Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Головачёв Василий : " Укрой Меня От Замыслов Коварных Делирий Возвращайтесь Живыми Шанс На Независимость " - читать онлайн

Сохранить .
Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость Василий Головачев
        # Они называли себя Поводырями - инопланетяне-рептилоиды, поставившие своей целью абсолютное порабощение нашей планеты. Но люди создали организацию «Триэн», что расшифровывается, как «Никого над нами», в которую вошли лучшие из лучших представителей человечества. Среди них оказался и российский физик Роман Волков. Ему и его соратникам по «Триэн» удалось провести несколько удачных операций, и тем самым резко ограничить влияние Поводырей на Землю вообще и Россию в частности. Ответный удар не заставил себя ждать. От открытого вооруженного противостояния Поводыри перешли к методам тайной борьбы, и к самым грязным. Похищения неугодных им людей, подкуп высокопоставленных чиновников, шантаж руководителей «Триэн» - рептилоиды не останавливаются ни перед чем! Но Роман Волков, висв и экстрасенс, мастерство которого растет с каждым днем, уже готов встать во главе сопротивления, а это значит - у человечества появляется шанс на независимость!
        Впервые под одной обложкой знаменитая тетралогия о Поводырях!
        Содержание:
        Укрой меня от замыслов коварных
        Делирий
        Возвращайтесь живыми!
        Шанс на независимость
        Василий Головачев
        Последнее предупреждение
        Укрой меня от замыслов коварных
        Замысел первый

1
        Небольшой лодзийский аэропорт имени Владислава Реймонта встретил их запахами пыли и раскалённого асфальта. Несмотря на осень, температура здесь держалась днём под тридцать пять градусов по Цельсию, дождей не было больше недели, и природа увяла, не столько тронутая осенью, сколько измученная небывалой жарой.
        Команду от аэропорта до гостиницы сопровождал представитель российского Спорткомитета, который оказался знатоком Польши. Пока автобус плыл в мареве жаркого воздуха по городу, он успел поведать историю Лодзи и обратить внимание гостей на все местные достопримечательности, мимо которых проезжал «Икарус».
        Оказалось, что Лодзь - в переводе «лодка», «ладья» - впервые была упомянута как поселение в тысяча триста тридцать втором году, а в тысяча четыреста двадцать третьем получила городские права. Нынче же она являлась третьим по величине и значимости городом Польши, собравшим множество памятников старины.
        Волейболисты поглазели на культурно-развлекательный центр «Мануфактура» - бывшую фабрику Израиля Познаньского, построенную в стиле необарокко, на Старинное кладбище, прокатились по центральной улице Пётрковской, где подряд располагались всевозможные монументы, от памятника Трём Фабрикантам до памятника Леону Шиллеру, и автобус остановился на улице Заходней, напротив недавно отстроенного Дворца спорта со своей гостиницей.
        Расселились компактно, на одном этаже, по двое в комнате; впрочем, гостиница была маленькая, двухэтажная, хотя и вполне современная.
        Собрались в холле, и тренер Василий Иванович повёл команду в спортзал для ознакомления.
        Зал Волеславу Тимошенко - или, как его привыкли называть, Воле - понравился. Он вмещал около восьмисот человек и был оборудован по последнему слову науки и техники. Здесь даже была современная скай-система, позволявшая выводить на экраны спорные моменты игры - для облегчения судейства. В теннисе такие системы действовали давно, уже лет двенадцать, теперь их начали применять и в других игровых видах спорта.
        - Час на обед, - сказал тренер, - два часа на ознакомление с городом. Потом - тренировка. Надеюсь, предупреждать о рисках неуёмного любопытства никого не надо?
        Игроки переглянулись. Всем был памятен случай, когда в Италии в прошлом году, во время приезда на матч Мировой лиги, либеро команды Паша Тарасюк зашёл в местный бар, и его крепко поколотили приезжие албанцы.
        - Не надо, - ответил за всех капитан команды Вадим Хомуцкий. На площадке он выполнял роль разводящего и был самым опытным игроком сборной.
        - Разойтись.
        Волейболисты зашумели и дружно рванули на улицу, вдохновлённые небольшой, временной, но - свободой. Многие отправились по магазинам, прикупить близким и друзьям сувениры.
        Волеслав шопингом заниматься не любил. После обеда он в компании Славы Полтавина и Ромы Калашникова прошёлся по улице Пётрковской, разглядывая и обсуждая встречавшиеся достопримечательности. Больше всего гостей поразил памятник Рубинштейну - рояль из белого камня. Затем все трое завернули в кафе «Полония» недалеко от Пассажа, где располагалась Аллея Звёзд польского кино, отдохнули в прохладе от уличной жары, выпили по бокалу холодной пузырящейся минералки и вернулись в гостиницу.
        Тренировка прошла хорошо. Игроки были полны решимости показать отличный волейбол и занимались с удовольствием, отрабатывая наиболее сложные и хитрые элементы игры. Остался довольным и суровый Василий Иванович, которого игроки меж собой называли Лютый Зверь. Он работал с главной командой страны уже третий год, вывел её в чемпионы Европы и не собирался останавливаться на достигнутом.
        Поужинали вместе в ресторане гостиницы. Настроение у всех было хорошее, поэтому шутилось легко. Больше всех развеселил игроков доигровщик команды Эндрю Далинга, на ломаном русском языке рассказавший анекдот о муже, вернувшемся внезапно из командировки. Эндрю был сербом, но в России жил почти четыре года и успел принять российское гражданство. Игроком он был классным, парнем по натуре весёлым и доброжелательным, и слушали его с удовольствием.
        Разошлись по номерам.
        Волеславу достался в соседи по комнате Вадик Хомуцкий, человек серьёзный, строгих правил, не позволявший себе ничего лишнего и требующий такого же поведения от других. Воля знал его правила, поэтому о «посидеть тихо в ресторанчике» не заикался. Вадим мог настоять и на исключении игрока из команды. Лютый Зверь, несмотря на всю свою жёсткость и самодостаточность, прислушивался к его оценкам, потому что на площадке Вадим превращался в хитроумного, парадоксально - и при этом верно! - мыслящего человека, просчитывающего игру на несколько ходов вперёд. Короче говоря, ссориться с Хомуцким было себе дороже.
        Впрочем, Воле это и не грозило, поскольку сам он тоже любил порядок и понимал, что такое режим.
        Поговорили о Лодзи, о Польше, где Хомуцкий бывал не раз, о волейбольной сборной этой страны, являвшейся не слишком серьёзным противником для россиян, и легли спать.
        Тимошенко уснул мгновенно. Человеком он был уравновешенным, волевым, сильным, всю жизнь заниматься волейболом не собирался, будучи по образованию специалистом по аэродинамике (год назад он окончил МАИ), и верил, что может достичь многого в любой области применения своих способностей. По мнению тренера, они у него были.
        Утро началось без неожиданностей: зарядка, душ, завтрак в компании друзей. К двенадцати часам команда подтянулась к спортзалу. Игра начиналась в тринадцать ноль-ноль по местному времени.
        Переоделись, размялись, вышли на площадку.
        Зал был полон, несмотря на время проведения игры: четверг и в Польше был рабочим днём.
        Волеслав бросил взгляд на трибуны, заполненные болельщиками, и ему показалось, что он буквально укололся о чей-то пристальный взгляд. Поёжился, поискал глазами обладателя взгляда, не нашёл и отвлёкся на церемонию представления команд.
        Стартовый состав сборной Польши оказался не таким, каким его представлял Василий Иванович. По неизвестным причинам отсутствовал основной «угол» команды, линейный нападающий Марек Войцеховский, а также доигровщик Юлиан Сцевола. Вместо них тренер сборной выставил молодых малоизвестных игроков, что обещало создать интригу. В случае, если же команда Польши проигрывала сборной России, она не попадала в финальную стадию Мировой лиги.
        Игра началась.
        Российские волейболисты чувствовали себя комфортно, играли азартно, не теряя концентрации, и уже к середине партии ушли в отрыв на шесть очков.
        Поляки сникли, хотя изредка проводили неплохие комбинации, как бы вспоминая свой статус вице-чемпионов Европы прошлых лет. Но гости не давали им шансов на блоке, контролировали ход игры, а главное - были быстрее во всех компонентах. Первый сет они выиграли со счётом двадцать пять - восемнадцать.
        Начался второй. И вот тут Волеслав снова почувствовал колющий взгляд, подзабытый в суматохе игры. Первое время ему это не мешало, так как психика реагировала на любое движение противника абсолютно адекватно ситуации. Потом произошёл сбой в нападении из четвёртой зоны - Сёма Полтавин пробил мимо блока и мимо площадки, не забил «взлёт» центральный игрок Михаил Михалёв (которого игроки прозвали Махал Махалычем), и игра сборной России начала разваливаться.
        К первому техническому перерыву они ещё вели со счётом восемь - семь, ко второму проигрывали шестнадцать - тринадцать.
        Вадим Хомуцкий попытался перевести «базу» игры на доигровщиков Василия Тетюшко и Эндрю Далингу, однако не сработал ни пайп в исполнении Тетюшко, ни глубокий
«эшелон», ни «крест» с плеча за спиной пасующего. Нападающие словно только что проснулись и лупили то в блок, то за пределы площадки противника.
        Не лучше чувствовал себя и Волеслав, к ногам которого словно кто-то привязал гири. Он то и дело «укалывался» о ледяной взгляд неизвестного болельщика и бил в блок польской сборной как молотом о наковальню.
        Вторую партию российские игроки проиграли со счётом двадцать пять - двадцать.
        Точно по этому же сценарию начался и третий сет.
        Лютый Зверь посадил троих «забойщиков» основного состава, в том числе и Тимошенко. Потом заменил разводящего. Однако ничего этим не добился. В команде произошёл заметный психологический слом, игроки начали злиться и чаще ошибаться. Игра слегка выравнялась, но догнать ушедших в отрыв хозяев площадки россияне не сумели. Сет закончился в пользу польской сборной.
        Волеслав попытался обратить внимание тренера на внешнюю помеху, имея в виду обладателя колючего взгляда, однако Василий Иванович жёстко обрезал его, заявив, что они не воспитанницы пансиона благородных девиц и должны играть, а не искать оправдание своих ошибок на стороне.
        Замены не помогли.
        В четвёртой партии слегка отдохнувшие игроки основного состава снова вышли на площадку, завелись и даже долгое время шли вровень с поляками, «ноздря в ноздрю», не давая им возможности выйти вперёд. Но и сами выдохлись в конце концов, тем более что в решающие моменты ошиблись и Сёма Полтавин с Далингой, и Волеслав, снова в прыжке наткнувшийся на острый «гвоздь» чужого взгляда.
        Игра закончилась со счётом три - один в пользу сборной Польши.
        Раздосадованные, взмыленные, ошеломлённые, ничего не понимающие игроки российской сборной молча направились в душ. Подбодрить их Василий Иванович не пытался, что говорило о его озабоченности и расстроенных чувствах. Он тоже не понимал, почему команда потеряла вдруг игровой настрой и буквально провалила три сета, несмотря на отсутствие в сборной Польши ключевых игроков.

«Разбор полётов» состоялся позже, до вечерней тренировки. Василий Иванович сжато объяснил неудачу команды психологическим провалом, указал ведущим игрокам на недопустимость расхлябанности, и тренировка прошла в более или менее спокойной обстановке. Комбинации игроки проводили слаженно и чётко, и к концу тренировки командой овладела былая уверенность в своих силах. Если бы игра состоялась прямо сейчас, российская сборная выиграла бы без вопросов. Как сказал Паша Тарасюк: «Мы бы их порвали, как Тузик - грелку!»
        Волеслав был с ним согласен. Настрой у ребят был такой, что, будь у них противником действующий чемпион мира - сборная Бразилии, они выиграли бы и у него.
        Вечером посидели в ресторанчике гостиницы под чай и свежевыжатые соки. Настроение чуть поднялось. Каждый чувствовал себя виноватым и готовился к следующей игре с удвоенной энергией: игры Мировой лиги проходили в принимающих странах по две, одна за другой, и через неделю сборная Польши должна была приехать в Россию, чтобы закрыть календарный план.
        Ложась спать, Волеслав поделился с Вадимом своими ощущениями во время игры.
        - Понимаешь, как иголку в голову засовывают!
        Хомуцкий задумчиво поскрёб щетину на щеках (он не брился во время матчей) и признался, что тоже почувствовал недобрые эмоции болельщиков. Добавил с досадой:
        - Но ведь дома им и стены помогают, это нормально. Просто мы расслабились не в меру, понадеявшись на лёгкую победу.
        У Тимошенко было другое мнение, но спорить он не стал. Подумал, что и в самом деле неправильно было бы сваливать неудачу на таинственного обладателя острого взгляда.
        Спал он хорошо, без сновидений. Психика пришла в норму, вернулась вера в светлое будущее, в способность изменить ситуацию к лучшему. В конце концов от проигрыша никто не был застрахован, команда переживала и более грустные времена и тем не менее сумела стать одним из лидеров мирового волейбола.
        Утренний подъём тоже не предвещал изменений спортивной атмосферы. Настрой команды был таким, что даже Лютый Зверь остался довольным тренировкой, хотя никогда прежде не заострял внимания на психологическом состоянии игроков. Однако ситуация повторилась почти в деталях.
        Игра началась в семь часов вечера по местному времени. Зал был полон. Российскую сборную поддерживали свои болельщики из числа туристов и посольских работников, но их было мало, поэтому голоса россиян тонули в дружном рёве польских зрителей.
        Тренер польской команды выставил на этот раз самый сильный состав, включив в стартовую шестёрку ветеранов сборной Марека Войцеховского и Дэна Штястны. Но и они ничего не смогли противопоставить россиянам, игравшим с особой спортивной злостью и не допускавшим никаких ошибок и срывов.
        Первую партию гости легко выиграли со счётом двадцать пять - шестнадцать.
        А потом постепенно российская сборная начала сдавать позиции. То один, то другой игрок внезапно терял концентрацию и нелепо ошибался, причём не только в сложных ситуациях, требующих максимального сосредоточения, но чаще как раз в тех эпизодах, когда ничто не должно было помешать задуманному.
        Не принял подачу Паша Тарасюк, хотя всегда подбирал такие мячи.
        Не попал в площадку противника Вася Тетюшко, выполняя стандартный обманный удар.
        Один в один угодил в блок Сёма Полтавин.
        Лютый Зверь взял перерыв.
        Игра выравнялась на какое-то время, потом снова начали накапливаться ошибки, нелепые и грустные, заставляющие болельщиков хвататься за голову и не добавляющие настроения команде. Но самое главное - потерял вдруг свою изобретательность главный разработчик комбинаций команды - пасующий Вадик Хомуцкий.
        Вообще, в волейболе пасующий игрок является не просто комбинатором и затейником неожиданных ходов, он, по сути, заменяет полкоманды, представляя собой стратегический и тактический центры управления. Бывали случаи, когда довольно серые в творческом отношении команды пробивались в финалы престижнейших турниров, не имея так называемого «класса», только благодаря таланту разводящего.
        В данном же случае получилось наоборот: «мозг» сборной России «поплыл», и её игра тут же рассыпалась, команда скатилась в позицию догоняющего, а потом и проигрывающего партнёра. Не помогли ни замены, ни перерывы, ни жёсткая риторика Василия Ивановича, пытавшегося расшевелить, встряхнуть игроков, повернуть их настроение в сторону спортивной злости.
        Не лучше чувствовал себя и Волеслав.
        На задней линии он действовал уверенно, хорошо принимал и отрабатывал в защите стандартные положения. Но стоило ему в нападении продемонстрировать великолепное владение телом, забить, сыграть так, как он умел, и уже в следующей комбинации он ловил на себе прицельный холодный взгляд, ритм атаки сбивался, руки переставали служить орудием, укладывающим «ядра» - мячи в площадку противника, голова слушалась плохо, и блок поляков легко находил его над сеткой.
        Первую партию российская сборная выиграла, три остальные проиграла, несмотря на титанические усилия спасти игру.
        Лютый Зверь вопреки своим схемам и планам обсуждать случившееся не стал, дождался игроков после душевой и даже успокоил команду своим спокойствием и отнюдь не лютым отношением к виновникам проигрыша. Сказал только на прощание, перед сном:
        - Попытайтесь понять, что произошло. Что помешало вам играть в полную силу. В Москве мы выиграем, я уверен. Но урок всем хороший. Отдыхайте.
        Хмурые игроки проводили наставника виноватыми взглядами и поплелись в ресторан, перебрасываясь короткими репликами, всё ещё пребывая под впечатлением проигрыша. Вадим Хомуцкий предложил сесть всем за один стол и обсудить игру, но даже ему не удалось найти причину случившегося. Игроки были подавлены и участвовать в обсуждении не захотели.

«Маэстро» Вася Тетюшко заказал было вина, однако его не поддержали. Забываться в вине после неудач в команде было не принято, волейбол требовал иной жизни, далёкой от застолий и приятного алкогольного опьянения.
        Наутро команду доставили в аэропорт, и в два часа дня по московскому времени игроки разъехались по домам.
        Волеслав добирался до «малой родины» - он жил в Строгине, на улице Катукова - на своей машине, которую оставил в аэропорту Внуково на охраняемой стоянке. Верная
«Ауди RS6» примчала его домой меньше чем за час. А уже вечером он собрался пригласить на ужин Виолетту, которую связывал с ним недавний роман.
        Виолетта Рунас была дочерью известного бизнесмена Раймонда Рунаса, принявшего российское гражданство в начале века, работала у отца в его Центре информационных технологий и представляла собой самостоятельную особу, любившую гламурную жизнь. Она была современна, одевалась модно (деньги отца позволяли), часто ездила за рубеж - в Австрию, Францию, Италию, каталась на горных лыжах, играла в теннис и верила в легенду о том, что шейпинг поддерживает красоту фигуры.
        Познакомились они в Москве, на матче клубных сборных «Искра» и «Динамо». Виолетта пришла посмотреть на игру вместе с подругой, которая была знакома с Махал Махалычем. После матча Махал Махалыч потащил игроков к себе домой, чтобы отметить победу, там Волеслав и увидел Виолетту, имевшую броскую внешность. Она была брюнеткой с фиалковыми глазами, смеялась красиво и притягивала взоры мужчин великолепной фигурой.
        С тех пор прошёл год, Волеслав начал встречаться с девушкой часто и даже подумывал о свадьбе. Но она выходить замуж не собиралась, да и о любви не заговаривала, и Воля терпел, понимая, что не держит отношения с решительной и своенравной дочерью Рунаса под контролем. Она могла запросто остаться ночевать у него, а на следующий день укатить в Сочи с компанией подруг и друзей, не ставя его в известность.
        На его звонок Виолетта радостно сообщила, что познакомилась с замечательным художником Пантелеем Кудесником и тот пригласил её в Финляндию писать северные пейзажи.
        - Полетим вместе? - предложила она.
        - Когда? - спросил озадаченный Волеслав.
        - Послезавтра.
        - У меня игра в среду с поляками, тренер не отпустит.
        - Давай я его попрошу.
        Волеслав засмеялся.
        - Не надо показывать быку красную тряпку. Мы проиграли, и он рвёт и мечет.
        - Жаль, отдохнули бы пару дней.
        - Ты одна с ним летишь, с художником? - осторожно поинтересовался Волеслав. - Или с компанией?
        - Не знаю ещё, - беззаботно ответила девушка. - Если Машка не согласится, полечу одна.
        - Тогда приятного времяпровождения, - пожелал расстроившийся Волеслав и выключил мобильный.
        Посидел на диванчике в гостиной, испытывая неприятное чувство ненужности, с трудом преодолел приступ ревности и решил больше Виолетте не звонить. Если она не понимала очевидных вещей, собираясь лететь в Финляндию с незнакомым художником
«писать пейзажи», то встречаться с ней не стоило. Она слишком легко относилась к жизни и не считала себя связанной никакими условностями.
        Вспомнилось давнее высказывание юмориста: как много девушек хороших, но тянет что-то на плохих.
        Волеслав усмехнулся. С подругами ему действительно не везло. Те, кому он нравился, не нравились ему. Те, кого он обожал, его не жаловали.
        Появилось желание позвонить Роме Волкову и «поплакаться в жилетку».
        Рома был старше его на пятнадцать лет, закончил физфак МГУ, защитил диссертацию и работал сейчас в оптико-механической лаборатории, будучи специалистом по резонансно-волновым процессам. Кроме того, он занимался эзотерикой, был, по его словам, посвящённым в дела какого-то эзотерического сообщества и экстрасенсом. Волеслав звал его висвом - видящим суть вещей, хотя Роман предпочитал свои способности не демонстрировать. И при этом он действительно мгновенно разбирался в людях и видел все их болячки. К примеру, у Волеслава он вылечил намечавшуюся экстрасистолу, хотя всего-навсего, по его словам, «выправил энергетику» организма.
        Они и познакомились через приятеля Тимошенко, когда тот позвал волейболиста к экстрасенсу. Кстати, Роман не приветствовал, когда его называли экстрасенсом.
        - Извини, висв, - пробормотал Волеслав, набирая номер Волкова.
        - Слушаю, - раздался в трубке густой баритон.
        Волеслав невольно подтянулся: столько спокойствия и основательной уверенности нёс голос Романа. Воля и сам был очень спокойным человеком, но до Волкова ему было далеко.
        - Евлампиевич, это я. Не откажешь встретиться?
        - Когда? - последовал вопрос.
        - Да хоть сейчас.
        - Через час тебя устроит?
        - Вполне. Если хочешь, приезжай ко мне.
        - Уж лучше вы к нам, - хмыкнул Роман. - Жду в восемь.
        - Хорошо.
        Волеслав бросил трубку на диван, глянул на часы и начал собираться.
        Роман жил на Беговой, недалеко от метро, поэтому к нему можно было ехать и общественным транспортом. Но Волеслав уже четыре года не ездил на метро, предпочитая свою синюю «Ауди», и во дворе дома Волкова появился без пяти минут восемь. Поднялся на шестнадцатый этаж, толкнул дверь.
        Дверь была открыта. Хозяин запирал её на замок редко, только на ночь или когда уезжал по делам.
        Тимошенко постучал костяшками пальцев по косяку двери.
        Роман показался в двери гостиной, одетый в спортивные штаны и белую футболку с нарисованным на ней солнцем, махнул рукой:
        - Проходи.
        Волеслав снял туфли, сунул ноги в тапочки и прошёл в гостиную, отличительной особенностью которой были картины по стенам в простых рамках. Их рисовали пациенты Волкова, которых он «правил» (присутствовала также и картина Волеслава - космос, звёзды и сияние в форме запятой). Кроме того, везде - в нишах, на полках, на всех горизонтальных плоскостях - стояли многогранники, собранные из деревянных планочек и прутиков. Попав сюда в первый раз, Волеслав как зачарованный долго разглядывал творения хозяина (Роман клеил их самолично), требующие невероятного терпения и упорства. На вопрос: зачем тебе это надо? - Роман как-то ответил с тонкой улыбкой:
        - Я так отдыхаю.
        Впоследствии он признался, что конструирование многогранников не является для него хобби, это потребность, поскольку каждая форма по-своему структурирует пространство и помогает видеть ту самую скрытую «суть вещей», о которой Тимошенко в общем-то не имел никакого понятия.
        - Кофе, чай? - предложил Роман, пакуя в папочку красного цвета какие-то листочки.
        - Кофе.
        - На ночь кофе не рекомендую.
        - Давай чай, - согласился Воля, прислушиваясь к своим ощущениям: на улице царила жара, но по гостиной Романа бродили прохладные сквозняки, будто работал кондиционер.
        Хозяин скрылся на кухне, вернулся с подносом, на котором стояли чашки, прозрачный чайник и разносортное печенье.
        - Ты расстроен, - заметил Роман.
        Волеслав хотел было пожаловаться на Виолетту, принимавшую необдуманные решения, но в данный момент это не казалось главным, и он поведал собеседнику историю с победой польской сборной.
        Роман выслушал его внешне невозмутимо.
        - Я фантазирую? - смутился Волеслав, берясь за ореховое печенье.
        - Не думаю, - качнул головой Роман. - Твой случай не единичный.
        - Шутишь? - удивился Воля. - Тебе уже рассказывали подобные истории?
        - Не мне. Уже набралась солидная статистика. Наиболее значительные события попали в прессу, хотя серьёзно их никто не просчитывал. - Роман похрустел печеньем. - С другой стороны, я, может быть, не знаю об этом.
        - О чём?
        - Олимпиаду в Китае помнишь?
        - В две тысячи восьмом году? Я тогда в школу ходил.
        - Китайские спортсмены все поголовно были подвергнуты нейролингвистическому программированию, превратившему их в зомби с высоким энергетическим потенциалом. Потому они и выиграли Олимпийские игры в общекомандном зачёте. В последующие годы ни один из китайских чемпионов не показал выдающихся результатов ни в одном из видов спорта.
        - Здорово! Ну и что? Хочешь сказать, что поляков тоже зазомбировали?
        - Нет, тут другой случай. Кто-то воздействовал на вас во время игры психофизически.
        - Разве это возможно?
        - Теоретически допустимо всё. Способ дистанционного психофизического воздействия называется психотронным манипулированием, а также, по-простонародному, отводом глаз и морочением. Он давно разрабатывается военными лабораториями и, вполне возможно, реализован материально.
        - «Удав», - усмехнулся Волеслав.
        - Что?
        - Я читал какой-то роман, герои которого применяли генератор подавления воли -
«Удав». Или «глушак». Фантастика, конечно.
        - В наши нановремена реализуется любая фантастика. Однако есть и очень сильные волевые операторы, способные управлять людьми на расстоянии без всяких «глушаков».
        - Ты серьёзно?
        - Более чем. Вспомни опять же Олимпийские игры в Ванкувере. Учёные не обратили на них особого внимания, но кое-какие специалисты серьёзно уверяют, что на наших спортсменов было организовано психофизическое воздействие. Не зря же они то падали на ровном месте, то приходили к финишу чуть ли не мёртвыми. Да и проигрыш хоккеистов канадцам тоже сильно подозрителен. Отчего это вся команда вдруг превратилась в сборище индивидуалов? Растерялась?
        - Ты думаешь, их загипнотизировали? Кто?
        - Не задавай лишних вопросов. Когда у вас следующая игра с поляками?
        - Они приедут к нам в среду.
        - Где играете?
        - Где и всегда - в спорткомплексе «Динамо», на Лавочкина.
        - Я приду посмотреть.
        - Об этом я и хотел тебя попросить, - обрадовался Волеслав. - Если появится хозяин
«гвоздевого» взгляда, дам знать.
        - Мне надо будет сесть так, чтобы я мог с тобой перекинуться парой слов.
        - Попрошу наших помощников выделить тебе место в зоне обслуги. Я ещё не уверен, что тот хмырь с гвоздями вместо глаз приедет.
        - Результат игры важен?
        - Ещё как! Причём теперь не только им, но и нам. Если мы проиграем, поляки выходят в плей-офф Лиги, а мы нет.
        - Понятно. Договорились.
        Роман унёс чайный прибор, вернулся с очень красивым многогранником, смонтированным из прозрачных стеклянных стерженьков.
        - Как он тебе?
        Волеслав осторожно взял многогранник в руки.
        - Что это?
        - Ромбокубоктаэдр. Что-нибудь чувствуешь?
        Волеслав прислушался к своим ощущениям.
        - Тепло… и руку покалывает.
        - Он структурирует пси-энергетические потоки. А ты молодец, если чуешь изменения энергобазы пространства. Какой-то экстрарезерв у тебя есть. Не желаешь попробовать развить его?
        - Как?
        - Я подумаю над методикой. Чай ещё будешь?
        - Нет, спасибо. - Волеслав передал почти невесомый ромбокубоктаэдр хозяину, и тот унёс его в спальню.
        Они ещё поговорили на разные темы, хотя Волю больше интересовала тема экстрасенсорного восприятия, но Волков не был расположен на беседы о тайнах человеческой энергетики, и через час приятели расстались.
        Волеслав какое-то время колебался, прикидывая, не махнуть ли в ресторан с кем-нибудь из знакомых, потом глянул на часы и твёрдой рукой направил авто домой. Следовало обдумать всё, что рассказал ему Роман, и подготовиться к сражению - не столько с таинственным «пси-манипулятором», сколько с самим собой.

2
        Что он не такой, как все, Роман понял давно, лет пятнадцать назад. Хотя сначала не придавал этому особого значения. Ну, видеть начал светлые ореолы вокруг людей, так называемые ауры. Ну, пришло нечто вроде ясновидения: откуда-то вдруг снисходило понимание характеров окружающих, становились понятными их намерения, желания, болезни. Ну, кто-то невидимый предупреждал его об опасности того или иного мероприятия. Что из того? У выпускника физфака МГУ были свои планы, мечты, области применения знаний и намеченные цели. Тем более что специалистом он стал хорошим, если уже через год после окончания университета защитил диссертацию и стал кандидатом физико-математических наук.
        Однако шли годы, Роман научился не только видеть невидимое и слышать неслышимое, воспринимать «суть вещей», как говорил его друг-волейболист Воля Тимошенко, но и выправлять их энергетику, то есть лечить, по сути. И к своим тридцати девяти, - в феврале ему должно было исполниться сорок лет, - Роман Волков понял, что надо решать. На двух стульях сидеть всегда непросто, а здесь речь шла совсем не о стульях, а о смене образа жизни. Научная работа начинала мешать иному плану бытия, связанному с пониманием процессов экстрасенсорного восприятия.
        Начиная изучать истинную историю России-Руси, потом её эзотерическое сакральное наследие, он не знал, что достигнет положения, когда его заметят руководители АНЭР - Ассоциации независимых экстрасенсов России, объединяющей людей с паранормальными способностями, и предложат войти в их Круг посвящённых в тайны Мироздания. Он согласился, хотя и не без долгих размышлений, но до сих пор так и не окунулся в жизнь Круга с головой. Всё время находилась более важная работа. Жизнь в реальности, данной ему в ощущениях, пока казалась интересней.
        Несмотря на возраст, выглядел Роман молодо, лет на двадцать шесть. Рост метр восемьдесят один, телосложение нормальное, без особо развитой мускулатуры. Друзья предлагали ему заняться боевыми практиками, но он считал, что может постоять за себя и без знания боевых навыков, на уровне инстинктивного понимания предлагаемых действий. Глаза у него были тёмно-синие, взгляд прямой, нос не выдающийся, а наоборот, курносик, как ласково говаривала бабушка.
        Складка губ Романа казалась жёсткой, а вот характер он имел доброжелательный, был исключительно терпеливым и спокойным. Из-за чего до сих пор не женился: девушки принимали его уравновешенность за нерешительность или равнодушие и не хотели ждать, пока он предложит им руку и сердце. Лишь одна ждала. Даниэла, Дана, Нэля, Ни. Ни - в том случае, если вдруг обижалась на него.
        Она действительно ждала уже два года, а он никак не мог определить, готов ли изменить образ жизни ради неё или нет.
        Встреча с Волеславом Романа обеспокоила.
        Во-первых, он чувствовал в себе некую силу , которую надо было каким-то образом проявить. Во-вторых, история с волейболистами требовала расследования, поскольку случаи обидного проигрыша сборных России на соревнованиях разного уровня уже составили внушительный формуляр. Создавалось впечатление, что в дело вступали некие скрытые системы психофизического воздействия, оттачивающие свои приёмы. И если о «глушаках» можно было не говорить всерьёз, хотя не исключалось появление материальных генераторов пси-излучения, то волевые операторы существовали, и Роман кое-кого из них знал.
        Сначала он хотел позвонить Даниэле и пригласить на матч сборных России и Польши. Потом передумал. Предстоящее дело требовало полной сосредоточенности, а при Даниэле он не смог бы стопроцентно настроиться на поиск «гипнотизёра». Если таковой существовал.
        В среду позвонил Волеслав:
        - Ты приедешь?
        - Когда начало?
        - В семь вечера. Я договорился с тренером, хотя и не рассказал ему всего. Можешь сесть с нашими парнями из команды.
        - Хорошо, буду.
        В половине седьмого Роман оставил машину - он ездил на белой «Хонде-Аккорд» - на стоянке у спорткомплекса, позвонил Волеславу, и его провели в зал через служебный ход.
        Встреча сборной России и Польши вызвала ажиотаж среди любителей волейбола, и зал был полон.
        Роман сел за спинами запасных игроков, массажистов, врачей и каких-то мужчин в спортивных костюмах с символикой России, но явно не относящихся к волейболистам. Внимательно оглядел противоположную трибуну, где расположились руководители и болельщики польской сборной. Их было немного, всего два десятка, все с национальными флагами, и ничто в их поведении не указывало на присутствие среди них «колдуна», способного воздействовать на людей издали, одним только взглядом.
        Волеслав, вышедший на площадку вместе с остальными игроками сборной, помахал Роману рукой. Он был собран, деловит, сосредоточен на игре и жаждал одного - показать, на что способен. Кроме того, он был уверен, что висв (Роман невольно усмехнулся) и родные стены помогут ему отбить пси-атаку неведомого гипнотизёра, и это согревало самого Романа, одновременно заставляя его отнестись к поставленной задаче серьёзно.
        Прозвучали гимны Польши и России, команды вышли на поле.
        Роман привычно настроился в ритм просветлениия. Хотя его коллеги-хранители из АНЭР называли это состояние иначе - светозарень. Теперь он мог видеть-слышать-чувствовать «тонкие» нервные токи, пронизывающие спортзал и образующие красивую ментальную паутину.
        Негативных узоров в этой паутине не было. Токи были разные: нетерпеливые, ждущие, радостные, озабоченные, деловитые, ободряющие, понимающие, уверенные, - но ни одного злобно-спрятанного, таящегося, ненавистного, намечающего недоброе.
        Роман ещё раз просканировал зал своей эфемерной «антенной» воли, покачал головой. Возможно, на этот раз поляки не рискнули привезти с собой «магического оператора», психически воздействовавшего на игроков команды противника, и опасения Тимошенко были напрасными.
        Игра началась.
        Российские игроки действовали слаженно, безошибочно, играли собранно и уже к середине партии ушли в отрыв на пять очков.
        Болельщики приветствовали их настрой аплодисментами, но вели себя прилично. Всё-таки любители волейбола отличались от фанатов «всенародной» игры - футбола, очень редко выплёскивая эмоции криками, а тем более метанием на поле бутылок или петард.
        Первый сет россияне уверенно выиграли со счётом двадцать пять - восемнадцать, несмотря на все усилия тренера польской сборной выравнять игру.
        Началась вторая партия.
        И тут Роман впервые почувствовал смутное беспокойство, ещё до того, как игра сборной России начала разваливаться.
        Зал пронзила бесшумная, невидимая глазу, но ощущаемая психосферой Романа зарница.
        И тотчас же нападающий российской команды споткнулся на ровном месте и пробил в сетку.
        Роман включил экстравосприятие «на всю мощность».
        Паутина пси-связей спортзала проявилась ярче, однако в ней по-прежнему преобладали светлые тона, краски увлечённости и интереса. Канал чужой воли срабатывал лишь на мгновение, и поймать его вектор было невозможно с одного раза. Обладатель паранормального воздействия умело прятал свою ауру под «шапкой-невидимкой» биоэнергетической защиты. Что, кстати, говорило о его высоком потенциале.
        Роман засомневался. Он тоже умел прятать мысли и чувства от чужого взгляда и защищать голову от «телепатического прослушивания», однако никогда ещё не встречал людей, использующих свои возможности с недобрыми помыслами.
        Ещё одна «зарница» слетела с трибун на игровую площадку.
        Замешкался принимающий российской сборной, Вадим Хомуцкий выдал некачественный пас, и доигровщик команды Эндрю Далинга пробил в блок.
        Волеслав на площадке кинул взгляд на трибуну с запасными игроками, за спинами которых сидел Волков.
        Роман кивнул, давая ему понять, что видит ситуацию.
        Вторую партию россияне выиграли, но с большим трудом.
        Потом «зарницы» посыпались чаще, и сборная просто-напросто провалила третий сет, проиграв со счётом двадцать пять - четырнадцать.
        Сначала Роман, раздосадованный своей несостоятельностью, - «колдун» никак не идентифицировался, - подумал, что кто-то использует тот самый пресловутый
«глушак», о котором он говорил с Волей, но в спектре «зарниц» чувствовался некий личностный «запах», и Роман начал искать пси-оператора тщательнее.
        Тем не менее ни вторая, ни третья попытки не удались. «Засланный казачок» действовал уверенно, бесшумные сполохи ментального «света» вонзались в площадку, как молнии Зевса, россияне ошибались, а оператор так и оставался невидимым, словно прятался за каменной стеной. Роман смог лишь оконтурить место нахождения
«колдуна», оказавшееся не там, где сидели помощники тренера польской сборной и польские болельщики.
        Третью и четвёртую партии россияне проиграли.
        Лютый Зверь (Роман снова усмехнулся, вспомнив кличку тренера сборной) взял тайм-аут.
        Волеслав, потный и злой, подошёл к щитам ограждения площадки, взял в руки полотенце, повернул голову к Роману, проговорил одними губами:
        - Вычислил?
        - Нет, - признался Роман.
        - Он сидит на второй трибуне, слева, в третьем ряду второго яруса, не вижу точно. Ох и взгляд у него, аж мурашки по коже! Неужели не чуешь?
        - Пытаюсь.
        - Могу точно показать, где он сидит.
        - Как?
        - В нападении нанесу удар так, что мяч полетит прямо в него. Он сидит как раз на створе сетки, никто не поймёт, что я нарочно, подумают - от блока.
        - Не промажешь?
        Волеслав озадаченно поднял брови, вытер лицо, отошёл, оглядываясь. По-видимому, до него не сразу дошло, в чём сомневается Роман.
        Игра пошла в той же манере. Игроки сборной продолжали время от времени ошибаться, особенно в ключевые моменты, и счёт рос не в их пользу.
        При счёте десять - восемь в пользу поляков разводящий дал пас Волеславу в четвёртую зону, и тот сильно пробил вдоль сетки таким образом, что мяч улетел высоко на трибуны, подняв там лёгкий переполох.
        Вскочил какой-то парень, отшатнулась женщина, подставляя руки, пригнулся сидевший выше седой старик.
        Но не мужчины заинтересовали Романа. Реакция женщины была понятна, однако именно во всплеске её чувств и протаял знакомый «запах», отмеченный ранее Волковым. Это был ментальный «запах» человека, настроенного повелевать, человека жестокой целенаправленной воли.
        Роман закрыл глаза, сосредотачиваясь на раскрытии «третьего глаза».
        Он не ошибся, как и Волеслав - при ударе. Обладателем «гвоздезабивного» взгляда была женщина.
        Роман отвёл глаза, чтобы не создавать поток внимания к заинтересовавшей его особе (женщины, как известно, чувствуют взгляды мужчин в силу природных данных), но тем не менее разглядел незнакомку боковым зрением.
        На вид ей было лет сорок пять. Взбитые, не светлые, а какие-то жёлтые волосы, смуглое лицо с широкими мрачными бровями, широкий нос и узкие губы. Далеко не красавица. Одета во что-то серое, с красными полосками, не платье, не блузка, не майка. Комбинезон, что ли?
        Блузон, вспомнился «модный» термин.
        Нападающий сборной России снова пробил в блок.
        Роман встал, ещё не приняв окончательного решения, пробрался к проходу между трибунами, поднялся наверх, обошёл северную трибуну и спустился вниз, на третий ряд. Заметил, что место слева от «колдуньи» освободилось, подошёл, сел.
        Она отрешённо посмотрела на него. Глаза у женщины были чёрные, блестящие, чуть ли не стеклянные, и плавилась в них такая стылая тьма, что Роман едва не передёрнул плечами.
        - Извините, - сказал он вполголоса, с ледяной вежливостью, вонзая взгляд в глаза незнакомки, - вам пора на самолёт.
        - Что? - проговорила она по-польски. - Не понимаю…
        Роман перешёл на английский:
        - Спортзал оцеплен. Любое ваше движение будет расценено как попытка сопротивления, Вставайте и идёмте со мной.
        - Я… я не понимаю… - растерялась «колдунья», возвращаясь на грешную землю из своих
«заоблачных ментальных» высот. - Что вы имеете в виду?
        - Вставайте! - жёстко бросил он, добавляя в тоне металла, не выпуская глаз женщины из-под контроля. Взял её под локоть.
        Болельщики вокруг ахнули, захлопали в ладоши.
        Женщина попыталась повернуть голову и посмотреть на площадку, но Роман силой заставил её встать.
        - Вперёд!
        - Кто вы? - слабо пробормотала она, подчиняясь. - КГБ?
        - КГБ. КГБ, - подтвердил он.
        Спустились к проходу.
        Женщина сделала ещё одну попытку освободиться, но уже совсем неуверенно.
        Роман оглянулся на мгновение.
        Российская сборная воспряла духом. Счёт на табло был четырнадцать - четырнадцать. Речь шла о тай-брейке, и выигрывал тот, кто первым достигал счёта пятнадцати, либо разрыв должен был быть в два очка.
        Он вывел спутницу в холл под трибунами, отпустил локоть, сказал, беспощадно проворачивая «лезвие» взгляда в помутневших глазах незнакомки с жёлтыми волосами:
        - Благодарите бога, что мы не имеем возможности привлечь вас к суду за противоправную деятельность. Вы понимаете, какую. Но вполне можем задержать вас в России на неопределённое время за попытку зомбирования волейбольной сборной. И ещё: если мы увидим вас завтра в этом зале, на родину вы вернётесь не скоро. Вы меня поняли?
        - Как вы смеете?! - прошипела женщина. Глаза её сузились, но «зарница» волеподавления не смогла пробить «железную рубашку» пси-защиты Волкова.
        Один из охранников у турникета оглянулся на беседующих.
        - Видите этого молодого человека? - кивнул на него Роман. - Одно моё слово, и вы проведёте ночь в «обезьяннике».
        - Где?!
        - В камере предварительного заключения, - любезно объяснил Роман.
        Женщина кинула взгляд на охранников, сникла.
        - Всего доброго, мисс, - добавил он. - Выход прямо перед вами.
        Она пошла к турникету, шаркая ногами как старуха, полная смутных страхов, навеянных аббревиатурой КГБ. Роман хорошо видел изменение её ауры - от светло-жёлтых струй до коричнево-зелёных. Проводил «колдунью» взглядом.
        Из прохода на трибуны раздался общий крик и шквал аплодисментов.
        Роман поднял голову, ища глазами экран видеоинформатора. Выиграла сборная России. Он улыбнулся. Задача была решена.
        Спустя полчаса после окончания игры позвонил Волеслав. Он был возбуждён и весел:
        - Ну, старик, не знаю, как тебя благодарить! Наши ни фига не поняли, а с меня словно могильная плита свалилась! Такая сила вдруг подняла на дыбы! Едва мяч не разбил при ударе! В общем, мы выиграли.
        - Знаю.
        - Завтра бы ещё пережить.
        - Всё будет нормально.
        - Ты где? - спохватился Волеслав.
        - Домой еду.
        - Я к тебе заскочу попозже, с шампанским.
        - Не позже одиннадцати.
        - Хорошо.
        Роман выключил мобильный, чувствуя не удовлетворение, а какое-то странное беспокойство. С одной стороны, он был доволен, что победил «колдунью», пытавшуюся телепатически воздействовать на игроков сборной, с другой, вдруг понял, что переступил черту недеяния, и теперь надо ждать обратной реакции системы, связывающей тёмные силы. Потому что в этом мире за любой поступок, даже самый благонамеренный, надо было платить.
        Волеслав действительно объявился вечером, в начале одиннадцатого, и не один, а с друзьями: черноволосой девушкой по имени Виолетта и довольно высоким молодым человеком по имени Афанасий; Тимошенко называл его то чекистом, то Афоней.
        Оказалось, Афоня и в самом деле работал в ФСБ в звании майора, окончив до этого МИФИ, а до института отслужив срочную в десанте. Он был плотен, с виду малоподвижен, но физически развит, основателен, а главное, Роман почуял в нём знакомую с и л у, которую не могла скрыть манера поведения. Афоня больше слушал, чем говорил, и с интересом присматривался к хозяину квартиры, тоже, очевидно, почуяв в нём родственную если и не душу, то суть.
        На вопрос Романа: где именно он служит? - Афанасий ответил:
        - Есть такой хитрый отдел - ИПФ.
        Пояснять, чем занимается ИПФ, «чекист» не стал, как и расшифровывать аббревиатуру.
        - Я ему рассказал, как ты нам помог, - радостно сообщил Волеслав, не страдающий никакими комплексами. - Афоня захотел с тобой познакомиться.
        Роман встретил прямой, но со скрытой лукавинкой взгляд майора, ещё раз просканировал его в ментале, ощутил наполнение , больше соответствующее экстрасенсу, нежели служителю закона в погонах, и внутреннее чутьё подсказало ему, что с этим человеком ему ещё придётся встретиться.
        Захотелось спросить, как давно Афанасий знает Волеслава.
        Тотчас же последовал ответ, словно майор прочитал мысли Волкова:
        - Мы знакомы шесть лет. Вместе отдыхали на Камчатке.
        Волеслав, распечатывающий шампанское, кивнул.
        - Меня взял отец, и в лагере в Елизово мы встретились. Ты не бойся, Афоня - человек железный, никто не узнает о твоих способностях.
        Роман усмехнулся.
        - Я не боюсь. И не скрываю. - Перевёл взгляд на девушку, с любопытством взирающую на коллекцию картин. - Увлекаетесь живописью?
        - Интересные пейзажи.
        - Это не пейзажи. Мои пациенты видят мир иначе, это реализация их мироощущений, выраженных с помощью холста и красок.
        - Вы врач?
        - Нет, он висв, - сказал Волеслав. - Видящий суть вещей. Хочешь, он и тебя посмотрит, скажет, где что болит?
        - У меня ничего не болит. Так вы не врач?
        - Физик.
        - Обычно людей лечат целители или экстрасенсы.
        Роман укоризненно посмотрел на волейболиста.
        Волеслав развёл руками, не испытывая, впрочем, никакого раскаяния.
        - Она свой человек, трепаться не любит.
        - Я действительно кое-что ощущаю, но экстрасенсом не был и не являюсь. Да и целительской практикой практически не занимаюсь.
        - Воле же вы помогли.
        - Неожиданно для себя самого.
        Афанасий глянул на него с прищуром, но ничего не сказал. Скорее всего он понял, что хозяин не хочет говорить о себе при нём.
        Накрыли стол, выпили по бокалу шампанского, взялись за яблоки.
        Волеслав заговорил о понравившемся ему фильме, и Роман вздохнул с облегчением. О своих паранормальных возможностях действительно говорить не хотелось, тем более с сотрудником ФСБ.
        Час пролетел незаметно.
        Было весело. Подруга Волеслава тоже знала много историй, неоднократно бывала за рубежом и становилась свидетелем анекдотических случаев с соотечественниками. Помалкивал лишь майор, продолжавший изучать Волкова. Этот интерес Роман чувствовал всей кожей, и ему это не нравилось. Но поделать он ничего не мог, надо было играть роль гостеприимного хозяина.
        Разошлись в полночь.
        Роман проводил компанию до машины и вернулся домой, размышляя об интересе, проявленном к нему сотрудником ФСБ. А дома его ждал сюрприз.
        В кресле в гостиной сидел ещё один гость, бритоголовый, как и он сам, только гораздо старше. Звали его Олег Харитонович Малахов.
        - Извини, что без спросу, - проворчал он, привстав, пожал руку Волкову. - Я на минуту.
        - Ради бога, - сказал Роман, испытывая досаду; появление председателя АНЭР он не почуял. - У меня только что были друзья.
        - Знаю.
        - Чай будете? Соки?
        - Нет, благодарствую. Хотя… - Малахов погладил себя по черепу. - Неси чай.
        Роман вышел на кухню.
        Малахов, по его признанию, тоже не родился экстрасенсом. Его зрелость пришлась на середину восьмидесятых годов двадцатого века. Закончив Томский университет по специальности ядерная физика, он был направлен как молодой специалист на Чернобыльскую атомную электростанцию и пережил всю её трагедию в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, став участником ликвидации последствий катастрофы.
        Руководителем Ассоциации экстрасенсов он становиться не собирался. Но способности у него были, и он проявил их в полной мере сначала в Чернобыле, потом в Мурманске, ликвидируя угрозу взрыва реактора атомной подводной лодки в середине девяностых. Этот эксперимент и превратил учёного-материалиста в искателя иных материй. Тем более что с ним начала работать Вера Дмитриевна Паршина, известный специалист в области экстрасенсорики, поразившая его когда-то тем, что, находясь на расстоянии нескольких метров от его жены Людмилы, она совершила, по его тогдашнему мнению, настоящее чудо: не прибегая ни к какой диагностической технике, детально рассмотрела состояние внутренних органов незнакомой прежде пациентки и сумела безошибочно определить наличие опухоли. Которую сама же и вылечила потом за два месяца, «выпрямляя» энергетику организма Людмилы.
        Вот бы мне такой дар! - с завистью подумал тогда Олег Харитонович (рассказывая об этом с улыбкой), не зная, что спустя какое-то время сам научится «видеть насквозь людей», диагностировать их состояние и лечить.
        Роман принёс чайник, пакетик с засушенной собственноручно травой, умело заварил чай при госте, в прозрачном заварнике. Осторожно налил напиток в чашки.
        Олег Харитонович пригубил чай, кивнул.
        - Хорошо.
        Роман ждал. Отпили по полчашки - с вареньем.
        Наконец, гость отставил чашку.
        - Надо было посоветоваться, Евлампиевич.
        Роман поднял брови, с любопытством ожидая продолжения.
        В глазах Малахова мелькнула тень улыбки.
        - Мне всегда нравилась твоя сдержанность. Но сегодня ты объявил себя активником , а эта деятельность предполагает иной уровень сдержанности.
        Роман понял, что председатель АНЭР знает о его поединке с «колдуньей» из Польши. Хотел спросить: откуда вы знаете? - но вовремя остановился. Вопрос был бы лишним. Он виновато сморщился.
        - Простите, Олег Харитонович. Мне показалось неправильным, что наших парней пытаются превратить в тонущих котят.
        Малахов усмехнулся.
        - Весьма образное сравнение. Согласен с тобой, и всё же надо было доложить о проблеме.
        - Я не подумал об этом. К тому же мне казалось, что я свободен в своих деяниях.
        - До определённой черты. Ты не подумал о последствиях, друг мой. Переход из аналитика в активники - это переход в иное состояние, а ты к этому не готов. Теперь следует ждать реакции общеземной психофизической среды, а она не всегда благоприятна.
        Роман сдвинул брови.
        - Мне уже почти сорок, и никакой среды я не боюсь.
        - Срок жизни не определяет планку достижений. Человек и в семьдесят лет может оставаться простым обывателем. Хочу предупредить о возможных последствиях твоей акции. В США существует организация, подобная нашей АНЭР.
        Роман пожал плечами:
        - Я верю.
        - Название другое - ИСРАЭЛ, то есть Incorporation secret responsible agents with extrasensory leverages, но суть та же. Мало того, этой организацией управляют другие… силы. Если им удастся вычислить тебя, за тобой начнут охоту.
        Роман задумался, не придав особого значения словам «другие силы».
        Малахов смотрел на него со странной печалью, хотя излучал не раздражение и холод сомнений, а скорее отеческую доброжелательность.
        - Будь осторожен.
        - Я понял, учитель.
        - У тебя действительно есть задатки активника, что меня радует, но их надо либо развивать с наставником, либо заниматься только аналитической работой. Наша оперативная дружина нуждается в пополнении, не хочешь присоединиться к ней?
        Роман непонимающе посмотрел на гостя.
        - Дружина?
        Олег Харитонович снова улыбнулся.
        - Назови я её спецназом, что изменится? Да, мы вынуждены защищаться, в том числе на физическом уровне. В нынешние неспокойные времена без спецназа не обойтись. Вирус чёрных сил активизировался, поразил практически все политические и государственные структуры России, и не только России, и справиться с ним без активной защиты невозможно. Всего я тебе пока рассказать не могу, но кое-что ты знать обязан.
        - Я не знал… о существовании спецназа.
        - Ну, он всё-таки не спецназ в полном понимании этого термина, мы ни с кем не воюем, однако вынуждены держать оборону.
        - Я подумаю. Но мне нужна информация о целях и задачах.
        - Подумай. - Председатель АНЭР легко встал; с виду ему можно было дать лет пятьдесят, а не восемьдесят с хвостиком. - Информация будет.
        Они пожали друг другу руки, и гость ушёл.
        Роман задумчиво прибрал в комнате, переоделся, сел за компьютер, побегал по новостным научным сайтам и лёг спать. Но заснуть не успел.
        В половине первого в дверь позвонили.
        Роман открыл глаза, недоверчиво прислушался к тишине спальни.
        Звонок раздался снова.
        Он встал, натянул спортивные штаны, подошёл к двери.
        Проснувшаяся интуиция - даже без «третьего глаза» - подсказала ему, что за дверью кто-то из знакомых. Опасностью не пахло. Пахло сосредоточенной, с тенью воинственности, решительностью. Уже открывая дверь, Роман знал, кого увидит.
        Несколько секунд гость и хозяин смотрели друг на друга.
        - Прошу прощения, - сказал Афанасий Вьюгин, ощупывая лицо Волкова внимательными светло-серыми глазами и ожидая его реакции. - Я вас разбудил.
        Роман отступил в глубь прихожей.
        - Проходите.
        Майор вошёл без колебаний.
        - Я на минуту.
        Роман повёл рукой, приглашая гостя в гостиную.
        Афанасий бегло оглядел комнату, сел в предложенное кресло.
        Роман накинул рубашку, сел напротив.
        Некоторое время они смотрели друг на друга, пробуя сталь взглядов. Майор отступил первым.
        - Вы знаете, где я работаю.
        - ФСБ.
        - ФСБ - очень большая и разветвлённая структура. Я работаю в Научно-техническом управлении, в отделе ИПФ.
        - И какое отношение это имеет ко мне?
        - Отдел занимается изучением и использованием психофизических феноменов.
        - Я примерно так и расшифровал ваш ИПФ. И что же?
        - Мы исследуем экстраэнергетику людей и работаем с экстрасенсами. Наша встреча не случайна. Вы, наверно, знаете, что в нашей реальности ничего случайного не происходит.
        - Случайность - визитка бога.
        - Примерно так. Из рассказа Воли я понял, что вы сняли телепатическое воздействие или порчу, как говорят в народе. На игроков нашей команды пытался повлиять внешний пси-оператор. Кстати, не могли бы вы нам его показать?
        - Вряд ли он, точнее она, появится завтра на второй игре. Но если придёт - покажу. Чего вы хотите ещё?
        - Переходите к нам на работу.
        Роман сунул руки в карманы штанов, откинулся на спинку дивана.
        Наступило молчание.
        Афанасий смотрел на него испытующе и серьёзно. В его ауре не было места струйкам негативного «свечения».
        - Предложение неожиданное, надо признаться.
        - Понимаю, поэтому не тороплю с решением. - Афанасий достал визитку, положил на край стола, поднялся. - Здесь мобильный и почта. Позвоните, когда надумаете. Потребуется дополнительная информация - пришлю.
        Роман проводил гостя к двери.
        Замок щёлкнул.
        Роман прислонился спиной к двери, покачал головой, усмехнулся.
        Две попытки вербовки за один вечер. Плюс обещания дать необходимую информацию. Не многовато ли? Конечно, Олега Харитоновича нельзя назвать вербовщиком, но ведь предлагал он не поход в ресторан? Интересно, чем занимается «анэрский спецназ» на самом деле?
        В гостиной залился трелью мобильный.
        Роман фыркнул, подумав: неужели третий вербовщик?
        Но это звонила Даниэла:
        - Прости, что так поздно. Мы собираемся в субботу поехать ко мне на дачу.
        - У тебя же день рождения в субботу! - вспомнил он.
        - Вот я и хочу отметить его за городом. Поедешь с нами?
        - Кто едет?
        - Наташа, Валя, Шурик, брат. Ну и я.
        - Согласен.
        - Ой, хорошо! Заедешь утром?
        - Мы же хотели встретиться завтра. Договоримся детально.
        - Днём я работаю, а вечером ко мне мама приедет.
        - Понял, созвонимся.
        Роман закрыл глаза, представляя, как Даниэла поправляет волосы, поднимает полные руки, грудь её становится выше…
        Стоп!
        Он погрозил себе пальцем, быстро разделся и лёг спать. Созрело решение в субботу объявить ей о помолвке. Захотелось, чтобы она всегда была рядом, милая, светлая, тёплая и… желанная.

* * *
        Два дня пролетели незаметно.
        В четверг Роман сходил на игру сборных Польши и России, «колдуньи» не увидел и стал свидетелем безоговорочной победы российских волейболистов. Им ничто не мешало проявить все свои лучшие качества, поэтому играли они очень уверенно и разнообразно, так, что после окончания матча встал весь зал и аплодировал команде минут десять.
        Присутствовал на игре и Афанасий Вьюгин. Но Роман общался с ним мало, и о переговорах речь не зашла. Майор был терпелив, как и сам Роман, понимая, что быстро проблема перехода на другую работу не решается.
        В пятницу Роман приехал к Даниэле домой, да там и остался. Мама девушки относилась к нему очень хорошо, будучи такой же мягкой и уступчивой, как её дочь.
        В субботу утром (Роман встал пораньше, сбегал за цветами) они позавтракали втроём. Он подарил Даниэле веточку синих орхидей и красивые часы фирмы «Storm». Маме - домашний халат. Потом приехали Наташа с Валей, подруги Даниэлы, её брат Саша, и последним заявился Шурик Фомин, давний ухажёр Вали, с которым Даниэла работала в онкологической поликлинике на Бауманской; она окончила медицинский и была врачом-онкологом.
        Погрузились в машины, захватив с собой всё необходимое для отдыха на даче.
        Совсем не осенняя жара по-прежнему окутывала Москву душным саваном, поэтому все были рады возможности побыть на свежем воздухе, вдали от раскалённых городских улиц и шубы нависшего над столицей смога.
        В начале одиннадцатого компания выехала за МКАД и в одиннадцать с минутами выгрузилась на даче Карповых под Чеховом, недалеко от деревни Красные Орлы.
        Двухэтажный домик стоял на самом краю садового товарищества «Релог», пережившего в течение последних пятидесяти лет три экономических и политических кризиса в России. Выходил участок Карповых прямо к полю, за которым начинался берёзовый лес - колок, где всегда было полно грибов. Роман исходил его вдоль и поперёк, будучи заядлым грибником, и не было случая, чтобы он не принёс добычу. Лишь в этом году, лето которого отличалось иссушающей жарой, грибов не было вовсе. Ни в конце июня - так называемых колосовиков, ни в конце августа, ни в сентябре.
        Садовое товарищество «Релог» не выделялось среди других таких же «народных» роскошеством особняков. Тем не менее появились и на его территории несколько кирпичных строений, претендующих на звание «коттеджа». Впрочем, их владельцы все были людьми вполне нормальными, семейными, тихими, хотя и состоятельными, и вели себя скромно.
        Надеялись жители «Релога», что так же будут вести себя хозяева последнего участка, купившие его по соседству с дачей Даниэлы и начавшие сначала сносить старые строения, а потом возводить современные хоромы. Так было всегда, и такой порядок устраивал всех.
        Однако нынешняя суббота выпала из поля зрения «бога тишины», подчинившись иным богам - бесшабашного веселья, шума и гама.
        Соседи закончили стройку аккурат в день рождения Даниэлы и начали праздновать это событие именно в этот день, восемнадцатого сентября. Видно их не было, вокруг особняка, напоминавшего готический замок из серого кирпича с красными вставками, строители соорудили высокий трёхметровый забор из бруса, но слышно было хорошо.
        На территорию коттеджа заехало пять машин, все как одна - чёрные джипы. Гостей набралось человек двадцать. И все они молчать не хотели. Сначала включились машинные радиоприёмники, сразу несколько. Потом соседи врубили мощную установку, заполнившую весь посёлок грохотом и воем, который трудно было назвать музыкой.
        Отдых превратился в пытку. Никто из гостей Даниэлы не предполагал, что вместо приятного времяпровождения на природе им придётся окунуться в какофонию чужого веселья.
        Какое-то время терпели, обмениваясь репликами в моменты наступавшей относительной тишины. Потом Шурику Фомину надоело слушать разухабистые псевдонародные песни вперемешку с хард-роком, разносившимся окрест на многие километры, и он с братом Даниэлы попытался утихомирить соседей.
        Их не было минут десять. Шум стих. Они вернулись, явно смущённые и раздосадованные, а через несколько минут посёлок снова накрыл шквал музыкальной
«бомбардировки», помноженный на весёлые крики празднующих новоселье.
        Роман мог бы не обращать на это внимание, умея блокировать посторонние шумы, но по взгляду Даниэлы понял, что та терпит чужое застолье из последних сил, и решил поговорить с соседями лично.
        - Мы с тобой, - предложил белобрысый Шурик, в майке и шортах похожий на студента-первокурсника; на самом деле ему исполнилось двадцать девять лет. - Там мужиков человек десять.
        - Не надо, - отказался Роман. - Я не собираюсь с ними драться.
        - Может, меня возьмёшь? - нерешительно сказала Даниэла.
        Он улыбнулся, покачал головой, натянул футболку, - из-за жары все трое мужчин были одеты легко, - и двинулся к соседям.
        Дверь рядом с воротами в глухом брусовом заборе была заперта. Долгое время на звонок никто не реагировал. Наконец гостя услышали. Щёлкнул замок, загремела щеколда, дверь приоткрылась. Выглянул толстый рыжий парень, потный, весёлый, в одних плавках. В руке он держал пивную бутылку.
        - Чо надо?
        - Извините, ради бога, - вежливо проговорил Роман (мысленно развёл руками, как бы извиняясь перед Олегом Харитоновичем), - не могли бы вы убавить громкость ваших динамиков? Хотелось бы отдохнуть от городской суеты и шума.
        - Да брось ты, какой шум? - махнул рукой рыжий. - Музыка ещё никому не мешала. Не вечер же?
        - И всё же я очень вас прошу, - проникновенно сказал Роман. - Это не музыка, это шестьдесят децибел в голову.
        Лицо рыжего стало скучным.
        - Да пошёл ты! - бросил он, намереваясь закрыть дверь.
        Роман подставил ногу в кроссовке, вонзил заледеневший взгляд в такие же рыжие глазки парня. Тот вздрогнул, меняясь в лице.
        - Будьте добры, выключите музыку!
        - Х-хшо, - выдохнул парень.
        Роман повернулся, чтобы уйти, но подумал о ненадёжности эксперимента и решил подстраховаться.
        - Я посмотрю, а вы пока выключайте.
        Сделав шаг вперёд, он не дал рыжему закрыть дверь, оглядел двор дачи.
        В другое время было бы удовольствием полюбоваться на коттедж, выстроенный из современного укрупнённого туф-кирпича, но в данный момент было не до оценки архитектурных красот «замка».
        На площадке, посыпанной гравием, теснились пять чёрных джипов, от «Шевроле» до
«Мицубиси-Паджеро». Дверцы всех пяти машин были открыты, и мощные динамики давились звуками песен, перебивающих друг друга.
        За паркингом начинался лужок в обрамлении свежепосаженных елей, на котором в живописном беспорядке располагались белые шезлонги и тенты. На шезлонгах возлегали практически голые девицы. Одна из них взвизгивала, отбиваясь от волосатого толстяка в панаме. Две девицы и трое парней гоготали в большом пластиковом бассейне, устроив «неолимпийские игры». Остальных обитателей коттеджа видно не было.
        Пахло шашлыками и винными парами.
        На гостя никто не обратил внимания.
        Роман просканировал территорию дачи, обнаружил скопление аур, окрашенных плотскими удовольствиями их владельцев, покачал головой. Эти люди, не обременённые интеллектом, жили просто и веселились просто, в силу стандартных понятий и фантазий. Главное для них было - «оторваться по полной», в соответствии с рекламой такой жизни, а то, что при этом они мешали отдыхать другим, никого из них не волновало.
        Рыжий, сознание которого фрустировал Роман мысленно-волевым выпадом, подошёл к машинам, выключил радиоприёмник одного джипа, уменьшил громкость второго.
        - Так нормально?
        Роман послал общую пси-установку, ориентированную на соблюдение тишины, получил слабенькие ментальные ответы, похожие на воронье карканье (так он слышал телепатические гармоники). Компания отреагировала на установку без возбуждения агрессивных токов. То ли она сама устала от грохота, то ли на молодых людей действовала жара.
        - В десять вечера выключишь приёмники вообще! - добавил Роман рыжему гулким вибрирующим голосом.
        - Лады, - кивнул рыжий, обильно потея.
        Роман бросил взгляд на девиц, продолжавших вяло заниматься «отдыхом», и вернулся на дачу Даниэлы, надеясь в душе, что поступил правильно. Перед глазами то и дело всплывал облик Олега Харитоновича, грозящего пальцем, отчего уверенности в правильности выбранной тактики у новоявленного активника не было.
        Даниэла кинулась к нему птицей.
        - Ну что?!
        Он прислушался к негромким звукам, доносившимся из-за забора соседей, расплылся в улыбке.
        - Всё нормально, меня поняли.
        Даниэла, никого не стесняясь, обняла его и поцеловала.
        Вечер прошёл хорошо, с тихим пением под гитару. Соседи больше не включали громкую музыку, кричали меньше, хотя вряд ли осознавали, почему это делают. Установка Романа действовала на их подсознание, а он лишь много позже понял, какая это сила.

3
        Афанасий Вьюгин еще в школе хотел стать специалистом по квантовой электронике. После рекламного бума в начале двадцать первого века, объявившего нанотехнологии высшим приоритетом человечества, многие мальчишки мечтали о профессии нанотехнолога, с лёгкостью оперирующего атомами и элементарными частицами, создающими любой объект как с помощью обычного конструктора, хотя кирпичиками при этом служили атомы.
        Однако шли годы, Афанасий отслужил на Дальнем Востоке в десантных войсках, кончил МИФИ и его пригласили работать в ФСБ. Не по специальности. Уже в двадцать лет он был мастером рукопашного боя и зарекомендовал себя как хороший лингвист, освоив самостоятельно пять языков: английский, французский, немецкий, итальянский и финский. К тому же он прекрасно разбирался в людях и ощущал их биоэнергетические поля. Нет, экстрасенсом он не был, однако и его способностей хватило, чтобы стать сначала сотрудником отдела исследований психофизических феноменов ФСБ, а затем заместителем начальника отдела с повышением в звании до майора.
        В принципе он не был самым молодым офицером службы, в последнее время произошла резкая смена кадрового курса - на омоложение Федеральной службы безопасности, и в её рядах теперь служили десятки молодых людей, сумевших доказать свою креативность и ставших офицерами вплоть до генералов. К примеру, начальник отдела ИПФ Георгий Войнович стал генералом в тридцать лет.
        Он и вызвал Афанасия к себе «на ковёр» в понедельник, двадцать первого сентября.
        Афанасий прикинул, что может нести ранний вызов генерала, никаких особых тревог на горизонте не обнаружил и отправился в кабинет Войновича с лёгкой душой.
        Генерал, одетый в обычный гражданский костюм (мундир он практически не носил), в данном случае из-за жары - в белоснежную сетчатую футболку и белые штаны, беседовал с кем-то по скайп-монитору компьютера.
        Афанасий выдержал паузу.
        - Георгий Евсеевич?
        Начальник отдела жестом показал на стул, выслушал собеседника, сказал коротко:
        - Сами решайте.
        Выключил компьютер.
        Начальник и подчинённый изучили лица друг друга.
        Георгий Евсеевич кивнул, отмечая совпадение своих мыслей с поведением майора, подвинул к нему запотевший стакан с минералкой; кроме минеральной воды он позволял себе только шампанское по праздникам.
        Афанасий мог бы обойтись и без холодного освежающего напитка, но побоялся обидеть хозяина кабинета, который всегда был подчёркнуто корректен и вежлив.
        - Спасибо.
        Вода действительно была ледяная, ощутимо плотной струйкой скользнула в пищевод, вызывая сладостное ощущение прохлады.
        - Слушаю, Георгий Евсеевич.
        - Поступило задание, Афанасий. Американцы взяли нашего разведчика.
        - Какое отношение мы имеем к разведке? Пусть этим занимается СВР.
        - Приказы не обсуждаются.
        - Понял. Где его взяли?
        - На Аляске, в районе устья реки Колвилл. Есть там такое маленькое селение Приумик.
        - Там строится порт для приёма подводных лодок.
        - Абсолютно верно.
        - Куда его перевезли? В Грин-Бей?
        - В том-то и дело, что оставили на Аляске, есть у них там одно чудное местечко - остров Нунивак.
        Афанасий попытался сориентироваться по памяти, но не смог.
        - Прошу прощения, здесь у меня в географии пробел. Почему именно на этот остров?
        - Там находится база ЦРУ «Норд-Вест», практически не известная у нас. О ней очень мало сведений. Сейчас наши парни спешно собирают сведения.
        - Что известно?
        - База находится на северо-западном побережье острова, под сопками. Есть небольшой причал и взлётно-посадочная полоса, хотя ими пользуются только гражданские службы, плюс береговая охрана. Подходы к базе отрабатываются. Обслуживание - около ста человек, охрана - рота морского спецназа, плюс современная электронная и прочая техника.
        Афанасий усмехнулся.
        - У нас есть взвод Рембо, чтобы проникнуть туда?
        - Рембо у нас нет, - остался невозмутимым Войнович. - Хотя кое-что из спецснаряжения имеется. Но парня надо вытащить во что бы то ни стало.
        - Чем он так опасен?
        Генерал бросил на Афанасия понимающий взгляд.
        Майор имел в виду ценность пленника для американцев и предполагаемые потери в случае развязывания языка для российских спецслужб.
        - Взяли его весьма необычно. Он сильный сенс, работал исключительно тихо, не светился, дал хорошую инфу о параметрах строящихся на северном побережье Аляски объектов, и тем не менее его взяли.
        - Экстраформация! - догадался Афанасий.
        - Именно, майор. Экстрасенсы работают не только у нас, но и у них, однако никто не предполагал, что разведчика будут ловить с помощью экстраформации.
        Речь шла о том, что для выявления экстрасенса использовалась целая группа экстрасенсов, образующих особый целевой эгрегор. Пеленгация экстрасенса при этом намного облегчалась.
        - Откуда это известно?
        - Разведчик успел передать кое-какие сведения буквально за пару минут до захвата.
        - Кто он?
        - Зову его Ылтыын. - Георгий Евсеевич улыбнулся. - За что его прозвали Алтын, иногда добавляя «мал алан». Он эскимос, сын шамана, окончил юридический, имеет награды.
        - Возраст?
        - Сорок. Хотя это не имеет значения. Главное, что его ценность очень велика.
        - Если им удастся его разговорить.
        - Нет, если им удастся его перевербовать.
        Афанасий подумал.
        - Это возможно?
        - Сейчас ничего невозможного нет, особенно после привлечения к нашим делам нанотехнологий. Аппаратуру и химию Алтын выдержит, а вот атаку экстраформации скорее всего нет. У нас очень мало времени, всего два-три дня. Пока ЦРУ будет готовить группу сенсов для гипноатаки.
        - Мы должны подготовить свою формацию?
        - Боюсь, у нас нет альтернативы. Там, - генерал поднял палец вверх, - требуют решить проблему всеми имеющимися средствами.
        - Но ведь внешняя разведка сама может вытащить своего разведчика.
        - Одна не может.
        Афанасий покачал головой, заметил недобрый блеск в глазах генерала, подтянулся.
        - Прошу прощения. К сожалению, у нас всего три сенса на хлебах, Кронин на юге, в Нальчике, Веселов тоже.
        - Будем работать с теми, кто есть.
        Афанасий вспомнил о знакомстве с Романом Волковым.
        - Я случайно наткнулся на одного человека… хотя, может быть, и не случайно.
        - Короче.
        - Он физик-оптик, специалист по волновым процессам, работает в НИИ «Атом», и при этом он - сенс. Причём высокого класса.
        - У нас на него…
        - Ничего.
        - Странно. Если он сенс высокого класса, мы должны его знать.
        - Тем не менее.
        - Почему ты думаешь, что он экстра?
        - Случилась одна поразительная вещь. Мой приятель - волейболист Тимошенко… - И Афанасий рассказал начальнику историю знакомства с Романом.
        - Любопытно, - качнул тот лобастой головой, недоверчиво глядя на собеседника. - Если это правда.
        - Истинная правда.
        - Тем более непонятно, почему мы о нём ничего не знаем.
        - Это значит, что он нигде «не светится» и не придаёт своим способностям особого значения.
        - Надо попробовать его пригласить к нам.
        - Уже.
        Георгий Евсеевич откинулся на спинку кресла.
        - Быстро соображаешь. Он согласился?
        - Обещал подумать, - уклончиво ответил Афанасий. - На меня он произвёл впечатление человека самодостаточного, а наша контора не в чести у интеллигентной части населения.
        - Времена изменились.
        - Не все это понимают.
        - Ты же понял?
        - Я умный, - серьёзно сказал Афанасий.
        Георгий Евсеевич хмыкнул.
        - Это замаскированная лесть мне. Раз ты умный, то и я не дурак. Попробуй убедить этого сенса работать с нами, обрисуй перспективы.
        Афанасий сделал квадратное лицо.
        - Разрешите исполнять, товарищ генерал?
        - Улетаем завтра утром.
        Афанасий встал, щёлкнул каблуками и вышел.
        Ему было не впервой бросать все дела и мчаться по вызову в любую точку земного шара. Поэтому думал он прежде всего о выполнении задания, а не о личных проблемах. А они у него были.
        Мама Вера Александровна пережила инфаркт, её здоровье требовало постоянного надзора, ухода, контроля, и лучшим лечением для пятидесятипятилетней женщины, ещё не старой по нынешним меркам, было присутствие сына.
        Сестра Марина разводилась с мужем по фамилии Зиркач, полным ничтожеством, по мнению Вьюгина, вознамерившимся отобрать у бывшей жены квартиру и дачу, поскольку, по его заявлению, именно он дал средства на их приобретение. Что было абсолютной ложью. Сестра зарабатывала неплохо, будучи главой риелторской фирмы, и вложила свои деньги, в то время как Зиркач являлся всего лишь преподавателем истории в колледже и зарплату имел соответствующую.
        А ещё Афанасий встречался с девушкой по имени Лика, которая командовала им, как хотела. Потому что он таял от одного её взгляда, а она, соглашаясь проводить с ним время, не соглашалась выходить замуж. Этим своим поведением она очень напоминала подругу Воли Тимошенко Виолетту, словно была её родной сестрой.
        В отделе, больше похожем компьютерный зал в миниатюре, Афанасий поздоровался с сотрудниками, сел за свой стол за прозрачной перегородкой.
        - Новые сведения, - вежливо проговорил включённый компьютер, высвечивая в объёме монитора, или, как его теперь называли, виоме, поступившую за время отсутствия хозяина информацию.
        Афанасий бегло пролистал список задач, которые надо было решать отделу в ближайшей перспективе, ответил на два важных письма, составил график работ для подчинённых и разослал каждому соответствующие формуляры. Затем начал готовиться к полученному от начальства целевому заданию, прикидывая, кого из работающих на контору экстрасенсов можно будет взять с собой.
        Через час он изучил выданный генералом информпакет, запомнил все данные по острову Нунивак, развернул панораму острова в виоме.
        Остров ничем особенным не отличался от остальных северных островов, примыкающих к Аляске или к побережьям северных морей России.
        Открыт он был русским адмиралом Васильевым в тысяча восемьсот двадцать первом году. Разумеется, после продажи Аляски США остров тоже стал принадлежать Соединённым Штатам. Площадь его равнялась четырём с половиной тысячам километров. Особым разнообразием ландшафтов остров похвастать не мог: почти плоский, с небольшим количеством сопок, покрытых субарктическими лугами и болотами в низинах. Население - эскимосы и алеуты - занималось в основном оленеводством и разведением мускусного овцебыка, называемого здесь умингмаком и маскаком. С десяток охотников, живущих в хижинах-ярангах по берегам острова, занимались охотой на тюленей либо рыбной ловлей. Да и вообще всё население острова можно было собрать в кинозал на триста пятьдесят мест. Потому что в единственном посёлке, так сказать, «столице» острова Мекорьюке проживало всего двести семьдесят человек.
        Единственная гора острова под названием Робертс, если можно было назвать горой сопку высотой в пятьсот одиннадцать метров, располагалась на северо-западе, именно под ней и соорудили свою базу церэушники, упрятав её так, что даже летавшие над Аляской спутники не могли обнаружить что-либо конкретное, подтверждающее данные о наличии здесь подземного объекта.
        Портовых сооружений остров не имел. Взлётная полоса на острове была неподалёку от Мекорьюка, но использовалась она редко, для приёма вертолётов береговой охраны и самолёта с бригадой техников, обслуживающих два маяка и радиолокатор, работающие в автоматическом режиме. Отсюда Афанасий сделал вывод, что базу связывал с материком подводный тоннель, иначе трудно было объяснить, как она снабжается и поддерживает связь с другими базами и центром управления ЦРУ.
        Лучшим видом местного транспорта считались снегоходы или мотосани. Но в последнее время жители стали пользоваться вездеходами на воздушной подушке, потому что снежный покров ложился на остров неравномерно и не каждую зиму. Начавшееся потепление внесло коррективы и в деятельность жителей острова.
        Интересно, подумал озадаченный Афанасий, как Управление спецопераций хочет подобраться к базе? Сверху или снизу, из-под воды?
        Но ответа на этот вопрос у майора не было. Впрочем, он и не переживал насчёт этого, так как проблему доставки его группы на остров должно было решать совсем другое подразделение ФСБ.
        К обеду в голове уложился «кирпичик к кирпичику» план предстоящей операции.
        Афанасий заехал домой, пообедал, быстро собрался. Возникла идея уговорить Романа Волкова поехать с ним.
        Бред! - отозвался внутренний голос. Во-первых, он не поедет в такую даль, к чёрту на кулички. Во-вторых, никто не даст разрешения на привлечение его к делу.
        Афанасий задумчиво походил по кухне с чашкой кофе в руке, набрал номер генерала.
        - Готовы? - посмотрел на него с экранчика мобильного начальник отдела.
        Афанасий не сразу вспомнил, что стоит посреди кухни в одних трусах. Слегка повернул зрачок скайпа так, чтобы Георгий Евсеевич видел только его лицо.
        - Так точно, товарищ генерал. Группа в составе трёх…
        - Короче.
        - Разрешите взять с собой Волкова.
        - Кого? - Брови начальника отдела сдвинулись. - С ума сошёл? У него же нет допуска. И оформить его мы за оставшееся время не успеем.
        - Я сделаю запрос на испытательный срок в реальных условиях.
        Генерал выдержал короткую паузу.
        Афанасий понимал его. Ответственность в случае неудачи, провала или утечки информации ложилась на начальника отдела.
        - Хорошо, действуй. Попытка не пытка, как говорил товарищ Сталин. Возьми с него ПОНТ.
        - Есть.
        ПОНТ расшифровывался как «подписка о неразглашении служебной тайны». Несоблюдение ПОНТ влекло за собой уголовное преследование вплоть до объявления попавшегося на этом сотрудника спецслужбы предателем и врагом народа.
        Афанасий невольно покачал головой. На месте Романа Волкова он скорее всего отказался бы от сотрудничества.
        Физик (висв - вспомнил Афанасий шутливое прозвище, данное Волкову Волей Тимошенко) отозвался почти мгновенно, словно услышал мысль Вьюгина:
        - Алло?
        Ответный мобискайп он, однако, не включил.
        - Роман, добрый день, это Афанасий.
        В окошечке показалась физиономия Волкова.
        - У вас будет минутка для разговора?
        - Слушаю.
        - Не по телефону.
        - Давайте встретимся вечером. Хотя я, честно говоря, не готов дать ответ на ваше предложение.
        - Речь пойдёт о конкретном деле. И, боюсь, вечером говорить о чём-нибудь будет поздно.
        - Вы меня интригуете.
        - Не нарочно, честное слово.
        - Верю. Что предлагаете?
        - Я подъеду к вам через час.
        - Хорошо, позвоните, когда подъедете, я выйду. Ехать куда - знаете?
        - Не заблужусь, - рассмеялся Афанасий, выключая телефон.
        С минуту, спускаясь к машине, он колебался, сообщить Лике о своём отъезде или нет. Решил-таки позвонить.
        - Хорошо, что ты объявился, - обрадовалась девушка. - Я взяла билеты во МХАТ на
«Чайку». Забери меня в семь.
        Афанасий облизнул разом пересохшие губы.
        - Сегодня не могу, срочная командировка.
        - Отложи, - легко заявила Лика.
        - Не имею права, важное дело.
        - У тебя всегда важные дела, - рассердилась она. - Говоришь, что любишь, а сам всё время норовишь исчезнуть.
        - Но я действительно занят! Сходим в театр обязательно, как только вернусь. Дня через три-четыре.
        - Или пять, - насмешливо добавила Лика. - Езжай в свою командировку, я с Димой Латышевым схожу.
        В трубке раздались гудки.
        Афанасий сжал зубы, переживая сердечный спазм, успокоил дыхание, подумал: может, перестать встречаться? Она же в грош меня не ставит!
        Вздохнул. Этот вопрос он задавал себе не раз, но стоило увидеть Лику (он представил её ладную фигурку в летнем сарафанчике: полные бёдра, тонкая талия, точёные губы), все сомнения сразу отлетали напрочь.
        Он вздохнул ещё раз и приказал себе переключиться на другую тему.
        К зданию НИИ «Атом» в подмосковном Королёве он подъехал уже почти спокойным, трезво оценивающим своё положение. Хотя ранка на сердце («Я пойду с Димой Латышевым») зарубцовываться не хотела.
        Роман Волков отозвался тотчас же и вышел из центральной проходной института через две минуты, одетый в модную «крылатую» футболку серебристого цвета и белые спортивные штаны. Он был спокоен, сосредоточен и деловит. Сел в машину Вьюгина, протянул руку.
        - Слушаю.
        - Знаю, что важные решения принимаются не скоро, - начал Афанасий, - но тут особый случай. Я вам верю, поэтому напоминать о конфиденциальности разговора не буду.
        Он вкратце передал собеседнику идею привлечь его к операции ФСБ по освобождению провалившегося разведчика. Заметил вспыхнувший в глазах Волкова интерес.
        - Согласны?
        Роман качнул головой, не торопясь отвечать.
        Афанасий сунул в рот мятную лепёшечку жвачки, откинулся на водительское сиденье, искоса наблюдая за профилем висва. Тот поднял бровь, прямо посмотрел на майора.
        - У вас неприятности, личные, не так ли?
        Афанасий чуть не подавился. Хмыкнул, сожалеющее провожая проглоченную жвачку внутренним взором.
        - Допустим. Хотя в принципе это перманентное состояние. Когда-нибудь я вам расскажу одну историю.
        - Девушка чем-то вас обидела. - В тоне Волкова не было вопроса.
        - Не обо мне речь.
        - Извините. - Роман снял с него пресс взгляда. - Могу помочь, если захотите. Но… вряд ли из вашей идеи получится что-то путное.
        - Если вы о работе - вас отпустят, не беспокойтесь.
        - Звонок из конторы? Чтобы все знали, что я ваш сексот?
        - Ну, что вы, всё гораздо проще и прозрачнее, о конторе никто не говорит.
        - У вас что, не хватает своих сенсов?
        - Таких, как вы, мало.
        - Вы же не знаете меня в деле.
        - Судя по успешной блокировке польской «колдуньи» во время волейбольного матча, вы очень сильный экстрасенс. Кстати, мы должны были бы знать о вашем существовании, однако никаких сведений не имеем.
        Роман усмехнулся.
        - Виден не каждый сенс.
        - Верно, мы это понимаем. Итак, что скажете?
        - Не знаю. - Роман пригладил несуществующие волосы на затылке. - Как говорится - и хочется, и колется, и мама не велит. А если я окажусь несостоятельным?
        - Так ведь с нищего и взятки гладки.
        - Благодарю за нищего.
        - Я просто привёл поговорку.
        - Сколько у меня времени?
        - Вылет поздно ночью.
        - Как вы быстро всё решаете.
        - Работа такая.
        Лицо Романа затвердело.
        - Хорошо, я буду готов. Что необходимо взять с собой?
        Афанасий с облегчением перевёл дух.
        - Только самые необходимые вещи. Вас экипируют в должном порядке. Ждите, я позвоню.
        Волков кивнул и вылез из машины.
        Афанасий проводил его оценивающим взглядом. Перед его мысленным взором вдруг проявился призрачный палец, качнулся из стороны в сторону.
        Волков исчез за дверями главного входа в институт.
        И только после этого Афанасий понял, что уловил ментальный посыл экстрасенса, отреагировавшего на его пытливый взгляд.

4
        Осознание в действительности - это Абсолютное Безмолвие. Или - Абсолютная Пустота. Между Явлением и его описанием - стена, стена обусловленности , потому что любое слово, которое могло бы передать смысл осознания , тотчас возвращает человека в обыденность.
        Сущность осознающего чиста и прозрачна, ибо она воспринимает Явление, но не цепляется за слова, не преломляет, не искажает их, пропуская через себя. Они суть - ещё одна форма обусловленности , ограниченной прогнозированием, планированием, структурированием непознанного .
        Поэтому оставь неуклюжие попытки описать свои ощущения, сопровождающие состояние полусмерти , потому что они не имеют отношения к подлинному осознанию . Чувствуй! - и иди к веданью , которое есть истинная Благость. Ибо знающие не говорят, а говорящие - не знают…
        Он очнулся!
        Белый потолок, белые стены, белый свет, струящийся отовсюду и не позволяющий определить размеры помещения.
        И боль во всём теле, особенно - в области шеи, запястий, предплечья левой руки и щиколоток.
        Ылтыын попытался повернуть голову и едва не потерял сознание от этого ничтожного движения. Увидел краем зрения белый кафель на полу, простыню, накрывавшую его тело, край лежака, на котором лежал, пристёгнутый к нему ремнями.
        Вернулась память.
        Он вспомнил, как его накрыли сиуты - так чужих недобрых шаманов называл отец. Сиутов было много, и они его просто «задавили», ослепив и оглушив «грозовыми» раскатами иннырт - «тонких огней». Он не знал, что за ним охотились специально, иначе вовремя ушёл бы в тундру, на север, где прибежищем мог стать любой камень.
        Ылтыын зажмурился, силясь сморгнуть слезу.
        Собаки бешеные! Они же сделали его больным и слабым, как белёк! А сил для сопротивления оставалось всё меньше и меньше.
        Вспомнилось, как в дом к отцу - жила семья Ылтыына в яранге на берегу Чаунской Губы, в посёлке Итылкуч - прибежала соседка Лизька и с плачем попросила помочь мужу:
        - Лежит, рот раскрыл, лицо кверху, не дышит совсем!
        Отец Ылтыына - Мынта - был не только шаманом, но и врачевателем. К соседке он взял с собой и сына.
        Сосед Фёдор Ляксандрыч действительно лежал на кровати без движения.
        Бессмысленные остановившиеся глаза, хрип вместо дыхания, капли пота на лбу. Левая рука поднята вверх, застывшая как столбик. Испуганная жена пытается её опустить, согнуть в локте или в плече, но у неё ничего не получается.
        - Пил? - поинтересовался Мынта-шаман.
        - Не, совсем со вчёра не пил.
        Мало чего понимавший в этом возрасте - ему исполнилось всего пять лет - Ылтыын подошёл ближе, выглядывая из-за спины отца. Показалось, что слева на виске Фёдора Ляксандрыча проступила чёрная сеточка, а в голове мигает огненный язычок.
        - Что видишь? - посмотрел на него отец.
        - Здесь, - несмело показал пальчиком Ылтыын на лоб больного, - светится, горит, а там паутина чёрная.
        - Правильно, - кивнул отец, - инсульт у него, однако.
        Взялся одной рукой за локоть торчащей руки, второй сжал запястье и легко уложил руку рядом с телом. Затем накрыл голову Фёдора двумя ладонями, замычал что-то, покачиваясь, закатил ставшие чёрными глаза.
        И случилось чудо!
        Хрип сменился шумом неровного дыхания, глаза больного прояснились, он застонал.
        Ылтыын же увидел и другую картину: чёрная сетка слева на голове стала испаряться, исчезла, по коже побежали мелкие волны, алый огонь в голове посветлел, пожелтел, перестал жечь извилистые лепестки мозга.
        Соседка кинулась целовать шаману руки.
        - Успокойся, Лизька, - остановил он её, - покой ему нужен, холод, я снадобье дам, пусть растирает голову и пьёт.
        - Ой, век буду делать, что скажешь, Мынта!
        - Глупости не говори, однако. Пусть не пьёт ничего крепкого, даже пива. Помрёт сразу.
        Как выяснилось позже, уже после приезда врача, потеря соседом сознания и проблема с рукой были вызваны кровоизлиянием в мозг. Однако лишь спустя годы Ылтыын понял, что именно сделал отец, и начал заниматься биоэнергопереносом - так это звучало по-научному - серьёзно и упорно, потому что у него тоже раскрылись способности лечить людей прикосновением рук. Ещё позже появилась и другая способность, более редкая - лечить людей с помощью слов и звуков. Если шаманы напевали свои «гимны» интуитивно, не всегда попадая в ритм жизни внутренних органов человека, Ылтыын научился делать это сознательно, создав собственную методику, что впоследствии не раз приносило свои плоды. Особенно - когда он уже работал в ФСБ.
        - З-з-з-д-д-р-р-р-а-а-а-в-о-о-о… - выговорил он, рождая внутри гортани вибрации, разбежавшиеся по всему телу и восстанавливающие тонус организма.
        Повторил дважды, с каждым разом всё увереннее.
        Из головы убрался туман, зрение восстановилось почти полностью, боль в предплечье превратилась в гирю на руке, а из рук и шеи перетекла в пятки, стала терпимой.
        В чёрной бездне головы воздушным шариком всплыло ещё одно воспоминание.
        Когда он уже заканчивал институт, его пригласил к себе домой отец Александр, настоятель одного из московских православных храмов, пытавшийся заинтересовать молодого экстрасенса планами работы с молодёжью. Они долго беседовали о влиянии Церкви на прихожан, на людей, далёких от религии, на государство и мир вообще. Перешли на возможности, крывшиеся в особо одарённых монахах, и Ылтыын не удержался от вопроса:
        - Батюшка, приходилось ли вам встречаться с нечистой силой?
        Он ждал чего угодно, какого-то философского панегирика самому Богу или стоящим у Престола Его, и даже сказок о происках чертей, бесов и ведьм. Однако собеседник, будучи начитанным и образованным человеком, заведующим кафедрой восстановления христианских текстов в Институте Богословия, не собирался ни философствовать, ни витийствовать, ни отшучиваться, а просто сказал, тихо и спокойно:
        - Каждый практикующий священник ежедневно сражается не на жизнь, а на смерть с исчадиями ада.
        Он привёл много примеров беззаветного служения Господу в борьбе за души человеческие, в том числе и из своей жизни, а закончил словами:
        - И тебе придётся сражаться, друг мой, причём сражаться не полемически, а с конкретными представителями тёмных сил. Храни тебя Господь!
        Угадал ведь, шаман православный, пришлось-таки сыну эскимосского шамана воевать с носителями тьмы. И одержали они над ним победу, однако.
        Ылтыын попытался приподнять голову, но не смог. Шея была прихвачена ремнем к лежаку, сдавливающим горло так, что воздух попадал в лёгкие тонкой струйкой.
        Он напряг мышцы шеи, заставил их вибрировать и «дымить».
        Ремень ослаб. Дышать стало легче.
        Славно! Может, руки-ноги тоже удастся освободить?
        Он занялся расшатыванием ремней на щиколотках и запястьях, но освободиться до конца не успел.
        Что-то щёлкнуло, открылась невидимая дверь, в помещение, посреди которого стоял лежак с пленником, вошли три человека: двое мужчин и женщина.
        - Очнулся, - сказал один из них по-английски, с седой бородкой, одетый в голубой халат.
        Женщина, тоже в халате, с резким, грубым, мужским лицом подошла к лежаку, внимательно оглядела его, кивнула.
        - Удивительно, но он действительно в сознании.
        - Что вы ему вкололи? - поинтересовался второй мужчина, помоложе, с холёным лицом и ледяными глазами; одет он был в строгий чёрный костюм с галстуком.
        - В последний раз фрустаминат натрия, - ответила женщина.
        - Он должен был спать.
        - Не спит, как видите.
        - Не придётся колоть ещё раз, - сказал седобородый с улыбкой, показывая шприц в руке, - чтобы он очнулся.
        - Вы меня слышите? - обратился ледяноглазый к пленнику на русском языке.
        Ылтыын просканировал его и вместо головы увидел клубок серого тумана, пронизанного алыми сосудиками. Ни мысли, ни эмоции господина в чёрном прочитать было невозможно. Он был экстрасенсом, причём чёрным , каких сами американцы называли блэкзорами.
        - Не притворяйтесь, господин Алтынов, - проговорил блэкзор невозмутимо, - вы меня видите и слышите. Честно говоря, вы меня приятно удивили. Далеко не каждый день приходится встречаться со столь мощными паранормами.
        Ылтыын привычно «задёрнул шторки» защитной сферы, подумал: а вот фамилию мою тебе узнать не удалось. Что-то просочилось сквозь «шторки», когда он был без памяти, и экзекуторам удалось уловить его прозвище - Алтын. Поспешил господин блэкзор называть его фамилию, не всё ему подвластно.
        Американец раздвинул узкие губы в брезгливой усмешке. Он посчитал, что поразил пленника.
        - Надеетесь, что вас вытащат? Напрасно. Никто не знает, где вы находитесь, да и база эта охраняется исключительно надёжно. Будете говорить?
        Ылтыын продолжал, не мигая, смотреть на посетителя камеры в чёрном.
        - Могу предложить укол альфатропина, - сказал медик в голубом халате по-английски.
        - Вы уже делали ему несколько инъекций, а толку мало, - сухо ответил блэкзор. Звали его Арчибальдом.
        - К вечеру привезут мыслескан, - сказала женщина. - Запустим в голову этому придурку нанитов и всё узнаем.
        Гость в чёрном покачал головой.
        - Он действительно сильный экстрасенс, раз выдержал все химические атаки и электрошокеры. Даже сейчас, в состоянии фрустрации, он неплохо защищается.
        - Разрешите применить «болевик»?
        - Он загнётся. Чем сильнее воля перципиента, там сильнее воздействие излучения. - Мужчина в чёрном подумал. - А впрочем, почему бы и нет? Если не удастся разговорить его традиционными способами, попробуем групповой брейнсторминг, а потом испытаем «болевик».
        Седобородый приблизил своё лицо к лицу пленника.
        - Вы понимаете, что умрёте или в лучшем случае станете идиотом?
        Ылтыын молчал.
        - Русика сволотш! - прошипела женщина, так же наклоняясь к лежащему. - Всё равно заговоришь, рано или поздно!
        Ылтыын наотмашь хлестнул её по лицу мысленно-волевым «джебом», и женщина отшатнулась, бледнея.
        Блэкзор засмеялся.
        - Хорош экземпляр, не правда ли? Надо перевезти его в наш пенсильванский военный госпиталь для исследований. Хотелось бы выяснить, как русские готовят таких разведчиков, с помощью каких методик.
        - Если он выживет.
        - Посмотрим.
        Женщина, сжав зубы в кроваво-красную полоску, одарила пленника угрожающим взглядом, вышла первой.
        Седой медик, также получивший ментальную «оплеуху», покачал головой:
        - Вы роете себе могилу, милейший. К вечеру прибудет мыслескан, а утром соберутся нужные для формирования пси-манипулятора люди. Вы всё равно расскажете о своих хозяевах всё, но останетесь идиотом.
        Ылтыын не ответил.
        Посетители вышли.
        Из коридора донеслись затихающие голоса:
        - Крепкий орешек.
        - Ничего, и не таких кололи…
        Ылтыын застонал, понимая, что шансов спастись у него нет. Но и идиотом становиться не хотелось.
        Он приказал себе расслабиться и успокоиться. Его собирались «расколоть» как орех, вывернуть психику наизнанку и овладеть сознанием. Уберечь себя от энергетического нападения он не мог, мог только сопротивляться на том уровне, которого достиг. А для этого надо было сначала заставить себя ничего не бояться. И не злиться. Страх и гнев за секунды разрушают биополевую защиту человека, что и мешает ему противостоять магии и колдовству, а также сущностям из тонкого мира и озлобленной толпе.
        Да, все эти приёмы представляли собой банальные истины, известные людям на протяжении всей истории человечества. Но много ли вы знаете не банальных способов защиты от магических или экстраэнергетических атак?
        Ылтыын закрыл глаза, сосредоточился на энергетических узлах, так называемых чакрах.
        Главными признаками поражения человека биоэнергетическим «оружием» являлись апатия, нежелание сопротивляться слабости, потеря интереса к жизни, пессимизм и лень на фоне ничем не оправданной гордыни. То есть депрессия и синдром хронической усталости. С этим можно было бороться, и Ылтыын знал - как. Сдаваться он не умел. Не любя себя как совершенное творение Света, не задумываясь об ответственности за сохранение своего духовного и физического уровня, отвергая помощь тех, кто может её оказать, невозможно «возлюбить ближнего, как самого себя». Невозможно даже набраться сил, чтобы дать отпор накопленному человечеством негативу и обрести - пусть не счастье, о котором так много болтают фарисеи, но хотя бы - уверенность в себе.
        Кровь по жилам заструилась веселее.

«Жаба» перестала сидеть на груди и душить.
        Помощь, - вцепился он в удивительно красивое слово. Неужели не найдётся тот, кто может помочь? Ведь в центре знают, что он захвачен. Неужели не помогут?
        Ылтыын усилием воли «вышел из тела», поднялся над собой, чувствуя внезапно обретённую лёгкость и свободу, просочился сквозь потолок помещения, сквозь толщу скал, взлетел над сопкой и над всем островом, хотя видел его иначе, не глазами, как большую пористую лепёшку, плывущую по морю.
        Кто-то посмотрел на него со стороны, удивлённо и озадаченно.
        Ылтыын встрепенулся, повернул к нему «локатор» экстрасенсорики, пытаясь разглядеть цвет ауры человека. Понял, что тот не несёт вуали злобы и ненависти.

«Помоги!»
        Ещё один взгляд, несущий ошеломление, недоверие и сомнения.

«Я Ылтыын Юря, захвачен в плен американской контрразведкой. Прошу помощи!»

«Жди, - прилетел тихий, как вздох ребёнка, почти неслышный ментальный «шёпот», - мне нужно посоветоваться».
        Ылтыын вернулся в тело, открыл глаза, прислушиваясь к тишине камеры. И вдруг поверил в чудо.
        Губы его тронула слабая улыбка.

5
        Пришлось подписать документ под смешным названием ПОНТ.
        Роман сделал это с ощущением, будто всё это с ним происходит во сне. Тревоги и беспокойства он не испытывал, словно играл в компьютерную игру, зато чувствовал жадный интерес и желание проверить свои силы. Палец Олега Харитоновича перестал покачиваться перед мысленным взором физика, переходящего в иную сферу деятельности. Самому же Роману казалось, что он всегда сможет вернуться обратно из
«колдовских далей», спуститься на грешную землю и заниматься тем, чем занимался раньше.
        Кроме ПОНТа он подписал ещё какие-то документы, не особенно вчитываясь в их содержание.
        Затем началась такая суета и спешка, что опомнился он уже на борту сверхзвукового реактивного самолёта «Falkon 2020ЕХ», взлетевшего с военного аэродрома в Кубинке ночью двадцать второго сентября.
        До этого Роман ни разу не летал на подобных самолётах, использующихся компаниями бизнес- и ВИП-авиации. Как оказалось, «Falkon» применялся и спецслужбами.
        Всего команда Афанасия Вьюгина состояла из пяти человек, включая его самого. Это были экстрасенсы, работающие на ФСБ, и отзывались они только на имена, больше напоминающие клички: Зюма, Крист и Джокер.
        К ним позже присоединилась группа из Управления спецопераций в составе шестнадцати человек, все - молодые неразговорчивые парни, не желавшие общаться с посторонними. Лишь их командир, невысокий, но плотный, светловолосый, к которому все обращались Макей (звания его Роман так и не узнал), пожал руки всем экстрасенсам, как бы подчёркивая, что от них зависит очень многое, и долго выяснял с Вьюгиным детали операции.
        - Ты в резерве, - сказал Афанасий Волкову. - Вступишь в игру только по моей команде. А пока изучай остров.
        Роман включил органайзер, воткнул в ухо пуговку вокера, надел очки, и перед глазами развернулась панорама острова Нунивак, где, по данным разведки, в бункерах базы содержался русский разведчик Алтын - Ылтыын Юря.
        Остров от материка отделял пролив Этолин. Никаких мостов здесь строить не собирались. Но в том, что остров каким-то образом соединяется с Аляской, сомнений не было. В противном случае базу на Нуниваке ЦРУ не построило бы.
        - Там есть аэродром? - наклонился к уху Афанасия Роман.
        - По нашим данным, он используется только гражданской авиацией, да и то редко.
        - Порт?
        - Один небольшой причал у Мекорьюка назвать портом трудно.
        - Тогда остаётся одно…
        - Тоннель.
        - Как же мы попадём на базу?
        - Тебе вообще туда нельзя соваться, да и нам тоже. Эти ребята, - Вьюгин кивнул на команду Макея, - справятся без нас. Главное - вывести их в нужную точку.
        - Хорошо, если бы вы сообщили мне план действий.
        - Давай на «ты», проще общаться.
        - Хорошо.
        - Изучишь особенности места действия, дам план.
        - А если нас обнаружат?
        - Во-первых, вряд ли. Мы давно уже не хлебаем щи лаптями. Во-вторых, нас прикроют в случае провала.
        - Кто?
        - Не догадываешься?
        - Лётчики?
        - Вторая эскадрилья СВО, базируется на Камчатке. Новейшие «Сушки» пятого поколения. Время подлёта к острову - восемь минут.
        - Круто! И всё же я не совсем понимаю, как мы доберёмся до Нунивака.
        - В пять часов вечера сядем на военном аэродроме Чаплино, на Чукотке. За два часа доберёмся до посёлка Лаврентия на побережье одноимённого залива, где нас будет ждать субмарина.
        - «Юрий Долгорукий»? - вспомнил Роман название одного из атомных ракетоносцев, вычитанное в газете.
        - Нет, эта лодка совсем новая, - усмехнулся Афанасий. - Ходит абсолютно бесшумно. Высадит нас где надо.
        - Значит, и мы будем высаживаться?
        - Я неточно выразился. Вся операция пройдёт ночью, мы будем сопровождать спецгруппу виртуально. Наша задача - вычислить местонахождение пленника в подземном бункере и направить группу кратчайшим путём.
        - Не зная плана помещений базы?
        - Это нам и предстоит выяснить, - будничным тоном проговорил Афанасий.
        Роман не нашёлся, что ответить. Он вдруг понял, что всё это происходит с ним наяву, а главное, отказаться помогать команде, в первую очередь, и во вторую - всей конторе, уже нельзя. Отказ будет выглядеть как трусость и предательство.
        И ещё он осознал простую вещь: операции с применением экстрасенсов ФСБ проводит не в первый раз, иначе трудно объяснить непоказное спокойствие майора и его сотрудников. Они уже участвовали в подобных мероприятиях.
        Впрочем, мелькнула мысль, нынче, наверно, все спецслужбы используют экстрасенсов, потому что это серьёзное оружие, несмотря на возникновение новых супертехнологий и совершенствование оружия физического.
        Афанасий протянул ему ещё одну флэшку.
        Роман занялся изучением систем охраны базы ЦРУ на Нуниваке. Вопрос: откуда эти сведения у Вьюгина? - он задавать не стал. И так было ясно, что на Аляске работает не один русский разведчик, и вполне возможно, кто-то из них служил и в самом ЦРУ.
        До Чаплино долетели за четыре часа.
        Перегрузились в новые вездеходы «Росомаха» российского производства. Вездеходы вмещали до четырёх тонн груза либо восемнадцать пассажиров. У них были гигантские колёса двухметрового диаметра, позволявшие машинам преодолевать любые препятствия и пересекать реки и болота.
        По дороге, соединявшей посёлки Чаплино и Лаврентия, вездеходы не пошли. Нырнули на восток в лес и попёрли между сопками, сокращая расстояние как минимум втрое.
        Перед отправлением Роман стал свидетелем применения технологии «стелс» на вездеходах, хотя до этого считал, что сделать объекты невидимыми можно только при определённой аэродинамике этих объектов, таких как самолёты, ракеты и морские корабли.
        На аэродроме, прямо в ангаре, на вездеходы подвесили необычные антенны в форме ежей.
        - Контроль! - объявил Макей.
        Установки сработали, по колючкам «ежей» пробежали искры, и над вездеходами выросли
«мыльные пузыри», исказившие форму машин и практически скрывшие их размеры.
        - Добавьте вниз на ноль три, - попросил Макей по рации.

«Мыльные пузыри» покрылись цветными пятнами… и вездеходы стали почти невидимыми!
        - Здорово! - восхитился Роман.
        Афанасий покосился на него.
        - САЗ.
        - Что?
        - Спецсредства активной защиты.
        - Голография?
        - Адаптивная голография. - Майор многозначительно поднял вверх палец. - Подстраивается под окружающий ландшафт. Так можно маскировать любые объекты, даже крейсера. Сверху нас никто не увидит.
        Тем не менее во время похода вездеходы дважды останавливались, включая защитную маскировку.
        Первый раз - когда над Чукоткой пролетал американский спутник. Второй - когда командиру отряда доложили о пролёте над Беринговым проливом самолёта-разведчика SR-2010. Он имел такую чуткую аппаратуру, что мог свободно засечь движение машин по тайге.
        - На всякий случай перестрахуемся, - проворчал Афанасий, отвечая на вопросительный взгляд Волкова.
        Стемнело, но свет не включали. Компьютерные видеонавигаторы позволяли обходиться без прожекторов, используя коротковолновые локаторы.
        В пути команда Вьюгина переоделась.
        Роману достался комбинезон «Север-20», не стесняющий движений, снабжённый системой принудительной вентиляции, удаляющий при необходимости отходы метаболизма.
        Роману костюм понравился. Через полчаса он вообще перестал замечать, что на нём плотный, напичканный электроникой и нанотроникой комбинезон, имеющий исключительно надёжную систему маскировки «хамелеон».
        К посёлку Лаврентия добрались за три с лишним часа, когда время перевалило за полночь. На берегу небольшой бухточки пересели на катер, который доставил приезжих на борт подводной лодки, не имевшей не только названия, но и номера. Сами моряки уважительно называли её «касаткой».
        С виду, то есть со стороны моря, лодка казалась небольшой, если судить по выступающему из воды обтекаемому пузырю рубки. Однако внутри она была под стать океанским субмаринам, и отряд Макея с группой Вьюгина разместились по кубрикам без каких-либо осложнений.
        - Два часа на отдых, - сказал Афанасий в одном из кубриков, где расположились его подопечные. - Подъём в половине третьего. Вопросы есть?
        Вопрос у Романа имелся: как бойцы Макея проникнут на базу? Из плана операции, изученного им за время перелёта, никаких выводов относительно этого сделать было нельзя. Но задавать вопрос Волков не решился, подумав, что в нужный момент ему всё расскажут.
        Спал он хорошо, умея не замечать неудобства вроде храпа.
        Храпел экстрасенс по имени Джокер, и это было удивительно, так как люди с такими характеристиками должны были уметь регулировать собственные физиологические процессы.
        Проснулся Роман от «звонка» внутреннего «будильника». И тотчас же его плеча коснулась рука Вьюгина:
        - Пора.
        На сборы ушло пять минут.
        Умылись, хлебнули тоника.
        Майор исчез и появился через минуту.
        - Выходим.
        По одному протиснулись в люк, поднялись в рубку, а из неё - на «крышу» подлодки.
        Роман вылез и застыл, окунувшись в море звёзд, раскинувшееся над заливом Этолин. Небо было чёрное, бездонное, безоблачное, звёзды - крупные, яркие, каких не увидишь в небе над городами.
        Вьюгин толкнул его в спину.
        - Что остановился?
        - Звёзды…
        - В тебе романтик заговорил?
        - Давно не видел таких звёзд.
        - Как-нибудь полюбуемся звёздами вместе, мне тоже нравится глазеть на небо. Готов?
        Роман очнулся, глянул по сторонам.
        Вокруг царил мрак. Море ощущалось только по тихому плеску волн о борт субмарины и йодистому запаху. Острова Нунивак видно не было, но Роман чувствовал его присутствие в километре от лодки. Температура в этих краях не превышала десяти градусов Цельсия, но благодаря костюмам не ощущалась вовсе.
        - Где десант?
        - Уже на берегу. Садись в катер.
        - А говорил, что нам нельзя соваться на остров.
        - Мы и не полезем туда, будем сидеть в катере.
        Роман внутренним волевым усилием отрегулировал диапазон зрения.
        Стал виден катер - чёрная сигара с эллипсоидом рубки.
        - Нас не засекут?
        - Катер весь из композитных материалов, не отражающих радиоволны. К тому же он снабжён «хамелеоном». Залезайте.
        Экстрасенсы один за другим спустились в судёнышко по верёвочной лестнице с пластиковыми перекладинами. Вьюгин переговорил с сопровождавшим их матросом, спрыгнул в катер последним.
        Судно бесшумно отодвинулось от борта подводной лодки, заскользило по почти невидимой глади залива на юг. Гребного винта оно не имело, и услышать его движение было практически невозможно.
        Чёрный пузырь лодочной рубки затерялся во мраке.
        Перед носом судёнышка вырос ощутимо массивный чёрный горб.
        Катер остановился.
        - Внимание! - приглушённым голосом сказал Афанасий; лица его в темноте разглядеть было невозможно, но Роман почувствовал, как оно затвердело до состояния камня. - Десант на месте, готов действовать. Начинаем работу.
        - Где - на месте? - не удержался от вопроса Роман.
        - Вербализация таких сведений во время операции, - холодно отозвался один из экстрасенсов, похоже, - Джокер, - недопустима. Хочешь узнать - сам попытайся. - Раздался смешок. - Если ты сенс.
        Вьюгин никак не отреагировал на это высказывание.
        - Включайтесь в процесс, время пошло!
        Роман хотел спросить: что значит - включайтесь? - и вдруг понял, что это тест на профпригодность. Он должен был сам добиться каких-то результатов, без помощи извне, без наводящих пояснений и бесед. В случае же неудачи (какое неприятное слово, даже под ложечкой засосало) его ожидало «разжалование в рядовые» без шанса попытать счастья второй раз.
        Растерянность, подправленная вспыхнувшей злостью, длилась две секунды.
        Роман толчком сердца запустил «обнуление» эмоций и заставил «вспыхнуть» энергетические центры организма вдоль позвоночника - чакры. Последней засветилась макушечная сахасрара-чакра, превратив его в своеобразную «люстру», а вернее - в чувствительнейшую из всех существующих природных антенн.
        Вокруг посветлело, словно наступило утро.
        Стали видны изрезанные склоны берега, чёрная вода залива.
        Роман огляделся, сосредоточился на вхождении в состояние самадхи, как обозначали его древние индусы, или состояние просветления, и вышел из тела, поднимаясь вверх бесплотной струйкой «тонкой» энергии.
        Когда-то в детстве на него произвёл большое впечатление роман Джека Лондона
«Странник по звёздам», герой которого, находясь в плену, в тюремной камере, да ещё в смирительной рубашке, научился выходить из тела и путешествовать по временам и пространствам, изучать жизнь людей и видеть их творения в любом уголке земного шара. Научился этому и Роман, хотя слово «видеть» не совсем отражало те ощущения, которые он испытывал. Да, он видел мир вокруг, и своё тело тоже, но иначе, не глазами.
        Лёгкий, как привидение, он взлетел над островом, обнимая своей чувствительной оболочкой всю его твердь. И вдруг наткнулся на чей-то удивлённый взгляд . Замер, бросая во все стороны «щупальца» своего ментального «локатора».
        Обладатель взгляда оказался под землёй, но его связывала пульсирующая световая нить с почти невидимой струйкой ментальной энергии. Он тоже мог выходить из тела!

«Помогите!» - прилетел слабый всплеск поля, потонувший в природных шумах.
        Роман облетел струйку чужого «духа», изучая его цвет.
        Цвет «привидения» был прозрачно-голубым, а по краям оно было одето в оранжевую бахрому. Обладатель «духа» испытывал боль.

«Я Ылтыын Юря, захвачен в плен американской контрразведкой. Прошу помощи!»

«Жди, - ответил Роман, - мне нужно посоветоваться».
        Превратившись в световое копьё, он упал с высоты на катер у берега, нырнул в тело. Наступила темнота. Показалось, что он зажат в невероятной тесноте.
        - Понял? - прошелестел наушник рации.
        Роман не сразу сообразил, что имел в виду Вьюгин.
        - Он внизу…
        - Я и так знаю, что он внизу. Где конкретно?
        - Он только что вышел на связь.
        Лицо Вьюгина придвинулось к лицу Романа. Он его не видел, но чуял тепло.
        - Как - на связь?!
        - Я услышал его призыв. Он сказал: «Прошу помощи».
        - Ты поймал его мысли? - недоверчиво спросил Афанасий.
        - Он тоже экстрасенс, мы с ним «сидим» на одной пси-частоте. Это не мысли и не слова… но я его понимаю.
        - Укажи точное место.
        Роман обругал себя самыми последними словами, пробормотал торопливо:
        - Сейчас…
        Рывком выбросил своё сознание из тела, «растёкся» по острову, проник в его породы, во все щели и дыры. Замелькали светлые полости, коридоры, шахты, лифтовые коробки, перемычки и стены, пронизанные светящимися прожилками электропроводов и кабелей. Ориентироваться в этом рукотворном хаосе было сложно, потому что Роман проделывал такое впервые, да и анализировал возникший в голове - минуя синапсы системы зрения - пейзаж первый раз в жизни, однако всё же сумел разобраться в пёстрой объёмной картине и нашёл пленника.
        - Он в камере… один… двигаться не может, привязан к лежаку.
        - Этаж, номер камеры, направление, ближе к морю, дальше?
        Головы экстрасенсов команды, решающих ту же задачу, повернулись к новичку. Роман это чувствовал.
        - Второй этаж… если идти сверху, ближе к северу. Коридор там разветвляется на два. Один упирается в тупик, а второй… зыбкий такой…
        - Что он говорит? - сдавленным голосом заговорил экстрасенс Зюма. - Коридор там один!
        Роман вспотел.
        - Два коридора!
        - Что у вас? - повернулся к коллегам Зюмы Вьюгин. - Кто-нибудь может подтвердить?
        - Смутно… много помещений, - буркнул Крист.
        - Мне что-то мешает, - добавил Джокер. - Стена прозрачная. Всё за ней плывёт.
        - Стену видишь? - спросил Афанасий Романа.
        - Это не стена… там второе помещение и сидят двое… они что-то делают… действительно, всё плывет.
        - Может быть, это формация?
        - Не похоже. Формация должна чувствоваться иначе. Они что-то настраивают… какой-то аппарат. И к ним только что зашёл ещё один человек… экстрасенс!
        - С чего ты взял?
        - Он… весь струится… и над ним какая-то чёрная кисея… как экран. Он меня почувствовал!
        Роман выбрался из объёма базы, продолжая следить за её энергетическими потоками
«одним глазом». Вытер вспотевшее лицо ладонью.
        - Я его тоже почуял, - проворчал Джокер. - Похоже, он забеспокоился.
        - Надо его отвлечь!
        - Он сразу поднимет тревогу.
        - Чёрт! Если тревога начнётся раньше времени…
        - Подождите, - проговорил Роман, - я попытаюсь связаться с Алтыном.
        Он бесплотной тенью скользнул к телу лежащего в камере человека, дотронулся до его головы ментальным «щупальцем».

«Кто… кто здесь?!» - отреагировал пленник мгновенно.

«Свои, - успокоил его Волков. - Мы здесь, готовы забрать тебя. Но в соседней комнате появился один защищённый ментально тип».

«Блэкзор! Чёрный сенс! Глаза ледяные! Он допрашивал меня!»

«Попробуй отвлечь его как-нибудь, позвать, иначе он поднимет тревогу».

«Понял, попытаюсь».
        Роман выскочил из состояния «странствий вне тела», снова провёл по лбу дрожащей рукой, стирая пот.
        - Не лезьте туда… пока Алтын не отвлечёт этого треклятого тюремщика.
        - Да на фиг мне его советы! - взвился Зюма. - Надо выводить наших парней не цель! Пусть идут прямо, камера посреди коридора.
        - Я бы тоже обошёлся… - начал Крист.
        - Отставить базар! - жёстко сказал Вьюгин. - Ждём две минуты!
        Роман почувствовал, как в руку ему сунули флягу.
        - Пей!
        - Что это?
        - Пей, это минералка.
        Вода скользнула в горло холодным слитком льда.

6
        Сил оставалось всё меньше, и тем не менее он испытал невероятное облегчение. В душе вспыхнула надежда. Его услышали, услышали свои , они не бросили его, прилетели на край света, чтобы освободить, и это окрыляло и поддерживало лучше, чем любой тоник.
        - Пи-и-ить! - проговорил он хрипло, надеясь, что в камере есть подслушивающие устройства.
        Никто не отозвался.
        - Пить! - повторил он как можно громче.
        Вызвал в памяти образ блэкзора, схватил его мысленно за глотку, стал душить, трепать из стороны в сторону, крича во всю мощь «ментальных лёгких»:
        - Дай пить, тварь! Умираю от жажды! Иди сюда!
        В голове лопнул воздушный шарик непонятных эмоций, принося чужой взгляд, полный удивления и недоверия.
        Ледяноглазый его услышал!
        Ылтыын облизал пересохшие губы, вздохнул глубоко, завопил изо всех сил:
        - Пить дайте, говнюки американские! Ай эм зирсти![I’m thirsty - я хочу пить (англ. ).] Воды, воды!
        Дребезжащее кафелем эхо метнулось от стены к стене, заглохло в потолке.
        Несколько секунд было тихо. Ылтыын даже подумал, что о нём забыли вообще.
        Но в этот момент с тихим лязгом открылась дверь, и в камеру вошли двое: давешний седобородый медик в голубом халате и колдун в чёрном костюме. Выглядел он так, будто хорошо выспался, принял душ, попил кофе и собирался пойти в ресторан. Хотя по местному времени пошёл пятый час ночи.
        - В чём дело? - осведомился медик по-английски, сварливым тоном. От него несло перегаром, что говорило о пристрастии медицинского работника к виски.
        Ылтыын перестал дёргаться, ощущая на себе ощутимо плотный изучающий взгляд мага в чёрном.
        - Какого дьявола ты поднял крик? - задал второй вопрос медик.
        - Хочу пить… и в туалет. Срочно!
        Медик посмотрел на спутника.
        - Отвязать?
        - Не надо. Он не хочет в туалет.
        - Дать воды?
        - И вода ему ни к чему.
        - Тогда предлагаю сделать укол, чтобы не безобразничал.
        - Не стоит, он почему-то нервничает, хотя до этого держался молодцом. Голубчик, что это вы ведёте себя неадекватно? Может быть, вспомнили какие-то подробности своей шпионской деятельности на Аляске? Или решили поиграть со мной?
        Ылтыын нанёс магу удар по голове - мысленно, с выплеском энергии, и у ледяноглазого, чьё имя он уже знал - Арчибальд (надо же, какое красивое!), выпучились глаза. Однако реакция его на эту атаку оказалась иной, нежели ожидал Ылтыын.
        Арчибальд погрозил пальцем, с долей уважения разглядывая пленника, сказал насмешливо и одновременно с ноткой восхищения в голосе:
        - Год демент! Предупреждать же надо, господин шпион. Вы сильнее, чем я думал. Тем интереснее будет работать с вами. В таком состоянии затеять пси-муттинг - это по-мужски. Или вас что-то беспокоит конкретно?
        - Пить!
        Арчибальд заколебался.
        - Ладно, дай ему глоток воды.
        - Потерпит до утра, - буркнул медик, потирая лоб; эхо пси-атаки Ылтыына долетело и до него.
        - Принеси.
        Медик вышел.
        - Вы хотели мне что-то сказать? - подошёл ближе Арчибальд. - Я вас правильно понял?
        Ылтыын уловил тонюсенький ментальный всхлип: команда, пришедшая за ним, начала движениие .
        - На что я могу рассчитывать? - заговорил он по-английски.
        - Странный вопрос, - качнул тяжёлым черепом ледяноглазый. В глазах его протаяла настороженность, сменившаяся сомнениями.
        Ылтыын поспешил отвлечь мага беседой, пытаясь прощупать серый туман в его голове, скрывающий мысли:
        - Если я начну работать с вами добровольно, вы гарантируете мне свободу и приличное существование? Каковы ваши условия?
        Арчибальд усмехнулся, приподнял мрачные чёрные брови.
        - С чего это вы вдруг решили сдаться? Ваши пропагандисты и идеологи утверждают, что русские не сдаются. До сих пор вы держались весьма уверенно. Что произошло?
        - Жизнь одна, - философски заметил разведчик, изо всех сил скрывая свои чувства и мысли.
        - Вы не верите в реинкарнацию?
        - Моя вера в данный момент ничего не решает.
        - Вот тут вы правы, коллега. Я рад, что вы приняли правильное решение. Но что-то тут не так. Вы прячете от меня свои мысли. Раскройтесь, коль уж вы решили сотрудничать с нами.
        В голову Ылтыына проникло бесплотное «щупальце» чужой воли, попыталось раздвинуть энергетические оболочки, добраться до глубин памяти. Разведчик немо закричал:
«Пи-и-ить! Пи-и-ить!», пытаясь сбить мага с мысли.
        Кто-то подсунул ему самый настоящий пластиковый щит. Не задумываясь, он подставил его под «щупальце», рукой ударил по нему, как по голове змеи.
        Арчибальд отскочил, изумлённый.
        - Год демент! Друг мой, вы кого ждёте?
        Ылтыын, оскалясь, ткнул ему в глаза пальцами, мысленно, однако действенно. Экстрасенс базы ввязался в драку, забыв об осторожности.
        Дверь в камеру открылась.

7
        Если бы Роману неделю назад сказали, что ему придётся участвовать в секретной операции ФСБ, да ещё за рубежом, он бы не поверил. Назвал бы человека фантазёром. Но и сам он поверил в это реальное событие лишь в тот момент, когда услышал призыв о помощи пленённого российского разведчика. Потом началось основное действие, ради которого согласились рискнуть жизнью мастера спецопераций, и думать о посторонних вещах и философствовать стало недосуг.
        Он не знал, как отнеслись экстрасенсы команды к его контакту с разведчиком. В принципе это было неважно. Вьюгин поверил ему, и Роман, вдохновлённый поддержкой командира группы, «с головой» влез в «ментальную войну» с неведомым противником.
        Своих он обнаружил под сопкой, в глубинах которой как семечко в плоде манго торчала база. Они каким-то образом обезвредили следящие системы и скопились в нише, имевшей выход к внутренним помещениям базы. Впоследствии от Вьюгина он узнал, что это был аварийный выход подземного атомного убежища, построенного ещё в середине прошлого века. Люк выхода открыл группе десанта сотрудник базы, работавший здесь в качестве работника обслуживающего персонала уже несколько лет. Он-то и сообщил своим, что захваченный русский разведчик перевезен с северного побережья Аляски сюда, на Нунивак.
        Кто был этим служащим, какова его дальнейшая судьба, Роман так и не узнал. Главное, что с его помощью спецназу Управления спецопераций ФСБ удалось без особого труда обойти электронные системы охраны и пробраться под землю там, где его не ждали.
        Зюма, Крист и Джокер недолго отстаивали своё право «видеть невидимое и слышать неслышимое». После короткого препирательства, решительно пресечённого Вьюгиным, они сосредоточили внимание на движении группы и Роману не мешали. Он же, установив контроль над положением пленника, сначала помог ему отвлечь чужого экстрасенса по имени Арчибальд (имя само всплыло в сознании Волкова, произнесённое Ылтыыном мысленно), а потом на короткое время ослепить его, когда маг понял замысел отряда освобождения.
        Арчибальд понял это за две секунды до появления группы Макея. Что он мог сделать, открой план десанта, осталось тайной.
        Роман, прочитавший его эмоции и намерения, не дал ему ни мгновения на осмысление ситуации и ответный ход.
        Вся схватка с магом длилась несколько секунд.
        Арчибальд уловил приближение чужого «массива намерений», ответил на психоэнергетический выпад Ылтыына мощным ментальным ударом, практически лишив его воли, но получил хлёсткую «пси-оплеуху» Романа и отступил, озадаченный неожиданной атакой. Если бы он сразу поднял тревогу, включив мобильный телефон, десанту пришлось бы принимать неравный бой в узких коридорах базы, не зная главных линий защиты и постов охраны. Промедление Арчибальда позволило им добраться до камеры с пленником без препятствий и атаковать двух мужчин, находящихся в ней (медик пришёл с чашкой воды), которые не могли заменить взвод охраны, даже будучи сверхпрофессионалами в своих областях знаний и возможностей.
        Как оказалось, штатный экстрасенс базы (экзор) Арчибальд имел неплохую боевую подготовку. Он сумел уложить одного из десантников команды Макея и завязать бой с другими. К тому же он был вооружён.
        Однако, во-первых, Роману удалось «связать» его в мысленно-волевом проявлении, из-за чего Арчибальду пришлось отбиваться от внешнего воздействия по полной программе, отвлекаться на мысленные удары и терять преимущество. Реакция мага притупилась, и на прямой гипноз десантников сил не осталось.
        Во-вторых, спецназ ФСБ был тренирован и на случай встречи с такими продвинутыми
«суперами», способными «отводить глаза» противнику и читать его намерения. Сочетание этих обстоятельств и не позволило Арчибальду справиться с атакой десанта и поднять тревогу.
        Его ранили, оглушили, связали и оставили в камере вместе с медиком, не успевшим сообразить, что происходит.
        Ылтыына освободили, сделали укол декортина, повысивший тонус организма и позволивший ему передвигаться самостоятельно, после чего группа выбралась из подземного бункера базы, не потревожив сигнализации (систему видеонаблюдения отключил тот же сотрудник базы, который впустил отряд) и не вступив в огневой контакт с охраной секретного объекта.
        Тревога там поднялась в тот момент, когда бывшего пленника усаживали в катер с группой Вьюгина. На субмарине его сразу уложили в лазарет.
        Как ушла группа десанта, Роману узнать не удалось. По-видимому, она нырнула в море, имея акваланги, либо её подобрал другой подводный аппарат.
        Пока катер уносил экстрасенсов Вьюгина прочь от острова, над которым разлилось
«северное сияние» - загорелись скрытые до сих пор прожектора, все молчали. Разбор операции произошёл уже на борту подводной лодки.
        Вьюгин пожал Роману руку.
        - От лица службы и от моего личного! Алтын признался, что, если бы не твоя поддержка, он бы кончился.
        - Как это? - не понял Роман.
        - Это его собственная оценка. Он так и сказал: «Я бы кончился, однако».
        - Без их помощи, - Роман дипломатично указал на сумрачных экстрасенсов, - я бы не справился.
        Зюма, который явно хотел брякнуть что-то желчное, после этих слов оттаял, а Джокер хлопнул Волкова по плечу.
        - Поздравляю с крещением.
        Роман смущённо пожал ему руку.

«Касатка» ушла под воду и доставила десантников на Камчатку через семь часов.
        Впоследствии стало известно, что из Анкориджа, где находилась американская авиабаза, была поднята эскадрилья морской авиации, которая принялась барражировать пространство над Нуниваком, проливом Этолин и Беринговым морем, используя все современные способы обнаружения подводных лодок. Вероятно, охрана базы сообразила, каким образом был освобождён и куда перемещён важный пленник. Однако ни запуск ультразвуковых сканеров в море, ни радарный поиск, ни спутниковый мониторинг ничего не дали. Российская подлодка, способная опускаться на глубину до пятисот пятидесяти метров, обнаружить себя не позволила.
        В Москву Роман прибыл в среду вечером. Вьюгин лично отвёз его на машине домой.
        - Жди вызова, - сказал он, прощаясь.
        - Но я ещё не решил, - пробормотал Роман, - надо это мне или нет.
        - Решил, - засмеялся Афанасий. - Не обманывай себя. У тебя всё получилось. Я сам не рассчитывал на такой успех. К тому же ты не можешь не признать, что предлагаемая нами работа интересна.
        Роман промолчал.
        Он вспоминал слова Олега Харитоновича и понимал, что теперь и в самом деле перешёл черту, отделявшую аналитика и активника, человека, оценивающего события, от человека, пытавшегося их изменить.
        Дома его ждал сюрприз.
        Дверь открыла Даниэла с ложкой в руке; она готовила ужин.
        Роман онемел.
        Девушка виновато посмотрела на него.
        - Я ждала тебя вчера.
        - Я был…
        - Неважно, где ты был. Ужин почти готов: твой любимый корсиканский салат, запечённая в фольге форель. Может быть, зайдёшь?
        Роман закрыл за собой дверь и обнял уютную, тёплую, домашнюю Даниэлу, вдруг поверив, что это и есть счастье.
        Замысел второй

1
        Предприятие «ПО Севмаш» было основано в Северодвинске в тысяча девятьсот тридцать девятом году. Основными направлениями его деятельности считались: производство военной техники для Военно-морского флота России и зарубежных заказчиков, производство морской техники для добычи нефти и газа, продукции для машиностроительной, нефтегазовой и металлургической промышленности, гражданское судостроение, проектирование кораблей, морских сооружений, оборудования для промышленности различных отраслей, утилизация судов и прочее.
        С момента основания на «Севмаше» были построены десятки надводных кораблей, а также ледостойкие платформы для разработки уникальных газоконденсатных месторождений в Баренцевом море. Кроме того, изготавливались сотни судов различного класса типа мини-балкеров, буксиров, понтонов, барж и рыборазводных заводов, не считая танкеров и океанских мегаяхт, жилых модулей для северных территорий и контейнеров для упаковки ядерного топлива.
        Однако главным направлением работы предприятия было и осталось проектирование и создание подводных лодок, в том числе самых мощных и современных в мире атомных субмарин.
        Именно здесь сошёл со стапелей в апреле две тысячи седьмого года «Юрий Долгорукий», атомный ракетоносец класса «Борей», а затем с промежутками в один-два года ещё несколько океанских субмарин этого проекта, отличающихся бесшумностью хода, глубиной погружения и беспрецедентным вооружением.
        Здесь же в мае две тысячи тринадцатого года был заложен ракетоносец пятого поколения класса «Арктида», которому прочили безусловное преимущество над любой подводной лодкой зарубежных государств и даже над соединениями лодок.
        Спуск на воду этого ракетоносца планировался двадцатого октября две тысячи шестнадцатого года, то есть этой осенью, в связи с чем отделу Афанасия Вьюгина вдруг дали задание изучить особенности подводной субмарины и подходы к «Севмашу». С предполагаемой возможностью участия в спуске корабля на воду.
        - «Перун», - прочитал вслух Афанасий имя субмарины, качнул головой. - Впечатляет! И «стрелы» у него не хуже, чем у мифического бога.
        Вьюгин имел в виду новые ракеты «Булава-2», успешно прошедшие испытания весной. Ракеты имели по десять разделяющихся, способных активно маневрировать боевых частей и могли преодолевать любые противоракетные системы, имевшиеся у других государств. Американцы, склонные к фантазиям и страхам, дали ракете название
«Беспощадная».
        Вьюгин усмехнулся. Название соответствовало истине. Единственным недостатком ракеты можно было считать её почти полное отсутствие. Для оснащения одной подводной лодки, того же «Перуна», требовалось двадцать четыре таких ракеты, а российская промышленность не могла произвести их в одночасье.
        Компьютер выдал пакет данных о самой лодке.
        Афанасий самолично сварил себе кофе - в отделе стоял неплохой кофе-автомат - и принялся изучать особенности «Перуна».
        Особенности тоже впечатляли.
        Длина субмарины превышала двести метров.
        Ходовая рубка практически отсутствовала. Вернее, она была утоплена в оболочке лёгкого корпуса и возвышалась над ним всего на полтора метра. Это улучшало аэродинамику корабля, повышало скорость хода и снижало его шумность.
        Прочный корпус ракетоносца был разделён на четырнадцать отсеков, три из которых имели особые спасательные шахты с выходом на кормовые и носовые торпедные аппараты.
        Ракетные шахты прятались в «горбу» лодки, за овальным вздутием ходовой рубки. Шахты были наклонными, что позволяло субмарине вести стрельбу на ходу.
        Под водой она могла идти со скоростью шестидесяти узлов, над водой - около тридцати.
        Вьюгин хмыкнул. Большим специалистом по морским судам он себя не считал, но литературу почитывал и знал, что максимальная скорость новейших американских субмарин была чуть ли не вдвое меньше.
        И, наконец, большое значение придавалось вооружению ракетоносца.
        Кроме «беспощадных» морских ракет, одновременный залп которых мог уничтожить любое государство или такой остров, как Новая Зеландия, лодка имела подводные ракеты
«Шквал» последнего поколения, двигающиеся в воде чуть ли не со скоростью звука, от которых не мог увернуться ни один самый быстроходный корабль, а также магнитные торпеды, зенитные ракетные комплексы «одуванчик», применяемые при всплытии лодки, и звено скоростных катеров для высадки десанта.
        - Да! - с чувством сказал Афанасий, дочитав сводку. - Есть над чем задуматься господам за океаном.
        Подумал: что же случилось или может случиться, если нам тоже предложили поучаствовать в спуске «Перуна»? Шпионов мы не ловим, слежкой не занимаемся. Значит, готовится диверсия? Теракт?
        - Афанасий Дмитриевич, зайди, - прошелестел голос генерала в интеркоме.
        Вьюгин выключил аппаратуру, проверил защиту, сунул в рот жвачку и поспешил к начальнику отдела.
        На этот раз беседа с ним была короткой.
        - Нужна твоя команда сенс-архаровцев, - сказал Георгий Евсеевич, глянув на экран компьютера. - На «Севмаше» сидит «дятел», готовит акцию. Надо вычислить его и нейтрализовать. Дополнительную информацию получим на заводе. Кого возьмёшь?
        - Вернулся Чипетин.
        - Зяблик. Ещё?
        - Джокер, Сауков…
        - Крист.
        - И Волков.
        Начальник отдела взялся за мочку уха.
        - Он же ещё не утверждён кадровой комиссией, идёт проверка.
        - Если бы не он, Алтына мы не вернули бы.
        - Знаю, хорошо, подумаю. Готовь остальных, вылетаем завтра в семь вечера.
        - Вы тоже летите?
        - Придётся, уж очень важный момент предстоит. Разведка доложит о своих наблюдениях, контрразведка о своих, после чего наш выход на сцену. Хотя об этом никто не должен знать.
        Георгий Евсеевич прищурился:
        - Или я зря напоминаю об ответственности?
        Афанасий сделал официальное лицо. Замечание генерала о секретности работы отдела, в том числе даже от остальных сотрудников ФСБ, подчёркивало необычность этого рода деятельности и соответствовало его содержанию, но повторялось оно так часто, что навязло в ушах.
        Начальник отдела окинул лицо подчинённого оценивающим взглядом.
        - Навязло в ушах, говоришь?
        Афанасий пережил неприятное чувство подслушивания. О способностях Войновича говорили многие факты, однако он редко демонстрировал их среди сотрудников. Во всяком случае, до нынешнего разговора Георгий Евсеевич не проявлял себя как телепат.
        Генерал засмеялся.
        - До телепата мне далеко. Просто я научился читать твои мысли по глазам. Кстати, посоветовал бы тебе позаниматься с хорошим наставником, задатки сенса у тебя есть.
        - Разрешите идти? - вытянулся Афанасий.
        - Иди.
        Он вышел, смутно недовольный собой («чтение мыслей по глазам» его озадачило, Георгий давно не был так откровенен), подумал: может быть, и в самом деле потренироваться, научиться прятать мысли и эмоции? С кем именно - вопрос не стоял, можно было выбрать любого сенса, хотя сам Афанасий вдруг вспомнил о Романе.
        Ему он и позвонил, сев на своё рабочее место.
        - Когда? - осведомился Роман, лицо которого осталось совершенно неподвижным. Вьюгин даже позавидовал ему. Самообладание физика действительно было достойно восхищения.
        - Вылет завтра вечером.
        - Отказаться нельзя?
        - Можно, - сказал Афанасий таким тоном, что Волков понимающе усмехнулся.
        - Шаг вправо, шаг влево - расстрел?
        - Не преувеличивай.
        - У нас запуск нового квантора в конце недели, завлаб будет недоволен.
        - То есть работу в институте ты не бросил.
        - Нет, - односложно ответил Роман.
        - Мы мало платим?
        - Дело не в деньгах.
        Афанасий прислушался к своим ощущениям.
        Волков колебался, стоит ему переходить на другую работу или нет. Он не боялся участвовать в спецоперациях конторы и не чувствовал себя лишним в структуре отдела ИПФ, проблема была в другом. Роман выстроил свою линию жизни, став хорошим специалистом-оптиком, и не хотел её менять, несмотря на интерес к психофизической деятельности. Афанасий вдруг остро почувствовал это. Однако Волков уже проявил себя как экстрасенс высокого уровня, о чём, наверно, сам не подозревал, на него можно было положиться, и от того, возможно, зависел успех нового дела.
        - Ты нам нужен.
        - Я и здесь нужен не меньше.
        - Могу позвонить твоему директору.
        - Не надо, я сам отпрошусь.
        - Отлично, будь готов завтра к трём часам дня, я заеду.
        - Буду.
        Разговор прервался. Объём изображения головы Романа убрался в корпус мобильного. Афанасий выключил телефон, задумчиво поиграл им, подбрасывая и ловя, ощущая себя виноватым, потом встряхнулся и начал обзванивать сенсов, с которыми должен был лететь на задание.

* * *
        В Северодвинск команда Вьюгина прилетела на старом бомбардировщике «Ту-160»,
«Белом Лебеде», приспособленном для метеоисследований. Тем не менее самолёт оставался в строю, несмотря на тридцатилетний стаж полётов, летал хорошо и позволил пассажирам поспать пару часов под уютный гул двигателей.
        В аэропорту группу ждал мини-вэн «Вольво», доставивший приезжих в гостиницу при заводе, где их поселили как специалистов по проверке прочности корпусов подводных лодок и их «пению». Дело было в том, что при запуске двигательных установок, реакторов, электрогенераторов, обслуживающих десятки устройств и моторных систем, корпус лодки иногда отзывался ультразвуковым «свистом» либо инфразвуковыми колебаниями. А это очень резко сказывалось на бесшумности хода ракетоносца.
        Конечно, на завод приехали и настоящие спецы по шумоподавлению, но они работали по своим планам.
        Вместе с Афанасием полетели четверо сенсов, в том числе и Роман Волков, а также помощник начальника отдела капитан Шаймиев. В связи с предстоящим выпуском ракетоносца на «Севмаш» прибыло много начальственного народу, военспецы, адмиралы, чиновники, поэтому мест в гостинице едва хватило на приём делегации. Команде Вьюгина пришлось селиться в двухместных номерах, о чём он подумал без раздражения, но с сожалением. В последнее время он путешествовал по стране и за её пределами в компании двух-трёх человек, и мест в гостиницах хватало, чтобы расселить всех по одноместным номерам.
        Совещание по поводу предстоящего спуска на воду «Перуна» проводилось в заводоуправлении, расположенном на Архангельском тракте, дом пятьдесят восемь. Всех «архаровцев» Афанасий брать с собой не стал, несмотря на наличие необходимых документов. Взял только Эрика Шаймиева, с которым был знаком много лет, и Романа Волкова.
        В совещании приняло участие два десятка руководителей разного ранга, в том числе командир соединения атомных ракетоносцев Северного флота адмирал Захаренков, а также заместитель начальника Штаба морских сил, директор предприятия, представители спецслужб.
        Говорили долго, официально, торжественно и практически впустую.
        Потом необходимых людей пригласили в кабинет директора «Севмаша», и совещание приняло другой оборот.
        - Теперь самое главное, - сказал директор предприятия, полный, лысеющий, с тяжёлым
«борцовским» лицом. - Слово представителю федералов.
        Встал полковник Носов, заместитель начальника военной контрразведки ФСБ, с которым Афанасий был знаком давно. Несмотря на внешность легкоатлета, Носов зарекомендовал себя классным контрразведчиком, умным и дальновидным, и работать с ним было приятно. В отличие от коллег по работе к отделу ИПФ он относился без скепсиса.
        - Порадовать не могу, - начал он, оглядев присутствующих. - По нашим сведениям, на заводе готовится диверсия. Подробности, исполнители, координатор акции неизвестны.
        - С чего же вы решили, - ехидно бросил начальник службы безопасности «Севмаша», широколицый, ширококостный, с роскошными усами на смуглом лице, по фамилии Лупач, - что готовится диверсия?
        Носов остался невозмутим.
        - Можно сказать, узнали случайно. В Калининграде задержан с поличным разведчик сопредельной державы, в задание которого входило установление связи с работником вашей верфи для реализации диверсии при спуске новой подводной лодки. К сожалению, разведчик умер в следственном изоляторе, мы сейчас разбираемся, как это случилось. Но сигнал настолько серьёзен, что игнорировать его нельзя. Есть и другие косвенные данные, что на предприятии окопался «дятел». Поэтому предлагаю тихо, никого не извещая и не пугая, провести расследование.
        - Со всей ответственностью могу утверждать… - сварливым тоном начал усатый Лупач.
        - Михаил Федотович, - перебил его директор с досадой, - на кону не ваша ответственность и даже не моя судьба, а судьба заказа. Представляете, что будет, если террористам удастся взорвать лодку?
        - Мне не доказали, что такая угроза существует реально.
        - Если она реальная, а мы не отреагируем, будет поздно ссылаться на отсутствие доказательств.
        - Знаете, господин Лупач, - сказал Носов, - лучше перестраховаться, чем недобдеть. Если угроза окажется выдуманной, я лично извинюсь перед вами.
        Начальник заводской службы безопасности пожевал губами, пригладил пальцем усы, насупился, но в полемику вступать не стал.
        - Мы делаем всё, что необходимо для соблюдения секретности производственного цикла. Это не первая атомная подлодка, которую мы спускаем на воду, и до нынешнего времени спуски проходили нормально.
        - Значит, кому-то там, - директор с кислой улыбкой ткнул пальцем себе за спину, - очень хочется, чтобы у нас стало ненормально. Такого ракетоносца не имеет ни одна держава, у всех слюнки текут, поэтому наши заокеанские друзья сделают всё ради провала выхода «Перуна» в море.
        - Не понимаю, чего они добьются диверсией, - скептически обронил главный инженер завода. - Ну, повредят лёгкий корпус, рулевую группу, лодку починят, и она всё равно сойдёт со стапелей и выйдет в море.
        - Владлен Силыч, - поморщился директор, - мы получим удар ниже ватерлинии. Русские не могут обеспечить безопасность судоверфи! Террористы свободно проникают на борт атомной субмарины! Если взорвётся атомный реактор - произойдёт мировая катастрофа! Именно так отреагирует западная пресса на диверсию. И снова Россия предстанет перед всем миром безответственным дикарём, владеющим ядерной дубиной. Как корабль назовёшь, так он и поплывёт, а с какой душой будут служить матросы на «Перуне» после теракта?
        - Успокойтесь, Савва Никитич, - нахмурился адмирал Захаренков. - Мы для того и собрались, чтобы предотвратить подобный исход. Обеспечьте работу экспертов и сотрудников из Москвы, определите, кто лучше подойдёт из ваших спецов. Надо проверить списки работающих, допущенных к монтажу оборудования, всех управленцев и чиновников, имеющих связи с комплектующими организациями, военморов и охрану. Охрану проверить в первую очередь. Системную проверку узлов лодки возьмёт на себя ваш мозговой центр, но под контролем чекистов.
        - Я бы попросил согласовывать со мной все действия посторонних… - Лупач пожевал губами. - Всех сотрудников родственных служб.
        - Естественно, Михаил Федотович, - развёл руками Носов. - Товарищи, если есть вопросы - задавайте. Мы должны всесторонне обсудить возникшую проблему.
        Совещание продлилось ещё около часа, после чего Войнович, Вьюгин и его подчинённые получили от Носова конкретное задание.
        - Георгий Евсеевич, - сказал он, - вашу специфику я знаю, поэтому действуйте по своему усмотрению. Сможете вычислить место удара - отлично, найти врага - великолепно! Однако сделать это необходимо до того, как процесс станет необратимым. Руководство слышать не хочет о задержках выхода лодки, и при этом не желает ударить лицом в грязь. Понимаете?
        Войнович понимал.
        - Нам понадобится допуск внутрь лодки, ко всем её системам.
        - Допуск обеспечим. Хотя внутренностями будут заниматься специалисты-проектировщики. Вряд ли они пропустят что-либо подозрительное. Вам бы лучше обратить внимание на эллинги и всё наружное хозяйство сдаточного производства. Если где и можно заложить бомбу, то легче всего там. Тем не менее дайте список своих сотрудников, через час получите допуск.
        Носов ушёл.
        Войнович, посматривая на молчаливого Романа, отвёл в сторону Вьюгина, поговорил с ним, после чего убыл первым на служебной «Сайбирии».
        Вьюгин вызвал остальных сенсов, посадил свою команду в «Шевроле», машина помчалась за джипом Носова.
        На территорию «Севмаша» их пропустили без проволочек.
        Осмотрели три огромных крытых эллинга стапельно-сдаточного производства, площадью по сто тысяч квадратных метров каждый, выводной гидроузел шириной более сорока метров, набережные для достройки и испытаний корабельного оборудования, мощные портовые краны, плавучие доки, саму лодку. Остановились под одним из кранов, способных поднимать больше десяти тонн груза.
        - Ну и где здесь можно установить взрывное устройство? - поинтересовался Афанасий, глядя на слип[Слип - сооружение для спуска судов на воду.] . - Может быть, под этими рельсами?
        - Они всегда на виду, - возразил Джокер.
        Пока летели в Северодвинск, Роман сидел рядом с ним, и Афанасий частично слышал, о чём они разговаривают. В сущности, Джокер был неплохим мужиком, хотя и угрюмоватым с виду.
        - Понимаешь, Волк (эту кличку придумал Роману Вьюгин), - сказал сорокапятилетний экстрасенс, - между разумом и сознанием есть две большие разницы, как говорят в Одессе. И даже если у тебя отличные мозги, но нет коннекта с Создателем, бороться с паханским миром бессмысленно. Я взялся помогать чекистам не потому, что у меня такой коннект есть, а потому, что мир этот, вражий для нас по определению, кажется привлекательным и даже единственно возможным. Уберечься от соблазна очень трудно. А я по естеству не могу быть на стороне нашего поработителя.
        - Кого вы имеете в виду? - спросил Волков.
        - Сатану, - ответил Джокер с усмешкой. - Мы и так внутри поделены на свет и тьму, но он всё успешнее влезает к нам в душу и тушит свет. Слышал, наверно, что в мире всё больше больных от общения с компьютерами? Чем не пример? Надежда только на пробуждение свойственных человеку позитивных способностей, на экстрасенсорику. Мы с тобой - только начало. Впрочем, всё это философская ересь, не обращай внимания. Просто ты спросил, я ответил.
        Афанасий понял экстрасенса.
        Джокер, в миру - Сильвестр Первицкий, был юристом по образованию и начинал свою экстрасенсорскую деятельность в милиции, помогая искать насильников и убийц. В контору он перешёл, имея богатый опыт работы с криминальным, «паханским» миром, зная все его сильные и слабые стороны.
        После экскурсии по заводу Вьюгин собрал группу в гостинице, в своём номере.
        - Предлагаю изучить сначала все материалы дела, все списки работающих в доке, где стоит субмарина. В принципе не мне вас учить, что делать, кого и где искать. Можете работать поодиночке, можете вместе, как скажете. Главное, чтобы был результат. Вопросы по существу есть?
        Экстрасенсы переглянулись.
        - Я бы просмотрел связи с Генштабом, - сказал Крист.
        Афанасий кивнул.
        - Без проблем.
        - Полковник дал понять, что «дятел» сидит в управленческих структурах завода, - заметил Зюма. - Нужно проверить всех управленцев, нужны их фотографии.
        - Этот процесс займёт много времени, - проворчал Зяблик, он же - капитан Чипетин, вернувшийся из командировки в Ингушетию, где он помогал найти террориста, покушавшегося на главу республики.
        - Вот и начинайте с него, я сделаю запрос по фотографиям. Потом всем миром возьмёмся за доки и саму лодку. До пяти часов все свободны, потом ужинаем и едем на верфь.
        Экстрасенсы, переговариваясь, потянулись к выходу из номера.
        Афанасий сделал жест, приглашая Волкова остаться.
        Капитан Шаймиев, черноволосый, смуглолицый, подвижный, выскочил вслед за ними со словами:
        - Сигареты кончились.
        - Сможешь работать один? - спросил Афанасий.
        На лице физика читалась безмятежность. Если он и переживал по какому-либо поводу, то прочитать это по его лицу было невозможно.
        - Смогу, - пожал плечами Роман.
        - Твоё мнение по ситуации?
        - Мне почему-то кажется, что мы ничего не найдём на территории завода.
        Афанасий озабоченно потёр переносицу пальцем.
        - Поясни.
        - Мина на территории верфи - слишком простое решение. Её наверняка обнаружат. Поэтому террористы подстрахуются.
        - Каким образом?
        - Удар может быть нанесён сверху, к примеру, с лёгкого самолёта или вертолёта. Есть тут поблизости аэродром помимо самого аэропорта?
        Афанасий ещё раз погладил переносицу, удивлённый нестандартным подходом Волкова к решению проблемы.
        - Послушай, это меняет все расклады! Надо немедленно прочесать все местные стартовые площадки. Чёрт, мало нас!
        - Нужна карта местности и данные по авиации - где что находится, какие аэротранспортные средства имеются.
        - Понял, сейчас позвоню генералу. Жди у себя, готовься, будешь заниматься только этим.
        Роман отправился к себе в номер.
        Афанасий связался с начальником отдела.
        - Не верю, - ответил Георгий Евсеевич. - Слишком сложно. Установить взрывное устройство в доке, чтобы его обнаружили, затем поднять в воздух самолёт, предварительно договорившись со смертником. Ты ещё попробуй смертника доставить к месту теракта.
        - Именно ради отвлекающего манёвра мину и заложат где-нибудь на стапелях или на слипе. Как только мы её обнаружим, все успокоятся, и смертник на самолёте спокойно сделает своё дело.
        - Где они его найдут? Из Чечни привезут, что ли? Зона закрытая, все приезжающие проходят проверку.
        - Может быть, он давно приказа дожидается. А нет, так они своего подготовят, из жителей Северодвинска.
        - Ты в это веришь?
        - Вспомните пример бандита, взрывавшего поезда между Москвой и Питером. Он тоже был русским и уродом не родился, имел нормальных родителей.
        - Хорошо, работай, - после паузы разрешил начальник отдела. - Составь график проверки авиасоединений и приступай. Все данные по авиации получишь в УВД, я позвоню. Встретимся вечером, после ужина, обговорим детали.
        Вошёл Шаймиев с бутылкой молока.
        - Хочешь?
        - У меня минералка, - отказался Вьюгин. - Садись. - Он вкратце пересказал капитану идею Волкова: - Что скажешь?
        Шаймиев поставил молоко в холодильник, достал сигареты, закурил.
        - Всё логично, башка у твоего сенса варит. Во всяком случае, к нам не будет претензий, если всё закончится плохо и диверсия удастся. Мы честно отработаем все варианты.
        Вьюгин хмыкнул.
        - Перестраховщик ты, Шамильевич.
        - В разумных пределах, - ухмыльнулся капитан. - Если нет кустов, за которыми можно спрятаться, их надо посадить.
        - Это твоё кредо?
        - Это моя защита. Я двенадцать лет в органах, работал под разными начальниками и знаю, какие бывают самодуры.
        - Да уж, дури у некоторых круторогих хватило бы на полстраны.
        - Препод по стратегии в училище любил говорить: дурь - это особая форма материи, которая не возникает ниоткуда и не исчезает никуда, а лишь переходит из одной головы в другую.
        Вьюгин засмеялся.
        - Трезвая оценка российской действительности.
        - Не только российской, я думаю.
        - Ладно, не до философствований. До вечера у нас есть какое-то время, давай всё-таки покумекаем, на что надо обратить внимание нашим головастикам в первую очередь.
        Он достал лист бумаги.
        Шаймиев с готовностью подсел поближе к столу.

2
        О «коннекте», связи с Создателем, придуманном Джокером, Роман вспомнил, когда в третий раз обследовал завод, уже в одиночку, и не обнаружил ничего, что указывало бы на подготовку диверсии. У него даже мелькнула мысль: не ошиблись ли контрразведчики, заявив о предполагаемом теракте? Но делиться своими подозрениями с Вьюгиным он не стал.
        - Понятно, - отреагировал майор на его заявление. - Я пока ничем не могу тебе помочь, занят списками допускников к лодке. Изучай внешние источники угрозы, внутри мы справимся сами.
        Роман дождался, когда ему принесут данные по местной авиации - в виде флэшки с записями, и удалился к себе в номер, предварительно забрав ноутбук майора. Свой персонком он оставил дома, не предполагая, что тот может понадобиться в командировке.
        Аэродромов, с которых могли взлететь предполагаемые террористы-диверсанты, под Северодвинском было всего три, включая тот, что принимал самолёты из Москвы, Архангельска и других городов. Второй принадлежал военным и охранялся так, что посторонним пробраться на его территорию не представлялось возможным. Третий аэродром - небольшая взлётно-посадочная полоса под деревней Большая Кудьма - находился в частном владении, там свил гнездо клуб любителей воздушной акробатики, созданный совсем недавно.
        Кроме этих трёх «источников угрозы» на окраине города и возле железнодорожной станции Рикасиха базировались вертолёты и аэропланы сельскохозяйственной авиации и МЧС. Всего летающая техника Северодвинска насчитывала четырнадцать бортов (данные по военной авиации отсутствовали), способных подняться в воздух и сбросить бомбу, либо спикировать сверху на выводной гидроузел «Севмаша». Время подлёта для них исчислялось минутами - от пяти до пятнадцати, а чтобы сбить «кукурузник» или вертолёт, надо было точно знать, летит он по своей надобности или намеревается учинить на побережье «большой фейерверк».
        Роман опечалился. Задача показалась невыполнимой. Он мог почувствовать неладное, зная точное местоположение летательных аппаратов. Но для этого надо было попасть на все подозрительные вертолётные стоянки и просканировать самолёты и вертолёты вблизи. У Волкова же не имелось ни соответствующих санкций, ни средств передвижения, чтобы осуществить задуманное.
        Он снова позвонил Вьюгину.
        - Нет у меня лишнего авто, - отозвался Афанасий. - Но я попробую помочь. Жди звонка.
        Роман снова принялся изучать досье на авиатехнику Северодвинска и карту города. Обнаружил ещё один вертолёт, принадлежащий метеослужбе области и базирующийся на Мироновой горе. Где, кстати, существовал подземный склад малоактивных ядерных отходов. Внутренний сторож проснулся, прикидывая, нет ли в этом соседстве какой-нибудь опасности, потом сам собой успокоился. Могильник существовал много лет, хорошо охранялся и никакой угрозы для «Севмаша» не представлял.
        В ожидании транспорта Роман прошёлся по городу, разомлевшему от необычной для этих мест жары. Средние температуры в октябре здесь обычно не превышали четырёх-пяти градусов по Цельсию, нынче же воздух прогрелся до двадцати двух, и жители Северодвинска ходили в летних рубашках, редко накидывая ветровки.
        Роман дошёл до сквера напротив мэрии, полюбовался на памятный знак боевому и трудовому подвигу северодвинцев в годы Великой Отечественной войны. Двинулся дальше в сторону Старого города за проспектом Ленина. Дома здесь стояли постройки сороковых и шестидесятых годов прошлого века, низкие, в основном одно-, двух- и трёхэтажные, никакой культурной ценности они не представляли, однако возведены были добротно и могли, наверно, простоять ещё полстолетия.
        Он вернулся к центру, расположенному между проспектами Ленина и Морским, постоял у композиции «Вечный огонь». Обошёл мемориал «Скорбящая Мать-Родина» - плиту из хибинского гранита, погулял по парку культуры и отдыха, практически пустому в это время. Аттракционы, в том числе колесо обозрения, работали, но желающих развлечься Роман не обнаружил.
        В конце концов на пути к гостинице он посетил гипермаркет «Эльдорадо», купил минералки, газету и вернулся на «Севмаш». Полежал на кровати, пребывая в необычном для себя состоянии ничегонеделания. Собрался было поэкспериментировать с дистанционным изучением двух авиапредприятий (почему бы и не попробовать ради хохмы?), когда позвонил Вьюгин:
        - Ты где?
        - В гостинице.
        - Сейчас за тобой подъедет «Шевронива» под номером два ноля семь и отвезёт к спасателям.
        - Зачем?
        - Они дадут вертолёт, и ты обследуешь сверху все вертолётные площадки, аэродромы и стартовые зоны.
        - Здорово! - обрадовался Роман. - А то я уже скис.
        - Не кисни, спуск перенесён на завтра, в двенадцать, осталось чуть-чуть.
        - Нашли что-нибудь?
        - Вечером поговорим. - Вьюгин отключился.
        Роман переодел рубашку, похвалив себя, что захватил с собой пару летних, с коротким рукавом, и спустился в холл, по которому гулял прохладный сквознячок.
        Двое мужчин, сидевших в креслах возле журнального столика, прервали разговор, мельком посмотрели на него и снова занялись собой. В них не было ничего особенного, мистического, специфически подчёркивающего ту или иную профессию, обыкновенные работяги с виду, с обветренными северными ветрами лицами, и всё же Роману показалось, что он их уже видел где-то, и почуял исходящую от обоих сосредоточенность .
        Сделав вид, что ему нужен совет администратора, он подошёл к стойке, изучая ауры собеседников.
        Однако проанализировать цветовые ореолы гостей не успел. В холле появился молодой парень с короткой стрижкой и цепкими серыми глазами, направился к нему.
        Это был присланный Вьюгиным водитель.
        - Максим.
        - Роман.
        Они вышли из гостиницы, сели в зелёную запыленную «Шеврониву», и машина резво побежала по улицам города, ухитряясь объезжать пробки по встречной полосе или по тротуарам. Судя по всему, Максима это не пугало, поскольку он не задумываясь нарушал правила дорожного движения.
        Роман сначала посматривал на него с опаской, потому что сам всегда ездил осторожно и правил не нарушал. Потом понял, что водитель - профессионал высокого класса, и увлёкся ездой.
        Какое-то время мешало только зябкое ощущение преследования, возникшее после встречи с «работягами» в холле гостинице. Но за «Шевронивой» никто не гнался, да и не мог бы угнаться в таких условиях, и Роман принял неприятное ощущение за дежавю. Изредка это чувство посещало его, когда казалось, будто ситуация повторяется.
        База специального управления МЧС России номер восемнадцать (на здании висела вывеска) располагалась на Архангельском шоссе, недалеко от заводоуправления
«Севмаша». От гостиницы её отделяло расстояние всего километров восемь, но, если бы не залихватская езда водителя «Шевронивы», они бы доехали до неё только к вечеру.
        - Сколько у вас машин! - заметил Роман. - Не думал, что увижу пробки.
        - Ну, до московских нам далеко, - равнодушно ответил Максим.
        Свернули к воротам.
        Роман думал, что ему придётся искать ответственного за авиаотряд МЧС, представляться, объяснять цель аренды вертолёта и ждать, пока ему разрешат воспользоваться воздушной машиной, но этого не потребовалось. Водитель кому-то позвонил, и через две минуты машину пропустили на территорию базы, даже не спросив документы. Тотчас же к ней подошёл худой, как пугало, старикан в белой шляпе, оказавшийся заместителем директора управления.
        - Сергей Семёнович, - представился он. - Вы Волков?
        Роман кивнул.
        - Идёмте со мной.
        - Я подожду, - сказал Максим безразличным тоном. - За час управитесь?
        - А как вам меня представили? - полюбопытствовал Роман. - Зачем мне вертолёт?
        Сергей Семёнович и Максим переглянулись.
        - Я человек военный, - пожал плечами водитель «Шевронивы», - выполняю приказ.
        - Я тоже, - усмехнулся заместитель директора управления. - Мы все здесь военные, даже те, кто работает на гражданских предприятиях.
        - Ясно. Вы уж простите, я не знаю, сколько потребуется времени… на рекогносцировку. Но часа точно мало.
        - В таком случае позвоните, когда освободитесь. - Максим черкнул несколько цифр на клочке бумажки, сунул в руку Волкова, сел в машину и уехал.
        Роман поёжился в душе, внезапно проникшись атмосферой столицы атомного кораблестроения, пропитанной незримыми потоками настороженности и подозрений, порождёнными в свою очередь необходимостью хранить военные тайны. Весь город в устье Двины был, по сути, одним секретным центром, призванным создавать мощные военные корабли и защищать их от вражеских лазутчиков и шпионов.
        Снова вернулись сомнения в готовящейся на «Севмаше» диверсии. В условиях, где даже водитель затрапезной «Шевронивы» имел какие-то веские полномочия и работал на Министерство обороны или на контрразведку, операция по уничтожению нового атомного подводного ракетоносца казалась невыполнимой.
        Сергей Семёнович, худой до прозрачности, состоящий из отдельных острых углов и палок, довёл гостя до ангара, в котором стояли два вертолёта: большой «Ка-226» и маленький «Ми-34С2» «Сапсан» с красным крестом на борту.
        - В шесть вертолёт должен быть на месте, - сказал старикан не терпящим возражений голосом. - Я и так нарушаю инструкции, выделяя его вам. Управляйтесь как хотите. Охрана нужна?
        - Нет, - пробормотал Роман.
        - Тогда всего наилучшего.
        Заместитель директора управления помотал рукой над головой, в ангаре откуда-то появились люди в синих комбинезонах, выкатили на специальной тележке «Сапсан» наружу (колёс он не имел, только полозья), и один из них открыл дверцу кабины.
        - Залезайте.
        Роман сел на место пассажира, справа от пилотского. На вертолётах он ещё никогда не летал, и ему было интересно разглядывать панель управления, множество ручек и ряды выключателей над прозрачным блистером кабины.
        Пилот шмыгнул на своё место, нацепил шлем, протянул руку.
        - Дмитрий.
        Роман назвал своё имя.
        - Мне сказали, что вы будете мониторить аэродромы.
        - Надо осмотреть все стоянки, взлётно-посадочные полосы и ангары на всех местных аэродромах.
        - Погранцы нас не пропустят.
        - Кто?
        - Погранбаза имеет свой аэродром, но нас туда не пустят.
        - Значит, осмотрим всё, что сможем.
        - Понял.
        Вертолёт залопотал лопастями винтов, легко поднялся в воздух. Под ним развернулась панорама Северодвинска. Стала видна река, залив, портовые краны, причалы и весёлой расцветки домики Нового города.
        Повернули на северо-запад.
        К Роману вернулось ощущение неловкости. Стало казаться, что за ними кто-то наблюдает в бинокль. Потом он вспомнил о локаторах пограничников, прочёсывающих местность вокруг Северодвинска и над ним, вздохнул с облегчением. С момента появления на верфи его не покидало напряжение, и внутренние «датчики» психики реагировали на любое излучение.
        - Паниха, - сказал Дмитрий, - наш областной аэроклуб.
        Вертолёт завис над жёлто-зелёным полем в окружении лесных зарослей и домиков. На поле стояли три маленьких самолёта и два вертолёта, казавшиеся игрушечными.
        - Что за техника? - спросил Роман, начиная сканировать стоящие воздушные машины.
        - Тот белый - «Сессна», американец, с красными полосами - «тридцать вторая»
«Сушка», а синий - «семисотый» «Цетус».
        - Тоже американец?
        - Нет, наш, по лицензии в Воронеже собирают.
        - А вертолёты?
        - Белый с красным - «Ансат», бело-голубой - такой же, как и наш, «Ми-34».
        - Повиси над ними.
        Вертолёт завис над полем.
        Роман напрягся, считывая с машин «ауру опасности». Но ни самолёты, ни вертолёты
«печати зла» на себе не несли. От них веяло «чистым» железом, пластиком и бензином, опасного груза эти машины не имели.
        Роман расслабился, потом заметил ангар на краю поля.
        - Постой над этим сараем.

«Сапсан» сдал боком, завис над ангаром.
        - Внутри ещё один самолёт, - подсказал Дмитрий, сообразив, что нужно пассажиру. - Старый «И-7».
        - Ещё машины есть?
        - Был «Ми-8», но его забрали в область.
        - Кто?
        - Да откуда же я знаю? - удивился Дмитрий.
        Роман ещё несколько минут сканировал ангар, для очистки совести, откинулся на спинку сиденья.
        - Летим дальше.
        Вертолёт поднялся выше.
        - Порт будем смотреть?
        - Разве там есть стартовые площадки?
        - Одна принадлежит мэрии, вторая пограничникам, третья милиции. Плюс пара вертолётов на кораблях.
        - Осмотрим их в последнюю очередь. Давай к Рикасихе.
        Вертолёт повернул на юг.
        Под ним проплыл какой-то проспект, несколько многоэтажек (самая высокая из них выросла на девять этажей), выше дома строить было опасно из-за болотистых грунтов), трубы ТЭЦ, потянулись лесные полосы, проглянула сквозь лес нитка железной дороги.
        - Вообще, у нас много летающей техники, - сказал Дмитрий, поглядывая по сторонам. - Есть даже свой «Кулибин» - авиаконструктор-самоучка Петрович, бывший тракторист. Мастерит геликоптер, уже второй.
        - А где первый?
        - Разбился. Но летал. Два месяца все сбегались смотреть, как он носится над деревней.
        - Какой?
        - Зелёный Бор.
        - Далеко?
        - Да не, пара минут на запад, за сопочкой.
        - Надо посмотреть.
        - Без проблем.
        Вертолёт вильнул и действительно через две минуты пролетел над домиком деревни, завис над небольшим полем на окраине, заросшим пожухлой травой. На поле стоял сарай, валялись бочки, а возле штабеля досок располагался странный аппарат в форме полусферы, над которым торчали два трёхлопастных пропеллера.
        - Неужели этот бак летает? - усомнился Роман.
        Пилот засмеялся.
        - Петрович действительно сделал корпус геликоптера из цистерны, срезал треть, вырезал окна. Первый летал неплохо, думаю, и этот полетит. Он мужик упрямый. Будете смотреть?
        - Нет, летим по маршруту.

«Сапсан» по дуге резво облетел деревню и вскоре добрался до железнодорожной станции, за которой слева начиналась деревенька Рикасиха, а справа, за железной дорогой, расположилось лётное поле сельских авиаторов.
        Самолётов здесь было три, плюс два ржавых остова, оклеенных не то бумагой, не до дерюгой.
        - «Ан-2», - начал перечислять Дмитрий. - «И-7» и «Сессна». У нас их много. Используются в основном для опыления полей ядохимикатами, да изредка при тушении пожаров.
        - Постой над ними.
        Вертолёт замер над лётным полем.
        - Обычно в это время года самолёты уже на приколе, дожди взлететь не дают, а тут в октябре такое лето приключилось, как в Африке.
        Роман довёл организм до состояния свечения , просканировал самолёты, ангары, строения на краю взлётно-посадочной полосы. «Зло» не проявилось. Стоявшие на земле крылатые машины не имели негативной начинки, никто не собирался использовать их в качестве «бомбардировщиков» и «охотников за подводными лодками».
        - Полетели дальше.
        Винтокрылая машина крутанулась вокруг оси, понеслась на восток, в сторону деревни Большая Кудьма.
        Но и там Роману не удалось найти ни одного намёка на то, что неведомые
«террористы» готовятся совершить диверсию, используя имеющиеся в их распоряжении самолёты и вертолёты. «Печать зла» не подавала признаков жизни, а это означало, что её не было. Все летательные аппараты, увиденные Волковым сверху, «пахли» одинаково, как обычные изделия рук человеческих. Психика экстрасенса на них не отреагировала.
        - Куда теперь? - спросил Дмитрий, глянув на циферблат часов.
        - Порт, - сказал Роман.
        Полетели на берег залива, прошлись над устьем Двины, над береговой полосой, зависли над акваторией порта.
        С этой высоты были видны стоящие на рейде и у причалов корабли, атомные субмарины, сторожевики, катера и яхты. На борту огромного контейнеровоза и на корме танкера
«Север» обнаружились маленькие каплевидные вертолётики, но они казались такими мирными и сиротливыми, что не верилось ни в какое их военное использование. Тем не менее Роман добросовестно «просветил» их и со вздохом признался сам себе, что его миссия провалилась.
        - Ничего? - сочувствующим тоном спросил пилот, не вкладывая в это слово особого смысла. Вряд ли он понимал, чем занимается его пассажир.
        - Ничего, - честно сказал Роман.
        - Может, посмотрим на погранцов?
        - Ты же сказал, что нас не пропустят.
        - Можем пройтись с краешку, над лесом, аэродром увидим.
        Роман с сомнением шмыгнул носом.
        - Ладно, поехали.
        Вертолёт по дуге развернулся к западу, поднялся повыше.
        Пейзаж Северодвинска и его окрестностей лёг под ним пёстрой скатертью, подёрнутой сизой дымкой. Вскоре показалось лётное поле с капонирами и металлическими ангарами. В капонирах стояли самолёты. На краю поля махал лопастями локатор, второй подальше неторопливо вращал сетчатую антенну.
        Дмитрий покосился на пассажира, остановил машину.
        - Дальше нельзя, неприятностей потом не оберёшься.
        Роман стал изучать далёкие пятнистые и белые стрелочки, отбрасывающие зайчики гнутые стеклянные лбы вертолётов.
        - Это «Сушки», - пальцем показал Дмитрий. - Тридцать четвёртая, тридцать седьмая и двадцать пятая. Это учебный «Як». Левее вертушки: «Ми-24», транспортный, за ним тяжёлый «Ми-26», семнадцатый и старенький восьмой.
        - Что в ангарах?
        - Не знаю, - виновато сморщился пилот. - Говорили, будто у погранцов новая
«пятёрка», но я лично не видел.
        - Какая пятёрка?
        - КФР-401, комплекс фронтовой авиации. Проще - истребитель пятого поколения. Американские «Рапторы» ему в подмётки не годятся.
        - Понятно.
        - Ну, что, домой?
        Роман закрыл глаза, попытался просканировать военный аэродром лучом внечувственного восприятия. Однако то ли усталость брала своё, то ли он взялся за непосильную задачу. Единственное, чего он добился, было множественное эхо отражённых от металлических объектов на земле невидимых пси-лучей. Самолёты и вертолёты высветились как источники энергии, но их угроза была естественной, присущей им с момента рождения, так как создавались они для боевых действий, для войны в воздухе, для защиты воздушных рубежей страны.
        - Похоже, нас заметили, - занервничал пилот.
        Роман открыл глаза.
        Вдали, над зелёно-серой шкурой хвойного леса возникла сверкнувшая точка. Она приблизилась и превратилась в хищную пятнистую птицу.
        - «Акула»!
        - Что?!
        - Боевой вертолёт «Ка-50» «Чёрная акула». У нас таких вроде бы не было. Откуда она взялась?
        - Может, он летит по своим делам?
        - Да нет, это явно по наши души.
        Дмитрий шевельнул джойстиком, и «Сапсан» завалился влево и вниз, потом сделал крутой поворот.
        Однако «Чёрная акула» легко повторила этот маневр и понеслась за ним, имея какие-то свои цели.
        Роман нащупал в пространстве кабину вертолёта. По спине пробежала холодная струйка.
        Управлял вертолётом человек, имевший чёткую задачу уничтожить «Сапсан» со всеми его пассажирами. Голову пилота накрывала глухая чёрная «шапка» полного отсутствия эмоций. Он просто делал свою работу .
        - Вот гад, прицепился! - процедил сквозь зубы Дмитрий, бросая машину в крутой разворот.

«Чёрная акула» пронеслась мимо. Стали видны прозрачные вихри вращавшихся винтов, подвески для ракет, к счастью, пустые. Хотя безоружным вертолёт не был.
        - Какого дьявола ему надо?!

«Сапсан» нырнул к лесной полосе за трубами ТЭЦ, увеличил скорость.

«Ка-50» отстал на несколько секунд.
        - Надо садиться.
        - Да хрен его знает, что у него в башке!
        - Программа сбить.
        - Ну да! Откуда знаешь? - повернулся к пассажиру Дмитрий.
        - Знаю.
        - У него же нет ракет. Не пойдёт же он на таран?
        - У него есть пулемёт.
        - Пушка скорее.
        Словно в ответ на слова пилота мимо пронеслись какие-то белые штрихи. Сквозь рокот двигателя «Сапсана» послышались негромкие хлопки.
        - Б…дь! - оскалился Дмитрий. - Он и в самом деле охренел!
        Роман вдруг понял: «Чёрная акула» открыла по ним огонь из пушки.
        - Садись!
        - Некуда! Не сяду же я на дома?
        - За трубы!

«Сапсан» метнулся за трубы ТЭЦ. Он был легче и не уступал «Ка-50» в манёвренности, да и в скорости тоже, что позволило пилоту какое-то время крутить карусель и избегать попаданий. Но долго это продолжаться не могло.
        Снова мимо пронеслась белёсая трасса пушечной очереди.
        - Ну, с-сука, я тебе устрою абордаж!

«Сапсан» подпрыгнул, развернулся на пятачке за трубой и вынесся прямо навстречу хищному силуэту «Чёрной акулы».
        Роман облился холодным потом, чувствуя, как пилот «Акулы» целится в них, держа руку на гашетке пушки. Намерения его не изменились, даже не злобные, а деловитые до отвращения. К противнику он относился как к мешающей выполнить боевую задачу помехе.
        Роман напрягся, вспыхнул , пробивая чёрный туман головы пилота яркой молнией мысленно-волевого приказа, разбивая его сознание на отдельные струйки.
        Пси-поле донесло неслышимый «вскрик» удивления.

«Чёрная акула» пошла боком, едва не врезалась в трубу ТЭЦ, поднялась выше, шатаясь из стороны в сторону как пьяный человек. Пилот явно пытался понять, что происходит, какая молния его ослепила, и, похоже, не видел, куда летит. Во всяком случае, стрелять он перестал, потеряв объект атаки.
        - Ходу! - глухо бросил Роман.
        - Он нас…
        - Ходу, я сказал!
        Пилот кинул на пассажира быстрый взгляд, вздёрнул брови, но повиновался.

«Сапсан» нырнул почти к самым крышам домов и помчался прочь от здания и труб теплоэнергоцентрали, держа курс на юго-западную окраину города, туда, где начиналось Архангельское шоссе.
        Через десять минут они приземлились на асфальтовой площадке возле здания базы МЧС.

«Чёрная акула» так и не догнала беглецов, незаметно исчезнув на фоне растущей пелены облаков.
        Рассказывать Вьюгину об этом инциденте Роман не стал.
        Команда Афанасия собралась вечером в номере майора, и все бодро доложили о своих поисках и находках.
        Зюма, Крист, Джокер и Зяблик чувствовали себя комфортно. Им удалось найти место установки взрывного устройства (в кабине портового крана), и они считали свою работу выполненной.
        - Что у тебя? - спросил Вьюгин Романа.
        Тот отрицательно качнул головой.
        - Ничего.
        - Понятно, не переживай, может, мы зря раскинули сети так широко.
        Роман считал иначе, но возражать не решился. Чувство «дежавю» изредка ворочалось в глубинах души, и это обстоятельство не позволяло ему радоваться удачному бегству от неведомого врага. На Северодвинск и его военные объекты опустилось марево недобрых намерений. Отстроиться от этого ощущения Роман не мог. Что-то готовилось. А он мог только в общих чертах предполагать - что именно.
        В гостиницу прибыл и начальник отдела ИПФ. Он выслушал доклад Вьюгина, поблагодарил экстрасенсов за службу, поговорил о специфике работы и предложил ещё раз более тщательно «окунуться в местную психическую атмосферу». Потом внимательно оглядел внешне спокойное лицо Волкова.
        - Вы уже отчитались об инциденте, Роман Евлампиевич?
        - Нет, - пробормотал Роман.
        - Почему?
        - Всё обошлось.
        - О чём речь? - нахмурился Афанасий.
        - В небе над городом произошёл прискорбный случай - дуэль вертолётов. В одном из них находился господин Волков.
        Экстрасенсы с любопытством и Вьюгин озабоченно посмотрели на Романа.
        - Расскажите поподробнее, - добавил начальник отдела.
        Роман сдержанно поведал историю нападения «Чёрной акулы».
        - Почему же он отстал? - поинтересовался Войнович.
        - Не знаю, - тихо, после паузы, ответил Роман. Он не был уверен в эффективности своей пси-атаки и не мог утверждать, что именно эта атака «отвела глаза» пилоту
«Чёрной акулы».
        - Странное дело. - Генерал побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. - Вертолёт
«Ка-50» «Чёрная акула» приписан к Архангельскому погранотряду. Что он здесь делал и почему напал на «Сапсан» с вами - неизвестно. Вы пытались воздействовать на него дистанционно?
        Роман помедлил, кивнул нехотя.
        - Пытался.
        - Что ж, возможно, пилот «Акулы» это почувствовал. Хотя всё равно непонятно, чем вы ему досадили. Будем разбираться. Отдыхайте, господа-товарищи, завтра с утра нам придётся ещё раз устроить брейнсторминг, поищем запасные выходы на лодку.
        - Надо запретить… - неуверенно начал Роман.
        Войнович встал, смерил его взглядом.
        - Что запретить?
        - Все полёты над портом… и над городом, до спуска лодки. Тогда если кто-то взлетит, будет понятно, что это неспроста.
        Генерал в сомнении погладил пальцами подбородок.
        - Я в это не верю, контрразведка в Северодвинске работает хорошо и не допустит реализации простых решений.
        - Не смогла же она определить место установки взрывного устройства, - проворчал Джокер, поддержав тем самым идею Волкова.
        - Хорошо, я приму меры. Спокойной ночи.
        Войнович вышел.
        - Ну ты даёшь! - взорвался Крист, с уважением глядя на Романа. - Неужели смог
«закрыть» пилота «Акулы»?
        Роман промолчал.
        - Всё! - поднял руки вверх Вьюгин. - Всем отдыхать!
        Экстрасенсы потянулись к выходу из номера.
        - А вас, Штирлиц, я попрошу остаться. - Афанасий взял Романа под локоть.
        Немая сцена, случившаяся после этих слов, очень напоминала эпизод известного фильма «Семнадцать мгновений весны».
        Экстрасенсы переглянулись, дверь закрылась за ними. В комнате остались Вьюгин, капитан Шаймиев и Роман.
        - Ну-ка, поподробнее о своих контактах, - попросил Афанасий. - С кем встречался, кто вас провожал, кто интересовался.
        - Никто, - ответил Роман, вспоминая двух мужчин в холле гостиницы, проводивших его глазами, когда он проходил мимо. Однако доказать их интерес к своей особе не представлялось возможным, и он промолчал. Добавил с заминкой: - Но что-то готовится, зуб даю.

3
        Афанасий ничем не показал своих сомнений в правильности действий Волкова. Но разочарование Романа собственной несостоятельностью было таким, что он готов был сквозь землю провалиться либо уехать из Северодвинска в тот же вечер. Останавливало его лишь ощущение беды, нависшей над городом, которую, кстати, никто из экстрасенсов Вьюгина не чувствовал.
        Когда Афанасий отпустил Романа, он спустился в холл гостиницы, бесцельно побродил вдоль витрин магазинчика и парикмахерской, в надежде наткнуться на подозрительных постояльцев. Но ни прежние, оставившие неприятный след в душе, ни другие в этот вечер ему не встретились. Лишь в парикмахерской молодая девушка хлопотала над толстяком, проявившим желание постричься. Роман бросил на него взгляд и посочувствовал парикмахерше, поскольку гость обильно потел.
        Соседом Романа по номеру был Джокер, но пришёл он поздно, когда Волков уже лёг. Разделся экстрасенс быстро и бесшумно. Роман ждал, что Джокер заговорит (он должен был чувствовать, что сосед не спит), однако не дождался. Джокер уснул практически мгновенно. Психика у него была весьма устойчива.
        Роман устроился поудобнее, хотел было «постранствовать вне тела», используя метод Джека Лондона, описанный им в романе «Смирительная рубашка», но остановил себя, понимая, что судорожные попытки определить источник опасности успеха не принесут. Оставалась надежда, что, объединившись во время «мозгового штурма», экстрасенсы все вместе смогут найти затаившегося в городе или его окрестностях диверсанта.
        Он уснул, привычным усилием настроив «резонансный контур» психики на локацию шумов.
        Проснулся от взгляда.
        Взгляд был ментальный, мысленный, но вошёл в голову, как нож в сердце, заставив Романа подхватиться на кровати.
        Джокер спал, не издавая ни звука. По ночному номеру плыла тишина. Ни одно движение, ни один скрип не нарушали этой тишины. Но «взгляд» сидел в голове гвоздём и не давал возможности уснуть.
        Роман попытался мысленно накрыть голову зеркальным колпаком.
        Стало легче.
        Тогда он разделил сознание на несколько призрачных струй и послал одну струю искать источник «взгляда».
        Повеяло знакомым ментальным запахом.
        Роман полистал в памяти «справочник запахов» и замер: «взгляд» нёс знакомые пси-вибрации, принадлежащие одновременно и магу по имени Арчибальд, служащему на базе ЦРУ на острове Нунивак, и пилоту «Чёрной акулы»! Эти пси-вибрации были очень слабыми, прозрачными, смазанными, почти неощутимыми, но Волков смог-таки уловить их и отождествить с определёнными людьми, носителями конкретных психик.

«Взгляд» стал острее.
        Роман вспыхнул , выжигая энергетическим лучом серую прозрачную ткань «взгляда».
        С лёгким «вскриком» удивления поток давления на мозг исчез, испарился, рассыпался на тающие «хлопья» эмоций.
        Волков полежал немного в состоянии пружины, держа наготове «копьё света», способное пронзить чёрного «дракона» пси-воздействия. Хозяин «взгляда» не подавал признаков жизни. Получив неожиданный отпор, он решил больше «не светиться» и затаился по-змеиному, не став при этом менее опасным. Он лишь сделал вид, что испугался и ударился в бега.
        Роман расслабился. В данный момент он ничего не мог сделать, даже вычислить местонахождение пси-оператора, который прятался совсем недалеко, в городе. Но сомнений в том, что диверсия готовится под прикрытием блэкзора Арчибальда, не осталось. Волков очень надеялся, что его доводы возымеют действие на Войновича, Вьюгина и экстрасенсов, и они прислушаются к новичку команды.
        Не прислушались!
        Утром Вьюгин после завтрака собрал группу у себя в номере, выслушав Волкова, сказал мрачно:
        - Если брейнсторминг ничего не даст, умываем руки.
        - А если удар всё-таки готовится? - заикнулся Роман.
        - Делаем, что можем, - отрезал Афанасий. - Мы не боги. Если ничего не учуем, то скорее всего ничего и не случится.
        В машине он подсел к Роману, склонился к его уху:
        - Я заметил твой взгляд. Что ты хотел сказать?
        Роман заколебался, прикидывая, как майор воспримет его слова.
        - Я чувствую его…
        - Точнее.
        - Мне кажется, это «запах» Арчибальда.
        - Кого?!
        - Он допрашивал Алтына.
        - Какого Ал… ах, да. - Афанасий встревоженно глянул на Волкова. - Ты имеешь в виду…
        - Блэкзора, экстрасенса из ЦРУ. Он допрашивал Алтына, я запомнил его ментальный
«запах».
        - Каким образом блэкзор оказался в Северодвинске?
        Роман не ответил.
        Афанасий взъерошил волосы надо лбом.
        - Не верю! Сенс ЦРУ здесь? Чушь!
        Роман продолжал молчать.
        Микроавтобус с подчинёнными Вьюгина проехал ворота «Севмаша», свернул налево, к ангарам и портовому оборудованию выводного гидроузла.
        - Ладно, поговорим позже, - отсел Вьюгин.
        Через несколько минут показался крытый эллинг, где стояла подводная лодка «Перун».
        - Есть смысл осматривать портовую инфраструктуру? - повернулся к подчинённым Афанасий.
        Экстрасенсы дружно покачали головами.
        - Нет, - выразил общее мнение Джокер.
        - В таком случае давайте пройдём в операторскую на втором ангаре и попробуем устроить РМ.
        Что такое РМ, никто спрашивать не стал. На жаргоне сотрудников ИПФ это означало -
«резонанс мозгов».
        Все вышли из душной машины в ласковое утро середины октября, больше напоминающее июньский погожий день где-нибудь в Подмосковье.
        - Сейчас бы на море, - мечтательно проговорил Зюма, - полежать на песочке, поплавать.
        - Ага, поплаваешь здесь, как же, - проворчал Зяблик. - Температура воды в Белом море даже летом не поднимается выше двенадцати градусов, а сейчас и вовсе, наверно, градусов шесть-семь.
        - Слабо усилием мысли подогреть воду? - прищурился Крист.
        - Потом будете мечтать о морях, - озабоченно сказал Афанасий. - Наша задача - безопасность лодки, а не проблема повышения температуры воды.
        Вошли под своды прохладного ангара, где находилась в данный момент «королева бала» - атомная субмарина «Перун», окунулись в гулкий шелест и вибрирующие посвисты заводского корпуса.
        Роман остановил Афанасия.
        - Мне нужна машина.
        - С ума сошёл? - свёл брови к переносице Вьюгин.
        - Я знаю, где искать диверсантов.
        - То есть час назад не знал, а теперь вдруг знаешь?
        Роман кивнул, понимая, что выглядит в глазах майора идиотом.
        - Ну и где?
        - В посёлке Зелёный Бор.
        - С чего ты взял?
        Перед глазами развернулась панорама посёлка, домик на окраине пустого поля, половинка бака - «геликоптер» Петровича. Однако, поглядев в глаза майора, Роман не стал говорить ему об этом. Афанасий просто отмахнулся бы.
        - Дай машину, съезжу посмотрю.
        - Ты нужен здесь.
        - Здесь пусто. Диверсанты заложили взрывное устройство именно в надежде на то, что больше искать ничего не будут. Основной удар будет нанесен с воздуха.
        - Заладил одно и то же. - Афанасий с трудом сдержал раздражение. - Генерал меня по головке не погладит.
        - Если что-нибудь случится, тем более не погладит.
        Вьюгин заколебался, посматривая то на корпус субмарины, то на спины экстрасенсов. Махнул рукой:
        - Ладно, будь по-твоему. Бери наш мини-вэн и езжай. В случае чего звони.
        - Спасибо.
        - Не за что пока. - Они вернулись на площадку перед ангаром. - Ох, чую, получу нагоняй от начальства. Кстати, почему Зелёный Бор? Ты же осматривал те места с вертолёта.
        Роман хотел сказать, что к нему пришло озарение, но Вьюгин отвлёкся, отвечая водителю микроавтобуса, и забыл о своём вопросе.
        - Я поехал?
        - Пока-пока. - Афанасий убежал вслед за группой.
        Роман сел рядом с водителем, которого все звали Петровичем, невольно усмехнулся. Конструктора «геликоптера» тоже звали Петровичем, и назвать это случайностью не поворачивался язык.
        - В Зелёный Бор? - спросил Петрович, маленький, шустрый, морщинистый, лысоватый, средних лет.
        - Да, - коротко ответил Роман.
        Микроавтобус развернулся, резво побежал по территории завода, выкатился за ворота и помчался по улицам Старого города к выезду из Северодвинска.
        Роман посмотрел на часы. До спуска лодки на воду оставалось полтора часа, времени в запасе было не так уж и много.
        - Быстро доберёмся, - весело сказал Петрович, заметив жест пассажира. - Тут всего-то километров двадцать.
        Микроавтобус свернул и оказался в пробке. Улица была узкая, двухрядная, и машины ползли по ней практически со скоростью пешехода.
        Петрович смущённо покосился на Волкова, вытянул голову, стараясь разглядеть причину пробки.
        - Авария, что ли?
        - Объехать можно?
        - Объехать-то можно, почему не объехать? Да ведь повороты здесь платные. Сейчас доедем до перекрёстка, и я махну дворами до Морского проспекта, а там уже и Архангельская трасса рядом.
        Роман прислушался к своим ощущениям.
        Кто-то продолжал смотреть на него с огромной высоты, косо смотрел, с ехидной ухмылкой, как бы поддразнивая: что, экстрасенс, просмотрел засаду? упустил шанс получить орден? слаб оказался?
        Роман напрягся, сбрасывая с головы липкую «паутину» неприятных вибраций. Причиной ощущений мог быть только ментальный «взгляд» неизвестного экстрасенса, а это означало, что в оценке происходящего он не ошибся. Диверсанты не поменяли планы, точнее, продолжали выполнять намеченное, и обнаружение русской контрразведкой взрывного устройства на «Севмаше» входило в эти планы.
        - Побыстрее бы.
        - Щас. - Петрович лихо развернул микроавтобус, пересёк две сплошные полосы на дороге и погнал машину по дворовым переулкам. К счастью, ГАИ этот манёвр не заметила, иначе Роман никогда не добрался бы до нужного пункта.
        Вырвались на шоссе. Петрович прибавил газу.
        Роман отогнал эфемерное «щупальце» внечувственного «локатора», сосредоточился на восприятии пространства посёлка Зелёный Бор, каким видел его с вертолёта. Перед глазами проявилась картина посёлка, освещённого лучами низкого солнца. Показался домик Петровича, создателя «геликоптера», сарай за домом. Однако самого аппарата внутреннее зрение Романа, которое он называл «третьим глазом», не заметило. Впечатление было такое, будто в том месте, где он стоял, образовалась дыра, поглотившая аппарат.
        Роман вышел из состояния пси-резонанса, успокоил разыгравшееся воображение, снова попытался нащупать в пространстве «геликоптер» Петровича. И опять провалился в
«яму», источавшую тёмные струи тумана, поглощающего лучи мысленного «прожектора».
        Да это же «крышка», пришёл на ум термин Зюмы. Под этим словом штатный экстрасенс ФСБ понимал защитный ментальный экран, которым могли накрывать свои владения особо одарённые сенсы. Таким магом был и Арчибальд, показавший свои возможности ещё на острове Нунивак.
        Роман вынырнул из мысленных «странствий вне тела», посмотрел на часы. В принципе можно было звонить Афанасию, потому что «геликоптер» Петровича явно готовили к полёту.
        - Ещё минут пять, и мы на месте, - заверил водитель.
        Микроавтобус свернул на грунтовую дорогу, поднял хвост пыли.
        Через несколько минут в просветах между деревьями замелькали старые дома посёлка, мелькнул стрельчатый силуэт колокольни. Дорога вильнула, и машина оказалась на краю поля, за которым располагался посёлок Зелёный Бор в окружении жёлто-серых осенних лесных полос.
        - Куда теперь? - спросил Петрович.
        Роман увидел «геликоптер».
        - К дому!
        Однако стоило машине свернуть к владениям Петровича-первого, как из-за сарая слева от дома вывернулся серебристый внедорожник и метнулся к ним наперерез.
        Роман почувствовал толчок сердца, положил руку на локоть водителя.
        - Останови.
        Микроавтобус затормозил.
        Джип остановился. Из него выбрались два могучих бритоголовых парня в одинаковых чёрных штанах и пятнистых безрукавках. На их лицах лежала печать деревянной флегматичности.
        - Поворачивайте, - сказал один из них, с рыжими ресницами.
        - Фил? - узнал его Петрович, удивлённо посмотрел на пассажира. - Это же Фил, бармен из «Белого моря». И Костя-каратист, его дружок. Что они здесь делают?
        Он высунулся в окно.
        - Фил, привет, не узнаёшь?
        - Поворачивай, - не меняя тона, проговорил Фил.
        Второй здоровяк, пониже ростом, с усиками, демонстративно показал висящий на поясе нож в чехле.
        - Да мы только хотели посмотреть…
        - Поворачивай, холера свинячья! - показал крупные лошадиные зубы парень с ножом.
        Роман просканировал обоих и понял, что они закодированы. Головы парней окутывала серая дымка с просверкивающими в ней алыми паутинками.
        - Гони к дому! - выдохнул он. - Видишь, там стоит аппарат с винтами?
        - Это вертушка Петровича.
        - Нельзя допустить, чтобы она взлетела!
        - Понял. Эх, мама родная!
        Микроавтобус попятился назад, провожаемый взглядами бритоголовых, и внезапно рванул по полю к дому конструктора «геликоптеров».
        Парни оторопели, потом дружно ломанулись в джип, и тот помчался вслед за микроавтобусом.
        Роман достал мобильник, собираясь позвонить Афанасию. Но тут из-за штабеля старых потемневших досок выбежали ещё двое мужчин, в джинсах и чёрных рубахах, преградили микроавтобусу путь. Один из чернорубашечников поднял руку, и Петрович с матом развернул микроавтобус.
        - У них пистоль!
        Раздался тупой удар, двигатель машины заглох.
        - Приехали, мля! - отчаянно вскричал Петрович.
        Роман кинул ему мобильник.
        - Звони по первой строчке!
        Рванув дверцу, он выскочил из кабины.

«Геликоптер» стоял в двадцати шагах от микроавтобуса, винты его вращались. Пилота видно не было, но по яркой «молнии», слетевшей с небес на голову, Роман понял, что его магический противник сидит в кабине самодельного летательного аппарата.
        Ещё одна ослепляющая «молния» ментальной атаки пронзила голову. В глазах потемнело, хотя Роман попытался закрыться мысленным зеркалом. Тогда он наугад выбросил «кулак» энергии, целя в источник «молний», и попал!
        Зрение прояснилось.
        Но осознать победу ему не дали.
        Плотный мордатый парень оказался в метре от него, выбросил вперёд кулак - обычный, физически реальный, и Роман отлетел назад как пушинка. Глаза наполнились слезами, рот - горечью.
        Тем не менее сознания он не потерял, подхватился на ноги в горячке пси-поединка, всё ещё удерживая мысленный контакт с колдуном в кабине «геликоптера».
        Перед глазами проявилось эфемерное видение: гигант с расплывающимся чёрным лицом и пронзительными светящимися глазами замахивается суковатой дубиной…
        Он подставил под удар бетонную плиту.
        Дубина врезалась в плиту, сплющилась, истаивая клочьями светящегося дыма.
        - Вот пидор! - послышался чей-то сдавленный голос. - Ещё сопротивляется! Да я же тебя по яйца в землю вобью!
        Рядом оказался мордатый, злобно ощерился.
        Сознание Романа раздвоилось, растроилось, расчетверилось. Каждая его частичка теперь отрабатывала свой участок происходящего. Он увидел второго парня, с пистолетом, обегавшего микроавтобус, подъехавший джип, из которого выпрыгивали бритоголовые, собравшийся взлететь «геликоптер», мордатого с его кулаками-молотами. Один его удар запросто мог убить или искалечить человека. С ним надо было что-то делать в первую очередь, и Роман первым «обработал» парня - послал в глаза «язык огня».
        Мордатый с воплем отпрыгнул назад, отмахиваясь от внушённого «протуберанца» руками.
        Роман вцепился в «гиганта» с плывущим чёрным лицом, пытаясь вытащить его из кабины аппарата.
        Возможно, что ему удалось бы отвлечь противника, заставить отбиваться в пси-пространстве, не дать взлететь, но напарник мордатого поднял пистолет, и Роман успел лишь «сбить прицел» - плеснуть в лицо парня «мысленной кислотой».
        Раздался вопль и одновременно выстрел.
        Роман отлетел к штабелю досок: пуля попала ему в плечо.
        Винты «геликоптера» завертелись быстрее, он стал подниматься в воздух.
        Где-то вдруг взвыл двигатель мчавшейся по полю машины, послышались крики.
        - Руки! Всем лечь! Кому говорю!
        Раздались выстрелы.
        Парень с пистолетом упал. Его напарника сбили с ног. Над Романом склонился Афанасий.
        - Живой?!
        - Частично. - Роман попытался встать, но рана в плече отозвалась такой болью, что он глухо вскрикнул, зажимая рану рукой.
        - Лежи! Сейчас вызовем «Скорую».
        - Он полетел туда…
        - Кто?
        - Арчибальд.
        - Да хер с ним, пусть летит, над Северодвинском летают наши «Сушки», собьют, если увидят.
        - Не увидят. Помоги встать. - Роман, морщась, отнял ладонь от плеча, посмотрел на кровь, снова зажал рану. Мысленным усилием попытался остановить кровотечение.
        - То есть как не увидят?! - не понял Вьюгин.
        - Он умеет… отводить глаза.
        - Ч-чёрт! - Афанасий схватился за мобильный. - Шамильевич, быстро к генералу, пусть поднимает звено «Ми-двадцать восьмых»!
        - Не надо, - пробормотал Роман, борясь с головокружением. - Они не успеют.
        - Но делать же что-то надо?!
        - Я постараюсь… закрыть его…
        - Ладно, постарайся, я вызову врача. - Афанасий снова взялся за телефон, одновременно руководя своими операми, с которыми приехал в Зелёный Бор.
        Кровь унялась, хотя пуля продолжала сидеть в плече. Роман это чувствовал. От потери крови не умру, подумал он полушутливо, как о чём-то несущественном. Где бы взять силы, чтобы выйти на уровень оператора? Как говорил председатель АНЭР? Активника? Олег Харитонович, откликнись!
        Малахов не отозвался. Зов Романа был то ли слишком слаб, то ли неумел. Вызывать коллег на телепатический контакт (как говорили ясновидцы), или ментальную связь (термин принадлежал учё- ным), или на неслух (это слово применяли люди АНЭР), он ещё не научился.
        Ладно, чудо-юдо поганое (так, кажется, говорили герои русских былин?), будет тебе поединок! Даже если ты не захочешь!
        Роман прислонился спиной к штабелю досок, уловил бешеный взгляд Афанасия (майор ругался с кем-то по поводу присылки «Скорой помощи»), но отвечать не стал. Заставил себя забыть о мелочах, о суматохе вокруг, о боли в плече. Раздвинул границы сознания и невесомым духом воспарил над собственным телом, над полем, домиком Петровича (жив ли авиаконструктор?), над посёлком Зелёный Бор.
        Горизонт распахнулся во всю ширь. Стали видны - хотя и в другом цветовом диапазоне - леса, болота вокруг Северодвинска, устье Двины, залив и сам город.
        Роман-дух огляделся и увидел кружащие в воздухе над портом самолёты. «Сушки», как ласково сказал Вьюгин.
        И ещё один аппарат приближался к порту - самодельный «геликоптер» Петровича, маленький, несерьёзный, игрушечный с виду, однако начинённый смертью «по самые маракасы». Летел он низко над домами, не торопясь, не летел - крался и представлял собой хорошую мишень для истребителей морской авиации. Однако лётчики его не видели.
        Роман понимал - почему.
        Пилот «геликоптера» умело отвёл им глаза.
        - Без двух минут два, - торопливо сказал кто-то рядом. - Сейчас откроют гидроузел.
        Роман не отреагировал на это сообщение. Он готовился атаковать пилота винтокрылой машины, «закрыть» так, чтобы тот потерял направление и не долетел до порта.
        Пора?
        Дух Волкова коршуном кинулся на сверкающие винты «геликоптера».
        Навстречу ему ударила струя снежной пыли!
        Роман ошеломлённо отлетел назад.
        Кто-то угрожающе и одновременно презрительно посмотрел на него. Очень знакомо посмотрел. Ледяными глазами!
        - Арчибальд… - прошептал он немеющими губами.
        В голове взорвалась бомба ехидного смеха.
        - Что, милый мой, силёнок не хватает тягаться со мной? Я уже у цели!
        Роман усилием воли раздробил сознание на потоки. Один поток попытался пробиться в кабину «геликоптера», второй нашёл истребитель «Су-25» над заливом, хлестнул отрезвляюще по лицу пилота ментальной «ладонью». Третий поток поднялся над городом выше, так что море слева открылось во всю ширь до горизонта.

«Кто-нибудь слышит меня?!»
        Воздух вокруг всколыхнулся, прянул сферической волной во все стороны, возбуждая множество шепоточков и вспышечек неслышимого пси-эха.

«Сам работай», - прилетел ворчливый ответ.

«Сам-сам-сам-сам…»

«Рома?» - отозвался кто-то удивлённо.

«Алтын?!» - удивился и Роман.

«Слушаю тебя».

«Подсоединись!»

«Я в твоём распоряжении».
        Роман не знал, где в настоящий момент находится Алтын - Ылтыын Юря, спасённый им месяц назад разведчик, но для мыслесвязи расстояния не играли существенной роли, а установленный контакт нёс главное - энергию , и Роман «опёрся» на этот поток, как на гранитную плиту. Его пси-выпад на сей раз пробил защитную «шапку-невидимку» пилота «геликоптера», которым несомненно являлся Арчибальд.

«Геликоптер», выбравшийся к порту и почти приблизившийся к спускаемому на воду при большом скоплении народа подводному ракетоносцу, вильнул, закружился на месте.
        Роман ощутил всплеск удивления, затем - злобный высверк ледяных глаз и вопль ярости:

«Год демент! Кто посмел?!»
        Роман раскалённой иглой пробил слой тумана, прикрывающий мыслесферу пилота, вонзил в глаза ему световые лучи.
        Новый пси-вскрик:

«Дьявол! Ты посмел… мне!.. противостоять?!»

«Геликоптер» пошёл по кругу, шатаясь из стороны в сторону, облетел гидроузел с лодкой, вынесся над акваторией порта.
        Его наконец-то заметили пилоты «Су-25», кружащих над портом, и один из них, не колеблясь, выпустил ракету.
        Роман внезапно ослабел. Силы его кончились. Но всё-таки он успел поймать «хвост» ментальной передачи, посланной неизвестно кем неизвестно кому:

«Обнаружен… ухожу… задача не… ликвидирую причину лично…»
        Затем донеслась ещё одна фраза:

«Мы ещё встретимся, господин русский экзор…»
        И контакт с Арчибальдом окончательно прервался.
        Дух Романа стремительно вернулся обратно, нырнул в тело как в темницу. Он уже не увидел, как ракета нашла «геликоптер» и разнесла его на кусочки со всей смертоносной начинкой.
        Над ним склонился Вьюгин, какие-то люди, женщина в белом халате.
        Сознание двоилось, плыло, ускользало, голоса людей отдалились, лишь один проник в уши и остался там:
        - Ты его сделал!
        - Мы, - пробормотал Роман, имея в виду себя и Ылтыына, и потерял сознание.

4
        Окно было мутно-белым и мешало сосредоточиться.
        Роман долго пытался разглядеть, что происходит за стеклом, пока не догадался, что идёт снег.
        Он даже привстал на локтях, ловя глазами полёт снежинок, получил укол боли в плечо и упал обратно.
        - Не может быть! Сколько же я пролежал здесь?
        В палату вошёл мужчина в белом халате поверх куртки, проговорил хриплым голосом:
        - Привет, раненый.
        Роман сморгнул слёзы, протёр кулаком глаза.
        Это был Афанасий. В руке он держал большой пакет с эмблемой Северодвинска, поставил пакет на тумбочку.
        - Здесь фрукты, соки. Налить минералки?
        - Не надо. Сколько я пролежал здесь?
        - Всего четыре дня.
        - Но там снег…
        - Север, однако, погода изменилась за два дня. Позавчера ещё солнце светило вовсю, а вчера грянул мороз под минус десять и пошёл снег. Теперь по всей планете погода меняется практически мгновенно. Как ты себя чувствуешь?
        - Нормально.
        - Расскажешь, что произошло? Нам только сегодня разрешили к тебе зайти.
        Роман помолчал, вспоминая мгновения мысленно-энергетической схватки с пилотом
«геликоптера».
        - Что с лодкой?
        - Всё в порядке, стоит в доке доукомплектации. Приняты дополнительные меры безопасности. Теперь на «Севмаш» не только мышь не проберётся, но и муха не долетит.
        Роман усмехнулся.
        - Нанороботы пролетят.
        - Пока это только американские пугалки. Военные нанороботы ещё только разрабатываются.
        - Скоро мир изменится.
        - Ну, скоро не скоро, а лет пять пройдёт, пока нанотехнологии достигнут совершенства. Появятся и какие-нибудь новые технологии защиты.
        - Пока что их нет. Не обязательно взрывать объекты, корабли и самолёты, достаточно запустить невидимые глазу нановирусы, и компьютеры перестанут работать в один миг. А без них любой ракетоносец - железная банка с бесполезным оружием на борту.
        - Ты прав. Но не всё так печально, думаю, над защитой от подобных вирусных атак работают люди небесталанные. Что-нибудь придумают.
        - Петрович жив? Я имею в виду…
        - Конструктора «геликоптера»? Жив, хотя с головой у него не всё в порядке.
        - Нашли пилота?
        Афанасий поморщился.
        - Никого, ни одного клочка. Такое впечатление, что «геликоптером» Петровича управлял автопилот.
        Роман покачал головой.
        - Нет, пилот там был… живой… с «запахом» Арчибальда.
        - Не ошибаешься? Нам только церэушного разведчика здесь не хватает.
        - Арчибальд не разведчик, он сенс очень высокого уровня. Не понимаю, зачем он взялся за это дело - теракт.
        - Ну, может, почувствовал себя князем мира, способным на любое деяние. Хотя я не верю, что он был на борту «геликоптера». Контрразведка пропахала каждый метр порта и весь залив и ничего не нашла.
        - Он там был.
        - Куда же делся?
        - Выпрыгнул до взрыва.
        - Без парашюта?
        - «Геликоптер» сбили не над сушей, а над водой.
        Афанасий махнул рукой.
        - В принципе это уже не наша забота. Пусть ищут. А тебе положена награда, генерал самолично обещал подъехать и вручить.
        - Было бы за что.
        - Есть за что.
        Дверь в палату приоткрылась, в ней показалась смущённая физиономия Джокера.
        - Можно?
        - Заходите, - сделал приглашающий жест Вьюгин.
        Один за другим в палату вошли экстрасенсы его команды. Затем появился начальник отдела в накинутом на плечи коротком халате. Он нёс большой прозрачный пакет и красную коробочку.
        - Приветствую вас официально, - генерал протянул Роману коробочку, - и неофициально. - Он поискал глазами место и поставил пакет рядом с пакетом Афанасия. - Это крымские яблоки и соленья. Как вы тут устроились?
        Роман вопросительно посмотрел на Вьюгина.
        - Что это?
        - Открывай.
        Роман открыл. В коробочке лежал самый настоящий орден.
        - За заслуги перед Отечеством четвёртой степени, - сказал Войнович. - Поздравляю, заслужили.
        Экстрасенсы разом заговорили:
        - Поздравляем.
        - Хорошо поработал…
        - Отметить бы надо.
        - Выйдет на волю - отметим, - пообещал Войнович. - Можете объяснить, что произошло в порту? Как вы нашли ту магическую мразь?
        Роман потрогал орден, закрыл коробочку.
        - Я был не один. Они тоже участвовали.
        - Они своё получили.
        Ничего объяснять не хотелось, да ещё в кругу сенсов. Вопрос начальника отдела казался бестактным. Да и Роман не считал себя «штатным колдуном» ФСБ. Орден можно было считать попыткой привязать его к службе партикулярно.
        - Понимаю, - улыбнулся Георгий Евсеевич, хотя лицо его при этом вовсе не подобрело. - Не хотите делиться секретами. Предполагаю, что вы сумели навести на диверсанта «порчу». Или «сглаз»? Как у вас это называется?
        - Деформация биоэнергоинформационной оболочки, - серьёзно проговорил Джокер.
        - Инфицирование биополя, - добавил Зюма.
        Вьюгин и Войнович переглянулись. Начальник отдела засмеялся.
        - Всё понятно. Вопросов больше нет. Поправляйтесь, Роман Евлампиевич, за вами присмотрят наши люди, во избежание недоразумений, так сказать. Для доставки в столицу вас будет специально дожидаться военный борт. Майор проследит.
        Войнович пожал руку Роману и вышел.
        Засобирались и экстрасенсы. Роман читал заинтересованность в их глазах, они ждали подробностей схватки с пилотом «геликоптера» в небе над портом Северодвинска, но открывать детали боя всё равно не хотелось.
        В палате остался Афанасий. Протянул Роману телефон.
        - Твой мобильный. Тебе кто-то звонил.
        Роман выхватил телефон, ткнул в кнопку «меню».
        Звонков насчитывалось не меньше десятка. Два от мамы, остальные от Даниэлы.
        - Ну, я пошёл, - сказал Афанасий, направляясь к выходу из палаты. - Держись, опер, я на связи.
        - Я не опер, - буркнул Роман.
        Вьюгин оглянулся, смерил его внимательным взглядом.
        - В том смысле, что ты мощный пси-оператор. Таких у нас в отделе не было. Наши сенсы могут разве что «нюхать» следы происходящего, ты же способен дистанционно воздействовать на людей. Генерал хотел присвоить тебе звание капитана, я отговорил.
        - Ни к чему.
        - Согласен, дело не в звании. Ты свободен в выборе пути. Захочешь уйти «на творческие хлеба», мы держать не станем.
        Роман недоверчиво усмехнулся.
        - Даже уговаривать не будете?
        - Уговаривать будем. - Афанасий наметил улыбку. - Преследовать и заставлять работать из-под палки - нет. Пока.
        Он вышел.
        Роман проследил его движение мысленным взором, заметил два светящихся «военной субординацией» огонька: это были оперативники отдела, оставленные генералом для охраны палаты с ценным сотрудником.
        Роман покачал головой. Он по-прежнему не считал себя сотрудником отдела ИПФ ФСБ. Но, похоже, к этому надо было привыкать.
        Телефон в руке стал горячим.
        Он спохватился, ткнул палец в окошечко «меню» с именем Даня.

* * *
        Ему удалось уговорить лечащего врача, и тот отпустил его на два дня раньше срока, с условием, что пациент будет соблюдать все рекомендации. Роман пообещал, хотя думал о другом: ни на один звонок Даниэла не ответила. Что крылось под этим молчанием, было неизвестно. Ревновать его она не могла, зная, куда и с какой целью (секретов от неё у него не было) он поехал. Оставалось гадать о причине молчания и надеяться, что ничего плохого не случилось.
        Он даже попробовал отыскать ауру девушки в Москве, отлично зная её цвет и эмоциональное насыщение. Но ему это не удалось. Скорее всего Даниэла находилась за пределами столицы, иначе трудно было объяснить её загадочное поведение.
        Только в самолёте, после старта с аэродрома Северодвинска, он догадался позвонить маме Даниэлы в Рязань. Однако и она не знала, где находится её дочь.
        - Созванивались позавчера, - добавила Надежда Андреевна. - В командировку вроде бы не собиралась. Да и кто её пошлёт из гимназии? Учёба давно началась, а каникулы нескоро.
        В таком мрачном настроении Роман и вернулся в Москву. Поискал девушку в квартире (вдруг она дома?), быстро переоделся (погода изменилась и здесь, пошли дожди), сел в машину и метнулся на Беговую, домой к Даниэле. Позвонил в дверь несколько раз, потом открыл своим ключом.
        Квартира была пуста. После переезда к нему Даниэла редко бывала дома, появляясь здесь лишь для того, чтобы поухаживать за комнатными растениями или взять что-либо из гардероба.
        Роман прошёлся по комнатам, принюхиваясь к обычным запахам, включил обоняние ментальное. Какое-то время казалось, что по квартире плывет тонкий «запах» чужеродности, похожий на горьковато-миндальный запах яда. Однако ничего тревожного сознание и подсознание не отметили. Если Даниэла и приходила сюда, то в хорошем настроении, никого не боясь.
        Он позвонил Наташе, подруге Даниэлы, с которой она встречалась чаще других.
        Наташа ответила, что разговаривала с Даниэлой два дня назад.
        Роман ещё раз позвонил Надежде Андреевне, спросил, не могла ли её дочь поехать к каким-нибудь родственникам.
        - Ну что ты, Рома, - отмахнулась она, - она бы мне сказала. Да и вряд ли её отпустили бы с работы в такое время.
        Тогда он поехал в гимназию на Мневники.
        Секретарша директора гимназии удивилась вопросу:
        - Даниэла Валерьевна не появляется уже третий день. Заболела, наверно. Мы открыли ей больничный.
        - И не проверили, болеет она или нет? - удивился в свою очередь Роман.
        - Даниэла Валерьевна очень ответственный работник, - строгим голосом сказала белокурая секретарша. - Ещё ни разу не было, чтобы она прогуляла занятия без причины.
        - То есть вы ей не звонили, - уточнил Роман, выходя из приёмной в расстроенных чувствах.
        В машине он прикинул план дальнейших действий. На душе стало тревожно и зябко. Ни мама, ни сотрудники на работе, ни подруги не знали, где находится Даниэла, и сердце подсказывало, что причина исчезновения девушки не связана ни с её работой, ни с болезнью.
        Вьюгин отозвался быстро:
        - Ага, прилетел, значит. Как плечо?
        - Заживает. - Роман коротко рассказал майору о пропаже любимой.
        - Всех обзвонил? - поинтересовался Афанасий. - Не могла она куда-нибудь уехать втайне от тебя?
        - Нет.
        - Ладно, попробуем поискать по нашим связям. Если узнаешь что, сообщи.
        Подумав, Роман поехал домой. Надо было сложить все имевшиеся факты в одно целое и поискать Даниэлу «ментальным локатором». А если не получится - попросить помощи Олега Харитоновича.
        Однако просить никого не пришлось. Дома его ждал председатель АНЭР.
        - Извини, что без приглашения, - встал с дивана Олег Харитонович, придержал куртку на коленях. - Мне показалось, что я тебе нужен.
        Роман почувствовал облегчение. С этим человеком не надо было хитрить, ходить вокруг да около и говорить намёками. Он видел людей насквозь.
        - Чаю?
        - Не откажусь, погода нынче слякотная.
        Роман сбегал на кухню, заварил свежего чаю, хотел отнести приборы для чаепития на подносе в гостиную, но гость сам заявился на кухню.
        - Посидим здесь. Уютно у тебя, женская рука чувствуется.
        Роман сжал зубы.
        - Я живу не один.
        - Хорошо.
        - Но она исчезла…
        - А это плохо. Рассказывай.
        Роман поведал Малахову историю поисков Даниэлы.
        - Понятно, - кивнул гость. - Я наслышан о случившемся в Северодвинске, но желательно узнать подробности.
        - А что делать с Даниэлой?
        - Нужна полная информация.
        Чувствуя себя не в своей тарелке, Роман сообщил гостю о схватке с чужим пси-оператором, которого он называл Арчибальдом.
        - Да, интересная история, - согласился Олег Харитонович. - Мне непонятна его активность, сенсам такого уровня нет нужды вмешиваться в дела людские, не царское это дело. Здесь присутствует какая-то странная необходимость, которую я не могу объяснить.
        - Он обещал встречу, - криво улыбнулся Роман.
        - А вот это совсем плохо. Такие люди слов на ветер не бросают. Могут и отомстить. Боюсь, с твоей женой приключилось…
        Роман подался вперёд.
        - Что?!
        - С другой стороны, я не уверен, что твой визави опустится до такого низкого состояния. Тем не менее будем ориентироваться на психологию европейцев, основанную на императиве «иметь». Они всегда хотят всё иметь. Впрочем, это схоластика. Я вынужден покинуть тебя, у меня важная встреча, но вечером вернусь.
        - Ты думаешь, Арчибальд… похитил Даню?
        - Ты проявил силу , друг мой, и тобой, скорее всего, заинтересовались люди на западе. Следует ожидать развития событий. Кстати, по твоим словам, тебе помог сенс по имени Алтын.
        - Ылтыын Юря, бывший разведчик СВР. Я помог ему бежать, он помог мне.
        - Долг платежом красен. Судя по всему, он сильный просветлённый, стоит пригласить его к нам. Замолвишь словечко?
        - Попробую, - пробормотал Роман.
        - Ну, и славно. - Олег Харитонович поднялся. На пороге гостиной оглянулся: - Будь осторожен, Евлампиевич. Если я прав, на тебя в скором времени выйдут вербовщики.
        - ЦРУ? - усмехнулся Роман.
        Малахов усмехнулся ответно, покачал головой.
        - Бери выше. Потом поговорим.
        Стукнула дверь. Волков остался один, размышляя над последними словами Олега Харитоновича. Впрочем, размышлял недолго. Тревога не покидала душу, и надо было что-то делать, чтобы не закиснуть совсем. Пошатавшись из угла в угол, он приказал себе успокоиться и решил устроить сеанс «странствий вне тела». Делать всё равно было нечего, а ждать обещанной председателем АНЭР помощи не было мочи.
        Он прилёг на диван, сосредоточился на внутреннем «разжигании огня».
        Процедура давно стала привычной, с тех пор как он научился пользоваться ею с момента знакомства с Олегом Харитоновичем. Правда, сначала она помогала очищать организм от энергетических «искривлений» и физиологических «шлаков», теперь же ею можно было готовить себя к высокой энергоотдаче.
        Роман «поджёг» копчик, заставил его светиться, чтобы затем пустить волну свечения вверх по позвоночнику к сердцу и голове… и в этот момент зазвонил домашний телефон.
        Сердце ухнуло вниз.
        Раздосадованный, он рывком встал, потянулся к телефону и отдёрнул руку. Показалось, что телефон угрожающе и презрительно глянул на него.
        Гадство! Нервы сдают, что ли?
        В трубке хрустнуло, и мужской голос, с едва уловимым акцентом, тягуче проговорил:
        - Господин Волков?
        - Арчибальд!
        Из трубки донёсся довольный смех:
        - Браво, господин Волков, вы не ошиблись. Я вас не задержу. Есть тема для разговора.
        - Даниэла у вас?
        - Вы невероятно догадливы. Советую не впутывать в это дело службу безопасности, она вам только повредит. Вы очень меня огорчили в Северодвинске, так что долг красив платежом.
        - Красен.
        - Да-да, верно, красен. Простите, сэр, тонкости русского языка мне понятны не всегда. Предлагаю встретиться где-нибудь на нейтральной территории. К примеру, недалеко от Московской кольцевой автодороги есть прелестное местечко под названием
«Княжье озеро».
        - Где Даниэла?!
        - Какой вы нетерпеливый. Мы поговорим и об этом. Приезжайте один, через час. Если мы заметим «хвост», беседа не состоится, равно как и свидание с вашей женой. Или кто она вам там. Договорились?
        - Дерьмо!
        - Отлично, договорились. До встречи, время пошло. - В трубке затукали гудки.
        Роман сжал трубку так, что заболели пальцы. Аккуратно положил её на место, представляя, как берёт собеседника за горло, потом очнулся и бросился собираться.
        Кто-то позвал его. Он вздрогнул, бросил взгляд на окно. Понял - вызов был мысленным. Одним усилием вошёл в состояние просветления .

«Кто тут?»

«Не узнаёшь?»

«Алтын?!»

«Узнал, молодец. Моя помощь нужна?»

«Н-нет. Прости, я тороплюсь».

«Чую, ты в опасности. Не стесняйся, я всё ещё твой должник».

«Хорошо, расскажу позже».

«Буду ждать, держись, я на связи».
        Ментальный канал расплылся неощутимым облачком, пропал. Роман невольно подивился, с какой лёгкостью он вошёл в контакт с Ылтыыном, словно тот сидел в соседней комнате, да ещё и говорил с ним, как говорят обычные люди, но время торопило, и отвлекаться было недосуг.
        Через несколько минут он уже мчался на машине по Беговой, вырулил на Звенигородское шоссе, ныряющее за мостом в тоннель под Строгино, и выскочил на Новорижский тракт.
        Двадцать четыре километра от МКАД до поворота на посёлок машина преодолела за семь минут.

«Княжье озеро» представляло собой коттеджный посёлок, возведённый ещё в начале века на берегу одноимённого озера, недалеко от села Павловская Слобода. Посёлок не раз признавался лучшим среди элитных домостроев Подмосковья, имел свою церквушку, почту, школу под скромным названием «Президент» и детсад «Голицынский», а также торговый центр «Княжий двор». Площадь он занимал большую, под сто пятьдесят гектаров, имел несколько въездов, и Роман вынужден был остановить машину возле первого после съезда с шоссе.
        Ворота были закрыты, никого из охраны видно не было.
        Роман вышел из машины, приблизился к воротам, гадая, каким образом он попадёт в посёлок.
        На воротах замигал огонёк, со столбика раздался тихий голос:
        - Слушаю вас.
        - Извините, - сказал Роман. - Меня здесь ждут.
        - Волков?
        - Д-да, - с заминкой подтвердил Роман, сообразив, что его фамилия стала известной похитителям Даниэлы от неё же.
        - Проезжайте.
        Створка ворот отъехала в сторону.
        Роман проехал ворота, остановился, гадая, как он найдёт дорогу к тем, кто его ждёт, и услышал подсказку:
        - Направо, к автомойке.
        Роман послушно повернул направо, остановился напротив автомоечного комплекса.
        Один бокс был занят, ворота второго скользнули вверх.
        - Заезжайте, - махнул рукой молодой парнишка в жёлтой спецовке.
        Роман внимательно посмотрел на него, но мойщик был прозрачен и чист, как хрустальная подвеска, ничего демонического его аура не выражала. Он просто делал свою работу.
        Однако стоило Роману выйти из машины, как к нему подошёл ещё один молодой человек, плотный, состоящий, казалось, из одних мышц.
        - Идите за мной.
        Роман повиновался, чувствуя прикосновение к голове невидимых пальцев: так психика реагировала на ментальные токи, усиливающиеся по мере приближения к месту встречи.
        Обогнули мойку, вошли в белую дверь на её торце, ведущую, очевидно, в контору хозяина.
        Короткий коридорчик, провонявший моющими средствами, ещё одна дверца, и Роман оказался в небольшой комнатке без окон, где стоял столик, диванчик, пара стульев и холодильник. За столом сидел мужчина в джинсовом костюме, разглядывающий в растворе компьютерного монитора какие-то картинки. Он поднял голову, и Роман поёжился. Глаза у хозяина кабинета были абсолютно прозрачные, заполненные ледяным холодом.
        Крутоплечий здоровяк, проводивший Романа, поклонился, вышел.
        Ледяноглазый оценивающе осмотрел гостя, повёл рукой:
        - Вы представлялись мне иным. Присаживайтесь, господин Волков. Приятно, что вы вовремя, ещё приятнее - что без сопровождения. Рад познакомиться.
        - Без взаимности, - сказал Роман, не двигаясь с места.
        Во взгляде Арчибальда проскользнула насмешка.
        - Ради бога, я вас не укушу. Просто разговаривать удобнее сидя. А вы молодец. Вы третий русский, кто меня удивил.
        Роман подумал, присел на краешек дивана.
        - Кто же был вторым?
        - Ваш приятель разведчик Алтынов.
        - А первым?
        - Гагарин.
        Роман качнул головой.
        - Надо же, какая честь для меня. Где Даниэла?
        - Не беспокойтесь, она в надёжном месте.
        Мысль Арчибальда метнулась куда-то вдаль: мелькнули дома, лес, река, дорога, шлагбаум (Роман воспринял мыслепоток как чувствительная антенна, настроенная на восприятие пси-волн), - и превратилась в колючую стену.
        - Не думал, что в России есть такие сильные пси-операторы, - продолжал он. Слова прозвучали скорее как осуждение, нежели как восхищение. - Вы дважды перешли мне дорогу, господин блэкзор, и случайностью назвать это нельзя.
        - Я не блэкзор, - угрюмо возразил Роман.
        - Дело не в терминологии. Мы с вами одного пола ягоды.
        - Поля…
        - Что, простите? Ах, да, снова русские нюансы. Ваш язык так разнообразен и гибок.
        - Короче, господин Феллер.
        Брови ледяноглазого взлетели на лоб.
        - О-о, браво, господин Волков. Не спрашиваю, как вам удалось узнать мою фамилию, хотя вынужден признать, что раньше это никому не удавалось. Вы сильнее, чем я представлял. В связи с этим озвучиваю предложение моих шефов, хотя и не верю, что вы согласитесь.
        - Не ходите вокруг да около.
        - Как, около? Забавное слово, надо взять его на вооружение. Итак, наше предложение: переходите на нашу сторону, уважаемый блэкзор, и будете иметь всё, что пожелаете.
        Роман усмехнулся, почуяв, сколько спеси и презрения вложил в свою речь американец, чьими предками были индоевропейцы, славящиеся своей русофобией независимо от государственного строя России. Их богом был и будет слоган «иметь!», в то время как слоганом русичей было и остаётся «быть!».
        - У меня есть всё, что нужно.
        Арчибальд засмеялся. Зубы у него были ослепительно белые.
        - Представьте, именно эти слова я и ожидал услышать от вас. Вы хороший образчик своей породы, сэр Волков. Переубеждать таких людей я не берусь. И всё-таки вы не отдаёте себе отчёта, что у нас есть козырь, а у вас нет. Поэтому мой совет: примите предложение от хорошего.
        По-видимому, он хотел сказать: «по-хорошему», - но Роман не стал уточнять.
        Арчибальд заметил его мину.
        - Уверяю вас, в нашей системе вы станете очень большим человеком.
        - Предателем.
        - Ну, смотря с какой стороны посмотреть.
        - Всегда мечтал работать в ЦРУ.
        - Вот вы шутите, а зря. Чем вам не нравится Центральное разведуправление Соединённых Штатов? Оно ничуть не хуже вашего ФСБ. Однако речь не о нём.
        Роман недоверчиво склонил голову к плечу.
        - А о чём? Вы работаете на китайскую разведку?
        Собеседник оценил шутку по-своему:
        - Мы все работаем на китайскую разведку. Итак, что вы решили?
        Роман помолчал, попытался отыскать ауру Даниэлы в сплетениях биоэнергопотенциалов коттеджного посёлка, не смог. Похоже, здесь её не было.
        - Мне надо подумать. Но прежде я хотел бы поговорить с… женой.
        - Не получится, уважаемый, - показал свою ослепительную голливудскую улыбку Арчибальд Феллер. - Это всё равно, что указать координаты её местонахождения, не так ли? С ней всё в порядке, смею вас уверить. Вот, послушайте.
        Блэкзор достал телефон, включил.
        Над окошечком видеомодулятора выросла призрачная головка Даниэлы, зазвучал её голос:
        - Рома, не волнуйся, я подожду сколько надо.
        Изображение погасло, голос пропал.
        - Что вы с ней сделали? - севшим голосом спросил Роман. - Она никогда так не говорила!
        В комнату заглянул давешний мускулистый здоровяк.
        Феллер отрицательно качнул головой, успокаивая парня. Тот скрылся за дверью.
        - Пришлось напустить туману, Роман Елав… Елма… у вас очень трудное отчество, господин Волков, не выговоришь. Она считает, что от её терпения зависит ваша жизнь. Хотя всё ровно наоборот.
        - Если с ней что-нибудь случится…
        Феллер поморщился.
        - Не опускайтесь до киношных стереотипов, друг мой, не превращайте нашу беседу в фарс. Сколько вам понадобится времени на раздумья?
        Роман представил, как он хватает собеседника за отвороты куртки…
        Тот погрозил пальцем.
        - Так не пойдёт.
        - Я вам позвоню. Давайте номер.
        По губам Арчибальда скользнула ироническая улыбка.
        - Чтобы ваши друзья из ФСБ вычислили меня?
        - Я не буду обращаться к… друзьям из ФСБ.
        - Хорошо, верю, запоминайте. - Арчибальд продиктовал номер телефона, затем тон его изменился, в нём зазвучали зловеще-жёсткие нотки: - Даю вам двадцать четыре часа на размышления. Не пытайтесь привлечь спецслужбы, потеряете жену. Лучше подумайте о преимуществах, которые вы получите, работая с нами.
        Роман встал, направился к двери.
        - Я могу быть уверен, что через полчаса здесь не будет ваш хвалёный спецназ? - в спину ему спросил Арчибальд. - Надеюсь, вы понимаете, чем рискуете?
        Роман повернул голову, одарил улыбающегося американца обжигающей «молнией» предупреждения и вышел, уже не увидев, что его «подарок» согнал улыбку с губ Арчибальда, превратив её в гримасу.
        Подручный блэкзора проводил его до машины, стоявшей в боксе чистой.
        Через десять минут Роман выехал на шоссе и повернул к Москве.

5
        Впервые в жизни он не знал, что делать.
        Угроза Феллера имела под собой все основания, чтобы относиться к ней серьёзно. Несмотря на то, что общепринятый стандарт давления на человека, конкретно - на мужчин, в виде похищения их женщин, давно набил оскомину любителям боевиков, этот приём работал! И вынуждал тех, кто дорожил жизнью любимой, идти на уступки криминалу, какие бы формы тот ни принимал.
        С час Роман добивался нужной концентрации ума и психических сил, чтобы начать думать о способах освобождения Даниэлы. Принимать предложение Арчибальда он не собирался, однако и оставлять девушку (впрочем, по сути она уже действительно стала женой) в руках чёрных заокеанских сенсов не хотел.
        Вспомнилась оговорка Арчибальда: «А чем вам не нравится Центральное разведуправление Соединённых Штатов? Оно ничуть не хуже вашего ФСБ. Однако речь не о нём». Что хотел сказать американский блэкзор, свободно разгуливающий по России? Кстати, почему он не боится действовать так открыто? Имеет покровителей во властных структурах? И на кого работает? Следует ли понимать его как вербовщика другой страны? Какой?
        Роман покачал головой. На китайскую разведку Феллер с его возможностями не стал бы работать никогда. Американцы на дух не переносят азиатов, почти так же, как русских. На кого же он намекал?
        Впрочем, об этом можно узнать совсем просто, стоит только согласиться работать на него. Хотя с другой стороны, не слишком ли всё просто? «Мы вам бабу, вы нам свою жизнь». Неужели он всерьёз надеется таким образом завербовать сильного российского экстрасенса? Находясь на территории, заведомо не поддающейся просчёту? Надеется на свою исключительность? Или это всего-навсего тест на профпригодность?
        Роман сварил кофе, добавил сливок, сделал глоток, машинально посмотрел на часы.
        В его распоряжении осталось чуть меньше двадцати двух часов. Сволочь!
        Вставшую в душе после этого волну гнева удалось погасить не сразу. Как бы ни повернулось колесо судьбы, опора на гнев ещё никому не помогла решить проблему.

«Позвони Афанасию», - посоветовал внутренний голос.
        Роман сел, потом прилёг на диван, размышляя над советом. Потом отогнал мысль. Привлекать спецслужбу для освобождения Даниэлы после угроз Арчибальда было нельзя. Феллер не шутил и мог выкинуть любое коленце, тем более что за ним стояли неведомые «шефы». Что они собирались сделать с пленницей в случае отказа Волкова, представить было несложно.
        Он незаметно задремал.
        Пришёл очень необычный сон.
        В темноте засияли далёкие звёздочки, складываясь в красивые узоры. Стали увеличиваться, приближаться. Распахнулась потрясающая панорама космоса, будто Роман летел в космическом корабле и обозревал пространство через прозрачные стены рубки.
        Одна из звёзд выросла в гигантский шар, окутанный протуберанцами, ушла влево, появилась планета, сначала сизо-серая, закрытая облаками, потом сине-зелёная, похожая на Землю.
        Из-за спины Романа вынеслись огненные стрелы, посыпались на планету, пробивая её атмосферу, оставляя длинные белые хвосты, и… сон кончился.
        Роман подскочил на диване, открыл глаза, не сразу соображая, где он находится. Снова лёг. В душе возникла странная тревога, вдобавок к той, что уже владела душой из-за пропажи Даниэлы. Эту тревогу несли метеориты (или кометы?), атаковавшие Землю во сне. По какой причине ему приснился именно этот сон, было неизвестно.
        Роман встряхнулся, побежал умываться, отметил время: он спал всего сорок минут. Чёрт, надо что-то решать! Если не Афанасий, то кто поможет? Вообще не надо было к нему обращаться. Если майор предпримет конкретные шаги по поиску Даниэлы и Арчибальд об этом узнает, беды не миновать!
        Роман взялся за телефон, собираясь звонить Вьюгину, с трудом уговорил себя не делать этого. Душа рвалась на части, а он по-прежнему не знал, что делать.
        Не суетись! - сказал внутренний голос. Вспомни, о чём подумал господин блэкзор, когда ты спросил, где Даниэла.
        Память послушно развернула путь следования мысли Арчибальда: коттеджи, лес, река, дорога, снова лес, шлагбаум. Всё? Нет, ещё был дом, скрытый зарослями кустарника, бежевые стены, белое с красным. Где это место? Ведь недалеко от «Княжьего озера», буквально в нескольких километрах. Шлагбаум… К какой усадьбе ведёт дорога, перегороженная шлагбаумом?
        Роман быстро подсел к компьютеру, нашёл карту Подмосковья, начал просматривать коттеджные посёлки и усадьбы, располагавшиеся по обе стороны Новорижского шоссе. Вскоре он знал названия трёх десятков старых и новых дачных кооперативов и посёлков, возникших недалеко от шоссе за последние годы. Однако ни на одной фотографии не было похожего шлагбаума на въезде в посёлки, а в большинстве случаев можно было только догадываться о наличии ограды вокруг участков и существовании охраны.
        Обалдевший от сотен фотографий, Роман побежал в душ, освежился, снова приник к экрану. Потом понял, что таким образом ничего не найдёт. Оставался единственно правильный путь - поехать на машине по шоссе и заглядывать в каждый попадавшийся на дороге посёлок.
        Если Даниэлу прячут в какой-то усадьбе, осадил его внутренний голос, то её и охраняют серьёзно. Что ты сделаешь один? И себя раскроешь, и её погубишь.
        Роман перестал одеваться, сел на диван.
        Звони Афанасию, снова завела свою песню трезвая половина сознания.
        Нет! - упрямо мотнул он головой.
        Спроси хотя бы, чего он добился.
        Роман подумал, набрал номер Вьюгина.
        - Да, Рома, я не забыл, - отозвался Афанасий виноватым тоном. - У нас пока ноль, никаких следов. Милиция про неё ничего не знает. Что у тебя?
        - Тоже… ноль, - пробормотал он. - Вы там… осторожней.
        - А что? - тотчас же насторожился майор. - У тебя есть предположения, догадки? Ты искал её в психополе?
        - Искал, - честно признался Роман. - Пока не нашёл. Но она где-то в Подмосковье.
        - С чего ты взял?
        - Чувствую…
        - Ага. - Афанасий помолчал. - Давай я к тебе приеду вечером, покумекаем вдвоём.
        - Вечером я… буду занят.
        - Позвони, когда освободишься.
        Роман снова начал собираться, твёрдо решив не впутывать ФСБ в это дело. Стоило только представить ледяные глаза Арчибальда, и спину передёргивала судорога. В намерениях американца сомневаться не приходилось.
        Датчик бензина в машине показал фигу. Пришлось заезжать на заправку под развязкой Звенигородского шоссе и третьего транспортного кольца. Что он будет делать в случае, если удастся найти местонахождение Даниэлы, Роман не знал. Воевать! - ответил он на свой же собственный вопрос. Хотя в жизни никогда ни с кем не воевал.
        До назначенного Арчибальдом срока оставалось восемнадцать с половиной часов, когда он выехал за МКАД и начал изучать встречавшиеся по дороге дачи и усадьбы. В первую очередь те, что были рядом с посёлком «Княжье озеро». Искомый шлагбаум он обнаружил в половине пятого, когда уже начало темнеть. Этот шлагбаум перекрывал дорогу в глубь леса справа от шоссе, буквально в трёх километрах от поворота на
«Княжье озеро».
        Роман остановил машину перед шлагбаумом, вышел, вглядываясь в заросли лещины и ольхи, ещё не сбросивших листья, несмотря на глубокую осень. За ними мелькнули белые и красные плоскости. Он вздохнул с облегчением: расчёт оказался верным, в чём он уже начал было сомневаться. Мысль Арчибальда выдала место, где томилась в плену неизвестных похитителей Даниэла.
        Шлагбаум выглядел старым. Но дорогой пользовались, если судить по наезженной колее, протёршей асфальтовое полотно.
        Роман поднырнул под полосатую красно-белую штангу, сделал несколько шагов и увидел каменный забор, над которым виднелась черепичная крыша, а в просветы узорчатой кладки - белые стены коттеджа.
        Кто-то посмотрел на гостя, насмешливо и презрительно.
        Роман остановился, спешно накидывая на себя «зеркальный пузырь» ментальной защиты. Однако было уже поздно. Его засекли. Кто - стало ясно буквально через пару минут.
        Послышался звук мотора, на дороге показался серебристый джип «Туарег». Он запер
«Ауди» Романа, остановился. Первым из кабины выбрался давешний мускулистый мордоворот, подручный Арчибальда, одетый в дутую чёрную куртку. За ним не спеша вылез ухмыляющийся американец.
        - Помочь, Роман Емлав… э? В гости к друзьям приехали или ищете кого? Если свою жену, то её здесь нет.
        Роман потемнел, сжал зубы.
        Арчибальд засмеялся.
        - Я вас проверил, подкинув эту мыследезу со шлагбаумом. Не верил, что сработает. Но вы действительно классный псимен. Вы нас огорчите, если откажетесь работать с нами. У вас, - он глянул на браслет часов, - семнадцать часов на принятие решения. Нет, даже меньше, вашу прыткость надо ограничить. В восемь часов утра я пошлю вам посыльного с фрагментом жены.
        Роман сжал кулаки, сделал шаг вперёд.
        Арчибальд окинул его оценивающим взглядом, кивнул помощнику:
        - Дай ему по печени, больно, чтобы понял: мы не шутим.
        Парень в куртке сделал выпад кулаком в живот Роману, и тот отлетел назад, к обочине дороги, зацепился за холмик, упал на спину в пыльную траву. Сознание помутилось. Когда он пришёл в себя, джипа уже не было. Во рту было горько, болел живот, мышцы горели, внутри словно тлела головешка. А ещё было обидно до слёз, что он, во-первых, попался на уловку американца как ребёнок, и во-вторых, что пропустил удар. Поверь он в намерения Арчибальда - можно было бы попытаться
«затемнить сознание» его телохранителю, чтобы тот промазал.
        Домой Роман ехал в отвратительном настроении. Не помогла даже волевая психотерапия, которой он пользовался в моменты неудач и жизненных неурядиц. На душе было мерзко и стыдно, будто его поймали на обмане или воровстве. Помощи ждать было неоткуда. Всё, чем мог помочь Афанасий, это подключить к поискам Дани экстрасенсов отдела. Но в этом случае похититель сразу догадался бы, что происходит, и Роман потерял бы девушку навсегда.
        Холодный душ не принёс облегчения.
        Роман сел за стол, уставился на телефон, словно хотел его загипнотизировать на благую весть. Сколько просидел в таком состоянии, не помнил. Кто-то деликатно
«постучался» в голову. Он встрепенулся, расправляя «антенны» паранормального сверхчувствования.

«Роман, ты где?»

«Алтын?!»

«Я в Москве, не хочешь пообщаться?»

«Не может быть!»
        В голове возникла картинка: смеющийся кот.

«Чего не может быть? Что я в Москве или что ты не можешь встретиться?»

«Приезжай, конечно, буду очень рад!»

«Диктуй адрес».
        Роман воспроизвёл в памяти дом, где он жил, проезд от метро, парковку.

«Понял, буду через полчаса, я на Красной Пресне».
        Контакт прервался. Роман мимолётно подумал, какие невероятные возможности кроются в этом способе общения, потом пришла мысль, что телепатия возможна только между
«своими», то есть между людьми с телепатическими способностями, и побежал на кухню готовить ужин.
        Однако ужин не понадобился. Ылтыын Юря был не голоден и согласился только на чай. Роман видел его воочию впервые, поэтому с жадным интересом оглядел гостя, не наблюдая ничего сверхъестественного или «демонического».
        - Самоед я, однако, - улыбнулся Ылтыын, - сын шамана.
        Лицо его действительно ничем не отличалось от лиц северных народностей России, непроницаемо-спокойное, со щёлочками глаз, покрытое тёмным северным загаром. Короткие блестящие волосы, острые скулы, нос пуговкой. Москвич сказал бы - чукча, не вдаваясь в подробности родовой принадлежности этого человека, хотя Ылтыын был эскимосом. Да и для Романа до сих пор не существовало разницы в оценке национальных отличий коренных народов Севера. Хотя искал он не столько характерные черты этноса, сколько печать принадлежности Ылтыына к одной из самых крутых спецслужб мира.
        - Разочаровал? - снова растянул губы в улыбке разведчик; по-русски он говорил без малейшего акцента.
        - Проходи, - смущённо отвёл глаза Роман, пропуская гостя на кухню.
        Чай пили молча, поглядывая друг на друга. Наконец, Ылтыын отставил чашку, посмотрел хозяину в глаза.
        - Что случилось?
        - Как вы…
        - Ты.
        - Как ты узнал, что я… что у меня что-то случилось?
        - Мой отец действительно был шаманом, я перенял от него многое, в том числе владение иннырт - «тонкими огнями». Если говорить учёно - это называется биоэнергоинформационные технологии. Когда ты мне помог освободиться, я запомнил твой пси-запах.
        - Откуда ты приехал?
        - С Камчатки. Есть там такой посёлочек Итылкуч. Уже месяц отсиживаюсь на родительских харчах, восстанавливаю тонус после провала. Думал, меня спишут после этого, но не списали. Я тебя услышал, когда ты ещё в Северодвинске с Арчибальдом долбался.
        - Ты знаешь Арчибальда?
        - Так ведь мы оба с ним познакомились, когда я сидел на Нуниваке.
        - Точно, не сообразил. Он здесь, в Москве, похитил мою девушку…
        - Так, понятно. - Ылтыын бросил взгляд на включившийся холодильник. - То-то мне показалось, что знакомым запахом повеяло. Как это произошло?
        Роман тоже посмотрел на холодильник, рассказал о своих поисках Даниэлы. Последний эпизод - о встрече у шлагбаума - заставил его покраснеть. Но он всё-таки довёл рассказ до конца.
        - Ловко! - цокнул языком Ылтыын. - Я бы, наверно, тоже купился. Иммунитета от лжи у нас нет, поэтому заокеанские ковбои легко играют в эти игры. Что предполагаешь делать?
        - Не знаю, - признался Роман. - Никаких дельных мыслей в голове. У меня есть приятель в…
        - Твой начальник?
        Роман понял, что с этим человеком надо говорить правдиво. Собеседник знал многое, и уходить от вопросов, изворачиваться, отмалчиваться не хотелось.
        - Да, я работаю на…
        - Отдел ИПФ родственной конторы. Среди тамошних сенсов я кое-кого знаю. Звони начальнику, это лучший выход из положения.
        - Я звонил, у него ноль информации. Да и если Арчибальд узнает о привлечении спецслужб…
        - Вероятность такая есть, он очень сильный пси-функционал. Сколько времени у нас осталось?
        - До утра, - сказал Роман, отметив это «у нас».
        - Попробуем мозговой штурм?
        - Тем более он поймёт, что я привлёк экстрасенсов.
        - Согласен, не подумал. - Ылтыын налил себе ещё чаю, с непроницаемым лицом прогулялся вокруг стола. - Есть другой вариант.
        Роман с надеждой посмотрел на него.
        - Милиция, опрос свидетелей - это долгий процесс и не всегда результативный. Звони нашему американскому коллеге, говори, что согласен, но только после того, как увидишься с Даниэлой.
        Роман непонимающе почесал бровь.
        - А потом?
        - Мы будем держать связь на уровне пси, у нас это хорошо получается. Я поеду за тобой.
        - Один? У Арчибальда целая команда.
        - Драться на физическом уровне нам, возможно, и не придётся. Врубим ФАГ, заставим эту команду бегать вокруг на полусогнутых.
        - Что такое ФАГ?
        - Разве ты не занимался в своём ИПФ?
        - Нет, я ведь там недавно.
        - ФАГ - это форсированный альфа-гипноз. В принципе, ты это проделал, когда схлестнулся с Арчибальдом. - Ылтыын покачал головой. - Странно, что тебя этому не учили.
        - Я ещё не штатный сотрудник отдела, - пробормотал Роман.
        - Ладно, не переживай, у нас всё равно получится, звони.
        Роман взялся за телефон.

6
        Надежда на успех была слабая. И всё же он поехал, потому что больше ничего не оставалось делать. Правда, Ылтыын излучал уверенность, провожая Романа, и обещал помочь, но Роман чувствовал, что ситуация не находится под контролем, и иллюзий по поводу ее благополучного завершения не строил. Хотя готовился к любому исходу дела.
        Арчибальд на звонок отреагировал быстро:
        - Отлично, мистер Волков, рад вашему решению, оно правильное. Теперь следуйте инструкциям, и мы встретимся.
        - Даниэла должна быть с вами.
        - Разумеется, мистер Волков, разумеется.
        - Вы её сразу отпустите!
        - Конечно, отпустим. - Арчибальд продиктовал условия, которыми должен был руководствоваться «клиент». - Жду вас через час.
        Роман выключил телефон, поймал взгляд Ылтыына.
        - Где? - спросил разведчик.
        - Не может быть! Он сказал, чтобы я ехал в «Княжье озеро».
        - Ну, значит, езжай.
        - Даниэлы там нет. Я бы почувствовал, если бы была.
        - Значит, её откуда-то привезут.
        - Разве что.
        - Действуем, как договорились.
        - Тебя не пропустит охрана.
        Ылтыын смешно шевельнул носом, сощурился, так что глаза его и вовсе превратились в узкие щёлочки.
        - Однако посмотрим.
        Больше Роман вопросов не задавал.
        Оказалось, что у Ылтыына очень крутая «тачка» - шестисотсильная «Катюша» белого цвета, выглядевшая как космический аппарат. Заметив взгляд Романа, разведчик развёл руками:
        - Болезнь у меня: люблю быстрые и мощные авто. Сначала ездил на «Субару WRX», потом на спортивной «Ауди», теперь пересел на российский боевой «мустанг». Разгоняется до сотни за три с половиной секунды.
        Роман хотел заметить, что такую машину видно издалека, но голова была забита другими мыслями, и он промолчал.
        Выехали на Новорижскую трассу, начало которой было отмечено колоссальной трёхуровневой развязкой. Остановились справа за автозаправкой, в сотне метров друг от друга, чтобы настроить канал ментального общения.
        Роман волновался, поэтому включился в «телепатическую настройку» не сразу: мешали думы о Даниэле. Наконец сквозь шипение «пси-эфира» в голове зазвучал голос Алтына:

«Как слышишь? Приём!»

«Да-да, слышу, всё в порядке».

«Отключи мысли обо мне. Меня нет! Ты один и ты в отчаянии!»

«Я не знаю, как это делается».

«Постарайся понять, иначе этот чёртов блэкзор раскусит наш замысел».

«Хорошо, попробую».

«С нами сила!»
        Роман невольно улыбнулся удачной шутке разведчика, помнившего старый голливудский фильм «Звёздные войны». Его герои - джедаи - то и дело подбадривали себя словами
«С нами сила!». Вообще, Ылтыын нравился Волкову всё больше, показав себя тактичным, дружелюбным и умным человеком, любящим шутку и понимающим юмор.
        Поехали дальше.
        Белая «Катюша» Ылтыына отстала ещё больше, на полкилометра, но это уже не беспокоило Романа. Связь меж ними держалась устойчиво, и главные усилия нужно было направлять не на её поддержание, а на сохранение скрытности канала. Какое-то время ушло на стирание в памяти облика Алтына, после чего Роман и в самом деле стал думать, что он едет выручать Даниэлу в одиночестве.
        У поворота к посёлку Княжье Озеро стоял серебристый джип «Патриот» с включёнными подфарниками.
        У Романа ёкнуло сердце.
        Но из джипа никто не вышел, никто не просигналил фарами, и он поехал дальше, к посёлку.
        Внезапно ожил мобильник.
        Роман схватил трубку и едва не выругался, услышав голос Вьюгина:
        - Извини, что поздно. Предлагаю встретиться и обсудить план поиска.
        - Не могу.
        - Почему?
        - Я за городом, - вырвалось у Романа, о чём он тут же пожалел.
        - Нашёл зацепку? - догадался Афанасий.
        - Потом позвоню.
        - Может, я подъеду?
        - Не надо. - Роман коснулся сенсора выключения телефона.
        Можно было представить лицо майора, но до его чувств в данный момент у Романа не было никакого дела.
        Машина остановилась у первых ворот на территорию посёлка.
        Сзади подъехал джип «Патриот», мигнул фарами.
        Роман оглянулся.
        Джип снова на мгновение включил дальний свет, приглашая водителя «Ауди» то ли освободить проезд, то ли выйти.
        Роман подумал и вылез.
        Дверца джипа открылась.
        - Садись, - раздался грубый мужской голос.
        - Даниэла… - заикнулся он.
        - Садись!
        Он стиснул зубы, оглянулся, машины Ылтыына не увидел и рискнул пошарить вокруг
«ментальным неводом».
        Даниэлы в джипе не было, Арчибальда тоже. Правда, он тут же откликнулся, и Роман даже почувствовал облегчение, подумав, что в джипе запросто могли оказаться обыкновенные бандиты.

«Садитесь в машину, господин Волков. Машину оставьте здесь, никто её не тронет».

«Я поеду на своей!»

«Не в ваших интересах ставить условия».

«Я поеду на своей! Если не доверяете, нет смысла вести переговоры».
        Короткая пауза.
        Из джипа выбрался верзила в чёрной куртке и вязаной шапочке. Лица его из-за светящихся фар джипа видно не было, но Роман чувствовал исходящую от него угрозу.

«Хорошо, следуйте за моими парнями», - решил Арчибальд.
        Парень в вязаной шапочке залез обратно в кабину «Патриота».
        Джип покатил вперёд по дороге, огибающей посёлок.
        Роман последовал за ним.
        В таком порядке проехали ещё два въезда на территорию Княжьего Озера, свернули к третьему. Роман снова оглянулся, но огней идущей следом машины Ылтыына не увидел. Подумал трезво: зря я поддался на эту авантюру.
        Джип проехал ворота.
        Роман ожидал, что его остановят, но машину охрана пропустила без задержки.
        Остановились у торгового центра «Княжий двор». По причине позднего времени он уже не работал, светились лишь окна ресторана на втором этаже.
        Из джипа вылез верзила в шапочке, махнул рукой, приглашая следовать за ним.
        Роман сделал вид, что забыл что-то в кабине, всунул туда голову, посмотрел на дорогу. Но она была пуста. Снова пришла мысль, что он согласился на предложение Ылтыына напрасно. В этих условиях могла бы помочь только группа спецназа. Ылтыыну же надо было не только въехать на территорию посёлка, но и найти торговый центр, для чего требовалось время.
        Парень в шапочке открыл дверь сбоку от главного входа в центр, снова поманил Романа.
        - Даниэла! - упрямо мотнул он головой.
        - Там, - сказал верзила.
        Роман прислушался к колебаниям «тонких» полей, сплетающихся вокруг в сложную интерференционную картину. Показалось, что в танцующих извивах «невидимого света» просиял золотом знакомый лучик.

«Даня?!» - позвал он.
        Девушка не ответила. Вместо неё заговорил шипящий баритон:

«Что вы так нервничаете, господин Волков? Партнёрам надо доверять, не так ли? Ваша жена будет здесь с минуты на минуту».
        Роман шагнул в дверь.
        Поднялись по лестнице на второй этаж, миновали охранника в сером мундире с шевроном посёлка, и верзила постучал согнутым пальцем в роскошную тиковую дверь с табличкой «Директор».
        Дверь открылась, выглянул мужчина с круглым розовощёким лицом и рыжими ресницами.
        - Проходите.
        Роман вошёл в кабинет, уже зная, кого встретит.
        Кабинет директора то ли торгового центра, то ли ресторана не имел приёмной. Перед Романом распахнулся иной мир, сверкающий золотом, хрусталём, фарфором и зеркальными панелями. Площадь помещения не превышала тридцати метров, но благодаря искусно расположенным зеркалам он казался чуть ли не бесконечным лабиринтом, интерьер которого соответствовал новомодному термину - хайтек.
        Стол в кабинете тоже был хайтековским, в форме пятиконечной звезды, из толстого зеленоватого стекла.
        Шкафы и остальной интерьер Роман осмотреть не успел.
        Из кресла за дальним лучом стола поднялся человек, и Роман с некоторым колебанием узнал Арчибальда, хотя одет он был иначе - в модную нынче епанчу с белой бахромой, из-под которой виднелась белоснежная рубашка со стоячим воротником.
        - Проходите, Роман Ев… э-э, - сказал он с бархатными интонациями в голосе, указывая на стул между двумя лучами стола, вытянутыми к двери. - Садитесь.
        Роман посмотрел на розовощёкого крепыша.
        - Это директор торгового центра Валюсинский, мой друг. Он сейчас приведёт вашу жену.
        Крепыш кивнул, вышел.
        Роман остался стоять.
        Арчибальд знакомо приподнял брови, изучая лицо гостя ледяными глазами, в которых не отражалось абсолютно ничего.
        - Понимаю, подождём. Надеюсь, ваше решение окончательное и не подлежит пересмотру?
        - Условия? - выдавил из себя Роман, вылавливая в паутине пси-волн знакомые лучики и звёздочки.
        - А каковы ваши?
        Роман поймал два «лучика»: один несомненно принадлежал Даниэле (слава богу, она здесь!), второй - Ылтыыну. Разведчик тоже был где-то близко, и это казалось удивительным, потому что обыкновенный человек не смог бы найти объект поиска, не зная его координат, да ещё проникнуть на территорию охраняемого коттеджного посёлка. Впрочем, пришла мысль, Алтын наверняка умеет «отводить глаза» людям, что он и сделал с охранниками посёлка.
        Арчибальд свёл брови к переносице, прислушался к чему-то, склонив голову к плечу, укоризненно качнул головой:
        - Так вы не один, господин Волков? Неужели рискнули жизнью своей жены? Это может дорого вам обойтись.
        Дверь распахнулась, вошли розовощёкий директор торгового центра и Даниэла. Директор открыл рот, собираясь что-то сказать, но сзади что-то грохнуло, упало, и в кабинет вошёл невозмутимый Ылтыын Юря.
        - Здрасьте. Я не опоздал?
        Валюсинский с открытым ртом повернулся к Арчибальду.
        Даниэла вырвала локоть из его руки, бросилась к Волкову:
        - Ромочка!
        - Какая приятная встреча! - с удивлением сказал вышедший из-за стола американец. - Какими судьбами, господин Алтынов?
        - Уходите! - бросил Ылтыын звуковой шарик в ухо Роману. - Я его задержу.
        Роман отстранил Даниэлу, сделал шаг к двери.
        Навстречу ему шагнул плотный бородач в чёрной кожаной куртке.

«Работай! - прилетела мысль Ылтыына. - Включайся по максимуму, атакуй!»
        Роман резко ускорил частоту сокращений сердца и бросил в глаза бородачу «тёмную вуаль».
        Противник охнул, замотал головой, начал протирать глаза кулаками.
        Но стоявший сзади директор центра вдруг толкнул Романа в спину, и тот на мгновение потерял концентрацию.
        Вскрикнула Даниэла.
        В кабинет вбежал ещё один человек - верзила в вязаной шапочке. В его руке был зажат пистолет.
        Арчибальд хрипло расхохотался.
        - Вас двое? Отлично! Повеселимся! Роб, убери женщину!
        Роман снова накинул «покрывало тьмы» на голову бородача и ослепил верзилу
«световой гранатой». В терминах он разобрался позже, а пока же интуитивно делал то, что Ылтыын называл ФАГом.
        Оба подручных Арчибальда снова схватились за головы, теряя ориентацию.
        Директор центра вознамерился толкнуть Романа, однако на пути попалась растерянная, ничего не понимающая Даниэла, и он ударил её кулаком в лицо. Девушка упала.
        Роман оглянулся, выбывая из боевого состояния, прыгнул к Валюсинскому. Но внезапно получил могучий, нестерпимо холодный, оглушающий пси-удар (показалось - пси-волна прилетела откуда-то из-за стены кабинета), и сознание «улетело» в сияющие дали. Он сразу перестал видеть, слышать и понимать, что происходит.
        Возможно, его дальнейшая деятельность на службе ФСБ так и закончилась бы в «иной вселенной» типа сумасшедшего дома. Но ему помогли.
        Голову потряс ещё один удар, на сей раз тёплый, воскрешающий бытие, и он «выпал» в гущу реальных событий как после вдоха нашатыря.
        В голове зазвенело, но это был «свежий звон», как морозным утром в лесу. Способность воспринимать действительность вернулась, и Роман почти мгновенно разобрался в происходящем, уже не удивляясь, что время для него замедлило свой бег.
        Бородача и верзилу держали какие-то парни в камуфляже, с пистолетами-пулемётами на изготовку.
        Розовощёкий Валюсинский сидел у стены с поднятыми вверх дрожащими руками. Он был бледен как мел.
        Ылтыын сидел на полу у стола, держась за голову и раскачиваясь из стороны в сторону.
        Даниэла скорчилась в углу, испуганная и ошеломлённая внезапной суматохой. У неё была разбита губа.
        Арчибальда в кабинете директора не было. Вместо него в кресле за столом сидел незнакомый мужчина в жемчужно-золотистой епанче, в белой рубашке со стоячим воротником, и испуганно вертел головой, разглядывая заполнявших кабинет людей. Вид у него был такой, словно он только что проснулся.
        Роман подскочил к Даниэле, поднял, взволнованно оглядел её лицо.
        - У тебя кровь!
        - Губу разбил, подонок! - Она сморщилась. - Что происходит, Ром?
        - Потом объясню.
        Роман наклонился над Алтыном.
        - Алтын, ты как?
        Разведчик продолжал раскачиваться из стороны в сторону, бормоча что-то под нос.
        - Алтын!
        Никакой реакции.
        Роман потянул напарника за руку. Тот внезапно поднялся на ноги, отнял руки от головы. Лицо разведчика по-прежнему было бесстрастным.
        - Его здесь не было.
        Роман сглотнул.
        - Ты о ком?
        Ылтыын кивнул на мужчину за столом.
        - Я не сразу сообразил. Это аватара. То есть оболочка. Арчибальд подстраховался, внушив нам, что это он.
        Роман хотел возразить и осекся.
        - Его надо найти!
        - Ищи ветра в поле.
        В кабинет стремительно вошёл озабоченный Афанасий Вьюгин.
        - Так, все в сборе. Где ваш блэкзор? Этот? - Майор посмотрел на «носителя облика» американского колдуна.
        - Он ушёл, - тихо сказал Роман.
        Замысел третий

1
        Ссора началась ни с чего.
        Георгий лёг поздно, в начале четвёртого, увлёкшись перепиской с друзьями по Интернету, поэтому хотел встать попозже. Однако жена рассудила по-своему: в субботу они с утра обычно посещали центральный рынок Углегорска, - и разбудила мужа в половине восьмого.
        - Люсь, я посплю, - сонным голосом запротестовал Георгий.
        - Не надо было торчать в компьютере, - сердито заявила Людмила. - Скоро улетишь на орбиту, там и выспишься. Кто мне поможет по хозяйству?
        Георгий повернулся на другой бок.
        Он был лётчиком-космонавтом и готовился к испытательному полёту первого российского межпланетного корабля «Русь». Корабль уже стоял на стартовой позиции нового космодрома «Восточный» в Амурской области, до старта оставалось три дня. Георгий Барамия должен был подняться в космос, облететь Землю и проверить работу систем корабля на всех режимах. Только после удачного испытания «Русь» могла претендовать на рейс к Марсу, запланированный на июнь этого года.
        - Вставай, лежебока! - затормошила мужа Людмила, бывшая «мисс Благовещенска». На конкурсе они и познакомились четыре года назад. В то время Георгий только-только перешёл в отряд космонавтов из эскадрильи «Орлы России» и был очень перспективным молодым специалистом, хорошо вписавшимся в узкий круг лётчиков-испытателей, а потом и космонавтов-испытателей.
        Правда, в отличие от «нормальных» космонавтов в длительные экспедиции он не летал. Каждый его полёт проходил в условиях строжайшей секретности, потому что поднимал он в космос не перспективные самолёты, а новые космические аппараты.
        Два года назад именно он впервые вывел в космос ракету-носитель тяжёлого класса
«Енисей», а затем испытал многоразовый модуль «Клипер-А». Нынче же ему предстояло испытать новейший космический корабль «Русь», разработанный Российской аэрокосмической корпорацией «Энергия» вместе со специалистами Европейского космического агентства, способный долететь до Марса и вернуться обратно.
        Людмила отстала, но припомнила ему «непослушание» позже, к вечеру, когда он наконец выспался и готов был поработать «на благо семьи».
        - Обеда нет! - сердито сказала она сварливым тоном. - Хочешь есть, иди в ресторан.
        Георгий удивился, впервые видя жену в таком настроении.
        За годы совместной жизни Людмила располнела, перестала следить за собой и постепенно превратилась в красивую обывательницу, не пожелавшую учиться дальше; перед свадьбой она только-только закончила колледж моды в Благовещенске. Георгий, большую часть жизни проводивший вне квартиры, дал ей полную свободу, полагая, что она сама найдёт свой путь, будет учиться, станет работать, пусть даже и в модельном бизнесе, о чём мечтала Людмила до замужества.
        Не получилось. Свобода и хорошая зарплата мужа сыграли с Людмилой злую шутку. Она превратилась в потребителя, перестала стремиться стать кем-то большим, нежели
«мисс красота», а главное - не научилась уважать профессию мужа, всё ещё остававшуюся одной из самых опасных в мире.
        - Люсь, не сердись, - миролюбиво сказал Георгий. - Я славно отдохнул, готов на подвиги. У нас же был суп с грибами, разогрей, я съем.
        - Он прокис, я его выбросила.
        - Ну, тогда свари кофе.
        - Сам вари! Надоело прислуживать, господин нашёлся! Хочет - спит, хочет - в компьютере торчит, по друзьям шляется.
        - Да не шляюсь я. Что на тебя нашло?
        - Всё, обрыдло! Сам себя обслуживай, ты космонавт, справишься. А мне тоже отдохнуть хочется, на юг слетать, на песочке поваляться. Сейчас за мной заедет Тина, и мы поедем к ней на дачу.
        Георгий нахмурился. Тину он не любил за взбалмошный характер. К тому же друзья Тины были профессиональными тусовщиками и явно пренебрегали Георгием, считая его недалёким «космическим водилой». Один из них, Сергей Петик, вообще демонстративно ухаживал за Людмилой, что горячего Георгия доводило до белого каления. Пока он держался, но собирался при первом же удобном случае поставить наглого журналюгу (Петик работал в местной газете Углегорска) на место. В крайнем случае - просто набить ему морду.
        - Люсь, ну что ты завелась, - виноватым голосом проговорил он. - Ничего же не случилось. Мне действительно скоро лететь, завтра я убываю на космодром, вот и расслабился.
        - Расслабляйся дальше, - фыркнула Людмила. - Пусть тебе обед твоя Ираида готовит.
        Это уже был удар ниже пояса. Ираида Хана работала в испытательном центре инженером-диагностиком и готовила к полётам скафандры для космонавтов, в том числе и для Георгия. Она была девушкой умной и симпатичной, с трепетом относилась к своим «клиентам», а от Георгия просто таяла, хотя никогда между ними не возникало тяги к интиму. Людмила знала это, но изредка поддевала мужа, будучи в хорошем настроении, и он эти шутки сносил. Но не в этот раз. Вдруг в лицо плеснуло жаром, Георгий покраснел и ответил жене с неожиданной резкостью:
        - Она хоть ухаживает за собой.
        - Ах, так?! - взвилась Людмила. - Она ухаживает?! А я, значит, нет?! Ну и катись к своей шлюшке, я не держу!
        - К шлюшке?! - взъярился Георгий, с трудом сдерживаясь. - Да она окончила МАИ, аспирантуру, стала классным специалистом… - Он задохнулся и вернулся в спальню, хлопнув дверью.
        Жена что-то прокричала ему со злобой, но Георгий не прислушивался. Появилась идея и в самом деле пойти в ресторан, глотнуть коньячку (стопочку, не больше, иначе не пропустит физиоконтроль) и поужинать.
        Он быстро собрался, накинул куртку и прошествовал мимо остолбеневшей жены к двери. Единственное, что она успела сказать: «Можешь не возвращаться!» - его не остановило.
        Углегорск ко времени переезда Георгия с женой стал настоящим научно-техническим городком с населением больше двадцати пяти тысяч человек. Космодром «Восточный» послужил для него градообразующим предприятием, особенно после того, как отсюда стали стартовать почти все космические корабли России. Несмотря на то что Байконур был сдан в аренду России Казахстаном до две тысячи пятидесятого года, он уже не обеспечивал потребности страны, а главное, наряду с тем обстоятельством, что принадлежал другому государству, стремительно старел. Продлевать же срок службы его стартовых позиций или постоянно ремонтировать их не имело смысла.
        Конечно, по большому счёту, Углегорск можно было назвать городом с натяжкой, несмотря на строительство новых домов, в том числе многоэтажных. Он имел всего две школы, четыре детсада, три магазина, торговый центр, гостиницу, спорткомплекс с лыжной трассой. На этом общественные заведения практически заканчивались. Ресторан при гостинице открыли недавно, и Георгий направился к нему пешком, не обращая внимания на сырую промозглую погоду, установившуюся в конце ноября.
        Неожиданно на пути встретился инженер стартового комплекса Вадик Терещенко, толстый, вечно улыбающийся, прослывший абсолютным добряком.
        - О, привет, Гивич (отца Георгия звали Гиви, и многие на космодроме обращались к нему по отчеству). Куда идёшь?
        - В ресторан, - буркнул Георгий.
        - Оба-на! - всплеснул руками Вадик, комично округлив глаза. - И я туда же! Сегодня мы собираемся группой, с кем я заканчивал институт, всего человек восемь. Будет Сеня Смоленский, ты его знаешь. Присоединяйся к нам.
        - Подумаю.
        - А-а, ты психологически настраиваешься на полёт? - по-своему понял Георгия Вадик. - Это дело важное, но если захочешь - милости просим.
        В ресторане, носящем, как и гостиница, гордое название «Амур-батюшка», Георгий сел подальше от компании Терещенко, которого недаром прозвали Весельчак У, и заказал безалкогольный коктейль. Настроение упало «ниже плинтуса», весь свет стал ему не мил. Спасали только мысли о предстоящем задании, достаточно интересном и сложном: в полёте он должен был проверить с десяток нештатных режимов и ситуаций, которые могли возникнуть в длительном космическом путешествии, а это требовало от космонавта колоссальной собранности и знаний систем корабля.
        Принесли коктейль.
        Георгий отпил полстакана, подумал и заказал другой коктейль, с добавлением вина -
«мохито». Потом добавил к заказу сациви и шашлык: проснулся аппетит.
        Возможно, он так бы и просидел весь вечер в одиночестве, если бы о нём не вспомнил неугомонный Вадик. Через час он нарисовался у столика с двумя бокалами красного вина в руке, весело забубнил:
        - Я гляжу, ты скучаешь, лицо несчастное, дай, думаю, подойду, составлю человеку компанию. Если тебе пить нельзя, то я сам выпью, это шабли, очень даже ничего. Может, глотнём за встречу?
        Георгий хотел отказаться, но Вадик смотрел с такой наивной простотой и готовностью сделать что-нибудь приятное, что сил не хватило.
        - По глотку.
        - Да как скажешь, Гивич. Будь здоров!
        Выпили. Вино действительно было вкусное. В голове зашумело. Вадик показался сосланным на Землю ангелом. Да и его компания вела себя очень прилично, демонстрируя интеллигентное поведение и хорошие манеры. Подумав, Георгий принял предложение инженера и пересел за его столик.
        В компании наличествовало восемь человек: пятеро мужчин и три женщины. Все они были одного возраста - тридцать шесть лет, и все уже изрядно «приняли на грудь», отчего веселились буквально по-детски, хотя и не очень шумно.
        Вадик познакомил Георгия со всеми однокурсниками, волей судьбы попавшими на один и тот же объект - космодром, предложил выпить за космонавтику.
        Тост инженера встретили хором восклицаний:
        - Ура!
        - Пусть живёт!
        - Да здравствует космонавтика!
        - Россия, вперёд!
        Пришлось сделать глоток и Георгию, после чего настроение испытателя улучшилось окончательно. Вскоре он непринуждённо делился впечатлениями от полётов в космос с друзьями Вадика, с удовольствием слушал их весёлые рассказы о путешествиях в разные страны мира и смеялся над шутками вместе со всеми.
        Поздно вечером Вадик, его приятель Михаил и бывшая сокурсница Татьяна проводили Георгия домой. Пьяным он не был, но и трезвым назвать его было нельзя. Он даже предстоящие «разборки» с женой воспринимал оптимистично.
        - Всё, ребята, пока, - остановился Георгий у подъезда трёхэтажного дома, где жил он и многие семейные космонавты. - Спасибо за пожелания. Встретимся после полёта.
        - Давай мы тебя доведём до квартиры, - предложил Вадик.
        - Не стоит, сам дойду, - отказался Георгий, озабоченно прислушиваясь к шелесту, хрусту и звону в голове. Выпил он совсем немного, максимум - бокал вина, однако чувствовал необычное расслабление и приближение странной эйфории.
        Спутники Георгия переглянулись.
        - Гивич, что-то ты поплыл, - качнул головой Вадик. - Берись, Миша, доведём испытателя до родного порога.
        Георгий запротестовал, но его взяли под руки и ввели в подъезд, открыв дверь так, будто она не имела домофона. Поднялись на третий этаж.
        Навстречу им шагнул черноволосый мужчина с прозрачными глазами, одетый в обычный гражданский костюм: модная чёрная куртка с искрой - «всепогодка», с капюшоном, чёрные штаны, зимние ботинки - «сахалинки». В таких костюмах ходило большинство населения Углегорска.
        - Свободны, - сказал он, пристально глядя на Георгия.
        Вадик и Михаил (Татьяна осталась на улице) синхронно кивнули, отпустили космонавта и ссыпались по лестнице вниз. Хлопнула дверь, стало тихо.
        - Вы кто? - с трудом выговорил Георгий. Голова кружилась, очень хотелось лечь, и он почти не видел собеседника.
        - Пойдёмте, вам надо прилечь, - сказал незнакомец, открывая дверь (откуда у него ключ?) и вводя хозяина в прихожую.
        - Я сам, - запротестовал Георгий, когда тот попытался снять с него ботинки.
        В голове случился провал, и он обнаружил себя лежащим на диване. Приподнял голову.
        - Кто вы, чёрт побери?!
        Черноволосый приблизил лицо к его лицу, сказал какую-то неразборчивую фразу, отчего Георгий полетел в разверзшуюся под ним светлую бездну, перестав понимать, что происходит.
        - Слушай и запоминай! - прокатился по бездне гулкий раскатистый баритон. - Через минуту очнёшься и забудешь, где был в этот вечер и с кем встречался. Будешь выполнять все приказы человека, который подойдёт к тебе и скажет: «Георгий Гивиевич, вы осознаёте всю ответственность вашего полёта?» Понял? Повтори!
        - Георгий Гивиевич, вы осознаёте… - послушно пробормотал Георгий.
        - Ничему не удивляйся, радуйся и улыбайся. Всё будет хорошо. Ты дома.
        Прозвучало ещё одно непонятное слово.
        Георгий вздрогнул, разлепил глаза, чувствуя себя так, будто окунулся в холодную воду.
        Рядом никого не было. В гостиной тикали старинные часы в футляре, подчёркивая гулявшую по квартире тишину.
        Какие-то смутные воспоминания зашевелились в памяти, тревожа душу ощущением забытой вещи. Он мотнул головой, избавляясь от ощущения. Позвал:
        - Люся…
        Всё та же тишина в ответ.
        - Люсь! Ты спишь?
        Никто не ответил.
        Людмила же поехала с Тиной, вспомнил он. Ну и прекрасно, не будет ворчать.
        Георгий разделся, постоял под струями душа, чувствуя необычное наслаждение, вытерся насухо и лёг спать. Ему было хорошо. О ссоре с женой, как и о встрече в ресторане с Вадиком и его компанией, в памяти не сохранилось ничего.

* * *
        Наутро он проснулся как обычно, в семь часов, спокойный и деловитый.
        Удивился, обнаружив, что спал один, набрал номер мобильного жены.
        Судя по её голосу, она тоже удивилась, не услышав от мужа ни одного резкого слова, ни одного упрёка.
        - Я у Тины.
        - Я догадался, - ответил он. - Через час еду на космодром, машину уже выслали. Если хочешь, приезжай к нам, тебя пропустят.
        - Дома подожду, - хмыкнула Людмила. - Что это ты сегодня такой… добрый?
        - А какой я должен быть? - развеселился Георгий. - Всё нормально, работа ждёт интересная. Старт через два с половиной дня, домой вернусь через неделю, жди. Я ещё позвоню.
        - Хорошо, - растерянно ответила жена.
        Вскоре за ним действительно приехал дежурный микроавтобус и повёз на космодром, где он должен был провести двое с лишним суток с врачами и разработчиками полётного задания. С этой минуты его контакты с внешним миром сводились до минимума и распорядком дня начинала руководить инструкция, обязывающая космонавта жить другими ритмами и подчиняться приказам медиков и вышестоящих чинов.
        Пятьдесят километров от Углегорска до космодрома микроавтобус преодолел за двадцать пять минут.
        Когда-то на месте космодрома располагалась двадцать седьмая ракетная дивизия РВСН, после передислокации которой остались шахтные пусковые установки, позволяющие запускать легкие ракеты класса «Рокот» и «Старт». Затем был создан космодром
«Свободный», закрытый приказом президента в две тысячи седьмом году. Но в следующем году началось развёртывание техники для строительства нового космодрома - «Восточный», который заработал уже в две тысячи десятом году.
        К моменту запуска новейшего комплекса «Русь» с космодрома успели стартовать тяжёлые ракетоносители «Ангара», вовсю летали «Рокоты», был запущен «Клипер-А», будущий покоритель Луны, и готовилась стартовая позиция для кораблей планетарного класса, способных летать на другие планеты Солнечной системы.
        Ещё при подъезде к контрольно-пропускному пункту стали видны сооружения космодрома: пристартовый и выносной измерительные комплексы, радарные системы, технические и стартовые позиции лёгких ракет, за ними - стартовый стол ракет
«Ангара». На территории космодрома сохранились лесные полосы, поэтому пусковой комплекс «Руси» Георгий увидел только при повороте к стеклянному куполу подготовительного корпуса.
        Сердце забилось сильней, в душе поднялось волнение.
        Ракетоноситель, не уступавший по размерам зарубежным аналогам, в общем-то выглядел стандартно, хотя и грозно, а вот головная ступень его с прикреплённым модулем
«Руси» порождала фантазии «звёздных войн», настолько она была красива и гармонична.
        - Красавец! - заметил майор Сёмин, всегда сопровождавший космонавтов на космодром. - Самому хочется полететь.
        Георгий улыбнулся. Витя Сёмин повторял это заклинание каждый раз, на полном серьёзе, хотя был всего лишь штатным сотрудником службы безопасности, и его реплики давно стали традиционными.
        Микроавтобус свернул к блестевшему под лучами низкого солнца корпусу, по форме напоминающему летающую тарелку.
        Здесь испытателя уже ждали, провели в зал контроля и через несколько минут начали процедуру медицинского осмотра, после чего его ждала встреча с главным инженером монтажно-испытательного ангара Викентьевым.
        До старта оставалось ровно шестьдесят часов.

2
        Лика снова улетела, на этот раз с друзьями на Крит, и Афанасий почувствовал себя брошенным, вдруг осознав, что он, по сути, живёт один. Любимая девушка вела себя абсолютно независимо, замуж не собиралась, друзей у неё было предостаточно, и все они оказывали на Лику гораздо больше влияния, чем майор Вьюгин.

«Поговори с сенсами, - посоветовал сидящий внутри авантюрист. - Попроси приворожить».

«Так ведь это не по совести», - возразил Афанасий.

«Тогда не жалуйся, принимай что есть».

«Хочется тепла и уюта…»

«Хочется - перехочется! Найди другую женщину».

«Я эту люблю».
        Внутренний голос умолк. Посоветовать ему было нечего.
        Афанасий кое-как дотерпел до конца рабочего дня, закрыл отдел и направился к машине, стоявшей во дворе флигеля; отдел ИПФ располагался на двух этажах пристройки к главному корпусу научно-технического Управления ФСБ. Поговаривали, что Управление скоро переедет в новое здание в Долгопрудном, неподалёку от МФТИ, но пока что приходилось мириться с теснотой и вечными пробками на подъездах к особняку.
        Флигель, а также все подходы к нему стерегли новые видеосистемы на основе нанотехнологий, поэтому с виду здание никто не охранял. Но Афанасий знал, что на территорию Управления не могла проскочить не только мышь, но даже невидимый глазу нанит - наноробот-разведчик, способный просачиваться сквозь малейшую щель. Современные комплексы охраны и защиты тоже использовали нанотехнологии и новейшие научные разработки, позволяющие им выявлять, распознавать и уничтожать микроразведывательную аппаратуру на подступах к лабораториям и аудиториям Управления.
        Отдел ИПФ мог бы обходиться и без такого совершенного оборудования, так как его сотрудники-экстрасенсы чувствовали нарушения экстерриториальности и могли обнаружить нанита без суперлокационных систем. Но сверхсекретное подразделение ФСБ требовало и адекватных мер охраны тайны, поэтому использовало всё, что предоставляла ему наука.
        Дверь отдела закрылась за спиной Вьюгина. Теперь, чтобы её открыть, нужен был не только чип-ключ, но и соответствие облика открывающего опознавательным контурам, в которые входили радужные оболочки глаза и биополевые структуры.
        Афанасий спустился во двор флигеля, попрощался с «живым» охранником, сел в машину.
        Было уже темно, моросил мелкий дождь, нехарактерный для конца ноября. Хотелось на юг, к морю, полежать на горячем песочке и позагорать.
        Может, и в самом деле взять отпуск и махнуть куда-нибудь на Гаити? - мелькнула мысль.
        Звонок мобильного вернул его из мечты в реальность.
        - Афанасий Дмитриевич, зайдите ко мне.
        Вьюгин хотел сказать, что он уже за пределами Управления, но генерал бы этого не понял.
        - Через пять минут, Георгий Евсеевич.
        - Я в «приказе».
        - Понял.
        В «приказе» - означало, что Войнович в настоящий момент находится у начальника Управления генерал-полковника Умоляева.
        Пришлось глушить двигатель, вылезать из машины и проходить всю процедуру опознавания при возвращении в Управление. Гадая, зачем генерал пригласил его аж к главному «приказчику-наукодаву» ФСБ, как за глаза называли Умоляева сотрудники, Афанасий поднялся на пятый этаж главного корпуса, открыл дверь приёмной.
        Адъютант Умоляева, лысеющий полковник Страмюк (его чаще называли Срамюком, и было за что) кивнул на кожаную дверь начальника:
        - Заходите, вас ждут.
        Афанасий вошёл в кабинет Умоляева.
        В отличие от обставленного в стиле «мобайл» кабинета Войновича в этом помещении царил ещё двадцатый век, несмотря на суперсовременный комплекс связи и компьютерную начинку. На стене за столом хозяина кабинета висел объёмный портрет президента, и это подчёркивало «государственную значимость» начальника Управления.
        Кроме генерал-полковника в кабинете присутствовали двое мужчин: Войнович и седой бородатый старик в безупречном костюме бежевого цвета, в больших роговых очках. Афанасию показалось, что он его где-то встречал, хотя впоследствии понял: гость очень напоминал Менделеева.
        - Присаживайтесь, майор, - пригласил Вьюгина начальник Управления, повернул голову к старику: - Знакомьтесь, Эммануил Медеевич, майор Вьюгин, замначальника ИПФ.
        Старик величаво склонил гривастую голову, принялся разглядывать Афанасия.
        - Эммануил Медеевич - эксперт СТРАПП, - продолжал Умоляев. - Надеюсь, вы знаете, что это такое.
        - Сказочники, - пошутил Войнович.
        - Вы сказочники не меньше, - осадил его начальник Управления.
        Афанасию стало неловко. Он знал, что такое СТРАПП: Управление стратегического планирования и прогнозирования ФСБ. Но с экспертами этого Управления встречаться ему не приходилось.
        - Как правило, наши прогнозы сбываются, - сказал Войнович.
        - А наши, значит, нет? - тонко улыбнулся Эммануил Медеевич; судя по строению и загару лица он был скорее всего казахом.
        - Я этого не говорил.
        - Товарищи офицеры, ведите себя прилично, - сухо сказал Умоляев.
        Все почему-то дружно посмотрели на Афанасия.
        Майор хотел сказать, что он-то как раз молчит, но поймал взгляд Георгия Евсеевича и поостерёгся высказывать своё мнение.
        - Чем занимается отдел? - спросил Умоляев, глядя на него в упор.
        - По плану, - растерялся Вьюгин, не понимая, что от него хотят услышать.
        Чем занимается ИПФ, начальник Управления мог узнать и от Войновича, если не читал доклады подчинённых.
        - Конкретнее.
        - Изучением поступающих материалов по НЛП, ФАГу и психоэффектам. Комплектованием лидер-блоков. Обобщением древних эзотерических текстов, дошедших до наших дней. Исследованием биоэнергетики организмов. Изучением парапсихологических…
        - Понятно, не стоит перечислять свои обязанности. Вы участвуете в оперативных мероприятиях, что важнее.
        - Последние - Нунивак, Сахалин и Северодвинск, - подтвердил Войнович. - Готовимся к работе по северным морям.
        - Есть более важное дело. Эммануил Медеевич, поделитесь.
        - В последнее время мы ощущаем возросшую активность иностранных разведок возле наших космодромов, - начал эксперт СТРАПП; голос у него был рокочущий, солидный, хорошо поставленный. - Это и понятно, поскольку мы собираемся лететь на Марс и к другим планетам без помощи наших амбициозных союзничков.
        - Да уж, выбирать союзников мы не умеем, - бросил реплику Войнович.
        - Их надо не выбирать, а воспитывать, - возразил Умоляев. - Процесс выбора слишком непредсказуем и подчиняется закону Мёрфи.
        - Это как? - полюбопытствовал эксперт.
        - Практика жизни: пока найдёшь свою царевну, перецелуешь немало жаб.
        Эксперт хохотнул.
        Войнович незаметно подмигнул Афанасию, предлагая оценить юмор начальника Управления. Умоляев действительно был знаменит своими мрачными шутками.
        - Короче, парни, - без улыбки продолжал Умоляев, - с космодрома «Восточный» через два дня будет запущен наш перспективный межпланетный модуль «Русь», прототипом которого был «Буран».
        - Многоразовый?
        - Совершенно верно. Надо проконтролировать его старт и посадку. Поскольку американцы, да и китайцы тоже, заинтересованы совсем в обратном, желая нам неудачи, от них можно ожидать чего угодно.
        - Понятно, Ростислав Андреевич, - подтянулся Войнович. - Сделаем всё возможное.
        - Надо сделать всё невозможное, но старт должен пройти штатно. А главное, постараться, чтобы корабль сел благополучно.
        - Если не откажет техника.
        - Не откажет.
        - Посадка намечена там же?
        - Да, на «Восточном», ВПП уже готова. Кстати, осмотрите и её.
        - Безусловно.
        - Что хотите добавить, Эммануил Медеевич?
        - Я знаю, вы хорошо поработали в Северодвинске, - сказал седоголовый эксперт. - Разобрались в деталях?
        Войнович вопросительно посмотрел на Умоляева. Тот кивнул.
        Начальник ИПФ помедлил, взвешивая слова.
        - Против нас работала достаточно мощная ПК. - Объяснять, что такое ПК (пси-конфигурация), он не стал. - Но нашим сенсам удалось нейтрализовать главного оператора.
        - Он у вас?
        Войнович кинул на Умоляева ещё один взгляд.
        - Нет, ему удалось уйти. Очень мощный функционал, у нас таких… нет.
        Есть! - хотел возразить Афанасий, подумав о Волкове, но вовремя прикусил язык.
        - Где он сейчас?
        - Данный господин, а по сути - маг, пси-программист высокого класса, засветился потом в Москве, мы едва его не прихватили. Но ему снова удалось улизнуть.
        - То есть вы его упустили.
        Войнович покосился на Афанасия, но промолчал.
        Умоляев побарабанил пальцами по столу.
        - В России создана целая сеть экстрасенс-операторов, работающих на американскую и китайскую ПК. Выявить её носителей трудно, но мы работаем.
        Все снова посмотрели на Афанасия. Понимая, что больше отмалчиваться нельзя, он сказал:
        - Мы его поймаем!
        - Кого? - шевельнул мохнатыми седыми бровями эксперт.
        - Арчибальда Феллера, того самого оператора.
        - Вы знаете его имя?
        - Знаем.
        - Ну-ну, флаг в руки.
        Умоляев пришлёпнул ладонью бумаги на столе.
        - Задание понятно, Георгий Евсеевич?
        - Так точно, - выпрямился Войнович.
        - Тогда с Богом! Эммануил Медеевич ответит на все ваши вопросы, он только что вернулся из Углегорска.
        В общей сложности совещание в кабинете начальника Управления продлилось до десяти часов вечера.
        Домой Афанасий возвращался в двойственном настроении: как говорится, ему хотелось плакать и смеяться. С одной стороны, личная жизнь зашла в тупик, и способа вывести её оттуда он не видел. С другой - работа предлагалась интересная, и очень хотелось закончить её успешно.
        Каково же было его удивление, когда дверь квартиры открыла Лика в коротком халатике и кухонном передничке.
        - Ты? - не поверил глазам Афанасий.
        Лика засмеялась, повисла у него на шее.
        - Не рад? Могу уйти.
        - Но ты же должна была… улететь на юга…
        - Никому я ничего не должна. Соскучилась, да и надоели все. Вот и осталась. Полечу в другой раз, с тобой, если не возражаешь. Ужинать будешь? Я приготовила запеканку.
        Не говоря ни слова, он подхватил гостью на руки и внёс в прихожую.

* * *
        Вряд ли эту ночь можно было назвать отдыхом. И всё же утром Афанасий чувствовал себя отлично, несмотря на ранний подъём.
        Лика ещё спала, когда он тихонько поворочал в гостиной гантели, позавтракал (кофе с запеканкой), собрался и написал ей записку: «Улетаю в срочную командировку на Дальний Восток. Позвоню, как только сяду в самолёт».
        Хотелось поцеловать девушку (удивление в душе ещё не прошло: что случилось, почему осталась?), уютно устроившуюся в спальне, но спала она так безмятежно, что будить её он не осмелился.
        Приеду, возьму отпуск на пару недель, подумал Афанасий мимолётно. Махнём куда-нибудь поюжней, в Грецию или на Каспий. А ещё лучше - сыграем свадьбу… пока Лика не передумала.
        В девять часов он был уже в отделе, обзвонил сенсов.
        В десять собрал руководителей подразделений и лабораторий, провёл инструктаж.
        В одиннадцать собрались экзоры: Зюма, Джокер, Зяблик и Петяй, совсем молодой, но рьяный. Он вошёл в группу совсем недавно, после проверки на Сахалине.
        Романа Волкова Афанасий не пригласил, оставил в резерве. После случившегося в Подмосковье, на территории коттеджного посёлка Княжье Озеро, когда физика едва не заставили служить иностранной разведке, похитив его жену, отношение в ИПФ к нему было неоднозначное. Войнович предлагал больше с ним не контактировать, пока о попытке вербовки не стало известно службе собственной безопасности. Но Афанасий Волкову верил, тем более что за него вступился спасённый им разведчик Ылтыын Юря, и собирался опираться на его мнение и дальше.
        В двенадцать вся группа, в том числе и помощник Войновича капитан Шаймиев, экипированные для длительного рейдирования местности вокруг космодрома, погрузилась в самолёт - тот же самый «Белый лебедь», перебросивший их недавно в Северодвинск.
        Афанасий сделал два звонка. Первый - Лике, с тревогой ожидая её реакции. Но всё обошлось. Девушка деловито сообщила, что поживёт у него, и лишь поинтересовалась, зачем его понесло на Дальний Восток.
        - Работа, - не нашёлся он, что ответить.
        Второй звонок предназначался Волкову.
        - Ты мне будешь нужен под Благовещенском.
        - Когда? - задал короткий вопрос экстрасенс.
        - Завтра. Билет уже заказан, хотя ещё можешь отказаться. Вылет сегодня в десять вечера. В аэропорту Благовещенска встретит наш человек.
        - Хорошо, - после паузы сказал Волков, и Афанасий с облегчением перевёл дух. Чем ему нравился бывший физик, так это лаконичностью речи и пониманием ситуации.
        Взлетели в час дня.

«Белый лебедь» развил крейсерскую скорость, превышающую звуковую в полтора раза, и взял курс на восток, к Амуру, где в ста десяти километрах от китайской границы располагался космодром «Восточный».
        Члены группы раскрыли ноутбуки. Им предстояло за три с половиной часа полёта изучить инфраструктуру космодрома и прилегающую к нему местность, а также характеристики модуля «Русь».
        Афанасий тоже включил свой ноут, входящий в обязательный технический набор экипировки. Он должен был знать все особенности объекта не хуже подчинённых.
        Три часа пролетели незаметно.
        Приземлились вечером в половине двенадцатого по местному времени на спецаэродроме
«Украинка», располагавшемся в семидесяти километрах от Углегорска. Ещё через час группа поселилась в местном отеле, где устраивались все приезжающие на космодром ВИПы. Спать легли, утомлённые дорогой, в половине второго ночи.
        Афанасий позвонил Лике, не особенно надеясь на тёплые слова, и проговорил с ней пятнадцать минут, пока не почувствовал, что пора закругляться. Любимая вела себя непривычно ласково и заботливо, совсем не так, как раньше, не ёрничала и не грозилась «улететь с художником рисовать пейзажи». Что-то с ней явно случилось, что-то заставило поменять отношение к партнёру, и это удивляло Афанасия и, чего греха таить, настораживало. Какая-то заноза в душе мешала ему поверить в свалившееся на голову счастье.
        Наутро поехали на космодром, уже неплохо представляя его устройство, инфраструктуру и окрестности. Уже с территории космодрома Афанасий позвонил Войновичу, что ему нужен дополнительный транспорт, и послал выделенную «Сайбирию» в Благовещенск, встречать Романа Волкова. Разумеется, об этом событии он Георгию Евсеевичу сообщить не рискнул.
        После этого группа занялась своим привычным делом: оценкой положения технических комплексов космодрома, начиная со стартового стола модуля «Русь», сложнейшего технического сооружения, видимого издалека по стартовым мачтам. Кроме того, сенсы начали «нюхать» атмосферу этого места, в надежде поймать следы пси-воздействия или чьи-то недобрые намерения.
        Чтобы ни у кого из работников космодрома не возникали ненужные вопросы, подчинённые Вьюгина приобрели статус экспертов по электромагнитному мониторингу, с выдачей соответствующих «корочек», и от объекта к объекту группа перемещалась как
«бригада диагностирования». Что под этим подразумевалось, сотрудники и охранники космодрома не знали, но спрашивать у приезжих «специалистов центрального аппарата Роскосмоса» не решались.
        К обеду удалось «обнюхать» основные режимные зоны космопорта и стартовую позицию, где уже стояла, дожидаясь запуска, красавица-ракета с межпланетным модулем.
        - Невкусно пахнет, - доложил о своих ощущениях маленький рыжий Петяй. - Пыль и порох.
        - И едкий перец, - добавил угрюмый Зюма.
        - Хотя очень впечатляюще, - кивнул на «Русь» Петяй. - Внутри этой штуки дремлет такая сила, что хочется отсюда слинять поскорей.
        - Ищите внешнюю угрозу, - проворчал Афанасий. - Вектор, по которому можно ударить по ракете так, что она не взлетит.
        - Поток внимания присутствует, - рассеянно пожал плечами Джокер. - Злого внимания. Но я не верю, что кто-нибудь осмелится подобраться к позиции незаметно и подсунуть взрывное устройство. Видите, какая здесь система охраны? Муха не проскочет.
        - Возможны нестандартные решения, запуск нанитов за секунду до старта, что-то ещё. Думайте, соображайте. А пока идём обедать.
        Группа уместилась в электромобиле, на каких передвигался по космодрому обслуживающий персонал, и направилась в его северо-восточную зону, к административно-техническому корпусу. Здесь располагалась бригада управления и службы, без которых не мог обходиться ни один военный и сверхсекретный объект. В том числе - столовая.
        На шестёрку сотрудников ИПФ косились, особенно те, от кого зависела нормальная работа многочисленных подразделений космодрома, но пока пропускали ко всем сооружениям без особых придирок. Сенсы, сам Афанасий и капитан Шаймиев были внесены в реестр допуска высшего уровня, и золотые карточки с голографическим опознавательным маячком срабатывали безотказно.
        Однако в столовой случился казус.
        Сначала охрана задержала группу перед дверями в столовую, мотивируя это тем, что обедает начальник космодрома Кальницкий. Потом, услышав возмущённые вопросы Петяя, не привыкшего к подобному «старосоветскому» обращению, к группе вышел глава охраны космодрома, сопровождавший Кальницкого.
        - Кто такие? - строго спросил бледнолицый, хмурый, похожий на ракового больного начальник охраны.
        Афанасий, жалея, что вовремя не остановил Петяя, протянул удостоверение майора ФСБ.
        Начальник охраны мельком взглянул на красную книжечку.
        - Майор, я вас ни разу здесь не видел. Это ваши сотрудники?
        - Мои, - кивнул Афанасий.
        - Прошу предъявить документы.
        Сенсы переглянулись.
        - Покажите, - сказал Афанасий. Собрал удостоверения «экспертов по электромагнитному мониторингу», отмеченные двойной красной полосой и голографической «розой» спецдопуска. Протянул бледнолицему начальнику охраны, за спиной которого проявились две могучие фигуры в камуфляже.
        - Через час заберёте их у дежурного, - спрятал карточки в карман начальник охраны. - Разберёмся.
        - Лучше бы вы этого не делали, - качнул головой Афанасий, ошеломлённый решением ответственного лица.
        - А то что? - осведомился начальник охраны.
        - Не рискну даже предположить.
        Начальник охраны сдвинул брови, поманил своих телохранителей.
        - Отведите их в…
        - Что здесь происходит? - раздался знакомый голос, и к разговаривающим подошли двое мужчин: начальник ИПФ и седой старик, в котором Вьюгин узнал эксперта СТРАПП.
        - Да вот, не пускают, - кивнул Афанасий на тройку служителей безопасности космодрома. - Удостоверения забрали.
        Войнович посмотрел на начальника охраны.
        - Верните.
        - А вы кто такой?
        - Генерал в пальто.
        - Документы!
        - Не увлекайтесь, полковник, - кисло проговорил Эммануил Медеевич. - Ваши полномочия так далеко не распространяются. Занимайтесь своими обязанностями. Отдайте удостоверения, немедленно! Вас предупреждали, что люди с такими ксивами имеют полное право обследовать все службы космодрома.
        - Здесь я командую!
        - Боюсь, через час ваше место займёт другой… гм, гм, командир.
        Начальник охраны крутанул желваками, помедлил, оглядывая спокойное лицо Войновича, вынул из кармана удостоверения, вернул Афанасию.
        - Проходите, товарищи, - сказал Эммануил Медеевич.
        - Там обедает главный…
        - Ничего, мы не помешаем.
        Могучие парни в пятнистых комбезах расступились, пропуская группу ИПФ.
        Начальник охраны остался с ними.
        - Доложишь потом, - бросил Войнович в спину Афанасию, проходя мимо.
        Столовая была почти пуста. Лишь за двумя столиками сидели люди, в том числе начальник космодрома, тучный, краснолицый, громогласный. Было слышно, как он вполголоса распекает кого-то из подчинённых.
        - Бог и царь, - проворчал Петяй.
        Афанасий снова пожалел, что взял его с собой. Крист не позволил бы себе возмущаться порядками в чужой епархии и отношением к нему озабоченных более важными проблемами людей. С другой стороны, времена советского чиновничьего лизоблюдства, по идее, должны были уйти в прошлое, но, судя по всему, не ушли.
        Пообедали в молчании, снова сели в автобус и поехали по объектам космодрома.
        Позвонил Волков. Он только что прибыл в Углегорск на машине, присланной за ним в аэропорт Благовещенска.
        - Заселяйся пока в гостиницу, - дал «ценные указания» Афанасий. - Осмотрись по возможности. Мы на космодроме. Как освобожусь, сразу приеду.
        Конечно, Вьюгин не был уверен, что ему понадобится помощь бывшего физика, но бережёного, как известно, Бог бережёт, поэтому не мешало перестраховаться.

3
        Снова ему снился космос.
        Он висел в пустоте и темноте, окружённый со всех сторон россыпями звёзд. В какой-то момент показалось, что звёзды слева и справа начали сдвигаться назад. Впереди загорелась яркая звезда, увеличилась, превратилась в ослепительный золотой шар, окутанный, как голова, волосами оранжевыми и алыми паутинками протуберанцев.
        Затем слева от звезды появился сиреневый шарик - планета, стала расти, увеличиваться в размерах.
        Внезапно звезда вспыхнула, превращаясь в облако огня и дыма, породившее волну света. Эта волна добралась до планеты и содрала с неё сиреневый туман атмосферы, раскалила планету, превратила в сияющую лампочку.
        Он ахнул, устремляясь к планете, ошеломлённый произошедшей на глазах трагедией, заметил несколько золотых капель, рванувших прочь от раскалённой планеты. Одна из капель пролетела мимо, и стало видно, что это громадный космический корабль…
        Роман проснулся, не понимая, где он. Перед глазами таяло видение корабля, напоминающего китовую тушу, покрытую сверкающей чешуёй. Корабль исчез среди сияющего облака звёзд.
        - Даниэла, - позвал Роман и осекся.
        Жены не было. И не могло быть. После случая в Подмосковье, на Княжьем Озере, она собрала вещи и уехала к маме в Рязань. Как ни уговаривал её Роман, как ни объяснял суть происходящего, слушать его Даня не стала.
        - Мне надо успокоиться, - просто сказала она. - Я всё поняла, но, если бы ты рассказал мне раньше, где работаешь и чем занимаешься, я не пережила бы весь этот ужас.
        Уехала она на следующий же день после возвращения домой.
        Всю неделю после этого Роман жил как в тумане. Что-то делал, с кем-то встречался, хотя впоследствии не мог вспомнить - с кем.
        Афанасий Вьюгин пытался помочь ему расслабиться, предлагал поговорить с Даниэлой, потом отстал, понимая, что Волков не хочет его видеть.
        Роман по-прежнему числился в отпуске, теперь уже за свой счёт, и в любой момент мог выйти на прежнюю работу. Но не хотел. Не тянуло! Впрочем, в глубине души он верил, что всё в конце концов обойдётся, он преодолеет кризис, Даниэла вернётся, и жизнь потечёт в нужном направлении. Что же касается перемены деятельности, так он не первый, кто делает резкий поворот. Можно было, к примеру, заняться лечением людей с нарушенным энергообменом, благо опыт такого приложения сил у него имелся.
        Сосед Петрович спросил как-то, встретившись на лестнице, не поспособствует ли он его родственнику, у которого «крыша поехала».
        Роман сначала хотел отказаться, однако увидел, что сосед готов обидеться, и согласился выслушать родственника с «уехавшей крышей».
        История парня, не поступившего в институт, особенного интереса у него не вызвала, но позволила отвлечься. Поэтому «читал» он девятнадцатилетнего юношу с особой тщательностью, параллельно восстанавливая собственные душевные силы.
        Петрович привёл молодого человека на третий день после ухода Даниэлы.
        - Вот, знакомься, Валёк.
        Роман пожал вялую руку высокого, очень худого, светловолосого парня, явно стеснявшегося свого положения, пригласил в гостиную.
        - Садись на диван. А ты посиди на кухне, - сказал он Петровичу.
        Парень робко сел. О себе он говорил неохотно, пока Роман не сделал укоризненное замечание:
        - Вы хотите, чтобы я вам помог?
        - Хочу, - пробормотал Валёк.
        - В таком случае рассказывайте всё. Меня интересует ваше самочувствие, что вы ощущаете, на что жалуетесь.
        Олег Харитонович не раз учил самого Романа использовать гипнотические речевые приёмы - тщательно подобранные слова и фразы, заставляющие собеседника принимать запрограммированные команды, поэтому Валёк (Валентин, наверно) вскоре перестал дичиться и поведал простую историю, как его не взяли в армию по причине слабого здоровья, а он дважды не поступил в институт; выбрал Валёк не какое-нибудь затрапезное учебное заведение, а Московский химико-технологический институт, что говорило о его амбициях.
        Тем не менее психика Валька и особенно его энергетика требовали корректировки, и Роман приступил к изгнанию «беса слабости» с искренним желанием помочь. «Человеком в футляре» Валёк не был, его нервную систему можно было настроить, а «матрёшку» энергополей - гармонизировать, выстроить вертикаль энергетического обмена от нижнего энергоузла к верхнему.
        - Говори мне обо всех ощущениях, - попросил Роман пациента, входя в его сознание бесплотным «зондом» внечувственного восприятия.
        Валентин с любопытством прислушался к себе.
        - Тепло… щекотно…
        Роман мысленно зажёг свечу, покрутил её над головой парня, выжигая тёмные узелки и нити дисгармоний и чужеродных мыслеформ, проник в мозг, высветил все «закоулки» мыслительной сферы.
        - Колет…
        - Ничего, всё будет хорошо, думай о том, что тебе мешает в жизни.
        Пламя мысленной свечи вытянулось струйками, добралось до светящихся в пси-диапазоне «мыльных пузырей», создающих «матрёшку» энергетических слоёв вокруг тела человека. Цвет их стал меняться под напором энергии Романа от грязно-зеленоватого к жёлтому и золотистому.
        Отдельным выплеском «свечи» Роман развеял туманные сетчатые структуры вокруг верхних чакр, затмевающих их чистое природное свечение.
        - Теперь мы поплывём.
        Он захватил сознание Валька, заставил его «плыть», так что тот ахнул и конвульсивно зашевелил руками и ногами.
        - Вода!..
        - Нырнём! Задержи дыхание!
        Валёк послушно перестал дышать, начал краснеть.
        - Выныриваем, можешь дышать. Выползай из воды на берег.
        Валёк с шумом выдохнул, тряхнул волосами, будто и в самом деле стряхивал с них воду.
        - Мы очистились. Сейчас будем летать. Ты - воздушный шар!
        Валёк выпрямился, закачался из стороны в сторону, представляя себя шаром.
        - Вся грязь из нас ушла, ты чист и свеж!
        Последние слова Роман произнёс гулко, с нажимом, так, что вздрогнул даже Петрович, заглянувший в гостиную из прихожей.
        Роман стряхнул с кистей остатки невидимого свечения, похлопал парня по плечу.
        - Посиди, попей чаю.
        После этого пошёл мыть руки.
        Вернулся, услышал Петровича:
        - … мне тоже летать хотелось.
        Валёк поднял голову, встал.
        - Сиди, сиди. Как самочувствие?
        - Голова кружится…
        - Пройдёт.
        - Я вам должен…
        - Ничего ты не должен.
        - Меня учили платить.
        - В принципе это правильно, за всё надо платить, поэтому будешь должен мне пару яблок, договорились?
        Валентин непонимающе глянул на Петровича.
        - Я тебе говорил, - усмехнулся тот. - Привезёшь из дома яблок, Вальке скажешь - для меня. Нечего ей знать, куда мы ходили. - Петрович повернулся к Роману. - Это его мамаша, сестра моя двоюродная. Спасибо тебе, Евлампыч.
        - Да не за что пока, пусть разберётся в себе, чего ему не хватает, а то такой сумбур в голове.
        - Вот я и говорю - не лезь ты в этот химический институт, есть и другие, не хуже.
        Гости ушли.
        Роман расслабился, пребывая в эйфории от проведенного сеанса энерготерапии. Снова шевельнулась мысль перейти на стезю целительства и не заморочиваться государственными проблемами, несущими отрицательные эмоции.
        После освобождения Даниэлы Ылтыын Юря дважды навещал его и тоже признался, что не горит особым желанием возвращаться в Службу внешней разведки.
        - Зовут в контрразведку, - сказал он перед отъездом на родину. - Там создают подразделение, родственное вашему.
        - Пойдёшь? - односложно спросил Роман; разговор состоялся на четвёртый день после ухода Дани, и думать о чужих проблемах не хотелось.
        - Не знаю, - признался Алтын. - Скорее всего совсем уйду из конторы, пойду в шаманы. Папе преемник нужен.
        Роман с любопытством посмотрел на обманчиво бесстрастное лицо эскимоса.
        - У вас эти обязанности по наследству передаются?
        - Уже нет, уходят традиции. Двадцать первый век на дворе, цивилизация на север двинулась. Эскимосы уже не живут в ярангах, финские домики ставят со всеми удобствами. Чуть ли не в каждом доме объёмный телик стоит, компьютерами все обзавелись.
        - А шаманы что делают?
        - Шаманы как жили сто и двести лет назад, так и живут. Лечат, бесов изгоняют, ритуалы соблюдают.
        - Ты их знаешь?
        - А то. - Ылтыын подумал, надул щёки и вдруг запел.
        Это было самое настоящее горловое пение, похожее на курлыканье журавлей, на электрическое трескучее шипение, на звук разбивающегося стекла и на струнное гудение.
        Роман открыл рот, в изумлении вслушиваясь в необычные звуки.
        Ылтыын выдул «звуковой шарик», заскакавший по квартире, и прервал пение.
        - У папы это лучше получается, он даже лечит пением. Подучусь и тоже буду лечить.
        - Ты серьёзно? - Роман хотел сказать, что он тоже собирается лечить людей, но передумал.
        Разведчик превратил глаза в узкие щёлочки: это у него означало улыбку.
        - Посмотрим. Береги себя. Арчибальд дважды получил по носу, а эти люди, вернее, нелюди, такого не прощают. Учуешь что - дай знать. А Даниэла твоя вернётся, не переживай.
        - С чего ты решил?
        - Знаю, - подмигнул Ылтыын.
        На этом они и расстались.
        Два дня Роман ходил под впечатлением сказанного. Собрался ехать в Рязань, невмоготу стало от неопределённости. Сама Даниэла не звонила, а на его звонки отвечала скупо: всё нормально.
        В субботу он вечером упаковал вещи в сумку, завёл телефонный будильник на шесть утра, чтобы отправиться в Рязань пораньше, и в этот момент позвонил Афанасий:
        - Привет, ты мне будешь нужен в Благовещенске.
        Сердце упало.
        - Когда?
        - Завтра. - Афанасий, не спрашивая, чем он занят, сообщил о номере рейса, о том, что его встретят в аэропорту Благовещенска, и Роман проглотил возражения, понимая, что серьёзных причин отказаться от работы в составе ИПФ у него нет.
        - Хорошо.
        Настроение испортилось. Потом он подумал, что неплохо было бы развеяться в новой обстановке, и начал готовиться к экспедиции на юг Сибири. Захотелось поговорить с Алтыном, готовым прийти на помощь в любой момент. Всё-таки близких друзей у Романа было не так уж и много, а с Алтыном можно было решать любые проблемы. Да и вообще он оказался очень умным и спокойным человеком, что не могло не радовать. Однако поразмышляв на эту тему, Роман решил без нужды не звонить, а тем более не выстраивать канал телепатического общения, требующий немалого расхода нервной энергии.
        До обеда он занимался уборкой квартиры, сортировал бумаги, складывая давние работы по оптике в отдельную папку. На всякий случай, оставляя шанс вернуться в лабораторию к профессору Имеретинскому. Затем собрал походную сумку и поехал в аэропорт Домодедово.
        В десять часов вечера по московскому времени самолет взлетел и без происшествий прибыл в Благовещенск около полудня по местному времени.
        В аэропорту Волкова ждал немногословный молодой человек, сухощавый, короткостриженый, внимательный, с небольшим плакатиком, на котором была напечатана фамилия Романа.
        Сели в чёрную «Сайбирию», выглядевшую стильно и элегантно, несмотря на родословную, проистекающую от российской «Волги» и французской «Рено». Водитель, как оказалось, с правилами дорожного движения не дружил, поэтому нарушал их на каждом шагу. В результате, от Благовещенска до Углегорска они доехали всего за два часа, так и не встретив на пути инспекторов ГАИ.
        Добравшись, он перезвонил Афанасию.
        - Осмотрись, - попросил его майор. - Наши чуют дискомфорт, но расплывчатый какой-то, ускользающий, неопределённый. Ни обо что конкретное мы пока не споткнулись. Приеду часам к восьми.
        В гостинице «Амур-батюшка» Волкова поселили без каких-либо проволочек. Номер ему достался крохотный, зато с видом на сосновый бор. Кондиционер не работал, но он Роману был не нужен. Главное - батареи были тёплые, что особенно радовало, так как погода на дворе стояла слякотная, хмурая, холодная.
        Роман сходил в кафе при гостинице, переоделся по погоде, благо захватил плащ, и прогулялся по городу, разглядывая по-современному широкие, но не длинные улицы Углегорска. Никаких особенных достопримечательностей ему не встретилось, да их и не могло быть. Городу от силы исполнилось полсотни лет, строили его в советские времена, и особняков, принадлежащих старинным купеческим или дворянским родам старой России, он не имел.
        Погода прогулкам не благоприятствовала, пошёл мелкий дождик, пришлось вернуться в гостиницу.
        Роман устроился в единственном кресле, сосредоточился на «странствии вне тела».
        Пришло ощущение небывалой лёгкости, пространство вокруг раздалось вширь, он поднялся над собой, над гостиницей, над городком, определил направление и одним мгновенным прыжком преодолел пятьдесят километров, отделявшие Углегорск от окраин космодрома «Восточный».
        Разумеется, внечувственное восприятие не тождественно человеческим чувствам, поэтому зрительные образы не соответствуют информации, получаемой мозгом через энергоинформационные системы организма. Тем не менее Роман уже научился
«переводить» эйдетику мыслеформ в зримые формы и ориентировался в пространстве уверенно. Строения космодрома он осознал-почувствовал-увидел почти так же, как увидел бы их со стороны, точнее, сверху, глазами.
        Сознание насчитало больше двух десятков крупных сооружений, в которые входили стартовые позиции тяжёлых и лёгких ракетоносителей, и более трёх десятков мелких: измерительные комплексы, локаторы, подстанции, домики технических служб и капониры. Пусковой комплекс ракетоносителя «Энергия» с межпланетным модулем «Русь» на горбу выделялся среди них не только размерами, но и особым «запахом» новизны и запасов скрытой мощи. Ракетоноситель модуля готовился к старту и был «под завязку» заполнен жидким ракетным топливом.
        Роман проплыл над ним бесплотным воздушным шариком, впитывая поднимавшиеся снизу ментальные токи, почуял дыхание большого человеческого муравейника, деловито копошащегося вокруг ракеты. И ещё он почувствовал странный тонкий «запах», струйки которого вились в воздухе, формируя почти неощутимую энергоинформационную сеть, лишнюю в данной обстановке. Эта сеть чего-то ждала и не принадлежала космодрому, а словно была накинута на него в преддверии будущего старта.
        Роман попытался «потянуть за ниточку» сети, но она тут же растаяла серым дымком, испарилась, оставив ощущение сырости и холода, отражающего состояние атмосферы.
        Он вернулся в тело, принялся анализировать свои впечатления, получая от этого необычное удовольствие. Подумал с невольным испугом: не является ли погружение в астрал (или что оно там такое на самом деле?) наркотиком?
        А ты думаешь, чего твои коллеги работают на ФСБ? - спросил внутренний собеседник. Ради денег? Деньги - дело десятое, их можно заработать другим способом. Здесь иное - выход в невидимую Вселенную, работа с тонкими полями и энергиями, а она-то как раз и близка к наркотической зависимости.
        Может быть, согласился Роман, теряя интерес к активной жизни. Захотелось спать.
        Он прилёг на кровать, не раздеваясь, уснул, послав далёкой Даниэле «сибирский поцелуй».
        Разбудил его стук в дверь.
        Это был Афанасий.
        Они пожали друг другу руки.
        - Ты в порядке? - спросил Вьюгин, с каким-то внутренним сомнением разглядывая лицо Волкова.
        - Готов к труду и обороне, - усмехнулсвя Роман, помяв лицо ладонями.
        - Ну ладно. Тогда поговорим. Наши на космодроме остались, будут поздно.
        Роман понял, что майор не хочет афишировать его приезд.
        - Меня здесь нет?
        - В общем-то особого секрета из твоего присутствия никто делать не собирается, но будет лучше, если ты поработаешь инкогнито.
        Роман улыбнулся.
        Вьюгин досадливо дёрнул уголком губ.
        - Ребята тебя приняли, хотя каждый из них считает себя главным экспертом.
        - Я понимаю.
        - А генерал пока не определился. Что-нибудь учуял?
        Роман помедлил.
        - Печать на космодроме лежит, почти невидимая, но нехорошая. Буду разбираться. Однако я бы предпочёл обратить внимание на людей.
        - В каком смысле?
        - Запуск нового корабля - дело важное, в нём задействована куча людей, да и гости, как я понимаю, ожидаются.
        - Уже прилетели, кому надо и кому не надо. Это и представители Роскосмоса, и Института теплотехники, и военные, чиновники, учёные, разработчики модуля.
        - Вот всех и надо проверить.
        Афанасий озадаченно дёрнул себя за мочку уха.
        - Ты представляешь, какая это работа?
        - Не вижу проблемы.
        - Знаешь, сколько народу работает на космодроме? Почти три тысячи человек! Допущена к запуску из них как минимум треть.
        - Есть другие предложения?
        - Нет. Но как всех проверить за такой короткий срок?
        - Дай списки, досье на каждого. Я попробую просканировать.
        Афанасий недоверчиво уставился на собеседника.
        - Это возможно?
        - Не знаю, но я попытаюсь.
        - Мне никто не даст список допущенных к запуску лиц.
        - Твоему генералу тоже?
        - Чёрт! Он не знает, что ты здесь.
        - Ну, и не говори. Уверен, только так мы сможем выявить, затевается здесь диверсия или нет.
        - В твоём тоне нет уверенности.
        Роман промолчал.
        - Ладно, смотришь, как удав… Ну, если у тебя получится…
        - То что?
        - С меня ящик хорошего шампанского.
        - Идёт, - серьёзно согласился Роман, подставляя ладонь.
        Афанасий шлёпнул по ней своей.
        - Кстати, не смотрел, твой друг Арчибальд не появился у космодрома?
        Роман покачал головой.
        - Нет, его здесь нет.
        Афанасий засмеялся.
        - У тебя такой вид, будто ты страшно сожалеешь об этом.
        Роман улыбнулся в ответ.
        - Не сожалею.
        Афанасий сделался серьёзным.
        - Кто знает, может, он ещё засветится. Хотя на его месте я бы сюда не сунулся. Он же должен понимать, что его мы будем искать с особым рвением. Будь начеку.
        - Буду, - пообещал Роман.

4
        Лика позвонила в два часа ночи.
        - Всё хорошо, - хрипло выговорил Афанасий, услышав в трубке голос любимой. - Завтра старт.
        - Я так и знала, что ты улетаешь, - хмыкнула девушка. - Надолго?
        - Через пару дней буду дома. - Он не стал уточнять, что летит не он.
        - Буду ждать, - прошептала она с такой нежностью, что Афанасий потом долго не мог уснуть.
        Последние сутки перед запуском «Руси» выдались самыми напряжёнными.
        Команда Вьюгина обследовала стартовый стол модуля, сам космический корабль и даже побывала в лабиринтах пускового комплекса, с восхищением рассматривая бетонные блоки и металлические конструкции отводных русел под огромной эстакадой стола. Конструкции должны были погасить ударную волну ракетных сопел и нейтрализовать пламя, способное расплавить металл стоек и колонн.
        Последним пунктом работы группы был Центр управления полётами, оборудованный по последнему слову коммуникационной техники. Однако здесь тоже произошла стычка между сенсами и начальником охраны космодрома, фамилия которого - Задира - весьма точно отражала его характер.
        На этот раз полковник Задира воспротивился осмотру зала с рядами мониторов, когда
«эксперты» Вьюгина собрались у входа и готовы были приступить к своей работе. По-видимому, Петяй действовал на Задиру как красная тряпка на быка. Во всяком случае, именно после того, как он увидел худенького рыжего экстрасенса, у полковника и потемнело в глазах. Он тут же отдал приказ своим крупногабаритным телохранителям, с которыми не расставался ни ночью ни днём, и они преградили путь группе Афанасия.
        - В чём дело? - осведомился Вьюгин, ещё раз пожалев, что взял с собой Петяя, а не Криста.
        - Я не знаю, чем вы занимаетесь, - скривил губы начальник охраны, выглядевший ещё хуже, чем вчера, - но здесь вам делать нечего.
        - У нас допуск.
        - Да плевать я хотел на ваш допуск!
        - А я плевать хотел на ваше «пущу - не пущу»! - взбеленился Афанасий. - Если что-нибудь произойдёт во время запуска, отвечать будете вы!
        Полковник Задира побелел.
        - Да как ты смеешь со мной так…
        - Потому что знаю, что будет с тобой! - Афанасий взялся за мобильный, набрал номер.
        - Парни, ну-ка их отсюда на… - прошипел начальник охраны.
        - Генерал, - громче, чем следовало, начал Афанасий, услышав голос Войновича (видео он не включил), - здесь нас снова не подпускают к объекту, несмотря на допуск.
        - Где вы? - спросил начальник ИПФ.
        - Возле ЦУПа.
        - Сейчас буду.
        - Ждём. - Афанасий посмотрел на полковника, пребывающего в процесс принятия решения, нехорошо улыбнулся. - Не хотелось бы вас расстраивать, подполковник (он нарочно понизил его в звании), но вам придётся засунуть ваши амбиции в задницу и не мешать нам работать. Погоны не жмут?
        - Пропустите, - бросил Задира своим мордоворотам, взглядом пообещав Афанасию запомнить его слова.
        Да пошёл ты! - ответил майор взглядом на взгляд, будучи уверенным, что после старта «Руси» больше никогда не увидит начальника охраны космодрома.
        Войнович прибыл в ЦУП через полчаса, и не один, а с тучным начальником космодрома. Обнаружив, что сотрудники отдела уже внутри, он отозвал Афанасия в сторонку.
        - Что на этот раз?
        - Не знаю, что ему не нравится, - сказал Вьюгин, - но господин Задира снова придрался к нам и решил, что группе в зале управления делать нечего.
        - Документы спрашивал?
        - Он прекрасно знает, что у нас есть допуск.
        - Ладно, я разберусь. Не хватало нам ещё схлестнуться с местными охранными структурами. Что-нибудь обнаружили?
        - Ничего, - честно признался Афанасий.
        Начальник отдела рассеянно кивнул, размышляя о чём-то своём.
        - Хорошо бы и дальше так.
        - А что, есть сомнения? - насторожился Афанасий.
        - Сомнения есть всегда, майор. Уж очень высоки ставки. Политикой интересуешься?
        - Боже упаси!
        - Напрасно, иногда в Интернете появляется очень интересная информация. Вчера американская «Дейли ньюс» заявила, что русские блефуют с запуском нового корабля, а неудачу хотят списать на происки иностранных спецслужб. Смекаешь, к чему клонит корреспондент?
        - Не очень.
        - Что-то готовится. А забугорная пресса готова спустить на нас всех своих собак.
        - Да пусть тявкают из подворотни.
        - В их тявканье кроется намёк на скрытые от нас обстоятельства. Потому полковник Задира и бросается на своих, что не знает, от кого ждать удара в спину. Кстати, я бы вызвал твоего Волка сюда, на космодром.
        - Кого?
        - Физика-романтика.
        - А-а… Романа Волкова? Он уже здесь, - через силу признался Афанасий.
        Георгий Евсеевич окинул подчинённого заинтересованным взглядом.
        - Я же санкций не давал.
        - Беру всю ответственность на себя.
        - Если мы пролетим как фанера над Парижем, шкуру снимут не с тебя, а с меня, вот и вся твоя ответственность. Давно он здесь?
        - Сутки.
        - Я почему-то был уверен, что ты его вызовешь. Что говорит?
        - На космодроме лежит «печать» недобрых намерений.
        - То же самое утверждают наши сенсы. Хотя я убеждён, что террористической атаки не будет.
        - Он работает с личным составом. Я передал ему досье на научно-технический персонал космодрома, которые вы вчера затребовали по моей просьбе.
        Войнович задумчиво пригляделся к большим экранам видеокомплекса, занимающим три стены зала: там появилось изображение стартовой позиции ракеты.
        - Да, эта громадина кого хочешь до инфаркта доведёт. - Он заметил жест начальника космодрома, заторопился: - Ладно, вечером обговорим весь завтрашний день.
        Делегация высших чинов ЦУПа удалилась к первым рядам мониторов.
        Афанасий заторможенно проследил за ними, передёрнул плечами и подумал, что нагоняя не будет. Войнович был заинтересован в благополучном рейде «Руси» не меньше, чем большие министерские начальники.
        Вечером, ещё до ужина, Вьюгин встретился с Волковым в его номере.
        Роман открыл дверь, молча впустил гостя, сел за стол.
        Афанасий глянул на раскрытый ноутбук. В прозрачной пластине компьютера, создающей объёмный эффект, виднелась страница текста и фотография.
        - Изучаешь?
        - Сам не рад, - буркнул Роман.
        - Отвлекись.
        Волков посидел несколько секунд, глядя на фотографию отсутствующим взглядом, потом выключил ноутбук, потянулся и подсел к столику, взялся за чашку с остывшим чаем.
        - Что у вас?
        - Ничего. - Афанасий сел в кресло, вытянул гудящие ноги. - Устали как черти! Но, судя по ощущениям, космодром чист. Ни о каких диверсиях и террористических актах речь не идёт.
        - Понятно.
        - Охрана тут на высоте, я даже не ожидал. - Афанасий вспомнил об инциденте с начальником охраны. - Здешние церберы нас невзлюбили.
        - Кто именно? - Волков допил чай, расслабился, положив локти на стол.
        - Есть тут один, начальник охраны космодрома. Фамилия у него смешная - Задира.
        - У меня на него ничего нет.
        - Зачем он тебе? - Афанасий усмехнулся. - Вряд ли его завербовали американцы. Или китайцы.
        Волков перевёл на него уходящий в бесконечность взгляд.
        Афанасий перестал улыбаться, поднял вверх ладони.
        - Хорошо, попробую запросить генерала. Но до запуска осталось всего десять часов, успеешь?
        Волков встал, скрылся в туалете. Послышался плеск воды. Через пару минут он вернулся, посвежевший, с мокрыми волосами.
        - Чую, есть скрытые потоки внимания, но никак не могу их идентифицировать и выявить носителя.
        - Может, его и нет вовсе?
        Волков покачал головой, снова сел за ноутбук.
        - Мне бы ещё на фотографии начальства посмотреть не помешало.
        - Ага, как мёд, так и ложкой, - сыронизировал Афанасий. - Кто же мне их предоставит за оставшееся время?
        - Москва.
        - Москва далеко. - Афанасий потёр кулаками глаза. - Москва сильно далеко.
        - Там ещё только четыре часа дня.
        - Ты серьёзно?
        Волков кивнул, не отрывая глаз от возникшей в растворе монитора фотографии.
        - Ну, я не знаю… кто нужен? Надеюсь, не шишки из Генштаба и Минобороны, что сюда понаехали?
        - Местные начальники, тот же главный по космодрому, его замы.
        - Вряд ли нам разрешат изучать их досье.
        - Нужны хотя бы фото и контакты.
        Афанасий погладил висок, с сомнением разглядывая экстрасенса, потом понял, что тот не шутит, встал.
        - Ладно, жди, поговорю с Войновичем. Но не уверен, что он пойдёт на это.
        - Захочет остаться весь в белом - согласится.
        Афанасий выпятил губу, размышляя над словами Волкова, усмехнулся и вышел, не вступая в полемику.
        Есть хотелось как жуку-короеду, однако он заставил себя связаться с генералом и проинформировать о новых требованиях Волкова.
        - Боюсь, нас не поймут, - ответил начальник отдела. - Время ты выбрал, прямо скажем…
        - Не я.
        - Волков?
        - Это подстраховка, я понимаю, но, как говорил Козьма Прутков, лучше перебдеть, чем потом казниться.
        - Он говорил как-то иначе.
        - Смысл тот же.
        - Хорошо, постараюсь. Больше твоему протеже ничего не надо? А то запросит, к примеру, досье на президента или на премьера.
        - Н-нет, - промямлил Афанасий без особой уверенности в голосе.
        Генерал фыркнул и отключил связь.
        Правда, он позвонил заму уже через двадцать минут, когда Вьюгин заказывал себе ужин в кафе гостиницы:
        - Подойди к Капштейну в двести второй, через полчаса, он передаст материалы. Но никому ни слова!
        - Могила! - поклялся Афанасий.
        Кто такой Капштейн, он не знал, но, если Войнович называл фамилию, значит, знал, кому можно доверять в данном вопросе.
        Все члены группы, в том числе и капитан Шаймиев, уже поужинали, поэтому он сидел за столом в одиночестве, машинально отмечая появлявшиеся в небольшом зале кафе новые лица. И вдруг почувствовал, что за ним наблюдают.
        Сделав вид, что недозаказал какое-то блюдо, он поискал глазами официанта, сделал ему знак подойти и одновременно просканировал сидящих за столиками людей.
        Всего посетителей насчитывалось около десятка. Практически все были незнакомы и занимались едой и беседой друг с другом. Выявить среди них наблюдателя было трудно.
        Афанасий пожалел, что он не экстрасенс. Подумал: не позвать ли кого-нибудь из сенсов, чтобы определили человека, заинтересовавшегося Вьюгиным? Потом пришла мысль поговорить с Волковым.
        Он набрал номер.
        - Можно сделать проще, - ответил Роман. - Смотри по очереди на каждого, а я посмотрю твои мыслеформы.
        Афанасий засомневался в объективности этого метода, но попробовать стоило, и он не стал высказывать свои сомнения вслух.
        - Ты же понимаешь, я не могу разглядывать каждого по минуте.
        - Достаточно одного беглого взгляда.
        - Хорошо, начинаю.
        Афанасий кинул взгляд на соседний столик, за которым сидели двое пожилых мужчин, один - в сером свитере, второй - в костюме.
        - Нет, - сказал Роман.
        Афанасий посмотрел на соседа в костюме.
        - Нет.
        Следующий столик занимала компания молодых людей в чёрно-синих комбинезонах. По-видимому, это были техники с космодрома.
        Волков каждого из них охарактеризовал словом «нет».
        Искомый интересант, делавший вид, что занят едой, отыскался в дальнем конце зала.
        - Он! - заявил Волков. - Сильно грязная аура. Понаблюдай за ним.
        Афанасий послушно присмотрелся к мужчине в серой вельветовой куртке с шевроном космодрома на рукаве: сердечко, в нём силуэтик ракеты в венке из звёзд. На вид сотруднику космодрома (интересно, какую службу он представляет?) было лет сорок, ничего примечательного в его облике не отмечалось, да и вёл он себя как озабоченный своими проблемами человек. Но Афанасий, вставая, поймал высверк тёмных глаз незнакомца и понял, что Роман не ошибся. Этот мужик сидел в кафе не только для того, чтобы поужинать.
        Размышляя, кому он вдруг стал интересен, Афанасий вышел из кафе, подождал секунду и шагнул обратно. И нос к сносу столкнулся с вельветовой курткой.
        Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
        Незнакомец сдался первым, пробормотал «извините», отступил, пропуская Вьюгина. Он явно не ожидал, что подопечный совершит такой манёвр. И хотя скорее всего он догадался, что его вычислили, Афанасия это уже не волновало. Больше беспокоило другое: кто и зачем установил за ним слежку? Кто знал, чем здесь занимается сотрудник ФСБ, руководящий отделом специальных психофизических исследований?
        Обладатель фамилии Капштейн оказался хмурым неразговорчивым стариком с гривой седых волос. Он оглядел Вьюгина, протянул ему флэшку. Афанасий вежливо сказал
«спасибо» и вышел, унося изучающий взгляд хозяина номера. В прежние времена Афанасий этого человека не встречал, из чего сделал вывод, что он из местной команды обеспечения безопасности.
        Волков встретил его примерно так же: взял флэшку и молча повернулся к компьютеру.
        Афанасий глянул на фотографию в растворе монитора, узнал заместителя начальника космодрома, покачал головой, но говорить ничего не стал. Настроение у экстрасенса, судя по всему, и так было не праздничное. Единственный вопрос, какой он задал Вьюгину, да и то не сильно относящийся к делу, был о пилоте корабля:
        - Почему этот Барамия летит один?
        - Потому что «Русью» управляет мощный компьютер, - ответил Афанасий. - Так называемая система «компайлот». Никакие штурманы, бортинженеры и командиры для испытательного полёта не нужны. А что?
        Волков качнул головой:
        - Так, спросил.
        В половине десятого Вьюгина вызвал к себе в номер Войнович.
        Генерал был весел и улыбчив.
        - Что скажешь, майор? Всё складывается удачно?
        - Пока да, - неохотно подтвердил Афанасий, смущённый настроением начальника отдела.
        - Что значит - пока? Подсаживайся, глотни коньячку.
        Афанасий оглядел двухкомнатный номер, отмечая накрытый стол, стоящие на нём бутылки с коньяком и вином, опустошённые наполовину, порезанную колбасу, вяленое мясо и салаты.
        - Отметили встречу, - пояснил Георгий Евсеевич в ответ на его взгляд. - В этих краях работает мой однокашник Слава Сундаков, вместе учились в Академии. Только я потом ушёл в контору, а он в экономику. Семь лет не виделись.
        - Он на космодроме работает? - поинтересовался Афанасий, решая, будет ли удобно отказаться от выпивки.
        - Нет, он губернатор Амурской области. Выпьешь?
        - Разве что стопочку, - согласился Афанасий, присел к столу. - Вам не кажется, Георгий Евсеевич, что сюда прибыло неоправданно много официального люда?
        - Не то слово, Афанасий Дмитриевич, слишком много. Да ещё каждое ВИП-лицо со своей свитой. Соображаешь, к чему я?
        - В толпе легко затеряться потенциальному террористу.
        - Либо шпиону, особенно если у него возможности сенса. Чует моё сердце, готовится какая-то пакость, а ты докладываешь - всё нормально.
        - Так ведь наши парни не нашли ничего подозрительного.
        - Верю, потому и радуюсь. Давай за успех надёжного дела, что ли?
        Они выпили по стаканчику коньяка «Хеннесси». Закусили солёными грибочками и квашеной капустой.
        - Ещё?
        - Нет, хочу ещё поработать, - отказался Афанасий. Его так и подмывало рассказать генералу о наблюдателе, проявившем к нему интерес, но развития ситуация не получила, и докладывать в общем-то было нечего.
        - Что твой Волков?
        - Изучает физиономии допущенных к процедуре запуска. Но и у него нулевой результат. Чувствует некие слабые потоки внимания негативного характера, однако расшифровать не может.
        - Возможно, эти потоки - следствие воплей из-за бугра, злопыхательские эманации проплаченных американцами журналюг?
        - Хотелось бы верить.
        - Ладно, иди работай. Подъём в шесть, выезд на космодром в семь, не проспи.
        Афанасий пожелал генералу спокойной ночи, вышел, кивнул выглянувшему из соседнего номера Паше Гришкову, телохранителю Войновича, направился к себе.
        Что-то заставило его остановиться на лестнице и прислушаться к тихому шелесту гостиницы. Как сказал бы Войнович, сам обладавший неплохим запасом экстрасенсорики: проснулась интуиция. Подождав пару секунд, он осторожно высунул голову из-за угла.
        В коридоре стояли двое: мужчина в вельветовой куртке и женщина с пучком встопорщенных волос на затылке. Лицо её Афанасий мог видеть только в профиль, но женщина явно не отличалась красотой, бледная и горбоносая, и одета была в коричневый брючный костюм.
        Оба стояли прямо перед дверью номера Вьюгина и, казалось, переговаривались как глухонемые - жестами.
        Женщина почувствовала взгляд Афанасия, оглянулась. Он едва успел спрятаться за косяком двери на лестничную площадку. Подумал, набрал номер Шаймиева, прислушиваясь к долетавшим из коридора звукам.
        - Командир? - отозвался капитан.
        - Ты где? - шёпотом спросил Афанасий.
        - У себя.
        - Выгляни в коридор, быстрее!
        - Щас.
        Афанасий услышал щелчок замка, вышел с лестничной площадки в коридор.
        Там никого не было. Из проёма двери соседского номера - их поселили рядом - выглядывал Шаймиев в наброшенной на плечи рубашке.
        - Что случилось?
        Афанасий склонил голову к плечу, пытаясь уловить звук шагов пары, скрывшейся совершенно бесшумно, как привидения.
        - Ты чего? - хмыкнул капитан, глядя то на дальний конец коридора, то на Вьюгина.
        - Вот сволочь! - пробормотал Афанасий озадаченно. - Похоже, мы тут не одни такие.
        - Какие? - не понял Шаймиев.
        - Ты за собой слежки не замечал?
        - Нет, - нахмурился капитан. - А что? За тобой следят? Кто?
        - Зайди. - Афанасий открыл свой номер, раздумывая, докладывать генералу о своих подозрениях или нет. Потом решил сначала опросить охранников и дежурного администратора гостиницы, чтобы вычислить наблюдателя в сером вельвете и его спутницу. Вполне возможно, что они представляли собой службу безопасности космодрома, и в этом случае проблема решалась сама собой. Но если эти люди действительно принадлежали враждебной организации, надо было объявлять тревогу.

5
        Всё было как обычно: обследование, тестирование, экзамен на знание всех деталей полётного задания. Георгий выдержал эту процедуру играючи, так как чувствовал душевный подъём и был готов подняться в космос даже без ракетоносителя, на собственных крыльях.
        Обследовала его та же бригада медиков, что и всегда: главный врач космодрома Левицкий, кардиолог Ульяшина, терапевт-исследователь Краснюк и психолог Транквилиди, которую все за глаза звали Виринеей. Была она женщина строгая, придирчивая, свою работу выполняла профессионально, умела пошутить, но природа обделила её красотой, и она это знала. Впрочем, для обслуживающего персонала лётно-испытательного корпуса, а также для космонавтов это не имело никакого значения.
        Двое суток Георгий просидел в модуле «Русь», возвращаясь на базу подготовки космонавтов, чтобы провести очередной сеанс обследования и поспать. При нём всегда находились двое работников бригады обслуживания, выполнявших одновременно роль телохранителей. Спал он ровно по восемь часов, ел строго по расписанию, и даже физиологические потребности старался справлять в соответствии с бортовым регламентом.
        Утром двадцать девятого ноября началась последняя медико-биологическая экспертиза перед полётом, и он прошёл её безукоризненно, справившись со всеми тестами раньше времени.
        О жене предпочитал не думать, хотя и разговаривал с ней два раза по мобильному. Интереса к его полёту она не выразила, что в общем-то давно стало нормой. Месяц назад был даже момент, когда Георгий подумывал о разводе, хотя инициативы в этом направлении не проявил. Был он человеком устоявшихся традиций, несмотря на горячий кавказский характер, и привык после испытательных полётов возвращаться домой , где его ждали.
        Последним пунктом медицинского регламента была беседа с психологом.
        Одетого в голубую форму космонавта привели в комнату для собеседований, Виринея села за стол, жестом приказав сопровождающим Георгия покинуть помещение.
        Георгий закинул ногу на ногу, показывая, что он чувствует себя прекрасно.
        Транквилиди окинула его насмешливым взглядом (в другое время он бы содрогнулся, уж очень она походила на грифа с её тонкой шеей, пучком собранных на затылке волос и острым лицом с выдающимся носом) и сказала:
        - Георгий Гивиевич, вы осознаёте всю ответственность вашего полёта?
        Георгий замер, подобрался, уставившись в чёрные глаза Виринеи, улыбка сползла с его губ.
        - Да.
        - Отлично! Жалобы на самочувствие есть?
        - Н-нет.
        - Отлично, мы в вас и не сомневались. Будете докладывать о самочувствии в рамках инструкции. С вами свяжутся наши медики. Ничего не мешает, в своих силах уверены?
        - Да, - сцепил челюсти Георгий.
        - Думаю, мне нет смысла проводить душеспасительные беседы, вы всё понимаете. Вы уверены в успехе испытаний?
        - Да! - в третий раз ответил Георгий.
        - Желаю удачи! - Виринея подняла глаза на зрачок телекамеры (за каждым шагом космонавта следила видеосистема). - Испытатель к полёту готов. Дополнительных мер для закрепления психологической устойчивости не требуется. Психолог Транквилиди тестирование закончила.
        Это была стандартная формулировка, Георгий слышал её не раз, но сегодня она почему-то вызвала у него сердцебиение. Правда, он тут же забыл об этом, потому что за ним пришли сопровождающие, повели в экипировочный зал для переодевания. Главный конструктор «Руси» ещё раз прошёлся по конструктивным особенностям модуля, главный медик, со своей стороны, напомнил о необходимости соблюдать рекомендованный режим питания, что-то говорили техники, хлопотавшие вокруг, но Георгий их почти не слушал. Он уже мысленно располагался в кресле пилота и вспоминал о том, что должен был проделать в первую очередь после старта.
        Через два часа его, упакованного в новейший скафандр российского производства
«пингвин», повезли сначала в зал проводов для встречи с журналистами, потом к стартовой позиции ракеты-носителя «Ангара», которую оседлал сверкающий на солнце - облака над космодромом разогнали специальными устройствами - межпланетный модуль.

6
        В кромешной тьме он рыл узкий лаз. Руками. Отбрасывал назад, в темноту, глыбы земли, камни, задыхался, падал на колени, поднимался и снова рыл, понимая, что времени осталось совсем мало. И вот, наконец, руки встретили пустоту, в лёгкие влился свежий воздух, и он вылез из-под земли на ровную шероховатую плиту, широко раскрыв глаза.
        Но и здесь было темно как в пещере, и лишь далеко-далеко, на горизонте, на фоне угольно-чёрного неба светилась тонкая стрелочка, невесомая и будто стеклянная.
        Ракета, узнал он.
        Вторая мысль была страшней: он промахнулся! Вылез из-под земли не на космодроме, а где-то в другой стороне! Как же теперь добраться до ракеты, предупредить пилота об опасности?!
        Небо над головой передёрнула судорога, в нём проявился абрис человеческой головы, но с рогами, алым светом просияли глаза, раздался гулкий раскатистый шёпот:
        - Ты проиграл, экзор! Никто не в состоянии помешать мне! Ваша «Русь» не вернётся!
        - Арчибальд! - выговорил Роман одними губами.
        - Ха-ха-ха! - прилетел с небес раскатистый хохот.
        В темноте засветились звёзды и дождём посыпались на землю, оставляя за собой огненные хвосты.
        Роман попытался сотворить перед этим ливнем силовой зонтик… и проснулся в холодном поту, испытывая боль и отчаяние.
        Сел на кровати, машинально глянул на циферблат ручных часов со светящимися цифрами: половина шестого. Пора вставать. И звонить Афанасию. Потому что сон был не простым, он не являлся плодом фантазии и нервного напряжения, его инициировали, и сделать это мог только Арчибальд Феллер, блэкзор ЦРУ, свято веривший в свою исключительность. Он находился здесь, в Углегорске, или на космодроме, и был уверен в успехе своей акции, иначе не позволил бы себе проявиться таким образом, похвастаться силой и умением растворяться в толпе людей.
        Афанасий позвонил сам, когда Роман умывался в ванной комнате.
        - Мы поехали на космодром. Старт через два часа. Ты остаёшься.
        - Они здесь, - коротко сказал Роман.
        - Кто? - не сразу сообразил Вьюгин. - Ах, дьявол! Церэушники?! Как узнал?
        - Арчибальд объявился.
        - Но ведь мы ничего и никого не обнаружили! К кораблю никто не в состоянии подобраться на километр, разве что бесплотный дух. Да и то детекторы засекут.
        Роман молчал.
        - Ты уверен? - уже другим тоном заговорил Афанасий и сам себя оборвал: - Ладно, сейчас заскочу.
        В номере он появился через десять минут, одетый в спецкомбинезон с меховой оторочкой, позволявший работать в любых погодных условиях.
        - Докладывай.
        Роман рассказал сон.
        - Значит, это действительно наш приятель-блэкзор. Но ведь это явная ошибка - объявлять о себе непосредственно перед запуском. Он же должен понимать, что мы усилим контроль, в том числе - экстра.
        - Он не считает нас сильным противником.
        - Разве что. Не понимаю, что они придумали, чтобы сорвать старт.
        Роман не ответил, быстро переодеваясь. Он уже не один раз пытался представить, каким образом Арчибальд или те, кто стоит за ним, попытаются помешать запуску нового российского корабля, однако ничего путного придумать не смог.
        - Понятно, - кивнул Афанасий, оценив мимику экстрасенса. - Они здесь, а мы ни слухом ни духом. Придётся поднимать дополнительные защитные порядки. Кстати, - вспомнил он, - за мной следили.
        Роман застыл с накинутым на голову свитером. Медленно просунул голову в ворот.
        - Кто?
        - Ни малейшего понятия. Я на всякий случай проверил контингент в гостинице, но этих людей не обнаружил. Администраторы клянутся, что ни одного из них не видели.
        - Сколько их было?
        - По крайней мере я видел двоих, мужика в вельвете и мужеподобную мадам.
        - Представь их по очереди, я посмотрю мыслеформы.
        Афанасий представил мужчину.
        Роман прищурился, всматриваясь во что-то, находящееся не у него перед глазами, а как бы очень далеко.
        - Да, очень негативно.
        - Это не Арчибальд?
        - Нет, я раньше этого мужика не встречал. Аура очень грязная. Давай его спутницу.
        Афанасий представил женщину.
        Роман покачал головой, нахмурился.
        - То же самое, очень сильно фонит на низких вибрациях. Такое впечатление, что я её знаю.
        - Я давал тебе фотографии всех специалистов, допущенных к процедуре подготовки полёта.
        - Сейчас поищу.
        - Мне надо ехать, группа ждёт. Позвоню из ЦУПа.
        Афанасий пошёл к двери, оглянулся.
        - Да, на всякий случай здесь, в нашей гостинице, остаётся дежурить группа оперативного усиления, запомни номер мобилы.
        Он продиктовал номер, убежал.
        Роман преодолел нежелание напрягаться и подсел к ноутбуку.
        За двадцать минут он просмотрел три десятка фотографий, выданных ему Вьюгиным, однако ни одна из них не подходила по впечатлению к тем мыслеформам, которые он прочитал через сознание Афанасия.
        - Классно спрятались! - пробормотал Роман, отодвигаясь от стола. - Или чего-то я не понимаю.
        Душ освежил, полчашки горячего чая с вафлями подняли тонус.
        Он снова подсел к компьютеру, но просидел недолго, так как время уходило, и надо было искать более действенные способы поиска противника, замаскировавшегося так, что обнаружить его не удавалось даже группе экстрасенсов, обладавших серьёзной энергетикой.
        Начни размышлять, посоветовал внутренний собеседник. Разгадка рядом, тыкается в голову, а ты бродишь в потёмках, в плену стереотипов.
        Не брожу! - огрызнулся Роман.
        Бродишь! Подумай, кто ближе всех стоит к модулю?
        Охрана…
        Дурак! Ещё ближе!
        Пилот… космонавт.
        Правильно! Вот и потяни за эту ниточку.
        Но ведь доступ к нему…
        Роман вдруг подумал о медиках, анализирующих состояние космонавта перед полётом. Женщина, которую видел Вьюгин, медик! Её фотография была среди сотни других, принадлежащих специалистам разного уровня. Но искал он других, более начальственных, способных приблизиться к виновнику торжества.
        Куда уж ближе - у медиков прямой доступ к телу, проворчал внутренний голос.
        Роман схватил телефон, собираясь позвонить Вьюгину, но в этот момент дверь в номер со стуком распахнулась, и в комнату вошли двое мужчин: один пожилой, в серой вельветовой куртке, второй - молодой амбал с грубоватым лицом, одетый в чёрно-синий форменный костюм. Он был вооружён: на поясе слева висела кобура с торчащей из неё рукоятью пистолета.
        - Волков Роман Елампивич? - спросил он мрачно, в то время как господин в вельветовой куртке обшаривал глазами номер. Увидев ноутбук, он сделал к нему шаг.
        Роман ткнул пальцем в сенсор выключения, захлопнул крышку ноутбука.
        - В чём дело?
        - Вам придётся пройти с нами.
        - Зачем? - осведомился Роман, лихорадочно соображая, что делать.
        - Проверка документов, - сухо сказал мужчина в вельвете.
        - Могу показать паспорт.
        - Этого мало, пройдёмте.
        - Никуда я отсюда не пойду! - твёрдо сказал Роман. - Мои документы в порядке! У меня есть работа, которую я должен выполнить точно в срок. Все претензии - к моему начальству, могу дать номер телефона.
        Гости переглянулись.
        - В таком случае нам придётся применить силу.
        Мужчина в куртке кивнул спутнику, и тот косолапо двинулся к Роману.
        Волков понял, что эти люди не остановятся ни перед чем, а главное - знают, чем он занимается. И следили они не за Афанасием Вьюгиным (Роман узнал «мыслеоттиск» вельветового), а искали его подчинённых-экстрасенсов, отлично представляя, с какой целью те прибыли в Углегорск.
        - Мне надо позвонить, - быстро проговорил Роман, начиная готовить себя к активному психофизическому воздействию.
        - Обойдёшься, - грубо бросил парень в форме, демонстративно расстёгивая кобуру.

«Афанасий, позвони!» - мысленно воззвал Роман.
        Мобильный послушно сыграл три такта известного шлягера «Угомонись».
        У гостя в вельвете сузились глаза.
        - Забери! - коротко сказал он.
        Амбал шагнул к Роману, протянул руку.
        - Телефон!
        - Ага, спешу сполнять, - отступил Роман, торопливо сказал в трубку: - Майор, за мной тут пришли какие-то официалы, требуют пройти с ними. Один в вельвете…
        Амбал прыгнул, выбил телефон из руки Романа и врезал ему по скуле так, что Роман перекувырнулся через голову и рухнул на кровать.
        - Чёрт, нашумели! - оскалился гость в вельвете. - Добей его, уходим.
        Амбал замешкался, поднимая с пола телефон Романа, и дал ему время прийти в себя и собрать силы для пси-атаки.
        Парень в форме вдруг споткнулся, начал тереть кулаками глаза.
        - Курва! Ничего не вижу!
        Его напарник оглянулся, в оловянных глазах его протаяло недоверие, сменилось удивлением, озабоченностью и угрозой.
        - Вот сволочь, он же экзор! Надо было сразу стрелять!
        С неожиданной ловкостью он вытащил из-под полы куртки пистолет.
        Но Роман действовал быстрее, накидывая на голову противника плотную завесу темноты.
        - Зараза! - Мужчина завертелся юлой, пытаясь протереть глаза. - Рудик, стреляй!
        - Куда?! Не вижу я никого! - растерянно взвыл парень в форме.
        Оба остановились как по команде, прекратив попытки восстановить зрение с помощью массажа глазных яблок, начали водить стволами пистолетов из стороны в сторону, вслушиваясь в тишину номера.
        Роман, присевший на корточки у кровати, бесшумно открыл портмоне, достал монетку и бросил к ногам парня.
        Мужчина в вельвете выстрелил.
        Раздался негромкий хлопок.
        Пуля попала в ногу парня, он заорал, выстрелил в ответ, попал в абажур на тумбочке.
        Несмотря на то что пистолеты у гостей не имели глушителей, звуки выстрелов были тихими, словно стреляли они из пневматического оружия. Но пули оказались настоящими, а не игрушечными шариками, попади кто-нибудь из гостей в хозяина номера, и врач бы уже не понадобился. Но Роман продолжал активно управлять их фантазиями и добавил к тёмной «накидке» на голову появление «привидений», заставив обоих отмахиваться от несуществующих фантомов. «Вельветовый» выстрелил ещё раз и попал в своего напарника, уложив его наповал.
        Парень в форме, падая, с грохотом разнёс тумбочку.
        Мужчина в вельвете определил наконец, где находится дверь, бросился к ней и столкнулся с крутоплечим молодым человеком в джинсовом костюме, держащим пистолет.
        Новый гость оценил ситуацию в долю секунды. Не говоря ни слова, он одним ударом выбил пистолет из руки мужчины в вельветовой куртке, а вторым послал его в нокаут. Проследил за коротким полётом тела, посмотрел за спину.
        В номер ворвались ещё двое таких же молодых людей с пистолетами. Последовала немая сцена.
        Роман шевельнулся, встал с поднятыми руками под дулами трёх пистолетов.
        - Волков? - спросил один из них.
        Роман кивнул.
        Первый парень спрятал пистолет, поднёс ко рту руку с крупным перстнем на пальце, который оказался не то рацией, не то мобильным телефоном:
        - Врача в двадцать восьмой, быстро! - Он посмотрел на Романа: - Опустите руки.
        Роман послушно опустил.
        - Что здесь произошло?
        Роман опомнился, поднял свой телефон, выпавший из руки амбала. Раздался звонок, словно телефон ждал именно этого момента.
        Звонил Афанасий:
        - Ты в порядке?!
        - Д-да! - с чувством сказал Роман.
        - Слава богу! Кто это был?
        Роман глянул на парней. Первый, вырубивший мужчину в вельвете, отобрал у него телефон.
        - Майор? Да, нормально… живой, здоровый… разбираемся… даю. - Он сунул трубку Роману. - Вьюгин. Забираем их, соколики.
        В номер вошли ещё двое, женщина в белом халате и мужчина средних лет, в свитере.
        Ни слова не говоря, они занялись лежащими в разных позах гостями Романа.
        - Не слышу, - донёсся из трубки нетерпеливый голос Вьюгина.
        - Да, да, - очнулся Роман. - Слушаю.
        - Что ты хотел сказать?
        - Я нашёл канал выхода на модуль.
        - Где?!
        - Там, у вас.
        - Конкретнее, чёрт побери! Старт через сорок минут!
        - Медицина…
        - Да говори яснее!
        Роман покосился на парней, выносивших тела из номера. Стукнула дверь, стало тихо. На полу остались лежать разбросанные вещи, осколки разбитого графина, обломки тумбочки, чашки, ложки и вафли.
        Дверь приоткрылась на ширину ладони, в номер заглянул парень, один из тех, что ворвались вслед за первым; очевидно, это и была группа оперативного усиления, дежурившая в гостинице, о которой говорил Афанасий. Он же её и вызвал.
        - Помощь нужна?
        - Нет, - пробормотал Роман.
        - Сейчас пришлём уборку. - Дверь закрылась.
        - Что нет? - не понял Вьюгин.
        - Я не тебе… та женщина, которую ты видел с мужиком в вельвете, она из медперсонала. Некрасивая такая, крючконосая, на грифа похожа.
        - Ну?
        - Они могли внушить пилоту какую-нибудь пакость, его надо вернуть!
        - Это невозможно.
        - Тогда мы проиграли.
        Несколько секунд трубка телефона молчала.
        - Можешь что-нибудь сделать?
        - Что?
        - Не знаю, думай, твоя голова должна варить лучше моей. Я иду к генералу.
        Связь прервалась.
        Роман, чувствуя себя разбитым, присел на кровать. Номер выглядел так, будто по нему промчались конники Мамая. Но убирать ничего не хотелось, да и не его это была забота. Вьюгин ждал от него чуда, а он не знал, с какого боку подступиться к решению проблемы.
        В дверь постучали.
        - Войдите.
        Вошла горничная, округлила глаза.
        - Ой! Мне сказали, что у вас…
        - Подождите, пожалуйста, минут десять.
        - Хорошо. - Девушка выскочила в коридор, ошеломлённая увиденным.
        Роман потрогал вспухший подбородок, обнаружил ссадину, поплёлся в ванную на дрожащих ногах. Олег Харитонович не зря предупреждал его, что активник должен уметь защищаться на физическом уровне, без всякой приставки «пси». А он с детства не любил драться.
        Струя холодной воды освежила, унесла часть серого тумана из головы. Роман взбодрился. Подумал, что неплохо бы заняться лечением опухоли, но время не ждало, и он вернулся в гостиную, запустил процесс выстраивания силового энергетического столба, заставляя чакры вспыхивать одну за другой - от нижней к верхней.
        Процесс занял две минуты.
        - З-з-зд-д-др-р-ра-а-во-о-о! - закончил он попытку сконцентрироваться на «сиянии», негромко, но гулко, так, что завибрировали все кости головы.
        Теперь можно было идти в атаку, бросаться грудью на «амбразуру» чужого психофизического «пулемёта». Неизвестно, что Арчибальд или его подручные сделали с пилотом «Руси», но Роман был уверен, что космонавт запрограммирован на определённое действие. Оставался маленький шанс достучаться до его подсознания и заблокировать спящую программу.
        Он набрал номер Вьюгина.
        - Я ещё не успел… - отозвался майор.
        - Ты видел пилота, представь его.
        - Нашёл время…
        - Представь! Он зомбирован!
        - Ты с ума сошёл?!
        Роман сдержал ругательство.
        - Афоня, блин!
        - Хорошо, смотри, хотя я не верю…
        Роман сосканировал мыслеформу, возникшую в воображении Вьюгина и отключил телефон, не желая выслушивать сбивчивые возражения майора.
        Сел в кресло, расслабился, представил себе космодром сверху, стартовую позицию
«Ангары», сам модуль. Сосредоточился на «путешествии вне тела», неуловимой «пулей» рванулся сквозь пространство к кораблю, собираясь просочиться сквозь корпус модуля и выйти на ауру-сознание пилота.
        Что-то выросло впереди, сформировалось из ничего. Стеклянная стена!
        Он ударился о стену всем «мысленным телом» и едва не потерял сознание. Стеклянная стена отразила «мыслетело», как зеркало - луч света. Лишь через несколько мгновений пришла догадка, что его остановила мысленно-энергетическая волна, инициированная целой группой людей.

«Сенсы Афанасия?» - в замешательстве подумал он.
        Но препятствие сформировали не подчинённые Вьюгина, а чужие сенсы, способные объединять пси-поля в единую структуру. Роман узнал этот «запах», соответствующий негативным эмоциям типа презрения, угрозы, неприязни, свирепой жажды мщения, самоуверенности и враждебности. В этом же «больном» пси-диапазоне варилась и душа Арчибальда Феллера, не допускавшего мысли, что ему кто-нибудь осмелится перечить.
        Роман угрём метнулся вокруг модуля, пытаясь найти в стене щель, но везде натыкался на твёрдую гладкую поверхность, отбрасывающую его прочь, как только он вонзал лезвие мыслеволи в корпус модуля. В какой-то момент ему показалось, что он нашёл-таки дырку в стене психофизического зеркала, нырнул в неё с нетерпением, ожидая выхода внутри корабля. Но дыра вдруг превратилась в прожорливую пасть, утыканную кинжаловидными зубами, и он еле успел выскочить обратно, «ободрав» о них
«кожу».
        Кто-то злобно и презрительно засмеялся - очень далеко, за пределами космодрома, и одновременно - рядом.
        Роман сжал зубы, узнавая этот смех.

«Арчибальд!»
        Ещё один взрыв хохота, высверк безумных ледяных глаз, раскатистый шёпот:

«Ты проиграл, экзор!»
        Роман не ответил, продолжая искать выход из положения.
        Выход нашёлся сам собой. Точнее, его подсказал Афанасий, позвонивший в этот момент:
        - Мы не можем перенести старт, нет оснований. Генерал отказался разговаривать на эту тему с начальством. Даже если мы задержим Транквилиди…
        - Кого?
        - Это фамилия той женщины, её здесь почему-то зовут Виринеей. Она психолог. Даже если мы её задержим, корабль уйдёт на орбиту. Наши сенсы советуют…
        - К чёрту их советы! Пусть думают о пилоте, мысленно окружают его в модуле… нет, пусть думают обо мне!
        - Зачем?
        - Мне нужна их подпитка, я смогу на них опереться.
        - Хорошо, попробую.
        Голос Афанасия уплыл из эфира.
        Роман полностью переключился на «странствие вне тела», вновь воспарил над Углегорском, над тайгой, над космодромом, нашёл стоящую на пусковом столе ракету с модулем.
        Поддержка пришла - словно его подключили к мощному источнику электропитания, аж засверкало перед глазами! - когда он ласточкой спикировал на модуль с небес.
        Однако «стеклянная стена» была на месте, и даже вооружённый «до зубов» энергоимпульсами сенсов (интересно, что они думают о нём в этот момент?) «призрак» Романа не смог пробить её с наскока, чтобы выйти на мыслесферу пилота. Воля блокировщиков телепатического сигнала была сильнее.
        Роман бесплотной струёй метнулся вокруг модуля, продолжая чувствовать горячее
«дыхание мыслей» экстрасенсов Вьюгина. Вспомнил об Алтыне:

«Ылтыын, отзовись!»

«Слышу тебя, Рома».

«Поддержи!»

«Ты где?»

«Амурская область, космодром «Восточный».

«Понял, иду».
        Роман ощутил небывалый прилив сил. Показалось, он сейчас может ударом кулака пробить броню танка. А уж со стеклом справится тем более.
        Однако новая попытка преодолеть «стеклянную стену», время от времени обраставшую зубами и когтями, не удалась. Даже той силы, которую предоставили ему экстрасенсы с Ылтыыном, Роману не хватило. Суммарная воля экстраформации, организованной неведомыми колдунами под началом Арчибальда, по-прежнему контролировала подходы к сознанию пилота «Руси» и не позволяла нейтрализовать влияние «спящей программы», засевшей в глубинах психики космонавта.
        - Старт прошёл нормально, - долетел из мембраны телефона почти неслышимый голос Вьюгина.
        Роман не ответил. Он боролся с врагом, который был всё ещё сильнее, и не хотел проиграть. Не хватало какой-то малости, одного поддерживающего толчка, одной позитивной мысли, но взять её было неоткуда.
        Помощь пришла оттуда, откуда Роман её не ждал.

«Обопрись на меня!»

«Кто это? - Волков не сразу узнал того, кто влил в его лёгкие «глоток свежего воздуха». - Олег Харитонович?!»

«Обопрись на меня, не отвлекайся!»
        Новая волна энергии вошла в сердце Романа, поддержала угасающее горение воли.
        Он с размаху вломился в ощетинившуюся клыками «стеклянную стену», пробил в ней дыру, не обращая внимания на острые зубы, и оказался внутри воздушного шарика, пронизанного вихриками призрачного света и тёмными паутинками: так представила фантазия Романа мыслесферу пилота космического корабля.
        Судя по конвульсиям и судорогам свечения, космонавт в данный момент испытывал не слишком приятные переживания. Возможно, в корабле как раз наступила невесомость. Но не это было главным в работе мыслесферы, деятельностью которой руководила яркая пульсирующая «гвоздика» в центре сферы - личность пилота. Её обволакивали тёмные паутинки, они становились всё гуще, и Роман понял, они-то как раз и есть та самая программа, внушённая космонавту ещё на Земле. Хотя сам он мог и не догадываться об этом.
        Паутинки опутали сверкающую «гвоздику».
        Роману показалось, что он слышит перебранку голосов:

«Георгий Гивиевич, вы осознаёте всю ответственность вашего полёта?»

«Да».

«Нештатная ситуация! Отключите блок-А, переходите на ручное управление!»

«Не вижу необходимости…»

«Переходите!»

«Отставить! - вбил Роман в голову космонавта «гвоздь» мыслеволевого приказа. - Действовать строго по инструкции! Программа смены режимов отменяется!»
        В голове пилота (Георгий Барамия, тридцать лет, мастер-пилот экстра-класса, лётчик-космонавт, время работы в космосе - сто пятьдесят часов) вспыхнул «пожар» колебаний, грозя превратить его в шизофреника.
        Роман изловчился и выжег целый пучок паутинок в мыслесфере Георгия.
        Его мысленный голос стал слышен отчётливее:

«Не хочу… вы мешаете… я не понимаю…»
        Роман сжёг ещё одну паутинную прядь.

«Действуй самостоятельно! Никого не слушай!»

«Понял… голова… раскалывается…»

«Сделай укол обезболивающего. Сейчас всё пройдёт!»
        Какая-то чёрная струя возникла рядом с пульсирующей светом мыслесферой космонавта, превратилась в отвратительную крокодилью морду.

«Экзор, ты снова пытаешься помешать мне?!»

«Пошёл вон!» - коротко ответил Роман и сделал мощный выпад «кулаком» мысли-энергии в морду крокодила.
        Во все стороны брызнули тёмные струйки, испаряясь на лету. Пси-эфир донёс тонкий захлебнувшийся вой. Ледяные глаза - призрак Арчибальда Феллера - погасли.
        Мыслесфера Георгия Барамия засияла ярче.
        - Полегчало…

«Работай!» - передал Роман последний мысленный приказ. Огляделся, тёмной паутины не увидел. Можно было возвращаться назад, в собственный разум. Он победил.

«Мы победили! - прилетела мысль Ылтыына Юри. - Заходи, если что».
        И ещё один мыслеголос услышал Роман, голос Олега Харитоновича Малахова, председателя Ассоциации экстрасенсов России:

«Вернёшься - найди меня, есть разговор».
        - Хорошо, - вслух ответил Роман, обнаружив себя сидящим в кресле гостиницы.
        Замысел четвёртый

1
        В последнее время устраивать бесобалы и совещания на Земле стало небезопасно, и очередной Бал Поводырей человечества состоялся на Луне. Несмотря на усилившуюся активность в изучении этого артефакта прошлых разумных сообществ представителями нынешней земной, частые экспедиции и строительство научно-исследовательских баз, а также заводов по добыче гелия-3, Луна всё ещё являлась для землян terra incognita, в недрах которой можно было укрыться от любопытных глаз учёных и политиков, мечтающих прибрать Луну к своим рукам. Правда, поговаривали, что П-базы скоро придётся переносить с Луны подальше в космос, на другие планеты Солнечной системы.
        Поводырей собралось более трёхсот. Все они координировали работу агентов влияния на всех материках Земли, во всех государствах, включая и самые маленькие. На Земле они были известны под именами крупных политических деятелей, бизнесменов, общественных деятелей, председателей партий и парламентов. Здесь, среди своих, они называли себя с лукавым полупрезрением (не к себе - к людям) Кочевником, Скотоводом, Пастухом, Охотником, Рыбаком, Макдоналдсом, Проводником и так далее, как бы подчёркивая те функции, которые выполняли по приказу свыше.
        Вёл совещание рептоид, генеральный Поводырь человечества, отвечавший за Программу внедрения агентов влияния Галактической Ассоциации Поводырей не только на Земле, но и на планетах с биологическим типом разума у звёзд Галактического Куста спиральных вихрей, к которым принадлежало и земное Солнце.
        Разумеется, все Поводыри не были людьми, принадлежа к разным расам Галактики. Их реальный облик невозможно было угадать, поскольку все они пользовались
5D-маскерами, скрывавшими природные особенности. Даже на коллоквиумах нынешнего типа они предпочитали оставаться теми, кого имитировали на Земле. И лишь рептоид, представитель древней галактической расы разумных рептилий (в понимании земных учёных), завоевавшей пол-Галактики, предстал перед уважаемым собранием в виде доликоцефала-динозавра ростом со среднего мужчину Земли, зелёнокожего, с удлинённым черепом, с узкими глазами и длинными челюстями. В отличие от большинства Поводырей, использующих чудеса инопланетной техники для сокрытия своего облика и образа жизни, он владел мощной биоэнергетикой и мог внушить любому человеку любой образ. Либо затемнить его сознание таким образом, что становился для него невидимым.
        Прежде чем начать коллоквиум, все прибывающие полюбовались прекрасно видимым шаром Земли, висевшим над горизонтом; смотровая башня венчала вал кратера Летронн, располагавшегося на южном берегу Океана Бурь. Башня по форме не отличалась от соседних скал и пиков хребта, поэтому никто со стороны не мог догадаться, что находится у неё внутри. Даже если бы какой-нибудь астроном направил бы на этот район Луны раствор телескопа, он ничего бы не увидел.
        К сожалению, совсем недавно Поводыри прошлой волны бравировали своим особым положением, считая себя неуязвимыми, и наделали много глупостей, в результате чего учёные Земли накопили множество «свидетельств обитаемости» Луны: вспышки, странные следы, взлетающие и садящиеся «сигаровидные объекты», окна в кратерах, трубы и тому подобное. Однако Луна была необитаема, причём очень давно, сотни миллионов лет, принадлежа к сооружениям первых переселенцев с внешних планет Солнечной системы на Марс, Фаэтон и Землю. И даже достигшие весомого могущества аркты и атланты, уничтожившие друг друга в войне четырнадцать тысяч лет назад, не смогли приспособить спутник Земли, напичканный удивительными творениями Древних, для своих нужд.
        Генеральный П-оператор не торопил коллег. Они имели право отдохнуть в соответствии со своими уставами и образом бытия, так как на Земле соблюдать правила и привычки рода было непросто. Поэтому совещание началось на полтора квантона позже объявленного, что соответствовало сорока минутам земного динамического процесса, называемого людьми временем.
        Поводыри спустились со смотровой площадки башни в зал заседаний, расположились в отдельных кабинах и наконец-то смогли расслабиться, отключая аппаратуру маскировки и с удовольствием берясь за стаканы с тоником, каждый из которых доставлялся с их планет по особому каналу.
        Космическими кораблями Галактическая Ассоциация не пользовалась совсем. Они всего-навсего отражали уровень нынешней цивилизации Земли, создаваемый фантазиями писателей в литературных произведениях. Для преодоления гигантских космических расстояний требовались иные технологии, не связанные с прямым проламыванием вакуума машинами. Для этого существовали струнные порталы, кстати, тоже описанные фантастами. Хотя при этом они не представляли собой особые замаскированные объекты, какими рождались в умах писателей и учёных. Порталы создавались как виртуальные входы в сеть струнных «кротовых нор» в нужный момент и в нужном месте по команде сотников - представителей службы безопасности Ассоциации, которыми в свою очередь руководил генеральный Поводырь.
        Зал заседаний мало был похож на залы, какими пользовались люди: никаких амфитеатров, никаких рядов кресел, никаких подиумов и трибун. По сути, это был улей или муравейник, каждая ячейка которого была связана с другими коммуникационными системами. В объёме видеопередачи показался круглый стол, за которым в определённый момент появился рептоид, сначала - как человек Земли, мужчина в великолепно сидящем на нём фраке (в мире Земли он был известным дирижёром), затем - как представитель цивилизации рептилий.
        - Стоящие У Престола, начнём, - произнёс он на галактическом эсперанто, дабы соблюсти традиции, затем перешёл на английский, на котором изъяснялись все Поводыри, «скотоводы-кочевники», любители мяса и крови, захватившие власть на Земле. - Господа, рад приветствовать вас на форуме, где мы можем решить некоторые возникшие проблемы. Доклад о состоянии дел в нашей Сфере Контроля вами получен, поэтому сразу приступим к прениям. Слово предоставляется Кочевнику, потомку славного рода полишидов-динозавров, курирующему Россию.
        Кочевник действительно был полишидом, но в отличие от рептоида предпочитал везде носить облик человека. На Земле он занимал пост министра образования.
        Его речь была пространной и малосодержательной. По роду деятельности он привык к диффамации и словоблудию, что отражалось, однако, очень продуктивно на процессе оглупления россиян, поэтому его речь терпели. Когда он закончил, рептоид поинтересовался только одной темой: готова ли команда кодирантов?
        - Почти, - уклончиво ответил полишид. - Осталось добрать полусотню агентов влияния уровня Б и с десяток - уровня А.
        Имелось в виду, что для реализации планов Ассоциации необходимо было найти людей с гиперчувствительностью и высоким экстраэнергетическим запасом. К настоящему моменту «третья колонна» - армия агентов влияния Галактической Ассоциации - насчитывала в России более миллиона человек (чуть ли не весь чиновничий корпус), по всей Земле - почти миллиард, но этого пока было мало.
        - Ваши оценки, Кочевник?
        - Русские плохо поддаются программированию. Если не считать тех, кто достиг уровня управляющего чиновника. Найдены четыре потенциальных агента класса А, но мы пока ими серьёзно не занимались.
        - Можете перечислить?
        - Один живёт в Северодвинске, на севере России, работает на российскую внешнюю разведку. Точнее - работал, в настоящее время планирует уйти в отставку. Второй живёт в Москве, работал в Физическом институте, сейчас сотрудничает с Федеральной службой безопасности. Очень интересный экземпляр.
        - Это не он помешал вам устроить диверсию с атомной подводной лодкой в Северодвинске? А позже успешно отбил атаку на российский космический модуль? Его фамилия Волков, не так ли?
        Кочевник помолчал. Отрицать неудачи он не мог, но и признаваться в собственных ошибках не хотел. Преодолев злобное раздражение, он ответил:
        - Им занимался Феллер.
        - Но Феллер ваш лучший экзор.
        - И на старуху бывает проруха, - пробурчал Кочевник по-русски.
        Рептоид его понял, засмеялся, показав оскал мелких зубов; всего их у него насчитывалось шестьдесят.
        - То есть ваш обидчик превзошёл вашего лучшего ученика?
        - В конце концов мы его ликвидируем.
        - Ни в коем случае, дружище. Такой силы экзор нам ещё не встречался, он должен быть в наших рядах. Работайте, Кочевник. Будет нужна помощь - обращайтесь. Я знаю, в России очень непросто работать, к тому же там всё больше поднимает голову система «Триэн».
        - Самоуверенные русские действительно верят в магию аббревиатуры «никого над нами». Мы скоро уничтожим этот последний оплот сопротивления.
        - Не переоцените свои силы. Благодаря нашей пропаганде и усилиям писателей-фантастов в пришельцев никто не верит, и это хорошо. Мы вроде бы и не существуем. С другой стороны, структура «Триэн» неплохо осведомлена о нас, что говорит либо об утечке информации, либо о прямом шпионаже. Вполне возможно, кто-то из собравшихся здесь работает на «Триэн». Никого не хочу обидеть, но дело прежде всего. Как говорят земляне: ничего личного, просто бизнес.
        Голос генерального Поводыря перестал звучать в кабинках заседающих, и какое-то время было тихо.
        Потом слово взял Охотник. Он сообщил о плане пси-нападения на глав наиболее развитых государств Земли с целью полного перехвата управления цивилизацией. План был рассчитан на один год, и за это время окружение глав правительств и президентов должно было либо принять программу (после гипнотического внушения), либо смениться на зомбированных Поводырями чиновников.
        Кочевник не слушал коллегу. Этот пресловутый план разрабатывался чуть ли не сто лет, параметры то и дело менялись, и эта тема буквально навязла в зубах, как говорили в России.
        Пока Охотник вещал уважаемому собранию о блестящих перспективах превращения человечества в «дойное стадо», Кочевник вызвал по консорт-связи Арчибальда Феллера, речь о котором завёл генеральный Поводырь. Блэкзор в настоящий момент находился в Европе, искал подходы к экстрасенсам славянского эгрегора, хотя при этом успевал работать на ЦРУ и вынашивать планы уничтожения соперника - Романа Волкова.
        - Мы вышли на руководство отдела ИПФ российской службы безопасности, - сказал Феллер, сверкнув ледяными глазами. - Обезглавим в ближайшее время и поставим нашего функционера. Одновременно я собираюсь ликвидировать руководство АНЭР (речь шла об Ассоциации экстрасенсов России) и отдельно - сотрудника ИПФ, перешедшего мне дорогу.
        - Волкова, - уточнил Кочевник с тонкой улыбкой. - У вас достойный противник, мистер Феллер.
        Экстрасенс снова сверкнул глазами, что многих людей, контактировавших с ним, привело бы в смятение. Но Кочевник был полишидом, то есть нечеловеком, к тому же его психосила была выше, поэтому на него высверк беспощадных глаз американца не произвёл впечатления.
        - Я лично расправлюсь с ним! - мрачно пообещал Арчибальд.
        - Не спешите, Идущий к Престолу, мне Волков нужен живым. Лучше сделайте так, чтобы он сам прибежал к нам. И чем быстрее, тем лучше, иначе его завербует «Триэн», и мы потеряем возможность усилить нашу экстраформацию в России.
        - Я подумаю, - сделал каменное лицо Феллер.
        - Это приказ, Идущий. Ваш ИСРАЕЛ в Штатах перестал приносить пользу и работает только на себя. Его надо срочно реформировать. Возглавьте его, и дело будет сделано.
        - Хорошо, - после паузы согласился блэкзор.
        Кочевник выключил консорт-линию. Он был уверен, что оператор пси-воздействия на российский каганат выполнит приказ, а его чувства никого не волновали. Тем более - Поводырей человечества.

2
        Даниэла уснула, и Роман с облегчением перевёл дух, глядя на проплывающую под самолётом гладь моря.
        После пси-схватки с командой Арчибальда на космодроме «Восточный» он отходил двое суток. Афанасий даже испугался, увидев его в состоянии депрессии, и предложил лечь в клинику, где лечились сотрудники центрального аппарата ФСБ. Но Роман отказался. Восстановить силы он должен был сам, а мысль о Даниэле была лучшим лекарством.
        В среду первого декабря он не выдержал и поехал в Рязань, к матери Даниэлы, чтобы объясниться с женой. Терпеть её отсутствие дальше невмоготу.
        Мама Дани Надежда Андреевна жила в двухкомнатной квартире на пятом этаже девятиэтажки, высившейся напротив здания радиотехнической академии. Роман с некоторым трудом поставил машину на улице, привычно сосредоточился на ясновидении и легко определил квартиру Карповых. Задержался на секунду перед входной дверью в подъезд, снабжённую домокодом, вычислил комбинацию цифр и вошёл в подъезд. Перед дверью квартиры номер двадцать успокоил дыхание, унял поднявшееся в душе волнение, прислушался к звукам, доносившимся из-за двери.
        Даниэла была одна - возилась на кухне. В доме бубнили голоса, слышались обрывки мелодий, смех - это работал телевизор.
        Роман потянулся к кнопке звонка.
        - Минутку, - донёсся голос девушки.
        Дверь распахнулась.
        Он протянул через порог заранее приготовленный букет роз.
        - Ты?! - удивилась она.
        Роман кивнул.
        Даниэла принахмурилась, но розы пламенели, пахли одуряюще притягательно, и глаза Даниэлы оттаяли, засияли. Она взяла букет.
        - Проходи.
        Роман вошёл, замешкался в прихожей, нерешительно расстёгивая куртку. Душа жаждала иного приёма. Даниэла оглянулась, поняла его состояние, положила цветы на тумбочку и кинулась к нему на шею.
        В себя они пришли через час.
        Румяная Даниэла принялась хлопотать на кухне, накрывать стол, завела разговор о родственниках, о своих планах, потом, когда они уже пили кофе, спросила:
        - Ну, а ты что решил?
        - Пока отдыхаю, - уклончиво ответил Роман. - Был в Амурской области, на космодроме
«Восточный».
        - Здорово! Я никогда не была на космодромах. Там запустили наш новый корабль. Ты помогал, да?
        - В общем, можно сказать и так. Мы отвечали за… - С языка едва не сорвалось «за безопасность», но он вовремя нашёл слово: - За подготовку полёта.
        Даниэла лукаво покачала пальчиком.
        - Знаю я, какой подготовкой ты занимаешься. Опять небось искали террористов, нет?
        Роман смутился.
        - Как тебе сказать…
        - Так и говори. Ты экстрасенс и работаешь на федералов. Хотя можешь лечить людей, а не воевать с разными бандитами.
        Роман вспомнил Арчибальда Феллера. Американского блэкзора трудно было назвать простым бандитом, но спорить не хотелось.
        - У меня другие интересы.
        Лицо Даниэлы потускнело.
        - Разве ты собираешься жить только своими интересами? Мои тебя не волнуют?
        - Почему, волнуют, но каждый человек должен исполнять своё предназначение. Я могу лечить людей, однако это не моё, понимаешь?
        - А что твоё? Драться с террористами? Как тогда, на Княжьем озере?
        - Нет.
        - Но ты только и делаешь, что куда-то летишь и с кем-то воюешь. Когда мы с тобой познакомились, ты работал в лаборатории, всё было чудесно, а потом всё изменилось. Мне с тобой страшно, понимаешь?
        - Понимаю, - кивнул он, беря её за руку. - Обещаю больше не пугать.
        - Лучше пообещай найти другую работу.
        - Хорошо, подумаю.
        - Подумай, я не хочу вечно дрожать от страха и переживать за тебя. Есть сотня других профессий, где ты мог бы реализовать свои возможности. Почему тебе не хочется быть целителем? Представляешь, сколько людей были бы тебе благодарны? И зарабатывал бы неплохо.
        - Дело не в заработке.
        - А в чём?
        - Я по натуре не целитель. - Он помолчал и пошутил: - Для этого надо очень сильно любить людей.
        - Значит, ты их не любишь? - сделала вывод Даниэла. - И меня тоже?
        - Тебя люблю.
        - Докажи.
        Он заглянул в глаза жены и понял, что зря завёл этот разговор. Она воспринимала его слова слишком буквально, и разговаривать с ней надо было осторожно.
        Он чуть-чуть надавил светом мыслеволи на эмоциональное поле спутницы, убрал редкие тёмные ниточки дурных предчувствий.
        - Хочешь, поедем отдыхать в Европу? Мой друг Воля был в Греции, советует лететь на восточный берег Пелопоннеса.
        - Ты уходишь от темы.
        - Я хочу, чтобы ты не думала о плохом.
        - Мне в понедельник на работу. Директор уже сорок пять раз звонил.
        - Ничего, подождёт до января.
        Она покачала головой.
        - Обещай мне, что бросишь эту работу и найдёшь другую.
        - Обещаю, - сказал он без раздумий.
        После этого они и заговорили о полёте в Грецию, а исполнили желаемое пятнадцатого декабря, когда пришёл ответ из отеля на Пелопоннесе. Визы давно отменили, и в любую страну Европы можно было лететь в любой подходящий момент.
        За это время Роман дважды встречался с Афанасием.
        Майор вполне понимал его положение, поэтому объяснений не требовал, услышав от экстрасенса просьбу дать ему время на принятие окончательного решения. Вполне возможно, он видел дальше и верил, что Волков останется работать в отделе ИПФ. Он даже предложил Роману охрану, узнав, что тот собирается с женой в Грецию. Но Роман отказался. Особо важным деятелем он себя не считал, угроз Феллера «посчитаться» не боялся, а в возможность вычислить его передвижение из России в Европу не верил.
        Состоялась у Романа встреча и с председателем Ассоциации экстрасенсов России. Олег Харитонович хотел выяснить подробности происшествия на космодроме «Восточный». Особенно его интересовали ощущения Романа во время боя с экстраформацией, пытавшейся управлять космонавтом-испытателем с помощью внушённой программы.
        - Что ж, поздравляю, активник, - сказал Малахов после того, как Роман умолк. - Ты выдержал испытание.
        - Если бы не помощь Алтына, - сказал Роман, - и ваша, я бы не справился.
        - Их было намного больше. По моим подсчётам, против тебя работала экстраформация пятидесяти сенсов Европы и Америки. Плюс сам Арчибальд Феллер. А его стаж оператора несравним с твоим. Мало того, он опирается ещё кое на кого, кто раньше проявился на этом уровне.
        - На кого? - недоверчиво поинтересовался Роман.
        - Об этом мы поговорим чуть позже.
        Роман тогда недолго размышлял над таинственным заявлением гостя, не было стимула, и слова Малахова забылись. Зато помнился его совет не покидать Москву в ближайшее время. Однако семейное спокойствие казалось важнее, и Роман не оставил мечту порадовать Даниэлу отдыхом в экзотической Греции.
        Они выбрали не самый крутой и «звёздный» отель Пелопоннеса - «Нафплиа палас». На полуострове были и другие отели - в том числе шестизвёздочные. Однако «Нафплиа палас», построенный в семидесятых годах прошлого века на территории археологического памятника Акронафплии, вполне устраивал пару, тем более что находился рядом с древней крепостью, возведённой в третьем веке до нашей эры. В отличие от более роскошных отелей он работал круглогодично, а в декабре не стоило ожидать наплыва отдыхающих, что тоже было немаловажно.
        В афинском международном аэропорту самолёт приземлился в час дня по местному времени. Трансфер москвичи не брали, сели в такси и уже в половине третьего подъехали к отелю.
        Водитель-грек, бегло говоривший на смеси русского и английского, успел рассказать обо всех достопримечательностях, встречавшихся на пути, отчего настроение Даниэлы, минорное в начале путешествия, намного улучшилось. Она никогда не была в Греции, поэтому ей всё было в новинку, включая и суету аэропортов, и перелёт на суперсовременном лайнере «Суперджет», и диковинные пейзажи.
        Роман ещё в Москве при разговоре с администратором бронирования отеля заказал виллу с бассейном, но Даниэла этого не знала. Лишь увидев роскошное строение со стенами, стилизованными под седую древность, она округлила глаза и с недоверием посмотрела на мужа.
        - Это всё нам?
        Роман засмеялся, подхватил её на руки, закружил по мозаично-плиточному полу холла. Бережно поставил ошеломлённую Даниэлу у окна. Вид на окрестности, в том числе на море и на крепость Буртзи невдалеке от берега, был таким великолепным, что она затаила дыхание, сражённая красотой пейзажа. Прошептала:
        - Мамочки мои… как хорошо!
        Потом опомнилась, свела брови к переносице.
        - Но ведь это стоит, наверно, бешеные деньги!
        - Кто их считает? - пошутил Роман, целуя жену в щёку. - Хоть ты и возражаешь против работы в конторе, но платят они хорошо.
        Даниэла прошлась по вилле, с любопытством заглядывая в роскошные комнаты, оценила бассейн, сверкающую мрамором и хромом ванну-джакузи, мебель, стеклянные матовые панели и перегородки, вышла на балкон, выходящий к морю. Вдохнула всей грудью чистый морской воздух, зажмурилась:
        - Как здесь чудесно!
        Роман подошёл ближе, но обнять её не рискнул, стоял и смотрел на фигуру жены, источавшую сладкий аромат привлекательности.
        Она оглянулась, поймала его взгляд. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Потом Даниэла улыбнулась и шагнула к Роману…
        Два дня они изучали отель и купались в бассейне с подогреваемой водой: погода на полуострове стояла великолепная, солнечная, температура держалась днём в районе восемнадцати градусов, совсем не зимняя, но в море купаться было холодно.
        Отель имел два ресторана: итальянский «Avmimoni» с прекрасным видом на море и не менее прекрасной кухней, и ресторан «Helios» с видом на общий бассейн. Последний Даниэле не понравился, и ужинали они в основном в «Avmimoni».
        Кроме того, они полюбили пить кофе в кофейне «Узерн» рядом с бассейном и посещали бар «Nafplia Veranda», где по вечерам играло фортепиано, а с площадки открывалась синяя панорама морских просторов.
        Салоном красоты и фитнес-центром Даниэла не пользовалась. Зато увлеклась теннисом и готова была проводить на корте день и ночь. Кроме того, ей понравилось гулять по парку вокруг отеля, и она первым делом уговорила Романа совершить экскурсию по окрестностям.
        На третий день супруги съездили в Микены, располагавшиеся всего в двадцати пяти километрах, и посетили античный театр в Эпидавре, внесённый ЮНЕСКО в список памятников мирового значения.
        Ещё через день, когда они после обеда гуляли по дорожкам парка, Роман неожиданно почувствовал на себе чьё-то внимание. Слежкой назвать это было трудно, так как взглядом в спину всё и ограничилось, но он тут же вспомнил предупреждение Олега Харитоновича и настроился на поиски скрытого негатива на территории отеля. Жене при этом он говорить ничего не стал, не желая пугать раньше времени.
        Наутро кто-то снова посмотрел ему в спину.
        Мгновенно проснулся и развернул свои «локаторы» внутренний сторож организма, настроенный на регистрацию пси-полей.
        Супруги как раз выходили из ресторана после завтрака, собираясь прогуляться вдоль побережья. Погода стояла прекрасная, тёплая, не надо было надевать на себя что-либо солиднее рубашки и платья, Даниэла щебетала о своих планах устроить шопинг, потом вдруг заговорила о детях, а Роман, поймав тоненький лучик внимания, поддакивая, проследил за ним и обнаружил работника отеля в белом, с золотыми пуговицами, костюме. Он делал вид, что подстригает вечнозелёные кусты вдоль дорожек парка.
        Вполне возможно, он и в самом деле занимался своей работой, однако Романа насторожили два обстоятельства. Первое: этого пожилого грека он раньше не видел. Второе: работник торчал точно под окнами виллы и далеко от неё не отходил.
        - …думаешь? - прилетел вопрос Даниэлы.
        - Я за, - очнулся Роман.
        - Правда? - удивлённо посмотрела на него жена. - Ты хочешь… ребёнка?
        - Конечно, - кивнул он почти без запинки. - Дети - цветы жизни, и чем больше их будет…
        - Я серьёзно, - обиженно надула губы Даниэла.
        Он привлёк её к себе, заглянул в глаза.
        - Даня, это же закон жизни. Как можно жить без детей? Я просто боялся спросить, а теперь вижу - пора. Сколько лет мы с тобой встречаемся?
        - Два года.
        - Мне казалось, гораздо больше. Предлагаю не ждать ещё два.
        - Я серьёзно…
        - И я. - Он поцеловал жену в губы, поймав ещё один взгляд грека, и уже без церемоний просканировал его ауру.
        Аура была тёмная, серая, туманная, и внутри её прятался целый клубок недобрых намерений. Сомнений не оставалось: садовник, или кто он там был в действительности, появился здесь не только для ухода за растениями парка.
        Внутри всё сжалось. Захотелось немедленно уехать отсюда, затеряться где-нибудь на островах Тихого океана, а ещё лучше - вернуться домой и осесть в глубинке России, у родственников, так, чтобы никто никогда не смог его найти.
        Даниэла шевельнулась в руках, шепнула:
        - Отпусти…
        Он послушно разжал руки, кинул взгляд по сторонам.
        Минута слабости прошла. Прятаться от жизни не имело смысла, она всё равно вернула бы его в гущу событий, а лучшим способом защиты, как известно, было нападение. В данном случае следовало выяснить всё о тех, кто предпринял попытку слежки за россиянином (чёрт, как они узнали?!), и только потом принимать решение.
        - Мы идём гулять? - с необычной робостью спросила Даниэла.
        - Нет, мы идём в спальню! - решительно сказал Роман, увлекая жену за собой.
        К вечеру окончательно стало ясно, что за супружеской парой из России ведётся умелое тонкое наблюдение. Кроме садовника в белом Волков обнаружил женщину средних лет, маленькую и незаметную, появлявшуюся то в ресторане, то на берегу моря в те моменты, когда там прогуливались москвичи. На Романа и Даниэлу она не обращала внимания, словно и не видела их, занятая книжкой, которую везде таскала в руках, но Роман почуял толчок пси-поля и понял, что она интересуется им, а не книгой.
        Его подмывало отвести ей глаза либо запустить двойника-фантома и посмотреть, что она будет делать. Однако такие эксперименты нельзя было затевать без прикидки результатов своих собственных действий. Требовалось продумать план собственного поведения. И Роман принялся готовиться к активному воздействию на систему наблюдения, веря, что ему удастся выйти на организатора слежки.
        Даниэлу он по-прежнему не посвящал в свои проекты. Глядя, какой нежностью загораются её глаза по утрам, он откладывал и откладывал намерение известить её об открытии таинственных наблюдателей, а потом и вовсе забыл о своих колебаниях, так как дело приняло иной оборот.
        В субботу Даниэла всё-таки захотела посетить местный СПА-салон, и Роман оказался предоставленным самому себе.
        Он переоделся в спортивный костюм, вышел на «тропу жизни», как называли здесь дорожки для прогулок и пробежек, и трусцой направился в обход главного корпуса отеля и двух бунгало, выходящих на залив Аргоса. Появилась идея поискать грека-садовника или женщину с книгой, которые проявляли к нему скрытый интерес, и проследить за ними.
        Садовника он увидел неожиданно, свернув за шеренгу кустов к ресторану на пляже. Грек стоял посреди дорожки, держа в руках машинку для стрижки листьев, и смотрел на Романа так, будто знал, что он здесь появится.
        Роман приостановился, озадаченный встречей, прикинул варианты контакта (пробежать мимо с независимым видом, поздороваться, затеять разговор и одновременно просканировать садовника) и вдруг почувствовал дуновение опасности. Оглянулся.
        Сзади возник ещё один служитель отеля в белом, на этот раз - не грек, молодой парень с гривой выгоревших до соломенного блеска волос. От него за версту несло угрозой (вооружён! - мелькнула мысль), отчего Роман едва не запаниковал (доигрался, блин, в разведчиков!). Свернуть было некуда: слева и справа - шеренги колючего кустарника, впереди - садовник, сзади - блондин с пистолетом в кармане, - разве что сигануть через кусты, но Романа опередили.
        Блондин неожиданно упал лицом вниз.
        За его спиной протаяла фигурка женщины с книгой. В одной руке она держала раскрытую книжку, в другой - пистолет с узким длинным дулом.
        - В сторону! - резким неприятным голосом скомандовала она.
        - А?! - не понял Роман.
        Грек за его спиной вдруг прыгнул в кусты, но они спружинили и не дали ему возможности скрыться.
        Женщина подняла пистолет - Роман отпрянул - и выстрелила в садовника.
        Раздался почти неслышимый хлопок.
        Грек схватился за щеку, упал и замер. В щеке у него торчала маленькая жёлтая иголочка.
        Роман сглотнул ставшую вязкой слюну, сообразив, что женщина выступила на его стороне.
        - Кто вы?!
        - Они скоро очнутся, - быстро заговорила незнакомка по-русски. - Вам нельзя здесь оставаться. Забирайте жену и уезжайте.
        - Почему? - удивился Роман. - Куда?
        - Не задавайте глупых вопросов. Куда угодно, лучше всего домой, в Россию. Здесь у нас нет возможности развернуться.
        - Вы от Афони?
        - Нет, не имеет значения. - У неё зазвонил мобильный, она прижала трубку к уху. - Да… двое… поняла… вызывайте.
        Женщина спрятала телефон.
        - В аэропорт соваться не стоит. Через полтора часа на Скиатос уходит прогулочный катер. Езжайте якобы на экскурсию по крепости. Дальнейшие инструкции получите на острове.
        - Кто эти люди?
        - Достаточно того, что они заинтересовались вами.
        - Но…
        - Выполняйте, если хотите жить!
        Женщина спрятала пистолет, глянула на неподвижные тела сотрудников отеля и быстро пошла прочь.
        Роман, чувствуя себя как во сне, заторможенно последовал за ней. Потом до него дошло, что всё это с ним происходит наяву, надо было действовать, и он помчался в СПА-салон, надеясь, что Даниэла его поймёт и простит. Однако, встретив её сияющий взгляд, он вновь не смог сказать ей правду.
        - Есть предложение.
        - Как тебе мой загар? - похвасталась она.
        - Идеально, ты теперь похожа на гречанку. Есть идея съездить на экскурсию.
        - Я за. Куда?
        - В крепость Буртзи. Катер отходит на остров через час, успеем собраться и добежать до причала.
        - Разве мы куда-то спешим? Давай поедем в другой раз.
        - Я хотел бы сегодня.
        - Ну, хорошо. Мне на сборы надо пару минут.
        Пока Даниэла переодевалась в походный джинсовый костюм, Роман на веранде сканировал отель. Особой угрозой не пахло, никаких подозрительных людей, а тем более сенсов его «локатор» не обнаружил. Однако атмосфера показалась неуютной, застывшей, несвежей, таящей скрытые перемены. Складывалось впечатление, что собирается гроза (при полном отсутствии признаков оной), и Роман уныло признался сам себе, что зря втянул Даниэлу в эту авантюру с отдыхом в Греции. Его враг не дремал и каким-то образом вычислил, где он находится, после чего задействовал своих агентов в Нафплии. Либо послал разведчиков, чтобы они последили за ним.
        Смущало только присутствие женщины, которая явно представляла какую-то службу, не имевшую отношения к Греции. И если она не работала на Афоню Вьюгина, то скорее всего являлась представительницей Олега Харитоновича. Другого варианта Роман не видел.
        На дорожках парка гуляющих почти не было.
        Не встретили москвичи и садовника, которого Роман почему-то боялся больше всего.
        Катер ждал отдыхающих у причала, собираясь отплыть к островам Северные Спорады. Первым пунктом его маршрута была остановка в порту острова Скиатос, где располагалась знаменитая крепость Буртзи.
        Супруги взошли на борт.
        Пассажиров было мало, набралось всего шесть человек. Никто из них злых мыслей не таил, на супружескую пару внимания не обращал, и Роман расслабился.
        Ровно в двенадцать часов катер отчалил.
        Даниэла вдруг повернула голову к мужу.
        - Ты что-то скрываешь от меня?
        Роман сжал зубы, попытался сделать легкомысленный вид и вдруг поймал себя на мысли, что в отель они больше не вернутся.

3
        Садясь на заднее сиденье роскошного «Мерседеса», Кочевник подумал, что его предшественник в детстве всегда хотел иметь свой автомобиль. Был момент, когда за рюмкой коньяку он признался в этой своей слабости преемнику. Кочевник же, в быту - министр образования и науки России Фурсенюк Эдмон Арбенович, имел возможность не только ездить на любом шикарном авто, но даже летать в космос, о чём прежний министр не мог и помечтать.
        Разумеется, Кочевник никогда не был человеком Земли, хотя, по легенде, родился в июле тысяча девятьсот сорок девятого года в Ленинграде и окончил Ленинградский государственный университет. Кроме того он прошёл «большой рабоче-творческий» путь от инженера до замдиректора по научной работе Ядерного института, а затем возглавлял Центр перспективных технологий в Санкт-Петербурге. Всё это имело место. Но - не с ним! Начинал свою карьеру таким образом реальный человек, умерший впоследствии на Дальнем Востоке. А продолжил Кочевник, принявший вид Фурсенюка
«после его продолжительной болезни». На эту «болезнь» и списали близкие и приятели Эдмона Арбеновича изменения в его психике и образе жизни, наступившие после
«лечения» в Петропавловске-Камчатском.
        Машина свернула с Тверской в арку. Здесь уже много лет в доме номер одиннадцать располагался главный корпус Министерства образования и науки.
        Кочевник вышел, с улыбкой поздоровался с молодыми сотрудницами министерства, с обожанием проводившими его взглядами. В свои семьдесят с хвостиком он выглядел великолепно, лет на сорок пять: сухощавый, по-мужски обаятельный, прекрасно одетый, с высоким лбом и красивыми, с проседью, волосами. Вот только взгляд министра никто поймать не мог, а если ловил - долго потом оставался под впечатлением непреодолимой силы.
        Он поднялся на второй этаж, поцеловал руку секретарше Кате в приёмной, готовой ради начальника на любой подвиг, и прошествовал в кабинет.
        Портрет президента на стене за столом подмигнул ему.
        - Ну-ну, не фамильярничай, - пробормотал Кочевник с лёгкой брезгливостью. Президента он не любил, хотя и вынужден был угождать ему при встречах.
        - Кофе, Эдмон Арбенович? - спросила секретарша ему в спину.
        - Два прибора, Катенька, - пророкотал Кочевник, грассируя, - и вызови ко мне Леопольда Иосифовича.
        - Хорошо, Эдмон Арбенович.
        Леопольд Иосифович Метельский заведовал департаментом международного сотрудничества в образовании и науке и являлся ближайшим помощником Кочевника. Поводырём он не был, но знал о миссии начальника всё и вполне мог заменить его, когда тот отправлялся в отпуск или в длительную командировку.
        Метельский заявился через три минуты.
        Полный, вальяжный, круглолицый, с большой лысиной на полчерепа, он являл собой тип человека, привыкшего повелевать и одновременно покорно исполнять поступавшие сверху приказы. Директором департамента он стал два года назад, но уже зарекомендовал себя «государственником», отстаивающим интересы страны, если не учитывать того, что главной его задачей было обслуживание эмиссара Галактической Ассоциации Поводырей.
        - Кофе, Леопольд Иосифович? - кивнул на поднос хозяин кабинета.
        - Не откажусь, Эдмон Арбенович.
        Это был ритуал, соблюдавшийся неукоснительно. Если Метельский отказывался, сие означало, что возникла проблема, которую он не может решить самостоятельно.
        Они пригубили напиток, скрытый коричневой пенкой. Оба предпочитали очень горький сорт и пили без сахара.
        - Итак, дорогой Леопольд Иосифович, что у нас на сегодняшний день плохого? - задал традиционный вопрос Кочевник.
        - Это вы о положении в области образования и науки? - ответил шуткой Метельский, не моргнув глазом. - Здесь всё великолепно. Образование в России опущено под плинтус, как тут любят говорить. Наука, в общем-то, по большому счёту тоже. Инновациям, о которых так заботится президент, не дадут ходу ни академики, ни наши люди на ключевых постах науки, ни сырьевые воротилы. Так что жаловаться не на что, всё идёт по сценарию.
        - Вы правы, Леопольд Иосифович, - рассмеялся Кочевник совсем по-человечески. - Кое-чего мы достигли. Образование и наука России под нами, культура и СМИ тоже, уродливое становится эталоном красоты, население деградирует и вымирает. Пришла пора великих свершений. Мы выходим на иной уровень воздействия на человечество - через экономику на политику, и, главное, на смену нормативов человеческой жизни. А для этого нам нужно… что?
        - Завершить кодирование скрытой «колонны влияния».
        - Абсолютно верно! Европа и Америка уже послушна нашей воле, их уже неплохо объединяет…
        - Система ложной демократии.
        - Истинной демократии, Леопольд Иосифович, истинной. Хотя она и опирается на штыки НАТО. Россия ещё сопротивляется, но уже гораздо слабее. Её надо… что?
        - Добить!
        - Браво, друг мой, браво! Ваша речь как всегда ёмка и образна. Но в ваших мыслительных способностях я и не сомневался. Чтобы взять Кремль под контроль, нужна малость.
        - Кодирование президента и премьера.
        - Зачем так кардинально? Достаточно сменить их советников и экспертов, ближайшее окружение, чтобы они заплясали под нашу трубу.
        - Дудку, вы хотели сказать?
        - Да, правильно. Вы должны были разработать подходы к ним.
        - Разработка закончена, экселенц. Есть три кандидатуры. В администрации президента уже работают трое наших людей, скоро будет четвёртый. К премьеру подобраться сложней, но ему скоро понадобится эксперт-физик в связи с расширением ядерной программы, и мы подсунем ему своего специалиста.
        - Двоепольского? Есть другое предложение.
        - Я весь внимание.
        - Волкова.
        Леопольд Иосифович озабоченно потеребил кончик вислого носа.
        - Но ведь он экстрасенс.
        - Он пси-манипулятор высокого класса.
        - Феллер готовит операцию по его ликвидации.
        - Феллер просто ревнует. Его способности ниже, поэтому он видит в Волкове конкурента.
        - Вряд ли Волков станет сотрудничать с нами добровольно.
        - Мне он нужен живым и невредимым. Найдите к нему подходы, определите стимулы, ради которых он перестанет колебаться и согласится работать с нами. У каждого человека есть слабости, надо умело сыграть на них.
        - А Феллер?
        - Феллер переживёт. Его дед когда-то в начале прошлого века тоже колебался, уезжать из России или остаться.
        Метельский вопросительно посмотрел на министра. Тот усмехнулся, понимая мимику заместителя.
        - Фамилия деда Феллера - Феллерович, он уехал в Америку, будучи сильным сенсом. Там мы его и нашли. Так что у господина Арчибальда российские корни. Хотя это детали. Я направлю Феллера в Грецию, где отдыхает наш будущий агент.
        - А если Волков всё-таки откажется сотрудничать?
        Кочевник открыл дверцу бара, вделанного в тумбу стола, достал бутылочку вычурной формы с чёрной, похожей на смолу жидкостью, сделал глоток прямо из горлышка.
        Жидкость в бутылочке вдруг просияла изнутри россыпью вспыхнувших оранжевых звёздочек.
        Это был тоник и одновременно нарколептик, каким пользовались на родине Кочевника, далеко за пределами Солнечной системы. Изредка он употреблял его на Земле, зная, что никто больше не сможет это сделать: тоник для людей Земли был настоящим ядом.
        Глаза министра почернели, в них тоже запрыгали оранжевые искорки. Но Метельский не испугался, зная, с кем имеет дело.
        - В таком случае он должен исчезнуть.
        В кабинете раздался голос секретарши:
        - Разрешите убрать, Эдмон Арбенович?
        - Позже, - сказал Кочевник, подмигивая заместителю.
        Тот раздвинул губы в понимающей улыбке, говорящей: если бы она только знала, какие глобальные проблемы, вовсе не связанные с образованием, здесь обсуждаются.

4
        Афанасий не стал долго размышлять над тем, почему Лика разительно изменилась.
        С тех пор ему хотелось мчаться с работы домой как на крыльях. Его жизнь совершенно преобразилась. Если раньше он подолгу задерживался в отделе и с удовольствием летел в командировку на край света, то теперь делал это неохотно и только под нажимом обстоятельств. Его состояние заметил и генерал, однажды устроивший допрос заму: что произошло, отчего он перестал интересоваться проблемами отдела до такой степени, что полностью сбросил управление оперативной текучкой на капитана Шаймиева?
        Афанасий нехотя признался, что вступил в гражданский брак с девушкой, которая раньше не желала выслушивать его оправдания, а о замужестве вообще не помышляла.
        - Очень интересно, - скептически хмыкнул Войнович, разглядывая насупленное лицо майора. - С чего это она вдруг прониклась? Может, ты стал принимать виагру?
        Вьюгин нахмурился.
        Генерал поднял ладони.
        - Извини, пошутил. Но всё-таки подумай, что случилось. Образ жизни поменять сложно, по себе знаю, а она это сделала. Ты же работаешь в таком учреждении, что его тайны вполне способны подвигнуть наших врагов на нестандартные решения.
        Афанасий непонимающе посмотрел на Георгия Евсеевича.
        - Вы думаете, что она…
        - Ничего я не думаю, просто покумекай на досуге. А ещё лучше поговори с сенсами, пусть посоветуют что-нибудь.
        Афанасий сжал зубы.
        - Ни с кем я советоваться не буду! Это моё личное дело. Она меня любит, и устраивать проверки я не собираюсь. Вы бы и сами…
        - Хорошо, - перебил его Войнович. - Будем считать, я ничего не говорил. Иди работай.
        Этот разговор заставил-таки Вьюгина размышлять над своим положением, а вспомнил он его в воскресенье двенадцатого декабря, когда Лика уехала с подругой в фитнес-центр, а он собрался посидеть перед телевизором с бутылочкой пива в руке.
        Кто-то позвонил в дверь.
        Пришлось встать и плестись к двери. В дверной глазок стал виден незнакомый мужчина с твёрдым, хорошо вылепленным лицом. Он будто знал, что хозяин подошёл к двери, усмехнулся, откидывая капюшон.
        - Откройте, Афанасий Дмитриевич, я не вооружён.
        Поколебавшись, Афанасий впустил гостя.
        - Олег Харитонович Малахов, - представился тот, кинув взгляд на обувь под шкафчиком. - Председатель АНЭР.
        - Жена вышла, - зачем-то сказал Афанасий.
        - Я знаю.
        - Что такое АНЭР?
        - Разве вы не в курсе?
        - Вы имеете в виду… общество экстрасенсов? - недоверчиво спросил Афанасий.
        - Общество - сильно сказано, АНЭР - Ассоциация.
        - В таком случае вы должны знать…
        - Романа Волкова? В связи с этим я и пришёл к вам.
        - Почему именно ко мне? Вы что же, знаете, где я работаю?
        - Разумеется. - Гость разулся, повесил чёрное полупальто в шкаф. - Разрешите?
        Афанасий посторонился.
        Они прошли в гостиную.
        Гость бросил взгляд на кресло, стоящее перед плоским прямоугольником работающего телевизора, создающим объёмный эффект.
        Афанасий невольно покраснел, заметив стоящую на полу бутылку пива.
        - Присаживайтесь. Чаю, кофе хотите?
        - Благодарю, не буду.
        Афанасий выключил телевизор, убрал бутылку, сел напротив гостя, выжидательно глядя на его спокойное твёрдое лицо с жёсткими губами и стального цвета глазами.
        Олег Харитонович тоже помолчал, к чему-то прислушиваясь.
        - У вас нет защиты?
        - Какой? - не понял Афанасий.
        - Крипто.
        - А-а… простите…
        - Да, есть, уловил. Что за система, если не секрет?
        - Я обязан отвечать?
        - Нет. Но ваш телефон прослушивается.
        Афанасий сдвинул брови, покосился на старинный футляр, подаренный ему отцом на двадцатилетие. Этот аппарат своё отслужил давно, но всё ещё был полезен.
        - Вы уверены?
        Олег Харитонович улыбнулся.
        - Проверьте потом, после беседы.
        - А если у меня и другая подслушка работает?
        - Не чую.
        - Вы экстрасенс?
        Олег Харитонович снова улыбнулся.
        Афанасий покачал головой.
        - Удивительный день, экстрасенсы по гостям ходят. Могу вас успокоить: у меня стоит консорт-система, вырубающая всю электронику при попытке прослушивания. В том числе лазерные сканеры.
        - А «жучок» в телефоне всё-таки торчит.
        - Этого не может быть. Я проверял.
        - Давно?
        - Пару недель назад.
        - Значит, в этот период вам и подцепили «клопа».
        Афанасий пожевал губами, формулируя ответ.
        - Здесь не бывает посторонних людей. Вообще за последние две недели в квартире никто не появлялся. - Афанасий вдруг подумал о Лике. - Кроме…
        - Да?
        - Я разберусь, - сухо прервал безрадостную тему Афанасий. - Можем поговорить на балконе.
        - Не стоит, нас и здесь никто не услышит.
        Афанасий одарил гостя недоверчивым взглядом.
        - Вы хотели что-то сообщить о Волкове?
        - Сначала небольшое отступление. Как вы относитесь к фантастике?
        Афанасий выдержал испытующий взгляд гостя.
        - Нормально.
        - Я знаю, что в вашей организации есть аналитический отдел, читающий эзотерическую литературу, прогностику и фантастику и копящий идеи на будущее.
        - Ничего не слышал об этом.
        - Уверяю вас. Но не суть. Этим отделом, с сотрудниками которого я знаком лично, накоплен богатый статистический материал о посещении Земли пришельцами.
        - Для того фантастика и существует, чтобы мечтать и предполагать будущие контакты.
        - Фантастика в настоящее время работает на сокрытие секретов, существующих реально. Пришельцы - реальность, что бы об этом ни говорили, но писатели очень удачно маскируют сей факт.
        - У вас есть доказательства? - язвительно спросил Афанасий. - Простите, что перебиваю. Пусть будет по-вашему, не стану спорить. Что из того?
        - Они среди нас. Людей на Земле всё меньше, нелюдей всё больше. Не будем сегодня философствовать о причинах такого тайного контакта, а точнее - тайной агрессии внеземных форм жизни. Главное не в этом. Они есть, они работают, усиливают давление на цивилизацию и готовы превратить человечество в послушное стадо.
        Афанасий скептически хмыкнул, но возражать не стал.
        - Идём дальше, - кивнул Олег Харитонович. - Ваш отдел ИПФ существует не так уж и мало - больше десяти лет, но особого успеха не добился. Лаборатории психотроники пока ещё не создали генераторов подавления воли, а также телепатических раций, хотя теоретики уже доказали их перспективы. Единственное, чего вы достигли, это использование людей с паранормальными психофизическими возможностями.
        - Сенсов, - машинально подтвердил Афанасий.
        - По-научному - пси-операторов, - кивнул гость. - Просто феномен «пси» малоизучен и почти не поддаётся тренингу.
        - Хорошо, и что же из этого следует? При чём тут Волков?
        - Не торопитесь. Волков как раз является неогранёным алмазом в данной области, с ним надо работать, гранить, заставлять трудиться, поддерживать мотивацию, направлять целевые установки, корректировать анархические порывы и тому подобное. Он не только чувствует изменение потенциалов пси-полей, он может поддерживать телепатический контакт, читать мысли и воздействовать на сознание других людей. А вы используете его… - Олег Харитонович поискал сравнение, - примерно так же, как микроскоп в качестве молотка для забивания гвоздей.
        - Не вам судить, - возразил Афанасий. - Вы не можете знать, как мы используем Волкова.
        - Но знаю, - развёл руками Олег Харитонович.
        - От него?
        - Нет, он скрытен, и это хорошо. Но опять-таки суть не в этом. Вернёмся к пришельцам. Контроль над человечеством осуществляет так называемая Ассоциация Поводырей Галактики. Так они называют себя сами, ничуть не мучаясь ложной скромностью и не боясь этого. Ведь просочись информация в прессу, никто всё равно не поверит. Скажут - фантастика. Или в лучшем случае - бред. Впрочем, время от времени Поводыри сами вбрасывают в информпространство противоречащие сведения о существовании других цивилизаций, усугубляя безрадостную картину втюхивания дезы в мозги обывателей. - Олег Харитонович заметил взгляд хозяина, брошенный на часы. - Подхожу к главному. Близится час «икс», когда Поводыри попытаются осуществить полный перехват управления цивилизацией, почти ничего не меняя в её порядке. Во всяком случае, войны не будет. Но…
        - Они хотят устроить Армагеддон? - скептически скривил губы Афанасий.
        - Армагеддон никому не нужен. Звёздные войны в том виде, в каком они описаны фантастами и кинематографистами, - чушь! Поводырям невыгодно воевать. Война - это разрушение, уничтожение материальной базы, а они хотят пользоваться всеми благами цивилизаций, которых «пасут».
        - Извините, мне надо…
        - Заканчиваю. Что нужно для перехвата управления? Сменить руководителей базовых систем - государств и политических объединений, поставить своих эмиссаров. Так вот, этот процесс идёт уже давно. Большинством государств управляют нелюди или кодиранты.
        - Кто?
        - Кодиранты, люди с изменённой психикой, запрограммированные, или, как модно говорить, зомбированные. Вы умный человек и должны анализировать происходящее в мире. Неужели вас не удивляли странные поступки известных артистов, общественных деятелей, лидеров иных государств? Да и собственной страны тоже?
        Афанасий озадаченно взялся за подбородок.
        - Если честно, я как-то не приглядывался…
        - Вспомните нашего первого президента.
        - Ельцина? - улыбнулся Афанасий. - Да уж.
        - Бывшего грузинского лидера, Мишико Саакашвили.
        - Точно, он любил жевать галстуки.
        - Ну, Саакашвили отличился не только этим. Бывший украинский лидер, господин Ющенко, полюбил фашистов, хорватский сам участвовал в оргиях, американский увлёкся
«демократическим принуждением», английский, итальянский и многие другие, поскромнее, тоже имели вывихи в поведении. Короче, набирается любопытная статистика, позволяющая сделать вывод: мы находимся под контролем «пастухов» извне.
        - А фактов посерьёзнее у вас нет?
        Олег Харитонович внимательно присмотрелся к сумрачному лицу Вьюгина.
        - Вы не верите. Что же, понимаю и не осуждаю. Факты есть. - Он вытащил из внутреннего кармана костюма булавку флэшки. - Здесь найдётся, что вас несомненно заинтересует. Хотя и не обрадует. Информация секретная, поэтому советую после прочтения флэшку уничтожить.
        Афанасий повертел в пальцах блестящую булавку.
        - Зачем вы мне всё это рассказали?
        - Не догадываетесь?
        - Вербуете?
        - Надеемся на сотрудничество.
        Афанасий усмехнулся.
        - Неужели Ассоциация экстрасенсов занимается контактами с инопланетянами?
        - Я представляю структуру «Триэн».
        - Кого?
        - Это аббревиатура слов «никого над нами». Мы пытаемся ограничить давление Поводырей на Россию. В ряде случаев нам это удаётся. Но их система намного мощней, и нейтрализовать их негативное влияние очень сложно. Достаточно сказать, что даже министр образования и науки - их креатура. Если только он не является одним из Поводырей.
        Афанасий покачал головой.
        - Вы говорите страшные вещи.
        - Это правда, - погрустнел Олег Харитонович. - Вы ещё убедитесь, насколько вы правы. Поводыри - вирус на теле России, да и всего человечества, и с ним надо бороться настоящими хирургическими методами. Однако до наших планов мы ещё дойдём. В настоящий момент речь идёт о вашем сотруднике.
        - Роман Волков не является нашим сотрудником.
        - Вполне допускаю, хотя он наверняка подписывал бумагу о неразглашении гостайны. Несмотря на мои предупреждения, он улетел в Грецию.
        - Мои тоже, - мрачно буркнул Афанасий.
        - За ним охотится некто Арчибальд Феллер, маг-контрактник на службе ЦРУ и, как мы догадываемся, опер Поводырей. Его приоритетная цель - Россия, он и сам выходец из России и очень её не любит.
        - А кто за рубежом её любит?
        - И это правда. Друзей за границами СНГ у нас практически нет. Итак, я пришёл к вам с просьбой: Волкова надо срочно вытаскивать из Греции. Не успеем - он или станет сотрудничать с Поводырями, или…
        - Понятно. - Афанасий помолчал, взвешивая всё, что услышал от гостя, поднял глаза: - Почему вы обратились ко мне, а не к…
        - Вашему начальнику, генералу Войновичу?
        - Да. Или он тоже… работает на… гм, Поводырей?
        - Нет, пока ещё нет. В своё время мы обратимся непосредственно к нему. Сможете помочь нам?
        Афанасий поймал себя на мысли, что хочет проснуться. Встретил сочувствующе-понимающий взгляд Олега Харитоновича, подтянулся.
        - Честно говоря, я не уверен, что вы…
        - Нормальный человек?
        - Да… нет. Извините. Всё это так… - Афанасий пошевелил пальцами, - непривычно.
        - Согласен с вами. Это несомненная победа Поводырей: в них никто не верит. Их как бы и не существует, несмотря на сотни доказательств. Именно поэтому им удаётся тихая экспансия, расползающаяся по всему миру через Интернет, телевидение, средства массовой информации, речи купленных политиков и учёных, и так далее. Но вернёмся к Волкову. Он сейчас в Пелопоннесе, в отеле «Нафплиа палас». За ним присматривает пара наших людей. Но, по нашим сведениям, туда направлена команда Феллера с целью завербовать Романа или… сами понимаете, убить. Нужны решительные и, что главное, быстрые меры. Вы имеете возможность самостоятельных действий за рубежом?
        - В некоторых пределах.
        - Пошлите свою спецгруппу и вытащите Романа. Мы поможем связями и оперативной информацией.
        - Не надо.
        - Надо! Мы наведём вас, вы перехватите Волкова.
        Афанасий невольно глянул на часы.
        Олег Харитонович встал.
        - Сколько вам понадобится времени на подготовку?
        - Завтра утром я буду готов.
        - Завтра уже поздно. Необходимо начать операцию по спасению Романа сегодня.
        - Хорошо, за два часа справлюсь.
        - Прекрасно. - Гость пошёл к двери, но вернулся, подал вставшему Афанасию белый прямоугольничек с номером телефона. - Позвоните мне, когда соберётесь. Запомнили?
        Афанасий кивнул.
        Олег Харитонович спрятал визитку, оделся.
        - И ещё одна просьба: не говорите жене, куда собираетесь лететь.
        - Я никогда ничего ей не… - начал Афанасий.
        - Благодарю. - Олег Харитонович поклонился и вышел.
        Афанасий постоял перед закрывшейся дверью, прислушиваясь к тишине на лестничной площадке, вернулся в гостиную. Делать ничего не хотелось. Не верилось даже, что к нему кто-то приходил, хорошо знающий структуру отдела ИПФ, о котором мало кто знал в самой конторе. Но если он прав…
        Афанасий передёрнул плечами, поспешил в спальню, сбрасывая на ходу футболку. Подумал: интересно, что я скажу Лике? Кстати, почему он заострил на ней внимание? И откуда в телефоне завёлся «жучок»? Кто его установил? Когда?
        Он даже застыл на мгновение, оценив намёк Олега Харитоновича. Неужели он всерьёз считает Лику шпионкой?! Бред!
        А если не бред? - шевельнулся в голове червь сомнения.
        Не может быть! - твёрдо заявил он. Она этого сделать не могла!
        В таком случае это сделал кто-то из её знакомых, кого она пригласила домой в отсутствие мужа.
        Афанасий присел на краешек дивана, глядя перед собой остановившимися глазами. Мысли завертелись быстрей. Чёрт, нет времени анализировать её поведение! Но если это правда…
        В двери провернулся ключ, она открылась. В прихожую вбежала разрумянившаяся оживлённая Лика, втянула за руку подругу.
        - Сим, заходи.
        Афанасий вышел в прихожую, встретил взгляд Симы и содрогнулся, вдруг уколовшись об иголочку совсем не пустого интереса.
        - Далеко собрался? - весело поинтересовалась Лика.
        - Начальник вызвал, - догадался он скорчить унылую рожу. - У нас проверка скоро, надо подготовиться.
        - Жаль, а то мы с Симой размечтались о ресторане.
        - Если хотите, идите без меня, я скорее всего вернусь только вечером.
        Афанасий чмокнул в щеку жену и вышел, продолжая делать вид недовольного своим зависимым положением человека. Уже в лифте он вызвал Шаймиева:
        - Капитан, срочно группу «А», шесть человек, всё цивильное, вылет в Грецию через три-четыре часа.
        - Слушаюсь! - не удивился Шаймиев приказу. - Загрузка?
        Имелась в виду комплектация экипировки: оружие, одежда, аппаратура связи и контроля.
        - Нулевая. Мобилы. Смена белья.
        - Понял.
        - Я в отдел, потом к визарям, встретимся там минут через сорок.
        Афанасий сел в машину, выехал со двора, не разогревая двигатель, хотя на улице стоял хороший двадцатиградусный мороз.
        Пока ехал по почти пустой Москве, - машин по воскресеньям было мало, - думал о подходах к Войновичу. Без его ведома действовать было рискованно, генерал не любил чрезмерной самостоятельности подчинённых и требовал от них доклада по любому поводу. Того же добивался и сам Афанасий, пока не достиг нужной исполнительности и концентрации от своих сотрудников. На Шаймиева в этом плане можно было положиться как на самого себя.
        В отделе никого не было. Кабинет Войновича тоже был заперт.
        Преодолевая неуютное шершавое нежелание оправдываться, Афанасий включил консорт-связь. Глазок скайпа на компьютере мигнул зелёной искрой. Экран развернулся в глубину, превратился в зыбкую медузу, которая спустя несколько мгновений превратилась в лицо Георгия Евсеевича.
        - Афанасий Дмитриевич? Странное совпадение: я только что подумал о вас. Что-нибудь случилось?
        Афанасий кивнул, вдруг преисполняясь решимости.
        - Случилось. За Волковым началась охота. Его надо спасать.
        - Здесь, в Москве? - удивился начальник отдела.
        - Нет, в Греции. Волков уехал туда с женой отдыхать и попал в поле зрения… - Афанасий хотел сказать: «в поле зрения Поводырей», - но вовремя поправился: - Американского блэкзора.
        - Феллера? Откуда тебе это известно? Или ты позволил Волкову лететь за границу без охраны?
        - Я его предупреждал, но он не послушался.
        - Майор, ты представляешь последствия?
        - Поэтому я хочу послать туда спецгруппу.
        Войнович замолчал, ощупывая лицо майора посветлевшими глазами.
        - М-да, пригрел змею на груди. Ты сейчас где?
        - В отделе.
        - Сейчас буду, жди, ничего не предпринимай.
        Афанасий хотел признаться, что уже начал готовить группу, но Войнович выключил скайп и исчез.
        - Дерьмо! - с чувством выговорил Афанасий, не имея в виду генерала. Подумал: сейчас получу по полной программе! А если он узнает о прослушке - вылечу из конторы «под панфары», как птенец из гнезда!
        Раздался звонок: Шаймиев докладывал о сборе группы.
        Мысли Афанасия свернули в рабочее русло.
        Пусть увольняет, подумал он мрачно. Но Романа я вытащу!
        В отделе Войнович появился через пятнадцать минут. Жил он в новом тридцатиэтажном доме-стекляшке, подобном тем, что строили теперь по всей Москве.
        - Зайди, - бросил он заместителю, заглянув в отдел.
        Афанасий с каменным лицом проследовал в кабинет генерала.
        - Подробно. - Войнович сел за стол, включил компьютер.
        Афанасий рассказал о встрече с президентом АНЭР Олегом Харитоновичем, представив его как друга Волкова и умолчав о втором роде деятельности президента - в структуре таинственной «Триэн».
        - Откуда он тебя знает? - отрывисто спросил Войнович, не сводя глаз с экрана компьютера.
        - От Волкова.
        - Откуда у него сведения о местонахождении Волкова?
        - В греческом отеле работает его человек.
        - Что предлагаешь?
        - Послать А-команду. Полечу сам.
        - Кого включил в группу? - О целесообразности операции Войнович не сказал ни слова, и Афанасий взбодрился.
        - Криста, Джокера, Зюму плюс троих парней из спецназа, знающих специфику греческой жизни. - Афанасий помолчал и пошутил: - Давно не был в Греции, хоть искупаюсь в море.
        - В море сейчас холодно, не простудись. Связь с Волковым есть?
        - Он сейчас в отеле…
        - Я спрашиваю: связь есть?
        Афанасий обругал себя самыми последними словами. Надо было догадаться позвонить Роману и выяснить обстановку в месте его проживания.
        - Есть.
        - Звони.
        Он молча набрал номер мобильного Волкова.
        - Абонент не отвечает или находится вне зоны доступа, - ответил ему женский голос.
        - Не отвечает.
        Войнович покачал головой.
        - Не нравится мне эта суета. Звони ему каждые пять минут. Когда вылетаешь?
        Афанасий бросил взгляд на часы.
        - Через полтора часа, из Шереметьево.
        - Держи в курсе. В случае чего - ссылайся на меня.
        Афанасий кивнул, вышел и только за дверью кабинета вздохнул с облегчением. Георгий Евсеевич недаром слыл человеком «правильной» интуиции и редко ошибался. Он не стал обвинять зама, хотя было в чём, и хорошо понимал последствия своевольного решения Вьюгина послать группу на выручку экстрасенса.
        Позвонил Шаймиев:
        - Все на месте, вопрос доставки решён, паспорта на руках, нужны плавсредства.

«Плавсредствами» он называл деньги.
        - Раздам в аэропорту.
        - Мы поехали.
        - До встречи.
        Афанасий быстро решил попутные вопросы экспедиции, включая обеспечение группы денежным довольствием, поколебался немного, звонить или не звонить жене о неожиданной командировке, потом решил не звонить. Но она напомнила о себе сама, когда он выбрался с Кольцевой на Ленинградское шоссе:
        - Димыч, мы тебя ждём в «Белом солнце».
        - Не ждите, - отозвался он, переживая острое желание спросить: не Сима ли настропалила её позвонить? Добавил с интонацией закопавшегося в бумагах человека: - Буду поздно, начальник грозится лишить премиальных, так что придётся корпеть над бухгалтерией до победного конца.
        Трубка донесла чей-то смех, женский щебет, голоса.
        - Сима предлагает заехать к тебе на работу с бутылочкой виски.
        - Ты же знаешь, я виски не пью. Да и охранники у нас строгие, не пропустят. Я позвоню попозже.
        Афанасий подержал телефон в руке, удерживая в памяти взгляд подруги Лики, вспоминая её участившиеся в последнее время визиты, и ткнул пальцем в сенсор набора номера Войновича.
        - Что ещё? - возникла над торцом трубки голова генерала.
        - Прошу проверить мой домашний телефон, Георгий Евсеевич.
        - Что такое?
        - Есть подозрение, что он прослушивается.
        - Час от часу не легче! Чем рождено твоё подозрение?
        - К жене зачастила подруга Сима… Серафима Коллонтай, которая под видом шутки интересуется, куда я исчезаю.
        - Хорошо, - после паузы ответил Войнович. - Ох и не нравятся мне твои сюрпризы, майор. Звони, как пойдут дела.
        - Если бы я знал, как они пойдут, - пробормотал Афанасий, бросая телефон на сиденье справа. Но тут же взялся за него снова и набрал номер Олега Харитоновича.
        Президент АНЭР ответил без задержки:
        - Слушаю, Афанасий Дмитриевич.
        - Роман не отвечает.
        - Он сейчас находится на острове Скиатос, за ним и его женой приглядывают наши люди, но положение у них аховое. Через пару-тройку часов их хватятся и начнут искать.
        - Мы будем в Афинах через три часа с минутами. Оттуда до порта в Нафплио ещё минут сорок.
        - Попробуем продержаться. У Пелопоннеса случайно нет наших военных кораблей?
        - Не знаю, - хмыкнул Афанасий.
        - Нужно нестандартное решение проблемы.
        - Уже сообразил. - Афанасий переключился на второй канал: - Георгий Евсеевич, в заливе Арголикос или в Эгейском море случайно нет наших подводных лодок? На худой случай - надводных кораблей?
        - Я думаю над этим, - коротко сказал Войнович.
        Афанасий выключил телефон, улыбнулся. В особо ответственные моменты Георгий Евсеевич действовал быстро и креативно, подтверждая реноме самого динамичного офицера конторы. Звание генерала досталось ему по праву.
        В аэропорту Афанасий оставил машину на стоянке, прошёл в зал терминала «Е», где его ждал Шаймиев. Они встали в очередь на посадку.
        Капитан, как всегда, сделал своё дело безукоризненно.
        - Наши все здесь, - сказал он, бросив в рот пластинку жвачки.
        - Вижу, - буркнул Афанасий, пытаясь отстроиться от нехороших предчувствий.
        Он и в самом деле заметил экстрасенсов команды, пьющих кофе в баре, но подходить к ним не стал.
        - В Афинах нас встретят.
        - Хорошо.
        До посадки они больше не разговаривали.
        В три часа дня самолёт Москва - Афины взлетел из аэропорта Шереметьево, имея на борту среди других пассажиров восьмёрку «оперативного фокстрота», в том числе Шаймиева и самого Вьюгина.
        Ещё через три часа самолёт приземлился в международном афинском аэропорту, где у микроавтобуса «Пежо» чекистов из Москвы ждал сотрудник посольства России в Греции.

5
        Вопреки опасениям Романа Даниэла не стала его пилить, обижаться, сердиться и пугать возвращением к матери. Возможно, она не понимала до конца, какая опасность им угрожает, а Роман не пытался максимально заострять внимание на их положении. Единственное, что он позволил себе сообщить любимой, что противником его является американец с задатками мага.
        - Тот самый, с кем ты подрался на Княжьем озере? - уточнила расстроившаяся жена.
        Он улыбнулся.
        - Подрался… он очень сильный пси-оператор, может читать мысли и воздействовать на людей на расстоянии.
        - Но ведь ты победил? Значит, и ты можешь воздействовать? - Она слегка оживилась. - На меня тоже?
        - Могу, - серьёзно кивнул Афанасий. - Но не хочу и не буду.
        Они остановились под стеной разрушенной почти до основания крепостной башни.
        Вид на залив отсюда был великолепный, и если бы не ощущение нависшей над головой грозовой тучи, настроение у Романа было бы отличное. Но он чувствовал медленное неуклонное приближение «грозы», нарастание «электрических» потенциалов, вполне способное вылиться в перестрелку или в ментальный поединок, и готовил себя к самому худшему, настраивал нервную систему на длительное напряжение, чтобы защитить не только себя, но и жену, а тело - на подчинение инстинктам в моменты
«выхода» из него «сознательной основы» - души.
        К счастью, Даниэла не ощущала его переживаний. Она всё ещё надеялась на чудо, в силу мягкого характера считая мир вокруг тёплым, приятным, интересным и добрым.
        Роман в принципе был с ней согласен, потому что давно понял: жестоким мир делают люди. И в реальности изменить эту ситуацию можно было, только изменив самих людей, их отношение к природе и жизни вообще. В противном случае их ожидала та же участь, что постигла исчезнувшие древние цивилизации - забвение.
        - Пить хочу, - тихо сказала Даниэла.
        Роман задавил вспыхнувший в душе гнев, обращённый к тем, кто заставлял его воевать. Как говорил Олег Харитонович, гневаться не стоило ни при каких обстоятельствах. Несмотря на старинный смысл слова «гневный» - огневой, оно несло в себе сакральные смыслы, вложенные предками: «глаголь не ведая», - то есть являло пример неправедного возбуждения, безразборного поведения, поведения не по совести и не по справедливости. Но даже праведный гнев - огнь-свет против тьмы - не давал человеку преимуществ, требуя энергетических затрат и мешая побеждать.
        - Пойдём в порт, посидим в кафешке, пообедаем.
        - А потом?
        - Подождём наших парней и вернёмся.
        - В отель?
        Он задумался на мгновение.
        - Конечно, в отель, куда ж ещё.
        Он вовсе не был уверен, что они ограничатся прогулкой по крепости Буртзи, но признаваться в этом Даниэле не стоило. Где-то далеко медленно таяла надежда, что всё закончится благополучно, они действительно вернутся в отель и будут отдыхать, как прежде.
        - Устала?
        - Немного.
        - Могу взять на руки.
        Даниэла улыбнулась.
        - Я тяжёлая.
        - Понравилась крепость?
        - Понравилась. Но здесь… неуютно.
        - Ещё бы, этим стенам тысяча лет. Дом-музей красивый, да?
        Даниэла кивнула, пряча руки в рукава курточки.
        Роман обнял её, прижал к себе, чувствуя, как зябко вздрагивают плечи жены. В душе снова проснулся гнев: на обстоятельства, на затаивших недоброе негодяев, на самого себя. Олег Харитонович был прав: надо было или оставаться в своём амплуа целителя и эксперта Ассоциации, или решительно переходить в состояние активника, не принадлежащего самому себе. Готов он сделать это, совершить поступок ? Или его предел - изредка напрягаться до предельной динамики, а потом делать вид, что всё это его не касается?
        - Пойдём, - тихо сказала Даниэла.
        Он взял её под руку, и они неспешным шагом двинулись по плиточной дорожке в обход крепости, снова поддаваясь очарованию природы и старинной атмосферы, возвращавшей человека во времена Греко-пунических войн и возведения крепостей, так и не спасших строителей от завоевателей.
        Кафе в порту, прямо напротив стоянки яхт, называлось «Калиокидис». Народу в нём было немного, в основном - туристы из Германии и Франции, сошедшие на берег с парома, перевозившего пассажиров с материка на остров. Никого подозрительного Роман здесь не заметил, и настроение его чуть поднялось. Снова затеплилась надежда, что всё обойдётся, они вернутся в отель и проведут весь отпущенный путёвкой срок до конца.
        Однако уже через несколько минут, когда официант принял заказ, пришло неуютное ощущение взгляда в спину. Роман напрягся, заставляя работать все «внечувственные локаторы» организма (стараясь вести себя достойно, уверенно и спокойно, чтобы не пугать жену), и отметил два «очага угрозы», протянувшие к нему невидимые лучи внимания.
        Первый находился внутри кафе, и Роман после недолгих поисков обнаружил ту самую женщину из отеля, которая спасла его от служителей в форме, принадлежавших какой-то явно нехорошей организации. Она сидела на веранде, спиной к москвичам, и пила кофе, листая книгу.
        Второй «очаг» оказался снаружи. Определить его реальных носителей было непросто, однако Роман всё же сумел это сделать и просканировал двух мужчин в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет, сидевших в машине (серый «Фольксваген») напротив кафе и не спускавших глаз с входной двери. Подъехали они позже, после того, как Роман и Даниэла вошли в кафе, поэтому могли быть просто туристами, но в их аурах прятался лёгкий «дым» узнавания, определяющего интерес к конкретному человеку, и Роман узнал себя. Эти двое появились в порту ради него.
        Настроение снова испортилось. Будь он один, попробовал бы «отвести глаза» парочке в «Фольксвагене» и отправился бы на другой берег, в Нафплио. Но его спасительница ничего не предпринимала, ожидая каких-то событий, рисковать Даниэлой не хотелось, и Роман остался на месте в состоянии раздвоенности: ждать он не любил, активно влиять на события не мог.
        Даниэла заметила его колебания.
        - Они здесь?
        Он невольно глянул на женщину с книгой, покосился на компанию немецких туристов, занявшую столик неподалёку.
        - Ты о ком?
        - Мы от кого-то прячемся, я же вижу. Они уже здесь?
        Он накрыл своей ладонью руку жены.
        - Не переживай, всё будет хорошо. Хотя теперь я вижу, что не стоило нам лететь в Грецию. - Роман заглянул в глаза жены, увидел в них сомнения, колебания, давний страх, сожаление и неуверенность. Даниэла хотела знать правду и боялась её, но ещё больше боялась разочароваться в нём. Она имела право знать о муже всё.
        Будь что будет, подумал Роман решительно, понимая, что тянуть с признанием нет смысла.
        - Я активник.
        - Кто?!
        - Ты знаешь, что я занимаюсь экстрасенсорикой. Мне предложили работать в конторе… э-э, в одной из спецслужб, и я вот уже четыре месяца там работаю. Ездил за… пределы России, потом в Северодвинск, на Дальний Восток.
        - Ты рассказывал…
        - В общем, я могу защищать людей от биоэнергетического нападения, чем и занимаюсь.
        Даниэла покачала головой.
        - Спецслужба… это ФСБ?
        - Какая разница?
        - Почему же тебя не охраняют?
        Роман смешался, кивком поблагодарил официанта, принёсшего заказ.
        - Я отказался. Но теперь они знают, что нам нужна помощь.
        - Ты им позвонил?
        - Всё не так просто. - Роман бросил взгляд по сторонам, понизил голос. - То, что я тебе сейчас скажу, не должно касаться чужих ушей. Не захочешь со мной жить - имеешь полное право, я приму любое твоё решение.
        И он рассказал жене о встречах с Арчибальдом Феллером, об Олеге Харитоновиче, о предложении Афанасия и работе с экстрасенсами его команды, о том, почему ко всему этому оказалась причастна и сама Даня. Замолчал, со страхом ожидая ее решения.
        Лицо Даниэлы стало задумчивым и слегка печальным. Она взялась за стакан со свежевыжатым грейпфрутовым соком.
        Роман подождал, настраиваясь на разочарование . Но Даниэла повела себя иначе.
        - Что теперь будет?
        - В каком смысле? - не понял он.
        - Что нам делать? Мы не можем вернуться в отель?
        - Скорее всего нет, - признался он.
        - Жаль, там мои вещи… хорошо, хоть паспорт взяла.
        - Так ты остаёшься… или?..
        - Доберёмся до Москвы, посмотрим.
        Роман снова накрыл пальцы жены ладонью, сглотнул ком в горле.
        - Прости. Обещаю…
        - Ничего не обещай, - грустно усмехнулась она. - Мне надо всё обдумать, прикинуть, спланировать, сейчас я не готова. Не думала, что ты занимаешься такими делами.
        - Какими?
        - Опасными.
        - Но ведь кто-то же должен?
        - Кто-то должен. Не понимаю, почему этим кем-то стал ты. Я знаю тебя давно, и ты всегда казался мне слишком медлительным, спокойным, иногда даже равнодушным.
        - Прости.
        - Дело не в моих эмоциях. Тебе самому это надо?
        Роман озадаченно погладил бровь, не зная, что ответить. С одной стороны, Даниэла была права, он не являл собой пример рыцаря без страха и упрёка, уверенного во всех своих поступках. С другой, его умения требовали выхода и он чувствовал необходимость этого.
        Пришло вдруг ощущение нависшей над головой грозовой тучи. Потенциалы пси-полей в порту сдвинулись, пришли в движение скрытые силы, и спину лизнул морозный язык угрозы.
        - Кажется, нам пора уходить.
        - Ты их видишь?
        - Кого их? А-а… нет, не вижу, но чую. Доедаем быстренько и покидаем это заведение.
        Зазвонил телефон.
        Роман схватил трубку задрожавшей рукой.
        - Слушаю!
        - Выходите из кафе, - заговорил в трубке глуховатый женский голос, - спускайтесь к причалу. Правее, за синей яхтой стоит катер, садитесь в него.
        - Но мне хотелось бы…
        - Быстрее! - оборвали его. - Дальнейшие инструкции получите позже.
        Роман хотел возразить, что он не обязан подчиняться инструкциям, неизвестно кем составленным, но встретил неуверенный взгляд Даниэлы и проглотил возражения. В нынешнем положении главное было не сохранить лицо, а уберечь жену от грядущей опасности.
        - Идём.
        - Куда? - поднялась Даниэла.
        - Там в порту нас ждёт катер.
        Быстро допили кофе, вышли на улицу.

«Фольксваген» стоял напротив двери, сквозь его затонированные стёкла почти ничего нельзя было разглядеть, но Роман знал, что водитель и пассажир внимательно смотрят на кафе. Одно мгновение казалось, что они сейчас вылезут из машины, и Роман даже приготовился нанести удар первым - «отвести глаза», однако напрягаться не пришлось.
        Из кафе вслед за москвичами вышла невысокая женщина, махнула кому-то рукой, и к
«Фольксвагену» подкатил дочерна загорелый парень на мотоцикле, остановив свой
«Харлей Дэвидсон» так, что перегородил дорогу пассажиру «Фольксвагена».
        Роман уловил косой взгляд незнакомки, быстро повёл Даниэлу прочь от кафе, вдоль пирса к правой его части. Чем закончилась сцена с мотоциклом, он не увидел, но их никто не преследовал и не догонял.
        Катер - старенький серо-белый «Блэш» - стоял за синего цвета яхтой с греческим флагом на рубке. На корме катера скучал худой старик с короткими седыми волосами, в полосатой майке. Увидев спешащую пару, он встрепенулся, сполз в кокпит, глядя на них цепкими глазами.
        Роман остановился.
        - Вы хозяин?
        Старик продолжал смотреть с тем же выражением лица.
        Роман перешёл на английский:
        - You owner?
        - Волко? - отозвался старик.
        - Да.
        - Сит.
        - Садимся, - сказал Роман. Помог Даниэле забраться в катер.
        Старик встал за штурвал. Катер заворчал мотором, сдал назад, развернулся и резво побежал мимо острова с крепостью к правой оконечности порта, оставляя за собой расходящийся след.
        Роман посмотрел на причал, заметил фигурку женщины. Там началась какая-то суматоха, появились люди, но чем всё закончилось, осталось за кадром. Катер обогнул стоящие у причала суда, пролетел мимо входящего в порт парома и помчался вдоль побережья, усыпанного домиками с красными крышами и роскошными виллами.
        - Куда мы плывём? - спросила Даниэла.
        Рулевой оглянулся, угадав её вопрос.
        - Койне цакон. Всо карашо.
        - Не поняла, - сморщилась женщина.
        - Не волнуйся, - успокоил её Роман. - Нам помогут. Скорее всего пристанем где-нибудь в укромном месте и подождём наших.
        - А они успеют?
        Роман сжал зубы, перекусывая ответ: «Не знаю». Грозовая туча над головой продолжала утолщаться и ворчать, а это означало, что приближалась активная фаза атаки, которую он не мог остановить.
        Справа проплыла высокая скала с красивым особняком на вершине, соединённым с материком арочным мостиком.
        Катер пронёсся мимо по пологой дуге, устремляясь к скалистому, крутому, обрывистому берегу. Стали видны промытые водой каверны и гроты, крутобокие скалы и камни.
        Сзади показалась растущая белая точка.
        Роман прислушался к своим ощущениям, сосредоточился на психосферном расширении и уловил сумбур полей пассажиров догоняющего судна. Их было четверо, и все они таили жуткие запасы холодной зловещей угрозы.
        Рулевой оглянулся, сверкнул глазами.
        - Тимео данаос эт дона ферентес!
        Катер вздрогнул, начал увеличивать скорость. Он был лёгким, стеклопластиковым, с большим ветровым стеклом и годился больше для прогулок, нежели для скоростных гонок. Вскоре нос его оторвался от воды, катер заскакал, шлёпаясь днищем о волну, и мчаться с большей скоростью стало опасно.
        Преследующее судно выросло в размерах, представляя собой суперсовременный катер зализанной геометрии, и беглецы смогли разглядеть преследователей, одетых в чёрные комбинезоны. Роман ещё раз просканировал их ауры и понял, что они вооружены.
        За преследующим катером показалась ещё одна белая точка, но, даже если это было судно с дружеской командой, догнать катер с преследователями оно не успевало.
        - Грот! - крикнул Роман, заметив справа открывшуюся в скалах расщелину, хлопнул рулевого по плечу.
        Старик оскалился, выбросил какое-то энергичное слово, крутанул штурвал вправо.
        Роман оглянулся, напряг энергетический «столб» и метнул на головы преследователей облако темноты.
        Их катер вдруг вильнул, едва не опрокинулся, начал останавливаться.
        - Что ты сделал?! - чуть слышно выговорила Даниэла. Глаза её стали большими и чёрными. По-видимому, на неё подействовал «ветер» ментального удара, нанесённого мужем пассажирам преследующего катера.
        - Сглазил, - пробормотал он.
        Рулевой тоже оглянулся.
        - О! Карис стани!
        Катер пошёл боком, но выровнялся.
        Роман вцепился в штурвал слева, помог направить судно в расщелину, ведущую в тёмную пасть грота.
        Рулевой оттолкнул руку Романа, повернул правее, ввёл судёнышко в узкий проход между скалами.
        Стемнело, небо над головой закрыл свод грота, уходящего в непроницаемую после дневного света темноту.

6
        Рейс оказался чартерным, но, к счастью, самолёт вылетел вовремя и приземлился в афинском аэропорту точно по расписанию.
        На площади группу Афанасия ждал микроавтобус «Пежо», который доставил их в порт Нафплио всего за сорок пять минут, несмотря на отделявшее аэропорт и город расстояние[140 км.] .
        Ещё до прибытия в порт Афанасий позвонил Олегу Харитоновичу, и тот сообщил ему последние новости:
        - Волков с женой Даниэлой убыл на остров Скиатос и находится там. Его сопровождают два посланца местного отделения «Триэн». Команда Арчибальда Феллера высадилась в Нафплио и рыщет по бывшей греческой столице в поисках Волкова. Возможно, кто-то из них уже обследует острова Северные Спорады и с минуты на минуту наткнётся на чету Волковых на Скиатосе.
        - Ваши люди смогут их защитить? - спросил Афанасий.
        - Не смогут, - отрезал президент АНЭР. - В Команде Феллера как минимум полтора десятка человек, и все спецы по боевым операциям.
        - Мы подъезжаем. Где сам Феллер?
        В голосе Олега Харитоновича прорезались виноватые нотки:
        - Определить его местонахождение мы не смогли. Но он наверняка уже в Греции, так как грозился лично расправиться с Волковым. Либо - зомбировать его. Европейская экстраформация сильнее нашей, она поможет ему. Попробуйте сами перекрыть Феллеру доступ в ментал, направьте его по ложному следу.
        - Если получится, - скептически хмыкнул Афанасий.
        - В нужный момент мы к вам присоединимся.
        После этого разговора Вьюгин объяснил экстрасенсам, что от них требуется, и все трое приступили к поиску негативных «массивов пси-полей», зачастую определявших заговоры и место предполагаемого преступления. Впрочем, надеяться на их успех не стоило, поэтому Афанасий начал готовить группу и к другому роду деятельности - на физическом уровне, когда требуются навыки ведения рукопашного боя и короткого огневого контакта. Для этого он и взял с собой группу «А» из трёх бойцов, способных справиться с любым армейским спецназом.
        Проехали через город, полюбовались крепостью Паламиди слева, на холме, состоящей из восьми бастионов. Согласно мифам основал Нафплио сын Посейдона Нафплий, в седьмом веке до новой эры он был разрушен аварами, восстановлен эллинами и даже становился столицей Греции в девятнадцатом веке. Но если большинство современных греческих городов представляли собой ансамбли бетонных коробок с античными внутренностями, Нафплио сохранил свой древний архитектурный облик, и туристам здесь было на что посмотреть.
        Правда, Афанасию со товарищи было не до этого.
        В порту он связался с Войновичем:
        - Мы на месте.
        - Военных кораблей в акватории залива нет, - сообщил начальник ИПФ. - На рейде один российский танкер и один сухогруз. В Микенах стоит океанская яхта
«Анастасия», но её владелец может не согласиться принять вас на борт. Ведём переговоры.
        - Кто владелец?
        - Кленович.
        - Пустое дело. Кленович не сильно любит Россию. Подводных лодок поблизости нет?
        - Все в пределах тысячи миль, ни одна не успеет. Решайте задачу своими силами.
        - Понял.
        Афанасий коротко объяснил команде, что необходимо сделать в ближайшее время.
        Парни из группы поддержки во главе с Шаймиевым высадились из микроавтобуса на площади перед портом, разбрелись по пирсу в поисках судна.
        Экстрасенсы вылезли тоже, чтобы размять затёкшие члены, потом снова забрались в салон машины, уселись на задних сиденьях и развернули захваченную ещё из Москвы карту окрестностей Нафплио. Им надо было определить источники угрозы, если таковые здесь имеются.
        Афанасий прошёлся по площади, свернул к пирсу, разглядывая торчащий из воды посреди гавани форт Буртзи - восьмиугольную башню, окружённую полукруглыми башенками пониже. Настроение было боевое, несмотря на неопределённость положения. Мешали оптимистичному настрою только два обстоятельства: скрытый интерес Лики к деятельности мужа (через подругу Симу) и ощущение забытой вещи. С той минуты, как он узнал от Олега Харитоновича о «зелёных человечках» (без юмора к этому относиться было нельзя) и о существовании системы «Триэн», его не покидало это странное тревожащее ощущение, заставляющее оглядываться и напрягать память: что же он забыл сделать, чёрт побери?
        Словно услышав его мысли, позвонила Лика:
        - Ты ещё на работе?
        - А где же? - ответил он ворчливо.
        - Сима утверждает, что ты куда-то улетел.
        - Пусть помолится, - сквозь зубы произнёс он первое, что пришло в голову. Потом сообразил, что фраза имеет два смысла, первый: если что-то кажется - надо помолиться (по древнехристианскому поверью); второй: ну, погоди, мадам, вернусь - молись всем богам!
        - Зачем ей молиться? - удивилась Лика.
        - Ну, куда я могу улететь? - буркнул он, остывая. - Закопался в бумагах, загонял компьютер так, что он скоро сдохнет.
        - Компьютер жалко, - хмыкнула она. - Когда тебя ждать?
        - Не знаю, поздно, идите в ресторан без меня.
        - Мы уже в ресторане.
        - Эх, кубыть-мабуть едрёна штукатурка! - сказал он расстроенным голосом, причём вполне искренне. - Так хотелось посидеть с вами! Жаль, что не смогу. Всё, начальник идёт, пока.
        Афанасий выключил телефон, но тот зазвонил снова.
        - Твой домашний аппарат на прослушке, майор, - сказал подполковник Сивый, возглавляющий техническую службу ФСБ. - Мы ничего не трогали, только поставили модем, чтобы узнать, какая падла снимает сигнал. Не забудь.
        - Хорошо, - сказал Афанасий, не особенно расстроившийся от новости. Он уже знал, что по приезду надо будет серьёзно заняться Симой, а куда его выведет этот интерес, кто стоит за спиной Симы, пришельцы или забугорная спецслужба, не имело значения. И так было ясно, что прослушивали телефон майора ФСБ отнюдь не друзья.
        Подошёл Шаймиев, расстегнувший куртку и рубашку до пупа: в порту, несмотря на довольно поздний час, было тепло.
        - Нашли катер.
        - Жди, приведу остальных.
        Афанасий бросил взгляд на длинную песчаную косу за молом, уходящую метров на сто от берега, вернулся к микроавтобусу.
        - Плохо дело, Митрич, - сказал хмурый Крист, когда Вьюгин открыл дверцу салона. - Совсем темно здесь. Всё в паутине.
        Афанасий посмотрел на соседей Криста, Зюму и Джокера.
        Те дружно кивнули.
        На языке сенсов «темно» означало - психосфера местности забита полями, пробиться сквозь которые они не могли, а «всё в паутине» переводилось как - на порт накинута чувствительная ментальная сеть, контролирующая появление людей с развитыми паранормальными возможностями.
        - Царапается, сволочь! - добавил Джокер. - Ищут нас.
        - Засекли?
        Сенсы переглянулись.
        - Не должны были, мы буром не пёрли, стены не пробивали.
        - Где фонит больше всего?
        - Там, - показал пальцем Зюма на крепость Паламиди, - и там. - Палец ткнул в туманную полоску острова на южной стороне бухты.
        - Вылезайте, десантируемся на остров. По одному, народу здесь немного, толпой ходить опасно.
        Афанасий нашёл взглядом Шаймиева, зашагал за ним.
        Экстрасенсы двинулись следом, делая вид, что прогуливаются и дышат свежим морским воздухом.
        Катер стоял за шеренгой яхт и небольшой рыболовецкой шхуной, старый, помятый, в пятнах облезшей краски, с открытым кокпитом, но довольно вместительный. На его борту красовалось название на греческом языке: «Посейдон». Сёма со своими товарищами уже сидели на корме судна.
        Рулевой оказался негром, одетым в цветастый комбинезон. Он с трудом изъяснялся на смеси английского и греческого, но понять его было можно.
        - Фкиатос? - проговорил он с вопросительной интонацией.
        - Скиатос, - подтвердил Афанасий.
        Рулевой встал к штурвалу.
        Пассажиры по одному взобрались в корытообразное углубление кокпита с двумя сиденьями, и катер отошёл от пирса.
        Причал со стоящими у него судами отодвинулся, перед судном развернулась ширь залива. Стали видны большие корабли в порту, паром, две океанские яхты.
        Мимо проплыла крепость Буртзи со стоящим у причала паромом.
        - Командир, - взялся за плечо Афанасия Шаймиев.
        Он оглянулся.
        Из порта вслед за катером вышла яхта с набором разнокалиберных антенн на рубке.
        - Не по наши ли души?
        - Джокер, посмотрите, - кивнул на яхту Афанасий.
        Сенсы обратили лица к догоняющей их яхте, с минуту сидели неподвижно в эйфорической сосредоточенности.
        - Не гипнари, - расслабился Джокер. - Но очень грязные мужики. Человек восемь.
        Под словом «грязные» он имел в виду недобрый цвет аур у пассажиров яхты.
        - Вооружены, - добавил Крист.
        - Значит, они нас вычислили, - резюмировал Шаймиев.
        - Быстрее! - дотронулся до локтя рулевого Афанасий.
        - Квикли, - перевёл Шаймиев.
        - О, йес, йес, квиклы, - закивал негр, скаля белые зубы.
        Двигатель катера взревел, поднимая метровый бурун за кормой, и катер побежал резвее.
        Афанасий взялся за мобильный:
        - Олег Харитонович, мы подходим к острову, где Волков? Можете дать ориентиры? Кстати, могу сам ему позвонить.
        - Не звоните, ваше появление должно стать сюрпризом для всех. Волков сейчас направляется на катере к северным гротам. За ним уже пошли люди Феллера. Желательно их перехватить.
        - За нами, такое впечатление, тоже следили, на хвосте сидит скоростная яхта с вооружёнными парнями.
        - Сможете оторваться?
        - Не уверен.
        - Я позвоню.
        Связь прервалась.
        - Что будем делать, Митрич? - сказал Шаймиев. - Без оружия мы не отобьёмся.
        - У нас есть оружие, - раздул ноздри Афанасий, бросив взгляд на команду сенсов.

7
        В гроте стояла хрупкая тишина. Изредка волны звонко дзинькали о каменные стены грота, порождая недолгое дребезжащее эхо, и снова наступала тишина, от которой хотелось превратиться в уши и услышать призрачный шёпот и смех живущих тут эльфов.
        Даниэла сидела не шевелясь и дышала неслышно, думая о чём-то своём.
        Старик-рулевой то вставал, то садился на лавку у штурвала, поглядывал на застывшую пару, но тоже молчал. Работал ли он на группу поддержки, которой руководила незнакомка с книгой, или получил хорошую плату за доставку пассажиров (кстати, куда?), было неизвестно, однако вёл он себя по отношению к ним уважительно.
        - В туалет хочу, - вдруг призналась Даниэла.
        - Ох ты, не подумал, - встрепенулся Роман, внезапно ощутивший наличие у себя желудка и мочевого пузыря. - Сейчас сообразим.
        Он сосредоточился на ясновидении, с опаской ожидая проявления «очагов злобных намерений».
        Таковых оказалось два, но оба на приличном расстоянии от убежища, что позволяло беглецам чувствовать себя в мало-мальской безопасности.
        Роман жестом попросил рулевого пристать к берегу.
        Старик достал весло, подгрёб, и катер приткнулся к песчаному косячку перед нагромождением каменных глыб.
        - Подождёшь нас здесь.
        - О, димотик, димотик, - закивал рулевой.
        Они вылезли на берег, поднялись по камням на левое крыло скал, ограничивающее глотку грота. Стал виден залив и белая точка на нём в паре километров. Скорее всего это был тот самый катер, что гнался за «Посейдоном» с туристами.
        Даниэла полезла было на крутой бок скалы, но Роман остановил жену:
        - Не высовывайся, у них могут быть бинокли.
        - Я же не могу прямо так, на виду у него…
        - Видишь, правее, расщелина? Давай туда, я отвернусь.
        Она послушно полезла в узкую щель, рассекавшую скалы и уходящую в глубь обрывистого скального массива.
        Роман остался за каменным гребнем, наблюдая за белым пятнышком катера. Решился просканировать его ментальное «дыхание», снова наткнулся на прихотливо извивающиеся струи недобрых намерений, окутанные туманом злобной растерянности и недовольства. Пассажиры катера, потерявшие ориентацию и, как следствие, упустившие объект слежки, психовали, не зная, куда делись беглецы.
        Роман усмехнулся, ощущая слабое торжество маленькой, но победы. Кое-чему он всё же научился, и пусть это был ещё не альфа-гипноз, о котором говорил Ылтыын, но и его силы хватало, чтобы воздействовать на злобные и трусливые души.
        Послышался голос Даниэлы:
        - Рома, подойди.
        Он пробрался через расщелину и увидел довольно широкую тропу, напоминающую лестницу, уходящую к обрыву над скалами. Даниэла стояла на обрыве и смотрела на залив.
        - Красиво, правда?
        Роман взобрался к ней, понял, что их действительно могут увидеть с моря, увлёк жену за собой.
        - Говорю же, не высовывайся.
        - Смотри, кратер.
        Он оглянулся и увидел широкую, метров десяти в диаметре, воронку, напоминающую метеоритный кратер. Солнце уже почти скрылось за иззубренным профилем скал на западе, наступал вечер, но воздух был чист и прозрачен, и все детали пейзажа были видны хорошо.
        - Странная ямка. Либо сюда действительно метеорит свалился, либо авиабомба.
        - Там дальше дорога.
        - Не дорога - тропинка, - вгляделся Роман.
        - Тропинки бывают устланы плитами?
        Он сделал несколько шагов вдоль вала кратера.
        - Действительно, плиты. Значит, тут был сделан проход к морю. Эта дорога приведёт нас к замку, где живёт людоед.
        - Ты шутишь, а мне не по себе.
        Роман хотел успокоить жену и вдруг уловил прошумевший холодный ветер. Застыл, почти без усилий входя в состояние озарения.
        Кто-то приближался к ним, сильный, уверенный в себе и очень опасный. Многорукий и многоглавый. Обладающий взглядом василиска, под которым люди превращались в камень и жизнь замирала. Его взгляд обшаривал окрестности, как луч прожектора с борта корабля, и вот-вот должен был хлестнуть по беглецам.
        - Замри! - выдохнул Роман, обнимая Даниэлу и прижимая к себе. - Думай только обо мне!

«Луч прожектора» лизнул скалы, обжёг тело, проследовал дальше.
        Но это был вовсе не луч, а ментальное щупальце, созданное не одним человеком, а множеством людей. Вот почему в сознании Романа оно приобрело форму многоглавого существа, разглядывающего с невероятных высот берег Пелопоннеса.
        Роман облился потом, внезапно осознав, какие силы брошены против него одного. С одной стороны, этим можно было гордиться, ибо Феллер, судя по всему, не рискнул схватиться с ним один на один. С другой - факт включения экстраформации говорил о твёрдых намерениях американского блэкзора подчинить русского экстрасенса, способного защищаться биоэнергетически, во что бы то ни стало. А до каких пределов он может дойти, гадать не стоило.
        - В чём дело? - прошептала Даниэла.
        - Нас ищут.
        - Кто? Арчибальд…
        - Феллер, колдун и сволочь! Он хочет… - Роман замолчал.
        - Что?
        - Заставить меня работать на него.
        - Как это можно заставить человека сделать что-то против его воли?
        - Можно, к сожалению. Если бы ты знала, как я себя ругаю, что потащил тебя в Грецию!
        - Что уж теперь об этом говорить. У тебя есть план?
        - Пробьёмся! - Он поцеловал жену в ухо. - Мы не одни, сюда плывут друзья, они помогут нам выбраться с острова.
        Издали, со стороны моря прилетел негромкий щелчок, породивший серию тихих ломаных отголосков. Вслед за первым послышались ещё несколько щелчков.
        - Что это? - напряглась Даниэла.
        Роман прислушался к безмятежному покою побережья.
        - Стреляют…
        - Кто?!
        - Давай-ка уберёмся отсюда.
        - Куда?
        - Эта мощеная дорожка наверняка приведёт нас к местному селу или к вилле, а там посмотрим.
        - Хозяин катера не обидится?
        - Он местный, сориентируется.
        Ощущение приближающейся угрозы усилилось. Спина покрылась сыпью ледяных мурашек. Чувствуя себя как приговоренный к расстрелу, Роман повёл Даниэлу по извивающейся дорожке в обход кратерного вала. Впрочем, кратер этот всё-таки не был создан падением метеорита. Судя по запахам, его проделал давний пороховой взрыв.
        Через полсотни метров дорожка, устланная разбитыми, в трещинах, плитами, вильнула и вывела на край небольшой долинки, в центре которой стояла полуразрушенная вилла из белого и красного камня. Дорожка вела к развалинам, растворяясь в жёлтой пожухлой траве. Слева виднелось ветхое строение с большим ржавым баком наверху, справа открывался загон для скота. От всего этого пейзажа веяло запустением, древней печалью и покорной обречённостью.
        - Здесь никто не живёт, - подала голос Даниэла.
        - Никогда не думал, что и в Греции умирают хутора и усадьбы.
        - Его давно бросили и не восстановили.
        - Пойдём, посмотрим.
        - Заночуем?
        - Надеюсь, что нет.
        Они спустились в долинку, миновали рощицу засохших деревьев, заросли разросшегося кустарника, вышли к развалинам.
        Со стуком с покосившейся стены упал камень.
        Даниэла вздрогнула, вцепилась в руку мужа.
        - Там кто-то есть!
        - Успокойся, трусиха, - сказал он. - Даже птиц не слышно.
        Откуда-то издалека послышался топот. За скалами ничего не было видно, однако сомневаться не приходилось: к развалинам бежали люди.
        - Спрячемся! - Роман увлёк жену за собой, устремляясь к сохранившейся стене старого здания.

8
        Яхта догнала их в двадцати километрах от порта Нафплио.
        - К берегу! - приказал Афанасий, раздумывая, позвонить Олегу Харитоновичу или нет.
        Председатель АНЭР о себе не напоминал, и это тревожило майора и злило одновременно. Афанасий не привык действовать вслепую и полагаться на незнакомых людей, какими бы способностями они ни обладали.
        - Крист, прощупайте берег.
        Команда послушно принялась «щупать» пространство на предмет наличия новых угроз.
        Яхта неслась за катером, как касатка за более мелкой рыбой, нацеленная сожрать беглецов вместе с их посудиной.

«Пулемёт бы! - подумал Афанасий с неожиданным азартом. - Враз бы отбили охоту играть в догонялки!»
        - Абордаж? - обернулся к нему Сёма, на лице которого не отражалось ничего, кроме профессиональной уверенности в своих силах.
        - Подождём, что они предпримут.
        Домики с красными крышами на побережье справа закончились, началась обрывистая полоса скал, за которыми показались какие-то решетчатые заборы и мачты.
        - Ближе к берегу! - скомандовал Афанасий.
        Шаймиев повторил его слова на английском.
        Негр-рулевой подарил им ослепительную улыбку, рванул дугу руля вправо.
        За большой скалой вырос торчащий наклонно из воды бетонный столб, примета цивилизации, за ним показалась песчаная отмель.
        - Высаживаемся!
        Катер устремился к отмели.
        Яхта сделала рывок, пытаясь перехватить катер до высадки пассажиров, и в этот момент раздался выстрел, негромкий, но весьма характерный.
        Тренированные бойцы «А» - группы мгновенно распластались на дне кокпита. Однако пуля почему-то в катер не попала. Мало того, раздались ещё три выстрела, и яхта затанцевала на месте, сбросила скорость.
        Афанасий догадался, что с берега вели огонь именно по судну преследователей, а не по «туристам» из России.
        - На берег!
        Сёма и его команда зайцами попрыгали за борт, на песчаную отмель. За ними не так ловко, но не менее решительно поспешили сенсы. Афанасий и Шаймиев спрыгнули на песок последними.
        - Спасибо! - обернулся Вьюгин к негру-рулевому, но тот никак не отреагировал на его благодарность. Он смотрел на стену обрыва, скаля зубы, и лицо его почему-то струилось, как изображение в телевизоре.
        - Командир! - позвал Сёма.
        Афанасий опомнился, метнулся к своим, поднимавшимся к проходу между крутыми откосами скал. За глыбой слева виднелся ещё один бетонный столб, увенчанный букетом ржавой арматуры, за ним горизонтальная плита, и стало ясно, что в этом месте когда-то существовал небольшой причал. Море ушло, причал поднялся на несколько метров и стал не нужен его создателям.
        - Вперёд!
        Подчинённые Сёмы ловко полезли вверх, нырнули в коридорчик между скалами. Сенсы последовали за ними. Афанасий достал мобильный, глянув на индикатор зарядки: аккумулятор вот-вот готов был разрядиться.
        Олег Харитонович отозвался, когда отряд выбрался на ровный подъём за обрывом:
        - Афанасий Дмитриевич, выбирайтесь на берег.
        - Мы уже на берегу. Кто-то стрелял по нашим преследователям.
        - Всё правильно, вас прикрывают мои люди. Идите за ними, они знают, где расположился Волков.
        - Вечер, темнеет…
        - Он недалеко, в паре километров от вас. После встречи вам придётся действовать самостоятельно. План есть?
        - Нет, - признался Афанасий. - По обстоятельствам.
        Возникла пауза.
        - Надеюсь, господин Феллер не собирается начинать маленькую победоносную войну. Позвоните, когда встретитесь с Волковым.
        Афанасий оглядел плохо видимые в вечернем сумраке лица сенсов.
        - Волков рядом, ищите его.
        - Командир, - окликнул Вьюгина Шаймиев.
        Из темноты за скалами выскользнула маленькая фигурка.
        Бойцы Сёмы быстро переместились за её спину.
        - Вьюгин? - раздался женский голос.
        - Я, - шагнул вперёд Афанасий.
        - Двигайтесь за мной.
        - Кто вы?
        - Не задавайте лишних вопросов. Ваш друг с женой прячется на заброшенной вилле в двух километрах отсюда. Туда уже направился отряд коммандос в составе десяти бойцов, все вооружены. Сможете справиться с ними?
        - Ведите, - ответил Сёма вместо Афанасия.
        Женщина в тёмной куртке и джинсах повернулась и направилась по дорожке между скалами в глубь берегового массива.

9
        Их было десять человек. Одеты в обтягивающие коричневые комбинезоны, сливавшиеся с местностью. У всех в руках оружие - короткоствольные пистолеты-пулемёты. На головах шлемы с выпуклыми очками. На плечах - непонятные устройства, напоминающие увеличенные тараканьи усы.
        Наступил вечер, темнело на глазах, но Роман хорошо видел при любом освещении и даже без оного, поэтому смог разглядеть отряд спецназа, чувствующий себя на греческой земле вполне комфортно, как дома. Бойцы отряда умело рассредоточились по территории старой усадьбы, не включая фонарей (в их очки, наверно, были встроены оптоэлектронные сканеры ночного видения), приблизились к стенам здания.
        Роман понял, что выход у него один: нанести пси-энергетический удар по преследователям, дезориентировать их и заставить убраться. Что делать дальше, он не знал, поэтому взмолился в душе, чтобы те, кто помогал ему до этой минуты, дали о себе знать.
        - Не шевелись! - почти беззвучно выговорил он в ухо Даниэлы.
        До этого они по глыбам и кирпичам разрушенной кладки взобрались на вершину развалин и спрятались за клыкастой башенкой, внутри которой когда-то располагался бассейн. Это было единственное место, доступное для беглецов, позволявшее им оставаться незамеченными какое-то время, но оно не гарантировало безопасности, и Роман знал, что чужаки скоро обратят на проход внимание.
        Стемнело окончательно.
        Гости в спецкомбинезонах превратились в тени.
        Роман сдвинул диапазон зрения в инфракрасную полосу спектра и стал видеть оранжевые пятна лиц, а также руки преследователей, сжимающие оружие.
        Трое сошлись вместе под стеной здания, начали совещаться.
        Роман сосредоточился на слухе.
        Говорили на английском. Речь шла о светошумовых гранатах. Обладатель хриплого баса предлагал забросать развалины гранатами. Тонкий дискант возражал, напоминая о каком-то приказе взять беглецов живыми и невредимыми. Ещё один голос, принадлежащий женщине, оборвал обоих, скомандовав:
        - Искать!
        Роман приложил палец к губам Даниэле, давая понять, чтобы она молчала, подобрал камень и бросил к деревянному строению с баком на крыше. Послышался стук.
        Движение вокруг развалин замерло.
        Две тени метнулись к строению.
        Роман подобрал ещё один камень, но бросать не стал. Пришло ощущение, будто на него снова посмотрел многоглавый великан и бросил издевательски: что, дружок, попался?
        Роман сунул ему в морду кукиш: на-ка выкуси! Накрыл себя и Даниэлу «зеркалом», отражающим телепатические импульсы.
        Злобный взгляд василиска погас, растворился в шумах эфира.
        Но это уже не имело значения, потому что василиск - то есть Феллер со своей экстраформацией - знал о местонахождении русского экстрасенса, и его обнаружение было только делом времени.
        Внизу заговорили в три голоса. Речь снова зашла о гранатах.
        - Эй, русский, выходи! - раздался гнусавый бас; изъяснялись на английском, с французским прононсом.
        Роман кинул камень в другую сторону.
        Несколько теней разбежались в стороны, охватывая место падения камня.
        - Он наверху, - догадался кто-то из преследователей.
        Последовала негромкая команда, три тени, увенчанные розоватыми пятнами лиц, двинулись к развалинам, включили фонари.
        Роман приготовился к отводу глаз, хотя понимал, что его ментальный поединок с отрядом не может длиться вечно. Придёт момент, когда они начнут стрелять, бросать гранаты, и тогда всё равно придётся выходить.
        Кто-то постучался в голову. Точнее - в «зеркало» защитного поля.
        Роман высунул сквозь защитный пузырь «усик антенны».

«Евлампиевич, - послышался тихий, на грани восприятия, телепатический голос, - держись, сейчас придёт помощь».

«Алтын? - удивился и обрадовался Роман. - Как ты меня нашёл?»

«Чую, ты в опасности, связался с Харитоновичем, он поднял своих, так что продержись немного. Понадобится - обопрись на меня».

«Хорошо». - Роман не удержался, крепче прижал к себе Даниэлу, коснулся уха губами:
        - Наши близко!
        Нахлынуло возбуждение. Захотелось заявить о себе как об активнике, способном постоять за себя.
        Один из спецназовцев направил луч фонаря на стену здания, за которой прятались беглецы.
        Роман энергично закрыл ему сознание и заставил светить на своих коллег.
        Последовал крик, другой, кто-то подбежал к парню и врезал ему по руке. Фонарь выпал, хотя и не погас. Завязалась потасовка.
        Роман прислушался к неспокойной ментальной атмосфере усадьбы. В ней проявились светлые вихрики, несущие воинственный запал, но запал этот не был направлен на поиск беглецов, в нём пульсировала не злоба, а уверенная хладнокровная сосредоточенность на противнике, и Роман понял, что подоспела обещанная помощь.
        - Наши! - снова коснулся он губами уха жены.
        - Где? - шевельнулась она.
        - Я чую… не шуми… думай обо мне… я им сейчас помогу.
        Он нашёл ещё одного бойца из отряда охотников и оглушил его ментальным выпадом, сформировал провал в сознании.
        Боец включил фонарь, начал водить им из стороны в сторону, ослепляя своих сослуживцев.
        Снова раздался приглушенный крик предупреждения, к нему кинулся напарник… и упал, не успев вырвать фонарь.
        Упал и спецназовец с фонарём.
        Пришедшие на помощь Волковым люди были профессионалами и хорошо знали своё дело. Среди их аур (трое - сенсы, привет, ребята, трое - мастера боя) Роман вдруг узнал
«запах» Афанасия Вьюгина. Не поверил сам себе! Майор не должен был находиться здесь! Но он присутствовал!
        Под развалинами началась возня. То и дело кто-то падал, раздался удар, вскрик, второй вскрик, воздух прорезала недлинная автоматная очередь, разбив тишину усадьбы на гулкие осколки.
        Движение замерло.
        - Рома, выходи, - послышался голос Афанасия. - Это мы.
        - Я же говорил - наши придут, - расправил плечи Роман, взял жену за руку. - Спускаемся.
        Они медленно, оступаясь, начали спускаться с горы обломков вниз, к подножию уцелевшей стены.
        Кто-то посветил им фонарём.
        Вперёд вышел плохо видимый в отсвете фонаря человек.
        - Ну, привет, турист. Заставил ты нас погоняться за тобой.
        - Афоня? Как ты здесь оказался?
        - Не догадываешься? - усмехнулся Афанасий. - Хорошо, что успели вовремя. Господин Феллер тоже тебя ищет по местным буеракам и скоро будет здесь.
        - Собственно, он давно здесь, - раздался чей-то весёлый голос с гортанными нотками.
        Афанасий повернул фонарь, и луч осветил высокого негра в сером комбинезоне, бликующем чёрными металлическими деталями.
        - Рулевой? - проговорил сдавленным голосом сосед Вьюгина, в котором Роман узнал капитана Шаймиева.
        Негр сверкнул белыми зубами, его лицо исказилось, поплыло, меняя пропорции и цвет, и сквозь растаявшую маску проступили черты лица белого человека.
        - Феллер! - выговорил Роман пересохшими губами.
        - Он самый, - рассмеялся блэкзор, широко раскинув руки. - Весь к вашим услугам. А это моя команда, господин Волков, прошу любить и не жаловаться.
        Из темноты выступили ещё пять фигур. Трое держали в руках оружие. В четвёртом Роман узнал Джокера. Его лицо было мертвенно спокойным, впрочем, как и лица остальных оперативников команды, в том числе самого Афанасия, и Романа озарило: Феллер каким-то чудом смог их перепрограммировать, загипнотизировать.
        - Ну, что, экзор, начнём переговоры? - снова рассмеялся Арчибальд, довольный эффектом. - Пока мы плыли с вашими друзьями, они всецело стали моими друзьями. Вы сразу согласитесь или посоветуетесь сначала с женой?
        Роман заторможенно посмотрел на Даниэлу.
        Глаза её сухо блестели в отсвете фонаря.
        Надо было принимать решение. Больше всего на свете он боялся потерять Даниэлу, но и её жизнь оставалась под большим вопросом в случае его проигрыша.
        В душе поднялась тихая ярость.
        - Дай мне минуту.
        - О, разумеется, слово жены - слово бога.
        - Идём. - Роман повернул несопротивляющуюся Даниэлу к развалинам, отвёл к стене, усадил на камень. - Посиди здесь и ничего не бойся.
        - А ты?
        - Я… поговорю с ним.
        - Он страшный человек!
        - Не страшней дьявола, - позволил он себе шутку. - И он не человек - нелюдь! Я закрою тебя на пару минут, не пугайся.
        - Как это - закроешь?
        - Верь мне.
        - Мы… умрём?
        - Нет! - Роман поцеловал женщину в щёку. - Обещаю!
        Усилием воли он перевёл сознание жены «на автоматику», в состояние «немысли», позвал Ылтыына:

«Алтын, присоединяйся!»

«Понял, иду. Харитоновича звать?»

«Не сейчас, позже, когда я начну».

«Хорошо».
        Роман вернулся к Феллеру и неподвижно стоящим бойцам группы Вьюгина. Из темноты стали подходить шатающиеся фигуры - успевшие прийти в себя бойцы преследующей группы.
        - Я думаю, мы хорошо понимаем друг друга, - начал Арчибальд, уверенный в своём превосходстве.
        Он и в самом деле был до горла накачан энергией, как гигантский живой аккумулятор, а главное - опирался на того самого многоглавого великана, на экстраформацию, подпитывающую своего лидера независимо от расстояния, разделявшего их. И силу эту побороть было невозможно. Почти.
        - Заткнись! - глухо сказал Роман. - Слушай сюда!
        Феллер замолчал, изумлённый и шокированный фразой человека, которого он считал своей добычей.
        Фонарь в руке Афанасия вздрогнул.
        Стало совсем тихо.
        Многоглавый великан, нависший над усадьбой, над всем Пелопоннесом, слепой, разглядывающий всех действующих лиц драмы, слегка замешкался, также сбитый с толку заявлением объекта зомбирования.
        Поэтому Роман начал атаку первым, укрепив свою энергосферу влившейся силой Ылтыына.
        В голове Афанасия тлели редкие угольки мыслей - ровно столько ему хватало для выполнения приказов блэкзора. Остальное поле мышления было покрыто серым туманом безволия.
        Роман одним движением огненного языка выжег этот туман и вбил в ожившее сознание майора гвоздь приказа: «Жди момент!»
        Точно так же он очистил мысленно-волевые сферы капитана Шаймиева и командира российского спецназа по имени Сёма, добавив мысленные установки: «Ждите и не вмешивайтесь до последнего, ловите момент!»
        Затем вонзил копьё своей мыслеволи, усиленное энергопотоком Ылтыына, в голову Арчибальда Феллера.
        Он ждал всего: наткнуться на железный блок, на стену пси-энергии, на ответный ментальный удар, на прыжок многоглавого великана, означавший ответную реакцию экстраформации, - а вместо этого луч мыслеволи как в пропасть провалился в какое-то чёрное пространство, ничего не ощутив, ни на что не наткнувшись, и увяз в этом эфемерном чёрном «нигде», как в бездонном болоте, испускавшем редкие струйки испарений и светлых пузырьков.
        Феллер исчез!
        Мгновение назад он стоял в свете фонаря, большой и сильный, упивающийся собственным всемогуществом, а в следующее мгновение его не стало, будто выключили проектор и фантом растаял.
        Невероятно долго, чуть ли не полсекунды, Роман осознавал своё поражение.
        Блэкзор оказался сильнее и умнее. Он умел создавать фантомные дубли людей, инициировать галлюцинации, что и доказал, послав вместо себя-живого призрачную голографическую копию, призванную обмануть чувства противника. И где он находился в настоящее время, определить было невозможно.
        Афанасий повернул голову к Роману, не понимая, что произошло.

«Работай!» - шевельнулся в сознании Волкова Ылтыын.

«Работайте!» - очнулся Роман, передавая импульс Вьюгину.
        Фонарь погас.
        Афанасий, Шаймиев и Сёма, заряженные на действие и не потерявшие ориентации, растворились в темноте, превратились в боевые машины, имевшие чёткие программы нейтрализации врага.
        Вокруг началась возня, охнул один боевик группы преследователей, упал второй, заверещал третий.
        Но Роман не следил за этим процессом, он искал противника. И нашёл.
        На голову упала гора тьмы!
        Назвать атаку Арчибальда приёмом или выпадом мысленной «рапиры» было нельзя. Это был действительно колоссальной силы ментальный удар, сравнимый с падением астероида.
        Расширившееся поле восприятия Романа мгновенно сплющилось под массой горы в миллионы тонн, превращаясь в осколки ощущений и струи мыслей. Не умей он переходить в «параллельные» уровни мышления и не опирайся на энергию Ылтыына, случилось бы самое страшное: он превратился бы в живого мертвеца!
        Экстраформация, подчинявшаяся воле Феллера, была способна фрустрировать любой человеческий коллектив, не обладающий биоэнергетической защитой. Что для неё воля двух человек? Пустяк! Но - Роман устоял! Хотя в голове словно случился пожар: по всему «пространству» сознания заскакали языки огня, закрутились дымные смерчики, зашипели угли, скорчились сгорающие в невидимом огне веточки и сучки ощущений.
        Голова загудела. Собрать мысли в единую структуру стало трудно. Затем сквозь треск
«пожара» послышался мысленный голос:

«Экзор, ты проиграл! Будем сотрудничать? Или лучше сразу добить тебя?»

«Лови круг!» - прилетела мысль Ылтыына.
        В голову влился сильный, яркий и чистый поток энергии, очистил пространство
«пожара» от огня и дыма. Сердце заработало как мощный насос, гоня по жилам не кровь - расплавленную жидкую лаву.
        Роман сразу увидел поле боя - на многие сотни метров вокруг - и вычислил местонахождение Феллера: блэкзор прятался за скалами в полусотне метров от развалин. Он торжествовал, будучи абсолютно уверенным в своей непобедимости. Кто-то ещё помогал ему, находясь в данный момент далеко отсюда, в России, в Москве (!), но Роман легко перерубил эту подпитывающую энергоартерию лезвием своей воли. Проговорил мысленно, одновременно отбив ещё один удар великана:

«Выходи!»
        Феллер застыл на месте, полупарализованный. Роман видел его так же отчётливо, как и днём.

«Выходи, чёрный!» - повторил он.
        Арчибальд попытался закрыться пузырём ментального зеркала, но не смог. Воля Романа, помноженная на энергопотоки Алтына, Олега Харитоновича и его соратников (круг, как сказал Алтын), зажала сознание Феллера как тисками.
        Маг вышел из-за укрытия, направился к усадьбе.
        Кто-то включил фонарь, осветил приближавшуюся фигуру в тёмно-сером комбинезоне, отблёскивающую чёрными камешками.
        Афанасий поднял пистолет-пулемёт, отобранный у кого-то из боевиков Арчибальда.
        - Не стреляйте, - раздался из-за развалин женский голос.
        Все обернулись. Вспыхнул ещё один фонарь, выхватив из темноты женскую фигурку в курточке и джинсах.
        - Не стреляйте, - повторила незнакомка, в которой Роман узнал свою спасительницу из отеля, всюду таскавшую с собой книгу. - Он понадобится нам живым.
        - Кому это - нам? - мрачно поинтересовался Афанасий.
        - «Триэн», - коротко ответила женщина.
        В голове Романа проклюнулся знакомый мыслеголос:

«Роман Евлампиевич, Феллер ещё поработает на нас. Мы сделаем его своим кодирантом. Сейчас за вами прилетит вертолёт, выбирайтесь оттуда. Встретимся в столице».

«Я хотел бы знать всё о «Триэн».

«В Москве».
        Голос председателя АНЭР пропал.
        Зазвонил чей-то телефон.
        Афанасий похлопал себя по карманам, достал мобильный, прижал к уху, послушал, повернулся к Роману:
        - За нами летит «вертушка», доставит на борт яхты.
        - Знаю, - сказал Роман, последним усилием мыслеволи образуя провал в сознании Феллера: это надо было сделать в любом случае, чтобы блэкзор не начал новую войну. - Что будем делать с ним?
        - Оставьте его с нами, - сказала женщина с книгой.
        - Как вас зовут?
        Она усмехнулась.
        - Меньше знаешь - крепче спишь.
        - Извините.
        - Меня зовут Заря.
        Роман мгновение всматривался в её сияющие внутренним светом глаза, поклонился и поспешил к развалинам, где сидела безучастная ко всему происходящему Даниэла.
        Укрой их, господь, от замыслов коварных!
        Да и нас тоже…
        Март 2010 г.
        Делирий
        СЕВЕР - ЭТО НАШЕ ВСЁ

1
        Впервые о Китае как о самостоятельной космической державе заговорили в ноябре тысяча девятьсот девяносто девятого года, после полёта первого беспилотного космического корабля «Шэнь Чжоу», хотя спутники Китай начал запускать ещё в семидесятые годы двадцатого века.
        Первый китайский юханьгуан или тайконавт, как стали называть космонавтов этой страны во всём мире, Ян Ливэй поднялся в космос пятнадцатого октября две тысячи третьего года.
        В две тысячи седьмом Китай вывел на орбиту вокруг Луны первый искусственный спутник «Чаньэ-1».
        В две тысячи десятом была смонтирована земная орбитальная лаборатория «Тянгун-1» массой восемь тонн (в переводе - «Небесный дворец»). А через два года Китай успешно вернул с Луны спутник, проработавший там три года.
        Ещё через два года китайский юханьгуан-тайконавт Юр Ло облетел Луну кругом, сбросил на поверхность земного спутника вымпел с надписью: «Владения Китайской Народной Республики» - и благополучно вернулся обратно.
        Китайская космическая программа продолжала развиваться небывалыми темпами и дальше. Во всяком случае, лунную обсерваторию «Дунфанхун» китайские товарищи начали строить практически одновременно с российскими коллегами, создающими совместно с индийцами первую лунную станцию «Луна-Глоб». Опередив, кстати, и европейцев из Европейского Космического Агентства, мечтавших о своей лаборатории, и американцев, поздно спохватившихся по поводу экспансии Луны и торопившихся закончить монтаж базы в районе кратера Фра Мауро, там же, где в тысяча девятьсот семьдесят первом году сел их четвёртый лунный модуль «Аполлон-14».
        Но если и россияне, и американцы использовали для этих целей Международную космическую станцию, переведённую к этому времени на лунную орбиту, то китайцы гордо пользовались своим «небесным дворцом», лунной станцией «Тянгун-10», выведенной на орбиту Луны раньше, чем была решена участь МКС[В настоящее время существует проект перебазировать МКС к Луне после выработки ресурса эксплуатации в
2016 году.] .
        Для постройки «Дунфанхуна» был выбран участок Луны на территории Моря Змеи, рядом с кратером Эймарт. Над этим «морем» чаще всего проходила китайская орбитальная станция «Тянгун-10», работать на борту которой китайцы не приглашали никого, даже российских космонавтов, несмотря на то что они помогали строить станцию в течение двух лет.
        В мае две тысячи пятнадцатого года на станцию прибыли первые юханьгуаны-лунники, а уже в июле к ней пристыковался первый грузовой робот, доставивший для монтажа бурильные установки и горнопроходческий комбайн, с помощью которого можно было рыть котлованы и подземные убежища.
        За год китайцы высаживались на Луну десять раз, и к маю две тысячи шестнадцатого года их база «Дунфанхун», оборудованная купленным у России передвижным ядерным реактором, готова была принять экипаж.
        Не забывали китайцы и об исследовании земного спутника.
        Их «лунные велосипеды» объездили всё небольшое Море Змеи и добрались до Моря Кризисов, где «велосипедисты» - тайконавты обнаружили необычные объекты, похожие на сильно разрушенные каменные дороги.
        Именно туда, в район кратера Пикар в Море Кризисов, и решено было направить экспедицию для обследования объекта, напоминающего врезавшийся в Луну космолёт. Во всяком случае под этим названием он был известен земным астрономам, которые обнаружили «космолёт» ещё в конце двадцатого века. Несмотря на то что впоследствии
«космолёт» ни разу не проявлялся на фотографиях, и даже пролетавшие над Морем Кризисов спутники ничего искусственного в лунных пейзажах не усматривали, китайцев данное обстоятельство не смутило. В начале июля шестнадцатого года космический корабль «Шэнь Чжоу-20» («Волшебная Лодка») с тремя тайконавтами на борту стартовал с космодрома Цзюцуань в северо-западной провинции Ганьсу, достиг Луны за три дня и взял курс на юго-западную часть Моря Кризисов. Цель им ставилась одна: изучить все
«артефакты», располагавшиеся в радиусе полусотни километров от кратера Пикар и объявить их собственностью Великого Китая.
        Двадцать второго июля «Шэнь Чжоу-20» достиг Луны и вышел на круговую орбиту на высоте двухсот километров от поверхности земного спутника. Затем пристыковался к станции «Тянгун». Командиром корабля был тридцатилетний тайконавт Цзинь Хайшен, его подчинёнными - тридцатипятилетний Лю Боталь и двадцативосьмилетний Фей Ливэй. Все они уже летали в космос и считались опытными тайконавтами.
        Точкой высадки была определена ровная площадка Моря Кризисов в километре от горного вала Ванслова, откуда было недалеко и до кратера Пикар, и до кратера Мистерии с его таинственной скалой, слегка напоминавшей разбившуюся ракету.
        Предполагалось также занести в каталог открытий и присоединить к достоянию Китая все найденные естественные и искусственные объекты, встретившиеся на пути исследователей. Кроме того, в случае особо ценных находок намечалась постройка новой китайской базы.
        С затратами руководство Китайского национального космического управления считаться не намеревалось. Китай к этому времени уверенно занимал второе место в мире по экономическому потенциалу и не боялся никаких кризисов.
        Экспедиция «Шэнь Чжоу-20» готовилась по стандартной схеме, не зависящей от работы лунной станции. Стартово-разгонный модуль «Чанжен-20» нёс в своём чреве лунную посадочную капсулу SZ-20, сам же на время исследований должен был пристыковаться к станции «Тянгун», что существенно упрощало и удешевляло экспедицию.
        Двадцать четвёртого июля капсула SZ-20, представлявшая собой копию космического самолёта «Спейсшип», в два часа десять минут по Гринвичу выбралась из грузового отсека «Шэнь Чжоу» и начала управляемый спуск. Через час тридцать семь минут она благополучно опустилась на ровный, как стол, участок Моря Кризисов, с виду не готовивший никаких неприятных сюрпризов.
        Здесь уместно отвлечь читателя от созерцания посадки для объяснения вышесказанного.
        Передовая научная китайская мысль всегда прекрасно чувствовала себя в кильватере научно-технического прогресса. Достаточно сказать, что китайские инженеры на основе лицензионных материалов легко переделали не один современный самолёт, в том числе российский, а также морские суда и многие широкоизвестные механизмы и компьютерные системы, объявив результаты своих работ «китайским ноу-хау». То, что не удавалось открыть или создать самим, китайцы успешно воровали у других. Так, прототипом их «Волшебной лодки» - космического корабля «Шэнь Чжоу» являлся российский «Буран», слетавший в космос лишь один раз в ноябре тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, а прототипом лунного модуля SZ-20 был космический самолёт «Спейсшип», созданный частной коммерческой фирмой «Scaled Composites» в две тысячи четвёртом году.
        Впрочем, изощрённая китайская политика легко объясняла эти парадоксы, а руководители страны упорно называли созданные китайцами аппараты своими. Это не мешало им добиваться поставленных целей и объявлять всю Солнечную систему собственностью Китая.
        Экспедиция «Шэнь Чжоу» казалась авантюрой только не привыкшим рисковать такими ресурсами научным кругам других стран. Для китайцев это было обычным рядовым делом. Запланировали - и полетели.
        В три часа сорок семь минут по времени Гринвича капсула SZ-20 опустилась на поверхность Моря Кризисов, пробежав около двухсот метров по серому пухлому слою реголита.
        Однако бассейн Моря, возникший миллиарды лет назад при заполнении астероидного кратера лавой, не зря называли Морем Кораблекрушений. Здесь уже разбивались земные аппараты: российская лунная станция «Луна-15» - в тысяча девятьсот семьдесят пятом году, японский «Банзай» в две тысячи одиннадцатом, американский «Рейнджер» в две тысячи тринадцатом. Хотя, может быть, именно эти крушения и притягивали взоры астрономов и будили воображение землян, допускавших существование на Луне селенитской цивилизации.
        Ещё во времена посадок на Луну американских кораблей астронавты с бортов
«Аполлона-15» и «Аполлона-24» видели в Море Кризисов «город», накрытый прозрачным куполом. На сделанных ими фотографиях отчетливо просматривались башни, виадуки и лестницы, уходящие в глубь кратеров.
        Кроме того, в библиотеке Хьюстонского комплекса НАСА нашлись фотографии[Сенсационные фотографии, сделанные с орбит «Аполлонов», были опубликованы исследователем НАСА Ричардом Хоуглендом.] , на которых были ясно видны пирамиды, какие-то механизмы, названные впоследствии Икс-дронами, и гигантские трубопроводы. Видели астронавты и «летающие тарелки», якобы стартующие с поверхности Луны либо ныряющие в кратеры.
        Будоражили воображение обывателей и заявления астрономов, зафиксировавших насыпь в заливе Синус Медиа, которая получила название Надкрылье, а также гигантскую гору одиннадцатикилометровой высоты, превосходящую по высоте самые высокие горы Земли. Гора была сложена из нескольких слоёв и напоминала искусственное сооружение.
        Смущало учёных ещё одно обстоятельство: некоторые кратеры были освещены… изнутри! По мнению британских исследователей Луны, свет пробивался сквозь прозрачный материал, которым были накрыты эти кратеры.
        Конечно, когда началась вторая волна экспансивного завоевания Луны (которую, кстати, породили амбициозные планы китайцев), автоматические станции, российские, японские и китайские, а впоследствии и американские, первым делом были нацелены на изучение куполов над кратерами, которых к две тысячи четырнадцатому году насчитывалось уже более двухсот, «прямоугольных» сооружений в Море Кризисов и треугольных - на дне кратера Коперник, а также замеченных следов обитания Икс-дронов, напоминающих земляных червей длиной от полутора до четырёх с половиной километров.
        И… надежды землян встретить селенитов, как это когда-то сделали герои романа Уэллса «Первые люди на Луне», не сбылись. Более современные средства наблюдения не увидели ничего из тех прекрасных картин, которые рисовали себе исследователи, изучавшие старые фотоснимки лунной поверхности, и астрономы, часто выдающие желаемое за действительное.
        Ни одного здания прямоугольных или иных форм!
        Ни одного купола, под которыми якобы прятались целые лунные города!
        Ни одной башни, ни одного трубопровода или механизма!
        Дыры в поверхности земного спутника находили: там, где метеориты проламывали своды пещер и лавовых пузырей. Но эти дыры не выглядели искусственными. Они приводили космонавтов в царство подлунных пустот, образованных остывающей магмой миллионы лет назад, во времена формирования лунной поверхности.
        Правда, кое-какие находки удивляли, в том числе - остатки прорытых недавно Икс-дронами каналов, но самих Икс-дронов не было и в помине. Они внезапно исчезли. Как пропали куда-то и «летающие тарелки», и кратеры с «крышками», и зигзагообразные конструкции, найденные астрономами в кратере Пифагора.
        Объяснить отсутствие явно искусственных объектов, о которых говорили все, кому не лень, земная наука не могла, зато эзотерики и околонаучные СМИ тут же разработали с десяток гипотез, уводящих людей от истины ещё дальше, и освоение Луны пошло по прежнему сценарию.
        Китайцы заявили о поиске разумных селенитов или остатков их деятельности раньше всех, для чего и послали первую такую экспедицию к Морю Кризисов как к «базе инопланетных разумных существ». Знали бы они, что скрывало в своих глубинах Море и горы вокруг на самом деле.
        Капсула SZ-20 - натуральный самолёт с короткими крылышками (не играющими никакой роли в вакууме, при полном отсутствии воздуха) - начала замедлять бег, оставляя в миллионолетней лунной пыли чёткий протекторный след. Остановилась в километре от небольшого кратера с торчащей над ним скалой.
        Все, кто наблюдал за посадкой модуля через видеосистемы «Шэнь Чжоу» и «Тянгуна», а также двух спутников, проплывающих над Морем Кризисов, - китайцы в далёком Центре Управления на Земле, космонавты обеих лунных станций, российской и европейской, - захлопали в ладоши. Что бы там ни говорили, это был успех китайской космонавтики, да и современной науки в целом.
        И в этот момент модуль SZ-20 начал погружаться в лунный грунт.
        Сначала никто не понял, что происходит. Подумали, что корабль просто спустился в незаметную сверху низинку.
        SZ-20 продолжал на глазах уходить вниз, и когда взорам наблюдателей открылся расширяющийся провал, в груди многих десятков человек родился крик!
        Это была катастрофа!
        Катастрофа, рождённая совпадением случайных событий, явлением рока, запланированная кем-то свыше.
        Очевидно, в этом месте просто находилась подземная, вернее, подлунная пустота, пещера или накрытый плёнкой лавы пузырь. Китайский корабль продавил купол пузыря и ухнул вниз, скрывшись из глаз ошеломлённых наблюдателей. Едва ли тайконавты, не предвидевшие такой исход экспедиции, успели понять, что случилось.
        Однако катастрофа породила ту волну реакции специалистов, которая стала называться ЛЧС - ликвидацией чрезвычайной ситуации.
        Первыми на эту беду отреагировали русские космонавты, работавшие на своей станции в Океане Бурь; «Луна-Глоб» располагалась западнее кратеров Рейнер и Марий, там, где когда-то совершила мягкую посадку на Луну советская станция «Луна-9». Они мгновенно запросили разрешение руководства российского ЦУПа направить к месту катастрофы спасательный модуль.
        Ответ был получен через несколько минут: китайцы разрешения не дают, утверждают, что справятся сами.
        - Они не успеют, - сказал начальник станции «Луна-Глоб» Игорь Мартьянов. - Мы можем стартовать через полчаса.
        - Ждите, - ответил ему Козловский, начальник Роскосмоса, находившийся в Москве. - Ведём переговоры.
        Он имел в виду контакты с Китайским национальным космическим управлением. Связь российского ЦУПа с другими родственными центрами космической отрасли поддерживалась постоянно.
        Через несколько минут Козловский вызвал Мартьянова:
        - Поднимайте «Русь».
        В какой-то степени китайцам повезло: в данный момент на поверхности Луны возле российской станции находился знаменитый на весь мир межпланетный модуль «Русь», проходивший испытания перед полётом на Марс. Создавшаяся ситуация вполне отвечала параметрам испытаний, хотя такой «удаче» никто, разумеется, не порадовался.
        Пока космические службы, принадлежавшие другим странам, отрабатывали поступившую вводную, решали, что предпринять, и обменивались мнениями, «Русь» поднялась в космос и направилась на север, к Морю Кризисов, управляемая экипажем из трёх человек. Командовал полётом полковник Задирко Павел Сергеевич, сменивший на этом посту космонавта-испытателя Георгия Барамию, первым поднявшего «Русь» в космос.
        От места старта в Океане Бурь до финиша над северным краем Моря Кризисов было около двух тысяч километров. «Русь» преодолела это расстояние за полтора часа.
        Задирко был опытным космонавтом, да и первый пилот корабля Иван Злотник считался пилотом экстра-класса не зря. Модуль завис над кратером Мистерии с его обелиском в центре, так много давшим фантазиям астрономов, на высоте двадцати километров, поддерживая парение работой маневровых двигателей.
        Уже было известно, что к месту трагедии выехала команда китайских «велосипедистов»
        - спасателей в составе четырёх человек, но им предстояло пересечь семьсот километров по неизведанным отрогам лунных хребтов и пыльных талассоидов, и в реальную отдачу этого поистине «великого китайского броска» никто не верил.
        По-видимому, руководству российского ЦУПа удалось договориться с китайскими властями о предоставлении помощи попавшему в беду кораблю, потому что начальник Роскосмоса напрямую запросил борт «Руси»:
        - «Луна-два», как слышите?
        - Слышу вас хорошо, - ответил Задирко.
        - Что видите?
        - Провал, длина около ста метров, ширина - почти двадцать. Такое впечатление, что китайский лунник продавил крышу подземных пустот и рухнул вниз.
        - Можете что-нибудь сделать?
        - Можем сесть рядом.
        - Ни в коем случае, это опасно!
        - Предлагаю десантировать на «ранце» Миху… бортинженера Михаила Астахова.
        Козловский помолчал. Речь шла о запуске с борта «Руси» космонавта, имевшего ранцевый двигатель для работы в открытом космосе. На Луне им никто ещё не пользовался, но характеристики «ранца» позволяли ему перемещать массы, сравнимые с массой человека в скафандре, в условиях слабого лунного тяготения.
        - Он один ничего не сделает. Да и встанет проблема, как забрать его обратно на борт.
        - Мы хотя бы посмотрим, остался кто живой или нет. На «ранце» Миха… Астахов легко допрыгнет до модуля, и мы его поймаем.
        - На вашей высоте?
        - Снизимся до предела, на пару километров.
        - Горючего хватит?
        - Так ведь мы висим на «плазме», - ухмыльнулся Задирко в роскошные усы - предмет шуток всех его знакомых, - хватит на двое суток непрерывной работы.
        Возникла пауза. Видимо, начальник главной космической конторы России советовался с руководителем полётов в ЦУПе и экспертами. Задирко ждал, поглядывая то на членов экипажа в соседних креслах, то на бортовые экраны.
        Наконец, ожил динамик:
        - Попробуйте обойтись без десантирования, Павел Сергеевич. Китайцы хоть и дали
«добро» на спасательную операцию, но спешно запускают свой рабочий модуль на орбите, пристыкованный к их станции, и будут в вашем районе через пару часов.
        - Может быть уже поздно.
        - Таковы обстоятельства.
        - Экипаж провалившегося «лунника» молчит?
        - Тишина.
        - Тогда мы пошли благословясь.
        Задирко сжал пальцы в кулак, ткнул большим пальцем вниз, жестом определяя смысл дальнейших действий.
        Пилот кивнул.

«Русь» начала опускаться к провалу в Море Кризисов.
        - Запаковывайся, - сказал Задирко.
        Миха, то есть Михаил Астахов, белобрысый и смешливый, всегда готовый прийти на помощь всем, кто в этом нуждается, взял «под козырёк» и выбрался из кресла. Cкафандр «Чибис-Л», имеющий ранцевый двигатель, находился в стыковочном отсеке, и операция переодевания требовала умения и времени - около четверти часа. Правда, в отличие от процедуры облачения в скафандр первых космических экспедиций, когда требовалась помощь экипажа, современный «Чибис» мог надеть сам космонавт.
        Корабль опустился до высоты в один километр, ниже скал и возвышений хребта Ванслова, олицетворявшего береговой вал Моря Кризисов. Все системы модуля работали нормально, двигатели вели себя выше всяких похвал. И Задирко скомандовал:
        - Выпуливайся!
        Астахов вошёл в тамбур-переходник, похожий на блистающего металлом робота.
        Внутренний люк закрылся, открылся внешний.
        - Красивая башня, - сказал вдруг пилот.
        - Где? - удивился командир.
        - Палец на запад, левее дырки.
        Задирко нашёл башню. Высокая скала, венчавшая излом гор Ванслова, действительно чем-то напоминала обелиск.
        - Не отвлекайся.
        Серебристая фигура бортинженера появилась в глубине бокового экрана рубки: модуль не имел иллюминаторов, в отличие от американских «Таурусов» и китайских
«Чанженов», зато обладал совершенной системой астронавигации и видеонаблюдения.
        - Ни пуха, - привычно сказал Задирко.
        - К чёрту!
        - Главное - не суетись. Глянь одним глазом, что там за дыра, живы ли китайские коллеги, и назад.
        - Не первый раз замужем, - фыркнул Астахов.
        Серебристая фигурка окунулась в чернильную тень от скал, пропала из виду. Была видна только слабо светящаяся струйка плазмы из «ранца».
        Задирко шевельнул рукой.
        Понимавший его без слов пилот чуть повернул нос корабля, чтобы солнечные лучи освещали его сзади.
        Скафандр бортинженера выплыл из тени, приблизился к провалу, в котором скрылся
«лунник» китайцев. Заработала телекамера скафандра, вмонтированная в нагрудную кирасу.
        В большом полусферическом экране кабины, создающем объёмный эффект, откололась часть изображения, сформировала свой объём. В нём раскрылся провал, по форме напоминающий лезвие ножа. Однако в его глубине стояла такая темень, что ничего нельзя было разглядеть.
        - Что видишь? - не выдержал пилот.
        - Ничего, - лаконично отозвался Астахов. - Надо спуститься туда.
        Иван Злотник покосился на командира.
        Задирко молчал. За успех спасательной операции отвечал он, и принимать решение было трудно.
        - Спускайся. Но чуть что…
        - Понял, командир.
        Серебристая фигурка, опиравшаяся на реденький хвост плазменного огня, окунулась в провал.
        В объёме передачи мелькнули каменные рёбра, углы, выпуклости, выхваченные из тьмы лучом фонаря. Блеснули какие-то искристые стены, словно обсыпанные жемчугом, и странные конструкции, напоминающие фермы. Луч ушёл вниз, его пятно пробежало по кавернам провала где-то на глубине сотни метров, отражаясь от необычных изломов правильной геометрической формы. Затем всю картинку передачи заштриховала сетка помех: бортинженер опустился глубже, и связь с ним прервалась.
        - Не нравится мне эта дырка, - проворчал пилот.
        - Мне тоже, - согласился Задирко. - Но выбираем условия испытаний не мы.
        - А кто?
        - Кто-то выше нас.
        - Козловский?
        - Над Козловским тоже есть регулировщики.
        - Ты имеешь в виду премьера? Или президента?
        - Я имею в виду тех, кто рулит всем космосом.
        Пилот с любопытством посмотрел на командира.
        - Так то ж Господь Бог.
        - Бога нет. А те, кто рулит, есть.
        - Не понимаю, о ком ты.
        - Я тоже в своё время не понимал, да нашлись люди, дали почитать кое-какую литературу.
        - Дашь мне?
        - Дам. - Задирко глянул на часы, позвал Астахова: - Миха, как слышишь?
        Ответом ему был шорох динамиков. Бортинженер либо не слышал его, либо они не слышали ответа бортинженера. Слои лунных пород вполне могли гасить радиоволны передатчика.
        - Спустимся пониже?
        - Как скажешь. Наша птичка работает превосходно, можно рискнуть.
        - Тогда падаем на полкилометра, повисим над дырой и посмотрим, что там происходит.
        Корабль послушно пошёл вниз, со стороны и вправду напоминая большую белоснежную птицу с хищными обводами. На панелях индикации слева от пилота и справа от командира перемигнулись огни. В рубке царила шелестящая тишина, поэтому голос бортового компьютера, которого космонавты называли Маэстро, прозвучал неожиданно громко:
        - Нештатный расход топлива манёвра. Рекомендую перейти на главный осевой ресурс.
        - Поднимем пыль внизу, - сказал Злотник, - ничего не увидим.
        - Прошу уточнить задачу.
        - Поддерживать заданную высоту в режиме малых тангенциальных ускорений.
        - Принял.

«Русь» остановилась на высоте пятисот метров над бугристой поверхностью «морского» дна. Провал стал виден отчётливей, но в его глубине по-прежнему царила тьма, изредка прорезаемая лучом фонаря десантника: в безвоздушном пространстве свет не был виден, но в провале клубилась пыль, и луч проявлялся кисейной полоской, освещая ярко вспыхивающие края пролома.
        - Не похоже на лавовый пузырь, - заметил пилот. - Видишь, какие ровные края?
        Задирко согласился с Иваном. Геометрия провала напоминала некую систему, в которой угадывались искусственные формы. Похоже было, что китайский корабль случайно сел на прозрачное перекрытие какого-то зала, и оно не выдержало его веса.
        Над краем обрыва всплыла серебристая капля.
        - Командир, там такое! - раздался взбудораженный голос бортинженера. - Тебе бы посмотреть!
        - Что с китайцами?
        - Глухо! Модуль всмятку, полная тишина. Он свалился на какой-то острый шпиль и развалился надвое. Живых, скорее всего, никого. Во всяком случае никто не шевелится и не зовёт на помощь. Туда надо спасателей с резаками. Но ты бы видел, что прячется внизу!
        - Что?
        - Тоннели, стены, какие-то конструкции… жизнь, понимаешь?!
        - Что значит - жизнь? Ты кого-нибудь видел?
        - Нет.
        - О какой жизни речь? Возвращайся.
        - Может, сядем поближе, посмотрим? Это же настоящая сенсация! Честное слово - голова кругом!
        - Дадут разрешение - сядем. Поднимайся к нам, будем ловить.
        Серебристая фигурка начала приближаться к кораблю, опираясь на хвостик прозрачно-пылевого пламени.
        Кто-то посмотрел на космонавтов, мрачно и с угрозой.
        Пилот замер, поднял глаза на потолок кабины.
        Застыл и Задирко, чувствуя, как потеет спина.
        Они переглянулись.
        - Дьявол! - пробормотал Иван. - Ты чуешь?
        - Уходим отсюда!
        - А Миха?
        - Ловим Миху и смываемся!
        Бортинженер сориентировался, быстро добрался до зависшего над краем провала корабля.
        - Открывайте калиточку.
        - Помоги ему.
        Пилот молча выбрался из кресла, закрыл забрало шлема, проверил герметизацию и скрылся в люке, удобном для прохода людей в любых скафандрах. Костюмы, которые носили космонавты во время полётов, позволяли им работать в безвоздушном пространстве два часа, поэтому для кратковременной операции в космосе переодеваться было необязательно.
        Пшикнула воздушная отсечка.
        Прошла минута, другая.
        Серебристая фигурка Астахова исчезла из поля зрения бортовых телекамер, возникла в зрачке камеры над люком.
        - Нагрузка на двигатели превышает штатную, - доложил Маэстро. - Рекомендую сменить режим.
        - Ещё пару минут, и перейдём на большую тягу, - пообещал Задирко.
        Корабль вздрогнул.
        - Осторожнее там, - проворчал командир. - Возитесь как слоны в посудной лавке.
        - Я на борту, - раздался голос запыхавшегося бортинженера. - Закрываем люк.
        Задирко хотел пошутить: хорошо, что здесь нет гаишников, - но снова всей спиной поймал неприятный, угрожающий взгляд и сглотнул слова.
        - Внимание, форс-мажор! Уходим на полной!
        В данный момент компьютер поддерживал полуавтоматический режим: пилот управлял кораблём при помощи ручного комплекса, но сопутствующие установки и десятки корректирующих равновесие корабля импульсов и программ жизнеобеспечения реализовывал сам Маэстро. Тем не менее приказ командира был главнее, и компьютер откликнулся на него без промедления - включил основной разгонный двигатель модуля.

«Русь» шатко пошла прочь от провала, набирая скорость.
        На тела членов экипажа упала чугунная плита ускорения, хотя и не столь массивная, как при старте с Земли. По инструкции, бортинженер и пилот должны были в этот момент лечь на пол, чтобы хоть чуть-чуть ослабить пресс ускорения, но вместо этого оба ввалились в рубку управления.
        - Что случилось, командир? - сдавленным голос спросил Злотник.
        Задирко переключил систему обзора на кормовые телекамеры.
        На экране появился удаляющийся провал, совсем безобидный с большого расстояния, а из него вдруг выскочило светлое пятнышко, устремившееся вслед за кораблём.
        - Что это за воздушный шарик? - просипел бортинженер.
        - НЛО, - хмыкнул пилот, забираясь в кресло и облегчённо вздыхая.
        - Форсаж! - скомандовал Задирко, обливаясь холодным потом. - «Земля-первая», вызывает «Луна-вторая»…

2
        Музыка стихла, и потрясённые слушатели, просидев несколько секунд в безмолвии, обрушили на зал консерватории волну аплодисментов.
        Дирижёр - все знали его под псевдонимом Фирдоуси, хотя денежное вознаграждение он получал как Фирдоуз Адольфович Калкаманов, - повернулся к залу, поклонился.
        Зал неистовствовал.
        Фирдоуси чувствовал приток энергии, грелся в лучах славы и поклонения и мог бы стоять так долго, вкушая удовольствие от проявляемых человеческих эмоций, но в ухе проклюнулась иголочка лонг-рации, и он пошёл за кулисы, включая систему связи.

«Владыка, у нас проблема».
        Генеральный Поводырь человечества узнал пси-голос Макдональдса, своего помощника, отвечающего за безопасность лунной базы.

«Говорите, я слушаю».

«Китайский «лунник“ провалился в древнюю шахту мегароида недалеко от нашей базы».
        Перехватило дыхание, хотя Калкаманов волновался редко. Точнее - почти никогда.

«Как недалеко?»

«Чуть меньше километра. Рядом - смотровая башня».

«Как это случилось?»

«Никто не рассчитывал, что эти идиоты-тайконавты выберут для посадки площадку прямо на куполе шахты мегароида».

«Они видели шахту?»

«Они разбились. Но туда прилетели русские на своём марсианском модуле, спасать друзей, так сказать. - Макдональдс хрюкнул. - Нашли друзей, кретины!»

«Короче».

«Русские летают прямо над провалом, могут увидеть шахту».
        Калкаманов на мгновение потерял дар речи. Выражение вполне подходило под его чувства, хотя в настоящий момент разговор вёлся в мысленном диапазоне.

«Вы с ума сошли?!»

«Я давно предлагал перенести нашу базу на Венеру или на Марс».

«Немедленно уничтожьте шахту!»

«Но русские уже там…»

«К чёрту русских и кто бы с ними ни был! Надо закрыть дыру раз и навсегда! Взорвите шахту, да так, чтобы от неё и древних форм не осталось ни атома!»

«Там совсем рядом наш зал конференций, смотровая башня…»

«Ликвидируйте шахту и начинайте эвакуацию, после чего мы взорвём базу и закупорим вход в наш лунный терминал».
        Кто-то подошёл к уважаемому дирижёру, задержавшемуся за кулисами.
        - Господин Калкаманов, простите…
        Генеральный Поводырь повернулся к низкорослому пухлому человечку, директору Брюссельской консерватории.
        - Отстаньте!
        Толстяк опешил, вздёрнул редкие брови, побагровел, прижал к груди ладошки.
        - Извините, я просто хотел выразить своё восхищение.
        Лицо Калкаманова смягчилось, зеленоватый оттенок на нём исчез.
        - Это я не вам. - Он показал на усик мобильного айкома за ухом. - Подводят даже компаньоны, знаете ли, с которыми общаюсь много лет. Я договорю и побеседую с вами.
        Директор консерватории расцвёл, снова прижал ладошки к груди, щёки его затряслись.
        - О, разумеется, я понимаю. Хотим с супругой пригласить вас на ужин, если не возражаете.
        - Подумаю. - Калкаманов отвернулся, зашагал со сцены, не обращая внимания на гул аплодисментов; ему было не до повторного выхода.

«Поднимите по тревоге чистильщиков».

«Уже», - ответил Макдональдс, который в этот момент находился в Вашингтоне, где занимал пост главы администрации президента США.

«И попытайтесь остановить русских».

«Как?»

«Поднимите все свои связи в НАСА… впрочем, я подключу к этому делу Охотника. Через пять минут встречаемся на базе».
        Разговор прекратился. В исключительных обстоятельствах слово Генерального Поводыря было решающим, и никто не мог ответить ему отказом.
        Наспех передав бразды правления оркестром заместителю, Калкаманов сел в чёрный
«Хорьх» классических форм с тонированными стёклами и флажком ООН на тупом решётчатом бампере, на котором ездил по Европе, закрыл перегородку между задним пассажирским сиденьем и водительским креслом, сказал в микрофон:
        - В Дисней-парк, как обычно.
        Водитель, давно привыкший к причудам хозяина, хотя и не знавший, кого возит на самом деле, молча повёл машину на окраину Брюсселя, в оздоровительно-игровую зону.
        Калкаманов расслабился, приобретая плоть настоящего рептилоида: он был высоким, гибким, зеленокожим доликоцефалом с удлинёнными глазами и массивной челюстью. Выщелкнул из центрального тубуса кабины панель управления В-терминалом, вдавил загоревшееся жёлтое окошечко пуска большим пальцем.
        Для Поводырей из Галактической Ассоциации существовала система преодоления космических пространств, не связанная с использованием транспортных кораблей. Система называлась В-терминалом, опиралась на возможности цивилизаций I типа, использующих «суперструнные» технологии.
        Фирдоуси как Генеральный Поводырь пользовался полномерным В-узлом, то есть все его машины, самолёты и места отдыха и проживания были оборудованы В-порталами, в то время как остальные Поводыри имели линейные аппараты, замаскированные под вполне обиходные вещи: ремни, кроссовки, костюмы и шляпы.
        Лимузин ещё не доехал до парка, а его владелец был уже далеко от этого места, от Брюсселя и вообще от Земли. Он был на Луне.
        Приёмная капсула В-портала выпустила его в коридор лунной базы, где шефа ждал Макдональдс, маскер которого скрывал истинную сущность владельца под обликом толстяка-негра.
        Они молча сели в кабинку гравикара и добрались до операционного зала базы, напоминающего центры технологического управления на Земле. Здесь работали операторы связи и контроля, наблюдавшие за всеми государствами Земли, и насчитывалось их больше трёхсот, каждый - со своим терминалом и визуальным персональным компьютером.
        Рептилоид, кем по сути являлся Генеральный Поводырь человечества, подошёл к главному видеообъёму, на который сводились все линии связи. В данный момент он показывал часть Моря Кризисов с высоты смотровой башни и шахту мегароида изнутри.
        Ещё один визуор показывал летящий над Луной космический корабль, напоминающий красивую белую птицу.
        - Русские, - сказал вслух Макдональдс на галактическом эсперанто. - Мы их ведём.
        - Они нас видят?
        - Скорее нет, чем да. Но мы можем их сбить в любой момент.
        - И получить такую реакцию, что придётся убираться из их Солнечной системы, - сухо прокомментировал предложение Калкаманов по-английски. - Кто у нас работает на русской станции?
        - Никого, - виновато сморщился Макдональдс.
        - Это отвратительно!
        - Но мы не смогли запрограммировать ни одного…
        - Я здесь, - появился за спиной Макдональдса высокий загорелый человек в камуфляжном костюме инспектора ООН по надзору за природными сообществами. Это был Охотник.
        - Плохо, что не смогли, - сказал Калкаманов, поворачиваясь к Охотнику. - Проблема понятна?
        - Так точно, мне сообщили. Что надо сделать?
        - Превратить сообщение русских космонавтов в сказку, в иллюзию, в фантазии изворотливого ума.
        - Раз плюнуть, - усмехнулся Охотник. - Все западные и почти все русские СМИ в наших руках.
        - Я бы всё-таки хотел объяснить… - нервно начал Макдональдс.
        - Не стоит, - буркнул Калкаманов.
        Макдональдс изменился в лице, но не от проявления каких-либо чувств: просто маскер, превращавший его из ксенозавра в человека, дал сбой.
        - Простите, Владыка.
        - Я всё понял, - перебил его Охотник. - Хотя, на мой взгляд, проще было бы сбить этот русский модуль.
        - Здесь командую я!
        - Разумеется, Владыка, - вытянулся Охотник, бросая подбородок на грудь (хотя на самом деле подбородка у него не было).
        - Работайте! - Калкаманов отвернулся. - Взрывайте шахту.
        - Мы не успели вынести все ценные… - замялся Макдональдс.
        - Взрывайте! Не хватало, чтобы дырой заинтересовались американцы, европейцы и прочие умники. Кстати, почему русские не стали осматривать шахту, а бросились наутёк?
        Поводыри переглянулись.
        - Может быть, испугались? - неуверенно предположил Макдональдс.
        - Этих ничем не испугаешь.
        - В таком случае у них на борту пси-нюхач, - оскалился Охотник.
        - Вот и я думаю. Они вполне могли просечь, что здесь расположена наша база.
        - Тем более их надо ликвидировать. Спишут всё на атаку НЛО.
        - Не хотелось бы начинать шум вблизи базы.
        - Собьём их при посадке.
        Калкаманов достал флягу с горячим тоником (из горлышка взвился в воздух зеленоватый парок), сделал крупный глоток, разглядывая экран.
        Русский корабль поднялся над Луной на триста километров и готовился нырнуть к своей станции «Луна-Глоб» в Океане Бурь.
        - Такое впечатление, что они нас видят, - пробормотал он. - Не нравится мне это. Похоже, пора менять параметры нашего присутствия в Системе.
        - Сбивать? - сунулся к нему Охотник.
        Главный Поводырь принял вид человека. Маскер он не включал, но его гипнотическое давление действовало и на коллег.
        - Сбивайте!
        Русский модуль, нёсший на борту гордое имя «Русь», скачком приблизился: это начал маневр сопровождавший его сторожевик базы.
        Калкаманов даже подумал с мимолётным сожалением: красивая форма у обычного самолёта.
        И в этот момент с поверхности Луны одновременно, из трёх точек сразу - севернее кратера Рейнер и западнее кратера Марий, вырвались огненные стрелочки, стремительно понеслись к русскому кораблю. Затем обогнули его и… помчались к сторожевику!
        Компьютер, управлявший аппаратом, рванул сторожевик вниз, вверх, мгновенно меняя траекторию полёта.
        Огненные стрелочки почти с такой же скоростью развернулись за ним.
        - Ракеты?! - ошеломлённо проговорил Макдональдс. - Русские нас атакуют?!
        - Интересно, когда они успели установить здесь ЗРК? - хмыкнул Охотник, с интересом наблюдая за поединком зенитных ракет и сторожевика, маскирующегося под НЛО.
        Поединок длился недолго.
        Сторожевик легко ушёл от первой и второй ракет, поднырнул под третью, догнал русский корабль, уже заходивший на посадку возле станции в аварийном режиме.
        - Таран! - сжал кулаки Макдональдс.
        Однако сторожевик не успел сбить модуль. В глубине открывшегося рядом с куполом станции колодца сверкнул пронзительный синий луч, и изображение, передаваемое с видеокамер сторожевика, пропало.
        - Лазер! - щёлкнул языком Охотник.
        - Сбили! - выдохнул Макдональдс.
        Калкаманов сделал ещё один крупный глоток тоника.
        - Взрывайте шахту! Немедленно переносите базу на Марс! А лучше подальше, на Меркурий или на спутники Юпитера. Выполняйте!
        Макдональдс отдал мысленный приказ.
        Стал виден провал в устье шахты мегароида. Съёмка велась со спутника-невидимки, зависшего над Морем Кризисов. Точно такие же спутники кружили и над Землёй, изредка пополняя список «новоявленных НЛО».
        В последнее время земная техника наблюдения за пространством шагнула далеко вперёд, поэтому Поводырям приходилось прилагать больше усилий для сокрытия того факта, что жизнь на Земле контролируется извне.
        - К Морю летит американский «Таурус», - доложил один из операторов зала.
        - Зашевелились и японцы, - заметил Охотник, получавший информацию по своему личному каналу.
        Экран показал блестящую каплю, скользящую над Луной.
        - Китайцы, - проскрежетал Макдональдс. - Спасатели. Будут здесь через полчаса.
        - Внимание, отсчёт! - родился под сводами зала гулкий голос компьютера.
        На цифре «ноль» равнина под спутником беззвучно встала дыбом. В небо Луны ввинтился расширяющийся столб дыма и пыли, подсвеченный снизу алыми проблесками огня.
        Пол под ногами Поводырей вздрогнул, стены зала задрожали, из конца в конец прокатился басовитый гул. Затем дрожь взрыва ушла в стены, и в зале стало тихо.
        Дым и пыль в месте взрыва начали рассеиваться через сорок квантонов, что соответствовало одному часу пятнадцати минутам земного времени, туча стала опадать.
        Но Калкаманова уже не было в зале Ассоциации. Отдав приказ срочно эвакуировать лунную базу, он убыл на Землю.
        Взорам операторов, бесстрастно взирающих на ситуационный экран, предстала неглубокая, но широкая - диаметром больше полутора километров - воронка с плоским дном, там, где раньше было видно устье шахты древнего подлунного поселения. Воронка напоминала метеоритный кратер, что, впрочем, было неудивительно. Взрыв был рассчитан таким образом, чтобы ни у кого не возникло сомнений: сюда только что свалился небольшой астероид.

3
        Звание «Город воинской славы» Псков получил в декабре две тысячи девятого года. Но и до событий Великой Отечественной войны он был известен как город-крепость, не раз останавливающий полчища завоевателей. В общем счёте Псков пережил сто тридцать войн, набегов и нашествий. То есть каждый третий год его существования был для псковичан военным. Да и отстраивать город заново им приходилось бессчётное количество раз. К примеру, за время гитлеровской оккупации жилой фонд Пскова был разрушен на девяносто четыре процента. И тем не менее город сумел сохранить свой неповторимый облик.
        По Псковской летописи первое городище появилось у слияния рек Великой и Псковы в восемьсот шестьдесят втором году. Первыми его жителями стали потомки славян-кривичей, хотя принимало оно и скандинавов, и литовцев, и ливонцев.
        Близость Балтийского моря и стала причиной многочисленных стычек славян с варягами, стремившимися наладить беспрепятственный подход к Балтике «из славян в греки». Название города - и реки - Псков произошло от древнерусского «плесь» - плеск, хотя существуют и другие толкования этого названия[От эстонского piskwa - смолистая вода либо от слова «песок».] .
        Уже к шестнадцатому веку Псков становится известен в Европе не только как потрясающе красивое место с великолепным архитектурным ансамблем, но и как экономически развитый город. В те времена на Руси он считался третьим по значению городом после Москвы и Новгорода.
        Каменное зодчество древнего Пскова сохранилось и по сей день.
        Здесь гордо стоят крепостные стены Псковской крепости, растянувшиеся на девять километров, с неплохо сохранившимися башнями и воротами[Когда-то башен был 37, а ворот 14.] , стены Крома - Псковского кремля, церкви и монастыри, в том числе красивейший Морожский монастырь, собор Иоанна Предтечи и многие другие.
        Роман переехал сюда почти сразу после событий в Греции, где за ним устроили охоту приспешники Арчибальда Феллера, ледяноглазого мага-экстрасенса на службе ЦРУ.
        Его поселили на улице Некрасова, в новом доме недалеко от Поганкиных палат - знаменитого памятника старины семнадцатого века.
        Кроме этих палат на улице было ещё немало памятников архитектуры прошлых столетий, от Двора Подзноевых до Псковского музея-заповедника, и Роман не раз любовался ими, прогуливаясь по вечерам от дома до кафе «У Некрасова» или до стоянки автобуса: Псков был одним из редких городов Центральной России, лишённых электротранспорта. Единственным средством доставки пассажиров был здесь городской автобус.
        Из «конторы» Волков ушёл. Было решено с Афанасием Вьюгиным и его начальником, что экстрасенс будет подключаться к наиболее важным делам ФСБ, но только в том случае, если сам определит необходимость этого шага. По сути, Волков стал резервистом Отдела изучения психофизических феноменов, понимая, что другого варианта нет.
        В Москве оставаться ему было нельзя. Для тех, кто стоял за спиной Арчибальда, Роман Волков умер. Теперь его звали Романом Шмелёвым, и работал он частным врачом-целителем, специализирующимся на излечении постпсихических синдромов. Для этого спецы Афанасия даже сделали ему табличку на дверь и напечатали в газете
«Оракул» объявление о практике «древнерусского лажения» психических больных
«потомком ведунов Шмелёвых».
        Бывало, что он и лечил кого-то, из тех, кого присылал Олег Харитонович, но на самом деле он учился.
        Во-первых, постигал азы «ведоспаса» - интуитивной системы боя, чтобы уметь защищаться не только на биоэнергетическом уровне, но и на физическом, где преобладали «низкие», но мощные энергетические вызовы.
        Во-вторых, изучал приёмы ФАГа - форсированного альфа-гипноза, раскладывая по полочкам то, что уже умел делать, не зная при этом терминологии.
        Встряска, полученная в Греции, на полуострове Пелопоннес, едва не стоившая жизни ему и жене, заставила Романа пересмотреть свои целеустановки и внимательнее отнестись к информации, которую предоставил ему Олег Харитонович Малахов.
        Система воздействия на человечество существовала, кто бы что на этот счёт ни говорил. И пусть ею управляли, может быть, не «зелёные человечки» и не кошмарные иноземные создания, ящеры и рептилии, а кто-то посимпатичней (и оттого страшней), сути это не меняло: деятельность людей на Земле контролировалась! Неведомые космические «пастухи» пасли человеческое «стадо» и планировали захватить контроль н а д к а ж д ы м аспектом человеческого бытия на планете. Именно для этой цели и создавались супергосударства вроде Европейского и Африканского союзов, Азиатско-Тихоокеанского экономического сообщества (АТЭС) и Зоны свободной торговли Америка (ЗСТА). Шла невидимая глазу непосвящённого человека подгонка мира под базовую концепцию будущей абсолютной диктатуры - Глобальной Системы Управления человечеством (ГСУЧ), при которой меньшинство имеет власть над большинством.
        Разнообразие - кошмар для диктатора, потому что при этом диктатор не может удержать под контролем все этапы принятия решений. Единообразие и централизация необходимы не только фашизму, но и любому другому виду власти. Демократии - тем более! Поэтому Роман и пришёл в «Триэн», как называли эту организацию её создатели, взяв аббревиатуру слов «Никого над нами», внезапно осознав масштабы деятельности «пастухов».
        - Благодарим, что ты с нами, - сказал ему Малахов, когда после всех событий в Греции Роман сам позвонил координатору «Триэн». - Тебе придётся многое узнать и многому научиться. Всё происшедшее с тобой до этого - всего лишь испытание, которое ты прошёл почти успешно.
        - Почему почти? - пробормотал Роман.
        - Потому что сделать это можно было с меньшими затратами психических и физических сил. Уясни прежде всего главное: с тем низким уровнем энергии, который предлагает нам коррумпированный социум, бодаться не надо. Научись подниматься над ним. Но чтобы чувствовать себя уверенно на бытийном уровне, пересмотри своё отношение к физической форме.
        - Я делаю зарядку по утрам…
        Олег Харитонович улыбнулся.
        - Зарядка - это хорошо. Не каждый из молодых имеет для выполнения простых упражнений волю. Возможно, у тебя получится и кое-что посложней.
        - Я готов, - выпрямился Роман. - Что вы имеете в виду?
        - Белая раса вымирает. Истинно людей вытесняют гибриды рептилоидов и других пришельцев. По нашим подсчётам, настоящих хомо - не больше полумиллиарда, остальные - рептометисы. Они и хотят сбросить потомков богов с арены жизни на Земле.
        - Почему они не применят силу, раз летают в космос и свободно обмениваются информацией?
        - Попробовали бы. Есть подозрения, что у них имеются скрытые от нас противники-гуманоиды, которые тоже следят за человечеством и не дают рептилоидам открыто уничтожать людей.
        С этого момента и началась новая полоса в жизни Романа, полоса тренировок и перемен, не всегда, к сожалению, позитивных и приятных.
        Даниэла всё-таки ушла, не выдержав испытаний.
        Роману казалось, что, наоборот, после пережитого вместе она поймёт его чаяния и станет помощником и соратником, способным утешить и поддержать. Но не случилось. Нагрузка для Даниэлы, слишком мягкой и уступчивой, оказалась непомерной, она не смогла преодолеть страх постоянного ожидания плохих вестей. А он не смог убедить её, успокоить и зажечь высокой целью служения Отечеству. Перспектива «военного положе-ния» Даниэлу не радовала. Хотя и сам Роман не сильно желал войны с кем бы то ни было. Просто судьба распорядилась таким образом.
        Нельзя сказать, что он не переживал. Переживал, да ещё как! Места себе не находил, порывался звонить по пять раз на дню и даже ездил к ней в Рязань. Но все звонки и встречи кончились ничем: Даниэла всё понимала, однако возвращаться не хотела.
        Тогда и Роман смирился со своим положением, осознав, что необходимо как-то пережить этот холодный период жизни, заставляющий чувствовать себя неуютно, а потом попытаться что-то изменить.
        В Псков же он согласился переехать не в последнюю очередь из-за того, что там жили дальние родственники по маминой линии: дед Митяй - Дмитрий Михайлович Чулков и Саперавины - тётя Шура и дядя Коля. Для них была приготовлена легенда: Роман пишет книгу, потому и переехал из столицы в более спокойное, наполненное старинными запахами и воспоминаниями место. Разумеется, о смене фамилии и о «гибели» родственника они ничего не знали.
        Учился Роман «ведоспасу» каждый день, по два-три часа кряду, наведываясь домой к Владимиру Прямичу, учителю интуитивной системы, ещё достаточно молодому сотруднику
«Триэн», никакого отношения не имевшему к инструкторам боевых искусств спецподразделений. Владимиру исполнилось сорок четыре года и откликался он на простое имя Воха. Чем ещё занимался Воха в структуре «Триэн», Роман не знал, да и не стремился узнать. Для него главным было мастерство наставника, а экстрасенсом Воха был сильным, не раз демонстрируя свои возможности. Во всяком случае он мог пройти мимо любого охранника в любое заведение так, что тот его просто не замечал.
        Вспоминал Роман и детали схватки в Греции с командой Арчибальда.
        Если бы не помощь Ылтыына Юри, Олега Харитоновича и его агентов, а также своевременное появление группы Вьюгина, всё закончилось бы печально. Однако комбинация, разработанная стратегами «Триэн», удалась, Роман смог включиться в пси-схватку, используя энергетическую подпитку «своих», и оператор «тёмного» эгрегора Феллер, получавший поддержку масонских лож Америки и Европы, опиравшийся на мощное пси-поле американской Ассоциации экстрасенсов «ИСРАЭЛ», проиграл.
        Мало того, его удалось перекодировать, убедить в гибели Романа Волкова и заложить в его психику программу, которая должна была сработать при произнесении словесного ключа. После этого Арчибальда отпустили. Он был ещё нужен «Триэн» как спрятанный в рукаве туз.
        Двадцать четвёртого июля Роман привычно позавтракал (готовил он сам, не ленился) и направился к автобусной остановке, собираясь ехать к тренеру, который жил на другом конце города.
        Сначала это казалось экзотикой - отсутствие троллейбусов и трамваев, потом Роман привык. Свою машину пришлось оставить в Москве, согласно «легенде» о гибели, поэтому какое-то время Роман ощущал дискомфорт, оказавшись в неродном городе без средств передвижения. Афанасий предложил ему отечественную «Клюкву», как называли гибрид «Лады» и «Рено», от щедрот «конторы», но Роман отказался. Во-первых, не хотелось быть зависимым материально, а тем более от ФСБ. Во-вторых, отечественному автопрому он не доверял. К тому же разъезжать по Пскову особенно было некуда. Работал он дома, как целитель, с Олегом Харитоновичем тоже встречался дома. Оставалось только добираться до Вохиного «поместья» (жил он в частном секторе Пскова, на берегу реки Великой) - сорок минут на автобусе, да прогуливаться пешком до местного психоневрологического центра, где он изучал азы, а потом и более продвинутые практики альфа-гипноза под руководством доктора медицинских наук Играева Геннадия Евгеньевича, одного из руководителей «Триэн».
        Народу на остановке было немного: двое мужчин, помоложе и постарше, три женщины разного возраста, два школьника, девочка с матерью и седой, с виду восьмидесятилетний старик. Часы показывали половину десятого утра, большинство жителей города уже работало. Улицы Пскова заполнили приезжие и те, кто никуда не спешил, или же их рабочий день начинался позже, в десять и в одиннадцать часов.
        Подошла красивая девушка, фигурой которой Роман невольно залюбовался. Одета она была по причине хорошей летней погоды в лёгкий сарафан, не скрывающий длинных красивых ног, на свежем лице ни следа макияжа, на губах - ни капли помады. В руках - открытая книга.
        Красота псковичанки подействовала и на других мужчин. И даже старикан обратил на неё внимание, что-то неодобрительно проворчавший в адрес девушки. Ничего вызывающего в ней не было, кроме разве что молодости, видимо, она и вызвала зависть у представителя старшего возраста.
        Внезапно рядом с остановкой резко затормозил джип-паркетник «Рено» золотистого цвета. Опустилось окошко водителя, выглянул смуглолицый небритый молодой человек.
        - Эй, красавица, садись, подвезу.
        Девушка бросила на него равнодушный взгляд, отрицательно качнула головой, снова уткнулась в книгу.
        - Садись, бесплатно довезу, - продолжал настаивать кавказец, помогая себе жестами; говорил он с отчётливым акцентом.
        - Не надо, - тихо ответила девушка, отодвигаясь к стеклянной стеночке остановки.
        Парень вылез, направился к ней, взял под руку.
        Она оглянулась, вырвала локоть.
        - Не трогайте меня!
        Пассажиры, ожидавшие автобуса, начали переглядываться, но вмешиваться не спешили. Всем была известна наглость переселенцев с юга, везде устанавливающих свои порядки и уважающих только силу.
        - Да чо ты боишься, я не обижу. Вишь, тачка какая?
        - Я не поеду с вами, отойдите!
        - Брось ломаться…
        - Замри! - сказал Роман тихо, но с нажимом, берясь за локоть парня.
        Тот вздрогнул, обернулся. Зрачки кавказца начали расширяться.
        - Звон в ушах, приятная ломота в мышцах! - продолжал Роман р а с к а ч и в а т ь сознание молодого человека, как рекомендовала методика ФАГа. - Ты слышишь только меня, видишь только меня, подчиняешься только мне, и тебе приятно! Отпусти её… теперь иди за мной! Тебе очень хорошо! Ты ехал по делам, вспомни!
        Роман вдруг заметил двух мужчин, с интересом наблюдавших за ним из кабины тёмно-фиолетового «Форда», но не придал их взглядам значения, повёл парня к джипу.
        - Садись, всё нормально, тебя ждут дела! Уезжай!
        Кавказец беспрекословно нырнул в кабину, повернул ключ зажигания. Глаза его посветлели, оделись флёром лёгкого безумия. Зрачки расширились настолько, что заполнили чуть ли не всю радужку. Какая-то странная искра проскочила в них. Роман даже почувствовал нечто вроде щелчка включения.
        Дальнейшее произошло неожиданно, помимо его воли.
        Кавказец выждал пару секунд, глядя на дорогу, и внезапно погнал машину через улицу, пересекая сплошную белую полосу. Ехавший навстречу фургон «Вольво» отвернуть не успел.
        Раздался визг тормозов, удар, скрежет металла.
        Джип не взорвался, но его смяло и перевернуло.
        Закричали женщины.
        - Что вы ему сказали?! - ошеломлённо спросила девушка с книгой.
        - Да сказал - катись! - ответил не менее ошеломлённый Роман, оглянулся на «Форд».
        Пассажир, сидевший рядом с водителем, тёмнолицый, со щёточкой усов, подмигнул ему, повернулся ко второму пассажиру, сидевшему на заднем сиденье.
        Обострённым чутьём Роман скорее почуял, нежели услышал сказанное:
        - Пусть теперь этот кретин думает, что это он виноват.

«Форд» сорвался с места, влился в поток автомобилей.
        У попавших в ДТП машин начала собираться толпа.
        Роман заколебался, не зная, что делать. Помочь кавказцу и водителю фургона он не мог, а отвечать на вопросы инспекторов ДПС не хотелось.
        В этот момент подъехал автобус.
        Пассажиры стали заходить в салон, незнакомка с книгой тоже вошла, нерешительно оглядываясь на разбитый джип. Рома занёс ногу на ступеньку, но в последний момент передумал.
        Автобус закрыл дверцы, уехал.
        На остановке остались пацаны, оживлённо переговариваясь (Ты видел?! - Нет, ты видел?!), и седой старик, рассматривающий дымящиеся автомобили из-под козырька руки.
        Роман, так и не решив ничего, подошёл ближе к месту аварии. Виновным он себя не считал, так как не внушал кавказцу броситься под колёса большегрузного фургона. Да и услышанная им фраза подозрительного пассажира «Форда»: «Пусть теперь этот кретин думает, что это он виноват», - наводила на размышления.
        А ведь это результат пси-программирования, заговорил внутренний голос.
        Я его не программировал! - возразил Роман сам себе.
        Речь не о тебе. Южанина запрограммировали до тебя, неужели не понял? Случайное совпадение, что ты оказался здесь в этот момент.
        Ничего случайного в жизни не бывает.
        Не повторяй то, чего не понимаешь.
        Я думаю.
        Он вспомнил свою первую встречу с Геннадием Евгеньевичем Играевым.
        - Я не буду учить тебя подчинять других людей ради хохмы или игры, - сказал медик. - ФАГ - не игрушка, это оружие, и применяться оно должно только в исключительных обстоятельствах, по большей части для самозащиты.
        - Я понимаю, - пробормотал Роман.
        - Диктовать свою волю толпе - низменное занятие. Хотя этим с успехом занимаются известные нам «человеческие пастухи». Вот сопротивление воле «пастухов» - занятие достойное. Мне говорили, что ты владеешь в а д о й.
        - Чем? - не понял Роман.
        - Дистанционным пси-воздействием, - усмехнулся Играев. - Его ещё называют сглазом. Наши далёкие предки тоже умели в а д и т ь, сбивать противника с панталыку либо лечить «застрявших в себе» - психически больных людей. Но это к слову. Лечить ты умеешь, знаю, теперь научишься защищаться.
        К месту аварии подъехала бело-синяя «Волга» дорожно-патрульной службы, из неё вышли милиционеры, попытались открыть дверцы «Рено».
        Роман с облегчением увидел, что водитель подаёт признаки жизни.
        Можно было уезжать и не морочить себе голову сакраментальными вопросами типа: «кто виноват?» и «что делать?» Хотя, с другой стороны, если этот парень был запрограммирован, то не включилась ли программа, когда кавказец услышал кодовое слово-ключ? Что он ему сказал?
        Роман потёр лоб, вспоминая свою «альфа-гипнотическую» речь.
        Да ничего особенного и не сказал! Ключом, активирующим программу, может стать любое слово. Единственное, что непонятно: зачем кому-то понадобилось программировать кавказца на самоликвидацию? Ради эксперимента? Для испытаний?
        Зазвонил мобильный.
        Роман спохватился, достал старенький мобик «Нокиа». В глубине развернувшегося визора мелькнули две белые снежинки - опознавательный знак Вьюгина.
        - Как ты вовремя, - обрадовался Роман. - Тут такое произошло! Я собирался…
        - Вряд ли моя новость менее значительна, - перебил его подполковник. - О китайцах слышал?
        - Нет. Что с ними? Американцам на очередную мозоль наступили?
        - Их «Великий поход» свалился при посадке в какую-то дыру в Море Кризисов!
        - Не может быть! - не поверил Роман.
        - Ты где?
        - Собирался ехать на тренировку с Вохой, сажусь в автобус.
        - Доедешь, включи телик. Очень странная история. Туда наши полетели, на новом межпланетнике, мы его с тобой запускали.
        - «Русь».
        - Он сейчас на Луне, проходит последние испытания. Так вот, наши долетели, увидели нечто вроде шахты, подземные залы, стены, представляешь?
        - Ну да, - хмыкнул Роман, - а в зале их ждали селениты с хлебом и солью.
        - Напрасно шутишь. Наши только успели убраться оттуда, как в этот провал грохнулся астероид. Разнёс всё к чёртовой матери!
        Роман наконец освободился от дум о кавказце.
        - Астероид? Не может быть!
        - Так говорят. Я думаю, охрана этой самой шахты спохватилась и взорвала дырку вместе с китайской ракетой.
        - Какая охрана?
        - Не читал реестр необычных происшествий на Луне? Дам почитать. Уже давно идут разговоры об искусственности нашего спутника. Было время, между прочим, когда Луны не было, это разные веды утверждают. Но не в том суть. Когда наша «Русь» возвращалась к станции в Океане Бурь, на неё напал НЛО.
        - Погоди, не части, - взмолился Роман. - Что за НЛО? Откуда на Луне НЛО?
        - Наши его то ли отогнали, то ли сбили, точно не знаю, но вся эта история мне активно не нравится. Уж не наткнулись ли китайцы на замаскированную базу АПГ? Сообщи Малахову, пусть его эксперты проанализируют.
        - Хорошо.
        - А теперь давай о твоих делах.
        Выслушав рассказ Романа о происшествии на остановке и пообещав подумать над ним, Афанасий отключил мобильник.
        На тренировку Волков заявился на двадцать минут позже, чем обычно.
        Дом Вохи стоял на улице Лесной, в пригородном районе Кресты, бывшем посёлке, получившем название в связи со своим местоположением - на пересечении дорог: Крестовского и Ленинградского шоссе.
        Хозяин не сделал гостю ни одного замечания по поводу опоздания, но Роман сам рассказал ему о столкновении с водителем джипа.
        - Я не внушал ему бросаться под колёса грузовика, - добавил он, смущённый и раздосадованный признанием. - Он сделал это сам. А ещё там были свидетели на
«Форде», которые чего-то ждали. Мне показалось, они следили за ним и уехали сразу, как только джип врезался в фургон.
        - Опиши их, - коротко попросил Воха, среднего роста, не качок, сухой и жилистый. Глаза у него были серые, становясь стальными в отдельные моменты, и ничего прочитать в них было нельзя, кроме сосредоточенного внимания. Он носил аккуратную короткую бородку, чисто подбривал щёки и коротко стриг жёсткие светлые волосы.
        - Водитель был похож на меня, - сказал Роман, улыбнулся. - В смысле - безволосый, я его не очень хорошо разглядел. Первый пассажир похож на казаха, тёмнолицый, с усами. Второй сидел сзади, я его тоже плохо разглядел. А что?
        - Поищем, - сказал Воха скупо. - Здесь их вроде бы не было.
        - Где? Кого?
        - В Пскове. Эмиссаров АПГ.
        Роман с любопытством посмотрел на тренера. Аббревиатура АПГ означала Ассоциацию Поводырей Галактики, хотя её чаще переиначивали как Абсолютно Преступную Группировку. Что, в общем-то, соответствовало реальному положению дел.
        - Ты думаешь, это были они?
        - Проверим.
        - А как вообще узнали про АПГ?
        - Несколько лет назад из их лагеря сбежал один из учёных, очень сильный психолог.
        - Как?
        - Сумел каким-то образом усыпить бдительность церберов. Несмотря на то что ему всадили в голову чип. Он продержался шесть часов, после чего сработала программа самоликвидации. Но рассказал он многое. Мы и так уже работали, следили кое за кем, однако всю картину не представляли. Кстати, первоначально наша система трёх «Н» базировалась на других «Н».
        - Что ты имеешь в виду?
        - Наблюдение. У Дюрренматта есть произведение, которое называется «О наблюдении за наблюдающим за наблюдателями». Отсюда и взяли аббревиатуру ННН. Уже потом суть её изменилась, стала активнее.
        - Никого над нами, - пробормотал Роман.
        - Переодевайся.
        - Кто это был? Ну, я имею в виду сбежавшего.
        Воха посмотрел на гостя ставшими стальными глазами, и Роман начал торопливо переодеваться.
        В принципе, занятия интуитивной системой боя (тренер называл её и з в о р о т о м, название «ведоспас» ему не нравилось) не требовали большой физической отдачи, но приходилось изредка и потеть, работать с достаточно большой нервной и физической нагрузкой.
        - Искусство и з в о р о т а не зря сравнивают с пистолетом, - начал Воха во время первой встречи с учеником. - Пока он не заряжен - он почти безобиден. Тот, кто им владеет, тоже безобиден, но превращается в смертельно опасное оружие, если того требует ситуация. Как ты думаешь, что лежит в основе рукопашки?
        - Сила, - ляпнул Роман не подумав, поправился, - мысли. И техника?
        - Основа и з в о р о т а - принципы и психологическая подготовка. Я почти не буду учить тебя стойкам и ударам, тело само знает, как ему встать, как защитить себя от ударов и самому нанести один точный и неотбиваемый удар.
        - С какой стати оно знает? - недоверчиво сказал Роман.
        - Человеческое тело - совершенный инструмент жизни, имеющий множество вариативных интуитивно реализуемых программ. Оно и в самом деле знает, какой удар нужен: ломающий кости, рвущий сухожилие, калечащий или только стопорящий, останавливающий. Поверь мне на слово. Через месяц ты начнёшь понимать меня, через два - своё тело, через три - свою психику.
        - Я читал о восточных единоборствах, но там всё по-другому. Нужно тренироваться много лет…
        - С одной стороны - это половина правды, так как механическое запоминание не даёт полной свободы действий, с другой - мастером боя может стать каждый, если при этом он вспомнит, что человек рождён мастером жизни.
        - Не каждый рождается мастером…
        - Каждый! Мы просто забыли об этом. Точнее, нам помогли забыть. Ты экстрасенс, тебе будет проще вспомнить всё, что знали и умели наши предки. Начнём с простого: ударь меня.
        Роман не удивился предложению, он ждал его, так как беседовал с Афанасием, мастером рукопашного боя, и не раз слышал от него истории, ставшие апокрифами, с чего начинают тренинги классные наставники. Ударил он, как ему показалось, неожиданно, левой рукой в висок Вохи… и не дотянулся до виска буквально на миллиметр.
        - Тебя выдала твоя мысль, - спокойно сказал тренер. - Не учили блокировать мыслесферу?
        Роман вспомнил советы Олега Харитоновича.
        - Практики не было.
        - Попробуй ещё раз.
        Роман сосредоточился, закрыл голову «зеркальным пузырём», сделал вид, что хочет ударить Воху в подбородок, но сам нанёс удар коленом.
        Удар не прошёл.
        Воха снова успел отодвинуться ровно настолько, чтобы колено противника лишь коснулось его бедра.
        - Неплохо. Теперь тебя выдали глаза. Не удивляйся, эта система - и з в о р о т - применялась ещё дочеловеческой цивилизацией, когда мысль была не просто искрой сознания, а и потоком энергии. Миллион лет назад её адаптировали под свои нужды предки человека истинного, от них она перешла к арктам, предкам нашим, которые смогли задействовать весь потенциал тела. Мы только пытаемся вспомнить, что умели они. Знаешь, что даёт и з в о р о т?
        Роман хотел ответить веско, перечислить известную ему «суперфизику» боевых кондиций, но передумал.
        - Что?
        - В первую очередь мгновенное понимание алгоритма ответа. Доверься своему телу, и оно отреагирует само.
        - Уход в бессозналку? - понимающе хмыкнул Роман.
        Воха засмеялся.
        - Где ты это слышал? В принципе, действительно в бою работать надо на бессознательном уровне, мысли мешают, разум совершает ошибки. Но ведь жизнь - это поток сознания? Научись отвечать на её вызовы параллельно сознанию, а для этого надо обрести уверенность в своих силах, причём не через десять-пятнадцать лет, а сейчас.
        - Понятно.
        - Ну, если понятно, начнём. - И Воха без замаха толкнул Романа в грудь, так что тот отлетел к стене, хватая воздух ртом.
        - Не понял, - с сожалением сказал тренер. - Ещё раз объяснить?
        Роман проглотил обидное возражение (ты же не предупредил!) и заставил себя заблокировать все эмоции. Жизнь в лице тренера бросала ему вызов, и отвечать на него надо было автоматически, инстинктивно.
        С того дня он чётко усвоил стратегию поведения: всегда быть готовым к любой неожиданности, опираясь на голос постоянно работающей интуиции…
        - С полнотой и гибкостью движений мы разобрались, - начал Воха после короткой разминки. - Ты уже можешь поворачивать руки и ноги по самым сложным движениям и векторам свободы. Это хорошо. Сегодня начнём постигать технику выведения противника из равновесия.
        - А удары? - поинтересовался Роман.
        - Ударная техника впереди. Сначала надо заставить работать голову, потом остальные части тела. Ты готов?
        Вместо ответа Роман мгновенно кинул кулак в лицо Владимира Игоревича, зная, что он среагирует, и тут же толкнул его другой рукой в плечо.
        Воха не поддался на приём. Улыбнулся.
        - Хорошо, я не успел прочитать тебя. Из тебя выйдет толк.
        - Лишь бы недалеко вышел, - проворчал Роман.
        - Делай как я.
        Тренировка началась…
        Возвращался домой он в начале второго, продолжая двигаться и впитывать все полевые перемены вокруг так, как учил Воха.
        Тренер впервые показал ему точки активного поражения на теле человека, и когда Роман заявил, что видит их в буквальном смысле этого слова, предложил в перспективе сосредоточиться на технике Дим-мак, адептами которой являлись китайские мастера.
        - Воздействие на точки гораздо эффективнее, чем зубодробительные йоко-гери и апперкоты. Если ты видишь нервные узлы и научишься безошибочно попадать в них пальцами, интуитивно определяя степень воздействия, станешь непревзойдённым мастером.
        - Я читал о технике «смертельного касания», - заикнулся Роман.
        - «Смертельные касания» тебе знать рановато, - возразил Владимир Игоревич. - Достаточно овладеть нейтрализующей системой. Ты хороший биоэнергетический оператор, владеешь ФАГом…
        - Ещё не владею, учусь.
        - Владеешь, только не знаешь об этом. Изворот - лишь дополнение к твоим природным данным, главное твоё оружие - дистанционное пси-воздействие. А этому не научишься, с такими возможностями надо родиться. Мне, к примеру, дистанционка не даётся.
        Роман промолчал.
        Расстались они как всегда дружески.
        - Завтра в семь вечера, - сказал Воха, прощаясь.
        Роман кивнул, пожал локоть тренера (рукопожатий тот не любил) и вышел.
        Захотелось есть.
        Подумав, Роман добрался до своей улицы и направился в любимое кафе «У Некрасова». На входе он едва не столкнулся со стайкой молодых девушек, среди которых оказалась соседка по подъезду: её квартира находилась рядом с квартирой Романа, на первом этаже.
        Звали соседку Юна. Отца девушки звали Варсонофием, Роман удивился, узнав об этом: знакомых с такими редкими именами у него пока не было.
        Юна закончила сельскохозяйственный институт, хорошо бегала на коньках, мечтала войти в сборную России по конькобежному спорту, но повредила колено и вынуждена была попрощаться со спортивной карьерой.
        Обо всём этом Роману рассказал сам сосед Варсонофий Ипатьевич, который оказался одним из модераторов «Триэн». Роман постеснялся спросить у Олега Харитоновича, специально ли его поселили рядом с триэновцем, но догадывался, что некий расчёт имел место. Речь шла не о доверии - о безопасности нового сотрудника.
        Дочь пятидесятилетнего Варсонофия понравилась Роману. Красавицей назвать её было нельзя, но она была симпатичная, вежливая, часто улыбалась, что ей очень шло. Глаза у Юны были тёплые, карие, с медовым оттенком, а брови, взлетавшие на лоб как крылья, добавляли лицу очарование. Свои длинные волосы она нередко укладывала короной либо заплетала в косу. С ней можно было говорить о чём угодно, потому что она умела слушать и задавать непростые вопросы. Однако у неё всегда имелось собственное мнение по любым проблемам, которое она менять не любила, что говорило о твёрдом характере девушки.
        Роман не выяснял детали её прошлой жизни, но со слов Варсонофия Ипатьевича знал, что до трагедии с коленом Юна собиралась выйти замуж. Правда, как только её друг узнал, что спортивная карьера Юны под большим вопросом, свадьба расстроилась. Видимо, он рассчитывал на славу жены и большие гонорары, а не то что сильно любил девушку.
        К Роману она относилась хорошо, даже слишком. Это его и забавляло, и огорчало. Он всё ещё надеялся, что Даниэла вернётся, и другие девушки жили в параллельной вселенной. Хотя и ханжой он себя не считал.
        - Роман Евлампиевич! - воскликнула Юна, всплеснув руками. - Вы обедать?
        - Да вот, хочу заморить червячка, - улыбнулся он.
        - Ой, а мы уже поели, - огорчилась девушка. - Знакомьтесь, девочки: это Роман Евлампиевич, целитель, живёт в соседней квартире. Если что заболит - обращайтесь.
        Девушки, спутницы Юны, с откровенным любопытством посмотрели на Романа, и ему захотелось их чем-нибудь удивить. Он представил, что голова у него покрыта волосами, послал соответствующую пси-установку, и по удивлению в глазах девушек понял, что фокус удался.
        - Как вы это делаете? - прощебетала одна из них.
        - Он ещё и не то умеет, - махнула рукой Юна, хотя удивилась и она.
        - Блины пеку, - подтвердил Роман, - крестиком вышиваю.
        Девушки прыснули.
        - И людей насквозь видит, - похвасталась Юна. - Мы сегодня вечером здесь день рождения Марьяши справляем, ей стукнуло двадцать че…
        - Юнька! - с упрёком перебила её сероглазая блондинка.
        - Не верю, - заявил Роман, возвращая себе прежний безволосый облик. - Вам семнадцать, не больше.
        Блондинка засмеялась, остальные подруги Юны тоже развеселились.
        - Приходите, посидим, шампаника выпьем, - предложила Марьяша.
        - Благодарю, если не случится ничего непредвиденного, приду.
        Юна бросила на Романа благодарный взгляд, коснулась его руки, и компания умчалась.
        Роман посмотрел им вслед. В груди шевельнулась грусть. Жизнь изменилась настолько, что приятные встречи и мелкие радости казались недоступными, отчего очень хотелось, чтобы кто-то ждал его дома. Кто-то, с кем можно было поделиться мыслями, новостями, радостями и горестями.
        Роман покачал головой, вздохнул, вошёл в кафе. Мимо к выходу проследовали двое мужчин. Один из них - темнолицый, с усиками, показался знакомым.
        Роман оглянулся и вспомнил утреннее происшествие с кавказцем на джипчике «Рено». Это были мужчины из «Форда», наблюдавшие за джигитом. Романа они не узнали, но это не имело значения, потому что он-то как раз узнал их.
        Он вышел вслед за парой, проследил, как они садятся в тёмно-фиолетовый «Форд Мондео». По номеру можно было вычислить владельца машины, а через него выйти на его приятелей, занимающихся странными делами.

4
        Став начальником нового Центра психофизических технологий, созданного на базе отдела ИПФ, и получив звание полковника, Вьюгин резко изменил образ жизни, большую часть времени пропадая на работе. Правда, на семейном плане это не сказалось, потому что семьянина из Афанасия не получилось. Хотя и не по его вине.
        После того как чекисты разоблачили и взяли Симу, подругу Лики, та потеряла вдруг к Афанасию всякий интерес. Сбитый с толку, он много раз пытался объяснить Лике, что Сима - самый настоящий шпион, работает на иностранную разведку, и жалеть её не стоит, но успеха не добился. Лика принимала его холодно, о совместной жизни не заговаривала, а когда Сима покончила с собой - выпрыгнула с пятого этажа во время допроса (Афанасий имел глупость рассказать Лике об этом) - и вовсе перестала звонить и отзываться на звонки.
        Когда он осознал своё поражение и поделился эмоциями с главой «Триэн» Олегом Харитоновичем Малаховым, деятельность которого требовала от сотрудников высокой концентрации психических сил, Олег Харитонович ответил:
        - Ты должен разбираться в людях, майор.
        - Полковник, - криво улыбнулся Афанасий.
        - Поздравляю. Твоя Лика не была запрограммирована забугорными спецами, однако наверняка получила от Симы некие обещания.
        - Какие?
        - Подумай сам. С чего это она потеряла к тебе интерес?
        Афанасий честно подумал.
        - Не знаю, что она могла обещать. Лика звонила мне даже в Северодвинск… и в Углегорск, на космодром.
        - Именно в те дни, когда нашим врагам требовалась информация по спуску подлодки на воду и старту «Руси». Сима была уже завербована агентами АПГ, через неё они и узнавали о том, где ты работаешь.
        Афанасий сжал зубы. Координатор «Триэн» был прав. Но и догадаться, что Сима пообещала Лике за сведения о друге, майоре ФСБ, было трудно.
        В мае отдел переехал в отдельное здание на улице Народного Ополчения, а в июне Афанасий помог Олегу Харитоновичу встретиться с бывшим начальником отдела ИПФ.
        Войнович к этому времени уже был заместителем директора ФСБ и возглавлял УСП - Управление стратегического планирования. Склонить его на сторону «Триэн» было исключительно важно, так как с приобретением такого ценного сторонника система борьбы с Поводырями человечества переходила на гораздо более высокий уровень.
        С Олегом Харитоновичем Войнович встречался трижды, прежде чем осознал важность деятельности «Триэн», после чего дал согласие работать на систему и получил доступ к базе данных системы, а потом начал принимать участие в стратегически важных мероприятиях.
        С Афанасием он теперь общался регулярно, что в принципе объяснялось вполне обоснованными рабочими связями. Центр психофизических технологий регулярно занимался мониторингом пси-загрязнений России, и его выводы помогали ФСБ выявлять источники «заразы» - иностранных агентов и коррумпированных чиновников высших эшелонов власти гораздо быстрее.
        Двадцать четвёртого июля, после сообщения от Романа о происшествии в Пскове, Афанасий загорелся желанием включить этот древний город в список контролируемых Центром и позвонил Войновичу.
        - Не суетись, - остудил его пыл генерал. - Если мы там засветимся, АПГ поймёт, что мы для чего-то мониторим Псков, и прошерстят его со своей стороны. А в городе твой Волков.
        - Понял, - сконфузился Афанасий.
        - Я доложу Малахову об этом случае. Кроме агентов АПГ, заниматься такими делами - экспериментировать с кодирантами - некому. Вполне возможно, у них там база. Кстати, сколько у нас по статистике кодирантов?
        - Больше пятидесяти тысяч только тех, кто ничего не помнит. Плюс ещё столько же временно терявших память.
        - Вот чем надо заниматься. Это действует система закладки программ. Твоя команда должна приложить все усилия для декодирования «забывантов». Получено «добро» сверху. Их к чему-то готовят. К чему?
        - К всемирной революции, - пошутил Афанасий.
        - Она уже произошла, грядет нечто новое и более кардинальное. Возникла и ещё одна проблема.
        - Китайские тайконавты?
        - О китайцах мы тоже поговорим, как только «Русь» вернётся на Землю. Допросим экипаж, выясним детали.
        - Допросим?
        - Не придирайся к словам. И твоим сенсам работа найдётся. Сдаётся мне, китайцы случайно наткнулись на лунную базу АПГ. Жди вызова к Папе.
        Афанасий коротко сказал:
        - Жду.
        Папой в «конторе» называли директора ФСБ.
        Заработало воображение. После коротких раздумий Афанасий помчался в Центр, расположенный в тихом особняке, в старом парке, и развил бурную деятельность, в результате которой стали известны подробности трагедии на Луне.
        Во-первых, пришла секретная информация по Управлению от сотрудников «конторы», обеспечивающих безопасность Российского Космического Агентства. Действия тайконавтов были признаны правильными, а провал их корабля в подлунные пустоты оценен случайным событием, какие происходят чрезвычайно редко. Место посадки «Шэнь Чжоу-20» было хорошо изучено с помощью телескопов и локаторов и не насторожило селенологов ни одним параметром. Точно так же здесь мог провалиться и любой другой корабль, американский или российский, вздумай его командир сесть точно в эту же точку Моря Кризисов.
        Во-вторых, пришли данные от тех специалистов, которые беседовали с экипажем
«Руси». Бортинженер российского корабля Михаил Астахов, спускавшийся в провал и благополучно вернувшийся обратно на борт «Руси», утверждал, что видел какие-то искусственные сооружения и геометрически правильные формы пещеры и стен. Из его слов можно было сделать вывод, что китайский модуль продавил крышу какого-то древнего города или технического объекта, принадлежащего обитателям Луны. Однако доказать этот вывод было нельзя, особенно после того как в место посадки китайского лунника грохнулся метеорит.
        В-третьих, Афанасий собрал группу сенсов в составе четырёх человек, поставил задачу «интраскопировать» Луну в районе Моря Кризисов и получил однозначный ответ:
«Там что-то есть!»
        Правда, конкретных деталей подземного убежища экстрасенсы не разглядели, но сошлись во мнении, что в районе посадки китайского корабля располагается некий энергетический артефакт, вызывающий у сенсов странные ощущения.
        - Бездна, - выразил свои ощущения экстрасенс Джокер. - Очень древняя, очень необычная, с нечеловеческими запахами.
        - Если это подземный город, - добавил Петяй, - то не наш.
        - Подлунный, - уточнил Афанасий.
        - Ну, подлунный.
        - Что значит - не наш?
        - Его строили не люди.
        - А кто? Американцы?
        - Очень смешно.
        - Вообще объект очень похож на базу, но не человеческую.
        - Кто её взорвал?
        Экстрасенсы переглянулись.
        - Не мы, - хмуро пошутил Крист.
        Написав отчёт «о прослушивании Луны», Афанасий доложил о своих выводах начальнику Управления «Т» и позвонил Роману:
        - Ты Луной не занимался?
        - Нет, - озадаченно ответил Волков. - А надо?
        - Хорошо бы посмотреть на Море Кризисов с наших позиций.
        - Вернусь вечером с тренировки и посмотрю. Больше ничего не скажешь?
        - Пока нет, верстаю программу на полгода, будет и тебе работа. Если, конечно, тебя это заинтересует.
        - Меня в данный момент интересует поведение кавказца.
        - Обратись к Варсонофию, расскажи ему обо всём, это в компетенции аналитиков
«Триэн».
        - Ладно, - после паузы ответил Роман.
        Разговор закончился.
        Афанасий кивнул сам себе: он вполне понимал экстрасенса, от которого ушла жена. Они теперь находились в равном положении и отвлечься от личных проблем могли только с помощью напряжённой работы.
        На следующий день его ждали две встречи.
        Первая - с начальником Т-Управления, вторая - с Олегом Харитоновичем.
        Генерал вызвал его в Управление к двенадцати часам дня, и Афанасий получил задание для Центра: обеспечить на своём уровне безопасность нефтяной платформы в Северном Ледовитом океане, обладающей собственным ядерным реактором.
        Несмотря на благополучно завершившийся делёж океана между государствами, чьи берега выходили в арктические воды: Россия, Норвегия, Дания, Канада и Соединённые Штаты, - борьба за его ресурсы продолжалась, доходило до стычек между военными кораблями, охранявшими государственные акватории, и на успехи соседей все смотрели с завистью и подозрением. Лишь Россия к этому моменту имела шельфовые танкеры и новые ледоколы, поэтому её успехи в строительстве нефтяных установок обсуждались на всех уровнях и могли спровоцировать американцев (да и «мирных» канадцев) на любые «подвиги».
        Начальник Т-Управления был, как всегда, лаконичен и грубоват.
        - Сороковой градус северной широты и восемьдесят пятый градус восточной долготы, - сказал он. - Склон котловины Нансена.
        - Это же Арктика, - хмыкнул Афанасий.
        - А я вам не предлагаю отпуск на южных морях, - сухо оборвал его генерал.
        Об информационном обеспечении задания он не обмолвился ни словом, что означало: подчинённые должны были сами позаботиться об изучении места предполагаемого действия. А поскольку о Северном Ледовитом океане и о нефтяных платформах Афанасий имел самые общие представления, ему предстояло лично заняться сбором данных, изучить все детали операции и организовать работу бригады сенсов на самой платформе.
        Афанасий прикинул, хватит ли ему времени на поиск нужных баз данных, и сожалеюще цокнул языком. У него было всего три с половиной дня на все процедуры, включая перелёт, что означало: надо браться за дело немедленно и напрягать память, чтобы запомнить всё для выполнения задания.
        Вторая встреча - с координатором «Триэн» произошла вечером в квартире Афанасия.
        После того как Вьюгин обнаружил у себя дома целую систему «жучков», встроенных в детали интерьера, он каждый день проверял квартиру с помощью микроволнового сканера ДВГ, разработанного в недрах российских военных лабораторий и получившего у специалистов меткое прозвище «дамвглаз». Сканер был способен определить любое передающее или записывающее сигнал устройство, в том числе созданное на базе нанотехнологий.
        Однако с момента ухода Лики, а точнее, с момента задержания её подруги Симы, в квартире Афанасия никто не появлялся, кроме Олега Харитоновича, а он каким-то образом сканировал квартиру (не иначе - «третьим глазом») и вести разговоры не боялся даже на самые секретные темы.
        Когда Афанасий заикнулся о разговоре с Романом Волковым, Малахов остановил полковника:
        - Я знаю, наши люди уже анализируют ситуацию. Ты лучше скажи: на концерты ходишь?
        Афанасий, перестав помешивать ложечкой зелёный чай, недоумённо посмотрел на гостя.
        - На какие?
        - Где поют, - усмехнулся Олег Харитонович, также берясь за чашку.
        - А-а… нет, некогда. Раньше ходил, Лика таскала по театрам, теперь изредка телик включаю.
        - Кого-нибудь из певцов знаешь?
        - Лично?
        - Необязательно.
        - Молодых или зрелых?
        - Да любых.
        - Я человек старой закалки, мне нравятся песни Лозы, Лепса, Носкова, не говоря уж об Антонове, дай бог ему здоровья, как говорится.
        - Тебе не кажется, что кто-то намеренно принижает возможности одарённых певцов?
        - Что имеется в виду? - пробормотал Афанасий озадаченно.
        - Могу назвать с десяток талантливых исполнителей, творчество которых искажено либо опущено до состояния низкопробной попсы. Ты наверняка слышал песни Серова, Леонтьева, Меладзе, Преснякова.
        - Конечно, это же практически классика. У них не всё ровно, но поют они…
        - Вот! - поднял вверх палец Малахов. - Не всё ровно! Большинство их песен - пусты как воздушные шарики и немелодичны! Они могли бы вызывать у слушателей гораздо больше позитивных эмоций, организовывать целые системы д о б - р о г о восприятия. Понимаешь? А вместо этого их завывания вызывают совсем другие чувства, вплоть до агрессивных.
        - Ну, я не думал…
        - Причина же в том, что позитивные эмоции никак не устраивают «пастухов» человечества. Они питаются энергией другой части спектра, которая начинается с равнодушия и заканчивается злобой и ненавистью.
        - Не знаю, - качнул головой Афанасий. - Я действительно не анализировал песни в таком ракурсе. Каким образом можно организовать подобный контроль?
        - Да элементарно. АПГ работает на Земле сотни, если не тысячи лет и учитывает все происходящие в обществе процессы. Кстати, именно поэтому эмиссары Ассоциации занимают такие важные посты в социуме, как программаторы СМИ, телевидения, радиовещания, комментаторы, критики, культурные деятели.
        - Министры…
        - И министры, полковник. Кстати, и в России министр образования и науки - их ставленник, а возможно, и сам Поводырь. Но это к слову. Казалось бы, институт президентства - мощнейшая структура, которую невозможно поколебать. Президенты руководят государствами, транснациональными корпорациями, выстраивают внешнюю и внутреннюю политику, держат экономику и распределяют ресурсы. Так?
        - Наверно.
        - А на самом деле в л а с т ь постепенно перетекает в другие ёмкости, к тем, кто заправляет умами и формирует общественное мнение. Это видно даже по росту демонстраций недовольных своим положением мигрантов. Слышал, что творится в Германии, Франции, Италии? Вообще в Европе?
        - «Чёрные бунты».
        - Верно. Европа наводнена пришельцами с юга, и общество превращается в бездумную толпу, которой легко управлять. Но вернёмся к России. Хочу дать задание.
        - Я уже получил задание, - вздохнул Афанасий.
        - По работе?
        - Надо срочно готовить группу в Арктику, в Северном Ледовитом океане скоро состоится запуск первой нефтяной платформы.
        - Ничего, наше задание проще и не требует мгновенного вмешательства. Хотя не менее важно. О комиссии по лженауке слышал?
        - В комиссии работает один из экспертов «конторы».
        - Необходимо взять под контроль её деятельность. Несмотря на кое-какие положительные дела, результат работы комиссии исключительно негативный! Закрываются абсолютно новые научные направления, замалчиваются перспективные труды талантливых самоучек и изобретателей, местные и федеральные власти отказывают финансировать проекты, которые потом вдруг реализуются за рубежом. Дальше терпеть такое положение просто преступно, страдает не отдельный человек, страдает Россия.
        - У меня нет полномочий заниматься другими… проектами.
        - Войнович в курсе, он поможет.
        Афанасий помолчал, переваривая поступившую вводную. Заниматься комиссией по лженауке ему не хотелось, тем более что он не знал, каким образом сможет на неё повлиять Центр психофизических исследований. Но и отказываться от задания координатора он не имел права.
        - Хорошо.
        - И ещё о системе развлечений. Пора тебе задуматься, кто её инициирует и ради чего.
        - Это важно?
        Олег Харитонович пососал дольку лимона, проглотил, не жуя.
        - Ты не представляешь, насколько важно. Это простейший способ установить контроль над людьми. По сути система развлечений - один из базовых элементов глобального контроля за человечеством.
        - Есть и другие?
        - Множество. Главное - поддерживать пустоту в головах, отучать от умственной деятельности, а для этого всё годится: ухудшение качества образования, подавление технического творчества, стимулирование низменных потребностей, эпатирование публики, эмоциональное насилование, шквал секса, переписывание истории и многое другое. Что делают, к примеру, средства массовой информации?
        - Средства массовой дезинформации.
        - В точку.
        - Врут?
        - Верно. Но главное - переключают сознание взрослого населения от решения социальных проблем на второстепенные вопросы. А что делает реклама?
        - Тоже врёт.
        - Отвлекает сознание людей, подчиняет его слоганам типа «бери от жизни всё». В сфере развлечений появилась новая система, которую никто из государственных деятелей не стремится понять. А система между тем продолжает развиваться, порождая художников, делающих натюрморты из замученных животных или скульптуры из фекалий. Возникли целые музеи и центры этого нового «искусства», в Москве их уже более двух десятков. Перечислять дерьмо, бурлящее в недрах нашего опускающегося на дно потребительского общества, бессмысленно. К чему это я тебе вещаю? К тому, чтобы ты понял: это не проявление свободы, как нам вдалбливают в головы правоведы и правозащитники. Это проявление с в о б о д ы р а с п у- щ е н н о с т и, ведущей в пропасть послушное рабское стадо.
        Афанасий тоже взялся за ломтик лимона.
        Олег Харитонович пригляделся к его ставшему задумчивым лицу.
        - В вашей «конторе» не говорят о таких вещах?
        - Мы инструмент решения проблем, а не школа. Нам выдают задания, мы их выполняем. Хотя кое о чём говорят, высшим офицерам даже читают лекции по психологии социума.
        - Значит, и в вашей епархии что-то меняется, пусть и медленно. О вреде существующей системы экзаменов вам ничего не сообщали?
        - Нет.
        - Сам-то как думаешь, зачем нужны экзамены?
        - Для контроля успеваемости, - не сразу нашёл ответ Афанасий, сбитый с толку. - Надо же проверить, знает человек пройденную тему или нет.
        - Верно, но лишь отчасти. Экзамены нужны «пастухам» для того, чтобы отслеживать, в какой степени контролируется сознание и мышление детей. Вот почему всё чаще в средствах массовой… гм, гм, дезинформации появляются материалы о необходимости чипизации людей, детей - в первую очередь. Да ради «благой» цели - контроля их здоровья, самочувствия и занятости. Но это - предпосылки самого настоящего т о т а л ь н о г о контроля за человечеством! Чипы имплантированы уже миллионам людей, но целью является вживление чипов всем и каждому.
        Свело челюсти, и Афанасий проглотил дольку лимона.
        Малахов взял ещё одну.
        - Не ломай голову, зачем я затронул эту тему. Всё, о чём я сказал, инициируется Поводырями через обычных людей. Ты, как офицер ФСБ, должен знать о таких вещах в первую очередь. Уверен, среди сотрудников «конторы» немало агентов АПГ, надо уметь вычислять их и…
        - Давить!
        - Перепрограммировать, как мы сделали это с Феллером. Собирай информацию, я хочу привлечь тебя к проблемам молодёжного досуга и обучения. Возможно даже, ты станешь модератором. В настоящее время мы анализируем состояние дел в эскорт-агентствах и салонах красоты, системе модных подиумов.
        - А это зачем? - не понял Афанасий.
        Олег Харитонович укоризненно покачал головой.
        - Детские вопросы полковнику ФСБ задавать не пристало. Что такое элитные эскорт-агентства? Красивые девочки сопровождают бизнесменов и больших начальников на деловые встречи и за рубеж. Так?
        - Вы тоже задаёте… вопросы.
        - Нет, дорогой мой. Очень красивые и п о р о- д и с т ы е, прошу прощения за термин, девочки сопровождают уродов! Или нелюдей, что одно и то же. А потом исчезают. Хочешь статистику? В настоящий момент в России только официально зарегистрировано сто сорок тысяч пропавших без вести молодых людей, в большинстве своём - девушек. Из них красавиц - около сорока процентов. И очень много погибших. Одна умерла от передозировки наркотика, вторая выпрыгнула из окна…
        - Как Сима, - пробормотал Афанасий.
        - Третья бросилась под поезд метро, четвёртая под машину. Соображаешь, о чём речь?
        Афанасий осоловело сморщился.
        - Чушь какая-то! Вы хотите сказать, что их специально… убивают?
        - Точного ответа нет, но существует предположение, основанное на фактах, что качественный генофонд русского народа уничтожается намеренно. Либо через алкоголь и наркотики, либо с помощью оглупляющих программ ТВ, либо физически, если другие методы не помогают и где-то намечается созревание очагов красоты, ума и силы. Займёшься?
        Афанасий помолчал, с силой потёр лоб ладонью.
        Последние события в Греции и на территории России, в Северодвинске и Углегорске, показали, что эмиссары фантастической Ассоциации Поводырей Галактики вполне материальны и что «Триэн» действительно сражается с реальным противником. Но одно дело - служить отчизне на посту сотрудника Федеральной службы безопасности, другое - переходить в состояние борца с невидимыми пришельцами на уровне, который раньше даже в голову не приходил. Во всяком случае Афанасий пока до конца не осознал важность этого решения. Мешал уклад жизни, мешали инструкции службы, вошедшие в плоть и кровь, полученные знания, мнения окружающих о «зелёных человечках» и собственное отношение к фантастике. Если бы ни встреча с Романом Волковым, а через него с руководителями «Триэн», Афанасий вряд ли когда-нибудь поверил в масштаб противостояния сил, проявленных на Земле. Но главное, что он сомневался в реальном существовании «ползучего» захвата власти.
        И всё ещё казалось, что этими делами должен заниматься кто-то другой.
        Олег Харитонович понял его молчание.
        - Трудно, понимаю, но если не мы, то кто? У нас впервые появился шанс крупно поколебать позиции АПГ, и этим надо непременно воспользоваться.
        Афанасий непонимающе глянул на собеседника.
        - Вы взяли кого-то… из Поводырей?
        - Ну, до Поводырей добраться пока не удаётся, хотя кое-кого из них мы вычислили. Скоро возьмёмся за нашего российского, удобно устроившегося в кресле министра образования. Нет, я имею в виду твоего приятеля Волкова.
        Афанасий продолжал смотреть непонимающе, и Олег Харитонович добавил:
        - Его возможности очень высоки, выше, чем у любого из нас. Возможно даже, они сравнимы с кондициями Поводырей. Надо их просто отточить, вытащить, как говорится, из ножен. С его помощью мы намереваемся выйти на главную базу АПГ на Земле и ещё дальше, в центр управления самой АПГ.
        Афанасий хмыкнул.
        - Это невозможно.
        - Почему нет? Есть только одна проблема: Роман не родился воином, хотя ему и интересна наша деятельность. Его надо постоянно стимулировать, иначе он быстро перегорает и успокаивается.
        - От него ушла жена.
        - Я знаю. Это не радует, ибо поддержка любимой женщины даёт очень много.
        - Потеря заставляет напрягаться. Иногда она даёт результат, который ждёшь годами.
        Олег Харитонович раздвинул губы в улыбке.
        - Это из собственного опыта?
        Усмехнулся и Афанасий.
        - Из чужого. Я наблюдателен.
        - Нелишнее качество для сотрудника «конторы».
        - А для вашего сотрудника?
        - Тем более. Но мне пора. Запишу на диск кое-какую интересную информацию по конкурсам красоты разного уровня и передам. Думаю, это заставит тебя задуматься.
        - Мне послезавтра надо быть в Арктике.
        - Мы не торопимся, звони, если понадобится помощь. Наши люди живут и на Крайнем Севере.
        Олег Харитонович откланялся, а Афанасий занялся изучением материалов по новому заданию. Спать он лёг далеко за полночь. Зато хорошо запомнил географические данные по всему маршруту следования от Москвы до самой платформы, а также узнал все особенности океана в месте её установки и технические характеристики самой конструкции.
        Утром двадцать шестого июля спецгруппа Центра в составе семи человек была готова к путешествию в Арктику.
        Афанасий взял с собой заместителя, майора Эрика Шаймиева, четверых экстрасенсов, проверенных в деле: Джокера, Криста, Зюму и Зяблика, - и квартирьера Тараса Двигуненко, игравшего также роль сотрудника, обеспечивающего безопасность группы. Двигуненко пришёл в ФСБ из спорта, будучи классным борцом-вольником, мастером спорта международного класса, чемпионом Европы в среднем весе, и уже зарекомендовал себя с самой лучшей стороны.
        После короткого инструктажа группа села в микроавтобус, который к двенадцати часам дня доставил всех на военный аэродром в Кубинке.
        Здесь всё было стандартно: часовое ожидание, посадка в самолёт через спецтерминал, размещение группы в грузовом отсеке бывшего бомбардировщика «Белый лебедь» («Ту-160»). Кроме команды Вьюгина, пассажиров не оказалось, хотя отсек был заполнен синими контейнерами всего на треть, и в нём можно было разместить ещё два десятка человек.
        Взлетели в начале второго.
        - Что в программе? - задал необязательный вопрос суетливый, остроносый, небольшого роста Зяблик.
        - Вино, коньяк, девочки, - пошутил черноволосый Крист.
        - Девочки у меня давно выпали из программы, - отмахнулся Зяблик. - Знаешь, сколько мне лет?
        - Неужели сто?
        - Почти угадал - восемьдесят один.
        Все с интересом и недоверием посмотрели на коллегу, перевели взгляды на Афанасия, севшего к окну с плаком[Плак - планшет-компьютер.] .
        - Правда, командир? - спросил Крист.
        - Правда, - кивнул Шаймиев. - Хотя это секретные сведения.
        - Предлагаю всем поспать, - сказал Афанасий. - Лететь долго, а отдыхать не придётся вовсе.
        - А коньяк?
        - На обратном пути, - пообещал Шаймиев.
        Вскоре все угомонились, затем кто-то взялся за книгу, кто-то приник к иллюминатору, кто-то действительно заснул. Экстрасенсы давно привыкли к командировкам в разные концы России и не ворчали, как прежде, о слишком частых сборах. Они были энтузиастами своего необычного ремесла и верили, что вершат благие дела.
        Полторы тысячи километров от Москвы до Нарьян-Мара самолёт преодолел за один час сорок минут. Сели в аэропорту без десяти минут три.
        Нарьян-Мар, с ненецкого - Красный город, располагался за Полярным кругом, в низовьях Печоры, в ста десяти километрах от побережья Баренцева моря. Но сам город пассажирам «Белого лебедя» рассмотреть не удалось, помешали облака.
        Аэропорт принадлежал Министерству обороны России, хотя на нём садились и гражданские самолёты, а когда отремонтировали взлётно-посадочную полосу, он стал обслуживать и крупные среднемагистральные воздушные суда. Во всяком случае «Белый лебедь» - бывший сверхзвуковой бомбардировщик сел здесь нормально.
        В аэропорту группа провела больше часа: выгружались, ждали сопровождающего, добирались до следующего транспортного борта, которым оказался новейший скоростной вертолёт «Ми-Х1», или «Беркут», способный развивать скорость до семисот километров в час. На такой «вертушке» подчинённые Афанасия ещё не летали, поэтому с любопытством начали рассматривать хищные обводы чуда российской авиатехники, выглядевшего как огромная клювастая птица.
        - Да, научились делать у нас такие машины! - заключил осмотр Крист.
        - Всегда умели, - возразил ему Зяблик. - Вспомни «Ка-52» «Аллигатор». Даже у амеров подобных не было.
        - По-моему, его сделали всего в одном экземпляре.
        - Какое-то время так и было, - согласился Шаймиев, спец по военной технике, в прошлом - лётчик. - Только в начале века «Аллигаторы» стали поступать в войска. Потом пошли «Ночные охотники» - «Ми двадцать восьмые» и «тридцать четвёртые». Это вы просто современных «вертушек» не видели. Сейчас испытывается машина, которая вберёт в себя все новейшие технологии, «Касатка» называется. Скорость - до девятисот, вооружение - как у штурмовика, маневренность - не снилась ни одному забугорному конструктору. Плюс незаметность, плюс малошумность, плюс исключительная живучесть. Да, командир?
        - Садитесь, - коротко приказал Афанасий.
        Расселись в тесной кабине «Беркута» с трудом, так как в ней уже лежали какие-то тюки и ящики.
        Взлетели в половине пятого. Следующим пунктом пересадки являлся остров Южный из архипелага Новая Земля. Затем группа должна была пересесть на другой вертолёт и добраться до острова Визе в Баренцевом море, откуда её должен был забрать вертолёт, принадлежащий концерну «Газпром» и обслуживающий непосредственно строящуюся платформу.
        Солнце торчало над горизонтом слева по курсу, но не садилось. За Полярным кругом царил долгий арктический день, и нужно было привыкать к постоянству света днём и ночью.
        Вертолёт пересёк береговую линию. Впереди распахнулась безбрежная ширь Баренцева моря, вызывающая ассоциации гофрированного листа из свинца и стали. Вдали мелькнула нефтяная вышка, похожая на игрушечную.
        - Что-то измельчали задания, - проворчал Джокер, провожая вышку глазами. - Раньше посерьёзней дела делались.
        - Ты о чём? - поинтересовался Шаймиев.
        - Нас вызывали на гораздо более важные мероприятия: спуск на воду атомного подводного крейсера в Северодвинске, старт нового космического корабля под Углегорском. А тут какая-то фитюлька - нефтяная вышка.
        - Ну, это ты зря, - не согласился майор. - Платформа - огромное сооружение, а главное - опасное. Вспомни аварию на платформе в Мексиканском заливе в две тысячи десятом году. Она затонула после пожара в апреле, нефть удалось остановить в сентябре, а нефтяное пятно нейтрализовали только в следующем году.
        - Это была экологическая катастрофа, - кивнул Зяблик. - Ещё и сейчас экосистема залива не восстановлена полностью, я читал.
        - Так что если кто грохнет нашу вышку… - начал Крист.
        - Понял, - вздохнул Зяблик. - Мало не покажется. Кстати, командир, а почему с нами не летит этот супермен, Волков?
        - Ты что-то имеешь против него? - прищурился Шаймиев.
        - Да нет, нормальный мужик.
        - Он в резерве, - сказал Афанасий.
        Разговор иссяк.
        Вертолёт нёсся над блещущим, как рябое зеркало, морем всё быстрее, будто пытался обогнать солнце, но оно упорно висело на краю воды, забирая правее, и не собиралось прятаться за горбом Земли.
        Новая Земля показалась на горизонте через два с лишним часа.
        Вертолёт зашёл на остров Южный с юга, поэтому его пассажиры не увидели пролив Маточкин Шар, отделявший остров Южный от Северного.
        Сели на военном аэродроме Амдерма-2, расположенном рядом с посёлком Рогачёво, успев заметить строительные краны на берегу Большой Губы, где было уже почти завершено строительство нефтяного порта. Флора острова не радовала разнообразием даже летом, так как росли здесь в основном мхи, лишайники и северные травы, да изредка глаз цеплялся за островки ивы ползучей и карликовой берёзы, спрятавшиеся от ветра в низинках. Температура воздуха на аэродроме держалась у отметки плюс два градуса по Цельсию, из-за чего пришлось натягивать на себя северные костюмы «Урс», которыми снабдили группу экипировщики.

«Беркут» улетел.
        - Поужинать бы, - сказал теплолюбивый Зяблик, застёгивая куртку на все кнопки и молнии.
        - Взлетим - поужинаем сухим пайком, - пообещал Афанасий.
        Они добрались до синих домиков аэродромного комплекса, Шаймиев заскочил в один из них, несколько минут отсутствовал, затем появился в сопровождении сурового бородача в куртке «Аляска», с капюшоном.
        - Идёмте, - сказал тот коротко.
        Пришлось переть пешком до старенького «Ми-8», сиротливо стоявшего в двух сотнях метров от вышки управления полётами.
        - Ну и колымага, - презрительно выпятил губы Крист.
        - Да уж, не «Беркут», - отозвался Зяблик.
        Бородач никак не отреагировал на их реплики. Поговорил с пилотами, обнаруженными в кабине, бросил два слова: счастливого полёта, - и удалился.
        Крист хотел что-то сказать в адрес предложенного транспортного средства, но посмотрел на каменное лицо Афанасия и удержался. Спросил у одного из пилотов, судя по всему - ненца:
        - Давно летаете?
        - Давно, однако, - показал своеобразную улыбку пилот. - Трисадь пять лет.
        - Стаж хороший, - поразился Зяблик. - А «вертушке» сколько лет?
        - Стока ж, однако. Хоросая масына, не падала.
        Экстрасенсы переглянулись.
        Шаймиев засмеялся, похлопал Зяблика по плечу и полез в грузовой отсек вертолёта.
        Расселись, взлетели.
        Афанасий расслабился. Пока всё шло хорошо, без сбоев и напрягов, хотя чем дальше на север забирался отряд, тем больше щемило сердце. И чувству этому он никак не мог подобрать название. Это был не страх: он не боялся северных широт, хотя и не любил бескрайние снежные поля и ледяные торосы. Но и безрадостным, неуютным, недобрым его ощущение не было тоже. Оно рождалось ожиданием неизвестности, поиском негатива, лежащего в основе задания, и этим давило на психику, заставляло жить будущими заботами.
        - Ужинаем? - спросил Шаймиев.
        Афанасий очнулся, кивнул.
        Достали банки с консервами: тушёной свининой, курятиной, говядиной, салатами. Открыли сгущёнку. Термос с горячим чаем был один на всех, поэтому досталось каждому всего лишь по полкружки.
        После ужина задремали, убаюканные ровным лопотанием винтов. Смотреть в общем-то было не на что, под вертолётом распростиралась свинцовая морская гладь, на которой изредка возникали чёрточки кораблей.
        До острова Визе долетели за полтора часа.
        Остров представлял собой плоскую глинисто-песчаную нашлёпку на воде, на которой росли только лишайники да ягель. По сути, это был кусочек тундры, занесённый на край света невероятным ухищрением природы. Максимальная высота его холмов едва достигала двадцати семи метров над уровнем моря. Температура же и летом не превышала минус трёх-четырёх градусов.
        На острове располагалась гидрометеорологическая полярная станция, одна из самых северных в мире. Возле неё и сел вертолёт, подняв тучу снежной пыли: на острове лежал снег.
        Группа высадилась.
        - Интересно, а дальше кто нас повезёт? - полюбопытствовал Крист. - Никого не видать.
        Афанасий добрался до жилого домика станции, где его встретили три полярника, нёсшие свою скучную с виду службу. Они были малоразговорчивы, похожи друг на друга, как братья, - бородками и усами, и никакого интереса к гостям не проявили.
        - Была вчера «вертушка», - сказал кряжистый плотный начальник станции, имя которого Афанасий тут же забыл. - Не знаю, кого она ждала, но улетела два часа назад.
        Афанасий оглянулся на вошедшего следом Шаймиева:
        - Эрик, задержи нашу старушку.
        Майор убежал.
        - Горючка у вас есть? - спросил Афанасий.
        - Есть, но самим нужна.
        - У меня карт-бланш на доставку груза. Нам необходимо быть в пункте назначения через двенадцать часов.
        - А куда вы летите? - повернулся к нему начальник станции, в то время как его коллеги увлечённо играли в какую-то компьютерную «стрелялку».
        - Лучше бы вам этого не знать, - усмехнулся Афанасий. - Скажу только, что мы решаем очень важную государственную задачу, поэтому просим помочь.
        - Много горючки надо?
        - Долететь до острова Ушакова.
        - Две бочки, если туда и обратно. Ладно, ужмёмся, запросим базу. На кого сослаться, если что?
        - На Минобороны, - сказал Афанасий.
        - Понятно.
        Вошёл Шаймиев.
        - Всё в порядке, Вова согласен.
        Афанасий не сразу понял, что речь идёт о первом пилоте «Ми-8».
        - Вова?
        - У него так в паспорте: Вова Эльгытгын.
        - Попроси парней, чтобы помогли погрузить горючку. - Афанасий пожал руку начальнику станции. - Спасибо за понимание.
        - Не останетесь отдохнуть?
        - Нет времени. У вас есть связь с коллегами на острове Ушакова?
        - Ни разу не контактировали, но можем попробовать.
        Афанасий заколебался, решая в уме, стоит или нет запрашивать станцию на Ушакове, потом отказался от этой идеи.
        - Всех благ!
        Он вернулся к вертолёту. Экстрасенсы уже загрузили бочки с горючим в отсек и расположились в брюхе винтокрылой машины. Они даже завели спор, суть которого осталась Афанасию непонятной. Речь шла о какой-то «ахаратной медитации».
        - Взлетаем, - сказал он в ответ на взгляд Тараса Двигуненко.
        Тот пробрался в кабину к пилотам, и вертолёт зашевелил лопастями, напрягся, тяжеловесно поднялся в воздух.
        Остров Визе ушёл вниз, и снова под брюхом вертолёта засверкала под лучами низкого солнца великая спина стылого Северного моря.
        По «нормальному» поясному времени европейской территории России было уже одиннадцать часов вечера, и на Москву опустилась ночь. Однако в Арктике всё ещё был день, солнце переместилось ближе к северу и светило теперь в глаза пилотам. Лететь было трудно. По совету Афанасия Двигуненко вернулся в кабину вертолёта, включил географический навигатор. Пилот Вова знал дорогу к острову Ушакова, но не возражал, чтобы его контролировали.
        Пассажиры уснули.
        Афанасий сам чувствовал, что засыпает, попытался бороться, потом махнул рукой и перестал. Делать всё равно было нечего, а смотреть в иллюминаторы на лист сморщенного металла, каким казалось море, не хотелось.
        Проснулся он от прикосновения.
        - Прилетели, - сказал Двигуненко, глыбой нависший над полковником.
        Афанасий протёр глаза кулаками, посмотрел в иллюминатор.
        Остров Ушакова был невелик, весь покрыт льдом и снегом, и обнаружить его даже с небольшой высоты было нелегко.
        Афанасий вспомнил детали, изученные им дома.
        Остров был открыт в тысяча девятьсот тридцать пятом году экспедицией на ледоколе
«Садко» и назван в честь великого мореплавателя и флотоводца Фёдора Фёдоровича Ушакова. На острове также располагалась полярная станция «Садко», работавшая с пятьдесят четвёртого года до середины восьмидесятых и вновь открытая в две тысячи четырнадцатом.
        Вертолёт приземлился в сотне метров от двух ярко-жёлтых домиков станции, подняв снежную метель. Ни корабля, ни другого летающего судна в окрестностях острова не было видно, и Афанасий с угрюмой неуверенностью подумал, что как бы не пришлось и дальше, до платформы, лететь на «Ми-8», ресурс которого давно опустился к нулю. Если не ниже.
        Группу не ждали.
        Когда пассажиры вертолёта вылезли из его чрева, ёжась от пронизывающего ветра, к ним подошли двое полярников в одинаковых северных костюмах с откинутыми капюшонами. Один был сед и стар, с коричневым задубевшим лицом, второй юн и безус, хотя тёмный северный загар тронул и его лицо.
        - Какими судьбами? - подал руку первым старик. - Фёдор Кузьмич, начальник станции. Это Жека.
        Юноша с раскрасневшимися под ветром щеками стеснительно кивнул.
        - Нас должны были забрать с… э-э… - проговорил Афанасий.
        - С «хоботка на линзе»? - прищурился Фёдор Кузьмич.
        - Как?
        Начальник станции посмотрел на хохотнувшего спутника.
        - Вы летите на платформу, не так ли? Мы называем её «хоботком на линзе». Вышку ставили на нефтяной линзе, там глубина океана самая маленькая, нет километра.
        - Занятное название. У вас нет, случайно, связи с… э-э, «хоботком»?
        - Почему нет, есть, постоянно новостями делимся. К нам они частенько прилетают, забирают людей, которые добираются с материка, как и вы. Пойдёмте в дом, поговорим. Мы уже легли, распорядок дня у нас как на суше: отбой в одиннадцать, подъём в восемь утра (Жека хмыкнул, Фёдор Кузьмич посмотрел на него строго), если только молодёжь не балуется Интернетом. Cвязь с берегом у нас постоянная, через спутник.
        Экстрасенсы гурьбой двинулись к домикам станции, возле которых стояла решетчатая вышка непонятного назначения, дизель, вездеход на огромных шаровидных колёсах и огороженные цистерны.
        В самом большом домике, сделанном по финским проектам, где собственно жили и работали обитатели станции (один из них, как выяснилось, спал) и где стояла аппаратура для контроля территории острова, было тепло.
        Фёдор Кузьмич включил комплекс связи (вышка оказалась антенной и она же могла играть роль маяка при надобности), быстро вызвонил какого-то Сергеича:
        - Тут прилетели с Большой земли, говорят, их должны забрать ваши ребята.
        - Семь человек, - отозвался Сергеич. - Старший - Вьюгин.
        Фёдор Кузьмич посмотрел на Афанасия. Тот показал ему своё удостоверение.
        - Полковник, надо же! - уважительно протянул начальник станции. - У нас таких гостей отродясь не было.
        - Генералы прилетали на Шмидта, - вставил слово Жека.
        - С острова Шмидта до «хоботка» ближе, - кивнул Фёдор Кузьмич. - От нас - сто сорок километров, от них - сто пять. В основном начальство через Шмидта летит.
        - Сколько ждать?
        Фёдор Кузьмич повторил вопрос микрофону.
        - Завтра утром, часов в семь будет борт, - пообещал Сергеич. - Ждите.
        - Располагайтесь, - развёл руками хозяин станции. - Тесновато у нас, конечное дело, однако не в поле же на снегу спать.
        - Весело, - буркнул Джокер.
        - Ничего, не баре, разместимся, - ответил ему молчаливый степенный Зюма.
        Мнение Зюмы поставило точку в неначавшейся дискуссии по поводу тесноты и грядущих неудобств. К счастью, станция имела нормальный туалет с подогревающимся полом, и это обстоятельство примирило привыкших к иным условиям бытия экстрасенсов с действительностью.
        В двенадцать часов ночи (с тусклым солнцем, ползущим от Северного полюса к востоку) легли спать. Все получили спальники и расположились на полу главного помещения станции и в спальне. Хозяева не предлагали свои койки гостям, да они в этом и не нуждались. Жизнь выкидывала с ними и не такие фокусы.
        Афанасий сходил с Двигуненко к «Ми-8», поблагодарил пилота Вову и его коллегу, и те, обрадованные возможностью вернуться домой, кинулись к своей машине, связанной с ними нитью судьбы.
        Вертолёт улетел. Стало тихо, но ненадолго: кто-то плеснул хвостом в море, закричали чайки.
        - Живут и здесь, - кивнул на них Двигуненко. - Ничто их не берёт, никакие холода, никакие ветра.
        - Может, и нам придётся переселяться сюда когда-нибудь, - ответил Афанасий задумчиво. - Север - это наше всё: и прошлое, и будущее.
        Тарас посмотрел на него удивлённо, однако возражать не стал.
        Они вернулись в домик станции и вскоре уснули.
        Вертолёт с платформы прилетел за гостями с Большой земли в шесть часов сорок минут условного утра.
        Афанасий поднял всех в шесть, поэтому группа успела привести себя в порядок и попить чаю.
        На сей раз винтокрылая машина, украшенная сине-красными полосами и эмблемой
«Газпрома», была гораздо новей и комфортабельней, нежели «Ми-8».
        - «Коршун», - сказал Шаймиев с ноткой уважения в голосе. - «Ка-226». Классная машина. Мне на таком летать не приходилось.
        Пилотов было два. Один из них выбрался из кабины, побеседовал в сторонке с Фёдором Кузьмичом и вернулся. Второй в это время показал Афанасию пассажирский салон, и отряд расположился в удобных креслах, с интересом обозревая интерьер салона.
        Взлетел «Коршун» быстро, упруго, не обращая внимания на увеличение взлётного веса, набрал приличную высоту.
        Остров Ушакова ухнул вниз и исчез, растворился на свинцово-сером фоне моря.
        Летели всего ничего. Уже через полчаса на горизонте показалась остренькая шпилька, превратилась в тростинку, в карандаш, в башенку буровой вышки, и вертолёт буквально спикировал на платформу, так что пассажиры едва успели её рассмотреть.
        Больше всего «хоботок на линзе» напоминал крепость с зубчатыми краями - для противостояния айсбергам и ледяным полям. Издали его действительно можно было принять за крепость или старинный дредноут, у которого вместо пушек имелись трубы, цилиндрические ёмкости, баки, мостки и стеллажи. Афанасий, изучив технические характеристики платформы ещё дома, знал, что сооружение проектировали в ЦКБ
«Кристалл», а строили на верфях Калининграда, поэтому она была «насквозь своя», отечественная, хотя и не уступала ни в чём зарубежным аналогам. Для южных морей обычно платформы подвешивали на толстые трубы, намертво укреплённые в морском грунте. Эта конструкция представляла собой плавучее основание с натяжным якорным креплением. Для того ему и понадобились острые «крепостные» зубцы - чтобы льды не могли повредить обшивку платформы и буровую вышку.
        Мелькнули пристыкованные к платформе с разных сторон корабли: один - похожий на большой буксир, второй - военный.
        Вертолёт сделал полукруг и сел точно в центр нарисованного круга на специальной площадке, похожей на мишень.
        Пассажиры, восхищённые мастерством пилотов, полезли наружу.
        Группу встретил моложавый мужчина в бело-синем северном комбинезоне с меховым капюшоном.
        Афанасий полез за удостоверением, но встречающий не стал проверять документы.
        - Полковник Вьюгин?
        - Так точно, - ответил Афанасий.
        - Миленкович Кирилл Силантьевич, начальник пусконаладочной смены. Нас предупредили о прибытии экспертов. Места у нас мало, ещё иностранцы прилетят, поэтому вас придётся селить в один кубрик. Надеюсь, ненадолго.
        - До пуска, - подтвердил Афанасий. - Попробуем уместиться. Как насчёт минимальных удобств?
        - О, не беспокойтесь, у нас развёрнута специальная бытовая система безотходного цикла, биотуалеты, биодуш и так далее. В кубрике всё есть. С чего начнёте?
        - Расположимся, попьём кофейку, если найдётся.
        - Кухня у нас отличная, всё нормально.
        - Дадите нам полчаса?
        - Разумеется, как скажете. Сейчас пришлю проводника, он покажет вам кубрик, столовую, кафе и всё остальное. Самостоятельно по платформе передвигаться не рекомендую, наладочные работы ещё не закончились, буровая уже гонит грязь, вот-вот пойдёт нефть.
        Миленкович кивнул и скрылся в переплетении стеллажей и лестниц.
        Мимо прошли пилоты «Коршуна». Гости остались одни. Откуда-то доносились звуки работы механизмов, человеческие голоса, но самих людей видно не было.
        - Охраны не вижу, - заметил Двигуненко.
        - Есть тут охрана, не волнуйся, - проворчал Джокер. - Телекамера прямо на нас смотрит. Да и сторожевик слева под бортом стоит.
        - Холодно, - поёжился Зяблик, натягивая капюшон.
        - Минус пять и ветер.
        Появился молодой парень в таком же «Урсе», что и его начальник. Глаза у него были сонные.
        - Идёмте, кубрик на втором ярусе.
        Прибывшие, озираясь, спустились по металлической лестнице на этаж ниже, миновали решетчатое ограждение большого проёма и вышли к белой, пластиковой на вид стене с дверью и красной надписью на ней: «Гостиница».
        - Ребята шутят, - виновато покосился сопровождающий на Афанасия.
        - Нормально.
        Кубрик, выделенный гостям, оказался вместительным, хотя и рассчитан был на троих.
        - Мы здесь не задержимся, - сказал Афанасий в ответ на красноречивый взгляд Джокера. - Ночь продержимся, а после пуска улетим.
        Побросав свои сумки в угол кубрика, группа проверила качество местного биотуалета, умылась, после чего проводник повёл её в блок питания.
        На завтрак ушло полчаса.
        Вместе с прилетевшими завтракали нешумные молодые парни в оранжево-синих спецовках и две девушки, с любопытством поглядывающие на бледнолицых москвичей.
        - Хорошо кормят, - оценил меню Крист.
        С ним согласились все. Кормили работавших на буровой людей действительно хорошо, вкусно и сытно. Особенно понравилась москвичам рисовая каша, которую они едали в столице редко.
        Напились настоящего - не растворимого - кофе, повеселели.
        - Теперь можно и подремать минуток шестьсот, - пошутил Зяблик.
        - Дома будешь дремать, - встал первым из-за стола Шаймиев. - Пошли изучать натуру.
        Проводник по имени Гоша (Крист спросил, как его зовут) с готовностью поднялся из-за стола. Он тоже решил позавтракать.
        Вышли на верхнюю палубу платформы.
        - Что вам показать?
        - Всё, - лаконично сказал Афанасий.
        - Где реактор? - поинтересовался Зюма.
        - Внизу, под котельной, отдельный блок.
        - Давайте пройдёмся сначала по верху, - сказал Афанасий. - Покажите нам главные узлы платформы, причалы, оборудование, реактор посмотрим в последнюю очередь.
        - Хорошо, тогда начнём с вышки. - Гоша направился к центру платформы, тыкая рукой во все стороны. - Это буровое сооружение, вышка, мостки, лебёдка, кранблок. Дальше - двигатели, буровые насосы…
        Через час осмотр платформы закончился.
        Гости впервые увидели, как выглядят в реальности манифольды (нефтегазовая арматура), дроссели, вертлюги (блоки, связывающие долото и тали), а также оборудование для очистки бурового раствора, котельная, склад ГСМ и реактор, снабжающий платформу электроэнергией.
        Впрочем, непосредственно в зону реактора «экспертов» не пустили, у них не было на это разрешения. Да этого и не требовалось, экстрасенсам достаточно было посмотреть на легко встраиваемый в любую конструкцию модуль реактора, представляющий по сути судно, способное самостоятельно передвигаться по морю.
        - Это всё, - сказал Гоша, когда группа снова поднялась к вертолётной площадке. - Вопросы есть?
        - Как платформа охраняется? - спросил Джокер.
        Во время экскурсии они много раз встречали работающих наладчиков и монтажников оборудования и буровых рабочих в оранжево-синих робах, но ни одного охранника так и не увидели.
        - Сторожевик так и будет стоять здесь всё время? - кивнул Зяблик на военный корабль, на палубе которого не было видно ни одного матроса.
        - Это малый противолодочный корабль «Севастополец».
        - Не вижу разницы.
        - Охрана есть, - расплылся в улыбке Гоша. - Но об этом вам лучше поговорить с начальством. Мы не имеем права разглашать.
        - Спасибо за лекцию, - сказал Афанасий. - Мы теперь сами погуляем.
        - Лучше бы вы не гуляли без сопровождения. - Гоша помялся, не решаясь задать какой-то мучивший его вопрос. - Мне сказали, что вы эксперты.
        - И что?
        - По какому оборудованию? Я понял, что платформа для вас, что для селёдки телевизор.
        Экстрасенсы переглянулись.
        - Мы эксперты по общепсихосферным манипулятивным системам, - серьёзно сказал Шаймиев.
        - А-а… - Гоша почесал в затылке. - Тогда понятно. Так я пойду доложу Кириллу Силантьевичу?
        - Без возражений.
        Проводник ссыпался по лесенке куда-то в недра первой палубы.
        - Ну-ка повтори, в какой области науки мы эксперты? - хмыкнул Крист.
        - В области общепсихосферных манипуляций, - повторил слова майора Джокер.
        - И как это вяжется с нефтяной платформой?
        - А пусть теперь думает, что мы тут делаем.
        - Отставить ёрничество, - сказал Афанасий. - Вы всё видели. Что скажете?
        - Надо просканировать, - буркнул Зюма.
        - Я ничего подозрительного не заметил, - пожал плечами Крист.
        - Здесь сплошное железо, - пожаловался Зяблик, плохо сканируется.
        - Откуда ждать удара, если кому-то взбредёт в голову взорвать платформу?
        - Разве что снизу, - высказал свое мнение Джокер, - из-под воды.
        - Подводная лодка? Её враз засекут пограничники. Диверсанты-камикадзе?
        - Сюда хрен кто доплывёт с островов, - покачал головой Зюма.
        - А обученные дельфины или косатки?
        - Да кому это надо, торпедировать платформу касатками? - удивился Зяблик.
        - Дай бог, чтобы никому, - жёстко сказал Афанасий. - Но мы должны предусмотреть все варианты, даже если они и кажутся кому-нибудь дурацкими. Идите в кубрик, работайте по своим методикам.
        - А ты? - спросил Джокер.
        Афанасий заметил яркий костюм Кирилла Силантьевича.
        - Я потолкую с начальником смены. Майор, проводи.
        Шаймиев махнул рукой экстрасенсам, направился к лестнице. Члены группы потянулись за ним, косясь на море и на появившиеся на горизонте облака.
        Двигуненко взглядом спросил у командира, что ему делать.
        - Постереги кубрик, - сказал ему Афанасий. - Чтобы никто им не помешал.
        Тарас ушёл вслед за остальными.
        На палубу взобрался Кирилл Силантьевич.
        - Ну как, осмотрелись?
        - Всё отлично, приступаем к работе.
        - А что собираетесь делать конкретно, если не секрет?
        - Изучать психосферу, - усмехнулся Афанасий, вспомнив фразу Шаймиева. - Сколько людей сейчас работает на платформе?
        - В смене тридцать человек, работаем по шесть часов. Но это ещё не штатное расписание, чисто наладочное, предпусковое. Вообще численность экипажа буровой - сто двадцать человек, по сорок в смене, каждая будет работать по четыре часа через восемь.
        - Я имею в виду, сколько людей на платформе в данный момент.
        - Этого я не знаю. Наших - около сотни, и ваших человек десять.
        - Кого вы имеете в виду - «ваших»?
        - Ну как же, - ухмыльнулся Кирилл Силантьевич, - разве вы не из безопасности?
        Афанасий сдержал ответную улыбку. На платформу перед запуском действительно могли пропустить только специалистов с соответствующими допусками и чекистов.
        - Советую на эту тему не распространяться.
        - Я понимаю.
        - Пограничники давно здесь стоят?
        - «Севастополец» пришёл вчера, до этого «Бора» дежурил, ракетный катер на воздушной подушке. Сколько пробудет этот, не знаю. «Балкер» - наше судно, привозит материалы и готовые конструкции. Корабли автономны, и экипажи на платформу не высаживаются.
        - Металлодетекторного контроля у вас нет?
        - Зачем? Мы же не аэропорт. На берегу знают, кого сюда посылают.
        - Что ж, спасибо за приём.
        Афанасий кивнул, и начальник смены убежал, мгновенно переключившись на решение своих проблем. Заботы чекистов ему были непонятны.
        На вертолёт спикировал альбатрос.
        Афанасий проводил его взглядом, прошёлся вдоль ограждения взлётно-посадочной площадки, прислушиваясь к своим ощущениям, и ему вдруг показалось, что кто-то посмотрел на него из глубин океана, изучающе и недобро.
        - Чёрт побери! - медленно процедил он сквозь зубы, чувствуя холодок, пробежавший по спине.

5
        Тренировки сделали своё дело.
        Роман и раньше считал себя очень спокойным и уравновешенным человеком, а научившись управлять словом, согласно инструкциям ФАГа, и телом - на основе рекомендаций интуитивной системы боя, и вовсе перешёл в
«созерцательно-безмятежное» состояние, которое отнюдь не характеризовало его как флегматика или меланхолика. Просто он научился реагировать на движение вокруг, а в глобальном смысле - на вызовы социума, до того, как это отмечало сознание, то есть на инстинктивно-подсознательном уровне.
        После того как на его глазах кодирант (кавказец на джипе) выполнил заложенную в него программу, Роман начал искать в Пскове зоны «негативной энергии» и обнаружил две довольно внушительные аномалии. Одна располагалась на территории филармонии, вторая пряталась возле прудов на Спортивной площади. В глубь зон Роман проникать мысленным взором побоялся, но на всякий случай доложил о своих открытиях модератору.
        - Да, есть такие подозрения, - сказал ему Варсонофий. - Филармонию возглавляет Юлиан Припечко, известный в городе хореограф. Он масон и не скрывает этого, потому что чувствует себя абсолютно вольготно. Начальник милиции Пскова - его кум. Вполне возможно, Припечко является эмиссаром АПГ. А Спортивная площадь давно находится под нашим наблюдением. В спортзале работает известный Клуб единоборств, который посещают все бандиты города и охранники местных чиновников. Кстати, «Форд Мондео», который ты засёк недавно, принадлежит охране Клуба.
        - Тогда это «шестёрки» местного отделения АПГ.
        - Мы ими занимаемся. Послушай-ка, Роман, ты ведь действительно целитель, Харитоныч мне рассказывал, не посмотришь коленку моей дочуры? Болит она у неё, спать не даёт.
        - Она не жаловалась, - осторожно сказал Роман.
        - Зачем ей тебе жаловаться? Она никому не жалуется, даже матери, не приучена жаловаться. Да только вижу я, мучается бедная. Уже и прихрамывать начала, платья перестала надевать, только брюки.
        - Пусть приходит, посмотрю. Девочка она симпатичная, а красота, к сожалению, всегда требует жертв.
        - Мне об этом можешь не говорить. Юнька работает в рекрутерском агентстве, такое порассказывала. Девчонки ищут работу, многие согласны на всё, лишь бы устроиться получше, повыгодней, вот и продают красоту свою природную. К слову о красоте. Слышал формулу? Тезис первый: красота требует жертв. Тезис второй: красота спасёт мир. Вывод: спасение мира потребует жертв.
        Роман улыбнулся.
        - Вы умеете читать мысли.
        - Только свои, да и то со словарём, - пошутил Варсонофий невесело. - Значит, и ты слышал это юмористическое высказывание. Хотя в главном оно справедливо: спасение мира действительно потребует жертв. Так посмотришь дочку?
        - В любое время.
        Этот разговор состоялся утром в среду, а в четверг вечером Юна сама встретила его у дома, когда Роман возвращался с очередной тренировки у Вохи.
        - Добрый вечер, Роман Евлампиевич. Патер сказал, что разговаривал с вами и вы согласились посмотреть моё колено. Это правда?
        Вопрос прозвучал с подвохом, поэтому Роман на всякий случай сурово свёл брови.
        - Я могу посмотреть состояние колена и предложить лечение.
        Юна фыркнула.
        - У вас такое лицо, будто вы чиновник нашего Заксобрания.
        Он оттаял.
        - Чиновником никогда не был. А почему - патер, а не отец или папа?
        - Он часто критикует инглингов, глава которых называет себя патером Дыем, вот я и остужаю его, патером зову. Папа вообще резкий человек, поэтому у него много недоброжелателей.
        - У хороших и прямых людей всегда много недоброжелателей. Значит, ты инглингов приветствуешь?
        Брови-крылья Юны взлетели к вискам.
        - За что их приветствовать? У них на одно слово правды находятся два кривых и неверных. Мы долго так стоять будем?
        - Идём, - спохватился Роман.
        Они вошли в подъезд.
        - Я только переоденусь - и к вам.
        Роман проводил соседку взглядом: действительно, как он раньше не замечал, что она носит только брючные костюмы? - открыл дверь, сдерживая поднявшееся в душе волнение. Быстро переоделся в домашнее: футболка, шорты, тапки, - и открыл на звонок.
        Впервые в жизни он увидел Юну в халате.
        Фигура у девушки была скорее спортивная, чем женственная, и всё же она была очень мила и привлекательна, и лишь шрамы на левом колене, чуть увеличенном и болезненном (он сразу это заметил), портили ногу, хотя и не до неприязни.
        - Вот! - вызывающе сказала она, выдвигая вперёд колено, ожидая от него какой-то нехорошей мимики.
        - Вижу, - кивнул он. - Присядь.
        Она села на диван. Он расположился на стуле напротив.
        - Повреждён мениск.
        - Удалён.
        - Часть осталась, развился артроз, соединительная ткань заполняет мыщелки.
        - Короче, можно вылечить ногу без операции? Мне предлагают полностью заменить сустав.
        - Иннервация затруднена, от того и боли, - закончил он, раздумывая, что ответить девушке, смотревшей на него с надеждой… и обожанием, чего уж там, эмоции так и прыгают бесенятами в глазах. - Кофе будешь?
        - Вы не ответили на вопрос.
        Роману очень хотелось ответить Юне положительно, сказать, что он способен восстановить колено без операции, однако хвастовство удалось усмирить.
        - Я попробую.
        - Когда?
        - Дай подумать. Кофе будешь? Или чай?
        - Кефир есть? Я на ночь не ем и не пью, но кефир можно.
        - На твоей фигуре еда вряд ли скажется отрицательно в любое время суток.
        - Спасибо за комплимент, - фыркнула она.
        - Могу предложить ещё берёзовый сок.
        - Ой, давайте!
        Он улыбнулся её непосредственности, принёс чашку берёзового сока.
        - Пей и садись поудобней.
        Юна взглядом поблагодарила хозяина, с удовольствием выпила полчашки. Судя по всему, никакими комплексами она не страдала, вела себя очень дружелюбно и естественно, что Роман всегда ценил в людях.
        Мысленно погладив красивое бедро девушки, он устроил её ногу параллельно полу, чтобы она опиралась лодыжкой на стульчик, принялся массировать колено, включив внутренний психофизический «прожектор».
        - Щекотно, - проговорила она, с любопытством наблюдая, что он делает.
        Роман не ответил.
        Колено Юны на его мысленном «экране» засветилось разными оттенками багрового и коричневого цвета. Преобладали грязновато-коричневые, с зелеными струями, цвета, в местах, где начался абсцесс. Зажившие раны в местах, куда проникали хирургические инструменты (она пережила две лапароскопические операции и две - с разрезом тканей), выделились алыми прожилками. Энергетическая матрица колена была сильно нарушена, циркуляция энергопотоков от лодыжки к бедру отсутствовала.
        - Что вы делаете? - спросила Юна, округляя глаза.
        Край халатика соскользнул, открывая бедро больше, чем нужно, но она не замечала.
        - Больно? - замер он.
        - Нет… странно… дрожит всё…
        - Потерпи.
        Он продолжил массаж, «выпрямляя» полевые каналы. Грязноватые цветовые оттенки биосвечения начали исчезать, сменились оранжевыми и золотистыми.
        - Горячо как!
        Включилась костная «энерголиния», зажигающая омертвевшие участки костной ткани. Зашевелился тоненький остаток хряща мениска, получив вдруг поток энергии.
        - Ой, щекотно! А здесь - больно…
        - Пройдёт, потерпи немного.
        Во все стороны от колена брызнули серые струйки инвалидных свечений, создающих предпосылки для образования костных наростов, основы артроза. Роман наметил программу циркуляции меридиональных энерголиний по ноге, чтобы процесс не останавливался, и отнял руки от колена. Выпрямился.
        - Пока всё. Сиди так.
        Он вымыл руки, умылся, вытерся, вернулся в комнату.
        Сияющий взгляд Юны сказал ему, что она думает.
        - Если бы вы знали, как приятно! Кажется, что колено кипит! Или что внутри бегают муравьи.
        - Пусть бегают, это идёт процесс распада мёртвых тканей. Какое-то время тебе придётся поменьше ходить, пока не нарастёт мениск. Нужен гель-бальзам «Окопник на бодяге», будешь втирать его в колено по утрам и вечерам, и нужен восстанавливающий синовиальную жидкость препарат на основе хондроитина - терафлекс или артропил. Пить тоже по утрам и вечерам. У меня, к сожалению, этих вещей нет.
        - Патер купит. - Юна всё ещё продолжала прислушиваться к своим ощущениям. - Колено кипит как вулкан! Горячо, щекотно, непривычно так.
        - За ночь успокоится.
        - А у вас остаться нельзя?
        Взгляды их скрестились.
        Роман сдался первым, косо глянул на фоторамочку с портретом Даниэлы, стоявшую на столе.
        Юна тоже посмотрел на фото.
        - Сестра?
        - Давай помогу дойти до квартиры. На ногу лучше не наступать, чтобы не нарушить процесс.
        В глазах девушки мелькнула тень грусти.
        - Ладно, я поняла, обопрусь на плечо.
        - Я донесу.
        Он осторожно поднял девушку, обхватившую его за шею руками, понёс из квартиры, чувствуя возбуждающее тепло её тела. От Юны пахло травами и жасмином, и хотелось ощущать эти запахи всегда.
        Дверь квартиры девушки открыл сам Варсонофий. Поднял брови.
        - Что случилось?
        - Ничего, па, всё нормально, мне рекомендовано лежать и на ногу не наступить. А тебе надо в аптеку.
        Взгляд Варсонофия прояснился.
        - Получилось?
        - Всё будет в порядке. - Роман передал дочь соседу. - Она расскажет. Будем надеяться, что я разбудил нужные центры самолечения. Через пару дней станет видно.
        - Век не забуду! - пообещал Варсонофий.
        Юна вдруг спрыгнула с его рук на здоровую ногу, поцеловала Романа в глаз и снова забралась отцу на руки.
        - Это задаток.
        Он пробормотал: спокойной ночи, - вышел, унося в душе зовущий, обещающий, невыразимо нежный взгляд девушки. А уже у себя в квартире подумал, что добром это не кончится.
        Даниэла на фотографии тоже была согласна с его выводом.
        Какое-то время он приходил в себя, пил чай с вареньем, размышлял о смысле жизни, потом решительно пресёк фантазии и уселся в кресло, вспомнив свою идею просканировать не только Псков, но и всю Россию, чтобы выявить «трупные пятна», то есть места воздействия чужеродных психотехник.
        Геннадий Евгеньевич пытался научить его мыслить по четырёхуровневой схеме: тактическое мышление - мышление комбинациями ходов, стратегическое - мышление позициями фигур, гиперстратегическое мышление - комбинациями позиций фигур и мультистратегическое - мышление комплексами комбинаций, - и Роман старался теперь везде применять этот метод. Хотя третий и тем более четвёртый элементы схемы давались ему с трудом. А точнее - пока не давались вовсе, за очень редким исключением.
        Для определения центров воздействия на психосферу страны необходимо было расширить собственное восприятие на мультистратегическом уровне. В связи с этим он начал настраивать свою психику в таком частотном диапазоне (не вполне понимая смысл термина), чтобы чувствовать-видеть одновременно всю территорию России.
        Как работает его внутренний анализатор, Роман не знал. Обычно решение приходило как бы само собой, и он начинал в и д е т ь невидимое без каких-либо усилий. Но в данном случае «обнять Россию» целиком не удалось. Ментальное зрение включилось на миг и отключилось, так что он ничего не успел понять. А голова потом ещё долго вибрировала и гудела, как колокол, по которому ударили билом.
        Однако переключение сканирующего пси-потока на Псков не разочаровало. Он снова увидел «трупные пятна» на теле города - зоны тёмного влияния, вобравшие в себя негативные эмоциональные поля, и даже смог соотнести отдельные очаги темноты с городскими объектами. Два из них он запомнил: здание на углу улицы Гоголя и Октябрьского проспекта и здание в Ботаническом саду.
        Выйдя из состояния п р о с в е т л е н и я, Роман немного отдохнул, запоминая ориентиры проявившихся неблагополучных мест Пскова, и решил в следующий раз рассмотреть их досконально. Захотелось разобраться, почему они так сильно влияют на психику, заставляя душу сжиматься и искать защиту у интеллекта.
        На следующий день он зашёл к соседям специально, справиться, как себя чувствует пациентка после «операции».
        Варсонофий отсутствовал, дверь квартиры открыла его жена Нина Александровна, совсем не похожая на свою дочь. Роман даже иногда ловил себя на мысли, что Юна - приёмная дочь Солнышкиных.
        - Добрый день, как Юна?
        - Сидит за компьютером, - махнула рукой очень строгая с виду хозяйка. - Вася на работе, сходил в аптеку и ушёл, а она с утра за клавиатуру. Говорит, работать можно и не выходя из дома. Да вы проходите, не стесняйтесь.
        Романа провели в комнату Юны.
        Девушка действительно сидела перед объёмным дисплеем в том же халатике, в каком вчера приходила к нему, и печатала на клавиатуре письмо. Нога, которую лечил Роман, лежала выпрямленная на стуле, колено было обмотано тёплым шарфом. В комнате девушки вился неуловимый приятный аромат чистого женского тела, пробивающийся сквозь знакомые запахи трав и жасмина.
        - Ой, Роман Евлампиевич! - попыталась она встать, мгновенно оценивая его взгляд, но ни капельки не смущаясь.
        - Сиди, сиди, - остановил он её, коснувшись плеча и буквально ощутив проскочившую между ладонью и плечом искру. - Как самочувствие?
        - Замечательно! В колене ворошатся муравейчики, так приятно! И коленка такая горячая!
        - Дай-ка посмотрю.
        Юна с готовностью размотала шарф.
        Колено выглядело, как и прежде, хотя шрамы на нём побледнели, а само оно покраснело. Обычно краснота сопровождает воспаление, но Роман был уверен, что в данном случае это следствие восстановительного процесса, запущенного им через волновую матрицу девушки.
        Он положил ладонь на колено девушки, не обращая внимания на её странный - ожидающий и неуверенный одновременно взгляд, легонько помассировал горячее колено, передавая мысленно-волевое л а ж е н и е, структурирующее энергопотоки в ноге.
        - Как сейчас?
        - Внутри река течёт… снизу вверх… щекотно… хочется бегать!
        - Бегать ещё рано. Смазываешь колено окопником?
        - Утром смазывала.
        - К вечеру можно будет ходить с палочкой, с утра начнёшь приседать. Окопник втирать три раза в день. Терафлекс пить два раза в день.
        - Да, патер… папа принёс. Ты… вы зайдёте ещё?
        Он встретил взгляд Юны: глаза большие, тёплые, и плавятся в них такие восторженные т о к и, что становится не по себе.
        - Зайду.
        Глаза девушки засияли ярче.
        - Буду ждать.
        Роман вышел из комнаты, предупредил Нину Александровну, что будет контролировать состояние пациентки, и, пока добирался до автобуса, приводил в порядок разбежавшиеся мысли и чувства. Он не имел права отвечать Юне тем же, веря, что Даниэла может вернуться и жизнь его холостяцкая изменится.
        Занятия с преподавателем ФАГа прошли, как всегда, очень информативно и насыщенно. Снова речь зашла о четырёхуровневом мышлении, позволяющем анализировать проблемы гораздо быстрее, а главное - решать сразу две, а то и три задачи одновременно. Потом Роман вспомнил передачу по ТВЦ, в которой поднимались острые вопросы современности, и Геннадий Евгеньевич сказал с грустью:
        - Современный образ жизни, преподносимый как единственно возможный всеми СМИ и социальными институтами, является лишь всеохватывающим и бессодержательным туманом, окутывающим коллективное бессознательное нашего народа и сознание молодёжи. Чем ты занимаешься в свободное время?
        - Читаю, - ответил, подумав, Роман. - Изредка отдыхаю на природе, музыку слушаю.
        - А молодёжь в большинстве своём «отрывается по полной», то есть кормится в фастфуде, пьёт пепси и быстрорастворимый кофе, слушает зомбирующие тексты
«говорильщиков» песен, поклоняется культу знаменитостей, изрекающих несусветные банальности. Где программы, несущие знания и творческие призывы?
        - Я где-то читал о программах Славянских союзов и Общин.
        - Их так мало, что не стоит на них надеяться. К тому же их давят агенты АПГ, не дают жить нормально. Что в результате? Всё вывернуто наизнанку. Доктора калечат здоровье, юристы - справедливость, университеты - знания, правительства калечат свободу, средства массовой информации - новости, а рабская религия калечит духовность. Причём не в масштабах одной страны, в масштабах всего мира. Ты можешь найти хотя бы один институт, не калечащий что-нибудь?
        Роман помолчал.
        - Народ.
        Геннадий Евгеньевич рассмеялся.
        - Ну, разве что. Народ трудно искалечить, особенно если у него есть иммунитет против лжи и наглости, а если нет…
        - В таком случае мы сражаемся с ветряными мельницами.
        - Мы сражаемся с «пастухами» человечества, а это другая категория противостояния духовного мира и бездуховного. Потенциально мы превосходим противника, несмотря на его колоссальные способности, однако наши возможности пока не реализованы. Как враг, так и мы вынуждены скрывать свои карты, потому что в их руках все ресурсы, все рычаги, формирующие общественное мнение. Приведу лишь один пример: шесть лет назад известнейший режиссёр снял фильм о Великой Отечественной войне, в надежде показать её внутреннюю суть, всё, что происходило, достаточно б л и з к о к истине. Фильм получился тяжёлый, но оптимистичный, обличающий зверства фашизма, мощный и правдивый. Но агенты АПГ так повернули общественное мнение, что только ленивый не пинал режиссёра.
        Роман промолчал. В кино он не ходил, хотя и знал, о ком идёт речь.
        Расстались они с преподавателем ФАГа дружески, вполне понимая друг друга.
        Шёл уже десятый час вечера, солнце опустилось за городские дома, по улицам протянулись длинные тени. Погода по-прежнему радовала теплом и свежестью. Хотя, с другой стороны, свежесть можно было воспринимать как относительное явление: количество автотранспорта в Пскове было намного меньше московского, где по чьему-то меткому выражению «машина, по сути, уже превратилась в недвижимость».
        Возле подъезда тусовалась какая-то молодёжная компания: четверо юнцов в невообразимой расцветки хламидах и штанах, двое постарше, стриженые, в безрукавках, обнажающих наколки на плечах, и один парень с гитарой. В другое время Роман не обратил бы на компанию никакого внимания, мало ли сколько таких бродит по улицам. Однако интуиция вдруг потянула его за ухо, он насторожился и мгновенно оценил перегородившую подход к подъезду молодёжь.
        Ждали именно его! А отступать по факту было уже поздно, да и не хотелось. Впрочем, не хотелось и конфликтовать, так как убеждённости в том, что он справится с этой командой, не было. Хотя почему бы и не попробовать? Чем не тренировка, да ещё в условиях, «приближённых к боевым»?
        Программа о т р а б о т к и условий предстоящего сражения включилась сама собой.
        Мозги компании не были отягощены интеллектом (кто их послал и зачем, хотелось бы узнать), но вполне поддавались прямому пси-давлению и должны были реагировать на контуры ложного узнавания. В этом Роман убедился, как только начал упреждающее о т в а ж и в а н и е, что соответствовало вполне конкретной психологической нейтрализации хулиганствующих отморозков.
        - Санчо, ты? - обрадовался Роман, стремительно подходя к парням, и хлопнул по плечу самого здорового из компании (у того действительно было выколото на плече имя Санчо). - Какая встреча! (Добавить жест, захватить сознание, сделать провал в памяти.) Ты вчера здорово набрался! (Это видно по красным глазам, спутанной энергетике и по запаху изо рта.) А кто это с тобой? (Удар по психике всех присутствующих, введение в транс.) А-а, Тиша (имя произнёс сам Санчо, одними губами), здорово! Хорошо выглядишь. - Роман пожал потную руку второго здоровяка в безрукавке. - Говорят, ты начисто проигрался в казино? Сочувствую. (В глубинах сознания этого дуболома долг торчит как гвоздь, и ещё вопрос - где взять деньги.) Ничего, отыграешься! (Ухмылки на лицах, удивлённые взгляды, ошеломление в глазах, неуверенность. Это хорошо, однако надо расширить психопаузу, ловить настроение.) А это кто? (Родик, выговорили губы Санчо, полностью подчинившегося воле Романа.) Родик? Привет! - Роман тряхнул локоть парня (что же это у них руки-то у всех потные?). - Как дела? (Добавить гипнотекста: я свой, всё в порядке, все очарованы,
хорошая погода, пиво ждёт, девочки, и вот вам шаблон: действуйте!) Ну, всё, я побежал, всем привет. Санчо, позвони.
        Все расступились.
        Пять шагов до двери подъезда. Сзади молчание. Сдавленный голос:
        - Санёк, откуда он тебя знает?
        Подъезд обнял прохладой и тишиной.
        Блин, кто их послал сюда, с какой целью? Может, он ошибся и ждали не его? Или, к примеру, хотели чуть-чуть припугнуть безволосого дядьку, чтобы денег отстегнул? Или это ухажёры Юны, сподобившиеся устроить мордобой новому хахалю? Кстати, надо спросить, есть у неё такие приятели или нет. Или, что намного хуже, его таки решили прощупать местные АПГ-контролёры?
        Роман открыл дверь, закрыл за собой, прислушался не столько к шуму во дворе, сколько к ментальному фону.
        Нет, не похоже на контролёров. Фон не пронизывали потоки ярости или злобы, как бывает, когда противнику удаётся ускользнуть. Для этой компании он не являлся врагом, он был объектом изучения и предупреждения. А предупредить его могли только на бытовом уровне: типа, не лезь к нашим девчонкам, козёл! Рога обломаем!
        Он медленно переоделся, размышляя над странной встречей. Покачал головой. Что-то здесь было не так, но что именно, прояснить пока было нельзя.
        Гадство, только этого не хватало! А с другой стороны - классный тренинг в реальных условиях. Он ведь справился? Поднялся выше обыкновенного мордобоя? Не нарушил спокойствия души? Как говорил Олег Харитонович? Не следует терять три вещи: честь, надежду и спокойствие.
        Зазвонил айком:
        - Роман Шмелёв?
        - Слушаю, - отозвался он, не узнавая голоса.
        - Минуту. - В трубке возник глухой шум, тихий перезвон, щелчки, будто кто-то переключал старинный пакетник, затем послышался далёкий негромкий голос Афанасия Вьюгина:
        - Рома, это я. Как дела?
        - Нормально, - ответил Роман, не принадлежа к людям, которые в ответ на вопрос
«как дела?» начинают говорить о делах.
        - Я в Арктике, на краю света.
        - Где?
        - На новой нефтяной платформе, её завтра утром, в десять по Москве, запустят. Прибыл танкер, готов принять первую нефть. Прилетела Еврокомиссия по экологии, пограничники работают, всё под контролем… - Афанасий замолчал.
        - Слушаю, - подождал продолжения Роман.
        - Но мне тревожно, - признался начальник психоцентра.
        - Понятно.
        - Не знаю, что тебе понятно, мне ничего не понятно. Всё проверили, прослушали, просканировали - ну не подобраться к платформе ни с какой стороны! Противолодочный катер ни одну подлодку не пропустит, все люди проверены, а мне почему-то кажется, смотрит на нас из-под воды какая-то зараза и усмехается.
        - Эффект долгого ожидания.
        - Что?
        - Ты предлагаешь мне приехать?
        - Приезжать уже поздно, не успеешь, сможешь пощупать наш район оттуда, из Пскова?
        - Не пробовал. Координаты?
        - Северный Ледовитый океан, сто с лишним километров от острова Шмидта.
        Роман помолчал, представляя глобус.
        - Попытаюсь.
        - Уж попытайся, висв, век буду благодарен. Ты же знаешь, я зря тебя не потревожу.
        - Что говорят сенсы?
        - Конкретно ничего. Платформа чистая, никаких взрывных устройств не обнаружено. Но Джокер чувствует то же, что и я: за нами наблюдают. И это не спутник, не корабль, не самолёт.
        - Как тебе позвонить? По мобиле можно?
        - Можно, я доступен через спутник, уже дал команду на скремблерную проводку.
        - Жди. - Роман выключил телефон, посидел немного в позе лотоса, взвешивая просьбу Афони.
        Вьюгин не относился к рефлексирующим по каждому поводу и без оного личностям. Не был он и экстрасенсом, хотя задатки видящего суть вещей имел и всегда адекватно оценивал своё положение. Если он чувствовал «взгляд из-под воды», значит, пси-атмосфера на платформе была нарушена, кто-то направил на неё извне поток внимания.
        Ладно, попытаемся помочь. Интересно даже, кто наблюдает за платформой, держа её в фокусе пси-полей. Агентура «дружественного государства» или эмиссары АПГ? Кому из них хочется больше, чтобы случилась авария на буровой, способная надолго затормозить экспансию России на Север?
        Роман умылся, сделал себе чаю, нашёл на карте указанный Афоней район. Подумал, что так далеко на Север он не только не забирался, но даже не мечтал об этом.
        Настройка на интерактивную медитацию длилась пару минут.
        На сердце легло спокойствие. Душа или скорее «эфирное тело» воспарило над миром. Точно так же парила душа героя романа Джека Лондона «Смирительная рубашка, или Странник по звёздам». Наверное, Лондон и сам мог л е т а т ь по Вселенной, как эфирный ветер, иначе не сумел бы описать удивительные ощущения героя.
        Роман отогнал ненужные мысли, сосредоточился на цели и стрелой метнулся из тесной псковской квартиры в безбрежный океан света и стылых вод Арктики.
        Нефтяную платформу на водной глади он нашёл быстро, поднялся повыше, в стратосферу, чтобы оценить удобство позиции находящихся над Северным Ледовитым океаном спутников.
        Спутников насчитывалось четыре. Два принадлежали России (от них веяло т е п л о м), два - другим государствам, скорее всего Соединённым Штатам. Но угрозы они не индуцировали, наблюдали за океаном, и всё, передавая картинку в реальном времени далёким операторам в Центрах управления.
        Пролетел самолёт. Но и он не представлял опасности, так как нёс в своём чреве две с лишним сотни пассажиров. Такие самолёты летали здесь часто и должны были отслеживаться радиолокационными системами спутников и земных комплексов.
        Роман поднялся ещё выше, над атмосферой.
        Солнце засияло ярче, здесь его лучи не поглощались воздухом. Мысленному взору человека распахнулся безбрежный космический океан. Но и океан этот не сулил угрозы в адрес изделия рук человеческих - платформы, помещённой в суровый северный район Земли.
        Тогда Роман нырнул к платформе, внимательно просканировал водную толщу в радиусе нескольких километров от неё и почти сразу наткнулся на бесплотное чёрное щупальце ментального и н т е р е с а, протянутое к платформе. Причём - протянутое действительно снизу, из океанских глубин. Щупальце казалось живым, несмотря на всю свою эфемерность, потому что всё время извивалось, как кнут в руках ковбоя, и настороженно смотрело по сторонам невидимыми «глазами».
        Роман вернулся в свой космос (называемый ортодоксами менталом), начал обследовать весь район, но вынужден был снова обратить внимание на щупальце, потому что оно заворочалось сильнее и неожиданно протянуло отросток к «астральному путешественнику», неизвестным образом почуяв его присутствие.
        Роман поспешно накрыл голову (и эфирное тело) зеркальным колпаком.
        На какое-то время это помогло, щупальце занялось своим делом - подсматриванием за платформой. Роман проследил за его извивами, удивляясь их сложности, и обнаружил километрах в тридцати от платформы длинную металлическую трубу. Не понял сначала, что это такое, принял за утонувшую трубу газопровода. Потом услышал внутри трубы живое пыхтение и понял: это подводная лодка! Щупальце входило в неё и поднималось призрачным фонтаном к поверхности океана, вздымаясь ещё выше - в космос!
        - Лодка! - пробормотал Роман вслух. - Контролируется через спутник!
        Пришло о з а р е н и е.
        Неважно, кому принадлежала залёгшая в глубинах океана подводная лодка. Важно, что она могла в нужный момент выпустить торпеду (немагнитную, которую невозможно обнаружить) либо подводного робота, созданного на основе нанотехнологий, и повредить трубу, по которой нефть должна была течь в ёмкости танкера. И даже если катастрофа не произойдёт, какое-то количество нефти всё равно разольётся по акватории океана, а саму буровую придётся долго восстанавливать. Если только платформу не закроют в результате яростных воплей СМИ и радетелей экологии за рубежом.
        Очевидно, на мгновение Роман утратил контроль над собой, хотя уже умел защищаться от пси-стрел операторов класса Арчибальда Феллера. Слишком ошеломляющим было открытие! Щупальце вдруг выстрелило в него ветвистым побегом, и голову потряс колюче-ослепляющий удар: будто её пронзили иглы и шипы крапивы!
        Сознание померкло.
        Роман судорожно натянул на себя зеркальный колпак защитной поляризации, попытался перейти на другой уровень мышления, на третий, на четвёртый, но каждый раз
«крапива» настигала и беспощадно колола и рвала сознание на тающие вихрики боли.
        Спасительная мысль пришла, когда он был уже почти слеп и глух: перенаправить
«щупальце» гипнотической атаки в иной живой объект! И он метнулся из последних сил по Пскову, выискивая мало-мальски подходящий живой организм, обходя эгрегоры человеческих коллективов, пока не наткнулся на звериный эгрегор, не имеющий признаков высокой сознательной деятельности.
        Это был зоопарк.
        Роман слепо пошарил лучом своего «пси-локатора» по вольерам и площадкам зоопарка, налетел на чьё-то огромное тело и нырнул в него как в омут, таща за собой щупальце вражеской злобы. Сбросил «хвост», растворился в довольно большом мозге обладателя массивного тела (кажется, это слон), отключил сознание… и на несколько мгновений пришёл в себя, осознавая, что ему удалось оторваться от ментальной погони. Вокруг качалась и плыла обстановка псковской квартиры.
        Тогда он дотянулся до телефона, с трудом отыскал в меню номер Вьюгина:
        - Афоня…
        - Рома? - отозвался Афанасий с удивлением. - Рад слышать! Что-нибудь удалось?…
        - Молчи! В тридцати километрах… на северо-запад… под водой подлодка… намеревается…
        - Не должно быть никакой там подлодки, пограничники обследовали океан в радиусе…
        - Не перебивай! Подлодка контролируется… лежит на дне давно… хочет пустить торпеду в момент откачки нефти… проверьте…
        - Хорошо, проверим, хотя я сомневаюсь. Что с тобой? Ты заболел? Голос какой-то странный.
        - Меня… подстрелили…
        - Что?!
        - Конец… связи…
        Афоня говорил что-то ещё, но Роман его уже не слышал.
        Перед глазами проявилось чистое встревоженное лицо Юны, губы девушки дрогнули, выговаривая его имя, и он окончательно потерял сознание.
        КОЧЕВНИК

1
        Дождь сыпанул в стекло хрустальной дробью, и Роман очнулся. Повернул голову, глядя на клочок хмурого неба. Перевёл взгляд на висящий на стене календарь. Никто его листочки не переворачивал, но Роман и так знал, что пролежал в постели неделю, и на дворе уже не июль, а начало августа.
        На мгновение вернулось страшное ощущение п о г о н и, пережитое им во время схватки с мысленно-волевым «щупальцем», инициированным мощным пси-оператором, возможно даже - кем-то из Поводырей. Но думать об этом не хотелось, и он переключил внимание на более приятные темы.
        Юна…
        Именно она почувствовала, что ему плохо, растормошила отца, и Варсонофий вовремя заявился к соседу, вытащил его из состояния «расфокусированности» сознания, не позволил сойти с ума, что было вполне вероятно из-за полученной нервной перегрузки.
        Юна… Неужели она его так любит? За что? Они и виделись всего несколько раз, и не встречались наедине, если не учитывать момент лечения колена. Или это как раз тот случай, когда с первого взгляда и навсегда? Сердцу не прикажешь? И как ей объяснить, что у него есть жена Даниэла, проживающая в данный момент отдельно?
        Впрочем, есть ли? Может быть, не зря он задаёт себе этот вопрос?
        Роман закрыл глаза, не ощущая желания напрягаться, вставать и что-то делать. Из этого состояния его вырвал звонок в дверь.
        Мгновенно проснулось сердце, заработало чуть ли не с полной отдачей.
        Неужели Юна?! Так рано? Впрочем, уже восемь, пора вставать.
        Он вскочил, набросил на плечи халат, подошёл к двери… расслабился. Интуиция подсказала, кого он увидит.
        - Доброе утро, - сказал Варсонофий. Лицо у него было хмурое. - Впустишь? Или у тебя кто-то есть?
        Роман молча отступил в сторону.
        Они прошли в комнату, обставленную весьма скромно, если не сказать - бедно. Свою мебель и вещи перевозить Роман из Москвы не стал, а интерьер полученной квартиры был весьма практичен. В комнате умещались кровать, столик с монитором компьютера, два стула, кресло и диванчик. Да на стене висела книжная полка, заставленная медицинской литературой. Телевизор, комод и прочие бытовые излишества отсутствовали. Комната, по сути, являлась и спальней, поскольку квартира была однокомнатной.
        - Пусто у тебя, - сказал Варсонофий, кинув косой взгляд на фотографию Даниэлы.
        Роман пожалел, что не спрятал фото.
        - Я в роскошестве не нуждаюсь.
        - Дело не в роскоши, а в уюте. Создавать его ты не умеешь. Я на минуту заскочил, уезжаем мы.
        - Как уезжаете? - не понял он. - Куда?
        - В Выборг. Эмиссары АПГ начинают догадываться, кто я в иерархии «Триэн», могут спровоцировать нападение. А ты рядом, не ровён час подвернёшься под руку. Так что прощаться давай.
        Роман пожал протянутую руку, покачал головой, не зная, что говорится в таких случаях.
        - Может, ещё обойдётся?
        - Не обойдётся, по-умному работают твари, исключительно талантливо формируют мнение о моём несоответствии занимаемой… - Варсонофий сжал зубы, останавливая себя. - Местное управленческое чиновничество - такая клоака! А ты будь поосторожней, не высовывайся понапрасну, если вычислят, кто ты есть, костей не соберёшь. Кстати, знаешь, что в нашем зоопарке слон сдох?
        Роман пошевелил губами, вспоминая «сброс» преследующего щупальца мыслеволи в голову слона.
        - Отчего сдох?
        - Да кто ж знает, скоропостижно скончался, в минуту. Ну, бывай, пошёл я, не поминай лихом. - Варсонофий пожал локоть соседа. - Юнька хочет заскочить, попрощаться.
        Он вышел.
        Тренькнул айком.
        Роман включил, услышал голос Вьюгина:
        - Привет, висв, как здоровье?
        - Нормально.
        - Береги себя, ты нам нужен здоровым.
        Роман вспомнил разговор с Афанасием, случившийся после того, как его подлечили лекари «Триэн», и он смог ответить на звонок.
        - Спасибо тебе! - поблагодарил полковник. - Нашли мы ту подлодку, отогнали. Гнали так, что команда надолго этот поход запомнит.
        - Как там, на Севере? - спросил Роман.
        - Север красив, но не для меня, я другую природу люблю. Поправляйся, навещу тебя через пару дней.
        Он и вправду приехал тогда в Псков и долго рассказывал о своих впечатлениях от командировки в Арктику. И орден привёз - «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
        - Вот, радуйся, Евсеич расщедрился, выписал как секретному сотруднику. Носить не рекомендую, спросят - за что.
        Тогда Роман не придал награде значения, но после рассмотрел и проникся. Наградами такого уровня похвастать мог далеко не каждый.
        Он кинул взгляд на шкаф в прихожей, где на полке лежала коробочка с орденом. Держать её здесь было опасно, и у него давно зрела мысль отдать орден на хранение дяде Коле Саперавину или деду Митяю.
        Стукнула дверь. На пороге возникла Юна, одетая в джинсовый брючный костюм. В глазах её стояли сомнения, вопросы и тревога.
        - Мы уезжаем.
        - Знаю.
        Два взгляда один в один!
        Чего она хочет? Смотрит - как дразнит. О чём спросит?
        - Можно, я буду звонить?
        - Конечно, что за вопрос.
        - Я не хочу уезжать!
        - Разве отец тебе не объяснил, в чём дело?
        - Объяснил, но я всё равно не хочу! - Она шагнула ближе.
        Роман поймал себя на мысли, что он мог бы заставить её забыть о его существовании. Либо наоборот - броситься в объятия.
        Юна бросилась к нему, обняла, прижалась лицом к груди. Плечи её задрожали.
        Он замер, не зная, что делать, осторожно обнял за плечи.
        - Успокойся, мы же не расстаёмся навеки. Вы переедете, устроитесь на новом месте, ты найдёшь работу, познакомишься с умным парнем…
        - Мне никто не нужен! - еле слышно прошептала она.
        - Ты красивая, добьёшься всего. - Роман послал мыслеволевой приказ у с п о к о и т ь с я. - Верь мне!
        Она вздрогнула, прислушалась к себе, резко отстранилась. Глаза девушки сухо блестели.
        - Никогда больше т а к не делай!
        - Как? - растерялся он.
        - Я чувствую… ты пытаешься меня успокоить. Не надо!
        - Хорошо, не буду, - пообещал он.
        - И я знаю, что она тебя не любит. - Юна бросила взгляд на стол, где всё ещё стояла рамочка с фотографией Даниэлы. - Если бы любила - жила бы здесь. Прощай.
        Она повернулась к двери, но вдруг метнулась назад, поцеловала и исчезла за дверью, так что он ничего не успел сказать. На губах таял жасминный отпечаток поцелуя.
        Лишь позже пришла мысль, что он не спросил, как обстоят дела с коленом девушки, исцелил он его или нет. Хотя, судя по её стремительности, колено её больше не беспокоило.
        Через полчаса на лестничной площадке зазвучали голоса.
        Он открыл дверь.
        Соседи стояли с сумками в руках, все трое: Варсонофий, Нина Александровна и Юна. Оглянулись на него.
        - Я помогу, - пробормотал он.
        - Не надо, мы справимся, - отказался модератор псковского отделения «Триэн». - Взяли только самое лёгкое, через месяц приеду, заберу остальное. Будь здоров.
        - Как нога? - Роман перевёл взгляд на Юну.
        - Спасибо, хорошо, - ответила за неё мать. - Танцует по утрам. Говорит, снова спортом начнёт заниматься.
        Роман окунулся в глаза девушки и словно умылся родниковой водой. Хотя последним ощущением была печаль. Юна не хотела уезжать, а главное - любила его, и ничего с этим поделать было нельзя.
        - До свиданья.
        Семья Солнышкиных потянулась к выходу из подъезда.
        Роман закрыл дверь, прижался к ней спиной, внезапно почувствовав пустоту в груди. Это была потеря, он снова оставался один, и никакие мысленные уговоры «заниматься своими делами» не спасали. Терять никого не хотелось, тем более что он привязался и к Варсонофию, и к Юне. И хотя он знал её всего ничего и никогда не позволял себе думать о ней как о «естественной компенсации одиночества», отъезд девушки ощутимо ударил по сердцу, заставил тосковать и страдать.
        Что-то опустилось сверху на голову как легчайший парашютик одуванчика.
        Он прислушался к себе, ощущая тревогу, и метнулся к шкафу, где висели костюмы, брюки и рубашки. Быстро натянул шорты, футболку, стрелой вылетел за дверь.
        Семья Солнышкиных стояла перед тремя парнями, перегородившими дорогу к машине; Варсонофий водил «Ладу Приору».
        Роман сразу узнал ту самую компанию, которая когда-то пыталась остановить и его. Двое здоровяков с наколками были в тех же безрукавках, парень с гитарой (на этот раз гитары у него не было) держал в руке бейсбольную биту. Не стоило сомневаться, что троица поджидала отъезжающих специально.
        Долетели последние слова, сказанные парнем с битой:
        - Тебя предупреждали? Предупреждали. Ты не внял? Ни в одном глазу. Ну а теперь плати.
        - За что?
        - Цел останешься, - заржал здоровяк по имени Санчо. - И баб твоих не тронем.
        - Эй, мужики, - окликнул их Роман, подходя и вспоминая рекомендации «интуитивки» и
«альфа-форсажки». - Вы не обознались? Санчо, а ты что здесь делаешь?
        Тяжелолицый мордоворот с волосатыми руками набычился.
        - Какого хрена? Я тебя не знаю! Вали отсюда!
        Роман вышел вперёд, формируя стратегию и тактику неизбежного поединка.
        - А мирно не договоримся? Эти люди - мои друзья.
        - Пошёл на…, козёл!
        Роман качнул головой, начиная пси-атаку, посмотрел на парня с битой.
        - Ты тут самый умный (обеспечить резкий выброс норадреналина, пусть голова заболит), задание от кого-то получаешь (парень переменился в лице, глаза расширились, рука задрожала), неужели не понимаешь, что придётся потом в милиции показания давать? Сколько могут впаять за хулиганство?
        Двое в безрукавках оторопело перевели взгляды на своего вожака.
        - Милиция, - хохотнул второй мордоворот, с веснушчатым лицом. - Слышь, Муся? Удостоверение покаж.
        - Так ты сам из милиции? - напористо продолжал Роман, чтобы не упустить инициативу. - Вот так номер! Вылетишь из рядов как пробка из бутылки! (Добавить страху, пусть поджилки трясутся.) В чём дело? Кто тебе приказал бросаться на мирных людей? (Всё-таки прошлый раз они встречали не его, а Варсонофия, это понятно.) Ну?!
        Глаза парня с битой на миг остекленели, лицо покрылось каплями пота. Было видно, что внутри него идёт какая-то непонятная борьба. Однако в сознании что-то сработало, будто проскочила искра включения, и глаза почернели, наполняясь тёмной угрозой. Что случилось, Роман сообразил уже после инцидента: сработала внушённая кем-то п р о г р а м м а! Парень был кодирантом!
        - Бей их, пацаны!
        Он взмахнул битой, и Роман вынужден был перейти в иной уровень противостояния, где требовалось не только умение чувствовать эмоции и желания противника, но и упреждать действия на физическом плане.
        Тренировки с Вохой не прошли даром. «Интуитивка» включилась сама собой, хотя и с небольшим запозданием (всё-таки он надеялся справиться с отморозками на уровне ФАГа).
        Тычок пальцами в горло, удар ребром ладони по бицепсу, выхват биты из ослабевшей руки, удар битой по лбу бросившегося вперёд Санчо.
        И тишина после падения обоих на асфальт.
        Третий безрукавочный верзила успел сделать только один шаг, а бита уже была направлена ему в нос.
        - Не советую, - покачал головой Роман, ощутив поднявшийся внутри гнев. Сейчас он мог бы запросто закрыть сознание парня, сделать в памяти провал, заставить смеяться и плакать, но не стал этого делать. - Убирайся!
        Мордоворот вздрогнул, мелко-мелко перебрал ногами на месте, так что ожившая Юна прыснула.
        - Помоги им! - приказал Роман гулко. - Живо отсюда!
        Оглушённые парни с трудом поднялись на ноги, мотая головами, и приятель повёл их со двора, поддерживая под руки.
        Редкие прохожие во дворе с любопытством посмотрели на получивших отпор бандитов, на Романа.
        Юна бросилась к нему, схватила за локоть.
        - Спасибо!
        Варсонофий, прищурясь, окинул его изучающе-ироническим взглядом.
        - Не знал, что ты такой мастер рукопашки.
        Я тоже не знал, признался сам себе Роман.
        - Прошу прощения.
        - Благодарим, конечно, однако лучше бы ты не вмешивался. Они тебе впоследствии проходу не дадут.
        - Ничего, переживу. Тот, с битой, был кодир…
        - Я понял, - перебил его Варсонофий. - Мы поехали, и ты подумай о переезде. Геннадий разве не учил тебя «щучьему повелеванию»?
        - Чему?
        - ФАГу.
        - Учил.
        - Вот и надо было тихонько либо совсем никак. Теперь-то уж что говорить. Пока.
        Роман хотел возразить, что ФАГ в отношении парня с битой не сработал именно по причине его закодированности, но модератор избегал терминологии не зря, его домочадцы едва ли понимали, о чём идёт речь, и Роман промолчал.
        Юна, садясь в машину, кинула на него взгляд, в котором лучилась такая отчаянная мольба - о с т а т ь с я, что он едва не махнул призывно рукой. Но стиснул зубы, сдержался, сунул руки в карманы и только проводил машину глазами.
        В голове стоял туман сожаления, относящийся не к расставанию, а к его собственной оценке натуры: принимать правильные решения он не умел.
        Снова пошёл мелкий дождь.
        Роман вернулся домой, чувствуя себя одиноким. Он принял душ, полчаса медитировал, добрался до глубин памяти (перед глазами развернулись картины детства), но тоска не проходила (как говорил Геннадий Евгеньевич: тоска - это неясно сформулированная цель), и тогда он разозлился на себя так, что готов был немедленно позвонить Юне и сказать, что жить без неё не может. Остановила только мысль, что поспешно принятые решения никогда не бывают удачными. Если в её чувствах можно было не сомневаться, то в себе он вовсе не был так уверен.
        Даниэла не сказала последнего слова. К тому же ей нужен был надёжный человек, а не комплексующий интеллигент, нуждающийся в непрерывной опеке и поддержке, каким, по сути, был Роман, несмотря на всю его внешнюю уравновешенность. Его устраивала эта жизнь, когда ни за что отвечать не приходилось, да и за ошибки с него никто ничего не спрашивал. Какая женщина это выдержит? Даниэла не выдержала. Да и Юна, скорее всего, терпеть не станет. Значит, пора самому выдёргивать себя за волосы из болота меланхолии?
        Он невольно улыбнулся собственной наивности. Размышления о психической несостоятельности если и расстраивали, то не сильно. Гораздо труднее было реализовать эти размышления, добиться необходимой твёрдости духа. Потому что человек не то, что он думает, а то, что он делает.
        Снова зазвонил мобильный.
        Роман схватил трубку, жадно посмотрел на экранчик, видя перед собой тающее лицо Юны. Не сразу узнал абонента, подумал с досадой: он-то откуда знает новый номер? Потом вспомнил, что перед отъездом из Москвы сам дал его Волеславу.
        - Привет, висв! - заговорил в трубке энергичный голос волейболиста. - Знаю, что тебя лучше не тревожить, но тут такое дело: Сёма локоть повредил, мы с «Зенитом» играли, надо бы подлечить. Что, если мы подъедем к тебе сегодня? Он ни во что не верит, но я-то знаю, что ты можешь.
        Роман открыл рот, собираясь ответить отказом, и с трудом удержался от резких слов.
        - Я просил тебя…
        - Да помню, - с досадой бросил Волеслав. - Ему операцию предлагают делать, заменить весь сустав, типа, а это значит, с волейболом можно распрощаться. Переживает мужик. А ты мог бы посмотреть. Нет так нет, какие разговоры.
        - Хорошо, приезжайте, - сказал Роман после короткой паузы. - Только встретимся не дома, а где-нибудь ещё.
        - Как скажешь, - обрадовался Волеслав. - Можем в сауне. Выбирай место, мы приедем - позвоним. Я Псков плохо знаю, но сориентируемся как-нибудь. Часам к двенадцати будем у тебя.
        - Звоните.
        Размышляя над напористостью приятеля, Роман приготовил кофе, уселся перед компьютером, и в этот момент словно лёгкое кисейное облачко закрыло на мгновение солнце.
        Таким было первое впечатление. На улице шёл дождь, и солнца вообще нельзя было увидеть сквозь тучи. Просто психика у с л ы ш а л а прикосновение ментального
«пальца».

«Алтын?»

«Узнал, висв. К тебе можно?»

«Ты где?»

«В Пскове, получил задание побеседовать с тобой».

«От кого?»
        Бывший разведчик предпочёл отмолчаться.

«Так я зайду?»

«Что за вопрос? Я живу на улице Некрасова…»

«Знаю».
        Ментальный «палец» перестал щекотать шишковидную железу.
        Роман бросился на кухню, поставил чайник, достал сухарики, банку чёрносмородинового варенья, сыр, хлеб.
        Ылтыын Юря, прозванный Алтыном ещё бывшими коллегами, заявился аккуратно к столу, когда чай уже настаивался в заварном чайнике. В руке у него был красный полиэтиленовый пакет.
        Эскимос был неузнаваем.
        Во-первых, он изменил причёску - отрастил длинные волосы и отпустил усики.
        Во-вторых, перестал носить скромную «джинсу», и в настоящий момент на нём красовался молодёжный «хайфай»: блестящие серебристые брюки, рубашка навыпуск из немнущейся ткани, украшенная бисером, золотистые летние мокасины, также украшенные бисером, чёрные очки на поллица и новейший лэптоп на запястье, заменяющий мобильный системник и компьютер. Если бы Роман встретил Ылтыына на улицах города, он бы его не узнал.
        Они обнялись.
        - Ты меня поразил! - признался Роман.
        - Знаю, что ты получил «ожог», - сказал бывший майор внешней разведки. - С кем схватился?
        - Не знаю, - развёл руками Роман. - Кто-то приглядывал за американской подлодкой, контролировал исполнение коварного замысла, и я напоролся на него как корабль на подводную скалу.
        - Почему не позвал меня?
        - Не успел. Чай будешь?
        - Буду. - Ылтыын оглядел жилище приятеля, спохватился. - Я же торт принёс.
        Он вернулся за красным пакетом, достал красивую прозрачную пирамидку.
        - Подарочный, с орехами.
        - Сладкое в таких количествах вредно.
        - Что тут есть? Килограмм всего, не тонна же.
        - Ты изменился.
        - В каком смысле? Торты начал есть? Я и раньше от них не отказывался.
        - Нет, внешне, похож на…
        - Отморозка.
        Роман улыбнулся.
        - Так одеваются совершенно безбашенные торговцы наркотой.
        Ылтыын смешно сморщился, что у него означало улыбку.
        - Зато никто не рискнёт пристать. - Он стал серьёзным. - Кстати, и тебе советую изменить внешность. Тебя видели безволосым, купи парик, смени костюмы.
        - Я не пиарщик модных приговоров.
        - Это не только мой совет, это пожелание Харитоныча. Стань другим, не таким заметным. Хочешь того или не хочешь, но ты вышел на тропу войны с нелюдями, а это сродни разведоперации: тебя не должны узнавать ни внешне, ни изнутри, ни свои, ни чужие. В связи с чем Харитоныч очень недоволен твоим сегодняшним подвигом.
        Роман перестал помешивать ложечкой чай.
        - Откуда он знает? Варсонофий доложил?
        - Не Варсонофий, но Харитоныч знает.
        Роман опустил голову, сосредоточился на чашке с чаем.
        Ылтыын тоже стал пить, очень мелкими глотками.
        - Я не мог иначе, - наконец сказал Роман.
        - Не знаю, может, и не мог. Как говаривал мой наставник по психологической подготовке: не мог, не мог, да и вовсе занемог. Расскажи, как это было.
        Роман допил чай с сухариком, сформулировал ответ.
        - Значит, на твой раппорт он не отреагировал?
        - ФАГ не сработал.
        Ылтыын покачал головой.
        - Что-то здесь не так. Что, если таких кодирантов готовят специально? Для нейтрализации альфа-гипноза? Ты послал мыслеволевой приказ, и у него тут же включилась программа перехода на исполнение внушённой команды. На мой взгляд, это очень важная информация. Если кодирантов начнут программировать не на аудиовключение, а на мысленное, бороться с ними будет гораздо сложнее. Харитоныч сказал, что уже подготовлена парадигма глобальной чипизации детей - якобы для улучшения качества контроля успеваемости. Отсюда один шаг до глобального контроля над человечеством. Хотя «пастухи» могут пойти и другим путём.
        - Каким?
        - Теперь практически каждый носит мобильный телефон, айфон, айком или фрилайн, а это уже реализованное средство контроля. Ты вроде бы просто разговариваешь с кем-то, а твой лэптоп читает твои мысли или внушает тебе какую-нибудь пакость.
        Роман покосился на коммуникатор гостя, красующийся у него на запястье.
        Ылтыын понимающе усмехнулся.
        - Чем проще аппаратура связи, тем лучше. Японский учёный Масару Эмото помещал воду под электромагнитное излучение от мобильного телефона, и в результате поликристаллы облучённой воды разрушались, меняли структуру. А ведь мы на девяносто процентов состоим из воды.
        Роман потянул себя за мочку уха.
        - Ты хочешь сказать…
        - Не я, но над человечеством проводится эксперимент с целью довести его до нужной степени внушаемости и подчинения. Прости, это к слову. Действительно, без мобил уже невозможно жить, они превратились в совершенно незаменимые атрибуты нашего существования, как и компьютеры. Превратить их в средство контроля легко, а доверить контроль можно и тем же компьютерам, тем более что их возможности день ото дня растут. Продолжением компьютерных технологий будет нечто новое, чему сейчас нет названия, и даже фантасты не в состоянии это представить. Мы же обязаны предусматривать шаги тех, кто стоит за всеми этими процессами.
        - Поводыри.
        - Может, и за спинами Поводырей кто-то прячется. Приеду в Москву, доложу Харитонычу о твоей стычке с кодирантом. Его послали к Варсонофию, это очевидно, а появился ты. Как бы ни пришлось менять место проживания.
        - Я не боюсь.
        - Дело не в твоём бесстрашии. На тебя большая надежда. Харитоныч хочет подключить тебя к операции «Кочевник».
        Роман непонимающе глянул на гостя.
        - Что имеется в виду?
        - Мы вышли на российского Поводыря, получившего прозвище Кочевник. Он - министр образования. Пора его нейтрализовать, уж больно много вреда он приносит России.
        Роман аккуратно допил чай.
        - Интересная задача. С министрами я ещё не сталкивался. И что мне предстоит делать?
        Ылтыын достал прозрачный квадратик с микродиском внутри.
        - Изучай, думай. Это вся информация на Кочевника. Кто он, откуда, почему чувствует себя так вольготно в нынешней системе власти, кто его друзья, приятели, исполнители, агенты. Данные о прослушивании и наблюдении. Когда придёт время, тебя вызовут в столицу. Может, я сам приеду за тобой, если не встанет вопрос о передислокации.
        - Ты же не включён в…
        - Куда?
        - В опергруппу «Триэн».
        - Был. Ещё до службы во внешней разведке. Тебе знать это было необязательно. Теперь я агент координатора по особым поручениям, прошу любить и не жаловаться.
        Ылтыын поднялся из-за стола.
        - Мне пора, в два часа я должен быть в Питере.
        Роман проводил гостя до двери.
        - Будь осторожен, - сказал Ылтыын, показав мелкие белые зубы. - Против нас воюет не просто злобная нелюдская система, но система хитрая, умная и беспощадная, не прощающая ошибок. Унюхаешь опасность - звони или вызывай через ментал, я помогу. К сожалению, в Пскове нет ни одного Ё-профи, город тебе выбирали самый спокойный, а теперь вижу, что просчитались.
        - Что за Ё-профи?
        - «Триэн» приходится защищаться не только в астрале-ментале, но и на физическом плане, для чего создана Ё-команда, так сказать, триэновский спецназ.
        - Почему Ё?
        - Помнишь фильм «Операция «Ы“ и другие приключения Шурика»? Никулин сказал: чтобы никто не догадался.
        - Я серьёзно.
        - И я серьёзно. Ну, будь.
        Ылтыын хлопнул ладонью по протянутой ладони, шмыгнул за дверь, он небольшого роста, но очень импозантный в своём новомодном «прикиде». Вряд ли кто-нибудь смог бы определить род его деятельности, вычислить как агента по спецпоручениям самой секретной системы России.
        Роман занялся уборкой, потом включил компьютер и загрузил диск с информацией о Кочевнике.
        Он ожидал увидеть космическое чудовище, но увидел нечто прозаическое: седого мужчину с морщинистым сухим лицом, на котором лежала печать самодовольства и самоуверенности.
        По имеющимся данным, Кочевник, то есть Фурсенюк Эдмон Арбенович, родился в тысяча девятьсот сорок девятом году в Ленинграде, закончил Ленинградский государственный университет, прошёл путь от простого инженера до замдиректора по научной работе ядерного института, а затем возглавлял Центр перспективных технологий в Санкт-Петербурге. На самом деле путь этот прошёл реальный человек, умерший впоследствии во Владивостоке. Кочевник же человеком не был. Родился он вне Земли (где именно - аналитики не знали) и был направлен Ассоциацией Поводырей Галактики для контроля за одним из земных государств - за Россией.
        Предполагалось также, что он представляет собой расу рептилоидов, давно устроившихся на Земле и даже освоивших человеческий генетический материал.
        Роман поискал в сводке, что это такое, понял, что аналитики имели в виду гибридное скрещивание рептилоидов с землянами, породившее совсем иной тип строения тел потомков. Вот почему всё больше и больше в мире продвигалась иная «красота», носители которой, полулюди-полузмеи, в основном женщины, занимали главенствующее положение в показах мод и конкурсах типа «мисс Вселенная». Их «изяществом» и длинноногостью взахлёб восхищались средства массовой информации, вбивая в головы мужчинам, что вся привлекательность девушки - в ногах, растущих от шеи. Кто на Земле был заинтересован в подобных женщинах? Кого они призваны возбуждать? Явно не мужчин Земли.
        Роман заинтересовался выводами аналитиков, начал искать примеры, но в это время позвонил Воля: «Мы приехали», - пришлось переключаться на встречу, и он решил никуда не ехать, а пригласить гостей к себе домой. Объяснил волейболисту, как добраться до улицы Некрасова.
        Волейболист прибыл не один, а в компании с красивой длинноногой (невольно на ум пришло сравнение с только что прочитанным докладом) девицей и своим приятелем, игроком сборной России, которому требовалось лечение. Локоть у него был забинтован, рука висела на перевязи.
        - Извините, - сказал парень смущённо. - Я не очень верю в народную медицину, но доктора советуют делать операцию, а локоть уже не чувствует боли.
        - Сёма Полтавченко, - представил его Волеслав. - Зря не веришь, Роман тебя запросто на ноги поставит.
        - Я и так стою.
        - Ну, на руки. А это Миранда, спец по чирлидингу[Чирлидинг - организованная поддержка спортивных команд во время соревнований.] .
        Блондинка с яркими губами церемонно протянула руку.
        Роман поцеловал её пальцы.
        - Вы любите волейбол?
        - Я люблю волейболистов, - засмеялась Миранда, откровенно разглядывая хозяина. - А тем более - из сборной России. Хотя с этим типом, - она ткнула пальцем в Волеслава, - мы познакомились случайно.
        - Случайность - всего лишь внезапно наступившая неизбежность, - важно сказал волейболист. - Как говорится - судьба. Мы скоро поженимся.
        - Я согласия не давала, - лукаво возразила девушка, засмеялась, наблюдая за мимикой Воли. - Мы просто друзья.
        - А свадьба?
        - Всё равно останемся друзьями.
        - Если на будущую жену смотреть как на друга, кто же будет рожать?
        По комнате Романа рассыпались хрусталинки смеха.
        Он улыбнулся. Миранда ему понравилась. Характер у неё был лёгкий, весёлый, и на шутки она реагировала хорошо.
        - Все на кухню. А ты, - он повернулся к Полтавченко, - останься.
        Волеслав увлёк свою подругу на кухню, начиная рассказывать историю о том, как он тоже лечился у Романа.
        - Садись.
        Семён сел на стул.
        Роман сел рядом на второй стул, осторожно разбинтовал локоть.
        Одного взгляда было достаточно, чтобы определить степень повреждения. У Сёмы был разбит выступ локтевого сустава и начался воспалительный процесс. Локоть опух, покраснел, а в месте травмы появились зеленовато-синие пятна, что говорило о непростом течении абсцесса.
        Роман покачал головой.
        - Надо было сразу к врачу.
        - Всё плохо? - поднял глаза волейболист.
        - Гематома перешла в предгангренозную стадию, это плохо.
        - Значит, не поможете?
        - Подними повыше. - Роман погладил вспухший сустав, легонько сжал пальцами, пробуя консистенцию тканей.
        Сёма сыграл желваками, но рукой не дёрнул.
        Роман включил «третий глаз», просканировал сустав, определил границы повреждений: в трёх местах кости начали подгнивать и распадаться на бахромчатые зёрна. И всё же шанс остановить процесс разрушения был.
        Сердце заработало мощней, погнало волну энергии от груди к рукам. Ладони потеплели, засветились в инфракрасном диапазоне, передали импульс повреждённому локтю.
        - Горячо! - удивлённо проговорил Сёма.
        - Потерпи.
        - Нет, я ничего, просто ощущение странное… муравьи под кожей побежали.
        - Будет больно - скажешь.
        Роман послал раппорт, восстанавливающий волновую матрицу руки от плеча до кончиков пальцев.
        В принципе, он делал то же самое, что и с коленом Юны, только заставлял работать этот механизм в нужном месте - в локтевом суставе.
        Локоть под рукой напомнил вулкан - кипением крови и фонтаном невидимой энергии.
        - Жужжит!
        - Пусть жужжит, это хорошо. Найди дома две медные пластинки, будешь прибинтовывать их на ночь к локтю с двух сторон, они вытянут заразу. И хорошо бы смазывать локоть два-три раза в день каким-нибудь восстанавливающим гелем, типа троксевазина или пармидина.
        - Долго?
        - Пока не уйдут синие пятна.
        - Выйду из формы, - огорчился Сёма.
        Роман улыбнулся.
        - Форму набрать легче, нежели восстанавливаться после операции. Через неделю, если всё пойдёт как надо, начнёшь потихоньку сгибать локоть, потом давать фиксированную нагрузку. Через месяц начнёшь тренироваться.
        Сёма перестал смотреть на локоть, в глазах его загорелась несмелая надежда.
        - Значит, эта хренятина пройдёт?
        - Ложась спать, мысленно прокачивай через локоть поток огня.
        - Зачем?
        - Это будет поддерживать заданную психоматрицу лечения.
        Роман забинтовал руку волейболиста, позвал увлёкшуюся разговором пару из кухни.
        - Ну, что? - появился оживлённый Волеслав. - Как ощущения?
        За ним вышла Миранда. Помада на губах девушки отсутствовала, но сами они были пунцовыми и казались вспухшими.
        - Кипит, - кивнул на локоть улыбающийся Полтавченко. - Прямо как гейзер на Камчатке.
        Миранда окинула лицо Романа заинтересованным взглядом. Судя по всему, она не верила в экстрасенсов вообще и в способности целителя в частности. А он вдруг подумал, что получит от Олега Харитоновича ещё один нагоняй. За то, что пригласил гостей из столицы к себе домой.

2
        Задание, выданное Олегом Харитоновичем, весьма озадачило Афанасия.
        Сначала он отнёсся к нему формально, считая, что координатор «Триэн» преувеличивает опасность развлекательных клубов и просто нашёл ему дело для профессионального развития. Человеку, пришедшему в «Триэн», надо же чем-то заниматься? Вот тебе занятие.
        Потом, углубившись в предоставленные материалы, он заинтересовался и начал искать информацию целеустремлённо, так как осознал значение предложенной проблемы.
        Стремление к удовольствию у человека и у человечества в целом (вовсе не у какой-то отдельной его части) постоянно росло. Вчерашнее удовольствие становилось банальностью, позавчерашнее - анахронизмом, удовольствие прошлого века - полным отстоем. Афанасий это вполне понимал. Голодный, как известно, ест с удовольствием, сытый равнодушно ковыряется в тарелке, сытый по горло - смотрит на пищу с отвращением. Но всё это лишь составляло фундамент основополагающей идеи - получения удовольствия без его нравственного оправдания. В логике системы, приводящей удовольствие к смыслу жизни, главной целью было создание вечного и непрерывного потока удовольствия, отрицающего любые ограничения и обязанности под лозунгом «каждому по потребностям». В логике этой же системы труд не просто терял смысл, он противоречил здравому смыслу. А если работа не приносит удовольствия, в чём будет её мотивация? В поиске другой работы? Нет! В поиске д р у г о г о источника удовольствия!
        Афанасий оторвался от чтения материала, попытался найти контраргументы, не нашёл и принялся читать дальше. Добрался до интересной темы - создание всемирных глобальных информационных сетей, в том числе - «фабрик грёз», олицетворяемых Голливудом. Как оказалось, продукция, поставляемая Голливудом, являлась не простым развлечением, а оружием массового поражения сознания, упакованным в формат развлекаловки. Но и у этого продукта было потайное дно - достижение мировой власти.
        По оценкам аналитиков «Триэн», система, контролирующая «прогресс» человечества, вплотную приблизилась к заветной цели - глобальному управлению миром, используя широкий ассортимент средств оболванивания людей.
        Афанасий не любил философствовать, не терпел нравоучений и пустопорожних разговоров о «падении морали». Поэтому читал полученный доклад торопливо, не особенно вдаваясь в глубину анализа состояния социума, проделанного специалистами. Но когда дошёл до примеров, понял, что его знания о «разложении общества» далеко не полны.
        Поводырям не нужно было уничтожать человечество, им нужна была власть над ним, поэтому и действовали они очень тонко, не спеша, терпя поражения и навёрстывая упущенное через год, через пять или через сто лет. Они не торопились. В большинстве своём люди легко подвергались дрессировке, особенно когда им подсовывали на сладкое возможность «оттянуться по полной» на халяву. Для этого мозги были не нужны. Потому и начали множиться ещё в конце двадцатого века соблазняющие недалёких сапиенсов конкурсы красоты, салоны СПА, показы мод, «школы» боевых искусств, философские клубы, религиозные секты и политические партии. Все они работали в одном направлении - полностью перекрывали человеку умственную деятельность, заставляли его думать только о получении удовольствия и об удовлетворении естественных потребностей.
        В Европе Поводырям удалось решить эту проблему, превратив её население в благополучное потребительское стадо. Подчинились этой парадигме и Соединённые Штаты Америки, а также почти все большие государства американских материков. И лишь Россия и частично Азия всё ещё сопротивлялись давлению, несмотря на то что ими тоже управляли ставленники Поводырей. Сопротивлялось внутреннее п р о с т р а н с т в о населяющих эти страны и континенты народов.
        В докладе не приводилось каких-либо сведений о мерах по борьбе с ползучим психологическим террором, распространяемым Поводырями с помощью средств массовой информации, телевидения и специально организованных экономических кризисов. Поэтому Афанасий, изучив досье «на цивилизацию», решил побеседовать на эту тему с Олегом Харитоновичем. Захотелось выяснить, что делает в этом направлении «Триэн», помимо тех операций, о которых Афанасий уже знал.
        Он позвонил координатору «Триэн», официально возглавлявшему АНЭР - Ассоциацию независимых экстрасенсов России, договорился о встрече. А выезжая со двора на служебной «БМВ», вдруг увидел Лику.
        Резко затормозил, подъехал к тротуару, опустил окно.
        Взгляды их встретились.
        Бывшая подруга была одета в длинное платье, и по этой позе и какой-то округлённости фигуры Афанасий понял, что она беременна.
        - Привет, - сказал он. - Могу подвезти.
        - Не надо, - покачала головой Лика. - Мне недалеко, на консультацию.
        - Я смотрю, ты… не одна?
        По губам девушки скользнула улыбка.
        - Наблюдательный.
        - Кто же счастливый отец?
        - Не ты.
        - Поздравляю.
        - Спасибо. Пока. - Она помахала кончиками пальцев и проследовала мимо машины, по-прежнему женственная и соблазнительная. Исчезла в арке дома.
        Афанасий зажмурился до звёздного тумана в глазах, борясь с желанием выскочить из машины, догнать, обнять, остановить, вернуть. Однако вернуть прошлое было невозможно. Кто-то сказал очень верно: не возвращайтесь по своим следам, это к беде. А так хотелось бы вернуться!
        До резиденции Ассоциации экстрасенсов он доехал «на автомате», переживая полученный удар и вспоминая встречи с любимой. Очнулся, обнаружив себя на стоянке машин, принадлежащей адвокатской конторе «Вавин и сыновья», рядом со зданием, в котором располагался административный офис Ассоциации. Естественно, о том, что этот офис является прикрытием центра стратегического управления «Триэн», знали только сотрудники «Триэн».
        Опереточного вида привратник пропустил Афанасия в офис, не спросив, к кому он идёт. Секретарша по имени Шехерезада с лучезарной улыбкой на кукольном личике (на самом деле она была вовсе не дура и хорошо знала свои обязанности) пригласила гостя пройти в кабинет председателя АНЭР.
        Олег Харитонович что-то писал. Молча указал гостю на стул.
        Афанасий не был здесь ни разу, поэтому с любопытством начал осматриваться.
        Ничего демонического, эзотерического или таинственного в интерьере кабинета не содержалось. Обычный стол с плоским листом монитора и клавиатурой, четыре стула, книжные шкафы, картины по стенам: измышленные художниками пейзажи и поселения Святой Руси. И лишь две старинные вазы в углах помещения, стилизованные под хоботы мамонтов, заставляли работать воображение и характеризовали хозяина кабинета как неординарную личность. Впрочем, он этого эффекта не добивался.
        - Чай, соки? - спросил Олег Харитонович, не поднимая головы.
        Афанасий почувствовал жажду.
        - Чай, зелёный, с лимоном, если можно.
        - Шеха, принеси, - бросил Олег Харитонович, не повышая голоса и не нажимая никаких селекторных кнопок.
        Тем не менее секретарша каким-то образом услышала и через минуту вкатила в кабинет столик на колёсиках, на котором стояли чашки, чайник, тарелочки с печеньем и орехами, сахар и блюдце с дольками лимона.
        Афанасий невольно посмотрел на точёные ножки Шехерезады (интересно, это псевдоним или родное имя?), взялся за прибор.
        Ложечки были серебряными, и на своей он обнаружил выгравированный древний восьмиконечный символ - коловорот.
        - Свастика?
        Олег Харитонович кончил писать, поднял голову.
        - Свадхистана. Символ намного древнее, чем гитлеровская свастика. Проведи над ложечкой рукой.
        Афанасий накрыл ложку ладонью, поднял брови.
        - Тепло…
        - Это знак Перуна, мужской символ, структурирует позитивный энерговыход. На дне чашки такой же. Есть ещё знак Лады, где коловорот закручивается в обратную сторону, женский символ. Они дополняют друг друга.
        Чай был с мятой.
        Афанасий добавил дольку лимона, высыпал ложечку сахара, медленно, руководствуясь внутренней подсказкой, размешал. Глоток прокатился по горлу и пищеводу вкусным горячим шариком, захотелось рассмеяться.
        Олег Харитонович кивнул.
        - Не сдерживайся, твоя волновая матрица сейчас настраивается на положительные эмоции, весь день будешь активен, как атомный реактор.
        - Надеюсь, без радиации? - пошутил Афанасий.
        - Можешь быть уверен.
        - Я, в общем-то, всегда активен.
        Координатор «Триэн» наметил улыбку.
        - Ты мне напомнил старый анекдот: «Раньше я вёл очень активный образ жизни: играл в теннис, футбол, бильярд, хоккей, занимался шахматами, участвовал в автогонках, но всё закончилось, когда сломался компьютер».
        Афанасий хмыкнул.
        - Я не увлекаюсь компьютерными играми.
        - Которые вызывают наркотическую зависимость, что уже выливается в большую проблему. Но это тема отдельного разговора. Ты изучил доклад?
        - Только что закончил.
        - Вопросы?
        - Много, - признался Афанасий смущённо. - Первый: откуда данные?
        - У нас есть доступ к базам данных Статуправления, Минобороны, МИД, Министерства внутренних дел и государственных аналитических институтов. Плюс кое-какие перехваты.
        - Что это значит?
        - Во-первых, Ассоциация Поводырей вынуждена действовать на Земле по земным стандартам, а это означает, что она пользуется теми же технологиями и техническими средствами: компьютерами, Интернетом, системами связи и видеоконтроля, телевидением, радио и так далее. А передачи с мобильных телефонов и компьютеров…
        - Можно перехватить и контролировать.
        - Что мы и делаем. Я думаю, только высшее звено АПГ - сами Поводыри пользуются иными средствами связи и транспортным обеспечением, остальные их помощники, резиденты и агенты пользуются земной техникой.
        - На Луне видели НЛО.
        - Луна - особый случай, до неё мы ещё доберёмся. Во-вторых, эмиссары АПГ обнаглели и начали прокалываться, как тот же блэкзор из Америки, господин Феллер, с которым вы имели честь познакомиться. Таким образом мы и вышли сначала на помощника российского Поводыря Леопольда Метельского, заведующего департаментом международного сотрудничества, потом и на самого Поводыря.
        - Министра образования.
        - Господина Фурсенюка. Мерзопакостная личность, скажу я тебе, очень сильный маг, причём в прямом смысле этого слова. Не человек, разумеется, рептилоид. Что тебя ещё заинтересовало?
        - Если с рекрутерскими конторами и элитными агентствами всё понятно, то почему в разряд программирующих центров попали бойцовские клубы и школы воинских искусств?
        - Потому что они все занимаются программированием людей. Хочешь пример? Под Геленджиком один из с в е т л ы х, молодой, но очень сильный воин, бывший
«альфовец», решил создать школу боевых славянских искусств. Создал, год школа работала нормально, а потом его заместитель потихоньку развернул её в нужном ему направлении, потому что оказался эмиссаром АПГ. Жителев подёргался туда-сюда…
        - Кто?
        - Фамилия с в е т л о г о была Жителев. В общем, сделать он ничего не смог, хорошо, что мы вовремя это увидели и помогли реализоваться в другом месте. То есть система какая? Светлый создаёт школу, объединение, союз, общину, одним словом - эгрегор, а замом к нему подсаживают эмиссара или агента влияния АПГ. Через какое-то время школа начинает штамповать бандитов или последователей какого-нибудь чёрного культа. И таких примеров пруд пруди.
        Афанасий качнул головой.
        - Как же с ними бороться?
        - Боремся, однако у нас тоже появились хорошие идеологи. Хотя чаще мы опаздываем, нежели упреждаем, вот и расползается эта зараза по территории России тихим сапом. Думаешь, я тебе материал этот для развлечения дал?
        - Нет, - пробормотал Афанасий.
        - Работать надо, в том числе и на вашем уровне. В Москве две сотни различного рода
«храмов». Опасности они не представляют, но и дружить с ними не хочется. А люди туда ходят, их тоже надо воспитывать.
        - Понимаю.
        - Что за вопросы у тебя остались?
        Афанасий встрепенулся.
        - В докладе было упоминание о плане «Барбаросса-2».
        - Разве вам в «конторе» не читали лекции на эту тему?
        - Не слышал.
        - Это любопытный документ. Разработан в недрах забугорных спецслужб не без помощи Поводырей. Предполагает низвести русскую нацию до уровня народов третьестепенных, отсталых, не способных на самостоятельное существование. Наши враги хотят направить русский народ на путь биологической деградации и вымирания, вплоть до полного исчезновения.
        - Да, я читал какие-то выдержки, - вспомнил Афанасий. - Планируется сокращение численности до тридцати миллионов…
        - А потом и втрое меньше, оставить лишь отряд рабов для обслуживания «пастухов», сжать русских в небольшом пространстве европейской части России. А дальше желательно вычеркнуть их как народ из мировой истории, чтобы не осталось даже упоминаний о его статусе. Не было его, был какой-то великий безымянный народ, да исчез.
        - Знакомые песни.
        - Это уже не песни, друг мой, это программа! Её арсенал тебе известен: недоедание, разрушение системы гигиены и медицинского обслуживания, сокращение рождаемости, стимулирование детских заболеваний, алкоголизма, наркомании, проституции, гомосексуализма и преступности.
        - Существует же президентская программа по повышению рождаемости.
        - Существует-то она существует, да только не работает. А программа разрушения России работает, тихо и многодиапазонно. Так что нам приходится торопиться. Ещё вопросы?
        - О китайцах…
        - Ты имеешь в виду катастрофу на Луне? Или демографический коллапс, о котором заговорили недавно?
        - О Луне.
        - Там сложилась интересная ситуация.
        - Я просил Романа просканировать Море Кризисов, он говорит, что в месте посадки китайского корабля видны обширные пустоты, скорее всего искусственные.
        - Мы готовимся их обследовать.
        - Я туда никаким боком?
        Олег Харитонович нахмурился.
        - Твоё подразделение занимается не менее нужными делами. Да и в ближайшее время ты получишь важное задание, будешь занят.
        - Что за задание?
        - Тебе скажут, - уклонился от прямого ответа координатор «Триэн».
        - Хорошо, а потом?
        - Подумаем. Как говорится: завтра будет дуть завтрашний ветер. Сюда больше не приходи, будем встречаться в другом месте.
        Афанасий поднялся, но от вопроса, который интересовал его всё больше, удержаться не смог:
        - А чем официально занимается ваша АНЭР?
        Олег Харитонович усмехнулся.
        - Пускаем пыль в глаза официальным лицам. Надуваем щёки. Участвуем в телеконкурсах и битвах экстрасенсов.
        - Зачем?
        - Чтобы те, кто контролирует такие союзы, верил, что мы почти шарлатаны.
        Афанасий хмыкнул.
        - Разве АНЭР объединяет шарлатанов?
        - Нет, конечно. В нашем союзе очень много неплохих экстрасенсов, выполняющих важную работу. Но для российской и мировой общественности мы в первую очередь артисты, клоуны, к которым невозможно относиться серьёзно. На самом деле АНЭР работает под управлением…
        - «Триэн», понятно. До свидания.
        Олег Харитонович подал ему руку.
        - Будь. До связи.
        Афанасий ответил улыбкой на дежурную улыбку Шехерезады (всё-таки интересная девица) и, размышляя над словами координатора, покинул офис АНЭР. Очень хотелось убедиться в том, что резиденция «Триэн» находится здесь же, однако спросить у Олега Харитоновича он не решился, а с виду командный пункт Ассоциации казался чисто административным заведением, охраняемым для проформы.
        В Управлении его вызвали к заместителю начальника.
        Войнович проводил двух сотрудников, с которыми обсуждал какую-то проблему, пожал Вьюгину руку.
        - Куришь?
        - Бросил, Олег Харитонович помог. Кстати, я только что от него. - Афанасий смущённо поёрзал на стуле. - Вы с ним разговаривали?
        - А что?
        - Он предсказал, что меня ждёт важное задание.
        - Координатор - не простой человек, - пожал плечами генерал. - Есть дело. По разведданным, в Москву прибыла террористка-смертница, причём не мусульманка, русская.
        - Зомби?
        - Все смертницы по сути своей зомби. Её надо обнаружить до того, как она совершит теракт.
        - Если контрразведка знает о её прибытии…
        - Сведения просочились из-за рубежа, Папа всех поставил на уши. Известна даже цель смертницы.
        - Большое скопление народа?
        - Не просто большое скопление - какой-то из крупных медицинских центров.
        Афанасий сжал зубы.
        - Кому это понадобилось?
        - Замысел дьявольский, слов нет, но ведь дьяволу всё равно, кого убивать.
        - Может быть, ноги замысла растут оттуда? - Афанасий указал глазами на потолок.
        - Не думаю, что Поводырям это выгодно. Террористическое подполье в России не нуждается в подсказках, оно само кого хочешь погонит на убой, чтобы затопить кровью страну. Времени мало, поэтому активируй своих сенсов.
        - Знать бы, какое именно учреждение готовят к взрыву.
        - Проверь все, через полчаса Кузьмич сбросит тебе список медцентров в Москве и области.
        - Есть. - Афанасий сдвинул каблуки, скорее по привычке, чем по надобности, и вышел, унося озабоченный взгляд Войновича, в котором в равной мере сочетались сомнения и надежда.

3
        Идея поехать в Рязань возникла сразу после отъезда семейства Солнышкиных.
        Полдня Роман мучился, решая, нужен ему этот шаг или нет, потом возненавидел себя за колебания, за пять минут собрался и к вечеру вторника сел в автобус, который доставил его на центральный железнодорожный вокзал Пскова.
        В начале девятого он был в Москве. Переехал на Казанский вокзал и вышел из вагона скорого поезда Москва - Казань на вокзале «Рязань-2» в одиннадцать часов вечера. Подстёгиваемый сжигавшим его нетерпением, он взял такси, добрался до дома, где жила мама Даниэлы. Расплатился с таксистом, огляделся, торопливо пересёк двор, остановился, ища глазами окна квартиры Карповых.
        Они были темны.
        Сердце упало. Пока он ехал из Пскова в Рязань, всё время почему-то казалось, что его здесь ждут. Но, судя по всему, никто его не ждал, и теперь затея с поездкой начинала казаться дурацким детским порывом.
        Роман прислушался к тишине двора и к пространству дома.
        Даниэла отсутствовала, квартира её мамы пустовала. А где они обе находились в данный момент, уже не имело значения. Может быть, на даче, может, в Москве.
        Надо было сразу просканировать Рязань, подумал он отрешённо, садясь на лавочку возле детской площадки. С чего это ты помчался сюда как укушенный, не зная, где Даниэла?
        Верил, что она у мамы и ждёт, признался «Роман-первый», отвечающий за поступки.
        Так далеко можно зайти, проворчал «Роман-второй», скептик и циник. Спорить с ним было трудно.
        Я ошибся.
        Просканируй Рязань, может, она в гостях. Или дачу в Подмосковье.
        Роман проводил глазами пьяного старика, ковылявшего через двор.
        Сканировать пространство в поисках Даниэлы почему-то не хотелось. Впечатление складывалось такое, будто радости данное занятие не принесёт.
        Старик вернулся, рухнул на лавку рядом.
        - З-закурить не найдётся?
        - Не курю, - односложно ответил Роман.
        - Эт хорошо, - кивнул старик, от которого за версту несло перегаром. - А выпить хочешь?
        - Нет.
        - Тут рядм кафе, угощу.
        Роман повернул голову, посмотрел на пьяного, и тот бодро встал, направился к дому, забыв о своём предложении.
        Не расходуй пси-потенциал без весомых оснований! - строго сказал «Роман-второй».
        Отстань! - равнодушно сказал ему «Роман-первый».
        Послышались весёлые голоса, смех, возгласы. Во двор из арки вывалилась молодёжная компания: трое парней и две девушки. Ёкнуло сердце. В одной из них Роман узнал Даниэлу.
        Компания, не обращая внимания на поздний час, порывалась петь песни, шумно восторгалась отличной «туснёй», парни обнимали подруг, и Роман с изумлением увидел, что Даниэла не сопротивляется. Высокий и вихлястый юнец (лет двадцать, не больше) поцеловал её, засмеялся, прижал к себе за талию, и она засмеялась в ответ.
        Компания постояла у подъезда, продолжая вести себя так, будто вокруг дикий лес и окрест ни души, потом Даниэла и её спутник скрылись в подъезде, а остальные направились через двор к соседнему дому. Сидящего на лавочке Романа они не заметили.
        Стало тихо.
        Роман разжал вспотевшие ладони.
        В голове стоял лёгкий эйфорический туман, играла музыка, летали звёзды и снежинки. И ни одной мысли! Сердце заполнили удивление, недоверие и непонимание. Захотелось тут же догнать Даниэлу и убедиться, что это не она. Он даже встал… и опустился обратно на лавочку. Во всём виноват был он сам. Надо было настоять на своём ещё полгода назад, увезти с собой в Псков, найти работу и быть рядом, не давая ни скучать, ни думать о плохом. Как известно, свято место пусто не бывает. Даниэле нужна была поддержка, и она её нашла, пусть и от молодца лет на пять моложе её самой.
        Набить морду! - посоветовал «Роман-второй».
        Он качнул головой, вспомнил притчу, рассказанную давным-давно отцом.
        Старый индеец говорит сыну:
        - Внутри каждого человека идёт борьба, похожая на грызню двух волков. Один волк представляет зло: зависть, ревность, эгоизм, амбиции, ложь, второй представляет добро - любовь, надежду, верность, доброту, нежность.
        - И кто же побеждает? - спросил сын, тронутый сравнением до глубины души.
        - Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.
        В окнах квартиры Карповых зажёгся свет.
        Роман представил, как вихлястый юнец обнимает Даниэлу, стаскивает с неё платье…
        В душе зарычал волк.
        Роман очнулся, заставил себя успокоиться, пошёл со двора, опустив голову. И вдруг почувствовал странное облегчение.
        Даниэла н е с т р а д а л а от разлуки, ей было с кем встречаться и о ком думать, и никакие ухищрения ФАГа не могли вернуть былого. Да, он действительно был способен з а с т а в и т ь жену забыть и любовника, и прошлые ссоры и конфликты, поехать с ним в Псков, а заодно и оградить её разум от тайных «пастухов» человечества, мешающих жить спокойно им обоим. Но всё равно, несмотря на благие намерения, это было бы актом н а с и л и я, приравнивающим его к носителям тьмы - агентам АПГ.
        - Прощай, - беззвучно выговорил он пересохшими губами, бросая последний взгляд на светящиеся окна дома.
        В Псков Роман приехал утром.
        В сердце царило р а в н о в е с и е. Он не просто нейтрализовал все эмоции, за время поездки из Рязани соорудив убедительную философскую конструкцию собственной правоты, ему казалось, что он стал сильнее, дальновиднее и мудрее. Хотя потеря и ударила больно по самолюбию.
        Много позже он подумал, что поездка в Рязань была инициирована какими-то силами, направляющими его в будущее и помогавшими в з л е т е т ь на иные высоты, которых он ещё не достигал.
        Кофе взбодрил.
        Роман вспомнил совет Афанасия - купить парик - и сел на диванчик, решив устроить революцию в организме, то есть заставить работать нужные гены и вырастить волосы на голове. Однако добиться успеха ему не удалось. Сначала мешали посторонние мысли, а когда он от них избавился, позвонил Афанасий Вьюгин:
        - Не разбудил?
        - Нет, - выдохнул разочарованный Роман.
        - Есть дело.
        - Я… занят. До завтра терпит?
        - Слышал поговорку? Бог изобрёл «сегодня», дьявол - «завтра». Я никогда не откладываю дела на завтра, и тебе того желаю.
        - Что нужно?
        - В Москву приехала из Дагестана террористка-смертница, поставлена задача обезвредить. Поможешь?
        - Откуда вы знаете, что она приехала?
        - Оперативная информация.
        - А сами что?
        - Я дал задание группе. - В голосе Афанасия прозвучала досада. - Никаких следов!
        - Значит, это утка.
        - В том-то и дело, что информация проверена по разным каналам. Шахидка здесь. Она русская, хотя и родилась в Дагестане, является сестрой убитого в прошлом году полевого командира.
        - Я думал, война в Дагестане кончилась.
        - Она будет продолжаться до тех пор, пока мы не уничтожим всё бандитское подполье, которое пополняется, к сожалению, совсем молодыми отморозками.
        - Которые нигде не могут найти работу и учёбу.
        - Ты прав, но с нас это ответственности не снимает и тревоги не отменяет. Смертница нацелена взорвать один из медицинских комплексов типа Склифа или нового онкоцентра в подмосковной Истре. Просканируешь?
        - Что-то твои сенсы лыка не вяжут, - не выдержал Роман.
        - Они тебя тоже сильно любят, - огрызнулся Афанасий. - Так что, ждать?
        Роман отогнал мысль подольше помучить полковника, погрозил сам себе пальцем.
        - Если что увижу - позвоню. - Стало интересно, сможет он справиться с заданием, какого ещё не выполнял. - Мне нужен список больниц.
        - Речь идёт о крупных медицинских центрах. Могу сбросить список по почте.
        - Хорошо.
        Роман с сожалением провёл рукой по гладкому черепу, пообещал себе заняться восстановлением шевелюры в ближайшее время и заварил чай. Мысли о Даниэле приходили всё реже и реже, он наконец освободился от психологического гнёта, считая себя свободным от семейных обязательств.
        Пока он с наслаждением пил чай с лимоном, компьютер сообщил, что пришло письмо от Вьюгина.
        Крупных медицинских учреждений в Москве и области насчитывалось почти два десятка. Среди них были такие известные, как больница скорой помощи имени Склифосовского, научно-клинический центр отоларингологии, Бакулевский Российский научно-практический центр аудиологии, вирусологический центр научно-исследовательского института микробиологии в Сергиевом Посаде и несколько других.
        Роман невольно покачал головой. Чтобы просканировать такое количество лечебных заведений, требовалось время и запас душевных сил. А справится он с задачей или нет, уверенности не было. Тем не менее просьбу Вьюгина надо было выполнять. Как говорилось в таких случаях: взялся за гуж - не говори, что не дюж.
        Он подготовил себе питьё - кружку клюквенного морса, чай, дольки лимона, уселся поудобнее.
        Итак, с чего начнём, висв?
        Первым в списке значился отоларингологический центр на улице Саляма Адиля.
        Роман внимательно вгляделся в представленные фотографии зданий центра, нашёл его на карте: берег реки Москвы, территория большая, подъехать можно с нескольких сторон - с Карамышевской набережной и с улицы. Охрана стандартная, как написал Афоня, что означает: пройти на территорию может каждый, а тем более женщина.
        Вперёд, висв?
        Он закрыл глаза, сосредоточился на психосферном расширении, как по-научному назывался процесс вхождения в ментал, представил комплекс клиники и вошёл в состояние п р о с в е т л е н и я.
        На изучение негативных сосредоточений ушло почти сорок минут.
        Всё-таки это была больница, люди приходили сюда лечиться, и лучевых радиаций, отражающих здоровые эмоции, в их аурах прослеживалось мало. Всё казалось, что
«психолокатор» Романа нащупал то, что нужно, - место злобного намерения, куда и будет нанесён удар. Однако это были палаты с больными людьми, их насчитывалось больше сотни, и каждая была наполнена с т р а д а н и е м, сквозь которое редко пробивались оптимистичные лучики выздоравливающих.
        Роман вышел из ментала с ощущением провала, посидел с кружкой морса, потягивая вкусный напиток и обдумывая процедуру поиска носителя иной ауры - ненавистнической, которая должна была отличаться от аур пациентов.
        Следующим объектом пси-сканирования он выбрал лечебно-реабилитационный центр Рос-здрава на Иваньковском шоссе. Отстроился от посторонних мыслей, потом от биоэнергетических шумов, производимых аурами больных. Стало легче выделять достаточно крупные «опухоли» искажённых болезнями пси-сфер и отсеивать мелкие.
        Но и здесь его ждало разочарование. Никто особого «злобного» интереса к центру не проявлял. Лечилось в нём и приходило на приём к врачам большое количество людей, больше тысячи, но ни один из больных не мечтал взорвать клинику. Во всяком случае таких намерений возбуждённая псисфера Романа не обнаружила.
        Он снова посидел «в отключке», отдыхая и прихлёбывая морс, сосредоточился на изучении медицинского центра «Целитель» в Серпухове.
        Дело пошло живее. Нервная система быстро приспособилась к вхождению в процесс о з а р е н и я, который представлял собой, по сути, прорыв к своей ядерной информационной базе и к вселенской базе данных[Часто эта база называется Хрониками Акаши.] , человеческие эгрегоры весьма специфического «запаха» - б о л ь н о г о - проявлялись призрачными облаками, стоило только представить больницу, и на сканирование «Целителя» Роман потратил всего четверть часа.
        Ничего не обнаружил. Подключил себя к городскому нейрохирургическому центру на Волгоградском проспекте.
        Здесь спектр аур отличался от аур больных другого «профиля». Лечились в центре люди с поражениями головного мозга, и отстраиваться от «вибрирующих странностями» психосфер было трудно. Тем не менее Роман справился с задачей, снова не обнаружил злобных потоков внимания к центру, переключился на просвечивание больницы Склифосовского.
        Через полтора часа он закончил работу со списком, стал под душ, чувствуя опустошение и отвращение ко всему на свете. Неприятно было признавать самому себе, что он оказался несостоятельным, и уже начинало казаться, что он упустил из виду какую-то важную деталь, отнёсся к работе без должного тщания.
        Вода смыла «грязную» энергетику.
        Он тщательно вытерся махровым полотенцем, взялся за морс.
        Звонить Афанасию не хотелось. Но силы нашлись, и он набрал номер полковника.
        - А я хотел звонить тебе, - обрадовался Вьюгин. - Нашёл?!
        - Нет.
        - Никого?!
        Роман промолчал.
        - Вот чёрт! - огорчился Афанасий. - Не может быть! Сведения проверены, сегодня где-то может рвануть. Посмотри ещё раз, пожалуйста, потщательнее. Дело не в том, что у нас полетят погоны и головы. Если шахидка сделает своё чёрное дело, погибнут сотни людей!
        - Я не гарантирую…
        - Ну, будь другом! Кроме тебя, никто этого не сделает!
        Усилием воли Роман утихомирил поднявшееся в душе раздражение.
        - Хорошо, пощупаю.
        - Век буду благодарен! - обрадовался Вьюгин. - Может, чего надо? Лично привезу.
        - Ничего, жди.
        Роман снова уселся в кресло, собираясь повторить сканирование уже проверенных медцентров, и в это время кто-то позвонил в дверь.
        Сердце ухнуло вниз, но не от испуга: тот, кто звонил, был хорошо знаком.
        Он вскочил, распахнул дверь.
        На лестничной площадке стояла Юна в курточке, с большой белой сумкой в руке.
        По-видимому, у него изменилось лицо, потому что глаза девушки стали огромными, вопрошающими, неуверенными и тревожными.
        - Я вернулась, - проговорила она почти беззвучно. - Не могу без тебя! Если скажешь уезжай - уеду.
        Он покачал головой, стремясь сохранить остатки хладнокровия и чувствуя биение её сердца - на расстоянии.
        - Ты сумасшедшая! - Голос стал хрупким и ломким.
        - Значит, ты меня…
        - Проходи. - Он отступил в глубь прихожей.
        Она шагнула через порог, оказалась совсем рядом, из руки девушки выпала сумка, и Роман больше не раздумывал.
        Они целовались до тех пор, пока у Юны не кончилось дыхание.
        Он снял с неё курточку, провёл в комнату, и они снова начали целоваться.
        Когда и как раздевались, он не помнил. Очнулся, когда они уже лежали в постели, сжигаемые неведомой доселе силой. И снова начался безумный полёт тел, сопровождаемый ласками, о которых можно было только мечтать.
        Мылись под душем вместе, не стесняясь друг друга, сгоняя воду ладонями с разгорячённых тел.
        Лишь спустя час Юна заговорила:
        - Я думала - прогонишь.
        Он мотнул головой:
        - Если сама не уйдёшь. Я женат.
        - Я знаю. Но если ты не живёшь с ней, значит…
        - Она была и есть, но не со мной. И хватит об этом. Есть хочешь?
        - Очень!
        Сияющие глаза Юны не отпускали его ни на миг, и ощущать себя необходимым и желанным было сладко, хотелось что-то делать и надувать щёки, чтобы казаться значительней.
        - Хочешь, пойдём в кафе.
        - Если у тебя ничего нет…
        - Всё в холодильнике.
        - Тогда я найду и приготовлю. - Она умчалась на кухню, накинув на плечи свой умопомрачительный халат.
        Роман успел заметить (час назад было не до того), что колено девушки приобрело нормальный здоровый цвет, шрамы стали незаметными, и оно уже не выглядит опухшим. Хотел поинтересоваться, что она чувствует, но зазвонил телефон.
        Он бросил взгляд на проявившийся номер, сглотнул: звонил Варсонофий.
        - Слушаю.
        - Привет, висв. Юна доехала?
        - Доехала, - деревянным голосом ответил Роман. - Я могу… позвать…
        - Не надо, всё нормально. Не обижай её, она хорошая девочка.
        - Я… никогда…
        - До связи, звони, коль понадоблюсь. - Гудки отбоя в трубке.
        На пороге возникла Юна.
        - Кто звонил?
        - Твой отец.
        - Я так и думала. Что ты ему сказал?
        - Что ты сумасшедшая.
        Юна прыснула, чмокнула его в щеку и снова убежала на кухню. Забренчали ложки.
        Роман расслабился, улыбнулся, возвращаясь к своему прежнему эйфорическому состоянию. Подумал: кто её обидит - дня не проживёт! Подумал ещё: а я без неё точно не проживу.
        Телефон зажужжал - пришла SMS.
        Он прочитал сообщение от Вьюгина: «Ничего?»
        Ах ты, ёлки-палки, склероз! Нехорошо-то как!
        Роман заглянул на кухню:
        - Ты стряпай, а мне надо сделать обещанное.
        - Хорошо, поняла, мешать не буду, - пообещала она.
        - Это на час.
        Юна перестала возиться с крупами, спросила догадливо:
        - Ведание?
        - В Москву собралась шахидка, хочет взорвать больницу, надо найти.
        Глаза девушки потемнели.
        - Не шутишь? Это опасно!
        - Ничего опасного, - отмахнулся он. - Я просто загляну в больницы и попытаюсь определить поток внимания к той, где бандиты хотят устроить теракт.
        - Хорошо, заглядывай, я буду рядом.
        Даниэла спросила бы, зачем мне это нужно, подумал Роман, возвращаясь в комнату.
        На душе стало легко. Юна готова была пойти на всё, лишь бы не доставлять ему хлопот.
        Вход в состояние п р о с в е т л е н и я дался быстрее обычного. Всё-таки этот процесс требовал спокойствия, уверенности и хорошего настроения, а у него в данный момент оно было не просто хорошее - великолепное!
        Вирусология в Сергиевом Посаде - ничего.
        Иваньковское шоссе - пусто.
        Городской нейрохирургический центр - пусто.
        Онкоцентр на Каширке - ноль…
        Вошла Юна, постояла немного в проёме двери, наблюдая за ним, вышла тихонько.
        По сердцу прошлась тёплая волна: как же вовремя она вернулась!
        Склиф - по нулям.
        Истринский медцентр, медико-биологический центр в Обнинске, центр в Серпухове: пусто, ноль, тишина.
        Список закончился.
        Роман вышел из режима ментального в и д е н и я, глянул на часы. С момента включения в режим прошло сорок минут, очень хорошо! Он приспособился искать чёрную паутину недобрых намерений в пространстве и мог бы, наверное просканировать весь земной шар. Кстати, почему бы не сделать этого сейчас? Пусть не Землю - просканировать хотя бы Москву?
        - Юна!
        - Да, Ромашка, - появилась девушка.
        - Горячий чай, лимон.
        - Слушаю и повинуюсь, мой господин! - Она сделала шутливый поклон, исчезла и появилась через три минуты с чашкой чая и блюдцем с дольками лимона. - Что ещё?
        Он поцеловал её пальцы, обнимая взглядом (господи, какое же это счастье!), взялся за чай.
        - Ещё минут пять, и я освобожусь.
        - Нашёл что-нибудь?
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ну, что искал.
        - Нет, данные Афони не верны.
        - Кто это - Афоня?
        Роман покачал пальцем.
        - Это секретная информация.
        Юна рассмеялась.
        - Я и так догадываюсь - чекист, с которым ты работаешь.
        - Не осуждаешь?
        - За что? Человек сам решает, с кем работать и ради чего. Главное, чтобы при этом работал не только ум, но и сердце.
        Роман с интересом заглянул в глаза девушки.
        - Кто тебе это внушил?
        - А разве неправильно? Я сама делаю выводы. Патер всегда…
        - Папа.
        - Папа всегда с кем-то сражался, потому что остро чувствует несправедливость, и мама его всегда поддерживала, потому что он прав. Я чувствую, что и ты прав.
        - Спасибо.
        Юна снова рассмеялась, коснулась его щеки пальчиками.
        - Я не люблю этого слова, оно осколок христианизированного «спаси бог», а меня спасать не надо. Пат… папа говорит - благодарствую.
        - Хорошо, благодарствую. Кстати, как нога?
        - Всё здорово! Втираю в колено гель, но оно уже не болит, ходить намного легче.
        - Марш на кухню!
        - Есть, товарищ главнокомандующий! - Юна коснулась виска ладонью, убежала.
        Роман посидел, улыбаясь, несколько секунд, чувствуя небывалый душевный подъём, и сосредоточился на проблеме.

«Обнять» Москву удалось с первой же попытки. А вот разобраться в её сложнейшем психоэмоциональном «муравейнике» Роман смог только ценой неимоверных усилий: спустя четверть часа он даже хотел выбраться из «муравейника» обратно, так как негативных структур, облаков и вихрей, а также смердящих «трупных пятен» в нём было слишком много. Однако заговорило самолюбие, и он остался внутри гигантского призрачного массива психоэнергетических образований, пытаясь найти ту, которая была, по его представлению, похожа на намерение совершить теракт.
        И ведь нащупал!
        Сначала через город (в его мысленном отображении) протянулась извилистая чёрная
«лиана», вскипающая колючками и шипами.
        Роман проследил за её извивами сначала в одном направлении, потом в другом и вычислил координаты обоих «трупных тупиков». Один торчал в скоплении зданий на юге столицы, второй располагался внутри большого дома недалеко от Третьего кольца в Дегунино. Он запомнил месторасположение «тупиков», выпал из ментального пространства и кинулся к атласу московских улиц.
        Первый «тупик» совпал с Управлением внутренних дел Медведково. Второй - с корпусом Московского института педиатрии и детской хирургии на улице Талдомской.
        - Чудо-юдо из Талдома! - пробормотал Роман.
        В комнату ворвалась Юна.
        - Всё? А то я жду, жду, стараюсь не мешать, уже кашу сварила, овощи тушу.
        - Молодец! - Он усадил её на колени, прижался лицом к груди. - Ты вкусно пахнешь!
        - Овощами? - лукаво спросила Юна.
        - Звёздами.
        - Правда?
        Он поднял лицо. Несколько секунд они не сводили друг с друга глаз. Потом Роман вспомнил, что не завершил поиск.
        - Мне нужна ещё пара минут.
        - Хорошо, посижу там. - Она умчалась, лёгкая и стремительная.
        Роман сосредоточился на вычисленном мединституте (похоже, сведения Афони действительно не точны, раз речь идёт не о больнице) и легко нашёл в пространстве колючую ниточку злобного замысла.
        Его не ждали.
        Ниточка намерения привела его эфирное тело сначала в клинический отдел врождённых и наследственных заболеваний (он прочитал название по мысленно-звуковому обмену в коллективе; оказывается, можно делать и такое), а потом к исполнителю замысла, который оказался, первое: врачом-психоневрологом, завотделом, второе: женщиной.
        Русская, вспомнилось резюме Афанасия, муж погиб в Дагестане. Она или не она?
        Последним мысленно-волевым усилием он проник в сознание психоневролога и в течение нескольких секунд получил ответы на все свои вопросы.
        Кто-то посмотрел на него изнутри пси-струи, контролирующей сознание женщины-врача, с удивлением и угрозой.
        Роман отключил все свои «рецепторы», оборвал мысленную связь и лёгкой пушинкой вознёсся в космос. Метнувшаяся за ним колючая «клешня» потеряла его в сиянии солнца.
        Лица коснулось что-то влажное и мягкое.
        Он открыл глаза.
        Юна с испугом смотрела на него, держа в руке салфетку.
        - Ты был как каменный, не отвечал!
        - Всё в порядке. - Роман слабо улыбнулся, отвёл её руку с салфеткой. - Не надо, я умоюсь.
        Он с наслаждением смыл пот с лица и шеи, вышел из душевой, вытираясь на ходу.
        - Я не нашла у тебя пива, - заявила Юна.
        - Не пью.
        - Я тоже. А вино или что-нибудь покрепче, коньяк, например?
        - Алкоголь не ласкает рот. Хотя есть исключения.
        - Какие?
        - Ликёры. Позволяю себе изредка вишнёвый или айриш. Но гораздо больше люблю морсы из клюквы и брусники.
        - Ты ходячая реклама безалкогольного образа жизни.
        - Если тебе не нравится, начну пить.
        Юна фыркнула.
        - Пьяным я тебя ни разу не видела, интересно будет посмотреть. Идём, кормить буду.
        - Подожди. - Он взялся за телефон. - Позвонить надо.
        Афанасий отозвался мгновенно:
        - Слушаю, Рома!
        - Это не больница.
        - Не может быть! Я сам лично…
        - Не перебивай. Это Московский институт педиатрии и детской хирургии, Талдомская улица, дом два. Врач-психоневролог Лисина, заведующая отделом врождённых и наследственных синдромов. Она закодирована. Уже полгода таскает в институт взрывчатку - по пятьдесят граммов, чтобы не заметили. Сколько собрала - не знаю, много. Когда поступит команда на подрыв - тоже не знаю. Но её стерегут в ментале, следят. Могу попробовать нейтрализовать программу, хотя боюсь, что запаникуют её контролёры.
        - Понял, не надо, теперь мы сами.
        - Брать надо осторожно…
        - Не беспокойся, оперативная группа зубы проела на таких операциях, сделает всё без шума и пыли. Больше ничего?
        - Чего ещё?
        - Позвоню. - Голос Афанасия пропал.
        Роман выключил телефон, повернулся к Юне. Глаза у неё были большими и серьёзными.
        - Ты… искал… террористку?
        - Она не террористка, хотя её мужа действительно убили в Дагестане в прошлом году. Она - кодирант. Кто-то нашёл её и решил усилить внутренний негатив, заставить служить Поводырям человечества.
        - Кому?
        - Пусть тебя это не волнует.
        - Кто она? Что ещё за кодирант?
        Роман отвесил себе мысленную пощёчину. Он разговаривал с Юной как с сотрудником
«Триэн», а она была всего лишь дочерью сотрудника и могла не знать, чем занимается отец.
        Он подошёл к девушке вплотную.
        - Извини. Я иногда занимаюсь очень непростыми делами, не связанными с целительством. Жить со мной трудно и опасно. Если ты не захочешь…
        - Нет! Я с тобой! - не дала она ему договорить. - Всегда и везде! Я сильная и ничего не боюсь, вот увидишь! И никогда никому ничего не скажу!
        Он молча прижал её к себе, вдруг подумав, что вся жизнь ещё впереди.

4
        В Санкт-Петербург на этот раз Фурсенюк поехал официально, для участия в международном симпозиуме «Нанотехнологии - рывок в будущее». Вообще он посещал
«вторую столицу» России часто, хотя «нормальным» транспортом не пользовался. Под Питером у него была своя база, замаскированная под старинный особняк князей Юсуповых, находившийся на реставрации.
        Реставрировали особняк уже больше двадцати лет, но его мало кто видел вблизи, а тем более внутри. Делегации от мэрии города, комиссии по культурному наследию, пожарному надзору и прочие посещали его не чаще одного раза в три года, однако придраться ни к чему не могли. Все бумаги, подтверждавшие право нынешнего собственника на этот объект, находились в полном порядке, инструкции пожарных соблюдались, а причина того, что реставрация шла медленно, крылась в отсутствии у собственника необходимых средств, а также в тщательности, с которой проходил процесс восстановления древней архитектурной развалины.
        Эдмон Арбенович переносился в особняк с помощью технологий, доступных на Земле только воображению фантастов, со многими из которых он был знаком, а некоторых, таких как Серго Лукьянов, даже использовал в программах зомбирования читателей. Выступая по ТВ, он иногда ёрничал на тему придуманных писателями «кабин нуль-Т»,
«линий мгновенного транспорта - метро» и «струнных звездолётов». При этом АПГ давно применяла «струнные» технологии для перемещения в пространстве и снабжала своих представителей портативными модулями перемещения, называемыми на Земле с лёгкой руки фантастов В-порталами, то есть - вневременными.
        Фурсенюк побывал на приёме у питерского градоначальника, где много говорил о
«возрождении культурных традиций Севера», потом отобедал в ресторане «Вита-Нова» на Лиговском проспекте и направился в особняк князей Юсуповых, отпустив сопровождавших его московских и питерских чиновников.
        Особняк располагался на окраине города, на берегу небольшого озерца, окружённый со всех сторон старым, но ухоженным лесом. Ничего особо примечательного в нём не было, такие здания возводились по всей России в восемнадцатом и девятнадцатом веках и благополучно дожили до нынешних времён.
        Он был двухэтажным, имел два крыла, колоннаду у центрального входа, арочную крышу и сильфид на фронтонах.
        Любоваться дворцом можно было только издали, хотя ни со стороны дороги, ни со стороны новых многоэтажек Санкт-Петербурга он виден не был. Для отпугивания же любопытных здесь всегда была включена система защиты базы, внушающая людям страх либо безразличие к данной местности. Особняк в принципе как бы не существовал, потому что им практически никто не интересовался.
        На ступеньках центрального входа Эдмона Арбеновича встретил бледнолицый молодой господин, одетый во всё чёрное, не считая модного белого галстука. Это был эмиссар Кочевника по особым поручениям Арчибальд Феллер, американский гражданин, сотрудник ЦРУ, магистр Американской Ассоциации экстрасенсов, черный маг, короче - блэкзор, по американской терминологии.
        Способности блэкзора, прекрасно знавшего русский язык и разбиравшегося в тонкостях российской политической жизни, действительно впечатляли, и Кочевник даже подумывал с опаской, что этот землянин вполне может замахнуться на его кресло.
        Правда, в последние полгода после событий в Греции Феллер изменился, слегка сдал позиции, перестал прогрессировать, хотя продолжал люто ненавидеть русских и готов был уничтожить любого, кто рискнул бы стать у него на пути.
        - Рад приветствовать вас, господин министр, - поклонился он, отступая в сторону, - в этом уединённом уголке русской природы.
        Кочевник на мгновение отключил маскер, превращавший его в человека Земли, голова и лицо его изменили пропорции, выявив черты рептилоида, однако Феллер и глазом не моргнул, не показав ни замешательства, ни испуга.
        - Хорошо, - с удовлетворением сказал Эдмон Арбенович, похлопав его по плечу. - Вы, как всегда, в форме. Идёмте поговорим.
        Разумеется, с порученцем он предпочитал не вести бесед на отвлечённые темы, хотя изредка подбрасывал ему информацию о состоянии социума в России и в мире в целом. Феллер был слишком умён, чтобы использовать его только в качестве киллера или почтальона. Однако и о высоких материях Эдмон Арбенович с ним не заговаривал. Тем более о таких, как смена власти в России. Блэкзор вдруг сам поднял эту тему.
        - Зачем это вам, магистр? - полюбопытствовал Фурсенюк, когда они спустились на два этажа ниже и оказались на первом ярусе базы, охрана которой пропустила обоих без малейшей задержки.
        - Слишком медленно идёт процесс, - бесстрастно ответил Феллер.
        Они вошли в апартаменты Кочевника, где он имел возможность расслабиться как представитель своей рептилоидной расы.
        - Присядьте, - кивнул хозяин на роскошный диван в комнате для бесед, обшитый настоящей кожей аллигатора. Сидеть на таком диване было трудно, потому что крокодилья шкура была гладкой, и гости постоянно скользили по дивану как по льду. Но Феллер устроился на диване совершенно неподвижно, ещё раз подчеркнув свою репутацию мага.
        Комната для гостей Кочевника была точной копией его жилища на родной планете у яркой звезды возле центра Галактики, и отражала все особенности жизни рептилоидов, по сути - человекообразных рептилий.
        Пропорции интерьера н а с к в о з ь пронизывала нечеловеческая гармония, при всей схожести анатомий рептилоида и человека. Любой взгляд на мебель, стены, чешуйчатые колонны, арочные своды и атрибутику помещения воскрешал в памяти крокодило-змеиные извивы и перисто-чешуйчатые драконьи крылья. Всё здесь было т о н к о, вытянуто вверх, ажурно, изгибчиво и лиановидно. Даже столик из прозрачного стекла имел форму ящерицы, спина которой была сделана плоской.
        Вошёл Фурсенюк, высокий, тонкий в талии, гибкий, но уже - не человек. При Феллере он никогда раньше не появлялся в своём настоящем обличье, что, впрочем, совсем не говорило о росте доверия к порученцу.
        Сквозь полупрозрачные одежды, напоминающие слои нежгучего пламени, проглядывало пупырчатое, зеленоватого цвета тело Поводыря. А руки у него были почти человеческими, пятипалыми, хотя и с более длинными и тонкими пальцами. Правда - без ногтей.
        - Выпьете?
        - Кофе.
        - А я выпью, устал, знаете ли. - Кочевник с грацией ящерки сел напротив в кресло, по форме напоминающее безголового крокодила, и к нему подплыл овальный поднос, на котором стоял узкий и длинный бокал с жидким синим пламенем; так выглядела амрита,
«напиток богов», увеличивающий силы рептилоидов.
        Из незаметной щели в стене выскользнул ещё один такой же «змеиный» поднос, на котором дымилась чашка кофе, а в прозрачном блюде лежали орехи.
        Феллер взял чашку, бросил в рот пару миндальных орехов, сделал глоток, глядя на того, кто под видом человека возглавлял в России Министерство образования.
        Разумеется, магистр знал, что «человеческие» тела Поводырей - лишь голографические ширмы, скрывающие их истинную натуру. Человеческий облик позволял им заниматься своими делами скрытно и оставаться незамеченными в диапазоне видимого электромагнитного излучения. Они могли «надевать» на себя голограмму человеческого тела так же просто, как люди надевали костюмы и платья. Однако среди них попадались и мощные пси-операторы, такие как Кочевник, которые могли обходиться без технических приспособлений - маскеров, и Феллеру очень хотелось быть таким же.
        Кочевник поднёс к щелевидному длинному рту сосуд с «синим огнём», и тот внезапно погас, превратился в чёрную, как нефть, жидкость.
        Рептилоид сделал глоток, глаза его засветились желтизной.
        - Слушаю вас.
        - Мы топчемся на месте.
        Кочевник с иронией поднял брови. Он легко читал мысли блэкзора, несмотря на подставленные защитные «экраны», и знал, о чём идёт речь.
        Феллер всегда слыл сторонником быстрых силовых приёмов, что собственно и привело его в стан АПГ. По его мнению, достаточно было одним молниеносным ударом заменить ставленников демократии во властных структурах земных государств, чтобы затем спокойно управлять этими государствами, проводя в жизнь свою политику. Но это было не так.
        Правители государств менялись не один раз, и многие государства уже управлялись не-людьми или марионетками Поводырей, однако изменить коллективное бессознательное народов, их «душу» было гораздо труднее. Только после сотни поражений на этом поле брани Поводыри разработали принципиально новый, несиловой план уничтожения традиционных систем управления. Впервые в середине двадцатого века в истории человечества в качестве основного инструмента наступления были задействованы манипулятивные технологии. Раньше они тоже использовались, но только в отношении руководителей. А этого было мало. В новом типе войны с человечеством упор делался не на уничтожение военных и промышленных стратегически важных объектов, а на изменение поведенческих стереотипов, на трансформацию сознания.
        Именно интенсивная идеологическая бомбардировка сознания и позволила Поводырям заменить традиционное мировоззрение потребительским, превратить человечество в дойное стадо.
        Феллер изучал подброшенные ему хозяином материалы, но оставался при своём мнении.
        - У меня есть план, как сменить президента России и его сторонника, премьера правительства. Мы свободно можем устранить директоров спецслужб, министра обороны и председателя парламента.
        - Они и так работают под нашим контролем.
        - Насколько мне известно, кое-кто из них является ставленником «Триэн».
        - Не торопите события, магистр. Может быть, мы движемся медленнее, чем вам хочется, но мы движемся. Перепрограммирование цивилизации - долгий процесс, но мы идём правильным путём. Если естественная природа и без нас подталкивает род хомо сапиенс к животному состоянию, то наша цель - с помощью искусственной природы превратить человека в деталь этой природы, к которой неприменимо понятие свободы. Развитие технического процесса неумолимо сужает люфт, в рамках которого человек свободен. Вот почему мы помогаем и направляем научно-техническое развитие человечества. Камеры слежения, чипы контроля, безналичные расчёты, ЕГЭ не только создают бытовые удобства, они ещё неуклонно сужают коридор независимости. Недалеко то время, когда каждый шаг нашей паствы будет отслеживаться, регламентироваться и корректироваться.
        - Тем не менее добиться этого можно быстрей.
        - Как? - Кочевник был само терпение.
        - С помощью военных операций. Насколько мне известно, вы имеете гигантский военный и технический потенциал, с помощью которого сменить правительства можно за часы и минуты.
        - В принципе, верно, однако вы не учитываете одного фактора.
        - Какого?
        - К сожалению, мы не одиноки во Вселенной, и у нас тоже есть… м-м, недоброжелатели.
        - Недоброжелатели, у вас?
        - В центре Галактики существует так называемая Ассоциация Содружества гуманоидных цивилизаций. Она не заинтересована в проведении военных операций, хотя и смотрит на поведение АПГ сквозь пальцы. И всё-таки если она возбудится, конфликта не избежать. Поэтому мы вынуждены действовать незаметно.
        - Я думал, вы тут главные.
        - Разумеется, главные.
        - Так давайте хотя бы в России наведём порядок, не дожидаясь сотен лет.
        - Мы не склонны торопиться. Среди нас уже были торопыги, мечтавшие завоевать власть одним ударом. Тамерлан, Наполеон, Гитлер, известные американцы. Давайте лучше поговорим о другом. Мы начали серию экспериментов с кодирантами и неожиданно наткнулись на препятствие.
        - Нефтяная платформа русских в Северном Ледовитом?
        - Нет, там обошлось без наших подопытных кроликов, хотя обидно, что остановка запуска платформы не удалась. Русские обнаружили подлодку.
        - Я не занимался этим делом.
        - Знаю, потому и не упоминаю тот прискорбный случай. Меня насторожили провалы в Пскове.
        - Я только что прибыл из Афганистана и не знаю, о чём идёт речь.
        - Мне сообщили, что обнаружились свидетели одной из акций запуска кодирантов: джипер Голоев перед запуском программы пристал к одной из местных девиц, и это видели полтора десятка человек. После чего джипера всё-таки включили. Что опять же наблюдали несколько человек. Там же, в Пскове, сорвался эксперимент с запуском второго кодиранта, который должен был ликвидировать одного из деятелей конкурирующей организации. Деятелю удалось защититься, кстати, не без помощи какого-то супермена, скорее всего охранника этого самого деятеля.
        - Вы имеете в виду «Триэн»?
        - Совершенно верно. Кроме того, в Москве был сорван долго готовившийся эксперимент со взрывом медицинского института. Вмешался очень сильный экстрасенс, который вычислил кодиранта - заведующую отделением. Этот случай вообще меня огорчил, потому что готовили кодиранта серьёзно.
        - Мне в Москву? Или в Псков?
        - Я просил бы вас разобраться с обоими этими делами.
        - Экстрасенс, вы говорите. Характеристики воздействия известны?
        - Мне сообщили, что параметры воздействия похожи на пси-контакт в океане, связанный с платформой, и пси-эхо при обнаружении нашего кодиранта - женщины в Москве. В первом случае вообще произошло очень интересное противоборство наших блэкзоров с российским. Он позволил себя обнаружить, а потом ловко ушёл, замаскировав пси-выход под психикой слона в зоопарке.
        - Забавно, - сказал Феллер, не потеряв невозмутимого вида.
        - Вы так думаете? Ну, а во втором случае он очень легко проник в сознание кодиранта и выбрался из ментала до того, как его засекли. Это очень сильный пси-оператор, второй после вашего визави - Волкова, и меня сей факт беспокоит. Не Волков ли воскрес?
        - Не может быть, - сверкнул ледяными глазами Феллер. - Я лично убедился в его смерти.
        - В таком случае непонятно, откуда взялся второй сильный экзор. До этого случая мы ничего о нём не слышали.
        - Разрешите проверить?
        - Да уж, проверьте, магистр. Поезжайте в Москву, наведайтесь в Псков, найдите этого человека. Возможно, нам удастся перевербовать его.
        - Луной будет заниматься другой блэкзор?
        - Мы перенесли основную базу с Луны на Марс, опасность её обнаружения на какое-то время устранена.
        - Насколько я знаю, русские совместно с китайцами готовят в район Моря Кризисов исследовательскую экспедицию.
        - Как только экспедиция начнётся, я вас приглашу. Кстати, я предложил вашу кандидатуру Главному. Возможно, в скором времени он пригласит вас на аудиенцию.
        - Готов отдать за вас жизнь, экселенц! - Феллер встал, церемонно поклонился. - Разрешите выполнять приказания?
        Кочевник благодушно посмотрел на него снизу вверх.
        - Вы, наверно, считаете себя самым мощным оператором на Земле. Нет?
        - Пока я не встречал достойного противника, - бесстрастно ответил Феллер. Глаза его снова сверкнули ледяным блеском.
        - Боюсь, вы себя переоцениваете. Советую не показывать Генеральному свою одарённость, он этого не любит. И не забывайте, что вы находитесь в России, а не в Америке. Один раз вы уже ошиблись, когда брали Волкова в Подмосковье, вторая ошибка может погубить вашу карьеру.
        - Я учту, - пообещал Феллер, ещё раз коротко поклонился и вышел.
        Кочевник покачал головой, подумав, что его порученец ходит по лезвию бритвы самоуверенности и может подвести в любой момент. Его лучше было передать под начало Генерального П-оператора, которому понадобился хороший исполнитель. Пусть они попробуют ужиться.
        Глоток амриты сделал своё дело. Голова стала лёгкой, мысли о делах ушли, растворились в блаженной пустоте, мозг расслабился, и посланец АПГ ушёл в состояние, называемое землянами н и р в а- н о й.

5
        Юна ушла на работу, и Роман наконец приступил к реализации давно продуманного замысла.
        В девять утра он позавтракал, устроил недолгий сеанс медитации и сосредоточился на изучении самой верхней части своего организма, то есть - головы. Безволосый, он действительно выделялся «модным блеском» из толпы, и совет Афони носить парик, чтобы не привлекать излишнего внимания, уже не казался насмешкой после недавних событий.
        Головой он остался доволен: не квадратная и не дынеобразная, уже хорошо. Отсутствие же волос указывало на переизбыток некоторых гормонов, и это можно было регулировать мысленно-волевым усилием.
        Роман «дал установку» генным структурам изменить существующую программу, ответственную за ослабление роста волос на голове, закрепил подачей энергии к луковицам волосяного покрова и дождался, пока они не ожили.
        Ощущение при этом было странное: будто под кожей проснулись микросущества (не дай бог - вши! - метнулась ироническая мысль) или модные ныне наниты - нанороботы, и принялись грызть в коже ходы.
        Однако беспокоился он напрасно.
        Уже через час «жужжания» и «сверления» над головой вырос светлый пушок, а к обеду и вовсе появился двухмиллиметровый ёжик волос, очень светлых, почти белых, будто росли они в полной темноте.
        Роман оглядел себя в зеркале, остался доволен, представляя, какое впечатление произведёт его эксперимент на Юну. Однако в её реакции можно было не сомневаться. Во-первых, она полюбила его безволосого, значит, примет и волосатого. Во-вторых, её удовлетворяло всё, что нравилось ему. Хотя удивиться она была должна.
        В два часа дня он поехал к Вохе.
        Тренировали использование для самообороны любых доступных предметов.
        Процесс давался легко, так как это было не первое занятие подобного рода, и Роман без усилий находил применение в качестве оружия таким предметам домашнего обихода, как зубочистки, палочки для чистки ушей, пластинки для фумигатора и даже хлебные крошки.
        - Отлично! - похвалил его Воха, когда Роману удалось поразить глаз тренера сигаретной пылью. - Ещё пара занятий, и тебе можно будет вербоваться в армейский спецназ.
        - Хотелось бы в спецназ покруче, - обиженно проворчал Роман.
        - Для этого надо позаниматься ещё пару лет. - Воха промыл глаза, вытерся, оглядел ученика. - Хотя ты можешь справиться и раньше. Как мне помнится, ты ведь хорошо видишь на теле человека акупунктурную сеть?
        - Активные центры?
        - Пора учить Дим-мак - искусство «смертельного касания». Если научишься точно попадать пальцами в точки активного поражения, станешь большим мастером д о т ы к а.
        - Чего?
        - На основе китайского Дим-мака нами разработана система тычкового боя - дотык, удары наносятся пальцами или щепотью, они практически не отбиваемы. Если, конечно, знать, куда бить.
        - Мне это нужно?
        Твёрдое морщинистое лицо Вохи стало вдруг подвижным, морщины побежали волнами: он засмеялся, хотя и беззвучно.
        - А это уже решай сам. Ты многое познал, но недостаточно для полной уверенности в выходе из любой ситуации.
        - В эту ситуацию достаточно не попадать.
        - Согласен, но это уже другой уровень интуитивного анализа положения, этому умению тебя должны обучать другие мастера.
        Размышляя над словами тренера, Роман направился домой, сначала на автобусе, потом пешком.
        О волосах на голове ученика Воха не сказал ни слова, хотя не заметить их появления не мог. Что это значило, догадаться было трудно.
        Если человек по-настоящему захочет вырастить волосы на голове, медицина бессильна, философски подумал Роман.
        Мимо проехал старый фиолетовый «Форд», и мысли свернули в другую плоскость. Что-то Афоня не звонит.
        Сам позвони, посоветовал ему «Роман-второй».
        Он набрал номер полковника.
        - Ах, да, извини, - отозвался Вьюгин, - замотался. Ты был прав, нашли её, взяли. Знаешь, сколько она пластита насобирала? Больше пятнадцати килограммов! Если бы рвануло - от института только название бы осталось! Так что от руководства тебе огромная благодарность! Может, еще один орден дадут.
        - Не нужны мне ордена.
        - Да знаю я твоё отношение к наградам. Не высовывайся пока, скоро начнём новую операцию, ты понадобишься стопроцентно.
        Гудки отбоя.
        Роман представил себе взрыв, как во все стороны летят струи огня, дыма, обломков и клочья человеческих тел, передёрнул плечами. Всё-таки он сделал благое дело, нейтрализовав чёрный замысел изуверов. Откуда же растут ноги подобных замыслов и для каких целей они разрабатываются? Какие дьявольские силы заставляют женщин, хранительниц жизни, превращаться в убийц-разрушителей?
        Роман проводил глазами двух смеющихся девушек.
        Неужели и они когда-нибудь захотят убить ни в чём не повинных людей? Не может быть! Для этого их надо закодировать.
        Кулаки сжались сами собой. Ылтыын сказал - они будут брать Кочевника, одного из Поводырей. Что ж, достойная задача. Олег Харитонович прав: или они, или мы! Но мы-то - люди!
        Домой он добрался в четыре, а в шесть пришла оживлённая, весёлая Юна. Бросилась Роману на шею, поцеловала несколько раз.
        - Не поверишь - соскучилась! - Она вдруг заметила серебристую поросль у него на голове. - Ой, что это?
        - Парик, - невозмутимо сказал он. - Нравится?
        - Какой же это парик? - Юна потрогала висок Романа. - Это волосы! Ты вырастил волосы?!
        - Решил поменять имидж. Теперь буду похож на старого мудрого учителя пения, о чём мечтал всю жизнь.
        - Ты похож на одного известного баскетболиста, не помню имени. Хотя волосы у него были жёлтые. Но вообще-то, если честно, волосы тебе идут.
        - Куда идут? - пошутил он.
        Юна засмеялась.
        - Большой-большой секрет. Помнишь мультик про Винни-Пуха? Куда идём мы с Пятачком, большой-большой секрет. Так ты соскучился или нет?
        - Очень! - сказал он, целуя её в губы. - Ты сегодня рано.
        - Все отправились справлять день рождения замдиректора агентства, а я отказалась. - Юна скрылась в душевой. - Мне она не нравится. Кстати, меня пригласили на пикник завтра, не хочешь поехать со мной?
        - Я никого не знаю.
        - Я познакомлю. Хорошие ребята. А у нас Фердинанд разбился.
        - Кто?
        - Вообще-то он Федя, но все зовут Фердинандом, ездил на директорском джипе «Рено».
        Роман вспомнил кавказца, разбившегося точно на таком же джипе. Неужели совпадение?
        - Он русский?
        - Нет, дагестанец. Нахальный, всегда приставал, глаза масленые, вечная усмешка на губах. Не знаю, какой с него водитель, а человеком он был плохим.
        В памяти снова всплыли события последних дней.
        В Пскове Роман отыскал два тёмных негативных пси-сосредоточения. Что, если одно из них находится в том самом рекрутерском агентстве, где работает Юна?
        - Ваше агентство располагается на пересечении улицы Гоголя и Октябрьского проспекта?
        - Откуда ты знаешь?
        - Как оно называется?
        - «На хуторе».
        - Оригинально, по Гоголю, что ли? Директор у вас кто?
        - Виктор Шалвович Сванидзе. Не знаю, кто он по национальности, но не русский. Юрист по образованию, молодой, старше меня всего на три года. Вежливый, обходительный, но в глаза ему лучше не смотреть.
        - Почему?
        - Они чёрные и колючие.
        - Ну и не смотри.
        - Я и не смотрю. С чего ты им заинтересовался?
        - Интересно же, какие люди тебя окружают. Кстати, ты никого из тех бандитов, что вас во дворе дожидались, раньше не встречала?
        - По-моему, нет. Садись за стол, я сейчас разогрею ужин.
        Роман послушно проследовал на кухню.
        Юна мгновенно заставила стол тарелками, чашками, блюдцами, и через несколько минут оба ели салат из свежих овощей, а потом блинчики со сметаной.
        - Профессионально готовишь, - похвалил девушку Роман, продолжая размышлять над тем, что узнал.
        - Мама готовит лучше, - махнула рукой Юна. - Мне ещё учиться и учиться. Так мы поедем на пикник или нет?
        - Директор там будет?
        - Вряд ли, он с нами не ездит, один раз только в ресторане был, когда мы пятилетие фирмы справляли. У него такие связи!
        - Какие? - заинтересовался Роман.
        - К нам часто какой-то милицейский начальник приезжает, полковник. Ректор Псковского института управления навещал. Чиновники из мэрии.
        - Откуда ты знаешь, что они из мэрии?
        - Так папа же там работал, он всех местных чиновников знает. Ещё к нам иностранцы приезжали, Сванидзе с ними как с писаной торбой носился.
        - Понятно. Я бы очень хотел посмотреть на этого вашего директора.
        - Могу познакомить.
        - Не стоит, я издали посмотрю. Он будет на дне рождения у зама?
        - Зам - женщина, у неё смешная фамилия - Папазоглу, Феона Марковна Папазоглу, хотя сама - настоящая ведьма! Чуть что не по ней - премиальных не жди.
        - Я бы не называл таких ведьмами, стервами - да. Ведьмы в ведическом понимании - ведающие матери, хранительницы знаний.
        - Да это я так сказала, не подумав. Не знаю, может, Виктор Шалвович и приедет. Они с Феоной не разлей вода. Встреча в семь, так что они, наверно, уже сидят за столом.
        - Едем, - отодвинул чашку с молоком Роман.
        - Неудобно, я же отказалась.
        - Мы не станем заходить в ресторан, посидим напротив где-нибудь.
        - Хорошо, как скажешь.
        Через десять минут они уже ловили такси и ехали к центру города.
        Юна по привычке хотела надеть брюки, но Роман отговорил, и теперь на ней красовалось белое летнее платье с оборками, выгодно подчёркивающее фигурку. Сам он надел льняные серые брюки и такую же рубашку со стоячим воротником и короткими рукавами. В жару это был лучший вариант для вечерних прогулок.
        Ресторан назывался «Словенский ключ» и был построен недавно. С двумя башенками на крыше он походил на Псковский кремль в миниатюре.
        Роман и Юна нашли местечко под шатром пивного павильона «Балтика», расположенного почти напротив ресторана, заказали соки (удивив официанта) - лимонно-апельсиновый и яблочный, и заговорили на отвлечённые темы, поглядывая на двери «Словенского ключа».
        - Я там ни разу не была, - сказала девушка. - Аглая была точно, она вообще любительница подобных заведений, да и бойфренд у неё не бедный, на «Бумере» рассекает.
        - Не думаю, что готовят там лучше, чем твоя мама, - сказал Роман.
        - Это надо воспринимать как мелкий подхалимаж? - лукаво осведомилась Юна. - Или ты предупреждаешь, что по ресторанам мы ходить не будем?
        - Почему не будем? Найдёшь повод - пойдём.
        - Я как ты.
        - А я как ты.
        Юна засмеялась, накрыла его руку ладонью.
        - Мне с тобой удивительно легко.
        Роман в свою очередь накрыл руку девушки своей ладонью, и они несколько секунд купались в понимании и нежности, связывающей обоих. Потом он сказал:
        - Пойду, посмотрю, там они или нет.
        - Пошли вместе, - предложила Юна.
        - Не стоит, меня твои сослуживцы не знают, а тебе придётся объяснять, почему ты вдруг оказалась здесь. Полюбуюсь на твоего директора и вернусь.
        - Он высокий, черноволосый, одевается модно…
        - Узнаю, - улыбнулся Роман. - Жди, я скоро.
        Он перешёл улицу, открыл дверь в ресторан, рассеянно поздоровался с возникшей перед ним девицей в старинном русском сарафане, с кокошником на голове.
        - Вы заказывали столик?
        - Нет, я осмотрюсь, можно?
        - Конечно, проходите, свободные столики слева.
        Компания, празднующая день рождения, занимала два сдвинутых стола в углу зала, с окнами на реку. Но даже если бы Роман не глянул в эту сторону, он безошибочно определил «запах плесени», сопровождавший компанию в ментальном поле. Компания (девять человек) веселилась, однако сердцем компании был один человек - её организатор. Причём сердцем - чёрным, если можно было так выразиться.
        Роман почувствовал на себе взгляд, прошёл к свободному столику и только после этого определил источник взгляда. И внутренне поёжился: взгляд принадлежал… тому самому парню с гитарой, который встретил его, а потом с битой в руке руководил стаей отморозков при нападении на семью Солнышкиных.
        Их было трое, накачанных, в знакомых безрукавках, с наколками на плечах, и сидели они далеко от компании празднующих день рождения, однако не приходилось сомневаться, что парни сидели здесь не ради ужина. Они охраняли своего главаря (действительно, фигура колоритная, этот директор рекрутерской конторы, одна причёска чего стоит) или ждали его команды. Санчо, с которым ловко разобрался в своё время Роман, отсутствовал.
        Взгляд вожака стаи снова коснулся виска.
        Чёрт, надо было сразу уходить! Он наверняка меня узнал. Может быть, з а к р ы т ь его на пару минут?
        - Друзья, - встал директор агентства с простой русской фамилией Сванидзе. - Хочу произнести тост. Мы знаем Феону Марковну уже много лет и можем со всей откровенностью сказать, что без неё мы…
        Остапа понесло, пришли на ум незабвенные строки Ильфа и Петрова. Слушать Сванидзе было невыносимо, но сотрудники агентства слушали внимательно и восторженно, что говорило об их зависимости от любого слова и жеста начальника. Никто из троих мужчин и шести женщин разного возраста лишиться работы не хотел.
        Виновница торжества, сухая, как ветка саксаула, коричневолицая, со взбитыми буклями, сидела прямо и манерно курила. Её аура была темна и запутанна, а эмоциональный фон можно было выразить тремя словами: к чёрту ваши дифирамбы!
        Роман для проформы полистал меню, заказал минералки, настраиваясь на с в е т е н и е.
        За столами в углу захлопали.
        Директор сел.
        Роман попытался просканировать его мыслесферу и неожиданно наткнулся на колючее
«железо», накрывавшее голову Сванидзе. Директор умел защищаться в ментальном поле!
        Роман спешно убрал мысленный «палец», ошеломлённый открытием.
        Сванидзе вдруг повернул голову, начал осматривать зал ресторана, и хотя Роман успел отвернуться и взялся за стакан с минералкой, было ясно, что директор агентства почуял присутствие в зале в и д я щ е г о. Надо было уходить.
        Роман допил холодную воду, улучил момент, когда компания зашумит и директор отвлечётся, быстро вышел из ресторана, оставив на столе плату за воду.
        - Я уже начала волноваться! - с упрёком заговорила Юна, когда он пересёк улицу и сел рядом. - Ну, что, видел?
        - Уходим отсюда!
        - Что случилось?
        - Меня, по-моему, вычислили. Во-первых, там сидят те самые бандиты, что пристали к вам во время отъезда. Во-вторых, ваш директор не простой человек.
        - У него действительно высокие покровители…
        - Речь не об этом, он экстрасенс, а точнее - экзор, достаточно сильный пси-оператор, и умеет закрываться от ментального прослушивания.
        - Иногда кажется, что он читает мысли, - кивнула Юна. - А иногда смотрит зверем, аж страшно!
        - Боюсь, что он…
        Она вопросительно подняла брови, но Роман продолжать не стал.
        - Допиваем соки, расплачиваемся и уходим. Думаю, тебе не надо больше выходить на работу. Ваше агентство, скорее всего, прикрытие.
        - Для кого?
        - Для очень плохих людей. Точнее, нелюдей. Потом расскажу, бери меня под руку.
        Они вышли из-под шатра, неторопливо двинулись к остановке автобуса.
        - Всё так плохо? - понизила голос Юна; рука её вздрагивала, она чувствовала волнение спутника.
        - Не бывает так плохо, чтобы не могло быть ещё хуже, - мрачно пошутил он. - Я слишком медленно взрослею. Надо было идти одному, а не подставлять тебя.
        - Я всё равно пошла бы с тобой. И вообще нельзя всё время думать о плохом. Жизнь прекрасна, это надо понимать.
        - Конечно, прекрасна, - согласился он. - Она была бы ещё прекрасней, если бы не люди вокруг.
        - Ты не любишь людей?
        - Читала Оскара Уайльда?
        - Что-то читала, не помню. А-а, «Портрет Дориана Грея», кажется.
        - Дословно и я не вспомню, но он как-то высказался в том духе, что чем больше он узнаёт людей, тем больше ему хочется жить среди животных.
        Подъехал автобус.
        Они сели.
        Автобус тронулся, и Роман заметил, что за ним двинулся чёрный внедорожник
«Вольво». Сердце ёкнуло. Его действительно вычислили, и будь директор хоть кем, простым начальником агентства занятости населения, мафиози или резидентом Поводыря, он не преминул выяснить, кто посмел «поднять на него глаза».
        - Что? - заметила Юна его изменившийся взгляд.
        - За нами следят.
        Она оглянулась.
        - Ты уверен? Кто?
        Роман бросил взгляд на салон автобуса: в нём ехало человек пятнадцать, и преследователи в джипе наверняка видели всех пассажиров.
        - Сделаем так: я сойду на следующей остановке…
        - Нет!
        - Я сойду на следующей остановке, а ты поедешь домой.
        - Я не хочу одна, - жалобно сморщилась девушка.
        - Пожалуйста, не возражай, так надо. Не хочу, чтобы они знали, что мы живём вместе. Не беспокойся за меня, я скоро приду.
        - Может, лучше вызвать милицию?
        Роман улыбнулся, чмокнул Юну в ухо.
        - Наивная, с милицией дела по-прежнему плохи, несмотря на попытки начальства изменить систему. Езжай домой и жди, я не задержусь.
        Автобус остановился на улице Некрасова, напротив церкви Анастасии Римлянки. Роман ободряюще улыбнулся Юне, вышел. Не глядя на остановившийся неподалёку внедорожник, побрёл по улице, поглядывая на магазины и прикидывая, что изобрести, чтобы преследователи отстали.
        Темнело на глазах, зажглись фонари.
        Вечер был тёплым и душным, по небу плыли невысокие облака, предвещая дождь.
        Справа показался высокий решетчатый забор городского парка. Решение возникло спонтанно: зайти в парк, накинуть на себя «шапку-невидимку» и тихонько слинять. Пусть ищут потом до утра.
        Он свернул в парк.
        Внедорожник затормозил, остановился. Спустя несколько секунд захлопали дверцы, из него вылезли трое парней, двинулись следом за жертвой.
        Роман просканировал всех троих.
        Первым шёл тот самый «гитарист», которого он увидел в ресторане в компании с двумя амбалами в безрукавках. Его спутниками были двое здоровяков с грязными
«бандитскими» аурами: светлых и чистых струй в свечении их энергетик насчитывалось мало. К тому же парни были вооружены.
        По пищеводу протёк холодок.
        Намерения всей троицы сходились в одном: догнать и покалечить! Или убить! Причём это было не их решение, такую задачу поставил какой-то командир, скорее всего директор агентства, определивший в Романе угрозу своему делу.
        В парке, несмотря на поздний час, ещё прогуливались люди, парами и небольшими компаниями.
        Роман присоединился к одной из них, но быстро понял, что преследователей это не остановит, и свернул с центральной в боковую аллею.
        Пора, подсказал «Роман-второй», без напряга не уйти. Лучшая защита - нападение.
        Однако решение запоздало. Роман не успел настроиться на форсированный альфа-гипноз (надо было сделать это раньше, мелькнула сожалеющая мысль, всё-таки боец из тебя хреновый) и заставить троицу отказаться от своего намерения.

«Гитарист» не стал ждать, когда жертва забредёт в ловушку окончательно, он просто достал пистолет и выстрелил Роману в спину.
        Интуиция сработала за мгновение до этого, окунула его в состояние «немысли». Время послушно затормозило свой бег.
        Пуля, выпущенная с расстояния в пятнадцать метров, невидимая, но ощущаемая огненной осой, намеревалась ужалить его в левую лопатку, однако в последнюю долю секунды он сумел отклониться, и «оса» лишь обожгла кожу плеча, пробив рукав рубашки.
        Бей! - рявкнул внутри «безмысленной» сферы «Роман-второй».
        Роман ударил: вогнал в голову стрелка сгусток тьмы, ослепил, дал по морде двум его подельникам. Однако стрелок успел-таки выстрелить ещё раз, и пуля нашла жертву.
        Роман почувствовал удар по лодыжке, боль фонтанчиком пробежалась по ноге, вонзилась в голову. Он вскрикнул.
        - Я ослеп! - заорал «гитарист», юлой завертелся по аллее. - Где эта падла?!
        - Уходим, Мося, - забубнили спутники «гитариста», получившие неожиданные оплеухи. - Щас охрана сбежится! Х… с ним, потом подстрелим.
        Послышался топот: троица бросилась наутёк.
        Роман присел, вытягивая раненую ногу и оглядывая парк.
        Вопреки опасениям бандита охрана парка не спешила мчаться по направлению к месту стрельбы. Не появились и любопытные, наученные горьким опытом и давно оценившие пагубность своего праздного интереса, нередко заканчивающегося летальным исходом. Роман невольно улыбнулся, сквозь боль, вспомнив некогда прочитанные строки поэмы:
        Пустынен мир, и нет конца пустыне,
        И рай закрыт, и ни души в аду[Октавио Пас. Оборванная элегия.] .
        Впрочем, он всё-таки находился не в пустыне, а тем более - не в аду. Отсюда можно было добраться до больницы. Хотя, с другой стороны, почему бы не залечить рану? Пуля прошила лодыжку насквозь, проявив незаурядный гуманизм.
        Послышался приближающийся топот.
        Он напрягся, ожидая возвращения бандитов. Но это были милиционеры с пистолетами в руках, лейтенант и сержант. Увидели сидевшего на бордюре с вытянутой ногой Романа, подбежали.
        - Что случилось?! Кто стрелял?!
        - Не я, - сказал Роман, мысленным усилием останавливая кровотечение. - В меня.
        - Кто?!
        - Они не представились.
        - Сколько их было?
        - Трое. С пистолетом - один.
        - Мы вызовем «Скорую».
        - Не надо, я доберусь до больницы сам. Рана сквозная, кость не задета.
        - Откуда вы знаете?
        - Я врач.
        Милиционеры переглянулись, спрятали пистолеты.
        - Как это было? Почему они стреляли в вас?
        - Не знаю, наверное, приняли за другого. Открыли стрельбу, увидели, что не тот, и убежали.
        - Сможете их описать?
        Роман подумал, одновременно отдавая приказ организму начать ремонт пробитой пулей лодыжки.
        - Один был высокий, кучерявый, двое - здоровые амбалы, в джинсовых безрукавках, с наколками на плечах. - Он сочинил историю своей прогулки в парке, когда на него налетели крутые молодцы и, ни слова не говоря, начали стрелять.
        - Ни слова? - усомнился молодой лейтенант субтильного телосложения; про таких говорят, что у них не телосложение, а теловычитание.
        - Так точно.
        - Не спросили, не грабили, сразу выстрелили?
        - Я же говорю - обознались. Когда я повернулся, они оторопели и бросились в кусты.
        - Ладно, придётся составлять протокол. - Лейтенант достал из нагрудного кармана лист бумаги. - Пишите заявление.
        Освободился Роман через полчаса.
        Стражи порядка сопроводили его до автобусной остановки, поддерживая под руки, и отпустили.
        Лодыжка уже почти не болела, рана затянулась. Однако это не освобождало от объяснений с Юной, и Роман со вздохом признался сам себе, что спокойная жизнь в Пскове для него закончилась. Впереди замаячила проблема переезда.
        Хотя, с другой стороны, нельзя же вечно прятаться и бегать как заяц от охотников. Не пора ли становиться для тех же охотников зверем пострашнее? Ну, пусть не зверем, а человеком, которого стоит уважать. Есть у него такая возможность?
        Мигнули звёзды над головой.
        Вселенная ответила.
        В душе поднялась небывалая доселе решимость.
        - Ну, погодите, волки поганые! - погрозил он неведомо кому. - Точнее - драконы, змеи, рептилии и прочая нечисть! Мы ещё посчитаемся!

6
        Ылтыын Юря казался невозмутимым, но Олег Харитонович видел, что бывший разведчик СВР волнуется.
        Встретились они в Музее современного искусства, остановились у инсталляции
«Испражняющийся человек». Инсталляция представляла собой нагромождение стеклянных кубов, гнутых металлических полос и гниющих кусков мяса. Она и в самом деле походила на человека, сидящего на унитазе.
        - Я хотел бы поехать в Псков, - сказал Ылтыын.
        - Зачем?
        - Он там совсем один.
        Координатор «Триэн» понял, о ком идёт речь.
        - Не один.
        - Юна ему не помощница.
        - Ещё какая помощница! Из-за неё он изменился, причём в лучшую сторону, стал смелее.
        - Его подстрелили!
        - А вот это его ошибка, надеюсь, последняя в череде жизненных и ситуационных ошибок. Роману дано и с п ы т а н и е, и он должен пройти его самостоятельно, не опираясь на попутчиков.
        - А если его убьют?
        - Тогда мы в нём ошиблись! - сказал Олег Харитонович жёстко. Ощупал неподвижное лицо эскимоса посветлевшими глазами, смягчился. - Не убьют, поверь мне. Он очень сильный с в е т и- т е л ь, а это уже не просто экстрасенс - магический оператор! Жизнь в Пскове дала ему возможность проявиться, а главное - постичь пределы своих способностей. Ему по силам самому разрулить ситуацию в городе.
        - Там два учебных центра, управляемых резидентами Ассоциации.
        - Ничего, мы уже наблюдаем за ними.
        - Они вычислили Варсонофия, а теперь вышли и на Волкова.
        - Не думаю, что нападение на него - следствие разработки одного из Поводырей. Скорее Роман проявился случайно, и эмиссар второго центра - рекрутерского агентства - решил самостоятельно устранить помеху.
        - В таком случае Рому надо немедленно эвакуировать!
        - Нет!
        Они скрестили взгляды. Ылтыын сдался первым.
        - Я всё же перестраховался бы.
        Олег Харитонович помолчал, разглядывая инсталляцию.
        - Как тебе это «произведение искусства»?
        Ылтыын раздвинул губы в специфической улыбке.
        - Человечество ожидает печальная участь.
        - Испражняющийся человек - звучит гордо.
        - Но выглядит отвратительно!
        - Хорошо, - пришёл наконец координатор к определённому умозаключению. - Поезжай за ним, привези в Волоколамск, я дам адрес. Всё равно впереди у нас схватка с Кочевником, он понадобится здесь.
        Ылтыын благодарно сжал локоть Олега Харитоновича, затерялся в толпе высыпавших в зал экскурсантов.
        Малахов кинул взгляд на остальные «шедевры» выставки, выполненные из самых разных материалов и предметов, в том числе из пивных бутылок, куриных костей и брикетов удобрений, и подумал, что разведчик прав: если победят г а д ы - человечество ждёт печальная участь.

7
        Если бы не загруженность будничной работой, которой хватало с головой, Афанасий занимался бы проблемой получения удовольствий, обозначенной Олегом Харитоновичем, гораздо больше времени. Да и поиск нужной информации теперь не вызывал сложностей. Стоило позвонить аналитикам «Триэн», и через четверть часа ему по кодированному каналу электронной почты сбрасывали требующиеся файлы. Если же сведения были из разряда особо секретных, время получения пакета данных увеличивалось максимум на полчаса, в течение которых почту доставляли Вьюгину домой.
        Так Афанасий на практике уяснил, что «Триэн», о которой он имел в общем-то смутные представления, на деле является с и с т е м о й, объединяющей глубоко мыслящих и энергичных людей. Координатор этой системы был прав, когда говорил не о формальной структуре, а о коллективном разуме, образующем единое энергоинформационное поле. Недаром сотрудники «Триэн» между собой называли её Ковчегом, ибо только он способен был укрыть людей от «замыслов коварных» другой системы, какую являла Ассоциация Поводырей Галактики.
        Да, АПГ была игроком мирового масштаба (о галактической составляющей её игры можно было только догадываться), поэтому ей могла противостоять только такая же группировка, способная нейтрализовать экспорт «оранжевых революций», приход к власти «марионеток дьявола» и расползание демократии - как глобальной заразы, снижающей умственный потенциал цивилизации.
        Как-то Афанасий пожаловался Олегу Харитоновичу, что ему не хватает времени на проект нейтрализации программ АПГ в области шоу-бизнеса.
        - А ты работай спокойно, шаг за шагом, не ставь перед собой невыполнимые задачи, - посоветовал Малахов. - Торопись медленно. Поводыри нас опередили на тысячелетия, поэтому не стоит их догонять, надо заходить спереди. Задача нейтрализации системы оболванивания людей ещё впереди, с ней справиться труднее, чем с конкретным Поводырём типа Кочевника.
        - Почему вы его так называете? - поинтересовался Афанасий.
        - По некоторым данным, они сами взяли себе такие клички. Хотя реальной иерархии этой структуры мы пока не знаем. По сведениям разведки, возглавляет земной «клон» Поводырей рептилоид по кличке Фирдоуси.
        Афанасий фыркнул.
        - Ничего себе самомнение у зелёненького.
        - Не относись к нему легкомысленно, - нахмурился Олег Харитонович. - Он очень мощный пси-оператор. Захочет - завяжет в узел любого, кем бы тот себя ни мнил. Причём - одним мысленным усилием.
        - Ну-у, я же не знал, - сконфузился Афанасий.
        - Недооценивать этих ребят опасно, - проворчал Малахов. - До начала века они позволяли себе всё, не боялись даже гулять по Луне, где у них находится главная база.
        - Да, с ней я бы повозился, - цокнул языком Афанасий.
        - Ещё поработаешь. А пока изучай подходы к Кочевнику, то бишь министру образования и науки господину Фурсенюку. Скоро будем брать.
        - Когда?
        - Как стемнеет, - усмехнулся координатор «Триэн». - Ты в резерве, но, если появится мысль привлечь вашу структуру, буду рад.
        Этот разговор состоялся во вторник, третьего августа, а уже в четверг Афанасию пришла идея, которая требовала обсуждения с Малаховым.
        Он позвонил. Олег Харитонович не ответил. Тогда Афанасий позвонил секретарше АНЭР:
        - Доброе утро, Шехерезада. Это Вьюгин.
        - Я вас узнала, Афанасий Дмитриевич.
        Вдруг ни с того ни с сего заколотилось сердце.
        - Я не могу найти Олега Харитоновича.
        - Он занят, телефон выключил. Может быть, я отвечу на ваши вопросы?
        - Благодарю, у меня к нему вопрос профессиональный. Хотя… - Афанасий вдруг подумал совсем о другом. - Хотя с вами приятно разговаривать. Разрешите пригласить вас куда-нибудь вечером?
        - Вы серьёзно? - В голосе девушки прозвучало искреннее удивление.
        Возможно, никто не решался делать ей такие предложения, пришла догадка. Она слишком красивая, да и положение секретарши у такого человека не позволяет мечтать об иных отношениях.
        - Абсолютно серьёзно!
        - Я… не знаю… может, освобожусь после семи.
        - Я заеду за вами в семь.
        - Ну-у… хорошо.
        - Спасибо! У меня синий «Бумер».
        - Я в курсе.
        - Тогда до встречи.
        Он выключил телефон, представил, как Шехерезада (ну и имечко ей подобрали родители, не иначе сказок начитались) выходит из здания АНЭР в коротком платье… Сердце снова заработало в ускоренном темпе.
        Остановись, воображение! То, что она согласилась встретиться, ещё ни о чём не говорит. Может, она поссорилась с мужем… а если мужа нет - со своим парнем. Ну, а если у неё нет бойфренда, то ей просто стало любопытно, чего хочет полковник ФСБ, сотрудничающий с её шефом. Интересно, знает она, что Малахов не только председатель общественной Ассоциации экстрасенсов, но и координатор «Триэн»? Спросить-то напрямую нельзя.
        Афанасий пригладил волосы, мельком посмотрел на своё отражение в зеркальном глобусе на столе и сосредоточился на мониторе компьютера. Пришла новая информация о министре образования, а также о его заместителях и помощниках. Мелькнула мысль: хорошо бы и в самом деле родить такую идею захвата Кочевника, чтобы все ахнули. Как они собираются его брать, кстати? Ведь не подойдёшь к нему просто так, не дашь по голове молотком, чтобы сознание потерял.
        Он невольно засмеялся, представив эту картину. Но материал требовал сосредоточения, и Афанасий отогнал от себя мешающие работать мысли.
        До обеда изучал поступившие сведения. Ничего путного в голову не пришло. К тому же мешали мысли о встрече с Шехерезадой. Вьюгин с трудом отстраивался от них, встречался с сотрудниками центра, звонил в Управление, снова работал с компьютером и… думал о девушке, которую и видел всего три раза в жизни. Под конец дня он до того измучился, а потом разозлился на себя, что чуть было не позвонил Шехерезаде и не отменил встречу. Но вовремя остановился, подумав: хорошо же я буду выглядеть в её глазах! И на форс-мажор не сослаться, она легко поймает меня на лжи.
        В семь часов вечера он подъехал на «БМВ» к зданию, в котором располагался офис АНЭР.
        Шехерезада появилась через пять минут.
        Перехватило дыхание.
        Секретарша Олега Харитоновича выглядела просто потрясающе! У неё была отменная фигура, длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь, а на красивом лице (ничего кукольного, очень даже гармоничное лицо) было написано лёгкое смущение.
        Афанасий вышел из машины, сделал шаг к девушке, протянул букет роз.
        Глаза её сделались большими и восторженными.
        - Это мне?
        - Вам. - Он галантно поцеловал ей руку, передал цветы. - Едем?
        - Куда?
        - Ресторанов хороших много, но я предпочитаю славянскую кухню. Предлагаю «Шинок» на Красной Пресне.
        - Мне всё равно.
        Он открыл дверцу автомобиля, усадил спутницу, сел сам. Лихо рванул с места.
        Когда «БМВ» отъехал, из двери центрального входа в здание вышел Олег Харитонович, задумчиво посмотрел вслед машине.
        Подъехала вишнёвого цвета «Хонда Легенд». Координатор «Триэн» сел на заднее сиденье, машина побежала вслед за «БМВ».
        - Видел? - кивнул на исчезнувший впереди «Бумер» хорошо одетый седой мужчина, сидящий на переднем пассажирском сиденье «Хонды».
        - Жизнь берёт своё, - сказал Малахов спокойно. - Шеха правильная девочка, но и ей защитник нужен.
        - Ты полковника давно знаешь?
        Олег Харитонович помолчал.
        - Недавно, чуть больше полугода, но мы в нём не ошиблись. История с его подругой Ликой должна послужить ему уроком.
        - Не произойдёт ли то же самое с Шехерезадой?
        - Ты её отец, тебе лучше знать.
        Седой задумался. Олег Харитонович положил ему руку на плечо.
        - Пусть сами разберутся, не вмешивайся. Они молоды, умны, никому ничего не должны, что хорошо, вся жизнь впереди. Вдруг это навсегда?
        - Вдруг… она росла без матери… а потом Витя разбился…
        - Так что ж, запрещать ей встречаться с парнями? Они и так её избегают, больно уж красивая.
        Седой покачал головой, но продолжать тему не стал.
        - Скажи лучше, справимся мы с Кочевником без Волкова или нет?
        - Не знаю, - после паузы ответил отец Шехерезады.
        - И я не знаю, - вздохнул Малахов. - С одной стороны Роман ещё не достиг нужных кондиций для прямых поединков с Поводырями, с другой - не хочется постоянно проигрывать. Кочевника надо убирать! Слишком дорого он обходится России.
        - Подумаем, ещё есть время.

«Хонда» свернула на Тверской бульвар.
        Вечер удался на славу! Давно Афанасий не чувствовал себя так спокойно и свободно, как с Шехерезадой. Вопреки мнению, что писаные красавицы манерны и глупы, девушка оказалась простой в общении, начитанной и наблюдательной. Её вкусы были понятны и вполне соответствовали мироощущению Вьюгина. Знала она о жизни города больше, чем те девушки, с которыми он общался, и в конце концов через час знакомства они говорили уже как друзья, понимая друг друга чуть ли не с полуслова.
        Ещё через час Афанасий понял, что влюблён в секретаршу Малахова по уши.
        Не увлекайся! - пискнула осторожная мысль. Высыпешь ей сразу всё, что знаешь, она и разочаруется.
        Однако это его не остановило. Мало того, в какой-то момент он вдруг сообразил, как можно подловить и задержать Кочевника, от чего у него даже дух захватило: такой неожиданной и красивой оказалась идея. Правда, высказать её девушке он всё-таки не решился, сработал стереотип (все разведчики мира прокалывались именно на связях с красавицами) и недавнее прошлое (Лика, по сути, продала его своей подруге). Поэтому он радовался в душе, и только, но это отражалось на его настроении, и Шехерезада наконец заметила его состояние:
        - По-моему, ты перебрал с вином.
        - Я выпил всего два бокала, - запротестовал Афанасий, - как и ты, между прочим. Пьян я не от этого.
        - Отчего же?
        - Всегда мечтал жениться на умной, красивой и доброй девушке.
        - В таком случае придётся жениться три раза, - рассмеялась Шехерезада.
        - Нет, только один. Я её встретил.
        - Кого?
        - Свою мечту.
        - Познакомишь? - Лукавые искорки в глазах девушки сложились в улыбку.
        - Ты её хорошо знаешь.
        - Кто же она?
        - Ты! - Он подался вперёд, сказал взволнованно и серьёзно: - Пойдёшь за меня замуж?
        Она тоже стала серьёзной, лишь в глазах протаял ледок недоверия.
        - Мы же практически не знакомы.
        - Я знаю тебя тысячу лет!
        - Ты не спрашиваешь, замужем я или нет.
        - Была бы замужем, не пошла бы со мной в ресторан.
        - Сейчас это делается сплошь и рядом. А не боишься, что мой бойфренд заявит кулачный протест?
        - Не боюсь. - Он расплылся в улыбке, погрозил ей пальцем. - Мы народ тренированный. К тому же у тебя нет бойфренда.
        - Почему ты так думаешь?
        - Чувствую!
        Глаза Шехерезады на миг стали грустными.
        - Ты ничего обо мне не знаешь. У меня был… парень… он погиб.
        Афанасий перестал улыбаться.
        - Извини, я не знал. Как это случилось?
        - Он был гонщиком, разбился во время соревнований.
        - Давно?
        - Это имеет значение? - поморщилась Шехерезада. - Ты тоже гоняешь как сумасшедший.
        - Буду ездить тише, - только и смог произнести он.
        Впрочем, вечер закончился на хорошей ноте. Ему удалось перевести разговор на другую тему, отвлечь девушку от печальных воспоминаний, и они даже потанцевали под живую музыку: в «Шинке» играли на так называемых народных инструментах.
        В начале двенадцатого Афанасий повёз Шехерезаду домой. Мысль предложить ей поехать к нему была, но он благоразумно отказался от затеи, понимая, что предложение не охарактеризует его положительно.
        Жила она в Бибирево, на улице Плещеева.
        Афанасий помог спутнице выйти из машины, довёл до подъезда старого девятиэтажного дома.
        - Давно вы здесь живёте?
        - Всю жизнь, - слабо улыбнулась Шехерезада. - Мама умерла десять лет назад, мы живём с отцом. Я могла бы пригласить тебя к себе, но папа дома.
        - В другой раз, - кивнул он понимающе. В голову лезла всякая романтическая чепуха, хотелось читать стихи или петь, однако ему удалось сдержать язык. - Я спрашивал тебя в ресторане…
        - Пошутил, я понимаю.
        - Не пошутил!
        Глаза Шехерезады снова стали круглыми.
        - Не шутил?
        - Выходи за меня замуж!
        - Но ведь мы…
        - Знаю, ты говорила, мы мало знакомы и в то же время знаем друг друга давно. Небеса в таких случаях не обманывают.
        - Ты… - Она помолчала. - Ты… сумасшедший!
        - Не побоишься стать женой сумасшедшего полковника?
        Губы Шехерезады раскрылись.
        И тогда он поцеловал её всерьёз, не прислушиваясь к голосу разума, подчиняясь интуиции, которая его никогда не подводила.
        Целовались недолго. Он снова нашёл в себе силы оторваться от этого сладостного действа, чтобы не скомкать прощание.
        - Завтра идём в ЗАГС!
        - Завтра не могу, закончить надо важные дела, - выговорила Шехерезада пунцовыми губами. - Да и Олег Харитонович не поймёт, если я уйду.
        - Поймёт! Заеду за тобой в двенадцать часов дня, будь готова.
        - И всё-таки ты…
        - Не повторяйся, - засмеялся он, хмельной от радости.
        Она мгновение всматривалась в его глаза, быстро поцеловала и исчезла за дверью подъезда. А у него остался на губах сиреневый вкус поцелуя, который хотелось сохранить вечно. С трудом удержался от радостного вопля (тебе сколько лет, полковник?), сел в машину, пребывая в эйфорическом состоянии, потом очнулся, схватился за телефон:
        - Олег Харитонович, не поздно?
        - Надеюсь, важность сообщения оправдывает звонок? - спросил координатор.
        - У меня родилась идея насчёт захвата Ко…
        - Подъезжай ко мне, обсудим, - перебил его Малахов.
        - Можно завтра, - остыл Афанасий.
        - Я ложусь спать поздно. Или ты не в состоянии перемещаться?
        - Нет, всё нормально. - Он неожиданно заговорил о другом. - Шехерезаду отпустите завтра в двенадцать?
        - Зачем?
        - Мы поедем в ЗАГС.
        Из трубки капнула минута молчания.
        - Не торопитесь?
        - Нет.
        - Жду.
        В трубке раздались гудки отбоя.
        И Афанасий, почувствовав неожиданное облегчение, поехал через всю Москву в Южное Бутово, где жил Малахов.
        Несмотря на посты ГИБДД, ремонты трассы и участки дороги, больше похожие на полосу препятствий, Ылтыын на своей «Марусе» доехал до Пскова за три с половиной часа. Антирадар ему был не нужен, он и так чувствовал, где стоят скрытые телекамеры либо автомобили ДПС, оборудованные компьютерно-радарными системами.
        В половине двенадцатого он остановил машину во дворе дома, где жил экстрасенс, понаблюдал за подъездом и окнами квартиры на первом этаже, принадлежащей Роману, хотел было позвонить ему по телефону и услышал ментальный вызов:

«Кому это я понадобился?»

«Привет, висв, - ответил Ылтыын, шевельнув лопатками; ощущать себя пронизанным лучом «телепатического локатора“ было не очень приятно. - Я за тобой».

«Заходи».

«Может, я тебя в машине подожду?»

«Засада тебя не ждёт, поговорить надо. Да и тебе отдохнуть с дороги».

«Как ты меня обнаружил?»

«В окно посмотрел».
        Ылтыын подумал, вышел из машины, посмотреть на которую сбежались мальчишки со всего двора.
        Роман открыл дверь, одетый в шорты и майку. Они обменялись «локтепожатиями».
        - Проходи, я не один.
        Ылтыын заглянул в комнату.
        Стоявшая у окошка девушка, русоволосая и стройная, одетая в маечку и почти такие же шорты, что и на Романе, оглянулась.
        - Здравствуйте.
        - Здравствуй, однако, - вежливо сказал Ылтыын.
        - Это Алтын, - сказал вошедший следом Роман. - А это Юна.
        Ылтыын поклонился.
        - Очинно приятно, однако.
        - Он говорит по-русски совершенно без акцента, - насмешливо сказал Роман девушке. - Не обращай внимания.
        - Извините, - снова поклонился Ылтыын.
        Юна засмеялась.
        - Я приготовлю стол.
        - Я не голоден, - сказал Ылтыын.
        - Приготовь, мы пока побеседуем, - сказал Роман.
        Юна вышла.
        Роман проводил её тающими влюблёнными глазами, заметил взгляд гостя, развёл руками.
        - Вот, понимаешь…
        - Вполне.
        - Она дочь Варсонофия. Он уехал, а она осталась.
        На лице Романа читалось скрытое смущение, и Ылтыын понял, что экстрасенс переживает не столько из-за присутствия дочки модератора «Триэн», сколько из-за происшествия со стрельбой и ранением.
        - Как нога?
        Роман потрогал пальцем лодыжку.
        - Нормально, зажила. Пуля пробила икру, я залечил.
        - Много их было?
        - Трое. - Роман бледно усмехнулся. - Сам виноват. Надо было оценить угрозу до стрельбы и действовать по простой схеме. Я мог справиться с ними без дурацкого бегства.
        Ылтыын сел на диван, вытянул ноги.
        - Не обидишься, если я скажу, что думаю?
        - Постараюсь.
        - Ты не научился решать жизненные ситуации самостоятельно. Учись соображать, не рассчитывая на готовое. Тебе дали «интуитивку», научили ФАГу, а ты цепляешься за какие-то наработанные схемы.
        Роман сжал зубы, скулы затвердели.
        - Я не профи спецслужб.
        - Ты должен стать профи жизни, это гораздо круче. Не позволяй ментальной лени завладевать мозгами, это опасно. Таких людей легко превратить в марионеток.
        - Спасибо за оценку.
        - Это не оценка - предостережение.
        Роман снова крутанул желваки, сдерживая возражения, помолчал немного, поднял голову.
        - Психологию человека изменить трудно.
        - Так постарайся. Ты многого добился, добьёшься и большего, если точно поставишь цель.
        - Стать суперменом? - с сарказмом осведомился Роман.
        - Стать распорядителем собственной судьбы. Тем более что ты взял на себя обязательства защищать эту девушку. Я не прав?
        Вошедшая Юна избавила Романа от необходимости отвечать.
        - Всё готово.
        - Мы сейчас, - выдавил экстрасенс.
        Девушка понимающе удалилась, бросив любопытный взгляд на гостя.
        - Ты нужен в Москве, - сказал Ылтыын, переводя разговор.
        - Зачем?
        - Не догадываешься?
        - Кочевник…
        - Готовится операция по его захвату. Но есть одно «но».
        - Моя безответственность?
        - В Москве замечен наш с тобой поединщик.
        - Арчибальд?!
        - Настроен он решительно, так как получил задание найти оператора, нейтрализовавшего женщину-террористку. Не боишься?
        - Ещё чего? - расправил плечи Роман; было видно, что он и в самом деле не считает американца опасным соперником. - Откуда ты знаешь, что Арчибальд собирается предпринять?
        - Разведка перехватила его переговоры с Фурсенюком во дворце Юсуповых, в Питере.
        - У нас такая крутая разведка?
        - Аск[От англ. аsk - спросить; слэнговое, молодёжное: спрашиваешь.] .
        Роман фыркнул, настроение его улучшилось.
        - Если у нас такая классная разведка, почему АПГ чувствует себя на Земле вольготно?
        - Во-первых, если я говорю «наша разведка», то это не государственная структура, а ковчеговская. Во-вторых, мы занимаемся Ассоциацией недавно, а все властные государственные структуры находятся под контролем Поводырей уже тысячи лет. Вообще, насколько мне известно, АПГ долго являлась единственным надгосударственным игроком мирового масштаба. Теперь появились мы, но если у них многотысячелетний опыт воздействия на людей, то у нас этого опыта кот наплакал. Хотя кое-чему научились и мы. Во всяком случае обошли иерархическую организацию традиционного типа, которую легко можно контролировать теми же способами, что и политические партии, государственные институты и финансовые союзы.
        - Через руководителей.
        - Соображаешь.
        - Но ведь мы должны содержать огромное количество групп, ту же разведку, контрразведку, аналитиков, компьютерщиков.
        - «Триэн» не зависит от денег, и поэтому её нельзя убить, перекрыв финансовые каналы.
        - Как это? - не поверил Роман.
        - Финансы влияют на активность системы, но не на факт её существования. Мы же используем уже существующие структуры и работаем не за страх или денежное вознаграждение, а за совесть. Если официальные организации объединяют сотрудников зарплатой, то мы «склеиваем» людей признанием полезности общего дела. Любую формальную структуру контролируют неформальные лидеры и группы. Они есть в любом министерстве, учреждении, учебном заведении, в армии и администрациях, в том числе - в президентской. В церкви. В корпорациях. В ООН, если хочешь. У нас всё иначе. За членство в Ковчеге люди готовы жертвовать своим временем, ресурсами и даже здоровьем.
        - Как ты, - усмехнулся Роман.
        - Бывает, жертвуют и жизнью. Хотя, конечно, есть и у нас свои финансовые институты, не зависящие от государственных, и деньги на какие-то мероприятия всегда находятся. Но об этом тебе лучше побеседовать не со мной.
        - С Олегом Харитоновичем?
        - У нас есть и другие координаторы, идеологи и политики.
        - Ты их знаешь?
        - Знаю одного. Он не то туркмен по национальности, не то таджик. Захария Салахутдинович, прозвище - Тамерлан, женился на русской, да и сам всю жизнь прожил в России. Он по духу русский, как и я, хотя по национальности я иннуит. Кстати, его дочку зовут Шехерезадой, она - секретарша у Малахова и твой Афоня от нее без ума. Ну, так что, поехали?
        Роман пошевелил лопатками, встал, сказал твёрдо:
        - Поедем!
        - А Юна?
        - Останется ждать, в Москве ей делать нечего.
        - Может, приставить к ней охрану? Я уполномочен.
        Роман заколебался.
        - На работу она больше не ходит… да и вообще девочка осторожная. Но одного человечка оставить не мешало бы, на всякий случай.
        - Я позвоню кому следует.
        - Юна, - позвал Роман.
        Девушка стремительно ворвалась в комнату, и по её сияющим глазам Ылтыын понял, что в этом доме царят согласие и любовь.
        ОВЦЫ ПРОТИВ ПАСТУХОВ

1
        Пока ехали в Москву, Ылтыын объяснил Роману план операции «Кочевник», который разработал Афанасий.
        - Это он предложил задействовать тебя в качестве «подсадной утки», - добавил бывший разведчик. - Просил не обижаться.
        - Я не обижаюсь, а план хороший, - одобрил идею Роман. - Очень даже перспективный. Один вопрос: кто будет встречаться с Феллером? Или вы тоже рассчитываете на меня?
        - Пойду я, - будничным тоном ответил эскимос. - Вряд ли он ожидает увидеть меня после того, что произошло на Аляске, а потом ко мне подключится…
        - Олег Харитонович?
        - Там, где одному профессионалу делать нечего, двое справятся непременно, - хмыкнул Ылтыын. - Операторы его уровня, да и твоего тоже, для такого дела не требуются. Я озвучу ключевое слово инициации вложенной в него программы, то есть
«закладки» в мозгу, и он исполнит всё, что мы ему прикажем. А поможет мне кое-кто из Ё-команды.
        - Зачем же тогда еду я?
        - Ты очень хорош в резерве.
        - Я без шуток, - нахмурился Роман.
        - И я серьёзно. Харитоныч сначала хотел включить тебя в операцию с самого начала, но Тамерлан отсоветовал.
        - Если я не в деле… - пожал плечами Роман.
        - Ты в деле, но уже на этапе захвата самого Фурсенюка. Его надо будет «связать» на уровне ментального раппорта, иначе сбежит. Поводыри всегда носят с собой эти штучки - В-порталы, поэтому застать их врасплох и нейтрализовать трудно.
        - Про порталы тоже разведка доложила?
        - Кто же ещё? «Триэн» - мощная структура, ни в чём не уступающая ни нашей ФСБ, ни другим спецслужбам, ни международным организациям типа «Кейфор» или Интерпол. Только засекречена лучше.
        Ылтыын посигналил ползущей впереди иномарке, потом пересёк сплошную и обогнал хвост машин по встречной полосе. «Маруся» сделала это легко, быстро и даже изящно.
        Роман качнул головой.
        - Лихо водишь.
        - Мой друг из Мурманска - гонщик, он и подсадил меня «на иглу» быстрого вождения. Иногда мне кажется, я родился для этого.
        - Нарушать правила дорожного движения?
        - А что?
        - Нарушителями ПДД не рождаются, ими умирают.
        Ылтыын мелко засмеялся.
        - Я запомню.
        Скорость при этом он не сбросил, и «Маруся» продолжала пожирать трассу со скоростью двести километров в час - там, где позволяло новое дорожное полотно.
        - А как вы узнали, что человечество контролируется АПГ? - поинтересовался Роман через пару минут. - Аббревиатура АПГ - ваше словотворчество?
        - В том-то всё и дело, что Поводыри почти не скрывают своих корней, не боятся высказываться на эту тему по ТВ и радио, якобы в шутку. Всё равно им никто не поверит. Расскажи кому, отмахнётся - сказки! Или назовёт тебя фантазёром. Однако это истинная правда: во главе системы глобального контроля стоит необычайно умное и долго живущее существо, причём - не земное.
        - Разве сложно организовать такую же систему человеку? Гению?
        - Сложность процесса не в масштабе и непривычности, а в невозможности проконтролировать систему одному человеку, каким бы гением он ни был. Да и правила игры выдумал не человек, главное из которых: прямо о процессе говорить нельзя! Только иносказательно. Те, кто начинал открытую войну с дьяволом, очень быстро получали негативную оценку в глазах общественности и исчезали. Ты должен знать, как это делается, СМИ и телевидение - отличные инструменты для такого оплёвывания любого деятеля. Мы только сейчас потихоньку расставляем в этой системе своих людей.
        Проехали Волоколамск.
        Через полчаса впереди показались дуги и арочные полосы дорожной развязки на пересечении Московской автодороги и Новорижского шоссе.
        - Тебя научили делать «засос»? - спросил вдруг Ылтыын.
        - Какой засос? - не понял Роман.
        - Вообще-то это умение называется з а с о з - затемнение сознания, однако наши умельцы-сенсы называют его меж собой «засосом».
        - Меня не надо учить затемнять сознание, - пробормотал Роман. - Я и так умею.
        - Это хорошо, - удовлетворённо заметил бывший разведчик. - Харитоныч просил уточнить. Ну, что, едем ко мне?
        - Хотелось бы побывать дома.
        - Дома - исключается, у родителей - тоже. Могу отвезти к Малахову.
        - Тогда лучше к тебе. Снимаешь или купил?
        - Предоставили во временное пользование. Квартирка маленькая и старая, но двухкомнатная, с видом на цирк.
        - Ты не женат?
        - Кому нужен чукча с оловянными глазами? - хитро прищурился Ылтыын, посерьёзнел: - Женат, трое детей ждут меня в яранге на берегу Белого моря.
        - Я не знал.
        - Не сомневайся. Я, конечно, редко бываю дома, но эскимосы народ терпеливый, поэтому меня всегда ждут.
        Машина свернула с Садового кольца на улицу Трубную, потом на Цветной бульвар.
        - Вот в этом доме я живу.
        - Машину напротив дома оставляешь?
        - Когда как. Да она у меня заговорённая, никто не полезет с целью грабануть или угнать.
        Роман с любопытством посмотрел на невозмутимое лицо водителя. О таком способе защиты автомобиля от угона он ничего не слышал.
        Оставили «Марусю» впритирку к жёлтой «Ауди-ТТ».
        - Потом переставлю, - махнул рукой Ылтыын.
        Они миновали арку, поднялись на седьмой этаж, Роман глянул на чистенькую маленькую прихожую и с грустью подумал, что ему ещё не раз придётся селиться в чужих квартирах.
        День «Икс» наступил восьмого августа.
        Разведка донесла, что Арчибальд Феллер поселился со своими бодигардами (их было четверо) в Президент-отеле, и руководители «Триэн» дали команду начать первый этап операции «Кочевник».
        Поскольку Феллер был мощным экстрасенсом, он наверняка чуял слежку. Но, во-первых, слежка велась с помощью новейших мобильных систем визуального сопровождения, разработанных на основе нанотехнологий, заметить которые было почти невозможно, во-вторых, Феллер высокомерно считал себя великим пси-оператором и презирал противника, оценивая русских как «быдло, способное только лаптем щи хлебать».
        Олег Харитонович как-то высказался про него: у Ницше есть изречение: «Человек, сделавший одну глупость, - неудачник, десять - дурак, тысячу - герой». Но Феллеру ещё очень далеко до героя.
        Может быть, именно поэтому, помня слова координатора, Ылтыын и прозевал момент, когда можно было свернуть операцию.
        Он вошёл в холл Президент-отеля в девять часов вечера с минутами.
        По докладам группы наблюдения Феллер вернулся из вояжа по столице и заказал ужин в номер.
        - Начали, - прошелестел в ухе Ылтыына голос командира группы захвата; звали его Терентием, и Ылтыын его никогда не видел.
        Эскимос, в строгом чёрном костюме и дорогих золотых очках похожий на японца, поднялся на десятый этаж отеля, кинул взгляд на безлюдный коридор, покрытый красно-сине-белым ковром, вежливо постучал пальчиком в дверь с номером «111».
        Он был готов ко всему, однако внутренне вздрогнул, когда головы коснулось холодное
«щупальце» ментального взгляда и попыталось пролезть в мозг сквозь защитные структуры воли.

«Щупальце» растаяло.
        Дверь открылась. На Ылтыына смотрел человек в блестящем малиновом халате с золотыми кистями. У него было каменное бледное лицо, по-мужски резкое, но хорошо вылепленное, и прозрачно-серые, почти белые глаза, источавшие холод.
        - Арчибальд Феллер, если не ошибаюсь? - сказал Ылтыын, хотя блэкзор был зарегистрирован в отеле под именем американского бизнесмена Джорджа Торнтона.
        - Кто вы? - спросил Феллер по-английски.
        - Мне поручено обсудить с вами одну проблему, - продолжал Ылтыын на английском.
        - Какую?
        - Может быть, мы пройдём в номер? Я не вооружён. - Ылтыын показал зубы в
«японской» улыбке. Он рассчитывал, что Феллер узнает его, несмотря на изменённый облик, и, судя по всему, это произошло.
        - Проходите.
        Номер был роскошен. В глазах рябило от обилия деталей интерьера, сверкающих позолотой, серебром, хрусталём и зеркалами. Справа через полуоткрытую дверь был виден хозблок, слева - спальня, ход прямо вёл в гостиную с розовыми диванами и дорогими картинами на стенах.
        Феллер жестом предложил гостю сесть на диван.
        - П р и в е т о т В ы ш е н я, - выговорил Ылтыын по-русски.
        Глаза американца сузились, на лицо упала лёгкая задумчивость. Он медленно сел в кресло напротив дивана, не спуская глаз с гостя. Но длилась его задумчивость недолго. Когда Ылтыын, убедившись в срабатывании «закладки», открыл рот, чтобы дать ему новое задание, Феллер вдруг тихо презрительно рассмеялся. Словно змея зашипела.
        Лицо его приобрело прежнее каменное выражение, глаза просияли ледяным блеском.
        - Думали, что я вас не узнаю, господин Алтынов? - заговорил он на русском. - Рассчитывали инициировать установленную пси-программу? Или как вы там называете меж собой - зомби-закладку?
        Ылтыын привстал.
        - Сидите! - Феллер качнул пальцем. - Не делайте резких движений, коллега, вас не выпустят отсюда живым. Я ждал кого-то из ваших… гм-гм, триэновцев, но не вас лично. Жаль, вы мне нравитесь, но теперь нам придётся поменяться местами.
«Закладку» сделаю я, а вы в нужный момент исполните приказ.
        Ылтыын нанёс блэкзору мысленную оплеуху.
        - Шит! - выругался Феллер, отшатываясь. - Всё время забываю, что вы умеете манипулировать слабеньким раппортом. Придётся подкорректировать ваши способности.
        Глаза его загорелись острым ледяным огнём, и на голову Ылтыына упала глыба искрящегося льда, ломая изнутри биоэнергетические оболочки. Сила Феллера превосходила его энергетику, хотя изначально он и не собирался бороться с ним на психофизическом уровне.
        Последним мысленным усилием он позвал: Рома-а!
        После чего связь с миром оборвалась…
        Изнывая от безделья и дурных предчувствий, Роман слонялся по квартире приятеля, смотрел телевизор, пил кофе, потом позвонил Афанасию:
        - Ты в курсе последних событий?
        - Ты о чём? - осведомился полковник рассеянно; скорее всего он был очень занят. - Если о дикой жаре на севере Америки и урагане на Восточном побережье, то да.
        - Я имею в виду встречу с…
        - А об этом прошу не по телефону, висв. Не дёргайся, всё идёт по плану: если господь хочет наказать американцев, то насылает на них ураганы, потопы и пожары, а когда хочет наказать остальные народы, насылает на них американцев.
        Роман хмыкнул.
        - Старая шутка.
        - Придумай что-нибудь поновей. Что ты хочешь узнать конкретно?
        - Где чукча.
        - Уже пошёл, - перебил его Вьюгин. - Ждём вестей. Если понадобишься, тебе позвонят.
        Роман снова подсел к телевизору, прислушиваясь к своим ощущениям. Над головой, образно говоря, сгущались тучи, и объяснить их появление можно было лишь интуитивным ожиданием неприятностей.
        Свяжись с Алтыном по менталу, посоветовал «второй Я».
        Помешаю, угрюмо отказался «первый».
        Тогда жди.
        Но ожидание оказалось столь невыносимым, что он наконец решился позвать Ылтыына через «неслух». И тотчас же услышал тихий п р о з р а ч - н ы й вызов: Рома-а!
        В мысленном голосе друга не было страха, зато присутствовала боль и растерянность, и это придало Роману решимости и сил.
        Первым делом он попытался завязать диалог.
        Ылтыын не ответил. Его мыслесфера провалилась в темноту бессознательного состояния, что означало: Феллер перехитрил команду триэновцев и не подчинился
«закладке», нанеся удар первым. А поскольку он не знал о присутствии в Москве Волкова, можно было попытаться нанести неожиданный ответный удар.
        Вторым мысленноволевым усилием Роман вычислил место встречи Ылтыына и Феллера: Большая Якиманка, Президент-отель.
        Теперь надо было добраться до отеля как можно быстрей и сделать так, чтобы никто не помешал замыслу.
        Он набрал номер Олега Харитоновича.
        - Знаю, - сразу же отозвался координатор. - Ё-группа пошла на перехват.
        - Отзовите! - выдохнул Роман.
        - Зачем?
        - Арчибальд просто убьёт Алтына! У нас есть небольшой люфт во времени. Не зря же он сохранил ему жизнь. Мог убить сразу.
        Две секунды тишины.
        - Что предлагаешь?
        - Мне надо в отель! Быстро! Но главное - остановите группу захвата!
        - Спускайся во двор, жди.
        Роман переоделся в более-менее приличный костюм из имевшихся, похвалив себя, что захватил его с собой: белые брюки, белая рубашка с чёрной окантовкой рукавов и воротника, белые туфли с пряжками, - обнаружил на полке трюмо чёрные очки, надел. Выглядел он теперь почти как иностранец, а отросшие на полсантиметра светлые волосы вообще придавали облику модную законченность. Охрана отеля должна была принять его за постояльца.
        Во дворе он ждал минуты две, не больше.
        С визгом тормозов из арки выскочила жёлтая «Ауди-ТТ», распахнулась дверца.
        - Садитесь!
        Роман нырнул на сиденье.
        Водитель - небритый, в чёрной майке, с виду - чистой воды бандит, погнал машину по улицам города с такой скоростью, что Роман невольно вжался в сиденье, вспомнив поездку с Ылтыыном. Эскимос тоже любил бешеные маневры и рисковое вождение.
        От Цветного бульвара до Большой Якиманки, где располагался Президент-отель, доехали всего за восемнадцать минут. Роман даже не понял, как они ехали, потому что водитель гнал «Ауди» по каким-то переулкам и дворам.
        За это время он успел сосредоточиться на «штурмовом» применении биоэнергетики и дважды попытался достучаться до сознания Ылтыына. Однако тот не отвечал, что говорило о полной потере мышления.
        Рисковать выходом в ментал - в месте, где состоялась встреча, Роман не стал. Феллер мог засечь его, и сюрпризное появление «мертвеца», то есть Романа, не произвело бы на американца должного впечатления.

«Ауди» остановилась перед шлагбаумом на территорию отеля.
        Роман бросил взгляд на водителя, так и не произнёсшего ни слова, вышел.
        Прозвенел телефон.
        - Иди как ни в чём не бывало, пропустят, - раздался в трубке голос Малахова. - Поднимайся на одиннадцатый этаж, номер сто одиннадцать. Всё перекрыто, иди смело. У Феллера четверо телохранов, двое сейчас топчутся в коридоре, двое в соседнем номере. Они под контролем.
        - Понял, - сказал Роман, чувствуя возбуждение, но не забывая закрываться от возможного ментального просвечивания.
        Строгие парни на входе в синих с чёрным ливреях пропустили его без вопросов. Не пришлось ни объясняться, ни внушать им, что он свой.
        Роман без излишней спешки прошёлся по холлу, попытался определить, где здесь гости, а где оперативники группы захвата, не смог и направился к лифтам. С ним вместе в кабину вошла, копаясь в сумочке, симпатичная блондинка в блузе, брючках и с шарфиком на шее.
        - Вам какой? - спросил он.
        - Твелв, - ответила она.
        Роман нажал кнопки с цифрами 11 и 12.
        Дверь лифта мягко закрылась.
        - Я отвлеку охранников Феллера, - быстро проговорила девушка, окидывая спутника оценивающим взглядом. - Алтын в номере Феллера уже тридцать пять минут.
        Роман качнул головой.
        - Я справлюсь.
        - Это задержит вас, нельзя терять ни секунды.
        - Вы…
        - Я с вами!
        Лифт остановился на одиннадцатом этаже.
        Блондинка взяла Романа под руку, они вышли, и она защебетала что-то по-английски, прижимаясь к нему и заглядывая в лицо.
        Стоявшие в коридоре парни в летних костюмах песочного цвета, мощные, с гипертрофированно развитыми мышцами, с золотыми наушниками, посмотрели на появившуюся пару, но не двинулись с места. Отступили в сторону, когда Роман с партнёршей приблизились.
        Девушка вдруг остановилась, вынула из сумочки пачку сигарет, вытряхнула одну, посмотрела на парней выжидательно, спросила по-английски:
        - Позвольте зажигалку?
        Качки переглянулись, один полез в карман, второй с интересом посмотрел на фигурку девушки.
        - Иди, милый, - обратилась она к Роману. - Я сейчас приду.
        Однако её хитрость не возымела действие на церберов, охранявших номер Феллера. Один из них преградил путь Роману, а второй, достававший зажигалку, отодвинул блондинку, сунул руку за спину, к брючному ремню. Оба очень хорошо знали своё дело и решили не рисковать.
        Роман понял, что пришёл черёд действовать самостоятельно.
        Сначала он набросил на голову первого парня «облако непрогляда». Затем мысленноволевым ударом сделал второму - с оружием - «засос», погасив его сознание.
        Первый качок схватился руками за голову.
        Второй осел на пол как большая мягкая игрушка.
        Глаза блондинки расширились, но самообладания она не потеряла.
        - Что дальше?!
        - Стучи в дверь, - выговорил Роман почти беззвучно, - скажи: горничная, вам письмо.
        - Он не поверит!
        - Иди!
        Девушка встала перед дверью сто одиннадцатого номера, поправила волосы, постучала в дверь костяшками пальцев.
        Роман «замуровал» своё сознание в «глухом бетонном склепе», чтобы никто не смог его увидеть-почувствовать в ментальном поле.
        - Кто? - спросили из-за двери по-английски.
        - Горничная, вам письмо, господин Торнтон.
        Щёлкнул замок, дверь приоткрылась.
        В тот же миг Роман шагнул вперёд и оказался перед хозяином номера.
        Несколько мгновений они, не мигая и не двигаясь, смотрели друг на друга.
        - Я так и подумал, - сказал наконец американец, раздвигая губы в неприятной усмешке. - Где один экзор, там и второй. Вы живы, господин Волков, очень рад.
        Здоровяк, которому Роман перекрыл зрение, метнулся к ним в полуприседе, пытаясь обхватить Романа руками.
        - Босс, он меня ослепил!
        Блодинка встретила его умелым ударом, и качок рухнул с изумлённым видом.
        Феллер проводил его взглядом, по-прежнему не двигаясь с места, глаза его стали ледяными.
        - Похоже, вы всё рассчитали, господа? Или не всё?
        - Разумеется, всё, - насмешливо поклонилась блондинка.
        - В таком случае, если вы будете продолжать в том же духе, ваш сотрудник у меня в номере умрёт.
        - Поговорим? - сухо предложил Роман.
        Феллер поднял брови (он явно искал выход из положения, но вряд ли мог вызвать кого-нибудь на помощь), глянул на затвердевшее лицо Романа, на не менее решительное лицо девушки. Казалось, он колеблется. И Роман его понял: блэкзор всерьёз решал дилемму - атаковать его или нет в ментальном диапазоне. Но американец не был вполне уверен, справится ли он с русским пси-манипулятором.
        - Вряд ли! - покачал головой Роман.
        Феллер скривил губы, отступил в глубь номера.
        Роман взглядом дал понять спутнице, что её задача выполнена, вошёл вслед за американцем.
        Ылтыына в гостиной не было.
        - Где он? - остановился Роман.
        Ответом Феллера был мощнейший ментальный раппорт, буквально едва не сплющивший психику в лепёшку!
        Но, во-первых, Роман ждал атаки, во-вторых, умел отбивать волну, либо пропускать её «мимо» сознания.
        Выпад Феллера потряс его, но не сломал и не подчинил. Мало того, он тут же сумел ответить ему и по растекшейся по лицу американца бледности понял, что достиг цели.
        - О-о, вы настоящий монстр, господин Волков! - проговорил Феллер хрипло.
        - Я - человек! - угрюмо ответил Роман, запуская в голову блэкзора мысленную «руку» и изо всех сил сдавливая «горло» его воли. - Монстр - ты!
        Лоб Арчибальда покрылся испариной, глаза полезли на лоб.
        - Я вас… уничтожу!
        - Попробуй!
        Молния тьмы обрушилась на голову Романа. И это был уже не индивидуальный раппорт американского мага, это был разряд ментального эгрегора, неожиданно пришедшего на помощь своему исполнителю.

«ИСРАЭЛ! - мелькнула запоздалая мысль. - Он готовил ловушку, и ты в неё влип, как пчела в варенье!»
        Сознание помутилось.
        По гигантскому пространству головы разлетелись тусклые струйки гаснущих мыслей. Одна из них зацепилась за «твёрдый остров» прежних установок (вот когда пригодились занятия ФАГом!), развернула цепь ассоциаций, позволивших ему
«стряхнуть» злые взгляды и восстановить память и мышление «в другом месте» - в глубинах костного мозга.
        Он осознал себя стоящим напротив Феллера, по губам которого змеилась торжествующая ухмылка.
        В сердце вспыхнул гнев.
        Роман вонзил взгляд в глаза американца, беспощадно разбил на хрупкие осколки защитное «зеркало» ментального поля, взлетел над «кочковатым полем» психики Арчибальда. Каждая «кочка» представляла собой узел памяти или динамическую программу действий, созданную в процессе роста и обучения человеческому поведению, и Роман мог бы сейчас «расстрелять» любую кочку-программу, превратить Феллера в шизофреника, в идиота, но не стал этого делать. Он просто развеял в дым узел, отвечающий за инициацию экстрасенсорики и «выпал» из ментального многомерия в реальный мир.
        Торжествующая усмешка сползла с губ мага. Он побелел, протянул к противнику скрюченные пальцы.
        - Вы… не сможете… меня…
        - Спи! - гулко проговорил Роман. - Стоя!
        Феллер уронил руки, закрыл глаза, подчиняясь команде.
        Роман легко отбил заметавшийся по комнате невидимый вихрь мыслеволи, направляемый эгрегором сторонников Феллера за рубежом (вот откуда его сила и уверенность: он умеет управлять потоками энергии извне), смахнул пот со лба, огляделся.
        Ылтыына он нашёл в спальне Феллера. Эскимос лежал на полу, запрокинув бледное до синевы лицо и открыв невидящие глаза. Сердце его билось очень медленно и неровно.
        - Алтын! - бросился к нему Роман.
        Сзади послышался грохот, распахнулась входная дверь гостиничного номера, он оглянулся, но это была давешняя блодинка с двумя парнями в обычных гражданских костюмах, а за ними в комнату вошёл озабоченный Олег Харитонович.
        - Что с ним?
        - Жив, без сознания, требуется л а ж е н и е.
        - Могу вызвать врачей.
        - Справлюсь сам. Возможно, Арчибальд загнал ему «беса».
        - У нас есть штатные экзорцисты.
        - Мало времени, сердце вот-вот остановится.
        - Тогда давай вместе.
        Роман хотел гордо отказаться, но вовремя прикусил язык.
        - Я сделал Арчибальду «засос». Он каким-то образом нейтрализовал нашу старую программу.
        - Я уже понял. Ничего, им сейчас займутся специалисты, вложат «закладку», и поглубже, чем первую. Он пригодится нам для выхода на Кочевника.
        - Хорошо. Помогите положить Алтына на кровать.
        Они перенесли неожиданно тяжёлое тело бывшего разведчика, посмотрели друг на друга, и Роман, преодолевая слабость после схватки с магом, с трудом вошёл в состояние л а ж е н и я.

2
        Ылтыын пришёл в себя к утру.
        В клинику его не повезли, отправили на квартиру, и через час после сеанса биоэнергетического целительства координатор прислал к нему врача, понимающего толк в таких проблемах.
        Роман тоже нуждался в отдыхе, поэтому на какое-то время его оставили в покое, при том, что в квартире у кровати Ылтыына теперь дежурил опытный доктор.
        Он поспал, потом с удовольствием напился чаю, проверил состояние больного.
        Никаких кодирующих «закладок» в памяти эскимоса обнаружить не удалось. Феллер то ли не успел запрограммировать его, то ли не смог, то ли не захотел. Так что волноваться по этому поводу не стоило. Но раппорт, которым американец оглушил посланца «Триэн», оказался настолько сильным, что едва не фрустировал базовые генетические программы разведчика - инстинкты, отвечающие за его жизненно важные физиологические процессы. Опоздай Роман и Олег Харитонович ещё на четверть часа с лечением, и Ылтыын навсегда остался бы недвижим и беспамятен.
        Очнулся он в начале шестого утра.
        Врач позвал Романа, потягивающего чай на кухне в одних трусах.
        - Он зовёт вас.
        Роман отставил чашку, зашёл в спальню.
        Ылтыын был ещё бледен, но в целом выглядел согласно уходу.
        - Привет, целитель.
        - Привет. - Роман сел на стул.
        Врач посмотрел на них и удалился, снимая халат.
        Оба поглядели ему вслед.
        - Как жизнь? - спросил Роман.
        - Это ты меня выволок с того света?
        - Я был не один.
        - Ты, я знаю. За мной снова должок.
        - Ничего, сочтёмся.
        - Что с Феллером?
        - Ему удалось нейтрализовать первую «закладку».
        - Я уже понял. Как?
        - Психофизики в растерянности. Всунули вторую, внушили, что он попал в засаду, но выкрутился.
        - Что дальше?
        - А дальше я встречаюсь с ним завтра в Питере, и он ведёт меня как
«закодированного пленника» к Фурсенюку.
        - Понятно, в качестве засланного казачка. Судя по всему, мне в операции уже не участвовать.
        - Ты своё дело сделал. - Роман подумал и добавил рассудительно: - Да и не молод уже.
        Ылтыын наметил свою специфическую улыбку.
        - Тут ты прав. Кстати, знаешь, чем молодые отличаются от стариков?
        - Возрастом.
        - У молодых впереди бесконечность, у стариков - вечность.
        - Похоже, ты становишься философом.
        - Я им был всегда. Мы, эскимосы, отличаемся от всех северных народностей…
        - Умом и сообразительностью.
        - Философским складом ума, - закончил Ылтыын.
        Они обменялись понимающими улыбками, чувствуя взаимное расположение.
        - Отдыхай, - сказал Роман, вставая. - Я тоже лягу, но буду рядом, если что.
        Он вышел в гостиную, где пожилой лысоватый врач упаковывал свои медицинские принадлежности.
        - Ему нужен только покой, - сказал он. - Я тут написал инструкцию, что давать в том или ином случае.
        Роман пробежал глазами листок бумаги.
        - Травы, это хорошо. Благодарю, мы справимся.
        - Не сомневаюсь. До свидания. - Врач поклонился и ушёл.
        Навалилась вдруг сонливость. Роман добрался до дивана и рухнул на него как подкошенный, с улыбкой подумав, что Юне это не понравилось бы.
        В десять часов пришёл Малахов, и не один, а с седовласым господином, у которого было тяжёлое коричневое лицо жителя южных степей и пронзительные серо-голубые глаза (Тамерлан - вспомнил Роман прозвище координатора, упомянутое Ылтыыном).
        - Знакомьтесь, - сказал Олег Харитонович. - Захария Салахутдинович - Роман Евлампиевич. Где наш контуженый?
        - Спит, - оглянулся на дверь спальни Роман.
        - Пусть спит. Как его дела?
        - Восстанавливается, пьёт укрепляющий отвар.
        - Он сможет работать? - глуховатым и скрипучим (отчего в воображении Романа проявился ствол саксаула) голосом осведомился Тамерлан.
        - Конечно, сможет. Феллер не успел или не захотел поставить «закладку».
        - Хорошо. - Олег Харитонович кивнул на стулья. - Сядем.
        - Чай, кофе?
        - Минеральная вода есть?
        - Берёзовый сок.
        - Годится.
        Роман достал из холодильника бутылку холодного берёзового сока, чашки, принёс в гостиную.
        - Ты знаешь, что по Луне прокатилась серия взрывов? - спросил Малахов, пробуя сок.
        - Нет, я не смотрел телевизор.
        - АПГ ликвидирует следы своего пребывания на спутнике Земли. Я хотел бы подключить тебя к этой проблеме. Позже поговорим. Теперь о том, что произошло. Тебе не показалось странным поведение Феллера?
        Роман смутился, чувствуя на себе изучающий взгляд Тамерлана.
        - Я не особенно разбирался в его чувствах…
        - Речь не о чувствах. Что-то здесь не так. Слишком легко мы его взяли. Слишком долго он возился с Алтыном, однако не запрограммировал. Впечатление такое, что он тебя ждал.
        - Не может быть. Для него я умер ещё в Греции.
        - Алтын зашёл к нему без пяти десять, ты появился только через тридцать пять минут. При этом Феллер был спокоен аки удав. Что он делал всё это время?
        Роман помолчал, вспоминая подробности схватки с Феллером.
        - Не знаю. Увидев меня, он сказал…
        - Смелее, здесь все свои.
        - Что он ждал чего-то подобного.
        - Значит, всё-таки ждал?
        - Не меня, - упрямо мотнул головой Роман. - Скорее кого-то из операторов другого уровня.
        Олег Харитонович посмотрел на спутника.
        - Что скажешь?
        - Не нравится мне его спокойствие.
        - Я всегда выясняю отношения… - начал оправдываться Роман.
        - Речь не о тебе. Феллер был слишком спокоен, что говорит о возможной разработке коварного замысла.
        - Он был просто уверен в победе, так как за его спиной стоял американский ИСРАЭЛ.
        - Стоять-то стоял, да только почему-то с тобой они не справились, хотя ты сражался один. На нас опираться не стал.
        Роман покраснел.
        - Извините, удар был неожиданным…
        - Для тебя не должно быть ничего неожиданного. Ты внук Крышеня, наш будущий… - Малахов замолчал, глянув на Тамерлана.
        - Боюсь, у нас нет времени разгадывать замысел Феллера, - тем же скрипучим
«саксаульским» голосом заговорил Захария Салахутдинович. - Надо форсировать выход на Кочевника, чтобы Феллер не успел разрядить вторую «закладку».
        - Не понимаю, как это можно сделать самостоятельно, - пробормотал Роман, размышляя над последними словами координатора. Что он хотел сказать? Ты наш… кто?
        - Самостоятельно - вряд ли, - кивнул Малахов. - Ему кто-то помог. Вполне возможно - сам Кочевник.
        - Тогда это его замысел.
        - Не похоже, Поводыри действуют тоньше. До сих пор им удавалось загребать жар чужими руками. Я имею в виду не Ковчег, а человечество в целом.
        - Как это? - не понял Роман.
        - Они создали целую армию «богоизбранных» халдеев, масонов, адептов орденов и сект, рефаимов, да сами же закулисно и управляют ею, внушив лютую ненависть к себе подобным. Но не суть. Поговорим о главном. Захария прав, надо срочно брать Фурсенюка, пока Феллер с ним не пересёкся. Завтра поедешь в Питер.
        - Знаю.
        - Ты готов?
        Роман постарался отгородиться от двух внимательных, оценивающих, проникающих в душу взглядов, и, судя по тому, как переглянулись гости, это ему удалось.
        - Готов!
        - Тебе придётся контактировать с Поводырём.
        - Да хоть с самим Сатаной!
        - А это значит, - не обратил Малахов внимания на его фразу, - тебе надо вовремя опереться на силу нашего эгрегора. Иначе потерпишь поражение и дела не сделаешь. Запомни одну деталь: перед тем как у д а р и т ь, рептилоиды скачком изменяют температуру тела, и зрачки у них при этом расходятся крестиком. Кочевник - рептилия в облике человека. Значит…
        - Понял.
        Олег Харитонович и его суровый спутник снова переглянулись. Затем Малахов хлопнул себя ладонями по бёдрам, встал.
        - Что ж, будем надеяться, что ты управишься. В Питер тебя повезёт Кудеяр.
        - Кто?
        - Мужичонка, что вёз тебя в Президент-отель. Бывший автогонщик, между прочим. Аль не понравился?
        Роман припомнил сумрачную внешность водителя «БМВ».
        - Неразговорчивый, но вроде бы ничего.
        - Ничего! - фыркнул Олег Харитонович. - Побольше бы нам таких «ничеговых».
        В этот момент открылась дверь в спальню, и в проёме, как привидение, возник Ылтыын, одетый в свой каждодневный модный костюм.
        - Здрасьте вам.
        Оба гостя повернулись к нему.
        - Выглядишь как с креста снятый, - сказал Олег Харитонович с виновато-одобрительными интонациями. - Чего встал? Лекарь говорит, тебе лежать надобно.
        - В Питер его отвезу я, - кивнул эскимос на Романа. - Не нужно никого тревожить.
        - Береги силы, они тебе в скором времени понадобятся.
        - Для чего? Я почти в норме, а к завтрашнему утру вообще буду как огурчик. Рома не возражает, чтобы его напарником был я.
        Все посмотрели на Романа.
        - Не возражаю, - с удовольствием сказал он.
        Тамерлан молча двинулся к двери, исчез, не сказав ни слова.
        - Суровый мужик, - глядя на Малахова, сказал Ылтыын бесстрастно.
        Олег Харитонович покачал головой.
        - Прощайте пока. - И тоже направился к выходу.
        Стукнула дверь. Приятели остались одни.
        - Разве ты его не знаешь? - кивнул на дверь Роман.
        - Тамерлана? Только слышал от других, лично не встречался ни разу. Но если сам Тамерлан явился к нам, значит, наше руководство что-то беспокоит.
        - Реакция нашего злейшего друга Арчибальда.
        - Да, верить этому лживому псу нельзя. Пойду-ка полежу. - Ылтыын развернулся в спальню.
        - Тебе плохо? - встревожился Роман. - Зачем вставал?
        - Всё в порядке, но если есть возможность поспать, я ею пользуюсь. За всю свою разведжизнь я недоспал лет пять.
        Ылтыын разделся, лёг.
        Роман просканировал его, особых нарушений в работе энергетических центров не обнаружил, подправил верхний лёгочный «меридиан». Делать ничего не хотелось, хотелось к Юне, однако он заставил себя подсесть к компьютеру и вывел на экран информацию о Кочевнике.
        Выехали из Москвы в семь утра, когда улицы столицы ещё не были забиты транспортом под завязку. В половине девятого «Маруся» пересекла границу Московской области.
        Роман приготовился к созерцанию мелькавших по сторонам Ленинградского шоссе пейзажей, как вдруг почувствовал смутное беспокойство, не связанное с лихой манерой езды Ылтыына. Прислушался к себе.
        Сигнал тревоги подавал тот отдел интуиции, который заведовал сердечными делами. Что-то произошло в Пскове, и связано это было с Юной.
        Он взялся за айком.
        Юна не ответила ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Молчал и домашний телефон.
        - Что случилось? - покосился на пассажира водитель.
        - Не отвечает, - сквозь зубы процедил Роман. - Притормози-ка.
        Ылтыын послушно остановил машину на обочине дороги.
        Роман закрыл глаза, сосредоточился на образе Юны.
        Загоревшаяся в воображении звезда лучиком метнулась вдаль, нашла Псков, квартиру Волкова, облетела её кругом и вернулась обратно.
        - Её нет дома!
        - На работе, - предположил Ылтыын.
        - Мы договорились, что она уволится.
        - Поищи там на всякий случай.
        Роман послушался, представил карту города, нашёл на ней офис рекрутерского агентства «На хуторе».
        К своему удивлению, он почувствовал знакомый ментальный отклик: гипоталамус уловил
«родной» свет ауры. Юна почему-то и впрямь находилась в этот ранний час (на работу она обычно ходила к десяти) в офисе агентства. Либо в здании, где располагался офис.
        Он напрягся, отыскивая мыслесферу любимой.
        Сначала пришёл отклик удивления. Юна почуяла его мысленную «руку», но не поверила себе.
        Потом он услышал мысленное «ой!». Покачал частотный диапазон восприятия н е с л у х а - как называли экстрасенсы-традиционалисты способ читать мысли на расстоянии и телепатически общаться.

«Рома?! - послышался полный изумления и недоверия мыслеголос Юны. - Где ты?!»

«Лучше скажи, где ты!»

«Я в кабинете Виктора Шалвовича. От него приехал какой-то Мусагит с мускулистыми парнями, сказал, что он меня ждёт. Но как ты это делаешь?!»

«Когда приехал?»

«Рано утром, я ещё спала. Ещё они спрашивали, где ты. Неужели мы с тобой… как телепаты?!»

«Не отвлекайся. Они знают, кто я?»

«Нет, спросили, где мой хахаль». - В мыслеголосе Юны просветилось смущение.

«Они тебе… ничего?»

«Грубили, конечно, хватали за руки. Пообещали сделать больно, если я ничего не скажу».

«Жди, я скоро приеду!»

«Не верю, хотя и слышу! Ты в Москве?»

«Нет, уже еду в Псков, буду через час-полтора. Постарайся продержаться это время. Будут допрашивать - сыграй наивную трусливую девчонку».

«Легко».

«Держись, а когда начнётся допрос - кто бы ни пришёл, вызови меня, я услышу».

«Поняла».
        Роман послал девушке мысленный букет полевых цветов, выбрался из канала телепатической связи.
        - В Псков? - посмотрел на него Ылтыын понимающе.
        Он кивнул.
        - Её захватил директор агентства, он работает на какого-то эмиссара АПГ.
        Ылтыын тронул машину с места, погнал с неимоверной для такой дороги скоростью.
        Проехали Тверь, интуитивно притормаживая перед постами ГИБДД, затем Вышний Волочёк. Под Новгородом свернули налево, затем ещё раз налево, перед Порховом, и спустя час пятнадцать минут после связи с Юной въехали в Псков.
        Сама Юна не вызывала Романа, однако он постоянно «дежурил» в ментале на определённой частоте и чувствовал её переживания. Поэтому когда машина свернула с Ленинградского шоссе на Крестовское, он вздохнул с облегчением.
        Девушка позвала его, когда они подъезжали к перекрёстку улицы Гоголя и Октябрьского проспекта. Здесь располагалось пятиэтажное здание, первый этаж которого и полуподвал занимали офисы различных учреждений.

«Рома! Пришёл Виктор Шалвович!»

«Мы уже близко, - отозвался он. - Ни в коем случае не дай им понять, что мы поддерживаем связь!»

«У них какая-то аппаратура!»

«Шприц? Они хотят сделать укол?»

«Там переносной бювет, ампулы… и что-то вроде компьютера».
        Роман сжал зубы.
        - Быстрее! Они хотят допросить её с помощью химии!
        Ылтыын погнал по встречной полосе, проигнорировал бросившегося наперерез инспектора с жезлом и свернул с улицы во двор.
        Милиционер ворвался во двор за ними, осмотрелся, кинулся к машине.
        - Я его оглушу, - предложил Роман.
        - Не стоит. - Ылтыын вылез из «Маруси», показал инспектору какую-то малиновую книжечку с золотым тиснением. Тот вгляделся, козырнул и побрёл прочь с убитым видом.
        Роман вылез следом.
        - Что ты ему предъявил?
        - Удостоверение повара. Что предлагаешь делать? Был бы здесь Афоня, прислал бы команду, а так нас двое плюс наблюдатель где-нибудь поблизости. Могу вызвать.
        - Опоздаем, справимся вдвоём!
        Ылтыын внимательно посмотрел на посуровевшее лицо экстрасенса, изобразил полуулыбку.
        - Пошли. Ты идёшь впереди, я охраняю тыл. Оружие есть?
        - Нет.
        - У меня тоже.
        - Мы сами - оружие, - вспомнил речи Вохи Роман.
        - Тоже верно. Как ты думаешь, они нас ждут?
        Роман окунулся в марево энергоинформационных полей, пронизывающих здание.
        - Специально меня или тебя - нет, но их там человек десять. Опасных, то есть вооружённых, человек семь.
        - Охрана.
        - Не только. - Роман услышал-почуял толчок в голову - Юна закричала в кабинете директора, - и без раздумий шагнул к невысокому крылечку со стеклянной дверью, рядом с которой на стене висела табличка: «Агентство «На хуторе». Заработал сканирующий пространство ментальный прожектор. Перед глазами выросли призрачные фонтанчики и сеточки - ауры людей в помещениях офиса.
        Дверь оказалась закрытой изнутри.
        Роман нашёл ближайшую голову (охранник, вооружён, смотрит телевизор), за секунды разобрался в «устройстве» её «мыслящего аппарата» и беспощадно вонзил в сознание молодого мужчины приказ: «Открой дверь!»
        Щёлкнул замок: отпирался он дистанционно.
        Роман шагнул в небольшой холл офиса, оборудованный стойкой с телефонами, будкой охраны и столиком для секретарши, которая в данный момент отсутствовала.
        Кроме двух охранников в красивой чёрно-синей форме от Юдашкина, в помещении никого не было. Один сгорбился у монитора компьютера, второй с удивлением смотрел на вошедших гостей. Он был тучен, краснолиц, имел рыжие волосы и двойной подбородок.
        - Вы куда? - тонким голоском проблеял он, сделал движение навстречу, оглянулся на заскучавшего напарника. - Вовчик, ты чо их впустил?
        Вовчик - громадина с лицом Шварценеггера, проснувшегося с бодуна, промолчал. Сознание охранника находилось в глубокой «нирване», куда опустил его Роман.
        Рыжеволосый озабоченно просеменил к напарнику, и Роман почти без усилий устроил ему «засос», приказав сесть и не двигаться.
        Из холла короткий коридорчик упирался в дверь с номером «1». По-видимому, это и был кабинет директора агентства Cванидзе. Но над дверью торчала кнопка телекамеры, что сужало поле деятельности потенциальных атакующих. Вполне вероятно, что их видели из кабинета.
        Роман поймал взгляд Ылтыына, качнул головой: медлить было нельзя.
        Перед мысленным полем обзора возникло виртуальное изображение кабинета. В нём находились четверо, не считая Юны. Снова слуха коснулся отчаянный призыв девушки: Ро-о-ома!
        Он больше не колебался.
        Дверь в кабинет оказалась, к счастью, не запертой. Рывок на себя, шаг в кабинет, удар «непрогляда» по глазам обернувшегося человека (гитарист Муся!), заставил того схватиться за голову и сесть на корточки.
        Оглянулся на вошедших и высокий длинноволосый брюнет с подбритыми висками - Виктор Шалвович Сванидзе, склонившийся над сидящей в кресле Юной, в то время как двое могучих бодигардов возились с какими-то склянками, розетками и проводами, прилаживая их на присосках к телу девушки.
        - Вы кто?! - резко и высокомерно спросил Сванидзе. Перевёл взгляд на присевшего Мусю, на Юну, на Романа. Глаза его сузились. - Шамрай!
        За спинами гостей выросли два парня в знакомых безрукавках, с татуировками на предплечьях.

«Работай! - донёсся телепатический шёпот Ылтыына. - Я займусь этими мясниками!»
        Он повернулся к парням и превратился в тающий фантом, уследить за движениями которого было практически невозможно. Послышались удары, вопли, звон и грохот разбивающейся посуды и мебели.
        Виктор Шалвович сунул руку в карман.
        Роман влепил ему оглушительную ментальную затрещину, накинул на голову вуаль
«засоса».
        Парни возле Юны прекратили возиться с девушкой, бросились к нему. Однако Роман уже находился в состоянии «немысли» и встретил обоих так, как учил Воха - точными ударами в незащищённые точки: первого - в горло, второго - в верхнюю губу. Затем безжалостно добил второго ребром ладони в нос.
        Оба упали, разбивая стоящие на стульях контейнеры и бюветы с разноцветными пробирками. По-видимому, Юну собирались допрашивать серьёзно, не только с помощью детектора лжи, но и с помощью химических препаратов.
        Сванидзе достал пистолет, оскалился, наводя ствол на Юну.
        - Давай, если не жалко!
        Судя по всему, он был неплохо защищён в ментальном плане, потому что «засос» Романа не подействовал на него.
        Роман в с п ы х н у л.
        На сей раз его раппорт достиг цели, пробив защитные энергетические оболочки противника.
        Директор агентства побелел, руки его задрожали. Тем не менее сознания он не потерял и снова направил ствол пистолета (новейший отечественный «Волк»!) в лоб Юне.
        Роман озверел. Счёт шёл на доли секунды, Сванидзе готов был спустить курок, а достучаться до его «сервера», заведующего поведенческими стереотипами (хорошо его вышколили на программу «уцелеть любой ценой»!), всё никак не удавалось.
        Помог Ылтыын.
        Разобравшись с клевретами директора, сбежавшимися со всего офиса (впоследствии оказалось, что их было пять человек), он просто метнул в Сванидзе свой мобильник, чем отвлёк его на краткий миг, и Роман, на выдохе, используя все полученные во время тренингов навыки «интуитивки», сначала отбил руку Виктора Шалвовича, державшего оружие, потом «уколол» его в предплечье, парализуя руку, и «вынес» противника ударом в лоб, так что тот перекувыркнулся через свой стол и врезался головой в книжный шкаф.
        Состояние «немысли» прошло. Востребованность в нём отпала. Роман стал видеть и слышать «в реальном времени».
        Юна сидела в кресле не шевелясь и смотрела на него с удивлением, недоверием и обожанием. Руки её были пристёгнуты ремнями к подлокотникам, лодыжки примотаны клейкой лентой к ножкам кресла. Рот тоже был заклеен скотчем.
        Один из парней в кожаной безрукавке зашевелился на полу, замычал. Ылтыын шагнул к нему, врезал ногой по скуле, и тот затих.
        Роман очнулся, бросился к Юне, осторожно содрал с губ ленту скотча.
        - Ромочка, родной! - проговорила она с дрожью в голосе.
        - Молчи, потом, - остановил он её, начал разматывать ремни, освободил ноги. - Уходим.
        - Смотри. - Ылтыын обратил его внимание на стол директора.
        Среди бумаг, дисков, кассет и разной офисной мелочи лежала фотография Романа. Снимали издали, но не узнать его было нельзя.
        Роман молча сунул фотографию в карман, взял Юну под руку, повёл к выходу из кабинета.
        - Подожди. - Ылтыын включил компьютер директора, быстро пролистал меню, вставил диск, записал несколько файлов. - Всё, потом посмотрим, что это такое. Теперь я первый, вы за мной.
        Он выскользнул за дверь.
        В холле офиса живописно разлеглись охранники и те, кто прибежал на помощь боссу. Они начинали приходить в себя, но были пока не опасны.
        Освободители и пленница вышли на улицу, запруженную спешащими по делам людьми, сели в машину Ылтыына.
        - Держитесь.
        Через минуту «Маруся» была уже на другом берегу реки Великой.
        - Куда мы едем? - прошептала Юна на ухо Роману, не выпуская его руку. Она до сих пор ещё вздрагивала, оглядываясь.
        - В Питер, - ответил Роман, повернулся к водителю. - Сейчас налево и на мост.
        - Зачем?
        - Заскочим на квартиру.
        - Вам туда нельзя. Эти отморозки очнутся и первым делом ринутся к тебе. Они знают, где ты живёшь.
        - Мы всего на минуту.
        Ылтыын развернул машину.

3
        Из Пскова выехали в половине двенадцатого.
        Юна забежала к себе домой, собрала кое-какие вещи, Роман тоже упаковал пару необходимых вещей в сумку, и задерживаться в опустевшей квартире они не стали.
        - Я здесь прожил девять месяцев, - заметил он.
        - А я почти всю жизнь, - ответила она с грустью, имея в виду свою квартиру. - Здесь прошло моё детство.
        - Не жалей, у нас ещё будет возможность вернуться. Либо появится другое жильё, не хуже этого.
        - Возможность вернуться, может, и будет, но мы ею не воспользуемся. Папа говорил: три вещи никогда не возвращаются обратно: время, слово и возможность.
        Роман обнял девушку, прижал к себе, чувствуя, как бьётся её сердце. Он тоже чувствовал, что они не вернутся не только в старую квартиру, но и вообще в Псков.
        Дорога до Санкт-Петербурга заняла полтора часа.
        Попетляв по проспектам и переулкам старого города, Ылтыын остановил машину на Галерной улице.
        - Селиться будем здесь, номера уже заказаны. Хотя вам, наверно, понадобится двухместный?
        - Не понадобится, - проворчал Роман.
        Гостиница оказалась маленькой, частной, экономкласса, и пряталась в глубине арки. Всего в ней насчитывалось около пятнадцати номеров. Называлась она «Невский Хостел» и располагалась буквально в двух минутах ходьбы до набережной Невы, Исаакиевского собора и Медного всадника.
        Романа с Юной поселили всё-таки в двухместном номере.
        Ылтыын расположился по соседству в одноместном.
        После обеда они встретились у эскимоса.
        - Не хочу тебя расстраивать, - начал издалека бывший разведчик, - но мне пришлось доложить Харитонычу о нашей стычке с гнидами АПГ.
        - А то я сомневался, - буркнул Роман.
        - Он назвал нас авантюристами. Кроме того, предлагает немедленно отправить дочку Варсонофия к отцу в Выборг. Мы тут рядом, так что могу это сделать в любой момент.
        Роман оглянулся на дверь номера.
        - Здесь она в безопасности. Гостиница охраняется?
        - Конечно.
        - Я имею в виду - нашими.
        - Иначе нас не поселили бы.
        - В таком случае мы уедем в Выборг после операции.
        - Как скажешь, я только передаю слова Харитоныча.
        - Он будет в Питере?
        - В принципе, операция рассчитана ювелирно, главное действующее лицо - ты, спасибо Афоне.
        Роман улыбнулся.
        - Он в меня верит.
        - Я тоже, но ты должен понять, что Ковчег впервые выходит на конкретную фигуру контролёра, на Поводыря, возможности которого гораздо выше возможностей наших сенсов. Вот почему мы готовимся подключить к тебе наш эгрегор. Долбануть Фурсенюка надо так, чтобы он не успел ни сбежать, ни понять, что происходит, ни отбиться от кодирования. Вот почему Харитоныч, скорее всего, приедет в Питер.
        - Когда начало?
        - Как только Фурсенюк заявится сюда. Завтра в Питере начинается Всемирный экологический Конгресс, он обязан быть непременно.
        - Изменений в плане нет?
        - Какие изменения тебе нужны и зачем? Общая установка - встретиться с Феллером, остальное пусть тебя не волнует. Готовься к поединку с Кочевником. Уверяю тебя, подготовка к перехвату идёт серьёзная, в Питере сейчас много наших оперативников.
        Роман помялся, раздумывая, задавать ли Ылтыыну вопрос: а если операция провалится, что тогда? - и решил не задавать.
        - Идём обедать?
        - Идите без меня, на носу пара важных встреч, да и светиться с вами мне ни к чему. Да, возьми-ка. - Ылтыын протянул Роману две телесного цвета кнопочки.
        - Что это?
        - НЭР.
        - Переведи.
        - Нанорация. Эту штуку - в ухо, на мембрану, будешь слышать всё, что скажут. Это - на губу, под нос, можно на горло. Я ношу здесь. - Он показал незаметный бугорок на шее. - Связь постоянная, вызываешь, кого надо, по условным кличкам. К примеру, я - Шаман, Харитоныч - Малх, начальник охраны - Вера, кстати, он и в самом деле - она, женщина.
        - Та, что встретила меня в Президент-отеле?
        - Нет, другая.
        - Ладно, вечером поговорим о деталях. - Роман направился к двери, оглянулся со смущённым видом. - Странное ощущение… Я не впервые участвую в подобных операциях, если вспомнить Грецию, но не привык к их обсуждению. Слишком буднично всё происходит. В то время как мы выходим на контакт с пришельцами.
        - Относись к ним как к умному врагу. Эта операция - всего лишь небольшой эпизод большой войны с «пастухами» человечества. Вот они готовят гораздо более значимую операцию - по сносу мира.
        - Какому сносу? - не поверил Роман.
        - Устроители мировой власти давно готовят цивилизацию к контролируемому сносу путём точечного минирования планеты. В ближайшее время операция по сносу войдёт в завершающую стадию. Тебе Харитоныч не говорил, сколько в России людей, не помнящих прошлое?
        - Пятьдесят… или сто тысяч.
        - Это первый эшелон кодирантов. Есть и другой - в чиновничьих структурах. Разрушителям мира необходимы масштабные администраторы, которых они используют для своих целей. Ты уже сам был свидетелем новой волны экспериментов с кодирантами.
        Роман вспомнил кавказца на джипе.
        - А когда началась первая волна экспериментов? В начале девяностых, когда рухнул СССР?
        - Ну, что ты, первая началась гораздо раньше, стоит только вспомнить резкие смены настроений у императоров и царей прошлых времён. В России показательно начало прошлого века, когда Поводырям удалось скинуть монархию. Я не историк, тебе нужен лектор позначительней. Когда мне впервые приводили примеры деятельности Поводырей, я долго не мог прийти в себя.
        - Расскажи, - загорелся Роман, возвращаясь к столу.
        - Да ты в принципе должен знать. Они постоянно используют технологию провокаций, нанося удары по своей же территории. Так был устроен Пирл-Харбор, Первая мировая война началась под предлогом «защиты Арийской империи» после убийства эрцгерцога Фердинанда. Для ввода войск в Афганистан и Ирак были атакованы башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Конфликт между Индией и Пакистаном поддерживается искусственно, их легко спровоцировать на обмен ядерными ударами. Равно как и Палестину с Израилем. А греет на этом руки…
        - США?
        - Интеллектуальный центр Поводырей, расположенный в Штатах и стоящий за этими событиями. Я много лет работал в Штатах и на территории северных стран, знаю обо всём не от политиков. Что-нибудь слышал о доктрине «Барбаросса-3»?
        - Нет, Олег Харитонович рассказывал только о второй «Барбароссе».
        - Планируется ещё один мегатеракт на территории США или в Европе. Типа:
«неуловимый» Бен Ладен украдёт ядерную бомбу и сбросит на Вашингтон или Брюссель. А может, и на Москву. Затем пойдет выявление баз террористов, и начнутся массовые региональные конфликты.
        - Но ведь пострадают сами Штаты, Европа…
        - А кому от этого будет плохо? У Ассоциации Поводырей нет понятия Родины, стыда или сострадания. Есть холодный расчёт и стремление достичь поставленной цели - мирового господства. Пусть над обломками цивилизации, которая превратится в послушное стадо. Все средства хороши, в том числе - удар по Штатам. Ради победы можно пожертвовать и ферзём, ты же знаешь.
        Роман покачал головой, внезапно осознав масштаб противостояния, в котором ему предложили занять место одной из ключевых фигур.
        - Это… страшно!
        - Это, к сожалению, не фантазия воспалённого ума, не делирий, не писательская шизофрения, привыкай мыслить иными категориями. На наших глазах создаётся система, где честным, добрым, умным и творчески мыслящим людям нет места! Единицам из миллионов будет позволено понимать, что происходит, и разрешено встроиться в систему. Но даже не по признаку богатства, о чём думают нынешние недалёкие олигархи. Деньги в грядущих событиях останутся абстракцией прошлых отношений. Всё, иди отдыхай, а то у тебя глаза как у кролика.
        Роман слабо усмехнулся.
        - Ты говоришь как профессиональный идеолог.
        - Мне пятьдесят пять лет, и тридцать из них я прожил за границей под чужими именами. Был и учителем, и лектором, и даже вором.
        - Шутишь?
        - Для одной операции в Рейкьявике меня внедрили в банду, пришлось учиться воровать - так, по мелочи, бумажники, сумочки, мобильники. Хотя отец всегда учил меня не воровать по мелочам.
        Роман фыркнул.
        - Правильный был отец.
        Ылтыын наметил свою обычную улыбку.
        - Я пошутил. Горничную на этаже заметил?
        - Нет.
        - Красивая девчонка, обрати внимание.
        - Горничным платят не за её внешние данные.
        - Нередко и за это. Я имею в виду, что она - наш человек.
        Мягко сыграл мелодию айком. Ылтыын взял трубку, сделал гостю ручкой, и Роман вышел.
        - О чём вы говорили так долго? - спросила его в номере Юна, бросаясь на шею.
        - О нашей свадьбе, - сказал он.
        Лицо девушки омрачилось.
        - Не надо так больше, ладно? Я понимаю, что у вас свои секреты и планы, и не посягаю на них, но насчёт свадеб и прочего больше не шути.
        - Мы всё равно поженимся.
        - Вот тогда и скажешь.
        Вечером они пошли прогуляться по набережной Невы.
        Роман сразу заметил молодого паренька на роликовых коньках, следовавшего за ними в отдалении, и понял, что их оберегает та самая оперативная команда, которая приехала в Питер для решения главной задачи. Волков-Шмелёв являлся главным исполнителем, и его надо было охранять до начала операции как ВИП-персону.
        Юна не смотрела назад. Ей было достаточно того, что рядом находится любимый человек, что они свободны и пусть и короткое время, но имеют право порадоваться жизни.
        Исаакий был закрыт. Впрочем, Роман не испытывал особой жажды любоваться на интерьеры христианского памятника девятнадцатого века, созданного архитектором Огюстом Монферраном. По его мнению, христианизация Руси, начавшаяся тысячу с лишним лет назад, была не благом, а хорошо рассчитанной теми же Поводырями диверсией, убившей тысячи русских волхвов и уничтожившей древнюю ведическую - даже не религию - культуру!
        Посмотрели на потемневшую статую Петра «Великого», унизившего Русь-Россию мутной волной иностранного образа жизни, встряхнувшего страну так, что и триста лет спустя она не могла опомниться от нашествия «цивилизаторов».
        Мелькнула мысль: не был ли Петр Первый Поводырём? То, что он являлся проводником их политики, не вызывало сомнений. Вполне вероятно, что его аккуратно зомбировали, отчего он и предал Русь, несмотря на заявления продажных историков и купленных идеологов «демократического» образа жизни о «рыцарской справедливости императора». Точно так же предал Великую страну «святой» Владимир, владыка Киева, вдруг провозгласивший христианизацию Руси «спасительным благом» для народа. Вероятно, и его закодировали «пастухи» человечества, медленно, но верно реализующие свою программу.
        - О чём задумался? - шепнула Юна.
        - О прошлом, - очнулся он.
        - Надо думать о будущем.
        Роман привлёк девушку к себе, поцеловал.
        - Ты права, думать о будущем приятней.
        В гостиницу они вернулись в начале одиннадцатого, когда начал накрапывать мелкий тёплый дождик. Погода менялась на глазах, объявляя себя провозвестником грядущих событий.
        Ылтыын позвонил после десяти часов утра, когда они уже позавтракали в кафе гостиницы:
        - Выезжаем.
        Роман пережил толчок сердца, отвёл Юну в номер.
        - Ты меня послушаешься?
        - Конечно, - ответила она простодушно.
        - Никуда из номера не выходи. Пока я не приду.
        - Хорошо. Вы куда с ним?
        - Есть важное дело. Часа на три-четыре. Не звони, я сам позвоню, смотри телик и жди.
        Юна испытующе заглянула ему в глаза, но расспрашивать дальше не стала.
        - Иди, буду думать о тебе.
        Он нежно провёл пальцами по её щеке.
        - Страшно представить, что меня могли поселить в другом доме. Мы могли бы не встретиться.
        - Не могли, - серьёзно возразила она.
        Ылтыын ждал его у машины.
        - Поступила вводная: наш общий приятель Арчибальд замечен в крутом отеле «Голден Гарден» на Владимирском проспекте. Номер снял непростой - Люкс Король, за двадцать две тысячи рублей в сутки. Мало того, Фурсенюк в данный момент находится на открытии экологического Конгресса и, скорее всего, после заседания направится к себе, во дворец Юсуповых.
        - Едем, - коротко сказал Роман, занимая место рядом.
        Ылтыын смерил его оценивающим взглядом.
        - Ты уверен, что готов к операции?
        - Вопрос излишен.
        - Позволь один совет.
        - Валяй, наставник.
        - Я не наставник, но тебе хочу напомнить одну необходимую вещь. Никто не рождается воином, это состояние воспитывается. Никто не рождается бесстрашным, это состояние тоже воспитывается. А рецепт очень простой: никогда не бойся сделать ошибку в учении и не злись во время дела. Страх и гнев мгновенно разрушают биополевую защиту человека, отчего даже закалённый боец зачастую терпит поражение. Тебе же предстоит сражаться не просто с воином, а с магом, который тут же уловит твои колебания и обратит их против тебя.
        Роман сжал зубы.
        Всё, что говорил сейчас Алтын, он знал, но одно дело - знать в теории, другое - применять на практике.
        - Банальные истины, - кивнул Ылтыын. - Но они работают! Да и много ли мы знаем не банальных? Вот почему нужен настрой, преодоление, может быть, не лени и пессимизма, а неоправданной гордыни. Обиделся?
        - Нет, - после внутреннего колебания ответил Роман.
        - Не обижайся, мне тоже говорили такие слова в давние времена.
        Машина выехала на Галерную улицу, влилась в поток автомобилей, двигавшийся чуть ли не со скоростью пешеходов. Наступил обычный рабочий день, и город заполнился транспортом и прохожими до предела.
        К отелю «Голден Гарден» подъехали в двенадцать часов дня.
        Ылтыын поговорил с кем-то, не поднося ко рту мобильный телефон, повернул голову к пассажиру.
        - Пойдёшь один, я на подстраховке. В холле гостиницы сядешь на диванчик слева, где стоят фикусы, рядом с девушкой. Это твой напарник, зовут Анной. Рация включится, когда войдёшь в холл.
        - Понял. - Роман почувствовал возбуждение и нетерпение. - Где Феллер?
        - В номере. Как только выйдет - наступит твоя очередь. В ментал не выходи, он может почуять, и нам придётся работать на форс-мажоре, что недопустимо в самом начале операции.
        - Понял.
        - Тогда ни пуха.
        - К чёрту! - Роман вылез из машины и двинулся к парадному входу в отель.
        Швейцар взял под козырёк, распахнул двери.
        Возможно, он никакого отношения к команде захвата не имел, но Роман почему-то взбодрился, посчитав вежливого дядьку в ливрее за своего человека.
        Холл отеля выглядел модно: вычурные колонны, зеркала, стекло, хром и никель, мраморный пол, очень удобные диваны, кресла вокруг столиков и не менее красивые и удобные стойки администрации.
        Роман вошёл и, не оглядываясь по сторонам, как завсегдатай, направился к левому диванчику, где сидела красивая блондинка в шортах и полупрозрачной кофточке, со шляпкой на голове. Она листала глянцевый журнал. Рядом стояла салатового цвета сумочка.
        - Добрый день, Аннушка, - сказал Роман, присаживаясь рядом, подумал, что в холле многолюдно: у стоек толпились хорошо одетые иностранцы, на диванчиках справа расположились японцы, а в глубине, у выхода к лифтам, переговаривались девушки в ярких экзотических нарядах.
        - Добрый, - отозвалась блондинка, изобразив ослепительную белозубую улыбку, добавила, не меняя выражения лица: - Не крутите головой. Здесь не все люди работают на нас.
        - Я не кручу. - Роман надел на себя маску вежливого бесстрастия. - Как поживаете?
        - Лучше некуда. Он снял номер Люкс Король. Те двое, что скучают за столиком с чашками кофе, - его бодигарды.
        - Вижу, спортсмены. Среди тех девиц, у лифта, ещё двое.
        Блондинка надломила бровь.
        - Это бразильянки.
        - Там шесть девушек, но двое из них - ч ё р - н ы е, у них очень грязные ауры.
        - Понятно, подстрахуемся. - Анна картинно переложила журнал из руки в руку, проговорили быстро: - «Сотый», двое бразильянок меченые, проследите. - После этого она как ни в чём не бывало заговорила о погоде.
        - Мне питерская не нравится, - признался Роман. - Я человек ярославский, мне бы летом под двадцать три, а зимой - под минус пять.
        - Это дело вкуса, - согласилась Анна. - Для меня тоже лучше холодно, чем жарко. Как только он выйдет…
        - Не волнуйтесь, я помню. Те двое…
        - В очках? Наши, как и те две свистушки из Латвии, у стойки. Кстати, японцы тоже с нами.
        - Бывает.
        - Хорошо, с погодой уяснили. Не угостите меня кофе? Справа стойка бара.
        Роман встал, заказал два капучино, сел обратно.
        Через три минуты миниатюрная официантка принесла заказ.
        И тотчас же в ухе заговорил наушник рации:
        - Внимание! Он выходит! Подойдите к первому лифту.
        Роман хлебнул кофе, встал, вместе с Анной направляясь к лифту.
        По холлу прошло общее, незаметное незаинтересованному глазу д в и ж е н и е.
        Поднялись два парня в полуспортивных костюмах, также двинулись к лифту.
        Быстро-быстро заговорили японцы, жестикулируя и перебивая друг друга, плавно переместились к лифтам.
        Две девицы из бразильской делегации покинули своих спутниц, приблизились к колонне у лестницы, начали внимательно разглядывать присутствующих в холле людей.
        Парни, японцы и Роман с Анной подошли к лифтам одновременно.
        Звякнул сигнал остановки, дверь раздвинула створки, из лифта вышел Арчибальд Феллер в сопровождении крутоплечего мужика с наголо обритой головой. Увидев Романа, остановился, впиваясь в лицо экстрасенса заледеневшими навек глазами.
        В принципе, задача Романа и сводилась к тому, чтобы американец его увидел,
«закладка» после этого срабатывала автоматически, подавляя волю кодиранта. Но вокруг были люди, готовые защищать своего босса как цепные псы, и Роман сказал с почти искренним удовлетворением, по-английски:
        - Джордж? Какая приятная встреча! Вот уж не ожидал увидеть вас в этом отеле. Пойдёмте поговорим?
        Два бугая выступили из-за спин японцев.
        - А они пусть подождут, - перевёл на них взгляд Роман.
        - Ждите, - оглянулся на гарантов своей безопасности Феллер.
        Роман вздохнул с облегчением: «закладка» сработала, воля американца была подавлена (что было видно на ментальном плане как стянутый сеткой «букет свечения»), никаких злобных и хитрых замыслов он не готовил.
        Сели за столик в холле, где до этого сидели японцы.
        Впрочем, это и в самом деле были совсем не японцы, а оперативники Ё-группы, как говорила Анна. После того, как Феллер послушно сел на диван, по холлу снова прошло общее д в и ж е н и е, «японцы» удалились, лопоча по-своему, бразильские девушки тоже, их место заняли чопорные англичане и демократично одетые - джинсы, рубашки навыпуск, шляпы, коммуникаторы на запястьях, заменяющие фотоаппараты и телекамеры, - американцы. Кто из них представлял одну сторону - триэновцев, а кто другую - охранников Феллера, понять было трудно. Да Роман и не старался это делать. Сказал, не глядя на Анну:
        - Закажи кофе, милая.
        Девушка проворковала: «Да, дорогой, сейчас», - отошла к стойке бара.
        Парни Феллера подсели было ближе, но Роман добавил с мрачной силой в голосе, бросив на них тяжёлый взгляд:
        - Подождите нас на улице!
        Бугаи переглянулись, посмотрели на босса, тот кивнул, и они, не спеша, двинулись к выходу из отеля.
        Анна принесла кофе.
        - Пейте, друг мой, - предложил Роман, зорко следя за изменениями в свечении ауры Арчибальда. - Сейчас мы сядем в машину и поедем к господину Фурсенюку в усадьбу Юсуповых. Вы представите меня как экстрасенса Романа Волкова, которого вам удалось сломить. Эта девушка поедет с нами. После того, как вы передадите меня Фурсенюку, вы свободны. Уяснили?
        Взгляд Феллера остался холодным, но тусклым. «Закладка», программе которой он подчинялся в данный момент, не позволяла блэкзору действовать самостоятельно.
        - Уяснил.
        - Пейте кофе, и выходим.
        Они посидели ровно две минуты, пока допивали эспрессо, делая вид, что ведут непринуждённую беседу (куда делись бразильянки из команды поддержки Арчибальда, можно было лишь догадываться), потом Анна взяла американца под руку (он не сопротивлялся), и все трое вышли из гостиницы на улицу.
        Подкатил мини-вэн «Шевроле».
        Парни сопровождения Феллера встрепенулись.
        - Садитесь, - бросил им Роман. - Мы за вами.
        - Да, - бесстрастно подтвердил Феллер.
        Бугаи полезли в мини-вэн, дверь за ними закрылась, и машина поехала, оставив остальных на тротуаре. Однако спустя секунду подъехал точно такой же микроавтобус, боковая дверца отодвинулась в сторону, приглашая пассажиров.
        - Вперёд! - скомандовал Роман.
        Феллер полез в салон. Его подхватили чьи-то руки, помогли сесть.
        - «Четвёрка», работаем по стандарту, - скороговоркой проговорила Анна; она командовала своими бойцами.
        Роман оглянулся, увидел в отдалении машину Ылтыына, позвал мысленно:

«Всё в порядке, продолжаем».

«Ты молодец! - похвалил его триэновец. - Пока всё идёт как по нотам».
        Волков сел рядом с Феллером.
        В салоне кроме американца и Анны сидели два массивных парня, как две капли воды похожие на телохранителей Феллера. Хотя на самом деле это были оперативники Ё-группы.
        Машина резво побежала по улицам города, не задерживаясь на перекрёстках. Под её лобовым стеклом виднелся красно-сине-белый пропуск губернаторской службы охраны.
        Роману сунули небольшой термос.
        - От первого, - сказала Анна, - поднимает тонус.
        Роман благодарно кивнул, сделал глоток: это был отвар каких-то трав, среди которых были мята и листики толокнянки. Он знал их вкус.
        Голова посвежела. Появилась уверенность, что они доведут дело до конца.
        Машина выехала на петлистую улицу Захаренкова, остановилась перед решетчатыми воротами, означавшими въезд в усадьбу.
        - Полный самоконтроль, - понизила голос Анна. - «Второй», «четвёртый», «шестой»,
«сотый» - начинаем!
        - Он там? - кивнул Роман на открывающиеся ворота, не рискуя выходить в ментал.
        - Едет, скоро будет здесь.
        Машину пропустили без требований предъявить пропуск. По-видимому, охрана видела главного пассажира через телекамеры.
        В молчании подъехали к главному входу в особняк.
        - Выходим, разговариваем о гоночных болидах, проходим внутрь и ждём Фурсенюка. Спросят - кто мы, скажете: эти со мной. Ждём министра. Повтори ему.
        Роман повторил.
        - Понял, - равнодушно сказал Арчибальд.
        Было видно, что внутри него идёт какая-то борьба, но пока что внушённая в Москве программа была сильней.
        Они вышли из машины, и Феллер повёл всех за собой, кивком ответив на поклон бугристого от мускулов охранника в пятнистом комбинезоне.
        В холле особняка было прохладно, никого из людей не было видно, хотя Роман чувствовал их присутствие. За территорией усадьбы и внутренними помещениями особняка следили телекамеры. Стоило гостям остановиться, как из-за колонны вышел высокий мужчина в чёрно-синем костюме, с кобурой на поясе, вопросительно посмотрел на Феллера.
        - Эти со мной, - сухо сказал американец.
        - Я бы попросил вас пройти к себе.
        - Я дождусь министра, он будет с минуты на минуту.
        Дежурный достал рацию, поднёс к губам:
        - Пик-пять, инструкции.
        Ему что-то ответили, но в этот момент заговорила рация в ухе Романа:
        - Подъезжают!
        То же самое доложили и охраннику, потому что он спрятал рацию и пошёл к двери.
        Роман сделал вид, что он сломлен, опустил голову, сложил руки за спиной, в ы п а л из поля мышления.
        Анна сжала локоть Феллера:
        - Р а б о т а й, дорогой!
        В холл стремительно проскочил молодой парень в чёрном, за ним появился высокий седой господин в безукоризненно сшитом тёмно-синем костюме в полоску, прекрасно дополненном белой сорочкой и розовым галстуком. Увидев стоявшую посреди помещения группу, он приостановился.
        Охранник в чёрно-синем поспешил к нему, но седой остановил его жестом.
        Роман почувствовал ш к в а л «тёмного» ветра, рванувший от фигуры Фурсенюка-Кочевника, явно не ожидавшего увидеть, кроме Феллера, ещё кого-нибудь. Аура у рептилоида была своеобразной формы в сочетании с необычной расцветкой. Она пульсировала и становилась то ярче, то совсем невидимой, в соответствии с биением мыслей министра, привыкшего прятать от окружающих своё тело и чувства. Почему он не закрылся наглухо, умея это делать, было непонятно. Скорее всего, машинально расслабился, находясь на территории своих владений, не допуская и мысли, что
«презренные людишки» вознамерятся пробраться в его апартаменты.
        - Я привёл его к вам, экселенц, - сказал Феллер, коротко кланяясь, отступил в сторону, сделал жест рукой. - Вы дали задание, я выполнил. Он ваш.
        Фурсенюк посмотрел на Романа.
        На мгновение чары, скрывающие истинный облик потомка рептилоидов, растаяли, и Роман впервые в жизни увидел-почувствовал человекоподобную рептилию, умело претворявшуюся человеком.
        - Волков, - сказал Кочевник с забавным акцентом, обрушивая на голову Романа ещё один сканирующий, пронизывающий насквозь «луч» ментального локатора.
        Роман, готовый к этому, сжался в рисовое зёрнышко, нырнул на дно сознания, надеясь, что «интраскоп» рептилоида не найдёт хранилища его главных мыслей.
        - Как вам удалось его спеленать? - спросил Фурсенюк, продолжая держать Романа в фокусе своей мыслеволи. - Он как будто фрустирован, но продолжает что-то прятать. Вы уверены, что это не ловушка? Зачем вы привели его ко мне?
        - Он ваш, - повторил Феллер заготовленную фразу тусклым голосом. - Разрешите удалиться.
        Фурсенюк бросил на него короткий оценивающий взгляд, качнул головой.
        - Ах, вот оно что! Вы у них на крючке! Забавно, я не сразу сообразил. Посмотрите-ка на меня, господин экзор!
        Роман поднял голову.
        Глаза министра стали совсем чёрными. Мало того, зрачки глаз меняли форму и превращались в крестики. Кочевник разгадал замысел стратегов «Триэн» и готов был обрушить на исполнителя главной роли и всех присутствующих мощнейший ментальный удар.
        Включились механизмы п р о с в е т л е н и я, запустили процесс энергетической настройки, резко расширили диапазон восприятия излучений и полей. Время снова послушно замедлило течение.
        И всё-таки Фурсенюк начал первым.
        - Метакса! - прозвучал его шипящий «змеиный» голос.
        В холл выбежали несколько человек, охранники и какие-то люди в монашеских рясах.
        - «Сотый»! - мгновенно отреагировала на это Анна, в руке которой вдруг появился пистолет.
        Роман набросил на сознание министра чёрную вуаль «засоса», однако ничего не добился. Вуаль разлетелась клочьями дыма, словно разорванная порывом ураганного ветра. А потом Фурсенюк ответил, и сознание Романа вылетело струйкой из головы, окунувшись в пустоту и тишину. Лишь где-то в глубине костей черепа и в позвонках застряла слабенькая мысль: держись, висв, перестройся, ты сможешь отбиться…
        Возможно, это была и не мысль, а протянутая ниточка телепатической связи, но именно она и вернула его из небытия.
        К тому же ему помогли.
        - Фас! - крикнул кто-то. Один из телохранителей Феллера.
        И случилось чудо. Блэкзор выхватил откуда-то пистолет с глушителем и… начал стрелять в охранников здания и монахов, каждым выстрелом повергая на пол одного за другим.

«Телохранители» Феллера тоже вступили в бой, они были безоружны, и только высокая выучка триэновского спецназа помогла им остаться в живых. Потому что монахи были вооружены посерьёзней - пистолетами-пулемётами «ПП-2000», давно заменившими штатные «калашниковы» у милиции.
        Феллер успел выстрелить четырежды, повернул ствол пистолета к боссу.
        Фурсенюк оскалился, отвлекаясь на это движение. Его раппорт затронул болевые центры в мозгу магистра, и Феллер закричал.
        Роман никогда прежде не слышал, чтобы человек кричал так д и к о! Оторопь взяла даже охранников особняка.
        Шея тонкая, а кричит толстым голосом, всплыли в памяти слова бабушки.
        Роман очнулся. Тёмные раппорты были Кочевнику не страшны, он не отбивал их, он питался ими! И тогда Роман собрал протянутые к нему паутинки света в один «букет» (это были энергопотоки Ылтыына, Олега Харитоновича, других людей, сотрудников
«Триэн») и в с п ы х н у л, превращаясь в «солнечный протуберанец»!
        Этот протуберанец превратился в копьё ментального света и вонзился в голову министра.
        - Стоять! - крикнул Роман.
        Ылтыын потом с усмешкой уверял, что он добавил ещё одно слово, созвучное со словом
«стоять», но Роман этого не помнил.
        Фурсенюк отшатнулся, застыл, получив приказ, защититься от которого у него не хватило сил, и… начал быстро трансформироваться, превращаться в рептилоида, каким он и был от рождения. Да, его предками были рептометисы из Южной Африки, которых сами аборигены называли читаури - «детьми Змеи», однако человека в нём было меньше, чем рептилии.
        Сдавленно выругался один из «телохранителей» Феллера, точнее - оперативник Ё-группы. Ахнула Анна.
        - Стоять! - повторил Роман прыгающими губами. - Ждать приказа!
        Глаза Кочевника потускнели, стали узкими, длинными, щелевидными. Подбородок заострился, губы раздвинулись и тоже стали узкими, лицо приобрело землистый цвет. Он был очень похож на человека, если бы не пропорции головы и туловища. И всё-таки это был н е ч е л о в е к!
        - Быстро программистов! - опомнилась Анна.
        Роман подошёл к лежащему на полу холла Арчибальду, свернувшемуся калачиком.
        Американский блэкзор был мёртв, пропустив убивающий раппорт босса, которому служил верой и правдой.
        В холл ворвалась группа бойцов Ё-спецназа, экипированная не хуже спецназа ФСБ, быстро повязала уцелевших «монахов» и охранников усадьбы.
        С ними появился Ылтыын, потом Олег Харитонович и небольшого роста молодой человек с большими, прозрачными, лучащимися умом и жадным интересом глазами. Он сразу подошёл к Кочевнику, взятому на прицел спецназовцами.
        - Кто это? - кивнул на него слегка осоловевший Роман.
        - Первый психоведич, - проворчал Малахов. - Кодирование Поводыря - его епархия. Хорошо сработал, Роман Евлампиевич. Честно говоря, не верил, что нам удастся справиться с этим монстром.
        - Ничего, выйдем ещё на их главного, - пообещал Ылтыын.
        - Надо забрать у него В-портал, - вспомнил Роман.
        Олег Харитонович отрицательно мотнул головой.
        - Заберём - он догадается, что закодирован. С порталом разберёмся позже. А пока уходим отсюда, мы здесь лишние.
        Выходя, Роман бросил взгляд на поверженного Феллера, на застывшего в столбняке Поводыря. Жалости к ним он не испытывал. Наоборот, изнутри сквозь удивление и недоверие к свершённому поднялась решимость начать войну с неземными гадами и нелюдями до тех пор, пока окончательно не придёт избавление от тотального дьявольского контроля.
        - Пастухи, мать их! - скорчил полупрезрительную мину Ылтыын, также оглядываясь на холл. - Вряд ли они допускали мысль, что овцы способны восстать против их владычества.
        - Мы не овцы! - уверенно сказал Олег Харитонович.
        МЫ ИЛИ ОНИ

1
        На церемонии бракосочетания Шехерезада была так очаровательна, что вызвала оживление даже у много чего повидавших работников ЗАГСа.
        Афанасий, с трудом добившийся разрешения у начальства использовать
«административный ресурс» (очередь в ЗАГС была огромной), был счастлив. Это ощущение лёгкости, радости и нетерпения так и осталось с ним, сопровождая переживание у з н а в а н и я женщины, которого прежде он не испытывал.
        По-видимому, то же самое чувствовала и Шехерезада, сама удивлённая случившимся, потому что каждый раз она встречала мужа словно после долгой разлуки, и не могла им насытиться.
        Так продолжалось несколько дней.
        Афанасий, получавший подзарядку, о какой только можно было мечтать, летал по кабинетам и лабораториям Центра как на крыльях, успевая сделать множество дел, до которых раньше просто не доходили руки. Это заметил даже Войнович, с кем он встречался теперь не только как сотрудник ФСБ, но ещё и как оперативник «Триэн».
        - Ты светишься как лампа накаливания, - заметил как-то генерал. - Неужели повезло с женой?
        - Ещё как! - расплылся в довольной улыбке полковник.
        - В таком случае поздравляю. Хотя пользы для дела от удовлетворённого жизнью человека лучше не ждать. Или ты над этим не задумывался?
        - Всё ещё впереди.
        - Окромя того, что сзади. Завидую, если честно. Лишь бы не заскучал спустя пару месяцев.
        - Умному никогда не скучно, пока он способен на глупости, - пошутил Афанасий.
        - А вот об этом забудь! Дураков мы не держим.
        - Есть, товарищ генерал!
        Дома он с Шехерезадой посмеялся над своими же словами, хотя жена при этом заметила:
        - Вообще-то он прав. Вопрос только в том, как долго продлится наша с тобой глупость.
        - Надеюсь, до конца жизни.
        - Уверен?
        - А ты думаешь, я и в самом деле дурак?
        - Это… меняет дело, - прошептала она после долгого поцелуя.
        Шестнадцатого августа Вьюгина вызвал к себе начальник Управления. В кабинете он был один, кивнул на стул.
        - Ты бывал когда-нибудь на Байкале, полковник?
        - Не приходилось, - озадаченно ответил Афанасий.
        - Придётся слетать.
        - Порыбачить? - рискнул он пошутить.
        - По делу, - не принял шутки Георгий Евсеевич. - Год назад туда снова запустили наши глубоководные аппараты.
        - «Миры»?
        - Вчера один из них обнаружил на дне озера, в срединной его части, город.
        - Какой город? - удивился Афанасий.
        - Может, это и не город вовсе, но геометрически правильные фигуры. Информация пока засекречена, идут исследования. Тебе с твоими архаровцами даётся задание посмотреть на город через призму экстрасенсорики, оценить масштабы объекта и помешать возможным «чёрным археологам».
        - Но у меня есть задание по наркотрафику.
        - Наркотрафик потерпит, им занимаются хорошие специалисты. Собирай команду, изучай местность и подходы к Байкалу. Дополнительные данные получишь через Михеева, он в курсе. Кстати, он полетит на Байкал вместе с тобой.
        - Есть! - вытянулся Афанасий. - Когда вылет?
        - Отбываете завтра вечером, вас проводят и встретят. Ваша задача только заглянуть под воду, всё остальное - не в твоей компетенции.
        - Слушаюсь. На месте знают о… гм, нашей специализации?
        - Ни к чему это. Вы получите аккредитацию, так сказать, как химики, специалисты по газогидратам. Почитай соответствующую литературу.
        - Почитаю, - пообещал Афанасий.
        Но до чтения трудов по химии газогидратов дело не дошло.
        Сначала пришлось изучать материалы по Байкалу, потом по конструкции «Миров», по комплексной экспедиции, исследующей глубины озера, а потом формировать команду экстрасенсов, давно ждущих интересную командировку.
        Восемнадцатого августа Афанасий попрощался с Шехерезадой, огорчённой его отлётом на неопределённое время (с неделю, как оценил он сам), собрал походную сумку и отправился на аэродром в Кубинку, где федералов ждал красавец «Белый лебедь», готовый доставить их в Иркутск, на побережье Байкала.
        Команда сенсов прибыла в полном составе: Зюма, Джокер, Крист, Петяй и Зяблик. Они уже знали причину вылета и жаждали показать себя с лучшей стороны.
        - Если так будет продолжаться и дальше, - сказал порывистый худенький Петяй, - мы скоро будем знать всю географию России.
        - Вас что-то не устраивает? - поинтересовался майор Эрик Шаймиев, за спиной которого Афанасий чувствовал себя как за каменной стеной во всех бытовых вопросах.
        - Наоборот, я благодарен судьбе, что изучаю страну так интенсивно. Хотелось бы и за рубежом побывать, экзотики хлебнуть.
        - Ты имеешь в виду Карибы? - хмыкнул Джокер.
        - Почему именно Карибы? Мой племяш слетал в Новую Зеландию, изучал найденные следы лемурийской цивилизации. Ведь Новая Зеландия - остатки затонувшего древнего материка Му.
        - Пошлют - полетим и туда, - пожал плечами флегматичный Крист.
        Заняли привычные места в грузовом отсеке бывшего бомбардировщика. Взлетели почти в двенадцать часов ночи. Поскольку лететь до Иркутска предстояло всего два часа с минутами, никто не стал заводить длинные разговоры. Соседи - шесть человек из оперативного Управления во главе с полковником Михеевым - сразу же устроились спать. Глядя на них, задремали и подчинённые Вьюгина.
        Уснул и он, обнимая в мыслях жену.
        В Иркутск прилетели в шесть часов утра по местному времени.
        Споро пересели на борт новенького «Ка-226» и снова уснули, пока вертолёт летел над тайгой к берегу Байкала. Зато проснулись при посадке почти бодрыми и с удовольствием принялись осматриваться.
        Вертолёт сел на невысоком холме с плоской вершиной, обозревающей окрестности: береговые откосы, галечные осыпи и песчаные косы Байкала, и устье небольшой речки с необычным названием Голоустная. Впрочем, с названием разобрались сразу, потому что устье реки и в самом деле оказалось голым и каменистым, будто его прорубали в скалах топором.
        Присутствовала здесь и грунтовая дорога, упиравшаяся в холм, построенная ещё в советские времена, когда тут располагался рыбацкий посёлок. Никакого посёлка в настоящий момент не существовало, стояли три брезентовые палатки, а к берегу приткнулись утлые баркасы в количестве двух штук и два вполне современных катера типа «Блэш», очень ходких, быстрых и пригодных для эксплуатации в тяжёлых природных условиях. Афанасий знал, что катера изготовляются на отечественном заводе «Прогресс» в Саратове и пользуются большим спросом не только у рыбаков и любителей водного туризма.
        Первый катер имел имя «Летящий», второй - «Неотразимый».
        Август на Байкале не зря считается комфортным месяцем для всякого рода экспедиций и походов. Температура воздуха на побережье в это время года нередко доходит до двадцати пяти, а то и до тридцати градусов. Хотя, если задует береговой бриз, одеваться придётся серьёзно, ветер пронизывает насквозь. Однако в этот день ветра не было, солнце светило вовсю, температура держалась в районе двадцати двух градусов по Цельсию, травы зеленели, лесные дали ещё не тронула седая желтизна осени, и члены группы Афанасия сняли штормовки.
        - Не понял, - подошёл к нему щуплый, незагорелый, несмотря на почти прошедшее лето, Петяй, - а где же наши батискафы?
        - Работают, - бросил Джокер, глядя на то, как молодые рослые парни из группы Михеева грузятся в один из катеров. - Ты думал, что они будут ждать нас здесь?
        - В данный момент оба «Мира» находятся по центру Байкала, - подтвердил Афанасий. - Вместе с базой, с которой их опускают в воду. Садитесь в катер.
        - «Неотразимый», - прочитал Петяй. - Мне больше нравится второй - «Летящий».
        - Садись во второй, - предложил Джокер.
        - Шутники, - проворчал Шаймиев. - Занимайте места.
        Сенсы подхватили свои сумки, потянулись мимо палаток к причалу, роль которого выполнял дощатый мостик.
        Афанасий подошёл к Михееву.
        - Мы сходим в Листвянку, - сказал худой жилистый полковник. - Уладим кое-какие дела с местными ребятами. Потом догоним вас. Вы же сразу идите к «Метрополии».
        Афанасий кивнул, речь шла о специальном судне, с борта которого осуществлялись спуски «Миров» и управление подводными аппаратами.

«Летящий» затарахтел мотором, отошёл от причала, увеличил скорость. За ним вздулся водяной бурун.
        Афанасий проводил его глазами, передёрнул лопатками: показалось - из глубины озера кто-то мрачно посмотрел на него и на всех, кто с ним прибыл. Такое случалось уже не раз - ощущение взгляда в спину, поэтому он отнёсся к новому «взгляду» почти спокойно, понимая, что заговорила интуиция. А это, в свою очередь, означало, что необходимо готовиться к каким-то не слишком приятным событиям.
        К нему подошёл вышедший из палатки мужик в брезентовой куртке, в таких же штанах и в сапогах, усатый, сухой, морщинистый, представился:
        - Зиновий Алеут. Сотрудник экспедиции и по совместительству ваш проводник.
        Афанасий назвал себя.
        Усатый кивнул.
        - Мне сообщили. Обедать будете?
        - Пока до базы идём, как раз и перекусим, у нас с собой сухпай. Так что не волнуйтесь. Чаем разжиться у вас удастся?
        - А чего ж? - усмехнулся Зиновий. - Вода дармовая, чистая пока, из озера пить можно.
        Расположились в катере, сверкающем чистотой и хромированными деталями.
        Кроме Зиновия на борт поднялся и рулевой, молодой веснушчатый парень в тельняшке. Звали его Котя. Он сразу скрылся в кокпите, и больше пассажиры его не видели.
        Катер заворчал мотором, берег отдалился.
        - Живности маловато, - сказал Зюма, глядя на лес за галечными отмелями реки. - Постреляли, что ль?
        - Зачем постреляли? - степенно возразил Зиновий. - Всякой живности хватает, тюлени развелись посеверней, как на них охоту запретили, рыбы много.
        - Какой? - заинтересовался Петяй, будучи заядлым рыболовом.
        - Омуль водится, хариус - тоже посеверней, стерлядь, гольян. Ловим помногу, без рыбы не будете.
        - Лучше расскажите про находки, - сказал Крист.
        - Бронепоезд нашли, времён Гражданской войны.
        - Да я не про бронепоезд.
        - Про остальное вам Кириллыч расскажет.
        - Кто такой Кириллыч?
        - Начальник экспедиции, Звягинцев, профессор. Мы не имеем права ничего рассказывать.
        - Даже нам?
        - А вы что, не люди? - хмыкнул проводник.
        Сенсы переглянулись.
        Афанасий засмеялся.
        - Всё правильно, люди разные бывают, а нас он видит первый раз в жизни. Разворачивайте торбы, обедать будем.
        Катер пересёк пятно радужной плёнки, растёкшееся по поверхности воды. Афанасий кивнул на него:
        - А говорите - пить прямо из озера можно.
        - Паром прошёл, - равнодушно повёл плечом Зиновий. - Но вода чистая, особенно подальше от берегов. На глубине ключи выходят, вкусная.
        Зелёные полосы леса и нашлёпки сопок ушли к горизонту. Показалось, катер вышел на морской простор и вокруг на сотни километров одна вода. Однако это ощущение длилось недолго.
        Сначала слева пролетел белоснежный катерок, оставляя за кормой тающий бурун, потом справа показалась стайка лодок, прошлёпал по воде старенький красно-чёрный буксир, а над головой пролетел бесшумно миниатюрный самолётик с размахом крыльев не больше двух метров.
        - Ух ты, и здесь модели пускают? - удивился Петяй.
        - Это не модель, - снова остался равнодушным привыкший ко всему Зиновий.
        - А что?
        - Самолёт-шпион, - хмыкнул Джокер.
        Проводник промолчал, но Афанасий уже догадался, что акваторию Байкала осматривают сейчас тщательно, и над катером пролетел настоящий самолёт-разведчик мини-класса. Такие машины сначала закупались за рубежом, во Франции и Израиле, но теперь их производство освоила и отечественная промышленность.
        Пообедали консервами. Зиновий сходил в рулевую рубку, принёс обыкновенный электрочайник.
        - Кипяточек кому надо?
        Заварили чай в алюминиевой крышке термоса.
        - Поели, теперь можно и поспать, - вспомнил Петяй мультфильм «Дюймовочка».
        - Тебе бы только спать, - проворчал Крист осуждающе.
        - А что делать, ежели нечего делать? - огрызнулся экстрасенс.
        - Любуйся природой. Таких пейзажей нигде нынче не увидишь. Читал инфу по Байкалу?
        - Как и все. Меня природные красоты не волнуют, я городской человек и в походы не хожу. Мне и в городе дел хватает.
        - Деловой, значит? Что же у тебя за дела?
        - Карты краплю, - с вызовом поднял подбородок Петяй. - Тебе такие не нравятся?
        - Да в Сети он сидит, - проворчал Джокер.
        - Тьфу ты, сатанинская кровь! - сплюнул Крист. - С осетенелым лучше не спорить.
        - Во-во, хорошо ещё, что он соглашается с нами ездить.
        - От него толку, что от козла молока.
        - Зато от тебя - как от… как от… - возмущённый Петяй не смог подобрать сравнение, и Джокер закончил:
        - Как от сенса - точного указания, где зарыт клад.
        - При чём тут клад?
        Шаймиев засмеялся.
        - Вы не меняетесь, господа экстрадамусы.
        - Обидеть хочешь? - подозрительно посмотрел на него Зюма. - Хочешь сказать, что мы одним миром мазаны?
        - Ну, не одним, двумя.
        - Считаешь, непригодны?
        - Ни в коем разе!
        - А кто наркотрафик через Казань нащупал? А базу террористов в Дагестане кто нашёл? А минный склад под Питером?
        - Сдаюсь, сдаюсь, - поднял руки вверх Шаймиев. - Не было б вас, не было бы и нас. Вот найдём город на дне Байкала, нас на руках носить будут.
        - Его ж нашли.
        - Только предположительно, - сказал Крист. - Если верить донесениям экипажа второго «Мира», который обнаружил объект, они увидели некие геометрические правильные фигуры, пирамиды. А это может быть что угодно, от коралловых рифов до грязевых отложений.
        - Байкал - пресное озеро, нет там никаких кораллов.
        - Ну, отложения газогидратов, принявшие форму пирамид и стен.
        - На этой глубине газогидраты не обнаружены.
        - Чего ты ко мне пристал? Приедем - посмотрим.
        Афанасий, прислушивающийся краем уха к перепалке своих подчинённых, покачал головой. Газогидратами назывались твёрдые льдоподобные соединения метана с водой, устойчивые при высоких давлениях и низких температурах, и обнаружены они были только в трёх местах земного шара, в том числе на дне Байкала. Но объяснить геометричность найденных подводными аппаратами объектов случайными скоплениями газогидратов было трудно.
        - Давно тут у вас «Миры» работают? - спросил у проводника Шаймиев.
        - Да уж долгонько, - сказал Зиновий. - Они уже второй раз по озеру плавают. Их привезли в две тысячи восьмом, для мониторинга экосистемы озера. Исследовали выходы гидротерм и грязевых вулканов, изучали морфологию дна, скопления газогидратов, тектонические процессы. Второй раз вот в прошлом году доставили для палеографических исследований. А до них «Пайсисы» были в семьдесят седьмом. Ну, эти-то батипланы получше будут.
        - Говорят, у восточного берега пещеры с наскальной живописью нашли.
        - Да чего только не понаходили, - уклонился Зиновий от прямого ответа. По-видимому, он и в самом деле соблюдал установленный начальством кодекс молчания.
        - Этой живописи всего шесть тысяч лет, - сказал подошедший с флягой в руке Зяблик.
        - Ну и что?
        - А городу на дне может быть больше.
        - Почему?
        - Возраст Байкала - двадцать пять миллионов лет.
        - Это спорно.
        - Двадцать пять, и образовался он быстро, значит, город тоже мог существовать двадцать пять миллионов лет назад и опустился вместе с дном.
        - Не вижу никакой связи. К тому же Байкалу не двадцать пять миллионов лет, а всего миллион.
        - Кто тебе сказал?
        - Я читал. На дне нашли горные породы метабозит и мрамор, а они долго в воде не сохраняются, разрушаются.
        Петяй и Зяблик заспорили. Афанасий же подумал, что устами Зяблика вполне может говорить истина, если принять во внимание тот факт, что цивилизаций на Земле было множество и какая-то из них могла оставить здесь свой след.
        Вдали над сверкающей гладью воды показалась белая точка.
        - База, - сказал Зиновий.
        Вскоре стало видно, что это корабль, на корме которого высился специальный кран.
        - Тарелки не видно, значит, идёт сеанс погружения.
        - Как долго он длится? - спросил Шаймиев.
        - Работают по пять-шесть часов в смене, потом подъём. Тепловой изоляции у «Миров» нет, поэтому температура в кабине имеет температуру воды, долго не просидишь.
        - Я читал, на «Мирах» есть тепловые пушки.
        - На всякий случай. На моей памяти их не включали ни разу. Сейчас узнаю, что там.
        Зиновий скрылся в рубке, выбрался через минуту обратно.
        - Аккурат середина смены. Часа два придётся подождать.
        - Чего?
        - «Мир» связан с бортом через кабель и звуковой линь, во время спуска подходить к
«Метрополии» нельзя.
        - Значит, будем ждать.
        Катер сбавил ход, потом остановился в полукилометре от белоснежного теплохода с названием «Метрополия», служащего базой экспедиции. Рядом с ним виднелся ещё один неподвижный кораблик, с мачтой, а чуть левее застыла на воде полусферическая конструкция.
        - Что это? - кивнул на неё Зяблик.
        - Гидроакустическая антенна, - пояснил Зиновий.
        Шаймиев достал бинокль.
        В окулярах появился борт корабля, потом катер. Нигде не было видно ни души.
        - Где народ?
        - А зачем там народ? - пожал плечами проводник. - Кому надо, тот на месте.
        - Чёрт, посмотреть бы одним глазком на экраны, небось с борта аппарата передачу ведут.
        - Разрешат - посмотрите.
        - Может, рыбку половим? - поинтересовался Крист.
        - Тут её мало, к берегу надо.
        - Вон же берег, - показал пальцем Петяй на туманную зеленоватую полосу на востоке. - Сколько до него?
        - Километров десять, - оценил Крист.
        - Это не берег, - сказал Зиновий.
        - А что? Мираж?
        - Туман.
        - Туман, на озере, в это время?
        - Стал появляться недавно, то полосами, то шапками. Учёные говорят, там выходы гидротерм.
        Афанасию вдруг пришла в голову идея. Он отошёл к корме, поманил за собой Шаймиева:
        - Что, если мы устроим предварительный брейнсторминг?
        - Почему нет? - сразу сообразил капитан. - Пусть посканируют дно, где «Мир» ползает, всё равно делать нечего. Сейчас соберу.
        Через несколько минут команда экстрасенсов собралась в тесной каюте катера, где с трудом могли уместиться семь-восемь человек. Это был единственный недостаток судна, так как во всём остальном оно являло очень высокий уровень отечественного судостроения.
        - Задача простая, - сказал Афанасий. - Попробуйте разобраться, что на самом деле обнаружил «Мир». Кроме того, посмотрите акваторию Байкала в радиусе пятака, не проявляет ли кто интерес к экспедиции.
        - Сделаем, - пообещал за всех Джокер. - Но по очереди.
        Шутить и ёрничать на этот раз никто не стал. Экстрасенсы понимали ситуацию и уже начали настраиваться на определённую работу, как они это делали не один десяток раз.
        - Командир, - окликнул Вьюгина заместитель.
        Афанасий выбрался на палубу.
        - К нам гости, - показал Шаймиев на приближавшийся катер.
        - Откуда он взялся?
        - Как будто бы за нами шёл.
        - Милиция, - односложно объяснил Зиновий.
        - Милиция? - удивился капитан. - Что ей тут делать, вдали от берегов? Может, это рыбнадзор?
        - Намучились мы с ними, - поморщился проводник. - Всё время палки в колёса суют. То им то не так, то это. Паспорта вздумали проверять, документы на проход по Байкалу. К «Мирам» придрались: загрязняют, мол, акваторию, флору губят.
        Катер приблизился, большой и старый, с ржавыми пятнами по бортам. Над рубкой его гордо реял трёхцветный российский флаг, на носу стоял прожектор. Назывался катер
«Тёртый».
        Шаймиев оглянулся на Афанасия.
        - Как тебе нравится? Тёртый калач. Что им надо, как думаешь?
        - Посмотрим.

«Тёртый» остановился почти впритирку к катеру вьюгинской группы. На носу судна появились двое мужчин в летней белой форме милицейских служащих, лейтенант и сержант. Один поднял рупор:
        - Кто старший?
        - Я, - негромко ответил Афанасий.
        - Разворачивайте посудину и следуйте за нами.
        - Щас, - хмыкнул Шаймиев. - Только сало доедим.
        - Не понял!
        - Представьтесь, - сказал Афанасий.
        Милиционеры - низенький и плотный сержант и высокий, худой, как пугало, лейтенант - переглянулись.
        - Служба береговой охраны, - снова поднял ко рту «матюгальник» сержант, хотя можно было разговаривать и без мегафона. - Разворачивайте корыто, да побыстрей!
        - Попрошу не мешать работать, - сухо сказал Афанасий.
        - Чо? - поразился сержант. - Не понял, что ли? А ну быстро сматывайтесь отсюда! На берегу поговорим!
        - В другой раз, - по-прежнему не повышая голоса, сказал Афанасий. - Не мешайте работать федеральным органам, выполнять задание партии и правительства. Я полковник Вьюгин, а вы кто?
        Из каюты выглянул хмурый Джокер.
        - Командир, что вы там орёте? Нам же сосредоточиться надо. - Он увидел милиционеров, почесал подбородок. - Эти орут, что ли? Пошли их на…
        Слуги порядка снова переглянулись. Сержант взялся за кобуру.
        - Немедленно выйдите на палубу! Включайте мотор, следуйте за нами! Повторять больше не буду!
        - И я не буду, - хладнокровно сказал Афанасий. - Убирайтесь отсюда, пока наше терпение не лопнуло.
        - Может, вы ещё и стрелять начнёте? - насмешливо сказал Шаймиев. - Не боитесь, что ответим?
        - Это федералы из Москвы, Симанчук, - скучным голосом проговорил Зиновий. - У них карт-бланш.
        - Да плевать мне, что они федералы! - заорал худой лейтенант. - Сказал - следовать за нами, значит, следовать! На берегу разберёмся! Не подчинитесь - применим оружие!
        Афанасий посмотрел на Шаймиева, тот протянул ему рацию.
        - Щас к тебе берег сам приедет, - пообещал майор.
        Афанасий вызвал Михеева.
        - Где вы? - спросил полковник.
        - В пяти кабельтовых от базы.
        - Будем минут через двадцать.
        - Милиция грозится применить оружие.
        - Какая, к чёрту, милиция?
        - Два штымпа в форме, лейтенант и сержант. Фамилия лейтенанта Симанчук.
        - Дай рацию старшему.
        - Лови. - Афанасий бросил худому рацию, сделанную в форме браслета.
        Лейтенант с трудом поймал её, толкнув напарника в плечо так, что тот уронил мегафон в воду.
        - Вот б…ь! - выругался сержант. - Утонет же!
        - Лови, хватай за ремешок!
        - Поговори с начальством, - сказал Афанасий.
        Лейтенант поднёс рацию к уху. Что он услышал, осталось неизвестным, но глаза у него полезли на лоб, стали как плошки, на лбу выступила испарина.
        - Хто?! - переспросил он удивлённо. - А-а… понял, товарищ полковник… Симанчук моя фа… лейтенан… ага, понял, слушаюсь!
        Он сглотнул, вытер дрожащей рукой пот на лбу, протянул рацию Афанасию, будто они стояли рядом.
        - Велено передать… звиняйте…
        - Бросай, - сказал Шаймиев.
        Лейтенант неловко бросил. Теперь уже Шаймиеву пришлось проявлять чудеса эквилибристики, чтобы поймать браслет и не свалиться в воду.
        - Прошу удалиться, - сказал Афанасий. - И как можно быстрей.
        - Да, сичас, мы уже. - Худой завертел над головой кулаком.
        Катер заворчал, отвалил вправо и резво побежал прочь от катера экстрасенсов и теплохода экспедиции.
        - Интересно, что он им сказал? - задумчиво произнёс Шаймиев, имея в виду Михеева.
        Афанасий поднёс рацию к уху.
        - Василич, спасибо, всё в порядке.
        - Работайте, - донёсся голос полковника.
        Джокер поймал взгляд Вьюгина, скрылся в салоне.
        - А ведь их кто-то послал специально. - Шаймиев пригладил волосы на макушке. - Кто мог знать из береговой милиции, что мы прибыли на базу для непростой миссии? Их ведь и послали сюда, чтобы убедиться: мы уже здесь. Или я усложняю?
        - Разберёмся, - проворчал Афанасий, вдруг подумав, что без помощи Ромы Волкова их миссия провалится.

2
        Жизнь Фирдоуза Адольфовича Калкаманова с виду ничем не отличалась от жизни таких же знаменитых людей: артистов, певцов и дирижёров. Он бывал в ресторанах, встречался с журналистами, отдыхал на известных своими экзотическими особенностями островах, летал на самолётах, спал и ел. И все это видели.
        С другой стороны, Фирдоуси - как его звали в театральном мире и в шоу-бизнесе, - был рептилоидом, и тайная жизнь его подчинялась совсем другим законам. Имея доступ к В-терминалу, он мог в любой момент оказаться на какой-либо из баз АПГ в Солнечной системе либо вообще в модус-центре Галактики, поблизости от Звёздного Вихря, как называли шаровидное скопление звёзд, вращавшееся вокруг центральной чёрной дыры, сами галактоиды.
        Кроме того, Фирдоуси владел множеством имений на всех материках Земли, где он также имел возможность восстановить силы в привычной атмосфере, отдохнуть и расслабиться как с женщинами Земли, так и со своими родичами обоего пола: на Голливудских холмах в Лос-Анджелесе, на Карибском острове Сент-Барс, в штате Колорадо, между Ниццей и Каннами, в Западном Сассексе в Англии и во множестве других.
        Восемнадцатого августа Фирдоуси отдыхал в Хорватии, где в местечке Умаг на берегу Адриатического моря, у него было суперсовременное поместье, построенное совсем недавно, год назад. Поместьем этим пользовался только сам Генеральный Поводырь человечества, поэтому на его территории он мог без боязни жить и передвигаться в истинном обличье человекоподобной рептилии.
        Изредка здесь появлялись и другие Поводыри, родичи Фирдоуси, с которыми он любил вести длинные философские беседы. С одной стороны, Поводыри не жаловали эти занудные посиделки в стиле «наставник - ученик», с другой - они не могли отказаться, так как приглашение означало нечто вроде поощрения, которое надо было принимать в исключительной мере подобострастно.
        Утром по местному времени в гости к «знаменитому дирижёру» заявился Кочевник, отвечающий за систему контроля России.
        До этого момента Фирдоуси почти не встречался со своим коллегой в приватной обстановке, и Фурсенюк принял приглашение с изрядной долей настороженности. Оно могло означать что угодно, от похвалы до разноса, хотя причин для последнего Кочевник не видел. Если не считать провала с Феллером, контакт которого с русским экзором закончился ликвидацией американца и бегством русского.
        Дворец Умаг, построенный в псевдоготическом стиле на высоком морском берегу посреди соснового бора, был оборудован стационарным В-порталом, поэтому Кочевник прибыл сюда практически незаметно для окружающих.
        Впрочем, обслуживали поместье рефаимы, искусственные существа, а не живые люди, а они видели только то, что разрешал им видеть хозяин.
        Встретились Поводыри в гостевом зале дворца, представлявшем собой копию императорских палат Высших Приёмов на родной планете рептилоидной расы. Это копирование ярче всего подчёркивало амбиции Фирдоуси, мечтавшего возглавить Галактическую Ассоциацию, однако об этом Поводыри между собой не разговаривали. Каждый из них также видел себя в воображении г л а в н ы м контролёром, пусть и не Галактики, а хотя бы одной разумной системы - Земли. И при этом все они были р а б а м и: Главного Контролёра, ведущих структур, своих страстей, - представляя, по сути, такое же с т а д о, каким они видели земное человечество. Как известно, раб одного хозяина является хозяином другого, овца в одном стаде может быть пастухом другого. Таковой была структура всей Галактической Ассоциации, которая контролировала всех своих вассалов миллионами различных способов. Поводыри были на самом деле н е в о л ь н и к а м и, хотя и не осознавали этого. Вся история возникновения и падения цивилизаций на Земле так или иначе иллюстрировала непрерывную войну Поводырей меж собой, а их мечта завладеть «высшим троном власти» - на Земле ли,
на других мирах, в Галактике, лишь подчёркивала сатанинскую сущность данного вида разума.
        Впрочем, истинно р а з у м о м систему АПГ назвать было трудно. Но она существовала, действовала, находила своих сторонников, и лишь сдерживающая сила иных этических систем, образующих противоположную по сути миропонимания структуру, которую люди не преминули бы назвать б о ж е с т в е н н о й, не позволяла АПГ распространить свою власть на всю Галактику.
        Они встретились в центре зала, организованного примерно как центральный неф собора Парижской Богоматери, но без христианизированного убранства и символики. Всё в этом зале было вытянуто вверх, изгибчиво, стрельчато, гипертрофированно, увеличено до гротеска, отчего сразу становилось понятно - откуда на Земле возникла рептилоподобная г о т и к а.
        Фирдоуси давно сбросил человеческий облик, на нём был отливающий шёлковой зеленью халат, скрывающий фигуру. Рядом с ним висел в воздухе настоящий унц - автоматический защитник, какими пользовались Поводыри.
        Кочевник тоже выключил маскер, перестав быть Фурсенюком, и теперь в зале смотрели друг на друга не люди, а существа с удлинёнными головами, узкими глазами, длинными узкими губами (хотя у Кочевника эти рептилоидные признаки были сглажены) и человекоподобными туловищами, имеющими чуть иные пропорции, которые в равной степени можно было принять и за уродство, и за торжество «змеиных» гармоний.
        - Приветствую вас, Владыка, - склонил голову Кочевник.
        Пользоваться унцем он не имел права, и это уязвляло.
        - Благодарю, что согласились прийти, экселенц, - ответил тот; заговорили оба не на галактическом эсперанто, а на арабоне - языке рептилоидов. - Хотелось бы побеседовать с вами с глазу на глаз. Что предпочитаете пить?
        На Земле Поводыри и их слуги предпочитали пить земной алкоголь, особенно ценился российский под названием «водка», но Кочевник, зная пристрастия Владыки, попросил:
        - Сурью, если можно.
        Сурья представляла собой особый нектар, распространённый в галактических мирах, населённых рептилоидной расой, и производилась она из медоносных водорослей, подкрыльев насекомых под названием саранчол и особой гигантской тли амерской, придающей напитку бордово-фиолетовый цвет.
        В зал вошла девушка-рефаим, очень красивая по рептилоидным меркам, стройная, гибкая, тонкорукая, тонкобёдрая, с широкими плечами. Впереди себя она толкала висящий в воздухе поднос.
        - Окунёмся? - предложил хозяин.
        - С удовольствием, - согласился гость.
        Они прошли на «мокрую» половину зала, которую занимал бассейн.
        Рептилоидным созданиям вода была нужна больше, нежели человеческим существам, поэтому они чаще пользовались водными процедурами, а отдыхать предпочитали вблизи от водных бассейнов, на берегу озёр и морей. Отчасти этим можно было объяснить и тягу их потомков к поселению на островах и на побережьях океанов, и приобретение ими роскошных яхт.
        Недаром древний рептильный символ - дракон - встречается чаще именно у народов, основанных гибридным потомством «пришельцев со звёзд». А то обстоятельство, что главные земные носители этого символа - китайцы - населяют сушу в Юго-Восточной Азии, не являлось исключением из правил. Китайцы были потомками красной лемуридной расы и рептилий со звёзд, переселившихся с утонувшего материка Му на евразийский континент. Китаем правили императоры, воспевающие своё родство со «змеиными богами». Впрочем, не только они могли похвастаться родством с драконами. Древние цари Мидии, располагавшейся на территории современного Ирака, тоже носили титул
«потомков драконов».
        Фирдоуси снял халат, без плеска погрузился в прозрачную тёплую воду.
        Кочевник сделал то же самое.
        Поднос с напитками подплыл к ним.
        Владыка махнул длинными пальцами, отсылая слугу.
        - Я читал ваш отчёт, Сишхиссур-фушш-эрбен. - Истинное имя Кочевника хозяин поместья произнёс речитативом, не сбившись ни разу. - Хороший отчёт, хорошая работа, есть успехи.
        - Благодарю, - поднял над собой соединённые ладони Кочевник. - К сожалению, есть и неудачи. Закодировать удаётся не всех, кто нам нужен для успехов дела.
        - Тут вы правы, экселенц. Наши психотехнологии не слишком эффективны и не вызывают нужных изменений в психике россиян. Абсолютному программированию поддаются только слабые натуры или больные люди.
        - Приходится действовать многоступенчато.
        - Согласен, это удлиняет процесс, но мы никуда не торопимся. Наши протеже на кресла императоров и президентов должны быть полностью управляемы и послушны.
        - Для чего им с детства внушается привязка к деньгам и власти.
        Фирдоуси поднял вверх узкий длинный бокал с напитком.
        Кочевник поднял свой.
        - За нашу победу!
        Глоток сурьи огненным клубком прокатился по пищеводу. Ударило в голову. Свет на мгновение померк.
        - Наша цель - создание глобальной системы управления, - донёсся трескучий голос Генерального Поводыря, - возглавляемой мировым правительством и центральным банком. Чипизация населения Земли уже началась, ждать осталось недолго.
        - Да! - воскликнул Кочевник, борясь с какой-то тёмной струёй в сознании, ломающей волю и буквально вопящей: не пей! Не пей! Не пей!
        Второй глоток сурьи он сделать так и не решился.
        - А теперь поговорим о деталях, - будничным тоном сказал Фирдоуси, вылезая из воды.
        Кочевник последовал за ним, пребывая в некоторой эйфорической задумчивости.
        Сели на диванчики с гнутыми спинками, поддерживающими позвоночник.
        Девушка-рефаим принесла ещё один поднос, заставленный судками с лакомствами, употребляемыми на родине рептилоидов. В основном это были засахаренные или сваренные в меду жуки и личинки водных созданий, а также запечённые в муке стебли и корни эфироносных растений, полые черви с ликёром внутри и зефир из афганопли.
        Владыка допил сурью, которая не действовала на него так сильно, как на соплеменника, подал пример, захрустев корешками наркисса.
        - Несмотря на положительные результаты, - сказал он, - вы не смогли добиться главного в России. Если в Америке и Европе население уже не реагирует на нормальные фильмы с нормальными человеческими героями, то в России это явление ещё не умерло.
        - Мы стараемся, Владыка. Молодёжь России всё чаще реагирует на зомбирующие программы, в том числе на воспетую нами в разных фильмах, пример - сага «Сумерки», любовь вампира и девочки. Да и появляются другие нужные нам фильмы, где героями являются не люди. Просто нам нужно время.
        - Форсируйте эту работу. Как погиб магистр Феллер? Мне рассказали какую-то страшную историю.
        - Он взялся за непосильную задачу. - Кочевник сделал усилие над собой, сделал глоток сурьи и тут же закусил вкусным скарабеем. - Русский экзор дважды перехитрил его, вложив на достаточно глубоком уровне кодирующий пси-файл.
        - Как это произошло?
        - Против нас работает «Триэн»…
        - Ковчег, как они сами себя называют, и что же?
        - Скорее всего, это была разработка стратегов Ковчега - выйти на Феллера и превратить его в кодиранта. Первый раз это произошло в Греции, но мы справились с
«закладкой». Второй раз…
        - В Москве.
        Кочевник испытал неприятное чувство подглядывания: Владыка з н а л больше, чем можно было бы предположить.
        - Им удалось частично реализовать замысел в моей резиденции в Петербурге.
        - Но вы справились.
        Кочевник надменно вздёрнул почти не видный подбородок.
        - Мы справились, хотя магистра пришлось уничтожить.
        - А русский экзор?
        - Ему удалось уйти, - нехотя признался Кочевник. - Мы ищем его и в скором времени найдём, уверяю вас.
        - В таком случае ваша северная база известна Ковчегу. Вы приняли меры по её ликвидации?
        - Закончим передислокацию, уничтожим все следы. Ситуация под контролем, Владыка.
        Рептилоид скептически зашипел.
        - Вы не совсем понимаете, что происходит, экселенц. Они з н а ю т, кто такой Фурсенюк Эдмон Арбенович, министр образования. Они з н а ю т его помощников и расположение баз. Вам не кажется, что пора подумать об отставке?
        Кочевник едва не проглотил язык. Растянул губы в щель, что означало вежливое несогласие.
        - Моя отставка ничего не даст. Хотя я могу заняться и другими делами, к примеру контролем наркоторговли.
        - Наркоторговля - не ваш уровень, экселенц. Ковчег вас вычислил, и это плохо.
        - Что бы ни спланировал Ковчег, его координаторы всего лишь люди. С нами им никогда не сравниться. Хотя я подумаю о преемнике… если появится возможность перейти в Центр. У вас, кажется, сын закончил галактическую юракадемию?
        Рептилоид понял намёк коллеги.
        - Возможно, я смогу помочь вам занять достойное место в Центре. Однако возникла проблема, от решения которой зависит очень многое.
        - Я весь внимание.
        - Русские наткнулись на древний артефакт на дне Байкала. Знаете, о чём идёт речь?
        - О Колыбели лемуридов, - улыбнулся Кочевник.
        - Совершенно верно, об одной из уцелевших Колыбелей. Нельзя допустить, чтобы она досталась русским. Все лемурийские Колыбели хранили генофонд Второй расы и были оборудованы стационарными В-порталами.
        - Разве у нас нет к ним доступа?
        - К этой - нет, она законсервирована. Мы вообще не имели никаких вестей о её местоположении. Байкал образовался три миллиона лет назад на месте Ориан-крепости, на которую сбросили астероид. Но Колыбель устояла, а потом котловина заполнилась водой. Задачу понимаете?
        - Так точно, Владыка, - привстал Кочевник. - В Улан-Удэ двадцать второго августа начинаются Дни культуры Казахстана, я лично поеду туда с помощниками, чтобы во всём разобраться на месте.
        - Возможно, я тоже приеду, есть шанс дать концерт Брюссельского военного оркестра в Иркутске, а там недалеко и Улан-Удэ. Подготовьте на всякий случай визит. Вы там будете раньше.
        - Как скажете, Владыка. Я приготовил ещё один отчёт по России…
        - Почитаю позже. Ваша деятельность была весьма успешна… если не считать последних событий. Судя по отсутствию реакции российского общества на проводимые вами реформы образования, вам удалось подавить сопротивляющихся.
        - Реакция есть, но мои агенты влияния действительно работают великолепно. Главное, что «свободой слова и поведения» мне удалось закамуфлировать этические запреты на любую умственную и эмоциональную деятельность. - Кочевник оживился, представляя себя чуть ли не наместником бога на Земле. - Мы создали общество, фантазии которого из виртуальной области практически переходят в реальную. Табуированность этих фантазий большинством россиян уже отвергается не только в компьютерных играх, но и в реальной жизни. Они с пеной у рта готовы доказывать, что, к примеру, садизм - это просто взрослые игры, что гей - нормальное явление, требующее легализации, что блядь - не блудница, от коего слова термин и произошёл, а сексуально раскрепощённая женщина, как, впрочем, и мужчина. А интуитивов, способных оценить и ограничить опасную «игровую» деятельность, в России ещё нет.
        - Кроме Ковчега, - покачал длинным пальцем рептилоид. - Впрочем, к нашему счастью, осмысления ситуации в целом нет не только в России, но и во всём мире. Есть лишь ряд игроков, понимающих происходящее в рамках сиюминутной выгоды. К ним можно отнести и заурядные национальные элиты, и спецслужбы, и ваш Ковчег. Все они уверены, что работают ради будущего, а это ошибка. Они работают на нас!
        Кочевник глотнул чистой воды из сифона.
        - Среди моих подчинённых бродит шутка: будущее страны принадлежит детям, и мы даже знаем фамилии этих детей.
        Рептилоид изобразил улыбку, что у людей, не встречавшихся с рептилоидными существами, вызвало бы панику.
        - С юмором в России всё хорошо. Зато с законами, которые помешали бы нам, плохо.
        - Наоборот, великолепно! Для нас, разумеется. К счастью, россияне только провозглашают равенство всех перед законом, на самом же деле всегда находятся те, кто «равнее», от крупных менеджеров до мелких чиновников. У них нет стимула контролировать своё поведение, а тем более воображение. Их удел - политика, экономика, реформы ЖКХ. Главное для них - золото, деньги. В созданном нами обществе нравственный контроль невозможен. В принципе нам нет необходимости менять верхушку власти: премьера, президента, председателя парламента и так далее, - они и так находятся под нашим контролем.
        - Ну, это не совсем верно, да и заслуг ваших в этом немного, и тем не менее я считаю вашу деятельность успешной. Если бы не последние события…
        - Я всё исправлю! - быстро сказал Кочевник. - Господа из «Триэн» увлеклись материальной стороной нашего присутствия на планете, но справиться с наведением порядка в головах серого большинства им уже не удастся, гарантирую. А без этого рушится логика всей их деятельности.
        - Что ж, до встречи в Улан-Удэ, экселенц. Закроем дыру в прошлое на Байкале и подумаем о вашем повышении.
        Кочевник встал, низко поклонился, выгнув спину колесом, как это умели делать только рептилоиды, накинул на себя нечто вроде алого комбинезона, затянул ремень и исчез. В-портал, встроенный в ремень, перенёс его в Подмосковье, в дом на Рублёвском шоссе, где министр образования России имел возможность скрыться от людских глаз.
        Двадцатого августа в Улан-Удэ прибыл самолёт с делегацией столичных деятелей культуры, искусства и образования. Среди них был и министр Фурсенюк Эдмон Арбенович, которого сопровождали несколько помощников, чиновники из администрации президента и его заместитель Метельский Леопольд Иосифович.
        Делегацию в аэропорту «Байкал» встретили руководители региона, рассадили по машинам, и через полтора часа она расселилась в самой фешенебельной гостинице города с тем же названием - «Байкал».
        Фурсенюку достался четырёхкомнатный люкс, где по заверениям гостиничной обслуги останавливался «сам президент». После прибытия министр посетил ресторан гостиницы, затем направился на экскурсию по городу в сопровождении длинноногой красавицы из состава делегации, Метельского и двух чиновников краевой администрации. Чиновники на самом деле являлись агентами Кочевника, успешно проводившими политику Поводырей в крае, используя СМИ.
        Разумеется, их машину сопровождала охрана: «Форд» ГИБДД с мигалками и джип
«Мицубиси Паджеро». На сопровождении настоял Метельский, привыкший к пышным встречам и ВИП-обслуживанию. Глядя на его рыхлое лицо с презрительной складкой губ, Кочевник подумал, что пора менять заместителя. Он стал слишком увлекаться проявлениями вседозволенности и мог потерять бдительность. А поскольку он много знал, ценность его для «Триэн» была велика.
        На мосту через Селенгу у впадения в неё реки Уды машина министра остановилась. Он вышел, облокотился на перила ограждения, рассматривая тронутый дыханием осени пейзаж.
        С высоты моста были видны острова справа на середине Селенги, луга и леса слева, скопление окраинных домиков города на обоих берегах рек. Было свежо, но тепло, лучи солнца ласкали лицо, и Кочевник вдруг почувствовал острую ненависть к этим земным красотам. Он с удовольствием превратил бы Землю с её неимоверными ландшафтами в колонию, куда можно было бы прилетать в любой момент и делать здесь всё, что захочется.
        - Маскер! - прошептала ему на ухо красавица-блондинка, она же - референт министра по науке и она же - рефаим.
        Кочевник очнулся, включил маскер, набросивший на тело рептилоида голографический мираж человеческого тела. В последнее время он стал забываться, отвлекаться на ненужные детали и частично «вытаивать» из своего фантомного «одеяния», что могло ошарашить любого собеседника. Раньше этого не случалось, он мог внушить любой образ всем людям в радиусе полусотни метров. Теперь же изредка терял осторожность, в то время как полной «разгерметизации» допускать было нельзя, чтобы никто вокруг не заподозрил в нём н е ч е л о в е к а. Почему память вдруг перестала слушаться, он не анализировал, хотя должен был сделать это при первом же случае
«забывчивости».
        Начались же эти проявления расслабленности недавно, после инцидента с Феллером. Магистр погиб, русский экзор Волков удрал, найти его не удалось, но и этот беспрецедентный случай почему-то не заставил Кочевника принять какие-либо меры для расследования случившегося. Лишь намёк Владыки «на повышение» слегка насторожил, да и то не в той степени, какая требовалась для оценки происходящего.
        - Маскер! - снова шепнула референт.
        Шит! - выругался министр про себя, глянув на длинные зеленоватые пальцы, вцепившиеся в перила моста, заставил их стать человеческими. Неужели на него так повлиял факт предательства магистра? Или тут что-то другое?
        - Едем.
        Сели в машину.
        - Рискуете, - неодобрительно проговорил Метельский, глотнув перед этим коньячку.
        - Куда? - спросил водитель, которого министру дали вместе с прекрасным белым «Ауди Q8».
        - Никого? - спросил Фурсенюк.
        - Вокруг наши люди, - успокоил его замглавы администрации Леонид Цегер.
        - В гостиницу, - приказал Эдмон Арбенович. - Рассказывайте, что тут у вас творится. Хотелось бы побывать на Байкале. Можете устроить экскурсию?
        - Завтра у вас пять встреч, - напомнил Метельский. - В Бурятском научном центре, в газете «Информ-полис», в телекомпании «Ариг Ус»…
        - Ну? - посмотрел Фурсенюк на Цегера.
        Тот нервно пригладил редкие волосы на макушке.
        - Болтают о найденном в глубинах озера городе.
        - Что значит - болтают?
        - Информация засекречена, просочились слухи о якобы городе.
        - И у вас нет никаких точных сведений о находке? - осведомился неприятным тоном Фурсенюк.
        Чиновники переглянулись.
        - Нас не допускают к месту спуска «Миров», - сказал Цегер виновато. - Процесс взяли под контроль федералы.
        - Очень смешно. Значит, если мне захочется побывать на борту баржи, с которой спускают «Миры», меня не пустят?
        - Это не баржа, спецкорабль «Метрополия».
        - Какая разница?
        - Мы можем запросить местный отдел ФСБ…
        - Так сделайте это! Повторяю вопрос: сегодня мы успеем съездить на побережье Байкала?
        - Съездить не успеем, дороги плохие, разве что слетать.
        - В таком случае организуйте мне экскурсию, используйте все наши ресурсы. И вот ещё что: найдите мне парочку цвикки.
        Метельский и чиновники посмотрели на министра с одинаковым недоумением. Он усмехнулся.
        - Наши противники называют их кодирантами.
        - Слушаюсь, Эдмон Арбенович, - пробормотал Цегер. - Думаю, через час всё будет готово.
        В гостинице министр действительно провёл всего один час, запретив кому-либо из сопровождающих заходить к нему в номер, кроме референта. Он не говорил с ней о делах, он просто расслабился, а потом полежал в ванной, то погружаясь в воду целиком, то высовывая голову.
        В два часа дня позвонил Цегер:
        - Всё готово, Эдмон Арбенович, вертолёт ждёт нас на окраине Улан-Удэ. Будете обедать?
        - После экскурсии. Кто обеспечивает полёт?
        - Абраимов.
        Генерал Абраимов был не только начальником УВД Бурятии, но и эмиссаром Кочевника по Сибири. Ему можно было доверять.
        - Поехали, - вызвал заместителя Фурсенюк.
        В холле к ним было сунулись журналисты, прознавшие о визите министра, но Фурсенюк не снизошёл до интервью.
        - Вечером, - пообещал он.
        - Зачем вам цвикки? - подошёл к нему Метельский, изрядно набравшийся алкоголя.
        - Не догадываетесь, Леопольд Иосифович? Я, кстати, приказывал вам не пить.
        - Прошу прощения, я трезв как стёклышко.
        - Цвикки нам понадобятся для нейтрализации ситуации на Байкале.
        - Каким образом?
        - Пока не знаю.
        - Легче закодировать новых исполнителей, уже ставших своими на их базе.
        Кочевник хотел оборвать заместителя, потом подумал, что он прав.
        - На месте решим.
        Вертолёт - новенький «Ми-34С1», словно только что сошедший со стапелей авиазавода, ждал министра на лётном поле местного аэроклуба. Из салона на поле тяжело спрыгнул мордастый Абраимов в генеральской форме. По причине непривычно тёплого дня френч на нём был расстёгнут, галстук сдвинут набок. Правда, увидев министра, он поправил галстук, застегнулся.
        - Эдмон Арбенович…
        - Расслабьтесь, Гулуун Асагович, я же не министр внутренних дел. Садитесь, доложите обстановку в полёте.
        Компания заняла места в кабине вертолёта. «Ми-34» зашелестел лопастями винтов, взлетел.
        - Я договорился с федералами, - начал Абраимов, бурят по национальности. - Нас проведут над Байкалом в месте погружения «Мира».
        - Что им известно?
        - Пирамиды найдены в районе Подсолнуха.
        - Где? - удивился Фурсенюк.
        - Это грязевой вулкан на дне озера, назвали Подсолнухом. Там довольно глубоко, больше километра.
        - Оставьте эти подробности.
        Вертолёт поднялся над городом.
        Столица Бурятии легла под ним резным узором рукотворных «сопок» с красным оттенком, как бы оправдывая название города. Фурсенюк знал, что Улан-Удэ переводится с бурятского как Красная Уда. Знал он, что основан город был в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году как казачье зимовье, двенадцатью годами позже стал известен как острог, форпост продвижения казаков на восток, и лишь в советские времена стал столицей Бурятской автономии.
        - Красиво, - кивнул на иллюминатор Абраимов.
        - Не отвлекайтесь, - оборвал его Фурсенюк, гадая, с чего это эмиссара потянуло на эмоциональные оценки.
        - Завтра на судне собираются менять спусковую группу, - откинулся на спинку кресла генерал. - В том числе пилота.
        - А вот это уже интересно, - поднял брови министр. - Мы сможем послать на «Мир» своего человека?
        - Своего нет, но…
        - Запрограммируем штатного члена экипажа, - перебил начальника УВД Цегер.
        - Отличная мысль! Успеете?
        - Постараемся.
        - Постарайтесь, господа, при положительном исходе замысла вас ждёт поощрение.
        Вертолёт пролетел над небольшим населённым пунктом («Ильинка», - сказал кто-то из группы сопровождения), потом над невысокой горой («Коврига», - прозвучал тот же голос), и впереди показалась голубовато-туманная полоса Байкала.

3
        Выборг встретил гостей моросящим дождём. Пришлось доставать куртки и зонтик.
        - Я на пару часов отъеду, - сказал Ылтыын, - потом позвоню. А вы пока устраивайтесь. Родители не выгонят?
        - Куда? - засмеялась Юна. - Они у меня хорошие, правильные, поймут. К тому же мы долго не задержимся у них, да, Рома? - Девушка заглянула в глаза экстрасенса.
        - Что, даже чаю не попьёте? - пошутил Ылтыын, вспомнив анекдот о тёще.
        - Снимем квартиру, - сказал Роман. - Звони, будем ждать.
        Они вылезли из машины, забрали сумки, Роман раскрыл зонтик. Ылтыын уехал.
        Оба осмотрелись.
        Варсонофий Солнышкин получил квартиру в новом жилом микрорайоне на юго-востоке Выборга. Посёлок стал частью Петербургского района, застроенного уже в российские времена в конце двадцатого - начале двадцать первого века. Дома здесь выглядели нарядно и празднично даже в ненастье, все они создавались по индивидуальным проектам и радовали глаз гармоничной встроенностью в ландшафт, геометрией и расцветкой.
        Дом, в котором поселились Варсонофий с женой, был семиэтажным, формой напоминая красивый подсвечник. Глядя на него, Роман подумал, что это очень символично, если учесть, что «пламенем свечи» в этом доме-подсвечнике предстояло стать ему.
        Учись закрываться, вспомнились слова преподавателя ФАГа, тебя никто не должен в и д е т ь в ментальном поле.
        Он поспешил накинуть на голову незримую вуаль н е п р о г л я д а.
        - Ну что, пошли?
        - Я ждала, когда ты скажешь, - с готовностью взяла его за руку Юна.
        - Надеюсь, отец нас и вправду не выгонит.
        - Сомневаешься?
        - Нет, - сказал Роман, и в самом деле не сомневаясь, что Варсонофий примет его подобающим образом.
        Впрочем, и Нина Александровна относилась к нему хорошо.
        Зашли в подъезд, поднялись на четвёртый этаж. Юна позвонила.
        Роман невольно посмотрел на часы: шёл шестой час вечера, хозяев могло и не быть дома.
        Так и случилось. После третьего звонка Юна достала ключ, открыла дверь.
        - Заходи.
        - Может, подождём, пока придут родители?
        - Это и мой дом, - сказала она рассудительно, - я не гость нежданный.
        - А я?
        - Папа всё знает и понимает.
        - А мама?
        - Мама тоже, они с отцом понимают друг друга с полувзгляда.
        Квартира Солнышкиных поразила Романа аскетической простотой.
        В двух комнатах, кроме кровати, дивана, стола и четырёх стульев, ничего не было! Присутствовала ещё репродукция картины Айвазовского «Девятый вал» на стене в гостиной да маленький шкафчик-вешалка в прихожей, и всё. Обзавестись гарнитуром и хозяйственными принадлежностями семья ещё не успела.
        - Извини, удобств никаких, - смутилась Юна.
        - Какие удобства ты имеешь в виду? - полюбопытствовал он.
        - Телевизора нет, компьютера тоже, поваляться и то негде.
        - Мне ничего этого не нужно. Хотя от «поваляться» я бы не отказался.
        - Сейчас разберём диван…
        - Я не об этом.
        Юна обернулась, собрала морщинки на лбу, внимательно глядя на него, потом поняла и кинулась к нему на шею.
        - Мой любимый!
        Диван они разложили за несколько секунд.
        Потом опробовали душ в ванной комнате.
        - Есть хочу, - заявила Юна, вытираясь.
        - Да и я не прочь, - признался он.
        - Пойдём, заодно покажу тебе Выборг.
        - Дождь же идёт.
        - Во-первых, он почти закончился, глянь в окно. Во-вторых, город очень красивый, много старинных зданий, парков, памятников архитектуры.
        - Откуда ты знаешь?
        - Мы же не на пустое место сюда переехали. Папа привозил меня сюда, ещё когда я училась в школе. Тут у меня тётки жили.
        - Переехали?
        - Одна умерла. - Юна погрустнела. - Вторая сейчас в Питере. Но город я знаю.
        - Хорошо, пойдём погуляем. Я вообще хотел бы снять отдельную квартиру, вчетвером жить в этой тесновато.
        - Как скажешь.
        Они переоделись, вышли на улицу.
        Дождь действительно прекратился, сквозь космы облаков проглянуло солнце.
        - Поедем в центр, - предложила Юна. - Там очень красиво.
        - Сначала поужинаем.
        - Конечно, поужинаем, ехать недалеко. На автобусе?
        - А ещё какой тут транспорт есть?
        - Автобусы да такси. Был трамвай когда-то, потом сняли рельсы, слишком узкие улицы и машин много.
        - Тогда ловим частника.
        - Здесь нет частников.
        - Почему? - удивился он.
        - Запретили уж не помню когда, все ездят на такси, тем более что недорого.
        - Удивительное явление! В Москве тоже попытались когда-то ограничить частный извоз, Дума даже закон приняла, но победить частников не удалось.
        Юна подняла руку.
        Остановилась белая «Лада» с шашечками по бортам и нашлёпкой фонаря на крыше.
        - Куда? - спросил пожилой водитель «армянистого» вида.
        - К Батарейной горе, - сказала девушка.
        - Экскурсия? - догадался водитель. - Могу показать достопримечательности.
        - Не надо, мы сами.
        Такси развернулось, выехало на широкую магистраль, прорезавшую микрорайон с новостройками надвое.
        - Где твои тётки жили? - спросил Роман.
        - Недалеко от Центрального рынка, я покажу. - Юна посмотрела на водителя. - Давайте поедем по набережной.
        Водитель кивнул.
        Вскоре выехали на чистенькую опрятную набережную. Дома справа, омытые дождём, были невысокими, старыми, но ни о какой разрухе речь не шла. Все они были ухоженными, красивыми, утопали в зелени, и смотреть на них было приятно.
        - Вон Выборгский замок, - показала девушка на залив. - Башню видишь? Это башня Святого Олафа. Крепость построили ещё шведы в тринадцатом веке на Замковом острове. Хотя по легенде город основан намного раньше новгородским старейшиной Гостомыслом, который назвал его Выбором. Выборгом он стал позже.
        - Неправильно, - не выдержал водитель. - Выборг - это в переводе со шведского, они называли его Виборхом. А финны вообще называли город Виипури[Viborg (швед. ) - святой или священый город, слово Viipuri (фин. ) произошло от родового имени проживавшего в этих местах племени.] .
        - Может, финны так и называли, но ещё до шведов и финнов здесь жили карелы, - возразила Юна. - Кстати, крепость считалась неприступной больше четырёх веков, пока в тысяча семьсот десятом году её не взяли штурмом войска Петра I. Там дальше остров Твердыш, на нём располагается парк Монрепо. Я гуляла в парке, очень красивый, скульптур много. Вообще здесь столько всего интересного, что за неделю не обойдёшь.
        - Будет время - походим.
        - Могу подождать вас у Батарейки и отвезти в парк Монрепо, - предложил водитель.
        - Не надо, мы ещё сами не знаем, куда пойдём.
        Такси остановилось у ворот в Центральный парк культуры и отдыха. Гора Батарейная была невысокой[33 метра.] , на глаз это вообще было небольшое поднятие, покрытое лесом.
        - Приятных развлечений, - сказал водитель, слегка разочарованный тем, что не смог уговорить пассажиров поездить по городу.
        Впрочем, они ещё поездили.
        Парк ничем не отличался от таких же зон отдыха Центральной России, хотя скульптуры в нём действительно были интересные, в том числе - обитателю северных лесов лосю.
        - Давай лучше пройдёмся по городу пешком, - предложил Роман, которого не прельщало пустопорожнее гуляние по аллеям парка.
        - Давай, - легко согласилась Юна. - Покажу тебе Старый город.
        Они выбрались из парка, двинулись к Выборгскому заливу.
        Посмотрели на хорошо сохранившееся здание бывшей фирмы «Хякли, Лаллука и Ко», потом на библиотеку Алвара Аалто, включённую ЮНЕСКО в список ста памятников мировой культуры, вышли к заливу.
        Старый город, по сути - средневековая часть Выборга между Выборгским заливом и бухтой Салакка-Лахти, действительно стоил того, чтобы побродить по нему, вкушая запахи и токи старины. Однако начало темнеть, и молодая пара, уже изрядно уставшая, решила вернуться домой, пообещав себе погулять по узким улочкам древнего города в другое время.
        В девять вечера с минутами они вышли из автобуса на остановке недалеко от дома Солнышкиных.
        - Покурим? - предложил Роман шутливо.
        - Ты же не куришь, - удивилась Юна.
        - Боюсь идти к вам, - признался он со смешком.
        Юна поняла его колебания по-своему:
        - Не бойся, я скажу, что мы помолвлены.
        Он улыбнулся.
        - Врать не практично. Да и не этого я боюсь.
        - А чего?
        - Моя жизнь не устроена, сегодня я здесь, завтра в другом городе.
        - Это не беда, я везде буду с тобой.
        - Самое плохое, что жизнь со мной опасна. Ты же знаешь, на кого я работаю. И если ты будешь рядом, тебе всегда будет угрожать опасность.
        - Ну, так что ж? - повела она плечиком. - Разве ты меня не защитишь?
        Роман заглянул в мерцающие призывным светом глаза девушки, увидел там чистый свет любви и преданности. Слова застряли в горле. Она действительно ничего не боялась, не представляя себя о т д е л ь н о, и пугать её не хотелось.
        Юна обняла его, ткнулась лбом в грудь, не стесняясь редких прохожих.
        - Я буду с тобой всегда и везде! Я не могу без тебя!
        - А я без тебя, - пробормотал он, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.
        В памяти мелькнуло лицо Даниэлы, грустное и обиженное одновременно, и пропало.
        Варсонофий и Нина Александровна были уже дома. Встретили они гостей приветливо. Юна рассказывала о переездах, приключениях, перескакивая с пятого на десятое, о встрече с директором своего бывшего агентства, опустив подробности освобождения, мама расспрашивала её, а мужчины помалкивали, поглядывая друг на друга. Потом Варсонофий поднялся из-за стола:
        - Пойдём, побалагурим.
        Они вышли на балкон.
        - Мы из Питера, - начал Роман.
        - Я в курсе, - кивнул модератор «Триэн». - Что случилось в Пскове?
        - Она… её захватили. Директор агентства Сванидзе…
        - Эмиссар отечественного Поводыря.
        - Пришлось применить силу.
        - Хорошо, когда есть что применить. Ты был с Алтыном?
        - Один я бы не справился. Их было больше десятка.
        - И вы их…
        - Обошлось без стрельбы и без жертв. Алтын скачал из компьютера Сванидзе какую-то инфу, но мы ещё не смотрели, есть там что полезное или нет.
        Варсонофий оглянулся на балконную дверь, из-за которой доносились женские голоса и смех.
        - Ты понимаешь, что взял на себя ответственность?
        Глаза мужчин встретились.
        Роман сжал зубы, сказал твёрдо:
        - Понимаю.
        - Не хотелось бы предупреждать.
        - Я люблю её!
        Отец Юны усмехнулся, смерил Романа взглядом, положил ему руку на плечо.
        - Не серчай, она моя единственная дочь. И хватит об этом. Как говорится, я сдал, ты принял. Береги её.
        Легли поздно. А в шесть утра позвонил Афанасий.
        - Рома, ты где?
        - Сплю, - отозвался Роман сонным голосом.
        - Извини, у нас тут давно день начался. Я на Байкале.
        - Один?
        - С группой. Попросить тебя хочу.
        Роман посмотрел на заворочавшуюся рядом Юну.
        - Подожди, я выйду на балкон, у нас шесть утра. - Он тихонько открыл балконную дверь, так же тихо закрыл её за собой. - Что случилось?
        - Ты в курсе, что на дне Байкала нашли древний город?
        - Нет.
        - В принципе, это, возможно, и не город, но искусственное сооружение точно. Нам дали задание просканировать дно озера… и кое-что ещё.
        - Догадываюсь.
        - Объект мы обнаружили. Мои нюхачи уверяют, что ему миллионы лет. Он имеет форму многоступенчатой пирамиды, окружён кольцевой стеной и уходит очень глубоко в дно озера, чуть ли не на километр. Но это не главное. Ребята чуют негативные потоки. Мало того, что местная власть всё время находит причины приостановить исследовательские работы, а экологи устроили целый концерт, вопя, что грядёт катастрофа и лучше ничего на дне не трогать.
        - Какие экологи?
        - В Улан-Удэ прописалась общественная организация «Экологическое равновесие Байкала», она до какого-то момента воспринимала спуски «Миров» нормально, а потом как взбесилась!
        - Понятно.
        - Что тебе понятно?
        - Байкалом заинтересовались «пастухи».
        - С чего ты взял? На кой хрен им это?
        - Чего ты хочешь?
        Афоня замолчал на полминуты.
        - Сможешь просканировать, кто тут командует парадом? Какая сволочь сидит у Байкала и не даёт работать подводникам?
        Роман подумал.
        - Отсюда вряд ли.
        - Ты же нашёл в Москве террористку, сидя в Пскове.
        - Байкал дальше и в разы больше Москвы.
        - Ты где, в Пскове?
        - В Выборге.
        - Вот япона мать! Хотя какая разница? Попробуешь?
        - Ладно, позвоню.
        Разговор закончился.
        Скрипнула дверь, на балкон вышла закутавшаяся в простыню Юна.
        - Кто звонил? Алтын?
        - По работе. Идём, здесь ещё холодно.
        Они вернулись в комнату, Юна села на диван, потом нырнула под одеяло.
        - Можешь не говорить.
        - Афоня звонил.
        - Нужна твоя помощь?
        - В общем, как тебе сказать…
        - Куда лететь надо?
        - На Байкал.
        - Ой, здорово! - захлопала она в ладоши, сконфузилась под его красноречивым взглядом, прижала кулачок к губам. - Я ни разу не была на Байкале.
        - Если я и полечу, то один.
        - Никогда! - помотала она головой. - Куда ты, туда и я! И я не помешаю, ты знаешь.
        - У нас должен быть свой угол, где ты будешь хозяйкой. Тогда и мне будет спокойнее.
        - Когда-нибудь будет, а пока я буду ездить с тобой. Я лёгкая на подъём.
        Он посмотрел на подругу, понял, что отговорить её не удастся. Она действительно была готова лететь с ним хоть на край света.
        - Ладно, ещё обсудим этот вопрос. Меня пока не отпустили начальники. Ложись, часок-два можно поспать.
        Юна послушно устроилась под одеялом, потом сбросила его и в чём была - в лёгкой спортивной маечке - прыгнула к нему на колени.
        - Не оставляй меня одну! Я с ума сойду!
        Потом он посидел на кухне с чашкой горячего чая в руке, размышляя о просьбе Афанасия. Подумал: не просканировать ли Байкал дистанционно, не откладывая дело в долгий ящик? Однако не хотелось торопиться, прежде надо было подготовиться к
«интраскопированию», изучить место действия, установить расположение системы, заинтересованной находкой пирамиды на дне озера, а уж потом выходить в ментал. Но ещё раньше надо было испросить разрешение Олега Харитоновича на поездку к Байкалу. Он мог и не позволить «ценному сотруднику» «Триэн» мчаться к чёрту на кулички и рисковать жизнью.
        Проспали до половины десятого, не проснувшись даже после того, как встали старшие Солнышкины.
        - Чур, я стряпаю завтрак! - вскочила Юна.
        - Лёгкий, - согласился он.
        - Что значит в твоём понимании - лёгкий?
        - Чай, кусочек сыра.
        - И солнечная ванна, - фыркнула девушка. - Ты, случайно, солнечным светом не питаешься?
        - Ещё не научился.
        - Тогда я сделаю омлет с грибами. - Она убежала в ванную, а оттуда на кухню.
        Он остался нежиться под простыней, улыбаясь и глядя на кусочек синего неба в окне. Было приятно ощущать себя человеком, за которым ухаживают, не требуя ничего взамен.
        Пришла мысль позвонить Малахову. По-любому надо было советоваться с ним насчёт выхода в ментал. В силу обстоятельств Роман мог, конечно, отнестись к просьбе Афони отрицательно, и тогда можно было бы расслабиться, оставаясь в Выборге, но против этого протестовала совесть.
        Что-то коснулось головы. Роман даже дотронулся до виска, подумав с удивлением: комар залетел, что ли? Но это был не комар. Новое прикосновение, на этот раз и з н у т р и черепа заставило его сесть. Перед глазами соткался образ глубокого седого старика со знакомым ментальным «запахом».

«Олег Харитонович?» - неуверенно произнёс Волков, подключаясь к возникшему телепатическому каналу.

«Доброе утро, Роман Евлампиевич, - раздался в сознании ясный мыслеголос координатора. - Не разбудил?»

«Н-нет, я уже делаю зарядку. Подумывал звонить вам».

«Я почувствовал. Возникла надобность в походе на Байкал».
        Роман невольно улыбнулся.

«Мне только что звонил Вьюгин по этому поводу, просил помочь идентифицировать объект, найденный учёными на дне озера. И определить конкретных носителей злобных замыслов».

«По нашим сведениям, на Байкал прилетел Кочевник».

«Фурсенюк? Он же министр образования, а не археолог».

«В Улан-Удэ начинаются Дни Казахской культуры, он поехал официально и вполне оправданно. Но туда же собирается и известный Брюссельский военный оркестр под управлением дирижёра Фирдоуси».

«Рептилоида!»

«Попробуем использовать эту ситуацию. Если нам удастся выйти на Фирдоуси через Фурсенюка, мы нанесём чувствительный удар «пастухам».

«Понял. Когда лететь?»

«Чем быстрее, тем лучше. С тобой полетит Алтын, он получит дополнительные инструкции и необходимые средства».

«Я хотел бы взять…»

«С Вьюгиным разбирайся сам, но будь осторожен. Тебя никто не должен засечь до начала операции, ни в ментале, ни на физическом плане. Иначе Генеральный Поводырь АПГ не рискнёт посетить Россию».
        Роман имел в виду совсем другое, говоря: «Я хотел бы взять». Он хотел сказать, что полетит вместе с дочерью Варсонофия. Однако решил эту тему больше не затрагивать.

«Что там, на дне Байкала, обнаружено на самом деле?»

«Нет никаких данных, даже намёков. Но если сам П-оператор решился на путешествие к Байкалу, «Миры“ наткнулись на что-то очень серьёзное. Может быть, это база АПГ на Земле. Вспомни Луну. Когда китайские астронавты провалились под поверхность Моря Кризисов, где мы подозреваем базу АПГ, по всей Луне прокатилась волна взрывов: Поводыри уничтожали следы своего пребывания на спутнике Земли. Возможно, то же самое они хотят устроить и на Байкале. Но это лишь предположение. Попробуй разобраться. До связи».
        Мыслеголос координатора растаял в тишине.
        В комнату вошла Юна.
        - Всё готово, мой повелитель. Что это ты сидишь, как школьница на уроке?
        Он очнулся.
        - Завтракаем и собираемся.
        Юна широко распахнула глаза.
        - Прямо сейчас? Куда?
        - Ты хотела побывать на Байкале.
        - Я думала, ты шутишь. Получил разрешение от Харитоныча?
        - Сейчас позвоню Алтыну, и едем в аэропорт.
        Юна захлопала в ладоши, потом смутилась, посерьёзнела.
        - Что случилось? Ты ведь не летаешь по России просто так?
        - Почти не летаю, - признался он. - Афоня просит помощи, Олег Харитонович не возражает. Так что у нас впереди отличная возможность полюбоваться самым большим в мире пресным озером.
        О том, что его ждёт операция по захвату главного «земного пастуха», он говорить не стал. Добавил с тайной надеждой:
        - Но ты можешь остаться, я еду на самом деле не отдыхать.
        - Нет, я поеду! - испугалась она.
        - Тогда вперёд, Санчо, нас ждут великие дела!
        - Слушаюсь, Дон Кихот! - взяла «под козырёк» Юна.
        В Улан-Удэ они прилетели утром двадцать второго августа, после пересадки в Москве: прямых рейсов из Выборга в столицу Бурятии не существовало.
        Вместе с молодой парой летели двое: Ылтыын Юря, невозмутимый и лаконичный как истинный эскимос, и не менее бесстрастный молодой парень по имени Алексей, с виду тихий и незаметный. Ылтыын обмолвился, что Алексей «из группы сопровождения», и Роман больше о нём не заговаривал, сообразив, что ему дали оперативника спецназа
«Триэн», призванного охранять экстрасенса.
        В десять часов с минутами частник на «Волге» (а может быть, то был и не частник, а сотрудник «Триэн») доставил всех четверых на улицу Ербанова, к гостинице «Байкал Плаза», где они и поселились.
        - Никуда не выходи без предупреждения и сопровождения, - сказал Ылтыын, получив ключи от номера. - Я выясню местные обстоятельства и позвоню.
        Роман и Юна отправились к себе в номер, зарегистрировавшись как семейная пара.
        Номер им понравился: современный, опрятный и уютный, с выходом на балкон, с которого был виден почти весь город и реки - Селенга и Уда.
        - Красивый вид, - оценила Юна. - Зелени много. Там, за рекой, вообще сплошные леса. И воздух чистый, аж голова кружится.
        - От выхлопных газов, - проворчал Роман, чувствуя какое-то неприятное стеснение в груди. - Здесь транспорта не меньше, чем в Москве.
        - Не привередничай, природа Сибири богаче, и воздух всё равно чище. Завтракать пойдём?
        - Позвонит Алтын, и пойдём.
        - Тогда я в душ. - Юна скрылась в ванной комнате.
        Роман разделся до плавок, собираясь сделать то же самое, и в это время заявился Ылтыын.
        - Поехали, - сказал он.
        - Куда?
        - На кудыкины горы. Нас подвезут на побережье Байкала, в район посёлка Дубинино, а потом покатают на вертолёте над нужными местами.
        - Прекрасно. Новости есть?
        - У Байкала крутятся все, кто нам нужен. Кочевник развил бурную деятельность в Улан-Удэ, встретился со своими агентами и дважды посещал побережье Байкала. Известный нам дирижёр Калкаманов дал концерт забугорного оркестра, который, кстати, в подмётки не годится нашему военному в Иркутске, и тоже засобирался в Улан-Удэ. Вокруг Байкала возбудились не только местные «зелёные», требующие прекратить исследования озера «Мирами», но и чиновники местной администрации, и милиция, и даже ФСБ Бурятии.
        - Мешают?
        - Ещё как! Один «Мир» едва не затонул. Второй еле успел спасти экипаж первого. Говорят, пилот «Мира» сошёл с ума, вырубил каким-то образом систему вентиляции, повредил механизм подъёма аппарата.
        - Ни фига себе!
        - Да, агентура у АПГ мощная, работает классно, почему и нам надобно поспешить. К озеру вообще сейчас трудно подобраться, милиция все дороги перекрыла, документы проверяет.
        - Как же мы доберёмся?
        - У нас свои козыри, - ухмыльнулся Ылтыын. - Поедем на спецмашине с подобающими номерами и пропусками.
        - Принеси одежду, - послышался из ванной голос Юны.
        Оба посмотрели на дверь ванной.
        - На твоём месте я бы оставил её здесь, - тихо сказал эскимос.
        Роман покачал головой.
        - Она не останется.
        - Смотри сам, но рискуешь ты зря.
        - Мы же не собираемся сегодня драться с рептилоидом?
        - Сканирование Байкала - тоже серьёзная работа.
        - Она не помешает.
        - Как знаешь.
        Роман отнёс одежду Юне. Через пару минут она вышла из ванной с влажными волосами, чмокнула гостя в щеку. Тот искоса посмотрел на Романа.
        - Может быть, останешься? - спросил Роман, оценив этот взгляд.
        - Я слышала, что вы поедете на Байкал. Честное слово, я буду сидеть тихо, как мышка.
        Роман оглянулся на Ылтыына, красноречиво развёл руками.
        - Пошли, - сказал бывший разведчик.
        - Позавтракаешь с нами?
        - Нет времени, по пути где-нибудь перекусим.
        - И всё же подождите меня пять минут, я искупаюсь, а то весь потом провонял.
        Роман быстро сполоснулся в холодной воде, смыл пот и нехорошие предчувствия.
        Они спустились в холл гостиницы, вышли на улицу.
        Обещанной спецмашиной оказался отечественный джип «Патриот» с мощной радиаторной решёткой, превращавшей его в русский «Хаммер». Под лобовым стеклом джипа виднелся бело-сине-красный прямоугольник с надписью «Спецпропуск». На крыше джипа красовался проблесковый маячок.
        - Этого достаточно? - кивнул на пропуск Роман.
        - Ещё туз в рукаве, - лаконично отрезал Ылтыын.
        Особых удобств и современных приспособлений типа навигатора и кондиционера джип не имел. Зато его водитель, застывший за рулём, как скала, гнал машину по скверным дорогам Бурятии не хуже Ылтыына, обожавшего скоростную рисковую езду. Он не обращал внимания ни на выбоины, ни на бугры и трещины, ни на посты ДПС. Джип ни разу не пытались остановить, хотя, по мнению Романа, инспекторы вряд ли успевали разглядеть квадратик спецпропуска под лобовым стеклом.
        Он даже поделился своими сомнениями с Ылтыыном.
        - Номер, - односложно ответил эскимос.
        - Что? - не понял Роман.
        - Машины с такими номерами не останавливают.
        - А какие у нас номера?
        - ЕКХ три семёрки.
        - Ну и что?
        - ЕКХ - аббревиатура слов «еду как хочу», - усмехнулся Ылтыын. - Это номера спецмашин «конторы».
        - ФСБ?
        Ылтыын промолчал.
        До первой остановки - в местечке под названием Брянск (Роман припомнил другой Брянск - столицу Брянской губернии в Центральной России) - доехали за сорок минут, поели в небольшом придорожном кафе «Селенга». Снова помчались вперёд. С асфальтовой дороги на грунтовую съехали за Фофоново и через полчаса увидели справа проблеск водной глади. Остановились за околицей небольшой деревни Истомино, практически на берегу Байкала.
        Здесь группу в составе Романа, Ылтыына, Юны и Алексея ждал вертолёт - старый облезлый «Ми-8» с уныло повисшими лопастями. Не верилось, что эта груда железа способна летать.
        - Садимся, - сказал Ылтыын, вылезая из джипа. Обошёл машину, наклонился к окошку водителя. - Жди здесь, никуда не уезжай.
        Водитель кивнул.
        Залезли в пустой отсек «Ми-8», напомнивший ржавую бочку. Внутри него и пахло соответственно: рыбой, гнилыми овощами и ржавчиной.
        - Не грохнемся? - понизил голос Роман.
        - Думай о деле, - посоветовал бывший разведчик. - У нас всего полтора-два часа.
        - А потом?
        - Потом наступит комендантский час.
        - Так рано?
        - Привыкай, здесь свои законы, да и темнеет раньше.
        Юна тихонько погладила локоть Романа.
        Он признательно прижал её пальцы локтем, чувствуя молчаливую поддержку любимой.
        Взлетели. Под вертолётом распахнулась водная ширь, уходящая к горизонту.
        Спутник Ылтыына достал усик беспроводной мобильной связи, закрепил на ухе. За всё время в пути от Выборга до Улан-Удэ и дальше он не произнёс ни слова. Роман невольно позавидовал его терпению и спокойствию. Что бы ни случилось, парень выполнял свои обязанности, не переживал напрасно и не думал о посторонних вещах вроде ржавой «вертушки».
        Пролетели над полусотней островков и проток, образующих дельту Селенги в месте её впадения в Байкал.
        Ылтыын поднялся с лавки, заглянул в кабину управления и вернулся.
        - Через десять минут подлетим к базе на три-четыре километра. Ближе нельзя. Готовься.
        - Я готов, - буркнул Роман.
        Ылтыын внимательно глянул на него, подсел ближе.
        - Знаешь, как работают шаманы? Отец мне рассказывал.
        - Не знаю, в моём роду шаманов не было.
        - Если им требовалось узнать какой-нибудь секрет, они представляли себе местность, где находится этот секрет, и задавали мысленно вопрос.
        - И что?
        - Ответ приходил как бы сам собой, ниоткуда. Это правда, я и сам так делал. Самое интересное, что, если представить н е з н а к о м у ю местность, где ты не был ни разу, и задать вопрос, всё равно получишь ответ.
        - От армянского радио? - пошутил Роман.
        - Не знаю, может, и армянского, но эта штука работает, висв. Если что не получится обычным способом, попробуй этот.
        - Кто же отвечает?
        - По шаманским поверьям - духи природы.
        - А по науке?
        - Для того, кто слышит, проявляется канал связи с общим информационным полем Земли, читал небось. Поговори с Тамерланом, он физик, как и Харитоныч.
        Вертолёт поднялся повыше, пошёл по кругу с креном на правый борт.
        Пассажиры приникли к иллюминаторам.
        В центре окружности, описываемой вертолётом, стал виден белоснежный кораблик, лодки, кораблик поменьше.
        - Большой - это «Метрополия», - сказал Ылтыын, - база «Миров».
        Роман несколько мгновений вглядывался в кораблик, застывший на тёмно-синей глади, откинулся на спинку лавки, закрыл глаза.
        Юна снова погладила его пальчиком по локтю, давая понять, что она рядом и готова поддержать, но он уже «вылетел» из тела и незримым облачком опустился на корабль.

4
        Двадцать второго августа Фурсенюку позвонил мэр Улан-Удэ и любезно предложил посетить концерт Брюссельского военного оркестра, специально приглашённого из Иркутска, где он гостил уже три дня, для участников культурного форума; имелось в виду празднование Дней культуры Казахстана в столице Бурятии.
        - Непременно буду, - пообещал министр, собиравшийся на очередную вылазку к Байкалу.
        На берегу озера он был уже трижды, однако, несмотря на предпринятые агентами меры и скандал с экипажем первого «Мира», едва не затопившим подводный аппарат, исследования дна озера в районе Подсолнуха продолжались, и это заставляло Кочевника нервничать. Ему очень хотелось, чтобы о находке забыли и долго не вспоминали, но время шло, а он и его люди всё ещё топтались на месте, пытаясь найти решение поставленной Главным Поводырём задачи.
        И вот он сам прибыл к Байкалу, что явно говорило о негативном отношении Владыки к деятельности Поводыря, отвечающего за контроль России.
        Фурсенюк вызвал в номер Метельского.
        - Что случилось?! - прибежал одетый в шорты, распаренный и потный заместитель.
        - Мне нужны данные по России, от которых Генеральный пришёл бы в восторг.
        - О, чёрт! - взялся за мокрый носовой платок Леопольд Иосифович.
        - Согласен, он чёрт, - кивнул Эдмон Арбенович, - но это обстоятельство не избавляет нас от необходимости подчиняться ему… в известных пределах.
        - У меня ничего нет… впрочем, подождите-ка, есть статистика по России, - вспомнил Метельский.
        - Какая статистика?
        - Чего мы добились за последние двадцать лет.
        - Он знает, - поморщился Фурсенюк.
        - Может быть, не всё?
        - Хорошо, несите.
        Метельский умчался, пыхтя и отдуваясь, воняя потом, вернулся через десять минут, держа в руке прозрачную оранжевую папочку с листочками бумаги.
        - Вот, пожалуйста. Россия занимает первое место в мире по абсолютной убыли населения, первое место по смертности от заболеваний сердечно-сосудистой системы, первое место по числу пациентов с заболеваниями психики, первое место по количеству абортов и материнской смертности, по темпам роста курящих детей, по количеству авиакатастроф, по количеству ДТП…
        - Дайте. - Министр отобрал папочку, пробежал листки глазами, проговорил вслух последний вывод: - Первое место по уровню бюрократии. Неплохо, право слово.
        - Там ещё есть виды деятельности, где мы занимаем последнее место в мире.
        - Мы?
        - Э-э, Россия, - спохватился заместитель.
        - Хорошо, идите, отдыхайте. Вечером идём на концерт.
        - Какой концерт?
        - Брюссельского оркестра.
        - Отказаться нельзя?
        Кочевник поднял на Метельского глаза, и тот отступил, кланяясь.
        - Будет исполнено, Эдмон Арбенович.
        Подумав, Кочевник достал лонг-рацию, с виду не отличавшуюся от обычного айкома. На торце аппарата, способного поддерживать связь с абонентами даже в пределах Солнечной системы, загорелась красная искорка, начала мигать, сменила цвет на сиреневый и на голубой.
        - Это я, - сказал Кочевник.
        Над торцом рации вытянулась лучистая вуалька, соткала призрачный видеообъём, который спустя несколько мгновений обрёл форму дирижёра Калкаманова.
        - Слушаю, Эдмон Арбенович.
        - Хотел бы доложить вам о наших успехах.
        - Лучше расскажите о неудачах. Впрочем, мы ещё поговорим об этом. Почему сорвалась операция с нейтрализацией батипланов «Мир»?
        - Мы закодировали пилота смены…
        - Вы не выполнили задачу! «Мир» продолжает работать.
        - За ситуацией следит особая группа ФСБ, использующая штатных экстрасенсов.
        - Ну и что?
        - Мы работаем с ними, готовим аккуратно утопить «Миры» один за другим. Я подключил всех своих агентов, работающих в местных властных структурах.
        - Не вижу позитивных подвижек. Разработайте план проникновения наших спецагентов на борт судна-базы. Я тоже хочу попасть туда.
        - Зачем? - озадаченно спросил Фурсенюк.
        - Попытаюсь расконсервировать Колыбель.
        - Каким образом?!
        - Это не ваша забота. Кстати, будьте осторожнее, ваш обидчик Волков тоже здесь.
        - Не может быть! Я бы почувствовал…
        - Поищите, он опасен. И он мне нужен. К обеду завтра подготовьте план акции по базе «Миров». И по поиску русского экзора. И не ходите на мой концерт в филармонию, нас не должны видеть вместе.
        - Слушаюсь, Владыка! - только и смог выдавить ошеломлённый приказом Поводырь.

5
        Прибытия Романа Волкова Афанасий ждал с нетерпением.
        За два дня, что группа работала на Байкале, произошло множество событий, в том числе и таких, которые не радовали никого. Это относилось и к безумной строгости милиции, вкупе с местным отделением «конторы» перекрывших все подходы к судну-базе, якобы «для обеспечения норм безопасности», и к постоянным проверкам, и конфликтам с чиновничьим аппаратом исследовательской экспедиции, и к последнему инциденту с «Миром», когда его пилот едва не утопил батиплан на глубине больше километра.
        После этого случая все экипажи «Миров» заставили пройти медицинскую проверку, что, естественно, потребовало времени и притормозило процесс исследований дна Байкала в районе грязевого вулкана Подсолнух.
        Афанасию позвонил Михеев. К этому времени группу Вьюгина разместили-таки на борту
«Метрополии», и придираться к их вылазкам на палубу стали меньше.
        - Как твои нюхачи?
        - Нормально, - буркнул Афанасий. Он мог бы добавить, что не только экстрасенсы его группы, но и широко разрекламированные «маги», принимавшие участие в телебитвах экстрасенсов, имеют пределы в и д е н ь я, но не стал этого делать. Полковник уже высказал свою точку зрения, сводящуюся к тому, что в большинстве случаев ясновидцы бесполезны, и спорить с ним было трудно.
        - На теплоход собирается делегация из Улан-Удэ: мэр, начальники служб, руководители общественных организаций, в том числе из числа тех, кого мы подозреваем в скрытой антироссийской деятельности.
        - Кого конкретно?
        - Я дам список, поработай со своими парнями.
        - Хорошо, - вздохнул Афанасий. - Когда планируется десант?
        - Завтра - точно, а время пока неизвестно. К обеду, наверно. Что нюхачи говорят о пирамидах на дне?
        - Там одна пирамида, многоступенчатая, мы видели телезапись с борта «Мира». Городом не пахнет. Похоже, на дне торчит один древний искусственный объект, имеющий «корень».
        - Какой ещё корень? - не понял Михеев.
        - По ощущениям сенсов, это колодец или шахта, уходящая от объекта на глубину до километра.
        - Интересный компот. Папе докладывал?
        - Докладывал Войновичу. - Афанасий не стал продолжать, так как кроме собственного официального начальства докладывал о работе группы ещё и координатору «Триэн».
        - Узнаете, что ещё - сообщи. А список прибывающих гостей я тебе пришлю.
        Действительно, через десять минут молодой человек сурового вида принёс Вьюгину весточку от полковника. Афанасий развернул листок и впился глазами в первые фамилии списка. Среди двух десятков имён и фамилий значилась и фамилия Фурсенюк.
        - Министр, бля, - пробормотал он озабоченно. - Ему-то чего здесь делать?
        Заворочался лежащий на койке Шаймиев.
        - Кто приходил?
        В каюте их поселили вдвоём, что в условиях перенаселённости судна можно было квалифицировать как аттракцион неслыханной щедрости. Экстрасенсов поселили в такой же двухместной каюте впятером.
        - Почтальон.
        - Чего принёс?
        - Список гостей будущей делегации. Знаешь, кто прилетит? Министр образования и науки.
        - Только его здесь не хватало. И попа.
        - Поп тоже собирается, глава Бурятской православной епархии игумен Питирим.
        - Мёдом, что ли, здесь намазано?
        - Город на дне притягивает лучше всякого мёда. Иди проведай ребят, скоро сеанс.
        Шаймиев помял лицо ладонями, сполоснул, накинул куртку, вышел.
        Афанасий набрал номер Олега Харитоновича.
        - Всё правильно, - выслушал координатор сообщение. - Поступили данные, что Кочевник встречался со своим боссом.
        - Рептилоидом?!
        - С господином Калкамановым. Фирдоуси сегодня даёт концерт для местной элиты как дирижёр полкового оркестра. А раз он здесь, то они что-то задумали. Попытаемся их упредить.
        - Значит, на дне учёные действительно обнаружили что-то очень важное.
        - Надо думать.
        - Я попросил помочь Рому Волкова.
        - Он работает, не мешай ему. Лучше отвлеки на себя команду Кочевника. Понимаешь, о чём речь?
        Афанасий поскрёб макушку.
        - Мы и так тут притча во языцех.
        - Тем лучше, пусть агенты Поводырей думают, что вы - главная мешающая им сила. Начните суетиться, подталкивать начальника экспедиции, теребить учёных, охранников, лезть к материалам экспедиции. Пусть все ополчатся на вас. Тогда и Кочевник не станет пристально вглядываться в окружающих. Но о безопасности не забывай.
        - Понял, попробую.
        В каюту заглянул Шаймиев.
        - Мы готовы.
        - Зайди, сядь.
        Капитан сел на привинченную к борту койку.
        Афанасий объяснил ему идею Малахова.
        - Суету поднять несложно, - пожал плечами Шаймиев, - да только нас скоро попросят отсюда.
        - Во-первых, мы тут на вполне законных основаниях, исследования сейчас курирует федеральный центр, да и Михеев в обиду не даст. Во-вторых, нам надо продержаться ровно до приезда министра Фурсенюка.
        - Продержимся.
        - Вот список делегации. Поговори с ребятами, пусть посмотрят каждого со своей точки зрения, они это умеют.
        - Фотографии бы.
        - Фотографий нет.
        Шаймиев ушёл в соседнюю каюту, где расположились экстрасенсы.
        Афанасий позвонил Шехерезаде. Над Байкалом висел спутник связи, что позволяло без помех переговариваться не только с оперативниками вокруг озера, но и с Москвой.
        Жена обрадовалась звонку, будто они не разговаривали год. А ему стало радостно на душе. Его ждали, его любили, и ради этого стоило жить.
        - Будь осторожен, любимый, - донеслись последние слова Шехерезады.
        - Буду, любовь моя! - пообещал Афанасий, представляя её в одном пеньюаре. Помотал головой, избавляясь от грёз. Работать, друг мой, работать! Мечтать будешь потом.
        Он вышел на палубу, по-хозяйски огляделся.
        Утро на Байкале в точке спуска подводных аппаратов выдалось по-летнему жарким, безветренным, что было не характерно для погоды конца августа в центре Сибири.
        На водной глади изредка появлялись и исчезали мелкие морщинки, но поверхность озера на многие километры вокруг представляла собой зеркало, отражающее голубизну небес. Если бы не причина, загнавшая Афанасия на борт «Метрополии», он хорошо здесь отдохнул бы.
        С кормы донеслись металлические удары, хор человеческих голосов: готовилось очередное погружение батиплана на дно озера.
        Афанасий направился вдоль борта к корме и едва не столкнулся с Алеутом, который привёз группу на катере к базе подводников.
        - Пардон. О, привет, Зиновий.
        - И вам привет, - кивнул усач. - Как устроились?
        - Отлично, никаких претензий.
        Хотя претензии у Вьюгина имелись; к примеру, питалась группа по-прежнему своим сухим пайком вследствие перегруженности корабельной столовой, но говорить об этом человеку, далёкому от снабженческих забот, не имело смысла.
        - Если что нужно, помогу, - сказал Зиновий. - Тут у нас демократия, - он с презрением сплюнул, - никто ни за что не отвечает. Людей поселят и забывают.
        - Да уж, демократия - штука лукавая, - согласился Афанасий, вспоминая давний разговор с Олегом Харитоновичем.
        - Демократия как разрушающий внутренние родовые связи фактор, - сказал как-то координатор, - впрыснута Поводырями во все страны. В России она тоже проникла во все социальные институты. Как только Поводыри включат спусковые механизмы
«демократических реформ», мир начнёт сам себя дробить.
        - Как Советский Союз? - спросил Афанасий.
        - Советский Союз был их полигоном, на очереди Россия. Наше правительство тоже комплектуется демократическими методами, начисто исключающими попадание во власть людей выше определённого интеллектуального и духовного уровня. И процесс этот необратим.
        - Но в правительстве есть и достойные люди.
        - Сколько их, ты считал? Да и не выживают они во властных структурах в условиях тотальной коррупции. Основная масса чиновников чего ищет? Свою выгоду. Это же касается и депутатов Госдумы. Нет выгоды - никто из них с места не тронется. Как правило, за каждым их крупным заявлением стоит определённый заказчик - агент Поводыря. Помнишь принятые правительством и Думой законы о коррупции?
        - Их чуть ли не каждый год принимают.
        - Что-нибудь изменилось?
        - По-моему, нет.
        - Все разговоры о борьбе с коррупцией - из ужастика под названием «пчёлы против мёда». Это настоящий театр абсурда! Власть принимает закон, ограничивающий коррупцию, а главные коррупционеры страны, сидящие в первых рядах, дружно хлопают в ладоши.
        Афанасий засмеялся.
        - Что улыбаетесь? - заметил Зиновий.
        Он очнулся.
        - Вспомнил забавный случай. А вы тут по какому поводу?
        - Заберу кое-кого на берег.
        - Кого, если не секрет?
        - Не секрет, - усмехнулся усач. - Чиновников тут развелось немерено, и все лишние, как вы понимаете. Велено пятерых из Заксобрания отправить на сушу, делать им тут нечего.
        - Большие шишки?
        - Больше некуда: председатель Заксобрания господин Соломонов и его братия.
        - Что они тут делали? - удивился Афанасий.
        - Груши околачивали кое-чем, - грубовато пошутил Зиновий.
        Афанасию вдруг пришла в голову идея.
        - Послушайте, Зиновий, вы меня очень выручите, если исполните мою просьбу.
        - Слушаю.
        - Не могли бы вы на меня накричать при Соломонове? К примеру: а вы что тут толкаетесь, экстрасенсы недоделанные? Мешаете только!
        - Зачем это вам? - подозрительно прищурился усач.
        - Очень прошу, это нужно для дела.
        - Надоело штаны протирать на борту?
        - В общем, чего уж отпираться, - развёл руками Афанасий.
        - Ладно, сделаем.
        - Мы подойдём на корму через пару минут.
        Зиновий кивнул, разворачиваясь, Афанасий поспешил к каютам жилого яруса.
        Экстрасенсы группы работали, корпя над списком, который доставил посыльный Михеева.
        - Спокойно, свои, - сказал Афанасий, поманил Шаймиева. - Выйдем-ка на минутку. Петяй, ты тоже.
        - Я с игуменом знакомлюсь.
        - Без тебя справятся.
        Втроём они поднялись на среднюю палубу теплохода, с борта которого была спущена лестница, упиравшаяся в борт принайтовленного к борту теплохода катера. Однако там никого не оказалось, и Афанасий, ничего не объясняя спутникам, провёл их на корму, где под краном стояли два красавца «Мира», похожие на космические аппараты пришельцев.
        Родившееся в голове сравнение позабавило Афанасия, подумавшего, что происходящее на Байкале с батипланами глубоко символично.
        У первого «Мира» стояла группа людей, на гладких лицах которых лежала печать конфиденциальности и туповато-важной о т с т р а н ё н н о- с т и от мирской суеты. По этой печати можно было безошибочно определить принадлежность данных индивидуумов к чиновничьей касте, для которой, по убеждениям самих чиновников, и был создан этот мир.
        Зиновий выполнил просьбу Афанасия отлично. Увидев полковника в сопровождении двух
«бездельников», он сделал грозное лицо и зловеще проговорил:
        - Какого дьявола вы тут крутитесь, любезный?! Что вы тут всё вынюхиваете, мешаете людям работать?! Сколько раз говорено - не путайтесь под ногами!
        - Кто это? - покосился на Афанасия широкий, как диван, с громадным пузом, лысый председатель Законодательного собрания Бурятии; голова у него была сплюснута у висков и имела отчётливо выраженную грушевидную форму.
        - Экстрасенсы из столицы, - с театральным презрением ответил Зиновий.
        - Гнать в шею!
        - Вот и я о том же.
        - Но-но, командир нашёлся, - скорчил обиженную мину Афанасий. - Не вы нас посылали, не вам и распоряжаться. Идёмте, господа эксперты.
        Он увлёк ошеломлённых спутников за собой.
        - Чего это он? - обрёл дар речи Петяй, когда они спустились на нижнюю палубу. - С ума сошёл?
        - Так надо, - обыденным тоном ответил Афанасий. - Без особой нужды прошу никуда не ходить, предупреждайте заранее, если хотите подышать свежим воздухом.
        - Да в чём дело?
        - Я приказываю! - Афанасий добавил в речь металла. - О любых необычных проявлениях интереса к нашей работе прошу докладывать немедленно.
        - Ничего не понимаю!
        - Проводи его, - повёл подбородком полковник.
        Сообразивший, в чём дело, Шаймиев увёл экстрасенса.
        Поколебавшись немного, Афанасий набрал номер мобильного телефона Волкова:
        - Рома, привет. Извини, что беспокою. Ты знаешь, что к нам на борт собирается господин Фурсенюк со свитой?
        - Знаю, - ответил Волков.
        - Я участвую в комбинации?
        - Не знаю.
        - Содержательные ответы даёшь, - хмыкнул Афанасий. - Можешь сказать прямо, что мы здесь ищем?
        - Базу древних лемурийцев.
        Афанасий присвистнул.
        - Ничего себе новость! Они сами тебе сказали, лемурийцы, что их база находилась на дне Байкала?
        - Полковник, задавай п р а в и л ь н ы е вопросы.
        - Хорошо, - подтянулся он. - Откуда тебе известно, что «Миры» наткнулись на базу этих… лемурийцев?
        - Может, и не лемурийцев. Этому артефакту больше десятка миллионов лет, и он оборудован подпространственным порталом, который воспринимается как глубокая шахта.
        - Зашибись! То-то мои нюхачи талдычат о глубоком колодце!
        - У тебя всё?
        - Не груби, - опомнился Афанасий. - Мы отвлекаем на себя свору Кочевника. Если что удастся узнать, я тебе позвоню.
        - Хорошо.
        В трубке послышались гудки отбоя.
        Появился Шаймиев.
        - Ясновидцы ропщут.
        - Ещё бы, я на их месте тоже возмутился бы. Пойдём к «Миру», через час очередной спуск.
        Они вернулись на корму теплохода к аппаратам, где уже шла подготовка к погружению одного из батипланов.
        Зиновия с депутатами Заксобрания у подводных машин уже не было, катер с делегацией отошёл от борта «Метрополии» и неторопливо удалялся к восточному берегу, над которым поднималось солнце.
        Чекисты остановились перед спардеком, наблюдая за специалистами, буквально обнюхивающими корпус первого «Мира».
        Появился экипаж: пилот - средних лет, в специальном комбинезоне, руководитель погружения - сам Кириллыч, начальник экспедиции, а также старший механик по фамилии Клоков, не раз спускавшийся в глубины озера, и двое мужчин, которых и Афанасий, и Шаймиев видели впервые.
        - Кто такие? - понизил голос капитан.
        - Ну-ка, зови всех сюда! - сказал Вьюгин, раздувая ноздри. - Быстрее!
        Шаймиев убежал.
        Афанасий подошёл к группе, собравшейся у аппарата, которую инструктировал бледнолицый молодой человек, вынырнувший из недр «Мира».
        На Афанасия покосились, но препятствовать не стали. Все уяснили, что он руководит группой «экспертов по обеспечению полевой защиты» подводных аппаратов.
        Он наклонился к уху знакомого электронщика, сидевшего у раскрытого ноутбука.
        - Саня, кто это идёт с Кириллычем?
        - Академики, - рассеянно ответил Саня. - Один археолог, доктор наук, второй физик, тоже доктор.
        - Когда они прибыли? Я их впервые вижу.
        - Алеут утром привёз.
        Афанасий заметил появившихся экстрасенсов, отошёл за леерное ограждение площадки с
«Мирами».
        - Командир, мы так работать не… - начал Джокер.
        - Отставить качать права! Видите экипаж? Двое - лысенький и толстый и высокий худой, не наши, они с «большой земли», только что прибыли. Просканируйте обоих.
        - Командир…
        - Пожалуйста! Это важно.
        Экстрасенсы переглянулись, сгрудились у ограждения, разглядывая поднявшуюся у аппаратов суету.
        Инструктаж закончился. Бледнолицый молодой человек - эксперт по выживанию в экстремальных условиях, подчинявшийся Михееву, отошёл в сторону. Экипаж один за другим скрылся в люке «Мира». Загремели кремальеры, запиравшие люк. Загудел мотор крана. Тросы специальной люльки, поддерживающей батиплан, натянулись.
        - Ну? - обернулся Афанасий к экстрасенсам.
        - Ничего, Афанасий Дмитрич, - проворчал Крист. - Вроде нормальные мужики.
        - Один светится, как лампочка, - ровным светом, - добавил Зюма, - ни тебе эмоций, ни переживаний, второй потемнее, всего боится.
        - Намерений злобных на засекли? Никто из них не собирается топить «Мир»?
        - Вроде бы нет.
        - Ладно, идите домой.
        - А здесь нельзя постоять? - не выдержал Зяблик. - Погода хорошая, мы никому не мешаем.
        Афанасий хотел было приказать всем спуститься в каюту, но вспомнил свою идею - отвлекать внимание агентуры Кочевника - и махнул рукой.
        - Стойте, только ни во что не суйте нос. Через час соберёмся внизу, устроим ещё один мозговой штурм унд дранг.

«Мир» опустили на воду.
        Священник в рясе побрызгал на воду и на аппарат водой из чайника. Может быть, это была святая вода, а может, обычный чай «для задабривания злых духов», как говорил Зиновий Алеут.
        Два десятка человек на борту «Метрополии», в том числе и экстрасенсы Вьюгина, смотрели, как он погружается, связанный через бобину с кораблём кабелем связи.
        Лёгкая тень накрыла судно.
        Афанасий поднял голову.
        Над местом погружения кружил маленький, игрушечный с виду самолётик.
        Разведчик, подумал он. Интересно, чей: наш или учёной братии?
        Мысль мелькнула и исчезла. Зазвонил телефон.
        - Полковник, - возник в ухе голос Михеева. - Твои нюхачи больше ничего не нашли? Я имею в виду опасные тенденции.
        - Нам перестали сообщать о прибывающих на борт специалистах. Это неправильно.
        - Ты о чём?
        - Только что в аппарат погрузились два академика, о которых я узнал буквально за минуту перед погружением.
        Пауза.
        - Я разберусь.
        - На всякий случай будьте готовы.
        - К чему?
        - Ну, сам понимаешь, люди прибывают разные. Даже проверенные вдруг ломаются. Вспомни пилота «Мира».
        - А это уже ваша забота - выявлять и отслеживать психически неполноценных. Всё, до связи.
        Афанасий глянул на заинтересованные лица своих подчинённых, увлёкшихся процессом спуска аппарата, и подумал, что без Романа Волкова, на раз определявшего «гнилые мозги», ему не обойтись.
        Плоды договорного инцидента, искусно разыгранного Афанасием и Зиновием Алеутом перед депутатами, начали созревать к вечеру этого же дня.
        Сначала Петяю, спустившемуся на нижнюю палубу, не дали на камбузе кипятка.
        - Не велено, - грубо остановили его парни в камуфляже, не объясняя, кто они и что делают на борту теплохода.
        Петяй попробовал повысить голос, на что ему скрутили руку и вывели на верхнюю палубу, пригрозив выбросить за борт, если он ещё раз сунется «куда не следует». К счастью, в этот момент мимо проходил Шаймиев, и Петяя отпустили.
        - В другой раз накостыляем по шее, - пообещал один из «пятнистых».
        - Попробуйте, - бесстрастно сказал майор. - Это эксперт особой группы. А вы кто?
        Парни молча повернулись к ним спиной и исчезли на переходе лестницы.
        Шаймиев рассказал об этом Афанасию.
        - Что будем делать?
        - Утираться, - буркнул Вьюгин, в глубине души довольный известием. - Уловка сработала, будем ждать развития событий.
        И события не заставили себя ждать.
        В начале седьмого, когда уже начало темнеть, Афанасия неожиданно пригласили к капитану теплохода.
        Матрос, принёсший эту весть, довёл его до мостика.
        В рубке, где стоял экран телесистемы, позволяющей следить за работой экипажа
«Мира» внутри и видеть всё, что появлялось в фокусе его бортовой телекамеры, было людно. Кроме капитана здесь присутствовали учёные, руководитель экспедиции академик Звягинцев - Кириллыч, какие-то люди в штатском, не относящиеся к экипажу
«Метрополии» и три женщины, представлявшие СМИ и общественные организации Улан-Удэ. Сотрудников ФСБ, которых Афанасий знал в лицо, среди них не было.
        - Господин Вьюгин, - отвлёкся капитан от разговора с седовласым господином из Академии наук; фамилия у него была длинная - Буренниковский.
        - Полковник Вьюгин, - поправил Афанасий.
        Капитан пожевал губами, но на реплику не ответил.
        - С берега пришло распоряжение мэра города вывезти вашу группу с борта базы. Завтра утром придёт катер.
        - А какое отношение мэр Улан-Удэ имеет ко мне и к моей службе? - меланхолически заметил Афанасий.
        Глаза капитана на миг стали колючими.
        - Мне даны полномочия вести работу на борту корабля так, как я считаю нужным. Будьте добры выполнить распоряжение.
        - Основания?
        Капитан снова пожевал губами.
        - Перезагруженность судна. Завтра на борт «Метрополии» прибудет большая группа специалистов, мне необходимо их разместить.
        - А если я не подчинюсь?
        - Будем разговаривать иначе.
        - Значит, будем. - Афанасий кинул взгляд на метровый плоский экран компьютера, на котором застыла картинка: сквозь голубоватую толщу воды был виден холмик правильных геометрических очертаний, - и вышел.
        Спустя несколько минут он нашёл Михеева, доложил ему о приказе капитана.
        - Бред! - буркнул полковник, отрываясь от экрана ноутбука. - Не обращай внимания, работай как и раньше. Он не имеет права соваться в наши дела, а тем более выдворять кого-то без согласования со мной.
        Афанасий с любопытством заглянул за его плечо.
        Экран ноута показывал пирамиду в толще ила, найденную подводниками, но в другом ракурсе. Кроме самой пирамиды была видна и стена, окружавшая её.
        - Я бы не прочь посмотреть на эту штуковину вблизи. А ты?
        - У меня другие интересы. Твои нюхачи просканировали список завтрашних гостей?
        - Пять человек из них - совсем дурные.
        - В каком смысле?
        - На них лежит печать чёрных намерений. Они явно что-то готовят.
        - Назови фамилии.
        Афанасий развернул взятый с собой список делегации, исчерканный красным фломастером, продиктовал фамилии тех, кого экстрасенсы определили как «носителей дурных намерений».
        - Министр Фурсенюк? - недоверчиво переспросил Михеев.
        - Я тоже сначала не поверил, - сказал Афанасий, - но парни ещё раз его просмотрели и настаивают на своей оценке. Он чёрный.
        - Ладно, дай список.
        Афанасий отдал бумагу.
        - Продолжаем работать.
        Бросив ещё один взгляд на подводный холм, в котором угадывались очертания многоступенчатой пирамиды, Афанасий поднялся на верхнюю палубу.
        Дневные погружения закончились. «Миры» осматривали судовые механики и электротехники, обслуживающие глубоководные аппараты, готовили их к новым спускам.
        На палубах толпился разный народ, обсуждавший полученные в результате погружения данные.
        Афанасий потолкался среди них, прислушиваясь к оживлённым перепалкам археологов, океанологов и историков, заметил, что за ним следует какой-то молодой человек в тёмно-синем комбинезоне обслуживающей «Миры» бригады, и привёл себя в боевое состояние.
        Он понимал, что для агентов АПГ, присутствующих на борту «Метрополии» (а в то, что они есть, сомнений не было), их группа - что кость в горле, особенно после прямых доказательств (перепалка с Зиновием) служебной деятельности. И от подручных Кочевника стоило ждать каких-то решительных шагов.
        - Как дела? - позвонил Афанасий Шаймиеву.
        - Как сажа бела, - пошутил майор, не отходивший от экстрасенсов, потом встревожился: - Что-то случилось?
        - За мной следят. Не выпускай никого на палубу, пусть потерпят.
        - Они и так терпят. Могу подняться к тебе.
        Афанасий подумал.
        - Я в районе верхнего спардека, за краном. Увидишь - не подходи, я погуляю по палубам, постою на носу, а ты понаблюдай осторожно.
        - Может, лучше предупредить Михеева?
        - Не стоит, вряд ли кто-то полезет к нам внаглую, я просто нервничаю.
        - Понял.
        Афанасий неторопливо поднялся на верхнюю палубу, по-прежнему чувствуя на себе неприятный липкий взгляд, огляделся, но никого не увидел. Подумал мрачно: неужели они используют «нанолетунов»? Тогда это точно неземные черти. Либо вполне земные спецслужбы. Может, Михеев подвесил над кораблём пару «нетопырей» с телекамерами? Только почему не предупредил меня об этом?
        Быстро темнело.
        Вдоль бортов зажглись фонари.
        Афанасий нашёл относительно тёмное место, чтобы полюбоваться на звёзды, высыпавшие в небе над Байкалом. Узкий серп Луны не затмевал их сияния, от того казалось, что они здесь крупнее и ярче, чем в небе над Москвой.
        Пролетел метеор, оставив быстро гаснущий след.
        Второй уткнулся прямо в Луну, словно и в самом деле пытался проткнуть её насквозь.
        Хорошо бы слетать туда, подумал Афанасий, заворожённый волшебной красотой звёздного космоса. Если Поводыри летают туда-сюда-обратно, почему нам нельзя?
        Он нашёл Большую Медведицу, вспомнил старую песню Михаила Боярского. Захотелось спросить самому: где твой медведь, одинокая? У Создателя не хватило материала? Или не хватило воображения у людей, дававших названия созвездиям и увидевших в сочетании звёзд только твой абрис, да силуэт дочки - Малой Медведицы?
        Чей-то призрачный шёпот коснулся слуха.
        Он замер, пытаясь уловить замиравшие звуки.
        - Афо-о-оня, ми-и-илый, бу-у-удь осторо-о-ожней…
        - Шехерезада?! - вскинулся он, веря и не веря в протянувшуюся за тысячи километров телепатическую струнку.
        - Огляни-и-ись…
        Он очнулся и отпрянул в сторону, спасаясь не от выстрела - от брошенного ножа!
        Нож просвистел буквально в сантиметре от уха, исчез в темноте.
        И тотчас же на него бросились с двух сторон.
        Лиц нападавших Афанасий не видел, они были скрыты под чёрными масками, но злобную направленность атак почувствовал. Отбил один выпад, уклонился от второго, ударил в ответ.
        Блеснуло лезвие ещё одного ножа, вспороло рукав куртки.
        Боль заставила его отступать, вглядываться в полутьму и ловить мгновенные высверки клинков: оба противника были вооружены.
        Неизвестно, чем закончилась бы эта схватка, не получи Афанасий странное ментальное послание от жены (она почуяла опасность, грозившую мужу, находясь в Москве!) и не вмешайся в схватку подоспевший на помощь Шаймиев.
        К счастью, оба были неплохо тренированы, поэтому все попытки неизвестных применить ножи не принесли им успеха. Схватка парами продолжалась в молчании ещё какое-то время, пока их не заметили.
        Откуда-то сверху послышался крик, по палубам побежали люди, зажёгся прожектор на носовой мачте, высветил сражавшихся.
        В то же мгновение нападавшие отступили и, не раздумывая, бросились в воду с высоты палубы.
        Раздался двойной плеск.
        Афанасий и капитан подбежали к леерам, вглядываясь в поверхность озера, но под бортами теплохода было темно, редкие отблески расходящихся волн не позволяли рассмотреть пловцов. Скорее всего, они нырнули под воду и теперь бесшумно плыли где-то прочь от корабля.
        Появился Михеев в сопровождении трёх крепких парней из его команды.
        - Что тут у вас стряслось?
        - Подрались, - коротко ответил Афанасий, вдруг подумав, что напасть на него могли только профессионалы, хорошо знающие приёмы ножевого боя, такие, как бойцы михеевской группы.
        Полковник заглянул через борт, ничего не увидел.
        - Кто?
        - Они были в масках, - проворчал Шаймиев, разглядывая прореху на боку куртки. - Блин, чинить придётся!
        Афанасий потрогал локоть в месте прореза рукава куртки. Локоть саднил, нож не только разрезал ткань, но и царапнул руку.
        - Ранен? - Михеев увидел кровь.
        - Царапина.
        Полковник взял Афанасия под здоровый локоть, отвёл в сторону.
        - Дмитрич, ты понимаешь, что происходит?
        - Я-то понимаю, - усмехнулся он. - Кому-то очень не нравится экспедиция, возня с
«Мирами», наше присутствие.
        - Кому?
        - Пришельцам.
        Михеев поморщился.
        - Оставь свои детские шутки. Боюсь, тебе со своими нюхачами придётся убираться отсюда.
        - Это ещё почему?
        - Я разговаривал с капитаном судна, он пожаловался, что вы мешаете людям спокойно работать.
        - Не верь.
        - Верь не верь, а Папа приказал мне обеспечить порядок на борту базы. Вы этот порядок нарушаете.
        - И что же, ты меня высадишь силой? - заинтересовался Афанасий.
        Михеев отпустил локоть.
        - Завтра поговорим. - Он окликнул парней, и те двинулись за ним.
        Прожектор погас.
        Подошёл Шаймиев.
        - Что он сказал?
        - Плохо дело, - вздохнул Афанасий. - Нас выдавливают отсюда. - Он подумал, подмигнул помощнику. - И это хорошо!

6
        Присутствие Юны, с одной стороны, окрыляло, так как Роман всё время чувствовал её благорасположение, с другой стороны, заставляло держать себя в постоянной готовности к проявлению скрытых негативных стихий, а этому Волков ещё не научился в полной мере. Хотя терпел.
        Все эти дни они жили в гостинице, практически не выходя из неё, если не считать три похода к Байкалу. В ментал Роман тоже выходил лишь трижды, да и то пассивно - как особого рода «антенна», во время посещений озера, что стесняло и раздражало. Однако он понимал опасения Олега Харитоновича и всё время носил «шапку-невидимку» - полевой защитный экран, не позволяющий людям, обладающим сверхчувствительными способностями (да и не людям тоже), обнаружить его в ментальном поле.
        А попытки такие предпринимались. Он несколько раз отбивал зависающие над гостиницей «щупальца» - потоки внимания в и д я щ и х, пытавшихся нащупать его ауру. Кто это был, так и осталось неизвестным, хотя он догадывался, что это были эмиссары Кочевника.
        Что касалось найденного на дне Байкала объекта, то у Романа сомнений в его древности и назначении не было. По его мнению, окольцованная пирамида на дне озера представляла собой древний энергоинформационный центр или базу, законсервированную не менее нескольких миллионов лет назад лемурийцами, но ещё способную восстановиться и работать на полную мощность.
        Понимали это и координаторы «Триэн» - Олег Харитонович Малахов и Захария Салахутдинович Юсупов, а также аналитики, обратившие внимание на возню агентуры АПГ вокруг Байкала. Всем было понятно, что находка представляет интерес для Поводырей, иначе они не рискнули бы затеять игры со свёрткой исследовательской экспедиции и даже попытаться повредить глубоководные аппараты.
        Двадцать третьего августа Роману позвонил Олег Харитонович:
        - Собирайся, Роман Евлампиевич, пора действовать активно.
        - Когда? - спросил он, отрываясь от экрана телевизора; они с Юной сидели в номере гостиницы и смотрели неплохой спортивный фильм под названием «Волейбол-3000».
        - Через полчаса заедет Алтын. До «Метрополии» вас отвезут на катере, снабжающем экспедицию овощами и фруктами. А вслед за вами подойдёт другой катер, с делегацией. Будь осторожен, на борту теплохода есть кодиранты Кочевника. Двое из них напали на Вьюгина.
        - Он жив?!
        - Отбился, парень ушлый.
        - Слава богу!
        - Вьюгин тебя и встретит, как эксперта своей группы, расскажет, что и как.
        - Понял. Вы там будете?
        - Всё будет зависеть от обстоятельств. На этом радиосвязь прекращаем, в случае необходимости позовёшь меня по «неслуху».
        Голос координатора пропал.
        - Что, пора? - спросила Юна, всё поняв по репликам Романа.
        - Да, мне пора ехать.
        - С тобой нельзя?
        - Сегодня - нет!
        - Я поняла. Можно, я буду молиться за тебя?
        - Можно, - улыбнулся он. - Не ходи без меня никуда. Вечером пойдем в театр. Или в ресторан.
        - И то, и другое.
        Роман засмеялся, чмокнул девушку в щеку, вышел.
        Ылтыын ждал его, не выходя из машины.
        - Я думал, ты появишься с Варсонофьевной.
        Роман сдвинул брови.
        - Ты что-то имеешь против неё?
        - Извини, если я дал повод так думать, - огорчился эскимос.
        - Нет, но говоришь как-то… уж слишком язвительно.
        - Просто у меня противный голос. Она мне очень нравится, честно. Про тебя вообще не говорю, ты прямо светишься, когда смотришь на неё. Но всему своё время, любви - тем более, а рисковать такой женщиной нельзя. Она - твоя д а р и н я, цени.
        - Ценю, - остыл Роман.
        Машина выехала на автостраду, за двадцать минут пересекла полгорода и съехала на узкую асфальтовую ленту, петлявшую среди сплошных бетонных стен. Вскоре показалась вышка, блеснувшая металлом крыши, впереди развернулось небольшое бетонное поле в окружении всё тех же стен, и машина свернула к одиноко стоящему вертолёту с вращавшимися винтами.
        - «Ка-32», - определил Роман со знанием дела. - Снова полетим?
        - До берега, - сказал Ылтыын. - Скоро ты будешь знать все типы «вертушек». На чём мы только не летали!
        - На военных.
        - Упаси боже!
        Они вылезли из машины, подбежали к вертолёту, взобрались по трапу в кабину.
        Винты «Ка-32» завертелись быстрей, вертолёт взмыл в небо.
        Уплыли вниз стены, площадка, вышка, мотки колючей проволоки, какие-то пакгаузы, стал виден город.
        В кабине уже сидели трое мужчин, среди них - знакомый по имени Алексей. По-видимому, он снова получил приказ сопровождать Романа.
        Вертолёт поднялся выше, увеличил скорость.
        Ылтыын заметил взгляд экстрасенса, брошенный на проплывающий под винтокрылой машиной ландшафт, наклонился к уху.
        - Я вижу на твоём лице сомнения. О чём задумался?
        - Так… ни о чём.
        - Не ври без надобности.
        Роман криво усмехнулся.
        - Впереди такая крутая операция, а никакой подготовки я не заметил.
        - И правильно, - кивнул Ылтыын. - Никто и не должен это видеть. Не суди о таких вещах по американским боевикам.
        - Но ведь я должен знать, кто нас прикроет, кто отвечает за охрану, за снабжение, связь, экипировку?
        - Какая экипировка тебе нужна? Спецкомбез с броником? Оружие? Твоё оружие - тут. - Эскимос постучал пальцем себе по лбу. - Да, ты основной опер, спору нет, но, могу тебя заверить, - не единственный. Вся подготовка - основание пирамиды, ты же находишься на вершине как исполнитель. Тебя выведут на цель как последнюю ступень ракеты. В операции участвуют сотни людей, и если работа механизма подготовки не видна, это прекрасно. Суета в этом деле вредна. Ты никогда этим не занимался, вот у тебя и создаётся ложное впечатление о простоте дела и об отсутствии какого-то движения.
        - Да понимаю я, - пробормотал Роман пристыженно. - Но на борту «Метрополии» как минимум десяток кодирантов.
        - И наших парней не меньше. И вокруг тебя множество. И все занимаются делом.
        - Я никого не хотел обидеть.
        - Сам не обижайся. - Ылтыын похлопал Романа по плечу.
        На горизонте показалось сизо-синее дымчатое пространство, начало расползаться всё шире и шире.
        Сердце ёкнуло, пришлось применить усилия, чтобы оно успокоилось.
        Ылтыын покосился на друга. Он явно чувствовал его переживания.
        - Всё будет хорошо, пробьёмся.
        Снизились, сели на лужайке за стеной леса, обрывающейся прямо в воду маленького заливчика.
        На берегу залива их ждал красавец-катер трёхсотдесятой серии «Sundaycer», с хардтопом и обтекаемой рубкой. На корме его вился раздвоенный бело-синий флажок.
        Дорога, упиравшаяся в залив, была грунтовой, и ездили по ней редко, на что обратил внимание Роман.
        - Катер зашёл сюда специально, - пояснил Ылтыын, - продукты он забирает в другом месте.
        Вместе с Романом в рубку сели только эскимос и Алексей. Их спутники остались в вертолёте, который сразу же улетел.
        Катер действительно был под завязку набит картонными коробками с овощами и фруктами, поэтому пришлось тесниться, несмотря на отсутствие экипажа. Весь экипаж судёнышка состоял из одного рулевого.
        - Есть хочешь? - спросил Ылтыын.
        - Пить, - признался Роман, облизывая сухие губы. - Чего ждём?
        - Отмашки Харитоныча. - Ылтыын достал флягу, обтянутую зелёным сукном, протянул Волкову. - Пей, холодный.
        - Что это?
        - Не алкоголь.
        Роман отхлебнул: во фляге оказался брусничный морс.
        Ылтыын поправил бусину рации на ушной раковине, выслушал какого-то абонента.
        - Понял. - Он стукнул кулаком в переборку рубки. - Ваня, поехали.
        - Кто звонил? - поинтересовался Роман.
        - Командир группы обеспечения. Поступила вводная: по всем данным, Фурсенюк прибудет не один.
        - С кодирантами?
        - Само собой, куда ж без них, но я имел в виду более важный персонаж.
        - Неужели Генеральный Поводырь? Вот сволочь, ничего не боится!
        - Чего-нибудь он да боится. Однако, во-первых, сильно презирает нас, землян, во-вторых, лично заинтересован в найденном объекте. Настолько заинтересован, что не прочь рискнуть своим положением и даже здоровьем. С другой стороны, нам это на руку. Он же не знает, что мы готовим ему тёплую встречу. Есть только одна закавыка.
        - Какая?
        - Мы не знаем, под чьей личиной он выступит, какую маску на себя натянет. Дирижёру оркестра на борту «Метрополии» делать нечего, сам понимаешь, поэтому он появится под чужим «лицом». Тебе предстоит разгадать этот ребус. Если не поможет наш собственный кодирант.
        - Кочевник.
        - Главное, помни об одном: я буду рядом, позовёшь - примчусь как ветер.
        Катер наконец отошёл от ствола гигантской лиственницы, игравшего роль причала, разогнался.
        Роман подставил ветерку разгорячённое лицо. Захотелось самому расправить крылья и взлететь свободным как птица. В него верили, на него надеялись, ждали чуда, ему были готовы служить хорошие люди, жаждавшие освободить человечество от неземных
«пастухов», и он не имел права их подвести.
        Тридцать километров от берега до «Метрополии» катер преодолел меньше чем за час, доказав свои скоростные качества.
        У борта корабля-базы уже стоял какой-то катер, а чуть поодаль расположились на якорях ещё два небольших судна: буксир и специальный корабль МЧС.
        Катер «продуктовой миссии» пропустили к борту беспрепятственно. Встречали его всего три человека: два матроса и Афанасий Вьюгин, одетый в зеленоватого цвета штормовку и такие же штаны. При посторонних он не стал выражать свои чувства, только сунул руку Роману, затем Ылтыыну. Обнял обоих уже в своей каюте, где кроме него ждал гостей майор Шаймиев.
        - Привет, висв! Привет, Алтын! Рад вас видеть! Надоело сидеть здесь до чёртиков! Хорошо, что появилась возможность покончить с гадами, которых тут расплодилось как тараканов.
        - Мне надо осмотреться, - сказал Ылтыын. - Где тут у вас штурманская?
        - Проводи, - кинул Афанасий взгляд на своего помощника. - Только не попадайтесь на глаза капитану корабля и его охране. Боюсь, они закодированы.
        - Мы тихонечко, как тени. - Шаймиев и эскимос вышли.
        Однако в дверь каюты тут же постучали, она открылась, вошёл Джокер, за ним с виновато-заинтересованным видом протиснулись Зюма, Крист и Зяблик.
        - В чём дело? - нахмурился Афанасий.
        - Да мы просто поздоровкаться, - сказал Джокер, протягивая руку Роману. - Привет, инкогнито.
        - Привет, - пробормотал Роман, пожимая руки всем гостям по очереди.
        - Мы это, понимаем, - добавил Крист. - Ты не выкобенивайся, если что, опирайся на нас, мы поможем.
        - Спасибо.
        - Тю, а я тебя сперва не узнал, - расплылся в улыбке Зяблик и погладил себя ладонью по макушке, намекая на прическу Романа. - Теперь ты хоть стал похож на нормального…
        - Кого? - грозно навис над ним Афанасий.
        - На нас.
        Экстрасенсы обменялись смешками.
        - Всё, закончили, забивайтесь в свою конуру и ждите.
        Подчинённые Вьюгина, толкаясь, убрались из каюты, нестройно пожелав Роману удачи. Дверь за ними закрылась, стало тихо.
        - Ты на них не обижайся, - сказал Афанасий смущённо. - В сущности они люди неплохие, хотя и с амбициями.
        - Как и все мы. Я не обижаюсь. Алтын сказал, что ты проведёшь инструктаж.
        - Главное - место действия. Я достал схему расположения помещений на корабле. - Афанасий развернул на каютном столике лист бумаги с рисунком. - Мы - здесь, на второй палубе. Ближе к носу располагается всё корабельное хозяйство, там делать нечего. Это трюм, твиндеки, верхний спардек, машинное отделение, куда нам лучше не соваться. А это корма, где стоят «Миры».
        Роман принялся изучать схему корабля.
        - Где расположатся ВИПы?
        - Да кто ж их знает? В принципе, они сюда прибудут ненадолго, часа на два, пока пройдёт спуск одного из «Миров». Но вполне возможно им предоставят каюты, причём не матросские, сам понимаешь.
        - Капитанскую.
        - И пару экспедиционных, где живут учёные-академики.
        - Где эти каюты?
        - Здесь, - показал Афанасий.
        - Капитанскую отдадут Фурсенюку?
        - Скорее всего.
        - Когда их ждать?
        - С берега сообщили, что катер вот-вот отойдёт от причала в Гремячинске.
        - Значит, у нас ещё есть время.
        - Около часа, успеешь перекусить, - понимающе кивнул полковник.
        - Успею просканировать корабль.
        - Ага, понял, не буду мешать. Понадоблюсь - стукни в стенку, я буду в соседней каюте.
        Роман остался один. Ещё раз пробежал глазами схему отсеков корабля, сел поудобнее на койке, сосредоточился.
        Вхождение в с в е т л е н ь - состояние ясновидения - не потребовало затрат воли и энергии.
        База подводных аппаратов развернулась перед глазами как скопление светлых и тёмных пустот, по-разному излучавших информационные поля. При этом общее ментальное поле корабля Роман постарался «не морщить», просто подставил своё тело, ставшее своеобразной биологической антенной, под незримые потоки излучений.
        Через минуту он уже мог сказать, где сосредоточены механизмы судна, а где живут его обитатели. Определились и глухие уголки судна, не обозначенные на схеме. Их насчитывалось с десяток, и половина из этих тёмных «чуланов» (крохотных кают) излучала в диапазоне недобрых энергий, определяющих намерения своих носителей.
        Один, два… пять… двенадцать - насчитал Роман хозяев агрессивно-воинственных очагов. Хотел было постучать в стенку, чтобы сообщить Афоне о местонахождении агентов и кодирантов АПГ, потом подумал: успею. Захотелось нырнуть на дно озера и заглянуть в недра пирамиды, прячущей неведомые тайны её создателей.
        Хлебнул морса, снова закрыл глаза. Вылетел из тела невидимой стрелой, погрузился в воду.
        Потемнело в глазах. Солнечные лучи проникали в воду не больше, чем на полтора метра, потом становилось темно, а на глубине одного километра вообще царил полный мрак.
        Он «покачал» диапазоны восприятия электромагнитных волн, и мрак побледнел, расцвёл россыпями огоньков и паутинок света. Среди них проявился угрюмоватый багрово-коричневый конус - грязевой вулкан Подсолнух, над ямой-кратером которого возносился красновато-фиолетовый фонтан: вулкан сочился горячей грязевой струёй, расплывающейся над ним на высоте полусотни метров бурым дымчатым зонтиком.
        Роман огляделся, нашёл пирамиду, окружённую невысоким валом. Ил почти полностью скрывал под собой и кольцевую стену и саму пирамиду. Как её увидели подводные исследователи Байкала, было непонятно.
        Он «проплыл» над пирамидой бесплотным облачком, попытался просочиться в её глубину, но не смог. Что-то мешало, напоминающее по ощущению упругую плёнку, не видимую ни глазом, ни «антенной» тела, но представляющую реальную преграду.
        Он ткнулся ещё раз - с тем же успехом. Невидимая плёнка прогибалась, но не давала мысленному «файлу» проникнуть в недра пирамиды.
        Роман разозлился, ударил в эту плёнку «ломом» мыслеволи, пробил, но кто-то вдруг посмотрел на него с двух сторон: снизу, из глубин артефакта - удивлённо, сверху - с поверхности озера - угрожающе, и он судорожно спрятался под вуалью «непрогляда», как черепаха в панцире, облившись холодным потом.
        Вынырнул в теле, отдышался, продолжая оставаться недоступным для «щупалец» неведомого экстрасенса. Ментальный луч, возникший внезапно, перестал метаться по кораблю и вокруг него, расплылся реденьким облачком, исчез.
        Роман вздохнул с облегчением, понимая, что сработала какая-то сторожевая система Поводырей, контролирующая нарушения ментального п л а н а корабля. Его появление засекли, но, к счастью, не смогли отсканировать местоположение. В противном случае он стал бы причиной провала операции, которая готовилась долго. Что сказал бы при этом Олег Харитонович, лучше было не думать.
        - Вот зараза! - беззвучно выговорил Роман. - Я же всё равно тебя сделаю!
        Он посидел пару минут, отдыхая и обдумывая, как обойти препятствие, не пускающее пакет мыслеволи в недра пирамиды, и при этом обмануть врага. Придумал!
        Чёрт, как просто!
        Первым делом он превратил своё эфирное тело, выпавшее из тела физического, в эфемерный пузырь, пронизывающий весь корабль. Затем начал расти ещё больше и через несколько мгновений обнял весь Байкал! Ощутил его объём, плотность, массу, температуру, оценил три слоя отражений воды - как разные уровни плотности, зависящие от её температуры и консистенции. Байкал превратился для него в изогнутую рогом чашу необычного телескопа, соединявшего в себе преимущества рефрактора - как системы линз - и рефлектора - как зеркала.
        Он подключился к этому «телескопу», нашёл пирамиду на дне и сосредоточил на ней незримый фокус огромного природного аппарата.
        В следующий миг часть эфирного тела превратилась в луч, пронзивший каменную твердь монолита и высветивший внутреннее пространство удивительного творения разумных существ, которые если и напоминали людей, то очень слабо.
        Это была не пирамида - многогранник высотой в сто и шириной в полсотни метров. Гигантский вытянутый додекаэдр с треугольными гранями. Помещений внутри него было много, и все они переплетались причудливой трёхмерной мозаикой, в которой непосвящённому трудно было разобраться.
        Роман увидел-почувствовал три энергетические зоны, внутри которых продолжали циркулировать колечки энергии, а также несколько странных объёмов, которые можно было назвать живыми, если бы не осознание того факта, что додекаэдру и в самом деле исполнилось больше десяти миллионов лет.
        Он заглянул в одно помещение, в другое, чувствуя, как тает его эфирный
«разведчик», успокоил сердце, разогнавшееся до болезненных спазмов. Вспомнил совет Ылтыына, сына шамана: представь себя в том месте, где ты был или не был, и з а д а й вопрос. Попробовать, что ли?
        В глазах (на ментальном уровне) стало темнеть.
        Роман напрягся, посылая в н у т р ь глубин Байкала дымно-рассеянный клуб представлений о своём положении, задал вопрос:

«Я знаю, что вы меня чувствуете, скажите: где я? Что это такое?»
        Время застыло на два удара сердца… ещё на два… и ещё.
        Затем пришёл ответ… и тут же на него кинулась чья-то хищная зубастая тварь! Во всяком случае именно так представилась в воображении атака неизвестного телепата, ждущего незваного гостя как паук - муху.
        Роман не стал ни драться, ни защищаться, ни бежать. Просто отключил сознание, переходя в состояние «немысли». И всплыл из небытия уже в своём теле, с сожалением воспринимая его как тесную каморку или, скорее, как смирительную рубашку. Прислушался к своим ощущениям.
        Ментал вокруг содрогался и кипел, но все его сотрясения не затрагивали объём каюты. Тот, кто почуял появление экстрасенса на корабле, искал его сейчас далеко отсюда.
        Благодарю, подумал Роман, вспоминая советы учителя ФАГа. Знание способов защиты от телепатических атак пригодилось. Его не обнаружили, не смогли определить координаты местонахождения, можно было расслабиться.
        Однако он тут же напрягся снова. Надо было немедленно сообщить Малахову, ч т о именно находилось на дне озера, ради чего к Байкалу сбежались Поводыри и их приспешники.
        Канал «неслуха» установился практически мгновенно:

«Слушаю, Роман Евлампиевич. Что у тебя?»

«Я знаю, что лежит под слоем ила на дне Байкала!»

«Так-так».

«Колыбель!»

«Поясни».

«Лемурийцы, или кто они там были на самом деле, оставили несколько таких хранилищ, в расчёте на расконсервацию в будущем. По сути, это банк информации, точнее, многопрофильный банк с зародышами фауны и флоры того времени».

«То же самое делают сейчас американцы в Гренландии».

«Плюс генофонд самих устроителей хранилища».

«Почему ты назвал его Колыбелью?»

«Это его предназначение. Я так воспринял ответ».

«Какой ответ?» - не понял координатор.

«Потом объясню».

«Хорошо, больше ничего не предпринимай, а тем более не выходи в хроники Акаши, в поле гнозиса. Поводыри тебя сразу засекут».
        Роман хотел признаться, что его пытались засечь, но Олег Харитонович уже вышел из канала «неслуха».
        Без стука в каюту нырнул Афанасий.
        - Ну, как ты тут? Что нашёл новенького?
        - Колыбель.
        - Какую колыбель?! - оторопел полковник.
        - Лемурийскую. Древние земляне создали хранилища генофонда своей цивилизации, подводники наткнулись на одно из них.
        - Почему колыбель?
        - Потом поговорим, не до этого сейчас. Мне отдохнуть надо.
        - Хорошо, не буду. - Афанасий поднял ладони перед собой, хотя любопытство в его глазах не погасло. - Отдыхай, я пойду посмотрю, что делается наверху.
        Он вышел, и тут же сработал канал связи с Алтыном:

«Рома, делегация прибыла, двадцать два человека. Фурсенюк тоже, с ним трое, два мордоворота и девица. Его босса не видно, но ты же знаешь, какие они сильные гипнотики, умеют внушать то, чего нет».

«Что мне делать?»

«Сиди пока, не высовывайся. После того, как гости поднимутся на борт, начнётся спуск первого «Мира“. Я сообщу, когда твой выход».
        Роман вскочил, сделал круг по каюте, снова сел. Главным достоинством в жизни, по его мнению, всегда было терпение. А он с рождения был очень терпеливым ребёнком.

7
        Присутствие на катере Владыки, принявшего вид одного из чиновников департамента образования Бурятии, стесняло. Однако приходилось терпеть. Кочевник понимал, что от успеха его миссии зависит не только судьба найденной лемурийской Колыбели (вот бы заполучить её в личное пользование!), но и его собственная судьба, поэтому вёл себя подобающим образом, чтобы Главный земной Поводырь видел: он старается!
        Уже на борту корабля-базы, с которого спускали злополучные батипланы, Кочевник о с м о т р е л- с я в ментальном плане и ещё раз убедился в том, что «Триэн» устроила здесь засаду. Но это обстоятельство его почти не волновало. Поводырь был уверен, что он справится с любым человеческим коллективом, подчинит его своей воле и заставит делать то, что нужно. Тем не менее он не преминул предупредить Главного и услышал в ответ презрительно-высокомерное (через мыслесвязь):

«Пусть потешатся, я преподам им сегодня хороший урок».

«Не сомневаюсь, Владыка. Моя задача - отвлечь?»

«Ваша задача - держать под контролем спецслужбы. Вы нашли русского экзора?»

«Он на корабле».

«Прекрасно, выведите меня на него похитрее».

«Слушаюсь, Владыка».
        Делегация общественных деятелей и чиновников Бурятии начала высаживаться на борт
«Метрополии».
        Кочевник взобрался по трапу на палубу вместе с другими, выбрал одного из встречавших в штатском, стоящего чуть в стороне, усилием воли з а- т е м н и л его сознание и сказал ему задушевно:
        - Любезный Афанасий Дмитриевич, покажите мне, пожалуйста, где тут у вас туалет.
        И этой необычной фразой министр, сам того не ведая, запустил и н о й вариант развития событий.

8
        Ожидание становилось невыносимым.
        Роман стукнул кулаком в переборку каюты.
        Ответом была тишина.
        Он прислушался к звукам, долетавшим из коридора, понял, что Афанасий вместе со своей группой встречает важных гостей. С обидой подумал: а меня не предупредил, чекист хренов!
        В виске токнула жилочка.
        Он «впустил» в голову тонкий голосок:

«Рома, беда! Фурсенюк взял под локоть нашего Афоню и повёл его куда-то на нижнюю палубу. Афоня на вызовы не реагирует!»
        Мгновенно сжались мышцы живота, активируя солнечное сплетение, по жилам побежали вихрики энергии: Роман привёл себя в боевое состояние, используя советы наставников: Вохи-интуитивщика и Геннадия Евгеньевича, специалиста по форсированному альфа-гипнозу.

«Без паники, шаман! Может быть, это единственно правильный шанс взять Кочевника и включить программу. Афоню он не знает…»

«Наверняка уже знает».

«Ничего не предпринимайте, следите за событиями. Я попытаюсь изменить положение».
        Роман стряхнул с кистей капли прозрачного розоватого свечения - как капли воды, хотя на самом деле это были эфирные заряды, рождённые избытком внутренней энергии, накрыл весь объём корабля паутиной воспринимающих излучения и поля эфирных
«рецепторов». Афоню он обнаружил в коридоре, ведущем в носовое отделение судна. Хотел с ходу задать ему вопрос: ты зачем туда полез? - но не смог. Мозг Афанасия был накрыт чёрной сеткой чужого «засоса», и управлял сейчас полковником министр Фурсенюк. То есть - Кочевник.
        По-видимому, он почуял «эфирное дыхание» Волкова, потому что к сознанию Романа потянулась невидимая призрачная рука - раппорт Поводыря. Но он не стал отражать мощный пси-удар Кочевника, просто «увернулся» - перешёл на другую частоту восприятия полей и вломился в голову Афанасия копьём света, сжигающего чёрную сетку гипнотического приказа.
        Вьюгин очнулся.

«Веди его сюда, ко мне! - рявкнул Роман в диапазоне, который был ему до этого неподвластен. - Наплети с три короба чепухи, что твоё подразделение готово выполнить любое распоряжение Министерства образования, что самого министра ждёт сюрприз, и ни на что не реагируй! Понял?»
        К чести Афанасия, он сразу разобрался в ситуации, а поскольку волевой раппорт Кочевника перестал действовать на его психику, полковник переспрашивать: кто говорит? - не стал. Он повёл себя как задавленный чужим «авторитетом» человек. Повернул голову к Фурсенюку, шагавшему рядом, сказал тупо:
        - Мы работаем под прикрытием.
        - Знаю, - широко улыбнулся министр.
        - Мы готовим вам сюрприз.
        - И это знаю.
        - Но вы не знаете какой. В моей каюте лежит без сознания тот, кто вам нужен.
        Глаза Фурсенюка сузились, побелели. На миг он стал похож на огромную человекообразную лягушку. Шедшие сзади два громадных парня и девушка-референт - его личная охрана, причём не как министра - как Поводыря, - переглянулись.
        - Где ваша каюта?
        Роман слушал этот разговор, притаившись «в уголке» головы Афанасия, и успел вовремя «подставить плечо», отбивая второй гипнотический выпад Кочевника. Послал в ответ «комбинацию мыслей Вьюгина», из которой можно было понять, что он «говорит правду». Кочевник, заглянувший в его сознание, смутно увидел каюту и лежащего на койке связанного человека. То есть - его, Романа Волкова.
        - Ведите!
        Делегация развернулась, потопала в обратном направлении, к центральным лестничным пролётам.
        Роман вздохнул с облегчением, быстро связался с Ылтыыном, обрисовал ему ситуацию и лёг на койку лицом к переборке.
        Через три минуты дверь каюты рывком распахнулась, в неё заглянул один из громил-телохранителей, кинул взгляд на лежащего, отступил в сторону. И в каюту вошёл Фурсенюк.

«Начинайте!» - послал Роман ментальный импульс Ылтыыну. Сел на койке, глядя на застывшего в столбняке Кочевника. Ключом, активирующим программу подчинения в его мозгу, по-прежнему являлся с а м Роман, его облик, но Поводырь этого не помнил, и как только получил в и д е о - р а п п о р т, его сознание померкло. Теперь он был готов выполнить любой приказ, как и те кодиранты-люди, что были использованы Поводырями для своих нужд.
        Из коридора донеслись удары, крики, дробный стук: там Ё-спецназ «Триэн» усмирял свиту Фурсенюка. Усмирил, стало тихо.
        В каюту заглянул Ылтыын. За его спиной мелькнуло сконфуженно-виноватое лицо Афанасия Вьюгина.
        - Помощь нужна?
        - В-портал! - протянул руку Роман, не совсем представляя, что это такое.
        Фурсенюк, не меняя тупого выражения на лице, распахнул полы пиджака, снял ремень с мощной тяжёлой пряжкой, состоящий из отдельных прямоугольничков, с виду ничем не скреплённых между собой.
        Роман взвесил в руке ремень, ощущая его массу и насыщенность энергией.
        - Принцип действия?!
        - Сенсор… биокод… - глухо проговорил Кочевник, явно борясь сам с собой. - Тактильный ключ…
        - То есть он настроен на вас?
        - Да.
        - Как обезличить доступ?
        Кочевник пожевал губами, стекленея.
        - Как обезличить доступ?! Говорите!
        - Сброс… личных параметров… - Слова давались Поводырю с большим трудом, было видно, что он на грани отключения, - сиштха сиим уффа х-ханн наа…
        - По-русски!
        - Мысленный приказ…
        - Нейтрализуйте личный код доступа!
        Кочевник снова остекленел.
        - Выполнять! - рявкнул Ылтыын.
        Фурсенюк вздрогнул, второй раз на мгновение превращаясь в зеленокожую рептилию с человеческими чертами лица. Крестообразные зрачки его увеличились, заполняя чуть ли не всю радужку глаз.
        - Муун яшшл тии ссошши…
        - По-русски!
        - Я сделал…
        - Никаких сюрпризов не оставил?!
        - Нет…
        - А Генеральный Поводырь ничего не готовит коварного?
        - У него унц…
        - Что?!
        - Киб защиты…
        - Как он выглядит?!
        - Он может принимать любую форму…

«Роман Евлампиевич, - возник в голове бестелесный голос Олега Харитоновича, - быстро на корму! «Мир“ ушёл под воду, но он, судя по всему, заминирован!»
        Роман сунул ремень Фурсенюка Ылтыыну.
        - Береги как зеницу ока! Он сейчас сорвётся с катушек, поэтому лучше всего свяжите гада. Иначе он всех загипнотизирует и уйдёт!
        - Ты куда?
        - Наверх, Харитоныч сказал, что «Мир» заминирован.
        - Я за тобой.
        Роман выскочил из каюты, жестом показал подсунувшемуся Афанасию на дверь:
        - Помоги ему.
        В коридоре лежали на полу пять тел: парни в штатском и связанные телохранители Фурсенюка, в том числе и референт министра. Её лицо было изуродовано выстрелом в упор, хотя при этом из раны вытекала не кровь, а светло-зелёная жидкость. Пятеро парней в масках и два матроса приглядывали за лежащими, направив на них стволы пистолетов-пулеметов.
        - Киборг, бля, - криво усмехнулся Афанасий, кивнув на женщину. - Пришлось стрелять, она уложила двух наших.
        - Осторожнее с министром, он фрустирован, но непредсказуем!
        - Разберёмся.
        Роман метнулся по коридору к лестнице, однако ему дорогу преградили два матроса. Один был вооружён ножом, второй самым настоящим гарпуном. Глаза у обоих были мутные, о т к л ю ч ё н н ы е.
        Роман рассчитал атаку, подумав: не позвать ли на помощь Алтына? - но его опередили.
        Мимо промчались два парня из тех, что связывали телохранителей министра, и уложили матросов в течение двух секунд, не применяя своего более серьёзного оружия.
        - Спасибо!
        Роман выскочил на палубу.
        Здесь царила тишь да гладь, да божья благодать.

«Мир» уходил в глубину озера. За ним наблюдали с кормы два десятка человек. Матросы на лодках опускали вслед за аппаратом какие-то приборы. Парни в штатском стояли вдоль бортов, неподвижные как статуи. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: они - все! - в данный момент находятся под сильнейшим гипнотическим воздействием.
        Рептилоид был здесь, на борту судна, не стоило и сомневаться. И именно он сейчас командовал (на мыслеволевом уровне) всей процедурой погружения.
        Роман протянул к ещё видневшемуся сквозь толщу воду «Миру» усик телепатического
«рецептора».
        Заныли зубы! Олег Харитонович был прав: батиплан нёс в своём чреве взрывное устройство, способное не только взорвать «Мир», но и уничтожить объект посолидней, к примеру крейсер, или - лемурийскую Колыбель.

«Алтын!»

«Я сзади».
        Роман оглянулся.
        - Что с Кочевником?
        - Его пеленают наши десантники, Афанасий приглядывает.
        - На мостик!
        - Зачем?
        - Он там!
        - Понял, зови Харитоныча, я к своим.
        - Учти, эта нелюдь способна подчинить себе любого!
        - И ещё у него какой-то унц.
        - Давай!
        Ылтыын нырнул в ближайший межпалубный переход.

«Олег Харитонович, я сейчас остановлю «Мир».

«Хорошо бы», - отозвался координатор так быстро, что создавалось впечатление - он тоже на корабле.

«Поможете мне?»

«Подключайся. На мне сосредоточена сила нашего эгрегора».

«АНЭР?»

«Всего российского сопротивления».

«Не понимаю, как Поводырям удалось переправить мину на «Метрополию“, а потом и на борт глубоководника».

«Они подчинили федералов».

«ФСБ?! Афоню тоже?!»

«Вьюгина нет, он им неинтересен, поскольку решал прозрачную задачу - отвлечь на себя команду Кочевника. А его коллегу Михеева со товарищи эти ребята запрограммировали».

«Зачем?»

«Что зачем?»

«Зачем Поводырям понадобилось уничтожать Колыбель, если она так ценна?»

«У АПГ, стоящего за всеми событиями на Земле, нет понятия родины, стыда и сострадания. Есть холодный расчёт, логика и ориентация на результат. Поскольку мы всё равно добрались бы до Колыбели, вследствие чего узнали истинное положение дел на планете, Поводыри и решили ликвидировать артефакт».

«Но это же нелогично…»

«Удар по своим - хорошо отлаженная тактика, вспомни уничтожение Всемирного торгового центра в США. Но не отвлекайся. Готов принять нашу с и л у?»
        Роман протёр кулаками заслезившиеся глаза, послал Юне в Улан-Удэ мысленный поцелуй и лучик солнца, получил в ответ такой же лучик.

«Готов!»

«Удачи, сынок! С нами наши боги!»
        Роман представил Байкал, каким он был виден из космоса, спикировал на него, стремительно впитывая в себя его объёмы и физические поля, метеором вонзился в палубу возникшего на пути корабля.
        Мир вокруг волшебно изменился, засиял сотнями крохотных радуг.
        Сила в мышцах проявилась такая, что он мог бы, наверно, одним ударом пробить борт корабля или вспрыгнуть с палубы прямо на капитанский мостик.
        Однако первым делом надо было предотвратить трагедию, поэтому Роман занялся формированием ментального «курьера» на решение этой проблемы, а уж потом перейти к контакту с рептилоидом. И ошибся. Д е р ж а т ь все нити событий, происходящих вокруг него, он ещё не мог, и противник воспользовался этим обстоятельством, а может быть, ждал подходящего момента, нанося удар, когда Роман отвлёкся.
        Молния слетела с небес, ч ё р н а я молния ментального разряда. В глазах потемнело. Роман превратился в кучу слабо связанных плотью костей, не умеющих ни мыслить, ни что-либо воспринимать.
        Впрочем, именно это его и спасло, хотя состояние «немысли» было инициировано не собственной волей, а пришло извне. «Изнанка сознания» сработала сама собой, переключая процесс мышления на другую частоту и другие структуры мозга, активируя контур п о н и м а н и я происходящего вне обычных шаблонов и словесных оценок.
        Процесс этот почти невозможно было выразить вербально, но этого и не требовалось, главное, что он давал возможность действовать.
        Часть эфирного тела Романа нырнула в воду, нашла кабину управления «Мира», заставила четверых членов экипажа с изумлением прислушаться к возникшим в головах шумам.

«Подъём! - заорал «посланец“ экстрасенса. - Алярм! Тревога! На борту взрывное устройство! Подъём!»
        Нетрудно было представить, какие чувства испытали при этом члены экипажа, но Роману было не до их переживаний. На голову одна за другой накатывались волны мощных раппортов, не давая сознанию выпрямиться в полный рост, и сопротивляться этой грозной силе, управляемой Поводырём, было всё трудней и трудней. Зато психику Романа прочистило пришедшее ниоткуда (на самом деле это была помощь Юны, о чём он узнал позже) о з а р е н и е, и он подчинился возникшей идее - сделал вид, что сломан и полностью находится под контролем рептилоида. Опустив плечи и понурив голову, он побрёл наверх, на капитанский мостик, где и находился в настоящее время вожак «пастухов».
        Между тем суета на борту «Метрополии» продолжалась.
        По палубам бегали оперативники Ё-спецназа, вылавливая боевиков Поводырей, и схватка между ними завязалась нешуточая. И та, и другая сторона несли потери.
        Сам Кочевник внезапно освободился, преодолев порог кодирования, и освобождение стало для него роковым.
        Сторожа министра из группы Ылтыына не стали ждать развития событий. Несмотря на полученный оглушающий пси-удар, они смогли открыть огонь. Кочевник, не имея В-портала, способного перенести его на одну из баз АПГ в Солнечной системе, волшебником не был, пули отбить не смог и упал уже в коридоре, так и не сообразив, что произошло.
        Роман дошёл до рубки управления, остановился за дверью, по-прежнему не поднимая головы. Вела его интуиция да глубоко «зарытая» в глубинах психики идея.
        В рубке находилось несколько человек, в том числе незнакомый молодой человек высокого роста, в строгом тёмно-синем костюме. Это и был Генеральный П-оператор, принявший облик чиновника. Кроме него понимали происходящее только двое: капитан корабля и его старпом, превращённые в кодирантов. Остальные - учёные, специалисты в области гидробиологии, археологии, физики, техники и компьютерщики, даже не догадывались, что база в настоящий момент представляет собой поле боя между людьми и нелюдьми, поставившими целью подчинить всё человечество.
        - А вот и наш уважаемый Роман Волков, - жизнерадостно проговорил молодой человек; глаза у него были неестественно расширены, а зрачки имели форму чёрных крестов. - Сейчас он продемонстрирует нам… - договорить рептилоид не успел.
        Роман у д а р и л, причём дважды: в психофизическом плане, обрушив на голову Поводыря мощнейший ментальный м о л о т, и на физическом уровне - растопыренными пальцами в лицо. Не ожидавший такого рептилоид отлетел к группе переговаривающихся у экрана людей.
        Все замерли, ошеломлённые случившимся. В рубке наступила тишина. Многие почувствовали телепатическое воздействие, прикрыли головы руками в растерянности, спасаясь неизвестно от чего.
        Лишь старпом среагировал на «засос» как боец: рванул из-под ремня пистолет.
        - Год демент! - прошипел молодой чиновник, меняя облик, превращаясь в полурептилию-получеловека. - Сейчас ты умрёшь!
        - Умереть - всего лишь войти в меру понимания жизни, - выговорил Роман металлическим голосом. - Мне ещё рано.
        - Посмотрим!
        Подчиняясь гипноатаке старпом направил на Романа пистолет… и был сбит с ног ворвавшимся в рубку Ылтыыном.
        - Не спи! - крикнул эскимос.
        Роман ответил, чувствуя за спиной с и л у, которая, наверно, могла бы остудить солнечный протуберанец.
        И Генеральный Поводырь, считавший себя великим пси-оператором, чуть ли не Вершителем судеб человечества, получив оглушающий удар, просто исчез. Сбежал! Автоматически воспользовался В-порталом, который унёс его в дальние дали.
        Пелена, застилавшая глаза Романа, рассеялась. Он стал видеть и слышать.
        Люди вокруг зашевелились, не понимая, что происходит.
        - А это что такое? - удивился один из учёных, обнаружив на пульте управления судном большую нахохлившуюся птицу.
        - Альбатрос! - пробормотал Ылтыын, разгибаясь, сделал шаг к птице. - Откуда он здесь взялся?
        - Стой! - взвился Роман, хватая его за руку. - Это не альбатрос!
        - А что?
        - Унц!
        - Что за унц такой?
        - Кочевник проговорился: унц - киборг защиты Владыки! Он может принимать любую форму! Эта неземная тварь сбежала, забыв, что может им воспользоваться!
        В рубку вошёл Олег Харитонович, одетый в морскую робу, оглядел присутствующих, кивнул Ылтыыну, подошёл к Роману, раскинувшему руки перед пультом.
        - Что происходит?
        - Это унц… автомат защиты реп… - Роман осекся, увидев жест координатора: палец к губам.
        - Понятно. Он активирован?
        - Н-нет… не знаю… вряд ли, иначе нам не поздоровилось бы, он явно в режиме ожидания.
        Альбатрос на пульте косо посмотрел на него, почесал клюв о перья, как настоящая живая птица, но не сдвинулся с места.
        - Могу попробовать его деактивировать.
        - Попробуй.
        - Граждане, отодвиньтесь, - обернулся к присутствующим Ылтыын. - Выходите отсюда по одному, эта птица опасна.
        Толпившиеся в рубке специалисты экспедиции начали пятиться, разглядывая неподвижно сидящего альбатроса.
        - Э-э, - спохватился капитан корабля.
        - Васильев! - позвал Ылтыын.
        В проёме двери вырос рослый парень в штатском.
        - Взять этого урода!
        Парень поднял над головой растопыренные буквой «V» пальцы, рядом с ним буквально протаяли из воздуха ещё двое таких же крепких парней, с масками на лицах, подхватили побледневшего капитана под руки, увели.
        - Присмотри и за ним, - кивнул Ылтыын на лежащего ничком старпома. - Михеева взяли?
        - Так точно.
        - Работайте.
        - Ну? - повернул голову к Роману Олег Харитонович.
        Он сглотнул.
        - «Мир»…
        - Поднимается, скоро будет на борту.
        Роман помотал головой, глядя на окно переднего обзора рубки.
        - Тишина какая, - негромко сказал координатор. - Даль и чистота… Неужели мы это отдадим?
        Говорить в ответ ничего не хотелось. И хотя Роман понимал, что война с «пастухами» не закончена, верил: терпеть «змеиный контроль» люди не станут. Проговорил с трудом, словно камни ворочал:
        - Никого над нами!
        - Не должно быть! - добавил Малахов.
        - Попрошу всех покинуть мостик… а ещё лучше корабль.
        - Не чересчур?
        - В альбатросе… в унце уйма энергии!
        Олег Харитонович посмотрел на Ылтыына.
        - Эвакуировать всех с корабля!
        Бывший разведчик поманил своих бойцов, и вскоре в рубке, где продолжал работать монитор видеосвязи с батипланом, остались двое: Роман и Олег Харитонович. И птица, поведения которой не мог предсказать никто.
        - Ну, что, начнём, благословясь? - сказал координатор обыденным тоном.

«Жду тебя, любимый!» - прилетел с небес тонкий девичий голосок.
        - А начнём! - согласился Роман, внезапно преисполняясь решимости и спокойствия.
        Возвращайтесь живыми!
        Соловей-Разбойник

1
        На Земле его назвали бы двуногим крокодилом. Он и выглядел как очеловеченный крокодил - Великий Владыка Галактики, Генералиссимус Ассоциации Поводырей, известный под именем Лорикат. Настоящее же его имя, состоящее из двадцати восьми созвучий-морфем, знали только эббары - Владыки-наместники Первого ранга, определяющие под руководством Лориката политику Ассоциации.
        У него был диапсидный череп - с двумя височными дугами, как у динозавров Земли и клювоголовых, но смягчённый овальными обводами, как у людей. И лицо у Лориката в значительной степени походило на человеческое, несмотря на вытянутые крокодильи челюсти. Кожа Великого Владыки по всему телу была покрыта роговыми щитками, но лицо было почти гладким, зеленовато-серым, на котором выделялись прозрачно-зелёные узкие выпуклые глаза с вертикальным зрачком. Как и все земноводные своего вида, он носил свободные плащи и накидки, призванные укрыть остеодермы на груди и на спине
        - костные пластины, образующие своеобразный панцирь.
        Сто одиннадцатого сола второй темпады, что соответствовало первому января две тысячи семнадцатого года по земному календарю, Лорикат созвал всегалактический конклав эббаров, чтобы обсудить состояние дел и определить конкретные планы для некоторых наместников в отдельно взятых звёздных системах.
        Конклавы в последнее время собирались редко. Дела Ассоциации шли неважно, из многих систем Поводыри были изгнаны, а в тех, где они ещё имели какое-то влияние, шли бурные процессы освобождения от «пастухов». Особенно сильно эти процессы проявились на гуманоидных мирах, в том числе на планете под названием Земля, вращавшейся вокруг ординарной жёлтой звезды Солнце на периферии одного из звёздных рукавов Галактики.
        Происшедшие там события - гибель одного из Поводырей и бегство другого, да ещё не простого Поводыря - Владыки! - и заставили Лориката созвать судбище . Надо было разобраться в причинах сбоя, наказать виновных и произвести необходимые замены.
        В Ассоциации числилось сто сорок звёздных систем, «порядок» на которых поддерживался Поводырями. Почти все они входили в Элитный Звёздный Пояс, окружавший центральную чёрную дыру Галактики. На периферии, то есть в Первом и Втором Звёздных Поясах, располагались всего тринадцать систем. Не потому, что цивилизаций в отдалении от центра, на окраинах Галактики, было мало, а вследствие того, что окраинные звёздные системы контролировались другой Ассоциацией - гуманоидных разумных Союзов. Методы Поводырей они считали недопустимыми и резко реагировали на попытки Ассоциации Поводырей распространить своё влияние на все ветви Галактики, вплоть до военных конфликтов, в которых всегда побеждали. А поскольку Солнечная система и Земля располагались на периферии, в десяти тысячах световых лет от галактического ядра, тем более важно было сохранить там почти установленный Поводырями порядок вещей.
        Главная база Ассоциации - Адам (так её название звучало на эсперанто) вращалась вокруг чёрной дыры, не привязанная ни к одной из звёзд. Да этого и не требовалось. Плотность звёзд в пространстве галактического ядра была такой, что небосвод на имевшихся у звёзд планетах никогда не был тёмным. Небо здесь ночью было почти таким же ярким, как и днём. Именно по этой причине цивилизации ядра и зародились не на поверхности планет, а в глубинах морей и океанов. Именно поэтому носителями разума ядерных цивилизаций преимущественно являлись рептилии, земноводные, амфибии и морские млекопитающие, реже - рыбы, ещё реже - змеи.
        Адам представлял собой вязь сверкающих под лучами близких звёзд конструкций, соединявшихся в ажурное извивающееся «змеиное» тело, которое обнимало центральный шар, усеянный длинными шипами, отчего шар напоминал земного ежа. Размеры базы - по земным меркам - впечатляли: диаметр шара достигал сотни километров, диаметр
«змеиного» кольца - более тысячи. Отдельные секции кольца, нанизанные на транспортный тоннель, являлись модулями, создающими внутри себя все параметры материнской планеты, где родились эббары: нужную плотность и состав атмосферы и гидросферы, температуру, силу тяжести, фауну и флору. Все эти характеристики постоянно поддерживала компьюматика комплекса, хотя владельцы модулей, точнее - их пользователи, появлялись на Адаме редко, в основном когда собирались тематические конференции или всеобщие конклавы.
        В модуле рептилоидов, управляющих Землёй, сто одиннадцатого сола царило уныние. Главный Поводырь человечества, известный на Земле под именем знаменитого дирижёра Калкаманова Фирдоуза Адольфовича, отсутствовал, так как находился в модуле следственного изолятора - за бегство с Земли во время схватки с одним земным экзором, владеющим мощной силой пси-воздействия. Теперь Владыку Калкаманова ждала печальная участь - ссылка на периферийные миры Ассоциации либо заключение в фантом-зоне на долгое время. Поступок его трусостью никто называть не решался, однако руководить другими эббарами на Земле он уже не имел права.
        Зато ликовал (не выдавая чувств) заместитель земного Владыки, которого на Земле знали под именем Дэвида Глюкка, лидера британской партии «Демократические защитники меньшинств». Провалу Владыки Калкаманова он не способствовал (хотя всегда желал ему этого), решение о проникновении в недра лемурийской Колыбели Владыка принимал самостоятельно, и теперь главным претендентом на пост Генерального координатора Поводырей Человечества являлся именно Глюкк, в реальности - тоже рептилоид, но из другой видовой группы. Его предками были амфибии из рода саламандровых - стегоцефалы, если сравнивать их с земными прототипами.
        Конечно, ему могли поставить в вину сложившуюся ситуацию в России - почти единственному независимому государству на Земле, сопротивлявшемуся воле Поводырей. Однако Глюкк, носивший кличку Лейборист, не контактировал с погибшим Поводырём Кочевником, занимавшим в России пост министра образования и науки, и формально к событиям в России прямого отношения не имел, так что Лейборист рассчитывал на повышение не зря.
        Конклавы никогда не собирались в одном зале. Современная техника связи позволяла собирать зал виртуально, так что каждый участник совещания мог видеть «соседей» и всех вместе, кто принимал участие в сходке.
        Центральный «подиум» занимал председатель собрания Великий Владыка, облачённый в пурпурно-золотой хитон с дымящимися на груди и на плечах чашевидными монархаймами; на Земле их назвали бы кадилами. В руке с когтистыми пальцами он держал императорский скипетр, острый конец которого светился изнутри.
        Все знали, что кроме обозначения символа власти скипетр Владыки Владык ещё являлся и оружием, способным остановить любое живое существо.
        Дэвид Глюкк, сидя в креслованне, включил аппаратуру общей связи. Теперь он видел не только Великого, но и соседей по граничному признаку, и весь «зал», где виртуально собрались сотни эббаров Ассоциации. Все они могли общаться мысленно, обладая мощными психоэнергетическими запасами, но на синклитах было принято общаться в аудиодиапазоне, и Великий Владыка начал речь на галактическом эсперанто.
        Он поздравил членов Ассоциации с двухтысячелетним юбилеем её основания, затем дал слово директору статистического управления, который ознакомил собравшихся с положением дел в Галактике. После этого дежурный комиссар Контроля начал разбирать конфликтные ситуации, возникшие в той или иной системе.
        Очередь до земной делегации дошла через пять декасолов, когда собрание уже дважды прерывалось на отдых и его участники перестали реагировать на поощрения или осуждения Великим Владыкой деятельности эббаров.
        Слово взял бывший Генеральный координатор Поводырей Человечества, внезапно появившийся в своём модуле почему-то под личиной человека, которого изображал на Земле. Он был уверен в себе, бесстрастен и собран. По рядам слушателей прошелестел шепоток. Все ждали от него коленопреклонённой позы, раскаяния и клятв, что он всё исправит. Однако Калкаманов начал не со слов раскаяния, а с анализа обстановки на Земле, умело добавляя по ходу повествования пункты, преувеличивающие его роль в процессе воздействия на политические течения, религиозные эгрегоры и глобальную психоматрицу планеты. Из речи Владыки выходило, что если бы не его руководство эббарами-наместниками земного круга, гуманоиды этой планеты не подчинились бы внешнему управлению и не стали бы «дойным стадом» к началу двадцать первого века по местному летоисчислению, как это почти произошло в реальности. Неудачи же процесса следовало списать на высокомерное поведение некоторых Поводырей, возомнивших себя главными «сеятелями свободы, равенства и братства».
        О своих ошибках и позорном бегстве с Земли во время сражения с русским экзором на озере Байкал Калкаманов докладывать не стал.
        Зато о них заговорил комиссар Судной палаты Ассоциации. Он резко опроверг заявления Поводыря «об успехах» его деятельности, отметил многочисленные срывы планов, особенно в отношении «оглупления» самого непокорного государства Земли - России, и предложил судить Владыку по самым жёстким законам Ассоциации.
        - По моим сведениям, - добавил комиссар, рептилоид из редкого отряда батрахозавров (лягушкоящеров), кривя узкие губы на всю длину челюсти, - Владыка Азз-Си-Шихх (так коротко можно было воспроизвести родовое имя Владыки) собирался использовать связи Поводыря Кочевника для ввода сына в Круг Избранных, что является отягчающим обстоятельством для суда и следствия.
        И Калкаманов-Владыка сник, вдруг сделав вывод, что его возвращение на Землю в качестве Генерального Поводыря невозможно.
        Поддержал его только Глюкк-Лейборист, да и то формально, чтобы никто не смог упрекнуть его, во-первых, в ничегонеделанье, во-вторых, в равнодушии к старшему по чину, бывшему начальнику. Возможно, только благодаря этому шагу его и избрали исполняющим обязанности Владыки в Солнечной системе. Преемников объявилось множество, всем хотелось завладеть лакомым куском - богатым наследием древних разумников на Земле, включая лемуридов, а главное - управлять столь богатым
«стадом», каким являлось человечество. Однако никто не владел ситуацией так, как Глюкк-Лейборист, и никто так убедительно не «бил себя коленом в грудь», доказывая, что он справится со своей миссией.
        После избрания нового Владыки Калкаманова отправили обратно в СИЗО, а Глюкка привели к присяге на верность принципам Ассоциации, главным из которых был: разделяй и властвуй!
        Сто двенадцатого сола, после торжественного ужина с Великим Владыкой Лейборист созвал в модуле земного представительства своих коллег и помощников, сбросивших личины гуманоидов и представших пред очами нового главного земного Поводыря в истинном обличье рептилий и амфибий. Модуль превратился в подобие ресторана, пользователи которого плескались в своих креслованнах, ели и пили из специальной посуды, висящей в воздухе, и танцевали на ребристой платформе эйдостении либо в общем бассейне, заполненном восхитительной возбуждающей смесью воды и углеводородных, серноангидридных и метановых соединений.
        После многочисленных алковозлияний и поздравлений Лейборист неожиданно прервал церемонию посвящения в новый сан и предложил всем Поводырям земного клана собраться в деловой зоне модуля. Он знал, что этот жест не обрадует присутствующих, но был уверен, что произведёт на них соответствующее впечатление. Все должны были почувствовать «новую метлу», как говорили на Земле, а главное - проникнуться рабочим духом. Отныне даже друзья не имели возможности расслабляться, особенно в своих кантонах на Земле, и служить ему если не верой и правдой, то хотя бы из страха наказания.
        План работы он подготовил заранее.
        Двадцать два Поводыря и почти столько же сотрудников аппарата Владыки (что он ИО - никто не заикался) торопливо переоделись и собрались в центральной ротонде модуля, которую недавно занимал Азз-Си-Шихх.
        Интерьер ротонды мог меняться в зависимости от настроения и желаний владельца, поэтому Лейборист его изменил. Если раньше здесь царил полумрак, а стены изображали болотистый пейзаж Толизиразы, родины Азз-Си-Шихха, то сейчас собравшиеся оказались внутри сверкающей мешанины геометрически правильных и готически выстроенных конструкций, изображавшей пейзаж Алькуц - планеты Лейбориста.
        Поводыри, почти все - земноводные, кроме руководителя службы безопасности, он был наполовину землянином, выжидательно посмотрели на Владыку.
        Тот шевельнул пальцем, и перед собравшимися вырос призрачный конус оценщика психики. Почти невидимая вуаль оценщика мазнула зал ротонды раз, другой, свернулась. Над головами Поводырей замигали звёзды - в основном жёлтые и розовые, что говорило о почти поголовном принятии Поводырями нового Владыки.
        Тело Лейбориста изменилось, превратилось в человеческое. На собравшихся надменно, важно, с долей высокомерной иронии смотрел Дэвид Питер Глюкк, глава британской партии «Демократические защитники меньшинств».
        Все поспешно привели в действие маскеры, превратившие рептилоидов в людей.
        Со стороны могло показаться, что в ротонде сидят представители земного человечества, которых невозможно было отличить от настоящих людей.
        - Начинается новая эра в нашей работе, - заговорил Глюкк по-английски. - Если кому-то не захочется напрягаться, милости прошу на выход. Смена Владыки не означает смену курса, однако мы будем действовать решительней, особенно в России. Недаром земляне говорят: тот, кто управляет Россией, - управляет миром!
        - Но там сейчас нет наместника, - пробормотал советник прежнего Владыки по России рептилиоморф Августин.
        - Его место пока займёт зам - Метельский.
        - Метельский - землянин…
        - По духу этот человек уже совсем не человек, побольше бы таких помощников. Поработает на благо Ассоциации, пока будем искать ему замену.
        Августин хотел сказать, что он согласен взять на себя обязанности российского Поводыря, но Лейборист перебил его:
        - Давайте послушаем, что предлагается сделать в ближайшее время, а после поговорим о кандидатурах. Учтите, нам придётся действовать с оглядкой на конкурирующую структуру.
        Все поняли, о чём зашла речь.
        Ассоциация гуманоидных цивилизаций - УРРА имела очень хорошую разведку и могла в любой момент преподнести неприятный сюрприз - потребовать собрать Арбитражный Трибунал. И тогда участь Поводыря, допустившего промах, была незавидной.
        В сияющем конусе высотой в два роста каждого из присутствующих протаяла чёрная фигура фантом-атташе. Он зачитал список первоочередных задач, которые предстояло решить свите нового Владыки на Земле. Всего пунктов насчитывалось более сотни. Ожидалось, что России будет уделено больше внимания, так как именно в этой стране споткнулись и российский Поводырь Кочевник, и земной Владыка Азз-Си-Шихх. Но список российского мониторинга состоял всего из двух пунктов.
        Первым пунктом шла ликвидация русского экзора Волкова, бросившего вызов самому Владыке.
        Вторым - расконсервация базы лемуридов на Байкале.
        В остальном дела в России для тайной «пятой колонны» шли неплохо. Несмотря на то что Россия могла запросто обойтись и без Востока, и без Запада, план прежнего Поводыря по её оккупации был почти осуществлён. Агентуре АПГ удалось включить механизм самоуничтожения русской нации, миллионы русских начали спиваться, молодёжь пристрастилась к наркотикам, женщины почти перестали рожать. По сути начался процесс вымирания нации, либо замалчиваемый государственными СМИ, либо осмеиваемый ими. Параллельно этому процессу был запущен другой - механизм дебилизации, помешательства на деньгах и удовольствиях. Так что Лейбористу было не в чем упрекнуть прежнего российского Поводыря, действительно сумевшего добиться многого.
        Впрочем, работа в России не обозначалась как главная в деятельности Поводырей на Земле. У них хватало и других забот.
        Надо было построить базу Ассоциации в Белоруссии, под Брестом, перенести основные базы с Луны на спутники Юпитера и Сатурна, окончательно замести следы пребывания Поводырей на Луне, довести до ума «оранжевую революцию», точнее «революцию свиста» в Казахстане, сменить режимы в Северной Корее, Индии, Пакистане, Иране и Украине, и так далее, и тому подобное.
        Досталось всем. Новый Владыка требовал усиления активности Поводырей, и возразить ему было нечем. Генералиссимус Ассоцации тоже настаивал на ускорении «сброса» непокорных и завершении стадии глобальной «стерилизации» планеты от слишком умных и знающих аборигенов.
        После распределения заданий между конкретными Поводырями Лейборист отпустил большинство эббаров, оставив только особо приближённых: Макдональдса, Скотовода и Охотника. Затем пригласил «группу удовольствия» - из соотечественников и соотечественниц и предался с коллегами «отдыху», каковой они насаждали и на Земле.
        Длилась оргия больше двух четвертей сола. Лишь сто четырнадцатого сола Лейборист смог открыть глаза, протрезветь и настроиться на рабочий лад.
        На Землю он отправился сто пятнадцатого сола, что соответствовало первому сентября две тысячи семнадцатого года.

2
        Отчёт о действиях подчинённой ему группы спецназа полковник Михеев написал сразу же после возвращения с озера Байкал, в конце августа.
        Разобраться в том, что, собственно, произошло на борту теплохода «Метрополия», являвшегося базой для глубоководных аппаратов «Мир-1» и «Мир-2», было трудно даже посвящённому, поэтому Михеев надеялся, что его объяснениям поверят, хотя и готовился к худшему - к проверке и последующим оргвыводам. Но - не со стороны служебных инстанций ФСБ и её внутренней службы собственной безопасности, а со стороны другой организации, которой он боялся куда больше - «Триэн». Только там, по его мнению, могли узнать, что он завербован эмиссарами АПГ и работает на Поводырей. В данном случае - на российского Поводыря по кличке Кочевник, который был известен в миру под именем министра образования и науки Фурсенюка.
        Сначала он был воодушевлён раскрывающимися перспективами сотрудничества с пришельцами (смейтесь, кому смешно), поскольку ему обрисовали такое захватывающее дух будущее, какое не снилось ни одному полковнику земных спецслужб. И начиналось всё прекрасно: он получил доступ к секретной информации АПГ, стал контролировать внутренние структуры ФСБ России, добился власти, купил коттедж и виллу в Италии. Однако события на Байкале показали, что не всё так просто, что существует система, противостоящая АПГ, которая называется «Триэн» и является не только неким символом свободы и независимости, но реально борется с силами Ассоциации, а главное - может организовывать секретные операции не хуже ФСБ и той же Ассоциации. Во всяком случае, сбой подготовленной акции по ликвидации лемурийской Колыбели на дне Байкала хорошо продемонстрировал возможности «Триэн». И Михеев задумался, не пора ли ему покинуть растревоженный муравейник, которым стала российская Федеральная служба безопасности.
        Первого сентября он вышел на работу с твёрдым намерением уволиться, а если не получится - бежать за границу.
        В десять часов утра его вызвал к себе начальник оперативного Управления генерал Зворыкин.
        Михеев инстинктивно почувствовал некое неприятие вызова. Защемило сердце. Экстрасенсом он не был, однако хорошо «нюхал» негативные токи, потянувшиеся к его персоне. К тому же он понимал, что после всего случившегося на Байкале и особенно после захвата группой Афанасия Вьюгина тела Фурсенюка к нему у руководства найдутся дополнительные вопросы. Но разработчики алиби из числа помощников Фурсенюка обещали ему нормальное функционирование, а главное - просчитали способы бегства за рубеж, и он им поверил. В сущности, возможности свободного перемещения по стране и за её пределами у Михеева оставались, стоило только дать команду кому следует. В любой момент он мог сменить фамилию, паспорт, трансформировать внешность и воспользоваться одним из каналов, какими уже пользовался не раз.
        Что касается семьи, то она его волновала мало. Жену он не любил, детей тоже, привязанности к ним не ощущал и о будущем не беспокоился.
        На всякий случай он позвонил деятелю АПГ в посольстве Англии и попросил наметить
«план Б».
        - Когда? - спросили его.
        - Сегодня, - ответил он.
        - Больше по этому номеру не звоните, - сказали ему. - Мы сами вас найдём.
        - Хорошо, - согласился он и отправился к начальнику Управления, взяв с собой двух оперативников, капитана Семера и лейтенанта Голышева. Оба негласно опекали его, играя роль телохранителей, хотя абсолютно не имели понятия, кем на самом деле является полковник.
        Не увидев в приёмной генерала каких-либо людей, Михеев успокоился.
        - Кто у него? - кивнул он на дверь кабинета.
        - Игорь Дмитриевич один, - ответил адъютант Зворыкина, спокойный, уравновешенный капитан Невельской; у него были цепкие серые глаза и ёжик светлых волос. - Проходите, Михаил Васильевич.
        - Ждите, - посмотрел Михеев на сопровождавших его парней.
        Расправил плечи, поправил галстук, сдержал желание повернуть обратно, вошёл в кабинет начальника Управления, небольшой, но кажущийся просторным, так как в нём не было ни шкафов, ни книжных полок, ни какой-либо другой мебельной продукции кроме двух столов, составленных буквой Т. Лишь по стенам были развешаны стенды с наградами Зворыкина: до службы в «конторе» он был великолепным стендовым стрелком, неоднократным чемпионом Москвы, России, Европы и мира.
        - Садитесь, - бросил генерал, плотный, крепкий, похожий на адъютанта точно таким же ёжиком волос, но больше уверенностью и внутренней силой. - Сейчас подойдёт один человек и начнём.
        За дверью, в приёмной, что-то бахнуло, словно со стола упал графин с водой.
        Михеев подтянулся, помедлил, глянул на дверь.
        - Может, я в другой раз зайду?
        - Садитесь, - повторил генерал, продолжая писать. - Петя сегодня с утра роняет вещи.
        - И всё же я зайду… - Михеев споткнулся.
        Зворыкин оторвался от своего занятия, поднял голову. Глаза у него были такие же серые, как и у Невельского, и стыла в них такая мрачная угроза, что Михеев невольно сделал шаг назад.
        Открылась дверь, в кабинете появился мужчина в строгом тёмно-синем костюме, без галстука.
        Михеев хорошо знал его, это был заместитель начальника Управления «Т» Войнович, получивший среди сотрудников службы прозвище Профессор. Он бросил взгляд на Михеева, но не поздоровался, перевёл глаза на Зворыкина.
        - Всё подтвердилось, Игорь Дмитриевич.
        - Понятно.
        Оба с одинаковым выражением жалости посмотрели на полковника.
        - Сами расскажете, Михаил Васильевич, как всё было? - начал Зворыкин. - Или предпочитаете выслушать доказательную базу?
        - К-какую базу? - заикнулся Михеев, покрываясь потом. Во рту пересохло, голос стал хрупким. Он уже всё понял, но всё-таки надеялся, что ошибается.
        - О чём вы, товарищ генерал?
        Войнович сел за второй стол, упиравшийся в генеральский торцом, достал из непонятно откуда появившейся папки какие-то бумаги и фотографии.
        - О своей роли в истории на Байкале, - сказал он. - И обо всём остальном.
        - Я всё написал в докладной…
        - Не будьте идиотом, полковник, - поморщился Войнович. - Мы не дети. Кто и где вас завербовал?
        Михеев покачал головой, лихорадочно соображая, что делать, оглянулся на дверь.
        - Они не помогут, - спокойно сказал Зворыкин.
        Полковник дёрнулся к двери, но остановился, потому что дверь приоткрылась и в кабинет заглянул адъютант генерала. Изучающе глянул на побледневшего Михеева, закрыл дверь.
        Михеев обернулся. Оба генерала молча смотрели на него, не делая никаких движений. Они были так уверены в себе и в правильности своей позиции, что не приходилось сомневаться: они знают , с кем связан подчинённый.
        - Будем беседовать как нормальные люди или вы предпочитаете другие варианты? - спросил Зворыкин.
        - Я… вас… не понимаю…
        Генерал нажал клавишу селектора:
        - Петя, пусть войдёт.
        Дверь открылась, в кабинет вошёл Афанасий Вьюгин.
        Несколько минут они смотрели друг на друга: полковник бригады спецопераций и начальник Центра психофизических исследований. Потом Афанасий стиснул зубы, явно сдерживая какое-то слово, и отвернулся.
        - Слушаю, товарищ генерал.
        - Присаживайся, рассказывай.
        Вьюгин сел напротив Войновича.
        - Погибли пять человек. Двое из нашей группы, трое - ваши. По вине этого человека… с позволения сказать. Если бы я знал раньше…
        - Оставьте лирику, полковник.
        - Полковник Михеев завербован.
        - Доказательства?
        Вьюгин достал из кармашка серебристую «конфетку» флешки, передал Войновичу.
        - Здесь всё.
        Тот повертел флешку в пальцах, протянул Зворыкину.
        - Я уже изучил.
        Генерал воткнул «конфетку» в гнездо компьютера под столом, внимательно прочитал текст предложенных документов, проглядел фотографии, поднял глаза на Войновича:
        - Вы следили за ним?
        - Да.
        - С какого времени?
        - С момента высадки на Байкале.
        - Мне дадут слово? - спросил Михеев в пространство, продолжая стоять с независимым видом.
        Все трое посмотрели на него.
        - Собственно, вами будут заниматься другие службы, - сказал Зворыкин ровным голосом. - У меня к вам всего два вопроса: когда вас завербовали и кто?
        - У вас есть доказательства?
        - Уже только один этот вопрос - доказательство, - проворчал Вьюгин.
        - Есть, - сказал Зворыкин, переключая что-то на клавиатуре. - Смотрите.
        На стене кабинета вспыхнул световой квадрат, превратился в экран. По нему поползли строки текста.
        Михеев впился в них глазами.
        Когда текст сменили фотографии, сделанные контрразведчиками «Триэн», он побледнел. На последних фотографиях полковник был запечатлён вместе с министром образования и науки Фурсенюком и его заместителем Метельским.
        - Это… подстава…
        Зворыкин усмехнулся:
        - Водички дать?
        - Кто вам дал эти материалы?
        - Я, - сказал Вьюгин, с интересом наблюдая за Михеевым.
        - Ты не мог этого знать…
        - Я - нет, но есть другие люди, они тебя просканировали. Жаль, что мы вычислили тебя позже, сука, чем следовало.
        - Спокойнее, Афанасий Дмитриевич, - сдвинул брови Войнович.
        - Итак, полковник, не слышу ответа, - напомнил Зворыкин.
        - Я ни в чём не виноват! Никто меня не вербовал! Я служил отечеству, не прячась за чужими спинами! У меня шесть наград…
        Ладонь Зворыкина звонко треснула по столешнице.
        Михеев вздрогнул, сбился, замолчал. Лицо его покраснело, на лбу выступили крупные капли пота.
        - Пароксзим гиперподавления! - быстро произнёс Вьюгин. - Я предупреждал, ему встроили «самоликвид».
        - Молчать, полковник! - прошипел Войнович, поднося ко рту браслет мобильного айкома. - Васин!
        С Михеевым между тем продолжалась метаморфоза.
        Он стал синеть, задыхаться, взялся рукой за горло, пошатнулся.
        - Ч-чёрт! - привстал Зворыкин. - Сделайте что-нибудь!
        - Сейчас, - сказал Войнович.
        В кабинет вбежали двое мужчин в белых халатах, блондин и небритый брюнет. Блондин разворачивал на ходу чёрный чемоданчик, вытаскивая из него чашки на присосках, провода и блестящие сеточки. Брюнет с ходу воткнул в шею Михеева пневмошприц.
        Пшикнуло.
        Полковник охнул и осел на пол, закатывая глаза.
        - Помогите, - попросил блондин.
        Войнович и Вьюгин подскочили к упавшему, перевернули его на спину, брюнет расстегнул у него рубашку, прицепил на грудь чашки с присосками и сеточки, достал два чёрных рупора величиной с ладонь, с ручками, приставил к груди.
        - Разряд!
        Рупоры окутались сеточкой синих искр, раздался треск.
        Тело Михеева свела судорога.
        Брюнет сделал ему ещё один укол в шею, надел наушники, приложил к груди полковника сеточку с проводом.
        - Ещё? - спросил блондин.
        - Голова.
        Блондин пристроил овалы рупоров к вискам Михеева.
        - Не убейте, - проворчал Войнович.
        Пальцы блондина пробежали по клавиатуре прибора.
        Овалы покрылись «шубой» голубых искр, но уже значительно слабее, чем в первый раз.
        Треск разряда был еле слышен.
        Голова Михеева дёрнулась, глаза открылись, почти полностью заполненные белками.
        - Норма, - сказал первый, снимая наушники. - Полная блокада.
        - Забирайте.
        В кабинет вбежали ещё двое парней в белых халатах, вкатили тележку, уложили Михеева и увезли.
        - Куда вы его? - остановил Зворыкин уходящего последним блондина.
        Тот посмотрел на Войновича.
        - Пока в реанимакамеру, - сказал заместитель начальника Управления «Т», делая понятный жест - вали, мол. - Будем выводить из комы. Программу «эсэл» мы стёрли, выдержал бы гипоталамус.
        - Хорошо, - кивнул Зворыкин.
        Все вышли.
        - Возьми своих «слухачей», проверь медцентр, - сказал Войнович. - На всякий случай. Потом просканируйте этого парня.
        Вьюгин кивнул, повернулся к Зворыкину:
        - Разрешите идти, товарищ генерал?
        - Иди.
        Начальник Центра изучения психофизических феноменов удалился вслед за бригадой медиков.
        - Что с ним? - спросил Зворыкин, занимая своё место; он имел в виду Михеева.
        - Сработала команда самоликвидации, - ответил Войнович. - Нынче всем забугорным агентам встраивают такие программы на случай провала. Попробуем нейтрализовать.
        - Ты хотел мне рассказать, на кого он работает.
        - Боюсь, ты не поверишь.
        Зворыкин усмехнулся, помял лицо ладонью.
        - Ты мне мозги не компостируй, Профессор. С одной стороны, я вообще разучился верить кому бы то ни было, с другой, готов поверить в самую разнузданную галиматью. Особенно после того, как мы получили тело Фурсенюка.
        Он имел в виду вскрытие тела бывшего министра образования и науки, доставленного в лабораторию ФСБ.
        - Тогда готовься услышать такую галиматью.
        Войнович вытащил из нагрудного карманчика ещё одну флешку и протянул генералу.

3
        Шехерезада оказалась отличной женой. Несмотря на занятость - она продолжала работать у Малахова секретаршей, - ей хватало времени и на то, чтобы приготовить Афанасию завтрак, обед и ужин, и сходить с ним в театр или в кино, и сделать рейд по продуктовым магазинам, и с нетерпением ждать его с работы, если он возвращался домой поздно.
        Уже в который раз Афанасий просыпался по утрам - даже не с мыслью - с ощущением: насколько же ему повезло с этой женщиной, красивой, умной, терпеливой и любящей! Иногда закрадывались сомнения, не преувеличивает ли он? Нет, не преувеличивает! - решительно пресёк сомнения внутренний собеседник. Тогда, может быть, такое везение
        - к будущей беде? - робко пытался он рассуждать о причинах своего счастья. Настроение портилось на некоторое время, однако он справлялся с этим негативом, успешно отгоняя «неправильные» предчувствия, и, просыпаясь рядом с Шехерезадой (Шехой, как называл её отец), настраивал себя на то, что всё у них будет хорошо.
        Пока помогало.
        Пятого сентября, после того как он попытался с экстрасенсами группы «быстрого пси-реагирования» просканировать мыслесферу полковника Михеева, его вызвал к себе Малахов.
        На встречу с координатором «Триэн» Вьюгин поехал с женой, благо им было по пути.
        - Не забудь, сегодня вечером идём к Толевичам, - сказала Шехерезада, когда они вышли из машины.
        - Помню, день рождения как-никак, - улыбнулся Афанасий. - Ты покупаешь торт и конфеты, я шампань и коньяк.
        - Я куплю всё сама.
        - Ты моя прелесть. - Он потянулся к ней.
        - Ведите себя прилично, полковник, - сухо сказала Шехерезада, отстраняясь. - Вы не дома.
        Афанасий засмеялся, спрятал руки за спину и пропустил жену вперёд. Они поднялись на крылечко, открыли дверь офиса АНЭР - российской Ассоциации экстрасенсов, которую возглавлял координатор «Триэн» Олег Харитонович Малахов.
        Охраны офис Ассоциации как бы не имел вовсе, не было даже сторожа на входе. Но Афанасий знал, насколько ложно это впечатление, и зашёл в кабинет директора АНЭР как к себе домой, оставив Шехерезаду в приёмной.
        К своему удивлению, он застал в кабинете целую компанию. Вокруг стола сидели четверо гостей, не считая самого хозяина: координатор-стратег Тамерлан, отец Шехерезады, Играев, доктор медицинских наук, Грибов, начальник контрразведки, и неизвестная Афанасию женщина средних лет, с лицом учительницы математики. На ней был строгий тёмно-серый костюм, длинная юбка до щиколоток, чёрные туфельки. Шею прикрывал полупрозрачный шарфик. Волосы у неё были собраны в пучок на затылке, в них сверкали серебряные пряди, но она, судя по всему, и не стремилась их скрыть.
        - Подсаживайся, Афанасий Дмитриевич, - сказал Малахов добросердечно. - Мы тут уже час заседаем, решили тебя подключить. Захарию Салахетдиновича, Геннадия Евгеньевича и Василия Тимофеевича ты уже знаешь, а это Софья Денисовна. В её ведении зарубежные связи.
        Афанасий коротко поклонился, сел напротив женщины, смущённый её оценивающим умным взглядом.
        - Повторим кое-какие детали, - продолжил Малахов. - С Михеевым всё ясно, жить будет и, возможно, даст показания. А вот тело Фурсенюка направили в Томскую лабораторию напрасно.
        - Принимал решение не я, - сказал Афанасий.
        - Знаю, Георгий Евсеевич поторопился, теперь в вашем ведомстве начнётся внеземная лихорадка. Если, конечно, агентура АПГ не выкрадет тело.
        - Не дадим, - тихо сказал Грибов, небольшого роста, белобрысый, незаметный, как и все представители его профессии.
        - Это уже не имеет значения, биологи «конторы» небось уже с ума посходили, рассмотрев тело рептилоида. - Олег Харитонович глянул на Вьюгина: - Так, полковник?
        - Не знаю, - нехотя сказал Афанасий. - Но слухи по коридорам поползли.
        - Пусть ползут, - заговорил Играев, толстенький, лысый, улыбчивый, чисто детский доктор с виду. Хотя на самом деле Афанасий знал его как «зубра» психолингвистики и гипноза.
        - Общественность воспринимает это как фантазии романистов, - добавил Грибов. - Действительно пора всем знать правду, кто нами управляет.
        - Не нами, - поправил его Играев.
        - Я имею в виду цивилизацию в целом.
        Психолингвист улыбнулся.
        - Как говорил кто-то с экрана, в шутку, разумеется: будущее нашей страны принадлежит детям, и мы даже знаем фамилии этих детей.
        - По-английски это звучит резче, - заметил Малахов.
        - К счастью, мы не говорим на английском. Английский язык вообще есть нечто нетрадиционное, аморфное, ущербное, язык - бастард. Британию во все времена не насиловали только ленивые. Этим занимались и скандинавы-викинги, и германские племена, голландский Вильгельм Оранский, нормандский Кромвель, испанцы, поляки, римляне, византийцы. Оттого и больше трети английского языка - чужеродная иноформная примесь, а сам он жалок, как калека.
        - Тем не менее на нём болтает почти вся Америка и значительная часть Европы, не считая бывших островных колоний британцев, - заметил рассеянно Тамерлан.
        - Что говорит лишь об исключительной агрессивности его носителей, - отрезал Играев. - Какую вещь способен породить англичанин или американец? Комиксы, боевики, триллеры, поп, рок, панк, всё то, что выражается рефлексией убийства и разрушения. Разве не так? Во всех традициях, даже самых иезуитских и скотоводческих, кровь связывалась и даже отождествлялась с Духом, являлась вместилищем Души. Лить кровь божьего дитя - человека и даже простой божьей твари - это выпускать Дух, это уход в Ничто. Средний американец благодаря Поводырям уже живой труп, но эта зараза американская, а точнее атлантическая, пандемией охватывает весь мир. И к нам подбирается.
        Софья Денисовна с любопытством посмотрела на раскрасневшегося Играева.
        - Что это на вас нашло, Геннадий Евгеньевич? Такое впечатление, что американцы отдавили вам мозоль. Или вы готовите речь для общественной палаты Думы?
        Играев смущённо улыбнулся:
        - Извините, наболело. Лечил тут одного из наших разведчиков, он понарассказывал страшные вещи.
        - Ну, про российскую действительность тоже можно рассказать много чудовищного, а лучше почитать статистику, - проворчал Тамерлан, поглядывая на зятя.
        Афанасий с ним встречался редко, однако не потому, что побаивался, а в силу обстоятельств: Захария Салахетдинович практически всегда был занят делами.
        - Читал я статистику, - вздохнул Играев.
        - Что касается языка, - добавила Софья Денисовна, - то хотя бы в этом плане мы переигрываем британцев и американцев, потому что наш язык намного богаче, вариативнее и гибче.
        - Пока. Если пройдут предложения, направленные на «улучшение» языка, мы скатимся на их уровень.
        - Ты имеешь в виду отказ от букв «й» и «ё»?
        - Уже появляются призывы убрать твёрдый знак.
        - Это было при прошлом министре образования, - уточнил Малахов.
        - Неизвестно, кто станет его преемником.
        - Скорее всего зам, Метельский. Пока он и.о.
        Грибов едва слышно рассмеялся.
        Присутствующие посмотрели на него.
        - Прошу прощения, - согнал он улыбку с губ. - Вспомнил анекдот про американский суперкомпьютер, вышедший из строя при попытке перевести русский диалог:
        - Ты будешь отмечать старый Новый год?
        - Да нет, наверное.
        Играев и Софья Денисовна хмыкнули совершенно идентично: анекдот был старый.
        - Мы отвлеклись, - встрепенулся Малахов, глянул на Афанасия: - Полковник, тебе предстоит поездка в Казахстан. Одобрение Георгия Евсеевича получено.
        - Слушаю, - подобрался Вьюгин.
        - Телевизор смотришь?
        - В Казахстане назревает «оранжевая революция».
        - Точнее, «революция свиста», в отличие от «цветочных» и «цветных».
        - Первая случилась, кажется, в Украине?
        - Если полистать историю, то первая «цветная» революция была инициирована ещё в тысяча семисотом году до нашей эры. Но это к слову. Трон клана Назарбаевых зашатался после его ухода, на место Нурсултана претендует клан Ессеевых, глава которого является, по нашим данным, марионеткой казахского Поводыря. Они нашли способ выражения недовольства народных масс…
        - Свист!
        - Да, все решения правительства, Сената и Мажилиса освистываются, никому не дают возможности выступить. Но это фон, созданный для смены курса на интеграцию с Европой, а не с Россией. У тебя будет конкретное задание - вычислить предполагаемое место теракта и главных исполнителей.
        Афанасий скептически покачал головой:
        - Откуда известно, что готовится теракт?
        - Известно, - усмехнулся Грибов.
        - А-а… ясно. Когда?
        - Восьмого сентября противник Ессеева Руссултан Кершанбаев, внук бывшего президента, будет выступать в Алма-Ате и Астане перед народом, и его попытаются убрать.
        - Понял.
        - Надо упредить.
        - Сделаем. Когда выезжать?
        - Согласуешь с начальством, но лучше всего завтра. Утром в Алма-Ату вылетает борт МЧС.
        - Разрешите выполнять?
        - Будь осторожен, сынок, - проговорил Тамерлан неожиданно. - Казахстан не Россия, изучи специфику, чтобы не проколоться на незнании местных обычаев. Дополнительную информацию получишь через Пронина.
        - Непременно, - пообещал Афанасий, коротко кивнул и вышел.
        Отец Шехерезады редко давал советы зятю, обладая замкнутым характером, но он имел право называть его сынком или дружком, как уже бывало.
        - Что так быстро? - полюбопытствовала Шехерезада, перебиравшая на столе какие-то бумаги.
        Афанасий воровато оглянулся на дверь кабинета, подбежал к жене, поцеловал в губы и тут же отстранился, пряча руки за спину.
        - Увы, уважаемая сударыня, вынужден откланяться.
        - Ты… сумасшедший! - выдохнула Шехерезада, в то время как глаза девушки буквально просияли.
        - Что взять с грубияна-полковника? - пожал он плечами, делая «дурацкое» лицо. - Кстати, завтра я улетаю.
        - Куда? - огорчилась она.
        - Это секрет государственной важности. В Алма-Ату, если уж говорить прямо.
        - Надолго?
        - Примерно на неделю. Будешь ждать?
        - Дурачок! - надула губки Шехерезада.
        Он засмеялся, помахал ей рукой, с лёгким сердцем направляясь к выходу.
        - Вечером заеду, в шесть, готовься.
        Афанасий вышел.
        Девушка закрыла глаза, улыбаясь сама себе, чувствуя себя счастливой, но селектор издал звон, и она очнулась.
        - Слушаю, Олег Харитонович.
        - Шехонька, сделай нам три чая и два кофе со сливками.
        Она засуетилась возле кофеавтомата, быстро приготовила кофе и чай, нагрузила поднос-тележку и вкатила в кабинет.
        - Благодарствую, - с удовлетворением взял в руки чашку Играев. - Во рту пересохло.
        Остальные разобрали оставшиеся чашки, взялись за орехи и печенье.
        - Теперь о главном, - сказал Малахов, отпивая глоток чая. - Вася, что у тебя?
        - За Волковым скоро начнётся охота, - сказал Грибов. - Его надо поберечь.
        - И так было понятно, что нашего экзора надо беречь, - ворчливо сказал Играев. - У него колоссальный потенциал! Я с ним работал, это феномен, хотя сам ещё не ощущает своей силы.
        - Откуда сведения? - спросил Тамерлан. - Про охоту?
        Грибов посмотрел на Софью Денисовну.
        - В Англии активизировался некто Дэвид Глюкк, - сказала женщина, - лидер партии
«Демократические защитники меньшинств», призывает к походу на восток. Его очень беспокоят наши сибирские просторы.
        - Что же это они всяких Глюкков так беспокоят? - усмехнулся Малахов. - Эта огромная, великая и священная территория дана нашему народу-земледельцу, хранителю северных традиций, для защиты и охраны последней линии обороны Севера. Недаром ещё Серафим Саровский говорил: «Русь - она есть подножие престола Господня!» Извини, Софья, что перебил.
        - Мы знаем, что главный Поводырь земной группировки АПГ ушёл с должности после бегства с теплохода «Метрополия» на Байкале, его место должен занять другой ставленник Ассоциации, и по всем оценкам Глюкк и есть новый Владыка. В его окружении вдруг заговорили об экстрасенсах, представляющих угрозу человечеству, и что один из русских экстрасенсов наиболее опасен. Выводы сделайте сами.
        - Речь идёт о Волкове.
        - Он под защитой особой группы, - сказал Малахов. - Но будем иметь в виду.
        - Что собой представляет господин Глюкк? - поинтересовался Играев.
        - По официальным данным, родился в Бакингемпшире в семье банкира. Мать - голландка, отец - наполовину русский. Прадедом Дэвида был известный русский юрист конца девятнадцатого века, обер-прокурор Первого департамента Правительствующего Сената Паисий Колецкий.
        - Любопытно.
        - Это даёт ему право посещать Россию как родину предков. Точнее, может объяснить его интерес к России.
        - Он бывал здесь?
        - Дважды в Санкт-Петербурге, дважды в Екатеринбурге.
        - С Калкамановым он не был связан? - хмыкнул Играев.
        - Встречался не единожды.
        - Тогда он вполне может стать его преемником.
        Тамерлан и Малахов переглянулись.
        - Мы анализируем такую возможность. Он получил диплом Кембриджа - изучал археологию и социальную антропологию.
        - Профессиональный интерес, надо полагать? - фыркнул психолингвист. - Если он рептилоид, выбор научной области не случаен.
        - Возможно, до поступления в университет он ещё не являлся агентом АПГ, и все устремления и цели ставил настоящий Глюкк. Кстати, он с удовольствием играл в студенческом театре, занимался спортом - был капитаном теннисной команды.
        - Сплошные таланты, - иронически скривил губы Играев.
        - После Кембриджа он продолжил обучение в Миннесоте и в Европейском колледже в Брюгге. Маниакально любит плавание, хотя никто никогда не видел его в бассейне или на море.
        - Почему маниакально?
        - Не пропускает ни одного соревнования по плаванию, ездит на все чемпионаты Европы и мира.
        - Ещё одно косвенное доказательство того, что он рептилоид. Хотя главную опасность для цивилизации представляют не маньяки, размножающиеся в потребительском обществе как черви в гниющем мясе, а элита, подводящая под этот процесс идеологическую платформу. Кстати, господин Глюкк и входит в элиту.
        - Разумеется.
        - Он женат?
        - С будущей женой познакомился в Брюгге - с испанкой Дюрани, но потом развёлся. Женщинами не увлекается. Пробовал себя в журналистике, служил в Еврокомиссии, курировал программы помощи республикам Средней Азии, бывал в Киргизии, в Туркменистане, в Украине. Представляете связи?
        В кабинете стало тихо.
        - Это он! - после паузы уверенно проговорила Софья Денисовна. - Слишком много специфических выездов за границу, да ещё в те страны, где случались «оранжевые» и прочие революции. За ним нужно установить наблюдение.
        - Для этого мы и готовим спецгруппу в Британию, - сказал Тамерлан. - А кандидатура на пост главного Поводыря действительно хорошая. Хотя надо бы и к другим присмотреться.
        - Мы присматриваемся, - кивнула Софья Денисовна. - В поле изучения все властные структуры всех государств без исключения. Уже составлен список, в котором более двух сотен определённой направленности людей, проводящих исключительно вредную политику. В скором времени наш департамент даст им оценку.
        - Работа с ними - только часть наших замыслов, - сказал Малахов. - Не менее важные задачи предстоит решить не только за рубежом, как в случае защиты телеканала
«Викиликс», удачно зарекомендовавшего себя как часть антирептилоидной системы, но и дома. Во-первых, это Байкал. Обязательно надо довести исследование найденного на дне артефакта до конца. Затем - Луна. С помощью нашего модуля «Русь» можно попытаться изучить место гибели китайского лунника. Ясно, что тайконавты наткнулись на базу АПГ, иначе Поводыри не всполошились бы до такой степени, что даже попытались сбить «Русь». Неплохо было бы найти доказательства их присутствия на Луне. Ну и, наконец, Рома Волков. Он - пока наша единственная надежда на победу в грядущей войне с нелюдями.
        - Только через него мы и сможем выйти на центр Ассоциации, - кивнул Тамерлан. - И попытаться снять с шеи человечества ярмо внешнего управления.
        - Ну, до этого ещё далеко, - нахмурился Малахов. - Хотя планы строить нужно. Никогда не следует забывать наш девиз: никого над нами!
        - Людьми, - закончила Софья Денисовна.
        - Волкова же надо беречь как зеницу ока!
        - Кто его охраняет сейчас? - спросил Играев.
        - Первичная Ё-команда.
        - Конкретно?
        - Зачем это тебе? - удивился Грибов.
        - Хотелось бы посмотреть на парней.
        - Группа Кира Серебренникова.
        - Кира я знаю, хороший спец. Надеюсь, и остальные подобраны со знанием дела?
        - Я отвечаю, - сказал Грибов.
        - Они должны быть научены защищаться от биоэнергетического нападения. Поводыри сами мощные пси-операторы, но у них кроме этого есть ещё излучатели, те же
«колуны» и «глушаки».
        - Зато у нас появились «зеркальные антисглазники», - напомнил Малахов. - Ты же сам принимал участие в их тестировании.
        - Они пока не надёжны.
        - Вот и помоги довести до ума. Будь спокоен, примем все необходимые меры. Благодарю, друзья, встретимся у Первого послезавтра. Здесь больше собираться не будем, за АНЭР ведётся наблюдение, контрразведка АПГ после провала на Байкале возбудилась до крайности.
        - Я тебя провожу, - предложил Тамерлан, беря Софью Денисовну под локоток.
        - Спасибо, - улыбнулась она. - Я еду обедать. Не хочешь со мной?
        - Не откажусь.
        - Вася, останься, - сказал Олег Харитонович.
        Грибов снова сел за стол.
        Тамерлан и Софья Денисовна вышли, вслед за ними Играев.
        Малахов посмотрел на главу контрразведки.
        - Вася, не нравится мне суетливость Евгеньевича. Он никогда раньше особо не интересовался охраной Волкова.
        - Понял.
        - Узнай, не случилось ли чего у него или в семье.
        - Хорошо, Олег Харитонович.
        - Но за Ромой Волковым пригляди.
        Грибов кивнул и буквально испарился из кабинета. Он тоже был мощным пси-оператором, мог «отводить глаза», а главное - видеть намерения человека до того, как тот решится их реализовать. Потому в «Триэн» он и занимал пост начальника контрразведки, хотя до этого никогда такими делами не занимался. До прихода сюда он тихо-мирно учил детей глубинному спокойствию.

4
        Счётчик топлива показывал ноль. Стрелочка счётчика скатилась за красную чёрточку, и грузовик мог остановиться в любой момент.
        Шаповалов тупо уставился на счётчик, остановил машину на обочине, перед въездом в посёлок Паньково. Он работал дальнобойщиком, гонял фуры из Бреста в Варшаву, через польскую границу и обратно, доставляя то детали для автомашин, то бакалею, то продукты, и, в общем-то, не жаловался на судьбу. Но уже второй раз после пересечения границы в Бресте вдруг оказывалось, что бензина в баках кот наплакал, а причин этого странного явления Шаповалов найти не мог. Обычно он заправлялся
«под завязку» ещё в Варшаве, чтобы можно было добраться до базы без остановок. И вот снова та же беда: баки пусты! Мало того, счётчик пройденного пути показывал больше трёхсот километров, в то время как от Варшавы до границы насчитывалось всегда чуть больше ста пятидесяти.
        - Пиндос тебе в нос! - в сердцах проговорил Шаповалов, абсолютно не представляя, каким образом он намотал на спидометр лишние сто пятьдесят километров.
        База располагалась в двадцати километрах от Бреста, в посёлке Жабинка, но доехать до него он не смог бы на остатках бензина. Пришлось тормозить попутку, брать канистру и ехать до ближайшей заправки, после чего снова ловить грузовик и добираться до оставленной в Паньково машины.
        Продолжая размышлять над возникшей проблемой, Шаповалов наконец доехал до конечного пункта назначения, поставил фуру под разгрузку на территории базы - на этот раз он вёз бакалейные товары из Польши - и получил сердитый нагоняй приёмщика Степаныча.
        Оказалось, он опоздал ровно на сутки!
        - Не может быть! - пробормотал ошеломлённый Шаповалов, теребя чубчик на потном лбу. - Я выехал сегодня утром…
        - Сегодня уже третье сентября! - взорвался приёмщик. - А ты должен был вернуться второго! Где сутки пропадал? Опять за своё взялся?
        - Что значит - за своё? - не понял Шаповалов.
        - От тебя за версту перегаром несёт!
        - Да не пил я! - возмутился Шаповалов. - Уже год ни капли в рот не беру, с сердцем проблемы.
        - А месяц назад не то же самое говорил?
        - Ничего я не… - Шаповалов осёкся.
        Ровно месяц назад с ним произошла та же история, что и сегодня. Опоздал на сутки, а в баках фургона не было ни капли бензина.
        - Иди отчитывайся Колян Колянычу, - продолжал Степаныч. - Объясняй, где был и что делал. Может, он и простит, а может, выгонит к чёртовой матери. Найти водилу на твоё место не проблема.
        Шаповалов проглотил ком в горле и вышел из подсобки, не понимая ничего. Сутки в дороге он провести никак не мог, весь путь от Варшавы до Бреста занимал от силы три часа, плюс два часа на растаможку груза. Где он был остальное время, голова соображать отказывалась.
        Колян Коляныч - директор базы Николай Мамчур выслушивать сбивчивые речи водителя не стал.
        - Ещё раз случится такое - уволю, - пообещал он, олицетворяя собой новое поколение хозяйственников, молодых, энергичных и деловых. - А пока объявляю выговор. Заплатишь штраф в конце месяца - удержу из зарплаты.
        - За что? - заикнулся Шаповалов.
        - За сон на дороге, - пошутил Колян Коляныч. - Иди, работай. Завтра поедешь в Москву, повезёшь медикаменты.
        - В Москву? - удивился Шаповалов. - Я же в Польшу езжу.
        - А чем тебе Москва хуже? Обратно повезёшь автозапчасти для грузовиков. Карту тебе уже выписали, возьмёшь у Степаныча.
        Сбитый с толку Шаповалов поплёлся в бухгалтерию, отчитался, потом оттуда на склад, продолжая размышлять о превратностях судьбы, потом вдруг вспомнил, что в Москве живёт его школьный приятель Афоня Вьюгин, и настроение улучшилось. Афоня работал в какой-то секретной конторе и вполне мог помочь разобраться в тайнах «сна на дороге», как выразился директор базы.
        Четвёртого сентября Шаповалов простился с женой, с которой он так и не рискнул обсуждать своё суточное опоздание, проводил дочку в школу и выехал из Бреста, твёрдо решив нигде не останавливаться, кроме заправок и таможни.
        В Москву он прибыл вечером пятого. Сдал груз, поставил фургон под погрузку на оптовой базе в Бибирево и позвонил Афоне.
        К счастью, Вьюгин откликнулся незамедлительно, сразу узнав школьного приятеля:
        - Вовка, ты? Привет! Вот уж не ожидал услышать. Откуда звонишь?
        - Из Москвы, - заулыбался Шаповалов. - Не верил, что дозвонюсь.
        - Мы только что вернулись с дня рождения, так что ты вовремя позвонил. Какими судьбами в столице?
        - Пригнал колымагу за грузом, завтра обратно в Брест укачу. Хотелось бы встретиться, поболтать о том о сём. Минутку найдёшь? Есть проблема, а посоветоваться мне не с кем.
        - Хорошо, что ты именно сегодня позвонил, завтра утром я улетаю. Сможешь ко мне приехать? Я живу на Карбышева, дом двенадцать.
        - Смогу, а удобно?
        - Чего ж тут неудобного? - засмеялся Афанасий. - Приезжай, вспомним детство, жена будет рада.
        - Ты ж вроде был не женат.
        - Это когда было? Всё течёт, всё меняется.
        - Кто она?
        - Приедешь, познакомлю.
        Шаповалов быстренько собрался, доехал на маршрутке от общежития базы до метро
«Бибирево», и без пяти минут десять заявился к Вьюгину, не забыв по дороге купить розу и коробку конфет.
        Дверь открыла красивая пышноволосая девушка в халатике, не скрывающем точёную фигурку.
        - Здрасьте вам, - сказал Шаповалов; красота незнакомки ошеломила.
        Из-за её спины выглянул Афанасий, одетый в спортивные штаны и футболку.
        - Заходи, Володя. Это моя жена Шехерезада.
        - Вова, - сказал Шаповалов, протягивая девушке цветок и конфеты.
        Она засмеялась, отступила в прихожую.
        - Проходи, проходи, - потянул хозяин гостя за рукав. - Ужинать будешь?
        - Если чайку… - робко сказал Шаповалов.
        - Будет и чаёк, но сначала рыбки жареной отведай, мой сосед с северных морей гольяна привёз на пять килограммов, а Шеха его пожарила, пальчики оближешь.
        - Не хвали, - донеслось из кухни, - я вчера вечером жарила, сегодня уже не то.
        Афанасий подмигнул гостю, увлёк в гостиную.
        - Рассказывай, что у тебя случилось, пока Шеха будет накрывать на стол.
        - В общем-то, ничего особенного, - смутился Шаповалов, пожалев, что заявился в гости с такими пустяками. Огляделся. В гостях у друга детства он был впервые. - В отличие от тебя я человек из народа.
        - Ага, конечно, - саркастически подтвердил Афанасий. - А я, значит, из панов.
        - Я хотел сказать, что мы институтов не заканчивали, поэтому я работаю простым водилой.
        - Мне просто повезло поступить, так что ты мне зубы не заговаривай.
        Шаповалов присел на диван, преодолел стеснение и поведал Афанасию историю с бензином и потерей времени размером в одни сутки.
        - Да, ещё километраж, - вспомнил он. - В первый раз, месяц назад, я на спидометр не смотрел, а тут глянул: набралось больше трёхсот километров лишних.
        - Интересный компот, - покачал головой Афанасий, разглядывая лицо приятеля. - Ты в самом деле не помнишь, где провёл сутки?
        - Да ни хрена не помню! - Шаповалов прикусил язык, так как в гостиную заглянула хозяйка.
        - Идёмте ужинать.
        Стол был накрыт. На плите аппетитно шипела жареная рыба.
        Шаповалов почувствовал голод, хотя до этого есть не хотел.
        - Ты с нами? - спросил Афанасий жену.
        - Нет, ты же знаешь, я после восьми не ем. К тому же мы уже поели в гостях. Позовёте на чай.
        Шехерезада вышла.
        - Выпьешь? - спросил Афанасий. - Могу предложить винца, водочки, коньячку.
        - Нет! - испугался Шаповалов. - Завтра в рейс, не хочу рисковать.
        - Тогда налегай, - поставил Афанасий перед гостем тарелку с рыбой. - В принципе я уже выпивал сегодня, на дне рождения у приятеля, вместе в институте учились, так что хватит. Вот салаты, маслинки, сальце, накладывай сам.
        Они начали есть.
        Шаповалов сначала стеснялся, потом осмелел.
        - А где ты работаешь, в натуре? Ребята говорили, что будто бы в комитете.
        - Каком комитете?
        - ФСБ.
        - Кто говорил?
        - Витька Лоповок и Лёха Резник.
        - Они-то откуда знают? - удивился Афанасий.
        - У них спроси. А что - нет?
        - Работаю.
        - Шпионов ловишь?
        - По шпионам у нас другие подразделения специализируются, я занимаюсь техническим снабжением и эзотерическим оснащением.
        - Каким-каким оснащением?
        - Научным, - пояснил Афанасий, отставляя тарелку. - Я думаю, как тебе помочь. Есть тут у меня один приятель… ты не возражаешь, если он тебя посмотрит?
        - Нет, конечно. Он что, врач?
        - Врач, врач, - улыбнулся Афанасий. - Он экстрасенс.
        - Экстрасенс? - озадаченно протянул Шаповалов. - Никогда не общался с экстрасенсами. Что он может?
        - Посмотрит на тебя дистанционно.
        - Каким образом?
        - Не бери в голову, это не больно. - Афанасий потыкал ногтем в сенсоры айкома, подождал. - Рома, привет! Ты где? Ага, понятно… тут, понимаешь, такой случай…
        Он передал неведомому абоненту всё, что рассказал Шаповалов. Ответ потребовал времени.
        - Понял, предупрежу, - обрадовался Афанасий. - Спасибо тебе. Прямо сейчас? Ладно, через пять минут.
        Вьюгин выключил телефон, посмотрел на Шаповалова.
        - Сейчас он посмотрит. Сядь поудобней, расслабься.
        - А где он, твой экстрасенс?
        - В Выборге.
        Шаповалов присвистнул, покачал головой:
        - Это же тыща километров отсюда!
        - Для пси-энергетики расстояния не имеют значения.
        На кухню заглянула Шехерезада.
        - Вы поели, мальчики?
        - Подожди, сказочница, - сказал Афанасий. - Решим одну проблему, и я тебя позову.
        Шаповалов откинулся на спинку стула, с недоверием глядя на друга детства.
        - Что теперь?
        - Ничего, сиди, жди.
        - Жду.
        В затылок дохнуло холодком.
        Он замер, прислушался к своим ощущениям.
        Холодок проник внутрь черепа, превратился в тысячи крошечных муравьёв, рыщущих по мозговым извилинам в разных направлениях.
        - Щекотно, - пробормотал Шаповалов, соловея.
        - Ничего, главное - не бойся, думай о том, что с тобой произошло.

«Муравьи» затопотали по клеткам мозга сильней.
        - Ох ты!
        - Можем прервать сеанс, - взялся Афанасий за телефон.
        - Не надо, просто непривычно.

«Муравьи» продрались сквозь голову, растаяли, оставив ощущение лёгкой растревоженности. Снова потянуло холодком.
        - Приятно…
        Зазвонил телефон.
        Афанасий поднёс к уху браслет, не включая экранчик видеопередачи.
        - Ну, что?
        По мере того как ему что-то говорили, глаза Вьюгина открывались всё шире, и когда он оглянулся на Шаповалова, они были полны удивления.
        - Не может быть!
        - Что? - поёжился Шаповалов, которому вдруг стало неуютно.
        - Ага, доложу Харитонычу, - продолжил Афанасий. - Он примет решение. Я-то сам улетаю в Казахстан… ага, понял. Спасибо, Рома, ты настоящий друг!
        Вьюгин опустил руку.
        - Он говорит, что тебя использовали.
        - Как использовали?! - не понял Шаповалов. - Кто?!
        - Кто - надо разбираться, а как - в качестве водилы. Точнее, использовали твой транспорт, а тебя экзорнули.
        - Что?
        - Сглазили, ну, или запрограммировали. Потому ты и не помнишь, где был сутки и что делал. Потому и на спидометре остались «лишние» километры. Они просто забыли восстановить прежние цифры.
        - Да кто, чёрт побери?!
        Афанасий посерьёзнел, понизил голос.
        - Если он прав, а Рома практически не ошибается, в окрестностях Бреста действует группа пси-операторов, использующих местных водителей. Приедешь домой, расспроси своих приятелей с базы, других шоферов, кого знаешь, не случалось ли с ними того же, что и с тобой. Но сделай это тихо, не поднимая шума.
        - Ничего не понимаю!
        - Сделаешь?
        - Конечно, постараюсь. Но зачем каким-то операм скрытно использовать водил?
        - Не операм, а операторам. Мы знаем пока одну такую структуру, и она очень опасна. Боюсь, это именно её деятели наткнулись на тебя и решили привлечь к своим делам.
        - Зачем? У них своих водил нет?
        - Может, и не хватает. Надо тщательно расследовать это дело, изучить местность, людей вокруг тебя. Вполне вероятно, Поводы… э-э, плохие дяди решили что-то построить возле Бреста. Ты не слышал о какой-нибудь стройке?
        - У нас постоянно кто-то что-то строит.
        - Поспрашивай, только опять же осторожно, не началась ли вблизи от вашей базы стройка, о которой мало кто знает. И никому ни слова! Договорились?
        - Пиндос им в нос! - в сердцах сказал Шаповалов. - Ты меня пугаешь. Что ж, мне теперь в Польшу не ездить?
        - Езди, но будь внимателен, присматривайся ко всем несуразностям, замечай всё необычное, что случится в рейсе, и звони мне. Скорее всего к тебе в скором времени обратятся мои знакомые, от моего имени, помоги им.
        - Чекисты? - криво усмехнулся Шаповалов.
        - Чекисты, - без улыбки подтвердил Афанасий. - Договорились, дружище? Никому ни слова, даже жене.
        - Да понял я. Вот понесла меня нелёгкая в Польшу!
        - Польша здесь ни при чём. Шеха, заходи.
        Впорхнула хозяйка, красивая до умопомрачения. И по взгляду Афанасия, брошенному на жену, Шаповалов понял, что его бывший однокашник влюблён в неё по уши.
        Они посидели ещё полчаса за чаем, вспоминая смешные эпизоды из школьной жизни, общих знакомых и друзей, потом Афанасий проводил Шаповалова до метро.
        - Помни наш уговор.
        - Помню, - помрачнел Шаповалов. - Если бы ты мне подробней объяснил, что за пиндосы водят нас за нос.
        - Не пиндосы, люди похуже, а точнее, нелюди. Но об этом тебе расскажут другие специалисты. Будь осторожен, Володя.
        Они пожали друг другу руки, и Шаповалов уехал.
        Афанасий в задумчивости вернулся домой.
        - Что у вас произошло? - встретила его вопросом Шехерезада.
        - В Бресте появились наши злейшие друзья, - уклонился он от прямого ответа.
        - АПГ? - прищурилась девушка.
        Он наморщил лоб, смущённо улыбнулся.
        - Всё время забываю, что ты дочь Тамерлана. В общем, что-то странное там происходит, буду звонить твоему боссу, пусть пошлёт туда группу. И всё, пора ложиться спать, а то завтра рано вставать.
        Шехерезада поняла, что муж не намерен развивать тему.
        - Как ты думаешь, твоему другу понравилась моя стряпня?
        - Он признался, что есть не хотел, а начал - оторваться не мог.
        - Правда? - обрадовалась жена.
        Афанасий засмеялся.
        - Ты чего? - сдвинула она брови.
        - Анекдот вспомнил. «Милая, почему ты нарезаешь хлеб кусками разного размера?» -
«Ты же сам вчера говорил о разнообразии в еде».
        - Ах, так? - Шехерезада набросилась на мужа с кулачками. - Значит, я, по-твоему, плохо готовлю? Умею только хлеб нарезать?
        - Что ты, я этого не говорил, - со смехом начал он сопротивляться.
        Их борьба закончилась поцелуем…
        Уже укладываясь спать, Афанасий с сожалением подумал, что с отъездом в Казахстан его спокойная жизнь после байкальского инцидента заканчивается.

5
        Жизнь в Выборге убаюкивала. И хотя Роман продолжал занятия по альфа-гипнозу, пусть и с другим специалистом по нейролингвистическому программированию, не с Играевым, всё же бытие оставалось пресным, а ему хотелось идти дальше, что-то делать важное, ставить высокие цели и добиваться результата.
        С другой стороны, руководство «Триэн» его не тревожило, новых заданий не выдавало, ничего не спрашивало, и Роман терпел, подозревая, что его проверяют на терпение и выдержку.
        Юна оказалась идеальной женой. Она встречала мужа с сияющими глазами, а провожала
        - с улыбкой ожидания , отчего Роману поначалу даже было неловко. Всё казалось, что он суше и черствее, чем подруга, не скрывающая своих чувств. Но потом привык и он
        - встречаться как после долгой разлуки, даже если прошёл всего один день друг без друга.
        На занятия с мастером ФАГа по имени Сан Ваныч он ходил каждый день, с десяти утра до часу дня. Малахов предупредил Волкова (впрочем, теперь он был Шмелёвым), что его будут охранять, причём невидимо, ненавязчиво, на что Роман скептически ответил:
        - Они, что же, и вправду невидимки?
        - Нет, они обычные люди, но ты их не увидишь.
        Однако Роману не составило труда выявить тех, кто ходил за ним в качестве телохранителей, и в конце концов он привык видеть за собой парней, действительно умевших не выделяться из толпы. «Невидимками» их Олег Харитонович назвал не зря.
        Утром четвёртого сентября Роман встал в хорошем настроении.
        Выглянуло солнце, потеплело, природа ожила, появилось предчувствие каких-то грядущих перемен, причём позитивных.
        Это заметила и Юна.
        - Что это ты улыбаешься с утра? - спросила она подозрительно, глядя на мужа, стоящего у окна. - Не нравится, как я одета?
        На ней был один пеньюар.
        - Мне всё нравится, одета ты или нет, - засмеялся он. - Просто день начался удачно: я только что носовым платком сбил на лету муху. Представляешь?
        Юна фыркнула.
        - Нашёл, чему радоваться.
        - И я принял решение: надо куда-нибудь уехать.
        - Куда?
        - Хоть на край света.
        - Зачем?
        - Полечиться, отдохнуть.
        - Ты заболел? - непритворно встревожилась девушка.
        Роман снова засмеялся, привлёк её к себе.
        - Было бы желание, а найти у себя болезнь не проблема. - Он начал одеваться.
        - Ты же сам врач.
        - Так что ж, врачи разве не болеют? Может, у меня какое-нибудь скрытое психическое заболевание. Может, я шопоголик.
        - Да ладно тебе, - успокоилась Юна. - Уж кем-кем, а шопоголиком назвать тебя нельзя.
        - Всё равно пора лечиться. Полетим на Гавайские острова?
        - Что мы там не видели?
        - Там живёт врач, лечащий всех по диагнозу, не встречаясь с пациентами.
        - Как это?
        - Он корректирует собственные мысли: адресует больным добрые слова, просит прощения за их страдания, после чего они перестают вести себя неадекватно. Это подтверждено научными экспертизами. Ну, не хочешь на Гавайи, полетели в Хорватию. Там в Загребе снимают патологическую зависимость совершать покупки. Среди пациентов в основном молодые девушки, как раз такие, как ты.
        - Я тоже не шопоголик, - улыбнулась Юна.
        - Хорошо, могу предложить Нью-Йорк. Там есть клиника, где наводят красоту, предлагая самые разные экзотические процедуры. Но это не для брезгливых.
        - Ты считаешь, мне нужно наводить красоту? - огорчилась девушка.
        - Просто перечисляю места, - поднял он руки, - сочетающие отдых и лечение. Ты будешь отдыхать, я лечиться.
        - Красоту наводить, - фыркнула Юна. - Волосы ты себе уже отрастил, хотя и седые, что на очереди?
        - В смысле отрастить или в смысле лечить?
        - В смысле лечить.
        - Помешанность на сексе, - сказал он с преувеличенной серьёзностью.
        - Да, это важно, - согласилась Юна. - Хотя я не заметила у тебя особой патологии.
        - Просто я себя контролирую. Кстати, в Больцано, в Италии, лечат и от этого. Вот там основные пациенты - мужчины в возрасте от тридцати до сорока пяти лет. В том числе известные политики.
        - Как раз для тебя, хотя ты и не политик.
        - Думаешь, мне будет полезно полежать там пару месяцев? - Роман сделал озабоченное лицо.
        - Лучше полгода, - поддержала она его.
        Роман расхохотался, сбросил надетые наполовину брюки и отнёс жену в спальню.
        На занятия к Сан Ванычу он в этот день опоздал.
        Вечером они с женой снова заговорили о «медовой неделе», помечтав, куда можно было бы отправиться на отдых хотя бы на несколько дней.
        - Я не был в Бразилии, - сказал Роман мечтательно, лёжа на диване в спортивных штанах. Шёл уже одиннадцатый час ночи, изучать эзотерическое наследие гиперборейцев, которым его снабдил Малахов, не хотелось, хотелось мечтать.
        Юна забралась к нему на диван, уютно устроила на груди голову.
        - А что в Бразилии?
        - Песчаные дюны в Национальном парке, на северо-востоке Бразилии. Занимают полторы тысячи квадратных километров, очень красивые, тянутся вдоль береговой линии на семьдесят километров.
        - Ты там был?
        - Нет, по телику видел. Можно ещё в Мексику махнуть. Там есть пещера кристаллов огромных размеров. Высота самого большого доходит до одиннадцати метров, а вес - до шестидесяти тонн.
        - Ого! Что это ещё за кристаллы такие?
        - Из гипса. Можно было бы посмотреть на Большой Каньон в Аризоне с высоты птичьего полёта. Я в детстве смотрел фильм «Золото Маккены», в котором показывали каньон. Очень сильное впечатление! Его длина около трёхсот пятидесяти километров, а глубина до двух.
        - Я читала, каньон прорыла река Колорадо.
        - Одно дело - читать, другое - увидеть собственными глазами.
        - Зато я была на Камчатке, в долине гейзеров, и даже пролетала на вертолёте над вулканом.
        - Когда? - удивился Роман. - Ты не рассказывала. Над каким вулканом? Ключевская сопка?
        - Кроноцкий. Мы там с отцом искали древние пирамиды.
        - Нашли?
        - Две, но они почти полностью покрыты слоем лавы.
        - Зачем вам пирамиды?
        - Не нам, отец ведь начинал свою деятельность в «Триэн» как исследователь аномальных зон России. Кое-какие из них представляют следы древних цивилизаций, особенно остатки пирамид и тоннели. Но отыскались и следы баз пришельцев.
        Роман отодвинул головку Юны, всмотрелся в её лицо.
        - Ты помогала отцу?
        - И мама, и я. - Девушка улыбнулась. - Когда ещё в школе училась. А что в этом особенного?
        - Ничего, просто я не предполагал, что ты посвящена в тайны Ковчега.
        - Я не посвящена, но кое о чём наслышана. Папа давал читать рукописи, старинные тексты. Не бойся, я вас не выдам.
        Роман рассмеялся. У него было легко на душе.
        - Я не боюсь. Но тебе надо быть осторожней в общении с другими людьми, даже с подругами.
        - У меня их и нет почти. Ты ведь меня защитишь?
        Он прижал жену к себе крепче.
        - Обязательно!
        Зазвонил телефон.
        - Слушаю, - сказал Роман в трубку немодного нынче айфона.
        - Рома, привет, - послышался в трубке голос Афанасия Вьюгина. - Ты где?
        - В Выборге, - лаконично ответил Роман.
        - Ага, понятно. Тут, понимаешь, такой случай. Ко мне школьный друг приехал, Володя Шаповалов, он водителем на брестской базе ширпотреба работает…
        Афанасий пересказал историю, пережитую Шаповаловым.
        - Что скажешь?
        - Посмотреть надо, - сказал Роман, отстраняя жену. - Предупреди его.
        - Понял, предупрежу. Прямо сейчас?
        - Минут через пять.
        - Что случилось? - прошептала Юна.
        - Интересный случай. Парень не помнит, где провёл сутки.
        - С бодуна, что ли? - хихикнула жена, прижала ладошку ко рту. - Извини.
        - Вроде бы нет.
        - Что будешь делать?
        - Посмотрю дистанционно.
        - Как?
        - Через Афанасия и так, непосредственно через ауру. Завари чайку свеженького.
        Юна упорхнула на кухню.
        Роман уселся поудобнее, настроился на выход из тела. Душа птицей рванулась в небо, распахнулась светлая даль, небо просияло голубизной, солнце - золотом. Он осмотрелся, поднимаясь всё выше и выше, определил направление, молнией проскочил до Москвы, нашёл дом и квартиру Афанасия.
        Вьюгин проявился знакомым «цветком бледного лотоса», его собеседник по фамилии Шаповалов - разноцветным «куском мха».
        Роман внимательно оглядел этот тающе-плывущий «мох» со всех сторон, осторожно раздвинул нити «мха», проник в «энергокактус» человека, сомневающегося в своей адекватности.
        В голову ворвалась «толпа» шепотков и тихих голосков, создающих впечатление текущей реки.
        Роман напрягся, отбиваясь от «мысленных речных струек», начал подсоединяться к каждой, ища нужные сведения.
        Кто-то бросился на него из глубин «реки», злобный и агрессивный, как хищная рыба. Он с трудом увернулся, спешно наращивая «зубы» для обороны: это была программа защиты мыслительной деятельности Шаповалова, внедрённая в мозг неведомым ухищрением внешнего «программиста». Пришлось стать своеобразным «хакером», чтобы сразиться со «щукой» на равных. В конце концов Роман нейтрализовал программу и выбрался в более спокойную мысленную заводь, где кружились обрывки воспоминаний, впечатлений, ощущений и выполненных хозяином команд. Стало ясно, что Шаповалова использовали очень сильные пси-операторы, заставив помимо воли сделать дополнительный рейс из Бреста в деревню Березно за городком Кобрином, а уж потом вернуться на базу в Жабинку.
        Роман добил усилием воли разбежавшихся по голове водителя «муравьёв» чужих блоков, вернулся в тело.
        Возле него стояла Юна с чашкой дымящегося, пахнущего мятой чая.
        - Держи.
        Он взял чашку, сделал несколько глотков.
        - Благодарствую.
        - Как прошёл сеанс изгнания дьявола?
        Роман улыбнулся на последние слова жены, взялся за телефон.
        - Нормально. Посиди тихо. Афоня, твой друг был запрограммирован. Дважды его заставляли отвозить какие-то грузы под Брест, местечко называется Березно, это за Кобрином, есть там такой городок.
        - Не может быть! - отозвался удивлённый Вьюгин.
        - Надо проверить, что там делается и кем. Просто так водителей фургонов не кодируют.
        - Ага, доложу Харитонычу. Он, правда, уезжает завтра, а я сам улетаю в Казахстан…
        - Доложи немедленно. И за твоим другом надо обязательно установить наблюдение, поохранять парня. Вполне возможно, его и таких же, как он, водил используют эмиссары Поводырей.
        - Ага, понял. Спасибо, Рома, ты настоящий друг!
        Связь прервалась.
        Юна села напротив мужа. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Он виновато развёл руками:
        - Такой вот необычный случай.
        Она качнула головой:
        - Ты же знаешь, ничего случайного в этой жизни не бывает. Как говорил папин папа: случай - всего лишь визитка Бога.
        - Это не папин папа сказал, а классик.
        - Пелевин, что ли? - простодушно сказала девушка.
        Роман засмеялся, увлёк её из гостиной в спальню.
        - Я рад, что ты много читаешь. К Пелевину у меня особых претензий нет, но, на мой взгляд, до классика ему ещё далеко. Да и не слышно что-то в последнее время. Устраиваемся спать?
        - Наверно, поздно уже.
        Однако раздеться Роман не успел. Снова мяукнул мобильный телефон. На этот раз о себе напомнил Алтын. То есть Ылтыын Юря, бывший разведчик, имевший оперативную кличку Шаман.
        - Привет, висв. Надеюсь, не разбудил?
        - Рад слышать, - искренне ответил Роман. - Ты не в Выборге случайно?
        - Я в Томске, - сказал Алтын. - Хочу предупредить.
        Роман подтянулся:
        - Что случилось?
        - Из Лефортовского СИЗО сбежал Михеев. Это раз.
        - Оп-ля!
        - Вот именно. Там сейчас идут разборки, как такое могло произойти, но и так понятно, что в Лефортове окопалась агентура АПГ. Второе: из Томской лаборатории исчезло тело Фурсенюка.
        Роман замер.
        Ылтыын помедлил, ожидая реакции друга.
        - Что молчишь?
        - Думаю.
        - Думай, думай, есть о чём. Официальную версию его гибели ты знаешь: бывший министр образования утонул в Байкале во время купания, тело не найдено. А теперь его и в самом деле не найдут.
        - Помочь с поисками?
        - Пока такого заказа нет, но будь готов. Хотя у тебя будет другое задание.
        - Какое?
        - В Казахстане решили повторить киргизский эксперимент со сменой власти.
        - «Оранжевую революцию»?
        - Её правильней называть «революцией свиста». Впрочем, такое происходило не только в Киргизии. После Украины и Киргизии попытки повторить революции предпринимались и в Молдавии, и в Карабахе, и в Туркмении, и в Белоруссии. Харитоныч наверняка предложит тебе помочь казахским друзьям, потому что за спинами организаторов
«свиста» стоят Поводыри АПГ.
        - Я уже понял.
        - Вот я и звоню предупредить: будь осторожен. Эмиссары АПГ заточили на тебя большой зуб.
        - Ничего, прорвёмся.
        - Вот только обойдись без растопырки пальцев.
        - Не ругайся.
        - Я знаю, что ты сейчас доволен жизнью. Как и Афанасий, между прочим. Я его встречал недавно, мужик прямо светится от счастья, а это опасно. Поэтому желаю тебе думать и чаще оглядываться.
        - Ладно, уговорил. Ты там будешь?
        - Не знаю, если пошлют. Будь, жене привет.
        - Подожди, ещё один вопрос. Унц… не выкрали?
        Роман имел в виду оставленный Поводырём на корабле «Метрополия» автомат защиты, принявший облик альбатроса. После бегства Калкаманова, не успевшего активировать автомат, Волков попытался нейтрализовать унц, и это ему удалось.
        - Унц в Москве, в спецлаборатории.
        - В-портал?
        - В-портал у ребят Тамерлана, они потихоньку изучают эту машинку.
        - Попыток выхода в сеть АПГ не делали?
        - Не знаю, не интересовался. Пока.
        Роман выключил телефон, посмотрел на жену, медлившую нырнуть под одеяло.
        - Ты улетаешь? - слабо улыбнулась она.
        - Пока не… - он не закончил, телефон возбудился в третий раз.
        - Добрый вечер, Роман Евлампиевич, - родился в трубке густой голос координатора
«Триэн». - Хотел попросить тебя навестить одну братскую страну.
        - Казахстан, - сказал Роман.
        - Алтын, - сказал Олег Харитонович.
        - Прошу прощения.
        - Всё в порядке, Алтын тебя опекает, это правильно. Поедешь?
        Роман покосился на прижавшуюся к плечу Юну.
        - Когда?
        - Завтра утром за тобой заедет Королёв, ты его знаешь, он тебя возил по Москве. Привезёт пакет материалов по Казахстану и отвезёт в аэропорт «Пулково».
        - Хорошо.
        - Я тоже буду в Алма-Аты, поговорим. До связи.
        Роман опустил телефон, хотел повернуть жену к себе лицом, но она прижалась к нему сильнее.
        - Мне с тобой нельзя?
        - Ты же понимаешь… - начал он, расстраиваясь.
        - Понимаю, не переживай. Просто я не могу без тебя жить долго. Максимум - один день.
        Роман невольно улыбнулся.
        - Придётся потерпеть.
        - Сколько?
        - Думаю, дня три-четыре.
        - С ума сойти! Завтра улетаешь?
        - Так получилось. Я не хотел, настроился на отдых на южных морях.
        - Верю.
        - Хотел действительно махнуть на недельку на юг или, наоборот, на север.
        - Не расстраивайся, мы ещё слетаем на север.
        Он спрятал лицо в её волосах.
        - Как здорово, что ты у меня есть!
        - А ты у меня, - прошептала она.

* * *
        Самолёт приземлился в аэропорту Алма-Аты в четыре часа дня по местному времени.
        Как и обещал Олег Харитонович, Романа встретил в аэропорту субтильного телосложения мужичок-казах в полосатом халате, усадил в невзрачную «Нексию» неизвестного века выпуска. Кроме него в кабине «Нексии» обнаружились двое: крупнотелый молодой человек славянской наружности и красивая смуглолицая девушка с раскосыми глазами, которая оказалась проводником гостя из Москвы. У неё была точёная фигурка, и носила она смелую юбочку выше колен, не соответствующую, по мнению Романа, местным обычаям. Однако на улицах Алма-Аты он увидел много таких же условно одетых девчонок и успокоился. Времена изменились, мораль тоже, изменились и обычаи казахов, всё больше откликавшихся на агрессивную моду и масскультуру Запада.
        Проводницу звали Зара. Говорила она по-русски безупречно, вежливо и корректно, мгновенно умолкая, если Роман вдруг заговаривал или только собирался что-то сказать.
        Молодого человека, представившегося коротко: Павел, - за всё время езды от аэропорта до гостиницы Роман больше не услышал. Он олицетворял собой охрану гостя и не вмешивался в разговоры.
        Пока ехали, Зара поведала Роману историю начавшейся «революции свиста», оранизатором которой являлся лидер клана Ессеевых - Баймухамет. Кто стоял за ним, предстояло выяснить уже Волкову.
        В пять часов он устроился в гостинице «Советская» в самом центре бывшей столицы Казахстана, недалеко от аэровокзала. Номер на третьем этаже люксом назвать было трудно, тем не менее он Роману понравился чистотой и уютом.
        - Если хотите, я проведу вас по улицам, - предложила Зара. - У нас много парков, памятников и красивых мест.
        - Благодарю, в другой раз, - отказался Роман, вспомнив, каким он увидел город с высоты: Алма-Аты была накрыта желтовато-серой шапкой смога. - Мне надо сосредоточиться и побыть одному. Где предполагается выступление президента?
        - В Государственном академическом русском театре драмы имени Лермонтова и на стадионе «Медео».
        - На стадионе? - удивился Роман. - Насколько я знаю, это каток.
        - Его недавно отремонтировали, сделали купол над чашей, но ещё не заливали.
        - Тогда понятно.
        - Могу сопроводить вас в Чимбулак, это рядом с «Медео».
        - Позже.
        - Хорошо, я буду на связи, звоните, если понадоблюсь.
        Роман остался один.
        Побродив по номеру, глянул на город из окна: желтоватая дымка продолжала висеть над домами куполом, - он в конце концов сел за ноут и стал изучать информацию по столице Казахстана. Хотелось приступить к работе со знанием местности и её достопримечательностей.
        Однако чтение не вдохновило на подвиги. История создания столицы Казахской республики оказалась достаточно стандартной.
        В позднее Средневековье на её месте у подножия Заилийского Алатау существовала небольшая стоянка тюркских и монгольских кочевников - Алмату. Городом под названием Алматы - яблоневый, в переводе с казахского, она стала с тысяча восемьсот пятьдесят четвёртого года, построенная на месте военного укрепления Заилийское. С тысяча девятьсот двадцать первого года город стал называться Алма-Атой, претерпев множество назначений: от столицы Казахской АССР до столицы Республики Казахстан. От Москвы её отделяло расстояние в четыре тысячи километров, поэтому самолёту требовалось больше четырёх часов полёта на преодоление этого пути. Впрочем, сверхзвуковые самолёты долетали до Алматы и за два часа.
        Гораздо больше Романа заинтересовало ущелье Чимбулак и собственно стадион «Медео», где должен был выступить перед народом нынешний президент Казахстана. Если кто и задумывал устроить «свист» - восстание или террористический акт во время его выступления, то лучшее место найти было трудно. В театре тоже можно было поднять
«волну народного гнева», а уж тем более спрятать взрывное устройство, но театр наверняка хорошо охранялся, и перед речью президента его должны были проверить не раз, что вполне могло остановить террористов. Тем более что существовали новейшие приборы на основе нанотехнологий, способные определить наличие взрывчатки всего по десятку молекул. Поэтому стадион подходил для акции гораздо больше.
        Для начала Роман просканировал сам стадион через психоматрицу астрала, имея перед собой фотографии Чимбулакского ущелья и собственно катка. Обнаружил рассыпанные по территории стадиона «чёрные дыры», не просматриваемые в пси-диапазоне. Сходил в гостиничный ресторан, отметив движение приданных ему телохранителей. Позвонил Заре и попросил устроить экскурсию на «Медео».
        - Когда? - спросила девушка.
        - Через час, - ответил Роман, снова уединяясь в номере.
        Какое-то время он просматривал фотографии клана Ессеевых, претендующих на царствование, просканировал главных действующих лиц - Теймураза и Баймухамета, и сразу понял, что оба зомбированы. Защищали их мыслесферы прочные «зеркальные короны» наведённых биополей, и пробиться сквозь них без подготовки было трудно. Роман не рискнул это сделать, понимая, что может выдать себя, не рассчитав соответствующие меры безопасности.
        Тогда он начал обследовать окружение братьев, имеющее отличную организацию и подчинявшееся вожакам негосударственных спецслужб, прикрывающих деятельность
«свистящего» подполья. Выделил троих: Сидоренко, Бекшеналиева и Нургалиева, командующих отдельными «батальонами» поддержки. Сидоренко в этой троице казахом не был, но являлся очень опасным человеком, будучи сотрудником казахского Комитета государственной безопасности. Он всегда знал, кто сопровождает президента и где тот будет выступать.
        Роман позвонил Малахову, сообщил о своих выводах.
        - «Медео»? - переспросил Олег Харитонович. - Там в две тысячи одиннадцатом проводили седьмые зимние Азиатские игры.
        - Комплекс заново реконструирован, но ещё не запущен. Потоки внимания со стороны
«свистунов» тянутся к Чимбулаку и непосредственно к стадиону. Могу назвать тех, кто занимается организацией акции.
        Малахов помолчал.
        - Их возьмут местные ребята, мы вмешиваться не станем. Главное - заказчик.
        - Он заблокирован, а это означает, что его охраняют на всех уровнях.
        - Ты имеешь в виду Баймухамета Ессеева? Не трогай его. За его спиной стоит местный Поводырь. Приеду, обговорим, как с ним работать.
        - Атаковать надо!
        - Что это ты такой агрессивный сегодня? Али городской смог так влияет?
        Роман понял, что Олег Харитонович уже находится в Алматы.
        - Смог здесь действительно мощный, хуже, чем в Москве. Недаром Алма-Ату называют одним из самых грязных городов мира.
        - С атакой повременим, Поводыря вычислить надо. У нас ещё сутки, так что не спеши. Кстати, если уверен, что акция намечена на «Медео», не лучше ли тебе переехать в Чимбулак? Зара тебя поселит.
        Роман подумал.
        - Да, перееду.
        - Как она тебе?
        - В смысле?
        - Красивая? Или не понравилась?
        Роман вспомнил милую, с грустинкой, улыбку Юны.
        - Мне нравится моя жена.
        - Это хорошо. Просто Зара - дочь Захарии.
        - Тамерлана? - пробормотал Роман. - А Шехерезада?
        - Шехерезада тоже дочь, но от другой жены. Так получилось. До связи, экзор, будь внимательней, пожалуйста. В дальнейшем будем держать связь через неяслух.
        Голос Малахова растворился в трубке.
        Роман посидел немного, размышляя над событийной стороной жизни координаторов
«Триэн»: оказывается, ничто человеческое не чуждо и им, и у них случаются разные браки и разные дети, - потом позвонил Заре:
        - Переезжаем в Чимбулак.
        - Хорошо, Роман Евлампиевич, - ничуть не удивилась его решению дочка Тамерлана.
        Роман собрал вещи, оглядел комнату, не успевшую стать «родной», и ему показалось, что зеркало в крохотной прихожей номера внимательно посмотрело на него.

6
        Горнолыжный курорт «Чимбулак», расположенный в одноимённом ущелье на склонах Заилийского Алатау, понравился Роману с первого взгляда.
        Построенный в тысяча девятьсот пятьдесят четвёртом году как спортивная база и трижды реконструированный, окружённый сверкающими под лучами солнца снежными склонами и вечнозелёными тянь-шаньскими елями, он производил впечатление ультрасовременной здравницы с новейшими постройками из стали и стекла, каковой, собственно, и был со времён проведённых здесь зимних Азиатских игр в две тысячи одиннадцатом году.
        Ещё до Игр от Чимбулака до «Медео» была построена гондольная канатная дорога длиной четыре с половиной километра, гостиничный комплекс на четыреста мест, СПА-центр, ресторан и бутики, а после того, как заработали канатная дорога до Талгарского перевала, лыжная трасса до ледника Карлытау и школа горнолыжного спорта и сноуборда, а также подземный паркинг на две тысячи машин, комплекс вошёл в десятку крупнейших мировых горнолыжных курортов.
        Гостиница тоже понравилась Роману. Ему достался отличный номер на пятом этаже с видом на гору Школьник, самую высокую в местном горном ландшафте, и он с час любовался пейзажем на лоджии, вдыхая чистейший горный воздух и подставив лицо лучам заходящего солнца.
        Здесь вполне можно было загорать, так как температура воздуха в ущелье даже осенью не опускалась ниже семнадцати градусов, а нынче и вовсе держалась на уровне двадцати четырёх.
        Зара оказалась хорошим гидом. Она знала не только историю создания Чимбулакского курорта и стадиона «Медео», но и историю края, чем поделилась с московским гостем после того, как он устроился на новом месте под именем Ивана Савельевича Зотича, белоруса из Гомеля, и созрел для ужина.
        Роман слушал и сканировал урочище, рассеянно поглядывая на тёмно-зелёные ели и скальные выступы на склонах ущелья. Он уже проникся жизнерадостной атмосферой комплекса и определил его «чёрные дыры», просмотреть которые с первого раза не удалось. То ли они торчали в складках местности, отражающих пси-поля, то ли были накрыты вуалью непрогляда , создаваемой аппаратурой эмиссаров АПГ или непосредственно штатными «колдунами» Поводырей.
        В гостинице было людно.
        Во-первых, комплекс работал круглогодично, и любителей покататься летом-осенью на горных лыжах хватало. Во-вторых, на завтра намечался приезд на «Медео» президента, и по территории Чимбулака рыскали ищейки президентской службы безопасности. Если бы не сотрудники «Триэн», опекавшие Романа (всего он насчитал пять человек), его наверняка проверили бы на предмет «чего ты тут делаешь?». Однако среди опекунов наличествовали и работники казахского КГБ, поэтому «новенького» туриста не тронули ни разу.
        Впрочем, он и сам не особенно высовывался, лишь один раз побродив с Зарой по окрестностям курорта и поднявшись по канатной дороге до ледника Карлытау. После чего снова уединился в номере и приступил к «просвечиванию» комплекса.
        Он, конечно, мог «отвести глаза» любому, кто попробовал бы им заинтересоваться, так что никто и не заметил бы экзора, куда бы он ни направлялся, однако Олег Харитонович не одобрил бы демонстрации пси-операторских способностей, и Роман вёл себя как обычный турист. Зато слушал «местный» астрал и ловил тонкие паутинки-лучики намерений, по которым вполне можно было определить готовящуюся на следующий день акцию «народного неповиновения», в результате которой президент должен был сам сложить с себя полномочия главы республики.
        В начале десятого проявил себя Малахов. Его характерный мысленный - с басовитыми интонациями - голос родился в голове Романа под тихий струнный звон.

«Роман Евлампиевич, как дела?»

«Отдыхаю, - ответил Роман, ждавший этого вызова. - Вы где?»

«В Чимбулаке. Предлагаю встретиться у тебя в номере, минут через двадцать, если не возражаешь».

«Жду».
        Роман набрал воды в чайник, вскипятил, заварил чай.
        Олег Харитонович пришёл, как и обещал, через двадцать минут. Оглядел комнату, взял в руки чашку с налитым чаем, сел на диван.
        - Хороший номер. Не заметил подозрительного внимания?
        - К «Медео» тянутся…
        - Не к стадиону, к себе лично.
        Роман сбился, помолчал, собираясь с мыслями.
        - Пока всё в пределах обыденного. Меня сопровождают пять человек, беспокоиться нечего.
        - Ты их вычислил?
        - На всякий случай, - смутился Роман.
        - Это должно войти в норму. Местный Поводырь тебя не знает, но все деятели АПГ должны были получить инструкцию по усилению мер противодействия русскому экзору, а это означает, что и здесь следует ожидать какой-то их реакции.
        - Я готов.
        - Хочется в это верить. В любом случае мы будем рядом, можешь опереться на наш эгрегор. Теперь давай пройдёмся по личностям.
        Роман перечислил людей, которых успел мысленно просканировать и оценить. Все они были «инфицированы» «вирусом» внедрённых программ и составляли ядро влияния Поводырей на казахский социум. Семеро из них в настоящий момент находились в Чимбулаке. Однако главного Роман пока не знал: кто является Поводырём Казахстана.
        - Баймухамет Ессеев, - повторил Олег Харитонович задумчиво. - Не тянет он на Поводыря, не тот калибр, несмотря на президентские амбиции.
        - Он - нет, - согласился Роман. - Энергетика слабая, да и биокаркас деформирован.
        - Кто же у них Поводырь?
        - Здесь его нет. Но я могу попробовать проследить связи Баймухамета.
        - Очень осторожно, на уровне неслышного ветерка, так, чтобы его сторожа не заметили. Для нас это сегодня не главное, наша задача - сорвать замысел
«свистунов». Что у тебя есть? Я имею в виду конкретику замысла. Что планируется?
        - Взрыва не будет.
        - Так.
        - Настоящего взрыва, на физическом плане. Готовится акция «свиста» с масштабной энергетикой. Толпа народа должна активизироваться до такой степени, что ей удастся снести ограждение, охрану и расправиться с «узурпатором». К тому же будет подключена западная экстраформация.
        Малахов с интересом посмотрел на Романа.
        - Это тебе сам Баймухамет Ессеев рассказал?
        Роман посмотрел на собеседника непонимающе.
        - Ессеев? Нет. А, вот вы о чём… я могу даже указать, где будут находиться инициаторы пси-поля, активизирующие толпу.
        - Звучит интригующе. Они, что же, привезут какую-то пси-аппаратуру?
        - Я думаю, это будут живые люди, используемые в качестве пси-трансляторов и пси-усилителей.
        - Вполне может быть, эксперименты с такими группами уже велись в Украине, в Киргизии и Белоруссии. Кстати, мы заметили некоторое оживление в окрестностях Чимбулака, ещё вчера сюда начали съезжаться молодые парни определённой социальной группы.
        - Вы взяли с собой экстрасенсов?
        - Здесь Афанасий со своей группой.
        Роман посмотрел на Малахова недоверчиво.
        - Странно, я его не почуял.
        - Он сидит на «Медео».
        - Понятно, стадион я ещё не просматривал, собирался сделать это завтра утром.
        - Можешь позвонить ему, договориться о взаимодействии. Его орлы определили наличие на стадионе негативных «ям», интересно будет сравнить с твоей оценкой.
        - Хорошо, сделаю.
        Олег Харитонович допил чай, поднялся.
        - Мне не нравится, что ты слишком спокоен. Понимаю, что во время операции нельзя учить человека, уверенного в своих силах, как себя вести. Но если Поводыри найдут тебя здесь…
        - Я понимаю, - пробормотал Роман.
        - Поэтому не рискуй, - закончил координатор «Триэн», разглядывая порозовевшее лицо Волкова с каким-то странным сомнением во взоре.
        - Не нашли Михеева? - спросил Роман, переживая неприятное ощущение недосказанности в разговоре.
        - Нет.
        - А тело Фурсенюка?
        - Нет.
        - Это же не иголка.
        - Вернёшься, поможешь искать. - Малахов вышел.
        Роман хотел было «догнать» Малахова «щупальцем» мыслеволи, прочитать его мысли, но удержался от соблазна. Хотя недосказанность в словах Олега Харитоновича была очевидной. То ли он хотел предупредить о чём-то, то ли ещё раз напомнить об осторожности, то ли высказаться о самоуверенности ученика, но так и не сказал ничего.
        - Говорил бы прямо! - проговорил Роман вслух. - Решай теперь, что я делаю не так.
        Он вспомнил об Афоне, набрал номер полковника.
        Афанасий ответил после минутной паузы:
        - Рома, ты?
        - Я в Чимбулаке.
        - Знаю уже, Алтын предупредил. Я хотел сам тебе звонить, да замотался. Нашёл что-нибудь?
        - А вы? - вопросом на вопрос ответил Роман.
        Вьюгин хмыкнул:
        - Я первый спросил. Впрочем, ради пользы дела можем обменяться информацией. Через полчаса подъеду.
        - Давай лучше я подъеду, размяться хочу, да и взглянуть на стадион вблизи.
        - Ты не должен рисковать.
        - Если следовать твоей логике, меня вообще здесь не должно быть. Успокойся, я ничем не рискую, у меня сопровождение.
        - Ты в курсе, что Михеев…
        - В курсе, потом поговорим.
        - Ладно, жду. Здесь на Медео есть гостиница…
        - Найду.
        Роман переоделся, набросил на плечи лёгкую куртку на кнопках, заколебался, размышляя, предупреждать Зару или нет, решил не беспокоить. Однако она сама подошла к нему, когда он выходил из холла гостиницы. Скорее всего девушка жила здесь же, а может быть, и работала, он не интересовался, а вышла, когда получила сигнал от охранников москвича.
        - Роман Евлампиевич, что-то случилось?
        - Ничего не случилось, - сказал он, пряча поглубже вздох сожаления. - Хочу прокатиться на канатке до Медео.
        - Она работает с восьми утра до семи вечера.
        - Мне надо в гостиницу «Медео».
        - Я не рекомендую вам ехать туда так поздно.
        - А что, у вас здесь криминальная обстановка? - полюбопытствовал он.
        - Не криминальная, но молодёжь гуляет без ограничений.
        - У вас большой опыт, - кивнул он, намекая на возраст собеседницы.
        Зара не обиделась.
        - Молодёжь везде гуляет без ограничений, в том числе и у вас в Москве.
        - Это правда, - согласился он. - И всё же мне нужно попасть в Медео.
        - Сейчас я вызову машину.
        - Хорошо.
        Зара отошла на минуту и вернулась со знакомым стариком-казахом, одетым на сей раз в обычный гражданский костюм. За ними следовал короткостриженый молодой человек, в котором Роман признал своего телохранителя.
        - Он поедет с нами.
        Роман хотел отказаться от сопровождения, но Зара твёрдо воспротивилась его желанию:
        - Мы отвечаем за вас! Не дай бог что случится, с нас спросят по полной программе!
        Пришлось подчиниться.
        От светящейся глыбы хрусталя, какой гостиница «Чимбулак» казалась со стороны вечером, до почти такой же по размерам глыбы, но поскромней, ехали на той же видавшей виды «Нексии», на которой Романа везли в Алма-Ату из аэропорта. Он с интересом глазел по сторонам, удивляясь хорошей освещённой дороге и множеству ещё работающих магазинчиков и кафе.
        Дорога длиной около пяти километров заняла всего несколько минут.
        - Ждите в машине, - остановил Роман попытку Зары и охранника высадиться вслед за ним. - Не волнуйтесь, я контролирую ситуацию.
        Зара и молодой человек переглянулись.
        - У нас есть… - начала девушка.
        Роман вспыхнул … и исчез! Для сопровождающих. Увидеть его в этом состоянии
«невидимки» теперь мог только сильный экстрасенс.
        Спутники оторопело уставились на сиденье, где он только что сидел, перевели взгляды на открывшуюся и закрывшуюся дверцу «Нексии».
        Роман сделал шутливый реверанс в их сторону, который всё равно никто не увидел, направился ко входу в гостиницу «Медео», обходя веселящуюся молодёжную компанию. Молодые парни и девушки были в красно-зелёных спортивных костюмах, и Роман сначала подумал, что это спортсмены. Потом просканировал накрывавшее компанию облако пси-взаимодействия и понял, что у гостиницы собрались скорее всего сотрудники местных спецслужб, призванные негласно контролировать территорию перед и во время визита президента.
        В холле, украшенном лепниной, старинными светильниками и люстрами, также толпился разношёрстный народ, преимущественно молодой. Да оно было и понятно, поскольку катание с гор старикам и пожилым людям вряд ли доставляло удовольствие.
        Роман, по-прежнему не замечаемый никем благодаря накинутой «шапке-невидимке отвода глаз», вычислил номер Афанасия, поднялся на третий этаж.
        Что-то остановило его на лестнице.
        Он прислушался к своим ощущениям.
        Коридор третьего этажа был наполнен ожиданием . Кто бы ни шёл по нему, попадал в поле зрения неизвестного наблюдателя, а это означало, что наблюдатель знал об истинной цели пребывания жильцов гостиницы из Москвы. Даже если они были записаны здесь не под своими фамилиями.
        Конечно, можно было попытаться отвести глаза и ему, но он, вероятно, использовал спецаппаратуру, и Роман решил не рисковать, боясь насторожить секретную систему.
        Он вернулся к машине, возле которой курил его местный телохранитель.
        Зара кинулась к нему с облегчением.
        - Всё?!
        - Нет, сейчас подойдёт человек, я с ним переговорю. И мне нужно побыть одному.
        Казах-водитель по знаку девушки вылез из машины.
        Роман сел на сиденье рядом с водительским, прикидывая, стоит ли звонить Афанасию и делиться своими умозаключениями. Потом его осенило.
        Он настроился на восприятие ауры полковника, вычленил её из сотен аур постояльцев гостиницы, дотронулся мысленным «нервом» до переливчатого эфемерного «цветка лотоса» с тонким «запахом» Вьюгина.

«Лотос» заволновался, испуская вуальки света.
        В голове Романа протаял тонкий голосок:

«Эй, кто стучится, чёрт побери?»

«Я», - лаконично отозвался Роман.

«Рома?» - неуверенно определил внутренний «мыслежитель» Вьюгина.

«Спустись к машине, Афоня, жду тебя в серой «Нексии» перед отелем. Будь осторожен, оглядывайся, за тобой следят».

«Кто?!»

«Поговорим». - Роман вытащил свой «нерв» из сферы сознания Афанасия, выглянул в окошко, позвал: - Зара.
        Девушка подошла.
        - Посмотрите за «хвостом» человека, который подойдёт ко мне. Если можно - попробуйте снять «хвост» или хотя бы выяснить, кто следит.
        - Хорошо.
        Афанасий появился в дверях центрального входа через пять минут, одетый в серые холщовые штаны и белую футболку с изображением горного орла на груди. Оглядев площадь перед гостиницей, двинулся к «Нексии», опустился на корточки, пройдя пять шагов, будто бы завязывая шнурки на кроссовках.
        За ним выглянул неприметного вида молодой человек в комбинезончике работника отеля, стал следить за Афанасием. И тотчас же к нему подошли двое парней в спортивных костюмах, начали что-то втолковывать, закрыв спинами Вьюгина. Служитель отвлёкся, отвечая на вопросы, а когда его оставили в покое, завертел головой, высматривая Афанасия, который уже сидел в «Нексии».
        - Привет! - сунул он руку Роману.
        - Видишь? - кивнул тот на занервничавшего служителя отеля. - Тебя «пасут».
        - Не поверил бы, если бы ты не предупредил, - огрызнулся полковник, помолчал, разглядывая парня в комбинезоне. - Хотя я его где-то видел.
        - Я не смог подняться к тебе в номер, коридор просматривается. Они знают, кто ты и что тут делаешь.
        - Чекисты?
        - Вряд ли, скорее всего это агентура Поводырей. Жди провокаций. Они запросто могут поднять кипеж, выдать тебя местным службам и заявить о «руке Москвы».
        Афанасий помрачнел.
        - Об этом мы не подумали. Может случиться и такое. А мы ещё не нашли главных
«свистунов».
        - Я знаю, кто готовит акцию из казахского руководства, но не могу подобраться к Поводырю.
        - Да чёрт с ним, удалось бы сорвать операцию! Мы обнаружили четыре-пять строений на самом стадионе и вокруг него, где сидят около двух сотен съехавшихся вчера парней. Зачем - не понимаем. Они что, хотят устроить заваруху со стрельбой? Восстание? Маловероятно, вроде бы не вооружены.
        - Их замысел хитрее. Эти люди - трансляторы и усилители психополя. Во время выступления президента Поводырь на базе экстраформации попытается с их помощью мысленно подчинить людей на стадионе, чтобы толпа выразила «народный гнев» и ликвидировала главу государства. После чего Баймухамет Ессеев и сунется во власть на законных основаниях.
        - Твою мать! - дёрнул себя за вихор изумлённый Вьюгин. - План поистине дьявольский! Вот для чего сюда согнали конкретных пацанов: они создадут местную экстраформацию! Так, может быть, Баймухамет и есть Поводырь?
        - Нет, пожалуй, - покачал головой Роман. - Но он закрыт наглухо, а я не могу его просканировать. Вдруг учует попытку считывания и поменяет план. Но тебя и твою группу они наверняка отслеживают и ждут момента, чтобы сдать официальным властям.
        - Что же нам делать?
        - Уезжать, пока не поздно, прямо сейчас. Сколько с тобой людей?
        - Четверо, все тебе знакомы: Крист, Зюма, Джокер и Петяй… и Эдик Шаймиев. Ты думаешь, всё настолько серьёзно?
        - Чую.
        - Плохо, надо звонить Харитонычу.
        - Звони.
        - А ты как?
        - Я вне подозрений, - улыбнулся Роман. - Пока. Живу на Чимбулаке, любуюсь окрестностями, собираюсь кататься на лыжах.
        - Как же ты вычислишь Поводыря?
        - Думаю.
        - Слушай-ка, - встрепенулся Афанасий, потёр лоб, - идея пришла… Что, если ты попробуешь копнуть Ессеева через нас? Мы всё равно «засветились», так и хрен с ними, ты спрячешься за нас. И мы сразу уедем.
        Роман задумался. Идея была хорошая, он уже «прятался» от преследующих его
«мыслещупалец» Поводырей во время прошлых стычек. Но тогда он никем не рисковал, никого не подставлял. Справятся ли «нюхачи» Афанасия с атакой, если она последует?
        - Ребята поймут, - оценил его мимику Вьюгин. - Пойду спрошу.
        - Подожди. - Роман выглянул в окошко кабины.
        К служителю в комбинезоне в этот момент снова подошли «спортсмены». Что они сделали, можно было только догадываться, настолько быстро всё произошло. Парень вдруг начал оседать, его подхватили под руки, втолкнули в подъехавший мини-фургон
«Рено», который тут же резво рванул прочь. «Спортсмены» как ни в чём не бывало закурили, не глядя вслед машине, кому-то помахали руками и не спеша двинулись вдоль фасада гостиницы к СПА-центру.
        - Теперь иди, - милостиво разрешил Роман, подивившись чёткому исполнению чьего-то приказа - обезвредить наблюдателя. - Через десять минут я выйду в эфир.
        - В эфир, - хмыкнул Афанасий, вылезая. - Мне казалось, эта штука называется иначе
        - астрал там, ментал, хроники Акаши в крайнем случае.
        - Астрал, ментал, отнял, достал, - добавил Роман насмешливо. - Хроники Акаши не просят каши. Какая разница? Вселенское поле информации существует, веришь ты в него или нет, у него миллионы уровней, называй как хочешь.
        - Кефир, к примеру.
        - Можно и так.
        - Жди. - Афанасий скрылся в светящейся глыбе гостиницы.
        Подошла Зара, никак не выражая своего нетерпения.
        - Едем обратно?
        - Прошу прощения, - виноватым голосом сказал Роман. - Придётся подождать ещё с полчаса.
        - Давайте хотя бы отъедем от гостиницы, здесь мы у всех на виду.
        - Конечно, вы правы, извините.
        Казах-водитель сел за руль, «Нексия» развернулась и заехала в проулок за гостиницей, скрытый рядом елей и плохо освещённый.
        Трое спутников Романа посмотрели на него с одинаковым ожиданием.
        - Я посижу один, - вынужден был сказать он.
        Казах, Зара и телохранитель молча выбрались из машины, по-прежнему не выдавая своих чувств. Они работали и доверяли тому, кого опекали.
        Роман закрыл глаза, настроился на вхождение в ритм просветления ; Олег Харитонович называл это состояние светозарень .
        Сознание птицей рванулось в небо, вознеслось над площадью, над гостиницей, над стадионом и прилегающими к нему постройками, над ущельем Медео. Справа разлилось нежное золотистое сияние, просверленное оранжевым тоннелем солнца, слева, на востоке, сгустилась серо-фиолетовая мгла. Гостиница унеслась вниз друзой разноцветных светящихся кристаллов. Горные склоны Заилийского Алатау выросли угрюмыми каменными бастионами, превратились в мозаичную металлическую коросту над чёрными провалами.
        Приблизилась гигантская трещина в этой коросте - ущелье Чимбулак.
        Роман растворился в воздухе, проникая во все уголки ущелья, нашёл гостиницу, в которой ему удалось пожить несколько часов. Гостиница была окутана медленно меняющими форму струями цветного свечения.
        Этаж, где поселился Баймухамет Ессеев, был заполнен неприятным зеленовато-коричневым туманом, создающим впечатление недоброго отторжения. Кроме самого Ессеева, претендующего на власть в стране, здесь поселились поддерживающие его чиновники и охранники, носители злобных агрессивных пси-сфер. Свечение их
«мозгов» и создавало негативное биоэнергетическое облако, к которому не хотелось притрагиваться.
        Роман поёжился, разделил свою «птицу сознания» на две. Одна метнулась назад, нашла алое, с золотым отливом, групповое поле экстрасенсов Афанасия, уже предупреждённых полковником о возможном пси-контакте. Вторая нырнула в гостиницу Чимбулака, просочилась сквозь стены номера Ессеева, зависла над его мрачной каменно неподвижной «скульптурой», окутанной непроницаемой серой пеленой.
        Роман сосредоточился на вхождении , глотнул горячей энергии поля экстрасенсов (держитесь, ребята!), одним ударом «клюва» пробил и пелену блока, и «крышу» сознания Ессеева.
        В голову хлынули разноцветные, шершавые и гладкие, острые и тупые, твёрдые и жидкие «струйки» отдельных мыслей лидера «свистунов», складываясь в пёструю мозаику его мыслительного процесса.
        Если бы Роман не умел подсоединяться к мыслесферам людей и вычленять нужное, он ничего бы не прочитал и ни в чём не разобрался. Но у него уже был опыт сканирования людей, и он с этой задачей справился. Нашёл главные контуры сознания, определил их значение и связи. Проследил одну из них, постоянно крутящуюся в голове Баймухамета (пятьдесят лет, звёзд с неба не хватает, ум средненький, легко программируемый), вышел на «абонента», а точнее - на контролёра.
        Поводырь Казахстана находился в самой столице и собирался появиться на Медео завтрашним утром. И был этот человек (вернее, нечеловек - рептилоид по кличке Охотник) акимом города. То есть мэром.
        Романа не ждали.
        Его появление в мыслесфере Поводыря, уверенного в своей неуязвимости, произвело эффект удара молнии. И тем не менее он отреагировал на «укус» мгновенно, будучи воином по натуре.
        На голову Романа обрушился огненный клинок пси-разряда, и хотя он был готов к контратаке, пришлось вынужденно отбивать удар «щитом» пси-поля, генерируемого экстрасенсами Афанасия. Метнулся в небо, растворяясь в его бездне, вернулся в тело, стараясь «не разбрызгать» струйки разбитого ударом сознания.
        Судорожно подскочил на сиденье, чуть не ударившись головой в потолок кабины, хватая ртом воздух так, будто пробежал только что марафонскую дистанцию. Выдохнул занемевшими губами:
        - С-сволочь змеиная!
        Сердце начало успокаиваться.

«Экстрасенсы!» - мелькнула испуганная мысль.
        Роман снова подскочил на сиденье, хотел вызвать Афанасия через ментальный канал, но услышал верещанье телефона. Включил.
        - Слушаю…
        - Рома, парни едва не окочурились! Что случилось?!
        - Быстро уходите! И желательно - через свои «окна» на границе, сейчас он перекроет все пути отхода.
        - Кто?!
        - Поводырь… кличка - Охотник… мэр Алма-Аты.
        - Ты уверен, что он…
        - Афоня, не теряй времени!
        - Понял, уходим!
        Роман облился потом, выключил телефон, посидел, приходя в себя, потрогал гудящую колоколом голову, потом вспомнил о Малахове.

«Олег Харитонович, я его вычислил! Это Бикчентаев, аким Алма-Аты».

«Уходи!»

«Я ещё не выяснил его исполнителей…»

«Сами разберёмся, уходи немедленно! Скажи Заре - немедленно в аэропорт!»

«Хорошо. Проверьте подземный автопаркинг на «Медео» и в Чимбулаке, а также школу горнолыжников и селезащитную плотину в горах, там сидят рекруты Поводыря, с помощью которых он собирался сотворить экстраформацию для воздействия на…»

«Проверим, не теряй времени! Сядешь в самолёт - позвони. Да, билет бери до Астаны, и лишь оттуда в Москву».
        Мыслеголос координатора «Триэн» уплыл в шорохи пси-эфира, наполненного «дыханием» энергетик миллионов людей.
        Роман посидел немного, отдыхая и оценивая свою скоротечную схватку с казахским Поводырём, разработчиком «революции свиста» (силён, скотина!), подозвал Зару:
        - Едем в гостиницу, собираемся и в аэропорт.
        Девушка поняла его без дополнительных объяснений.
        - Летите в Москву?
        - Сначала в Астану, оттуда в Москву.
        - Хорошо, едем.
        И они помчались в Чимбулак.

7
        Для экстренной связи Поводыри использовали свою технику, земная не считалась надёжной, поскольку опиралась на компьютерное обеспечение и легко вскрывалась с помощью современных хакер-программ.
        Восьмого сентября, после полного провала «революции свиста» в Казахстане, Охотника вызвал Лейборист.
        Охотник, в миру - Шерхан Бикчентаев, аким Алма-Аты, находился у себя в кабинете, расположенном в недрах акимата города. Где в настоящий момент находился Владыка земного Пандемониума АПГ, Охотник не знал, но, судя по флагу Британии за спиной Лейбориста, тот сидел перед пультом лонг-рации в своём партийном замке в предместье Лондона. Хотя, вполне возможно, флаг, равно как и стол, являлся лишь камуфляжем, скрывающим истинное местонахождение Генерального Поводыря.
        - Экселенц? - Охотник сделал полупоклон; заговорил он на галактическом эсперанто, а не на казахском языке.
        - Я хотел бы знать, как вы прокололись, уважаемый Шерхан Хидиятуллович, - ровным голосом произнёс Лейборист, не сбрасывая маски молодого, уверенного в себе человека с лощёным породистым лицом дипломата.
        - Всё было рассчитано идеально, - принял такой же тон Бикчентаев, коричневое лицо которого приобрело твёрдость и блеск лакированного дерева. - Но мы не ожидали, что русский экзор посмеет заявиться в Алма-Ату.
        - Почему вы не предусмотрели этого?
        - Мне никогда никто не мешал.
        - И вы расслабились.
        Охотник пожевал губами, ища достойный ответ.
        - Признаюсь, это явилось для меня неожиданностью. Не думал, что мой русский коллега допустит такую оплошность.
        - О чём вы? - надменно осведомился Лейборист.
        - Русским экзором занимался Кочевник.
        - Он погиб, и вы это знаете.
        - Вот русским и пусть занимается преемник русского наместника. Надеюсь, это не слизняк Метельский из рода хомо, - Охотник растянул губы в презрительной ухмылке,
        - сапиенс?
        - Метельский просто исполняет обязанности эббара. Его вскоре заменит мой соотечественник, который и займётся русским. Но почему его не задержали вы?
        По лицу Бикчентаева прошла тень.
        - Потому что он использует мощную экстраформацию.
        - В России нет мощной экстраформации. АНЭР - всего лишь прикрытие противодействующей нам структуры.
        - Я не имел в виду российскую ассоциацию экстрасенсов. На «Медео» мы зафиксировали ещё одну группу операторов, которая работает под прикрытием российского КГБ.
        - ФСБ.
        - Да, ФСБ, извините, привык к старой аббревиатуре.
        - Вы взяли эту группу?
        - Не успели, она сбежала.
        - Тем не менее вашу акцию эти люди сорвали.
        - Вмешалась местная служба безопасности, видимо, они взаимодействуют, нейтрализовала большую часть подготовленных нами боевиков. Ничего, мы нанесём удар в другом месте.
        - Не уверен, что вам это удастся после всего случившегося. Но попробуйте, Шииззит-ас-салехх, - назвал настоящее имя Охотника Лейборист. - Мы терпеливы. Понаблюдайте за вашим ставленником. Если русские знают о его предназначении, могут узнать и казахские спецслужбы, и тогда мы его потеряем.
        - Я приму меры.
        - И всё-таки не понимаю, как русскому экзору удалось проследить за вами, а потом спокойно уйти.
        - Он был под другим псевдо…
        - Не важно, он вас сделал как мальчишку.
        Бикчентаев снова пожевал губами, не теряя самообладания.
        - В конце концов, как говорят сами русские, на каждого профессионала всегда можно найти профессионала круче. Русский - очень сильный пси-оператор, с такими я лично не сталкивался. А главное, он, как и мы, может опираться на энергетику человеческих коллективов. Я бы посоветовал вам…
        - Оставьте, - поморщился Владыка Пандемониума. - Не хватало выслушивать советы оскандалившегося эббара. Всего хорошего, Шерхан Хидиятуллович.
        Объём видеосвязи перед Охотником погас.
        - И всё-таки я бы дал вам хороший совет, - хладнокровно закончил Бикчентаев. - Пусть русский эббар, кто бы им ни стал, займётся окружением русского экзора. Наверняка у него есть подруга, жена, друзья, через них легко можно выйти и на самого оператора.
        В кабинет заглянул помощник амира Сидоренко.
        - Вызывали, шеф?
        - Поедем в аэропорт, - сказал Бикчентаев. - Готовься.
        Дверь закрылась.
        - А с другой стороны, - продолжил разговаривать сам с собой Охотник, - зачем тебе советы, Владыка? Ты и сам умный.
        А ведь если он ошибётся с русским, пришла неожиданная мысль, появится шанс занять его место.
        - Тогда тем более нет смысла советовать ему что-либо, - закончил он удовлетворённо.

8
        С момента провала в подлунные пустоты китайского лунника «Шэнь Чжоу-20» в районе Моря Кризисов прошло полгода, но за это время в месте трагедии побывали только российские космонавты на модуле «Русь» и китайские спасатели, попытавшиеся найти остатки корабля.
        Но если первым удалось выяснить причину катастрофы и даже проникнуть в дыру, куда свалился лунник, то китайцы обнаружили там лишь приличного диаметра кратер. По невероятной случайности именно в место провала и упал метеорит, уничтоживший не только свалившийся в пещеру корабль, но и кратер Мистери и все детали ландшафта в радиусе нескольких километров.
        Случилось это всего два часа спустя, после того как русский корабль уже летел обратно к своей базе в западном районе Океана Бурь, и за час до падения метеорита.
        Эта версия - о метеорите, возникшем из ниоткуда, озвученная сначала специалистами НАСА и подхваченная их коллегами из Европейского космического агентства, не объясняла происшедшего. Именно поэтому руководство Российского космического консорциума, имевшее совсем другие данные, особенно после того, как модуль «Русь» был обстрелян (!) над Луной таинственным НЛО, и отправило к месту падения «Шэнь Чжоу-20» исследовательскую экспедицию. А для того чтобы у неизвестных хозяев НЛО не возникло желания ещё раз повторить атаку, всему миру было заранее объявлено о готовящейся экспедиции.
        Высшие должностные лица России даже предложили всем другим участникам космической гонки членство в экспедиции, что привело к нервным дискуссиям политиков Америки и Европы о целесообразности этого шага.
        Результат не заставил себя ждать.
        Американцы отказались участвовать в походе, несмотря на имеющиеся у них возможности: корабль «Орион» совсем недавно прибыл к Луне и готовился к посадке в Море Ясности.
        Зато объявили о согласии войти в состав экспедиции японцы, недавно закончившие испытания нового космического корабля HTV-10 «Космик Субару», способного самостоятельно добраться до Луны.
        Первый грузовой «Эйчтиви» стартовал ещё в две тысячи десятом году, доставив груз на международную космическую станцию, второй в две тысячи одиннадцатом, но лишь спустя пять лет Японское космическое агентство ЯНКА возвестило миру о создании межпланетного корабля. О путешествии на Марс или другие планеты Солнечной системы речь не шла, однако до Луны японцы дотянулись и мечтали о создании собственной лунной станции, подобной тем, что строили китайцы, россияне, американцы и европейцы.

«Космик Субару» стартовал с космодрома Танегасима на юге Японии ещё первого сентября. Достиг Луны пятого. А уже восьмого с согласия руководства ЯНКА японский космонавт Ори Такучи посадил свой модуль в Море Кризисов, рядом с российским модулем «Русь», который сел в этот загадочный район Луны двумя часами раньше, после долгого изучения участка поверхности Моря Кризисов, в двух километрах от потерпевшего крушение китайского лунника SZ-20.
        Поскольку японский корабль имел только лунные «велосипеды», такие же, какими пользовались тайконавты, было принято решение послать к месту крушения только одного космонавта.
        Русские предложили подъехать за ним к модулю и забрать исследователя, так как у них был «полноценный» вездеход с герметичной кабиной, способный перемещать по Луне экипаж численностью в шесть человек. Но японцы гордо отказались. У них были свои резоны проявлять определённую самостоятельность.
        В три часа семь минут по времени Москвы вездеход русской экспедиции «Резвый» скатился по трапу из транспортного отсека на поверхность кратера Пикар. В его кабине находились двое космонавтов: бортинженер-исследователь Михаил Астахов, белобрысый и смешливый, имевший, однако, три высших образования, и космонавт-исследователь индиец Рамачан Индра, специалист в области селенологии и археологии, темноволосый, черноглазый и очень серьёзный, полная противоположность Астахову.
        На борту «Руси» остались ещё трое космонавтов: командир корабля Павел Задирко, пилот Иван Злотник и учёный, специалист по контактам с внеземными цивилизациями доктор психологии Леонид Дубровский. Ему ставилась задача оценить заявление Задирко о находке подземных, точнее, подлунных сооружений, обнаруженных Михаилом Астаховым во время первой спасательной экспедиции.
        Когда вездеход уже стоял на холмике в десятке метров от модуля, Задирко получил сообщение, что к ним должны присоединиться и китайцы. Несмотря на десятидневное изучение места гибели своего корабля, они так и не нашли ничего, что могло бы пролить свет на тайну падения SZ-20 в глубины Луны. А может быть, не захотели докладывать общественности о своих находках, что тоже было весьма вероятно.
        Во всяком случае, Задирко знал, что китайские товарищи болезненно отреагировали на решение Роскосмоса послать в Море Кризисов вторую экспедицию. Как руководителям Российского космического агентства удалось договориться с ними, уже никого не интересовало.
        - Хорошо, я понял, - ответил Задирко начальнику Роскосмоса Козловскому; связь с Землёй поддерживалась через зависший над северо-восточным участком Луны спутник. - Не подерёмся. Разрешите приступить к выполнению задания?
        - Разрешаю, - сказал Козловский. - Будьте внимательней. Появится НЛО - тотчас же докладывайте. Ведите съёмку кратера в непрерывном режиме. Китайцы снова требуют не приближаться к району катастрофы ближе, чем на пять километров, объявив о своих притязаниях на этот участок Моря, но их заявления юридически безосновательны. Луна пока ещё никому не принадлежит. Тем не менее ведите себя корректно.
        - Они могут помешать?
        - Вряд ли, хотя осложнить ситуацию могут. Их «Шэнь Чжоу» готовится сесть в вашем районе через пять-шесть часов.
        - Понял, Вениамин Эдуардович, постараемся успеть осмотреться.
        - С богом! - закончил Козловский, в бога не веривший, но суеверный, как и все руководители Роскосмоса.
        - Поехали. - Задирко дал знак Астахову, видневшемуся на экране связи. - Ты всё слышал.
        - Так точно, командир, - ответил бодро бортинженер. - Всё понятно, не первый год замужем. Ждём японца?
        - Он уже выехал, вы должны его видеть.
        Голова Астахова в шлеме исчезла, появилась вновь.
        - Видим на юго-востоке.
        - Идите навстречу, маршрут не меняйте, сначала надо осмотреть то место, где ты спускался в шахту. Рамачан, как самочувствие?
        - Корошо, командир, - ответил индиец, сидевший слева от Астахова, запакованный в такой же скафандр.
        Несмотря на то что в кабине «Резвого» можно было находиться в обычных лётных комбинезонах, космонавты, выполняя инструкцию по безопасности, надели скафандры
«Чибис-М», имевшие ракетные ранцы.
        - Мы пошли.
        На втором экране было видно, как вездеход на шести сетчато-сегментных колёсах развернулся и покатился к сверкающей белой точке на серо-оловянном реголитовом поле кратера Пикар, оставляя в пористом грунте неглубокие характерные борозды.
        Встреча русского вездехода и японского «велосипеда» состоялась на невысоком пологом валу кратера, в километре от места посадки «Руси» и в километре от места посадки японского «Космик Субару».
        Астахов выбрался из кабины, сделал двухметровый скользящий прыжок, - в условиях слабого лунного тяготения проделать это было нетрудно, - приблизился к слезшему с
«велосипеда» японцу. Они постучали друг друга перчатками по перчаткам, представились, опробовав радиосвязь.
        Японца звали Синити Хоси.
        - Предлагаю объехать район по кругу, - сказал Астахов по-английски. - Потом приблизимся к центру падения метеорита, где мы видели устье шахты.
        - Моя хотелса ити самостоятенно, - ответил Синити Хоси на ломаном русском. - Разересите пользовасса пирибора?
        - Да как скажете, - ответил Астахов, озадаченный просьбой. - Хотя это небезопасно. Здесь много ям.
        - Не провалисса, - пообещал японец, взбираясь на седло «велосипеда».
        Конечно, велосипедом эта машина не была, хотя и в самом деле могла двигаться с помощью особых педалей. Скорее она представляла собой очень лёгкий, собранный исключительно из углепластика, мотоцикл с достаточно мощным аккумулятором, позволявшим ей передвигаться со скоростью до тридцати километров в час и преодолевать без зарядки расстояние в тысячу километров. Родиной этих аккумуляторов как раз и являлась Япония, хотя изготавливались они по лицензии почти во всех странах мира, в том числе в Китае и в России. Точно такие же питали и двигатели «Резвого».
        Японец укатил влево, к скалам горного хребта Ванслова.
        - Куда это он? - осведомился Рамачан.
        - Да фиг его знает, - ответил бортинженер. - Пусть развлекается, если ему нравится. Сейчас все тут будут искать следы пришельцев, ему наверняка дали такое задание. Недаром же китайцы взбесились, когда узнали о цели нашего похода. Бросили даже достраивать свою станцию, направили сюда вторую капсулу SZ. Боятся, как бы мы раньше их не подружились с лунитами.
        - Никаких лунитов не было и нет, - категорически заявил Рамачан. - Это легенды.
        - Кто знает, - философски заметил Астахов, который собственными глазами видел в шахте, куда провалился злосчастный китайский «Шэнь Чжоу-20», гигантские механизмы и тоннели. Разумеется, его индийский напарник ничего об этом не знал.
        Астахов забрался в кабину, доложил Задирко о контакте с японцем.
        - Вот олух царя небесного! - проворчал командир. - Не дай бог и он провалится в дырку, а обвинят потом нас.
        - Не каждый японец доберётся до середины Моря Кризисов, - успокоил его пилот Ваня Злотник, вспомнив незабвенного Николая Васильевича Гоголя. - Провалится - вытащим.
        - Твоими б устами да мёд пить. Удачи, Миша.
        Вездеход устремился к чашевидному кратеру на месте шахты, в которую свалился китайский корабль. Большинство специалистов считало, что сюда действительно случайно упал рыхлый метеорит массой примерно в две тонны. И только экипаж «Руси» точно знал, что никакого метеорита не было. Тот, кто послал за ними «НЛО», чтобы сбить русский лунник ради пресечения утечки информации, взорвал и шахту со всем её содержимым. В том числе - с китайским лунником.
        Ещё задолго до этого похода поверхность кратера Пикар в месте расположения второго кратера - Мистери была исследована с помощью искусственных спутников Луны. Сканировали кратер не только российские аппараты, но и спутники других стран. В настоящий момент над Луной летала дюжина спутников и станций. Однако ни одна видеосъёмка кратера не дала ощутимых результатов. Район Луны в месте трагедии казался девственно чистым, мирным и тихим. Никаких таинственных объектов на нём не возникало, и никакие «лунные НЛО» над ним не появлялись.
        Правда, наметились странные ландшафтные «стрелы» - почти невидимые овражистые углубления, идущие к хребту Ванслова и к небольшому кратеру Марго в двадцати километрах от центра нового кратера. Создавалось впечатление, что здесь от удара метеорита (если он был) просели участки лунной поверхности, заметные только при определённом угле зрения. Неизвестно, заметили эти «овраги» другие наблюдатели или нет, но специалисты из Роскосмоса их вычислили. И Задирко получил ещё одно задание: проверить, куда идут «овраги» и чем заканчиваются.
        Вездеход объехал чашу нового кратера.
        - Ничего, - доложил Астахов. - Ни одного следа.
        - Не выпускайте японца из виду.
        - Он как мотанул к горам, так и сидит где-то там.
        - Вы его не видите? - встревожился Задирко.
        - Что-то мелькает белое на фоне серого.
        - Дуйте туда! Японцы просто так ничего не делают.
        - Да мы и сами собирались пройтись вдоль «оврага» к горам.
        - Вот и отправляйтесь по вектору «оврага», выясните, чем занимается наш узкоглазый коллега.
        - Явно что-то ищет целенаправленно.
        - Значит, эти ребята тоже обнаружили «овраги».
        Вездеход развернулся, резво побежал к близкому горному валу хребта Ванслова, над которым как неровные клыки апокалиптического зверя торчали скалы разной высоты.
        - Видишь этого парня? - спросил Астахов, занятый вождением.
        - Нет, - ответил Рамачан. - Он копался левее, потом пропал.
        - Вот самурай несчастный! Хоть бы слово сказал, где он будет.
        Астахов увеличил скорость.
        До горной стены от кратера было около полутора километров, и «Резвый» проскочил это расстояние за четыре минуты. Однако японского космонавта на «велосипеде» здесь не оказалось. Следы его трёхколёсной машины вели куда-то в глубь скального массива, выходя точно в то место, куда вливался тот самый «овраг», который представлял особый интерес и для российских космонавтов.
        - Это уже не смешно, - пробормотал Астахов, останавливая вездеход. Несколько раз позвал японца, но ответа не получил.
        - Давай проедем в эту щель, - предложил индиец.
        - Можем застрять.
        - Он не мог далеко уехать. В крайнем случае пойдём пешком.
        Астахов подумал, вызвал корабль, объяснил ситуацию.
        - Нам только этого не хватало, - с досадой сказал Задирко. - Ищи его теперь. Самое плохое, что и бросить его мы не можем.
        - Понимаю, но щель узкая, и сколько мы проедем по ней, неизвестно. Если что, придётся идти на ранцах.
        - Вызывайте.
        - Не отвечает самурай.
        - Ладно, попробуйте проехать по следу, только, ради бога, не рискуйте.
        - Не первый год… - начал Астахов свою обычную приговорку, но заканчивать не стал.
        - Будем на связи. Может, запросить гляделку?
        - Пока не стоит, - отказался Задирко, понимая бортинженера: речь шла о спутнике. - Я попробую связаться с японским модулем, может, они сами достучатся до своего парня. Ни пуха!
        Вездеход потихоньку покатился в ущелье, рассекающее стену хребта Ванслова. Ущелье было прямым, как лезвие ножа, затем повернуло влево, вправо, его дно стало подниматься. Вскоре проход сузился настолько, что вездеход стал задевать боками скалы.
        - Чёрт, придётся-таки бросать машину, - сказал Астахов удручённо.
        - Пойдём на ранцах?
        - Не хотелось бы их активировать, это всё-таки больше спасательное оборудование, а не туристическое.
        - Нельзя же бросать товарища в беде.
        - Почему в беде?
        - Это я просто так сказал, - сконфузился индиец.
        - Вылезаем. - Астахов доложил командиру о своём решении, первым вылез из кабины вездехода.
        Следы «велосипеда», чётко видимые до устья ущелья, здесь становились почти не видны. Дно расщелины стало скалистым, неровным, и слой пыли на нём был очень тонким.
        Ущелье вильнуло. Его стены стали отвесными, а потом и вовсе сомкнулись над головой, превращаясь в свод пещеры. Воздуха на Луне не было, поэтому космонавты всё время вынуждены были ехать при включённом прожекторе вездехода либо включали нашлемные фонари.
        - Синити, сукин сын! - позвал Астахов.
        Японец не ответил.
        - Что такое «сукин сын»? - осторожно спросил Рамачан, владевший русским языком в пределах разговорного диапазона.
        - Раздолбай, - перевёл Астахов.
        - Что такое «раздолбай»?
        - Э-э… безответственный человек.
        - А-а…
        Луч прожектора отразился впереди от чего-то сверкнувшего как металл.
        - Вот он! - воскликнул Рамачан.
        Действительно, это был «велосипед» японского космонавта, стоявший посреди небольшого расширения пещеры. Самого японца видно не было, и на вызовы он по-прежнему не отвечал.
        Астахов покачал прожектором из стороны в сторону, пытаясь определить размеры пещеры, продолжавшей уходить в глубины хребта Ванслова. Стены её стали гофрированными и казались искусственными.
        Рамачан, вертевшийся во все стороны, тоже заметил необычную равномерность повторявшихся гофров.
        - Михаил, посмотри.
        - Вижу, труба.
        - Такое впечатление, что проход расширяли.
        - Японца всё равно не видно.
        - Похоже, он знал, куда надо идти.
        - Что ты хочешь сказать?
        - Японцы тоже через свой спутник разглядели «овраги» и вычислили это ущелье. Ваши парни до этого не дошли. Мне кажется, взрыв шахты породил землетрясение.
        - Лунотрясение.
        - Ну да, лунотрясение, и породы над тоннелями просели, образовав «овраги». Один из них выходит прямо сюда.
        - Значит, под нами тоннель?
        - Привезём сюда интравизоры и проверим.
        - Надо решить, что делать дальше.
        - Конечно, идти искать японского коллегу. Вдруг он провалился и не может выбраться?
        Астахов выбрался из вездехода, прошёлся по удивительно ровному полу пещеры, обшаривая лучом фонаря складки стен. Попытался вызвать космолёт, но не смог: стены пещеры экранировали радиоволны.
        - Хорошо, пройдём ещё метров двести, потом вернёмся, доложим командиру об этом штреке.
        Космонавты двинулись дальше.

* * *
        Связь с парой Астахов - Рамачан прервалась, когда вездеход углубился в расщелину, пробивавшую склоны хребта Ванслова в направлении на самую высокую скалу.
        Сначала Задирко терпел, полагая, что опытные космонавты, понимающие цену риска, многократно выходившие в космос и путешествующие по Луне, сумеют быстро найти японца и вернуть в лоно совместных исследований кратера. Однако секунды таяли, превращаясь в минуты, натягивая нервы, прошёл час, начался другой, и командир корабля понял, что на поиски пропавших надо посылать другую команду.
        - Иван, останешься за главного, - сказал он пилоту. - Мы с Леонидом Брониславовичем прогуляемся до скал.
        - По инструкции командир не должен…
        - К чёрту инструкции!
        - Понял, - пожал плечами Ваня Злотник, спокойный как удав при любых обстоятельствах. - Если что, я подниму нашу птичку и сяду вам на голову.
        - На голову не надо, лучше рядом, но будь готов ко всему. Держи машинку наготове.
        - Задирко имел в виду пистолет-пулемёт, которым их снабдили в центре после того, как стало известно о нападении «НЛО». - Нас уже пытались сбить, если ты помнишь, могут попытаться ещё раз.
        - Ничего, отобьёмся.
        - Отобьёмся, - проворчал Дубровский. - Мы прилетели сюда не для того, чтобы устраивать звёздные войны.
        - Но и не для того, чтобы подставлять ж… под лунитские лазеры.
        - Почему лунитские? Нас предупредили, что здесь, возможно, находится база пришельцев.
        - Это ещё надо доказать.
        - Всё, поехали, - прервал дискуссию экипажа Задирко.
        Второго вездехода на борту «Руси» не было, поэтому предполагалось, что спасатели пойдут до хребта на ранцевых двигателях.
        Оба выбрались наружу, проверили функционирование систем скафандров, поднялись над серо-серебристой равниной плоского дна кратера Пикар на слабо видимых струйках плазменного огня. Начали удаляться.
        - Командир? - запросил их пилот, готовый врубить стартовые двигатели корабля.
        - Всё нормально, идём штатно, жди, - отозвался Задирко.
        Две серебристые капли на голубовато-зелёных хвостиках долетели до массива скал горного хребта, окунулись в чернильную тень, исчезли.
        - Командир?
        - Видим следы «велосипеда» и вездехода. Всё в норме.
        - Там над валом очень интересная скала, - добавил Дубровский. - Прямо башня в натуре.
        - Вижу, - сказал Злотник. - Отсюда она не впечатляет.
        - Добраться бы до неё, посмотреть вблизи.
        - Ещё успеем, - одёрнул подчинённых Задирко.
        Голоса смолкли.
        Пилот подождал несколько минут, чувствуя нарастающее нервное напряжение. Интуиция подсказывала, что самое интересное ещё впереди.
        - Командир?
        Тишина в ответ.
        Злотник подождал ещё несколько минут.
        Пришёл вызов с базы.
        - Японец отбился от стада, - доложил Злотник. - Ничего никому не сказал, умчался к хребту и затерялся.
        - Где Павел Сергеевич?
        - Все за бортом, ищут японца.
        На базе началась тихая паника. Оператора связи сменил начальник станции
«Луна-Глоб» Кедров:
        - Иван, почему Павел Сергеевич покинул борт модуля?! Что за самоуправство?!
        - Мы потеряли японского велосипедиста.
        - Немедленно верни Павла Сергеевича!
        - Не отвечает.
        Паника на станции усилилась. С пилотом связался представитель службы безопасности, потом оператор на Земле, потом сам начальник Роскосмоса:
        - Чёрт побери, что у вас происходит?!
        - Всё в пределах инструкции, - хладнокровно доложил Злотник. - Японский исследователь Синити Хоси отделился от основной группы и затерялся в предгорьях хребта Ванслова. Ищем!
        - Сколько времени прошло?
        - Почти три часа, - честно сказал пилот.
        - Я вас под трибунал… - начал Козловский.
        И в этот момент скала над зубчатым профилем хребта, похожая издали на косую башенку, исчезла, а на её месте вырос дымный кустик с проблеском огня.

9
        После возвращения из Алма-Аты, кружного и утомительного, Роман уговорил Юну съездить на озеро Коремское в пятнадцати километрах от Выборга, и они провели два чудесных дня - субботу и воскресенье - вдали от городской суеты, наслаждаясь приятной природной тишиной и покоем.
        Ловили рыбу, прогуливались по аллеям парка вокруг кемпинга «Солнечный», сидели в кафе, по вечерам плавали по озеру на лодке и говорили о высоком: о литературе, о музыке, о космосе, Роман читал стихи, а Юна иногда тихонько пела, и им было хорошо, как никогда.
        Отступили в прошлое невзгоды, потери, слёзы, неудачи и поражения, хотелось думать только о хорошем и чувствовать рядом человека, каждое слово, жест или взгляд которого приносил радость.
        Просьбу не посылать телохранителей Олег Харитонович даже слушать не захотел, и Роману приходилось терпеть незримое присутствие группы безопасности «Триэн», опекающей ценнейшего сотрудника. Правда, успокаивало одно: Юна не знала о сопровождении, не догадывалась и ничего не почувствовала. А признаваться он не стал.
        В воскресенье вечером они возвращались на автобусе домой, вместе с десятком других постояльцев турбазы, не имевших собственного автотранспорта.
        - Приедем сюда ещё раз? - спросила Юна, не выпуская его руку.
        - Обязательно, - пообещал он.
        - Ты мне ничего не рассказал о командировке.
        - Да, в общем-то, и нечего рассказывать, - уклонился Роман от подробностей своей схватки с казахским Поводырём и последующего бегства из Алма-Аты. - Посмотрел на стадион «Медео» после реконструкции, на чимбулакский курорт, да и обратно.
        - Что ты там делал?
        - Встречался с интересными людьми.
        - Не хочешь говорить?
        - Не обижайся, - мягко сказал он, сжимая локоть жены. - Есть вещи, которые тебе знать не обязательно.
        - Я и так знаю. Там хотели устроить «революцию роз».
        - «Революцию свиста».
        - И ты помог тамошним светлым избежать этого.
        - Ничего от тебя скрыть нельзя, - притворно нахмурился Роман.
        Юна прыснула.
        - Не бойся, я никому ничего не скажу. Мои подруги в Выборге все уши прожужжали, расспрашивали: расскажи да расскажи, какой он.
        - И что ты ответила?
        - Какой-какой, любимый!
        Роман поцеловал жену в висок, привычно сориентировался в местном пси-пространстве. Интереса к себе он ни у кого - злобного или агрессивного - не вызывал, и следили за ним хоть и внимательные, профессионально внимательные, но не враждебные глаза.
        Разговор иссяк. Юна притихла, продолжая сжимать руку мужа своими ладошками, глядя на тронутый желтизной осенний пейзаж вдоль дороги, потом задремала.
        Роман вспомнил, как он летел из Алма-Аты в Астану, а потом из столицы Казахстана в Санкт-Петербург.
        Конечно, казахский Поводырь принял меры для поимки русских «диверсантов», особенно
        - экзора, вычислившего носителя инопланетной сущности. Но Роман, во-первых, действовал расторопно, поскольку его сопровождали местные сотрудники «Триэн», заранее просчитавшие все маршруты отступления, а во-вторых, в режиме просветления он легко проходил все проверки и вадил , то есть «отводил глаза» агентам Поводыря, которых оказалось неисчислимое множество среди дорожно-постовой службы и работников аэропортов.
        Тем не менее никто не заподозрил в «гражданине Белоруссии Иване Савельевиче Зотиче» русского экстрасенса, никто не требовал пройти в отдельный кабинет для спецконтроля и никто не остановил машину, в которой Роман в сопровождении Зары и охранника Миши ехал из Чимбулака в аэропорт. Правда, с облегчением он вздохнул только в Петербурге, где его встретили люди Малахова и доставили в Выборг.
        Роман представил рожу Бикчентаева-Охотника, и у него свело скулы. Встретиться с этим нечеловеком ещё раз, даже в пси-пространстве, не хотелось.
        Домой приехали вечером, к ужину.
        - Я быстренько приготовлю овощи, - предложила Юна, раздевшись и заглянув в холодильник.
        - Нет, пойдём посидим в ресторане, - отказался Роман. - Отдыхать так отдыхать. Предлагаю сходить в «Крепость», мы там ещё не были.
        - Ты же не любишь ходить по ресторанам, - удивилась она.
        - Не люблю, но кто знает, когда ещё удастся так расслабиться. Вместо сегодняшнего ужина приготовишь завтра завтрак.
        - Мне нетрудно.
        - Верю.
        - Ты чего-то недоговариваешь.
        - С чего ты взяла? - Роман обнял жену, заглянул в мерцающие светом счастья глаза.
        - Я всегда признаюсь во всех грехах.
        - Мне так кажется. - Юна высвободилась из объятий. - Ладно, ресторан так ресторан, пойду переодеваться.
        Он задумчиво посмотрел ей вслед. На душе скребли кошки, он никак не мог найти объяснений этому ощущению, но Юна удивительным образом почувствовала его внутреннюю неудовлетворённость, словно камертон отзываясь на любое изменение эмоций, и это означало лишь одно: она его любит!
        Я тебя тоже люблю! - признался он мысленно, поблагодарив небо за то, что оно их соединило.
        Вечер в ресторане прошёл камерно, спокойно, тепло.
        Однако предчувствия Юны, да и его собственные, начали оправдываться уже рано утром. Они ещё спали, когда Романа разбудил звонок мобильного. Звонил Олег Харитонович:
        - Извини, висв, что бужу, надобность есть.
        - Сейчас. - Роман вышел на кухню. - Слушаю.
        - О событиях на Луне слышал?
        - Мы нашли там…
        - Нет, новости совсем свежие. Центр решил послать на Луну, в район Моря Кризисов, экспедицию. В три часа ночи по московскому времени наш корабль «Русь» высадил двух десантников на вездеходе. К сожалению, к ним присоединился японский исследователь, модуль «Космик Субару» сел недалеко от того места, где провалился китайский лунник. А после взрыва устья шахты там образовались «овраги».
        - Просевшие подлунные тоннели.
        - Верно. Японец отделился от группы, свернул к хребту Ванслова.
        - Там же база АПГ!
        - Это знаем мы, но не знают японцы. Короче, японец исчез. Наши ребята подождали немного, бросились его искать и тоже пропали.
        - Кто?
        - Михаил Астахов и Рамачан Индра. «Луну-Глоб» на Луне строили совместно с индийцами, вот и пришлось взять их специалиста в экспедицию. Мало того, на поиски космонавтов отправился сам командир корабля Павел Задирко, да ещё взял с собой космонавта-исследователя Леонида Дубровского.
        Роман стиснул зубы.
        - И они тоже пропали.
        - Не выходят на связь уже больше двух часов. Там скоро будут китайцы, начнут поиск, но время уходит.
        - Понял. Попробую посмотреть.
        - Ты уж постарайся, посмотри. Как бы наших ребят не пристрелила придурочная обслуга рептилоидной базы. Терять-то ей нечего. Закончишь - позвони.
        - Хорошо. - Роман помял пальцами затылок, включил чайник, подогрел чай, сделал два глотка, настраиваясь на режим просветления . И в этот момент на кухню бесшумно зашла сонная Юна, укутанная в простыню.
        Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
        Юна сморщила носик.
        - Не помешаю?
        - Мне надо…
        - Я поняла, что-то случилось на Луне.
        - Извини, я думал, что говорю тихо.
        - Могу уйти.
        - Пойдём. - Он увлёк жену в гостиную, усадил на диван, сунул в руку чашку с чаем.
        - Просто посиди рядом.
        - Хорошо, посижу.
        Роман сел в кресло напротив, откинул голову на мягкий валик спинки, сосредоточился. И сознание легко вылетело из теснины тела, отправляясь в свободный полёт по космическим пространствам.
        Солнце всплыло жгучим шаром жидкого пламени справа.
        Земля улетела - по ощущениям - вниз, превращаясь в гигантскую глыбу сцепленных между собой плит, подогреваемых изнутри раскалённым ядром.
        Луна выросла слева (опять же - по ощущениям), расплываясь в серебристо-серый поднос, пронизанный порами, с огромной полостью (о, это что-то новое!) внутри.
        Роман «покачал» диапазоны восприятия полей, клубящихся вокруг земного спутника, нашёл Море Кризисов «справа», на «северо-западе», если применять земные термины, спикировал к нему. Море превратилось в гигантский кратер с плоским дном, утыканным кратерами поменьше. Показался вал кратера «слева» - хребет Ванслова. Где-то неподалёку должен был находиться космический корабль «Русь», и Роман увидел его - небольшую сигару, блеснувшую золотом. А рядом просияла осколком стекла ещё одна сигара - японский лунник «Космик Субару».
        Но не они в данный момент интересовали «странника по планетам». Нужно было найти сначала пропавший вездеход, а потом и членов экипажа «Руси», отправившихся искать злополучного японца.
        Роман «спустился пониже», вытягивая мысленные антенны во все стороны.
        В складках хребта на краю Моря Кризисов протаяли светлые пятнышки и чёрточки, складываясь в пунктирный рисунок правильной геометрической формы.
        Роман понял, что видит (чувствует) сеть тоннелей под поверхностью Моря. Его внимание привлекла пульсирующая свежим энергетическим «дымом» (что-то здесь взорвалось недавно) дыра в складке кратерного вала, уходящая в недра горного массива. А совсем рядом засветились крошечные розовые и оранжевые вуальки, похожие на морских медуз, - ауры живых людей.
        - Нашёл! - прошептал он с облегчением.
        Шеи коснулись горячие пальчики, пробежались по коже приятными вихриками. Стало легче дышать, поле восприятия скачком расширилось.
        Он начал видеть сквозь горные породы, определил положение светящихся «медуз», идентифицировал каждую.
        Одна принадлежала японскому космонавту, зашедшему довольно глубоко в недра тоннеля, который вёл прямо к угловому сегменту базы. Две ауры поближе к японской определяли положение российских космонавтов. Две подальше тоже принадлежали российским космонавтам, торопившимся добраться до своих соотечественников. И все они были разделены непроницаемыми перемычками, заблокировавшими как проход в глубины системы тоннелей, так и выход назад.
        Роман просочился в одну из ближайших «камер» тоннеля, где кружили по небольшому пространству размерами три на двадцать метров двое мужчин. «Подключился» к одной из «медуз», уловил смятение космонавта, его тяжёлое дыхание, учащённый пульс, непонимание и злость.
        Носитель ауры (космонавт Астахов) не паниковал, но сильно нервничал, понимая своё положение, а главное, не мог ничего сделать и ждал помощи.
        Роман выскочил из подземелья, дыша так, будто и ему не хватало воздуха.
        В руки ему сунули горячую чашку.
        Он сделал глоток: зелёный чай с мятой! Божественный напиток!
        - Спасибо.
        - Пей, - долетел откуда-то издалека голос Юны.
        Он послушно осушил чашку.
        Голова прояснилась. Он сидел дома, в кресле, в полумраке, в тишине и безопасности, мирно тикали старинные часы в деревянном футляре, в окна смотрел начавшийся рассвет.
        - Телефон.
        Юна метнулась к столу, подала айком. Роман набрал номер.
        - Олег Харитонович…
        - Слушаю, Рома!
        - Они в ловушке!
        - Подробнее.
        - Японец нашёл тоннель.
        - «Овраг» таки выходит к тоннелю?
        - Тоннель оказался открытым со стороны кратера. Японец прошёл около восьмисот метров, и его заблокировали перегородками.
        - Сработала система защиты!
        - Потом туда же пробрались космонавты, наш и индиец, их тоже заблокировали. А к ним позже присоединились ещё двое.
        - Командир корабля Павел Задирко и спец по контактам Дубровский. Так они сейчас вчетвером в одном из блокированных отсеков?
        - Нет, каждая пара и японец в отдельных отсеках.
        - Плохо! Запаса кислорода в скафандровых баллонах хватит всего на шесть-семь часов, они уже находятся вне корабля почти четыре. Даже если китайцы найдут тоннель, всё равно не успеют.
        Роман уставился перед собой застывшим взглядом. В голове начала зреть идея.
        - Ладно, Роман Евлампиевич, благодарю за информацию, мы хотя бы будем знать, что произошло. Отдыхай, попробую связаться с ЦУПом.
        - Подождите…
        - Не понял?
        Идея сформировалась окончательно.
        - Есть предложение. Ясно, что тоннель принадлежит базе АПГ. Почему он не был закрыт, вопрос непринципиальный, но есть шанс, что закрыли его операторы базы.
        - Почему не автоматика?
        - Она сработала бы раньше. То ли повреждена, ведь базу взрывали, то ли не получила сигнала от датчиков. Я попробую найти оператора.
        - Допустим, ты его найдёшь. Что дальше?
        - Ждите, мне надо минут пять.
        Не слушая больше координатора, Роман отключил телефон, снова уселся в кресле поудобнее.
        - Я не буду мешать, - прошептала Юна, забираясь в уголок дивана с ногами.
        Он благодарно улыбнулся ей, снова «стартанул» в космос из тела, как зенитная ракета из пусковой установки.
        Пленники подлунного тоннеля, перекрытого в трёх местах перегородками, по-прежнему находились в своих «камерах».
        Роман не стал общаться с ними телепатически, на неяслухе, утешать и ободрять, а сразу принялся искать централь управления базой и в течение тридцати секунд обнаружил её в километре от замурованных в каменных мешках космонавтов. Она проявилась на мысленном поле горсткой тлеющих угольков, которые представляли собой источники энергии. Но главное, что среди этих «угольков» отыскались две крохотные
«медузы», олицетворяющие собой ауры находившихся в централи людей. Точнее - неземных существ. Потому что людьми назвать их не поворачивался язык.
        Одно из них скорее всего пребывало в состоянии прострации или сна. Аура его была спокойна.
        Вторая аура «дышала», перемещаясь от одного «уголька» к другому и ненадолго замирая на месте. По-видимому, она принадлежала как раз тому оператору, который и обслуживал периметр безопасности базы.
        Роман сосредоточился на «укусе», вонзил свой мысленный «щуп» в «медузу» оператора.
        В голову хлынул калейдоскопический водопад отрывочных видений, ощущений и переживаний, мелькнули странные мерцающие панели (то, что видел перед собой оператор), вспыхнул световой фонтан удивления (как ни странно, мыслил этот нечеловек всё-таки почти по-человечески) и вслед за ним тревоги.
        Роман напряг «мысленные мышцы», зажимая «глотку» «фонтану тревоги», скомандовал:

«Открой перегородки в западном тоннеле!»
        В голове родился новый «фонтан удивления». Оператор ничего не понял.
        Тогда Роман представил тоннель под хребтом Ванслова, ткнул светящейся «указкой» в перегородки, заблокировавшие выход космонавтам, взревел по-английски:

«Открыть! Немедленно!»
        Оператор засуетился, на панелях перед ним перемигнулись огоньки и световые закорючки.
        Часть поля восприятия Романа, контролирующая движение в тоннелях базы, отметила смену тёмных перемычек на светлые. Оператор, подчиняясь гипнотизирующему «божьему гласу», поднял перегородки.

«Теперь спать!» - рявкнул Роман, затемняя мыслесферу оператора «туманом» равнодушия.
        Мысленно-эмоциональная «медуза» оператора послушно пригасила сияние, померкла до синевато-багрового оттенка. Служитель базы потерял сознание.
        Роман проследил за тем, как движутся «медузы» космонавтов (слава богу, поняли, что надо уносить ноги, даже японец не рискнул двинуться дальше), и вернулся в свою родную «телесную обитель».
        Перед глазами сформировалось тревожное лицо Юны.
        - Пей!
        Он жадно отпил горячего, с малиной, чая.
        - Хорошо как… благодарствую…
        - Ты разговаривал с кем-то!
        - Не помню. Что говорил?
        - По-английски, ругался.
        - А-а… это я гипнотизировал одну тварь.
        - Удачно?
        - Мы победили.
        - Молодец! - Лицо жены посветлело. - А то я уж бояться стала. Ложись-ка… - Она не договорила.
        Зазвонил телефон.
        Юна подала трубку.
        - Роман Евлампиевич, - зажужжал в трубке голос координатора, - только что передали: они возвращаются!
        - Знаю, - пробормотал он, блаженно вытягивая ноги.
        - Ты молодец! Ты даже не представляешь, какой ты молодец! Всё, отдыхай, к обеду за тобой заедет Алтын.
        Роман не обратил на эти слова никакого внимания.
        - Буду рад.
        - Обнимаю!
        Голос Малахова пропал.
        Юна отняла телефон, потом подсела к мужу на колени и крепко прижалась к нему всем телом.
        Растревоженный муравейник

1
        Марсианская база Ассоциации Поводырей Галактики располагалась в центре так называемого Лабиринта Ночи - комплекса пересекающихся долин небольшого размера, длиной не больше пяти километров каждая. Точнее, здесь оставили свою базу древние лемуриды, земные жители, успевшие до своего исчезновения обследовать Солнечную систему, а также многие звёздные системы Галактики, и создавшие Колыбели - схроны технологий и зародышей жизни времён земного палеозоя. Открывшие Землю Поводыри сумели найти десятки таких баз, в том числе на Луне и на самой Земле, и успешно использовали их для своих целей.
        После того как первая лунная база АПГ оказалась рассекреченной в результате катастрофы китайского лунника, главный земной Поводырь, которым тогда еще был Калкаманов, приказал срочно перенести форпост с Луны на Марс, и его квартирьеры выбрали именно эту лемурийскую Колыбель, запрятанную под удивительным сетчато-дюнным ландшафтом, особенно красиво смотрящимся из космоса, с высоты в пятьдесят километров.
        Кроме Лабиринта Ночи этот экваториальный участок марсианской поверхности украшали три вулкана, расположенные на одной линии, на равных расстояниях друг от друга: Горы Арсия и Павлина, и Аскрийская Гора. Но с Лабиринта они видны не были, и только с помощью видеокамер защитной системы Колыбели, выдвигаемых из недр Лабиринта на тонкой мачте, можно было полюбоваться и вулканами на возвышенности Фарсида, и долинами сдвигового комплекса Маринер, и даже самым большим вулканом Солнечной системы - Горой Олимп, располагавшимся к северу от лабиринта Ночи.
        Поводыри земных государств собрались на этой базе, более или менее приведённой в порядок после многомиллионнолетней консервации, в середине сентября по земному календарю. Но Марс был так красив осенью (марсианской, совпавшей с земной), а среди эббаров было так много эстетов, любящих инопланетные пейзажи, что Владыка дал всем полдня (земных, хотя сутки на Марсе почти не отличались от земных
[Марсианские сутки длятся 24 часа 37 минут.] ) на удовлетворение эстетических потребностей рептилоидной расы, чтобы его коллеги-подчинённые смогли насладиться созерцанием марсианских ландшафтов сполна. Поэтому сбор посланцев АПГ начался позже на двенадцать часов, когда в Лондоне, «на родине» Лейбориста, наступила полночь.
        Большой отсек Колыбели, разделённый перегородками на своеобразные соты, трудно было назвать залом заседаний, однако выбора не было, Владыка принципиально настоял на том, чтобы сход эббаров состоялся вне Земли. Они могли бы собраться и на других базах лемуридов, найденных косморазведкой АПГ на планетах Солнечной системы: на Меркурии, на спутниках Юпитера, Сатурна и Урана и даже на Плутоне. Но все эти базы, за редким исключением, давно прекратили существование, другие же требовали длительной расконсервации, отчего эксперты Владыки посоветовали ему использовать марсианскую базу.
        Удобств для рептилоидов на этой базе не было никаких, квартирьеры просто не успели соорудить отдельные комфортные боксы, бассейны и водяные бани, но эббары терпели, понимая, что Владыка имеет право на любое сумасбродство.
        Собралось сорок девять эббаров разного ранга и уровня. Все - натуральные люди с виду, хотя было понятно, что свои настоящие тела многие прячут под маскерами. И только Лейборист, появившийся в зале позже всех как человек, через несколько секунд выключил маскер и предстал перед собравшимися в образе потомка древних неземных стегоцефалов.
        Он начал сразу с проблем, возникших у наместников АПГ на Земле. И первым делом осудил деятельность Охотника, известного людям под именем мэра Алма-Аты Бикчентаева.
        Возражать ему не решился никто, хотя многие эббары знали, что вина Бикчентаева-Охотника не так уж и велика: проморгали появление русского экзора в Казахстане спецслужбы центрального мухаббиата - ЦРУ и ЕвроД.
        Заклеймив позором Охотника, кстати, не прибывшего на сход, Владыка обрушился на контрразведку Ассоциации, проигравшую несколько схваток с русской системой
«Триэн».
        - Как случилось, - вопрошал он, - что землянам стали известны координаты лунной базы? Почему оказался незаблокированным западный резервный тоннель? Кто виноват, что сведения о тоннеле попали в прессу?
        В ответном слове начальник контрразведки АПГ, известный на Земле под именем заместителя директора Интерпола Клода Гловитца, пообещал исправить все упущения и недочёты в работе и туманно намекнул на будущую операцию его службы, после которой станет возможен выход на руководителей «Триэн».
        В дополнение к своим обещаниям он предъявил аудитории проштрафившегося оператора лунной базы, который и позволил членам исследовательской экспедиции в районе Моря Кризисов обнаружить открытый тоннель, а потом отпустил их на свободу.
        Оператор - рептилоид с планеты Длинный Конец, вращавшейся вокруг одной из угасающих красных звёзд-карликов галактического Рукава Стрельца, покорно сложился пополам (ноги гнулись у него сразу в трёх местах), склонив узкую длинную голову. Его уже допросили с применением спецаппаратуры, и он находился в полубессознательном состоянии.
        - Вот эта хнида! - театрально ткнул в него длинным пальцем Гловитц; «хнида» в переводе с галактического означало «насекомое». - Это он пропустил японцев и русских в периметр, и он же разблокировал страхующие заслонки в тоннеле!
        - Как это произошло? - спросил один из наместников, контролирующий Японию. Его называли Суси-Рыбак.
        - Он включил…
        - Нет, я имею в виду, почему он это сделал?
        - На него воздействовали дистанционно, - нехотя ответил Гловитц.
        - Кто?
        - Скорее всего русский экзор.
        - В таком случае он не виноват. На его месте мог оказаться любой другой служитель.
        - Он виноват прежде всего в том, что не проверил блокировку резервных тоннелей, а потом на глазах у русских и японских наблюдателей взорвал экзобашню базы. За одно это он подлежит уничтожению.
        Гловитц подал кому-то знак.
        На импровизированную сцену перед собравшимися вышли трое могучих рефаимов, накинули на горло оператора удавку, мгновенно растянули его на полу и подержали так, пока он не перестал дёргаться.
        - Унесите, - небрежно махнул рукой замдиректора земного Интерпола.
        Труп оператора унесли.
        - Так будет с каждым, кто допустит хоть малейшую провинность! - сказал Гловитц внушительно, хотя и не сильно вразумительно, оглядываясь на молчавшего с задумчивым видом Владыку.
        Повисла пауза. Аудитория безмолвствовала.
        - Есть возражения? - наконец ожил Лейборист.
        Возражений не было. Власть Владыки была неколебимой, и решения, принимаемые или поддерживаемые им, не оспаривались.
        - Хотелось бы узнать подробности о лунной базе, - заговорил в наступившей тишине аргентинский Поводырь, желая сменить опасную тему. - Она была удобна.
        - База в скором времени будет уничтожена полностью, - отрезал Гловитц. - Как и другие вспомогательные базы и технические центры. Земляне начали изучать Луну возрастающими темпами, этот процесс не остановить, поэтому о Луне забудьте.
        - А не лучше ли было бы остановить экспансию землян в космос? - брюзгливо заявил бразильский Поводырь. - Так они скоро доберутся и до других наших баз.
        - У вас есть рецепт, как это сделать за пару дней? - язвительно заметил арабский Поводырь.
        - Не за пару дней, но принципиально. Надо возглавить правительства ведущих космических держав, - буркнул немецкий Поводырь.
        - Коллеги, успокойтесь, - напомнил о себе Лейборист. - Мы подобрались ко всем президентам и управленческим структурам мира, осталось ждать немного. Но сегодня у нас другая повестка дня. - Он качнул пальцем, и начальник контрразведки сел. - С Луной всё понятно, она действительно на какое-то время потеряна для нас. Базы на ней будут свёрнуты, и доступ к ним будет перекрыт. С русским экзором тоже разберутся компетентные службы. В Россию уже послана команда ликвидаторов. Не так ли, Клод?
        Гловитц кивнул.
        - Надо убрать и обнаглевшего начальника пси-лаборатории ФСБ, - заметил латвийский Поводырь. - Насколько мне известно, именно полковник Вьюгин с командой экстрасенсов помогает русскому экзору.
        - Откуда у вас эти сведения? - с интересом посмотрел на него Гловитц.
        - Работаем, - тонко улыбнулся «латыш».
        - Им тоже займутся ликвидаторы, - сказал Владыка. - Но справиться со всей системой
«Триэн» непросто. Это Азз-Си-Шихх считал, что русских победить легко. Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю. Именно «Триэн» ликвидировала русского эббара Кочевника и изгнала прежнего Владыку. Их контрразведка действует очень умело, раскрыв трёх наших агентов. Одного нам удалось выкрасть, двух других пришлось просто убрать.
        - Разве у коллеги из Интерпола нет плана работы с «Триэн»? - тем же брюзгливым тоном спросил бразильский Поводырь.
        - Разумеется, есть, - высокомерно бросил Гловитц. - Я уже говорил, в скором времени мы выйдем на координаторов «Триэн», и задача будет решена. Мы их перепрограммируем.
        - Насколько мне известно, - перебил его латвийский Поводырь, - они тоже мощные пси-манипуляторы, почти такие же, если не сильнее, чем русский экзор, опустивший вашу систему.
        - Как говорят русские, - перешёл на русский язык Гловитц, не показывая ярости, растянув губы в холодной усмешке, - и на всякую старуху бывает непруха.
        - Это вы о чём? - не понял Лейборист.
        - Я имею в виду, что на любого крутого экзора можно найти ещё более крутого.
        - Вы исказили смысл поговорки, коллега, - не унимался латвийский Поводырь. - Русские говорят: на всякую старуху бывает проруха.
        - Да и дьявол с ними, пусть говорят! Смысл тот же.
        - Не совсем.
        - Прекратите пустопорожние споры, коллеги, - прервал дискуссию Поводырей Владыка.
        - Клод, доложите о наших планах насчёт нейтрализации «Триэн» подробней.
        - Не могу, - заявил Гловитц твёрдо. - Утечка информации недопустима, и хотя я уважаю коллег, подробности знать им ни к чему.
        - Возможно, вы правы. Поговорим об этом отдельно.
        - Почему русские так назвали свою организацию? - спросил арабский Поводырь, известный на Земле как наместник Палестинской автономии. - Что значит - «никого над нами»?
        - То и значит - никого, - угрюмо бросил Гловитц.
        - Они хотят управлять своим народом без посредников в нашем лице, - добавил Владыка. - Вполне естественное желание, но, как сами понимаете, невыполнимое. Мы худо-бедно управляем Землёй уже двенадцать тысяч лет. Им нас не догнать и не свергнуть.
        - А если им помогут эти… из другой епархии?
        - Ангелоиды? - презрительно скривил губы Гловитц.
        - Зря ёрничаете, коллега. Ассоциация гуманоидных цивилизаций вообще не пустила нас в два центральных рукава Галактики.
        - Мы работаем безошибочно, комар носа не помочит.
        - Что?!
        - Вы снова неправильно цитируете русскую поговорку, - хмыкнул латвийский Поводырь.
        - Она звучит: комар носа не подточит.
        - Оставьте ваши заумные нравоучения! - вспылил Гловитц. - Лучше предложите конкретный план борьбы с триэновцами!
        - Господа, коллеги, братья, леди и джентльмены, - пророкотал роскошным басом Макдональдс, Поводырь Соединённых Штатов Америки. - Мы обладаем огромным опытом работы в России, можем поделиться.
        - Кто это - мы?
        - ЦРУ, разумеется, которое, между прочим, контролируется нашими агентами, и вы это прекрасно знаете, Свисс-Иллеш, - назвал настоящее имя контрразведчика Макдональдс.
        - Мы воспользуемся вашим предложением, дорогой Шюри-Флейшнеш, - назвал в ответ имя Макдональдса Гловитц.
        - Братья, прошу не отвлекаться, - без особого раздражения сказал Лейборист; грызня Поводырей между собой была ему на руку. - Продолжим обсуждение проблем.
        Заседание далее пошло по разработанному сценарию и закончилось через три часа по земному времени. Затем Поводыри, полюбовавшись на дюны Лабиринта Ночи, начали по одному отбывать на Землю, в свои благоустроенные апартаменты. В конце концов остались только двое: Лейборист и начальник контрразведки, оба - со своими группами поддержки.
        - Вернёмся к России, - вежливо остановил Владыка Гловитца, имевшего гораздо больший вес в земном Пандемониуме, нежели любой из Поводырей. Ссориться с ним было бы неблагоразумно даже Генеральному Поводырю.
        - Не хотелось бы утруждать вас деталями операции, - сухо сказал второй по влиянию
«человек» после директора в системе Интерпола. - Нам очень помогла информация Охотника, на которого вы так… э-э, ополчились.
        - Есть за что! - боднул воздух лбом Владыка.
        - Понимаю, и тем не менее после вмешательства русского экзора в его операцию…
        - «Революцию свиста», - пренебрежительно оскалился Владыка.
        - Идея была хорошая. Но ему помешали.
        - Это вы должны были помочь ему.
        - Подвел южно-азиатский координатор, я с ним уже разобрался. Охотнику всё же удалось вычислить трёх русских экстрасенсов, работающих на ФСБ и присутствующих в Алма-Ате. Одного из них мы скоро возьмём. Через него выйдем на начальника пси-центра ФСБ Вьюгина, а через него - на координаторов «Триэн». Всё просчитано.
        - Не ошибитесь, Свисс-Иллеш, это вам дорого обойдётся. Вы уже совершили немало ошибок, ещё одна может стоить вам карьеры.
        - Это о каких ошибках вы говорите? - оскалился Гловитц.
        - Да хотя бы о ситуации на Луне. Зачем вы обстреляли русский лунник «Русь» во время его спасательного рейса?
        - Приказ отдал ваш предшественник. Я был против.
        - Теперь русские знают, что на Луне кто-то есть. И начнут изучать её ускоренными темпами. Результат вы уже знаете, они нашли базу.
        - Базу мы уберём.
        - Поздно, дорогой Свисс-Иллеш. Вы, как никто другой, должны понимать цену подобным ошибкам. Я думал, вы опытней.
        - Не первый год сижу в этой шкуре, - повёл плечом Гловитц, намекая на тело человека. - Я не ошибусь. Один вопрос.
        - Да? - оглянулся шагнувший было прочь Владыка.
        - Кто возглавляет команду ликвидаторов, посланную в Россию?
        - Зачем вам это знать?
        - Мы будем заниматься по сути одним и тем же делом. Хотелось бы скоординировать действия, чтобы не помешать друг другу.
        - Я подумаю, нужна ли вам эта информация или нет. Если понадобится, я свяжу вас напрямую.
        Лейборист исчез, включив В-портал.
        Гловитц оглядел зал, производящий своими необустроенными сотами гнетущее впечатление. На мгновение приобрёл крокодилью форму, истинную форму рептилоида, и взгляд его длинных прозрачно-зелёных глаз наполнился дымящейся угрозой.

* * *
        Кличку Джокер он придумал себе сам, когда Вьюгин знакомил его с обязанностями
«экстрасенса на побегушках». В миру его знали под именем Сильвестра Первицкого.
        В конце восьмидесятых прошлого века он окончил юридический факультет МГУ, но по специальности проработал всего два года, после чего ему предложили работать в милиции. Но не оперативником или юристом, а сотрудником, способствующим поимке насильников и убийц с помощью иных методов. К тому времени он уже мог «видеть невидимое», хотя и не участвовал в телевизионных шоу типа «Битва экстрасенсов», и пользовался успехом у приятелей, терявших часы, кольца, документы и кошельки с деньгами. Находил почти всё, на что наконец и обратил внимание давний знакомый Сильвестра Афанасий Вьюгин, тогда ещё капитан ФСБ. Он же посоветовал ему применить свои способности и на другом поприще.
        - Это на каком же? - скептически заинтересовался Сильвестр.
        - На криминальном, - серьёзно ответил Вьюгин; он вообще был очень серьёзным и ответственным человеком.
        - Искать ворованное? - хмыкнул Сильвестр.
        - Ворованное с успехом ищут другие люди, специально обученные, а ты мог бы помочь искать пропавших людей, а то и бандитов, убийц, насильников. Могу свести с кем надо. Или не нравится перспектива?
        - Думаешь, мне это надо?
        - Думай сам.
        Сильвестр честно думал два дня. И согласился. Так он начал работать на угрозыск, а потом и в отделе МУРа по особо тяжким преступлениям. Через год, имея богатый опыт работы с криминальным миром, зная все его сильные и слабые стороны, он перешёл в
«контору», опять же - следуя совету Вьюгина, уже ставшего к тому моменту майором и начальником отдела по изучению психофизических феноменов.
        Работа на «контору» оказалась гораздо более интересной и разнообразной.
        Приходилось искать не бандитов, а разведчиков за рубежом и шпионов в родном Отечестве, оберегать новейшие подводные лодки и суперсовременные космические корабли, спасать людей, попавших в беду, и предвидеть изменения социальной обстановки в том или ином регионе России. Преимущественно - на Северном Кавказе и в Краснодарском крае.
        После командировки в Алма-Ату, где команда Вьюгина помешала разработчикам
«революции свиста» довести дело до конца, Джокер попросил у Афанасия отпуск. Он действительно устал и нуждался в отдыхе, моральном и физическом. А так как задумывался план отпуска давно, то есть путёвка была куплена заранее, выбран район вояжа - остров Тенерифе, то и полетел он туда практически на второй день после возвращения из Алма-Аты.
        Полетел один, поскольку был не женат, а подругу Диану брать с собой не захотел. Уж очень настойчиво она добивалась семейной жизни, уговаривала его сыграть свадьбу, и полёт вдвоём на Канары восприняла бы как первый шаг к осуществлению мечты. А он, честно говоря, жениться пока не спешил, несмотря на то что Диана была симпатичной девушкой, хотя и склонной к полноте.
        Впрочем, и он уродом не был: метр семьдесят девять, рыжеватая аккуратная
«шкиперская» бородка, разноцветные глаза, упрямая складка губ, достаточно широкие плечи. Мужик на пять с минусом, как он иногда шутил в кругу друзей: меньше того, чего хотелось бы, но больше того, чего заслуживал. Короче, жить можно и с такими данными, жениться нам ещё рано, так что полетели, друг Сильвестр (спасибо папаше за имя), на Канары.
        Словечко «Канары» почему-то ассоциировалось со словом «нары», но об этом он старался не думать.
        Семнадцатого сентября самолёт компании «Российские авиалинии» после одиннадцатичасового перелёта доставил Джокера в аэропорт «Рейна София» на Тенерифе, на южной оконечности острова.
        Зная, где располагается отель «Плайя де лас Америкас», он не стал дожидаться трансферной маршрутки, собиравшей всех пассажиров до отеля, взял такси и уже через час был в отеле.
        Здесь его ждал однокомнатный «сингл», где Джокер и поселился, с удовлетворением почувствовав себя «белым человеком». Русских туристов здесь было немного, их уважали, в отличие от средиземноморских курортов, и обхождение проявлялось во всём.
        В этот день он никуда не поехал, оглядывался, с подключением экстрасенсорики.
        Позагорал на пляже, с опаской оценивая чёрный песок; все пляжи острова были покрыты этим вулканическим песком чёрного или тёмно-серого цвета. Обошёл территорию отеля, заглянул в бар на берегу океана, под парусом, в ресторан
«Джардин», посидел вечером на веранде, опять же на берегу океана, заворожённый его бесконечностью и блеском, и пошёл спать.
        Одиноких девушек в отеле хватало, и многие с интересом к нему присматривались, однако Сильвестр дал себе слово не знакомиться «без сопутствующих обстоятельств» и слово сдержал.
        Наутро он сел в автобус и поехал в столицу Тенерифе - Санта-Крус. Хотелось посмотреть на столичные достопримечательности, описанные в красочных рекламных буклетах, а по пути полюбоваться на центральный вулкан острова, создавший, по сути, весь его горный облик.
        Столица его разочаровала, несмотря на обилие магазинчиков, кафе, ресторанов, бутиков и парков с великолепными коллекциями кактусов.
        Вулкан, наоборот, порадовал своей величественностью и грозным молчанием. На гору туристов не пускали, близилась зима, вершина укрылась снегом, но и с подножия вулкан впечатлял рисунком застывших лавовых потоков и формой утёсов. Тем не менее экскурсией Сильвестр остался доволен и вечером с хорошим настроением посидел в ресторане отеля, потягивая вполне приличное местное вино.
        Неожиданно к нему подсела красивая брюнетка в короткой юбочке и полупрозрачной маечке, натянутой на высокой груди. Карие глаза её призывно мерцали.
        - Вы ирландец? - спросила она по-английски.
        - Почему ирландец? - удивился он, отвечая также по-английски.
        - Все ирландцы рыжие и носят шкиперские бородки.
        - Не думаю, что все. Но я русский.
        - Русский? - теперь уже удивилась незнакомка. - Русские так себя не ведут.
        - А как они себя ведут?
        - Очень несдержанно, пристают к женщинам, пьют крепкий алкоголь, ругаются, шумят.
        - Это плохие русские.
        - Я заметила, вы оценивающе разглядываете женщин, но не пристаёте. Почему? Вы с женой?
        - Нет, я один, - сказал он правду.
        - Тогда, может быть, проведём время вместе? Меня зовут Леонсия.
        - Вы англичанка?
        - Креолка, хотя давно живу в Штатах. Здесь оказалась случайно.
        - В каком смысле?
        - Мы с подругой обитаем на круизном лайнере «Геба», он поломался, стоит в порту. А подруга приболела. Ничего, что я мешаю вам отдыхать? Просто я здесь никого не знаю, скучно. Как вас зовут?
        Сильвестр подумал:
        - Феофан.
        - Феофан? - Леонсия фыркнула. - Это имя вам не подходит. Но пусть будет Феофан. Вы действительно не сердитесь на меня?
        - За что? Мне тоже скучновато, вдвоём веселее.
        - Значит, вы меня не прогоните?
        Сильвестр засмеялся.
        - Выпить хотите? Здесь подают хорошее местное вино.
        - «Альпака», я пробовала. Если вы так добры…
        Сильвестр подозвал официанта, заказал вино.
        Эту ночь он провёл не один.
        Леонсия ушла под утро, пообещав встречу вечером.
        - Мне надо навестить подругу, узнать, когда отплывает лайнер. Говорили, поломку устранят за три дня, поэтому сегодня я ещё здесь. Но кто знает?
        - Чао, - поцеловал он её в щеку, - до вечера.
        Завтрак он проспал. Зато попал на автобус, объезжавший южное побережье Тенерифе. Гид - местный житель из рода гуанчей, свободно болтавший на английском и испанском языках, поведал им историю острова и сообщил множество подробностей, плохо укладывающихся в голове. Из всего, что он говорил, Сильвестр запомнил лишь одно: Тенерифе, в переводе с языка древних гуанчей, означает «Снежная гора».
        Остановились подкрепиться в какой-то небольшой рыбацкой деревушке, в уютном ресторанчике на скале, с которой открывался великолепный вид на океан. Гостей угостили лобстерами и мидиями величиной чуть ли не с кулак взрослого мужчины. А так как Сильвестр очень любил морские блюда, да ещё изысканно простые и вкусные, то решил навестить эту деревушку ещё раз, с Леонсией.
        Выходили из автобуса не один раз, наблюдали за игрой диких попугаев, любовались канарскими соснами, причудливыми скалами и зарослями колючих и не очень кактусов.
        Вернулся Сильвестр в отель после четырёх часов дня, лёг спать, ещё не адаптировавшись к смене часовых поясов, а в шесть его разбудила Леонсия. Она была одета ещё более соблазнительно, чем вчера (хотя, казалось бы, куда уж соблазнительней), и Сильвестру стоило немалого труда остановиться с приставаниями, хотя эта процедура и так затянулась на два часа.
        Ужинать пошли в начале девятого.
        Джокер впервые расслабился, перестав следить за распределением «тревожных флюидов» и обращать внимание на людей вокруг. Ему всё нравилось, жизнь на острове казалась безоблачной, ушли в прошлое сосредоточения на «паранормальном дыхании», на выходы в астрал, поиск опасного или, наоборот, необходимого, схватки с неизвестными
«сущностями» и бескровные, но не менее жестокие, войны с бандитами и убийцами.
        Леонсия неожиданно вошла в личную жизнь милой и наивной незнакомкой, отвечающей его вкусам и требованиям, и пусть это знакомство оказалось вдруг совершенно необходимым, оно было лёгким, ни к чему не обязывающим, всего на два-три дня, пока круизный теплоход стоял в порту Ла Гомеры. Сильвестра всё устраивало.
        Ночь они снова провели вместе.
        Утром Леонсия предложила ему посетить «пещеру капитана Немо».
        - Где это? - заинтересовался изрядно уставший Джокер.
        - Полсотни километров на запад от Лас-Америкас. Там была Розалинда, моя подруга, рассказала кучу интересного. Кстати, не возражаешь, если она поедет с нами?
        Он вообще никуда не хотел ехать, хотел выспаться до обеда, а потом хорошенько подкрепиться, но уступил просьбе.
        - Она уже выздоровела?
        - Да, пришла в себя, врач посоветовал развеяться.
        - Ладно, пусть едет.
        - Ой, ты прелесть! - Леонсия поцеловала его и умчалась, сказав, что сама зарезервирует места в экскурсионном автобусе.
        Пришлось идти в душ и приводить себя в порядок.
        Леонсия позвонила в половине восьмого:
        - Выезд в девять, успеем позавтракать.
        Ощущая себя разболтанным, состоящим из сотен гаек, винтов и штифтов, Сильвестр поплёлся в ресторан, где они всегда завтракали.
        Леонсия была с подругой.
        Он подтянулся. Розалинда оказалась эффектной блондинкой с тонкими чертами лица и пухлыми чувственными губами. Чем-то она была похожа на Диану. Хотя мысль об этом мелькнула и исчезла: Москва и Диана находились на другом краю света и душу не трогали.
        Автобус до «пещеры капитана Немо» оказался мини-вэном на восемь человек. Правда, совсем новым и удобным, оборудованным кондиционером. Кроме Сильвестра и подруг там уже сидели пять человек, трое пожилых мужчин и две женщины, одетые как и все туристы мира - в джинсы и куртки с капюшонами на все случаи жизни. Все они разговаривали между собой на немецком языке и представляли какую-то группу немецких любителей экзотики.
        Группу сопровождал гид - молодой человек в очках, сбивавшийся с немецкого на английский и почему-то заметно нервничавший. Правда, Джокер не обратил на это внимания, он был занят спутницами.
        Автобус взял курс вдоль побережья Тенерифе к северо-западу, влился в негустой поток автомобилей на автостраде, соединявшей южную и северную части острова, вскоре превратившейся в горный серпантин.
        Если бы Сильвестр присмотрелся к поведению Леонсии и Розалинды, он бы заметил их переглядывания, усмешки и гипертрофированную ласковость обеих. Возможно, он насторожился бы и заставил работать свою паранормальную систему, превращавшую его в Джокера, в экстрасенса. Но он был далёк от оценок происходящего, близость сексапильных дам кружила голову, и Сильвестр ничего не замечал. Его мучила только одна проблема: как сделать, чтобы вечером у него осталась Розалинда, а Леонсия при этом не обиделась.
        Через час после выезда из отеля, попетляв по серпантину, микроавтобус свернул к скалам на берегу океана. Остановились у шлагбаума, за которым слева начинался крутой бок берегового откоса, а справа тянулся ряд бунгало с тростниковыми крышами. Бунгало представляли собой магазинчики, торгующие сувенирами, и уличные кафешки, где можно было посидеть в доброй компании и вкусно поесть.
        Проводник нервно засуетился, собрал группу и строго-настрого приказал никуда от него не отлучаться.
        Двинулись к скале, в основании которой открылась горизонтальная щель, переходящая в пещеру.
        - Почему её назвали «пещерой капитана Немо»? - спросил Сильвестр.
        - Если вы читали романы французского писателя Жюля Верна, - отозвался гид, крутя головой, - то должны помнить, что описываемый им «таинственный остров» принадлежал Канарскому архипелагу. Здесь начинается пещера, выходящая в грот под берегом океана, очень похожий на тот, где пряталась подводная лодка капитана Немо. Там очень красиво, местные жители сделали макет лодки, как бы находящейся в полупогружённом положении.
        - Нам разрешат фотографировать? - наивно спросила Розалинда.
        - Никакого разрешения на фотосъёмку не требуется.
        - А посмотреть лодку?
        - Внутрь макета попасть нельзя, но на нём можно постоять и сфотографироваться.
        Группа проследовала ко входу в пещеру.
        Резко стемнело. Если бы не фонари, освещавшие проход в глубь массива, ориентироваться в пещере было бы невозможно.
        Первым начал спуск проводник. За ним гурьбой полезли немцы, доставшие фотоаппараты и айкомы.
        Сильвестр взял под руку Розалинду:
        - Не упадите.
        - С таким галантным кавалером трудно не упасть, - со смехом ответила девушка, прижимаясь к нему.
        Так они и шли, спускаясь по естественным каменным ступеням-наплывам вниз, к гроту, пока Сильвестр не почувствовал холодок беспокойства, охвативший спину. Хотел оглянуться на идущую следом Леонсию и вздрогнул от укуса в шею.
        Вскрикнул, прижимая ладонь к месту «укуса».
        - Чёрт побери! Здесь кусачие мухи! Леон… сия…
        Голова закружилась, глаза застлала пелена, ноги подкосились, и он осел на холодный пол пещеры.
        - Иди, скажи, что ему стало плохо, приступ клаустрофобии, и мы возвращаемся.
        Розалинда исчезла.
        Вскоре раздался топот: это возвращались гид и блондинка.
        - Всё нормально? - спросил очкарик. - Никто не видел?
        - Не трясись, - брезгливо сказала Леонсия. - Веди группу дальше, мы выводим его.
        Сильвестр хотел сказать, что он всё слышит, но не смог, язык не повиновался.
        - Вставай! - Его грубо дёрнули за руку, ударили носком туфли в бок.
        Какая-то странная тёмная сила поднялась изнутри, заставила Сильвестра встать.
        - Иди медленно, рядом, не дёргайся!
        Его взяли под руки, повели к выходу из пещеры. Мысль начать сопротивление мелькнула, но погасла, сил не было никаких. Вторая мысль заставила вспотеть: его взяли в плен! Но и она растворилась в сером тумане безволия.
        - Подними голову, иди прямо!
        Он споткнулся, но снова та же тёмная сила распрямила спину и заставила идти энергичнее.
        Вышли из пещеры наружу, в яркий солнечный день, хотя в настоящий момент Сильвестр этого не замечал.
        Его впихнули в кабину того же микроавтобуса.
        На какое-то мгновение вернулась способность соображать.
        Джокер вспомнил уроки, полученные во время обучения навыкам освобождения от внушённого раппорта, попытался нейтрализовать плывущий в голове звон и туман, рванулся из машины, но его ударили по голове, втащили обратно.
        - Не спеши, а то успеешь, - сказал кто-то насмешливо по-русски.
        И он окончательно потерял сознание.

2
        Отпуск ему не дали. Да он и сам понимал, что отдыхать в условиях войны с посланцами АПГ, потихоньку прибирающими к рукам правительства земных государств, дурная затея. Единственное, что он себе позволил после схватки с оператором лунной базы, это съездить с Юной в Санкт-Петербург на фестиваль старинной музыки.
        Фестиваль носил некрасивое иностранное название Early Music, однако был наполнен очарованием древнего покоя и волшебным пением, так что Роман не пожалел о своём решении.
        Они побывали на концерте виолончелистов, потом посетили Капеллу из Гента и прослушали Высокую мессу си минор Баха в исполнении бельгийских певцов.
        Но самое большое впечатление произвело на них выступление французского контртенора Филиппа Жарусски.
        Роману показалось что-то родное в фамилии певца, и он оказался недалёк от истины. Прадедушка Филиппа действительно эмигрировал из революционной России и при пересечении границы назвал себя: «Я - русский!»
        Сам Филипп выступал на сцене больше пятнадцати лет. Дебютировал в опере Скарлатти
«Седек», а знаменитым стал в две тысячи седьмом году, когда получил премию «Лучший певец Франции». Но не его награды и звания околдовали слушателей, а голос. Пел Жарусски в сопровождении фестивального оркестра «Солисты Екатерины Великой» с Андреем Решетиным, знаменитым русским скрипачом, основателем фестиваля.
        - Как здорово, что мы поехали на фестиваль! - шепнула Юна Роману, когда они садились в машину, отвозившую их в Выборг.
        Он молча кивнул, соглашаясь с её мнением.
        Филипп исполнил не только цикл псалмов Вивальди, но и арии из опер «Юлий Цезарь» Генделя и «Полифем» Порпоры, и пение его было таким сказочно богатым и технически безупречным, что на глаза невольно наворачивались слёзы.
        А наутро Роман снова поехал в Питер, точнее, в аэропорт «Пулково». Олег Харитонович попросил его поучаствовать в поисках тела Фурсенюка, а кроме того - в изучении унца и В-портала, находящихся в одной из томских лабораторий ФСБ, и отказаться он не мог. Да и не хотел. Начались обычные «боевые будни», а его умение
«видеть суть вещей» требовалось всё больше. Враг потерпел ещё одно поражение, но сдаваться не собирался.
        В Томск Роман полетел с Алтыном. Задание было ответственным, поэтому Малахов подключил к нему бывшего разведчика, чем обрадовал и самого Волкова, который успел соскучиться по «шаману».
        Летели из Питера четыре с лишним часа, успели наговориться и оценить состояние страны, власть в которой всё больше прибирали к рукам выдвиженцы Поводырей. Впрочем, политикой оба не увлекались, предпочитая более интересные темы для бесед. Алтын расспросил Романа о поездке в Алма-Ату и после обеда в самолёте предупредил его о возможных последствиях операции.
        - Они на тебя и раньше зуб точили, когда ты схватился с их главным, а тут мы подлили масла в огонь, затронув епархию казахского Поводыря, так что оглядывайся по сторонам чаще.
        - Ничего, прорвёмся, - легкомысленно отмахнулся Роман, пребывая в некоторой эйфории. - Расскажи лучше, чем ты занимаешься.
        - Шаманствую, - отшутился Юря, не склонный делиться успехами или неудачами своей деятельности на поприще оперативника «Триэн». - Опекаю космодромных ребят. Скоро наши запустят ККС, так что работы хватит всем, в том числе Афоне и тебе.
        - Что за ККС?
        - Коммерческая космическая станция, совместная разработка Роскосмоса, РКК
«Энергия» и компании «Орбитальные технологии». Её хотели запустить ещё в прошлом году, но занялись межпланетным модулем, старт которого ты контролировал.
        - «Русь». Он сейчас на Луне.
        - Так точно. В станции четыре каюты, столовая, обзорный отсек, рассчитана на семь человек.
        - Неужели находятся люди, желающие испытать космический «комфорт»?
        - Невесомость ты имеешь в виду? Желающих уже больше тысячи, записываются в очередь на десять лет вперёд. Стоимость одновиткового полёта всего пятьдесят тысяч долларов.
        - Ничего себе!
        - Когда коммерческие станции только начинали летать, стоимость билета доходила до двухсот тысяч долларов.
        - Когда это было.
        - Не так уж и давно, первая ККС «Спейсшип-2» компании «Вирджин» полетела в две тысячи одиннадцатом году и регулярно летает до сих пор. От туристов только требуется, чтобы они были здоровы на момент полёта. Кстати, наша станция в отличие от МКС достаточно комфортабельна. Я бы и сам слетал, давно мечтаю, да невесомость не сильно хорошо переношу. А ты?
        - Не знаю, - озадачился Роман. - Никогда не испытывал. Да и полсотни тысяч
«зелёных» у меня нет.
        - Ну, эту сумму найти несложно, было бы желание.
        Роман засмеялся.
        - Такое впечатление, что ты меня сватаешь на посещение ККС.
        - Кто знает, что нас ждёт впереди. Научимся пользоваться рептилоидским телепортатором и полетим куда-нибудь в космос. Между прочим, среди клиентов ККС много учёных, финансируемых научными институтами: медиков, материаловедов, физиков атмосферы и прочих.
        - Им легче. Разве на станции можно проводить научные эксперименты?
        - Говорят, можно. Кстати, как ты поработал на Луне? Мне говорили, но подробностей не знаю.
        Роман неохотно рассказал Алтыну историю своего «астрального противоборства» с оператором лунной базы АПГ.
        - Да, это их окончательно взбесит, - покачал головой Алтын. - Тебе нужна дополнительная охрана.
        - И так всё время дом охраняется, - буркнул Роман. - Надоедает.
        - Ничего не поделаешь, висв, ты пока один сделал больше, чем вся «Триэн» за двадцать лет своего существования. К тому же ты уязвим.
        - Я смогу за себя постоять.
        - Ты не один, у тебя Юна, так что не ерепенься.
        Возражать Роман не стал.
        В томском аэропорту «Богашёво» сели в пять часов вечера.
        - Ты в Томске был? - поинтересовался Алтын, когда они садились в ждавшую их на приаэропортовой площади «Волгу».
        - Ни разу, - ответил Роман. - Читал только.
        - Тогда тебе будет интересно. Я был здесь много раз, и город мне нравится.
        Пока ехали в гостиницу, Роман узнал о Томске много нового.
        Оказалось, что первым известным поселением на месте будущего города был Томский острог, построенный в тысяча шестьсот четвёртом году у подножия Воскресенской горы. С середины восемнадцатого века и до советских времён он являлся местом ссылки политических заключённых. В тысяча восемьсот четвёртом году стал центром Томской губернии, но в советские времена губерния сократилась, превратилась в область, Томск - в довольно крупный, но ничем особенным не выделяющийся город, и жизнь в нём пригасла, не отличаясь от жизни других сибирских городов. Постепенно скрылось в обыденности и неофициальное название Томска - Сибирские Афины, данное ему за сохранившиеся памятники старины.
        Однако творческий потенциал свой город сохранил, тем более что в двенадцати километрах от него построили закрытый военный городок Томск-7, впоследствии Северск, и к началу описываемых событий на его территории располагалось девять вузов, два десятка научно-исследовательских институтов, Северное отделение Российской Академии наук со своими НИИ и множество научных учреждений помельче. В одно из таких учреждений под скромным названием «Томский филиал изучения чрезвычайных ситуаций» и был командирован Роман Волков как «эксперт внутренней службы безопасности ФСБ».
        Поселились в гостинице «Тоян», названной так в честь основателя Томска - князя татарского племени эушта. Располагалась она на улице Обруб, одной из самых древних в городе (в советские времена её называли Обрубной), тянувшейся по берегу реки Ушайки. Номера обоим достались стандартные, без излишеств, но вполне приличные и уютные.
        - Предлагаю сходить поужинать, - сказал Алтын, убедившись, что его номер не отличается от соседнего, где расположился Роман. - Работа начнётся завтра, сегодня мы свободны. Ты не устал?
        - Да нет.
        - Я заметил, ты в самолёте даже не вздремнул.
        - Думал.
        - Нужное занятие. Будешь переодеваться?
        - Зачем? Если только мы не пойдём в гостиничный ресторан.
        - Мы пойдём в ресторан «Рататуй» на улице Ленина, там хорошая кухня.
        - Как скажешь. - Роман двинулся к двери.
        - Подожди, - остановил его Алтын. - Осмотрись-ка на всякий случай.
        - Разве нас будут… ждать?
        - Не должны, но бережёного бог бережёт.
        Роман привычным волевым усилием вышел в ментальный эфир, просеял сквозь сознание потоки излучений и полей внутри и снаружи, качнул головой:
        - В пределах фона.
        - Тогда всё нормально, едем. Нас никто не знает и не ждёт, кроме тех людей, которые осведомлены о твоей миссии, поэтому было бы странно, если бы кто-то проявил к нам интерес.
        Ресторан «Рататуй» располагался в двухэтажном каменном здании, не представлявшем собой архитектурный шедевр, но выглядевшем добротно и внушительно.
        Гости поднялись по ступенькам к центральной деревянной двери, открыли и оказались во власти непритязательного вкуса к интерьеру, хотя Роман не заметил и особого налёта провинциальности. Подобного рода заведения можно было встретить и в Москве, и в Санкт-Петербурге.
        Поужинали спокойно, при почти полном отсутствии посетителей.
        Алтын заметил какое-то отстранённое состояние спутника, наклонился к нему:
        - Что не весел? О чём задумался?
        Роман очнулся.
        - Такое впечатление, что меня заколодило: звонок, полёт, гостиница, ресторан… возвращение. Снова звонок, полёт, гостиница, ресторан.
        Алтын поиграл ножом, разглядывая виновато-смущённое лицо друга.
        - В детстве я читал рассказ одного фантаста, кажется, Булычёва. Там герой обидел лешего, и каждый последующий день для него стал походить на предыдущий. Он просыпается, умывается, бредёт на кухню, бьёт яйца и на сковородку - шлёп, шлёп…
        - День сурка. Рассказ называется «Не гневи колдуна», я читал.
        - Может, ты тоже прогневал какого-то колдуна? - пошутил Алтын. - Впрочем, точно прогневал, и сам знаешь кого. Теперь бы добить всю эту шайку-лейку в её же логове.
        Роман усмехнулся.
        - Знать бы, где её логово.
        - Где-то в центре Галактики.
        - Мы до Марса ещё не добрались как следует.
        - А В-портал, который нам подарил Кочевник?
        - С ним ещё разбираться и разбираться. К тому же это индивидуальное средство передвижения.
        - Ты уверен?
        Роман задумался, отодвинул пустую чашку.
        - Не уверен. Но если рассуждать логически…
        - Тебе и карты в руки, разбирайся.
        Роман кинул взгляд на бесстрастное лицо бывшего разведчика. Похоже, что он искренне верит в его способности. Разочаровывать друга не хотелось.
        В гостиницу вернулись в начале одиннадцатого вечера по местному времени, которое опережало московское на три часа.
        - Ну что, спать? - задал необязательный вопрос Алтын.
        - Почитаю, - неопределённо ответил Роман. Спать не хотелось, но и заняться было нечем.
        - Дай знать, если что почуешь.
        - Подожди, куда мы завтра идём?
        - Я тебе говорил.
        - Мне бы почитать описание лаборатории.
        Алтын озабоченно пошипел сквозь зубы:
        - Нету.
        - Тогда хотя бы дай адрес.
        - Это на правом берегу Томи, минут сорок отсюда.
        - Карта есть?
        Алтын снова пошипел:
        - Сильно надо?
        - Я хочу посмотреть .
        - Ага, понял, тогда жди, минут через десять будет тебе карта.
        Он ушёл и действительно вернулся через десять минут с буклетом, где была напечатана и схематическая карта Томска.
        - Вот мы, вот Ушуйка, здесь Томь, а примерно в этом месте, - он ткнул пальцем в карту, - располагается лаборатория.
        - Спасибо.
        - Всё? Больше ничего не потребуется? Могу вскипятить чайку.
        - Спасибо.
        Алтын направился к двери, но вернулся.
        - А можно я у тебя посижу? Не помешаю?
        Роман заколебался, не желая при свидетеле выходить в «звёздное путешествие», потом махнул рукой.
        - Оставайся, хотя ты не она, однако.
        - Кто она?
        - Юна.
        Алтын с любопытством заглянул в глаза Волкова:
        - Ты при ней не боишься сеансы ментаскопирования устраивать?
        - Она… часть меня.
        - Я бы посоветовал…
        - Ты же сказал, что мешать не будешь, - рассердился Роман.
        - Всё, молчу. - Алтын нашёл в буфете электрический чайник, занялся приготовлением чая.
        Роман переоделся в спортивное трико, сел в удобное мягкое кресло, определяющее интерьер в номере, начал изучать карту. Потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, расслабляясь. Через минуту он уже был «вне тела».
        Военную лабораторию под названием «Томский филиал изучения чрезвычайных ситуаций» он нашёл быстро. Именно сюда отправили тело Кочевника - Поводыря, маскирующегося под министра образования России Фурсенюка, и именно отсюда тело выкрали. Что было абсолютно невозможно с точки зрения ответственных за охрану учреждения лиц.
        Официальную версию происшествия Роман знал.
        Злоумышленники ночью обесточили здание, отключили систему сигнализации, убили одного охранника, ослепили второго, забрали тело Фурсенюка из медицинского бокса и исчезли. Следов они не оставили никаких, и даже на чём приехали и уехали, было неизвестно. Следователи были уверены в одном: похитителям помог кто-то из своих, иначе охранники не открыли бы дверь в здание, оставшуюся целой, без малейшего следа взлома.
        Роман несколько раз «облетел» двухэтажное здание лаборатории, проник бесплотным духом внутрь, начал исследовать помещения, одно за другим, пока не добрался до морга с металлическими стенами, где и хранилось тело Поводыря.
        Здесь «пахло чертовщиной», выражаясь языком Михаила Булгакова.
        Роман «посидел» на специальном столе, оборудованном приспособлениями для препарирования биологических объектов, «обнюхал» стены, дверь, вернулся в своё тело.
        Алтын заметил, что он открыл глаза, поднёс чашку с чаем.
        Роман сделал большой глоток, пососал дольку протянутого лимона.
        - И? - с интересом спросил Алтын. - Что скажете, Шерлок Холмс?
        - Элементарно, Ватсон, - пробормотал Роман. - Тело никто никуда не выносил и не увозил.
        - Не понял.
        - Лабораторию никто не взламывал. Дверь открыл тот, кто имел доступ.
        - Допустим. А потом?
        - Потом этот господин-товарищ переправил тело Фурсенюка через В-портал и тихо исчез сам.
        Алтын попятился, сел на диван, не сводя с Романа ничего не выражающих глаз.
        - Офигеть можно!
        - Не надо.
        - Сам не хочу. Я об этом не подумал. Никто не подумал! Проще пареной репы! Я имею в виду использованный приём. Значит, в наших рядах окопался «крот» Поводырей?
        - В рядах ФСБ.
        - Чёрт, срочно надо звонить Афоне! Он, кстати, здесь со своей командой, хотя поселился в другой гостинице.
        - Звони.
        - А кто именно «крот», не определил?
        - Для этого нужно смотреть каждого, кто имеет доступ высокого уровня. Нужен список людей, работающих в лаборатории.
        - Списка у меня нет. Завтра там соберутся практически все начальники, привлечённые к изучению рептилоида, вот и посмотришь.
        - Это могла бы сделать и команда Афанасия.
        - Он только вчера прилетел, с ним трое сенсов, но они только начали поиск.
        - Унц и В-портал Кочевника тоже здесь?
        - В Томске, вернее, в городке-спутнике Северный. Их исследуют в другой лаборатории.
        - Надо усилить охрану.
        - Уже сделано, к их изучению допущены только спецы из столицы и проверенные ребята из центрального аппарата Управления «Т». Сам Георгий Евсеевич отбирал. Значит, ты считаешь, преступник проник в бокс как сотрудник…
        - Не считаю - знаю.
        Алтын хлопнул себя по коленям, не скрывая возбуждения, но быстро взял себя в руки, растянул губы в сожалеющей усмешке.
        - Стар стал, недальновиден, интуиция не работает. Лет десять назад сам бы дотумкал, что случилось. Ни тебе следов, ни тебе записей в телетерминале, никто никого не видел… А он пострелял охрану, вырубил питание, пробрался в бокс и был таков! Попробуй потом найди транспорт, на котором вывезли тело гада!
        Роман допил чай.
        - Когда вставать?
        - Нам надо быть в лаборатории в десять. Поэтому подъём в восемь по местному, завтракаем и едем. - Ылтыын встал, потряс локоть друга, качнул головой. - Ты даже не представляешь, висв, какую ценность представляешь!
        - Тавтология.
        - Что? А-а… уже заговариваюсь, на пенсию пора, а?
        - Иди, шаман, - слабо улыбнулся Волков. - Обещаю до утра никуда не выходить из номера.
        - Афоне тоже не звони пока, мало ли, кто за ним ходит. Вдруг за ним присматривает агентура АПГ?
        Алтын ушёл.
        Роман посидел немного, ни о чём не думая, потом принял душ, полистал буклет о Томске и лёг спать. Психосторож организма привычно оценил полевую обстановку вокруг гостиницы: всё было спокойно. Его появления Поводыри здесь не ждали.

* * *
        В десять часов утра они входили в ничем не примечательное здание лаборатории, на фасаде которого висела неприметная табличка: «Томский филиал центра исследований чрезвычайных ситуаций». Однако по количеству машин за забором, напротив здания, и по тому, как охрана тщательно проверяла документы, было понятно, что это территория сугубо конфиденциальна и охраняется серьёзно.
        Впрочем, данное обстоятельство только укрепляло мнение Романа о том, что
«взломали» секретное учреждение ФСБ изнутри .

«Экспертов» представили начальнику лаборатории полковнику Боровко.
        Полковник - полный, лысеющий, с пышными бакенбардами - Роману понравился. Он переживал, что именно в его подразделении произошло скорбное похищение, но держался хорошо, доброжелательно, с достоинством, и «тёмных связей» с эмиссарами Поводырей не имел.
        - Как вы хотите работать, полковник? - спросил он; Роман предъявил ему удостоверение полковника внутренних расследований ФСБ Тарасюка.
        - Вызывайте всех своих сотрудников в кабинет по одному, с ними будет беседовать майор Юрин, а я посижу, послушаю.
        - Вы психолог?
        - Что-то в этом роде.
        - Хорошо.
        Начальник лаборатории дал знак своему заместителю, и в кабинет начали один за другим входить сотрудники секретнейшего из подразделений ФСБ, занимавшегося изучением исторических и технологических артефактов, сохранившихся с древнейших времён. Именно это подразделение исследовало и остатки НЛО, разбившихся в разных районах России.
        Всем входящим Алтын задавал одни и те же вопросы, и хотя реагировали они на них по-разному, отнести мужчин и женщин разного возраста к агентам АПГ Роман не мог. Сотрудники лаборатории были чисты перед законом и людьми, в глубинах их психосфер не пряталось «двойное дно».
        Через час с минутами собеседование закончилось.
        Алтын, посматривающий на «полковника Тарасюка», склонил голову к плечу.
        - Ничего?
        Роман в ответ отрицательно покачал головой.
        - Я вообще-то не понял, - мрачно заговорил Боровко, - чего вы хотите найти. Нас уже не раз допрашивали следователи…
        - Прошу прощения, - перебил его Алтын. - Здесь побывали все ваши люди?
        - Практически все. Нет Вавиловой, она в декретном отпуске, и нет Гонтаря, это мой зам по техобеспечению. Он сейчас в Северске. Все - проверенные люди.
        Алтын и Роман переглянулись.
        - Вызовите Гонтаря.
        - Зачем? Максим Исаевич очень ответственный человек, я ему доверяю. Он и в момент… м-м, происшествия находился в Северске.
        - Тем не менее вызовите вашего зама сюда под каким-нибудь благовидным предлогом.
        - Майор, я не вижу необходимости…
        - Товарищ полковник!
        Боровко посмотрел на Романа, взглядом ища поддержки.
        - Вызовите, - тихо сказал Роман. - Это важно.
        - Вы что же, подозреваете его…
        - Всех! - бесстрастно сказал Алтын.
        Начальник лаборатории пожевал губами, разглядывая представителей федерального центра, нажал клавиш селектора:
        - Фёдор, вызови Максима Исаевича. Пусть захватит два «перкинса» и вент-сейф.
        - Как срочно? - послышался голос помощника.
        - Я его жду. - Боровко кисло усмехнулся. - Придётся подождать часа полтора. Это вас устроит?
        - Что он там делает, в Северске?
        - Лемешеву… э-э, на базу завезли новые кассетные столы, у нас таких нет, а нам они нужны.
        - Лемешев…
        - Директор первой базы.
        - Мы пока пройдёмся по вашим порядкам, желательно с кем-либо из сотрудников с ключами.
        Боровко снова ткнул пальцем в селектор:
        - Фёдор, зайди.
        В кабинет вошёл худой вихрастый молодой человек с неожиданно цепкими «взрослыми» глазами.
        - Проведи начальство по лаборатории.
        Помощник кивнул, отступил в сторону.
        Роман направился к двери, за ним «майор Юрин».
        - А если он не явится? - осведомился Алтын, понизив голос, чтобы его слышал только Волков. - Или рванёт в бега, если поймёт, что мы приехали его брать.
        - Ещё надо доказать, что агент - он, - сказал Роман.
        - А если не он?
        - Значит, я плохой висв. Если только начальник не забыл упомянуть ещё кого-то из отсутствующих сотрудников.
        - Нет, я проверил по списку.
        - Чего ты хочешь от меня?
        - Прости, - виноватым тоном сказал Алтын. - Нервничаю я что-то.
        Час ушёл на обследование всех помещений здания, в том числе подвальных.
        Людей в коридорах было немного, все работали, не обращая внимания на проверки и следственные мероприятия приезжающих специалистов. Но по косым взглядам, которые перехватывали москвичи, Роман видел, что им здесь не рады. Трясли сотрудников лаборатории жёстко, и всем надоело жить и работать под подозрением.
        Роман прокачал через себя потоки излученией и полей, пронизывающих здание, постоял в спецбоксе, где хранилось тело Фурсенюка, и ещё раз убедился в своей оценке: Поводыря забрали именно отсюда, использовав В-портал. Другим способом выкрасть тело, не оставив следов, было невозможно.
        Заместитель Боровко по техническому обеспечению прибыл в кабинет начальника в начале второго, когда Алтын уже начал сомневаться в правильности своих действий.
        Они с Фёдором спустились в подвал здания, где располагалась столовая для сотрудников, и в этот момент позвонил начальник.
        - Поднимаемся, - ответил помощник, оглянулся на Алтына: - Или вы сначала пообедаете?
        - Позже, - коротко сказал Алтын, оживая.
        Поднялись в кабинет Боровко.
        Максим Исаевич Гонтарь сидел спиной к двери, что-то втолковывая начальнику. Он был черноволос, осанист, крупного телосложения, и когда оглянулся на вошедших, в глазах его загорелся властный угрожающий огонёк.
        - В чём дело?
        Алтын отступил в сторону. Роман шагнул вперёд, глядя в тёмные непроницаемые глаза Гонтаря, читая в них угрюмую готовность к любой ситуации, а главное - отметив тень готовой ужалить «змеи». Не было сомнений: этот человек был закодирован.
        - Анатолий Геннадиевич, - покосился на начальника Гонтарь, снова вонзая взгляд в глаза Романа, - кто эти люди?
        - Федералы, - мрачно ответил Боровко. - Полковник Тарасюк и майор Юрин.
        По скулам Гонтаря пробежала судорога.
        - Зачем они здесь?
        Роман понял, что эмиссар Поводыря готов включить В-портал и сбежать. В подтверждение этого из кармана пиджака заместителя вырвался лучик невидимого инфракрасного света: устройство перемещения сигнализировало о начавшемся процессе.
        Медлить было нельзя, и он атаковал кодиранта мощным пси-раппортом:

«Спи! Отключи мысли! Всё отлично! Ни о чём не думай! Спи!»
        Гонтарь осоловел. Глаза на мгновение стали оловянными, пустыми, мёртвыми. Затем его тело сотряслось, будто под разрядом электрического тока. Глаза почернели. По губам скользнула кривая ухмылка.
        Алтын, сообразивший, что происходит, выстрелил из чудом очутившегося в его руке пистолета… и заместитель начальника лаборатории исчез!
        Боровко тупо посмотрел на то место, где он только что сидел. Привстал, разглядывая стул, рухнул в кресло, багровея, перевёл взгляд на представителей федерального центра.
        - Что это значит?!
        Алтын оглянулся на побледневшего Романа:
        - Не успел?
        - Не понимаю… он… смог…
        - Сработала программа. Ему внушили не самоликвид, а автодрап.
        - Надо было предвидеть… я не подумал.
        - Ладно, не переживай, пулю он таки схлопотал.
        - Что всё это значит?! - хрупким голосом повторил вопрос Боровко.
        - Это значит, что ваш зам - агент инопланетян.
        - К-каких инопланетян? Что за шутки?!
        - К сожалению, это не шутки. Тело инопланетянина, которое вы изучали, мог похитить только другой инопланетянин, кто бы что ни говорил. Напишите рапорт о случившемся, мы подпишем.
        - Но этого не может быть! Гонтарь - иноплане… чушь!
        - Агент АПГ.
        - Чего?
        - Пишите рапорт, полковник.
        Алтын кивнул Роману, и они вышли в приёмную.
        Помощник начальника лаборатории оторвал взгляд от каких-то бумаг на столе.
        - Вы закончили?
        - Принеси ему водички, - посоветовал Алтын.
        Фёдор шмыгнул в кабинет Боровко.
        - Что теперь? - спросил Роман.
        - Дальше этой бодягой будет заниматься Афоня со своими сенсами и экспертами. Сам понимаешь, мы здесь лишние.
        - Сейчас в гостиницу?
        - Нет, едем в Северск, нас ждут в другом заведении.
        На выходе из здания их неожиданно встретил озабоченный Афанасий Вьюгин.
        - Привет, висв, привет, Алтын. Мне позвонили…
        - Он ушёл.
        - Кто?!
        - Гонтарь, зам начальника. У него был В-портал. Мы доложим Харитонычу, а ты Георгию Евсеевичу. Придётся вам устроить чистку рядов. «Крот» может быть не один.
        Афанасий соображал быстро.
        - Понял, созвонимся.
        Через полчаса «Волга» привезла «экспертов федерального центра» в Северск.

3
        Здание, такое же неприметное, как здание «Томского филиала», вовсе не имело никакой вывески. Оно пряталось за высоким проволочным забором и шеренгой сосен, поэтому с дороги была видна только красная крыша.
        У экспертов проверили документы, и «Волга» остановилась у входа в кирпичное здание старой советской постройки середины двадцатого века, не знавшей новейших строительных технологий. Лишь окна в нём были новые - стеклопакеты, все как одно забранные решётками.
        В небольшом холле, где у приезжих снова проверили пропуска, к ним вышла худая, седоватая, с морщинистым лицом женщина в синем халате. От неё пахло табаком.
        - Юрин, Тарасюк? Идёмте со мной.
        Переглянувшиеся эксперты направились вслед за женщиной.
        - Как вас зовут? - догнал провожатую Алтын.
        - Изольда Вениаминовна.
        - Очень приятно.
        - Оставьте комплименты, вы не в театре.
        Ылтыын подмигнул Роману, но продолжать в том же духе не стал. Женщина, оказавшаяся начальницей научно-технической лаборатории, не была расположена к отвлечённым разговорам.
        В своём кабинете, представлявшем аппаратную в миниатюре: её стол был затиснут между железными шкафами, этажерками с кучей приборов и тумбами, - она познакомила приехавших с тремя мужчинами в таких же халатах и, не предложив им сесть, сказала:
        - Вообще-то мы не просили помощи центра, поэтому, господа, хотелось бы услышать, что вы собираетесь делать. Изучение полученных артефактов идёт в соответствии с планом исследовательских работ, квалифицированных специалистов хватает.
        - Мы не собираемся вам мешать, - смиренно сказал Алтын. - На всякий случай довожу до вашего сведения, что именно полковник Тарасюк нейтрализовал унц… э-э, устройство, имеющее вид альбатроса. И с его же помощью был обезврежен артефакт в форме ремня, в котором мы подозреваем некое устройство для телекинеза.
        Изольда Вениаминовна поджала губы, смерила Романа откровенно недоверчивым взглядом.
        - Я не вдавалась в подробности прежней возни с артефактами, моя лаборатория занимается исследованием их физических свойств, а для этого средств и возможностей довольно.
        - Тем не менее вам должны были позвонить о наших полномочиях. Мы бы хотели осмотреть означенные объекты. - Голос Алтына неожиданно приобрёл твёрдость металла.
        Изольда Вениаминовна кинула взгляд на своих подчинённых, рассматривающих гостей.
        - Хорошо, вас проводят. Но прошу не отвлекать специалистов от дела. Сколько вам понадобится времени?
        - Пока не знаем, уточним позже, хотя могу вас уверить, мы никому не помешаем.
        - Армен Оганесович, покажите экспертам объекты.
        Встал плотный черноволосый здоровяк с грустными глазами, чем-то похожий на артиста Фрунзика Мкртчяна.
        - Результаты, э?
        - Покажите всё, что имеете.
        Армянин повёл гостей из кабинета куда-то в подвал.
        - Посмотрел ? - в ухо Роману прошептал Алтын. Он имел в виду способность Волкова
«видеть невидимое» в ментальном поле.
        - Нормально, - ответил Роман, не заметивший в пси-излучении начальницы лаборатории и её сотрудников неких тёмных «дыр» и закладок. Все они в плане внешнего подчинения были чисты.
        Лаборатория имела целых три подземных этажа. И каждый охранялся отдельно. Пришлось выдержать ещё две проверки документов, несмотря на наличие центрального терминала охранной системы.
        Наконец обладатель грустных армянских глаз привёл «московских экспертов» в двухкомнатный бокс, полностью забитый аппаратурой разного назначения. В одной комнате за изощрённой формы пультами сидели две женщины и молодой парень, во второй стояли два стеклянных шкафа, опутанные проводами, и стол с аппаратурой. Над шкафами висели бестеневые осветители, превращавшие помещение в операционную. Внутри шкафов на подставках располагались знакомые Роману предметы: лежал ремень с толстой пряжкой, внутри которой пульсировала жёлтая звёздочка, и сидел нахохлившийся неподвижный альбатрос.
        За столом разместились двое мужчин в синих халатах.
        Один печатал что-то на клавиатуре компьютера, посматривая на объёмный дисплей, внутри которого вращалось схематическое изображение птицы, второй наблюдал за игрой цветных линий на экране прибора, похожего на осциллограф.
        Оба оглянулись, когда в помещение вошли эксперты в сопровождении коллеги.
        - Армен? - недовольно бросил седой мужчина, халат на котором болтался как на вешалке. - В чём дело?
        - Эксперты из Москвы, - вздохнул армянин совсем печально. - Мама разре… Изольда разрешила показать им артефакты.
        Седой перевёл взгляд на Романа, потом на Алтына, нахмурился.
        - Мы заняты.
        - Не беспокойтесь, продолжайте работать, - вежливо сказал Алтын. - Мы постараемся вам не мешать.
        - Я бы всё-таки попросил…
        - Марк, Изольда позволила экспертам показать объекты. А это означает, что у них есть доступ.
        Седой пригладил кустистую бровь, ища аргументы.
        - Хорошо, пять минут. И уходите.
        - А это уж как мы сами решим, - с холодной бесстрастностью сказал Ылтыын. - Понадобится, то и вам придётся покинуть бокс.
        - Что?!
        - Марк, не шуми, - виновато глянул на гостей Армен Аганесович. - Они же не обязаны отчитываться.
        - А мне плевать! Отвечаю за объекты я, поэтому и решать буду я! Даже если у них есть разрешение Изольды!
        Алтын достал листок отсвечивающей перламутром бумаги, развернул.
        - Вот разрешение директора «конторы», извольте взглянуть.
        Лицо седого пошло пятнами, он впился глазами в подпись директора ФСБ, сжал губы.
        - Ну и что? Директор ваш будет отвечать, если вдруг что произойдёт?
        Роман наконец нашёл нужный пси-контур седого (Марк Бедросович Аврелиев, доктор физических наук, однако), легонько «сжал» мысленными «пальцами».
        Седой вздрогнул, замолчал, стекленея.
        - Всё нормально? - осведомился Алтын, понимающе покосившись на Волкова.
        - Да, - глухо выдавил седой.
        - Мы можем работать?
        - Да…
        Спутник седого, помоложе, рыжий, в очках, удивлённо посмотрел на него, хотел что-то сказать, но линии на экране сплелись в красивый узел, и он снова уткнулся взглядом в экран.
        - Занимайтесь своим делом, - скомандовал седому Алтын.
        Физик повернулся к дисплею компьютера, уставился на «призрак» птицы, силясь понять, что это такое.
        - Я вам ещё нужен? - напомнил о себе вспотевший Армен Оганесович.
        - Спасибо, можете идти.
        Армянин закрыл за собой дверь.
        Ылтыын прошёлся вокруг шкафов, разглядывая объекты исследований.
        Альбатрос по-прежнему сидел неподвижно, напоминая чучело.
        В-портал, наоборот, начал проявлять активность, на глазах становясь «новее». Искра внутри пряжки стала мигать чаще.
        - Что вы с ним делаете?
        - Просвечиваем мезонным пучком, - указал на торчащий под потолком лаборатории тубус с нашлёпкой, похожей на фасетчатый глаз насекомого. - Очень интересная структура, видите?
        Алтын подошёл к столу, глядя на экран, в глубине которого застыл странный клубок цветных линий, напоминающий цветную капусту.
        - Это внутри пряжки?
        - Вчера он выглядел иначе.
        Алтын поманил Романа пальцем.
        - Что скажешь?
        Роман не ответил, поглощённый созерцанием ремня, подошёл к шкафу поближе. Он видел внутренности устройства иначе, и ему не нравилось начавшееся там энергетическое движение .
        - Откройте камеру!
        - Там почти нет воздуха. - Исследователь в очках глянул на седого. - И я не имею права. Марк Бедросович?
        - Открывайте! - приказал Алтын. - Всю ответственность мы берём на себя. - Он перевёл взгляд на Романа: - Что ты увидел?
        - Он… активируется.
        - Чёрт! Выключите мезонный сканер!
        - Выключаю, - засуетился испуганный очкарик, не получив ответа от более опытного коллеги.
        - Откройте шкаф!
        Гулко пшикнуло. Внутри стеклянного сейфа заклубился туман. Верхняя часть шкафа подскочила вверх, поддерживаемая двумя манипуляторами.
        - Прекратите! - ожил вялый до этого момента седой экспериментатор.
        Роман наклонился над подставкой, на которой лежал ремень В-портала.
        Жёлтая искра внутри пряжки превратилась в зелёный крестик.
        Повинуясь интуиции, ещё не до конца осознав смысл происходящего, он схватил ремень, почуяв его как заполненный жидким огнём сосуд, и в то же мгновение на голову ему обрушилась тьма. Последнее, что услышал Роман, были раздавшиеся в лаборатории крики ошеломлённых людей.
        Затем начался ряд стремительных изменений сознания и тела, воспринимаемый им как поток движения вперёд и во все стороны одновременно!
        Тело превратилось в расширяющуюся небывалыми темпами сферу, оболочка которой раздулась дирижаблем, выросла до размеров Земли, потом Солнечной системы, Галактики… и в одно мгновение сжалась в струну, которая оборвалась где-то внутри массивного холодного шара.
        Удар!
        Он охнул, осознавая себя жидкой колеблющейся каплей, судорожно взмахнул руками, тараща глаза, пытаясь разглядеть окружающий его мир, зацепился за что-то и почувствовал, что летит. Снова взмахнул руками, стараясь задержаться или зацепиться за что-нибудь твёрдое.
        Темнота вокруг стала рассеиваться, он увидел светящийся пунктир над головой, ощутил тесноту помещения, заставленного громадами контейнеров, прислушался к своим ощущениям, вдохнул горьковато-кислый запах. Тело казалось наполненным гелием, как воздушный шарик, при любом движении оно колыхалось, теряло опору, это нельзя было назвать невесомостью, но и от нормального данное состояние отличалось существенно.
        - Луна! - пришло озарение.
        Вторая мысль дополнила первую: В-портал сработал (не надо было просвечивать его мезонами) и вынес обладателя за пределы Земли. И теперь Роман находился…
        - Лунная база!
        Что-то прошумело в глубинах контейнерных завалов. Возник слабый ток воздуха, принёсший другие запахи, не очень приятные, надо признаться, запахи электричества, каких-то кислот и сухой пыли. Запершило в горле.
        Хорошо хоть дышать можно, подумал Роман, зажимая рот ладонью; в другой руке он держал ремень. Посмотрел на пряжку: внутри толстого стеклянно-ртутного слитка мерцала оранжевая звёздочка. В-портал сделал своё дело и ждал команды. Но Роман понятия не имел, как он включается и куда может перенести владельца.
        Где-то за горой ящиков справа раздался щелчок, скрип, гул.
        Световой пунктир над головой разгорелся ярче.
        Роман спешно набросил на себя мысленную «шапку-невидимку», огляделся в ментальном поле.
        Он и в самом деле находился на базе, принадлежащей неким существам (Поводырям АПГ, кому же ещё?), которую уже когда-то изучал при спасении космонавтов. Но тогда он делал это мысленно, посредством ментального поля, теперь же оказался здесь в своём естественном физическом облике, что меняло дело. Мысль могла мгновенно избежать прямого контакта с хозяевами базы, физическое тело было лишено такой возможности.
        В помещение, служащее транспортным отсеком базы, забитое тем не менее контейнерами и ящиками со всевозможным хламом, вошли двое.
        Роман хорошо видел их ауры, поэтому не сомневался, что служители принадлежат рептилоидной расе. Они и не маскировались, одетые в необычные комбинезоны, облегающие полукрокодильи или, скорее, полуящероподобные тела.
        Что они здесь ищут, Роман понял не сразу. До этого момента он был уверен, что сможет остаться невидимым и неслышимым для любого живого существа.
        Однако служители базы направились прямо к тому месту, где он стоял.
        Роман глянул на пол, увидел металлический круг с рисунком пересекающихся окружностей, невысокий порожек, отграничивающий круг от остального пола, поднял голову: в потолке над ним виднелся точно такой же круг. Озарение пришло чуть позже, чем следовало.
        В-портал перенёс его не просто на лунную базу, он переместил его в ячейку лунного терминала системы мгновенного транспорта, повинуясь какой-то заданной программе. Мезонный пучок в томской лаборатории действительно активизировал устройство, и компьютер ремня-портала чётко выполнил эту программу, хотя мог бы, наверно, перебросить владельца гораздо дальше. Может быть, даже в центр Галактики, на главную базу АПГ.
        Роман поёжился, не представляя себе, что делать дальше.
        Цокая подошвами по костяному с виду полу (металлическим был только круг, на котором стоял Роман), между шеренгами контейнеров появились две фигуры.
        Роман сглотнул слюну.
        У обоих были узкие, вытянутые огурцом, безволосые головы, обтянутые морщинистой зеленоватой кожей, короткие носы, мощные, выдающиеся вперёд челюсти и узкие жёлтые глаза. В руках-лапах они несли футляры, похожие на те, в которых носят музыкальные инструменты.
        Романа они не видели, благодаря внушению вады, поэтому без колебаний встали на стартовый стол, заставляя его отступить.
        Он понял, что другого такого шанса определиться не будет, рептилоиды сейчас умчатся куда-то в космос по своей нужде, и обрушил на головы обоих раппорт внушения:

«Стоять! Не двигаться! Спать!»
        Повторил яростно:

«Стоять!»
        Раппорт сработал.
        Служители застыли, обездвиженные мысленно-волевым приказом. Несмотря на все физические отличия в строении тел, мыслили они так же, как и люди, их психоэнергетические параметры были близки к человеческим, и команду-раппорт оператора пси-воздействия они поняли правильно.
        - Стоять! - повторил Роман вслух по-русски, перевёл на английский: - Stop! Freez! Куда направляетесь?!
        - Марс… вторая делянка… - ответил на ужасном английском один из служителей.
        - Не двигаться, не думать! Чем занимаетесь?!
        Операторы базы непонимающе уставились на пришельца. Сферу их сознания фантазия Романа почему-то представляла как болотную каверну, а мысли - как всплывающие из чёрных маслянистых глубин воздушные пузырьки. Вот один из пузырьков достиг верхнего слоя «каверны».
        - Мы… ликвидировать…
        - Базу?!
        Пауза.
        - Мы… база…
        - Стоять! Не двигаться! - Воздух в помещении был так насыщен горькими примесями, что горло раздирал кашель. Роман заторопился. - Координаты базы на Марсе!
        Пауза.
        - Валлис… Маринерис…
        - Долина Маринера? Точнее!
        - Ноктис Лабиринтус.
        - Ночной лабиринт?!
        - Такой… название… земляне…
        - Понял, так это место называют земляне.
        Где-то сквозь равномерный шум послышались глухие удары, от которых сотрясался пол отсека. Операторы начали коситься на проход между контейнерами.
        - Стоять! - Роман остудил их заколебавшееся мысленное «болото» ледяным ветром. - Как работает это устройство?!
        Оба рептилоида тупо уставились на ремень в руке Романа. Он сунул его под нос первому.
        - Ну?! На вас точно такие же!
        - Вход… - сказал рептилоид.
        - Выход… - добавил второй.
        Пол под ногами сотрясся сильнее, будто приближалась массивная шагающая машина.
        - Отвечать точнее! Мне надо попасть на Землю! Ну?!
        Первый служитель протянул вперёд зеленоватую узкую лапу с длинным пальцем.
        - Тастатура…
        - Нажать? - догадался Роман.
        - Тастатура… просто…
        - Здесь? - Он нажал на выпуклость на боку пряжки.
        Слиток пряжки отозвался красивой комбинацией превращений, в результате которой он раскрылся, как «бутон цветной капусты», каждая вершинка которого светилась по-разному.
        - Тастатур…
        - Где здесь выход на Землю?!
        Стены помещения содрогнулись, рухнул один из штабелей у стены.
        Рептилоиды нервно завертели головами, попятились.
        - Стоять! - Роман добавил удар «мысленной плети» по мозгам: выполняйте, твари! - Где выход на Землю?!
        - Грин… просто…
        - Представить… - начал было второй оператор.
        - Вон!
        Служители отпрыгнули назад, бросились, толкаясь, наутёк.
        Роман успел заметить в проходе тускло блеснувшую тушу и коснулся пальцем зеленовато светящегося краешка «капусты».
        На голову упал потолок, в глазах потемнело, перехватило дыхание. Сознание погасло… и родилось вновь.
        Дышалось легко. Первые мгновения казалось, что сила тяжести в точке выхода из
«телекинезного» коридора намного выше земной, но это просто была реакция организма на смену слабого лунного гравитационного поля. Он был на Земле.

«Интересно, где?» - подумал Роман с опаской.
        Помещение, в котором он оказался, представляло собой тесный бетонный короб, освещённый тусклым окошком в потолке размером с циферблат часов. Но стоило ему шевельнуться, как стенка короба слева бесшумно отъехала в сторону, и он шагнул в помещение побольше, напоминающее не то спальню, не то комнату отдыха в каком-то учреждении.
        Впрочем, судя по интерьеру, это и в самом деле была комната отдыха, какие делали себе нынче все менеджеры высокого уровня и бизнесмены.
        Роман прошёлся по ковру, скрадывающему шаги, оглядел комнату, гадая, почему у неё нет окон. Толкнул единственную дверь, вышел в соседнее помещение.
        Перед ним был кабинет с портретом президента на стене за столом и старинными книжными шкафами.
        Он почувствовал тонкий, едва уловимый запах, напомнивший ему лунную базу.
        Чёрт возьми, неужели это…
        Внимание привлекла фотография в рамочке на столе. Он повернул её к себе. С фотографии на него смотрели двое: женщина в купальнике и министр образования России Фурсенюк Эдмон Арбенович.
        В кармане проснулся телефон.
        Роман вздрогнул, очнулся, глянул на экранчик айкома.
        - Слушаю, Алтын.
        - Ты где?! - раздался в трубке неуверенный голос бывшего разведчика.
        - В кабинете Кочевника, - ответил Роман, вдруг ощутив, что он мокрый от пота.

4
        Работа в Томске закончилась, практически не начавшись.
        Сначала Афанасий узнал, что Роману удалось вычислить «крота» в рядах технических специалистов «конторы», и надобность в экстрасенсорном мониторинге отпала.
        Потом стало известно, что «крот» - заместитель начальника лаборатории, где хранилось тело Фурсенюка, сбежал, и Афанасий получил задание определить место предполагаемого «залегания» агента Поводыря.
        Сенсы честно потрудились над решением проблемы, «блиндажа» в окрестностях Томска не обнаружили, что было неудивительно, и Афанасий созвонился с Войновичем, чтобы получить инструкции по дальнейшей деятельности группы.
        - Позвони Волкову, - ответил генерал. - Он сейчас во второй нашей лаборатории в Северске изучает артефакты. Возможно, ему понадобится твоя помощь.
        - Сделаю, - пообещал Афанасий.
        Однако позвонить Роману не успел. Через полчаса стало известно, что просвечивание В-портала мезонным пучком инициировало процесс включения устройства, Роман попытался остановить процесс, но не смог и исчез вместе с ремнём.
        - Ёханый бабай! - выругался Афанасий, забыв, что разговаривает с Олегом Харитоновичем, не переносившим ругань. - Извините… Что же теперь делать?
        - Ждать, - ответил координатор. - Сеть мгновенного транспорта АПГ не должна иметь опасно открытых выходов в космос. Рома где-нибудь да выплывет и сориентируется. Я в него верю. Вам же с Георгием теперь придётся разобраться в своём хозяйстве, как Поводырям удалось внедрить в систему своих агентов и не остался ли там кто ещё.
        - Разберёмся, - сказал Афанасий, огорчённый пропажей друга.
        В тот же день он ещё раз связался с Войновичем и получил разрешение вылететь в Москву.
        Самолёты вечером в столицу не летали, пришлось ждать утра, поэтому в Москве группа появилась только к двенадцати часам дня.
        Афанасий отпустил сенсов, доложил начальству о благополучном возвращении и поспешил в офис АНЭР, зная, что Шехерезада будет на работе.
        К счастью, в офисе в данный момент никого не было, кроме неё, и Афанасий смог на несколько секунд обнять жену и почувствовать себя необходимым . По сияющим глазам Шехерезады было видно, что она рада его возвращению, и ожидание вечера, когда они могли остаться дома наедине, уже делало их счастливыми.
        - Пообедаем вместе? - предложила она.
        - Съезжу переоденусь и к тебе, - согласился он.
        - Начальство ругать не будет?
        - Начальство у меня понятливое, как и твоё, подождёт.
        Шехерезада засмеялась.
        - Ты чего? - удивился Афанасий.
        - Вспомнила старый фильм «Стакан воды». Там героиня говорила: «Франция подождёт».
        Афанасий засмеялся в ответ, чмокнул жену в щёку и поспешил к машине, предвкушая вечер с любимой женщиной.
        Дома он постоял под душем, залез в компьютер, прочитал пришедшие за время отсутствия письма, ответил на одно из них, принадлежащее старинному приятелю из Брянска. Хотел выключить компьютер и получил ещё одно письмо, на этот раз от Джокера, отдыхавшего где-то на южных морях.

«Надо встретиться, - писал Сильвестр. - Получил интересную инфу. Приедешь, позвони».
        Афанасий взялся за телефон, но посмотрел на часы и отложил звонок. Подождёшь до вечера, подумал он, не особенно анализируя смысл письма экстрасенса. Джокера он знал давно, верил в его способности, но не ждал от него каких-то открытий и прорывов. Бывший сотрудник милиции Сильвестр Первицкий был прагматиком, несмотря на наличие паранормальной чувствительности, и не жаждал стать знаменитым.
        Через минуту Афанасий уже забыл о письме, так как всё заслонили другие события, более интересные и желаемые: обед с женой, встреча с Войновичем, разговор с вернувшимся Волковым (обалдеть можно, человек на Луне побывал!) и, наконец, на сладкое вечер с женой. Но Джокер сам напомнил о себе, позвонив ближе к ночи:
        - Командир, добрый вечер, не поздно?
        - Привет, Сильвестр, нормально, - вспомнил о письме сенса смущённый Афанасий. - Ты ещё загораешь или уже вернулся?
        - Вернулся, надо бы встретиться.
        - Надеюсь, это не срочно?
        - Боюсь, что срочно. Со мной на Канарах произошёл странный случай, я встретил одного человечка, который рассказал такое, что ты обязательно должен знать.
        - По телефону нельзя?
        - Шутишь? - не понял Джокер.
        Афанасий посмотрел на жену, медлившую гасить свет в спальне, прикрыл трубку телефона ладонью:
        - Сильва говорит, важное дело.
        - Пригласи его к нам.
        - Не хочу. Ложись спать, я съезжу и быстро вернусь.
        - Подожду.
        Он поднёс трубку ко рту:
        - Где?
        - Могу подъехать к тебе.
        Афанасий встретил взгляд Шехерезады, отрицательно мотнул головой:
        - Это не лучший вариант.
        - Тогда приезжай ты ко мне.
        - В Щёлково? Представляешь, сколько я буду ехать?
        - Предлагай компромисс, мне всё равно. Однако инфа исключительная!
        - Сейчас пятнадцать минут двенадцатого, давай пересечёмся в центре, к примеру, в кафе «Пушкин». От метро рукой подать.
        - Я буду на машине.
        - Хорошо, подъедешь к Пушкинской площади, позвонишь.
        Афанасий выключил телефон, с большим трудом преодолел предпостельную расслабленность, начал одеваться.
        - Не нравится мне этот Сильва, - сказала Шехерезада с извиняющейся улыбкой. - Нельзя перенести встречу на завтра?
        - Он говорит, дело очень серьёзное. Да и некрасиво менять решение, я уже назначил место и время. Ничего, постараюсь побыстрей.
        Он накинул куртку, закрыл за собой дверь квартиры, спустился в подземный гараж, сел в свою синюю «Ауди». Рокот мощного десятицилиндрового двигателя прогнал сонливость и нежелание ехать ночью непонятно зачем. По улицам города он передвигался уже более или менее бодро, поддавшись настроению водителя, управляющего быстрым и мощным болидом. Конечно, «Маруся» Ылтыына была побыстрей и повыпендристей, но то была машина-купе, а седан Афанасия, насколько он знал, недаром считался самым сильным аппаратом среди машин этого класса.
        Сдав авто парковщику у ресторана «Пушкин» (зарегистрированного как кафе), он выбрал столик в углу зала справа от барной стойки и заказал зелёный час с бергамотом. Есть не хотелось, но и сидеть за пустым столиком было неприлично.
        Какая-то молодая пара примерилась было подсесть к нему, однако их окликнули знакомые из другого угла зала, и пара удалилась.
        Афанасий расслабился, огляделся. Почему-то показалось, что к нему проявлен повышенный интерес.
        Ресторан «Пушкин» в этот вечерний час был почти заполнен.
        Среди его посетителей можно было увидеть всю московскую модную тусовку, включающую популярных актёров, писателей, поэтов, чиновников и известных политических деятелей. Мелькнули знакомые лица: режиссёр Никита Сергеевич, певица Сотская, омбудсмен Стахович, с которым Афанасий познакомился в недавние времена после поиска сына сенатора Григорьева. Общаться с ним не хотелось, и Афанасий сделал вид, что ищет на полу упавшую вилку.
        Пронесло. Стахович в сопровождении юной красавицы с ногами от плеч сел в другом месте.
        Джокер позвонил ровно в двенадцать ночи:
        - Я подъехал.
        - Заходи в ресторан, я сижу справа, в углу.
        - Там куча ненужных ушей. Давай поговорим пять минут в машине, и ты решишь, что делать.
        - Какой-то ты слишком таинственный, - пошутил Афанасий.
        - Добавь ещё: такой весь неожиданный, - иронически добавил Первицкий.
        - Ладно, сейчас выйду. Где стоишь?
        - Не доезжая «Пушкина», за театром, чёрный «Туарег», номер три двойки.
        Афанасий рассчитался за чай, вышел из ресторана.
        Несмотря на позднее время, Тверской бульвар был полон машин, ползущих медленно, как поток лавы. Сходство дополняли красные стоп-сигналы автомобилей, похожие на угли.
        Чёрный джип с номером «222» стоял между двумя одинаковыми «бумерами» без номеров.
        Афанасий остановился, не чувствуя уверенности. Садиться в машину не хотелось. Зашевелившаяся интуиция родила в душе смутное беспокойство.
        Надо было взять с собой Эрика, подумал он, прикидывая, стоит ли отступить, пока не поздно.
        Дверца со стороны водительского сиденья открылась, высунулся Джокер.
        - Это я, командир.
        Афанасий стиснул зубы, убеждая себя, что всё нормально, открыл дверцу пассажирского сиденья, оглядел пустой салон машины.
        Джокер следил за ним, не выказывая своих чувств, усмехнулся.
        - Ты кого-то ждёшь, кроме меня?
        - Пугливый стал, - проворчал Афанасий, устраиваясь рядом. - Друзей становится всё меньше, врагов всё больше. Рассказывай свою байку.
        - Это не байка, - качнул головой экстрасенс. - Я бы и сам не поверил, если бы мне рассказали. Я летал на Тенерифе, есть такой вулканический остров в Тихом океане.
        - Обойдись без лекций по географии.
        - В общем, отличный отель, экзотика, пейзажи, всё как положено. Познакомился с девушкой по имени Леонсия, она креолка, но живёт в Штатах.
        - Короче.
        - Какой-то ты сегодня нетерпеливый. - По губам Джокера скользнула кривая улыбка. - Короче, она оказалась агентом «Скрытой руки».
        - Чего? - удивился Афанасий.
        - Существует такая всемирная надправительственная структура, известная тебе под аббревиатурой АПГ.
        Афанасий замер, пристально вглядываясь в лицо Сильвестра, превратившееся в бесстрастную маску.
        - Ты знаешь… о существовании АПГ?!
        - Узнал на Тенерифе.
        - От кого?!
        - Сначала от Леонсии, потом от другого человека. С ним я и хочу тебя свести.
        В дверцу деликатно постучали.
        Афанасий повернул голову.
        На него через стекло смотрел длиннолицый мужчина с аккуратным пробором волос, одетый в блестящее чёрное осеннее пальто.
        - Кто? - напрягся Афанасий.
        - Он сам расскажет.
        - Пошёл к чёрту! Я в таком режиме не работаю!
        Он взялся за ручку дверцы, собираясь выйти, но рядом с машиной выросли двое мужчин, и он понял, что попал в ловушку.
        - Ты меня подставил?!
        - Не трепыхайся, командир, - криво улыбнулся Джокер. - Жизнь всех нас подставляет тем или иным способом. Послушай, что скажут эти люди.
        Дверца салона открылась, на заднее сиденье сел мужчина в чёрной куртке, рядом с ним устроился ещё один, плотный, бровастый, угрюмый.
        - Добрый вечер, - сказал длиннолицый. Глаза у него были чёрные, ничего не выражающие, блестящие, пластмассовые, будто на Вьюгина смотрел не человек, а кукла.
        - Не пугайтесь, Афанасий Дмитриевич, - продолжал он тихим интеллигентным голосом.
        - Мы вас долго не задержим.
        - Кто вы? - Афанасий нащупал мобильник, собираясь включить его на запись.
        - Не делайте этого, - разгадал его замысел длиннолицый, протянул руку. - Дайте на время телефон.
        Афанасий помедлил, переводя взгляд с одного незнакомца на другого, отдал айком.
        - Меня зовут Валерий Тимурович, я помощник заместителя министра образования и науки Метельского.
        - Допустим. Что дальше?
        - Мы знаем, кто вы.
        - Неужели?
        - Вы не только сотрудник ФСБ, вы ещё работаете на очень интересную организацию
«Триэн».
        Афанасий посмотрел на Джокера, отвернувшегося к окошку и, судя по всему, потерявшего интерес к происходящему. Но Джокер не мог знать о том, что его командир работает на «Триэн»! Эти сведения нельзя было выбить из него даже под пыткой.
        - Не понимаю, о чём вы.
        - Не начинайте детские игры, полковник, - поморщился длиннолицый. - Мы знаем о вас всё, столько, что этого достаточно для…
        - Чего?
        - Для ликвидации.
        Афанасий невольно покачал головой, усмехнулся.
        - Это следует понимать как предложение начать переговоры?
        - Вы невероятно догадливы. - По узким губам помощника замминистра скользнула понимающая улыбка. - И умны. Думаю, вы нас поймёте.
        - Чего вы хотите?
        - Сотрудничества, разумеется.
        Афанасий снова посмотрел на застывшего в ступоре Джокера.
        Валерий Тимурович кашлянул.
        - Не волнуйтесь, он ничего не будет помнить.
        - Вы его…
        - Пришлось программировать, сотрудничать добровольно он отказался.
        - Почему же вы уверены, что буду сотрудничать я?
        - Не уверены, Афанасий Дмитриевич, но надеемся. Программирование фрустирует психику реципиента, она долго не выдерживает, человек через год-полтора сходит с ума. Добровольное сотрудничество продляет… э-э, срок жизни.
        - Это радует. Однако мой ответ: нет!
        - Не торопитесь, полковник.
        - Нет!
        - Вы даже не хотите спросить, чего мы хотим от вас конкретно?
        - Нет! - в третий раз произнёс Афанасий.
        - Вы меня разочаровываете. Судя по описанию вашего сотрудника, вы очень креативный и быстро соображающий человек. Недаром же вы стали начальником Центра психофизических технологий.
        - Исследований.
        - Э-э, бросьте, полковник, мы не столь наивны, как вы думаете, и знаем, что в вашей… м-м, «конторе» давно занимаются технологиями психодистанционного манипулирования людьми. Итак, ваше последнее слово?
        Афанасий понял, что шансов отмолчаться или уговорить вербовщиков подождать у него нет. Он сделал вид, что колеблется.
        - Дайте закурить.
        - Вы же не курите.
        - Нервничаю.
        Длиннолицый полез в карман за сигаретами, и в тот же момент Афанасий ударил в дверцу машины телом, сосредоточиваясь на атаке стоявшего с его стороны человека.
        Возможно, ему и удалось бы справиться с ним, а затем броситься через дорогу, перепрыгнуть ограду бульвара и добежать до стеклянного купола подземного торгового центра. Но реакция длиннолицего замминистра оказалась не хуже, чем у спецназовца.
        Валерий Тимурович не стал выскакивать следом, он просто выстрелил Афанасию в плечо, снизу вверх, из особого пистолета, стреляющего иглами.
        Афанасий почувствовал укол, хотел ударить подскочившего к нему парня в лицо… и полетел в разверзшуюся под ногами бездну.
        Его втолкнули обратно в машину, так быстро, что никто из редких прохожих не обратил на это внимания, и больше он уже ничего не видел и не слышал.
        Шехерезада читала книжечку Мопассана, поглядывая на часы, когда раздался звук проворачивающегося в замке ключа.
        Она вскочила с дивана, метнулась в прихожую.
        Вошёл Афанасий. Лицо его было задумчивым, взгляд казался ускользающим, нетвёрдым, осоловевшим.
        - Извини, - пробормотал он, отводя глаза. - Выпил вот.
        От него действительно пахло вином, а также сигаретным дымом и чужим мужским одеколоном.
        - Встретился со своим Сильвой? - растерянно спросила она.
        - Ага. - Он пошатнулся. - Ух ты, заносит! Помоги раздеться.
        Шехерезада подхватила мужа, подставила плечо, повела в спальню.
        - Может, в душ?
        - Не, усну на ходу, потом.
        Она довела до кровати, не столько раздосадованная, сколько удивлённая: таким она мужа никогда не видела, - помогла раздеться. Он буквально упал на кровать. Сказал, еле ворочая языком:
        - Спасибо… никому… не говори… я больше… не буду…
        Бормотание перешло в шёпот, Афанасий вздохнул и уснул.
        Шехерезада постояла над ним, сжимая в руках штаны, направилась было в гостиную, но вернулась.
        Афанасий спал, дыша часто и быстро, словно куда-то бежал, лицо его было в поту.
        Она бросилась в туалетную комнату, намочила край полотенца, вернулась в спальню, протёрла ему лицо, шею, грудь, посидела на краешке кровати, прислушиваясь к своим ощущениям, тихонько вышла. Набрала номер телефона отца.
        Олег Харитонович разбирался с документами, полученными из Томска, когда позвонил Тамерлан:
        - Не спишь?
        - Я ложусь не раньше двух. Что случилось?
        - Мне позвонила Шеха. Вьюгин встречался с каким-то своим сотрудником и вернулся домой сам не свой. Девочка заволновалась.
        - С кем он встречался?
        - Она говорит, с одним из сенсов, Афанасий назвал его Сильвой.
        - Это Джокер. - Малахов представил лицо экстрасенса; Джокер ему нравился. - Бывший сотрудник спецподразделения МВД. Что говорит сам Афанасий?
        - В том-то и дело, что ничего не говорит. Рухнул спать, несёт от него.
        - Афоня не пьёт!
        - Шеха сказала, что от него разит спиртным.
        - Странно, не припомню, чтобы он так набирался.
        - Позвони Волкову, пусть посмотрит его.
        - Волков изучает В-портал. К тому же после вояжа на Луну ему надо прийти в себя, не хотелось бы его отвлекать. Я сам поговорю с Афанасием.
        - Будь осторожен, старик, не нравятся мне такие ночные сюрпризы. Наш противник изощрён и вполне способен реализовать один из запасных коварных замыслов.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Вербовку.
        Олег Харитонович помолчал.
        - Я в это не верю. Афоня не из тех, кто клюёт на шикарные обещания и посулы.
        - Будь здоров. - Тамерлан выключил телефон.
        Олег Харитонович поиграл монетками на столе: он был заядлым нумизматом, ещё с детства, - сходил на кухню, подогрел чай. Он жил один уже восемь лет, со смерти жены, и давно привык к одиночеству. Навещали его, да и то изредка, только дети, живущие в других городах, Катя и Антон, да ещё реже сотрудники «Триэн». Затворником назвать его было нельзя, несмотря на нежелание встречаться с кем-либо без определённой цели, но и любителем застолий он не был.
        История с Афанасием заставила задуматься.
        Полковника он знал достаточно хорошо, доверял ему и поручал задания, с которыми не смог бы справиться никто другой. Так, именно Вьюгину удалось раскрутить расследование деятельности агентов АПГ, контролирующих шоу-бизнес и конкурсы красоты в Москве, после чего «Триэн» смогла наконец заменить контролёров своими людьми.
        Не были бесполезными и выезды группы Вьюгина в Мурманск, на космодром «Восточный» и на Байкал, несмотря на отсутствие весомых результатов. Всю работу по выявлению агентов Поводырей выполнил тогда Роман Волков, однако появление Вьюгина отвлекало эмиссаров Поводырей, заставляло их напрягаться, нервничать и совершать ошибки, что было на руку оперативникам «Триэн». Естественно, это не могло не злить Поводырей, которые наверняка лелеяли планы устранения полковника. Вьюгин стал для них не просто досадной помехой, но фактором провалов, и долго терпеть это обстоятельство они не могли.
        Поговорю с ним, решил Олег Харитонович. Возможно, он что-то скрывает. Если его вычислили, он должен был заметить слежку. И надо дать команду Кирюше Серебренникову, пусть подключит своих охранников.
        Он снова занялся отчётом начальников томских лабораторий ФСБ о произошедших инцидентах. Было ясно, что Поводырям удалось внедрить в систему федеральной безопасности своих агентов, и этот факт, в свою очередь, заставлял напрягать собственную контрразведку для нейтрализации нечеловеческой агентуры.
        Утром он позвонил Вьюгину и договорился с ним о встрече.

5
        После возвращения с Луны, - из здания Министерства удалось выйти без помех, незамеченным, Роман просто «отвёл глаза» всем, кто встречался на пути, - он остановился у Воли Тимошенко, не рискнув заявиться к себе домой. Квартира на Хорошёвке оставалась за ним, за ней приглядывали специально обученные люди, все затраты на её содержание оплачивала хозяйственная служба «Триэн», отвечающая за десятки подобных объектов, разбросанных по территории Москвы и всей России, и Роман мог не беспокоиться о жилье, надеясь когда-нибудь вернуться и зажить с Юной без тревог, войн и волнений. Однако в данный момент ему нельзя было туда и носу показывать.
        Ремень В-портала он теперь носил всё время с собой, точнее, на себе, чтобы всегда иметь возможность мгновенно переместиться куда-нибудь в другой район земного шара или Солнечной системы. Появлялась и такая мысль. Его так и подмывало сделать это, проверить возможности «телекинетической машинки», а заодно оценить правильность своих выводов. Но он терпел, понимая, что мальчишеское любопытство до добра не доведёт. Всё-таки речь шла о таких глобальных вещах, как судьба дорогих ему людей и безопасность всей системы «Триэн».
        И ещё одна мысль не давала покоя.
        Он понял, как можно управлять телепортатором, нажимая на нужные бугорочки «цветной капусты» внутри пряжки. Но почему второй оператор лунной базы заикнулся:
«Представь?» Что надо было представить? Не зашла ли речь о другом способе управления машинкой перемещения - мысленном? Представил себе, где должен выйти, и
        - готово, ты на месте. Вдруг в ремень встроен и такой контур?
        Роман осторожно потрогал пряжку ремня под курткой, привычно огляделся (в пси-диапазоне), подозрительных потоков внимания к своей персоне не заметил и шагнул в подъезд Волиного дома; он ходил в магазин за молоком, кефиром, яйцами и хлебом. Питаться в ресторане было рискованно, а у Тимошенко в холодильнике из всех видов продуктов мёрзли только лимон, бутылка грейпфрутового сока и початая бутылка водки.
        Известный волейболист принял его с радостью.
        После того как Роман вылечил приятеля Воли, такого же волейболиста, члена сборной, слава о нём как о высококлассном целителе поднялась ещё выше, и Тимошенко был чрезвычайно доволен дружбой с «настоящим висвом».
        Квартира Воли Роману понравилась: большая, просторная, светлая, не загромождённая лишней мебелью и не увешанная модными футуристическими инсталляциями. Правда, долго в ней оставаться не хотелось. Юна ждала в Выборге, и Роман маялся, изучая В-портал, ожидая визита Малахова, не находя себе места.
        Воля позвонил, чтобы сказать о непредвиденных задержках, и обещал приехать после девяти часов.
        - С Жанной, - добавил он.
        - С какой ещё Жанной? - не понял Роман.
        - Познакомлю, любит волейбол, - Тимошенко хохотнул, - и волейболистов.
        - Твоя прежняя подруга тоже любила волейбол и волейболистов.
        - Что ж поделаешь, если я такой интересный.
        - Не хочу, чтобы меня видели у тебя.
        - Почему?
        - Есть причины.
        - Ладно, приду один, сходим в кафе.
        - Я сварил манную кашу, этого достаточно.
        - Эх, задавил все мои инициативы, - пошутил волейболист.
        - И не рассказывай никому, что я у тебя ночую.
        - Загадками говоришь, висв.
        - Договорились?
        - Как прикажете.
        Роман снова взялся за В-портал, но отложил со вздохом.
        Он уже изучил ремень вдоль и поперёк, знал все его впадинки и выпуклости, понимал, как он включается. Оставалось только провести эксперимент, который позволил бы окончательно убедиться в своей правоте. Но экспериментировать одному строго-настрого запретил Олег Харитонович, оставалось только ждать его появления.
        Наконец в начале девятого раздался звонок.
        Роман схватился за айком, заметил отсутствие номера, насторожился: звонил не Малахов.
        - Алло.
        - Роман Евлампиевич? Добрый вечер. Это Захария Салахетдинович.
        - Захара… Салаха…
        Смешок в трубке.
        - Тамерлан.
        - Ага, добрый вечер. - Роман постарался скрыть растерянность и удивление; Тамерлан никогда не звонил ему. - Слушаю вас.
        - Тебе Олег Харитонович не звонил насчёт Афанасия Вьюгина?
        - По какому поводу? - хмыкнул Роман. - Он должен был прийти ко мне, помочь разобраться с… объектом.
        - Ты его понял ? Объект?
        - Мне кажется…
        - Кажется или понял ?
        Роман стиснул зубы.
        - Полностью уверенным быть не могу, нужен эксперимент. Я ждал Олега Харитоновича…
        - Он исчез, почему я тебе и звоню.
        - К-как исчез?!
        - Тут целая история. Афанасий Вьюгин встретился со своим экстрасенсом Джокером, который отдыхал на Канарах, вернулся домой, я имею в виду Вьюгина, явно не в себе, Шехерезада уверена, что он был пьян. Олег договорился встретиться с ним… и уже четыре часа не отвечает на звонки. Не отвечает и Вьюгин, и где он сейчас, неизвестно.
        - Неяслух…
        - Я не смог до них достучаться через неяслух, попробуй ты.
        - Хорошо, поищу.
        - Где ты территориально?
        - Марьина Роща.
        - Конкретнее.
        - Второй проезд Марьиной Рощи, дом два, квартира одиннадцать.
        - Я пришлю опергруппу.
        - Не надо, никто не знает, что я остановился здесь.
        - Кроме Олега.
        - Ну да, - проговорил сбитый с толку Роман.
        - Жди. - Голос Тамерлана в трубке оборвался.
        Роман посидел немного с прижатой к уху трубкой, хотел выругаться, но на ум пришли наставления Олега Харитоновича. Три вещи нельзя терять ни при каких обстоятельствах: честь, надежду и спокойствие. Поэтому спокойно, друг висв, ещё не вечер. И ещё он говорил: три вещи разрушают человека - вино, гордыня и злость. Вином мы не балуемся, с гордыней иногда справляемся, а злость мешает, вот как сейчас после слов координатора. Пора привыкнуть к безапелляционному тону Тамерлана, уж такой он человек.
        Впрочем, не об этом речь. Олег Харитонович встречался с Афанасием, а тот перед этим встречался с Джокером, который загорал где-то на Канарах… погоди! Неужели Тамерлан намекал на… вербовку?! Если Джокера, не дай бог, вербанули, он мог подставить и Афоню, а тот - Харитоныча?!
        Роман вскочил с дивана, прошёлся по комнате, успокаиваясь.
        Если так, дела плохи, висв. Олег Харитонович очень сильный пси-манипулятор, его просто так не вычислишь и не возьмёшь, он умеет защищаться и отводить глаза любому человеку, равно как и рептилоиду. Что же получается? Он погиб?!
        Струя ледяной воды, окатившая голову над ванной, отрезвила. Роман вытерся насухо, сел в кресло, окончательно привёл мысли и эмоции в состояние ответственности . План созрел.
        Сначала - Афанасий. Возможно, его мыслесфера подскажет, что случилось. Затем - Олег Харитонович. Если он не отзовётся, придётся бить тревогу, потому что это будет означать, что координатор находится в бессознательном состоянии. Убивать его Поводыри не станут, он слишком много знает, будут пытаться завербовать или запрограммировать. Значит, время ещё есть, он не сдастся без боя.
        Роман откинул голову на спинку кресла, и его мыслеволя невесомой пушинкой всплыла над телом.
        Поиск Афанасия он начал с его квартиры на Хорошёвском шоссе.
        Нашёл дом, просканировал квартиру, пустую в данный момент. Жена Вьюгина отсутствовала, вероятно, была на работе, но искать её Роман не стал, она и так рассказала отцу всё, что знала.
        Тогда он расширил территорию поисков, поднялся над Москвой, высматривая в сверкании энергопотоков столицы знакомые вибрации.
        Но и в Москве Афанасия не оказалось. Его аура, хорошо отзывающаяся на вызовы Романа, не высветилась золотистым лотосом, не послала в ответ дружеский лучик.
        Роман вернулся в тело, глянул на часы: его астральное путешествие длилось всего четверть часа, хотя показалось - не меньше двух.
        Сходил на кухню, взбодрил себя хорошей порцией кофе, обратно забрался в кресло.
        Итак, где может находиться полковник Вьюгин вне Москвы? Друзей и знакомых у него пруд пруди, но все они или почти все проживают в столице. Да и не пойдёт он к знакомым, если собирался встречаться с Олегом Харитоновичем, а тем более - сдавать его агентам Поводырей. Но и Харитоныч, со своей стороны, не поедет туда, где Макар телят не пас, тем более обладая умением видеть невидимое. Если они и договорились о встрече, то на нейтральной территории, в удобном для обоих месте.
        Где это место?
        Первый вариант: дача Афанасия. Вроде бы она у него есть, он как-то говорил, что у родителей есть участок земли по Новорижскому шоссе. Кстати, недалеко от дачи Даниэлы. Поедет туда Малахов? Вряд ли. Хотя не факт.
        Вариант второй: дача самого координатора, по Ярославскому шоссе, километров тридцать от МКАД. Но вот поедет ли туда Афанасий, если он заражён «вирусом предательства», это вопрос. Скорее всего нет.
        Итого.
        Надо готовиться к первому варианту.
        Роман закрыл глаза, сосредоточился и бесплотным лучом вонзился в небо, ориентируясь на северо-запад.
        Он не знал точного места расположения дачи Вьюгина, однако поиск начал не с неё, а с дачи матери Даниэлы. Это место он помнил хорошо - как источник приятного тёплого излучения.
        Сначала пришло ощущение, сравнимое с дежавю: показалось, что он уже искал что-то в этом районе, но забыл об этом. Потом перед мысленным взором проявилась красивая эфемерная «бабочка» - энергоинформационный след Даниэлы, «запахом» которой пропахла вся территория дачи. Захотелось «присесть» на лужайку возле коттеджа, где они когда-то готовили шашлыки, побродить меж соснами и берёзами, напевая песню Юрия Антонова («Меж берёз и сосен тихо бродит осень…»), сорвать с ветки яблоко.
        На зеленовато-салатовом нежном фоне усадьбы вдруг протаяла серебристая вуалька.
        Сердце дало сбой.
        Несмотря на дождливую осень, дачники продолжали ухаживать за своими участками, и среди них была Даниэла. Это её аура просверкнула сквозь биоэнергетическую паутину местности, свитую живыми организмами.
        Успокойся! - недовольно приказал сам себе Роман. Что с того, что она сейчас на даче? У неё своя жизнь и свои планы.
        Однако вторая часть сознания, ведомая любопытством и ревностью, захотела посмотреть, с кем сейчас бывшая жена. Роман опустился ниже, включил мысленный
«сканер», обнаружил рядом с серебристой вуалью слабое «вибрационное» пятно неправильной формы, отсвечивающее перламутром и оранжевыми пунктирчиками.
        Мужчина, лет двадцать пять - двадцать восемь, молодой, сильный, уверенный, воинственный. Вряд ли добрый. Но ведь он ей нравится? Значит, всё нормально. Главное, чтобы заботился и защищал. Не так?
        Успокойся! - ещё раз одёрнул себя Роман. Даниэла нашла себе пару, и какая разница, кто этот молодец и что собой представляет. Ты не был мужчиной её мечты, в этом всё и дело.
        Смутное беспокойство заставило его прекратить сканирование Даниэловой дачи.
        Роман выскочил из «ямы» воспоминаний, в которую залез, шире «открыл глаза».
        Беспокойство инициировалось не дальним пространством, по которому путешествовала душа, а ближним. К квартире Воли Тимошенко протянулись незримые нити недоброго внимания, и это ощущение усиливалось с каждой секундой.
        Он спикировал в глыбу тела, открыл глаза.
        За дверью квартиры шла тихая и очень опасная, судя по «пси-запахам», жизнь. Двое поднимались по лестнице, двое замерли у двери, ещё двое дежурили чуть выше лестничной площадки и чуть ниже. И все они хотели попасть в квартиру.
        Роман вспомнил про обещание Тамерлана выслать опергруппу. Может быть, она уже прибыла?
        Однако люди за дверью спецгруппе «Триэн» не принадлежали.
        Грохнуло! Дверь с треском влетела в прихожую, выбитая могучим ударом.
        В квартиру ворвались молодые люди с масками на головах, вооружённые длинноствольными - из-за насадок бесшумного боя - пистолетами. Картинно замирая, ворочая стволами пистолетов, разбежались по комнатам квартиры, заглянули в туалет, ванную, на кухню.
        - Никого, - выхрипнул один из них.
        Роман, стоявший в углу спальни в состоянии вады, усмехнулся. Непрошеные гости в настоящий момент были ему не страшны, они его не видели. И мучил его только один вопрос: каким образом этим бандитам удалось выйти на квартиру Тимошенко? Мало того, что они должны были знать адрес, им должно было быть известно и то, что беглец прячется именно там.
        В гостиной начался спор.
        Один из боевиков утверждал, что квартирант никуда не уходил и его следует искать где-то в квартире. Второй предположил, что подопечный успел спрятаться у соседей либо поднялся по лестнице на верхние этажи здания.
        - Кабан, проверь! - приказал третий кому-то из подчинённых.
        Суета продолжалась ещё какое-то время, пока боевики обшаривали все комнаты квартиры.
        Вернулись посланцы, обследовавшие весь подъезд и обшарившие соседние квартиры.
        - Бык, никого, - доложил один из них.
        Роман надеялся, что после этого они покинут квартиру, но ошибся.
        Обострённые чувства выявили новый источник опасности.
        Он почувствовал чьё-то угрюмое «чёрное» дыхание, спины коснулся острый нацеленный взгляд.
        Роман «запахнул» «накидку невидимости» поплотнее.
        Стало ясно, что команду ворвавшихся в квартиру боевиков сопровождает профессиональный пси-оператор, умеющий «видеть невидимое».
        В квартиру вошёл новый гость.
        Роман сразу почуял его скрытую силу и понял, что это и есть тот самый оператор, руководящий нападением.
        Раздался хрустящий ломкий голос, голос подростка, а не взрослого мужчины:
        - Он здесь, ищите!
        По гостиной прошло движение, дверь спальни распахнулась. На пороге появился энергичный, высокий, гибкий, наполненный скрытой силой и угрозой мужчина лет сорока пяти, одетый в строгий коричневый костюм с галстуком. Лицо у него было необычное, белое, сужавшееся к подбородку, асимметричное: правая скула шире левой, правый глаз больше левого. Но оба глаза, чёрные, быстрые, проницательные, таили одинаковую жажду смерти.
        Он сразу посмотрел в угол, где стоял «невидимка», раздвинул узкие лиловатые губы так длинно , что похолодевший Роман догадался: перед ним нечеловек !
        - Вот он! Чудно! - Говорил незнакомец по-русски, но с тонким «французским» акцентом. - Хорошо, что я не доверяю этим рыцарям плаща и кинжала. Бык!
        В проёме двери возникла массивная фигура.
        - Берите его!
        - Кого? - не понял верзила. Романа он по-прежнему не видел.
        - За кроватью, слева. Живей!
        Верзила, недоумевая, сделал шаг вперёд, держа одной рукой как игрушку пистолет, а второй доставая вертушку скотча.
        Роман понял, что отсидеться без боя не удастся.
        Он перешёл в иной темп времени, и Бык словно застыл на месте, выпав из процесса бытия.
        Но не выпал его асимметричный черноглазый начальник.
        Когда Роман скользнул к двери, минуя боевика, на его пути вырос чужак.
        - Прекрасно! - прощебетал он своим специфичным «детским» голоском, нанося удар в грудь Роману длинной, как копьё, рукой.
        Однако Роман уже настроился на «интуитивку», ушёл с вектора удара по спирали схода , ответил точными ударами справа в плечо и слева в лицо незнакомца, заставляя его ломать атаку, прерывая импульс и меняя вектор намерений.
        Бык, всё ещё лупавший глазами в бессилии что-нибудь увидеть, попался под руку и кувыркнулся через кровать, разнося на куски комод с бельём.
        Незнакомец отскочил, но не уступил дорогу. Глаза его вспыхнули чёрным огнём лютой злобы.
        Голову Романа охватил неимоверный холод. Казалось, кровеносные сосуды замёрзли и перестали пропускать кровь! И всё-таки он устоял перед раппортом, мгновенным усилием прогоняя по сосудам жидкое пламя вместо крови. Затем «плюнул» в лицо противника тем же мысленным жидким пламенем.
        Незнакомец попятился, явно не предполагая встретить такое сопротивление.
        - Шиассо щуцаи!
        Язык был незнаком, скорее всего он заговорил на родном наречии одной из рептилоидных рас, но Роман его понял. Восклицание противника можно было перевести как «чёрт побери»!
        Ожил появившийся в проёме двери коренастый боевик по прозвищу Кабан, направил в сторону трюмо пистолет. Но выстрелить не успел.
        Захлопали тихие, как удары палкой по подушке, выстрелы, кто-то охнул, раздался грохот, крики, возня.
        Кабан повернулся к двери и сунулся головой в пол, встретив пулю.
        Какое-то мгновение противник Романа вслушивался в начавшийся шум, глянул на Волкова бешеными глазами, наметив свою специфическую «рептилоидную» ухмылку, и прыгнул в окно.
        Стекло рассыпалось со звоном, незнакомец исчез.
        В спальню ворвались парни в камуфляже, с пистолетами в руках, вырубили вставшего на колени Кабана, заметили выбитое окно, подскочили к нему.
        - Сволочь! - разочарованно проговорил первый.
        Роман его понял. Квартира Воли Тимошенко находилась на втором этаже дома, и беглец ничем не рисковал, прыгая в окно.
        Вошёл ещё один человек в камуфляже, широкий, массивный, с квадратным, хорошо вылепленным лицом.
        - Ушёл, - виновато сказал второй спецназовец.
        Здоровяк выглянул в окно, оглядел комнату.
        - Роман Евлампиевич, вы здесь?
        Роман снял «шапку-невидимку».
        Парни у окна переглянулись, хотя было видно, что удивлены они не сильно.
        Здоровяк бросил ладонь к виску:
        - Капитан Серебренников. Извините за опоздание.
        - Нормально, - проговорил Роман, расслабляясь. - Я вас, честно говоря, не ждал.
        - Мы приехали, как только получили приказ.
        - Ничего, всё обошлось.
        - Кто это был? - Серебренников кивнул на окно.
        Роман помедлил:
        - Он… не человек.
        Капитан кивнул.
        - Этого следовало ожидать. Но киллер-команда у него поганая, не профессионалы.
        - Их было шестеро.
        По губам парней скользнули улыбки.
        - Было, - хладнокровно подтвердил капитан Серебренников. - Какие будут указания?
        - Наведите порядок, - раздался в прихожей знакомый голос, и в спальню вошёл смуглолицый морщинистый человек в сером плаще.
        - Есть! - козырнул капитан. - Парни, за дело. Окно в первую очередь, потом дверь. А вот комод мы не починим.
        - Купить и доставить.
        - Есть.
        Парни засуетились, взялись за Кабана.
        - Захария Салахетдинович, - пробормотал Роман. - Как они… узнали?
        - Думаю, агентура АПГ выявила все твои прежние контакты и ждёт тебя везде, где ты можешь объявиться.
        - Я не подумал.
        - Разумеется, не подумал. Хорошо, что успели мои ребята. Что с поиском Олега?
        - Я не успел… только настроился. Хотя по первому ощущению в Москве Олега Харитоновича нет.
        - Поедем ко мне, там ты будешь в безопасности и сможешь опереться на меня.
        - Надо дождаться хозяина, объяснить…
        - Чья это квартира?
        - Воли Тимошенко.
        - Ему всё объяснят, всё починят, поехали.
        Тамерлан направился к выходу.
        Роман оделся, поглядывая на действия парней, принявшихся за ремонт разгромленной квартиры волейболиста, подумал, что всё равно надо будет позвонить Воле, извиниться, и вышел вслед за координатором.
        Возле подъезда Волиного дома стояли две машины: чёрный джип «БМВ» - Х7» и фиолетовый седан «Мазда-8». Парни в камуфляже затаскивали в них тела боевиков.
        - Их машины, - кивнул Тамерлан на джип. - С латвийскими номерами и с блямбами диппредставительства. Мы их быстро найдём.
        - Этот человек… их командир… сильный оператор. И он не человек.
        - Вполне допускаю. Кроме завербованных людей Поводыри используют на Земле и киборгов, и рефаимов, искусственных существ, и своих соотечественников. Как он выглядел?
        - Белолицый, гибкий…
        - Представь.
        Роман вспомнил облик командира киллер-команды, вывесил перед мысленным «экраном».
        Тамерлан кивнул.
        - Похоже, это действительно потомок рептилоида. Либо рефаим. Мы уже имели с ними дело, Поводыри часто бросают их на произвол судьбы. Людей надо уговаривать или программировать, что требует дополнительных усилий, но не даёт стопроцентной гарантии. Рефаимы же сразу выращиваются с нужной программой, как в своё время Адам с Евой.
        - Они сильные пси-операторы?
        - Статистики нет, я вообще не помню, чтобы кто-то из них обладал гипнотической силой. Этот индивидуум мне непонятен. Но если бы он был настоящим рептилоидом с большими полномочиями, он ушёл бы иначе.
        - Как?
        - Через В-портал.
        Подъехала белая «Лада Гранта», распахнулась дверца.
        Тамерлан сделал жест, предлагая Роману место на заднем сиденье, сел рядом.
        - Домой.
        Выехали со двора.
        - В-портал у тебя?
        - На мне. Закамуфлирован под ремень.
        - Расскажи, что произошло в Томске.
        Роман посмотрел на водителя.
        - При нём можно, - сказал Тамерлан.
        Делиться своими приключениями на Луне с незнакомым, по сути, человеком не хотелось, но он был координатором, а начальство Роман уважал.
        Вся его лунная эпопея уместилась в два десятка фраз.
        - Да, прогресс не стоит на месте, - заметил Тамерлан, имея в виду само устройство.
        - Передвижение вне пространства и времени сначала освоили фантасты, но, как оказывается, оно доступно и учёным.
        - Прогресс, - вдруг с презрением заговорил водитель, пожилой, с густой седоватой бородой, похожий на попа, снявшего рясу. - Прогресс - зло! По большому счёту, прогрессируют только средства уничтожения людей, а не средства выживания. Кто бы что ни выдумал, всё это сначала прибирают к рукам военные.
        - Ну, не всё, - возразил Тамерлан. - Прогресс есть следствие природы человека, стремящегося к лучшей жизни. Стремление к благу вообще неистребимо, поэтому его нельзя понимать как зло. Во зло прогресс превращается, когда его скорость начинает опережать возможности человека, что приводит к утрате контроля над процессом. Сегодня на Земле техника развита сильнее, чем мировоззрение, этика и мораль.
        - Что и насаждают у нас эмиссары АПГ, - проворчал водитель. - А кто им не подчиняется, того они программируют, как Хусейна или Бер-Азизи недавно.
        - Тут ты прав, Саддам Хусейн им не подчинился, отчего и началась война. Кстати, точно так же не подчинился когда-то Сталин, а Гитлер легко поддался, что тоже послужило косвенной причиной войны.
        - Все великие властители работали под программой.
        - Знакомьтесь, - сказал Тамерлан. - Замначальника контрразведки Ростислав Филиппович.
        Водитель оглянулся, подмигнул Роману.
        - Волков Роман Евлампиевич, - с заминкой представился висв.
        - Наслышан, - сказал замначальника контрразведки «Триэн». - Как вы относитесь к ношению бород?
        Роман в замешательстве посмотрел на спутника, во взгляде которого протаяла усмешка.
        - К бородам? Вы имеете в виду традицию?
        - Традиции в этом отношении давно умерли, - развеселился водитель. - Я имею в виду свою бороду. Друзья издеваются, говорят, она больно редкая. Вот и Захария так считает.
        - Бороды опасны, - веско сказал Тамерлан. - На них скапливается огромное количество патогенных микроорганизмов.
        Водитель засмеялся.
        - Ты ещё добавь, что недавно за это открытие дали Игнобелевскую премию в области здравоохранения.
        - Кому? - заинтересовался Тамерлан.
        - Не то шведам, не то бельгийцам, не помню.
        - Что ж, это справедливо.
        Роман понял, что шутливой пикировкой его просто пытаются отвлечь от перенесённого стресса. На душе стало легче.
        - Игнобелевские премии не всегда несут издевательский и пародийный оттенок, - добавил Тамерлан. - Изредка они напоминают человечеству о по-настоящему серьёзной опасности.
        - Ну да, - хмыкнул Ростислав Филиппович, - ты ещё вспомни о Премии мира, полученной британскими неврологами.
        - Не помню такой премии.
        - Они доказали, что богохульство и ругань обладают выраженным болеутоляющим эффектом.
        - Это общеизвестно.
        - Ещё бы, - фыркнул водитель. - Когда ударишь себя молотком по пальцу, мат действительно помогает. Не так ли, Роман Евлампиевич?
        Роман вежливо улыбнулся.
        Машина добралась до Алтуфьевского шоссе, свернула во дворы массива многоэтажек.
        Вылезли из «Гранты» у нового краснокирпичного дома этажей в тридцать.
        - Здесь я живу, - сказал Тамерлан почему-то осуждающим тоном, пропуская гостя в подъезд.
        - Я осмотрюсь и подойду, - остался в машине заместитель «триэновской» контрразведки.
        Поднялись на шестнадцатый этаж.
        Дверь открыла заплаканная, с осунувшимся бледным лицом, очень красивая девушка.
        - Знакомьтесь, - сказал Тамерлан. - Роман, Шехерезада, моя дочь.
        - Очень приятно, - сказал Роман, вспоминая, что это жена Афанасия.
        - Проходите.
        Мужчины вошли.
        Прихожая поразила Романа обилием зеркал, дверец, ниш и полок. Что таится за дверцами встроенных в стены шкафов, спрашивать было неудобно, однако полки были заставлены книгами, и это обстоятельство примирило эстетические вкусы Романа с тем, что он увидел.
        Книгами, как оказалось, была полна вся квартира. Книжные полки стояли даже на кухне, где гостю предложили чай с мёдом.
        Шехерезада, накрыв стол, тут же скрылась в одной из комнат, и Тамерлан пояснил:
        - Переживает за мужа.
        - В Москве его нет, - пробормотал Роман.
        - Знаю, сам искал. Мы тоже кое-чему обучены.
        Виска Романа коснулся тёплый лучик, проник под кости черепа. Он напрягся, отражая лучик, посмотрел на хозяина.
        Тамерлан усмехнулся.
        - Можем общаться на неяслухе. Если понадобится. Но к делу. Где ты искал Олега?
        - Только в Москве, в области не успел. Но его, по-моему, нет и там.
        - Спорное заявление. Он может заблокировать ауру, и увидеть его никто не сможет, даже ты.
        - Его могли заблокировать извне.
        - Могли, - согласился Тамерлан. - Но только после неожиданной атаки и если бы он не смог отреагировать на опасность. Что исключено.
        - Я хотел сначала найти Афоню, а через него Олега Харитоновича.
        - Что ж, располагайся в гостиной, здесь тебя никто не потревожит. Я буду рядом, в случае надобности зови.
        Стукнула входная дверь, пришёл контрразведчик, выполнявший роль водителя, но в гостиную не заглянул. Заговорили мужские голоса, стихли.
        Роман огляделся: библиотека, право слово, а не гостиная, сколько книг! Сел в удобное кожаное кресло.
        Итак, продолжим наши поиски, висв? Пора отдавать долги? Если ты не сможешь найти Афоню и Олега Харитоновича, то кто сможет?
        Пространство вокруг ответило тихой вибрацией.

6
        Озарение - субстанция эфемерная, мистическая, зыбкая и очень идивидуальная. Адепты воинских искусств и философских учений идут к нему годами, десятками лет упорного труда, медитирования, а иногда - истязания плоти и духа.
        Роман плоть не истязал и медитацией в одиночестве занимался редко. Тем не менее его возможности, в полной мере раскрывшиеся с помощью специалистов «Триэн», позволяли ему добиваться просветления без особых процедур и применения спецтехники. А когда он выходил на космические высоты астрала (ментала, хроник Акаши), то есть получал канал доступа к полю вселенской информации, озарение снисходило к нему само собой.
        Атмосфера в доме Тамерлана царила такая, что он впервые почувствовал себя в полной безопасности. Поэтому переход возарень дался ему совсем просто. И тут же пришла мысль просканировать сначала Джокера, с которым встречался Афанасий перед контактом с Олегом Харитоновичем. Странно, что я не сообразил раньше, подумал Роман с сожалением, чувствуя наполнявшую душу уверенность. Придётся навёрстывать упущенное.
        Погружение в ментал длилось несколько секунд.
        Облик Джокера Роман помнил хорошо, так как уже не раз встречался с ним, и обнаружить его ауру не составило труда. Хотя, судя по совсем слабому свечению биоэнергетического «маркера» Сильвестра, он то ли спал, то ли был пьян, то ли находился где-то глубоко под землёй. Такое складывалось впечатление. Пришлось определять местоположение экстрасенса (на севере от Москвы, двенадцать километров от МКАД), а потом разбирать «ком» его спутанных мыслей и чувств.
        Джокер не был пьян и не спал. Он находился под сильнейшим наркотическим воздействием! Разобраться в паутине хитросплетений его памяти не представлялось возможным, но и того, что смог выяснить Роман, хватило для вывода.
        Он вернулся в тело, позвал Тамерлана.
        - Слушаю, - возник на пороге Захария Салахетдинович, не пожелавший переодеться в домашний костюм.
        - Джокер и Афанасий сейчас находятся за городом. Километров двенадцать по Ярославскому шоссе…
        - Холмогоры! Примерно в том же направлении у Олега дача! Я искал его там, не нашёл.
        - Джокер и Афоня там, оба в…
        Тамерлан прижал палец к губам.
        В гостиную шмыгнула Шехерезада, вопросительно глянула на гостя, на отца.
        - Нашли?!
        - Не переживай, - подошёл он к ней, обнял за плечи, вывел из гостиной, кинув на Романа косой взгляд, - мы его найдём.
        Через минуту вернулся.
        - Она его любит, как… - Тамерлан с усилием остановил себя, пожевал губами. - М-да! Что с Вьюгиным?
        - Боюсь, он совсем плох, аура почти не видна, задавлена. Джокер под наркотиком… хотя это может быть и внушённая программа.
        - Они точно в Холмогорах?
        Роман непонимающе посмотрел на координатора. Тот криво усмехнулся.
        - Извини за дурацкий вопрос. Олега не нашёл?
        - Его там нет… или я не вижу.
        - Поехали!
        Тамерлан стремительно вышел из гостиной, послышался его голос, отдающий какие-то распоряжения по мобильному.
        Роман вышел в прихожую. Там уже с озабоченным видом надевал куртку замначальника контрразведки.
        Появился Тамерлан. За ним выбежала Шехерезада.
        - Я с вами!
        - Ты останешься, - ответил координатор не терпящим возражений тоном. - Мы скоро вернёмся, жди.
        Мужчины вышли на лестничную площадку, спустились во двор.
        Роману потом долго помнился взгляд широко раскрытых глаз девушки, полный боли, тоски и надежды.
        Выехали на МКАД, свернули на Ярославское шоссе.
        К белой «Гранте» Тамерлана присоединилась ещё одна машина - белый микроавтобус с подмосковными номерами. Через пять минут свернули направо, мелькнул указатель:
«Мытищинский лесхоз». «Гранта» подала ещё правее и остановилась у старого, наполовину разрушенного бетонного забора. Рядом с ней уткнулся в забор микроавтобус.
        - Ищи, - сказал Тамерлан.
        Роман не ответил. Он уже сканировал причудливую паутину местных энергоинформационных полей, отыскивая среди них «спящую» ауру Джокера.
        - Километра полтора отсюда, на окраине посёлка.
        - Там торфяники, - обернулся сидевший за рулём Ростислав Филиппович. - Рядом садовое товарищество, не помню название.
        - В таком случае это дача.
        - Скорее всего.
        - Олег как-то говорил, что у него по Ярославке живут родственники. Наверное, он назначил Вьюгину встречу здесь.
        - Десантируемся.
        - Где Кирилл?
        Замначальника контрразведки поднёс к уху телефон:
        - Капитан? Понятно… высаживайтесь скрытно, окружайте участки, перекройте все дороги, любое движение квалифицировать как прорыв. - Он опустил мобильный. - Серебренников на восток от нас, в паре километров.
        - Выходим. - Тамерлан глянул на Романа: - Сможешь точно указать дом?
        - Смогу, - ответил Роман, сдерживая нервную дрожь.
        Из микроавтобуса выпрыгнули парни в чёрных комбинезонах, увешанные оружием, натянули на головы шапочки, надвинули на глаза толстые, как консервные банки, очки.
        - Группа готова, - доложил один из них.
        - Отследите лазеры и активные линии охраны, если они есть, - приказал Ростислав Филиппович.
        Парень в комбинезоне, не отличимый от остальных, если не считать антенны на плече, сделал знак пальцами, и на локтях двух его бойцов раздвинулись щитки органайзеров и каких-то приборов с экранчиками.
        - Всё чисто, - доложил командир группы через минуту. - Тринадцать дворов, девять машин. У шести домов - по одной машине, у самого последнего, на болоте, три машины.
        - Посёлок не охраняется?
        - Судя по всему, это самый обычный садовый кооператив, элитные коттеджи рядом с болотом не строят.
        Тамерлан направился вдоль забора к горевшему одинокому фонарю у первого домика садового товарищества.
        Здесь когда-то были ворота, но в данный момент они отсутствовали, столбы ворот покосились, а на перекладине над въездом в посёлок красовалась ржавая табличка с надписью: «Ла…р…й СОУ».
        Бойцы спецгруппы рассыпались по сторонам дороги, бесшумно метнулись вперёд, опережая координатора.
        Роман споткнулся, и его поддержала чья-то твёрдая рука.
        - Осторожнее, колдобины, - сочувственно проговорил Ростислав Филиппович.
        - Я сам, - освободился Роман, продолжая вылавливать в призрачной каше биополей знакомые «угольки» и «лучики».
        Стало понятно, что тёмные световые «пятна» концентрируются у самого последнего дома садового кооператива.
        Роман замедлил шаг.
        Тамерлан почувствовал его состояние, остановился.
        - Замрите! Что видишь?
        - Там, - вытянул руку Роман; фонари в посёлке горели через один-два, но домики освещали, кроме последнего. - В двухэтажном доме.
        - Я тоже чую. Ростислав.
        Замначальника контрразведки поднёс к уху мобильный:
        - Кирилл, мы у объекта… хорошо, начинаем. - Ростислав Филиппович оглянулся на Тамерлана, доставая пистолет: - Всё под контролем, мышь не проскочит, можем начинать.
        Тамерлан покосился на пистолет, покачал головой.
        - Не одобряешь? - усмехнулся Ростислав Филиппович.
        - И словом можно добиться многого.
        - Как говорил какой-то деятель: добрым словом и пистолетом можно добиться большего.
        - Роман, посмотри, что там внутри.
        Мыслеволевое «щупальце», исследующее дом, вернулось обратно.
        - Три машины, у одной ещё горячий двигатель, пять человек, двое спят.
        - Афанасий и Олег?
        - Я имею в виду тех, кого надо нейтрализовать. Афоня… Вьюгин без сознания, Джокер тоже.
        - Олег?
        Роман помедлил.
        - Его в доме нет… но я вижу слабый след… он был здесь.
        - Начинаем!
        - Подождите, - заторопился Роман. - Я помогу.
        - Как?
        - Отвлеку, сделаю «засос».
        - Лучше не трогайте никого, - сказал Ростислав Филиппович. - Спугнёте, они ликвидируют пленников.
        - Не спугну.
        Командир группы спецназа сделал знак своим бойцам, и те буквально растворились в темноте, превращаясь в беззвучные тени.
        Роман снова проник в дом, осторожно ощупывая его комнаты лучом ясновидения. Спящих в одной из комнат боевиков он решил не трогать, а вот оставшиеся требовали внимания. К счастью, ни один из них не был ни экстрасенсом, ни пси-оператором, иначе они уже почувствовали бы потоки намерений бойцов группы, несмотря на их умелые действия.
        Троица играла в покер. Изредка то один, то другой вставали, спускались в подвал, где лежали без движения пленники, осматривали территорию усадьбы, машины и возвращались. Они были серьёзно вооружены: Роман насчитал два автомата, четыре пистолета, один гранатомёт и пять ножей, - и не задумывались о своей роли в этой истории. Четверо из них являлись обыкновенными наёмниками из числа криминальных элементов, как пишут в газетах, пятый был милиционером. Он олицетворял собой
«крышу». За него и взялся в первую очередь Роман.
        Сначала у него было желание «сжечь» часть нервных узлов стража порядка, что наверняка привело бы его к сумасшествию. Но ни судьёй, ни палачом Роман быть не хотел и от этого жестокого наказания отказался, заменив его другим.
        Человек в мундире сотрудника ГИБДД, игравший в карты с двумя подельниками в двухэтажной хате (коттеджем назвать её не поворачивался язык), вдруг бросил карты на стол и начал смеяться. Всё сильнее и сильнее. До икоты, до слёз.
        - Ты что, Геннадьич? - опешил его сосед. - В чём дело?
        - Хитрит командир, - хмыкнул второй игрок, переворачивая брошенные карты. - У него дребедень одна.
        Но поскольку капитан дорожно-патрульной службы продолжал хохотать, в комнате разыгралась сцена, которая и помешала обитателям дачи отреагировать на нападение.
        Впрочем, едва ли они смогли бы оказать серьёзное сопротивление Ё-спецназу, тренированому не хуже команды «Альфа» ФСБ.
        Атака началась в три минуты первого и закончилась через две с половиной минуты.
        Вскочившие боевики, причастные каким-то образом к похищению пленников - Джокера и Афанасия Вьюгина, успели только схватиться за оружие, как были повержены на пол и обездвижены.
        Их спящих приятелей постигла та же участь: проснулись они уже в наручниках.
        - Вы хто? - прохрипел милицейский капитан, ворочая бычьей шеей.
        - Случайно шли мимо, - проговорил Ростислав Филиппович добродушным тоном, появляясь в центральной комнате дома, взял протянутые бойцом группы документы. - Ух ты, красавец: Бодунов Илья Геннадьевич, капитан шестого подразделения ГИБДД. Истинный ариец, в порочащих связях замечен не был. Или был?
        - Развяжите! Я вас… в тюряге… сгною!
        - Страшно, аж жуть. Только не вы нас, а мы вас будем судить, Илья Геннадьевич.
        - Все судьи… наши…
        - Шалишь, не все, есть среди них и честные люди. Уведите, его мы допросим на базе. А с этими мальчиками поговорим здесь. Где пленники?
        - В подвале, - промычал лежащий на полу здоровяк в трениках.
        - Проверьте.
        Бойцы вынесли тела Вьюгина и Джокера. Один из бойцов, имеющий опыт врачебной практики, начал их осматривать, закрепил на висках одного и другого присоски переносного диагностера.
        - Плохи дела. Полная отключка. Сердцебиение - двадцать два удара в минуту, пульс нитевидный, альфа-ритмы слабые, шумовые.
        - Зовите экстрасенса.
        К Роману, стоявшему на улице вместе с Тамерланом, подбежал боец.
        - Вас просят в дом.
        - Идём. - Тамерлан взял Романа под локоть.
        В доме почему-то было полно народа. Кроме спецназовцев в чёрном, здесь же бродили и парни в камуфляже, которые представляли какую-то другую оперативную структуру
«Триэн». Как они здесь оказались, можно было только догадываться.
        Романа провели в самую большую, с камином, комнату дома, заставленную старенькой мебелью.
        Джокер лежал на полу. Афанасия Вьюгина, бледного до синевы, устроили на диване. Возле него суетились два парня, один в чёрном комбинезоне, второй в пятнистом. Первый держал в руках прибор, напоминающий старинный ноутбук с плоским экраном - это был военный медицинский анализатор, - второй тыкал остриём щупа в основание шеи лежащего.
        - Оба в коме, - обернулся парень с диагностером. - Пульс никакой. Сердце может остановиться в любую секунду. Можем вколоть адреналин, но поможет ли это, неизвестно.
        Тамерлан пропустил вперёд Романа.
        - Поможешь? Или вызываем врачей?
        Роман бегло осмотрел обоих.
        - Выйдите все.
        Парни, Ростислав Филиппович и Тамерлан обменялись взглядами.
        - Вы врач? - поинтересовался парень в чёрном.
        - Выходите, - дотронулся до его локтя координатор. - Он целитель. На всякий случай я вызову нашего лекаря.
        Все вышли.
        Роман наклонился над Афанасием.
        Более тщательный осмотр и внутриполостной - с помощью психоэнергетического просвечивания - анализ состояния полковника показали, что положение его не безнадёжно. Видимо, он понял, что сделал, вызвав Олега Харитоновича на рандеву с эмиссарами Поводырей, начал сопротивляться и получил мощный, разрушающий сознание пси-удар. Тем не менее это не привело к потере биоавтоматизма: все органы тела продолжали работать, хотя и сбились с ритмов. Глубокую же ассоциативную психику ментальная атака почти не затронула, её связи можно было восстановить.
        Роман потёр ладонь о ладонь, вызывая приток крови; ладони должны были быть тёплыми.
        Пришло профессиональное спокойствие: он был в своей стихии, стихии биоэнергетического лажения , чем занимался до этого много лет.
        Сначала пришлось заняться восстановлением энергетических каналов в локтевых и коленных суставах, а также «пробиванием пробки» в энергетическом меридиане позвоночного столба.
        Афанасий пошевелился, но из беспамятства не вышел.
        Вторым этапом Роман очистил сосуды лёгких пациента от застойных зон с микротромбами, чтобы не возник геморрагический инфаркт лёгких. Подпитал сердце, бившееся из последних сил.
        Вьюгин задышал ровней.
        Отдохнув, Роман пробился в мозг через все природные и внушённые барьеры, начал распутывать клубок сцепившихся в синестезии мыслей, эмоций, ощущений и семантических полей.
        Далось это не сразу, Роман едва сам не потерял сознание, нырнув «с головой» в обморочный омут чужого разбалансированного подсознания, но заставил-таки линии чувств заняться своими делами, а линии мыслей собраться в единый «букет» и начать поиск смыслов в окружающем пространстве.
        Афанасий открыл страшные - до краёв заполнившиеся чернотой - глаза.
        Роман почувствовал тошноту, сел на краешек кровати, удивляясь нахлынувшей слабости. Но дело было не закончено, и он склонился над Джокером.
        Впрочем, экстрасенсу помощь была уже не нужна. Сильвестр Первицкий перестал дышать.
        Роман попытался активировать его сердце и снова чуть не свалился без памяти: ослабленный оттоком энергии организм забастовал.
        Сзади послышался хрип.
        Роман выпрямился на дрожащих ногах, оглянулся на больного.
        - Ром, - послышался тихий шёпот. - Ты… как… здесь…
        - Случайно шёл мимо, - пошутил Роман, беря его за руку. - Лежи, сейчас приедет врач.
        В комнату заглянул Тамерлан, шагнул к дивану, переводя взгляд с Волкова на Вьюгина.
        - Живой! Это хорошо.
        - Я… подставил… - заговорил Афанасий.
        - Где Олег Харитонович?
        - Не знаю… мы начали разговаривать… он почуял засаду… исчез.
        Тамерлан оглянулся на вбежавших за ним людей.
        - Назад! Не мешайте!
        Парни остановились. Ростислав Филиппович развернул обоих, вытолкал за дверь, вернулся. Бросил взгляд на Джокера.
        - Что с ним?
        - Умер, - виновато развёл руками Роман.
        - Подожди за дверью, - сказал Тамерлан своему коллеге.
        Ростислав Филиппович молча вышел.
        - Он был запрограммирован, - начал Роман.
        - Джокер?
        - Оба.
        Тамерлан, прищурясь, посмотрел на ожившего Афанасия.
        - Я нейтрализовал программу, - закончил Роман.
        - Ладно, разберёмся. Куда мог исчезнуть Олег?
        - Можно попытаться выяснить, отдохну только.
        - Возьми мою силу .
        Роман нерешительно потрогал затылок, ощущая застрявший там «кирпич», попытался снять пульсирующую в затылке боль.
        - Спасибо.
        - Спасибо скажешь потом, подсоединяйся смелее. - Тамерлан протянул жёсткую сухую руку.
        Роман подставил свою. Свело мышцы плеча. По руке пробежал самый настоящий электрический разряд, от ладони Тамерлана пошёл жар, поднялся к шее, влился в голову. По коже черепа побежали мурашки.
        Роман почувствовал себя как воздушный шар, в который начал поступать чистый нагретый воздух. Пришла невероятная бодрость, расправила мышцы тела. Захотелось танцевать.
        Нечто подобное он чувствовал и при поддержке Алтына, только не так мощно. Захария Салахетдинович был энергетически сильнее бывшего разведчика.
        - Я тебя просканирую, - сказал Роман.
        - Валяй, - глухо отозвался Вьюгин, в глазах которого отразилось страдание. Он понимал, что произошло, и сочувствия не просил.
        Роман сосредоточился на подсоединении к глубокой психике полковника, заведующей памятью о происшедших событиях независимо от его состояния.
        Погружение напоминало процесс ныряния в воду, даже ощущения казались такими же: перехватило дыхание, сдавило со всех сторон, потемнело в глазах. Затем Роман наткнулся на обросшие «ракушками» смысловых интерференций «кочки» устоявшихся памятных событий и по ним выбрался на «берег» долгосрочных, оставивших отпечаток в душе воспоминаний.
        Цветовую гамму и «скульптурные структуры» «берегов памяти» Вьюгина описать было бы трудно. Фантазия Романа превращала это псевдопространство в сложное паутинно-ажурное «фрактальное многообразие» со «струнной архитектурой», и понятней выразиться он бы не смог. Зато мог ориентироваться в скоплениях «грибообразных наростов», а главное - быстро отыскал недавние события, оставившие след в памяти Афанасия: они походили на тающие дымки и бесформенные призрачные «опухоли». Психика полковника ещё не обработала поступившую информацию, не превратила «дымки» в «твёрдые скалы». Да и блокада полученного пси-раппорта не пускала новые
«экспонаты» в «кладовые памяти».
        Вернулся он из путешествия по нервным закоулкам Афанасия с некоторым трудом. Погружение требовало энергии, и если бы не поддержка Тамерлана, он не смог бы ни
«нырнуть» глубоко, ни прочитать хранящиеся в психосоматике «файлы», ни подняться обратно.
        Открыл глаза.
        Тамерлан поддерживал его за плечи. Взгляд его был остр и сосредоточенно вопрошающ.
        - Он здесь, - сипло выдавил Роман.
        - Кое-что я уловил, но не всё. Что значит - здесь?
        - Когда его атаковали, Олег Харитонович заблокировался…
        - И выпал из поля зрения засады!
        - Пить…
        - Что?!
        Роман ослабел, перед глазами всё поплыло.
        В комнату ворвался Ростислав Филиппович, позвал кого-то. Началась суета, закончившаяся тем, что Волкову дали глотнуть коньяку.
        Он закашлялся, пришёл в себя.
        - Извините.
        - Ничего, держись, висв, много энергии потерял, вот и реакция. Сейчас вскипятим чайку, полегчает. Олег должен был почуять засаду.
        - Это был импульс экстраформации.
        Тамерлан сжал челюсти, словно перекусывал гвоздь.
        - Я так и думал.
        - Джокер и Афанасий послужили транслятором раппорта. Поэтому пси-импульс их чуть не убил.
        - Одного таки убил. - Тамерлан сунул Роману кружку с кипятком, из которой торчал хвостик бумажного чайного пакетика. - Что ещё?
        - Олег Харитонович, очевидно, отбил удар, но потом, когда в дом вбежали эти бандиты, накинул ваду…
        - И потерял сознание! Но блокировка осталась, он умеет поддерживать её на уровне физиологических реакций, и увидеть его невозможно!
        - Он не мог в таком состоянии уйти далеко.
        - Так, так, так! - Тамерлан с силой потёр лоб ладонью, позвал Ростислава Филипповича: - Обыщите весь дом и его окрестности! Нет, шире - весь посёлок! Только осторожно, не тыкайте вилами в тёмные углы. Обо всём странном сообщать немедленно.
        Контрразведчик выбежал в сени.
        Роман качнул головой:
        - Нет, Олег Харитонович где-то совсем близко, но не дома.
        - Где конкретно?
        - Я пытаюсь определить.
        - На дорогу он не пошёл бы.
        - Здесь за огородом начинается болото… странное ощущение… словно он там.
        Вошёл парень в чёрном, протянул Тамерлану отливающий металлом «дипломат» и такой же тубус, в каких носят чертежи.
        - Вот, нашли в джипе.
        - Проверили?
        - Не взрывчатка. - Парень открыл «дипломат». - Похоже, какой-то прибор.
        Тамерлан осмотрел экранчик внутри «дипломата», сенсорную клавиатуру, ряды окошечек, символы и цифры под ними.
        - Похоже на энцефалограф. Что в тубусе?
        - Карабин, хотя странный, с овальным дулом и гашеткой.
        - Излучатель. Обыщите машины ещё раз и потщательней, пожалуйста.

«Дипломат» и тубус унесли.
        Роман допил несладкий чай, встал сквозь скрип костей и мышц. От него сейчас зависела судьба человека, и жаловаться на отсутствие сил не хотелось.
        - Пройдусь.
        За стенами дома царила ночь. Тучи разошлись, небо искрилось алмазными россыпями звёзд. Лунный серп, всплывший над лесом, походил на ятаган, готовый сорваться с небес и снести голову. Температура воздуха опустилась почти до нуля, холодало с каждой секундой, хотя Роман этого не замечал.
        На него вдруг снизошло странное откровение, не опиравшееся на сознание, и повело через двор, огород, к забору, не слушая слабых протестов разума.
        Он шёл, не глядя под ноги, но тем не менее легко обходил невидимые в темноте ямы, кучи земли, доски, вёдра, тяпки, лопаты и прочий хозяйственный инвентарь. Тело не подчинялось уму и органам чувств, поэтому двигался он как в трансе, впитывая, пропуская через себя токи земли и энергетические следы недавно проходивших здесь людей и животных. Среди них тонко просверкивали - как жемчужные паутинки - и следы ног Олега Харитоновича.
        - Осторожнее, - подсунулся было к Роману Ростислав Филиппович. - Тут кочки и ямы.
        - Не трогай его, не разрушай чары, - остановил контрразведчика Тамерлан, следовавший за экстрасенсом по пятам, - он идёт на ланг-гом-па.
        - Что?
        - Он в состоянии трансовой ходьбы - ланг-гом-па, как говорят тибетцы. В этом состоянии человек не замечает препятствий и усталости и действует под командой заданного импульса.
        - Харитоныч называет такое состояние озаренью . Хотя я впервые такое вижу.
        - Врач подъехал?
        Ростислав Филиппович отстал, доставая мобильник, потом догнал процессию, направлявшуюся к заднику участка.
        - Будет минут через пятнадцать.
        - Пусть пока займётся Вьюгиным.
        - Я уже распорядился. Куда мы идём? Там же болото.
        Тамерлан не ответил.
        Роман дошёл до неровного, с подгнившими досками, забора, ограничивающего участок, слепо пошарил по нему рукой.
        Один из бойцов группы включил фонарь, но Ростислав Филиппович шикнул, и фонарь погас.
        Роман нащупал нужную доску, отодвинул её и пролез в образовавшийся проём.
        Все по одному последовали за ним.
        Ростислав Филиппович подозвал бойца в камуфляже из группы капитана Серебренникова:
        - Вы здесь смотрели?
        - Отсюда к дому хода нет, - ответил боец. - Метров через пять хлюпать начинает, не пройти.
        - Ждите здесь.
        Роман обошёл кочки, травяную крепь, заросли камыша и кустарника, поднялся на бугор, облитый лунным сиянием.
        Наблюдавшие за ним замерли.
        Экстрасенс задумчиво посмотрел на заросли слева, на камыши, сделал два шага и присел у каменной глыбы, торчащей из густой травы.
        - Олег Харитонович.
        Ростислав Филиппович с недоумением оглянулся на координатора.
        - Что это с ним?
        Тамерлан раздул ноздри, подбежал к Волкову.
        - Он?!
        - Вадит. Это не камень.
        - Понял. Нужен изворот!
        - Что-то я ослаб.
        - Я помогу.
        - Да что с вами?! - приблизился к ним контрразведчик. - Это же ледниковый валун, тут таких много!
        - Не мешай, Слава. Ну что, начинаем?
        Роман вспыхнул , пробивая невидимую глазу вуаль пси-поля, окутывающую Олега Харитоновича «одеялом невидимости».
        Валун у его ног внезапно поплыл, покрылся дымными всплесками, трансформировался в сидящего в позе лотоса человека.
        - Батюшки светы! - оторопело попятился Ростислав Филиппович.
        - Олег! - потряс сидящего координатора за плечо Тамерлан.
        Однако Олег Харитонович не дрогнул, словно сам превратился в камень.
        - Сколько же он так просидел?! - изумлённо пробормотал Ростислав Филиппович.
        Тамерлан ещё раз тряхнул плечо Олега Харитоновича, и тот вдруг мягко завалился лицом вниз.
        - Помогите! - подхватил его Тамерлан.
        Подбежали бойцы, уложили координатора навзничь.
        Роман поднёс к его груди ладони, постоял так несколько секунд, щедро расходуя энергию, перенёс ладони к голове.
        Олег Харитонович шевельнулся, по лицу его прошла судорога. Но глаз он не открыл.
        Роман опустил руки, поёжился.
        - Холодно…
        - Что с ним? - не выдержал Ростислав Филиппович. - Умер?!
        - Он себя заблокировал, я не могу снять блок.
        - Ничего, на базе снимем, все вместе, - принял решение Тамерлан. - Кирилл, забирайте его.
        - Врач подъехал.
        - Поедет с нами. - Тамерлан поддержал Романа под локоть. - Идём.
        Голова закружилась сильней, навалилась ватная слабость, и Роман с удивлением обнаружил, что не может ступить ни шагу. Последнее, что он услышал, был возглас Ростислава Филипповича:
        - Сомлел, родимый!
        И наступила темнота.
        Черная дыра

1
        За окном шёл дождь. Порывы ветра подхватывали капли, и они с отчётливым шрапнельным треском сыпались в окно, либо облаком оседали на стекле, свиваясь в причудливые ручейки.
        Лежать было удобно, уютно, тепло, даже радостно , в каком-то приближении, после всех передряг, но Роман заставил себя встать, подошёл к окну, вбирая в себя ощущение поздней осени, глядя на заплаканное дождём окно широко раскрытыми глазами.
        Пискнул телефон, приняв SMS-сообщение.
        Роман отвлёкся, прочитал письмо: МТС предлагала новую программу роуминга, значительно дешевле прежней.
        Мысли свернули в другое русло.
        Он вернулся к столу, оставаясь в одних трусах, начал собирать из стеклянных палочек новый многогранник, обещавший стать геометрическим шедевром. Человеческие руки с чуткими пальцами были способны на многое, хотя то, что задумал сделать Роман, ещё никто не смог не то чтобы повторить, но и реализовать.
        С другой стороны, как любил повторять Ылтыын Юря: самым неповторимым, что создали руки человека, до сих пор остаются отпечатки пальцев.
        Ылтыын Юря, Алтын. Шаман. Интересно, где он сейчас? Ведь не поленился примчаться в Москву из Томска, забрать его и самолично отвезти в Выборг. А потом и вовсе снял квартиру в этом же доме, чтобы присматривать за другом. Возможно, он просто получил задание от руководства охранять «главного» пси-манипулятора «Триэн», Роман не спрашивал, но чувства при этом Алтын питал к нему самые дружеские.
        Вернулся в коллектив и Афанасий Вьюгин. Поначалу он подал заявление об отставке (по словам Алтына), однако отставку не приняли, с Афанасием провели беседу на высшем уровне (как оказалось, в «Триэн» существовали координаторы ещё более высокого ранга, чем Тамерлан и Малахов), и полковник вернулся к исполнению своих обязанностей.
        С Романом он не встречался после ликвидации засады АПГ в Подмосковье, однако часто звонил ему и обещал в скором времени лично посетить Выборг.
        - Я у тебя в неоплатном долгу, - заявил он по телефону, позвонив первый раз. - Проси чего хочешь.
        - Привези солёных грибочков, - пошутил Роман.
        - Да хоть бочку! - обрадовался Афанасий.
        Через день после лажения , устроенного на базе «Триэн» под Волоколамском Тамерланом, Играевым и Василием Грибовым, в Выборг приехал и Олег Харитонович.
        - Побуду тут какое-то время, - сказал он простодушно, - отдохну от московской суеты.
        Вряд ли он хитрил, скрывая желание понаблюдать за экстрасенсом, и всё же у Романа сложилось именно такое мнение.
        - Можете жить у нас, - предложил он, подумав, что Юна примет любое его решение. - Не стесните.
        - Благодарствую, Роман Евлампиевич, мне есть где остановиться, - ответил Малахов.
        - Помни, что я тоже твой должник. А мне негоже совершать ошибки, какие я совершил. Это послужит хорошим уроком для всех нас. Но об этом мы ещё поговорим.
        Он тоже звонил Роману каждый день, хотя о встрече не заикался. Приходилось ждать и надеяться, что координатор ответит на все накопившиеся вопросы.
        Последняя стеклянная палочка встала на место.
        Роман вымыл испачканные клеем руки, оглядел получившийся ажурный стеклянный многогранник - ромбододекаэдр, «погрел» над ним ладони.
        Многогранник получился исключительно чистым и тёплым, аккумулирующим энергию, и через него можно было легко уходить за пределы бытия, в иные измерения и дали. Недаром Волков собирал его целых три месяца, начав ещё до похода на Байкал.
        За дверью спальни словно зарница полыхнула.
        Роман повернулся к двери, зная, что войдёт Юна.
        Он не рассуждал о любви, накрепко связавшей их, но она полностью растворила ощущение границы между ним и женой, будто они являлись одной личностью и одним телом. Роман чувствовал Юну на расстоянии, и она чувствовала его, будто они находились рядом, держа друг друга за руки. И слова были лишними, и ничего не надо было говорить, и не имело значения всё, что находилось за пределами их любви.
        Дверь открылась.
        - Ой, ты не спишь! - обрадовалась Юна, бросаясь на шею мужу. Окинула взглядом стоящий на столе законченный ромбододекаэдр. - Какой красивый! Можно, я потрогаю?
        Роман кивнул.
        Девушка, одетая в его любимый легкомысленный халатик с ромашками, дотронулась пальчиком до уголка тридцатигранника.
        - Какой тёплый… и светится. Так приятно!
        - Это оптимизатор восприятия, - сказал Роман. - С ним везде будет хорошо! Я научу тебя медитировать, глядя на него, и ты увидишь волшебные пейзажи.
        Юна прижалась к нему всем телом.
        - И нам никуда не надо будет ехать?
        - Что ты имеешь в виду?
        - Мы собирались в Индию, забыл? А также в Бразилию, посмотреть на Долину Луны в парке Шампада.
        - Шапада-душ-Веадейрош.
        - Шампада звучит лучше.
        Он вспомнил о недавнем опыте Джокера с отдыхом на Канарах.
        - Боюсь, за границу нам нельзя.
        - Я понимаю, - не огорчилась она. - Ты почему встал? Тебе лежать надо.
        - Да всё в порядке, я уже здоров. Главный мой лекарь - ты, и больше мне ничего не надо.
        - Ничего-ничего?
        - Ну, разве что… - Он подхватил её на руки, понёс к кровати.
        - Ты маньяк! - прошептала она жарко.
        - Ага, - согласился он, неторопливо расстёгивая пуговицы халатика, чувствуя, как по телу разбегается огонь желания…
        Потом они завтракали - в одиннадцать часов, счастливые до неприличия.
        Потом Юна вспомнила, что ей нужно бежать на работу: она устроилась в школу преподавателем физкультуры. А Роман занялся изучением шаманских практик, описание которых достал ему где-то Алтын. Не то чтобы он собирался применять их в жизни, а просто для интереса. Шаманы из поколения в поколение передавали опыт трансперсонального воздействия на людей, и это здорово пересекалось с тем, что взял на вооружение форсированный альфа-гипноз.
        Юна позвонила в час дня:
        - Обед в холодильнике, я в школе.
        - Найду, - сказал Роман.
        - Буду после шести.
        - Потерплю.
        - Какой-то вы слишком лаконичный, - подозрительно заявила супруга. - У тебя гости?
        - Никого, - хмыкнул он.
        - Приду, проверю!
        - Кто-то очень ревнив.
        - Да, я такая. Целую.
        Телефон умолк и тут же зазвонил снова:
        - Висв, ты дома?
        - А то ты не знаешь, - язвительно фыркнул Роман: звонил Алтын.
        - Не знаю, я не сторож брату моему. Жди, сейчас приду.
        Ылтыын появился через пять минут, одетый в блестящие «клёпаные» штаны и такую же куртку, отчего казалось, что он оживший слиток металла. Наряд дополняли бандана и узкие чёрные очки.
        - Ну, как я тебе?
        - Натуральный киборг, - оценил Роман, критически оглядев гостя. - Рептилоиды должны признать тебя за своего.
        - На то и расчёт. Кстати, я принёс подарок. - Ылтыын достал футляр из-под очков. - Велено передать на сохранение.
        - Что это?
        - Ремень, штаны носить. Тамерлан просил подержать у себя.
        Роман раскрыл футляр, достал знакомый ремень, подмигивающий огоньками; после схватки на даче Олега Харитоновича он отдал В-портал координатору.
        - Почему его не передали в лабораторию?
        - Не принято решение, кто будет исследовать. В Томск везти опасно, коль там обосновались агенты АПГ.
        - Разве в Москве нет нужных специалистов?
        - Есть, однако для такого дела нужны проверенные и надёжные люди. Идёт подбор кадров. Кстати, ты знаешь, что вы обнаружили на даче Олега Харитоновича? Вернее, на даче его стариков?
        - Генератор пси?
        - Программатор! Непонятно, почему та команда его не спрятала понадёжней. Наши эксперты разобрались с «дипломатом» и тубусом, в котором находился излучатель. Сделаны они, как ни странно, в Европе, то есть на Земле, а не где-то на галактических заводах, как В-порталы.
        - Поводыри обзавелись собственным производством?
        - Скорее всего они хитро приспособили современные европейские производства под выпуск необходимых им аппаратов и машин, так что никто не замечает, что делает. С размахом действуют, надо признаться, и никого не боятся. Поэтому перед нами стоит грандиозная задача.
        - Вывести их на чистую воду?
        - Бери выше.
        - Выйти на центр АПГ?
        - Это не просто выход на центр Ассоциации, это выход в космос, который не планировало человечество.
        Роман скептически поджал губы:
        - Мечты, мечты, где ваша сладость.
        - Ты не веришь в человечество? Или в наши планы?
        - Выход в космос - здорово, но позволят ли нам это сделать - вопрос.
        - Так мы никого спрашивать не собираемся. Поводыри сами сделали всё, чтобы мы воспользовались их технологиями и революционно прорвались во Вселенную с чёрного хода. Это ж надо так обнаглеть? По всей Луне видны следы их пребывания, на Земле сотни замалчиваемых - до поры до времени - случаев проявления иноземных сил.
        - НЛО?
        - НЛО - только вершина айсберга, частный случай. Не знаю, помнишь ли ты, что ещё в две тысячи десятом году журналисты раскопали старинные фотографии, на которых запечатлены люди с мобильными телефонами в руках. Это в начале-то двадцатого века, когда о мобильной связи никто не думал! А сколько раз описаны случаи исчезновения людей на глазах изумлённых свидетелей?
        - Работа В-порталов.
        - А сколько раз находили артефакты вроде отпечатков суперсовременных аппаратов в камне? Рисунки на полях? Те же фотографии и фильмы, где видны странные фигуры либо люди, одетые по нынешней моде?
        - Ты думаешь, это проколы Поводырей?
        - Не самих Поводырей, быть может, их свиты. Хотя и они наделали ошибок выше крыши. Всё это запротоколировано, покопайся в нашей базе данных, узнаешь много интересного.
        - Мне никто не предлагал.
        - Ещё предложат. Сам попроси Харитоныча.
        - Зачем он приехал в Выборг?
        - Не знаю, но догадываюсь.
        - За мной присмотреть?
        Ылтыын снял очки, внимательно оглядел виновато-обиженное лицо друга.
        Роман поспешил накинуть на себя маску бесстрастия.
        - Нас очень встревожило появление киллер-команды в Москве. Действовать так открыто и уверенно может только специально натасканный агент. Его никто не знает, никто не видел, кроме тебя, и он никого и ничего не боится. А это означает…
        - Что он не человек. Я это почуял.
        - Хуже, он скорее всего вообще искусственное существо, киборг, рефаим. Ты так насолил Поводырям, что они не остановятся ни перед чем, чтобы тебя убрать.
        - Ты повторяешься.
        - Я опасаюсь.
        Роман хотел беспечно махнуть рукой, мол - отобьёмся, но посмотрел в глаза Алтына и сдвинул брови.
        - Не пугай, мы ужо пужатые.
        - Никого я не пугаю, - сказал бывший разведчик с сожалением. - Я оцениваю реальное состояние дел. Эмиссары АПГ просчитали твоё появление в Москве, то же самое они могут сделать и здесь. Тебе надо переезжать.
        - Это ещё с какого бодуна?
        Ылтыын покачал пальцем.
        - Слишком много людей знают о твоём переезде сюда.
        - Кого ты имеешь в виду?
        - Жена знает? Знает. Её отец знает? Знает. Мать? То же самое.
        - Они ничего никому не скажут.
        - Это если не спрашивать. Современные методы допроса позволяют добыть информацию даже у слепых, глухих и немых. Вот почему Харитоныч здесь: выясняет степень защищённости системы в отношении всех, кто причастен к твоей истории. Слишком велик риск… потерять тебя.
        Роман сжал кулаки, посмотрел на побелевшие пальцы.
        - Пусть попробуют сунуться! И один я никуда не поеду. Только с Юной!
        - Никто не утверждает, что тебе надо скрываться в одиночестве. Просто будь готов к этому. Юна необходима тебе по определению, она тебя защищает и энергетически поддерживает.
        - Я не вампир.
        - Я и не говорю, что ты вампир. Вы хорошо дополняете друг друга. - На губах Алтына вдруг проявилась улыбка, что случалось редко. - Один мой старый знакомый как-то сказал, что он вампир наполовину. Я спросил: это как? Он ответил: пью.
        Роман засмеялся.
        - Умеешь ты… подсластить пилюлю. И куда же вы собираетесь меня упрятать? Не на Камчатку, случайно?
        - Так далеко не получится, сложно будет работать с тобой. Честно говоря, не знаю, решаю не я, а то поселил бы тебя у своих родичей на Кольском полуострове.
        - А оттуда просто будет работать?
        Ылтыын поскрёб макушку.
        - Об этом я не подумал. Ужинать не пойдёшь?
        - Дождусь Юну, но мы никуда не собирались. Хочешь, оставайся, поужинаешь с нами.
        - У меня встреча в семь. Может, позже зайду, на чай. И прошу тебя, куда бы ты ни намерился прогуляться, прикидывай последствия. Не идёт у меня из головы киллер подмосковный. Уж больно крут и уверен в себе.
        - Каждый дьявол мнит себя богом, - проворчал Роман.
        - Как? - заинтересовался Алтын. - Повтори.
        - Ушами слушать надо.
        - Классное изречение! Твоё?
        - Вычитал где-то.
        - Ладно, до вечера. Кстати, знаешь, что на Луну снова упали два метеорита?
        - Нет.
        - По всей видимости, Поводыри зачищают следы своего там пребывания. Такие вот дела.
        Алтын надел очки, отсалютовал и исчез.
        Роман проводил его взглядом, потом не утерпел, снова развернул ремень, вспоминая свой первый «внепространственный» полёт.
        Пряжка ремня неожиданно сыграла гамму вспышечек в индикаторах.
        Что произошло в следующее мгновение, он не понял.
        Пряжка нагрелась до температуры пламени спички… и на голову упала глыба темноты!
        Очнулся он в ватной тишине, окружённый какими-то мягкими подушками, в полутьме, окутывающей всё необычно организованное пространство вокруг. Тряхнул головой, приходя в себя, прислушиваясь к своим ощущениям, внимая тишине, ловя пронизывающие пространство излучения.
        Зрение человека, являющееся очень сложным продуктом эволюции животных, редко развивается дальше, если этим не заниматься специально. Тем не менее его можно усилить с помощью особых лечебно-оздоровительных процедур, либо химическим путём, либо с помощью гипноза.
        Роман не прибегал ни к первому способу, ни ко второму, ни к третьему, получив свои способности от рождения, и мог видеть не только на стыках диапазонов электромагнитного спектра - инфракрасного и ультрафиолетового, но и в микроволновом диапазоне. Поэтому призрачный «свет», воспринятый им как «полутьма» внутри непонятного сложно организованного объекта, на самом деле являлся для обычного человека полной абсолютной темнотой.
        Прокачав все поступающие извне токи через анализатор сознания, он сделал первые выводы.
        Объект, внутрь которого его перенёс взбесившийся В-портал (сработавший почему-то самопроизвольно), находился в воде. Точнее, на дне какого-то крупного водоёма, в толще ила.
        Первая его мысль была, когда он очнулся: только не Луна!
        К счастью, сила тяжести здесь была нормальная, объект заполнен воздухом, годным для дыхания, хотя неплотным и полным незнакомых запахов. При этом преобладал отчётливый запах слежавшейся пыли.
        И самое главное: объект не обслуживался. Обострившееся чутьё подсказывало, что живых существ внутри него нет.
        - Байкал! - проговорил вслух Роман, осознав своё положение. - Артефакт лемуридов!
        Ответом было слабенькое дребезжащее эхо.
        Волков невольно рассмеялся, вдруг поверив в чудо.
        Этого не могло быть! Но произошло! Спонтанно включившись, В-портал бросил его не в сеть мгновенного транспорта АПГ, не на базу Поводырей в Солнечной системе, а на древнюю базу легендарных предков человечества - разумных лемуров, обнаруженную на дне Байкала.
        Роман вспомнил, что одет он в домашний костюм: штаны «а-ля диванолюб», синяя футболка и шлёпанцы. В таком виде он и прибыл в Колыбель лемуридов, куда стремились попасть Поводыри - российский и генеральный.
        Проснулось любопытство.
        Что ж, если случилась такая возможность, почему бы и не исследовать древнюю базу? Лишь бы телепортатор снова не сработал и не забросил его в глубины космоса. Без спецкостюма и средств защиты там не выжить.
        Роман с опаской, очень осторожно и медленно, ворочаясь в теснине камеры, нацепил ремень, погрозил ему пальцем: не шали! Включайся только по моей команде!
        Подумал: не запаниковала бы Юна, обнаружив отсутствие мужа и не дождавшись его возвращения. Хоть бы догадалась сообщить о пропаже Алтыну, тот сразу всё поймёт.
        Роман поворочал головой, определяя более или менее свободное пространство в мешанине «подушек», понял, что находится внутри мягкой капсулы, созданной для приёма «внепространственных» путешественников. Очевидно, строители базы специально сконструировали такую финишную камеру, чтобы пассажиры В-портала не ушибались о голые стены камеры. А может быть, сработали самые настоящие подушки безопасности, отреагировав на нештатный режим включения портала.
        Интересно, откроется ли выход, если здесь всё обесточено?
        Роман всмотрелся в стены камеры и помещения за ним.
        Похоже, обесточено не всё, если камера впустила путника.
        Эй, сезам лемурийский, откройся!
        Камера не отреагировала. То ли не имела контура мысленного управления, то ли мысли путешественника не соответствовали тем программам, которые были в неё заложены.
        То ли она полностью лишена энергии, рассудил Роман. Ещё раз обследовал объект внечувственным «щупальцем».
        Какие-то крохи энергии всё-таки присутствовали в ёмкостях и редких «живых» контурах энергосистемы. Вполне возможно, что их можно было запустить, но для этого требовалось время и знание предмета. А он уже начинал задыхаться в упругих тисках камеры В-портала. Надо было что-то делать.
        Роман напрягся, пытаясь руками раздвинуть сдавившие его пузыри и подушки.
        Что-то треснуло, послышалось шипение. Давление на тело ослабело.
        Он зашевелился энергичней, нащупал под ногами твёрдую опору, сделал шаг, вернее, хотел сделать, и вывалился из тесного отсека, объёмы которого явно не были рассчитаны на его размеры, в более широкую каверну с рядами каких-то ниш.
        С лязгом повернулась узкая панель перед носом, открывая нишу, в которой стоял человек в скафандре и зеркально бликующем шлеме яйцевидной формы.
        От неожиданности Роман сделал шаг назад.
        Человек остался недвижим, панель встала на место.
        - Тьфу, ч-чёрт! - в сердцах пробормотал он, осознавая, что автоматика помещения, включившаяся сама собой, открыла ему доступ к спецкостюмам.
        Вытянул вперёд руку.
        С тем же тихим лязгом панель повернулась на невидимой оси.
        Это и в самом деле был скафандр. Правда, рассчитанный скорее на ребёнка, чем на взрослого человека. Натянуть его Роман не смог бы.
        Лемуры были меньше людей по размерам, пришла здравая мысль. А делали базу они. Было бы славно найти костюмчик побольше, мало ли куда занесёт этот психованный В-портал. Повредили его, что ли, когда изучали в Томске? Как теперь выбраться обратно?
        Ремень ощутимо нагрелся.

«Э, э, прекрати! - «застегнул» свои мысли «на все пуговицы» Роман. - Не нервничай, я ещё не готов прыгать к чёрту на кулички сломя голову».
        Пряжка остыла. По-видимому, В-портал и впрямь остро реагировал на мысли человека и мог сработать в любой момент. Надо было или ловить этот момент, или чётко представлять место, куда хотел попасть владелец телепортатора.
        Подожди немного, огляжусь и решу.
        Роман осторожно двинулся дальше, полностью перейдя на инфракрасное зрение.
        Свет в помещении пока не включался, как он ни просил здешнюю «мыслеавтоматику», и ориентироваться можно было только с помощью экстрасенсорики.
        Камера, из которой он вышел, представляла собой ребристое яйцо высотой в два метра, упиравшееся верхним концом в готические своды потолка. Отсек вокруг неё имел кольцеобразную форму, в его стенах было полно ниш, полок, своеобразных стеллажей. Узкие дверцы наподобие той, за которой скрывался скафандровый бокс, шли с промежутками в метр.
        Ради интереса он стукнул костяшками пальцев по одной из панелей и на всякий случай отскочил, когда она с лязгом откинулась вбок.
        Медленно разгорелись световые пунктирчики в толще стен под потолком: включилось наконец-то аварийное освещение.
        - Спасибо, - вежливо поблагодарил Роман очнувшуюся от миллионнолетнего летаргического сна систему обеспечения лемурийской базы.
        За панелью на растяжках висел ещё один скафандр, побольше первого, другой формы и другого цвета - зеленовато-ртутного. Шлем у него имел форму конуса.
        Пришла идея попытаться примерить скафандр.
        Роман ткнул пальцем в шлем, гадая, как снимается костюмчик, и вздрогнул, когда тот свалился ему на руку.
        Он сконфуженно рассмеялся, отгоняя свои страхи: в Колыбели лемуридов он был один.
        Несколько минут ушло на изучение костюма, в котором кто-то когда-то разгуливал по планетам Солнечной системы или же выходил под воду. Костюм был лёгким, холодным на ощупь, упругим и гладким. Судя по особенностям формы и размерам, предназначался он явно не для маленьких лемуров, а для более крупных двуногих носителей. Хотя, быть может, и не для людей. Напялить его на себя не составило особого труда.
        Роман помахал руками, чувствуя натяжение упругой ткани на плечах и на ягодицах.
        Скафандр буквально обтянул его, как мыльная плёнка, очень лёгкая и прочная, а шлем сел на голову сам собой.
        Правда, автоматика костюма не работала без энергоисточников, а сохранились ли аккумуляторы или энергогенераторы для него, Роман не знал. На всякий случай поискал в шкафчике, где хранился скафандр, и, к своему удивлению, обнаружил целую батарею каких-то небольших цилиндриков с металлическими донышками и кассету с крупными «пуговицами». Попробовал мысленно выяснить заполнение цилиндриков, почуял мерцание энергетических «угольков» внутри. Неужели работают? Вставил цилиндрики в обнаруженные кармашки на груди скафандра, и тот ожил!
        Сами собой зашевелились «крылышки» на локтях, распрямились упругие жилы на спине, провернулись наколенники и налокотники, прозрел шлем.
        - А как же, - хрипло проговорил возбуждённый путешественник. - Как говорится, везёт дуракам и пьяницам. Может, и дальше будет везти?
        В скафандр стал поступать воздух, пахнущий вполне знакомо - пластиком и металлом. Очевидно, лемуры дышали примерно такой же воздушной смесью, что и люди, разве что кислорода в ней было поменьше, а азота побольше.
        - Поздравляю, висв, - проворчал Роман, вдруг преисполнившись уверенности в своём будущем. - Победа будет за нами!
        Несколько минут он проверял работоспособность скафандра, принадлежащего скорее всего рептилоидам или иным гуманоидам с отличными от человеческих пропорциями (штаны жали в заднице и в бёдрах, зато в причинном месте оказались с запасом, ну и хозяйство, наверно, у владельца было для воспроизведения потомства!), затем начал обследовать лемурийскую Колыбель, продолжавшую потихоньку просыпаться от долгой спячки.
        Выход из отсека с кабиной В-портала и набором средств для работы в иных средах открылся, как только Роман оказался рядом с ним.
        Световые пунктирчики очертили нечто вроде арки. За ней оказался узкий коридорчик, опоясывающий помещение-кольцо вокруг транспортной камеры. Стены этого коридорчика были усеяны нишами и ячеями, напоминающими пчелиные соты.
        Роман заглянул в одну ячею, в другую, в третью: везде лежали какие-то серые диски и белые коробки со сглаженными рёбрами, назначение которых было хранить небольшие предметы. Он потрогал одну коробку размером с ладонь, потряс, попробовал открыть, но оставил это занятие. Времени на исследование содержимого коробок и дисков не было. Из головы не выходили мысли о Юне, вернувшейся домой и не заставшей мужа. Надо было возвращаться.
        - Ещё пару минут, - уговорил он себя. - Посмотрим, что там дальше.
        Выход из кольца снова открылся сам собой. Автоматика базы пришла в себя.
        Третье помещение ничем не отличалось от первых двух кольцевых коридоров, опоясывающих стержневой отсек с камерой В-портала. Те же ячеи, те же ниши, световые штрихи в потолке. И глухая тишина, давящая на уши.
        Роман понял, что Колыбель лемуридов устроена по принципу матрёшки, и для того, чтобы обнаружить в ней что-либо существенное, надо было подниматься на другой уровень строения, где располагалась централь управления базой. А для этого снова требовалось время.
        Роман остановился, испытывая сожаление и смущение.
        Надо разобраться в системе помещений.
        Надо разобраться, как попасть сюда ещё раз, возразил он сам себе.
        У В-портала должна быть маршрутная память.
        В крайнем случае попытаешься представить это место, добавил внутренний голос, ремешок тебя здесь и высадит.
        Поехали домой, вздохнул Роман. В любом случае ничего особо ценного утащить с собой не удастся. Хватит и лемурийского скафандра, чтобы показать экспертам Малахова. Это тоже ценная находка.
        Теперь конкретика. Что, если В-портал сломался и высадит его на Луне? Или где-нибудь в другой галактике? Что тогда?
        А ничего, ответил внутренний собеседник, выберешься, не впервой. Прошлый раз ремень перенёс тебя в Москву, в кабинет Фурсенюка. Перенесёт и ещё раз.
        Роман потрогал рукой пряжку ремня под тканью скафандра: «Эй, парень, отзовись!»
        Пряжка слегка нагрелась.

«Отлично, ты меня услышал. Отнеси меня в Москву!»
        Он представил капсулу В-портала в кабинете министра образования.
        Давай!
        Пряжка содрогнулась… и начала остывать.
        Эй, ты что бастуешь?! То включаешься сам собой, то капризничаешь. Неси меня отсюда!
        Никакого движения в ответ. Пряжка остыла окончательно.
        Холодея, Роман прислушался к тишине внутри устройства. Мигнула красная искра, погасла.
        И он вдруг понял, что у чужепланетного телепортатора кончилась энергия!
        - Вот блин! - выговорил Волков вслух. - И как же я теперь вернусь домой?
        Никто ему не ответил.

2
        Телефонный звонок застал его в туалете.
        Покачав головой, Олег Харитонович с усмешкой подумал, что приходящие таким образом извещения, как правило, приносят негативную информацию. Закончив процедуру, вернулся в комнату, включил телефон.
        Интуиция оказалась права.
        - Исчез Волков, - родился в трубке тихий голос Ылтыына Юри.
        - Подробнее, - после паузы сказал Олег Харитонович, испытав нечто близкое к сердечному приступу; подумал: надо показаться врачу, имея в виду адепта нетрадиционной медицины. Хотя сам мог лечить свои болезни.
        - Я навестил его вечером, ближе к шести. Всё было нормально. Он пригласил меня поужинать вместе. Жена была на работе.
        - Короче.
        - Юна пришла домой в семь. - Ылтыын помолчал. - Романа не было. Она подождала… обнаружила туфли, пальто… и позвонила мне.
        Малахов посмотрел на часы: половина двенадцатого.
        - Может, он в ресторане?
        - Он не собирался идти в ресторан. К тому же вы не поняли: одежда на месте, часы и мобильник тоже. Его - нет.
        Олег Харитонович выдохнул сквозь стиснутые зубы.
        - Что охрана?
        - Парни клянутся, что никто из дома не выходил. И ещё… - Ылтыын снова помолчал. - Исчез В-портал, который я передал Роме.
        Сердце болезненно трепыхнулось вновь.
        Старею, подумал координатор с досадой, нервы ни к чёрту!
        - Жди, я сейчас приеду.
        Переключив каналы, он снова поднёс к уху телефон:
        - Кирилл, машину к подъезду.
        На сборы потребовалось пять минут.
        Накинув на плечи тёплую куртку, отливающую серебристым ворсом, он покинул квартиру, принадлежащую «Триэн».
        В Выборг Малахов приехал, конечно же, не для отдыха. Здесь его ждали руководители северного отделения организации, контактирующие с представителями скандинавской диаспоры «Триэн», и речь шла о совместных операциях против агентуры АПГ и о планах сотрудничества на следующий год. Исчезновение Романа Волкова ломало график встреч координатора, порождая смуту в душе и неуверенность в будущем.
        Экстрасенс такого уровня не должен был исчезать бесследно.
        Уже в машине Малахов подумал, что Роман мог просто включить В-портал… чего опять-таки не должен был делать, ибо на кого тогда рассчитывать? Либо устройство само перенесло пассажира в иные измерения.
        Тьфу, чтоб не сглазить!
        Капитан Серебренников, с которым координатор прибыл в Выборг, заметил его жест.
        - Что-то случилось?
        - Случилось, - сказал Олег Харитонович хмуро, - к сожалению. Пропал Рома Волков.
        - В каком смысле?
        - В самом прямом. Поехали.
        Машина рванула с места.
        К дому, где снимали квартиру экстрасенс с женой Юной, подъехали к двенадцати часам ночи.
        Возле дома стояла шеренга уснувших автомобилей, оставленных владельцами на ночь. В одной из них сидели охранники семьи Волковых. Когда «ПежоСибирь» Малахова остановилась, из неприметной серой «Шевронивы» выбрался мужчина в чёрной куртке с капюшоном, подбежал к выходящим из «ПежоСибири» пассажирам.
        - Олег Харитонович, добрый вечер. - Голос у мужчины был виноватый. - Мы никого не видели, никто не выходил, никто не интересовался.
        - Продолжайте наблюдение, - сухо сказал Малахов, проходя в подъезд.
        Серебренников молча последовал за ним.
        Ылтыын Юря ждал координатора в квартире Волковых, вместе с заплаканной Юной.
        - Успокойся, девочка, - обнял её Малахов. - Ещё ничего не произошло, да и муж твой не беспомощен, не сгинет зазря. Рассказывайте подробности, с начала.
        Юна слегка приободрилась, сообщила о своём появлении дома и о том, как она искала мужа.
        Ылтыын лаконично высказал своё мнение.
        Олег Харитонович кивнул:
        - Без сомнений, это связано с В-порталом. Либо Роман включил его…
        - Нет! Он не авантюрист! - не сдержалась дочь Варсонофия, смутилась: - Извините.
        - Либо портал включился самостоятельно, - закончил Олег Харитонович. - Второе предположение предпочтительней, так как телепортатор уже срабатывал спонтанно.
        - В Томске, - кивнул Ылтыын. - В прошлый раз он перенёс Рому на Луну. Может быть, и снова туда же?
        - Я старый пень! - с досадой стукнул себя по колену Малахов. - Не надо было отдавать ремень Роману. У нас есть где хранить такие вещи.
        - Не об этом надо думать.
        - Ты прав. - Координатор помял пальцами подбородок. - Надо думать о том, куда портал перенесёт Романа с Луны.
        - Ещё неизвестно, на Луне он или нет.
        - Не имеет значения. Где бы он ни появился, выйдет потом всё равно на Земле. Вопрос: где конкретно?
        - Там, где установлена финиш-камера телепортационной системы. В прошлый раз Рома вышел из кабины в кабинете министра. Думаю, и в этот раз будет то же самое.
        Олег Харитонович прошёлся по коврику туда-обратно, тряхнул головой.
        - Логично. Больше ничего в голову не приходит. Кирилл, срочно группу в Москву, к Министерству образования!
        - Есть! - козырнул Серебренников, вышел в прихожую, доставая мобильник.
        Олег Харитонович посмотрел на невозмутимое лицо бывшего разведчика.
        - Что мы можем предпринять ещё?
        Ылтыын прищурился, превратив и без того узкие глаза в щёлочки.
        - Броженьем мысли угнетён, я погрузился в тёмный сон.
        Координатор приподнял седую бровь.
        - Читаешь наизусть Свифта?
        - Выборочно.
        - Не слышу предложений.
        - Дайте слепому показать вам дорогу. Это про меня.
        - Не помню автора.
        - Брэдбери.
        - Понятно. Предложений у тебя нет.
        - Надо ждать.
        - Это я и сам понимаю.
        - Может, он действительно выйдет в Москве?
        - Хотелось бы верить. - Олег Харитонович посмотрел на сжавшуюся в кресле Юну: - Завари-ка нам чайку.
        Девушка вышла.
        - У тебя нет ощущения, - понизил голос координатор, - что нас ждёт неудача?
        - Я не экстрасенс.
        - Ну, мастер персэна. И неяслухом владеешь.
        Ылтыын помолчал, нехотя признался:
        - Предчувствие чёрной полосы.
        - Вот и у меня тоже.
        Юна внесла поднос, на котором стояли чашки, чайник и вазочки с вареньем и мёдом.
        Мужчины принялись сосредоточенно пить чай. Олег Харитонович закончил первым, поднялся.
        - Побудь здесь пока.
        - Хорошо.
        - Вы его найдёте? - робко, с вымученной улыбкой проговорила Юна.
        - Непременно! - пообещал координатор.

* * *
        Варсонофий узнал об исчезновении Романа утром. Выслушал сбивчивую речь дочери, пожурил:
        - Что же ты ещё вчера не позвонила?
        - Прости, папа, не хотела будить, - виновато призналась Юна. - Да и чем ты можешь помочь? Мы ждали Рому всю ночь.
        - Кто - мы?
        - Алтын и я. Был ещё Олег Харитонович.
        - В таком случае тебе нечего беспокоиться, - успокоил Варсонофий дочь. - Они его найдут. Либо он сам найдётся. Я подъеду к тебе через час, привезу чего-нибудь вкусненького.
        - Спасибо, пап, у меня всё есть. Алтын тоже обещал принести чего-нибудь вкусного, я попросила валерьянки.
        - Ты шутишь, значит, всё обойдётся, жди.
        Варсонофий выключил телефон, встретил взгляд жены.
        - Роман пропал.
        - То есть как это пропал? - не поняла Нина Александровна.
        - Дело тёмное, никто ничего толком не знает, я сейчас поеду к ним.
        - Я с тобой.
        - Не надо, милая, ты не поможешь, а толкаться под ногами у следователей не стоит. Лучше я направлю Юньку к тебе, пока Роман не найдётся.
        - Хорошо, - согласилась Нина Александровна покорно.
        Собравшись, Варсонофий позвонил водителю, спустился вниз и сел в подъехавшую
«Реноладу» шоколадного цвета, принадлежащую гаражу городской администрации.
        - На Южный, - бросил он бородатому водителю по имени Коля, имея в виду новый микрорайон Выборга, где жили Волковы.
        Утро в этот день выдалось плачущим: моросил мелкий дождик, тучи нависли над крышами домов пухлым сине-фиолетовым покрывалом, предвещая снег. Холодало с каждой минутой. Порывами дул пронзительный ветер. И прохожих на улицах было мало.
        Проехали улицу Водной Заставы, Батарейную Гору, порт, дом купца Веркута, особняки на выезде из старого города, повернули налево за памятником красноармейцам, установленным ещё в тысяча девятьсот шестьдесят первом году.
        Внезапно по спине пробежал холодок.
        - Притормози, - очнулся от дум Варсонофий.
        - Да мы уже подъезжаем, - сказал Коля.
        Варсонофий оглянулся.
        В их ряду ехало много автомобилей, но взгляд сразу зацепился за белый свадебный лимузин, державшийся почти вплотную. Вспомнилось, что лимузин повстречался им ещё в центре города.
        - Гони!
        - То стой, то гони, - недовольно проворчал Коля, находившийся с утра в плохом настроении, пошутил: - Медведя увидел?
        - Волка, - сквозь зубы процедил Варсонофий, доставая телефон. - Спирин, ты где?
        - На месте, - отозвался командир выборгского оперативного отделения Ё-службы.
        - За мной увязался белый лимузин с колечками, номер триста тридцать три. Держится как привязанный.
        В отличие от водителя майор шутить не стал.
        - Маршрут?
        - Мы на Протасова, сворачиваем на вторую Парковую.
        - Езжайте медленнее, минут через десять мы подхватим вас за мостом, у башни Финпрома.
        - Хорошо. - Варсонофий снова оглянулся, ища глазами свадебное авто.
        - Что случилось? - поинтересовался Коля, поглядывая в зеркало заднего обзора. - Чем вам этот катафалк не понравился?
        - Держись за тем рыдваном, - указал модератор «Триэн» на ржавую «жигулёвскую»
«девятку», готовую вот-вот развалиться на части.
        - Надо же, на чем люди ездят, - хмыкнул Коля. - «Девятке» лет двадцать, наверно.
        - Не отвлекайся.
        - Да что случилось, Ипатьевич? Хочешь, мы мигом проскочим, я тут все проезды знаю.
        - Не торопись, нас встретят.
        Однако дождаться группы сопровождения они не успели.

«Ренолада» подъехала к светофору, двинулась по стрелке налево, собираясь развернуться на пятачке возле нового дома с аптекой на первом этаже, и в этот момент дорогу ей перекрыла красно-оранжевая поливальная машина.
        Коля среагировал быстрее, чем можно было предполагать.

«Ренолада» вильнула влево, на встречную полосу, затем вправо, уклоняясь от несущегося мусоровоза, подалась ещё правее, задела крылом поливалку и выскочила передними колёсами на бордюр. Поэтому лимузин, следовавший за ней, не смог перекрыть ей выезд на тротуар, он был слишком длинный, громоздкий и неспешный.
        - Гады! - выругался Коля. - Совсем обалдели!
        - Гони! - выдохнул Варсонофий, убедившись в серьёзности намерений преследователей.
        Машина забуксовала на скользких плитах тротуара: переднее колесо попало в выемку, а заднее уткнулось в бордюр.
        Из лимузина выскочили трое мужчин в одинаковых серых плащах. Лиц их в пелене дождя разглядеть не удалось, хотя Варсонофию показалось, что это негры.
        Хлопок выстрела был почти не слышен. Однако в боковом стекле образовалась дырка, окружённая сеточкой трещин.
        - Твою мать! - изумился Коля.
        - Давай! - отшатнулся Варсонофий, чувствуя пульсацию крови в затылке: пуля чудом не попала в голову.

«Ренолада» взревела, выскакивая на тротуар полностью, и выпущенные неизвестными киллерами пули продырявили заднюю дверцу машины.
        Раздались крики: редкие прохожие старались увернуться от бешеной «Лады», вилявшей то вправо, то влево.
        Разлетелось заднее стекло. Ещё две пули принял на себя багажник.
        Машина вильнула в последний раз и врезалась в дерево на тротуаре.
        Конец! - трезво подумал Варсонофий, судорожно пытаясь открыть заклинившуюся дверь.
        - Вылезай, беги!
        - Не могу, - оскалился Коля, прижимая окровавленную ладонь к лицу. - Стекло в глаза попало!
        Мужчины из лимузина добежали до машины, вытягивая вперёд руки с пистолетами.
        Варсонофий понял, что никакие они не негры - люди в масках!
        Время словно остановилось. Рука первого киллера подняла оружие, ствол пистолета начал поворачиваться к голове пассажира…
        И в это мгновение где-то близко с визгом шин затормозила машина, за ней другая, раздался топот, выстрелы, команды. Киллер, выцеливающий Варсонофия, исчез.
        Сыпануло пулями по багажнику. Снова раздались крики, удары, рёв двигателя отъезжающей машины.
        К «Реноладе» подбежал человек в пятнистой куртке.
        Варсонофий напрягся. Но это был майор Спирин, успевший перехватить машину модератора «Триэн» совсем не там, где намечалось. Он в два рывка открыл дверцу.
        - Живы?!
        Варсонофий потрогал липкий от крови затылок.
        - Порядок.
        - У вас кровь!
        - Царапина. Где они?
        - Одного закрыли до нуля, второго нейтрализовали, остальные скрылись. Вам нужна охрана, я предупреждал.
        Варсонофий кивнул на согнувшегося за рулём водителя.
        - Ему нужна помощь.
        - Костя, врача! - окликнул Спирин кого-то из подчинённых. - Вам бы тоже не мешало.
        Где-то завыла сирена.
        - Милиция едет, - сказал Варсонофий.
        - Разберёмся.
        - Забирайте… нейтрализованного и уезжайте, я сам всё объясню.
        - Есть! - козырнул майор, подозвал своих. - Исчезаем.
        Варсонофий посмотрел на уткнувшийся в поливальную машину лимузин. Подумал: для такого перехвата нужна очень серьёзная подготовка. Никаких случайностей, точный расчёт. Киллеры знали , кто едет в «Реноладе» с административными номерами, и гнались за ней целенаправленно.
        - Михалыч!
        - Да, Варсонофий Ипатьевич.
        - Быстро на Качанова, к Волковым! Забери Юну.
        - Слушаюсь.
        Ё-группа исчезла, как по волшебству. И только через минуту к разбитой «Реноладе» подъехала милицейская машина с мигалками.
        С вооружённым нападением неустановленных лиц на машину заместителя начальника департамента СМИ, кем устроился работать Варсонофий Солнышкин, приехал разбираться не только начальник выборгской милиции, но и сам мэр города. Поэтому освободился Варсонофий быстро, буквально через двадцать минут после появления мэра. Однако к дочери опоздал.
        Впрочем, опоздали все: и Спирин, и водитель Михалыч.
        Когда он уже садился в новый автомобиль - со старым, простреленным насквозь, остались возиться эксперты, - позвонил майор:
        - Плохие известия, Варсонофий Ипатьевич.
        Сердце упало, перехватило дыхание.
        - Что?!
        - Юны дома нет. Дверь, - Спирин помолчал, - взломана.
        - Охрана, - одними губами выговорил модератор.
        - Двое наших парней убиты.
        - Юря?
        - Алтын не успел к разбору. Мы приехали почти одновременно.
        - Ждите. - Варсонофий слепо глянул на худенького белобрысого водителя. - Качанова, три.
        Машина сорвалась с места, покидая место нападения.
        Нина Александровна считала себя уравновешенной женщиной.
        Ещё до знакомства с мужем она всё в жизни видела объективно и оценивала возникающие ситуации с разных точек зрения. Что не мешало ей при этом придерживаться своей.
        С одной стороны, ей так легче было жить, потому что порой казалось, что она умней многих. С другой - сложнее, так как иногда она не понимала людей, видящих всё только в чёрном или белом цвете.
        Уже будучи женой Варсонофия Солнышкина, она вдруг поняла: ему с ней удобно жить и работать, не посвящая жену в тайны отношений с другими людьми, и Нина Александровна стала подстраиваться под него, приспосабливаться, превыше всего поставив его устремления и мечты, не требуя от Варсонофия ни благодарности взамен, ни оценки своей деятельности.
        Она и дочь Юну воспитала так же: на своём примере дала понять, что любовь к мужчине - главное в этой жизни. Остальное - приложение.
        Конечно, это не означало, что она готова была покорно сносить оскорбления, пренебрежение и высокомерие. На работе - а она окончила Брянский медицинский институт и много лет проработала терапевтом в разных больницах Брянска, Орла и Москвы, - такое случалось, однако она всегда умела уходить от разборок и споров.
        Варсонофий же просто не давал повода сердиться или переживать по поводу своей вечной занятости. Он никогда не злился, не психовал, не отзывался ни о ком презрительно и не ревновал жену-красавицу к врачам-коллегам. Он её любил. И этого было достаточно.
        За тридцать два года совместной жизни они многое испытали, четыре раза переезжали с места на место, но ни о чём Нина Александровна не жалела. Быстро привыкала к уюту нового места жительства и старалась поддерживать тепло семейного очага всеми доступными ей средствами.
        Знала она и о характере деятельности мужа, окончившего Ростовский институт социального управления и обеспечения и легко находившего работу в чиновничьих структурах тех или иных городов. Но то была работа для прикрытия основного занятия в среде иной структуры, называемой «Триэн», или «Никого над нами», где Варсонофий исполнял роль модератора. В принципе Нина Александровна не совсем понимала, что такое «контроль контента» - то, чем занимался муж, - но он объяснил, что отвечает за объективность поступающей информации и имеет право перекраивать планы «Триэн» в зависимости от важности проблемы, и она прониклась к нему уважением. Что именно он организовывал, кого отодвигал, с какими людьми встречался, что с ними планировал, Нина Александровна мужа не спрашивала. Она воспитывала дочь и считала, что её роль в этом процессе главная. Мужчина должен был защищать семью и заботиться о ней. Что Варсонофий и делал.
        Когда их соседом по лестничной площадке стал Роман Волков, которого Варсонофий назвал целителем от бога и будущим координатором, она никак не связала это соседство с переменами в семейной жизни.
        Потом Юна сама заговорила о Романе, целитель ей понравился, а когда он вылечил её колено, призналась, что любит его без памяти.
        Нина Александровна призадумалась: не слишком ли быстро всё происходит? Но вспомнила своё знакомство с будущим мужем и успокоилась. Юна оценивала жизнь так же, как и мать - по любви.
        А ещё Нина Александровна была наблюдательным человеком. Зачастую её выводы удивляли Варсонофия или ставили в тупик, особенно когда выяснялось, что она права. Так случилось, и когда они переехали в Выборг.
        - Мы здесь не задержимся, - грустно сказала она, оглядев доставшуюся им квартиру.
        - Почему ты так решила? - хмыкнул Варсонофий.
        - Чувствую, - ответила Нина Александровна. - Ты видел, как посмотрела на нас соседка из одиннадцатой?
        - Как?
        - Косо.
        - Да и бог с ней, пусть смотрит косо, мы ей не должны.
        Разговор забылся. А вспомнила она о нём, когда Варсонофию сообщили об исчезновении Романа и муж уехал к дочери.
        Нина Александровна вышла по необходимости, в хозяйственный магазин, и снова встретила соседку из одиннадцатой квартиры, одарившую её тем же косым неприятным взглядом. До сих пор они хотя и здоровались при встрече, но не разговаривали. Соседке почему-то активно не понравились новые соседи, и она этого не скрывала.
        На этот раз её взгляд подействовал на Нину Александровну угнетающе.
        Именно после этой встречи она и обратила внимание на отсутствие парней, всегда и всюду сопровождающих её. Муж сказал, что это муниципальная охрана, которой не надо бояться. Нина Александровна запомнила обоих, хотя приятного в ситуации, когда тебя провожают чуть ли не в туалет, было мало.
        Сегодня после отъезда Варсонофия парни исчезли. А так как ещё не было случая, чтобы они хотя бы на минуту отвлеклись, в душу Нины Александровны закралась тревога. Если бы она была более опытным человеком в таких ситуациях, она тут же позвонила бы мужу, и обстоятельства изменились бы. Но она не позвонила.
        Быстро прошлась по магазину, купила необходимое, заторопилась домой.
        На лестничной площадке ей повстречался вежливый бледнолицый молодой человек. У него были зализанные волосы и бесцветные глаза. И улыбку его приятной назвать было трудно.
        - Капитан Семирунный, - представился он, показывая красное удостоверение с золотыми тиснёными буквами МВД РФ. - Уголовный розыск. Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
        - Я сейчас позвоню мужу…
        - Не надо никому звонить. Я задам несколько вопросов и уйду. Разрешите войти?
        - Может быть, вы ошиблись? - с надеждой спросила Нина Александровна.
        - Ну что вы, конечно, нет. Вы Нина Александровна Солнышкина, так?
        - У меня не… не убрано…
        - Не имеет значения.
        - Простите, но я не могу. Задавайте вопросы здесь.
        - Что вы так нервничаете? - улыбнулся молодой человек. - Мы не сделаем вам ничего плохого. Речь идёт о деятельности вашего мужа.
        - Мы? - подозрительно спросила она.
        - Я оговорился. - Улыбка на губах гостя увяла. - Открывайте, неудобно беседовать на лестничной площадке.
        - Уходите, я вас не знаю и в дом не пущу! - упёрлась Нина Александровна. - А будете настаивать, позвоню мужу.
        - Ему есть чем заниматься в данный момент, - усмехнулся мнимый капитан милиции (в этом Нина Александровна уже не сомневалась). - А поговорить с нами вам всё равно придётся. Симон!
        На лестнице появился ещё один молодой человек, узколицый и почти без плеч; куртка на нём болталась, как на вешалке.
        - Забери у неё ключ и телефон.
        - Что вы себе позволяете?! - отступила на шаг Нина Александровна. - Я закричу!
        - Начинайте, - насмешливо сказал милиционер.
        Его приятель крепко взял женщину под локоть.

* * *
        Совещание началось в четыре часа дня.
        В Выборг прилетел Тамерлан, а вместе с ним Первый - координатор службы безопасности «Триэн», имя которого знали всего три-четыре человека в системе. Захария Салахетдинович называл его просто Первым, Олег Харитонович - Орием.
        Начал Малахов, оглядев присутствующих: всего в комнате, упрятанной в глубинах старинного здания, оборудованной противоподслушивающей аппаратурой, насчитывалось семь человек. Здание стояло на окраине микрорайона Петровский, недалеко от Крепостного моста, соединявшего остров Твердыш с материком. На нём висела табличка: «Экспедиционная компания Вяйнемейнен», и на самом деле здесь располагалась указанная компания, занимавшаяся коммерческими перевозками. Но кроме этого в двухэтажном здании находился и центр Северно-Западного уезда «Триэн», о чём знали только посвящённые в его тайну люди.
        Олег Харитонович был немногословен:
        - Сегодня мы стали свидетелями активизации зондер-команды АПГ. Исчез Роман Волков. Похищена его жена. Совершено нападение на модератора уезда Варсонофия Солнышкина. Убита его жена. Убиты также четверо телохранителей второго выборгского звена службы охраны.
        - Это полный провал, Василий, - посмотрел Тамерлан на начальника контрразведки
«Триэн». - Как ты это объяснишь?
        - Активизация является следствием захвата Афанасия Вьюгина планетарной службой зачистки АПГ, - негромко ответил Грибов. - Мы уже работаем с Афанасием. Сведения о местонахождении Волкова в Выборге мог выдать только он.
        Все посмотрели на Первого.
        Координатор службы безопасности всей сети «Триэн» в России был немолод, но и стариком назвать его было нельзя. Кто знал его лично, давно убедился в том, что он
        - очень сильный пси-оператор, обладающий стопроцентным балансом всех видов восприятия: эмоционального, психического, аналитического и фактического. Выбить его из колеи неприятным сообщением или неожиданной тревогой было невозможно. Он был исключительно уравновешенным человеком, мгновенно оценивающим объективную картину происшедшего.
        Первый был ни высоким, ни низким, хотя сказать, что рост его средний, не поворачивался язык.
        Лицо продолговатое, простое, с мощным лбом и не очень крутыми скулами, лицо скорее крестьянина, чем учёного или тем более чиновника. Твёрдые губы, неглубокие морщины, бритые впалые щёки. Достаточно широкий и плотный подбородок, шрамик на носу. И ясные, светящиеся голубизной глаза, взгляд которых воспринимался как удар света. Либо не воспринимался вообще, если Первый этого не хотел.
        - Значит, виноват Вьюгин? - не дождался его реплики Тамерлан.
        - О вине Вьюгина говорить не приходится, - сказал Олег Харитонович. - Он - пострадавшее лицо, жертва расчёта поводырского каганата. Это скорее наша ошибка, что мы сразу после освобождения Вьюгина не перестроили свои порядки. Надо было тут же переселить Волкова и Солнышкиных.
        - Мы им ответим, - тихо сказал Грибов.
        - Белым террором на чёрный террор? - скептически поджал губы Захария Салахетдинович.
        - Речь не идёт о терроре. Господа ксенозавры объявили нам войну? Мы ответим! Уже известно, что АПГ строит базу в Белоруссии, под Брестом. Пора её… закрыть.
        - Вы бы лучше нашли тех, кто напал на Варсонофия, убил его жену и похитил Волкова с женой.
        - Волкова никто не похищал.
        - Это ещё надо доказать.
        - Мы тщательно восстановили цепь событий. С девяностопроцентной вероятностью Волков исчез через телепортатор, который ему передал Ылтыын Юря.
        - Вы пользуетесь вероятностными расчётами? - фыркнул Тамерлан.
        - Остынь, Захария, - недовольно произнёс Олег Харитонович. - Какой смысл обвинять службу контрразведки в том, что произошло? Они делают всё, что могут. Давайте лучше искать выход из создавшегося положения.
        Первый шевельнулся.
        Собравшиеся снова повернулись к нему.
        - Кто последним контактировал с Волковым? - заговорил он тихим интеллигентным голосом.
        - Я, - привстал Ылтыын.
        - Ваше мнение?
        Ылтыын сделал паузу.
        - Подозреваемый вошёл в лифт и скрылся в неизвестном направлении?
        - Что? - удивился Тамерлан.
        Ылтыын переждал смешки.
        - Извините, я просто вспомнил один из милицейских протоколов. Уверен, Роман использовал В-портал. Но, зная его осторожность, могу предположить, что телепортатор включился самопроизвольно.
        - Причины?
        - Он уже включался спонтанно, в Томске, после облучения его рентгеновскими лучами. Считаю, что исследователи каким-то образом повредили устройство.
        Первый повернулся к Малахову:
        - Ваше мнение?
        - Согласен, - тяжело сказал координатор. - Всё выяснится, когда Волков вернётся.
        - Если вернётся, - качнул головой Тамерлан. - Если он появится на базе рептилоидов…
        Олег Харитонович усмехнулся:
        - Существует такая притча. Однажды Сократ вместе с одним богачом находились в пути, и до них дошли слухи, что в этой местности промышляет шайка разбойников. «О, горе мне, если они меня узнают!» - воскликнул богач. «О, горе им, если они меня не узнают!» - сказал Сократ.
        Присутствующие переглянулись.
        Первый пристально посмотрел на Малахова.
        - Вы так уверены в Волкове?
        - Он не воин, - снова покачал головой Тамерлан.
        - Да, он ещё не воин, - согласился Олег Харитонович. - Но за себя постоять может. А когда узнает, что «шайка рептилоидных разбойников» похитила его жену…
        - Надеюсь, он управляем? - поднял бровь Первый.
        Малахов глянул на Ылтыына. Тот молчал.
        - Я отвечаю за него.
        - Главное, чтобы он объявился, - сказал Тамерлан. - Стоит ли говорить, что Волков
        - наша единственная надежда дать реальный отпор АПГ?
        - Не единственная, - возразил Олег Харитонович. - Хотя очень существенная. Он объявится, будьте уверены. Василий Тимофеевич, ты послал группу в Министерство образования?
        Грибов кинул косой взгляд на Первого.
        - Мы… работаем.
        - Хорошо, продолжим совещание, - сказал Первый, сделав глоток брусничного морса. - Несмотря на кое-какие успехи в борьбе с Поводырями, я имею в виду ликвидацию зондер-команды в Подмосковье и захват программатора, случай с семьёй Варсонофия считаю неудачей. Ответственные за безопасность наших сотрудников в Выборге должны понести наказание. А нам всем надо сделать соответствующие выводы. Ликвидация строящейся под Брестом базы должна стать не просто ответом на сегодняшнее
«оскорбление», а предупреждением: мы не дадим спокойно спать ни Поводырям, ни их эмиссарам. Кроме ликвидации базы нужно ускорить и нейтрализацию рептилоидно-чиновничьих структур в высших эшелонах власти. Мэра Москвы нам удалось сменить, на очереди чистка административного аппарата президента и силовых министерств. Теперь вопрос ко всем: что делали боевики зондер-команды, посланной для ликвидации Волкова, на даче родителей Олега Харитоновича? Чего ждали?
        Головы повернулись к Малахову.
        - Я не знаю… - начал Грибов.
        - Можно только предполагать, - осторожно сказал Тамерлан.
        - Что?
        - Они ждали своего экстрасенса, чтобы тот помог найти Олега.
        - Логично. Больше предположений нет?
        - Есть, - сказал Ылтыын. - Нам… помогли.
        - Кто?
        - Думаю, вы догадываетесь. Союзники. По данным нашей разведки, в Галактике существует другая Ассоциация - гуманоидных цивилизаций, которая не может не знать, что творится на Земле. Её оперативный контингент должен работать и в России.
        - Великая Дуга? - проговорил Грибов со слабой улыбкой.
        - Что вы имеете в виду?
        - О союзе цивилизаций писал в середине прошлого века ещё русский писатель-фантаст Иван Ефремов. Хотя он не знал, что первыми на Земле высадятся рептилоиды.
        - Давайте обсудим эту возможность, я имею в виду гуманоидов. При этом мы должны учитывать главное: наш противник мыслит в масштабе не отдельных коллективов и стран, а в масштабе континентов и цивилизаций. Чтобы защититься от него, надо работать как минимум на его уровне, а в идеале - на порядок выше. Судя по действиям тех, кто пришёл на нашу землю с мечом, они ничего не боятся. Не боятся нападать открыто, не боятся зомбировать людей, не боятся использовать их для своих целей. Что мы можем противопоставить? Только умелую организацию и устойчивую психику своих коллег, которая не поддаётся алчным расчётам Поводырей. Да, они масштабнее нас, пока. Мы имеем силы закрыться. Пора делать следующий шаг - воевать не на нашей земле и по их правилам, а на их земле и по нашим правилам!
        - У нас мало тех, кто понимает ситуацию, - угрюмо проговорил Тамерлан.
        - Согласен, маловато. Атмосфера непонимания активно инициируется институтом Поводырей. Обывателям устраивают дискотеки, недели «высокой моды», конкурсы красоты, внушают мысль об их исключительности, типа: любая кухарка может управлять государством, все равны и тому подобное. Население Земли превратилось в жующее и зевающее, полупьяное, полусонное стадо, цель которого - достичь своих личных выгод. Все воюют против всех, облегчая Поводырям задачу поголовного зомбирования. Но уже всё чаще появляются те, кто видит это. Их нужно поддерживать, им нужно давать правдивую информацию, разгребая завалы лжи в СМИ. И ряды наши пополнятся. Поводырями создана система, где умным и честным нет места. Мало кто понимает, что в этой системе даже богатым не будет места. И мы должны строить свою систему, опирающуюся на всё лучшее в человеке. Такие люди, как Роман Волков, нам нужны, как никогда. Поводыри и их потомки на Земле - сорняк! Его надо выкорчёвывать! Для них человеческие ценности - семья, дети, мораль, совесть - давно утратили смысл. Нашу систему не зря назвали Ковчегом. Только она способна сохранить истинно
божественное в цивилизации, и наш противник сделает всё, чтобы нас уничтожить.
        - Мы понимаем, - проворчал Тамерлан.
        - Вам есть что добавить?
        - У меня есть, - поднял руку Ылтыын. - Меня тревожит конкретный противник Романа Волкова, с которым он схватился в Москве на квартире друга. Кто он? Вы, контрразведчики, должны отслеживать таких крутых специалистов.
        Головы присутствующих повернулись к Грибову.
        - Должны. - Начальник контрразведки откашлялся. - Но у нас нет пока никаких данных по этому… джентльмену.

3
        Впервые в жизни он запаниковал по-настоящему!
        Воздуха внутри лемурийской Колыбели хоть и было достаточно, он явно отличался по составу от нынешнего воздуха Земли. Дышать им долго было нельзя.
        Запасов пищи здесь не было никаких. Если хозяева базы и приготовили какие-то съестные припасы, за миллионы лет хранения они должны были стопроцентно испортиться.
        Главное же, что превращало гостя в пленника, было отсутствие энергии в телепортаторе. Как зарядить его батареи, или скорее аккумуляторы, Роман не имел ни малейшего понятия. Да и едва ли древние лемуры пользовались соответствующими зарядными устройствами. Их цивилизация существовала десятки миллионов лет назад, задолго до появления цивилизаций рептилоидов в центре Галактики.
        По-видимому, лемурийский скафандр имел какое-то подобие системы контроля физического состояния владельца. Роман заволновался, встревожился, вспотел, и аппаратура защитного костюма отреагировала на это.
        Шею обдал прохладный ветерок, в ушах защебетал тонюсенький детский голосок с вопросительными интонациями: очевидно, компьютер скафандра, или что там его заменяло, поинтересовался, что беспокоит господина. Во всяком случае, так можно было интерпретировать его щебетание.
        Роман заставил себя сосредоточиться на взбудораженной психике.
        Вспомнились советы профессора Играева, занимавшегося с ним форсированным альфа-гипнозом.
        - Существует множество практик для успокоения, - говорил Геннадий Евгеньевич. - Одна из них - холотропное дыхание. Это неоднозначная практика, по большей части спекулятивно-коммерческая, однако использовать кое-какие её наработки можно.
        Роман прислонился к стене коридора, в котором царил полумрак; световые пунктирчики аварийного освещения не могли разогнать темноту полностью. Потом сел на пол. Закрыл глаза.
        Одной из фаз холотропной техники было отождествление себя с другими людьми.
        - Лучше всего с теми, кто тебе ближе, кого ты уважаешь и любишь, - раздался в голове голос Играева.
        Он послушно представил облик Олега Харитоновича, никогда не терявшего чувства самообладания. Но координатора он всё-таки знал мало, поэтому стать им на все сто процентов не удалось. Тогда он выудил из памяти образ Ылтыына Юри, побыл им несколько мгновений, углубился в воспоминания и стал тем, кого он знал больше всего, - отцом. Именно отец когда-то формировал его как личность, сделал рассудительным и целеустремлённым, и именно с него можно было брать пример.
        На душу легла тишина.
        Но этого было мало, и Роман пошёл дальше: начал быстро и глубоко дышать, насыщая лёгкие и кровь кислородом, не обращая внимания на «лишние» порции азота и неприятные раздражающие запахи.
        Голова наполнилась эйфорическим туманом.
        Горизонт тишины и спокойствия раздвинулся. Стало доступно «планетарное» сознание.
        Не дождётесь! - погрозил он неизвестно кому. Я всё равно вырвусь отсюда, и тогда мы посмотрим, кто кого!
        Всплеск эмоций в этом состоянии был последним.
        На Романа спустилось чувство полного покоя и цельности, усиливающее уверенность в своих силах. Расслабились мышцы лица, шеи, спины, рук и ног. Появились приятные струящиеся ощущения, обволакивающие всё тело. Показалось даже, что он может волевым усилием изменять вес тела, что раньше было недоступно.
        Потом появилось ощущение возникшего между глаз отверстия, через которое в голову начал просачиваться уж совсем нереальный свет - рождающий внутреннюю вибрацию всех нервных структур!
        И, наконец, сменилось это ощущение другим: будто на поверхности тела, сначала под кожей, затем над кожей, начали формироваться тонкоматериальные структуры, напоминающие - на уровне иллюзий - мыльную кристаллическую пену.

«Компьютер» скафандра снова что-то прощебетал, но Роман на него не прореагировал. Перестал бояться тесноты замкнутого помещения и вообще неизвестности. Растворился в призрачном свете ведания и вышел из тела, как из тесной комнатки, в большой мир.
        На этот раз внетелесное путешествие по Колыбели было более информативным. То ли потому, что он уже освоился с геометрией лемурийской базы, то ли его возможности возросли. Но Колыбель стала прозрачней и понятней.
        Роман огляделся.
        Теперь он видел - в пси-диапазоне, конечно, упорно отрицаемом ортодоксальной наукой - даже самые маленькие отсеки Колыбели и мог в принципе разобраться, что в них находится.
        В самом центре гранёного «яйца» базы находился, так сказать, не «желток» - как основополагающий элемент всей конструкции, не центр управления, а отсек с устройством телепортации.
        Вокруг этого отсека концентрировались кольцевые коридоры. Всего таких слоёв насчитывалось девять.
        Кроме данного горизонта Колыбель состояла из пяти таких же горизонтальных этажей, повторяющих структуру центрального: два выше, два ниже.
        Нижние представляли собой энергоформирующие структуры и складские помещения.
        Этаж над отсеком телепортации напоминал гигантские пчелиные соты, в ячеях которых поддерживались заданные физические условия: температура (около нуля градусов по Цельсию), состав воздуха, влажность, электромагнитный фон.
        Роман заподозрил, что в этих сотах хранятся генетические зародыши, образцы ДНК фауны и флоры лемурийской эпохи.
        Самый верхний этаж, венчающий купол «яйца», являлся централью управления базой. Сюда сходились все бесчисленные «нервные пути» и энерголинии сооружения, и здесь же находился главный мозг базы, мало напоминающий современные компьютеры, но выполнявший те же функции.
        Кроме того, «дух» Романа почуял реактор или энергопитатель базы, располагавшийся в
«тупом конце яйца», потихоньку оживающий, бросающий огненные ниточки энергии по невидимым кабелям в те или иные отсеки, а также странное «чугунное ядро» - отсек в форме сливовой косточки, прячущийся прямо под отсеком телепортационного терминала. Пронзить его лучом «рентгеновского» зрения (буддисты называли эту способность антара дришти сид-дхи - способность просвечивать материальные структуры) не удалось, но Роман чувствовал, что, судя по защите, отсек играет какую-то важную роль во всей системе связанных между собой помещений и прячет внутри странную
«вибрацию», вызывающую тревогу. У Романа даже родился термин, если и не объясняющий ощущение, то хотя бы дающий представление о скрытой тайне внутри
«сливовой косточки» размером три на два метра: бомба недоступного смысла.
        Сначала он хотел опуститься на этаж ниже и посмотреть, нельзя ли проникнуть в отсек. Потом пришла отрезвляющая мысль: для исследований базы требуется время, очень много времени, а ему пора уже выбираться отсюда. Если он смог попасть в Колыбель помимо своей воли, значит, сможет и ещё раз, уже целенаправленно.
        - Итак, перед вами, молодой человек, - заговорил он вслух сам с собой, - стоит задача - как подзарядить телепортатор. Вернее, где?
        - В энергоотсеке, - ответил внутренний собеседник Романа, поддерживающий его благие намерения.
        - В централи управления, - возразил его антагонист, отличный от мыслей, импульсов, чувств и ощущений «главного Я».
        Роман поколебался, взвешивая «за» и «против» обоих вариантов. Выбрал централь управления. Это был единственный универсальный отсек лемурийской крепости, рассчитанный на множество тревожных ситуаций, где можно было найти ответы на многие вопросы.
        Уже позже, проникнув в централь, Роман понял, что каким-то образом он получил настоящее мистическое знание, раскрывшее ему суть фундаментальной реальности без помощи каких-либо рассуждений и анализа фактов. Но это случилось после того, как он покинул Колыбель. Проникнуть же в централь управления базой оказалось проще простого. Не потребовалось никакого взлома.
        Но прежде всего ему захотелось пить. И есть. И в туалет! Вспомнилось, что в последний раз он ходил в туалет ещё дома, то есть более двенадцати часов назад! Организм требовал очистки, причём срочно.
        Пришлось преодолевать спазм желудка и искать отхожее место.
        Неизвестно, каким образом древние лемурийцы избавлялись от испражнений. Возможно, они изобрели какие-то хитрые технологии. Во всяком случае, ничего похожего на туалетные кабинки или специальные помещения с рядами ям Роман не нашёл. А поскольку желание сходить куда-то «по малой нужде» усиливалось с каждой минутой, пришлось приспособить под туалетную комнату один из боксов, где висели скафандры.
        Мысленно извинившись перед хозяевами Колыбели, он «уединился», снял скафандр, освободился от лишнего и почувствовал ни с чем не сравнимое удовольствие. На ум пришли анекдоты, сочинённые человечеством по данному поводу. Хорошо, что я не пил пива, подумал Роман со смешком.
        Натянул скафандр, ставший уже привычной частью повседневного костюма. Есть и пить захотелось с новой силой. Не помереть бы с голоду!
        Преисполненный голодного энтузиазма, он начал обследовать «капустные листья» - слои центрального этажа, нашёл лестницы и переходы, поднялся по довольно узким трубам со множеством скоб на верхний уровень базы и выбрался к двери, за которой скрывалась угловатая, многоблочная централь управления Колыбелью.
        Дверь «посмотрела» на него подозрительно и выжидательно.
        Он обследовал её «третьим глазом», никаких запоров и ручек не обнаружил, зато обнаружил тонкую огненную нить, обегавшую проём двери по периметру. Это означало, что механизм отпирания имел электромагнитную природу и подчинялся каким-то приказам снаружи, мысленным или вербальным.
        - Откройте, пожалуйста, - вежливо попросил Роман.
        Дверь не откликнулась. «Взгляд» её остался индифферентно-вопрошающим.
        Роман попытался связаться с компьютером централи, славшим по цепям искорки электромагнитных импульсов.
        Однако «мозг» Колыбели человеческие мысли не воспринимал и на вызовы не ответил. Либо решительно не понимал просьбы гостя.
        - Глухой, что ли? - хмыкнул Роман. Поднёс руку к серо-жёлтой плоскости, придал голосу кошачьих обертонов и гипнотического очарования, постучал согнутым пальцем.
        - Откройте, я не вор.
        Его услышали.
        Огненная паутинка вокруг двери мигнула, и… плоский овал скользнул вверх, открывая проход.
        - Спасибо! - сказал Роман, откашливаясь. - Вот что значит доброе слово.
        В помещении было темно, в нос шибануло горстью незнакомых запахов. Но стоило ему сделать шаг, как в сводчато-многогранном потолке разгорелись тусклые пятна, складываясь в узор, напоминающий листву деревьев.
        Роман вошёл, огляделся.
        Собрание друз хрусталя!
        Таким было первое впечатление.
        Показалось, что он очутился внутри хрустального грота, сверкающего гранями кристаллов разного размера. Ничего похожего на интерьер постов управления, создаваемых людьми. Ни кресел, ни пульта, ни экрана, ни клавиатуры! Только кристаллы, изломы граней, повороты глыб, ниши и выпуклости, опять же - чётко ограненные, кристаллические. Лишь пол помещения был плоским, покрытым тонким муаровым рисунком, напоминающим свежий ледок на лужах.
        - Пойди найди тут ножичек, - пробормотал Роман, вспоминая старый русский мультфильм про Ивана-дурака и меч Кощея.
        Искать в лемурийской централи и в самом деле было нечего. С первого взгляда. Да и со второго тоже. Но Роман привычно вошёл в состояние озарени , постоял в центре зальчика, ворочая головой, и снова поймал лучик мистического просветления, объяснивший ему порядок вещей в этом странно организованном пространстве.
        Каждый большой кристалл представлял собой модуль, занимаемый оператором централи - во время работы. Судя по их размерам - от метра до полутора в высоту, лемурийские операторы по человеческим меркам были совсем малышами. Лишь один из кристаллов, слева от входа, с нависшим над ним кристаллом поменьше, мог бы вместить человека. И, возможно, он представлял собой «гостевую капсулу», предназначенную для контактов с представителями иных миров.
        Кристаллы поменьше прятали внутри себя всевозможные «приборы» и «аппараты». А красивая друза в центре выгнутой дугой стенки скорее всего являлась тем самым
«мозгом», присутствие которого чувствовал путешественник.
        К нему он и обратился с мысленной просьбой помочь зарядить телепортатор.
        Представил ремень с пряжкой, играющей огнями, погасил огни: мол - видишь? - сдох аккумулятор! Спросил: где и как можно насытить ремень энергией?

«Мозг» Колыбели ожил! Внутри друзы кристаллов произошёл бесшумный световой взрыв. Во все стороны метнулись призрачные световые стрелочки, пробившиеся в три-четыре кристалла. Один из них налился багровым свечением, потемнел, превратился в тлеющий угольками костёр. Из него вылетела змеящаяся, тонюсенькая, красная молния, добралась до стенки помещения.
        Что-то щёлкнуло. В многогранной стене отсека слева появилось расширяющееся отверстие, над которым всплыло оранжевое световое колечко.
        Движение замерло.
        Роман почувствовал знакомый взгляд: так на него несколько минут назад «смотрела» дверь.
        - Это всё? - на всякий случай спросил он.

«Мозг» Колыбели сыграл тихую световую бурю, отзываясь скорее не на голос, а на мысленный вопрос человека.
        Роман приблизился к открывшемуся боксу, заглянул внутрь.
        В боксе размером полметра на тридцать сантиметров разгорелись фиолетово-синие крестики, освещая содержимое: крупные прозрачные пластины, внутри которых лежали коричневые, с зелёным отливом, сморщенные овальчики, похожие то ли на засохшие плоды экзотического дерева, то ли на сморщенные грибы.
        - Сморчки! - пробормотал Роман, доставая одну из пластин.
        Неожиданно пластина, оказавшаяся довольно тяжёлой, килограмма в три весом, завибрировала и распалась на две части. Выпавший из неё «сморчок» - Роман успел подставить ладонь - зашипел по-змеиному и развернулся в самый настоящий браслет с толстой линзой, напоминающей часы.
        - Убиться веником! - проговорил Роман глубокомысленно. - Не может быть!
        Он осмотрел браслет. Сомнений не было: на его ладони лежал В-портал, только оформленный не под ремень для брюк, а под браслет.
        - Везёт же ду… или всё-таки умным?
        В горле запершило. Роман заторопился.
        Ладно, потом будем разбираться, кому везёт и, главное, почему. Теперь бы убедиться, что этот телепортатор в рабочем состоянии.
        Браслет легко налез на запястье, поверх ткани скафандра. На ободке толстой линзы
«часов» стали видны бугорки.
        В-портал был заряжен, Роман чувствовал его вибрацию, и это обстоятельство окрыляло. Пусть переносит куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
        На всякий случай он сунул в карман ещё две пластины с «грибами».
        Итак, как ты включаешься, дружок? Подскажешь?
        Палец коснулся одного бугорка, другого, третьего. Четвёртый упруго продавился.
        Линза «часов» покрылась сеточкой светящихся «трещин», из невидимых прежде отверстий выдавились три тонких стерженька: красный, синий и жёлтый.
        Роман вошёл в транс, прислушался к своим ощущениям.
        Вопреки человеческим оценкам, красный не вызывал ощущения беспокойства и тревоги. Аппарат был создан существами с иным диапазоном зрения, в котором красный цвет воспринимался иначе.
        Жёлтый стерженёк казался холодным как лёд. Он явно что-то останавливал . Синий едва заметно подрагивал, красный просто ждал , когда его нажмут.
        Роман нажал на красный.

«Стекло» линзы с рисунком змеящихся трещин выгнулось чашей, внутри которой заклубился вихристый красноватый туманчик. В воздухе растаял тонкий стеклянный звон. Лемурийский телепортатор дал понять, что ждёт указаний.
        - Мне надо домой, - проникновенно сказал Роман; откашлялся, унял поднявшееся в душе волнение. - Объясняю на пальцах: ближайший портал! Не Луна и не другие планеты Солнечной системы. Земля! Планета, на которой мы находимся. Как понял?
        Красный стерженёк мигнул.
        - Отлично! - обрадовался Роман. - Мы понимаем друг друга. А теперь неси меня…
        Он задумался на несколько мгновений, но ничего более умного и правильного не придумал.
        - Неси меня в Москву!
        Представил столицу мысленно: сверху, из космоса, с высоты в сто километров, потом с меньшей высоты - в два-три километра, выделил район Тверской улицы, ярко высветил здание Министерства образования, указал кабинет министра: сюда!
        И нажал на синий стерженёк.
        Ничего не произошло! Он по-прежнему находился в отсеке управления базы. Разве что взгляд компьютера Колыбели изменился: стал презрительным.
        Впрочем, это скорее всего Роману просто почудилось.
        Тем не менее он покраснел от досады, понимая, что ведёт себя по-мальчишески, взял себя в руки, сосредоточился на решении задачи.
        Итак, начнём с начала. Мне надо сюда!
        Он повторил мысленный финиш в здании Министерства.
        Понял?
        Красный стерженёк мигнул.
        - Поехали!
        Палец коснулся синего стерженька… но в последнее мгновение Роман уловил знакомый мистический трепет и одним движением вдавил оба стерженька сразу, красный и синий.
        Удар темноты! И тишины! И стремительное падение в бездну пополам с полным отсутствием движения!
        Сознание померкло… чтобы восстановиться через ничтожную долю секунды. Тьма перед глазами рассеялась. Он судорожно хватанул воздух ртом, ощущая его тепло - пахнуло знакомыми запахами, - заворочал головой и облегчённо вздохнул. Теснота вокруг тоже была знакома. Лемурийский телепортатор перенёс-таки его из Колыбели туда, куда он и хотел, в недра Министерства образования.
        Вспомнился опыт выхода в кабинет министра.
        Роман унял бешено колотившееся сердце, надавил ладонью на стенку кабины перед носом. Створки двери разошлись в стороны. Он вышел в знакомую комнату отдыха, где стояли диван, кресла, столик с чайным сервизом, книжные шкафы и вазы. Ничего здесь не изменилось, если не считать одного: в комнате находился человек!
        Роман замер, решая, включать «засос» или нет. Присмотрелся к сидящему на диване толстяку в дорогом фиолетовом костюме.
        Тот был мёртв!
        Несколько секунд Роман разглядывал мертвеца.
        Этого человека он не знал. Хотя догадался, что перед ним тот, кто заменил прежнего министра. И этот новый глава Министерства образования России сидел, откинув голову на спинку дивана, и смотрел перед собой остекленевшим взглядом, уходящим в бесконечность. Челюсть его отвисла. Изо рта сползала на подбородок уже подсохшая струйка крови.
        Роман сглотнул слюну. Мыслей не было. Он не часто встречал мертвецов, да ещё в такой ситуации, и совершенно не представлял себе, что надо делать.
        Взгляд упал на столик, где между чашками - чай пили двое, один из них, очевидно, убийца, который и оставил хозяина кабинета после убийства, - лежал листок бумаги. Роман наклонился над столиком.
        Писали по-русски, но неумело, как курица лапой, отчего буквы русского алфавита казались незнакомыми.

«Позвони по телефону, висв (далее шёл номер мобильного). Договоримся о встрече. Не докладывай никому об этом - убём жену (так и было написано - через букву «ё»), она у нас. Даём на размышления двадцать четыре часа».
        Подписи на записке не было.
        Похолодело в груди. Роман уставился в листок остановившимся взглядом.
        Они знали, что он выйдет именно здесь! Но главное, у них была Юна! Как они её нашли?!
        Какой-то звук вторгся в мёртвую тишину комнаты отдыха.
        Роман вскинул голову, прислушиваясь.
        Звук повторился. Точнее, не звук - мысленный вызов:

«Рома, ты меня слышишь?»

«Алтын?!»

«Слава богу, объявился! Мы тебя ждём!»

«Юну похитили!»

«Знаю, встретимся, поговорим».

«Они дали двадцать четыре часа…»
        Ылтыын помолчал.

«Ты с ними встречался?»

«Нет, несколько минут назад я вышел в министерстве».

«Как славно, и мы тебя ждём у министерства! Извини, не дослушал».

«Убит какой-то тип, в кабинете».

«Дьявольщина! Наверно, Метельский, бывший зам Фурсенюка, он сейчас и.о. министра. И что?»

«На столе меня ждала записка: «Юна у нас» - и всё такое прочее».

«Понял, выбирайся оттуда. Помощь нужна?»

«Нет, справлюсь, ждите».

«Машина стоит в Козицком переулке, серебристый «Фольксваген Туарег», номер «три четвёрки».

«Найду».
        Роман очнулся, ещё раз пробежал глазами текст послания, бросил взгляд на тело мертвеца (интересно, кто его убил и каким образом удалился без шума - свои?) и направился к двери.
        Кабинет министра не изменился. Новый глава министерства ничего не стал в нём менять, словно чуял, что хозяином будет недолго.
        Роман успокоил дыхание, зажал сердце в тиски воли, сосредоточился на важении , нажал кнопку селектора, проговорил неразборчиво:
        - Зайдите.
        Дверь через пару секунд открылась, вошла секретарша, обтянутая деловым костюмом, как рука перчаткой.
        Он не дал ей времени удивиться, набросил на голову тёмную «наволочку» «засоса», погасил сознание.
        - Ждать полчаса!
        Вышел из кабинета в приёмную, где обнаружилось четыре посетителя, ждущие, очевидно, вызова министра.
        Если убийца выходил здесь же, пришла мысль, то он обладает немалым пси-запасом и способен отводить глаза.
        Но он мог воспользоваться и В-порталом, возразило «второе Я» Романа.
        Словно в ответ на это из кабинета прилетел скрежещущий грохот. Задрожали стены и пол приёмной. С подставки упал и разбился вдребезги стеклянный графин с водой.
        Посетители вскочили, послышались крики.
        Роман понял, что неведомый убийца Метельского взорвал В-портал. Он предусмотрел всё.
        Дверь приёмной открылась, вбежала женщина с короткой причёской, за ней двое парней.
        Роман воспользовался тем, что дверь осталась открытой, выскользнул в коридор и, оставаясь незамеченным, под «колпаком непрогляда», покинул здание Министерства образования.
        В здании началась тревога, по коридору побежали в разные стороны люди. Но экстрасенса они по-прежнему не видели, и он беспрепятственно выбрался наружу.
        Джип «Туарег» ждал его в шеренге машин с мигалками.
        Парковаться в центре Москвы у тротуаров давно уже было нельзя, но машины тех, кто был «равнее» других, всё же время от времени останавливались у общественных зданий.
        Ылтыын прохаживался у «Туарега», поглядывая на окна министерства. Романа он не увидел, но почувствовал: встрепенулся, пристально посмотрел на лестницу у входа в здание.
        Роман хлопнул его по плечу:
        - Поехали.
        Бывший разведчик распахнул заднюю дверцу, нырнул в кабину вслед за другом.
        - Жми, Паша.
        Роман снял «вуаль невидимости», отводящую взгляды.
        Крупнотелый парень, сидящий рядом с водителем, оторопело глянул на него.
        - Ух ты! - округлил глаза Ылтыын, разглядывая его блестящий наряд. - Что это на тебе?
        - Лемурийский скафандр. Меня занесло на их базу на Байкале. Что с Юной?
        Лицо бывшего разведчика помрачнело.
        - Пока ничего неизвестно. Убита её мать.
        Свело скулы.
        - Что?!
        - На Варсонофия напали. Это уже после твоего исчезновения. Видимо, искали тебя.
        - Как они могли узнать, где я живу?
        - Грешим на Афоню. Только он знал, что ты в Выборге.
        - Я же нейтрализовал его программу.
        - Его могли допросить до программирования и заставили забыть обо всём, что он сообщил. Эти сволочи действуют исключительно нахально. И безошибочно.
        - Кто?
        - Ищем, всю милицию на уши поставили, да и своя контрразведка работает. Но следов никаких, никто ничего не видел. Вероятно, действует группа очень сильных пси-оперов.
        - Один.
        - Почему один?
        - Чую. Это он был на квартире Воли. И это его ждали киллеры на даче Олега Харитоновича.
        - Ну, не знаю, доказательств нет.
        - Куда мы едем?
        - На третью базу, во Фрязино.
        Роман откинулся на спинку сиденья, окончательно расслабляясь, замолчал. С момента ознакомления с запиской он не переставал вызывать Юну, но она не откликалась. Её не было ни в Москве, ни в Подмосковье, ни вообще в Солнечной системе. Хотя этот вывод он сделал скорее всего под влиянием стресса от известия о захвате жены.
        - Как ты попал на Байкал?
        Он очнулся.
        - Сработал В-портал. Я не успел его заблокировать. Да и не смог бы, наверно.
        - Мы ждали тебя сутки. Харитоныч сразу послал сюда ребят, потом я подключился. Есть хочешь?
        Желудок отозвался на слова Алтына неслышным урчанием.
        - Попить бы…
        - Паша.
        Водитель протянул пластиковую бутылку с минералкой.
        Роман жадно осушил половину.
        - Спасибо!
        - Расскажешь, как выглядит база?
        - Позже. - Роман вспомнил о запрятанной в недрах Колыбели «бомбе иного смысла». - Там много интересного.
        - Скафандры?
        - И скафандры, - он глянул на руку, - и вот это.
        - Часы, коммуникатор?
        - Лемурийский телепортатор.
        - Ты хочешь сказать… - недоверчиво сказал Ылтыын.
        - Старый В-портал сдох, кончилась энергия, и подзарядить его я не смог.
        - Бросил там?
        - Он на мне. А этот нашёл в центре управления. Там их много.
        - Не догадался прихватить ещё один?
        - Два, кроме этого.
        - Молодчина! Хотя и странно…
        Роман криво улыбнулся:
        - Повезло.
        - Да нет, везением тут не пахнет. Уж слишком хорошо всё сложилось.
        - Ну да, особенно с Юной… и Ниной Александровной. Как её… убили?
        - Подробностей не знаю, у неё остановилось сердце. Варсонофий поклялся достать убийц даже в аду.
        Роман сжал зубы.
        - Это сделаю я.
        - Главное, не пороть горячки. Обсудим всё с руководством и составим план действий.
        - Они дали номер телефона.
        - Вот и хорошо, сможем определиться поточнее.
        Разговаривать не хотелось, и Роман закрыл глаза, снова пытаясь вызвать Юну через неяслух.

«Туарег» проехал Новый Городок, свернул с Рязанского шоссе на Фряновское, а вскоре впереди показался указатель «Фрязино». Ещё через полчаса машина проехала ворота на территорию Гребневского лесопитомника и остановилась у одноэтажного домика с тремя разнокалиберными антеннами на крыше. Над его крыльцом висела табличка:
«Лесозаготовительная контора ГУП». Здесь и располагалась скрытая от всех государственных субъектов база «Триэн».
        Отдыхать не пришлось.
        Общими усилиями Роману отыскали одежду: джинсы, рубашку, куртку, мокасины, - он искупался, переоделся, и его провели в одно из помещений домика, окна которого были забраны решётками. Здесь его уже ждали Алтын, Малахов и двое мужчин, которых Роман прежде не встречал.
        - Рассказывай, - пожал Волкову руку Олег Харитонович; Роман впервые видел его небритым.
        - Мне надо позвонить.
        - Я знаю, тебе дали сутки, у нас ещё есть время.
        - Номер, который тебе дали, отрабатывается, - сказал Ылтыын.
        - Юны нигде нет.
        Присутствующие переглянулись.
        - Успокойся, - положил ему руку на плечо Олег Харитонович, - враги знают твои возможности и постарались закрыть её энергетику.
        Отлегло от сердца. До этого момента Роман гнал от себя мысли, что Юна не отзывается по простой причине: её нет в живых!
        - Спасибо, я не подумал. - Он с усилием освободился от всего, что мешало мыслить и трезво решать задачи. - В-портал неустойчив, его программа сбита, он самопроизвольно включается и не слушается команд. Я взял его в руки, и он перенёс меня внутрь лемурийской базы…
        Рассказ о путешествии внутри Колыбели занял полчаса.
        Какое-то время после этого слушатели молчали, переваривая услышанное. Потом Олег Харитонович глянул на одного из незнакомцев, глаза у которого светились голубизной полярных льдов.
        - Случайность?
        - Экзистенциальный аттрактор, - проговорил голубоглазый глубоким баритоном с бархатистыми интонациями. - Вероятность случайного проявления чрезвычайно мала. Но выводы делать рано. Понаблюдайте. - Он встал, ощупал лицо Романа своими умными, проницательными, светящимися глазами-прожекторами, кивнул и вышел.
        - Кто это? - ломким голосом спросил Роман.
        - Первый, - коротко ответил Малахов, будто это слово всё объясняло. - Твой прыжок в недра Колыбели - явление столь маловероятное, что требует особого анализа. Но об этом мы поговорим позже. Василий Тимофеевич, у тебя есть что-нибудь позитивное?
        Второй незнакомец, тихий и незаметный, поднял голову. На ухе его висела клипса МНР
        - суперсовременной рации, способной получать сигнал от спутника.
        - Мы вычислили эмиссара Поводыря в Выборге, но он успел сбежать. Два его помощника у нас, дают показания. По их словам, Юну Солнышкину вывезли из Выборга на вертолёте. Сейчас прорабатываем, что это была за «вертушка» и куда направилась.
        - Не за границу? - спросил Ылтыын.
        - Данных пока нет. Но это не имеет значения. Наши люди в Финляндии предупреждены и работают.
        - Мне надо позвонить, - выговорил Роман похолодевшими губами.
        Все посмотрели на него.
        Олег Харитонович кинул взгляд на часы, поднялся.
        - Побудь здесь пару часов. Мы напрягли все наши службы. Позвонить всегда успеем. Нужна ясность. Я приеду после обеда, тогда и решим.
        - Я с вами, - встал тот, кого назвали Василием Тимофеевичем.
        Оба вышли.
        Ылтыын потеребил Романа за рукав:
        - Пойдём, я тебя провожу.
        В коридоре Роман дёрнул подбородком, указывая на закрывшуюся впереди дверь:
        - Кто это с ним?
        - Вася Грибов, наш главный контрразведчик. Я его хорошо знаю. Если он вцепится в кого-то, обязательно найдёт. Знаешь, где он работал до Ковчега? В ЮНЕСКО. И в Интерполе. Владеет семью языками.
        - По нему не скажешь.
        - Так это же хорошо, никто его всерьёз не воспринимает, а это очень весомый аргумент успеха в таких делах, как контрразведка.
        - Когда же он успел поработать в Интерполе?
        - Этого я не ведаю, лет пять назад, наверно. Он считает, что нынешний директор Интерпола - Поводырь. Вообще эмиссары АПГ сидят везде, в том числе в Интерполе, ЮНЕСКО, ООН, НАТО, во всех крупных корпорациях и компаниях. Так что власть у них колоссальная. Поэтому мы оцениваем это обстоятельство как угрозу всему человечеству, а не только России.
        Спустились в подвал, вышли в коридор, тянувшийся метро сто, не меньше, поднялись на первый этаж какого-то строения, стены которого уже не казались казарменно унылыми, как бетонные стены коридора, а пол был покрыт паркетом.
        - Наш санаторий, - сказал Ылтыын, заметив взгляд спутника.
        Остановились перед белой дверью с табличкой: «Профилакторий».
        Ылтыын стукнул в неё костяшкой пальца, толкнул рукой.
        За дверью оказалась комната со всей жилой начинкой: кроватью, застланной одеялом, тумбочкой, столом в углу, на котором стоял дисплей компьютера, пластиной телевизора на стене, книжными полками и умывальником.
        Читавший за столом книгу молодой парень в белом халате поднял голову, встал.
        - Свободен, - сказал Ылтыын.
        Парень, то ли врач, то ли санитар, вышел.
        - Проходи, заваливайся на кровать да полежи, - посоветовал эскимос.
        - Надо звонить! - глухо сказал Роман, глядя на окно; решёток на нём не было, и сквозь стекло был виден симпатичный лесной пейзаж.
        - Не я принимал решение. Да и опасна самодеятельность в таком деле. Горячо слишком.
        Роман скривил губы.
        - Ты мне напоминаешь чайного гурмана: горячо? Подожду, пока остынет.
        Ылтыын в сомнении встопорщил брови.
        - Не нравится мне твоя решительность.
        - Я не намерен ждать решений руководства.
        - Волюнтаризм - прекрасное качество только для философа, который ничем не рискует, но не для оперработника.
        - Я не оперработник.
        - Извини, но пока ты в системе, ты по мере своих сил выполняешь оперативную работу. А для того чтобы вызволить твою жену, надо тщательно подготовиться.
        - Ей плохо, понимаешь?!
        - С чего ты взял? Поддерживаешь связь?
        - Не поддерживаю… чувствую. - Роман достал айком. - Не останавливай меня, шаман.
        Ылтыын покачал головой:
        - Остановил бы, если бы мог. Но ты делаешь ошибку.
        Роман набрал вырубленный на гранитной глыбе памяти номер телефона, по которому ему предлагали позвонить.
        Короткий гудок, два щелчка - сработал скремблер, затем раздался густой басовитый голос:
        - Внимание, разговор записывается.
        - Я Волков, - сказал Роман, затаив дыхание.
        Пауза, два всхлипа. В трубке зазвучал другой голос, пожиже:
        - Восемнадцать ноль-ноль, поворот с Горьковского шоссе на Орехово-Зуево, чёрный
«Бальфур», номер «сто одиннадцать».
        - Я хотел бы прежде услышать голос жены!
        Ещё пауза, щелчки, тихий шелест, всхлип. И вскрик Юны:
        - Рома, не слушай их! Они…
        Щелчок, голос пропал, Роман успел лишь крикнуть в ответ:
        - Юна! Я скоро…
        Тот же голос перебил его:
        - Достаточно, предупреждений не будет, приезжайте один.
        Щелчок и тишина.
        Роман продолжал прижимать телефон к уху побелевшими пальцами, повернул голову к Ылтыыну.
        - Я всё слышал, - отозвался тот.
        - Мне нужна машина.
        - Не сходи с ума.
        - Мне нужна машина!
        Ылтыын прищурил и без того узкие глаза, разглядывая затвердевшее лицо друга, помолчал.
        - Хорошо, поедем вместе.
        - Нет! Они предупредили!
        - Сыграю роль водителя.
        - Тебя не выпустят.
        - Меня-то как раз выпустят. Жди, достану машину и ещё кое-что. - Ылтыын повернулся к двери.
        Роман удержал его за рукав:
        - Это моё дело.
        Бывший разведчик наметил улыбку.
        - Я всё ещё у тебя в долгу. Да и где наша не пропадала?
        Роман остался один. Сдерживая перехлёстывающие через край противоречивые чувства, прошёлся по комнате, вслушиваясь в голосок Юны: Рома, не слушай их, они… Это был её голос, без всяких сомнений, и всё же он должен был услышать мысленный отклик жены, сопровождающий всплеск эмоций. Но не услышал! Отсутствие же знакомого ментального импульса беспокоило, мутило душу, и единственным объяснением этого феномена было блокирование биоэнергосферы Юны, продемонстрированное похитителями.
        Ылтыын появился через полтора часа, когда Роман уже собирался звонить ему. В руке у него была большая синяя спортивная сумка.
        - Вот, захватил самое необходимое. - Он поставил сумку на стул. - Посмотри.
        - Некогда, надо ехать.
        - Успеем. - Ылтыын с треском раскрыл сумку, достал пакет, перетянутый дырчатой лентой. - Армейский комбез.
        - Зачем?
        - Пригодится.
        - Мне он не нужен.
        - Я натяну. Тебе я принёс твой лемурийский скафандр.
        Роман с любопытством заглянул в сумку.
        - Как тебе это удалось?
        - Все эти прибамбасы хранятся здесь, а охрана - мои друзья. Вот ещё взял на всякий случай.
        Ылтыын вытащил две знакомые пластины с «грибами-сморчками» внутри.
        - Телепортаторы? Ну ты даёшь!
        - Ага, стараюсь. Жаль, программатор не удалось добыть, он в лаборатории ФСБ, а то захватили бы с собой. Зато сюда из Томска доставили вот эту птичку.
        Он извлёк из сумки прозрачную коробку, внутри которой сидел нахохлившийся… альбатрос.
        - Унц?!
        - Так точно.
        - А его ты как добыл?
        - Как, как… естественный отбор, - небрежно пожал плечами Ылтыын. - Знаешь, что это такое? Это когда сильный отбирает у слабого. Я оказался сильней.
        - Шутишь.
        - Не без этого. Взял у ребят под расписку. Унц должен быть очень крутым устройством, раз его носил с собой главный Поводырь. Он и нам пригодится. Только форму надо подкорректировать да заставить плясать под нашу дудку. Сможешь?
        Роман с сомнением посмотрел на альбатроса, поймал сочувственный взгляд друга, расправил плечи.
        - Выйди на пару минут. Вдруг взорвётся?
        - Нет уж, - качнул головой эскимос, - дальше мы идём вместе.
        Птица в коробке пошевелилась как живая. И хотя на самом деле это была вовсе не птица, а защитное устройство Поводырей, по горло напичканное энергией, Роману показалось, что «альбатрос» понимает его.
        Он взял коробку в руки, мысленно погладил пленника по голове.
        Давай дружить, рептилоидное отродье?

«Альбатрос» открыл клюв, словно собирался каркнуть в ответ, как чёрный ворон Эдгара По: невермор!

4
        Из Фрязино выехали в половине третьего, не дождавшись появления Олега Харитоновича.
        Впрочем, он им только помешал бы и уж, во всяком случае, попытался бы отговорить от рискованного, не просчитанного шага.
        Никто их не остановил. Видимо, Ылтыына хорошо знали на базе и не допытывались, что он делает и куда направляется с новым постояльцем.
        Унц подчинился Роману.
        Им мог управлять лишь очень сильный пси-оператор, способный не только «вадить» - отводить глаза, оставаться невидимым, внушать людям иллюзорные картины, захватывать их сознание, но и переп рограммировать их психику! Таких способностей Роман за собой не знал, однако был настроен более чем решительно и в короткой схватке с компьютером унца смог подчинить его своей воле.
        Это почувствовал даже Ылтыын.
        - Ты полегче, - поёжился он, уважительно отодвинувшись. - Аж голова закружилась, будто водки хлебнул.
        - Всё нормально, - пробормотал Роман, мысленно дав команду «альбатросу» изменить форму.
        Теперь унц висел у него на груди на цепочке в форме своеобразного медальона, похожего на орден Андрея Первозванного.
        Остановились перед светофором, справа от которого висел большой рекламный щит.
        - Обрати внимание, - сказал вдруг Ылтыын.
        Роман посмотрел на щит.

«Удар по яйцам!» - было крупно написано на плакате под рисунком двух куриных яиц и перечёркнутой ценой. Ниже рисунка шла другая цена, поменьше.
        - Что? - не сразу сообразил Роман.
        Ылтыын мелко засмеялся.
        - Отвлекись, жизнь продолжается, судя по этой рекламе. Главное - не получить удар по яйцам!
        Роман усмехнулся.
        - Вон ты о чём… да, забавная реклама.
        - И не такое встречается. Не передумал ехать в пасть к волку?
        - Мы и сами кусаться умеем.
        - Это верно.

«Лэнд Фьючер» - Алтыну удалось разжиться новейшим японским джипом - резво устремился по Горьковскому шоссе в сторону Нижнего Новгорода, набирая скорость.
        Роман перестал искать ауру Юны, расслабился, откинув голову на валик сиденья.
        - Как там Афоня? - вспомнил он про полковника.
        - Ничего, выходит из ступора, - сказал эскимос. - Я звонил ему, утешал. Мужик сильно переживает в связи с последними событиями, обвиняет себя.
        - Он не виноват. Сведения из него вытянули под гипнозом.
        - Мы-то понимаем, но он упрямый, снова подал в отставку.
        - В «контору»?
        - И в «контору», и к нам. Ни там, ни там отставки не приняли. Если бы не Шехерезада, всё могло быть гораздо хуже.
        - Надо с ним повидаться.
        - Повидаемся, - бодро пообещал Ылтыын, добавляя Роману уверенности в правильности собственного решения.
        Проехали Ногинск, Павловский Посад.
        Ылтыын сбросил скорость, искоса глянул на пассажира.
        - Не обидишься, если спрошу?
        - Валяй.
        - Уверен, что справишься?
        Роман помолчал. Душа корчилась, звала Юну, ждала ответа, рвалась в бой, уверенности ни в чём не было, хотелось убить сразу всех, кто мешал жить, улететь в соседнюю галактику, забыть обо всём… и это мешало трезво оценивать обстановку.
        - Не уверен.
        - Тогда, может быть, позвоним Харитонычу?
        - Странно, что он нас не ищет. Собирался быть на базе после обеда, а сейчас уже шестой час пошёл.
        - Занят, наверно. Предлагаю такой вариант. Останавливаемся у машины с номером «сто одиннадцать», я выхожу…
        - Ты останешься сидеть, - перебил Ылтыына Роман. - Выхожу я. Понадобишься, я тебя позову.
        - Хорошо, - после короткой паузы сказал Юря.
        Стемнело, когда они въехали в Малую Дубну. У пункта ДПС свернули направо, к Орехово-Зуево. Проехали автобусную остановку, домики посёлка слева. По обеим сторонам дороги начался сосновый лес.
        - Что-то никого не видать, - озабоченно проговорил Ылтыын. - Не кинули нас, случайно?
        - Впереди, метров сто пятьдесят.
        - Понятно.
        Спрашивать, откуда пассажир знает, где их ждут, эскимос не стал.
        Дорога освещалась плохо, поэтому микроавтобус «Бальфур» был почти незаметен на фоне леса справа. Ни фары, ни габаритные огни у него не горели.
        Ылтыын остановил машину в двадцати метрах от джипа.
        - Ближе?
        - Не надо. Выключи свет.
        - Ни пуха, висв.
        - К чёрту, шаман! - ответил он, открывая дверцу.
        Подходя к микроавтобусу, он уже знал, что в кабине сидят четверо, вооружённые до зубов, что один из них обладает паранормальными способностями, что он и является вожаком группы и очень опасен.
        Кроме того, в лесу, недалеко от того места, где остановились машины, прячутся ещё два типа, упакованные в комбинезоны десанта, и один из них держит машину Ылтыына на прицеле.
        Роман замедлил шаг.

«Алтын, беги!»
        Хлопнула дверца впереди стоящего «Бальфура», на обочину дороги выбрался грузный здоровяк весом больше ста двадцати килограммов, одетый в чёрную дутую куртку.
        Роман оглянулся. И в этот момент джип с сидящим внутри Ылтыыном взорвался!
        На долю секунды Роман опередил взрыв, почуяв толчок тревоги в сердце, но предпринять ничего не успел.

«Лэнд Фьючер» подскочил вверх, подхваченный вихрем пламени, упал набок, загорелся.
        Взрывная волна толкнула Романа в объятия мужика в куртке.
        Грубая рука схватила его за плечо, рванула к микроавтобусу, у которого отъехала в сторону дверца салона.
        - Залазь!
        Время для Романа остановилось. Им овладел такой бешеный гнев, что он мог бы, наверно, разорвать здоровяка в куртке пополам голыми руками! В последний миг, когда он готов был начать движение , его остановил бестелесный пси-импульс, прилетевший из леса:

«Рома, я в порядке, не психуй!»
        Он выдохнул застрявший в лёгких воздух, расслабился.
        - Гады!
        Его снова толкнули в спину, умело и больно:
        - Залазь, хрен, быстро!
        На этот раз Роман не стерпел.
        Переход в состояние боевого транса, не требующего сознательных действий, длился не больше десятых долей секунды.
        Не понадобилось и дополнительного освещения: света горящего джипа было более чем достаточно.
        Здоровяк стоял прямо за ним, упираясь одной рукой в позвоночник, а второй выворачивая локоть Романа.
        Картина ответа сложилась в голове сама собой, без участия сознания.
        Локоть правой руки поршнем врезался в грудь встречающего, заставив его с хаканьем отступить.
        Роман сделал мгновенный разворот, ударил ступнёй в лодыжку противника и нанёс ещё один удар - кулаком через спираль второго разворота - в висок мужика.
        С утробным уханьем тот улетел с дороги в канаву.
        Кто-то выскочил из «Бальфура». В лицо Роману сунули пистолет:
        - Замри! Пристрелю!
        - Убери! - тихо, но с нажимом пси-воздействия, ответил Роман. - Покалечу!
        Из микроавтобуса высунулся ещё один пассажир. И хотя голова у него была гладкая, как бильярдный шар, Роману показалось, что он его где-то видел. Спустя мгновение он понял, что перед ним тот самый главарь команды киллеров, навестившей его в Москве, в квартире волейболиста.
        - Садитесь, Роман Евлампиевич. Не стоит демонстрировать навыки мастера рукопашного боя, не ваш уровень. И не в ваших интересах.
        Небо дохнуло холодом. Показалось, что облачная пелена на пару мгновений опустилась чуть ли не на голову, придавила лес, дорогу и всё, что двигалось и стояло на ней.
        Роман понял, что гладкоголовый опирается на пси-поле экстраформации, протянувшей свои ментальные «щупальца» издалека, может быть, даже из-за рубежа.
        - Где моя жена?
        - Садитесь.
        Из канавы, матерясь, выбрался здоровяк в куртке, держась за голову.
        В спину уткнулся ствол пистолета.
        - Если вы не перестанете тыкать в меня пушкой, - проникновенно сказал Роман, - я вас…
        - Превратите в червяков, - насмешливо закончил безволосый. - Парни, спрячьте ваши стволы, клиент сердится, а человек он решительный.
        Дуло пистолета перестало сверлить спину.
        - Где моя жена? Я хочу её видеть!
        - Увидите через двадцать минут.
        Роман помедлил, ища слабенький светлячок ауры Ылтыына (как он успел незаметно выскочить из джипа?!), влез в салон микроавтобуса.
        Следом забрались оба спутника безволосого, держа в лапах пистолеты.
        Дверца скользнула на место, «Бальфур» зарычал и устремился прочь от горящего джипа, у которого уже начали останавливаться машины.
        - Где она?
        - Недалеко, - сел напротив Романа безволосый. - Не волнуйтесь, она в надёжном месте и под хорошей защитой. Вряд ли вам удастся найти её в ментале, даже с вашими немалыми пси-запасами. Поговорим?
        Взгляд собеседника стал острым, как остриё копья. Он нёс угрозу, презрение, скепсис и одновременно жуткий холод безразличия ко всему на свете. Назвать такой взгляд пси-атакой было нельзя, скорее командир группы захвата прощупывал противника, но пси-манипулятором он был сильным. Только теперь Роман сообразил, что его безволосый облик рождён импульсом пси-воздействия (почти «засос»!), в то время как физически вожак выглядел чуточку иначе.
        Правда, при этом он был излишне самоуверен и не осторожен.
        - Скиньте маску, - усмехнулся Роман, - господин Мессир.
        Брови собеседника взлетели на лоб.
        - О-о, даже так, господин Волков? Или Шмелёв? Как вас лучше называть?
        - Не имеет значения. О чём вы хотели со мной поговорить?
        - Откуда вы знаете, что меня зовут Мессир?
        - Рахмадил Мессир, албанец, хотя, по большому счёту, вы являетесь потомком рефаимов в десятом-одиннадцатом колене. Нет?
        Безволосый озадаченно почесал бровь. Глаза его налились чернотой, черты лица поплыли, преобразив облик, на вытянувшейся вверх голове проступили чёрные волосы. Теперь он стал тем самым рептилоидом, которого Роман впервые увидел в квартире Воли Тимошенко.
        - Вам этого никто не мог сказать!
        Роман пожал плечами:
        - Никто и не говорил.
        - Я защищён!
        - Не тешьте себя иллюзиями.
        - За мной - сила !
        - За мной тоже.
        Мессир вонзил в глаза Романа горящий взгляд.
        На голову хлынул водопад тьмы, пронизанный паутиной тонких змеящихся молний. Но Роман был готов к атаке и отбил взгляд «зеркалом» мыслеволевого блока.
        Мессир откинулся на спинку сиденья, не сводя с пленника изучающих глаз.
        - Вы сильнее, чем я думал.
        - Не отвлекайтесь.
        - Собственно, я хотел предложить сотрудничество, как вы понимаете, но вижу, что вы откажетесь.
        - Я хочу поговорить с женой.
        Мессир расплылся в пренебрежительной улыбке, погрозил ему пальцем.
        - Хитрите, уважаемый. Оружия у вас с собой нет, зато есть чимп, и вы собираетесь… как это у вас говорят? Дать дёру.
        Роман хотел спросить, что такое чимп, но сообразил, что албанец имел в виду В-портал.
        - Вы хорошо говорите по-русски.
        - Я жил в России двенадцать лет. То-то я гадаю, почему вы такой смелый? Отдадите чимп?
        - Я не сбегу.
        Мессир снова покачал пальцем.
        - Не рассчитывайте на случайную удачу. Мы изменим параметры встречи. Жену вы увидите, но издали. А потом мы выставим вам условия, и вы на всё согласитесь.
        - Попробуйте!
        К затылку Романа придвинулся холодный ствол пистолета.
        - Босс, можно я его пристрелю?
        Мессир засмеялся.
        - Мне нравится его бравада. Убери ствол, Морж, он такие аргументы не воспринимает.
        Микроавтобус проехал мимо кладбища, за автозаправкой свернул по узкой дорожке в лес.
        Роман подавил поднявшееся в душе волнение, откликаясь на всплывшие в памяти советы профессора: сознание в моменты зависимости от обстоятельств должно было оставаться не замутнённым никакими переживаниями. Хладнокровие, безмятежность, сдержанность, терпение, уравновешенность - вот чем можно было победить любые вызовы врагов, как учил Играев.
        И всё же сердце успокоить было трудно.
        Микроавтобус остановился у бетонного забора, над которым виднелась железная крыша какого-то строения. Фонарь перед воротами освещал сами ворота, калитку, часть дороги и сосны на обочине.
        Роман, держа себя в экстрафизическом состоянии, ощупал территорию мысленным прожектором.
        Это был склад строительных материалов, судя по штабелям брёвен, досок разного размера, шиферных связок и ящиков с плиткой. Обитателей склада насчитывалось трое, и, судя по их несуетливости, рабочий день заканчивался, они собирались по домам. Во дворе их ждал маленький автобус с работающим двигателем. Остальные машины в количестве десяти штук, в том числе грузовые, стояли в полусне, ожидая ночи.
        - Её здесь нет, - сказал Роман, закончив сканирование.
        - Я же говорил, она под хорошей защитой, - раздвинул Мессир губы в неприятной улыбке.
        Аура албанца не изменила пульсации и цвета, что как будто говорило о правдивости его слов, и всё же Роман почувствовал в речи фальшь.
        - Я бы попросил вас не делать резких движений, - продолжил Мессир, глянув на часы; массивный золотой браслет напомнил Роману собственный телепортатор. - В вашей стране приходится опираться на всякое отребье, первой реакцией которого является - стрелять. Договорились?
        - Я безоружен.
        - Не уверен. Сканер показал, что у вас есть какие-то необычные предметы.
        - Талисманы.
        - Прекрасно. Как настроение?
        - Увы, - развёл руками Роман, - мои печальны дни.
        - Как вы сказали?
        - Не я - Оскар Уайльд.
        - А-а, не читал, - равнодушно бросил албано-рептилоид, вылезая из машины перед воротами. - Идёмте.
        В спину Романа снова упёрся ствол пистолета.
        Терпеть это больше было нельзя, терпение такими компаниями всегда воспринималось как слабость, и Роман в доли секунды обезоружил обиженного им здоровяка в куртке, вырвал пистолет и дал им же ему по зубам.
        Охнув, мужик улетел в глубь салона, сбивая с ног второго конвоира, одетого в жёлтую куртку со множеством карманов и молний.
        Мессир оценивающе посмотрел на своих барахтающихся спутников, перевёл угрожающий взгляд на Романа, держащего в руке пистолет.
        - Всё-таки воздержитесь от активных действий, висв. С этими вы, возможно, и справитесь, но здесь есть и другие, а их запас терпения невелик.
        Роман бросил пистолет на пол салона, вылез из микроавтобуса.
        Дверь в стене складского терминала открылась.
        Кто-то погладил Романа пальцами по виску. Он едва сдержал желание оглянуться: ощущение было вызвано ментальным импульсом, посланным Ылтыыном. Он давал понять, что контролирует ситуацию.
        Делегация приезжих - Мессир и Роман впереди, двое угрюмых спутников албанца сзади
        - проследовала на территорию склада.
        Двор освещался двумя фонарями на столбах, хотя по периметру их было натыкано не меньше десятка.
        Охранник у будки проводил вошедших ничего не выражающим взглядом. То ли он входил в команду Мессира, то ли был зомбирован и не понимал, что происходит.
        Не может быть, чтобы у них здесь была база! - вдруг подумал Роман. Не может быть, чтобы он не услышал Юну, какой бы «накидкой непрогляда» её ни накрыли! Им не нужно сотрудничество с русским экстрасенсом, уже доказавшим свою несговорчивость, иначе бы они реагировали на его отказ по-другому. Им нужно было завлечь его в ловушку, подальше от Москвы, проверить, один он пришёл на встречу или нет, и потихоньку убить. Если получится. А он попался, как младенец, в силу неопытности и простоты верящий всему, что ему скажут.
        Роман споткнулся, присел на корточки, делая вид, что поправляет обувь.
        Троица конвоиров, обступившая его со всех сторон, переглянулась.
        Он не видел этого, но чувствовал.
        - Э хащ оссиз! - выговорил Мессир.
        Перевести его речь мог бы только тот, кто знал язык хозяев «албанца», аборигенов-рептилоидов с планеты Арракеш, вращавшейся вокруг двойной звезды в Орионе, в ста парсеках от центра Галактики. И всё-таки Роман его понял.
        Мессир не стал ждать развития событий, проанализировав поведение пленника, и скомандовал своим помощникам убить неосторожного русского экстрасенса, поздно почуявшего ловушку.
        Впервые в жизни в голове вдруг сложилась ясная и понятная картина боя без применения навыков ратного мастера. Играев был бы доволен: его ученик поднялся выше, чем предлагала ситуация, и, наверно, он мог бы победить их, уложив приёмами с использованием «интуитивки». Но Роман пошёл дальше, превратив себя в гораздо более гибкое и мощное оружие.
        Мессир полагал себя умнее и дальновиднее пленника. Поэтому он рассчитывал обойтись обычными средствами, используя своих подручных. Хотя, с другой стороны, на всякий случай поддерживал связь со своими «кормителями», образующими экстраформацию.
        Однако боевики албанца не успели воспользоваться своим оружием.
        Выживание всех живых организмов - в любой экстремальной ситуации - зависит от сенситивной коммуникации между частями и органами тела. Это научно доказанный факт. У человека внутренняя чувствительность может быть развита до гораздо более высокого уровня через биологическую обратную связь, телесную технику, боевые искусства, спорт и медитацию. Кроме того, специальные занятия могут повысить его соматическое осознание до необычайной остроты, что и демонстрируют нам гении танца, мастера рукопашного боя, гимнасты и адепты других видов искусств, достигающие произвольной и направленной саморегуляции.
        Способности к осознанию и саморегуляции можно условно разделить на две группы: опосредованные деятельностью центральной нервной системы и те, которые реализуются ясновидением и психокинезом.
        Роман не зря занимался интуитивной системой боя и форсированным альфа-гипнозом, хотя базовые способности получил от рождения и по мере сил развивал их. Но именно Воха и профессор Играев помогли ему освободиться от бессознательных искажений своих умений и вывести способности на уровень сознательного контроля либо переключать их в «бессозналку», чтобы тело само решало проблему исключительно верно для определённых обстоятельств.
        В данный момент ему понадобился паттерн физической реакции для упреждения действий противника, и когда все трое начали стрелять - его в том месте, где он стоял, уже не было! Мало того, стрельба тут же прекратилась, так как здоровяк в чёрной куртке вдруг схватился за глаза (Роман заблокировал ему зрительные нервы), а его напарник в жёлтой куртке выронил пистолет (Роман устроил ему мышечный паралич).
        Лишь Мессир отбил эту атаку, что говорило о подготовке киллера, но и он перестал стрелять, отскочив назад на добрых три метра, ища глазами исчезнувшую жертву.
        Роман проявился в метре от него, попытался захватить сознание, но не преуспел. У албанца и впрямь была классная защита, проявленная в виде толстого металлического щита (в мысленном восприятии) над головой. Прежде чем Роману удалось найти в этом
«железном» щите слабые места и щели, Мессир ответил ему.
        Удар был такой силы, что у Романа потемнело в глазах!
        Речь шла не о «сглазе», «порче» или «проклятии». Пси-импульс, для которого не существовало расстояний, был сгенерирован массивным западным эгрегором (вот почему киллер был так пренебрежителен и уверен в себе) и нацелен не на деформацию биоэнергоинформационной оболочки человека, а на её полную деструктуризацию. На уничтожение! Лишь умение Романа отводить удар в «отстойники» организма - в кости, седалище (у него потом долго ныли пятки и задница), копчик - помогло ему остаться в боевом состоянии, хотя уже и не с прежними кондициями.
        Заметив жест противника - Роман инстинктивно бросил руки к голове, Мессир остановился, посчитав свою миссию выполненной. По губам его зазмеилась улыбка превосходства.
        - Что, висв, кончилась твоя власть? Напрасно ты… - договорить он не успел.
        Роман преодолел миг слабости и снова выпал из поля зрения албанца, заставляя его озираться с вытянутым вперёд пистолетом.
        Тело само подсказало вариант атаки.
        Пистолет Мессира отлетел в сторону, а сам он - в другую, получив удар локтем в подбородок.
        Тем не менее мастером единоборств он был великолепным и, даже пропустив шокирующий удар, не прекратил сопротивления.
        - Керим, огонь!
        Со стороны склада и будки охраны загремели выстрелы!
        Албанец не лгал, намекая на таинственных контролёров встречи. Только сейчас Роман понял, что охранник склада и кладовщики таковыми не являлись. Они были членами киллер-команды и давно подготовились к завершению операции.
        Две пули Роман пропустил : стреляли из карабина, - упал на грязный асфальт двора, перекатился, спасаясь от очереди из пистолета-пулемёта.
        Экстрафизика помогла определить положение стрелков, и самого опасного из них - с пистолетом-пулемётом «Кедр» - он обезвредил тем же приёмом: ослепил мерзавца, заблокировав ему зрительные нервы.
        Мессир, оскалясь, бросился к пистолету.
        Роман метнулся к нему наперерез, но получил ещё один оглушающий пси-удар и согнулся, мысленно отбивая виртуальные, но от этого не менее опасные «ножи и стрелы».
        Кто-то в плохо видимом пятнистом комбинезоне вдруг вырос на пути албанца.
        Завязался бой.
        Роман с трудом сбросил с себя липкую «паутину» дистанционного пси-воздействия (Мессир являлся ретранслятором ментального потока, и когда отвлекался, поток передаваемого через него раппорта слабел), быстро подавил огневые очаги, накинув на головы стрелков покрывала «засосов».
        Стрельба стихла. Послышались крики ослепших, обезумевших от страха людей.
        Мессиру удалось оглушить своего противника (опираясь на энергию экстраформации он был почти неуязвим) и отбросить его к воротам. Но добить Алтына Роман ему не дал, вихрем налетев сбоку.
        Это была схватка не просто мастеров рукопашного боя и пси-операторов, способных воздействовать на сознание людей и управлять ими, это был поединок представителей двух видов разумных существ, по-разному относящихся к жизни: хищников-рептилоидов в облике псевдоалбанца Мессира и потомков перволюдей, живущих по законам божественной этики. Хотя сам Роман об этом не думал. Он дрался не за себя, он сражался за любимую, за друзей, за родных людей и черпал вдохновение из других источников, нежели его противник.
        Мессир, получив два удара одновременно: на физическом плане - в лоб и в ментальном пространстве - психокинетический, от которого невозможно было увернуться, не смог заблокировать оба и, наверно, впервые в жизни испытал страх.
        Нет, он не выпал из боя, продолжая яростно драться на двух планах сразу, однако начал отступать, пропустил ещё один кинжальный выпад пси-поля, сравнимый с ударом шпагой, а когда очнувшийся Ылтыын выстрелил в него, киллер сбежал!
        Роман понял, что у него есть В-портал (при первой встрече ему показалось, что противник не имеет телепортационного устройства, потому что ретировался он как обычный человек, через окно), за несколько мгновений до исчезновения Мессира.
        Единственное, что он успел сделать, это просканировать мыслесферу албанца. За доли секунды трудно было прочитать все его мысли, тараканами разбежавшиеся во все стороны по задымленным страхом закоулкам сознания, но главное понять Роман успел.
        Мессир исчез.
        Во дворе складского терминала остались тяжело дышащие после схватки Роман с Алтыном и подвывающие, расползающиеся по кустам, ослепшие боевики - местные бандиты, завербованные рефаимом.
        - Извини за опоздание, - севшим голосом сказал бывший разведчик. - Пока добрался…
        - Я понял.
        - У него был В-портал.
        - К сожалению.
        - Пошли искать Юну, пока эти волки не опомнились и не вызвали подмогу.
        - Её здесь нет.
        - Ай евражка старый! - хлопнул себя по лбу ладошкой Ылтыын. - Совсем плохой стал! Я же думал об этом. Почему не сказал? Юну незачем было везти сюда из Москвы, им проще спрятать её на своей базе.
        - Я знаю, куда сбежал Мессир.
        - Кто?
        - Эта нелюдь. Он посланец главного Поводыря по кличке Лейборист, работал в европейском Интерполе, зовут Рахмадилом Мессиром. По-моему, он какой-то странный бастард, получеловек-полурептилоид. Первый раз с таким встречаюсь.
        - Ну, он далеко не первый бастард-инопланетянин. Первым, по моим сведениям, был креститель Руси Владимир, сын варяжского князя, а на самом деле - рептилоида, и рабыни-хазарки. Это к слову. Ты успел просканировать господина Мессира?
        - Только прочитать намерения. Я иду за ним.
        - Я с тобой!
        - Не сходи с ума.
        - А ты не такой же? Не помню, кто сказал, Воннегут или Кларк: мы сумасшедшие. Но хорошо быть сумасшедшими всем вместе. Ещё он говорил: мы невозможность в невозможной Вселенной. Давай докажем, что он не прав: мы - возможность!
        - Ты не сможешь.
        - Так подскажи, как это делается, у меня точно такой же телепортатор.
        Роман заметил движение руки одного из «кладовщиков» в дверях здания, беспощадно погасил его сознание импульсом «засоса». Боевик затих.
        - Надо бы сходить…
        - Куда?
        - Не задавай философских вопросов.
        - Ты начал, я закончил. Кстати, куда сходить - это действительно целая философия. Хотя у всех она разная.
        - Ты о чём?
        - Западная философия - сходить к адвокату, восточная - уйти в себя, славянская - пойти в гости.
        - Надо сходить к джипу, - не отреагировал на шутку Роман. - Может, не всё сгорело.
        - Не надо, я успел захватить сумку с вещами, стоит за забором, в кустах.
        - Тогда я переоденусь.
        Алтын подставил плечо, но Роман не стал на него опираться.
        - Я в порядке.
        Уже убравшись с территории склада, он вспомнил о защитном устройстве:
        - Странно…
        - Что странно?
        - Унц не сработал.
        - Может, его надо активировать?
        - Не знаю. В меня стреляли, он должен был отреагировать.
        - Попробуй поговорить с ним.
        - Позже, надо уходить, сюда едет милиция.
        Роман натянул на себя лемурийский скафандр. Ылтыын цокнул языком:
        - Вылитый киборг!
        - Ты готов?
        - Как пионер. Куда летим?
        - Мессир удрал в Сингапур.
        - Куда?!
        - На острове есть отель «Марина Бей Сэндс». Он там. Скорее всего там же и Юна.
        - Понятно, я готов. Рассказывай, как пользоваться этой штуковиной. - Эскимос, одетый в пятнистый комбинезон, показал «часы» на запястье, усмехнулся. - Представляю, какое впечатление мы произведём на постояльцев отеля.
        - Нас никто не увидит. Я опишу отель, каким он мне представляется, ты мысленно нарисуешь его, а потом мы одновременно скомандуем нашим телепортаторам перенести нас туда.
        - Лишь бы получилось. А то ты улетишь, а я останусь.
        - На эксперименты у нас нет времени.
        - Можно, я позвоню Харитонычу, расскажу о ситуации?
        - Перелетим в Сингапур, я сам свяжусь с ним.
        - Как скажешь.
        Роман глубоко вздохнул, наслаждаясь чистым холодным воздухом русской осени. Голова очистилась от дыма сражения, чувства пришли в гармонию, сердце звало в дорогу, подчиняясь надежде. Впереди их снова ждала неизвестность, но он верил, что справится с любым испытанием.
        - Поехали!

5
        Сингапурский отель «Marina Bay Sаnds», как часть курорта «Resort World Sentosa», был построен ещё в две тысячи десятом году на берегу пролива Джохор и представлял собой три пятидесятипятиэтажные башни, которые венчала слегка изогнутая трёхпалубная гондола в форме корабля под названием «Небесный парк».
        Гондола располагалась на высоте двухсот метров, и верхнюю её палубу занимали зоны отдыха вокруг живых десятиметровых пальм и громадный стопятидесятиметровый бассейн под открытым небом. Таких бассейнов не имел ни один отель мира, отчего «Марина Бей Сэндс» и получил статус «нового чуда света».
        Кроме ресторанов, баров и площадок отдыха на пятидесяти пяти этажах отеля располагались казино, в том числе одно из самых богатых в мире, с пятьюстами игорными столами, а также музей современного искусства, театральный зал, торговый центр и множество бутиков.
        Поселиться одновременно в отеле могли четыре тысячи человек: в тысяче шестистах обычных номерах, стоимость которых вряд ли показалась бы обычной для рядовых туристов, и в двухстах тридцати номерах-сьютах - для гостей элитных.
        Но среди этих шикарных номеров были и такие, о каких не ведали даже строители и владельцы отеля. И принадлежали они Ассоциации Поводырей Галактики: эббару Раннапу Сатину, Поводырю Сингапура, и его челяди, обслуживающей Поводыря. Разумеется, знали их как очень богатых постояльцев, проживающих в отеле постоянно, а Раннап Сатин к тому же был известен и как богатый малайский бизнесмен, занимавшийся поставкой в страну чистой пресной воды. Вода в Сингапуре ценилась на вес золота и была таким же товаром, как лекарства, еда и почти всё остальное, кроме, может быть, электронной техники.
        В апартаментах Раннапа, оборудованных машиной мгновенного преодоления пространств, и объявились нежданные гости, Роман с Алтыном, после недолгой настройки своих телепортирующих браслетов. Роман определил это через несколько секунд после прибытия, пребывая в состоянии «мистического озарения».
        К их счастью, в номере никого не оказалось. Хозяин апартаментов отсутствовал, а искать его Роман не собирался. Ему нужен был Мессир, в мозгу которого перед бегством проскочила определяющая мысль - куда он желает попасть.
        Кабина В-портала была встроена в комплекс водных процедур, размеры которого и количество ванн косвенно подтверждали принадлежность владельца к расе земноводных существ - рептилоидов. С виду кабина напоминала душевую, да и располагалась рядом с настоящей душевой кабиной, так что тому, кто не знал о наличии здесь телепортирующего устройства, трудно было бы определить, где что.

«Десантники» вышли из комплекса и остановились, разглядывая коридор, холл и часть гостиной, видимую через открытую дверь.
        Апартаменты сингапурского Поводыря представляли собой творение инженерно-дизайнерской мысли последних лет. Мало того, опирались разработчики интерьера не на человеческие пропорции, а на формулы «золотых рептилоидских сечений», и все помещения номера имели вытянуто-готические вычурные формы, воскрешающие в памяти змеиные изгибы, разветвлённые «динозаврьи» рога и «драконьи оскалы».
        - Мама дорогая! - вполголоса произнёс Ылтыын, осмотрев спальню хозяина апартаментов.
        - О то ж! - в тон ему ответил Роман, ошеломлённый не меньше.
        - Кто он?
        - Батрахиозавр.
        - А по-русски?
        - Предками Раннапа были рептилиоморфы… лягушкоящеры.
        - И эти гады рассчитывают управлять нами?
        Роман промолчал, прислушиваясь к себе.
        - Что дальше? - осведомился Ылтыын, не дождавшись ответа.
        - Юны здесь нет…
        - Без паники, висв! Этого следовало ожидать. Я вообще не понимаю, зачем Мессира понесло в Сингапур. Отчитаться перед прямым начальством? Скрыться на время?
        Роман тоже не понимал, почему киллер выбрал этот маршрут, но он точно знал, что не ошибся: апартаменты «пахли» Мессиром на ментальном плане. Увидеть его «следы» было трудно, однако они были, и чуткая нервная система экстрасенса учуяла «запахи».
        - Он здесь!
        - Где? - Алтын взялся за рукоять пистолета, удобно встроенного в комбинезон на бедре.
        Роман помолчал, поэтажно сканируя подвижную, призрачную, ментальную «конструкцию» отеля.
        - По-моему, наверху, на верхней палубе.
        - На какой палубе? Мы что, перенеслись на теплоход?
        - Отель накрыт трёхэтажной гондолой в форме корабля. На самой верхней палубе зона отдыха: бассейн, бары, топлес-клубы и так далее.
        - Кажется, кто-то рассказывал мне про этот сказочный отель. Чего понадобилось Мессиру в отеле? Или местный Поводырь - его хозяин?
        - Найдём - спросим.
        - Согласен, пошли. Уверен, что нас никто не испугается?
        - Держись в кильватере.
        Они открыли дверь номера, на всякий случай оставили её незапертой.
        Роман вышел первым, включая режим важения. Теперь их мог увидеть только экстрасенс, да и то не всякий, а лишь тот, на кого «сглаз» не подействовал бы.
        Коридор пятидесятого этажа был широк, светел и футуристичен.
        Внешние рёбра здания, образующие его каркас, были металлическими, а стены - прозрачными от пола до потолка. Вдоль всего коридора пролегали прозрачные поручни, под потолком змеились необычной формы светильники, пол казался гладью моря, покрытой барашками волн, и идти по нему было непривычно, как по мелководью.
        К счастью, по коридору в данный момент никто не прогуливался и не любовался пилонами внизу, на побережье, похожими на огромные ребристые раковины. Лишь две горничные в голубой форме с передничками возились возле тележки с уборочной техникой, обслуживая номера. Да прошёлся по ковру озабоченный китаец в шортах, прижимая к уху браслет айкома. На «пришельцев» в скафандре и армейском комбинезоне он не обратил никакого внимания.
        - Работает, - покашлял в спину Ылтыын.
        Нашли холл с лифтами, поднялись на самый верхний уровень отеля, где дышалось намного лучше, чем в самом здании: по палубе гулял свежий ветерок, и жара не ощущалась.
        Роман сориентировался.
        - Он в каком-то полузакрытом боксе справа, на самом носу.
        - Что за бокс? Бар? Кабинка для массажа?
        - Не знаю, на кабинку не похоже. Пальма, столики, кресла, полупрозрачная крыша, людей почти нет.
        - Охрана?
        - Их всего четверо: Мессир, кто-то ещё… и двое малайцев в белом.
        - Твой план?
        - Надо застать его врасплох, иначе сбежит.
        - Ты говорил, что он хороший пси-нюхач.
        - К сожалению.
        - Надо отвлечь его внимание.
        - Отличная мысль!
        Ылтыын отстал.
        Роман понял, что переборщил с иронией, повернулся к нему:
        - Извини, я просто нервничаю.
        - Я не в обиде. Давай я отвлеку Мессира, а ты дашь ему по мозгам.
        - Как? Я имею в виду - как ты его отвлечёшь? Мало того, что он сам экстранорм, так ещё и опирается на эгрегоры типа американского ИСРАЭЛа.
        - Тогда мы проиграем. - Алтын проводил взглядом смуглолицую девушку-малайку в шортиках и маечке с изображением символа Сингапура - мерлайона, полульва-полурыбы.
        - Может, затеять бузу недалеко от того бокса? Попытаться внаглую познакомиться с аборигенками.
        - В армейском комбезе?
        - Разденусь.
        Роман задумался, взвешивая предложение.
        - С кем он сидит? - добавил Ылтыын. - Может, грузануть того деятеля? В этом случае Мессир точно отвлечётся.
        - Хорошая идея, - оценил Роман. - Пошли.
        Они двинулись мимо бассейна с десятком купающихся к восточной оконечности палубы, где стояли шезлонги и павильончики с удобными креслами и секторами обслуживания. Почти все они были заняты отдыхающими.
        Сектор, в котором сидели Мессир и незнакомец с аурой глухонемого (так почему-то оценил его Роман), венчал палубу. Дальше начиналось закругление «носа корабля», обнесённое стеклянно-металлической решёткой, с которого открывался исключительно красивый вид на остров, на пролив Джохор, на блестящую гладь Южно-Китайского моря.
        Однако собеседники, занятые переговорами, этого не замечали. Им было не до пейзажных красот.
        Мессир как был в чёрной плотной куртке и чёрных штанах, в которых передвигался по России, так и не переоделся после бегства с территории склада.
        Его собеседник был раздет до плавок. Половину лица занимали зеркальные очки. Несмотря на то что он полулежал в кресле в расслабленной позе, было видно, что он хорошо развит, накачан, силён и представляет в данном случае не просто отдыхающего, а начальника по отношению к сидящему буквально в полупоклоне албанцу.

«Кто это?» - всплыл в голове романа мысленный вопрос Ылтыына.
        Роман перешёл на неяслух:

«Не могу определить, он заблокирован. Мессир называет его Свисс-иллеш… а в голове проскакивает имя Клод».

«Гловитц! Вот это сюрприз! Мы вышли на самого главного контрразведчика АПГ! На Земле он занимает должность замдиректора Интерпола!»
        Собеседник Мессира вдруг повернул голову к подходящим и по-прежнему не замечаемым посторонними «десантникам».
        Роман понял, что время колебаний прошло.

«Он нас учуял!»

«Атакуем!»
        Роман ударил первым, понимая, что противник у них более чем серьёзный. Отступать было некуда, да и не хотелось, и он очертя голову кинулся в атаку, исполненный отчаянной решимости, злости и надежды.
        Эмиссары Поводырей не ожидали появления русских «диверсантов» в месте, исключающем какие-либо инциденты, иначе подготовились бы к встрече по полной программе. Атака застала их врасплох, что практически решило исход боя. К тому же Роман вдруг получил неожиданную энергетическую подпитку - словно в сердце засиял осколок солнца! - и достиг необычайной, не испытанной ранее глубины самоконтроля.
        Примерно то же самое испытывают альпинисты, висящие над пропастью под нависающим сверху каменным уступом, левой рукой сматывая верёвку, правой держась за скобу, одной ногой отталкиваясь от скалы, а второй балансируя для сохранения равновесия.
        Мессира он «отключил» первым же ментальным выпадом, посылая его в состояние грогги
        - нокдауна, из которого албанец выбрался не сразу.
        Гловитц, он же Свисс-иллеш, главный контролёр рассыпанных по всей Земле групп
«особого воздействия», отбил удар, но завяз в обороне и не смог достойно ответить противнику, равному ему по психофизическим возможностям, но превосходящему в нравственном плане.
        Он вскочил, хищно растопырив руки, словно краб - клешни, метнул одну за другой невидимые глазу молнии пси-импульсов, способных погасить сознание любого неподготовленного человека. Но получил ещё две оплеухи и попятился, озадаченный натиском противника, какого не ожидал встретить в лице русского, смущённый тем, что его гипноудары, вызывающие «порчу», не проходят.
        На мгновение возникла зыбкая пауза равновесия, рождённая колеблющейся, неуверенной психикой рептилоида и эмоциями остановившегося, почуявшего странную жалость к противнику Романа.
        Это было ошибкой. Он не имел права останавливаться, надо было добивать гада в человеческом облике, не ведающего жалости к людям, лишить его подвижности и уверенности, захватить сознание и волю к действию. Но Роман не родился воином и жил по законам великодушия, отчего едва не поплатился. Гловитц же не знал, что такое сочувствие, и привлёк гораздо более могущественную силу - ментальный массив чёрных экстрасенсов, составляющих американскую Ассоциацию - ИСРАЭЛ, западноевропейскую - Йецих, и азиатскую - Аттах.
        Неизвестно, чем закончилась бы схватка экстраформаций (Романа поддержала АНЭР - российская Ассоциация экстрасенсов во главе с Олегом Харитоновичем, он это уже понял), но до прямого - хотя и закрытого от людских глаз - боя не дошло. Исход схватки решил один-единственный выстрел Алтына.
        Получив мощный удар по психике, он тем не менее не потерял сознания, сохранил волю и реакцию и отреагировал абсолютно адекватно в сложившихся условиях: выстрелил из захваченного с собой «Волка».
        Девятимиллиметровая пуля ужалила Гловитца в шею.
        Воспользовавшись моментом, Роман обрушил на голову противника оглушающий раппорт, а затем инстинктивно «подкорректировал» ему биофизическую программу, запустив процесс апоптоза - клеточного самоуничтожения!
        И потомок неземных стегоцефалов не выдержал двойной атаки. Миг - и его не стало! О подчинённом он даже не вспомнил, спасая свою шкуру.
        Роман остановился, сдерживая не сердце - вулкан в груди, качавший по артериям и венам не кровь - огненную лаву.
        Мессир пошевелился в кресле, начиная приходить в себя. Он явно не понял, что произошло.
        Ылтыын направил на него ствол пистолета.
        Роман отвёл руку спутника, снова погрузил сознание киллера в полусонное беспамятство.
        С момента атаки прошло больше двадцати секунд, и на происходящее в секторе - выстрел был негромким, так как пистолет Ылтыына имел глушитель, но всё же его услышали - обратили внимание служители отеля, а также отдыхающие в соседних павильонах. Пришлось «отводить глаза» и им.
        Ылтыын повозился с рукой Мессира, снял браслет с толстой линзой.
        - Теперь не сбежит. Будем допрашивать? Или заберём с собой?
        - Я не уверен, что портал перенесёт нас всех сразу.
        - Идите вдвоём, я догоню. - Ылтыын бросил взгляд на часы. - Хотя нет, скоро начнётся тревога, сбегутся охранники, да и Гловитц опомнится и пошлёт своих орлов.
        Роман наклонился над Мессиром:
        - Где моя жена?
        Албанец поднял на него мутные глаза.
        - Вот?
        Роман понял: киллер по-английски задал вопрос: что?
        - Где жена русского экстрасенса Волкова?!
        По губе Мессира скользнула струйка слюны, уголок губ отогнулся, изображая кривую полуулыбку.
        - Вам… никогда… её… не найти…
        По-видимому, он всё-таки узнал его.
        Однако Роману и не требовалось словесное указание места, где держали Юну. В голове Мессира помимо воли собралась нужная комбинация мыслей, и Роман мгновенно выяснил всё, что хотел.
        - Спи!
        Голова Мессира упала на грудь.
        - Спи, - пробормотал Ылтыын. - Его убить мало!
        - Я не палач, пусть живёт… если сможет. Я знаю, куда отправили Юну.
        - Надеюсь, не на Луну? - пошутил эскимос.
        - Она в европейском отделении Интерпола, в Брюсселе.
        - Гловитц, наверно, как раз туда и направился.
        - Я иду за ним.
        - В осиное гнездо?
        - У меня нет выбора.
        - Выбор есть всегда, надо лишь найти его. Ты не представляешь, какая это мощная и страшная машина - АПГ! Позвони Харитонычу.
        Роман вспомнил о полученной энергетической поддержке, мысленно вызвал координатора.

«Внимательно слушаю, Рома», - тотчас же ответил Малахов.

«Мы в Сингапуре».

«Я уже понял».

«Мессир… тот, кто напал в Москве…»

«Я понимаю, о ком идёт речь».

«Он сбежал в Сингапур, в отель «Марина Бей Сэндс».

«Не отвлекайся на мелочи».

«Мессир встречался с Гловитцем, это заместитель…»

«Знаю».

«Гловитц сбежал в Брюссель, в штаб-квартиру Интерпола».

«Понятно».

«Юна там!»
        Несколько секунд через голову Романа плыла тишина.

«Что собираешься делать?»

«Я иду туда! - Роман помедлил. - Только не отговаривайте, пожалуйста. Они могут… убить её!»

«Сохранить ей жизнь - это их единственный шанс договориться с тобой. Они должны понимать. Предлагаю обсудить варианты, возвращайся».

«Нет! Не хочу рисковать! Идти надо сейчас, пока они не опомнились!»
        Снова канал неяслуха превратился в поток тишины, которую через несколько мгновений нарушил мысленный голос Олега Харитоновича:

«Это решение окончательное?»

«Да! Простите…»

«Дело не во мне. Ты сам должен знать, что делаешь».

«Прошу только об одном…»

«Я сделаю для тебя всё, что в моих силах. Когда-то я тоже просил своего учителя помочь мне. Он ответил мне: «Я просил у жизни сил, а она дала мне трудности, чтобы сделать меня сильным. Я просил мудрости, а жизнь дала мне проблемы для их преодоления. Я просил благ, а жизнь дала мне возможности. Я ничего не получил из того, что просил. Но я получил больше, чем мне было нужно».

«Я… я… понял».

«Настоящее понимание придёт позже. Алтын с тобой?»

«Мы идём туда вместе».

«Возвращайтесь живыми! У нас ещё много работы».
        Голос координатора потерялся в шелестящей тишине пространства.
        Роман встретил взгляд Ылтыына.
        - Ты говорил с Харитонычем? - спросил эскимос понимающе.
        - Говорил.
        - Что он сказал?
        - Ты со мной?
        - Что за вопрос?
        - Наш путь лежит в Брюссель.
        - Да хоть к чёрту на кулички!
        Роман протянул руку и встретил ладонь друга.
        Декабрь 2010 г.
        Шанс на независимость
        Пытка ожидания

1
        Роман никогда не был в Брюсселе и ориентироваться в нём не мог. К счастью, Ылтыын напомнил ему об этом ещё до старта с крыши отеля «Марина Бей Сэндс», и Волкову хватило терпения не мчаться в неизвестность сломя голову, а сначала изучить предполагаемое место действия. Хотя душа рвалась, звала любимую и ждать не хотела.
        Необходимую информацию они получили по Интернету: в сумке запасливого шамана Юри нашёлся работающий айпод. Устроившись после боя с Мессиром и Гловитцем в одном из пустующих модулей отдыха на крыше отеля, нашли сведения о Брюсселе, затем об Интерполе и несколько минут переваривали прочитанное.
        - Селение на болоте, - хмыкнул эскимос, имея в виду, что именно так название столицы Бельгии звучало в переводе с нидерландского.
        Роман пропустил слова друга мимо ушей. Его занимал один вопрос: где в Брюсселе искать Юну. Данные о возникновении города и его история мало интересовали. Хотя в другое время он не без удовольствия изучил бы достопримечательности нидерландской столицы.
        Единственное, что зацепило чувства, было не первое упоминание о поселении - девятьсот девяносто шестой год новой эры, а его архитектура, выполненная в
«истинно» готическом стиле и стиле барокко. Виды архитектурных ансамблей Брюсселя
        - Гран-плас и Лакен действительно впечатляли.
        - Почему Гловитц выбрал Брюссель? - задал вопрос Роман не столько Ылтыыну, сколько самому себе. - Ведь штаб-квартира Интерпола находится в Лионе.
        - В Брюсселе находится штаб-квартира Бельгийского национального бюро Интерпола, - ответил Юря. - А Гловитц - замдиректора этого бюро.
        - Ты знаешь, где оно расположено?
        - Не знаю, но могу предположить: либо в Ратуше, либо во Дворце Правосудия, неподалёку от королевской резиденции.
        - Изумительно точные координаты, - сказал Роман с сарказмом.
        Ылтыын открыл рот и закрыл: мимо просеменила смуглолицая девушка в бело-синем халатике из обслуживающего персонала отеля.
        Однако Волков продолжал «отводить глаза», и проникших на верхнюю «палубу» отеля непрошеных гостей никто не видел.
        - В-портал сам нас вынесет куда надо.
        - Прямо в лапы Гловитца и его подручных.
        - У тебя есть другое предложение?
        Роман поднял лицо к безмятежному голубому небу, страстно желая вынырнуть из этого кошмара.
        Ылтыын сочувственно сжал его локоть.
        - Мы можем отказаться от этого рискованного мероприятия.
        - Ты можешь.
        - Я иду с тобой.
        - Тогда помолчи. - Роман зажмурил глаза, позвал Юну.
        Никто не откликнулся. Если она и пребывала где-то на Земле, то либо в бессознательном состоянии, либо её канал неяслуха действительно был заэкранирован.
        - Могу позвонить друзьям, они скажут, где конкретно находится бельгийская контора Интерпола, - предложил бывший разведчик.
        - Я думал, ты знаешь всё об этих службах.
        Юря собрал на лбу морщины.
        - Просто это не входило в сферу моих интересов. Звонить?
        - Нет времени, - покачал головой Волков. - Поехали, пока господин Гловитц не опомнился. Там разберёмся.
        - Этого, - Ылтыын кивнул на дальний модуль, где сидел осоловевший «албанец» Рахмадил Мессир, - здесь оставим?
        Роман тоже оглянулся.
        - Он нам не нужен.
        - Честно говоря, оставлять его стрёмно. Я бы его замочил.
        - Я не палач. - Роман помедлил. - Такое чувство, что я чего-то не учёл.
        Лицо эскимоса, излучавшее обычную сдержанность и бесстрастие, не дрогнуло.
        - Перед операцией всегда так. Главное - правильно поставить цель. Отец всегда советовал начинать с этого. И ещё добавлял: иди по жизни прямо, не пытайся срезать угол, идя в обход.
        - У тебя был хороший отец.
        - Шаман, однако, - наметил улыбку Юря. - Я в него.
        - Держись за меня крепче, шаман.
        Волков повернул браслет с «циферблатом» В-портала, решительно нажал комбинацию стерженьков, представил Землю, Европу, Бельгию, затем Брюссель с птичьего полёта, скомандовал мысленно:

«Старт!»
        Он не знал, что их ждёт на чужбине, какой сюрприз им подготовит главный контрразведчик АПГ, но знал, что будет сражаться за любимую до конца.
        Свет в глазах померк.
        На голову рухнуло звёздное небо, уши резанул немыслимый свист родившейся в теле скорости … и через пару мгновений, растянувшихся на миллион лет, свет в глазах родился снова. Сначала как облако призрачного тумана, потом расфокусированное зрение собрало все свои «линзы» и «окуляры» в единую систему, и Роман увидел прямо перед носом стену с рядом вертикальных щелей, откуда и струилось фосфорно-синеватое свечение.
        Сознание заработало по установленной заранее программе поиска опасности. Включился внутренний ментальный «локатор».
        Прежде чем сосредоточиться на координатах выхода и определении конкретного строения, Роман выловил все потоки внимания и «злобные взгляды», прикованные к данному месту, и с облегчением расслабился. В радиусе полусотни метров от финиш-камеры В-портала никто не интересовался, что происходит в спрятанном от людских глаз боксе, никто не ждал гостей и не подавал команде засадников никаких знаков. Всё было спокойно.

«Что?» - шевельнулся рядом Ылтыын, пережив бросок по «струне» телепортации как нечто само собой разумеющееся.

«Замри!» - послал импульс Роман.
        Юря послушно застыл.
        Волков просканировал помещение, где они оказались, а также все соседние на двух этажах и даже «вышел в город». Затем вернулся обратно.

«Это не Ратуша и не Дворец Правосудия, здание стоит на Гран-плас, совсем новое: бетон, алюминий, стекло».

«Значит, бельгийцы отгрохали себе специальный бункер для бюро Интерпола. Юна здесь?»

«Юны нет».

«Гловитц?»

«Тоже отсутствует. Но след остался».

«Он здесь был. По «запаху» можешь найти?»

«Я буду искать Юну!»

«Если ты не учуял её там, то почему уверен, что учуешь здесь? Рептилоиды не дураки и наверняка применили какой-то вид блокировки её мыслесферы».
        Роман сжал зубы, остужая порыв нетерпения. Хотелось побыстрее выбраться из терминала и начать поиски жены.
        Ылтыын снова сочувственно сжал его локоть.

«Торопись медленно, висв, нам нельзя ошибиться. Давай найдём более спокойное местечко и осмотримся. Предлагаю Горсуд. Там нас точно искать не станут».
        Волков помедлил, взвешивая решение. По всем оценкам выходило, что Ылтыын прав. Юна по-прежнему не откликалась на ментальные вызовы, и найти её можно было только через сотрудников АПГ, которых надо было ещё вычислить и подобрать ключик.

«Выходим».
        Кабина В-портала вмещала не больше четырёх человек, напоминая кабину лифта. И выглядела она как кабина лифта: серый цилиндр с частыми вертикальными щелями от пола до потолка, с металлическим на вид полом и пластиковым - тоже с виду - потолком. И никакого намёка на дверь.
        Но стоило Роману шевельнуться, как чуть левее плеча одна из щелей вдруг стала расширяться, и в кабину хлынул белый люминесцентный свет из внешнего помещения.

«Не отставай!»
        Волков вышел в небольшую комнату, напоминавшую аппаратную какого-то предприятия, огляделся.
        Дверь в кабину телепортатора закрылась, и стало видно, что кабина прячется внутри серой металлической трубы, соединявшей пол и решетчатый потолок помещения. Можно было только восхититься фантазией конструкторов В-портала, умеющих прятать модули мгновенной транспортировки в конструкциях, созданных земными строителями. В этой трубе никто не смог бы заподозрить наличие сверхсовременного устройства телепортации.
        По-видимому, где-то сработал датчик движения, подающий сигнал при активации В-портала.
        В помещении, заполненном решётками с закреплёнными в ячеях приборами и стендами, открылась дверь, вошёл мужчина в синем комбинезоне. На боку у него висел чёрный ящичек наподобие атташе-кейса, в руке угрюмо чернел пистолет.
        Он быстро оглядел венткамеру, не видя замерших Романа и Ылтыына, подошёл к трубе, хмыкнул, разглядывая мерцавшую в её толще жёлтую искру. Достал мобильный.
        - Двадцать первый, ложная тревога. - Говорил мужчина на французском. - Доложи
«восьмёрке».
        Ещё раз внимательно оглядев помещение, по-прежнему не видя гостей («сглаз» Романа действовал безукоризненно), он вышел из вентиляционного модуля.
        Ылтыын перевёл дух.

«Странно, что здесь нет телекамеры».

«Я тоже об этом подумал, - признался Роман. - Сюда заходят только те, кто знает тайну терминала, наверное, потому она и не нужна».

«Если бы она была, нас бы сразу засекли».

«Надо сообщить разработчикам терминалов об их упущении».
        Ылтыын хмыкнул, оценив шутку друга.

«Не будем их расстраивать».

«Я бы учуял телекамеру».

«А закрыть обзор смог бы?»

«Физически - нет, мы же не невидимки на самом деле, а «отвести глаза» операторам системы наблюдения - смог бы. Что и сделаю. Когда понадобится. Пошли».
        Дверь из вентиляционной камеры оказалась запертой, но её, к счастью, можно было открыть изнутри.
        Гости вышли в коридор, запрятанный в недрах здания на глубине шести метров. Коридор был кольцевой, он опоясывал всё здание (круглое, диаметром около сорока метров по оценке Романа, по сути это была ступенчатая башня), и дверей с выходом в такие же венткамеры и подсобные помещения насчитывалось около десятка.
        Стараясь ступать бесшумно по резиновой, с рельефным узором, ленте, покрывающей серый бетонный пол, они обошли коридор и обнаружили лестницу.
        Роман унял поднявшееся в душе волнение, взбежал наверх, преодолевая два пролёта, толкнул синюю дверь, и они вышли в холл здания Бельгийского национального бюро Интерпола, напоминающий атриум.
        Холл представлял собой гранёный цилиндр, поднимающийся на всю высоту здания. Сквозь его коническую вершину лился поток дневного света, рельефно выделяя спиралевидные пандусы, ажурные стеклянные колонны и висячий стеклянный светильник в форме замка. Были видны все этажи здания - семь, и кольцевые коридорчики, опоясывающие холл.
        Кроме того, здесь было полно изогнутых панелей и разной формы скульптур, одна из которых, в центре холла, приковала внимание Романа. Это была скульптура тюленя из зеленоватого стекла, держащего на носу земной шар.

«Ластоногие, однако, - послышался ментальный голос Ылтыына. - Что-то новенькое».
        Роман понял его мысль. Почти все Поводыри АПГ были потомками земноводных существ, достигших стадии разумных, но среди них на Земле не было ластоногих. То, что в здании бельгийского Интерпола была установлена скульптура тюленя, ещё ни о чём не говорило, однако намёк был понятен: мир держали на себе (управляя им) - нелюди !
        В холле было довольно шумно: из кабинета в кабинет сновали сотрудники бюро, разговаривали или ожидали встреч гости международной полиции, созданной, по мысли организаторов, «для глобальной коммуникации полицейских служб государств мира». Что эта служба в нынешние времена занимается ещё и специфической разведдеятельностью, управляемая спецслужбами заинтересованных государств и физических лиц, догадывались очень немногие работники Интерпола.
        Роман огляделся, вычисляя охрану здания и скрытые телекамеры, держащие холл под контролем.
        Охранники сидели в замаскированных стеклянными витражами нишах. Из своих будочек они предпочитали не выходить.
        Телекамер оказалось шесть, но все их передачи сходились на мониторы центрального офиса обслуживания и охраны, которые просматривали два оператора, а их Роман уже
«взял в оборот», внушив отсутствие каких-либо тревожных сигналов, и мужчины в серо-синих мундирах с золотыми нашивками «лазутчиков» не видели.

«Охраны не вижу», - передал свои ощущения Ылтыын.

«Двенадцать в холле, шесть на этажах, шесть в резерве», - ответил Роман.

«Ты их видишь?»

«Чую».

«А они нас?»

«Нет».

«Ты классный экзор! С тобой можно ходить по коридорам любой секретной фирмы».

«По коридорам наших учреждений тоже ходят классные экзоры, - угрюмо сказал Роман,
        - только не люди».

«Это верно», - согласился эскимос.

«Выходим».

«Хорошо бы перед этим узнать твои планы».

«Ищем Гловитца».

«Думаешь, он торчит в бункере, где содержат Юну?»

«Неважно, где он торчит, важно, чтобы признался».

«Он наверняка окружил себя телохранами, а после нашей драки в отеле и вовсе запакуется по полной».

«Что ты меня всё время пугаешь? - разозлился Роман. - У тебя свой В-портал, езжай домой!»

«Не сердись, Юпитер, авантюры тоже просчитываются, если хочешь, чтобы они закончились успешно».

«Мой расчёт - на неожиданность, - остыл Роман. - Вряд ли они ждут нас здесь после всего, что произошло».

«Я тебя прекрасно понимаю. Как говорится: если человек по-настоящему захочет жить, медицина бессильна. Что дальше? Могу предложить конкретное действие».
        Роман почувствовал укол раскаяния.

«Извини за вспыльчивость. Слушаю».

«Ничего, всё нормально. Хотя раньше ты был спокойнее. Почему ты не хочешь вычислить Гловитца через ментал?»

«Он может учуять».

«В таком случае предлагаю взять «языка» из местного руководства, который может знать, где в настоящий момент находится господин Гловитц».
        Роман кинул взгляд на попавших в поле зрения мужчин и женщин в деловых костюмах, оценивая их значимость. Один из сотрудников бюро в отлично сшитом сером костюме с бейджем на лацкане пиджака привлёк его внимание. На белом пластиковом квадратике с цветным фото было напечатано по-французски: «Алессандро Мюрат, даун-комиссар, 2-я камарилья».
        У обладателя бейджа было холеное длинное лицо, жёлтые глаза навыкате, презрительная складка губ и волнистые седоватые волосы, тщательно уложенные по обе стороны пробора. Он с кем-то беседовал по мобильному телефону, усик микрофона которого спускался к губам от спрятанной за ухом скобочки дистанционной связи.
        Ылтыын тоже заметил функционера в костюме.

«Подойдёт?»
        Мужчина, медленно цедивший слова, закончил разговор и направился в левое крыло здания по мраморному полу холла, разрисованному узором, символически изображавшим эмблему Интерпола: земной шар, весы и меч.

«За ним!»
        Роман первым двинулся вслед за даун-комиссаром, лицо которого было отмечено некой официально-властной печатью, свойственной чиновникам высокого ранга.
        Поднялись на второй этаж.
        Роман напрягся, сканируя мыслесферу комиссара Мюрата, вопреки его важному виду не заполненную какими-либо серьёзными размышлениями. Мысли о вице-президенте Гловитце, среди ленивой толкотни других о встречах с политиками и женщинами, в голове Мюрата не возникали.
        Комиссар остановился перед прозрачной перегородкой с мигающей над козырьком красной искоркой, коснулся ладонью круглой металлической нашлёпки.
        Перегородка бесшумно разошлась на две половинки, пропуская господина комиссара, а вместе с ним и гостей, шмыгнувших следом.
        То же самое произошло и у двери с номером 22, под которым висела сияющая медная табличка: «Даун-комиссар Алессандро Мюрат».
        Комиссар открыл дверь, вставив в щель чип-ключ, вошёл в кабинет и очень удивился, обнаружив, что за ним в его владения проникли два человека в странных костюмах: один - похожий на космонавта, второй - явный сотрудник какого-то спецподразделения.
        - Вы кто?! - вздёрнул он подбородок.
        Роман хорошо знал английский, чуть хуже немецкий и ещё хуже французский, тем не менее вопрос он понял.
        - Судебный пристав Вулф! - отчеканил он по-английски, веско и уверенно, окутывая сознание чиновника покрывалом «засоса». - Чрезвычайный посланник Центрального аппарата! Где ваш начальник вице-президент Гловитц?!
        - Он не мой начальник, - машинально возразил Мюрат, переходя на английский.
        Роман усилил пси-нажим.
        - Очень важно! Прошу сосредоточиться! Где его можно найти?!
        Глаза комиссара «поплыли».
        - Он отдыхает в Малайзии.
        - Он только что вернулся!
        - В таком случае он в своём кабинете…
        - Где его кабинет?!
        - Седьмой уровень, ноль ноль семь…
        - Звони ему! Срочно! Убедись, что он на месте!
        - Я ему не подотчётен…
        - Речь идёт не об отчёте! Спроси… нет, просто позвони и тут же извинись, скажи - ошибся! Форвард!
        Комиссар вздрогнул, подошёл к столу как сомнамбула, нажал клавишу на изящной подставке селектора.
        Послышался тихий зуммер.
        Мюрат наклонился над столом, глядя перед собой оловянными глазами, подождал. Губы его деревянно шевельнулись:
        - Не отвечает…
        - Где он может быть?!
        Комиссар совсем осоловел, покачнулся. Пси-оператором он не был, и гипнотические раппорты Романа действовали на него как релаксирующее и расслабляющее средство.
        - Прошу прощения, я не понимаю, чем могу помочь.
        - Позвони ему лично!
        - Я с ним не…
        - Позвони ему !
        Мюрат шире раскрыл глаза, вынул из кармана пиджака плоскую пластину современного айфона, набрал комбинацию цифр.
        - Что сказать?
        - Выслушай, спроси, где он, и отключи мобильный!
        Комиссар застыл, превратившись в неживую куклу. На лбу его выступила испарина. Он вот-вот мог упасть в обморок.
        Кто-то ответил ему.
        - Нет, месье Гловитц… я звоню по поводу…
        - Важное сообщение! - прошептал Роман в другое ухо комиссара. - Конфиденциально!
        - Нет, но… важное сообщение… конфиденциально…
        - Жду вас у себя! - добавил Роман.
        - Жду вас… у себя…
        Мюрат закатил глаза и осел на пол кабинета. Стукнула откатившаяся трубка айфона.
        Ылтыын подобрал телефон, глянул на номер, коснулся красной кнопочки.
        - А если он не придёт?
        Телефон в его руке замяукал как настоящая кошка.
        Друзья переглянулись.
        Ылтыын передал айфон Роману.
        Тот поднёс его к уху, закрыл глаза, пытаясь уловить ментальное эхо сигнала.
        Показалось, что из динамика высунулся глаз на тонком усике и оценивающе посмотрел на него.
        - Ч-чёрт! - Роман отбросил телефон.
        Ылтыын проводил его взглядом.
        - Он?
        - Он… линия тянется за пределы здания.
        - Точно это Гловитц?
        - Он ничего не понял из речи комиссара. К тому же он прекрасный экзор.
        - Если он тебя почуял, скоро здесь будет весь местный спецназ.
        - Нужен он сам.
        - Ясен перец. Что будем делать? Ждать?
        - Мы топчемся на месте, это плохо.
        - Ты просто нервничаешь в незнакомой обстановке. Мы здесь всего двадцать минут, вряд ли Гловитц успел сообразить, что происходит.
        - Самое отвратительное, что я не вижу перспектив. Юны здесь нет. Скорее всего, команда Мессира переправила её в другое место.
        - Мессир всего лишь исполнитель, а Гловитц - заказчик, он наверняка знает, куда поместили девочку. Решай проблемы по мере их поступления, скопом не одолеешь. Этот мужик не загнулся?
        Роман посмотрел на потерявшего сознание комиссара.
        - У него слабая соматика. Через полчаса очнётся.
        В коридоре за дверью послышался топот.
        - Готовься, это по наши души, - усмехнулся Ылтыын.
        Они отступили к двери кабинета и встали по обе стороны.
        Топот стих.
        Над дверью замигал жёлтый кружочек: кто-то спрашивал разрешения войти.
        Волков попытался дистанционно привести в чувство хозяина кабинета, и это ему удалось.
        Комиссар Мюрат заворочался на полу как кабан, поднял голову.
        Стук в дверь заставил его прийти в себя окончательно. Держась за голову, он встал, добрался до двери, повернул ручку.
        В кабинет ворвались двое молодых здоровых парней в серо-синей униформе, вооружённые дубинками и пистолетами. Третий, в чёрном комбинезоне со множеством кармашков, остался стоять в коридоре, держа в обеих руках пистолет-пулемёт.
        Парни зорко оглядели кабинет, повернулись к Мюрату, разглядывающему их с вопросительно-удивлённой физиономией. Затаивших дыхание «лазутчиков» они не заметили.
        - У вас кто-то был, месье комиссар?
        - Никого, а в чём дело?
        - Вы звонили вице-президенту.
        - Я? - Мюрат заметил на полу свой телефон. - А, да, похоже, я его выронил. - Он подобрал телефон. - Извините.
        - К вам никто не заходил?
        - Нет, конечно, я только что сам вошёл.
        Парни в сером оглянулись на мужчину в чёрном.
        - Оставайтесь здесь! - приказал он по-английски, придвигая к губе усик микрофона, торчащий из-под воротника комбинезона. - Шестой, сыграй на двух девятках. Перекройте на всякий случай все входы и выходы периметра! Что? Нет, приказ ноль ноль седьмого.
        Мюрат опомнился.
        - Вы включаете… тревогу?! Но почему?!
        - Здесь кто-то был, я это чувствую, к тому же у меня приказ вице-президента Гловитца проверить здание. Оставайтесь у себя.
        - Но мне нужно…
        - Ничего не знаю, звоните месье Гловитцу, объясняйтесь, мы делаем своё дело.
        Мужчина в чёрном сделал знак, и охранники в сером вышли из кабинета комиссара. Дверь закрылась.
        - Фак ю! - пробормотал Мюрат, глядя то на дверь, то на телефон в руке. - Что тут происходит?!
        Где-то в глубинах здания залился трелью колокольчик, смолк.
        Комиссар прислушался, положил телефон на стол, взялся за графин с водой.

«Нам теперь отсюда не выйти», - мысленно прокомментировал событие Ылтыын.

«У нас В-порталы, - успокоил его Роман. - Уйдём отсюда в любой момент. Но я бы очень хотел встретиться с месье Гловитцем».

«Этот тип будет звонить ему ещё раз?»

«Можно заставить».

«Давай найдём кабинет Гловитца».

«Чего его искать? Он на седьмом этаже».

«Открыть его ты сможешь?»

«Нет».

«И я нет, - признался Ылтыын. - Я не «медвежатник». Кстати, почему терминал телепортатора установлен не в кабинете Гловитца? Неужели здесь все работают на АПГ?»

«Вряд ли, хотя стоит задуматься. Интерпол даёт исключительную возможность связи с другими агентами АПГ и свободу перемещения из страны в страну. Рептилоидов здесь достаточно. Хотя ты прав: у главного контрразведчика Ассоциации всё равно должен быть свой терминал».

«Может, всё дело в том, что мы не настроились точно на его кабинет? Представили центр и прыгнули».

«Может быть».

«Давай попробуем настроиться на резиденцию Гловитца. Не получится - вернёмся в здание прежним путём».
        Роман помедлил, глядя, как комиссар Мюрат дрожащей рукой наливает себе воду из графина в чашку и пьёт. Не хотелось насиловать его психику ещё раз, но другого выхода не было.
        Он вынул из ослабевшей руки Мюрата чашку, сказал ему на ухо:
        - Звони Гловитцу ещё раз!
        Комиссар дёрнулся, вытаращив глаза, огляделся, увидел гостей.
        - Вы… здесь?!
        - Звони! - Роман сунул ему айфон.
        Глаза Мюрата снова стали стеклянными. Он ткнул пальцем в сенсорную панельку телефона, прижал трубку к уху.
        - Пусть приедет, у тебя секретное донесение!
        - Месье Гловитц? Э-э… у меня для вас секретное донесение, приезжайте…
        Роман отобрал телефон у потеющего комиссара, сказал твёрдо, добавив раппорт:
        - Спи!
        Мюрат послушно закрыл глаза и опустился на пол, повторив недавний свой опыт.
        - Теперь попытаемся пробраться в кабинет Гловитца, - сказал Роман. - После этого сообщения он просто обязан появиться в центре, чтобы выяснить, что происходит.
        - Кабинет ноль ноль семь.
        - Я помню.
        - Чистый Джеймс Бонд. Любят местные полицейские Флеминга.
        - Постарайся сосредоточиться на кабинете Гловитца.
        - Не промазать бы.
        Роман расправил плечи, представил в воображении точный адрес выхода и активировал В-портал.

2
        В сложной системе взаимосвязей и сфер влияния высшего российского эшелона власти министр внутренних дел не всегда являлся фигурой номер три - после президента и премьер-министра. С начала двадцать первого века сложилось, что вслед за первыми лицами государства следовали: спикер парламента, председатель Совета Федерации, министр финансов и председатель Совета безопасности, а уж потом - руководители спецслужб и силовых ведомств. Да и то министр внутренних дел при этом не играл большой роли, служа скорее своеобразным «мальчиком для битья». Если надо было кем-то жертвовать или кого-то подставить под огонь критики и гнев общественности, первым в списке претендентов шёл именно глава МВД.
        В две тысячи шестнадцатом, после того как в течение одного года сменилось сразу три министра, Генеральный Поводырь земной цивилизации принял решение сделать российским Поводырём не министра образования, как это было при его предшественнике, а министра внутренних дел. И уже в сентябре, после гибели Фурсенюка на Байкале и его заместителя Метельского в Москве, чья неожиданная смерть в недрах министерства произвела на электорат большое впечатление, недавно назначенный на пост министра МВД Рогожкин Виктор Фёдорович внезапно занемог, и его место занял Есенберлин Иван Теофильевич. Бывший заместитель. Сорокапятилетний генерал. Далёкий родич известного писателя. А на самом деле - рептилоид, потомок неземных лабиринтоподов, чей облик был довольно близок человеческому.
        Разумеется, он скрывал свой натуральный вид под трёхмерным голографическим маскером, и все знали Ивана Теофильевича как узкоплечего, но массивного блондина с рыбьими глазами и толстой шеей. О деловых же качествах генерала предпочитали не говорить: у него были, по слухам, крепкие связи «с кем надо». Говорили больше об успехах ведомства по борьбе с коррупцией, хотя на самом деле при новом министре коррупция не отступила, а приняла иные формы.
        Бандитов и людей с криминальным прошлым в ряды полиции-милиции брать перестали, зато кресла руководителей МВД заняли такие же «акулы», о прошлом которых нельзя было говорить даже шёпотом, а тем более - в общественных местах и по ТВ. Лишь некоторые бесстрашные журналисты изредка пытались разобраться в коррупционных скандалах, после которых из органов беспощадно изгонялись исполнители, «шестёрки» и «стрелочники». Начальники отделов внутренних дел, причастные к этим скандалам, неожиданно поднимались выше по служебной лестнице.
        И всю эту «рыцарскую войну с криминалом» возглавлял самый настоящий оборотень в погонах, далёкий от всего земного, но твёрдо знающий свою цель: привести
«российское общественное стадо к алтарю покорности».
        Об истинной сути деятельности министра Есенберлина знали только сами Поводыри да сотрудники «Триэн», отслеживающие всех подобных блюстителей закона в России, при которых сращивание криминальных структур с институтами власти пошло гораздо быстрее. А когда терпеть беспредел стало невмоготу, контрразведка «Триэн» разработала операцию, в результате которой генерал Есенберлин должен был покинуть пост министра внутренних дел.
        Сначала швейцарское бюро «Викиликс», продолжающее работать несмотря на частую смену руководителей канала, «слило» в Сеть информацию о коррупции в спецслужбах России, где упоминалось и имя Есенберлина.
        Затем то же самое повторило российское отделение «Викиликс», сбросившее в Интернет пакет сведений о самых высокопоставленных чиновниках российского властного истеблишмента. Отделение, разумеется, было виртуальным, координаты его были выдуманы, однако взбешённый просочившимися в Интернет данными о личной жизни (часть которых соответствовали истине) Есенберлин дал приказ найти российский
«Викиликс» и уничтожить.
        Это было его ошибкой. Потому что именно такой реакции от него и ожидали разработчики операции. Первая стадия сработала отлично: возбудила в недрах российской общественности глухой ропот и инициировала «разборки» наверху, в Госдуме и Совете безопасности. Генералу даже посоветовали уйти в отставку добровольно. Однако Есенберлин уходить с поста министра не собирался, рьяно вознамерившись «наказать обидчиков», и тогда в Сети появился ещё один материал - о тёмном прошлом генерала, когда на него вышли вербовщики АПГ и предложили работать на Ассоциацию.
        Настоящий Иван Теофильевич Есенберлин, в то время - полковник, отказался от предложения, и его просто убили. А его место занял «оборотень» - рептилоид, прячущий лицо под маской. Правда, материал был подан не так прямо. В нём говорилось о «предательстве полковника Есенберлина и его сотрудничестве с иностранными разведками». О настоящем облике министра ничего не сообщалось. Но Есенберлин запаниковал и бросил на ликвидацию базы «Викиликс» все лучшие кадры российского МВД.
        Игра в кошки-мышки велась недолго.
        Триэновцы не были заинтересованы в войне с охотниками Следственного комитета, большинство из которых служило делу борьбы с криминалом верой и правдой. Поэтому вскоре были найдены следы пребывания бюро «Викиликс» в Москве, а затем следователи вышли на якобы скрытую базу, с территории которой и передавались в Сеть «порочащие честь и достоинство» министра сведения.
        В четверг двадцатого октября министру доложили, что обнаружен схрон бюро
«Викиликс», расположенный в квартире номер триста тридцать три жилого комплекса
«Алые паруса».
        Первые здания комплекса были возведены ещё в конце двадцатого века, он достраивался потом ещё двенадцать лет и в нынешнем положении считался едва ли не шедевром компании «Донстрой», где не брезговали селиться российские миллионеры, чиновники и криминальные «авторитеты».
        Министр как раз в этот момент принимал спецванну, а именно - сидел в личной комнате отдыха и держал ноги в особом аквариуме, в который было выпущено более четырёхсот рыбок Гарра Руфа. С подачи рептилоидов эти рыбки и стали популярны во всём мире, так как способны были «ювелирно» очищать кожу от старых и больных клеток, не затрагивая здоровых, расслаблять и успокаивать, совершать исключительно приятный «пилинг», поднимать тонус и делать нежный «поцелуйчатый» массаж.
        Процедура оказалась приятной и для людей, но изначально гарраруфный массаж предназначался существам, перманентно использующим водную стихию, то есть рептилоидам. За четверть часа «зацелованные» рыбками клиенты начинали чувствовать себя заново рождёнными.
        В комнате отдыха мягко пропел вызов.
        - Иван Теофильевич, - раздался голос вышколенного секретаря министра, знавшего о своём начальнике почти всё.
        - Что там такое? - проворчал министр, расслабленный «поцелуями» рыбок; он не любил, когда процедуру массажа прерывали.
        - Полковник Багрян на связи.
        - Нельзя подождать?
        - Он говорит - важное сообщение.
        - Включай.
        Из скрытых динамиков послышался густой хриплый баритон:
        - Товарищ генерал…
        - Короче, полковник, - не дослушал главного спецназовца министр.
        - Через час десять минут состоится совещание руководителей «Викиликс». Предлагаю взять их в момент сбора.
        - Мог бы и не докладывать. Постарайся взять всех живыми, мне надо знать, кто им поставляет информацию.
        - Слушаюсь!
        - Впрочем, - вдруг передумал Есенберлин, - я поеду с вами, ждите.
        Он с сожалением вытащил ноги из аквариума: на человеческие ноги они походили только издали, вблизи было видно, что это скорее ласты с тремя почти слившимися вместе пальцами.
        В комнату отдыха неслышно вошёл секретарь. По легенде, он закончил высшую полицейскую Академию в Саратове и показал себя грамотным офицером. На самом деле его личное дело было сфабриковано, а сам он являлся рефаимом, искусственным существом, готовым выполнить любой приказ господина, в данном случае - Есенберлина.
        - Машину и один «доп», - бросил министр.
        Секретарь поклонился, не меняя выражения лица.
        Через десять минут министр спустился во двор здания на Петровке, сопровождаемый секретарём и тремя крутоплечими парнями в штатском; это и была команда «доп» - личная охрана министра.
        Сели в чёрный «Ауди Q7».
        Машина выехала с территории главного корпуса министерства.
        К жилому комплексу «Алые паруса» подъехали в начале третьего со стороны Живописной улицы. Охрана комплекса уже была предупреждена, контролируемая спецназовцами, и машину министра с флажком на капоте пропустили мгновенно.
        Остановились под крытым переходом между третьим корпусом и пристройкой к нему.
        Несмотря на ясный солнечный день, было холодно, по тротуарам и аркам гулял ветер. Чувствовалось приближение зимы.
        Из-за шеренги машин вышел плотный здоровяк с серебристым ёжиком волос, одетый в зеленоватый полушубок без погон и знаков отличия, кинул крутой подбородок на грудь.
        - Товарищ генерал…
        - Без фанатизма, - скривился Есенберлин. - Диспозиция?
        - Корпус окружён, птички на месте, кроме одной. Ждём. Все нужные нам деятели собрались.
        Есенберлин вышел из джипа, огляделся.
        - Вы один?
        Полковник Багрян усмехнулся.
        - Нас чуть меньше полусотни.
        - Начинайте.
        - Десятый, начинай, - скомандовал Багрян в почти невидимый усик микрофона.
        Вопреки команде никто никуда не побежал, не закричал, не засуетился, по-прежнему на территории комплекса были слышны только звуки моторов подъезжающих автомобилей, но уже через три минуты Багряну доложили о результатах акции, и он сделал жест рукой:
        - Идёмте, всё в порядке, клиенты задержаны.
        - Так быстро? - с сомнением поднял брови министр.
        - Мы профессионалы, товарищ генерал, - бесстрастно ответил Багрян. - Обошлось без стрельбы. Нас не ждали.
        В холле корпуса дежурили двое парней в штатском. Увидев министра, они подтянулись.
        Есенберлин знал обоих, парни состояли в бригаде быстрого реагирования МВД и были на хорошем счету.
        Поднялись на лифте на одиннадцатый этаж.
        В коридоре, охватывающем пять квартир, начальство ожидали ещё трое парней в штатском, с виду вполне мирных, но, судя по взглядам, знающих своё дело. Один из них открыл дверь квартиры, на которой висела чёрная табличка с номером 333.
        Багрян вошёл первым, Есенберлин за ним.
        В прихожей его ждали оперативники, вооружённые пистолетами. Они выпрямились, отступили к стенам.
        Министр прошествовал дальше, оглядывая интерьер квартиры, явно не принадлежащей богатому владельцу. Мебель, линолеум на полу «под паркет», простенькие люстры, этажерки - всё говорило о среднем достатке семьи, здесь проживающей. Впрочем, подумал Есенберлин, квартиру хозяева могли и сдавать внаём, не заботясь о комфорте жильцов, а те не особенно нуждались в комфорте, тем более, если квартиру сняли работники «Викиликс».
        В гостиной, превращённой в подобие телевизионного павильона, стояли три стола с аппаратурой, две старенькие телекамеры и компьютер.
        Между столами сгрудились, держа руки на затылке, трое операторов «сливного» телеканала: молодой вихрастый парень в очках, мужчина постарше, седоголовый, с седой бородкой, и миловидная блондинка средних лет, с испугом разглядывавшая вошедших.
        - Вот, знакомьтесь, Иван Теофильевич, - сказал полковник, выходя вперёд. - Главный редактор российского бюро «Викиликс» Палько, журналистка Иванович и оператор Казьмин. Должен ещё прибыть шеф-редактор «Радио-Столица», но он почему-то задерживается. Ждём с минуты на минуту.
        - Он главный? - кивнул Есенберлин на седого, который разглядывал его без всякого страха.
        - Так точно. - Багрян сделал знак, и его подчинённые вышли из квартиры.
        - Стул.
        Багрян подвинул министру стул.
        Есенберлин сел, продолжая изучать лица задержанных, и ему сильно не понравился взгляд седого.
        - Вы моложе, чем выглядите.
        - Разумеется, - кивнул тот, снимая парик, под которым оказались чёрные волосы, затем отклеил усы и бородку. - Так лучше?
        Есенберлин резко встал.
        - Георгий Евсеевич?!
        - Узнали.
        Министр повернулся к Багряну.
        - Что это значит, полковник?
        Багрян отступил, не теряя спокойствия.
        - Давно хотел с вами поговорить по душам, - с иронией проговорил черноволосый, гладковыбритый «главный редактор» российского «Викиликса»; на самом деле министр знал его как заместителя начальника Управления «Т» ФСБ генерала Войновича. - Извините, что пришлось прибегнуть к этому маскараду, но у нас пока нет маскеров, подобных вашим.
        - Что за бред?! - повысил голос Есенберлин, соображая, что делать дальше.
        Он мог уйти из ловушки (неплохо сработано, надо признаться) в любой момент, включив В-портал, но медлил, понимая, что с ним хотят установить контакт не как с министром МВД.
        Тем не менее он сделал попытку взять ситуацию под контроль.
        - Полковник!
        - Слушаю, господин министр, - по-прежнему бесстрастно отозвался Багрян, подчёркивая тоном слово «господин».
        - Что происходит?! Почему здесь функционеры ФСБ?
        - Не только ФСБ, господин министр.
        - Что?! Не понял.
        - Здесь ещё и функционеры «Триэн», - улыбнулся Войнович. - Не торопитесь бежать, Иван Теофильевич, простите, не знаю вашего настоящего имени. Давайте поговорим.
        Есенберлин оглянулся.
        На него смотрело дуло пистолета-автомата, кажущегося игрушечным в руках Багряна.
        Полковник был невозмутим.
        - Ваши телохраны нейтрализованы, секретарь тоже. Выслушайте предложение.
        Министр боднул лбом воздух.
        - Вы что себе позволяете, чёрт повозьми?!
        - Знаковая оговорка, - развеселился Войнович. - Обычно говорят: чёрт побери. Присядьте, господин генерал, в ногах правды нет. Впрочем, её нет и выше, если разобраться. Самое плохое, что мы знаем, кто вы. И если у вас родилась идея посопротивляться, запись о нашей встрече моментально пойдёт в эфир. Или вы предпочтёте сбежать, как это делали до вас другие Поводыри?
        Лицо Есенберлина окаменело. К такой откровенности он готов не был.
        Войнович погрозил пальцем.
        - Унц тоже не поможет, если вы решились его применить. Это лишь усугубит ваш провал.
        Есенберлин сдержал гнев. Он проиграл, и любое его решение не могло повлиять на результат игры в нужную сторону. Следовало признать, что стратеги «Триэн» переиграли систему безопасности Поводырей.
        Войнович, пристально наблюдавший за ним, удовлетворённо кивнул, повернулся к молодому человеку в очках.
        - Паша, займись свёрткой.
        Очкарик кивнул девушке, и они вышли в соседнюю комнату, бросив по любопытному взгляду на министра.
        Есенберлин остался стоять, всё ещё надеясь выйти из ситуации, не потеряв достоинства. Больше всего его бесило, что тот, на кого он надеялся и на кого рассчитывал, оказался сотрудником «Триэн».
        - Чего вы хотите?
        - Вашей отставки, - просто сказал Войнович.
        Министр обвёл взглядом помещение.
        - Это камуфляж?
        - Почти что и нет. Любительская телестудия. Российского бюро «Викиликс» не существует. Но запись о нашем контакте ведётся на очень высоком уровне, вы не сможете её нейтрализовать.
        - Добровольно в отставку? И всё?
        - Пока всё. Ваша деятельность на посту министра внутренних дел деструктурирует общество, в России снова поднял голову криминал, расцвёл терроризм, а главное, снова образуется клан ни за что не отвечающих руководителей, и вы всем этим процессом управляете. Пора положить этому конец.
        - Вы не сможете нам помешать.
        - Вашей Ассоциации пока не можем, хотя уже есть кое-какие наработки, но конкретно вас уберём.
        - Вашей записи гроб цена.
        - У нас говорят - грош. Вас, похоже, плохо готовили лингвисты.
        - Никто вам не поверит. Мы недаром столько лет потратили на создание системы обмана, включающей развитие фантастической литературы. Даже прямые факты о пришельцах воспринимаются у вас как мифологемы.
        - У нас задача попроще - ликвидировать вас как класс, а не нейтрализовать созданные вами системы лжи. Это придёт само собой. Наша пропаганда потихоньку начинает влиять на общество, хотите вы этого или нет, и в конечном счёте вы проиграете. Ну, а вы лично уже проиграли, господин Казак. Кажется, под этим псевдо вас знают другие Поводыри?
        - Я уйду, - внезапно успокоился Есенберлин. - Но если вы надеетесь нейтрализовать нашу систему с помощью экзора Волкова, то напрасно. Он ликвидирован.
        - Неправда, господин Казак. Эту проблему не решили ни ваши предшественники, ни киллеры, не решите и вы. Рискну дать вам совет: убирайтесь из России! Бегите с Земли пока не поздно! Сегодня мы не в состоянии уничтожить вас физически, завтра вы увидите свой Армагеддон.
        Есенберлин растянул узкие губы в неприятной улыбке, покачал головой.
        - Я могу уничтожить вас в любой момент.
        - Можете, - согласился Войнович, - хотя и мы не беспомощны.
        - Унц - не пистолет. - Министр пренебрежительно ткнул пальцем в оружие Багряна.
        - Но и применение унца не гарантирует стопроцентной победы, скорее, наоборот, будет означать проигрыш. К тому же запись будет в скором времени передана вашему непосредственному боссу лорду Глюкку, что вряд ли его обрадует. Итак, господин министр, что вы предпочитаете? Уйти мирно или с треском хлопнув дверью?
        Есенберлин с сомнением посмотрел на Багряна, на собеседника, обвёл глазами комнату, к чему-то прислушиваясь. И исчез!
        Оставшиеся в комнате Войнович и Багрян обменялись красноречивыми взглядами.
        - Дьявольщина! - проворчал Багрян. - Какое-то время я думал, что он инициирует унц. Струсил?
        Войнович помял лицо пальцами.
        - Едва ли, просто оценил последствия. Хотя мог бы и в фарш нас превратить.
        - Если он решил остаться в игре…
        - Пусть попробует.
        - План «Б»?
        - Нет, остаёмся в плане «А», посмотрим, что последует за бегством министра.
        - Разрешите сворачиваться?
        - Действуй, Илья Денисович.
        Багрян вышел.
        Отворилась дверь в соседнюю комнату, появился Олег Харитонович Малахов, всё это время подстраховывающий Войновича в ментальном плане. Если бы Есенберлин вздумал обрушить на генерала и своих подчинённых пси-удар, ему пришлось бы сражаться с экстраформацией АНЭР.
        - Не рано ты ему открыл карты? - сказал координатор.
        - Нужен был весомый аргумент. По-моему, он был впечатлён тем, что запись наших переговоров попадёт Лейбористу.
        - Что ж, когда-то надо и нам отвечать, диктовать свою волю, пусть задумаются господа Поводыри. Россия не Европа и не Африка, с нами нужно считаться.
        - Всё нормально, Олег Харитонович. Он ещё не знает, что его терминал в министерстве под нашим контролем. Стоит только нажать кнопку…
        - И от господина Есенберлина останутся только рожки да ножки, - усмехнулся Малахов. - Если только его не защитит унц. Жаль, что мы не контролируем другие их телепортационные терминалы.
        - Доберёмся и до них. Выдержал бы Волков.
        По лицу координатора прошла тень.
        - Да, это проблема, - глухо сказал он. - По нашим данным, возбудилась европейская экстраформация.
        - Йецих!
        - Активировать же её мог только Рома Волков. Точнее, Гловитц, сбежавший с южных морей в Брюссель. Скорее всего, он догадался, что Роман последует за ним, и принял меры.
        - Мы можем помочь Волкову?
        - Только дистанционно. Хотя с ним Алтын.
        - Шаман - отличный спец.
        - Будем надеяться, что Роман справится.
        - Сенс его уровня не должен поддаваться эмоциям.
        - Не должен, - грустно согласился Олег Харитонович. - Однако мы имеем то, что имеем. Я настроил всю нашу экстракоманду на режим ожидания, мы готовы дать ему энергоканал по первому требованию, лишь бы он вовремя позвал нас.
        Войнович поднёс к губам браслет айфона.
        - Всем «в кусты»! - Посмотрел на координатора. - У меня нет ощущения победы.
        - У меня тоже.
        - Что-то мы упустили. Уж слишком легко он согласился с нашими доводами.
        - Он был ошеломлён, я это видел . Всё прояснится в ближайшее время. Или он уйдёт, или начнёт охоту за тобой. Подключай Ё-группу.
        - За меня не беспокойтесь, - сверкнул глазами генерал. - Министр МВД не такая большая шишка, чтобы тягаться с ФСБ на равных. А я на всякий случай приготовил ему немало сюрпризов. Лучше посоветуйте, что мне делать с Вьюгиным.
        Малахов вопросительно глянул на Георгия Евсеевича.
        - А что с ним?
        - В принципе, он работает, в настоящее время я направил его в Нижний на фестиваль высокой моды. Там готовится шоу с дефиле рептилоидных «красоток». Если бы вы видели эти фигуры!
        - Представляю, - невольно улыбнулся Малахов. - Какое задание получил Афанасий? Надеюсь, не отстрел рептилоидок?
        Войнович нехотя улыбнулся в ответ.
        - Это даже не ходячие вешалки, это гораздо хуже. В подсознание молодёжи прочно вгоняются стандарты уродства, возносимые как «высокое искусство», и это страшно! Вьюгин получил задание сделать так, чтобы у местных чиновников никогда больше не возникало желания проводить показ мод рептилоидного формата. В России достаточно красивых девушек, от которых невозможно отвести глаз. Нужно убрать рептилоидов из всех отборочных комиссий и шоу-менеджмента.
        - Это задача не одного дня.
        - Знаю, но заниматься этим надо постоянно.
        - Так что с Афоней?
        - После того провала он изменился, стал нервным, сомневающимся в себе, а это плохо.
        Олег Харитонович прошёлся между столами импровизированного телецентра, потирая лоб рукой.
        - Ничего, это поправимо. Вернётся Роман и приведёт его в норму.
        Войнович, прищурясь, посмотрел на координатора.
        - Вы верите, что он… вернётся?
        - Верю! - после паузы сказал Олег Харитонович.

3
        Клод Вильхельм Гловитц не был стопроцентным рептилиоморфом (лягушкоящером). Его предки родились на одной из планет возле яркой звезды, не имевшей названия у земных астрономов по причине её расположения на другом конце Галактики, но сам он был потомком двух рас, в том числе гуманоидной, чьи представители очень сильно походили на людей. Однако гены рептилий в его крови превалировали, диктовали свои повадки, и Свисс-иллеш, как звали его родители, был злобен, агрессивен, упрям и лжив. А главное, мог пойти на любую подлость ради достижения цели. Единственное, что мешало ему подняться выше его нынешнего уровня, была трусость. Но об этом знали немногие сослуживцы руководителя «групп особого воздействия», а он старался компенсировать свою слабость нетерпимым обращением со всеми, кто стоял ниже его на властной лестнице, и суетился сверх меры, доказывая свою полезность вышестоящим Поводырям.
        Поэтому, сбежав с крыши отеля «Марина Бей Сэндс» после схватки с земным экзором в Брюссель, Гловитц сначала остановил в себе запущенный русским экзором процесс апоптоза, грозивший ему смертью через какое-то время, а потом развил бурную деятельность, послав в Малайзию целый десант ищеек и киллеров, дав приказ найти русского и ликвидировать. А когда те вернулись ни с чем, решил затаиться на время, пустив по следу русского самых опытных охотников.
        Мессира, потерпевшего крах и не добившегося нужного результата, он больше решил не использовать. Киллер после схватки с русским потерял весь свой боевой задор и буквально тупел, стоило ему услышать фамилию «Волков».
        Раздосадованный потерей лица, Гловитц вынужден был связаться с Генеральным Поводырём и доложить ему о случившемся.
        Лейборист почему-то пребывал в хорошем настроении. Где он находился в данный момент, понять было трудно, однако Гловитц решил, что не на работе.
        - Что, получили по носу, Клод? - спросил Глюкк игриво. - Этот орешек - русский экзор - оказался вам не по зубам?
        Лицо Гловитца (маскер, конечно) не дрогнуло. Чтобы никто из коллег не сомневался в твёрдости его характера, он никогда не реагировал на шпильки в свой адрес, вёл замкнутый образ жизни и жестко убирал провинившихся, вплоть до смертной казни.
        - Я хочу заманить его в ловушку, - бесстрастно ответил он на вопрос. - Русский экзор очень силён, нет никаких сомнений, поэтому надо заставить его работать на нас. Для этого я захватил его самку и переправил на нашу базу в загородной резиденции.
        - Думаете, он придёт за ней?
        - Он уже в Брюсселе.
        - Что ж, поздравляю, Свисс-иллеш. - Лейборист перешёл на галактическое эсперанто.
        - Желаю успеха. Только не переоцените свои силы. О русского уже сломали зубы многие ваши посланцы. Он становится притчей во языцех. У меня даже закралось подозрение, что он является сотрудником службы контроля параллельной Ассоциации.
        Гловитц понял намёк Генерального.
        Речь шла об Ассоциации Гуманоидных Союзов, чьи представители контролировали жизнь Галактики, соблюдая все этические законы и нормы, разработанные Всегалактической Ассамблеей. Лейборист подчёркивал, что Гловитц не владеет полной информацией об агентуре АГС и не может быть полностью уверенным в её отсутствии на Земле.
        - Волков - местный житель, - холодно заявил рептилоид, сумевший занять кресло замдиректора бельгийского бюро Интерпола. - Мы имеем на него исчерпывающее досье.
        - Блажен, кто верует.
        - Я знаю ! - подчеркнул Гловитц ещё более холодным тоном. - Не забывайте, у нас его женщина, а русские очень привязаны к своим самкам, он пойдёт за ней куда угодно!
        - Прекрасно, - хмыкнул Глюкк-Лейборист, - мне бы вашу уверенность. Хотя с другой стороны, как говорят сами русские: коготок увяз - всей птичке пропасть. Держите меня в курсе и ни в коем случае не допускайте соединения русского экзора с его… гм, гм, самкой. В этом случае справиться с ними будет очень нелегко. Если понадобится, перебросьте женщину на Титан.
        - Не понадобится.
        - Рискуете вы, а не я. Да, - спохватился Генеральный Поводырь, - где мой порученец?
        - Мессир не выполнил задание в полной мере…
        - Он мне нужен, пошлите его ко мне.
        Изображение Лейбориста растаяло.
        Гловитц выключил канал - разговаривал он не по обычному мобильному телефону, а по лонг-рации, передачу которой невозможно было засечь земными средствами, - и вызвал начальника охраны. В настоящий момент он находился в своём загородном доме в пяти километрах от аэропорта Завентем, где и содержалась в особом подземном бункере жена русского экзора.
        - Я в контору, - сказал он возникшему на пороге кабинета массивному рефаиму по имени Франц. - Следи за пленницей в тридцать три глаза!
        - У меня только два, - не понял босса начальник охраны.
        - Докладывай обо всём, что покажется подозрительным. С транспортного терминала не спускать глаз!
        Гловитц пожевал губами как настоящий человек, с неудовольствием подумав, что повторяется. Удивился: неужто он и в самом деле боится русского?
        Прими дополнительные меры, ворчливо посоветовала ему интуиция, почти никогда не ошибавшаяся.
        У меня есть унц, ответил он ей.
        Русский непредсказуем, добавила интуиция.
        Гловитц помедлил, глядя на квадратное лицо Франца, лишённое каких бы то ни было эмоций.
        - Будь готов переправить пленницу на вторую базу на Титане.
        Франц молча поклонился. Говорил он мало, но своё дело знал туго.
        - Проводи меня в бункер, - добавил Гловитц.
        Начальник охраны послушно вышел из кабинета.
        Бункер для тайных свиданий, планирования, связи и временного пережидания террористических актов был создан позже самого здания, поэтому о его существовании знали только те строители, кто встраивал убежище в существующие фундаменты. А поскольку память их после строительства стёрли, Гловитц мог не беспокоиться о сохранении тайны дома, которую оберегали компьютеры и рефаимы, не способные на самостоятельные действия.
        Спустились на два этажа под землю.
        Сканер опознал хозяина, мигнув зелёной нитью лазера.
        Тяжёлая металлическая дверь толщиной в двадцать пять сантиметров медленно отошла в сторону.
        Взгляду открылась небольшая комнатка для отсутствующей в настоящее время охраны, за которой располагались трёхкомнатные апартаменты, почти в деталях воссоздающие интерьеры и пейзажи материнской планеты Свисс-иллеша.
        Франц остановился перед выпуклым зеркалом, скрывающим дверь в изоляционный модуль, окутанный высокочастотным электромагнитным полем.
        Зеркало задрожало мыльным пузырём, бесшумно лопнуло, оставляя вместо себя сеточку из лиловых лазерных лучей.
        Гловитц шагнул сквозь сеточку в небольшое кубическое помещение, окутанное зеленоватым сумраком.
        На лежаке у стены помещения лежала пленница, бессильно запрокинув голову. Бледное лицо её хранило обиженное выражение, под глазами лежали тени.
        - Разбудить? - спросил Франц равнодушно.
        - Красивая, - задумчиво проговорил Гловитц, глазами раздевая женщину. - Хотя и не в моём вкусе. Как на твой взгляд?
        - Не понял.
        Гловитц усмехнулся. Рефаимы были бесполыми существами и на мир смотрели без
«мужского» интереса.
        - Покормите.
        - Она очнётся.
        - Это уже не имеет значения.
        - Слушаюсь, владыка.
        - Хотя Генеральный прав: им нельзя соединяться.
        - Простите?
        Гловитц снова не ответил. Он оценил опасения Лейбориста, предупредившего, что русскому экзору нельзя дать возможность соединиться с женщиной, существом противоположного пола, что резко усиливало его энергетику. Однако начальнику охраны знать это было ни к чему.
        - Разбуди и накорми.
        - Будет исполнено.
        На ухе завибрировала мембрана мобильного телефона.
        Скремблер аппарата проверил абонента, доложил тихим женским голоском:
        - Алессандро Мюрат, вторая камарилья.

«Какого чёрта ему надо?» - подумал Гловитц, включая телефон.
        - Слушаю, комиссар. Что-то случилось?
        - Нет, месье Гловитц, - раздался в наушнике голос Мюрата. - Я звоню по поводу… - Голос пропал.
        - Да слушаю вас. Или у вас гости?!
        - Нет, но… - Голос Мюрата изменился. - Важное сообщение… конфиденциально…
        Раздался негромкий стук, и связь прервалась окончательно.
        - Комиссар! - на всякий случай позвал Гловитц, подождал немного, набрал новый номер. - Сигурд, нештатка, группу проверки в ноль вторую! В случае обнаружения гостей огонь на поражение!
        После этого Гловитц поднялся к себе, переоделся, выслушал доклад начальника спецгруппы об отсутствии гостей в кабинете Мюрата и направился к замаскированной под персональный душ кабине В-портала.

4
        Беспрепятственное шатание по коридорам бельгийского бюро Интерпола не могло длиться долго. В какой-то момент Роман понял, что обстановка изменилась, охрана здания перешла в состояние тревожного бдения, и держать под контролем всех, кто попадался на пути, и одновременно дежурную комнату с мониторами стало труднее.
        До кабинета Гловитца на седьмом этаже они добрались нормально, встретив на пути всего четырёх сотрудников бюро, в форме и без неё. Гостей сотрудники не заметили, занятые своими делами.
        Практику «отвода глаз» Роман освоил прекрасно.
        Однако войти в кабинет не удалось, автоматика и замки помещения под номером 007 не реагировали на ментальные приказы. Стало ясно, что без нового
«внепространственного» прыжка не обойтись.
        Роман отошёл от двери к прозрачной стене коридора, увлекая за собой Ылтыына, настроил канал неяслуха:

«Придётся прыгать».

«Придётся так придётся, - отозвался эскимос. - Эка невидаль. Как настроение?»

«Тоска!» - признался Роман.

«А вот это неправильно, дружище. Не программируй себя на тоску, программируй на радость встречи. Я почему-то убеждён, что мы вызволим девочку из лап рептилоидов».

«Твоими б устами да мёд пить», - невольно улыбнулся Роман.

«Лучше мёд, чем всякую гадость вроде кока-колы. Заметил? Здесь нет обыкновенной воды, в коридорах стоят только автоматы с колой. Я думал, Европа отказалась от этого напитка, являющегося звеном в цепочке травли потребителей».

«Согласен. Не будем терять время, Гловитц вот-вот появится на рабочем месте. Представляй внутренности кабинета и цепляйся за меня».

«Уже вцепился».
        На голову Романа осело облачко призрачных мыслеощущений Ылтыына.
        Тогда и он начал процедуру перехода в состояние, которое нельзя было передать словами, но которое давало ему возможность становиться временным властелином пространства и времени.
        Воздух вокруг, стены здания, все его комнаты, люди, сидящие внутри и снующие по коридорам, исчезли.
        Он погрузился в созерцание безграничной сознательной пустоты , отразившейся волной удивительного музыкального аккорда в нервах всего тела.
        Ощущение это распространилось от макушки до кончиков пальцев рук и ног, и одно мгновение казалось, что он сейчас воспарит над Землёй! Грудь даже шевельнул приступ беспричинного смеха.
        Волна внутренней радости прошлась по позвоночнику, отразилась резонансом внутренних органов и вернулась к голове.
        Фантазия развернула смутные очертания кабинета Гловитца в рельный объём, и с этой мыслью - я вижу! - Роман включил В-портал.
        Короткая темнота погасила сознание.
        Затем в глаза хлынул слабый свет.
        И ещё не придя в себя окончательно, Роман понял, что они оказались там, где надо.
        Рядом зашевелился Ылтыын, прижатый к стенке кабины телепортатора: кабина была рассчитана всего на одного человека.

«Ты мне саданул локтем под дых!»

«Это не я саданул, - возразил Роман, - это В-портал брыкается. Может, ему трудно возить двух мужиков сразу».

«Я маленький и хилый, и к тому же не ел сутки».
        Роман почувствовал спазм желудка. Захотелось есть.

«Закончим все дела и перекусим».
        Он поворочался в тесном пространстве кабины.
        Результатом этого было срабатывание отпирающего дверь устройства. Раздался щелчок, дверь открылась.
        Роман шагнул вперёд, заранее просканировав помещение с помощью «третьего глаза».
        Кабинет Гловитца давился тишиной.
        Он оказался абсолютно безликим, словно его хозяином был компьютер, не имеющий характерных человеческих качеств. Ничего лишнего, что указывало бы на какие-либо личные вкусы владельца, здесь не было.
        У стены стоял стеклянно-металлический стол с голографическим модулем компьютера, за которым красовалось мощное кресло, обитое серой кожей или материалом под кожу.
        Другую стену подпирал такой же серый диванчик.
        У третьей, в своеобразно организованной нише прятался стеклянный же журнальный столик, на котором лежали журналы с глянцевыми обложками. На двух из них можно было прочитать названия по-английски: «Parabellum» и «Danger».
        Дополняли интерьер кабинета два металлических стула, люстра из псевдохрусталя, бра в форме фаллоса, плоский телеэкран над столиком с журналами и метровой высоты стеклянная статуэтка тюленя, держащего на носу земной шар.
        И ещё в кабинете царила идеальная чистота.
        Роман встретил взгляд Ылтыына. Ответил кивком, без обмена мыслями: в таком кабинете мог работать только нечеловек .
        Внезапно ожила пирамидка на столе, утыканная длинными стеклянными стерженьками с шариками на концах; по-видимому, это был современный селектор. Один из стерженьков вспыхнул, внутри шарика запульсировала жёлтая струйка огня.
        Гости замерли.

«Вызов?» - спросил Ылтыын.

«Похоже», - ответил Роман.

«Будем ждать?»

«Он скоро появится, я чувствую».

«А если он учует нас раньше?»

«Значит, придётся драться!»
        Ылтыын хмыкнул, прошёлся по кабинету, приглядываясь к его хайтековскому интерьеру.

«Совет примешь?»

«Смотря какой».

«Не торопись».

«Я и так не тороплюсь».

«Это тебе только кажется. - Ылтыын сел на диванчик. - Мягкий, удобный, присядь. Хочешь, расскажу притчу?»
        Роман сел рядом, вытянул гудящие ноги.

«Валяй».

«Однажды у лёгкого одномоторного самолёта отказал двигатель. На его борту было три пассажира: умник, политик и священник».

«Притча твоя не сильно древняя».

«Какая есть. Пилот крикнул, что нужно прыгать, схватил себе один из трёх имевшихся на борту парашютов и выпрыгнул. Остальные вынуждены были решать, кому достанутся два оставшихся парашюта. Умник решил, что в такой ситуации промедление смерти подобно, и с криком: «Я умный и нужен стране!» - быстро цапнул первый попавшийся парашют и сиганул следом за пилотом. Священник посмотрел на молодого политика и сказал: сын мой, я уже достаточно пожил на свете и готов встретиться с Господом. Будет справедливо, если спасёшься ты».
        Ылтыын замолчал, поудобнее устраиваясь на диванчике.
        - Ну, и что было дальше? - не вытерпел Роман, заговорив вслух.
        - В этом нет необходимости, отец, - ответил политик. - У нас два парашюта. Умник выпрыгнул с моим рюкзаком.
        Роман улыбнулся.
        - Я так и думал, что этим закончится. Обещаю быть умником, но торопиться не стану.
        - Это хоросо, однако, - с удовлетворением сказал эскимос.
        Роман закрыл глаза, представляя Юну в ситцевом халатике, протягивающую к нему руки. Сами собой на ум пришли строки стихотворения:

«Где ты, где? Ты пришла к нам на Землю из сказки?
        Если нет - так зачем этот жизненный бред?
        Без очей твоих - тьма, и тоска без единственной ласки,
        А без слова родного - ожерелье безумий и бед…»[О. Бердник.]
        Тень чужой мысли накрыла кабинет.
        Роман открыл глаза, напрягся.
        Ылтыын тоже шевельнулся, почувствовав дуновение холодного ветра, повернул голову к другу.
        Роман сжал его локоть.

«Он здесь! Встань за кресло!»
        Ылтыын бесшумно метнулся к столу.
        Сработала линия В-портала: словно гигантская бабочка взмахнула огромными крыльями, овевая кабинет потоком воздуха.
        Открылась дверца кабины, замаскированная под выпуклую полупрозрачную крышку бара, и в комнате появился мужчина в лоснящейся, словно смазанной жиром, кожаной коричневой куртке. Поджарый, красивый, сильный и уверенный в себе.
        Он сделал шаг к столу, ворочая головой вправо-влево, как локатор антенной на лётном поле, замер, вычислив положение Романа. По губам главного контрразведчика АПГ прозмеилась ехидная ухмылка.
        - Месье Волков… и не один… какая приятная встреча!
        Голос Гловитца был ровен и сух, и заговорил он на русском языке, причём почти без акцента.
        - Свисс-иллеш, - сказал Роман.
        - Просто замечательно, что вы знаете моё настоящее имя. Я собирался искать вас, а вы сами явились.
        - Мы не договорили там, на крыше отеля.
        - Понимаю. Похоже, к Интерполу у вас нет пиетета?
        - Увы, - подтвердил Роман. - Давайте обойдёмся без лишних славословий. Я знаю ваши возможности, вы мои. У вас есть унц, у меня тоже. Вы ничего не упускаете из виду, я тоже.
        - Да, мне говорили, что вы человек дела и время терять не любите. Однако позвольте напомнить: несмотря на равные возможности, в чём я сомневаюсь, а также на ваш красивый защитный костюм, мы находимся в неравном положении. У меня есть то, ради чего вы не побоялись появиться здесь. У вас нет ничего… если не считать лично вас. Что вы хотите предложить в обмен?

«Я держу его на мушке!» - передал Ылтыын.
        Гловитц небрежно качнул пальцем, и в кабинет ворвались трое парней в чёрных комбинезонах, вооружённые лазерными боевыми комплексами.
        - Попросите вашего прыткого напарника успокоиться, видимо, он полагает, что может изменить ситуацию.

«Он тебя отвлекает! - быстро отреагировал Ылтыын. - То ли кого-то или чего-то ждёт, то ли готовит атаку!»
        - Чёрт повозьми! - с восхищением сказал Гловитц, ткнув в него пальцем. - У вас очень умный напарник! Да ещё умеющий говорить на менто!

«Берегись!» - предупредил Ылтыын.
        В следующее мгновение на голову Романа обрушился потолок!
        Именно так его психика оценила пси-атаку противника.
        В глазах потемнело.
        Он был готов к схватке, но такого мощного пси-извержения, сгенерированного не одним человеком, а целой экстраформацией в двести-триста душ, его ментальная защита не выдержала.
        Сквозь образовавшуюся пустоту в голове проплыла гаснущая звёздочка мысли: он выиграл… он выиграл… он…
        Медленно, как бы нехотя, Роман уронил голову на грудь, опустился на колени, сложился пополам, мягко завалился лицом вниз.
        За креслом точно так же упал Ылтыын.
        - Что и требовалось доказать, - проговорил Гловитц назидательным тоном, опять по-русски, проводив падение русского экзора довольным взглядом. - Как говорят русские: против лома нет приёма… хотелось бы знать, что такое лом.
        Он посмотрел на парней в чёрном.
        - Забирайте обоих. Снимите с этого браслет, только осторожно.
        К Роману подскочили двое спецназовцев, нагнулись над ним.
        Раздался негромкий выстрел.
        Один из парней сунулся головой в пол.
        Второй вскочил, водя перед собой стволом лазерного карабина.
        Раздался ещё один выстрел, за ним вскрик, и спецназовец повалился на спину, помешав третьему бойцу группы выбежать в кабинет.
        - Дьявол! - ощерился Гловитц, выбрасывая сжатый кулак (эффекторы его унца были замаскированы под массивные перстни) по направлению к столу, за которым должен был лежать обездвиженный русский.
        Это было ошибкой.
        Мысль намного быстрей любого физического действия, и дай Гловитц мысленно унцу команду нейтрализовать помеху либо нанести (опять же мысленно) добивающий пси-удар, и участь Ылтыына была бы решена.
        Но вице-президент Интерпола, подчинившись эмоциям, потерял несколько драгоценных мгновений, и разряд унца опоздал.
        За сотую долю секунды до выстрела Роман очнулся, просканировал раскрывшийся мыслешлейф рептилоида, ухватил мысленно Ылтыына за плечи и активировал В-портал.
        С кулака Гловитца сорвалось когтистое радужное пламя, вдребезги разнесло стол и кресло, проделало в стене десяток чёрных дымящихся выбоин.
        Но второго русского там уже не было.
        Исчез и Волков, казавшийся до этого мгновения мёртвым.
        - Ущщеребль жуур-вша! - выругался Гловитц на родном языке, забыв, что находится в компании с обычными людьми.
        Тело покрылось ледяным потом, отчего маскер автоматически отключился, отреагировав на мысль владельца по-своему.
        Гловитц увидел расширяющиеся глаза ошеломлённого полицейского в чёрном, никогда прежде не видевшего рептилоида в натуре, снова выругался:
        - Жжапа шлюсс!
        - М-месье…
        - Забудь! Все вон!
        Спецназовцы, получившие жёсткий раппорт, подавляющий волю и отшибающий память, безмолвно покинули разгромленный дымящийся кабинет.
        - Сигурд! - вызвал Гловитц командира группы особого назначения. - Перекрой этаж! Бригаду обслуживания в мой кабинет!
        - Исполняю, - отозвался озадаченный командир группы.
        Гловитц прошёлся по хрустящему осколками полу, продолжая искать выход из создавшейся ситуации, и это было его второй ошибкой за сегодняшний день. Если бы он сразу телепортировался к себе в загородное имение, то успел бы перехватить дерзких «лазутчиков».
        Но Волков и Ылтыын его опередили.
        Прочитав мысли вице-президента Интерпола, Роман перенёсся с Юрей «в кулаке» туда, откуда только что прибыл Гловитц.
        Кабина В-портала в доме тоже была рассчитана на одного человека. Точнее, на одно перемещаемое лицо. Хотя это не помешало прыжку и не отразилось на самочувствии пассажиров.

«Твою м-м… - высказал своё отношение к неожиданному старту Ылтыын, вдавленный телом Волкова в стенки кабины. - Я уже думал - кранты! Где мы?»

«В гостях у Гловитца. Юна где-то здесь, я чую. Быстро выходим, ищем, забираем…»

«И смываемся! Ты мне все рёбра переломал! Не мог бы подвинуться?»

«Некуда, терпи, шаман, я сканирую усадьбу».

«Тебе хорошо, ты привычный с рождения».

«С чего ты взял?»

«Знаю».

«Откуда?»

«Харитоныч рассказал, как твои мать и отец восемь дней провели под завалами в Холмске, на Сахалине, после землетрясения. Это правда, что мать уже была беременна тобой?»

«Правда. Выходим».
        Дверь кабины мягко скользнула вбок.

«Подожди!»
        Роман, шагнувший было в проём, остановился.

«Что?»

«Унц!»

«Что унц?»

«Твой унц опять не сработал!»

«Я его… кажется… не активировал».

«Всё равно он должен был среагировать на атаку Гловитца».

«Потом покумекаем. Идём».
        Они вышли в коридорчик, пол которого был покрыт мраморными плитами, а стены казались толстыми матовыми стеклянными плитами.

«Куда теперь?»

«Здесь есть обслуга… и охрана… иди за мной».
        Дверь из коридорчика к терминалу телепортатора сама открылась им навстречу. На
«лазутчиков» уставился массивный, косолапый с виду мужчина в сине-чёрной униформе. У него была шарообразная голова, заросшая курчавыми чёрными волосами, короткая шея и длинные руки чуть ли не ниже колен.
        По-видимому, встретить незнакомых людей в своих владениях он не ожидал, потому что за оружие взяться не подумал.
        Роман же был готов к встрече и, не дожидаясь боевой реакции рефаима (местный мажордом, надо полагать), кинул ему в лицо по-английски повелительное, добавив мыслеволевой раппорт:
        - Стоять! Где пленница?!
        Франц - это был он - вытянулся по стойке «смирно», не успев сообразить, кто отдаёт ему приказы. Заговорил по-французски:
        - В бункере…
        - Веди!
        Здоровяк молча повернулся и потопал по коридорам здания, состоящего как минимум из двух десятков комнат и служебных помещений.
        Гости последовали за ним.
        Ылтыын мысленно показал Роману большой палец, оценивая и его перелёт в логово Гловитца, и выигранную ещё до физического контакта схватку с мажордомом.
        Спустились на два этажа под землю, не встретив ни одной живой души.
        Сердце Романа забилось сильней. Он с трудом удержал себя от тычка в спину провожатого: казалось, тот застыл на месте, едва перебирая ногами.
        Остановились у двери с замысловатым вензелем, провожатый достал чип-ключ, провёл над белым квадратиком слева. Сверкнул зелёный лучик. Дверь, металлическая, толстая, массивная, начала медленно открываться.
        Ылтыын шагнул вперёд.

«Давай, я пойду первым. Вдруг там засада?»

«Никого там нет», - отмахнулся Роман, жадно прислушивающийся к ментальным
«шёпотам» за дверью.

«Почему же месье Гловитц так слабо охраняет свою тюрьму?»

«Уверен в себе, - ответил Роман, окончательно теряя терпение. - Жди здесь».
        Он протиснулся в не до конца раскрывшийся проём двери.
        Взору представилось небольшое, плохо освещённое помещение, стены которого, пол и потолок были покрыты металлической сеточкой с тонкими иголочками, по которым змеились голубые электрические змейки. Пахло озоном. На топчане у стенки неподвижно лежала женщина в джинсовом костюмчике, запрокинув бледное лицо.
        - Юна! - выговорил Роман пересохшими губами.
        Только теперь ему стал доступен мыслеобмен с женой, да и то лишь «в одну сторону»: он её видел, чувствовал и слышал , она его нет!
        - Юночка!
        Роман бросился к жене, давя подошвами иголочки на полу, не обращая внимания на обвившие лодыжки электрические змейки.
        Ылтыын всунул голову в проём двери.
        - Жива?
        Роман не ответил, оглаживая лицо Юны ладонями.
        С пальцев стекли на кожу женщины тоненькие розовые разрядики.
        Девушка не пошевелилась.
        В коридоре вдруг раздался лязг и звон.
        Ылтыын исчез.
        Началась какая-то возня, сопение, послышались удары и вскрики. Затем раздался негромкий в тесном помещении выстрел.
        Ылтыын появился снова.
        - Сработала сигнализация! Этот урод очнулся и поднял тревогу! Надо уходить!
        Роман снова не ответил, продолжая восстанавливать сознание жены. Нервная и соматическая системы Юны были заблокированы внешней пси-манипулемой, так что она могла только дышать, и выглядело это как наброшенная на голову чёрная «паучья сеть», укреплённая замочками, не позволяющими снять сеть без «ключей».
        Прошло какое-то время, прежде он смог подобрать ключики к этим замкам. Они
«кусались» как пираньи и норовили впиться не только в мысли лекаря, но и в глаза и уши, чтобы он не видел ничего и не слышал. Поэтому требовалась очень высокая концентрация внимания, позволяющая сохранять ясность и сфокусированность сознания. Роман слышал всё, что говорил Ылтыын, видел начавшуюся суету, понимал, что времени мало, но не мог и не имел права отвлекаться. Нейтрализовать «паучью сеть» ментального подавления нужно было срочно.
        Ылтыын исчез снова.
        Послышалась нарастающая стрельба.
        Потом стены камеры и всё здание усадьбы странно качнулись, и Роман понял, что в доме появился хозяин, сообразивший наконец, куда девались беглецы.
        Юна шевельнулась.
        Роман усилил нажим на «замки паучьей сети», развеял последний в дым.
        Что-то взорвалось внутри его… или снаружи… он не сразу сообразил. Затем показалось, что потолок над ним разлетелся на стеклянно-огненные осколки, вонзившиеся ему в голову и плечи.
        Понимание пришло мгновением позже: Гловитц подключил к своей энергосфере канал экстраформации и нанёс удар!
        Однако защитная система камеры, где содержалась пленница, продолжала работать, она-то и приняла на себя часть разряда и не позволила сломать волю экстрасенса. Роман устоял.
        Зато не выдержал Ылтыын, защищённый только собственной волей. Несмотря на то, что волна была направлена на уничтожение пси-сферы Романа, её мощность оказалась такой, что бывший разведчик почти мгновенно потерял сознание, успев лишь выпустить по сбежавшимся охранникам оставшиеся пули из своего ППМ.
        Роман подхватил Юну с лежака, метнулся в коридор, одним взглядом оценивая ситуацию.
        На полу коридора лежали пять тел: здоровяк в униформе, который привёл их сюда, охранники и Ылтыын.
        Сквозь распахнутую в конце коридора дверь были видны ещё двое парней в сером, а за ними стремительно шагал Клод Гловитц.
        Путь был перекрыт. Бежать было некуда.
        И тогда Роман принял единственное оставшееся решение: активировать В-портал и попробовать убраться из дома Гловитца всем вместе. Он не знал, сможет ли вынести телепортатор сразу троих, но выбирать было не из чего.
        Гловитц торжествующе вскинул над головой кулак.
        Роман вспыхнул , отбивая новую пси-атаку, и почувствовал, что падает в бездну…
        Колыбель

1
        Он хотел отказаться от поездки в Нижний Новгород, предложенной Олегом Харитоновичем, но Шехерезада уговорила мужа поехать, пообещав присоединиться к нему в субботу, и Афанасий скрепя сердце согласился.
        Вместе с ним поехали и двое экстрасенсов из старой команды: Крист и Зяблик, - хотя предстоящая работа, одобренная Войновичем официально как «мониторинг психосоциального положения шоу-бизнеса в крупных городах России», и не была связана на первый взгляд с экстрасенсорными исследованиями. Однако только на первый. Уже перед отправкой группы Георгий Евсеевич вызвал Вьюгина к себе и сообщил, что с нынешней минуты тот входит в состав подразделения оперативной стабилизации (ПОСТ) пока как рядовой член и сможет участвовать в любых разрабатываемых группой ПОСТ операциях, призванных нейтрализовать наиболее наглые проекты Поводырей. В том числе такие, как смена парадигм на показах мод и конкурсах красоты, участниками и победителями которых всё чаще становились люди с рептилоидным строением тел.
        Афанасий оживился. В принципе, он знал о положении дел в сфере культурных движений России от Олега Харитоновича, да и сам принимал участие в разработке контрмероприятий, направленных на аннигиляцию негативных идеологий «пастухов». Но одно дело - программирование идеологем, другое - проведение их в жизнь. Теперь же ему предложили подключиться к одному из важнейших мероприятий ПОСТ и ценить масштаб воздействия Поводырей на земной социум через институты «независимой реализации прав человека на отдых и образ жизни», неуклонно опускающие общество в пучину деградации, до уровня обезьяны.
        - Образование они уже сломали, на очереди - мораль, - сказал Олег Харитонович, провожая Вьюгина в путь. - Поводырская политика логично и закономерно проводит пересмотр прошлых норм добра и зла. Счастье по их понятиям - это когда приятно, остальное не имеет значения. Вам наступили на любимую мозоль? Вам плохо от нарастающего шума? Но это же вы говорите! А чем ваш голос весомее моего? Мне хорошо, когда вам плохо, но мы все равны. И эту страшную «правду» опровергнуть нечем!
        - Как же с ними бороться, - спросил скептически настроенный Афанасий, - если они так сильно завладели умами людей? Мы действительно видим, что материально-техническая сфера прогрессирует, а социум деградирует. Не поздно ли бить по точкам, я имею в виду отдельные очаги морального гниения наподобие шоу-бизнеса? Нам нужна всеобъемлющая стратегия борьбы с Поводырями. И чтобы она овладела массами.
        - Стратегия создаётся, - ответил координатор почему-то с печалью в голосе. - Вернее, она давно создана, просто её очень трудно реализовать. Да и с проявлениями уродства, объявляемого эталоном красоты и культуры, надо бороться ежедневно. К сожалению, мир раздроблен, кстати, не без помощи идеологии Поводырей, и у общества нет единой цели. Современный человек представляет собой вовсе не сапиенса, а новый вид дикаря, живущего в искусственной городской среде на высоте от двух до сотни метров от земли. Горожане стали «жителями стен и асфальта», обезьянами в костюмах, которые тащатся от сериалов, ищут удовольствий и верят в «магию похудения». Человечество нынче превратилось в жующее и совокупляющееся полупьяное стадо, цель которого - достичь личной выгоды. И все воюют против всех. Не согласен?
        Афанасий промолчал. По молодости он многое пропускал мимо ушей, жил стремительно, не задумываясь о смысле бытия, и лишь знакомство с «Триэн» и его наставниками заставило его пересмотреть многие свои принципы и начать присматриваться к окружающей действительности. Теперь и он видел, что нынешний «носитель разума» в большинстве своём печётся о личном благе, а удовлетворив свои потребности, попросту засыпает.
        Больше всего Афанасия поразил рейтинг приоритетов молодых российских строителей капитализма, приведенный в газете «Аргументы и факты». Такие приоритеты, как духовность, Родина, труд и совесть, оказались в нём на последних местах, а деньги, карьера и успех - в начале таблицы! И с каждым годом всё больше молодёжи стремилось быть «при деньгах», отрицая почти всё остальное.
        Впрочем, сам Афанасий относился к рейтингам с осторожностью, потому что опросы охватывали далеко не всё население России. Была надежда, что в глубинке не всё обстоит столь печально, как в крупных городах, и составляемые неведомыми
«экспертами» рейтинги - лукавая вещь.
        Уже буквально за несколько минут до посадки в машину (Войнович выделил Вьюгину служебный «Форд») Афанасию позвонил Малахов:
        - Вопрос на засыпку, полковник.
        Включился скремблер айфона, не позволяющий подслушивать и записывать переговоры абонента даже сотовым операторам.
        - Слушаю, Олег Харитонович, - напрягся Афанасий, пребывая в благодушном настроении; координатор редко звонил по пустякам, а точнее, никогда.
        - Где в Москве может располагаться ещё один В-портал? Кроме того, что принадлежал министру МВД и был упрятан в подсобке министерства?
        - Не знаю, - растерялся удивлённый Афанасий. - А что случилось?
        Крист, придерживающий дверцу «Форда», вопросительно посмотрел на командира, и Афанасий жестом отправил его в кабину, отошёл на несколько шагов.
        - Разве министерский терминал не у нас?
        - К сожалению, господин Есенберлин его напрочь заблокировал, поэтому доступа к нему мы не имеем. Как ты думаешь, куда он его перенёс после отставки? К себе домой? На подмосковную фазенду? На секретную базу?
        - Не думал, - с огорчением признался Афанасий. - В-терминал в министерстве образования взорван, а где Поводыри соорудили запасные телепортаторы, знают только они сами.
        - Трезво мыслишь. Хорошо, расширим диапазон поиска. Где, по-твоему, могут быть установлены другие терминалы, в каких городах?
        Афанасий озадаченно пригладил волосы.
        - Ну, может, в Питере…
        - Почему?
        - Там Конституционный суд, штаб военно-морских сил, крупные бизнес-центры… да в чём дело, Олег Харитоныч?
        - Исчез Рома Волков. Агентура Поводырей захватила его жену, мы прошляпили, к сожалению, и он отправился на её поиски.
        - Один?
        - С Алтыном.
        - Тогда это не критично.
        - Я тоже на это надеюсь, хотя он полез в самое логово Европейского отделения АПГ, в Брюссель. А там…
        - Гловитц!
        - Вот я и пытаюсь уяснить, где могут вынырнуть Рома с Алтыном… и с Юной, если им удастся её выдернуть. Все местные входы-выходы, автобаны, ЖД-станции и аэропорты Бельгии будут наверняка перекрыты, так что им останется только один шанс…
        - В-портал!
        - Понял теперь? Мы должны подготовиться к его выходу.
        - Понял, но вряд ли буду полезен.
        - Покумекай, может, придёт идея. В Нижнем сидит кто-то из эмиссаров российского Поводыря, коль там проявляются «культурные ценности» рептилоидов, может статься, что и терминал есть.
        Связь прекратилась.
        Афанасий сел в машину, размышляя о судьбе Романа Волкова, с которым успел сдружиться.
        - Плохие известия? - заметил Крист его задумчивость.
        - С чего ты взял?
        - Или я не экстрасенс? У тебя лицо кафельное.
        Афанасий улыбнулся сравнению.
        - С лица воду не пить. Капрал, поехали.
        Водитель завёл двигатель. Машина выехала на Лубянку.
        - Смотря с какого лица, - сказал Крист философски.
        - Не умничай, - укоризненно заметил Зяблик, оторвавшись от букридера: он читал с планшета какую-то книгу. - Лучше почитай что-нибудь интересное.
        - Я не умничаю, - не обиделся Крист, - просто язык чешется. Что читаешь?
        - Пелевина.
        - Классику бы лучше почитал.
        - Он и есть классик, хотя пишет неоднозначно, да и думать заставляет. Хочешь пример?
        - Валяй.
        - «Бюрократ освоил «коммунизм», освоил «свободу», он не только «ислам» освоит, но и любой древнемарсианский культ, потому что узурпировать власть с целью воровства можно в любой одежде и под любую песню».
        - Круто! - восхитился Крист. - Хотя и непонятно, что осуждается.
        - Бюрократизм осуждается. Или вот ещё, позаковыристей. - Зяблик полистал пальцем замелькавшие на пластине ридера страницы. - «Мою, блять, свободу ограничивают не мусора, которые раз в месяц приезжают сюда, чтобы перед десятью телекамерами свинтить на два часа трёх евреев и одного гомосека, которые с этого живут, а как раз ваш ебаный Европарламент, из-за которого мне нужно как последнему хуесосу неделями собирать бумажки для визы, а потом сидеть три часа в очереди, где негде поссать, зато играет Вивальди».
        Крист засмеялся.
        - Так и написано?
        - Есть места похлеще.
        - Да, это классик, раз не боится писать в таком стиле. Что это за вещь?
        - Называется «Горькая вода для сильных мужчин».
        - Дашь почитать?
        - Да эти книги сейчас в минуту из Сети скачать можно. В моём ридере лежит сто тысяч текстов.
        - Я в Сеть не заглядываю, полный отстой. Да, командир?
        - Из Сети можно выловить и кое-что полезное, - рассеянно ответил Афанасий.
        - А как тебе философия господина Пелевина?
        Афанасий закрыл глаза, откинулся на сиденье. Он был поражён, насколько слова писателя, убери из них эпатажный мат, соответствовали оценке Олегом Харитоновичем происходящих в мире процессов. Но затевать философско-психологические беседы с экстрасенсами не хотелось.
        - Понятно, - сказал Крист, не дождавшись ответа. - Писатель умный, ничего не скажешь, как говорится, обладающий магией ума, но по мне лучше почитать хороший боевик, чем психоделическую муть. Думать не надо.
        - Вот-вот, это как раз и есть философия тупарей, с удовольствием выходящих на любые баррикады за небольшие деньги, - осуждающе бросил Зяблик. - Думать не надо, круши-ломай, всё оплачено.
        - Спасибо за комплимент, - хмыкнул Крист. - Никогда не считал себя тупарём.
        - Хочешь анекдот насчёт магии ума?
        - Умный?
        - Сам разберёшься. Один чувак не заметил, как попал в рай. Побродил по полям, устал, лёг спать под какое-то дерево. Проснулся голодный, подумал: «Вот блин, пожрать бы!» Глядь - на земле скатерть, на скатерти еда какая-никакая. Он удивился, но размышлять не стал, быстренько поел, оглядел импровизированный стол - запить нечем. Подумал: «Пить хочу». Тут же на скатерти появилось великолепное вино.
        - В раю - вино? - скептически заметил Крист.
        - Ну, пусть будет минералка. Вот напился он, лёг под дерево в тенёчек, стал размышлять. «Что происходит? Неужели я сплю и это лишь сон? Или вокруг злые духи, которые решили поиграть со мной?» Духи появились немедленно, очень злые и страшные. Чувак испугался и подумал: «Ну, всё, мне пипец! Они сейчас меня сожрут!»
        Машину тряхнуло на повороте.
        Зяблик замолчал.
        - Всё, что ли? - спросил Крист.
        - Ну, они его и сожрали.
        Крист разочарованно махнул рукой.
        - Не понял юмора.
        - Это вообще-то не юмор, - сказал Зяблик. - Притча про ум. Чем твои мозги набиты, то с тобой и происходит.
        - Так бы и сказал, проповедник. На тебя явно действует пелевинская магия. Да, командир?
        Афанасий снова промолчал. Он был согласен с Зябликом, не обнаруживающим ранее склонности к философствованию. Однако чтение умных книг и его подвигало к размышлениям о смысле жизни и о собственном отношении к ней.
        Выехали на Горьковское шоссе.
        Афанасий задремал. Когда он проснулся, Крист и Зяблик разговаривали о современной архитектуре, приводя красочные примеры в поддержку своего мнения.
        - Я был на Тайване год назад, - эмоционально размахивал руками Зяблик, похожий на растрёпанного воробья. - Там в городе Тайчжун построили небоскрёб высотой в триста метров, по замыслу архитекторов напоминающий дерево. На мой взгляд, на дерево он не сильно похож, несмотря на «листья» - смотровые площадки, но впечатляет оно не геометрией, а механистичностью. Что отнюдь не красиво.
        - На Тайване я не был, - отвечал разомлевший от дороги Крист, - и дерево не видел, зато был в Швеции и видел у берега моря дом-корабль диаметром под триста метров. На корабль он тоже похож мало, скорее на суперстадион с четырьмя лепестками, но он и есть остров со своим стадионом и жилыми зонами. Издали очень даже ничего. Так что нельзя говорить, что архитектура деградирует, она просто изменяется.
        Крист заметил, что Вьюгин зашевелился, снова обратился к нему:
        - Да, командир? Сейчас архитектура на подъёме, потому что разработаны новые материалы и пришли новые технологии.
        - Нанотехнологии, - съязвил Зяблик.
        - А что, и нанотехнологии могут применяться в больших масштабах, в том числе для строительства зданий. Или ты думаешь, что с их помощью можно создавать только нанороботов?
        - С помощью нанотехнологий можно изготовить в больших масштабах только «серую слизь».
        - Это что ещё за хрень?
        - Об этом уже все копья поломали учёные и общественники, а писатели насочиняли сотни романов. Давно известно, что любое научное открытие в первую очередь используют военные. «Серая слизь» - это полчища самовоспроизводящихся нанороботов, пожирающих всю органику.
        - Бред!
        - А если не бред? Если кто-нибудь случайно выпустит такую популяцию практически невидимых убийц?
        - До сих пор же не выпустили.
        - Кто знает, что будет через год, чем закончится прогресс в сфере нанотехнологий. Тут даже мы бессильны. Да, Афанасий Дмитриевич?
        Афанасий, прислушивающийся одним ухом к спору, дал знак водителю сворачивать с Московского шоссе на въезде в Нижний Новгород:
        - Направо. - Повернулся к спутникам вполоборота, проговорил с преувеличенной серьёзностью: - Следствием установлено, что потерпевшей является беременная корова, принадлежащая гражданке Н, которую сбила ехавшая с превышением скорости автомашина «ВАЗ-2106», которая тут же на месте и сдохла.
        На заднем сиденье «Форда» установилась тишина. Экстрасенсы недоумённо переглянулись.
        - Это ты о чём, командир? - осторожно спросил Крист.
        Водитель-капрал Управления, молодой парень по имени Сергеич, засмеялся.
        - Я пошутил, - со смехом признался Афанасий. - Мне Алтын как-то дал почитать сводки происшествий на дорогах и доклады инспекторов. Там таких перлов много.
        - Что же сделаешь, если грамотность представителей ДПС не превышает трёх классов образования.
        - После этой новой реформы образования, - заметил Зяблик, пряча ридер, - такой грамотностью будут скоро обладать и одиннадцатиклассники.
        - Это верно, - согласился Крист.
        Машина свернула с шоссе на улицу Тепличную, остановилась у невысокого симпатичного здания с вывеской: «ГК Орион».
        - Выходим, - бросил Афанасий, покидая кабину первым.
        Фестиваль моды, устраиваемый известным не только в Нижнем, но и за пределами России, агентством АСС «Золотой подиум», должен был состояться в концертном зале на Театральной площади. Но москвичи решили поселиться подальше от центра, на окраине города, и небольшая гостиница «Орион», располагающая всего девятнадцатью номерами, подходила для этого как нельзя лучше.
        Квартирьеры Управления побывали в Нижнем Новгороде и уверяли, что гостям в частной гостинице понравится. Номера были комфортные, просторные, гостиница имела кафе, сауну и бильярд, а то, что она располагалась далеко от торговых комплексов, являлось только преимуществом.
        Расселение заняло полчаса.
        Афанасий собрал свой небольшой отряд в номере, не отличавшемся от других, и поставил задачу:
        - Сегодня едем осматривать зал и всё здание центра. Задача рутинная: выяснить, не заложена ли бомба, не готовится ли теракт, не дуют ли иные негативные ветры. Это первое. Второе: завтра начнётся сам фестиваль, первая фаза - показ мод под названием «Русский силуэт», вам надо будет оценить, ещё перед выходом моделей на подиум, кто манипулирует процессом.
        - Командует парадом, - вставил начитанный Зяблик понимающе.
        - Если удастся.
        - Не понял, командир, - проворчал Крист. - Мы же тебя никогда не подводили.
        Он имел в виду Джокера, попавшего в сети агентуры «иностранного государства». Про существование Ассоциации Поводырей Галактики и её эмиссаров на Земле экстрасенсы команды Вьюгина ничего не знали. Но о судьбе товарища Афанасий вынужден был им сообщить.
        - Я знаю, но на фестиваль съедутся деятели шоу-бизнеса со всех сторон, в том числе из-за рубежа, так что вам придётся попотеть.
        - Не впервой.
        - Тогда поехали.
        - Может, сначала пообедаем?
        - В городе пообедаем.
        Вскоре они пересекли Волгу по новому мосту, постояли в двух пробках, остановились у дома номер тридцать три на Театральной площади, где должен был состояться нижегородский фестиваль моды «Волжская палитра».
        Ни Афанасий, ни экстрасенсы никогда не были в Нижнем Новгороде и не видели его культурных и развлекательных центров, поэтому осматривались с любопытством и ожиданием каких-то открытий.
        Однако открытий не случилось. Центр моды АСС «Золотой подиум», построенный чуть меньше десяти лет назад, представлял собой футуристическую «стекляшку» и мало чем отличался от таких же «стекляшек», рассыпанных по городам России.
        Слева от входа красовалась десятиметровая афиша на специальном стенде, призывающая горожан посетить фестиваль моды. Фигуры в призрачно-дымчатых шлейфах на афише выглядели вполне человеческими и даже сексуально привлекательными. Но Афанасий знал, что если бы девушки-супермодели, приглашённые носить наряды известных кутюрье, выглядели столь же привлекательными в натуре, его не послали бы в командировку разобраться с теми, кто стоит на кастинге, отбирая тощих рептилоидок, и командует «парадом» мод.
        На входе их задержали.
        - Сюда нельзя, - встал на их пути рослый молодой блондин в безукоризненном чёрном костюме, чёрной рубашке с белым галстуком; на лацкане его пиджака висел бейджик со словом «секьюрити».
        Афанасий достал удостоверение полковника ФСБ, раскрыл.
        - Служба безопасности. Нам необходимо осмотреть здание. Вы начальник охраны?
        - Нет, я менеджер по связям…
        - Позовите старшего.
        Блондин поколебался, достал мобильный, отошёл в сторону, оставив двух таких же крепких короткостриженых коллег. Получив от кого-то инструкции, он вернулся.
        - Руководителей агентства сейчас нет, мне поручено отвечать на все ваши вопросы.
        - Нужен сопровождающий. Мы хотим осмотреть всё здание.
        - Хорошо, я в вашем распоряжении.
        - Как вас зовут?
        - Эмиль.
        - Идёмте, Эмиль.
        Блондин сделал приглашающий жест.
        - С чего начнём?
        - Покажите сначала фестивальный зал.
        Эмиль направился через холл ко входу в центральный концертный зал комплекса. Его накачанные сотрудники двинулись было следом за группой Афанасия, но он их остановил.
        - А ваши мальчики пусть останутся здесь.
        - Мне велено… - начал блондин.
        - Повторить?
        - В целях безопасности мы вынуждены…
        - Дорогой мой, - проникновенно сказал Афанасий, - если потребуется, я вызову спецназ. Надеюсь, здесь никто на нас не собирается нападать?
        Лицо Эмиля окаменело. Иронию он понимал.
        - Простите, я просто подумал… всё нормально.
        Делегация вошла в пустой и тёмный в это время дня зал, осмотрела установленный в центре подиум.
        Крист поймал взгляд Вьюгина, покачал головой. Это означало, что ничего подозрительного он не заметил.
        Впрочем, Афанасий и не рассчитывал найти в зале, да и во всём здании агентства, готовые взорваться в любой момент бомбы. Устроителям фестиваля был невыгоден шум с подозрением на теракт, и они со своей стороны должны были предпринять определённые меры безопасности относительно запланированного мероприятия.
        В сопровождении Эмиля группа обошла здание, спустилась в подвалы.
        - Кто контролирует эту зону?
        - Служба охраны, - пожал плечами блондин. - До вас все хозяйственные помещения осматривала полиция.
        Афанасий посмотрел на Зяблика.
        - Как впечатления?
        - Пусто, - ответил экстрасенс, прислушиваясь к своим ощущениям.
        - Тогда пошли наверх.
        Они поднялись в холл.
        - Спасибо, - поблагодарил сопровождающего Афанасий, кинув взгляд на встрепенувшихся стриженых здоровяков. - Мы побудем у вас ещё полчаса и уйдём. Подготовьте мне списки участников фестиваля.
        - В каком смысле? - не понял Эмиль.
        - Кто участвует, сколько человек в делегации и так далее.
        - Этими сведениями мы не располагаем. Вам надо обратиться в мэрию, к начальнику отдела культуры или его заму, это они готовили фестиваль.
        - Понятно. - Афанасий посмотрел на приунывших экстрасенсов. - Идём обедать. Потом вернёмся к началу прогона.
        Когда москвичи выходили из центра, им вслед смотрели человек восемь, среди которых были и очень несимпатичные, по ощущению Афанасия, люди. Но скрывать свою принадлежность к ФСБ на сей раз не было нужды, и на эмоции местных функционеров шоу-бизнеса можно было не обращать внимания.
        Пообедали в ресторане на площади, в полусотне шагов от фестивального зала. Ресторан под названием «Мюнхаузен» в это время пустовал, да и кормили в нём не больно вкусно, однако ходить в слякоть никуда не хотелось, и гости из Москвы вынуждены были довольствоваться тем, что оказалось под рукой. Засиживаться в
«Мюнхаузене», интерьер которого был стилизован под охотничий домик времён Свифта, они не стали.
        - Ничего опасного я не почуял, - второй раз сообщил Крист. - Обычная предфестивальная суета, красивый зальчик, стандартный подиум. Куда теперь?
        - На поклон к местному культурному начальству, - сказал Афанасий. - Будем знакомиться с теми, кто планировал акцию. Потом посмотрим на манекенщиц.
        - Знакомиться можно? - поинтересовался Зяблик.
        - Нужно, - подтвердил Афанасий. - Хотелось бы иметь понятие об этой фестивальной модной тусовке изнутри. Так что если удастся познакомиться с девушками - запоминайте все мелочи.
        - Ага, он у нас записной фраер, - съязвил Крист. - С его среднеботанической внешностью только и знакомиться с супермоделями.
        - Внешность - не главное, - отмахнулся необидчивый Зяблик. - Главное - культура и интеллект. А тут я даже тебе фору дам.
        Крист перестал жевать чуингам.
        - Ты серьёзно?
        - А что?
        - Твой интеллект знаешь где?
        - Где?
        - В ридере. Без него ты как без головы.
        - Съел? - осведомился Афанасий. - Не задевай бывшего мента. И вообще кончайте пикироваться, не знаю почему, но мне здесь активно не нравится. Пойдём в мэрию, смотрите в три глаза, оценивайте все взгляды и шёпоты.
        - Да сделаем, командир.
        - Тогда вперёд. И жвачку выплюнь.
        Они вышли из ресторана, сели в подъехавший «Форд».
        Администрация Нижнего Новгорода располагалась на территории нижегородского Кремля, в пятом корпусе, но водитель повёз пассажиров не в центр, а на улицу Большая Покровская, где в доме номер пять и находился департамент культуры.
        Здесь тоже пришлось предъявлять документы: в связи с ростом и распространением террористических угроз в глубинке России департамент охранялся.
        Афанасия принял сам директор департамента Саплев Витольд Феликсович.
        Он был молод, улыбчив, несомненно, умён, любил пошутить, сыпал анекдотами, признался, что любит хорошие компании, но по мере беседы с ним Афанасий всё больше убеждался, что этот безукоризненно одевающийся брюнет имеет двойное дно и знает гораздо больше, чем говорит.
        Глаза у директора были цепкие, оценивающие, холодные и никогда не улыбались, даже если Саплев шутил.
        - Фестивалем мод у нас занимается агентство АСС, - сообщил он доверительно, одаривая гостя голливудской улыбкой на все тридцать два зуба. - Вообще надо заметить, что это не главное наше мероприятие. Фестивалей мы будем проводить много, в том числе такие значимые для региона, как «Российский Олимп»,
«Рождественские дни», Фестиваль православной культуры, День почитания памяти основателя Нижнего Новгорода святого благоверного великого князя Георгия Всеволодовича. Готовим конкурс эстрадной музыки, музыкальный фестиваль «Рок и классика». Что вас интересует конкретно, господин полковник? Кстати, завтра в рамках праздника основания города будет выступать Горьковская капелла мальчиков, известная во всём мире, не хотите поприсутствовать?
        - Спасибо, буду непременно, - пообещал Афанасий. - Кто от вашей епархии конкретно занимается фестивалем мод?
        - Мой заместитель Шумихо Нарцисса Семёновна.
        Афанасий невольно улыбнулся.
        - Редкое имя. Если не артистический псевдоним.
        Саплев засмеялся ответно.
        - Ничего не поделаешь, так её назвали родители, известные юристы. Очень ответственная женщина и очень красивая. Вас направить к ней?
        - Да, я хотел бы побеседовать с вашей…
        - Нарциссой Семёновной.
        - По поводу организации и проведения данного мероприятия.
        - Могу вас уверить, что мы предприняли все необходимые меры безопасности.
        - Верю, но мне поручено проконтролировать фестиваль, а приказы, как вы понимаете, не обсуждаются.
        - Понимаю и сочувствую. Действительно в последнее время наблюдается всплеск активности террористических элементов по всему миру, и нас тоже проверяют по полной программе. Минутку.
        Саплев коснулся пальцем красивой друзы селектора на столе.
        - Верочка, Нарциссу Семёновну позови, пожалуйста, ко мне.
        - Она будет в четыре, Витольд Феликсович, - отозвался игривый женский голосок.
        - Мы подождём, - сказал Афанасий, глядя на часы, поднялся из-за стола. - Посидим в вашем кафе, если не возражаете.
        - Недавно организовали, там уютно, знаете ли. Как только Нарцисса Семёновна появится у себя, я дам знать.
        Афанасий направился к двери, оглянулся на пороге: директор департамента культуры смотрел на него очень неприятным взглядом, словно пытался влезть в душу. Афанасий с трудом удержался, чтобы не передёрнуть плечами. Изобразил улыбку, кивнул.
        Саплев сделал ответную улыбку.
        Афанасий вышел.
        Экстрасенсы ждали его в холле, на диване.
        - Ну что? - осведомился Крист, заметив мрачную мину на лице полковника. - Что-нибудь не так?
        Вот где надо искать В-портал, подумал вдруг Афанасий, вспомнив разговор с Олегом Харитоновичем. Или этот Саплев - эмиссар Поводыря, или я ничего не смыслю в людях.
        - Идём пить кофе, - сказал он, оглядываясь: Саплев мелькнул сзади среди зеркал. - И вот что, парни, посмотрите-ка на этого деятеля в синем, голова огурцом, это директор, и он мне очень не по нутру.
        Крист и Зяблик повернули головы, ловя взглядами спину деловито спешащего куда-то господина Саплева.

2
        Переход от тьмы к свету запомнился почему-то очень долгим, если судить по шлейфу ощущений, сопровождающему бросок «на струну» телепортации, хотя на самом деле длился доли секунды.
        Романа вдавило в камень, на спину ему упала ещё одна каменная глыба, на голову вторая, а после того, как он очнулся и начал суетливо собирать «раздробленные кости» и осматривать место выхода, оказалось, что «каменные глыбы» - это Ылтыын и Юна.
        Когда они в спешке, едва не убитые мощнейшим пси-выпадом экстраформации, стартовали из застенков еврокомиссара Интерпола Гловитца, жена была у Романа на руках. Очнувшись в полумраке и страшной тесноте неизвестно где находящегося
«склепа», он обнаружил Юну на своих плечах.

«Мы живы? - просиял в голове призрачно-ментальный вопрос Ылтыына. - Или уже на том свете?»

«Мы у кита в желудке», - мрачно ответил Роман, прислушиваясь к дыханию жены.

«Ну, если ты шутишь, не всё потеряно. Встань с меня».

«На мне Юна, ты продавил мне спину, не могу повернуться».

«Куда же нас занесло?»

«Не знаю… кругом камень… и вода».

«Вода?! Мы на подводной лодке?!»
        Роман крутанул вокруг себя свой «ментальный прожектор». Пространство отозвалось дробным эхом. Затем пришло озарение:

«Мы в Колыбели».

«Где?!»

«В лемурийской Колыбели, на дне Байкала. Над нами висит «Мир», ещё выше - корабль, а километрах в десяти отсюда очень интересная штуковина».

«То-то кругом вода! А штуковина скорее всего - Байкальский нейтринный телескоп, я читал про него в газетах. Это такой шар из двух тысяч оптических элементов, установленный на глубине полутора километров. Почему мы здесь?»

«Занесло».

«Если бы учёные, исследующие Колыбель, знали, кто находится внутри объекта изучения!»
        Роман не ответил, продолжая осматривать местный терминал. Сосредоточился на кабине телепортатора, которая уже была ему знакома после первых посещений древней лемурийской базы.
        С густым струнным звоном сработало устройство отпирания камеры, створки двери разошлись в стороны, и Ылтыын вывалился наружу как мячик. Пахнуло относительно свежим воздухом.
        Роман осторожно снял с плеч Юну, вынес в кольцевой коридорчик, также знакомый ему после первого осмотра Колыбели, положил на пол.
        - Мы не задохнёмся? - вслух произнёс озирающийся Ылтыын. - Пахнет здесь… как в заброшенном свинарнике.
        Роман не обратил на реплику внимания, сканируя тело жены. Дышать было действительно трудно, со времени его последнего посещения система очистки воздуха внутри Колыбели так и не заработала, но выбирать не приходилось.
        - Может, здесь есть что-нибудь вроде медотсека? - поинтересовался Ылтыын, пробуя пол коридора ногой. - Или кают-компании?
        Роман сконцентрировал мыслеволю на энергетических меридианах Юны, «влил» в них горячей «жизненной силы». Затем попытался разобраться с «кладбищем сознания».
        К счастью, ни наркотиков, ни прочей отбивающей память химии в крови Юны не оказалось. Сознание ей погасили мощным пси-ударом, а с этим Роман справлялся уже не один раз. Главное при дистанционном энергетическом лажении было создание обратной биологической связи, дающей возможность восстановить визуальные, слуховые, вкусовые и обонятельные образы пациента.
        Тело Юны было расслабленным и таким подвижным, будто его заполнили водой. Роман добавил мышцам напряжения, увеличил соматическую восприимчивость и добился ослабления трофотропической реакции, свойственной организму после длительного кинестетического покоя.
        После этого он осторожно «выправил» подавленные нервные реакции, отладил чувственную сферу, снял защитные блоки и открыл подсознанию Юны доступ к энергетическим резервам.
        Она вздрогнула, открыла затуманенные глаза.
        Ылтыын, привыкший к полутьме коридора, шумно выдохнул:
        - Кто бы меня научил!
        - Рома? - неуверенно проговорила девушка.
        - А то кто ж, - хмыкнул эскимос. - Пойду-ка осмотрюсь.
        Юна привстала на локтях, и Роман обнял её, прижал к себе, целуя шею, уши, лицо жены, чувствуя такую радость, от которой могло взорваться сердце.
        Полчаса спустя они втроём сидели в кают-компании Колыбели, хотя, вполне возможно, это круглое помещение с тремя нишами выполняло для хозяев базы иную функцию. Но здесь стояли кресла, похожие на детские, необычной формы - с продавленными спинками, и два диванчика. Люди в креслах не помещались, отчего Ылтыын сделал предположение, что они предназначены для малоразмерных лемурийцев. На диванах можно было не только сидеть, но и лежать. На одном устроились Роман с другом, на другой уложили Юну.
        Девушка лежать не хотела, постепенно приходя в себя, то и дело приподнималась, ища глазами мужа, потом села.
        - Всё, не хочу валяться!
        Роман подсел к ней, обнял за плечи.
        - Как самочувствие?
        - Ты лучший лекарь в мире!
        - Лучший лекарь - любовь, - проворчал Ылтыын, недавно вернувшийся из похода по базе. - Я бы сейчас тоже непрочь пообниматься со своей женой. Да и детей увидеть.
        - Сколько их у тебя? - спросила Юна, бледная, но счастливая.
        - Трое.
        - Я люблю детей. - Она повернулась к Роману.
        Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
        Потом Ылтыын, кряхтя, поднялся с дивана, поплёлся к выходу.
        - Пойду покопаюсь в местных запасах, поищу чего-нибудь съестного.
        - Вряд ли найдёшь, - буркнул Роман.
        - Кто знает, что хранится на базе. Я бы сейчас не отказался от чёрной икорки.
        Юна засмеялась.
        - Гурман ты, однако, дорогой Алтын. Почему именно от чёрной? А от красной отказался бы?
        - Нет, - ответил эскимос, подумав. - Я бы и корочкой хлеба не побрезговал. Кстати, вы знаете, что икра входит в число товаров и услуг при расчёте потребительских цен?
        Роман и Юна переглянулись.
        Ылтыын осуждающе качнул головой.
        - Не знаете, как и каждый среднестатистический интеллектуал. А эти вещи знать необходимо, надо понимать, как нас дурят. Кроме икры в пакет необходимых - якобы - товаров входят варенье, джем, книга детективного жанра, цветы, помывка в бане, пользование общественным туалетом, поездка в Китай и даже изготовление гроба.
        Юна фыркнула.
        - Вот именно, - согласился Ылтыын. - И все эти вещи нам страшно необходимы, просто дозарезу! Особенно поездка в Китай. Кстати, где здесь туалет?
        Юна фыркнула ещё раз.
        - Понятно. - Ылтыын исчез за дверью. - Пойду искать.
        Какое-то время оба смотрели ему вслед.
        - Пойду тоже, - встал Роман.
        Юна поглядела на него снизу вверх, поднялась.
        - Останься.
        Он непонимающе заглянул ей в глаза.
        Она шагнула к нему, как слепая, протянула руки к лицу, погладила по щеке пальцами со странной нежностью. Потянулась к нему губами. Когда их губы встретились, между ними словно проскочила искра.
        Он жадно обнял её, прижал к себе, чувствуя ток крови в крови щёк, начал целовать волосы, лоб, шею, губы, вдыхая её пленительный запах, наслаждаясь каждым прикосновением.
        Новое, неведомое прежде чувство узнавания родилось в нём, и вместе с ним пришла уверенность: пусть всё летит в тартарары - он не бросит её никогда и не исчезнет нелюбимым и никому не нужным! Потому что Юна любила его больше жизни!
        Он позабыл обо всём на свете: что они попали в чужое и незнакомо организованное пространство, что за ними началась охота, что впереди нет ничего светлого и стабильного, что их ждут неведомые испытания и враги, которым несть числа!
        Он воспринимал сейчас лишь эту женщину, без которой не мог жить, её аромат, тепло, плоть, упругую и мягкую, дико желанную, биение сердца, блеск влажных глаз.
        Мир вокруг исчез, испарилась лемурийская «кают-компания», растворилась в пустоте сама Колыбель, забылось всё, что привело их сюда!
        Осталось только зыбкое ощущение жизни , соединившее их в одно целое…
        Очнулись оба, абсолютно раздетые, внезапно.
        - Мы сошли с ума! - прошептала Юна с закрытыми глазами.
        - Я готов сходить с ума и дальше, - ответил Роман хрипло, чувствуя, как постепенно успокаивается бурно торжествующее сердце.
        - Давай одеваться… пока Алтын не пришёл.
        - Не придёт, - уверенно сказал Роман. - Он всё понимает.
        - Тебе повезло с друзьями.
        - Мне повезло с тобой.
        - Знаешь, кому везёт?
        - Знаю.
        Юна засмеялась, начала одеваться.
        Роман натянул лемурийский скафандр, мимолётно подумав, что его буквально притянуло туда, откуда был взят скафандр.
        Позвал мысленно:

«Алтын!»

«Здесь я, - отозвался бывший разведчик. - То есть не знаю где. Но я нашёл что-то очень интересное!»

«Что?»

«Откуда я знаю? Сами увидите. Ползал по лестницам, хорошо, что дверей между этажами нет, забрёл в нижний отсек».

«Дверь была открыта?»

«Нет, я подошёл, она сама открылась».

«Странно».

«Может, потому что я маленький и похож на лемурийца?»

«Шутник. Жди, мы сейчас придём, только не суйся никуда».
        - Ты разговариваешь с Алтыном? - догадалась Юна.
        - Он обнаружил отсек, а в нём…
        - Живой лемур?!
        Роман улыбнулся.
        - Этой древней базе миллионы лет. Вообще удивительно, что она сохранилась в таком состоянии. Однако никого живого здесь нет, кроме нас.
        - Понятно. Алтын отправился искать туалет, нашёл?
        - Вряд ли. Я в прошлый раз не нашёл. Хотя спросим. Держись за мной.
        Они вышли из «кают-компании», двинулись к лестнице.
        Роман сориентировался, ещё раз прошёлся «локатором» третьего глаза по внутренним ячеям базы и начал спускаться по ступенькам винтовой лестницы вниз.
        База действительно была построена существами вдвое меньшими по размерам, нежели человек, поэтому гостям все коридоры и помещения с низкими потолками казались тесными. Тем не менее Колыбель её владельцы оставляли без спешки, и было видно, что она консервировалась намеренно, с соблюдением всех норм этого процесса. Во всяком случае коридоры не были завалены хламом, брошенными впопыхах предметами быта, а боксы и отсеки представляли собой аккуратно упакованные складские помещения.
        Ылтыын ждал их на самом нижнем горизонте Колыбели.
        - Наконец-то, - проворчал он. - Я обнаружил вход случайно. Никаких дверей не видно, иду мимо, ищу хитрый домик известного назначения, и вдруг как клацнет!
        - Короче.
        - Вот, пожалуйста. - Эскимос двинулся по коридорчику, так же как и верхние, окольцовывающему осевое ядро, сделал несколько шагов.
        Лязгнуло.
        Юна вздрогнула, уцепилась за локоть мужа.
        Перед Ылтыыном в стене возникла тусклая сиреневая щель, начала расширяться, превратилась в метровой ширины проём на всю высоту коридора.
        - Поняли? - оглянулся он.
        - Ты внутрь заходил?
        - А как же, смотрите.
        Ылтыын вытянул вперёд руку. Тотчас же в проёме засветилась решёточка красных лазерных лучей.
        - Назад! - отреагировал Роман.
        - Я так и сделал, - снисходительно сказал Ылтыын. - Потом подумал: а если защита отключена? Сунул в эту сетку пистолет - ничего. Ну, я и вошёл.
        - Система безопасности…
        - Сдохла!
        - Тебе просто повезло.
        - Ну, я известный дурак и пьяница.
        Юна рассмеялась.
        - Алтын, ты бесподобен! Вы стоите друг друга.
        - Подождите теперь.
        Роман настроился на ментальное сканирование, сконцентрировал мыслеволю на
«тайновидении», пока не добился состояния резонанса с электромагнитными полями и пси-излучениями. Теперь эти излучения и поля, пронизывающие тело, «застревали» в нервных окончаниях, оставляя тающие следы, и он стал видеть всё, чем было заполнено окружающее пространство.
        Длилось состояние резонанса недолго, полминуты, но на анализ обстановки этого хватило.
        Роман очнулся.
        Голова качалась и «плыла», но информация от миллионов рецепторов, образующих систему нервных связей, никуда не делась. Он знал теперь, что хранится за стенками помещения и как оно защищено.
        - Тебе действительно повезло. Контур доступа мёртв, не пропускает сигнал от опознающей системы. Да и энергии в нём нет. Так что можем войти.
        - Что там? - жадно спросила Юна. - Надеюсь, не хранилище каких-нибудь смертоносных вирусов?
        - «Бомба недоступного смысла».
        - Что?!
        Роман шагнул в проём входа, продолжая автоматически искать угрозу со стороны защитных механизмов отсека. Но эти механизмы молчали. Срок их пригодности истёк.
        Помещение было абсолютно круглым. В его центре слабо светился трёхметрового диаметра цилиндр, выходящий из пола и пропадающий в ребристом белом потолке. Цилиндр усеивали небольшие шестиугольные углубления, напоминающие пчелиные соты. Он светился, внизу сильнее, чем вверху. Изредка то одна, то другая ячейка вспыхивала, и тогда цилиндр в этом месте опоясывал световой обруч, звучала тихая музыкальная гамма, ячейка гасла, а за ней угасал и обруч.
        - Что это?! - прошептала Юна, следовавшая вплотную за Романом.
        - Ты был здесь? - спросил Ылтыын.
        - Нет, не был, - покачал головой Роман. - Прошлый раз я не стал спускаться сюда, хотя уловил энергетику отсека.
        - Это и в самом деле бомба?
        - Да, в смысле - информационная. Это инкубатор, хранилище генетических файлов лемурийской цивилизации. Миллионы лет назад лемурийцы создали такие хранилища на тот случай, если их цивилизация погибнет.
        - Она и погибла.
        - Значит, если запустить этот инкубатор, - возбуждённо заговорила Юна, - родятся… монстры?!
        - Лемурийцы. А они монстрами не были.
        - Откуда ты знаешь?
        - В кают-компании, где мы… отдыхали, - Роман кинул косой взгляд на Ылтыына, откашлялся, - на стене в нишах видны изображения лемурийцев. Не заметили? Они и в самом деле походили на наших нынешних лемуров.
        - Может быть, это изображения их домашних животных? Может, лемуры для них были что кошки для нас?
        - Вряд ли.
        Ылтыын вышел из-за спины Романа, приблизился к цилиндру.
        Раздался знакомый лязг, и вокруг цилиндра возникла обнявшая его сетка из красных лазерных лучей.
        - Не подходи близко! - посоветовал Роман. - Защитная система отсека не функционирует, насколько я это вижу, но кто знает, что может включиться.
        - Как ты догадался, что таит в себе эта… гм, гм, «бомба смысла»?
        - Как обычно, - пожал плечами Роман. - Пришло озарение.
        - Его же не зря назвали висвом, - наставительно сказала Юна, - видящим суть вещей.
        - Обыкновенные экстрасенсы на такое не способны.
        - А он необыкновенный!
        Роман улыбнулся, поцеловал жену в щёку.
        - Мне очень нравится твоя оценка.
        - Я к тому, - деликатно пояснил Ылтыын, - что он не просто видящий, он пси-оператор высокого класса и должен манипулировать большими потоками энергии, а также материальными предметами.
        - Это уже магия, - хмыкнул Роман, - волшебство, а я далеко не волшебник.
        - Так стань им.
        - Ага, сейчас, только побреюсь.
        - Нет, я серьёзно, тебе надо просто потренироваться.
        - Не выдумывай.
        - Тебе даны возможности, их надо развивать. Юна, скажи ему.
        - Он и сам знает.
        - Не здесь и не сейчас, - проворчал Роман. - Ты всю Колыбель обшарил?
        - Почти всю, отсек на самом верху не открывается. В остальных темно и мерзко пахнет. По всей видимости, это складские помещения и технические модули, или лаборатории. Если где-то и хранится еда, в каких-то холодильниках, нам она недоступна.
        - Вряд ли её можно употреблять, даже если она сохранилась.
        - Вот и я о том же. По сути, мы без еды, воды и…
        - Туалета, - добавила Юна.
        - Под туалет можно приспособить любую пустую нишу.
        - Спасибо за добрый совет.
        - Пожалуйста. - Ылтыын вытянул вперёд руку, полюбовался на возникшую вокруг ячеистого цилиндра лазерную сеть. - Предлагаю вернуться в кают-компанию и подумать над возвращением.
        Роман помолчал, взвешивая решение.
        Дышать внутри Колыбели становилось всё трудней, а это означало, что система очистки воздуха окончательно вышла из строя, и находиться здесь долго было опасно.
        - Возвращаемся.
        Они вышли из хранилища генетической информации, терпеливо дожидавшегося реанимации, поднялись в «кают-компанию».
        По пути подождали Юну, смущённую необходимостью справить естественные потребности, пописали в найденном пустом боксе, таком маленьком, что на ум невольно пришло сравнение с туалетными кабинками в аэропортах.
        - Хорошо держится девочка, - кивнул на дверь в коридор Ылтыын. - Редкая психоустойчивость.
        Роман промолчал. Он оценивал поведение жены по другим параметрам.
        В «кают-компании» они несколько минут просто полулежали на диванчиках, дыша как вытащенные на берег рыбы.
        - Пора отсюда уносить ноги, - сказал Ылтыын. - Ты уже надумал, как мы будем прыгать и куда?
        - Думаю, - буркнул Роман.
        - Не хочешь посоветоваться с Харитонычем?
        - Он не отвечает, - с неохотой признался Волков. - Возможно, Колыбель заэкранирована силовым полем, я не могу пробиться сквозь экран.
        - В прошлый раз тоже такое было?
        - Нет, я вышел в астрал легко.
        - Странно. Может, Поводыри каким-то образом закрыли Колыбель, чтобы никто не мог воспользоваться ею, кроме них? Или сил не хватает? Обопрись на нас.
        - Не знаю…
        - Мы, конечно, не экстраформация, но всё-таки поддержать тебя сумеем.
        - Попробуй, Ромочка! - взмолилась Юна. - Вдруг получится?
        - Почему мы не можем прыгнуть отсюда наружу? - поинтересовался Ылтыын. Ну, вынесет нас в Европу, оттуда уж мы как-нибудь доберёмся домой?
        - У нас будет всего одна попытка, и я не хочу в Европу.
        - Давай сразу в Москву.
        - Московские терминалы закрыты, координат других выходов в России я не знаю, а В-портал срабатывает только при точном нацеливании.
        - В таком случае всё равно придётся искать способ связи с Харитонычем.
        Роман заметил, как Юна облизывает сухие губы, решительно уселся на полу, спиной к лемурийскому креслу.
        - Попробуем, попытка не пытка.
        Настройка на психосферы спутников далась легко. Роман не раз проделывал этот фокус и подключал к себе внетелесные энергоканалы чуть ли не автоматически.
        Выйти из тела удалось с первой же попытки. А вот пробиться сквозь экранирующий Колыбель силовой пузырь оказалось трудно. Ментальное тело Романа упёрлось в невидимое упругое нечто и вернулось обратно, «помятое» и «перекошенное».
        Он попытался пробиться с другой стороны, с третьей, ушибаясь об острые «углы» и
«стены», пока не понял, что Колыбель заблокирована не изнутри, а накрыта сверху непроницаемым силовым куполом. И сделать это могли только мощные пси-операторы, такие как Поводыри, возжелавшие завладеть лемурийской базой и накрывшие её в глубинах Байкала пси-полем с отрицательным градиентом. Это поле поглощало мысленные импульсы в широком диапазоне, и пробить его своим «мыслекогтем» Роман не мог, даже используя энергетику друзей.
        Он открыл глаза, сфокусировал зрение.
        - Не получается…
        - Отдохни, - посоветовал Ылтыын, сидевший на корточках напротив. - К сожалению, не могу предложить тебе горячего чаю.
        Юна обняла мужа, прижалась щекой к щеке.
        - Так хорошо?
        - Хорошо, - без улыбки подтвердил он, ощущая прилив сил.
        Посидел немного, расслабленный, высвободился из объятий жены.
        - Всё, отдохнул, посиди рядом.
        Он сосредоточился на сердечной чакре, замедлил частоту пульса до тридцати ударов в минуту. Чётко определил цель, визуализировал её в воображении как уходящий в бесконечность светящийся тоннель. Набрал в грудь воздуха. И «со свистом» рванулся из тела как камень из пращи!
        Стена энергетического пузыря встретила его упругим толчком, но сдержать бросок не смогла. Хотя просочиться наружу смог только тоненький, «ободранный о скалы и камни» «хвостик» мыслеволи Романа.
        И всё же он выскочил из Колыбели, пронзил толщу воды, поднялся над Байкалом и, чувствуя, как тают силы, метнулся к Москве, ища эхо мыслеволи Олега Харитоновича…
        Вернулся обратно он практически «на автомате», глухой, немой и бесчувственный.
«Вывалился» из астрала в тело - как в живую пульсирующую ванну, растворился в ней, истаивая паром… и открыл глаза.
        Щёку обжёг поцелуй.
        Сознание прояснилось.
        Юна держала его за руку, не смея пошевелиться, и лишь испуганно заглядывала в глаза, когда он вздрагивал. Уловив движение его век, она выдохнула:
        - Вернулся!
        Роман закашлялся, мечтая о горячем молоке. Слабо улыбнулся, блаженно воспринимая кинувшуюся к нему из глаз жены радость.
        - Всё нормально, я тут.
        Юна прижалась к нему, но сразу же отодвинулась.
        - Ты так… не дышал!
        - Что узнал? - Ылтыын сел на диванчик. - Говорил с Харитонычем?
        - Говорил… три секунды. У них там война.
        - С кем?!
        - С европейской экстраформацией.
        - Это после нашего бегства. - Ылтыын вдруг хихикнул, сморщив лицо. - Гловитц небось рвёт на себе волосы. Утёрли мы ему нос.
        - Попробуем прыгнуть в Нижний Новгород.
        - Почему в Нижний?
        - Туда послали Афанасия с какой-то миссией, и он вычислил эмиссара Поводыря.
        - Что там делает эмиссар Поводыря?
        - Командует департаментом культуры.
        Ылтыын сощурил и без того узкие глаза.
        - Не шутка?
        - К сожалению, не шутка, шаман. Если этот деятель имеет вес, то у него должен быть и В-портал.
        - Афоня не может уточнить? Ах да… мы его не услышим. Что ж, давай выбираться отсюда. А если в Нижнем нет В-портала?
        - В таком случае куда вынесет. Будем ориентироваться на месте.
        - Хороший план, - одобрительно кивнул эскимос.
        - Другого у меня нет.
        - Я без шуток. В нашем положении надо цепляться за любую соломинку. Какова процедура? Спускаемся в местный терминал или стартуем отсюда?
        - Я не умею включать порталы из кабин. Пойдём проверенным путём.
        - Я готов.
        Роман поднялся, опираясь на протянутую руку Юны.
        - Становитесь ближе.
        Они обнялись.
        - Всё будет хорошо, - шепнул Роман жене на ухо.
        - Я знаю, - прошептала она в ответ.
        Он сосредоточился на «прицеливании», представил карту России, нашёл на ней Нижний Новгород, «приказал» задатчику траектории В-портала бросить всех троих по нужному вектору и включил телепортатор.

3
        Сказать после бегства русского «десанта», что Гловитц был в ярости, значит ничего не сказать. Замглавы бельгийского Интерпола пребывал в таком состоянии, что с ходу расстрелял Франца и двух охранников, позволивших русскому выкрасть пленницу.
        Не успокоился Гловитц и после этого, дав команду всем своим пси-операторам сосредоточиться на поиске русского в Европе и, по возможности, в России.
        Экстраформация, созданная на основе европейского Союза экстрасенсов, заработала уже через три минуты после бегства русского и буквально «вымела» всю Европу в поисках пси-сферы беглецов в местах установки В-терминалов.
        Однако русских там не оказалось, и Гловитц обратил свой ментальный «взгляд», усиленный энергией сотен подчинённых людей, на Россию, в десятке крупнейших городов которой тоже были установлены кабины В-порталов.
        Но тут ему пришлось несладко.
        Ментальное «щупальце» европейской экстраформации вдруг встретило не менее сильный энергетический «кулак» русской экстраформации, и Гловитц получил весомую оплеуху, заставившую его умерить пыл и отступить.
        Он попытался обойти «кулак», змеёй обогнуть Москву, где и формировался костяк русского ментального сопротивления, но получил ещё несколько чувствительных оплеух и рассвирепел окончательно.
        Соединившись с Лейбористом, он попросил помощи американской экстраформации ИСРАЭЛ, объединил её с европейской Йецих и ударил по России как из пушки, что породило волну странных решений её политиков и бизнесменов, принятых под воздействием мощного пси-энергетического урагана.
        Так, заместитель председателя Государственной думы Жбановский неожиданно заявил в прямом телеэфире, что президент России «полный болван, решивший уничтожить русское образование и науку», а генеральный секретарь партии «Ядрёная Россия» выбросился из офиса на двенадцатом этаже, испугавшись стука в дверь, когда он занимался любовью с секретаршей.
        Впрочем, странные шаги высшей политической знати России Гловитца интересовали мало. Он увяз в тихой войне с русской экстраформацией, созданной руководителями пресловутого русского национального комитета «Триэн», и долгое время - больше десяти часов! - получал «тычки» и «затрещины» в ответ на мыслеволевое сканирование территории России, пока не понял, что таким образом ничего не добьётся. Тогда он свернул «щупальце» пси-манипуляции и начал по очереди обыскивать каждый город, где стояли В-терминалы, принадлежащие наиболее продвинутым эмиссарам АПГ.
        Начал он с Москвы, подключив резервных наместников, до этого момента не получавших конкретных заданий.
        Они связались с только что ушедшим в отставку министром МВД (русский Поводырь, получивший этот неожиданный «подарок» от «Триэн», до сих пор находился в шоке, но не уйти не мог), и тот заверил посланцев, что его чимп (В-портал) заблокирован и никто не в состоянии использовать его в качестве транспортного узла.
        Гловитц, будучи не просто начальником контрразведки АПГ на Земле, но ещё и командиром групп особого воздействия, по сути - киллер-команд, с удовольствием ликвидировал бы Поводыря-неудачника, известного в Ассоциации под именем Жужжу-наср, не успевшего как следует развернуться в России на своём посту после неудач своих предшественников. Однако ему было не до этого. Владыка потребовал объяснить причины произошедшего столкновения экстраформаций, отчего Гловитц вынужден был усмирить гнев и попытался свалить неудачу с русским экзором на Жужжу-насра (Есенберлина), якобы «слившего» комиссарам «Триэн» информацию о деятельности европейского филиала АПГ. При этом Гловитц понимал, что внесен Владыкой в чёрный список проштрафившихся эббаров, и для того, чтобы удержаться на плаву, ему необходимо вылезти из кожи, но завершить главное дело - вербовку русского. Или уничтожить его!
        У него был слабый аргумент, на который он тем не менее надеялся: провал посланца Владыки - рефаима Рахмадила Мессира. Псевдоалбанец был личным агентом Лейбориста, и его неудача хоть как-то скрадывала неудачу самого Гловитца.
        В Москве существовал ещё один В-терминал, резервный, через который в столице России и появился Мессир. Но по причине его внезапной болезни - после схватки с русским экзором и возвращения Мессир едва не умер от апоптоза - этот терминал не использовался, и о его существовании никто, кроме Гловитца, не знал. Русский через него не проходил.
        Тогда Гловитц начал проверять остальные узлы мгновенной транспортной системы, сначала в Санкт-Петербурге, потом в Калининграде, Владивостоке, Екатеринбурге, Махачкале, Грозном, Нижнем Новгороде и Новосибирске. Практически все охранники В-порталов доложили, что у них всё чисто, никто «границу» с той стороны не нарушал.
        - Усильте режим! - приказал им Гловитц. - Возможен прорыв! Кто бы ни вышел без опознавательного сигнала «свой» - уничтожить!
        Обзвонил он и Поводырей в других странах, предупредив их о возможном появлении беглеца.
        Затем попытался ещё раз тряхнуть ментальную группировку «Триэн», умело защищавшую свою территорию, чтобы понять, где всё-таки спрятался противник. Успеха не добился, отступил, рассеивая поле своей экстраформации. Приходилось признавать, что русские научились отбивать атаки из астрала, что не улучшало настроения.
        А выхода ненавистного русского экзора, способного эксплуатировать тайные транспортные системы АПГ, теперь надо было просто ждать. Выйти из своего схрона он мог только через В-терминалы Поводырей.

* * *
        Слабенький ментальный «писк», ассоциирующийся с плачем белька - детёныша тюленя, Олег Харитонович уловил во время небывалого по напряжению противостояния экстраформаций: одной управлял он сам - через Соборную структуру экстрасенсов России, другой - вице-президент бельгийского бюро Интерпола Гловитц, он же - правая рука Генерального Поводыря. Передать руководство координатор никому не мог, даже Тамерлану, занятому поисками причин атаки, поэтому пришлось одновременно выдерживать сражение, подключив «запасные полки» пси-операторов по всей России, и анализировать ментальный вызов, направленный лично ему.

«Писк» оказался вызовом Романа Волкова, ставшего причиной нападения, и хотя контакт с ним длился недолго, Олег Харитонович успел передать ему важную информацию, а главное с радостью убедился, что экстрасенс жив. После общения с ним он тут же запустил Ё-контент - систему экстренного реагирования на предполагаемые угрозы, и уже через минуту в Нижнем Новгороде начались сборы спецгруппы, которая могла обеспечить Роману безопасность в случае его появления в тайном транспортном узле местного АПГ-эмиссара.
        Кроме того на всякий случай координатор запустил и Ё-модераторную систему, начальник которой - отец Юны Варсонофий Солнышкин через несколько минут уведомил руководство «Триэн» о смене всех паролей связи, виртуальных адресов и кодовых опознавателей «свой - чужой».
        Война экстраформаций тем временем сошла на нет, достигнув зыбкого состояния равновесия. Однако настоящая битва с посланцами АПГ была ещё впереди, и Олег Харитонович это понимал. Расслабляться он не собирался.
        В пять часов пополудни он вызвал в офис АНЭР Василия Грибова и поделился с ним своими опасениями.
        - Понял, без проблем, - согласился с ним начальник контрразведки «Триэн». - Я пошлю в Нижний группу Седого для перехвата команды Гловитца, если он осмелится десантироваться в России. Нужны только сенсы.
        - В Нижнем сейчас сидит Афанасий Вьюгин, возьмёшь его экстрасенсов, они парни проверенные.
        Грибов ушёл, зато появился Тамерлан.
        Отец Шехерезады был собран и угрюмо спокоен.
        - Они отступили, но это затишье перед бурей. Твой Волков заставил нас раскрыться раньше времени. Теперь Поводыри знают о наших возможностях.
        - Пусть знают, - твёрдо сказал Малахов, выключая компьютер. - Пусть знают, что мы не беспомощны и всегда готовы дать отпор. Надо каждый раз, когда они начинают переходить границу России, давать им по зубам! Только так их и можно заставить уважать нас. А Волков… парень растёт, если смог вырвать жену из лап самого Гловитца. Пора вводить его в СССР.
        Захария Салахетдинович окинул лицо координатора пронзительно жёлтыми глазами.
        Олег Харитонович имел в виду Священную соборную структуру Руси, спрятанную под знакомой аббревиатурой СССР, которая, по сути, представляла собой основу народного самосознания.
        - Не рано? Он ещё не готов психологически и не освободился физически.
        - Он на правильном пути. И ты прекрасно знаешь, что таких пси-операторов у нас раз-два и обчёлся. Роман пока - наш единственный шанс на независимость.
        - Я против.
        - Баба Яга прямо… Пусть решает Радагост.
        - Если Первый захочет взять на себя ответственность.
        - Он взял на себя ответственность за наше дело ещё во времена начала
«апельсиновых» революций в Украине, когда надо было упредить пролитие крови.
        - Всё равно ему ещё далеко до Побуда.
        Олег Харитонович вопросительно глянул на собеседника, потом понял: Тамерлан вспомнил основы славянского мировоззрения. Исходя из них, человек проходит несколько ступеней.
        Первая ступень - служение близким и обществу.
        Вторая - человек встаёт на путь знания.
        Третья - ступень овладения знаниями духовными.
        И, наконец, четвёртая ступень - высшая стадия познания человеком Вселенной, когда он становится учителем учителей - Побудом.
        - Не уверен, что ты прав.
        - Возможно, - согласился Захария Салахетдинович. - Я мало его знаю. Ты заговорил об Украине. При чём тут Украина?
        - Методика «апельсина» была сначала испробована на ней. Уж потом пошли Югославия, Чехословакия, Туркмения, Киргизия, африканские страны: Египет, Ливия, Нигерия. Но там «апельсин» зачистили с кровью.
        - «Апельсин» начали делить на дольки ещё в начале девяностых, когда три эмиссара АПГ развалили Союз.
        - К сожалению, им это удалось. «Апельсин» разделили на дольки. Хотя процесс этот начался гораздо раньше. В начале века ошкурили Российскую империю от веры, традиций, обычаев, соборности, от вековых устоев, уничтожили армию, казачество, потом не спеша взялись за Союз нерушимый. «Дольки» - республики сами вываливаться начали, а за ними попёрли наружу комплексы и страхи, многовековые мании и гонор, мелкий, но от этого не менее жуткий провинциализм, торжествующая посредственность и мракобесие. А провинциализм, между прочим, это не форма жизни, это форма мышления.
        - Ты мне лекцию решил прочитать?
        - Горько, Захар, - сказал Олег Харитонович с печалью в голосе. - То же самое хотят сделать и с Россией. Культуру почти убили, образование практически загубили, русский язык и литературу превратили в пасынков «великой европейской культуры», нацию сбросили в глубокий тусовочный подвал! Министр Фурсенюк ушёл, но его место готовы занять сотни чиновников, продолжающих его дело - уничтожение русской словесности и науки, сужение кругозора учеников школ, оболванивание молодёжи. Теперь уже не скажешь гордо - я русский! Нет, надо говорить - я россиянин.
        - Блядство, - согласился Тамерлан. - Хотя я не русский, как ты знаешь.
        - Ты русский по духу, а это главное. Побольше бы таких «нерусских», проблем было бы гораздо меньше.
        - Я это понимаю не хуже тебя. Что будем делать с Волковым? Без философии, конкретно?
        Олег Харитонович глотнул водички, снова потянулся к мобильному телефону.
        - Будем помогать. Выходи на Первого, я попытаюсь организовать Собор. Рома сможет победить супостатов, только приняв нашу помощь.
        - Ладно, - угрюмо кивнул Захария Салахетдинович, глянув на часы. - Мне б твою уверенность.

4
        Эксперимент удался.
        Падение в бездну - так сознание Романа воспринимало прыжок «на струну» телепортации - закончилось вспышкой света, и, ещё не придя в себя, он мгновенно просканировал зону выхода, подчиняясь внутреннему сторожу психики, ответственному за безопасность хозяина - Романа Волкова.
        Оказалось, во-первых, что сориентировался он верно: кабина В-терминала располагалась в Нижнем Новгороде. Оценку дало подсознание, настроенное на поиск знакомых ориентиров, поскольку сознание в этот момент было занято анализом ощущений, свалившихся на Романа вследствие «падения в бездну».
        Во-вторых, кабина была запрятана в недрах здания, ассоциативный ряд которого указывал на принадлежность его к учреждениям культуры.
        Оценку этого факта опять-таки выстроило подсознание, работавшее с гораздо большей скоростью, чем сфера мышления.
        - Выходим, - сказал Роман, втиснутый в стенку кабины телами Ылтыына и Юны.
        - Где мы? - промычал Ылтыын, прижатый носом к стенке со спины Романа.
        - Если я правильно понял Олега Харитоновича, мы вышли в терминале департамента культуры. А это означает…
        - Что директор - рептилоид!
        - Либо завербованный человек, получивший за своё усердие доступ к транспортной системе Поводырей.
        - Тесно! - прошептала Юна.
        - Кабина рассчитана на одного человека.
        - А если дверь не откроется?
        - Откроется. Подождите, я дам команду.
        - Что потом?
        - Выходим… и уходим.
        - Надо доложиться Харитонычу, - пропыхтел Ылтыын.
        - Осмотримся и доложим. Секунду. - Роман закрыл глаза, ещё раз прошёлся
«локатором» третьего глаза по несложному архитектурному ансамблю, окружающему В-терминал.
        Здание было старым, двухэтажным, хотя интерьеры его комнат, мебель и техническое оснащение (везде компьютеры) были вполне современными. Во всех комнатах сидели люди, в холле вообще наблюдалось столпотворение, напоминающее распродажу сезонных вещей в супермаркете.
        Роман «понюхал» их эмоциональный фон, связанный с неким возбуждением, и понял, что в департаменте культуры встречают какую-то иностранную делегацию. Он даже вычислил её принадлежность: чиновники от культуры принимали гордость забугорного шоубиза - представителей модельного дома Ferretti. Правда, этих представителей почему-то было очень много, отметил для себя Роман, однако почти все они были женщинами, и это успокаивало.
        - За мной, - открыл глаза Роман.
        Кабина этого В-терминала ничем не отличалась от тех, где уже побывали путешественники.
        Стоило им пошевелиться всем троим сразу, как это движение уловили датчики, и дверь открылась.
        Первым на этот раз выбрался из тесной каморки сам Роман. За ним вывалились Юна (успев коснуться уха губами) и Ылтыын.
        Судя по открывшемуся интерьеру, В-терминал был замаскирован под душевую кабину: полуцилиндр из матового стекла, хромированные поручни, зеркала кругом, шкафчики, слева - джакузи на четверых, справа туалет. Всё это хозяйство входило в зону отдыха владельца В-портала, а сам он, как уже знал Роман, являлся директором нижегородского департамента культуры по фамилии Саплев.
        - Помыться бы, - кивнул на джакузи Ылтыын.
        Роман и сам был не прочь искупаться после всех недавних драк и похождений, но время для водных процедур было неподходящее.
        - Пейте, надо уходить отсюда.
        Ылтыын просеменил к раковине умывальника, включил холодную воду, сунул под струю голову, отодвинулся.
        - Давай ты, Юнька.
        Юна бросила вопрошающий взгляд на мужа, Роман кивнул, и она жадно припала к струе, начала пить. Потом умылась. Глаза девушки заискрились.
        - Ох, как здорово! Прямо жить хочется!
        - Пей, - сказал Роман Ылтыыну.
        - А ты?
        - Я за тобой.
        Эскимос сделал несколько глотков, отошёл от раковины, сдёрнул с растопырчатой никелированной вешалки полотенце.
        - Надеюсь, хозяин не рассердится за самовольство? Кстати, где он?
        - Внизу, в холле. - Роман сунул голову под струю, напился до ломоты в зубах.
        - Без драки не обойтись? Хорошо бы смыться по-тихому.
        - Сам хочу по-тихому.
        - Чиновникам «отвести глаза» легко, а как с эмиссаром?
        - Не знаю.
        - Можем переждать всю местную суету.
        - Нет, ждать нельзя.
        Роман не стал объяснять, что чувствует сдвиг пси-потенциалов вокруг здания департамента и даже внутри его, указывающий на скрытое движение целенаправленных потоков внимания. Что это может быть, он оценить не смог, хотя надеялся, что суета рождена приездом иностранных гостей.
        - Будем прорываться. Держитесь в кильватере.
        Он первым шагнул за порог комплекса личной гигиены директора департамента, уже представляя, что увидит.
        Кабинет директора занимал всё левое крыло здания на втором этаже. В него входили собственно рабочий кабинет, приёмная, комната отдыха с комплексом водных процедур, две комнаты для совещаний, библиотека и «зимний сад», где были высажены два десятка экзотических растений от лиан до баобаба.
        Ванная комната, откуда и вышли путешественники, вплотную примыкала к рабочему кабинету, что позволяло хозяину в течение двух-трёх секунд достигать В-терминала и обратно.
        Охраняли директорскую зону два крепыша в синей форме, занимавшие посты у входной двери перед приёмной и в самой приёмной.
        Секретарша Саплева, платиновая блондинка с волосами ниже плеч, имела вполне отчётливые рептилоидные формы («скелет в платье», как сказал бы волейболист Воля Тимошенко) и вполне могла участвовать в модных показах наравне с модельными дивами.

«Делегацию», вышедшую из кабинета директора, она не заметила, как и здоровяк-охранник напротив, со скукой на квадратном лице разглядывающий глянцевый журнал. Роман уже настроился на ваду, поэтому ни он, ни его спутники для обычных людей в данный момент не существовали.
        Поскольку директор отсутствовал, в приёмной, кроме секретарши и охранника, никого не было.

«Выгляни в коридор!» - мысленно приказал Роман охраннику.
        Здоровяк встопорщил редкие брови, отложил журнал, поднялся, открыл дверь приёмной, не обращая внимания на взгляд секретарши.

«Выйди, оставь дверь открытой!»
        Охранник вышел, не отреагировав на возглас блондинки:
        - Николя, ты куда?

«Телефон!»
        Секретарша послушно взялась за трубку телефона, хотя он молчал. Её «алло, алло, говорите» отрезала закрывшаяся за спинами беглецов дверь.

«Зайди обратно!»
        Охранник, доставший в коридоре сигареты, послушно вернулся в приёмную.
        По коридорам департамента сновали люди. Все были заняты приёмом иностранных делегаций, но на гостей в странных костюмах не обращали внимания по другой причине: Роман легко «отводил им глаза».
        Слышались обрывки фраз:
        - От агентства Ymg models трое…
        - Next Cosmopoliten приедет вечером…
        - Я бы посоветовала «Волжскую палитру».
        - Можем посмотреть ещё концертный зал «Юпитер»…
        - Про конкурс забудь, все места давно распределены…
        Роман достиг центральной лестницы, оглядел сверху открывшийся взору холл.
        Людей было много, около полусотни. Большинство - молодые девушки в вызывающе ярких и модных нарядах, несмотря на осенний холод и слякоть на улице. Мужчины, в основном деятели местной администрации, выглядели в этой шумной толпе неуместно, как пугала на ярмарке. Лишь директор департамента, выделявшийся среди них спортивной осанкой и отлично сидевшим на нём костюме золотистого цвета, с искрой, был на месте. Он работал - ворковал по-английски с чопорной седой дамой в норковой шубе, которая, очевидно, являлась менеджером приехавшей команды Ferretti.
        Но не мужчины оказались носителями потоков внимания, пронизывающих не только холл здания, но и его стены.
        Когда Роман, наконец, осознал, что вся суета со встречей иностранной делегации - спектакль, было уже поздно.
        Нет, его пока не заметили, как не заметили и остальных беглецов за его спиной.
        Но пройти через холл незаметно было невозможно. Стоило столкнуться с кем-то из присутствующих, и заминку непременно почувствовали бы, в особенности те, кто специально ждал появления гостей.
        Конечно, Роману надо было сразу кидаться в «омут» телепортации, настроившись хотя бы на знакомый контур лемурийской Колыбели.
        Однако он понадеялся на силу своего мыслеволевого потока и начал спускаться в холл, спохватившись лишь в тот момент, когда почувствовал, что не в состоянии держать под контролем «сглаза» всю толпу в холле.
        Первым его почуял директор департамента.
        Беглецы уже находились на нижних ступенях лестницы, когда Саплев прервал разговор с дамой в шубе и оглянулся.
        Взгляд его царапнул лицо Романа как остриё иглы.
        Нет, рептилоидом он не являлся и экстрасенсом тоже, но его сферу сознания прикрывал «зеркальный пузырь» пси-защиты, который пришлось буквально пробивать
«топором» за счёт ослабления пси-воздействия на остальных людей.
        Пока Роман «деформировал» сознание Саплева, на группу на лестнице обратили внимание девицы, стоявшие возле чемоданов у колонны справа, одетые в обтягивающие джинсы и цветные курточки со множеством блестящих нашивок и «молний». В руках у них вдруг появились пистолеты, они ловко перестроились в цепь, и Роман с пугающей ясностью осознал, что девицы представляют собой хорошо подготовленный спецназ, посланный в Нижний Новгород для захвата беглецов.
        Принадлежала ли группа захвата Гловитцу, выяснять было уже некогда, пришлось ускоряться в форсажном режиме и «надевать» на головы девиц «тёмные мешки» раппорта, отключающего сознание. После этого Роман снова схватился с директором департамента, потянувшим из кармана пиджака мобильный айком.
        - Не пройдём! - сказал в спину Волкова Ылтыын.
        Роман «ощетинился», усиливая мощность раппорта, заметил ещё трёх девиц, слева от лестницы, начавших слаженное движение профессиональных бойцов спецназа. Их тоже пришлось усмирять отключением зрения. Но сверху, со второго этажа, свесились через балюстраду ещё две девицы с пистолетами, и Роман вынужден был перейти в состояние
«немысли», позволяющее реагировать на возникающие угрозы намного быстрей.
        Раздались испуганные вскрики: под «залп» «засоса» попали многие члены делегации, не имеющие отношения к «женскому спецназу»; сами спецназовки не издали ни одного звука, что говорило об их подготовленности к «сглазу».
        Прозвучал выстрел: одна из них, прижав ладонь к глазам, выстрелила в направлении лестницы.
        Вскрикнула Юна: пуля оцарапала ей плечо.
        Ылтыын отреагировал на это выстрелом из ППМ, попал стрелявшей в руку. Рявкнул:
        - Всем лечь!
        Несколько женщин, понимавших русский язык, с визгом попадали на пол. Остальные заметались по холлу, мешая девицам с пистолетами целиться.
        Саплев вытащил мобильный, заорал что-то в микрофон.
        Роман ударил его наотмашь, так что директор выронил айком, схватился за голову, бледнея.
        - Зови наших! - крикнул Ылтыын, подхватывая пошатнувшуюся Юну.
        Но Роман уже и сам понял, что без помощи не обойтись, вспомнил о Вьюгине, позвал его мысленно:

«Афоня, прикрой!»

«Слышу, висв! - неожиданно быстро отозвался Афанасий. - Мы тут рядом!»
        И Роман почувствовал живительное прикосновение дружеской руки, снявшее усталость, растерянность и отчаяние. И хотя эгрегор соратников был невелик: сам Афанасий, его экстрасенсы Крист и Зяблик, - сопротивляться многовекторному пси-давлению извне стало легче.
        Правда, длилось это ощущение всемогущества недолго.
        Саплев, очевидно, успел-таки связаться со своим боссом, то ли с российским Поводырём, то ли с Гловитцем, и те включили «прожектор» европейской экстраформации, сражаться с которым было необычайно тяжело. Теперь Роману приходилось отбиваться и от ментальных выпадов чужого эгрегора, и от попыток освободиться от присланного тренированного спецназа, и держать общую ситуацию, начавшую выходить из-под контроля, и защищать раненую Юну, готовую потерять сознание.
        Ылтыын выстрелил дважды, заметив нацеленные на них стволы пистолетов.
        Ему ответили.
        Одна пуля попала в Юну, вторая эскимосу в ногу, третья перебила ему ключицу.
        - Прыгай! - прохрипел он, зажимая рану на груди.
        Роман прошёлся «ураганом мысли» по холлу, заставляя решительно настроенных киллерш прекратить стрельбу, вторым уровнем «немысли» отбил атаку экстраформации, «краем мысли» принялся настраиваться на прыжок «на струну» телепортации, и в этот момент в холле объявились как чёртики из коробки другие персонажи - парни в чёрно-серых комбинезонах, со шлемами на головах.
        Роман собрался было «наводить порчу» и на них, но парни принялись одну за другой укладывать на пол девиц с пистолетами, и стало ясно, что прибыл отряд оперативников «Триэн».
        Ылтыын, державшийся из последних сил, виновато глянул на Романа, мягко опустился на ступеньки лестницы. За ним упала Юна, потеряв сознание.
        А поддержать их Роман уже не мог, с трудом выдерживая атаки экстраформации и пытаясь избавиться от оглушающей волны бессилия. В голове, говоря образно, с треском «рвались петарды» и «танки давили разбегавшихся по полю бойцов». А поле боя - мозг экстрасенса - всё больше затягивало полосами дыма.
        Саплев ухитрился достать с пола мобильный.
        Роман устроил ему «засос» с отключением зрительного нерва, обездвижил ожившую девицу с пистолетом, в отчаянии позвал:

«Олег Харитонович!»

«Держись, висв! - отозвался координатор так «громко», будто находился рядом. - Выходи из ментала! Переключи их поток на нас! Мы подготовили СССР!»
        Голову продуло морозным ветром.
        Силы удесятерились!
        Казалось, пожелай он - смог бы сбить летящую на город стратегическую ракету с ядерной боеголовкой!
        Вместо этого Роман мысленно ухватил «щупальце» европейского пси-оператора, пытавшееся «задавить» его в своих объятиях, скрутил как живую змею и одним взмахом руки отправил обратно, туда, откуда оно высовывалось, порождённое коллективом вражеских экстрасенсов.
        Дым в голове стал рассеиваться.
        Роман осмотрелся - за доли секунды, пребывая в состоянии просветления, помог оперативникам справиться с «женским» спецназом, окончательно усмирил господина Саплева, отключив ему сознание, и только после этого подозвал одного из парней:
        - Они ранены…
        - Машины ждут! - коротко отрапортовал спецназовец, небольшого росточка, щуплый с виду, но очень подвижный.
        Он откинул забрало шлема, и Роман узнал Василия Грибова, начальника контрразведки
«Триэн».
        - Не беспокойся, всё под контролем.
        Роман опустился на корточки над Юной, сосредоточился на передаче энергии, просканировал «матрёшку» тонких полевых оболочек и нарушение тканей в месте попадания пули.
        Сердце и лёгкие, к счастью, не были задеты, но пуля застряла в плече, и её надо было вынимать.
        Подбежали четверо парней в комбинезонах, развернули носилки, уложили Юну и Ылтыына, поспешили через наполовину опустевший холл к выходу.
        Роман отпустил «руку помощи», протянутую Олегом Харитоновичем (интересно, что это такое - СССР?), поплёлся вслед за оперативниками, чувствуя душевное опустошение.
        Холл потихоньку начал оживать. Зашевелились лежащие на полу дамы, подняли головы мужчины. Вряд ли они понимали, что произошло, поэтому проявлять активность не спешили.
        Только директор департамента остался лежать на полу неподвижно. «Засос» Романа был столь глубоким, что выйти из состояния искусственной комы Саплев самостоятельно уже не мог.
        Исчезли и девицы с пистолетами; всего киллерш оказалось восемь, по подсчётам Романа. Всех девиц погрузили в микроавтобусы с мигалками и споро увезли.
        Влез в микроавтобус с красным крестом на борту и Роман, едва державшийся на ногах после стресса, сел на скамейку напротив носилок Юны. В кабину вскочил Василий Грибов, покрутил пальцем в воздухе.
        Водитель воспринял жест как команду, рванул машину с места и лихо погнал по улицам Нижнего Новгорода, хорошо зная маршрут движения.
        - Алтын… - встрепенулся Роман.
        - Едет за нами, - успокоил его начальник контрразведки.
        - Как вы здесь оказались?
        - Стреляли, - застенчиво улыбнулся Грибов. Помолчав, добавил: - Мы ждали вас в больших городах, в Питере и даже Владивостоке, узнали о Нижнем, рванули сюда.
        - Вовремя успели.
        Грибов промолчал, бросил в сторону, обращаясь, очевидно, к кому-то из своих подчинённых:
        - Мы в пределах шести-семи минут, заводите.
        Роман снова сосредоточился на лажении Юны, остановил кровь из раны, унял сердечный тремор.
        Юна вздохнула полной грудью, начиная приходить в себя.
        Он взял её за руку.
        Микроавтобус вырвался за город, свернул к глухому бетонному забору, юркнул в открытые ворота, и посреди огромного двора, заставленного разнокалиберной строительной техникой, стал виден вертолёт с вращающимися лопастями. На его борту красовалась надпись: МЧС России.
        Чужие в доме

1
        Из окна была видна небольшая церквушка, территория которой прилегала к железнодорожным путям, и Роман долго рассматривал это двухбашенное простенькое строение, возведённое чуть меньше полутора веков назад. Не потому, что ему нравилась церковная архитектура, а потому, что мысли в голове текли соответствующие, по большей части грустные.
        Из Нижнего Новгорода вертолёт доставил их в Великие Луки, а не в столицу и не в Выборг, как он надеялся.
        - Побудете здесь недельку, - сказал, прощаясь, Грибов, - отдохнёте, полечитесь, сил наберётесь. Короче, вам рекомендован покой.
        - Но я хотел бы съездить… - начал Роман.
        - Все вопросы к Олегу Харитоновичу. Охранять вас будут наши ребята постоянно, так что не обессудьте.
        Романа и Юну оставили в квартире на улице Пушкина, а Ылтыына увезли в частную клинику, хотя Роман сам хотел подлечить товарища. Грибов и Юну увёз бы вместе с эскимосом, но Роман воспротивился, заявив, что поставит её на ноги быстрее любого врача.
        Он бросил взгляд на двуспальную кровать у стены, где лежала жена.
        Ещё в воздухе во время перелёта он подкорректировал её энергетику, «зашил» пулю в слой жировой клетчатки наподобие кожного субкутиса и привёл Юну в сознание. Оперировал её он уже дома, вернее, в квартире, где их поселили.
        Пуля, выпущенная из девятимиллиметрового «Глока», всё же повредила мышечно-фасциальную структуру плеча, а также сдавила два верхних ребра, пройдя между ними до ключицы. Поэтому Роману пришлось оперировать жену в три приёма.
        Сначала он «скрутил» ей грудную клетку, отодвинул плечевой сустав, затем промассировал подмышечную впадину, проделал в ней щелевидный ход - как это делают новозеландские хилеры, растянул малую грудную мышцу и лишь затем вытащил пулю обычным пинцетом, обработав его спиртом.
        После этого легко заживил рану, от которой теперь остался только небольшой свежий шрамик. Шрам должен был через пару дней исчезнуть без следа.
        Он вылечил и Ылтыына - дистанционно, потихоньку, когда хирурги извлекли из тела эскимоса две пули. После чего бывший разведчик быстро пошёл на поправку и начал вставать на другой день после операции, приведя врачей в замешательство. Они не ждали такого скорого результата.
        Конечно, эскимос понял, кто ему помог, и разыскал Романа по связи, пообещав в скором времени оплатить долг.
        - Ты ведь не собираешься отсиживаться в тишине и покое? - задал он лукавый вопрос.
        - Не собираюсь, - ответил озадаченный Роман. - Они меня достали!
        - Вот я и пригожусь, - закончил мысль Ылтыын. - Меня они достали не меньше. Пора ликвидировать это паучье гнездо в России, а то и вообще в Галактике.
        - Не круто замахиваешься? - невольно рассмеялся Роман.
        - Всегда надо замахиваться на большие дела… чтобы получилось одно маленькое. Но я уверен, что нам по плечу любая сложная операция. Во всяком случае помни, что я твой должник.
        И это были не просто слова. Роман знал, что друг не оставит его в беде и всегда готов прийти на помощь.
        Юна на кровати пошевелилась, задышала ровней. Лицо у неё по-прежнему было бледное, но спокойное и умиротворённое. И очень красивое! Такое красивое, что у Романа всполошённо зашлось сердце.
        Себе же Волков после всего пережитого дал клятву найти киллера-фюрера по фамилии Гловитц и навсегда избавить от него родную планету! Как бы пафосно это ни звучало.
        За окном пошёл снег.
        Близилась зима, город сковывал мороз. Захотелось пробежаться на лыжах по свежему снежку, полюбоваться природой, скатиться с горки.
        Но Грибов предупредил, что до контакта с координатором не может быть и речи о выходах из дома, продуктами их обеспечат, надо потерпеть, и Роман терпеливо ждал визита Олега Харитоновича, надеясь, что его за излишнюю самостоятельность накажут не сильно.
        Он бросил взгляд на столик возле кровати, на котором лежал браслет В-портала и медальон унца.
        Защитное устройство Поводырей, способное принимать любую форму, снова не сработало во время схватки с киллершами, посланными Гловитцем, и это начинало раздражать. Роман был уверен, что настроил унц правильно.
        Юна чему-то улыбнулась во сне, повернулась на бок, подсунув под щёку ладонь. Обычно она вставала рано, однако сегодня заспалась: стрелки на часах, висящих на стене, показывали половину девятого.
        Роман подошёл к столу, взял медальон, вгляделся в его «золотой, с бриллиантами», корпус.
        Что же ты не реагируешь на угрозы хозяину, дружок? Заснул? Так нет же, вибрируешь, если тебя мысленно погладить. Отсутствует энергия? Вроде бы тоже нет, в тебе ощущается немалая спящая сила . Тогда в чём дело? Может, не считаешь меня хозяином?
        Медальон подёрнулся рябью, напоминающей рябь на воде от порыва ветра.
        Оп-ля! Услышал мою мысль? Что это значит? Я прав?
        Унц успокоился.
        Роман погладил его пальцем, сосредоточился было на ментальном сканировании, но в это время проснулась Юна, подняла голову.
        - Рома?
        - Тут я. - Он положил медальон обратно, подсел к жене, накрыл руку своей рукой.
        - Ты уже встал… а мне приснился сон, будто ты уехал в Москву, я помчалась за тобой, нашла в супермаркете, а ты там покупаешь… угадай, что?
        - Гармошку, - пошутил он.
        - Не угадал - детскую коляску!
        Роман засмеялся.
        - Ну и фантазия у тебя.
        - Это не фантазия, - сдвинула она брови. - У нас будет ребёнок, я знаю, мальчик, и ты это тоже чувствуешь.
        Он наморщил лоб.
        - Я пока… ничего… ты серьёзно?
        - Конечно, а ты против?
        - Никогда в жизни! - твёрдо заявил Роман.
        Глаза Юны просияли, она отбросила одеяло, оставаясь в одной маечке, и кинулась к нему на шею.
        Потом они умывались, завтракали и обсуждали поездку к отцу Юны.
        - Хорошо бы нам съездить всем вместе на море, - с надеждой помечтала она. Потом горько вздохнула. - Мама так любила отдыхать на юге.
        - Хорошо бы, - согласился Роман. - Только вряд ли это достижимо в ближайшем будущем.
        - Но ведь ты можешь так задурить всем головы, что нас никто не узнает.
        - Могу и задурить, - улыбнулся Волков. - Хотя это называется «отвадить». К сожалению, агентура АПГ вездесуща, и нас вполне могут вычислить по каким-то неучтённым нами признакам. Вот когда мы сбросим Поводырей с Земли, тогда и подумаем о море.
        - Когда это будет? - погрустнела она.
        - Будет! Потерпишь?
        - Что мне остаётся? Готова терпеть хоть вечность! Лишь бы с тобой.
        - Вечность ждать не придётся, - со смехом заключил Роман жену в объятия, - счастье моё простреленное. Что бы я делал без тебя?
        - Папа всегда говорил, что не понимает, что такое счастье.
        - По большому счёту он прав. Есть такая притча. Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок. «Что тебе слепить ещё?» - спросил Бог.
«Слепи мне счастье», - попросил человек. Бог вздохнул и положил ему на ладонь оставшийся кусок глины.
        - Я поняла, - стала серьёзной Юна. - Счастье - дело рук самого человека. Хотя сама притча отражает неверное суждение. Бог создавал из глины не человека, а слугу его.
        - Робота, - хмыкнул Роман.
        - Не смейся, так и было.
        - Ну да, а ты при этом присутствовала, - поддразнил он жену.
        - Папа давал мне читать интересные материалы. Ты, например, читал «Тайную Книгу Иоанна»?
        - Нет.
        - Почитай обязательно, узнаешь много нового. Хотя, если честно, комментарий к этой книге мне понятней.
        - Она у отца в Выборге?
        - Осталась в Москве, - смутилась Юна. - Могу позвонить Люсинде, она привезёт.
        - Не стоит, сами заберём попозже. - Он внимательно оглядел лицо жены, напустил на себя озабоченность. - Тебе лежать надо.
        - Я здорова, - возразила она. - Что ты увидел?
        - Кожа бледная - это признаки анемии, губы тоже бледные - признак сниженной работы поджелудочной железы, проблемы с сердцем, под глазами тёмные круги - что-то с почками, да и глаза красные, что говорит о высоком давлении.
        Юна изумлённо распахнула глаза.
        - Ты серьёзно?!
        Роман засмеялся.
        - Ах ты, обманщик! - кинулась она на него с кулаками.
        Он обхватил её, прижал к себе, начал целовать.
        - Ну, и какого цвета теперь у меня губы? - проговорила она через минуту.
        - Теперь нормального.
        - А глаза?
        Ответить Роман не успел, в прихожей тренькнул дверной звонок.
        - Кто это? - испугалась Юна.
        Он прислушался к себе, сказал недоверчиво:
        - Алтын?
        - Он же должен быть в больнице.
        - Вот и я о том.
        Роман открыл дверь.
        На пороге возник Ылтыын Юря, одетый в мешковато сидевшую на нём пуховую куртку с капюшоном и джинсы. Лицо у него было, как всегда, бесстрастное, но глаза улыбались.
        - Привет, висв, привет, Юнька. - Под взглядами семейной пары он снял ботинки, повесил куртку, прошёл в гостиную. - Завтракаете? Это хорошо. Чаем угостите?
        - Ты почему гуляешь как… - Юна поискала сравнение, не нашла.
        - Как кто?
        - Как эскимос в пальто, - подсказал Роман. - Тебя отпустили эскулапы?
        - Буду я кого-то спрашивать. Сам ушёл, нечего мне там делать, раны зажили, ты же их и залечил. Ну, что стоите? Живой я, здоровый, шаман всё же.
        Юна и Роман переглянулись, Юна побежала на кухню.
        - Садись, - кивнул на стол Роман. - Не ожидал тебя увидеть так скоро. Сижу вот без дела, жду Олега Харитоновича.
        - Жди.
        - А ты?
        - Дела всегда найдутся. Я тут прошёлся по городу, в местный музей заглянул. Знаешь, что интересно? Городок вроде бы старый, в двенадцатом веке заложен, а старинных зданий и памятников не так уж и много. Церквей вообще три.
        - Одна через дорогу.
        - Ну да, я обратил внимание, а кроме неё, только Казанская на кладбище и собор Вознесения Господня. Остальные все разрушены.
        - Во время войны?
        - И до войны, и в войну, и уже после войны. В музее сохранились изображения церквей, я запомнил церковь Николая Чудотворца и Богоявленский собор.
        Появилась Юна с подносом, на котором дымился парком чайник и стояли чашки.
        - Ты веришь в Бога?
        - Я шаман, - растянул губы в извиняющей улыбке Ылтыын, - мои боги другие.
        Юна поставила поднос на стол.
        - Я знаю, что ты любишь зелёный чай.
        - Спасибочки.
        Ылтыын взялся за чашку.
        Роман подсел к столу.
        - Слушай, шаман, что такое СССР?
        - Союз советских…
        - Нет, когда мы сражались в Нижнем, Олег Харитонович сказал, что подсоединит СССР.
        - А, вот ты о чём. Это круто! Он имел в виду Священную Соборную структуру Руси. По сути - коллективное бессознательное народа, сохраняемое в глубинах его формации.
        - Экстраформации?
        - Экстраформация нечто иное, это уже управляемая структура, а русский Собор - национальная система безопасности, если уместно подобное сравнение. Если ты научишься опираться на него - хана всем пришельцам!
        Юна прыснула.
        - Люблю образные сравнения.
        - Понял, это на самом деле жутко интересно, - искренне сказал Роман. - А о киллершах, ждавших нас в департаменте, известно что-нибудь? Откуда они?
        - Из лесу, вестимо, - пошутил Ылтыын. - Все местные, как ни странно, одна только из-за кордона, остальные навещали местный стрелковый клуб.
        - Кодиранты? - догадался Роман.
        - Их готовили второпях, поэтому не успели впихнуть в мозги программы самоликвидации, они и признались потом во всех грехах.
        - Откуда у них оружие?
        - Классные пушки, заметил? Суперсовременные «Глоки» с виртуальной оптикой. Думаю, оружие им доставила командирша из-за рубежа.
        - Как?
        - Не знаю, канал ищут.
        - А господин директор что?
        - Саплев в больнице, в коме.
        Наступило молчание.
        Роман поймал взгляд жены, покачал головой.
        - Я не специально…
        - Брось! - неожиданно жёстко сказал Ылтыын. - Мы на эту тему уже говорили. Они нас не жалеют! На войне как на войне! Дай ему волю, он бы пристрелил тебя не задумываясь. И меня. И её. - Ылтыын кивнул на Юну.
        - Он же кодирант…
        - Вряд ли, такие работают на любой криминал добровольно. Кодирант не стал бы эмиссаром АПГ, получив доступ к В-терминалу. Кстати, ты разобрался, почему унц тебе не подчиняется?
        - Нет ещё, - нехотя сказал Роман. - Судя по всему, он не признаёт меня за хозяина и не реагирует на опасность.
        - Так заставь!
        - Заставь, - скривил губы Роман. - Пробовал - не слушается. Хотя мысли ловит, я это чую.
        - А ты душевно с ним поговори, мягко.
        Юна прыснула ещё раз.
        Мужчины посмотрели на неё.
        - Что я сказал смешного? - полюбопытствовал Ылтыын.
        - Извини, я просто анекдот вспомнила.
        - Расскажи.
        - Да он старый. - Юна взглядом попросила у мужа разрешения.
        Роман кивнул.
        - В общем, жена жалуется мужу на поведение сына: «Он стал просто невыносим, меня не слушает, слушает только советы разных идиотов, поговори с ним мягко».
        Роман засмеялся, но увидел реакцию друга и сделал вид, что кашляет.
        Ылтыын покачал пальчиком.
        - Ценю юмор, но советом не побрезгуй. Ладно, побегу я, в три места ещё надо попасть до вечера. Навещу вас часов в восемь, если не возражаете.
        - Это уже превращается в традицию.
        - Да?
        - Каждый раз, когда мы с тобой возвращаемся откуда-то битые, ты навещаешь нас по вечерам с точно такой же формулировкой.
        - Хорошая традиция, не находишь? Возвращаемся битыми, но живыми, а это главное.
        Ылтыын допил чай, начал собираться.
        - Пока, бой и гёрл.
        Стукнула дверь.
        - Он очень хороший, - задумчиво сказала Юна. - Хотя я всё равно не понимаю, почему он рискует, сопровождая тебя.
        - Как оруженосец рыцаря, - пошутил Роман.
        - Твоё оружие здесь. - Она постучала пальчиком ему по лбу. - У меня таких подруг, к сожалению, нет.
        - А Люся?
        - Она тоже хорошая, но не бросится ради меня в омут. - Юна начала собирать посуду со стола. - Ложись, полежи, всё равно делать нечего. Газеты почитай, вчера принесли.
        Роман послушно развернул «АиФ», нашёл статью о коррупции в Генштабе Российской армии, читать не стал.
        Вторая статья оказалась не лучше: о войне Генеральной прокуратуры с ФСБ и Следственным комитетом. Речь в ней шла о «крышевании» прокурорами (!) Подмосковья подпольных игорных заведений.
        В третьей говорилось о плане продажи исторических раритетов Кремля - Царь-пушки и Царь-колокола какому-то арабскому шейху за пятьдесят миллиардов долларов. Якобы - для создания «экономической подушки безопасности» в преддверии очередного всемирного экономического кризиса. Автором плана был один из депутатов Госдумы по фамилии Сивый.
        Роман плюнул, отбросил газету.
        - Плохие новости? - полюбопытствовала Юна.
        - Как обычно, - пожал он плечами.
        - Расскажи.
        - Не хочу, сплошной криминал, надоело всё. Пишут, пишут, а толку нет. Сделай-ка мне лучше кофейку.
        Юна с готовностью побежала на кухню.
        Олег Харитонович приехал к обеду, когда снег на улице прекратился и сквозь поредевшие тучи выглянуло солнце.
        С ним в квартиру вошёл незнакомый мужчина, сухощавый, седой, твердолицый. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, но взгляд его внимательных серо-голубых глаз дал понять Роману, что перед ним если и не старый, то мудрый человек. И очень сильный в волевом плане, насколько смог Роман оценить его ментальный ответ: каменная стена!
        Координатор представил его квартиранту по имени - Рад.
        Роман, смущённый оценивающим взглядом незнакомца, отступил, сделал приглашающий жест:
        - Проходите.
        Из гостиной выглянула Юна, успевшая накинуть на себя жакет.
        Гость окинул её тем же сосредоточенным взглядом.
        - Жена, - неловко сказал Роман. - Юна.
        Олег Харитонович поздоровался, взял Юну под локоть.
        - Пройдём-ка.
        Они вышли на кухню.
        Роман подал гостю вешалку.
        Под чёрным зимним пальто у того оказалась мягкая курточка серебристого цвета, со стоячим воротником, на кармашке которой рдело лучистое солнышко.
        Вернулся Олег Харитонович.
        - Твоя половинка там посидит, разговор нам предстоит серьёзный.
        Роман сжал губы, ожидая упрёков.
        - Слушаю. - Спохватился: - Извините, может, чаю?
        - Благодарствуем, только что откушали. - Координатор повесил на вешалку дутую куртку, сел на стул, указал на другой. - Садись, Первый.
        Седой сел с ним рядом. Оба скрестили колючие взгляды на лице Волкова.
        Он замкнул себя на сдержанно-философский «ключ», сел напротив гостей на диван.
        Гости несколько мгновений молчали.
        Малахов шевельнул уголком губ.
        - Как самочувствие, герой?
        - Нормально.
        - Это хорошо. Сам излечился, Юну сладил . Поговорим теперь о бое. Держался ты неплохо. По нашим данным, в Европе попали в больницы из-за психического срыва два десятка высокопоставленных чиновников из НАТО и Европарламента. Смекаешь, о чём речь?
        - Резонаторы?
        - Как?
        - Они инициировали экстраформацию?
        - Совершенно верно. Твоя последняя пси-манипулема довела их чуть ли не до сумасшествия.
        - А Гловитц?
        - Сведений о нём у нас нет. Есть подозрения, что он готовит «крестовый поход» против одного ненавистного ему экзора. Однако хотелось бы напомнить тебе одно обстоятельство. Мы понимаем твои чувства и не осуждаем за волюнтаристские решения, поскольку всё, что ты делаешь, - это твой урок . Ты его выполнил, замечательно. Но почему ты каждый раз упорно начинаешь сражение пси-формата в одиночку? Ведь промедление в присоединении к нашей экстраформации может стоить тебе жизни! И не только тебе.
        Роман вскинул голову… и опустил, понимая, что координатор прав.
        - Прими это не как укор или совет, а как предостережение. Ты не школьник, которому требуются долгие наставления. Теперь расскажи нам подробно о путешествии по дну Байкала.
        - Путешествии по дну? - не понял Роман. - А-а… вы имеете в виду лемурийскую базу?
        Гости переглянулись.
        - И что же, по-твоему, представляет собой Колыбель? - спросил Олег Харитонович.
        - Инкубатор лемурийцев! Осевая капсула Колыбели содержит в себе миллионы разнообразных зародышей, причём не только самих лемурийцев, но и вообще живых существ того времени.
        - Почему ты так решил?
        - Понимание пришло на ментальном уровне. Мне кажется, компьютер инкубатора, или что там всем управляет, запрограммирован на мысленный контакт с создателями и при достижении контакта выдаёт скрытую информацию. Всё понять невозможно, однако основное я понял.
        - Вряд ли наши представления и мысли лемурийцев совпадают.
        - Они и не совпадают, но кое-что мы понимаем одинаково.
        - Что именно?
        - Принципы архитектуры, например. Там у них внутри все геометрические объёмы подчинены законам золотого сечения.
        - И это тебе сообщил лемурийский компьютер? - с улыбкой спросил Олег Харитонович.
        Роман постарался сохранить бесстрастный вид.
        - Нет, я кое-что понимаю сам.
        - Хорошо, в твоих предположениях есть резон. Разумные существа, да ещё заселявшие одну и ту же планету, действительно должны опираться на одни и те же физические законы и иметь много общего. Что ещё ты там обнаружил? Кроме скафандра?
        Роман помедлил, вспоминая свои походы по Колыбели, коротко рассказал о находках, своих и Ылтыына.
        - Впечатляет, - покачал головой Олег Харитонович. - Туда бы исследовательскую группу.
        - Там заканчивается воздух. Перестали работать системы регенерации.
        Роман хотел добавить, что некоторые закоулки Колыбели были ими приспособлены под туалет, но постеснялся.
        - Отсутствие воздуха - не беда, - отмахнулся Олег Харитонович. - Есть и респираторы, и противогазы, и спецкостюмы с автономным обеспечением.
        - Я могу перенести туда человека в любой момент.
        - Ладно, мы ещё вернёмся к этой теме. Что собираешься делать?
        Роман исподлобья посмотрел на координатора, оценивая, шутит он или нет.
        - Я готов… выполнять… ваши задания.
        Малахов усмехнулся.
        - Хороший ответ. Хотя ты лицо не военнообязанное и в армии или спецназе не служившее.
        Роман упрямо боднул воздух лбом.
        - Я готов! Они меня дост… э-э, осточертели, гоняя как зайца! И будут гонять до тех пор, пока я не спалю их паучье гнездо!
        Малахов посмотрел на спутника.
        Рад молчал, и о чём он думает, понять было невозможно.
        Стало тихо. Задумался и Олег Харитонович, побарабанил пальцами по столу.
        - Извините, - пробормотал Роман, вдруг поймав себя на мысли, что ощущает себя перед гостями, как мальчишка перед учителями. - Вопрос можно?
        - Задавай.
        - Чего хочет АПГ?
        - Власти, - коротко ответил седой, словно гвоздь вбил.
        - Тогда почему они просто не запрограммируют президента? И премьера?
        - Во-первых, кто сказал, что президент и премьер уже не запрограммированы? Шучу. Во-вторых, чтобы сменить президента, Поводырям нужно сменить сначала директора СВР, директора ФСБ, директора ГРУ, министра обороны и министра иностранных дел. А это непросто.
        - По-моему, всё как раз наоборот: стоит сменить президента, как он поменяет остальных силовиков.
        Гости переглянулись.
        - Может быть, ты и прав, - сказал Олег Харитонович, хотя, по нашим данным, этого пока удалось избежать. Но Поводыри действительно добиваются абсолютной власти, для чего и превратили всё человечество в дойное стадо. Россия ещё сопротивляется, вот они и запустили вирус оглупления народа внутрь страны, разработали ЕГЭ,
«европейские» стандарты образования, обрезающие кругозор учеников, уничтожающие язык и культуру. Да что говорить, ты и сам всё знаешь. Что ещё ты хотел бы знать?
        - Что мы можем противопоставить Поводырям?
        - Пока только решимость бороться с их влиянием. Хотя и у нас есть немало наработанных приёмов. Мы уже им не по зубам, несмотря на гигантский аппарат лжи и демагогии, которым они владеют. Как образно сказал Алтын: мы у них как кость в горле. Да теперь ещё и ты появился, спутал им все карты.
        Роман не обратил внимания на это дополнение.
        - Они будут искать наш центр.
        - Уже ищут. - Олег Харитонович покосился на спутника. - Но никогда не найдут. Его просто не существует. Недавно мы подсунули им «дезу» с российским отделением
«Викиликса», они клюнули.
        - Надо разработать операцию, чтобы вся российская рать АПГ клюнула и бросилась уничтожать центр. А мы их ответно.
        В комнате снова стало тихо.
        - Я помогу, - торопливо добавил Роман, теряя уверенность.
        - Идея неплохая, как ты считаешь? - обратился к Раду Олег Харитонович. - Почему бы не попробовать? Тем более что у нас есть опыт. А если мы подключим Волкова…
        - У него другие задачи, - шевельнул каменными скулами седой. - Поиск В-терминалов с их последующей ликвидацией, поиск баз АПГ на Земле и в космосе. Создание более мощного ядра СССР.
        - Всё равно идея хорошая, надо обмозговать.
        В кармане Рада «взмахнула крылышками бабочка»; так фантазия Романа оценила поступивший седому сигнал рации.
        Седой встал, отошёл в угол комнаты.
        - Первый… понял… буду. - Посмотрел на Малахова. - Мне надо идти. В шесть общий селектив.
        После этого Рад повернулся к поднявшемуся Роману, подал сухую крепкую руку:
        - Всего хорошего.
        Вышел. Дверь закрылась совершенно бесшумно. В гостиную заглянула Юна, посмотрела на мужчин и снова скрылась.
        - Я ему не понравился, - с огорчением заметил Роман.
        - Не думаю, - возразил Олег Харитонович.
        - Он ведь главный, да?
        - Скажем так: Первый.
        - Сколько ему лет?
        - Неужто сам не определил? Он ещё не старый, моложе меня. Хотя это не главное.
        - Он заговорил о поисках баз…
        - Да, существует такая программа. Тебе в ней определена ведущая роль. Не откажешься?
        - Я же вас подвёл.
        - По большому счёту это мы тебя подвели, не смогли уберечь жену. Хотя, по замыслу Радагоста, ты должен был выплыть сам.
        - Радагоста?
        - Это был он. В общем, ты справился, но если не научишься контролировать эмоции…
        - Я понял! - Роман почувствовал облегчение. - Обещаю рассчитывать заранее каждый свой шаг.
        - Учти, тебя будут ждать везде, да и Гловитц пустил по следу своих киллеров, так что лёгкой жизни не жди. И ещё: тебе придётся отправить жену в безопасное место, за ней присмотрят мои личные порученцы. Здесь она быть не должна.
        В гостиную ворвалась Юна:
        - Ни за что! Я всё слышала! Никуда не поеду! И не думайте!
        Роман подошёл к ней, положил руки на плечи, заглянул в глаза, полные мольбы и решимости. Потом повернул голову к Олегу Харитоновичу:
        - Она останется.
        Юна прижалась к нему, спрятала лицо на груди.
        Олег Харитонович встал, подошёл к ним, оглядел внимательно, покачал головой:
        - Известное дело: муж и жена - одна сатана. До вечера, судари и сударыни.
        Исчез в прихожей.
        Юна отодвинулась, глядя на мужа виновато и требовательно одновременно, взяла его руки в свои, холодные от волнения как ледышки.
        - Ты вправду не оставишь меня одну?
        Роман отрицательно мотнул головой, вспоминая запомнившиеся ещё со школы строки:
        Рука с рукой - по-детски мило -
        Они у крайнего окна
        Стоят посередине мира -
        Он и она,
        Муж и жена…[А. Твардовский.]

2
        Владыка пребывал в бешенстве после бегства русского экзора из Брюсселя и особенно
        - после провала киллер-команды Гловитца в Нижнем Новгороде, но всё же дал согласие на вояж начальника контрразведки в Россию - «для корректировки деятельности официальной бригады Ассоциации», и вице-президент бельгийского бюро Интерпола отправился в Москву, пребывая в не меньшей ярости, чем сам Лейборист. А поскольку появляться в Москве без дипломатического прикрытия стало небезопасно, Гловитц решил отправиться в столицу России не через систему телепортации, а как
«представитель Европарламента по связям с религиозными общинами», то есть на самолёте.
        Третьего ноября его встретили в аэропорту Шереметьево (терминал С) сотрудники бельгийского посольства, среди которых находились и агенты АПГ, служащие российскому Поводырю. Конечно, он сменил внешность, приняв облик старого благообразного священника, но об этом знали только агенты Ассоциации.

«Священника» усадили в белый лимузин и провезли по городу, который он ненавидел всей - не душой, поскольку души у этого рептилоида никогда не было - эмоциональной сферой. Но пришлось терпеть. Сотрудники русского дипкорпуса не поняли бы
«бельгийского священника», отказавшегося полюбоваться достопримечательностями Москвы.
        Поселили его в Президент-отеле на Большой Якиманке, из окон которого был виден Кремль.
        Пообедав, Гловитц начал осуществлять свой план, базирующийся на сборе информации о деятельности русского Союза независимых экстрасенсов - АНЭР. Уже было известно, что глава АНЭР работает на группировку «Триэн», а это означало, что он наверняка знает, где в настоящий момент находится русский экзор Волков и чем занимается. Надо было наладить эшелонированное наблюдение за сотрудниками АНЭР и за самим президентом, выяснить местонахождение Волкова и нанести неожиданный удар из космоса - лазерный или электромагнитный, использовав одно из соответствующих устройств с лунных баз, чтобы от ненавистного русского не осталось и следа.
        В эту часть плана Гловитц Владыку не посвятил, понимая, что разрешения на столь агрессивную акцию не получит. Поводыри не были склонны форсировать события, хотя войны в личных целях развязывали не задумываясь. В настоящее время почти все государства осуществляли мониторинг космического пространства и могли принять появление неизвестного космического аппарата вблизи земной поверхности за попытку осуществления террористического акта. Тем более - после гибели на Луне китайского корабля. В средствах массовой информации России нередко, вопреки усилиям политтехнологов АПГ, появлялись статьи (скорее всего инспирируемые экспертами
«Триэн») о намеренном уничтожении китайской экспедиции «окопавшимися» на Луне пришельцами. Что являлось истинной правдой.
        И всё же Гловитц надеялся, что сможет добиться результата, а посланный им модуль с оружием никто не заметит. А если и заметит, примет за один из искусственных спутников тех же китайцев.
        Таким образом роскошный гостиничный номер Гловитца превратился на какое-то время в резиденцию для встреч с агентурой и центр связи со всеми помощниками Ассоциации в Москве и за её пределами.
        Встретился Гловитц и с министром МВД России Есенберлиным, подавшим рапорт об отставке «в связи с необходимостью лечения».
        - С ума сошли, милейший Жужжу-наср? - зловеще поинтересовался «бельгийский священник» у гостя, не повышая голоса. - А кто будет расхлёбывать кашу, заваренную вами? Пушкин?
        - Какой Пушкин? - насторожился министр; разговор состоялся в спальне Гловитца, заэкранированной спецаппаратурой от подслушивания и подглядывания.
        Гловитц растянул узкие губы на всю ширину лица.
        - Русскую классику вы не читали, милейший. А зря, там много полезного. Продолжайте работать, господин министр! Заберите заявление об уходе немедленно.
        - Они знают, кто я.
        - Во-первых, знают только господа из «Триэн». Вздумай они сообщить о своих подозрениях высшим руководителям, премьеру или президенту, их тут же упекут в сумасшедший дом. Во-вторых, начатую работу придётся доделывать вам. Не справитесь
        - пеняйте на себя! Вы знаете, что случается с теми, кто допускает глобальные ошибки.
        - Вы мне угрожаете? - надменно спросил Есенберлин.
        - Предупреждаю. Я уполномочен решить проблему с русским экзором любыми средствами, и я это сделаю, с вами или без вас. Задача даже шире - покончить с системой русского сопротивления! А ради этого я не пожалею никого! Масштаб понятен?
        - «Триэн» ничего особенного собой не представляет, - с презрением проговорил Есенберлин. - Мы сконцентрировали усилия по ликвидации системы давно, и если бы не конфуз с местным «Викиликсом»…
        - Прекрасно, вот и задействуйте все свои кадры, бросьте на решение проблемы местный полицейский контингент. В России он достаточно профессионален, хотя и коррумпирован благодаря вам. Мне необходимо знать местонахождение русского экзора, связанного с руководством АНЭР. Это первое. Второе: мне нужно знать местонахождение командного пункта «Триэн». Пора его ликвидировать физически. Нужны два точечных удара, и мы вздохнём свободно.
        - Война не рекомендована Высшим Каганатом…
        - Речь идёт не о войне. Первым ударом мы обезглавим «Триэн», вторым уничтожим обнаглевшего экзора Волкова, слишком близко подобравшегося к нашим секретам. Кстати, почему ваши агенты не смогли помешать ему выйти в Нижнем Новгороде?
        - Саплев оказался…
        - Кто это ещё?
        - Мой эмиссар, доброволец, очень хороший кадр.
        - Он провалил задание! Убрать!
        - Он мне может ещё пригодиться.
        - Убрать, я сказал! Вам некем его заменить? Я дам кандидатуру.
        Лицо Есенберлина потемнело, глаза метнули молнии.
        - Не слишком расходитесь, драгоценный Свисс-иллеш! Здесь моя епархия, я отвечаю за проведение политики Ассоциации!
        - И ответите, - холодно произнёс Гловитц, - головой! Прецеденты уже были. А если вы рассчитываете на своих высоких покровителей из Центра, то напрасно. Там сейчас не до вас. Предвыборная кампания, сбросы компромата, драки в Парламенте.
        Есенберлин хотел сказать, что и на контрразведчиков существует компромат-досье, но промолчал. Он знал, что у Свисс-иллеша в Галактическом Каганате не просто покровители, а родственники, которых стоило побаиваться больше, чем его самого.
        - Я понял.
        - Тогда идите и включайте свою полицейскую машину слежки на всю мощь. Информация о президенте АНЭР и русском экзоре должна быть у меня не позднее чем через двое суток.
        Есенберлин молча удалился, проглотив оскорбительный тон главного киллера Ассоциации.
        Гловитц презрительно усмехнулся, подумав об этом, и направился в душ. Что ему особенно нравилось в люкс-номере Президент-отеля, так это блок для водных процедур. Он очень любил понежиться в джакузи, приняв свой естественный рептилоидный облик.
        Вечером «бельгийский священник» поужинал вместе с представителями посольства, отметил несколько заинтересованных взглядов со стороны гостей ресторана и молодых официантов. Среди них были и наблюдатели спецслужб, но он их не боялся, имея возможность скрыться от преследования в любой момент. Правда, это означало бы провал его московской миссии, поэтому приходилось терпеть липкие взгляды местных агентов. К тому же в данный момент руки российских спецслужб были связаны дипломатическим иммунитетом «посланца доброй воли Европы».
        Сведения о передвижении «независимых экстрасенсов», членов АНЭР, начали поступать уже на следующий день четвёртого ноября.
        Больше всего Гловитца обрадовали данные об экстрасенсах - сотрудниках Федеральной службы безопасности России, служащих в Центре изучения психических феноменов. Руководил Центром полковник Вьюгин, замеченный агентами Гловитца ещё год назад на Северных Верфях России, а затем на Амурском космодроме и на Байкале. Недавно его даже удалось запрограммировать, что позволяло выйти на Волкова, и хотя кто-то его затем депрограммировал, скорее всего тот же Волков, Вьюгин был уязвим, и этим надо было воспользоваться.
        По той информации, что скопилась у Гловитца, команда Вьюгина занималась экстрасенсорным поиском вражеских лазутчиков и показала себя достаточно эффективным подразделением. Хотя опять же её успехи могли быть инициированы присутствием экзора Волкова. Главным же её достижением был срыв операции на Байкале, затеянной прежними Поводырями, в том числе Владыкой. Тем не менее на Вьюгина стоило обратить внимание и включить работу с ним в план операции для выявления экзора. Он мог быть чрезвычайно полезен.
        После завтрака Гловитц позвонил Есенберлину по лонг-рации:
        - Мне нужны сведения о полковнике ФСБ Вьюгине.
        - Вряд ли «Триэн» работает с ним после программирования, - заметил министр.
        - Пусть это вас не беспокоит, господин Жужжу-наср. Установите наблюдение за ним и его женой, добудьте о нём всё, что сможете, взломайте для этого сеть ФСБ. Надеюсь, вас не надо учить, что делать.
        - Хорошо, - после паузы пообещал министр.
        Гловитц лучезарно улыбнулся появившемуся в номере российскому священнику Чаплису, с которым должен был вести переговоры о положении религиозных сект в России, и подумал, что договориться с ним будет легче, чем с Поводырём Есенберлином.
        Чаплис был «своим».

* * *
        Шехерезада ворвалась домой как снаряд, сбросила шубку, поискала мужа, нашла его в кабинете у компьютера:
        - За мной следят!
        Афанасий оторвался от экрана, в объёме которого сражались бойцы: монстровидный пришелец и земной рыцарь с мечом.
        - С чего ты взяла?
        - Он шёл за мной от работы! Потом появилась девушка в блестящей куртке, она сопровождала меня аж до подъезда!
        Афанасий выключил компьютер, увлёк жену на диван, взял её руки в свои.
        - Поподробнее и помедленнее.
        Шехерезада послушно вздохнула два раза полной грудью, начала рассказывать о своих подозрениях.
        Он выслушал её спокойно, однако разуверять в умозаключениях не стал, так как хорошо знал чувствительность Шехерезады и слишком хорошо - жуткую расчётливость агентов АПГ. Если они что-то затевали, то доводили дело до конца.
        - Ты их запомнила?
        - Конечно.
        - Опиши.
        Шехерезада подробно пересказала всё, что запомнила.
        - Хорошо, переодевайся, купайся, всё будет хорошо.
        Она ушла в ванную, а Вьюгин позвонил Войновичу.
        - Ну, паренёк - наш человек, - ответил рассудительно Георгий Евсеевич, - мы давно сопровождаем наших людей, ты знаешь. Кстати, тебя тоже.
        - Я знаю.
        - А вот девица - что-то новое. Успокой жену, я выясню обстоятельства и перезвоню.
        Генерал действительно позвонил через полчаса:
        - Ты дома?
        - Смотрим с Шехой боевик.
        - Почему боевик?
        - Хорошо отвлекает от действительности.
        - Не зря ты психолог. Мы сейчас к тебе подъедем.
        - Жду.
        Кого имел в виду Войнович под местоимением «мы», спрашивать Афанасий не стал, только предупредил жену:
        - К нам будут гости, накроешь стол?
        - Ой, а у нас ничего нет, - огорчилась Шехерезада. - Я в магазин только завтра собиралась.
        - Я видел конфеты.
        - Конфеты есть, охранник подарил, и хорошая выпечка - «Ягодное лукошко» с черникой
        - осталась, а из мясного…
        - Мясного не потребуется, ставь чайник.
        Шехерезада убежала на кухню.
        Афанасий набросил рубашку с изображением морды льва на груди, приготовился ждать, но уже через две минуты в дверь позвонили.
        Гостей оказалось двое: Георгий Евсеевич и координатор «Триэн» Тамерлан, отец Шехерезады.
        Она, выглянув из кухни, бросилась отцу на шею:
        - Папа! Как здорово, что ты зашёл!
        - Хорошо выглядишь, - проворчал он, покосившись на Афанасия.
        - Меня на руках носят, - улыбнулась женщина, бросив на мужа лукавый взгляд.
        Афанасий отступил назад:
        - Проходите.
        Тамерлан снял коричневую куртку с меховой оторочкой, остался в деловом костюме такого же цвета, с золотистым галстуком, превращавшим его в бизнесмена.
        Мужчины прошли в гостиную. Через минуту к ним присоединился Георгий Евсеевич в отлично сшитом тёмно-зелёном костюме с красноватым отливом.
        Шехерезада принесла чайник, чашки, конфеты.
        - Может быть, сварить кофе?
        - Не надо, спасибо, - улыбнулся генерал. - Кофе на ночь не пью. И мы ненадолго.
        - Побудь пока там, - кивнул на дверь спальни Захария Салахетдинович.
        Шехерезада безропотно скрылась за дверью.
        Афанасий почувствовал нарастающее волнение, сел попрямее.
        - Слушаю вас.
        - Новости тревожные, - сказал Войнович, беря в руки чайник. - Во-первых, в Москву с деловым визитом прибыл некий бельгийский священник Велкам, в котором мы подозреваем маэстро Гловитца.
        - Вице-президента Интерпола?
        - Начальника контрразведки АПГ на Земле, - с нажимом добавил отец Шехерезады, потянувшись за чашкой.
        - Вы не ошибаетесь?
        Тамерлан бросил на Афанасия изучающий взгляд из-под бровей, и Афанасий добавил:
        - Извините.
        - Точных данных у нас нет, - согласился Войнович, - но в Бельгии Гловитца нет, а у бельгийского священника Велкама такие же белые глаза, как у господина вице-президента. То ли это сбой программы маскирующего устройства, то ли Гловитц не обратил внимания на данное обстоятельство.
        - Либо презирает нас настолько, - добавил Захария Салахетдинович, - что подчёркнуто дразнит: вот, мол, какой я крутой, попробуйте взять.
        Помолчали.
        Войнович съел конфету, запил чаем, пососал дольку лимона.
        - Скажешь спасибо хозяйке, умеет чай заваривать. Теперь о главном. Активность Гловитца вполне объяснима: он сильно расстроен после того, как дважды упустил Волкова.
        Афанасий поднял глаза.
        - Рома в курсе? Где он сейчас?
        - Отдыхает, - дипломатично ответил Войнович. - По нашим сведениям, Гловитц решил лично отыскать Волкова, а также организовать операцию по уничтожению нашего главного центра управления.
        Афанасий прищурился, окинул вопросительным взглядом лица собеседников.
        - Но у нас же… нет центра.
        - Это знаем мы. У Поводырей всё по-другому. Есть главная контора, в Европе, есть командные пункты во всех странах, и есть базы. Поэтому мы решили, пользуясь случаем, подыграть господину Велкаму и «сдать» ему центр.
        - Как российское подразделение «Викиликса»?
        - Мыслишь правильно, - кивнул Войнович. - После этой мнимой операции министру МВД пришлось подать в отставку. Правда, сегодня он отозвал заявление из администрации президента. Что означает: Гловитц-Велкам дал ему какое-то задание.
        - К примеру, объявить официальную охоту на Волкова под видом поиска
«государственного преступника», - проворчал Тамерлан.
        - Понятно.
        - Об этом мы узнаем завтра утром, - сказал Войнович.
        - Что я должен делать?
        Гости переглянулись.
        - Мне нравится его деловой подход, - улыбнулся Георгий Евсеевич.
        - Нужно провести отвлекающий манёвр, - сказал Тамерлан. - Сделать так, чтобы Гловитц окончательно поверил в наличие в Москве центра управления «Триэн».
        - Лучше в Подмосковье, меньше риска. Тем более что у нас там находятся кое-какие запасные базы и информационно-статистическое управление. Твоя задача - повести за собой ищеек Есенберлина.
        - Нужно сопровождение.
        - Дадим.
        - Я имею в виду информационное: впрыснуть порцию «дезы», создать видимость сходящихся к центру потоков информации. Плюс маневры с приковыванием внимания.
        - Об этом и пойдёт речь. Есть одно «но». Гловитц очень мощный пси-манипулятор и свободно читает мысли других. Поэтому работать надо на полном серьёзе, иначе операция сорвётся. Простого кодиранта ему не подсунешь. «Деза» должна просочиться такая, чтобы комар носа не подточил. Кроме того, и Гловитц, и Есенберлин положат глаз на того, кого уже знают: на Олега Харитоновича и на тебя. За тобой уже пошли.
        - Лично я ничего не заметил, - нахмурился Афанасий.
        - Они установили слежку за Шехой, - напомнил Тамерлан. - А значит, знают, что она твоя жена.
        - Девушка, которая шла за ней до подъезда!
        - Шехерезаду охраняли, парни тоже не зря хлеб едят и кое-кого заметили, в том числе и твою девушку.
        - Не слишком ли демонстративно устроена слежка?
        - Возможно, это сделано намеренно, чтобы ты задёргался. И ты «задёргаешься». За тобой они тоже устроят слежку, а мы будем следить за ними и готовить свой ответ. Сможешь потерпеть три-четыре дня?
        - Речь не обо мне. Шеха… Шехерезада нервничает.
        - Она не будет нервничать, - сдержанно объявил Тамерлан. - Хотя тебе придётся больше уделять ей внимания.
        - Может, её куда-нибудь на время отправить? - предложил Войнович.
        Дверь в спальню открылась, на пороге возникла Шехерезада с горящими щеками.
        - Извините, я услышала… никуда не поеду! Я останусь с ним!
        Мужчины окинули её оценивающими взглядами.
        Войнович встал, похлопал Афанасия по плечу, вышел в прихожую.
        Поднялся и Тамерлан.
        - Надеюсь, ты понимаешь, чего хочешь.
        - Понимаю, отец!
        - Хорошо, коли так. - Захария Салахетдинович косо глянул на смущённого Афанасия, направился вслед за генералом.
        Афанасий вышел их проводить, развёл руками.
        - Понимаете…
        - Ничего, бывает, - подмигнул Войнович Тамерлану. - Как говорится: чего хочет женщина, того хочет бог. Завтра утром зайдёшь в АНЭР, и пусть тебя увидят все.
        - Понял.
        Из гостиной вышла с гордым видом Шехерезада, прижалась к спине мужа.
        Гости пожали ему руки, кивнули Шехерезаде, вышли.
        - Прости, что я… - потеряла она свой воинственно-гордый вид. - Я не хотела подслушивать, так получилось.
        - Дело не в этом.
        - А в чём?
        - Тебе угрожает опасность.
        - Но ведь это означает, что она угрожает и тебе!
        - Я мужик.
        - А я женщина, которая тебя любит!
        Он повернул голову, и она прижалась горячей щекой к его щеке.

3
        Тренировками обратной биосвязи как способом научиться сознательному психосоматическому регулированию Роман занимался ежедневно, по утрам и вечерам. Они позволяли поддерживать физическое здоровье и достигать желаемого ментального результата гораздо быстрей.
        Ещё во времена занятий «бессозналкой» с Вохой и особенно форсированным альфа-гипнозом с профессором Играевым ему удавалось освободиться от бессознательных искажений своих волевых решений и вывести способности на уровень сознательного контроля биоритмикой либо, наоборот, переключать их на уровень
«немысли», чтобы тело решало проблему исключительно с помощью защитных рефлексов. И всё же хотелось достичь большего, для чего он произвольно менял физиологическую активность в определённых частях тела, а затем эту активность усиливал до максимума и заставлял сердце питать именно эти мышцы, сознательно управляя установившимся контуром обратной связи «соматика - сознание».
        К данному моменту он научился так регулировать физиологические процессы, что мог самопроизвольно останавливать сердце на несколько минут, дышать кожей и контролировать любой орган, отключая его автоматическое бессознательное управление.
        Помогала достичь этого состояния визуализация будущего действия - он представлял поэтапно всю операцию - и длительная концентрация внимания.
        В принципе, каждый вид спорта требует концентрации внимания от спортсмена и умения сосредоточиваться на достижении результата. Роман спортсменом не был, однако и ему необходимы были эти базовые качества для медитативного служения и волевых операций. Именно концентрация внимания помогала ему обрести особую ясность и быстроту мышления, а также сфокусированность на решении проблемы.
        Состояние интеграции сознательного и бессознательного Играев называл «коконом концентрации», но существовало ещё более суровое состояние - «зона», - превышающее обычное функционирование систем тела. При этом человек достигал момента такой кристальной ясности и чистоты восприятия, которое намного увеличивало возможности организма и как бы «растягивало» время.
        Правда, при этом человек быстро терял энергию и чуть ли не «сгорал», отчего учителями не рекомендовалось достижение «зоны» без особой нужды, когда требовалось разве что спасение собственной жизни. Или чьей-то другой.
        Тем не менее Роман не раз подходил вплотную к состоянию «зоны» и мог бы, наверно, справиться с любым боксёром или мастером боевых искусств. Но ему это было не нужно.
        Начинал он тренинг с простой медитации, переходящей в гипнотическое автовнушение раскрыть полностью весь спектр визуального, слухового, тактильного, вкусового и обонятельного восприятия. Что-то раскрывалось раньше, и тогда он шёл дальше - до умопомрачительной остроты ощущений, позволяющей чувствовать единичную молекулу пахучего вещества в больших помещениях, вплоть до спортивных залов, видеть пылинку за километр от себя и слышать, как на другом конце города «падает на листву деревьев капля дождя».
        Кроме того, он учился различать и оттенки визуального и слухового спектра, пока не стал видеть «сорок сороков» цветов радуги и различать тоненькие посвисты ветра в поле и в городе: посвисты оказались разными!
        Медитация помогала убирать порождённые мышлением помехи из чувственного опыта, однако только воля и целенаправленность стимулировали синестезию и помогали воспринимать «мистическую» красоту мира, каким его создал Творец.
        Юна как-то спросила, после того, как он вышел из медитативного созерцания:
        - Что ты видишь?
        Он пошутил:
        - Рай и ад одновременно.
        - Я серьёзно, - с укоризной сказала она.
        - Помнишь, у Грина в «Алых парусах» Грей спросил у матроса Летики о вкусе вина, и Летика ответил: улей и сад! Понимаешь?
        - Понимаю.
        - То, что я вижу после выхода из сознания, нельзя объяснить словами, получается одновременно пчелиный укус и райское наслаждение, улей и сад.
        - Этому можно научиться?
        - Я же научился. Значит, сможешь и ты.
        - Я попробую, если подскажешь, как это делается. Смеяться не будешь?
        - Нет!
        С этого времени он стал обучать жену медитации, сосредоточению и волевому освобождению от негативных эмоций и внутренней опустошённости.
        Юна трудилась усердно, так что в конце концов ей стала поддаваться эта стихия - мыслеволевое управление органами собственного тела. Уже на четвёртый день она смогла задержать дыхание на пять с лишним минут, заставив дышать кожу. Это её так обрадовало, что девушка тут же решила попробовать остановить сердце. А когда это ей не удалось - расстроилась.
        - Я тупица! Наверно, мне это недоступно.
        - Ты очень хорошая тупица, - со смехом возразил Роман, обнимая жену. - То, что другие постигают за недели и месяцы, ты заучиваешь за два дня. Даже я не шёл вперед такими темпами.
        - Правда? - не поверила Юна.
        Он торжественно прижал руку к груди:
        - Истину глаголю!
        На пятый день заточения в стенах чужой квартиры им разрешили погулять по городу.
        Шёл снег пополам с дождём. На улице было сыро и холодно. Тучи висели прямо над крышами домов. Где-то в серой слякоти прятались телохранители, которых Роман видел так же хорошо, как будто они находились рядом. Но супруги всё-таки прошлись по набережной до музея, попытались рассмотреть восстановленную крепость на острове Дятлинка, погуляли по площади Ленина, посидели в кафе для сугреву и вернулись домой, продрогшие, но счастливые минутами виртуальной свободы.
        В двенадцать к ним заявился Ылтыын в блестящей серой куртке, принёс унц.
        - Пользуйся.
        Юна с любопытством глянула на медальон, упорхнула на кухню готовить кофе.
        По пути назад они зашли в магазин, накупили всякой вкусной всячины, и ей не терпелось угостить гостя.
        - Он мне до сих пор не подчиняется, - мрачно сказал Роман.
        - Попробуй реанимировать. Наши спецы повертели в руках, просвечивать побоялись, ни фига не поняли, как он работает, и вернули. Короче, тебе дан карт-бланш на его изучение и использование. А вот скафандр твой поломался.
        - Что значит - поломался? - не поверил Роман.
        - Сдохли аккумуляторы. Да и прикинь, сколько времени прошло с момента его изготовления. Его теперь даже надеть нельзя - трещит и расползается по швам. Так что придётся тебе носить наши комбезы. Да и мне тоже.
        - Зачем?
        - Нам с тобой предстоит совершить разведрейд по базам АПГ. Экипировка необходима. Или ты против рейдов?
        Роман погладил пальцем медальон, чувствуя его внутреннюю вибрацию.
        - Олег Харитонович намекал.
        - Ты не хочешь? Оно, конечно, рискованное мероприятие.
        - Дело не в риске. - Лицо Романа отвердело. - Прежде всего я бы очень хотел разделаться с Гловитцем.
        - Мы тоже этого хотим, надоел он всем хуже горькой редьки. Кстати, он в Москве.
        - Где?! - удивился Роман.
        - В Москве, и активно ищет.
        - Что?
        - Не что, а кого. Ты его так огорчил, что он не побоялся прилететь в Россию в образе бельгийского священника. По нашим предположениям, он желает найти тебя, а заодно центр управления «Триэн».
        - Зачем?
        - Для последующей ликвидации, разумеется.
        - Это он сам вам сказал?
        - Не нам, но уши есть и у стен, наша разведка работает, так что планы его нам понятны.
        - Значит, я должен ехать в Москву!
        - Ничего ты не должен. Операция началась, единственное, что может состояться, так это твоё участие в ней на завершающем этапе. Расслабься и занимайся делом.
        - Какие у меня тут дела?
        - Активируй унц. Ты же знаешь, как это важно. Кроме того, поразмысли над участием в акции по уничтожению В-терминалов, понатыканных эмиссарами Поводырей по всей России. Если посчитаешь это дело лишним, буду не в претензии.
        - При чём тут ты?
        - Уничтожение терминалов поручено мне.
        Роман покачал головой.
        - Чья это придумка?
        - Жизнь диктует. Слишком вольно себя чувствуют господа рептилоиды на нашей земле, пора ограничивать их свободу.
        - Не уверен, что это поможет.
        - Решение принято, на очереди исполнение.
        - Когда это нужно сделать?
        - Да в любой момент. - Ылтыын посмотрел на Романа незамутнённо-честными глазами. - Когда ты будешь готов.
        Роман улыбнулся.
        - Понятно. Ты знал, что одному тебе не справиться.
        - Не без этого.
        Вошла Юна, неся нагруженный поднос.
        - Мальчики, у нас сегодня мёд, орешки и вкусные пирожные с варёной сгущёнкой. Ты ешь пирожные?
        - Я ем всё, что предлагают, - с готовностью подсел к столу Ылтыын. - Мой желудок переваривает даже гвозди и камни.
        - Гвоздей у нас нет, - с деланым сожалением развела руками Юна.
        Мужчины засмеялись. Юна поняла, что её шутка оценена по достоинству, снова убежала на кухню, принесла чайник, затем турку с готовым кофе.
        - Мой дед, камчадал, - Ылтыын налил себе кофе, - живёт недалеко от вулкана Кизимен. Бывали?
        - Нет, - в один голос ответили супруги.
        - Хотелось бы побывать, - добавила Юна. - Говорят, там очень красивые места.
        - Невероятно красивые, я был много раз, - согласился эскимос. - Хотя в том месте, где живёт дед, жить трудновато, в воздухе постоянно висит вулканический пепел. Из-за этого там во времена извержения вулкана вертолёты не летают. Приходится весь день прятаться в дедовой избушке. А когда начинается ветер, пыль сносит к океану, и становится видна даже розовая грудь Кроноцкой сопки. Дух захватывает!
        - Ты нас приглашаешь? - спросила Юна.
        - Харитоныч предложил спрятать вас подальше от инопланетных экстрасенсов, я посоветовал ему Камчатку. Не хотите?
        Супруги переглянулись.
        Роман помрачнел.
        - Прятаться не хочу. Поехать отдохнуть - другое дело.
        - Я был с дедом возле другого вулкана - Карымского. Там рядом с вулканом есть озеро Карымское. Говорят, в семидесятых годах прошлого века туда рыбу запустили, много её развелось, а потом на дне озера начал извергаться вулкан, вода закипела, и рыба сварилась. Получилась самая большая в мире порция ухи.
        Юна рассмеялась.
        - Ты пробовал?
        - Меня тогда ещё не было. Однако по озеру я плавал и рыбу ловил, не вся сварилась, однако, хотя донные извержения случаются до сих пор. Кстати, деду показали древние пещеры в горах, в том числе и возле вулкана Кизимен. Он говорит, в пещерах до сих пор древний народец живёт - пуухты.
        - Ты с ними встречался?
        - Не приходилось, - с сожалением сказал Ылтыын. - А пещеры видел. Некоторые из них на искусственно вырубленные монашеские кельи похожи или на бункеры.
        - На бункеры? - хмыкнул Роман, вспоминая прочитанные книги по истории Гиперборейского Исхода.
        - Они по форме как большие гробы: метр шириной, два длиной и метр с небольшим высотой. Даже не знаю, зачем их делали. Если, конечно, они искусственного происхождения.
        - Я читала про такие бункеры, - сказала Юна. - Это новый вид элитной недвижимости, богатые американцы строят их себе на случай глобальной катастрофы.
        Мужчины озадаченно посмотрели на неё.
        Роман сдержал улыбку.
        - Это другие бункеры. Они действительно чаще строятся под землёй, снабжены системами водоснабжения, очистки воздуха, генераторами электроэнергии, запасами еды и даже суперсовременными биотуалетами. Но вряд ли древние строители на Камчатке делали такие же.
        - Кто знает, - философски заявил Ылтыын.
        - Я просто вспомнила, - смутилась Юна.
        Ылтыын допил кофе.
        - Собирайся, однако, идти надо.
        - Куда? - встрепенулся Роман.
        - Нас ждут в одном месте за городом.
        - Я с вами! - заявила Юна.
        Ылтыын бросил на друга предупреждающий взгляд, и Роман взял руки Юны в свои.
        - Есть мужские дела, куда женщинам лучше не соваться. Посиди дома, посмотри телик, я скоро приеду.
        Юна хотела возразить, но уловила решительный блеск в глазах мужа и сникла.
        - Только недолго, ладно?
        - К четырём вернёмся, - пообещал Ылтыын. - Принеси-ка холодной водички.
        Юна вышла, и он быстро добавил:
        - Захвати В-портал. И унц.
        - Зачем?
        - Не задавай лишних вопросов.
        Роман сунул в карман медальон унца, нацепил на руку браслет В-портала.
        Юна принесла чашку с холодной минералкой, Ылтыын честно выцедил её всю, и мужчины начали одеваться.
        Возле подъезда их ждала машина - неприметная серая «Тойолада» с местными номерами. Водитель, пожилой субъект с бородкой, предупредительно распахнул дверцу заднего сиденья.
        - Куда поедем? - поинтересовался Роман.
        - Мерить «Филины», - сказал Ылтыын.
        - Кого?
        - Спецкомбезы. Без них мы никуда не сунемся, особенно на инопланетные базы.
        - Ты же говорил, будем взрывать В-терминалы.
        - Будем. Однако в планах Харитоныча выход в космос. Разве он тебе не говорил?
        Роман вспомнил слова координатора о желаемом походе к центру Галактики, где располагалась главная цитадель АПГ. Если бы удалось её каким-то образом
«отсоединить» от клана земных Поводырей, справиться с ними на Земле уже не являлось бы неразрешимой задачей.
        - Мечтать не вредно.
        - Почему мечтать? Делать надо. У нас есть телепортаторы, оружие, есть унц.
        - Он пока не работает.
        - Правильно - пока, я верю, что ты его настроишь. На базах АПГ в Солнечной системе нас, может быть, и ждут, а в их центре - вряд ли. Вот мы и проверим. Опять же, если ты согласишься, - добавил Ылтыын корректно.
        Роман промолчал. Таких целей, как проникновение на главную базу АПГ в центре Галактики, он себе ещё не ставил. Хотя Олег Харитонович был прав: устранение Гловитца, да и любого Поводыря тоже, ничего не решало, их просто заменили бы. И всё же Гловитца щадить не хотелось.
        - Как ты назвал комбинезоны?
        - Это российская разработка, комбезы «Филин». Когда-то мы закупали французские
«FELIN», спецназовские комплекты, но они оказались неудобными и тяжёлыми. Дали задание разработчикам военной амуниции, получили очень хорошие костюмы, превосходящие натовские.
        - Почему их назвали «Филинами»?
        - Не знаю, может, по аналогии с французскими. Весят они всего четырнадцать килограммов, основа - мягкая, но пуленепробиваемая ткань из углеродных нанотрубок и нитей. Отпугивает насекомых, отталкивает воду. Имеется боевой шлем со встроенной системой связи, обработки и выдачи информации на очки. Налокотники, наколенники и нагрудники бронированные.
        - Кевлар?
        - Уже появились более современные и более прочные материалы. Кроме того, костюм покрывается из баллона особой плёнкой, маскирующей бойца под любую местность. Это не мы придумали - итальянцы, но мы взяли на вооружение. В общем, костюм мало чем уступает твоему лемурийскому скафандру, сам увидишь. Оружие тоже наше, воронежцы сделали, таких ПП ни у кого нет: танковую броню пробивают!
        - Шутишь.
        - Немного.
        - Всё равно для работы в открытом космосе такой комбез не пригоден.
        - Ошибаешься, в ранце есть баллон с кислородом и маска, а сам костюм имеет обогрев. Несколько минут и в чистом вакууме продержаться можно.
        Роман невольно качнул головой.
        - Прямо для звёздных войн.
        - Ну, таких звёздных войн, как в известной киносаге, не будет, но мы обязаны быть готовыми ко всему. Америкосы уже полсотни лет готовятся завоёвывать космос, дрогни мы - нас за порог собственного дома не выпустят, не то что за пределы Земли.
        Машина выехала за пределы города, свернула у деревушки Фотьево налево, пересекла небольшую речушку Коломенку и остановилась перед глухим бетонным забором с тёмно-зелёными металлическими воротами, на которых висели красные звёзды. Над воротами висела металлическая сетка, такая же сетка на штырях поднималась и над забором.
        Слева от ворот над узкой металлической дверью была прикреплена ржавая табличка:
«Войсковая часть 123-321».
        Ворота дрогнули, начали раздвигаться. Но к машине никто не вышел.
        - Это и в самом деле войсковая часть? - спросил Роман.
        Бывший разведчик обозначил улыбку, но промолчал.

«Тойолада» подъехала к одноэтажному кирпичному строению, возле которого располагались турники, барьеры, стенки и металлические лесенки для тренировки солдат. Никто не проверил документы приехавших, никто за ними не следил, на территории военного городка вообще никого не было видно, однако Роман чувствовал потоки внимания со всех сторон и понимал, что этот унылый пейзаж с отсутствием охраны и видимым запустением - всего лишь искусный камуфляж.
        Ылтыын первым шагнул за порог строения, дверь которого только с виду казалась простенькой, фанерной. Её толщина впечатляла - около пятнадцати сантиметров стали, а за порогом посетителей ждала совсем иная обстановка и суперсовременное оборудование, мало чем отличавшееся от киношного, показываемого в американских боевиках.
        Гостей просканировали на входе, опустили в лифте без стенок на три этажа под землю, и Роман увидел наконец людей в синих комбинезонах и халатах, прозрачные и сетчатые перегородки, множество ниш с мерцающими внутри окошками приборов и бесшумные тележки, управляемые стоящими впереди водителями.
        Ылтыын перехватил его взгляд, сказал со слабой осуждающей улыбкой:
        - Цивилизация, однако.
        - Так всё-таки это центр «Триэн»?
        - Ну, что ты, всего лишь одна из баз.
        У прозрачной перегородки их встретил молодой человек в обыкновенном джинсовом костюме.
        - Идите за мной.
        Перед дверью с двумя глазками, без номера, он задержался на мгновение, припав глазом к правому глазку. Дверь щёлкнула, открылась.
        Гости вошли.
        Помещение напоминало вещевой склад и, наверно, такую роль и выполняло. Запахи внутри стояли специфические, но знакомые: пахло одеждой, кожей, пластиком и больничной химией. Взгляд везде упирался в стеллажи и в проходы между ними.
        Никого из людей, обслуживающих этот склад, видно не было.
        Провожатый скрылся в проходе между стеллажами, заставленными коробками, ящиками и банками, вынес через минуту два зелёных пластиковых пакета и две коробки, на которых были нанесены типографским способом ряды каких-то знаков и цифр, а под ними - рисунок человечка в комбинезоне.
        - Меряйте, - сказал молодой человек. - Размеры должны быть ваши.
        Ылтыын раскрыл коробку, достал шлем, очки, какие-то пряжки.
        - А ранцы?
        - Ранцы для всех типов комбезов одинаковы. Сейчас принесу.
        Роман тоже распаковал коробку, начал примерять шлем, поглядывая на Ылтыына.
        Надев шлемы, они оценивающе посмотрели друг на друга.
        - Очки слишком тёмные, - пробормотал Роман.
        - Очки интерактивные, - пояснил кладовщик. - Включаются в систему оптики при активации комбеза. Сейчас они больше мешают.
        Ылтыын, за ним Роман сняли свои костюмы, натянули сначала белые шёлковые
«тельники», предназначенные для того, чтобы комбинезоны не натирали кожу и впитывали пот, затем сами комбинезоны.
        - Как ощущения? - поинтересовался эскимос.
        - Жмёт под коленками, - признался Роман. - И под мышками.
        - Главное, чтобы не жало в плечах и в промежности, - сказал молодой человек без улыбки. - Яйца у всех разные, размер подгонять надо. Остальное придёт в норму через три минуты после начала движения.
        - У меня всё нормально, - сказал Ылтыын.
        Роман хотел возразить, что в отличие от него он не практиковал ношение спецназовского комбинезона, однако от критики костюма удержался, понадеялся на слова кладовщика. Всё-таки опыт пользования лемурийским скафандром у него был.
        - Попрыгайте, - сказал кладовщик.
        Они попрыгали.
        - Замечания есть?
        - У меня нет, - сказал Ылтыын.
        - Локти… - пробормотал Роман. - И лодыжки…
        - Это натягиваются экзоскелетные жилки, они помогут вам носить тяжёлые вещи. Что ещё? Внизу не жмёт?
        - Как будто нет.
        - Забирайте.
        Кладовщик удалился и к тому времени, как гости переоделись, принёс ещё две коробки и две большие чёрные сумки.
        - Ваши ранцы. Упаковывайтесь.
        - Оружие? - поинтересовался Ылтыын.
        - Оружие не по моей части, согласуйте с начальством.
        Гости уложили костюмы в сумки.
        - Куда теперь?
        - Вас ждут, пойдёмте провожу.
        Они вышли из помещения склада, прошлись по коридору до развилки, свернули к ещё одной перегородке, на этот раз дымчато-белой, и оказались в круглом помещении, напоминающем холл санатория, разве что без стоек администрации.
        Возле стены полукругом стояли двухместные, кожаные, коричневые диванчики, рядом с ними - журнальные столики, а перед диванчиками свешивался с потолка чёрный матовый экран размерами два на три метра. Кроме того с потолка свисали два аппарата на штангах: проектор и лазерный телепередатчик, создающий объёмное изображение.
        Помещение пустовало, но гости недолго оставались одни.
        Бесшумно открылась дверь, замаскированная под световую панель, вошли двое.
        Одного из них Роман узнал - это был Василий Грибов, начальник контрразведки
«Триэн». Хотя обязанности этого человека были намного шире.
        Второй был незнаком. Спутник Грибова был одет в серую мягкую куртку, под которой был виден ворот чёрной рубашки, такие же штаны без стрелок и чёрные туфли. Карие глаза незнакомца смотрели из-под широких бровей проницательно и строго, хотя лицо у него было мягкое и доброе, как у клоуна на пенсии.
        Все четверо обменялись рукопожатиями, Грибов, не представляя спутника, сделал приглашающий жест:
        - Устраивайтесь.
        Расселись по двое на диванчики.
        Роман почувствовал нарастающее напряжение, словно ему хотели сообщить неприятную новость.
        - Роман Евлампиевич, - начал Грибов, - мне сказали, что вы можете помочь нам с разработкой операции по ликвидации рептилоидного подполья в России.
        - Смотря о чём речь, - коротко ответил он.
        - Мы бы хотели начать с уничтожения В-терминалов. Ваше мнение?
        Он помолчал. Эту идею высказывал ещё Алтын, и новой её назвать было нельзя, однако свой ответ надо было подготовить.
        - Я не уверен, что это уменьшит активность Поводырей. Они найдут способы и средства, чтобы установить новые терминалы. Кстати, неизвестно где.
        - Что вы имеете в виду? - наморщил лоб руководитель спецслужбы «Триэн».
        - Мы уже знаем, где стоят выявленные кабины, а установить местонахождение новых будет трудно. И ещё один важный момент: для того, чтобы мне… - Он посмотрел на Ылтыына, - нам не надо было искать район выхода из сети телепортации, нужна своя кабина. Тогда мы гарантированно будем возвращаться домой.
        Грибов посмотрел на спутника с лицом доброго клоуна.
        - Интересная идея.
        - А не поднимут эти гады шум? - задал вопрос Ылтыын безразличным голосом. - Когда мы умыкнём кабину? Наверняка их транспортная система имеет компьютерную защиту и кодовые допуски для каждого терминала. Узнав, что В-терминал украден, они просто сменят код или поставят дополнительный блок, чтобы им нельзя было воспользоваться.
        - Во-первых, можно сделать вид, что терминал действительно взорван, - сказал Роман. - Во-вторых, кабина не должна работать, если внутри её кто-то или что-то находится. Иначе произойдёт взаимопроникновение перемещаемых пассажиров. Можно поместить в неё какой-нибудь ящик или лесенку, и она не включится. В-третьих, мы можем отключить питание кабины, и это станет лучшим доказательством её уничтожения.
        - Я гляжу, у вас всё продумано? - с уважением сказал Грибов.
        - Это элементарные рассуждения, - пробормотал Роман.
        - Мы пришли вас уговаривать, если честно, а вы уже всё решили. Значит, идём дальше?
        - С учётом сказанного, - деликатно возразил Ылтыын. - Предложенная идея весьма разумна.
        - Мне тоже она нравится. - Грибов повернулся к спутнику. - Да, Отто?
        - Практично, - произнёс «добрый клоун» с едва уловимым акцентом. - Посидите, я позову капитана.
        Он вышел, шагая вразвалочку и в то же время упруго и хищно.
        - Кто это? - спросил Ылтыын. - Где-то я слышал имя Отто.
        - Отто Вицниекс, спец по операциям без наркоза, - пошутил Грибов. - Кличка Бальзам. Он будет работать с нами по В-терминалам.
        - Бальзам, - склонил задумчиво голову Ылтыын. - Это не он был чемпионом мира по боям без правил лет семь назад?
        - Нет, тогда он работал инструктором ГРУ. Опыт у него колоссальный, и он никогда не ошибается. Впрочем, если вы против…
        Ылтыын посмотрел на друга.
        Я его уже просканировал, хотел признаться Роман, но передумал.
        - Я «за».
        - Ну, и отлично. Сейчас он вернётся с Седым… с начальником спецгруппы капитаном Серебрянниковым, и мы обсудим план дальнейших действий.

4
        Афанасий знал, что гостиница «Украина» давно стала отелем «Radisson Royal», но внутри был впервые, да и в ресторане отеля под названием «Фарси» на третьем этаже появился в первый раз. Причём появился не один - с женой, одетой с большим вкусом; нынче в моду снова вошёл стиль new-look[Утянутый верх, осиная талия, пышная миди-юбка.] , придуманный Кристианом Диором ещё в тысяча девятьсот сорок седьмом году.
        Шехерезада свободно говорила по-английски, как и сам Афанасий, поэтому пару пропустили в зал без обычного досмотра, как иностранных гостей.
        Ресторан был иранским и меньше всего служил заведением для светских ужинов и романтических вечерних свиданий. На взгляд неофита, каким себя считал Вьюгин, в заведении было слишком много богатых декораций. Несмотря на отделанные инкрустациями и хрусталём, устланные коврами кабинеты и кальянные комнаты, в которых можно было уютно полулежать, покуривая кальян с системой водного охлаждения и фильтрации дыма, ресторан всё же предназначался для еды, а не для отдыха, в чём и убедились гости.
        Их провели в один из кабинетов, Шехерезада уселась на мягкий диван и сказала с ноткой удивления в голосе:
        - А здесь неплохо, если честно.
        - Очень даже, - одобрительно отозвался Афанасий, оглядывая помещение со знанием дела: по роду занятий ему нередко приходилось навещать подобные заведения.
        Наверняка в кабинете были установлены подслушивающие устройства, но его это не волновало. Как раз сегодня можно было говорить здесь о чём угодно, в том числе о работе.
        Принесли меню.
        Афанасий выбрал салат панир ба райхан - из разных сортов сыра с помидорами и грецкими орехами, и мясо молодого барашка, обжаренное с картошкой, помидорами и нутом, которое подавалось с иранским рисом.
        Шехерезада заказала приготовленные на мангале баклажаны с луком, орехами, вяленым сухим творогом и мятным соусом, и маст-мусир - мацони с мятой, грецким орехом и мусиром, который представлял собой родича чеснока, только без запаха.
        Заказали и вино - красное, сухое, без особого изыска: итальянское Барбера д’Альба. Подняли бокалы.
        - За тебя, - сказал Афанасий, откровенно любуясь женой.
        - За нас, - улыбнулась Шехерезада. - Я давно не бывала в ресторанах, да ещё таких…
        - Совсем восточных?
        - Да.
        Они чокнулись, сделали по глотку.
        - Как вино?
        - Хорошее, я люблю такое лёгкое, с горчинкой.
        - У меня был приятель, он работал в Сочи экспертом по винам.
        - Сомелье?
        - Нет, он пробовал вино и выносил приговор - хорошее или плохое.
        - Дегустатор. Почему был?
        - Он и сейчас живёт в Сочи, но уже дегустатором не работает. Мы с ним давно не встречались.
        - Странная профессия - дегустатор. Вернее, необычная.
        - Ну, существуют и гораздо более необычные. Выниматель мозга, например.
        - Как?! - поразилась Шехерезада.
        Афанасий улыбнулся.
        - Эти ребята работают на скотобойнях. А как тебе такая профессия - испытатель мебели?
        - Неужели есть и такие?
        - Или исследователь стриптизёрш? Новомодная профессия и высокооплачиваемая. Или гид по туалетам.
        Шехерезада фыркнула.
        - Шутишь.
        - Нисколько, я прочитал это на информсайте - список востребованных профессий. Кстати, даже экстрасенсы в почёте, в Сети много объявлений типа «нужен экстрасенс», желательно дипломированный.
        - Это как?
        - Сенс, закончивший институт, с высшим образованием. К народным целителям без образования доверия меньше. Ты и сама это должна знать, к вам ведь стекаются отзывы о деятельности членов АНЭР?
        - Скорее слухи.
        - Какая разница? - Афанасий снова поднял бокал. - Давай по глоточку за хорошее настроение.
        Они выпили.
        Официант принёс заказ.
        - Как пахнет! - прижмурила глаза Шехерезада. - Я такая голодная!
        - Я тоже.
        Афанасий принялся за салат.
        В соседнем кабинете послышался лёгкий шум, голоса.
        - Соседи, - покосилась Шехерезада на занавешенную ковром решетчатую стеночку.
        - Кто там? - полюбопытствовал Афанасий у официанта.
        - Целая компания, среди них какой-то важный бельгийский монах.
        - Ух ты, вас даже монахи посещают?
        - Только президентов не было, а так гости разные, даже арабские шейхи у нас обедали.
        За стенкой раздался взрыв смеха.
        Официант, молодой, энергичный, улыбнулся.
        - Монах байки травит, смешной такой, хотя и иностранец. Он у нас уже третий раз.
        Афанасий посмотрел на часовой браслет.
        В толще ободка часов мигала оранжевая искорка. Это означало, что где-то рядом находится сильный источник пси-излучения.
        - Ещё по глоточку? - предложила Шехерезада.
        - Давай, - согласился Афанасий. - За друзей.
        - Хороший тост. - Она допила вино. - У тебя много друзей?
        - Друзей не бывает много. Некоторых ты знаешь, многие ребята остались на родине, на Смоленщине, где я учился в школе. Летом махнём вместе в Смоленск, познакомлю. Один из них, кстати, стал священником, служит архиереем в маленькой церквушке. Отец Павел, блин.
        Шехерезада подняла брови.
        - Ты таким тоном говоришь, словно осуждаешь.
        - У каждого свой выбор, чего осуждать? Просто я знаю, что христианство - хитроумный вирус, запущенный в тело народа для блокирования «антител» политеизма. Ветхозаветная идея монотеизма всегда была чужой для нас, и даже Православие - всего лишь вынужденная косметическая мера, призванная сохранить северную традицию воскресения бога. Только тот бог, которому поклоняется наш народ, тоже чужой.
        - Папа говорит точно так же.
        - От него я это и услышал. А ты к чему склоняешься?
        - Я человек не религиозный. Мне претит, что в основе евангелической политики лежит традиция: раб божий и его Господь. Это абсолютно недопустимо!
        - Вот-вот, я тоже не раб божий!
        - Я тем более. - Шехерезада заметила, что муж посматривает на часы. - Мы кого-то ждём?
        - Сейчас должен подойти один товарищ.
        - Ты его специально пригласил?
        - Он сопровождает одного бизнесмена, который живёт в этом отеле.
        - Понятно. Не скажу, что здесь уютно, но кормят хорошо. Повар хороший. Я понятия не имела, что такое иранская кухня. Чем-то похожа на грузинскую, да?
        - Небо и земля, - не согласился он. - Просто они используют те же самые продукты.
        В кабинет вошёл официант.
        - К вам гость.
        - Зовите.
        Официант исчез.
        Афанасий бросил взгляд на часы.
        Искра в толще ободка сменила цвет на красный и стала мерцать чаще.
        Отодвинулась портьера, вошёл молодой человек в деловом костюме, с галстуком, короткостриженый, с замкнутым лицом. По отсутствию какого-либо выражения на лице его можно было принять за водителя или охранника.
        - Здрасьте.
        - Привет, Володя, - сказал Афанасий, вставая. - Присядешь с нами?
        - Спасибо, Афанасий Дмитриевич, спешу. Велено передать.
        Он достал из кармана небольшой белый конвертик, внутри которого прощупывался крошечный диск.
        Афанасий взял конвертик.
        - На словах ничего?
        - Завтра вас ждут в центре с докладом.
        - В котором часу?
        - В одиннадцать.
        - Понял, буду.

«Водитель» кивнул, вежливо попрощался с Шехерезадой и исчез.
        Индикатор пси-поля в часах разгорелся как сухой сучок под порывом ветра. Экстрасенсом Афанасий так и не стал, но почувствовал давление на виски, означавшее, что его кто-то пытается «просмотреть» в пси-диапазоне.
        - Что-нибудь не так? - заметила Шехерезада его остановившийся взгляд.
        - Всё в порядке, - очнулся он, - не обращай внимания. Не хочу больше думать о делах.
        В ресторане они сидели ещё почти час, вспоминая походы в другие рестораны, сравнивая их кухни и мечтая о летних выездах к морю. Вопреки нежеланию думать о работе мысли о вызове в центр то и дело возвращались, Афанасий их гнал от себя, но справиться с собой не мог. Что-то мешало. К тому же его впервые приглашали с докладом в святая святых «Триэн», и это действовало на нервы не лучшим образом.
        Забыл спросить координаты, подумал он. Потом пришла другая мысль: куда ехать, ему скажут. Об этом как раз беспокоиться не стоило.

5
        Надежды оправдались. Кабина В-терминала в недрах нижегородского департамента культуры не была уничтожена и легко пропустила гостей - двух спецназовцев в особых комбинезонах, превращавших их в киберсолдат.
        Спецназовцами были Роман с Ылтыыном, и в их задачу входила развёртка в кабине В-терминала объёмной конструкции, которая, по расчётам, должна была помешать системе защиты впустить в кабину других путешественников по телепортационной сети.

«Обстановка?» - мысленно спросил Ылтыын.

«В кабинете никого, - ответил Роман, просканировав ментальные поля внутри здания департамента. - Шестеро охранников на периметре, трое в коридорах, один в приёмной».

«Поехали».
        Они выскользнули из кабины, оставив контейнер с механизмом развёртки металлической
«ёлки». Дверь за ними закрылась автоматически. Перед «диверсантами» красовалась матово-белая «душевая кабина», попасть в которую мог далеко не каждый желающий помыться.

«Включилась?»
        Роман прислушался к тишине в «душевой».

«Порядок, разворачивается».
        Они вышли в кабинет Саплева, тёмный и тихий по причине раннего утра: здесь недавно часы прозвенели шесть раз.

«Успокой охрану».
        Роман сконцентрировал внимание на плавающих в «пространстве мысли» пузырях сознаний охранников.

«Отрубились!»

«Зажигаю!»
        Ылтыын достал из сумки три цилиндрика, выдернул из них пружинные колечки, бросил на пол.
        Оба надвинули маски.
        Из цилиндриков повалил густой белый дым.
        Ылтыын дождался, пока дым заполнит всё помещение, открыл окна.

«Даю команду! Надеюсь, у нас всё получится».

«Давай».
        Ылтыын вытянул из складки на плече усик рации, бросил в микрофон одно слово:
        - Мотор!
        И тотчас же к зданию департамента культуры с воем понеслись две пожарные машины, полицейский мини-вэн и «Скорая».
        Из них выскочили полицейские, пожарные, врачи в белых халатах, бросились к центральному входу.
        Пожарные мгновенно развернули лестницы, воткнули их в окна здания на втором этаже, из которых валил дым.
        В кабинете, где находились «диверсанты» в спецкостюмах, пожарные появились через минуту после подачи сигнала, начали разворачивать аппаратуру для прозвона электрокабелей, измерители полей и компьютерные приставки, ломать перегородки и освобождать «душевую кабину».
        Ылтыыну и Роману сунули два костюма пожарных.
        Они переоделись, сложили спецкостюмы в сумки и спустились по лестницам на улицу, сели в полицейский микроавтобус.
        Ылтыын глянул на здание, дымящее как вулкан, улыбнулся.
        - Уходя, гасите всех. Подождём?
        - Справятся без вас, - коротко сказал сидевший на месте водителя в форме Василий Грибов.
        Машина тронулась с места.
        Когда она скрылась в переулке, на втором этаже здания ахнул настоящий взрыв. В окнах замелькали языки пламени.
        Пожарные занялись тушением начавшегося пожара.
        И никто из редких прохожих на улице не заметил, как в подъехавший грузовичок
«Волгарь» погрузили трёхметровой длины и метрового диаметра стеклянную трубу, напоминающую душевую кабину.
        Грузовичок уехал, а пожарные ещё час заливали водой второй этаж здания, наполовину разрушенный взрывом, наполовину сгоревший.
        К департаменту подъехали ещё две пожарные машины и три полицейские, но стражи порядка лишь констатировали факт пожара: по докладу пожарных пожар начался из-за замыкания проводки, а позже взорвался баллон с газом, оставленный на втором этаже. Терактом не пахло, и полицейские вздохнули с облегчением, так как в случае проявления терроризма им предстояло жить на особом положении.

6
        Испытание похищенной в Нижнем Новгороде кабины В-терминала прошло успешно.
        Её установили на той самой базе «Триэн» в пригороде Великих Лук, подвели электропитание, окружили защитными устройствами, проверили, как могли, сохранность узлов, не включая самой кабины.
        Роман выехал в Псков и оттуда телепортировался в Великие Луки, настроив собственную страховочную систему «немысли» на рефлекторное срабатывание в случае непредвиденных обстоятельств. Но включать экстренный психорежим не пришлось.
        Он вышел из кабины, не обнаружил никаких подозрительных реакций рептилоидной техники и вздохнул с облегчением.
        Расчёт оправдался полностью. Техслужба Поводырей посчитала нижегородский В-терминал уничтоженным пожаром и искать его не стала. Точнее, поверила в инсценировку. Кроме того, операторы системы не заблокировали доступ к терминалу, что обязаны были сделать и чего боялся Роман. В случае блокировки ему пришлось бы искать другой выход «на волю», и тогда оставалось только вскрыть В-терминал российского Поводыря - министра МВД Есенберлина. А это было бы равнозначно провалу замысла с дезориентацией Гловитца.
        Однако замысел удался.
        После того как через Афанасия Вьюгина «бельгийскому священнику» Велкаму был дан намёк на существование центра «Триэн», за полковником было установлено наблюдение силами МВД (Есенберлин послал лучших оперативников из МУРа), и Вьюгин потащил за собой наблюдателей.
        Роман узнал эту новость от Олега Харитоновича, предложил сделать «утечку информации» о своём местонахождении в Великих Луках, и координатор счёл идею полезной. Но от предложения поместить в Великие Луки и центральную контору «Триэн» отказался. База, где Роман с Ылтыыном получали спецобмундирование и беседовали с командирами спецслужб, по мнению Малахова, на эту роль не подходила. Да и рисковать захваченным трофеем - кабиной В-терминала не хотелось. В этом случае её пришлось бы переносить в другое место, что было небезопасно.
        Юна не знала о причинах командировок мужа, хотя догадывалась.
        - Не говори мне ни о чём, - сказала она после испытания В-кабины. - Просто думай обо мне всегда, и я тебе помогу.
        - Я знаю, - ответил он с шутливой интонацией, как это делали герои голливудских боевиков, когда их подруги говорили им, что они их любят.
        Ему и вправду становилось легче, когда он вспоминал жену во время рискованных походов, и это означало, что их постоянно связывает психоэнергетический канал, подпитывающий обоих в любой ситуации и в любое время. Что этот канал называется любовью , они предпочитали не говорить.
        В воскресенье Волков занялся настройкой унца.
        Защитное устройство Поводырей послушно меняло форму, подчиняясь как звуковым, так и мысленным командам.
        Роман превратил медальон в часы, потом в шлем, в альбатроса, в ворона и напоследок в котёнка, ничем не отличимого от настоящего. Он даже мяукал и облизывался. Однако удобнее всего было держать унц при себе, и Роман снова превратил котёнка в медальон. Подумал, сделал его браслетом, надел на левую руку, полюбовался и оставил на запястье.
        Однако внутренняя подстройка далась намного труднее.
        Унц его слышал и как будто соглашался защищать, но способа проверить его согласие Роман не нашёл. К вечеру он так намучился с ним, что в сердцах швырнул браслет на кровать.
        Подсказка родилась после того, как домой к нему заявился Алтын.
        - Давай я в тебя выстрелю, - предложил он. - Если унц работает, он тебя спасёт.
        - Как?
        - Ну, не знаю, накроет силовым полем.
        - А если он шарахнет этим полем тебе по башке?
        Ылтыын почесал в затылке.
        - Тоже вариант. Всё равно надо испытать его в боевых условиях. Поехали на базу, чего-нибудь придумаем.
        И они отправились в «войсковую часть 123-321».
        Выход нашли быстро.
        В подземном тире, где тренировались сотрудники базы, установили верстак, в тиски зажали пистолет «макаров», прицепили скобу для нажатия на курок, вывели шнур от скобы за пределы помещения, и Роман встал в десяти метрах от верстака с направленным в его сторону стволом пистолета.
        - Не волнуйся, я его навёл тебе между ног, - сказал Ылтыын.
        - Хорошая идея, - усмехнулся Роман. - А если пуля снесёт что-нибудь важное?
        - Пришьём обратно.
        - Я не согласен.
        - Во-первых, сначала попробуем холостым. Если не сработает, зарядим имитатор - выдаст струю огня. Успокоил?
        - Почти.
        Ылтыын скрылся за дверью тира.
        Роман унял поднявшееся в душе волнение, «поговорил» с унцем, предупредил о
«готовящемся нападении».
        Унц ответил тонкой вибрацией.
        - Командуй, - донёсся голос эскимоса.
        Роман вытянул вперёд руку с браслетом, крикнул:
        - Пли!
        Шнур натянулся, раздался выстрел. И… ничего не произошло.
        Унц остался тих и спокоен, словно знал, что стреляют в хозяина понарошку.
        - Заряжай имитатор, - бодро сказал Роман появившемуся Ылтыыну. - Не хочет включаться без настоящей угрозы.
        Ылтыын зарядил пистолет патроном с длинной пулей жёлтого цвета, снова скрылся за дверью.
        - Огонь! - скомандовал Роман, почуяв азарт.
        Пистолет плюнул метровой струйкой пламени.
        Однако унц не отреагировал и на неё, на мгновение став холодным как кусок льда.
        - Вот зараза! - сказал Ылтыын хладнокровно, выходя из-за укрытия. - Чего ему надо?
        - Настоящую пулю! Заряжай!
        - Ну, да, а если я, как ты говоришь, что-нибудь отстрелю?
        - Я пошире расставлю ноги.
        - Меня же упекут под трибунал!
        - Не упекут, я скажу, что заставил тебя принять участие в испытаниях унца.
        - Под наркозом?
        - Типа того.
        - Ладно, давай рискнём.
        Ылтыын зарядил пистолет пулей калибра семь с половиной миллиметров, прицелился потщательней, помедлил, прикидывая степень риска, но всё-таки удалился за дверь.
        Роман затаил дыхание, расслабился, представил, что напротив стоит, пригнувшись, террорист в маске и целится в него из пистолета.
        - Стреляй, гад!
        Курок пистолета шевельнулся.
        В тот же момент браслет унца на руке похолодел, руку свело как от удара током, пространство между верстаком и испытателем исказилось, и верстак вместе с пистолетом отлетел к стене подвала, словно их сдул порыв ураганного ветра.
        Из-за двери выскочил Ылтыын, глянул на неподвижно стоявшего друга, на верстак, торчащий из стены, подошёл к нему с невозмутимым видом.
        - Это я понимаю!
        - Что? - хрипло выдавил Роман.
        - Я в него влепила из того, что было… а потом что стало, то и закопала.
        Роман подошёл к бывшему разведчику.
        Металлический верстак был наполовину сплющен. От пистолета же вообще осталась только рукоять, торчащая из искорёженных тисков.
        Они посмотрели друг на друга.
        - Если бы там стоял человек…
        - От него осталась бы только кожа.
        - Поздравляю, Шарик, ты не балбес.
        Роман непонимающе сморщил нос.
        - Мультик вспомнил, - пояснил Ылтыын. - «Каникулы в Простоквашино». Там котяра говорит псу: Шарик, ты балбес.
        - А-а…
        - Будем считать испытания успешными? Или попробуем что-нибудь помасштабней?
        Роман засмеялся.
        - Жизнь попробует.
        - Ладно, доложу Васе Грибову, он обрадуется. Теперь можно спокойно соваться в любое пекло.
        И они сунулись.
        На другой день Роман предложил испытать В-терминал ещё раз, теперь уже вовсе в условиях, приближенных к боевым, и Олег Харитонович лично дал ему карт-бланш на поход по В-терминалам АПГ в Европе и Америке.
        - Мы готовим господину Гловитцу сюрприз здесь, в Москве, - сказал координатор, - а ты сделай ему такой же подарок за пределами России. Злее будет. Авось в этом состоянии совершит какую-нибудь ошибку. Но сам не рискуй сверх меры.
        - Да что вы, конечно, о каком риске речь? - согласился Роман, обрадованный тем, что ему доверяют самостоятельные задачи.
        После этого они с Ылтыыном и Бальзамом и разработали план поиска баз Поводырей по всему миру, чтобы затем приступить к ликвидации всей телепортационной сети. И первым в этом списке значился В-терминал Генерального Поводыря, который скрывался под кличкой Лейборист и был известен как лидер оппозиционной партии
«Демократические защитники меньшинств» Дэвид Глюкк.
        - У нас будет только одна попытка, - предупредил друга Ылтыын. - Поэтому нужно сосредоточиться только на проблеме выхода и не отвлекаться.
        Роман молча согласился. В глубине души он побаивался начинать активные действия против эмиссаров АПГ, заполонивших все чиновничьи структуры России, с другой стороны, понимал, что одними разговорами не обойдёшься. Поводырям надо было давать жёсткий отпор, чтобы они начали уважать противника. В их психологии был заложен только один сдерживающий фактор: сила! Слабых они не просто презирали - вообще ни во что не ставили!
        Поиск баз АПГ на Земле не удовлетворил Романа.
        Во-первых, процесс этот оказался долгим, нудным и энергозатратным. После каждого выхода в астрал ему требовался длительный отдых.
        Во-вторых, бесила неоднозначность результата. Ему давали предположительные координаты районов местонахождения Поводырей, он методично обшаривал район
«щупальцем» мыслеволи, обнаруживал места скопления «ментальной темноты», однако зачастую не мог определить, что скрывает под собой означенная «темнота».
        Лишь три базы он вычислил сравнительно легко, будучи уверенным, что не ошибся.
        Первая принадлежала главному Поводырю АПГ и располагалась в центре Лондона, в здании Воксхолл Кросс, на берегу Темзы. В этом же здании находилась и штаб-квартира партии, возглавляемой Лейбористом.
        Вторая база принадлежала Поводырю Польши и располагалась в Варшаве. Поводыря знали как вечного оппозиционера правящей партии Луку Кончинского, брат которого в начале века умер от передозировки российских наркотиков.
        И, наконец, Роман обнаружил базу эмиссара российского Поводыря в Иркутске. Им оказался новый мэр города Борис Дубинчик, ратовавший за открытую продажу не используемых государством земель частным лицам.
        Последняя находка Романа обрадовала, так как в случае вынужденного отступления по телепортационной сети Поводырей он мог рассчитывать и на этот терминал.
        После его сообщения о находке Грибову в Иркутск тут же был направлен отряд бойцов Ё-гвардии «Триэн», который взял В-терминал под негласную опеку.
        Вечером в понедельник, когда Юна ушла спать, Роман любопытства ради полистал справочник планет и спутников Солнечной системы и решил посмотреть на них «одним глазком». Разумеется, третьим.
        Выбрал две планеты: Юпитер и Сатурн. Обе имели огромное количество спутников - больше семидесяти каждая[На сегодняшний день известны 63 спутника Юпитера и 62 у Сатурна.] , и некоторые из них его весьма заинтересовали. Несмотря на недавние путешествия по лунным базам, космосом Роман не увлекался.
        Ради того же святого любопытства выбрал два спутника: Европу - принадлежащую семейству Юпитера, и Титан - спутник Сатурна, второй по величине спутник в Солнечной системе после юпитерианского Ганимеда.
        Диаметр Европы достигал трёх тысяч ста двадцати километров. Она была открыта ещё Галилеем в тысяча шестьсот десятом году. Атмосферы почти не имела, зато всю её покрывал океан глубиной до ста километров, который был накрыт десятикилометровой ледяной корой. Базу там ставить было негде, поскольку ледяная кора Европы постоянно трескалась и двигалась, подогреваемая изнутри океаном, однако спутник был очень интересным, и Роман увлёкся его исследованием.
        Сориентировался, вспоминая, в каком созвездии в настоящий момент находится Юпитер, представил саму материнскую планету, спутники вокруг, нашёл Европу - мысленно, конечно, представляя её как жидкостно-ледяной шар.
        Однако скоплений «ментальной тьмы» ни на её поверхности, ни в глубине океана не обнаружилось. Планетка казалась девственно чистой, сияя в лучах далёкого Солнца первозданными льдами как гигантская жемчужина.
        Тогда Роман, глотнув чайку, принялся изучать Титан.
        Спутник Сатурна был открыт голландским астрономом Гюйгенсом в тысяча шестьсот пятьдесят пятом году и входил в число самых больших спутников Солнечной системы. Его диаметр превосходил пять тысяч сто километров. В отличие от Луны он имел плотную атмосферу, в полтора раза превосходящую земную, хотя состояла она в основном из азота с примесями метана и этана.
        Поверхность спутника была твёрдой, хотя пролетающие мимо земные аппараты открыли на ней множество метановых озёр и криовулканов. Температура воздуха в приповерхностном слое атмосферы держалась в границах от минус ста семидесяти до минус ста восьмидесяти градусов Цельсия. То есть находиться на поверхности Титана без скафандра человек не мог.
        Зато при первом же «ментальном облёте» спутника Роман наткнулся на две «чёрные дыры», обследовал одну из них и понял, что нашёл одну из рептилоидских баз. Причём, судя по «ментальному шевелению», действующую. Количественный состав
«населения» Волков устанавливать не стал, прикинул только, что людей на базе (живых существ, если быть точным) около двух десятков.
        Вынырнув из астрального путешествия в собственном теле, Роман встретил взгляд жены.
        Юна в халатике сидела на диванчике рядом (для удобства он устроился на нём лёжа) и смотрела на мужа, сдвинув брови.
        - Извини, - смутился он, приподнимаясь.
        - Лежи! - строго сказала она. - Где был?
        - На Титане.
        - Где?!
        - В космосе, на спутнике Сатурна.
        - И что ты там делал?
        - Искал… - он замялся.
        - Базы Поводырей?
        - Да, - признался он.
        - Значит, вы с Алтыном собираетесь туда лететь?
        - Нет, вовсе нет, - запротестовал он. - Стало интересно. С Луны они базы убрали, надо же знать - куда. Я хотел поискать, на всякий случай. Не сердись.
        - Я не сержусь, - улыбнулась Юна. - Это твоя работа, и никто за тебя её не сделает. Я горжусь, что ты умеешь путешествовать по звёздам.
        - Правда?
        - Не задавай лишних вопросов. Нашёл что-нибудь?
        - На Титане есть базы. А на Европе нет.
        - Европа - это…
        - Спутник Юпитера, удивительная планетка! Океан покрывает её всю! А сверху ещё лёд километров десять толщиной! Представляешь?
        - Самой бы увидеть… Пойдём спать? Или ты ещё попутешествуешь? Могу заварить свежего чаю.
        - Не надо, я сейчас лягу.
        Юна ушла.
        Он допил холодный чай, разделся и нырнул под одеяло к жене. А так как из одежды на ней оказалось только одеяло, уснули они лишь через час.
        Однако выспаться ему не дали.
        В три часа с минутами Романа разбудил мысленный вызов Ылтыына:

«Спишь, висв?»

«Догадайся с трёх раз».

«Просыпайся, поедем к Лейбористу в гости».

«К кому?»

«Вставай, я жду внизу, в машине».
        Вылезать из-под одеяла не хотелось.
        Роман прислушался к спокойному дыханию Юны, тихонько встал, оделся, спустился во двор.
        - Доброе утро, - пожал ему руку эскимос, прохаживающийся возле серой «Тойолады».
        - Ночь ещё.
        - Раз встали, значит, утро.
        Выпал снег, подморозило, и при каждом шаге раздавался скрип.
        Роман поёжился, полез в машину.
        Ылтыын посмотрел на его смурное лицо, достал мобильный:
        - Верный-три, как обстановка?
        - Нормально, - ответили ему.
        - Смотрите в оба.
        Ответа Роман не услышал, но, судя по взгляду Ылтыына, ему посоветовали не в своё дело не соваться.
        - Их тут пятеро, - проворчал эскимос, явно желая успокоить друга, - не волнуйся за неё.
        - Я не волнуюсь, - меланхолично ответил Роман, давно просканировав окрестности и вычислив всех дежурных охранников квартиры.
        Через полчаса они въехали на территорию базы.
        Там их встретил Бальзам, экипированный так, словно собирался сопровождать Романа вместо Ылтыына.
        Он и в самом деле был настроен решительно.
        - Есть предложение, - заявил командир спецгруппы, входя в знакомый круглый зал с диванчиками. - Вы берёте с собой меня.
        Ылтыын глянул на Романа сквозь прищур.
        - Троих В-портал не потянет, - сказал Роман.
        - Но вы же возвратились из Европы втроём?
        - Это была…
        - Нештатная ситуация, - закончил Ылтыын.
        - А одного меня послать нельзя?
        Роман хмыкнул.
        - Можно. Только обратно вам придётся добираться самому.
        - На перекладных, - добавил Ылтыын бесстрастно. - Если, конечно, выпустят оттуда живым.
        - Чёрт! Я хотел посмотреть.
        - На что?
        - Где установлен этот хренов портал.
        - Как правило, его маскируют под душевую кабину, мы уже убедились. Хотя, наверно, могут использоваться и туалеты, и телефонные будки, трансформаторные будки и колодцы. В зависимости от места установки. - Ылтыын повернулся к спутнику. - Где в Лондоне стоит В-портал?
        - В здании Воксхолл Кросс.
        - Это новое здание или старое?
        - Не знаю, - признался Роман. - Выглядит в ментальном плане как геометрически правильная гора. Какое это имеет значение?
        - Ладно, предложение снимается, - сказал Бальзам с сожалением. - Вот телекамера, снимите там всё, что можно. Ждём возвращения.
        Он подал Ылтыыну пластину-геккон с глазком посредине.
        Эскимос шлёпнул её себе на грудь: камера крепилась к любой поверхности с помощью нано-ворсистого слоя.
        - Бомба. - Бальзам подвинул по столу чёрную коробку с крышкой. - Взрыв сферически ограничен, в радиусе двух метров разнесёт в пыль всё, но дальше даже бокал с вином со стола не упадёт.
        - Лим-заряд, - понимающе кивнул Ылтыын. - Время срабатывания?
        - Инициируется по датчику изменения объёма. Вы исчезаете - он взрывается. Нажмёте перед уходом вот тут. - Бальзам откинул крышку коробки, под которой на корпусе оказалось всего две кнопки: красная и зелёная.
        - Проще пареной репы. - Ылтыын бережно сунул коробку в сумку. - Ну, мы пошли.
        - Прямо отсюда? - недоверчиво осведомился Бальзам, никогда прежде не видевший старта пассажиров телепортатора.
        - Техника за гранью фантастики. Жаль, что не родная.
        - Прятаться надо?
        - Нет. - Ылтыын глянул на Романа. - Ты готов?
        - Пристегните привязные ремни, - пробормотал Роман, проделывая нехитрую процедуру запуска В-портала.
        Встряска перехода в «энтропийно-лучевое» состояние и обратно не показалась серьёзной. Организм всё больше привыкал к этой форме движения и реагировал на неё всё спокойнее.
        Точно так же быстро пришёл в себя и Ылтыын:

«Приехали?»
        Роман не ответил, привычно сканируя окружающее В-портал пространство в ментальном диапазоне.
        Здание Воксхолл Кросс представляло собой тяжеловесное каменное строение в стиле хай-тек, возведенное ещё в конце двадцатого века на берегу Темзы. Как оно выглядит со стороны, Роман не знал, а в мысленном плане представлял его в форме крепости с зубчатыми башенками наверху.
        Помещений разного объёма и назначения Воксхолл Кросс имел больше двух сотен. Практически все они в настоящее время пустовали, так как в Лондоне царила глубокая ночь. Лишь на первом этаже теплилась жизнь - там, где располагались помещения охраны и обслуживающего персонала.

«Всё в порядке, - передал мысль спутнику Роман. - Мы на месте. Нас не ждут».

«Представляю, что здесь начнётся, - хихикнул Ылтыын, - когда В-терминал рассыплется в пыль. Подо что он замаскирован?»

«Под туалетную комнату».

«Господин Лейборист не оригинален. Эх, увидеть бы его рожу! Ну, что, оставляем машинку и сматываемся?»
        Роман ещё раз пробежался мысленным взором по комнатам штаб-квартиры возглавляемой Лейбористом партии.
        Беспечность сторожевой службы Поводырей, допускавшей появление диверсантов в любой из кабин телепортационной сети, поражала. То ли рептилоиды были настолько уверены в её секретности, то ли мысли не допускали, что кто-то осмелится воспользоваться В-терминалами в своих интересах, то ли бесперебойная тысячелетняя практика тайного использования сети действовала расслабляюще, но факт оставался фактом: даже после того, как два В-портала оказались в руках посторонних людей, телепортаторы продолжали работать. И, по ощущению Романа, долго такая ситуация продолжаться не могла.
        Он шевельнулся, заставив сработать механизм открывания кабины.

«Выходи».
        Дверь открылась.
        Ылтыын вылез, оглядел зелёные матовые стены туалетного блока, мраморный пол, поставил вплотную к стенке кабины взрывное устройство, вдавил под крышкой зелёную кнопку. Шагнул обратно.

«Готово».

«Держись за воздух!»
        Роман представил кабину В-терминала в подвалах великолукской базы «Триэн», включил телепортатор.
        Потемнело в глазах. Повеяло холодом. Кожа на лице завибрировала, словно обдуваемая ветром.
        - Хоп! - раздался голос Ылтыына. - Вот мы и дома.
        - Стой, где стоишь! - прошептал Роман пересохшими губами, лихорадочно обшаривая пространство вокруг ментальным «щупальцем». - Это не база!
        Ылтыын замер.
        - Как - не база?!
        - Мы ещё в Лондоне! Бомба!
        - Понял! - Ылтыын рванулся из кабины, дотянулся до бомбы, ударом кулака вогнал в корпус красную кнопку.
        Замер на секунду, медленно разогнулся, глядя на коробку с устройством. Оглянулся. На губах его играла безмятежная улыбка.
        - Хорошо, что устройство срабатывает с запаздыванием. В чём дело?
        - Не знаю… попробую ещё раз.
        - Не спеши. Ты уверен, что мы в Лондоне?
        Роман закончил обследование местности.
        - Да, это епархия Лейбориста. И, похоже, нас засекли.
        - Как?
        - Может, сработали датчики массы, может, здесь установлены скрытые телекамеры. Началась тревога. Сюда бегут люди.
        - В таком случае рвём когти! Включать?
        Роман снова представил Великие Луки, базу, подвал, саму кабину В-терминала.
        - Прыгнули!
        Ылтыын нажал зелёную кнопку, шагнул в кабину.
        Очередная потеря зрения, волна холода, волна невесомости, тяжёлое сотрясение головы.
        Глаза начали видеть.
        Роман покрылся холодным потом.
        - Бомба!
        Дверь открылась.
        - Упс! - Ылтыын ударом кулака вбил красную кнопку в корпус бомбы, постоял в полуприседе над ней, оглянулся. - Ну и везучие мы! Сюрприз, однако. Но боюсь, больше она не сработает.
        Где-то в недрах здания крякнула сирена тревоги, послышался нарастающий шум.
        - Давай махнём на Байкал, - предложил эскимос. - Туда нас уж точно пустят.
        - Не уверен. Лучше подальше от Земли.
        - Представляешь, куда нас может занести? Я Галактику знаю плохо.
        Роман не оценил шутку друга.
        - В-терминалы работают только при точном указании координат выхода.
        - Что предлагаешь?
        Совсем рядом, за стенами туалетного блока, затрещал паркет, бухнула дверь, раздались приближающиеся голоса.
        Роман понял, что времени на размышления нет, вспомнил недавний «полёт» по планетам Солнечной системы, и перед глазами развернулся ландшафт Титана, спутника Сатурна.
        - Жми!
        Ылтыын в последний раз ударил кулаком по зелёной кнопке бомбы, прыгнул в кабину.
        Свет в глазах сжался в точку…

7
        Гловитц собирался заказать завтрак в номер - идти в ресторан не хотелось, когда в кармане разложенной на диване сутаны «бельгийского священника» тихо промурлыкал вызов лонг-рации.
        - Включи, - приказал он вполголоса, надевая штаны.
        Из кармана сутаны всплыл цилиндрик «губной помады», над ним вспыхнула туманная световая нить, развернулась веером в объём передачи.
        На главного контрразведчика АПГ смотрел… Генеральный Поводырь Ассоциации, причём не в облике человека, а в облике человекообразного стегоцефала, кем он был на самом деле. И стегоцефал этот, судя по сверкающим глазам и сжатым в одну тонкую линию губам, был очень зол. Вернее, находился в крайней степени ярости.
        Гловитц поёжился. Таким он Генерального ещё не видел.
        Накинул на себя халат, поклонился.
        - Владыка!
        - Свисс-иллеш! - прошипел Генеральный Поводырь на галактическом эсперанто.
        - Что случилось, Владыка?
        - Это я вас хочу спросить, шеф по «мокрым» делам! Кто навестил Воксхолл Кросс ночью?! Почему после этого взорвался мой чимп?!
        Гловитц мигнул, соображая, почему никто из его агентов и помощников не сообщил ему о взрыве. Да не где-нибудь - в центре Лондона, в резиденции Владыки!
        - Молчите?! Язык проглотили?! Или, как говорят в России, - Лейборист перешёл на русский язык, - в задницу его сунули?!
        - Мне ничего не…
        Глаза Дэвида Глюкка метнули алое пламя.
        - Это вы, глава контрразведки, говорите мне?! Вы, кто должен знать обо всём, что делается в нашей диаспоре?! Немедленно разберитесь!
        - Я… - Гловитц хотел сказать «занят», но передумал, - разберусь.
        - И на базе на Титане кто-то был! Почему я узнаю это не от вас, господин… э-э, Велкам?! Что вы задумали? И как долго собираетесь прохлаждаться в России?
        Гловитц сжал губы, преодолевая подспудное желание послать Владыку «гоу он дик».
        - Я не прохлаждаюсь, я работаю.
        - И что вам удалось сделать? - Тон Владыки стал вкрадчивым.
        - Мы установили местонахождение центра управления русского национального Комитета
«Триэн».
        - Похвально. Где же он находится?
        - В Ново-Хренове.
        - Насколько мне известно, в Ново-Хренове располагается резиденция нынешнего российского премьер-министра.
        - Совершенно верно. Командование «Триэн» поступило очень хитро: спрятало свой центр рядом с премьерской усадьбой. Как известно, лучше всего прятать вещь в самом людном месте, на самом виду. А так можно легко замаскировать подъезды и выезды под суету охранных и полицейских служб премьерской резиденции. Что и осуществляется.
        Тон Владыки смягчился. Он изменил облик на человеческий: включил маскер.
        - Допустим. Что дальше?
        - Я просил вас добиться разрешения Каганата Безопасности нанести точечный импульсно-лучевой удар по центру «Триэн» из космоса.
        - Не сходите с ума, комиссар! Кто мне даст разрешение нанести лучевой удар по России? У вас есть свидетельства, что такие прецеденты уже были и нанёсшего удар не постигла кара?
        - Ленин…
        - Господин Ленин, то бишь Ульянов, был всего лишь нашим рефаимом, но и он не осмелился уничтожить весь российский народ.
        - Мы запустим утку об испытаниях китайцами боевого космического лазера. Замаскировать под их корабль наш боевой модуль типа «Всехна» не составит труда. Произойдёт сбой программы, луч поразит цель на Земле, это случайно окажется усадьба в Ново-Хренове. Всего четыре-пять акров земли.
        - Нет!
        - Это будет хорошо прикрытая операция, обещаю. Вы сможете поставить её себе в заслугу перед Каганатом Ассоциации.
        - При нынешнем состоянии земных информационных систем вы не сможете удержать в тайне истинную причину «китайских испытаний». Достаточно того, что из-за разгильдяйства эббаров и рефаимов земляне раскрыли наличие на Луне наших баз.
        - Мы имеем возможность одним ударом, - Гловитц тоже перешёл на русский язык, - прихлопнуть двух зайцев: лишить русское подполье главных организаторов, отчего они оправятся не скоро, и уничтожить их обнаглевшего экзора.
        - Его набеги - ваш промах, дорогой Свисс-иллеш. У вас большие полномочия, связи, поддержка экстраформации, ищите русского, перекройте ему доступ к вневременной транспортной сети, но о нанесении ударов по территории России не помышляйте. В Каганате вас никто не поддержит, даже ваш дядя. Любой удар - это открытое вооружённое столкновение, а русские как никто умеют объединяться перед лицом опасности. Вам надлежало бы это знать.
        - Им никто не поверит.
        - Ошибаетесь, в Европе и в Америке давно назревают настроения дружить с русскими, и даже наша пропаганда не может на эти настроения повлиять. Короче, Второй. - Лейборист нарочно подчеркнул своё главенство, будучи Первым. - Займитесь более важными делами, нежели уничтожение руководства «Триэн». С ним мы справимся другими методами, мои идеологи разработали концепцию.
        - Почему я об этом ничего не знаю? - удивился Гловитц.
        - Вы получите пакет инструкций… в скором времени. С русскими надо воевать иначе, на информационно-идеологическом поле, где они слабы, тонко используя главный наш инструмент.
        - Ложь.
        - Правильно, против лжи они бессильны. В лобовом столкновении они победят кого угодно.
        - Только не меня.
        - Таковы исторические факты.
        - И всё же я просил бы…
        - Я запрещаю вам силовые действия! - взвился Лейборист. - Возвращайтесь на своё рабочее место, господин заместитель директора Интерпола! Разберитесь, кто похозяйничал в моей личной резиденции!
        Объём передачи свернулся в лучик, который втянулся в цилиндрик «губной помады» лонг-рации.
        Гловитц жестом послал цилиндрик в карман сутаны, прошёлся по номеру, кусая губы, потом ударил кулаком о ладонь:
        - Жжапа шлюсс, Владыка! Или, как говорят русские, иди в жопу! Я сделаю то, что необходимо было сделать давно, без всяких этих экивоков на идеологию. Победителей не судят. И ещё посмотрим, поддержит ли меня дядя в Каганате или нет.
        Заказав завтрак и дождавшись прихода гостиничной прислуги, Гловитц связался с помощником в Брюсселе:
        - Барк, что произошло в Лондоне?
        Помощник заговорил виноватым тоном:
        - Мы решили не отвлекать вас от…
        - Заткнись!
        Барк покашлял и сжато рассказал начальнику о взрыве в штаб-квартире партии
«Демократические защитники меньшинств», располагавшейся в здании Воксхолл Кросс в центре Лондона.
        - Кто расследует теракт?
        - Это не теракт…
        - Кто?!
        - Третья камарилья. Но данных никаких. Дэвид взял это расследование под личный контроль.
        Помощник имел в виду Лейбориста.
        - Мне нужны подробности, немедленно! Найди способ их добыть. Базы на Луне…
        - Заблокированы, - поспешил доложить Барк. - Две эвакуированы полностью, остальные в процессе. Никто до них не доберётся в ближайшие несколько лет.
        - Я знаю, нужно расконсервировать третью, в кратере Расмуссен. Мне скоро понадобится боевой модуль класса «Всехна».
        Помощник озадаченно посопел.
        - У нас есть разрешение на его использование?
        - Перед нами стоит задача, которую надо решить во что бы то ни стало. Займитесь подготовкой модуля к вылету. Он должен быть активирован и штатно загружен через шесть часов.
        - Как мы объясним это Владыке?
        Гловитц оскалился, зашипев.
        - Здесь я решаю, кому и что объяснять! Ваше дело - запустить модуль в формате
«стелс» на орбиту вокруг Земли! Задача понятна?
        - Так точно! - вытянулся Барк.
        - Выполняйте!
        Гнев остыл.
        Гловитц съел авокадо, изучил собранную коммуникатором за ночь информацию и вызвал Есенберлина. Нужно было окончательно убедиться в том, что центр управления «Триэн» располагается в Ново-Хренове, а не, допустим, в Кремле.

8
        Ехали все разными маршрутами, однако в двенадцать часов дня в среду оказались в одном и том же месте, расположенном в десяти километрах от МКАД, на Рублёво-Успенском шоссе.
        Место называлось: посёлок Ново-Хреново. Именно в нём и находилась усадьба, ставшая в две тысячи восьмом году резиденцией российского премьер-министра.
        Площадь она занимала около двух гектаров и была обнесена со всех сторон стеной высотой в шесть, а местами и в девять метров.
        Построена - усадьба, а не стена - в девятнадцатом веке по приказу князя Сергея Александровича в стиле модной тогда английской готики. Главный её корпус был похож на шотландский замок, вокруг разбили парк, превратившийся к началу двадцать первого века в полноценный лес.
        Кроме центрального замка усадьба располагала конюшней, созданной в немецком стиле, плавательным бассейном, спортзалом, жилым корпусом, гостевым кинозалом, храмом, теплицей, птичником и вертолётной площадкой.
        В конце двадцатого века ветхие строения заменили новыми, а в две тысячи двенадцатом году чуть в стороне от жилого корпуса глубоко под землёй смонтировали бункер на случай атомной войны. В войну никто не верил, но российские чиновники не хотели отставать от американских коллег и спокойно тратили государственные деньги на сумасшедшие проекты.
        Когда владельцем усадьбы стал премьер, строительство в посёлке в радиусе пятисот метров от усадьбы запретили. И только в конце две тысячи тринадцатого года под боком резиденции появилась ещё одна усадьба, о владельце которой никто ничего толком не знал. Поговаривали, что она принадлежит известному российскому олигарху, другу семьи премьер-министра.
        На самом деле этим «олигархом» был новый глава ФСБ, подозреваемый триэновцами в связях с Ассоциацией Поводырей Галактики. Именно к нему и приехали гости, ну или почти к нему: рядом стоял роскошный дом в стиле «будуар», принадлежавший известной в прошлом писательнице, прошедшей путь от панели и беспорядочных связей с обитателями Рублёвки до больной СПИДом. Писательница давно исчезла - жила и лечилась за границей, изредка выдавая очередной бестселлер о том, с кем и как она спала, а дом теперь принадлежал сотрудникам «Триэн», поддерживавшим его в жилом состоянии и наблюдавшим за соседней виллой.
        Гостей было четверо: Олег Харитонович Малахов, Афанасий Вьюгин, генерал ФСБ Войнович и полковник спецназа МВД Багрян. Поскольку они знали, что министр МВД отдал приказ следить за всеми четырьмя, ехали почти открыто (не считая охраны), чтобы наблюдатели могли доложить начальству о пути следования каждого «объекта».
        Одна за другой в интервале десяти минут машины с пассажирами въехали на территорию коттеджа писательницы. Ворота закрылись. Теперь обычные пешеходы не могли увидеть того, что происходило за высоким забором усадьбы. Однако современные средства наблюдения позволяли свободно считывать видеоинформацию сквозь любые толстые стены, поэтому расслабляться не стоило. Тем более что уже были созданы и почти невидимые нанокамеры, которыми снабжались летающие роботы размером с комара и меньше. От них укрыться было ещё сложнее.
        После того как Гловитц дал распоряжение проштрафившемуся российскому Поводырю
«из-под земли достать» координаты главной императивной базы «Триэн», Есенберлин бросил на решение проблемы все силы МВД, и уже через два дня результаты не замедлили себя ждать. Паутина донесений о транспортных потоках в Подмосковье и всех мобильных, а также интернет-связей позволила выйти на узел сосредоточения секретных информлиний, который в посёлке Ново-Хреново превышал уровень случайных пересечений на два порядка. И хотя в Ново-Хренове располагалась резиденция премьера, логистам МВД удалось разделить потоки и вычислить первый по плотности заполнения информационного пространства коллектор. После чего и началось пристальное изучение посёлка. А когда туда же зачастил полковник ФСБ Вьюгин, которого «пасли» оперативники МУРа, стало ясно, что в Ново-Хренове и в самом деле скрывается некий центр очень серьёзно закрытой организации. И Есенберлин доложил Гловитцу, что он нашёл базу «Триэн».
        Конечно, шеф контрразведки АПГ, будучи исключительно сильным пси-манипулятором, не сразу повёлся на эту удочку. Он сначала порылся в сознании полковника Вьюгина, с которым когда-то поработали программисты прежнего Поводыря, а когда не нашёл ни одного намёка на тайные замыслы и лакуны, просканировал территорию Ново-Хренова в поисках засады. И тоже ничего не обнаружил.
        Территория усадьбы премьер-министра просматривалась хорошо, несмотря на многодиапазонную охрану, а усадьба рядом была скрыта от пси-наблюдения «зеркальным пузырём» электромагнитного поля.
        В первую очередь это говорило об умении пси-операторов «Триэн» создавать ментальную защиту своих подразделений. Во вторую - им было что прятать в Ново-Хренове. А поскольку и Вьюгин бывал там неоднократно, и его начальник генерал Войнович, а тут ещё «засветился» и координатор системы Малахов, Гловитц созрел, поверив в существование единого российского центра координации сил «Триэн».
        Единственное, чего ему недоставало для полного удовлетворения, это знать местонахождение экзора Волкова. Поиск в ментальном поле, окутывающем всю планету, ничего не дал, а подключать к решению этой задачи европейскую или общемировую экстраформацию Гловитц не решился. Русские и так догадывались, кто скрывается под именем бельгийского священника Велкама, а включение экстраформации - своих сил на
«просвечивание» Ново-Хренова не хватало - окончательно утвердило бы экспертов
«Триэн» в их подозрениях. И хотя самому Гловитцу ничто не грозило при любом исходе дела - он был стопроцентно уверен в своей неуязвимости, - открыто бросить вызов русским он побоялся.
        В среду ему доложили о появлении на территории Ново-Хренова четырёх персон, за которыми велось наблюдение.
        Он вышел из зала заседаний Государственной думы, где беседовал с важными лицами, уединился в туалете и вызвал помощника:
        - Барк, кто-нибудь, кроме моих людей, знает о запуске модуля?
        - Никак нет, экселенц, - ответил помощник, лично побывавший на лунной базе и запустивший боевой модуль класса «Всехна»; земляне, нередко наблюдавшие вытаивание таких модулей из воздуха, называли их «летающими тарелками» либо НЛО.
        - Готовность один! Координаты цели: подмосковный посёлок Ново-Хреново, точные данные введу лично. Активируйте связь с кибером модуля.
        - Слушаюсь, экселенц!
        Гловитц спрятал лонг-рацию, посмотрел на часы: в Москве было ровно двенадцать часов тридцать минут.

* * *
        Приехавших провели в дом по одному.
        Последним в защищённую от любого вида прослушивания, даже от ментального, комнату вошёл Афанасий.
        Его ждали генерал Войнович, Олег Харитонович и полковник Багрян, которого так и не решился уволить министр Есенберлин после своей неудачи с перехватом «русского бюро Викиликса» в комплексе «Алых парусов». Правда, Багряна всё-таки перевели в другое подразделение и подчинили Следственному комитету.
        - Присаживайся, - сказал Георгий Евсеевич, когда Афанасий поздоровался с присутствующими.
        Афанасий сел за стол, стараясь выглядеть бесстрастным.
        - Есть подозрения, что священник Велкам готовит какую-то серьёзную акцию, - сказал Багрян; он был профессионалом до мозга костей и умел контролировать эмоции в любой ситуации. - Ваше мнение?
        - Мы прощупали его своими силами, - признался Афанасий, - но он сильнее всей моей команды. Хотя вы правы, он что-то затевает, это заметно.
        - В каком смысле заметно? - прищурился Олег Харитонович.
        - Он слишком тщательно закрывается. По отзывам моих парней-сенсов, в его защитном
«пузыре» не один слой, а несколько. То есть Велкам прикрыт на всех уровнях пси-поля, что говорит о привлечении коллективного психофизического аккумулятора.
        - Ты имеешь в виду экстраформацию?
        - Так точно. Это не Европа, европейский канал мы бы отследили. Кто-то прикрывает его здесь, в России.
        - Есенберлин, - сказал Войнович убеждённо. - Не надо сбрасывать его со счетов, хотя мы и раскрыли его. - Он раскрыт только для нас, - кивнул координатор, - но не для российских спецслужб и общественности. В его неземное происхождение никто не поверит, даже если мы сбросим досье на него в Интернет. Но вы правы, поддерживать
«бельгийского священника» в России может только российский Поводырь и его труппа. Без их помощи он уязвим.
        - В таком случае не будет ли лучше просто выгнать его из России? - спросил Багрян.
        - Просто не получится, нужен прецедент для выдворения «бельгийского священника». Нужен скандал. Вот для чего мы и подсунули ему «дезу» о центре в Ново-Хренове.
        - Афанасий Дмитриевич, на что способен Гловитц? - спросил Войнович. - Что он готовит?
        - Каждый по-своему сходит с ума, - осторожно сказал Афанасий.
        - По крайней мере думает, что с ума, - иронически заметил Багрян, доставая пачку сигарет и взглядом прося разрешения у Малахова закурить.
        Афанасий нахмурился.
        - Гловитц - человек сложный.
        - Если только он человек, - усмехнулся Георгий Евсеевич. - Извини, что перебил.
        - Вряд ли он готовит нападение на центр.
        - Почему? В его распоряжении наверняка есть группа кодирантов.
        Афанасий помолчал.
        - Не думаю. Он знает, что мы знаем, что он в Москве. Он знает, что центр охраняется далеко на подступах к нему. То есть он понимает, что мы вполне сможем засечь подготовку кодирантов и сбор их в определённом месте для нанесения атаки. Нет, он придумал что-то очень простое и эффективное.
        - Что? Машину со взрывчаткой? Запустит крылатую ракету с подводной лодки?
        Афанасий проводил взглядом сигарету в пальцах Багряна; полковник так и не закурил.
        - Может быть, это и в самом деле будет ракета. Машину со взрывчаткой провести по Рублёвке практически невозможно.
        Багрян сунул сигарету в пачку, посмотрел на Войновича.
        - По нашим каналам ноль. Вблизи границ России не замечена ни одна подозрительная иностранная подлодка, на территории Польши не готов к запуску ни один ракетный дивизион. Да и нет там крылатых ракет.
        - Почему вы не обратитесь к висву? - тихо проговорил Афанасий.
        Три взгляда скрестились на нём как прожектора на летящем в ночном небе самолёте.
        Олег Харитонович сдержал улыбку.
        - Ты имеешь в виду Романа Волкова?
        - Только он сможет просканировать территорию Подмосковья на предмет скопления кодирантов, - убеждённо проговорил Афанасий. - И только он знает возможности Гловитца.
        Взгляды переместились на Олега Харитоновича.
        Координатор молчал.
        - Мы не знаем, где он, - нехотя признался Багрян.
        - То есть как не знаете? - удивился Вьюгин. - Разве мы его не охраняем?
        - Он получил задание…
        - Могу я узнать - какое?
        Багрян неуверенно посмотрел на Войновича. Генерал кивнул.
        - Уже можно.
        - Его с Алтыном послали взорвать В-терминал главного «пастуха».
        - Лейбориста?!
        - Судя по суматохе в Лондоне, задачу они выполнили, но в Вел… э-э, домой не вернулись.
        - Куда - домой?
        - Это не имеет значения.
        Афанасий покраснел.
        - Какого чёрта…
        - Спокойно, полковник, - поморщился Георгий Евсеевич.
        - Прошу прощения. Как долго они отсутствуют?
        - Мы надеялись, что они вернутся через час, уже прошло больше трёх часов.
        - Проверьте кабину В-терминала.
        - Проверяли, работает, никто внутри не появлялся.
        Афанасий покачал головой, сдерживая рвущиеся на язык эпитеты к случившемуся, перевёл взгляд на Малахова.
        - Позовите его. Вы же можете.
        - Звали, - со вздохом сказал Олег Харитонович. - Искали. В Лондоне их нет. В Россию они не вернулись.
        - А Байкал?
        - Просматривали и лемурийскую Колыбель. Их вообще нет на Земле.
        - В Солнечной системе…
        - Солнечная система велика, - угрюмо сказал Багрян. - Одним взглядом не окинуть.
        - А что если терминал Лейбориста настроен на переход домой? Я имею в виду - к нему домой, в центр Галактики?
        В комнате стало тихо.
        - Не исключён и такой вариант, - сказал Олег Харитонович. - Но я почему-то убеждён, что Роман жив и они скоро вернутся.
        - Как только вернутся, - сказал Войнович, - мы и попросим его вмешаться в ситуацию с Гловитцем.
        - Если не опоздаете. - Афанасий заметил поднятую бровь генерала, поторопился исправиться: - Если не опоздаем.
        - Значит, будем ждать ракету? - сказал Багрян, ни к кому в особенности не обращаясь.
        - Есть другое предложение, - медленно проговорил Олег Харитонович.
        Три пары глаз выжидательно уставились на него.
        - По нашим данным, Гловитц-Велкам собирается провести встречу с «пастухами» помельче - с лидерами разных сект и религиозных епархий. Я попробую попасть на эту встречу.
        - Он этого не допустит, - пожал плечами Войнович.
        Координатор усмехнулся.
        - Ну, мы тоже не лыком шиты. Буду что-то знать, сообщу. А теперь давайте расходиться.
        Афанасий встал из-за стола первым.

9
        По изменению силы тяжести - в месте выхода она оказалась в шесть-семь раз меньше земной - Роман понял, что кабина В-терминала находится на какой-то небольшой планетке. Сосредоточился на мысленное сканирование местности.
        Интуиция не подвела: канал телепортации выбросил пассажиров на базе АПГ, располагавшейся на спутнике Сатурна Титане.

«Похоже, это не Земля», - прилетел мысленный «выдох» Ылтыына.

«Титан».

«То-то я чувствую себя как надутый водородом шарик. Холодновато здесь. База законсервирована?»

«Работает».

«Хорошо, что воздух есть. Выходить будем?»

«Смысл?»

«Это верно. Почему мы здесь оказались?»

«Терминал в Великих Луках отказывается нас принимать. Пришлось прыгать куда глаза глядят».

«Что случилось с терминалом?»

«А бог его знает! Боюсь, служба транспортной безопасности Поводырей спохватилась и заблокировала выходы сети».

«В таком случае нас и сюда бы не пустили, а мы здесь».

«Не забывай, мы стартовали из камеры главного Поводыря, имеющего доступ ко всем терминалам».

«Логично. Что будем делать?»

«Попробуем вернуться домой».

«А если не получится?»

«Стартанём туда, куда ты и предлагал: на Байкал».

«Хороший план».

«У тебя есть лучше?» - рассердился Роман.

«Может, глянем на инопланетную базу одним глазком? Интересно, где она расположена. Я на Титане ещё не был».

«Очень смешно».

«Да я и не смеюсь».
        Роман заколебался. Ему тоже хотелось остановиться здесь на пару минут, причём не ради тайн самой базы, а ради ландшафтов Титана, которыми могли до этого момента любоваться только обитатели базы да редко пролетающие мимо земные космические аппараты.

«Дай оглядеться».
        Мысленное «тело» птицей рванулось вверх из физического, метнулось по отсекам базы, находя в них жильцов: всего Роман насчитал восемнадцать душ, и все они были рептилоидами. Людей на погружённом в каменный массив трёхэтажном сооружении не оказалось.

«Странно, что нас до сих пор не обнаружили».

«Почему странно?»

«Потому что В-терминалы должны иметь сигнализирующую о перемещении грузов аппаратуру. Мы прыгнули, датчики сообщили о появлении груза. Почему же никто из присутствующих здесь сотрудников базы на это не отреагировал?»

«Сколько их?»

«Полторы дюжины».

«Может, спят? Проверь».

«По крайней мере половина из них бодрствует, я это чую».

«Значит, спят те, кто присматривает за терминалом. Нас-то они уж точно не ждут».
        Роман снова принялся шарить мысленным лучом в поисках засады, умело спрятанной от пси-прослушивания.
        Но на базе по-прежнему царила сонно-деловая тишина, по отсекам и коридорам слонялись удивительные существа (трое из них вообще не являлись существами из плоти и крови), и никто из них не обращал внимания на прибывших гостей.

«Ты прав, нас здесь не ждут, оттого и реакции нет. Выходим».

«Нам бы в скафандровый отсек попасть».

«Зачем? Ты собираешься выйти наружу?»

«Глупость сморозил».

«База имеет обзорную башню, в ней сейчас никого нет».

«Сможем пройти?»

«Обижаешь, шаман».

«Вообще-то, между нами девочками, это авантюра чистейшей воды».

«Ты же сам её предложил, - удивился Роман. - Хотел посмотреть на пейзажи Титана».

«Хотел, а сейчас думаю, что это лишнее».

«Теперь я хочу. Пошли».

«Два сапога - пара».

«Держи на всякий случай оружие наготове».
        Роман привычно сконцентрировал внимание на контроле плавающих по отсекам базы
«пузырей» пси-сфер.
        Дверь из кабины открылась, как и все другие двери сети, стоило людям шевельнуться.
        Волков вышел первым, сканируя в стенах помещения скрытые линии связи с видеокамерами: одна из них контролировала дверь кабины, вторая осматривала круглую комнатку размером с кузов самосвала. Комнатка представляла собой нечто вроде раздевалки, если судить по наличию множества металлических на вид дверец, на которых были видны иероглифы, похожие на китайские.
        Роман проследил каналы подачи видеосигналов, нашёл помещение с рядами мониторов, похожих на обычные земные плоские телеэкраны.
        Операторов было двое, и вместо того, чтобы наблюдать за экранами, они играли в карты! Или в игру, здорово напоминающую карты. Отключить их сознание от процесса ничего не стоило, он справился с этим за несколько секунд.

«Порядок, выходим».

«Как тут тесно, - заметил Ылтыын, озираясь. - А интерьерчик знакомый, тебе не кажется?»

«База, по всей видимости, принадлежит лемурийцам, нынешние «пастухи» только приспособили её для своих нужд».
        Дверь В-терминала за спинами «диверсантов» закрылась.
        Какая-то пугливо-робкая мысль искрой проскочила через голову, заставила оглянуться, но Ылтыын уже углубился в коридорчик за порогом выхода, и Роман поспешил за ним, забыв, что хотела подсказать интуиция.
        Коридор, тоже узкий и низкий, рассчитанный на гораздо более миниатюрных созданий, привёл их к трубе, уходящей вверх и вниз. Поверхность трубы усеивали скобы, и представляла она собой нечто вроде шахты, соединявшей все этажи базы.

«Не, это не лемуры строили, - оценил шахту Ылтыын. - Скорее какие-то обезьяны».

«Земные лемуры мало отличались от обезьян. А создатели базы просто решили сэкономить на возведении лифтов и лестниц. Сила тяжести здесь небольшая, можно и по скобам подняться без труда».
        Где-то послышался металлический скрип, за ним раздались щелчки и щебечущие птичьи голоса.
        К шахте со скобами вышли два существа в странных гофрированных костюмах. У них были вытянутые огурцом - горизонтально - головы с пупырчатой зеленоватой кожей, узкие жёлтые глаза, треугольные носы с клапанами и узкие, длинные, лягушачьи рты.
        Землян они не заметили, Роман усилием мысли «отвёл» им глаза.
        Лягушко-люди ловко прыгнули в шахту, вцепились в скобы, исчезли из виду.

«Это были мужики или бабы?» - поинтересовался Ылтыын.

«Хочешь познакомиться?» - пошутил Роман.

«Никогда бы не поверил, если бы рассказали, что Земля оккупирована лягушками».

«Во-первых, это брахиозавры, я не лягушки. Во-вторых, не только Земля оккупирована, но и Солнечная система, и пол-Галактики. В-третьих, скорее всего, это искусственные существа, рефаимы. У них аура другая».

«Да какая разница, какая у них аура? Главное, что они не люди. Я готов дружить со всеми тварями, живущими в космосе, лишь бы они не лезли к нам и не пытались верховодить».

«Ты ксенофоб!»

«Я хомофил!»
        Роман беззвучно рассмеялся, похлопал друга по плечу, сделал жест, означавший: держись за мной.
        Подниматься по скобам шахты оказалось делом непростым. С одной стороны, малая сила тяжести позволяла карабкаться вверх на одних руках, с другой, тело при этом раскачивалось и стукалось о стенки шахты и о скобы, что существенно снижало скорость подъёма.
        Тем не менее им повезло не столкнуться ни с кем из сотрудников базы, и за десять минут оба путешественника выбрались из подвалов базы под крохотный купол обзорной башни, располагавшейся на высоте полусотни метров над поверхностью Титана.
        Здесь было холоднее, чем внизу, градусов на пятнадцать, и в воздухе витали не слишком приятные запахи, но «диверсанты» не собирались любоваться пейзажами сатурнианского спутника долго, а сразу подошли к прозрачной стенке купола, с одинаковым любопытством разглядывая открывшийся взору ландшафт.
        Роман уже видел угольно-чёрное, с россыпями немигающих звёзд, небо Луны. Однако небо Титана разительно отличалось от него.
        Оно было густого фиолетового, с красноватым оттенком, цвета, отчего казалось твёрдым как перевёрнутый металлический колпак, и по нему плыли золотистые паутинки
        - местные облака.
        Звёзд не было видно совсем: атмосфера Титана была намного плотнее земной. Зато над близким горизонтом был виден бок Сатурна, перечёркнутый более светлой линией кольца.
        Гигантская планета имела нечёткие очертания и вовсе не походила на планету, какой её рисовали земные художники. Она скорее напоминала геометрически правильное зеленовато-жёлтое, отливающее жемчугом облако, всплывающее из-за горизонта, а ровная черта колец больше походила на след самолёта, перечеркнувший облако и не гаснущий со временем.
        Башенку базы окружали низкие ледяные горы, сверкающие на вершинах изумрудным блеском, равнина до гор казалась рябой от красно-коричневых выбоин, а левее облака Сатурна виднелось озеро глубокого тёмно-зелёного цвета, похожее на пласт малахита, в котором отражалась часть гигантской планеты.
        Температура воздуха на поверхности Титана не превышала минус ста восьмидесяти градусов по Цельсию, и озеро, по сути, представляло собой резервуар с жидким метаном.
        - Да! - нарушил молчание эскимос. - Такое не забудешь!
        Роман уловил какое-то подозрительное шевеление в общем пси-поле, окутывающем недра базы.
        - Уходим!
        - Жаль, что не взяли фотоаппарат или камеру.
        - Сюда идут! Стань слева. Я их заморочу, и мы спустимся в транспортный отсек.
        - Зачем? Разве отсюда мы не сможем стартануть сразу домой?
        - Боюсь, тут нет следящей за сетью аппаратуры, как на Земле.
        - Рискни.
        - Поздно. - Роман прижал палец ко рту, отступил к правому краю двери.
        Ылтыын стал слева, взял на изготовку пистолет-пулемёт.
        В проёме двери возникла блестящая металлом фигура с вытянутой вперёд мордой. На живое существо она не походила, скорее - на робота в пупырчатой броне, держащего в правой лапе устройство, похожее на старинную телекамеру.
        За ним вынырнула ещё одна такая же фигура, точно с такой же «телекамерой».

«Роботы» поворочали головами, осматривая пустое помещение под куполом, обменялись трескуче-шипящими фразами.
        Роман накинул на их сознание «накидку» «засоса».
        Оба застыли на какое-то мгновение, снова завертели мордами во все стороны. Речь их стала торопливей. И хотя гостей они не видели, гасящий сознание раппорт на них не подействовал.
        Ылтыын поднял ствол ПП.
        Роман отрицательно качнул пальцем, усилил пси-нажим.

«Роботы» перестали совещаться, движения их стали замедленными, и всё же подвижности они не потеряли.
        Чёрт бы вас побрал!
        Роман напрягся и в гневе вогнал в головы служителей базы «глыбы темноты».
        Они застыли.
        Ылтыын покачнулся, присел на корточки.

«Твою мать!»

«Извини, - очнулся Роман, осознав, что едва не отключил сознание спутника. - Я не хотел».

«Ничего, сейчас выплыву… как по голове дубиной!»

«Раппорт морочения на них действует, а мозги отключились только с третьего раза!»

«Другие частотные характеристики. Я таких киберов ещё не видел».

«Я не подумал».

«Хороший урок. Психофизика рептилоидов не изучена, так что мотай на ус. Нам ещё не раз придётся с ними сталкиваться. Ну, что, уходим теперь?»

«Не нравится мне…»

«Что?»

«Там внизу началось движение. Если сработала сигнализация, они будут ждать нас у терминала».

«Вот и давай попробуем стартануть отсюда».
        Роман прислушался к своим ощущениям.
        Ситуация окончательно перестала нравиться. Что-то было не так. На Титане их никто не ждал, и всё же начинало казаться, что здесь была устроена ловушка. Уж слишком сонной была здесь атмосфера, слишком безразличной к гостям, слишком простой. Поводыри, управляющие Землёй тысячи лет, не могли себе позволить относиться к своим врагам так бесшабашно.

«Держись!»
        Ылтыын встал, взялся за локоть друга.
        Роман представил Землю, Евразийский континент, Великие Луки, базу, кабину В-терминала.
        Темнота перехода погасила сознание.
        Выход из этого состояния походил на выныривание из воды: сдавливающая тело «вода» ушла вниз, рот хватанул чистый воздух, в глаза ударил свет…
        Тусклый свет!
        Мыслеволя скакнула из тела зайцем, превратившимся в десятки зайчиков, пробежавшихся по всем коридорам и отсекам сооружения. Вернулись они
«запыхавшиеся», в смятении: это по-прежнему была база на Титане! Просто купол смотровой башни сменился тесной кабиной В-терминала.
        - Дьявол! - выговорили занемевшие губы.
        - Мы дома? - пробормотал рядом Ылтыын.
        - Там же!
        - Ага… я уже понял. Почему не на Земле?
        - Они замкнули контур!
        - Повтори ещё раз, помедленнее.
        - В-портал включился, но перенёс нас не в сеть, а в эту кабину на Титане. Земная сеть блокирована!
        - Не может быть!
        - Я не шучу! Была у меня мысль, когда мы выходили, сразу рвать когти обратно…
        - Попробуй ещё раз.
        Снаружи раздался стук.
        Глаза Ылтыына и Романа встретились. Экстрасенс криво улыбнулся.
        - Мы окружены. Нас просят выйти.
        Ылтыын деловито взялся за рукоять пистолета-пулемёта. Присутствие духа он не терял ни при каких обстоятельствах.
        - Сколько их?
        - Пока четверо, - посчитал Роман мыслесферы сбежавшихся к транспортному отсеку служителей базы. - И ещё трое на подходе.
        - Справимся.
        - Нет, воевать не будем! - твёрдо сказал Роман. - Попробую запустить одну манипулему.
        - Что?
        - Не двигайся! Сами они не полезут и стрелять не станут, чтобы не повредить терминал. У нас есть пара минут.
        Ылтыын послушно превратился в статую.
        В стенку кабины постучали ещё раз, вполне деликатно: мол, выходите, гости дорогие, деваться вам всё равно некуда.
        Роман сосредоточился на изучении пси-потенциала стучащих, узнал двоих: это были те самые батрахиозавроиды, встретившиеся им у центральной шахты. Но не они в данный момент интересовали экстрасенса, ему нужны были те, кто командовал базой и отдал приказ закольцевать вход и выход телепортатора.
        Начальник базы отыскался только через минуту, и находился он не возле В-терминала, а в помещении, соседствующем с охранным отсеком. По ощущению Романа, отсек напоминал нечто вроде жилой каюты, соединённой с рабочим кабинетом: сюда сходились почти все энергоканалы и линии связи базы.
        К счастью, начальник не обладал большим пси-запасом, будучи наполовину землянином, наполовину рептилоидом. Звали его Джереми Абома, хотя имя этого деятеля Романа и не интересовало.
        Он сконцентрировал луч мыслеволи на «засосе», подавил сопротивление Абомы и скомандовал:

«Прикажи своим разблокировать В-терминал!»
        В голове «поплывшего» начальника базы родилось удивление. Он не понял приказа.

«Прикажи технарям разблокировать терминал! - повторил Роман, вспомнил, как сами Поводыри называют кабины: - Чимп! Разблокируй чимп! Немедленно!»
        Рептилоид - а это был потомок жителей планеты Свисс в центре Галактики, чей род происходил от земноподобных стегоцефалов, - повернул голову к торчащему из стола зеркальцу на изогнутой трубке; по-видимому, это было переговорное устройство.
        Голос его был тонок и блеющ.
        Тихая молния вызова метнулась из каюты по тонкой жилке связи, достигла помещения, в котором угадывалось наличие большого количества работающих приборов. По ощущению Романа, это был отсек, координирующий работу всех технических систем сооружения.
        В отсеке находилось два оператора: один - наполовину рептилоид, как и его шеф, второй - киберорганизм, запакованный в металл. Получив приказ начальника, они возбудились, начали переговариваться с ним на повышенных тонах.
        Роман сосредоточился на их сознании, попытался захватить волю обоих.
        Оператор-рептилоид подчинился, киборг - нет.
        Между ними началась ссора.
        Чувствуя, что слабеет, Роман подсоединил к себе энергоканал Ылтыына, нанёс хлёсткий удар по пси-сфере киборга.
        На этот раз атака достигла цели.
        Искусственный организм перестал возражать своему коллеге.

«Включи чимп!» - передал Роман второму оператору нужный образ.
        По линиям связи базы метнулся световой сполох, достиг транспортного отсека.

«Прыгаем, шаман!»
        Ылтыын не отозвался, держась из последних сил на грани беспамятства.
        Свет в глазах погас… и вспыхнул снова.
        Но Романа это не обрадовало: они всё ещё находились в кабине В-терминала титанской базы.
        В душе вскипела ярость.

«Всем, кто слышит! Включить чимп! Уничтожу!»
        Новый призрачный световой сполох промчался по цепям управления базы.
        Роман представил базу «Триэн» в Великих Луках… и перед глазами соткалась зыбкая пирамида лежащей на дне Байкала лемурийской Колыбели.

«Да!»
        На тело обрушилась волна тяжести, сменилась невесомостью, зрение отключилось, затем восстановилось до состояния «мутного стекла». Однако тяжесть продолжала стискивать грудь, давить на голову, на глазные яблоки, и Роман понял, что переход удался: они были на Земле, в недрах древней лемурийской крепости.
        К центру

1
        Боевой модуль «Всехна» подошёл к Земле в режиме «стелс» в пятницу одиннадцатого ноября. Его старт с Луны остался незамеченным спутниками землян, кружившими над Луной. Их технические возможности не позволяли следить за аппаратами Галактической Ассоциации, использующей технологии, до которых человечество - по убеждению Гловитца - в лучшем случае могло добраться через полсотни лет.
        Гловитц взял на себя управление модулем после того, как тот лёг на круговую орбиту вокруг Земли, по-прежнему недоступный средствам наблюдения за космосом. Управлять аппаратом можно было и с помощью лонг-рации, но в этом случае нельзя было исключить перехват сигнала какими-нибудь секретными контролёрами пространства, поэтому Гловитц решил обойтись пси-связью, контур которой был встроен в киберпилота модуля. Он планировал направить аппарат к территории России и сделать по посёлку Ново-Хреново один точный выстрел из Разрушителя. Саму атаку Гловитц собирался начать ранним утром в субботу, находясь на борту самолёта, отлетающего из аэропорта Шереметьево в Брюссель.
        В этом крылась некая иезуитская хитрость: русские должны были расслабиться, узнав, что он улетает, и взрыв резиденции «Триэн» в Ново-Хренове должен был подействовать на них как гром среди ясного неба.
        В два часа дня в пятницу Гловитц устроил приём в бельгийском посольстве для руководителей русских религиозных общин, претендующих быть признанными официально. Дипломаты расстарались, и в Москву съехались представители многих церквей, в том числе нетрадиционных, которых на Руси называли сектами. Среди них были и нью-староверы, и служители инглиистской церкви, выдающие себя за носителей
«истинно русской веры», хабадиане, хасиды и хаббардианцы, а также агрессивные исланудисты, и воинствующие хаббиваты, способные убить любого, кто на них косо посмотрит. Все они поддерживались идеологами и финансистами из-за рубежа, а по сути - функционерами АПГ, и все их деяния замечательно вписывались в идеологию
«пятой колонны», разъедающей духовные традиции Руси.
        На приём собралось больше трёх десятков человек в рясах, сутанах, клобуках и одетых как бог на душу положит, в зависимости от фантазии сектантских модельеров. Большинство из присутствующих по большому счёту и выглядели как ряженые.
        Впрочем, внешний вид собравшихся волновал «бельгийского священника» Велкама меньше всего. По сути он и сам был ряженым , пряча под сутаной и ещё больше - под маскером - личину нечеловека .
        К его удивлению, на встречу пришёл и координатор «Триэн» Олег Малахов, личность одиозная, доставившая службе Гловитца в своё время много хлопот. Попытка запрограммировать его, осуществлённая недавно Рахмадилом Мессиром, провалилась, пси-атака на Малахова, совершённая экстраформациями Европы и Азии, не удалась, и это беспокоило Генерального Поводыря. И хотя Гловитц относился к этому прискорбному случаю спокойно, появление не кого-нибудь, а одного из руководителей русского подполья не могло не озадачивать. Это означало, что координатор «Триэн» знает , кто скрывается под обличьем «бельгийского священника», но ничего не боится!
        Охрана посольства Малахова не остановила, что для Гловитца не показалось неожиданностью. Однако он вынужден был контролировать себя, сдерживаться, не выделяя координатора «Триэн» среди других религиозных деятелей, и одновременно защищаться от возможного ментального нападения, напрягаясь до сухости во рту.
        Малахов не мешал «бельгийскому священнику» вести беседу до окончания встречи. Заговорил он лишь после того, как адепт инглиизма патер Буй с пафосом заявил, что он поддерживает мнение нью-староверов о «ереси Православия» как чуждой русскому народу парадигме.
        - Мы с этим боремся уже тысячу лет, на протяжении всей истории России, - продолжал патер Буй, - и скоро победим! С другой стороны, хочу отметить, что инглиистической церкви как минимум две тысяч лет, тогда как Православию всего тысяча.
        - Ошибаетесь, уважаемый, - возразил Малахов холодным тоном, поднимаясь с места; встреча происходила в зале собраний посольства; во время беседы он изучал Велкама светящимися желтизной глазами, в которых пульсировала сила и усмешка, и Гловитца это злило, хотя сделать он ничего не мог. - Ещё никонианская церковь постаралась свести историю Древней Руси к моменту крещения князя Владимира, но отторгнули старообрядцы - не эти, ряженые, а настоящие - Православие не потому, что это
«ересь», а ради сохранения уклада и традиций русской жизни.
        - Позвольте, господин… э-э, - угрожающе начал представитель нью-староверов, одетый в какую-то раскрашенную рогожу и сильно похожий на бомжа.
        Малахов глянул на него, прищурясь, и колоритный нью-старовер замолчал.
        - Что вы хотите сказать? - высокомерно бросил предводитель инглиистов. - Что мы враги?
        - Ни боже мой! Враг неизбежен и необходим только кочевнику-скотоводу, а вы ведь позиционируете себя как земледельцев?
        - Вы, собственно, какое направление представляете?
        - Русскую северную Традицию.
        - Это не религия! - презрительно скривил губы патер Буй.
        - Совершенно верно, - согласился Малахов. - Это образ жизни. А какой образ жизни исповедуете вы? Не хочу верить, что непримиримость и дуализм. Или для вас всё-таки важно, кто перед тобой: свой или враг? Господин или раб?
        - Превыше всего мы ценим служение господу нашему!
        - Ну и служите своему господу, лишь бы не воспитывали рабов, вдалбливая в головы прихожан идеи о пользе жертвоприношений.
        - Мы не вдалбливаем, - сбился с тона патер Буй. - Мы монахи, молимся…
        - Знаете, почему истинные староверы отказались от монашества? Потому что это самая страшная зараза, которую принесла на Север скотобойная традиция Юга. Они поняли, что это добровольная, сознательная, зомбированная пришедшим с небес учением, кастрация не только духа, но и тела. Не так ли, отец Велкам? - Малахов повернул голову к безмолвствующему Гловитцу.
        - Ваш тезис мне кажется спорным, - лучезарно улыбнулся «священник», хотя внутри его всё клокотало от бешенства.
        Русский знал , что говорил, а ответить ему так, как хотелось, было невозможно.
        - Я не заметил у вас в России зомбированных людей, - добавил Гловитц примирительным тоном. - И по сравнению с началом века, я был у вас десять лет назад, у вас стало гораздо меньше бродяг на помойках.
        - Вы, наверно, большой специалист в этом вопросе, - с иронией сказал координатор.
        В голове «священника» всплыло:

«А кодиранты?»

«Я знаю, зачем вы здесь!» - ответил рептилоид глазами.

«Могу поднять эту тему», - ментально отозвался координатор.
        - Не будем дискутировать, - поспешил вслух сказать Гловитц. - Я вижу, что Россия успешно идёт к мировому гламуру, и это хорошо.
        - Ещё бы, - с прежним сарказмом согласился Малахов, - и бродяги на помойках, и гламурные тусовщики в клубах - суть признаки больного общества. Европа болеет этим недугом давно, теперь вы и Россию заразили.
        Среди собравшихся поднялся ропот.
        - Что он говорит?! - привстал гневный смуглолицый бородач, представитель хаббавитов. - Гоните его отсюда!
        Малахов бросил на него острый взгляд, и бородач рухнул на стул, лиловея.
        - Благодарю за лекцию, отец Велкам. Это сборище культа крови и быка весьма показательно. Мы хорошо понимаем друг друга? Желаю всем крепкого здоровья.
        Координатор кивнул и величественно вышел из зала заседаний, оставив после себя наполненную противоречивыми эмоциями тишину.
        А Гловитц, жестом успокаивая собравшихся, злобно подумал, что последнее слово в этом неслышимом споре останется за ним.
        Олег Харитонович сел в машину, ждавшую его в полусотне шагов от посольства Бельгии, на улице Малая Молчановка, некоторое время сидел молча.
        - Узнал что-нибудь? - нарушил молчание сидевший рядом с водителем Василий Грибов.
        - Он затеял какую-то авантюру. Причём связанную с космосом.
        - Ракетное нападение?
        - Не похоже, что-то мелькнуло непонятное… с одной стороны, он кого-то ждёт на орбите…
        - Корабль?!
        - С другой - это не совсем корабль… я не понял. Мысль мелькнула о каком-то импульсе.
        - Лазерном?
        Олег Харитонович с силой потёр лоб.
        - Я не смог его просканировать, он владеет защитой не хуже меня.
        - Надо привлечь наш эгрегор.
        - Гловитц опирается на своих экстрасенсов, это заметно. Но война с ним не гарантирует отмены готовящейся операции.
        - По моим сведениям, он взял билет на самолёт до Брюсселя. Вылет завтра рано утром.
        - В таком случае надо ждать «часа икс» с минуты на минуту.
        - Мы готовы. Однако нам здорово помог бы Волков. Куда он запропастился?
        Олег Харитонович промолчал. В душу лезли беспокойные мысли, решение об участии Волкова в ликвидации В-терминалов уже не казалось правильным, и пропажа сильнейшего пси-оператора, каким стал Роман Волков, превращалась, по сути, в глобальную потерю.
        - Поехали.
        Машина отъехала от посольства.
        - Проверили кабину в Великих Луках?
        - Не один раз, - отозвался Грибов. - Вылизали до блеска, подключили к надёжному энергоисточнику, установили телекамеры.
        - Где? - насторожился Малахов.
        - Везде, - ответил Грибов простодушно.
        - Снаружи?
        - Внутри тоже… одну… микрокамеру.
        Олег Харитонович сжал зубы, перекусывая ругательство.
        - Кто приказал?!
        - Да никто не приказывал. - Грибов занервничал. - Технари предложили, нам показалось, что это хорошая мысль.
        - Убрать! Сейчас же!
        - Да ради бога. - Грибов достал айком, набрал номер. - Отто, срочно найди Басова с его командой, уберите из кабины телекамеру. Да, бросай всё, одна нога здесь, другая там!
        Контрразведчик посмотрел на потемневшее лицо координатора.
        - Ты думаешь…
        - Не думаю, уверен! Найди того, кто предложил установить телекамеру внутри кабины.
        - Без проблем.
        Дальше ехали молча. Олег Харитонович откинулся на сиденье, не отвечая на виноватые взгляды спутника.
        Грибов наконец перестал поглядывать на шефа, достал мобильный.
        - Отто… я понял, делайте. Кто подсказал вам идею установить телекамеру внутри кабины? Где он? Хорошо, ничего не предпринимай, но будь готов.
        Остановились у скромного двухэтажного здания на Фрунзенской набережной. В одном торце здания работала мастерская по ремонту стиральных машин и бытовой техники, принадлежащая «Триэн», в другом автомойка.
        Белая «Альпина» Грибова въехала в бокс автомойки, пассажиры вышли, перед ними открылась незаметная дверь, за которой оказалась лестница.
        Олег Харитонович первым начал подниматься по ступенькам лестницы на второй этаж, где находилась приёмная пункта ремонта и одновременно - отдел компьютерного мониторинга «Триэн», и в это время бесшумной молнией в голове лопнул «мыльный пузырь» призрачного света.

«Олег Харитонович?»
        Малахов остановился.

«Рома?!»
        Грибов замедлил шаг, обошёл координатора, заметил его изменившееся лицо.
        - Что случилось?
        - Волков! - одними губами выговорил Олег Харитонович.
        - Где он?!
        - На Байкале…
        - Ё-моё! Надо немедленно…
        - Помолчи!

«Мы не можем вернуться в Великие Луки, - прилетел мысленный голос Романа. - В-терминал отказывается нас принимать».

«Мы, кажется, нашли причину».
        Олег Харитонович повернулся к Грибову:
        - Сколько времени понадобится на демонтаж телекамеры?
        - Да её, наверно, уже сняли. Сейчас позвоню. - Грибов поднёс к уху телефон. - Отто, доложи обстановку.
        Ответ не заставил себя ждать.
        - Снимают, - сказал Грибов. - Закончат буквально через пару минут.

«Через десять минут попробуйте прыгнуть с Байкала в Великие Луки».

«Понял», - донёсся ответ Волкова.

«Выйдешь на базе, свяжись со мной, есть дело».

«Хорошо».
        Грибов продолжал смотреть на него вопросительно, и Малахов добавил с невольным облегчением:
        - Ждём десять минут.
        - А потом?
        - Предупреди своих на базе: Волков и Алтын появятся там через десять минут. Окружить заботой!
        Грибов снова взялся за мобильный.

* * *
        В лемурийской крепости царил почти полный мрак, воздух стал сырым, рыхлым, насыщенным углекислым газом и неприятными запахами.
        - Это мы оставили следы, - заметил Ылтыын, принюхиваясь.
        Роман присел на корточки, продолжая сканировать отсеки и коридоры древнего сооружения разумных лемуров. Приходилось только удивляться работоспособности здешнего В-терминала, исправно функционирующего миллионы лет. Хотя, возможно, и его источник питания мог истощиться в любой момент.
        Мысль была неприятной, мешала сосредоточиться. Роман с трудом отогнал её, попытался бросить клич в канал неяслуха :

«Олег Харитонович, откликнись!»
        Неожиданно плёнка глухоты прорвалась.
        Мысленный голос координатора выплыл из серого небытия как голова тюленя из воды:

«Рома?!»

«Я».

«Где вы?»

«На Байкале, в лемурийской Колыбели».

«Как вы там оказались?! Впрочем, все вопросы потом. Почему молчал так долго?»

«Из Европы мы попали на спутник Сатурна Титан… долго рассказывать».

«Возвращайтесь, мы ждём!»

«Мы не можем вернуться в Великие Луки, В-терминал отказывается нас принимать».

«Мы, кажется, нашли причину».
        Возникла пауза.

«Через десять минут попробуйте прыгнуть с Байкала в Великие Луки».

«Понял».

«Выйдешь на базе, свяжись со мной, есть дело».

«Хорошо».
        Едва слышный мыслеголос Олега Харитоновича затерялся в нематериальной пустоте.
        - Докричался? - спросил Ылтыын понимающе.
        - Нас ждут в Великих Луках.
        - Мы же дважды пытались перелететь туда.
        - Что-то у них произошло. Ждём десять минут и прыгаем.
        Ылтыын оглядел кольцевой отсек, окружавший центральную ось станции, сморщил нос.
        - Будет жаль, если мы потеряем этот лемурийский детинец. Собирались ведь изучать. А воздух здесь всё хуже.
        - Регенерационная система перестала работать совсем.
        - Я чую.
        - Всё, залезаем обратно.
        Они втиснулись в кабину В-терминала, созданную ещё в те времена, когда людей на Земле не было.
        Роман постарался отогнать мысли об очередной неудаче, сосредоточился на ориентации телепортационного броска.
        Обоих обняла осязаемо плотная темнота.
        Зрение погасло и заработало одновременно с сознанием.
        В стенах камеры разгорелись щелевидные светильники.
        - Ох! - облегчённо выдохнул Ылтыын. - Ты меня совсем сплющил! Где мы на этот раз?
        - Дома! - с неменьшим облегчением проговорил Роман.
        - Какого чёрта эта коробка нас не пускала?
        - Очевидно, что-то ей не нравилось.
        - Что? Или, может, кто? Неужели я? Такой тихий, умный, обаятельный.
        Роман понял, что за внезапной словоохотливостью друга прячется самая настоящая радость пополам с нервным возбуждением, со смешком похлопал его по локтю и шагнул в раздвигающийся проём двери.
        Их встречала целая бригада Ё-спецназа в знакомых серо-чёрных комбинезонах и трое гражданских лиц во главе с начальником базы полковником Раздольским, а также заметно переживающий Бальзам.
        Он первым бросился к путешественникам и потряс им руки.
        - Чертовски рад вашему возвращению! Мы только-только демонтировали микротелекамеры в кабине. Их почему-то оказалось две.
        Ылтыын и Роман переглянулись.
        - Какие телекамеры? - спросил эскимос.
        - Было предложение установить в кабине микрокамеру, - выступил вперёд сухолицый Раздольский, - чтобы специалисты могли разобраться в принципах работы терминала.
        Роман покачал головой.
        - Кабина просто не включится, если в ней находится посторонний предмет.
        - Камера величиной с птичий глаз.
        - Не имеет значения.
        - Поступил приказ координатора, и мы сняли камеры. Как вы себя чувствуете? Врач нужен?
        - Нет. - Роман вспомнил о просьбе Малахова. - Извините, мне нужно побыть одному.
        - Идёмте. - Раздольский повернулся, спецназовцы расступились, и делегация направилась к жилому горизонту базы.
        Путешественникам предоставили комнату отдыха.
        - Что-нибудь ещё? - спросил начальник базы, явно желая узнать подробности похода.
        - Поесть бы, - сказал Ылтыын.
        - Сейчас принесут. Что ещё?
        - Спасибо, пока больше ничего.
        - Отдыхайте. - Раздольский бросил взгляд на осоловевшего Волкова и вышел.
        - Иди мойся, - предложил Ылтыын.
        - Иди ты, мне надо поговорить с…
        - Харитонычем?
        - Шаман!
        - Понял, иду. - Ылтыын скрылся в бытовом блоке, на ходу стягивая с себя «Филин».
        Роман без сил рухнул на диван, расстёгивая комбинезон, позвал:

«Олег Харитонович, мы дома».

«Уже знаю, - отозвался Малахов. - В состоянии работать?»
        Спать хотелось неимоверно, но Роман преодолел нахлынувшую волну слабости и нежелания напрягаться.

«Попью чайку и приду в себя».

«Не торопись. У нас проблема: в Москве сидит Гловитц, ищет тебя и готовит какую-то операцию по уничтожению нашей главной базы».

«Как я уже предлагал, можно дать ему мои координаты. Потягаемся».

«Потягаться и так придётся. По нашим сведениям, он подготовил удар по базе, и этот удар надо опередить».

«Но ведь главной базы как таковой нет».

«Он этого не знает. Мы скормили ему «дезу» о главном центре «Триэн» в Ново-Хренове».
        Роман, прилёгший на диван, невольно сел.

«Там же резиденция премьер-министра!»

«Поэтому он и клюнул. Мы рассчитывали, что он начнёт готовить группу кодирантов, спланирует диверсию, и это даст нам возможность вычислить всех местных агентов АПГ. Однако маэстро Гловитц оказался хитрее. Надо выйти на него в астрале и просканировать пси-сферу. Известно лишь, что акция по уничтожению «центра» в Ново-Хренове связана с ударом из космоса. Мы подключили к решению проблемы наших людей в штабе космической обороны и там запланировали «тестирование» новых зенитно-ракетных комплексов. Но мы не знаем, с какой стороны ждать атаки».

«Нашим ракетам с их летающей техникой не справиться».

«Под Москвой развёрнут первый лазерный противоракетный батальон».

«Понял. Сколько у меня времени?»

«Как будешь готов, так и посигналь, я пока настрою экстраформацию».

«АНЭР?» - скептически поинтересовался Роман.

«СССР».
        Он невольно качнул головой, но говорить ничего не стал. Если координатор готов был предоставить ему помощь Священного Круга России, значит, угроза была велика! Судя по всему, обиженный неудачей в Брюсселе Гловитц решил пойти ва-банк, не считаясь ни с чем.
        Ах, Свисс-иллеш, Свисс-иллеш, гнилая душа, рептилоид ты наш недоделанный! Что ж ты лезешь на Русь, не изучив уроки истории? Никому ещё не удавалось после нападения на неё оставаться безнаказанным!
        Из ванной выбрался мокрый Ылтыын, на ходу вытирая голову полотенцем.
        - Блажен, кто имеет возможность мыться каждый день! Твоя очередь, однако.
        Роман хотел отказаться, потом решил, что минутная релаксация перед пси-боем не помешает, стянул комбинезон и влез под струи душа. Дотянулся мысленно до квартиры, погладил нежно красивый «цветок» ауры Юны.
        В голове развернулся бутончик удивления и радости:

«Рома?!»

«Любимая…»

«Ой, я тебя слышу! Почему ты не дома? Что случилось?»

«Всё нормально, родная, закончу дела и приеду. Свари мне клёцки на молоке».

«Бедный, ты так голоден? Конечно, сварю. Долго тебя ждать?»

«Может быть, ещё часок-полтора. Я позвоню».

«Жду, хороший мой! Чмоки-чмоки».
        Улыбаясь как мальчишка, получивший подарок, Роман вышел из неяслуха , подумал, что нет ничего лучше на свете, чем ожидание встречи с любимой женщиной, и принялся смывать с себя пот, грязь, усталость и бессилие. В комнату отдыха он ввалился уже почти полностью восстановившийся, свежий, энергичный и бодрый.
        - Еду принесли, - сказал Ылтыын, сидевший на диване в синем ворсистом халате. - Сижу, глотаю слюни. Подсаживайся.
        - Ешь. - Роман налил себе горячего чаю, бросил в чашку ломтик лимона. - Мне надо решить одну проблему.
        - Харитоныч попросил? - догадался Ылтыын.
        - Гловитц в Москве, готовит пакость. Надо его остановить, раз и навсегда!
        Ылтыын застыл с ложкой у рта.
        - Ты собираешься с ним… драться?
        - Попробую просканировать, может, удастся выяснить, что он задумал.
        - Так он тебе и позволил.
        - Олег Харитонович пообещал канал СССР.
        - Ага… это меняет дело… хотя всё равно рискованно.
        - Мы справились с ним в Брюсселе, тем более справимся дома.
        - Ты хочешь прямо сейчас с ним схлестнуться?
        - Не хочу - надо!
        - Тогда я быстренько поем и присоединюсь. Тебе тоже не мешало бы подкрепиться.
        Роман заколебался, взвешивая доводы Алтына, потом сжевал листья салата, съел помидорчик, несколько маслин, отпил полчашки чаю и устроился возле дивана в позе лотоса.
        - Если что - я рядом, - поднял руку Ылтыын.
        Глаза закрылись сами собой.
        Волков сосредоточился на чакре хара, замедлил сердечный ритм до одного удара в секунду, вообразил поток энергии, исходящий из точки хара вверх и вниз.
        Позвоночник выпрямился, «засиял».
        Дыхание стало «двухэтажным» - от верхнего, грудью, до нижнего - нижней частью брюшной полости.
        Голова превратилась в звонкую и цельную хрустальную чашу.
        Появилось ощущение «одинаковости» тела по всем направлениям.
        Интерьер перед глазами расплылся в туманную кисею, так как зрение расфокусировалось: он в данный момент смотрел не на предметы в комнате, а «вглубь себя», хотя мог в любой миг выбрать точку фокусирования даже в поле периферического зрения.
        Тело освободилось от физических оков и веса, превратилось в сгусток чистой
«крылатой» энергии.
        Он был готов к «полёту в космос».

«Олег Харитонович!»
        Пауза.
        В ушах протаял тихий шелест падающих листьев, пульсация крови, далёкие детские голоса, отрывки музыки: так воспринимался сознанием эфир неяслуха , доступный только экстрасенсам.

«Слушаю, Рома», - выплыл из этого призрачного шума мыслеголос координатора.

«Я начинаю».

«Мы готовы поддержать. Удачи!»
        Мыслеволевое тело вырвалось из тела физического, воспарило над землёй, рванулось за пределы атмосферы.
        Полёт из Великих Лук в Москву длился доли секунды.
        Роман завис над городом, разглядывая-ощущая скопление «тлеющих угольков», искр и огней, складывающихся в причудливую мозаику «цветника» биополей.
        Не все «цветы» этого огромного поля выглядели красивыми. Хватало и «мхов», и
«лишайников», и уродливых «медуз», создающих гнетущее впечатление. Но угрюмее всех узоров казались «гнилые» коричневые пятна, похожие на болотные топи, и чёрные кляксы, агрессивно толкающие яркие звёздочки и огоньки. Это были места скоплений негативных эмоций и злобных устремлений, протягивающие во все стороны чёрные нити и паутинки связей, и было их очень и очень много.
        Роман пробежался взглядом по дышащей, пульсирующей, живущей по своим законам картине, настроился на поиск знакомых «пси-запахов».
        По словам Олега Харитоновича, Гловитц поселился в Президент-отеле под личиной
«бельгийского священника» Велкама, поэтому поиск стоило начинать оттуда.
        Действительно, уже через несколько секунд из скопления «болотных ям» возле Кремля сверкнул чей-то злобно-удивлённый взгляд. Спутать его ни с чьим другим было невозможно.
        Роман зафиксировал координаты «взгляда», сориентировался по текучим магнитным линиям, нашёл «яму», из которой выглянул носитель невидимой в данный момент ауры.
        Президент-отель располагался на Якиманке, и, судя по всему, именно там и прятался сейчас «бельгийский священник» Велкам, защищённый пузырём пси-поля. Хотя при этом он постоянно сканировал окрестности отеля, что говорило о дискомфорте и даже, может быть, о тщательно скрываемом страхе, который он испытывал.
        Роман соколом кинулся вниз, на коричневое, с зеленоватыми прожилками, «болото» отеля, словно собирался его протаранить.
        И Гловитц не выдержал, выставил над собой «зеркальный щит», спасаясь от реального намерения внезапно возникшего противника «расплющить» его мыслесферу, разнести на куски «зеркало» мыслеблока и подчинить волю.

«Волков?!»

«Ага!» - отозвался Роман весело.

«Какая приятная встреча!»

«Ага!»

«Где вас носило всё это время?» - Гловитц начинал приходить в себя.

«Там, где вас не было, любезный Свисс-иллеш. Надо же было посмотреть на вашу базу на Титане».
        Гловитц замолчал, переваривая новость.

«Поздравляю, экзор, что вам удалось выбраться оттуда живым. А я уж тут все ваши подвалы обыскал».

«По подвалам я не прячусь. Неужели я вам так нужен?»

«Уже нет, если честно. Но мы могли бы побеседовать».

«О чём же?» - Роман сконцентрировал внимание на кинжальном пси-выпаде, способном пробить защиту рептилоида и деструктурировать сознание.
        Однако Гловитц опередил его.

«О вашей смерти!» - заявил он и нанёс по ментальному «соколу» Романа страшный удар, отбросивший «сокола» как пушинку вверх на сотню километров!
        На миг Роман ослеп от ярчайшего солнечного высверка.
        Сознание покрылось «сеточкой трещин», как стекло от удара камнем.
        Он сжался в струйку огня и вынырнул из ментального пространства в физическое тело как ныряльщик из воды, у которого кончился запас воздуха в лёгких.
        Зрение прояснилось, хотя в голове продолжал шуметь «океанский прибой» и «каркали вороны».
        Ылтыын, наблюдавший за другом, сунул ему в руку чашку с чаем.
        - Пей!
        Роман послушно сделал несколько глотков, не замечая ни вкуса напитка, ни его температуры.
        - Нашёл? - поинтересовался эскимос.
        Роман не ответил, чувствуя растущий в душе гнев: не на противника - на себя! Он должен был выдержать удар, должен был предусмотреть атаку, должен был ответить! Но вместо этого просто сбежал с поля боя!
        - Успокойся, - понял его состояние Ылтыын, похлопал по колену, поднялся. - Проанализируй выход и ответь.
        Он допил чай, снова принял асану лотоса.
        Лицо отвердело, взгляд ушёл в глубину сердца, злость растворилась в горниле сосредоточенности на поиске цели.

«Сокол» мыслеволи сорвался в небо, поднимаясь кругами над Великими Луками, устремился к Москве.

«Вы ещё здесь, моншер? - родился в голове бесплотный насмешливый мыслеголос Гловитца. - Как там у вас говорят: битому неймётся?»

«Проверьте В-портал, - посоветовал ему Роман. - И унц. Они вам понадобятся в ближайшее время».

«Да ну! - удивился эмиссар АПГ. - Вы мне угрожаете?»

«Предупреждаю».

«А как вам это?»
        На «сокола», парящего в небе над Москвой, снова налетел порыв ураганного пси-ветра, грозящий разорвать его на мельчайшие «пёрышки». Но теперь он был готов к любому «урагану» и, опираясь на энергопотоки Ылтыына и Юны (прости, любимая, что без оповещения), подставил ему таран воли, разбивая ударную волну на проскользнувшие мимо потоки морозного «ветра».
        Источником «урагана» был Гловитц, хотя волну он гнал не свою личную, а внешнюю, порождённую сотнями специально обученных на энергоотдачу людей (и нелюдей), которые и образовывали экстраформацию, способную деформировать биоэнергоинформационную оболочку любого человека, лишить его воли и заставить делать всё, что запланировал владыка этого процесса. В данном случае - эмиссар АПГ Гловитц.
        Однако на этот раз он просчитался, надеясь на мощь экстраформации.
        Роман сначала отбил удар, а потом, нащупав канал поддержки, обещанный Олегом Харитоновичем, ответил ударом такого «цунами», какого противник не ожидал.
        Его мыслеволя «затрещала по швам» как шпангоуты корабля под напором волны, заметалась из стороны в сторону, спасаясь от «водоворотов», с трудом укрылась под призрачной «бронёй» «подводной лодки» пси-поля, инициированного европейской экстраформацией.
        Именно в момент паники мыслеволя Романа и нашла лазейку в защите Гловитца, проникла в глубины психики и «скачала» нужные файлы замыслов.
        В следующее мгновение он выдернул «клюв сокола» из «ямы» психики рептилоида, метнулся назад, в космос, и вынырнул в родном теле, разом воспринимая его тесноту, плотность и массу.
        Ылтыын, прижав ладонь ко лбу, снова сунул ему чашку с чаем. Проворчал сипло:
        - Быстро вернулся.
        Роман жадно, обливаясь, выпил чай, откинулся спиной на край дивана, дыша как загнанный заяц. Заметил жест друга.
        - Что за лоб держишься? Упал?
        - Получил по голове дубиной…
        - Извини, я вынужден был опереться.
        - Ничего, оклемаюсь.
        Роман нашёл струйку энергии, соединявшей его с Юной, мысленно погладил её по щеке:

«Как ты, родная?»

«Ой, так страшно было! Ты с кем-то… сражался?»

«Потом расскажу, жди».
        - Узнал что-нибудь? - Ылтыын тяжело встал, подсел к столу.
        - Узнал… Гловитц пригнал к Земле боевой модуль.
        - Что?!
        - Подожди, надо сообщить Олегу Харитоновичу.
        Ылтыын кивнул, поплёлся в бытовой блок.
        Привычным «ау» в пси-поле Волков вызвал координатора.

«Слышу, Рома, - тотчас же откликнулся Олег Харитонович. - Ну и бурю ты поднял за рубежом! Эхо паники этого стада, формирующего экстраформацию Европы, долетело аж до Индии, нам только что сообщили оттуда. Как самочувствие?»

«Гловитц подготовил импульсный удар по Ново-Хренову! Для этого к Земле в режиме
«невидимка» подошёл боевой модуль класса «Всехна»… или как-то так, я не разобрал. По команде Гловитца модуль создаст канал пробоя ионосферы над Рублёвкой, и Ново-Хреново сгорит от колоссальной силы электрического разряда!»

«Чего-то подобного мы и ждали. Сможешь отыскать модуль?»

«Не знаю, попробую, он же должен висеть точно по перпендикуляру над Ново-Хреновом».

«Постарайся, а мы лупанём по нему из лазера. И сделай это побыстрей. Как бы наш грозный «бельгийский поп» не запаниковал и не инициировал модуль раньше».

«Хорошо, сейчас начну».

«С нами наши боги!»
        Ылтыын вернулся из ванной, обтирая лицо мокрым полотенцем.
        - Что он сказал?
        - Надо найти модуль на орбите.
        - Как?
        - Очки надену, - пошутил Роман.
        - На базе есть телескоп, - сказал Ылтыын простодушно.
        Роман слабо улыбнулся.
        - Телескоп не понадобится, у меня свой. - Он постучал себя пальцем по лбу.
        - Есть будешь? Стынет.
        - Позже, сначала доделаю дело.
        Сидеть на полу не хотелось. Он устроился на диване, откинул голову на мягкую спинку, отогнал робкую мысль: «поспать бы!»
        - Я рядом, - тактично напомнил приободрившийся Ылтыын.

«Сокол» мыслеволи снова вылетел из тела, поднялся над базой. Хлестнул в лицо упругий «ветер», земля под «лапами птицы» из плоскости превратилась в округлую массивную гору.
        Ориентироваться в пространстве, имея всего лишь одну точку опоры - бугор планеты, было трудно. Тогда он спикировал вниз, к Москве, нашёл Ново-Хреново на Рублёвке, огляделся в поисках «резиденции русского подполья».
        На миг в душе шевельнулось желание «одним глазком» посмотреть на Президент-отель, убедиться, что Гловитц ещё там, ощутить его состояние. Однако делать этого не стоило, противник наверняка ждал русского и жаждал отомстить.
        Живи пока, подумал Роман, чувствуя за спиной скрытую психофизическую мощь эгрегора СССР, я тобой ещё займусь.
        На территории посёлка выделялись два тёмных «провала», поменьше и побольше. Один принадлежал резиденции премьер-министра, второй - псевдоцентру «Триэн». Оценив тот и другой, Роман спустился ниже, к «провалу» побольше, скрывающему в непросматриваемых глубинах бурление биополей, которое Гловитц и принял за пси-эхо деятельности центра управления. Даже Роману не удалось проникнуть в этот «провал», чтобы просканировать работающих в здании людей, и он мимолётно подумал, что человечество начинает потихоньку подбираться к технологиям «пси», которыми до этого времени владели только пришельцы со звёзд.
        Опустившись почти до крыши усадьбы, принадлежащей сотрудникам «Триэн», он посмотрел вверх, определил положение перпендикуляра к плоскости земли и плавно вознёсся к облакам, как воздушный шарик, надутый гелием. Настроил все свои внетелесные «рецепторы и антенны». Превратился в процессс , в котором участвовали одновременно зрение, слух и система ментального прослушивания, просеивающая через своё энергетическое «тело» все нити излучений и полей, встречавшихся на пути
«шарика».
        На высоте ста сорока километров над Землёй его повлекло в сторону от перпендикуляра.
        Он по-прежнему не видел никаких туманных сгущений или более конкретных физических объектов, зато почувствовал массивную воздушную «опухоль» впереди, висящую в коконе какого-то отражающего свет поля.
        Сомнений не было: он нашёл-таки боевой модуль, зависший над слоем ионосферы Земли! И модуль этот мог включить луч, пробивающий атмосферу, в любой момент. Всё зависело от Гловитца, пребывающего не в самых позитивных кондициях после сражения с русским экзором. Если рептилоид вдруг решит, что ждать больше нечего, он спокойно даст команду компьютеру модуля включить излучатель.
        Роман представил, как это может выглядеть.
        В горле пересохло (это ощущение передалось и мыслеволевому «соколу» Романа)!

«Олег Харитонович!»

«Слушаю, висв», - мгновенно ответил координатор.

«Я обнаружил модуль!»

«Где?»

«Точно по перпендикуляру над Ново-Хреновом, в ста сорока километрах над землёй. Объект не виден в оптическом диапазоне, но это он!»

«Гловитц поменял билет и выехал в аэропорт, хочет улететь вечерним рейсом. До посадки полчаса. Если мы промажем…»

«Понял, попробую просканировать автоматику модуля. Мне может понадобиться вся ваша сила ».

«Она в твоём распоряжении, я в канале. Мы включаем радары ЗЛК».

«Что?»

«Зенитно-лазерный комплекс в Мытищах».

«Модуль может поймать радарный луч и спонтанно выстрелить. Нацельте комплекс, но не включайте, ждите команды».
        Роман облетел невидимую «опухоль», ища хоть какие-нибудь отверстия и щёлочки в её оболочке. В воображении она представлялась в форме двояковыпуклой линзы из жидкого текучего металла. На «сокола», рассматривающего линзу и тоже невидимого, она, к счастью, не реагировала.

«Рома, мы навели ЗЛК, - послышался мыслеголос Малахова, - но у нас будет только одна попытка. Не потому, что нам не разрешат его включить дважды, а потому, что модуль после первой атаки может перелететь в другое место».

«Каковы возможности ЗЛК?»

«Космозенитчики сбивали им ракеты на дальности в полторы тысячи километров».

«Ждите».
        Роман ещё раз облетел «жидкометаллическую линзу» кругом, пробуя проколоть её оболочку лёгкими ударами «клюва сокола». Она по-прежнему не замечала призрачную
«птицу», выделывающую пируэты в разреженном воздухе, но в её неподвижности и молчании крылась такая грозная мощь, что Роман поёжился.

«Дрянь рептилоидская! - подумал он с ненавистью, чувствуя, как в душе рождается неведомая сила. - Всё равно я тебя расколю!»
        Он «глотнул» «энергетической браги» СССР, усилил пси-нажим и в какой-то миг понял, что защитная оболочка модуля поддаётся!
        Определив точку удара, он мгновенным усилием вогнал в защитное поле аппарата «клюв сокола» и оказался внутри необычного пространства, напоминающего гранат. Только
«зёрнышки» этого «граната» представляли собой не вместилища сока, а хитроумные узлы и соты, заполненные текучим пламенем.
        Как оказалось, «гранат» умел думать! Не так, как человек, очень специфично, со множеством нюансов, но это не имело значения. Подчинялся он таким программам, которые не уступали по сложности генетическим императивам человека. Это был самый настоящий искусственный интеллект, разве что созданный не на Земле, а где-то на планетах центра Галактики. И воспринял он вторжение мыслеволи Романа как нечто запланированное, хотя и не без удивления.
        Нет, он не понимал человеческого языка и не стал общаться с «лазутчиком» в формате мыслесвязи, но ответил ему вполне доходчиво, выдав удивительную ментальную фразу, сочетавшую в себе озабоченность, раздражение, неприязнь, подозрительное ожидание, воинственную требовательность и деловитый вопрос: кто ты?!

«Я свой!» - попытался объяснить своё появление Роман.
        Компьютер модуля понял его, но не успокоился.

«Код доступа!» - потребовал он на том же необычном пси-языке.

«Заблокируй бортовое оружие!» - потребовал в ответ Роман, посылая образ: металлический эллипсоид посылает луч к Земле, луч натыкается на зеркало, отражается и гаснет.
        Возможно, мозг аппарата понял и эту мысль, но требование его осталось прежним:

«Код доступа!»
        Роман рассвирепел, собрал окутывающее тело «сокола» энергооблако в единый кулак и нанёс «апперкот» - ударил им по «гранату», как боксёр, собравшийся нокаутировать противника.
        Внутри «граната» произошло нечто вроде короткого замыкания, по всем «зёрнышкам» его структуры побежали искорки, «соты» кое-где задымились. И всё же «апперкот» он выдержал.
        Мало того, именно в этот момент ему и поступила команда активировать импульсный излучатель, способный пробить атмосферу Земли и образовать канал разряда ионосферы. Роман увидел-ощутил это как бесшумную зарницу, выпорхнувшую снизу и вонзившуюся в стреляющий искрами «гранат».

«Выполняю», - «хрипло» отозвался рептилоидский компьютер под серию тоненьких свистов и «раскатов кашля», как курильщик, захлебнувшийся дымом.
        Понимая, что Гловитц решил не дожидаться другого случая и отдал приказ модулю нанести удар по Ново-Хренову, а времени на переговоры не осталось, Роман ударил по
«гранату» ментальной «кувалдой» изо всех сил и крикнул внутрь себя:

«Олег Харитонович, залп!»
        Чей-то удивлённый взгляд коснулся его - не головы, сознания.

«Волков?! Снова вы?!»
        Роман не ответил, колотя по компьютеру модуля своей ментальной «палицей».

«Гранат» покрылся сеточкой молний, задымился гуще.

«Ш-шит! Фак ю! - Гловитц осознал, что происходит. - Вы пытаетесь мне перечить ?!»
        Роман нанёс ещё один удар.
        И «гранат» не выдержал, превращаясь в кучу не связанных между собой
«зёрнышек-программ», антагонистически настроенных друг к другу. Одна программа включала излучатель, вторая отключала, одна переходила на запасной «сервер», вторая блокировала импульс. И хотя длилась эта «гражданская война» недолго, всего сотые доли секунды, компьютер так и не смог выстрелить, представляя собой не цельный интеллект с зачатками личности, а «горку расползающихся во все стороны муравьёв».
        Затем что-то сверкнуло снизу, остро и сильно.
        Роман едва успел «выпрыгнуть» из кабины модуля.
        Луч выметнулся из глубин земной атмосферы, вонзился в «жидкометаллическую» линзу, проделал в ней глубокий шрам.
        Система маскировки отключилась, и аппарат стал видим!
        Роман впервые в жизни увидел-почувствовал «живой» НЛО таким, каким видели и фотографировали подобные объекты случайные свидетели.

«Летающая тарелка», ни дать ни взять. Серый корпус, выпуклый горб сверху, выпуклость поменьше внизу. Штыри по бокам. Вот и все детали.
        Но любоваться долго формой модуля не пришлось.
        Поражающий лазерный импульс, выпущенный с удивительной точностью российским зенитно-лазерным комплексом «Перун», повредил не только обшивку модуля, но и его энергосистему. Модуль начал крутиться на одном месте, а потом взорвался!
        Вспышка была не очень яркой, но её зафиксировали десятки земных наблюдателей, астрономических и военных, ведущих мониторинг атмосферы и неба над Землёй.

«Фак ю рашн дик!» - изумлённо ахнул Гловитц.

«Сам пошёл!» - ответил ему Роман и, взяв пеленг, с удовольствием влепил оглушающий раппорт, который эмиссар АПГ вряд ли мог отбить без последствий.
        Возвращение назад, в родное физическое тело, не потребовало много времени.
        Роман открыл глаза, увидел дрожащее марево, размытое дождём, с трудом сфокусировал зрение.
        - Слава богу! - проворчал Ылтыын, сидя напротив на стуле с чашкой дымящегося чая в руке. - Я уже волноваться начал: ты дёргался как паралитик.
        - Воевал, - хрипло произнёс Роман, ощущая язык как сухую мочалку.
        - С кем?
        - С компьютером… и с Гловитцем.
        - Раз вернулся, значит, победил?
        - Дал ему в нос.
        - Отлично! Я бы тоже дал. Пей.
        - Не хочу.
        - Чай с травами… и с коньяком.
        Роман взял в руки чашку, позвал мысленно:

«Олег Харитонович».

«Я здесь».

«Всё кончено».

«Знаю, из стратосферы сыплются какие-то обломки. Выходит, попали. Благодарю, Евлампиевич, ты сделал большое дело!»

«Гловитца надо бы перехватить».

«А вот с ним мы уже ничего не можем сделать. По сообщениям наблюдателей, он исчез. Прямо в аэропорту, на глазах обалдевших сопровождающих и персонала аэропорта».

«Сбежал?»

«Совершенно верно, через В-портал. Наверно, ты ему окончательно разонравился».

«Пусть не суётся к нам!»

«Справедливое замечание. Отдыхай».
        Роман сделал обжигающий, насыщенный травами глоток, подмигнул наблюдавшему за ним Ылтыыну, расслабился.
        - Я это сделал, шаман! Понимаешь?
        - А то, - сказал эскимос. - Я человек непьющий, но за это выпью. Не возражаешь?
        - Не возражаю, - согласился Роман.

2
        Он был уверен, что его замысел останется в тайне от всех, в особенности - от русских контрразведчиков «Триэн». Но он ошибся. Русские разгадали его планы, а главное, смогли помешать их исполнению, уничтожив модуль, который до этого момента никто никогда не сбивал! Его даже обнаружить было невозможно, не говоря уже об уничтожении, и тем не менее русские это сделали!
        Конечно, главную задачу - обнаружение - выполнил русский экзор Волков. И он же не только запеленговал команду, поданную Гловитцем компьютеру модуля, но и смог нейтрализовать её, что уж вообще выходило за рамки каких-либо комментариев! А потом вдруг нанёс ему такой мощный пси-энергетический удар, что защитный «пузырь» экстраформации лопнул как настоящий мыльный пузырь, и «бельгийский священник», подходивший к трапу самолёта, внезапно исчез.
        Нет, это не было реакцией унца на атаку, просто Гловитц инстинктивно активировал В-портал, как это уже случалось с ним раньше во время схватки с русским, и оказался в кабине В-терминала в своём загородном доме под Брюсселем.
        Выругался, осознав, что произошло. В бешенстве выбил зубы сунувшемуся к нему охраннику… и успокоился. По идее, никто не должен был знать, что случилось в России, а точнее - над Россией, а его мистическое исчезновение в московском аэропорту Шереметьево видели всего несколько человек, которым можно было внушить, что это им показалось.
        Сбросив с себя сутану священника, Гловитц с наслаждением поплескался в бассейне с водой, насыщенной ароматами сельвы родной планеты Свисс-иллеша.
        Из бассейна в кабинет он вышел в благодушном настроении и даже посочувствовал охраннику, которому выбил зубы.
        - Это спецоперация, - пошутил он, похлопав рефаима по щеке, - а спецоперации всегда проводятся без наркоза.
        Раздумывая, что доложить Владыке, он собрался в офис Интерпола, выслушивая на ходу по лонг-рации сообщения, поступавшие из России.
        Судя по докладам, никакой паники в высших эшелонах российской власти не случилось. Президенту и премьеру доложили об «успешном испытании нового зенитно-лазерного комплекса», и взрыв неизвестного объекта в космосе, на высоте ста сорока километров, получил логическое объяснение, удовлетворившее всех - от военных до астрономов и уфологов.
        Сплоховал только (по мнению Гловитца) русский Поводырь Есенберлин, поспешив доложить Владыке об истинной подоплёке происшедшего.
        Гловитц скрипнул зубами, вынося коллеге заочный смертный приговор, хотя при этом он понимал, что Есенберлин просто страхуется, не желая предстать перед трибуналом АПГ. Даже после провала в России министр-оборотень хотел жить.
        Ладно, я с тобой ещё разберусь, пообещал ему мысленно Гловитц, продолжая обдумывать версию доклада, объясняющую его личную неудачу в схватке с русским экзором. Однако полностью разобраться с ситуацией не успел, Владыка опередил его, вызвав по ментальному каналу; русские называли этот способ мысленного общения неяслухом.

«Прошу прибыть ко мне в пятнадцать ноль-ноль, дорогой Свисс-иллеш, - вкрадчиво сказал Лейборист. - Подготовьте доклад о вашей деятельности в России».

«Доклад уже готов, Владыка, - смиренно ответил Гловитц. - Хотел бы только предварительно заявить…»

«Никаких предварительных заявлений, дружище, расскажете всё при встрече».
        И канал мыслесвязи растаял.
        Гловитц высунул длинный раздвоенный язык, что у рептилоидов его вида означало оскорбление.
        Приглашение Владыки ничего хорошего не сулило, а поскольку у него были свои информаторы везде плюс полученный донос Есенберлина, ждать похвал за «превышение полномочий» и «заспинную» деятельность не приходилось. И хотя Гловитц считал, что имеет право на самостоятельные операции, мысль о том, что к визиту надо подготовиться, показалась ему верной.
        Он и подготовился, вызвав для сопровождения особый отряд рефаимов, специализирующихся на охране ВИП-персон.
        В пять часов пополудни он прибыл в резиденцию партии Лейбориста в Лондоне, воспользовавшись новой кабиной В-терминала, недавно установленной вместо старой, взорванной русскими.
        Его встретили два личных телохранителя Владыки, всегда сопровождавшие его в поездках за рубеж.
        - Хозяин ждёт, - сказал один из них по-английски.
        Кабина за спиной Гловитца сработала ещё раз, и в коридор вышли телохранители главного контрразведчика, такие же мощные, массивные, исполненные ощутимой угрозы.
        Встречавшие обменялись мрачными взглядами.
        - Хозяин ждёт вас одного, - заикнулся второй гигант.
        - Я имею право быть не один, - лучезарно улыбнулся Гловитц. - Идите вперёд.
        Рослые рефаимы развернулись и потопали в апартаменты босса партии, остановились перед дверью в его кабинет. Один скрылся за дверью, второй повернулся к гостям, расставил ноги.

«Что за фокусы, Свисс-иллеш? - послышался недовольный мыслеголос Лейбориста. - Вы не в Парламенте и не в своей конторе. Извольте отправить своих дуболомов обратно».

«Они подождут меня здесь, Владыка, - смиренно ответил Гловитц. - Сразу после встречи с вами я отправлюсь с ними в Америку. Разрешите войти?»
        Лейборист помолчал, отдавая, очевидно, какое-то распоряжение своему телохранителю.

«Прошу».
        Дверь открылась, выпуская рефаима в синей униформе, он шире распахнул створку:
        - Проходите. А вы останьтесь. - Последние слова относились к телохранителям Гловитца.
        - Подождите меня, - сказал им Гловитц спокойно. - Всё будет так, как должно быть, даже если будет иначе.
        Эту фразу он где-то вычитал, и она ему так понравилась, что он взял её на вооружение.
        Владыка сидел за рабочим столом, массивностью напоминавшим Баальбекскую веранду, и разглядывал какую-то картину в объёме компьютерного монитора. При появлении своего коллеги он не встал, только повернул голову, что уже было оскорблением. Но Гловитц сделал вид, что не замечает этого. Шагнул к столу, поклонился.
        Глаза Лейбориста вспыхнули. Но заговорил он почти дружелюбно, причём на галл-эсперанто:
        - Как мило, господин вице-президент Интерпола, что вы после возвращения из России сразу приехали ко мне.
        - Был занят, - проглотил издёвку Гловитц.
        - Присаживайтесь, уважаемый Свисс-иллеш. Как говорят русские: в ногах правды нет.
        - Её нет и выше, - парировал Гловитц, но сел, продолжая сохранять маску преувеличенного внимания на лице.
        - Расскажите нам, любезный Свисс-иллеш, как вам удалось подставить нас всех? Ведь махинация с модулем ваших рук дело?
        Лицо Гловитца - человеческое лицо, созданное маскером, не дрогнуло. Но в душе поднялась мутная волна ярости. Правда, ответил он сдержанно:
        - Всё было рассчитано. Я мог одним ударом разделаться с главным императив-центром
«Триэн» и русским экзором.
        Это была ложь, но Гловитц надеялся, что Владыка не настолько владеет информацией, чтобы не поверить ей.
        - Что же произошло? Почему мы потеряли боевой модуль высокого класса, который к тому же запрещено использовать?
        - Русский экзор…
        - Снова этот неуловимый русский экзор! - Тон Владыки сделался язвительно-насмешливым. - Тот самый, кто дважды дал вам пощёчину, уважаемый Свисс-иллеш? Точнее, теперь - трижды? Позвольте уточнить: каким образом ему удалось узнать о ваших замыслах и помешать им?
        - Я нашёл императив-центр русского Сопротивления…
        - Да оставьте вы эту развесистую клюкву, милый мой! - поморщился Лейборист. - Нет у русских никакого императив-центра! Удивительно, что вы не знаете этого. Комитет работает через виртуальные сайты и никогда не концентрировал управленцев в конкретном месте. Сайты существуют ровно один день и ликвидируются. Вернее, меняют адреса и криптозащиту. Почему вы не осведомлены о таких вещах?
        Кровь - настоящая, насыщенная соединениями хрома, бросилась в лицо Гловитцу-рептилоиду. Хотя маскер выручил и на сей раз: человеческое лицо контрразведчика сохранило угодливо-безмятежное выражение.
        - Я осведомлён! - высокомерно сказал Гловитц. - Моей целью было вынудить русского экзора раскрыться, для чего и был придуман план поиска императив-центра «Триэн». План сработал.
        - И ради этого вы позволили русским уничтожить модуль? - Тон Лейбориста стал ещё более вкрадчивым.
        - Это произошло не по моей вине. Русский экзор каким-то образом вычислил положение модуля…
        - Не по вашей ли подсказке?
        - Я пытался подчинить его, но ему помогли.
        - Кто?
        - На территории России нелегально действует психофизическая структура экстрасенсов.
        - Ассоциация независимых экстрасенсов? АНЭР?
        - Нет, они называют её СССР: Священная соборная структура Руси. Мне удалось вычислить её водителя. Это знакомый нам пси-оператор Малахов.
        - И тем не менее они выгнали вас из России как нашкодившего мальчишку с урока.
        Глаза Гловитца стали такими же белыми и беспощадными, как глаза его бывшего киллера Рахмадила Мессира.
        - Владыка, не бросайтесь словами! Я не злопамятен, но на всякий случай всё записываю.
        - Вы мне угрожаете? - удивился Лейборист.
        - Пытаюсь объяснить причину неудачи. Да, русская СССР оказалась в этот раз сильнее нашей западной экстраформации. С русскими вообще сложно воевать. Волков смог с её помощью нейтрализовать защиту модуля, нанёс киберпилоту ментальный ожог и направил на него луч зенитно-лазерного комплекса «Перун».
        - То есть вы, маршал-магистр специальных сил реагирования АПГ, признаётесь в том, что оказались бессильны перед обыкновенным человеком, да ещё позволили ему уничтожить боевой модуль. Так вас понимать?
        Гловитц выключил маскер.
        На Владыку глянул рептилоид, зрачки глаз которого превратились в крестики.
        - Владыка, прошу вас выбирать выражения! Иначе…
        - Что иначе? Вы отнимете у меня бигмак? Или доложите своему родственничку в Каганате о моих претензиях? - Лейборист тоже выключил маскер и превратился в получеловека-полусаламандру, предками которого были неземные стегоцефалы. - Я подготовил доклад о превышении вами служебных полномочий и о допущенных ошибках, в результате которых мы потеряли базу на Луне и позволили русским подобраться к нам вплотную. И я намерен отправить этот доклад Верховному судье Трибунала! Поэтому сдайте свои дела моему помощнику…
        Гловитц, наконец, не выдержал, дав выход переполнявшему его бешенству.
        Глаза его метнули молнии, а пси-раппорт, которым он одарил Владыку, был настолько силён, а главное - нанесён столь неожиданно, что Генеральный Поводырь земной АПГ не успел защититься. Отшатнулся, бледнея до зеленоватого оттенка. И Гловитц безжалостно добил его вторым пси-выпадом, разрушив не только сознание Лейбориста, но и всю его психосоматику.
        Владыка закатил глаза, мягко осел в кресло, проваливаясь в темноту коматозного состояния.
        Гловитц очнулся, дрожащей лапой провёл по лбу, бросил взгляд на стену, где под портретом нынешнего британского премьер-министра пряталась видеокамера.
        Первая мысль мелькнула: бежать! Немедленно! Пока не опомнилась охрана!
        Вторая была потрезвей: никто не видел! Это можно использовать! Выдать за нападение русского экзора! Владыка не успел сориентироваться!
        Он перегнулся через стол, разглядывая ставшее безжизненным настоящее лицо Владыки, воровато огляделся, теперь уже играя роль «русского экзора, замаскировавшегося под него». Теперь надо было сыграть как можно убедительней, чтобы запись отразила появление русского.
        Он встал, открыл дверь, поманил рукой одного из телохранителей Владыки:
        - Зайди.
        Гигант послушно шагнул в кабинет босса.
        Рефаимы были искусственными существами, а их разум функционировал исключительно на уровне автоматического подчинения приказам хозяина. Поэтому раппорт Гловитца упал ему на голову как базальтовая глыба и отбил охоту думать вообще.
        - Я Волков! Понятно?!
        На всякий случай он изменил программу маскера, и облик вице-президента Интерпола претерпел быструю трансформацию. Рептилоид стал похож на русского, каким его Гловитц помнил.
        - Йомт, - кивнул телохранитель.
        - Мне нужен доступ к сейфу Владыки! Понятно?!
        - Йомт. Я не знаю кода.
        - Тогда умри! - Гловитц направил на гиганта палец, и кольцо унца на пальце плюнуло в лицо телохранителя струйкой неяркого пламени, проделавшей во лбу рефаима узкий синий шрамик.
        Телохранитель гулко ударился всем телом об пол.
        - Вариант А! - бросил Гловитц в бусинку рации.
        За дверью послышался шум, затем дверь распахнулась, и двое телохранителей Гловитца втащили в кабинет Владыки тело его второго бодигарда.
        Где-то в недрах соседних с кабинетом помещений началось паническое движение: Гловитц расслышал его своим чувствительным ментальным слухом. Охранники резиденции Владыки сообразили, что в его кабинете происходит нечто выходящее за рамки деловой встречи.
        Гловитц понял, что в его распоряжении осталось всего несколько секунд.
        Двумя выстрелами он уложил своих ВИП-эскортёров, снёс Владыке полчерепа, уничтожил компьютер и все записи на столе, а когда за дверью послышался топот сбегающихся охранников и сотрудников Лейбориста, включил В-портал.
        Теперь важно было первым добраться до Каганата в центре Галактики и доложить, что Генерального Поводыря земной Ассоциации убил русский экзор.
        Его, конечно, проверят и даже пожурят, но главное - он останется чист перед Трибуналом и даже, возможно, займёт пост земного Владыки.
        Мысль развеселила.
        Так, с улыбкой на губах, Свисс-иллеш и телепортировался через чимп Лейбориста на главную базу Ассоциации, располагавшуюся в настоящий момент всего в двух парсеках от балджа - центрального ядра Галактики с его массивной чёрной дырой.

3
        Ощущение нельзя было назвать просто наслаждением. Это было наслаждение восприятием, постижением и знанием, которое приходило как бы само собой. Сравнить его с другими человеческими эмоциями было трудно, разве что с переживанием любви, когда страсть мужчины и женщины становится общим единством и затопляет всю Вселенную, отдающую часть себя для зарождения жизни. И всё же то наслаждение, которое испытывал Роман при погружении в пустоту всебытия , безграничную, сияющую, сознательную пустоту, оставляющую томление блаженства во всех нервных клетках тела, отличалось от наслаждения, возникающего при обладании женским телом. На уровне воли и жизненных энергий оно воспринималось как эйфорическое радостное обладание процессом бытия, или как блаженство, порождаемое восприятием и видением Единого во всём.
        Впрочем, человеческих слов не хватило бы, чтобы описать ощущения, охватывающие душу экстрасенса, и он просто плыл сквозь сияние любви ко всему живому, понимая, что очень много при этом ему даёт присутствие любимого человека, беззаветно преданного ему, - жены.
        Последним аккордом созерцания пустоты всегда становилась музыка.
        Это была не обычная музыка, которую создавали люди, хотя гениальные композиторы иногда и подходили близко к ней.
        Это была божественно прекрасная музыка, не имеющая никаких видимых физических источников.
        Она пронизывала Вселенную и существовала независимо от живущих в ней, надо было только сосредоточиться и услышать её.
        Она была совершенно неземной, необыкновенно красивой и чарующей. Казалось, её создавали сотни невидимых музыкантов и певцов, что порождало эффект необыкновенного торжественного многоголосия и усиливало желание слушать её без конца. Только чувство меры заставляло Романа выходить из этого состояния после предельного насыщения души, так как он вполне мог тихо раствориться в музыке и не вернуться к реальной жизни никогда.
        Музыка стихла, оставив ощущение печали.
        Он открыл глаза.
        Спальню пронизывали лучи низкого ноябрьского солнца.
        Юна, забравшаяся в уголок дивана с ногами, встрепенулась.
        - Я тоже слышала…
        Роман сменил позу, сел поудобнее.
        - Что ты слышала?
        - Музыку… прости, что без спроса… думала о тебе и услышала.
        Он улыбнулся одними глазами.
        - Это нормально. Скоро и ты научишься выходить во Вселенную и слушать её. Я не большой эстет, но ощущение волшебное.
        - Ты давно обещал научить меня.
        - Обещанного три года ждут.
        - Так долго? - простодушно огорчилась девушка.
        - Я пошутил.
        - Ты обещал научить меня самостоятельно лечиться.
        - Обещал - выполню, ты способная ученица, просто времени нет.
        - А сам будешь кого-нибудь лечить? Папа говорил, что ты целитель от Бога.
        - Если понадобится. - Он подумал, усмехнулся. - Один мой знакомый экстрасенс шутил: излечиваю от излишней наивности и доверчивости.
        - Что тут смешного?
        - Потом он добавлял: при стопроцентной оплате - стопроцентная гарантия.
        Юна засмеялась.
        - Так и я смогу. Кстати, ты так и не рассказал, где был и что видел. Или это тайна?
        Роман закатил глаза.
        - Мы такое видели!
        - Неужели мешок денег? - фыркнула она.
        - Больше!
        - Два?
        - Мы видели пейзаж Титана!
        Юна нерешительно наморщила лоб.
        - Титан - это тот, кто держит небо?
        - Небо согласно мифу держит Атлант. Мы с Алтыном были на Титане, спутнике Сатурна.
        - Ты серьёзно? - не поверила Юна.
        - Без балды.
        - Зачем?
        - Нам выписали туда командировку, мы и полетели.
        - Обманываешь.
        - Практически нет. Мы и в самом деле побывали на Титане. Представь себе глухое сиреневое небо с жёлтыми сеточками облаков, оранжевые, красные и коричневые ледяные скалы и малахитовые озёра. Красота неописуемая!
        - Разве там лёд не голубой?
        - Нет, лёд покрыт всякими окислами, плёнкой кристаллического аммиака и прочей органикой, а озёра на Титане метановые, с примесями этана и бутана.
        Все эти сведения Роман получил от экспертов-астрофизиков после того, как поделился своими впечатлениями от увиденного с начальством «Триэн»; их пригласил на вторую встречу Олег Харитонович. Астрофизики слушали его рассказ, затаив дыхание, а потом долго обсуждали услышанное, находя в словах Романа описания, подтверждающие их гипотезы и теории.
        - Что там было ещё? - полюбопытствовала девушка.
        - Криовулканы, гигантские трещины, очень интересные формы льда.
        - А животные какие-нибудь?
        - Температура воздуха на поверхности Титана минус сто сорок - минус сто восемьдесят градусов по Цельсию, никакое животное не выдержит.
        - А леса?
        - И лесов там нет, даже мхов и лишайников. - Он провёл языком по сухим губам. - Хотя, может быть, база стоит в таком месте, где эти лишайники не растут.
        - Я принесу чаю, - спохватилась, вскакивая, Юна. Умчалась на кухню, вернулась с кружкой горячего зелёного чая. - Держи, твой любимый, с брусникой. О какой базе речь?
        - Это секретные сведения.
        - Значит, база рептилоидская, - погрустнела Юна. - Вас послали на разведку.
        - Да, - легко согласился он. - Посмотрели и назад.
        - И что, никого не встретили?
        - Ну, там кто-то был, - уклончиво ответил Роман, - но мы с ними не контактировали. А я заболел.
        - Чем?! - встревожилась она.
        - Космосом, - улыбнулся Роман. - Полюбовался на звёзды, на ландшафт Титана и заболел. Как там говорил Брюсов?
        Я чужд тревогам Вселенной.
        Отдавшись холодной мечте,
        Отдавшись мечте, - неизменно
        Я молюсь неземной красоте.
        - А я ничего не читала Брюсова, - пригорюнилась Юна.
        - У тебя всё впереди. Брюсов был большим романтиком. Дома у мамы стоит собрание его сочинений, почитаешь как-нибудь. Хотя я больше люблю Блока. Он был не только романтиком, но ещё и мистиком.
        Юна понаблюдала, как он пьёт чай, призналась вдруг с извиняющей улыбкой:
        - Скучно мне здесь, Рома. Ты стал уходить чаще, исчезаешь надолго, а я одна. Может, к папе съездить?
        - Ты же говорила, что будешь учиться, - забеспокоился он. - Я имею в виду институт.
        - Хотела закончить педагогический. Но институт в Москве, а мы здесь.
        Он подсел к жене, взял её ладони в свои.
        - Юник, я сделаю так, как ты хочешь. Можно и к отцу поехать, если ты настроена. В Москву только нельзя, пока мы не выгоним этих инопланетных засранцев.
        - Это ещё когда будет.
        - Будет когда-нибудь, непременно. А учиться можно и заочно.
        Она прижалась лицом к его груди.
        - Извини, я просто так сказала. Скучно - это правда, но я от тебя никуда не уеду! Знаешь, как называют сотрудников «Триэн»?
        - Триэновцы?
        - Бесогоны.
        Он невольно засмеялся.
        - Впервые от тебя слышу. В самую точку, однако.
        - Вот и мы с тобой бесогоны, куда ж я без тебя?
        - И всё-таки я подумаю над твоим досугом. Не хочу, чтобы ты проводила дни в непрерывном ожидании.
        - Поговори с Харитоновичем, пусть возьмёт меня в свою систему. Если чего не знаю - научусь, я понятливая.
        - Знаю.
        - Ты мне ногу вылечил, я теперь даже спортом снова могу заниматься. А что? - Она оживилась. - Обучусь рукопашному бою, буду тебя охранять.
        Роман улыбнулся, поцеловал её в макушку.
        - Ты и так меня защищаешь. Когда мне приходится вое… бегать по менталу, твоя поддержка даёт так много, что я становлюсь тигром.
        - Ты и так тигр.
        Он отодвинул жену, спросил подозрительно:
        - Надеюсь, ты не имеешь в виду мои необрезанные ногти?
        - Нет, я имею в виду нечто другое, - засмеялась Юна.
        - Тогда ладно.
        Он слез с дивана, зашёл в ванную, постоял под душем, размышляя над словами жены. Только теперь до него дошло, что его походная жизнь лишает Юну свободы. Ей хотелось иного: жить легко и просто, учиться, иметь детей (она уже заговаривала на эту тему), ходить в театры, встречаться с подругами и не думать о Поводырях инопланетного происхождения с их агентами и киллерами. Он же мог предложить ей только редкие походы в ресторан и полную зависимость от обстоятельств. То, что он сам тоже зависит от этих обстоятельств, не имело значения.

«Надо менять образ жизни», - подумал он озабоченно. Иначе она когда-нибудь возьмёт и уйдёт. Навсегда. Сначала уедет к отцу, потом найдётся причина не возвращаться, и в конце концов, он снова останется один. Воин-бесогон, блин! Неужели он был рождён для этого? Ведь лечил людей когда-то, да и сейчас может. Чем плоха дорога целителя?
        Но кто-то же должен с «пастухами» бороться? - мелькнула робкая мысль.
        Настоящие воины, не чета мне! - решительно ответил он самому себе.
        Воинами не рождаются. И таких, как ты, мало.
        Найдутся!
        Что ж, ты всё бросишь? Начал за здравие, а кончишь за упокой?
        Брошу к чёртовой матери!
        А кто ответит на вызов Поводырей? Кто справится с тем же Гловитцем, ненавидящим всё человеческое? Не он ли держал в плену Юну, собираясь запрограммировать её и убить тебя?
        Хрен с ним!
        Легко говорить - хрен с ним.
        Когда-нибудь и ему встретится достойный противник.
        А ты?
        Я найду другую заботу!
        Ну-ну…
        Роман вытерся, глянул на себя в зеркало. На него смотрел молодой сухолицый мужик с короткими седоватыми волосами. И мужик этот точно знал, что никуда он не денется, никого не бросит, ничего не изменит, пока землю России топчут, образно говоря, сапоги пришельцев.
        Он слабо улыбнулся.
        Что, бесогон? Никого над нами?
        Абсолютно! - ответил глазами мужик в зеркале.
        Юна ждала его с книгой в руке.
        - Сегодня никуда не пойдём?
        - В ресторан вечером сходим, - пообещал он. - Я поговорю с Олегом Харитоновичем.
        - Насчёт чего?
        - Будем строить свою жизнь по-другому.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Тебе действительно надо учиться, спорт - дело хорошее, но заниматься им всю жизнь не получится. Меня учили разным хитрым наукам интересные люди, профессор Играев, к примеру, он и с тобой может позаниматься. Задатки пси-оператора у тебя есть, я чую, их можно развить. А потом посмотрим.
        - Ты вправду так думаешь?
        Зазвонил мобильный.
        - Вправду, - кивнул он, включил айком. - Слушаю.
        В трубке зазвучал голос Василия Грибова:
        - Роман Евлампиевич, ждём на базе. Машина за вами уже вышла.
        Он встретил взгляд жены.
        - Надолго?
        - Как получится.
        Ёкнуло сердце. Роман понял, что на базе что-то стряслось. Однако спрашивать об этом при жене не хотелось.
        - Хорошо.
        Голос Грибова пропал.
        - Вызывают? - догадалась Юна.
        - Придётся ехать, - пробормотал он. - Машина вышла.
        - До вечера управишься?
        - Даже если придётся со всеми поругаться!
        - Не надо ни с кем ругаться. Жду к ужину.
        Он быстро оделся, поцеловал Юну и вышел, унося её погрустневший взгляд. Уже в машине дал себе клятву, что изменит жизнь во что бы то ни стало!
        Его встретил полковник Зелинский, провёл в знакомый подземный бокс базы, приспособленный для отдыха и разного рода переговоров.
        В комнате располагалась в креслах компания из трёх человек: два плечистых здоровяка в камуфляже - капитан Серебренников и Отто-Бальзам, и начальник контрразведки «Триэн». Они замолчали, когда вошёл Роман.
        Грибов встал, пожал ему руку.
        - Присаживайся, Роман Евлампиевич. Чай, кофе?
        Роман сел в незанятое кресло.
        - Спасибо, ничего не надо.
        - Тогда сразу к делу. Гловитц исчез. В Лондоне переполох: убит председатель партии
«Демократические защитники меньшинств».
        - Лейборист?! - не поверил Роман. - Он же…
        - Генеральный координатор Поводырей человечества. Не это самое печальное. Виновник переполоха установлен.
        - Гловитц?
        - Ты.
        Роман с прежним недоверием посмотрел на Грибова.
        Сидевшие напротив оперативники Ё-бригады «Триэн» в свою очередь изучающе смотрели на него и молчали. Лица их были бесстрастны, лишь в глазах мерцал тёмный огонь готовности к действию.
        - Мы предполагаем, что между Генеральным Поводырём и главным контрразведчиком АПГ произошла ссора, - продолжал Грибов тихим интеллигентным голосом, - во время которой Гловитц и убил Лейбориста. После чего, заметая следы, разработал отвлекающий маневр, свалил вину на тебя и убыл к своему начальству.
        По комнате разлилось молчание.
        Роман тоже молчал, показывая умение держать себя так же сдержанно, как и собеседники.
        - Последствия? - спросил он после паузы.
        По губам Серебренникова и Бальзама проскользнули намёки на улыбки. Они оценили хладнокровие экстрасенса.
        - Последствия могут быть самые разные, - сказал Грибов. - Но все они предсказуемы. Скорее всего, Гловитц настроит своих боссов на усиление активности спецконтингента АПГ на Земле, и к нам попытаются пробраться «рептилоидские ниндзя». Первое: чтобы ликвидировать тебя лично. Второе: чтобы уничтожить захваченный нами В-терминал.
        - Он и так работает через раз, - заметил Бальзам.
        - Я думаю, эту линию технари АПГ заблокировали, - уверенно сказал Серебренников.
        - Тогда он вообще перестал бы работать.
        - Он и не работает напрямую, в него можно попасть только из терминала лемурийской Колыбели на дне Байкала.
        Все трое выжидательно посмотрели на Романа.
        - Как ты считаешь? - приподнял брови Грибов.
        - Я об этом не подумал! - с удивлением сказал Роман. - Честное слово, это вполне объясняет наши неудачи.
        - Но вы же с Алтыном стартовали отсюда?
        - Линия в тот момент была открыта, - нашёлся капитан.
        Разговор прервался. Все задумались. Молчание нарушил Грибов:
        - Собственно, ради этого мы и пригласили тебя к нам, Роман Евлампиевич. Возможно, Кирилл прав (Серебренников кивнул), и наш В-терминал включается только в соответствии с какими-то соображениями рептилоидов, управляющих всей телепортирующей сетью. Мы послали Алтына проверить линию… и он не вернулся.
        Роман изумлённо посмотрел на контрразведчика.
        - Вы послали Алтына?! Одного?
        Грибов виновато развёл руками.
        - Не я лично, было принято решение на высшем уровне.
        - Олег Харитонович мне ничего не сказал!
        - Хотели дать тебе возможность отдохнуть.
        - Я не нуждаюсь в отдыхе!
        - Извини, так получилось. Теперь мы понимаем, что совершили ошибку.
        Роман с усилием заставил себя сохранять спокойствие.
        - Да, это ошибка! Кто принимал решение?
        Присутствующие обменялись короткими взглядами.
        - Уже не имеет значения, - деликатно сказал Грибов. - Надо искать выход из положения.
        - Как давно он отсутствует?
        - Пять часов.
        - Чёрт! Извините… Что я должен делать?
        Новый обмен взглядами.
        - Попытайся найти Алтына.
        - Как?
        - Это уже тебе решать.
        - Если надо прогуляться по космосу - я с вами, - заявил Бальзам.
        - Вы мне не поможете, - усмехнулся Роман.
        - Он прекрасно подготовлен, - сказал Серебренников. - Мастер рукопашки, десантник.
        - Навыки десантника в космосе не играют роли. - Роман хотел добавить, что ему больше необходима психоэнергетическая поддержка, но передумал. - Да и назад троих сразу терминал может не принять.
        - Вы уже возвращались…
        - Отто! - сказал капитан.
        Бальзам замолчал.
        - Ты напрасно считаешь, что навыки десантника в космосе не пригодятся, - сказал Грибов. - Специфика своя там, конечно, присутствует, но работают в космосе те же люди.
        - Или нелюди, - хмыкнул Бальзам.
        - Другое дело - возвращение, тут ты прав.
        Роман с грустью подумал, что Юна может не дождаться его возвращения к ужину.
        - Хорошо, задачу понял. На первом этапе я хотел бы побыть один.
        Серебренников и Бальзам дружно встали.
        Поднялся и Грибов.
        - Что тебе нужно? Напитки какие-нибудь, успокоительное?
        - Лучше мой любимый наркотик, - улыбнулся Роман, - горячий зелёный чай.
        - Сейчас принесут. Располагайся, понадоблюсь - позвони, я на базе. - Грибов подвинул ногой сумку. - Здесь экипировка.
        Спецназовцы вышли.
        Роман дёрнул «молнию» на сумке: внутри лежал аккуратно сложенный комбинезон
«Филин» и оружие - пистолет-пулемёт «Кедр».
        Волков взвесил в руке красивый, увесистый пистолет-пулемёт, ощущая его злую силу.
        По-видимому, все уже понимали, что Алтына придётся выручать с боем, и не имело значения, где он в данный момент находился, на Земле или в космосе, на одной из баз АПГ.
        В дверь постучали, вошёл сержант, толкая впереди себя тележку, на которой стояли тарелки, накрытые прозрачными колпаками, и два чайника - заварной и с кипятком. На тарелках были видны сухарики, орехи, мёд и печенье.
        Сержант оставил тележку, бросил на Романа ничего не выражающий взгляд и вышел.
        Экстрасенс налил себе чаю, отхлебнул, сел поудобней.
        Итак, шаман, подсказывай, где тебя искать. На Земле или действительно в глубинах пространства? И зачем тебе понадобилось так рисковать? Посоветовался бы со мной, стоит это делать или нет.
        Глаза закрылись. Кожа на висках стала холодной, а макушка, наоборот, горячей. Позвоночник вспыхнул, превращаясь в огненный «столб».
        Полетели!

«Сокол» мыслеволи взмахнул крыльями, прыгнул в небо, возносясь над зданием базы, над Великими Луками, над облаками. Земля превратилась в массивный шар, обёрнутый светящимся слоем атмосферы.
        Куда теперь? Если бы Алтын выскочил из какого-либо терминала на Земле, неважно, в России или на Западе, он бы нашёл способ сообщить об этом. А раз он молчит уже пять часов, значит, искать его надо в космосе. Логично?
        Роман подумал.
        Логично! Итак, где конкретно? На Титане, на Луне? На других планетах?
        Цель была - проверить В-терминал на базе. То есть сам бросок в сеть не имел значения. Что знал Алтын? Разве что базу на Титане. Получается, сначала надо обследовать Титан?
        Решение сформировалось за две секунды.
        Роман собрался, выбрал направление: он уже свободно ориентировался в пространстве Солнечной системы, - и прыгнул от Земли в глубины космоса, к Сатурну, превращаясь даже не в луч света, - свет от Солнца добирался до пятой планеты за один час двадцать минут[В среднем.] , - в луч мысли, мгновенно преодолев расстояние почти в полтора миллиарда километров.
        Он не промахнулся.
        Красивый жемчужно-перламутровый шар Сатурна, разрезанный пополам сверкающим ободком кольца, вырос впереди - в воображении, естественно, - эфемерным ёлочным украшением.
        Роман подлетел ближе, осмотрелся.
        Сатурн окружало облако спутников, и было их гораздо больше, чем официально признанных: больше сотни, по ощущениям Романа. Титан в этом облаке выделялся как бык в стаде разнокалиберных коз - размерами и массой.
        Определив его положение, ментальный «сокол» Романа спикировал на планету, уступавшую размерами только спутнику Юпитера Ганимеду, но по плотности атмосферы превосходящую его.
        Базу Поводырей он обнаружил почти тотчас же - как горстку тлеющих, светящихся сквозь плотную оранжево-сиреневую дымку углей.
        Но «уголёк» ауры Ылтыына в этом «костре» виден не был. Если эскимос и переместился сюда с Земли, то не остался здесь, а сразу прыгнул куда-то ещё.

«Байкал!» - мелькнула испуганная мысль. Что если он-таки вынырнул там и не может выйти в Великих Луках, потому что в настоящее время терминал заблокирован?

«Сокол» послушно метнулся назад, к Земле, вышел на орбиту вокруг неё, вглядываясь в ночь, наступившую за Уральским хребтом. В темноте ориентироваться было сложней, но он всё-таки определил положение Байкала и послал свою мысленную «птицу» обследовать глубины озера, на дне которого пряталась лемурийская Колыбель.
        Однако и в её отсеках не просверкнула знакомая искорка пси-сферы Ылтыына. В Колыбели бывший разведчик не появлялся.
        Роман вернулся в тело, жадно осушил чашку чаю, пососал найденную в тарелочке с орехами дольку сушёного апельсина.
        Что дальше, висв? Луна? А если Алтын прыгнул не куда-нибудь, а сразу в центр Галактики? Прямо на главную базу АПГ? Может такое случиться?
        Вторая чашка чаю успокоила.
        В принципе, Ылтыына действительно могло занести на центральную базу рептилоидов - случайно, если он неправильно сориентировался. Но специально отправляться туда он не рискнёт, не дурак, однако. Если только…
        Романа охватил озноб.
        Если только операторы телепортационной сети не создали специальную программу, чтобы перехватить лазутчиков, пользующихся сетью несанкционированно!
        Что произошло?
        Ылтыын вошёл в кабину, инициировал переход… и его вынесло в тайный бункер, где его ждала засада, устроенная подручными Гловитца! Или сотрудниками рептилоидской службы безопасности. Логично?
        - Логично! - проговорил он вслух.
        Чтоб вас кошки драли, господа-товарищи разработчики плана! Интересно в самом деле, кто составлял план? Кому вообще пришла в голову идея с проверкой терминала? Неужели Алтын сам предложил?
        В комнату заглянул давешний сержант.
        - Простите, чай не подогреть?
        - Да, можно, - очнулся Роман.
        Сержант забрал чайник с кипячёной водой, бесшумно удалился.
        Роман привёл себя в состояние боевой готовности.
        И всё же сначала надо проверить базы Поводырей на планетах Солнечной системы, начиная с Луны. Если Алтына здесь нет, значит, он действительно захвачен и отправлен далеко от Солнца. Может быть, попробовать поискать его там, дистанционно?
        В душе проснулся скептик, кисло заметил: ты хоть раз видел центр Галактики? Балдж, как говорят астрономы?
        Нет, честно признался Роман.
        Где же тогда ты собираешься искать базу АПГ? Вокруг балджа крутятся десятки тысяч звёзд! У какой из них торчит база?
        Надо подумать…
        Туда лететь надо, а не думать!
        На звездолёте? - мрачно пошутил Роман.
        Через В-терминал.
        Ага, чтобы и меня воткнули в ловушку?
        У тебя есть В-портал, можно сразу перескочить в другое место. Кроме того, у тебя унц, защитит, если что. А главное, кто тебя там ждёт?
        Роман опустил чашку с чаем.
        Мысль показалась не просто интересной, она была ошеломляюще дерзкой и перспективной! И абсолютно нереальной…
        Правда, тут же на смену пришла другая: успокойся, кто тебе разрешит телепортироваться в центр Галактики?
        Сержант принёс кипяток.
        - Что-нибудь ещё?
        - Спасибо, ничего.
        Роман налил себе третью чашку чаю, покрепче, сделал глоток.
        Итак, программа составлена. Поиск Алтына дома, в системе. Застрял где-то по неопытности, и все дела.
        Роман вдруг понял, что назвал домом Солнечную систему.
        Классная оговорка. Хотя, и не оговорка вовсе, если задуматься. Разве Солнечная система не является домом для будущего человечества? Если только оно доживёт до времён её заселения.
        Кончай тянуть время, философ, остановил Волков сам себя. Пора в поход.
        Роман сел попрямее, не выпуская чашку из рук, оставил тело наслаждаться напитком самостоятельно.

«Сокол» мыслеволи рванулся в небо, к Луне.

4
        Сын смотрел на него испытующе, не совсем понимая состояние отца, и Олег Харитонович провёл рукой по лицу, как бы стирая раздражение и печаль.
        - Ты должен понять главное, Игорь: спектр вмешательства Поводырей в нашу жизнь исключительно широк! Все средства массовой информации находятся в их руках. Культурой верховодят они. Образование и наука под их управлением. Внедрение трансгенных продуктов под благовидным предлогом «накормить голодающих» - их идея. Медицина и в особенности сфера лечения, медикаментозная индустрия - под их началом. Войны, конфликты, «цветные революции», терроризм распространяются по Земле с их подачи. Ядерные испытания запрещены, но им на смену пришли испытания химического, биологического и геологического оружия. Ни для кого не секрет, что цунами в Индийском и Тихом океанах, землетрясение в Японии пятилетней давности, в Новой Зеландии и Исландии, два суперпожара в Европе и России, - суть результаты испытаний геосферного и климатического оружия.
        - Это ещё не доказано.
        - Я дам тебе расчёты и выкладки наших экспертов, убедишься. Ты в курсе, что раненые пулями из обычного нарезного оружия оставляют после себя генетически изменённое потомство?
        Игорь с недоверием всмотрелся в хмурое лицо отца. Ему было всего двадцать три года, и в силу природного оптимизма он ещё верил в светлое будущее человечества, хотя строить его не спешил.
        - Хорошо, допустим, ты прав. Не понимаю одного - чего они добиваются. Какова цель твоих Поводырей? Чего они хотят? Если человечество вымрет, кем они будут управлять?
        - Они не допустят, чтобы человечество вымерло, тем более что это очень гибкая гомеостатическая система. Цель же Поводырей - изменение генофонда человечества! Они хотят сделать из него стадо, вынуть из людей душу, отбить у них охоту мыслить, познавать, учиться, мечтать. А о чём будут мечтать твои приятели, с которыми ты оттягиваешься на дискотеках и маргинальных сборищах типа вечеринок с девицами лёгкого поведения?
        - Ничего они не маргинальные, - пробормотал Игорь. - Я с ними учился.
        - Просто ты об этом не задумывался. Я хочу, чтобы ты сам дошёл до определённых выводов, а ты бежишь от меня, бежишь от оценок, от анализа происходящего и продолжаешь оставаться… - Олег Харитонович замолчал, пожевал губами.
        - Кем? - не выдержал сын.
        - Лузером, - со вздохом ответил координатор. - На одно надеюсь: что ты вырастешь, наконец, и начнёшь думать. Посмотри вокруг, выбери себе настоящее дело.
        - Я думаю.
        - Пока что ты занимаешься только поиском удовольствий под лозунгом «бери от жизни всё», а не поиском пути. К примеру, зачем ты собираешься в Ригу на чемпионат мира по стриптизу?
        - Так интересно же… - неуверенно промямлил сын.
        - Вот и ответ, - сокрушённо покачал головой Олег Харитонович. - Жаль, не я тебя воспитывал.
        - Да уж, бойцом я не стану, - скривил губы молодой человек.
        - Да бог с ним, с бойцом, человеком стань, что поглавнее будет.
        Зазвонил мобильный.
        Олег Харитонович достал айком.
        - Иди, коль собирался, вечером поговорим, я принесу тебе кое-что почитать.
        Сын с облегчением выпрямился и скрылся за дверью.
        Последние семь лет он жил с матерью в Краснодаре, закончил исторический факультет местного госуниверситета, но заниматься наукой не спешил. И хотя парень он был неплохой, светлый, готовый протянуть руку помощи любому, компания тянула его не туда, куда хотел Олег Харитонович. Все эти семь лет после ухода жены он жил один и больше всего переживал, что сын не остался с ним.
        Звонил Тамерлан:
        - Слышал об успехе наших правоохранительных органов?
        - Ещё не включал телевизор.
        - Взяли группу террористов из Ингушетии, двух смертниц и четырёх наводчиков.
        - Да, это успех. Хотя, с другой стороны, основные успехи в борьбе с преступностью по-прежнему принадлежат самой преступности.
        - Ты сегодня настроен философски.
        - С сыном побеседовал, - признался Олег Харитонович. - Приехал из Краснодара погостить на несколько дней.
        - Как он? Не сподвигся присоединиться к нам?
        - Не могу уговорить даже задуматься о происходящем.
        - Не спеши, он ещё молод, сам придёт, парень умный.
        - Надеюсь.
        - Через час нас ждёт Первый.
        - Где?
        - В Сити, где и всегда.
        - Почему не по скайпу?
        - Не знаю, он не сказал.
        - Хорошо, буду. От Грибова ничего?
        - Можно подумать, он бы тебе не доложился.
        - Прости, я в дурном расположении духа. Забыть бы обо всех этих Поводырях да рептилоидах во власти с их политикой управляемого хаоса!
        - Хочешь забыть о комарах, встань на муравейник.
        Олег Харитонович усмехнулся.
        - Тебе хорошо философствовать, дочь пошла по твоим стопам, а мой больше думает о том, как бы и с кем провести время. Может, забрать его из Краснодара?
        - А он согласится?
        - Попытаюсь надавить мягко.
        - Ладно, я к тебе вечером заеду, пообщаюсь с ним, если не возражаешь.
        - Буду рад.
        Олег Харитонович собрался, спустился к машине.
        Мысли сменили маршрут. Дел накопилось столько, что на размышления о собственной семье времени не оставалось.
        Массив башен Москва-Сити вырос впереди сверкающим искусственным островом. Последняя - седьмая башня была закончена в прошлом году, строительные леса сняли, подъёмные краны, уродующие картину, были, наконец, убраны, и гости столицы смогли в полной мере насладиться технологически совершенным пейзажем со всех сторон.
        Олегу Харитоновичу тоже нравились башни - как памятник человеческой фантазии и инженерной мысли, но он знал, какой ценой достигнут результат, какая гигантская инфраструктура требуется для эксплуатации небольшой кучки зданий, и прелесть новизны и совершенства гасла, отступала, поскольку задумывался Сити-центр как конгломерация для обслуживания чиновничьего аппарата правительства Москвы и бизнеса, которым по большей части управляли эмиссары Поводырей.
        Машина нырнула в подземный паркинг, спустилась на третий уровень.
        Олег Харитонович в одиночестве поднялся до середины башни Федерации, не видимый никем, по привычке «отводя глаза» всем, кто встречался на пути.
        На двадцать шестом этаже здания располагалась секция консалтинговых контор, которые и в самом деле занимались консультированием производителей, продавцов и покупателей по широкому кругу вопросов в сфере технологической и экспертной деятельности. Однако практически никто из владельцев башни и её охранников не знал, что две конторы принадлежат «Триэн» и выполняют совсем другие функции.
        Олег Харитонович сбросил «сглаз», его заметили, дверь в прозрачной перегородке, рядом с табличкой «2601-2614. Консалтинговая фирма «Техномаркет» открылась автоматически. Он прошёлся по белому пластику коридора, миновал ряд белых дверей с номерами от четырнадцатого до ноль первого, остановился перед дверью без номера, но с табличкой «Коуч-консультанты».
        Дверь мигнула зелёной искоркой, открылась с тихим щелчком.
        Олег Харитонович вошёл в небольшую комнату, служащую приёмной для консультантов фирмы, сидящих за дверями, обитыми кожей, слева и справа.
        Секретарь, вежливый молодой человек в белой рубашке с галстуком, поздоровался, кивнул на дверь справа:
        - Вас ждут.
        Олег Харитонович открыл дверь.
        Кабинет коуч-консультанта был почти такого же размера, что и приёмная, светлый, с панорамными окнами, автоматически темнеющими при попадании на них прямых солнечных лучей. С высоты восьмидесяти метров была видна Москва-река, башни справа, набережная, гостиница «Рэдиссон Ройял», бывшая «Украина», и скопление городских кварталов до горизонта.
        Первый сидел за обычным конторским столом чёрного цвета и писал - шариковой ручкой, на обыкновенном листе бумаги.
        Справа на подставке виднелась клавиатура новейшего компьютера с объёмным дисплеем, но монитор включён не был.
        - Садись, - поднял голову верховный координатор «Триэн». - Закончу, пока подойдут остальные.
        Олег Харитонович подсел к столу, разглядывая бронзовую статуэтку Георгия Победоносца на столе, потом стал разглядывать большую картину на стене, за спиной хозяина кабинета: необыкновенной красоты корабль летел по небу над старинным поселением, в формах зданий которого угадывались северные гиперборейские мотивы.
        Со стуком в дверь в кабинете появился Захария Салахетдинович, пожал руку Малахову, кивнул Первому, махнувшему ему пальцем, сел напротив Олега Харитоновича.
        - Хорошо, что мы не сориентировали Гловитца на Сити. Он запросто мог нацелить свой модуль на любую из башен. А то и на все сразу.
        - Я тоже об этом подумал, - признался Олег Харитонович. - Он и так запускал сюда своих сыскарей.
        - Не он - Есенберлин.
        - Какая разница?
        - Вася Грибов вычислил их всех, троих взяли.
        - Толку - кот наплакал, им всем всунули программы самоликвида.
        - К сожалению. Слышал, что в Америке развернулась кампания по продаже участков на спутниках Сатурна? В частности, на Титане?
        - Бред!
        - Не бред, - качнул головой Тамерлан, - началось с Луны, а…
        - Закончится звёздами?
        - Гонка захвата территорий в космосе действительно началась с Луны, потом, если ты помнишь, взялись за Марс, Венеру и Меркурий. А дальше открываются широкие горизонты вплоть до облака Оорта.
        - Странно, почему на это не реагируют Поводыри. Ведь экспансия в космосе несёт прямую угрозу их базам.
        - Это ещё когда будет.
        - С Луны их уже попросили.
        - Может быть, мы чего-то не понимаем, и виртуальный захват территорий - всего лишь элемент политики управления хаосом?
        - Возможно.
        Первый закончил писать, сложил исписанные листочки бумаги в красную папку, закрыл, посмотрел на гостей.
        - Можем начинать. Играев задерживается.
        Тамерлан бросил косой взгляд на Малахова. Слова Первого следовало расценивать как свидетельство владения им неяслухом .
        - Что пишешь?
        - Мемуары, - улыбнулся Первый. Заметил замешательство координаторов, добавил: - Правда, мемуары. Свои оценки ситуации, размышления, сомнения, воспоминания. Пишу по-старинке, на бумаге, привык, знаете ли. Но к делу. Что известно о судьбе Ылтыына Юри?
        Координаторы переглянулись.
        - Новых данных нет, - осторожно сказал Тамерлан.
        - Роман Волков пытался найти его, - сказал Олег Харитонович, зная, что Первый лучше их самих знает о результатах поиска бывшего разведчика. - Пока безуспешно. Одно известно точно: на Земле его нет.
        - На Земле его нет, - задумчиво проговорил основатель «Триэн». - В таком случае где он, по-вашему?
        - Волков утверждает, что Алтына нет и на планетах Солнечной системы.
        - Вывод?
        Олег Харитонович пригладил прядь волос за ухом.
        - Зря мы его отправили одного.
        - Он сам вызвался, - буркнул Захария Салахетдинович.
        - Это не объяснение.
        - Вариантов всего два, и оба негативные, - нехотя признался Олег Харитонович. - Первый: он вышел в терминале одной из баз АПГ и не смог вернуться.
        - Почему? Наша кабина работает нормально, если верить экспертам.
        - Возможно, она редко включается на финиш. Волков предположил, что техслужба В-транспорта смогла отследить выходы наших парней и заблокировала линию.
        - Они же вернулись?
        - Только после старта из терминала лемурийской Колыбели.
        - Почему в таком случае Юря не воспользовался этой возможностью?
        - Загадка.
        - Хорошо, второй вариант.
        - Алтын попал, - закончил за Малахова Тамерлан, видя, что он молчит, - в засаду.
        - Но если его нет на базах Солнечной системы…
        - Значит, он где-то ещё, - сказал Олег Харитонович. - Если только…
        - Если?
        - Не убит.
        - Космос велик, - добавил Тамерлан, - а баз у Поводырей несметное количество.
        - Так уж и несметное.
        - Судя по просочившимся при переговорах данным, АПГ командует парадом на планетах половины Галактики.
        - Это правда, - подтвердил Первый тем же задумчивым тоном. - Эта зараза продолжает распространяться и за пределами Млечного Пути, их базы найдены даже в Магеллановых Облаках и в ближайших к Галактике шаровых звёздных скоплениях.
        - У нас есть… такая информация? - спросил Тамерлан озадаченно.
        - Она есть у меня. Существует достаточное количество цивилизаций, не использующих в процессах развития принцип «добра и зла», которые достигли очень высокого уровня. К сожалению, они неспособны противостоять направленной и жёсткой системе давления со стороны агрессивно устремлённых космических рас похожего уровня развития. Как говорится, это прекрасные работники тыла, но не комбатанты.
        - Мы, значит, тоже не комбатанты?
        - Нет, в нашем случае галактическая Ассоциация Поводырей ошиблась, а когда они опомнились, осознав, что мы способны сопротивляться насилию, противостоять злу…
        - Сменили идеологию.
        - Правильно. Хотя двенадцать тысяч лет назад они поступили иначе: натравили друг на друга две земные расы - атлантов и гиперборейцев. После чего мы и имеем Северный Ледовитый океан, подо льдами которого скрываются остатки Арктиды, и Антарктиду, подо льдами которой таится то, что нынче называют Атлантидой. Но не суть, друзья мои. Нас заставили воевать, и мы будем воевать, чтобы сохранить не просто независимость, но - жизнь! И альтернативы этой войне пока нет. Итак, делаем вывод: Ылтыын Юря…
        - Захвачен контрразведкой Поводырей, - закончил Тамерлан.
        - Где его искать?
        Координаторы не ответили, погружённые в свои думы.
        Первый усмехнулся.
        - Понятно. Что говорит насчёт этого Волков?
        - Он…
        - Нервничает.
        Олег Харитонович покачал головой.
        - Роман - человек впечатлительный, несмотря на внешнюю сдержанность, он действительно переживает, что не может найти Алтына.
        - Где он?
        - Дома, с женой.
        - С женой, - повторил Первый со странной интонацией.
        Координаторы «Триэн» смотрели на него, ничем не выражая своих чувств, так как не понимали, что он имеет в виду. Однако объяснять свою интонацию Первый не стал.
        - Тогда у меня всё. Вы свободны.
        Олег Харитонович встретил взгляд Захарии Салахетдиновича, ответил предупреждающим взглядом.
        - Добрых дел.
        Один за другим координаторы вышли из кабинета.
        Олег Харитонович оглянулся на пороге.
        Первый смотрел в окно, но видел, казалось, бесконечность, так глубок и далёк был его взгляд.
        Кабина лифта понесла пассажиров на первый этаж.
        - Ничего не понимаю! - в сердцах сказал Тамерлан. - Вызвать нас только для того, чтобы спросить, где Волков?
        - Он ждёт, - тихо сказал Олег Харитонович.
        - Чего?
        - Что Волков примет решение.
        - Какое?
        Айком в кармане куртки дважды мяукнул.
        Малахов поднёс мобильный к уху:
        - Да, Юночка.
        Лифт остановился, выпуская пассажиров в просторный холл башни.
        - Понял, сейчас подъеду.
        - Что случилось? - поднял брови Тамерлан.
        - Он ушёл.
        - Волков? Куда? От жены, что ли?
        - Боюсь, гораздо дальше, чем ты думаешь. Вот чего ждал Радагост.
        - Говори ясней.
        - Рома Волков натянул спецкомбез и исчез. То есть, вероятно, включил В-портал.
        - С ума сошёл?!
        Олег Харитонович покачал головой, по губам его скользнула понимающая улыбка.
        - Не сошёл, принял правильное решение.

5
        В глубине души он понимал, что его замысел - чистейшей воды авантюра, почти не имеющая шансов на успех. Но бросить друга в беде он не имел права, тем более что помочь ему было некому. Роман знал, что Ылтыын ни секунды не задумался бы протянуть ему руку помощи, где бы он ни находился, хоть в аду, хоть в раю. Такой он был человек.
        Приняв решение, Роман написал записку жене, что отправляется в командировку, натянул спецкомбинезон «Филин», посовал по карманам и в наспинный ранец печенье, два сникерса, маленькую бутылку питьевой воды и две кислородные маски с кассетами жидкого кислорода - на всякий случай. Проверил реакцию унца, постоял в гостиной, колеблясь, дождаться Юны или нет; она пошла в магазин. Решил не устраивать долгие проводы. И включил В-портал.
        Первым пересадочным пунктом он избрал базу Поводырей на Луне.
        Несмотря на предпринятые рептилоидами меры по эвакуации, на спутнике Земли всё ещё функционировали несколько баз, считавшихся недоступными землянам, и три из них работали в дежурном режиме. Остальные были либо законсервированы, либо уничтожены.
        Переход с Земли на Луну совершился без сюрпризов.
        Пережив потерю зрения и сознания, Роман почувствовал лёгкость во всём теле и понял, что расчёт оправдался: он попал туда, куда хотел.
        Включилась сторожевая сфера, почти независимая от сознательной манипуляции. Теперь он опирался на её данные как на показания автоматического датчика, встроенного в мозг и работающего в режиме непрерывной локации окружающего пространства.
        Сфера видения-чувствования скачком расширилась, охватывая все отсеки лунной базы, располагавшейся в недрах кратера Гассенди, на севере Моря Влажности.
        Оборудование базы по большей части было выключено, отсеки и тоннели, уходящие в таинственные глубины Луны, пустовали, но генераторы воздуха работали, температура в центральной зоне базы с транспортным терминалом и залом управления поддерживалась в пределах десяти-двенадцати градусов Цельсия. И следили за состоянием сооружения всего два оператора, сидящие в полусферическом отсеке, куда сводились все энергетические линии базы.
        Они заволновались, когда В-терминал пропустил пассажира. По-видимому, получили сигнал от следящих за кабиной датчиков.
        Роман сконцентрировал на светящихся «клочках мыльной пены» их аур поток пси-поля, захватил сознание одного оператора - рептилоида, судя по мыслешлейфу, подавил волю второго.
        Первый попытался сопротивляться, конвульсивно дёргаясь в кресле за операционным пультом, но отгородиться от внедрения «мыслевыключателя» не смог.

«Don’t worry, be happy! - приказал ему Роман, надеясь, что оператор понимает английский язык. - Всё работает в штатном режиме, ничего опасного не происходит. Мне нужны координаты главной базы Ассоциации в центре Галактики».

«Кто запрашивает?» - попытался определить абонента осоловевший оператор.
        Роман видел его высоким, худым, костлявым, с головой варана с земного острова Комодо, хотя физический облик оператора на самом деле мог значительно отличаться от воображаемого.

«Свисс-иллеш запрашивает! - рявкнул Роман. - Выведи на экран панораму Галактики!»
        Команда прошла. Оператор воспринял её на уровне подсознания, почти как собственную мысль.
        По экрану, представлявшему собой вогнутый, наклоненный над пультом трапециевидный лист прозрачного материала, пробежала череда цветных линий (Роман видел это глазами оператора), экран протаял в глубину, и в невероятной дали засветилась красивая, многовитковая, звёздная спираль.
        У Романа захватило дух.
        Несмотря на иное восприятие цвета глазами рептилоида, зрелище было поистине великолепным! Спираль Галактики казалась изумительно совершенной друзой сверкающих драгоценных камней, и каждый из них хотелось потрогать руками. Роман остро пожалел, что не может ни полюбоваться на это творение природы собственными глазами, ни сфотографировать его.

«Покажи расположение Солнечной системы!»
        В глубине экрана зажглась световая стрелочка, уткнулась в слабую жёлтую искорку между двумя звёздными рукавами.

«Теперь покажи расположение главной базы Ассоциации!»
        Стрелочка послушно клюнула более плотное звёздное кольцо вокруг светящегося огненного ядра, скрывающего чёрную дыру в центре Галактики. Звёздную веточку в этом месте отделяло от Солнца приличное расстояние.

«Данные по Галактике!»
        Оператор не понял, зачем такому высокопоставленному лицу, как Свисс-иллеш, понадобились сведения о Галактике, но воля его была подавлена, и он вывел на экран всю доступную компьютеру базы информацию.
        Роман вгляделся в плывущий снизу вверх текст глазами оператора и выругался. Шрифт был похож на китайские иероглифические письмена, и прочитать что-либо не представлялось возможным. Похоже, все тексты в памяти компьютера были записаны на языке его разработчиков.

«Читай вслух!»
        Оператор послушно забубнил на своём языке. В его сознании начали вспыхивать образы и обрывки английских фраз, соответствующие прочитываемому тексту. Разобраться в этой мешанине слов и видений было трудно, поэтому Роман понял далеко не всё, однако самое главное уяснил.
        Звёздная спираль Млечного Пути состояла из трёх больших рукавов и четырёх маленьких. Количество звёзд в них достигало двухсот миллиардов. Ещё двести миллиардов насчитывалось в шарообразном гало Галактики, окружавшем её центральную часть - балдж.
        В центре балджа диаметром около ста световых лет находилась чёрная дыра массой около трёх миллионов масс Солнца. Плотность звёзд в этом шаре достигала десяти тысяч на кубический парсек, в то время как звёздная плотность в районе Солнца (эту цифру подсказала память) не превышала одной звезды на шестнадцать кубических парсеков.
        Толщина диска Млечного Пути (рептилоиды называли его Фухху-ссима) в центре доходила до трёх тысяч световых лет и спадала к краям диска до трёхсот светолет.
        Солнце находилось на расстоянии двадцати шести тысяч световых лет от центра Галактики и совершало полный оборот вокруг него за двести двадцать миллионов лет, двигаясь со скоростью в двести пятьдесят километров в секунду к рукаву Персея.
        Оператор дошёл до перечисления в Галактике шаровых звёздных скоплений (всего их насчитывалось больше двухсот), и Роман остановил его:

«Как далеко от Солнца находится ваша база?»
        Оператор не прореагировал на оговорку экстрасенса - «ваша», в его голове всплыло английское: «Seven thousand parseks».

«Что представляет собой база?»
        Оператор замешкался. Руководство самой базы, к которому он причислял и Свисс-иллеша, не должно было задавать такие странные вопросы.

«В каком смысле?»

«В прямом! - Роман поспешил разделить сознание рептилоида на потоки, не способные осмыслить целое. - Покажи базу снаружи и изнутри!»
        Звёздная диско-спираль в глубине экрана погасла, вместо неё проявилось гигантское сооружение, больше всего похожее на репей - колючий шар лопуха настоящего, известного под латинским названием lappa mayor.
        Роман невольно присвистнул. Земные художники, вырисовывающие удивительные неземные пейзажи и сооружения иного разума для фантастических фильмов, недалеко ушли в своих фантазиях от реально существующих космических объектов. «Репей» центральной базы АПГ напоминал многие сооружения, созданные воображением художников, которые в фильмах видел Роман. Однако эффект инаковости от этого не уменьшался. Перед глазами оператора медленно вращался в пустоте пространства удивительный кластер сооружений, похожих и одновременно существенно отличных по форме от всего, что вдохновляло земных конструкторов. Такие мощные инженерные сооружения могли создавать только неземные жители, привыкшие к иным пропорциям форм, и ассоциации Романа возбудили в памяти паучьи тела, пластинчато-чешуйчатые морды динозавров и змеиные извивы.

«Внутри!»

«Репей», достигавший в диаметре двух тысяч километров (размер приличного спутника солнечных планет), исчез, вместо него весь экран заняла сотовая мозаика помещений, разобраться в интерьерах которых с первого взгляда было невозможно.

«Рубку управления!»
        В центре экрана вырос красно-сиреневый бутон, разошёлся в стороны лепестками лилии.
        На зал управления земными производствами или космическими кораблями открывшееся взору сложнейшее переплетение форм не походило вовсе. Глаз лишь изредка цеплялся за виденные где-то знакомые геометрические фигуры, но вместе они составляли невероятно сложные конфигурации, которые нельзя было обрисовать одним словом. На ум приходили сочетания: «паучьи сети», «сплетение лап насекомых», «переходы пчелиных сот» и «скопления крокодильих морд». Где в этих пересечениях располагались операторы, управляющие сложнейшим технологическим хозяйством базы, догадаться было трудно.

«Блин!»

«Не понял?» - оживился оператор.

«Где на базе находится отсек тюремной изоляции?»

«Не понял…»

«Тюрьма! Камера, где содержат преступников или задержанных по подозрению… э-э, в противоправной деятельности!»

«Prison, - покорно повторил оператор, - camera…о, йес, оф коз, блок изоляции, двенадцатый пояс, шестьсот шестьдесят шестая башня…»

«Покажи!»

«Блоки расположены на каждом уровне…»

«Их расположение хаотично или привязано к какой-то оси?»

«Тоннель доставки сорок четыре…»
        Роман вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Ощущение было такое, будто на него посмотрел гигантский клоп, собиравшийся укусить и напиться человеческой крови.

«Спи!»
        Оператор уронил голову на грудь.
        Изображение внутренних помещений базы перед глазами Романа растаяло: отключился канал связи с глазами оператора.
        Он всё ещё находился внутри кабины В-терминала, поэтому никто попасть сюда извне не мог. И всё же впечатление складывалось странное, словно совсем недалеко, может быть, даже в самой кабине вот-вот должна была открыться незаметная дверца, из которой готовился прыгнуть на человека ядовитый «клоп». Или скорпион.
        Роман облился потом. Интуиция сработала адекватно, но к прыжку «скорпиона» он готов не был. Потому что никакого «скорпиона» в действительности не существовало. Зато стены кабины опоясывал обруч из чрезвычайно опасного материала, который мог взорваться в любую секунду!
        Осознание опасности было полностью мистическим, сродни познанию безличной буддистской шуньи - «наполненной пустоты», и при этом оно являлось раскрытием фундаментальной реальности, не зависимой от состояния экстрасенса. Это было прозрение глубин истины, светлая сторона которой называлась жизнью, а тёмная - нежизнью, отличимой от понимания термина «смерть». Но и бытием эту нежизнь назвать было нельзя, а небыть Роман не хотел. Потому что тогда не смог бы выполнить поставленную перед самим собой задачу.
        Рефлексы включились так, будто получили команду помимо его сознания и воли.
        В воображении возникла спираль Галактики, мелькнул в стороне шипастый кокон
«репейника», взгляд сосредоточился на звёздной шерстинке в центре скопления.
        Взрывное устройство, вмонтированное в кабину В-терминала, получило команду на подрыв.
        Но Роман уже был готов к старту и опередил миг взрыва, бросив себя в пучину телепортационной сети, объединяющей все принадлежащие Ассоциации Поводырей планеты и космические объекты. Как взорвалась кабина лунного В-терминала, какие последствия вызвал взрыв, заметили это земные и лунные наблюдатели или нет, он уже видеть и знать не мог.
        Падение в пропасть - как восприняла процесс перемещения психика пассажира - продолжалось вечность… и всего ничтожную долю секунды одновременно.
        Затем Роман осознал себя стоящим в ужасающей тесноте, мешающей не только двигаться, но и дышать. Лишь спустя несколько мгновений он понял, что его действительно спеленали гибкие прочные обручи, прижавшие руки к телу, ногу к ноге и сдавившие туловище и голову. Не будь на нём спецкомбинезона, оборудованного внутренним силовым каркасом, обручи вполне могли его раздавить.
        Вот когда ему в полной мере пригодились советы Вохи-тренера и профессора Играева, отражавшие опыт переживания стрессовых ситуаций и неожиданных нападений.
        Мозг ещё не осознал истинную подоплёку происходящего (ловушка!), а глубинная психика, отвечающая за безопасность личности, уже отреагировала на угрозу, пробудила «внутреннего свидетеля», отличного от мыслеобраза Романа, его импульсов, чувств и переживаний.
        Пришло ощущение, что тело является лишь малой частью всего существа и занимает в поле сознания-подсознания определённое и отнюдь не главное место. Его сменило другое ощущение - новой реальности, как будто Роман стал, несмотря на тесноту и оковы, больше, сильнее и основательнее. Все предметы вокруг стали восприниматься так, словно они были заключены внутри тела.
        Затем включилась «пошаговая» концентрация на всплывающих в сознании идеях, визуальных образах и звуках.
        Неслышимый щелчок - пришла идея проследить связи сработавшего механизма захвата.
        Второй щелчок оживил идею ослепления механизма.
        Третий - сформировал план установления контакта с общим информационным полем ядра Галактики, хранящим все сведения о деятельности разума в этом районе.
        Последний шаг - «щелчок» предполагал дотянуться до Земли для создания канала связи с родной экстраформацией и начать ментальный поиск Ылтыына.
        Роман «вспыхнул», щедро расходуя энергию на «дробную» мыследеятельность: сознание стало мультиверсным, разбилось на потоки, обрабатывающие каждый свою тему.
        Местный ментал превратился в виртуальную видеочувственную «библиотеку», раскрывая свои «подвалы» и подчиняясь воле человека.
        Первый мыслепоток нашёл коммандор, отвечавший за включение механизма захвата, установленного в кабине.
        Второй по линиям энергосети домчался до центра управления всей инженерной структурой базы, с пульта которого и пришла команда включить механизм захвата.
        Третий мыслевихрь, не встречая препятствий, обежал отсеки вокруг транспортного терминала в поисках ауры Ылтыына.
        Четвёртый долетел до Земли, ухватился за ауры Юны (тотчас же пришёл отклик - тёплый толчок в сердце!), Афанасия Вьюгина, Олега Харитоновича и всех друзей, кто мог подсоединиться.
        Пятый мыслепоток нашёл «розетку» ментальной «библиотеки» и «вилкой» воткнулся в неё.
        Экстрасенсорное сияние Романа завершило структурную перестройку мышления, допускавшую сверхскоростное оперирование чувствами, восприятием мировых форм и собственно процессом мышления. Прошло всего около двух секунд с момента его появления в терминале базы АПГ, а он уже знал о своём положении столько, что мог начать действовать.
        Мыслепоток, рыщущий по «репейнику» базы в поисках Ылтыына, вернулся ни с чем, но мыслепоток, подключившийся к информационному полю, обнаружил двенадцатый пояс и башню, похожую на гигантский десятикилометровый коготь динозавра, которая, по сути, представляла собой тюремный изолятор, и первый «мыслевихрь» метнулся туда.
        Коммандор, отвечающий за включение механизма захвата в кабине В-терминала, приказу Романа открыть замки не подчинился. Он реагировал только на простые электромагнитные импульсы, посылаемые через особые вакуумные кабели, проложенные в стенах сооружения и пронизывающие все помещения базы.
        Зато мыслепоток, прослеживающий каналы связи, добрался до командного пункта защитной системы «репья» и обследовал его за доли секунды.
        Операторов здесь было пятеро, каждый обслуживал свой участок и следил за своим монитором наблюдения, объединявшим более сотни экранов, которые принимали изображения от установленных по всему периметру базы видеокамер. Один из них как раз начал реагировать на полученный от датчиков транспортного терминала сигнал о появлении объекта внутри кабины. К счастью, его реакция на два порядка уступала реакции Романа, и сообщить начальству о срабатывании устройства захвата он не успел.

«Замри!» - скомандовал Роман, опуская на череп рептилоида «кувалду» раппорта.
        Оператор застыл, раскорячившись в кресле, обтягивающем его тело как огромный сапог. Это был потомок древней расы неземных кайманоидов, напоминающих людей с чертами крокодилов. Ни русского языка, ни английского, ни какого-нибудь другого из земных языков он не знал, однако мысли оператора были прозрачны и вполне понятны, что давало Роману возможность почти без напряга управлять им.

«Открой устройство захвата в кабине терминала!»
        Оператор не сразу, но подчинился, уловив знакомые интонации в мысленном приказе, который сопровождался видениями, подсказывающими, что нужно сделать.
        С отчётливым металлическим скрипом обручи, стягивающие тело экстрасенса, ослабли, убрались в стенки кабины. В потолке разгорелись невидимые синие светильники. Отошла в сторону шторка двери. В лицо пахнуло сложной смесью запахов, знакомыми из которых были только запахи разогретого металла и пластика.
        Мелькнула трусливая мыслишка включить В-портал и убраться отсюда подобру-поздорову. Но Роман сердито отогнал эту мысль и шагнул из кабины в кольцевой зал, окружавший пакет из трёх таких же кабин, расположенных в толстых, стеклянных на вид, матово-непрозрачных трубах диаметром около метра. Вторая мысль была «мужской»: он пришёл сюда не для того, чтобы бежать в страхе при первых же признаках опасности.
        Прошло восемь секунд с момента его «вытаивания» в кабине, поэтому в холле пока никто не появился, но Роман чувствовал, что спокойствие это мнимое, видеокамеры уже передали сигнал на пульты охраны, а может быть, и в офисы соответствующих распорядителей базы, так что тревоги ждать оставалось недолго.
        Слева по ходу движения в закруглённой стене коридора проявился тонкий световой контур, обозначавший выход.
        Роман шагнул к нему, фонтанируя призрачными струями пси-энергии, и нос к носу столкнулся с кошмарной тварью, живо напомнившей скелетообразных инопланетных монстров из старого американского фильма «Чужие». Тварь была очень похожа на такого монстра, разве что морда у неё была сухой, не пузырилась пеной и слюной, сильно напоминая морду хищного динозавра.
        Экстрасенс замер.
        Тварь, в отличие от человека, думать не стала, сразу прыгнула к нему, растопыривая лапы, сплетенные из сплошных жил и перепонок… и её словно пушинку порывом ураганного ветра отнесло назад на несколько метров, впечатало в стену коридора.

«Унц! - сообразил Роман, не успевший как следует испугаться. - Вовремя! Однако надо прорываться!»
        Он шагнул в коридор.
        Тварь - не то робот, не то киборг, судя по слабому мерцанию ауры и отсутствию интеллекта - снова бросилась на противника.
        Удар унца на этот раз был гораздо сильнее.

«Динозавра» длиной в три с лишним метра, сплетенного из жил, выпуклых пластин, чешуй и гофрированных трубок, отнесло вдоль коридора к ажурной перегородке и, как он ни цеплялся всеми четырьмя лапами за стены, пол и потолок коридора, с гулом вбило в перегородку так, что та прогнулась и пошла трещинами.
        И всё же тварь осталась жива, подтверждая догадку Романа, что она является скорее всего полуживым организмом, созданным для разборок с повстанцами на колонизируемых Ассоциацией планетах, для усмирения непокорных и ликвидации лазутчиков.
        Понимая, что затяжной бой может стать началом конца, создаст множество непреодолимых проблем и ограничит свободу передвижения, Роман мысленно «дотянулся» до «сознания» унца:

«Уничтожить!»
        Монстр высвободил из треснувшей перегородки лапу, метнул в противника клуб дыма, превратившийся в струю неяркого синеватого огня.
        Роман не стал от неё уворачиваться, надеясь на реакцию унца, и правильно сделал.
        Унц сначала отбил струю «зонтиком» силового поля, а потом ответил твари выплеском энергии - выглядело это как струение жаркого воздуха - и буквально смял
«динозавро-кибера» в ком чешуй, щетинок, трубочек и полос.
        Ком этот ещё жил какое-то время, дёргался и скрежетал, но был уже безопасен.
        Роман мысленно огляделся, продолжая контролировать в пси-поле ближайшие отсеки и коридоры центра. С трёх уровней к транспортному терминалу двигались потоки светящихся пузырей - мыслесфер обитателей базы, скакали ещё две похожие на первую твари, и встречаться с ними не хотелось.
        Мыслепотоки, отвечающие за поиск Ылтыына, вернулись наконец с хорошими новостями.
        Один скачал в «библиотеке» файл о местонахождении тюремной зоны, прятавшейся в десятикилометровом «шипе репейника», второй обследовал «шип» и обнаружил слабое мерцание мыслесферы эскимоса.
        Роман почувствовал неимоверное облегчение. Решение искать друга здесь, в сердце владений АПГ, было правильным. Теперь оставалось только выполнить задуманное, для чего надо было преодолеть сопротивление сбегавшейся со всех сторон охраны и пересечь около пятисот километров хитроумных изгибов и пересечений несметного количества коридоров, тоннелей и шахт «репейника».

«Меня - нет!» - послал он во все стороны раппорт «отвода глаз», в том числе операторам, наблюдавшим за внутренними коммуникациями базы через мониторы видеокамер.
        Когда в коридор, опоясывающий шахту транспортного терминала, вбежали рептилоиды-охранники, в нём никого не было. Только на полу у вдавленной и лопнувшей перегородки ещё корчился в судорогах ком металлокерамических «костей и сухожилий» - всё, что осталось от мобильного ликвидационного комплекса «охотник».

6
        Радагост - было его родовое имя.
        Первым он стал, организовав «Триэн» как систему сопротивления инопланетным и прочим «пастухам».
        В обыденной жизни его звали Павел Афанасьевич Лемехов, и время от времени он действительно выполнял обязанности коуч-консультанта, требующие всестороннего анализа предмета договора.
        Проводив координаторов «Триэн», Павел Афанасьевич собрался поработать с иском иностранных компаний к корпорации «Нанотехнологии», где он был известен как один из директоров, и в это время позвонил Малахов:
        - Радагост, Волков отправился в «дыру»!
        Павел Афанасьевич ответил не сразу:
        - Ты уверен?
        - Абсолютно! - ответил Олег Харитонович.
        - Значит, он всё-таки решился.
        - С ним будет трудно. Если он вернётся. По натуре Роман «свободный художник», хотя и анархистом назвать его нельзя, но решения он принимает спонтанно. Боюсь, что нынешнее станет для него фатальным.
        - Поддержи его.
        - Экстраформация СССР готова, лишь бы он вспомнил о нас.
        - Захочет жить, вспомнит.
        Павел Афанасьевич посидел за столом, воссоздавая в памяти ершисто-независимый облик экстрасенса, потом инициировал канал неяслуха.

«Слушаем, содруг », - ответили ему.

«Одарённый решился навестить обитель Поводырей».

«Мы знаем».

«Ему ещё рано становиться оператором такого уровня».

«Это не наша проблема».

«Есть возможность помочь ему?»

«Мы не вмешиваемся в подобные процессы, вы знаете».

«Могу включиться я».

«Это вы решаете лично».

«Мне потребуется внедрение ».

«Мы не можем взять на себя такую ответственность».

«Поэтому ваши Разумные Союзы и проигрывают войну с АПГ. Я готов взять ответственность на себя и больше ничего не прошу».
        Канал неяслуха на несколько секунд стал пустым и тихим.

«Хорошо, мы посовещаемся».

«Только недолго, дорога каждая минута, я не хочу, чтобы Одарённый погиб».

«Ждите».
        Канал мысленной связи потерялся в шумах космического пространства.
        Первый задумчиво походил по кабинету, поглядывая сквозь панорамное - до пола - окно на столичный пейзаж, потом вызвал секретаря:
        - Я занят, освобожусь не скоро.
        Секретарь понял.
        - Хорошо, не буду беспокоить.
        Первый остался один.

7
        Так свободно и раскованно он не чувствовал себя давно. Пришёл даже определённый спортивный азарт, и чем больше обитателей «репейника» АПГ удавалось провести,
«отвести им глаза», заблокировать сознание, тем азартнее казалась начавшаяся игра в кошки-мышки.
        Через пять минут после ухода из транспортного терминала Роман определил положение радиальных и осевых транспортных линий, переносящих пассажиров из одного района базы в другой. Линий было более тысячи, но к цели вели только две, и он направился к станции, где садились и выбирались из движущихся капсул обитатели базы.
        Капсула представляла собой эллипсоид, рассчитанный на несколько пассажиров - от двух до десяти максимум. По транспортным артериям, напоминавшим трубопроводы, она передвигалась с помощью электромагнитного привода. Поскольку Роман продолжал
«отводить глаза» (мимолётно подумав, что ему повезло, так как психика местных жителей отзывалась на пси-раппорты), ему удалось сесть в одну из капсул и после трёх неудачных попыток, связанных с пересадками, следовать в нужном направлении он всё-таки добрался до основания шиповидной башни, которая представляла собой особо охраняемую изоляционную зону.
        С момента выхода «лазутчика» в терминале главного императив-центра АПГ прошло двадцать минут, но он по-прежнему оставался невидимкой для его обитателей, и это внушало определённый оптимизм.
        В транспортном отсеке, где унц расправился с кибером защиты, уже работали следователи службы безопасности, вследствие чего базу не один раз облетело предупреждение о выходе «группы диверсантов», которых надо было найти и уничтожить во что бы то ни стало. Языка, на котором разговаривали рептилоиды, Роман не знал, однако и без этого понимал, что службам искусственной планеты поступило предписание немедленно сообщать обо всех подозрительных явлениях.
        На несколько секунд он остановился передохнуть в одной из ниш коридора, опоясывающего основание центральной шахты тюремной башни.
        Пси-фон в этом месте оставался пока спокойным, в то время как в транспортном терминале «гудел» всё сильнее, и волна этого «гудения» бежала от него всё дальше и дальше, охватывая другие участки «репейника». На поиски «диверсантов» были брошены значительные силы, поэтому медлить с проникновением в тюремный «шип» было нельзя. На руку экстрасенсу играла только внезапность его появления и нестандартность действий.
        Он прошёлся по коридору, отмечая расположение входов в шахту и количество входящих и выходящих аборигенов.
        Снова мелькнула мысль, что ему повезло ещё и в том, что он может дышать тем же воздухом, каким дышат местные жители, хотя пропорции газов были иными, чем на Земле, в горле постоянно першило.
        Входящих в неведомые «подвалы» тюремной шахты было меньше, чем выходящих. За время наблюдений за подступами к шахте Роман насчитал всего двух рептилоидов, которые прошли в ту сторону, и пятерых, вышедших обратно. Все они передвигались поодиночке, что облегчало задачу по проникновению в запретную зону.
        Но прежде надо было отвлечь операторов, следящих за пунктом прохода по мониторам, и Роман принялся искать жилочки системы коммуникации, зал контроля и работающих там людей. Точнее, настоящих рептилоидов, потому что виделись они экстрасенсу рогатыми человекоподобными ящерами.
        Связи нашлись, операторы погрузились в прострацию, перестав следить за происходящим в других частях планеты, не имеющей привычных литосферных плит, морей и континентов, оболочек и ядра. Она везде была одинаковой, ажурно-этажерчатая, смонтированная из выращенных искусственно поддерживающих конструкций и жилых модулей. Ядро у «репейника» имелось, но не жидкое, магматическое, из расплавленных горных пород, а как отдельный металлический сфероид, играющий роль энергетического центра.
        Роман невольно вспомнил старый фильм «Звёздные войны», в котором существовала
«Звезда смерти» с гигантским генератором энергии в центре. Двухтысячекилометровый
«репейник» обители Поводырей очень сильно напоминал созданную воображением земных сценаристов «Звезду смерти».
        Случай пробраться в закрытую зону тюремной башни представился через минуту.
        К одному из проходных пунктов приблизился рептилоид в зеленоватом мундире с золотыми погонами, обвешанный множеством сверкающих блях и витых шнуров. Больше всего он походил на земных носатых обезьян, разве что форма черепа - сплюснутый эллипсоид да выдающаяся вперёд челюсть выдавали в нём обитателя водной среды; по-видимому, его предками были неземные амфибии.
        На мощной двери, усеянной заклёпками и полосами, вызывающей мрачные ассоциации средневековых крепостных ворот, зажглось ожерелье синих щелевидных ламп, створки с гулом начали раздвигаться.
        Недолго думая Роман скользнул к «генералу», как он назвал золотопогонного аборигена, встал за его спиной, послал вперёд ослепляющий раппорт «засоса» и прошёл впритирку за рептилоидом, отметив за дверью шеренгу охранников в чёрно-зелёной униформе.
        Очевидно, «генерал» и в самом деле имел большой вес среди остального населения базы, раз его встречала вымуштрованная охрана.
        Роман уже знал, что увидит за «крепостными воротами».
        Как и большинство здешних помещений, холл основания башни был кольцевым и охватывал шахту, пронизывающую «шип» башни снизу доверху. Башня сужалась по диаметру к верхним этажам, и холлы каждого следующего горизонта становились всё меньше и меньше.
        Потеряться здесь было нельзя, но свободно передвигаться по кольцевым коридорам не представлялось возможным, так как за каждым участком гигантского по земным меркам изолятора следили видеокамеры. Поэтому Роман вынужден был «затемнить сознание» спутника и направить его туда, куда ему было нужно: примерно на середину тюремной башни, где мыслепоток-разведчик обнаружил мерцание ауры Алтына.
        Уже стоя в кабине лифта, Роман вдруг поймал себя на мысли, что база АПГ не является планетой в полном смысле этого слова, однако сила тяжести в её коридорах везде была одинаковой, близкой к земной. И это обстоятельство тоже можно было трактовать как везение, потому что передвигаться в иных условиях, в пространстве с малым тяготением или, наоборот, с большим, было бы очень непросто.
        Лифт представлял собой прозрачную трубу, проложенную по стене башни, кабина тоже оказалась прозрачной, поэтому Роман с интересом разглядывал проплывающую мимо чешуйчатую стену, распахивающуюся вдаль, пронизанную тысячами «колючек» и «шипов»
«репейника», также представляющих собой башни, а потом увидел небо над головой, и у него перехватило дыхание.
        Императив-центр Ассоциации Поводырей действительно располагался в самой гуще звёзд, сферическим облаком окружавших центральную чёрную дыру Млечного Пути.
        Звёзд было столько, немигающих, крупных, сияющих ярко и сильно, что не требовалось никакого внешнего освещения, чтобы разглядеть без труда на поверхности «репейника» мельчайшие детали. Звёзды просто «стояли стеной», усеивая небосвод почти без единого промежутка между ними, отчего казалось, что они сейчас начнут сближаться и сожгут созерцателя, впервые глянувшего на это великолепие.

«Генерал» в кабине шевельнулся, начиная приходить в себя, и Роман очнулся от шока, вспомнив, где находится. Усилил раппорт «засоса».
        Звёзды притягивали взор, манили, звали, «падали» на голову и снова возносились вверх, не двигаясь с места, порождая странную эйфорию. До ближайших можно было, как говорится, дотронуться рукой, так как их плотность в ядре Галактики была очень высокой, и расстояния их отделяли небольшие, не превышающие радиуса таких планет Солнечной системы, как Нептун и Плутон.
        Лифт остановился.

«Генерал» как сомнамбула вышел на площадку неизвестно какого этажа, подчиняясь мыслеволевому приказу Романа.
        Здесь тоже имелся коридор, кольцом опоясывающий центральную шахту башни, но вместо живых охранников контролировала коридор уже знакомая экстрасенсу кошмарная динозавровидная тварь. Пси-команды на неё не действовали, и спасало положение только присутствие «генерала». Кибер принял Романа за лицо, имеющее право находиться в свите рептилоида в золотых погонах.
        Мыслепоток, обследующий этот горизонт башни, вернулся с обнадёживающими сведениями: Ылтыын был здесь!
        Роман почувствовал головокружение: всё-таки он не был тренирован поддерживать психосоматику в постоянном напряжении так долго. Приходилось контролировать слишком много объектов, в большинстве своём имеющих собственную волю, это утомляло.
        Трёхметровый «динозавр» растопырил лапы, что у него, очевидно, означало стойку
«смирно». Он, конечно же, видел Романа, в отличие от самого «генерала», однако не сделал ни одной попытки поинтересоваться, кем является его спутник.

«Открыть уровень!» - приказал Роман, пытаясь одновременно установить мысленный контакт с Ылтыыном.

«Генерал» что-то проскрипел на своём шипящем змеином языке.
        Двери проходного узла здесь были почти такими же, как «крепостные» внизу, у основания башни, и открывались примерно так же - створками в разные стороны.
        Сторож-монстр горизонта сдал назад, гибко и быстро, по-насекомьи, приседая на каждом шаге.

«Генерал», деревянно переставляя ноги, направился в открывшийся проход.
        Роман увидел ещё один кольцевой коридор (любят же они змеиную геометрию!), освещённый синими люминесцентами в щелях под потолком. Из скрытых отверстий в стенах коридора время от времени пшикали струйки пара, и было здесь гораздо холоднее, чем во внешнем коридоре, никак не меньше минус пятнадцати градусов по Цельсию.
        Коридор был совершенно пуст, живая охрана предусмотрена не была, и Роман вовремя спохватился, понимая, что спутник может не знать, как открываются двери камер; горизонт этот насчитывал более полусотни камер (карцеров, наверно), почти все они пустовали, и лишь в трёх сидели заключённые, среди них - землянин.

«Прикажи этому уроду открыть камеру!»

«Генерал» обернулся, поманил «динозавра» длинным пальцем с кривым зелёным когтем.

«Динозавр», оставшийся в первом коридоре, послушно подскакал к нему, напоминая грацией страуса, змею и скорпиона одновременно.

«Вперёд!»

«Генерал» двинулся по коридору, абсолютно не представляя, что он здесь делает.
        Прошагали метров тридцать, остановились у металлической двери, похожей на двери камер земных тюрем чуть ли не деталями. Даже глазок и металлические полосы поперёк двери казались скопированными у землян.

«Открыть!»

«Генерал» ткнул в дверь когтистым пальцем.
        Чудовищная тварь шлёпнула лапой по фиолетовой выпуклости слева от двери.
        Тяжёлая створка начала медленно отодвигаться.

«Вперёд!»
        Золотопогонный рептилоид послушно вошёл в камеру.
        Роман шагнул за ним… и на голову ему упал потолок!
        Сказать, что он не ждал нападения, было бы неправильно. Но он не ждал атаки именно здесь и сейчас, успешно добравшись до места заключения друга и уверовав в свою победу. И не расслабился вроде, но и не подготовился к резкому изменению ситуации.
        В глазах потемнело…
        Однако раппорт, обрушившийся извне как снежная лавина с гор, не погасил все очаги мышления экстрасенса. Убив сознание, он не добрался до глубинных структур психики, и мысленный контур, отвечающий за безопасность личности Романа, остался неповреждённым. Он только затаился в темноте, как белка в дупле дерева.
        Голос прилетел с небес, шипящий как змея и грозный как саблезубый тигр:
        - Какая неожиданная встреча, господин Волков!
        Говорили по-русски.
        - Гловитц… - безучастно выговорил Роман.
        - Нет, не Гловитц, друг мой, Свисс-иллеш. Гловитцем я был на Земле.
        Кто-то еле слышно постучался в голову - как маленький муравьишка усиком.

«Висв, очнись!»
        Глаза начали видеть. Хотя показывать этого пока не стоило.
        Камера была невелика - четыре на пять метров: серые пупырчатые стены, свисающие с потолка острые штыри, щелевидные источники света, чёрный матовый пол. На полу стояло громоздкое кресло, снабжённое неприятными на вид приспособлениями, а в кресле неподвижно сидел голый человек, запрокинув голову, которую сжимала шипастая корона.
        Руки и ноги пленника были прихвачены скобами к ножкам и подлокотникам кресла. Рядом с ним стояла цилиндрическая посудина размером с ведро из прозрачного материала, на треть наполненная синеватой парящей жидкостью. А слева и справа от кресла стояли, растопырив «сухожильные» лапы, две уродины, похожие на «скелеты динозавров». Они были пониже и посубтильнее «динозавра» в коридоре на первый взгляд, но не приходилось сомневаться в их угрюмой готовности пытать и мучить. Либо убивать.
        Из-за кресла вышел ещё один человек.
        Впрочем, он был лишь похож на человека, если принять во внимание абрис фигуры. Роман узнал его, но остался неподвижен.
        - А вы действительно предсказуемы, земляне, - сказал Свисс-иллеш по-русски, с нотками презрения и превосходства в голосе. - Особенно русские. Откуда это в вас? Мчаться сломя голову на край Вселенной спасать других? Почему для вас так необходимо самопожертвование? Почему в вашей жизни присутствуют как идеальные для карьерного роста категории, так и ведущие к гибели? Надежда, вера, правда, истина? Любовь? Почему лично вам понадобился этот акт суицида?
        Роман продолжал молчать. Он мог ответить, что все перечисленные Поводырём качества и рождают явление человека, но рептилоид всё равно не понял бы объяснений. К тому же надо было готовить себя к контратаке, а для этого следовало намеренно опустошать сознание, чтобы испытать его импульсную основополагающую сущность, свести волевые устремления к полю немысли и принять свои страхи и сомнения как императив к действию.
        - Вся ваша история - то, что вы называете прогрессом, - ошибка! - продолжал с пафосом вещать Гловитц-Свисс-иллеш, как бы разговаривая сам с собой. - Не отвлекайся вы на воспитание ненужных моральных устоев, на создание так называемой парадигмы духовности, давно завоевали бы космос, вошли бы в нашу Ассоциацию. А где вы в настоящий момент?
        Роман мог ответить и на этот вопрос, но алгоритм предстоящей схватки был ему ещё не до конца ясен, и он стоял как соляной столб, не отвечая на язвительные пассажи оппонента.
        - Честно говоря, я не очень верил, что вы способны на такой поступок, - обошёл его кругом Свисс-иллеш. - Но на всякий случай подготовился, и как видите, не прогадал. Вас оказалось легко просчитать. Теперь я могу смелее действовать на Земле, зная, что от вас можно ждать. А вас, экзор, увы, ждёт печальная участь. Вы убили Владыку земной АПГ, чему есть свидетельства, и будете казнены. Вместе с вашим другом, которого я удачно использовал в качестве приманки. Не хотите попрощаться с ним?
        Роман прочно устроился в сознании Ылтыына:

«Живой?»

«Не знаю», - пришёл слабый мысленный ответ.

«Как самочувствие?»

«Хреновато…»

«Что они с тобой делали? Пытали?»

«Не бери в голову, сейчас не это главное».

«Сможешь отвлечь его?»

«Попробую…»

«На счёт три».

«Сам не подкачай… подготовься как следует… второй попытки не будет… беги без меня, если что…»

«Вместе уйдём!»
        - …абсолютно не понимаю, - закончил свою речь Свисс-иллеш. - Нет смысла предлагать вам сотрудничество, вы ведь всё равно откажетесь, не так ли, господин экзор?

«Раз!»
        - Похоже, я прав.

«Два!»
        - Что ж, не вижу смысла беседовать с вами дальше.

«Три!»
        Ылтыын шевельнулся.
        Свисс-иллеш в недоумении оглянулся.
        Роман дотянулся до Земли, нашёл ажурную ментальную сеть СССР, раскинутую над Россией.

«Олег Харитонович!»

«Мы ждём, Рома», - отозвался координатор.
        Паутинка мысли Романа коснулась тёплой золотистой звёздочки, сверкнувшей на территории небольшого городка.

«Юна!»

«Родной!» - просияло в ответ.

«Поддержи меня».

«Всё, что я есть, твоё!»

«Я люблю тебя!»

«И я тебя!»
        - Не балуй! - покачал длинным пальцем бывший вице-президент бельгийского Интерпола, разглядывая пытающегося освободиться пленника. Повернулся к Роману. - Жаль, что вы не можете мне ответить. Так и уйдёте в мир иной глухим и слепым.
        Роман, наконец, полностью освободился от пут чужого «засоса».
        Однако Свисс-иллеш не зря слыл мощным пси-манипулятором. Он уловил изменение психосферы противника, зашипел как рассерженный гусь. Глаза его запылали чёрным огнём.
        - Жжапа фусс! Вы пытаетесь…
        Роман поднял голову.
        - Не пытаюсь! Будь проклят!
        Раппорт обрушился на светящуюся зеленовато-синюю «медузу» энергетической оболочки Свисс-иллеша крутой волной цунами.
        Однако сознание рептилоида устояло! Потому что его поддерживала массивная «гора» экстраформации, о которой Роман не имел ни малейшего представления. Потому что эту экстраформацию создал не земной эгрегор агентов АПГ, а общая конгломерация Поводырей и их слуг, обитавших не только в императив-центре, но и на планетах центрального ядра Галактики!
        - Ссоматталла-ас-сабах-ас-самин! - выдохнул Свисс-иллеш на своём языке. - Ты посмел бросить вызов галактической Ассоциации?! Сдохни, щучин ссан!
        Сверкнул прозрачно-фиолетовый разряд.
        Это выстрелил унц Свисс-иллеша.
        С воем разлетелись по камере вихревые прозрачно-пламенные «рикошеты»: унц Романа включился ответно, сначала отразив разряд, а затем выстрелив на поражение факелом голубой энергетической «пены», шарики которой взрывались, взвизгивая при этом как злобные псы.
        Ожили киберы охраны, получившие несколько «шрапнельных» попаданий.
        Один отскочил назад, отмахиваясь от взрывающихся шариков «пены», второй бросился на Романа.
        Унц выстрелил ещё раз.

«Скелет динозавра» унесло в угол камеры, покрытого язвами микровзрывов, и он выбыл из строя, начав таять как кусок сахара.
        Среди всей этой кутерьмы, в вихрях плазмы и струении потоков раскалённого воздуха, лишь один персонаж сохранил спокойствие и неподвижность - золотопогонный рептилоид, сыгравший роль отмычки тюремной зоны. Чудесным образом его не задели ни струи огня, ни «пена», ни воздушные вихри, и он продолжал стоять перед креслом с пленником, тупо глядя перед собой.
        Однако ни первый, ни второй выстрелы унца на самого Свисс-иллеша не подействовали. Его защищал такой же аппарат, ничем не отличавшийся от защитника Романа. Единственное, что он позволил себе сделать, это отступить за кресло, а потом ещё раз атаковал противника в пси-поле.
        На Романа снова упал «астероид» раппорта, способный, наверно, расплющить тысячи психосфер одновременно, превратить их в пыль, в интерференционный узор, в ничто! И если бы его не защищала «рука» СССР, Роман не смог бы отбить этот выпад.
        Сознание разлетелось струйками пара во все стороны, но один из мыслепотоков смог затянуть на расстегнувшемся «дождевике» защитного поля «молнию застёжки», а второй вылетел воробышком из тела и воспарил над камерой, оценивая обстановку и возможности контратаки.
        Обстановка складывалась не в пользу землян.
        Оба кибера в камере хоть временно и выбыли из строя, но уничтожены не были и могли вмешаться в схватку пси-операторов.
        К горизонту тюремной башни, на котором находилась камера с пленником-землянином, стягивались мощные потоки силы , представляющие собой вооружённых охранников и десятки киборгов наподобие первых.
        Но самое главное, что возбудилась экстраформация большинства Поводырей, сосредоточенная на поддержке своего коллеги, и в неё вливались и вливались дополнительные энергопотоки, увеличивая её мощь до свирепой безжалостности солнечного протуберанца.
        Счёт пошёл на доли секунды.
        Роман выстрелил в «скелеты динозавров», заставляя их отбиваться от взрывчатой
«пены», спикировал на голову Свисс-иллеша призрачным «соколом», «клюнул» в темя алмазным «клювом», пытаясь вызвать паралич мышц.
        Рептилоид взвыл.
        Его ответ оказался сильнее первых двух ударов «астероидов», и у Романа остановилось сердце! Противник знал, как нужно бороться с пси-оператором такого же уровня и что делать.
        Свет в глазах погас. Удар был слишком силён, защитный «дождевик» Романа, сотканный из невидимых силовых полей земной экстраформации, не смог погасить всю его злую остроту.
        В голове искорками рассыпалась сожалеющая мысль: мы погибли …
        Но чья-то иная мысль иглой вошла в сердце, запуская его как остановившийся генератор.

«Любимый!»
        Перед глазами вспыхнуло раскрасневшееся лицо Юны, отчаянно-решительное и бесстрашное.
        Она почувствовала состояние любимого и отдала ему всю свою энергию в одном коротком импульсе.
        А-а-а! - закричал он внутрь себя, вспомнил о дотыке, сорвался с места, настиг Свисс-иллеша и ударил на выдохе, с выплеском энергии, физически , ломая его мощную рептилоидную челюсть как птичью косточку.
        Бывший функционер земного Интерпола с воплем отлетел к стене камеры и распластался на полу, свернувшись змеёй.
        И тотчас же стих ураган пси-полей, бушевавший в помещении.
        Мозг Свисс-иллеша перестал играть роль ретранслятора пси-энергии, не выдержав обыкновенного нокаута.
        Киборги поддержки попытались было вступить в схватку, выползая из углов камеры, в дверь сунулся «динозавр» из коридора, но Роман безжалостно добил их тремя импульсами унца.
        Шевельнулся вдруг «генерал», до сих пор не получивший ни одной царапины. Глаза его блеснули остро и выразительно, с неожиданным сочувствием. А заговорил он… по-русски!
        - Отцепляй его и уходи.
        - Что?! - не поверил ушам Роман, услышав родную речь.

«Генерал» двинулся к креслу.
        - Помоги.
        Роман подчинился.
        Вдвоём они начали отстёгивать скобы, удерживающие ноги, руки и голову пленника. До экстрасенса, наконец, дошло:
        - Кто вы?!
        - Не понял ещё? - проворчал рептилоид.
        Роман уловил знакомую интонацию:
        - Олег Харито… нет, Первый!
        - Не отвлекайся.
        - Но как вы здесь…
        - Не я, меня внедрили минуту назад. Поспеши.
        - Кто внедрил?!
        - Наши друзья.
        - Наши дру… эти, из Гуманоидных Союзов?
        Звякнули упавшие на пол скобы.
        Ылтыын попытался поднять руки, уронил со стоном, с трудом разлепил веки.
        - Во, с-собаки, шевельнуться не могу, однако…
        - Уходите! - сказал «генерал». - У вас всего несколько секунд.
        - Надо этот чёртов центр на атомы… - пробормотал Ылтыын.
        Рептилоид засмеялся, хотя выглядело это устрашающе.
        - Битому неймётся. Нам ещё рано устанавливать здесь свои порядки, на Земле бы порядок навести, среди своих. Вы и так страху нагнали на всю Галактику.
        - Мы готовы… дальше…
        - Выживите сначала. Всё, исчезайте, я попробую задержать местную полицию.
        Роман взглядом проводил фигуру «генерала», выходящую из камеры, взял друга за руку.
        - Выдержишь?
        - Куда я денусь… - с трудом улыбнулся Ылтыын.
        Роман вспомнил безумное звёздное небо центра Галактики и дал себе клятву вернуться!
        notes
        Примечания

1
        I’m thirsty - я хочу пить (англ. ).

2
        Слип - сооружение для спуска судов на воду.

3

140 км.

4
        В настоящее время существует проект перебазировать МКС к Луне после выработки ресурса эксплуатации в 2016 году.

5
        Сенсационные фотографии, сделанные с орбит «Аполлонов», были опубликованы исследователем НАСА Ричардом Хоуглендом.

6
        От эстонского piskwa - смолистая вода либо от слова «песок».

7
        Когда-то башен был 37, а ворот 14.

8
        Плак - планшет-компьютер.

9
        Чирлидинг - организованная поддержка спортивных команд во время соревнований.

10
        Часто эта база называется Хрониками Акаши.

11
        Октавио Пас. Оборванная элегия.

12
        От англ. аsk - спросить; слэнговое, молодёжное: спрашиваешь.

13
        Viborg (швед. ) - святой или священый город, слово Viipuri (фин. ) произошло от родового имени проживавшего в этих местах племени.

14

33 метра.

15
        Марсианские сутки длятся 24 часа 37 минут.

16
        О. Бердник.

17
        А. Твардовский.

18
        Утянутый верх, осиная талия, пышная миди-юбка.

19
        На сегодняшний день известны 63 спутника Юпитера и 62 у Сатурна.

20
        В среднем.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к