Тайна школы Блэквуд Лоис Дункан
        КитГорди поступает взакрытую школу подназванием Блэквуд, вкоторой учатся всего четыре девушки… Чтоих объединяет? Икакие тайны скрывает это жуткое здание, которое раньше принадлежало странному чудаку, чьясемья погибла впожаре?
        Лоис Дункан
        Тайна школы Блэквуд
                                
        Бетти иДэну Сабо
        Глава первая
        Онивыехали ранним утром, ипоследние два часа, после того какмашина свернула сшоссе напетлявшую среди холмов дорогу, Кит спала. Точнее, дремала, невольно замечая повороты, ласковое тепло сентябрьского солнца, косые лучи которого пробирались через окно, чтобы погладить ее поволосам, иголоса тех, ктоехал спереди, — мамин, высокий ижизнерадостный, иДэна, низкий испокойный.
        Китупорно держала глаза закрытыми иприжималась затылком кподголовнику — такона могла невступать вдиалог. «Янебуду сними разговаривать, — думала девушка. — Мненечего им сказать».
        Нокогда машина остановилась, Кит все-таки неудержалась и«проснулась». Мама какраз обернулась назад.
        —Привет, засоня, — ласково сказала миссис Ролланд. — Тыстолько всего пропустила! Мывидели стадо коров, апотом ехали вдоль реки. Тутудивительно живописная местность! Какбудто изкнижки скартинками.
        —Всамом деле? — равнодушно отозвалась Кит. Онавыпрямилась ипосмотрела вокно. — Мызаправиться остановились?
        —Заправиться иузнать, гдемы, — ответил Дэн Ролланд. — Если верить карте, мыуже вБлэквуде, хотя указателя я незаметил. Школа должна быть совсем близко. Мадам Дюре пишет, чтоона всего вдесяти милях отдеревни.
        Намаленькой заправочной станции была только одна колонка, ачерез открытую дверь было прекрасно видно единственного служащего, который сидел, закинув ноги накассу, ичитал журнал. Китокинула взглядом узкую улицу, вдоль которой выстроились магазины: бакалея, аптека, хозяйственный идаже магазин подарков срекламой модных товаров навитрине.
        —Какая глушь, — буркнула она. — Тутдаже кинотеатранет.
        —Амне кажется, здесь мило, — примирительно сказала миссис Ролланд. — Явыросла вмаленьком городе, тамбыло замечательно. Тихо, спокойно, никто никуда неторопится, вседруг друга знают. Яинедумала, чтотакие места еще существуют.
        —Если хочешь, можем переехать внебольшой городок, когда вернемся изЕвропы, — сказал Дэн дотого приторно, чтоживо напомнил Кит ведущих воскресных телешоу. Номаме определенно понравилось: онаулыбнулась инаклонила голову, отчего сделалась похожей накокетливую девчушку, несмотря наморщинки вуголках глаз ипроблески седины втемных волосах.
        —Правда? — спросила она. — Но,Дэн, твоя работа…
        —Вмаленьких городах тоже нужны юристы. Илия могу вовсе оставить практику иоткрыть кинотеатр вБлэквуде.
        Онирассмеялись, иКит отвернулась.
        —Какая глушь, — буркнула она снова. — Иторчать тут целый год! Яневыдержу…
        —Ябы натвоем месте небеспокоился, — услышал ее Дэн. Всяприторность изего голоса сразу улетучилась. — Сомневаюсь, чтоты сможешь часто бывать вдеревне, тыпочти все время будешь проводить вшколе.
        Оннажал нагудок, ислужащий бензоколонки наконец оторвался отжурнала. Положив его наприлавок, онпотянулся, зевнул ивперевалочку пошел кмашине.
        —Хотите заправиться, мистер? Такмоглибы сами вставить пистолет ипотом заплатить накассе, — лениво сказалон.
        —Мненужен нетолько бензин, — отозвался Дэн. — Неподскажете, гденаходится Блэквудская школа длядевочек? Мыникак неможем найти дорогу.
        —Школа длядевочек? — недоуменно посмотрел нанего служащий.
        —Школа мадам Дюре. Впочтовом адресе указана деревня Блэквуд, носама школа располагается где-то поблизости. Вособняке, который раньше принадлежал некому Брюэру.
        —А,дом Брюэра! — просиял служащий. — Какже, знаю, знаю, — закивал он. — Слышал, чтоего купила какая-то женщина. Летом она наняла ребят вгороде, чтобы привести дом впорядок. Крышу починить, всаду убраться… Натали, дочка Боба Каллера, вродебы работает унее накухне.
        —Таквы можете сказать, кактуда доехать? — терпеливо напомнил освоем вопросеДэн.
        —Даэто просто! — махнул рукой мужчина. — Езжайте напрямую через город, акакначнутся холмы — сверните налево, тамбудет частная дорога.
        Мужчина поплелся обратно ккассе исвоему журналу, аКит откинулась насиденье итяжело вздохнула.
        —Милая, нупожалуйста, — встревоженно посмотрела нанее мама. — Дайэтой школе шанс. Тыже помнишь чудесный дом вбуклете, пруд илес вокруг. Амадам Дюре? Онапоказалась мне очень приятной женщиной принашей встрече весной. Тыже так обрадовалась, когда мы предложили тебе здесь учиться.
        —Ядумала, чтоТрейси тоже поедет, — ответила Кит. — Непонимаю, почему вы сДэном нехотите взять меня вЕвропу. Сомной небудет проблем! Мнеуже шестнадцать, ямогу сама осебе позаботиться.
        —Довольно, Кит, — отрезал Дэн. — Мыуже обэтом говорили. Японимаю, из-за того, чтовы смамой жили вдвоем, онаотносилась ктебе скорее каккравной, чемкаккребенку. Тысильная, независимая ипривыкла сама все решать. Новмедовый месяц ты снами непоедешь!
        —Ноя не… — начала было Кит, ноДэн ее перебил:
        —Ясказал: довольно. Тырасстраиваешь свою мать.
        Онвышел измашины, залил полный бак иотправился расплачиваться вкассу. Китсмамой молча ждали, когда он вернется. Наконец Дэн завел двигатель, иони поехали — мимо витрин, мимо маленьких белых домов, помосту через узкую мелкую речку, которая закручивалась водоворотами между больших серых камней. Когда деревня осталась позади, дорога пошла вгору, алес подступил ксамой обочине. Густой, дремучий, пахнущий ушедшим летом, онскрещивал ветви надпроселком. «Деревья похожи настражников, — подумала Кит. — Которые охраняют что-то влесу».
        Онавыросла вгороде, идеревья видела только впарке ивсквере перед государственной библиотекой. Китнравилось наблюдать, какспомощью листьев они сообщают осмене времен года: весной покрываются прозрачным зеленым пушком, летом шумят развесистой кроной, аосенью шуршат иоблетают.
        Деревья полей илесов, мимо которых они проезжали теперь, отличались отсвоих городских собратьев. Дикие исвободные, онижили собственной жизнью.
        —Нетничего прекраснее штата Нью-Йорк осенью, — сказала мама Кит, когда достала изпочтового ящика рекламный буклет Блэквудской школы. — Мнекажется, этоидеальный вариант. Учеников мало, индивидуальные занятия помузыке иискусству, продвинутые курсы, окоторых вгосударственной школе можно даже немечтать. После Блэквуда ты легко поступишь влюбой колледж,Кит.
        —Уэтой мадам Дюре впечатляющий послужной список, — заметил Дэн, углубившись вчтение буклета. — Онабыла владелицей идиректрисой школы длядевочек вЛондоне, адоэтого — вПариже. Иона великолепно разбирается вискусстве. Помню, якак-то читал оней в«Ньюсвике». Картина, которую мадам Дюре случайно купила нааукционе, оказалась подлинным Вермеером[1 - ЯнВермеер (1632 —1675) — нидерландский художник-живописец, мастер бытовой живописи ижанрового портрета. Наряду сРембрандтом иФрансом Халсом является одним извеличайших живописцев золотого века голландского искусства. (Здесь идалее примечания переводчика.)].
        —Трейси понравится, — уверенно заявила Кит. Еелучшая подруга, Трейси Розенблюм, серьезно увлекалась живописью исчитала себя художником.
        —Интересно, — задумчиво произнесла мама, — ародители Трейси проэту школу знают? Денег наоплату обучения уних хватит, авы сТрейси всегда были неразлей вода.
        —Думаешь, импонравится? — уКит загорелись глаза. ОнисТрейси стали лучшими подругами еще вначальной школе. Учиться вБлэквуде будет нетак уж плохо, если Трейси поедет вместе сней.
        Окрыленная этой мыслью, следующие шесть недель Кит воспринимала средкостным благодушием все происходящее: свадьбу мамы иДэна, ихпланы поповоду медового месяца вЕвропе, кипы тестов, которые нужно было решить, чтобы попасть вБлэквуд. Оназнала, чтоскоро поедет учиться случшей подругой, иостальное ее мало волновало.
        Апотом пришло письмо, чтоТрейси вБлэквуд неприняли. Китпоказалось, чтоунее землю вышибли из-подног.
        —Яникуда непоеду! — сразуже заявила она. — БезТрейси мне там нечего делать!
        Новпервые вжизни Кит встретила достойного соперника, неменее упрямого, чемона сама.
        —Ещекакпоедешь, — твердо сказал Дэн. — Заведешь новых друзей. Неудивлюсь, если ты впервуюже неделю станешь президентом студенческого совета.
        Мистер Ролланд улыбнулся, ночто-то вего тоне отбило уКит всякое желание спорить.
        Когда они выехали, вдуше Кит еще тлела надежда, чтомама занее заступится, носкаждой милей огонек становился все призрачней. Атеперь их путешествие подходило кконцу, иБлэквуд был буквально впаре минут езды. Понятно, чтоникто уже нестанет разворачиваться. Значит, пришло время взглянуть влицо неизбежному.
        Ониедва непропустили поворот — Дэну ивголову непришло, чтокшколе может вести грунтовая дорога. Ивсеже он ударил потормозам, апотом включил заднюю передачу.
        —Сюда, чтоли? — нахмурился он. — Указателей нет. Ядумал, хоть какой-то знак будет!
        —Давай попробуем, — предложила мама Кит. — Мыуже миль десять проехали, идругих дорог я невидела.
        —Влюбом случае, мыничего нетеряем, — согласился Дэн, выкручивая руль. Вследующую секунду Кит почувствовала, какшины погружаются врыхлую влажную почву.
        Через несколько метров дорога вильнула, идеревья обступили их плотной стеной. Казалось, шоссе осталось далеко позади; прохладный сумрак леса, спокойный шорох листьев исладковатый запах земли хлынули совсех сторон.
        —Мыточно нетуда свернули, — вырвалось уДэна.
        Онипродолжили медленно ехать вперед, адорога петляла, уводя их все дальше влес, пока непривела коткрытым воротам иостроконечной ограде. Подколесами зашуршал гравий.
        —Этоон! — неожиданно длясамой себя воскликнула Кит. — Вонуказатель! ЭтоБлэквуд!
        Насекунду она забыла, чтонехотела сюда ехать, ипросто сидела, глядя широко распахнутыми глазами наоткрывшуюся перед ними картину. Там, навозвышенности, стоял дом, который девушка немогла вообразить даже всамых невероятных фантазиях.
        Прежде всего особняк впечатлял размерами. Триэтажа венчала черная крыша, поволе неведомого архитектора расположенная подпочти отвесным углом. Разномастные стены изсерого камня причудливо наползали друг надруга, отчего создавалось впечатление, будто дом построил изконструктора маленький ребенок. Гостей встречали каменные львы, стоявшие пообеим сторонам парадного входа, асерая — втон стенам — широкая лестница доходила досамой подъездной дорожки. Всередине второго этажа красовался цветной витраж. Остальные окна выглядели более скромно, новечернее солнце заливало их оранжево-красным сиянием, иказалось, чтопоместье изнутри пожирает пламя.
        —Боже мой! — ахнул Дэн. — Даэтож целый замок! Кит, тыточно ничего непотеряешь, непоехав снами вЕвропу.
        —Вродебы вбуклете была другая фотография, — ссомнением вголосе сказалаКит.
        Онапопыталась вспомнить рекламную брошюру, нонесмогла. Ивсеже девушку неоставляло подозрение, чтовней Блэквудская школа выглядела совершенно обыденно — просто большой дом, какой инужен дляподобного заведения.
        —Наверное, длябуклета выбрали неудачный кадр, — уверенно произнесла миссис Ролланд. — Подумать только, ведь это была чья-то частная резиденция! Даже представить немогу, какие люди жили здесь, вдали отгорода.
        Дэнпереключился напервую передачу ивырулил наподъездную дорожку. Гравий шуршал подколесами, мимо проплывали аккуратно подстриженные кусты, ноКит почему-то казалось, чтомашина непродвинулась нинаметр. Особняк по-прежнему нависал надними серой громадой, какбудто они только что проехали ворота. Китзнала, чтовсе дело визгибе дороги, нонемогла избавиться отощущения, чтоавтомобиль стоит наместе, адом тянет кним свои каменные руки. Онанемогла отвести взгляд отокон, которые горели, словно сотня маленьких солнц, ивздрогнула, почувствовав, каксердце сжимают ледяные пальцы страха.
        —Мам, — позвала Кит сначала едва слышно, потом громче. —Мам!
        —Чтотакое? — Мама повернулась кней.
        —Янехочу здесь оставаться.
        —Опять двадцать пять! — вздохнул Дэн, уженескрывая раздражения. — Кит, мывсе решили. Тынеедешь снами вЕвропу. Смирись. Мыствоей мамой…
        —Янеобэтом, — резко перебила его Кит. — Янехочу оставаться здесь. Ямогу пожить уРозенблюмов, пока вы невернетесь. Илиотправьте меня вдругую школу. Думаю, куда-нибудь меня обязательно примут.
        —Вчем дело, милая? — обеспокоенно спросила мама. — Японимаю, школа выглядит необычно, новней есть своя изюминка. Тыпривыкнешь искоро будешь чувствовать себя какдома.
        —Вотуж сомневаюсь! — воскликнула Кит. — Мам, тыправда невидишь? Сэтим местом что-то нетак. Здесь… — оназамолчала, невсилах найти нужное слово, аособняк все надвигался, пока машина неостановилась прямо перед парадным входом.
        Дэнвышел изавтомобиля иоткрыл заднюю дверь.
        —Вылезайте, — скомандовал он. — Пойдем поздороваемся смадам Дюре, апотом я вернусь завещами.
        Итогда Кит поняла, чтозаслово вертелось унее накончике языка. Этобыло слово«зло».
        Глава вторая
        Дверь им открыла совершенно серая дама. Волосы цвета пожухлой соломы были стянуты втугой узел, мышасто-серые глазки подозрительно смотрели нановоприбывших, длинное серое платье строгого покроя слегка оживлял белый передник.
        Дама перевела взгляд сКит наее маму, апотом наДэна. Выражение лица унее приэтом было такое, чтоказалось, сейчас она захлопнет перед ними дверь.
        —Ямистер Ролланд, — торопливо сказал Дэн. — Аэто моя жена иее дочь, Кэтрин Горди. Мадам Дюре ждетнас.
        —Сегодня понедельник, — серая женщина говорила стаким акцентом, чтопонять ее можно было сбольшим трудом. — Школа откроется завтра.
        —Мызнаем. Мыдоговорились, чтоКит приедет надень раньше, — ответил Дэн. — Мысмиссис Ролланд завтра уезжаем вЕвропу, поэтому сегодня нам нужно вернуться наВосточное побережье.
        —Сегодня понедельник, — повторила дама. — Занятия еще неначались.
        —Лукреция! — донесся издома строгий голос. — Яжду этих людей.
        Горничная отошла всторону, ивдверях показалась владелица поместья; налице ее сияла приветливая улыбка. «Аона совсем неизменилась», — подумала Кит, вспоминая первую встречу смадам Дюре. Этопроизошло вмае, когда мадам приехала вгород, чтобы Кит иТрейси сдали вступительные экзамены. Директриса Блэквуда итогда произвела впечатление надевушку, атеперь, нафоне поместья посреди густого леса, этовпечатление только усилилось.
        Мадам Дюре была высокой женщиной соливковой кожей; копна роскошных темных волос, которые она убирала вприческу наподобие короны, только добавляла ей росту. Наволевом лице выделялись высокие скулы, прямой аристократический нос ичерные брови. Нобольше всего привлекали внимание глаза. Темные, глубоко посаженные, онисмотрели насобеседников так, чтовзгляд ощущался будто прикосновение.
        —Приятно встретиться свами вновь, — произнесла мадам глубоким, хорошо поставленным голосом слегким призвуком французского акцента. — Прошу простить нас занеслишком радушный прием. Школа готовится кприбытию учеников, ивсуматохе я забыла предупредить Лукрецию, чтоодна издевочек приедет раньше.
        —Надеюсь, мывас незатрудняем, — смущенно пробормотала миссис Ролланд. — Номы завтра отправляемся впутешествие, поэтому неможем…
        —Чтовы, чтовы! — покачала головой мадам Дюре. — Проходите. Вылегко нас нашли?
        —Несовсем, — признался Дэн. — Пришлось спросить дорогу вдеревне.
        Директриса провела их через холл свысоким арочным потолком вуютную комнату скамином ибольшим телевизором.
        —Присаживайтесь, — онауказала накресла. — Чтовам предложить? Кофе? Вина? Может, бокал хереса?
        —Неоткажусь, — улыбнулся Дэн. — Аты?
        —Судовольствием, — сказала мама Кит иобратилась кдиректрисе: — Спасибо вам. Мадам Дюре, мыинедумали, чтотут так красиво. Раньше это было частное владение?
        —Да,все верно, — ответила мадам. — Лукреция!
        Серая женщина бесшумно возникла вдверях, словно все это время только иждала, чтоее позовут.
        —Принеси нам три бокала хереса иколу. Тыведь будешь содовую, Кэтрин?
        —Да,пожалуйста, — робко ответилаКит.
        —Поместье принадлежало человеку пофамилии Брюэр. Онумер десять лет назад, — сказала мадам Дюре, вновь обращаясь кРолландам. — Стех пор дом пустовал. Наследники — дальние родственники — живут наЗападном побережье. Онипрепоручили особняк заботам агента понедвижимости. Никто нехотел его покупать, чтоипонятно — такой дом подойдет некаждой семье. Простояв столько времени безжильцов, особняк приобрел необычную репутацию. Деревенская молодежь бегала сюда насвидания, апотом возвращалась систориями обогнях впустом доме ипризраках всаду, — директриса рассмеялась, иРолланды охотно кней присоединились.
        —Звучит потрясающе, — сказала мама Кит. — Представляю, какие письма мы будем получать отКэтрин! — Онапосмотрела надочь, нотанеразделяла ее восторгов.
        Разговор затих, когда вкомнату вошла Лукреция сподносом. Китвзяла стакан сколой, радуясь возможности чем-то занять руки. Ужасное чувство, охватившее ее припервом взгляде наБлэквудский особняк, отступило, нонерастаяло безследа.
        —Асколько будет учеников? — спросилаона.
        —Пока немогу сказать точно, — ответила мадам Дюре, — ведь кто-нибудь может передумать впоследний момент. Такчто посчитаем завтра, когда все соберутся. Моемнение таково: учеба впансионе — тотопыт, который должен присутствовать вжизни каждой молодой женщины.
        Онасказала что-то еще, ноКит слушала вполуха, попивая колу, идумала: «Завтра тут будут идругие девочки». Может, когда вкоридорах зазвучат голоса учениц, домнаполнится смехом иболтовней, абольшой телевизор нарушит обет молчания, Блэквуд перестанет казаться ей таким мрачным. Может, Дэн прав, исреди девочек она найдет новых подруг, которые отвлекут ее оттоски поТрейси?..
        Мистер Ролланд покосился начасы.
        —Нехочу прерывать беседу, нонам сегодня нужно вернуться домой, — сискренним сожалением сказал он. — Пойду принесу чемоданы.
        —Лукреция покажет вам комнату, гдебудет жить Кэтрин, — мадам Дюре поднялась изкресла. — Думаю, миссис Ролланд неоткажется прогуляться поБлэквуду, пока вы носите вещи.
        —Неоткажусь, — улыбнулась мама Кит. — Ясудовольствием осмотрю дом. Наверное, выпотратили кучу денег нато, чтобы вернуть ему достойныйвид.
        —Вызнаете, насамом деле, нетак много, — сказала мадам, провожая Ролландов вхолл. — Блэквуд строили насовесть. Переделывать пришлось только второй этаж, гдеслучился пожар. Каменные стены устояли, нодеревянные перегородки выгорели, имебель тоже нужно было заменить. Ястаралась, чтобы новая обстановка соответствовала общему стилю дома, насколько это возможно.
        Мадам вела гостей мимо дверей, большинство изкоторых были закрыты.
        —Мысвами сидели вгостиной, хотя я предпочитаю называть эту комнату приемной. Дверь справа ведет вмой кабинет, аздесь находятся наши сЖюлем апартаменты. Жюль — этомой сын. ВБлэквуде есть гостевой дом, гдемогут останавливаться родители учениц.
        —Здесь столовая, авон там — кухня, — продолжала она. — Заэтими дверями — классные комнаты, — мадам Дюре открыла одну изаморгала отяркого света. Вуглу комнаты стояло пианино, авдоль противоположной стены выстроились музыкальные инструменты. Пюпитры, удобные стулья имассивная система звукозаписи завершали обстановку.
        —Это, каквы, наверное, догадались, класс длязанятий музыкой, — сгордостью вголосе сказала мадам Дюре. — Кэтрин, тыначем-нибудь играешь?
        —Когда мне было одиннадцать, яцелый год занималась фортепиано. Кажется, получалось уменя неочень.
        —Тебе просто нехватало терпения, — сказала мама. — Иты нехотела практиковаться. Надеюсь, вБлэквуде ты воспользуешься возможностью вернуться кзанятиям музыкой. Поверь, былобы преступлением лишить себя такого удовольствия.
        —Мыпосвящаем много времени исил постижению разных искусств, — согласно кивнула мадам Дюре, после чего вернулась всумрак коридора изакрыла дверь. — Будь увас больше времени, ябы показала вам библиотеку. ВБлэквуде собрана выдающаяся коллекция книг. Акартины, которые висят повсему дому, — моескромное хобби. Яищу малоизвестные полотна знаменитых художников. Нодумаю, выпрежде всего хотите посмотреть, гдеКэтрин будет жить.
        Изогнутая лестница навторой этаж упиралась вбольшое зеркало, отчего казалась вдва раза длиннее. Вконце коридора виднелся тот самый витраж, который Кит заметила еще наподъезде кБлэквуду. Льющиеся сквозь него лучи закатного солнца окрашивали стены впричудливые полутона.
        Мадам Дюре подошла кближайшей двери, достала изкармана юбки ключ ивставила его впоблескивающий медной резьбой замок. Повернув ключ, онавытащила его ипротянулаКит.
        —МывБлэквуде уважаем право учениц наличную жизнь, — сказала директриса. — Поэтому каждой выдается ключ откомнаты, чтобы навремя своего отсутствия она могла запереть дверь. Аздесь, Кэтрин, тыбудешь жить.
        Мадам Дюре распахнула дверь, имама Кит восхищенно ахнула. Девушка исама едва удержалась отудивленного возгласа — комната оказалась куда более изысканной, чемона могла себе представить.
        Прежде всего бросалась вглаза кровать изтемного дерева, надкоторой нависал роскошный бархатный балдахин красного цвета. Рядом стояла маленькая тумбочка, наней — изящная настольная лампа сабажуром. Окна обрамляли тяжелые шторы; упротивоположной стены расположился комод изорешника совальным зеркалом взолоченой раме. Наполу красовался персидский ковер, ауокна стоял письменный стол длязанятий.
        —Ничего себе! — воскликнула миссис Ролланд. — Яотакой комнате вшколе даже немечтала.
        —Туточень красиво, — согласилась Кит, оглядываясь посторонам сневольным восхищением. Потом она робко погладила лежавшее накровати покрывало. — Этонастоящий бархат?
        —Настоящий, — сулыбкой ответила мадам Дюре. — Мыхотим, чтобы Блэквуд стал длянаших учениц непросто школой. Онидолжны пронести воспоминания онем через всю свою жизнь. Красота возвышает душу, июным леди следует уметь обращаться скрасивыми вещами.
        —Ноздесь только одна кровать, — обратила внимание Кит. — Уменя небудет соседки?
        —ВБлэквуде — нет, — сказала мадам. — Мыпредоставляем каждому отдельную комнату сванной. Мнекажется, этопойдет напользу учебе — никто небудет мешать вашим занятиям.
        —Да,наверное, — кивнула Кит, вспоминая, какони сТрейси планировали жить водной комнате. Конечно, онибы куда больше времени тратили наболтовню, чемнауроки, ноим былобы весело.
        —Эй! — донесся состороны лестницы голос Дэна. — Уменя тут пара сумок, кажется, набитых кирпичами. Куда их тащить?
        —Сюда, дорогой! — откликнулась миссис Ролланд. — Идипосмотри, вкакой комнате будет жить Кит. Тынеповеришь!
        Дэнпереступил через порог счемоданами вруках.
        —Ухты! Этобольше похоже накоролевские покои, чемнакомнату вобщежитии. Да,Кит, тутутебя рука неподымется раскидывать вещи.
        —Унас вшколе девочки сами следят запорядком вкомнате. Мыим доверяем, — легко ответила мадам Дюре. — Асейчас прошу меня извинить: должна сходить накухню иотдать распоряжения насчет ужина. Мыужинаем рано, потому что девушка, которая готовит, живет вдеревне ией еще нужно добраться домой. Стол будет накрыт вшесть тридцать.
        —Хорошо, спасибо, — сказалаКит.
        —Спасибо, мадам Дюре, — подхватила миссис Ролланд. — Мыеще зайдем квам попрощаться перед отъездом.
        Директриса вышла изкомнаты, инекоторое время все стояли ислушали, какее быстрые ичеткие шаги затихают вглубине коридора.
        —Невероятная женщина, — наконец нарушил молчание Дэн. — Представьте, какую работу она проделала, чтобы превратить старый особняк всовременную школу.
        —Дауж, — согласилась сним мама Кит. — Явпечатлена. Милая, — онавдруг притянула дочь ксебе, иКит расслышала вее голосе жалобные нотки, — тебе здесь нравится? Янесмогу наслаждаться путешествием, зная, чтотебе плохо. Мыможем отменить поездку, перенести ее надругое время. Твое счастье дляменя важнее всего.
        Вэту секунду Кит почувствовала, какобида, всевремя гнездившаяся внутри, покидает ее. Онапобедила, новоспользоваться плодами победы неимеет права. Крепко обняв маму, Кит зарылась носом вее плечо.
        —Конечно, мнездесь нравится, — твердо сказала она. — Авы сДэном отправляйтесь всвое романтическое путешествие. Выего заслужили. Прости, чтоизводила тебя. Мнебудет хорошо вБлэквуде, несомневайся.
        Ивсеже одна мысль недавала Кит покоя, хотя она истаралась ее отогнать. Почему дверь ее спальни запирается только снаружи?..
        Глава третья
        Красивая, даже роскошная кровать оказалась неслишком удобной. Китлежала набархатном покрывале итаращилась набалдахин цвета густого вина. Кто-то — вродебы Эдгар По? — написал рассказ отакой кровати. Балдахин там ночами тихо опускался идушил несчастных, которых угораздило подним уснуть. Оничитали этот рассказ впрошлом году налитературе, иребята вклассе то идело прыскали отсмеха. Теперь история почему-то неказалась смешной.
        «Мнененравятся балдахины, — подумала Кит. — Итвердые матрасы. Ноя освоюсь вБлэквуде, даже если кровать попытается меня прикончить. Потому что обещала маме».
        Мама сДэном уехали час назад, ноКит даже непритронулась кчемоданам. Вместо того чтобы разбирать вещи, оназалезла накровать — илежала там, уставившись набалдахин.
        Да,последние несколько недель она действительно целенаправленно изводила мать. Китнаконец-то решилась это признать, ией стало стыдно. После смерти отца маме пришлось очень тяжело: онапропадала наработе, страдала отодиночества и, какникто другой, заслуживала счастья. Может, Дэн инебыл идеальным отчимом впредставлении Кит, номама его любила, аэто самое главное. Если говорить начистоту, Кит врядли вообще кого-нибудь одобрилабы нароль второго мужа своей матери. Онабыла слишком близка сотцом ипонимала, чтоникто несможет его заменить.
        Китбыла последней, ктовидел отца живым. Ейневерили, ноона говорила правду. Семилетняя Кит проснулась посреди ночи; отец стоял укровати исмотрел нанее. Хотя вкомнате было темно, онасовершенно ясно видела, чтоэто он. Отец стоял, наклонив голову, исмотрел наКит глазами, полными печали. Егосильное, волевое лицо светилось любовью. Девочка заморгала спросонья исела накровати.
        —Папа? — тихо спросила она. — Чтоты здесь делаешь? Ядумала, тыуехал поделам вЧикаго.
        Отец неответил, иКит пробрала дрожь: онавдруг поняла, чтовкомнате очень холодно, несмотря налето заокном. Онаоткинулась наподушку инатянула одеяло доподбородка, насекунду закрыв глаза. Когда девочка их открыла, комнату заливал яркий свет исолнечные зайчики скакали поковру.
        Китвстала, натянула футболку ишорты испустилась вниз. Дляраннего утра вдоме было необычно много народу. Одна изродственниц сразуже обняла ее ипринялась причитать:
        —Бедная девочка! Бедная малышка!
        —Чтослучилось? — озадаченно спросила Кит. — Чтослучилось? — повторила она, обводя взглядом собравшихся вгостиной людей. — Почему мама плачет?
        —Милая, твой папа… — тетушка всхлипнула, нотутже взяла себя вруки. — Вчера ночью произошел несчастный случай, амаме позвонили только утром. Твой папа ехал натакси вотель, иводитель проскочил накрасный свет…
        —Неможет быть, — твердо сказала Кит. — Папа был здесь сегодня ночью. Яего видела. Онзаходил комне вспальню.
        —Наверное, онтебе приснился, — мягко сказала тетушка.
        —Янеспала, — настаивала Кит. — Ясовершенно точно его видела. Папа был здесь.
        Онаразвернулась изакричала маме через всю комнату:
        —Папа приехал домой вчера вечером! Мама, скажи, чтоты встретила его ваэропорту! Мама!
        Мама была белой отгоря, подглазами залегли темные круги, ноона быстро подошла кдочери икрепко ее обняла.
        —Мнебы очень этого хотелось, — сказала она, задыхаясь. — Еслибы это ивсамом деле былотак…
        Следующий год круто изменил их жизнь. Мама, которой прежде ненужно было работать, пошла накурсы вбизнес-школу иустроилась секретарем вюридическую фирму. Онапродала дом («Выплаты покредиту нам теперь непокарману, иухаживать засадом водиночку я врядли смогу») исняла квартиру вгороде, недалеко отсвоей работы.
        Китвидела, кактяжело ей привыкать кпеременам. Мама была привлекательной, жизнерадостной женщиной; онаочень любила дочь, ноприэтом тосковала безсильного мужского плеча. Встретив Дэна, онавновь обрела счастье.
        «Мама счастлива, ия тоже буду», — решительно сказала сама себе Кит. Ноэто непомогло забыть обужасе, охватившем ее наподъезде кБлэквуду, — словно темная туча ненадолго скрыла солнце.
        Будь Трейси рядом, онибы вместе посмеялись надстрахами Кит, сделав алый балдахин неистощимым источником шуток. Трейси наверняка предложилабы привязать кнему колокольчики, чтобы их звон предупреждал девушек оковарных намерениях балдахина! Трейси Розенблюм была неунывающей, веселой иочень умной. УКит даже мысли невозникло, чтоее непримут вБлэквуд. Когда пришло письмо спечальными новостями, онаникак немогла поверить.
        —Нотыже отличница! — кричала Кит. — Утебя оценки лучше, чемуменя!
        —Может, вседело впсихологических тестах? — задумчиво произнесла Трейси. — Иливсобеседовании. Неисключено, чтоя просто непонравилась этой женщине.
        —Глупости какие, — фыркнула Кит. — Тывсем нравишься. Тыизучила ее коллекцию произведений искусства итак здорово рассказывала оВермеере, которого мадам Дюре приобрела почистой случайности. Даона тебя через слово называла cherie[2 - Милочка, дорогуша (франц.).]! Тыточно понравилась ей больше, чемя.
        —Нутогда сама придумай, почему меня неприняли, — философски пожала плечами Трейси. — Янепрошла, вотивсе. Поэтому всентябре пойду внашу старую школу, аты поедешь вБлэквуд ибудешь постоянно мне названивать иписатьсмс.
        —Даже несомневайся, — пообещала Кит. — Но,может, уменя еще получится отговорить маму.
        Неполучилось. Итеперь она лежала набархатном покрывале ипялилась набархатный балдахин, который внаползающих сумерках начинал казаться неалым, ачерным.
        Наконец Кит вздохнула ипорывисто села. Вытащив мобильный изсумки, онанабрала номер Трейси инажала «вызов», чтобы вследующую секунду увидеть надпись «нетсигнала». Отлично, просто отлично. Блэквуд ивсамом деле страшная глухомань.
        Китзахотелось завизжать отобиды. Значит, придется обходиться электронными письмами. УжИнтернет-то вэтой школе должен быть?!
        «Надо разобрать вещи ивключить компьютер», — подумала она, нонепошевелилась. Тело будто налилось свинцовой усталостью, иКит немогла сказать, откуда она взялась. Потом кто-то осторожно постучал вдверь.
        —Мисс Кэтрин? — невыразительный вежливый голос, несомненно, принадлежал Лукреции.
        —Да? — Киточнулась иторопливо опустила ноги скровати, чтобы кроссовки больше некасались роскошного покрывала. — Чтотакое?
        —Ужин, мисс, — сообщила женщина задверью. — Всеуже застолом.
        —Спасибо. Кажется, япотеряла счет времени.
        Китмедленно обвела взглядом комнату. Удивительно, новсего занесколько минут сумерки успели смениться густой вечерней темнотой. Теперь девушка едва различала обстановку комнаты. Потянувшись вперед, онаотыскала наприкроватной тумбочке лампу инажала кнопку уее основания. Вспыхнул свет, инапротивоположной стене резко обозначились тени.
        —Лучшебы сделали нормальную люстру, — пробурчала поднос Кит. — Кто-то слишком увлекся старомодной обстановкой.
        Онаподошла кписьменному столу ивключила еще одну лампу, отчего вкомнате стало чуть светлее. Девушка понимала, чтонеплохобы переодеться кужину — джинсы икофта изрядно помялись завремя поездки, — ноей было неловко заставлять остальных ждать еще дольше. Поэтому она наскоро помыла руки, плеснула водой влицо ипровела расческой погустым светлым волосам.
        Лицо, отразившееся взеркале ванной, мало кто счелбы красивым вобычном смысле этого слова. Рот, навзгляд Кит, былвеликоват, аподбородок вышел почти квадратным. Носерые глаза смотрели прямо идружелюбно, инащеках горел здоровый румянец. Сама Кит считала себя вполне симпатичной, нонеслишком задумывалась овнешности — заисключением случаев, когда замечала, чтостановится все больше похожей наотца.
        Оставив свет вкомнате включенным, девушка вышла вкоридор изакрыла засобой дверь, отчего моментально оказалась вполной темноте. Одна-единственная лампочка горела вплафоне надлестницей. Китмедленно пошла понаправлению ксвету ивдруг заметила, чтонавстречу ей прямо изстены выходит чей-то бледный, хрупкий силуэт.
        Девушка испуганно замерла — ифигура тоже остановилась. Китосторожно шагнула вперед инаконец поняла, чтосмотрит насобственное отражение взеркале надлестницей.
        —Отлично, Кит, — громко сказала она, презирая себя забоязливость. — Чтодальше? Примем Лукрецию завампира?
        Положив руку нагладкие перила изкрасного дерева, Кит начала спускаться вхолл. Тамбыло светло ибезлюдно, нооткуда-то доносились голоса, звон бокалов истук столовых приборов. Идяназвук, Кит подошла кстоловой изаглянула внутрь.
        Обстановка большой комнаты была выдержана втомже роскошном стиле, чтоиспальня Кит. Подсводчатым потолком висела хрустальная люстра такой величины, чтоневольно закрадывалось подозрение, будто ее позаимствовали изисторического фильма. Прямо подней располагался большой круглый стол, покрытый белой льняной скатертью иуставленный свечами ифарфором. Затремя приборами уже сидели люди; четвертый пустовал вожидании Кит. Мадам Дюре отвлеклась отразговора ипосмотрела надевушку, застывшую напороге комнаты.
        —Заходи, дорогая. Прости, чтоначали безтебя, ноужин вБлэквуде подают непозже половины седьмого.
        —Извините, — смущенно ответила Кит. — Кажется, язадремала.
        Едва она вошла, какдвое сидевших застолом мужчин встали, чтобы ее поприветствовать.
        —Кэтрин Горди, позволь представить тебе профессора Фарли имоего сына Жюля, — сказала мадам Дюре.
        —Приятно познакомиться, — ответилаКит.
        Пожилой джентльмен, которого директриса назвала профессором Фарли, уженачинал лысеть, ноостроконечная белая бородка компенсировала недостаток волос наголове. Китвежливо пожала ему руку, новзгляд ее то идело обращался кЖюлю Дюре. Высокий, стройный, сблестящими темными волосами, которые сделалибы честь любой телезвезде, сынмадам Дюре, несомненно, былсамым красивым парнем извсех, чтоКит доводилось встречать.
        —Прошу кстолу, — пригласила девушку директриса, после чего взялась заизящный серебряный колокольчик, который стоял убокала сводой. Вответ назвон тутже отворилась дверь взадней части комнаты, ивстоловую вошла непримечательная девушка всиней форме.
        —Натали, мисс Кэтрин пришла ужинать, — сообщила мадам. — Можешь принестисуп.
        Девушка кивнула ипоспешила обратно накухню.
        Директриса улыбнулась Кит, которая уже заняла свое место застолом.
        —Ярада, чтоты присоединилась кнам надень раньше, Кэтрин. Профессор Фарли будет учить тебя математике иестественным наукам. Жюль окончил консерваторию вАнглии; вБлэквуде он отвечает зазанятия музыкой.
        —Аостальные учителя еще неприехали? — поинтересовалась Кит, разглаживая салфетку наколенях. Вразговоре возникла заминка, поскольку Натали принесла суп икакраз ставила перед ней тарелку.
        —Других учителей небудет, — помолчав, ответил Жюль. Вего речи слышался тотже едва уловимый акцент, чтоиумадам Дюре, ноон лишь добавлял юноше очарования.
        Китподняла наЖюля удивленный взгляд.
        —Вышутите?
        —Ятоже буду преподавать, — сказала мадам Дюре. — Буду учить вас языкам илитературе, атакже различным искусствам, если найдутся желающие.
        —Новбуклете говорилось, чтовшколе будет несколько классов! — воскликнула Кит. — Трех учителей навсех нехватит.
        —Тебе нестоит беспокоиться обэтом, Кэтрин, — пламя свечей колебалось, ииз-за этого девушке показалось, чтопрофессор Фарли ей подмигнул. — Мнедовелось несколько лет преподавать вшколе мадам Дюре вАнглии, и, смею тебя заверить, ниодна ученица нежаловалась нанедостаток внимания илизанятий. Заведение мадам Дюре поразило меня дотакой степени, чтоя убедил ее открыть школу вШтатах.
        —Кактебе понравилась комната, cherie? — ненавязчиво сменила тему директриса. — Если что, вшкафу есть запасные одеяла. Вешалок хватает?
        —Да,спасибо, мневсе понравилось, — ответила Кит. — Только телефон неловит сигнал. Ивкоридоре очень темно. Яднем незаметила, потому что заокном было светло, новечером ничего невидно.
        —Увы, такое случается, когда приводишь впорядок старый дом, — сказал профессор Фарли. — Проводка навтором этаже непозволяет добавить лампы. Мадам пыталась вызвать электриков издеревни, нопроще сказать, чемсделать.
        —Может, намследует избавиться отплафона ивкрутить более мощную лампочку, — задумчиво произнесла директриса. — Вкачестве временной меры, конечно, пока мы неустановим новые светильники.
        —Даладно, всевпорядке, — Китвдруг стало неловко засвои жалобы. — Честное слово, ничего страшного. Яобычно необращаю внимания натакие вещи, просто сейчас наэтаже никого, кроме меня, нет, ия… Завтра приедут другие девочки, ивсе это будет уже неважно.
        Застолом опять повисла тишина. Мадам Дюре промокнула губы салфеткой, профессор Фарли отпил воды избокала. Китповернулась кЖюлю, который склонился надтарелкой.
        —Ведь завтра, — повторила она, — когда приедут остальные, Блэквуд станет совсем другим?
        —Конечно, — ответил Жюль. — Совсем другим.
        Онподнял голову, ноизбегал встречаться взглядом сКит, иналице его застыло странное, замкнутое выражение.
        Ночью Кит дважды приснилось, чтобалдахин пытается ее задушить. Медленно, неслышно он опускался все ниже иниже, чтобы накрыть спящую девушку тяжелым бархатным саваном.
        Впервый раз она проснулась, всядрожа, иначала судорожно шарить рукой поприкроватной тумбочке, пытаясь нащупать выключатель. Наконец лампа зажглась, ипокомнате разлился приглушенный желтый свет. Китнервно огляделась. Стого момента, какона уснула, вкомнате ничего неизменилось. Одежда все также неряшливо висела наспинке стула, открытые инедоконца разобранные чемоданы по-прежнему стояли возле шкафа.
        Ибалдахин находился надкроватью, гдеему иполагалось быть.
        Китвыключила свет, положила голову наподушку ивскоре уснула. Кошмар вернулся, инасей раз она оставила лампу включенной доутра.
        Глава четвертая
        Утром Кит посмеялась надсвоими ночными страхами. Через окно вкомнату врывался яркий солнечный свет, разбегался желтыми пятнами подорогому ковру ивспыхивал золотом наполированном дереве, отчего обстановка казалась еще более красивой. Балдахин снова стал всего лишь балдахином, царским атрибутом кровати, которая, несомненно, являлась одной изсамых элегантных вмире.
        Китопустила ноги напол изарылась пальцами вгустой ворс ковра. Наслаждаясь его теплотой имягкостью, онаподошла кокну ивыглянула наружу, мысленно коря себя зато, чтонесделала этого раньше. Изее комнаты открывался великолепный вид, заставлявший сердце замирать отвосхищения.
        Расположенный прямо перед домом сад радовал глаз последними летними цветами; узкая гравийная дорожка вилась среди деревьев илужаек, раздваиваясь ипетляя. Засадом виднелся небольшой пруд, который всвете утреннего солнца блестел, словно серебряное зеркало. Напротивоположном берегу вставал темный лес, окружавший Блэквуд плотной стеной.
        Анадвсем этим раскинулся чистый купол синего неба; воздух был свеж исладок. Сэтой стороны дома Кит невидела подъездную дорожку, номогла представить, чтосейчас она забита машинами. Должно быть, взволнованные родители торопливо достают вещи избагажников испешат ковходу вслед засвоими дочерьми. Скоро вглавном холле зазвенят голоса исмех, акоридоры наполнятся беззаботной болтовней ихлопаньем дверей.
        «Хорошо, чтоя приехала вчера, — думала Кит, одеваясь. — Яуже успела немножко освоиться исмогу помочь остальным». Оназаправила кровать изакончила разбирать чемоданы, повесив платья июбки наплечики иразложив пополкам остальные вещи. Надне второго чемодана лежали фотографии, которые Кит привезла ссобой вБлэквуд, чтобы нетак сильно скучать подому. Вотони сТрейси три года назад празднуют ее тринадцатый день рождения, смеются исамозабвенно позируют, обнявшись перед большим шоколадным тортом.
        Надругом снимке — родители вовремя медового месяца. Мама увеличила фотографию ивставила врамку вскоре после папиной смерти.
        —Яхочу, чтобы ты помнила его, — сказала она тогда.
        «Разве я могу забыть?» — думала Кит, разглядывая фото сейчас. Светлые глаза отца смеялись, аквадратный подбородок придавал волевое выражение по-мальчишески пухлому лицу. Девушка, которая держала его подруку, узнавалась струдом. Неужели ее мама иправда была такой юной, радостной ибеззаботной?
        «Будь счастлива, мама, — мысленно попросила ее Кит. — Пожалуйста, будь счастлива сДэном». Вглубине души девушка понимала, что, какбы хорошо нисложился мамин второй брак, онауже никогда небудет той девчонкой состарой фотографии.
        Китпоставила рамку написьменный стол, сунула вуголок свою сТрейси фотографию иотступила нашаг, чтобы оценить результат. Чего-то нехватало. «Надо было привезти постеры илифотки красивых мальчиков изшколы», — подумала она, вспоминая, каквыглядят комнаты школьных общежитий вжурналах икино. Дома унее осталась куча фотографий свечеринок.
        «Хотя, если подумать, ониневыдерживают никакого сравнения сЖюлем Дюре, — вздохнула Кит. — Уверена, всевБлэквуде захотят учиться игре нафортепиано».
        Совчерашним унынием было покончено — мирказался ей сияющим ипрекрасным. Выйдя вкоридор, Кит обнаружила, чтоон снова заполнен радужными переливами витража. Появившаяся взеркале фигура наэтот раз ненапугала ее, наоборот, Кит подмигнула отражению, какдругу, иулыбнулась, когда оно подмигнуло вответ.
        Вглавном холле никого небыло видно, ноизкабинета мадам Дюре доносились голоса. Китпрошла мимо закрытой двери инаправилась встоловую, гдетоже было пусто. Зато накухне слышался шум льющейся воды. Толкнув дверь, Кит заглянула внутрь. Худенькая девушка, которая вчера прислуживала заужином, стояла возле раковины имыла сковородку. Заметив Кит, онаобеспокоенно нахмурилась.
        —Завтрак уже закончился, мисс, нохозяйка сказала, чтоя могу приготовить вам что-нибудь, если вы захотите. ВБлэквуде завтракают ввосемь, асейчас уже десять.
        —Япоздно встала, апотом разбирала вещи, — смущенно ответила Кит. — Меня зовут Кит Горди. Аты Натали?
        —Натали Каллер, — кивнула девушка. — Чтовам приготовить?
        —Неволнуйся, ясама могу сделать себе тост, — махнула рукойКит.
        Натали протестующе мотнула головой.
        —Этомоя работа. Яготовлю, — онабыстро отрезала два куска хлеба исунула их втостер. — Вконце концов, мнезаэто платят.
        —Тыготовишь иприслуживаешь застолом? — изумленно воскликнула Кит. — Одна? Нокакты справишься, когда приедут остальные? Тебе наймут помощника?
        —Народу будет нетак много, — сказала Натали. — Яготовлю навсю семью последние шесть лет, стех пор какмне исполнилось двенадцать. Ещенесколько человек застолом большой разницы несделают.
        —Даладно! Тебе придется готовить еду дляцелой школы, — Китвсе никак немогла оправиться отудивления. — Неужелиты…
        —Ваши тосты готовы, мисс, — перебила ее Натали. — Вотмасло, джем настоле.
        Помолчав, онадобавила чуть виновато:
        —Хозяйка — мадам Дюре — нехочет, чтобы обслуга болтала сученицами. Онасказала обэтом, когда нас нанимала. Ямогу спросить вас, чтовам нужно, нонеболее того.
        —Ох,прости, янехотела, чтобы утебя из-за меня были проблемы, — смущенно пробормоталаКит.
        —Знаю, мисс, ноэта работа много дляменя значит. Вдеревне непросто устроиться наполный день. Такчто будет лучше, если вы возьмете тосты ипозавтракаете встоловой.
        —Да,конечно, — кивнула Кит иподхватила тарелку стостами.
        Когда кухонная дверь закрылась заее спиной, девушку вновь окружила спокойная, чуть мрачноватая красота Блэквудской столовой. Из-за разросшегося заокнами высокого кустарника свет, проникавший вкомнату через листву, былрассеянным иприглушенным. Круглый стол поблескивал полировкой, ахрустальная люстра висела надним неподвижным полупрозрачным облаком.
        Встоловой было так тихо ибезлюдно, чтоуКит пропало всякое желание здесь оставаться. Покрепче сжав тарелку, онанаправилась обратно вхолл. Дверь директорского кабинета насей раз оказалась открыта; мадам Дюре беседовала сизящной рыжеволосой девушкой. Заметив Кит, онапозвалаее:
        —Кэтрин, идисюда, дорогая. Яхочу познакомить тебя сСандрой Мейсон.
        —Привет, — сказала Кит, радуясь, чтонаконец-то встретила еще одну ученицу.
        —Привет, — робко улыбнулась Сандра. Наузком, почти эльфийском лице выделялся чуть вздернутый, усыпанный веснушкаминос.
        —Сандра доехала наавтобусе додеревни, — темвременем объяснила мадам Дюре, — гдеее встретил профессор Фарли ипривез сюда. Проводишь Сандру наверх, Кэтрин? Онабудет жить вкомнате 211, той, чтовконце коридора.
        —Судовольствием, — ответила Кит, внезапно почувствовав себя глупо стостами вруках. Оглядевшись впоисках стола, куда можно было поставить тарелку, онаничего ненашла ипопыталась выкрутиться: — Завтракать будешь?
        —Нет, спасибо, — серьезно ответила девушка. — Япоела вдеревне.
        Нокогда они поднимались поступенькам навторой этаж, Сандра добавила вполголоса:
        —Насамом деленет.
        —Тыочем? — спросилаКит.
        —Якупила кофе ипончик настанции, нонесмогла его съесть. Слишком волновалась. Яникогда неучилась вшколе так далеко отдома.
        —Ятоже, — призналась Кит. — Яприехала вчера идаже непредставляла, чтоменя здесь ждет.
        —Знаешь, когда я увидела этот дом, сначала глазам своим неповерила…
        —Подожди, ещенакомнату свою посмотришь! — заговорщически подмигнула ейКит.
        Комната 211 была угловой имогла похвастаться вторым окном, выходившим наподъездную дорожку. Востальном она оказалась почти копией той, вкоторую заселили Кит, заисключением цветовой гаммы — вместо разных оттенков красного тут преобладали зеленый изолотой цвета. Нодорогая мебель, роскошный ковер, балдахин итяжелые шторы наокнах были точно такимиже.
        Взглянув налицо Сандры, Кит поняла, чтоновая знакомая удивлена ничуть неменьше, чемона сама днем ранее.
        —Здесь так… — Девушка немогла найти подходящих слов. — Я,конечно, видела брошюру, ноипредставить немогла,что…
        —Ага, — поддакнула Кит. — Тутнастоящий дворец. Вчера ночью я была одна вобщежитии, имне постоянно снились странные сны. Надеюсь, этоотпереизбытка впечатлений. Вроде каквбуклете неписали, чтоккомнатам прилагаются кошмары, — хихикнулаона.
        —Надеюсь, — чуть нервно улыбнулась Сандра. — Янеочень хорошо сплю. Кстати, яСэнди. Никто незовет меня Сандрой, кроме мадам Дюре.
        —Ая никакая неКэтрин, апросто Кит. Знаешь, чтостранно? Ужепочти полдень, ая никого невидела, кроме тебя. Ядумала, чтоостальные ученицы прибудут сутра пораньше.
        —Кто-то приехал, — сказала Сэнди. — Слышишь, машина остановилась перед домом? — Онавыглянула вокно. — Тамдве девочки имужчина вформе. Наверное, водитель.
        —Ародителей нет? — Китвстала рядом сней. — Странно. Неужели они нехотят посмотреть, гдебудут жить их дочери?..
        Китспохватилась, вспомнив, чтомадам Дюре рассказала оприбытии Сэнди, ипочувствовала, какщеки заливает краска.
        —Прости, янеподумала…
        —Ничего страшного, — улыбнулась Сэнди. — Моясемья былабы рада меня проводить, ноунас нет машины. Яживу сбабушкой идедушкой. Онипереезжают впоселение дляпрестарелых инемогут взять меня ссобой. Поэтому мы решили, чтолучше я буду жить вшколе инавещать их наканикулах.
        —Амоя мама только что вышла замуж, — сказала Кит, чувствуя, чтотоже должна чем-нибудь поделиться. — Онисотчимом уехали намедовый месяц вЕвропу.
        Китпридвинулась кокну, чтобы получше рассмотреть девушек, которые вылезли измашины иждали, пока водитель вытащит избагажника их вещи.
        —Та,что светленькая, симпатичная, — признала Кит. — Уверена, оналегко уведет Жюля унас из-под носа.
        —Жюля? — непонимающе посмотрела нанее Сэнди.
        —Сына мадам Дюре. Высокий, темноволосый, невероятно привлекательный. Онбудет учить нас музыке.
        —Звучит так, будто укого-то нанего большие планы, — заметила Сэнди. — Аты скем-нибудь встречалась дома?
        —Внашей компании было несколько парней, имы гуляли вместе, ноя неоставила после себя безутешного бойфренда, если ты обэтом. Аты?
        —Моибабушка идедушка довольно старомодны. Онисчитают, чтодевушка может ходить насвидания, только если ей пора замуж. Ноэто неважно, — вздохнула Сэнди. — Меня влюбом случае никто неприглашал.
        —Ещепригласят! — уверенно сказала Кит, желая подбодрить новую знакомую.
        —Хочется верить, — Сэнди отвернулась отокна инаправилась квыходу изкомнаты.
        Вскоре налестнице послышались шаги ивзволнованные голоса, атакже невозмутимое «Комнаты 208 и206 полевую руку» Лукреции.
        —Какой необычный коридор! Из-за этого окна он кажется разноцветным, — звонко сказала светловолосая девушка, опередив своих спутников.
        —О,привет! — воскликнула она, заметив Кит иСэнди. — Здорово, чтотут кто-тоесть. Яуже начала думать, чтомы перепутали день.
        —Мытоже рады вас видеть, — сказала Кит. — ЯКит Горди, аэто Сэнди Мейсон.
        —ЯЛинда Ханна, — представилась девушка, — аэто Рут Краудер. Знаете, мыуже учились впансионах, новтакой попали впервые. Здесь потрясающе! — ееизящное, почти кукольное лицо сияло отвосторга, аподсвеченные солнцем волосы напоминали нимб.
        Рутбыла полной противоположностью Линды. Невысокую, плотно сбитую девушку привсем желании нельзя было назвать «изящной». Гладкие черные волосы облегали голову, какшлем, надверхней губой виднелся темный пушок, густые брови срослись надпереносицей, аглаза затолстыми линзами очков смотрели внимательно инастороженно.
        Наприветствие Кит она ответила коротким кивком, после чего направилась ксвоей комнате.
        —Ничего себе! — воскликнула Рут, открыв дверь. — Линда, тытолько посмотри!
        —Боже мой! — ахнула Линда. — Неужели уменя такаяже? — Блондинка кинулась ксоседней комнате.
        —Давай поглядим, ктоеще приехал? — предложила Кит, иони сСэнди вернулись кокну. Машина, накоторой привезли Линду иРут, ужепокинула Блэквуд. Китневольно проследила взглядом вдоль посыпанной гравием иобрамленной кустами подъездной дорожки — таутыкалась вкованую изгородь изтемного металла, закоторой, подобно молчаливым стражам, высились деревья. Солнце стояло высоко внебе; надорожке никого небыло.
        —Представляю, какая давка тут начнется вовторой половине дня, — протянула Сэнди. — Приедут все, ктонедобрался утром. Мнетолько интересно, почему вавтобусе, который меня привез, небыло других учениц. Сомневаюсь, чтовдеревню Блэквуд ходит много автобусов. Неужели все приедут намашинах?
        —Действительно, — откликнулась Кит, продолжая разглядывать пустую дорогу, точнее, забор вконце нее. Что-то было нетак. Что-то изменилось стех пор, какони смотрели вокно впоследнийраз.
        —Сэнди, — медленно произнесла она, — мнекажется, больше никто неприедет.
        —Тоесть? — Сэнди недоверчиво покосилась наКит. — Шутишь, чтоли? Огромная школа длячетырех учениц? Этоглупо!
        —Глупо илинет, но, думаю, здесь больше никого неждут, — ответила Кит. — Ворота закрыты.
        —Да,все именно так. Напервый семестр мы приняли только четырех студенток.
        Мадам Дюре улыбнулась им сдругого конца обеденного стола. Огоньки свечей дрожали надльняной скатертью; случайный ветерок тронул подвески люстры, раздался едва слышный хрустальный перезвон. Сидевшие застолом только что покончили спервым блюдом, иНатали еще непришла, чтобы забрать пустые тарелки.
        —Желающих было немало, — счел нужным сообщить профессор Фарли. — Проблема втом, чтобольшинство изних несоответствовали нашим требованиям.
        —Тоесть несмогли выполнить тесты? — удивленно спросила Кит. — Ничего непонимаю. Онибыли нетакими уж сложными. Янеотличница, ноито справилась.
        —Никто несправился, заисключением Рут, — профессор Фарли кивнул натемноволосую коротышку, итапозволила себе улыбнуться — сдержанно, носплохо скрытым самодовольством. — Привыборе мы руководствовались нетолько вашими академическими знаниями. Были идругие критерии.
        —Например? — спросила Линда Ханна. — Ктонаши родители?
        —Вотуж сомневаюсь, — пробормотала Сэнди, сидевшая рядом сКит.
        —Просто вы четверо показались нам особенными, — снова заговорила мадам Дюре. Огоньки свечей отражались вее глазах, словно взеркалах. Наклонившись вперед, Кит увидела вних саму себя. — Выобладаете теми качествами, которые мы хотелибы видеть внаших студентах. Вассмущает перспектива заниматься вмаленьком классе?
        —Нет, — коротко, по-деловому ответила Рут. — Такучитель сможет уделять достаточно внимания каждой изнас, имы будем быстро продвигаться вперед. Дляэтого я иприехала вБлэквуд. Ячуть неумерла отскуки всвоей прежней школе. Ноя несмогла найти сетевой шнур всвоей комнате. Вай-фай-сигнала тоже нет. Мненужно подключить компьютер кИнтернету.
        —Вынесмогли найти шнур, потому что его нет, — пояснил профессор Фарли. — Этоодин изминусов расположения Блэквуда. Нохочется надеяться, чтосвежий воздух ичудесные пейзажи примирят вас сэтими неудобствами.
        —Здесь нет Интернета? — Рутсмотрела напрофессора так, будто он сморозил невероятную глупость. — Нокакже мы будем заниматься иискать информацию?
        —ВБлэквуде замечательная библиотека, — сказала мадам Дюре. — Мыпридерживаемся старых взглядов напроцесс обучения. Понашему мнению, студенты должны потрудиться, чтобы обрести знания. Яхочу, чтобы впредь вы воспринимали свои компьютеры какпечатные машинки, неболее того. Блэквуд — неташкола, гдеможно сдать работу, полную цитат, вырванных изконтекста идобытых всомнительных источниках. Иуж тем более мы нехотим, чтобы вы отвлекались отзанятий, сидя нафорумах ивсоцсетях.
        —Ачтоже мы будем делать всвободное время? — снескрываемым ужасом спросила Линда. — Тоесть когда небудем заняты уроками идомашними заданиями?
        —Поверьте мне, вБлэквуде вам скучать непридется. — Директриса взялась засеребряный колокольчик. Дверь кухни мгновенно распахнулась, иНатали заглянула встоловую. — Можно подавать главное блюдо, — сказала мадам Дюре.
        Китсидела напротив ее сына. Интересно, принималли он участие вотборе студентов? Подняв глаза наЖюля, Кит обнаружила, чтоон смотрит прямо нанее. Вотличие отдевушки, Жюль несмутился, нопродолжил вглядываться влицо Кит, словно пытался рассмотреть что-то, скрытое отдругих.
        —Моямать совершенно права, — медленно произнес он. — Скучать вам непридется.
        Глава пятая
        Начасах было половина первого — половина первого ночи — восьмого сентября, иКит лежала вкровати сноутбуком, сочиняя письмо дляТрейси. Оназнала, чтовремя дляписем несамое подходящее — будь она дома, мама непременно постучалабы вдверь свстревоженным: «Кит, утебя все впорядке? Незасиживайся, пора спать!»
        ВБлэквуде никто неследил затем, восколько выключают свет ученицы, иКит это несказанно радовало. Запрошедшую неделю она почти привыкла кновой школе, нопоночам ей по-прежнему было непосебе. Лампочку вкоридоре так инепоменяли («Электрики издеревни Блэквуд отказываются кнам ехать, говорят, чтослишком далеко», — виновато повторяла мадам Дюре), ихотя поночам комнату заливал лунный свет, Кит немогла отрешиться отмысли окромешной темноте, которая поджидала ее поту сторону двери.
        ВБлэквуде ей постоянно снились сны. Онабыла уверена, чтоей что-то снится — после пробуждения сознание цеплялось заобрывки сновидений, — нонемогла вспомнить, чтоименно. Из-за этого Кит боялась засыпать: онавыключала свет, только когда глаза начинали слипаться, амысли путаться. Вконце концов Кит решила, чтонеплохо будет обзавестись привычкой делать уроки иписать письма поночам.
        «Дорогая Трейси, — печатала она, — прости, чтодолго тебе неписала. Впервый день я отправила пару строк маме, чтобы она прочитала, когда доберется доШербура, апотом меня завалило уроками. Ктомуже я привыкла кэлектронным письмам исмс, атут приходится подписывать конверты иклеить марки. Мрак!
        Учиться здесь сложнее, чемвобычной школе. Возможно, потому, чтокласс очень маленький. Только представь, насвсего четверо. Четыре ученицы навсю школу! Фактически унас тут индивидуальные занятия. Математику иестественные науки преподает профессор Фарли, милый старичок сзабавной бородкой. Литературу — сама мадам Дюре. Ауроки фортепиано дает Жюль! Нет, одного восклицательного знака мало, пусть будет так:!!!!!!!!!! Нодаже они неспособны передать, насколько он потрясающий. Еслибы мой телефон ловил здесь сигнал, ябы обязательно послала тебе фото. Атак придется ограничиться признанием, чтоя вдруг стала очень интересоваться музыкой.
        Девочки, скоторыми я учусь, очень разные. Больше всего мне нравится Сэнди Мейсон, тихая, застенчивая, ноочень милая. Надеюсь, уменя получится уговорить ее разыграть остальных илизабраться ночью накухню, чтобы устроить потом вечеринку впижамах. Линда Ханна иРут Краудер впрошлом году учились водной школе. Потом родители Рут решили перевести ее сюда, иЛинда уговорила маму отправить ее вБлэквуд. Рутстрашненькая, ноочень умная, аЛинда, наоборот, красавица, ноголовой работать непривыкла. Такчто они прекрасно дополняют друг друга.
        Ядосих пор незнаю, почему нас выбрали. Профессор Фарли говорил что-то про«особые критерии», амадам Дюре упоминала какие-то качества, ноя даже непредставляю, очем идет речь. Намой взгляд, унас нет ничего общего. Ия по-прежнему непонимаю, почему меня приняли, атебя нет. Яспрашивала мадам Дюре, ноона ответила, чтонеможет обсуждать снами результаты вступительных экзаменов.
        Хотелабы я сказать, чтомне здесь нравится. Внекотором смысле так иесть. Всеочень милы, изанятия тут интересные. Ноесть что-то… чтоя немогу толком объяснить (даиты, наверное, посмеяласьбы надо мной, еслибы я попыталась). Уменя такое чувство, чтоздесь что-то нетак. Онопоявилось, когда мы проехали через ворота Блэквуда, истех пор только усиливается, какбудто…»
        Кто-то закричал. Крик раздался втемноте задверью, вдальнем конце коридора, — иоборвался, словно кому-то зажалирот.
        Киттряхнуло, какотразряда током. Рука дернулась, отчего наэкране появился бессвязный набор букв. Отложив ноутбук всторону, Кит подтянула колени кгруди иприслушалась. ВБлэквуде царила тишина.
        «Ноя слышала, каккто-то кричал», — сказала она себе. Кричали наих этаже. Отболи? Отстраха? Может, кому-то приснился кошмар? Илиэто был крик опомощи?
        «Нууж нет. Ятуда непойду. Япросто немогу открыть дверь ивыйти вкоридор», — подумалаКит.
        Ночто, если кому-то плохо? Вдруг кто-нибудь издевочек заболел? Нестанетже человек так кричать безпричины. Может, Рут илиЛинда лежит сейчас усебя вкомнате идрожит отстраха илиболи, молясь, чтобы кто-нибудь услышал их ипришел напомощь?
        Медленно, словно против воли, Кит поднялась скровати иподошла кдвери. Густая тьма коридора предстала перед ней вовсей красе; заграницами светлого круга перед комнатой небыло видно абсолютно ничего.
        Китстояла напороге, напряженно вслушиваясь втишину. Номолчание Блэквуда нарушали лишь биение ее сердца итихий звук ее взволнованного дыхания.
        «Наверное, мнепоказалось, — попыталась успокоить себя Кит. — Должно быть, язадремала имне все приснилось».
        Итут она снова услышала — нет, некрик, скорее всхлип илистон. Онраздался втом конце коридора, гденаходилась комната Сэнди.
        «Так, мненепоказалось. Придется идти», — смириласьКит.
        Набрав полную грудь воздуха, словно перед нырком вледяную воду, онаеще секунду постояла насветлом пятачке — ишагнула втемноту.
        Намгновение Кит почудилось, будто она ивсамом деле погрузилась вводу. Темнота окутала ее плотной пеленой, забиваясь вглаза, носиуши. УКит перехватило дыхание; кое-как совладав сподступающей паникой, онапринялась шарить рукой впоисках стены. Ощутив подрукой прохладную шероховатость обоев, девушка наконец-то выдохнула иначала осторожно двигаться вперед.
        Перед тем каксделать шаг, Кит всякий раз проверяла пол подногами. Онапонимала, чтоведет себя глупо, ноиз-за непроницаемой темноты ей казалось, будто она идет вникуда. Китбы неудивилась, растворись вдруг доски паркета вомраке, обрекая ее нападение впустоту. Аесли впереди девушку поджидало что-то, существование чего она даже немогла себе вообразить? Струдом поборов дрожь, Кит обернулась напятно света, оставшееся возле порога ее комнаты.
        Иувидела, каконо постепенно уменьшается, словно темнота, медленно, нонеотвратимо наползает насветлый пятачок.
        «Дачто происходит? — испуганно подумала Кит, после чего дверь сгромким щелчком закрылась, икоридор окончательно погрузился втемноту. — Так, Кит, непаникуй, — твердо сказала она себе. — Этопросто сквозняк!»
        Нооткуда мог взяться сквозняк, если воздух вкоридоре был абсолютно неподвижным? Витражное окно непропускало нималейшего ветерка. Стоитли идти вперед илиже лучше вернуться вкомнату? Одна мысль огорящей возле кровати лампе заставила Кит замедлить шаги. Ноесли она отступит, токричавший человек так инедождется помощи.
        «Надо идти. Выбора нет. Ядолжна узнать, чтослучилось».
        Неотрывая руку отстены, онадвинулась дальше покоридору. Паркет тихо поскрипывал унее подногами, новбезмолвии коридора этот звук казался пронзительным визгом. Когда пальцы наконец нащупали дверь Сэнди, уКит вырвался вздох облегчения. Нашарив ручку, онапопыталась ее повернуть. Бесполезно.
        —Закрыто! — воскликнула Кит, невсилах вэто поверить. КакСэнди смогла запереться изнутри, если замок надвери был только снаружи?
        Выпустив ручку, Кит постучала подереву костяшками пальцев. Дробь прокатилась покоридору, аизкомнаты донесся слабый стон.
        —Сэнди! — позвала ее Кит, теперь уже ненашутку обеспокоенная. Сжав пальцы вкулак, онапринялась изовсех сил колотить подвери, мало заботясь отом, чтоможет перебудить весь этаж. — Сэнди, тыменя слышишь? Стобой все впорядке? Сэнди!
        Когда ответа непоследовало, Кит снова схватилась заручку вотчаянной попытке ее повернуть. Удивительно, нонаэтот раз ручка легко поддалась. Навстречу Кит хлынул поток ледяного воздуха.
        —Сэнди? — крикнула Кит, переступая порог. Девушка спервойже секунды поняла, чтовкомнате, помимо Сэнди, есть кто-то еще, хотя инезнала, откуда взялась эта уверенность.
        Чувствуя непреодолимое желание развернуться исломя голову бежать потемному коридору обратно всвою комнату, Кит все-таки пошла вперед. УСэнди было так холодно, чтоее начал колотить озноб.
        —Ктоздесь? — дрожащим голосом спросила Кит. — Ктоздесь?
        Онаслышала, чторядом кто-то дышит, дышит тяжело, словно пробежал перед этим несколько лестничных пролетов. Чемближе Кит подходила ктому месту, гдедолжна была стоять кровать, темсильнее становился сковывающий движения холод; вконце концов ей начало казаться, чтоона больше неможет ступить нишагу. Вытянув руку вперед, онанаткнулась наприкроватный столик иотыскала втемноте стоявшую нанем лампу. Наощупь табыла словно кусок льда.
        Нажав онемевшим отхолода пальцем накнопку, Кит заморгала отозарившего комнату благословенного света иначала оглядываться. Если здесь ивсамом деле был кто-то, кроме Сэнди, онисчез. Комната выглядела какобычно. ИСэнди сидела накровати свидом лунатика, явно непонимая, чтопроисходит. Кожа унее была синеватого оттенка, словно девушка пару часов провела наморозе. Киткинулась кподруге исхватила ее заруку.
        —Тызамерзла! — воскликнула она. — Немедленно закутайся водеяло. Чтопроисходит?
        —Кит? — неуверенно проговорила Сэнди. — Кит, этоты?
        —Конечно, я! — Китнакинула одеяло подруге наплечи иподоткнула совсех сторон. — Закутайся, ато подхватишь воспаление легких. Почему утебя вкомнате так холодно? Сэнди, тыпроснулась? Тыстранно себя ведешь…
        —Да. Да. Япроснулась, — Сэнди потрясла головой, словно пытаясь избавиться отсна. — Чтоты здесь делаешь? Сколько времени? Полночь?
        —Больше, — ответила Кит. — Япришла, потому что ты кричала. Непомнишь?
        Непонимающий взгляд Сэнди был красноречивее всяких слов.
        —Нет, непомню. Наверное, что-то приснилось.
        —Идверь утебя была закрыта.
        —Быть этого неможет. Тыже знаешь, еенельзя запереть изнутри, — Сэнди замолчала, апотом повторила слова Кит: — Дверь была закрыта? Моядверь?
        —Да,нопотом открылась, когда я повернула ручку вовторой раз. Ивкомнате кто-то был. Клянусь, Сэнди, когда я вошла, здесь кто-то был. Яникого невидела, просто почувствовала…
        —Мнеснилось… ну,тоесть я думаю, чтоснилось… — испуганно отозвалась Сэнди. — Чтоумоей кровати стоит женщина. Молодая, летдвадцати пяти, встаринном длинном платье. Яразглядела даже втемноте. Онастояла исмотрела наменя.
        —Конечно, тебе приснилось, — сказала Кит. Ноги унее внезапно ослабели, иона тяжело опустилась накрай кровати. — Какиначе?
        —Да,какиначе? — эхом отозвалась Сэнди. — Воттолько это случается невпервыйраз.
        —Невпервый?
        —Нет, женщину встаринной одежде я увидела только сегодня. Ичуть незамерзла тоже впервые. Ностранные сны мне снятся уже давно. Яговорила тебе, чтоживу сбабушкой идедушкой?
        —Да.
        —Моиродители погибли три года назад, — сказала Сэнди. — Напятнадцатую годовщину свадьбы. Папа подарил маме путешествие, хотел устроить второй медовый месяц. Ониполетели наБагамы, исамолет упал вморе. Ихдаже ненашли.
        —Ужасно… — прошептала Кит. — Мнетак жаль.
        —Явэто время была убабушки, — продолжала Сэнди. — Иузнала окатастрофе сразу, кактолько она случилась. Стояла накухне, помогала бабушке готовить ивдруг узнала. Сказала ей: «Бабушка, самолет упал». Онапоглядела наменя какнасумасшедшую испросила: «Какой самолет?» — «Тот, накотором летели мама спапой». Онасмотрела наменя, смотрела, апотом сказала: «Наредкость неудачная шутка, Сэнди». Бабушка так разозлилась, чтоперестала сомной разговаривать. Авечером окатастрофе сообщили вновостях.
        —Тысказала, чтовидела сны, — напомнилаКит.
        —Невту ночь. Кажется, тогда мы вообще неспали. Нонаследующий день, когда все подтвердилось, яначала плакать иникак немогла остановиться. Дедушка вызвал врача, тотсделал мне укол. Яуснула — имне приснились родители. Мама спапой стояли умоей кровати, держась заруки. Мама сказала: «Сэнди, неплачь». Восне я ответила ей: «Ноя плачу, потому что вы умерли!» Ипапа сказал: «Мыствоей мамой вместе. Этоочень важно длянас. Мысчастливы, иты тоже должна быть счастлива».
        Китпохолодела. Пытаясь сдержать дрожь, онасцепила руки так сильно, чтокостяшки пальцев побелели.
        —Тыкому-нибудь говорила обэтом? — спросилаона.
        —Пыталась, ноникто меня неслушал, — ответила Сэнди. — Бабушка сказала, чтовсе люди видят странные сны, когда переживают большое горе.
        —Мнетоже никто неповерил, — тихо проговорилаКит.
        —Всмысле?
        —После смерти отца. Воттолько я никогда недумала, чтоэто сон. Онбыл вмоей комнате. Насамом деле был. Яточно знаю.
        Какое-то время девушки просто молча смотрели друг надруга. Веснушки Сэнди казались почти черными набелом, какполотно, лице. Киттрясло, ноуже неотхолода.
        —Чтовсе это значит? — наконец нарушила тишину Сэнди. — Этонеможет быть совпадением. Мыстобой видели наших родителей после смерти. Асегодня — запертая дверь иженщина умоей кровати…
        —Понятия неимею, чтоэто значит. Носкажу тебе вот что: яобязательно выясню.
        Глава шестая
        Остаток ночи девушки провели вкомнате Кит. Онинеразговаривали, ноКит была слишком взбудоражена, чтобы уснуть; судя подыханию Сэнди, татоже неспала, апросто неподвижно лежала рядом. Когда заокном показались первые проблески зари, Кит наконец задремала. Онапроснулась ближе кдевяти часам, иСэнди вкомнате уже небыло. Умывшись, девушка оделась испустилась встоловую кзавтраку. РутиЛинда какраз заканчивали доедать яичницу итосты.
        —Сэнди только что ушла, — Рутзаговорила прежде, чемКит успела открыть рот. — Сказала, чтонехочет есть, выпила кофе иотправилась наранний урок спрофессором Фарли. Кажется, онпомогает ей салгеброй.
        —Какона выглядела? — поинтересоваласьКит.
        —Ужасно! — ответила Линда. — Ядаже подумала, чтоона заболела. Унее страшные мешки подглазами, иона засыпала находу. Хотя ты выглядишь нелучше, — девушка внимательно посмотрела наКит. — Может, вБлэквуде начинается эпидемия гриппа?
        —Врядли, — сказала Кит. — Мыпросто неспали полночи. Сэнди приснился кошмар, оназакричала, яуслышала иприбежала кней. Потом мы ушли комне вкомнату. Авы ничего неслышали? Ядумала, мытак шумели, чтомоглибы мертвых разбудить.
        Отсказанных случайно слов уКит поспине пробежали мурашки.
        —Яничего неслышала, — сказала Линда. — Аты? — онаповернулась кРут.
        —Даже незнаю, — ссомнением протянула темноволосая девушка. — Может, что-то ислышала. Мневпоследнее время постоянно снятся сны, поэтому я плохо сплю.
        —Сны? — замерла Кит. — Акакие?
        —Наутро ничего непомню, — пожала плечами Рут. — Только чувствую себя так, будто вообще неспала.
        —Ятебя понимаю, — вздохнула Линда. — Сама еле встаю побудильнику.
        —Надеюсь, чтоиз-за стола ты встать сможешь, — Рутвыразительно посмотрела начасы. — Унас литература смадам Дюре через несколько минут. Кит, ачто утебя сутра?
        —Музыка, — ответилаКит.
        —Индивидуальное занятие сЖюлем? Повезло, — хихикнула Линда ипоправила свои светлые локоны. — Еслибы я знала, чтовБлэквуде будет такой учитель музыки, тоже записаласьбы науроки фортепиано. Атак он наменя даже несмотрит.
        —Оночень замкнутый человек, — согласилась Рут. — Мнекажется, онцеликом предан своей работе. Нето чтобы меня это особо волновало, — добавила она, словно оправдываясь.
        —Авот меня волнует, — нестала отрицать Линда. — Вконце концов, Жюль — единственный мужчина, скоторым мы будем общаться следующие четыре месяца, пока неуедем домой наРождество. Несчитая, конечно, профессора Фарли.
        Изкухни показалась Натали скофейником. Онасобиралась ограничиться коротким кивком вкачестве приветствия, нозаметила Кит исмягчилась.
        —Доброе утро, мисс. Вамчто-нибудь приготовить?
        —Спасибо, Натали, — ответила Кит. — Янеголодна.
        Натали поставила кофейник настол.
        —Новы должны что-нибудь съесть. Выитак уже похудели.
        Кофейный аромат облачком поднялся надстолом; обычно Кит обожала запах кофе, носейчас едва справилась сподкатившей волной дурноты.
        —Яуже опаздываю наурок, — сказала она. — Поем вобед.
        Кивнув остальным напрощание, Кит быстрым шагом вышла изстоловой.
        Жюль Дюре ждал ее вмузыкальном классе. Онсидел настуле уокна, одетый вбледно-голубую рубашку, открывающую горло, итемные прямые джинсы. Наколенях уЖюля лежали ноты, ноон необращал наних внимания. Унего был вид человека, который уже устал ждать.
        Когда Кит вошла, Жюль одарил ее неслишком приветливым взглядом.
        —Тыопоздала, — сказал он. — Яначал думать, чтоты вообще непридешь.
        —Прошу прощения, — ответила Кит. — Яплохо спала ночью инеуслышала будильник.
        Трудно было воспринимать этого молодого человека какучителя. Онвыглядел ненамного старше парней, скоторыми она ходила гулять вшколе. Мрачная красота делала его более привлекательным, чемлюбого изних. Нопочему-то Кит, обычно легко находившая общий язык спротивоположным полом, вприсутствии Жюля терялась.
        —Тызанималась? — перешел он сразу кделу. — Садись, яхочу посмотреть, какдалеко ты продвинулась. Сыграй что-нибудь простое, разомни пальцы, апотом перейдем кпьесе.
        Китпослушно опустилась наскамью перед пианино иположила руки наклавиши. Собственные пальцы вдруг показались ей ужасно неповоротливыми; уКит возникло ощущение, будто она играла уже несколько часов.
        —Жюль? — обратилась она кучителю.
        —Да?
        —Мнекажется, ясегодня несмогу играть, — Китмедленно опустила руки наколени. «Яустала, — подумала она. — Яжутко устала, имне страшно. Мненужно скем-нибудь поговорить. Мненужен друг».
        Онаподняла голову ивстретилась взглядом стемными, внимательными глазами Жюля, который стоял напротив нее. Можноли считать его другом? Если вспомнить их общение запоследнюю неделю, тоКит даже незнала, нравитсяли ему. Ноккому еще она может обратиться? Сэнди итак сама несвоя, аотРут иЛинды мало толку.
        —Мыможем поговорить? — едва слышно спросила она. — Вместо занятия?
        —Поговорить? — прищурился Жюль. — Очем?
        —ОБлэквуде.
        —Ачто нетак сБлэквудом?
        —Незнаю, — также тихо сказала Кит. — Я… незнаю. Носним что-то нетак. Этоместо меня пугает. Инетолько меня. Мыпросто неможем объяснить. Тутпроисходит… всякое.
        —Чтоты имеешь ввиду? — Жюль наконец проявил интерес ктому, чтоона говорит.
        —Ну,во?первых, мывсе видим странные сны. Сэнди вчера приснилось, чтовее комнате кто-тоесть. Оназакричала, ия побежала кней, чтобы узнать, чтослучилось, адверь оказалась заперта.
        —Чушь, — хмыкнул Жюль. — Двери незапираются изнутри.
        —Кстати, почему?
        —Почемучто?
        —Почему двери незапираются изнутри? Мадам Дюре сказала, чтозамки должны обеспечить нам уединение, ноокаком уединении идет речь, если мы неможем закрыться всобственной комнате?
        —Зато никто нетронет ваши вещи, когда вас нет, — напомнил Жюль.
        —Вотэто меня меньше всего беспокоит, — ответила Кит. — Думаю, тутувсех девочек есть ноутбуки, абольше я ничего ценного ссобой непривезла. Ноябы неотказалась иметь возможность закрываться изнутри. Ипрошлой ночью дверь Сэнди совершенно точно была заперта. Ядергала ручку. Апотом она вдруг поддалась, словно кто-то ее открыл.
        —Значит, дверь просто заело, — уверенно произнес Жюль. — Япосмотрю, может, нужно смазать замок. Вкакой комнате живет Сэнди?
        —Выменя вообще слышите? — снескрываемым раздражением посмотрела нанего Кит. — Янепрошу вас смазывать замок. Яговорю, чтовБлэквуде творится что-то странное. Кто-то был вкомнате Сэнди вчера ночью. Женщина. Понимаю, этозвучит дико, ноСэнди видела ее собственными глазами!
        —Ейнаверняка приснилось, — сказал Жюль. — Тыже сама говоришь: вампостоянно что-то снится. Новолноваться тут неочем. Такое часто случается, когда впервый раз уезжаешь издома ипривыкаешь кновой обстановке.
        Онзамолчал, потом спросил, чуть понизив голос:
        —Аэта женщина — вкомнате Сэнди, — оначто-нибудь говорила?
        —Почему вы спрашиваете? — удивиласьКит.
        —Просто интересно.
        —Кажется, нет, — пожала плечами девушка. — Вовсяком случае, Сэнди ничего такого мне нерассказывала. Нопочему вас это волнует, если вы думаете, чтоей все приснилось?
        —Сэнди ведь кричала восне, — сказал Жюль. — Яподумал, чтоона могла так среагировать накакие-то слова.
        —Онапросто испугалась, когда увидела эту женщину, — ответила Кит. — Сами подумайте: выпросыпаетесь вкомнате, гдекроме вас никого недолжно быть, иобнаруживаете, чтовозле кровати стоит кто-то исмотрит навас. Аеще там было очень холодно! Сэнди промерзла докостей, онабыла просто синяя!
        —Послушай, Кит, вкомнате Сэнди никого немогло быть, — покачал головой Жюль. — Какэта женщина туда забралась? Ворота Блэквуда всегда запираются наночь, домтоже. Врядли кому-то взбредет вголову лезть через окно. Нодаже если итак, токакона успела спуститься обратно? Унее что, были крылья? — Жюль выразительно поднял бровь.
        —Нозакрытая дверь… Ихолод…
        —Яуже сказал, чтодверь могло заклинить. Ахолод… Наверное, Сэнди оставила окно открытым, воткомнату ивыстудило.
        Жюль подался вперед инакрыл руку Кит своей. Теплая, сильная, сдлинными изящными пальцами, онанамгновение отодвинула всторону одолевшие девушку тревоги.
        —Блэквуд — очень старое поместье, — когда Жюль заговорил, голос его был неожиданно нежным, — красивое, даже великолепное, нососвоей атмосферой. Старые дома несут насебе отпечаток времени. Современем ты здесь освоишься. Когда мы только приехали, ятоже видел странныесны.
        —Да? — недоверчиво спросилаКит.
        —Конечно. Аты думала? Янепривык жить вподобных местах. Вовремя учебы я снимал квартиру сдрузьями, аканикулы проводил сматерью вкакой-нибудь изее школ, новостальном был предоставлен сам себе. Когда я окончил консерваторию, мать предложила мне поехать вАмерику, чтобы преподавать. Янесразу согласился, ноона так расписывала Блэквуд — исаму школу, ито, длякаких студентов она предназначена, чтоя решил попробовать.
        —Впервые увидев Блэквуд, яглазам своим неповерил, — продолжил Жюль. — Ядосих пор незнаю, какмама отыскала это место. Унего удивительная энергетика. Тебе просто нужно кней привыкнуть.
        —Авы, значит, привыкли? — испытующе посмотрела нанегоКит.
        —Мненравится вБлэквуде. Здесь я чувствую себя иначе. Лучше играю. Ярче воспринимаю окружающиймир.
        —Асны видите?
        —Да,конечно. Иногда. Всевидятсны.
        —Жюль, — Китсделала попытку улыбнуться, — когда вы говорите обэтом, всевыглядит абсолютно нормальным. Вы,наверное, думаете, чтоя дурочка.
        —Нет, ятак недумаю, — тихо сказал Жюль. — Ядумаю, чтоты умная. Икрасивая. Иногда мне хочется, чтобы я встретил тебя вдругом месте ипридругих обстоятельствах. Чтобы я небыл твоим учителем. Но… — Онбыстро сжал ее руку иотпустил, — ятвой учитель, имы стобой проболтали половину урока. Тыготова сыграть?
        —Больше, чемкогда-либо, — вздохнула Кит. — Нопредупреждаю, врядли увас прежде была настолько бездарная ученица. Вамнескучно слушать, какя струдом пробираюсь сквозь простейшие этюды ипьесы?
        —Нет, — покачал головой Жюль и, помолчав, добавил чуть тише: — Тынебездарность, Кит. Тыудивительно талантлива, ия надеюсь, чтокогда-нибудь ты исама это осознаешь. Можно быть талантливым вомногих областях, анетолько вмузыке.
        Глава седьмая
        —Эй,Кит! Угадай, что? Янарисовала твой портрет! — Линда стояла навходе вгостиную, прижимая кгруди лист бумаги.
        —Всамом деле? — Китоторвалась откниги. — Дайпосмотреть.
        Удевушек уже вошло впривычку собираться вгостиной зачас доужина. Хорошо освещенная комната судобной мебелью была куда менее старомодной, чемостальной Блэквуд. Обычно девушки болтали илисмотрели телевизор, носегодня ниукого небыло настроения разговаривать. КитиРут читали, аСэнди сидела закарточным столом вуглу ираскладывала пасьянс.
        Ностоило Линде появиться, каквсе они отвлеклись отсвоих занятий. Было вэтой девушке что-то, отчего вкомнате становилось светлее. Втот миг Линда выглядела такой довольной, чтоКит невольно улыбнулась.
        —Давай, яхочу посмотреть. Янезнала, чтоты рисуешь.
        —Ятоже незнала, — ответила Линда, протягивая ей лист бумаги. — Яисама удивилась, когда увидела, чтополучилось.
        Китвзяла набросок и, немного дурачась, посмотрела нанего свидом искушенного критика — чтобы вследующую секунду ахнуть отискреннего изумления.
        —Ухты! Этодействительноя!
        —Яже говорила, — Линда присела наподлокотник кресла, вкотором обосновалась Кит. — Нравится?
        —Тыеще спрашиваешь! — воскликнула Кит. — Этоневероятно. Честное слово! Линда, даутебя талант!
        —Дайте уж имне посмотреть. — Рутподнялась сдивана ивстала закреслом. Какое-то время она молчала, потом сухо сказала: — Тынемогла это нарисовать. Наверное, скопировала иличто-то вроде того.
        —Вотинет, — обиженно откликнулась Линда. — Япросто села инарисовала. Насамом деле, яприлегла поспать, акогда проснулась, уменя прямо руки зачесались взяться закарандаш. Ядостала листок бумаги — ивот. Странное дело, японачалу инезнала, что рисую, апотом вдруг поняла, чтоэтоКит.
        —Ноты ведь раньше никогда нерисовала, — скептически заметила Рут. — Даже вшколе неходила науроки рисования. Анабросок выполнен профессионально. Взгляд Кит передан сневероятной точностью, такойже прямой идерзкий. Подбородок, рот — всевышло идеально. Эторабота настоящего художника.
        Ктому времени Сэнди тоже забыла прокарты иподошла посмотреть.
        —Тыправа, — согласилась она. — Отличная работа. Аменя нарисуешь, Линда? Ябы отправила портрет бабушке сдедушкой. Готова поспорить, онипоставят его врамку.
        —Конечно! — радостно ответила Линда. — Теперь, когда я поняла, какэто делается, явсех нарисую! Дляначала — мадам Дюре сее пронизывающим взглядом. ИлиЖюля. Кто-нибудь хочет его портрет?
        —Тебе придется наделать копий, — рассмеялась Кит. — Потому что захотят все. И,пожалуйста, нарисуй, какпрофессор Фарли почесывает бородку…
        —Кто-то упомянул мое имя? — Глубокий голос профессора неожиданно раздался вгостиной, заставив девочек вздрогнуть. Фарли стоял напороге, добродушно улыбаясь. — Яуслышал, каквы смеетесь, инесмог удержаться. Поделитесь темой дляшуток?
        —Линда меня нарисовала, — Китсгордостью продемонстрировала ему портрет. — Здорово, правда?
        —Действительно, — профессор Фарли медленно вошел вкомнату, чтобы взадумчивости застыть наднаброском. — Потрясающая работа, Линда. Давно ты занимаешься живописью?
        —Никогда незанималась, — призналась Линда. — Если честно, завсю жизнь я только раз взялась закарандаш — навечеринке, гдемы должны были рисовать друг друга, апотом угадывать, ктоесть кто. Янарисовала Рут — иполучила приз запоследнее место! — сосмехом рассказалаона.
        —Ну,стех пор ты неплохо продвинулась, — снескрываемым восхищением произнес профессор. — Янепременно расскажу обэтом мадам Дюре. Оналюбит поощрять юные таланты. Уверен, мадам обеспечит тебя всем необходимым длярисования, чтобы ты могла творить идальше.
        —Ямогу его оставить? — спросилаКит.
        —Конечно! — довольно улыбнулась Линда. — Очень рада, чтотебе понравилось. Яитебя нарисую, Сэнди, итебя, Рут, если хочешь. Уменя получится лучше, чемнатой вечеринке, обещаю! Илиты досих пор думаешь, чтоя рисовала через копирку?
        —Нет, — извиняющимся тоном ответила Рут. — Тыбы нестала мне врать, язнаю. Даиоткуда ты могла его скопировать? Прости, чтоусомнилась втвоих способностях. Просто мы так давно дружим, ая даже неподозревала, чтоутебя прирожденный талант крисованию. Получается, ятебя совсем незнаю.
        —Тызнаешь меня лучше, чемкто-либо, — успокоила ее Линда. — Еслибы неты, ябы непережила последний год вшколе. Яже говорю, чтосама отсебя неожидала!
        —Ужин через пять минут, — напомнила Кит, бросив взгляд начасы. — Ясбегаю наверх иотнесу портрет вспальню, пока сним ничего неслучилось. Ато если все будут трогать его руками, отрисунка ничего неостанется.
        Проникающий сквозь витраж мягкий свет закатного солнца заливал второй этаж теплым сиянием, отчего коридор напоминал проход между скамьями всоборе. «Втакие моменты, — думала Кит, — япочти верю, чтовсе мои страхи — лишь плод разыгравшегося воображения».
        Зайдя вкомнату, девушка направилась кписьменному столу. Положив портрет подлампу, онавключила свет идолго вглядывалась вчистые линии рисунка. Пусть это был лишь набросок, ноЛинде удалось уловить что-то, отчего карандашный портрет обретал потрясающую живость. Идело было невупрямом подбородке, линии носа имягкой округлости щек. Какправильно заметила Рут, Линде удалось хорошо передать взгляд: прямой, открытый, носзатаенной уязвимостью. Взгляд девушки, которая совсем нетак уверена всебе, какей хочется показать.
        —Ктоже я? — словно спрашивали эти глаза. — Гдемое место вмире? Якрасивая? Чтодумают обомне люди? Чтодумает обомне Жюль? Куда я иду? Достигнули я чего-нибудь вжизни? Будули счастлива? Достойнали я того, чтобы меня любили?
        Да,вэтих глазах мелькало множество вопросов, иуновоиспеченной художницы получилось передать их припомощи нескольких линий ислабой штриховки. Линда почувствовала разницу между настоящей Кит, окоторой знала лишь она сама и, быть может, Трейси, исильной, уверенной всебе Кэтрин Горди, которую видели окружающие.
        —Нооткуда?.. — удивленно прошептала девушка. — МысЛиндой знакомы меньше месяца. Мыдаже неразговаривали толком, всего пару раз назанятиях…
        Норисунок, лежавший настоле перед ней, кричал одругом.
        —Кит? — Голос Сэнди доносился отлестницы вконце коридора. — Мадам зовет ужинать. Пойдем, ато опоздаешь.
        —Иду, — откликнуласьКит.
        Погасив свет, онанаправилась кдвери ипочти вышла вкоридор, новдруг остановилась. Поколебавшись пару секунд, Кит вернулась вкомнату ивзяла ключ, который ссамого первого дня лежал, забытый, написьменном столе.
        Китвставила ключ взамочную скважину изаперла дверь. Онанемогла сказать наверняка, почему это делает, новпервые смомента приезда вшколу унее появилось чувство, чтовкомнате осталось что-то ценное.
        Часужина был, пожалуй, одним изсамых приятных вБлэквуде. Хотя завтрак иобед тоже подавали встоловой, только дляужина доставали свечи, фарфор, льняные салфетки инакрывали стол белой скатертью. Киткаждый раз любовалась белизной икажущейся хрупкостью посуды, окаймленной тонкой золотой полоской. Мадам Дюре, заметив искреннее восхищение девушки, рассказала, чтофарфор достался ей вместе споместьем.
        —Посуда, кухонная утварь, мебель, пианино, шторы, ковры — всему этому уже много лет. Изпривезенного здесь только обстановка моих комнат (еедоставили изанглийской школы, гдея работала раньше) имебель вапартаментах профессора Фарли. Ах,ну и, конечно, вваших спальнях, девочки.
        —Поразительно, — пробормотала Кит, неотрывая глаз отизящного фарфора. — Почему прежние хозяева оставили это здесь? Мнекажется, такие вещи небросают…
        —Яисама удивилась, — согласно кивнула мадам Дюре. — Нолюди иногда ведут себя странно. После смерти мистера Брюэра новые владельцы хотели только одного: поскорее продать Блэквуд. Конечно, ужасно, чтоони так отнеслись ксвоему наследству, зато нам повезло, — улыбнуласьона.
        Фарфор задавал тон ужину, настраивая всех насветский лад. Блюда неторопливо сменяли друг друга, амадам Дюре навремя переставала быть строгой директрисой, становясь очаровательной хозяйкой, которая развлекала гостей историями освоей жизни заграницей. Иногда кней присоединялись Жюль ипрофессор Фарли, работавший вместе смадам вАнглии. Беседа застолом текла легко инепринужденно, девушки охотно принимали участие вразговоре, икконцу ужина все обычно пребывали вприподнятом расположении духа, апотом отправлялись вгостиную илирасходились покомнатам, чтобы заняться уроками.
        Новтот вечер все было иначе. Атмосфера застолом царила напряженная, воздух едвали неискрил, словно впреддверии грозы. Разговоры несмолкали, ноКит немогла избавиться отощущения, чтоучастники беседы лишь играют заранее распределенные роли, вто время каких мысли заняты чем-то другим. Оназаметила, чтомадам Дюре ипрофессор Фарли обменялись выразительными взглядами, хотя уних небыло нато никакой причины. Когда директриса снова повернулась кстолу, глаза унее блестели отплохо скрываемого возбуждения. Но,возможно, этоотразившиеся вчерных зрачках огоньки свечей сыграли сКит злую шутку, иона увидела то, чего насамом деленет.
        После ужина Сэнди догнала ее налестнице ивзяла заруку.
        —Давай немножко погуляем, — предложилаона.
        —Сейчас? Ужепоздно, — заколебаласьКит.
        —Просто походим посаду, — настаивала Сэнди. — Яхочу стобой поговорить.
        —Хорошо, — сдалась Кит. — Нолучше пойдем через кухню. Врядли мадам обрадуется, если узнает, чтомы бродим поокрестностям втемноте.
        Натали убирала серебряные приборы, когда незваные гости возникли посреди ее вотчины.
        —Икуда это вы собрались? — недовольно спросилаона.
        —Погулять, — ответила Кит. — Подышать свежим воздухом.
        Напускная сердитость Натали нетрогала ее — Китзнала, чтонасамом деле нравится девушке, просто танепривыкла открыто выражать добрые чувства.
        —Явас понимаю, — вздохнула Натали. — Здесь дышать нечем. Остальная прислуга подумывает уйти.
        —Тышутишь! — воскликнула Кит. — Нопочему?
        —Просто им здесь ненравится. Особенно навтором этаже. Говорят, имстрашно убирать вкоридоре. Уодной отнего начинает голова болеть.
        —Тытоже увольняешься? — тихо спросилаКит.
        —Нет, мненужна эта работа. Отец болеет, кто-то должен онем заботиться. Ктомуже я всеравно невладах сэтими пустомелями. Ятак думаю: чтобыло, тобыло, инечего прошлое ворошить.
        —Тыочем? — Китохватило любопытство.
        —Ну,этот мистер Брюэр был состранностями, — пожала плечами Натали. — Алюди инапридумывали всякого. Вынезамерзнете наулице? Тамвчулане сметлами висят моя куртка исвитер. Если хотите, можете надеть.
        —Спасибо, — благодарно улыбнулась Кит. — Мыненадолго.
        Отдав куртку Сэнди, онанатянула старый синий свитер, который сняла сгвоздя вчулане, и, взяв подругу заруку, вывела ее наулицу. Дорожка, начинавшаяся удвери кухни, огибала дом иуходила всад. Луна, ещенекруглая, ноуже перевалившая заполовину, заливала деревья илужайки Блэквуда серебряным светом. Тропинка была хорошо видна, несмотря напоздний час; посаду, словно напоминание онедавнем лете, плыл сладкий аромат последних роз. Раскинувшийся залужайкой пруд казался черным зеркалом, наповерхности которого блестели лунные зайчики. Ночной воздух был чистым исвежим, напоенным запахом хвои, который шел отмолчаливых лесов, заключивших вчерную рамку залитый серебром ночнойсад.
        —Какздорово, — выдохнула Кит. — Хорошо, чтоты уговорила меня прогуляться. Ночью здесь даже красивее, чемднем.
        —Мненужно было уйти изБлэквуда, — тихо сказала Сэнди. — Ещечуть-чуть, иябы там задохнулась. Кит, чтосомной происходит? Ясхожу сума?
        —Тыосвоем сне? Знаешь, япоговорила обэтом сЖюлем, иего слова показались мне вполне разумными, — Китстаралась, чтобы ее голос звучал какможно увереннее. — Тывпервые уехала издома, попала внезнакомое место…
        —Дело невэтом, — перебила ее Сэнди. — Невэтом, Кит. Дело вБлэквуде. Онпугает меня. Инеговори, чтоты этого нечувствуешь. Язнаю, чтоэто нетак.
        —Тыправа, — ответила Кит, мысленно возвращаясь втот день, когда они смамой иДэном впервые увидели Блэквуд, огромный, величественный ибудтобы объятый пламенем влучах закатного солнца.
        —Неужели ты нечувствуешь? — спросила она тогда умамы. — Сэтим местом что-то нетак!
        —Тыправа, — повторила Кит; несмотря натеплый свитер, еепробирала дрожь. — Японимаю, чтоты имеешь ввиду. Нокакдело может быть вБлэквуде? Этоведь всего лишь дом. Старыйдом.
        —Какое слово пришло тебе наум, когда ты увидела его впервыйраз?
        —Я… — Китзапнулась. — Янепомню.
        —Помнишь, — уверенно произнесла Сэнди. — Просто нехочешь вспоминать. Ая знаю, чтоэто было заслово —«зло».
        —Да. Нооткуда ты знаешь? — недоверчиво посмотрела нанее Кит. — Яникогда тебе неговорила. Никому неговорила!
        —Знаю, потому что сама почувствовала. Слово «зло» пришло икомне, едва я увидела шпили Блэквуда. Профессор Фарли встретил меня наавтобусной остановке вдеревне, имы поехали сюда. Было чудесное утро — синее небо, яркое солнце, лесвокруг. Апотом мы проехали через ворота, инанас словно опустилась тень. Чемближе мы подъезжали кдому, темчернее она становилась. Ячувствовала ее, хотя внешне ничего неизменилось. Когда я вышла измашины иподнялась полестнице, тоедва удержалась оттого, чтобы развернуться иубежать.
        —Носейчас-то мы этого нечувствуем, — заметила Кит. — Вовсяком случае, непостоянно. Чувствуем ночью, когда вкоридоре царит кромешная темнота икогда нам снятся сны. Новостальное-то время мы смеемся, иходим назанятия, иболтаем, ивсе унас, кажется, хорошо…
        —Потому что мы стали частью Блэквуда, — сказала Сэнди. — Неужели ты непонимаешь, Кит? Мыстали частью этой тени. Мыпрожили внутри нее несколько недель иначали привыкать. Вотпочему я захотела выйти всад. Мненужно посмотреть наБлэквуд состороны ипочувствовать разницу.
        —Да,отсюда он действительно выглядит иначе, — признала Кит. Стоя взалитом лунным светом саду, онаокинула взглядом величественный особняк, чьиостроконечные крыши чернели нафоне ночного неба. Сейчас Блэквуд напоминал замок издетской книжки. Вкомнате Линды было темно. Окно Рут мягко светилось; должно быть, онаповторяла уроки перед сном. Вотугловая комната Сэнди, авот…
        —Свет горит, — вырвалось уКит.
        —Что?
        —Вмоей комнате горит свет. Посмотри, вонто окно. Этоже моя комната!
        —Точно, — кивнула Сэнди. — Наверное, тыоставила лампу включенной, когда пошла ужинать.
        —Нет, — покачала головой Кит. — Яточно помню, чтопогасила свет. Апотом закрыла дверь.
        Оназастыла, неотрывно глядя насветящийся прямоугольник окна, закоторым промелькнула тень.
        —Вмоей комнате кто-тоесть! — закричалаКит.
        —Нотыже закрыла дверь, — Сэнди теперь тоже смотрела наокно. — Может, этозанавеска?
        —Нет! Тамчеловек! — Китбросилась бежать подорожке. — Быстрее! Если он выйдет изкомнаты, мысможем поймать его вкоридоре!
        Девушки промчались через холл, запыхавшись, взбежали вверх полестнице иоказались вкоридоре. Вабсолютно пустом коридоре. Киткинулась ксвоей двери иобнаружила, чтотазаперта. Ключ послушно скользнул взамочную скважину, щелкнул взамке, идевушка сколотящимся сердцем заглянула вкомнату. Тамбыло темно. Включив свет, онапервым делом посмотрела настол, хотя уже знала, чтоувидит. Точнее, чего неувидит. Портрет исчез.
        Сон, привидевшийся Кит вту ночь, былнепохож напредыдущие. Оноказался наудивление приятным. Китснилось, чтоона сидит зафортепиано вмузыкальном классе ипальцы ее порхают поклавишам так, будто она срождения только этим изанималась. Подставка длянот пустовала, ноКит вних иненуждалась. Онаиграла легко исвободно, какникогда неиграла раньше. Из-под ее пальцев лилась невыразимо прекрасная мелодия, спокойная ичистая, словно лунный свет, окутывающий невесомой пеленой осеннийсад.
        —Каккрасиво, — думала Кит восне. — Ядолжна запомнить эту пьесу инепременно сыграть снова.
        Номелодия неимела названия, иКит знала, чтоникогда неслышала ее раньше.
        Утром она струдом открыла глаза; свинцовая усталость буквально придавливала Кит кпостели, словно она неспала нисекунды. Пальцы болели.
        Глава восьмая
        Свежая почта лежала нажурнальном столике вхолле; возвращаясь сурока профессора Фарли, Кит взяла адресованные ей письма ипоспешила ксебе вкомнату, прижимая их кгруди.
        Отмамы пришло две открытки — одна изШербура, вторая изПарижа. Обебыли отправлены авиапочтой сразницей внеделю.
        «Здесь так здорово! — говорилось впервой. — Восхитительное путешествие… чудесные люди… отсыпаемся днем нашезлонгах». Вовторой мама всамых восторженных выражениях описывала Эйфелеву башню, Монмартр изнаменитое варьете «Фоли-Бержер».
        «Нопочему ты ничего непишешь? — спрашивала она впостскриптуме. — Мыполучили телеграмму вШербуре, истех пор ничего. Утебя есть наш маршрут. Посылай письма с«Американ Экспресс», только споправкой навремя».
        Кроме открыток впочте обнаружилось письмо отТрейси. Привиде знакомых округлых букв Кит вкоторый раз затосковала поподруге.
        «Наверное, Блэквуд — потрясающее место, разутебя нет времени писать. Акакже твое обещание держать меня вкурсе? Унас тут все по-старому. Английский уменя смиссис Логан (ура-ура!), латынь — смистером Гарфилдом (буэээ…). Продвинутый курс поискусству просто супер, мыделаем, чтохотим. Нагеометрии вмоем классе учится клевый парень, Кевин Вебстер. Каквы вБлэквуде справляетесь сотсутствием мужчин моложе восьмидесяти?»
        —Новедь унас есть Жюль, — озадаченно пробормотала Кит. — Ярассказала онем всамом первом письме. Неужели оно потерялось напочте? Хотя ипотом я тоже онем упоминала…
        Всееще недоумевая, Кит отложила всторону первую страницу ивзялась заследующую, когда вдверь тихо постучали.
        —Заходи! — крикнула она, думая, чтоэто Сэнди. Новкомнату, кнемалому удивлению Кит, вошла Рут Краудер.
        —Надеюсь, ятебя непобеспокоила, — темноволосая девушка неуверенно застыла напороге. — Если ты занята уроками, ямогу…
        —Нет, нет, — замотала головой Кит. — Ячитаю письмо.
        —Тогда я хочу тебе кое-что показать. — Рутаккуратно закрыла засобой дверь иприблизилась кКит. —Вот.
        Онапротянула ей лист бумаги. Китувидела неловкий, корявый набросок, вкотором струдом узнавалось человеческое лицо; такое могбы нарисовать ученик начальных классов.
        —Чтоэто? — нахмурилась она. — Тебе прислали попочте? Подарок отмладшего брата?
        —Нет, — ответила Рут. — Этомой портрет. Егонарисовала Линда. Натой вечеринке. Помнишь, онарассказывала?
        —Даладно! — воскликнула Кит иразложила рисунок накровати перед собой. Рутвстала рядом, иони вместе принялись разглядывать «портрет»: неровный круг лица, треугольный нос, похожий натыкву рот икопну черных волос.
        —Волосы унее получились, — кисло усмехнулась Рут. — Вовсяком случае, цвет. Другого сходства я невижу. Я,конечно, некоролева красоты, ноглаза уменя точно смотрят водну сторону. Ауши она вообще забыла.
        —Ничего непонимаю, — растерянно пробормотала Кит. — Онаже умеет рисовать! Мойпортрет вышел просто потрясающим.
        —Случайность, — коротко ответила Рут. — Линда неумеет рисовать. Унее вообще нет особых талантов. Онамилая исимпатичная, новдень, когда раздавали мозги, Линда занималась шопингом.
        Почему-то вустах Рут это незвучало оскорблением — онапросто констатировала факт.
        —Садись, — медленно произнесла Кит. — Кажется, намнужно поговорить.
        Руткивнула ипристроилась накраю кровати, положив наколени крепко сцепленные руки.
        —ВБлэквуде что-то происходит, — тихо сказала она. — Только я незнаю что. Тыведь тоже это чувствуешь?
        —Да, — ответила Кит. — ИСэнди.
        —АЛинда ничего незамечает. Вомногих отношениях она ведет себя какребенок.
        —Может, расскажешь оней иосебе? — предложила Кит. — Яведь овас почти ничего незнаю. Выявно хорошие друзья, ноприэтом совсем непохожи. Ты-то точно стояла воглаве очереди, когда раздавали мозги, — беззлобно подколола онаРут.
        —Да,мой IQ — стопятьдесят баллов, — гордо ответила та. — Яссамого начала была умнее сверстников. Вначальной школе перескочила через два класса, авсредней откровенно скучала надучебниками, потому что вних уже небыло ничего интересного. Понятно, чтодругие дети меня нелюбили. Акому понравится, чтотолстая девятилетка небезоснований мнит себя умнее тех, ктостарше ее натри года?
        Моиродители доктора наук. Онисчитают, чтообразование имеет огромное значение. Поэтому меня отправили вшколу дляодаренных детей вЛос-Анджелесе, гдея ивстретила Линду.
        —Аона-то что там делала? — удивленно подняла бровь Кит. — Тыже говоришь, чтоэто была школа дляодаренных детей.
        —Каквыяснилось, несовсем. Школа была просто элитной. Незнаю, догадалась ты илинет, ноЛинда — дочка Маргарет Сторм.
        —Актрисы? — Китизумленно ахнула. — Явидела ее встарых фильмах!
        —Да,всвое время она была очень популярной, — сказала Рут. — Ноактрисы ее амплуа редко задерживаются навершине славы. Линда говорит, еемама досих пор снимается вкино, нороли уже нете. Насъемках она познакомилась ситальянским актером, потом случился какой-то скандал… Вобщем, сейчас она живет вИталии. АЛинда оказалась втой школе. Ноунее ничего неполучалось. Онастаралась, очень старалась, новсеравно ей было сложно учиться. Амне было сложно общаться слюдьми. Мывкаком-то смысле нашли друг друга, инам обеим стало легче.
        —Апочему вы перевелись вБлэквуд? — спросилаКит.
        —Этобыла инициатива моих родителей. Онибыстро разочаровались влос-анджелесской школе — поняли, чтоэто немой уровень. Когда им вруки попала реклама Блэквуда, онипрочитали обиндивидуальном подходе ккаждому ученику иочень обрадовались. Навесенних каникулах мы сними это обсудили, имама написала мадам Дюре, чтобы договориться обэкзаменах. Линда узнала обэтом иубедила свою мать, чтоей жизненно необходимо поехать вБлэквуд. Онанехотела оставаться втой школе безменя.
        —ИЛинду приняли, — пробормотала Кит. — Удивительно, неправдали?
        —Ясначала неповерила, — призналась Рут. — Думала, оничто-то напутали срезультатами. НоЛинде здесь нравится. Всетакие милые, иунее вдруг обнаружился талант кживописи! Онавполном восторге. Мадам Дюре дала ей мольберт, масляные краски ихолст. Тыбы видела, вочто превратилась комната Линды. Теперь это настоящая студия.
        —Ноесли, какты утверждаешь, унее нет способностей крисованию, тооткуда взялся мой портрет? — спросила Кит. — Тысказала, чтоэто случайность, ноэто неответ. КакЛинда могла создать нечто подобное, если прежде она рисовала вот так? — Девушка кивнула налисток скорявым «портретом»Рут.
        —Вотэто меня ибеспокоит, — вздохнула та. — Может, еерисунок нетак уж хорош, какнам показалось? Давай взглянем нанего ещераз?
        —Неполучится, — тихо ответила Кит. — Уменя его большенет.
        —Тоесть? — нахмуриласьРут.
        —Кто-то забрал его. Язакрыла дверь, нокто-то пробрался вмою комнату иукрал портрет.
        —Тызнаешь кто? — спросилаРут.
        —Понятия неимею, — покачала головой Кит. — Янепредставляю, кому он мог понадобиться. Мадам Дюре раздала нам ключи откомнат, ноунее наверняка есть запасные. Янезнаю, гдеона их хранит, поэтому немогу даже предположить, ктомог ими воспользоваться.
        —Авдруг это сделала она сама? — выпалилаРут.
        —Нозачем? Длячегобы она стала похищать мой портрет? Ктомуже, насколько мне известно, онавообще незнала оего существовании. Мадам небыло вгостиной, когда Линда принесла рисунок. Тамбыли толькомы.
        —Ипрофессор Фарли, — напомнила Рут. — Онвидел портрет.
        —Да,действительно, — кивнула Кит. — Нопрофессору-то он зачем понадобился? Знаешь, чембольше мы обэтом говорим, темболее абсурдной мне кажется вся ситуация. Линда утверждает, чтонеумеет карандаш вруках держать, — ирисует мой портрет. Никому кроме меня он ненужен, нокто-то проникает взакрытую комнату ипохищает его. Если добавить кэтому кошмарные сны Сэнди оженщине, стоящей уее кровати…
        —Сэнди снятся кошмары?
        —Вовсяком случае, Жюль так думает. Сэнди неуверена. Ейуже доводилось видеть странные сны, например после смерти родителей. Онипогибли вавиакатастрофе, ноСэнди узнала обэтом еще дотого, какпоявились первые сообщения отрагедии. Онаговорит, чтовкакой-то миг просто поняла: самолет разбился иее родители мертвы.
        —Значит, иуСэнди тоже… — тихо произнесла Рут, ноКит расслышала нотку удивления вее голосе.
        —ЧтоуСэнди тоже? — спросилаона.
        —Тоже есть экстрасенсорные способности. Илишестое чувство, — пояснила Рут. — Способность видеть илислышать вещи, недоступные другим людям.
        —Тыдумаешь, чтоСэнди экстрасенс? — нахмурилась Кит. — Ноты сказала «иуСэнди тоже». Тоесть иутебя…
        —Да,сколько я себя помню, — кивнула Рут. — Поначалу я непонимала, чтоэто. Думала, япросто очень умная изамечаю то, чего другие невидят. Именно поэтому училась лучше остальных. Иногда мне достаточно было посмотреть накнигу — ия уже знала все, чтовней написано. Когда учителя задавали вопросы, ямогла ответить, даже неразбираясь вматериале. Ясчитывала информацию прямо уних изголовы. Апотом говорила то, чтоони хотели услышать.
        —АЛинда? — спросила Кит, стараясь унять дрожь вголосе. — УЛинды тоже есть такие способности?
        —УЛинды другие, — ответила Рут. — Линда помнит.
        —Помнит? — тупо повторила Кит. — Помнитчто?
        —Предупреждаю, этопрозвучит дико. Вовсяком случае, ясначала ей неповерила, — сказала Рут. — Нопотом узнала поближе ипоняла, чтоона неврет. Вовсяком случае, сама Линда искренне вэто верит.
        —Верит вочто? — нетерпеливо спросилаКит.
        Рутопустила глаза иуставилась насвои крепко сцепленные руки.
        —Линда помнит, каквдругой жизни жила вАнглии прикоролеве Виктории.
        —Боже мой! — вырвалось уКит. Какое-то время вкомнате царило молчание: девушка переваривала услышанное. Наконец Кит покачала головой. — Да,ты была права, этозвучит дико. Нонеболее дико, чемрассказ отом, какотец явился мне вночь своей гибели, хотя должен был находиться вдругом городе. Ятолько утром узнала, чтопапа умер.
        —Значит, иутебя тоже, — тихо сказала Рут иглубоко вздохнула. — Нучтож, теперь мне хотябы понятно, почему именно мы стали первыми ученицами Блэквуда.
        Впервую секунду Кит показалось, будто она снова видит сон, хотя девушка точно знала, чтонеспит. Время было послеполуденное, иона направлялась наурок литературы смадам Дюре. Номузыка…
        Онадоносилась из-за закрытой двери музыкального класса. Необычайно красивая иболезненно знакомая мелодия дотянулась доКит итронула ее так, какниодна музыка прежде. Забыв олитературе, девушка схватилась заручку ивошла вкласс. Жюль сидел спиной ковходу, амузыка доносилась изколонок звукозаписывающей аппаратуры.
        —Чтоэто замелодия? — спросила Кит. Жюль неответил, идевушка поняла, чтоон целиком поглощен музыкой. Тогда она повторила свой вопрос громче: — Жюль, чтоэто замелодия?
        Жюль резко дернулся квыключателю, имузыка оборвалась. Когда он обернулся, лицо его пылало отзлости.
        —Дакем ты себя возомнила… — начал он, но, заметив испуг налице Кит, взял себя вруки. — А,этоты.
        —Ненужно было выключать, — сказала Кит. — Яуслышала ее, когда шла покоридору. Очень красивая музыка. Какназывается это произведение?
        —Неуверен, чтоунего есть название, — ответил Жюль.
        —Какэто? Улюбого изданного произведения естьимя.
        —Да,конечно. Яхочу сказать, чтонезнаю, каконо называется.
        —Анадиске ненаписано?
        —Этонекоммерческая запись, — сказал Жюль. — Просто коллекция произведений, которые мне понравились.
        —Мнетоже понравилось, — снеожиданной длясебя горячностью проговорила Кит. — Особенно последняя часть. Можете поставить ее ещераз?
        —Даты почти все уже слышала, — Жюль даже недумал включать музыку. Китследила заним снеподдельным изумлением. Досих пор Жюль Дюре всовершенстве владел собой, носейчас он выглядел так, будто она застала его врасплох ион незнает, каквыкрутиться. Онстарался невстречаться сКит взглядом, ивид унего был почти виноватый. «Нопочему?» — Девушка искала ответ наэтот вопрос — иненаходила.
        Время поджимало — ейпора было бежать налитературу, мадам Дюре нетерпела опозданий. И,тем неменее, Кит продолжала стоять напороге музыкального класса исмотреть наЖюля.
        —Выдолжны знать, чтоэто замелодия, — твердо произнесла она. — Выже окончили консерваторию. Если непомните название, скажите хотябы, ктоее написал. Вызнаете имя композитора?
        —Янеуверен, чтоправильно его помню, — замялся Жюль. — Нопохоже наШуберта.
        —НаШуберта? Выхотите сказать, чтонеузнали Шуберта? — Китподозрительно прищурилась. — Этоже мастер, прославленный композитор.
        —Тыведь его тоже неузнала, — словно защищаясь, ответил Жюль.
        —Да, — нестала спорить Кит. — Ноя иконсерваторию неоканчивала. Знаю, чтоШуберт умер молодым, ия унего такого произведения неслышала.
        —Послушай, Кит, — Жюль больше неотводил взгляд, ивего глазах сверкала злость, которую он лишь приглушил, когда девушка вошла вкомнату. — Японятия неимею, чтонатебя нашло, ноты недолжна вот так врываться вкласс имешать мне. Тыникогда неслышала это произведение, потому что оно практически неизвестно.
        —Ноя слышала эту мелодию, — тихо ответила Кит. Иона знала, гдеименно.
        Музыка назаписи была той самой, чтодевушка играла восне.
        Глава девятая
        Воктябре Линда закончила работать надсвоим первым пейзажем, аСэнди написала стихотворение.
        Пейзаж был выполнен маслом нахолсте полметра ввысоту иполтора вширину. Линда изобразила тихое озеро, которое нежилось влучах послеполуденного солнца. Лесвставал позади него мрачной тенью, нопередний план картины был напоен светом ирасцвечен пятнами диких цветов.
        —Чтоэто заместо? — поинтересоваласьКит.
        —Катскилл, — сказала Линда.
        —Тытам была?
        —Нет. Просто знаю, каконо выглядит, — Линда сгордостью посмотрела напейзаж. — По-моему, получилось неплохо.
        Киткивнула. Картина ивсамом деле была замечательная.
        —Линда, — Рутобратилась кней ласково, каккмаленькому ребенку, — пожалуйста, ответь мне наодин вопрос. Почему ты решила изобразить именно это место? Может, увидела его вкалендаре? Илипотелевизору?
        —Незнаю, — беззаботно пожала плечами Линда. Потом она нахмурилась, всерьез задумавшись надвопросом. — Забавно, ноя непомню, чтобы вообще что-то решала. Просто смешала краски, взяла кисточку — иначала рисовать.
        —Аоткуда ты знаешь, каксмешивать краски?
        —Этонесложно.
        —Меня можешь научить?
        —Нет, — ответила Линда. — Яделаю это инстинктивно. Аобъяснить кому-то немогу, прости, — наее лице появилась ясная, чуть виноватая улыбка, откоторой Линда выглядела моложе своих лет. — Честное слово, Рут. Наверное, человек либо рождается сэтим, либонет.
        Линда показала картину мадам Дюре, которая пришла ввосторг идаже повесила ее встоловой. Заследующую неделю Линда нарисовала еще два пейзажа поменьше. Наодном она изобразила тоже самое озеро, ноподдругим углом, так, чтостала видна ведущая кберегу тропинка. Надругом — раскинувшиеся подголубым небом поля ввесенней зелени. Вправом нижнем углу Линда поставила инициалы Т.К.
        —Т.К.? — недоуменно прочитала Кит. — Этоже нетвои инициалы.
        —Нотак я буду подписывать свои работы, — сказала Линда.
        —Почему? — неунималась Кит. — Чтоозначают эти буквы?
        —Ничего. Явыбрала их наобум. Люди невсегда подписывают картины собственными именами, такчто я буду пользоваться инициалами Т.К.
        Этот разговор случился вскоре после того, какСэнди написала стихотворение.
        —Готово! — объявила она безпредисловий, запрыгивая накровать Кит ипротягивая подруге лист линованной бумаги, явно вырванный изблокнота наспирали. — Прочитай искажи, чтоты думаешь.
        День клонился квечеру, иКит, уставшая отзанятий, только обрадовалась возможности отложить учебник. Стихотворение было озаглавлено «Забирая иотдавая». Онабыстро пробежала его глазами ивернулась кначалу, чтобы прочитать более внимательно:
        Янеждала, чторай здесь обрету.
        Мойпуть срожденья терны устилали.
        Уродство попирало красоту,
        Иложь созлобой душу отравляли.
        Новпоздний час, когда моя земля
        Алела неоткрови, азаката,
        Явыходила втучные поля,
        Вдыхала мед — итем была богата.
        Пускай тропа петляет меж болот
        Идушные туманы топь венчают,
        Явкаждой луже вижу небосвод
        Ивкаждом шраме Бога различаю.
        Блаженство миру ангелы пророчат —
        Такотчего насердце сумрак ночи?[3 - Перевод санглийского Елены Фельдман.]
        —Тысама это написала? — Китвосхищенно посмотрела наподругу. — Сэнди, этопросто…
        —Ничего неговори, — перебила ее Сэнди. — Знаю, чтостихотворение потрясающее. Аеще знаю, чтоя этого неписала.
        —Тоесть ты где-то его прочитала изапомнила? — нахмуриласьКит.
        —Наверное, — сказала Сэнди. — Ноя точно немогла такое написать. Сдругой стороны, янепомню, чтобы читала что-то подобное. Явообще нелюблю поэзию икниги состихами открывала, только если задавали налитературе.
        —Яего тоже неузнаю, — покачала головой Кит. — Давай покажем Рут. Может, онавспомнит. Онаведь унас начитанная.
        Китначала слезать скровати, ноСэнди остановила ее, положив руку наплечо.
        —Янехочу вмешивать вэто делоРут.
        —Почему? — удивленно спросилаКит.
        —Просто она мне ненравится, — пожала плечами Сэнди. — Есть вней что-то отталкивающее. Немогу объяснить, чтоименно, номне она напоминает холодную рыбину. Ия точно знаю, чтоРут вэтой жизни волнует только она сама.
        —Зато она невероятно умная, — напомнилаКит.
        —Твоя правда, — кисло улыбнулась Сэнди. — Ая рядом сней чувствую себя невероятно глупой. Ивсеже… — Онаглубоко вздохнула. — Ладно, ядействительно глупо себя веду. Пойдем кРут. Если стихотворение известное, онадолжна его узнать.
        НоРут, вопреки ожиданиям, только озадаченно поправила очки.
        —Похоже насонет, — задумчиво произнесла она. — Звучит знакомо, ноя его раньше невстречала. — Рутпокосилась наСэнди: — Гдеты его взяла?
        Сэнди промолчала, иКит ответила занее:
        —Онасама написала. Сегодня.
        —Тогда зачем… — Рутзамолчала, когда донее начал доходить смысл сказанного. Втемных глазах промелькнул интерес. — Икакэто произошло? Тыраньше писала стихи?
        —Нет, — коротко ответила Сэнди. — Ия слабо представляю, чтотакое сонет. Вэтом-то ипроблема. После обеда я поднялась ксебе вкомнату иприлегла накровать, чтобы разобраться ское-какими задачами. Наверное, язадремала, акогда открыла глаза, тообнаружила вруке карандаш, автетради поалгебре — этостихотворение.
        —«Забирая иотдавая», — перечитала название Рут, струдом сдерживая волнение. — Сначала Линда, теперь ты. Невероятно.
        —Нопричем тут Линда? — недоуменно посмотрела нанееКит.
        —Аты непонимаешь? Ещенедавно Линда незнала, скакого конца браться закисть, атут вней внезапно просыпается недюжинный талант, иона начинает писать картины, которым самое место вмузеях. Сэнди никогда неувлекалась поэзией, новот мы держим вруках стихотворение ее авторства. Ауменя…
        Рутвдруг замолчала. Китвыжидательно посмотрела надевушку.
        —Ауменя случился прорыв вматематике, — осторожно призналась Рут. — Теперь я могу решать задачи, которые прежде мне недавались. Сперва я думала, чтопросто записываю случайные цифры. Ядаже непонимала, чтоони означают. Носейчас начинаю понимать. Такое чувство, будто уменя появился учитель, куда более сведущий вматематике, чемпрофессор Фарли.
        —Кчему ты клонишь? — лицо Сэнди подвеснушками стало мертвенно-бледным. — Хочешь сказать, тутпроисходит что-то сверхъестественное?
        Рутмрачно усмехнулась.
        —Утебя есть объяснение получше?
        —Далюбое объяснение будет лучше! — сдрожью вголосе ответила Сэнди.
        —Аеще таженщина втвоей комнате, — напомнила Рут. — Иродители, которые явились тебе после падения самолета. Если неотнести это кобласти сверхъестественного, тоя незнаю, какеще это назвать.
        —Тырассказала ей? — Сэнди укоризненно посмотрела наКит. — Янедумала, чтоты будешь болтать отаких вещах.
        —Прости, — виновато ответила Кит. — Новсе это имеет отношение ктайнам Блэквуда. Мыдолжны сравнить наши истории. Быть может, тогда мы обнаружим закономерность. Рутдумает, чтовсе мы обладаем сверхъестественными способностями, потому-то нас четверых иприняли вБлэквуд.
        —Если вспомнить вступительные экзамены, — задумчиво произнесла Сэнди, — тоони действительно были необычными. — Онапомолчала, потом продолжила: — Чтож, если это правда — если нас ивсамом деле выбрали из-за каких-то способностей, тогда мадам Дюре…
        Онаненашла всебе сил закончить предложение. Напомощь пришлаРут.
        —Тогда мадам Дюре точно оних знает, — подытожилаона.
        Вкомнате воцарилась тишина, пока девочки переваривали услышанное. Китподумала: «Нет, неможет быть. Мыпросто навоображали всякого отскуки. Изаигрались. Выдумали себе роли, какмы сТрейси делали вдетстве». НоКит понимала, чтоей уже недвенадцать, Трейси здесь нет, аРут врядлибы согласилась играть втакие игры. ДаиуСэнди вид был скорее болезненно-напуганный, чемувлеченный.
        —Нужно спросить унее, — едва слышно прошепталаона.
        —Умадам Дюре? — уточнила Рут. — Сомневаюсь, чтоизэтого выйдет толк. Наверняка унее навсе готов ответ. Унас нет доказательств, чтосБлэквудом что-то нетак. Линда рисует, Сэнди пишет стихи — нуичто стого? Просто Блэквуд — отличная школа, гдеученикам помогают раскрыться.
        —Аесли рассказать протвои успехи вматематике, онаответит, чтозаних стоит благодарить профессора Фарли. Кажется, только вомне пока непроснулся талант, — онапостаралась, чтобы это прозвучало какможно более беззаботно. — Чувствую себя чужой навашей вечеринке.
        —Ябы вообще предпочла нанее неприходить, — мрачно ответила Сэнди. — Мнестрашно. Если мы неможем напрямую спросить мадам Дюре, чтонам остается? Предположим, Рут права: мывсе изсебя такие способные ивосприимчивые иначто-то реагируем. Вопрос: начто? Янемогу сказать, чтоизменилась после приезда вшколу. Ятаже, чтобыла раньше. Только теперь пишу стихи. Нопочему я начала это делать вБлэквуде? Чтонетак сэтим местом?
        —Ачто мы вообще онем знаем? — задумалась Рут. — Кроме того, чтоэто старинное поместье? Кому оно раньше принадлежало?
        —Предыдущего владельца звали Брюэр, — поделилась Кит. — Нокакой нам толк отего фамилии?
        —Мымоглибы выбраться вдеревню ичто-нибудь разузнать, — сказала Сэнди. — Правда, яслабо представляю, какэто сделать. Мынепокидали поместье стех самых пор, какприехали сюда. ДоБлэквуда добрых пятнадцать миль; незнаю, каквы, ноя такое расстояние пешком непройду.
        —Атебе никто инепозволит уйти, — напомнила Кит. — Ворота открывают только дляпрофессора Фарли, когда он ездит вгород започтой. Может, стоит расспросить прислугу?
        —Какую прислугу? — хмуро произнесла Рут. — Все, кроме Натали Каллер, уволились, аона, кажется, неизболтливых.
        —Сомной она иногда разговаривает, — призналась Кит. — Мысней подружились впервый день, дотого каквы приехали.
        —Ну,если хочешь, можешь спросить унее, — сдалась Рут. — Терять нам нечего. Вкрайнем случае, онапросто откажется отвечать.
        —Тогда пойду кней, — решительно сказала Кит. — Припервойже возможности.
        Вту ночь шел дождь. Сильный, неутомимый, онбарабанил покрыше, хлестал поокнам ишумел вводостоках. Китлежала вкровати, плотно закрыв глаза, ипыталась убедить себя, чтоэто обычный городской дождь, чтоона дома изапотолком незатянутое тучами небо, ноквартира этажом выше, амама всиней ночной рубашке сидит всоседней комнате сгрязевой маской налице ичитает. «Вотсейчас она отложит книжку, — подумала Кит, — вылезет изкровати изайдет комне, чтобы проверить, плотноли закрыто окно».
        Нокогда дверь открылась, вкомнату тихо проскользнула совсем немамаКит.
        —Эй, — шепотом позвали изтемноты, — тыспишь?
        —Нет, — ответила Кит. — Чтослучилось? Погоди минуту, явключу свет.
        —Ненадо, — отмахнулась Сэнди. — Япросто хотела кое-что тебе сказать. Туженщину зовут Эллис.
        —Женщину изтвоего сна? — нахмурилась Кит, садясь напостели. — Тыпридумала ейимя?
        —Кит, этонебыло сном, — уверенно ответила Сэнди. — Ия ничего непридумывала. Эллис существует насамом деле. Яточно знаю.
        —Ноэто невозможно, — пробормотала Кит, пытаясь нашарить наприкроватном столике лампу.
        —Ненадо, — снова попросила Сэнди. — Пожалуйста. Втемноте я вижу ее так ясно, будто она отпечаталась уменя вмозгу. Онамолодая, гораздо моложе, чемя думала, иунее удивительно красивые глаза, мечтательные иполные печали, будто ей пришлось много страдать.
        —Впервый раз ты, помнится, ееиспугалась, — подняла бровь Кит. — Идаже закричала.
        —Атеперь небоюсь. Япросто хотела стобой поделиться, — шаги Сэнди прошуршали квыходу. — Спокойной ночи,Кит.
        Дверь открылась иснова закрылась. Оставшись водиночестве, Кит нервно повела плечами инатянула одеяло доподбородка. Тяжелый шелест дождя наполнял комнату, принося ссобой промозглую осеннюю сырость.
        Глава десятая
        Поговорить сНатали получилось далеко несразу: прошло несколько дней, прежде чем Кит выпала такая возможность.
        Втот вечер заужином небыло слышно обычных разговоров. Жюль поел раньше иуехал вгород; профессор Фарли невышел кстолу, сославшись нанеотложную работу.
        —Охуж эти ученые, — сулыбкой вздохнула мадам Дюре. — Наверное, готовит кпубликации очередную статью. Возможно, когда-нибудь ивы, девочки, будете заниматься темже самым.
        Линда тоже отказалась отужина. Онапередала через Рут, чтоплохо себя чувствует, идиректриса попросила Натали приготовить длянее поднос седой.
        —Давайте я отнесу, — предложила Кит после того, какзакончился ужин.
        —Очень мило ствоей стороны, — ответила мадам Дюре. Казалось, директриса хотела добавить еще что-то ксвоим словам, нопромолчала.
        Поднимаясь полестнице, Кит поняла, чтоочень давно незаходила кЛинде. Когда она впервый раз заглянула вее комнату, тапоказалась ей невероятно девчачьей. Накомоде стройными шеренгами выстроились флаконы духов ибаночки скремами, написьменном столе цвели ввазе искусственные розы, аподрамкой зеркала красовались фотографии улыбающейся Линды вместе смногочисленными поклонниками. Любовные романы натумбочке подпирала изящная подставка длякниг, авуглу кровати лежала розовая подушка вформе котенка.
        Впрочем, стех пор комната разительно изменилась. Какисказала Рут, теперь она была похожа скорее нахудожественную студию. Мольберт стоял уокна, чтобы Линда могла поймать яркий солнечный свет. Картина нахолсте была завершена лишь наполовину, ноуже притягивала взгляд теплыми сочными тонами. Линда нарисовала лес итонкую девичью фигуру, склонившуюся надручьем. Деревья образовывали подобие зеленой арки, аотраженные ручьем солнечные блики скользили посмеющемуся лицу лесной нимфы.
        Другие картины — наразных этапах завершенности — стояли вдоль стен илигромоздились стопкой вуглу. Трудно было поверить, чтоЛинда успела нарисовать их затакое короткое время.
        —Привет! — окликнула подругу Кит. — Япринесла тебе поесть. Мадам Дюре сказала, чтоты плохо себя чувствуешь.
        Линда лежала накровати полностью одетая. Вопреки обыкновению, налице унее небыло ниследа косметики, аспутанные волосы выглядели так, будто она несколько дней незаходила вдуш. Бросив взгляд наподнос, Линда поморщилась иотвернулась.
        —Спасибо, конечно, ноя нехочу есть.
        —Этоты зря, — покачала головой Кит, ставя поднос настол. — Тысильно похудела.
        Онанекривила душой: лицо Линды осунулось, иглаза девушки теперь казались просто огромными. Нежная линия скул заострилась, аеще недавно пышущая здоровьем кожа приобрела болезненно-желтый оттенок.
        —Ясказала, чтонеголодна, — недовольно ответила Линда. — Япросто устала. Слишком много работала впоследниедни.
        —Дая уж вижу, — Киткивнула намольберт снеоконченным лесным пейзажем. — Здорово получается.
        —Тыдумаешь? — протянула Линда. — Наверное.
        —Ачто будет здесь? — Китпоказала напустующий пока передний план.
        —Понятия неимею. Узнаю, когда возьмусь закисть, — Линда закрыла глаза руками. — Прошу тебя, унеси отсюда еду. Немогу выносить ее запах.
        Китпосмотрела надевушку снеподдельной тревогой.
        —Надеюсь, завтра тебе станет лучше, — неуверенно произнеслаона.
        —Обязательно, — откликнулась Линда. — Иначе ибыть неможет. Мнестолько нужно сделать. Онтребует, чтобы я рисовала еще иеще. Недает мне передышки.
        —Он? — насторожилась Кит. — Оком ты? Ктотребует, чтобы ты рисовала?
        —Пожалуйста, — простонала Линда, — оставь меня впокое! Ятак устала. Давай поговорим вследующийраз?
        —Хорошо, — Китпотянулась заподносом, несводя глаз схуденькой фигурки накровати. Неужели это Линда Ханна, яркая девушка созвонким смехом, которая два месяца назад волновалась лишь отом, чтовБлэквуде нет Интернета иона несможет чатиться сдрузьями? «Какона изменилась, — подумала Кит. Итревожила ее отнюдь нехудоба Линды. — Онастала другим человеком».
        —Линда, — мягко обратилась она кдевушке. — Пожалуйста, скажи мне, чтопроисходит?
        Линда неответила. Услышав ее ровное глубокое дыхание, Кит поняла, чтоона уснула.
        Натали какраз очищала посуду отостатков еды, когда Кит принесла накухню поднос. Покосившись натарелки снетронутым ужином, девушка неодобрительно покачала головой.
        —Нестала есть?
        —Сказала, чтонеголодна, — извиняющимся тоном ответилаКит.
        —Странное дело, вБлэквуде увсех проблемы саппетитом. Заисключением мужчин исамой мадам. Чтосвами, девочки? Плохо себя чувствуете? — Онаподозрительно посмотрела наКит.
        —Давроде нет, — тапожала плечами, пристраивая поднос накухонный стол. Китпонимала, чтоврядли вближайшее время ей выпадет возможность поговорить сНатали, поэтому решила нетянуть кота захвост. — Могу я тебя кое очем спросить?
        —Тыже знаешь, мненеразрешают разговаривать сученицами, — сухо напомнила Натали, но, помолчав какое-то время, всеже поддалась любопытству: — Аочем ты хотела спросить?
        —ОБлэквуде. Этоведь очень старое поместье? Наверное, онем ходит много слухов.
        —Да,этому дому много лет, — подтвердила Натали. — НоБлэквудом он стал совсем недавно. Раньше особняк называли поместьем Брюэра. Итут никто нежил. Всезаросло, даже забора небыло видно, только крыша торчала из-за деревьев.
        —Откуда ты знаешь? — спросила Кит. — Тыприходила сюда?
        —Давсе приходили, — словно защищаясь, ответила Натали. — Допрошлого лета дети издеревни часто сюда бегали. Унас много чего рассказывают проэтот дом. Ребята постарше даже ставили машины наподъездной дорожке.
        —Значит, тытоже здесь бывала?
        —Да,пару раз, — Натали слегка покраснела. — Номы ничего невидели. Мнекажется, ребята просто выдумывали всякие истории, чтобы попугать остальных.
        —Ачто заистории? — осторожно спросила Кит. — Чтоони видели?
        —Огни вокнах. Странные силуэты всаду. Ивсе такое. Ностарик Брюэр ивсамом деле был человеком состранностями. Ктовздравом уме сталбы жить водиночестве втаком огромном доме?
        —Онжил тут один? — воскликнула Кит. — Тыхочешь сказать — совсем один?
        —Поначалу нет, — уточнила Натали, загружая посудомойку. — Когда он только переехал, унего была замечательная семья: красавица жена итрое иличетверо детишек. Запоместьем следили слуги исадовники, авдоме, который мадам Дюре переделала подапартаменты длягостей, держали лошадей. Нооднажды ночью, когда мистер Брюэр был вотъезде, случился пожар. Неизвестно, чтопослужило причиной, ноогонь вспыхнул втом крыле, гдежила семья. Пожарная бригада приехала слишком поздно: всепроизошло субботней ночью имногих пожарных просто небыло нарабочем месте. Вобщем, ктому времени, какони потушили огонь… — Натали недоговорила, ноКит ибезэтого все поняла.
        —Тыхочешь сказать, чтоего жена идети сгорели заживо? — вужасе спросилаона.
        —Говорят, онизадохнулись вдыму, — ответила Натали. — Адом почти непострадал. Когда мистер Брюэр вернулся, онразогнал прислугу изапечатал ворота. Стех пор он жил здесь один. Повоскресеньям появлялся вдеревенской церкви иговорил освоей семье так, будто они были живы. Илизаходил впродуктовый магазин сословами: «Супруга попросила меня купить кое-что» — ипросил взвесить конфет длядетей икрупы накашу длямалыша.
        —Жуть какая! — ахнула Кит. — Бедный мистер Брюэр! Идолго он такжил?
        —Много лет, — вздохнула Натали. — Погороду поползли слухи, чтопризраки его семьи живут вместе сним. Как-то раз он вызвал изгорода водопроводчика, итот потом рассказывал, чтослышал вдоме детский плач. После этого мистер Брюэр никого немог уговорить работать впоместье. Даже оего смерти узнали только через несколько недель — заметили, чтоон перестал появляться вцеркви. Мистера Брюэра нашли всупружеской постели: онлежал наодной половине, адругая выглядела так, будто там тоже кто-то спал.
        —Ачто случилось после его смерти? — Китнервно повела плечами.
        —Горожане связались сдальними родственниками мистера Брюэра. Теприехали, устроили скромные похороны, нодомом заниматься незахотели, передав его напопечение агентства понедвижимости. Когда мадам Дюре купила особняк, онпредставлял собой жалкое зрелище. Ейпришлось немало потрудиться, чтобы привести его впорядок. Садрасчистили, крышу починили, носамое главное — восстановили крыло, вкотором теперь живете вы, девочки.
        —Крыло, вкотором мы живем, — медленно повторила Кит, чувствуя, какпоспине ползет ледяной холодок. — Тыхочешь сказать, чтоименно там произошел пожар?
        —Ага, — кивнула Натали. — Нипочем недогадаешься, верно? Нотам еще невсе доделали. Рабочие уволились, сказали, чтоих жуть берет отэтого места.
        —Натали! — негромкий окрик заставил девушек подпрыгнуть. Обернувшись, Кит увидела мадам Дюре. Директриса стояла напороге кухни; лицо женщины было белым отзлости, атемные глаза метали молнии.
        —Натали, тебе, кажется, было ясно сказано неразговаривать сученицами!
        —Простите, мадам, — пролепетала Натали. — Этонеповторится.
        —Этого вообще недолжно было случиться! — ледяным тоном ответила директриса.
        —Натали невиновата, — вступилась закухарку Кит. — Ясама кней пришла.
        Мадам резко перевела взгляд надевушку, иКит почувствовала, будто ее ударило током.
        —Уверена, тебе сегодня много задали, Кит, — сказала мадам. Голос ее по-прежнему был холоднее, чемосенняя ночь заокном. — Думаю, тебе лучше будет вернуться вкомнату исесть зауроки. Натали сама должна отвечать засвои действия. Онаненуждается втвоих оправданиях.
        —Ноона только… — начала было Кит, однако подпристальным взглядом мадам Дюре слова застряли унее вгорле. Онапопыталась посмотреть наНатали, нонемогла оторвать глаз отдиректрисы. Затем, словно повинуясь чужой воле, Кит отошла отраковины и, нечувствуя ног, покинула кухню ипересекла столовую.
        Потом вышла вхолл.
        Поднялась полестнице.
        Иочутилась вомраке коридора.
        Стоило Кит закрыть глаза, какмузыка снова начинала звучать вее голове. Онауже неждала, когда девушка уснет, — Китдостаточно было опустить веки ипогрузиться вовнутреннюю темноту. Музыка снарастающей силой захватывала ее разум ибезустали пыталась выбраться наповерхность.
        «Ясплю», — твердила Кит, хотя сама уже себе неверила. Оначувствовала мягкость подушки подщекой итяжесть одеяла наплечах. Оназнала, чтоей холодно.
        «Когда я открою глаза, музыка утихнет», — думалаКит.
        «Тыуверена?..» — шептал внутренний голос.
        Глава одиннадцатая
        Дорогая Трейси.
        Боюсь, прочитав это письмо, тырешишь, чтоя сошла сума. Какбы я хотела, чтобы ты была рядом имы стобой могли поговорить! Мнетак нехватает твоего здравомыслия. Несомневаюсь, утебябы нашлись ответы, хотя, если подумать, ядаже незнаю, вчем заключается вопрос.
        Язнаю только, чтоздесь что-то нетак. Иногда я смотрю насебя взеркало — инепонимаю, ктопередо мной. Нет, внешне я неизменилась, может, похудела немного, номы все тут похудели, ивзгляд стал нетакой, какпрежде. Аеще появились круги подглазами.
        Ноневэтом дело. Точнее, нетолько вэтом. Мыменяемся. Линда… Линда перестала появляться назанятиях, онавсе время сидит всвоей комнате изачастую невыходит даже поесть. Мадам Дюре посылает кого-нибудь кней сподносом, ноя вижу, чтоона почти непритрагивается кеде. Когда Линда все-таки спускается вниз, тонапоминает призрака. Отнее остались кожа да кости. Иглаза. Онасмотрит так, будто невидит нас, новидит что-то, намнедоступное.
        Если мы пытаемся сней заговорить, Линда отвечает, ночасто невпопад, словно мысли ее витают где-то далеко. Востальное время она ивовсе нас незамечает. Этоначинает пугать. Вчера Рут пошла кмадам Дюре исказала, чтоЛинде нужен доктор.
        Директриса ответила, чтосней все впорядке, просто она наконец открыла всебе талант исголовой ушла вработу. Неудивительно, чтоона устала, ноэто хорошая усталость. Вовсяком случае, такутверждает мадам Дюре. Ноя непонимаю, чтохорошего втом состоянии, докоторого довела себя Линда.
        ИСэнди. Сэнди тоже меняется. Ейпостоянно снятся сны оженщине, которая стоит рядом сее кроватью. Сначала они ее пугали, нопотом перестали. Сэнди сказала, чтоженщину зовут Эллис, иона говорит оней какоживом человеке.
        Трейси, может, ясхожу сума? Потому что мне тоже снятся сны. Вних я играю нафортепиано — немучительно подыскивая нужную клавишу, нотак, будто мои пальцы сами знают, чтоделать. Ипюпитр длянот всегда пустует. Поначалу я играла тихую красивую музыку исны были приятными, нотеперь все изменилось. Музыка рвется изменя стакой силой, чтопричиняет боль. Япросыпаюсь безсил; руки ломит, будто я играла всю ночь.
        Кстати, мнеудалось разузнать кое-что оБлэквуде. Имне это непонравилось. Трейси, янехочу больше здесь оставаться. Мневсеравно, напридумывала я себе всякого илинет, ноя хочу уехать. Яспросила маму, могули я пожить утебя доих возвращения изЕвропы. Надеюсь, твои родители небудут возражать.
        Ия очень жду твоих писем. Ятак давно ничего неполучала! Тынеотвечаешь намои вопросы, никак нереагируешь нато, чтоя тебе рассказываю. Неужели сложно написать? Илипочта теряет мои письма? Иногда мне кажется, чтоих вообще неотправляют. Профессор Фарли каждый день ездит вгород напочту. Ну,тоесть он говорит, чтонапочту. Ноя уже нивчем неуверена.
        Напиши мне, Трейси. Пожалуйста, напиши.
        —Янаписала еще одно стихотворение, — сказала Сэнди.
        —Что? — Китстаралась невстречаться взглядом сподругой ипочувствовала, какжелудок нервно сжался.
        —Точнее, написала вместе сЭллис. Онанастоящий мастер слова, — сказала Сэнди. — Издательство даже напечатало ее роман.
        —Сэнди, пожалуйста, перестань говорить оней так, будто она существует насамом деле, — устало ответилаКит.
        —Тытолько послушай:
        Среди ветров, чтоцарствуют вночи,
        Пленяя звезды невесомой сетью,
        Ищуя мира, дружного сосмертью.
        Лежат натопях лунные лучи,
        Исвет всвету затерян; эховздоха
        Блуждает между дремлющих болот.
        Вотьме остановило времяход.
        Лишь миг безснов! Ноитакая кроха
        Мненедана…[4 - Перевод санглийского Елены Фельдман.]
        —Хватит! — невыдержала Кит ипредупреждающе вскинула руку. — Нехочу слышать, чтотам дальше. Этоужасно. Звучит так, будто ты уже мертва.
        —Ядумала, тебе понравится, — слова Кит явно задели Сэнди.
        —Амне непонравилось. Сэнди, чтостобой происходит? Намраньше было так весело вместе. Помнишь, какмы смеялись ихотели разыграть Рут? Даже собирались опустошить холодильник иустроить полуночную вечеринку уменя вкомнате.
        —Тыпо-прежнему хочешь заниматься такими вещами? — сискренним удивлением посмотрела нанее Сэнди.
        —Нет, — признала Кит. То,что поприезде вБлэквуд казалось забавным иинтересным, теперь выглядело глупым ребячеством. Сэнди снова посмотрела наисписанный строчками лист, который держала вруках.
        —Эллис говорит, надним еще надо поработать, — сказала она. — Нехочет, чтобы я посылала его виздательство иликуда-нибудь еще. Онадумает, чтомы можем сделать лучше.
        —Опять ты засвое! — раздраженно перебила ее Кит. — Почему ты говоришь оженщине, которая всего лишь тебе снится, так, будто она существует насамом деле?
        —Норазве она мне всего лишь снится? — медленно произнесла Сэнди. — Помнишь, Рут сказала, чтоунас увсех есть экстрасенсорные способности?
        Китмолча кивнула.
        —Что, если я припомощи своих способностей настроилась наодну волну счеловеком, который живет где-то еще? Ведь это возможно?
        —Думаешь, где-то вмире насамом деле живет твоя Эллис? — недоверчиво спросилаКит.
        —Нопочему нет? — настаивала Сэнди. — Ейнеобязательно жить вБлэквуде илидаже вэтой стране. Вообще, судя поее выговору иболотам встихотворениях, Эллис скорее изАнглии илиШотландии.
        —Ноэто невозможно, — отслов Сэнди Кит стало непосебе, онаневольно повысила голос. — Люди необщаются посредством снов. Онипишут письма илисмс, звонят потелефону…
        —Некричи, — поморщилась Сэнди. — Уменя оттебя голова болит. Янемогу объяснить это, Кит. Рутунас разбирается вовсяких экстрасенсорных штуках. Ая только знаю, чтоЭллис дляменя реальнее любого сна. Иневажно, нравятся тебе ее стихи илинет. Мненравятся, ия рада, чтоона выбрала меня своей собеседницей.
        Узкое лицо девушки исказилось отзлости, иКит почувствовала, чтовнутри нее тоже просыпается гнев.
        —Говоришь какдвенадцатилетняя девчонка, которая поуши втрескалась вкинозвезду! Воттолько кинозвезду хотябы наэкране можно увидеть.
        —Замолчи! — взвизгнула Сэнди. — Зряя тебе вообще рассказала проЭллис.
        —Если незабыла, припервой вашей встрече ты кричала отужаса извала напомощь! — ехидно ответила Кит, понимая, чтопривсем желании несможет забрать эти слова назад. — Готова поспорить, тогда тебе небыло дела дотого, какие замечательные стихи она пишет! Сэнди, этовсе Блэквуд. Онделает что-то стобой. Тысходишь сума, совсем какЛинда!
        НоСэнди уже развернулась накаблуках инаправилась квыходу изкомнаты, чтобы сгрохотом захлопнуть засобой дверь. Совершенно вымотанная ссорой, Кит упала накровать. Примысли отолько что случившемся она почувствовала, каквдушу просачивается липкий страх. Вэтом странном, отрезанном отмира месте Сэнди была ее единственным другом. Почему она говорила ей такие вещи? Почему назвала Сэнди сумасшедшей? Почему отказывалась верить ее словам? Если Сэнди сходит сума, тоони сРут неслишком отнее отстали.
        Китподумала, чтонужно пойти кподруге иизвиниться. Ноусталость буквально придавила ее кпостели. Китподняла руки ипотерла глаза, чувствуя, каквголове пробуждается музыка. «Янебуду слушать, — сказала она себе. — Наэтот раз я непозволю ей захватить меня. Янебуду лежать ислушать».
        Но,какивтот вечер накухне, когда мадам Дюре заставила ее пойти наверх, тело Кит отказалось подчиняться голосу разума. Оналежала накровати ичувствовала себя зрителем наконцерте, пока музыка просачивалась наружу: сначала мягко инеслышно, носкаждой секундой набирая силу извучность.
        —Сэнди! — хотела закричать Кит. — Сэнди, вернись! Помогимне!
        Нохоть горло инапрягалось, пытаясь вытолкнуть изсебя звуки, музыка поглощала их безостатка. Мощь ее нарастала, удевушки небыло сил бороться сней, иона покорилась, позволив неукротимому течению мелодии подхватить себя, какупавший сдерева лист. Вконце концов она уснула; Кит незаметила, какэто случилось, но, открыв глаза, обнаружила, чтосолнце давно скрылось заверхушками деревьев.
        Вкомнате было темно ихолодно, такхолодно, чтоона немогла пошевелиться. Точно такойже пробирающий докостей холод царил вспальне Сэнди несколько недель назад. Идело было отнюдь невоткрытом окне. Холод принес ссобой сырость ислабый запах, источник которого Кит несмогла определить.
        Какое-то время она лежала неподвижно, нопотом согромным трудом протянула руку кприкроватной тумбочке ивключила лампу. Свет брызнул вовсе стороны, иизтемноты проступили знакомые очертания: вотшкаф, вотписьменный стол, зеркало взолоченой раме, авот ибархатный балдахин. Борясь сосном, который никак нехотел выпускать ее изсвоих цепких лап, Кит поднялась спостели и, пошатываясь, отправилась напоиски свитера. Сняв его свешалки, онапросунула руки врукава изарылась носом вворотник. Нохолод безтруда проникал подплотную ткань и, казалось, просачивался прямо впоры кожи.
        Китбила крупная дрожь; девушка посмотрела начасы — безпятнадцати семь. Ужин внизу, наверное, всамом разгаре. Китпредставила большой стол, огоньки свечей исобравшихся вокруг людей: мадам, пообыкновению величественную, нообходительную, дружелюбного профессора Фарли, обаятельного иневероятно красивого Жюля. Рут, скорее всего, тоже там. ИСэнди. «Ядолжна спуститься, — подумала Кит, — чтобы увидеть Сэнди. Если я неприду, онаподумает, чтоэто из-за нашей ссоры». Чембыстрее они поговорят ивсе прояснят, темлучше.
        Мысль оеде, впрочем, вызывала только тошноту. Ивсеже отом, чтобы остаться вкомнате, гдебыло темно ихолодно, каквмогиле, иречи быть немогло. Выйдя вкоридор, Кит закрыла дверь наключ. Тутбыло немного теплее, нодевушка всеравно дрожала. Вдальнем конце коридора слабо горела одна-единственная лампочка, отчего проход заполняли неверные блуждающие тени.
        Китмедленно двигалась понаправлению клестнице. Зеркало надней отразило худенькую, белую отстраха девочку всвитере крупной вязки.
        «Неужели это я?» — удивленно подумала Кит. Пустой взгляд, встрепанные волосы итяжелая походка отражения намгновение смутили ее. Пару месяцев назад полная сил Кит Горди ссияющим лицом спешила вниз полестнице, чтобы познакомиться сновоприбывшими. Кудаже она делась?..
        —Явыгляжу ужасно, — сотвращением вголосе прошептала Кит. Апотом, наклонив голову кплечу, краем глаза увидела человека, идущего покоридору. Отужаса она замерла наместе, занеся ногу надступенькой, итак истояла, будучи невсилах отвести взгляд оттого, ктоотражался взеркале заее спиной.
        «Быть этого неможет, — твердила она просебя. — Когда я вышла изкомнаты, коридор был пуст. Втаком случае он должен был выйти изкомнаты вместе сомной. Аэто невозможно». Номужчина стоял позади нее — такблизко, чтоКит должна была почувствовать насвоей шее его дыхание.
        Воттолько она ничего нечувствовала.
        Итогда, сделав глубокий вдох, Кит закрыла глаза изакричала.
        Глава двенадцатая
        Начав, онауже немогла остановиться. Крики обжигали горло, переходя впронзительный визг. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Кит услышала грохот шагов налестнице — далекий, словно илестница, итот, ктопоней бежал, находились вдругом мире, — иголос, зовущий ее поимени. Апотом сильные руки схватили ее заплечи.
        —Кит! Кит, чтостобой? Чтослучилось? — взволнованно спросил Жюль.
        —Там… — всхлипнула Кит. — Сзади…
        —Сзади тебя никогонет.
        Китоткрыла глаза иуставилась наего совершенное лицо итемные глаза, горящие неподдельной тревогой. Вних неосталось иследа той злости, чтоохватила Жюля вдень, когда он слушал малоизвестную запись Шуберта. Неловкость, установившаяся между ними после того разговора, тоже ушла.
        «Емуневсеравно, — подумала Кит, иотэтой мысли охвативший ее ужас ослабил хватку. — Емуневсеравно, чтосомной».
        —Тамкто-то был, — запинаясь, сказала она. — Мужчина. Онподошел комне сзади. Явидела его отражение взеркале.
        —НовБлэквуде нет других мужчин, кроме меня ипрофессора Фарли.
        —Онбыл здесь! — Китснова сорвалась накрик.
        —Тише, тише, всевпорядке, — Жюль притянул ее ксебе так, чтоКит зарылась лицом вего рубашку, иосторожно погладил поволосам. — Ты,наверное, испугалась тени. Илисвоего собственного отражения.
        —Тутбыл мужчина! — сердито воскликнула Кит, нотеплое плечо Жюля заглушило ее слова. Откуда-то издалека донеслись чужие голоса; девушка поняла, чтокним спешат остальные обитатели Блэквуда. Скоро они будут здесь, начнут успокаивающе похлопывать ее поспине иубеждать, чтоунее всего лишь разыгралось воображение.
        Китуперлась руками вгрудь Жюля иотодвинулась так, чтобы видеть его лицо.
        —Пожалуйста, послушай меня, — настойчиво произнесла она. После случившегося унее уже небыло сил обращаться кнему на«вы». — Тыдолжен мне поверить.
        —Кэтрин! — окликнула ее мадам Дюре. — Чтослучилось?
        —Кит, стобой все впорядке?
        —Этоты кричала?
        —Тыцела?
        Профессор Фарли, Рут иСэнди обступили Кит совсех сторон. Сэнди сжала ее руку, молча давая понять, чтоссора забыта. Даже если остальные неповерят ее словам, тонаСэнди она может положиться.
        —Китпоказалось, чтоона увидела кого-то взеркале. Иона испугалась, — Жюль заговорил прежде, чемона успела открытьрот.
        —Кого-то?
        —Мужчину. Яувидела взеркале мужчину, — Китотчаянно пыталась унять дрожь вголосе. — Имне непоказалось. Онбыл тут, стоял позади меня.
        —Какон выглядел? — спросил профессор Фарли, внимательно глядя надевушку.
        —Не… незнаю… — запинаясь, ответила Кит. — Вкоридоре так темно, чтоя несмогла его рассмотреть. Имое отражение частично его заслоняло. Ноон точно был здесь!
        —Икудаже он делся? — какнивчем небывало спросила мадам Дюре иобвела рукой пустой коридор жилого крыла. — Еслибы здесь ивсамом деле кто-то был, прятаться ему, каквидишь, негде. Апопытайся он пробежать мимо тебя, тонепременнобы столкнулся снами.
        —Онмог зайти вчью-нибудь комнату, — робко предположила Сэнди; онавсе еще держала Кит заруку. — Наши сКит комнаты вконце коридора, что, если он спряталсятам?
        —Новы ведь закрываете двери, когда уходите? — спросила Рут. Беспокойство вее голосе уступило место любопытству.
        —Да,но…
        Полицу Рут было видно, чтоей наум тоже пришла история сукраденным портретом. Тогда закрытая дверь вора неостановила. «Оначто-то знает, — подумала Кит. — Руткак-то оказалась нашаг вперединас».
        —Ну,есть только один способ это проверить, — проговорил профессор Фарли. — Дайте мне ваши ключи, девочки, имы сЖюлем осмотрим комнаты. Если вдом пробрался посторонний, мыдолжны его найти.
        Сэнди сКит одновременно протянули ключи старому математику имолча наблюдали затем, какмужчины заглядывают вкомнаты. Осмотр неотнял уних много времени.
        —Пусто, — сказал профессор Фарли. — Вшкафах иподкроватями тоже никого. Боюсь, человек взеркале тебе все-таки привиделся. Наверное, всему виной плохое освещение. Азеркала иногда играют снами странные шутки.
        —Ноя видела его! — воскликнула Кит. Апотом добавила сдолей сомнения: — Онказался таким реальным.
        —Какмоя Эллис? — тихо произнесла Сэнди.
        —Нет, — ответила Кит. — Яведь неспала.
        —Уверена?
        —Конечно, уверена! Яже стояла налестнице!
        —Думаю, намвсем лучше вернуться встоловую, — твердо произнесла мадам Дюре. Тонее голоса, вежливый, нонетерпящий возражений, должен был подсказать остальным, чтопроизошедшее налестнице нестоит дальнейших обсуждений. — Профессор прав, вкоридоре ужасное освещение. Завтра я снова позвоню электрикам, иесли изБлэквуда опять откажутся приехать, обращусь вМиддлтон. Вернемся кстолу, пока все неостыло. Тебе уже лучше, Кэтрин?
        —Да,мэм, — по-прежнему дрожа, ответила Кит. Ихотя меньше всего насвете ей сейчас хотелось есть, онапозволила отвести себя вниз.
        Тарелки ссупом состола уже убрали; мадам Дюре позвонила всеребряный колокольчик, инапороге кухни появилась Лукреция снахмуренными седыми бровями.
        —Пора подавать главное блюдо, — объявила мадам.
        Несказав нислова, старая женщина вернулась накухню. Китпроводила ее изумленным взглядом.
        —Почему застолом прислуживает Лукреция? — обратилась она кдиректрисе. — Натали заболела?
        —Натали здесь больше неработает, — ровным голосом сообщила ей мадам Дюре. Китсразу вспомнила, какдиректриса застала их сНатали накухне, иунее появилось нехорошее предчувствие.
        —Нопочему? Выее выгнали? — напрямик спросилаКит.
        —Выгнала? Конечно, нет, — мадам расправила салфетку наколенях. — Внаши дни непросто найти хорошую кухарку, иябы нестала выгонять Натали. Онасама решила уйти. Унее свадьба через неделю.
        —Свадьба?! — неверя своим ушам, воскликнула Кит. Новость освадьбе она ожидала услышать меньше всего.
        —Какздорово! Наверное, Натали очень счастлива. Онавыходит замуж закого-то издеревни? — проявила интерес ких разговоруРут.
        —Думаю, да. Закогоже еще? — непринужденно ответила мадам Дюре. — Нотеперь, когда мы остались практически безприслуги, каждому изнас придется взять насебя часть работы подому. Блэквуд — чудесное место, ноон требует ухода. Завтра я всем выдам список домашнихдел.
        Кухонная дверь распахнулась, иЛукреция принялась раскладывать потарелкам полусырого цыпленка. Разговор угас.
        Вскоре после ужина раздался телефонный звонок. Девочки сидели вгостиной, краем глаза следя запередачей оприроде потелевизору, когда вкомнату вошел Жюль.
        —Кит, тебе звонят, — сказал он. — Междугородний. Кажется, этотвоя мама.
        —Правда? — Китпочувствовала, чтосердце сейчас выпрыгнет изгруди. Вследующую секунду она уже была наногах испешила кЖюлю. — Гдея могу сней поговорить?
        —Телефон стоит вкабинете. Ипоторопись, такие звонки стоят целое состояние.
        Войдя вкабинет, Кит обнаружила сидящую застолом мадам Дюре. Телефон стоял справа отнее; директриса взяла трубку ипротянула ееКит:
        —Авот инаш везунчик! Передавай маме мои наилучшие пожелания.
        Китвыхватила унее трубку иподнесла куху; ееслегка потряхивало отрадостного волнения.
        —Мам, привет!
        —Милая моя! — Мама находилась втысячах миль отБлэквуда, новкаждое слово она вкладывала столько любви итепла, чтоКит шмыгнула носом отвнезапно подступивших слез. — Какя рада тебя слышать!
        —Ия! — ответила Кит слегка охрипшим голосом. — Какты? КакДэн? Откуда ты звонишь? Выхорошо отдыхаете?
        —Просто замечательно! — воскликнула мама. — Тыдаже непредставляешь, кактут здорово. Мысейчас воФлоренции, азавтра поедем вРим. Только подумай: мысвоими глазами увидим собор Святого Петра, Форум, Катакомбы — всете места, окоторых ты так любишь читать!
        «Поголосу ее можно принять задевушку», — сизумлением подумала Кит. Уматери уже проскальзывала седина вволосах, вуголках глаз собрались морщинки, апосле рабочего дня закомпьютером она жаловалась наболь вспине, носейчас разговаривала так, будто ей было лет двадцать, небольше, иее переполняла жажда жизни.
        —Аутебя какдела, дорогая? Тебе нравится вБлэквуде?
        —Мам! — Последний вопрос порядком озадачил Кит. — Тычто, нечитала мои письма?
        —Мыполучили одно вШербуре, сразу какприехали. Ибольше нам ничего неприходило. Атвой мобильник все время недоступен, потому-то я извоню. Дэнсказал, чтоты, наверное, слишком занята учебой, чтобы писать, изабываешь поставить телефон назарядку, ноя волновалась, чтоты заболела. Тыведь незаболела?
        —Нет, — ответила Кит. — Мобильники тут неловят, ноя писала вам каждую неделю. Ирассказывала обовсем, чтоунас происходит.
        Мадам Дюре поерзала вкресле — последние слова Кит явно непрошли мимо ее ушей. Девушка отодвинулась отстола, натянув телефонный провод допредела.
        —Тогда все дело впочте, — уверенно произнесла мама Кит. — Тяжело рассчитать время, когда посылаешь письма через «Американ Экспресс». Наверное, мыуезжали раньше, чемих успевали доставить. Ладно, тылучше расскажи, какутебя дела? Какучеба? Завела новых друзей?
        —Ну,я… — Китрастерялась, незная, чтоответить. Вместо этого она спросила: — Мам, авы еще долго собираетесь путешествовать? Когда вы вернетесь?
        —Занеделю доРождества, мыже тебе говорили, — сказала мама. — Тычто, забыла? Мыприедем какраз крождественским каникулам.
        —Нодоних еще несколько месяцев! — Этислова вырвались уКит вместе сосдавленным всхлипом. — Янемогу столько ждать! Просто немогу! Тынепонимаешь!
        Мадам Дюре снова пошевелилась; Кит почувствовала тяжелый взгляд темных глаз икрепче сжала трубку.
        —Милая, неужели ты все еще дуешься, чтомы поехали вЕвропу безтебя? — вмамином голосе послышались нотки раздражения. — Ядумала, мывсе обсудили. Иты сказала…
        —Нет, мам, невэтом дело! Честное слово, тытолько послушай…
        Киттак много нужно было ей рассказать! Неделю занеделей она писала маме отом, чтотворится вБлэквуде, атеперь оказалось, чтоона ничего незнает. Носчего тогда начинать? СЛинды иее внезапно проснувшегося таланта? Состранных снов Сэнди? Смузыки, которая захватывает ее собственный разум? Илиотразившегося взеркале мужчины, который ей совершенно точно непочудился? Амама так далеко, поту сторону трансатлантического кабеля, идрагоценные минуты утекают одна заодной…
        Нохуже всего было то, чтомадам Дюре сидела рядом ислышала каждое слово Кит, несводя глаз сее лица. ИКит, захваченная их темной глубиной, немогла ниотвернуться, ниотвести взгляд. Глаза директрисы обездвижили ее, какбулавки обездвиживают пойманного дляколлекции жука.
        —Мам, — начала было Кит, нонесмогла больше ничего сказать.
        —Думаю, этот разговор обойдется твоей маме вкругленькую сумму. Непорали вам попрощаться? — Голос мадам был спокоен итих, ноКит ясно расслышала внем приказ.
        —Мам! — телефонная трубка вдруг стала длядевушки соломинкой вруках утопающего, иона немогла так просто ее отпустить. — Япоживу сТрейси, ладно? Яуже написала ей, иее родители непротив, язнаю, чтоони согласятся. Ясяду наавтобус вБлэквуде, амистер Розенблюм встретит меня вгороде, ия поживу уних доРождества, пока вы невернетесь.
        —Кит, нубога ради! — жизнерадостная беззаботность покинула мамин голос, уступив место усталости, беспокойству иразочарованию. — Тыувидишься сТрейси нарождественских каникулах. Доних осталось нетак много времени. Уверена, вБлэквуде тебе ибезтого хватает общения сдрузьями. Помнится, тыписала одевочке поимени Сэнди. Ядумала, онатебе нравится. Выпоссорились?
        —Нет, нет, мненравится Сэнди, — растерянно пробормотала Кит. Онанезнала, чтоделать. Чтоона вообще могла сделать? Оттяжелого взгляда мадам Дюре мысли вголове путались ислова ускользали.
        —Пиши нам, милая, — сказала мама. — Иотправляй письма заранее, утебяже есть наш маршрут. Постарайся, чтобы несколько дней оставалось взапасе. Дэнпередает привет. Онзамечательный, Кит. Яскаждым днем все больше понимаю, какмне повезло.
        —Да, — тихо ответила Кит. — Да,я знаю.
        —Ялюблю тебя, милая.
        —Ия тебя, мам. — Время вышло. Онатак инеуспела ничего объяснить. — Передавай Дэну привет. Наслаждайтесь отпуском.
        —Обязательно, — судя поголосу, мама снова улыбалась. — Нескучай, Кит! Пока!
        —Пока.
        Раздался щелчок, инаступила тишина. Китосторожно положила трубку наместо изакрыла глаза, чтобы невидеть довольное выражение налице мадам. Новскоре ей пришлось их открыть.
        —Так-то лучше, cherie, — сказала директриса. — Тыже нехочешь, чтобы умамы неосталось денег наподарки? Каких путешествие?
        —Всезамечательно, — тупо проговорилаКит.
        —Утебя такие милые родители. Уверена, тынехочешь испортить им поездку изаставить волноваться всвой медовый месяц. Вседевочки иногда тоскуют подому, нонужноже держать себя вруках, — смягкой укоризной произнесла мадам.
        —Япостараюсь, — ответилаКит.
        Чувствуя себя невероятно несчастной, девушка направилась было квыходу, нотут ее взгляд зацепился закартину, которая висела надшкафом длябумаг упротивоположной стены. Чистое горное озеро, зеленые леса итающие вотдалении холмы показались Кит странно знакомыми.
        —Чтоэто?
        —Шкаф, гдея храню личные дела бывших учеников.
        —Нет, янепрошкаф, япрокартину. Чьяона?
        —Тебе нравится? Этомоя любимая, — мадам Дюре говорила так, словно несверлила ученицу тяжелым взглядом всего пару минут назад. — Еенарисовал Томас Коул. Это, конечно, всего лишь репродукция.
        —Яуже видела это озеро, — сказалаКит.
        —Вполне возможно. Оннарисовал это вКатскилле.
        —Янеобэтом. Явидела это озеро накартине. Только поддругим углом, — Китпродолжала вглядываться впейзаж. — Надругом берегу есть тропинка, отсюда ее невидно.
        Итут девушку осенило.
        —Этоже озеро, которое рисует Линда!
        —Сомневаюсь, cherie, — покачала головой мадам Дюре. — Линда приехала изКалифорнии. Зачембы она стала рисовать катскилльские пейзажи?
        —Ноэто точно оно! — упорствовала Кит. — Акто такой Томас Коул? Онживет вэтих краях?
        —Жилкогда-то, — кивнула директриса. — Много лет назад. Онумер всередине девятнадцатого века.
        Глава тринадцатая
        —Да,Томас Коул — известный художник, — подтвердила Рут. — Удивлена, чтоты онем неслышала. Оносновал Школу реки Гудзон ипрославился своими пейзажами.
        Разговор сРут случился наследующий день после маминого звонка. После уроков Кит позвала ее погулять всад, кдальнему берегу пруда. Наулице было пасмурно иветрено; ничто ненапоминало онедавних ярких осенних днях. Впрочем, Кит такая погода вполне устраивала, поскольку полностью соответствовала ее настроению. Запихнув руки поглубже вкарманы джинсов, онахмуро смотрела наголые ветки кустов ичерные силуэты деревьев, ужепотерявших листву.
        —Ион умер? — уточнилаона.
        —Давно! Онумер молодым, емубыло лет сорок, может, чуть больше. Мыизучали его творчество надополнительных занятиях вмоей старой школе.
        —Значит, вотгде ты онем узнала. Линда тоже ходила наэти занятия? — Киточень надеялась услышать положительный ответ, ноРут ее разочаровала.
        —Нет. Линда — нелюбитель дополнительных уроков. Асчего вдруг такой интерес кТомасу Коулу?
        Китустало потерла лоб. Голова болела, причем девушке уже начинало казаться, чтотупая давящая боль мучает ее всю жизнь. Иногда причиной была музыка, которая накатывала волнами иразбивалась оКит изнутри, оставаясь неслышной длядругих. Иногда боль усиливалась вответ наусталость итщетные попытки разобраться втом, чтоже творится вБлэквуде.
        —Ясовсем запуталась, — тихо проговорила Кит. — Идаже незнаю, счего начать.
        —Чтослучилось? — спросила Рут. — Наверное, что-то изряда вон, разты притащила меня сюда.
        —Вчера вечером я разговаривала смамой вкабинете мадам Дюре, — кое-как собралась смыслями Кит. — Тамнастене висит картина, репродукция пейзажа созером. Мадам сказала, чтоэто Томас Коул.
        —И?
        —Линда рисует этоже озеро. Более того, одна изее картин практически повторяет ту репродукцию. Освещение, выбор цвета, небо — онарисует вточности какТомас Коул.
        —Вотпочему ты спросила, ходилали она надополнительные занятия.
        —Вэтом случае уменя былобы хоть какое-то объяснение, — вздохнула Кит. — Например, чтоЛинда неосознанно подражает его стилю. Ноесли она непосещала занятия, тогда этот вариант отпадает. Должен быть другой ответ.
        —Т.К., — тихо сказалаРут.
        —Что?
        —Инициалы Т.К., которыми Линда решила подписывать свои картины.
        —Т.К. значит Томас Коул? — Китдаже остановилась, чтобы обдумать эту мысль. — Нотогда Линда должна его знать, просто обязана! Наверное, онагде-то увидела работы Томаса Коула, может, посмотрела передачу онем потелевизору — инастолько впечатлилась, чтотеперь пытается ему подражать. Дотакой степени, чтоиспользует его инициалы. Вдруг она думает, чтоони принесут ей удачу?
        —Нет, — покачала головой Рут. — Прости, нотвоя версия невыдерживает никакой критики. Ябы очень хотела стобой согласиться, нонемогу.
        Ветер взъерошил сонную гладь пруда; отражения деревьев сморщились изаволновались, словно живые. Натом берегу остроконечные крыши Блэквуда врезались всерое небо. Домследил задевушками пустыми глазницами окон.
        Задняя дверь внезапно распахнулась, инапороге кухни появилась Лукреция сбольшим мешком мусора длясжигания. Серый облик экономки был подстать осеннемудню.
        —Ужона-то точно неуволится, — пробормотала Рут. — Якак-то спросила пронее мадам Дюре. Оказывается, Лукреция работала наее родителей, когда мадам была еще ребенком. Может быть, онанеслишком умна, ноуних считается чем-то вроде семейной реликвии, — хмыкнула девушка.
        —Натали неуволилась, еезаставили уйти, — сказалаКит.
        —Номадам ведь объяснила, чтоуНатали скоро свадьба.
        —Да,вот только я ей неверю. Натали изовсех сил держалась заэту работу. Если унее ибыл парень, онаниразу онем неупоминала. Как-то странно, если учесть, чтоона должна вот-вот выйти занего замуж.
        —Нозачем мадам ее прогонять? — нахмурилась Рут. — Лукреция неумеет готовить. Вчерашний цыпленок, кажется, досих пор стоит комом уменя вжелудке. Ужины Натали замечательно скрашивали вечера вБлэквуде. Ядумаю, всепоним скучают.
        —Натали согласилась рассказать мне опоместье. Имадам зашла накухню какраз вовремя разговора. Онабыла просто вбешенстве. Уверена, онапоэтому изаставила Натали уйти.
        —Ночто такого рассказала тебе Натали? — История Блэквуда явно интересовала Рут куда больше, чемсудьба кухарки. — Чтоты узнала?
        —Тебе врядли понравится. Тыже помнишь, чтораньше Блэквуд принадлежал некоему мистеру Брюэру? Таквот, всяего семья — жена идети погибли вовремя пожара. Ион сошел сума, никак немог поверить, чтоих больше нет. Досамой смерти жил тут один, разговаривал сними, покупал детям игрушки ивсе такое.
        —Мистер Брюэр умер вэтом доме? — Голос уРут был странно напряженный.
        —Да. Много лет спустя. Апочему ты спрашиваешь? — Китзаглянула ей влицо. Судя поего выражению, Рут пришла вголову какая-то идея.
        —Тычто-то знаешь?
        —Нет, яничего незнаю, — ответила Рут. — Этовсего лишь предположение.
        —Очем ты? — неотставала отнееКит.
        —Янехочу сейчас обэтом говорить. Сперва мне нужно подумать икое-что проверить. Тывроде сказала, чтоженщину, которая приходит кСэнди восне, зовут Эллис? Иона изАнглии?
        —Сэнди так решила. ИзАнглии илиШотландии. Тамдолжны быть болота.
        —Онаникогда неупоминала ее фамилию?
        —Нет.
        —Тогда мне нужно вбиблиотеку, — сказала Рут. — Если моя догадка верна, ястобой поделюсь. Нотебе лучше приготовиться. Если я права, этобудет просто бомба.
        Вту ночь кней, какобычно, пришла музыка. Насей раз мелодия была тихой, словно колыбельная. Онанесла засобой спокойные, мирные образы: лунный свет заливает подушку спящего ребенка; ветки деревьев покачиваются заокном налегком вечернем ветру; светлячки порхают надзеленой лужайкой; влюбленные парочки тихо смеются наступенях дома.
        «Ясплю, — говорила себе Кит. — Язнаю, чтосплю, лежу вкровати, надкоторой висит балдахин; вкомнате темно, иникакой музыки насамом деле нет. Мнепросто снится сон. Когда я проснусь, будет утро. Яспущусь вниз кзавтраку, потом пойду назанятия, имузыка исчезнет, будто ее никогда инебыло».
        Сквозь мелодию вдруг пробился мужской голос — резкий, новтоже время нежный:
        —Исчезнет лишь навремя. Лишь навремя. Ивернется вновь.
        Поскольку Кит убедила себя, чтоэто сон, онанестала пугаться.
        —Ктоты? — спросила она вместо этого. Апотом вдруг поняла, иее сердце пропустило удар. — Этоты стоял замоей спиной вкоридоре. Тебя я видела взеркале.
        —Конечно, — казалось, онбыл слегка удивлен, чтоона сразу недогадалась.
        —Почему ты преследуешь меня? Ипочему ты здесь? Чтотебе нужно?
        —Яздесь длятого, чтобы отдавать.
        —Этонеответ.
        —Этоединственный ответ, — терпеливо произнес мужчина. — Тыодна изтех счастливиц, ктообладает способностью принимать подобные дары.
        —Какие дары? — всееще недоумевала Кит. Апотом ответ пришел сам собой: — Тыговоришь омузыке? Тыпосылаешь мне музыку точно также, какЭллис посылает Сэнди стихи? Тогда забери ее назад. Онамне ненужна.
        Колыбельная осталась впрошлом, музыка стремительно набирала силу. Плавная мелодия сменилась энергичным ритмом, иКит чувствовала, какввисках снова начинает пульсировать боль.
        «Этовсего лишь сон, — яростно твердила она просебя. — Сон. Сон.Сон».
        —Да,это сон, — согласился мужчина ипотянулся кее руке. Когда его пальцы сомкнулись назапястье Кит, онаедва сдержала крик — таким холодным было прикосновение незваного гостя. Онзаставил ее подняться; Кит ощутила подногами густой ворс ковра иувидела, чтомужчина берется заручку двери.
        —Куда ты меня ведешь? — спросилаона.
        —Тыдолжна выпуститьее.
        —Выпустить кого? Очем ты говоришь?
        Онишли покоридору клестнице; ночному гостю ничуть немешала темнота, онуверенно двигался вперед, амузыка вголове Кит звучала все громче, колотясь осводы черепа ивызывая спазмы боли.
        —Тыдолжна выпустить ее, илиона погубит тебя. Тыдолжна!
        —Нокак? — всхлипнула Кит. — Какэто сделать?
        Онауже непонимала, куда он ее ведет, только знала, чтоони спустились поступенькам вниз. Холодные доски паркета ложились подее босые ноги, двери открывались изакрывались; Кит слышала приглушенные голоса, номузыка заполняла собой весьмир.
        —Вотона, — объявил наконец мужчина изсна. — Япривелее.
        —Мояочередь, — сказал кто-то. — Яеще неиспользовалее.
        —Нет, моя! Онабудет играть дляменя!
        —Сегодня ночью она моя! Впрошлый раз она исполняла твой концерт, такчто…
        —Тызабыл, чтоэто я привел ее сюда.
        Китощутила подпальцами клавиши фортепиано.
        —Ноя неумею играть! — попыталась возразить она, ноее руки словно зажили своей жизнью, совсем каквдавнем странном сне. Музыка прорвалась наружу, ипальцы бегали погладким клавишам, рождая сонм настоящих звуков.
        «Ясплю, — впоследний раз сказала себе Кит. — Араз я сплю, томогу проснуться. Ия проснусь!»
        —Нет! — закричал мужчина, который привел ее кинструменту. — Несмей!
        —Япроснусь! — собрав волю вкулак, Кит отдернула руки отклавиш иповернулась кночному гостю. — Япроснусь!
        Музыка исчезла.
        Китсидела наскамейке перед фортепиано; ейбыло холодно, очень холодно. Поморгав, онаогляделась ипоняла, чтонаходится вмузыкальном классе напервом этаже. Ичто она тут неодна.
        Напротив нее, окруженный звукозаписывающим оборудованием, сидел Жюль. Судя помиганию огоньков, онтрудился впоте лица.
        —Жюль? — выдохнула она. Дюре-младший испуганно вскинул голову ищелкнул выключателем. Огоньки тутже погасли.
        —Жюль, чтоя здесь делаю? — дрожа отхолода, спросилаКит.
        —Ты… Тыходила восне, — запинаясь, ответилон.
        —Иты решил записать это надиск? Тыведь записывал, явидела. ИнатомCD была музыка, которую я играла, — Китбольше неспрашивала, оназнала, чтоэто правда.
        Жюль молча кивнул. Онзаметно побледнел ивыглядел так, будто страшился ее последующих вопросов.
        —Тыведь ираньше этим занимался? Яуже приходила сюда поночам ииграла длятебя. Аты потом слушал записи. Ивтот раз ты тоже слушал мою запись.
        —Да, — ответил Жюль. — Послушай, Кит, японимаю, чтовсе это выглядит странно, нобеспокоиться неочем. Ничего плохого неслучилось, тывсегда возвращалась вкомнату целая иневредимая. Аунас теперь есть эта музыка!
        —Унас? Укого это — унас?
        —Унас, тоесть унашей школы.
        —Тыхочешь сказать, утвоей матери? Илипрофессора Фарли?
        —Ненадо так, Кит. Никто несделал тебе ничего плохого. Ствоей помощью мы дарим миру эту замечательную музыку.
        —Ноэто немоя музыка, — возразила Кит. — Янекомпозитор, яииграть-то толком неумею. Откуда она берется? Кому принадлежит? — Онанесводила глаз слица Жюля: судя поего выражению, онизовсех сил старался подыскать вразумительный ответ.
        —Ненадо ничего выдумывать, — предостерегла она. — Яхочу знать правду. Иты обязан мне сказать. Чьюмузыку я играю?
        —Незнаю, — выпалил Жюль. — Вэтот раз я неуспел разобрать.
        —Вэтот раз? Авдругие?
        —Япрактически уверен, чтокакое-то время ты играла Франца Шуберта.
        —Шуберта?! — воскликнула Кит. — Онже умер почти сто лет назад!
        —В1828?м, — уточнил Жюль. — Емубыл всего тридцать один год. Представь, сколько прекрасных произведений он неуспел написать! Пропал такой талант!
        —Итеперь я играю занего, так? Я. Девушка, которая впростейших пьесах делает кучу ошибок, — голос Кит дрожал. — АСэнди пишет стихи. АЛинда…
        Куски головоломки стремительно вставали наместо; Кит потрясла головой, невсилах поверить впроисходящее.
        —Позови их, — тихо сказала она. — Собери всех вгостиной. Сэнди, Линду, Рут, профессора, свою мать. Яхочу знать, чтонасамом деле творится вБлэквуде!
        —Кит, погоди, успокойся, — вотчаянии произнес Жюль. — Тырасстроена, ия тебя невиню. Носейчас два часа ночи! Мнекажется, чтобудить всех — несамая лучшая идея.
        Выпрямившись наскамейке, Кит почувствовала, какчистая злость вее душе вытесняет страх. Онаодарила Жюля красноречивым взглядом.
        —Если ты их непозовешь, этосделаю я. Ябуду кричать иперебужу весь дом. Несомневайся, ятак исделаю. Яхочу узнать, чтоздесь происходит, — сказала она, чеканя каждое слово. — Иненамерена ждать доутра.
        Глава четырнадцатая
        —Двачаса ночи — несамое подходящее время длясобрания, — ледяным тоном проговорила мадам Дюре. — Чемты думал, Жюль?
        —Яничего немог поделать, — попытался оправдаться он. — Китпроснулась запианино. И,конечно, стала задавать вопросы.
        —Нотащить всех сюда! — Мадам стояла посреди гостиной вкрасном халате; длинные черные волосы, вопреки обыкновению, небыли собраны впучок иниспадали наспину роскошным водопадом. Лишенное макияжа лицо вэлектрическом свете казалось ужасно худым имертвенно бледным.
        —Яего заставила, — подала голос Кит. — Чтобы нипроисходило вБлэквуде, этокасается всех нас. Именя мало волнует, сколько сейчас времени. Яхочу знать правду.
        Девушка сама поразилась тому, скакой уверенностью произнесла эти слова. Вглазах директрисы промелькнул намек нарастущее уважение.
        —Авы? — Онаобвела взмахом руки заспанных девочек, которые переминались сноги наногу изябко ежились вхалатах, накинутых поверх пижам. Профессор Фарли сидел вкресле уокна впальто (емупришлось бежать изгостевого дома) инаблюдал запроисходящим из-под полуопущенных век. Кажется, онтолком непроснулся. — Вытоже этого хотите?
        Рутбыстро кивнула; еелицо горело отволнения. Сэнди растерянно перевела взгляд сдиректрисы наКит иобратно, нопотом тоже кивнула.
        Линда непонимающе посмотрела наРут.
        —Очем она говорит? — спросила светловолосая девушка. — Чтомы здесь делаем?
        Рутповернулась кмадам Дюре.
        —Линда тоже должна это услышать. Врядли она поймет, новы обязаны все ей рассказать.
        —Чтож, хорошо, — вздохнула директриса. — Мневсеравно кажется, чтоеще слишком рано, нораз вы настаиваете… Вдругих школах я открывала девочкам правду нетак быстро — мысвами только вначале пути. Пройдет еще немало времени, прежде чем ваша связь окрепнет.
        —Какая связь? — резко спросилаКит.
        Мадам неторопилась сответом; еевзгляд скользнул мимо девочек втемнеющий заокнами сад. Когда директриса наконец заговорила, казалось, онатщательно подбирает слова:
        —Большинство людей вэтом мире подобны детям. Ониживут наодном, физическом уровне, одним моментом настоящего. День заднем они смотрят вокруг ивидят только материальное — иверят, чтоничего другого вмире нет. Ноони ошибаются. Существует другой уровень — духовный, ион неменее реален, чемфизический. Лишь избранные одарены невероятной чувствительностью, которая позволяет им налаживать связь инаводить мосты между двумя уровнями реальности, — вголосе мадам скользнула горделивая нотка. — Ия принадлежу ких числу.
        —Тоесть вы медиум? — вытаращилась нанееКит.
        —Этослово звучит оскорбительно, — соттенком высокомерия ответила директриса. — Такназывают жуликов ишарлатанов. Ясчитаю, чтомой дар слишком ценен идостоин того, чтобы кнему относились суважением. Егоследует использовать только наблаго человечества.
        —Тоесть как? — спросилаКит.
        Мадам Дюре, казалось, еенеслышала.
        —Благодаря достижениям науки средняя продолжительность жизни внаши дни достигла семидесяти лет. Ноэто случилось лишь вдвадцатом веке. Прежде люди нередко умирали молодыми. Среди тех, кого поторопилась забрать смерть, немало блестящих талантов, которые многое моглибы дать этому миру. Сними я ипытаюсь связаться. Имя предлагаю возможность вернуться.
        —Вернуться? — бесцветным голосом повторила Сэнди; полицу ее было видно, чтоона потрясена доглубины души. — Новедь они умерли!
        —Вернуться невфизическом плане, — снизошла доответа мадам, — новформе духа, если дляних найдется место. Атаковым может стать юный чистый разум, ещенетронутый мирскими проблемами, впечатлительный ивосприимчивый. Найти их непросто, ноуменя получается, — улыбнулась директриса.
        —Теперь понятно, длячего мы вам нужны, — подытожила Рут. Слова мадам Дюре, казалось, нестали длянее неожиданностью. — Ипочему только мы прошли вступительные тесты.
        Директриса кивнула.
        —Мнепотребовались годы нато, чтобы довести их досовершенства. АБлэквуд оказался местом сидеальной атмосферой. Здесь ипрежде появлялись гости измира духов. Мистер Брюэр сам был внекотором роде медиумом; онсумел окружить себя призраками своей погибшей семьи. Онидосих пор появляются здесь: измира духов вБлэквуд ведет широкая дорога.
        Всечасти головоломки теперь стояли насвоих местах.
        «Меня сейчас стошнит, — подумала Кит. — Прямо напол».
        Ноона сдержалась ивместо этого просто посмотрела намадам Дюре глазами, полными ужаса. Неужели эта женщина вкрасном халате говорит правду?
        —Ая предупреждала, чтоповерить вэто будет непросто, — заметилаРут.
        —Тызнала? — быстро повернулась кней Кит. — Тывсе это время знала?
        —Ядогадалась, — поправила ее Рут. — Помнишь, когда мы гуляли упруда, ясказала, чтомне нужно кое-что проверить?
        —Да.
        —Япроверила. После ужина я пошла вбиблиотеку, чтобы найти информацию онескольких людях. Вчастности, обЭмили Бронте, которая писала подпсевдонимом Эллис Белл.
        —Какее звали? — переспросила Сэнди.
        —Эмили Бронте. Онанаписала «Грозовой перевал» ижила вАнглии вдевятнадцатом веке. Вте времена женщин-писателей невоспринимали всерьез, поэтому Эмили ссестрами взяли себе мужские псевдонимы.
        —Тыхочешь сказать, чтоЭллис, мояЭллис, насамом деле Эмили Бронте? — Сэнди замотала головой. — Нет, быть того неможет. Ведь Эмили Бронте умерла…
        —В1848году оттуберкулеза, — подтвердилаРут.
        —Этонеправда! — закричала Сэнди; онабыла награни истерики. — Эллис жива, онапишет стихи…
        —Онадиктует стихотворения, чтобы ты заней записывала, — уточнила Рут. — Тысама сказала, чтонемогла такое сочинить. Сэнди, онаиспользует тебя, чтобы воплотить вжизнь произведения, накоторые унее нехватило времени. Яправа? — Девушка повернулась кмадам.
        —Да, — кивнула директриса, явно довольная тем, чтохоть кто-то отнесся кее откровениям сдолжным спокойствием. — Возьми себя вруки, Сандра. Ничего страшного неслучилось.
        —Ничего страшного неслучилось? — возмущенно воскликнула Сэнди. — Мертвая писательница забралась комне вголову, авы говорите,что…
        —Новедь стобой все впорядке, дитя мое, — наконец включился вразговор профессор Фарли. — Тыпросто приняла участие вуникальном эксперименте. Тебе следует гордиться этим.
        —Тоже самое я пытался объяснить Кит, — начал было Жюль, нодевушка его перебила.
        —Гордиться? — взорвалась она. — Тем, чтомой мозг использовали вкачестве приемника? Ивы тоже вэтом замешаны? — Онаснегодованием посмотрела напрофессора Фарли.
        —Нуконечно! — налице пожилого профессора небыло нималейшего признака вины, только усталая, чуть снисходительная улыбка. — Япознакомился смадам Дюре вЛондоне, когда занимался изучением одного физического феномена. То,что я узнал оее парижской школе, потрясло меня. Янастоял натом, чтобы мадам Дюре открыла свое заведение вАнглии, апозже отправился вместе сней вАмерику.
        —Кажется, явжизни неслышала ничего более ужасного, — обескураженно прошепталаКит.
        —Ночтоже вэтом ужасного? — мягко спросил ее Жюль. — Тыивсамом деле можешь гордиться собой.
        —Чемгордиться? Тем, чтоменя использовали каккакой-то инструмент? — недоверчиво воззрилась нанего Кит. Вголове снова зазвучали голоса изсна, идевушку сотрясла нервная дрожь.
        —«Онабудет играть дляменя! Сегодня ночью она моя! Яеще неиспользовал ее!» — передразнила она своих ночных визитеров. — Кажется, ваши духи относятся кнам исключительно какксредству длядостижения своих целей.
        Линда ошеломленно переводила взгляд содного говорящего надругого.
        —Очем вы? Ктотут средство?
        —Ты! — закричала Кит. — Всемы! Линда, тывообще ничего непонимаешь? Неты рисуешь эти потрясающие картины. Ихрисует знаменитый художник, который умер сто слишним лет назад. Вотпочему утебя так здорово получается!
        —Неправда, — покачала головой Линда. — Ясегодня рисовала целый день. Вот, посмотри, — онавытянула вперед худую, почти прозрачную руку, испачканную взеленой краске. — Ярисовала траву. Намоей новой картине много травы.
        —Нопочему там много травы? Ктопридумал сюжет твоей картины? Ктоуправляет кистью?
        —Янепонимаю, очем ты говоришь.
        —Втот вечер, когда я принесла тебе ужин, — ожесточенно проговорила Кит, — тысказала: «Мнестолько нужно сделать. Онтребует, чтобы я рисовала еще иеще». Оком ты говорила, Линда? Ктоэтот«он»?
        —Ничего такого я неговорила, — соскорбленным видом ответила Линда. — Ноя понимаю, кчему ты клонишь. Сначала Рут заявляет, чтоя копирую, теперь ты утверждаешь, чтозаменя рисует кто-то другой. Выпросто завидуете! Впервые вжизни уменя что-то получается лучше, чемуостальных, ивы неможете сэтим смириться.
        —Оставь ее, Кит, — посоветовала Рут. — Ейтрудно вэто поверить. Даикому легко? Намвсем понадобится время, чтобы свыкнуться справдой.
        —Тыпривыкай, если хочешь, ая несобираюсь, — решительно заявила Кит. — Яеду домой!
        —Нет, неедешь, — возразила мадам Дюре. — Твои родители вЕвропе.
        —Поживу удрузей. Ясегодняже позвоню Трейси, изавтра ее родители будут здесь.
        —Иони подвезут меня доавтобусной остановки вдеревне, — Сэнди встала рядом сКит. — Ятоже здесь неостанусь. Акогда мой дедушка узнает отом, чтовы тут делаете, вамнепоздоровится.
        —Девочки, выведете себя глупо, — холодно ответила мадам Дюре. — Вынеможете бросить все сейчас. Связь только устанавливается.
        —Вотиотлично. Ясобираюсь порвать все связи дотого, какони установятся. Если вы думаете, чтоя буду спокойно сидеть, пока какие-то духи пользуются моими мозгами, выглубоко ошибаетесь. Яуеду имозги свои заберу ссобой.
        —Довольно, Кэтрин, — осадила ее мадам. — Попрошу вас незабываться, юная леди. Ведите себя прилично. Мненедоставляет удовольствия слушать ваши крики посреди ночи. Высами потребовали объяснений — ивы их получили. Разговор окончен, — онаповернулась костальным девочкам. — Сейчас вы все пойдете всвои комнаты. Вамнужно хорошенько выспаться перед завтрашними занятиями.
        —Непойду я нинакакие занятия! — раздраженно воскликнула Кит. — Розенблюмы приедут замнойи…
        Оназамолчала, вдруг осознав, чтоее мобильный вБлэквуде неработает. Ичто единственный телефон, скоторого она может позвонить, находится вкабинете мадам.
        Глава пятнадцатая
        Следующие несколько дней прошли каквтумане. Точнее, каквстрашном сне — так, вовсяком случае, показалось Кит. Конец октября незаметно превратился вначало ноября; деревья сбросили последние листья нагладь пруда истояли, озябшие иголые, подсерым небом, налитым дождем.
        Пронизывающий ветер обещал скорую зиму, нозастенами Блэквуда царил холод иного рода. Даже присвете дня дом словно наполняли тени; повечерам девочки собирались вгостиной перед телевизором, ищауспокоения вобычных передачах.
        —Такое чувство, чтореальный мир нездесь, атам, — тихо сказала Сэнди, махнув рукой всторону светящегося экрана, накотором комедийный актер игриво взъерошил волосы, пародируя известную поп-звезду. — Иногда я вообще сомневаюсь, чтосуществую насамом деле.
        —Существуешь, небеспокойся, — заверила ее Кит. — Какивсе мы. Воттолько незнаю, надолголи нас еще хватит. Нужно выбираться отсюда, ипоскорее.
        —Нокак? — спросила Сэнди, даже непытаясь скрыть отчаяние вголосе. — Телефон вкабинете, кабинет мадам запирает. Ворота тоже закрыты, через забор неперелезть — япроверяла, штыри там недлякрасоты стоят.
        —Мнекажется, вызря так беспокоитесь, — вмешалась Рут иубавила звук втелевизоре, чтобы можно было неперекрикивать друг друга. — Мывлюбом случае поедем домой нарождественские каникулы. Доних осталось чуть больше месяца. Атеперь подумайте, многоли кому внашем возрасте выпадает шанс поучаствовать втаком эксперименте?
        —Знаешь, Рут, уменя создается впечатление, чтотебе все это нравится, — раздраженно произнесла Сэнди. — Когда мадам рассказала нам правду, тыничуть невыглядела расстроенной.
        —Нет, поначалу мне тоже было непосебе, — призналась Рут. — Носейчас… да,откровенно говоря, ярада, чтополучила такую возможность. Неисключено, чтоблагодаря Блэквуду мы совершим прорыв внауке! Здесь мне открываются математические понятия, которые я прежде ивообразить немогла.
        —Нотыже понимаешь, чтотвоей заслуги вэтом нет, — напомнила Кит. — Тебя используют какпередатчик.
        —Несовсем, — сдержанно улыбнулась Рут. — Все-таки унас немного разная ситуация. Тыивсамом деле передатчик. Тынепонимаешь музыку ипросто транслируешь ее механически, какпроигрыватель. Тоже самое сСэнди иее стихами. Эллис диктует — Сэнди записывает. Ноя понимаю, вовсяком случае, начинаю понимать, чтозаинформация проходит через мой мозг. Математика всегда была моим коньком. Теперьже мне кажется, чтоя всю жизнь просидела вкоробке, нонаконец кто-то открыл крышку ия увидела звезды.
        —Тыхочешь сказать, чтоникто незавладевает твоим сознанием? — нахмуриласьКит.
        —Яничего такого незаметила, — покачала головой Рут. — Возможно, вседело втом, чтоя принимаю информацию сразу измножества источников. Неисключено, чтосотни математиков иученых сливают свои мысли итеории вмой мозг. Ипоскольку мне приходится вних разбираться, тоя могу сказать, чтотоже участвую впроцессе.
        —НуаЛинда? — горько произнесла Сэнди. — Она-то вообще уже живет всобственном мире.
        —СЛиндой все иначе, — вздохнула Рут. — По-моему, онаслегка тронулась.
        —Скорее она одержима, — поправила ее Сэнди.
        —Мыдолжны бежать отсюда, — твердо сказала Кит. — Должен быть выход…
        Вхолле послышались голоса, иона оборвала себя наполуслове. Вдверях гостиной нарисовался профессор Фарли, каквсегда милый идружелюбный. Седые волосы ибородка делали его похожим напохудевшего Санту.
        —Половина десятого, — сулыбкой сообщил он. — Пора вам, юные леди, расходиться покомнатам иложиться всвои постельки.
        —Янехочу ложиться впостельку, — скривилась отего приторного тона Кит. — Яхочу домой. Вызнаете, чтомой отчим — адвокат? Когда я расскажу, чтовы удерживали меня тут силой, онвсех вас упрячет зарешетку.
        —Кит, мыуже обэтом говорили, — устало вздохнул профессор. Улыбка наего лице померкла. — Пока твои родители вотъезде, мынеимеем права отпустить тебя навсе четыре стороны. Мынесем затебя ответственность.
        —Всамом деле? — выразительно подняла бровь Кит. — Тогда скажите, пожалуйста, чтослучилось списьмами, которые мы оставляли настолике вхолле, думая, чтовы отвозите их напочту? Ятак понимаю, допочты они недоехали. Выпонимаете, чтоэто непросто безответственно, ноеще инезаконно?
        —Ваши письма вполном порядке, — спокойно сказал профессор. — Лежат вкабинете мадам. Ивы можете забрать их, если увас появится такое желание. Некоторые изних — те,где неупоминалось о«странных снах» и«непонятных вещах», чтопроисходят вБлэквуде, — были доставлены напочту. Уверен, твои родители срадостью их прочитали.
        —Амне вот что интересно, — подала голос Рут. — Чтослучилось спредыдущими школами мадам Дюре? Почему их пришлось закрыть?
        —Нато были свои причины, ноони неимеют никакого отношения кБлэквуду, — заверил ее профессор Фарли.
        —Акакие таланты проявились удевочек, которые там учились? — поинтересовалась Сэнди. — Онитоже сочиняли музыку иписали стихи?
        —Да, — кивнул старый математик. — Бывшие ученицы мадам Дюре внесли неоценимый вклад вмировую культуру. Наверное, ядаже осмелюсь назвать некоторые их произведения настоящими шедеврами.
        —Ночто сними стало после закрытия школ? Почему мы оних ничего неслышали? — подозрительно посмотрела нанего Кит. — Погодите-ка… — еевдруг осенило. — Неизвестный Вермеер, накоторого мадам Дюре якобы случайно наткнулась нааукционе! Небыло ведь никакого аукциона, картину нарисовала ее ученица. Амадам потом продала ее забезумные деньги, преподнеся какоригинал!
        —Этоибыл оригинал, — веско сказал профессор. — Картину написал Вермеер, иневажно, чьярука держала кисть.
        —Нонеужели эксперты несмогли установить подлинный возраст работы? — удивленно спросила Рут. — Краски, холст — внаши дни используют совсем другие материалы, нежели вовремена Вермеера.
        —Тызабываешь, чтомадам Дюре прекрасно разбирается вискусстве, — напомнил профессор Фарли. — Онаобеспечивает учениц холстами соответствующей эпохи, предварительно очищая их отпредыдущих картин. Ляпис-лазурь икошениль тоже достать несложно, асостарить готовое произведение ивовсе несоставляет проблем. Ниукого невозникает сомнений вподлинности этих работ.
        Онипродумаливсе.
        «Янепойду спать, — думала Кит. — Буду сидеть всю ночь, ноглаза незакрою». Онаисама понимала, чтоее затея обречена напровал, ноупорно таращилась втемноту. Сонпросачивался вкомнату, подобно невидимому туману. Стоило ей переступить порог собственной спальни, кактело налилось тяжестью, авеки попытались сомкнуться, недожидаясь, пока Кит доберется докровати.
        Ноона немогла сдаться безбоя! Китподошла кокну, прижалась лбом кхолодному стеклу иокинула взглядом сад. Поначалу ей показалось, чтоБлэквуд окутан непроницаемой мглой, нопотом вомраке ночи проступили силуэты деревьев, иКит вдруг поняла, чтовысоко наддомом сияет луна.
        «Вэтом крыле спали Брюэры, — подумала девушка. — Наверное, здесь появились насвет их дети. Здесь были детская ихозяйская спальни».
        Внезапно унее перед глазами возник образ женщины; навид табыла чуть моложе матери Кит. Женщина стояла уокна, каксейчас стояла она сама, истихой радостью смотрела назалитый светом сад, зеленую лужайку ипереливающийся насолнце пруд.
        Китморгнула, икто-то словно переключил картинку: теперь она тоже видела заокном нехолодную ноябрьскую ночь, нолетний день, цветущие клумбы итрех маленьких мальчиков, играющих втраве. Втени раскидистого дуба Кит заметила коляску, надкоторой склонилась женщина вшляпке, вероятно, няня.
        «Какпрекрасно, — думала миссис Брюэр — иКит слышала ее мысли. — Какже я счастлива!» Она ивсамом деле буквально сияла отсчастья — иотсвет этого чувства падал наКит. Вследующую секунду видение исчезло. Заокном опять царила осенняя ночь, иКит снова было страшно итоскливо.
        Онаприсела накраешек кровати; ейнаум пришли слова мадам Дюре: «Онидосих пор появляются здесь». Мучимый невыносимым горем, мистер Брюэр призвал свою умершую семью — нежную, миловидную жену ишумных ребятишек. Апотом закрылся отостального мира идопоследнего вздоха жил вокружении призраков.
        Примысли обэтом уКит сжалось сердце. Соннавалился нанее сновой силой, идевушка потерла глаза, всерьез опасаясь, чтоскоро уже несможет их открыть. «Янесдамся! — решительно сказала себе она. — Янеусну!»
        Апотом пришла музыка, робкая, далекая, едва слышная; оназвучала где-то насамом краю сознания, ноКит знала, чтостоит дать слабину имелодия хлынет неудержимым потоком, который поглотит ее целиком.
        «Уходи! — мысленно закричала она. — Ктобы ты нибыл, идикчерту! Твое время наземле кончилось! Этомоя жизнь!Моя!»
        Мягкая кровать манила теплой тяжестью одеяла. Китпочувствовала, какголова беспомощно проваливается вподушку; ейказалось, чтокрасный балдахин раскачивается, погружая ее вгипнотический сон, амузыка вушах звучала все громче. Теперь она неограничивалась одним фортепиано, нет, вдело вступили струнные. Еесознание заливали мелодичные переливы арф, богатые звуки виолончели ивысокие голоса скрипок. Апотом послышались трели флейты, нежные, какпение птиц нарассвете.
        —Нет! — застонала Кит. — Ненадо!
        Носопротивление уже было сломлено, иволны музыки окатывали ее, утягивая засобой наглубину.
        —Тыдолжна записать ее, — сказал человек изсна. Теперь он заговаривал сКит безмалейшего труда, словно чувствовал себя унее вголове какдома. — Запиши этот отрывок, былобы преступлением его потерять.
        —Янеумею записывать музыку, — жалобно ответилаКит.
        —Янаучу тебя. Вставай, — приказал мужчина. — Возьми меня заруку, яотведу тебя кстолу. Бери карандаш.
        —Выже знаете, чтоуменя нет нотной тетради!
        —Есть, посмотри сама.
        Китопустила взгляд настол идействительно увидела нотную тетрадь, чьибледно-синие строчки только иждали, когда кним прикоснется карандаш. Значит, кто-то заходил вкомнату, пока она была вгостиной. Мадам Дюре? Жюль? Тот, ктоукрал первый написанный Линдой портрет? Когда-то этот вопрос волновал Кит, носегодня он утратил какую-либо значимость.
        —Янехочу, — упрямо проговорила Кит. — Янебуду ничего писать. Выменя незаставите!
        Норука ее против воли тянулась ккарандашу. Сомкнув нанем пальцы, онапридвинула ксебе тетрадь.
        —Кит! — сквозь гремящую музыку прорвался знакомый, невероятно земной голос.
        —Что? — Китвскинула голову ипопыталась вернуться назад, внастоящиймир.
        Вдверях стояла Сэнди. Судя попижаме ивсклокоченным волосам, оналегла спать, ночто-то заставило ее подняться. Даже втемноте было видно, какгорят веснушки набледной коже.
        —Здесь так холодно! — пробормотала Сэнди, обхватывая себя руками. — Утебя окно открыто? Иты сидишь прямо перед ним! Наверное, замерзла,как…
        Закончить Сэнди неуспела: карандаш вырвался изпальцев Кит, взмыл ввоздух истреском разломился напополам. Апотом, словно кто-то выстрелил им изружья, помчался прямо кСэнди. Тазакричала ивскинула руки клицу. Китсужасом увидела, какуСэнди поруке побежала струйка крови.
        —Господи! — воскликнула она. — Тыкак?
        Девушка срыжими волосами медленно опустила руки: иззапястья унее торчала окровавленная щепка. Словно восне, Сэнди выдернула ее иподнесла клицу. Казалось, онаникак неможет поверить, чтоэто происходит насамом деле.
        —Так, садись скорее, — Киткинулась кподруге иподвела ее кстулу. — Ясейчас принесу полотенце. Нужно остановить кровотечение.
        Бросившись вванную, онасхватила лежавшее накраю раковины полотенце исмочила его холодной водой. Быстро отжав лишнее, Кит поспешила назад вкомнату.
        —Прижми-ка посильнее. Нет, давай лучше я, ямогу двумя руками.
        Когда холодная ткань прикоснулась кглубокому порезу, Сэнди даже непоморщилась, нопосмотрела наКит снепонятным страхом.
        —Зачем ты это сделала?
        —Что? — выдохнула Кит. — Тыдумаешь, этоя сделала?
        —Ноктоже еще? Кто-то сломал карандаш икинул вменя. Кроме нас стобой вкомнате никого небыло… — Сэнди запнулась; вее глазах мелькнуло понимание. — Ох,прости, Кит. Конечно, этонеты. Онбыл здесь, верно? Композитор?
        —Да, — сказала Кит; рука, которой она прижимала полотенце, начала дрожать. Девушку замутило.
        —Нозачем ему было нападать наменя? — обескураженно прошептала Сэнди.
        —Дело невтебе, — покачала головой Кит. — Оннапалбы налюбого, ктоему помешал. Онвзял меня подконтроль, Сэнди. Ядолжна была записать музыку, которую он сочинил. Акогда ты позвала меня, ясмогла разорвать связь.
        —Ктоприходил ктебе сегодня? — сдавленным голосом спросила Сэнди. — Шуберт?
        —Недумаю. Шуберт уже давно непоявлялся. Егомузыка была спокойной иприятной, авпоследнее время вмоей голове звучит что-то дикое, даже разнузданное. НаШуберта это совсем непохоже.
        —Уменя таже история, — сказала Сэнди. — Япотому ипришла сегодня. Эллис исчезла.
        —Исчезла? — Китпочувствовала прилив надежды. — Тоесть ты свободна?
        —Увы. Теперь вместо Эллис комне приходит кто-то другой. Яневижу его, ноощущаю его присутствие всвоей голове. Оноподобно дыму, густому, серому, грязному дыму, — последние слова Сэнди проговорила снескрываемым отвращением.
        —Онназвал своеимя?
        —Нет, онвообще сомной неговорит, онговорит через меня. Причем наиностранном языке. Яего непонимаю.
        —Намследовало догадаться, чтоШуберт иЭллис — этотолько начало, изаними придут другие. Рутутверждает, чтовее мозг поступают мысли сразу нескольких человек. Вту ночь вмузыкальном классе я слышала, какпризраки спорили, чьяочередь меня использовать, — Китпоежилась. — Словно я общественная собственность.
        —Нооткуда они взялись?
        —Незнаю… Может, теперь, когда дорога открыта, имстало легче сюда добираться?
        —Тоесть дальше будет только хуже? — нахмурилась Сэнди. — Всебольше «гостей» будет проникать внаше сознание — итак дотех пор, пока отнас самих ничего неостанется?
        Пощекам Сэнди текли слезы; онаплакала едва слышно, ноочень горько, иэто неимело никакого отношения кпорезу наруке. Китубрала полотенце — кровь остановилась. Подняв голову, онаувидела налице подруги отчаяние ипоняла, чтохоть одна изних должна сохранять боевой настрой.
        —Мысправимся, — решительно сказала она. — Инепозволим нас использовать.
        —Ночто ты предлагаешь? Онисильнее, ихбольше, аеще им ненужно спать, вотличие отнас, — напомнила Сэнди.
        —Значит, будем думать, каксбежать изБлэквуда. Вконце концов, насчетверо, взрослых тоже четверо, если считать Лукрецию, которая ради мадам пойдет навсе. Силы практически равны.
        —Да? — ссомнением вголосе произнесла Сэнди. — НаЛинду ябы нерассчитывала, онадействительно невсвоем уме. АРут скорее настороне мадам. Тыже помнишь, ейнравится то, чтоздесь происходит. Нет, Кит, доРождества никуда мы отсюда неденемся. Значит, нужно продержаться. Мадам несможет запереть нас здесь наканикулах — наши семьи ей непозволят.
        —Ибольше всего меня пугает то, чтомадам это нисколько неволнует, — сказала Кит. — Какона может смириться стем, чтомы уедем изБлэквуда ирасскажем людям, чтоздесь творится?
        Ответ напрашивался сам собой, нониодна издевочек неотваживалась произнести его вслух.
        —Неговори ничего! — взмолилась Сэнди, ноКит несмогла промолчать.
        —КРождеству это небудет иметь значения, — тихо сказала она. — Связь укрепится дотакой степени, чтоБлэквуд будет им уже ненужен. Скаждым днем призраки все глубже проникают внаше сознание. КРождеству, — повторила Кит, — ониокопаются там какпаразиты. Икудабы мы нипоехали, мыдосамой смерти будем принадлежатьим.
        Глава шестнадцатая
        Дорогая Трейси.
        Глупо, наверное, писать письмо, зная, чтоты никогда его непрочтешь, нотак я словно разговариваю стобой, иэто помогает мне несойти сума. ДнивБлэквуде похожи один надругой, каккапли осеннего дождя; яуже перестала заними следить ипочти несмотрю накалендарь. После той ночи, когда я проснулась вмузыкальном классе изаставила мадам Дюре все нам рассказать, уроков унас больше нет — занятия потеряли смысл. Недумаю, чтомы смоглибы нормально учиться, зная, чтовсе это — лишь прикрытие дляэкспериментов директрисы. Спокойно сидеть запартой, слушать лекции поистории, языкам илитературе, смотреть намадам Дюре ипрофессора Фарли какнаобычных учителей… Нет, врядли унас получилосьбы.
        ИЖюль! Немыслимо играть перед ним простенькие пьесы дляначинающих, зная, чтопоночам мои пальцы легко инепринужденно исполняют произведения умерших гениев. Насамом деле, труднее всего мне смириться стем, чтоЖюль тоже участвует вэтой афере. Аведь он каждую ночь торчал вмузыкальном классе зааппаратурой, пока я, одержимая призраком, играла восне. Мне-то казалось, чтоя ему нравлюсь. Яже насамом деле так думала, Трейси. Еговзгляд, егоголос, то, какон смотрел наменя, когда я досмерти перепугалась, увидев взеркале призрака. Онведь быстрее всех примчался намой крик итак прижимал ксебе, будто ему невсеравно. Могу поклясться, емуивсамом деле было невсеравно! Нокакже горько осознавать, чтоя дляЖюля — лишь подопытный кролик вжутких экспериментах его матери.
        Теперь, когда правда выплыла наружу изанятия отменили, мадам Дюре, профессор Фарли иЖюль больше несчитают нужным ужинать снами повечерам. Теперь мы сидим встоловой одни — я,Сэнди иРут. Хотя, надо сказать, мытеперь тоже там редко появляемся — из-за соседства спризраками унас совсем пропал аппетит. Даипроще зайти накухню ипо-быстрому приготовить себе бутерброд, чемдавиться кулинарными «изысками» Лукреции. Мымного гуляем ибылибы рады вообще незаходить вдом, нохолод идождь загоняют нас внутрь.
        Линду мы почти невидим. Язнаю, чтоона рисует: профессор Фарли время отвремени заглядывает кней вкомнату иотносит вкабинет мадам новые картины. Понятия неимею, чтоони делают сними потом. Наверное, продают, какпродали Вермеера. Подозреваю, чтоименно так мадам Дюре добыла деньги напокупку ивосстановление Блэквуда. Случайно «отыскала» неизвестную рукопись Хемингуэя, неизданного Киплинга, новую пьесу Шопена… Вдруг прямо сейчас она пытается продать кому-нибудь Шуберта вмоем исполнении?
        Еслибы я только смогла добраться дотелефона унее вкабинете… Ястолько раз представляла, какнабираю твой номер, чтоиногда мне кажется, будто я ивсамом деле тебе позвонила. Япишу его пальцем впыли (поверь, намоем шкафу ее скопилось немало) идаже здесь наполях написала несколько раз. Наверное, ябы смогла позвонить тебе даже восне — воттолько мадам никогда незабывает закрыть кабинет.
        Линду они тоже заперли: «чтобы неотвлекалась», объяснила мадам. Ключ директриса держит присебе иотдает только Лукреции, когда таносит Линде еду. МысСэнди иногда караулим возле комнаты ипытаемся сней поговорить, ноЛинда неотвечает. Мнекажется, еслибы Рут пришла, тосмоглабы донее докричаться. Ониже раньше были подругами. НоРут согласна смадам: онатоже считает, чторабота Линды слишком важна инам нестоит отвлекать ее глупыми разговорами.
        Сэнди ия стараемся держаться подальше отРут. Впоследнее время она стала слишком похожа намадам Дюре. Рутприняла происходящее ичувствует себя, какрыба вводе. Трудно поверить, ноунее горят глаза отвосторга, онавсе время таскает ссобой блокнот, чтобы неупустить ниодной идеи. Якак-то заглянула внего, ноничего непоняла. Цифры, странные символы, диаграммы… Рут, видимо, вэтом разбирается.
        Ноя немогу смириться стем, чтоделает снами Блэквуд! Ия выберусь отсюда, такилииначе, явыберусь отсюда.
Кит
        Китсложила письмо, сунула его вкарман джинсов ивышла изкомнаты. Онадаже непотрудилась закрыть дверь — знала, чтоэто бесполезно. Назеркало вконце коридора Кит тоже старалась несмотреть, поскольку незнала, кого увидит вотражении.
        Спустившись напервый этаж, онанацыпочках подошла ккабинету мадам ипопробовала повернуть ручку. Танеподдалась. «Когда-нибудь дверь откроется, — подумала Кит. — Неможетже она всегда держать ее запертой! Когда-нибудь она отвлечется изабудет проключ, итогда меня уже никто неостановит. Нужно только подождать».
        Дверь гостиной была распахнута настежь; вкамине потрескивал огонь, аЛукреция старательно вытирала пыль сполок. Китпостояла напороге, новкомнату невошла. Оначувствовала, чтоотразговоров сЛукрецией толку небудет. Девушка незнала, понимаетли старая служанка семьи Дюре, чтопроисходит вБлэквуде, нобыла уверена, чтотаникогда непойдет против своей хозяйки.
        Китразвернулась инаправилась кмузыкальному классу. Из-за двери доносились звуки фортепиано. Послушав пару секунд, Кит вошла безстука. Жюль сидел заинструментом итихо играл что-то длясебя. Когда дверь открылась, онповернулся, чтобы посмотреть, ктовошел. Вэтот раз он незлился из-за того, чтоего побеспокоили.
        —Привет, — негромко сказалон.
        —Привет, — Китсмотрела наЖюля инепонимала, какон мог казаться ей привлекательным. Сынбыл так похож намать, аона теперь ненавидела их обоих. — Чтоиграешь? Шуберта? — язвительно спросилаона.
        —Кит, прошу, ненадо. Янехочу, чтобы мы были врагами. Тымне нравишься, ссамого начала нравилась. Ия очень хочу, чтобы ты меня поняла.
        —Чтоименно поняла? — холодно поинтересоваласьКит.
        —Поняла, чтоя непреступник. Тыхочешь, чтобы я чувствовал себя виноватым, ноэто несправедливо. Умоей матери дар. Онадала тебе шанс принести вэтот мир прекрасную музыку. Честно говоря, янепонимаю, почему ты злишься.
        —Почему я злюсь? — оттакой наглости уКит перехватило дыхание. — Скажи, пожалуйста, акакбы ты себя чувствовал, еслибы твой мозг использовали мертвые люди? Кстати, разуж обэтом зашла речь! Апочему ты непринимаешь вэтом непосредственного участия? Неужели твой мозг неподходит подописание «юный ичистый»? Илиты непрошел тесты своей матери?
        —Каквидишь, нет, — сердито отозвался Жюль. — Впротивном случае она непременнобы включила меня вэксперимент. Проблема втом, чтоневсе могут устанавливать связь. Тебе повезло.
        —Неговори так, — огрызнулась Кит. — Называй это какугодно, только невезением. Жюль, яхочу тебя кое очем спросить. Чтослучилось сдругими школами твоей матери? Теми, чтоона открыла вАнглии ивоФранции? Исдевочками, которые там учились? Почему мадам Дюре уехала вАмерику?
        —Незнаю, — пожал плечами Жюль. — Яникогда незадавался этим вопросом.
        —Нокакты можешь незнать? — Китпочувствовала, чтовозмущение прорывается наружу, ипостаралась взять себя вруки. — Тыже был там, когда это случилось.
        —Нет, — ответил Жюль. — Яучился вконсерватории, яже рассказывал. Авшколы я приезжал только наканикулах, когда они были закрыты. Инеслишком интересовался маминой работой. Ятогда еще незнал, чемименно она занимается.
        —Тынезнал, чтотвоя мать медиум? — нахмуриласьКит.
        —Язнал, чтоона обладает сверхъестественными способностями, — уточнил Жюль, — ноуменя имысли невозникало, чтоона использует своих учениц. Иуж тем более я недумал, чтоона помогает умершим гениям вернуться внаш мир. Мама рассказала мне обэтом после закрытия школы вАнглии, перед тем какмы перебрались сюда. Онаподумала, что, узнав обовсем, ясоглашусь работать вБлэквуде. Инеошиблась, — усмехнулся Жюль.
        —Тоесть ты знал, начто идешь? Скажи, пожалуйста, тыдоволен? Только честно. Тыневидишь, чтотворится сЛиндой, сСэнди, сомной? Тебя это устраивает?
        —Кит, тыпросто еще непривыкла, — мягко сказал Жюль. — Согласен, тысейчас невлучшей форме, новэтом есть итвоя вина, согласись? Тысопротивляешься итем самым изматываешь себя, физически идуховно. Иотвечая натвой вопрос: нет, меня неустраивает то, чтостобой происходит. Натебя ивсамом деле страшно смотреть. Ноесли ты смиришься спроисходящим, тебе сразу станет лучше.
        —Тысам-то слышишь, чтоговоришь? — вотчаянии закричала Кит, чувствуя, каккглазам подступают слезы. — Жюль, если я действительно тебе нравлюсь, если ты мой друг, помоги мне. Помоги нам выбраться отсюда!
        —Нет, — покачал головой Жюль. — Иты знаешь почему. Этовсе разрушит.
        —Хорошо, нотогда… — всхлипнула Кит. — Тогда сделай дляменя кое-что. Выясни, чтослучилось спрошлыми ученицами твоей матери. Онахранит их личные дела всвоем кабинете, онасама мне сказала.
        —Нокакой тебе отэтого прок? — нахмурился Жюль. — Уверен, тедевушки сейчас разъехались повсему миру…
        —Тыже можешь посмотреть? — снажимом произнесла Кит. — Отэтого точно небудет никакого вреда.
        —Янестану копаться вбумагах матери, — отрезал Жюль. — Ноя спрошу ее ипередам тебе, чтоона скажет. Хотя ты можешь исама ее спросить.
        —Представляю, чтоона мне ответит! — закатила глаза Кит. Девушка знала, ещенемного — иона расплачется прямо перед Жюлем. Поэтому она резко развернулась ивышла измузыкального класса, сгрохотом захлопнув засобой дверь. Вхолле было непривычно холодно. Китпоежилась иогляделась посторонам, ища, откуда задувает сырой ветер. Источником сквозняка оказалась открытая входная дверь; рядом сней Кит заметила знакомую фигуру.
        —Натали! — окликнула она девушку, которая стояла упорога, поправляя воротник пальто.
        Девушка обернулась и, признав Кит, сдержанно кивнула. Затем Натали Каллер застегнула последние пуговицы ишагнула наружу.
        —Натали, подожди! Неуходи! — кинулась кней Кит. — Чтоты здесь делаешь?
        —Забираю свои деньги, — коротко ответила Натали. — Ваша хозяйка указала мне надверь, незаплатив задве недели. Ятак нанее злилась, чтоиневспомнила проденьги, когда уходила. Ноя честно заработала каждый пенни, такчто имею полное право потребовать их отдать!
        —Акакты сюда добралась? — взволнованно спросилаКит.
        —Намашине, какже еще? Неужели вы думаете, чтоя пришла издеревни пешком? — подозрительно покосилась нанее Натали.
        —Нокакты проехала через ворота? Ктоих открыл?
        —Япозвонила заранее, имистер Жюль вышел мне навстречу. Думаю, мадам поняла, чтоя так просто неотстану, — оназамолчала ивнимательно поглядела наКит; скаждой секундой ее раздражение таяло, уступая место беспокойству. — Простите, чтоговорю такое, мисс, новыглядите вы ужасно. Вызаболели?
        —Да,мы все тут заболели! — яростно закивала Кит. — Болен сам этот дом. Натали, забери меня ссобой!
        —Какэто? — опешила Натали. — Выхотите, чтобы я увезла вас вдеревню?
        —Дакуда угодно! Новдеревню тоже хорошо. Мнепросто нужно позвонить. Прошу тебя, Натали!
        —Наулице холодно, авы раздеты, — ссомнением протянула Натали.
        —Ничего, янезамерзну, — поспешила заверить ееКит.
        —Ихозяйка ваша будет злиться… Ещескажет, чтоя попыталась вас похитить. Апочему вы ненапишете своим родным, чтобы они завами приехали? Ониприедут ивас заберут.
        —Янемогу им написать, — отчаянно прошептала Кит. — Наши письма…
        Онарезко замолчала, услышав, какпозади открылась дверь. Вхолле воцарилась тишина. Китдаже ненужно было оборачиваться, чтобы посмотреть, ктоэто, лицо Натали говорило само засебя.
        —Натали! — Голос мадам Дюре был холоднее льда. — Пожалуйста, покиньте этот дом. Выполучили свои деньги, ивам незачем тут задерживаться.
        —Да,мэм, — намгновение вглазах Натали мелькнула чистая ненависть. Онарешительно повернулась кКит: — Досвидания, мисс. Берегите себя. Надеюсь, вамскоро станет лучше.
        —Подожди! — Китникак немогла найти нужные слова, новпоследний миг вспомнила описьме вкармане. — Вот, — зашептала она, втискивая его вруку Натали. — Прошу тебя, отнеси письмо напочту иотправь.
        Натали удивленно посмотрела насложенный лист бумаги.
        —Кому?
        —Трейси Розенблюм. Онаживет…
        —Кэтрин! — Теперь мадам стояла всего внескольких шагах отнее. — Отойди отдвери, тыпростудишься.
        Натали бросила наКит прощальный взгляд иторопливо вышла наулицу, тихо притворив засобой дверь. Письмо она держала вруке, ноКит отэтого было нелегче. КакНатали сможет отправить письмо, если нанем неуказан адрес?..
        Глава семнадцатая
        Ночью наБлэквуд налетел ураган. Невнятные завывания далеких ветров постепенно перешли впронзительный вой; деревья всаду трещали игнулись поднапором стихии, которая, казалось, вознамерилась если нестереть особняк слица земли, тохотябы изрядно его потрепать. Холодные пальцы ветра старательно ощупывали дом, забираясь вщели иподкарнизы втщетной попытке пролезть внутрь. Номрачному неприступному Блэквуду небыло дела добуйства непогоды.
        Вотличие отКит, которая проснулась сощущением, чтозаночь несомкнула глаз нинасекунду. Носудорога, скрутившая правую руку, быстро доказала ей обратное. Взгляд девушки метнулся кстолу, иона увидела, чтопустая нотная тетрадь исписана досередины.
        —Сомной происходит тоже самое, — позже сказала ей Сэнди. — Япытаюсь неподдаваться, говорю себе, чтонебуду спать, — ипросыпаюсь, когда заокном уже светло.
        Иона сизвиняющимся видом протянула Кит листок бумаги.
        —Ещеодно стихотворение? — Китпробежала его глазами ивернула подруге. — Янепонимаю, чтоздесь написано. Ононафранцузском.
        —Ятоже немогу прочитать, хотя сама его записала.
        —Может, покажем Рут? — предложилаКит.
        —Нехочу, — опустила голову Сэнди. — Онаввосторге отпроисходящего, имне противно сней общаться. Звучит ужасно,да?
        —Да, — согласилась Кит. — Ноя тебя понимаю. Когда вижу ее довольную физиономию, мнетоже хочется ей врезать. — Девушка помолчала, апотом продолжила: — Проблема втом, чтовыбор унас небольшой. Мыможем показать стихи Рут, мадам Дюре илиЖюлю. Тебе кто больше нравится? — Онавыразительно посмотрела наСэнди, итаскривилась, понимая, чтоответ напрашивается сам собой. — Тыведь хочешь узнать, очем говорится встихотворении?
        —Да, — сказала Сэнди, запихивая листок вкарман. НокРут ниодна изних непошла. Китпосле ночи записьменным столом чувствовала себя вымотанной, будто пробежала марафон; поэтому они почти весь день просидели вкомнате Сэнди, гдечитали, болтали ииграли вкарты. Ближе квечеру начался дождь; легкая шуршащая морось быстро превратилась вбарабанящий покрыше ливень.
        Вполовине седьмого девушки спустились встоловую. Нето чтобы они проголодались, просто внезапно осознали, чтоничего неели совчерашнего дня. Лукреция вкои-то веки взяла выходной, поэтому настоле красовались остатки обеда имиска сподозрительным навид картофельным салатом. Горящие свечи вздрагивали отсквозняка, азавысокими окнами то идело вспыхивали молнии.
        Натарелках еда выглядела еще менее аппетитной.
        —Даже смотреть противно, — сказала Сэнди, откидываясь наспинку стула. — Прости, но, боюсь, меня вырвет.
        —Мыдолжны поесть, — отозвалась Кит, ковыряя картофельный салат. — Иначе унас нехватитсил.
        Нонавторой ложке ее энтузиазм иссяк, иКит отодвинула тарелку всторону. Очередной раскат грома заставил дом вздрогнуть; люстра закачалась, подобно огромному маятнику. Огоньки свечей заплясали нахрустальных подвесках, отчего надальней стене столовой появился причудливый узор. Ветер завыл сновой силой, иветви деревьев заскребли поокнам столовой, словно когти хищных птиц.
        —Пойдем вгостиную, — зябко повела плечами Кит. — Тамхотябы камин есть.
        Какоказалось, ещераньше таже мысль пришла вголову Рут. Онасидела вкресле перед камином снеизменным блокнотом водной руке ибутербродом сарахисовым маслом вдругой.
        —Яувидела, чтонаужин, иподумала, чторасстройство желудка вмои планы невходит, — пояснила она, проглатывая последний кусок. — Если что, накухне еще остались хлеб имасло.
        —Спасибо заидею, — улыбнулась Кит. — Надо будет заглянуть туда попозже.
        Онапрошла через комнату ивстала перед камином. После неуютного холода гостиной было наредкость приятно греться уживого огня, апотрескивание поленьев ивовсе показалось Кит самым приятным звуком задолгое время.
        —Нехочешь показать ей стихотворение? — вполголоса спросила она уСэнди.
        —Эллис снова что-то сочинила? — встрепенулась Рут, откладывая блокнот.
        —Нет, — нехотя ответила Сэнди. — Этонафранцузском. Эллис пишет только наанглийском. — Онавытащила листок изкармана ипротянула егоРут.
        Танесколько минут молча изучала написанное, после чего тихо выдохнула:
        —Ох. Тынезахочешь, чтобы я тебе это читала.
        —Почему?
        —Просто поверь мне наслово. Этостихотворение совсем непохоже напредыдущие.
        —Явсеравно хочу узнать, чтотам, — твердо сказала Сэнди. — Ядолжна понимать, чтопишу.
        —Нуладно, — слегка поморщилась Рут. — Ноя тебя предупреждала.
        Иона начала читать, медленно иневыразительно. Скаждым новым словом Кит чувствовала, какужас все крепче сжимает ледяными пальцами ее сердце. Краски покинули лицо Сэнди; наконец она невыдержала:
        —Хватит. Достаточно.
        —Яже говорила, — вздохнула Рут. — Язнала, чтоты незахочешь это слушать.
        —Какая мерзость, — сдавленно проговорила Сэнди. — Явжизни таких слов неиспользовала. Этопросто бред больного человека. Тошнотворный бред.
        —Ну,я всего лишь перевела, — пожала плечами Рут. — Акто автор, тыслучайно незнаешь?
        —Даже думать обэтом нехочу, — Сэнди нервно повела плечами иповернулась кКит. — Чтозаизвращенец станет копаться вгрязном белье, апотом еще сочинять обэтом стихи? Ячувствую себя запачкавшейся уже оттого, чтодержала ручку, записавшую эти слова. Лучшебы я никогда…
        Оназамолчала наполуслове, когда комнату озарила вспышка ослепительного света. Вслед заней пришел раскат грома столь мощный, чтодом сотрясло дооснования, асостены уокна упала картина. Вследующую секунду вБлэквуде отключилось электричество.
        Ввоцарившейся вкомнате тишине Кит ясно слышала, какее сердце бьется водном ритме состучащим поокнам дождем.
        —Ничего себе, — выдохнула она, чувствуя, какгорло струдом выталкивает слова наружу.
        Рутмолча кивнула. Языки горящего вкамине пламени отражались встеклах ее очков.
        —Могу поспорить, молния ударила вдымоход.
        —Тоесть мы теперь еще ибезэлектричества остались. Просто прекрасно! — воскликнула Сэнди. — Выпредставляете, какмы будем подниматься полестнице иискать свои комнаты втемноте?
        —Нууж нет! Ябуду спать здесь! — решительно заявила Кит. — Давайте кинем жребий, кому достанется диван, — онанадеялась разрядить атмосферу шуткой, ноунее ничего невышло. Задверью гостиной тем временем послышались голоса: резкий иповелительный мадам Дюре ивзволнованный профессора Фарли. Кажется, Жюль тоже был там. После очередного громового раската (нестоль сильного, какпредыдущий) вгостиную заглянул профессор.
        —Девочки, свами все впорядке?
        —Вродебы, — ответила Рут. — Чтослучилось?
        —Кажется, молния попала вдерево перед окном столовой. Жюль отправился посмотреть, амадам пошла накухню поискать свечи. Тамдолжен быть запас длястола.
        —Хорошо, чтоунас есть камин, — сказала Сэнди. — Мыможем притвориться, будто пошли впоход. Будем жарить зефир наогне ипугать друг друга историями опривидениях.
        Когда доСэнди спустя мгновение дошел смысл собственных слов, оназапнулась — иначала смеяться. Вее смехе небыло веселья, ноостановиться она немогла: онрвался наружу, словно газировка избутылки, которую хорошенько встряхнули перед тем, какоткрыть.
        —Хватит, — одернула ееРут.
        НоСэнди вответ только замотала головой. Онаопустилась напол укамина, глядя насобравшихся широко распахнутыми отстраха глазами. Сэнди смеялась, апощекам ее текли слезы, оставляя блестящие всвете пламени дорожки. Дикие порывы ветра продолжали испытывать Блэквуд напрочность, время отвремени перекрывая шум дождя.
        —Ох,Сандра, милая моя девочка. — Профессор медленно пересек комнату иприсел рядом сСэнди, отчего напротивоположной стене появилась жутковатая тень. — Пожалуйста, успокойся. Возьми себя вруки.
        —Онанеможет, унее истерика, — сказалаРут.
        —Вэтом нет никакого сомнения, — ответил профессор иподнял голову. — Девочки, приведите мадам Дюре. Оназнает, чтоделать втаких ситуациях.
        —Выхотите, чтобы мы искали ее втемноте? Кухня надругом конце дома! — возмущенно воскликнулаРут.
        —Япойду, — сказалаКит.
        —Тызаблудишься вкоридоре.
        —Япойду! — Китмысленно отругала себя зачрезмерную горячность, ноникто, кажется, ничего незаметил — Рутспрофессором были заняты Сэнди идаже непопытались ее остановить.
        Китвышла изгостиной, закрыла засобой дверь иоказалась вполной темноте. Удивительно, ностраха она неиспытывала. Впервые замного недель она действительно ничего небоялась. Иточно знала, куда идти.
        Китбыстро шла вперед, понимая, чтовремени унее нетак много. Мадам Дюре могла влюбую секунду вынырнуть изтемноты сохапкой свечей. Китстаралась держаться устены, чтобы непотеряться, имысленно прикидывала, какдалеко ей еще идти. Наконец ее рука наткнулась надверь музыкального класса, провалилась впустоту — видимо, класс был открыт — идобралась достены подругую сторону. Китпринялась считать шаги: один, два, три, четыре… Интересно, сколько метров отделяет музыкальный класс откабинета мадам Дюре? Онапопыталась представить расположение дверей вкоридоре, ноцарящий вдоме мрак скрадывал воспоминания.
        Десять, одиннадцать, двенадцать… Может, онауже пропустила нужную дверь иушла слишком далеко? Или, хуже того, окончательно заблудилась итеперь идет всторону столовой?
        «Только неэто! Если я попаду туда, уменя духу нехватит вернуться ипроделать весь путь заново!» — подумалаКит.
        Тринадцать, четырнадцать — наконец-то! Холодная стена уступила место гладкому, теплому наощупь дереву. Облегченно вздохнув, Кит принялась ощупывать дверь. Впервый раз ее пальцы проскочили мимо ручки, нопотом она вцепилась внее изовсех сил иосторожно повернула. Дверь поддалась так легко, чтоКит отнеожиданности едва неупала, лишь чудом удержавшись наногах.
        Итак, онапопала вкабинет. Оназнала, чтонеошиблась комнатой — обэтом говорил ковер подногами ислабый запах краски, идущий откартин Линды, которые здесь хранились. Хотя Кит бывала вкабинете всего пару раз, оналегко представила, гдестоит стол, ирешительно направилась кнему, вытянув руку вперед. Ощутив подпальцами полированную столешницу, онапринялась шарить вокруг. Наконец, оставив встороне кипу бумаг икомпьютер, Кит нашла то, чтоискала.
        Телефон.
        Цифры напанели сливались стемнотой, ноэто мало тревожило девушку. Оназнала, что, если нажмет достаточно кнопок, еесоединят соператором.
        «Через минуту я услышу Трейси, — затаив дыхание, думала Кит. — Илиее родителей. Яскажу, чтоменя силой удерживают вБлэквуде. Ипозову напомощь». Трясущейся отволнения рукой она схватила трубку иподнесла куху. Китуже набрала воздуха, чтобы заговорить, когда донее вдруг дошло: трубка молчит. Связинет.
        Несколько бесконечно долгих мгновений она стояла, недвигаясь, втщетной надежде, чтовтрубке все-таки раздадутся гудки. Потом медленно опустила ее ипозволила сгромким стуком упасть настол. Китбольше неволновало, чтоее могут услышать.
        —Этобыла наша последняя надежда, — тихо сказалаона.
        Врядли вближайшее время наБлэквуд обрушится гроза такойже силы изаставит людей всуматохе метаться подому, позабыв отом, чтонекоторые двери нужно запирать. Нет, другого шанса унее небудет. Когда телефонная линия оживет, мадам Дюре уже вернется всвой кабинет — ипроследит затем, чтобы никто незаходил туда вее отсутствие.
        «Будь намоем месте Сэнди, унее случиласьбы истерика, — грустно усмехнулась Кит. — Онабы рыдала, смеялась иколотилась головой остену. Ая даже заплакать немогу».
        Онадействительно немогла — слез небыло. Раздавленная отчаянием, Кит стояла, опершись настол втемноте, иждала, когда случится неизбежное. Скоро мадам вернется вгостиную, профессор поймет, чтоКит сней нет, икого-нибудь отправят наее поиски. Люди быстро сообразят, гдеона. Этовсего лишь вопрос времени.
        Идействительно, вследующую секунду вкоридоре мелькнул свет ипослышались шаги.
        —Кит, тычто тут делаешь? — спросил Жюль, стоя напороге исветя фонариком ей влицо.
        Потом фонарик опустился ниже, выхватив изтемноты письменный стол ителефонную трубку. Китуслышала, какЖюль испуганно втянул воздух.
        —Куда ты звонила?
        —Вполицию, — Китстаралась, чтобы голос звучал уверенно. — Ониуже едут. Будет лучше, если ты попросишь свою мать открыть ворота.
        —Нопочему ты неповесила трубку? — Жюль отошел отиспуга иподнял трубку состола. Подержав ее несколько секунд возле уха, онвернул трубку нателефонный аппарат.
        —Хорошая попытка, — сказал он. Китслышала, чтоЖюль нанее несердится, норадости ей это недоставило. — Наверное, обрыв налинии. Пойдем, Кит. Вернемся костальным.
        —Янехочу идти туда. Мнепротивно сидеть водной комнате ствоей матерью иделать вид, чтовсе впорядке.
        —Кит, пожалуйста, попробуй ее понять, — Жюль попытался обнять девушку заплечи, ноона увернулась ивстала так, чтобы письменный стол оказался какраз между ними.
        —Хорошо, — сухо произнес Жюль. — Будь по-твоему. Давай я провожу тебя вкомнату. Позволь мне сделать хотябы это — безфонарика ты врядли найдешь дорогу.
        Онразвернулся, илуч света, скользнув поковру, уткнулся впротивоположную стену, точнее, вкартину, стоявшую ушкафа сдокументами.
        Какое-то время Жюль иКит стояли, невсилах вымолвить нислова.
        Потом Жюль тихо прошептал: «Божемой…»
        Глава восемнадцатая
        —Ктоэто сделал? Ктонарисовал… это? Неможет быть, чтобы Линда!
        —Нокто еще? — отозваласьКит.
        Словно зачарованная, девушка смотрела нажуткое полотно инемогла отвести взгляд, хотя, видит Бог, онастрастно этого желала. Неизвестный художник запечатлел нахолсте сцену ужасных мучений. Женщина напереднем плане отневыносимой боли почти утратила человеческий облик; страдания ее выглядели настолько живыми, чтоказалось — ещесекунда, ивкомнате зазвучат крики несчастной жертвы чьих-то больных фантазий.
        —Ноя думал… — Жюль был ошарашен неменьше Кит. — Ядумал, чтоЛинда рисует пейзажи! Речки, озера, луга…
        —Убери свет, — глухо попросила девушка инаконец закрыла глаза. Когда она их открыла, Жюль уже отвел фонарик всторону икартина стояла погруженная втемноту.
        —Теперь ты видишь? — тихо спросила Кит. — Теперь ты понимаешь?
        —Этобезумие, — пробормотал Жюль. — Ктобы нинарисовал это, онопределенно невсвоемуме!
        —Иэто неТомас Коул.
        —Конечно, нет! — воскликнул Жюль. — Нокто? Утебя есть идеи? Линда неговорила?
        —Яневидела ее уже несколько недель. Твоя мать никого непускает кЛинде. Аесли мы зовем ее, онанеотвечает. Тынезнал?
        —Язнал, чтоона большую часть времени проводит заработой, но… — голос Жюля сорвался. — Тытолько представь, онастоит там ирисует такие вещи… Держит кисть ивидит, какнахолсте появляется…это.
        —Поверь мне, япредставляю, — сгоречью произнесла Кит. — ИСэнди представляет. Твоя мать открыла дорогу между мирами, ноона неможет контролировать тех, ктопоней идет. Теперь понимаешь, почему тебя недопустили кучастию вэксперименте? Тыее сын. Онапросто нехочет тобой рисковать.
        —Мама, наверное, просто незнает, — неуверенно сказал Жюль. — Нет, онаточно незнает.
        —Жюль, картина стоит вее кабинете! — напомнилаКит.
        —Должно быть, этоновая, — Жюль вочтобы то нистало пытался оправдать мадам Дюре. — Профессор Фарли, скорее всего, принес ее перед грозой, имама неуспела посмотреть.
        —Тутидругие есть. Хочешь, проверим, нетли там аналогичных шедевров?
        —Нет.
        Втемноте невозможно было разглядеть выражение его лица, нопоголосу Кит поняла, чтоей удалось убедить Жюля.
        —Жюль, — мягко сказала она, — помнишь, очем я тебя спрашивала недавно? Чтослучилось сдругими ученицами твоей матери? Тынесмог ответить. Шкаф сдокументами прямо перед тобой. Достаточно открыть его — имы узнаем правду.
        —Янемогу, — опустил голову Жюль.
        —Ноты должен! — Китнашла его руку втемноте. — Пожалуйста, Жюль, мыдолжны узнать! Разве ты еще непонял: снами случится тоже самое! Неужели тебя неволнует наша судьба? Неужели тебе всеравно?
        —Конечно, мненевсеравно! — Онподнял фонарик, илуч света снова метнулся пострашной картине, надолю секунды выхватив лицо женщины изтемноты. Онобыло настолько реальным, чтоКит неудивиласьбы, обнаружив лужу крови наполу подхолстом. Тяжело сглотнув, девушка подавила подкатившую волну тошноты.
        —Хорошо, — сдался Жюль. — Давай посмотрим.
        Онивместе прошли через кабинет. Вшкафу было два ящика. Опустившись наколени, Кит потянула заручку верхнего. Оноткрылся легко, явив ее взору ряд черных кожаных папок. Заними виднелись стянутые резинками чеки исчета. Китнеудержалась отедкой усмешки.
        —Может, посмотрим, сколько твоя мать получила за«подлинного» Вермеера? — предложилаона.
        —Мыищем личные дела, — строго напомнил Жюль. — Ясогласился только наэто инесобираюсь копаться вфинансовых документах матери. Закрой ящик ипосмотри внижнем.
        —Хорошо, — проворчала Кит исделала, какон сказал. Нижний ящик поддался соскрипом, какбудто им давно непользовались, ипазы уже начали ржаветь.
        —Вотони! — воскликнула Кит, чувствуя, каксердце забилось быстрее. — Смотри, папки разложены поалфавиту: «Андерсон, Синтия», «Боннетт, Жанна», «Дарси, Мэри». Ядумала, будет больше…
        —Мама всегда набирала немного учениц, — сказал Жюль. — Ского хочешь начать?
        —Давай спервой поалфавиту, — предложила Кит, извлекая изящика досье Синтии Андерсон. — Посвети-ка. Ох, — разочарованно ахнула она. — Тутвсе нафранцузском.
        —Тыудивлена? Этородной язык моей матери. Имой, кстати, тоже, если уж нато пошло, — Жюль забрал унее документы. — Давай я прочитаю.
        —Читай вслух! — потребовала Кит, ноюноша молча скользил глазами построчкам. — Вслух, Жюль. Переведи, чтотам написано!
        —Подожди, дайсначала дочитаю, — отмахнулся Жюль. Онсветил фонарикам надосье, иКит видела, чтокнекоторым строчкам он возвращается снова иснова. Дойдя доконца, онвернул папку наместо ивытащил следующую.
        —Такчто там? — нетерпеливо спросила она. — Чтослучилось сСинтией Андерсон?
        —Прекрати меня отвлекать, — сердито рыкнул Жюль. — Яхочу посмотреть остальные. Один случай ничего недоказывает.
        —Тогда поторопись. Может, насуже ищут, — раздосадованная, Кит прикусила нижнюю губу, ноперестала его дергать. Заокнами продолжала бушевать гроза. Вкабинете было тихо, только Жюль судорожно шуршал страницами, доставая изящика очередную папку.
        Наконец — Китпоказалось, чтопрошло неменьше часа, — онзакрыл его ирешительно сказал:
        —Пойдем вгостиную.
        —Тыничего нехочешь мне рассказать? — взъярилась Кит. — Тытолько что просмотрел штук двадцать досье — исобираешься молчать?
        —Да,я буду молчать. Потому что сначала надо вытащить вас отсюда.
        —Надо… что? — Китизумленно вытаращилась наЖюля, пытаясь разглядеть втемноте его лицо. — Янеослышалась? Тыправда это сделаешь?
        —Ичем скорее, темлучше, — кивнул Жюль. — Попробую прямо сейчас, ноесли неполучится, тозавтра утром.
        —Чтоты узнал? — неунималась Кит. — Скажимне!
        —Янеобязан тебе ничего говорить, — Жюль встал ивтемноте нашел ее руку, заставляя подняться. — Неважно, чтовэтих документах. Важно, чтовы едете домой. Всечетверо. Если понадобится, ясам вас отвезу.
        Егоголос был исполнен такой решимости, чтоКит неосмелилась спорить. Онапозволила Жюлю вывести себя изкабинета; освещая фонариком путь, онишли потемному коридору туда, гдеиз-под двери гостиной пробивалась тонкая полоса оранжево-розового сияния. Быстро повернув ручку, Жюль потянул Кит засобой вкомнату. Быстро оглянувшись посторонам, девушка заметила, чтозапрошедшие полчаса почти ничего неизменилось. Сэнди по-прежнему сидела укамина, уронив лицо наруки. Ксчастью, онабольше неплакала. Профессор Фарли стоял рядом ичто-то тихо ей говорил. Рутустроилась вкресле ипыталась читать свои записи вневерном свете пламени.
        Мадам Дюре расставляла свечи накаминной полке. Услышав звук открывающейся двери, онарезко повернулась навстречу вошедшим.
        —Жюль? Гдеты ее нашел?
        —Какты идумала, онабыла вкабинете, пыталась позвонить, — тихо ответил Жюль. — Но,видимо, гроза повредила линию. Телефон молчит.
        —Хоть какая-то польза отэтой бури, — мадам смерила Кит ледяным взглядом. — Кэтрин, скажи намилость, чего ты пытаешься добиться своими действиями? Ядумала, тыуже смирилась стем, чтодоРождества тебе придется остаться вБлэквуде. Намвсем — итебе впервую очередь — будет гораздо легче жить, если ты успокоишься ипримешь ситуацию, какесть.
        —Недождетесь! — воскликнула Кит. — Вынас здесь неудержите. Никого изнас! Жюль поможет нам выбраться.
        —Глупости какие, — фыркнула мадам. — Жюль этого несделает. Может, онипообещал тебе, нотолько длятого, чтобы уберечь отдальнейших глупостей.
        —Вотинет, онговорил всерьез, — совсей горячностью ответила Кит, крепче сжимая пальцами руку Жюля. — Тыведь заберешь нас отсюда?
        —Да, — коротко ответилон.
        Сказанное им слово произвело эффект камня, брошенного впруд. Царившая вкомнате тишина подернулась рябью, ирожденные словом волны затронули всех присутствующих. Рутопустила блокнот инедоверчиво уставилась наЖюля. Сэнди оторвала руки отлица; вее глазах засветилась робкая надежда. Профессор Фарли удивленно открылрот.
        Амадам Дюре застыла сосвечками вруках.
        —Чтоты сказал? — переспросилаона.
        —Ясказал: да. Яувезу девочек. Сегодняже, если погода позволит, — всетакже тихо ответил Жюль. — Мама, явидел личные дела.
        —Личные дела?
        —Которые лежат втвоем кабинете. Досье девочек изевропейских школ. Япрочитал их. Итеперь знаю, чтоони делали — ичто случилось сними потом.
        —Нотогда я непонимаю, почему ты хочешь увезти этих девочек изБлэквуда! — удивленно посмотрела насына мадам. — Тыже видел, чего достигли их предшественницы. Маленькая Жанна Боннетт написала три полноценных романа. Мынапечатали их подпсевдонимом, анаденьги запродажу прав смогли купить Блэквуд. Ачерненькая девочка изМарселя — Гиги? — подарила миру пятьдесят полотен французских импрессионистов!
        —Явидел последнюю работу Линды Ханны, — тяжело произнес Жюль.
        —Да? Ну,унее сейчас просто такой период, — легкомысленно махнула рукой мадам Дюре. — Этомы, конечно, непродадим. Хотя неисключено, чтоЛинда исчерпала себя. Ноостальные еще только вначале пути. Унас впереди столько месяцев продуктивной работы! Ктознает, чего они смогут достичь?
        —Тебя только это волнует? — спросил Жюль.
        —Атебя нет? Прости, номне струдом вэто верится. Яже знаю, чтоты вчера слушал последнюю запись Кэтрин.
        —Вчера я еще незнал всей правды, — ответил Жюль. Емубыло трудно встречаться сматерью взглядом. — Неужели ты думаешь, чтоя снова буду этим заниматься — ипозволю вам продолжать? Ия непонимаю, какты можешь этого хотеть! Мама, явидел, чтослучилось сдругими девочками.
        —Чтосними случилось? Пожалуйста, расскажи, — взмолиласьКит.
        Налице Жюля отразилась внутренняя борьба. Наконец он решился:
        —Четверо издвадцати мертвы.
        —Мертвы?.. — прошепталаКит.
        —Трипокончили ссобой. Одна выпала изокна натретьем этаже школы, иэто сочли несчастным случаем.
        —Аостальные? — Китсбольшим трудом заставила себя задать вопрос.
        —Остальные сошли сума, — глухо ответил Жюль. — Всеони сейчас находятся впсихиатрических лечебницах.
        Сэнди едва слышно застонала.
        —Зряты говоришь такие вещи перед девочками, Жюль, — укоризненно покачал головой профессор Фарли. — Тыих только расстраиваешь. Этоочень жестоко ствоей стороны.
        —Жестоко?! — невыдержала Кит. — Дакаквы смеете?! Выже ссамого начала все знали! Высмадам Дюре инелюди вовсе, астервятники, питающиеся нашими мозгами! — Онарезко повернулась кЖюлю: — Пойдем отсюда. Янесобираюсь ждать, пока кончится гроза. Пусть лучше меня ударит молния илипришибет деревом, ноя нехочу ниминуты оставаться вэтом жутком месте!
        —Ястобой! — закричала Сэнди, торопливо поднимаясь наноги.
        —Рут?
        —Ясвами, — сказала девушка вочках. Лицо ее потемнело отгнева. — Одно дело — быть приемником дляидей изпотустороннего мира, исовсем другое — знать, чтоиз-за этого ты рано илипоздно лишишься рассудка.
        —Ану-ка успокоились, девочки! — скомандовала мадам Дюре. — Жюль, тыменя разочаровываешь. Какможно делать настолько скоропалительные выводы? Да,смоими прошлыми ученицами случались неприятные инциденты, нопричина исключительно внедоработанных вступительных тестах! Из-за них вшколу попало несколько эмоционально нестабильных личностей, которые несмогли свыкнуться спроисходящим. НовБлэквуде ничего подобного непроизойдет! Тыже прекрасно понимаешь, чтоэти девочки другие.
        —Двадцать издвадцати — печальная статистика. Цифры говорят сами засебя, — едко заметила Рут. Онастояла рядом скреслом, прижимая драгоценный блокнот кгруди. — Если даже мне повезет ия вытяну один шанс измиллиона, проверять как-то нехочется. Тыбыла права, Кит. Намнадо уходить.
        —Кит, приведи Линду, — попросил Жюль. — Мама, намнужны ключи откомнаты мисс Ханны иотворот. Девочки, сколько времени вам потребуется насборы?
        —Нисколько, — ответила Кит. — Ятолько папину фотографию заберу, адругие вещи пусть остаются здесь.
        —Мнетоже ничего ненужно, — замотала головой Сэнди. — Яхочу поскорее оказаться вмашине. Арасписание автобусов посмотрим вдеревне.
        —Боюсь, выкое очем забыли, — тихо сказала мадам. — Увас нет ключей.
        —Ониутебя, — посмотрел намать Жюль.
        —Да,ноя несобираюсь вам их отдавать — илиже говорить, гдеони. Ворота останутся запертыми, ивы никуда неуйдете.
        —Вынесможете нас удержать! Жюль вам непозволит! — закричалаКит.
        —Сомневаюсь, чтоЖюль сможет что-либо сделать, — криво усмехнулась мадам Дюре. — Мненеприятно видеть, какмой сын ведет себя столь неразумно, ноон молод, амолодые люди иногда совершают глупости изромантических побуждений. Яуверена, чтоздравый смысл вконце концов возьмет верх. Жюль умный мальчик, имузыка имеет длянего огромное значение.
        —Ненастолько, — горько ответил Жюль. — Янеготов платить жизнью издоровьем других людей зачьи-то пьесы иконцерты дляфортепиано. Ия поверить немогу, чтоты, мама, считаешь это приемлемым.
        —Ваша мать обладает куда более крепкой системой ценностей, чемвы, молодой человек, — раздраженно сказал профессор Фарли. — Хотелосьбы надеяться, чтовы проявите уважение кее знаниям иопыту. Поймите, даже если результатом нашего эксперимента будет лишь одно стихотворение безвременно почившего великого поэта… чтож, жизнь четырех ничем непримечательных девочек — вполне разумная цена заистинный шедевр.
        «Аведь когда-то он казался мне милым», — ошеломленно подумала Кит. Внутри нее стремительно закипал гнев, иона была готова выплеснуть его натех, ктотак легко распорядился ее жизнью.
        —Вытоже кое очем забыли, — обратилась она кмадам Дюре. — Этоснами установили связь призраки, этомы получаем информацию измира мертвых. Онапринадлежит нам — имы больше несобираемся ею делиться.
        —Если ты пытаешься мне угрожать, — начала было директриса, ноКит ее перебила:
        —Этонеугроза, аконстатация факта, — девушка упрямо выпятила подбородок. — Безнашего согласия вы ничего неполучите. Знаете, чтоя сделаю, когда вследующий раз очнусь снотной тетрадью вруках? Порву ее намелкие клочки испущу вунитаз.
        —Тынепосмеешь! — сверкнула глазами мадам Дюре.
        —Спорим?
        —Отменя вы тоже больше ничего недождетесь! — снеожиданной твердостью произнесла Сэнди. — Небудет вам никаких стихов!
        Прежде чем кто-либо успел понять, чтоона собирается делать, девушка свеснушками вытащила скомканный лист изкармана ишвырнула его вогонь. Пламя жадно лизнуло бумагу, ивследующую секунду подому прокатился низкийрев.
        —Этото, чтоты попросила меня перевести? — уточнилаРут.
        —Да. Именно так сним инужно было поступить, — лицо Сэнди исказила гримаса отвращения. — Наредкость мерзкое произведение. Безнего даже дышать легче стало.
        —Остановите их! — опомнился профессор. — Ониже нанесут невосполнимый урон…
        —Ониэтого несделают! — злобно прошипела мадам. — Мыглаз сних неспустим, будем следить заними каждую минуту. Если потребуется, свяжем их ибудем все время стоять наддушой. Ставки слишком высоки! Аих работа слишком важна. — Онаповернулась кРут: — Живо отдай мне блокнот.
        —Попробуй отними! — дерзко воскликнула таи, сверкнув очками, сорвала сблокнота обложку, чтобы отправить его вслед застихотворением. Языки пламени живо вцепились виспещренные цифрами исимволами листки, которые начали стремительно чернеть. Вскрикнув, мадам схватила каминные щипцы ипопыталась ухватить горящий блокнот, ноЖюль оттеснил ее всторону.
        —Мама, разве ты невидишь, чтоуже слишком поздно? Эксперимент провалился. Этидевочки непозволят себя использовать. Тыничего неполучишь, даже если снова попытаешься их удержать.
        Блокнот Рут ярко вспыхнул, идом сотряс крик, исполненный такой злобы, чтолюди вгостиной невольно отступили назад откамина. Кпервому голосу присоединился другой, ивскоре покомнате метался целый сонм яростных воплей.
        Чья-то невидимая рука вдруг подняла блокнот ввоздух, иохваченные пламенем листки разлетелись погостиной маленькими шаровыми молниями. Китинстинктивно вскинула руки, чтобы защитить лицо, изашипела отболи, когда горящий клочок бумаги чиркнул ее поплечу. Судя повскрикам, неона одна стала жертвой разбушевавшегося блокнота. Отняв руки отлица, Кит сужасом увидела, чтоогонь ползет вверх погардинам. Пламя вцепилось втяжелый бархат, подобно хищному зверю, авследующую секунду перекинулось надиван инакресло.
        —Посмотрите, чтовы наделали, мерзкие, избалованные девчонки! Ваше упрямство их разозлило! — Мадам бросила насвоих учениц взгляд, полный ненависти. — Язвоню пожарным, — онакинулась кдвери.
        —Тынесможешь, мама! — встал унее напути Жюль. — Телефон неработает! Даймне ключи отворот, ия съезжу запомощью вдеревню.
        —Иувезешь отсюда девочек?! — Мадам посмотрела насына совершенно безумными глазами.
        —Обязательно увезу, — спокойно ответил Жюль. — Ноиного выбора утебя нет. Этот дом вспыхнет, какспичка. Сухое дерево отлично горит. Скоро пожар уже будет неостановить.
        —Будь ты проклят! Будьте вы все прокляты! — завопила мадам вбессильной злобе, апотом вытащила изкармана юбки кольцо сключами. — Большой — отворот. Поспеши, Жюль. Иначе дом будет уже неспасти.
        —Неволнуйся, ясделаю все, чтосмогу, — заверил ее сын. — Атеперь давайте-ка отсюда выбираться!
        Распахнув дверь гостиной, онповел остальных потемному коридору кглавному входу. Вскоре они уже стояли наледяном ветру подпроливным дождем.
        —Предлагаю укрыться уменя, — позвал профессор Фарли, направляясь кгостевому дому. — Если ветер непеременится, таммы будем вполной безопасности.
        Темная фигура мадам поспешила вслед заними через лужайку; Лукреция неотставала отнее нинашаг. Жюль схватил Кит заруку иподтолкнул всторону подъездной дорожки.
        —Ждите здесь! — сказал он, перекрикивая непогоду. — Ясейчас подгоню машину!
        —Мыуезжаем! — из-за дождя трудно было понять, плачет Сэнди илисмеется. — Кит, тывэто веришь? Мыуезжаем! Утром мы уже будем напути кдому, иБлэквуд сего кошмарами останется впрошлом!
        —Япозвоню родителям издеревни, — даже втакой ситуации Рут сохраняла завидное самообладание. — Онизакажут мне билет насамолет, имне нужно будет только добраться доближайшего города саэропортом.
        —Домой, — прошептала Кит. — Какже здорово это звучит!
        Вследующее мгновение сердце ее испуганно сжалось. Онаповернулась ипосмотрела надом: пламя металось внескольких комнатах первого этажа иявно намеревалось всамое ближайшее время заняться вторым, гдерасполагались комнаты девочек.
        —Сэнди, Рут! — закричала Кит. — Мызабыли проЛинду!
        Глава девятнадцатая
        —Линда! — ошарашенно повторила Сэнди. — Какже мытак?..
        —Ждиздесь! Скажешь Жюлю, чтомы сРут пошли заней.
        —Говори засебя, — коротко ответила Рут. — Вмои планы самоубийство невходит. Комната Линды прямо надгостиной, скоро там все будет вогне.
        —Тыпредлагаешь бросить ее?! — неверя своим ушам, спросила Кит. — Онаже сгорит заживо!
        —Мытоже, если сунемся вдом, — покачала головой Рут. — Мнежаль, номы ничего неможем сделать. Если пожарные приедут быстро…
        —Ониприедут влучшем случае через час! — рявкнула Кит. — Пока мы доберемся додеревни, пока соберем людей… Ктому времени отдома останутся одни головешки!
        —Кит, огонь распространяется слишком быстро. Посмотри наокна! Мыидолестницы недойдем.
        —Мыможем пройти через кухню истоловую, — напомнила Кит. — Уверена, туда огонь еще недобрался. Рут, Линдаже твоя лучшая подруга!
        —Прости, — сказала Рут. — Мнеправда очень жаль. Ноя непредставляю, какмы доберемся доее комнаты ивернемся назад. Мынеспасем Линду исами сгорим.
        —Боюсь, онаправа, — дрожащим голосом произнесла Сэнди. — Единственное, мыможем покричать Линде вокно. Вдруг она решится спрыгнуть?
        —Загрозой она нас неуслышит, — возразилаКит.
        —Тогда можем кинуть камень встекло, — предложила Сэнди.
        —Онанеотзывалась, когда мы кричали ей из-за двери, анакамень вокно она, по-твоему, среагирует?
        —Этовсеже лучше, чемничего, — заметилаРут.
        —Тыправда так думаешь? — сердито посмотрела нанее Кит. — Нутогда вы тут кидайте камни, ая пойду через кухню.
        —Ненадо, Кит! Тыокажешься вловушке. — Сэнди схватила подругу заруку, ноКит нетерпеливо вырвалась.
        —Янепозволю Линде погибнуть вогне, если есть хоть малейший шанс ее спасти!
        Оставив девушек наподъездной дорожке, Кит кинулась кпротивоположной части дома. Когда она забежала заугол, ветер чуть несбил ее сног; капли дождя ударяли покоже, словно мелкая мокрая дробь.
        Китпомнила, чтопруд где-то слева, новтемноте заплотной пеленой ливня его небыло видно. Гравий надорожке знакомо зашуршал унее подногами, сухие ветви уснувших назиму деревьев хлестко щелкнули полодыжкам, арозовый куст ударил пощеке шипастой кистью.
        —Кит, подожди! — кричала издалека Сэнди.
        —Немогу, времени нет! — отозвалась Кит, шагая вперед поокутанному дождливым мраком саду.
        Позади дома идти стало легче — здесь было меньше кустов, акарнизы хоть немного защищали отнепогоды. Китнаткнулась намусорные баки, развернулась — инаконец обнаружила тропинку, которая вела кзаднему входу накухню. Надолю секунды ее охватила паника: вдруг дверь заперта? Норучка повернулась легко, имгновение спустя Кит была уже внутри. Добравшись допротивоположного конца комнаты, девушка распахнула дверь встоловую иотшатнулась, надсадно кашляя: навстречу повалили клубы густого черного дыма. Быстро закрыв дверь, онаоперлась дрожащими руками окухонный стол и, тяжело дыша, стала думать, какпройти сквозь задымленныйдом.
        Нужно сделать маску, ноизчего? Китмысленно представила обстановку кухни. ПриНатали полотенца обычно висели насушилке возле раковины. Новдруг Лукреция навела здесь свои порядки?
        Двигаясь вдоль кухонного стола, Кит вела рукой постене. Наконец пальцы ее наткнулись нагладкую плитку, холодный металл раковины — имягкий хлопок полотенец.
        —Слава богу, — прошептала Кит, сдергивая полотенце ссушилки. Нащупав кран, онавключила воду ихорошенько намочила ткань. Затем, обмотав полотенце вокруг лица, Кит бросилась обратно встоловую. Дымстал еще гуще, номокрая ткань задерживала его, непуская влегкие. Где-то насередине комнаты Кит заметила, чтовстоловой уже нетак темно — изхолла долетал дрожащий оранжевый свет. Нодаже он неподготовил девушку ктому, чтождало ее задверью: дальний конец коридора, гденаходилась гостиная, былцеликом объят пламенем.
        Задыхаясь отжары иструдом ориентируясь вдыму, Кит кое-как разглядела лестницу иначала подниматься поступенькам, чтобы вужасе застыть наплощадке между пролетами — вторая стена пламени преградила ей путь.
        —Нокак?.. — изумленно прошептала она иоблегченно вздохнула, сообразив, чтобольшое зеркало решило напоследок сыграть сней очередную злую шутку.
        Ускорив шаг, Кит добралась довторого этажа. Тамбыло нетак жарко идышалось легче. Отражавшийся взеркале огонь освещал обычно окутанный мраком коридор, иКит безтруда разглядела дверь Линды. Носхватившись занеподвижную ручку, онавзвыла отдосады. Какможно было забыть, чтокомната заперта? Пока она добежит догостевого дома изаберет ключ умадам Дюре, пламя отрежет путь навторой этаж…
        Китотчаянно замолотила кулаком подвери.
        —Линда! — закричала она. — Линда, тыменя слышишь?
        Изкомнаты недоносилось низвука. Китпостучала громче.
        —Линда, ответь! Язнаю, чтоты там. Линда, вдоме пожар! Блэквуд горит!
        Ейпоказалось илиизнутри действительно послышался слабый шорох, словно кто-то приблизился кдвери стой стороны? Воодушевленная, Кит начала колотить подереву ногой.
        —Блэквуд горит! Вдоме пожар!
        —Ктотам? — невнятно спросила Линда; голос унее был такой, словно она недоконца проснулась. — Ктотам? — повторилаона.
        —Этоя, Кит! КитГорди! — Китперестала долбить подвери ногой иприблизила лицо кзамочной скважине. — Линда, послушай меня! Тебе нужно выбираться. Дверь закрыта, ключа уменя нет. Тебе придется прыгать изокна.
        —Изокна? — тупо повторила Линда. — Нотут слишком высоко.
        —РутиСэнди стоят внизу, онитебя поймают! — сказала Кит. — Ктомуже там лужайка, тынеразобьешься. Линда, тебе придется прыгать, другого выходанет!
        —Номои картины! — воскликнула девушка задверью. — Янемогу их оставить!
        —Тынарисуешь новые, — неморгнув глазом, соврала Кит. — Хватит болтать, идикокну. Скорее! Яподожду здесь, пока ты непрыгнешь. Посмотри, девочкитам?
        Задверью послышались торопливые шаги, апотом голос Линды:
        —Да,они здесь! ИЖюль сними!
        —Отлично! Открой окно исадись наподоконник. Если сможешь спуститься накарниз, прыгать будет нетак высоко.
        —Дождь идет, — удивленно воскликнула Линда. — Ая инезнала. Кит, явижу, какони стоят внизу ипротягивают мне руки. Нопочему я их вижу? Сейчасже ночь!
        —Потому что первый этаж горит! — хрипло прокаркала Кит: полотенце высохло ипочти незадерживало сгущающийся дым. — Прыгай уже! Линда, янемогу здесь оставаться!
        Ответа непоследовало. Онапрыгнула? Илизастыла уокна ииспуганно глядит налюдей внизу?
        —Линда! — подергала ручкуКит.
        Танеответила, хотя, быть может, Кит ее просто неуслышала: треск горящего дерева наполнял Блэквуд. Онавдруг поняла, чтоон стал гораздо громче, чемнесколько минут назад. Китвдохнула иподавилась кашлем. Полподногами заметно потеплел. Китприжала руку кпаркету итутже ее отдернула — доски раскалились, какдверца духовки.
        Времени неосталось.
        —Удачи! — крикнула она напоследок Линде, искренне надеясь, чтотауже внизу иее неслышит.
        Вкоридоре было совсем светло иневыносимо жарко. Отразившаяся взеркале надлестницей фигура вмокрой отдождя одежде иснамотанным вокруг лица полотенцем являла собой наредкость занимательное зрелище. Норазглядывать себя Кит было некогда. Подойдя кперилам, онапосмотрела вниз.
        —Онет… — прошепталаона.
        Рутбыла права, когда говорила, чтовернуться они неуспеют: огонь уже охватил основание лестницы, отрезая единственный путь кбегству. Пытаясь спасти Линду, онаобрекла себя насмерть…
        «Вотивсе», — подумала Кит икраем уха расслышала чей-то злорадный смех. Мужчина изее сна нарисовался заплечом инаградил девушку ехидной улыбкой.
        —Слишком хороша длянас, значит? — крикнул он. — Нехотела тратить свою драгоценную жизнь нанашу музыку? Ичто ты теперь будешь сней делать?
        —Зато она моя! — закричала вответ Кит. — Ибудет моей досамого конца.
        Онаснова зашлась кашлем и, наполовину ослепнув отдыма, прижала руки кглазам. Еебравада стремительно испарялась, уступая место смертельному ужасу.
        —Мамочка, — беспомощно зашептала она. — Папочка, помоги! Чтомне делать?
        Оназвала их попривычке, какзвала вдетстве, зная, чтоони обязательно придут напомощь. Перед мысленным взором Кит возникли родители: онисмотрели нанее слюбовью изаботой, готовые отвести любую беду… Онавспомнила мамины слова перед расставанием: «Милая, тебе здесь нравится? Янесмогу наслаждаться путешествием, зная, чтотебе плохо. Твое счастье дляменя важнее всего». Ито, какпапа пришел повидаться сней впоследнийраз…
        —Кит, открой глаза, — этот низкий, полный неподдельной тревоги голос онабы узнала изтысячи. — Тыникогда невыберешься отсюда, если будешь стоять наодном месте.
        «Уменя галлюцинации отдыма», — подумала Кит, хотя знала, чтоэто нетак. Онамедленно подняла голову иоткрыла глаза, чтобы увидеть широкое волевое лицо, такпохожее наее собственное.
        —Папа! — тихо вскрикнула она. — Папа, этоты?
        Лицо было настолько реальным, чтоКит невольно вытянула руку вперед, желая прикоснуться кзагорелой щеке отца. Ночерез секунду видение растаяло, иКит почувствовала, какизглаз хлынули горячие слезы.
        «Ятак рада, чтоты пришел! Стобой мне ничего нестрашно. Ядолжна была знать, чтоты небросишь меня одну».
        Китпонимала, чтонет нужды говорить это вслух. Онаощущала присутствие отца так ясно, будто он был частью ее самой. Икогда отец ответил, тоголос его шел неизвоздуха, нооткуда-то изглубин ее собственного разума.
        —Тынеумрешь!
        —Нокакмне выбраться издома? Лестница горит! Янесмогу спуститься вниз.
        —Попробуй.
        Тонотца недопускал возражений. Онадолжна была ему подчиниться. Китпоймала себя натом, чтоотвечает папе какребенок:
        —Хорошо, пап. Япопробую.
        Иона начала спускаться. Позже Кит попытается вспомнить, какмедленно сменялись подногами ступеньки, какнаполнял легкие едкий дым, астены Блэквуда надвигались совсех сторон, грозя ее задавить, ноотдельные смазанные фрагменты так инесложатся вобщую картину. Вотона идет вниз полестнице. Вотзаслоняется отобъявшего коридор пламени, стараясь несмотреть напреисподнюю, вкоторую превратилась гостиная. Вотчья-то рука мягко давит ей наголову, пригибая кземле.
        —Наклонись, такбудет легче дышать.
        Столовая. Хрустальная люстра бешено раскачивается надгорящим столом, иогненные блики пляшут настенах. Снова кухня.
        —Идикворотам. Неостанавливайся. Идипрямо кворотам — тамтебя будут ждать Розенблюмы.
        —Розенблюмы? Нооткуда…
        «Письмо! — осенило ее. — Нуконечно! Яже написала наполях номер Розенблюмов!» Должно быть, Натали увидела его исообразила позвонить.
        Китповерила отцу, какверила ему всегда, ипозволила провести себя кзадней двери.
        Позже Кит немогла вспомнить, каквышла издома. Онаочнулась уже наподъездной дорожке — сдурацким полотенцем наголове икаплями дождя налице. Ледяной ветер толкал ее вспину, заставляя все быстрее бежать кворотам, закоторыми бешено размахивали ветвями черные деревья. Китнемогла рассмотреть их втемноте, нознала, чтоонитам.
        Наполпути девушка невыдержала иобернулась, чтобы бросить последний взгляд надом, который отныне будет всегда преследовать ее вкошмарах. Величественный, жуткий, Блэквуд пронзал остроконечной крышей подсвеченные молниями пурпурные грозовые облака. Точно такимже он предстал перед Кит впервый день — старинный замок, похожий наигрушку ребенка-великана. Тогда его окна пламенели отзакатного солнца. Сегодня они горели настоящим огнем.
        —Мам, тыправда невидишь? — спросила она свою мать. — Сэтим местом что-то нетак.
        Теперь Кит знала, чтоименно.
        Онанестала дожидаться, пока Блэквуд рухнет. Вместо этого развернулась ипобежала вперед. Туда, гдезаворотами остановилась имигнула фарами машина.
        —Яздесь! — кричала Кит. — Яздесь!
        Интервью савтором
        Дженни Хан, автор подростковых романов, взяла насебя смелость расспросить Луис Дункан оее книге «Потемному коридору»
        ДЖЕННИ: Намой взгляд, «Потемному коридору» — самая страшная изваших книг. Свою роль, конечно, сыграли Блэквуд, сего мрачным прошлым иоторванностью отмира, ивпечатляющие взрослые персонажи — мадам Дюре, профессор, даже Дэн, нобольше всего меня напугали привидения. Луис, выверите впризраков?
        ЛУИС: Я неверю впривидений хеллоуиновского типа — тех, чтопохожи налетающие простыни. Новерю, чточеловеческое сознание может пережить смерть тела. Ия считаю, чтосильные разумом идостаточно восприимчивые люди вполне могут установить контакт стакого рода энергиями. Хотя мы ничего неможем утверждать наверняка какминимум дотех пор, пока сами принадлежим кэтому миру.
        ДЖЕННИ: Покакому принципу вы выбирали художников имузыкантов дляваших героинь?
        ЛУИС: Я искала творцов, которые умерли слишком рано ивполне могли досадовать насудьбу, чтотаотвела им так мало времени.
        ДЖЕННИ: Мне нетерпится спросить: окаком французском стихотворении говорила Сэнди? Ичто захудожника вы имели ввиду вэпизоде скартиной, которая так напугала Жюля иКит?
        ЛУИС: Боюсь, мнепридется вас разочаровать, ноуменя нет ответов наэти вопросы. Ясама довольно впечатлительный человек, даже фильмы ужасов несмотрю. Поэтому признаюсь честно: ябоялась представлять себе содержание упомянутых произведений — иоставила это наоткуп моим читателям. Надеюсь, уних достаточно яркое воображение.
        ДЖЕННИ: Я правильно понимаю, чтодлянаписания книги вам потребовалось узнать, какподделать картину? Авы сами разбираетесь вживописи?
        ЛУИС: Увы, ноя ничего вэтом непонимаю. Ксчастью, уменя есть подруга — замечательная художница Бетти Сабо. Когда я захотела разобраться втом, каксостарить картину, чтобы выдать ее заподлинник, яобратилась кБетти. Онаописала процесс, апотом еще проверила мою рукопись, чтобы убедиться, чтоя все правильно поняла. Если помните, вначале книги есть посвящение: «Бетти иДэну Сабо».
        ДЖЕННИ: Поговорим оБлэквуде. Уэтого места есть прототип? Или, быть может, другую семью постигла судьба Брюэров?
        ЛУИС: Нет, Блэквуд, какиего история, были выдуманы мной целиком иполностью. Этомой первый готический роман, такчто я выложилась насто процентов.
        ДЖЕННИ: Тогда давайте поговорим обэкстрасенсорных способностях иобщении спотусторонним миром. Когда вы заинтересовались этой темой?
        ЛУИС: После того какбыла убита моя младшая дочь, Кейтлин Аркетт. Тогда вмоей жизни случился поразительный опыт взаимодействия сосверхъестественным, ия связалась сдоктором Уильямом Роллом, руководителем Фонда исследований вобласти парапсихологии. Янадеялась, онсможет разобраться втом, чтосомной происходит. Доктора Ролла заинтересовал мой опыт, ион попросил меня выступить сдокладом наконференции. Мысним много разговаривали потелефону ивитоге стали друзьями.
        Потом Биллу пришла вголову идея книги дляподростков, вкоторойбы рассказывалось олабораторных исследованиях, связанных сэкстрасенсорными способностями, изадокументированных случаях их проявления. Унего были связи сведущими американскими специалистами вобласти парапсихологии исобственный опыт исследований, нуая умела писать книги дляподростков, такчто изнас вышла отличная команда. Результатом нашей совместной работы стало «Путешествие втаинственный мир парапсихологии». Намой взгляд, получилось неплохо.
        Увы, носотрудники школьных библиотек встретили нашу книгу вштыки — онибоялись, чтородителям непонравится идея знакомства детей сэтими «опасными фантазиями». Икнашему сБиллом огромному сожалению, книгу очень быстро сняли спечати. Ноблагодаря работе над«Путешествием» яузнала длясебя много нового. Этобыл своеобразный экспресс-курс попарапсихологии.
        ДЖЕННИ: Скажите, адействительно кто-то сошел сума отобщения спотусторонним миром — илиэто тоже плод авторского воображения?
        ЛУИС: Второе. Язнакома сомногими практикующими экстрасенсами (некоторые изних работают наполицию!), ия ниразу неслышала отом, чтобы кому-то связь смиром духов причиняла вред. Просто эти люди обладают даром. Кто-то рисует, кто-то играет напианино, аони видят ислышат то, чтонедоступно другим.
        ДЖЕННИ: «Путешествие втаинственный мир парапсихологии» — звучит любопытно. Жаль, чтокнигу сняли спечати. Поделитесь, чтосамое интересное вы узнали длясебя, пока работали надней?
        ЛУИС: Пожалуй, то, чтонастоящие ученые очень серьезно относятся кясновидению, телепатии, астральным проекциям ипрочему. Многие люди считают, чтоэто все выдумки, ноученые проводят эксперименты влабораториях изачастую получают удивительные результаты.
        ДЖЕННИ: «Потемному коридору» впервые вышла в1974году. Дляпереиздания вам пришлось ее адаптировать. Чтопредставляло наибольшую сложность приадаптации?
        ЛУИС: Сложнее всего адаптировать моменты, связанные сновейшими технологиями. «Потемному коридору» действительно была написана в1974?м. Изавязка сюжета вэтой — имногих других моих книгах — заключается втом, чтогероини отрезаны отмира инемогут позвать напомощь. Новнаши дни увсех подростков есть мобильные телефоны. Онивсегда могут позвонить, написать сообщение иливыйти вИнтернет сосвоего айпада илиноутбука. Очень трудно представить ситуацию, вкоторой онибы остались безсвязи. Признаюсь, мнепришлось нелегко. Приадаптации каждой книги я ломала голову надтем, кудаже делись мобильные иИнтернет. Причем мне всякий раз нужно было выдумывать что-то новое, дабы читатели неподумали, чтоя повторяюсь.
        ДЖЕННИ: Вваших книгах часто присутствуют паранормальные явления. Выинтересуетесь этой темой вжизни?
        ЛУИС: Да, всегда интересовалась. Имой интерес обострился в1989?м, после убийства Кейт. Тогда экстрасенсы дали нам куда больше информации, чемполиция. Ночто касается этих книг, янемогу сказать, чтонамомент их написания всерьез занималась паранормальными явлениями. Явоспринимала их какзанятную фантазию, хотя иневерила доконца, чтоэто лишь выдумка. Нодляменя они были впервую очередь хорошей основой дляистории.
        ДЖЕННИ: Расскажите, пожалуйста, овашем творческом процессе.
        ЛУИС: Люди часто спрашивают: «Аты сразу придумываешь весь сюжет илиначинаешь писать, апотом смотришь, куда выведет тебя вдохновение?» Когда работаешь вмоем жанре, приходится сначала прописывать основную линию. Жанровые романы обычно покоятся на«трех китах»: (1) главный герой (2) достигает важной цели, (3) преодолевая трудности. Поскольку мои книги ориентированы наподростков, тоивкачестве героев я вывожу подростков. Теперь перейдем ковторому пункту. Чемважнее цель, темсильнее история. Самая важная цель — выживание. Вотпочему ужасы иприключенческие романы пользуются такой популярностью. Навтором месте стоят любовь ипризнание, поэтому среди девочек популярны романтические сюжеты. Наконец, вслучае сподростками существует итретья, неменее важная цель — взросление. Походу книги главный герой должен вырасти, обрести опыт иновые знания. Разработав характер героев ипоставив перед ними цель (яобычно ставлю все три, получая одну основную сюжетную линию идве побочные), автор переходит ктрудностям, которые герой встречает насвоем пути. Впреодолении препятствий изаключается развитие сюжета. Вотився
подготовительная работа. Когда сней покончено, можно садиться иписать.
        ДЖЕННИ: Я много раз читала ваши книги иобязательно прочитаю переиздания, чтобы найти, чтовних изменилось. Дело ведь нетолько вмобильных икомпьютерах. Язаметила, чтовы переименовали миссис Реардон вРолланд, смягчили некоторые обращения… Скажите, почему?
        ЛУИС: Поряду причин. Яхотела, чтобы эти книги звучали более современно. Когда мои дети были маленькими, молодые люди обращались кродителям достаточно официально. Сейчас это ушло. Плюс когда я сама взялась перечитывать свои книги, товдруг обнаружила, чтоиспытывала странную любовь кнекоторым именам. Может, мненравились люди, которые их носили, ия неосознанно называла так своих героев. Причем я сама этого непонимала, потому что некоторые книги писала сразницей вдесять-пятнадцать лет. Акогда перечитывала, товыяснила, чтофамилия Реардон встречается два раза. Ипереименовала героиню.
        ДЖЕННИ: Естьли надежда, чтовближайшем будущем вы порадуете нас новой книгой?
        ЛУИС: Немогу ничего обещать. Сейчас уменя перерыв между проектами, ясобираюсь ссилами.
        Дженни Хан
        Дженни Хан — автор нескольких книг дляподростков, включая «Лето, когда я стала красивой» (TheSummer I Turned Pretty), «Лето безтебя — нелето» (It’s Not Summer Without You) ироман «Клара Ли имечта ояблочном пироге», который стал первым всерии оКларе Ли. Сейчас Дженни Хан работает надзаключительной частью своей «Летней трилогии» — «Лето всегда будет снами».
        Луис Дункан
        Луис Дункан — автор более пятидесяти книг, среди которых есть икниги длядетей скартинками, инаучно-популярные издания длявзрослых. Нонаибольшую известность Луис завоевала благодаря остросюжетным романам дляподростков. Именно заних она получила Премию юных читателей вСША иеще трех странах. В1992году Луис получила Награду Маргарет А.Эдвардс, которую присуждают Школьный библиотечный журнал иБиблиотечная ассоциация за«вклад вподростковую литературу». В2009?м она получила премию Св.Кэтрин Дрексель отКатолической библиотечной ассоциации.
        Луис Дункан родилась вФиладельфии, штат Пенсильвания, ивыросла вСарасоте, штат Флорида. Сраннего детства она знала, чтостанет писателем. Первый рассказ Луис отнесла вжурнал, когда ей было десять лет, автринадцать ее напечатали. Встаршей школе произведения Луис Дункан охотно публиковали многие молодежные журналы, вособенности «Севентин».
        Потом Луис переехала вАльбукерку, Нью-Мехико, гдепреподавала журналистику нафакультете журналистики вУниверситете Нью-Мехико, продолжая писать дляразличных периодических изданий: Ladies’ Home Journal, Redbook, McCall’s, Good Housekeeping иReader’s Digest. Много лет Луис Дункан была пишущим редактором Woman’sDay.
        Шесть романов Луис — «Лето страха» (SUMMER OFFEAR), «Убить мистера Гриффина» (KILLING MR. GRIFFIN), «Галлоуз Хилл» (GALLOWS HILL), «Выкуп» (RANSOM), «Неоглядывайся» (DON’T LOOK BEHIND YOU) и«Незнакомец смоим лицом» (STRANGER WITH MY FACE) — легли воснову телевизионных фильмов. Аснятые помотивам ее произведений полнометражные фильмы «Язнаю, чтовы сделали прошлым летом» и«Отель длясобак» стали настоящими блокбастерами.
        Если среди подростков Луис Дункан известна своими остросюжетными романами, товзрослые читатели знают ее впервую очередь какавтора документального произведения «Ктоубил мою дочь?» — подлинной истории убийства Кейтлин Аркетт, младшей изпяти детей Луис.
        Душераздирающая история Кейт стала главной темой множества телешоу. Убийца девочки так инебыл найден, ноее семья несдается. Подробности их личного расследования можно узнать насайте http://kaitarquette.arquettes.comhttp://kaitarquette.arquettes.com(http://kaitarquette.arquettes.com) .
        Луис смужем, Доном Аркеттом, живут вСарасоте.
        Официальный сайт Луис: http://loisduncan.arquettes.comhttp://loisduncan.arquettes.com(http://loisduncan.arquettes.com) .
        notes
        Сноски
        1
        ЯнВермеер (1632 —1675) — нидерландский художник-живописец, мастер бытовой живописи ижанрового портрета. Наряду сРембрандтом иФрансом Халсом является одним извеличайших живописцев золотого века голландского искусства. (Здесь идалее примечания переводчика.)
        2
        Милочка, дорогуша (франц.).
        3
        Перевод санглийского Елены Фельдман.
        4
        Перевод санглийского Елены Фельдман.