Выслушай меня Сабин Дюран
Он спас вашего сына. Значит ли это, что вы должны отдать ему свою жизнь?
Тесса и Маркус отправились в отпуск в попытке сохранить свой брак. Вместо этого они чуть не потеряли сына. В роковой момент на помощь приходит случайный незнакомец, и теперь Дэйв Джепсом часть их жизни.
Они должны ему - и они знают это, - но он, кажется, хочет всего. Он идет по улице рядом с ними. Он в офисе, где они работают. Он стучит в их входную дверь. И он раскрывает их секреты…
Если было бы можно вернуться назад и избежать одной ужасной ошибки…
Но не имеет значения, с чего все началось. Важно, чем все закончится.
Сабин Дюран
Выслушай меня
Посвящается Барни
Мальчишка может запереть дверь, залезть в постель и укрыться одеялом с головой, он решит, что теперь в безопасности, но этот молодой человек неслышно подкрадется к нему и разорвет его на части!
Ч. Диккенс «Большие надежды»
Пролог
Всё всегда начинается с истории.
Это один из слоганов, который мы часто использовали в нашей работе. Господи, как же мы гордились этим. Как только вы зайдете на сайт компании «Хэуик Николсон», то эти слова сразу же возникнут на фоне перемежающихся кадров, изображающих важные и позитивные события: скажем, запуск «Аполлона-11», инаугурацию Обамы или Мо Фараха, пересекающего финишную черту. А затем, согласно идее дизайнера сайта, появляется надпись (кажется, шрифтом «вердана»): «Мы поможем вам рассказать свою историю».
Просто удивительно, насколько высокомерными и самоуверенными кажутся эти слова. И насколько двусмысленными. Давайте, загуглите «мировые события», и я посмотрю, как долго вам придется перематывать страницу, чтобы найти что-то позитивное после теракта 11сентября.
Напишите свою историю. Что-то вроде этого мы постоянно внушали посетителям нашего сайта.
Но в реальной жизни следовать этой формуле просто невозможно. Теперь я это очень хорошо знаю. Опыт показывает, что в действительности всё происходит совершенно иначе. И никто не может сказать, какая история сформировала его жизнь и личность.
И даже если кто-то решится с этим поспорить и попытаться доказать, что одна история может быть выделена из общего полотна событий реальной жизни, как одна нить из целого каната, или один чернильный росчерк на покрытых татуировками руках, есть по крайней мере одно, чему меня научила трагедия, о которой пойдет речь дальше. А именно - неважно, как и с чего всё начинается.
Главное - как всё заканчивается.
Часть первая
Он
Отправиться на один из греческих островов нам предложил Джереми,
сотрудник «Файнэншл таймс», который ездил туда несколько лет подряд, когда ему не удавалось заработать достаточно на отдых подороже. Что касается меня, то я привык к спартанским условиям. Мне все еще нравилось считать себя человеком, способным провести отпуск на Ибице: пляжные лежаки с пологом, доносящаяся из всех баров ритмичная музыка, холодная сангрия в покрытых каплями конденсата стаканах. Но вкусы Тессы всегда требовали несколько иного, и к тому же с нами был Джош - в итоге даже я признал, что нам нужен более спокойный отдых. Мягкие откосы, спускающиеся к воде, - отлично. Другие дети - хорошо. Вилла, к которой легко подкатить детскую коляску, - поблагодарим судьбу!
Шел первый день отпуска. Мы прошли по горячему песку в дальний конец пляжа - к нескольким оливам с кривыми стволами - и расстелили полотенца. Честно говоря, уже к этому моменту я чувствовал себя уставшим и вымотанным. Чтобы добраться до нужного места, нам пришлось нанять небольшую лодку - пляж мы нашли через сайт рекомендаций «ТрипАдвизор», который оказался еще более бесполезным и бестолковым, чем я ожидал. По груди у меня стекали струйки пота, и я, оттянув футболку, принялся дергать ее взад-вперед, пытаясь использовать ткань как некое подобие мини-вентилятора. Дышал я тоже тяжело. Но Тесса не обратила на это внимания. Она была занята делом, как и все последние дни, - на этот раз установкой тента, стаскиванием с Джоша спасательного жилета и нанесением новой порции солнцезащитного крема. На Тессе было розовое легкое платье без рукавов, украшенное узором из желтых маргариток - одна из тех старомодных, но симпатичных вещей, которые она в последнее время начала покупать в интернете. Ее спасательный жилет, который она уже успела снять, оставил на ее обнаженных плечах красные полосы, и она время от
времени рассеянно потирала их ладонью.
- Пойду поищу какое-нибудь место, где можно переодеться, - сказала она. Ее упругие кудри слегка примялись, а бледно-зеленые глаза, которые при нашей первой встрече показались мне обладающими гипнотической силой, смотрели печально - так всегда бывало, когда она чувствовала себя усталой. В моей душе шевельнулось чувство жалости и заботы, а вместе с этим, как обычно, вины. В последнее время мы мало общались. Определенно, в этом прежде всего моя вина - как и во всем остальном.
Я шагнул к Тессе:
- Здесь тебя никто не увидит. Если не считать меня.
- Нет… Я…
- А ты не можешь надеть бикини, не снимая платья? В конце концов, я могу подержать полотенце, оно вполне тебя прикроет.
- Нет, так не годится. Полотенце может упасть, или ветер сильно подует, и все всё увидят.
- Да тут же практически никого нет. А что до меня, то я бы нисколько не возражал, если бы оно упало… С удовольствием бы на тебя посмотрел.
С этими словами я положил Тессе руки на плечи и попытался поцеловать ее в губы. Но она так резко отстранилась, что я едва не потерял равновесие. Губы мои скользнули по ее щеке. Я почувствовал запах крема, ощутил бархатистость кожи ее бедра, которого коснулось мое колено.
- И чем больше я увижу, тем лучше, - пробормотал я.
Тесса шагнула назад - на этот раз уже более решительно.
- Это купальник, а не бикини, - сказала она.
Я прекратил свои попытки установить с ней хоть какой-то телесный контакт и уселся на край полотенца со вздохом, который, как я рассчитывал, должен был достаточно ясно выразить разочарование. Дело было, конечно, не в купальнике. (Вроде бы раньше у нее был раздельный купальник? Может, она его выбросила? Или он перестал подходить ей по размеру? В любом случае, спросить об этом наверняка означало обидеть Тессу.) Я внезапно почувствовал себя одиноким и по-детски надулся.
- Я думаю, вон там есть туалет, - сказала Тесса. - Через минуту вернусь.
- Хорошо.
Я подставил под солнце ноги, решив не пользоваться кремом. Мне показалось, что это будет достойным маленьким восстанием против тирании Тессы, которая параноидально боялась солнечных ожогов. Ноги у меня были тощими, кожа на них бледной и безволосой. Я невольно подумал, что, наверное, мне стоило походить в тренажерный зал - выбор моего поколения, пришедший на смену всеобщей воинской обязанности. Или нанять персонального тренера, как это сделал мой бизнес-партнер Джефф, - в общем, сделать что-нибудь, чтобы подкачать мышцы. Может, тогда я бы показался Тессе более привлекательным. Но оба варианта были связаны со слишком большими расходами… Бизнес шел из рук вон плохо, так что даже если бы подобное намерение возникло у меня всерьез, лишних денег на его реализацию не было. Да и времени тоже.
- Присмотри за Джошем, ладно? - попросила Тесса.
- Ладно. - Я снова вздохнул, а затем, видя, что Тесса не стронулась с места, добавил: - Конечно.
Несколько секунд мы оба наблюдали за сыном. Джош сидел на корточках рядом с тентом, катая пластмассовый трактор по смеси песка и гальки и напевая себе под нос.
Мы с Тессой, взглянув друг на друга, с умилением улыбнулись, снова на какой-то момент став единым целым.
- Ладно, я вернусь через минуту.
- Ага.
Тесса направилась к зданию кафе, и я какое-то время смотрел ей вслед. Проблема в том, что стресс все еще не отпустил меня и нервы оставались натянутыми до предела. Виноваты в этом были «КазНефть» идорога сюда. Путешествие с ребенком лишь усилило выматывающие всю душу неприятные мелочи - подъем чуть свет, очереди пассажиров с тележками в аэропорту, еще одна очередь в прокате машин. Вдобавок, вилла серьезно разочаровала. Мне показалось, что мы попросту не сможем прожить в таком доме целую неделю - настолько он был меньше размерами и хуже оборудован, чем наш собственный. Подумать только: целых семь дней. Но сказать всего этого я просто не мог. Поисками и выбором виллы занималась Тесса. Она всерьез озаботилась тем, чтобы обеспечить всем нам достойный семейный отдых. Так что только она могла выражать свое недовольство и разочарование, стоя посреди гостиной и озабоченно потирая лоб. Мне же оставалось только слоняться вокруг и выражать свой восторг. «Это же просто здорово - Джошу не будет мешать уличный свет! А еще мне очень нравится пол. Ты только взгляни на эту плитку! По ней можно кататься, как по
льду». Отлично, Тесс. Просто великолепно. Прекрасный выбор. Божественно.
В действительности же выбранный Тессой дом был маленьким и каким-то безликим. К тому же в нем стояла жара. Никакого приличного вида из окон. Во всех помещениях дома почему-то попахивало канализацией. Лучше бы мы не поехали в Грецию, а сняли номер в том отеле в Корнуолле.
Черт бы все побрал.
Я взглянул на Джоша, хорошо заметного даже издалека в своем пляжном костюмчике бирюзового цвета, защищающем кожу от ультрафиолета, и панамке с широкими полями. Складывая в пластмассовое ведерко найденные камешки, предварительно внимательно рассмотрев каждый из них, он продолжал весело разговаривать сам с собой. При взгляде на сына на душе у меня снова стало тепло, ведь он был счастлив, а это главное. В конце концов, мы поехали в отпуск ради него, и если он получал от поездки удовольствие, значит, все было не зря. Джош явно наслаждался каждым мгновением нашего короткого путешествия по заливу, смеясь каждому удару волны в борт и каждому всплеску. Это значило, что идея нанять лодку себя полностью оправдала, хотя плавание вблизи рифов, находящихся на совсем небольшой глубине, было небезопасным. Несмотря на сильное волнение по поводу своей роли гребца, справился я отлично. Вон оно, арендованное нами суденышко, стоит себе у бетонной пристани. Моя жалкая попытка доказать свою мужественность оказалась успешной, как бы то ни было, я доставил нас всех сюда, ведь так?
Я огляделся по сторонам. Бухта действительно выглядела очаровательно - лазурные воды омывали небольшой полумесяц песчаного пляжа с крапинками гальки, в дальнем конце которого примостилось кафе-таверна, а чуть подальше, за деревьями, прятались виллы. Кроме таверны, у дальнего мыса практически ничего не было - если не считать вульгарных белых корпусов отеля с зубчатыми крышами. На календаре было только начало июня, а потому вокруг было тихо и даже сонно. Неподалеку на спине лежала загорелая женщина средних лет, положив одну руку под голову. На ее запястье поблескивали золотые часы, а белая подмышка резко выделялась на фоне остальной темной кожи цвета мореного тика. У самой воды мужчина и женщина играли в бадминтон, используя вместо воланчика небольшой резиновый мяч. Было видно, что женщине каждое собственное движение кажется удивительно изящным и доставляет удовольствие. Джош переместился ближе к этой паре - видимо, его привлекли упругие звуки ударов по мячу. Мужчина и женщина заметили мальчика и развернулись таким образом, чтобы Джош находился в их поле зрения. Примерно на минуту у меня возникла
надежда, что они каким-то образом включат его в свою игру. Но она не оправдалась - они продолжили перебрасывать мяч друг другу. И неудивительно - эти двое были слишком заняты своей любовью, слишком велик был их восторг от собственной молодости и переполнявшей обоих энергии. Еще на пляже расположилась большая семья: гора одежды, детская пластиковая коляска, пляжный зонтик, несколько складных стульев, сумки для пикника, контейнер со льдом, какие-то вещи и яркие цветные пятна. Судя по невероятно громким голосам - англичане, пришедшие сюда из большого отеля. Крупный бритоголовый мужчина в солнечных очках и со множеством татуировок на руках перебрасывал мяч группе школьников в новеньких спортивных шортах.
Я отвернулся. Передо мной до самого горизонта расстилалась сверкающая гладь морской воды, теряющаяся в дымке на горизонте. У пристани была пришвартована яхта со спущенным парусом. Стояла жара, но ее нельзя было назвать невыносимой, легкий ветерок пошевеливал край разложенного мною на песке полотенца. Джош все еще гулял не так уж далеко от меня - на этом расстоянии его пляжный костюм напоминал пижаму. Мог ли я расслабиться в такой ситуации? У меня в голове уже начинала брезжить мысль о том, что это в принципе возможно. Я сбросил свои сандалии и с наслаждением почувствовал, как горячий песок просачивается у меня между пальцев ног. Сняв очки, я улегся на спину, откинувшись на локти. Солнце светило мне прямо в глаза сквозь листья оливковых деревьев.
Меня разбудил громкий возглас, за которым последовал отчаянный вопль. Я открыл глаза, пытаясь понять, где я, и только потом сел. Женщина средних лет сидела на циновке, наклонившись вперед и держась одной рукой за голову. Она что-то кричала и показывала в сторону моря. Я засмотрелся на одну из яхт, которая до этого стояла на якоре, но теперь быстро удалялась от пристани, оставляя позади себя пенный кильватерный след. На какой-то момент это отвлекло меня. Но женщина вскочила на ноги и закричала еще пронзительнее. Молодая пара, бросив на песок ракетки, бежала вдоль берега; кто-то зацепился за пляжный зонт, - все устремились к воде. Неподалеку от берега, на который накатывались волны, я различил яркий предмет - надувной нарукавник оранжевого цвета.
И все же мне потребовалась еще целая секунда, чтобы осознать, что этот предмет имеет прямое отношение ко мне. Случившееся стало доходить до меня, только когда я увидел на волнах голову Джоша, лицом вниз, в потемневшем от воды бирюзовом пляжном костюмчике. Чуть дальше от берега я заметил остатки оранжевого спасательного жилета. И, кажется, еще не до конца осознав, что же произошло, я понесся к воде. Я бежал по песку и гальке, через полотенца, спотыкаясь, оттолкнув молодую пару, пока не вошел в море по пояс. Меня толкали вперед ужас и прилив адреналина, а также чувство страха, которое каждый родитель держит в своем сердце, и мысль о том, что случилась та самая жуткая вещь, от которой никто не застрахован. Взгляд мой был устремлен на Джоша, но краем глаза я заметил Тессу и услышал, как она выкрикивает мое имя. Я даже успел рассмотреть ее искаженное ужасом лицо и широко открытый рот. Под ногами я чувствовал какие-то камни и скользкие твердые предметы - кажется, кирпичи, что-то похожее на трубу, и непонятно откуда взявшуюся бетонную плиту. Я поскользнулся и упал, горько-соленая морская вода хлестнула
меня по лицу, попав в нос. Острая боль пронзила пятку и руку, и даже в такой страшный момент я почувствовал несправедливость - люди ведь всегда говорят, что в такие минуты не чувствуют боли, но я ее чувствовал. Но главное, это ощущение, что происходит нечто ужасное, такое, что я попросту не смогу пережить.
Встав на ноги и поймав равновесие, я снова бросился вперед, стараясь зайти в воду поглубже, чтобы можно было плыть, не касаясь ногами предавшего меня дна. Донесся еще один крик и чей-то громкий топот - какой-то человек в белой футболке пробежал по пристани и прямо с нее нырнул в море. При этом его тело врезалось в воду с такой силой, что даже я почувствовал расходящиеся волны. В тот же миг я понял, что он действует куда рациональнее, чем я. Он прыгнул в воду с дальнего конца пристани, как раз за тем местом, где стояла наша лодка, и сразу же оказался гораздо ближе к Джошу. А я был еще очень далеко. Беспомощный отец, чьего сына спас другой мужчина.
Тогда я впервые увидел Дэйва Джепсома.
Разумеется, в тот момент я не знал, как его зовут.
Но увидел его впервые я именно тогда.
Он совершил героический поступок.
Он спас всех нас. Так, во всяком случае, мы тогда думали.
Чтобы добраться до места, где барахтался Джош, ему потребовалось всего три мощных гребка. Обхватив моего сына, он снял с него второй надувной нарукавник и решительным движением отбросил в сторону. Затем приподнял ребенка над водой, и я увидел безвольно болтающиеся руки. Но уже в следующее мгновение Джош, чтобы сохранить равновесие, обхватил мужчину за голову. Уже после, когда все закончилось, я пытался убедить себя в том, что Дэйв Джепсом приподнял Джоша над водой, чтобы дать понять мне и Тессе - родителям спасенного мальчика, - что все в порядке. Но сперва мне показалось, что Дэйв словно демонстрировал свидетелям свой трофей.
Только когда стало ясно, что Джош жив, я осознал, что за моей спиной на берегу собралась толпа, услышал шепот и вздохи облегчения, а также рыдания Тессы. Повернувшись, я увидел ее, стоящую на коленях на мелководье - и кажущуюся весьма жалкой в мокром черном раздельном купальнике, с незагорелой, молочно-белой кожей. Наверное, мне стоило выйти из воды и заключить ее в объятия, но я упустил момент, пока смотрел вдаль, переживая случившееся. В голове сами всплыли слова разочаровавшегося во мне отца - он не раз говорил, что я не его сын, и эта фраза именно сейчас пришла мне в голову. Я продолжил стоять в сторонке, дрожа от пережитого страха. Я ждал, пока незнакомец, удерживая Джоша одной рукой и гребя другой, доплывет до берега.
Когда они оба оказались на мелководье, спаситель Джоша вдруг повернулся к берегу спиной и встал на ноги, удерживая мальчика на руках и прижимая его к своей широкой груди. С тела мужчины с журчанием стекали струи воды. Разумеется, в глазах толпы он выглядел как библейский герой и казался им человеком богатырского телосложения. Его красно-белые шорты - любой человек, хоть немного знакомый с футболом, без труда угадал бы, за какую команду болеет незнакомец, - облепили мощные бедра. Татуировки на руках изображали сцены из морской жизни и чьи-то лица, переплетенные волосы или змей, может быть, русалок. Мужчина был всего в нескольких метрах от меня. Должно быть, он догадался, кто я и почему замер с растопыренными руками в надежде доказать, что я хоть чего-то стою. Но он резко пошел в другую сторону - Тесса позже сказала, что он, скорее всего, решил обойти лежащую у берега бетонную плиту, на которой поскользнулся я. Ну а мне пришлось идти вслед за ним. На его спине были вытатуированы ангельские крылья, в стилистике рисунков даВинчи. Паутина чернильных линий перемещалась по спине вслед за движением его
мышц.
Тесса бросилась ему навстречу.
- Спасибо вам, спасибо, спасибо, - забормотала она. Лицо ее покраснело, она уже не плакала. Она хотела забрать Джоша у незнакомца. Малыш брыкался и вырывался, ударив державшего его мужчину куда-то в район подмышки, от чего лицо последнего исказилось от боли. Он неловко опустил Джоша наполовину на песок, наполовину в воду. Джош же расплакался, перемежая всхлипы с рвотными позывами.
На месте происшествия собралась небольшая толпа - дети в новых тренировочных костюмах, худая морщинистая женщина с длинными волосами, облачившаяся в бикини в яркий горошек (по возрасту она явно была слишком стара, чтобы приходиться им матерью); худенькая девушка-подросток, держащая на руках ребенка в розовой панамке. Тут до меня дошло, кто стал спасителем моего сына - тот самый крупный мужчина, который играл в футбол с мальчишками.
- Не знаю, как вас благодарить, - промямлил я, приблизившись. - Не понимаю, как это случилось. Все произошло так быстро.
Мне хотелось опуститься на колени, обнять Джоша и Тессу и раз за разом повторять, что я ужасно сожалею, но что-то мешало мне - я был скован неловкостью. Подобные проявления казались мне слишком интимными. К тому же я чувствовал, что моя роль должна состоять не в том, чтобы успокаивать жену и сына. А еще все указывало на то, что в случившемся виноват я. Поэтому, подняв руку, я положил ее на мокрое плечо спасителя Джоша - как раз над кончиком одного из татуированных крыльев. Кожа мужчины была холодной и покрыта мурашками, а его плечо - твердым и мускулистым.
- Вы были великолепны, - с трудом выдавил я.
- Я просто оказался в нужном месте в нужное время.
Я присмотрелся к нему: далеко за сорок, скорее, ближе к пятидесяти, глубоко посаженные глаза и выпуклый лоб с залысинами.
- Я всего-навсего пошла переодеться, - сказала Тесса. - И ведь совсем недолго. Возможно, мне следовало все делать побыстрее. Пожалуй, это было возможно. Но я надеялась, что Маркус…
- Дети такие озорники. С них ни на минуту нельзя спускать глаз.
- Это моя вина, - сказал я, надеясь, что Тесса посмотрит на меня.
- Он ведь мог утонуть, - всхлипывала она, зарывшись лицом в волосы Джоша.
Женщина в бикини в горошек достала из большой сумки велюровое красно-черное полотенце с изображением Человека-паука и протянула его Тессе. Жена начала делать три вещи сразу - вытирать Джошу голову, заворачивать его в полотенце и пытаться усадить его к себе на колени. Джош к этому времени уже перестал плакать, но все еще натужно кашлял, время от времени исторгая из себя остатки морской воды. Голова Тессы была наклонена, так что лица ее я не видел, но успел заметить, как она быстро вытерла полотенцем глаза.
- Да, дело могло кончиться плохо, - сказал мужчина, вытащивший Джоша из воды. - Эти надувные штуки создают у людей ложное чувство безопасности.
- Да. Совершенно верно, - признал я.
Мужчина смерил меня внимательным взглядом.
- Научите парня плавать. Это лучшее, что вы можете сделать.
- Вы правы, - кивнул я. - Ему всего три года, но я с вами согласен.
- Это никогда не рано.
Когда я вышел из воды, мне было холодно, но теперь меня словно обдало жаром. Икры у меня горели огнем, ноги дрожали, а лицо, казалось, того и гляди лопнет от прилива крови. Но я все еще надеялся, что вот-вот наступит облегчение. Мне ужасно хотелось, чтобы собравшаяся толпа разошлась и я мог полностью сконцентрироваться на Джоше и Тессе - объяснить жене, что ничего страшного, к счастью, все же не произошло. Тесса была права: наш сын мог утонуть. Но ведь этого не случилось! И это было главное. Все остальное - в том числе моя невнимательность и неумение правильно действовать в экстремальной ситуации - было второстепенным. Мне хотелось, чтобы мы все трое отправились к тому месту в тени, где остались наши вещи. Если бы не люди вокруг, так бы и было. Я смог бы все объяснить. Если бы Тесса знала, до какой степени я устал, она бы все поняла. Мы бы улеглись на полотенце, я обнял жену и сына, и все бы понемногу успокоились.
- О боже, - выдохнула пожилая женщина в бикини в горошек, внимательно разглядывая Джоша. - Ему нужно чего-нибудь попить. Майки, принеси ему кока-колы.
С этими словами она принялась рыться в своей сумке и достала откуда-то с самого ее дна банкноту в десять евро. Она втиснула бумажку в ладонь одного из мальчишек, и он и его приятели, резко стартовав, побежали, поднимая целые тучи песка.
Тесса наконец посмотрела на меня.
- Честное слово… - начал я. - Тебе не следует… Пожалуйста.
Жена в ответ покачала головой и предостерегающим жестом подняла руку, давая понять, что не хочет меня слушать.
Спаситель Джоша тем временем успел достать еще одно небольшое полотенце и, не разворачивая его, энергично вытирал свою бритую голову, попутно демонстрируя мышцы мощных татуированных рук.
- Так или иначе, что случилось, то случилось, не так ли? Не следует портить друг другу нервы из-за этого. Парень в порядке, а это главное.
- Мы просто не знаем, как вас благодарить, - сказала Тесса, откашлявшись.
- Спасибо вам, - с трудом выговорил я. - Огромное спасибо. В самом деле, все было так… Я действительно не знаю, как выразить мою благодарность. Мы перед вами в неоплатном долгу.
- Как я уже сказал, любой на моем месте поступил бы так же. - Мужчина провел ладонью по голове, ощупывая короткий ежик волос.
Девочка-подросток с ребенком на руках отошла к бетонному пирсу, а затем вернулась с кроссовкой в руках.
- Слушай, Дэйв, - громко сказала она. - Какие же у тебя здоровенные ножищи!
- Эй! - засмеялся мужчина. - Хватит мне дерзить. Всего лишь сорок пятый. А где вторая?
- Не знаю, нашла только одну.
Мужчина огляделся.
- Должно быть, я ее сбросил на бегу. Ты не могла бы поискать? А может, она плавает где-то в воде.
- Послушай, Дэйв. Скорее всего, ее не найти, по-моему, это очевидно.
В голосе девушки слышны были нотки неодобрения. Кем она ему приходилась? Женой? Нет, для этого она явно была слишком молода. Вокруг губ у нее видны были подростковые прыщики, а на зубах - брекеты. Чересчур молода она была и для того, чтобы быть матерью ребенка, которого она нянчила. Возможно, она приходилась спасителю Джоша дочерью. А остальные дети? Разница в возрасте между ними казалась довольно большой, но это не было таким уж необычным.
- О господи, мне так жаль, - сказал я. - Они, похоже, дорогие. Вы должны позволить мне возместить вам эту потерю. Позвольте мне заплатить вам.
Это был первый раз, когда я упомянул о деньгах, то есть о какой-то форме чисто финансового вознаграждения - если не считать употребленного мной до этого слова «долг», но тогда я использовал его в отвлеченном смысле. Я сделал довольно глупый жест, похлопав себя по тому месту, где, если бы на мне были брюки, должен был находиться бумажник.
- Позвольте мне… - снова заговорил я и указал на то место на пляже, где лежали наши вещи.
- Не стоит, - отрицательно покачал головой мужчина. Он взял у девочки кроссовку, с трудом натянул ее на мокрую ступню, комично изображая перекошенную походку. - Было бы глупо просить вас об этом. Это моя вина - мне следовало быть поаккуратнее.
Мужчина засмеялся, а следом за ним захихикала и девочка. Я продолжал улыбаться, хотя чувствовал сильное смущение, не зная, стоит ли настаивать на моем предложении. Чтобы хоть как-то сориентироваться, я бросил взгляд на Тессу, но она не смотрела на меня - присев на песок, она была полностью занята Джошем и что-то шептала ему на ухо. Он был бледным и казался очень уставшим. С болью в сердце я увидел, что моя жена все еще плачет. Дэйв перестал смеяться. Сняв мокрую кроссовку, он попытался стряхнуть налипший на нее песок.
- Может, вторая еще недалеко, и мне стоит за ней сплавать? - спросил я.
- А, так вы умеете плавать?
- Ну да. - Я подавленно кивнул. - Правда, не очень хорошо, как вы могли убедиться.
- Бесполезно.
Он посмотрел на море, потом на кроссовку у себя в руке, а затем мощным броском швырнул ее в воду. Мне показалось, что она пролетела по воздуху добрых 100 метров, прежде чем со всплеском упасть в воду.
- Я хотел сказать, что одна кроссовка - это бесполезная вещь, - сказал мужчина. - Обувь - она как люди. Хорошо, когда у кроссовки или ботинка есть пара.
- Дурак ты, - сказала девушка-подросток и покачала головой. - Просто полный дурак.
Молча глядя на мужчину, я сделал небольшой шаг назад и почувствовал, как вокруг моей лодыжки плеснула волна. Мне показалось, что слово «бесполезно» было адресовано мне.
Дэйв шлепнул меня ладонью по спине.
- Пусть уж лучше моя обувка утонет, чем твой парень, верно?
Я увидел мальчишек, которые бежали к нам от бара. Один из них прижимал к груди, поддерживая подбородком, три бутылки диетической колы. Другой пытался выхватить их у него - вероятно, полагая, что сможет доставить их до места быстрее.
- Ну наконец-то, - сказала пожилая женщина в бикини в горошек, когда мальчишки подбежали к ней. - Что-то вы долго.
Взяв одну из бутылок, она обтерла горлышко ладонью и протянула ее Джошу со словами:
- Вот, держи, дорогой.
Но мой сын, похоже, все еще плохо понимал, что происходит вокруг.
- Держи-держи, - повторила женщина. - Эта штука тебя не укусит.
Тесса взяла бутылку и бросила взгляд в мою сторону. Я как можно бодрее улыбнулся ей и кивнул. Тем самым я хотел сказать, что ей действительно стоит позволить Джошу осушить бутылку с диетической колой, влив в себя весь содержащийся в ней аспартам и кофеин. В тот же момент я представил, как через некоторое время мы все трое будем смеяться, рассказывая слушателям об этом происшествии как об одном из приключений, случившихся во время отпуска. Разумеется, опасность была не в том, что Джош чуть не утонул, а в том, что он впервые попробовал диетическую кока-колу.
- Я не уверена, что ему стоит это пить, - сказала Тесса. - Вы очень любезны, но я не думаю, что мой сын испытывает жажду.
- Ну, если он не хочет, так я это выпью, - заявил один из мальчишек.
- Ах ты… - Женщина, по-видимому, приходившаяся ему бабушкой, отвесила ему легкий подзатыльник. - Ты ведь уже прикончил одну. Тебе что, мало? Оставь бутылку бедному мальчику. Он попьет потом, когда захочет.
- Спасибо, - сказала Тесса.
Я уже решил было, что опасность миновала, но тут Джош протянул руку к бутылке. Тесса отдернула руку так резко, что из горлышка вырвалась пенная струя и пролилась на песок. Джош захныкал и задергался, пытаясь завладеть бутылкой.
- Нет, - твердо сказала, обращаясь к нему, Тесса и тут же, поняв, что ее запрет может обидеть кого-то из окружающих, добавила: - Извините. Я просто не хочу, чтоб он привык к этому вкусу раньше времени.
Пожилая женщина - вероятно, все же бабушка кого-то из мальчишек - рассмеялась, а один из парнишек нарочно громко сглотнул и издал жалобный стон.
- Господи, оставьте вы ее в покое, - сказала девушка-подросток. - Не все дают своим детям колу. Там полно сахара, а он вреден для зубов и к тому же способствует чрезмерной возбудимости. Если бы вы попросили этих маленьких официантов принести просто воды, они бы сейчас у вас ничего не клянчили.
- Одна бутылочка его не убьет, - спаситель Джоша говорил с девушкой таким тоном, как будто она была дорога ему.
- Все дело в диете, Трэйси, - обратилась к ней пожилая женщина, а затем, повернувшись к Тессе, добавила, указывая на бутылку: - Она без сахара. Я просто хотела помочь.
- Конечно, я понимаю. - Тесса вдавила донышко наполовину опустевшей бутылки во влажный песок, а затем ссадила Джоша с колен и встала. - Вы все были так добры. Не знаю, как мы сможем вас отблагодарить. - Было видно, что Тессе нелегко подбирать подходящие слова. - Пожалуй, нам пора увести нашего малыша с солнца и позволить вам заниматься своими делами. - Моя жена приобняла пожилую женщину, а затем шагнула к Дэйву и положила руки ему на плечи. - Спасибо вам, - сказала она и, обняв Дэйва, прижалась к нему. Слегка отстранившись, она еще какое-то время стояла и смотрела на него, откинув назад голову.
Я испытал огромное облегчение, поняв, что через какие-то секунды мы останемся одни.
Повернувшись к Дэйву, чтобы попрощаться, я увидел, что он смотрит на меня, и впервые за все время обратил внимание на то, что у него синие глаза.
Люди часто называют взгляд синих глаз «пронзительным», но во взгляде Дэйва не было ничего «проникающего в самую душу». Синева их была неяркой, даже немного блеклой и чем-то напоминала цвет застиранных джинсов или слегка подернутого дымкой неба. Угловатое лицо с тяжелыми надбровными дугами и сильно выступающим вперед подбородком и скулами, на которые как будто натянули кожу, чтобы хоть как-то подогнать ее в размер. Но при этом глаза у него действительно были ясно-голубыми, как у маленького ребенка. Наклонив голову, он слегка улыбнулся. Я попытался прочесть выражение его лица в этот момент, и мне показалось, что я увидел оттенок разочарования и, возможно, печали.
Пляж опустел. События последних минут снова пронеслись у меня в голове.
Ваш парень.
Одна бутылочка кока-колы его не убьет.
А, так вы умеете плавать?
Я глубоко вздохнул, не решаясь взглянуть на Тессу.
- Послушай, - сказал я, обращаясь к жене. - Сейчас уже почти полдень. Еще немного - и подойдет время ланча. Лучшее, что мы можем сейчас сделать - это купить всем чего-нибудь попить. А заодно и поесть. Не знаю, как ты, а я ужасно проголодался - как-никак мы встали в шесть утра.
С этими словами я поднял руку, словно хотел взглянуть на часы, которых у меня не было. При этом я невольно подумал, насколько бесполезно это движение. А все действия Дэйва, напротив, были решительными и исключительно эффективными. И они имели конкретные последствия. Я же, говоря и жестикулируя, лишь сотрясал воздух.
Я заметил, как одна из женщин украдкой взглянула на Дэйва. Он, казалось, о чем-то размышлял, одновременно шевеля пальцами, словно печатая на невидимой пишущей машинке.
Я перевел взгляд на Джоша. Он, уже успокоившись, стоял рядом с Тессой, слегка приоткрыв рот. При этом он двигал плечами вверх-вниз, словно его все еще продолжала сотрясать крупная дрожь. Протянув руку, я положил ладонь на его голову. Это было мое первое прикосновение к сыну с того момента, когда мне показалось, что он погиб. Волосы его, пропитавшиеся соленой водой, были необычно жесткими. Мне захотелось наклониться и прильнуть губами к его макушке, но в тот же момент в горле у меня возник болезненный комок, а перед глазами все стало расплываться.
- Ну, если вы уверены, что все в порядке, мы пойдем, - сказал Дэйв и, хрустнув пальцами, сжал их в кулаки и поднял руки перед грудью, словно выполняя некий ритуал. - Полагаю, случившееся дает нам отличную возможность познакомиться поближе.
Она
Я не хотела обедать с ними. И дело было вовсе не в том, что я не испытывала благодарности - она переполняла меня настолько, что я была не в состоянии выразить ее словами, - просто и помыслить не могла о том, чтобы идти куда-то и что-то есть. В моем мозгу все еще бродили кошмарные образы, которые я успела нарисовать в своем воображении всего несколько минут назад. Перед глазами у меня до сих пор то и дело возникала синяя панамка Джоша, которую я увидела в волнах, а затем и сам Джош, бессильно колотивший руками по воде метрах в 50 от берега. Я издала крик, от которого, как мне показалось, мое сердце разорвалось на части. Меня пронзило ужасное, невероятно болезненное понимание, что я слишком надолго задержалась в таверне, мне надо было поторопиться. Теперь, когда все закончилось, единственное, чего мне хотелось - это быть рядом с Джошем, обнимать его, ощущать каждый сантиметр его тела, слышать его дыхание. И в то же время мне хотелось упасть лицом в песок и зарыдать от ужаса перед тем, что могло случиться, и от облегчения, что этого не произошло.
Реакция Маркуса была совершенно иной. Все, что он смог сказать по поводу происшедшего, - это «давайте поедим», и вообще вел себя как ни в чем не бывало. Казалось, ему вполне комфортно и спокойно. Маркус был не из тех родителей, которые в экстремальных условиях суетятся и выражают свое беспокойство. Нет, он был не такой. Казалось бы, ситуация - хуже некуда, его ребенок едва не погиб. А он предлагает пойти подкрепиться - и наверняка так бы и сделал, не будь меня рядом.
Очень жаль, что Маркус такой - это все, что я могу сказать по этому поводу.
Дэйв Джепсом сделал нечто невероятное, став таким образом частью нашей истории. И вскоре нам предстояло пожалеть об этом.
Мы сидели за самым дальним столиком террасы и смотрели на залив. Через щели в полу было видно воду - такую чистую, что можно было без труда разглядеть плавающих в ней рыб. Пластмассовые столики в таверне были накрыты белыми хлопчатобумажными скатертями, концы которых, словно крылья летавших вокруг чаек, поднимались и опускались от порывов прибрежного ветра. На каждом стояли одинаковые бутылки с оливковым маслом и уксусом. В воздухе резко пахло йодом и водорослями, кожу обдавал жар от работающего гриля.
Это был именно такой обед, как я мечтала, - при других обстоятельствах его, пожалуй, можно было бы назвать идиллическим. Почему-то вспомнилась передача на телеканале «Скай Атлантик», в которой обсуждалась возможность гибели тонущего человека через несколько часов после его спасения. Там, в частности, приводили историю мальчика, которого сумели вытащить из воды, но который уже после этого, лежа в постели, захлебнулся морской водой, находившейся в легких. И теперь я все думала, не стоит ли показать Джоша врачу и не следует ли ему постоянно находиться в вертикальном положении. И может, ему лучше много не есть - ограничиться чем-нибудь легким, но при этом побольше пить…
Кроме того, я все пыталась понять, кто, собственно, эти люди, так много для нас сделавшие. Мужчину, который спас Джошу жизнь, звали Дэйв, а пожилую женщину, судя по всему, Морин. Имена мальчиков были Майки и Карл, а девочки-подростка - Трэйси. Еще с ними была некая Шерри, о которой пару раз упоминали в разговоре, но накануне вечером она, похоже, съела несвежего кальмара и по этой причине «практически не выходила из туалета». Непонятно было, чей это ребенок - маленькая девочка, за которой присматривала Трэйси. Сейчас она сидела в коляске. Солнце светило малышке прямо в лицо, поэтому, протянув руку, я немного сдвинула коляску в тень. Этого никто не заметил.
Сидящий на другом конце стола Маркус делал все возможное, чтобы поддержать беседу - он буквально излучал фальшивые бодрость и радушие, то и дело задавая вопросы, словно турагент, сопровождающий группу капризных клиентов. По словам Морин, они с мальчиками приехала на остров пару дней назад и собиралась остаться «еще дней десять, не меньше».
- И вы, наверное, тоже? - поинтересовалась она, обращаясь к Маркусу.
Муж ответил, что в этом году мы решили разделить свой отпуск - провести неделю за границей и еще одну дома, в Англии.
- Это будет спокойный отдых - снимем коттедж в Саффолке. Мы решили, что с маленьким ребенком будет легче организовать и провести два относительно коротких отпуска, чем один длинный, - пояснил Маркус.
- Думаю, так и правда лучше, - сказала Морин таким тоном, словно ей было нас немного жалко.
Мне следовало заговорить с Дэйвом. Я знала, что это обязательно надо сделать. Он сидел за столом напротив меня, и иногда я чувствовала на себе его взгляд, словно он пытался привлечь мое внимание. Наверное, нужно было дотянуться и взять его за руку, как-то завязать разговор, но мне никак не удавалось найти подходящие случаю слова. И это была не просто оторопь перед горой мускулов, покрытых татуировками. Скажем, я могла бы расспросить, где он сделал ту или иную татуировку, было ли это больно и так далее. Но я не только не осмеливалась открыть рот, я даже не решалась взглянуть на Джепсома. Несмотря на проявленную им смелость и самопожертвование, он почему-то вызывал у меня какой-то первобытный ужас. Может быть, его вид напоминал мне о том, что могло случиться.
Маркус между тем продолжал сыпать вопросами. Я против собственной воли узнала, что вся компания летела из аэропорта Гатвик и не стала останавливаться в большом отеле.
- Мы сняли апартаменты, - пояснил Дэйв, отводя назад плечи и вытягивая шею. Кажется, он пытался показать, что больше не хочет слышать никаких расспросов, никаких бессмысленных разговоров, типичных для отпуска, никаких рассказов о покупках или о принятии важных решений. Он плотно сжал губы и выдвинул челюсть вперед, как бы защищая свое личное пространство.
- Ясно. И мы тоже, - понимающе кивнул Маркус. - Ну, точнее, мы сняли дом. Такой небольшой.
После этого Маркус поинтересовался, арендовали ли наши новые знакомые машину, и, получив отрицательный ответ, подытожил: «Очень разумно». На этом следовало бы остановиться, но разразился целой тирадой, описывающей местную систему обслуживания туристов, - я ее уже слышала, - и именно эта система накануне стала причиной того, что его давно зревшее раздражение дошло до точки кипения.
- Вроде бы ты думаешь, что все уже сделал через интернет, - разорялся Маркус, - но когда, усталый и измученный, оказываешься перед стойкой портье, мечтая поскорее попасть в свой номер, принять душ и отдохнуть, все равно приходится чуть ли не битый час стоять в очереди из таких же клиентов, которые тоже зарегистрировались онлайн, и заполнять бесконечные дурацкие анкеты.
Маркус явно слишком много говорил.
Принесли еду. Морин и Трэйси заказали себе по омлету. Мальчишки - куриные шашлычки. Перед тем, как начать есть мясо, они отложили в сторону стручки перца, лежащие в озерцах из кетчупа. Интересно, подумала я, если бы они были моими сыновьями, заставила бы я их есть перец? Я не смогла ответить на этот вопрос. Равно как и на вопрос о том, можно ли позволять детям есть так много картошки? Таких вопросов, остающихся за пределами внимания педагогов, можно было найти сколько угодно. Маркус заказал себе то же, что и Дэйв, - свиные котлеты с рисом и картошкой фри и соусом цацики. Похоже, он попросту подражал Дэйву, надеясь, что тот будет лучше думать о нем, увидев, что он есть ту же самую еду.
Джепсом перед визитом в таверну натянул на себя сине-белую футболку с логотипом «Ральф Лоран» иза ее растянутый ворот засунул бумажную салфетку, перед тем как начать есть. Я заметила, что Маркус сделал то же самое.
Мы с Джошем ели мелкую жареную рыбешку с одной тарелки.
- Послушай, ты ведь уже большой, - сказала Морин, обращаясь к Джошу. Тот как раз разинул рот, готовясь принять в него крохотную серебристую рыбку, которую я сжимала в пальцах. - Ты что же, не можешь есть сам?
- Просто пытаюсь приучить его к самым разным вкусам и к разной еде, - объяснила я.
Морин, как выяснилось, работала помощницей учителя в третьем классе школы. Поэтому она как никто другой знала, как нужно приучать детей к разным вкусами, в частности была хорошо знакома с пособием «Руководство по правильному питанию».
- А где находится ваша школа? - поинтересовалась я.
- В Орпингтоне. Она называется «Ашбернам Праймери». Там очень неплохо - за исключением директора.
Мы немного поболтали о школе, в которой работала Морин, и о проблемах, которые создавало ее руководство. Но как только Морин упомянула о национальности директора, я сразу же сменила тему.
- Какой замечательный ребенок, - сказала я, оглянувшись на коляску.
- А вы хотите еще детей? - спросила Морин.
Я ощутила приступ неловкости - так бывало всегда, когда люди задавали мне этот вопрос.
- Я всегда хотела большую семью. Но, видно, не судьба.
При этом я рефлекторно протянула руку и положила ладонь на голову Джоша, приглаживая его волосы.
- Но вы ведь еще молодая, верно? - Морин состроила гримасу, смысл которой состоял в том, что она не вполне понимает, почему я не могу исполнить свою мечту. - В наши дни медицина творит чудеса. ВИталии недавно одна женщина родила первого ребенка в шестьдесят лет. Вообще?то это, конечно, отвратительно, но вам же до шестидесяти еще далеко.
- Я не могу, - сказала я, старательно удерживая на губах улыбку. - У меня были тяжелые роды. Все закончилось экстренной гистерэктомией. Это тоже, если можно так выразиться, одно из чудес, на которые сегодня способна медицина.
- Ох…
- Именно поэтому я ушла с работы. Уж если у меня только один ребенок, я хочу дать ему максимум возможного.
- Что ж, понимаю. - Морин похлопала меня по руке. - Но почему бы вам в таком случае не удочерить Поппи? Эй, Трэйси! Я только что предложила Тессе забрать к себе домой Поппи!
Дэйв рассмеялся. Протянув руку через стол, он погладил по голове Майки.
- Только если она будет следить за ней не хуже Трэйси.
- Я сделаю все возможное, - сказала я, поддерживая шутку.
Наши с Дэйвом взгляды встретились, и мне показалось, что в этот момент что-то произошло. Он знает, подумала я. Он знает - даже когда я делаю все возможное, чтобы следить за ребенком, этого недостаточно.
Я быстро отвела глаза и, протянув руки к Джошу, подняла сына с его стула и усадила к себе на колено. Он уткнулся лицом мне в плечо и сунул в рот большой палец. Похоже, он совсем устал, так что пора было возвращаться домой и укладывать его спать.
Я посмотрела на Маркуса, но мне не удалось поймать его взгляд.
- А чем вы занимаетесь? - поинтересовался он у Дэйва как раз в этот момент.
- Работаю в сфере строительства, - ответил тот и снова выпятил нижнюю челюсть.
Маркус не стал расспрашивать его о деталях. Вероятно, подумал, что Дэйв каменщик или кровельщик, и решил позволить ему сохранить достоинство, не оглашая специальность.
- А вы? - поинтересовался в свою очередь Дэйв.
Маркус ответил, что занимается «кризисным управлением».
- И что это значит?
- Он работает в рекламной службе, - пояснила я прежде, чем муж успел что-либо сказать. Он любил чрезмерно раздувать значение своей работы и представлять ее суть максимально сложным образом - например, говорил, что он часть некоего защитного механизма, важность которого у нас в стране недооценивают. - Мы оба работаем в области пиара, - закончила я свою мысль. - Собственно, так мы и познакомились.
- Я помогаю клиентам улучшать их имидж, - снова заговорил Маркус. - Придумываю для них разные истории.
Дэйв взял немного картошки с тарелки Трэйси и окунул ее в соус цацики.
- Если верить моему опыту, важно не то, что вы делаете, а на кого вы работаете, - сказал он.
Маркус энергично закивал.
- Так что, у вас хороший руководитель? - продолжал гнуть свою линию Дэйв. - У вашего босса хороший характер?
Я уставилась на мужа, внутренне умоляя его не говорить, что он и есть босс.
- Можно сказать, что я работаю на множество разных людей, - сказал он, бросив взгляд на меня и барабаня кончиками пальцев по поверхности стола. - Я консультирую руководство целого ряда компаний, которые работают в различных секторах экономики. В некоторых из них руководители довольно милые люди, но некоторые начальники - законченные идиоты.
- Да, идиотов вокруг хоть отбавляй, - согласился Дэйв. - Кто из тех, с кем вам приходится иметь дело, самый отъявленный?
Вместо ответа Маркус взял с тарелки свиную косточку и принялся объедать с нее остатки мяса - видимо, хотел выиграть некоторое время для раздумий.
Я демонстративно откашлялась, чтобы его предупредить - он должен был уйти от ответа на этот вопрос. В конце концов, его работа наполовину состояла именно в этом.
Не знаю, почему Маркус не стал этого делать. Не думаю, что ему хотелось просто покрасоваться перед человеком, который совсем недавно спас жизнь его ребенку. Возможно, он просто опасался, что его сочтут излишне замкнутым.
Так или иначе, но, отложив косточку, Маркус ввесьма вульгарном тоне, словно какой-нибудь сплетник, поведал Дэйву о владельце автодрома, имевшем проблемы с алкоголем, о королеве косметики, которая пила только минеральнуюводу строго температуры 5,5 градуса по Цельсию, и русском представителе нефтехимической компании, который пытался обучаться основам работы со СМИ, но при этом явно нуждался в курсах по элементарной человеческой порядочности. Маркус также сообщил о своем сотрудничестве с «ирландцем - владельцем горнодобывающей компании», который недавно заключил большой контракт на Ближнем Востоке. По словам Маркуса, этот контракт «строго говоря, можно было бы назвать выходящим за грани законности».
- Он, наверное, мафиози? - спросил Дэйв, закатывая глаза.
- Скажу только одно: укаждой крупной компании есть свои секреты, - ответил Маркус. - А моя работа состоит в том, чтобы не дать им выйти на свет.
Я порадовалась, что он, по крайней мере, не называл никаких имен.
Маркус заказал еще кофе с мороженым, а хозяин принес стаканы с местным бренди «Метаксой» за счет заведения. Когда наконец мы вышли из таверны, Дэйв предложил сыграть в футбол.
- А что, давайте, - поддержал его Маркус. - Давно хочу погонять мяч.
Он встал в ворота - точнее, между двух ведер, обозначавших штанги. Когда он пропустил первый гол, то, опустившись на колени, издал театральный стон разочарования. Затем он снова занял свою позицию, слегка наклонившись вперед и чуть растопырив локти. Закусив нижнюю губу, он, следя за игрой, то и дело перемещался от одной импровизированной штанги к другой. Единственным зрителем, который наблюдал за ним, была я. Мне стало неловко за его показушное поведение, и я в смущении отвернулась. Меня расстраивало не то, что он ничего собой не представлял как спортсмен, а его желание выглядеть чуть ли не профессионалом.
Сидя на полотенце между Морин и Трэйси и держа на коленях заснувшего Джоша, я сама на минутку закрыла глаза. В моей душе в этот момент смешались два чувства - гнев на мужа и стыда за него.
Он
Я надеялся, что, когда мы останемся одни, все будет в порядке. Мне казалось, что все раздоры между Тессой и мной будут забыты под воздействием пережитого нами шока и что страшное происшествие сблизит нас. Я даже тешил себя ожиданием, что уже за обедом мы сможем говорить о нем со смехом, а потому заготовил несколько фраз, с которых между нами мог завязаться дружелюбный диалог. «Так, значит, Морин не любит мусульман! А ты обратила внимание на слово “мафиози”, которое употребил Дэйв, говоря о промышленнике-ирландце?» На это Тесса, по моим расчетам, должна была ответить: «Ну и болван». - «Да, - поддержал бы я ее, - настоящий тупица. Но он спас нашего сына!» Дальше мы оба должны были рассмеяться.
Но, добираясь на лодке до нашего жилища, мы молчали. Тесса забралась в лодку до меня и наблюдала за тем, как мы с Дэйвом крепко обнялись на прощание.
- До встречи! - сказал я.
- Я тоже надеюсь, что мы еще увидимся, - сказал Дэйв. Я услышал, как после этих его слов Тесса резко вздохнула.
Ветер изменил направление - лодочник Ставрос предупреждал нас об этом, - поэтому за мысом были довольно сильные волны. Наша лодка скакала вверх-вниз, в лицо летели брызги. Тесса, облаченная в спасательный жилет, сидела выпрямившись, с мрачным выражением лица, прижимая к себе Джоша так, что у нее побелели костяшки пальцев. Ладонью свободной руки она прикрывала голову сына от брызг, словно они могли его убить. Это был явный перебор, но, учитывая мой недавний прокол, я не мог сказать по этому поводу ни слова.
Ставрос поджидал нас в гавани, чтобы помочь пришвартоваться. Он крепко сжал мою руку, помогая мне выбраться на пирс, словно я мог не справиться с этим нехитрым действием самостоятельно и упасть в воду.
Тесса с Джошем ждали в машине, пока я делал покупки для ужина в небольшом супермаркете: пачка макарон, упаковка сыра фета, немного помидоров и базилика. Затем мы поднялись на холм, где находилась наша вилла - в современном жилом районе, неподалеку от города. На улице, казалось, было еще жарче, чем утром. Я немного поиграл с Джошем в бассейне, пока Тесса пряталась в тени. От соседней виллы нас отделял только забор. Там жила пара, пожалуй, несколько моложе нас, без детей. До нас доносился скрип их шезлонгов на бетонной террасе, просьбы передать друг другу солнечные очки или стакан пива и лязг приборов на кухне.
Я приготовил пасту, Тесса уложила Джоша в кровать, и мы с ней уселись на веранде со своими айпэдами, проверяя электронную почту. Пожалуй, это можно было бы назвать вполне приятным семейным вечером, но на самом деле это было не так. В воздухе повисло напряжение. Наши соседи куда-то ушли, и я представил, что они в каком-нибудь прибрежном кафе пробуют еду друг у друга с тарелки, смеются и напиваются бутылкой рецины. Не знаю почему, но я внимательно прислушивался, ожидая их возвращения. Я не раз ловил себя на мысли о том, услышим ли мы соответствующие звуки, когда они будут заниматься сексом. Несколько раз я уже слышал, как женщина хихикает - причем по нарастающей, словно двигатель машины, водитель которой дает все больше и все больше оборотов на холостом ходу. Не знаю почему, но я убедил себя в том, что именно таким хихиканьем у нее сопровождается оргазм.
С болью и безнадежностью я представлял, что впереди меня ждет еще целая неделя - точнее, шесть дней вежливого отчуждения. Мы с Тессой будем разговаривать друг с другом исключительно по необходимости, а нашим единственным общим делом будет уход и присмотр за Джошем. Мы выработаем какой-то порядок действий и будем его неуклонно придерживаться: дневная прогулка на пляж, всякий раз до одного и того же места; обед в кафе в гавани - вероятно, мы выберем какое-то одно, которое понравится нам больше других, и будем посещать именно его. По утрам будем проводить время у бассейна, читая книги - каждый свою. Я буду готовить ужин. А после ужина мы будем отправляться спать.
В удушающей жаре нашей комнаты Тесса разделась, стоя ко мне спиной, и, сняв лифчик, надела футболку. Затем она легла на неразобранную кровать и взяла с тумбочки книгу. Раньше она ходила по дому вообще без одежды, без стеснения демонстрируя мне свое тело. Иногда единственной одеждой было бикини цвета зеленого горошка с белой полосой в верхней части лифа. Интересно, куда он делся? Все, однако, изменилось с появлением Джоша. Когда я говорил ей, что мне нравится появившийся у нее животик, чуть обвисшая грудь и даже ее шрамы, что она само совершенство, она качала головой, давая понять, что не верит мне. Наша сексуальная жизнь в первое время после родов почти сошла на нет. Правда, через некоторое время ситуация несколько улучшилась, но вот, сравнительно недавно, случился новый откат. Был ли в этом виноват я или, может быть, моя работа? Я не знал ответа на этот вопрос.
Улегшись рядом с Тессой, я положил руку на ее плечо. Футболка, которую надела моя жена, пахла чемоданом. Незадолго до этого я принял душ, но уже снова успел вспотеть и чувствовал, что пижама прилипает к телу. Мне захотелось стащить с Тессы футболку и ощутить ее кожу.
В последний раз это случилось так давно - несколько месяцев назад. Видимо, эмоции, пережитые в течение дня, привели к возбуждению.
- Не надо, - сказала Тесса.
- Пожалуйста, - взмолился я. - Я понимаю, что подвел тебя. И в самом деле очень, очень сожалею.
- Забудь об этом.
- Поговори со мной, Тесса. Ну, не знаю - если хочешь, накричи на меня, что ли. Скажи хоть что-нибудь. Я знаю, что виноват. И вот я у твоих ног.
Тесса опустила книгу, которую держала на уровне глаз.
- Может, следовало поговорить об этом намного раньше? Скажем, вместо того, чтобы устраивать обед и набивать брюхо?
- Это было лучшее, что мы могли сделать. Не могли же мы просто уйти оттуда.
- Но мы оставались на пляже целый день. Неужели это было необходимо?
- Этот человек был так любезен. Он был дружелюбен. Как-никак он спас нашего сына.
- Я знаю. Да, он был любезен, очень любезен…
Тесса закрыла книгу, удерживая пальцем страницу, на которой она остановилась.
- Послушай, Тесса. Я чувствую себя ужасно из-за случившегося.
- Я все время за ним присматривала и отлучилась совсем ненадолго. Всего на какие-то несколько минут. Мне нужно было найти туалет. Возможно, это заняло чуть больше времени, чем я рассчитывала. Но совсем ненамного. Я попросила о такой малости - присмотреть за нашим сыном.
Голос Тессы опасно прерывался.
- Видишь ли, я полностью измотан. Понимаю, это не оправдание. С моей стороны это было просто ужасно.
Даже извиняясь за свое поведение, я ощущал некоторое облегчение. По крайней мере, мы фокусировали наше внимание на моем недосмотре, а не на моем поведении в критические минуты, когда я не сумел спасти нашего сына.
- Тесса.
Я наклонился и отобрал у нее книгу. Затем поцеловал уголок ее рта и перенес весь вес своего тела на нее. Сейчас же я ощутил сопротивление, но вскоре ее руки и ноги расслабились, и она сдалась. Голову жена повернула набок, плотно закрыв глаза. Я зарылся лицом в ее шею и почти сразу же содрогнулся в приступе оргазма.
Похлопав меня по спине, Тесса успокоила меня, сказала, что все хорошо - но что-то неуловимо и, возможно, необратимо изменилось. Я почувствовал презрение жены - причем оно было связано не с моей сексуальной неудачей, а с той никчемностью, которую я продемонстрировал в тот момент, когда жизнь нашего сына находилась в опасности.
Часть вторая
Она
- Ну, как прошел отпуск?
- Просто чудесно.
Он поднял чашку с кофе к губам, глядя мне в глаза.
- Погода была хорошая?
- Да, погода тоже была замечательная, - улыбнулась я. - Спасибо.
- А перелет?
- Тоже прошел спокойно.
Я лишь слегка кивнула ему, все еще не в состоянии отвести взгляд.
- Что ж, очень рад это слышать.
Эспрессо ему принесли в маленькой чашечке с крохотной дугообразной ручкой, и он с трудом удерживал ее между большим и указательным пальцами. Размеры чашки лишь усиливали впечатление от его большой, сильной руки - такой мужской, с мощными, чуть напрягшимися в незначительном усилии мышцами и сухожилиями. Пальцы его были покрыты золотистым пушком волос, который казался совсем светлым на фоне его загорелой кожи.
- Ну а ты как? - поинтересовалась я и, зачерпнув пальцем немного пены с поверхности моего капучино, слизнула ее и почувствовала, как она тает на языке. - Чем ты занимался?
Мое сознание автоматически зафиксировало слова, сказанные им в ответ, - работал над расширением сети франшиз, совершенствовал систему маркетинга, ездил на встречу в Женеву. На самом деле все мое внимание было сосредоточено на собственном дыхании, трепетании моих ресниц. Когда я закусила губу, мне показалось, что он заметил и обратил на это внимание - словно наш разговор состоял только в обмене какими-то незначительными мимическими проявлениями, которые напоминали игру на соединяющих нас невидимых струнах.
Мой собеседник надолго замолчал. В заведении было довольно шумно - вокруг громко звучала музыка, разговоры, лязганье приборов и гудение кофеварки. Скрипели стулья, где-то лаяла собака. Мимо меня прошла женщина, направляясь к стойке. За соседним столиком какой-то мужчина рисовал на Макбуке, как мне показалось, похожие на птиц пробки для бутылок.
- Ты по мне скучала? - спросил он, одновременно накрыв ступней мою ступню - правда, предварительно сняв туфлю. Я почувствовала, как его пальцы под тонким носком скользят по моей обнаженной коже.
- Так ты по мне соскучилась? - повторил он свой вопрос.
Я уже открыла рот, чтобы ответить отрицательно. На этот раз я собиралась положить этому конец. Мы зашли уже так далеко, как могли, - дальше некуда. То первое утро отпуска, когда мне так хотелось услышать его голос, в итоге привело к тому, что я едва не потеряла самое дорогое… Нет, подумала я, между нами все кончено. О том, что кто-то по кому-то соскучился, говорить больше не следовало.
Тем временем его ступня добралась до моего колена и продолжила движение вверх по бедру, отодвигая в сторону юбку, на которой, как назло, почти сразу же расстегнулась пуговица.
Я почувствовала, как к моим щекам прилил жар. Он теперь уже открыто улыбался мне, а ступней продолжал орудовать под столом, стараясь забраться между бедер.
Я отвела глаза, закусила губу и сдалась, чувствуя, как дыхание мое все учащается:
- Да, я соскучилась.
- Как тебе кофе?
- Прекрасный.
- Уверена, что не хочешь что-нибудь съесть?
Я отрицательно качнула головой.
Мой собеседник взял со стола меню и сделал вид, что изучает его, а сам продолжил свои скрытые манипуляции, мягко нажимая пальцами ноги на мои трусики и пытаясь отодвинуть их в сторону.
- Хм-м… размятое авокадо? - пробормотал он. - Тосты из муки с полбой и миндальным маслом?
- Ах ты, мерзавец, - прошипела я, держась из последних сил.
Он отложил меню и поставил ногу под столом на пол.
- Ну ладно, - сказал он. - Пойдем отсюда.
Пока он расплачивался, я ждала на тротуаре, стоя рядом с лающей собакой - это был светло-коричневый, пушистый кокер-спаниель. Песрадостно вилял хвостом - совсем как я, мелькнула у меня мрачная мысль. Я погладила собаку по голове, и, дернувшись на поводке, пес резко подался вперед, чтобы лизнуть мою руку горячим влажным языком, продолжая отчаянно вилять уже даже не хвостом, а всей задней частью спины. Оба мы с тобой хороши, подумала я.
В это время на улицу вышел мой собеседник, запихивая банковскую карту в нагрудный карман пиджака. Мы направились за угол к его машине, не прикасаясь друг к другу. На этот раз он выбрал Далвич, жилой район в несколько милях от того места, где жила я. Располагался он достаточно далеко от моего дома, чтобы чувствовать себя в безопасности, но все же я нервничала - вероятно, потому что все вокруг выглядело очень знакомым. Прямые ухоженные улицы, на которых были обозначены места с запрещенной и ограниченной парковкой, ряды вилл в викторианском стиле, жильцы которых оставляли машины на участках, рядом со своими жилищами, снабженные сетками гигантские батуты, двойные беседки в садах - все это было похоже на наш район. Я была убеждена, что за мной кто-то наблюдает, буквально чувствуя спиной чей-то взгляд.
В окружающих домах светились окна спален.
Ричарду, однако, все было нипочем. Я начинала подозревать, что для него это необходимый компонент игры, приключения - загородная жилая зона, риск. Когда мы добрались до его машины, черного «Мерседеса» стонированными стеклами, он крепко поцеловал меня, стоя напротив передней пассажирской двери, размашисто обнял меня обеими руками, так что его пиджак широко распахнулся. Его галстук к этому времени был уже наполовину развязан. Он прижался ко мне так плотно, что я не понимала, что сейчас будет - то ли я испытаю оргазм, то ли упаду в обморок. Потом, звякнув ключами, он открыл дверь машины и втолкнул меня в салон. Затем последовал смешной момент, когда мы оба барахтались, пытаясь разложить переднее сиденье - я в машине, а он все еще снаружи. Затем он тоже ввалился внутрь. Моя юбка задралась и сбилась на сторону. Брюки моего спутника к этому времени уже были расстегнуты. Я просунула руки под его белую, накрахмаленную рубашку, ощущая ладонями и пальцами его кожу. Еще одна моя пуговица оторвалась и со звоном закатилась куда-то под сиденье. Я ударилась локтем о рычаг переключения передач. Голова моя
задралась, а шея так изогнулась, что я почувствовала сильную боль. При этом я осознавала, что дверь машины осталась наполовину открытой, а машина стояла в людном месте. Мне явно следовало что-то сделать, чтобы все это остановить. Но я так ничего и не предприняла. Меня словно подхватил вихрь, в котором было все - и пытка, и наслаждение, и настоящий взрыв чувств, и самоотречение. И в этот момент ничто для меня не имело значения - ни беспокойство, ни беды, ни вина.
Я была знакома с Ричардом Тэйлором восемь лет, а спала с ним три месяца. Он был одним из первых клиентов - я помогала запустить его первую экологически чистую пиццерию. Это было задолго до того, как она превратилась в успешную сеть. Наши отношения с самого начала были странными - без флирта, какими-то нервными. Он пленил меня, хотя был не в моем вкусе - слишком высокий, слишком широкий, слишком, если можно так выразиться, альфа-самец. Я же обычно предпочитала мужчин с тонкой душевной организацией, чутких, отзывчивых. Но его самоуверенность была по-своему неотразима - так же, как и его умение спрятать свою грубую мощь под маской игривости. Он очень любил сидеть на краю чьего-нибудь стола. Руби, моя ассистентка, отговаривала меня от сближения с ним, говоря, что среди женщин у него ужасная репутация. Для них он был чем-то вроде плохой новости. Пару раз я перехватывала его взгляд, устремленный на меня, но только когда он пригласил меня отпраздновать мою помолвку и поднял бокал, произнося тост «за все, что могло состояться и не состоялось» иразглядывая при этом мои губы, я поняла что наша симпатия была
взаимной.
Когда в марте он позвонил мне и пригласил к себе в офис для разговора, я была польщена. Тогда я порадовалась тому, что кто-то помнит обо мне как о специалисте в сфере цифровых маркетинговых решений. Отдав в чистку свои старые брюки, я купила новый топ, чтобы прикрыть полнеющую талию, обтерла от пыли ноутбук и рысцой отправилась в Уэст-Энд.
Все случилось не в первую встречу, не во вторую и даже не в третью. Надо отдать ему должное - он был терпелив. Он играл на моих страхах, стимулировал мою уверенность в себе, делал вид, что внимательно выслушивает идеи, которые я излагаю. Каждое свидание было продолжением предыдущего. Как-то он пригласил меня в ресторан «Нобу» испросил, счастлива ли я.
- Да, конечно.
- По тебе этого не скажешь. Я всегда чувствую твое настроение - впрочем, это неважно. Не мне об этом судить.
- Что?
- И все же у меня такое ощущение, что тебе чего-то не хватает.
Я решила не задумываться слишком глубоко над этими словами и сказала:
- Мне, пожалуй, не хватает работы, это правда. Я скучаю по офису.
- Так почему бы тебе не отправиться туда? «Эклунд» сделает из тебя просто конфетку.
- Для меня важно проводить как можно больше времени дома. И еще мне хочется, чтобы у моего сына было самое счастливое детство, какое только возможно.
- Такое, как у тебя?
Я не ответила.
- Правду говорят, многие придают совершенству слишком большое значение.
Когда чуть позже он, глядя мне прямо в глаза, заявил, что ему хотелось бы лечь со мной в постель, я рассмеялась, словно приняла его слова за шутку. И ответила, что не могу продемонстрировать свое тело даже мужу, не говоря уже о каком-то другом, практически малознакомом человеке.
Взгляд он не отвел, но при этом процедил довольно небрежным тоном:
- Вообще-то, я собираюсь трахнуть тебя, а не раздевать.
Неизвестно почему согласившись, я вспомнила наш с мужем последний день в Греции. Мы с Маркусом сидели на нашем обычном месте на пляже, довольно далеко от воды, вблизи лодок. Галька неприятно давила на тело, и к тому же надо было проявлять осторожность, чтобы не испачкаться смолой, которой пропитывали швы лодок. В воздухе пахло рыбой, а среди камней застряла пара пластиковых пакетов. Всего в нескольких футах от нас кто-то оставил грязный подгузник.
Я во время отпуска практически не купалась, боясь оставлять без присмотра Джоша. Но понимая, что это последний день нашего отдыха, я, морщась, спустилась по гальке к воде и, обходя морских ежей, вошла в море по пояс. Затем, преодолевая желание броситься обратно, медленно опустилась в волны, почувствовав шок и в то же время облегчение. Затем я отплыла от берега так далеко, что фигурки Маркуса и Джоша стали совсем маленькими, перевернулась на спину и стала грести дальше. Мое сознание, измученное беспокойством за безопасность сына на море и во время рискованного путешествия обратно домой, словно вырвалось из тисков тревоги. Я перестала бесконечно размышлять о том, как организовать дела таким образом, чтобы все прошло, как надо. Лежа в воде на спине с облепившими лицо волосами, я ощутила, как мое тело словно раскрывается, как цветок под лучами солнца, и отдалась на волю волн.
Я приехала на машине забирать Джоша раньше времени и, сидя за рулем, слушала на «Радио-4» репортаж о краже документов, удостоверяющих личность. При этом я думала, как легко какие-то чужие люди могут проникнуть в вашу жизнь и представиться, что они - это вы. Бдительность имела огромное значение. «Ваши персональные данные - один из ваших наиболее ценных активов, - сказал представитель отдела борьбы с мошенничествами лондонской полиции. - Старайтесь предпринимать все необходимые меры предосторожности».
Я выключила приемник. Моя бдительность оставляла желать лучшего. Я не предпринимала необходимые предосторожности, чтобы защитить свои персональные данные. Все навыки пиарщика, которые я использовала, чтобы улучшить свой имидж добропорядочной жены и хорошей матери, не помогли мне, и вот теперь весь мой мир мог развалиться на куски. Меня в любой момент могли изобличить как похотливую, недостойную женщину, мать, которой нельзя было доверять даже в самых важных, элементарных вещах.
Где-то на краю моего сознания ворочалось, не давая мне покоя, воспоминание об утре того страшного дня в Греции. О жаре, ослепляющем свете солнца, о том, как Маркус, сидя в лодке, равномерно греб веслами, о том, как толстый канат, словно хвост какого-то морского животного, скользил у меня между ступней, об ощущении жжения, которое вызывал в пальцах ног горячий песок. О внезапной темноте ресторана. О коридоре, туалете, где я переодевалась и где пахло мочой и рвотой. О звучавшей в ресторане музыке - одной из композиций Саймона и Гарфанкела. И о том, как сиденье из синтетической кожи прилипало к моим бедрам, когда я сидела за столом и разговаривала по телефону с Ричардом, поглаживая ладонью салфетку из тонких ивовых прутьев и время от времени трогая себя большим пальцем за нижнюю губу. Мой сын тем временем один слонялся по пляжу.
Внезапно в груди у меня возникло странное ощущение. Мне словно бы стало трудно дышать. Я потерлась затылком о подголовник сиденья, и мне вдруг захотелось несколько раз больно удариться о него головой.
Мимо машины прошла Роуз, и я сжалась на сиденье. Нелл, трехлетняя дочурка Роуз, должно быть, проснулась и закричала, потому что Роуз остановилась и стала поправлять ей ножку в слинге, а затем большим пальцем убрала от ее щеки складку ткани. Подняв голову, Роуз увидела меня, и я сделав над собой усилие, бодро и весело помахала ей рукой, как бы давая понять, что подойду через минуту, и наклонилась к полу, делая вид, что хочу что-то достать из сумки.
Я выждала, пока Роуз присоединится к другим собравшимся во дворике церкви матерям и няням, детям, супружеским парам, нескольким отцам - в общем, к обычной толпе родителей, собирающихся отвезти домой своих отпрысков в колясках и на самокатах с детскими сиденьями. Поправив макияж я вышла из машины и направилась к дворику церкви. Роуз в этом время разговаривала с Ясмин - журналисткой, которая недавно переехала жить на мою улицу. Раньше это был один из моих самых любимых моментов дня. В такие минуты ты понимаешь, что в случае необходимости тебе помогут с ребенком, и ценишь возможность провести хоть немного времени в покое.
Открыв калитку, я почувствовала, как взгляды всех собравшихся обратились на меня.
- Вы только посмотрите на нее! - воскликнула Ясмин. - Надо же так вырядиться!
- О, - протянула я. Пожалуй, мне в самом деле следовало переодеться. На Ясмин были шорты и сандалии на пробковой подошве. Роуз облачилась в свободный комбинезон из легкой хлопчатобумажной ткани и короткий желтый топ - это был наряд, в котором она обычно посещала благотворительные магазины. Неудивительно, что я в своих туфлях на высоком каблуке и тонкой хлопковой мини-юбке показалась остальным расфуфыренной. Я выглядела, как… как кто, собственно? Наверное, как женщина, которая только что занималась сексом со своим любовником на заднем сиденье машины. Лицо и подмышки у меня вспотели, на рубашке и на юбке отсутствовало по пуговице.
- Я встречалась с одним перспективным клиентом, - пояснила я.
- Как все прошло? Надеюсь, ты довольна? - спросила Роуз.
Кровь резко прихлынула к моим щекам.
- Что? - переспросила я.
- Я про отпуск.
- Ах, отпуск. Я думала, ты имеешь в виду мою встречу. Извините, я немножко рассеянная. Да! Отпуск прошел чудесно. Я, правда, немного вымоталась, но в целом все было просто великолепно.
- Посмотрите, - сказала Ясмин и, покопавшись в своем телефоне, протянула его в мою сторону экраном вперед. - Это вас рассмешит.
На экране проигрывался ролик из «Ютьюба», который я видела уже много раз. Тем не менее я смотрела, делая вид, что мне интересно и что я вижу ролик впервые. Женщина лежала в ванне, пила вино и ела пончики - плюнув, как она сама сказала, на уборку и стирку. «Главное - это приоритеты, мои дорогие леди, - говорила она с экрана смартфона. - Мои дети получат гораздо больше любви от более или менее спокойной матери, находящейся в хорошем настроении, чем от замученной уборщицы».
Я принялась старательно издавать звуки, изображающие смех. Рядом со мной кудахтала Ясмин.
- Здорово, правда? - спросила она, когда ролик закончился.
- Да, очень. Очень здорово.
Тут к нам присоединился Патрик.
- Это что же, выходит, все можно, так получается? - спросил он. - Я, предположим, не большой любитель лопать пончики, принимая ванну. Но если моя жена получит больше позитива от более или менее спокойного Патрика, то я могу найти для себя другие удовольствия.Например, я мог бы в дневное время по-быстрому перепихнуться с горничной, убирающей соседнюю квартиру. Так, что ли, получается?
И Патрик с довольным видом оглушительно расхохотался.
- Ой, заткнись, Патрик, - отмахнулась Роуз и, расширив глаза, снова поглядела на меня. Я почувствовала, что опять краснею.
В этот момент мисс Дженни открыла дверь церкви, и препорученные ее надзору дети в сине-белых блузах выстроились позади нее. Джош оказался в самом конце колонны - он смеялся и болтал с каким-то мальчиком. Дети стали проходить вперед, но медленно, так что мне пришлось подождать, пока очередь дошла до Джоша. Он вышел вперед с раскрасневшимися щеками, растрепанными волосами, прижимая к себе нечто, завернутое в огромный, размером почти с него кусок коричневой бумаги.
- Можно мне змею? - осведомился он. - Настоящую. Желтую или, может, розовую - это мне все равно.
- А ты нарисовал картину? - спросила я, отбрасывая со лба влажные волосы сына. Джош был просто образцом здорового, хорошо развитого мальчика. И главное - он был жив.
- Ну да, нарисовал. Она называется «Мои каникулы».
Я поцеловала сына в щеку, на секунду вдохнула его запах вместе с запахом красок и карандашных грифелей.
К нам подошла Роуз, и мы двинулись вдоль улицы к моей машине. Хлоя и Джош убежали вперед, на ходу отрывая листики от живой изгороди. На улице было тепло и сухо, воздух был наполнен пыльцой растений.
- Выходит, отпуск оказался не таким уж замечательным? - спросила Роуз через некоторое время.
- Ага.
- Я так и знала, что что-то не так. Это не результат тренинга по сближающему общению, на который мы возлагали такие надежды?
- Да нет.
Роуз остановилась и чуть наклонила голову, чтобы подправить пару небольших косичек, которыми была украшена ее прическа. Нелл в слинге забеспокоилась.
- Что-нибудь конкретное, или все дело в какой-то обычной бытовухе? Ты ведь не хочешь сказать, что устала от ребенка и тебе нужен перерыв?
Я искоса взглянула на Роуз: вид у нее был замученный. Щеки порозовели и слегка припухли. На ее шее висел медальон с выгравированными на нем инициалами детей.
Я невольно задумалась о том, насколько много могу позволить себе ей рассказать.
- Честно говоря, все было ужасно, причем с самого начала, - произнесла я и поведала Роуз об ужасах первого утра в Греции, в том числе о том, как я, выйдя из таверны, увидела, что Джош тонет в море.
- О боже, - пробормотала она. - А где был Маркус?
Я почувствовала, как у меня напряглись мышцы пресса.
- Он уснул.
Произнеся эти слова, я тут же почувствовала, что они по-настоящему шокировали Роуз - и в душе у меня словно распустился какой-то тяжелый болезненный узел. Да, это была вина Маркуса. В свете этого тот факт, что я позвонила Ричарду, не имел никакого значения. Я оставила ребенка на попечении мужа. Я доверила ему сына.
- Мне показалось, что Джош утонул, - сказала я. - У меня в голове так и бились слова: «Я мать погибшего ребенка».
- Бедная, - с сочувствием произнесла Роуз. - Слава богу, что все обошлось.
- Да. Один мужчина нырнул в воду и вытащил Джоша. Не Маркус. - Я покачала головой и издала саркастический смешок. - Он даже по грудь в море не зашел.
Я отвернулась, вспомнив, каким жалким выглядел Маркус, сутулый, тощий, стоящий в воде по щиколотку, и то, как он упал в моих глазах.
- Я понимаю, что эта история могла вызвать между вами отчуждение, - сказала Роуз и вздернула брови. - Что ж, счастье, что там оказался другой мужчина, верно?
Мы дошли до машины. Джош и Хлоя уселись на тротуар и по очереди бросали мелкие камешки в решетку уличной канализации.
- Да, после этого у нас все как-то не ладится. Мы стараемся что-то исправить - делаем все возможное, но ничего не получается. Мне бы помогло, если бы он говорил со мной о работе. Я знаю, он из-за нее очень беспокоится. Но у меня такое впечатление, будто он считает, что я в этом плане ему не ровня - кажется, он совсем забыл, что у меня тоже есть мозг. Он не хочет разговаривать со мной откровенно. Все крутит что-то, крутит. Мы оба так делаем, но при этом притворяемся, будто говорим по душам.
- Ну ты хоть нашла с кем завязать знакомство? Скажем, какие-то другие супружеские пары, семьи? Я считаю, в отпуске это всегда помогает найти альтернативные формы развлечения.
- Нет, нет, что ты, вовсе нет. Впрочем, кроме… - Моя рука против воли взлетела вверх икоснулась рта. - Мы видели мужчину, который спас Джоша - пару раз в разных местах. Я его встречала несколько раз… то здесь, то там.
- Ну и прекрасно.
- Да, - кивнула я, стараясь отвести глаза, чтобы Роуз не заметила, что я лгу.
Мы действительно видели Дэйва пару раз за отпуск - оба раза в порту. В первый раз мы возвращались с пляжа в середине дня, и Маркус разглядел его рядом с баром, на площади около небольшого супермаркета. Джош капризничал, и я повезла его в коляске на другую сторону улицы. Мы помахали друг другу рукой - Дэйв даже изобразил некий жест, словно отдал честь. Пару дней спустя мы увидели его снова - в том же баре. Но на этот раз мы сделали вид, что не заметили его и прошли мимо. Думаю, мы оба его избегали. Позже я об этом пожалела. Я была уверена, что он нас видел, и наше поведение, должно быть, показалось ему невежливым. После этого он попросился ко мне в друзья в «Фейсбуке». Наверное, мне следовало бы ответить на запрос, но я до сих пор его игнорировала.
Я знала, что веду себя плохо, неправильно, понимала, что мне вообще-то следовало как-то выразить ему мою благодарность за то, что он сделал. Но Роуз бы меня не поняла. Впрочем, я и сама себя не понимала.
- Джош, может быть, ты перестанешь это делать? - окликнула я сына.
- Да, Хлоя, хватит. Ты сейчас будешь вся грязная.
Дети посмотрели на нас, друг на друга и хихикнули. Джош взглянул на свои пальцы, которые были все выпачканы грязью, снова перевел взгляд на Хлою и вытер пальцы о волосы. Хлоя сорвала листик, скомкала и стала пытаться пропихнуть его сквозь сливную решетку.
- Ты думаешь, он мог завести роман?
В тот момент, когда я посмотрела на Роуз, ее губы сжались, словно она уже успела пожалеть о своем вопросе. Кровь отлила от моих щек. Я отвернулась, чтобы отпереть ключом дверь машины.
- Кто? Маркус? Нет, не думаю.
- Прости меня. Я не должна была этого говорить. Просто некоторое время назад так было у Патрика. Ты ведь знаешь, многие мужчины это делают.
Это я действительно знала. Сайт Firstdate.com был клиентом в «Эклунде». Я видела результаты исследования - очень многие мужчины, подписавшие договор с агентством, были женаты и в то же время искали развлечений на стороне. Джеффа, партнера Маркуса, когда я еще работала в «Эклунде», застали за шашнями с его помощницей. Да, мужчины постоянно заводили романы, но неужели для женщин все это намного серьезнее? Нет, решила я. И ни те, ни другие не заслуживают прощения.
Я подняла Джоша на ноги и заставила его сесть в машину. Пристегивая его ремнем, я подумала о том, что будет, если рассказать Роуз, во что влипла я сама, и пришла к выводу, что она отнесется к этому нормально. Тогда я решила, что так и сделаю.
Я повернулась было - роковые слова уже готовы были слететь с моих губ, - но как раз в этот момент Роуз опустила голову, чтобы поцеловать Нелл, и приложилась губами к прекрасному гладкому лбу девочки. И я поняла, что не смогу осуществить свое намерение.
Я толкалась на стоянке супермаркета - машины вокруг сдавали задним ходом, то и дело сигналили, останавливались под странными углами друг к другу. Воздух вокруг, кроме выхлопных газов, был буквально пропитан городской смесью раздражения и паники. Наконец, в дальнем конце парковки появилось свободное место. Воткнувшись туда, я подумала, что, может, стоит оставить Джоша одного в салоне, пока я схожу через всю стоянку, чтобы взять парковочный талон. Сколько это могло занять времени? Минуту? Две? Три? Нет, это было слишком долго, я не могла рисковать.
Я отстегнула сына и, чтобы сэкономить время, понесла его на бедре, придерживая одной рукой. Он задергался, стараясь освободиться. Боясь, что он вырвется и побежит куда-то между машинами, я наклонила корпус в противоположную сторону. Первую фунтовую бумажку автомат отверг. Затем то же самое произошло и со второй. Вокруг нас медленно двигались автомобили, водители напряженно высматривали каждую щелочку между бортами других машин. Неподалеку от нас выстроились в очередь сразу три авто. К тому моменту, когда я, наконец, справилась с оплатой, силы у меня почти кончились.
Когда мы уже дошли до входа в магазин, мне пришло в голову, что, наверное, следовало найти тележку и посадить Джоша в нее, прежде чем оплачивать стоянку. Так было бы и мне легче, и ему безопаснее. Меня захлестнул приступ ненависти к себе. Как часто хорошие, полезные мысли приходят мне в голову с опозданием! Я все время пыталась делать все наилучшим образом - и вечно у меня ничего не получалось.
Мы приехали в магазин, чтобы купить продуктов к ужину. Пока мы отдыхали, по почте пришла поваренная книга Оттоленги, и я решила приготовить по одному из содержавшихся в ней рецептов блюдо из цыпленка, но список ингредиентов оказался довольно обширным. В нем, в частности, оказался арак - ароматизированный анисом крепкий алкогольный напиток, распространенный на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Надо сказать, в супермаркетах не жалуют домохозяек, особенно тех, которые возят с собой в тележке усталого и голодного ребенка. Пока я катила тележку между полками, Джош начал хватать с полок все подряд - банку пророщенной сои, большой пакет смородины, бутылку напитка «Пимм» свитрины с надписью «Освежающее лето». Я почувствовала, как от напряжения у меня сжались челюсти и окаменели плечи.
В моей голове роились мысли. Почему у меня ничего не получается? Почему я не могу даже нормально совершить покупки в супермаркете? Мои навыки домоводства давно уже стали для нас с мужем темой для шуток. Впрочем, после рождения Джоша кое-что все же изменилось. Я даже стала думать, что если целые дни буду проводить дома, то всему научусь и как-нибудь справлюсь. И вот теперь мой внутренний голос прошептал: «купи готовое рагу по-китайски и консервированные равиоли, на которых ты выросла. Что и кому ты пытаешься доказать? Брось, оставь все это».
Я находилась в задней части магазина, когда мне вдруг пришла в голову мысль, что дело пойдет быстрее, если я на минутку припаркую где-нибудь тележку с Джошем. Вероятно, там, на автостоянке я проявила чрезмерную осторожность. Мы с сыном бывали в супермаркете множество раз - и никогда раньше ничего плохого не случалось. Так с чего я сейчас так волнуюсь? Я пристроила тележку сбоку от прилавка мясника, примыкающего к боковой стороне стеклянного холодильника. И убедилась, что мне хорошо слышно голос сына, распевающий песенку «Колеса автобуса» - он легко перекрывал несущийся отовсюду металлический лязг и гудение холодильной установки. Я немного задержалась в отделе круп и каш, помогая пожилому джентльмену достать последний на полке пакет хлопьев «Олл Бран». После этого он ушел, и я тут же забыла об этом эпизоде.
Когда я свернула за угол отдела сухофруктов, тележка находилась не совсем там, где я ее оставила. Теперь она стояла на некотором расстоянии от витрины мясного отдела, посреди прохода, и под каким-то странным углом. Джош тоже развернулся в другом направлении - он сидел ко мне спиной. Сын уже не пел, и плечи его были сгорблены. Лампа над его головой неприятно моргала.
Пока я бежала к нему, у меня возникло странное ощущение, что сейчас я обнаружу в тележке не своего, а какого-то чужого ребенка. Разумеется, это была глупость: Джош был все в том же детском комбинезоне из белой хлопчатобумажной материи.
- Вот я и вернулась, - сказала я, разворачивая тележку и бросая в нее упаковку куриных бедер и укропа.
Мальчик в тележке взглянул на меня. Это был Джош. Конечно, это был Джош. Но он сжимал в руке большую шоколадку «Тоблерон» - одну из тех огромных плиток, которые можно купить в магазинах дьюти-фри. При этом шоколад был размазан по его лицу - по щекам, по подбородку. Джош ухмыльнулся, глядя на меня. Зубы у него были коричневые - один кусок он еще не успел прожевать.
- Где ты это взял? - спросила я.
- Это мое.
Я попыталась выхватить у него шоколадку. Он сорвал с нее только верхнюю обертку, а фольга осталась на месте. Она тоже была выпачкана в шоколаде. На ней были видны следы зубов. Джош отдернул руку.
Я огляделась. За мясной витриной стоял продавец, молодой человек в сером колпаке и переднике - он разрубал бараний бок мясницким топором.
- Дай мне это! - потребовала я и снова попыталась вырвать шоколадку из руки сына, разжав ему пальцы. Джош поднял крик.
Мясник посмотрел в нашу сторону. Женщина, катившая мимо тележку, окинула нас взглядом - и сочувственно улыбнулась.
- Это не твое, - спокойно сказала я. - Где ты это взял?
К этому моменту я уже завладела шоколадкой. Джош заплакал.
- Я не брал, - протянул он, всхлипывая. - Мне это дал один дядя.
- Какой еще дядя? - спросила я, оглядывая покупателей, сновавших с тележками и корзинами между мясной витриной и рыбным прилавком, за которым продавец взвешивал большую треску, держа ее за хвост.
- Так какой дядя? - повторила я свой вопрос.
- Это подарок. Это мое.
Джош заерзал в тележке, стараясь дотянуться до шоколадки, и я сделала шаг назад. За мясным прилавком стояла мусорная корзина. По моей просьбе мясник взял у меня шоколадку и выбросил ее туда.
Оглядываясь назад, скажу, что это был лишь первый такой случай. Произошло нечто необъяснимое, но, по всей вероятности, в этом не было ничего особенного. И все же этот инцидент каким-то образом повлиял и на меня, и на Джоша. Конечно, вряд ли стоило придавать случаю в магазине какое-то серьезное значение, да и обсуждать его с кем-то было бы, пожалуй, странно - история этого не заслуживала. Но какое-то тягостное чувство у нас от нее осталось.
- Ты уверена, что он не взял шоколадку с полки?
- Да. Мы были чуть ли не в нескольких милях от кондитерского отдела и вообще в него не заходили. Но даже если мы там и были, там на полках такого «Тоблерона» не бывает. Я проверила это первым делом.
- Может, он взял последнюю?
- Нет. Такие плитки они не закупают. Я нашла ассистента продавца и спросила. В этом магазине продают только маленькие плитки, больших там не бывает.
Маркус откинулся на спинку стула.
- Ты не спрашивала его - может, шоколадку ему кто-то дал в детском саду, и он таскал ее с собой с тех пор?
- Я бы заметила. Я же говорю, плитка была здоровенная.
- Но ты его спрашивала?
- Да, конечно, спрашивала. Но он только плакал и ничего не отвечал. Не устраивать же ему допрос с пристрастием. Ему только три года.
- Значит, кто-то дал ее в супермаркете.
- Именно. А кто и зачем мог это сделать? Кто мог сунуть ребенку огромную плитку швейцарского шоколада?
- Ну, люди постоянно дарят детям шоколад…
- Да, но не так. Ты должен признать, что все это очень странно.
- Да. Это странно. Значит, ты на какое-то время оставила его без присмотра?
У меня больно заколотилось сердце.
- Ненадолго, Маркус. Всего на несколько минут.
Муж, нахмурив брови, устремил на меня тяжелый, подозрительный взгляд. У меня тут же возникло желание оправдаться.
- Послушай, я думаю, что отойти от ребенка на несколько минут в супермаркете - это совсем не то, что заснуть на пляже у моря, вместо того чтобы присматривать за сыном, - бросила я.
Маркус взялся за узел галстука и ослабил его, дергая из стороны в сторону, словно он его душил.
- Что ж, по крайней мере, с ним ничего не случилось. - Муж взял нож и вилку, но тут же снова отложил их. - Будем считать это одной из странных вещей, которые время от времени случаются.
Маркус покончил с зеленой фасолью, но оставил на тарелке фенхель и большую часть цыпленка.
- Что-то ты почти ничего не съел.
- Я не очень голоден. Извини. Но вообще-то было вкусно. Просто замечательно. Восхитительно. Спасибо.
Каждый комплимент вонзался мне в душу, словно кинжал.
Я оттолкнула свою тарелку.
- Все получилось сухое, разве не так? Похоже, я все передержала в духовке.
- Да нет, все просто чудно.
- Да какое там чудно. - Мне хотелось, чтобы муж был честен, и было бы намного проще, если бы он не восторгался все время моей готовкой. Это было что-то вроде игры, которую начала я и в которую Маркус когда-то включился.
- Нет, правда, все отлично. Просто у меня был очень обильный ланч. К нам приезжали русские. Они были настроены праздновать, так что мы пошли в «Уолсли».
Муж чувствовал себя виноватым - я ясно это видела по тому, как он встряхивал головой, и почему-то захотела усугубить это его состояние.
- Ты ведь не стесняешься показываться в их обществе на улице? - спросила я.
- Знаешь, они вообще-то не какие-нибудь дикари. Да, я понимаю, ты считаешь их бандитами, но Олег учился в Даремском университете, аДмитрий - в Лондонской школе экономики.
Маркус встал, отнес обе наши тарелки в раковину, подержал их под струей воды и поставил в сушилку. При этом он сделал небольшую паузу, чтобы переставить тарелку и чашку Джоша, которые я оставила в раковине раньше. Движения его были точными и экономными, как и его речь. Теперь я поняла, в чем дело, что именно стояло за его слишком активной мимикой и какова причина того, что его голос кажется чуть странным - он все еще был слегка пьян.
Зазвонил его мобильный телефон, и он бросился через всю комнату, чтобы достать его из кармана пиджака.
- А, Мэри! - сказал он в трубку, склонив голову и потирал свободной рукой лоб.
Я домыла посуду и направилась в сад, чтобы снять сушившиеся после стирки белье.
На улице было еще тепло. Оранжевые солнечные лучи проникали в сад через большое окно чердака соседнего дома. Я ощутила синтетический запах дыма от барбекю, которое кто-то жарил неподалеку, услышала в соседнем саду цоканье пластмассового мячика по столу для настольного тенниса, и подумала, что, когда Джош станет старше, мы обязательно купим стол для пинг-понга. И батут (разумеется, с сеткой для обеспечения безопасности). Так делали все люди нашего круга. Эти предметы были атрибутами счастливой семьи.
В тени с жужжанием роились крохотные мошки. Установив поливальную установку так, чтобы она доставала до цветочной клумбы рядом с вишневым деревом, я обратила внимание на то, как неподалеку от меня двое черных дроздов порхали над землей, время от времени садясь и выклевывая что-то в траве. Они двигали головами вверх-вниз, как заводные игрушки - вроде той, которая когда-то была у Джоша: чтобы заставить птицу дернуть головкой, нужно было потянуть за веревочку.
Как богаты мы были. Мне никогда не приходило в голову, что у меня будет столько всего.
Я этого не заслуживала.
- А что, действие сертификатов приостановлено? - Маркус, все еще продолжая говорить по телефону, встал в проеме кухонной двери.
Я смотрела на него.
В первый раз я увидела его во время работы с фокус-группой. Я только-только закончила работать бухгалтером, а он был новым ассистентом, более возрастным, чем большинство предыдущих. Он добивался внесения каких-то изменений в законодательство, но затем отказался от этой затеи. Мне понравилось его лицо, мягкие, растрепанные волосы, манера мять пальцами горло, чтобы помочь себе прокашляться. Но больше всего меня впечатлило его умение видеть главное. В нашем бизнесе много всякой чуши и ерунды, но Маркус обладал способностью сразу же выделить основное.
«У вас в принципе неправильный подход, - заявил он одному из клиентов с таким видом, как будто ему было не все равно, что тот думает. - Кому охота пить растаявшее мороженое?»
Клиент, по-видимому, человек болезненно стеснительный, смущенно рассмеялся.
- А что «Юнилевер»? - произнес в трубку Маркус, рассеянно ковыряя стену ногтем. - Они высказали свою позицию?
Я собрала в корзину белье, которые успело высохнуть и теперь пахло свежестью, и прошла мимо мужа в дом. Сложив вещи в корзину для глажки, я убрала кубики «Лего», которые разбросал Джош, раньше до этого у меня просто не доходили руки - слишком уж я была занята цыпленком и араком. Потом я налила себе бокал розового вина. Сделав глоток, я почувствовала, как напряжение отпускает мои плечи: явыдержала еще один день.
Маркус, наконец, закончил говорить, сжал в ладони телефон и стал всматриваться в сад, забыв, по-видимому, что я оттуда уже ушла.
Он снова уткнулся в телефон, большим пальцем набрал на клавиатуре текст смс или электронного письма, а затем, обернувшись, увидел меня.
- О боже. Это так выматывает. Такая скука.
- Запомни, не для меня.
- Да, конечно. - Он вдохнул через нос, а затем выдохнул воздух короткими равномерными толчками сквозь зубы. - Мы занимаемся кризисом Тилли Элсусорси - пальмовое масло, Гринпис, орангутанги. Ей придется уезжать из Индонезии и искать альтернативные источники сырья.
- А что, если заглянуть в ее корпоративную программу ответственности? Там должно быть что-то, что…
- Послушай, я сыт всем этим по горло, - отрезал Маркус. - Может, посмотрю прямо в кровати сериал. У меня был ужасно тяжелый день.
Муж вышел из комнаты, а я постояла на месте еще какое-то время, а потом закрыла и заперла заднюю дверь и погасила свет, прежде чем последовать за Маркусом наверх. Он уже сидел в кровати, прислонившись спиной к изголовью, в трусах-боксерах и белой футболке, раскрыв на коленях компьютер и надев очки.
- Так, - отсутствующим голосом сказал он, быстро щелкая мышкой, - что касается тех кроссовок. Кажется, я их нашел.
- Каких кроссовок?
- Марки «Суперстар». Тех самых, одну из которых Дэйв Джепсом утопил в море, спасая нашего сына.
Меня словно обдало ледяной волной. Безвольные руки Джоша, его белое лицо. Волны, швыряющие его оранжевый надувной нарукавник. Звук моего собственного крика. Дэйв Джепсом, смотрящий на меня через стол.
- Белая кожа, - продолжал Маркус. - Со вставкой вокруг пятки. Они называются «Ретфорд». Черт.
- Что?
- Они дорогие. Двести девяносто пять фунтов. Их можно приобрести в «Мистер Портер». Сорок пятый размер еще есть в наличии. Он говорил, что у него сорок пятый размер. Я слышал, как он это сказал, и записал.
Маркус задумчиво постучал себя пальцем по лбу.
- Кому нужны кроссовки с логотипом «Бэрберри»?
- А откуда ты знаешь, куда их нужно послать? - спросила я.
- Я нашел его рабочий адрес в интернете. Компания «Джепсом Солюшнз», Кэтфорд. Мы отправим их ему с благодарственной запиской.
- Я думала, он строитель.
- Конечно, строитель. Компания этим и занимается.
Маркус явно пытался меня разговорить, но я не поддалась его усилиям. Я вспоминала, как Дэйв перехватил мой взгляд, когда мы видели его в порту, и снова подумала о запросе в друзья в «Фэйсбуке». Почему он решил войти в контакт со мной именно таким путем?
- Ты придумал прекрасную идею, но давай не станем ее воплощать, - сказала я в конце концов. - Просто оставим ее - и все. То, что он сделал - прекрасно, но теперь это позади. Мы угостили его и всю его семью ланчем. Мне кажется, этого достаточно. Разве не так?
Маркус захлопнул компьютер и сложил очки.
- Ты права. Мне не следовало поднимать эту тему.
Он
День на работе выдался просто сумасшедший. Впрочем, не хочу, чтобы это выглядело, как жалоба. Так и должно быть, если хочешь зарабатывать хоть какие-то деньги. У нас в «Хэуик Николсон» работает всего одиннадцать человек. Поскольку кризисный менеджмент - наш бизнес, вполне можно сказать, что если мы не выкладываемся на все сто, то мы плохо делаем свою работу, так что количество наших клиентов продолжало расти. В идеале нам следовало бы базироваться в Шортдитче или в Уэст-Энде, так сказать, поближе к потенциальным клиентам, но наш офис находился на небольшой улочке в районе Виктория. Арендованное нами здание когда-то было магазином, но в 1960году его реконструировали, сотворив из него довольно безликий офис с так называемой свободной (а на самом деле хаотичной) планировкой, такой же невзрачный, как и само здание снаружи. Исключение составляла, пожалуй, лишь находящаяся на цокольном этаже стойка секретаря, украшенная стеблями бамбука в японских лакированных горшочках и фотографиями морских волн. Над стойкой на стене был укреплен телевизор, который 24 часа в сутки транслировал передачи американского
канала Си-эн-эн. Имелись в приемной и традиционные стол и стул, но роль секретаря у нас выполнял звонок - чтобы вызвать кого-нибудь из сотрудников, нужно было на него нажать. Как говорится, главное - пустить пыль в глаза.
В то утро понедельника мой партнер Джефф присел на край стола, за которым я лихорадочно разбирал электронную почту. Он был на семь лет старше меня, низкорослый, всегда сильно потел и лоснился, но делал вид, что его это нисколько не беспокоит. В тот день он выглядел исключительно нарядным: чисто выбритый, в красных носках под полосатыми брюками и в новой белоснежной рубашке.
- Ты сегодня поздно, - сказал он, чуть отклонившись назад и приветственно махнув рукой через всю комнату Эмме, самой молодой из помощников менеджеров, симпатичной блондинке.
- Поезда паршиво ходили.
- Надо было ехать на машине. Ты все еще ездишь на том женском фиатике? Когда ты, наконец, купишь себе нормальную мужскую машину? Что-нибудь более статусное, более харизматичное?
- Когда мы будем больше зарабатывать, приятель.
- У тебя отпуск прошел нормально? Осуществил мечты своего детства?
В этот момент Гейл, моя ассистентка, пригласила нас на еженедельное совещание, после которого я какое-то время был занят обсуждением с Эммой недостающих данных о нашем присутствии в социальных медиа. Так что у меня не было шансов ответить на вопрос Джеффа, пока мы не уселись в такси и не поехали в ресторан «Уолсли», где у нас должен был состояться ланч с клиентами. Я быстро изложил Джеффу список моих основных проблем и прегрешений, включая почти патологическую неспособность присматривать за сыном, и также то, что в душе у Тессы росло раздражение на меня.
Джефф, с самодовольным видом откинувшись на спинку сиденья, вполне ожидаемо заявил следующее:
- Любая семья - это мучение. Бесконечное соревнование. Каждый супруг постоянно пытается доказать другому, что именно ему приходится хуже. Это что-то вроде гонки на выживание. Главное - продержаться до того момента, когда ребенку исполнится восемнадцать лет.
- То-то я заметил, что ты сошел с дистанции раньше времени.
Джефф и Линда развелись пять лет назад - вскоре после того, как она обнаружила в их стиральной машине чужое женское белье.
- Это другое. - Мы подъехали к ресторану, и Джефф наклонился вперед, чтобы расплатиться с таксистом. - Вы с Тессой - особая история. В доказательство своей правоты он выпятил губы - вероятно, подражая Дженнифер Энистон в рекламе «Л’Ореаль».
Олег Петров и Дмитрий Михайлов, содиректоры компании «КазНефть», сгорбившись, сидели за угловым столиком, но при виде нас сразу же расправили плечи и приглашающе замахали руками. В металлическом ведерке уже охлаждалась бутылка шампанского. Оба русских гостя были рослыми, поджарыми, мускулистыми мужчинами - вероятно, они много времени проводили в гостиничных фитнес-центрах - и одеты были безукоризненно. Олег - смуглый, темноглазый, одетый как английский джентльмен - был по-своему красив. На этот раз он был в бледно-сером костюме-тройке.
Я чувствовал себя в этой компании напряженно. Думаю, Джефф тоже - именно поэтому от так тщательно побрился и надел белоснежную рубашку. Мы не собирались загубить наш новый бизнес, даже если это и было связано с определенным дискомфортом в общении. И все-таки что-то с нашими потенциальными партнерами было не так. Они представляли нефтяную компанию, но все, что касается деталей, было как-то неопределенно - то они говорили о трубопроводах, то о нефтепереработке. Нас они наняли для того, чтобы мы научили их общению со СМИ - благодаря тому, что Джефф работал какое-то время советником премьер-министра (он, правда, давно уже не занимал эту должность, как и премьер-министр, который в свое время его нанял, но эта история надолго подняла наши рейтинги у зарубежных заказчиков). Олег и Дмитрий намекнули, что в дальнейшем надеются продолжить работать с нами «в большем масштабе», так что все выглядело таким образом, будто нас сперва хотели испытать.
В начале беседы наши партнеры то и дело улыбались и говорили обо всякой ерунде. В одном из журналов Дмитрий прочитал статью «Реальный теннис», и теперь попросил, чтобы ему растолковали кое-какие правила. Затем мы обсудили интервью, которое Дмитрий дал журналу, пишущему о промышленности, а Олег упомянул об одном из руководящих деятелей нефтяной индустрии, который только что погиб в Москве в автомобильной катастрофе. «В нашем бизнесе надо быть осторожным, - сказал он, - потому что опасность подстерегает за каждым углом. Слабонервным в нем не место». Я почувствовал его взгляд на себе, словно он проверял мою реакцию, но не придал этому значения и торопливо кивнул, жуя что-то.
Подошел официант, чтобы принять у нас заказ. Дмитрий попросил, чтобы ему принесли рыбный суп, который рекламировали как специальное предложение четверга. Между тем был понедельник, и официант тактично заметил, что приготовление выбранного блюда, может оказаться невозможным. В ответ на что Дмитрий с преувеличенной вежливостью попросил позвать управляющего. Подойдя, тот практически сразу же согласился договориться с шеф-поваром об исключении.
Не допускающий возражений тон Дмитрия, его высокомерие произвели довольно тягостное впечатление. Но вскоре оно еще больше усилилось, поскольку, когда Дмитрию принесли заказанное им блюдо в небольшом горшочке, украшенном сверху петрушкой, он отослал его обратно на кухню.
- Я лучше съем рыбные котлеты, как мой друг, - заявил он, указывая на мою тарелку.
Я повернул голову к официанту, сделав сочувствующее лицо, а затем, чтобы загладить неловкость, заговорил о тонкостях составления меню. Еще в «Эклунде» мы с Тессой много раз обсуждали эту тему с Ричардом Тэйлором и другими клиентами, так или иначе связанными с ресторанным бизнесом и продуктами питания. Я болтал напропалую, объясняя, как важно в меню с помощью специальных боксов привлечь внимание к наиболее прибыльным для заведения блюдам, и как филе стоимостью 24 фунта 50 пенсов вполне может показаться посетителю дешевым по сравнению со стейком ценой в 28 фунтов 75 пенсов.
Дмитрий достал из ведерка шампанское, долил всем в бокалы, вернул бутылку на прежнее место и щелкнул пальцами, подзывая официанта.
- Мой друг хочет заказать стейк, - сказал он.
- Нет-нет, я уже сыт, - возразил я, отодвигая от себя пустую тарелку. - Рыбные котлеты оказались очень сытные. Так что мне достаточно.
- Я не стремлюсь избегать крайностей, - заявил Дмитрий, улыбаясь. - Кажется, так это называется в психологии. Пренебрегать выбором крайних вариантов - это не мой стиль. Я предпочитаю рисковать, и вы, надеюсь, тоже.
Джефф на другой стороне стола поймал мой взгляд. Я заметил, что на челюсти у него дергается мышца - это было что-то вроде нервного тика. В общем, когда принесли стейк, я съел и его.
Собственно, у меня не было выбора - дело зашло слишком далеко. Дмитрий давал понять, что он заметил мое осуждение его поведения - моя сочувственная гримаса, обращенная к официанту, не осталась незамеченной, - и теперь он меня за это наказал. К тому же я прочел ему лекцию на тему, с которой он, судя по всему, был уже знаком, предположив, что для него она является чем-то новым. Да, его не следовало недооценивать.
Мы распрощались в центре Пиккадилли, пожав друг другу руки под бдительными взглядами пары громил - телохранителей наших потенциальных партнеров. Дмитрий и Олег должны были остаться в городе еще на месяц, так что вскоре мы собирались встретиться снова. При прощании наши русские гости щедро расточали улыбки, а Дмитрий привлек меня к себе и похлопал по спине. Я судивлением почувствовал, как он поцеловал меня в ухо. И все же, несмотря на все радушие Олега и Дмитрия, у меня складывалось ощущение, что мы находимся на пороге чего-то темного, неизведанного и опасного.
В тот вечер мне очень хотелось поскорее попасть домой. Однако все мои надежды на то, что Тесса как-то поднимет мне настроение, не оправдались. Супруга уселась напротив меня за стол и стала наблюдать за тем, как я ем. Я же все еще чувствовал себя слишком сытым после всего съеденного в ресторане, а также выпитого шампанского и арманьяка. Однако я решил не рассказывать Тессе о том, как прошла встреча с русскими, потому что теперь, оглядываясь назад, все случившееся казалось мне смешным, а я, позволив Дмитрию так с собой обращаться, представал в каком-то глупом виде. Тесса наверняка посоветовала бы мне прервать всякие отношения с русскими - ей не нравилось, что для меня они вышли на первое место. Впрочем, в любом случае, жена была погружена в свои домашние дела - больше всего ее сейчас беспокоило то, что какой-то незнакомец в супермаркете дал Джошу шоколадку. Я сделал вид, что меня эта история тоже заинтересовала, а затем сменил тему. У нас появились новые соседи - Ясмин и Саймон, оба журналисты. СЯсмин я пару недель назад столкнулся в подъезде и пригласил их с Саймоном на ужин в пятницу. Роуз и Пит
тоже должны были прийти.
- Что приготовить? - спросила Тесса.
Я бросил взгляд на полку, уставленную поваренными книгами. Еще один томик, совсем новый, лежал открытый возле плиты.
- Что угодно. Что-нибудь такое, с чем поменьше хлопот. Я предупредил гостей, что это будет ужин на кухне.
- Что значит - ужин на кухне?
Я улыбнулся, как всегда тронутый тем, что Тесса может чего-то не знать.
- Это значит - домашний, очень вкусный, но без лишней суеты.
Тесса замерла на секунду, прежде чем сказать:
- Черт.
Пока мы все еще сидели за столом, позвонила одна из наших директоров по работе с клиентами - Мэри. Она сообщила, что Тилли Элсуорси очень волнуется из-за того, что Гринпис только что распространил заявление, осуждающее уничтожение влажных тропических лесов в Индонезии - а именно там Тилли добывала сырье для своих косметических средств. И хотя ее генеральный директор Билл Хэйс сказал ей сидеть тихо, Тилли была очень обеспокоена. Наш первый клиент - она сама организовала свой стартап в то самое время, когда мы с Джеффом еще только пытались налаживать бизнес, так что теперь я испытывал к ней особенно теплые чувства. Несмотря на то, что временами она бывала довольно вспыльчивой. Что же касается Мэри, то она считала, что будет лучше найти нового поставщика сырья, может быть, в Нигерии - особенно если «Юнилевер» и «Проктер-энд-Гэмбл» грозят приостановить свои контракты с Тилли. Я согласился.
Повесив трубку, я несколько секунд молча стоял, оценивая ситуацию. Мой взгляд упал на последний рисунок Джоша, который был при помощи магнита прикреплен к стенке холодильника. По низу листа бумаги явно рукой учителя было написано: «Наш отпуск». Рисунок был примитивный, чисто детский, но на нем можно было различить замок из песка и небольшую фигурку на крепостной стене. Еще две фигурки - вероятно, это были Тесса и я - стояли на большом расстоянии от первой и друг от друга.
Я чуть повернул голову. Под несколько другим углом рисунок выглядел иначе. Я догадался, что форма посередине была вовсе не замком - это была фигура. Несколько минут я разглядывал ее, пытаясь понять, кто это. Получалось, что наш сын нарисовал маленького человечка на большом, а затем еще двоих, наблюдающих за происходящим издали. На рисунке Джош изобразил не счастливую семью, а момент своего спасения из воды.
Тесса что-то говорила мне, но я не мог сосредоточиться на ее словах. Бедный Джош! Должно быть, для него это был очень болезненный опыт. Я ощутил новый прилив благодарности по отношению к Дэйву, но это чувство сразу же сменилось ощущением дискомфорта. Мы с Тессой нехорошо повели себя по отношению к спасителю нашего сына. Да, мы угостили его ланчем. Но нам следовало присоединиться к нему, когда на следующий день мы увидели его в баре. Надо было сразу же пригласить его на нашу виллу, но Джош плакал, да и Тесса явно не была настроена принимать гостей, и момент был упущен. Впоследствии мы так ничего и не сделали. О чем мы только думали, когда, наткнувшись на Дэйва в следующий раз, сделали вид, что его не заметили? Он ведь наверняка нас видел. С нашей стороны это было так грубо, невежливо. Он ведь спас нашего сына.
Я отправился в спальню и приготовился ко сну, продолжая жалеть, что мы ничего не сделали для Дэйва - не для того даже, чтобы его отблагодарить (вряд ли такие вещи возможны вообще), а в порядке какой-то компенсации. Сев на кровать, я принялся расшнуровывать ботинки и тут вдруг вспомнил об утопленных в море кроссовках «Суперстар» сотделкой в стиле фирмы «Бэрберри» исоответствующим логотипом. Взяв ноутбук, я принялся за поиски и, наконец, нашел сайт фирмы «Мистер Портер», которая продавала такую обувь. Кроссовки действительно были дорогие, так что такой вариант компенсации вполне должен был подойти.
Разумеется, Тесса была со мной несогласна, но я решил не обращать на это внимания.
Приехав во вторник на работу, я сразу же организовал, чтобы кроссовки доставили Дэйву по адресу: строение 53, Моффат-Роуд-Бизнес-Парк, Эс-И-6. Дом я отыскал на гугл-картах. Место, где работал Дэйв, оказалось весьма непривлекательным комплексом из довольно мрачных складов и каких-то промышленных зданий. К кроссовкам я приложил записку следующего содержания: «Вы правы - одна ничего не значит без другой. Вот вам пара кроссовок. С благодарностью и извинениями, Джош и его семья».
Остаток недели прошел, как всегда, не без проблем. Ситуация с пальмовым маслом обострилась из-за того, что группа лондонских шестиклассников узнала - бог знает, как им это удалось - о связи между предприятием Тилли и лесами в Индонезии и устроила пикеты у магазина «Сэлфриджес». Мэри вместе с Тилли составила заявление для «Твиттера», в котором Тилли от души извинилась, заявила о своей любви к индонезийским орангутанам и объявила о том, что авторы первых ста ретвитов получат бесплатно баночку питательного бальзама для губ. Эмма начала кампанию в «Инстаграме», включающую в себя умилительные рисованные картинки, свидетельствующие о том, что в мире животных царят любовь и взаимопонимание (на одной из них, к примеру, два льва спасали раненую лисичку). В результате через день-два школьники сняли пикеты и разошлись по классам.
Что еще? Рона МакКриди, владельца гоночной трассы, остановили за превышение скорости - наверное, кому-то это могло показаться смешным, но не мне. И, наконец, «Севен Найт Груп», сеть отелей, которой мы помогали сменить имидж, решила разорвать с нами контракт после того, как ее представители увидели список участников организованного нами пресс-тура. Сначала их попыталась уговорить Мэри, потом в переговоры вступил я. Наши партнеры, разумеется, хотели, чтобы в списке участников пресс-поездки были журналисты из «Конде Наст Трэвеллер» и «Сандэй таймс». Я сказал, что этого хотят все, и никто не хочет видеть у себя сотрудников редакции журнала «Отели и мотели сегодня», но надо быть реалистами… В общем, все пошло наперекосяк.
А в конце недели появились первые признаки того, что у нас могут быть проблемы с нашим самым крупным клиентом - компанией «МакФи Джадд Интернэшнл», которая недавно выиграла контракт на строительство глубоководного порта в Саудовской Аравии, на берегу задуманного королем Абдаллой Экономик Сити. Так вот, в пятницу утром какие-то люди, называющие себя «Грязекопателями», начали распространять в «Твиттере» весьма неблаговидные сообщения о методах работы «МакФи Джадд Интернэшнл», и ко времени ланча мне уже звонил репортер из «Экономист», задающий неприятные вопросы. Вообще-то мы знали, что Тони Джадд действительно несколько запачкал руки, но на Ближнем Востоке и в Персидском заливе существует достаточно четкая грань между взятками и так называемым «вспомоществованием».
Главное, у меня было неприятное ощущение, что это я в ответе за распространившиеся слухи. Кажется, я кому-то недавно рассказывал о деятельности «Эм-Джей-Ай», хотя я точно помнил, что никаких имен не называл. Все это казалось, с одной стороны, неприятным совпадением, а с другой - напомнило мне, как важно бывает держать язык за зубами.
Мы тут же принялись отвлекать внимание от этой истории собственными позитивными новостями. Басти, сотрудник нашей рекламной службы, немедленно выдал инфографику, касающуюся количества кубометров земли, вынутых в результате реализации строительных проектов «Эм-Джей-Ай» по всему миру, и разместил в «Инстаграме» несколько красивых фотографий ее объектов на фоне заката. Ноа предложила идею усилиями компании «Эм-Джей-Ай» организовать и провести день Пурпурной одежды - в поддержку больных раком кишечника.
- Найдите какую-нибудь катастрофу, - сказал я, уходя из офиса. - Покажите, как эти самые экскаваторы делают полезную работу, помогают людям. Нигде в последнее время не было землетрясения? Где-нибудь на Гаити? Или в Бангладеш - там вечно происходит какое-то дерьмо.
Из-за хлопот в пятницу мне пришлось обойтись без обеда. В этом и состоит минус собственного бизнеса - всегда приходится быть начеку, постоянно возникают какие-то проблемы. Но менять что-либо было поздно, и, в любом случае, нельзя было пренебрегать возможностью появления у дверей фирмы колумниста из «Сандэй таймс» или редактора из «Гардиан». Сойдя с поезда в Уондсворт-Коммон, я сделал небольшой крюк, зашел в «Сэйнсбери» икупил шесть бутылок пива «Перони», мятную жевательную резинку и десять пачек «Мальборо Голдс». Одну из них я сразу распечатал и закурил, глядя на траву и деревья, наслаждаясь теплым июньским вечером. Затем я сунул распечатанную пачку во внутренний карман пиджака, запихнул в рот три пластинки жвачки и направился домой, усиленно работая челюстями в надежде, что мятный вкус отобьет запах табака. Уже когда я был у самого дома, мне позвонила Ноа и предложила провести кампанию в поддержку больных не раком кишечника, а раком печени. Я согласился. Мы немного посмеялись над собственной глупостью. А затем я вставил ключ в замочную скважину, отпер дверь и вошел.
На полке в холле стоял новый подсвечник. Весь остальной хлам, обычно загромождавший полку, был убран. Я заметил приглушенный свет на кухне. В саду заборе и на деревьях горели фонари, хотя раньше их у нас никогда не было. Из динамиков нашей новой дорогой музыкальной системы «Сонос» звучала музыка и голос Румер, а в доме стоял какой-то приятный запах.
Наверху Тесса разговаривала с Джошем - спокойным, умиротворенным голосом, словно читала ему сказку на ночь. Я поднялся по лестнице, шагая через две ступеньки, но обнаружил только Джоша - он лежал, распластавшись, на нашей с Тессой постели, в наушниках и смотрел на айпэде мультфильм «Томас и его друзья». Я обнял сына, но он сразу же отстранился. Голос Тессы доносился из примыкавшей к комнате ванной. Дверь была приоткрыта, и я распахнул ее.
- Привет, дорогая, я дома, - сказал я, подражая стилю американских фильмов 50-х годов.
Ответом мне стал плеск воды. Тесса, лежавшая в ванне, мгновенно собралась в комок, подтянув колени к подбородку.
- Извини, я не понял, что ты разговариваешь по телефону.
- Ничего.
В ванной было жарко, зеркало совсем запотело. Розовая кожа Тессы была в клочьях мыльной пены, мокрые волосы облепили лицо.
- Мне пора. Поговорим позже, - сказала она в телефонную трубку напряженным голосом и положила телефон на полку рядом с ванной. - Не слышала, как ты вошел, - пояснила она. - Я говорила с Руби - узнавала последние новости.
Я осторожно присел на край ванны и наклонился, чтобы поцеловать Тессу в покрытое мылом плечо. В моей памяти еще не стерлись времена, когда я в такой ситуации запустил бы обе руки под воду и прошелся ими по всему телу жены. Возможно, при этом мы бы целовались, а может быть, она даже затащила бы меня к себе, прямо в воду.
Но сейчас Тесса отклонилась, избегая моего поцелуя и одновременно протянув руку, чтобы достать шампунь.
- Гости скоро будут, - сказала она. - Надеюсь, ты заметил, как внизу все прибрано.
- Да, заметил. Кстати, мне понравился новый подсвечник. Ты заказала его по почте?
- В «Кокс и Кокс».
- Еда пахнет очень вкусно.
- Еда - это катастрофа. Я хотела приготовить свинину с уксусом по рецепту из поваренной книги и все сожгла. В итоге мне пришлось бежать к Куку.
Кук был одним из наших старых клиентов - он владел компанией, которая поставляла замороженные продукты, а также снабжала готовыми блюдами несколько отелей высокого уровня. На секунду я почувствовал укол раздражения - речь шла о расходах, которые были нам совершенно некстати. Способность моей супруги переводить еду просто поражала. Из ее стряпни никогда нечего не получалось.
Правда, если бы она сохранила чек, я мог бы списать это как расходы фирмы.
- Наверное, тебе сейчас не хочется укладывать Джоша? - уточнил я.
- Не очень.
Я встал, стряхнул с брюк пару соринок и отправился в спальню. Мне потребовалось некоторое время, чтобы оторвать Джоша от айпэда, но в конце концов я надел на него пижаму. Затем я прочитал ему историю под названием «Тигр, который пришел на чай» - она показалась мне страшноватой, поскольку слишком уж необычным был незваный гость. Джош уже засыпал, голова его лежала на моей груди. Когда он засопел, я осторожно освободился и тут только вспомнил, что забыл заставить сына почистить зубы. Это было неприятно. Впрочем, главное - чтобы Тесса не узнала. Она у нас в семье играла роль инспектора по чистке зубов. Признаться, в последнее время я вообще все чаще воспринимал ее как какого-то полицейского, о чем бы ни шла речь.
Когда я вернулся, наша с Тессой спальня была пуста. Я снял костюм и надел бежевые брюки свободного покроя и льняную рубашку. Затем быстро побрился, то и дело протирая тыльной стороной руки запотевшее зеркало. Тесса оставила мокрое полотенце прямо на полу, а флакон с шампунем - на дне ванны. На полу валялся раскрытый журнал «Элль Декорейшн». Я грустно улыбнулся. Все это было весьма типично для моей супруги. При всех ее попытках «поддерживать порядок в доме» она создавала чудовищный кавардак. Ее телефон все еще лежал на полке. Я взял его. У нее был неотвеченный звонок от «Р» - вероятно, Руби. Я сунул телефон в карман, собираясь отдать его жене.
Я уже наполовину спустился по лестнице, когда зазвонил домашний телефон. Это было необычно - вероятно, звонила мать, которая делала это довольно регулярно после того, как отец стал совсем сдавать, или же какой-нибудь случайный тип, желающий вызвать интерес к своей продукции. Я ринулся в гостиную и сорвал трубку с рычага.
- Алло?
Мне показалось, что я слышу чье-то дыхание, но это вполне могли быть и шумы на линии.
Я еще раз сказал «алло», но в трубке наступила полная тишина.
- Кто это был? - поинтересовалась Тесса.
- Никто, - ответил я.
Первым прибыли Роуз и Пит. Они принесли с собой две бутылки «Просекко». Мы вчетвером устроились в саду и выпили одну из них. Роуз и Пит были хорошими ребятами, хотя Роуз я немного побаиваюсь - мне кажется, мужчины часто опасаются жен и подруг своих приятелей. На улице было тепло, в воздухе стояли приятные летние запахи. Помню, я обратил внимание, что в саду впервые за три года зацвела посаженная нами глициния. Громко пели птицы. Время от времени в звуки их концерта вплетались вопли котов. Тесса предлагала всем «сделанные вручную» сухарики. Роуз, которая выглядела еще изящнее, чем обычно, в своем пурпурном платье и остроносых туфлях на каблуках сказала:
- Не обижайтесь, я не люблю то, что хрустит на зубах. Скажите, это только я думаю, что никто до сих пор еще не придумал музыку, способную превзойти музыку группы «Уокеры»?
Пит, рослый, широкоплечий мужчина, адвокат одной крупной фирмы в Сити (я все время забываю, какой именно), поинтересовался, что стало с «Голден Уандер» и «Смитами». Затем мы пустились в воспоминания по поводу невинных удовольствий, которые могли позволить себе в детстве, - жженого сахара, карамелек «Карамак» ипрочего. Я бросил взгляд на Тессу - судя по всему, в детстве она нечасто заходила в кондитерскую лавку.
Приняв ванну, она переоделась в черное платье с ремешком вокруг шеи. Она была без колготок или чулок, ногти на ногах были выкрашены в ярко-красный цвет. Когда зазвонил дверной звонок, она встала и, пройдя через кухню, отправилась открывать. Через некоторое время она вернулась, ведя с собой Ясмин и Саймона. Я внимательно наблюдал за всеми движениями ее тела, за тем, как слегка обнажилась ее грудь, а платье обтянуло бедра, когда она отрыла дверцу холодильника, чтобы достать вторую бутылку «Просекко».
Роуз и Пит встали и поприветствовали вновь прибывших гостей легкими поцелуями и рукопожатиями. Ясмин на высоких каблуках, с копной глянцевых черных волос, ниспадающих на спину, выглядела более торжественно и впечатляюще, чем ее муж. Он был невысок и одет в шорты цвета хаки и футболку с рисунком, изображающим две ладони, которые были сложены таким образом, что напоминали вагину.
- Я знаю, знаю, - пробормотал он, заправляя доходящие до плеч волосы за уши. - Просто не сразу сообразил. Я купил эту футболку в модном магазине рядом с редакцией. Мне понравился цвет. Так что теперь хожу с изображением женских гениталий на груди. Ну, ладно, ладно, Яс. Я знаю, что ты ненавидишь эту футболку. - ИСаймон вызывающе выставил вперед подбородок. То же самое сделала и его супруга. - Ну, что ты хочешь, чтобы я сделал? Пошел домой и переоделся?
- А мне как раз нравится, что у вас на груди изображены женские гениталии, - заявила Роуз. - Это вполне в моем стиле. Так что можете сесть рядом со мной.
И Роуз похлопала по сиденью ближайшего к ней свободного стула.
- Что ж, пожалуй, я так и сделаю, - сказал Саймон и, усевшись со вздохом облегчения, принялся самодовольно болтать о газете «Гардиан», где он, по его словам, «отвечал за онлайн-контент». По его словам, сотрудников в редакции было слишком много, на горизонте были сокращения персонала, так что он был бы рад не потерять работу к Рождеству.
- Ну вот, Пит, если вам потребуется специалист по трудовому законодательству, ты знаешь, где его искать, - сказала Роуз, обращаясь к мужу.
- Всегда готов, - отозвался тот.
Ясмин тем временем внимательно рассматривала заднюю часть дома, чуть покачивая ногами в такт музыке. Она явно оценивала размеры наших с Тессой владений. Поняв это, я уселся на своего любимого конька, подумав, что лучше уж я проговорю эту тему до того, как напьюсь. Ясмин сказала мне, что она подали прошение о разрешении перепланировки. Мы с ней обсудили возможных исполнителей работ. Она рассказала, что у них с мужем есть еще один дом в Кенте и что они надеются прибегнуть к услугам «замечательных польских строителей», которые уже работали на них и там, и в Лондоне.
Я поинтересовался, как часто она бывает в редакции.
- Будь моя воля, я бы там вообще не появлялась! - заявила Ясмин.
- Мне понравилась ваша колонка на прошлой неделе, - сказал я.
Материал был посвящен способам ухода от налогов, применяемым транснациональными корпорациями.
- Спасибо.
Ясмин благодарно наклонила голову.
- Главная проблема - это отсутствие прозрачности, - сказал я, перефразируя ее выводы.
- Да, совершенно точно.
- Я не знаю, почему правительство не принимает необходимые меры, чтобы этому противодействовать. Если бы компания «Старбакс» платила налоги по такой же ставке, как вы или я, это разом решило бы все проблемы национальной системы здравоохранения.
- Что правда, то правда, - снова согласилась Ясмин. Затем она вопросительно улыбнулась мне, давая понять, что пора сменить тему.
Я отхлебнул из своего стакана и сказал:
- Я делаю кое-какую работу для Криса Лонгриджа. Вы никогда с ним не сталкивались? Он генеральный директор сети «Сэвен Найтс». Его постоянно показывают в передаче «Время вопросов» - к его помощи всегда прибегают, когда нужен бизнесмен, который выступает за высокие ставки корпоративного налога.
- Интересно, - сказала Ясмин, хотя по ее голосу чувствовалось, что ее эта тема не слишком волнует.
Я, однако, продолжил:
- Сейчас они пытаются репозиционироваться на рынке, чтобы повторить успех авиакомпании «ИзиДжет». Утонченный стиль и простота должны прийти на замену дешевой продукции низкого качества.
- Кэролин МакКолл, гендиректор «ИзиДжет», раньше была генеральным директором «Гардиан». Саймон! - окликнула Ясмин. - Ты ведь работал с Кэролин МакКолл, верно?
Саймон резко обернулся.
- Замечательная женщина, - сказал он. - Очень жесткий управленец.
Я наполнил бокалы гостей и свой собственный, сделал глоток и почувствовал, как пузырьки защекотали горло.
- Не знаю, интересно ли это вам, - сказал я как можно небрежнее, - но мы организуем пресс-тур, посвященный опыту компании «Сэвен Найтс». Мероприятие пройдет в роскошном отеле неподалеку от Байсестера. И у нас в списке образовалась пара мест, так как кое-кто отказался.
- Я больше не езжу в командировки, - заявил Саймон. - Пресс-туры - это вчерашний день. Современные журналисты, по сути, не вылезают из-за стола. Хотя съездить по-быстрому и переночевать в хорошем отеле… Что скажешь, Яс? Может, попробуем?
Жена Саймона отбросила волосы на плечо и, смеясь, сказала:
- Вообще-то я представляю себе идеальный короткий отдых как-то иначе.
Я решил, что пока не буду продолжать уговаривать супругов - семя упало в почву, так что лучше было вернуться к этому вопросу несколько позже. Вместо этого я отправился в дом проверить, чем занята Тесса. Она стояла посреди кухни с таким видом, словно забыла, зачем пришла. Я помог ей по-быстрому перемешать салат, поскольку это, по-видимому, совершенно вылетело у нее из головы. Тесса тем временем вынула из духовки два больших керамических блюда - это был цыпленок по-мароккански со специями и кускусом. К цыпленку она купила лаваш и йогурт.
- Подожди немного, - сказала она, когда я собрался выложить йогурт на блюдо, уже стоящее на подносе. Открыв холодильник, Тесса сняла целлофан с пластикового горшочка и посыпала цыпленка зернышками граната.
- Ты, я смотрю, фанат здоровой пищи, - сказал я и почувствовал облегчение, когда Тесса рассмеялась.
- Тра-ля-ля, - пропела она и понесла блюдо в сад. Я последовал за ней, держа в руках все остальное. Выглядели мы, должно быть, как образцовая семейная процессия - счастливая пара, которая поровну делит все хлопоты. Прямо анекдот.
Гости сидели где попало, и Тессе пришлось потрудится, прежде чем она разместила всех в соответствии со своим планом.
- Восхитительно, - сказала Ясмин, едва успев положить в рот и прожевать первый кусочек. - Это ведь курица по-мароккански, верно?
- Ага.
- Мне кажется или я улавливаю вкус флердоранжевой эссенции?
- Я добавила самую капельку, - сказала Тесса, поймав мой взгляд.
На улице совсем стемнело - вечер полностью вступил в свои права. Когда все приступили к еде, беседу снова объединила общая тема. Роуз рассказывала смешную историю про небольшой документальный фильм о мухе на стене операционной в больнице, где она работала. В какой-то момент я вдруг понял, что сквозь лязг приборов и шум голосов, музыку и звон бокалов с трудом прорывается какой-то другой звук. Прислушавшись, я понял, что это звук дверного звонка - кто-то настойчиво давил на кнопку, не снимая с нее пальца. Я удивленно посмотрел на Тессу, но в ответ она лишь молча пожала плечами.
Я рысцой пробежал через кухню в холл, напевая себе под нос. У меня было хорошее настроение. Вечеринка явно удалась. Ясмин насмешливо отреагировала на мое предложение принять участие в пресс-туре сети «Сэвен Найтс», но и не сказала решительного «нет». Тесса, похоже, тоже чувствовала себя достаточно комфортно. Она явно была благодарна мне за помощь в приготовлении салата и даже посмеялась моей шутке. Возможно, позже, когда все уйдут, у нас могло дойти и до секса.
Открывая дверь, я улыбался - вероятно, ожидая увидеть доставщика с посылкой из онлайн-магазина «Амазон», или сборщика взносов на благотворительность, или, на худой конец, какого-нибудь подростка, ищущего спонсоров для школьного забега.
Мне потребовалось какое-то время, чтобы осознать происходящее. Лицо человека, стоявшего на пороге, было мне знакомо, но при этом было лишено какого-либо выражения, а самое главное - этот человек не должен был появиться у дверей моего дома. Он стоял вплотную ко входу, положив одну руку на дверной косяк, и при этом был выше меня ростом и гораздо шире в плечах и мускулистее.
- Привет, Маркус, - сказал он и перенес вес с одной ноги на другую - так часто делают полисмены, демонстрирующие нетерпение. - Вы меня не узнаете?
- О боже, конечно, узнаю. - Это был Дейв Джепсом. Черт. - Привет. Да, да, узнаю, само собой.
Разумеется, одет он был не так, как на греческом курорте, - на Дэйве была застегнутая сверху донизу голубая рубашка и «вареные» джинсы. Мне показалась, что эта одежда плохо вяжется с его внешностью - видимо, в моем сознании Дейв прочно «отпечатался» вфутбольных шортах и с обнаженным торсом. Решив пошутить на эту тему, я сказал:
- Извините, я просто не привык видеть вас в обычной одежде.
Однако взгляд Джепсома ясно показал, что мою шутку как минимум не поняли. Между прочим, на ногах у него были белые кроссовки «Суперстарз» сотделкой в стиле фирмы «Бэрберри» иее логотипом. Значит, их успели доставить. Может быть, он просто пришел меня поблагодарить?
- Привет! - снова сказал я.
Правой рукой Джепсом прижимал подмышкой какой-то большой квадратный предмет. Теперь он протянул его мне. Предмет был обернут в золотистую подарочную бумагу и перехвачен блестящей красной лентой.
- Это для паренька, - сказал он.
- А-а! - произнес я с таким видом, как будто это все объясняло. Неловко протянув руку, я хотел взять подарок Джоша, но Дэйв Джепсом не сразу выпустил его.
- Надеюсь, с ним все хорошо? - спросил он. - Я о нем много думал и решил удостовериться, что все в порядке.
- Да, да, с ним все хорошо.
Из сада у меня за спиной донесся взрыв смеха. Я понял, что должен пригласить Джепсома в дом. По идее, я должен быть рад его видеть, так что это было бы совершенно нормальным поступком. Вот только все произошло так неожиданно и так не вовремя…
- Джош уже спит, но я, разумеется, передам ему ваш подарок, он обязательно его получит.
Дэйв еще какие-то доли секунды не выпускал сверток из рук. Я почувствовал его сопротивление и ощутил, насколько он физически силен. Сила отчетливо читалась в его мощной нижней челюсти, в линии его мощных бедер, в мышцах его предплечий. До меня вдруг дошло, что в определенной ситуации стоять вот так рядом с ним могло быть опасным делом. Так должен ли я был пригласить его в дом? Чувствуя холодок в животе, я попытался представить себе, что за этим последует - в том числе мое смущение, которое будет только нарастать по мере того, как я буду объяснять, кто мой нежданный гость. Но там, в саду, все шло так хорошо… Оттуда снова послышался взрыв хохота, еще более громкий, чем раньше.
- Гонишь! - выкрикнула Ясмин, использовав выражение, которое люди новой формации взяли из молодежного лексикона.
- Нет, ну правда! - громко произнесла Роуз, перекрывая голоса других гостей. - Не могли же вы, черт побери, это выдумать.
Внезапно Дэйв выпустил, наконец, из рук сверток, и я тут же почувствовал, какой он тяжелый. Мне стало труднее дышать.
- Послушайте, заходите в дом, - сказал я. - Заходите и хотя бы выпейте с нами. У нас собралась компании друзей - надеюсь, вы с ними поладите.
- Ладно. Если только вы уверены, что это не будет некстати.
Я шагнул в сторону, и Дэйв вошел в холл и остановился - он явно казался слишком крупным для этого помещения. Я все еще ощущал себя карликом на его фоне, но, как только Джепсом оказался вдоме, кое-что разом изменилось. Находясь внутри, Дэйв, казалось, стеснялся своих габаритов, и я бы соврал, если бы сказал, что мне это неприятно.
- Хороший дом, - сказал он, глядя на подсвечник. - Отличное местечко.
- Да, верно. Как вы нас нашли?
- В наше время это совсем несложно, - пожал плечами Джепсом.
- И все же вы проявили смекалку.
- Моя бабка выросла в этих местах. Она родила моего отца в старой больнице. - Тут Дэйв сделал рукой жест, как бы указывая куда-то за мой сад, за крыши стоящих рядом домов - на проходящую где-то там улицу. - Но я вижу, что теперь тут кругом роскошная недвижимость.
- Не такая уж роскошная, - возразил я, подняв брови. - Да, здесь есть несколько симпатичных домов, рассчитанных на двух владельцев, но в основном тут кооперативное жилье. По этому району временами бродят странные люди. В темное время суток я бы не рекомендовал живущим здесь уходить далеко от дома. - Тут я вспомнил фотографию места, где находился офис фирмы, в которой работал Дэйв и быстро добавил: - Ну, за исключением Рождества. Пару зданий здесь, в районе, так обвешивают праздничной иллюминацией, что вокруг становится светло как днем.
Мы, наконец, дошли до кухни. Сидящая в саду Тесса смотрела в нашем направлении, стараясь понять, кого я привел.
- Я налью вам выпить? - предложил я. - Красного вина? Белого вина, пива? Или, может быть, «Просекко»?
- Я бы, пожалуй, выпил чего-нибудь безалкогольного. - Джепсом похлопал себя по заднему карману - видимо, давая понять, что там лежат ключи от машины и что он за рулем. - Кока-кола или что-такое - что угодно.
Я открыл холодильник, отчаянно надеясь, что внутри окажется хотя бы одна банка газировки.
- Или какой-нибудь сок с мякотью, - добавил Джепсом. - Может, у вас найдется апельсиновый?
- Не уверен, - отозвался я, обшаривая полки холодильника. - Может, «Пелегрино?»
И я достал большую наполовину пустую бутылку.
Джепсом несколько секунд разглядывал ее, после чего сказал:
- Вода из-под крана вполне подойдет.
Я налил в стакан воды из-под крана, поискал лед, не нашел и в конце концов вручил стакан с водой гостю. Он выпил воду залпом, после чего осторожно поставил стакан на кухонный стол.
- Вот и хорошо, - сказал я и снова наполнил стакан водой. - Ну, а теперь пойдемте в сад, к людям, старый друг.
Когда Дэйв взял стакан, я положил ладонь ему на руку.
- Как я вижу, кроссовки вам доставили, - сказал я. - Это ведь те самые…
- Да, я их получил. Это было совершенно лишнее. Но…
- Ничего подобного. Я очень рад, что они до вас дошли. Но, э-э, не могли бы вы при Тессе не упоминать о том, что я вам их прислал?
Джепсом склонил набок голову и оттопырил нижнюю губу, давая понять, что об этом его можно было и не просить.
- Все сложно, - на всякий случай пояснил я, не дождавшись от гостя ответа. - Ну, идемте же.
И мы вышли в сад, туда, где звенел смех и горел яркий свет. Тесса все еще продолжала смотреть в нашу сторону. Дэйв немного замешкался в дверях, которые складывались гармошкой. Я сделал рукой приглашающий жест, который, однако, при желании можно было бы расценить и как движение, которым пытаются кого-то прогнать или отпугнуть.
- Вот что, ребята, - сказал я. - У нас неожиданный гость. Хочу представить вам всем Дэйва. Дэйва Джепсома.
Шагнув вперед, Дэйв снял с головы каким-то образом приставший к ней цветок глицинии, смял между пальцами и бросил его в траву.
Она
Думала ли я о Дэйве в ту неделю? Вообще-то нет, вовсе нет. После того, как я решила не отвечать на его запрос в «Фейсбуке», я выбросила его из своего сознания. Не тот случай с Джошем, конечно - такое забыть было невозможно, - а самого Дэйва.
Когда я поняла, кто стоит в дверях кухни, на меня снова нахлынул весь ужас того утра в Греции, весь страх и чувство вины. Меня бросило в холод, а потом сразу же в жар - все мое тело буквально запылало. Я встала, на всякий случай держась за спинку стула, и постаралась улыбнуться.
- Как я рада вас видеть, - сказала я. - Что вы здесь делаете?
- Похоже, я застал вас врасплох, не правда ли? - ответил Дэйв. - Да, так оно, видно, и есть. Я просто проходил мимо. Ну и подумал - зайду поздороваюсь. Посмотрю, как у вас дела.
Маркус держал в руках какой-то сверток.
- Он принес подарок для Джоша, - пояснил муж.
- Я собирался купить ему шоколад, - сказал Дэйв, глядя на меня. - Но потом вспомнил, что вы стараетесь ограничить его в потреблении сахара.
Я широко улыбнулась и благодарно кивнула. При этом мозг мой лихорадочно работал, пытаясь сообразить, почему Дэйв так сказал. Что это было - напоминание о разговоре по поводу кока-колы?
Маркус повернулся к остальным.
- Мы познакомились с Дэйвом по время отпуска, - сказал он. - ВГреции, на прошлой неделе. Он спас Джоша, который едва не утонул.
Голос его показался мне странно сухим - муж говорил так небрежно, словно ему хотелось поскорее покончить с объяснениями.
- Мы должники Дэйва, - сказала я, чтобы сгладить это впечатление. - Нет, в самом деле, Дэйв, я просто не знаю, как нам вас благодарить.
- О! - воскликнула Роуз. - Выходит, вы настоящий рыцарь в сияющих доспехах.
- Я просто оказался в нужное время в нужном месте, - сказал Дэйв. - Страшно подумать, что могло случиться, если бы меня там не было.
Маркус наклонил голову и изобразил нечто вроде поклона.
- Дэйв, - сказал он, обводя широким жестом всю собравшуюся компанию, - это - наши друзья.
Саймон и Пит привстали и протянули Дэйву руки для пожатия. Ясмин и Роуз остались сидеть, но с весьма дружелюбным видом сказали «привет».
Пит потянулся за третьей бутылкой «Просекко», взял на свой стакан для воды, выплеснул из него остатки в траву и протянул стакан Дэйву. Тот взглянул на стакан, которым явно уже пользовались, затем на Пита и отрицательно покачал головой.
- Спасибо, у меня все есть, - сказал он и сделал глоток из своего стакана, задержав его у губ несколько дольше, чем нужно.
- Куплено в универмаге «Лидл», - сказал Пит, разглядывая бутылку с «Просекко». - Магазин недорогой, но товары там удивительно качественные. Мы покупаем там много всякого спиртного - и еще копченую семгу.
- И еще время от времени такие необычные товары, как, скажем, гидрокостюм, - добавила Роуз. - А недавно я приобрела там надувной каяк за 19 фунтов 99 пенсов. Невозможно было удержаться!
Дэйв продолжал стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу. Свободного места за столом для него не было. Остальные гости, поняв это, начали по очереди сдвигаться в сторону.
- Так, - сказала я. - Одному из вас нужно посадочное место.
Но, увы было уже поздно - Дэйв втиснулся на скамью между Роуз и Саймоном, неловко поворочался, стараясь получше пристроить под столом свои длинные, массивные ноги, а затем уселся прямо, плотно прижав локти к бокам.
- Ну, расскажите же нам, как было дело, - попросила Ясмин, уперевшись в подбородок ладонями, когда Дэйв, наконец, устроился за столом. - Что случилось там, на море?
Я оттолкнула свой стул назад и торопливо встала.
- Позвольте, я положу вам чего-нибудь, - сказала я, обращаясь к Дэйву, и, прежде чем он успел что-нибудь ответить, вышла на кухню. Там я оперлась руками о раковину и так простояла какое-то время, а в уши мне между тем лился голос Дэйва, хотя слов его я разобрать не могла. Где-то глубоко в груди у меня возникла и стала усиливаться боль. Я представила, как сейчас он опишет случившееся во всех деталях, и как лица наших друзей вытянутся, когда они поймут, что наш сын в самом деле едва не утонул - а мы не смогли предотвратить эту ужасную ситуацию.
Я выждала, сколько могла, а потом попыталась набрать на тарелку еды - ее оставалось на керамических блюдах совсем немного: несколько кусочков цыпленка, пара оливок, половинка консервированного лимона - вот и все. Тарелка, которую я собиралась поставить перед Дэйвом, выглядела, мягко говоря, неубедительно. В дверях кухни я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов в надежде, что Дэйв уже закончил свой рассказ, и снова вышла в сад.
Оказалось, однако, что Дэйв все еще говорит медленным размеренным голосом.
- Это - самая распространенная, или одна из самых распространенных причин смерти детей до пяти лет в результате несчастного случая в этой стране. Я говорю именно о несчастных случаях, потому что большинство детей в возрасте до пяти лет, которые погибают, становятся жертвами убийств. Я знаком с мальчишками-инвалидами, имеющими родовые травмы, которые могут из-за этого умереть - ну, или из-за каких-то других повреждений или физических дефектов. Но смерть в результате утопления - куда более распространенная история, чем вы думаете. Достаточно бывает какого-то дюйма воды. Детские плавательные бассейны, ванны, всякие кадки и корыта - все это смертоносные штуки. Попробуйте хоть на секунду отвернуться от малыша, барахтающегося в детском бассейне, - и он легко может захлебнуться.
- Простите, еды осталось совсем немного, - пробормотала я, протянув руку над плечом Дэйва и ставя перед ним на стол тарелку.
За столом наступило молчание. На лицах гостей ясно читался ужас.
- Вы сказали, что большинство детей, погибающих в возрасте до пяти лет, становятся жертвами убийств, - подала голос Ясмин. - Что вы имеете в виду?
- Их убивают родственники. Иногда детишек слишком сильно встряхивают. Бывает, прижигают сигаретами. А бывает и так, что маленькие дети погибают из-за халатности родителей. Например, от голода.
Из-за халатности. Мне показалось, что, произнося эти слова, Дэйв посмотрел на меня. Отэтого у меня возникло ощущение, что все разом рухнуло - удачный вечер, веселое застолье, мое душевное равновесие. Я резко опустилась на стул.
- Мы в первый раз взяли Скай в детский аквапарк, когда ей было всего восемь недель от роду, - призналась Ясмин.
Дэйв в этот момент ковырял вилкой еду на своей тарелке, но, услышав слова Ясмин, тут же поднял голову.
- Восемь недель? - переспросил он.
- Детей просто бросают в воду, и они сами инстинктивно учатся правильно дышать и не захлебываться, - пояснил Саймон. - Говорят, это способствует укреплению связи между матерью и ребенком.
Дэйв перевел взгляд на футболку Саймона. Брови его сошлись на переносице - то ли ему не понравилось изображение вагины, то ли слова мужа Ясмин.
- Восемь недель? - еще раз повторил он. - По-моему, это неправильно.
- Понимаете, здесь используются естественные, врожденные навыки, свойственные детям. Для них вода - вполне естественная среда обитания. Ведь, находясь в материнской утробе, они плавают в жидкости, - пояснила Ясмин, стараясь загладить возникшую неловкость. - Скажите, Роуз, а Нелл уже плавала в воде?
- Нет, но, возможно, я попробую дать ей такую возможность, - сказала Роуз. - Я слышала, что в Тутинге есть суперский частный бассейн, который можно арендовать.
Роуз действительно произнесла слово «суперский» - как и многие жители района, она принадлежала к среднему классу и широко использовала современный молодежный сленг. Я ее просто обожала и постоянно пыталась ее копировать - ее взгляды на жизнь, ее вкусы, но это было безнадежным делом. Я была другой, и с этим ничего нельзя было поделать - слишком уж трудноуловимыми были нюансы. И вот сейчас, взглянув на Роуз как бы глазами Дэйва, я снова почувствовала, что никогда не смогу быть такой же, как она. Зато с ним у нас явно было много общего: мы оба плохо вписывались в окружавшую нас компанию.
Я посмотрела на Дэйва, и он перехватил мой взгляд. В ту же секунду кровь прилила к моему лицу.
А Роуз, между тем, продолжала говорить:
- Про местный фитнес-центр я даже слышать не хочу после того, как его закрыли из-за вспышки кишечного гриппа. Бр-р-р!
И Роуз брезгливо передернула плечами.
- Не воспринимайте это как снобизм, Дэйв, - сказал Маркус. - Роуз много знает про такие вещи. У нее есть доступ к закрытой информации.
- Лишь частичный, - ответила Роуз. - И не уверена, что я так уж много знаю.
- Дэйв, - вступил в разговор Пит, - расскажите нам, где вы живете?
- В районе Кэтфорда. - Джепсом еще немного поковырялся вилкой у себя в тарелке, подцепил кусочек лимона, положил его в рот и принялся задумчиво жевать, а затем с усилием проглотил.
- В Кэтфорде? - на лице Пита отразилось легкое замешательство. - Напомните мне, пожалуйста, где это?
- Я знаю, где находится Кэтфорд, - сказала Ясмин. - Это район с торговым центром, на котором изображен большой кот. Мы проезжаем мимо него по дороге в Кент.
Дэйв промокнул рот салфеткой, затем смял ее и положил себе на колени.
Пит принялся расспрашивать Ясмин о том, зачем она ездит в Кент, а она - рассказывать ему о том, что они с мужем недавно купили «домик» вДиле.
- Знаете, такой небольшой, но очень уютный, просто райское местечко. Так приятно выбираться из Лондона на выходные. Ведь в этом доме никто ничего не менял и не ремонтировал уже двадцать лет. В домике было полно небольших комнат, похожих на клетушки, но я там все поменяла, раздвинула стены и устроила настоящее «открытое пространство».
- Самостоятельно? - уточнил Пит.
- Нет, - махнула рукой Ясмин. - У нас есть бригада прекрасных польских строителей. Их услуги стоят очень дешево - примерно вдвое дешевле, чем у их лондонских коллег. К тому же они потом убирают после себя всю грязь и мусор - просто золото, а не ребята. Мы надеемся уговорить их сделать ремонт у нас на кухне.
О боже, подумала я, только не это.
- Дэйв, кстати, строитель, - сказал Маркус. - Хотя, конечно, несколько иного рода. Вы ведь занимаетесь строительством, верно? Или… - Маркус метнул на меня быстрый взгляд. - Или вы предлагаете строительные решения? Так сказать, занимаетесь не ручным трудом, а разрабатываете некие схемы?
Дэйв отложил в сторону нож и вилку с такой осторожностью, словно пытался не издать при этом ни звука.
- Я скорее занимаюсь разрешением возникающих проблем, - сказал он.
Тут беседа разделилась на несколько отдельных тем, так что Дэйв перестал быть объектом всеобщего внимании. Наши гости уделили ему некоторое время, но теперь, выполнив свой долг и соблюдя приличия, заговорили каждый о своем. Ясмин и Роуз стали обсуждать поведение Патрика в детском саду и его любовь к сомнительным шуткам. Саймон и Пит пустились в дискуссию по поводу шоу на «Амазон Прайм», посвященного сексуальной страсти некой женщины к одному художнику из Техаса. Шоу называлось «Я люблю Дика». Я надеялась, что с учетом некоторых сексуальных значений слова «дик» ванглийском языке других толкований у такого названия не было. Маркус взял тарелку Дейва - тот так почти и не притронулся к еде и даже кусочек лимона, как я подозревала, не съел, а спрятал в салфетке - и отнес ее на кухню. Вскоре он вернулся с шоколадно-миндальным тортом и поставил его передо мной. Торт все еще был в пластиковой упаковке, хотя я собиралась перед подачей переложить его на большое блюдо. Впрочем, сейчас это, уже не имело значения, но у меня возникло ощущение, словно меня уличили в подделке.
Я взяла нож и уже собиралась разрезать торт, как вдруг лицо Ясмин растянулось в искусственной улыбке.
- Должно быть, у вас такая разнообразная работа, - сказала она громко, явно стараясь привлечь внимание Дэйва.
Он повернулся в ее сторону и озадаченно заморгал.
- Простите?
- Занимаетесь сейчас чем-нибудь масштабным?
- Да есть пара проектов. Один из них в этом районе. И еще один в Уитни.
- Ах, Уитни! Это ведь неподалеку от Байсестера? - уточнила Ясмин.
- Да, верно.
- И вы какое-то время собираетесь жить там?
- Ну, это не так уж далеко. Буду ездить туда на машине каждый день.
Ямин посмотрела на моего мужа.
- Вы можете попросить Маркуса поселить вас в одном тамошнем отеле.
- Ясмин, перестаньте, - сказал Маркус и рассмеялся, пытаясь обратить все в шутку.
- А когда, вы говорите, сеть «Сэвен Найтс» собирается перезапускаться? - Ясмин, казалось, получает удовольствие от звуков собственного голоса. Она была из тех привлекательных женщин, которые любят расширять границы допустимого в том, что касается тем разговоров. Ей нравилось эпатировать и даже шокировать, вовсю используя свою внешность - губы, глаза, волосы.
- В четверг на следующей неделе, - сообщил Маркус, набравшись храбрости. - Так что, Ясмин, я могу вписать вас в число участников пресс-тура?
- Я должна посмотреть свое деловое расписание, - последовал ответ. Я нисколько не сомневалась, что ресницы у Ясмин были искусственные, наклеенные. - Но, может быть, вместо меня поедет Дэйв? Или, возможно, он сможет поехать вместе со мной.
- Боюсь, эта поездка только для журналистов, - сказал Маркус, и глаза его гневно сверкнули. - Извините, Дэйв.
Он делал испуганные, суетливые движения руками, то крутя свой бокал, то сметая со скатерти невидимые крошки. В его словах прозвучал некий сарказм, но он явно не хотел обидеть Дэйва. Вероятнее всего, его язвительная интонация была адресована Ясмин.
- Возможно, вам имеет смысл пересмотреть ваш подход к этому мероприятию, - игриво заявила Ясмин. - Очень может быть, что наилучшим вариантом будет пригласить людей, которые могут стать потенциальными клиентами этой сети отелей. Работа, которой занимаетсяДэйв, позволяет ему распространить соответствующую информацию там, где она будет интересна.
- Совершенно верно, совершенно верно, - пробормотал Маркус, погладил пальцами свою ложку, затем снова положил ее на стол и отхлебнул глоток из бокала. - Вы абсолютно правы.
Дэйв тем временем внимательно разглядывал собственные руки.
Я продолжала держать нож над тортом, все еще не решаясь нарушить его покрытую шоколадом поверхность. Музыка умолкла. Наверное, мне бы стоило взять контроль над ситуацией в свои руки - если бы я знала, что для этого нужно, и обладала бы определенной интуицией социального порядка. Но я этого не знала и нужных навыков не имела, и потому никак не могла придумать, что сказать или сделать. Мне вдруг захотелось попросту убежать с этой вечеринки, от человека, который так внезапно и так грубо вторгся в нашу жизнь.
Прохладный ветерок прошелестел в кроне растущей неподалеку от входа в дом яблони. Несколько листьев, кружась, спланировали на стол. Где-то неподалеку все еще пел усталый дрозд, явно дезориентированный уличными огнями. Наши ближайшие соседи, демонстративно громко хлопая рамами, закрыли окна на втором этаже. Я внезапно ощутила приступ страха и невольно поежилась.
- Может быть, съедим десерт в доме? - предложил Маркус.
Он
Мы еще какое-то время посидели в гостиной, но вечер был испорчен. Если бы Дэйв ушел именно тогда, до подачи десерта, чего хотели все без исключения, то, возможно, все снова бы развеселились, но он остался, и этого не произошло.
Вскоре после того, как мы устроились в гостиной, Дэйв попросил показать ему, где находится туалет. Я подвел его к лестнице и указал наверх.
- Боюсь, основной санузел там, на верхнем этаже, - сказал я. - Рядом с комнатой Джоша.
Дэйв отсутствовал довольно долго, а я, сидя и разговаривая с остальными гостями, невольно прислушивался. Время шло, но Джепсом все не появлялся. Что он мог делать там, наверху, так долго? Тесса, сидевшая в противоположном конце комнаты, перехватила мой взгляд. Мне было нетрудно понять, о чем она думает. В глазах ее ясно читался вопрос: он ведь не побеспокоит Джоша? Ведь нет?
Сделав вид, что собираюсь принести еще вина, я вышел из гостиной и остановился у подножия лестницы. Через несколько секунд я услышал, как сработал слив воды в туалете, а затем раздался звук, которым обычно сопровождалось заполнение бачка. Потом раздался стук чего-то тяжелого по металлу. А затем - звук шагов, но не на ступеньках лестницы, а в нашей спальне.
Я тут же бросился на кухню, а когда вернулся в гостиную, держа в руках еще не откупоренную бутылку вина, Дэйв дожидался меня в холле.
- У вас там кран подтекает, - сказал он, кивком указывая наверх, в сторону лестницы.
У меня невольно забегали глаза, я ощутил неловкость.
- Вы имеете в виду туалет в нашей спальне? Вы им воспользовались?
- Ну да, прошу прощения. Я немного заблудился.
- У нас в спальне беспорядок.
- Да ничего страшного. Я и не такое видел.
Я принужденно улыбнулся - бестактность Джепсома меня шокировала. Мы еще несколько секунд постояли молча. У меня возникла надежда, что незваный гость сочтет эту ситуацию подходящим поводом, чтобы откланяться. Однако, Дэйв не обнаружил ни малейшего желания уйти, и мы с ним проследовали в гостиную и присоединились к остальным.
Вскоре после этого проснулся Джош. Тесса отправилась наверх, чтобы успокоить его. Ясмин и Роуз, сидя на диване, принялись наперерыв рассказывать друг другу об особенностях поведения своих детей - не то жалуясь на их выходки, не то похваляясь ими (Представляешь, она потребовала, чтобы я тут же прочла ей еще одну книгу: «Еще сказку, мам!» А я ей говорю: «Вот что, иди-ка ты посмотри телевизор, как нормальные дети»). Пит и Саймон заспорили о достоинствах тренеров команд футбольной премьер-лиги, но их беседа Дэйва нисколько не заинтересовала. Поддернув джинсы, он расположился в кресле, время от времени поглаживая ладонью грубую голубоватую ткань. Я попытался разговорить его, но потерпел неудачу и в конце концов сдался, так что мы оба с ним погрузились в молчание, в то время как вокруг нас люди вовсю общались.
Гости ушли около полуночи. Пока они с шумом выходили на улицу, Тесса куда-то исчезла. Мы с Дэйвом задержались у двери.
- Пока, мои дорогие! Спите крепко! - донесся снаружи голос Ясмин.
Свеча в новом подсвечнике сильно оплыла и теперь чадила и плевалась воском.
- Знаете, это довольно опасно, - заявил Дэйв. - Нельзя оставлять такие вещи без внимания, особенно когда в доме находится ребенок. У вас есть пожарная сигнализация?
Я поплевал на пальцы и загасил фитиль, после чего сказал:
- Вон там.
Дэйв уставился в указанном мной направлении.
- Вы приехали на машине? - спросил я в надежде, что это заставит его поскорее уйти.
- Меня подвез один мой приятель. Я, э-э…
Дэйв указал в сторону дороги, давая понять, что он не то сядет в автобус, не то собирается вызвать такси - я так и не понял, что он имел в виду. Так или иначе, он не трогался с места, словно чего-то ждал. Мой бумажник лежал на полке рядом с подсвечником, и мне показалось, что взгляд Дэйва упал именно на него.
- Пожалуй, я мог бы вызвать такси, - сказал он. - Поскольку уже поздно.
- Ну да, отличная идея, - поддержал его я и, взяв бумажник, принялся в нем рыться. Мои пальцы нащупали три банкноты по двадцать фунтов.
Дэйв шагнул через порог и снова остановился.
- Ну ладно, - сказал он. - Пока.
- Вот, держите.
И я протянул ему руку. Поскольку я был изрядно выпивши, мне казалось, что я просто втисну банкноты ему в ладонь и мы оба этого как бы не заметим. Более того, у меня было впечатление, что именно этого Дэйв и ждет.
Но я ошибся.
- Что вы делаете? - спросил он, и лицо его словно окаменело.
- Ну, я думал, что это не помешает…
- Вы что же, решили, что я жду от вас денег?
- Мы так благодарны вам за то, что вы сделали, а вы пришли так неожиданно, и…
Дэйв окинул меня взглядом, не говоря более ни слова, и у меня екнуло сердце. Затем он повернулся ко мне спиной и вышел через калитку на улицу.
Часть третья
Она
Внешне все осталось по-прежнему. То, что изменилось, не могли увидеть
даже мы. В субботу утром была моя очередь нежиться в постели. Проснувшись ровно в девять часов, я увидела, что муж уже встал, и потянулась к телефону. Однако на прикроватной тумбочке его не оказалось. Не было его и в ванной, где, как мне казалось, я оставила его накануне вечером.
Когда я спустилась вниз, Джош был в гостиной - он скакал по дивану в пижаме, держа в руках большую, размером с тостер, красную пластмассовую пожарную машину. При этом он издавал пронзительные вопли. Маркус, облачившийся в мой халат, свернулся в позе зародыша в кресле. Я с недовольным лицом указала на игрушечную машину в руках Джоша.
- Подожди секунду, Мэри - сказал Маркус и отодвинул от уха свой телефон. - Ну, что не так?
- Мы не может принять этот подарок, - сказала я. - Это уж слишком.
- Ну, и что ты хочешь, чтобы я сделал? Вряд ли мы можем это вернуть.
Мы с мужем уставились друг на друга.
- Слушай, а мой телефон ты не видел?
- Он в кармане моих штанов. Я собирался отдать его тебе. Да, Мэри, извини, я слушаю.
Я подобрала с пола оберточную бумагу, смяла ее в комок и бросила в пустой камин. Потом пошла на кухню. Недавно мы сделали там уборку, но сейчас в кухне отчетливо пахло сальной, грязной посудой. На всем первом этаже пол был заляпан грязными отпечатками обуви. В саду тоже царил беспорядок - предыдущей ночью шел дождь, на мокрой земле под столом было полно скомканных бумажных салфеток, а на клумбе валялась бутылка из-под вина. С веток деревьев капала вода.
Каким же ужасным оказался в итоге вечер! Даже если бы не появился Дэйв, все и так шло наперекосяк. Не те чипсы, не те люди… Я была так хороша, работая в сфере пиара! Мне удавалось сделать все, что угодно, выглядящим достойно и даже соблазнительно. Теперь я пыталась использовать свою квалификацию пиарщика в жизни, изобразив хорошую мать и хозяйку, но у меня ничего не получалось. Правда заключалась в том, что ни то, ни другое было мне не под силу - и с этим ничего нельзя поделать.
Вздохнув, я принялась перетирать и ставить на место бокалы. Загрузив посудомоечную машину, я подождала, пока она закончит цикл, но по окончании стало ясно, что тарелки стояли слишком плотно друг к другу, и смыть удалось далеко на все засохшие кусочки пищи. Домыв все вручную, я поставила посуду сушиться, а затем отправилась наверх в поисках телефона, который, как сказал Маркус, лежал в кармане его спортивных брюк.
Найдя телефон, я обнаружила, что у меня есть неотвеченный звонок от абонента, обозначенного буквой Р.
Почувствовав внезапную слабость в ногах и тошноту, я присела на кровать. Маркус вполне мог почувствовать вибрацию аппарата и посмотреть, кто мне звонит. Мой пульс резко участился. Я быстро оделась и снова спустилась вниз. Маркус по-прежнему разговаривал по телефону с Мэри. Я одела Джоша, усадила его в коляску и через какие-то минуты вышла с ним на улицу. Прервав на несколько секунд телефонный разговор, Маркус поинтересовался, куда мы идем, и я в ответ крикнула через плечо:
- На игровую площадку!
И закрыла за собой дверь.
Дома в нашем квартале не слишком велики, но люди покупают их по высокой цене, поскольку они утопают в зелени. Местным жителям, когда они хотят расширить границы своего жилища, не приходит в голову переезжать в другое место, поэтому они вечно занимаются возведением пристроек, надстроек и прочих сооружений. Это означает постоянное проведение каких-то работ с использованием буров, кувалд и прочих инструментов и техники, а также присутствие строителей, которых вы видите так часто, что знаете их по именам. В итоге получается абсурд: главным достоинством района, по идее, является то, что в нем царят тишина и спокойствие, но на самом деле ни того, ни другого здесь не бывает почти никогда.
В то утро рядом с нашим домом была припаркована машина - черный джип. Стекло со стороны водителя было опущено, за рулем кто-то сидел. Я не обратила внимания, кто именно, - тогда я не думала, что такие вещи лучше замечать. Чуть дальше я увидела огромный грузовик, который привез нечто похожее на бетонные блоки к дому 52. Уже разгрузившись, он, пытаясь выехать на основную дорогу, осторожно сдавал задним ходом, подавая звуковые сигналы. Словом, как всегда, вокруг царил хаос.
Мы с Джошем обошли неожиданно возникшие на нашем пути препятствия, миновали кафе на углу, которое еще только открывалось, и, перейдя дорогу, оказались на травяном газоне. Неподалеку, как всегда по утрам в субботу, проходила тренировка детского футбольного клуба - мальчишки бегали по огороженному полю с маленькими воротами. Джош наклонился вперед - его внимание привлекла маленькая белая собачка, которая то и дело выбегала на поле, стараясь ткнуть носом мяч. Небо почти полностью очистилось и приобрело бледно-бирюзовый цвет. Лишь кое-где еще виднелись небольшие облачка. Ярко-зеленая листва деревьев и трава, кусты боярышника в цвету - вот что сохранилось в моей памяти от того дня, хотя вполне может быть, что это воспоминания о каком-то другом июньском дне, которые по каким-то причинам сохранил мой мозг. При этом можно определенно сказать, что мысленно я была где-то совершенно в другом месте. Вообще я стала настолько рассеянной, что моим воспоминаниям вряд ли следовало доверять.
Около пруда стоял грузовик, с которого продавали мороженое, и около него толпилась очередь из ребятишек. Роуз неукоснительно следовала правилу: никакого мороженого до ланча. Но я решила не быть слишком строгой и купила Джошу порцию за 99 пенсов.
- Ух ты, - сказал он радостно, когда я вручила ему лакомство.
Ричард снял трубку после пятого звонка.
- Значит, ты все-таки жива.
- А ты что, волновался?
- Уж очень резко ты вчера бросила трубку.
Неподалеку от меня кружил вертолет. Самолет оставил в небе над прудом тонкую белую линию инверсионного следа. Мимо проехал мужчина на велосипеде. С другой стороны ко мне приближалась женщина-бегунья в костюме из розовой лайкры. Я сделала шаг назад, уступая ей дорогу. Когда женщина пробегала мимо, меня обдало потоком воздуха. Я услышала ее шумное дыхание. Бегунья вполне могла оказаться одной из моих знакомых, поэтому я опустила голову и нарочно не стала на нее смотреть.
- Извини, - прошептала я в трубку. - В комнату вошел Маркус, а потом у меня просто не было возможности тебе перезвонить. К нам пришли гости - мы устраивали званый ужин. Вообще-то, строго говоря, ничего особенного - мы собирались расположиться на кухне, но в итоге сидели в саду. Можно считать мероприятие простецким ужином на кухне, если оно проходит в саду, на свежем воздухе?
Ричард рассмеялся.
- Не знаю, но в любом случае звучит страшновато. Не знаю, как ты выносишь такие вещи.
Это одна из главных особенностей Ричарда - ему было наплевать. Он презирал мир, в котором жила я, и образ жизни, который я пыталась построить для себя.
Я улыбнулась и задышала глубже. Напряжение предыдущего вечера начало потихоньку ослабевать.
- Так что ты хотела сказать? - поинтересовался Ричард. - По твоим словам, это было нечто важное.
Тон у Ричарда был озабоченный. Я поняла, что он волнуется - но опасается не того, что я решу разорвать наши отношения, а того, что я уйду от мужа. Ему от меня ничего не было нужно.
Я вздохнула.
- Просто я хотела сказать тебе, что нам следует прекратить все это.
- А что, если я к этому не готов? - в голосе Ричарда были отчетливо слышны веселые нотки. - Что, если я тебе этого не позволю?
- Думаю, тебе будет стыдно.
В кустах рядом со мной послышался шорох, и я увидела собаку, обнюхивавшую землю. Затем появилась хозяйка. Я знала эту женщину - она была помощником продавца в аптеке. Я тут же отвела взгляд, чувствуя, как к лицу прилила кровь.
- Ты где? - спросил Ричард.
Я вернулась на тропинку. Джош с довольным видом все еще поедал мороженое. Я осторожно огляделась. К нам приближались двое мальчишек на велосипедах. Шесть женщин, организованно занимавшихся на газоне гимнастикой, делали стойку на локтях. Ни одна из них не обращала на меня ни малейшего внимания. По затылку у меня побежали мурашки.
- Иду на игровую площадку, - ответила я.
- А что на тебе надето?
Опустив глаза, я окинула взглядом свои тренировочные штаны и старые кроссовки «Найк».
- Ничего.
Дыхание Ричарда в трубке стало громче.
- Совсем ничего?
В этот момент рядом со мной появилась пожилая супружеская пара с теннисными ракетками. Женщина чуть обернулась назад, чтобы сказать что-то мужу. Тот взмахом руки с ракеткой изобразил удар по мячу.
Я сделала шаг назад, чтобы пропустить их.
- Нет, в самом деле - ничего особенного. Спортивные штаны и футболка.
- Если бы я был там же, где ты, я бы тебя раздел. На глазах у всех. - Ричард продолжал шумно дышать. Я, как мне показалось, покраснела еще больше. Кровь волной прилила к моим шее и лицу. - Да-да, я бы прижал тебя к дереву и на глазах у всех раздел догола. И тем самым шокировал бы всех твоих приятелей и приятельниц, принадлежащих к среднему классу.
Дойдя до калитки, ведущей на игровую площадку, я наклонилась, чтобы вытереть Джошу лицо и руки платком. Он нетерпеливо вырывался, и я отпустила его. Вокруг во всех направлениях хаотично носились дети. Родители стояли группами под деревьями, сидели на длинных скамьях и небольших скамеечках, болтая и попивая кофе из картонных стаканчиков. Джош, сорвавшись с места, припустил к игровому гимнастическому комплексу, собранному из металлических и деревянных перекладин. Я осторожно прошлась по потрескавшемуся асфальту вдоль ограждения детской площадки и сказала:
- Ты никогда не видел меня обнаженной.
- Еще как видел, - громко расхохотался Ричард.
- Но все же не полностью. На мне всегда что-нибудь да было.
- Возможно, пора с этим что-то сделать.
- Ричард, - улыбнулась я. - Нам больше не следует встречаться. Ты не должен больше мне звонить.
- Послушай, а что ты делаешь в понедельник? Приезжай ко мне на квартиру. Ты ведь там никогда не была. Мне бы хотелось, чтобы ты, прежде чем окончательно дать мне отставку, по крайней мере, посмотрела, во что я превратил свое жилище.
- Мам!
Каким-то образом Джошу удалось протиснуться между горизонтальными прутьями гимнастического комплекса, и теперь он висел, держась за перекладину одной рукой и раскачиваясь.
- Мам! Посмотри на меня!
- Мне надо идти, - сказала я в трубку.
Муниципальный совет уже давным-давно заменил асфальтовое покрытие под гимнастическим комплексом на прорезиненное - это было совсем непохоже на игровые площадки моего детства. Я успела подхватить Джоша за ноги раньше, чем его пальцы разжались, уговорила отпустить перекладину и мягко опустила на землю.
Выпрямившись, я увидела стоящую рядом с качелями Роуз с Нелл в слинге. Роуз смотрела на меня.
Я с усилием сглотнула, подавляя приступ паники, и приветственно помахала Роуз рукой. Она подошла ко мне.
- С тобой все в порядке? - спросила она.
- Да, все хорошо. Вот, едва спасла сына от неминуемой гибели.
- Я хотела подойти и поболтать с тобой, но ты говорила по телефону.
- Да вот… - Я нащупала в кармане телефон и вспыхнула. - Ну да, извини. Я была занята разговором и просто тебя не видела. А где Хлоя?
Роуз указала в дальний конец игровой площадки, и я увидела Хлою, которая каталась верхом на золотистой рыбе на колесиках, словно это был дикий мустанг. Мне показалось, что Роуз смотрит на меня с подозрением.
- Спасибо за вчерашний вечер, - сказала она. - Было весело. И цыпленок получился отличный. Пожалуй, попрошу у тебя рецепт.
Я внутренне изумилась - мне казалось, что я говорила Роуз, что заказала цыпленка у Кука.
- Да, конечно, нет проблем. Ты хорошо провела время? - спросила я.
- Да, очень. Было интересно познакомиться со спасителем Джоша. Правда, я представляла его несколько иначе.
- Он пришел совершенно неожиданно. Понятия не имею, каким образом он сумел выяснить наш адрес. Знаешь, он принес подарок Джошу - огромную пожарную машину. Это, конечно, было очень любезно с его стороны, но…
- Но что?
- Не знаю. - Я передернула плечами. - Мне это показалось несколько неуместным.
Роуз покачала головой, давая понять, что не согласна со мной.
- Нет, я так не думаю. Мне он показался очень милым.
- Но разве это не странно - приходить вот так неожиданно, без приглашения?
- Вполне возможно, что он чувствует какую-то особую связь с Джошем - именно потому, что он спас мальчику жизнь. Знаешь, это серьезно. Возможно, это одно из самых значительных событий в жизни этого человека. Он просто проявил доброту. Если честно, он показался мне каким-то одиноким.
Интересно, подумала я, чувствовал ли Джепсом себя среди нас как дома или же страдал от нашего скрытого отчуждения? Была ли я с ним слишком холодна?
- У него, кстати, большая семья, - сказала я.
- Вот как? Ты об этом не говорила. Как, кстати, и он.
Я почувствовала укол раздражения. Высказывания Роуз очень часто казались мне слишком категоричными и далеко не всегда были корректными и уместными. Достаточно было вспомнить ее рассказ о «суперском» частном плавательном бассейне.
- Насколько я помню, его никто об этом не спрашивал.
- Вообще-то мы старались его расспросить обо всем на свете, но его трудновато было разговорить. Он явно не был настроен на живое общение. Я точно помню, мы все пытались вовлечь его в общую беседу.
Почувствовав, что окончательно теряю терпение, я пробормотала:
- Мне кажется, что он винит меня в том, что Джош едва не утонул. Я никак не могу отделаться от этого впечатления.
- Возможно, ты слишком много думаешь об этом, - сказала Роуз, и на лице ее появилось специфическое, «медицинское» выражение - обеспокоенное, но в то же время совершенно спокойное и безмятежное. - Мрачные мысли имеют свойства накапливаться - такое часто бывает у возрастных пациентов.
- Вот спасибо тебе, дорогая!
- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты сидишь дома одна. Это происходит постоянно, каждый день. Я была в отпуске в связи с рождением ребенка всего четыре месяца, и это уже начало сказываться на моем рассудке. Кстати, что там с тем перспективным клиентом?
- Каким перспективным клиентом?
- Разве ты не встречалась с каким-то клиентом на этой неделе?
- А-а, ну да. - Я отвернулась, делая вид, что хочу проверить, чем занят Джош. - К сожалению, похвастаться нечем. Они просто прощупывают почву.
- Может, что-нибудь из этого все-таки получится?
В это время Джош обнаружил на площадке Хлою. Дети принялись с увлечением сновать в кустах, высаженных вдоль забора, отделяющего игровую площадку от железной дороги. Хлоя явно была в этой игре лидером, а Джош копировал все ее действия: рывок, резкая остановка, прыжок вперед. И - тут же все сначала.
- Может быть, - эхом откликнулась я.
Возвращаясь обратно, мы с Джошем пошли другой дорогой - по тропинке, идущей позади больших домов на другой стороне пустыря. Один из домов был в лесах. На другом участке рабочие перестраивали садовый забор. Я невольно прибавила шагу, вспомнив, что, по словам Дэйва, один из проектов, в котором он участвовал, был где-то совсем неподалеку. Сейчас я уже жалела, что не расспросила Дэйва поподробнее. Мне казалось, что вот-вот я услышу, как знакомый голос окликнет меня: «Тесса!» Или еще хуже - крикнет: «Джош!».
Дойдя до главной дороги, я вместе с сыном перешла ее на зеленый сигнал светофора и с облегчением принялась все больше и больше удаляться от квартала. Остановившись на минутку рядом с гриль-баром, где готовили всевозможные варианты блюд из жареной курицы, я перекинулась парой слов с хозяином-французом, молодым человеком с удивительно тощими бедрами, который, высунувшись из-за прилавка, курил сигарету. Он объяснил, что закрывает свое заведение - слишком уж дорога стала аренда.
- Жаль, - сказала я. - Мой маленький обман под угрозой.
Я нередко покупала здесь жареного цыпленка с подливкой и кормила им Маркуса, делая вид, что приготовила блюдо сама.
Затем я миновала галерею, бутик, цветочный и винный магазины, агентство недвижимости, после чего свернула на дорогу, ведущую к нашему дому.
В кафе неподалеку уже было полно посетителей. За одним из столиков на открытой веранде расположилась громко гомонящая группа женщин, среди которых я заметила Ясмин. Она тоже увидела меня и окликнула. Я поставила коляску на тормоз и вошла в кафе, с улыбкой лавируя между столиками и стараясь выглядеть как можно более спокойной и расслабленной. При этом в глаза мне бросилась большая ворона, которая клевала что-то в сточной канаве. На другой стороне улицы в небольшой супермаркет с лязгом завозили какие-то ящики на колесах, привезенные поставщиками.
Расплывшись в улыбке, Ясмин поблагодарила меня за вчерашний ужин. Маркус, сообщила она, бросив быстрый взгляд на одну из своих подруг, уже прислал ей смс-сообщение по поводу пресс-тура в интересах сети отелей «Сэвен Найтс». Я закатила глаза и посоветовала ей не обращать на это внимания, заметив, что мой муж может быть очень настырным. Про Дэвида Джепсома Ясмин не сказала ни слова - как и я.
От Джоша я отвела взгляд всего на несколько секунд, но когда снова посмотрела на него, он уже привстал в своей коляске и внимательно смотрел на витрину магазина напротив.
- Что такое? - поинтересовалась я. - Что ты там увидел?
Джош снова опустился на сиденье и в явном смущении повернул голову таким образом, что ткань откинутого назад легкого капюшона почти закрыла его лицо.
Я посмотрела через дорогу, но, поскольку лучи солнца били прямо в витрину, не смогла раглядеть в ней ничего, кроме отражения улицы и двигающихся по небу облаков. Может, Джош увидел кого-то знакомого? На какой-то миг, впрочем, мне показалось, что я сумела различить очень короткие светлые волосы, широкие плечи и татуированные руки.
Позади меня раздался смех. Я быстро обернулась, и увидела, что Ясмин и женщина рядом с ней внимательно и даже как-то испытующе смотрят на меня. Я вопросительно улыбнулась, но ответной улыбки от Ясмин не последовало. Я снова взглянула в сторону магазина. Почудившийся мне силуэт исчез, но теперь дверь магазина открывалась, и кто-то собирался выйти на улицу.
Я потратила не больше секунды на то, чтобы снять коляску с тормоза. В следующий момент я уже быстро шла по улице, удаляясь от кафе и магазина напротив. Дойдя до калитки в заборе нашего дома, я открыла ее, протиснулась внутрь, а затем торопливо закрыла ее и заперла на задвижку.
Тяжело дыша, несколько минут я простояла, прислонившись спиной к забору. А после этого заперла калитку на два оборота ключа и накинула цепочку.
Он
Это произошло в те самые выходные, когда Тони Джадда арестовали в Эр-Рияде. Министерство общественной безопасности обвинило его в «неподобающем поведении» иявно вознамерилось сделать так, чтобы его пример стал уроком для других. Саудовцы, как видно, решили вплотную заняться своим имиджем. При этом кто-то явно всерьез занимался решением пиар-проблем в их интересах.
Я провел все воскресенье на телефоне, пытаясь прояснить ситуацию, но к тому моменту понедельника, когда я добрался до офиса, акции компании упали на 12 процентов, дойдя до самой низкой отметки с 2008года. Я провел телефонную конференцию с другими членами совета директоров, в ходе которого решительно выступил за «немедленную реструктуризацию команды управленцев», что, если выражаться прямо, означало «уволить подставившего нас мерзавца». Должен признаться, что с моей стороны это было весьма неосмотрительно. Майк МакФи и Тони Джадд учились в одной начальной школе, а потому при отсутствии осторожности с моей стороны «реструктурировать» вполне могли меня.
- Черт, черт, черт, - бормотал я, покидая переговорную комнату, где проходила телефонная конференция. - Вот ведь дерьмо.
Моя помощница Гейл привлекла мое внимание - она разговаривала с какой-то девушкой, стоящей около ее стола.
- Маркус, это Джемима. Вы ее помните? - поинтересовалась Гейл, а затем, когда я взглянул на девушку, пояснила: - Она учится в одной школе с вашей племянницей. Вы предлагали ей поработать немного у нас, чтобы приобрести опыт.
- Ах да, конечно, - сказал я, смутно припоминая многочисленные электронные письма от моей старшей сестры Сары, отвечая на которые я, кажется, в самом деле обещал помочь. Наклонив голову, я пожал девушке руку. Ее пожатие было слабым, ладонь вялой. Она была одета в синий классический костюм из юбки с пиджаком и слишком плотные, не по погоде, черные колготки. Внешность у нее была весьма типичной для современных девушек: длинные светлые волосы, слишком много косметики, тонкие, выщипанные в ниточку брови.
- Вы ведь учитесь в одном классе с Иззи, верно? Хотите заниматься пиаром?
Девушка по имени Джемима чуть приподняла уголок рта и слегка пожала плечами, словно была не в силах даже на несколько минут сделать вид, что это так.
- Понятно, - сказал я. - Вас заставляют подыскивать себе какую-нибудь практику, чтобы меньше возиться с вами после того, как вы получите аттестат об окончании средней школы. Зачем вам это нужно? Вам всего лет двенадцать.
- Вообще-то мне пятнадцать, - возразила девушка. - А в следующем месяце исполнится шестнадцать.
Я в этот момент подумал о Тессе - она в шестнадцать лет уже вовсю работала - и невольно восхитился своей женой.
- Надо же, какая точность, - улыбнулся я Джемиме.
- Кстати, когда у вас будет свободная минутка, - вмешалась в разговор Гейл, изучая записи в своем блокноте с корешком в виде спиралевидной проволочной пружины, - Джереми Пикенс из «Файнэншл Таймс» хочет поговорить о Джадде. И еще вам звонил Оуэн Джонс из «Ивнинг Стандард». Уже три раза за утро.
- Он сказал, в чем дело?
- Что-то, касающееся истории с превышением скорости Роном МакКриди. Я сказала, что попрошу вас ему перезвонить.
- Хотел бы я знать, кто мог проболтаться про это, - возмутился я и приложил ладонь ко лбу. - Я думал, мы не допустим утечки хотя бы по этому поводу.
- От нас утечка невозможна, - парировала Гейл. Ей было примерно столько же лет, сколько мне, но в ее присутствии я часто ощущал себя наивным школьником. Она снова перевела взгляд на монитор компьютера - чувствовалось, что она не готова всерьез участвовать в представлении, которое я пытался устроить.
Я посмотрел на Джемиму, картинно закатил глаза и сказал:
- Иногда мне кажется, что все вокруг только о том и думают, как бы меня поиметь. Такое впечатление, будто весь мир идет на меня войной, пытаясь разрушить мою жизнь.
- Правда?
- Нет. В этом и заключается работа. - Я присел на край стола Гейл. - Такая информация просачивается, как вода между камней. - Я наклонился к Джемиме и понизил голос, давая понять, что делюсь с ней сокровищами житейской мудрости. Мне удалось изобразить это без труда - совсем недавно я говорил нечто подобное кому-то еще. - У любой компании, проработавшей на рынке некоторое время, есть свои секреты. Важно то, насколько глубоко они спрятаны.
- Звучит страшновато, - сказала девушка.
Я вскинул голову и прищелкнул языком. Возможно, я несколько переигрывал, изображая из себя бывалого, все повидавшего бизнесмена.
- Я этого не говорил, это вы сказали, - бросил я и соскользнул со стола своей помощницы.
Затем я провел Джемиму по всему офису, со всеми познакомил, а потом отыскал для нее свободный стул в уголке.
- Уверен, со временем для вас найдется какое-нибудь дело, - подбодрил я девушку. - А сейчас просто посидите и понаблюдайте за происходящим, проникнитесь, так сказать, атмосферой и подумайте, действительно ли вы хотите сделать карьеру именно здесь. Но только никому не рассказывайте про то, что здесь происходит.
После этого я забыл про нее.
Если бы я воспринимал ее всерьез, я бы, наверное, рассказал, что, когда пресса проявляет интерес к вашей компании, важно уметь поддерживать контакт с журналистами. Джефф объяснил мне это в первый же мой день в «Эклунде». Молчание и отсутствие информации приводит работников СМИ в бешенство. Звони им, сказал Джефф, звони каждый час. Не извиняйся, показывай им, что ты воспринимаешь их проблемы всерьез; если нужно, можешь их просто замучить. В то утро я много раз связывался с Пикенсом и Джонсом, проявляя предельную настойчивость. Да, говорил я, это правда. Да, эта тема всерьез беспокоит акционеров. Да, я буду информировать обоих журналистов, как только появятся какие-то конкретные данные, заслуживающие их внимания.
Когда я «разогрелся» ивошел в рабочую колею, утро перестало казаться мне беспросветным. В моменты кризиса не имеет значения, насколько хорошо вы, по-вашему, справляетесь со своей работой, хороший ли вы сын, отец или муж, какие у вас отношения с женой и хорошо ли вы провели последние выходные. Важно быстро и точно реагировать на происходящие события и делать все необходимое для защиты интересов клиента. Времени на размышления в таких случаях практически не остается - нужно действовать. При этом все мысли о вашем несовершенстве куда-то исчезают сами собой.
В тот день Сэм и Басти раскопали где-то информацию, что компания «МакФи энд Джадд Интернэшнл» впрошлом году получила Золотую премию Королевского общества предотвращения несчастных случаев, и представили дело таким образом, будто это произошло только что. Эмма днем раньше запустила акцию «Носите пурпурное в знак солидарности с жертвами рака печени» истала активно пробивать в СМИ историю про мост в Гаити, который правительство собиралось отремонтировать, используя оборудование «МакФи энд Джадд».
- Бедный старый Тони, - сказала Эмма в какой-то момент. - Страшно подумать, каково это - сидеть в тюрьме в Саудовской Аравии.
Хотите знать правду? В тот момент и в том настроении, в котором я тогда находился, мне было на это наплевать. Это была не моя проблема. Я знал, что действую по классической мужской формуле, то есть старался отключить эмоции и направить весь свой негатив и агрессию в работу. Ответственность за все остальные, самые разные проблемы - тяжелые бытовые условия тюремного содержания в Саудовской Аравии, жесткие койки и маленькие окошки в камерах, насилие со стороны одних заключенных по отношению к другим - должен был взять на себя кто-то другой. Меня в этот момент волновала только репутация нашей компании - «Хэуик Николсон».
Она
Остаток выходных я провела под впечатлением от того, что произошло. Я вовсе не горжусь собой, и надеялась, что достаточно ясно дала это понять. Сейчас, оглядываясь назад, я могу твердо сказать, что нет ничего такого, что я не хотела бы изменить в своем поведении - и это вовсе не из-за того, что случилось.
Вы думаете, что, попадая в ситуации, в которых необходимо сделать выбор, вы знаете, чего хотите? Это не так - вы об этом понятия не имеете. Вы теряете чувство перспективы. Вам кажется, что интрижка куда-то вас приведет, изменит вашу жизнь, но попадаете в ловушку - как насекомое, увязшее в меду. Неверность в отношениях - выражение эгоизма. Это звучит так банально, так очевидно, что можно не произносить это вслух. Возможно, тот факт, что я чувствую необходимость это сказать, а также то, что мне это кажется откровением, - это выражение моего солипсизма. Я поняла банальность внебрачного секса, его удручающую предсказуемость. И все же, несмотря на это, у меня было ощущение, что я, наверное, не такая, как все. Когда я сказала Ричарду, что наши отношения закончены, я действительно так думала. Но по мере того, как часы тикали и выходные понемногу шли к концу, грязи и беспорядка в доме становилось все больше. Маркус продолжал меня игнорировать, Джош без конца шалил. В результате я подсознательно начала с нетерпением ждать утра понедельника, как избавления. Я вовсе не собиралась, не хотела спать с Ричардом.
Скорее всего, я бы порвала с ним. Но к тому времени, когда я отправила ему сообщение, что согласна принять его предложение и приехать к нему, я, как и множество других неверных жен, в своем сознании совершила поворот на 180 градусов. В самом деле, что плохого случится, если я взгляну на его квартиру?
В понедельник Маркус уехал на работу рано - у него в компании в течение всего уик-энда назревал и развивался какой-то кризис. Мне он никаких деталей сообщать не стал, а я тогда и не пыталась его расспрашивать.
Джош долго не просыпался, и я не торопясь подготовилась к тому, что мне предстояло, - приняла ванну, втерла в тело лосьон, тщательно высушила феном волосы. Все это не слишком сильно отличалось от сборов на работу. Но в этот день я тщательно отбирала всю одежду - под простым платьем скрывалось изящное белье, которое я хранила в задней части моего выдвижного ящика в гардеробе. После этого я разложила перед собой всю имевшуюся у меня косметику и попробовала на руке тени для век разного цвета. В8.15 Джош все еще спал, поэтому я, усевшись на кухне, продумала маршрут до квартиры Ричарда, кое-что записав на всякий случай. В8.30 утра, практически готовая к отъезду, я вошла в комнату Джоша.
Он уже проснулся и лежал на боку, глядя на дверь. Лицо его раскраснелось и выглядело помятым, на нем были видны следы от подушки.
- Привет, малыш.
Мне показалось, что с сыном что-то не так, и я дотронулась ладонью до его лба. Он оказался горячим. Джош кашлянул, с трудом оторвал голову от подушки и уронил ее обратно. Я присела на край кровати, сняла туфли и обняла его. Он явно был болен. Вот почему он так плохо вел себя накануне, был таким капризным и все время плакал. Бедный малыш. Как мне могло прийти в голову оставить его? Гладя его волосы, я почувствовала разочарование, но и облегчение тоже.
Я дала сыну лекарство, потом чашку теплого молока. После этого, когда он сказал, что хочет есть, я завернула его в халат и на руках отнесла вниз. Пока я готовила овсяную кашу, он принялся играть на полу со своей пожарной машиной. Два раза он чихнул, и я вытерла ему нос. Он попытался меня отпихнуть. Судя по всему, он просто простудился - не более того.
С аппетитом поев, он тут же изъявил желание продолжить игру. Схватив пожарную машину, он несколько раз ударил ею о ножку стола.
- Эй, - сказала я, - давай-ка займемся чем-нибудь более спокойным и менее шумным.
Сын не обратил на мои слова никакого внимания.
Я попыталась отнять у него пожарную машину. Он уже успел отломить у нее одно из колес. Джош, однако, сильным рывком вернул себе игрушку, поцарапав мне палец ее пластмассовым выступом. Это было больно, и вместе с болью где-то в моем мозгу снова мелькнула тень разочарования.
Я взглянула на часы. Они показывали всего половину десятого. У меня еще было время отвезти сына в детский сад.
Времени это заняло немного. Через четверть часа мы уже были в машине и подъезжали к месту назначения. У дверей садика я бодро попрощалась с Джошем, снова села в машину и, ощущая одновременно беспокойство и облегчение, поехала к ближайшей станции метро.
Мне долго не удавалось найти место для парковки, так что я была вынуждена сделать несколько кругов по прилегающим к станции улицам. Наконец, я обнаружила небольшую щелочку - довольно далеко от входа в подземку, на другой стороне Хай-Роуд, в самом конце череды жилых зданий. Втиснувшись в нее, я бегом побежала к станции, села на поезд и доехала до Лондон?Бридж. Когда я поднялась на эскалаторе на улицу, небо было затянуто тучами. Я сразу же оказалась в толпе людей в медицинских масках и окровавленных белых хирургических халатах - они держали в руках плакаты, рекламирующие туристический маршрут по местам, связанным с преступлениями знаменитого Джека-потрошителя. Мне никак не удавалось найти конверт, на котором я записала для себя ориентиры, - должно быть, я выронила его, когда бежала к метро. Поэтому я воспользовалась для навигации телефоном и, следуя его указаниям, двинулась вперед по вымощенным булыжником небольшим улочкам, то и дело минуя бывшие типографии, превратившиеся в мини-заводы по производству крафтового пива, и магазинчики, где торговали кофе.
Ричард жил в помещении, которое в прошлом было складом. Оно было втиснуто между двумя современными кварталами довольно высоких жилых домов. Вход в виде арки вел во двор, где, словно часовые, выстроились оливковые деревья. Со всех четырех сторон здание из стали, стекла и шлифованного кирпича казалось весьма сложной конструкцией с обилием каких-то блоков, пожарных лестниц, балконов и цветочных ящиков. Я нажала на кнопку в стене у входа, и дверь с громким щелчком открылась.
Квартира Ричарда располагалась на последнем этаже - разумеется, это был пентхаус. Двери лифта открывались прямо в полную света, огромную комнату со свободной планировкой. Кирпичные стены были выкрашены в белый цвет, пол покрывал светлый деревянный паркет. В одном из углов располагалась кухонная зона. В другом стоял большой диван в форме буквы L, обращенный к современному камину. Еще в комнате были вазы с тщательно подобранными цветочными композициями, целая коллекция медных сковородок, свисавших со специальной стойки из кованой стали, а также бронзовая скульптура, изображающая лошадь, вставшую на дыбы. Лучшим, несомненно, был вид, открывающийся с террасы пентхауса, которая была со знанием дела украшена терракотового цвета горшками с белыми цветами. Небо с бегущими по нему облаками, множество серых, розоватых и черных крыш, виднеющаяся вдали Кэнэри-Уорф-Тауэр и пик небоскреба «Осколок» так и притягивали к себе взгляд.
На мгновение я замерла. Мне было известно, что Ричард весьма успешный бизнесмен. Он владел пиццериями, суши-барами, китайскими закусочными… Одни только филиалы «Дворца лапши» можно было увидеть чуть ли не на каждой улице едва ли не всех британских городов. Но до сих пор я как-то не представляла себе, что этот успех означал в деньгах. А теперь у меня почему-то возникло дурацкое ощущение, будто меня обманули.
- Привет. Дай мне одну минуту.
Голос Ричарда донесся из кабинета, расположенного где-то в стороне. Я сделала несколько шагов в том направлении и остановилась. Ричард сидел ко мне спиной за огромным стеклянным столом и что-то печатал на клавиатуре крохотного ноутбука. На какой-то момент я вдруг ощутила серьезность возможных последствий своего поступка. Мне следовало немедленно уйти. Лучшее, что я могла сделать в тот момент, - это развернуться, войти в лифт, спуститься вниз, выйти на улицу и отправиться домой, а там заняться своим захворавшим сыном и вообще вернуться к моей обычной жизни. И сделать это нужно было немедленно - прежде, чем будет слишком поздно.
- Ну, вот и ты, - сказал Ричард. Развернувшись в своем вращающемся кресле, он встал и подошел ко мне, широко разведя руки для объятия. - Ты настоящий ангел. Выглядишь просто замечательно. Так и хочется тебя трахнуть.
На Ричарде были темно-синие брюки от костюма и одна из его белоснежных рубашек - недавно он сообщил мне, что у него их тридцать штук. Три верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. На нижней челюсти Ричарда я заметила крохотный клочок засохшей пены для бритья.
Он снял очки, и они легонько ударили меня по спине, когда он обнял меня, чтобы поцеловать. Другой рукой он принялся гладить мои волосы. От поцелуя на моих губах остался вкус кофе и мяты. Уткнувшись носом в шею Ричарда, я вдохнула запах мыла, ветиверия и сандалового дерева. Меня тяготило чувство нерешительности, которое я испытывала. Ричард чуть подтолкнул меня назад, мы покачнулись, и я услышала собственный смех.
- У меня не так уж много времени, - сказал он, и на его лице появилось виноватое выражение. - Извини, что говорю об этом прямо, но мне кажется, что так лучше. К половине двенадцатого мне надо быть на Кэннон-стрит.
Спальня Ричарда была выкрашена в белый и темно-серый тона, кровать снабжена высоким вельветовым изголовьем.
- Надо же, простыни и шерстяные одеяла, - сказала я, падая навзничь на подушки. - Я не знала, что кто-то все еще этим пользуется.
Моя одежда к этому времени была разбросана по полу рядом с дверями лифта. Губы Ричарда путешествовали по резинке моих трусиков. Он поднял голову.
- Я, знаешь ли, старомодный, - сказал он.
- Но при этом у тебя на окнах нет занавесок.
- Просто я люблю видеть небо, - сказал он и, снова опустив голову, занялся моими трусиками. Я услышала странный звук - словно кто-то легонько скреб ногтем по стеклу. Оказалось, что одно из растений на террасе - это была магнолия - словно бы просится внутрь, постукивая веткой по окну снаружи. Я посмотрела в сторону террасы, увидела облака в небе, панораму Лондона, огромное количество зданий - и, соответственно, окон, за которыми находились люди.
- А нас может кто-нибудь увидеть? - поинтересовалась я.
Ричард не ответил. Я закрыла глаза и забыла обо всем.
Должно быть, в какой-то момент я на несколько секунд заснула. Проснувшись, я увидела, что Ричард смотрит на меня.
- У тебя рот приоткрылся, и ты даже немного похрапывала, - сказал он.
- Правда? Извини.
Я провела рукой по губам.
- И теперь я видел тебя полностью обнаженной.
Ричард провел пальцам по моей щеке, потом по подбородку, по шее, по груди. Он наклонил голову, и я подумала, что он собирается поцеловать мой сосок, но он вместо этого лизнул собственный палец. Я выгнула спину и закрыла глаза. Я совершенно не стеснялась - ни моих растяжек, ни далеко не идеальной кожи на бедрах. Все мое существо было сконцентрировано на прикосновениях Ричарда и на ощущениях, которые они вызывали.
Когда все закончилось, я поблагодарила его и сказала, что он очень заботливый и умелый любовник. Он лежал, опираясь на локоть, и смотрел на меня. Слово «заботливый» япроизнесла с акцентом, на манер Фрэнки Ховерда, но Ричард не засмеялся. Глаза его казались темными. Позади него за огромным стеклом было видно небо и высоченные здания с множеством окон.
- Ты уверен, что за нами никто не наблюдает? - поинтересовалась я.
- А тебе бы этого хотелось?
- Я знаю, что ты был бы только «за», - сказала я, рывком перекинула ноги через край кровати и поставила на пол, отыскивая взглядом одежду. - Но только не я.
- Оставайся здесь, пока я буду на переговорах, - сказал Ричард. Похоже, эта идея только что пришла ему в голову, и он сразу же ею загорелся, словно ребенок, который решил, что может получить дополнительную порцию мороженого. - Мне будет очень приятно думать, что, пока я разговариваю со всеми этими типами в костюмах, ты лежишь в моей постели.
- Я не могу. Мне нужно возвращаться.
Ричард ухватил меня за руки и потянул обратно в кровать. Повалив меня, он прижал меня к подушкам, вдавив в них мои запястья. - Я могу удержать тебя здесь силой. Твой муж тебя не найдет. Так что я смогу делать с тобой все, что захочу.
Я, смеясь, стала пытаться освободиться. Какое-то время мы боролись, затем Ричард отпустил меня.
- Спасибо за предложение, - сказала я, снова принимая сидячее положение. - И за оргазмы.
- Всегда пожалуйста, - улыбнулся Ричард.
Собирая свою одежду, я чувствовала его взгляд. Но когда, одевшись, я посмотрела на Ричарда, он смотрел на экран своего телефона.
- Может, пообедаем вместе в четверг? - предложил он, поднимая на меня глаза.
- Не уверена, что мне удастся вырваться.
Ричард пожал плечами с таким видом, будто все это не имело большого значения.
- В общем, дай мне знать.
Мы расстались у выхода из здания, небрежно чмокнув друг друга сначала в одну щеку, потом в другую - на всякий случай, если за нами все же кто-то наблюдал. Меня не оставляло ощущение, что кто-то не спускает с нас глаз. Прощаясь, Ричард положил руку мне на шею, коснувшись большим пальцем ключицы. Затем он, высоко вскинув ногу, сел в седло своего мотоцикла со стальной рамой, завел его и, сорвавшись с места, стремительно помчался в сторону Кэннон-стрит. Я смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду.
Повернувшись, я зашагала обратно в сторону Лондон-Бридж, и ощущение, что на меня смотрят, тут же вернулось. Мне стало казаться, что за мной кто-то следит, и я никак не могла избавиться от этого неприятного чувства. Я боялась, что меня вот-вот кто-то крепко схватит за руку выше локтя, и представляла, что услышу громкий оклик: «Тесса. Тесса!»
По рассеянности я свернула не туда, и в результате оказалась в тупике рядом с местной больницей. Вернувшись обратно, я нашла вход в метро и спустилась по эскалатору на платформу. Едва ли не все пассажиры вокруг стали казаться мне подозрительными. Я была практически уверена, что вот-вот увижу кого-то знакомого, и ругала себя за то, что не была в достаточной степени осторожна.
Сбой в движении в Кэмдене вызвал серьезные задержки в работе подземки. Когда поезд, наконец, подкатил к платформе, он был буквально битком набит пассажирами. Я оказалась в середине вагона, который трясло и раскачивало, и, стиснутая чужими телами, с трудом удерживала равновесие, цепляясь за поручень. В какой-то момент в вагон вошла женщина, которую я в первое мгновение приняла за свою мать - у нее были такие же крашеные волосы цвета красного дерева, такие же округлые плечи и точно такой же странный вырост у основания шеи. Я узнала рубашку с кисточками вдоль швов, туфли на каблуках-шпильках. Однако, когда женщина обернулась в мою сторону, лицо ее оказалось совсем другим, незнакомым - слишком молодым и безмятежным. Да и в любом случае эта женщина никак не могла оказаться моей матерью, которая умерла несколько лет назад. Через стекло переходной двери мне хорошо видны были пассажиры, едущие в соседнем вагоне, - вся эта колеблющаяся в такт покачиваниям поезда людская масса. В какой-то момент женщина с шарфом, обвязанным вокруг головы, словно тюрбан, заслонила мне стекло, но затем вагон резко дернуло, и
за ней на долю секунды я успела увидеть мужское лицо.
Дэйв Джепсом.
На голове у него была кепка, но его широкий торс, обтянутый белой футболкой, не узнать было трудно. Он стоял, подняв одну руку и держась за поручень, и смотрел прямо на меня. Его глаза скрывала тень. Мясистые губы Джепсома были слегка приоткрыты.
Я повернулась на каблуках и встала к нему спиной. В этот момент поезд начал тормозить, приближаясь к станции Стоквелл. Я не без труда сохранила равновесие, а когда оглянулась, женщина в тюрбане снова заслонила стекло двери, разделяющей вагоны.
Несколько пассажиров выходили на станции, и я посторонилась, чтобы позволить им пройти к дверям без помех. Рядом со мной освободилось сидячее место, и я тут же опустилась на него, надеясь, что так меня не будет видно.
Затем я стала пытаться успокоить дыхание, концентрируясь на том, как воздух заполняет легкие.
Через некоторое время я наклонилась вперед - мне хотелось во что бы то ни стало проверить, не ошиблась ли я. Женщина в тюрбане вышла и стало видно, что соседний вагон теперь был полупустым. Может, Джепсом сел на сиденье? Из всех пассажиров стоял, широко расставив ноги, только какой-то лысый мужчина в дальнем конце вагона, но на нем не было кепки, и это явно был не Дэйв.
Должно быть, мне просто померещилось. Я немного расслабилась, сидя на сиденье, провела ладонями по бедрам и легонько впилась в них ногтями, стараясь успокоиться. В самом деле, с какой стати я решила, что это был он? Как он мог здесь оказаться? Это было возможно только в одном случае - если он следил за мной.
Поезд подъехал к Белхэму, я вышла на платформу и направилась к выходу из подземки. В глаза мне бросился большой рекламный щит, приглашающий всех желающих отдохнуть на море: одетый в белое мужчина обнимал женщину в ослепительно белом платье на фоне песчаного пляжа, омываемого бирюзового цвета водой. «Все, что вам нужно, - это любовь», - гласил набранный крупным шрифтом слоган.
Когда я поднималась наверх по эскалатору, в моем мозгу вдруг возникли воспоминания: темнота таверны после яркого солнца, заливающего пляж, капельки пота на моей верхней губе, запах помидоров и орегано, тянущее ощущение от эластичного топа, плотно облегающего мою грудь, желание сесть, чтобы поправить его. И еще - чувство какого-то искусственного возбуждения, когда я искала номер Ричарда в моем телефоне, и близкое к обмороку состояние в тот момент, когда он снял трубку.
Но на этот раз моя память услужливо преподнесла мне и некоторые новые детали. Темный силуэт мужчины, вошедшего в дверь следом за мной. Шлепки банкнот по прилавку, звяканье бутылок и - снова фигура мужчины, высокого, плотного. Отсвет лампы на его коротко остриженной голове, когда он повернулся, чтобы взглянуть в мою сторону. Был ли это Дэйв Джепсом? Знал ли он, с кем я говорю по телефону? Может, именно поэтому мне и почудилось, что я видела его в метро? Мое сознание лихорадочно работало.
Когда я выходила через турникет на улицу, в лицо мне ударила струя свежего воздуха, смешанная с запахом еды из кафе «Сабвэй» усамых дверей станции. Как только сигнал мобильной связи восстановился, мой телефон тут же завибрировал. Сообщение, пришедшее на голосовую почту, давало мне знать, что я пропустила звонок. Я прослушала его с отчаянно колотящимся сердцем. Сообщение пришло из детского сада. УДжоша поднялась температура. Я сунула телефон обратно в карман и зашагала быстрее, испытывая острое желание заключить сына в объятия. И тут же у меня снова возникло ощущение, что кто-то большой и тяжелый идет следом за мной - быстро, шагая через две ступеньки, догоняя меня. Человек обогнал меня и исчез - это оказался какой-то парень в школьной форме. Я почувствовала, что у меня вот-вот сдадут нервы. У меня даже возник непроизвольный спазм в желудке.
К тому моменту, когда я добралась до места, где была припаркована моя машина, я уже была в панике и испытывала ужас при мысли о том, что натворила. Кровь стучала у меня в ушах.
Подойдя ближе к месту, где я оставила автомобиль, я поняла, что запарковалась неудачно, заехав за линию на несколько футов и заняв часть полосы движения. К счастью, штрафного талона под дворником не оказалось. Но я заблокировала выезд белому внедорожнику. Где-то в ближайшем доме громко лаяла большая собака, но вокруг не было ни души. Передняя дверь машины была закрыта, а стекла заблокированы. Да и к тому же, моя машина стояла в паре футов от внедорожника. Если бы они действительно захотели сдать задним ходом и кто-нибудь подсказал бы им, куда выкручивать руль, то они бы, вполне вероятно, справились.
Достав ключи, я вернулась к своей машине и заметила какие-то следы на водительской двери. Что это? След от мела или просто пыль? Подойдя ближе, я поняла, что это царапины, и при том похожие на какое-то слово. Я попробовала стереть царапины пальцем, но поняла, что они гораздо глубже, чем казались на первый взгляд, а потому сделала шаг назад, оглядывая дверь.
«Шлюха».
Буквы были процарапаны очень глубоко, и просто стереть их я не могла. Еще одна длинная черта спускалась вниз по борту машины - злая зазубренная борозда на серой краске. Мне стало плохо. Владелец внедорожника так выразил свою злость? Или кто-то хотел дать мне понять, что ему все известно?
Машина стояла не в том направлении, а поскольку это была довольно загруженная дорога, то мне пришлось ждать несколько минут пока освободятся обе полосы, чтобы выехать. Сердце все еще колотилось. Наконец, в потоке машин появился разрыв, я включила поворотник и быстро развернулась в три приема.
Я уже начала сдавать задним ходом, когда заметила его в самом углу зеркала заднего вида. Он стоял на тротуаре немного дальше того места, где я припарковалась, и смотрел на меня. Кепка скрывала верхнюю половину его лица, пряча в тени глаза, но его фигуру я бы узнала где угодно - по его позе, по тому, как он стоял, широко расставив ноги, и по форме его рук. Он стоял, совершенно не двигаясь, возле дерева, как будто не хотел быть замеченным. На мгновение я остолбенела, а потом из этого паралитического состояния меня вывел автомобильный гудок. Подняв глаза, я увидела, что другая машина ждет, пока я развернусь. Закончив разворот и перестав загораживать дорогу, я снова посмотрела через плечо, решив, что если он преследует меня, то я просто остановлюсь и спрошу, зачем он это делает. Однако у дерева уже никого не было.
Он
В тот вечер понедельника Тесса за ужином почти ничего не говорила - на этот раз она сожгла каре ягненка. На ее лице было необычно много косметики - на веках тени с багровым оттенком, которые выглядели как гематомы. Вид у нее был самый несчастный, и нетрудно было заметить, что она сильно нервничала. Джош вернулся из детского сада с температурой, и я полагал, что ее беспокойство связано с этим.
- Ты в порядке? - спросил я в надежде, что она предпочтет сделать вид, что все хорошо. Да, конечно, предполагалось, что мы делимся друг с другом проблемами, но сейчас у меня самого было слишком много неприятностей на работе. Весь день я пребывал в состоянии стресса и ужасно устал. Пожалуйста, не сейчас, думал я.
Потеребив цепочку на шее, Тесса поинтересовалась:
- Скажи, ты все еще переживаешь момент, когда увидел Джоша в воде? У тебя перед глазами еще встает эта картина?
- Да, - ответил я. - Да.
- Как ты думаешь, это когда-нибудь пройдет?
Я уже открыл рот, но в этот момент зазвонил стационарный телефон, и я бросился в комнату, чтобы ответить. Однако, когда я снял трубку, на другом конце провода никого не оказалось. Когда же я вернулся на кухню, момент для ответа на вопрос, заданный женой, был упущен. Я попытался обнять Тессу, но плечи ее были напряжены - чувствовалось, что ей неприятно мое прикосновение, и я отпустил ее.
Чтобы сгладить неловкость, я принялся делать какие-то кухонные дела. При этом меня грызло чувство вины - на самом деле я не только не вспоминал тот момент, когда Джош едва не утонул, но и делал со своей стороны все возможное, чтобы не допустить эти образы в мое сознание.
Я решил вынести из кухни мусор и в тот самый момент, когда опускал пакет в бак рядом с домом, вдруг заметил царапину на боку «Фиата» Тессы. Она была глубокая - вне всякого сомнения, ее сделали ключом или каким-то другим металлическим предметом. Я обошел вокруг машины и тщательно ее осмотрел. Кто-то старательно нацарапал на водительской двери слово «ШЛЮХА». Тесса попыталась как-то замаскировать надпись с помощью серой краски другого оттенка, но без особого успеха.
- Что случилось с машиной? - спросил я, вернувшись в дом.
Тесса вспыхнула.
- Я обнаружила это, когда вернулась из детского сада сегодня утром.
- Выходит, кто-то это сделал, когда машина была припаркована где-то на внеуличной стоянке?
Тесса кивнула.
- Вот черт.
- Я думала, мне удастся закрасить надпись лаком для ногтей, но это не сработало. Мне очень жаль.
- Ты вовсе не должна извиняться. И прятать это от меня. Это не твоя вина.
Тут я невольно почувствовал неприятное смущение - из-за моих слов могло создаться впечатление, будто когда-то в прошлом я за что-то упрекал и отчитывал жену, сам того не понимая. Иначе с какой стати у нее могло возникнуть желание скрыть от меня царапину на машине?
Я одной рукой обнял Тессу за плечи. Она чуть вздрогнула. В течение каких-то секунд мы оставались неподвижными - она сидела, я стоял рядом с ней. Она пахла как-то необычно, не так, как всегда, - мне показалось, что это был не новый парфюм, а какой-то другой гель для душа или ароматическая соль.
- У меня почему-то такое ощущение, будто это направлено лично против меня, - сказала Тесса.
Я невольно рассмеялся.
- Кому придет в голову называть тебя шлюхой?
Плечи Тессы снова вздрогнули. Она принялась нервно пощипывать подушечку большого пальца.
- Я знаю, ты скажешь, что я сошла с ума, но мне кажется, что это сделал кто-то из наших знакомых.
- Тесса, ну конечно же, это не так. Кто из наших друзей способен на такой поступок - даже в шутку? Перестань, детка.
- Я говорю не о друзьях, а о ком-то вроде Дэйва Джепсома.
- Дэйв Джепсом! - Я невольно всплеснул руками и посмотрел на Тессу с изумлением. - С чего вдруг тебе могла прийти в голову такая мысль?
- Мне кажется, я ему не нравлюсь.
Я попытался призвать жену быть благоразумной, стараясь не вспоминать о недавнем визите Джепсома в наш дом. До недавнего времени мне казалось, что мы справились со всеми поводами, по которым моя супруга могла испытывать беспокойство.
- Пойми, у него нет никаких причин испытывать к тебе антипатию. Ты ведь не сделала ему ничего плохого!
- Возможно, он считает, что я плохая мать.
- Это просто какой-то абсурд. - Наклонившись, я поцеловал жену в макушку и сделал шаг в сторону двери. - Такие вещи случаются. Уверен, к тебе все это не имеет ни малейшего отношения. Кругом полно всяких психов.
На следующий день, во вторник, по дороге на работу я отогнал «Фиат» Тессы в авторизованный сервисный центр компании в Бэттерси. Мне хотелось, чтобы необходимые работы были сделаны именно там, а не в независимой мастерской, хотя я понимал, что заплатить в этом случае придется больше - мало того, меня могут ободрать, как липку. Разумеется, все это в какой-то мере надувательство - никакого волшебства не происходит. Я всегда знал, что для того, чтобы отремонтировать машину, нужна лишь подходящая площадка с ямой или подъемником - ну и, конечно, толковый механик. Когда я был еще подростком, мой отец вечно ковырялся под капотом своей машины. Он всегда с презрением относился к отсутствию у меня практических навыков по ремонту автомобиля. Возможно, именно поэтому я никогда ничего не делаю в этом плане самостоятельно. В конце концов, у меня есть возможность оплатить все необходимые работы, а также доставку машины домой со стикером официального дилера.
Пока мастера оценивали ущерб, мужчина в тесном костюме сделал мне кофе с помощью кофеварки «Неспрессо». Находясь в сугубо мужской атмосфере автомастерской, я невольно начал играть вполне определенную роль. На это меня отчасти толкнули слова Джеффа, которые почему-то врезались мне в память. Пожалуй, он был прав - мне следовало купить машину, в большей степени соответствующую моему статусу директора компании - скажем, внедорожник, или что-то в таком роде. В итоге я начал расспрашивать сотрудников мастерской об условиях сделок «трэйд-ин», то есть сдачи уже имеющейся машины в зачет стоимости новой, или по крайней мере, продажи старой. Я знал, что продать подержанный «Фиат-500» можно без особо труда. Мне, правда, ту же стали внушать, что моя машина сильно изношена, не раз подвергалась кузовным работам - и так далее, и тому подобное. Я нисколько не удивился - это можно было считать совершенно обычным делом. Покупатели всегда стараются сбить цену. Я поступаю так же.
Потом я вызвал такси через сервис «Убер» ипоехал в офис - я уже опаздывал и едва успел на совещание, чтобы принять участие в обсуждении возможной сделки: «Проспекта» - поставщик программного обеспечения - хотел «переориентировать свою внутреннюю и внешнюю коммуникационную стратегию». Мы входили в число трех наиболее вероятных претендентов на заключение контракта.
Лишь после окончания совещания я заметил, что девушка, которая должна была набираться опыта, сидит на том же стуле, на котором я оставил ее вчера. Впрочем, она не просто сидела - она раскачивалась, наклонив стул и ритмично отталкиваясь ногой от пола. При этом лицо ее выражало безмерную скуку.
- О боже, вы что же, сидите здесь со вчерашнего дня? - пошутил я.
- Нет, я уходила ночевать домой, - последовал невозмутимый ответ.
- Ну, слава богу.
- Мне больше ничего не оставалось.
На этот раз девушка слегка прикусила губу и бросила на меня лукавый взгляд сквозь полуопущенные ресницы. Я понял, что она не флиртует со мной, а пытается острить. Это обнадеживало.
- Понимаю. Отлично вас понимаю! - подыграл ей я. - Нам надо найти для вас какое-нибудь дело. Какой-нибудь проект!
Я огляделся. Мэри и Шрейя висели на телефонах. Эмма надевала жакет, явно собираясь куда-то идти. Один только Джефф казался ничем не занятым. Он слонялся по офису с видом человека, который ищет и не может найти сигареты.
- Джефф! - я поманил его, и он подошел ко мне. Мешки под глазами явно намекали на то, что накануне он провел не самую спокойную ночь.
- Наше вам, - сказал он, обращаясь к девушке.
- И вам наше, - ответила она.
Я почувствовал, что девушка начинает мне нравиться.
- Джефф, я правильно понимаю, что сегодня утром у тебя спонсорская встреча с представителями производителей цитрусового шербета? - поинтересовался я.
Джефф кивнул.
- Послушай, возьми с собой Джем, ладно? Для нее это будет интереснее, чем сидеть здесь.
Джефф церемонно поклонился, а затем согнул руку в локте, предлагая девушке опереться на нее. Та соскользнула со стула и внезапно залилась краской. Через несколько секунд они вместе покинули офис.
С моей стороны неразумно было поручить Джеффу занять девушку, желавшую набраться опыта работы в пиар-компании. Но все случилось именно так, как я сказал. И если Джемима в итоге вцепилась в него, а не в меня, то, наверное, можно сказать, что в этом моя вина. Готов это признать. В данном случае, как и во многих других, я проявил лень и недальновидность.
Хотя вообще-то я должен был предвидеть, что это чревато неприятностями. Но так уж все сложилось. Любая девушка предпочла бы провести время с Джеффом, а не со мной - учитывая его непосредственность и шарм, его уверенность в себе, его «БМВ» - машину настоящего мужчины. Все это не могло не сработать.
Так что, по большому счету, я не очень понимаю, почему должен чувствовать себя ответственным за то, что произошло дальше.
Она
Во вторник Джош все еще чувствовал себя неважно, так что мне пришлось позвонить Ясмин и отменить наше участие в детском празднике. Большую часть дня сын пролежал на диване, с сонным видом смотря мультсериал «Октонавты». Я лежала рядом с ним, то и делая прикладывая ладонь к его лбу и целуя его в брови, покрытые росинками пота.
При этом я чувствовала себя одновременно виноватой и очень обеспокоенной. Когда накануне я приехала в детский сад, чтобы забрать его домой, он сидел на колене у мисс Дженни раскрасневшийся, с осоловелыми глазами. По выражению лица воспитательницы я поняла, что она думает обо мне, и не могла с ней не согласиться. Она не знала деталей, но я-то знала их как никто. Я бросила сына ради любовного свидания, ради Ричарда. Мне ни в коем случае не следовало навещать его в его квартире. Не знаю, о чем я думала, когда все же решилась на это. Правильнее было сказать, что я вообще не думала - вот в чем состояла проблема. Я попросту утратила контроль над собой. В общем, я решила, что не стану обедать с Ричардом в четверг. Конечно же, не стану.
Шлюха. Это слово, нацарапанное на машине, казалось адресованным конкретно мне. Маркус сказал, что ничего личного в этой надписи нет. Он, однако, не знал всей правды. В частности, ему было неизвестно, что я при парковке заблокировала кому-то выезд. В противном случае он бы поинтересовался, почему я это сделала - и почему вообще я парковалась неподалеку от станции метро. И еще он не знал, куда именно я ехала. Боже, сколько вранья! Впрочем, теперь мне и самой уже начинало казаться, что машину поцарапали случайно - просто кому-то хотелось выместить на ком-то или на чем-то свою злобу. Такие вещи случаются нередко. Например, когда я была еще ребенком, один из приятелей моей матери разбил монтировкой ветровое стекло машины, владелец которой, как ему показалось, поставил автомобиль на его личное парковочное место.
И все же я была шлюхой.
Я убедила себя, что просто смешно было предполагать, что Дэйв, увидев, как я говорю по телефону с Ричардом, каким-то образом догадался, что я беседую с мужчиной. И в баре его тогда не было, и вовсе он меня не преследовал. И силуэт на улице был вовсе не его - у меня просто разыгралось воображение.
Стараясь избавиться от неприятных мыслей, я решила заняться работой по дому: сделала уборку в спальнях и поменяла белье на нашей с Маркусом кровати. Потом загрузила целую кипу одежды в стиральную машину и тщательно сложила все, что уже прошло через сушилку. После этого я убралась на кухне и навела порядок в стенных шкафчиках. Но в голову мне так и лезли непрошеные воспоминания: пальцы Ричарда, путешествующие по моему животу, кончик его языка, проникающий под резинку моего белья. Я принялась энергичнее орудовать шваброй, добавила в ведро побольше моющего средства, но страх разоблачения никак не отпускал меня. Что, если Джепсому было все известно? Что, если он обо всем расскажет Маркусу? Я вела себя просто недопустимо и страшно рисковала. Ведь мне были дороги моя семья и мой дом. Они были нужны мне, и мне вовсе не хотелось все это потерять.
Днем, когда Джош заснул, я уселась на кровать в своей спальне и открыла ноутбук. Я уже давно думала о том, что мне следовало бы быть в курсе того, что происходит у Маркуса на работе. У меня было ощущение, что это может нам помочь. Начала я с того, что стала гуглить информацию о некоторых его клиентах, думая, что если бы я знала больше, у меня была бы возможность задавать мужу правильные, толковые вопросы. И в этом случае он, как раньше, охотно обсуждал бы со мной свои «производственные» проблемы.
Вскоре мне удалось найти статью в «Стайлист», в которой Тилли Элуорси рассказывала о продаваемой ее компанией сумочке для декоративной косметики. А в «Обзервер» яобнаружила материал, где сравнивались вкусовые достоинства нескольких кондитерских продуктов, среди которых был и шербет «Цитрус Бёрст». Мне также удалось выяснить, что у миллионера МакКриди, владельца гоночной автотрассы, судя по всему, возникли неприятности - портал «Мейл-Онлайн» буквально упивался тем фактом, что он попался на превышении скорости. Заголовок материала, размещенного на портале, гласил: «ПРИДЕРЖИ СВОИХ ЛОШАДЕЙ».
На сайте Би-би-си я прочла историю об аресте Тони Джадда - и встревожилась. Я слышала обрывки разговоров на эту тему в выходные, но не представляла, что все настолько серьезно. На подверстанной к тексту фотографии Тони Джадда запихивали в полицейский автомобиль - он был арестован, когда выходил из отеля Ритц-Карлтон, собираясь ехать в аэропорт. В глазах Джадда была видна паника, его наклоненное вниз лицо, пойманное в объектив, налилось кровью. Оставалось лишь надеяться, что Маркус в этом деле проявит необходимую осторожность. Организованный им бизнес был вполне успешным, но при желании его легко можно было разрушить.
Затем мое внимание привлек материал, размещенный под статьей, посвященной Тони Джадду. В нем рассказывалось о том, что Мишель Лефевр, 44-летний французский бизнесмен, был обнаружен мертвым в своей машине в Москве. Причиной смерти, вероятнее всего, стал сердечный приступ. Журналист, явно ограниченный требованиями закона, был вынужден всего лишь высказать предположения. Согласно статье, Лефевра, «бизнес которого был тесно связан с украинскими трубопроводами», в последнее время неоднократно видели в обществе русского миллиардера Дмитрия Михайлова. Тут же на полосе было размещено фото Лефевра и Михайлова, пожимающих друг другу руки. Русский олигарх был одет в темный костюм. Сзади вплотную к нему стоял еще один мужчина, у которого за пояс брюк явно был заткнут пистолет.
Я снова подумала о том, что, ведя бизнес с такими людьми, Маркусу следует быть очень осторожным.
Потом я услышала, как на своей кровати заворочался Джош, и уже собиралась закрыть крышку ноутбука, но перед этим, не удержавшись, кликнула мышью на иконку «Фейсбука». Просьба Дэйва Джепсома принять его в друзья все еще ждала ответа.
Мой палец на какие-то мгновения завис над мышкой. Затем я кликнула на профиль Джепсома. Там было пусто - я увидела лишь строку: «Если вы хотите увидеть публикации в профиле Дэйва, добавьте его в друзья».
Не успев толком подумать, я кликнула на кнопку «подтвердить».
На экране моего ноутбука показалась целая подборка. Я быстро просмотрела заголовки. Это были в основном нагнетающие тревогу материалы об изощренных мошенниках и людях, проявляющих жестокость к животным. Джепсом сделал также репост статьи о каком-то студенте, который травил другого учащегося и при этом пользовался защитой и покровительством богатых родителей. УДжепсома было 25 друзей, при этом в его профиле я нашла только три фотографии. Все они были сделаны в Греции. На одной из них были запечатлены двое мальчишек, играющие в футбол, на другой девушка по имени Трэйси, посылающая воздушный поцелуй. На третьем фото были мы - Маркус, Джош и я.
По всей видимости, снимок был сделан в тот момент, когда мы покидали пляж. Я с мрачным лицом сидела в лодке, держа Джоша на коленях. Маркус, наклонившись, отвязывал суденышко от кнехта на пирсе. Фотографировали с близкого расстояния. Видимо, Джепсом достал телефон и нажал на кнопку камеры, как только мы попрощались.
Мое лицо обдало жаром. Ощутив сухость во рту, я закрыла страницу Джепсома. Было очевидно, что в «Фейсбуке» он недавно, так что, возможно, не стоило так уж удивляться тому, что все имеющиеся на странице фотографии были сделаны во время его отпуска. Как сказала Роуз, спасение Джоша, наверное, стало для Дэйва серьезным событием, так что вполне естественно, что он захотел так или иначе зафиксировать воспоминания о нем. В конце концов, это ведь была всего-навсего безобидная фотография, верно? И в ней не было ничего зловещего.
Он
В ту неделю я Тессу почти не видел.
На работе продолжался сумасшедший дом. Один за другим следовали бесконечные телефонные переговоры по поводу Тони Джадда, а нервотрепка с пресс-туром в интересах сети отелей «Сэвен Найтс» все нарастала - ее генеральный директор по-прежнему был недоволен составом гостей мероприятия. Были и неприятности помельче. Например, «Цитрус Бёрст» выразила недовольство по поводу статьи в «Дейли телеграф», где говорилось о том, что компания продавала свои напитки с высоким содержанием сахара в период Рамадана. (Мы попали в довольно сложное положение. С одной стороны, нам пришлось приложить немало усилий для того, чтобы потребители не считали, будто компания делает акцент на продукцию без сахара. С другой стороны, с этим тоже нельзя было перебарщивать, чтобы позиция компании не была истолкована как антимусульманская.) А в среду на нас неожиданно обрушились неприятности, связанные с одним из наших самых спокойных и наименее проблемных клиентов - частной средней школой Картингдон-Холл, где когда-то учился Джефф.
Возникли сложности не совсем обычного характера. Владельцы школы пару лет назад решили провести ее ребрендинг, позиционировав свое учебное заведение не как жестко традиционное, а, скорее, как более или менее либеральное. В качестве дополнительной услуги мы помогли им обновить дизайн их сайта и составить текст декларации принципов.
И вот директор школы позвонил Джеффу и сообщил, что получил анонимное письмо от некоего бывшего ученика. В письме утверждалось, что ряд учащихся школы в прошлом являлись объектами сексуальных домогательств. Кроме того, автор угрожал предать это обстоятельство огласке.
Руководство нашей компании долго ломало голову по поводу того, как быть в этой ситуации. Некоторые, в частности Мэри, придерживались той точки зрения, что в наше время важна открытость, а следовательно, необходимо проинформировать о письме родителей учащихся и объявить о немедленном начале расследования. Джефф был с этим не согласен.
Вскоре атмосфера в комнате, где проходили переговоры, накалилась.
- Ради бога, давайте все немного успокоимся, - взмолился Джефф. - Немного содомии еще никогда никому не вредило.
Разумеется, он говорил не всерьез. Однако одной из сильных сторон Джеффа было умение при принятии решений тактично и подчас даже в шутливой форме настоять на своем. В итоге мы пришли к заключению, что будет лучше подождать дальнейшего развития событий. Правда, момент для такой тактики был не лучший. Было ясно, что если не заняться урегулированием проблемы со всей тщательностью, то информация в письме вполне могла стать причиной закрытия школы. После совещания я сказал Джеффу, что ему следует извиниться перед всеми, кто на нем присутствовал, и, насколько мне известно, он последовал моему совету.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это был странный период. Обычно проблемы возникали с каким-то одним из наших клиентов, в то время как в отношениях с другими все было спокойно. Однако неделя, о которой я говорю, стояла особняком - все наши партнеры словно сговорились, взявшись трепать нам нервы одновременно. Если бы я не понимал, как все происходило на самом деле, я бы решил, что кто-то целенаправленно прошелся по нашей клиентской базе, провоцируя возникновение всевозможных осложнений.
В четверг мы с Джеффом обещали встретиться в городе с Дмитрием и Олегом. Откровенно говоря, мне следовало бы отказаться от этой договоренности. Во вторник и в среду я работал допоздна и почти не видел Тессу, а ее состояние меня в последнее время немного беспокоило - особенно после странного случая с машиной. К тому же она интересовалась, не смогу ли я в четверг вернуться домой пораньше, чтобы мы могли провести вечер вместе. Однако, когда я предложил Джеффу перенести встречу с русскими, он даже попятился с выражением комического ужаса на лице.
- Ну уж нет, - сказал он. - Во всяком случае, я бы этого делать не стал.
Я позвонил Тессе и объяснил ей, что не могу отказаться от обеда с клиентами. И это не было ложью. Другое дело, что русские имели в виду не просто обед, а посещение эксклюзивного джентльменского клуба, черт бы их побрал.
По голосу Тессы было слышно, что, когда я сказал ей, что вернуться пораньше не получится, она расстроилась.
- Тогда я, наверное, схожу куда-нибудь одна, - решила она.
Я не поинтересовался, куда именно.
Клуб «Кожа и шнуровка» располагался на боковой улице неподалеку от «Шеперд-Маркет», в самой середине ряда невысоких зданий, отделанных белой штукатуркой. Я позвонил в звонок на небольшой золотистой панели, и гигант-охранник, изучив имевшийся у него список, позволил мне спуститься в подвал. Все помещение клуба было выдержано в красных и черных тонах - стены с мягким покрытием, ковры, банкетки, стулья, пожалуй, чересчур низкие и изящные для сидящих на них, широко раздвинув колени, довольно крупных джентльменов, которые, как предполагалось, были топ-менеджерами компаний. Помнится, я подумал, что руководители секс-индустрии могут не напрягаться, пытаясь придумать какую-то новую, более оригинальную цветовую гамму. Хотя, пожалуй, если бы кто-то из них пригласил знаменитого дизайнера Илзе Кроуфорд, она вполне могла бы сотворить чудо. Однако в ее услугах отрасль, по всей видимости, не нуждалась. Огромные люстры и канделябры источали потоки света, и если бы не это, то помещение выглядело бы довольно мрачным. При этом было странно думать, что на улице еще совсем светло. По стенам мерцали свечи, которые на
поверку оказали светодиодными лампочками, причем настолько плохими, как будто они получили максимум три звезды в обзоре «Гугл».
Я обвел взглядом главный зал - в нем собралось довольно много мужчин в костюмах. На подиуме две молодые женщины с длинными черными волосами, облаченные в весьма скудное белье, исполняли элегантный эротический танец. Мне пару раз приходилось бывать с клиентами в стрип-клубах. Должен сказать, что я при этом чувствовал дискомфорт из-за того, что попросту не знал, как принято себя вести в подобных местах. Следовало ли присутствующим смотреть на стриптизерш или, наоборот, это считалось неприличным? Если уж человек пришел в такое заведение, могло ли отсутствие у него интереса к зрелищу быть воспринято окружающими как грубость? Кто мог это знать? Для меня это до сих пор оставалось загадкой.
Заметив Дмитрия и Олега, которые развалились на небольшом полукруглом диванчике, явно предназначенном для ВИП-персон, я с принужденной улыбкой подошел к ним. С ними были еще двое мужчин, оба с бородами. Один разговаривал по телефону, другой внимательно наблюдал за происходящим на подиуме.
- А, вот и наш большой друг Маркус Николсон, - сказал Дмитрий и, встав, приглашающим жестом похлопал меня ладонью по спине. Он был в белой рубашке. Ее расстегнутые верхние пуговицы открывали гладкую загорелую грудь. Олег был одет в строгий костюм, из нагрудного кармана его пиджака высовывался треугольник носового платка. Не обращая никакого внимания на своих спутников, которые, как я понял, были просто их телохранителями, русские партнеры по очереди поцеловали меня, похлопали по плечам и расступились таким образом, чтобы я мог устроиться на диванчике между ними. Затем они тоже сели, откинувшись на спинку. Я уловил запах водки и дорогого лосьона.
Олег наклонился, чтобы плеснуть водки в мою рюмку, а затем подтолкнул ее ко мне по гладкой поверхности низкого столика. Я остановил ее ладонью в тот самый момент, когда она уже почти соскользнула на пол.
- Это чтобы поднять вам настроение, - сказал Олег.
Я залпом опрокинул рюмку в рот. Олег вынул из ведерка со льдом, стоявшего у его ног, бутылку шампанского и, взглянув на стоявшую неподалеку почти обнаженную официантку, щелкнул пальцами. Та принесла бокал и налила в него вино. При этом она устроила из этого целое представление, стоя так, чтобы я не мог не видеть ее практически голую грудь, и в то же время едва не касаясь ею моего уха.
В зале было шумно - играла рок-музыка с отчетливо слышными мощными басами. Я поставил бокал на стол - в тот вечер мне вовсе не хотелось напиваться. Я даже рассчитывал, что, возможно, мне удастся вернуться домой не слишком поздно, чтобы все же успеть пообщаться с Тессой. Наклонившись вперед и упираясь локтями в колени (эта поза почему-то казалась мне очень «мужской»), я попытался разговорить Дмитрия. Как была воспринята его речь на бизнес-ланче? Не забыл ли он, что я говорил ему по поводу зрительного контакта? В ответ он только качнул головой - сначала отрицательно, а потом кивнул.
Все полдюжины шестов на подиуме к этому времени уже были заняты. Одна из стриптизерш зубами развязывала - или делала вид, что делает это - шнуровку на бюстгальтере другой. Одновременно она, вытянув ногу, соблазнительно поглаживала пальцами полоску кожи между краем чулка и трусиками-стрингами.
Я снова наклонился вперед и спросил, обращаясь к Дмитрию:
- Я когда-нибудь рассказывал вам о том, как именно Генри Киссинджер любил начинать свои пресс-конференции?
Дмитрий с интересом взглянул на стриптизерш, затем снова на меня - и опять перевел взгляд на подиум. Я, однако, решил продолжить.
- Вам будет очень полезно это запомнить. УКиссинджера была на этот счет определенная схема, модель. Простая, но довольно эффективная. Он начинал с того, что спрашивал: «У кого-нибудь есть вопросы на мои ответы?»
Дмитрий вежливо улыбнулся и, вытянув руку, похлопал меня по плечу.
- Да-да, мой друг. Я понял. Но мы ведь пришли сюда, чтобы расслабиться, повеселиться.
С этими словами он наклонился в мою сторону, полез в задний карман брюк и достал оттуда небольшой черный бумажник. Затем он извлек из него две банкноты достоинством по пятьдесят фунтов и щелкнул пальцами. К нему тотчас же подошли две молодые женщины, блондинка и брюнетка. Сунув купюры им в трусики, Дмитрий дернул подбородком в мою сторону.
- За мой счет, - сказал он.
Я неловко задвигался на диване и изобразил руками жест, который должен был означать что-то вроде «спасибо, не сейчас» - как человек, отказывающийся от второй порции пудинга. Черт побери.
Дмитрий кивнул и сказал что-то Олегу, который ухмыльнулся.
Когда блондинка и брюнетка вернулись на подиум и продолжили свой эротический танец, я постарался отклониться как можно дальше назад. Еще одни вопрос этикета: уместно ли восторгаться идеальной формой задницы стриптизерши, когда та исполняет индивидуальный танец для кого-то из присутствующих? Или в таких случаях надо отводить глаза в сторону?
Когда я, казалось, уже готов был провалиться сквозь землю, мне помахала рукой какая-то женщина в клетчатом лифчике и такой же юбке, похожей на шотландский килт.
- Мистер Николсон, - сказала она со среднеевропейским акцентом. - Вас там спрашивает какой-то мужчина.
- Должно быть, это Джефф, - сказал я, обращаясь к Дмитрию.
Я поднялся и, чтобы не огибать ноги Дмитрия и Олега и не проходить в непосредственной близости от подиума, встал ногами на диван и перепрыгнул через спинку.
На верхней площадке лестницы стоял вышибала, держа в руке планшет с зажимом. Он подбородком указал мне на фигуру на ступеньках неподалеку от входной двери заведения.
- Маркус, Маркус, дружище. Послушай, этот тип нас не пускает.
Да, это был Джефф - с развязанным галстуком и полузакрытыми глазами, он с трудом держался на ногах. Он был не один - рядом с ним стояла какая-то женщина, на которую Джефф тяжело опирался. Приглядевшись, я понял, что это не женщина, а девушка с длинными светлыми волосами, в короткой юбке, узеньком топе и черных колготках.
- Нет, - сказал я, когда до меня дошло, что происходит. - Только не это, Джефф. Нет.
- Маркус, дружище!
- Нет, - повторил я.
- Ну же, приятель. - Джефф протянул ко мне руки. - Я просто хочу немного развлечься.
Джемима (а это была именно она), освободившись от Джеффа, отошла на несколько шагов в сторону и обиженно опустила вниз уголки губ.
- Джем, мне очень жаль, все это просто ужасно, - сказал я. - Действительно ужасно.
И, повернувшись к Джеффу, продолжил:
- Ты с ума сошел?
- Я все профукал, - пробормотал Джефф. - Очень может быть, что я также потерял рассудок. Что-что, а терять и проигрывать я умею. Кстати, я потерял жену, Джем. Я вам говорил об этом?
- Да, - ответила девушка. - Это действительно очень печально.
Джефф умоляющим, театральным жестом протянул к девушке руки.
- Вы ведь хотите пойти с нами, правда? Вы должны везде следовать за мной. Вы - моя тень. Это тоже входит в ваши обязанности как сотрудника - ну, или практикантки.
Потупившись, Джефф затянул какую-то грустную песню. Джем хихикнула. Мне удалось втиснуться между ними и оттереть Джеффа от девушки, а затем усадить его на нижнюю ступеньку лестницы.
- Подожди здесь, - сказал я как можно тверже.
- Я не могу позволить ему сидеть здесь, - заявил охранник. - Он блокирует вход.
- Это всего на секунду, - сказал я.
Потом я вывел девушку на улицу и, держа ее за руку одной рукой, другой вызвал по телефону такси компании «Аддисон Ли» - наиболее безопасный, на мой взгляд, вид транспорта. Потом мы вместе подождали на углу, пока машина приехала. Джем сообщила мне, что с ней все в порядке и что визит к поставщику программного обеспечения оказался очень интересным, а Джефф стал «назойливым» только с полчаса назад или около того.
- Я так понимаю, его жена не умерла, верно? - уточнила она и, не удержавшись, зевнула. - Я поначалу думала, что он имеет в виду это, но на самом деле она просто его бросила, ведь так?
Когда подъехала машина, Джем не без труда забралась на заднее сиденье и стала с любопытством оглядывать салон, словно пыталась запомнить все детали. Вероятно, ей было приятно, что она будет единственным пассажиром. Когда выяснилось, что ехать надо в Бромли, я решил прислать Джеффу счет на личную почту, а затем сказал Джем, что завтра она может не приходить.
- Отдохните до конца недели. Тогда в понедельник вы будете свежей, как майская роза.
Когда я вернулся в клуб, Джеффа на нижней ступеньке лестницы уже не было. Охранник в ответ на мой вопросительный взгляд безразлично пожал плечами. Я обнаружил Джеффа безвольно сидящим на полукруглом диване в главном зале, рядом с подиумом, между нашими русскими партнерами. Столик был заставлен пустыми рюмками. Судя по всему, Дмитрий и Олег перешли на пиво. Я втиснулся на диван тем же путем, каким недавно слез с него, - перешагнув через спинку. При этом мне пришлось отодвинуть в сторону Джеффа, который даже сидя качался, словно колеблемое ветром дерево.
Голова Джеффа запрокинулась назад, на обитую вельветом спинку.
- Что случилось с Линдой? - неожиданно спросил он. - Милая Линда. Она - любовь всей моей жизни. Как я мог потерять ее? Как я мог дать ей уйти?
- Ты ее затрахал, - сказал я.
- Конечно, я трахал ее. Она ведь была моей женой.
- Я имею в виду, что ты ее задолбал.
- Да? Правда? О боже.
Слова «о боже» Джефф произнес врастяжку, причем в его голосе можно было уловить как жалость к себе, так и желание устроить небольшой спектакль. Именно это, как правило, и становились причиной большинства его проблем и неприятностей.
Внезапно я ощутил головную боль, которая запульсировала у меня где-то за лобной костью, и понял, что это - реакция организма на стресс и напряжение, которым я подвергался все время после возвращения из отпуска. Мне никак не удавалось вспомнить, когда я в последний раз имел возможность по-настоящему расслабиться до того ужасного момента на пляже, который едва не закончился трагедией. У меня в самом деле накопилось много проблем - и в моем бизнесе, и в браке. Их тяжесть вдруг показалась мне невыносимой.
Я указал Дмитрию на бутылку с водкой. Он понимающе осклабился и церемонно наполнил рюмку, после чего другой рукой пододвинул ко мне еще и бокал с пивом. Опрокинув в горло водку, я тут же выпил еще рюмку, глотнул пива - мне внезапно отчаянно захотелось как можно скорее почувствовать опьянение, освободить нервы от чудовищного напряжения.
- Черт, - пробормотал я себе под нос.
- Может, еще пива? - предложил Дмитрий. - Или шампанского?
- Мне все равно, пожалуй, и того и другого.
Дмитрий снова осклабился.
- Послушайте, мой друг, сказал он, потирая указательным пальцем подбородок. - Может быть, на этот раз вы все-таки немного развлечетесь вместе со мной?
- Я женатый человек, - возразил я.
- И все же я думаю, что вы не откажетесь от кое-какого экстремального опыта. - На губах Дмитрия играла улыбка, он смотрел на меня оценивающе. Затем он наморщил лоб и повернулся к Джеффу, который, как мне показалось, спал. На фоне бледной кожи лица его верхние веки, прикрывшие глаза, казались синими. - В отличие от вашего партнера.
Последовала небольшая пауза, после которой Дмитрий, продолжая разглядывать Джеффа, дурашливым голосом проблеял:
- Только не сегодня, Жозефина.
Я рассмеялся и никак не мог остановиться. Внутренний голос твердил мне: нет, не делай этого, уходи. Но что-то мешало мне поступить так, как подсказывал рассудок. Меня манила возможность показать, что я, как мужчина, могу превзойти Джеффа. Где-то в глубине души я понимал, что логика изменяет мне, что то определение мужчины, которое в данный момент было для меня актуальным, неверно, иллюзорно. Но и все вокруг было словно ненастоящим: свет в комнате начал мигать, цвета вокруг то исчезать, то снова появляться, музыка звучать то очень громко, то почти неслышно. Женщины на подиуме продолжали изгибаться - правда, теперь сидя или лежа на полу и широко раздвинув ноги. В лучах света мелькали волосы, губы, бедра. Трое из стриптизерш были уже без лифчиков - их большие груди с розовыми сосками были бесстыдно открыты взглядам присутствующих. Я опрокинул в рот бокал с каким-то напитком, который держал в руке. Что это было на этот раз? Жидкость показалась мне слишком сильно газированной для пива. Шампанское, вот что это было! Мне тут же налили еще, и я снова выпил залпом весь бокал.
Снова появилась официантка. На этот раз она держала на вытянутых над головой руках поднос с едой, который осторожно поставила перед нами. Олег, даже не взглянув на нее, вручил ей пятидесятифунтовую купюру.
- Стейк с карамелизированным луком, - сказал он и принялся энергично резать кусок мяса на одной из тарелок.
- Здорово! - сказал я, наблюдая, как кровь из-под его ножа сочится на тарелку из китайского фарфора.
- А еще здесь имеется жаренная по-каджунски картошка.
- Отлично!
- И молочный коктейль с вишневым вкусом.
- Ну, это скорее для вас - я не любитель.
- Вообще-то это вкусно.
- Да, наверное.
- Хотите картошки?
- Да! - Олег пододвинул ко мне тарелку, и я, посмеиваясь, принялся жевать. - Я сказал жене, что сегодня обедаю с клиентами!
- Вот и хорошо. - Дмитрий встал. - Ну, вы покончили со своей порцией фри?
- Картошкой по-каджунски!
- Ладно, а сейчас подошло время для главного. Знаете, в моей стране люди стараются быть гостеприимными. Сегодня вы мой гость.
Дмитрий просунул руку под мой локоть и заставил меня встать.
- Эй! - воскликнул я и другой рукой ухватился за спинку дивана, чтобы сохранить равновесие. - Полегче!
Дмитрий снова щелкнул пальцами, и женщина в клетчатых лифчике и юбке подошла к нам. Они с Дмитрием о чем-то тихо поговорили, а затем мы с моим русским партнером, покачиваясь, пошли следом за женщиной через зал мимо каких-то мужчин в дешевых костюмах, сидящих на явно дешевых местах.
- Тсс, - прошипел Дмитрий, и мы, пройдя через какую-то дверь, оказались в комнате, где все было меховое - стены, диваны, ковры. Шкуры были не то тигровые, не то леопардовые, удивительно мягкие и приятные на ощупь, и я их то и дело поглаживал. А потом в комнате появились женщины. Они не были одеты в меха. На них не было практически ничего, а вскоре они избавились даже от того, что прикрывало самые интимные части их тел.
Я слышал, как Дмитрий, сидящий напротив меня, издавал странные гортанные звуки. Лицо женщины, которая занималась мной, было покрыто толстым слоем косметики. Волосы ее ритмично колыхались, так что я не мог толком разглядеть его черты. Впрочем, это было неважно.
- Полегче, - едва слышно пробормотал я.
Одной рукой я обнимал за плечи Дмитрия. Джефф точно так же висел на Олеге.
- Парами, парами, - запел я. - Звери входили на борт парами.
Мы миновали охранника, прошагали по покрытым красной дорожкой ступенькам и вышли через главную дверь на улицу. Я полностью потерял счет времени и не представлял, который час. Пять утра? Девять вечера? Небо было сравнительно светлым, красивого синего цвета, в теплом воздухе веял легкий приятный ветерок. Откуда-то доносился монотонный шум уличного движения и резкие звуки клаксонов. Окружающий мир был занят своими обычными делами.
Где-то совсем рядом я услышал звук работающего автомобильного двигателя, но это, как мне показалось, приехали не за нами.
- Проходи, приятель, - раздался голос водителя.
Оглядевшись, я не увидел Дмитрия и Олега. Они исчезли. Не могу припомнить, вернулся ли я после этого в клуб или только пытался это сделать. Зато я очень хорошо запомнил жесткую ладонь охранника у себя на груди и мощный толчок, от которого я отлетел в сторону и едва не упал. Еще помню, как я после этого засмеялся, потирая локоть. Кажется, я что-то не то выкрикивал, не то пел. В какой-то момент я увидел Джеффа, который, шатаясь, двигался по направлению ко мне. Мы с ним столкнулись, обхватили друг друга руками и только поэтому умудрились сохранить вертикальное положение.
Пуговицы моей рубашки были расстегнуты. Я попытался застегнуть их, но это оказалось дьявольски трудно - я никак не мог попасть в нужные петли. Нагрудный карман и воротник рубашки были испачканы губной помадой. Я попробовал стереть ее, но это мне тоже не удалось.
Я поднял руку в надежде остановить такси, хотя ни одного поблизости не было видно. Машины, даже не притормаживая, проносились мимо, а какой-то минивэн меня чуть не задел и пролетел совсем рядом, громко просигналив. Мужчина и женщина, которые стояли на противоположном тротуаре и целовались, увидев это, даже прервали свое увлекательное занятие.
- Что уставились? - крикнул им я.
Джефф попытался зажать мне рот ладонью.
Пара двинулась дальше. И тут под синим тентом магазина на противоположной стороне улицы я вдруг увидел мужчину в бежевых спортивных брюках и белой футболке. Приглядевшись, я почувствовал, как меня словно окатило горячей волной. Одновременно у меня закружилась голова. Перед глазами у меня промелькнули картинки из недавнего прошлого - почти пустой пляж, песок, море. Руки мужчины были синими от татуировок. Мне удалось разглядеть изображение колючей проволоки чуть выше локтей. Лицо мужчины было лишено всякого выражения. Это был Дэйв Джепсом, и его взгляд был устремлен прямо на меня.
В этот момент у обочины со скрежетом тормозов остановилось такси черного цвета. Джефф тут же втиснулся на переднее сиденье, а я упал на заднее. Машина тронулась и стала быстро набирать скорость. Взглянув в заднее стекло, я увидел, как фигура мужчина быстро уменьшается, и через несколько секунд я уже не был уверен, что не обознался.
Добравшись домой, я с максимальной осторожностью, стараясь не шуметь, поднялся по лестнице наверх и разделся в ванной комнате. Затем я намылил рубашку и отскреб следы помады. Потом уселся на край ванны и уставился на себя в зеркало. Лицо мое успело зарасти короткой щетиной, глаза покраснели, под ними залегли темные круги. Мне вдруг показалось, что я лысею. Встав, я приблизил лицо к зеркалу и, присмотревшись повнимательнее, пришел к выводу, что не ошибся. Скорчив гримасу, выражавшую отвращение и отчаяние, я постоял перед зеркалом еще какое-то время, а потом почистил зубы и прополоскал горло. При этом я обнаружил небольшую язвочку у себя на языке и крохотный порез на губе, в уголке рта. Похоже, я понемногу начал превращаться в развалину.
Действительно ли я видел Дэйва Джепсома, перед тем как сесть в такси? Нет, конечно нет. Это не мог быть он. С какой стати он вдруг оказался бы неподалеку от выхода из стрип-клуба на Мэйфэйр? Похоже, я просто медленно сходил с ума.
Когда я ложился в постель, Тесса зашевелилась.
- Как прошел обед? - сонно поинтересовалась она.
- Было скучно, - ответил я. - Как, впрочем, и всегда.
Она
Среду и четверг той недели я провела дома. Джош все еще температурил, а я с каждым днем все больше нервничала. Мне не должно быть так тяжело, раз за разом говорила я сама себе. УРоуз тоже был ребенок примерно такого же возраста, но, помимо этого, еще и вторая малышка, только начинающая ходить. Я никак не могла понять, каким образом ей удается с этим справляться. Все мои попытки быть хорошей матерью одна за другой терпели крах. Проблемы и хлопоты только копились - кухня была забита грязной посудой, пол в комнате сына захламлен игрушками. Джош постоянно капризничал, что бы я ни делала, все было не так - яйца я вечно недоваривала, тосты выходили у меня подгоревшими, и книжки для чтения я выбирала неправильные. И в любом случае с отцом сын общался куда охотнее, чем со мной.
Когда в четверг Маркус позвонил и сообщил, что у него обязательное «мероприятие с клиентом», я едва не расплакалась. Мне так хотелось его увидеть - да что там его, хоть кого-нибудь. Я чувствовала, что ему не терпится положить трубку, но мне хотелось еще хоть немного с ним поговорить.
- Мероприятие с клиентом? - переспросила я. - Почему ты употребил слово «мероприятие»? Нельзя ли поконкретнее?
- Это обед. Ясно? Обед.
- А я надеялась, что мы сегодня поужинаем вместе - и наконец поговорим.
- О чем? - спросил Маркус, и я услышала в его голосе беспокойство.
- О твоей работе. Мне бы хотелось знать, что у тебя там происходит.
- О моей работе? - Маркус вздохнул. - Послушай, пожалуйста, не накручивай мне нервы. Мне самому не хочется никуда идти.
Когда он закончил разговор, я еще какое-то время сидела, глядя на кухонную стену, на которой отчетливо были видны грязные следы пальцев Джоша, и на разбросанные по полу кубики «Лего», которые я так и не успела убрать. Мне вовсе не хотелось встречаться с Ричардом. Я бы предпочла заняться укреплением собственного брака.
Впрочем, ладно. Еще один раз. В конце концов, что это изменит?
Я отправила Ричарду смс-сообщение и разыскала временную няню. В ее роли должен был выступить сын соседки, высокий и нескладный парень в джинсах, которые вечно болтались где-то ниже его талии. Я показала ему, где находятся чай и кофе, и продемонстрировала прикрепленный к пробковой информационной доске в кухне листок бумаги со всеми необходимыми телефонами. Потом я объяснила, что Джош лежит в постели, что он болеет, но ему уже лучше.
- Я все поял, - то и дело повторял молодой человек, глотая букву «н».
Я попыталась сделать вид, что не замечаю исходящий от него легкий запах марихуаны.
Ричард предложил встретиться в турецком ресторане в Ватерлоо - кажется, он подумывал его приобрести.
Это было похожее на пещеру заведение неподалеку от железнодорожных мостов. Симпатичный внутренний дворик был оформлен в виде джунглей, да и сам ресторан тоже выглядел весьма прилично - покрытый шлифованной плиткой пол, стены, облицованные неотделанным кирпичом, плетеные стулья из камыша.
Когда я вошла, Ричард уже сидел за столиком в дальнем конце зала. Он внимательно, без улыбки смотрел, как я иду к нему. Приблизившись, я наклонилась, чтобы поцеловать его. Неподалеку от нас большая группа нарядных, одетых в дорогие вечерние платья женщин шумно праздновала чей-то день рождения. Посмотрев на них, Ричард нахмурился.
Я извинилась за то, что со мной было трудно связаться.
- Джош заболел, поэтому у меня было много всяких хлопот.
- Ты хочешь сказать, что он не ходил на работу?
Меня неприятно поразили эти слова. Похоже, Ричарда не интересовали скучные детали, связанные с моей жизнью.
- Нет, Джош. Не Маркус. Джош, мой сын.
- Да-да, конечно. Я что-то плохо соображаю.
Я решила, что не стану придавать этому эпизоду слишком большое значение.
- Ну, так или иначе, сейчас я здесь.
На этот раз Ричард был одет гораздо проще, в джинсы и черную футболку - правда, дорогую. Ее ткань слегка поблескивала. Я внезапно почувствовала прилив раздражения и пожалела, что пришла. Это было рискованно - нас мог увидеть кто-нибудь из знакомых. Мне показалось, что меня обманули - Ричард нравился мне в темно-синем костюме и белоснежной рубашке. В таком виде, выступая в роли делового человека, он больше соответствовал моим представлениям о том, каким должен быть мужчина. Одетый в стиле кэжуал, он выглядел старше своих лет и казался каким-то нелепым. В его холеных ногтях и загорелых запястьях мне почему-то почудилось что-то женоподобное.
Я заказала джин с тоником, Ричард - пиво. На мне было старое платье и легкие парусиновые туфли на резиновой подошве. Тем самым я хотела дать понять, что не придаю нашей встрече слишком большого значения. Однако при этом я оставила три верхние пуговицы расстегнутыми. Взгляд Ричарда скользнул по моей груди, и от этого, несмотря ни на что, у меня невольно напряглись мышцы живота.
- Напомни мне, чем занимается твой муж, - попросил Ричард.
- Он пиарщик. И ты об этом знаешь. Вы с ним встречались в «Эклунде». Теперь он запустил собственный бизнес.
- Да-да, конечно. Мы с ним действительно пересекались. - Лоб Ричарда прорезали морщины. - Как называется его компания?
- «Хэуик Николсон».
- Точно. Теперь я вспомнил. Кажется, они заключили контракт с «КазНефтью», верно?
- Да, - ответила я, настороженно глядя на собеседника.
- Ему следует быть осторожным. Ходят слухи, что эта компания связана с какими-то махинациями. Помнишь, на днях в газетах писали об убийстве в Москве? Одного типа нашли мертвым на заднем сиденье его машины.
- Мой муж занимается всего лишь пиаром, да и то в основном обучает людей правильно использовать СМИ. То есть, он, если можно так выразиться, не на переднем крае, а где-то во втором эшелоне. И потом - разве тот человек не умер от сердечного приступа?
Ричард пожал плечами.
- Ты считаешь, то, что Лефевр незадолго до этого отказался от сотрудничества с КазНефтью - это просто совпадение?
- Ну, не знаю. Мне кажется, что у Маркуса все хорошо. Они только что выплатили кредит, который брали под стартап. И теперь наконец начали делать деньги.
Произнося последнюю фразу, я постаралась, чтобы в моем голосе прозвучали язвительные нотки.
Подошел официант, чтобы принять у нас заказ. Я предоставила право выбирать Ричарду, поскольку мне есть не хотелось. Когда заказ принесли, он внимательно изучил каждое блюдо: икрасновато-лиловую блестящую горку нарезанных баклажанов, и ломтики жареного ягненка, и украшенный семенами кунжута фалафель. Когда же он принялся за еду, то проглотил все быстро, явно не обращая никакого внимания ни на вкус, ни на особенности приготовления. Для него главным в ресторанном бизнесе была концепция, внешний вид, а не кулинарные достоинства еды.
- Ты что, не голодна? - поинтересовался он.
Я отрицательно покачала головой. А потом, выждав немного, сказала:
- Знаешь, я думаю вернуться на работу. Может быть, не на полный день, чтобы все-таки уделять какое-то внимание Джошу. Скажем, на должность консультанта.
Ричард кивнул, но я не была уверена, что он меня услышал.
- Когда мы с тобой познакомились, ты говорил, что у тебя может найтись для меня какая-нибудь вакансия. Может, в самом деле удастся что-нибудь подобрать?
Ричард приставил к уху сложенную ковшиком ладонь и покачал головой.
- Я тебя не слышу, - сказал он. Одновременно он под столом положил руку на мое колено и принялся двигать вверх край платья.
- Здесь слишком много народу, - сказала я и отодвинулась.
Глаза Ричарда были прикованы к моему лицу.
- Я думал, тебе это нравится, - тихо произнес он, продолжая гладить мое бедро. - Мне казалось, что тебя возбуждают ласки в присутствии других людей, вот я и…
Я оттолкнула его руку. На этот раз он убрал ее из-под стола и поднял в красноречивом жесте, шутливо давая понять, что сдается.
- Тогда, может, найдем местечко поспокойнее? - предложил он.
У меня не было никакого желания искать «более спокойное местечко». Я хотела домой, к мужу и сыну. В этот момент я совершенно не понимала, что я делаю в ресторане с фактически посторонним мужчиной и как допустила, что все зашло так далеко.
Ричард положил в рот последнюю порцию фалафеля и привстал, одновременно чуть наклонившись, чтобы достать из заднего кармана джинсов бумажник. Потом он махнул рукой официанту, несколько театральным жестом достал и положил на стол купюру и поднялся на ноги. Отодвинув стул, я тоже встала.
В ожидании момента, когда Ричард окончательно рассчитается, я, несколько смущенная этой процедурой, отвела глаза и окинула взглядом ресторанный зал с его покрытыми белыми скатертями столами и плетеными стульями с высокими спинками. Посетителей было не так уж мало, по залу в разные стороны скользили официанты.
Потом я посмотрела в сторону террасы и увидела мужчину, стоящего в дверях, ведущих во внутренний дворик. Дверной проем имел форму арки. Мужчина слегка опирался на край проема. Сверху почти до края арки свисали ветви декоративных вьющихся растений - горшки с ними стояли на окне, которое располагалось как раз над дверью. За спиной мужчины тоже была зелень, росшая в патио. Мужчина был высокий, плотный, мускулистый - это было заметно даже издалека. Одет он был довольно небрежно. Рукава футболки были закатаны до самых плеч, открывая мощные, покрытые татуировками бицепсы. Я даже смогла разглядеть, что он коротко острижен.
Мужчина смотрел в моем направлении. Что-то в его позе заставило меня занервничать. Челюсть его была выдвинута вперед, а плечи напряжены, словно он хотел броситься вперед, но сдерживал себя.
Я вгляделась в его глаза - и почувствовала, что руки мои становятся ватными, а ноги перестают меня держать. Меня замутило, но, если верить моим ощущениям, источником неприятных ощущений был не желудок, а мои суставы - плечевые и коленные. Я поняла, что действительно вот-вот рухну - то ли навзничь, то ли ничком. При этом я прекрасно слышала все, что происходило вокруг.
- Нет, я тоже хотела попробовать ягнятину! Оставь мне немного! - выкрикнула девица, сидящая за соседним столиком.
У мужчины были светлые ресницы. Я не столько увидела это, сколько догадалась. А глаза - синими. Дело дошло до того, что мне даже показалось, что я вижу, как у мужчины сузились зрачки, что его нижняя челюсть покрыта короткой щетиной и что на ней подергивается какая-то мимическая мышца.
Это был Дэйв Джепсом. На этот раз сомнений не было никаких. Мне это не казалось, это не было обманом зрения. Человек, стоявший у выхода во внутренний дворик ресторана, был Дэйвом Джепсомом.
Рука Ричарда обвила мою талию. Его дыхание обдало жаром мое ухо и шею. Я хотела отстраниться, но не смогла - его пальцы плотно вжались в мои ребра. Стоящий в противоположном конце зала Дэйв Джепсом все еще смотрел на меня.
- Пойдем, - промурлыкал Ричард и отпустил меня. Я ту же бросилась вперед, неуклюже лавируя между столиками, неловко сбросив на пол чьи-то нож и вилку и задев чей-то висящий на стуле пиджак, отчего он соскользнул мне под ноги. Мне пришлось торопливо обернуться, чтобы извиниться. Но, когда же я добралась до двери, отделявшей ресторан от внутреннего дворика и террасы, оказалось, что мужчина, загораживавший выход в патио, исчез. Я внимательно оглядела всю террасу, всматриваясь в каждое лицо, но Дэйва Джепсома среди них не было.
Не поленившись, я вернулась в ресторан и так же внимательно осмотрела зал, но и там его не обнаружила. Тогда я подошла к входной двери, толкнула ее и выбежала наружу. На меня тут же обрушились звуки улицы: внебе кружил вертолет, на тротуаре курили посетители расположенного рядом бара. Со стороны террасы, расположенной совсем рядом, донеслись громкие голоса и взрывы смеха. Рядом с обочиной были сложены черные пластиковые мешки с мусором, а от остановки отходил автобус. Из двери всего в нескольких метрах от меня вдруг повалили люди - видимо, там проходило какое-то мероприятие, которое только что подошло к концу.
Ричард к этому времени уже успел перейти дорогу и, стоя на другой стороне улицы, разговаривал по мобильному телефону. Он махнул мне рукой, показав два пальца и тем самым давая понять, что освободится через пару минут. Я снова бросилась в ресторан, испытывая жгучее желание подтвердить или опровергнуть собственные подозрения. Спустившись по короткому маршу лестницы, я распахнула дверь мужского туалета. Передо мной возник целый ряд писсуаров, урна с туалетной бумагой. В нос ударил запах мочи.
Когда я снова поднялась по лестнице, ко мне подошел официант.
- Вы что-то потеряли, леди? Я могу вам помочь?
Пара, сидящая за столиком неподалеку, внимательно наблюдала за мной. Другие посетители тоже начали поворачивать головы в мою сторону.
- Нет-нет, - ответила я. - Все в порядке. Извините.
Я опять вышла на улицу. Ричард стоял посреди дороги, пропуская поток машин. Дождавшись интервала между автомобилями, он трусцой подбежал ко мне, засовывая телефон обратно в карман.
- Кошмар, - выдохнул он. - Три предполагаемых случая пищевого отравления в ресторане «Фиш Тэйлз» вМэрилбоун. У нас там новый шеф-повар. Мне не обязательно отправляться туда немедленно. Но в любом случае скоро мне надо будет поехать в офис, чтобы сделать несколько звонков.
Просунув руку под мой локоть, Ричард снова обхватил меня за талию. Я позволила ему дойти со мной в таком положении до поворота на менее людную улицу. При этом я совершенно не обратила внимания на маршрут, по которому мы шли, - все мое внимание было приковано к лицам людей вокруг нас. Я все время прислушивалась к шагам за спиной и разглядывала прохожих, двигавшихся нам навстречу, вертя головой во все стороны. Ричард, казалось, не замечал странностей моего поведения. Он без конца извинялся за то, что из-за него наша встреча фактически сорвалась.
Я думала, что мы направляемся на станцию, но мы в конце концов дошли до Саут-Бэнк - здесь мимо нас текли уже целые потоки, реки людей. Пальцы Ричарда по-прежнему лежали на моей талии. Он явно вел меня по направлению к одному из зданий. Я не сопротивлялась, когда он направил меня в большие вращающиеся двери, а затем через огромный пустой вестибюль. Как ни странно, несмотря на высокие потолки и вымощенный плиткой пол, наши шаги звучали приглушенно. У лифта Ричард попытался меня поцеловать, но я отвернулась и не позволила ему это сделать. На низких ступеньках лестницы, ведущей наверх, сидели мужчина и женщина с пластмассовыми чашками в руках. В этот момент мне надо было сказать моему спутнику, что я хочу домой, но не знаю, почему я этого не сделала. Может быть, из-за отчаяния, наполнявшего мою душу? Или из-за желания почувствовать что-то еще, кроме страха? Пальцы Ричарда сжимали мою руку, словно стальной капкан.
Когда подошел лифт и двери его раскрылись, он втолкнул меня внутрь. Поскольку, кроме нас, в кабине никого не было, он нажал на нужную кнопку одной рукой, а другой принялся задирать на мне юбку.
Двери лифта разошлись в стороны на подземной автостоянке. Это было душное бетонное помещение с неровным полом в пятнах машинного масла и с низким потолком, по которому змеились трубы, обмотанные серебристой изолентой.
- Кажется, «Мерседес» стоит там, - сказал Ричард, указывая в самый дальний угол.
Мы зашагали туда мимо стоящих плотными рядами автомобилей и низких каменных тумб белого цвета. На стоянке не было ни души, но вокруг было так мрачно, что я начала дрожать от страха. Свет в салонах машин, естественно, не горел, поэтому все сиденья с подголовниками выглядели так, будто внутри кто-то прячется, наблюдая за происходящим вокруг. Тусклые лампы дневного освещения отвратительно мигали. Откуда-то доносился звук текущей воды и какое-то пульсирующее гудение, которое становилось то громче, то тише - словно где-то дышало какое-то огромное животное.
Ричард осторожно открыл заднюю дверь одного из автомобилей - тумба рядом с машиной была испещрена пятнами краски разного цвета. На бетонном полу поблескивали масляные лужи. Жестом, который показался мне издевательским, Ричард поманил меня рукой, приглашая забраться на сиденье, а сам задержался снаружи.
- После вас, - пошутил он.
В следующий момент он всем телом навалился на меня. Мне было ужасно тесно и неудобно, и к тому же трудно дышать. Мы оба торопились. Ричарду надо было разбираться с отравлениями в ресторане. Я же просто отчаянно хотела домой.
Захватив оба моих запястья, Ричард прижал их к внутренней ручке двери, и я локтем придавила прядь собственных волос. Перстень на пальце Ричарда больно ущипнул меня за кожу. И в этот самый момент, хотя я была практически распята на заднем сиденье машины и отчетливо осознавала все физическое превосходство моего спутника, начался процесс моего внутреннего освобождения от его влияния, которое до сих пор было практически безраздельным. Все произошло быстро: явдруг прониклась презрением к его белым рубашкам, к его телу, к его желаниям. Мне разом стали отвратительны его гримасы в моменты близости, его эгоизм. И я стала думать о сыне соседки, с которым оставила Джоша, о том, не проснулся ли Джош за время моего отсутствия, а также о том, как скоро мне удастся добраться домой.
БАЦ!
- Что? Черт побери!
Ричард соскочил с меня, ударившись головой о стойку автомобиля.
- О черт!
- В чем дело? Что случилось?
Звук был неожиданный и очень громкий. Машина качнулась от сильного толчка.
Ричард принялся лихорадочно натягивать джинсы, одновременно выглядывая из окна «Мерседеса».
- Черт, я ничего не вижу, - пробормотал он.
Сначала я подумала, что с потолка на крышу машины упал какой-то кусок трубы. Но нет - между багажником и стеной явно кто-то был. И этот кто-то, похоже, давил ногой или ногами на бампер, который от этого нажима потрескивал, причем вибрация от усилий передавалась на корпус «Мерседеса».
Ричард наконец справился с джинсами. Я соскользнула на пол между передним и задним сиденьями, чтобы он мог без помех выбраться наружу. Когда Ричард положил руку на ручку с внутренней стороны дверцы, я сказала:
- Будь осторожен.
Он кивнул, потянул за ручку и толчком распахнул дверь.
В заднем стекле машины замаячила какая-то фигура. Неизвестный широко раскрыл рот и высунул язык, глядя внутрь салона выпученными глазами. Затем человек издал что-то вроде боевого вопля и отступил куда-то назад. Я съежилась на полу.
- Эй вы, ублюдки! Валите отсюда! Убирайтесь немедленно! - услышала я крик Ричарда.
Снаружи раздался хохот, а затем еще кто-то возник перед машиной - его фигура была видна через ветровое стекло. Машина снова содрогнулась.
Ричард опять что-то прокричал. Он попытался обойти машину, чтобы добраться до хулиганов, но они отступили, не дав ему даже сократить дистанцию. Ричард выругался. После этого я услышала удаляющийся топот - похоже, его противники бросились наутек.
Лицо Ричарда возникло в проеме двери.
- Ты в порядке? - спросил он.
Где-то хлопнула дверь, снова послышался взрыв хохота, а потом все стихло.
- Нет, - ответила я, чувствуя, что меня бьет дрожь.
- Это был подростки, - сказал он.
- Черт.
Не выдержав, я заплакала. Ричард улыбнулся и скользнул на заднее сиденье рядом со мной.
- Да, всего-навсего хулиганы-подростки. Может, они нам позавидовали.
Начав плакать, я никак не могла остановиться - слезы все лились и лились.
- Прости. Это просто…
Тут я вдруг поняла, что мне станет легче, если я расскажу о том, что меня тревожит.
- Послушай, за мной следят, - сказала я. - Тот тип, с которым мы познакомились во время отпуска. Я думала, что сейчас это тоже был он.
- Но это не так. Это были какие-то юнцы - только и всего. Просто нам не надо было вести себя так… неосторожно.
Ричард посмотрел на часы.
- Минутку. Послушай меня, пожалуйста, - взмолилась я.
- Ладно.
Ричард скрестил руки перед собой, поглаживая пальцем циферблат «Ролекса». Ему явно хотелось отправиться по своим делам. Но я была уверена, что он может уделить мне несколько минут.
Для меня было большим облегчением рассказать кому-то другому о своих страхах и подозрениях. Я выложила ему все про Дэйва Джепсома - про то, как он спас жизнь Джошу, как мы угостили его ланчем, как он внезапно оказался у нас дома после нашего возвращения в Лондон, явившись в качестве незваного гостя на нашу вечеринку с друзьями. Я также сообщила Ричарду о том, что видела Джепсома, когда в понедельник возвращалась домой после визита в его, Ричарда, квартиру, в тот самый день, когда кто-то нацарапал на корпусе моего автомобиля слово «шлюха». Я поделилась своими соображениями о том, что, возможно, заметила Дэйва в магазине неподалеку от моего дома, и о том, что определенно видела его полчаса назад в ресторане - именно поэтому я и была такой испуганной. И объяснила, что искренне полагала, что удар по крыше автомобиля - это тоже дело рук Дэйва Джепсома.
- Но это не так, - возразил Ричард, когда я закончила. - Это были всего лишь подростки. - Он сжал пальцами мое колено. - У тебя просто разыгралось воображение. Вероятно, у него распространенный, стандартный тип лица и телосложения, и его легко спутать с кем-то другим. У нас работает администратором очень привлекательная девушка - так вот, всякий раз, когда я вижу блондинку приблизительно такого же роста, мне кажется, что это она. Просто тебе попадались на глаза люди, внешне похожие на этого твоего знакомого - вот и все.
Очень привлекательная девушка. На какие-то секунды мне показалось, что я ослышалась. Неужели Ричард в самом деле это сказал? Если бы в тот момент я не была так расстроена, я бы, наверное, рассмеялась.
- Ты так думаешь?
- Да. - Ричард снова посмотрел на часы и потянул за ручку двери. - А теперь забудь обо всем этом.
Добравшись домой, я расплатилась с сыном соседки, присматривавшим за Джошем, и легла в постель. Когда вскоре после этого в спальню, спотыкаясь, ввалился Маркус, я притворилась, что уже почти сплю.
Лежа в кровати, я до самого утра думала о событиях последних дней. В конце концов пришла к выводу, что мой испуг, пожалуй, действительно не имеет под собой серьезных оснований. Ричард был прав - Дэйв мне просто мерещился. Он спас Джоша и потому каким-то непостижимым образом приобрел в моем сознании некую особую роль. Его образ возникал в моем мозгу всякий раз, когда я испытывала сильный стыд. Он в каком-то смысле стал моей совестью - в этом было все дело. Для меня его образ символизировал чувство вины.
Мне стало совершенно ясно, что мне следует делать, чтобы избавиться от этого наваждения: порвать с Ричардом.
Он
В пятницу по пути на работу я получил от Дмитрия смс-сообщение такого содержания: «Я рад, что развлекся и отдохнул в обществе моего нового бизнес-партнера. Маджента, судя по всему, тоже очень счастлива».
Я несколько секунд смотрел на экран телефона, где возникли эти слова, а затем закрыл глаза. Кто такая эта Маджента? Та девушка в потайной комнате клуба? Мне не хотелось предпринимать усилия, чтобы это вспомнить.
К счастью, в офисе все было относительно спокойно. Джефф, приехав на работу, выглядел, пожалуй, даже хуже, чем я: глаза у него были красные, под ними залегли темные круги, кожа на лице казалась серой. В дыхании его нетрудно было уловить запах мятного эликсира. Мы с Джеффом уселись на кухне, и я показал ему смс, от Дмитрия. Он передернул плечами и пробормотал что-то насчет того, что для него события вчерашнего вечера «словно в тумане». В итоге мы пришли к выводу, что будет лучше, если мы выбросим все, что было вчера, из головы и не будем об этом вспоминать.
Джем в офисе не появилась. Но когда ближе к полудню я проходил мимо Гейл, я заметил, что она забила в поисковую строку на своем компьютере слова «флористы в Бромли». Я остановился у нее за спиной и стал ждать, остро испытывая чувство неловкости. Мне трудно объяснить это, но почему-то при виде этих слов на экране компьютера Гейл я ощутил себя не в своей тарелке - мне показалось, что цветы могут создать обо всем, что было накануне, какое-то неверное впечатление. Но, в конце концов, это был «звоночек», адресованный в первую очередь Джеффу, так что мое беспокойство было смутным, совершенно неконкретным. Я вернулся к своему столу, не сказав Гейл ни слова.
Потом я позвонил моей сестре Саре. Она работает в девелоперском подразделении «ГлаксоСмитКляйн», поэтому я редко беспокою ее на работе, особенно когда речь идет о том, чтобы «просто поболтать». Наши отношения всегда были несколько напряженными. Я думаю, это связано с тем, что Сара подсознательно ощущает вину за то, что всегда была любимицей отца. После того как мы пробежались по обычным темам - таким, как успехи ее детей, самочувствие и настроение Джоша, здоровье отца - я осторожно поинтересовался, что за человек Джемима. Сара довольно сдержанным тоном ответила, что она из хорошей семьи, немножко нахальная - но кто сегодня этим не грешит? - и, главное, что она «умная девочка». По всей вероятности, это определение меня удовлетворило, потому что я на этом свернул тему.
Остаток утра я провел, глотая кофе и отвечая на электронные письма - в частности, предпринял еще одну, последнюю попытку уговорить Ясмин поучаствовать в пресс-туре, организуемом сетью отелей «Сэвен Найтс». Все мои предыдущие призывы носили шутливый и слегка ироничный характер («Я понимаю, что ты скорее дашь удалить себе все зубы…») и включали в себя отсылки к каким-то событиям из жизни нашего района, о которых знали мы оба («…или проведешь целый вечер, рисуя пальцем на стене вместе с мисс Дженни из «Маленьких медведей»). Но на этот раз, подталкиваемый отчаянием, я всерьез задумался о том, что такого я могу предложить Ясмин, чтобы добиться ее согласия на участие в мероприятии.
Ее колонки в газете были обычно выдержаны в лукавом тоне, но при этом посвящены весьма серьезным проблемам, зачастую связанным с политикой. В конце концов я написал следующее: «Как насчет того, чтобы исследовать связь между ситуацией с Брекситом, ростом числа террористических вылазок за рубежом и ростом популярности проведения отпуска дома или поблизости от него?» Мне понравилась моя изобретательность - настолько, что я сам мог прочитать это без отвращения. Все утро я то и дело проверял, не ответила ли мне Ясмин, но она на мое послание так и не отреагировала.
Ланч с Тилли Элуорси в «Чилтерн Файрхаус» был запланирован уже давно и, по сути, являлся своеобразной традицией. Тилли всегда заказывала одно и то же - чипсы из семян шалфея, корнуэльского краба со специями и омлет с мякотью лобстера. Место было престижное - от идеальной чистоты бокалов и белоснежных салфеток вскоре становилось больно глазам. У стойки бара сидела знакомая модель Тилли, за столиком в углу - какая-то голливудская звезда. Чувствуя, что мой желудок еще не оправился от потрясений предыдущего вечера, я принялся осторожно изучать меню, держа его на расстоянии вытянутой руки («пончики с начинкой из крабового мяса» - это что, шутка?). В конце концов я заказал свиную отбивную и жареную картошку. К этому моменту я, наконец, успокоился, и ко мне вернулась способность получать удовольствие от окружающей - вполне комфортной, надо признать - обстановки.
Тилли при желании могла быть очень приятной собеседницей и обладала искусством тонкого флирта, безошибочно чувствуя грань допустимого. В тот день она превзошла саму себя. Она то и дело говорила о том, как рада меня видеть и счастлива сотрудничать с нашей компанией. При этом Тилли называла меня «Марко» - она всегда так делала, когда пребывала в хорошем настроении. Ей понравились меры, которые предприняла Мэри с целью сохранения репутации Тилли и ее компании среди молодых потребителей - они, в частности, включали в себя лекции по профориентации под общим названием «Женщина, пример которой вдохновляет» вшколе для девочек Сейнт-Пол. Тилли также была в восторге от того, что ей пришлось возглавить кампанию «Спасите орангутангов», и заявила, что жизнь «на лезвии ножа» доставляет ей большое удовольствие (это было сказано с совершенно искренним выражением лица). Затем она торжественно сообщила мне, что решила полностью прекратить использовать в качестве сырья пальмовое масло и всерьез исследует возможности его замены кокосовым маслом и экстрактом масляного дерева. Билла Хэйса, ее генерального директора,
серьезно беспокоили возможные финансовые последствия этих изменений - ему казалось, что альтернатив пальмовому маслу нет и быть не может, но Тилли стойко держалась своей позиции.
- Ты ведь согласен со мной, Марко? Дело же не только в орангутангах - дело вообще в лесах, которые уничтожаются на всей планете.
Было очевидно, что моя роль в этой беседе состояла в том, чтобы беспрекословно соглашаться, и на душе у меня заскребли кошки. Разве Тесса не предполагала еще на ранней стадии кризиса, что все будет именно так? Мне следовало прислушаться к ее мнению. Последовательность и преемственность, по идее, должны были стать важными элементами перепозиционирования. И тем не менее, слушая Тилли, я продолжал энергично кивать.
- Я так рада! - в очередной раз воскликнула моя собеседница, видя, что я полностью разделяю ее мнение. - Знаете, я хочу предложить вам кое-что еще.
Отбросив волосы за спину, Тилли наклонилась вперед, внимательно глядя на меня своими миндалевидными, темными глазами газели.
- Марко, если бы вы знали, какие чудесные девчушки учатся в школе Сейнт-Пол! Они так меня полюбили! И представьте себе, меня вдохновили их энтузиазм, их жизненный оптимизм. После моих лекций я много думала и в конце концов приняла решение запустить новую линейку продуктов для девушек-подростков. Разумеется, абсолютно натуральных и экологически чистых, но по сниженным ценам и в более привлекательной упаковке, чем остальная продукция. То есть дать девочкам понять, что это их бренд. Я хочу, чтобы они пользовались косметикой моей фирмы всю жизнь. Ну, что скажете? Вы со мной? Должна вам сказать, что это идея меня по-настоящему захватила!
Конечно же, я был с Тилли, и ее план захватил и меня тоже. Он предполагал перспективу создания целой группы новых бизнесов. Тилли всегда отличалась тем, что хотела хотя бы на шаг опережать других.
- Только вы должны будете все делать без спешки, шаг за шагом, - покивал я с умным видом. - К тому же здесь надо учитывать моральную сторону вопроса. Нельзя, чтобы вас обвинили в навязывании потребителям каких-то стандартов красоты. Ваш главный тезис должен состоять в том, что красота бывает разной, и каждая женщина красива по-своему.
- Я знала, что вы меня поймете.
- Причем лучше выбирать простые решения, - продолжил я. - Вынесите начальные буквы вашего имени и фамилии в название бренда, оформите их как-нибудь поинтереснее - и штампуйте их на всех продуктах линейки.
- Марко, - проворковала Тилли и, наклонившись через стол, ласково обхватила ладонями мои щеки. - Дайте я вас поцелую.
Уже в такси, возвращаясь в офис, я обнаружил, что пропустил звонок от Тессы. Настроения перезванивать ей у меня не было - встреча с Тилли, как всегда, меня порядком утомила. Впрочем, ее не следовало недооценивать, подумал я, похлопывая себя ладонями по бедрам. Когда доходило до дела, мы с Тилли были во многом похожи. И она, и я - мы оба знали, как нужно строить бренд.
На телефоне было еще и голосовое сообщение, но я его не прослушал.
Она
Ночью шел дождь, но утром тучи исчезли, небо стало идеально голубым и лужи поблескивали в лучах солнца. Пока Джош завтракал, я, сидя в саду, сочиняла текст, адресованный Ричарду. Я знала, что лучше все сказать ему лично, при встрече. Но, похоже, в его присутствии я переставала нормально соображать и контролировать себя. К тому же я явно не была настолько важной частью жизни Ричарда, чтобы мой разрыв с ним мог всерьез его расстроить.
Я написала: Дорогой Ричард, я прекрасно провела с тобой время. Но, как я уже давно пытаюсь тебе сказать, в наших отношениях пора поставить точку. У меня есть семья, которой я нужна. Желаю тебе, чтобы твой бизнес по-прежнему шел хорошо (от души надеюсь, что в результате недавнего пищевого отравления людей пострадало немного!). На этот раз я не шучу! Тесса
Ответ пришел почти мгновенно: Как я могу заставить тебя изменить твое решение?
Я ответила: Никак.
Обмен сообщениями получился со всех точек зрения неравноценным. Но это уже не имело значения. Дело было сделано.
Джошу стало лучше, но я все же решила на всякий случай еще подержать его дома. Я испытывала острое, гипертрофированное желание быть рядом с сыном. Оно овладело мной до такой степени, что я даже немного забеспокоилась по этому поводу. В душе у меня смешались чувства облегчения, любви и страха. Все позади, все закончилось, убеждала я себя. Никто ничего не узнал - и больше уже не узнает. Все сошло мне с рук. И все же мне было не по себе от того, что я предала своего мужа и сына и едва не разрушила все то, за что так долго боролась. И еще - я никак не могла поверить в то, что это не будет иметь никаких последствий. «Что посеешь, то и пожнешь», - так говорила моя мать. Меня пугала мысль о том, что кто-то знал, что я не заслуживаю всего того, что имею.
Я никогда не любила Ричарда. Мне он, собственно, даже не нравился. И тем не менее ради него я решилась поставить на карту все. ВГреции я даже подвергла риску жизнь своего ребенка. Джепсом был прав, презирая меня. Я не заслуживала доверия.
На улице было солнечно и тепло, и Джош пребывал в прекрасном настроении. Я задумалась о том, чем бы мы могли заняться, чтобы выжать максимум из представившейся нам возможности побыть вместе.
По идее, в саду должен был работать Маркус. Он знал, что нужно делать: сраннего детства он умел подрезать ветки деревьев и кустов и высаживать растения в землю. Что же касается меня, то в доме, где я росла, не было даже ящиков с цветами на окнах и на балконе. Моя мать любила повторять, что нет смысла тратить деньги на то, что все равно скоро умрет. Однако Маркус охотно делился своими навыками садовника, и мне казалось, что я вполне могла у него поучиться. Как раз этим утром из мастерской пригнали «Фиат». Поэтому мы с Джошем поехали в магазин для садоводов. Я чувствовала, что от меня исходят флюиды нервного напряжения, но Джош беззаботно носился между прилавками и трогал руками все, до чего мог дотянуться. Я, идя за ним следом, толкала перед собой тележку из металлических прутьев, время от времени говоря что-нибудь вроде: «Да, хорошая идея. Пойдем туда и посмотрим, что там есть интересного». К его коллекции из всякой всячины я добавила несколько керамических цветочных горшков, совок, пару садовых перчаток и, по совету женщины-кассира, мешочек компоста.
Вернувшись домой, мы с жаром принялись за дело, неумело высаживая растения на клумбы или в новые горшки. Это была гораздо более тяжелая и грязная работа, чем я думала. Вынутые из пластиковых пакетов и пересаженные на участок растения словно исчезали куда-то. Я поняла, что их надо было купить намного больше - как и компоста.
Тем не менее то, чем мы с Джошем занимались, было в радость. Я поняла, что, для того чтобы получать удовольствие от какого-нибудь дела, вовсе не обязательно быть в нем виртуозом. Да, результаты нашей работы никуда не годились. Но кого это интересовало? На мне были шорты, застиранная футболка и садовые перчатки - когда я услышала, как кто-то позвонил в дверь дома, я и не подумала их снять.
Кода я попыталась отодвинуть засов, к металлу пристал комочек земли. Тогда я стащила перчатку зубами.
Подозревала ли я уже в тот момент, что меня ждет? Наверное. Я не представляю, как это было возможно, но почему-то я запомнила все детали этого момента - землю, налипшую на засов, прикосновение жесткой ткани перчатки к моей верхней губе… По-видимому, все происходящее для меня уже было пронизано, пропитано ужасом.
Это был Дэйв Джепсом. Он стоял на ступеньках крыльца. Да, это был он, Дэйв Джепсом - не воображаемый, а реальный человек из плоти и крови. Я так часто представляла его себе, что у меня возникло впечатление, будто я знаю его очень давно. И при этом его появление таило в себе какое-то грозное предзнаменование.
Сзади в меня с разбегу врезался Джош, так что я с трудом устояла на ногах, и просунул голову между моих коленей. Я, чувствуя, что вот-вот потеряю равновесие, а может, и сознание, крепко ухватилась за ручку двери.
Что происходит? Я ничего не понимала, и в мозгу у меня стучала только эта мысль, этот вопрос. Все остальное куда-то разом улетучилось. Как? Что? Черт побери.
- Привет, Джош, - сказал Джепсом, наклоняясь вперед. На нем был комбинезон бледно-зеленого цвета.
- А мы сажаем растения в саду, - похвастался сын.
Присев на корточки и опершись локтем одной руки на колено, Джепсом вытащил откуда-то из?за головы продолговатый предмет, что-то вроде трубки восьмиугольного сечения, и взмахнул им так, словно это была волшебная палочка.
- Машинки!
Джош резко вытянул руку и, схватив предмет, умчался в дом, словно собака, которой посчастливилось украсть где-то кость. Джепсом встал и впервые за все время, прошедшее с момента его появления, несколько искоса посмотрел мне в глаза. Лицо его слегка порозовело. До меня вдруг дошло, что он смущен. А что, если он вообще стеснительный?
- Ох уж эти дети, - сказал он. - За конфеты или игрушку сделают все что угодно.
- Да, - с трудом произнесла я и сглотнула. - Рада снова вас видеть.
Мне даже удалось растянуть губы в улыбке. Я мысленно пыталась убедить себя в том, что Джепсом не представляет собой угрозы, что он вовсе не следил за мной и что вообще у него нет никаких дурных намерений. Но при всем при том я словно окаменела, будучи не в состоянии ни шевельнуться, ни тем более шагнуть вперед или назад.
- Думаю, вы сейчас пытаетесь понять, что я здесь делаю, - сказал Джепсом. - Кстати, общаться очень удобно с помощью «Фейсбука». Вы видели фотографии на моей страничке?
- Да, - едва слышно пробормотала я.
- В общем, я думал о вас и о вашем малыше и решил - зайду-ка я к ним, сделаю такое одолжение. - Тут Джепсом поднял большую черную сумку с оранжевой надписью «ДеВолт», которая стояла на земле у его ног. - Я подумал, что мог бы отремонтировать текущий кран. Тот, который в ванной комнате в вашей спальне.[1 - Американская компания, предлагающая широкий выбор электроинструментов.]
Я непонимающе уставилась на Джепсома. Откуда он знал, что в ванной комнате в нашей с Маркусом спальне течет кран?
- Что? Какой еще кран?
Джепсом наклонил голову, почти коснувшись подбородком груди, с таким видом, словно хотел сказать: «Да ладно, брось. Ты знаешь, о чем я».
- Я обсуждал это с Маркусом.
- Он мне ничего не говорил. - Я оглянулась через плечо, а затем снова уставилась на Джепсома. Он склонил голову набок, явно ожидая от меня какого-то ответа.
- Вы хотите, чтобы вам его отремонтировали? - медленно проговорил он после небольшой паузы. - Раз уж я здесь, то это не создаст никаких проблем и беспокойства.
У меня закружилась голова. Я физически ощутила собственную беспомощность, не зная, что делать в этой ситуации, и продолжала молчать, теряя драгоценные секунды. И тут произошло нечто такое, что при желании можно было истолковать как наказание за мою невежливость. Откуда-то из глубины дома послышался звук падения, а затем громкий плач.
Я бросилась внутрь. В гостиной я увидела Джоша, который все еще лежал на том самом месте, где упал - на полу, около дивана. Судя по всему, он ударился головой о его твердую окантовку из полированного дерева. Я почувствовала, что у меня вот-вот начнется истерика. В том, что случилось, была моя вина. Это была одна из тех ситуаций, которых я страшилась больше всего на свете. Я отвлеклась на что-то в самый неподходящий момент - и немедленно последовала расплата.
Дэйв, который бросился в дом одновременно со мной, меня опередил. Он поднял Джоша на руки и отнес его на стул. Там он осмотрел мальчика, заглянул ему в глаза, оттягивая веки, ощупал его голову и сказал:
- Он в порядке, в порядке. Никаких травм. - Джепсом встал и испустил вздох облегчения сквозь неплотно сомкнутые губы. - Неприятный момент.
Я уже успела опуститься на колени рядом с сыном, но Джош перестал плакать, явно удивленный вниманием взрослых, и теперь заворочался на руках у Джепсома, пытаясь освободиться.
- С них глаз нельзя спускать ни на секунду, - сказал Дэйв, отпустив Джоша и укоризненно покачивая головой.
- Да, я в курсе, - ответила я довольно резко.
Выражение лица Джепсома было мрачным и недовольным.
- Просто… всякое может случиться, - сказал он.
- Знаю, - снова кивнула я.
Мы с Джепсомом переглянулись.
- Ну так что, я поднимусь наверх? - спросил он после небольшой паузы.
- Да, - сказала я, чувствуя, как на меня вдруг навалилась страшная усталость. В минуту опасности Джепсом снова оказался рядом с Джошем раньше, чем я. - Конечно. Спасибо.
Джепсом зашагал вверх по лестнице, я пошла за ним. От его движений ткань комбинезона громко шуршала. Джош увязался следом за нами. Мы дошли до площадки второго этажа, и Дэйв толчком открыл дверь нашей с Маркусом спальни. Я вдруг ощутила неловкость от того, что в комнате царил интимный беспорядок - постели были не застелены, подушки и простыни смяты. Ударом ноги я отправила под стул кучку лежащей на полу одежды и нижнего белья.
В ванной комнате Джепсом расстегнул молнию своего саквояжа. Внутри оказались плоскогубцы, ножи для резки гипсокартона, кусачки - все это острое, из нержавеющей стали, с удобными рукоятками. Хрустнув костяшками пальцев, Джепсом достал из саквояжа большой гаечный ключ и похлопал им себя по ладони.
Джош тут же протянул к ключу руки. Я оттащила сына назад, стараясь, чтобы он оставался рядом со мной, не приближаясь к Дэйву. Джош принялся вырываться.
- Хочешь рассмотреть все это хозяйство как следует? - улыбнулся Дэйв и извлек из саквояжа сразу несколько инструментов. - Гляди, вот резак для труб. Вот слесарный молоток с шаровым бойком. Это вот ножовка. Это - острогубцы. Все, что нужно мужчине.
Джепсом говорил с Джошем, но при этом смотрел на меня.
- И женщине тоже, - добавила я, обращаясь к сыну. - Женщине все это тоже нужно.
Джепсом рассмеялся.
- Так вы, оказывается, феминистка? А я думал, вы просто мать.
Дэйв все еще держал в руках острогубцы с красными накладками на ручках. Концы инструмента в самом деле были заострены.
- Я и то и другое. Так бывает, знаете ли.
- Понимаю, - сказал Джепсом и, повернув голову, взглянул на кран. Я нервно сглотнула.
- Ладно, большое спасибо. Мы вас оставим.
Я хотела выйти из спальни вместе с Джошем, но сын вдруг уперся и не пожелал уходить, крича:
- Я хочу помогать! Я хочу помогать!
Он продолжал кричать и на лестнице, пока я вела его в кухню. Там я, время от времени получая от сына несильные удары по коленям, плотно закрыла дверь и растопырилась перед ней в виде живого барьера. Затем, достав телефон, позвонила Маркусу. Звонок был переведен на голосовую почту. Я оставила Маркусу сообщение. Джош улегся на пол и принялся колотить по вымощенному плиткой полу руками и ногами. Откуда-то - по-видимому, со второго этажа - послышались лязгающие звуки соприкосновения металла с металлом. Сунув телефон обратно в карман, я отошла от кухонной двери и села на стул. Джош поднял голову и посмотрел на меня, а затем снова захныкал, не вставая с пола. Потом он на секунду замер, прижавшись щекой к прохладной плитке.
Раз сейчас Дэйв Джепсом находится в нашем с Маркусом доме, подумала я, то это никак не связано с моими видениями. А значит, они не могут неожиданно стать реальными. Нет - сейчас все происходит в действительности, а тогда была лишь игра воображения. Именно так я рассуждала, чтобы успокоить собственные нервы. Да, он, по всей вероятности, осуждал меня как невнимательную мать, и сомневался, что я подхожу для этой роли, но ничто не указывало на то, что он видел, как я разговаривала по телефону с Ричардом. Поведение Джепсома было, в общем, нормальным и вполне дружелюбным. Я в целом положительно ответила на его стремление к общению, удовлетворив его просьбу и добавив его в друзья в «Фейсбуке». То, что он внезапно пришел к нам домой, пожалуй, можно было расценить как фамильярность, но, по большому счету, ничего патологически странного в этом не было.
Минут через десять я услышала шаги Джепсома на лестнице. Толкнув дверь, он заглянул на кухню.
Какое-то время он пытался объяснить суть проблемы с краном и своих действий. При этом говорил он со мной, как рабочий-строитель или сантехник - то есть так, словно общался с умственно отсталой идиоткой: подробно рассказывал, что именно он сделал, или что бы он сделал, если бы у него было больше времени или если бы трубы были в лучшем состоянии - и так далее.
- Вы говорите, те строители - поляки? - неожиданно спросил он. - Ну, те, про которых говорили ваши друзья?
Я ответила, что точно не помню.
Затем Джепсом дал мне несколько советов по поводу установленного в нашей ванной душевого оборудования. По его словам, рассеиватель был слишком тяжелым, так что его не следовало устанавливать над ванной - при падении он мог причинить «серьезный ущерб». Поэтому его было бы лучше заменить. По словам Дэйва, он мог достать для меня более подходящий, если я захочу, и поинтересовался, где мы купили свой.
- В магазине Харта, - ответила я. - Я в этом ничего не понимаю, но Маркус, кажется, говорил, что там продают все самое лучшее.
- Правда? Он так сказал? - Джепсом удивленно посмотрел на меня, и уголки его рта чуть вздернулись, словно его позабавила незамысловатость запросов моего мужа. - Ну, в этом нет ничего удивительного.
Рядом на стене висел календарь, и Дэйв шагнул к нему, чтобы рассмотреть его получше. Календарь подарила нам на Рождество мать Маркуса, а потому каждая страница была проиллюстрирована какой-нибудь фотографией Джоша. На странице с надписью «Июль» он был снят в соломенной шляпе и отцовских солнечных очках.
Какое-то время Дэйв разглядывал страницу, попутно изучая такие детали нашей жизни, как запланированные визиты к дантисту, детские праздники и тому подобное. Дни, на которые был запланирован наш следующий отпуск, были обведены кружками, а рядом красовалась надпись: «САФФОЛК». Под ней более мелкими буквами было написано: «Сигалл-Коттедж, Торфорд».
- Еще одно путешествие? - поинтересовался Дэйв.
- Да.
- Здорово, - хмыкнул мой собеседник. - Это хорошо, когда есть возможность оторваться.
- В этом смысле мы везучие.
- Да уж, это точно, - кивнул Джепсом и облокотился на кухонную раковину.
- Когда я росла, у меня было немного возможностей для отдыха, - сказала я. Не знаю почему, но мне хотелось, чтобы Дэйв знал, что я не всегда находилась в таком привилегированном положении, как сейчас.
- Да? - И снова косой взгляд - Джепсом словно давал мне понять, что видит меня насквозь - благодаря моей одежде, выговору и прочим деталям.
Джош играл в углу пожарной машиной. Как раз в этот момент он начал катать ее по полу, и Джепсом следил взглядом за его перемещениями.
- Должно быть, Маркус много работает? Наверное, он очень занятой человек, и поэтому у него остается мало времени для семьи.
Я сделала неопределенное движение головой, которое могло означать как кивок, так и отрицание.
- Да, это так, - сказала я таким тоном, что мне самой показалось, будто бы я оправдываюсь.
Пожарная машина к этому времени утратила товарный вид. У нее уже не хватало одного колеса. Пластиковая деталь, которая удерживала в нужном положении наконечник игрушечного брандспойта, сломалась и теперь свисала вниз, мешая оставшимся колесам нормально вращаться. Часть бампера отвалилась. В этот момент мне показалось, что одна из ошибок, которую мы с Маркусом допускали, воспитывая Джоша, в том, что мы никогда не требовали, чтобы сын бережно относился к игрушкам.
Дэйв несколько секунд смотрел на возившегося с машиной Джоша. Потом он слегка выдвинул вперед нижнюю челюсть и присел на корточки, укладывая инструменты в саквояж таким образом, чтобы можно было легко застегнуть молнию на его боковом кармане.
- Как ваша семья? - поинтересовалась я. - Сколько сейчас лет вашему малышу?
Дэйв все еще возился с молнией, используя обе руки в попытках закрыть ее. Наконец она с шуршащим звуком застегнулась.
- Ну вот, - с облегчением вздохнул он и, встав во весь рост, забросил саквояж за плечо. - Какому малышу?
- Вашему. Точнее, малышке. Кажется, это девочка по имени Поппи.
- Поппи. А, ну да. Она очень симпатичная.
- А ваши мальчики? Каникулы у них, наверное, кончились, и они опять пошли в школу?
- Ээ, ну да.
- Что ж, прекрасно. - Теперь я внимательно вглядывалась в лицо Джепсома. - АШерри уже окончательно выздоровела после пищевого отравления?
Мой собеседник сделал шаг в сторону двери и, стоя ко мне спиной, поддернул штанины комбинезона и присел, чтобы поднять что-то с пола. На мой вопрос он ответил не сразу, а с небольшой задержкой.
- Да, - сказал он. - Никаких проблем.
Дэйв снова повернулся ко мне лицом. Я потянулась за сумочкой, которая висела на игрушечной пластмассовой коляске, и запустила в нее руку в поисках бумажника.
- Сколько я вам должна? - спросила я.
Сделав шаг назад, Джепсом нахмурился. Лицо его исказила гримаса отвращения.
- Я не рассчитывал на какую-то плату, - заявил он. - Это была дружеская услуга.
- Нет, пожалуйста, я так не могу… Я буду чувствовать себя неловко, если не отблагодарю вас за потраченное время.
- Мне не нужны ваши деньги.
В голосе моего собеседника звучало настоящее омерзение.
- Ну хорошо, пусть так, - торопливо согласилась я, чувствуя сильнейшее смущение. - Извините меня. Я просто…
- Как по-вашему, зачем я здесь?
- Еще раз извините меня. Большое вам спасибо.
К нам подошел Джош и прижался к моим ногам. Джепсом наклонился к нему, взял его пальцами за подбородок, приподнял ему голову и молча еще раз осмотрел виски, потом провел по макушке ладонью.
- Присматривайте за ним получше, - сказал Джемсом, выпрямляясь. Чувствовалось, что моя попытка всучить ему деньги его действительно сильно задела.
- Ладно.
- За детьми нужен непрерывный, постоянный контроль. Вы отвлечетесь на мгновение, чтобы ответить на телефонный звонок, и этого может оказаться достаточно, чтобы…
Кровь бросилась мне в лицо. Значит, он все-таки видел, как я разговаривала по телефону с Ричардом.
- Каждую секунду может случиться что-то непоправимое. Миг - и ваш ребенок мертв.
- Да, я понимаю.
Джепсом шагнул через порог и оказался на улице. Я задержала дыхание от внутреннего напряжения, с нетерпением ожидая момента, когда можно будет закрыть дверь. Я уже представляла себе звук, с которым она захлопнется.
Однако, оказавшись на тротуаре, Джепсом снова обернулся ко мне.
- Вот что я хочу сказать: Маркусу вовсе не обязательно было покупать и присылать мне кроссовки. - Дэйв поднял одну ногу, демонстрируя мне свою обувь. Говорил он медленно и раздельно, словно осознавал, что каждое его слово для меня - словно острый нож. - Но я оценил его жест. Если сможете, передайте ему мою благодарность.
Он
Мое похмелье, от которого мне на время удалось отвлечься во время ланча с Тилли Элуорси, вернулось во всей своей сокрушительной силе, когда я ехал домой. Голова у меня пульсировала, время от времени я ощущал мучительные приступы тошноты, которая лишь усиливалась от рывков и толчков поезда.
Выйдя на своей остановке, я пересек неширокий участок земли, отделявший железнодорожные пути от автомобильной дороги, достал телефон и стал прослушивать сообщения, пришедшие на голосовую почту. Билл Хэйес, генеральный директор компании Тилли Элуорси, интересовался, можем ли мы с ним встретиться (как я подозревал, ему хотелось выяснить, действительно ли я поддерживаю идею использования в качестве сырья пальмового масла). Был также звонок от Джеффа, но кроме какого-то шуршания и лязга я ничего не услышал. Еще мне звонила Тесса: где-то неподалеку от нее громко кричал Джош, поэтому было крайне трудно разобрать ее слова. Мне показалось, что она назвала имя Дэйва Джепсома. Более того, кажется, она сказала что-то вроде «Дэйв Джепсом здесь». Правильно ли я ее понял? Вряд ли. Скорее всего, я просто ослышался.
Сложив ковшиком ладонь, я приложил ее у уху и прослушал сообщение еще раз. «Где ты? - спросила Тесса, после чего последовал целый поток упреков в том, что я никогда не отвечаю на звонки. И далее: - Твой друг Дэйв Джепсом здесь». После этого Тесса сказала несколько не очень внятных фраз про какой-то кран и, наконец, попросила меня ей перезвонить и повесила трубку.
Я остановился и прислонился спиной к дереву. Итак, похоже, Дэйв Джепсом снова побывал у нас дома. Тут я вспомнил то, о чем в суете успел забыть: явидел Джепсома на улице рядом с клубом «Кожа и шнуровка».
В моей памяти замелькали картинки из совсем недавнего прошлого: обнаженная женщина в приватной кабинке; потолок, обитый вельветом с рюшами; губная помада на моей рубашке. Насколько далеко я зашел с той стриптизершей? Маджента - кажется, так ее звали. Целый день меня мучил вопрос, который я настойчиво, но безуспешно пытался загнать в глубины подсознания, - видел ли меня на самом деле рядом с клубом Дэйв? Теперь же у меня возник еще один: не потому ли он решил зайти ко мне домой, что хотел поговорить со мной об этом? Но ведь Джепсом должен был понимать, что в дневное время я на работе. Неужели он приходил для того, чтобы рассказать о том, что видел, ей? Мог ли он так поступить? И многие ли смогли бы это сделать? Джепсом, пожалуй, мог - если он убедил себя, что несет за нас некую ответственность, или что это ради Джоша. Должен признаться, я все больше склонялся к мысли, что Джепсом на такое способен. Оттолкнувшись от дерева, я поймал себя на мысли, что с удовольствием снова сел бы в поезд и отправился обратно в офис - чтобы заняться урегулированием проблем других людей.
Когда я подошел к дому, в голове у меня стучало, я чувствовал сухость во рту. Услышав шаги Тессы, подходящей к двери, я весь напрягся.
- Вижу, машина уже здесь, - фальшиво радостным тоном произнес я, когда дверь открылась. - Ее пригнали сегодня утром?
Руки Тессы совершали мелкие бесцельные движения, ее губы сложились в странную гримасу.
- Ты приехал, - сказала она. - А мое сообщение ты получил?
Я внимательно вгляделся в ее лицо, но прочитать что-либо по его выражению не смог. Так было всегда. В этом плане Тесса была непохожа на женщин и девочек, с которыми я общался в детстве и в юности, и на женщин, с которыми встречался, став взрослым. Именно это в свое время меня в ней и привлекло.
Я снял с плеча висевший на ремне портфель.
- Ну да, - ответил я как можно небрежнее, чувствуя, что у меня подрагивают руки. - Ты вроде бы сказала, что к нам заходил Дэйв Джепсом?
- Да. Чтобы починить кран. Ты знал о том, что он собирался это сделать? Он что-нибудь говорил тебе по поводу того, что может к нам заглянуть?
- Да, - кивнул я, делая вид, что пытаюсь разобрать ненужные письма на полке в холле. - Кажется, что-то такое припоминаю. Он заметил, что у нас течет кран, когда был здесь.
- А как он мог это заметить?
- Он воспользовался туалетом в нашей спальне, - ответил я и пожал плечами, как бы давая понять, что не вижу в этом ничего особенного.
- В нашей спальне?
Глаза Тессы от изумления расширились. Она сунула в рот палец и принялась грызть ноготь. Интересно, о чем она думала в этот момент?
- Я полагаю, он просто заблудился, - пояснил я, пожав плечами. - В общем, не знаю. Но с его стороны было очень любезно зайти, чтобы устранить неисправность, не так ли? Он вообще добрый малый.
Тесса вынула изо рта палец и закусила нижнюю губу. Затем, подумав немного, сказала:
- Знаешь, мне не нравится то, что он крутится вокруг нашего дома.
- Серьезно?
- Он, кажется, считает себя нашим другом. Соответственно, он думает, что занимает какое-то место в нашей жизни и имеет право говорить нам все что угодно.
Я бросил на Тессу пристальный взгляд, пытаясь понять, что именно Джепсом сказал ей. Но тут появился Джош и принялся рассказывать мне что-то про цветы. Наклонившись, я взял его за руку и позволил увести меня через кухню в сад. Там я принялся делать вид, что восхищаюсь тем, как они с Тессой поработали над клумбами и высадили растения в глиняные горшки (если быть конкретным, лаванду, левкои и кактусы, но Тесса, по-моему, об этом понятия не имела).
- В следующий раз мы их закупим побольше, правда, Джош? - сказала она, прислонившись к ведущим в сад складным дверям. - Мы не представляли, что, оказавшись в земле, они будут выглядеть такими маленькими.
Лаванда была высажена не совсем правильно, поэтому растения сильно клонились вниз. Я пальцами осторожно разрыхлил землю и расправил корни и стебли. На меня вдруг нахлынуло чувство вины - в этом году я совсем забросил наш сад. Однако, снова взглянув на Тессу, я понял, что она вовсе не сердится. Более того, по тревожно-выжидательному выражению ее лица я догадался, что она ждет моего одобрения.
- Надеюсь, мы все правильно сделали? - не выдержала она. - Просто на рынке было очень много всего, и мы не знали, что именно выбрать.
Я вспомнил историю о горчице и кресс-салате, которые ей когда-то дали в школе с тем, чтобы она отнесла их домой, посадила и вырастила. Тесса держала их у себя в столе и вынимала оттуда только изредка, чтобы полить. Это было связано с тем, что она прекрасно знала: если бы она взялась ухаживать за растениями открыто, ее мать немедленно выбросила бы их на помойку.
- Растения просто замечательные, - похвалил я. - Вы с Джошем потрудились на славу.
Плечи Тессы чуть расслабились - она вздохнула с облегчением.
На этом все разговоры закончились, и я отправился укладывать Джоша в постель. Тяжкий груз спал с моих плеч, мне стало значительно легче. Судя по всему, Тесса ничего не знала о моем визите в стриптиз-клуб. Никакого Дэйва Джепсома на улице неподалеку от входа в заведение не было - он мне, по всей вероятности, просто померещился. Таким образом, ничего ужасного не произошло и не должно было случиться. Позднее тем же вечером мы с Тессой расположились за столом в саду. К этому времени на улице уже начало темнеть. Тесса приготовила вкусную пасту, которая на этот раз не подгорела. Я уже мечтал о том, как в скором времени улягусь в кровать и положу свою пульсирующую голову на мягкую подушку, когда моя жена вдруг сказала:
- Значит, ты в самом деле считаешь, что в том, что Джепсом решил к нам зайти, нет ничего странного?
Я почувствовал прилив раздражения и, пожалуй, даже гнева. Мне казалось, что мы уже покончили с этой темой.
- Да, - ответил я. - И давай-ка забудем о Джепсоме, ладно?
Тесса посмотрела на меня в упор.
- Ты правда думаешь, что это нормально?
До меня вдруг дошло, что до этого я не отделял мое личное беспокойство по поводу появления Дэйва у нас дома от более общих возможных последствий его визита. Я сделал вид, что задумался над ответом, а затем сказал:
- Да, я полагаю, что ничего странного в этом нет. Просто его общительность и дружелюбие несколько превышают общепринятые. Но я не вижу в этом ничего плохого.
Тесса снова бросила на меня пристальный взгляд и наморщила нос.
- Знаешь, - сказала она, - в нем есть что-то такое, от чего у меня бегут по спине мурашки. Он невероятно категоричен. И это странно. И еще одно. Когда он уходил, я спросила его о его детях - ты ведь знаешь, у него есть маленькая дочка и еще двое сыновей, Карл и Майки. Так вот, мне показалось, что он не знает, о ком я говорю. Он считает, что в школе начался новый триместр - но он уже наполовину позади. Все это мне показалось очень странным. Не знаю… Мне сейчас вдруг пришло в голову, что, возможно, это не его дети. Но если так, почему он об этом не сказал?
В ветках кустов зашумел ветер.
- Мне казалось, что он женат на той женщине, которую мы не видели, - ну, той, у которой случилось пищевое отравление, - сказал я.
- Мы в этом плане слишком многое домыслили сами, тебе не кажется? - Тесса посмотрела на окно спальни Джоша. - На самом деле мы ничего о Джепсоме не знаем. А он знает, где мы живем, и даже в курсе планировки нашего дома. Он видел наш календарь. У меня такое впечатление, что он нас оценивает и изучает.
- Что? Ты в самом деле считаешь, что он нас прощупывает? Брось, Тесс, он не похож на плутоватых приятелей твоей матери.
Я пожалел о своих последних словах еще раньше, чем они слетели у меня с языка. Щеки Тессы порозовели.
- Возможно, все дело в том, что я лучше знаю реальную жизнь, чем ты, - заявила она. - Ты хочешь, чтобы все были твоими друзьями. Что ж, прекрасно. Только правда состоит в том, что пару раз у меня было ощущение, что Джепсом за мной следит. Возможно, все дело лишь в моем воображении, но я видела в городе очень похожего на него мужчину - причем в разных местах. Например, вчера вечером…
Я почувствовал, как волоски у меня на предплечьях встали дыбом.
На улице, совсем рядом с домом, громко взревел двигатель мотоцикла. Где-то по соседству залаяла собака.
- И что же, собственно, случилось вчера вечером? - поинтересовался я.
- Мне показалось, что я видела его в ресторане - в том самом, куда я ходила с Руби.
- Что это за ресторан? Где он находится?
- Названия ресторана я не помню. Но это где-то в Ватерлоо.
Оказалось, что до сих пор я задерживал дыхание, потому что воздух со свистом вырвался из моей груди, когда я с облегчением выдохнул.
- Мне показалось, что я тоже видел его вчера вечером - поблизости от того места, где обедал с клиентом. Но это было в Мэйфэйр. Мы с тобой никак не могли видеть одного и того же человека примерно в одно и то же время в разных местах.
Черты лица Тессы чуть смягчились.
- Возможно, у него типичная внешность, и потому его легко принять за другого человека, - сказала она.
- Ну да. Он явно принадлежит к определенному типу. - С этими словами я оттолкнул стул и встал. - Пожалуй, я с удовольствием завалился бы спать.
Я начал собирать со стола тарелки. Боковым зрением я видел, что Тесса продолжает сидеть, не шелохнувшись, и чувствовал на себе ее пристальный взгляд.
- Когда Джепсом сегодня был здесь, он рассказал мне кое-что, - сказала она.
Я поставил на стол сложенные стопкой тарелки и сжал пальцами виски.
- Вот как?
- Ты думал, что тебе это сойдет с рук, что я об этом не узнаю. Но я узнала.
Протянув руку, я дотянулся до только что высаженной лаванды, отщипнул от растения небольшую веточку и сжал ее между пальцами с такой силой, что мне стало больно. Почему-то я ощутил боль и где-то в грудной клетке. Итак, значит, все это было на самом деле. Джепсом действительно меня видел - может быть, даже в клубе. Он все знал. И это привело к катастрофе. Я неожиданно почувствовал сильнейшее желание швырнуть тарелки на пол, услышать, как они разбиваются вдребезги. Тем не менее мне удалось сдержаться. Я чуть наклонил голову, словно хотел получше услышать, что Тесса скажем дальше.
- Ты идиот. Почти три сотни фунтов за пару кроссовок! С одной стороны, я могу тебя понять. Но, с другой стороны, возможно, именно по этой причине он не оставляет нас в покое.
От охвативших меня эмоций у меня даже заболел позвоночник. Туман перед глазами разом рассеялся.
- Да, мне следовало сказать тебе, что в конце концов я их все же купил и отослал ему. Мне казалось, это самое малое, чем мы могли его отблагодарить.
Помыв тарелки, я улегся в постель. Что ж, катастрофы не произошло, говорил я сам себе. Она ничего не знала. Джепсом меня не видел.
Не знаю почему, но, убеждая себя в этом, я не чувствовал облегчения.
Она
Ночью мне приснился все тот же сон, мучивший меня все последнее время. Изрытое волнами море свинцово-серого цвета, какой-то мертвый, серый, словно бетон, песок. Джош был далеко от меня, в самом конце пристани. Ноги мои вязли в песке, так что я едва могла двигаться. Мне оставалось только наблюдать за тем, как мой сын подходит к самому краю пирса. Я понимала, что он вот-вот упадет в воду, но была просто не в состоянии успеть добежать до него вовремя. На пляже не было ни души - никого, кто мог бы выступить в роли спасителя, в роли героя.
Затем я вдруг снова оказалась дома, и все говорили мне, что всё закончилось, что всё в порядке, и все рады тому, что всё завершилось благополучно. Что нам очень повезло. Я же пыталась убедить всех, что ничего не закончилось, что всё плохо и что самое ужасное еще только должно произойти - но меня никто не слушал.
Мы уже несколько недель не навещали родителей Маркуса. Поэтому в субботу, как только он проснулся, я предложила ему узнать, не собираются ли они пригласить нас на ланч. Мне ужасно хотелось выехать за пределы Лондона. Сон очень расстроил меня, и меня мучили мрачные предчувствия и приступы настоящей паранойи. Я была уверена - Джепсом знал, что я разговаривала по телефону, когда мой сын едва не утонул, и он каким-то образом догадался о присутствии в моей жизни Ричарда. Меня выдали мое поведение, какие-то мои движения, румянец на щеках. К тому же я оскорбила его, предложив ему деньги. Что, если он вернется и все расскажет Маркусу?
Существует очень распространенный стереотип, согласно которому невестка всегда вбивает клин между своим мужем и его родителями. В нашем случае этим занимался Маркус. Вот и на этот раз он встретил мое предложение в штыки, заявив, что ему необходимо сделать несколько важных звонков, что он не уверен, что после вчерашнего в состоянии сесть за руль, и привел еще несколько аргументов против поездки. Тем не менее мне удалось его уговорить, объяснив, что это будет для всех нас очень полезно. Я и в самом деле так думала. Маркус был воспитан в весьма консервативном духе: его семью вполне можно было назвать типично английской - в доме всегда были собаки, на кухне стояла типичная плита марки «Ага», а Маркус в детстве брал уроки игры на фортепиано. Все это очень отличалось от атмосферы, царившей в моем доме. Когда у нас с ним что-то не ладилось, мне всегда было приятно, побывав в доме его родителей, понаблюдать за соперничеством между отцом и сыном, таким характерным для многих семей. Это напоминало мне о том, что родители всегда лелеют в душе некие ожидания по поводу того, какими они хотят видеть своих
детей, когда те вырастут, и эти ожидания в итоге многое решают.
Утро мы провели в разных комнатах. Маркус звонил кому-то, Джош смотрел телевизор, а я обосновалась на кухне. Открыв ноутбук, я зашла в «Фейсбук», затем на страничку Джепсома и пробежала глазами короткий список его друзей. Сред них не оказалось ни одного человека из тех, с кем мы так или иначе пересекались в Греции. Я невольно обратила внимание на то, что в списке не было ни Майки, ни Карла, но тут же сообразила, что они слишком малы. Шерри тоже среди друзей Джепсома я не увидела. То же самое можно было сказать и о Трэйси, и о Морин. Что это могло значить? Возможно, ничего. Многие люди не пользовались социальными сетями, а немалое количество из тех, кто это делал, не общались с их помощью со своими близкими родственниками. Но все же - совсем никого? Это было несколько странно.
В друзьях у Джепсома были только мужчины, причем, судя всему, того же круга, что и он, и во многом похожие на него.
Закрыв страничку Джепсома, я ввела его имя в поисковую строку «Гугл». На экране сразу же появился целый столбик ответов на запрос.
Дэйв Джепсом профиль/Фейсбук
Дэйв Джепсом/ Профессиональная характеристика - ЛинкедИн
Я повела курсором вниз.
- Ну так что, мы едем?
Маркус, задавший вопрос, просунул дверь в проем двери, ведущей на кухню.
- Да. Я готова.
С этими словами я прекратила свои поиски и закрыла крышку ноутбука.
Часть четвертая
Он
Мои родители жили в небольшом поселке в Суррее. До сих пор я помню
эту радующую сердце картину - уютные домики утопали в садах, в которых цвели розы и сладкий горошек. Зеленые склоны холмов вокруг выглядели настолько идиллически, что, пожалуй, на них не хватало только белых кудрявых овечек. В поселке имелся паб «Три короны», но не было магазинов, хотя названия некоторых домов намекали на то, что когда-то это место было не чуждо оживленной экономической деятельности: «Старая кузница», «Старая пекарня», «Старая молочная ферма». Мать с отцом обычно покупали все необходимое на окраине городка Гилдфорд, в магазинчике, который они почему-то называли новым, хотя он существовал уже добрых двадцать лет.
При первой встрече с моим отцом вы бы, скорее всего, не заметили, что с ним что-то не так, но мне он казался настолько забывчивым, что, как мне казалось, это бросалось в глаза - и доставляло мне страдания. Он был еще более худым и изящным, чем я, а его шевелюра еще более взлохмаченной, чем моя собственная. Даже когда он причесывался, это почти не помогало, а где-нибудь на щеке обязательно находился участок, где он не сбрил щетину. Раньше он работал учителем в местной средней школе. Отец слыл человеком начитанным, умел аргументированно излагать свою точку зрения, но при этом презрительно относился ко многим вещам и явлениям, в том числе к телевидению. Тем не менее, когда мы приехали, он сидел в гостиной и смотрел телепередачу о качестве потребительских товаров.
Это был великолепный, теплый, по-настоящему летний день, поэтому мы накрыли стол в саду. Мать приготовила лосося в слоеном тесте. Согласно семейной легенде, это любимое блюдо Тессы, а моей матери вечно хочется ее поплотнее накормить. Собаки - две таксы - разлеглись у наших ног. Разговор шел о соседях родителей (Марго, работавшая на старом почтамте, уехала в круиз) и о других членах семьи: например, об учебе старшей дочери моей сестры Сары в ветеринарном колледже, а также о том, что младшая дочь Сары хотела стать лингвистом и изучать английский язык. В течение большей части беседы мой отец молчал. Затем, когда в разговоре наступила пауза, он сказал:
- Сара тоже в свое время занялась изучением тонкостей английского языка, но, думаю, она об этом жалеет. Ей надо было посвятить себя точным или естественным наукам. Я говорил ей об этом, но она не захотела меня слушать.
- Да нет, это был я, - возразил я. - Сара как раз и занималась естественными науками, а именно биохимией. Поэтому она и работает в здравоохранении - ну, или в сфере, близкой к нему. Это я, твой сын, не стал тебя слушать и все бросил ради углубленного изучения английского языка.
Говоря это, я старался, чтобы в моем тоне не было слышно ноток раздражения.
- Сара хотела стать писателем, романистом, - гнул свое отец. - Но мы вовремя положили этому конец. Литературой денег не заработаешь. Поэтому я в самых недвусмысленных выражениях объяснил ей, чтобы она училась на юриста.
- Черт побери, папа - юриспруденцию тоже изучал я.
Отец скорчил гримасу, давая понять, что он не слышал, как я выругался, но в то же время демонстрируя комическое удивление по поводу того, что я спорю с ним и явно пытаюсь его запутать.
- Ты что, меня разыгрываешь? - поинтересовался он. Это было одно из его новых любимых выражений - наряду с фразами вроде «с удовольствием довожу до твоего сведения» и «я уже почти на пределе». Он вставлял их в речь к месту и не к месту, при каждом мало-мальски подходящем, с его точки зрения, случае.
- Да, пап, английский язык изучал я. Но это себя не оправдало, - сказал я и добавил: - Я все это возненавидел.
Отец посмотрел на меня, и его взгляд внезапно прояснился.
- О да, - подхватил он, - ты все бросил, потратил все деньги, все профукал.
- Но теперь все в порядке, - успокоил егоя. - В конечном итоге все оказалось к лучшему.
Тесса, которая мыла посуду и стояла за спиной у старика, на секунду отвлеклась от своего занятия и посмотрела на меня. Свободной рукой она пригладила растрепавшуюся прядь его волос, а затем чмокнула его в макушку. Она часто говорила, что мой отец - продукт своеобразного воспитания. Как, разумеется, и она сама. Сейчас ее жест в очередной раз напомнил мне о том, какая пропасть разверзлась между мной и моей супругой - и о том, что я уже давно уделяю ей слишком мало внимания. Я вспомнил, что люблю ее - не силу своего чувства, а тот непреложный, незыблемый факт, что оно есть в моем сердце, - и ощутил от этого острую боль, словно в грудь мне вонзилась невидимая игла.
После ланча я попытался было уговорить мать посидеть спокойно и отдохнуть, но стоило мне ненадолго отойти, как она тут же принялась сновать в гараж и обратно, вытаскивая на улицу детский надувной бассейн, а после стала шарить среди старых канистр в поисках насоса. Тесса стала ей помогать и в итоге мы втроем почистили и надули бассейн, а затем наполнили его водой.
Когда-то давно мой отец в подобных случаях с удовольствием указывал нам, что мы делаем не так, но на этот раз он спокойно сидел в шезлонге под деревом, разгадывая головоломку. Подойдя к нему, я протянул руку, чтобы взять одну из старых газет, стопка которых лежала у его ног. Заглянув отцу через плечо, я понял, что он расставляет цифры просто наугад.
Стараясь, чтобы он не заметил моего взгляда, я переключил все свое внимание на газеты и ухватил номер «Сандэй телеграф», которую имел обыкновение по диагонали просматривать на работе.
Поначалу мне показалось, что в газете нет ничего интересного. Но затем, перевернув очередную страницу, в глаза мне бросилась одна статья.
Автор подписался псевдонимом, но было совершенно очевидно, о какой именно школе идет речь в материале, поскольку в нем был подробно описан и фасад здания, и даже камин в кабинете директора. Рассказчик, который, если верить его словам, когда-то учился в этом образовательном учреждении, повествовал о том, как недавно, зайдя туда в один из дней открытых дверей, вдруг живо вспомнил обо всех тех зверствах, которые ежедневно творились в стенах этой школы. Дескать, все это всплыло в его памяти, когда он «услышал скрип половиц в школьном коридоре и увидел, как солнце светит в школьные окна». Далее он описывал порки, которым его регулярно подвергал один из учителей, а также то, как другой преподаватель хватал его за пенис. Потом шли рассуждения автора о том, как систематические издевательства и сексуальное насилие сказались на его взрослой жизни. Автор отметил, что до сих пор не сообщал обо всех этих безобразиях в полицию, но собирается на днях это сделать, чтобы дополнить своими показаниями ту негативную информацию, которая уже имелась у правоохранителей по поводу данного учебного заведения.
Чем больше я углублялся в статью, тем яснее мне становилось, что автор описывает именно Картингдон-Холл - тем более что он не жалел эпитетов вроде «альма-матер многих политиков и актеров» и «гнездо разврата, удобно устроившееся в Куанток-Хиллз».
Пошарив в карманах, я достал телефон и, взглянув на экран, понял, что неотвеченных звонков у меня нет - но нет и сигнала оператора.
Лучше всего телефон работал на площадке перед домом. Выйдя на посыпанную гравием подъездную аллею, я позвонил Джеффу. Оказалось, что он уже говорил с директором школы и успел согласовать с ним текст письма, адресованного всем причастным, коими в данном случае можно было считать всех родителей учеников (как нынешних, так и бывших и даже будущих). В письме выражалось «беспокойство» по поводу статьи и содержались заверения в намерениях провести тщательное расследование. Кроме того, в послании отмечалось, что в любом случае содержание статьи не имеет никакого отношения к происходящему в школе сейчас, и так далее и тому подобное.
Мы с Джеффом были согласны в том, что тон и стиль, в котором была выдержана статья, не могли не вызывать беспокойства (правда, мой партнер не стал делиться этими соображениями с директором школы). Автор, в частности, явно был человеком эрудированным - не случайно он щедро использовал такие слова и выражения, как «симптомология», «гипервозбуждение» ипрочие научные и псевдонаучные термины. Подобные слова в определенных ситуациях могли нанести бизнесу самый тяжкий ущерб, и тип, написавший статью, умел их использовать именно с этой целью.
После разговора с Джеффом я вернулся в дом, получив дозу адреналина и взбодрившись.
- Извините, - сказал я, обращаясь ко всем сразу и ссутулив плечи в показном отчаянии. - Господи, это опять с работы, черт бы ее побрал.
Разумеется, на самом деле я так не думал. Более того, мне нравится, когда работа так или иначе вторгается в мою домашнюю жизнь. Это не вызывает у меня никакого раздражения. Наоборот, это меня словно бы подхлестывает, демонстрирует, что в моей жизни есть не только семья, но и некое дело. Да-да, я не шучу: проблема с Картингдон-Холл стала для меня своеобразным подарком. Она отвлекла меня от проблем в моих отношениях с женой, от переживаний по поводу распада личности моего отца и его разочарования во мне. Кого бы это не обрадовало?
По дороге домой Тесса была молчалива и без конца копалась в своем телефоне.
- Извини, что я так долго разговаривал с Джеффом, - сказал я. - Мне бы не хотелось, чтобы ты восприняла это как невнимание к тебе.
Тесса в это время с отсутствующим видом смотрела на мелькающие за окном деревья и, похоже, меня даже не услышала.
Она
Прогрессирующая деменция Артура, которой Маркус так и не сумел придумать подходящего названия, усилилась, начиная с апреля. Мать Маркуса выглядела усталой и напряженной. Когда мы оказались с ней наедине в гараже, Энн рассказала мне, что когда она накануне водила мужа в паб, он настаивал на том, чтобы, несмотря на летнюю жару, надеть зимнее пальто и шляпу. В какой-то момент Артур вдруг куда-то исчез из зала для посетителей, и Энн обнаружила его сидящим на стуле рядом с кухней паба, причем вид у него был очень смущенный.
Когда мы с ней выходили из гаража, я обняла Энн, попросила у нее прощения за то, что до сих пор мало ей помогала, и пообещала исправиться и заезжать почаще. Весь день меня мучили угрызения совести и чувство вины. В течение последних двух месяцев я избегала визитов к родителям Маркуса - и от этого тоже испытывала дискомфорт, поскольку у меня создавалось впечатление, будто я их предаю.
Чуть отстранившись от меня, Энн сказала:
- Ты хорошая девочка, Тесса. Возможно, ты не образцовая супруга и не пример для подражания, но ты хорошо справляешься. С моим сыном бывает нелегко.
По выражению лица было понятно, что я не вполне согласна со свекровью, но она тут же, не дав мне произнести ни слова, продолжила:
- Да-да, не спорь. Он очень тяжелый человек. У него свои демоны. Но ты все же держишь его под контролем. И еще ты замечательная мать. - Энн на секунду умолкла, а я почувствовала, как в уголках глаз у меня выступили слезы. Увидев это, свекровь ласково взяла меня пальцами за подбородок и заставила взглянуть ей в глаза. - Береги себя. Я рада, что у Маркуса есть ты.
Когда я познакомилась с родителями Маркуса, моя мать была еще жива, и контраст между хаосом, в котором существовала она, и спокойной размеренной жизнью моих свекра и свекрови бросался в глаза и даже в каком-то смысле причинял мне боль. Дом родителей Маркуса был для меня чем-то вроде храма безмятежности, своеобразного заповедника, где можно было отдохнуть. Но, покинув его, я почему-то часто испытывала чувство стыда. Мои ладони становились холодными и влажными. Раньше я в таких случаях затевала спор с Маркусом - просто чтобы проверить свою способность отстаивать собственную точку зрения. Дело в том, что временами у меня возникало впечатление, будто я без уравновешивающего эмоционального воздействия родителей Маркуса могу потерять контроль над собой.
Я уже несколько лет не испытывала этого чувства, но в этот вечер, когда мы покинули дом моих свекров и отправились восвояси, оно опять на меня нахлынуло. И я действительно потеряла контроль над собой. Должна сказать, что снова обрести его оказалось очень трудным делом. Мысль о том, что Джепсом знает о моих отношениях с Ричардом, что он может рассказать все Маркусу, стала для меня постоянным источником тревоги и беспокойства. Получив от Ричарда смс («Я буду по тебе скучать!»), я не ответила. Когда мы свернули на нашу улицу, последовало продолжение: «Нам надо поговорить. Встретимся завтра у меня на квартире?» Я прислонилась головой к боковому стеклу, охваченная крайне неприятным чувством. Мне было ясно, что я не закончила важное дело, которое давно пора было завершить. В то же время я понимала, что сделать это будет намного труднее, чем я себе представляла.
На подъездной аллее, ведущей к нашему дому, была припаркована какая-то машина. Маркус затормозил рядом с ней. Мы немного подождали, потом Маркус посигналил. Из машины никто не вышел.
Мой муж внезапно стал проявлять раздражение и нетерпение. Он снова нажал на клаксон и на этот раз держал на нем руку значительно дольше.
Джош проснулся и громко заплакал. Маркус включил передачу и, проехав немного, свернул за угол и нашел там место для парковки. Его резкие движения, когда он втискивался на свободное пространство, явно свидетельствовали о том, что настроен он весьма агрессивно. Он резко дернул вверх ручной тормоз и, еще не успев отстегнуть ремень, уже принялся шарить в кармане в поисках телефона.
Я вышла из машины через пассажирскую дверь, сдвинула для удобства переднее сиденье и отстегнула ремни, удерживавшие на детском сиденье Джоша. Маркус в это время уже кому-то звонил, поэтому я решила не дергать его лишний раз и медленно направилась к дому.
Машина, заблокировавшая подъезд к дому, все еще стояла на том же месте. Это был черный джип с тонированными стеклами, так что рассмотреть, кто находится внутри, было невозможно. Однако, когда я входила на участок через калитку, у меня возникло неприятное ощущение, что за мной кто-то наблюдает - оно было похоже на зуд где-то в районе затылка. Порывшись в карманах, я достала ключ и, одной рукой прижимая к себе Джоша, вошла в дом. Пройдя в гостиную, я зажгла свет и подошла к окну, чтобы опустить шторы. Именно в этом момент джип взревел двигателем и, сорвавшись с места, укатил.
На улице установилась хорошая погода, и мы все вместе проснулись в один из тех чудесных летних дней, о которых всегда думаешь примерно одно и то же: как было бы хорошо, чтобы таким было все лето! Встали мы - все трое - довольно рано и провели утро в парке, с удовольствием слушая пение птиц, шелест травы, колеблемой легким ветерком, и доносящийся издали стук крикетных мячей.
На детской игровой площадке мы встретили Роуз и Пита и, купив кофе, выпили его, сидя на траве. Джош и Хлоя играли неподалеку от нас под деревом, а Маркус и Пит рассуждали о половой жизни мисс Дженни (все отцы буквально повернуты на этой теме), когда мой телефон вдруг запищал.
Достав аппарат, я накрыла его сложенной лодочкой ладонью, чтобы благодаря образовавшейся тени рассмотреть экран, и прочла: «Может, все-таки дашь мужчине отставку при личной встрече, а не заочно?»
Я быстро набрала предельно короткий ответ: «Нет».
Затем я убрала телефон обратно в карман. Роуз вопросительно посмотрела на меня. Улыбнувшись, я покачала головой и сказала:
- Ничего серьезного.
Несколько секунд спустя аппарат снова издал писк. На этот раз я не стала доставать его, пока Роуз и Пит не ушли. Маркус лежал на спине, подложив под голову согнутые руки. Глаза его были закрыты. Джош переместился ближе к нам и затеял игру с двумя мальчишками примерно своего возраста.
Вынув телефон из кармана, я прочла на экране: «Давай встретимся. Сегодня? На квартире?»
Маркус негромко захрапел, губы его разжались и слегка завибрировали под напором выдыхаемого им воздуха.
Не могу, ответила я.
В ту же секунду телефон зазвонил. Я уже собралась сбросить вызов, но в последний момент передумала и нажал на кнопку приема.
- Эй, давай поедим вместе, - услышала я голос Ричарда. Говорил он легким, шутливым тоном. - Ты должна мне ланч.
- Все кончено, я тебе уже сказала. Я не могу с тобой встретиться. Извини.
- Да ладно тебе, приходи. Перекусим чисто по-дружески. Или как коллеги. У меня к тебе есть предложение по поводу работы. Хочу, чтобы ты взялась руководить одним проектом.
- Все, Ричард, пока. Извини.
С этими словами я прервала разговор.
Я не собиралась с ним встречаться. Я просто не могла. Но мысль о том, что наша встреча возможна, билась у меня в голове, и с каждой минутой протест, с которым я восприняла ее поначалу, становился все слабее. Что за предложение по работе Ричард имел в виду? Вполне возможно, что он говорил о чем-то вполне конкретном и даже приемлемом. Раньше нам с Ричардом уже приходилось обсуждать рабочие вопросы, и все было в порядке. О чем бы ни шла речь, он всегда хотел, чтобы его проблемой занималась именно я. Помнится, он говорил: «Никто не умеет так составлять пресс-релизы, как ты». Что ж, можно было вернуться к такой модели взаимоотношений, из любовников превратившись в людей, испытывающих друг к другу просто дружеские чувства, в основе которых лежат их сугубо профессиональные качества. Я вдруг ощутила тоску по прежним временам, когда я была совсем другой. Как знать, возможно, Ричард мог предложить мне участие в каком-нибудь проекте, предполагающем частичную занятость или даже работу на дому, которая позволяла бы мне продолжать заниматься воспитанием Джоша. Но для этого мне надо было с ним встретиться,
однако, подумав еще раз, я решила, что не стану этого делать. Это было слишком опасно. Увы, прошло еще немного времени - и я все же сдалась. Пожалуй, после всего, что было между мной и Ричардом, я действительно должна была повидаться с ним еще раз.
Он
Утром в воскресенье на детской игровой площадке в парке мы встретили Роуз и Пита. Помнится, вокруг было много народу, малыши так и сновали вокруг на самокатах. Был слышен лай собак, а рядом с лестницей гимнастического комплекса сгрудилась группа детей, которые никак не могли договориться, кому первым влезать наверх, и это лишь добавляло шума в общий гвалт. Мы, взрослые, расстелили на траве коврик и уселись под деревом, попивая кофе из картонных стаканчиков. Разумеется, мы о чем-то говорили, хотя о чем именно - трудно вспомнить. Кажется, о клиентах Пита и о их с Роуз совместных планах на отпуск. Если не ошибаюсь, в какой-то момент разговор зашел о том, есть ли у мисс Дженни, воспитательницы детского сада, бойфренд. Когда Роуз и Пит ушли, я, вытянувшись на коврике, задремал. Сквозь сон до меня доносился голос Тессы. Затем я проснулся и обнаружил, что, подложив предплечье под щеку, лежу на боку, а из моего полуоткрытого рта сочится струйка слюны. Посмотрев наверх, сквозь листву деревьев я увидел облака, и мне показалось, что они неподвижны, а двигаюсь куда-то я сам. Приподнявшись, я сел и ощутил
онемение илегкое покалывание в руке и ноге, которые успел отлежать, а заодно и легкую панику, поскольку не сразу понял, где я и что происходит.
К счастью, все оказалось в порядке. Я по-прежнему находился в тени дерева. Все было на месте. Джош играл с каким-то мальчишкой в футбол. Тесса была рядом со мной - она сидела в несколько напряженной позе, поставив локти на согнутые колени, и смотрела куда-то вдаль.
По пути домой она рассказала, что забыла о договоренности по поводу встречи с одной старой подругой, с которой была знакома еще со времен работы в бюро по временному трудоустройству. Тесса пояснила, что у нее просто вылетело из головы, что они собирались повидаться, и она очень рада, что случайно об этом вспомнила.
- Ты ведь не возражаешь, верно? - поинтересовалась она и добавила, что они с ее знакомой не виделись уже много лет.
Было видно, что Тесса чем-то раздражена и нервничает. Теперь я жалею, что тогда не уговорил ее отказаться от встречи. Что-то явно было не так. Но мне не хотелось проявлять чрезмерное любопытство, да и вообще думать об этом. Я доверял своей супруге и не хотел задавать ей лишних вопросов, а уж тем более вести себя как некоторые не в меру ревнивые мужья.
Джош начал хныкать, как только Тесса ушла. Ему было скучно, и к тому же он устал - накануне вечером мы довольно поздно вернулись от моих родителей. День, который начинался так хорошо, почти идиллически, похоже, грозил обернуться сплошным разочарованием. На небе сначала появились мелкие облачка, а затем солнце стала затягивать мутная пелена.
Я уговорил Джоша поиграть с пожарной машиной, подаренной ему Дэйвом Джепсомом, а сам принялся изучать черновик ответного письма, касающегося ситуации в Картингдон-Холл. Затем я отправил пару посланий по электронной почте. Я читал газету, когда пожарная машина окончательно надоела сыну. Это сразу стало ясно по тому, с какой силой он ударял ею о ножки дивана. Когда Джош резко ткнул игрушкой в газетный лист, едва не выбив мне глаз, я негромко выругался и, взяв его на руки, попытался почитать ему вслух. Но он принялся вырываться, резко дергая головой и издавая сквозь стиснутые зубы нечленораздельные звуки.
В какой-то момент я распластался на полу с закрытыми глазами, а Джош, взобравшись на меня, стал пальцами приоткрыть мне веки.
- Папа, папа, - твердил он с требовательными интонациями.
В обычной ситуации, если бы Тесса была дома, я бы сейчас сидел наверху в своей комнате перед раскрытым ноутбуком. У меня всегда нашлась бы работа - даже при отсутствии каких-то экстренных и срочных дел. Нет-нет, я люблю своего сына, но, когда он ведет себя плохо, предпочитаю сводить общение с ним к минимуму.
- Ну, ладно, - сдался я и сел. - Чем ты хочешь заняться?
- Я хочу на игровую площадку.
- А я не хочу. Мы там сегодня уже были. Какие еще есть варианты?
- Я хочу помыть машину.
- Идет, - тяжело вздохнул я.
Поначалу все было хорошо. Я поставил Джоша перед капотом, вручив ему губку, ведро воды и бутылку с моющим средством. Он принялся наносить на поверхность капота пену, а я ее смывал. Но в какой-то момент я отвлекся и не заметил, что он разом вылил на машину практически все содержимое флакона «Фэйри». Я не без труда отобрал у него опустевшую бутылку, умудрившись сохранить спокойствие во время нашей схватки, и отправился на кухню, чтобы набрать в ведро чистой воды и ополоснуть автомобиль. Когда я вернулся, Джош со всей решительностью попытался отобрать у меня ведро. Но на этот раз я был бдителен и пресек его намерение. Только ничего хорошего из этого не вышло: вся вода из ведра выплеснулась, но только не на машину, а на меня.
- Черт! - раздраженно выкрикнул я. - Вот глупый мальчишка.
Сын замер на месте, а затем с его лицом стали происходить хорошо знакомые мне метаморфозы: сначала оно сморщилось, затем уголки губ поползли вниз. Еще немного - и глаза Джоша наполнились слезами.
- Ну, прости, прости, - пробормотал я, заключая сына в объятия. - Не плачь, не плачь.
Полчаса спустя мы были уже на детской площадке в Бэттерси-Парк. Это не просто игровая площадка, а целый спортивно-развлекательный комплекс со всевозможными лестницами, деревянными устройствами для лазания и веревочными мостиками. Мы принялись вместе исследовать все имеющиеся препятствия. Довольно долго я гонял Джоша по шатким конструкциям - удирая от меня, он повизгивал от радостного испуга. Потом мы с ним ели мороженое и наблюдали за тем, как ребята постарше играют в футбол. Наконец, мы, держась за руки, вернулись к машине. Когда мы отправились домой, было пять часов вечера. К этому времени я чувствовал себя едва ли не образцовым отцом - мне удалось выбросить из головы работу и почти весь день посвятить ребенку.
Я уже наполовину сунул ключ в замочную скважину, когда до меня вдруг дошло, что входная дверь уже отперта. Я позвал Тессу, думая, что она успела вернуться, но ответа не последовало. В гостиной гулял сквозняк. Подсвечник, который мы с женой держали на полке теперь стоял на полу, причем покрывавший его стеклянный футляр треснул, словно вскрытый кокосовый орех. По полу во все стороны тянулись, пересекаясь, чьи?то грязные следы. В воздухе витала отвратительная смесь запахов - пота, чеснока и - да, в этом можно было не сомневаться - дерьма.
Джош испуганно жался к моим ногам. Я постарался успокоить его, сказав несколько ободряющих фраз (о боже, ну и устроили мы с тобой с этим мытьем машины - интересно, что скажет мама?). Слушая, он все время повторял каждую мою фразу, словно ему нужно было убедить самого себя, что действительно ничего страшного не происходит. В гостиной многие книги и фотографии, в том числе снимок, на котором Джош был запечатлен совсем маленьким, были сброшены с полок и валялись на полу. У многих фото были сломаны рамки. Лицо Джоша на фотографии было смято и испачкано, словно кто-то непонятно зачем несколько раз наступил на него каблуком. Айпэд исчез, но телевизор остался на месте - вероятно, он был слишком велик и тяжел, чтобы его унести. К моему немалому облегчению, мой ноутбук тоже остался под диваном, куда я его засунул незадолго до того, как мы ушли, - чтобы до него не добрался Джош.
Усадив сына на край дивана и включив ему мультфильмы, я принялся осматривать остальные помещения дома.
На кухне незваные гости вышвырнули все содержимое из холодильника, и теперь на полу громоздилась безобразная не то куча, не то лужа из битых яиц, разлитого молока, разбитых банок с горчицей и чатни, сырого цыпленка, с которого была сорвана обертка, и беспорядочно разбросанных листьев салата-латука. Задняя дверь дома была широко распахнута, и через ее проем я увидел опрокинутые горшки, в которые совсем недавно Тесса и Джош так тщательно высадили лаванду, кактусы и другие растения. Земля из горшков была рассыпана, ящик с компостом перевернут.
Я закрутил оставленный открытым кухонный кран, из которого текла горячая вода, и присел к столу, чтобы позвонить работникам экстренных служб. Первым делом я связался с полицией - там мне сказали, что наряд скоро приедет. Затем я набрал номер Тессы. Мой звонок был сразу же переадресован на голосовую почту. Но сообщение для жены я оставлять не стал, рассудив, что будет лучше, если она увидит все своими глазами, когда вернется домой.
Наверху, в нашей с Тессой спальне, кто-то перерыл все шкафы. Часть нижнего белья Тессы была разбросана по полу. Другую часть - это были весьма соблазнительные вещи, я даже не представлял, что у моей супруги еще есть нечто подобное, - словно на что-то намекая, разложили на кровати. Выглядело все это крайне издевательски. Поначалу я хотел собрать узкие лоскутки шелка и сатина и убрать их с глаз долой, но потом решил этого не делать, подумав, что будет лучше, если полиция увидит полную картину того разгрома, который кто-то учинил в моем жилище.
Я нисколько не сомневался, что в ванной увижу нечто омерзительное. Запах говорил сам засебя - я ощутил его еще до того, как увидел, что случилось. Оказалось, что мерзавцы, которые забрались ко мне в дом, обгадили сливной бачок.
Снова спустившись вниз, я присел на нижнюю ступеньку лестницы. Из гостиной до меня доносилась бодрая мелодия - музыкальное сопровождение детского телесериала «Джиглбиз». Я словно оцепенел - у меня вызывала отвращение сама мысль, что придется вставать, делать какие-то движения. Дом словно разом перестал быть моим жилищем. Впечатление было такое, будто вся моя жизнь разом рухнула. С трудом подавив рвотный позыв, я почувствовал, что ладони стали мокрыми и холодными. Больше всего мне хотелось, чтобы как можно скорее приехала полиция. Проникший в дом злоумышленник, или злоумышленники, устроили настоящий бедлам, но вот вопрос - украли ли они что-нибудь ценное, и если да, то что? Я мог определенно сказать, что исчезли айпэд и пара зарядных устройств - и, возможно, какие-то драгоценности. Но при этом действия преступников казались совершенно бессмысленными и выглядели так, как будто были направлены лично против хозяев. Взять хотя бы кучу дерьма, оставленную ими в ванной. Это можно было расценивать как персональный теракт в миниатюре. Как можно до такой степени ненавидеть кого-то, с кем вы совершенно
незнакомы? И почему целью выбрали именно меня и мою семью? Я перебрал в уме все возможные варианты - все они казались вполне вероятными, но в итоге я не смог остановиться ни на одном из них. Потом я задумался над другим вопросом: кто мог сотворить такое?
Пытаясь разгадать эту загадку, я стал пристально разглядывать ближайший к тому месту, где я сидел, отпечаток обуви. Он был довольно отчетливым. Представлялось совершенно очевидным, что протектор на подошве был не глубоким, как у большинства кроссовок, а скорее плоским, с ясным внешним очертанием. Нетрудно было заметить и покрывавший его слегка смазанный узор из крохотных крестиков.
Был ли мне знаком этот отпечаток? Через некоторое время мне стало казаться, что да.
Я вынул из кармана телефон и открыл «Гугл». Первым на экране появился его американский вариант. Я принялся листать страницы результатов, пропуская то, что вряд ли могло представлять для меня интерес. Наконец я нашел то, что искал. Модель «Ретфорд». Она была доступна в двух цветовых вариантах - черном и белом. На трех фотографиях кроссовки демонстрировались под тремя разными углами. Увеличив картинку, мне удалось рассмотреть в том числе и подошву - она была практически плоская, без глубокого протектора, с легким крестообразным узором.
Что я тогда сказал Тессе - точнее, спросил у нее? Кажется, я сформулировал вопрос так: «Тебе кажется, что он нас прощупывает?» Кажется, так. Причем это было сказано с сарказмом - я не воспринял беспокойство жены всерьез. И все-таки - кто он такой? Мы знали о нем слишком мало и в основном лишь строили предположения. При этом нас вполне можно было рассматривать как богатеньких простофиль. ВГреции я то и дело давал всем понять, что деньги у меня водятся - угощая других людей ланчем, то и дело заказывая напитки на всю компанию. Мало того, я купил и отослал человеку, на которого теперь пали мои подозрения, пару дорогущих кроссовок. Он видел, как мы с женой ужинаем у меня дома с нашими богатыми друзьями и при этом планируем один отпуск за другим. Похоже, мы вполне могли стать легкой добычей.
Было ли все это причиной того, что в тот вечер, когда он в качестве незваного гостя явился на нашу вечеринку, он отправился на второй этаж и провел там так много времени? Было ли это чем-то вроде разведки? В тот раз мой ноутбук я оставлял на кровати. Рылся ли наш с Тессой неожиданный гость в ящиках комода? А его последующий визит в ванную комнату в нашей супружеской спальне - якобы с целью починить текущий кран - что это было? Что, если Тесса была права в своих подозрениях на его счет?
С улицы послышался звук тормозов - рядом с домом остановилась машина. Раздался щелчок открывшейся автомобильной дверцы. Я услышал звуки, издаваемые полицейской рацией, тяжелые шаги, голоса у входной двери.
- Мистер Николсон?
- Я здесь, - откликнулся я, вскакивая на ноги.
В дверях я увидел двух офицеров полиции в форме - рослого молодого мужчину с редеющими волосами и невысокую круглолицую женщину.
Шагнув через порог в холл, они показали мне свои служебные удостоверения и представились как констебли Арнольд и Гарсия. Старшим по званию оказалась женщина-констебль по фамилии Арнольд. Ее рукопожатие оказалось крепким и энергичным. Она поинтересовалась, один ли я дома, а когда я жестом указал на Джоша, смотрящего телевизор, предложила мне пройти на кухню. Там мы все втроем уселись за стол, после чего констебль опросила меня, записывая мои ответы в блокнот. Она уточнила, в котором именно часу я обнаружил, что в мой дом незаконно проникли неизвестные, а также в какое время я перед этим покинул свое жилище.
- В доме проживает кто-нибудь еще кроме вас с ребенком? - спросила она.
- Да, моя жена. Она отправилась на встречу с подругой.
Констебль Арнольд зафиксировала и этот мой ответ в блокноте.
- Вы говорили с ней после того, как вернулись домой?
- Я пытался ей позвонить, но не дозвонился. Она не отвечает.
- Вы имеете представление о том, что могло пропасть? - поинтересовалась констебль Арнольд.
Я назвал айпэд и драгоценности Тессы. Женщина-констебль записала и это. Она также попросила меня оценить нанесенный ущерб, но я ответил, что не знаю точную стоимость украденного.
- Ладно, - сказала констебль Арнольд. - Нам надо здесь немного осмотреться. Получить, так сказать, более или менее точное представление о планировке дома.
- Знаете, мы живем здесь уже пять лет, и до этого к нам никто никогда не вламывался, - сказал я.
- Всегда что-то случается в первый раз, - последовал ответ.
Полицейские сказали, что не возражают, чтобы я прибрался в кухне. Именно этим я и занялся, пока они обследовали второй этаж. Я рассовал остатки разбросанной по полу еды в пакеты для мусора, собрал осколки разбитого стекла и протер мокрой тряпкой пол. Все время, пока я занимался этим, я слышал звуки, которыми сопровождались перемещения и действия сотрудников полиции наверху - скрип половиц, стук открываемых и закрываемых дверей, голоса, доносящиеся из ванной комнаты. Наконец, спустившись вниз, констебль Арнольд произнесла в микрофон рации:
- У нас здесь незаконное проникновение в чужое жилище. При этом никаких признаков взлома. Несколько пропавших ценных вещей. Нанесен определенный ущерб.
Затем женщина-констебль отключила рацию и сказала, обращаясь уже ко мне:
- Сюда подъедут эксперты-криминалисты. На полу есть отпечатки обуви, на которые им полезно будет взглянуть - вдруг они совпадут с какими-нибудь отпечатками из базы.
- Знаете, у меня есть конкретные подозрения по поводу того, кто это сделал, - выпалил я.
- Вот как?
- Возможно, вам это покажется несколько странным… Видите ли, недавно мы познакомились с одним типом, и я полагаю, что все это мог сотворить именно он. Вот, взгляните… - Я довольно неуклюже полез за своим телефоном. - Вот.
Женщина-констебль склонилась над экраном.
- Вот, видите, - принялся горячо объяснять я. - Рисунок подошвы совпадает с отпечатками. А у того мужчины, о котором я говорю, именно такие кроссовки.
От возбуждения у меня невольно подрагивали пальцы, удерживавшие телефон.
- Вы в этом уверены?
- Да, я в этом уверен, - ответил я уже немного спокойнее, - потому что именно я ему их купил.
- Вы купили подозреваемому вами человеку кроссовки? - переспросила женщина-констебль. Коротко взглянув на меня, она снова сконцентрировала свое внимание на экране моего телефона. Рассмотрев как следует ценник, она в раздумье опустила голову. - И после этого он решил незаконно проникнуть в ваше жилище и вас обокрасть?
- Понимаете, тут все довольно сложно, - туманно заметил я.
- Что ж, разберемся. Хотя я должна сказать, мистер… м-м-м… Николсон, что в этом районе незаконные проникновения в жилища и кражи случаются довольно часто. Это, так сказать, наиболее распространенное преступление. И в большинстве случаев в этом отчасти виноваты хозяева… Я вижу, что у вас все двери и окна целы, то есть какие-либо следы взлома отсутствуют. Не могло получиться так, что вы оставили входную дверь открытой?
Я почувствовал, как у меня запульсировал висок.
- Нет. Определенно нет. Но человек, о котором я говорю, недавно был у меня в доме - совсем недавно, в пятницу. Так что он легко мог раздобыть ключ.
- А вы сможете как-то это проверить? - впервые подал голос полицейский-мужчина.
Я принес небольшую вазу с ключами, которую мы с Тессой держим на полке в холле, и перевернул ее над столом. Из нее выпали щетка для волос, использованная карта, дающая доступ в интернет, надкушенный засохший бисквит и целая связка разнообразных ключей. Перебрав их, я сказал:
- Знаете, с ходу трудно сказать. Вполне возможно, что одного ключа на связке не хватает. - Я взглянул на констебля-мужчину, который постукивал по столу корешком своего блокнота. - Мы не очень-то умеем поддерживать в доме порядок.
- Лучше не иметь чрезмерного количества запасных ключей, - сказал констебль Гарсия.
Собрав со стола лежащие на нем предметы, я вернул их в вазу, чувствуя, что мое нервное возбуждение сменилось усталостью.
- Знаете, от всего этого чувствуешь себя очень некомфортно.
- Так всегда бывает. - Женщина-констебль понимающе покивала. - Больше всего негативных эмоций взывает ощущение нарушения личного пространства, верно?
- Это еще мягко сказано. Зачем им понадобилось разбрасывать вещи из ящика, в котором моя жена хранит свое нижнее белье?
- Прежде всего, эти люди искали что-нибудь ценное. Многие хранят ценные вещи именно в таких местах. Я серьезно.
- А весь тот беспорядок, который они устроили? Чего ради надо было разбрасывать по полу семейные фотографии и ломать рамки? Гадить в ванной комнате - зачем?
- Таким образом эти люди избавляются от стресса. Преступники, особенно малолетние, часто идут на дело пьяными и плохо себя контролируют. От страха, возбуждения, от воздействия алкоголя у них зашкаливает пульс, а нередко и кишечник бунтует. К тому же они неуклюжие, а оказавшись в чужом жилище, нередко теряют концентрацию и становятся рассеянными.Именно поэтому они часто опрокидывают и разбивают всякие предметы. - Констебль почесала голову. - Разумеется, такие происшествия обычно воспринимаются как нечто личное, но подобные поступки крайне редко совершаются от ненависти. Поверьте мне на слово - по статистике, в девяноста девяти процентах случаев в этом ничего личного нет. Как правило, причина не в ненависти к кому-либо, а в чем-то другом.
- Вы полагаете, что я слишком остро реагирую на произошедшее? Кстати, никаких доказательств, которые подтверждали бы мои подозрения, у меня нет. - Я пожал плечами. - То, что я вам сказал - это просто предположение, основанное на интуиции.
Женщина-констебль внимательно посмотрела на меня, а затем снова раскрыла свой блокнот.
- Большинство воришек орудуют в тех районах, которые расположены неподалеку от того места, где они живут, - сказала она. - Им явно не хватает воображения. Но, конечно, мы отнесемся к этому происшествию и к вашим словам вполне серьезно. А потому почему бы вам не сообщить мне имя и адрес того типа, которого вы подозреваете? Мы бы с ним поговорили. Это помогло бы прояснить все раз и навсегда.
Внутри у меня все сжалось. Я нервно сглотнул. Правильно ли я поступлю, если выполню просьбу? Ведь если Джепсом ни в чем не виноват, а я отправлю к нему домой полицейских - это будет просто ужасно. Но, с другой стороны, если случившееся было его рук делом, было бы лучше, если бы он знал, что мне об этом известно. Такие вещи прощать нельзя - иначе трудно даже представить, что придет в голову вашему обидчику в следующий раз. Так что, по идее, нельзя было допускать, чтобы Джепсому все сошло с рук.
- Ладно, хорошо, - сказал я наконец. - У меня есть адрес его работы. Если вы дадите мне минуту, я его найду.
- Прекрасно. А мы пока поработаем с возможными свидетелями. Для этого нам потребуется пулемет. - Констебль Арнольд явно пыталась шутить. - Карлос, будь добр, принеси, пожалуйста, из машины МГ11. Как только мы закончим, мистер Николсон, мы сразу же оставим вас в покое.
Она
На этот раз он встретил меня у лифта. Широко улыбаясь, он растопырил руки, готовясь принять меня в объятия.
Я, увернувшись, не позволила ему это сделать.
- Все кончено. Ты это понимаешь? - сказала я. - Я замужем. У меня ребенок. Я пришла только для того, чтобы услышать, что именно ты хотел мне сказать.
На этот раз Ричард не смеялся и даже не улыбался.
- Про мужа и ребенка мне известно, - сказал он.
- Я не собираюсь продолжать с тобой встречаться.
- Дорогая. - Ричард осторожно взял меня ладонями за подбородок и заглянул мне в глаза. От него пахло лавандой и сандаловым деревом. У меня снова возникло странное, весьма приятное и знакомое мне ощущение, будто в моем животе запорхали бабочки. - Ты можешь отправиться домой в любой момент. Тебя никто не держит.
Он заказал на квартиру завтрак из ресторана «Оттоленги». На террасе уже был накрыт стол. В ведерке со льдом покоилась бутылка шампанского. Ричард явно старался убедить меня в том, что я полностью контролирую ситуацию. Держался он легко и непринужденно. Мы немного поговорили о разных мелочах. Ричард задал несколько вопросов, касающихся Джоша и его болезни, а также быстро приближающегося отпуска, который мы собирались провести в Саффолке. Затем поинтересовался, где именно мы намерены остановиться, и порекомендовал мне несколько ресторанов.
- Боюсь, мне вряд ли удастся вырваться куда-нибудь и поужинать, - сказала я и страдальчески закатила глаза. - Это будет особенный отпуск, не совсем обычный.
Ричард заявил, что мне следует передохнуть - после моих слез в четверг его всерьез беспокоило мое состояние.
- Благодаря тебе я стала чувствовать себя лучше, - призналась я. - Хотя должна тебе сказать - тот мужчина, о котором я тебе говорила, на следующий же день после нашего разговора явился к нам домой. Вероятно, это было всего лишь совпадение.
- Возможно, он просто не может заставить себя с тобой расстаться, - сказал Ричард, и его взгляд задержался на моих губах. - Я очень хорошо понимаю, что он чувствует.
- Перестань, - оборвала я собеседника и, чтобы сменить тему разговора, похвалила его цветочные горшки и стала расспрашивать его о растениях, которые в них были высажены.
Оказалось, что об этом Ричард понятия не имеет.
- Да бог их знает, - отмахнулся он. - Всем этим занимается садовник. А как там Маркус?
- Прекрасно, - сказала я и выжидательно посмотрела на Ричарда. - Итак, я тебя слушаю.
- Я хотел тебя кое о чем спросить. Дело в том, что мне могут снова понадобиться толковые советы по некоторым коммерческим вопросам.
Я улыбнулась и, наклонившись вперед, заправила за ухо прядь волос.
- Говори.
- Это касается той истории с суши! Я не уверен, что в «Эклунде» хорошо справились с этой проблемой. В конце недели в «Твиттере» по этому поводу поднялась целая волна. Ее можно было погасить гораздо быстрее, чем это было сделано. - Ричард отхлебнул из бокала небольшой глоток шампанского. - Плюс к этому я хочу открыть новое греческое заведение где-нибудь подальше от центра. Вообще мне кажется, что пора начать делать больший акцент на тех районах Лондона, которые быстро развиваются в последнее время, - это заложит хорошие основы для будущего расширения компании.
Затем Ричард поинтересовался, как далеко я готова отъехать от центра города, чтобы отведать местных, выращенных вблизи столицы помидоров и попробовать кебаб из персидского ягненка. До Уиллесден-Джанкшн? До Вулвича? Или, может быть, до Далстона? Мы перебрасывались названиями лондонских окраин и предместий, словно торговцы недвижимостью. Я мысленно поздравила саму себя по поводу того, что наша встреча проходит именно так, как мне хотелось. Значит, я еще могла работать, меня все еще считали профессионалом в своем деле.
- Что касается Маркуса… Знаешь, единственное, что мне не нравится, - это близкие контакты с русскими, - сказал вдруг Ричард.
- Чьи контакты? - не поняла я.
- Маркуса. Если бы я собрался поменять компанию, которая занимается моим пиар-обеспечением, я бы постарался найти какую-нибудь солидную фирму. Тут ведь все, как в природе: наилучший вариант - это симбиоз. Да ты и сама это знаешь.
- Ты что, собираешься переходить в «Хэуик Николсон»?
Меня охватило острое чувство разочарования, которое, однако, быстро сменилось тревогой.
Я сделала глоток шампанского и сказала:
- Ну, ладно. Не заключай контракт с Маркусом. Не иди в партнеры к моему мужу! Иди ко мне!
- Я всегда этого хотел, - рассмеялся Ричард.
Я опрокинула остатки шампанского. Мне показалось, что меня обставили, обманули, и - может быть, от этого - меня слегка затошнило. На улице все еще было тепло, но небо затянули тучи, которые, суди по их цвету, были полны воды. Подул ветер, по террасе забарабанили дождевые капли. Женщина в окне дома, расположенного напротив, внимательно смотрела на нас. Ричард предложил, захватив напитки, перейти с террасы в квартиру. Я сказала ему, что мне пора идти. Мы сели на диван. Я откинулась на спинку, почувствовав под шеей мягкую подушку. Ричард легко коснулся пальцами пульта музыкального центра, и зазвучала незнакомая мелодия.
Я беспомощна. Беспомощна. Спасения нет.
Так можно было кратко выразить весь тот шторм из мыслей, который бушевал у меня в голове.
Что ж, пусть это произойдет еще один раз. Последний.
Ричард принялся меня целовать, одновременно стаскивая с меня одежду. В течение недолгого времени я позволяла ему это делать, увлеченная процессом. Но затем, опомнившись, принялась брыкаться, упираясь ладонью Ричарду в грудь. Несколько секунд он пытался делать вид, будто это - часть игры, и мы весьма неуклюже барахтались на диване. Он, захватив мои запястья, крепко удерживал меня, а его губы прижимались к моим с такой силой, что я даже почувствовала вкус крови. Затем, поняв, что я сопротивляюсь всерьез, Ричард со смешком откатился в сторону.
- Извини, я тебя неправильно понял.
В метро я ехала стоя, хотя в вагоне были свободные места. Закрыв глаза, я боролась с подкатывающей тошнотой. Одной рукой я держалась за кожаную петлю на поручне, и мое тело от толчков и колебаний поезда безвольно моталось во все стороны. Ремешок на одной из моих сандалий натер мне пятку так, что на ней образовалась мозоль. Я чувствовала, что заслужила все эти неприятные ощущения. Добравшись до Бэлхэма, я подумала, что мне, пожалуй, лучше не выходить, а доехать до самого конца ветки, а потом пересесть на поезд, идущий в обратном направлении, - и так ездить до бесконечности. Пусть бы Северная линия стала моим наказанием.
В голове моей без конца бродили мысли о моей матери в рубашке с глубоким вырезом и кисточками вдоль швов, со стертыми в кровьпятками и следами помады на оправе очков.
Свернув за угол, я увидела стоящую около нашего дома машину с включенными проблесковыми маячками. Остаток пути я преодолела бегом.
Рядом с открытой входной дверью стояла женщина в полицейской форме. Я почувствовала, как на плечи мне легла свинцовая тяжесть. Ощущение того, что случилось что-то страшное, какое-то время не давало мне возможности заговорить.
- Вы, вероятно, жена хозяина дома? - спросила женщина-полицейский.
- Да, - ответила я, чувствуя, как в ушах у меня тяжелыми толчками пульсирует кровь.
Женщина легонько прикоснулась к моей руке.
- Вам не о чем беспокоиться.
Однако мое воображение уже прокручивало в мозгу страшные картины. Мне мгновенно вспомнились пляж, ослепительно яркое солнце и плавающий в море надувной нарукавник Джоша. Я тут же подумала о своем недавнем сне.
- Где Джош? - хрипло спросила я.
- С ним все в порядке. Он смотрит телевизор.
Я положила ладонь на горло - мне казалось, что мое сердце вот-вот выпрыгнет через него наружу.
- А Маркус?
- С ним тоже все хорошо, не волнуйтесь. Кто-то совершил незаконное проникновение в ваш дом, только и всего. Все целы и невредимы и находятся в полной безопасности.
Я почувствовала, как волна паники, охватившая меня в первый момент, понемногу отступает.
- Ваш муж пытался связаться с вами, - сказала женщина в полицейской форме. - Он хотел сообщить вам о том, что произошло.
Глаза женщины скользнули по моему лицу, затем по моим обнаженным ногам и сандалиям.
- Мой телефон был отключен, - с трудом выдавила я.
- Ну, к счастью, теперь вы здесь. Как я уже сказала, все под контролем. Ваш муж уже заполняет бланк свидетельского заявления, но вообще-то очень хорошо, что вы подъехали. Я понимаю, что вы сейчас находитесь в состоянии потрясения, но ваше присутствие может оказаться очень полезным - благодаря вам мы сможем выполнить несколько важных процедур. Это избавит нас от необходимости приезжать к вам снова, и, кстати, я - полицейский констебль Арнольд.
В голове билась лишь одна мысль: никто не пострадал. А раз так, то я ни в чем не виновата.
Констебль Арнольд внимательно вгляделась в мое лицо, пытаясь понять, все ли со мной в порядке, и повела меня в дом. Пол в нашем с Маркусом жилище был ужасно грязным, затоптанным. Мне показалось, что в нем стоял запах алкоголя, протухшей еды и грязной одежды. Я обняла Джоша, а затем быстро переговорила с Маркусом, который сидел на кухне рядом с мужчиной-полицейским и читал какой-то документ.
- Да, со мной все в порядке, - коротко успокоил он меня и кивнул. - Не беспокойся.
Затем констебль Арнольд спросила, можем ли мы подняться вместе с ней в нашу спальню.
- Да, конечно, - ответила я, не вполне понимая, почему вопрос был задан вкрадчиво-осторожным тоном.
Остановившись в дверях спальни, я замерла, пораженная открывшейся картиной. Мое нижнее белье было вынуто из ящиков и разбросано по полу. Рядом с гардеробом громоздилась целая груда пластмассовых и деревянных плечиков для одежды, перемешанных с рубашками Маркуса и моими платьями, а также нашей обувью. Чувствовалось, что незваные гости хватали руками все, что попадалось им на глаза. От омерзения у меня поползли мурашки по коже - мне показалось, что ко мне самой кто-то прикасается грязными, липкими лапами.
Полицейский констебль Арнольд между тем вошла в комнату.
- Вы в порядке? - поинтересовалась она. - Такие вещи могут шокировать.
- Да, я в норме, - ответила я и шагнула через порог.
- Насколько я понимаю, это не вы оставили здесь все в таком виде.
Вероятно, в этих словах была ирония, но я не сразу это поняла, и мне на какой-то момент показалось обидным, что кто-то может так обо мне подумать.
- Нет. Конечно же нет.
- Я так и думала, - последовал ответ. - Особенно насчет вот этого.
Только тут я заметила, что дело не ограничивалось тем, что кто-то просто вывалил мое нижнее белье из ящика на пол. На кровати из подушек кто-то изобразил некое подобие человеческого тела. Подойдя ближе, я увидела мое лучшее белье, то, которое я специально надевала для Ричарда. Полупрозрачный черный лифчик словно бы прикрывал грудь чучела. Ниже лежал пояс с резинками, к которым были пристегнуты чулки - их уложили таким образом, что они покрывали валики из одеял, изображавшие ноги.
В ужасе я прикрыла рот рукой.
- Не правда ли, у людей много странностей? - подала голос констебль Арнольд. - Не перестаю этому удивляться.
- Это же просто какой-то кошмар. Можно я это уберу?
Женщина-полицейский кивнула.
- Прекрасно вас понимаю. Я вдруг подумала о следах от грязных пальцев этих типов.
- Да уж, - сказала я и, невольно поежившись, свернула всю постель в большой ком и сунула в корзину для грязного белья, стоявшую в ванной.
Пока констебль Арнольд спрашивала меня по поводу моих драгоценностей, я присела на кровать. По ее словам, мой муж сказал, что часть из них отсутствует, а раз так, то не могла бы я проверить содержимое шкатулки. Оказалось, что две самые ценные вещи - ожерелье, которое Маркус подарил мне, когда мы познакомились, и пластмассовый браслет, который в больнице надевали на запястье новорожденному Джошу, - были на месте. Но я заявила о пропаже пары серебряных цепочек и пяти пар сережек приблизительной стоимостью 150 фунтов.
Потом мы отправились обратно на кухню, и констебль Арнольд добавила описание похищенных ценностей в заявление о краже. Я прочла его - в нем рассказывалось главным образом о действиях Маркуса после того, как он обнаружил, что в дом проникли неизвестные. Муж описал общий план нашего дома, перечислил те предметы, исчезновение которых он обнаружил сам, а также указал кое-какие детали, на которые он обратил внимание: «Я заметил на полу в холле грязный отпечаток обуви, которого там не было до того, как я покинул дом. По рисунку подошвы я понял, что обувь принадлежит человеку, с которым я знаком. Я не приглашал этого человека сегодня в гости».
В конце заявления я увидела фразу: «Никто не получал разрешения на проникновение в мой дом и присвоение какого-либо моего имущества. Я полностью одобряю и поддерживаю действия полиции».
Маркус подписал заявление. После этого нам сказали, что в течение ближайших нескольких часов на место преступления прибудет эксперт-криминалист. Кроме того, в течение нескольких дней с нами должны были связаться по телефону представители службы поддержки жертв преступлений. Еще полицейские посоветовали нам усовершенствовать охранную систему нашего жилища. («Несовершеннолетние преступники зачастую легко обнаруживают недостатки систем безопасности и используют их».) Затем полицейские уселись в машину, то и дело отвечая на крякающие звуки, которые издавали их рации, - мысленно они, по всей видимости, уже проводили осмотр места какого-то другого преступления, - и уехали.
Подойдя к Маркусу, вышедшему в холл, я крепко обняла его, вдохнув знакомые запахи его кожи, волос, его дыхания. Закрыв глаза, я представила прикосновение его рук к моей спине под одеждой.
- Прости, что тебе первому пришлось столкнуться с этим кошмаром.
Тело Маркуса содрогнулось.
- Я бы, пожалуй, первым делом решил вопрос с дерьмом в ванной комнате, - пробормотал он. - Оказывается, подобные случаи - это не просто городские легенды.
- М-да. Это так ужасно. Сама мысль о том, что в наш дом проникли какие-то чужие, незнакомые люди, явно враждебно настроенные по отношению к нам, пугает.
- Да. - Маркус обвел глазами холл и закусил губу. - Если только они действительно были незнакомыми.
- Что ты хочешь этим сказать? - не поняла я и тут же вспомнила описанный Маркусом в заявлении отпечаток обуви. - Кого ты имел в виду, когда написал, что знаком с человеком, который к нам вломился?
- Думаю, я должен перед тобой извиниться, - сказал Маркус и, заставив меня присесть на корточки, сначала указал на отпечаток, о котором шла речь, а затем - на фото подошвы купленных им кроссовок на экране своего телефона. - Такие кроссовки я отослал Джепсому. Протектор полностью совпадает. Я начинаю думать, что ты, возможно, была права. Не исключено, что он в самом деле нас преследует.
- Ты думаешь, это был он? Ну вот, видишь, а ты назвал меня истеричкой. - Я почувствовала, как мой пульс начинает частить. Неужели Дэйв Джепсом хватал руками самые интимные детали моего гардероба, раскидывал по полу и раскладывал на кровати подчеркнуто сексуальное нижнее белье? От этих мыслей я едва не задохнулась. - Нет, послушай, ты в самом деле считаешь, что это мог быть он?
Лицо Маркуса выразило сомнение.
- Не знаю, - сказал он. - Может, это ты внедрила в мое сознание эту мысль. Но, так или иначе, я сообщил о своих подозрениях полиции.
По спине у меня побежали мурашки - эти подозрения вполне могли оказаться безосновательными.
- А что сделает Джепсом, если полицейские приедут и начнут его допрашивать? - Меня терзали серьезные сомнения. - Он ведь будет все отрицать, не так ли? Как мы сможем доказать, что к нам вломился действительно он?
- Я не мог не рассказать о своих подозрениях. Во всяком случае, после всего, что было.
- А если это не он? Что тогда?
- То есть ты сейчас хочешь сказать, что он не вел себя подозрительно?
- Слушай, я не знаю. Пожалуй, все-таки вел. Ей богу, не знаю.
- Выходит, мы оба ни в чем не уверены.
Весь вечер мы приводили в порядок дом, отскребая следы пребывания в нем чужака - или чужаков. Ночью я плохо спала. Хотя я постелила чистые простыни, мне все время казалось, что они грязные и липкие. Перекатывая голову по подушке, я то и дело ловила себя на мысли, что ощущаю запах чужого пота.
Он
То, что кто-то вломился в мой дом и что-то украл, мои подозрения в отношении Дэйва Джепсома - все это было на редкость неприятно. И тем не менее в понедельник утром я оставил все эти проблемы Тессе и полиции и отправился в офис.
Джефф уехал на несколько дней - он повез детей в гости к какому-то Марку Уорнеру в Португалию. По этой причине дел у меня было еще больше обычного. Первой проблемой, с которой мне пришлось столкнуться, был звонок от директора школы Картингдон-Холл. Он был обеспокоен кое-какими подробностями публикации в «Телеграф». В частности, там, например, упоминался некий мраморный камин. Директор обошел все комнаты в здании, но так и не смог его обнаружить. Кроме того, ему дали прочесть опубликованные в прошлом году мемуары о событиях, происходивших в 70-х годах в школе Эштон-Парк в Йоркшире, - оказалось, что в них упоминаются в точности те же детали, что и в «Телеграф». Директор принялся цитировать свои выписки в блокноте, приводя выражения вроде «скрип половиц в коридоре», «столб света, проникающий в помещение через окно» итому подобные фразы и словосочетания.
- Это не может быть совпадением, - заявил он в конечном итоге. - Это все наверняка сфабриковано. Подстроено каким-то бывшим учеником, который, закончив школу, решил меня подставить.
Я сказал директору, что перезвоню ему, и связался с Мэри. На нее, судя по всему, так называемые разоблачения, которые представил директор, не произвели впечатления.
- Трагедия состоит в том, Маркус, что многие детали действительно совпадают - и мы хорошо это знаем - и в школах?интернатах, и в мужских клубах, и в футбольных командах, и в больницах, и в церковных приходах. Все несчастные дети, оказывавшиеся в таких местах, становились жертвами подобного рода насилия и злоупотреблений - но, конечно, в каждом отдельном случае это становилось личной трагедией.
- Да, вы правы.
- Так что, по большому счету, не имеет значения, совпадение это или подтасовка каких-то деталей. Учебному заведению следует опубликовать письмо, в котором оно признает свою вину, безоговорочно и искренне извинится и предложит варианты по поводу того, как оно будет жить и функционировать дальше. Бывают случаи, когда остается только одно - выразить сожаление и принести извинения.
- Согласен.
Иногда случаются ситуации, когда мы действительно можем предложить только светлое будущее. Именно в таких сложных случаях наши заказчики порой понимают, что их деньги расходуются не напрасно. А мы, пиарщики, именно на урегулирование подобных ситуаций тратим больше всего времени и сил.
В понедельник в офисе снова появилась Джем - похоже, все, что произошло в четверг вечером, не нанесло ей никакого ущерба. Я решил, что, общаясь с ней, не буду об этом даже упоминать (впоследствии это оказалось ошибкой). Вид у девушки был скучающий, казалось, что ей все надоело. Я уже успел забыть, что присутствие в офисе человека, который пришел набираться опыта, серьезно влияет на общую атмосферу. Если вы видите, что этому человеку ничего неинтересно, то поначалу это вызывает у вас смущение, вы чувствуете себя виноватым. Однако через какое-то время вы словно бы начинаете смотреть на окружающее глазами стажера, и в скором времени это приводит к целой цепочке неадекватных решений.
Я, глядя на постную физиономию Джем, в конце концов, предложил ей помочь Гейл внести последние штрихи в подготовку перезапуска сети отелей «Сэвен Найтс». Вскоре после этого я услышал, как девушка с энтузиазмом в голосе заказывает по телефону материю для флажков и декоративные фонарики. При этом у Джем впервые с момента ее появления на фирме был заинтересованный вид.
К этому времени мы добились кое-какого прогресса в составлении списка приглашенных в пресс-тур. Была сформирована, как обычно, довольно разношерстная группа журналистов, готовых принять участие в мероприятии. В нее вошли сотрудники двух местных газет, корреспонденты пары отраслевых журналов, стажер из издания под названием «Век бухгалтерии» иразъездной редактор из «Занятой женщины». Кроме того, Мэри удалось заинтересовать редактирующего женский раздел сотрудника «Дэйли Мейл», который сообщил о мероприятии в редакцию журнала «Здоровье» исравнил опыт сети отелей «Сэвен Найтс» сопытом экологически чистой станции техобслуживания автомобилей в Глостершире. Список гостей был вполне приемлемым, но я все же на всякий случай направил последнее приглашение Ясмин, сопроводив его комментарием: «Ты сама знаешь, что хочешь поехать».
В то утро в компании заговорили о возможности появления у нас нового клиента: ресторатор Ричард Тэйлор, мой старый знакомый еще по «Эклунду», позвонил мне, чтобы выяснить, можем ли мы встретиться. Оказалось, что он планирует новый проект и в связи с этим подумывает о том, чтобы сменить пиар-агентство. Сделка, если бы она состоялась, могла оказаться исключительно прибыльной, поэтому, вписывая в свой календарь переговоры с Тэйлором, я постарался запланировать их на как можно более раннюю дату.
Я едва успел отойти от стола Гейл, когда на экране моего телефона высветилось имя Ясмин О’Ши.
- Привет, - сказал я в трубку.
- Вы что же, прямо-таки ждали моего звонка? - поинтересовалась Ясмин.
- Вы меня раскусили. Я прямо места себе не находил от нетерпения. Оно и понятно - мне кажется, я был достаточно настойчив, умоляя вас не забыть о нашем скромном мероприятии.
Получив от Ясмин согласие на участие в пресс-туре, я отодвинул стул от стола и положил ноги на столешницу. Уже по ее тону, немного кокетливому, но в то же время вполне деловому, я понял, что она звонит, чтобы сообщить мне хорошие новости. Ха!
- Вам понравилось то, с какой стороны я подошел к проблеме? - спросил я и, не дождавшись ответа, пояснил: - Я имею в виду идею проведения отпуска дома или где-то поблизости от него?
- Да! - ответила моя собеседница. - Вы сами ведь тоже будете там, не так ли?
Решение нужно было принимать мгновенно, и я это сделал.
- Да, безусловно. Я бы не пропустил этот пресс-тур ни за какие сокровища на свете.
Близился полдень. Как раз в тот момент, когда я послал Джем купить чего-нибудь перекусить, мне позвонила констебль Арнольд.
- Оказывается, в субботу обокрали не только вас, - сказала она. - Лето в этом смысле - опасное время. Окна часто оставляют открытыми, двери - незапертыми. Преступники проникли также во владение, примыкающее к вашему дому - там исчезло довольно много ювелирных изделий и пара ноутбуков. Я бы сказала, что по сравнению с соседями вы еще легко отделались. Вероятнее всего, в ваш дом вор пробрался через сад. Это отчасти объясняет, почему были вытоптаны только что высаженные растения. Так что… - Последовала небольшая пауза. - Так что, я думаю, вы можете считать, что ничего личного в этой краже не было.
- Вы уверены? А что насчет отпечатка обуви?
- Такие же следы обнаружены на кухне в доме ваших соседей. Оказалось, что аналогичный рисунок подошвы характерен для нескольких других, более дешевых марок кроссовок.
- Вот как. - Я почувствовал, как у меня заныла шея. - Что ж, хорошо. Получается, что какой-то тип или типы случайно выбрали мой дом, чтобы испражниться на сливной бачок в ванной комнате. От этого мне сразу как-то стало легче. О’кей, ладно. - Я говорил без тени иронии - просто удивительно, какое облегчение вызвали у меня слова женщины-полицейского. - Уф. Спасибо вам, констебль. Я очень рад, что вам не пришлось беспокоить Дэйва Джепсома. Чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, в какую неловкую ситуацию это бы меня поставило. Ну слава богу. Хоть одна хорошая новость во всей этой истории.
В это время в офис вошла Джем, которая принесла мой ланч. Я на какое-то время слегка отвлекся от телефонного разговора, разворачивая бумагу, вскрывая картонную упаковку с салатом и размешивая в нем лимонный соус. Вдруг у меня внутри все похолодело.
- Вообще-то, нам все же пришлось побеспокоить мистера Джепсома, - услышал я в трубке.
- Простите? - переспросил я, все еще не осознав до конца смысл сказанного.
- Я и один из моих коллег сегодня утром побывали у него дома. Выяснилось, что - погодите-ка минутку… - Голос констебля Арнольд слегка изменился, зазвучал более монотонно - она явно зачитывала текст по бумажке. - Со слов мистера Джепсома установлено, что на момент совершения преступления он находился у своей матери в Челмсфорде. Он прибыл туда примерно во время ланча и вернулся домой в районе девяти часов вечера. Камеры, установленные на доме А-12, подтвердили, что машина мистера Джепсома была припаркована у жилища его матери, и сама она также подтвердила его слова. Так что, - подытожила констебль Арнольд, видимо, закрывая блокнот или компьютерный файл, - полагаю, мистера Джепсома можно смело исключить из числа подозреваемых.
- А вы объяснили ему, почему вы его об этом расспрашиваете?
- Мы хотели выяснить, был ли он в вашем районе в момент совершения преступления. Я бы солгала вам, если бы сказала, что в разговоре не упоминалось ваше имя и имя вашей супруги. Пожалуй, будет справедливо отметить, что он несколько разнервничался. Послушайте, мой вам совет - с вашей стороны лучше всего было бы лично прояснить все с мистером Джепсомом. Насколько я могу судить, между вами возникло некое недопонимание. Наш опыт говорит о том, что чем быстрее в подобных ситуациях возникает ясность, тем лучше.
Я оттолкнул от себя картонную тарелку с салатом - аппетит у меня напрочь пропал.
- Не позволяйте этому зайти слишком далеко, - добавила женщина-констебль.
Она
В понедельник в доме все еще явственно ощущался неприятный запах. Забросив Джоша в детский сад, я еще раз вымыла полы и отдраила ванную комнату. Затем, усевшись на кухне, я попыталась привести свои мысли в порядок. Меня одолевали страх и усталость. К тому же я прекрасно понимала, что ответственность за случившееся во многом лежит на мне. Это из-за меня разыгрались неизвестные мне злые силы. Именно мои действия стали тому причиной. Я подвергла мою семью опасности.
Если Маркус был прав и за проникновением в наш дом стоял Дэйв Джепсом, то мне следовало опасаться даже больше, чем я предполагала до этого. То, как было разложено в спальне мое нижнее белье, явно содержало в себе некое послание: Джепсом словно бы с мерзкой ухмылкой давал мне понять, что ему известно все. Означало ли это, что он пытается меня шантажировать? Можно ли считать, что он хотел внушить мне простую мысль: попробуй сообщить о своих подозрениях полиции - и я обо всем расскажу Маркусу?
Впрочем, даже если и так, теперь было уже слишком поздно.
И все же, поразмыслив как следует, я не могла не прийти к выводу, что, возможно, сгущаю краски. Вполне возможно, что вор или воры забрались в наш с Маркусом дом случайно, выбрав первый попавшийся, а Джепсом не имел ко всему этому никакого отношения.
Я не знала, что в сложившейся ситуации хуже - если мои предположения оправдаются и выяснится, что к нам вломился Джепсом, или если окажется, что мы с Маркусом подозревали его напрасно.
Проблема состояла в том, что мы ничего не знали о Джепсоме. Раньше мы считали его человеком, обремененным семьей, но его реакция на вопросы о ней оказалась странной. Что он был за человек, чем он занимался? Когда я начала всерьез думать о нем, я вдруг обнаружила, что даже толком не помню, как он выглядит. Мне почему-то не удавалось сфокусировать на нем свою память. Я просто не понимала, почему он вызвал у меня, да и у Маркуса, такую сильную реакцию.
Открыв свой ноутбук, я снова забила в поисковую строку «Гугл» имя и фамилию «Дэйв Джепсом».
На экране появился уже знакомый мне список ссылок.
Дэйв Джепсом| Профиль в Фейсбуке
Дэйв Джепсом| Профессиональный профиль в LinkedIn
davejepsom @davejeps| Твиттер
Вдруг я увидела внизу страницы строку: «Вынесен судебный запрет… Энфилд Эдвертайзер».
Мой палец завис над этим сообщением на какое-то время, а затем я кликнула мышью, открывая статью. Она, впрочем, оказалась короткой и почти не содержал деталей - это была просто информация с одного из местных сайтов.
В 2015году мировой суд Тоттенхэма вынес предписание, касающееся некоего Дэйва Джепсома и запрещающее ему контактировать с его бывшей женой. В сообщении имелась фотография фигуранта, но она была зернистой, низкого качества, и к тому же изображенный на ней мужчина был в плаще с капюшоном. Мало того, он частично отвернулся от камеры, так что в объектив попали главным образом его щека и один глаз.
Был ли это наш с Маркусом Дэйв Джепсом? Мужчина на фото выглядел слишком худощавым, он явно недотягивал до нашего знакомого в плане мышечной массы, к тому же Тоттенхэм находился далеко от Кэтфорда.
И все же что-то подсказывало мне, что, скорее всего, в заметке речь идет о том же Дэйве Джепсоме, с которым мы с мужем относительно недавно познакомились. Просто содержание материала очень хорошо вписывалось с мои представления о нем. Наличие бывшей жены и сына, с которыми суд запретил Джепсому видеться, - это бы многое объяснило. Нет, разумеется, не незаконное проникновение в наш с Маркусом дом, но его явно чрезмерный, какой-то болезненный интерес к нашей семье.
Я ввела в поисковую строку измененный запрос - «Судебный запрет, вынесенный против Дэйва Джепсома». Однако на экране появилась та же публикация, растиражированная другими местными газетами и интернет-ресурсами.
Меня буквально распирало любопытство, в котором также - должна признать - присутствовали оттенки жалости и сочувствия. Я стала думать, что Дэйв Джепсом, возможно, просто одинокий, нуждающийся в общении и не осознающий этого, человек, которому к тому же явно не хватает таких качеств, как деликатность и такт. Возможно, он испытывал к нам с Маркусом нечто вроде ревности, как к людям, у которых семейная жизнь, в отличие от него, все же сложилась, и именно поэтому хотел как-то сблизиться с нами. Впрочем, мои предположения вполне могли оказаться чушью. Я вспомнила, как Джепсом ласково ерошил волосы мальчишек, как он беззлобно поддразнивал девочку-подростка - мне никак не удавалось прийти к какому-то определенному выводу.
Если бы я только знала наверняка, что Джепсом за человек?
Я от души жалела, что нет никого, кого бы я могла расспросить о Дэйве Джепсоме. Взять хотя бы людей, с которыми мы контактировали на пляже в Греции, - нам с Маркусом были неизвестны даже их фамилии. Мы с грехом пополам могли вспомнить только их имена: Шерри, Трэйси, Морин…
И тут я вдруг вспомнила, как Морин говорила, что она работает в начальной школе где-то в Орпингтоне. Я напрягла память. Она ведь упоминала название школы… Оук… Эш… Эшбуртон? Нет, Эшбурнам. Точно, Эшбурнам! Морин говорила, что работает в начальной школе Эшбурнам-Праймери в Орпингтоне.
Я ввела название школы в поисковую строку «Гугл» инашла на сайте учебного заведения номер телефона. Позвонив по нему, я сказала, что хотела бы поговорить с Морин.
- Морин Дэвид?
- Да, именно так, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно увереннее.
- У нее сейчас перерыв. Могу ли я оставить для нее сообщение?
Я продиктовала свой номер телефона и сказала, что прошу Морин мне перезвонить.
Роуз предложила меня подвезти.
- С тобой все в порядке? - поинтересовалась она. - Сегодня утром ты промчалась мимо меня прежде, чем я успела с тобой поздороваться.
Я рассказала ей о том, что в наш дом вломились воры. Пока она слушала меня, на ее лице появилось выражение беспокойства. Когда же я закончила, она предложила угостить меня ланчем.
Мы с Роуз уселись на кухне. Оглядываясь по сторонам, я невольно позавидовала элементам интерьера ее дома: мне ужасно понравились флаг над дверью, имена дочерей, выписанные большими золотистыми буквами на стене, эмалированные цветочные горшки, висящие на специальных крючках, и даже ароматизированная свеча в виде мелких помидоров, висящих на ветке подобно ягодам винограда, которая была помещена в специальную стеклянную банку с крышкой. Все это казалось таким естественным, лишенным претенциозности.
Дети устроили в саду пикник, поэтому Роуз, пользуясь такой возможностью, поставила на стол кофеварку. Я уже собиралась спросить ее, где она купила такую замечательную свечку, но она вдруг уселась рядом со мной и сказала:
- Послушай, я знаю, что с тобой что-то не так. Мне бы хотелось, чтобы ты рассказала мне, в чем проблема.
В этот момент я наливала себе кофе и потому от неожиданности пролила немного на стол. Кровь бросилась мне в лицо. Я вытерла коричневую лужицу рукавом.
- Что ты имеешь в виду?
- В последние несколько недель ты какая-то рассеянная. А вчера в парке, когда ты говорила по телефону… - Роуз пожала плечами и склонила голову набок. - Надеюсь, ты не больна?
- Нет.
- Это хорошо.
Воздух в кухне разом словно наэлектризовался. Затянувшая пауза становилась все более и более тягостной.
Роуз встала, отошла от стола и тут же вернулась с рулоном бумажных полотенец.
- Что ж, если не хочешь говорить, не говори.
- Да нет, правда, ничего особенного не происходит, - сказала я, глядя в чашку. - Я тебе серьезно говорю.
Когда Маркус вернулся домой, поначалу мне показалось, что ему удалось преодолеть и неприятный осадок после проникновения в наше жилище воров, и страх перед Джепсомом. Он снова закрылся, восстановив все барьеры, возникшие в последнее время между нами. Я уже в который раз невольно восхитилась его уверенностью в себе, которая была воспитана в нем принадлежностью к привилегированной прослойке общества, выражавшейся порой в самых простых, казалось бы, вещах - посещении хорошей средней школы, хорошем университетском образовании. Его убежденность в том, что занимает свое место в мире, в обществе по праву, не могла не производить впечатление.
Маркус пребывал в приподнятом настроении, поскольку Ясмин согласилась принять участие в пресс-туре, посвященном перезапуску сети отелей «Сэвен Найтс».
- Мне кажется, я поймал крупную рыбу, - довольно заявил он, влетая на кухню и садясь на разделочный столик. - Все говорит о том, что мне удастся заработать неплохие деньги. Ясмин тебе ничего не говорила, когда ты была в детском саду?
- Я ее не видела, потому что слишком торопилась. Между прочим, я еще раз отскребла весь дом.
- Отличная работа, - сказал Маркус. Затем он слез с разделочного столика, подошел ко мне вплотную и, как-то неловко, словно бы принужденно двигая губами, произнес: - Я должен тебе кое-что сказать. Звонили из полиции.
- И?
- Это был не Джепсом.
- Не Джепсом?
- У него алиби. В тот момент, когда совершалось преступление, он был у своей матери.
- У своей матери? УМорин?
Маркус поморщился.
- По всей видимости, да. Где она живет - в Колчестере?
- Во всяком случае, работает она в Орпингтоне. Это недалеко от Колчестера?
Не дождавшись ответа от мужа, я достала свой телефон и стала изучать карту.
- Нет, она не может жить в Колчестере, - сказала я через некоторое время. - Это слишком далеко от Орпингтона. Так что Морин, скорее всего, - не мать Дэйва Джепсома. Правда, она вполне может оказаться его тещей. Кстати, Маркус, сегодня я нашла профиль Дэйва Джепсома в соцсетях - так вот, суд запретил ему общаться с его бывшей женой.
- Ну и ладно. - Новость, похоже, не произвела на моего мужа никакого впечатления. - Важно то, что полиция его допросила, и он заявил, что не вламывался в наш дом.
До меня не сразу дошел смысл сказанных мужем слов.
- Ты говоришь, полиция его допросила?
- Ага. - Маркус болезненно поморщился. Я поняла, что его бодрый вид был всего лишь маской - на самом деле Маркус был напуган и расстроен тем, что произошло.
На какой-то момент я почувствовала облегчение, но оно в следующий же момент сменилось приливом ужаса и стыда. Мы заподозрили в проникновении в наш дом и краже человека, который спас жизнь нашему сыну. Это было просто немыслимо. У меня свело судорогой живот. Я представила себе Джепсома, выражение его лица, когда он открыл дверь, увидел полицейских и понял - наверняка не сразу, - зачем они пришли. Их визит наверняка вызывал у него изумление, гнев и горечь. Но кто мог знать, в какую форму выльется его месть?
Он
Ни во вторник, ни в среду из полиции не было никаких новостей. Очевидно, рапорт о проникновении в наш дом утонул в груде сообщений об аналогичных преступлениях, совершаемых в нашем районе. Я предоставил Тессе решать вопрос со страховой компанией, искренне надеясь, что больше ничего не услышу об этом деле.
На работе в эти дни ситуация также была относительно спокойной. Обычно, когда Джефф отсутствовал, в офисе царило напряжение - сотрудники ждали, что генеральный директор вот-вот появится и устроит всем разнос. Однако мне удалось сделать так, что в течение целых сорока восьми часов все чувствовали себя относительно комфортно и не нервничали. Никаких драматических событий не произошло, сам я тоже не совершил каких-то серьезных промахов. В четверг утром, в день перезапуска сети отелей «Сэвен Найтс», выяснилось, что я не только сумел не потерять никого из предполагаемого списка участников мероприятия, но и умудрился обеспечить присутствие среди них корреспондента «Сандэй таймс». Вечер в Байсестере уже начинал казаться мне не столько тяжелой, рутинной работой, сколько возможностью получить удовольствие, насладиться жизнью и немного отдохнуть.
Я говорил по телефону с Тилли, когда вдруг заметил, что Гейл пытается привлечь мое внимание. Мне, однако, показалось, что прерывать беседу с одним из главных клиентов нашей фирмы будет невежливо. Дело было в том, что некая успешная компания, занимающаяся розничными продажами товаров для подростков, проявила интерес к чулкам, выпуск которых Тилли наладила под новой маркой «Тин». Я как раз поздравлял ее с этой приятной новостью. Поскольку название марки в таких вопросах решает очень многое, если не все, а идея принадлежала мне, я испытывал по этому поводу законную гордость.
- Это топовая новость, - сказал я, заканчивая разговор и пиная ногой небольшой чемодан с вещами, который собирался взять с собой в Байсестер. - Пока.
Гейл осторожно положила трубку своего телефона, словно старалась сделать это совершенно беззвучно, чтобы не потревожить своего собеседника на другом конце провода.
- Там внизу вас спрашивает какой-то человек, - сказала она, обращаясь ко мне. - Своего имени он не назвал. В вашем календаре никаких встреч на это время не назначено. Судя по голосу, он настроен… - Гейл явно было нелегко подобрать подходящее слово. - М-м, чересчур настойчиво. Вам что-нибудь об этом известно? Нет? Хотите, я схожу и выясню, кто это?
- Пожалуй, в самом деле будет лучше, если вы это сделаете.
Я услышал, как открылись и закрылись двери лифта. Раздался негромкий гул голосов. Мне было видно, как Басти и двое одетых в костюмы сотрудников технического персонала направились в переговорную комнату. Джем, сидя рядом со мной, раскачивалась взад-вперед на стуле. Всякий раз, когда край ее сиденья задевал за стол, стопка документов, лежащая на столешнице, вздрагивала. Мне нужно было сделать еще несколько звонков, но я какое-то время сидел молча, грызя ноготь большого пальца.
Приемная находилась двумя этажами ниже.
Гейл отсутствовала уже три минуты.
Когда она появилась и направилась ко мне, цокая каблуками, на лбу ее залегли морщины. Подойдя, она сказала:
- Он говорит, что его зовут Дэйв Джепсом, и вы знаете, по какому поводу он здесь.
- ЧЕРТ, - громко простонал я.
Джем прекратила раскачиваться. Техники, расположившиеся за остекленной дверью переговорной комнаты, услышав мой возглас, подняли головы и посмотрели в мою сторону.
- Черт побери, - снова, на этот раз намного тише, пробормотал я. В глубине души я ожидал чего-то подобного.
Гейл, повернув запястье, посмотрела на часы.
- Может, мне его спровадить? - спросила она. - Я могу сказать, что вы на встрече.
- Нет, не надо. Насколько я его знаю, он останется ждать. - Мой взгляд упал на приготовленный для поездки чемодан. - Лучше скажите ему, что я уже уехал в пресс-тур, посвященный перезапуску сети гостиниц «Сэвен Найтс».
Гейл посмотрела на меня так, словно хотела о чем-то спросить, но в конце концов предпочла этого не делать.
- Хорошо, - сказала она.
Вернувшись обратно во второй раз, она не произнесла ни слова - просто опустилась на свой стул и принялась барабанить пальцами по клавиатуре компьютера.
- Ну как, сработало? - поинтересовался я.
- Да, - кивнула Гейл. - Кажется.
Я не стал звонить Тессе, чтобы сообщить ей о визите Джепсома в мой офис. Она и так уже была слишком озабочена событиями, так или иначе связанными с этим человеком. К тому же она по-прежнему считала, что обнаруженный ею в сети агрессивный Дэйв Джепсом, которому суд запретил приближаться к его бывшей жене, - тот самый человек, с которым мы были знакомы. Поэтому мне лучше было позаботиться о том, чтобы ее паранойя так или иначе не создала проблем мне, да и о будущем нужно было думать. Мы уже поставили себя в крайне неловкое положение, указав на то, что следы, оставленные ворами в нашем доме, похожи на отпечатки кроссовок Джепсома. У него были все основания для того, чтобы испытывать по отношению к нам как минимум раздражение и попытаться каким-то образом выразить нам свои чувства. Я подумал, что смогу решить эту проблему - если нужно, лично с Джепсомом. Ну, может быть, не прямо сейчас, а после пресс-тура.
Мэри предусмотрела для журналистов возможность, при желании, взять машину напрокат - либо внедорожник, либо автомобиль с откидным верхом, чтобы они могли получить удовольствие от самой поездки. Но те из нас, кто добирался до Байсестера из офиса, вынуждены были ехать поездом из Паддингтона. Таковых в итоге набралось довольно внушительная компания - я, Мэри, Басти, Гейл и Джем, которую я пригласил в самый последний момент. Басти какое-то время расспрашивал меня о Дмитрии и Олеге: правда ли, что они русские мафиози и действительно ли они «заказали» убийство представителя «нефтянки», который погиб недавно в Москве?
- Я почти уверен, что они в самом деле принадлежат к русской мафии, но я думаю, что мы в безопасности, - ответил я и добавил: - Не суйте нос, куда не надо, и думайте о деньгах.
До отеля мы добрались на такси и в вестибюле встретили Криса Лонгриджа, генерального директора сети «Сэвен Найтс» - мрачного мужчину со стальным рукопожатием. Мэгги Торнтон, его корпоративная пиарщица, настояла на том, чтобы мы тоже приняли участие в поездке, и теперь все, шаркая ногами, разбрелись по зданию, заглядывая в отведенные для нас номера. Мой оказался одним из самых маленьких, но вполне приятным на вид. Он был выдержан в кремовых, бежевых и бледно-серых тонах, включая ковер. По кровати были разбросаны красные подушки. В ванной, облицованной белым кафелем, выстроились миниатюрные флакончики с бесплатным шампунем и гелем для душа.
Забросив вещи в номер, я встретился с остальными участниками пресс-тура на первом этаже. Там особенно отчетливо ощущалось, что владельцы и руководство отелей «Сэвен Найтс» потратили немало денег и усилий для того, чтобы их сеть выгодно отличалась от конкурирующих с ней более дешевых аналогов. Зона, прилегающая к бару «Пит-стоп», в котором гости могли выпить кофе «Неспрессо» ичая «Твайнингз», была расположена вблизи настоящего газового камина и выглядела куда более выразительно и привлекательно, чем стандартная зона отдыха в обычном отеле. Это впечатление достигалось с помощью удобных стульев и диванов, обитых материей темно-красного цвета, и безворсового ковра с необычным узором. Весь интерьер был выдержан в стиле, напоминающем колониальный, за исключением того, что на стенах не было голов убитых животных.
С задней стороны отеля открывался неплохой вид - поле с текущим по нему ручьем, а чуть поодаль - стена леса. Поскольку со стороны фасада явственно доносился шум дороги, наслаждаться этим видом можно было лишь при закрытых окнах из звуконепроницаемого стекла повышенной прочности. К тому же, несколько портило впечатление то, что практически вплотную к задней стороне здания была построена бензозаправочная станция. Номера гостиницы были обставлены плетеной мебелью. Кроме того, в них присутствовали некоторые необычные детали - например, грубоватые урны под камень с торчащими из них тремя металлическими стержнями, а также подчеркнуто старомодного вида лестницы-стремянки. Гейл по просьбе Джем привезла с собой китайские фонарики и куски яркой материи и долго возилась с удлинителем, чтобы обеспечить что-то вроде праздничного освещения. Басти и Мэгги накрывали на стол.
В шесть часов вечера понемногу начали съезжаться журналисты. Первым появился довольно невзрачный мужчина средних лет из «Байсестер таймс», затем молодой человек, представляющий «Век бухгалтерии», потом Маура Пибоди из «Мейл» - на высоких каблуках и с торчащими во все стороны волосами. Ясмин приехала одной из последних - она выбрала один из самых дорогих прокатных автомобилей, «Рейндж-Ровер-Эвок». В комнату она вошла, как картинка - длинные ноги, великолепная фигура, одежда из текущего шелка. Увидев ее, Лонгридж отвернулся от Майка Бостриджа из журнала «Помещения для автомобилей сегодня» - дерганого мужчины, который предпочитал писать тексты от руки в блокноте на пружине, - и впервые за весь вечер улыбнулся. Когда Ясмин, подойдя к нему, положила Лонгриджу на руку ладонь с накрашенными ярко-красным лаком ногтями, Мэри, глядя на меня из другого конца помещения, ухмыльнулась. Я с показным облегчением потряс рукой у себя перед лицом, словно веером. Мол, клиент счастлив - значит, моя работа сделана.
Мы заранее посоветовали Лонгриджу не затягивать свое выступление - это была необходимая процедура в ходе мероприятия, но не более того. В принципе, можно было бы обойтись и без официальной презентации, но клиент об этом и слышать не захотел: любой генеральный директор обожает звук своего голоса. По сути выступление Лонгриджа представляло собой рассказ о том, как он и его сотрудники, строго говоря, использовали модель компании «ИзиДжет». Они поставили целью привлечение более широкого возрастного диапазона потребителей, предложив им дешевый, доступный и в то же время качественный продукт и используя при этом надежные, проверенные бренды («Неспрессо», «Молтон Браун» итак далее).
Ничто так не облегчает восприятие выступления, как разносимые по залу подносы с коктейлями. К восьми часам вечера, когда мы все наконец расселись за длинным столом, появилось ощущение, что мероприятие, пожалуй, удалось. Редактор из «Занятой женщины» весело болтала с мужчиной-корреспондентом из «Оксфорд ньюс», Майк из «Эм-Эл-Ти» демонстрировал добродушный интерес к данным аттестата Джем о среднем образовании. Ясмин благоразумно усадили рядом с Лонгриджем. Я издалека слышал, как она уговаривала его открыть один из отелей «Сэвен Найтс» на шоссе М-20, то есть на пути из южного Лондона к колесу обозрения в районе Ламбет, по которому она часто ездила.
- Это было бы просто прекрасно, - гнула свое Ясмин. - Мои друзья и я в буквальном смысле жили бы там.
Еду, а именно котлеты по-киевски от Чарли Бингема с помидорами, жареную картошку и свежие салаты, гости если не пожирали, то, по крайней мере, ели с аппетитом. Вскоре в стороне от стола начала скапливаться целая батарея опустевших бутылок из-под вина. Прекрасно помню, как я сидел, откинувшись на спинку стула, и меня переполняло ощущение того, что мы все - я и мои сотрудники - хорошо поработали.
Когда же случилось то, от чего моя жизнь начала рушиться, - в тот момент или несколькими минутами позже?
Сначала я услышал какой-то шум и обернулся, поскольку сидел спиной ко входу.
То, что произошло дальше, напомнило мне внезапный взрыв. Но когда я вспоминаю все это теперь, особенно часто это происходит по ночам, я вижу все словно бы в замедленной съемке. Все случилось в дальнем от нас конце комнаты, футах в двадцати. В дверь ввалился крупный мужчина - я знаю, что уже говорил о внушительных габаритах того, о ком идет речь. Он споткнулся о протянутый Гейл по полу удлинитель и выбросил вперед руку, чтобы не упасть. Этим движением он опрокинул одну из декоративных стремянок, несколько горшков с растениями и канделябров с электрическими свечами. Не удержав равновесия, мужчина все же упал на колени, причем, судя по всему, уколол ладонь об один из кактусов. Нахмурившись, он поднес ее ко рту, чтобы слизнуть кровь.
Со стороны фойе в комнату вбежала женщина-администратор в униформе.
- С вами все в порядке, сэр?! Я могу вам чем-нибудь помочь? - испуганно воскликнула она, помогая мужчине подняться на ноги. - Пойдемте со мной. Вот сюда, пожалуйста. Извините, здесь проходит частное мероприятие.
С этими словами администратор попыталась увести мужчину.
Как ни странно, на случившееся поначалу никто не обратил особого внимания. Только Маура Пибоди повернула голову на шум, но тут же снова возобновила прерванную беседу.
Дэйв Джепсом хмуро посмотрел на ладонь женщины-администратора, лежавшую на его предплечье. Та перехватила его взгляд и убрала руку. Затем Джепсом обвел взглядом сидящих у стола. Я словно примерз к стулу, чувствуя, что ноги меня совсем не слушаются, словно парализованные. Джепсом был одет в темно-синие брюки и белую рубашку. На шее можно было заметить татуировки, которые не мог полностью скрыть воротник рубашки. Даже на большом расстоянии я мог отчетливо рассмотреть бритый череп Джепсома и золотой зуб в глубине его рта.
Тело мое тряхнула дрожь - мне показалось, что рядом со мной, едва не задев меня, промчался мощный грузовик.
Между тем секунды шли. Взгляд Джепсома скользил по лицам сидящих людей, пока наконец не остановился на мне. Лицо нежданного гостя порозовело, губы искривились в подобии улыбки - если, конечно, это была улыбка. Мне показалось, что я заметил в выражении глаз Джепсома что-то похожее на облегчение, граничащее с радостью. Однако затем улыбка исчезла с его лица.
Я поднялся на ноги и отчетливо услышал, как подо мной при этом заскрипел стул.
- Извините, - сказал я, обращаясь к редактору «Занятой женщины», и, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, двинулся по направлению к Джепсому. Я шел медленно, аккуратно ставя ноги, но ощущение у меня было такое, словно я, будучи школьником, мчался по площадке для регби, опустив голову, отчаянно работая ногами, и моей единственной целью было пригвоздить незваного гостя к земле.
- Дэйв, - сказал я, и мой голос прозвучал неожиданно сухо. - Я могу чем-нибудь вам помочь?
- Я хотел бы перекинуться с вами парой слов, если это никому не помешает.
- Разумеется.
Я положил руку на локоть Джепсома, направляя его в сторону женщины-администратора, которая, держа в руках щетку и совок для мусора, явно собиралась убрать с пола землю и осколки цветочных горшков.
Джепсом однако воспротивился моему намерению. Я почувствовал, как его рука напряглась, и он остановился.
- Вы не отвечаете на мои звонки.
- Я просто не отдавал себе отчета в том, что вы могли мне звонить.
- А когда я пришел сегодня утром в ваш офис, чтобы повидаться с вами, ваша секретарша сказал, что я смогу найти вас здесь.
- Что ж, ладно. - Я все еще говорил очень тихо, но заметил, что на нас смотрит Лонгридж. - Может, пойдем присядем?
С этими словами я указал на большой диван, расположенный в соседней комнате.
До этого момента Джемсом упрямо стоял на месте, широко поставив ноги. После моих последних слов он сделал шаг в сторону двери и вытянул обе руки в стороны, взявшись за косяк. При этом мышцы спины под его рубашкой ощутимо напряглись, словно он пытался растянуть их после какого-то физического упражнения.
- Я не хочу садиться. Я хочу все выяснить раз и навсегда прямо здесь. Именно поэтому и проделал весь путь сюда.
- Я вижу, вы чем-то расстроены, - сказал я, невольно повышая голос.
- Да, вы правы, я расстроен. - Джепсом тоже заговорил намного громче. Отпустив дверной косяк, он шагнул вперед. - Вы направили полицию ко мне на работу. - Он сделал еще шаг вперед. - Как я могу не быть расстроенным?
- Мне очень жаль. Это было недоразумение.
- Что за недоразумение? Именно это я и хотел бы знать. - Закрыв рот, Джепсом уперся языком в щеку так, что на ней образовался выпирающий бугор. - Вы обвиняете меня в незаконном проникновении в ваше жилище через двадцать четыре часа после того, как я побывал в вашем доме, починил кран в вашей спальне и поболтал с вашей женой. Мне хочется знать, в каком мире вы живете, если люди в нем ведут себя таким образом?
Я закрыл глаза и покачал головой - этот жест должен был выразить мое сожаление, а заодно и продемонстрировать его всем окружающим.
- Прошу извинить меня. Мне очень жаль. На меня просто очень много сразу всего навалилось.
- Много навалилось, - процедил Джепсом и, сузив глаза, приблизил свое лицо к моему. - Много навалилось.
Затем он прислонился к стене, словно ему нужна была опора, чтобы иметь дело с таким типом, как я. Как раз в том месте на стене висела фотография, изображающая мужчину и женщину в купальных костюмах 50-х годов, прячущихся за ветрозащитным козырьком на пляже. Снимок в результате нажима перекосился, и от этого стало казаться, что мужчина и женщина улыбаются, глядя не в объектив, я куда-то в сторону.
- Много навалилось, - еще раз пробормотал Джепсом.
- Мне очень жаль, - повторил я, остро ощущая, как жалко звучит мой голос. - Мы с супругой действительно отреагировали не лучшим образом, но вина лежит не только на нас.
Разговоры у меня за спиной стали стихать. Обернувшись, я понял, что кое-кто из гостей заинтересовался происходящим. Представитель «Века бухгалтерии» колдовал над клавиатурой своего телефона. Лонгридж, поймав мой взгляд, откашлялся, снял салфетку с колен и отодвинул стул на несколько дюймов от стола, но не встал. Для меня это стало сигналом. Кем бы ни был стоявший передо мной человек, я должен был выпроводить его - и как можно быстрее. Джепсом был всем тем, от чего новая, перепозиционированная сеть отелей «Сэвен Найтс», хотела дистанцироваться. По сути мне платили за то, чтобы я избавлялся от таких, как он.
- Пойдемте, - сказал я как можно тверже и снова попытался вывести Джепсома из гостиной. - Давайте поговорим обо всем этом в другом месте. Или вот что. Давайте-ка я вам зарезервирую номер на ночь. Там мы сможем все спокойно обсудить утром.
- Мне не нужен номер на ночь. - По обе стороны рта Джепсома обозначились глубокие складки. При этом я заметил, что с одной стороны их было на одну больше, и подивился тому, как эти морщины могли образоваться на лице, которое так редко выражало какие-то эмоции. - Я пришел сюда сегодня, чтобы услышать ваши объяснения прямо сейчас.
Положив руку на его правое плечо, я теперь уже откровенно попытался развернуть Джепсома.Он сделал глубокий вдох и легким движением руки, явно сдерживая себя, стряхнул мою ладонь.
Дернув локтем, я сказал:
- Знаете, возможно, вам самому следует несколько изменить свое поведение. Есть ощущение, что от вас исходит угроза. Это конечно, прекрасно, что вы починили нам с женой кран. Он больше не течет. Спасибо. Мы вам благодарны, но я вовсе не просил вас его чинить. Не думаю, что я должен чувствовать себя вашим должником из-за одного неисправного крана, который вы отремонтировали.
Джепсом поднял подбородок и прищурился.
- Что вы только что сказали? - переспросил он. - Из-за одного неисправного крана?
Я вдруг почувствовал, что все разговоры за столом у меня за спиной стихли. Джепсом избегал встречаться со мной глазами, и я подумал, что он, возможно, собирается меня ударить. И тут же представил себе, как он одним мощным ударом опрокидывает меня спиной на стол, как во все стороны с лязгом летят столовые приборы, звенит разбитое стекло, гости-журналисты испуганно бросаются врассыпную, а Крис Лонгридж, генеральный директор сети отелей «Сэвен Найтс», с раскрытым ртом с ужасом взирает на все это. Кровь гремела у меня в ушах, а челюсть даже слегка зачесалась в предвидении неминуемого соприкосновения с мощным кулаком Джепсома.
Но Джепсом, вместо того чтобы атаковать меня, сделал небольшой шаг вперед и перестал опираться спиной на стену. Фотография, которую он потревожил, сорвалась с гвоздя и упала на пол. Он легонько пнул ее ногой, отчего осколки разбитого стекла просыпались из рамки на пол. Когда он поднял глаза, выражение его лица было не столько обозленным, сколько озадаченным.
- Ведь он бы утонул, - негромко произнес Джепсом. - Вы ведь это знаете, верно?
- Да, - спокойно ответил я. - Знаю.
Сделав еще шаг, мой собеседник с любопытством уставился на меня.
- В китайской культуре есть такой момент - если вы спасаете чью-то жизнь, вы в ответе за этого человека навсегда. Поэтому японские воины предпочитают как следует подумать, прежде чем взваливать на себя такое бремя. Потому что это на всю жизнь, понимаете?
- Так в китайской культуре или в японской? - уточнил я, стараясь выдавить из себя смешок.
- Здесь нет ничего смешного. - Лицо Джепсома вдруг вплотную приблизилось к моему. Я отчетливо различил капельки пота, выступившие на его верхней губе, и ощутил крепкий мускусный запах его лосьона после бритья. Он сплюнул на пол обильную порцию слюны. - Вы не стоите того, чтобы быть отцом Джоша. Он заслуживает лучшего. Когда-нибудь кто-нибудь заберет у вас вашего сына.
- Маркус, у вас все в порядке?
Мэри покинула свое место за столом и стояла в нескольких шагах от нас.
- Презираю, - с нажимом произнес Дэйв, продолжая пристально смотреть мне в лицо. - Я вас презираю.
Тут рядом со мной оказался Басти.
- Ладно, а теперь хватит всего этого, - сказал он, а затем, обхватив Джепсома рукой за плечи, начал разворачивать его к выходу. Все то время, пока Дэйв оставался в гостиной, его глаза были устремлены на меня. Когда он оказался в фойе, уже у самого выхода, Джепсом резко развернулся и отчетливо произнес в наступившей тишине:
- Ты об этом пожалеешь.
Открылась входная дверь, и до моего слуха донеслись звуки уличного движения, дверь со стуком захлопнулась и снова стало тихо.
Она
Маркус уехал на всю ночь - в Оксфордшир, в пресс-тур по поводу перезапуска сети отелей. Вечер выдался теплый. Уложив Джоша в постель, я расположилась в саду с бокалом розового вина и сигаретой из секретной пачки, которую я держала в самой дальней части одного из шкафчиков для продуктов. У сигарет был слегка прогорклый вкус, но людям, курящим от случая к случаю, приходиться мириться с такими вещами. Однако прохладное вино было приятным. На пустой желудок я очень скоро ощутила действие и алкоголя, и сигаретного дыма.
Я немного успокоилась. В последнее время Дэйв Джепсом никак не заявлял о себе, и я уже начала думать, что дала слишком много воли своему воображению. Он, по всей вероятности, не видел, как я разговаривала по телефону с Ричардом; он ничего не знал о моем любовнике, а следовательно, не собирался, да и не мог рассказать о нем Маркусу. Да, по всей видимости, он должен был нас возненавидеть - да и кто на его месте не проникся бы к нам подобными негативными эмоциями? Но, возможно, в этом был и свой плюс, поскольку именно это должно было заставить Джепсома оставить нас в покое.
Над головой раскинулось бледно-фиолетовое небо. Чистый теплый воздух был наполнен ароматом цветов. Из-под крыши дома то и дело темными стрелами вылетали и ныряли обратно ласточки. Со стороны соседей до меня доносились негромкий разговор, позвякивание столовых приборов и - время от времени - вскрик какого-нибудь малыша, которого родители все еще не удосужились уложить спать.
Зазвонил домашний телефон, но я никак на это не отреагировала. В течение последней недели он звонил множество раз, но, снимая трубку, я неизменно слышала лишь молчание.
Допив вино, я потушила сигарету и уже собиралась пойти в свою комнату и улечься в постель, когда вдруг замурлыкал мой мобильник. Номер показался мне незнакомым, и я едва не нажала на кнопку сброса, но в последний момент все же решила ответить.
- Алло, - осторожно сказала я в микрофон.
- Это вы оставили мне сообщение с просьбой перезвонить? - раздался в трубке незнакомый голос. - Говорит Морин Дэвид. Если дело касается того рекламного объявления, то машина уже продана.
В течение каких-то секунд я не могла понять, кто такая эта Морин Дэвид. Когда же меня, наконец, осенило, я почувствовала приступ стыда и даже хотела сделать вид, что действительно звонила по поводу машины. Однако мне все же удалось справиться с собой.
- Морин, - сказала я, чувствуя, что пауза слишком затянулась. - Это Тесса. Мы познакомились в отпуске. Вы меня помните?
- Тесса?
Голос моей собеседницы звучал озадаченно.
- Да. Женщина, чей сын едва не утонул.
- А, да-да. Привет.
Чувствовалось, что полученная информация не прибавила Морин ясности по поводу того, чем вызван звонок.
- Наверное, вы сейчас гадаете, зачем я набрала ваш номер. Вопрос, по которому я решила к вам обратиться, немного деликатный.
Было слышно, как Морин с шумом втянула в себя воздух.
- Вы же не хотите сказать, что с вашим малышом снова что-то случилось?
- Нет. Нет, конечно, нет. - Я нахмурилась. Неужели моя собеседница полагала, что я не в состоянии позаботиться о своем сыне? - Я разыскала вас, потому что хотела вас расспросить о Дэйве Джепсоме.
- Дэйве Джепсоме?
- Да, э-э-э… - Тут мне захотелось свернуть разговор и положить трубку - настолько я показалась самой себе назойливой, а все, что я собиралась сказать, - нелепым и абсурдным. - Понимаете, мы пару раз пересеклись с ним здесь, и я просто хотела… наверное, нам следовало проявить к нему больше внимания и интереса в свое время. Мне очень неловко еще и от того, что я не знаю, кем он вам приходится. Скажите, он ваш зять?
- Нет. - В трубке послышался смех. - Нет, никакой он мне не зять. Вы что, думали, что он женат на Шерри? Да он вообще не в ее вкусе.
- И вы ему не мать?
- Простите великодушно - как вы полагаете, сколько мне лет?
- Извините. Нет, вы меня не так поняли… Видите ли… - Я лихорадочно думала над тем, как мне лучше сформулировать свой вопрос. - Простите, это в самом деле трудно объяснить… Просто я хотела понять - что вас связывает с Дэйвом Джепсомом?
- Ничего, моя милая. Мы познакомились с ним там, на пляже, за день до того, как познакомились с вами. Он как-то сам к нам прибился. Мы никак не могли от него отделаться. Но мы вовсе не родственники, и вообще - нас с ним ничего не связывает, как вы выразились.
Порыв ночного ветерка поколебал ветви глицинии. Они легонько застучали по окну, за которым спал Джош. Я почувствовала, как по спине у меня пробежал озноб.
- Так что этот Дэйв Джепсом - скорее ваш приятель, - подытожила Морин. - Я его толком и не знаю.
Какое-то время я не могла заснуть, а вскоре после того, как мне это все же удалось, снова проснулась. Мне было жарко. Простыня подо мной намокла от пота, одеяло, сброшенное во сне, валялось на полу. Окно спальни было открыто, и с улицы доносились громкие голоса, тяжелые шаги, пьяный смех и крики: впабе подошло время закрытия.
Но меня явно разбудило не это.
Мой сон нарушил негромкий звук, донесшийся снизу. Я напряженно прислушалась.
Стояла полная тишина.
Я приподняла голову с подушки.
Ничего.
Выждав с минуту, я снова прилегла на подушку. Судя по всему, звук мне померещился.
И вдруг…
Я резким движением села в кровати.
На этот раз ошибки быть не могло. Мои уши уловили звук медленно открываемого выдвижного ящика - кто-то явно хозяйничал внизу, стараясь не производить лишнего шума. До меня донесся скрежет передвигаемого стула, негромкие шаги, какой-то скрип.
Протянув руку, я подняла валявшуюся на полу футболку и надела ее. Джош спал в своей комнате. Спустив ноги с постели, я осторожно встала. Затем, низко пригнувшись и стараясь производить как можно меньше шума, я, сделав четыре шага, подошла к двери.
Подо мной в гостиной по-прежнему кто-то ходил. Дышала я тяжело и, по-видимому, слишком громко. Чтобы не выдать себя, я прикрыла рот и нос ладонью. В ушах у меня стучало, в затылке тоже. Мне необходимо было какое-то оружие. Я обвела взглядом комнату. На глаза мне попались ароматизированная свеча в подсвечнике, кресло, кипа книг в мягких бумажных обложках. Ночники, стоявшие на тумбочках по обе стороны от кровати, были слишком легкими и хрупкими - использовать их в качестве оружия было невозможно. Может, попробовать поискать что-нибудь подходящее в ванной? Мне никак не приходило в голову, какой предмет можно использовать в качестве орудия самообороны. Наконец я вспомнила о никелированной головке душа - как мне казалось, достаточно тяжелой, чтобы нанести серьезную травму. Чтобы добраться до двери, нужно было наступить на скрипучую доску пола. Кроме того, душ надо еще было открутить. Смогу ли я это сделать достаточно быстро и тихо? Уверенности в этом у меня не было, но все же, представляя, как держу в руке увесистый никелированный набалдашник, я начала обдумывать варианты.
Решившись наконец, я шагнула к двери ванной комнаты. Доска под моей правой ногой тотчас прогнулась и заскрипела. Я застыла на месте. Кто бы ни находился внизу - слышал он этот звук или нет? Считает ли он - или они, - что в доме нет ни души?
В течение каких-то секунд стояла абсолютная тишина, затем ее нарушил металлический звук, похожий на звон пружины. Потом я услышала звук, издаваемый дверью, нижний край которой проскреб по полу, а сразу же после этого - что-то похожее на покашливание. Затем снова стало тихо.
Кто-то, находившийся внизу, явно остановился и застыл без движения, прислушиваясь.
Разумеется, я сразу же подумала о Дэвиде Джепсоме. Информация Морин подтвердила мои опасения - Джепсом был незнакомцем, о котором мы ничего не знали, как и о его намерениях. Но в Лондоне, как сказали полицейские, в чужие дома обычно залезали подростки. Нет, это не мог быть Джепсом. Но воришки схватили бы мой ноутбук и айфон, лежавшие на кухне, и пустились бы наутек. Зачем им подниматься наверх? Зачем причинять ущерб мне или Джошу? Еще минута - и они просто уйдут сами. Но к чему им таиться и продолжать соблюдать тишину, если они получили, что хотели? По идее, убегая, они могли бы с шумом покинуть наш дом через сад, сломать забор - наконец, выломать изнутри парадную дверь.
Однако внизу по-прежнему было тихо.
Затем я услышала, как кто-то тяжелый поднялся на первую ступеньку лестницы. Затем что-то увесистое легло на перила.
И снова - тишина.
Тихое потрескивание, словно кто-то расстегнул или застегнул молнию. Звук был точно такой же, какой я слышала, когда Джепсом раскрыл свой саквояж с инструментами.
Снова стон ступеньки.
Человек поднимался по лестнице, не торопясь, делая паузу после каждого шага и прислушиваясь.
Дыхание мое стало мелким и частым, лоб покрылся росинками пота. Джош находился в своей кровати. Мой телефон был внизу.
В руках у меня не было ничего, ровным счетом ничего. Вооружиться, открутив никелированную головку душа, я так и не успела.
Теперь незваный визитер был на площадке лестнице за дверью моей спальни. Я ждала, что дверь распахнется, мой противник предстанет передо мной, и я увижу его, в том числе его лицо.
Но дверь не только не открылась, но даже не дрогнула. Шаги смолкли, но тут же возобновились. Поставив ногу на первую ступеньку следующего пролета лестницы, визитер снова на секунду остановился, затем сделал второй шаг.
В животе у меня похолодело, руки разом онемели - я поняла, что незваный гость направляется в комнату Джоша.
Ослепленная гневом и паникой, я распахнула дверь. Из груди моей вырвался болезненный крик ярости и страха. Мои пальцы были скрючены, словно когти - я готова была выцарапать пришельцу глаза.
Мужчина, стоявший на лестнице, прыгнул вниз, на площадку и схватил меня за руки, а затем обнял за плечи и привлек к себе. Прижавшись к нему, я громко зарыдала.
- Идиот, - с трудом выговорила я между всхлипами. - Какого черта ты крадешься по собственному дому, словно вор? Что ты вообще здесь делаешь?
- Извини, извини. Мне очень жаль, что так получилось. - Чуть отстранив меня, Маркус заглянул мне в лицо. - Я шел в ванную комнату наверху. Просто не хотел тебя будить. Прости, что я тебя напугал.
- А почему ты не на своем мероприятии?
Маркус опустился на нижнюю ступеньку лестницы. Только сейчас я заметила, что лицо у него бледное, под глазами залегли темные тени, а самого его бьет дрожь. У ног его стояла чемодан с вещами, который он брал с собой в поездку. В руке, словно некое миниатюрное оружие, муж держал зубную щетку.
Часть пятая
Он
В пятницу я не хотел идти на работу, чтобы не оставлять одних Джоша и
Тессу, но жена сказала, что я должен хотя бы показаться в офисе.
Впрочем, мои планы в любом случае не имели большого значения.
Он знал, и где я живу, и где работаю.
От станции я пробирался к офису какими-то глухими, боковыми улочками и переулками, мимо собора, все время озираясь по сторонам. День был жаркий, народу вокруг было много - стайки школьников, ярко одетые мужчины и женщины, в том числе туристы. На местном рынке, откуда доносились запахи колбасных изделий и кожи, царило оживление. Почти каждый прохожий держал в руке стакан со смузи. Я шел зигзагами, виляя из стороны в сторону, стараясь запутать следы.
В фойе офиса было пусто. На экране телевизора канал Си-эн-эн с выключенным звуком транслировал матч Кубка Америки. Я пересек вестибюль, вошел в лифт и поднялся наверх.
Сотрудников на месте оказалось немного - команда, отправившаяся в пресс-тур, еще не вернулась. Кивнув Сэму и Эмме, которые вяло флиртовали в углу, я невольно подумал, известно ли им уже от других о моем вечернем позоре. Затем я уселся за стол и стал пытаться привести мысли в порядок.
Мы оба - и я, и Тесса - накануне почти не спали. Полночи мы говорили о Джепсоме. Тесса пришла в ужас, узнав, что он появился на мероприятии в Байсестере. Она снова и снова спрашивала меня, что конкретно он сказал. Я не мог вспомнить все в деталях - у меня осталось лишь ощущение, что он хотел сломать мою жизнь, что он зациклен на членах моей семьи - на жене, на Джоше. Мне никак не удавалось выбросить из головы его слова о том, что поскольку он спас жизнь моему сыну, он чувствует ответственность за него. Когда-нибудь кто-нибудь заберет у вас вашего сына. Тессе я об этом не рассказывал. Однако я вынужден был признать, что она права: по всей вероятности, наш общий знакомый был именно тем Дэйвом Джепсомом, чей профиль она нашла в соцсетях - и соответственно, именно тем человеком, которому судом было запрещено приближаться на расстояние меньше 300 футов к его бывшей жене. Что же он натворил? Какого рода опасности он подверг свою экс-супругу, если реакция Фемиды была столь серьезной? Все это было просто ужасно. Мало того, Тесса поговорила с Морин, женщиной, с которой мы познакомились на пляже во время
отпуска, и все опасения моей супруги подтвердились. Джепсом не имел никакого отношения к греческой пляжной компании. Он просто прилип, прицепился к ней, как впоследствии и к нам. Кто же он, черт возьми, такой? И что ему нужно от нас?
Я обхватил голову руками. ВБайсестере я натворил много такого, о чем вполне мог пожалеть. Например, разозлил Джепсома. К тому же я в присутствии моих коллег, клиентов, журналистов продемонстрировал нерешительность, использовал в разговоре ругательства, что также было не в мою пользу. Кончилось же все тем, что я просто сбежал с места конфликта, как последний трус, как жалкая, дрожащая пародия на мужчину.
Я сложил аккуратной стопкой несколько ручек, повернув колпачки в одну сторону. Одно я мог сказать совершенно точно: больше ему не удастся взять надо мной верх.
Ждать возвращения сотрудников, принимавших участие в пресс-туре, который был посвящен перезапуску сети отелей «Сэвен Найтс», пришлось долго. Заботясь о своей осанке, Эмма стала вместо стула использовать швейцарский мяч для фитнеса. Поэтому всякий раз, проходя мимо, мы с Сэмом пытались выбить мяч из-под нее. В помещении стоял запах мясного пирога - кто-то воспользовался микроволновкой. Я дважды позвонил Мэри. В первый раз звонок был переадресован на голосовую почту, во второй Мэри довольно сухим тоном попросила разрешения мне перезвонить. На меня уже начинал ощутимо давить вал текущих дел - мне, например, передали просьбу позвонить Дмитрию. Однако я никак не мог сосредоточиться. Я бесцельно бродил по кабинету, то и дело останавливаясь и выглядывая в окно. Наблюдать за тем, что происходило внизу, было довольно затруднительно - поле зрения сужала проходящая вдоль здания балка. Поэтому я принялся глазеть в окно комнаты с выкрашенными белой краской стенами в здании напротив. Там на односпальной кровати лежал мужчина в костюме.
Когда наконец звякнул колокольчик лифта, я с облегчением направился к его дверям, надеясь получить порцию медвежьих объятий или одобрительных хлопков - в общем, любых жестов и действий, которые не были бы враждебными по отношению ко мне. Басти, который вышел из лифта первым, кивнул мне и сказал:
- А, Маркус, рад вас видеть.
За ним, хлопая сандалиями, появились Гейл и Мэри. Я двинулся следом за ними, интересуясь, чем их угостить. Сэндвичи? Кофе? При этом я проявлял явно чрезмерную настойчивость - мне отчаянно хотелось убедиться, что все в порядке, что меня все еще считают мужчиной.
Мэри никак не отреагировала на мои вопросы - ей необходимо было срочно сделать несколько телефонных звонков. Я, чтобы сгладить неловкость, тоже притворился занятым. Наконец, она подошла к моему столу.
- Может, переговорим по-быстрому прямо сейчас? - спросила она.
Я кивнул и прошел следом за ней в переговорную, словно это Мэри была моим руководителем, а я - ее подчиненным. Она закрыла за мной дверь.
Вид у Мэри был жизнерадостный и оптимистичный. Позже я понял, что этим она хотела выразить, что понимает мое состояние и сочувствует мне. Первым делом она сообщила, что поданная на десерт шоколадная помадка Хестона Блументаля была встречена на ура. По словам Мэри, большинство гостей рано отправились спать - вскоре после моего отъезда. Но Ясмин, Лонгридж и представитель «Байсестер таймс» выпивали до двух часов ночи. За завтраком все сказали, что спали прекрасно и оценили египетские хлопковые тканые простыни с плотностью 250 нитей на квадратный дюйм. Редактор из «Занятой женщины» заявила, что наматрасник оказался лучшим из всех, на которых ей приходилось спать за всю ее жизнь.
- А никому не показалось странным, что я вот так взял и уехал?
- Я сказала всем, что вы были вынуждены уехать, потому что вам нужно было решить вопрос… с этим человеком… напомните, как его звали?
- Дэйв Джепсом.
- Я объяснила, что вам с ним надо решить кое-какие личные вопросы.
- А как Лонгридж все это воспринял? Он не вычеркнет нас из списка фирм, с которыми он готов сотрудничать?
- Я думаю, он предвкушает публикацию в «Мейл» инадеется на большой и благоприятный материал от Ясмин. Будем держать пальцы скрещенными и надеяться, что она сработает как надо.
- Да.
- И еще он просил вам передать, что на него произвел очень хорошее впечатление Басти.
- А то, что я вот так уехал - это не выглядело жалко? - поинтересовался я, поглаживая закругление стола.
- Нет, - ответила Мэри, отводя глаза. Она сидела, зажав между коленями сцепленные ладони. - Что между вами произошло, Маркус? Что вы такое сделали, что этот человек так себя вел? Он держался так, словно вы переспали с его женой.
Я неопределенно взмахнул руками.
- Что вы, ничего подобного. Мы познакомились с ним во время отпуска. Он, похоже, действительно обиделся на меня за что-то, но за что - ума не приложу. Видимо, теперь он не оставит нас в покое.
- Что ж, ладно. - Делая вид, что мои объяснения ее удовлетворили, Мэри встала, открыла дверь и уже собиралась выйти из переговорной комнаты, но вдруг добавила: - Бедняга.
Мне показалось, что я ослышался.
- Что вы сказали?
- Я сказала - бедняга. Мне было жаль этого человека. Он выглядел совершенно безобидным.
- Безобидным? Он, между прочим, что-то говорил о том, что у меня заберут сына. И еще он явно был настроен агрессивно и собирался на меня напасть.
- Хм. Но это вы толкнули его. И ругались тоже именно вы.
- Мэри, он мне угрожал.
- Нет, он не угрожал вам, Маркус!
- Еще как угрожал. Помните, он сказал: «Ты об этом пожалеешь».
- Я слышала другое. - Мэри похлопала меня ладонью по плечу. Это выглядело как легкое порицание в мой адрес, но при этом она улыбалась. - Он сказал: «Вам следовало бы сожалеть об этом».
Я оставался в офисе дольше всех, по очереди прощаясь с каждым сотрудником по мере того, как они уходили.
- Пока, Сэм… До свидания, Эм… Завтра увидимся, Басти.
Я делал вид, что полностью контролирую ситуацию, хотя у меня накопился целых ворох неотвеченных телефонных звонков и электронных писем. Весь день я не делал ровным счетом ничего. Ну и дурак же я был. Болван, да и только.
Наконец, Мэри допечатала последнюю бумагу и надела жакет. Я остался в офисе один. Выждав несколько минут, чтобы дать ей отойти подальше, я встал и тоже засобирался домой, как вдруг на телефоне Гейл замигала лампочка.
- Компания «Хэуик Николсон», - сказал я, сняв трубку.
- Маркус! Вы-то мне и нужны. Как хорошо, что я вас застала! Это Маура Пибоди из «Мейл».
- А, привет. Как дела? Извините, что не имел возможности…
Договорить собеседница мне не дала.
- У меня возникла пара дополнительных вопросов. Было бы хорошо, если бы вы смогли мне на них ответить.
- Отлично. - Я присел на край стола Гейл. - Место, где мы побывали, просто замечательное, не правда ли? Прежний отель «Сэвен Найтс» был серьезно модернизирован и улучшен. Ну, говорите же, что вас интересует.
- Я хотела бы задать вопрос по поводу Джемимы Уоллес.
Имя показалось мне знакомым, но сразу вспомнить, о ком идет речь, мне не удалось.
- Джемима Уоллес? Напомните мне, кто это.
В трубке раздался звук, одновременно похожий на смешок и фырканье.
- Ваша «практикантка».
- А, Джем. - Я встал и покрутил головой - сам не знаю зачем: вофисе никого, кроме меня, не было. Я задумался, пытаясь припомнить, была ли Джем в помещении фирмы в течение дня? Нет. В последний раз я видел ее в отеле.
- Вообще-то, Джем не практикантка. Она, скорее, временная сотрудница. Эта девушка хочет приобрести опыт работы в офисе.
- Девушка?
- Студентка. На временной работе - с целью набраться опыта. Она как бы ученица. Сейчас она относительно свободна - вот и помогает нам и в то же время сама получает кое-какие навыки. - Я почувствовал, как краска заливает мне шею. - Вообще-то, у нас нет какой-то определенной кадровой политики по отношению к таким людям. А что касается Джем, то все не так уж серьезно. Ее временно взяли на фирму просто в качестве одолжения моей сестре - Джем учится в школе вместе с моей племянницей. А почему вы так этим интересуетесь? У вас есть сын или дочь, которые тоже хотели бы поработать у нас?
- Я просто хотела понять, есть ли у вас какие-то объяснения ее присутствия на мероприятии сети отелей «Сэвен Найтс» вчера вечером.
Я опустился на стул, поняв, что, продолжая разговор, следует тщательно подбирать каждое слово.
- Мне просто показалось, что для нее это будет неплохим развлечением, вот и все.
- Значит, вы повезли в отель пятнадцатилетнюю девушку без сопровождающего?
Сделав паузу, я с трудом перевел дыхание.
- Она хотела понять, как функционирует бизнес. Я решил, что опыт ее работы на фирме должен быть разнообразным. И подумал, что присутствие на таком мероприятии будет для нее полезным.
- Разнообразным, вы говорите? - По тону моей собеседницы я понял, что она, скорее всего, записывает мои слова. - А после окончания мероприятия вы убедились, что с ней все в порядке? Проверили, добралась ли она благополучно домой?
- Лично - нет. Я был занят. Но моя коллега Мэри…
- Значит, лично вы в этом не удосужились убедиться? - перебила меня Пибоди. - Несмотря на то, что Джемима находилась на вашем попечении?
- Послушайте, чего вы добиваетесь? Я полагал, что вы будете писать о суперплотных египетских простынях и свежих овощах.
До меня донесся шелест, словно моя собеседница перевернула страницу блокнота.
- Скажите, а это правда, что вы - вероятно, с целью получения девушкой максимально разнообразного опыта - пытались заманить ее в стриптиз-клуб?
Я лихорадочно вертел в руке шариковую ручку, щелкая кнопкой.
- Не в стриптиз-клуб, а в эксклюзивное заведение для джентльменов.
- Речь идет о «Коже и шнуровке» на Мэйфэр, верно?
Я с такой силой швырнул ручку на стол, что она разлетелась на части.
- Послушайте. Я во всей этой истории - хороший парень. Я не позволил ей войти в клуб. Так что она там не была. А потому и говорить не о чем.
- Но если бы все было в руках Джеффа Хэуика, вашего партнера, то девушка оказалась бы в клубе?
- Да. Послушайте, между нами, у него был плохой день, он слишком много выпил и не вполне ясно понимал, что делает. Думаю, он просто забыл, что она несовершеннолетняя, - сказал я и, воспользовавшись тем, что в разговоре наступила пауза, добавил: - Вообще-то, на вид ей больше, чем пятнадцать, знаете ли.
Пауза оказалась долгой, а затем моя собеседница сказала:
- Выходит, вы решили, что, несмотря на все обстоятельства, о которых вы только что сказали, Джефф Хэуик вполне подходящий человек, чтобы выполнять роль наставника Джемимы?
- Да. Обычно он с этим прекрасно справляется. У него большой опыт. И он умеет ладить с молодыми людьми. - Я изо всех сил пытался подавить бешенство, кипевшее у меня в душе, и говорить как можно спокойнее и убедительнее. - Послушайте, о чем вообще мы говорим? Что за статью вы пишете?
- Пока я собираю фактический материал для колонки, над которой работаю.
- То есть пока эта колонка не включена в план публикаций?
- А вы бы хотели, чтобы она в него не вошла?
Я задумался над ответом и пришел к выводу, что лучше на всякий случай проявить осторожность.
- Нет, не хотел бы.
- Вот и хорошо. Что ж, ладно. А как насчет мистера Хэуика - он доступен для комментария по этой теме?
- Он в отпуске, и, откровенно говоря, я сомневаюсь, что он мог бы добавить на этот счет что-либо полезное.
- Ну что ж, если вы так считаете.
Я разжал крепко стиснутые зубы, чувствуя, как моя голова буквально пульсирует от боли, мучившей меня весь день.
- Я искренне сожалею обо всей этой истории. Вы говорили с ней? Она в порядке? Я имею в виду Джем.
- Да, она в порядке. - Было слышно, что моя собеседница говорит, поджав губы, почти не раскрывая рта. При этом тон у нее был омерзительно постный и ханжеский. - Но отнюдь не благодаря вам.
Вернувшись домой, я вышел на пробежку, чтобы хоть немного успокоиться. Меня угнетал страх, но в то же время терзала и ярость из-за несправедливости всего, что произошло. Я хотел оказать девушке услугу, дать ей шанс. И мне было совершенно непонятно, как так случилось, что все обернулось против меня. Преодолев примерно половину обычной дистанции, рядом с железнодорожным мостом я наткнулся на Ясмин, которая тоже была в спортивном костюме. Выдавив из себя сконфуженный смешок, я извинился за то, что «не остался до конца мероприятия» вотеле. Затем, изобразив болезненную гримасу, я подвигал бедром и ступней, давая понять, что слегка травмирован, и выразил надежду, что для Ясмин вечер прошел более удачно, чем для меня, после чего сказал:
- Этот Крис Лонгридж интересный персонаж, не так ли?
Ясмин кивнула - ее мои слова, похоже, слегка позабавили. Она несколько раз приподнялась на цыпочки, напрягая икроножные мышцы. Я осторожно поинтересовался, не говорила ли она с Джем, добавив:
- Кажется, она все время держалась рядом с, э-э, Мэри. Очень способная девушка.
Нет, с Джем Ясмин не говорила.
Похоже, она вовсе не собиралась вести со мной долгую беседу, как это было в прошлый раз, когда мы с ней случайно встретились на улице. Она пообещала, что даст мне знать, если ей потребуется какая-то дополнительная информация для статьи. Нет, она не знает, когда материал появится в газете - скорее всего, в воскресенье. Затем Ясмин отправилась дальше, помахав мне на прощание рукой и передав привет Тессе.
Почти всю ночь я не спал. Работа снова вытеснила из моего сознания все остальные мои мысли и переживания. Я несколько раз вставал, чтобы проверить сайт «Дейли Мейл», но к четырем часам утра, когда я, наконец, заснул под пение птиц, там ничего не появилось.
Я слышал, как часов в семь утра почтальон оставил у двери газеты, после чего взревел автомобильный двигатель, и машина отъехала от дома. Еще несколько секунд после этого я лежал без движения, пока Тесса не спросила:
- Хочешь, чтобы я сходила?
Я кивнул. От недосыпа глаза у меня слезились, голова казалась пустой и в то же время тяжелой. Где-то в глубине моего живота гнездился страх. И все же при виде жены я почувствовал возбуждение. Оно было вызвано не ее наготой - поверх футболки, в которой Тесса стала спать в последнее время, она накинула еще и халат. Дело было в другом - я просто представил себе ее тело. Все мои чувства в этот момент, наверное, необычайно обострились. Я ощутил отчаянное, непреодолимое физическое влечение к супруге - и в то же время невыносимо тягостное чувство, что я теряю ее. Я поразился тому, что, хотя Тесса была для меня всем, я словно забыл о ее существовании.
Жена принесла газеты и пачку бумаг и положила увесистый сверток в изножье кровати, отдельно вручив мне «Дейли Мейл». Я сразу же нашел колонку Мауры Пибоди и впился в нее глазами. Закончив чтение, я опустил голову на подушку.
- Ну? Что там? - спросила Тесса.
- Все не так страшно. Нет, в самом деле. Только в последнем абзаце говорится о том, что практикантов в бизнесе часто эксплуатируют. И еще ссылка на некую «молодую девушку», ее «знакомую». Нет ничего, что указывало бы на фирму «Хэуик Николсон».
Мне до сих пор плохо, когда я вспоминаю следующую фразу, которую произнес.
- Кажется, это сошло нам с рук.
Она
В те дни я постоянно находилась в состоянии подавленного ужаса. Мне казалось, что над моей головой занесен топор.
Всего одно неосторожно сказанное слово, одна случайная встреча могли привести к моему разоблачению.
Маркус считал, что появление Джепсома на мероприятии для прессы стало для него настоящим профессиональным бедствием. При этом он понятия не имел, насколько близким оно сделало еще и крах его личной жизни. Маркус сказал, что Джепсом там, в отеле, упоминал обо мне. По словам мужа, у него сложилось впечатление, что Джепсом «хотел сказать что-то еще», то есть продолжить эту тему. Ему помешало только вмешательство Басти, который вывел его из комнаты. То есть в любой момент могло последовать продолжение. В любой день, в любой час, в любую минуту Джепсом мог вернуться. Я уже внутренне приготовилась к этому и ждала, когда лезвие топора опустится.
Порой бывает трудно отличить чувство вины от страха перед разоблачением. Таков уж двуликий Янус греха прелюбодеяния. Меня мучило и то и другое. Я страдала от невозможности говорить естественно, ничего не боясь. Мне хотелось то обнять мужа и ребенка, то спрятать лицо из страха, что по нему они все поймут. Я так любила их обоих! Мысль о том, что я могу потерять кого-то из них, была для меня невыносима. В те выходные, когда события начали развиваться, я стала отчетливо понимать всю пугающую реальность ситуации.
Когда Маркус в пятницу вошел в дом, лоб его был изборожден морщинами, нижняя челюсть чуть выдвинута вперед. Джош вцепился в полу его пиджака, стараясь привлечь внимание отца, но Маркус стащил пиджак с плеч и отшвырнул его в сторону.
- Черт возьми, Джош, только не сейчас, - сказал он.
- Значит, ты взял в собой пятнадцатилетнюю девушку в пресс-тур с ночевкой? - спросила я чуть позже.
- И что из этого? Это такое уж страшное преступление?
Я не осмелилась продолжать расспросы. Выражение лица Маркуса, когда он взглянул на меня, было мрачным. Я невольно подумала о том, как бы он посмотрел на меня, если бы узнал. Он был напуган, испытывал гнев по отношению к насолившей ему журналистке и к самому себе, но при этом у меня возникло ощущение, что его негативные эмоции направлены на меня.
Весь район еще спал, когда ранним утром в субботу я отперла входную дверь и, придерживая у горла воротник халата, наклонилась и подняла пачку писем и газет. И вдруг я увидела пластиковый сверток, прислоненный к стене дома.
Шагнув за порог, я, поджимая пальцы ног от холода, протянула руку и подняла его. Оказалось, что это букет, составленный из лилий, желтых роз и веточек зелени. Но, как только я попыталась развернуть пластик, в который цветы были упакованы, букет буквально рассыпался у меня под пальцами. Оказалось, что все головки цветов были отрезаны.
Я огляделась. Мусорный бак соседнего дома все еще не был убран, его крышка лежала на тротуаре. Через дорогу неторопливо перебежала лисица.
Я продолжала держать в руках остатки изуродованного букета, пытаясь сообразить, кто мог его прислать, но мне ничего не приходило в голову. Может быть, это сделал Ричард? Он был единственным из знакомых мужчин, кто мог бы прислать мне цветы - скажем, в память об отношениях, которые были прерваны. Может, букет, прислоненный к стене, простоял незамеченным со вчерашнего дня, и мусорщики, передвигая бак для отходов, повредили его? Что ж, это было возможно. А может, как раз мусорщики его и обронили - кто-то его выбросил, и он вывалился из мусоросборника машины около нашего дома случайно.
Прежде чем отнести газеты и письма в дом, я запихнула букет в мусорный бак.
Освободившись от тисков беспокойства - содержание статьи оказалось не таким страшным, как можно было ожидать, - Маркус просунул руку под мой халат и стал комкать пальцами футболку, стараясь добраться до тела. Я прильнула к нему. В этот момент Маркус хотел меня, и он ничего не знал. Можно было надеяться, что все неурядицы в нашей жизни пройдут бесследно и все будет хорошо, поэтому я дала себе волю. Но несколько минут спустя проснулся Джош и, вбежав в нашу спальню, принялся прыгать по кровати, требуя, чтобы с ним поиграли в лошадку, так что нам с мужем пришлось отстраниться друг от друга. Что ж, может быть, позже, подумала я. Может быть, скоро у нас появится возможность привести все в порядок и наладить наши отношения.
Мы отправились завтракать в кафе, рядом с лужайкой для игры в шары, покрытой изумрудным газоном идеально подстриженной травы, и устроились там в тени на открытой террасе. В небе над домами кружил вертолет, на большой высоте то и дело можно было видеть следующие по своим маршрутам пассажирские самолеты. По другую сторону крикетной площадки над кронами платанов нависало высотное здание.
Джош попытался погладить маленькую собачку, которая вынюхивала что-нибудь съедобное между столиками. Маркус, наблюдая за сыном, вертелся на стуле во все стороны.
Я в этот момент не думала ни о Джепсоме, ни о собственной супружеской неверности. Все мои мысли были о семье. Вдруг в этот безмятежный момент к нам направилась темноволосая, коротко остриженная женщина в пестром летнем платье. Она, как выяснилось, оказалась подобием улыбающейся торпеды. В одной руке она держала картонный стаканчик с каким-то напитком, взятым навынос.
- Привет! - сказала она, обращаясь ко мне. - Вы ведь Тесса, верно? Я вас узнала.
На улице рядом с кафе ее ждали двое уже почти взрослых юношей, держащих велосипеды.
- Привет! - ответила я.
- Я Индиа. Мы как-то встречались за обедом у Роуз.
- Да, здравствуйте. Как вы поживаете?
В течение какого-то времени мы обменивались любезностями, говоря о том, какой удобной и тихой была та часть квартала, в которой мы находились, и как нелегко было найти место, где варили бы по-настоящему хороший кофе. Маркус, как и я, кивал и улыбался, но затем вынужден был отвлечься на Джоша, который побежал за собачкой в сторону теннисного корта. Я видела, как муж, догнав сына, обхватил его сзади под мышки и, приподняв, принялся раскачивать из стороны в сторону. Я расслабилась, не представляя, что последует дальше.
Индиа, взглянув на меня с дерзким выражением с расстояния в каких-нибудь несколько дюймов, вдруг спросила:
- Кстати, Роуз не говорила вам, что я на днях видела вас в «Дрипе»?
- В «Дрипе»? - переспросила я, чувствуя, как у меня похолодело в груди и отчаянно заколотилось сердце.
Судя по смеху Джоша, сын и муж были уже где-то совсем рядом.
- Я уже хотела подойти и поздороваться, но вы встали и ушли прежде, чем я успела это сделать. Там всегда так много народу, правда?
- Где?
- В «Дрипе». Это новое кафе в Дилвиче. - Женщина указала на стоящих на улице юношей с велосипедами. - Там находится школа, где учатся мальчики. Вообще-то, они должны ездить туда и обратно на автобусе, но они вечно на него опаздывают. В том кафе я встречалась за чашкой кофе с подругой после того, как их подвезла. Я рассказала Роуз, что видела вас в «Дрипе», - она никак не могла понять, что вы могли там делать.
Щеки мои залил румянец, а сердце забилось с такой силой, что, казалось, это было видно даже сквозь рубашку.
- Вы уверены, что это была я?
Маркус в этот момент уже стоял рядом со мной.
- Да, определенно. - Индиа улыбнулась, обнажая не только зубы, но и десны. - Вы были там в компании этого типа, владельца сети ресторанов, который вечно мелькает на страницах газет, и о чем-то увлеченно говорили. Господи, как же его зовут?
Маркус присел на краешек стула.
- Боже, у меня такая ужасная память… - продолжала болтать Индиа. - Ну, этот - суши… пицца… сеть «Дворец Лапши». Кажется, он еще был членом жюри в передаче «Мастер-шеф».
- Ричард Тэйлор, - громко произнес Маркус.
У меня помутилось в глазах и отнялся язык, в ушах зазвенело.
В небе продолжал со стрекотом кружить вертолет.
- Хотя, может, я и ошиблась, - заявила Индиа.
- Напомни мне, кто она такая, - попросил Маркус, когда мы возвращались домой.
- Подруга Роуз. Она дерматолог.
- Ах да.
- Мы как-то познакомились с ней за обедом, помнишь?
Каждый шаг давался мне с большим трудом. Во рту у меня пересохло. Руки так дрожали, что я сунула их в карманы, чтобы Маркус этого не заметил.
- Так ты, значит, пила кофе с Ричардом Тэйлором? Если это так, то ты мне ничего об этом не говорила, - сказал Маркус.
- Господи, тоже мне - большое дело. - Я, напрягая всю свою силу воли, продолжала переставлять ноги. - Джош, не убегай слишком далеко вперед. Возможно. Кажется, это было давным-давно.
Взгляд Маркуса тоже был устремлен на Джоша, семенившего впереди.
- Что ж, ладно, - задумчиво произнес он.
- Я по мере сил стараюсь не терять контакт с клиентами. Ведь неизвестно - вдруг я когда-нибудь еще вернусь в игру.
- Просто то, что она назвала именно его - это довольно смешное совпадение, только и всего, - сказал Маркус. - Дело в том, что я внимательно наблюдаю за Ричардом Тэйлором - по своим причинам.
Я ощутила боль в правой стороне головы, словно там заработали маленькие острые молоточки.
- Правда?
- На прошлой неделе он со мной связывался. У нас с ним назначена встреча.
- Когда?
- Я точно не помню. Кажется, на этой неделе.
- И что ему нужно?
Маркус остановился и, разведя руками, сдвинул брови.
- Ну а ты как думаешь? Неужели вы все считаете меня таким неудачником, что я неспособен привлечь к делам фирмы новый бизнес?
Я поняла, что муж ни в чем меня не подозревает - он говорил исключительно о своих проблемах.
- Ну конечно нет, - успокоила я Маркуса.
Остаток пути мы прошли в молчании.
Сразу же после нашего возвращения я снова ушла из дома - якобы для того чтобы купить молока, а на самом деле, чтобы, отойдя подальше, позвонить Ричарду. Мой звонок был сразу же переведен на голосовую почту. Что у него было на уме? Вероятнее всего, ему была нужна помощь Маркуса - разумеется, при этом он вовсе не задумывался, каким образом их контакты с моим мужем могут сказаться на мне. А может, ему просто хотелось поозорничать, чтобы получить новую порцию острых ощущений. Он никогда не думал всерьез о последствиях своих действий - для него все на свете было в какой-то мере игрой. Я прислонилась щекой к витрине магазина и, ощутив блаженную прохладу, отправила Ричарду смс-сообщение.
В воскресенье, сидя на кухне и поедая тост, Маркус протянул в мою сторону руку с газетой, указывая пальцем на какой-то абзац.
Пока я читала, муж страдальческим жестом прижал ладонь свободной руки ко лбу.
Проблема таилась в материале Ясмин, посвященном сети отелей «Сэвен Найтс». Он под заголовком «Вперед, вперед!» был опубликован под ее обычной колонкой, сразу под «гвоздем» полосы (материалом, в котором содержалась критика в адрес шестидесятипятилетнего главы телеканала, только что оставившего жену ради женщины вдвое моложе себя). Ясмин писала о том, что бюджетная сеть отелей, которой являлась «Сэвен Найтс», утратила концепцию, в свое время положенную в основу своего развития. Став жертвой собственных непомерных амбиций, сеть, утверждала автор, отдалилась от своего естественного потребителя - водителей грузовиков и коммивояжеров в напрасной надежде привлечь представителей среднего класса. «Меня беспокоит, - говорилось в статье, - не то, что в номерах используются хлопчатобумажные простыни с плотностью ткани 250 нитей на квадратный сантиметр, а то, что менеджмент верит (или, что гораздо хуже, делает вид, что верит), будто бы показатель плотности ткани - бог ты мой! - имеет какое-то значение и наверняка будет замечен». Статья заканчивалась фразой: «Сэвен Найтс? Я не стала бы платить деньги за то,
чтобы переночевать в заведении этой сети!»
К тому моменту, когда я дочитала материал, Маркус был уже в саду и сидел на телефоне. Вернувшись, он принялся расхаживать взад-вперед по кухне с искаженным гримасой разочарования лицом.
- Мэри устроила мне настоящий допрос - сказал он. - Она хотела знать, как давно я знаком с Ясмин и почему я не разузнал про нее все, что только можно. Ей хотелось понять, не принял ли я желаемое за действительное, выражая энтузиазм по поводу популярности идеи проведения отпусков дома или где-нибудь неподалеку, и не внушила ли мне этот энтузиазм сама Ясмин. УМэри уже был крайне неприятный разговор с Лонгриджем, она всячески пыталась его задобрить. Но, как она справедливо отметила, это, вообще говоря, моя работа. Я ее руководитель, господи боже. И это я являюсь владельцем нашей чертовой компании.
Телефон Маркуса зазвонил. Он посмотрел на экран и нажал на кнопку сброса.
- Черт побери, - выругался он. - Давайте-ка посмотрим, как вы все управитесь без меня.
Босой, он стоял, бессильно уронив руки и поджав пальцы ног, словно боялся потерять равновесие.
Я положила ему руку на плечо и сказала:
- Это не твоя вина. Ты не можешь отвечать за огрехи неудачной бизнес-модели. Ты сделал для них все возможное. Не теряй чувства перспективы. «Сэвен Найтс» - это всего лишь один клиент, и речь идет только об одной дурацкой статье.
Муж, похоже, меня не слышал.
- Знаешь, что я тебе скажу? - задумчиво проговорил он. - Это тоже вина Джепсома. Именно он сорвал пресс-тур. Не кто иной, как он настроил Ясмин против меня. За всем, что идет не так, стоит он.
- И все-таки - речь идет всего об одном клиенте и одном контракте, - повторила я. - Не принимай это близко к сердцу, как личное фиаско. Так можно сойти с ума.
Маркус сбросил мою руку. Его следующая фраза прозвучала как выражение предчувствия дальнейших неприятностей:
- Ради всего святого, Тесс, хоть ты не дави мне на психику.
Он
Когда в понедельник я приехал на работу, Джефф уже сидел в переговорной комнате. Он прилетел утренним рейсом. Я не ожидал увидеть его в офисе так рано. Вместе с ним за столом сидели Мэри и Басти, а также мужчина с низко склоненной головой, в котором я довольно быстро узнал Нейла Джоунса, менеджера хедж-фонда, помогавшего нам с раскруткой стартапа на самом первом этапе - организация до сих пор была нашим основным финансовым гарантом. Эмма и Шрейа отчаянно барабанили по клавиатурам компьютеров. Сэм, говоривший по телефону, поприветствовал меня, подняв руку и изобразив на лице дружелюбное выражение.
- Что происходит? - поинтересовался я, обращаясь к Гейл.
Она в этот момент промокала со стола остатки разлитого кофе.
- Вообще-то предполагалось, что вы будете здесь в восемь утра, - сказала она. - Вы что, не получили сообщение? Почему вы не отвечали на телефонные звонки?
Гейл приложила сжатые щепотью пальцы к брови жестом, который говорил о том, что она изо всех сил старается сдержать рвущиеся наружу эмоции.
- Я его отключил.
- А зачем вы его отключили? Джефф дошел до белого каления, пытаясь с вами связаться.
- Ну, отключил и отключил, были причины. Чего уж теперь. А почему Нейл здесь? Да и Джефф что здесь делает? Что случилось? Скажите, это все не из-за материала Ясмин О’Ши?
Гейл уставилась на меня с изумлением.
- Вы что, не читали сегодняшних газет?
Я отрицательно покачал головой.
Сотрудница подняла с пола номер «Мейл» иткнула его мне куда-то в живот.
- Материал, о котором я говорю, на пятнадцатой странице. Будет лучше, если вы его прочтете. А потом, - Гейл кивнула в сторону переговорной комнаты, - вам следует как можно быстрее оказаться там.
Статья называлась «ПРИЗНАНИЯ “ПРАКТИКАНТКИ”: КАК ЯПРОВЕЛА НЕДЕЛЮ В ОФИСЕ ОДНОЙ ИЗ ВЕДУЩИХ ЛОНДОНСКИХ ПИАР?ФИРМ». Материал сопровождался двумя фотографиями. На одной Джем в красно-серой униформе стояла на улице рядом с офисом нашей фирмы. На другом снимке меньшего формата была запечатлена часть интерьера отеля сети «Сэвен Найтс». Подзаголовок, протянувшийся поперек всей полосы, гласил: «Школьница Джемима Уоллес приподнимает завесу, за которой в компании, возглавляемой бывшим советником видного политика, процветают сексизм и распущенные нравы».
Знакомиться со статьей я отправился на корпоративную кухню. Там, развернув газету, я сполз по стене на пол и погрузился в чтение.
Джемима Уоллес была приятно удивлена, когда после сдачи школьных экзаменов на аттестат зрелости она была отобрана на весьма престижную позицию практиканта в компании «Хэуик Николсон». До этого она мечтала о карьере в области связей с общественностью, но реальность очень скоро вызвала у нее разочарование. Мало того что ей ничего не платили - ее использовали в качестве прислуги. К тому же атмосфера в компании была без преувеличения устрашающей. Два ее босса, Маркус Николсон и Джефф Хэуик, разговаривая с сотрудниками, постоянно использовали в речи ругательства. «Со временем вы привыкнете к такой манере общения, - сказал ей один из работников компании. - Но для этого нужны крепкие нервы».
Хэуик, который давал рекомендации бывшему премьер-министру по поводу расследования о сексуальных домогательствах в отношении детей в Уэст-Мидлэндс, как-то заявил ей, что «немного содомии еще никому не вредило».
«Я не думаю, что человеку, занимающему такую высокую должность, может быть позволено говорить такие вещи, - сказала Джемима нашему репортеру. - Это меня по-настоящему расстроило».
Еще более шокирующей оказалась информация о том, что дважды разведенный Хэуик взял 15-летнюю Джемиму с собой в стрип-клуб, заявив ей, что это - часть работы. В итоге лишь вмешательство сообразительного охранника клуба помешало появлению девушки в заведении весьма специфического пошиба, расположенного в районе Мэйфэр».
К двери кухни подошла Сэм, держа в руке опустевшую чашку из-под кофе. Я помахал ей рукой и, когда она удалилась, продолжил читать.
При этом состоящий в браке и имеющий малолетнего сына Маркус Николсон настоял на том, чтобы Джемима сопровождала его в пресс-туре в одном из отелей сети «Сэвен Найтс» вОксфордшире, где ее пытались напоить и где она подверглась сексуальным приставаниям со стороны одного из гостей мероприятия.
«Когда ситуация стала напряженной, мистер Николсон бросил меня. Я хотела поехать домой, но не знала, как мне выпутаться из сложившегося положения. Это было страшно», - вспоминает девушка. В то время как мистер Хэуик пытался соблазнить школьницу Джемиму, задаривая ее цветами, мистер Николсон против ее воли превратил Джем, как он ее окрестил, в своего рода конфидентку. Он делился с ней своими опасениями по поводу клиентов компании, в частности «мафиозных типов из России», которых он считал людьми дикими и неотесанными. По поводу общения с ними он произнес такую фразу: «Надо держать нос по ветру и думать о деньгах». Мистер Николсон сообщил Джемиме, что в компании есть много секретов, и, по его собственным словам, было бы «страшно», если бы они вышли наружу.
«Мне было очень некомфортно. Джефф Хэуик и Маркус Николсон заставили меня почувствовать себя какой-то дешевкой», - призналась девушка.
Я спросила у нее, хочет ли она продолжить работу в сфере пиара. «Нет, не хочу», - последовал ответ.
Джефф Хэуик и Маркус Николсон отказались дать какие-либо комментарии, касающиеся данной темы.
В приливе ярости я топнул ногой. Черт побери! Что имела в виду автор статьи, когда написала, что девушка «была приятно удивлена, узнав, что ее отобрали для прохождения практики»? Все дело решил один чертов телефонный звонок от моей сестры. Я всего лишь хотел оказать людям любезность. Да, мне было известно, что Джефф вел себя как идиот - его слова по поводу педерастии были явно неуместны, на этот счет я уже высказался. Что же касается того, что он потащил девушку с собой в стриптиз-клуб… Черт побери, вот дерьмо. И, конечно же, Джеффу не следовало посылать ей те цветы. На фото, опубликованном в газете, Джемима была совершенно не похожа на ту девушку, которая провела несколько дней в нашем офисе. Может, Джефф попросту не знал, сколько ей лет, или принял ее за совершеннолетнюю? Ясно было, что засранцы, сидящие в редакции газеты, все передернули и исказили. Но, черт побери, это сулило неприятности.
Спрашивается, кому может быть плохо от того, что руководители компании используют в речи ругательства, находясь у себя в офисе? С какой стати этот факт вдруг был вытащен на всеобщее обозрение? И какую такую неженку это могло «расстроить»?
Черт, черт, черт!
Наклонившись, я сделал несколько глотков воды из-под крана, одернул пиджак, швырнул газету на стол Гейл и вошел в переговорную.
Никому бы никогда даже в голову не пришло, что еще сравнительно недавно Джефф страдал от похмелья. Он был гладко выбрит, одет в белоснежную рубашку и строгий серый костюм и выглядел свежим, отдохнувшим и весьма сосредоточенным. По нему всегда можно было сказать, когда ему бывало скучно - в таких случаях это выражало все его тело, которое становилось лениво-расслабленным. Но в моменты кризиса он умел сконцентрироваться и собрать все силы и волю в кулак. Когда я, бормоча извинения, опустился на стул, он как раз излагал свою теорию по поводу того, что нужно сделать, чтобы спасти ситуацию: кому позвонить, кому отправить письмо, с кем из клиентов провести работу в ходе личного контакта. Все говорило о том, что он в ударе.
- Я не думаю, что в ближайшее время к нам будет обращаться много новых компаний-клиентов, - сказал он, обводя взглядом собравшихся. - Но мы сделаем все возможное для того, чтобы не растерять тех, чьи интересы мы уже представляем, и расширить наши операции. В компании «Хэуик Николсон» для нас неприемлемо только одно - сохранение статус-кво. Мы всегда движемся вперед, мы развиваемся.
Да, Джефф умел произвести впечатление. Общаясь с ним каждый день, я порой забывал, насколько хорош и убедителен он может быть. Как и Мэри. Судя по всему, она уже подготовила и разослала пресс-релиз и обновила наш сайт. Кроме того, уже были проведены консультации с юристами. В подобных случаях всегда вставал вопрос, стоит ли вступать в схватку с таблоидами. Дело это исключительно тяжелое и чреватое неприятностями, поэтому юристы обычно советовали быть в решении этого вопроса чрезвычайно осторожными и осмотрительными. Джефф, однако, настаивал на хорошей драке, считая, что терять нам нечего и что в то же время мы можем одержать впечатляющую победу.
Наш банкир Нейл Джоунс, перед тем как уйти, пожал всем руки. При этом он потребовал, чтобы мы держали его в курсе происходящих событий. По выражению его лица невозможно было понять, убедили ли его аргументы Джеффа. Джоунс был человеком порядочным и не имел обыкновения использовать в борьбе за свои интересы запрещенные приемы. Но, как и все мы, он знал силу печатного слова и умение журналистов представить неподтвержденные слухи как установленный факт. Ему было прекрасно известно, что в таких случаях никого по большому счету не интересует, что правда, а что нет. Главное правило в сфере пиара - никогда не становись историей сам. Мы, пиарщики, - фигуры прозрачные, практически неосязаемые и неуловимые, двигающиеся и действующие тихо и незаметно. Мы режиссируем спектакль и исчезаем со сцены до того, как поднимется занавес. Как только свет прожекторов падает на нас - здравствуйте, Макс Клиффорд, добрый день, Энди Коулсон, - у нас возникают проблемы. Для нас главное - создавать у других людей лишь некое смутное впечатление о себе. При этом сами мы слишком хрупки и изящны для того, чтобы противостоять
прямым атакам.
Я постарался не слишком внимательно вглядываться в лицо Нейла Джоунса, полагая, что, если он захочет вывести свои деньги из компании, мы в любом случае об этом узнаем.
Джефф, который все еще избегал встречаться со мной взглядом, объявил совещание всех сотрудников фирмы. УСэма и Шрейи глаза тоже бегали, но, скорее всего, по другой причине. Они уже наверняка разослали свои резюме по целому списку адресов. Когда ситуация накаляется, легче всего понять, кто из работников по-настоящему предан компании, а кто нет. Мэри старалась не допустить, чтобы у всех окончательно упало настроение.
- Господи, да уже завтра в эту газетенку будут заворачивать сэндвичи, - то и дело повторяла она, хотя мы все прекрасно понимали, что к тому времени статья уже успеет причинить нам большой ущерб.
- Сейчас самый подходящий момент, чтобы выложить, что у кого на душе, - сказал Джефф. - Ну что, кто-нибудь хочет высказаться?
Шрейа захотела «обсудить» пару вопросов, поднятых в материале, в частности, «культуру языка» ипроблему использования в офисе грубых выражений. Джефф пообещал держать себя в рамках - или, как тут же перефразировала его слова Шрейа, «проявлять к сотрудникам больше уважения». Эмма изъявила желание поговорить о комментарии Джеффа по поводу «содомии» ираз и навсегда закрыть этот вопрос. Джефф еще раз извинился.
- Я просто пошутил, - сказал он. - Ну, то есть, говорил я не всерьез это точно. Нет, правда, это было некое подобие шутки. Мне хотелось уязвить политкорректный мир, в котором сказать что-либо подобное означает шокировать окружающих.
- Учитывая, что нам всем известно, насколько распространена в этой стране практика сексуального насилия в отношении детей, а также в свете последних разоблачений, касающихся этой темы, вы готовы согласиться с тем, что на самом деле шутка получилась, мягко говоря, не очень смешная? - поинтересовалась Эмма.
- Да, - сказал Джефф и утвердительно кивнул. - Это справедливое замечание. Приношу свои искренние извинения.
- Хорошо сказано, - шепнула Мэри на ухо Джеффу, когда совещание закончилось и сотрудники стали выходить из переговорной комнаты.
Я продолжал сидеть за столом. Непосредственно мне никто так и не сказал до сих пор ни слова упрека, но меня не покидало тягостное чувство, что все просто сдерживаются. При этом мне было непонятно, почему в роли главного виновника случившегося должен был выступать я. Да, именно я привел Джемиму в офис. Да, формально она была моей практиканткой. Но именно Джефф наделал самых ужасных ошибок.
Впрочем, по большому счету мне и так все было ясно. «Из тебя никогда не выйдет толку, - часто говорил мне отец. - Ты просто ошибка природы».
В бизнесе и вообще в жизни не кризис определяет, кто ты есть и кем ты станешь, а то, как ты на него реагируешь. Все было просто. Сотрудники уже отреагировали должным образом на возникшую критическую ситуацию, а я - нет.
Она
Мир был полон препятствий и ловушек. Ричард. Джепсом. Индиа. В понедельник я обнаружила, что Ясмин, словно хищный паук, поджидает меня у ворот детского сада.
Она болтала о чем-то с Роуз и еще одной женщиной, но, увидев меня, сразу же перестала участвовать в беседе. Поприветствовав меня, она с сочувственной улыбкой поинтересовалась:
- Ну, как там Маркус?
Что, спрашивается, я должна была сделать в этой ситуации? Проигнорировать вопрос? Сделать вид, что ее дурацкая статья настолько не важна для нас, что мы ее даже не прочитали? Или попытаться пристыдить ее, заставить ее почувствовать себя виноватой?
- Спасибо, он в порядке.
Ясмин несколько раз подряд кивнула. Уголки рта ее по-прежнему были вздернуты, но глаза оставались холодными.
- Вот и хорошо. Я рада. Такие вещи быстро проходят и забываются. Надеюсь, он не воспринимает это как выражение какой-то личной неприязни.
- Я полагаю, что, поскольку мы вроде бы дружим, а вы недавно обедали у нас дома, он почувствовал некоторое разочарование по той причине, что вы его не предупредили.
- О боже. - Ясмин рассмеялась и метнула быстрый взгляд на двух других стоящих рядом женщин. - Насколько я понимаю, вы говорите о моем материале в газете. По правде говоря, я не думала, что вы придадите ему такое значение.
Мне вдруг показалось, что земля у меня под ногами качнулась.
- А вы что имеете в виду?
- Статью в «Мейл», конечно.
- В субботу? В конце концов все оказалось не так уж страшно. Маркус ужасно боялся выхода этого материала, но… - Я перехватила взгляд Ясмин и поняла, что она говорит о чем-то другом. - Но, насколько я понимаю, вы имеете в виду не субботнюю статью, верно?
Ясмин отрицательно покачала головой.
- А какую тогда?
Роуз сделала шаг вперед.
- Мне пора домой - кормить Нелл. Ты пройдешься со мной? - спросила она, глядя на меня.
- О какой статье речь? - повторила я свой вопрос, продолжая смотреть на Ясмин.
- Не волнуйтесь, - попыталась успокоить меня Ясмин. - Она в основном не о Маркусе - он отделался на удивление легко. В основном в статье речь идет о компании. Но скажу честно: ни Маркусу, ни агентству материал на пользу не пойдет.
Я повернулась к Роуз.
- И о чем же идет речь в статье?
- Я не знаю, - ответила Роуз и пожала плечами, давая понять, что ничего особенного не произошло. - Я ее не читала.
- Пожалуй, вам следует ее найти и прочесть, - посоветовала Ясмин. - Статья напечатана в сегодняшнем номере «Мейл». Пожалуй, когда Маркус вечером вернется домой, потребуется хороший ужин, чтобы его подбодрить.
По дороге домой я купила газету в магазине на углу и, найдя статью, о которой говорила Ясмин, прочла ее, сидя за кухонным столом.
Материал назывался «Признания “практикантки”: как я провела неделю в офисе одной из ведущих лондонских пиар-фирм». Текст я проглотила меньше чем за минуту, хотя общий смысл статьи поняла в первую же секунду, когда увидела заголовок.
Сложив развернутую газету, я несколько секунд размышляла. Было очевидно, что статья могла иметь очень нехорошие последствия. Ни одно пиар-агентство не хочет стать объектом гуляющей по рынку «истории». Джефф, конечно, вел себя по-идиотски. Я очень живо представляла себе, как он произносит дурацкую фразу про педерастию. Он наверняка сказал эти слова в качестве рискованной шутки, чтобы вызвать легкий шок. Но вот то, что он взял с собой несовершеннолетнюю девушку в стриптиз-клуб - это было настоящее безумие. Честно говоря, я была раздражена тем, что Маркус ничего мне не рассказал. Что же касается истории с «Сэвен Найтс», то она была наполовину сфабрикована - таблоиды часто прибегают к подобным грязным приемам. Маркус в отеле не ночевал - это я знала точно. Появление Дэйва Джепсома привело его в такое состояние, что он предпочел уехать домой, ко мне. И слава богу, потому что в противном случае все это могло бы всерьез меня расстроить. Но в таких ситуациях реальные факты никого не интересуют. Главное - впечатление, которое создают подобные истории. Репутация строится на мнениях людей о том, что
представляет собой та или иная компания или тот или иной человек. И в этом смысле то, что случилось, действительно таило в себе серьезную угрозу. Я зашла на сайт компании «Хэуик Николсон». Там уже было размещено заявление, но оно, на мой взгляд, слишком привлекало внимание. Его следовало переместить с главной страницы куда-нибудь вглубь. Я искренне надеялась, что Маркус помнит о том, что работать нужно не только с клиентами, но и с акционерами, в том числе персонально, и предпринимаемые им действия должны охватывать всех, не позволяя никому почувствовать себя в изоляции.
Я попыталась связаться с Маркусом по мобильному телефону. Звонок сразу же был переадресован на голосовую почту. В«Эклунде» унас имелся список из «шести главных вопросов»: кто попал в кризисную ситуацию, что именно произошло, где это случилось, почему и когда, и снова - кто окажется крайним?
Я набрала городской номер компании и поговорила с Гейл. Она сообщила мне, что Маркус на совещании.
- Ну что, все плохо? - спросила я.
- Да вообще-то не здорово.
- И кто будет крайним?
Гейл издала смешок, но ничего не ответила.
- Попросите Маркуса позвонить мне, если у него будет время.
- Хорошо.
В тот день я решила отвезти Джоша в кино, на фильм с участием Питера Джоунса - просто чтобы не торчать дома. Маркус мне так и не перезвонил, а сидеть и ждать мне было невтерпеж.
На тротуаре я увидела припаркованный с нарушением правил мотоцикл. Мотоциклист в кожаных доспехах сидел в седле, склонившись вперед, затемненный пластиковый козырек его шлема был опущен. Казалось, что он ждет кого-то - или чего-то.
Как только мы вышли из ворот, мотоцикл взревел двигателем и сорвался с места. Промчавшись до конца прямого участка дороги, он свернул налево, предварительно помигав поворотником. Еще минуту-другую я слышала звук мотора. Затем он, по всей видимости, свернул на магистраль и окончательно исчез.
Инстинктивно я привлекла Джоша к себе, словно тем самым могла защитить его от шума и выхлопных газов. В ту же секунду зазвонил мой мобильный телефон.
Надеясь, что это Маркус, я выпустила руку сына и поднесла телефон к уху.
- Ты звонила? - раздался в трубке голос Ричарда. Слышно было плохо - в микрофон врывался шум уличного движения. Кроме того, до меня доносилось дыхание Ричарда - он, судя по всему, быстро шел по улице. - Может, встретимся? У меня есть пара часов свободного времени. Скажем, в том кафе в Далвиче? Или у меня на квартире? Или, может, где-нибудь поближе к тебе?
- Послушай, перестань. Это не смешно. Ты получил мое сообщение?
Джош бежал по тротуару передо мной. Я прибавила шагу, чтобы нагнать его.
- Тесса, я ничего не понимаю. Почему ты не хочешь, чтобы я встречался с Маркусом? Что бы о нем ни писали в газетах, в своем деле он хорош.
Теперь я уже практически бежала следом за Джошем.
- Пожалуйста, не делай этого.
- Сейчас я мог бы добиться от него снижения цены контракта.
Джош остановился, чтобы посмотреть на кошку, сидящую на пороге одного из домов, и я успела догнать его прежде, чем он снова двинулся вперед.
- Ричард, пожалуйста, не надо.
Мой собеседник издал странный звук. Я поняла, что он смеется надо мной.
- Ты должна со мной встретиться, - заявил он. - Тогда, может быть, я и позволю тебе уговорить меня не контактировать с твоим мужем.
- Я не могу. - Снова взяв Джоша за руку, я, понизив голос, сказала в трубку: - Я сейчас с ребенком, и у меня полно дел. Речь идет о скучной домашней работе. То есть о том, из чего и состоит в основном моя жизнь: ожидание автобусов на остановках, покупка детских надувных нарукавников, фильмы с Питером Джоунсом.
- О, как интересно.
Я с трудом подавила желание закричать от отчаяния. Вместо этого, сделав над собой усилие, я сказала:
- Пожалуйста, оставь Маркуса в покое.
Мы сидели в первом ряду верхнего яруса. Джош все хотел выяснить, кто, по моему мнению, быстрее облетит вокруг света - Супермен или Бэтмен.
Дети постарше, сидевшие в задних рядах, вели себя отвратительно - курили, швырялись кусками еды, без конца перекатывали по полу пустую банку из-под кока-колы. Джош то и дело оборачивался, чтобы взглянуть на хулиганов. От этого их поведение становилось лишь еще более развязным, в разговоре они то и дело отпускали ругательства.
- Ах ты, идиот долбаный, - услышала я.
- Эй, поглядите. Он такой сладкий, - донесся до меня голос девочки-подростка. Она явно имела в виду Джоша, потому что смотрела при этом прямо на него. Глаза девочки были сильно накрашены. Я встала и, взяв сына за руку, повела его к сиденьям нижнего яруса. В проходе образовалась толчея, поэтому мы были вынуждены остановиться.
- Вот сучка, - услышала я в свой адрес. - Она что - думает, что я его украду?
Разговор с Ричардом, и особенно его игривое настроение и нежелание понять, что я всерьез решила порвать с ним, снова вернули меня в состояние паники. Я искренне жалела о том, что знакома с ним. Из-за него я слишком многое поставила на карту. Слишком многие знали или могли знать о моей с ним связи.
Из зала кинотеатра мы с Джошем перекочевали в магазин и поехали на эскалаторе на третий этаж. Полотно движущейся лестницы уходило вверх под очень крутым углом. На днях я прочитала в газете, что именно с этого эскалатора упала вниз с высоты четвертого этажа, перевалившись через боковой бортик, женщина. В результате падения она погибла на месте. Поговаривали, что это было самоубийство. В самом деле, трудно было представить, что можно было выпасть с эскалатора через боковое ограждение - оно было достаточно высоким. Тем не менее, вспомнив об этом случае, я крепче вцепилась в руку Джоша.
В детском отделе магазина было полно людей. Там, где продавали школьную форму, выстроилась длинная очередь. Какая-то весьма любезная женщина, стоя на невысоком подиуме, записывала на листе бумаги фамилии покупателей, формируя лист ожидания. Неподалеку целая группа мрачного вида подростков лет двенадцати на вид толпилась около стенда с рубашками. Джош хотел получше рассмотреть выставленные на витрине серые брюки и темно-синие комбинезоны. Потом его внимание привлек стеллаж с костюмами-тройками совсем маленьких размеров. Они настолько заинтересовали сына, что мне пришлось его буквально оттаскивать. В отделе пляжных аксессуаров я обнаружила надувные нарукавники фирмы «Зогг». Проходящий мимо продавец-консультант, которого мне с превеликим трудом удалось уговорить нам помочь, сказал, что это лучший товар из того, что есть на рынке. Тем не менее я все же настояла на том, чтобы он вынул нарукавники из упаковки, и их можно было примерить. Когда Джош надел нарукавники, я резко потянула за один из них, дабы убедиться, что он сидит достаточно плотно и не соскочит. Джош жалобно вскрикнул. Мне же стало
очевидно, что нарукавники вполне подойдут - они явно были прочнее и более надежно держались на руках, чем те, которых мы лишились в результате инцидента в Греции. Еще я купила надувной резиновый круг и детский костюм для купания, соединенный со спасательным жилетом. И еще так называемый «шлем безопасности для езды на самокатах» синего цвета.
Поскольку я обещала Джошу, что у него будет возможность посмотреть на игрушки, мы с трудом пробились через толпу малышей и подошли к стенду, где были выставлены пластмассовые сельхозоборудование и техника. Он взял в руки красный трактор и принялся играть с ним. Я устроилась рядом, прислонившись к стенду с игрушками в виде животных. Какой-то малыш, явно чем-то недовольный, лежа бился в истерике, колотя по полу руками и ногами. Другой ребенок оглушительно не то плакал, не то кричал, время от времени делая короткие перерывы, чтобы икнуть. Когда я закрыла глаза, мне показалось, что я нахожусь в плавательном бассейне. У меня мгновенно разболелась голова, меня начало клонить в сон.
При этом я мысленно пожалела мужа. На работе у него были сплошные неприятности, а его жена, то есть я, лгала ему напропалую, создавая у него иллюзию счастливой семейной жизни.
Отпуск дал бы нам возможность немного передохнуть, стать для нас началом какой-то новой страницы. И все же она все равно была бы основана на лжи. Разве я могла рассчитывать изменить нашу жизнь в лучшую сторону, не рассказав Маркусу правду?
Джош ринулся к дальнему концу стеллажа, ухватил пояс с игрушечными сантехническими инструментами и принялся потрошить его.
- Я хочу это. И это, - бормотал он, доставая предмет за предметом. - Я буду водопроводчиком и стану чинить краны.
- Я не могу купить тебе это, - возразила я.
Сын продолжил вытаскивать из пояса инструменты. Я шагнула к нему, чтобы отобрать у него пояс, и как раз в этот момент большая квадратная колонна перестала загораживать мне площадку у лифта.
Там я увидела его. Он стоял и смотрел прямо на меня. Его голова была слегка откинута назад, ноги широко расставлены. Он потер одной рукой предплечье другой, и я увидела, как мощные мышцы вздулись у него выше локтя. Выражение его лица, а тем более глаз, разглядеть было невозможно.
По всему моему телу волной пробежала дрожь. Мне показалось, что на несколько секунд я перестала различать цвета, кроме черного и белого. У меня резко ослабели ноги, так что я была вынуждена опереться рукой на стеллаж, чтобы не упасть.
Лифт за спиной у мужчины звякнул, и он повернул голову. Воспользовавшись этим, я сделала шаг вперед. Однако мне преградила дорогу молодая мать с двумя маленькими детьми, близнецами, которых она вела перед собой, словно овечек, и младенцем, которого она несла, укачивая, в слинге. Я посторонилась, чтобы дать ей пройти, а когда в следующую секунду снова перевела взгляд на площадку перед лифтом, дверь в его кабину уже медленно закрывалась, а мужчина исчез.
Итак, вот оно. Джепсом был здесь, в торговом центре. На этот раз сомнений не было - мне это не показалось. Я бросила взгляд в сторону отдела детской одежды, потом снова в сторону отдела игрушек. Затем я бросилась к черной лестнице, распахнула ведущую к ступенькам дверь и посмотрела вверх и вниз, но никого не увидела.
Открылись двери еще одного из четырех лифтов магазина, и в торговый зал выплеснулась новая порция людей.
Неужели я в самом деле сходила с ума? Действительно ли я утратила связь с реальностью?
Медленным шагом я вернулась к проходу между стеллажами, где оставила Джоша.
Сына там не оказалось.
Не было его ни у стеллажа, на котором его совсем недавно так увлек пояс с игрушечными сантехническими инструментами, ни у полок, на которых были выставлены погрузчики и тракторы. Около стендов игрушек компаний «Плеймобил», «Меккано» и «Лего» ятоже его не увидела. На всякий случай я заглянула даже в отдел кукол. Мечась по проходам между стеллажами, я звала сына, но не слишком громко, не желая ставить себя в неловкое положение и искренне надеясь, что вот-вот увижу Джоша. Однако вскоре я потеряла способность сдерживаться и стала окликать его во всю силу своих легких. Сжав кулаки, я, тяжело дыша, оглядывалась по сторонам, то и дело громко говоря всем проходящим мимо посетителям: «У меня сын потерялся! Вы не видели здесь мальчика? Моего сына. ДЖОШ!!!» Ко мне подошла консультант, молодая женщина в черном брючном костюме, со значком на груди, накотором было написано ее имя - Шэрон.
- Я потеряла сына! - выкрикнула я. - Его кто-то увел.
Меня бросало то в жар, то в холод, дыхание с шумом вырывалось у меня из груди. Я бросилась к лифтам.
- Какой-то мужчина украл моего сына, - сказала я, обращаясь к людям, вышедшим из кабины. - Ему всего три годика. Вы не видели мужчину с татуировками, ведущего за руку маленького мальчика?
Мне было уже наплевать, что обо мне подумают. Откровенно говоря, мне было просто не до этого. Я понимала, что должна сохранять контроль над собой, но ничего не могла поделать.
Меня отвели в сторону, усадили на стул и попытались упокоить.
- Дэйв Джепсом! - кричала я. - Это имя похитителя. Он пытается меня проучить. Вы должны его остановить.
Появилась еще одна женщина - по всей видимости, менеджер. Она была старше Шэрон. Ее волосы были стянуты на затылке в пучок, губы накрашены розовой помадой. Одета женщина была в черные пиджак и юбку. На ее значке было написано «Салли». Она не хотела ничего слышать о Дэйве Джепсоме - ее интересовала информация о Джоше. Выслушав мое описание внешности сына, она поинтересовалась, во что он был одет. Потом стала выяснять, когда я видела его в последний раз, где именно он находился в тот момент и сколько ему лет. Я не без труда ответила на ее вопросы. Она все записала и принялась звонить по телефону. Мне было хорошо слышно, как она повторяет мои слова.
- Три года. В последний раз его видели в отделе игрушек для детей дошкольного возраста. Каштановые волосы до плеч, зеленые глаза. В темно-синих шортах длиной до колена и бело-голубой полосатой футболке.
Закончив разговор по телефону, женщина по имени Салли положила ладонь мне на плечо и сказала, что помещения магазина обыскивают, так что беспокоиться не стоит. По ее словам, мой сын, скорее всего, куда-то отошел и заблудился - такие вещи случаются постоянно. Постоянно, повторила женщина. Говорила ли я по телефону? Обычно дети пропадают именно в этот момент. Но ничего страшного не случилось, моего сына найдут. До сих пор в таких случаях пропавших детишек всегда находили.
- Я видела одного человека, которого я знаю, - настаивала я. - Думаю, он мог увести моего сына с собой.
Снова против собственной воли я начала повышать голос, в глазах у меня защипало.
- Ну-ну, не надо, - сказала Салли и протянула мне стакан воды, но руки у меня так дрожали, что я не смогла поднести его ко рту. - Дышите глубже. Старайтесь успокоиться. Нам нужно, чтобы вы сохраняли хладнокровие. Вы ведь не хотите, чтобы ваш сын увидел вас расстроенной, верно?
Неподалеку снова появилась мать с двумя близнецами и младенцем в слинге. Менеджер по имени Салли встала и подошла к ней - видимо, чтобы опросить. На челке многодетной матери висела клипса, которую она рассеянным жестом время от времени отводила в сторону, чтобы она не болталась у нее прямо перед глазами. Дети-близнецы смирно остановились рядом с ней. Младенец к этому времени уже успокоился и перестал плакать.
Бормоча себе под нос ругательства, я выудила из сумки телефон и, полистав список контактов, нашла нужный номер. Мой звонок переключили на голосовую почту и я услышала механический голос: «Абонент, которому вы звоните…». Когда пискнул сигнал, говорящий о том, что я могу надиктовать сообщение, я сказала в трубку:
- Дэйв, Джош у вас? Я полагаю, нам надо поговорить. Но в любом случае верните мне сына. Пожалуйста, приведите его обратно.
Менеджер Салли опустилась на стул рядом со мной.
- Прошло всего десять минут, - сказала она. - Уверяю вас, подобные вещи происходят постоянно.
- Вы говорите, десять минут? - переспросила я.
Мне показалось, что с того момента, как я обнаружила пропажу сына, миновало гораздо меньше времени - или наоборот, намного больше. Может, секунды, а может, час, два часа - или целая вечность.
Вокруг нас с Салли толпились зеваки. Они пришли в магазин за покупками и теперь от нечего делать смотрели на происходящее во все глаза с ничего не выражающими лицами. Я для них была кем-то вроде клоуна в цирке. У меня возникло ощущение, будто я оказалась на людях совершенно голая. Мне хотелось кричать, колотиться головой о стену. А может быть, я и делала что-то в этом роде - мне трудно сказать.
Потом, не в силах больше выносить происходящее, я встала и изо всех сил закричала:
- ДЖОШ! ДЖОШ! ГДЕ ТЫ?
Что происходило в следующие несколько минут, я вспомнить не в состоянии. Кажется, пришел начальник службы безопасности торгового центра, молодой мужчина в джинсах, кроссовках и рубашке, застегнутой на все пуговицы. Я снова с кем-то о чем-то говорила. Тон разговоров моих собеседников и выражение их лиц стали куда более серьезными, чем поначалу. Ситуация постепенно накалялась.
И вдруг что-то случилось - по помещению магазина, как над полем, заросшим нескошенной травой, словно пронесся порыв ветра. Головы окружающих меня людей стали поворачиваться куда-то в сторону. Ко мне подошла женщина с малышом в слинге. Я вспомнила, что у нее прямо на челке висела клипса, но теперь клипсы не было. Рядом с ней, держа ее за руку, стоял Джош.
Я, конечно же, поблагодарила всех за помощь. Они и правда были со мной любезны и проявили ко мне максимум внимания. Кто-то принес мои покупки, которые я оставила в отделе игрушек. Кто-то еще сунул мне в руку стакан воды и носовой платок, потому что, когда я обняла Джоша, думая только о том, что больше никогда его от себя не отпущу, слезы полились у меня из глаз потоком. Никто не сказал мне, что я вела себя глупо, не упрекнул в том, что я напрасно подняла всех на ноги, никто не задал мне ни одного вопроса о Джепсоме.
Мне рассказали, что Джош, оказывается, прятался в детской раздевалке. Сидя на корточках, он хохотал, не желая выходить - а может, просто стеснялся своей выходки и не знал, как закончить ее. Впрочем, вполне возможно, что он вовсе не чувствовал никакого смущения, а просто играл с инструментами из пояса Боба-строителя, который он прихватил с собой со стеллажа, и настолько увлекся, что забыл обо всем и не слышал, как я его зову.
А может, он был полностью поглощен поеданием плитки шоколада, остатки которой все еще держал в руках.
Никого, судя по всему, не насторожило то, что я не давала ему шоколад, а значит, это сделал кто-то другой, какой-то незнакомец, который заманил его в раздевалку. Все наперебой продолжали меня успокаивать, говоря, что мой сын взял шоколадку где-то в магазине - мол, какой-то другой ребенок просто обронил или оставил ее.
Я в конце концов дала себя убедить и кивнула. Просто удивительно, как человек способен подстраиваться под социум. Всего несколько минут назад я сходила с ума от страха, действие животных инстинктов вызывало у меня панику. И вот теперь, по прошествии совсем короткого времени, я испытывала угрызения совести по поводу своего недавнего поведения и рассыпалась в выражениях благодарности, то и дело улыбаясь. Слово «спасибо» я, должно быть, в течение нескольких минут произнесла добрую сотню раз.
- Благодарю вас. Большое спасибо. Мне ужасно жаль, что так вышло. Я вела себя по-дурацки… О боже.
Менеджер Салли проводила нас с Джошем до лифтов и, прощаясь, похлопала меня по плечу. Я нажала на кнопку вызова, продолжая держать сына за руку и наблюдая за тем, как загораются лампочки обозначения этажей над каждой из четырех кабин.
Человек наиболее уязвим именно в те моменты, когда он расслабляется. Когда ему кажется, что угроза миновала, он зачастую как раз и подвергается наибольшей опасности.
Я вдруг почувствовала его руки вокруг моей талии, ощутила его дыхание на моей шее, вдохнула исходящий от него запах сандалового дерева.
- Бу-у, - сказал он.
Я уперлась локтями ему в грудь и изо всех сил попыталась оттолкнуть его, продолжая сжимать в одной руке пальцы сына. Однако, мой бывший любовник продолжал обвивать руками мою талию, одновременно зарывшись лицом в мои волосы. Как раз в этот момент дверь одного из лифтов отъехала в сторону, и из кабины вышла Роуз.
Он
В понедельник вечером я вернулся домой слишком поздно, чтобы успеть поговорить с Тессой, а во вторник отправился в офис еще до того, как она проснулась. Меня мучило ощущение вины - накануне жена несколько раз пыталась связаться со мной - но я его подавил. У меня в голове и без того было слишком много забот. Приближалось время нашего недельного отпуска в Саффолке, и это сулило очередной кошмар: все говорило о том, что отдых нам придется отложить.
Было очевидно, что наша компания потеряет часть клиентов, и уже во вторник некоторые из них начали нас покидать. Первым из них стала компания «Цитрус Бёрст» - мерзавцы сделали это, сославшись на опрос, проведенный среди молодежного сегмента клиентов. Аналогичное решение неизбежно должен был принять Крис Лонгридж, руководитель сети отелей «Сэвен Найтс». О моем позоре в ходе вечернего мероприятия в нашумевшем материале по сути ничего не говорилось, но опубликованная фотография - на самом деле снимок был сделан в центре Шеффилда, но кому до этого было дело? - говорил сам за себя. Электронное письмо о разрыве договора пришло ко времени ланча. Заключение нового контракта выносилось на тендер, нам любезно предоставлялось право также принять в нем участие. При этом в письме говорилось, что до того, как станут известны результаты тендера, нам следовало убрать с нашего сайта все упоминания об отелях «Сэвен Найтс». Мы все прекрасно понимали, что это означает. А именно - что компания «Сэвен Найтс» больше к нам и на пушечный выстрел не подойдет.
Через некоторое время в офисе появился Джефф. Он застал меня на кухне. Его руки, когда он наливал в чашку кофе из кофейника, слегка подрагивали.
- Мы потеряли «Картингдон-Холл», - мрачно сказал он, промокая со стола пролитые капли напитка бумажным полотенцем. - Завуалированные обвинения в сексуальном насилии по отношению к детям, адресованные как тебе, так и мне, - я цитирую - «сделали любые формальные отношения школы с нашей компанией неприемлемыми». В общем, они заявили, что в сложившейся ситуации для них невозможно оставаться в списке наших клиентов. - Джефф сделал глоток кофе. - Грустно, когда сотрудничество с тобой прерывает твоя альма-матер. Мне трудно не принимать это на свой личный счет - тем более, что они с нами даже не расплатились.
- Но это же несправедливо, - сказал я. - Все, в чем нас обвиняют, это неправда. Если быДэйв Джепсом не появился на мероприятии по перезапуску сети «Сэвен Найтс», ничего бы этого не случилось. Я бы не уехал из отеля и смог бы не допустить контакта между Джем и Маурой.
- Думаешь, ты бы действительно это сделал? - спросил Джефф, ставя чашку на стол.
Следующий звонок оказался для нас особенно обидным. Какую-нибудь неделю тому назад я бы сказал, что наши отношения со звонившим строились на доверии и преданности, в основе которых лежала длительная совместная работа и накопленный в ходе ее общий опыт. Я бы даже сказал, что мы вместе росли в бизнесе. Мне казалось, что у нашего сотрудничества глубокие, надежные корни. Однако оказалось, что такие понятия, как взаимное уважение, длительная история совместной работы и взаимная симпатия в бизнесе ничего не стоят.
- Марко, дорогой, ты ведь все понимаешь, правда? Для меня продолжать наше сотрудничество невозможно - особенно после того, как я столько сил положила на решение индонезийских проблем и когда мой подростковый сегмент только набирает силу. Для молодых женщин и девушек я сейчас персонаж с постеров, образец для подражания.
- Но ведь это именно я сделал из тебя персонажа с постеров! Это произошло благодаря мне!
- Да ладно тебе, Марко, перестань. Ну да, ты мне помог, не спорю, но все-таки основную часть работы сделала я сама.
- Может, мы могли бы продолжить сотрудничество в сегменте товаров для взрослых? - спросил я. В моем вопросе явственно прозвучало отчаяние. Да что там, я и в самом деле ощущал самое настоящее отчаяние.
- Нет, я не могу позволить, чтобы люди ассоциировали меня и мою компанию с негативными вещами. Это нанесет ущерб молодежному бренду, особенно после сделки с Брэнди Мелвилл. Риск слишком велик.
- Но ведь все обвинения против нас - это сплошное вранье. Мы засудим наших обидчиков к чертовой матери.
- Не надо мне ничего объяснять, и оправдываться тоже. Я знаю, что такие вещи случаются. Не воспринимай это на свой счет. Ты профессионал, и я знаю, что на моем месте ты поступил бы так же. Я по-прежнему тебя обожаю, и мы останемся друзьями.
На это я ничего не ответил - просто не смог. Вдруг навалилась страшная слабость, словно из меня вдруг выпустили всю кровь.
- Как-нибудь пообедаем вместе! - услышал я, и моя собеседница повесила трубку.
В офисе было тихо, но напряжение так и витало в воздухе - наихудшее, на мой взгляд, сочетание. В довершение всех бед у нас, похоже, вышел из строя кондиционер - обычная история в подобных ситуациях - и во всех помещениях быстро стало удушающе жарко. Джефф большую часть дня провел, закрывшись в переговорной комнате с Мэри и вырабатывая текст второго заявления. Присоединиться к ним меня не пригласили. Я получил три сообщения с просьбой позвонить Дмитрию, но проигнорировал их. В какой-то момент я наткнулся в кухне на Сэма и Эмму - они хихикали, разглядывая что-то на экране телефона Эммы. Это было видео из «Инстаграма». Вероятно, его выложил кретин из «Века бухгалтерии».
На видео Джепсом без конца произносил одну и ту же фразу: «Презираю. Я вас презираю». Съемка велась с такой точки, что мое лицо на ролике казалось совсем крохотным и едва виднелось из-за плеча Джепсома, похожее на голову куклы чревовещателя. Эпизод повторялся снова и снова, и на нем я в самом деле выглядел на редкость глупо. Подпись гласила: «Пиарщик раскрывает свои подлинные чувства».
Мне казалось, что со времени рокового вечера в Байсестере прошла целая вечность, и с тех пор я не так уж много думал о Джепсоме. Строго говоря, у меня на это было мало времени. К тому же я изо всех сил старался избавиться от болезненных воспоминаний, похоронить их в тайных кладовых моего мозга.
Через некоторое время я обратил внимание, что сотрудники то и дело собираются в группы - то около кулера, то рядом с ксероксом. Но, стоило мне появиться где-нибудь рядом, как эти группы тут же рассеивались. Вскоре у меня возникло и стало зреть страшное подозрение, что я утратил доверие собственных работников.
Я подозвал к своему столу Гейл под тем предлогом, что мне якобы нужно было заверить подпись, и, когда она наклонила голову, прошипел ей в ухо:
- Надеюсь, никто не думает, что я спал с Джем, правда?
Гейл выпрямилась.
- Нет, конечно же нет.
- Уверены?
- Да.
- В самом деле?
- Да.
В итоге уверенности в том, что меня ни в чем таком не подозревают, у меня лишь еще больше поубавилось. В самом деле, есть вопросы, которые лучше не задавать. Мне показалось, что, отвечая, Гейл на меня не смотрит и к тому же слегка закусила губу.
- Послушайте, мне начинает казаться, что налицо самый настоящий саботаж, что кто-то сознательно мне пакостит, - снова заговорил я. - Взять хотя бы историю с МакКриди, который превысил скорость. Кто-то явно целенаправленно слил эту информацию в прессу. АДжадд? Кто распустил слухи о том, что его бизнес-операции носят сомнительный характер? А случай с Тилли? Откуда тем школьникам было знать про пальмовое масло и все прочее? И, наконец, то проклятое письмо, направленное в «Картингдон-Холл»: директор школы уверен, что это была фальшивка.
Говоря, я чувствовал, что еще немного - и у меня начнется истерика.
- Маркус, - мягко сказала Гейл, - такое бывает. Более того, это вполне обычная вещь. Что касается истории с Джаддом, то ее мог раздуть любой из его бизнес-конкурентов - возможно, это сделала компания «Экскав Индастриз» - они тоже очень хотели заполучить тот проект. Вы спрашиваете, кто слил в прессу историю с МакКриди? Могу предположить, что его мог подставить какой-нибудь полицейский. В самом деле, это очень смешно: владелец гоночного трека превышает скорость, сидя за рулем своего личного автомобиля. Я бы сама попыталась продать эту историю. Вы ведь не хуже меня знаете… - Тут Гейл протянула ко мне руку, словно пытаясь напомнить мне о чем-то, что я забыл. - Вы ведь не хуже меня знаете, что кризисы, начавшись, иногда распространяются вширь со скоростью лесного пожара, а неприятности, словно по заказу, случаются все разом, одновременно. Такой уж у нас бизнес, такая работа. Да, и учтите, я не думаю, что в той статье хоть что-то было правдой. Но Джемима действительно была на вашем попечении, ее родители, можно сказать, вам ее доверили, так что, возможно, вам не следовало перепоручать заботу о ней
Джеффу. Мы ведь все прекрасно знаем, что, он за человек.
- Значит, вся моя вина состоит только в этом? - спросил я. При этом маленькая капелька слюны вырвавшись у меня изо рта, упала Гейл на руку.
Посмотрев на нее, она резко развернулась и торопливо отошла от меня. Усевшись за свой стол, она подняв голову, еще раз взглянула на меня и сказала:
- Не забудьте позвонить Дмитрию Михайлову.
Затем Гейл крепко зацепилась лодыжками за ножки своего стула и погрузилась в работу.
Я набрал номер сестры.
- Это был последний раз, когда я оказала любезность кому-то из школы, - заявила она, даже не поздоровавшись.
- А что, Иззи в самом деле дружит с Джем?
- Я так не думаю.
Далее сестра поведала мне, что, по ее мнению, Джемима - очень умная девушка, и по этой причине ей часто бывает скучно. И завершила свою тираду словами:
- А вообще из-за нее часто возникают неприятности.
- Ты могла бы сказать мне об этом раньше.
- А ты мог бы вести себя более ответственно.
Я повесил трубку.
Она
Роуз ждала меня в кафе. К тому моменту когда я добралась до места, она уже успела сделать заказ. На столе стояли две чашки капучино, кувшин с водой и тарелка с шоколадными пирожными. Все это почему-то выглядело как аккуратно разложенное перед боем оружие.
День выдался теплым. Занятия в школах уже закончились, и повсюду бродили толпы учеников, освободившихся после уроков. За соседним столиком шумела большая компания женщин - представители благотворительной организации Эн-си-ти обсуждали проблемы детских колик и блокировки молочных протоков у молодых матерей. Лаяли собаки; двигатели машин, стоявших в пробках, работали на холостом ходу. В голубом небе сбивались в стайки белые кудрявые облачка. Под стулом, на котором сидела Роуз, лежала на полу половинка круассана - остатки завтрака малыша, которого еще совсем недавно кормили за нашим столиком.
- Итак? - Роуз налила в стакан воды и вручила его мне. - Это был тот самый мужчина, с которым тебя видела Индиа, не так ли?
Я кивнула.
- Ты не хочешь рассказать мне, что с тобой происходило все последнее время?
- Ничего со мной не происходило.
- Что-то непохоже - судя по тому, что видела я.
На лице Роуз было то самое выражение, которое часто можно увидеть на лицах семейных докторов: сплошная доброжелательность, готовность понять, словом, чистый елей. Я почувствовала, что нас с ней разделяет пропасть. Да, Роуз была моей подругой, но моя душа была для нее потемками.
Я открыла рот… и рассказала ей все. Это было увлечение, пояснила я, а вовсе не серьезное чувство. Я просто запуталась, занялась поисками смысла происходящего, а этого не стоило делать. И еще я ясно дала понять Роуз: что бы она ни видела накануне, все уже закончилось. От меня ничего не требуют. Мне тоже ничего не надо. Для обоих это был короткий, ничего не значащий эпизод.
- Мне не показалось, что для твоего приятеля это был ничего не значащий эпизод, - возразила Роуз.
- Просто он хочет невозможного.
- У него был такой вид, словно он готов был тебя съесть.
- Он большой мастер устраивать представления на публику, в том числе демонстрируя теплые чувства.
Роуз сделала глоток воды и скривила губы в гримасе, выражавшей сомнение.
- А почему он там оказался, если вы прекратили встречаться?
Я попыталась улыбнуться и едва заметно покачала головой, выражая смущение.
- Это было просто недоразумение. Когда я сказала ему, куда собираюсь, он почему-то принял это за приглашение присоединиться. Наверное, он не случайно сказал мне, что свободен и что ему в течение пары часов нечем будет заняться… - Я нахмурилась и снова покачала головой. - В любом случае теперь он точно знает, что все кончено. Я прямо сказала ему, что не хочу его больше видеть - никогда. Думаю, на этот раз он все понял.
То, что, судя по ее виду, Роуз не очень-то верила моим словам, казалось мне невыносимым.
- Кто еще про это знает? - поинтересовалась Роуз.
- Кроме тебя, никто, - сказала я и невольно отвела взгляд, подумав, что об этом было известно также Дэйву Джепсому. Он тоже все знал, но об этом я не упомянула.
Роуз внимательно вглядывалась в мое лицо.
- А Маркус?
Я отрицательно качнула головой. Роуз провела пальцем по стакану и спросила:
- Ты собираешься ему рассказать?
С самого начала я знала, что все идет именно к этому - всю последнюю неделю. Весь последний месяц, весь последний год. Я просто не могла оставить все в тайне - если мой брак хоть что-то для меня значил. В голове моей вертелись обычные клише - о том, что в браке нужно быть честной и открытой, что притворство и обман ведут к измене и предательству. Я понимала, что это правда, и от этого у меня больно саднило в груди. Но я знала и то, что у меня не было выбора. Я должна была обо всем рассказать мужу, потому что в любом случае каким-то образом - либо из-за Ричарда, либо из-за Роуз, либо, возможно, даже из-за Джоша - я рано или поздно буду разоблачена.
Какое-то время я молчала, и выражение лица Роуз стало более жестким. Мне стало ясно, что наша с ней дружба, возможно, в скором времени закончится.
- Если ты не расскажешь Маркусу, это сделаю я, - сказала она.
Он
Русский бизнесмен сидел в люксе отеля за большим столом из красного дерева и просматривал какие-то бумаги. Он просил меня о встрече наедине, но я все же захватил с собой Джеффа. Без него я был бы неспособен на какие-либо переговоры, поскольку из-за происходящего моя воля была практически парализована.
На Дмитрии был махровый гостиничный халат, из-под которого виднелись его мускулистые ноги. Когда он кивнул нам в знак приветствия, было видно, как сократились мышцы на его шее. Дмитрий, однако, не встал. Я ожидал увидеть обоих русских партнеров, но Олега в номере не оказалось. Сесть Дмитрий нам не предложил и мы с Джеффом остались стоять посреди комнаты, а рядом с каждым из нас возвышался охранник.
- Скажите, Маркус, это правда? - спросил Дмитрий. - Говоря о нас, вы действительно употребили заезженное клише, назвав нас «русскими мафиози»?
- Мои слова были вырваны из контекста, - с трудом пробормотал я.
- Вы в самом деле считаете меня неотесанным?
Задав новый вопрос, Дмитрий откинул салфетку, накрывавшую вазу с фруктами, взял из нее мандарин и принялся его чистить, демонстрируя идеальный маникюр. - Советую вам быть поосторожнее, когда имеете дело со мной. Интересно, интересно… Я, как вам известно, не женат. А холостому мужчине, такому, как я, простительны некоторые вещи, которые для мужчины женатого считаются, как выражаются у вас, недопустимыми. - Дмитрий сморщил нос. - Контакты с проститутками? Надо же. Что подумает ваша жена?
Я начал было мямлить какие-то извинения, оправдания, что-то отрицать, но мой собеседник прервал меня.
- Я уже говорил вам, что в моей стране мы очень серьезно относимся к вопросам гостеприимства. Но если по отношению к нам выказывается неуважение, мы тоже воспринимаем это очень серьезно. - Перед Дмитрием на столе лежал конверт из коричневой бумаги, по которому он похлопал ладонью. - Боюсь, Маркус, в бизнесе в таких случаях следует ожидать определенных последствий. За все надо платить. Так что прошу меня извинить. - Мой собеседник сунул в рот дольку мандарина и промокнул губы салфеткой, после чего продолжил: - Мы больше не нуждаемся в ваших советах по поводу контактов со СМИ. Возможно, это мне следовало бы дать вам пару советов в этом вопросе.
- Послушайте, пожалуйста, простите нас, мы… - начал было Джефф.
- Нет, с меня хватит, - отрезал Дмитрий и указал на меня пальцем. - Вы оскорбили мой бизнес. Вы оскорбили моего партнера и меня лично. Вы оскорбили мою страну. Вам необходимо преподать урок.
- Думаю, это была просто шутка, - сказал Джефф, когда мы с ним ехали в лифте вниз.
У меня, однако, не было никакой охоты смеяться. Мне не понравился конверт на столе Дмитрия - слишком уж многозначительно он похлопал по нему рукой. Напугало меня и то, что, уходя, я увидел Олега, который, как выяснилось, слушал наш разговор, находясь в соседней комнате.
Она
Роуз согласилась присмотреть за Джошем во время ланча, чтобы у меня было время подумать. Позвонив Маркусу, я договорилась с ним, что он придет домой не слишком поздно, и сказала, что нам надо поговорить. Муж на удивление быстро согласился.
- Да, я знаю, - сказал он. - Я знаю.
На самом деле он ничего не знал и не мог знать. Его трогательное неведение лишь причиняло мне дополнительную боль.
Время, отпущенное мне на раздумья, я провела в сильном беспокойстве. То и дело я старалась заранее проговорить все, что собиралась сказать. Переходя из комнаты в комнату, я иногда даже заговаривала сама с собой вслух. Но подходящие слова никак не находились. Трудно, в самом деле, было подобрать такие выражения, которые не разрушили бы наши с Маркусом отношения.
Я то смотрела в потолок, лежа на кровати, то сидела в ванной комнате, внимательно разглядывая известковые пятна на плитке в том месте, где еще совсем недавно подтекал кран, то возвращалась в гостиную и перебирала рамки фотографий, сломанные во время визита в дом непрошеных гостей и теперь сложенные на каминной полке. Кстати, давно надо было купить новые, но как-то руки не доходили. Взяв в руку фотографию Джоша, я прижала ее к щеке, потом к губам.
Где-то в верхней части моей груди гнездилась острая боль, время от времени там словно что-то сжималось.
Зазвонил телефон. Достав его, я посмотрела на экран - номер был незнакомый. Когда я сняла трубку и приложила телефон к уху, я ничего не услышала - на другом конце молчали. Как только я нажала на кнопку сброса, снова раздался звонок - и история повторилась.
Я стала тереть пальцами правой руки левое запястье с такой силой, что ощутила боль. Мне вдруг стало совершенно ясно, что это звонил Джепсом. Не знаю, почему он решил изводить нас подобными звонками - по-моему, в этом уже не было никакой необходимости. Я и без того уже безумно устала от напряженного ожидания того, каким будет его следующий ход. Хотя, конечно, слышать молчание в трубке было неприятно. Пожалуй, оно было даже хуже, чем слова - вряд ли Джепсом мог сказать что-то, что ранило бы меня или Маркуса сильнее.
Боль в груди тем временем распространилась на область живота и ощущалась теперь даже в руках и ногах.
Я какое-то время постояла у окна, глядя на дорогу и набираясь храбрости, а затем набрала номер.
Услышав мрачное «алло», я испытала сильнейшее желание бросить трубку, но сдержалась.
- Дэйв, - сказала я, - это Тесса. Я чувствую, что нам нужно прояснить кое-что. Во-первых, я звоню, чтобы извиниться за кое-какие наши действия, а во?вторых…
- Тесса. - Я ясно услышала, как мой собеседник перевел дыхание. Его голос сопровождало эхо, словно он находился в каком-то пустом помещении. - Тесса, - повторил он еще раз.
Я почувствовала, как у меня бешено заколотилось сердце. Вполне возможно, что этот звонок был ошибкой с моей стороны. Я отошла от окна и направилась в холл.
- Это вы звонили, молчали, а потом бросали трубку? - спросила я.
- Не понимаю, о чем вы говорите.
- Я хочу знать - это вы постоянно звоните и, ничего не сказав, кладете трубку?
- Почему вы считаете, что это делаю я? - поинтересовался Джепсом подозрительно спокойным тоном.
- Я понимаю причины, по которым вы можете испытывать раздражение по отношению к нам. Мне ясно, что нам не следовало обвинять вас в незаконном проникновении в наш дом, а вчера, когда я звонила… простите, я была сильно расстроена. У меня потерялся Джош, и…
- Так это были вы? Та женщина, которая позвонила мне и начала бормотать в трубку что?то такое, из чего невозможно было разобрать ни слова?
После этих слов Джепсома я невольно стушевалась. Судя по его голосу, он действительно был озадачен и, пожалуй, обижен. У меня снова возникло ощущение, что все обстоит не так, как мы с Маркусом себе представляем.
- Ну да, это была я. А это вы были в торговом центре? Возможно, я ошиблась. Возможно, все это - всего лишь недоразумение.
- Я думал, мы можем стать друзьями.
В голосе Джепсома слышалось равнодушие - казалось, что он слишком устал, чтобы испытывать горькие чувства.
Я начала осторожно, словно пыталась перейти трясину по кочкам:
- У меня есть ощущение, что мы были несправедливы по отношению к вам, и потому мне, возможно, следовало бы перед вами извиниться.
Джепсом ответил не сразу, а когда он заговорил, тон его стал немного теплее:
- Ну да, я был здорово ошарашен. Ну, и обижен тоже. Я хотел добиться от Маркуса каких-то объяснений, но… оказалось, что с ним довольно трудно разговаривать. А вот с вами, я чувствую, мы могли бы найти общий язык.
Я в этот момент находилась на кухне. Наклонившись над раковиной, я выглянула в сад. На столе сидела большая ворона. Она клевала найденный ею кусок чего-то съестного, то и дело переворачивая его с одной стороны на другую.
- Мы просто запаниковали, - сказала я после небольшой паузы. - Просто мы думали, что вы родственник тех людей, с которыми мы познакомились во время отпуска. А когда выяснилось, что это не так, это нас сильно насторожило. Конечно же, все это было просто недоразумение, но в течение какого-то времени мы были уверены, что вы сознательно нам лгали - например, что у вас есть дети. В общем, сейчас я уже не вполне понимаю, почему мы решили, что вы человек семейный. Наверное, потому, что вы беспокоились о Джоше.
- У меня на самом деле был ребенок.
Фраза прозвучала так, что у меня похолодело в груди.
- Да, - подтвердил Джепсом. - Маленький мальчонка. Он умер.
Теперь голос моего собеседника звучал глухо.
- Мне так жаль, Дэйв. Я понятия не имела.
- Это был несчастный случай. Если верить коронеру, которым моя бывшая крутила как хотела. Хотя вообще-то стоило бы разобраться, почему окно оказалось открытым и почему трехлетнего малыша оставили одного в комнате с распахнутым настежь окном. Это все вопросы, которые я унесу с собой в могилу. Конечно, я давно уже бросил попытки получить на них какие-то ответы от моей бывшей жены. Так что, я надеюсь, вы простите мне то, что я проявлял чрезмерное беспокойство, когда речь заходила о безопасности вашего сына.
- То, что вы рассказали, просто ужасно, Дэйв. Пожалуйста, не сердитесь на нас.
- Вы хорошая женщина, Тесса, но в тот день ни вы, ни ваш муж не следили за Джошем. Я видел, как вы в баре разговаривали по телефону.
- Вот как? Видели? Вы меня видели?
- А ваш муж был настолько невнимателен, что вообще заснул. - Голос Джепсома слегка задрожал. - Дети уязвимы, они могут погибнуть. Для этого достаточно какой-то секунды. Всего миг отделяет жизнь от смерти. Похоже, вы с мужем этого не понимаете.
Из моих глаз к этому времени лились слезы.
- Я сожалею, - сказала я в трубку. - Очень сожалею.
Голос Джепсома по-прежнему звучал как-то странно.
- Не думаю, что вы в самом деле сожалеете, - сказал он. - Не уверен. Вот если что-нибудь случится с Джошем - тогда вы в самом деле узнаете, что значить сожалеть.
- С ним нечего не случится. Я этого не допущу.
- Вы оба так ничего и не поняли, - спокойно произнес Джепсом, словно не слыша моих слов.
- Чего не поняли?
- Что я всего лишь хотел помочь вам.
Он
Состав сильно тряхнуло, и я ткнулся лицом в рюкзак на спине стоящего рядом мужчины, а в бок мне врезался руль велосипеда, который кто-то не без труда удерживал в руках.
Поезд остановился на станции Клэпем-Джанкшн. Несколько человек вышли на перрон, но гораздо больше втиснулось в вагоны. Я расположился явно неудачно, и потому меня, вопреки моему желанию, оттеснили от двери. Я поменял позу и крепче ухватился за поручень. Когда двигатель локомотива снова ожил и поезд тронулся, меня бросило сначала вперед, потом назад, так что я едва удержался. Я понял, что мне нужно выйти из поезда - и как можно скорее.
Выбравшись на перрон на станции Уондсворт-Коммон, я сел на скамейку, чтобы хоть немного перевести дух. В кармане у меня лежал листок бумаги - ресторанный счет, оставшийся от ланча с Тилли. Я попросту не успел включить его в список представительских расходов, среди которых, наверное, могли найтись и такие, которые вызвали бы у придирчивого бухгалтера или аудитора некоторые сомнения. Вынув счет, я просмотрел его. Крекеры из семян испанского шалфея, корнуэльский краб со специями, омлет с мякотью лобстера, свиная котлета на гриле, жареная картошка. Я порвал счет на мелкие, словно конфетти, клочки и подбросил их в воздух.
Не могу сказать, как скоро я поднял голову и осмотрелся. Так или иначе, вдалеке, за рельсовыми путями, я увидел Тессу. Она стояла, прижав ладони к проволочной сетке ограждения, и смотрела на меня.
Она
Мимо прогрохотали три поезда, прежде чем я поняла, что человек, скорчившийся на скамейке на противоположной платформе, - это Маркус. Его измятый пиджак лежал рядом с ним, узел галстука был ослаблен. Даже издалека я заметила, что рубашка на нем разорвана. Платформа вокруг него была усеяна мелкими клочками бумаги.
Он поднял голову, взглянул в мою сторону и узнал меня, хотя ему не сразу удалось сфокусировать взгляд. Его лицо, на котором, как мне показалось, было выражение смущения, прояснилось. Он поднялся на ноги и зашагал к ступенькам лестницы, затем вспомнил, что забыл на скамейке пиджак, и вернулся за ним. Потом он заметил на земле клочки бумаги и нагнулся, чтобы собрать их. Осмотрев их, он выбросил обрывки с ближайшую урну.
Когда он пересек мост и стал спускаться, я уже ждала его у подножия лестницы. Он подошел ко мне. У меня было такое ощущение, будто я ждала его несколько часов. И вот теперь, когда он оказался совсем рядом, меня сковал парализующий страх. Одним широким шагом преодолев последние несколько ступенек, Маркус подошел ко мне вплотную.
- Извини, извини, извини, - начал он. - Все дело в том, что…
- Я знаю.
- А где Джош?
- Он у Роуз.
- С ним все в порядке?
- Да. - Я сказала это вполне уверенно, поскольку позвонила подруге сразу же после того, как закончила разговор с Джепсомом. - Я заберу его позже.
Вечер был потрясающий. Воздух напоминал парное молоко. Облака рассеялись, и солнце хотя и уже опустилось почти к горизонту, светило достаточно ярко. Высокие, раскидистые платановые деревья черно рисовались на бледно-голубом фоне неба, позолоченного солнечными лучами. Тени на крикетных площадках, где играли дети, быстро удлинялись.
Пока мы шли через прилегающую к дому общую территорию, я рассказала мужу о своей телефонной беседе с Джепсомом. Маркус внимательно выслушал меня, после чего сказал:
- Выходит, он в самом деле тот самый тип, который фигурирует в полицейском рапорте из Тоттенхема? Значит, он действительно опасен.
- У него погиб сын.
- Но мы совершенно обоснованно относимся к нему с опаской, - сказал Маркус и пару раз кивнул головой. По его реакции я поняла, что он воспринял далеко не все из моего рассказа. Тот факт, что Джепсом пережил трагедию, потеряв сына, он не осознал.
Когда мы вернулись домой, Маркус закрыл дверь и положил свой портфель на пол. Сняв пиджак, он повесил его на крючок, а я вдруг прочла на его лице такую усталость, какой не видела никогда прежде. Муж показался мне не просто утомленным, а сломленным. Закрыв на несколько секунд глаза, он потер висок средним и указательным пальцами - это был типичный для него жест, обычно выражавший беспокойство. Меня буквально захлестнула волна любви к нему.
Я, не сознавая этого, села прямо на ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж. Маркус искоса смотрел на меня - искоса, но очень внимательно, изучающе. При этом вид у него был такой, словно он опасался прочесть на моем лице что-то по-настоящему страшное.
- Что-то случилось? - спросил он. - Это Дмитрий, да? Он тебе что-то рассказал?
- Что? - не поняла я.
- Ничего, - ответил муж и быстро отвел взгляд.
- Маркус, - окликнула его я.
- Да? - откликнулся он с по-прежнему напуганным и одновременно виноватым видом.
Я с трудом сглотнула. Мне не хотелось плакать, но в горле у меня стоял комок. Чтобы не разрыдаться, я впилась ногтями себе в бедро. И все же заговорила - короткими, отрывистыми фразами:
- Пожалуйста, не говори ничего. Просто послушай, что я скажу. Я должна кое-что тебе рассказать. Хотя мне этого не хочется. Мне все равно, что ты обо мне подумаешь. Но я знаю, что мой рассказ причинит тебе боль. Видит бог, я этого не хочу.
- О чем ты? - поинтересовался Маркус каким-то бесцветным голосом. Он присел на ступеньку лестницы рядом со мной, словно его больше не держали ноги. Наклонившись вперед, он уперся локтями в колени и пальцем стер с брюк воображаемое пятно. - Не уверен, что перенесу еще один удар. Ты, наверное, хочешь сказать, что уходишь от меня?
- Нет. Я вовсе не собираюсь от тебя уходить.
- Но ты несчастна.
- Вовсе нет. А может, и да. Хотя у меня нет для этого причин. Во всяком случае, это не твоя вина.
- Все женщины так говорят, - сказал Маркус и издал усталый смешок. Затем он выпрямился, словно собрался обнять меня одной рукой за плечи. Я склонилась к нему, и на короткий миг у меня промелькнула мысль, что, возможно, мне не нужно ничего ему рассказывать. От этого я ощутила огромное облегчение, и уже в самом деле хотела отказаться от своего намерения, но в последний момент взяла себя в руки.
- Пойдем на кухню, - сказала я, не смея взглянуть мужу в глаза. - Я сделаю нам по чашке чаю.
- Я вовсе не хочу чаю.
- Тогда выпьем вина.
- Лучше просто скажи мне, в чем дело.
Я долго готовилась, раздумывая, как лучше всего сказать то, что я собиралась сообщить Маркусу, но в решающий момент я растерялась. Слова, которые мы выбираем, бывают очень важны. Иногда они даже важнее, чем факты, которые они описывают.
- У меня была интрижка, - выдавила я, наконец. Фраза была плоской, невыразительной. Но в нашей ситуации она могла оказаться просто убийственной, смертельной, словно автоматная очередь.
Шли секунды. Маркус сидел неподвижно. Он молчал, но его губы едва заметно подрагивали.
- Я очень сожалею об этом, - добавила я.
- Была? - неуверенно поинтересовался Маркус. Под глазами у него резко обозначились мешки.
- Да, была. Все уже закончилось.
Муж принялся сосредоточенно покусывать нижнюю губу, словно хотел повредить ее. Через несколько секунд на ней в самом деле выступили капельки крови.
Внезапно Маркус резко встал.
- Посмотри на меня, - взмолилась я и протянула к мужу руку, но он отбросил ее и направился к выходу. Дойдя до двери и по-прежнему не глядя на меня, он спросил:
- С кем? Хотя нет, не говори мне. Нет, скажи. Нет, не надо.
С этими словами Маркус шагнул за порог и резко захлопнул за собой дверь.
Он
Я кружил и кружил по улицам, пока наконец у меня не заболели ноги.
Вернувшись домой, я даже не стал пытаться лечь спать. Из-за того, что птицы начали петь совсем рано, уже в два часа ночи мне показалось, что наступает рассвет, и сонливость как рукой сняло. Я невольно пожалел пернатых, которых явно вводило в заблуждение уличное освещение. Усевшись за кухонный стол, я стал смотреть в окно, выходящее в сад. По крышам домов скользили тени облаков, подкрашенных в оранжевый цвет прячущимся где-то совсем близко за горизонтом солнцем. Ветви и листья деревьев колебал легкий ночной ветерок. Клумбы казались темными, словно озерца разлитой нефти.
Боль, вызванная признанием Тессы, оказалась настолько сильной и острой, что я просто не знал, что делать, и задыхался от нее. Я привык справляться с трудностями, но не в моих силах было обратить время вспять и предотвратить то, что случилось. Удар был слишком сильным, и я ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то облегчить свое состояние, которое было невыносимым. В груди у меня бурлил гнев. Я испытывал сильнейшее желание закричать, избить кого-нибудь или, на худой конец, выместить свою ярость на каком-то неодушевленном предмете. Но я не мог сделать ни того, ни другого, ни третьего. Все, что я мог, - это просто сидеть на стуле за кухонным столом в нашем с Тессой доме. Потому что я любил мою жену.
В моей памяти стали всплывать эпизоды, связанные с ее отлучками. Ланч с некой приятельницей из бюро временного трудоустройства. Ее ужины с «подружками». Ситуации, когда, неожиданно вернувшись с работы, я не заставал ее дома. Значит ли это, что во всех этих случаях она проводила время с любовником? Интересно, а в те моменты, когда они с ним находились порознь, мечтала ли она о том, чтобы он был рядом с ней? Вспомнились мне и моменты, когда у Тессы был такой рассеянный и отсутствующий вид, словно она находилась не дома, а где-то совсем в другом месте, и случаи, когда я пытался склонить ее к сексу, но получал отказ. Я в таких случаях почему-то думал, что она стесняется своего тела после рождения Джоша. Но, оказывается, дело было совсем не в этом. Выходит, она была счастлива обнажаться только в его присутствии. И просто не хотела спать со мной.
Я не хотел знать, кто он, предпочитая оставаться в неведении по поводу того, как его зовут и как он выглядит. В какой-то момент мое воображение стало рисовать мне облик, но я усилием воли положил этому конец. Любую новую информацию, дополняющую ту, которая мне уже была известна, было бы крайне тяжело, или попросту невозможно, перенести. Все мои проблемы и неприятности на работе, весь страх и ненависть, которые я испытывал по отношению к Дэйву Джепсому, - все это было ничто в сравнении с той болью, которую причинило мне признание Тессы. Я даже выбросил из головы Дмитрия и его угрозы. Как только я начинал думать о неизвестном мужчине, с которым мне изменила моя жена, ревность принималась терзать меня так, что я просто не знал, что можно сделать, чтобы вытерпеть эти муки. Кроме того, в эти моменты я испытывал сильнейшее желание физической близости с женой, почти не уступающее по болезненности тем страданиям, которые причиняла мне ревность.
Мне было слышно, как жена ходит по дому где-то наверху - до меня доносилось легкое поскрипывание досок пола. Но я, решив, что будет лучше, если я останусь внизу, даже не подходил к лестнице, а безостановочно мерил шагами кухню, холл и гостиную. В какой-то момент, устав от этой бесконечной ходьбы, я рухнул на диван, чувствуя, как кровь буквально кипит в моих жилах от гнева. Впрочем, через какое-то время гнев сменился неконтролируемой паникой. Я называл себя идиотом, неудачником, потерпевшим полный крах. Что касается Тессы, то для нее у меня находились и более экспрессивные слова, среди которых «сука» было далеко не самым крепким. Она заслуживала всех неприятностей, которые ее ждали. А он? Думать о нем мне действительно не хотелось. Но Тесса, моя жена! Как она могла так поступить? В моей душе рождались эмоции, за которые мне было стыдно. Например, во мне вдруг взыграла ненависть к женщинам. Все они одинаковы, думал я. В какой-то момент я решил, что нужно отменить отпуск. Мне стало казаться, что наедине с женой я больше не смогу провести ни минуты. Да, Тесса заслуживала самого сурового наказания за
то, что она натворила. Она предала не только меня, но и Джоша. Она разрушила нашу совместную жизнь. Я к ней больше не прикоснусь.
На следующий день по пути на работу я практически всю дорогу неотрывно смотрел в окно поезда, и в глаза мне почему-то бросался мусор, валяющийся на железнодорожном полотне, и рядом с ним - пластиковые пакеты, картонные упаковки от еды, рваная одежда и обувь. Во время одной из остановок на соседнем пути внезапно возник встречный поезд, который тоже затормозил и полностью закрыл мне обзор - если не считать человеческих лиц в окнах вагонов напротив. Какой-то мужчина с опухшими глазами посмотрел прямо на меня и, отойдя от окна, исчез. Заработал кондиционер, отчего весь корпус вагона завибрировал. Поезд снова тронулся.
Картина за окном стала еще более унылой, чем прежде. Мой взгляд то и дело натыкался на проржавевшие подъемные краны, какие-то дымовые трубы, разрытые траншеи… На электростанции в Бэттэрси шел ремонт, отчего окружающая местность явно не выиграла. Похожую картину я увидел и на вокзале Виктория, в полуразобранном здании которого стоял тяжкий гул. Вокруг здания рычали экскаваторы, и по всему было видно, что работы закончатся не скоро. Словом, везде царил хаос.
Я выехал из дома, когда еще только рассвело, но при этом почему-то прибыл в офис последним. Должно быть, я провел в «Макдоналдсе» на вокзале Виктория больше времени, чем мне показалось.
Гейл мое появление на работе явно шокировало. Встав со своего места, она подошла ко мне со словами:
- Маркус, я не думала, что вы сегодня придете.
- Почему? Кстати, скажите, Тесса не звонила?
- Нет - я только что…
- У меня встреча с Ричардом Тэйлором в одиннадцать часов, - перебил я, не дослушав. - Если только он не прочел статью в «Мейл» ине передумал.
Гейл, стоявшая рядом со мной, сделала шаг назад.
- Да вроде бы нет, - сказала она и смахнула что-то с лацкана моего пиджака. Интересно, что это было, подумал я - может, остатки кетчупа? - Вы садитесь. Джефф и Мэри закончат с минуты на минуту.
Подтекст того, что сказала Гейл, я осознал лишь позднее. Следуя ее совету, я уселся на стул и стал ждать. Басти приветственно помахал мне рукой из противоположного конца офиса. Эмма же, похоже, избегала зрительного контакта со мной. Я получил несколько свежих электронных писем, в том числе одно от Дмитрия, но лишь просмотрел их список. Затем я встал и, похлопав в ладоши, громко сказал, обращаясь ко всем сотрудникам сразу:
- Так, и что у нас на сегодня? Каков план дальнейших действий?
Все, однако, казались слишком занятыми, чтобы мне ответить. В офисе то и дело звонили телефоны. Гейл поставила передо мной чашку с кофе.
- Похоже, вам это нужно, - мягко сказала она.
Двери переговорной комнаты распахнулись, и из нее вышли Джефф и Мэри. Увидев меня, они явно слегка опешили. Затем Мэри, опустив голову, шмыгнула куда-то и исчезла из поля моего зрения. Я встал со стула.
- Чем это вы двое занимаетесь? - поинтересовался я, обращаясь главным образом к Джеффу. Фраза прозвучала несколько громче, чем я рассчитывал. - Интриги? - Я рассмеялся. - Эй, Басти, Эмма, что вы думаете по этому поводу?
- Черт меня побери, - сказал Джефф, подойдя ко мне и положив руки мне на плечи, но в то же время стараясь расположиться так, чтобы не ощущать на лице мое дыхание. При этом он мягко усадил меня обратно на стул. - Ты что, пьянствовал, дружище?
- Выпил всего-навсего маленькую бутылочку. Миниатюрную, - ответил я.
- От тебя воняет. Ты что, со вчерашнего дня не переодевался? Дома не ночевал, что ли?
Я демонстративно оглядел себя.
- Похоже, так оно и есть, - сказал я и сбросил с плеч ладони Джеффа. - Перестань строить из себя святошу.
Гейл, казалось, просто растворилась в воздухе. Развернув ее стул, Джефф уселся на него и, понизив голос, сказал:
- Послушай, я понимаю, как сильно ты расстроен. Но так вести себя все равно не следует.
- А как следует - ты знаешь?
- Ага. - Джефф кивнул. - Мы все знаем.
- Откуда? Что, Тесса уже звонила сегодня утром, чтобы подготовить почву?
Джефф нахмурился и покачал головой.
- Нет, не звонила. Боюсь, мы все это получили.
- Что получили?
- Электронное письмо. Он разослал его всем - во всяком случае, если говорить о сотрудниках компании. Возможно, части клиентов тоже. Сегодня утром мы получили очень много звонков.
- Что еще за электронное письмо?
Джефф наклонился ко мне, повозил мышкой по коврику и щелкнул левой клавишей.
- Вот это, - сказал он. - Я думал, ты его видел.
Я напряг зрение, вглядываясь в монитор.
На нем была фотография. Снимок был темный и смазанный. На нем, однако, можно было разглядеть какие-то тела. В фокусе объектива камеры оказалась голова женщины, точнее, ее затылок. При этом одежды на женщине не было почти никакой. Еще хорошо был виден мужчина в распахнутой на груди рубашке, которого женщина ублажала орально.
- ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЧЕРТ ПОБЕРИ ТЫСЯЧУ РАЗ.
- Ладно, ладно, дружище, успокойся.
Джеффа явно немного смутила моя реакция.
- И ты еще меня успокаиваешь. Да провались… Что это за дерьмо?
Вскочив на ноги, я подхватил со стола клавиатуру и несколько раз ударил ею по монитору. Удары, впрочем, были слабые - дисплей остался цел. Все сотрудники смотрели на меня.
Подняв меня со стула, Джефф положил руку мне на плечо стал подталкивать в сторону лифтов.
- Езжай домой, - сказал он.
- Не хочу домой! - во весь голос выкрикнул я. - У меня на одиннадцать часов утра назначена встреча с новым клиентом. Нам надо продолжать работать.
- У тебя на следующей неделе начинается отпуск, - напомнил Джефф. - Остаток этой тоже отдохни. А что мы будем делать дальше, обсудим, когда ты успокоишься.
- Ты и Мэри все это специально придумали. Чтобы меня выжить.
- Поезжай домой, к Тессе, - сказал Джефф, по-прежнему не повышая голоса, и кивнул кому-то из сотрудников, сгрудившихся у противоположной стены. - Тебе надо поговорить женой. Она - твой главный приоритет.
Тесса. Тесса. ТЕССА.
- Не могу, - сказал я, чувствуя себя окончательно сломленным. - Мне нельзя домой, к Тессе. Мне сейчас нельзя уезжать из офиса.
- Я не прошу тебя это сделать, - сказал Джефф и посмотрел мне прямо в глаза. - Я требую.
Она
Я слышала, как Маркус ушел. Когда хлопнула дверь, небо за окном еще только начинало сереть.
У меня было такое ощущение, будто я в течение долгих месяцев задерживала дыхание, а теперь расслабилась и задышала полной грудью. Ночь выдалась длинной и бурной. Эмоционально я чувствовала себя совершенно измученной и опустошенной - мне казалось, что я потеряла все, что только можно, и больше мне терять нечего. Мощный выброс адреналина помог мне произнести самые трудные слова, признаться в содеянном, но потом, когда все уже было сказано, меня буквально захлестнула волна боли и угрызений совести. Мне было ужасно стыдно, а боль проникала в самые дальние уголки и закоулки моей души. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. Когда же, в какой момент я допустила роковую оплошность и позволила нашему с Маркусом браку разрушиться? Как я могла это допустить?
Я знала, что скоро мне придется вставать. Мне следовало взять себя в руки до того, как проснется Джош. Поэтому я спустилась вниз, разложила по местам разбросанные диванные подушки и убрала грязные чашки в посудомоечную машину. Потом я сделала себе кофе. Поначалу, когда Маркус ушел, я почувствовала облегчение, но теперь мне больше всего на свете хотелось, чтобы он вернулся.
Когда мой телефон пискнул, давая мне знать о том, что на мою электронную почту пришло новое письмо, я торопливо схватила устройство, надеясь, что послание от мужа.
В каком-то смысле так оно и оказалось.
Я увидела фото, на котором Маркус сидел то ли в кресле, то ли на диване в какой-то комнате с красными стенами. Перед ним на коленях стояла полуобнаженная женщина и ласкала ртом его гениталии.
Помнится, недавно кто-то спросил меня, была ли я «рассержена», когда увидела снимок. Так вот, гневом чувство, которое я тогда испытала, назвать нельзя. Это было что-то другое. Я ощутила ужас и отвращение. Моя реакция была скорее физиологической, нежели эмоциональной: вмоем горле внезапно образовался комок, а плечи и руки затрясла крупная дрожь. Она была настолько сильной, что я даже не смогла удержать телефон и уронила его. Однако вскоре на смену этой первой реакции пришло горькое ощущение невосполнимой потери и стыда - ведь вина лежала не только на Маркусе, но и на мне. Мы были два сапога пара.
Он
К тому времени когда я добрался домой, было уже поздно. Мне сразу все стало ясно и без слов. По одному только выражению отвращения в глазах Тессы я понял, что она успела просмотреть электронную почту. Она поинтересовалась, хорошо ли я себя чувствую. Отрицательно покачав головой, я молча лег на диван и уставился в стену. Через некоторое время Тесса укрыла меня пледом.
Должно быть, в какой-то момент я заснул. Разбудил меня звук шагов на лестнице. Однако я так и не повернул головы. Уже светало, фонари на улице стали гаснуть. В небе над крышами домов, стоящих на противоположной стороне улицы, появилась светлая полоска. В комнату вошла Тесса - я слышал ее дыхание и, как мне показалось, даже чувствовал тепло ее тела. Она подошла к дивану и улеглась рядом со мной.
Утром между нами состоялся разговор. Мы оба не смогли удержаться от слез. Дошло даже до того, что мы всерьез обсуждали возможность обращения к консультанту по вопросам семьи и брака - и в итоге пришли к выводу, что это хорошая идея. Роуз рассказывала Тессе о каком-то хорошем специалисте. Женщина жила неподалеку от нас и, если верить Роуз, действительно знала свое дело. Я пошутил, что, если дать волю, советчики будут ходить к нам в дом толпами, и Тесса рассмеялась. Еще я сказал, что совершенно не помню того, что было на злополучном фото. Тесса прямо заявила, что мы оба совершили нечто такое, о чем очень сожалеем, и что это может превратить нашу жизнь в хаос и попросту разрушить ее. Однако, добавила она, это не означает, что мы должны сдаться. Более того, нам, по ее мнению, следовало начать все сначала. Тесса искренне считала, что это могло сработать. Слушая ее, я почувствовал, что верю ей, и от этого мне стало лучше.
Проснулся Джош, и мы покормили его завтраком. Меня мучили жжение в глазах и пульсация в голове. Позволив сыну включить телевизор, мы с Тессой продолжили разговор на кухне. Я пытался строить планы на будущее. При этом я исходил из того, что Тесса, скорее всего, захочет снова пойти работать - учитывая, что дома ей, вероятно, тоскливо и не хватает общения. При этом я признавал, что вина за это отчасти ложится и на меня - я перестал обсуждать с женой проблемы компании, разучился ее слушать. В конце концов я заявил, что поддержу Тессу во всех ее решениях и что теперь все у нас будет иначе.
Тесса вовсе не желала снять с себя вину за то, что с нами случилось. Наоборот, она, судя по всему, испытывала острое желание посыпать голову пеплом. Признаться, я был рад, что она заняла именно такую позицию. Да, конечно, я совершил ошибку, но мне не хотелось, чтобы моя супруга чувствовала себя невинной жертвой. Я считал, что ей следовало взять на себя часть ответственности. Если бы она попыталась избежать этого и сказать что-нибудь вроде: «Да, да, ты прав. Все дело в моей матери» - мне было бы гораздо труднее встать на путь прощения.
Разговор, конечно, был тяжелый. Тесса буквально не сводила с меня глаз, и мне от этого было неуютно - я не знал, каким должно быть в этой ситуации выражение моего лица. До этого она не смотрела на меня месяцами. Вероятно, по этой причине каждое движение моих губ, век, мимических мышц вызывало у меня ощущение неловкости. Я преувеличенно остро чувствовал, как от улыбок на моих щеках появляются морщины и впадины. Пару раз Тесса протягивала в мою сторону руку и касалась меня - моего колена, плеча, тыльной стороны кисти. Всякий раз мне приходилось делать над собой усилие, чтобы не вздрогнуть и не отстраниться.
Время для выяснения отношений у нас было ограничено. Джош не мог смотреть телевизор бесконечно. Днем мы с Тессой занимались обычными делами. Приготовили ланч, наполнили водой детский бассейн, поиграли с Джошем в мини-футбол. Когда рядом с нами находился сын, все шло хорошо. Об отпуске мы не говорили и вообще вели себя так, словно его в наших планах и не было. На то, чтобы принять по этому поводу какое-то решение, у меня не хватало духу. В самом деле, трудно было понять - выдержим ли мы вместе целую неделю?
Сейчас мне трудно вспомнить, когда именно мы отправились в поход по местным магазинам - в тот же день или на следующий. События того времени смешались в моем сознании. Помню, я отключил свой телефон. Вероятно, дело происходило в пятницу или в субботу. Мы с Тессой принялись старательно делать вид, что все будет хорошо. Кажется, я даже начал в это верить.
Помню, день постепенно переходил в вечер. Джош, надев голубой шлем с динозаврами (на этом настояла Тесса), носился на самокате. Он натянул также недавно купленные Тессой надувные желтые нарукавники - они ему так понравились, что он их практически не снимал. Мы с Тессой шли по тротуару всего в нескольких дюймах друг от друга, но нам казалось, что нас разделяет стена. Большую часть дня я не мог стряхнуть с себя какое-то неприятное оцепенение. Однако, когда мы свернули за угол, я вдруг заметил, что Тесса с любопытством оглядывается вокруг, впитывая красоту летнего дня - зелень травы, легкий шум колеблемых ветром ветвей деревьев. От этого в моей душе снова всколыхнулась волна гнева - меня просто взбесило, что моя неверная жена может вот так спокойно ходить по улице и получать удовольствие от созерцания окрестностей. Наверное, мне подсознательно хотелось, чтобы она сильнее страдала от ощущения собственной вины и от ужаса перед содеянным мною.
Джош ехал на самокате впереди. В то время у него был пунктик - он во что бы то ни стало старался оторваться от нас с Тессой на как можно большее расстояние. Я окликнул его и попросил притормозить, но сын лишь увеличил скорость, громко хихикая и изо всех сил отталкиваясь ногой от тротуара. Тогда я громко потребовал, чтобы он остановился, - наверное, слишком громко и агрессивно. Тесса предупреждающим жестом положила мне руку на плечо. Я почувствовал, что у меня из глаз вот-вот брызнут слезы. Джош все время оглядывался назад и в любой момент мог врезаться в столб, но, ловко маневрируя, раз за разом умудрялся избежать этого. Подкатив к группе людей, стоявших у входа в кафе, он остановился. Затем, отбросив в сторону самокат, он бросился бежать по улице вместе с еще одним мальчишкой. Взрослая компания смотрела на это совершенно спокойно. Я хотел было громко окликнуть сына, но что-то помешало мне это сделать. Остановить детей мы с Тессой были просто не в силах, и потому, не ускоряя шага, подошли к людям, толпившимся на тротуаре. Среди них была и Ясмин.
- А, Маркус, - сказала она и приветственно кивнула. - Привет, Тесса. Какой прекрасный вечер.
Саймон, оказавшийся тут же, с силой хлопнул меня по руке чуть ниже плеча - это было приветствие, которое при желании вполне можно было бы истолковать как нападение. Он громко представил нас с Тессой как «новых соседей» своим друзьям, худощавым и каким-то угловатым мужчине и женщине, приехавшим в гости из другой части Лондона. Они выдали какую-то шутку, я вежливо улыбнулся.
Тесса в течение нескольких минут обменивалась со всей компанией банальностями. Потом Ясмин, которая явно пыталась поймать мой взгляд, взяла меня под руку и отвела в сторонку. Я уже хотел было в предельно вежливых выражениях высказать ей свое возмущение по поводу всего, что она натворила, но она обезоружила меня одной фразой:
- Надеюсь, никаких обид?
- Разумеется, нет, - ответил я и делано улыбнулся, используя навыки, воспитанные во мне моей профессией. - У каждого своя работа.
- Вы просто сами подставились, понимаете. Невозможно было удержаться.
- Понимаю.
- Я очень сожалею по поводу статьи Мауры в «Мейл». Насколько я понимаю, она появилась очень некстати для вас. Но эта практикантка - просто шедевр. Вот ведь мелкая сучка - вы только подумайте! Она в самом деле выглядела на все восемнадцать. Как и многие другие ее ровесницы.
Ясмин улыбалась, но взгляд у нее был настороженный - она явно просчитывала варианты. Я знал, куда она метит. Она постепенно, шаг за шагом, выстраивала ловушку и рассчитывала, что я в нее попаду. Хорошо, что она не знает хотя бы про злополучную фотографию, подумал я. Слава богу, что она не в курсе хотя бы этой новости.
- Строго говоря, я думаю, что мы это заслужили, - сказал я. - В наши дни надо быть крайне осторожным. А мы проявили небрежность и легкомыслие. Что ж, мы усвоили полученный урок.
В глазах Ясмин мелькнуло разочарование. Она ожидала от меня совсем другого - чего-то более материального, дающего больше возможностей за что-либо зацепиться.
- Что ж, выходит… - начала было она, но затем, видимо, уловив что-то в выражении моего лица, решила изменить ход разговора. - Есть какие-нибудь планы на конец уик-энда?
Внезапно я почувствовал, что не могу больше произнести ни слова. У меня сжало горло и защипало в глазах. Между нами вдруг появилась Тесса. Она подхватила с тротуара самокат Джоша и вскинула его на плечо таким образом, что рукоятки его руля нацелились на Ясмин, словно некое оружие.
- Вообще-то, мы в отпуске, - сказала она и положила ладонь на мой локоть. Я не стал протестовать и, более того, прислонился к жене, словно большой пес, выпрашивающий ласку у своего хозяина. - Нам надо собрать и упаковать вещи, так что мы, пожалуй, пойдем.
- Собрались в какое-нибудь симпатичное место? - поинтересовалась Ясмин, цедя слова сквозь зубы, практически не раскрывая рта.
- Да, - ответила Тесса. - ВСаффолк. Решили отдохнуть неподалеку от дома. Сейчас такой вариант в тренде.
Тесса позвала Джоша, причем я уловил в ее голосе жесткие нотки, каких не слышал никогда раньше. Затем мы с ней бок о бок двинулись в сторону дома, ее рука продолжала лежать на моем локте.
Часть последняя
Она
Мы отправились в путешествие рано утром в воскресенье.
В машине мы все - и я, и Маркус, и Джош - молчали. Мы с Маркусом попросту устали от разговоров. Они исчерпали себя. На нас навалилось тяжелое осознание того, что обсуждение проблемы не решает ее, и от неприятных фактов нам никуда не деться. Я была поражена тем, что мы вообще решили отправиться в отпуск. У меня это вызывало чувство облегчения: все-таки что-то из того, что мы планировали, осуществлялось, становилось реальностью. Когда мы пересекали южную часть Лондона, внутреннее напряжение начало отпускать меня, и я впервые со вторника подумала о Дэйве. Я пыталась вспомнить, что именно, слово в слово, он сказал по поводу Джоша, но эти детали стерлись из моей памяти. Ясно было, что эти слова были продиктованы его горем. Но все это, похоже, закончилось, по крайней мере на какое?то время. Больше Джепсом никак не давал знать о себе. Чем бы он ни угрожал нам, мы уезжали из Лондона, оставляя все это позади.
Тауэр-бридж оказался закрытым. Прежде чем я успела остановить Маркуса, он свернул в том направлении, которое рекомендовал указатель, и спустя какие-то секунды мы уже застряли в пробке. Она медленно продвигалась в сторону Лондон-бридж, то есть не туда, куда нам было нужно. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы дышать ровно и не показать своего волнения, когда мы проезжали мимо дома, в котором жил Ричард. Я принялась лихорадочно листать музыкальные файлы в своем телефоне и, найдя детские песенки, включила их. Салон автомобиля наполнили веселые мелодии и радостные голоса в сопровождении тамбуринов и гитар. Когда я снова взглянула в окно, мое сердце все еще колотилось, но мы, к счастью, уже проехали злополучную улицу, так что опасность миновала.
Интересно, догадался ли Маркус, что моим любовником был Ричард? Не выбрал ли он этот маршрут намеренно? Или же он свернул, слепо следуя стрелке указателя, будучи слишком измученным, чтобы о чем-либо думать? После всего случившегося, я обнаружила, что совершенно утратила способность четко понимать, что важно, а что нет, что нужно, а без чего можно обойтись. По этой причине сборы перед поездкой превратились для меня в настоящее испытание, в результате которого я едва не сошла с ума. У меня было несколько списков вещей, которые следовало взять с собой. Я то и дело вычеркивала из них одни позиции - и тут же добавляла другие. Положив раскрытый чемодан посреди нашей с Маркусом спальни, я разложила рядом с ним кипы одежды и без конца перекладывала то одно, то другое с места на место. Нужен ли мне кардиган, который я смогу надевать с этим платьем? Надо ли захватить с собой новые кеды Джоша? Я пыталась предугадать все на свете, но это было невозможно. Погода могла выдаться дождливой, а могла - солнечной. В коттедже, который мы арендовали, могли быть игрушки, причем самые разнообразные - но их могло и не
оказаться. Могло случиться так, что мы с Маркусом займемся сексом. А может, и не займемся. Брать или не брать с собой лекарства и зубную нить? А соус гуакамоле? Карты? Пляжные полотенца? Пледы? Резиновые сапоги? Будем ли мы проводить время вместе или порознь? Или вообще кто-нибудь из нас не выдержит и уедет?
Я украдкой бросила взгляд на Маркуса. Руки его стискивали руль, на челюсти вздулись желваки. Я пыталась изгнать из своего сознания образ проститутки, ублажающей моего мужа орально, и изо всех сил старалась вспомнить все, что я в нем любила. Я думала о его потребности быть любимым, которую можно было считать одной из форм доброты; отом, что он всегда пытался делать акцент на человеке, с которым разговаривал; что он искренне считал женщин равными себе; что он, не раздумывая, готов был купить и подарить незнакомцу пару кроссовок за 300 фунтов. Я ощутила прилив нежности к мужу и вспомнила, как мы познакомились - и еще о том, что он оказался тогда единственным в моем окружении человеком, который не отпускал шуточки по поводу пробелов в моем образовании. Что он уважал меня такой, какая я есть, и искренне ценил мои достижения. Мне вдруг вспомнилось, как накануне на улице, разговаривая с Ясмин, муж прислонился ко мне, словно пес, ждущий от хозяина ласки и защиты, и я почувствовала, что сделаю для него все. Но, конечно, все было не так просто. В какие-то моменты мы ощущали близость и единение, в какие-то -
снова замыкались в себе.
Между тем мы продолжали пробираться сквозь пробки по улицам Лондона. Джошу надоело сидеть на месте, и он начал шалить. Потом он заявил, что хочет съесть сэндвичи, приготовленные мной для ланча, и я не нашла в себе сил, чтобы ему отказать. Машина была набита вещами, в салоне царил беспорядок. Под ногами у меня перекатывалась бутылка с питьевой водой. Пачка бумажных полотенец была заткнута в промежуток между дверью и ручкой, открывающей ее изнутри.
Когда мы добрались до шоссе А12, пробка, наконец, начала рассасываться, и вскоре у нас появилась возможность прибавить газу.
- Пожалуй, наша машина слишком миниатюрная для такого относительно путешествия, не так ли? Может, нам имеет смысл продать ее и купить что-нибудь попросторнее?
- Мы не можем позволить себе машину побольше. Во всяком случае, не сейчас, - возразил Маркус.
- Да, конечно.
Я внимательно всмотрелась в лицо мужа. Мне хотелось, чтобы он сказал что-нибудь важное. Кто-нибудь из нас мог бы сказать, что сожалеет о случившемся, что мы можем начать все сначала.
- Возможно, мы сделали ошибку, когда отправились в эту поездку, - сказала я в надежде, что Маркус мне возразит.
Но он этого не сделал.
- Да, думаю, ты права. Это действительно ошибка. Но мы уже в пути, и теперь поздно что-то менять.
Глаза Маркуса были устремлены на дорогу. Я заметила, что он с такой силой сжимает руль, что у него побелели костяшки пальцев. Мне стало ясно, что его переполняет гнев, который он пытается сдерживать. И в этот момент у меня впервые мелькнула мысль о том, что пути назад, возможно, уже нет.
Он
Коттедж стоял в конце длинной узкой аллеи, которая, пересекая пологий берег, вела к морю. Он принадлежал банку «Нэшнл Траст». Рядом с пляжем была автостоянка - там мы собирались оставить машину.
Въехав на парковку, я поставил машину в самом дальнем ее конце. Как только я повернул ключ и заглушил двигатель, на нас обрушилась тишина. Джош заснул, еще когда мы проезжали Ипсвич, поэтому мы с Тессой еще пару минут посидели, не говоря ни слова и не двигаясь. Было так тихо, что я слышал дыхание жены слева от меня. С того момента, как мы выехали из Лондона, мы с ней не обменялись ни единым словом. Открыв дверь, я вышел из машины, чтобы размять спину и плечи. Под ногами у меня захрустела мелькая галька. У основания парковочного автомата ветром намело горку бледно-желтого мелкого песка. Воздух был прохладнее, чем в Лондоне. Дул вполне ощутимый ветерок, в белесом небе между облаков кое-где проглядывала голубизна. Моря со стоянки не было видно, но я явственно ощущал исходящий от него характерный запах соли, рыбы и водорослей.
Место для отдыха мы выбрали не самое популярное. Парковка была наполовину пуста, а голоса доносились откуда-то издалека. По другую сторону от стоянки я увидел фургон продавца мороженого, но в нем, судя по всему, никого не было - или, если там все же был человек, он предпочел присесть, так что его не было видно. Пролетающая мимо чайка спикировала вниз, подхватила пустую картонную упаковку из-под сэндвича и снова бросила ее на землю.
Я достал из багажника наши чемоданы, запер машину и, не дожидаясь Тессы, двинулся вперед по асфальтовой дорожке, на которой было написано белой краской «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ». Я слышал позади себя шорох шагов жены и Джоша, который спросонья громко пыхтел. Как только я выбрался из неглубокой лощины, в которой располагалась стоянка, прямо впереди стал отчетливо виден арендованный нами дом. Он представлял соединенные между собой три коттеджа береговой охраны. Несмотря на то, что здание было покрыто свежим слоем белой краски, выглядело оно довольно неказисто - угловатое, с маленькими окнами и целой шеренгой дымовых труб на крыше. Никакого сада, разумеется, не было и в помине. Дом стоял на невысокой скале, а вся зелень вокруг него исчерпывалась лужайкой, которая была покрыта редкой травой с проплешинами, усыпанными галькой. Лишь кое-где на лужайке можно было видеть чахлые кусты.
Мы подошли к дому с задней стороны, обошли его и, поднявшись на небольшое крыльцо. Ключи оказались спрятанными под цветочным горшком с разлапистой лавандой, кривой, словно боярышник, растущий в болотистой местности. Похоже, растение никто давно не поливал, потому что земля в горшке высохла и растрескалась.
Внутри дома царила целая смесь запахов, в которой преобладал запах нагретых солнцем старых пыльных штор с добавлением какого-то душного мускусного аромата. Входная дверь открывалась прямо в большую гостиную. Тяжелая потолочная балка ясно говорила о том, что она объединяет две комнаты, между которыми снесли перегородку. В одном конце гостиной располагались камин, диван и два кресла, в другом - небольшой обеденный стол. В боковой части находилась кухня с вымощенным квадратной каменной плиткой полом и подержанной мебелью с поцарапанными рабочими поверхностями. Вокруг тостера и под ним все было усыпано крошками. В папке на кухонной стойке лежал список возможных развлечений. Просмотрев его, я выяснил, что мы можем съездить в Саутуолд и побывать в Альдебурге. Неподалеку от коттеджа находилась ферма, на которой имелся контактный зоопарк. Проехав чуть подальше в сторону Норфолка, можно было покататься на верблюдах. Я невольно подумал, что, если мы проявим достаточную туристическую активность, это может спасти нас от необходимости познания самых темных и неприятных страниц нашего с Тессой брака.
- Завтра, - сказала Тесса, оглянувшись на меня через плечо, - можно взять Джоша в Уолберсуик ловить крабов.
- Да, - кивнул я. Когда-то мне тоже доводилось ловить крабов в компании моего отца. Крючки, наживка, снасти. «Ты можешь хоть что-нибудь сделать правильно, тупой ты мальчишка?»
Я оставил Джоша и Тессу на кухне распаковывать съестные припасы и понес чемоданы наверх. На втором этаже, кроме ванной комнаты, оказалось три спальни. Полы во всех были застелены новыми коврами. Из всех трех открывался неплохой вид - полоса бледно-желтого песка, серо-зеленые морские просторы и серое скучное небо, похожее на угреватую кожу.
Жиденькая лужайка перед домом переходила в неровную каменную площадку, за которой следовал обрыв высотой в восемь или девять футов. Дальше склон был загроможден валунами, а внизу кипели и бурлили, разбиваясь о берег, волны.
Стоя у окна, я молча оглядывал окрестности, охваченный тем же ощущением одиночества и испуга, которое я испытал на вилле в Греции. Я чувствовал себя полностью дезориентированным, у меня даже слегка кружилась голова - мне казалось, что я, будучи насильно вырванным из привычной жизни, не знаю и не понимаю, кто я такой. Арендованный коттедж был просто строением, где мне предстояло провести отпуск. Однако мне казалось, что он - нечто гораздо большее. Меня мучило странное ощущение, что если представить мою личность также в виде здания, то окажется, что его стены разрушились под давлением проблем, возникших у меня на работе, и семейных неприятностей. И еще - что моя личность была полностью сформирована моей ежедневной жизненной рутиной, что без нее я не представляю собой ровным счетом ничего. Что я попросту пустое место. Причем теперь ситуация была гораздо хуже, чем еще совсем недавно, в Греции, - тогда у меня, по крайней мере, была работа и семья, а теперь я не мог быть уверен ни в том ни в другом.
Я попытался открыть окно, чтобы проветрить помещение. Оконная рама была самой обычной деревянной, но ее недавно покрасили, причем не слишком аккуратно. В результате, когда я не без труда отодвинул шпингалет, засохшая краска не позволила окну открыться. Я налег на раму, но все, чего мне удалось добиться, - это лишь слегка приоткрыть ее. При этом от рамы откололась довольно большая щепка. Когда я попытался снова закрыть окно, оказалось, что шпингалет не попадает в гнездо. Плюнув, я оставил все, как есть.
- Ничего, и так сойдет, - сказала Тесса, подходя ко мне сзади. В голосе ее звучали бодрые нотки, которые показались мне фальшивыми. Она явно пыталась делать вид, что все хорошо, - ради Джоша. Впрочем, мне трудно было сказать, испытывает ли она те же чувства, что и я, - в частности, кажется ли ей, как и мне, что наш недельный отпуск будет тянуться целую вечность. Не мог я определить и того напугана ли она так же, как я.
Она
Ночью полил дождь. Ветер сильно раскачивал деревья и швырял в оконные стекла потоки воды. Где-то совсем близко грохотали волны. Из-за этого я полночи не могла заснуть и лежала в кровати, не открывая глаз, крепко вцепившись пальцами в край одеяла. Однако, когда рано утром я проснулась, за окном было тихо. Сквозь занавески пробивался рассвет. Распахнув их, я убедилась, что и скалы за окном, и сам дом стоят на прежнем месте.
Маркус уже встал, и они с Джошем завтракали, расположившись за столом в гостиной. Когда я вошла в комнату, муж посмотрел на меня, и мне показалось, что, по сравнению со вчерашним днем, его взгляд стал более ясным и осмысленным. Джош принялся лепетать что-то о том, что нужно пойти на пляж и немедленно начать строить песочный замок. Мы медленно собрались, упаковав в сумку все самое необходимое: коврик для пикника, игрушечное ведерко с лопатой и дождевики.
Закончив сборы, мы втроем зашагали в сторону автостоянки. Влажный воздух был свежим и прохладным, трава упруго пружинила под ногами. После стоянки тропинка вела через песчаные дюны, мы миновали полуразрушенный деревянный мост через неширокий ручей, а затем спустились к пляжу по пологому склону, поросшему клочками травы. Он оказался длиннее и шире, чем я думала. Справа от нас находились скалы, за которыми, теперь уже на некотором расстоянии, скрывался наш коттедж. С левой стороны, сколько хватало глаз, простиралась полоса песка и гальки, частично покрытая не то какими-то сорняками, не то высохшими водорослями. Впереди, где-то вдали, поблескивало море, а на мокром после дождя песке были отчетливо видны цепочки птичьих следов. Стояла полная тишина, вокруг не было ни души.
- Не думала, что мы будем чувствовать себя настолько изолированными от остального мира, - сказала я.
- Я тоже, - отозвался Маркус.
Чайка, сидевшая на песке неподалеку от нас, при нашем приближении расправила крылья и взлетела.
Джош бежал впереди. Мы, не произнося больше ни слова, шагали следом. Наше молчание приобрело какое-то новое качество, и мне не хотелось нарушать его. Я стала вспоминать, как мы с Маркусом еще на заре наших отношений арендовали другой коттедж в агентстве с характерным названием «На краю земли». Дело происходило в январе, на улице стоял лютый холод, но нас это нисколько не волновало - большую часть времени мы проводили в постели.
Маркус повесил рюкзак на одно плечо, дальнее от меня, и потому невольно слегка склонялся в мою сторону, так что его свободная рука была совсем близко от моей. Я уже почти решилась завладеть его пальцами, но в последний момент отказалась от своего намерения.
Наконец, мы выбрали место примерно в паре сотен метров дальше по берегу, на участке, усыпанном галькой, и, дойдя до него, расстелили покрывало. От мокрых камешков исходил запах рыбы, влажного бетона и еще чего-то очень знакомого, как будто бы полыни. В мраморно-сером небе кое-где проглядывали голубые прожилки, окрашивая в ультрамариновый цвет море у самого горизонта. В воздухе стояла прохлада, от которой мне даже было немного зябко, но чувствовалось, что к середине дня потеплеет. Я подозвала Джоша и, достав со дна сумки солнцезащитный крем, втерла немного содержимого флакона в лицо и руки сына.
- Ты считаешь, это в самом деле необходимо? - поинтересовался Маркус.
- Лучше перестраховаться, - сказала я и, в последний раз проведя ладонью по лицу Джоша, вбила пальцами немного крема в собственный нос. Затем я протянула флакон Маркусу.
- Хочешь намазаться?
- Нет.
Джош, подхватив пластмассовые ведерко и лопатку, заковылял в своих непромокаемых штанишках по песку по направлению к морю. Голова его была наклонена вниз - он явно что-то искал на песке. И, похоже, нашел, поскольку вдруг присел на корточки, внимательно рассматривая какой-то предмет. Спустя несколько секунд Маркус уселся на покрывало. Я с трудом сдержала желание наклониться и обнять его. Порыв был очень сильным, но его помогло побороть мелькнувшее воспоминание - размытая темноватая фотография на красном фоне, сидящий Маркус, стоящая на коленях женщина.
Мы оба стали смотреть вдаль. Джош, продолжая сидеть на корточках, стал неумело ковырять лопаткой мокрый песок.
Было по-прежнему тихо, но эта тишина, разумеется, тоже была наполнена звуками - криками чаек, шумом ветра, шорохом лопатки Джоша.
- Прошло всего несколько недель с того момента, когда мы едва его не потеряли, а кажется, будто это было несколько месяцев назад, - сказал Маркус, явно пытаясь завязать разговор.
- Да, верно.
- Это было так… ужасно, правда?
Заговорив, я вдруг сказала то, о чем обычно боялась даже подумать:
- Знаешь, в тот момент, когда я вышла из таверны и мне показалось, что Джош мертв, я пережила момент какого-то странного спокойствия. Наверное, я рассуждала так: самое страшное уже случилось, больше мне бояться нечего. И нечего терять. Я ощутила почти облегчение. - Не глядя на Маркуса, я почувствовала, что он смотрит на меня, но не повернула головы. - А теперь я снова боюсь, что с ним что-нибудь случится. - Тут я вспомнила слова Джепсома о том, что жизнь от смерти отделяет очень тонкая грань. - Но если с ним действительно что-то произойдет… Ведь я так его люблю. Это было бы ужасно.
Маркус судорожно вздохнул.
- Да, понимаю. Действительно, невозможно расслабиться ни на секунду.
Я едва не рассмеялась, но тут же осеклась.
- Не знаю, что на это сказать.
- Думаю, все же надо попытаться как-то успокоиться.
Тут Джош встал и медленно зашагал по песку в сторону моря. Кромка воды была еще далеко, в нескольких сотнях метрах от него. Море было совершенно спокойным - мелкие волны еле слышно плескали о берег. Я смотрела, как Джош удаляется от нас, как постепенно сокращается расстояние между ним и краем водной глади. Вдруг мое дыхание стало непроизвольно учащаться. Я все еще стояла, наклонившись, упираясь ладонями в колени, но готова была в любой момент, выпрямившись, сорваться с места и броситься следом за сыном. Из груди у меня уже рвался предостерегающий крик.
- С ним все в порядке, - сказал Маркус. Его рука увесисто легла на мою спину, а ладонь охватила плечо. Это можно было расценивать либо как жест, сдерживающий мой порыв, либо как выражение моральной поддержки. - Ничего страшного не случится.
Повернув голову, я потерлась щекой о его кисть - и почувствовала, как он вздрогнул.
- По крайней мере, пока я здесь, - добавил Маркус.
Вечером мы поужинали в пабе под названием «Паромщик», рекомендованном местным путеводителем. Оказалось, что в этом заведении весьма стильный интерьер, а управляли им, как мне показалось, уроженцы Лондона. Мы выбрали столик в саду, рядом с обогревателем, и заказали гратены из мяса краба в панировке и мороженое местного производства с добавлением меда. Джош, которого мы покормили в коттедже, с удовольствием проводил время на игровой площадке. Тапер наигрывал на стареньком пианино композицию «На солнечной стороне улицы».
Я купила в баре пачку сигарет с пониженным содержанием смол и коробку спичек. Спиной ко мне у стойки сидел человек с бритой головой. Он о чем-то разговаривал с барменом, навалившись грудью на стойку и растопырив локти. Я не могла видеть его лицо, но по красным морщинам и седым волоскам щетины на его затылке можно было сказать, что это человек весьма солидного возраста - того, который некоторые называют последним этапом зрелости. У основания шеи мужчины я рассмотрела татуировку в виде якоря.
Выйдя из бара, я протянула сигарету Маркусу.
- Закурим? - предложила я. - Вспомним старые времена?
- Должен признаться, - улыбнулся Маркус, - я время от времени позволяю себе…
- Я тоже.
- Тогда давай.
Маркус дал прикурить мне и закурил сам, прикрыв ладонью свою сигарету. Дым, который он выдохнул после затяжки, показался мне удивительно приятным.
Затянувшись сама, я посмотрела на Джоша, который карабкался вверх по дощатому склону детской горки, и сказала:
- Когда я думаю о Джепсоме, мне становится тяжело и неловко. Потерять сына… Такие вещи могут сломать, изменить кого угодно. Это меняет взаимоотношения человека с окружающим миром.
- В его отношениях с окружающим миром определенно что-то не так.
- Похоже, он еще не оправился от этой травмы.
- Пожалуй, нет.
Я вспомнила все те моменты, когда я так или иначе видела Джепсома - в последний раз это было в торговом центре. В памяти невольно всплыло все то, что там случилось. Я не рассказывала об этом эпизоде Маркусу. Впрочем, теперь все это казалось таким незначительным… Джепсом появлялся - наяву или лишь в моем воображении - именно тогда, когда я находилась в критических ситуациях. Я вспомнила, как он спас Джоша, вытащив его из воды, как он выносил его на берег, как играли в этот момент мощные мышцы Дэйва, представила себе его освещенную ярким солнцем атлетическую фигуру. И еще его татуировку в виде огромных распростертых крыльев - она стала видна у него на спине, когда он повернулся и стал, пятясь, выходить на берег.
- Возможно, он был для нас вовсе не угрозой, а ангелом-хранителем, - сказала я.
- Что ты имеешь в виду? - не понял Маркус.
- Ну, когда Джош чуть не утонул, Джепсом просто появился на месте событий словно бы ниоткуда, ведь так? И потом, в других случаях, когда наша жизнь находилась… в опасности.
Наверное, мне следовало добавить к этому, что я «видела» Джепсома и тогда, когда находилась в обществе Ричарда, и в метро, и на улице, где я оставила машину. Я извлекла его из глубин моего подсознания, когда была с Ричардом в турецком ресторане; итогда, в торговом центре, он снова возник перед моим мысленным взором. Его образ появлялся передо мной всякий раз, когда я могла потерять что-то важное для меня, - словно предупреждение.
На лице Маркуса появилось озадаченное выражение
- Что ты хочешь этим сказать? Что он нас специально выслеживал? Или Джоша? Честно говоря, от этой мысли мне становится страшно.
- На прошлой неделе он сказал мне в разговоре по телефону, что мне нужно проявлять осторожность и следить, чтобы с Джошем не случилась какая-нибудь беда. Но, похоже, я неправильно его поняла. Думаю, это была не угроза - эти слова, скорее всего, были продиктованы душевной болью, которую он испытывает.
- Что?
Маркус заставил меня повторить то, что я сказала. Потом он взял со стола картонную подставку для кружек с пивом, повертел ее в пальцах и задумчиво постучал ею по столешнице.
- Мне все это не нравится. Очень не нравится, - сказал он в конце концов и, явно разнервничавшись, швырнул картонку на пол.
Я положила руку ему на плечо и почувствовала, что его мышцы напряжены.
- Я хочу сказать, что наши опасения по поводу Джепсома - скорее всего, плод нашего разыгравшегося воображения. Как ты думаешь, в таком предположении есть резон? - спросила я.
Маркус не ответил.
Я невольно пожалела о сказанном.
Он
В каком-то смысле было даже хорошо, что арендованный нами дом стоял в таком уединенном месте. Это означало, что в течение тех нескольких дней, которые должен был продлиться отпуск, нас ничто не будет отвлекать от семейных проблем. Да, конечно, то, что в доме не было вайфая и не принимали мобильные телефоны, создавало некоторые неудобства. Но зато вокруг не было любопытных людей, так что нас никто не видел и никто не совал нос в наши дела. Правда, время от времени стоянка заполнялась автомобилями, но приезжающие, распределялись по окрестностям таким образом, что дюны на морском побережье оставались пустынными. Время от времени где-то вдалеке мы видели собаку с хозяином, но они никогда не приближались к нашим временным владениям. А через некоторое время, оказавшись в том месте, где мы их видели, мы уже не могли точно сказать, действительно ли они здесь были или же мы приняли за них какой?нибудь столб, или, скажем, кучу водорослей.
Наверное, все дело было в погоде.
В первые два дня мы уходили настолько далеко от дома, насколько позволяло участие в наших прогулках Джоша. Мы с Тессой словно бы нарочно пытались как можно сильнее измотать его - а может, и самих себя. Я обнаружил, что чем больше хожу пешком, тем меньше раздумываю над тем, что произошло или произойдет в ближайшем будущем. Вместо этого мысли мои концентрировались на том, куда ступить, чтобы не намочить кроссовки или не поскользнуться на коварных участках берега, где густо росли водоросли.
В какой-то момент мне стало казаться, что ни один из нас - ни я, ни Тесса - не сделал ничего предосудительного и вообще ничего не изменилось. Таким образом, в течение нескольких минут я мог ощущать себя так, словно мы с женой живем прежней жизнью - в точности так, как раньше, до разом все испортивших печальных событий.
В понедельник мы провели почти весь день в окрестностях дома. Но во вторник, который выдался еще более серым и пасмурным, мы сели в машину и поехали по шоссе А12 в Саутуолд. В найденной нами на кухне папке, заменявшей местный путеводитель, мы прочли, что благодаря этому путешествию увидим «удивительно уютный, чарующий, типичный английский приморский городок». И, надо признать, так оно и вышло. Нам не испортил удовольствия даже беспрерывно моросящий мелкий дождь. Архитектура городка действительно оказалась типично английской, но в то же время очень живописной и по-своему оригинальной. Дома из песчаника, окрашенные в нежные кремовые тона, и строения из красного кирпича, островерхие крыши, церковь со шпилем, сквер, настоящая лавка мясника… Мы с Джошем побегали по набережной, а затем все вместе зашли в чайную. Там собралось так много местных жителей, и туристов, что окна заведения запотели от обилия посетителей в зале. Мы съели по большому куску шоколадного торта и выпили по чашке кофе с молоком. Лохматый коричневый пес, привязанный к ножке соседнего стола, натягивал поводок, пытаясь слизнуть с пола
оставленные нами крошки. Джош присел на корточки и позволил псу лизнуть себя в лицо. Хозяева собаки при виде этого благожелательно улыбнулись.
Тесса, разумеется, тут же забеспокоилась, вспомнив о гигиене, - это было видно по выражению ее лица.
- Может, нам переехать в Саутуолд? - предложил я.
Тесса быстро взглянула на меня. Я заметил у нее на глазах слезы.
- Нет, - сказала она и снова перевела взгляд на Джоша. Потом на ее губах появилась легкая улыбка. - Но мы могли бы завести собаку.
Когда вечером мы вернулись в коттедж, стоянка была пуста. Даже продавец мороженого уехал на своем фургоне. Это лишь усилило впечатление, что мы оказались на краю света. Или - что все остальные знали нечто такое, о чем нам не было известно.
Когда мы вошли в дом, он показался нам куда более уютным, чем поначалу. Этому способствовали сгущающиеся тучи, белые «барашки» волн на поверхности моря и барабанная дробь капель дождя по оконным стеклам. Мы зажгли светильники и развели огонь в камине - накануне нам это даже не приходило в голову. Потом мы стали все втроем играть в настольную игру. После этого я читал Джошу вслух, потом они с Тессой строили башню из «Лего», а затем мы позволили сыну посмотреть телевизор. Это была своеобразная компенсация за то, что он уже довольно долго обходился без всего этого.
В Саутуолде мы закупили свежих продуктов. Взяв на кухне и проколов вилкой несколько картофелин, мы сунули их в микроволновку, а затем выложили на тарелку вместе с сосисками. Я стоял у раковины и мыл посуду, оставшуюся после завтрака, когда Тесса вдруг подошла ко мне сзади, обвила руками мою талию и прижалась лицом к моей спине.
Я застыл, растопырив руки, с которых капала мыльная вода. В течение нескольких секунд я боялся дышать. Руки жены были скрещены у меня на животе и касались моих предплечий. Я чувствовал у себя на спине ее легкое дыхание.
В голове у меня мелькнула привычная для прежних времен мысль: возможно, сегодня у нас будет секс. Затем я ощутил первые признаки эрекции. А потом вдруг подумал о нем.
Я стряхнул с рук капли воды и мыльную пену и, рывком освободившись, потянулся к полотенцу. Затем тщательно вытер каждый палец. Тесса все еще стояла рядом со мной. На ее лице я увидел надежду. Я понял, что она ждет. Ей показалось, что я освободился просто для того, чтобы повернуться к ней лицом. На секунду я почувствовал укол жалости и сочувствия к ней, но было слишком поздно: их поглотили более сильные и отнюдь не самые приятные эмоции. В моем мозгу теснились образы, от которых я не мог избавиться. Меня захлестнули паника и гнев. Мне захотелось ударить Тессу по губам, которые целовал ее любовник, чужой мужчина.
Я опустил голову и уставился в пол, чувствуя, что сейчас мне лучше не смотреть Тессе в лицо.
- Пойду прогуляюсь, - сказал я. - Хочется немного подышать свежим воздухом.
По тропинке я дошел до автостоянки. Там появились две машины, которых раньше не было. Одной из них был старенький кабриолет с парусиновым верхом. В багажнике, крышка которого не была закрыта до конца, я заметил собачью клетку, моток веревки и кусок старого брезента. Другим незнакомым автомобилем оказался черный седан, припаркованный рядом с нашим «Фиатом».
Я зашагал по берегу. Ветер дул мне в спину. Небо было серым и низким, песок серебрился в лучах с трудом пробивавшегося сквозь тучи заходящего солнца, которые падали на землю под острым углом. Море выглядело спокойным и было похоже на расплавленную бронзу. На берег через равные промежутки времени набегали небольшие волны. Навстречу мне попалась супружеская пара средних лет - мужчина и женщина шагали, одинаково ссутулив плечи, за ними с громким лаем бежала собака. Слева от меня за грубо сколоченным деревянным забором простирался довольно живописный участок местности с несколькими бухтами, заросшими камышом, - там буквально кишели водоплавающие птицы. Вероятно, это была территория заказника. Справа простиралась морская гладь.
Не могу сказать, как долго я шел, но не меньше часа - это точно. Во всяком случае, я шагал и шагал, пока у меня не кончились силы. Мне, однако, так и не удалось избавиться от неприятных мыслей - они продолжали без конца вертеться у меня в мозгу. Я вроде бы не хотел знать, кто был любовником моей жены, но в то же время желание выяснить это становилось все более отчетливым и овладевало мной все сильнее. В моей памяти начали возникать какие-то смутные ассоциации, догадки. Я понимал, что мне следовало прекратить думать об этом. Хотя бы потому, что я был уверен: стоит мне узнать, кто это, - и при встрече лицом к лицу я его убью. Но сдержать себя, оборвать эти размышления я был просто не в силах. А может, мне следовало убить жену. Во всяком случае, горькие чувства, которые переполняли меня, были слишком сильны и требовали какого-то выхода. Это было непохоже на меня. Но масштабы нашей с женой взаимной неверности невозможно было сравнивать. Моя была случайной, незапланированной и закончилась в ту же ночь, в которую началась. Что же касается Тессы… Она сказала, что ее измена не имела никакого отношения ко
мне, но как я мог ей поверить? Глупый ты мальчишка. Я вспомнил лицо своего отца. И лицо Джеффа - когда он вел меня к лифту, на нем было написано презрение. Получалось, что наша с ним дружба не стоила ломаного гроша. Тяжело было думать и о том, что Тилли тоже, по сути, предала меня. Разумеется, я не мог не вспомнить и о мести Дмитрия, и о своем собственном поведении - о том, насколько жалким и беспомощным я себя показал. Я не смог защитить ни свою жену, ни сына, ни собственный бизнес. И вот теперь все закончилось. Все лежало в руинах.
Я вернулся в своих воспоминаниях к тому моменту на пляже в Греции, когда все началось. Я заснул, и, если бы не Дэйв Джепсом, Джош бы утонул. Если бы не Джепсом. Я вдруг почему-то решил: если рассуждать логически, то, если бы Джепсом не спас Джоша, это бы сделал я. Я бы сумел добежать до места событий и оказаться там, где нужно, вовремя. Я нырнул бы в волны, доплыл бы до места, где тонул мой сын, и вытащил бы его из воды, словно ценный трофей. И тогда я стал бы героем. АДжепсом никогда не возник бы в нашей с Тессой жизни. И все было бы в порядке.
Я одновременно ощутил себя непобедимым и удручающе слабым, способным на все - и в то же время одиноким, потерянным и бессильным. В моей крови бурлил адреналин, но при этом меня переполняло чувство горечи. Мои икроножные мышцы ныли от усталости, и, когда я развернулся и побрел обратно, мне показалось, что до арендованного нами коттеджа невыносимо, чудовищно далеко. Откровенно говоря, поняв, какое расстояние мне предстоит преодолеть, чтобы вернуться обратно, я всерьез забеспокоился. Но вскоре беспокойство сменилось радостью. Я начал думать о том, что Тесса, по всей вероятности, волнуется из-за моего долгого отсутствия, и злорадно представлял, как она стоит, прижимаясь лицом к оконному стеклу в надежде, что я вот-вот окажусь в пределах видимости, и она вздохнет с облегчением. Да-да, я надеялся, что она решит, что я уже не вернусь.
Когда я наконец оказался на тропе, ведущей через дюны к коттеджу, уже почти стемнело. Воздух стал густым и влажным. Тучи в небе образовали странную, ни на что не похожую конфигурацию. В результате прилива море приблизилось, и теперь шум и плеск волн был слышен более отчетливо и, как и резкие порывы ветра, напоминал звуки стройки или большого промышленного предприятия. Парковка была пуста. Только «Фиат» притулился в дальнем ее конце. Вокруг его передней части ветер уже начал наметать небольшой песчаный барханчик. Мои икры чесались от прикосновений высокой травы. Повинуясь непонятному порыву, я напряг силы и ускорил шаги. Оказавшись на расстоянии прямой видимости от коттеджа, я побежал, внезапно почувствовав сильнейшую потребность быть рядом с женой и сыном, видеть их лица, слышать голоса. У меня не было ни малейшего понятия, чего я добивался, отправляясь на прогулку, но теперь я твердо знал: главное мое желание - это чтобы все было в порядке.
Дверь главного входа была закрыта, но не заперта. Повернув ручку, я толкнул ее, и она открылась. Стоявший рядом со столом стул был опрокинут. Я поднял его и поставил на ножки. Свет на первом этаже горел. На столе рядом с кофейной чашкой лежал телефон Тессы. В кухонной раковине я увидел небольшую горку грязной посуды и столовых приборов. Было тихо, но это отнюдь не показалось мне странным. Скорее всего, решил я, Тесса укладывает Джоша спать - или уже уложила. Должно быть, он, надышавшись морского воздуха, быстро заснул. А может, Тесса негромко читала ему вслух в его комнате.
Я поднялся по лестнице наверх, шагая через две ступеньки. Нет, я не пытался никого окликнуть - мне показалось, что это было бы неуместно.
На лестнице, ведущей на второй этаж, также царила полная тишина, и от этого мне уже стало тревожно. Дверь ванной комнаты была приоткрыта, и я довольно громко поздоровался, не вполне понимая, слышит ли меня кто-нибудь. Ответа не последовало. Я распахнул дверь ванной комнаты. Ванна была наполнена водой, но, когда я окунул в нее пальцы, чтобы проверить температуру, оказалось, что она чуть теплая и покрыта тонким слоем мыльной пены. С той стороны ванны, где располагался слив, плавала в воде зубная щетка Джоша. Я вынул ее и вытер смятым полотенцем, валявшимся на полу. Тюбик с зубной пастой лежал в раковине, его колпачок был отвинчен. По голубой эмали раковины из тюбика тянулся белый след. Коврик рядом с ванной оказался мокрым и тоже сильно смятым. На полу в углу помещения лежали свернутые в комок кофта и носки Джоша.
Комната сына также оказалась пустой, хотя пижама Джоша была разложена на стуле, а один из ящиков стола выдвинут. На прикроватной тумбочке лежала стопка детских книжек. Опустившись на край кровати, я взял в руки верхнюю из них - «Спокойной ночи, Луна». Когда я стал перелистывать страницы, у меня перехватило горло - именно эту книжку я собирался почитать Джошу вслух в тот вечер. Разумеется, после того, как найду его и Тессу.
Дверь нашей с женой спальни оказалась закрытой. Открыв ее, я вошел в комнату. Утром мы просто бросили пуховое покрывало на кровать бесформенной кучей. Теперь я аккуратно расправил его и провел ладонью по шершавой хлопчатобумажной ткани.
Затем я снова спустился вниз и еще раз зашел на кухню. На этот раз я даже не поленился открыть дверцу небольшой кладовой с пустыми полками. Потом я в очередной раз обвел взглядом раковину с немытыми тарелками и сковородкой, стоящее в углу мусорное ведро, в котором лежали картофельные очистки, два использованных чайных мешочка и пустая жестянка из-под бобов. Плита была холодной. Остановившись посреди гостиной, я снова огляделся в поисках чего-нибудь, лежащего или стоящего не на месте. На полу рядом со столом я заметил кучку предметов, в которой были, в частности, альбом с картинками для раскрашивания со смятой верхней страницей, коробка с цветными карандашами и косметичка Тессы. Из-под не до конца закрытой молнии торчал розовый тюбик с какой-то маской. Перед диваном, рядом с башней из «Лего», которую Джош и Тесса собрали совсем недавно, валялась игрушечная пожарная машина Джоша - та самая. Я был удивлен тем, что мы взяли ее с собой, и не смог припомнить момент, когда мы клали ее в чемодан или сумку. Подойдя к окну, я посмотрел на улицу, окинув взглядом берег, сбегающий к скальному обрыву, и стебли
травы, поблескивающие в свете фонарей.
Шлепанцы Джоша, аккуратно сложенные пятка к пятке, носок к носку, стояли рядом с диваном.
Она
Джош выглядел усталым и уже несколько раз зевнул. Когда он спросил, где папа, я сказала сыну, что он ушел прогуляться и скоро вернется, чтобы поцеловать Джоша и пожелать ему спокойной ночи. Джош кивнул, явно удовлетворенный моим ответом, а я провела ладонью по его голове, пригладив волосы, и сказала, что люблю его.
Поскольку Маркус не вернулся к тому моменту, когда колбаски и картошка были готовы, мы с Джошем поужинали без него, сидя перед камином. Потом я сложила тарелки и вилки в раковину, и мы с сыном отправились наверх, где я приготовила ему ванну. Когда я открыла кран, раздалось громкое бульканье, и в ванну хлынула струя ржаво-коричневого цвета. Мне пришлось дать воде стечь. Когда она стала прозрачной, я заткнула пробкой сливное отверстие.
Я взяла с собой «Килатум», необычное увлажняющее масло, которое создавало на поверхности воды тонкую пленку. Открыв флакон, я позволила Джошу осторожно вылить в ванну целый колпачок. Затем мы с ним разделись. Проверив температуру воды, я приподняла сына на руки и опустила в нее.
Какое-то время он беззаботно играл, представляя, что синяя бутылка «Килатума» - это подводная лодка. Потом я почистила ему зубы - это лучше было сделать, пока он спокоен и в хорошем настроении. Джош несколько раз погрузился в воду с головой, блаженно закрыв глаза. Шелковистые волосы колыхались вокруг его лица, делая его еще более милым. И тут я услышала хлопок закрывшейся двери.
- Мы в ванной! - крикнула я, стараясь, чтобы мой голос звучал жизнерадостно и дружелюбно. Я надеялась, что Маркус по тону моего восклицания поймет, что мне очень хочется, чтобы он поднялся наверх. Мне хотелось верить, что мы оба сможем вести себя так, словно ничего не случилось, и что такая, казалось бы, малость, как совместное купание, могла стать началом настоящего процесса возвращения отношений в нормальное состояние.
Маркус поднимался на второй этаж не так быстро, как мне бы хотелось. Его шаги были тяжелыми, и, судя по ним, он сомневался, что поступает правильно.
Дверь ванной комнаты за моей спиной открылась и зашуршала, задевая нижним краем ковер.
Я в это время одной рукой поддерживала Джоша за затылок, чтобы его лицо находилось над поверхностью воды. Не оборачиваясь, я сказала:
- Привет, дорогой. Подай мне полотенце, пожалуйста.
Однако, ничего не произошло.
Подождав несколько секунд - одну, две, три, - я обернулась.
И ахнула, резко втянув в себя воздух одновременно и ртом, и носом. Это был крик - но только наоборот, а потому беззвучный.
Вошедший довольно улыбался. Кажется, он спросил: «Ты что, в самом деле настолько удивлена?»
Кровь резко отхлынула от моего лица. Усилием воли я постаралась подавить страх.
- Что ты здесь делаешь? - выдавила я.
- Я думал, ты ждешь моего приезда. Ты ведь мне звонила.
Джош рывком приподнялся из воды, опираясь на мою руку. Я подхватила его за талию. Сын посмотрел на меня, сдвинув брови, а потом уставился на неожиданного гостя и сказал:
- Привет, мужик.
- Привет, парень, - последовал ответ.
Я встала так, чтобы прервать зрительный контакт между ними.
- Как ты нас нашел? - поинтересовалась я.
Мужчина чуть заметно пожал плечами. Жест был слишком мелким, каким-то несерьезным для человека его габаритов. При этом, надо признать, выглядел он вполне презентабельно. Одет он был по-летнему, в шорты и футболку с короткими рукавами, а обут - в новые на вид кроссовки с комбинированным, кожано-матерчатым верхом и белой подошвой.
- Ты что, приехал сюда следом за нами?
Я посмотрела мужчине в глаза и решила, что не стану отводить взгляд.
- Да ладно, брось. - Прислонившись к стене, визитер поднял одну руку и, согнув ее, завел локоть за затылок. При этом он обнажил подмышку, где под рукавом футболки я заметила волосы. Они стали длиннее, чем были, когда я видела его в последний раз.
- Непохоже, что ты рада меня видеть, - сказал он.
- Вообще-то, мы здесь в отпуске, - парировала я.
Он засмеялся и приложил ладонь свободной руки к сердцу.
- Ну, что такое отпуск без меня?
- Ты должен уехать, - резко произнесла я. - Тебя здесь быть не должно.
- Почему ты так со мной разговариваешь после всего того, что я для тебя сделал? Я тебе нужен.
- Ты меня пугаешь. То, что ты появился здесь, как черт из табакерки, - это ненормально.
- Я просто хотел тебя видеть. Мне хотелось выяснить, почему ты так со мной обошлась.
- Тебе здесь не рады. Боюсь, ты неправильно оценил ситуацию.
Я умудрилась подцепить полотенце ногой и подтащить его поближе к себе. Затем я встала таким образом, что незваный гость непрерывно находился в поле моего зрения, вытащила Джоша из воды и стала вытирать полотенцем его дрожащие руки и ноги.
Почему я не оставила Джоша в ванне и решила перенести его в комнату? Все, что я могу сказать по этому поводу - это то, что мной руководил инстинкт, повелевающий мне оберегать сына, не допускать его уязвимости. Вытащить его из ванны, обернуть полотенцем, крепко прижать к себе - все эти действия были направлены на то, чтобы его защитить. Это было первое, что я должна была сделать - а уж потом разбираться со всем остальным, что бы это ни было.
- Нехорошо, - заявил гость. - Как-то негостеприимно. Я хочу всего лишь поговорить.
Кожа Джоша уже высохла, и я зашарила рукой вокруг в поисках пижамы. Потом вспомнила, что она осталась в его спальне. Значит, чтобы добраться до них, мне предстояло пройти мимо неожиданного визитера. Зато скомканные штанишки и кофта Джоша лежали в углу, и я вполне могла до них дотянуться. Завладев ими, я одела сына, держа его на коленях. Руки у меня заметно дрожали.
- Маркус вот-вот вернется. - Я старалась говорить как можно спокойнее. - Почему бы тебе не уйти до этого? Будет лучше, если он никогда не узнает, что ты здесь был. Тогда можно будет сделать вид, что ты здесь и в самом деле не появлялся.
- Я никуда не пойду. - Мужчина покачал головой и слегка пожал плечами. - В конце концов, я проделал неблизкий путь, добираясь сюда. Если я уйду, то только вместе с тобой. Только это может заставить меня изменить свои намерения.
После этих слов мой собеседник сморгнул, причем веки у него двигались медленно, словно у ящерицы.
Джош поднял руку и, посмотрев на нее, сказал:
- Ух ты, я снова одет!
- Да, - подтвердила я.
Встав на ноги, я приподняла сына, держа его обеими руками у бедра, и твердо сказала:
- Вот что, я собираюсь уложить Джоша в постель. Почему бы тебе не пойти на улицу и не найти подходящий паб? Через некоторое время я могла бы к тебе присоединиться.
Лицо мужчины исказила гримаса раздражения. Он отрицательно покачал головой.
- Ладно, - сказала я, решив сменить тактику. - Пусть так. Джош может сегодня лечь попозже. Не правда ли, милый?
- Ну да, - сказал Джош с некоторым сомнением в голосе. - Ты сказала, что, когда папа вернется, он пожелает мне спокойной ночи и поцелует меня перед сном. Ты хочешь сказать, что я лягу спать после этого?
Я сделала три шага в сторону двери. Мужчина, загораживавший мне дорогу, в течение нескольких секунд стоял неподвижно, но потом все же шагнул в сторону.
- После вас, - сказал он.
Я почувствовала, как он коснулся моей руки, ощутила на лице его дыхание.
На меня навалился приступ тошноты.
Обойдя гостя, я прошла по узкому коридору к лестничной площадке, затем осторожно спустилась вниз. Ступеньки позади меня завибрировали от его шагов. В воздухе стоял запах его лосьона после бритья.
Он
Я сел за кухонный стол и стал пытаться сообразить, где могли быть мои жена и сын. Скорее всего, они отправились меня искать. Но, если это было так, я бы увидел их на пляже. Да, моя жена на меня сердилась. Вероятно, ей хотелось сделать так, чтобы я за нее поволновался. Проучить меня. Но при этом она не взяла машину. «Фиат» все еще находился на стоянке - я видел его, когда проходил мимо. Должно быть, она решила съездить куда-нибудь и вызвала такси. Тесса с Джошем могли отправиться куда угодно. Скорее всего, сейчас они сидели где-нибудь в кафе, пили горячий шоколад, поглядывая на часы. Разумеется, это была наиболее правдоподобная версия. Если бы произошло что-то серьезное, скажем, несчастный случай, Тесса оставила бы записку или дала мне знать каким-то другим способом. У нее для этого вполне хватило бы времени. К тому же на стоянке должны были бы остаться следы автомобильных шин, а рядом с домом - отпечатки ног. Эти детали, словно мигающая красная лампочка, предупреждающая об опасности, наверняка сразу привлекли бы мое внимание.
Я снова выглянул в окно, посмотрел на покрывшуюся белыми бурунами поверхность моря, а затем, будучи больше не в силах сидеть сложа руки, вышел на улицу. Позади здания коттеджа не было ничего, кроме травы и зарослей дрока. Чуть поодаль в сумерках смутно виднелись кроны деревьев. Со стороны фасада участок понижался в сторону обрыва. Я подбежал к нему и стал вглядываться туда, где кипел прибой, но не увидел ничего, кроме накатывающихся на берег морских волн, жесткой травы и валунов. Я несколько раз громко позвал Тессу и Джоша, хотя по-прежнему думал, что в этом месте их быть не может - шел прилив, а потому Тесса наверняка должна была увести Джоша со скалистого берега.
Я убедил себя, что, пока я буду обходить коттедж, они вернутся в него. Но, когда я открыл входную дверь, в доме по-прежнему стояла тишина. Мои жена и сын просто исчезли. В груди у меня зашевелился ужас, мешая дышать, и тогда я карандашом Джоша написал на одном из листов альбома для раскрашивания записку: «Пошел тебя искать».
Она
На нижней площадке лестницы я спустила Джоша с рук.
- Где ты остановился? - поинтересовалась я. - Где-нибудь неподалеку?
- Со-о-всем рядом. Вблизи шоссе А12. - Гость склонил голову к плечу. - Этот Саффолк - неплохое местечко. Я живу в отеле, от которого рукой подать до паба, где вы ужинали.
- Ты что, за нами следил?
- Гратен из крабового мяса понравился?
Я в изумлении уставилась на неожиданного визитера.
- Ты что же, был там одновременно с нами?
Мой собеседник, не отвечая, растянул губы в улыбке.
Джош пересек гостиную и теперь вертел в руках пожарную машину, которую он, когда мы стали разбирать вещи, нашел на дне чемодана с игрушками. Он что-то напевал себе под нос, явно пребывая в каком-то своем мире.
- Пожалуйста, уходи, - взмолилась я. - Ну, пожалуйста. Тебе здесь нечего делать. Мы можем поговорить в другой раз. - Я положила ладонь на его руку и почувствовала, что мышцы напряжены. Его кожа вроде бы была обыкновенной человеческой кожей, теплой, гладкой - и в то же время казалась прочной и неподатливой, словно мореное дерево. - Я не знаю, на что ты рассчитывал, приехав сюда, но в любом случае это было ошибкой. Мы - я, Джош и Маркус - хотим только одного: чтобы нас оставили в покое. Джошу, кстати, давно пора ложиться…
Собеседник стряхнул с плеча мою руку.
- Так вы, значит, теперь счастливая семья? Мы теперь играем в эту игру?
- Пожалуйста, уезжай, - еще раз попросила я.
- Я это сделаю только в том случае, если ты поедешь со мной. Вот так. Все очень просто.
Я решила немного задобрить гостя, а потому, понизив голос, сказала, с трудом выжав из себя улыбку:
- Я не могу оставить Джоша. Думаю, ты это понимаешь.
Мой собеседник, казалось, на какие-то мгновения задумался.
- Ладно, - сказал он после небольшой паузы. - Да, я понимаю, что ты, по всей вероятности, не можешь оставить его. Хотя я вообще-то не уверен, что он - часть плана. Я привык жить без детей. - Несколько секунд мужчина смотрел перед собой, и вид у него был такой, что в какой-то момент мне даже показалось, что он сейчас заплачет. Затем он улыбнулся. - А уж тем более не уверен, что смогу смириться с присутствием ребенка, отец которого - другой мужчина. И все же… - Он сел на стул и вытянул ноги. - Очень вкусно пахнет. Я, кстати, есть хочу. - Тут мой гость нахмурился, словно только сейчас ощутил чувство голода. - Я сегодня вообще ничего не ел. Сделаем так: яуйду, если ты меня чем-нибудь накормишь.
Я сглотнула, чувствуя, что у меня ужасно пересохло во рту.
- Ты можешь съесть запеченный картофель. Я оставила одну порцию Маркусу еще до его ухода. Он вот-вот вернется, но, полагаю, он будет не против.
- Я вовсе не уверен, что он вернется. В последний раз, когда я его видел, он шел по берегу, удаляясь от коттеджа. А незадолго до этого, как мне известно, вы поссорились. Как говорится, разборки в раю. Ты в самом деле уверена, что он придет назад?
- Ты его видел?
- Да. Я уже собрался зайти в гости к вам обоим, но тут он прошел мимо меня, и вид у него был очень расстроенный. Какое-то время я шагал за ним следом, но он, похоже, меня избегает. - Визитер пожал плечами. - Потом до меня дошло, что ты осталась в доме одна, и я решил тебя навестить.
Я улыбнулась и почувствовала, как у меня отчаянно заколотилось сердце. Чтобы выиграть немного времени, я пошла на кухню. Там я вынула из плиты порцию картошки, которую приготовила для Маркуса, и нашла в холодильнике масло. Колбаски оказались холодными, но я все же положила две из них на тарелку. Руки у меня сильно дрожали, но мне удалось разрезать картофелины пополам и положить по кусочку масла на каждую. Нож был с закругленным лезвием, похожий на шпатель, и с красной пластиковой рукояткой. Его явно взяли из дешевого набора столовых приборов. Гость теперь расположился в дверном проеме кухни. Я ощущала его присутствие, даже когда стояла к нему спиной.
- Вот что, это я у тебя заберу, - сказал он, подходя ко мне сзади. Он вырвал нож из моей руки и с лязгом бросил в раковину. Потом принял у меня тарелку с картошкой и колбасками и, выйдя с кухни, уселся за обеденный стол в гостиной. Рядом с входной дверью я только сейчас заметила черную сумку. Перехватив мой взгляд, гость вытянул ноги и, обхватив ими сумку, придвинул ее ближе к себе.
- Сядь, - сказал он и указал на стул рядом с собой. - Почему бы тебе не составить мне компанию?
Я осторожно опустилась на краешек стула, не теряя из поля зрения Джоша.
Мой гость принялся есть, держа вилку в правой руке. Другой рукой он взял со стола мой телефон и начал тыкать большим пальцем в экран. Я увидела, что он перелистывает мои фотографии.
- Вот эта хорошая, - сказал он и показал мне дисплей смартфона. - Она сделана, когда вы на один день ездили в Саутуолд. Прогулка всего семейства вдоль пирса. Как жаль, что погода была такая дождливая… А вот муж и сын кормят уток… Смотрите-ка, воздушный змей! Жаль, что дело происходило не зимой.
- Пожалуйста, перестань.
- Прямо-таки семейная идиллия.
Я уперлась в гостя немигающим взглядом. Он отложил в сторону вилку и откинулся на спинку стула.
- Он знает, что у тебя была любовная интрижка?
Я снова бросила взгляд на Джоша, чтобы убедиться, что он не слушает наш разговор, а потом тихо сказала:
- Да.
- А с кем, знает?
Секундное колебание выдало меня с головой. Лицо моего собеседника приняло довольное выражение - я дала ему в руки серьезный козырь.
- Как ты думаешь, он расстроится, если узнает, что твоим любовником был человек старше и богаче его - другими словами, более успешный, чем он?
- Все зависит от того, как понимать успех, - сказала я. - Верни мне, пожалуйста, мой телефон.
Гость не обратил на мои слова никакого внимания.
- Думаю, вам с мужем надо больше внимания уделять вопросам безопасности, - заявил он.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, я не знаю. - Он положил в рот еще кусочек картошки, а потом вилкой отделил кожуру от следующего. Затем переложил мой телефон к себе на колени. - Вы то не запираете свой дом, облегчая задачу ворам, то, находясь в торговом центре, оставляете без присмотра сына.
- Значит, ты за мной следил, - прошептала я.
- Признаюсь, в течение последних двух недель я в самом деле держал тебя в поле зрения - чтобы спланировать следующий ход.
Я увидела на столе, рядом с цветными карандашами Джоша и его альбомом для раскрашивания, ключи от машины. Мой джемпер висел на спинке стула, на котором сидел визитер. Я попросила гостя передать его мне, и в тот момент, когда он повернулся, чтобы взять джемпер, стремительным движением завладела ключами и положила их себе на колени.
Когда гость передал мне джемпер, я надела его, продолжая удерживать ключи на коленях, а затем потянулась и сделала вид, что меня слегка знобит - а сама между тем спрятала ключи в рукаве джемпера, а затем спустила рукава ниже запястий, на самые пальцы - так, словно пыталась согреть руки.
- Тебе что, холодно?
- Да, немного.
Гость оттолкнул от себя тарелку.
- Ну что, поехали?
- Я никуда не поеду.
- Поедешь.
- Нет.
- Может, ты перестанешь без конца мне возражать? Ты делаешь это по любому поводу.
Внезапно он встал и протянул ко мне руки, с громким шлепком сомкнув ладони перед моим лицом. Лицо его исказилось от гнева. Это с его стороны была шутка, или попытка пошутить, своеобразный способ показать, что он мной недоволен. Но мне было совсем не смешно. Он был крупным мужчиной, и к тому же проводил значительную часть своего свободного времени в тренажерном зале. Так что вид у него в этот момент был весьма устрашающий.
Я в ужасе вскочила на ноги. Стул, на котором я сидела, со стуком опрокинулся. Джош посмотрел в мою сторону. Я изобразила на лице улыбку, стараясь его успокоить.
- Все хорошо, мой дорогой. Иди сюда.
Джош подошел и остановился рядом со мной. Я сначала положила руку ему на плечо, а потом взяла его на руки. Сын крепко прижался ко мне.
- Честно говоря, я даже рада, что ты приехал, - сказала я, надеясь, что предательская дрожь в голосе меня не выдаст, и изо всех сил стараясь держать себя в руках. - По сути ты прав: ядействительно не дала нашей связи ни шанса.
Гость поднял с пола черную сумку, взял меня за локоть и повел к двери. Когда мы оказались у выхода, он отпустил меня и - то ли из инстинктивной вежливости, то ли, что более вероятно, чтобы убедиться в том, что мы с Джошем действительно собираемся ехать с ним, - пропустил меня и сына на крыльцо первыми.
Внешняя дверь оказалась открытой. Гость на секунду отвлекся, закрывая за собой внутреннюю дверь. Воспользовавшись этим, я прыгнула вперед, через порог. Оказавшись на улице, я, продолжая удерживать Джоша на руках, изо всех сил бросилась бежать, споткнувшись всего раз. Пальцы Джоша вцепились в мои волосы, его ноги колотили меня по бедру. Не обращая внимания на ветер, слыша, как где-то поблизости ухают морские волны, я с горящим лицом мчалась в сторону автостоянки, где - я рассмотрела его издалека - стоял «Фиат». Ключ от него был зажат у меня в кулаке. Я уже представила, как, добежав до машины, я сажусь за руль, включаю зажигание и трогаю «Фиат» сместа. Но тут сзади раздался злобный крик и топот. Я ощутила сильный толчок в спину и растянулась на земле. Боль и страх захлестнули меня с головой. И все же я, рыдая, чувствуя, как на зубах у меня скрипит забившей мне рот песок, повернулась к Джошу, который, весь в слезах, лежал на земле рядом со мной, и пробормотала:
- Это просто игра, мой дорогой. Просто игра. Просто игра.
Он
Я обшарил весь дом в поисках ключей от машины, но так и не смог их найти. Возвращаясь на стоянку, я от души надеялся, что, когда я доберусь до нее, окажется, что «Фиат» уехал. По крайней мере, в этом случае я буду знать, что Тесса куда-то уехала - а значит, она и Джош живы, здоровы и находятся в относительной безопасности. Но машина стояла на том же месте, обозначенном с двух сторон выцветшими белыми линиями, только ее капот теперь был частично заметен песком. Не зная, как быть дальше, я пошел в сторону пляжа по тропе, ведущей через дюны. Время от времени мои ноги вязли в песке, так что идти было трудно. Начался прилив, и волны шумели не хуже городского автомобильного потока - впечатление было такое, будто я шагаю вдоль обочины крупной автомагистрали. Вдали неподалеку от воды что-то поблескивало. Присмотревшись, я решил, что это огонь костра, разведенного кем-то, кто решил разбить на берегу временный лагерь. Я перешел на небыструю трусцу и бежал до тех пор, пока не приблизился к костру на расстояние, с которого можно было рассмотреть тех, кто собрался вокруг огня. Судя по контурам темных фигур,
это были двое мужчин и женщина. Они по очереди затягивались одной и той же сигаретой с травкой. У обоих мужчин на лице были козлиные бородки. Светлые волосы женщины были заплетены в косы, аккуратно уложенные вокруг головы. Она поглаживала сидящую рядом большую собаку. Заметив меня и поняв, что я на них смотрю, все трое тоже уставились на меня. Собака встала - женщина удерживала ее на поводке.
Я помахал незнакомцам рукой и крикнул:
- Вы не видели здесь женщину с маленьким мальчиком?! У меня потерялись жена и сын!
- Простите, что?
Я сделал несколько шагов вперед, в сторону расположившейся у костра компании, и повторил свой вопрос. В ответ все трое отрицательно покачали головами.
- Нет, приятель, не видели. Извини, - сказал одни из мужчин. - Здесь вообще никто не проходил.
Я отвернулся и двинулся обратно, преодолевая небольшой подъем. Собака позади меня залаяла.
Она
Я обхватила сына, но всего на какую-то секунду, потому что нас обоих мощным рывком тут же подняли на ноги. Пальцы мужчины больно сжимали мое запястье. Я ощутила на лице какую-то влагу - возможно, это была кровь.
- Оставь нас в покое! - выкрикнула я. - Отпусти меня! И моего сына отпусти!
Он удерживал Джоша за руку, и я изо всех сил пыталась освободить сына от его хватки, пиная руку незваного гостя, пытаясь разжать его пальцы.
- Ненавижу тебя, - повторяла я снова и снова. - Лучше бы я никогда тебя не встречала. Ненавижу. - Затем, вдохнув побольше воздуха, я громко закричала: - МАРКУС! МАРКУС!
Мне тут же зажали рот мясистой ладонью.
- Ну все, хватит, - прошипел визитер, подтащив нас к автостоянке. На парковке, кроме нашей машины, стояли еще две. Мужчина поволок нас с Джошем к одной из них.
Я оторвала его ладонь от моих губ и выкрикнула:
- НА ПОМОЩЬ!
Я от души надеялась, что меня все же кто-нибудь услышит. Скажем, водитель третьего автомобиля, остававшегося на парковке, - если окажется где-нибудь неподалеку. Да и Маркус мог находится где-то поблизости. Но мой крик заглушили и унесли прочь порывы ветра.
Незваный гость открыл заднюю дверь машины и, придерживая ее коленом, втолкнул нас с Джошем в салон. В нос мне ударил резкий запах кожи, почему-то напомнивший мне смрад гнилого мяса.
- И больше не пытайся сбежать, - предупредил меня визитер. - Ты помнишь, к чему привела твоя предыдущая попытка. Это плохая идея.
Джош, извернувшись, уселся на сиденье по другую сторону от меня, крепко сцепив ладони.
- Только не причиняй вреда моему сыну, - сказала я, с трудом переводя дыхание. - Если ты это сделаешь, клянусь, я тебя убью.
Крепко обняв сына, я стала убеждать его, что все будет хорошо.
- Мам, у тебя кровь, - перебил он меня. - А почему ты кричишь? Где папа? Мне не нравится этот человек. Мне вообще все не нравится.
- Это просто такая игра. - Я крепко прижала Джоша к себе. - Мы так играем, правда.
- Я хочу домой.
За окном машины мелькнуло лицо незваного гостя. Он открыл переднюю дверь и уселся на водительское сиденье. Потом с силой захлопнул дверцу и повернул ключ в замке зажигания. Передо мной маячил его затылок, а в зеркале заднего обзора я видела его глаза. Я слышала его тяжелое дыхание. Его пальцы забарабанили по рулевому колесу - он явно был возбужден.
- Я не хотел делать это таким образом, - заявил он. - Не понимаю, зачем ты так все усложняешь. Уверен, успокоившись, ты поймешь, что все к лучшему. Ты сейчас слишком взвинченна и заставляешь меня вести себя не так, как мне хочется. Я бы извинился, но в этом твоя вина.
Машина с ревом дала задний ход. Затем похититель резко крутанул руль и выехал со стоянки.
- Куда ты нас везешь? - На этот раз я решила сменить тактику и постаралась придать своему голову просительные интонации. - Пожалуйста, отпусти нас.
Джоша я пересадила к себе на колени и гладила его по голове, по возможности стараясь закрывать ему уши. Он был босой, на его коленях засохла грязь. Сиденье рядом с ним было запятнано кровью, но я решила, что она, скорее всего, натекла из моей пораненной ноги - она уже начала пульсировать. К счастью, Джош, судя по всему, был невредим. Он все еще держал в руках детальку «Лего». Глаза его были широко открыты, лицо побледнело. Я снова погладила его по волосам.
Машина, подскакивая и переваливаясь с боку на бок, мчалась по незаасфальтированной тропе. В окнах мелькали темно-зеленые тени, а ветки со скрежетом задевали кузов. Автомобиль то нырял куда-то носом вниз, то снова принимал нормальное положение. Однако водителя это совершенно не волновало - как и скрежет днища о камни.
- Куда мы едем? - поинтересовалась я.
Ответа не последовало.
- Мы что, направляемся в твой отель?
- Какой еще отель?
Я могла бы остаться в машине и позволить ему завезти нас с Джошем туда, куда он хотел. Потом многие говорили мне, что я поступила неправильно и что делать так нельзя. Мне много раз твердили, что мне следовало остаться в салоне и попытаться уговорить нашего с Джошем похитителя отпустить нас. Люди любят давать советы после того, как все уже позади, не правда ли? Когда опасная ситуация в прошлом, всегда легко найти более достойный и удачный выход из положения, чем тот, который пришел вам в голову в критическую минуту. Другими словами, задним умом все крепки.
Мы уже почти доехали до конца тропы. Шоссе А12 было уже совсем рядом. Я понимала, что, как только мы на него выедем, водитель сразу же увеличит скорость. Он уже прочно поставил ногу на газ. Совсем неподалеку от нас я увидела бетонное покрытие шоссе, дорожные знаки, грузовики, множество легковушек. Да, если мы окажемся на шоссе, спасения не будет. Конечно, я могла бы попытаться привлечь внимание других водителей, размахивая руками и громко зовя на помощь. Это не сразу пришло мне в голову, но все же пришло. Но что бы они смогли сделать? Пожалуй, ничего. В итоге за несколько секунд до выезда на шоссе мною овладело сильнейшее желание бежать.
Я вспомнила, что где-то справа от нас находится выезд со шлагбаумом. В первый день путешествия мы притормозили перед ним, пропуская другую машину. Я поудобнее устроила Джоша у себя на коленях и стала смотреть на живую изгородь за окном автомобиля.
- Приготовься, - шепнула я на ухо сыну. Обхватив его поперек тела правой рукой, пальцами я изо всех сил вцепилась в металлическую ручку, которая от моего прикосновения немедленно стала теплой и влажной.
Заметив в живой изгороди небольшую брешь, мимо которой мы вот-вот должны были проехать, я поняла, что пришло время действовать. Тем более что машина стала притормаживать. Впереди, неподалеку от нас, был выезд на шоссе. Внезапно одно из колес ударилось о кочку. Наш похититель резко затормозил. В то же мгновение я потянула металлическую ручку на себя, толчком распахнула дверь и, продолжая прижимать Джоша к себе, выскочила из машины.
Земля, камни, жесткая трава - все это я ощутила собственной кожей. Влекомая силой инерции, я упала вперед и, приземлившись на четвереньки, покатилась кубарем, перевернувшись несколько раз. При этом я думала только об одном - как уберечь от травм Джоша. Когда я, наконец, остановилась, у меня больно саднили исцарапанные руки, а разбитое колено пульсировало еще сильнее, чем прежде. Джош издал громкий крик.
Проехав вперед несколько ярдов, машина остановилась.
Я вскочила, подхватила Джоша и, спотыкаясь, бросилась бежать прочь от машины, в направлении, обратном тому, в котором мы ехали. Позади нас заработал двигатель, затем что-то заскрипело, взвизгнули покрышки. Потом мотор заглох. Мы с Джошем к этому моменту добежали до стоянки у придорожной закусочной - ее ворота были прямо перед нами. Я поставила ногу на нижнюю перекладину, подняла Джоша и опустила на землю по другую сторону загородки, а затем перелезла через нее сама. Тут я услышала, как хлопнула автомобильная дверь.
- Поторопись, - выдохнула я, хватая Джоша за руку.
Мы с ним пересекли стоянку и помчались дальше. Было темно, по обе стороны от нас росли деревья. Через некоторое время мы оказались на поляне, на противоположной стороне которой располагалось что-то вроде старой лодочной станции или мастерской по ремонту катеров. Под прохудившимся навесом мы увидели ржавеющий автомобиль и перевернутую моторную лодку, серо-белый корпус которой также был изъеден ржавчиной. Наскоро осмотревшись, я потащила Джоша за руку к берегу водоема, который находился совсем неподалеку, за полуразрушенное здание. Спрятавшись за ним, мы присели на корточки и затихли в надежде, что нас не заметят. Асфальт под ногами был неровным, ноздреватым, и к тому же усыпанным окурками и осколками битого стекла. Под ногами у Джоша я заметила свернутую в плотный моток толстую, грубую веревку. Один ее конец уходил вверх и, как оказалось, был перекинут через ржавый блок.
- Тсс, - прошипела я.
Он
Я был невольно поражен тишиной и темнотой, которые царили вокруг. Лишь изредка до меня доносились шорохи от движений каких-то мелких животных, шнырявших в траве и кустах. Повсюду колыхалась чернильная тьма, которая становилась еще гуще там, куда падали тени деревьев, едва освещенных бледной луной - единственным источником света. Правда, далеко справа от меня виднелись огни какого-то города - может быть, это был Ипсвич?
Время от времени я спотыкался на ходу, стараясь отгонять от себя мысли о маленьких шлепанцах Джоша, стоявших рядом с диваном.
Кажется, я плакал.
Расстояние до дороги оказалось гораздо большим, чем мне представлялось. Я решил, что, добравшись до шоссе А12, первым делом разыщу паб. Шагая по узкой бетонной тропе, я даже представлял, как это будет: яраспахну дверь в заведение и, едва не ослепнув от желтого света ярких ламп, первые несколько секунд буду наслаждаться ощущением уюта. Местные жители, когда я войду, поднимут пинтовые кружки в приветственном жесте. И тут я увижу в углу своих жену и сына, играющих в карты. Подняв голову, Тесса увидит меня, и на моих глазах на ее лице возникнет выражение сначала раздражения, потом облегчения и, наконец, любви.
У меня стучали зубы, удары сердца отдавались в голове. Неужели она уехала со своим любовником? Могла ли она уехать к нему, взяв Джоша с собой? В душе у меня снова заклубилась черная мгла. Чем он лучше меня? Может, он так называемый настоящий мужчина? Может, он такой человек, которым мой отец, будь у него такой сын, гордился бы - успешный юрист, ученый, бизнесмен? Не размазня вроде меня, а мужчина, способный управлять компанией, удовлетворить жену в постели, спасти своего сына, тонущего в море. Слезы на моем лице высохли. Я злобно оскалился и тут же почувствовал, как ночной ветер холодит мои десны. В этот момент я снова вспомнил Дэйва Джепсома. С того самого момента, как я встретил его, моя жизнь начала рушиться. Он, именно он так или иначе был фоном, на котором разваливалось все то, что было для меня важно, - мой бизнес, мой дом, мой брак. Вытянув руку, я вцепился скрюченными пальцами в верх живой изгороди и подумал, что, встреть я Джепсома сейчас, я бы его тоже уничтожил. Просто разорвал бы в клочья. Аннигилировал. На этот раз я бы показал ему, что такое настоящий мужчина.
Я был уже неподалеку от шоссе А12. Мои уши улавливали тонкое гудение моторов - движение по трассе не прекращалось даже ночью. Похоже, пройти мне оставалось совсем немного.
Тропа сделала поворот, и я увидел припаркованную машину - она буквально уперлась носом в живую изгородь, так что капот наполовину погрузился в нее. Пожалуй, другой автомобиль не смог бы ее объехать.
Подойдя ближе, я первым делом впился взглядом в ветровое стекло, пытаясь рассмотреть, есть ли кто-нибудь на переднем пассажирском сиденье. Затем, никого не увидев, я заглянул в салон. Там тоже никого не оказалось, но на светлой коже заднего сиденья я увидел продолговатое темное пятно, по форме напоминающее большую слезу. Неужели это была кровь? Рядом с пятном я заметил небольшой блок конструктора «Лего» - два элемента, скрепленные вместе. В ту же секунду меня охватил ужас. Все мое тело затрясло от ледяного озноба. У меня закружилась голова, рассудок мой помутился.
Она
Цепь, обвязанная вокруг столба, зазвенела, тросы-растяжки застонали, перекладины залязгали.
- Не делай этого, - раздался голос похитителя, забравшегося на ворота. Потом послышался глухой звук - он спрыгнул на землю по другую их сторону. - Не заставляй меня зря тратить время.
В мои легкие вместе с воздухом врывался влажный, затхлый, какой-то маслянистый запах. Где-то неподалеку слышался плеск воды. В промежутках между стволами деревьев я ясно могла видеть свет фар и габаритных огней проезжающих по шоссе автомобилей. Вот черт!
Мы с Джошем прижались в стене здания. Звук шагов приближался - похититель медленно шел в нашу сторону. Я даже сумела расслышать его дыхание. Затем последовали глухой удар, лязг металла и крик боли. Мне показалось, что преследователь сменил направление движения и стал удаляться от того места, где мы прятались.
- Прекрати морочить мне голову!
На этот раз его интонация была гораздо более злобной. Он, судя по всему, находился по другую сторону хижины. Шаги его теперь были почти не слышны. И вдруг по стволам деревьев полоснул яркий луч фонаря.
Я почувствовала, что губы Джоша под моей ладонью, зажимавшей ему рот, стали совсем горячими. Он пристально смотрел мне в лицо.
- Тсс, - снова едва слышно произнесла я.
Затем я подняла голову и стала всматриваться внутрь строения через трещину в затянутом паутиной окне. В хижине царила темнота, но я все же смогла разглядеть пыльный верстак и дырявый корпус старой лодки. Наш с Джошем похититель держал в руке телефон и фонарем освещал пространство двора. Я могла видеть его благодаря тому, что окно с другой стороны строения было частично разбито. На всякий случай я отошла от оконного проема и прижалась спиной к стене.
- Я тебя найду! - крикнул мужчина. - Так что лучше выходи.
Он принялся ломиться в дверь, громыхая ручкой и ругаясь себе под нос. Затем ушел куда-то, но тут же вернулся. Раздался скрип, и дверь отъехала в сторону. Джош теснее прижался к моей ноге.
- Мне тут не нравится, - негромко сказал он.
- Тсс.
Наш похититель теперь находился внутри хижины. Я услышала, как он обо что-то споткнулся. Фонарь в его руке отбрасывал на стены светящиеся круги. На короткое мгновение луч ударил прямо в окно, но тут же снова скользнул куда-то в сторону.
Мне показалось, что я слишком громко дышу. Джош начал всхлипывать, и я предостерегающе схватила его за руку.
- Мне страшно, - сказал сын. - Мне не нравится эта игра. Я хочу домой.
Я всмотрелась в темноту - мне все еще был виден свет фар автомобилей, проносящихся по шоссе А12. Я решила, что мы должны сделать крюк и, используя представившуюся возможность, бежать куда-нибудь подальше. Наш похититель мог в любой момент услышать нас. Было ясно, что рано или поздно, если мы будем оставаться на месте, он нас найдет.
Оторвавшись от стены, я, держа Джоша за руку, сделала шаг, потому еще один. Мы приблизились к углу строения. Еще шаг, еще. В хижине что-то заскрипело. И тут похититель выкрикнул мое имя.
Он
Секунду или две я, скованный ужасом, стоял неподвижно.
Было тихо - мои уши улавливали только отдаленный шум машин на шоссе. Впрочем, может, это было море - или и то и другое.
Но что же все-таки это было?
Я снова напряг слух.
Раздался гогот какой-то водоплавающей птицы, а затем треск и шелест крыльев, похожий на звук, издаваемый тасуемой колодой карт. Затем снова наступила тишина.
Где-то на морском берегу закричала сова. Или это была вовсе не сова?
От страха у меня начинали сдавать нервы.
Я снова зашагал по тропе в том же направлении, что и прежде, и через некоторое время остановился, увидев ворота, закрывающие въезд на автостоянку.
На воротах я сразу заметил песок и грязь. Потрогав металлическую створку, я почувствовал, что она мокрая. По другую сторону ворот начиналась еще одна тропинка, короткая и узкая. Точнее, возможно, когда-то это была тропинка, но теперь она совсем заросла травой, которая во многих местах полностью скрывала неровный, весь в трещинах асфальт. По обе стороны ее тесно обступали кусты. Тропа тянулась вниз по склону холма ярдов на 200. По одну сторону от нее располагался какой-то водоем, поверхность которого поблескивала в лунном свете, по другую шеренгой стояли деревья. Местность вокруг была сильно заболочена, а в воздухе стоял неприятный запах соли, смешанный с запахами рыбы и не то нефти, не то бензина. Ветви деревьев над моей головой становились все толще, тени, отбрасываемые деревьями, все темнее. Внезапно тропа уперлась в какой-то двор. В этот момент луна полностью вышла из-за туч, и я увидел неподалеку от меня в кустах перевернутый моторный катер, а еще дальше, за ним - какие-то заброшенные здания.
Сделав десяток шагов вперед, я понял, что в нескольких сотнях метров от меня находится старый сарай для лодок. Это было длинное, низкое деревянное строение, обветшавшее, но целое, с ржавой крышей из металлических листов. Мне показалось, что в одном я уловил за его окнами какое-то движение. Замерев на месте, я стал вглядываться в темноту, но больше не заметил ничего подозрительного. Вероятно, мое внимание привлек отсвет луны на стекле, которую на короткое время закрыло одно из облаков, гонимых ветром по небу. Я разочарованно отвел взгляд и стал смотреть в другом направлении. Тем временем явно начинало холодать. С неба посыпался мелкий дождь, сразу же намочивший мои руки и щеки.
И тут я - просто на всякий случай - громко выкрикнул имя жены.
Она
- ТЕССА!
- Папа!
Джош вырвался из моих рук и бросился бежать на голос Маркуса.
Я побежала следом. Но тут из тени на освещенное луной место вышел наш похититель и преградил Джошу дорогу, а затем наклонился и схватил его в охапку.
- Отпусти его, - сказала я. - Оставь моего сына в покое.
Похититель, однако, не послушался. Подняв Джоша, он, держа мальчика одной рукой у пояса, попятился, вытянув свободную руку вперед и тем самым давая мне понять, что мне лучше не приближаться. Джош с искаженным от напряжения лицом извивался и брыкался, стараясь вырваться, и протягивал ко мне руки…
Он
Откровенно говоря, я почти ничего не помню. Моя память не зафиксировала момент, когда я наклонился, чтобы поднять с земли что-нибудь тяжелое и твердое. Помню только, что я бросился бежать навстречу Джошу. Я слышал его голос, но при этом мало что осознавал. Крики Тессы, приглушенные вопли сына, бьющегося в руках крупного, сильного мужчины, - все это налило все мое тело силой и энергией.
Мой взгляд был устремлен на человека, державшего Джоша над головой на вытянутых руках, словно трофей, и на ангельские крылья на его спине. Они были тщательно нарисованы на его коже в стиле Леонардо да Винчи синей краской для нанесения татуировок - их контуры словно подчеркивали рельеф его мышц.
Она
…толкая его, нанося ему удары, я отчаянно пыталась заставить похитителя отпустить сына, но он, отступая назад, продолжал удерживать Джоша, поднимая его все выше и выше. Он не обращал ни малейшего внимания на мои мольбы. Ни мои вопли «Ричард! Не делай этого, Ричард!», ни даже мои пинки по его голым лодыжкам не производили на него никакого впечатления.
Он
В одной руке я держал кирпич, в другой - осколок стекла. Я слышал хриплое дыхание и рыдания Тессы. Больше мой слух не улавливал ничего - в голове у меня, когда я, наконец, оказался на месте событий, стоял звон, что-то вроде белого шума. Не раздумывая, я бросился на противника и принялся наносить ему удар за ударом. Я бил и бил его, как мне казалось, кулаками, хотя как мне теперь известно, я, по сути, был вооружен. Я не остановился ни тогда, когда на лице мужчины появилось выражение безмерного удивления, ни когда он упал на колени, а глаза его закатились, ни даже тогда, когда я заметил, что голова его изменила форму. Я продолжал молотить его и после того, как изо рта его хлынула кровь, а плечи начали судорожно вздрагивать. Не остановило меня даже то, что Джош, наконец, вырвался из его рук. И даже после того, как мой противник рухнул на землю, а льющаяся потоком по его обнаженному татуированному туловищу и рукам кровь пропитала его шорты, я продолжал наносить ему удары.
Все остальное было как в тумане - хотя, пожалуй, «в тумане» не совсем точное выражение. Теперь, по прошествии времени, мне представляется, что все было затянуто какой-то мутной красной пеленой. Целостную картину случившегося моя память не зафиксировала - только какие-то отдельные фрагменты. Шорты, татуировки - все это я помню смутно. Главное, что я осознал тогда - это что передо мной не Джепсом. Нет, не Джепсом.
Это был другой мужчина, и он лежал передо мной на земле, не издавая ни звука, совершенно неподвижно, не подавая ни малейших признаков жизни.
Я осмотрелся, ища взглядом Джоша и Тессу. Они сидели на земле, обнявшись. Джош уткнулся лицом в шею матери. Его маленькое тело все еще сотрясалось от беззвучных рыданий. Тесса крепко обнимала сына, как бы давая этим понять, что больше никогда и никуда не отпустит от себя сына. Я заглянул ей в лицо. Не знаю, что я хотел там увидеть: любовь? Облегчение? Благоговение? Страх? Однако определить, какие эмоции она испытывала в тот момент, по выражению лица было невозможно. Поскольку она молчала, заговорил я.
Она
- Я спас тебя, - сказал Маркус.
К ДЕЛУ «КОРОНА ПРОТИВ МАРКУСА АРТУРА НИКОЛСОНА»
Дело номер BB238/3ДD
Больничный номер GP4403847
ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы, нижеподписавшиеся, заявляем, что в соответствии со статьей 38 Закона о психическом здоровье Маркус Артур Николсон прошел обследование в Спрингфилдской больнице, Лондон, как было предписано распоряжением судьи от 5августа 2017года.
Мы, нижеподписавшиеся, можем сообщить по поводу результатов обследования Маркуса Артура Николсона, далее именуемого обвиняемым, следующее:
А. Обследование состояло в осмотрах обвиняемого и беседах с ним, а также в наблюдениях за его поведением. Кроме того, он прошел общий медосмотр. Были проведены специальные исследования, включая анализ крови, электроэнцефалограмму и психометрию, а также составлен психологический портрет.
Б. Психиатрический диагноз на момент якобы имевших место нападений.
В момент якобы имевшего место нападения обвиняемый не страдал психическим расстройством или психическим дефектом, которые могли бы повлиять на его способность адекватно оценивать собственные действия и их возможные последствия. Никакое психическое расстройство или дефект не могли повлиять на его способность действовать в соответствии с его оценкой собственных или чужих действий.
В связи с этим мы считаем, что пациент может предстать перед судом.
Подписи:
Питер Китчен
Доктор Питер Китчен, бакалавр медицины и хирургии, член Королевского общества психиатров
С.Шпигельман
Доктор Сьюзан Шпигельман,
бакалавр медицины и хирургии, член Королевского общества психиатров
Возможно, вы со мной не согласитесь, но мне кажется, что есть
ситуации, которые трудно оценить однозначно. Кто-то спасает чью-то жизнь. Кто-то отбирает жизнь у другого человека. На первый взгляд кажется, что здесь все ясно, и колесики и винтики огромной машины приходят в движение. Собственно, они никогда и не останавливаются. В дело вступили юристы, обладающие большим красноречием (оно очень недешево обходится их клиентам). Они умеют по-своему представить ту или иную заурядную вроде бы историю (агрессивный отец, замученный проблемами на работе, жена, изменяющая ему с любовником).
Все беседы, допросы, доклады и экспертизы, связанные с тем, что случилось, на мой взгляд, не имеют никакого отношения к сути дела.
Можно ненавидеть того, кто спас другому человеку жизнь.
И можно любить того, кто отнял жизнь у другого человека.
И это, пожалуй, все, что я могу сказать.
notes
Примечания
1
Американская компания, предлагающая широкий выбор электроинструментов.
|
