Тайна великого живописца Нина Николаевна Дитинич
        Кто изображен на знаменитой картине Крамского «Незнакомка»? Есть множество различных версий ответа на этот вопрос. Какая тайна прячется за картиной, которая висела на стене в каждой второй советской квартире? И как связаны убийства, происходящие в настоящем времени, с загадочной «Незнакомкой» и роковой красавицей, которая своей красотой свела с ума не только графа Бестужева и величайшего живописца своей эпохи Ивана Крамского, но и всех петербургских художников?.. Правда ли, что картина приносит одни несчастья всем своим владельцам, и почему?
        Следователю Егору Суржикову давно не попадались такие сложные и запутанные дела… Неуловимый маньяк убивает красавиц и художников, рисовавших их портреты, а тела «украшает» черными розами. А еще выясняется, что все убийства связаны со скандальным ограблением Третьяковской галереи, откуда недавно исчезла загадочная картина. Но вместо того чтобы заниматься поисками шедевра, Суржиков вынужден искать девушку, которая на этой картине изображена. И не важно, что картина написана почти двести лет назад… Девушка вполне реальна, и ей угрожает смертельная опасность…
        Нина Дитинич
        Тайна великого живописца
        
        Пролог
        Плакали, плавясь от яркого, трепетного пламени, белые свечи в бронзовых массивных подсвечниках. Загадочные тени танцевали на потолке и стенах просторного зала, заставленного картинами в подрамниках. Едва различимые в полумраке, тихо разговаривали мужчина и женщина. Молодая женщина, в строгом черном платье, сидела в кресле, а перед ней склонился на колени худощавый скуластый мужчина.
        Матрена Саввишна Бестужева с печальной нежностью смотрела на художника Ивана Крамского. Лик ее казался неземным, прекрасным, словно ангельский. Легкая смуглость придавала нежному овалу лица какое-то особенное изящество. Темные, словно ночь, глаза под бархатными густыми ресницами были полны удивительного блеска и огня. Одновременно во взоре сквозила ледяная неприступность, некоторая отстраненность и… острая, беспощадная боль. Бестужева только что получила развод от мужа и, собираясь навсегда покинуть Петербург, в последний раз приехала в мастерскую к своему другу, прославленному художнику Ивану Крамскому.
        - Ангел мой, - страстно и одновременно грустно говорил Крамской, сжимая ее нежные пальцы. - Вы не поверите, но, увидев в первый раз, я сразу полюбил вас безоглядно и… навсегда! Я никогда никого не любил так прежде, вы моя жизнь!..
        - Милый Иван Николаевич, - печально вздохнула Матрена Саввишна. - Но ведь у вас жена, детки, я не хочу отнимать у них счастье любить вас. Наша любовь невозможна, я не могу строить свое счастье на несчастье других…
        На лице Крамского отобразилось отчаяние.
        - Матрена Саввишна, душа моя, только сейчас я понял, что такое любовь… Моя жена чудесный человек, я уважаю ее и буду помогать ей и детям, я заработаю много денег, очень много… И вы, и они ни в чем не будете нуждаться…
        Графиня запротестовала:
        - Вы не можете так говорить - она жена ваша перед богом…
        - Да, она мне жена, но вы же расторгли свой брак с графом…
        Пунцовые губы женщины растянулись в печальной улыбке, обнажив прекрасные, сравнимые разве только с жемчугом зубы.
        - В этом я не образец для вас.
        От ее дивной красоты, ее чудесного голоса у Крамского закружилась голова.
        - Я не смогу жить без вас, - едва не плача произнес он.
        - В свое время вы любили жену и так же признавались в любви ей, а сейчас вы к ней остыли, я не хочу думать о вас дурно.
        - Погодите, не судите меня так строго, - взмолился Крамской. - Я не хотел этого говорить, но теперь уж все равно придется, я встретил свою будущую супругу в тот момент, когда счел, что пришла пора обзавестись семьей, теперь я понимаю - между нами не было истинной любви…
        - Как ужасно то, что вы говорите! А ведь ваша супруга верит, что вы любите ее!..
        - Позвольте, я все расскажу супруге! Признаюсь, что впервые так сильно полюбил, так, что не смогу жить без вас, она отпустит меня… Неужели вы ко мне совсем безразличны? - упавшим голосом произнес художник. - Неужели мне суждена жизнь несчастная, безрадостная, без вас, без любви?!
        Матрена Саввишна взволнованно протянула ему руку:
        - Спасибо за любовь, Иван Николаевич, но сейчас я все равно не готова вам дать ответ. Может быть, со временем что-то изменится в моей душе, но сейчас я словно каменная, неживая, во мне, кроме беспросветной, нестерпимой боли, ничего нет! Вы знаете, насколько я несчастна, я потеряла своего единственного дорогого сыночка, меня возненавидел муж… Нет, все решено, на днях я уезжаю к сестре, а дальше, как господь распорядится…
        - Вы напишете мне? У меня есть надежда увидеть вас вновь? - встрепенулся Крамской.
        - Ваше общество приятно мне, вы знаете об этом, я очень уважаю вас, - со слабой улыбкой ответила Бестужева. - Я вам обязательно напишу…
        - Я буду очень ждать и сходить с ума в ожидании весточки от вас, - страстно прошептал художник.
        Глава 1
        Дебют черной розы
        Художник Арсений Чарущев задумчиво рассматривал фотопортрет молодой женщины в бледно-зеленом платье с глубоким декольте.
        Белый парик времен императрицы Екатерины Второй, черная мушка на щеке, на точеной шее черная бархотка с камеей. Полуопущенный, презрительный, холодный взгляд и в то же время поразительное очарование темных бархатных глаз. Изумительный в своей свежести, многообещающий изгиб нежных губ. Женщина, несомненно, была не просто привлекательна, она была прекрасна, словно рожденная из пены Афродита. Но Чарущеву показалось, что ее своеобразная красота отмечена какой-то роковой печатью.
        - Такие женщины рождаются редко, - с сожалением вздохнул он.
        Плотный, невысокого роста, жизнерадостный сангвиник, Чарущев Арсений Борисович имел счастье родиться в Москве в семье научного работника. Его мама была врачом-терапевтом и страстно желала, чтобы сынок стал художником. С детства водила его по всевозможным кружкам и конкурсам и все сделала, чтобы мальчик получил полноценное художественное образование. Сам же Арсений был человеком практичным и хватким, его тянуло скорее к бизнесу, чем к высокому искусству.
        До последнего курса Художественной академии Чарущев кое-как дотянул, но в последний год обучения вылетел. Тем не менее он вполне освоил профессию живописца и получил необходимые знания. Научился неплохо рисовать, отлично разбираться в живописи, предметах античного искусства и в красоте… женщин. Вуз ему помешали окончить бесконечные романы и торговля антиквариатом. Но ловкий, предприимчивый парень не растерялся, открыл элитную художественную фотостудию и неплохо зарабатывал на авторских портретах.
        Приемщица студии хорошенькая, хрупкая Верочка со слезами на глазах стояла перед ним, отчаянно накручивая золотистый локон на пальчик.
        - Я буквально на минутку отлучилась в мастерскую, Дмитрий забыл мне вчера фотографии отдать, вернулась, а клиентка лежит на полу мертвая, в луже крови, рядом с ней черная роза…
        - Странно, при чем здесь черная роза? Черных роз не бывает, - мрачно пробурчал Чарущев, его длинные рыжеватые волосы, стянутые на затылке черной резинкой, даже, кажется, взмокли от ужаса. - Значит, не на минутку ты вышла, а копалась час…
        - Честное слово, я недолго отсутствовала, ну минут пять, от силы десять…
        - Неужели никого не видела? - недоверчиво уставился он на девушку.
        - Я же говорю, никого! Мы только что открылись.
        - Беги на место, а я вызову полицию, - приказал Чарущев приемщице.
        Пока он вызывал полицию, в вестибюль набились сотрудники фотостудии и клиенты.
        Чарущев вышел из своего кабинета и оттеснил народ от тела убитой молодой женщины.
        Вскоре под звук сирены примчалась полиция, а вслед за ней «Скорая».
        Из полицейской машины выскочил старший следователь - сорокалетний Суржиков Егор Иванович, въедливый, юркий, за ним помощник - Алексей Бричкин, молодой светловолосый парень.
        В вестибюле они сразу увидели тело погибшей. Молодая девушка лежала ничком, рядом с ней валялась черная роза.
        Оставив убитую экспертам, машина с которыми тоже подъехала, Суржиков с Бричкиным, устроившись в кабинете Чарущева, стали опрашивать сотрудников и клиентов фотостудии.
        Вскоре выяснилось, что свидетелей убийства как таковых не оказалось, так как, когда убили пришедшую за фотографиями девушку, в помещении, кроме хозяина студии и приемщицы, никого не было, все остальные набежали уже позже.
        Хозяин студии, Арсений Борисович Чарущев, во время убийства разговаривал по телефону с директором элитного детского сада на предмет заказа портретов, и разговор не прерывался, что проверкой подтвердилось, а приемщица была в мастерской фотографа, разыскивала фотографии клиентки. В этот момент кто-то проник в вестибюль, заколол девушку, бросил рядом с ее телом черную розу и бесследно исчез. Все произошло мгновенно.
        Хозяин студии имел алиби, а его помощница, слабая физически, не могла нанести смертельного удара жертве, к тому же она оказалась левшой, а удар был нанесен правой рукой.
        Дом, в котором размещалась фотостудия, располагается на одной из центральных улиц. Само помещение находится в цокольном этаже фасада с парадным входом. Перед домом раскинулся небольшой парк. С торца дома пристроилось небольшое уютное кафе, в котором вкусно готовили, и сотрудники фотостудии частенько посещали его, а некоторые там регулярно обедали.
        Суржиков с Бричкиным обошли весь дом, пообщались с сотрудниками кафе и с жильцами дома, но никто ничего подозрительного не заметил и посторонних людей в то время не видел.
        - Какое-то идеальное убийство, - бурчал себе под нос обескураженный Суржиков.
        - Действительно, - с готовностью вторил ему помощник. - Как-то уж очень все чисто, никаких следов… Черная роза. То ли маньяк, то ли ревнивец… Я где-то читал или по телевизору видел, там один чудик из ненависти баб убивал и розочку рядом с телом оставлял…
        - И что, поймали его? - поинтересовался Суржиков.
        - Поймали, это же детектив…
        Егор Суржиков, воспитанник детдома, после армии сразу пошел служить в милицию. Без отрыва от работы окончил юридический институт и дослужился до старшего следователя. Надо сказать, выбор Егора был не случаен, его отец тоже работал в правоохранительных органах и погиб от руки преступника, вскоре умерла от болезни мать, так он оказался в детском доме. Конечно, ему досталось в жизни, но, имея характер жесткий и упорный, он всегда достигал своих целей, несмотря ни на что. В силу его прямолинейности отношения с женским полом у Суржикова не складывались, и семьи он до сих пор не создал. Да и времени на это не было, так как он полностью растворился в работе и считался одним из лучших сыщиков. Егору приходилось распутывать самые сложные дела, и помощник смотрел на него как на бога с Олимпа, ловил каждое его слово и во всем пытался подражать своему кумиру.
        Стройный, поджарый, стремительный Егор, с правильными чертами лица и цепким, острым взглядом синих глаз, нравился женщинам, но женщины, которую он хотел бы видеть каждый день, Егор не встретил.
        - Квитанцию с именем и адресом девушки и сами фотографии я изъял, - рассеянно произнес Суржиков. - А ты, Алексей, проверь, кому принадлежит квартира, указанная в квитанции… - Он написал на бумажке адрес и протянул Бричкину.
        Пока Суржиков пытался дозвониться по указанному в квитанции телефону, Бричкин выяснил, что квартира принадлежит Башлыкову Ивану Пантелеевичу из города Стерляжинска.
        - Мобильник вне зоны доступа, - недовольно бросил Суржиков. - Скажу тебе честно, эта история мне нравится все меньше и меньше, какое-то нехорошее предчувствие, что дело будет непростое…
        - Я как черную розочку увидел, сразу это понял, - усмехнулся Бричкин.
        Глава 2
        Жертва ошибки
        Мэр города Стерляжинска Иван Пантелеевич Башлыков - богатый человек, карьерист, жизнелюб, большой любитель дорогих напитков и красивых женщин, в белом махровом халате на голое тело стоял посреди холла своих столичных семикомнатных апартаментов на двадцать первом этаже и вопил:
        - Где Маргарита?! Где эта потаскуха? Она что, не знала, что я приеду сегодня…
        Пухленькая домработница лет тридцати пяти нервно теребила фартук.
        - Не могу же я приказывать ей, - оправдывалась она.
        - Ты, Екатерина, не ври, говори все как на духу, она что, любовника завела?
        Катерина испуганно пожала плечами.
        - Я правда не знаю, при мне никто сюда не приходил, сама она никому не звонила, может, таилась…
        Башлыков от злости резко подскочил, и халат обнажил его тело.
        Екатерина стыдливо зажмурила глаза и прошептала:
        - Маргарита ушла вчера вечером и ничего не сказала… Можно я пойду, мне обед нужно готовить…
        - Иди, - взвизгнул Башлыков.
        Домработница вернулась на кухню и принялась чистить овощи.
        В дверь позвонили. Катя прислушалась. Из глубины квартиры не донеслось ни звука, и она, вздохнув, вытерла руки и поспешила в прихожую.
        На пороге стоял стройный мужчина в сером костюме с пронзительными синими глазами. Он ловко выудил из кармана удостоверение и развернул перед Екатериной.
        - Старший следователь Суржиков… С кем могу поговорить по поводу Маргариты Вишневской?
        - Маргариты? - растерянно попятилась домработница.
        Позади послышался шум, и за ее спиной возник хозяин квартиры.
        - А в чем, собственно говоря, дело? - раздался его грозный басок.
        - Я по поводу Маргариты Вишневской, - повторил Суржиков, вновь махнув удостоверением.
        - Маргариты? - взволновался Иван Башлыков. - А что с ней случилось?
        - Может, пропустите меня в квартиру, не на площадке же нам разговаривать…
        Хозяин с домработницей подались назад.
        - Конечно, проходите в гостиную… Катя, приготовь нам кофе…
        Они прошли в современно обставленную гостиную, оформленную в светлых тонах.
        Башлыков кивнул на диван.
        - Присаживайтесь…
        Суржиков аккуратно опустился на воздушно мягкий диван, напоминающий пушистое облако.
        - Как давно вы видели Маргариту Вишневскую?
        Возмущенно моргнув, Башлыков фальцетом взвизгнул.
        - Давно, две недели назад… Я был в Лондоне и только сегодня утром прилетел, а ее нет…
        - Кем она вам приходится?
        - Любимая женщина, а что? - взвился он. - Скажите, что с ней, не тяните!
        Суржиков не спеша открыл портфельчик и вытащил папку. Открыл ее и извлек фотографии. Протянул Башлыкову.
        - Вам знакома эта женщина?
        Башлыков торопливо выхватил снимки дамы в парике из рук следователя, посмотрел и ответил:
        - Да, это Маргарита… Что с ней? Где она?
        - Боюсь, у меня печальные новости…
        - То есть? - смертельно побледнел Башлыков.
        - Маргарита Вишневская мертва, вам придется проехать со мной на опознание…
        - Как на опознание? - испугался Башлыков и вдруг отчаянно закричал: - Катя, срочно приготовь мой черный костюм!..

* * *
        В морге, с брезгливым страхом взглянув на труп молодой женщины, Башлыков испуганно замотал головой.
        - Нет, это не Маргарита, я не знаю эту женщину… Откуда вы взяли, что это Маргарита?
        - Но она приходила с квитанцией за фотографиями в студию…
        - Ну и что? - нахмурился Башлыков. - Хотя не понимаю, зачем Ритке фотографии, тем более в старинном костюме, в парике… Я вам точно говорю, что это, - боязливо кивнул он на накрытый труп неизвестной, - не она…
        - Если не она, то очень похожа, - не сдавался следователь.
        - Да, похожа, - согласился Башлыков, - но это не она, что же, я свою любовницу не узнаю… У Ритки на груди родинка, а у этой нет… И лицо у этой… хуже…
        - Значит, похожа, - обескураженно пробормотал Суржиков. - Допустим. Но где же тогда Маргарита Вишневская?
        - Я сам бы хотел это знать, - сердито пробасил Башлыков.
        Глядя на худосочного, длинного как жердь, жилистого любовника Вишневской, Суржиков с раздражением подумал, что такой густой бас совершенно не подходит его владельцу. А еще попутно размышлял, что преступление вряд ли удастся раскрыть скоро. А как все удачно складывалось: на квитанции были указаны не только фамилия и имя владелицы фотографий, но и ее адрес. А тут такой облом, если верить любовнику Вишневской, то убита не Маргарита, версия рухнула как карточный домик, и теперь придется выяснять, кто эта другая женщина. Они вышли на улицу. Вокруг ласково перешептывалась изумрудная упругая листва. Ее время от времени игриво шевелил теплый, озорной ветерок. По небу безмятежно куда-то плыли облака.
        Покосившись на безликое двухэтажное здание морга, Башлыков с облегчением вздохнул.
        - Как хорошо-то… И хорошо, что там не Маргарита, что она жива…
        - Хорошо-то хорошо, но ничего хорошего, - нахмурился Суржиков. - Мне необходимо срочно переговорить с Вишневской, сами понимаете, что убили женщину на нее похожую и она вольно или невольно может быть причастна к этому…
        - Да, Ритка легкомысленное существо, но убить кого-то не способна, - принялся защищать любовницу Башлыков.
        Суржиков похлопал себя по карманам в поисках пачки сигарет, но, нащупав, недовольно вздохнул. Нет, курить он не будет, бросать так бросать.
        - Я не обвиняю Вишневскую в убийстве, но сами понимаете, убитая пришла в фотоателье с квитанцией на ее имя и была убита… Кто она и почему так похожа на Маргариту? Может быть, ее сестра?
        - Не думаю. Насколько я знаю, у Маргариты сестер нет…
        - Понятно, - терпеливо изрек Суржиков. - Но вы должны рассказать все, что знаете о Вишневской.
        Башлыков растерянно захлопал глазами.
        - Честно говоря, я не так много о ней знаю, она скрытная девица…
        Глава 3
        Коготок увяз - всей птичке пропасть
        Маргарита бесконечно набирала номер мобильника Инги и тревожно вслушивалась в механический, равнодушный голос: «Абонент находится вне зоны доступа». Шестым чувством она ощущала, что с Ингой произошло что-то ужасное. Шли уже вторые сутки, а от нее ни слуха ни духа. Как ушла за фотографиями, так и пропала, а ведь у нее в столице, кроме Маргариты, никого нет.
        Когда Инга не позвонила и не приехала, первым желанием Маргариты было поехать в фотостудию и узнать, была ли там Инга и куда делась, но тут же ее охватила паника: вдруг Ингу похитили вместо нее, и липкий страх остановил ее.
        Возвращаться в квартиру Башлыкова она не хотела, уж очень сильно злилась на него из-за измены и боялась, что он уже обнаружил пропажу дорогой антикварной картины.
        Денег у Маргариты было достаточно, она успела их скопить за время совместного проживания с Башлыковым. К тому же прихватила подаренные им драгоценности, как будто знала, что больше не вернется к нему. Вещей взяла немного, не успела все перенести к сестре, боялась, что заметит домработница и помешает ей уйти.
        Хорошо, что приехала Инга и сняла квартиру, теперь Маргарита может здесь жить. Но тут же шевельнулось опасение: а что, если Инга расколется и даст похитителям адрес, по спине побежала ледяная от страха струйка пота. То, что Инги в живых нет, Маргарита и в мыслях не допускала.
        Уйдя от Башлыкова, Маргарита купила себе новый мобильник, а старый, красивый, красный, со стразами, отдала Инге. Поменяла сим-карту, так что Башлыков никаким образом не вычислит ее местонахождение, она даже планшет новый купила, а прежний отдала сестре.
        Натянув джинсы и футболку, Маргарита надела темные очки, схватила сумку и отправилась в магазин.
        Было около десяти утра, но солнце уже припекало. Маргарита пересекла дорогу и вошла в супермаркет. В прохладном зале народу было немного, и она, набрав продуктов в тележку, двинулась к кассе.
        С правой стороны в отделе бытовой техники горели экраны телевизоров, и, проходя мимо, Маргарита невольно замедлила шаг. На экране огромной плазмы мелькнуло знакомое здание фотостудии, где она заказывала портрет. У входа стояла полицейская машина и толпились люди. Диктор рубрики происшествий сообщал, что вчера в фотостудии была убита молодая женщина.
        Маргарита смертельно побледнела. Неужели это Инга? Не может быть! Сердце защемило, а на глазах предательски появились слезы. Она быстро надвинула темные очки и спряталась за ними, боясь привлечь к себе внимание.
        «Это я во всем виновата, - отчаянно билась мысль, словно остервеневшая муха за стеклом. - Это я втянула во все ни о чем не подозревающую сестру…»
        Но то, что на месте сестры могла оказаться она сама, усиливало ее ужас. Что она теперь скажет матери, ведь та скоро узнает о смерти Инги из телевизионных новостей. Мать ни одной передачи не пропускает, сидит с утра до вечера у экрана как приклеенная и смотрит все подряд.
        Маргарита вернулась в зал и положила в тележку бутылку вина.
        Кассирша с удивлением взглянула на молодую девушку, когда та, изо всех сил сдерживая слезы, дрожащими руками с трудом вытаскивала из кошелька пятитысячную бумажку. «Наркоманка, что ли?» - осуждающе взглянула она, отсчитывая сдачу, но промолчала.
        Выскочив из супермаркета, Маргарита бросилась домой бегом. И только закрыв дверь на ключ, немного успокоилась.
        Поспешно засунула продукты в холодильник и схватила планшет. Нашла в Интернете колонку происшествий и прочитала коротенькую информацию о гибели Инги.
        Она догадывалась, что тот, кто убил Ингу, перепутал ее с сестрой, и от этого становилось еще страшнее. Кто это был и зачем ему понадобилось убивать, Маргарита не понимала. За что?! Но то, что она влипла в скверную историю, было ясно.
        Одно было неизвестно - откуда ждать опасность и от кого.
        Она, словно на автомате, приготовила обед - поджарила рыбу, нарезала салат, налила себе бокал вина. Выпила и, наконец, разрыдалась. Ей было безумно жаль свою старшую сестру. Они были с ней погодками, но воспитывались врозь. Мать не могла простить отцу измены, а Маргарита при разводе выбрала жить с отцом и мачехой. Свою неприязнь мать перенесла и на младшую дочь, поэтому Маргарита встречалась с Ингой редко и украдкой, она как могла поддерживала сестру, потому что у матери характер был не сахар.
        «У меня даже фотографии Инги не осталось, селфи она делала на свой телефон, а где сейчас ее мобильник, неизвестно, - всхлипнула Маргарита. - И матери как-то нужно сообщить, чтобы приехала на похороны, и похороны организовать. Но как это сделать? Если я явлюсь в морг, меня тут же схватят полицейские и начнут допрашивать, а если Иван уже нашел пропажу, то мало мне не покажется…»
        Она обхватила голову руками и с горестным стоном закачалась из стороны в сторону.
        «Что же делать? Если Ингу убили вчера утром, то через два дня, на третий день, ее положено хоронить…»
        Маргарита опять схватилась за планшет и нашла в Интернете похоронные агентства. Записала адрес одного из них и сунула бумажку в сумку.
        А затем снова побежала в супермаркет. Там выбрала обесцвечивающую краску и вернулась домой.
        Выкрасив волосы в платиновый, почти белый цвет, она обесцветила и темные густые брови.
        Взглянула на себя в зеркало, недовольно вздохнула. Конечно, она сильно изменилась, и теперь ее трудно будет узнать, но и часть своеобразной красоты она потеряла.
        «Теперь нужно будет съездить в погребальную контору и все как следует узнать. А матери можно будет послать телеграмму. Пусть хоронит Ингу, а как-нибудь потом на ее могилку приду», - решила Маргарита.
        Она открыла чемодан Инги. Нашла ее паспорт и переложила в свою сумку.
        Глава 4
        Коллектив фотостудии «Авторский портрет»
        Арсений Чарущев собрал всех сотрудников студии в своем кабинете, где за столом, помимо фотографа, уже сидел худощавый мужчина с неприметным лицом и цепкими, острыми глазами.
        - Познакомьтесь, это старший следователь отдела по особо важным делам Егор Иванович Суржиков, он расследует убийство девушки…
        Суржиков сухо кивнул.
        - Вы, конечно, в курсе, - сразу же начал он, - что произошло в вашей студии. - Легкое оживление присутствующих удовлетворило следователя, и он продолжил: - Вижу, об этом слышали все… Хотелось бы и мне знать, что вам известно о преступлении и кто был знаком с убитой девушкой?
        Первой, словно школьница, потянула вверх руку Верочка.
        - Я пришла рано утром, но босс, - кивнула она на Чарущева, - уже был на месте. Вскоре пришла эта девушка и отдала мне квитанцию, я пошла в мастерскую за фотографиями, а когда вернулась, она лежала на полу в крови, а рядом валялась черная роза…
        - Черных роз не бывает, - загудели художники.
        - Роза была выкрашена черной краской, - нахмурился Суржиков, внимательно ощупывая каждого изучающим взглядом.
        - Извращенец какой-то! - в сердцах высказался Чарущев. - Психопат!..
        - Маньяк, - поддержал шефа фотограф Дмитрий Красилин.
        - Удар по нашей репутации, - ухмыльнулся художник Эдуард Хруст. - Небось наши конкуренты девицу грохнули и розочку подложили, мол, вот вам творческий изыск, будете к ним ходить, и вас убьют…
        Чарущев сердито заиграл желваками.
        - Бросьте ерунду пороть, лучше скажите, кто с этой девицей знаком?
        Никто из присутствующих в знакомстве с убитой девушкой не признался.
        - А что вы можете сказать по поводу Маргариты Вишневской? - вкрадчиво произнес Суржиков.
        - А кто это такая? - с недоумением воззрились на следователя сотрудники студии.
        Суржиков вытащил из папки фотографию девушки в парике и старинном платье.
        - Вот это Маргарита Вишневская…
        - Так это я делал ее портрет, очень красивая женщина, кого-то она мне напоминает, - изрек Дмитрий Красилин.
        - «Неизвестную» Крамского она напоминает, - лениво протянул томный красавчик Эдуард Хруст.
        - Вот именно! - подскочил Чарущев. - Я тоже ее портрет увидел и то же самое подумал - «Неизвестная»… Она действительно как с полотна сошла…
        - Что можете сказать о девушке? - обратился Суржиков к Дмитрию Красилину.
        Тот криво улыбнулся:
        - Только то, что образ художника материализовался, роковая «Незнакомка» сошла с полотна и теперь живет среди нас, кисть гениального Крамского имеет магию, так что ждите неприятностей…
        - Я вас серьезно спрашиваю, - сердито прервал его Суржиков. - Речь идет об убийстве…
        - Да ничего я о ней не знаю, - нахмурился Красилин. - Хотел с ней поближе познакомиться, а она отшила, вот и все…
        Отстав от художников, следователь принялся за Верочку.
        - Неужели вы никого не заметили? - тоскливо спросил Суржиков.
        - Вокруг не было ни души, - уныло в который раз повторила Верочка. - Если бы я заметила что-нибудь подозрительное, я бы вам обязательно сказала…
        - А откуда она достала квитанцию? В руках у нее что-нибудь было? Может быть, сумочка какая-нибудь?
        - Нет, девушка держала квитанцию в руках…
        - Странно, - вздохнул Суржиков. - Тогда, может, ее кто-нибудь в машине у фотостудии ждал?
        - Машины я не видела, у дверей фотостудии вообще никого не было, - занервничала Верочка. - По крайней мере, я никого не видела…
        - А где в это время были вы? - обернулся Суржиков на Чарущева.
        - Я же говорил уже вам, в своем кабинете, - холодно произнес Чарущев, ему очень не нравилась перспектива оказаться в числе подозреваемых.
        - Кто это может подтвердить? - прилип, словно репей, Суржиков. - Вы могли и отлучиться ненадолго…
        - Я в это время разговаривал по телефону с заказчиком, директором частного детского сада, они хотят сделать авторские портреты… Вы же проверяли…
        - Проверим еще раз, - мрачно буркнул Суржиков и возмущенно хмыкнул: - Как у вас все гладко, человека убили, и никто ничего не видел, не слышал и ничего не знает…
        Чарущев развел руками.
        - Да, все именно так… Значит, преступник очень хитрый и все сделал незаметно…
        - Но как он смог появиться так, что его никто не видел? И потом, девушка могла вскрикнуть, почему вы, - обратился он к Верочке, - и вы, - затем сурово взглянул на Чарущева, - не услышали ее?
        - Так, может, он вошел, закрыл ей рот и убил, - возмутился Чарущев, - или она не успела крикнуть…
        - И видеокамера у вас не стоит, - разочарованно выдохнул Суржиков.
        Чарущев сконфузился.
        - Стоит над подъездом, но какая-то сволочь перед этим ночью глазок камеры залепила…
        - Похоже, к убийству заранее готовились, и чем только девушка провинилась перед убийцей? - подал возмущенный голос Дмитрий Красилин. - Жалко, мне она показалась милой, наивной…
        Суржиков промолчал, но подумал, что будь Маргарита Вишневская наивной, вряд ли она окрутила бы такого типа, как Башлыков. А то, что мэр города Стерляжинска прохиндей еще тот, Суржиков ни на йоту не сомневался. Откуда у него такие деньги? На зарплату мэра пентхаус из семи комнат не купишь. А какая мебель, а живопись! Наверняка на стенах висят не копии.
        - А вы убитую видели? - внезапно обратился он к Красилину.
        В глазах фотографа проскользнула тревога.
        - Нет, у меня же был в тот день выходной…
        - А где вы находились в момент убийства?
        - Дома, - быстро выдал Красилин.
        - А свидетели имеются?
        - Конечно, моя мать и соседка, она утром к нам заходила…
        - Адресок скажите, - потребовал Суржиков.
        - Да я здесь рядом живу, - неопределенно махнул рукой Красилин. - Так что можем сейчас заглянуть ко мне… Кстати, - с кривой улыбкой добавил он, - остальные художники тут тоже недалеко обитают, в общежитии, они у нас еще студенты…
        Глава 5
        Злоключения прекрасной Маргариты
        Маргарита добралась до похоронного агентства на общественном транспорте. Зашла в тесное помещение, набитое венками и гробами. И не сразу разглядела сидящее в углу за столом существо непонятного рода с короткой стрижкой пегих волос. Несмотря на жару на улице, существо хлюпало красным простуженным, распухшим носиком и сморкалось в носовой платок, беспрестанно чихая.
        Приблизившись, Маргарита опасливо присела на стул и уставилась сквозь темные стекла очков на чихающую даму, ибо существо оказалось женщиной средних лет в душегрейке и толстых теплых штанах.
        - Кто у вас преставился? - чихнув, сразу же поинтересовалась дама.
        - Подруга, - не моргнув глазом соврала Маргарита. - Только она не сама умерла, ее убили…
        Женщина заерзала.
        - Так она у вас в судебном морге?
        - Наверное, - растерялась Маргарита.
        - Вам надо у них справку о смерти получить, и только потом похороны можно оформлять…
        - Но хоронить положено на третий день, - робко озвучила свою осведомленность в ритуальных делах Маргарита.
        - Так идите в морг побыстрее и возьмите справку, - рассердилась на бестолковую клиентку сотрудница похоронной конторы. - Тогда и будем оформлять покойницу, без справки и говорить не о чем…
        Расстроенная Маргарита вышла на улицу. Только сейчас она поняла тщетность своей затеи. Получить справку она не сможет, ее сразу же захапает полиция.
        «В квитанции на фотографии я указала адрес Ивана, и наверняка полиция у него уже побывала и знает, что убитая не я, и меня разыскивают. Пусть все идет своим чередом. Все равно я уже ничем Инге помочь не могу…»
        Приняв решение, она отчасти успокоилась, но тут же вспомнила, что ей самой грозит опасность.
        То, что Ингу убили в фотостудии, говорит о том, что убийца может иметь отношение к этой самой студии. Он может быть сотрудником-маньяком или маньяком, каким-то образом соприкасающимся с работой фотографов, или… Она сама накликала на себя беду, появившись там, чтобы продать эту злополучную картину. И зачем она только взяла ее у Башлыкова?! Да потому что разозлилась на него из-за того, что он один уехал в Англию, и до этого несколько раз ездил один, сразу видно, что нашел себе новую любовницу. А ведь клялся ей в любви, обещал квартиру купить, машину, все как положено, и обманул мерзавец… А она никому не позволит сделать из себя дурочку и поэтому взяла в качестве моральной компенсации понравившуюся ей картину. А теперь была бы рада все вернуть назад, вот только близок локоток, да не укусишь.
        Взглянув на себя в зеркало, Маргарита поморщилась: на нее смотрела блондинка с выжженными перекисью волосами.
        - Все-таки волосы нужно сделать более естественными и живыми, - нахмурилась она и побежала за новой краской.
        Доведя волосы до золотистого цвета и напитав их бальзамом, Маргарита пришла в восторг. Теперь она себе даже нравилась, к тому же в ней невозможно было узнать Маргариту. И все-таки она опасалась, что художники-портретисты моментально узнают ее по чертам лица, а заказ она художнику сделала, вот только в условленное время уже не смогла прийти.
        И тем не менее нужно было что-то срочно предпринять. По крайней мере, выяснить, что произошло в студии, и Маргарита решила подъехать туда после обеда, когда приемщица будет в холле одна.
        Как Маргарита и предполагала, приемщица Верочка, расслабленная после обильного вкусного обеда в кафе, благодушно клевала носом за стойкой. Художники и фотографы трудились в поте лица на своих рабочих местах.
        Лучезарно улыбаясь, Маргарита поинтересовалась, как можно заказать портрет с фотографии матери.
        Верочка яростно тряхнула головой, прогоняя остатки сладостной дремы, сунула ей прейскурант на выполнение работ и привычно забормотала о предоставлении услуг.
        - Мы делаем портреты в любом историческом времени, причем используем не только антураж, исторический костюм, композицию фотографии, но и аппаратуру того времени, это совмещено с самыми современными технологиями, это наше ноу-хау. Мы можем вам сделать портрет в стиле любого известного художника, любого века…
        Маргарита, листая прейскурант, аккуратно проговорила.
        - Наверное, страшно здесь работать после того, что у вас произошло? Я по телевизору видела, ужас! - с чувством добавила она.
        Приемщица встрепенулась и затрясла хорошенькой головкой.
        - Ужас, не то слово… Этот ублюдок после того, как девушку зарезал, черную розу рядом с ней оставил…
        Маргарита смертельно побледнела.
        - Боже мой, зачем?! - вырвалось у нее.
        - Вот и я думаю, зачем, - поддержала ее словоохотливая Верочка. - Маньяк, наверное…
        - А девушка ваша сотрудница или клиентка?
        - Да она даже не клиентка, пришла за чужими фотографиями, а ее убили… Жалко ужасно! - вздохнула Верочка.
        - Конечно, жалко, - горестно покачала головой Маргарита. - А убийцу нашли?
        - Какое там, - презрительно сощурилась приемщица. - Вместо того чтобы убийцу ловить, полиция наш коллектив без конца допрашивает, каждый день как на работу к нам ходят…
        - А почему к вам-то? - изумилась Маргарита.
        - Вот и я об этом, - разошлась Верочка. - Девушку рано утром убили, здесь кроме шефа и меня никого не было…
        - Надо же, действительно странно, - поддержала ее Маргарита. - При чем здесь вы? А может, ее с целью грабежа убили? - беспечно прощебетала она. - Сумочка при ней была?
        Вытаращив глаза, Верочка прошептала:
        - Нет, сумочки у нее не было… А может, правда грабитель?! - И тут же опомнилась. - А черная роза зачем? Нет, это не грабитель, это маньяк, - нахмурилась она. В памяти всплыло, как девушка шарила в сумочке в поисках квитанции. А потом в суматохе Верочка забыла про это… И следователь про сумочку спрашивал, только она ему почему-то соврала, побоялась, что подумает, будто это она сумку украла.
        А Маргарита, поболтав с приемщицей еще несколько минут, улыбнулась.
        - Мне ваши условия подходят, я, пожалуй, сделаю у вас заказ, - и она стала копаться в сумке. - Сейчас фотографию найду… - Она с досадой закусила губу. - Надо же фотографию мамы на столе забыла, такая рассеянная стала…
        - В следующий раз зайдете, - обрадовалась Верочка, ей было лень оформлять заказ. - Лучше с утра приходите, а я вам подскажу, к какому художнику лучше…
        - И к какому?
        - К Эдику Хрусту, его сегодня нет…
        Глава 6
        Мрачные сны и тревожная явь мэра
        Иван Башлыков проснулся в большом раздражении. Вчера вечером ему позвонил помощник и сообщил, что у них сложности. По жалобам населения приезжала известная телекомпания из столицы, и, похоже, теперь им грозят крупные неприятности. Поэтому всю ночь Башлыкову снились какие-то свиные рыла и ревизоры. А тут еще следователь позвонил, сообщил, что едет к нему, вопросы, видишь ли, у него появились. Лучше бы он их Ритке задавал. И куда только она запропастилась?
        В спальню заглянула Катюша и сообщила, что завтрак готов.
        Кряхтя, Иван поднялся с постели, натянул на себя халат, сунул ноги в тапки и поплелся в ванную.
        Глядя на себя в зеркало, он поморщился. Лицо отекло, приличные мешки под глазами. Вчера он увлекся и позволил себе бутылку коньяка. Обнажив острые зубы, Башлыков ощерился как зверь и, состроив отвратительную гримасу, потряс щеками. Приведя себя таким образом в чувство, он открыл душ и встал под сильную струю прохладной воды.
        К приходу следователя Башлыков был в полном порядке. Радушно встретив Суржикова, пригласил его в свой роскошный кабинет, увешанный редкими антикварными картинами.
        - Да я смотрю, вы эстет, страстный коллекционер, - огляделся вокруг Суржиков. - Даже и не думал, что мэр районного городка на свою зарплату может приобрести такую живопись. Насколько мне известно, это очень дорогие картины…
        - Так наш город на Волге, - задушевно пробасил Башлыков. - Торгуем стерлядью, белой рыбой, икрой в мировом масштабе…
        - Наверное, премии большие? - с издевкой хмыкнул следователь.
        - Не жалуюсь, - осклабился Башлыков. - А вообще все это куплено не на мои доходы, а на средства жены, она у меня успешный предприниматель…
        - А жена в курсе, что вы на ее средства любовницу содержите? - ядовито ухмыльнулся Суржиков.
        - Конечно, не знает, - занервничал Башлыков. - Надеюсь, вы ей не обязаны сообщать?
        Вальяжно расположившись в кресле, Суржиков ехидно сверлил мэра взглядом.
        - А это от вас зависит, насколько вы будете со мной откровенны…
        - Я постараюсь, - смущенно пробасил Башлыков.
        - Может, это ваша жена с любовницей расправилась? - скептически хмыкнул следователь.
        В ужасе Башлыков замахал руками.
        - Боже упаси! Моя супруга не способна на это, тем более она про Маргариту ничего не знает, да и живет безвылазно за границей.
        Метнувшись к бару, Башлыков вытащил бутылку дорогого коньяка и заискивающе спросил:
        - Может, по граммулечке?
        - На работе не пью, - отказался Суржиков. - Вы мне лучше расскажите обо всем, что относится к убийству девушки.
        Башлыков налил в бокал коньяка и опрокинул его в рот.
        - Так я ничего об этом не знаю, - отчаянно выдохнул он. - Я же эту девицу в глаза не видел, вот только в морге тогда…
        - Хорошо, про девицу вы не знаете, но какое отношение вы имеете к господину Чарущеву?
        - Чарущеву? Кто такой? - искренне удивился Башлыков.
        - Господина Чарущева тоже не знаете? А зачем же вы звонили ему до своего отъезда в Англию?
        - Я много кому звонил, - вспотел Башлыков. - У меня, знаете ли, деловых контактов море… Вы скажите, кто он, и я, наверное, вспомню, зачем ему звонил…
        Бросив на Башлыкова быстрый взгляд, Суржиков проговорил:
        - Арсений Чарущев - владелец художественной фотостудии «Авторский портрет», той самой студии, где заказывала фотографии Вишневская Маргарита и где убили неизвестную девушку, похожую на нее.
        Башлыков внезапно ударил себя по лбу.
        - Чарущев… Арсений… художник… Да, я связывался с ним, хотел, чтобы он картину у меня посмотрел… Купил, и меня вдруг сомнение взяло, вдруг ненастоящая… А что там Ритка делала? - заволновался он. - Зачем ей фотографии, да еще в старинном костюме? Так, значит, она в той студии портрет делала? До меня только дошло, вот дрянь! - вырвалось у него.
        - У вас какие-то мысли есть по этому поводу?
        - Какие мысли у меня по этому поводу, - загрустил Башлыков. - Я подозревал, что Ритка себе кого-то другого в столице присматривает, сейчас понял, что был прав… Вот только для чего она фотографировалась в таком виде, не пойму, может, ей кто-нибудь в кино предложил сняться? - беспомощно простонал он. - Вот зараза!
        - А может, ей Чарущев что-то предложил? - коварно поинтересовался Суржиков.
        Тревожно дернувшись, Башлыков пробормотал:
        - Не уверен, что они знакомы… И потом, у Чарущева женщины не задерживаются, а Ритке это не подходит, она баба расчетливая, любит надежность…
        - Я смотрю, вы по поводу его личной жизни хорошо осведомлены, - язвительно хмыкнул следователь.
        - Когда я его пригласил после экспертизы коньячку отведать, ему без конца дамы звонили, я слышал, как он с ними общался, и соответственно сделал выводы…
        - Понятно… Значит, по поводу убийства у вас никаких соображений нет? - уныло уточнил Суржиков.
        - Нет, - испуганно подтвердил Башлыков.
        Несолоно хлебавши, Суржиков откланялся.
        Оставшись один, Башлыков ударился в панику. Неужели Ритка спуталась с Чарущевым, только как она на него вышла? Может, случайно познакомилась? Это надо проверить. Вздохнув, он вытащил из кармана мобильник и набрал номер телефона начальника отдела безопасности.
        Глава 7
        Черная роза на грудь мертвеца
        Суржиков вызвал на опознание убитой девушки всех сотрудников фотостудии.
        Но художники и фотографы, все как один, при взгляде на девушку отрицательно крутили головами.
        - Нет, не знакома, не видели…
        Только фотограф Дмитрий Красилин печально промолвил:
        - Убитая в общих чертах похожа на ту девушку, портрет которой я делал, но она значительно грубее, проще и менее красива, чем моя модель…
        - Значит, никто не узнал убитую, - сердито подвел итог Суржиков. - Плохо, друзья, плохо…
        Отпустив свидетелей, Суржиков поехал к Чарущеву.
        Чарущев с кем-то деловито беседовал по телефону и, увидев на пороге следователя, изменился в лице. Прикрыв трубку рукой, он шепнул:
        - Опять вы по мою душу, никакого покоя…
        - И не будет, - угрюмо произнес Суржиков. - Пока убийцу не найдем…
        Не дожидаясь приглашения, он сел на стул и забарабанил пальцами по столу.
        Закончив разговор, Чарущев дежурно улыбнулся:
        - Теперь я в вашем полном распоряжении… Слушаю вас…
        - Я недавно беседовал с господином Башлыковым…
        Легкое недоумение промелькнуло на лице Чарущева.
        - Как интересно, но мне эта фамилия ни о чем не говорит, - ответил он.
        - Да что вы, а он мне сообщил, что знаком с вами…
        - Знаком? Раз говорит, значит, знаком, - сердито буркнул владелец фотостудии. - Но я что-то его не помню…
        Суржиков усмехнулся:
        - Вы не поверите, но и он вас не сразу припомнил… Дело в том, что примерно недели три назад вы с господином Башлыковым активно общались по телефону…
        - Ну и что, - вяло буркнул Чарущев. - Мало ли я с кем разговаривал, у меня круг общения огромный…
        - Я не возражаю, - с холодной улыбкой произнес Суржиков. - Только вот в вашей студии несколько дней назад убили девушку, которая пришла за фотографиями любовницы Башлыкова Маргариты Вишневской… Кстати, убитая была очень похожа на Вишневскую…
        Чарущев побледнел.
        - Не может быть…
        - Тем не менее это так, - проникновенно произнес Суржиков. - Что вы можете пояснить по этому поводу?
        - Но я правда ничего не знаю, не знаю, кто убийца и почему убили эту девушку… Все, что мне известно, я вам рассказал, могу повторить… Ко мне с воплями прибежала Верочка и сказала, что убили клиентку…
        - Кстати, помимо вашей приемщицы, в студии были еще вы, - вероломно напомнил следователь. - Понимаете, что из этого всего может получиться? Так вы припоминаете Башлыкова?
        - М-м-м… кажется да, припоминаю, он мне звонил по поводу какой-то картины, хотел, чтобы я проверил ее подлинность, мы такие услуги оказываем, но никакой его любовницы я не знаю, так что извините…
        Суржиков нахмурился.
        - А почему Маргарита Вишневская обратилась именно в ваше фотоателье?
        - Художественную фотостудию, - поморщился Чарущев.
        - Какая разница, - оборвал его следователь. - Так почему Вишневская пришла именно в вашу студию?
        - Потому что такая студия, как моя - одна, здесь делают высокохудожественные фотографии и живописные портреты лучшие художники нашего времени, - значительно проговорил Чарущев.
        - Думаете, случайность? - сварливо буркнул Суржиков.
        - Уверен, - вздохнул Чарущев. - Вы лучше с Дмитрием Красилиным пообщайтесь, он ее фотографировал, может, он что-то знает…
        - Хорошо, но меня еще интересует, что вы думаете по поводу черной розы, которую убийца оставил рядом со своей жертвой? - не успокоился Суржиков.
        - Думаю, убийца сентиментальный маньяк, - раздраженно прошипел Чарущев. - И еще урод редкостный, за то, что мою студию для своего черного дела выбрал!.. Всех клиентов мне распугал…
        Озабоченно вздохнув, Суржиков закрыл свой блокнот и спрятал в черную кожаную папку.
        - Где я смогу увидеть Красилина?
        - Дома, у него сегодня выходной, - мстительно выдал Чарущев. - Могу адресочек дать…
        - Давайте…
        - Вам повезло, что он рядом живет, - ехидно улыбнулся Чарущев, протягивая бумажку с адресом. - Я вам здесь еще планчик нарисовал, как к нему дойти…
        Красилин жил в пятистах метрах от студии, но, завернув за угол, Суржиков заблудился во дворах, где шла стройка, и не без помощи местных жителей нашел монолитный современный дом Красилина, утопающий в зелени.
        Набрав номер квартиры на домофоне, он застыл в ожидании. Противно пропиликав несколько раз, домофон замолчал. Проклиная себя за то, что не побеседовал с Красилиным после процедуры опознания в морге, Суржиков снова набрал домофон, но не успел тот запиликать, как в подъезде раздался пронзительный женский крик. Дверь распахнулась, и на улицу с круглыми от ужаса глазами вылетела молодая экстравагантно одетая особа с огромными перламутровыми серьгами в ушах.
        - Там, там… - хватала она ртом воздух, - мужчина мертвый…
        Суржиков проворно заскочил в подъезд. В центре просторного холла, перед лифтом, лицом вниз лежал человек. По знакомой одежде - светлому льняному костюму, Суржиков узнал Дмитрия Красилина. Под его телом застыло багровое пятно, рядом валялась черная роза.
        - Черт возьми! - присвистнул Суржиков. - Не успел, это же надо! - И принялся звонить в отдел.
        Вскоре у подъезда остановилась полицейская машина, приехали сотрудники следственного отдела с собакой и эксперты.
        Злой и одновременно сконфуженный, Суржиков, с красным от досады лицом, рассказывал, как нашел тело Красилина. Свидетельница ошеломленно переводила глаза с одного сотрудника полиции на другого и в подтверждение лихорадочно кивала головой, от чего ее серьги бешено тряслись.
        - Нужно проверить всех сотрудников студии, включая владельца, и заодно Башлыкова, на предмет алиби, - расстроенно толковал Суржиков своему помощнику. - Я уже сегодня наездился, поезжай ты…
        Алексей Бричкин, модно одетый, ловкий парень, моментально записал задание в блокнот и тут же кинулся выполнять.
        - Я в фотостудию, - бросил он на бегу и исчез за дверью.
        Суржиков подошел к эксперту.
        - Олег, розу забрали?
        Долговязый, в очках, Олег рассеянно кивнул.
        - Все уже запаковал…
        - Ты проверь, она одной краской с первой окрашена?..
        Олег хохотнул:
        - Да я тебе на глаз скажу, одним спреем покрыта… Может, даже из одного баллончика…
        - Вот это мне и нужно знать…
        - Я тебе завтра заключение сброшу…
        - Хорошо, а что по трупу скажешь?
        - Колото-резаный… один удар… сразу в сердце, убийца хорошо знает анатомию… Все, как в первом случае, умер мгновенно, где-то около часа назад, может, часа полтора…
        - И как я проморгал, - виновато протянул Суржиков. - Ведь Красилин возвращался домой из морга, я там опознание проводил, а его уже ждал убийца…
        - Очень похоже на это, - подхватил эксперт. - Убийца ждал в подъезде, в нише, слева у лифта… Там остались частицы красной глины…
        - Собачка на чердак привела, там след и потеряла, побрызгал гад чем-то… - устало вздохнул Суржиков.
        - Версия хоть какая-нибудь имеется?
        - Несколько, - хмыкнул Суржиков. - Вот одна уже рассыпалась…
        - Подозревал покойника?
        - Было дело, - вздохнул следователь. - Только что-то начинает вырисовываться, как тут же рассыпается…
        Эксперт хлопнул Суржикова по плечу.
        - Не переживай, тебе не впервой, распутаешь, ты у нас лучший…
        Следователь уставился на эксперта задумчивым взглядом и словно его не слышал.
        - Одного не пойму, при чем тут черная роза? Не лезет она ни в одну из моих версий, если только это не маньяк…
        - Странный маньяк, жертва мужчина, а он ему черную розочку кладет. Что он хочет этой розочкой сказать? Нужно найти признак, по которому он убивает…
        Глава 8
        Смена имиджа
        После посещения фотостудии Маргарита решила установить за этим местом слежку. Чтобы не вызывать ни у кого подозрения, она приобрела очаровательную, модную собачку биро-йорка. Белую, с темно-шоколадными пятнышками и с уморительной мордочкой. Купила ей нарядное платьице и шляпку и поехала выгуливать животинку в скверик напротив фотостудии.
        Ей хотелось понять, что происходит в этой чертовой студии, но, погуляв пару часов, она поняла, что это глупая идея, и вернулась домой.
        Помыв собачке лапки, она сделала себе бутерброд и включила телевизор. Переключила на канал со сводкой происшествий и тут же услышала, что убит фотограф фотостудии «Авторский портрет» Дмитрий Красилин.
        - За короткий срок это уже второе убийство, связанное с фотостудией, несколько дней назад была убита неизвестная… - На экране возникла фотография мертвой Инги. Затем появилась фотография Маргариты. - На этом фото Маргарита Вишневская, она пропала несколько дней назад. Всех, кто знает о ее местонахождении, просьба сообщить в следственные органы. За информацию о Вишневской будет предложено денежное вознаграждение…
        Маргарита поперхнулась. Какой ужас! Первая, кто вспомнит о ней за вознаграждение, - квартирная хозяйка, они вместе с Ингой отдавали ей деньги за аренду. Может быть, она уже звонит по указанному номеру. Что же делать?
        Она быстро собрала вещи и, поставив их у двери, включила планшетник. Нашла в Интернете сайт сдачи квартир в аренду и записала несколько телефонов.
        Первый телефон не ответил, Маргарита тут же набрала второй. Ответил мужчина и сообщил, что квартира уже сдана. Переговорив с десятком сдающих жилье, она наконец нашла то, что ей подошло.
        - Понимаете, у меня такая ситуация смешная и в то же время безвыходная, я тетке хотела сделать сюрприз и приехала в гости без предупреждения, а она, - нервно хохотнула Маргарита, - сделала мне сюрприз - уехала на Бали… Так что я приеду сразу с вещами…
        - Да, пожалуйста, - послышался интеллигентный женский голос. - Квартира чистенькая, убрана, ждет вас…
        Вызвав такси, Маргарита схватила чемодан, сумки и собачку и поспешила к лифту.
        Спустив вещи вниз, она уселась на скамеечке у подъезда. Во дворе было пустынно, и у Маргариты отлегло от сердца, что кто-нибудь узнает ее.
        Вскоре подъехало такси, и девушка, загрузившись, поехала на новую квартиру.
        Кирпичный дом на тихой улочке в старом районе Москвы ей понравился. Еще больше понравились двухкомнатная уютная квартирка и хозяйка - славная, пожилая, ухоженная женщина Мария Изославна. Маргарита предоставила паспорт своей сестры, и хозяйка старательно переписала данные.
        - Деточка, вы можете здесь жить сколько угодно, но, - грустно взглянула она на песика, - ваше животное меня смущает…
        - Ой, вы не беспокойтесь, собачка у меня чистоплотная, гадит исключительно на улице, - уверила ее Маргарита.
        - Ладно, живите, - махнула рукой хозяйка. - Только сами понимаете, если что-то не так, мне будет очень неприятно…
        Маргарита еще раз пообещала, что все будет в порядке, заплатила вперед за два месяца, и женщина удалилась.
        Оставшись одна, Маргарита наконец вздохнула с облегчением: неужели все позади?
        Разложив вещи, она в Интернете нашла информацию об очередном убийстве, связанном с фотостудией «Авторский портрет».
        - Сначала покушались на меня, потом убили Дмитрия Красилина, который делал мой портрет, - ужаснулась она. - Что происходит? Хоть кто-нибудь объяснил бы мне… Жила, никого не трогала, и тут вдруг… Но что делать? Спокойно сидеть и ждать, когда еще кого-то убьют или доберутся до меня, глупо, надо действовать.
        Но в голову ничего путного не приходило.
        На следующее утро она проснулась с больной головой, то ли ей что-то снилась плохое, то ли неудобная подушка попалась.
        Маргарита сделала себе крепкий сладкий чай и с наслаждением выпила. Голова прошла, она покормила собачку и, взяв планшетник, погрузилась в виртуальное пространство.
        - Посмотрим, что там новенького, - пробормотала она.
        Новости в Интернете пестрели броскими заголовками: «Зловещие убийства в фотостудии «Авторский портрет», «Черные розы на грудь мертвеца», «Фотографа убил портрет его убитой модели», «Месть с того света» и подобное в том же духе. Маргариту внезапно бросило в холод, Интернет пестрел не только убойными статьями, но и ее фотопортретами в белом парике с камеей на шее. Эту камею ей подарил на совершеннолетие отец. Камея очень старинная, принадлежала далекой прабабке, и по традиции ее дарили старшей дочери в семье, а отец подарил младшей, Инга очень обижалась за это.
        Ах, уехать бы за границу и забыть все как прошлогодний сон, там-то ее точно не достанут, и паспорт у нее заграничный есть, но теперь за границу ее вряд ли выпустят. Видимо, Иван все-таки написал заявление, что она у него ценную картину украла, раз ее так яростно ищут.
        Голова у Маргариты шла кругом.
        «Ну зачем я взяла эту чертову картину, - в который раз ругала она себя. - Может, позвонить Ивану и объясниться с ним?»
        Эта мысль засела у нее в голове, и она уже схватила мобильник, но тут же опомнилась: не стоит звонить из дома, иначе Ванька сразу вычислит, где она находится.
        Лучше достать чужой мобильник. Но не воровать же его…
        «Хотя после картины это уже мелочь», - горько усмехнулась она. И тут вспомнила, что симку прежнего номера не выкинула.
        Вечером Маргарита отправилась к метро и в палатке купила подержанный телефон, тут же вставила старую симку и позвонила Башлыкову.
        Услышав ее голос, бывший любовник заорал:
        - Ритка, куда ты пропала, чертова кукла? Тебя здесь полиция ищет…
        - Я у подруги, - сухо ответила она. - А с какой стати меня полиция ищет?
        - Так вместо тебя кого-то убили, и они боятся, что следующая ты… И потом, детка, что это за девица твои фотографии получала в фотоателье? И зачем ты фотографировалась? - заволновался любовник.
        - Это фотосессия, я хотела отдать их на кастинг, а девушка моя знакомая…
        - Но почему она на тебя похожа, крошка?
        - Откуда я знаю, природа так распорядилась, - огрызнулась Маргарита. - Ладно, пока…
        - Погоди, погоди, ты когда вернешься, я соскучился, - заскулил он.
        - Не знаю, - процедила она. - Я позвоню…
        Закончив разговор, Маргарита с облегчением вздохнула:
        «Про картину Иван не знает. Это хорошо, но зачем я нужна полицейским? Видимо, из-за убийства Инги. Только как я им объясню, почему я сбежала от Ивана?»
        В глазах у нее потемнело.
        «Они могут меня обвинить в чем-нибудь, чего я не делала, у них это быстро, еще и фотографа могут мне приписать, а я, дура, еще там с собакой шлялась. Боже, какая я дура! Интересно, когда его убили? У меня ведь и свидетелей никаких нет».
        Маргарита припустила домой и, захлопнув за собой дверь, кинулась к компьютеру.
        Она нашла статью, где было указано время убийства Дмитрия Красилина, и вспомнила, что она в это время шла с собачкой домой от этой проклятой фотостудии. То есть свидетелей у нее точно нет.
        - Приехали, - тревожно пробормотала она. Глаза ее наполнились слезами. - И кто мне теперь поверит?.. А убийца на свободе, и что ему стоит разыскать меня… Нужно кардинально поменять свой вид, - решила девушка.
        На следующий день рано утром она побежала в парикмахерскую и коротко постриглась. Затем зашла в бутик и долго выбирала одежду.
        А нарядившись, взглянула на себя в зеркало и застыла. Перед ней стояла девочка-подросток с короткой стрижкой светлых волос. Но темные глаза, нос и губы остались неизменными, собственно говоря, и густые, высвеченные брови тоже, человек, знакомый с ней, может узнать Маргариту Вишневскую. И Маргарита нанесла по своей внешности последний удар. Она вытащила из косметички щипчики и стала безжалостно корректировать брови. Кожа покраснела и припухла от болезненных манипуляций, но Маргарита не успокоилась, пока на месте прекрасных широких бровей не остались лишь две тоненькие, жалкие ниточки.
        Когда она подкрасила тоненькие дуги коричневым карандашом, то стала похожа на провинциальную продавщицу продуктового ларька на рынке.
        Увидев свое достижение в зеркале, она разрыдалась и в отчаянии шепнула: «Чем хуже - тем лучше…»
        Глава 9
        Таинственное исчезновение ежедневника
        Башлыков тут же доложил Суржикову о звонке Маргариты.
        В ответ тот мрачно пробормотал:
        - Слава богу, жива… Хотелось бы узнать адрес подруги…
        - Нет у нее никаких подруг, она не терпит конкуренции… Врет Ритка, у хахаля живет, - истерично завопил Башлыков. - Пригрел на груди змею, ничего, она и его кинет…
        Не добившись ничего существенного, следователь буркнул:
        - Вы сказали, что ее полиция разыскивает?
        - Сказал…
        - А номер моего мобильника дали?
        - Не успел, она закончила разговор…
        - Как только Вишневская снова позвонит, дайте ей мой телефон…
        - Да она не позвонит, - захныкал Башлыков.
        - Обязательно позвонит, - строго оборвал его стенания Суржиков.
        - Хорошо, я скажу…
        Закончив телефонный разговор с Башлыковым, Суржиков отправился к матери Дмитрия Красилина.
        Во время убийства Дмитрия ее не было дома, уезжала к сестре в гости, и только что узнала о смерти сына. Поэтому Суржиков шел на встречу с тяжелым сердцем.
        Уютная квартира была увешана работами Дмитрия. Судя по фотографиям, он был великолепным мастером своего дела.
        Мать Красилина, Софья Павловна, невысокая худенькая женщина с большими заплаканными серыми глазами, провела следователя в комнату сына.
        - Вот здесь он жил, - сдерживая рыдание, произнесла женщина.
        Окинув внимательным взглядом комнату, Суржиков вздохнул:
        - Как много фотографий…
        - Да, это было его главным увлечением в жизни, так и не женился мой сыночек… - Софья Павловна села на кожаный диван и кивнула на кресло. - Садитесь…
        Суржиков с любопытством разглядывал фотографии и среди прочих увидел портрет Маргариты Вишневской.
        - Вы не знаете, Дмитрий был знаком с этой девушкой? - указал он на снимок.
        Мать взглянула, и ее лицо болезненно скривилось.
        - Да, она однажды даже в гости к Диме приходила… Я потом спросила, кто это, он только улыбнулся, ничего не ответил…
        - Вот как, - заинтересовался Суржиков. - И давно это было?
        - Да с неделю назад, - вздохнула женщина.
        - И долго она у вас была?
        - Где-то часа полтора, два… Да мне кажется, он ее фотографировал, - кивнула мать на профессиональную фотокамеру в футляре, лежащую на столе.
        - Дорогая вещь! - восхищенно покачал Суржиков головой.
        - Дорогая, - повторила Софья Павловна. - У Димы на работе попроще была, чем дома… «Это для души…» - говорил он…
        - Интересно, - задумчиво хмыкнул Суржиков. - Талантливый у вас был сын! А друзья к нему часто приходили?
        - Да ему особенно не до друзей было, - пожала плечами мать. - Он весь в своих фотографиях жил…
        - А девушка у него была?
        Софья Павловна нахмурилась:
        - Да ходили тут всякие, некоторые даже на ночь оставались, но чтобы серьезно, такой не было, я бы знала…
        - Мне нужно провести осмотр его вещей, может быть, что-нибудь о его связях узнаю. Вы же хотите, чтобы мы убийцу вашего сына нашли?!
        - Смотрите, - разрешила Софья Павловна. - Только вряд ли что найдете…
        Суржиков не ответил, а лишь кивнул.
        Но осмотр вещей Дмитрия ничего не дал. Сидящая неподвижно на диване Софья Павловна вдруг зашевелилась.
        - А записная книжка - толстый ежедневник вам не встретился? В темно-коричневом кожаном переплете…
        - Не вижу такого. Может, он его на работе оставил?
        - Нет, что вы! Ежедневник у него всегда дома лежал, куда же он мог деться? - взволновалась мать. - Туда он всякие мысли свои записывал, события разные, и все телефоны, контакты там хранил. - И она подключилась к поискам. Суржиков, теперь вместе с хозяйкой, обыскал стол, все шкафы, и Софья Павловна изумленно констатировала:
        - Ежедневник пропал. Это странно, кому он, интересно, нужен?
        - Кому-то нужен, - задумчиво проговорил Суржиков. - Может быть, Дмитрий его в другой комнате оставил? - осторожно уточнил он.
        - Давайте поищем, - согласилась Софья Павловна.
        Но и дальнейшие поиски ничего не дали, записная книжка как сквозь землю провалилась.
        - Если допустить, что ежедневник украли, то кто это мог сделать?
        Софья Павловна задумалась.
        - У Димы после той девушки никого в гостях и не было… При мне. А три дня назад я уехала и вот только вернулась… - всхлипнула женщина. - Но если бы кто к нему приходил, соседки бы мне сказали…
        - И мы соседей опрашивали, - вздохнул Суржиков. - Не видели они никого: убийца скорее всего попал в дом через другой подъезд и сюда через чердак. А видеокамеры на вашем доме не работают.
        - Но кто же убил Димочку?! - воскликнула мать.
        - Мы ищем, и я вам слово даю, найдем убийцу! - пообещал Суржиков.
        - Надеюсь, - горько шепнула Софья Павловна.
        Уходя, Суржиков вдруг обернулся.
        - Как вы думаете, зачем убийца бросил рядом с телом вашего сына черную розу?
        Мать пошатнулась и вскрикнула.
        - Какую еще розу?! О чем вы говорите?!
        Суржикову пришлось рассказать несчастной женщине о цветке, что нашли возле трупа.
        Ужас в глазах матери Дмитрия Красилина заставил следователя пожалеть об этом, он попытался перевести разговор, но не удержался и выдал:
        - Девушку, которую убили в фотостудии, тоже черной розой украсили…
        - Может, из ревности? - предположила Софья Павловна. - Может, у девицы ухажер ревнивец, приревновал к моему сыну, сначала ее убил, а потом его…
        - Почему вы так решили? - удивился Суржиков.
        - Не знаю, просто в голову пришло…
        - Интересная версия, - пробормотал Суржиков на прощание. - Надо проработать ее…
        Суржиков вернулся в отдел.
        За его столом сидел помощник Алексей Бричкин и с кем-то оживленно разговаривал по телефону. Увидев начальника, он прикрыл трубку и смущенно стал вылезать из-за стола.
        - Егор Иванович, я все алиби проверил…
        - Молодец, и что?
        - Никаких зацепок. Все были на работе, трудились в поте лица, - доложил Бричкин.
        - Пойдем пообедаем, - устало предложил Суржиков.
        - С удовольствием, я голодный как волк…
        В столовой было многолюдно и шумно. Следователь с помощником устроились за столиком в центре зала, поставив перед собой по подносу с едой.
        - Привет, - услышал Суржиков голос эксперта Олега, который тоже пробирался с подносом в поисках свободного места к столику. - Как я тебе и говорил, роза окрашена одним и тем же спреем…
        - Спасибо, приятель, другого я не ожидал, сегодня вечерком забегу, - улыбнулся Суржиков. - Давай к нам, у нас тут место освободилось…
        Олег направился к их столу. Расположившись рядом со следователем, он добавил:
        - И орудие убийства одно и то же - острый стилет… А убийца, я тебе сразу сказал, правша…
        - А это может быть женщина? - спросил Суржиков.
        - Если женщина, то достаточно сильная… Что, новая версия появилась?
        - Да, ревность…
        - Из ревности женщины на многое способны, и откуда только силы берутся, - засмеялся Олег. - Давай дерзай…
        Глава 10
        Борьба с конкурентами
        Эдуард Хруст был счастливчиком во всех отношениях. Во-первых, он был очень талантлив, во-вторых, занимался любимым делом, а в-третьих, был хорош собой - белокурый, голубоглазый, высокий, его обожали женщины, и он этим пользовался. Во многом Хруст был похож на своего шефа Чарущева, и это даже несколько роднило их.
        Чарущев дорожил Эдуардом, делал ему всяческие поблажки, терпел его капризы и платил больше, чем другим.
        Эдуарду, по натуре человеку утонченному, избалованному женским вниманием, были необходимы чувственные наслаждения, они будили его творческие фантазии и дарили вдохновение, но часто он увлекался, а чрезмерные, плотские удовольствия истощали его, выхолащивали, вызывали творческий простой, что сильно раздражало его патрона и покровителя Арсения Чарущева. Поэтому Чарущев старался контролировать своего работника, да только, чего греха таить, сам время от времени срывался и с большой охотой пускался во все тяжкие в компании Хруста.
        Чарущев облюбовал для их развлечений элитный закрытый клуб, где можно было и партийку в карты сыграть, и рулеткой побаловаться, и отведать изумительно приготовленной изысканной еды в избранном обществе, и, конечно же, провести время с прекрасной незнакомкой. Повара в клубе были одни из лучших в столице, впрочем, как и вина, и хотя с женщинами дело обстояло хуже, иногда некоторые экземпляры попадались очень недурственные.
        Клуб находился за высоким забором - трехэтажное здание среди густой зелени.
        Современный интерьер поражал своей комфортабельностью и строгой роскошью, но и цены за все здесь были соответственные.
        В центре ресторанного зала переливался прозрачными хрустальными струями фонтан в глубокой перламутровой чаше, напоминавшей створку морской раковины. Цветные диковинные рыбки скользили по водяной глади среди водорослей. Белоснежные дивные лилии, благоухая, качались на легких волнах и радовали своей безмятежной, сияющей красотой.
        Любуясь рыбками, Чарущев развалился в удобном кресле, но грустно вздыхал.
        - Эдик, кто-то под нас сильно копает, хочет украсть наш бренд, наши технологии…
        Хруст лениво разглядывал молоденьких девиц, сидящих за соседним столиком, и словно не слышал шефа.
        - Разве это красота, - скривил он рот. - Девки раскрашены, пусть дорогой косметикой, пусть отличными стилистами, но нет в них естества, сока жизни нет, ненастоящие они… куклы резиновые…
        - Ты меня не слушаешь!.. - рассердился Чарущев. - Я тебе о деле, а ты про баб, да наплюй ты на них…
        - С чего ты взял, что у нас есть конкуренты? - Эдик закинул в рот ледяной ломтик манго.
        - С того, - сердито нахмурился Чарущев. - Два странных убийства подряд…
        Подвинув к себе креманку с десертом и едва не опрокинув бокал, Эдуард нехорошо ухмыльнулся.
        - Погоди немного, не дергайся раньше времени, может, наоборот, народ к тебе ломанется… Люди любят всякую чертовщину и ужасы, а особенно наш народец. Как только где катаклизмы, цунами или вулкан проснулся, то наши ломятся туда…
        - Дикие людишки! - поморщился Чарущев. - Но боюсь, это не наш случай, - печально проговорил он. - В последнее время клиентов нет, а ведь до этого у нас были очереди…
        Выбрав наконец себе девицу, Хруст уставился на нее масляным взглядом.
        - Может, в покои пойдем? - так Эдик называл отдельные номера клуба.
        - Что-то мне не до девок, - пробурчал Чарущев.
        - Да ладно, Арсений, выкини глупости из головы, надо радоваться жизни… Смотри, как на тебя вон та рыженькая смотрит…
        - И все-таки у меня из головы не выходит, кто убил девицу и Дмитрия?
        С сожалением отвернувшись от глубокого декольте брюнетки, Хруст недовольно бросил:
        - Какой-нибудь отморозок, у которого не все дома…
        - А черная роза? - уныло пробурчал Чарущев и вздохнул: - В довершение ко всему каждый день полицейские у нас ошиваются…
        - Черная роза - это круто, - хохотнул Хруст. - Черная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви… Да псих натуральный наш убийца…
        - Все шутишь, - обиделся Чарущев. - Я с тобой серьезно, а ты глумишься…
        - А ты хочешь, чтобы я рыдал? - посерьезнел Хруст. - Я ума не приложу, кто убил Димку и эту девицу, только шестое чувство говорит мне, что этими беднягами дело не закончится, будут еще убийства…
        - Ты с ума сошел! - побелел от ужаса Чарущев и стал озираться. - Какие убийства, что ты мелешь?!
        - Ну, в этот клуб убийца вряд ли проникнет, - громко засмеялся Хруст. - Здесь крепкая охрана, так что не пугайся…
        Окружающие стали обращать на них внимание, и, заметив это, Чарущев пнул своего спутника под столом.
        - Не забывайся, мы здесь не одни…
        - Да я шучу, неужели непонятно? - продолжал заливаться бессмысленным хохотом Хруст.
        Чарущев понял, что художник прилично набрался.
        - Ты уже хорош, - разозлился он. - Давай поднимемся в номер…
        - Только захватим вон ту темненькую, - ткнул пальцем в девицу художник.
        - Ты отоспись сначала, а потом девушку проси, - прошипел Чарущев, пытаясь увести приятеля. Но тот заметно потяжелел, к тому же стал противиться, не желая уходить.
        К их столику подскочил улыбчивый официант.
        - Может, помощь нужна?
        - Не мешало бы, - оскалился Чарущев, изображая улыбку. - Господин не рассчитал свои силы…
        Моментально появился вежливый охранник и, легко подхватив Хруста, повел его под руку, следуя за Чарущевым.
        Проходя мимо девиц, Хруст сделал попытку вырваться, отчаянно подмигивая незнакомкам, но охранник пресек его попытку и повел дальше, довел до номера, уложил его на диван и бесшумно удалился.
        Раздосадованный владелец фотостудии уселся в ногах приятеля:
        - Эдик, ты ведь пил не много, а почему такой пьяный? Кокаина в туалете нанюхался? Я тебя сколько раз предупреждал, чтобы ты не принимал наркоту…
        Хруст зашевелился и выкинул вперед руку.
        - Так точно, предупреждал, но ты знаешь, что легкие наркотики мне необходимы для вдохновения…
        - Мы с тобой договаривались, что только легкие, а судя по твоему состоянию, ты принял приличную дозу гашиша… Ты понимаешь, что погубишь себя?!
        - Я художник, - в забытьи пробормотал Хруст. - Я гений… Мне можно все…
        В бессильной злобе Чарущев вскочил.
        - Скотина ты, а не гений! - воскликнул он. - Если ты будешь продолжать в том же духе, то быстро угробишь себя и плохо кончишь…
        - Душно, открой окно, - пробормотал Хруст жалобно.
        Чарущев попытался открыть раму, но у него не получилось, тогда он открыл балконную дверь.
        - Завтра утром, чтобы как штык был на работе…
        Хруст тем временем окончательно впал в забытье и уже никак не реагировал на слова своего шефа.
        Сердито хлопнув дверью, Чарущев стремительно покинул номер и помчался на работу.
        Войдя в вестибюль, он кинулся к приемщице.
        - Как дела? Клиенты есть?
        Верочка страдальчески закатила глазки.
        - Ни одного человека, ребята сидят, скучают без работы…
        Помрачнев, Чарущев поплелся в свой кабинет.
        - Пригласи всех ко мне на совещание, - не глядя, буркнул он.
        - Вас следователь искал, - крикнула Верочка ему вслед.
        - Что хотел?
        - Просил, чтобы я позвонила ему, как только вы появитесь…
        - Даже и не думай, - фыркнул Чарущев. - А теперь иди, созови ко мне ребят, и сама подтягивайся, только входную дверь на ключ закрой…
        Через пять минут фотограф и три художника сидели перед владельцем студии. Запыхавшаяся Верочка устроилась с краю, словно школьница раскрыла тетрадку и достала шариковую ручку.
        - Тетрадку можешь закрыть, записывать ничего не надо, все, что я скажу, - запомните и примите к действию… - Сделав паузу, Чарущев продолжил: - Вы все знаете, что наши дела плохи - мы близки к разорению… И у нас есть два пути: первый - бороться, второй - сдаться… Есть какие-нибудь другие предложения?
        Художники не спешили высказываться и молча ждали, что предложит шеф.
        - Так какой путь нам предпочтительнее: первый или второй?
        Художник Данила Меньшиков зашевелился:
        - Мне лично симпатичнее первый вариант - бороться…
        - Я тоже за первый, - поддержал его фотограф Слава Огородников. - Только как бороться? И с кем?
        Остальные художники, Михаил Дроздовский и Марат Гареев, тоже выбрали борьбу.
        Глубоко вздохнув, Арсений Чарущев заговорщицки произнес:
        - Наши конкуренты решили уничтожить нас и выбрали опасный и преступный метод борьбы с нами… Если мы будем молчать и бездействовать - нам конец…
        - А кто эти конкуренты? - вмешался Марат Гареев.
        - Если бы я знал, - недовольно проворчал Чарущев. - На то они и конкуренты, что действуют тайно… Убийства - это их рук дело, и, надо сказать, удачный ход: видите, клиенты к нам больше не идут…
        - И что мы делать должны? - не выдержал Данила Меньшиков.
        - А вот это мы с вами должны продумать вместе… Вы среди своих товарищей художников и фотографов проведите разведку боем, поинтересуйтесь осторожненько, кто нашими методами пытается работать, кто нам хочет навредить?
        - Понятно, - одобрительно зашумели сотрудники. - Это мы сделаем…
        - Второе, нужно всю эту неприятную ситуацию развернуть в обратном направлении, то есть чтобы она работала на нас. Для этого необходимы толковые работники средств массовой информации, и если у вас есть знакомые в этой среде и предложения, как это сделать, я готов выслушать и финансировать…
        Глава 11
        Экскурс в историю фотографии
        В девятнадцатом веке чтобы сделать фотографию, желающий иметь фото должен был сидеть неподвижно в течение двадцати минут, а для того, чтобы человек не шевелился, голову сзади крепко держала железная рогатка. Фотографии получались неясные, еле заметные, и приходилось подправлять, подрисовывать, одним словом, сильно ретушировать, или как это тогда профессионально называлось, «разделывать» акварельными красками.
        Владелец фотоателье в городе Острогожске Воронежской губернии господин Данилевский нуждался в ретушере, и, узнав, что в Острогожске есть художник, фотограф-любитель господин Тулинов, предложил ему работу.
        - Я, конечно, вам благодарен, - усмехнулся в усы вальяжный Михаил Борисович Тулинов, - но, к сожалению, вынужден отклонить ваше предложение, но вместо себя предлагаю взять моего ученика Ваню Крамского, не пожалеете…
        Деваться Данилевскому было некуда, других ретушеров он не знал и взял Ивана на работу.
        Увидев первую отретушированную молодым человеком фотографию, владелец ателье пришел в неописуемый восторг.
        - Уважаемый Иван Николаевич! - шутливо воскликнул он. - Ваша работа восхитительна!
        Польщенный шестнадцатилетний Ванечка Крамской расцвел от похвалы и с еще большим усердием взялся за дело.
        Пока в Острогожске стоял драгунский полк, Ванечка с утра до вечера с упоением «разделывал» фотографии. Снималось почти все население Острогожска: военные и штатские, дамы, дети и древние старики. Почти в каждом доме стояли на комоде семейные фотографии.
        Но вскоре полк ушел, доходы упали, Данилевский закрыл свое ателье и собрался уезжать. Расставаться с покладистым, трудолюбивым ретушером ему не хотелось, и он предложил Ване поехать с ним.
        - Я из тебя отличного мастера сделаю, - посулил Данилевский. - Посмотришь матушку-Россию, увидишь, как люди живут, много денег заработаешь…
        Крамской согласился, и хотя мать категорически запретила ему ехать с семьей Данилевских - ей казалось, что сын еще слишком молод, пропадет, - Ваня, обладая упорным характером, мать уговорил и стал собираться в дорогу.
        Новая жизнь манила юного художника, он страстно хотел самостоятельности и с нетерпением считал дни до отъезда.
        Наивный и восторженный Ванечка, сидя в своей маленькой комнатушке под завывание рвущегося в окно ледяного ветра, в октябре 1853 года писал в дневнике:
        «Наконец настал для меня последний вечер дома, я должен завтра выехать в Харьков. Последний вечер я провожу в кругу своих родных и знакомых. В последний раз я вижу знакомые комнаты, мебель, свою гитару. Картины обвожу грустным взором; вот одна из них, моей работы: «Смерть Ивана Сусанина»… Вот и табачница, коробочки и прочие безделицы, вот, наконец, любимые мои книги, «Отечественные записки» и «Современник»… Все, все я вижу, наверное, в последний раз, и при этой мысли сердце болезненно сжимается…»
        Конечно, Ивану было страшно уезжать в чужие края с малознакомыми людьми и горько покидать родной дом, но новая неизвестная жизнь манила его.
        Глядя на худенького (в чем только душа держится) темноволосого, со скуластым личиком сына, мать не смогла сдержать слез, провожая своего дорогого мальчика. Она крепко обняла Ванечку.
        - Береги себя, сынок… Пиши…
        Перекрестив любимого сыночка, мать долго стояла на крыльце, провожая, слезящимся взглядом тарантас до тех пор, пока он не скрылся из вида.
        Жизнь в семье Данилевского оказалась совсем не такой безоблачной, как мечтал Ванечка. Как только они оказались на новом месте, хозяин резко изменился по отношению к работнику. Стал груб с ним, чтобы меньше платить, стал придираться, Иван расстраивался и жаловался своему дневнику: «Не могу понять, отчего это происходит, что я своему… хозяину совершенно угодить не могу относительно разделки портретов. Но если судить по справедливости, то ему никак невозможно угодить. Странный человек мой хозяин!»
        Очень скоро Иван понял, что Данилевский научить его ничему не может, потому что сам мало что умеет, что он обыкновенный хват и делец, а искусство ему абсолютно безразлично. Тогда Крамской решил уйти от него, но узнал, что уйти не может, так как, оказывается, подписал контракт с Данилевским и обязан отработать у него три года.
        Суровый поворот судьбы не испугал Ивана, он обладал не только большим трудолюбием, но и оптимизмом, неистощимым терпением, крепким характером и не сожалел о своем решении. За три года он много чего повидал: мелькали города и лица. То Москва, то Нижний Новгород, то Тула, то Курск, то Орел… Новые места, новые люди… Чем больше он видел, тем больше ему хотелось узнавать. Рано повзрослев, Иван много читал, благодаря чтению многое начал понимать и о жизни, и о живописи, и об искусстве. К нему постепенно приходила человеческая и личностная зрелость, и все больше развивался его талант. «Разделывая» акварельными красками фотографии, он до скрупулезности изучал лица, выражения лиц, характеры, позы людей.
        О живописи он думал постоянно. Думал наивно и восторженно.
        «О! Как я люблю живопись! Милая живопись! Я умру, если не постигну тебя хоть столько, сколько доступно моим способностям… - писал он в своем дневнике в 1853 году. - Живопись я люблю почти до безумия…»
        Из молодого наивного провинциала Иван Крамской постепенно превращался в человека опытного, начитанного, разбирающегося в людях, в окружающей жизни. Он много думал о своем будущем, о своей жизни, о жизни людей и понял, что нужно учиться, учиться по-настоящему, узнать тайны и законы живописи, чтобы стать художником. И для этого одних способностей мало, нужно основательно овладеть мастерством.
        Отношения с Данилевским становились все хуже и хуже и закончились бурной ссорой, после чего Иван ушел из фотоателье и поехал в Петербург воплощать свою мечту в жизнь - поступать в Академию художеств.
        Долгий путь на перекладных Крамской перенес терпеливо. В грезах о будущем он не замечал трудностей. Зимой 1856 года он добрался до Петербурга и снял квартиру на Васильевском острове, там, где снимали жилье ученики Академии художеств.
        Иван долго не решался поступать в академию, очень стеснялся и только под нажимом своего друга Тулинова все же сдал экзамен, и сразу был принят. И благодаря своим большим способностям легко овладевал профессией, быстро перепрыгивал из класса в класс. Однако подрабатывать ретушью не бросил и каждый день по вечерам что-нибудь писал черным соусом: в основном это были заказные портреты с фотографий.
        Хотя он успешно закончил обучение, Крамской разочаровался в преподавании и в преподавателях. Академический стиль псевдоклассики изжил себя, решил молодой художник. Иван скоро понял, что его друзья, коллеги по кисти, другие молодые художники думали так же, как и он, что методы обучения устарели, что им не дают возможности выразить себя, проявить свой талант, внести самобытность в искусство и нынешняя школа фальшива и стара. Искусство, как и жизнь, как время, не останавливается на месте и вечно меняется, как и все вокруг.
        Мыслящий, начитанный, самостоятельный, Иван Крамской быстро стал лидером в среде своих собратьев-художников, искавших новые пути в искусстве, и неудивительно, что стал одним из руководителей знаменитого бунта четырнадцати. По окончании академии четырнадцать выпускников отказались от участия в дипломном конкурсе, заявив свое право писать сюжет выпускной картины по собственному выбору. Они отказались писать работы на заданную тему, потому что считали, что художник может проявить свой талант только в свободной, самостоятельной работе. Уверенные в своей правоте, они попросили Совет академии, в случае отказа пойти им навстречу, уволить их, предоставив звание свободных художников. И Совет академии за неслыханную дерзость, непослушание и отрицание установленных канонов вынес единогласное решение уволить «мятежников» из академии.
        Безусловно, профессора давно стали замечать в лучших учениках какое-то равнодушие к классическому стилю в искусстве и стремление к низшим жанрам. Преподаватели знали, что такие идеи бродили среди пришлых студентов из разных городов страны - полуобразованных мещан.
        Летом, побывав на родине, они привозили этюды мужиков в лаптях и армяках у несмазанных телег, что претило возвышенным взглядам и было дурным тоном.
        «Вместо прекрасно развитых форм обнаженного тела - полушубки. Взамен греко-римских стройных колонн - покривившиеся избы, плетни, заборы и сараи…» - презрительно усмехались профессора академии.
        Это было время шестидесятых годов девятнадцатого столетия, бурлящее время перемен. Россия наконец проснулась от долгой спячки и, казалось, прозрела, изменения коснулись и Академии художеств.
        Вместо прежних воспитанников, в основном детей чиновников, служивших при академии, и мастеров, поступавших на учебу в десятилетнем возрасте, не имеющих художественных способностей и получавших образование, оторванное от реальности русской жизни, в академию со всех уголков России хлынули вольнослушатели всех сословий и возрастов. Все они шли по своему влечению, со своими идеями и представлениями о жизни, об искусстве, и высшая академическая премудрость казалась им фальшивой, напыщенной и неинтересной. Они считали, что пришло время избавиться от рутины, что нужно искать новые пути и в искусстве, и во всех других областях жизни. Молодость и сила свежей русской мысли царили везде и без сожаления сметали старое, ненужное. Могучая волна изменений захлестнула русское искусство.
        Итак, самые сильные русские таланты, в их числе и Крамской, безжалостно были уволены Академией художеств. Они были бедны, неизвестны обществу, но они были молоды, в них кипела энергия жизни, злость против устарелых академических авторитетов.
        Академики смеялись, словно боги Олимпа.
        «Позволить им свободные сюжеты! Одни напишут лапти, полушубки, другие - парчу, золото, третьи - благородные человеческие формы - извольте их разбирать! Люди они, конечно, талантливые, но совершенно испорченные неправильным воспитанием…»
        А даровитая русская молодежь все больше и больше отворачивалась от опостылевшей псевдоклассики.
        Горько и больно было покидать уволенным художникам мастерские академии, где они не только сами работали и жили, а еще давали приют своим приятелям, беднякам художникам: писать свои работы и спать в уголке. Страшно было пускаться в свободное плавание, не подкрепленное стипендиями. Несмотря на казенное содержание, мастерские представляли собой очень теплые жилища, и некоторых художников здесь окружали семьи, родные, приятели. Чего греха таить, некоторые пускались в оргии, распущенности и грязи хватало. Но большинство художников имели характер положительный, интеллигентный, работали над собой и жили высшими идеалами. Порой до позднего вечера в мастерских не умолкали разговоры, споры, проходили чтения. Было много серьезной литературы, в большом количестве поступали новые журналы и газеты.
        Здесь, в мастерских Академии художеств, разрабатывались права и обязанности художников. Здесь агитировал Крамской за идею национальности в искусстве. Из этих же стен вышла целая серия замечательных, свежих русских картин. И именно здесь писал Крамской проект рокового прошения от лучших выпускников академии, которое переписали четырнадцать художников, и лишь один из них струсил, предал товарищей, отказался от своих взглядов и остался под крылом академии, а остальные вместе продолжили свой творческий и жизненный путь самостоятельно.
        Глава 12
        Знакомство с антикваром
        Страх приутих, сморщился, словно шагреневая кожа, и спрятался где-то далеко в душе Маргариты. Приутихло и горе, начала забываться смерть Инги. Маргарита осмелела и, глядя на себя в зеркало, уже сожалела о том, что сотворила с собой в целях конспирации.
        Брови росли медленно, и она обильно смазывала их репейным маслом.
        Для деятельной, активной девушки, сидящей теперь дома, время тянулось медленно, словно резина.
        «Надо переждать, - думала она. - Все образуется само собой… Полиция найдет убийцу, а Башлыков не вспомнит про картину, у него их полно… - Но тут же у нее в мыслях мелькнуло: - А что, если Иван обнаружил пропажу, только ей не сказал… Нужно будет еще разок позвонить ему…»
        Под вечер она прихватила купленный в палатке мобильник и отправилась на прогулку. На этот раз она решила проехать пару остановок на метро.
        Прогуливаясь по незнакомому скверику, набрала номер телефона Башлыкова. Иван не сразу взял трубку, и, когда он ответил, Маргарита поняла, что он находится в людном месте, скорее всего в ресторане. Рядом с ним слышался кокетливый женский смех.
        У Маргариты екнуло сердце. «Надо же, какой ублюдок, - разозлилась она. - Времени прошло всего ничего, а он уже с бабой».
        И она мстительно произнесла:
        - Привет, котик, как дела?
        Его мучительное мычание красноречивее всяких слов выдало его замешательство.
        - При-и-ве-е-ет, - наконец недовольно выдавил он. - Я сейчас занят, перезвоню позже…
        - С дамами развлекаешься? - ядовито пропела Маргарита. - Вот она, твоя любовь, твои клятвы…
        - Кто бы говорил, - послышалось в ответ. - Чья бы корова мычала, твоя бы молчала…
        - Ладно, не будем препираться, - заявила Маргарита. - Я сама тебе перезвоню…
        В дурном настроении она вернулась домой.
        Вытащила из чемодана картину, свернутую в трубочку, и развернула на столе. На полотне была изображена красивая дама в коляске, взгляд у нее был презрительный. И пейзаж, и дама были знакомы Маргарите, она видела репродукцию этой картины не раз, и, кажется, даже в школьном учебнике. Несмотря на свой гордый вид, красавица Маргарита была девушкой простой. А десять классов и школа модельного агентства мало что дали для ее образования. К искусству она оставалась безразлична и холодна как к прошлогоднему наряду, поэтому не знала, ни как картина называется, ни кто художник. Только в одном она не сомневалась - картина очень дорогая, потому что Иван хвастался, что эта картина дороже бриллиантов.
        Сейчас Маргарита чувствовала злорадство, что он недосчитается своей самой любимой картины, а может, уже не досчитался, поэтому ее следует срочно продать. Так что хватит прятаться в четырех стенах, пора искать покупателя, но прежде все следует тщательно продумать.
        У Маргариты возбужденно заблестели глаза, она осторожно погладила холст с женщиной. Жалко ее продавать, она очень нравилась Маргарите, потому что дама с пером была похожа на нее, но если оставить картину себе, то Башлыков непременно отберет ее.
        Завтра она займется этим прямо с утра. Завтра пойдет в фотостудию наводить мосты или отправится в антикварный магазин, а сейчас спать, утро вечера мудренее.
        Утро выдалось дождливое и холодное, с порывистым ветром. Из-за темных, увесистых туч на улице было сумеречно, словно вечером. Взглянув в окно, Маргарита поежилась, идти никуда не хотелось.
        Но она, сфотографировав картину на мобильник, свернула ее в рулон и спрятала в чемодан.
        Потом выписала несколько адресов антикварных магазинов неподалеку.
        Застегнув молнию на куртке, Маргарита надвинула капюшон до самых глаз и решительно открыла дверь.
        В лицо хлестали ледяные брызги, а сильный ветер едва не сбивал с ног. Маргарита от неожиданности чуть не задохнулась. «Может, домой вернуться? - с отчаянием подумала она. - Куда я иду? В такую погоду даже собаку на улицу не выгонят, а я по доброй воле… Наверняка сегодня антикварные магазины не работают…»
        Но, вздохнув, она пошла вперед, против ветра, к перекрестку, словно что-то ее толкало против воли, невзирая на дождь, от которого не спасал даже зонт. Добравшись до светофора, она перешла улицу и повернула направо. Здесь дождь уже не хлестал с такой неистовой силой, и можно было идти нормально. Антикварная лавка оказалась неподалеку, но Маргарита с негодованием обнаружила, что та закрыта.
        - Ну вот пожалуйста, я оказалась права, действительно, какой идиот в такую жуткую погоду пойдет в антикварный магазин? - фыркнула она.
        Но не сдаваться же так просто, и девушка упрямо пошла искать второй адрес. О, чудо! В глубине этой антикварной лавки сквозь мутное стекло проглядывал тусклый свет. Схватившись за бронзовую тяжелую ручку, Маргарита потянула дверь на себя. И, пробравшись через заставленный старинными вещами узкий проход к прилавку, увидела худощавого интеллигентного мужчину с тонкими музыкальными пальцами.
        - Здравствуйте, - произнес он приятнейшим голосом. - Очень рад…
        - Я тоже, - сердито пробормотала промокшая до нитки Маргарита. - Я хочу картину продать… старинную… Вот, - полезла она в карман за мобильником и показала антиквару фото. - Вот эту…
        Взяв из рук Маргариты мобильник, мужчина впился глазами в экран.
        - Так это же «Неизвестная» Крамского! - со священным ужасом воскликнул он.
        - Она дорого стоит? - деловито поинтересовалась Маргарита, выхватив у него свой телефон.
        - Безумно дорого, но картина находится в музее, по всей видимости, у вас копия, вероятно, очень неплохая.
        Презрительно скривив губы, Маргарита высокомерно сказала:
        - Не знаю, что там у вас висит в музее, но моя картина настоящая, это я точно знаю…
        Изменившись в лице, антиквар прошептал:
        - Если картина настоящая, значит, в музее ее подменили, а это уголовное дело, с вами, милая девушка, никто связываться не будет, потому что картину конфискуют и срок впаяют…
        - И что мне делать? - растерялась Маргарита.
        Антиквар посмотрел на нее, нехорошо улыбнулся и вкрадчиво произнес:
        - Интересно было бы взглянуть на эту картину, неужели у вас подлинник? Могу к вам подъехать, а потом решим. Если вы говорите правду, у меня найдутся очень богатые любители живописи, особенно ценители Крамского…
        - Вы хотите сказать, что можете помочь мне продать картину? - закусила губу Маргарита. Она смутно чувствовала какой-то подвох и даже опасность, но не понимала, чего стоит бояться.
        - Об этом и речь, - словно сытый кот, сладко промурлыкал антиквар. - Я могу прямо сейчас отправиться с вами…
        Почему-то от такого сладостного голоса у Маргариты по спине побежали мурашки.
        - Спасибо, но сейчас это невозможно, бегу на работу, я к вам завтра зайду часов в двенадцать…
        - Только вы мне вначале позвоните. Давайте, я ваш номер наберу, чтобы мой номер у вас остался, и вы завтра по нему мне звякнете…
        Теперь Маргарита по-настоящему испугалась. Она попятилась назад и пробормотала:
        - Извините, но я уже опаздываю, до завтра… - и бросилась к двери.
        Выбежав на улицу, заскочила в автобус и, проехав две остановки, вышла.
        И только когда добравшись до дома, она скинула мокрую одежду и забралась под горячий душ, только тогда у нее перестали стучать от озноба зубы. Маргарита вышла из ванной и, накинув халатик, включила чайник. Налив чай, она задумалась.
        «Какой отвратительный тип этот антиквар, прилип как банный лист, за эту картину он бы убить меня мог, телефон мой хотел узнать…» Только сейчас до девушки дошло, что продавать антикварные картины настолько опасно. Может быть, тот, кто знал, что картина у нее, и убил Ингу вместо Маргариты, может быть, этот кто-то хотел завладеть картиной?
        Чай остыл, Маргарита вновь включила чайник.
        Ее вдруг потянуло позвонить Башлыкову, разозлить его, наговорить кучу гадостей, может, тогда его прорвет, и он проговорится, скажет ей правду. Но погода была такой отвратительной, что она тут же передумала, из дома выходить не хотелось, а звонить отсюда, зная коварный характер любовника, она не решилась.
        К вечеру дождь закончился, тучи рассеялись и даже выглянуло солнышко. Радостная Маргарита оделась, проехала несколько станций метро, поднялась наверх и, остановившись в укромном уголке, где не было народу, позвонила Башлыкову.
        - Привет, голубь, - развязно пропела она. - Надеюсь, твоей новой зазнобы рядом нет…
        - Нет никакой зазнобы, - угрюмо буркнул он. - Ты в курсе, что тебя ищет полиция? И ищет активно, а ты, голубка, сперла у меня дорогую картину… Не хочешь ее вернуть?
        - Самую дорогую? - издевательски засмеялась Маргарита. - Да твоя картина - копия и ничего не стоит…
        - Можно подумать, ты разбираешься в живописи, - зло буркнул Башлыков.
        - Я, может, и не разбираюсь, а вот антиквары разбираются, - победоносно заявила она.
        - Ты что, картину антикварам показывала?! - взъярился он.
        - Показывала, - ядовито хохотнула девушка.
        - Дура! - захлебнулся он от ненависти. - Не смей к картине притрагиваться, никому не показывай!.. Чем быстрее ты ее мне вернешь, тем целее будешь…
        - Да пошел ты! - воскликнула Маргарита. - Ты мне что обещал? И квартиру, и машину, где они? Попользовался и бросил…
        - Кажется, это ты от меня ушла, - напомнил Башлыков.
        - Потому и ушла, что ты жлоб…
        - Да ты как сыр в масле каталась, я все для тебя делал, я тебя почти любил… Да что там…
        - Это уже не смешно, - завелась Маргарита. - Ты в последнее время в Англию стал ездить без меня, может, скажешь с кем? Это твоя новая девица? Чем она лучше меня? Не отдам я тебе картину, даже и не думай! Тем более что она не настоящая, а копия…
        - Ты с ума сошла, - прошипел он. - Не отдашь картину по-хорошему, я тебя под землей найду, от меня не спрячешься…
        Маргарита не стала его слушать и быстро дала отбой.
        Глава 13
        Крутой поворот в судьбе Крамского
        Деньги, что Иван Крамской успел накопить за время путешествий по городам с фотографом Данилевским, заканчивались, и пора было думать о заработке. Природная застенчивость мешала художнику. Его пугали жители Петербурга, как он выражался, «величественной сухостью своей…», и он все медлил и медлил. Но пришел момент, когда Иван полностью оказался на мели и тогда пошел устраиваться на работу к одному из лучших городских фотографов.
        Фотограф Иван Федорович Александровский был поистине личностью уникальной. Это был всесторонне одаренный человек, изобретатель, создавший не только стереографический аппарат, но и первую отечественную подводную лодку с механическим приводом, торпеду, водолазное снаряжение и много других важных вещей. Все свое немалое состояние он потратил на изобретения во благо России. К концу жизни Александровский разорился, тяжело заболел и находился в крайне бедственном положении, он обратился к властям за помощью, но его просьба осталась без ответа. Тяжело больного изобретателя поместили в больницу для бедных, всеми забытый и покинутый, в возрасте 77 лет в 1894 году он скончался. А за семь лет до его смерти умер Иван Николаевич Крамской и не узнал, какая судьба постигла его благодетеля.
        Но не будем забегать вперед. Иван Федорович с радостью принял на работу молодого художника Ивана Крамского и был им очень доволен.
        Иван Федорович Александровский всегда добивался блестящих успехов во всем, чем бы ни занимался, и на поприще фотографа он стал одним из самых известных, лучших фотографов своего времени. Его пригласили ко двору, и он стал одним из первых в России придворным фотографом. Он делает портреты царя, его семьи и приближенных.
        Работы в «разделывании» хватало, и Крамской трудился с утра до вечера, доводя фотографии до совершенства.
        Иван часто вспоминал, как по винтовой каменной лестнице, темной и грязной, каждый день поднимался в низкую со сводами антресоль, служившую шинельной. В тесноте сбрасывал пальто и в разношерстной толпе молодых художников проталкивался в рисовальный класс, где нумерованных мест не хватало, и ученики сидели на поленьях у самого пьедестала натурщика. За недостатком средств натурщиком в основном служил местный сторож или его приятель.
        Во всех коридорах дуло со двора, веяло вонью и грязью, но счастливый Иван, не сводя внимательных глаз с модели, писал. А в свободное время пропадал в Эрмитаже, замирая, часами стоял перед полотнами великих художников, изучал каждый мазок, каждую черточку…
        Академия поражала своей разнородностью, и кого там только не было: и представители с юга, в бараньих шапках, и певучие хохлы, и щегольски одетые богатые юноши, и бледные меланхолики в нищенских отрепьях. Посредине залы слышались литературные споры, студенческая речь лилась свободно и жарко. По углам с виноватым видом теснились новички-провинциалы. Несмотря на толчею, постоянный гвалт и нестерпимый, острый запах миазмов, Крамской был несказанно счастлив в академии. Он за час до открытия одним из первых занимал очередь в рисовальный класс и с поленьями в руках терпеливо ждал в очереди, когда запустят на занятия.
        В пять часов дверь отворялась, и толпа с шумным грохотом врывалась в зал, неслась через все препятствия, минуя скамьи амфитеатра, вниз, к круглому пьедесталу, где художники закрепляли за собой места поленьями. Усевшись на такой жесткой и неудобной «мебели», дожидались натурщика и писали, писали до умопомрачения.
        Но все это было уже позади, Крамской со своими товарищами был выдворен из академии. И все-таки они победили, благодаря их бунту в академии в виде опыта учредили отдел жанристов и позволили писать в мастерских сцены из народного быта. Правда, вскоре жанристов закрыли, но ряд картин на собственные темы все же увидели свет. И на академических выставках эти картины вызвали у русской публики радость и восторг! Это было свежо, ново, живо, забавно. Такие картины, как «Сватовство чиновника к дочери портного» Петрова, «Пьяный отец семейства» Корзухина, «Привал арестантов» Якоби, «Кредиторы описывают имущество вдовы» Журавлева, «Чаепитие в трактире» Попова и другие, произвели фурор.
        Однако успех русской школы был далеко не полным. Поклонники отечественной живописи были публикой малоавторитетной, небогатой и не могли поддержать родное искусство материально. Люди же богатые, меценаты со вкусом, воспитанные на итальянском искусстве, авторитетные ценители изящного с негодованием отворачивались от непривычных для них картин и, конечно, возмущались подобным творчеством, яростно ругая его.
        Нищим, бесправным художникам приходилось за бесценок отдавать свои труды, то чтобы погасить долг за жилье, то вместо платы за одежду, обувь, а бывало, и просто за еду.
        Казалось, что русское искусство должно было зачахнуть на корню, но появились богатые русские люди, которые протянули руку помощи творцам. Меценаты. Это были Солдатенков и Третьяков. Особенно Павел Михайлович Третьяков, который один на своих плечах вынес вопрос существования русской национальной школы живописи. Этим он совершил великий, колоссальный подвиг для своего Отечества! И художники могли рассчитывать не только лишь на академию.
        Искусству необходимы время и средства, а главное - любовь к себе, тогда художник терпит всевозможные лишения и может совершать чудеса. Но постепенно силы ослабевают, истощаются ресурсы, а мастер начинает работать по заказам за деньги. Но есть иные люди, люди с крепким характером, во время исполнения заказов они непрестанно самосовершенствуются и не изменяют своему истинному призванию. Таким был Иван Николаевич Крамской.
        Он интенсивно работал с утра до ночи. Писал портреты с фотографий, давал уроки в рисовальной школе и царским детям, ретушировал большие фотографические портреты, а в свободное время придумывал эскизы будущих картин и много читал.
        Живым, деятельным характером, общительностью и энергией Крамской зажигал своих товарищей, оказавшихся в трудной ситуации, вселял в них веру. Поселившись в жалких конурках, художники собирались у Крамского и сообща обдумывали свою дальнейшую судьбу. Так им пришла в голову идея, с разрешения правительства, создать артель художников, вроде художественной фирмы, принимающей заказы от населения, фирмы с вывеской и со своим уставом.
        Получив разрешение, они сняли большую квартиру на Васильевском острове и стали жить все вместе. Большой светлый зал, удобные кабинеты у каждого, свое хозяйство, которое вела жена Крамского, вселили в них уверенность. Появились заказы, понемножку укреплялось материальное положение.
        Но не успели они как следует встать на ноги, как чахоткой заболел художник Песков. Доктор посоветовал отправить его в Крым. Товарищи собрали нужную сумму и отправили больного на юг. А чтобы Песков не испытывал там нужды, устроили художественную лотерею. Каждый артельщик написал что-то свое, и пятнадцать чудесных работ были куплены по лотерейным билетам знакомыми и гостями, это принесло в общую казну триста рублей. Деньги были посланы Пескову, но, к сожалению, он, несмотря на лечение, умер.
        Завистливые коллеги из Академии художеств злословили и подкалывали членов артели.
        - Чего вам не хватало? Сейчас бы за казенный счет совершенствовались в Италии… Это вас хитрый Крамской взбаламутил. Большая золотая медаль-то одна была, вот он и замутил, чтобы она никому не досталась, потому что ему бы ее точно не дали… Шустов или Песков бы ее получил…
        Конечно, Крамского это задевало, но он вида не подавал, был весел, приветлив и деятелен. Невозмутимо попыхивая сигареткой, работал без устали.
        С самого начала художники выбрали Ивана Крамского старшиной артели, и он вел все дела. Артель процветала, заказы сыпались как из рога изобилия. Крамской управлял аккуратно и честно. Заказы исполнялись настолько добросовестно, что образа и портреты занимали самое почетное место на академических выставках. И надо сказать, это была заслуга Крамского, так как он за всем следил и оказывал громадное влияние на артельщиков своим личным примером. На любой заказ он смотрел как на свое личное произведение и целиком отдавался ему.
        Тем не менее, усердно работая над заказами, Крамской не забывал давать уроки ученикам, не отказывал им в советах, перечитывал все журналы и газеты, не пропускал мимо себя ни одного выдающегося факта общественной жизни. Он очень переживал, что родное искусство так слабо развивается. Крамской видел, как много молодых даровитых талантов гибнет, мучится, страдает, и искал новые пути для подъема русской живописи. Так у него возникла идея создать клуб художников.
        Клуб, в его понимании, должен был взять на свое попечение русскую художественную жизнь и избавить ее от рутины, устарелых традиций, помочь в развитии самобытности.
        Глава 14
        Тучи сгущаются над Маргаритой
        После звонка бывшей любовницы Башлыков пришел в ярость. Как он мог так промахнуться! Мало того что картину украла, так она еще и издевается. Эта дура собирается за копейки продать подлинник «Неизвестной». Тогда все его планы накроются медным тазом. А покупатель в Англии уже ждет картину. Такие бабки на кону стоят.
        Сидеть и ждать у моря погоды было не в характере Башлыкова. Он, выставив за дверь случайную знакомую фотомодельку, немедленно пригласил начальника охраны Геннадия Жаркова и дал ему задание срочно разыскать Маргариту.
        У Жаркова были мощные, крепкие плечи и квадратный подбородок и при этом простодушная физиономия. Широко раскрытые глаза, казалось, смотрели на мир совершенно наивным взглядом. Но недаром говорят, что самые большие прохиндеи имеют вид простодушный, а иногда даже и придурковатый. Вот и Гена Жарков невольно обманывал людей своим простецким видом, а на самом деле под его личиной скрывался хитрый, беспощадный и коварный человек. Он целиком и полностью был предан Ивану Башлыкову, которого знал с детства. Башлыков подобрал юного Гену фактически с обочины, вытащил из неприятной истории и взял к себе на работу. Платил благодетель щедро, и Жарков землю носом рыл, чтобы угодить.
        - Я засеку местонахождение Маргариты по ее звонкам, - заверил он хозяина. - Не переживайте, я найду ее…
        И действительно, он довольно быстро пробил сим-карту, установил, откуда девушка могла звонить, и обозначил радиус поиска. Жарков раздал помощникам разные фотографии Маргариты, в том числе и последнее фото в белом парике и велел прочесать все антикварные магазины города.
        В одном магазинчике антиквар довольно долго разглядывал фотографии и остановил свой взор на фото Маргариты в белом парике. Лишь после того как человек Жаркова, крепкий, стриженый здоровяк Мишаня, аккуратно подсунул ему тысячную купюру, он, почесав затылок, выдал.
        - Очень похожая девица ко мне приходила… Хотела продать картину Крамского, утверждала, что у нее подлинник… Но я-то знаю, что эта картина находится в музее…
        - Тебя как зовут? - ухмыльнулся здоровяк.
        - Арнольд Чижиков, - почему-то вздохнул и поправил очки худощавый, бледный, с жиденькой бородкой антиквар.
        - Давай с тобой визитками обменяемся, - осклабился здоровяк, протягивая ему карточку. - Как эта девица у тебя появится, соглашайся на ее любое предложение и тут же сообщи мне… Девка эта позарез нужна, разузнай, где она живет, или встречу ей назначь, ты человек сообразительный, придумаешь, я тебе за это хорошо заплачу…
        - Хорошо, - тряхнул бороденкой Арнольд. - А что, действительно у девицы подлинник «Неизвестной»?..
        - Этого я тебе, мой друг, не скажу, не знаю, - ухмыльнулся здоровяк. - И тебе не советую интересоваться… Меньше знаешь - лучше спишь…
        После ухода парня антиквар Арнольд задумался. Чем ему все это может грозить? Темная история… Ему и самому та девица не понравилась. То, что она несла, не может быть правдой, неужели в музее висит копия, а у нее находится подлинник?! Невероятно!.. «Хотя в наше время может быть все что угодно», - уныло то ли вздохнул, то ли всхлипнул он.
        Мишаня тем временем по мобильнику сообщал шефу радостную новость. Шеф, в свою очередь, тут же обо всем доложил хозяину.
        Башлыков обрадовался.
        - Молодцы! Вы эту дрянь сразу ко мне тащите, как схватите… Ишь, что удумала - меня кинуть! Это еще никому не удавалось…
        - Не переживайте, шеф, мы ее отловим…
        - А если она не придет к антиквару? - засомневался Башлыков.
        - Все равно выследим, - заверил Жарков. - От нас еще никто не уходил…
        - Как вы ее выследите, город огромный?
        - Я уверен, Маргарита напрягаться не стала, отправилась в ближайший от нее антикварный магазин, определим радиус, там и будем искать…
        - Ну-ну, - нервно усмехнулся Башлыков. - Желаю удачи…
        Арнольд Чижиков тоже не стал терять времени и прозондировал почву у своих знакомых антикваров по поводу картины Крамского.
        - Значит, ничего не слышали об этом? - уныло повторил он, беседуя с пятым по счету коллегой.
        - А откуда такая информация? - поинтересовался тот.
        - Да тут одна сумасшедшая заходила, - и Чижиков рассказал о визите Маргариты.
        - Смотри не вляпайся, - предупредил собеседник. - Пахнет сильной аферой…
        - Да, я тоже так думаю, - пробурчал Арнольд.
        Соблазн купить у девицы картину за какие-нибудь копейки и продать за огромные деньги был слишком велик. Уверенность в том, что она говорила правду, после беседы с сотоварищами возросла. Теперь он боялся только одного, чтобы девица не обратилась к кому-нибудь другому и не продала картину прежде, чем он найдет ее.
        Он был уверен, что живет девица где-то рядом, потому что в такую погоду далеко не попрешься, а то что она пришла пешком, было очевидно, мокрая была вся до нитки. Арнольд раздумывал, каким же образом ее разыскать, он даже совершенно забыл о недавнем визитере. Но Мишаня напомнил о себе в конце рабочего дня телефонным звонком. Это подействовало на антиквара как ледяной душ и ненадолго отрезвило его.
        - Нет, сегодня не приходила, - с подобострастием доложил он.
        Закрыв дверь на замок и сдав антикварную лавку на охрану, Чижиков медленно побрел к перекрестку. Перейдя дорогу, он засеменил в торговый центр, намереваясь купить продукты.
        В гастрономе было многолюдно. Заполнив тележку продуктами, антиквар пристроился в хвосте длинной очереди. И вдруг впереди мелькнуло знакомое лицо. У Чижикова от волнения сердце запрыгало в груди. Это же она! Девушка с картиной! Бросив тележку, Арнольд побежал за девушкой, но она, расплатившись за покупки, вышла из универсама и как сквозь землю провалилась.
        Расстроенный Чижиков вернулся к своей тележке.
        «Значит, я прав и она живет где-то поблизости, - размышлял он. - Ну теперь, голубка, ты от меня никуда не денешься, но я никому не скажу о том, что встретил тебя, тем более Михаилу…»
        Чижиков не спешил уходить из этого района, он еще надеялся, что вновь наткнется на девушку, но прогулки по улицам с тяжелыми сумками в руках утомили его, и он отправился домой.
        В тот вечер Жарков всех своих подопечных отправил на поиски Маргариты, и один из них столкнулся с девушкой нос к носу, входя в торговый центр, и, увидев девушку, узнал ее. Он мгновенно пристроился за ней и в толчее закинул ей в сумочку маячок.
        На следующий день Чижиков с утра пораньше занял свой пост напротив торгового центра и с непринужденным видом прогуливался в скверике с чахлой растительностью. Затем купил журнал и пристроился на скамеечке в укромном уголке, время от времени обшаривая пространство вокруг взглядом.
        Как вскоре выяснилось, ждал он не зря, вскоре из одного из двориков появилась та самая крашеная блондинка в темных очках и прямиком направилась к газетному киоску, где он недавно приобрел журнал.
        Она стремительно пронеслась мимо него, а когда он догнал и схватил ее за руку, тоненько взвизгнула.
        Арнольд цепко держал ее и увлек за собой на скамейку.
        - Погодите, мне надо вам кое-что сказать, - бормотал он.
        Пытаясь вырвать руку, Маргарита возмущенно и злобно зашипела:
        - Вы что, шпионите за мной?!
        - Скажите спасибо, что это я, - парировал Чижиков. - За вами какие-то бандиты гоняются…
        - Бандиты? - побледнела Маргарита. - Не знаю никаких бандитов…
        - Зато они вас знают, - ухмыльнулся Арнольд. - Я вам советую, как можно скорее избавиться от картины и скрыться… Они очень злые и опасные, доберутся до вас, могут убить…
        Маргарита наконец освободила руку и уже более миролюбиво буркнула:
        - Небось, сочиняете все?
        - Клянусь!.. - с пламенным пафосом заявил Арнольд. - Бандиты обходят всех антикваров с вашей фотографией и спрашивают, не обращались ли вы к ним с картиной… - Он полез в карман и вытащил визитку Мишани. - Вот велели позвонить, когда вы появитесь…
        Девушка краем глаза взглянула на визитку и поморщилась.
        - Если это так, почему вы сами не боитесь их?
        Чижиков гордо выпятил тщедушную грудь.
        - У меня такие связи…
        - И что вы мне предлагаете? - с любопытством взглянула на него Маргарита.
        - Я у вас покупаю картину, скажем, за… - вскинул он вверх глаза. - За пару тысяч евро…
        - Что?! - воскликнула Маргарита возмущенно. - За пару тысяч?! Я еще понимаю пару миллионов, а вы тысяч… - Она вскочила с лавочки, но антиквар ловко поймал ее и потянул обратно.
        - Погодите, это же не окончательное решение, я просто уверен, что это копия, а для копии это приличная цена… Нужно же проверить, настоящий это Крамской или нет, - бессвязно лепетал Арнольд, боясь отпустить девушку.
        - Да ты жулик, я смотрю, отвяжись от меня, - дернула она свою руку. - Нет у меня никакой картины, это я так тебе наплела…
        - А чего же за тобой бандиты гоняются? - омерзительно хихикнул Чижиков.
        - Вот у них и спроси, - чуть не плача заявила Маргарита. Попытка освободить руку оказалась безрезультатной, щуплые руки антиквара оказались крепкими, словно клещи. - Отпустите, - воскликнула она. - Или я полицию позову…
        - Зовите, - усмехнулся Арнольд.
        - Девушка, вам помочь? - послышался позади мужской голос. Маргарита испуганно повернула голову и увидела молодого парня в джинсах и клетчатой ковбойке.
        При виде парня Чижиков мгновенно выпустил Маргариту.
        Маргарита улыбнулась спасителю и, кокетливо помахав пальчиками, поспешно убежала.
        Глава 15
        Печальная история женитьбы графа Бестужева
        Ах!.. если бы старинные вещи могли рассказывать, сколько волнующего они бы поведали о прошлой жизни, сколько бы нового, неожиданного мы узнали. О людях, ушедших в забвение словно тени… О событиях, приводящих нас в священный трепет… Прошлое всегда нужно знать, потому что без прошлого мы не познаем себя и не сможем понять, какое нас ожидает будущее…
        Граф Николай Бестужев, высокий стройный красавец с черными как смоль волосами, поднимался по мраморным ступенькам знакомого с детства белоснежного особняка в поместье любимой тетушки.
        Бестужев вышел в отставку и возвращался с Кавказа в Санкт-Петербург, а по дороге заехал к тетушке, проживавшей в Фатежском имении Курской губернии.
        Долгая дорога утомила его, и он не чаял, как скорее добраться до мягкой постели и, уткнувшись в пуховую подушку, уснуть сладким, безмятежным сном.
        Навстречу уже спешила дородная дама - тетушка, графиня Мария Алексеевна, урожденная Бестужева, в окружении многочисленной челяди.
        Охи, ахи, поцелуи, объятия… Растроганный радушным приемом племянник с великим почтением приложился к ручке родственницы, а подняв глаза, вдруг увидел рядом с ней дивное видение.
        Невыского роста, великолепно сложенная, с прелестными чертами лица, ему улыбалась тетушкина горничная Матрена и темными бархатными глазами словно стрелой пронзила сердце молодого графа. У него сладко зашлось внутри, и Николай влюбился в девушку мгновенно и смертельно!
        Матрена тоже почувствовала к молодому барину расположение, и немудрено, уж очень хорош был он собой.
        Забыв про усталость и сон, Николай не мог насмотреться на девушку.
        - Иди, мой друг, - легонько подтолкнула Мария Алексеевна племянника. - Располагайся, комнату еще давеча приготовили для тебя… И вещи графа туда же несите, - приказала она прислуге.
        После обеда Николай Бестужев настиг Матрену в саду и пригласил прогуляться.
        Стыдливо краснея, Матрена бросала на графа осторожные взгляды и нежным голоском отвечала на его вопросы. А Николай чем больше узнавал девушку, тем больше ею увлекался. А когда Матрена призналась, что тоже неравнодушна к нему, граф окончательно потерял голову.
        Однажды вечером он выбрал момент, когда тетушка оказалась в покоях одна, рухнул перед ней на колени и стал просить, чтобы она отпустила горничную Матрену с ним в Петербург.
        - Матушка Марья Алексеевна, я люблю Матрену Саввишну всей душой и жизни без нее не представляю… Разрешите ей поехать со мной, я родителям ее представлю, жениться хочу…
        Мария Алексеевна взглянула на племянника с ужасом.
        - Ты что, мой друг, с ума сошел?! Она же неровня тебе, простая крестьянка!..
        - Но я люблю ее больше жизни!.. - мучительно простонал Николай.
        Тетушка сурово сдвинула брови.
        - Нет! Даже не думай об этом!
        Но чувство молодого графа было так сильно, и он так страдал: не ел, не пил, не спал, что чувствительное сердце Марии Алексеевны не выдержало, и она дала согласие на их отъезд.
        Через неделю счастливый граф привез молодую невесту в Петербург.
        Своей красотой и кротким нравом Матрена Саввишна покорила родителей Бестужева, и они благословили молодых на брак.
        Бестужев нанял учителей, чтобы те обучили новоиспеченную графиню светским манерам, правилам хорошего тона, умению одеваться, петь, читать и писать.
        Матрена Саввишна оказалась прекрасной ученицей, к тому же у нее оказался чудесный голос, и она великолепно пела. Вскоре она затмила многих светских дам Петербурга, что было очень опасно, ибо нельзя простой крестьянке дразнить дам из высшего общества, а уж тем более превосходить их, и обиженные женщины решили проучить выскочку. По случаю дня рождения на балу у княгини Воронцовой собралась вся знать. Приехали даже те, кто давно не выходил в свет. И все потому, что прошел слух, что граф Николай Бестужев представит свою жену-простолюдинку.
        Элен Воронцова приходилась кузиной графу, и ее больше всех снедало любопытство.
        Когда Матрена Саввишна вошла в залу в воздушном бледно-зеленом кринолине из лионского шелка, спадающем волнами до пола и подчеркивающем тонкую талию, все ахнули - настолько девушка была хороша. Черная бархотка с камеей обвивала ее точеную шейку и оттеняла взгляд ее темных прекрасных глаз.
        Мужчины как завороженные окружили Матрену Саввишну, невольно оттеснив от нее супруга.
        Прозвучали звуки торжественного полонеза, и виновница торжества, хозяйка бала Воронцова, под руку с градоначальником горделиво возглавила танец.
        Перед Матреной Саввишной выстроилась очередь кавалеров, желающих пригласить ее на танец. Прозвучал вальс, и пары кружились, все вертелось вокруг, пролетела четвертая кадриль, разгоряченные танцами дамы утомленно обмахивались веерами.
        А вот и мазурка, особый танец, на который очень надеялась княгиня Воронцова, но под изумленный ропот гостей градоначальник столицы подошел к Матрене Саввишне и пригласил на танец ее.
        Элен Воронцова была оскорблена, ноздри ее красивого носа гневно раздувались, а глаза сверкали негодованием, ведь это был ее танец!
        После мазурки градоначальник сопровождал Матрену Саввишну на ужин в боковую гостиную.
        А княгиня, шурша платьем, приблизилась к кузену и демонстративно бросила ему:
        - Ваша жена дурно воспитана, сразу видно, что крестьянка…
        Бестужев вздрогнул, будто от удара, рот его гневно скривился, но он нашел в себе силы промолчать. А ведь проницательная Матрена Саввишна не хотела ехать на бал, она не любила столичный бомонд, но он настоял, хотел свет удивить своей женой. И вот удивил. Ах, как горько он сожалел об этом!..
        После того случая дом Бестужевых атаковали назойливые поклонники Матрены Саввишны. Под любым предлогом они являлись в дом и пытались завоевать ее расположение, досаждая всяческими знаками внимания. Этому способствовали щедро распускаемые слухи дамами высшего общества, они намеренно подогревали внимание мужской половины к молодой женщине и, страстно завидуя ей и ненавидя, уничтожали ее добрую репутацию.
        Граф Бестужев оказался в двояком, скользком положении, и ему пришлось особо активных почитателей красоты супруги вызывать на дуэль. Матрену Саввишну это пугало, она любила мужа и боялась его потерять, старалась примирить соперников, чем вызывала новую волну слухов, домыслов и гнев мужа.
        Иван Крамской случайно увидел Матрену Саввишну зимой, в проезжающей мимо него пролетке, и изумился ее необыкновенной красоте. Он много слышал о графине Бестужевой, но представлял ее совсем другой: расчетливой, распущенной, гнусной, а увидел дивную, живую, прекрасную и глубоко страдающую женщину, лишний раз убедился, как беспощаден высший свет, как безжалостна и лжива человеческая молва.
        Матрена Саввишна настолько запала в душу Крамскому, что он потерял покой. Это было наваждением, абсолютно независящим от его воли, он сам поражался, но ничего сделать не мог. Он испытывал сильное волнение, думая об этой женщине. А увидев однажды на пороге своей мастерской Николая Бестужева, растерялся.
        Граф Бестужев приехал заказать Крамскому портрет любимой жены и приобрел для нее изумительную камею, изготовленную художниками артели.
        При близком знакомстве Ивана Крамского покорили искренность и открытость Матрены Саввишны, ее живой, любознательный ум и обаяние. А когда он услышал, как она поет, художник окончательно потерял голову. Впервые в жизни Иван Николаевич так страстно влюбился. Более того, он увидел в ней родственную душу.
        Дивная красота молодой графини перевернула представления Ивана Крамского о женщинах, ведь он полагал, что женщина это прежде всего мать, хозяйка, жена, он презирал дам высшего света, они казались ему лживыми, расчетливыми и развратными, а тут перед ним совершенно иная женщина, «в ней все гармония, все диво…» - сочетание красоты внешней и духовной. Он даже не представлял себе, что могут быть такие удивительные женщины, как Матрена Саввишна, и испытывал необыкновенную нежность к ней. Прикасаясь к холсту кистью, он словно касался ее прекрасного облика, всем своим существом и физически осязал каждую клеточку ее лица и тела!..
        Позже, когда муж запретил Матрене Саввишне позировать Крамскому, он сделал фотографию графини в ее любимом бледно-зеленом бальном платье. И, «разделав» портрет акварельными красками, использовал его в качестве натуры, когда Матрена Саввишна не могла прийти.
        От долгой неподвижности у Матрены Саввишны затекало все тело, ужасно болела шея, но она мужественно преодолевала неприятные ощущения, позируя художнику. Портрет Крамской писал в особняке Бестужевых, и вначале супруг присутствовал при этом, но потом утомился, да и невысокий, щуплый, скуластый художник не вызывал опасения у графа. А зря, потому что Матрена Саввишна подпала под обаяние гениального Крамского.
        Да это было и немудрено, Иван Крамской был необыкновенно красноречив, умен, образован и умел увлекательно рассказывать. Остроумно излагая графине теорию Дарвина, он любовался ею, глядя, как она смеялась над его шутками. Как изумительно блестели ее темные глаза! Какие ослепительные, идеальные были зубы! Как чудесно растягивались пурпурные свежие губы! Ему хотелось впиться в них поцелуем. А Матрена Саввишна не догадывалась о его мыслях, ей было просто необыкновенно хорошо и весело с ним.
        Как-то во время прогулки они случайно встретились на Вознесенском проспекте в морозный день, и Крамской пригласил Матрену Саввишну выпить горячего чая в мастерскую, она согласилась и поехала, тем более что это было рядом, на углу, на пересечении с Адмиралтейской площадью.
        Крамской с гордостью показал громадное помещение с огромными окнами. Два больших зала, кабинеты, удобные мастерские и большую столовую, где стоял длинный стол.
        В товариществе было многолюдно. Кто-то музицировал в зале, где стояло пианино, кто-то занимался живописью, человек двадцать сидели в столовой и о чем-то шумно спорили.
        Матрена Саввишна смутилась и заторопилась домой.
        - Я вижу, вам не до меня, - улыбнулась она Крамскому. - Давайте как-нибудь в следующий раз выпьем вместе чая…
        Художники заметили появление прекрасной дамы, но на все расспросы Крамской лишь загадочно улыбался.
        Надо ли говорить о том, что знакомство Матрены Саввишны с таким необыкновенным человеком изменило ее. Общение с ним разбудило ее страстную натуру для новой, более важной, более наполненной смыслом жизни. Прошлая жизнь показалась ей скучной, пустой, она увлеклась идеями Крамского. А в ее личной жизни стало происходить что-то ужасное, муж почувствовал, что Матрена Саввишна охладела к нему, и стал закатывать дикие скандалы. Отношения между супругами стали портиться, от ревности он сходил с ума. Родственники Бестужева во всем обвиняли Матрену Саввишну. Дошло дело до того, что Бестужев отказал от дома Крамскому и запретил писать портрет графини.
        Но Крамской не мог справиться со своей страстью и, забрав незаконченную картину, стал украдкой писать ее в мастерской. Он закрывался на ключ и писал портрет сутками напролет.
        Крамскому мало было изобразить красоту женщины, он хотел наполнить прекрасную оболочку живой душой Матрены Саввишны, ее жизнью и ее драмой. Графиня Бестужева настолько казалась ему близкой и родной по духу, что он любил ее больше себя и обожал как некое божество. Она так же, как и он, вышла из народа, из простой, бедной семьи и добилась высокого положения, к тому же родом Матрена Саввишна была почти из тех мест, где родился он.
        Работа над картиной окончательно сблизила их, и она отдыхала душой, когда украдкой приезжала в мастерскую и позировала Крамскому. А серьезный семейный человек, один из лучших портретистов своего времени, забыв обо всем на свете, радовался ее визитам как ребенок. Это было неудивительно: каждый мужчина, увидевший эту необыкновенную женщину, словно становился ее рабом.
        Глава 16
        Новая жертва
        В кабинет к Чарущеву вбежала взволнованная Верочка.
        - Представляете, Эдик Хруст на работу не пришел, а его клиент ждет, я ему звоню, а он трубку не берет…
        - Как не пришел?! - разозлился Чарущев. - Ладно, иди, я его сейчас сам разыщу…
        - А клиенту что сказать?
        - Пусть пока подождет. - И, сердито сдвинув брови, он начал звонить Эдуарду сначала домой, потом на мобильный.
        Но художник не отвечал. Чарущев вспомнил, что вчера оставил его в клубе, и позвонил администратору. А узнав, что Хруст клуб не покидал и находится в номере, попросил разбудить художника.
        - Не кладите трубку, соедините Эдуарда со мной, - потребовал Чарущев, - а то он к мобильнику не подходит.
        Через некоторое время до Чарущева донесся испуганный возглас администратора.
        - Срочно вызывайте полицию!.. - крикнул он кому-то, а затем торопливо сказал Чарущеву: - Вам лучше приехать сюда… - и отключился.
        Встревоженный владелец фотостудии уже через минуту садился в свою машину.
        Когда он подъехал к клубу, там уже стояли полицейские и «Скорая помощь».
        Не зная, что и думать, Чарущев на ватных ногах направился к двери. Поднялся на лифте и сразу увидел распахнутую дверь номера и толпу народа рядом. Он протолкнулся к дверям и попытался войти, но его остановил полицейский.
        - Туда нельзя.
        - Я начальник потерпевшего, - растерянно протянул Чарущев. - Это я звонил администратору, мне сказали приехать… - В глубине номера он увидел Суржикова и окликнул его: - Егор Иванович! Это Чарущев, пропустите меня…
        Суржиков разрешил ему пройти, и полицейский нехотя отодвинулся.
        Увидев Хруста на полу рядом с диваном и ненавистную черную розу, Чарущев сделал скорбное лицо. Самые его худшие опасения подтвердились, и он тревожно прошептал:
        - Кто же это? Этот непонятный убийца, что он хочет? Какую преследует цель?! Кто следующий?!
        Следователь с печальным любопытством посмотрел на него и, не увидев ничего для себя интересного, отвел глаза.
        - Если бы знать, - процедил он.
        - Это я позвонил администратору, - торопливо пояснил Чарущев. - Пришла Верочка, говорит, Хруст не приехал на работу, на звонки не отвечает, я и позвонил сюда…
        - Кто следующий? - мрачно произнес Суржиков.
        - Сделайте же что-нибудь! - с отчаянием воскликнул Чарущев. - Я не понимаю, что происходит! Но это все чудовищно!..
        - Как я могу что-то сделать, если я ничего не знаю о ваших делах, - раздраженно отозвался следователь.
        - Я не занимаюсь какими-либо делами, за которые убивают. Это сумасшедший. Не понимаю, почему он выбрал мою студию?! Эти чертовы розочки… Безумец! Он маньяк, неужели вам непонятно?! Кстати, здесь везде камеры, - с надеждой вскинулся он. - Необходимо их срочно просмотреть, здесь мощная охрана, надо всех проверить…
        - За нашу работу не беспокойтесь, - усмехнулся Суржиков. - Мы все проверим, а вы пока постарайтесь что-нибудь вспомнить. Кстати, вы ведь вчера вместе пришли в этот клуб, почему вы его здесь оставили?
        - Эдик сильно набрался, и я попросил охранника отвести его в свободный номер, чтобы он отоспался, можете спросить, - испуганно проговорил Чарущев.
        - Мы, конечно, проверим, - сухо отрезал Суржиков. - Но когда вы отсюда уходили, надеюсь, он еще был жив?
        - Как вы можете такое думать?! - задохнулся от возмущения Чарущев. - Естественно, он был жив, храпел как свинья!
        - Ладно, - сжалился Суржиков. - Подождите меня в холле, я закончу здесь, и мы с вами побеседуем.
        В номер ворвался суетливый управляющий клубом.
        - Я прошу никакой информации в прессу по поводу убийства в нашем клубе не давать! Наш клуб с безупречной репутацией, и его посещают очень влиятельные люди.
        - Мы решим этот вопрос, - рассердился Суржиков. - А вы не мешайте, пожалуйста, работать здесь экспертам.
        Выпроводив управляющего, он обратился к Алексею Бричкину:
        - Видеокамеры снял?
        - Да у меня все на флешке, в отделе посмотрим…
        Суржиков подошел к эксперту.
        - Что скажете о времени смерти?
        - Часов шесть, семь назад…
        - То есть под утро? - уточнил он.
        - Часов в пять утра…
        - Час быка…
        - Или волка, - хмыкнул эксперт. - В это время больше всего происходит смертей, самоубийств, убийств и больше всего рождается детей… Вот такое это сложное время…
        - Да уж, предрассветное, - пробормотал Суржиков. - Надо узнать у Чарущева, где он был в это время…
        Следователь был уверен, что Чарущев не совершал этого преступления, но припугнуть его нужно, чтобы стал более откровенным.
        Чарущев с потерянным видом сидел на диване в холле и ждал Суржикова. Тот подошел бесшумно, и, заметив его, владелец студии вздрогнул от неожиданности.
        - Вы не представляете, какая это для меня огромная потеря, Хруст был гениальным художником, весь мой бизнес держался в основном на нем, - со слезами в голосе произнес владелец фотостудии.
        - И тем не менее порядок есть порядок, вы должны мне сообщить, где вы находились этой ночью?
        Чарущев беспомощно и в то же время обиженно взглянул на Суржикова:
        - Ночью я спал, один, жены у меня нет…
        - Значит, алиби у вас нет?
        - Значит, нет, - растерянно произнес он. - Хотя погодите… - обрадованно хлопнул он себя по колену. - Вспомнил, если это, конечно, вам подойдет. Под утро какая-то сволочь мою машину потревожила, ну и охранная сигнализация сработала, мне пришлось на улицу выскакивать и выключать ее.
        - В какое время это было?
        - Вот точное время не скажу, - вздохнул Чарущев. - Не обратил внимания, сразу лег досыпать, а вот соседи наверняка запомнили, особенно моя соседка сверху, она после этого со мной сегодня не поздоровалась…
        - Хорошо, проверим. Ничего не вспомнили, чем бы хотели со мной поделиться?
        Чарущев виновато покачал головой:
        - Я даже не представляю, почему происходят эти убийства. Но если хотите выслушать мое мнение, я думаю, это действуют мои конкуренты, кто-то решил отнять бизнес и наши технологии. А технологии уникальны, мы совместили старинные методы и современные. Я, кстати, вчера собирал коллектив и говорил с ними, что необходимо найти этих конкурентов…
        - А черную розочку зачем кладут? Как фирменный знак? - усмехнулся Суржиков.
        - Не знаю, - помрачнел Чарущев.
        - Вот и я не знаю, - устало вздохнул Суржиков. - Ладно, валяйте про ваших конкурентов, у вас хоть какое-то представление есть, кто это может быть?
        - Пока нет, - отчаянно замотал головой Чарущев. - Но мои ребята разыщут этих негодяев, - пообещал он. - Вот посмотрите!
        - Хорошо, - согласился Суржиков. - Держите меня в курсе, будьте осторожнее и своих сотрудников предупредите быть начеку, а то у вас работников скоро не останется…
        - Но вы должны нас как-то огородить от убийцы, - с ужасом воскликнул Чарущев.
        - А как вы себе это представляете? Полицейского к каждому приставить? Где я найду вам полицейских, у нас работников не хватает. Вы лучше держите меня в курсе ваших дел, и тогда мы, надеюсь, быстрее поймаем преступника…
        - Как что-нибудь узнаю, сразу сообщу вам, - испуганно заморгал Чарущев.
        Неизвестно, каким образом, но журналисты пронюхали, что в клубе произошло преступление, и как только Чарущев вышел за ворота, на него накинулись представители всевозможных средств массовой информации.
        Владелец фотостудии с трудом отбился от них и, юркнув в свою машину, помчался на работу.
        В фотостудии царило беспокойство. Художники и фотографы собрались в приемной и тревожно гудели, переговариваясь между собой.
        Как только начальник появился в дверях, они зашли вслед за ним в кабинет и расселись за длинным столом.
        - Арсений, как ты себе представляешь нашу дальнейшую работу? - взвинченным голосом воскликнул художник Данила Меньшиков. - Ладно, черт с ними, с деньгами, это еще можно как-то пережить, но то, что здесь работать опасно для жизни, это уже не шуточки!.. Мне черную розочку получить не хочется, я пожить хочу…
        - Хруста все-таки убили? - перебил Меньшикова художник Марат Гареев.
        Чарущев нервно забарабанил пальцами по крышке стола.
        - Да, Хруста убили, но это не повод впадать в отчаяние, нужно обнаружить врага и уничтожить его, тогда все прежнее вернется…
        - Кроме Димки Красилина и Эдика Хруста, - хмыкнул фотограф Вячеслав Огородников. - И список может увеличиться за то время, пока мы будем искать конкурентов. А что делает полиция?!
        - Полиция ищет убийцу, - послышался голос Суржикова, входящего в кабинет. - Но без вашей помощи нам трудно найти преступника, поэтому надеюсь на конструктивный разговор с вами…
        - Какой разговор, нужно увольняться, и все, - возмущенно воскликнул Данила Меньшиков.
        - Видите, я разорен, - с отчаянием произнес Чарущев.
        Глава 17
        Роковая картина
        Только теперь Маргарита поняла, что лучше бы ей картину с женщиной в коляске не видеть никогда. Не успела она ее утащить у Башлыкова, как тут же погибла ее сестра Инга. А вскоре и фотографа, который делал ее портрет, убили, и все какие-то розочки подкидывают, дебилы. Нужно срочно избавиться от этой картины, ведь даже этот ненормальный антиквар с ума съехал, вцепился в нее, правда, предлагает какие-то копейки. Башлыков угрожает, бандиты - это точно его люди, за ней гоняются. Ну нет, не на ту напали, картина очень ценная, и она продаст ее за те деньги, которые она стоит, или лучше порвет на кусочки.
        Но из этого района надо срочно убираться, а картину можно спрятать в ячейке банка. Только вот по своему паспорту этого делать нельзя, сразу найдут, значит, нужно по паспорту сестры, тем более фамилии у них разные, у Инги по матери осталась - Карасева. Только сначала переехать надо.
        Маргарита опять занялась поисками подходящей квартиры. На этот раз она решила поселиться подальше отсюда, где-нибудь на окраине. Район Новогиреево вполне устроил ее, и она, попрощавшись с Марией Изославной, вернула ей ключи.
        С собакой под мышкой и двумя большими сумками девушка вселилась в однокомнатную, просторную квартиру в новом доме в Новогирееве. Хозяин, парень лет тридцати, хмуро заметил:
        - Про собаку мы не договаривались, придется доплатить…
        - Ну, знаете ли!.. - возмутилась Маргарита. - Это маленькое недоразумение и собакой назвать трудно, это кото-пес…
        - Да хотя бы кото-волк, мне все равно, - упорствовал хозяин.
        - Хорошо, - беспечно пожала плечами Маргарита. - Мне еще пять квартир предложили, поедем, котик, - погладила она собаку, - к другому, доброму, хозяину.
        - Ладно, живите со своим кото-песиком, но если от соседей хоть одну жалобу услышу, пеняйте на себя, - буркнул парень и, получив оплату, удалился. Обустроившись на новом месте, Маргарита успокоилась и принялась изучать близлежащие банки. Оказалось, что через пару домов от ее нового жилища находится коммерческий банк, где по паспорту Инги она оформила ячейку и спрятала картину.
        Теперь можно было расслабиться, Маргарита купила продуктов и решила побаловать себя вкусным ужином. Чтобы было веселее, она включила телевизор. Шел какой-то комедийный сериал, и Маргарита, нарезая салатик, хохотала. Сварились сосиски, она вытащила их и положила в тарелку, нарезала хлеб, и в этот момент начались криминальные новости.
        - История странных убийств, связанных с художественной фотостудией «Авторский портрет», продолжается, - бесстрастно сообщил диктор. - Сегодня ночью был убит художник Эдуард Хруст…
        А затем на экране вновь появилось фото Маргариты и объявление о том, что она разыскивается. Маргарита выключила телевизор. Тревога перехватила горло. Непонятно, почему убили Эдуарда Хруста, а она так надеялась на него.
        «Кто-то безжалостно убивает людей, каким-то образом соприкасающихся с этой картиной, - в смятении размышляла она. - И что теперь делать?! Кто же их убивает? Неужели это дело рук Башлыкова? Нет, не может быть, он не знал, что я сбежала, когда убили Ингу, но кто тогда?!»
        Она лихорадочно начала искать материалы об убийстве Хруста в Интернете, но нашла лишь несколько коротких сообщений, из которых, кроме факта убийства, ничего не узнала. Полицейские закрыли информацию, решила Маргарита.
        - Может, вообще уехать из Москвы? - тоскливо прошептала она. - Даже картину с собой не брать. Чертова картина!
        Она вспомнила, как антиквар назвал картину «Неизвестная», и только сейчас ей пришло в голову поинтересоваться в Интернете насчет нее. Нажав поиск, она увидела изображение злополучной дамы в коляске. А прочитав все, что было написано про художника Крамского и его творение, она испуганно пробормотала:
        - Действительно, роковая картина. Кажется, я попала!
        Стало так страшно, что Маргарита была готова пойти в ближайшее отделение полиции и сдаться, но быть арестованной за кражу картины она боялась больше и никуда не пошла.
        Глава 18
        Тайная драма Ивана Крамского
        Несмотря на то что муж категорически запретил позировать Крамскому, Матрена Саввишна, презрев правила приличия, тайком иногда посещала мастерскую художника.
        Но внезапно заболел маленький сын графини, и, несмотря на старания самых лучших докторов, мальчик умер. Это было настолько неожиданно и страшно, что Матрена Саввишна от горя слегла в горячке и проболела целый месяц.
        После смерти сына граф Бестужев резко изменился, он словно возненавидел жену. Обвинил ее, что это она виновата в смерти мальчика, что она вела дурной, легкомысленный образ жизни, думала только о поклонниках и запустила болезнь ребенка.
        - Вы отвратительная мать! - с ненавистью бросил он в лицо Матрене Саввишне. - Вы преступная мать… Вы убийца! Вы убили не только нашего сына, но и растерзали мою душу! Вы дьяволица! Ваш прекрасный лик прикрывает черную, гнусную, сладострастную душонку…
        Не в силах слушать проклятия, едва живая от свалившегося на нее горя, Матрена Саввишна бросилась вон из дома.
        Щеки ее горели от незаслуженных оскорблений, она, не помня себя, бежала по улице, не замечая, что прохожие в недоумении оглядывались на нее. Приличная дама в богатом платье с безумным лицом бежала по городу как какая-нибудь простолюдинка. Она словно очнулась, только оказавшись у знакомого здания, где располагалась артель художников.
        И только в мастерской Крамского позволила себе разрыдаться. Отбросив кисти, Иван Крамской принялся ее утешать и уговаривать.
        - Голубушка, Матрена Саввишна, не надо так убиваться, все пройдет. Ваш муж сейчас в таком горе, что не понимает, о чем говорит. Вот увидите, он опомнится и попросит у вас прощения…
        - Нет, Иван Николаевич, вы не понимаете, ничего не изменится, - заливалась слезами женщина. - Все кончено!.. Николай никогда не простит меня…
        Она оказалась права, жизнь графини превратилась в сущий ад. Муж изводил ее оскорблениями и проклятиями, Матрена Саввишна стала уходить из дома под любым предлогом, только чтобы не видеться с супругом. Родственники Бестужева, заметив плачевное состояние их семьи, начали процесс по расторжению церковного брака.
        Матрена Саввишна пришла в отчаяние и окончательно пала духом. В ее жизни осталась единственная отдушина - общение с Иваном Крамским. Но художник был женат, а по Петербургу поползли слухи.
        И тем не менее только в мастерской, в обществе Крамского, женщина находила хоть какое-то успокоение.
        В артели собиралось иногда по полсотни человек, и время проводили очень весело. Через всю комнату устанавливали длинный стол, выкладывали бумагу, краски, разные художественные принадлежности. Каждый выбирал себе материал и создавал то, что хотел. А если присутствовали дамы, то вечером непременно устраивались танцы.
        Частенько Матрена Саввишна оставалась на такие вечера, и даже музицировала за роялем.
        Часто художники вслух читали лекции об искусстве, статьи о выставках. После всего следовал скромный, но искрящийся весельем, шутками и спорами об искусстве ужин.
        Эти «праздники души» заканчивались иногда после полуночи, и Матрена Саввишна возвращалась домой под утро. Прислуга встречала ее с заспанным лицом и немым укором в глазах. Граф Бестужев перебрался в особняк родителей, и в огромном доме оставались только сама хозяйка, ее горничная и швейцар. Граф не желал тратиться на содержание жены.
        В прекрасных темных бархатных глазах Матрены Саввишны поселилась глубокая печаль, которую она пыталась скрыть показным высокомерием.
        Как-то на Вознесенском проспекте, проезжая в коляске, она столкнулась со своей бывшей барыней - тетушкой графа Бестужева. Та с брезгливым превосходством навела на нее лорнет в надежде, что Матрена Саввишна ей хотя бы поклонится, но она проехала мимо с высокомерным спокойствием. Один из художников увидел это и рассказал Крамскому.
        - У старухи графини был такой вид, будто она вот-вот лопнет от злости, - смеялся он. - Наверное, ждала от Матрены Саввишны благодарности за то, что отпустила ее с племянником.
        А Матрена Саввишна глубоко страдала. Презираемая высшим светом, гонимая мужем и его родней, она металась, словно раненая птица, запертая в клетку, и нигде не могла найти покоя.
        Граф Бестужев наконец получил разрешение на расторжение брака и, вернувшись в Петербург, сообщил своей, теперь уже бывшей жене, что она свободна, и попросил покинуть его дом.
        Проплакав всю ночь, Матрена Саввишна на следующий день сообщила Крамскому, что хочет на прощание попозировать художникам артели.
        - Пусть приедут за мной на тройках, - блеснули гневно ее глаза. - Пусть мой муж видит, что я свободна и счастлива, пусть беснуется!..
        Когда к дому подъехало несколько троек с бубенцами, на глазах у ошеломленного графа Бестужева к разрумянившимся от мороза художникам вышла Матрена Саввишна в отороченной мехом накидке. Она села в одну из карет и весело крикнула:
        - Поехали!
        И, подняв облако снежной, сверкающей пыли, тройки быстро помчались по улице.
        Граф молча ушел в свои покои, стараясь сделать вид, что выходки бывшей жены его не задевают. А художники с гордостью доставили Матрену Саввишну в рисовальный класс, где она, скинув накидку, словно царица грациозно взошла на пьедестал и уселась в кресло.
        Конечно, подобная поездка была вызовом со стороны Матрены Саввишны, попыткой задеть мужа, его родню, весь ненавидящий ее высший свет. И даже когда она уже уехала из Петербурга, возмущенные, гневные крики и слухи о развратном поведении бывшей графини Бестужевой долго не смолкали.
        Последний раз Иван Крамской посетил особняк Бестужевых зимой, накануне отъезда Матрены Саввишны. Матрена Саввишна встретила его в простом, строгом платье. Бледное, измученное бессонницей лицо, опухшие, заплаканные глаза без слов говорили о ее душевном состоянии.
        - Завтра я уезжаю к сестре в деревню, - со вздохом проговорила она. - Не обессудьте, Иван Николаевич, но сегодня я не в силах позировать, бог с ним, с портретом, мне он уже без надобности. - Женщина через силу улыбнулась. - Мне так одиноко и холодно в этом мире, просто побудьте со мной немного. - Грустно и молча они смотрели друг на друга, понимая, что скорое расставание неизбежно. На прощание Крамской почтительно и нежно поцеловал руку Матрены Саввишны. Она перекрестила его.
        - Прощайте, Иван Николаевич. И простите меня, если можете…
        - О чем вы?! - взволнованно воскликнул Крамской. - Вы чисты душой, у вас душа ангела, и нет ни перед кем вины. Но портрет необходимо закончить. Я напишу вам и, если вы позволите, приеду…
        Матрена Саввишна слабо улыбнулась:
        - Хорошо, как только я буду на месте, я напишу вам.
        Прошло три месяца, Крамской каждый день ждал письма от Матрены Саввишны, сам отправлял ей взволнованные послания, но ответа не получал. Сильная тревога охватила его, художник даже собрался ехать к графу Бестужеву, чтобы узнать о Матрене Саввишне, но того не было в городе, он уехал в Ниццу лечить нервы.
        Взволнованный Иван Николаевич сам отправился в Фатеж к Матрене Саввишне выяснить причину ее молчания.
        Дорога показалась ему невыносимо долгой, ведь он торопился к своей возлюбленной. Ноздреватый мартовский снег таял и покрывался тонким слоем воды. В воздухе уже витал пьянящий запах весны. Ах!.. как много он обещал!..
        Сани, скрипя полозьями, въехали в деревню с покосившимися избами, покрытыми почерневшей от времени соломой.
        Дом сестры Матрены Саввишны оказался справным, добротным, двухэтажным. Не иначе как она помогала семье, будучи графиней.
        Крамской ждал, что Матрена Саввишна вот-вот сейчас выйдет, почему-то ему казалось, что она непременно почувствует сердцем, что он приехал к ней, и обязательно выбежит его встречать.
        Кто-то выглянул из окошка, затем дверь открылась, и на пороге появилась молодая женщина, немного похожая на Матрену Саввишну, но не она. Женщина с недоумением уставилась на щегольски одетого барина, сходящего с саней.
        Сердце Крамского болезненно сжалось.
        - Здравствуйте, - тревожно произнес он. - Мне бы Матрену Саввишну повидать…
        Женщина испуганно заморгала, ее рот некрасиво искривился, и она прикрыла его ладонью.
        - Эх, батюшки… - горестно вырвалось у нее. - Нет больше нашей ненаглядной Матренушки…
        - Что?! - не поверил Крамской. - Матрена Саввишна?
        - Сорок дней завтра будет, как ее похоронили… В дороге она сильно заболела, попала в земскую больницу, там бедняжка и преставилась… Не смогли, значит, ее вылечить…
        От внезапного острого горя Крамской застонал и едва устоял на ногах.
        - Да вы в дом-то пройдите, - жалостливо всхлипнула хозяйка.
        Крамской послушно, не видя ничего вокруг, словно слепой последовал за ней.
        В доме его усадили за стол. Он пил горячий чай вперемежку со слезами и вспоминал последнюю встречу в морозный, ненастный день в доме Бестужевых.
        На следующий день художник посетил скромную могилку бывшей светской красавицы графини Бестужевой. Увидев маленький холмик с сиротливо стоящим деревянным крестом, он вновь не смог сдержать слез.
        Так велико было его горе, что он долго не мог покинуть место, где обрела вечное успокоение его возлюбленная. Разум не мог понять нелепости и трагичности происшедшего. Ведь совсем недавно Иван Крамской был уверен, что впереди их с Матреной Саввишной ждет прекрасная, счастливая судьба, и вдруг внезапно смерть настигла ее, такую молодую, дивную, живую, трепетную, вырвала из жизни, отобрала навсегда!..
        Художник снял маленький домик в Фатеже и каждый день ходил на ее могилу. Боль утраты была настолько сильной, что он не мог справиться с ней, и чтобы забыться, гулял по окрестностям, писал, сделал несколько эскизов для будущих картин.
        Только через месяц он нашел в себе силы отправиться в обратный путь.
        Вернувшись в Петербург, Крамской заперся в мастерской и снял с портрета Матрены Саввишны кусок ткани, которым закрывал картину от пыли. Но кисть в руке дрожала, и он не смог коснуться холста. Вновь накрыв недописанный портрет, художник убрал его в дальний угол.
        Время от времени Крамской ездил в Фатеж, навещал могилу Матрены Саввишны, поставил ей памятник.
        Годы шли, он изменился, постарел, стал сильно болеть и, несмотря на свое состояние, отправился попрощаться на могилу Бестужевой. Иван Николаевич чувствовал, что больше сюда не приедет.
        По дороге он заехал к старшей сестре Матрены Саввишны и, увидев ее дочь, поразился сходству девушки с умершей теткой. Конечно, это была не она, не утонченная красавица графиня, но те же темные бархатные глаза, нежный овал лица, румянец и разлет бровей. Крамской уговорил девушку позировать ему и сделал эскиз.
        Когда он ступил на порог своей мастерской, то первым делом вытащил незавершенный портрет Матрены Саввишны, и ее образ словно предстал перед художником, он начал писать ее лицо. Эскиз с портретом племянницы Матрены Саввишны так и остался нетронутым, а вот сделанная в свое время фотография помогла освежить память. Забыв об всем на свете, Крамской сутками стоял с кистью перед мольбертом.
        Он писал портрет своей возлюбленной с мучительной страстью, словно пытался вернуть что-то упущенное, очень дорогое и важное. Пытался вдохнуть жизнь в драгоценные черты. Работал в одиночестве, никого не допускал в свою мастерскую, и портрет никому не показывал. Это произведение стало его самой большой тайной, Иван Николаевич так никому и не сказал имя прекрасной незнакомки.
        А закончив работу над портретом, он отослал фотографию Маргариты Саввишны в село Миленино ее сестре.
        Глава 19
        Семейное предание
        Зная, со слов Башлыкова, что Маргарита Вишневская фотомодель и участница конкурса красоты 2014 года, Суржиков связался с устроителями конкурса и выяснил, что девушка уроженка Фатежа. Он обратился к коллегам из Фатежского следственного управления и вскоре все узнал о семействе загадочной Маргариты.
        Для того чтобы установить личность погибшей Инги Крыловой, Суржиков отправился в небольшой городок Фатеж Курской области, где проживали родители пропавшей девушки.
        Несмотря на скверные дороги, комфортабельный автобус довольно быстро довез его до небольшого городка со старинной архитектурой. По пыльным улочкам среди чахлой растительности разгуливали разжиревшие несушки и важные гуси.
        Разыскать двухэтажный деревянный дом, где на втором этаже проживала мать Маргариты Вишневской, не составило труда. Дверь открыла седая женщина в очках, со старомодной прической и жестким выражением лица.
        - Вам кого? - подозрительно уставилась она на Суржикова.
        - Вы Галина Витальевна? - вздохнул следователь.
        - Я, - удивленно отозвалась мать Маргариты. - А вы кто будете и зачем я вам понадобилась? - с ноткой тревоги поинтересовалась она.
        Суржиков представился, по привычке развернув свое удостоверение.
        - И чем я заинтересовала следователя из Москвы? - испуганно воскликнула она. - Неужели мои девицы что натворили?
        - Может быть, пригласите войти? - спросил Суржиков.
        Галина Витальевна провела его в уютную, стерильно убранную двухкомнатную квартирку.
        Расправив скатерть на столе, она кивнула на крепкий, обитый зеленым велюром стул.
        Суржиков сел, Галина Витальевна устроилась напротив и, не сводя испуганных глаз с гостя, сказала:
        - Я вас слушаю…
        Следователь вытащил из папки фотографии и придвинул ей первый снимок - с Маргаритой.
        - Вам знакома эта особа?
        Женщина заволновалась:
        - Это моя младшая дочь, но она живет с отцом. Что она натворила?
        Не отвечая, Суржиков задал другой вопрос:
        - А где ваша старшая дочь?
        Мать занервничала:
        - Инга уехала в Курск учиться. Она бухгалтер, но решила повысить квалификацию.
        - Боюсь, что в Курске ее нет. - Он вытащил другую фотографию и осторожно подвинул к ней. - Эта девушка вам знакома?
        Впившись взглядом в снимок, женщина сильно побледнела, внезапно откинулась назад и замерла.
        Суржиков вскочил, попытался привести ее в чувство, но не смог. Он вызвал «Скорую помощь» и перенес бесчувственную хозяйку на диван. Затем позвал соседку из квартиры напротив, та принесла нашатырь, и общими усилиями, они наконец привели женщину в себя.
        Открыв глаза, Галина Витальевна застонала.
        - Я не хочу жить, мне незачем больше жить…
        Соседка нагнулась над ней:
        - Ты что, Галя, такое говоришь?
        Взгляд соседки невольно упал на фотографии. Она подошла к столу, взяла снимок Инги и в ужасе выпустила из рук.
        - Что это? Труп?
        - То, что видите, - угрюмо буркнул Суржиков.
        В дверь позвонили, и он пошел открывать. Соседка, охая и ахая, капала себе в стакан валокордин, приговаривая:
        - Это что же такое делается!
        Сделав укол Галине Витальевне, врач «Скорой помощи» еще раз померила ей давление. И, покачав головой, сказала, что госпитализация необходима, скомандовала принести носилки и забрала у Суржикова свидетельницу.
        Следователю пришлось довольствоваться обществом соседки. Словоохотливая женщина рассказала, что Вишневские давно разошлись и отец Инги оставил бывшей жене и старшей дочери квартиру, а сам с младшей, Маргаритой, ушел жить к любовнице. Детей у любовницы не было, а квартира большая. А сейчас Маргарита вроде уехала куда-то, живет в другом городе.
        - Да вы с отцом ее поговорите, он вам все расскажет, - вздохнула соседка. - Давайте я вас провожу к ним.
        Городок был небольшой, и они быстро добрались до дома Маргаритиного отца, тот жил в центре.
        Вторая супруга Вишневского занимала довольно крупный пост в мэрии, и ее квартира находилась в кирпичном трехэтажном доме и тоже на втором этаже.
        Был уже вечер, хозяева оказались дома. Дверь открыла жена Вишневского, моложавая, уверенная в себе особа, с макияжем, в хорошем брючном домашнем костюме. Узнав, что перед ней следователь из Москвы, она изменилась в лице и визгливым от волнения голосом крикнула мужа.
        Петр Вишневский оказался видным, интересным мужчиной, с поставленным голосом.
        Он опознал на фотографии дочь и с печалью сказал:
        - Инги больше нет, как мы можем получить ее тело?
        - Я вам сейчас все расскажу.
        - А что с Маргаритой? - тревожно воскликнул отец.
        - Вот это я хотел спросить у вас, - сердито изрек Суржиков. - Вы не скажете, где ваша дочь?
        Вишневский закашлялся и крикнул жене:
        - Алла, принеси нам, пожалуйста, чай.
        Супруга принесла в комнату мужа, где он расположился с гостем, заварной чайник, чашки, сахар с лимоном и розетки с вареньем. Разлила мужчинам чай и, скользнув любопытным взглядом по фотографиям, молча удалилась.
        - Я не знаю, что с Маргаритой и где она, - печально вздохнул Вишневский. - Эта современная молодежь такая странная, такая самостоятельная. Маргарита получала все, что хотела, мы не жалели ни сил, ни денег. Захотела модельную школу - получила, но в нашем городе ей, видите ли, тесно стало, нет перспективы, и уехала в столицу. Мы ей посылали деньги, но она заявила, что хорошо зарабатывает, и отказалась от помощи, а потом даже звонить перестала… - Он взял снимок Инги и скорбно взглянул на него. - Как это случилось?
        Суржиков рассказал о том, как погибла девушка.
        Вишневский нахмурился:
        - Я так и знал, что что-нибудь случится…
        - То есть? - напрягся следователь.
        - Дело в том, - начал Вишневский, - что в нашем роду существует одна тайна: давным-давно у моей прабабки была сестра необыкновенной красоты и влюбился в нее важный аристократ, то ли князь, то ли граф… Несмотря на то что она была крестьянкой, аристократ на ней женился. И заказал одному знаменитому художнику портрет жены нарисовать, а художник тоже в нее влюбился, аристократ приревновал к нему и выгнал красавицу жену. Осталось у нее от мужа на память только украшение - камея из драгоценного камня, которую он подарил. Она считала камею счастливой, когда умирала, наказала, чтобы старшей девочке в роду украшение дарили. Мол, тогда оно счастье принесет, так и было. А я вот подарил камею младшей - Маргарите, вот с Ингой и произошла беда…
        - Камея случайно не эта? - поинтересовался Суржиков, вытащив портрет Маргариты, сделанный в фотостудии.
        Удивленно покрутив головой, Вишневский кивнул.
        - Да, на шее Маргариты, несомненно, прабабкина камея. Погодите, я вам кое-что покажу.
        Он вышел и скоро вернулся со старинной палисандровой шкатулкой. Открыл ее и вытащил завернутую в папиросную бумагу фотографию.
        - Полюбуйтесь…
        Взглянув на фотографию, Суржиков оцепенел: старинное фото было очень похоже на фотопортрет, сделанный Дмитрием Красилиным.
        - Вот это да! - вырвалось у следователя. - Прямо какое-то единение времен. Мистика! К сожалению, фотографа, который сделал портрет вашей дочери, нет в живых, его убили вслед за Ингой… А Ингу, вероятно, убили по ошибке, а охотились за Маргаритой.
        Вишневский похолодел от ужаса.
        - Вы хотите сказать, что Риточке грозит опасность?
        - Именно это я и говорю, - мрачно подтвердил следователь. - Но самое странное в этой истории - черная роза, которую убийца оставляет у тел убитых… Про черную розу в ваших семейных преданиях нет?
        - Нет, про розу ничего не слыхал… Кошмар какой!..
        - Вот и я про то. Но меня сейчас интересует фотопортрет Маргариты. Чья была идея сфотографировать вашу дочь таким образом: ее или погибшего фотографа? У фотографа уже не спросишь, а вашу дочь еще можно спасти.
        - Сфотографироваться - это точно Ритина затея, в ее духе, но вот где она находится, я сам бы хотел знать. Если она объявится дома, я вам сразу позвоню, ведь вы поможете моей девочке?!
        - Да, я оставлю вам свой номер, - смутился Суржиков и протянул Вишневскому свою визитку. - Может, еще что-нибудь вспомните?
        Разглядывая визитку, Вишневский покачал головой.
        - Нет, к сожалению, ничего больше сказать не могу.
        Остановившись в местной гостинице, следователь навестил сотрудников местной полиции, но те ничего полезного о Вишневских не сообщили, обычная семья.
        Перед отъездом Суржиков решил навестить мать Инги в больнице и утром наведался к ней.
        Галина Витальевна лежала в общей палате. Помимо нее здесь, на кроватях, томились в духоте еще семь больных женщин.
        - Может быть, окно отрыть? - добродушно предложил следователь.
        Мнения больных женщин по этому поводу разделились, и все закончилось ссорой. Суржиков пожалел, что влез со своей добротой, и быстро прошел к кровати Галины Витальевны.
        Женщина сразу его узнала и, страдальчески сморщившись, заплакала, размазывая слезы по лицу:
        - Это Петька во всем виноват и его любовница… Если бы он не ушел из дома, ничего бы этого не было…
        Больные навострили уши и с любопытством уставились на них.
        Суржиков вздохнул, наклонился ближе к Галине Витальевне и стал тихо ее расспрашивать.
        Глава 20
        Люди гибнут за металл…
        После слов Жаркова, что Маргарита была практически у них в руках, Башлыков расслабился. Но когда вместо того чтобы ее привезти, начальник охраны сообщил, что девушка бесследно пропала, он пришел в дикую ярость.
        - Идиоты! Дебилы! И за что я вам плачу? За то, что вы мне лапшу на уши вешаете?! В фотостудии опять художника убили, наверняка Ритка замешана…
        Почтительно вытянувшись, Жарков клялся, что ее разыщут, чего бы этого ни стоило…
        Вдруг в коридоре послышался шум, женский визгливый голос, и тут же в комнату, словно вихрь, ворвалась ярко накрашенная женщина с искаженным злобой лицом, в наряде от-кутюр стиля пятидесятых и с «бабеттой» на голове.
        Увидев жену, Башлыков мгновенно поджал хвост и стал ручным. Всплеснул руками, кинулся обнимать.
        - Солнышко, почему не предупредила, что приедешь? Я бы тебя встретил, - залебезил он, махнув рукой Жаркову, чтобы тот скорее уходил.
        Начальник безопасности не заставил себя ждать и тут же скрылся.
        Элла Гордеевна с силой оттолкнула мужа.
        - Ты мне зубы не заговаривай! А ну рассказывай, что здесь происходит? Что за любовница у тебя? Почему ее разыскивают? Рассказывай, милый друг, что натворил! - Она плюхнулась на диван и сердито уставилась на него. - Я жду!
        Башлыков раздраженно пожал плечами: надо же, горничная уже сдала его жене, и почему он ее не выгнал?
        - А что рассказывать? Все это слухи, происки врагов. Я тебе давно говорил: нужно бежать из страны, здесь нет свободы…
        Женщина усмехнулась:
        - То, что свободы нет, это ты переборщил, мы бы таких капиталов не заработали. Но у тебя скоро свободы может и не быть. То, что бежать надо, правильно говоришь, и чем быстрее, тем лучше. Ты в курсе, что у тебя в мэрии прокурорская проверка идет?
        - Я все держу под контролем, - поморщился он. - Деньги в Лондон уже все перевел, осталось у меня тут одно дельце на огромные бабки…
        - Какое дельце?! - взвилась Элла Гордеевна. - Собирай чемодан, и отчаливаем! Дурак, тебя не сегодня, так завтра посадят! Ты как хочешь, а я завтра уезжаю…
        - Езжай, а я задержусь, - уныло пробасил Башлыков. - Мне надо разыскать картину, без этого я в Лондон не могу поехать…
        - Что за картину?
        - «Неизвестная» Крамского, у меня ее украли.
        У Эллы Гордеевны брови удивленно поползли вверх:
        - Что ты мелешь? Какая «Неизвестная»? Ты сроду в искусстве не разбирался, а тут вдруг Крамской, и вообще столько денег потратил на всю эту туфту, - пренебрежительно кивнула она на картины на стене.
        - Что ты в этом понимаешь? - не стерпел Башлыков. - Умные люди вкладывают деньги в антиквариат, это отличное вложение! Двадцать процентов прибыли в год, а у меня картины - одни шедевры…
        Жена недоверчиво покачала головой.
        - И как ты эти шедевры вывезешь?
        - У меня есть заключения, что это копии, разрешенные к вывозу. Ты их и провезешь.
        Презрительно скривившись, Элла Гордеевна изрекла:
        - Втягиваешь меня в авантюру?
        - Хорошо, если не хочешь, - кротко согласился он, - я сам этот вопрос решу.
        - Любовницу попросишь? - ядовито ухмыльнулась женщина.
        - Не твое дело, - обозлился Башлыков. - Сказал - сам, значит, сам…
        - Как хочешь, - вскочила она с дивана. - Пойду собираться, у меня завтра утром самолет… - У дверей Элла Гордеевна обернулась. - Я на твоем месте уже давно бы в Лондоне была, а все дела поручила бы Генке Жаркову, он мужик неглупый, все сделает как надо…
        - Пожалуй, ты права, - мрачно пробурчал супруг и начал звонить начальнику охраны.
        Но тут Башлыкову позвонил Чарущев и потребовал срочно встретиться.
        - Приезжай, - согласился мэр.
        - Нет, - холодно отказался тот. - Давай в клубе, в ресторане через час.
        Башлыков недовольно согласился и встревожился, что нужно от него Чарущеву?
        Прихватив с собой Жаркова, Башлыков отправился в клуб.
        Чарущев уже сидел за столиком и угрюмо смотрел на фонтан.
        Жарков направился к бару, а Башлыков к столу директора фотостудии.
        - Привет, - небрежно бросил он, присаживаясь напротив. - Как дела?
        - Дела, как видишь, не очень, - занервничал Чарущев. - Моего лучшего художника убили, а он мне приносил основную прибыль, все на нем держалось…
        Башлыков мрачно опустил голову.
        - Понимаю, разделяю твое горе…
        - Вот только не надо мне выражать свою скорбь, - раздраженно перебил его Арсений. - Тебе все равно этого не понять, ты мне только одно скажи: что происходит?!
        Башлыков с недоумением пожал плечами:
        - Не понял, о чем ты?..
        Просверлив его ненавидящим взглядом, Чарущев процедил:
        - Тебе ли не знать, что происходит? Ведь все мои неприятности начались, как только я с тобой связался… Сначала твою девку грохнули, потом моих двоих…
        - Девка не моя, - отозвался Башлыков.
        - Как это не твоя?! - взвился Чарущев. - Твоя приперлась фотопортрет делать, а то, что она вместо себя другую послала, это уже детали…
        - Так, а при чем здесь я? - развел Башлыков руками. - Я тоже потерпевший, девица от меня сбежала и картину прихватила, вот ищу ее…
        Кровь отхлынула от лица Чарущева:
        - Какую картину?
        - Какую, какую. «Неизвестную»…
        На Чарущева страшно было смотреть, его глаза налились кровью, губы лихорадочно затряслись.
        - Да ты знаешь, кто ты после этого?!.
        - Прости, - жалко пробормотал Башлыков. - Но так получилось, я сам пострадал…
        - И где эта девка?
        - Если бы я знал, мы бы сейчас это не обсуждали…
        - Тогда дело имеет совершенно другой оборот. Когда найдешь, сведешь со мной, я сам с ней потолкую… - Чарущев встал. - Ладно, у меня дел полно, я пошел…
        Башлыков тоже вскочил.
        - А зачем звал?
        Но Чарущев отмахнулся и, что-то пробормотав себе под нос, скрылся за дверями.
        Подозвав Жаркова, Башлыков предложил ему пообедать и за обедом обсудил с ним дела.
        - Будешь докладывать мне о любой мелочи, а я завтра с женой улетаю в Лондон…
        - Не волнуйтесь, шеф, все будет в порядке…
        - Ты только постарайся скорее все сделать, а то нам на пятки наступает полиция, и Чарущев может пуститься на ее поиски, так что конкурентов у тебя полно. Как картину у Риты возьмешь, спрячь ее так, чтобы ни одна душа не нашла, а потом привезешь мне, я скажу когда…
        - Так вы что, с концами? - заволновался Жарков.
        - Какой с концами, у меня здесь дел полно! - солгал Башлыков. - Жене там надо помочь, а потом вернусь…
        Вернувшись домой, Башлыков задумался. Какое отношение ко всему этому имеет Маргарита, кроме того, что картину украла? Зачем она поехала именно в эту фотостудию фотографироваться? Почему украла именно «Незнакомку», а не другую картину? Может, за ней кто стоит?
        Его размышления прервала жена. Распространяя вокруг себя экзотический запах дорогих духов, она звонко процокала каблучками по мраморному полу.
        - Ну что? Образумился? - довольно хохотнула Элла Гордеевна. - Скажи спасибо, что я тебе билет на самолет купила, сидеть будешь рядом со мной, и будет тебе счастье…
        - Спасибо, милая, - чмокнул он ее в щеку.
        Глава 21
        Поиски пропавшей красавицы
        Начальник встретил Суржикова тяжелым, недовольным взглядом и буркнул:
        - Рассказывайте…
        Следователь вздохнул:
        - Что вы хотите услышать?
        - Хочу узнать, как вы умудряетесь так вести следствие, что у вас уже третий труп?!
        Нахмурившись, Суржиков произнес:
        - Преступник хитер и опасен…
        - Ты мне зубы не заговаривай, рассказывай по сути. Садись и докладывай…
        Расположившись за столом, Суржиков начал отчитываться:
        - Вероятно, преступник охотится за Маргаритой Вишневской и по ошибке убил ее старшую сестру Ингу Крылову, они похожи внешне. Сама Вишневская скрывается, мы объявили ее в розыск за вознаграждение, которое предложил ее любовник, но пока безрезультатно. - Следователь рассказал о поездке к родителям Маргариты и их семейное предание про камею.
        Выслушав его, полковник Карсавин вздохнул.
        - Да, действительно все непросто… А семейная история хоть забавная, но к делу отношения не имеет.
        - Как сказать, - задумчиво проговорил Суржиков. - Я ничего со счетов не сбрасываю, все-таки убийства начались с семейства Вишневских, и фотография Маргариты сделана по подобию старинного фото их родственницы. Нашлась бы Вишневская, на многое бы свет пролила…
        - Так, может, и про черную розу есть какие-нибудь сказки? - усмехнулся полковник.
        - Не знаю, отец Вишневской про розу ничего не слышал.
        - Жаль, - вздохнул Карсавин. - Тогда бросай все силы на поиски этой красавицы, все дороги ведут к ней. Мистика!.. Девушка посещает фотографа, и того убивают, потом убивают художника. Все-таки здесь налицо прямая связь с фотоателье.
        - Согласен, моя основная версия убийства напрямую связана с деятельностью фотостудии Чарущева, и, думаю, Маргарита Вишневская сама кого-то боится и поэтому скрывается…
        - Понял, работайте, - поскучнел полковник.
        Суржиков вернулся в отдел и сразу позвонил домой Башлыкову, но к телефону никто не подошел, мобильный тоже был недоступен, следователь нахмурился. Странно, Башлыков всегда отвечал на его звонки, а к домашнему телефону подходила горничная, неужели в Стерляжинск уехал?
        В кабинет шумно влетел Алексей Бричкин.
        - Шеф, есть новости…
        - Да ну?
        - Башлыков вчера встречался с Чарущевым в клубе, там, где Хруста убили. В ресторане о чем-то толковали. Разговор был короткий, Чарущев ушел злой, пролетел мимо меня и даже не заметил, я с администратором разговаривал.
        Суржиков словно не слышал его и со вздохом произнес:
        - Клуб хорошо охраняется. Как убийца проник в номер? Хотя художник был под крепкой наркотой плюс алкоголь, его убить даже ребенок смог бы.
        Но тем не менее убит-то он точно так же, как девушка и фотограф, и черная роза рядом валялась?! - хмыкнул Бричкин.
        - Чертовщина, - подтвердил Суржиков. - Я сейчас к Башлыкову, потом надо будет наведаться к Чарущеву…
        - А я на квартиру поеду, где Вишневская с сестрой жила, квартирная хозяйка позвонила, хочет денежное вознаграждение…
        - Вот что материальная заинтересованность с людьми делает, - усмехнулся Суржиков. - Хорошо, езжай, расскажешь…
        А сам Суржиков поспешил на квартиру Башлыкова. Его мучали плохие предчувствия. «Неужели опять убийство?» - мрачно думал он.
        Следователь поднялся на лифте и у дверей столкнулся с горничной Катей.
        - А хозяева сегодня утром улетели в Англию, - охотно сообщила она вместо приветствия.
        - Как уехали? - вытаращил глаза Суржиков.
        - Так, взяли чемоданы - и в аэропорт, уже в Лондоне, наверное, - усмехнулась Екатерина.
        - То-то, я думаю, телефон Башлыкова не отвечает… А как же его работа? Стерляжинск?
        - А что ему в Стерляжинске делать, у него там заместитель остался.
        - Удивил меня ваш хозяин, хотя бы предупредил, что уезжает…
        - А он и не собирался, жена заставила, Элла Гордеевна знаете какая женщина, ух!..
        - Если хозяева позвонят, передайте, чтобы господин Башлыков срочно связался со мной…
        - Передам, чего не передать.
        Раздосадованный Суржиков вернулся в отдел, как раз привезли материалы с видеокамер клуба.
        В клубе просматривались коридоры, некоторые залы и дворовая территория. Суржиков увидел, как Чарущев и Хруст приезжают и проходят в ресторан. Через сорок минут Чарущев с охранником выводят Хруста из зала, поднимаются на лифте на второй этаж и заходят в номер. Чарущев покидает номер через пять минут после ухода охранника и уезжает из клуба.
        - Все, как он рассказывал, - пробормотал Суржиков. Просмотрев весь материал вплоть до приезда полиции, он вздохнул: - Ничего подозрительного. Как же убийца попал в номер, он что, невидимка? Судя по видео, ночью вообще никто больше не приезжал в клуб…
        В кабинете появился оживленный, веселый Бричкин.
        - Пообщался с квартирной хозяйкой и с соседями. Оказывается, Маргарита, когда узнала, что сестра погибла, покинула квартиру по-английски - не прощаясь. Но соседи по лестничной площадке заметили, что девушка перекрасилась в блондинку и завела собачку. Зачем ей собачка, ума не приложу.
        - Трудно понять женскую логику, - усмехнулся Суржиков.
        - Так вот, бдительная соседка с первого этажа видела, как Вишневская с вещами садилась в такси. Так что сейчас буду разыскивать эту машину.
        - Молодец, Алексей! А я отсмотрел материал, ничего не нашел, и это странно. По коридору в номер никто не проходил. Получается, либо уже находился там, либо… - Суржиков задумался. - Кстати, а как он узнал, что Хруст посетит этот клуб? Чарущев утверждает, что приехали они спонтанно. Если это так, значит, убийца следил за ними и появился сразу после них, либо у него в клубе имелся сообщник, который вызвал его, когда Чарущев уехал. Эх, знать бы мотив…
        - Разве убийца не маньяк? - удивился Алексей.
        Суржиков нахмурился:
        - Трудно сказать. Чарущев утверждает, что это конкуренты уничтожают его бизнес, говорит, клиенты уже не ходят к ним, боятся, он, бедняга, в отчаянии, или хочет показать, что в отчаянии…
        - Вы ему не верите?
        - У нас с тобой такая работа - проверять, а не доверять, - усмехнулся Суржиков. - А потом если это конкуренты, то в общую схему никак не вписывается Вишневская. Ведь ее хотели убить первой, почему? И потом, этих фотоателье пруд пруди, стоит ли овчинка выделки, совершать такие тяжкие преступления, как убийства, ради закрытия одного?
        - Действительно, - согласился Бричкин. - Я же говорю, это больше на маньяка смахивает…
        - Или кто-то под маньяка работает, - задумчиво протянул Суржиков. - Не нравится мне, что Башлыков сегодня улетел за границу и ничего нам не сказал. Хотя ему на пятки прокуратура наступает, может, в этом причина бегства. А мы должны как можно скорее найти Вишневскую.
        Бричкин оживился:
        - Да я, Егор Иванович, носом землю рою, обязательно найдем ее. Я сейчас таксопарки обзвоню, и узнаем, куда она отправилась…
        - Действуй, а я еще раз материал отсмотрю…
        Бричкину повезло, через полчаса он уже выяснил адрес, по которому таксист отвозил блондинку с собачкой.
        - Дело осталось за малым, - обрадовался он, - посмотреть объявления о съеме квартир по этому адресу.
        - У меня тут тоже кое-какие мысли появились по поводу нашего убийцы, - довольно улыбнулся Суржиков. - Во-первых, не вся территория просматривается на видеокамерах, а во-вторых, если ты помнишь, в номере была распахнута балконная дверь, Чарущев сказал, что открыл ее, потому что Хрусту не хватало воздуха. Так что убийца мог попасть в номер через балкон…
        - Точно, - загорелся Бричкин. - Надо проверить это…
        - Этим я займусь сам. Сегодня же съезжу. А ты, Леша, давай добивай адрес Вишневской.
        - А я уже нашел, вот подходящее объявление, женщина из того подъезда сдает квартиру.
        И Бричкин опять взялся за телефон.
        Но выяснилось, что и эту квартиру девушка с собачкой уже покинула. Хозяйка, Мария Изославна, посетовала, что квартирантка не прожила и недели, сказала, что переезжает к тетушке, вернувшейся с Бали.
        Бричкин закончил разговор и доложил Суржикову.
        - Я уже понял, что она съехала, - вздохнул Суржиков. - И теперь где-нибудь затаилась, по большей вероятности, где-нибудь на окраине. Вот что, попробуй пробить телефонные контакты Марии Изославны, узнаем, с какого номера звонила ей Вишневская.
        Глава 22
        Смерть антиквара
        Арнольд Чижиков несколько дней караулил у торгового центра, но девица больше не появлялась.
        В расстроенных чувствах антиквар вернулся в свой магазин, но картина Крамского не давала ему спокойно жить. Мысль о том, что он проворонил баснословную прибыль, не отпускала Чижикова. Как во сне он принимал на продажу какие-то пустяки в виде открыток советского периода, продавал фарфоровые подделки, а сам был погружен в тяжелые раздумья: как найти девицу с картиной?
        И только когда ему позвонил стриженый здоровяк Мишаня и вновь поинтересовался, не появлялась ли владелица картины, Арнольд вдруг сообразил: а ведь можно этому типу на хвост сесть, поучаствовать в поисках, и он сладким голосом запел:
        - Не появлялась, я и сам уже переживаю, куда девушка делась? Может быть, найти, где она живет? Это же где-то неподалеку?
        - Да съехала она уже оттуда, - буркнул Мишаня.
        - Съехала? - заволновался Арнольд. - И куда?
        - Если бы знал, не звонил бы, - отозвался собеседник.
        - А может быть, вы мне скажете ее имя? Я бы больше смог вам помочь, - залебезил Арнольд.
        В трубке послышалось сопение. Тугодум Мишаня соображал, но недоверчиво спросил.
        - А зачем тебе ее имя?
        - Так я бы позвонил своим коллегам, вдруг она картину уже кому-нибудь на продажу отдала, а там паспортные данные указывают для получения денег и соответственно регистрацию.
        Собеседник опять запыхтел, раздумывая, и наконец буркнул:
        - Ладно, записывай, Маргарита Вишневская…
        Счастью Арнольда не было предела.
        - Я вам сразу позвоню, едва что-нибудь узнаю, - пообещал он. - Но если вы ее найдете, то дайте мне знать, чтобы я напрасно силы не тратил.
        Закрыв свою лавку, Арнольд помчался домой и сразу уселся за компьютер. Там нашел адреса сдаваемых в аренду квартир, близлежащих к торговому центру. Их оказалось не так уж и много. Обзванивая каждую, антиквар тоже вышел на Марию Изославну. Осторожными расспросами он выведал нужную информацию.
        - Как, однако, Инга пользуется успехом, - ответила ему квартирная хозяйка. - Вы уже третий, кто интересуется, но и вы опоздали, молодой человек, она уже уехала, куда не знаю…
        Арнольд расстроился, он Марии Изославне описал Маргариту, а она назвала свою квартирантку Ингой, значит, это не Маргарита, и как теперь найти владелицу картины Крамского в огромной Москве, все равно что иголку в стоге сена, если только не поможет счастливый случай, или эта дура не попрется к другому антиквару продавать картину.
        «Но не все такие идиоты, как я, - мрачно думал Чижиков. - Если будут покупать, то сразу за наличные, и то неизвестно, на кого она попадет…»
        Арнольд нервничал и ломал голову, что бы такое придумать, чтобы найти Маргариту Вишневскую. «Вот дура, - злился он, - с ворованной картиной носится по антикварным магазинам и не понимает, насколько это опасно: ее или посадят, или пришибут…» То, что картина подлинник, он теперь не сомневался, не будет столько народу девицу разыскивать из-за дешевой копии.
        Ничего больше не придумав, антиквар решил еще раз поинтересоваться у круга своих коллег по поводу Крамского: вдруг повезет и он выйдет на Маргариту.
        Забросив работу, Арнольд с утра до вечера отирался на всевозможных аукционах, выставках, ходил по антикварным магазинам и заводил разговор с коллегами о картине «Неизвестная». Но все было бесполезно, Вишневская как сквозь землю провалилась, а антиквары стали на Чижикова посматривать с жалостливым сочувствием, словно у парня с головой не все в порядке.
        Когда пришло время оплаты аренды магазина, Арнольд наконец прогнал мечту получить легкие деньги и взялся за работу. Рутина будней вновь поглотила его, антиквар допоздна сидел в своей лавчонке, торгуя фальшивой стариной, редкими монетами и коллекционными открытками.
        Сегодня он припозднился, досиделся до сумерек, пересчитывая деньги, что собрал на оплату аренды. Чижиков положил пакет с деньгами в портфель, чтобы с утра отнести в банк, закрыл магазин и пошел к остановке автобуса. На улице уже стемнело, зажглись фонари, он долго ждал своего автобуса и даже задремал на пустой лавочке. Внезапно антиквар почувствовал сильный удар по голове, в глазах потемнело, все закружилось, и его понесло в какую-то бесконечную, темную бездну. Черная тень вырвала из его ослабевших рук портфельчик и исчезла вдали.
        Несчастного антиквара с пробитой головой вскоре обнаружили случайные прохожие и позвонили в полицию. Арнольда Чижикова отвезли в близлежащую больницу, где он, не приходя в сознание, скончался.
        По странному стечению обстоятельств это дело попало к Суржикову, и он, прихватив с собой помощника, отправился в больницу.
        Вещей при покойном не было, но в нагрудном кармане обнаружили визитки. Несколько штук сообщали контакты антиквара Арнольда Чижикова, из чего Суржиков сделал вывод, что это и есть покойный. А вот одна визитка принадлежала некоему Михаилу Баранову.
        Суржиков протянул визитки Бричкину:
        - Пробей этих двоих… Похоже, убитый - это антиквар Чижиков, а Михаил Баранов либо приятель, либо клиент. Судя по тому, что при покойном не было вещей, его ограбили.
        Следователи вернулись в отдел, и пока Бричкин начал пробивать визитки, Суржикова вызвал на ковер полковник Карсавин.
        - Докладывайте, что у вас нового по фотостудии.
        Следователь поморщился:
        - Роем носом землю, товарищ полковник, кое-что наклевывается.
        Полковник глубоко вздохнул:
        - И что наклевывается?
        - Мы установили, что убийца проник к художнику Хрусту через балкон…
        - А на территорию клуба как он попал?
        - Скорее всего, через пролом в заборе, мы обнаружили хорошо замаскированные, сломанные доски.
        Карсавин оживился:
        - А как же охрана клуба не заметила этого?
        Суржиков развел руками:
        - Не заметили, а деньги получают, в отличие от нас, большие.
        - Завидуешь? - усмехнулся начальник.
        - Возмущаюсь, товарищ полковник, - буркнул Суржиков. - Мы за копейки бьемся как рыба об лед, а этим задницу лень поднять.
        - Что поделаешь… Ты давай лучше об убийце, как он узнал, что Хруст в том номере оказался?
        Нахмурившись, Суржиков нервно дернул шеей:
        - Похоже, убийца бывал в клубе и хорошо изучил, где стоят видеокамеры. Он следил за Хрустом и забрался к нему с первого этажа через нижний свободный номер. В тот день в клубе было мало народа и много свободных номеров. Но Чарущев утверждает, что о своем визите в клуб они с Хрустом никому не говорили.
        - Не может быть, что убийца не засветился нигде, - заволновался Карсавин. - Может, он работает там?
        - Мы видеозаписи изучаем, пока ничего подозрительного не обнаружили, и сотрудников, работавших в ту смену, проверяли, никто никуда не отлучался…
        - Могли соврать, - заворчал Карсавин.
        - Перепроверим, Николай Александрович.
        - Перепроверьте. Потом, непонятно почему Хруст остался в клубе, а не поехал домой.
        - Это как раз понятно: Хруст жил в общежитии и частенько оставался на ночь в номерах клуба с женщинами, а в тот день набрался до чертиков. Чарущев рассказал, что Хруст несколько раз бегал в туалет и там накачался наркотиками. А что, если тот, кто давал ему наркотики, и есть убийца?
        - Может, все убийства как раз и связаны с наркотиками? Надо связаться с отделом по борьбе с наркотиками.
        - Уже сделали, у них ничего на погибших нет…
        Полковник помрачнел.
        - Тогда занимайтесь делом как следует, а то Чарущев в полной истерике, боится, что следующим будет.
        - Что, жаловался? - презрительно усмехнулся Суржиков.
        - Он нет, невеста его, дочь генерала, беспокоится, звонила мне.
        - Понятно, - угрюмо пробормотал Суржиков. - Я тогда пойду работать, а то у меня новый труп.
        - Иди, иди.
        К возвращению шефа Бричкин выяснил адрес престарелых родителей Арнольда Чижикова и уже договорился встретиться с ними.
        - Я на всякий случай пробил телефонные разговоры антиквара, и вы не поверите, но он звонил несколько дней назад пенсионерке Марии Изославне, которая сдавала квартиру Маргарите Вишневской. Может быть, случайность, но заодно я пробил и телефон Михаила Баранова, и тот тоже звонил Марии Изославне.
        - Выходит, они оба разыскивали Вишневскую, - задумался Суржиков. - Может, они, конечно, решили заработать вознаграждение. А по Баранову что ты можешь мне сказать?
        - Бывший спортсмен, боксер, родом из Стерляжинска, работает в охране Башлыкова.
        Суржиков даже подпрыгнул от возбуждения.
        - Не может быть! - обрадовался он. - Тогда они точно Вишневскую разыскивают. Только не пойму, с какого бока здесь антиквар? Ты давай пока отправляйся к родителям Чижикова, а я поеду потолкую с его коллегами.
        Крупный антикварный салон «Сокровища Екатерины Второй» проводил очередной аукцион. Суржиков потянул на себя тяжелую дубовую дверь. Звякнул колокольчик, и он вошел в просторный прохладный вестибюль. К нему тут же подскочил молодой юркий парень.
        - Вы на аукцион?
        Следователь привычно открыл удостоверение.
        - Мне бы с кем-нибудь побеседовать из антикваров.
        - А что вы хотели?
        - Меня интересует антиквар Арнольд Чижиков.
        Парень усмехнулся:
        - Ах, этот чудик?
        - Вы его знаете? Почему чудик?
        - Да Чижиков башкой, кажется, съехал, - презрительно проговорил парень. - Ко всем подходит и вроде невзначай интересуется, мол, никто вам подлинник Крамского не предлагал? «Неизвестную». А потом рассказывает дикую историю про блондинку, которая подменила в Третьяковке подлинник на копию, и рекомендует у нее картину не покупать, а сообщить ему, так как он связан с важными людьми.
        - Действительно, странно, - вырвалось у Суржикова.
        Глава 23
        Знакомство с Лялькой Стасовой
        Переехав на новую квартиру, Маргарита еще раз изменила внешность и из блондинки, благодаря парику, превратилась в длинноволосую, с русой косой, серьезную, интеллигентную девушку в очках.
        Днем старалась не появляться на улице, с собачкой гуляла либо рано утром, либо поздно вечером. В магазин за продуктами ходила по утрам, когда народа еще практически не было.
        Целыми днями валялась на диване и смотрела телевизор. Вот и сегодня Маргарита по привычке включила сводку происшествий и через пять минут замерла, в страхе глядя на экран.
        Диктор сообщил, что накануне вечером было совершено тяжкое преступление: избит и ограблен антиквар Арнольд Чижиков. Потерпевший умер в больнице, и разыскивались свидетели.
        По фотографии Маргарита узнала того самого антиквара, к которому она обращалась по поводу продажи картины. Девушку бросило в дрожь. Наверняка на Чижикова напали из-за нее. Она вспомнила, как мужчина выследил ее и вцепился словно клещ. Бедняга с безумным взглядом просил продать картину за копейки.
        Маргарита тут же приняла решение, что безопаснее будет вернуть картину Башлыкову. Тогда он и все остальные от нее отвяжутся. Но открываться она ему не будет, позвонит из центра, чтобы ее не засекли. Картину положит в ячейку на вокзале, как она видела это в кино, пусть Башлыков забирает ее оттуда, а встречаться с бывшим любовником Маргарита не намерена.
        В тот же день она отправилась на метро в центр. Вышла на Пушкинской площади и набрала номер Башлыкова, но абонент оказался вне зоны доступа. Засунув мобильник в сумку, она спустилась по Тверской улице вниз до Манежной площади и вновь набрала его: абонент был по-прежнему недоступен.
        Девушка еще несколько раз набирала номер Башлыкова, но безрезультатно. Она еще немного походила по городу, проголодалась, но не рискнула зайти в кафе. И, позвонив в последний раз, решила ехать домой. И вдруг Маргариту осенило, а может, Башлыков потерял мобильник, она набрала номер телефона квартиры.
        Подошла Катя и сразу узнала Маргариту:
        - А он с женой в Англии, - с мстительным удовольствием пропела она.
        - Надолго? - сердито буркнула Маргарита.
        - Думаю, навсегда.
        - Понятно, - с отчаянием воскликнула Маргарита. - Катя, у меня к тебе просьба, если Иван позвонит, пусть даст тебе номер телефона, по которому я смогу с ним связаться, а я тебе через пару дней перезвоню.
        Расстроенная девушка поехала домой.
        «Какой облом! - думала она. - А я так надеялась, что наконец избавлюсь от этого ужаса…»
        Собака встретила ее радостным визгом, Маргарита, схватив ее в охапку, понесла на прогулку.
        На улице уже стемнело, и она, дойдя до собачьей площадки, опустила питомца на землю.
        Собачка завиляла хвостиком, забегала вокруг, а потом бросилась в кусты и исчезла там.
        - Ромашка, Ромашка, - стала звать ее Маргарита. Но собака не отзывалась. Девушка ринулась в кусты и застала ее миролюбиво грызущей кость. Вырвав у Ромашки грязную, подозрительную косточку, она закинула ее подальше, подхватив собаку на руки.
        - Вы бы лучше в урну бросили, - раздался тонкий девичий голосок. - А то дог-хантеры разбрасывают везде гадость разную, собак травят.
        Маргарита испуганно оглянулась и увидела молоденькую стройную девушку с белоснежной мальтийской болонкой на поводке.
        - Действительно, - согласилась Маргарита. - Что-то я не подумала.
        - У нас здесь уже несколько собак погибло.
        - Спасибо, что сказали, - нервно отозвалась Маргарита, поглаживая Ромашку.
        - Меня зовут Ляля, а вас?
        - Рита, - неохотно произнесла она.
        - Вы недавно здесь живете? - поинтересовалась Ляля. - Я раньше вас не видела.
        - Да, я квартиру здесь снимаю.
        - Ой, а вы в каком доме?
        - В сто девятом.
        - И я в сто девятом, - обрадовалась девушка. - Корпус два, третий подъезд…
        - И я, - с недоумением протянула Маргарита. Выяснилось, что девушки живут не только в одном доме и в одном подъезде, но и на одной лестничной клетке.
        - Надо же, - захлебывалась от восторга Ляля. - Здорово, будем ходить друг к другу в гости. Я живу одна.
        - Да, это чудесно, - криво улыбнулась Маргарита. Мысль о том, что это милое создание будет дневать и ночевать у нее, совершенно не улыбалась ей.
        Они вместе вернулись домой и, пожелав друг другу «спокойной ночи», разошлись по своим квартирам, которые оказались наискосок.
        Утром, пересчитав сбережения, Маргарита пришла в уныние, денежки подходили к концу. Пора было пристраиваться на работу, но куда? Фотомоделью смешно… Кто ее сейчас возьмет? Это Башлыков присмотрел ее для себя год назад на областном конкурсе, наобещал золотых гор, привез в Москву, а вместо международных показов, квартиры и машины - одни неприятности. Вспомнив об этом, Маргарита вспыхнула от гнева. Год потерян на этого козла! Нет, все-таки не надо возвращать ему картину. А продав ее, Маргарита сама шикарную квартиру купит, и машину, и еще много чего. Или нет, нужно Башлыкову выставить требование - он ей дает деньги на квартиру и машину, а она ему вернет картину.
        Вытащив драгоценности, которые ей подарил Башлыков, она стала прикидывать, что бы продать.
        А в это самое время Жарков инструктировал Катю, как вести себя в случае, если позвонит Маргарита.
        - Дай ей вот этот номер телефона и сразу зови меня, я буду здесь все это время.
        Маргарита тем временем отложила в сторону цепочку из белого золота с кулоном, украшенным изумрудом, и браслет, тоже из белого золота, но с сапфирами.
        - Попробую предложить соседке Ляльке, - пробормотала она.
        Вечером на прогулке с собаками Маргарита пригласила Лялю к себе на чай.
        - На ночь тортик - это преступление, - смеялась девушка, с наслаждением уплетая пирожное - воздушное, бело-розовое, из сливок и клубники.
        - Ляля, вы такая изящная девушка, вам ничего не повредит, - улыбнулась Маргарита.
        - Очень вкусно! - восхищалась Ляля. - Мама бы узнала, что я на ночь ем, да еще торт, убила бы.
        - Какая суровая у вас мама!
        - Есть такое, - закивала Ляля. - Так как я с пяти лет занималась хореографией, мне как будущей балерине необходимо было быть хрупкой…
        - Так вы балерина! - воскликнула Маргарита.
        - Нет, - покраснела она. - Вовремя опомнилась, несмотря на жесткое сопротивление мамы. Подумала, что зефирно-сказочная жизнь в серпентарии не для меня, мозги иметь гораздо лучше, чем натренированное тело…
        - Лучше, конечно, то и то, - сладко улыбнулась Маргарита.
        - Вот и я так решила, поступила в университет, учусь на искусствоведа.
        - Как интересно, - потухшим голосом произнесла Маргарита, подумав, что девушка вряд ли купит у нее кулон или браслетик.
        - Да, мне это нравится гораздо больше, чем у станка с утра до вечера стоять…
        - Действительно, - поддержала Маргарита, - зачем идти на завод, когда…
        - Я имею в виду балетный станок, - хихикнула разрумянившаяся от горячего чая Ляля.
        - Ой, ну да, - смутилась Маргарита. И чтобы замять неловкость, перевела разговор на другую тему. - А ваши родители в Москве?
        - Да, папа - бизнесмен, мама - бывшая артистка, живут за городом, иногда в Москве, у них огромная квартира в центре, а мне эту двушку купили, хотят, чтобы я самостоятельная была.
        - Это хорошо, - изрекла Маргарита и встала из-за стола. - Хорошо, что вы искусствовед, хочу показать кое-что…
        Она принесла браслет и цепочку с кулоном, положила на стол перед гостьей.
        - Нравится?
        Рассмотрев украшения, Ляля похвалила.
        - Очень красиво, у мамы есть похожие. Дорогие ювелирные изделия. Цепочка тысячи три евро, браслет тысяч пять-семь, ну и кулончик где-то так же. Вы что, хотите их продать?
        Маргарита вздохнула:
        - Да, возникли некоторые материальные затруднения…
        - Могу помочь, - улыбнулась Ляля. - У меня в универе подруг полно, купят сразу.
        - Ой, спасибо, - обрадовалась Маргарита и вдруг решила показать еще кое-что. Она принесла бархатную старинную коробочку, вытащила оттуда камею и протянула Ляле.
        - А вот это?
        У Ляли загорелись глаза.
        - Какая прелесть! Это старинное украшение! Ее вы тоже продаете? Она, вероятно, очень дорого стоит!..
        - Нет, что вы, - испугалась Маргарита. - Ее нельзя продавать, она передается по наследству в нашем роду… - И она рассказала Ляле о семейном предании.
        Полюбовавшись камеей, Ляля с сожалением отдала ее Маргарите.
        - Это работа гениального мастера, - грустно вздохнула она. - Удивительная вещь.
        - А поступить в ваш университет на искусствоведа сложно? - поинтересовалась Маргарита.
        - Да не очень, - улыбнулась Ляля. - Хотите, я вас подготовлю?
        - Спасибо, я подумаю, - смутилась Маргарита. - Я рада, что познакомилась с вами, вы очень милая…
        - Спасибо, взаимно, вы мне тоже очень понравились, а давайте на «ты»…
        - Давай, - обрадовалась Маргарита.
        Глава 24
        Таинственное покушение
        Суржиков приехал к Чарущеву в фотоателье, и тот, увидев следователя, не сдержался и ехидно процедил:
        - Неужели хотите сообщить, что убийцу нашли?
        Аккуратно усевшись на стул, Суржиков язвительно улыбнулся:
        - Пока нет, но благодаря вашей невесте только этим и занимаемся.
        - Какой невесте? - с недоумением уставился на него Чарущев. - Нет у меня никакой невесты!
        - Значит, ее папа генерал что-то перепутал.
        - Постойте, постойте, это не Ольга Костенко?
        - Она недовольна ходом расследования.
        Чарущев смущенно замахал руками:
        - Ольга моя коллега, художница… Мы с ней на днях на выставке разговорились, я и упомянул о своих проблемах, а она, оказывается, инициативу проявила, очень мило с ее стороны, но я ее ни о чем не просил.
        Следователь недоверчиво прищурился и внезапно спросил:
        - Вы, случайно, не знакомы с антикваром Арнольдом Чижиковым?
        От неожиданности Чарущев едва заметно вздрогнул.
        - Арнольд Чижиков? Что-то знакомое, вполне возможно, я с ним пересекался где-нибудь.
        - Может быть, по поводу картины Крамского «Неизвестная»?
        Владелец фотостудии удивился и пожал плечами.
        - А какое я могу иметь отношение в картине Крамского?
        - Не знаю, поэтому спрашиваю.
        Чарущев неестественно улыбнулся:
        - Не говорите загадками! Я не понимаю, что вы от меня хотите.
        Суржиков начал злиться:
        - Вчера было совершено нападение на антиквара Арнольда Чижикова.
        Чарущев хлопнул себя по лбу.
        - Арнольд Чижиков - антиквар, конечно, знаю его, так бы сразу и сказали. А при чем здесь Крамской?
        - Коллеги антиквара утверждают, что он беспокоился, будто картина «Неизвестная» украдена из музея, а вместо нее висит состаренная копия, написанная на холсте того времени…
        - Какая чушь! - вспыхнул Чарущев. - Кто этим будет заниматься и зачем?
        - Тот, кто хочет продать оригинал какому-нибудь коллекционеру за большие деньги, а чтобы никто не искал картину, заменить ее хорошей копией. Мы подали запрос в Третьяковскую галерею.
        - Проверяйте, но по поводу Арнольда я вам однозначно скажу: выжил он из ума, вот ему кто-то морду и набил.
        - Может, оно и так, но что-то мне подсказывает, в словах Арнольда могла быть истина, и он занимался поисками Маргариты Вишневской, сестру которой убили в вашей фотостудии и которая заказывала фотографии у вас.
        Чарущев попытался сохранить хладнокровие, но тревожный блеск в его глазах и дрожащий голос выдавали волнение:
        - Какая ерунда, и при чем здесь я?
        - При том, что вы осматривали у Башлыкова картину на предмет ее подлинности, это была картина Крамского?
        Чарущев заерзал.
        - Хорошо, я скажу. Башлыкову кто-то продал отличную копию картины Ивана Крамского «Неизвестная», я ему сказал, что подлинник, конечно, находится в музее, он рвал и метал. Он же невежда и совершенно ничего не понимает в живописи, поэтому его легко надули, вот и все. А при чем здесь Арнольд и Вишневская, понятия не имею. Если не верите мне, спросите у Башлыкова.
        - Башлыков в Англии, - бросил Суржиков, поднимаясь. - Поэтому спросить его пока нет возможности…
        - Очень жаль, - буркнул Чарущев. - И я больше помочь ничем не могу…
        - А Башлыков сказал вам, кто ему продал картину?
        - Нет, да я и не спрашивал, меньше знаешь, лучше спишь.
        Выйдя от Чарущева, Суржиков задумался.
        «Что, если Вишневская имеет отношение к картине Крамского? Может, она знает тех людей, которые продали ее любовнику копию картины Крамского, и была в доле с ними, и поэтому теперь скрывается от Башлыкова? А вдруг продавцом был Арнольд Чижиков? Кто же тогда пытался убить Вишневскую, а убил ее сестру и остальных, не Чижиков же? И зачем? Нет, все равно непонятно. Как жаль, что Башлыков уехал. А Чарущев, похоже, больше ничего не скрывает, у него на лице такое облегчение было».
        Когда Суржиков вернулся в отдел, Бричкин уже был на месте.
        - Был у родителей Чижикова, беседовал с ними. Хочу сказать, нам за такую работу молоко за вредность надо выписывать. Успокаивать стариков, потерявших сына, неблагодарное и нервное занятие, хорошо, у них еще один сын есть.
        - Ну и что они интересного сообщили? - устраиваясь за своим столом, спросил Суржиков.
        Добродушно улыбаясь, Бричкин, схватив электрический чайник, налил в него воды и поставил кипятить.
        - Чай будете? - спросил он. - Я пирожки принес, мама напекла.
        - Буду, но ты не сказал, как с Чижиковыми пообщался?
        Вытаскивая пирожки из микроволновки и складывая их на тарелку, Алексей сказал:
        - Старики-то, конечно, расстроились, а вот братец его, обремененный семейством, прямо желчью изошел. Говорит, ожидал подобное, мол, Арнольд больно жадный был, обманул кого-нибудь, вот и получил.
        Суржиков не выдержал и, не дождавшись чая, потянулся за пирожком. Прожевал и с восхищением причмокнул.
        - Не пироги, а восторг. Познакомил бы меня со своей матушкой, скажи, что я несчастный, заброшенный холостяк.
        Налив начальнику чай, Бричкин подвинул поближе сахар и усмехнулся:
        - Да ладно вам прикидываться! Вы все время на работе, зачем вам жена?
        - Кстати, а чем брат Чижикова занимается?
        - Брат-то? - прожевал Бричкин пирожок. - Фирму содержит по ремонту бытовой техники.
        - Прозаично, в отличие от антиквара.
        - Забыл сообщить, - спохватился Бричкин. - Беседовал с таксистом, который отвозил Вишневскую на новое место жительства, так он сказал, что когда приехал по вызову, то блондинка с собачкой и двумя большими сумками назвала ему новый адрес, объяснив, что передумала ехать к сестре, а поедет к матери.
        - К матери лучше, чем к сестре, - задумчиво произнес Суржиков. - Ты посмотри, какая она хитрая стала. Сто процентов, что она и с того места взяла новую машину и только потом поехала, куда ей было нужно. И как мы теперь ее искать будем? К тому же, я уверен, Вишневская могла вновь поменять свой облик, не фотомодель, а Мата Хари какая-то.
        - Чего дальше делать? Как ее искать? - растерянно развел руками Бричкин.
        - Надо подумать, - почесал затылок Суржиков. - Если ты помнишь, Вишневскую разыскивают еще люди Башлыкова, - хмыкнул он. - Начальник у них некий Геннадий Жарков, он сейчас находится в квартире Башлыкова, вероятно, ждет, когда она объявится.
        У Бричкина заблестели глаза.
        - Ну, вы ас! Сколько вас знаю, столько удивляюсь…
        - Ничего здесь удивительного нет, - сухо сказал Суржиков. - Горничная Екатерина сообщила, что звонила Маргарита и просила, чтобы Башлыков связался с ней.
        - Понятно, а Екатерина сообщила об этом Жаркову.
        - Правильно понял, - кивнул Суржиков.
        - Тогда можно будет установить место, откуда звонила Вишневская, - загорячился помощник.
        - Установили уже, звонила из центра. Сегодня должна перезвонить Екатерине.
        - И чего тогда мы ждем? - заволновался Бричкин. - Нужно срочно ехать к дому Башлыкова и садиться им на хвост…
        - Какой хвост? Жарков в лучшем случае даст команду найти ее Мишане, который находится на съемной квартире в пятиста метрах от нас. А если она опять позвонит из центра, то только проследить за ней, но скорее всего, они свяжут ее с Башлыковым, а потом будут делать, как он прикажет. Так что наше дело ждать.
        Маргарита позвонила Екатерине ровно в пять вечера из района Кузнецкого Моста.
        Трубку взял Геннадий Жарков.
        - Привет, Маргарита, это Жарков. Узнаешь?
        - Узнаю, только мне Иван нужен.
        - Он в Англии, я передал, что ты его ищешь, но он велел, чтобы ты все вопросы решала со мной.
        - Ах, ты не дашь мне его телефон?! Хорошо, тогда я продаю картину, у меня и покупатель уже есть…
        Жарков засмеялся:
        - Один покупатель уже коньки откинул.
        - Ты про Арнольда? - с ужасом произнесла Маргарита. - Так это вы его?
        - На фига он нам нужен! Делай выводы, кто-то охотится за тобой, красавица, избавишься от картины, избавишься от бед.
        - Хорошо, я избавлюсь. Я порву ее на кусочки и выброшу в помойку, - со слезами в голосе крикнула Маргарита.
        - Погоди, не горячись, - участливым тоном заговорил Жарков. - Лучше скажи, что ты хочешь, а я передам шефу.
        - Я хочу за картину пятнадцать миллионов рублей, это компенсация за квартиру и машину, которые он мне обещал.
        Жарков присвистнул:
        - Ничего себе, хорошо, я с шефом переговорю, позвони через пару дней в это же время.
        Прослушав разговор, Суржиков устало вздохнул.
        «Все очень просто, как я раньше не догадался. Вишневская украла картину у Башлыкова, а Арнольду Чижикову пыталась ее продать. Но здесь-таки встает проклятый вопрос: если Башлыков знает, что это копия, почему он гоняется за ней? И если это копия, почему убили Арнольда Чижикова? И кто? Зачем Чижиков разыскивал Вишневскую? И при чем тут тогда покушение на Вишневскую и убийства девушки и художников с этими чертовыми розочками? Нет, такого сложного дела не было давно».
        Суржиков встал, подошел к столу, взял остывший пирожок и начал жевать.
        За окнами окончательно стемнело, пошел дождь, отчаянно забарабанив по стеклам. Листва тревожно трепетала в неизбежности надвигающейся грозы. Где-то уже прогрохотало, и мелькнула молния.
        Взглянув в окно, Суржиков вздохнул. Идти домой по такой погоде не хотелось. Бричкин давно убежал, и он остался в кабинете один.
        «Пережду грозу, потом поеду, все равно дома никто не ждет», - печально вздохнул следователь.
        За свои сорок лет он ни разу не был женат, все как-то решительности не хватало, но самое главное - это его постоянная занятость, какая женщина согласится с тем, что муж чуть ли не круглыми сутками пропадает на работе? И вот так он на службе уже двадцать два года. Как только он окончил школу, сразу пошел на работу в милицию.
        Внезапно заверещал служебный телефон и прервал его печальные размышления.
        Следователь взял трубку и чуть не оглох от воплей Чарущева:
        - Алло, алло, - надрывался Чарущев. - Позовите Суржикова к телефону!
        - Я слушаю, - ответил Суржиков. - Что случилось?
        - На меня сейчас напали в подъезде, чуть не убили!
        - Где вы сейчас?
        - У своего дома, приезжайте.
        - Еду, адрес скажите.
        Чарущев продиктовал адрес, и Суржиков с тоской взглянул в окно. Дождь разошелся, и нужно было каким-то образом пробежать, не промокнув до нитки, к машине, а у него не имелось ни зонта, ни плаща, и рубашку сегодня надел как назло с коротким рукавом.
        Закрыв кабинет, он прошел по пустынному коридору мимо дежурного и, кивнув ему на прощание, выскочил на улицу.
        Дождь окатил Суржикова ледяным холодом, и он, ежась, побежал к своему «Ниссану».
        Когда он через двадцать минут подъехал к дому Чарущева, испуганный и дрожащий то ли от страха, то ли от негодования владелец фотостудии стоял под козырьком подъезда в окружении соседей и что-то рассказывал им.
        Дверь в подъезд была настежь распахнута.
        Суржиков вышел из машины и подошел к потерпевшему.
        - Вот видите, - протянул Чарущев плачущим голосом, показывая порезанную руку и кожаный разрезанный портфель. - Какой-то гад полоснул меня в темноте, и если бы не сосед, то и меня убили бы…
        Молодой спортивный парень выдвинулся вперед.
        - Я чудом успел, - произнес он. - Кто-то вывинтил в подъезде лампочку, и было темно. Я спускался по лестнице и услышал, как внизу хлопнула дверь, и тут же раздался крик Арсения. Я окликнул его и побежал на помощь, но преступник успел удрать. Когда мы выскочили на улицу, его и уже след простыл.
        В подъезде уже горел свет, и Суржиков смог рассмотреть капли крови на полу и валяющийся в углу стилет.
        Устало вздохнув, Суржиков позвонил экспертам. Вызвав их, он стал изучать место происшествия. Рядом со стилетом он обнаружил в углу крохотные следы красной глины.
        Глава 25
        Преследователи идут по пятам
        Ляля довольно дорого продала браслет Маргариты, а кулон и цепочку вернула со словами:
        - Денег у тебя теперь предостаточно, может, не будешь их продавать?
        Маргарита на радостях закатила пир горой. Купила дорогое шампанское, семгу, козий сыр, швейцарский шоколад, фрукты.
        Девушки сердечно пообщались, засидевшись до полуночи.
        Прощаясь, Ляля сказала:
        - Если тебе нужна работа, я могу помочь, нам в универе библиотекарша нужна, заодно к вступительным экзаменам подготовишься.
        - Спасибо, я подумаю, - грустно вздохнула Маргарита.
        - У тебя все в порядке? - испытующе взглянула на нее Ляля. - Проблемы? Может, я смогу помочь?
        Поддавшись внезапному порыву, Маргарита печально произнесла:
        - Боюсь, это не в твоих силах.
        - Что, серьезные проблемы?
        - Очень, - опустила голову Маргарита. - Но я не могу тебе рассказать.
        - Ну как хочешь, - вздохнула Ляля. - Спокойной ночи.
        Проводив соседку, Маргарита убрала со стола и легла в постель. Но ей не спалось: задумавшись о последних событиях, Маргарите стало себя жалко до слез. Вот Лялька учится, занимается любимым делом, счастлива и весела как птичка, ни от кого не прячется. А она окончила бессмысленную школу фотомоделей вместо того, чтобы получить полноценное, нормальное образование, потом связалась с женатым мужиком и попала в дикую историю. И никто, никто не вмешался, не сказал: «Дорогая, ты занимаешься не тем, ищи себя, возьмись за что-нибудь серьезное».
        Отец всецело живет жизнью мачехи, а матери с ее обидами и до Инги дела не было, не то что до младшей нелюбимой дочери. Но ничего, Маргарита справится, решит квартирный вопрос и начнет жизнь с нуля. Она обменяет картину на жилье, а машину уж как-нибудь сама себе купит. Зная Башлыкова, она специально назвала такую огромную сумму, чтобы он откупился от нее скромной квартиркой, хотя бы такой, какую она снимает сейчас. Или… Ей вдруг пришло в голову, что если Иван не согласится, то она может обратиться к Ляльке, та же искусствовед, она и продаст картину за настоящую цену. Придя к такому решению, Маргарита обрадовалась и сладко уснула.
        На следующий день она решила поменять правила игры и в первой половине дня поехала опять в центр, только теперь она вышла в Александровском саду и позвонила Жаркову.
        - Думаю, ты тут же доложил своему шефу мои требования, - насмешливо заявила она.
        - Он посоветовал купить тебе машинку для закатывания губ, - с издевкой ответил Жарков.
        - Значит, я продаю картину?
        - Нет, погоди, он сказал, что самое большее, на что ты можешь рассчитывать - двушку в районе Жулебино.
        - Я подумаю.
        - Думай, но это его окончательное решение.
        - Хорошо, но картину вы получите, только когда я перееду в новую квартиру. Это мое последнее слово!
        - Давай встретимся и все решим.
        - Нет, - отрезала Маргарита. - Вы мне деньги на квартиру, я вам портрет дамочки. Все, мне некогда, позвоню через неделю.
        Маргарита отключила телефон, бегом спустилась в метро, вышла через несколько остановок и взяла такси.
        Только приехав домой, Маргарита спокойно вздохнула. Нужно было сразу так вести себя с Башлыковым. Сейчас она уважала себя за твердость характера, а как она все умно устроила! Они ни за что не найдут, где она живет. Но не продешевила ли она? Может, действительно не связываться с Башлыковым, а продать картину через Ляльку?
        «Если Башлыков готов так просто купить мне квартиру, значит, портрет и впрямь стоит огромных денег, зачем их терять?! Но неизвестно, как Ляля отреагирует, узнав, что картина украдена из музея. Или не стоит ей показывать? И соглашаться на предложение Ивана?»
        Так Маргарита размышляла до вечера. А вечером к ней заглянула Ляля и испуганно сообщила, что какой-то парень подозрительной наружности остановил ее у подъезда, показал фотографию темноволосой девушки, очень похожей на Маргариту, и спросил, не живет ли в этом доме такая.
        - Я сказала, что такую не видела. Но он потом подходил и к другим жильцам дома. Так это ты?
        Маргарита побледнела и, кивнув, пролепетала:
        - Но я даже не знаю, кто меня ищет.
        Девушки прошли на кухню, и Ляля уселась за стол, а Маргарита поставила чайник и вытащила остатки вчерашнего пиршества.
        Пока она нарезала торт, Ляля не сводила с нее глаз и вдруг изрекла:
        - Слушай, я все время думаю, кого ты мне так сильно напоминаешь, и, только глядя на фотографию, поняла: ты похожа на «Неизвестную» Крамского.
        Маргарита довольно рассмеялась.
        - Ты хочешь сказать, что я похожа на женщину с пером в коляске?!
        - Еще как, - хмыкнула Ляля.
        Маргарита задумалась.
        - А ты знаешь, - проговорила она неуверенно, - я читала об этой картине. Очень может быть, что женщина в коляске - сестра моей прапрабабки, та самая, от которой мне досталась камея, помнишь, я рассказывала семейное предание.
        Лялька аж подпрыгнула:
        - Ничего себе! Как здорово! - Она даже захлопала в ладоши. - Надо же все выяснить, если это правда, это же огромная сенсация! Ведь Крамской никому не открыл имени своей модели… Риточка, ты должна подробно рассказать о своей прапрабабке, как ее звали? Какая она была? Кем была? В какое время жила?
        Маргарита задумалась, но, не ответив, спросила:
        - А правда, что картины Крамского приносят несчастья?
        Ляля нахмурила высокий лобик.
        - Ходят такие слухи. Крамской же гениальный портретист был, великолепный психолог, он прекрасно знал человеческую натуру. Ведь, ретушируя фотографии изо дня в день, доводя их до совершенства, он постигал тайны человеческих лиц и душ. И он был необыкновенно образованным человеком, много читал, был знаком с русскими выдающимися людьми той эпохи, писал их портреты. Потом, он же писал гоголевских персонажей, а все, что связано с Гоголем, так или иначе оказывается мистикой. Картина «Русалки» не менее пугающая, чем «Неизвестная». Когда на нее в музее падал лунный свет, то слышались голоса, стоны, возня, и некоторые даже видели, как эти русалки двигались. А как жутко они воздействовали на зрителей! Одна барыня даже утопилась, насмотревшись на эту картину.
        - Как все непросто, - буркнула Маргарита. - Вот ты меня про прапрабабку спрашиваешь, а я ведь даже не знаю, как ее звали, это только отец, наверное, помнит, а может, и нет. Знаю только, что похоронена она в селе Миленино, я там с родителями в глубоком детстве была. Памятник ей стоит старинный, на нем буквы полустертые, и я тогда еще читать толком не умела.
        Лялька загорелась.
        - Давай съездим туда с тобой, это же не так далеко!
        - Конечно, съездим, - криво улыбнулась Маргарита. - Только не сейчас, мне сейчас не до этого…
        Спохватившись, Ляля виновато улыбнулась:
        - Извини, что я тебя отвлекла от главного. Я так поняла, что этот парень, который ищет тебя, представляет какую-то угрозу?
        - Ты правильно поняла, - опустила Маргарита голову.
        - Хочешь, я тебя к родителям за город отвезу или в мой дом, родители мне отдельный построили недалеко от них?
        Маргарита растерялась.
        - Даже не знаю, что сказать.
        Ляля рассердилась:
        - Не знаешь, что сказать?! Ждешь, когда тебя этот парень найдет?! В доме обязательно найдется кто-нибудь, кто о тебе вспомнит и расскажет. Или на хозяина квартиры выйдут.
        - Ты права, - вздохнула Маргарита. - Но прежде чем предлагать помощь, ты должна знать мою историю, - решилась вдруг она.
        И рассказала все злоключения Ляле.
        Потрясенная соседка сначала даже не нашлась, что сказать, но, взяв себя в руки, она пролепетала:
        - Бедняжка, как тебе досталось! Мне тебя безумно жаль. Хочу тебе сказать, этот твой Башлыков мерзавец редкостный, но мне кажется, его обманули и подсунули копию картины, я уверена, что в Третьяковке висит подлинник…
        - А за что же столько народу убили? Мою сестру Ингу - раз, - загнула Маргарита палец. - Диму Красилина - два, художника Хруста и еще антиквара… Правда, по поводу антиквара я не уверена, его просто ограбить хотели, но троих, точно из-за картины…
        - Тебе срочно нужно уезжать из этой квартиры, - после короткого раздумья бросила Ляля. - Я бы на твоем месте сейчас бы взяла вещи, собаку и перешла хотя бы ко мне. Или лучше, давай я тебя прямо сейчас увезу на дачу…
        Глава 26
        Новое покушение
        Суржиков полночи провел в подъезде Чарущева, дожидаясь экспертов. Соседи давно разошлись по своим квартирам, лишь Арсений Чарущев не отходил от следователя ни на шаг.
        - Убийца знает, где я живу, дайте мне охрану, - ныл он.
        - Наймите себе телохранителя, - злился Суржиков.
        - Я разорен, неужели вам непонятно, - стенал владелец фотостудии. - Мне нечем платить охране, но я не хочу повторить судьбу девицы и своих художников! Вы должны сделать что-нибудь!
        - Возьмите себя в руки! Будьте мужчиной наконец, нельзя же быть таким трусом… - разозлился Суржиков.
        - Мне плевать, - брызжа слюной, завопил Чарущев. - Трус я или нет, мне главное, чтобы меня не прибили, мне черная розочка не нужна!
        С большим трудом Суржиков отправил его домой.
        Эксперты сделали свою работу, и следователь наконец освободился. Он приехал домой почти в пять утра и уставший как черт сразу рухнул на кровать.
        Проснулся он поздно от ослепительного полуденного солнца.
        Открыв глаза, Суржиков тут же зажмурился. Постепенно до него доходило, что сегодня четверг, что он проспал и уже давно должен находиться на работе.
        Быстро почистил зубы, умылся, переоделся и пулей помчался в отдел.
        Дежурный на входе шепнул Суржикову:
        - Егор Иванович, тут вас мужик с косой дожидается, орет на все отделение…
        - С косой? Смерть, что ли? - горько пошутил Суржиков.
        - Да нет, - обиделся дежурный, молодой веснушчатый парень. - Волосы у мужика длинные, а фамилия его как-то на «ч»…
        - Чарущев?
        - Вот, вот, - обрадовался дежурный. - Чарущев… Кричит, жалуется на вас…
        - Спасибо, друг, - обреченно вздохнул Суржиков.
        Первое, что он увидел, входя в свой кабинет, - это Чарущева, по-хозяйски развалившегося в кресле Бричкина за его столом. Сам Бричкин стоял перед столом в позе встревоженной птицы, у которой похитили птенцов, и что-то быстро говорил. Увидев шефа, Алексей кинулся к нему за спасением.
        - Егор Иванович, тут к вам господин Чарущев.
        Суржиков мгновенно просек ситуацию.
        - Господин Чарущев, прошу вас к моему столу, - кивнул он на стул.
        Чарущев тут же перекатился с чужого кресла на стул возле следователя.
        - Понимаете, моя жизнь в опасности, - возобновил он стенания.
        - Напишите заявление по этому поводу, - потребовал Суржиков.
        - На чье имя? - насупился Чарущев.
        - На имя начальника следственного комитета Карсавина Николая Александровича, - продиктовал Суржиков.
        Старательно выводя буквы, Чарущев даже язык высунул. Написав заявление, владелец фотостудии перечитал его несколько раз и только после этого подписал и отдал Суржикову.
        - Но пока не дадите мне охрану, я отсюда не уйду, - заявил Чарущев.
        Вздохнув, Суржиков отправился к полковнику.
        - Николай Александрович, это вам, - положил он перед ним заявление Чарущева.
        Карсавин прочел и возмущенно сморщил нос.
        - Егор, разве ты не в курсе, что у нас прошло жуткое сокращение, где я найду ему хоть одного лишнего полицейского для охраны?!
        - Хорошо, скажите ему об этом сами, - предложил Суржиков. - Я не знаю, куда мне от него деться. Он достал меня, требует охрану, не дадим, опять начнет жаловаться генеральской дочке. Карсавин нахмурился.
        - Тогда отправь к нему Бричкина.
        - Бричкина? - изумился Суржиков. - А как же я без него? Столько дел.
        - Выкрутитесь как-нибудь…
        Суржиков вернулся в отдел злой.
        - Хорошо, Арсений Борисович, я вам дам охрану. Алексей, - обратился он к своему помощнику, - с сегодняшнего дня ты лично отвечаешь за безопасность господина Чарущева…
        Бричкин от удивления открыл рот:
        - Вы что, Егор Иванович! Какой из меня охранник?!
        - Так распорядился полковник Карсавин.
        - И что я должен делать? - уныло протянул Бричкин.
        - Неотлучно находиться при господине Чарущеве, - не глядя на помощника, произнес Суржиков, чтобы не видеть его укоризненного взгляда.
        Чувствуя себя преданным, Бричкин обреченно поплелся за довольным Чарущевым к выходу.
        Суржиков судорожно вздохнул и нервно забарабанил пальцами по столу.
        «Можно подумать, у меня был другой выход, - сердито подумал он. - Дел полно, а Бричкина отправили охранять этого трусливого пингвина. Кто теперь проследит за командой Жаркова? Не могу же я одновременно быть в двух местах…»
        Скрипнула дверь, и на пороге появился его коллега, Павел Горохов.
        - Привет, Егор, я по поводу Вишневской. Ты в курсе, что ее ищут люди Башлыкова? Мы следим за ними, выяснили. Она же по твоему делу проходит?
        - Да, я знаю, что они ходят по домам с ее фотографиями и расспрашивают жильцов…
        - А чего вы не переговорите с хозяевами, которые сдают жилье квартирантам? - спросил Горохов.
        - Будь другом, займись этим ты, а я попозже подъеду по адресу.
        - А чего Бричкина не отправишь? Заболел, что ли?
        - Нет, - вздохнул Суржиков. - Его послали охранять господина Чарущева, владельца фотостудии, личное указание товарища Карсавина…
        - Ничего себе! - присвистнул Горохов. - У нас дел невпроворот, а тут личную охрану приставили.
        - Ладно, пусть пользуется нашей добротой, - великодушно улыбнулся Суржиков. - Паш, пообзванивай хозяев квартир, что сдаются в том районе, спроси про нашу девушку, а то я совсем зашиваюсь.
        Горохов пообещал выяснить, а Суржиков отправился к экспертам.
        - Привет, чем можешь порадовать?
        Олег сидел за столом и, сосредоточенно нахмурив лоб, писал заключение. Оторвавшись на мгновение от бумаги, он кивнул Суржикову.
        - Порадую, все жертвы были убиты этим стилетом, отпечатков пальцев нет, убийца пользовался перчатками. Обнаружены микроскопические следы красной глины, кстати, такие же мы нашли, когда убили фотографа. На стилете кровь Чарущева.
        - Значит, на Чарущева напал наш серийный убийца, - вздохнул Суржиков. - Хорошо бы еще знать, кто он?
        - Вот этого я тебе сказать не могу, но он очень осторожный, никаких зацепок не оставляет. Невидимка, одним словом.
        - Может, на розочках какие-нибудь следы?
        - Кроме черной краски, я ничего не обнаружил, - угрюмо бросил эксперт.
        - Спасибо, пойду, не буду тебе мешать.
        В кабинете Суржиков столкнулся в дверях с Гороховым.
        - А я тебя ищу! - воскликнул тот. - Ты представляешь, нашел я хозяина, у которого Вишневская квартиру снимала. Но съехала девушка оттуда и даже не предупредила его.
        - Плохо, - нахмурился Суржиков. - Девица мечется по всей Москве, а за ней гоняется убийца, ей грозит опасность, неужели она не понимает? Мы должны эту глупую Вишневскую каким-то образом разыскать раньше, а вот как, я пока не представляю. Возможно, у нее есть сообщник. Надо подъехать туда и снять материал с видеокамер, может, узнаем, кто он…
        - Давай я съезжу, - предложил Горохов.
        - Вместе съездим, - буркнул Суржиков и побежал за своей папкой.
        Хозяином квартиры оказался некий Рыбушкин, неприятный, бесцеремонный тип, в цветастой несвежей рубашке и застиранных джинсах.
        - Вот здесь, - обвел он рукой комнату, - она жила с собакой, маленькой такой.
        - Какая хоть у собаки порода? - поинтересовался Суржиков.
        - А что я в них понимаю, что ли? - пробубнил Рыбушкин. - Белая с пятнами.
        - Можно осмотреть квартиру? - спросил Суржиков.
        - Да, пожалуйста, - ухмыльнулся Рыбушкин.
        В холодильнике Суржиков обнаружил остатки торта и недопитую бутылку вина.
        - Неужели одна пировала? - усмехнулся он.
        - Вряд ли она пировала с мужиком, и напиток, и закуска женские, - засмеялся Горохов.
        Значит, у нее имеется здесь подруга, сделал вывод Суржиков.
        Глава 27
        Загадочное исчезновение картины
        Чарущев замучил Бричкина. Он заставил парня просидеть всю ночь на стуле у входной двери, пока он спал. А с утра невыспавшегося беднягу сопровождать его на работу. Пробыв с владельцем фотостудии до вечера следующего дня, Алексей Бричкин позвонил шефу и взмолился:
        - Егор Иванович, делайте что хотите, но заберите меня от Чарущева. Я не могу работать круглосуточно!
        Суржиков с трудом добился у Карсавина освобождения своего помощника из лап владельца студии:
        - Алексей мне необходим как воздух, - горячился он. - Мы Вишневскую проворонили из-за того, что отправили его Чарущева охранять, я ведь не могу надвое разорваться.
        Карсавин нахмурился, хотел было возразить, но внезапно согласился:
        - Ладно, скажи своему помощнику, пусть в отдел возвращается.
        Счастливый Бричкин выпалил Чарущеву, что его срочно вызывают на задание, и, не дожидаясь возражений, умчался на работу.
        Раздосадованный Чарущев тут же позвонил Суржикову, но тот сухо посоветовал ему куда-нибудь на время поимки убийцы спрятаться, уехать, например.
        Дождавшись Бричкина, Суржиков сказал:
        - Сейчас едем в Третьяковку, я договорился с экспертом-искусствоведом встретиться по поводу картины Крамского.
        Искусствоведом оказался интеллигентного вида старик, в очках и черном бархатном пиджаке.
        - Стасов Владлен Георгиевич, - слегка поклонился он Суржикову и Бричкину. - Ну что, молодые люди, пройдемте в хранилище…
        Они зашли в просторное прохладное помещение и остановились перед женским портретом.
        - Этот портрет японцы называют «Русская Джоконда», - кивнул искусствовед на картину Крамского «Неизвестная». - К сожалению, я огорчу вас, да, это не подлинник, а хорошо написанная копия.
        - Копия? - растерялся Суржиков. - А где же подлинник?
        - Я хотел бы тоже это знать, - вздохнул Стасов. - Картину украли, и мы не знаем, когда ее подменили на копию. Но копия изготовлена мастерски, я бы даже сказал, гениально. Художник использовал даже холст того времени. Не дешевая была работа. Но теперь это ваша ипостась, - сказал Владлен Георгиевич грустно. - Найдите, пожалуйста, шедевр.
        - Думаю, картина находится у Вишневской, - буркнул Суржиков помощнику, садясь в машину, - и кто-то об этом знает, поэтому хочет девушку убить.
        - Да что вы! - заволновался Бричкин. - Нужно срочно ее отыскать!
        - Но тогда какую картину показывал Башлыков Чарущеву? Что-то темнит наш владелец «Авторского портрета». Ладно, с ним мы попозже разберемся, сейчас самое главное - Вишневскую разыскать с картиной, - проговорил Суржиков. - Только девушка пропала.
        - Опять сбежала?
        - Опять, - хмыкнул Суржиков. - Думаю, на этот раз спряталась еще надежнее.
        - Почему?
        - Сообщник у нее появился или сообщница…
        - Нужно вычислить, кто это, - беззаботно заявил Бричкин.
        - Есть какие-то мысли? - проворчал сердито Суржиков.
        - Вишневская девушка симпатичная, может, познакомилась с кем? - предположил Бричкин.
        - Может, да, а может, и нет. Нам нужно точно знать!
        - Узнаем, Егор Иванович, - бодро ответил помощник.
        - Вишневская не такая глупая девушка, как кажется, вон как она уходит от людей Башлыкова, да и от нас. Она понимает, что ей грозит опасность, и скрывается, вряд ли она станет знакомиться на улице. Может, это ее приятель из прошлого? А может, она с ним познакомилась в доме, где проживала последний раз? Давай навестим хозяина ее последней квартиры, набери его номерок.
        - Оказалось, что Рыбушкин ждет нового арендатора в той самой квартире. Следователь договорился о встрече.
        Но оказалось, что дом был новый, Рыбушкин с соседями не общался и ничего полезного сообщить не смог.
        - Рядом со мной живет супружеская пара, напротив старуха, в соседней с ней квартире девица молодая с собакой, а больше в подъезде никого не видел, может, и живет парень, не знаю.
        Пришлось Суржикову с Бричкиным идти в паспортный стол и узнавать контингент проживающих людей в доме.
        В подъезде, где снимала квартиру Вишневская, оказалось немало молодых людей, но Суржикова заинтересовала девушка - Стасова Лилия Георгиевна.
        - Интересно, а не внучка ли она сегодняшнего эксперта? - хмыкнул Суржиков.
        - Вполне возможно, - подхватил Бричкин. - Вот это совпадение будет!
        - Возьми список молодых людей, проживающих в доме, переговори с ними, а я с юной леди пообщаюсь.
        - Вот вы какой, сами с девушкой, а мне так с парнями, - шутливо упрекнул шефа Бричкин.
        - Тебе проще с ровесниками общаться, а я уж с девушкой по-стариковски, - засмеялся Суржиков.
        Но Стасовой дома не оказалось, и следователь присоединился к своему помощнику. Несколько человек они застали в своих квартирах, но никто из них с Вишневской, по их утверждениям, знаком не был.
        - Давай пойдем пообщаемся со старушкой, соседкой Рыбушкина, она пенсионерка, целыми днями дома, может, что и видела? - предложил Суржиков.
        Старушка оказалась моложавой дамой в спортивном костюме и кроссовках.
        - Только что с пробежки, - извинилась она, пропуская в прихожую Суржикова и Бричкина. Она провела их в чистую, уютную комнату и предложила сесть на застеленный пушистым покрывалом диван. - Что-то случилось? - заволновалась она.
        - Нет, ничего не случилось, - улыбнулся Суржиков и вытащил из черной папки фотографию Вишневской. - Вы эту девушку случайно не видели?
        Дама впилась взглядом в снимок:
        - Чем-то на нее похожа та, что у соседа квартиру снимает, только она в очках и со светлой косой.
        - С косой? - удивленно переглянулись следователь с помощником.
        - С русой длинной косой, - задумчиво подтвердила соседка. - Да вы зайдите к ней или к Ляле, квартира рядом, может, она у нее, они дружат. Я видела, как Ляля к ней забегала.
        Суржиков и Бричкин опять со значением переглянулись.
        - Мы звонили в дверь вашим соседкам, ни той, ни другой дома нет, - вздохнул Суржиков.
        - Лялечка сейчас на учебе, наверное, скоро будет, подождите у меня, а я вас пока чаем напою.
        Несмотря на их возражения, она поставила на стол вазочку с шоколадными конфетами и налила в большие красивые чашки чай.
        - А молодого человека вы у квартирантки соседа не видели? - отхлебывая потихоньку горячий чай, поинтересовался Суржиков.
        - Нет, молодых людей не видела. Вы знаете, она девушка скромная, живет тихо, гуляет с собачкой утром и вечером.
        Через полчаса хозяйка, взглянув на часы, сказала:
        - Ляля уже должна вернуться.
        Мужчины попрощались с гостеприимной хозяйкой и позвонили в соседнюю дверь. Дверь распахнулась. Перед ними возникла тоненькая белокурая девушка с сияющими голубыми глазами.
        - Вам кого?
        - Если вы Стасова Лилия Георгиевна, то вас, - улыбнулся Суржиков, раскрывая удостоверение.
        Изучив удостоверение, девушка обаятельно улыбнулась:
        - И чем вызвано внимание к моей скромной персоне?
        Вытащив из папки фотографию Маргариты Вишневской, Суржиков протянул ей.
        - Вы эту девушку знаете?
        Повертев в руках фотографию, она произнесла:
        - Похожа на Маргариту, соседку, а что-то случилось?
        - А вы не знаете, куда ваша соседка делась?
        Девушка вновь улыбнулась:
        - Она что, куда-то делась? Вчера была дома.
        - Да, хозяин сказал, она съехала с квартиры. Вот мы и хотели узнать куда?
        Ляля с недоумением взглянула на Суржикова:
        - Неужели? Странно, мы позавчера гуляли с собаками, и она словом не обмолвилась, что куда-то собирается, хотя, - она пожала плечами, - у нас не настолько близкая дружба, но все равно могла бы и попрощаться, - с легкой обидой изрекла девушка.
        - Значит, вы не знаете, куда уехала Вишневская? - испытующе взглянул на нее Суржиков.
        Но девушка ясного, спокойного взгляда не отвела.
        - Не знаю, - с сожалением выдохнула она.
        - Жаль, - ответил Суржиков, но визитку ей все-таки оставил. - Если что-то вспомните, позвоните…
        - А что она натворила, если вы ее разыскиваете? - запоздало спросила девушка.
        - Ничего не натворила, но ей угрожает опасность, поэтому если она появится, позвоните мне, или пусть она сама позвонит, хорошо?
        - Хорошо, - кивнула Ляля.
        Бричкин все это время стоял молча и не сводил смущенного взгляда с девушки.
        - Я вижу, тебе Стасова понравилась, - усмехнулся Суржиков, когда они вышли из дома.
        - Скажете тоже, - сконфуженно фыркнул помощник. - Конечно, она девушка красивая, - тут же начал оправдываться он, - но я при исполнении служебных обязанностей.
        - Понятно, - засмеялся Суржиков. - И поэтому ты веришь, что она не знает, где Вишневская…
        - Верю, - недоуменно ответил Бричкин.
        - А я вот нет. Нехорошее у меня подозрение. Нужно будет проследить за этой Стасовой, поэтому ты должен будешь познакомиться с ней поближе.
        - Я ни за что!.. - возмутился вдруг Бричкин.
        - Это приказ, - с усмешкой ответил Суржиков.
        Глава 28
        Новая попытка продажи роковой картины
        Как только мужчины ушли, Ляля сразу позвонила Маргарите и рассказала о визите следователей.
        - Они утверждают, что тебе грозит опасность, визитку оставили.
        - Не верю я никому, - вздохнула Маргарита и взволнованно спросила: - Надеюсь, ты им не сказала, где я нахожусь?
        - Нет, не переживай. Солнышко, я завтра не смогу заехать к тебе, мне надо деда с днем рождения поздравить.
        - Конечно, конечно, - грустно ответила Маргарита. - Я все-таки тут не одна, а с Ромашкой.
        - Привет ей передавай, - засмеялась Ляля.
        На следующий день после учебы Ляля забежала в магазин подарков и долго, скрупулезно выбирала, что купить деду. Она остановилась на красивом стакане из богемского стекла в серебряном оригинальном подстаканнике. Любителю и знатоку чая будет приятно пить любимый напиток из столь изысканного сосуда, вспоминая молодость. Продавщица красиво упаковала коробочку с подарком и с улыбкой вручила ей.
        Довольная Ляля поехала поздравлять дедушку.
        Родители девушки уже были на месте. Вокруг стола хлопотали бабушка и домработница. В доме знакомо и вкусно пахло. Здесь Ляля чувствовала себя безмятежным ребенком, она очень любила этот дом, в котором провела немало времени.
        Старинная массивная мебель, изящные статуэтки из фарфора и бронзы, картины на стенах, старинные часы с боем, все это было ей знакомо и дорого до слез.
        Вымыв руки, Ляля присоединилась к бабушке и старенькой домработнице Ульяне. Она летала от кухни к столу и обратно. Очень скоро стол был накрыт.
        С цветами и подарками начали собираться гости. Вскоре вся комната была уставлена букетами, а всюду красовались подарки.
        - Владлен Георгиевич, вы словно «кинозвезда» - весь в цветах! - пошутил очередной гость, вручая внушительную коробку юбиляру.
        Гости шумно расселись за столом и начали чествовать юбиляра. Блюда менялись за блюдами, старинные часы торжественно отбивали время, и после десерта гости стали расходиться. Остался небольшой, самый близкий круг родных и старых друзей.
        Владлен Георгиевич расслабился, и разговор потек в другое русло. Речь пошла о дедушкиной работе, искусствовед Стасов начал рассказывать о пропаже картины «Неизвестная» Крамского.
        - А как это обнаружили? - вмешалась в разговор Ляля.
        - Ко мне обратился следователь на предмет экспертизы картины на ее подлинность, я сразу же определил, что у нас мастерски сделанная копия.
        - Если бы следователь не обратился, так никто бы ничего и не узнал? - удивилась девушка.
        - Представь себе, да, - беспомощно развел руками Стасов. - Никто и подумать не мог, а на первый взгляд разница не видна.
        - А откуда следователь узнал об этом? - не унималась внучка.
        - Вот этого, голубушка, я не знаю, он мне не сообщил, видимо, следственная тайна…
        Ляля отстала от деда и задумалась. Неужели подлинник картины находится у Маргариты? Как бы ее уговорить показать картину деду? Она вздохнула и пошла помогать бабушке и Ульяне убирать посуду со стола.
        Но вечером она урвала минутку и, чтобы не видел никто из родных, позвонила Маргарите.
        - Ты представляешь, в музее находится копия «Неизвестной»! Значит, у тебя подлинник!..
        - Я же тебе говорила! - обрадовалась Маргарита. - Мне Башлыков сказал, что она безумно дорогая.
        В дверь заглянула бабушка.
        - Ладно, я завтра к тебе приеду, все обсудим, - шепнула Ляля, закончив разговор. - Да, бабуля, - выбежала она из комнаты и обняла бабушку.
        Поцеловав внучку, та ее перекрестила.
        - Хотела тебе спокойной ночи пожелать, моя девочка.
        Ничего не сказав деду, Ляля рано утром уехала на учебу. А после занятий она купила по дороге тортик, бутылку шампанского и отправилась на дачу к Маргарите.
        Ромашка с радостным лаем кинулась к гостье, а Лялька, приласкав собаку, вручила Маргарите пакет с покупками.
        Вытащив торт и шампанское, Маргарита обрадовалась:
        - Здорово, мой любимый фруктовый торт и шампанское вкусное, полусладкое.
        Девушки уселись за стол и разлили шампанское.
        Ляля начала издалека.
        - Давай выпьем за моего деда-академика, известного искусствоведа Стасова Владлена Георгиевича, - предложила она. - Это он делал экспертизу картины…
        Маргарита на мгновение застыла:
        - Обалдеть!.. Лялька! Так он нам поможет продать картину!..
        Лялька замялась:
        - Я даже и не знаю, как с таким предложением к нему подступиться, - наконец промолвила она.
        - А ты ему скажи, что я ему хорошо заплачу, я и тебе много денег дам, - словно во сне затараторила счастливая Маргарита. - Ура! Мы богаты!..
        - Погоди, не торопись, - сердито остановила ее восторги Ляля. - Ты не знаешь моего деда, он очень принципиальный человек и ни за какие деньги в темных делишках участвовать не будет. Это же подлинник из собрания Третьяковской галереи!
        Маргарита расстроилась:
        - И что делать?!
        - Пока не знаю.
        - Ты же хорошо знаешь своего деда, придумай же что-нибудь! - умоляла ее Маргарита.
        - Не хочу тебя обманывать, - мрачно изрекла Ляля, - но пока я не представляю, что можно сделать.
        - Ну вот, - пала духом Маргарита. - Так всегда, только я подумала, что мне повезло, как опять облом!
        - Да погоди ты расстраиваться, что-нибудь придумаем. А где эта картина сейчас находится?
        - А разве я тебе не говорила? - расстроенно пробормотала Маргарита. - В банке, в ячейке.
        - В Москве?
        - В Москве, - вздохнула Маргарита.
        - Так, может, ты ее оттуда заберешь, мало ли что?
        - Зачем? - взволновалась Маргарита. - Во-первых, эта картина роковая, я в Интернете читала, что ее у себя хранить нельзя, во-вторых, ее тут же отнимут у меня люди Башлыкова, вдруг они уже и за тобой проследили, и знают, что я здесь.
        - Да ладно, - поежилась Лялька. - Давай я тебе комнату покажу с секретом, ты в случае чего можешь в ней спрятаться, это мне родители тут понастроили.
        Они спустились в подвал, и Ляля нажала в углу едва заметный выступ. Стена бесшумно отодвинулась, и перед ними оказалась вместительная, обустроенная комната с мебелью, холодильником и вентиляцией.
        Лялька поманила подругу и, нажав изнутри кнопку, закрыла вход.
        - Вот теперь кнопка снаружи заблокирована, и ты сможешь открыть только изнутри, - довольно щебетала она. Помещение внезапно залил белый свет, от чего Маргарита невольно вздрогнула.
        - Свет включается автоматически, - довольно улыбнулась Ляля. - Ну как тебе? - взглянула она на потрясенную подругу.
        Та восхищенно причмокнула.
        - Здорово! Даже у Башлыкова нет такого, а он очень богатый.
        Но Ляля не открыла всех секретов своего дома, родители учили ее быть осторожной и не очень-то доверять людям. Из этой комнаты был ход еще в одну, а дальше тоннель, из которого можно было выбраться в соседнем лесочке.
        - Здесь ты можешь хранить свою картину, - беспечно улыбнулась Ляля. - Все-таки тебя по твоим документам могут в банке найти, а здесь нет.
        - А я по документам сестры сдавала, - засмеялась Маргарита и тут же осеклась. «А ведь Лялька права, - подумала она, - теперь все знают, что Инга мертва, и нельзя пользоваться ее документами. Нужно срочно забирать завтра картину…»
        - Лялечка, - умоляюще сложила она руки на груди. - Отвези меня утром в банк.
        - Хорошо, поедем.
        - Это недалеко от твоего дома, - чуть не плача воскликнула Маргарита.
        Ляля с укоризной взглянула на нее.
        - Нашла где прятать! Да они уже наверняка пасутся там…
        Маргарита расстроилась и начала оправдываться:
        - Мне посоветоваться было не с кем, решила, если буду переезжать, далеко ходить за картиной не надо.
        Ляля промолчала, и что она могла сказать отчаявшейся, запутавшейся в сложных обстоятельствах девушке, неизвестно, как бы она сама поступила в подобной ситуации.
        Глава 29
        Международный аукцион в Лондоне
        Следствие зашло в тупик, необходимо было выяснить, где Башлыков приобрел картину.
        Несмотря на просьбу следователя, чтобы Башлыков позвонил, мэр города Стерляжинска не давал о себе знать. А тучи над ним сгущались, прокурорская проверка выявила столько грубейших нарушений в его деятельности, что на Башлыкова было заведено уголовное дело.
        Семикомнатные палаты на двадцать первом этаже с видом на Кремль находились под угрозой ареста. Поэтому когда Суржиков там появился в очередной раз, то застал в пустой квартире только одну расстроенную домработницу Катю.
        - Звоню им, звоню в Англию, и хозяйке, и хозяину, а они не отвечают. А у меня все деньги кончились, что мне делать прикажете?!. И сюда без конца журналисты ходят, всякие вопросы задают, а что я им могу сказать? - развела она беспомощно руками.
        - Да, тяжелый случай, - вздохнул Суржиков. - А где они находятся сейчас, вы не знаете?
        - А кто их знает! - в сердцах воскликнула Екатерина. - Были в Лондоне, а где непонятно.
        - Придется в международный розыск Башлыкова объявлять, - нахмурился следователь. - А где охрана его?
        - Вы Генку Жаркова имеете в виду? Он сюда больше не приходит.
        Несолоно хлебавши, Суржиков направился в отдел. И, увидев Бричкина, подмигнул ему.
        - Привет, герой, как дела на личном фронте?
        На лице Алексея алым цветом разлилось смущенное негодование.
        - Хотите меня к Стасовой направить?
        - А ты сам предлог для визита не придумал?
        Уткнувшись в монитор, Бричкин буркнул:
        - И не собираюсь придумывать.
        Опустившись на стул, Суржиков усмехнулся:
        - Тогда разыщи мне срочно господина Башлыкова, он находится предположительно в Англии.
        Бричкин даже подскочил на месте.
        - Ну вы прямо как злая мачеха из сказки задания мне даете!
        - А ты поищи, может, у него какой сайт есть или страничка. Или у его жены…
        - Вы думаете, он такой продвинутый?
        Суржиков рассердился:
        - Какой ты непонятливый, мне нужно его местонахождение. Может, детки Башлыкова? Между прочим, у него два сына - пятнадцати и двенадцати лет, может, где засветятся в чатах… Ну что, мне тебя учить, что ли?
        Помощник хлопнул себя по лбу.
        - Понял!
        - Если понял, действуй!
        Через некоторое время Бричкин завопил:
        - Егор Иванович! Я нашел страничку младшего Башлыкова - Антона…
        - Ну и?
        - Антон переписывается со своими друзьями из Стерляжинска.
        - Напиши ему, чтобы его отец срочно позвонил, и укажи мой номер телефона…
        - Я, конечно, напишу, но дело в том, что парень выходил на сайт неделю назад…
        Суржиков разозлился:
        - Черт знает что! Какое-то заколдованное дело. Как только начинает что-то открываться, тут же появляются новые обстоятельства и останавливают весь процесс расследования.
        Бричкин оскорбился:
        - Шеф, вы меня обвиняете?
        - Не городи чепухи, лучше попытайся найти еще что-нибудь. А мне, похоже, придется ехать в Лондон.
        Помощник оторвал голову от монитора и с завистью воскликнул:
        - Везет же людям!..
        Суржиков отправился к полковнику Карсавину и доложил обстановку.
        Карсавин связался с прокуратурой, узнал, что те организовали международный розыск Башлыкова и его экстрадицию в Россию.
        - О, он теперь так глубоко запрячется, что вряд ли мы его найдем, - расстроился Суржиков.
        Время шло, а ничего не менялось. Башлыков из Англии перебрался в какую-то другую европейскую страну, и возможность провести его допрос равнялась нулю.
        Суржиков уже было совсем потерял надежду на благополучный исход дела, как вдруг в Европе разразился скандал. На международном аукционе господином Башлыковым были представлены на продажу картины, которые оказались искусно подделанными копиями. У Башлыкова потребовали заключения экспертов на полотна, но он не мог их предоставить, мотивировав тем, что есть запрет на вывоз подлинников из России.
        Господин Башлыков хотел было сделать серьезное заявление о том, что его преследуют по политическим мотивам, но в последний момент передумал. Зато его жена сказала несколько слов для прессы.
        - Господа, вы все прекрасно понимаете, что происходит в России. Мой муж, замечательный человек, настоящий патриот, обвинен во всех грехах, которые он не совершал. На него в России завели уголовное дело.
        Суржиков, увидев на первых полосах газет воззвание супруги Башлыкова, поразился.
        - Сколько же у нас мрази развелось! Но самое главное, и Башлыкова обманули, все картины, которые он вывез, оказались копиями, а он был уверен, что владеет оригиналами, и выставил на продажу в солидном аукционном доме. Мне бы очень хотелось узнать, кто продал ему эти копии? Кто так жестоко кинул его?!.
        - Отправь еще раз его сынку сообщение, только проникновенное. Пообещай, что мы постараемся найти мошенников, чтобы они вернули деньги. Я представляю, - усмехнулся Суржиков, - как бежал с награбленным из страны Башлыков. Ему было необходимо превратить часть денег в ценности, а он в этом деле невежда, тут-то ему и встретились мошенники.
        - А мне его не жалко, - заявил Бричкин.
        - Дело не в этом, - холодно ответил Суржиков. - Дело в торжестве закона!..
        - Вы уверены, что закон всегда прав и побеждает?! - засмеялся Бричкин.
        - Ты слишком молод, чтобы судить о таких вещах, - вспылил Суржиков. И успокоившись, добавил: - Если так думать, то не стоит работать в правоохранительных органах. Любое дело, которым ты занимаешься, ты должен делать хорошо, иначе все лишено смысла. Да, мир не идеален, но к этому надо стремиться!
        - Какая удобная позиция! - не выдержал Бричкин. - Как стремиться? Зарплата у нас маленькая, народу не хватает, пашем круглыми сутками, можно сказать, жизнью рискуем, а вы меня, - с обидой вспомнил он, - отправили Чарущева охранять…
        - Кстати, - просиял вдруг Суржиков, - есть же господин Чарущев! Спасибо, что напомнил, ведь это он Башлыкову делал экспертизу картины. Нужно узнать поподробнее!
        Господин Чарущев, как обычно, в рабочее время находился в своем уютном кабинете, обставленном заботливой Верочкой горшками с цветочками. И как всегда, разговаривал по телефону.
        - Вам такие портреты не сделает ни одно фотоателье, - убеждал он кого-то. - Мы, если хотите, работаем в духе девятнадцатого века, сам величайший портретист Крамской работал таким образом. Считайте, что вы получите свой портрет самого лучшего портретиста девятнадцатого столетия за сущие копейки! - Увидев следователя, он скривился, словно увидел перед собой гюрзу. Прикрыл рукой телефонную трубку и раздраженно шепнул: - Вот вы-то мне как раз и нужны!
        - Как это взаимно, - усмехнулся Суржиков.
        Чарущев быстро закончил разговор и уставился на следователя.
        - Слушаю вас.
        Взглянув на хозяина фотостудии, Суржиков медовым голосом поинтересовался:
        - Вот я забыл, какую картину вам показывал Башлыков?
        В глазах Чарущева мелькнуло небольшое замешательство, но он быстро ответил:
        - Копия картины Крамского «Неизвестная».
        Суржиков удовлетворенно кивнул:
        - И вы сказали об этом Башлыкову?
        - Конечно!
        - А он сказал, где или у кого он приобрел эту копию?
        - Нет, - замотал головой владелец фотостудии.
        - А почему вы не поинтересовались?
        - Зачем? - пожал Чарущев плечами. - Это как-то не принято. Если бы человек захотел, он сам сказал.
        - Вот как, - задумчиво почесал кончик носа Суржиков. - А сами не предполагаете, кто может такие замечательные копии делать?
        Владелец фотостудии задумался.
        - Нет, из тех, кого я знаю, такими вещами никто не занимается.
        Следователь усмехнулся:
        - Но из вашей рекламы я узнал, что вы выполняете любые художественные работы, в том числе и копии полотен известных мастеров.
        - Да, выполняем, - нервно дернулся Чарущев. - Я так и знал, что вы об этом скажете!
        - Почему? - удивился Суржиков.
        - Слышал, как Башлыков опозорился, - заерзал он. - Но мы такого качества копии не делаем!
        - Ах, вы об этом, - засмеялся Суржиков. - Вы же были в доме Башлыкова, видели картины на стенах, ваше мнение, настоящие они или нет?
        Отведя глаза, Чарущев пробормотал.
        - Если честно, сомнение у меня мелькнуло, но я не стал озвучивать, чтобы не оскорбить хозяина…
        - А как Башлыков мог вывезти столько картин?
        - Значит, у него были документы на вывоз…
        - Кто выдает такие документы?
        - Эксперты дают, - пробурчал Чарущев.
        Глава 30
        Маргарита в опасности
        Геннадий Жарков и трое его подчиненных охранников сидели на кухне съемной квартиры, пили пиво с воблой и обсуждали последние новости.
        - Выходит, хозяин бросил нас, - бубнил Мишаня. Его стриженый затылок покраснел и напрягся от злобы. - Натворил дел и спрятался за бугор, а кто заплатит нам за работу?
        - Допустим, работа еще не выполнена, - философски заметил Жарков, вгрызаясь в хребет вяленой рыбины. - Картину мы еще не нашли.
        - Но мы же землю носом роем, чтоб ее найти, это что, не работа? - обиженно фыркнул Мишаня.
        - Правильно говоришь, - хмыкнул Жарков. - Поэтому, если хозяин не объявится, мы найденную картину сами продадим, а деньги поделим. Кстати, денег она стоит немерено.
        Все сразу оживились.
        - И чего тогда сидим? - поинтересовался Мишаня. - Айда искать девку!
        - А чего ее искать? Дом мы нашли, и я уже узнал, что она снимает квартиру на седьмом этаже, осталось только на лестничную клетку попасть, - хохотнул рыжий Пашка. - Под видом слесаря заходим в квартиру, кошмарим ее, забираем картину - и вперед.
        - Тогда будет другая проблема, как продать картину? - ухмыльнулся Мишаня. - Был у меня один дружок, да только замочили его.
        - Антиквара Чижикова имеешь в виду? - поинтересовался Жарков.
        - Его, - вздохнул Мишаня. - Сейчас бы скинули через него картину.
        - Давайте не будем делить шкуру неубитого медведя, - нахмурился Жарков. - Пиво допиваем и едем брать Маргариту, а то она опять соскочит…
        Подъехав к дому, парни разделились.
        - Вы двигайте к Маргарите вдвоем, - приказал Жарков Мишане и Пашке. - А мы здесь со Степкой на стреме останемся. Если что, звоните, мы сразу подтянемся.
        Мишаня и Пашка зашли в подъезд, а Жарков со Степаном остались на лавочке, в тени старого тополя.
        Парни поднялись на седьмой этаж, лестничная площадка была перекрыта железной дверью, они позвонили в первую попавшуюся квартиру. Дверь открыла пожилая женщина в спортивном костюме.
        - Вам кого?
        - Мы в девяносто седьмую.
        Женщина кивнула, запустила их в холл, а сама направилась к лифту.
        - Если что, дверь за собой захлопнете, я побежала, мне некогда.
        Парни проводили ее удивленными взглядами и стали звонить в дверь с номером девяносто семь. Дверь распахнулась, на пороге появился парень атлетического телосложения, в майке и шортах. В руках он держал синее махровое полотенце. Улыбнувшись в тридцать два зуба, он поинтересовался, кто им нужен.
        Ошеломленные охранники растерялись.
        - Нам Маргарита нужна, - внезапно охрипшим голосом просипел Мишаня.
        - Маргарита? - еще шире улыбнулся атлет. - Это, видимо, девушка, которая здесь жила до меня, так она съехала несколько дней назад.
        - Куда съехала? - замороженным голосом произнес Мишаня.
        - Не знаю.
        Это был крепкий удар ниже пояса. У Мишани от неприятной неожиданности даже зубы свело. «Прозевали!..» - застучало у него в голове. Что с ним сейчас сделает Жарков, он старался не думать.
        Понуро парни вышли из подъезда и поплелись к огромному тополю, где скрывались от жары шеф с их коллегой Степаном.
        Увидев их, Жарков по смиренно-разочарованному виду понял, что ребята опоздали и «птичка упорхнула», пришел в дикую ярость и заиграл желваками.
        Мишаня почуял, что сейчас будет такой разнос, что мало ему не покажется, и замедлил шаг.
        Жарков встал со скамейки и с угрожающим видом пошел навстречу. Но внезапно его гневный взгляд наткнулся на молодую девушку в очках и с русой косой, она стояла на крылечке банка, что находился в этом же дворе, и держала в руках тубус.
        Девушка сначала его не заметила, беспечно сбежала по ступенькам и вдруг подняла глаза на Жаркова. Лицо ее исказилось в испуге, и она бросилась к машине, стоящей у обочины.
        Только тогда до Жаркова дошло, что эта девица Маргарита, а в руках у нее картина. Из его горла вырвался дикий, хриплый, звериный рык, и он побежал к ней. Но девушка уже хлопнула дверцей, и автомобиль умчался у него на глазах. Это было как в дурном сне. Жарков, размахивая кулаками, по инерции пробежал вслед за уехавшей машиной метров десять и остановился.
        - Вы хоть номер машины запомнили? - накинулся он на своих подчиненных.
        Охранники растерянно переминались с ноги на ногу и бормотали в ответ что-то невразумительное.
        - Так мы не поняли, что надо было номер записывать, - наконец нашелся Мишаня. - Вы вдруг побежали, и мы ничего не поняли. Так эта девка Маргарита, что ли, была?
        - Да и не видно было отсюда номер, - вступился Степан.
        - Ладно, - обессиленно произнес Жарков. - Раз уж мы здесь, нужно выяснить в банке ее адрес.
        - А если она не под своим именем ячейку открывала? - подал голос Степан.
        - Вот все это мы и должны узнать, - сердито проговорил Жарков. - И пойдет в банк Мишаня. Спросишь, под каким именем девушка открыла ячейку, ее адрес.
        Выслушав шефа, Мишаня возразил:
        - А если мне не скажут? Может, хакера попросить? У вас же есть знакомый, - взглянул на Жаркова он.
        - Да, ты прав, кто нам даст такие сведения, - помрачнел Жарков. - Поехали на хату, здесь больше делать нечего. Она не вернется.
        Из дома Жарков позвонил знакомому хакеру, тот взломал базу банка и выяснил, что Маргарита заключила договор от имени Инги Крыловой, договор заключен на месяц и оплачен. Прописка в паспорте - Курская область.
        - Оформила все по чужому паспорту, ловко устроилась, - фыркнул Жарков. - Как мы теперь ее найдем? Хотя, - коварно усмехнулся он, - деньги у нее, видимо, кончаются, она же уже пыталась картину продать. Сами понимаете, мы должны ее перехватить, иначе нам удачи не видать.
        Вернувшись домой, они уселись за стол и устроили некое подобие совещания-летучки.
        Жарков разделил все антикварные магазины между ребятами и дал задание выступить в качестве покупателей картины художника Крамского «Неизвестная».
        - Вы обещайте любые деньги за нее, так мы сразу узнаем, где эта картина засветилась, и сможем отловить Маргариту.
        - А вдруг не получится? - занервничал Степан.
        - Получится, - заверил его Жарков. - На деньги клюнет любой и про благоразумие забудет.
        Взяв адреса магазинов, все разъехались. Сам Жарков направился в «Антикварный салон Екатерины Великой», находящийся в Северо-Западном округе. И даже поехал на метро, денег осталось так мало, что пришлось экономить на всем.
        Перед входом в салон он подобрался, приосанился и уверенной походкой вошел в зал.
        Его взгляд остановился на блеклом мужичке с хитроватой, плутовской физиономией. Начальник отдела безопасности господина Башлыкова почувствовал в мужичке родственную душу и направился к нему.
        Стараясь не привлекать внимания, Жарков тихо сказал:
        - У вас заказ можно сделать?
        В глазах продавца проснулся калькулятор.
        - Можно, только за дополнительную плату.
        - Устраивает.
        - Что хотите заказать?
        - Картину Крамского «Неизвестная».
        Калькулятор мгновенно выдал такую сумму, что Жаркова пробил пот. Мужичок написал на бумажке цифры и показал ему. «Вот сволочь!» - подумал Жарков, но ничем не выдал своего возмущения, а растянул губы в небрежной улыбке и кивнул.
        - Идет, - и записал свой номер телефона. - Жду звонка!
        После салона он поехал в другой антикварный магазин и проделал такую же операцию. До наступления сумерек Жарков объехал пять антикварных лавок.
        Вечером все охранники отчитались шефу о выполненном задании.
        - Все прошло без сучка и задоринки, молодцы, - вяло похвалил Жарков своих бойцов. Несмотря на свой стойкий оптимизм, у него почему-то не осталось никакой уверенности, что они чего-нибудь добьются. Башлыков скрывается за границей, все деньги перевел за рубеж, есть, правда, один счет, открытый на Жаркова, но он не собирается ни с кем делиться. - Никаких лишних трат, - скучным голосом заявил он. - В стране кризис, хозяин сбежал.
        Хрустя чипсами, Мишаня добродушно прогудел:
        - А мы и так, кроме пива, ничего не пьем, а едим только пельмени, уже изжога от них.
        Жарков нахмурился, но внезапно в его кармане зазвонил мобильник. Геннадий взглянул на экран, номер был непонятный.
        - Вас слушают, - настороженно произнес он.
        Парни навострили уши, вдруг хозяин звонит.
        - Вы интересуетесь «Неизвестной» Крамского? - произнес неприятный мужской голос.
        - Допустим, и что?
        Голос продолжал:
        - Советую забыть об этой картине.
        - А ты кто такой?! - грубо крикнул Жарков.
        - Вам мое имя ничего не скажет.
        - Слушай, ты мне тут не гони!.. - разозлился Жарков.
        - Я вас предупредил! - не меняя тона, произнес неизвестный и закончил разговор.
        Сердито взглянув на мобильник, Жарков выругался и растерянно произнес:
        - Номер не определен, это че такое?!
        Глава 31
        Убежище красотки
        Маргарита остановила такси, пересела на автобус, потом вышла и, доехав до конечной станции метро, взяла новую машину, чтобы добраться до Лялькиной дачи.
        Ее всю трясло от ужаса, который она пережила. Ведь начальник охраны Башлыкова, Генка Жарков, вполне мог ее схватить! Как она только умудрилась удрать, сама не понимает. И только открыв входную дверь, она спокойно вздохнула. Самое главное сейчас - спрятать картину в тайнике, да так, чтобы и Лялька ее не нашла.
        Загнанная, испуганная Маргарита перестала доверять даже своей собственной тени. Она решила ничего не говорить о своем приключении, чтобы Лялька не узнала, что картина здесь, пусть она и друг, но может же кому-нибудь проболтаться. И когда подруга позвонила ей вечером, Маргарита как ни в чем не бывало щебетала с ней о пустяках, не напоминая, что хотела съездить в банк.
        Лялька же тем временем переживала. Что скажет дед, когда узнает, что украденная из Третьяковки картина хранится у ее знакомой? Объясняйся потом с ним, что подружка по простоте душевной, в свою очередь, украла картину у любовника, потому что он не выполнил обещанного. А картину надо показывать деду и, если это подлинник, уговорить Маргариту вернуть ее. Интеллигентные образованные люди, была уверена Ляля, не способны на безнравственные поступки, а с этой девушки что возьмешь? Она даже не понимает, что натворила. Живет по закону джунглей. Маугли, одним словом. Но Ляльке Маргарита нравилась, и она решила заняться духовно-нравственным развитием подруги.
        После лекций, вечерком, Ляля подъехала к деду. И за чаем, поспорив о творчестве современных художников, аккуратно подобралась к Владлену Георгиевичу с предложением взглянуть на довольно удачную копию картины Крамского.
        - Неужели «Неизвестная»? - вздрогнул дед. По его лицу было видно, что эта тема была крайне неприятна ему.
        - Да, этими копиями сейчас на каждом углу торгуют, - беспечно прощебетала Ляля.
        - Но зачем твоей подруге ее проверять? - напрягся дед.
        Лялька пожала плечами.
        - Может, хочет вывезти за границу в подарок кому-нибудь…
        - Может быть, может быть, - нервно застучал он пальцами по столу. - Что же, приноси, посмотрю.
        Ляля поспешила домой. Теперь надо убедить Маргариту, чтобы она забрала картину из банка и отдала на экспертизу. Завтра она этим и займется!
        Проходя к своему подъезду, она увидела на лавочке двух крепких парней.
        Один из них, стриженный под «ноль», широко улыбнулся ей:
        - Девушка, вы не с седьмого этажа?
        Она почувствовала тревогу и соврала:
        - Нет, а что?
        Стриженый парень подошел к ней и протянул фотографию Маргариты.
        - Меня вот эта красавица интересует, не видели ее?
        У Ляльки похолодели руки под тяжелым взглядом подозрительного типа.
        - Нет, не видела, - и рванулась в подъезд вслед за женщиной с ребенком.
        «К деду с бабушкой, что ли, на время переехать, - встревоженно подумала она и в первый раз при мысли о Маргарите почувствовала раздражение. - Как только она появилась в моей жизни, так и появились неприятности».
        Но тут же одернула себя, человек не виноват, что попал в беду, нужно ей помочь, они же друзья.
        Она приподнялась и на цыпочках вышла в прихожую. Кого еще принесло на ночь глядя? Неужели соседи? Взглянув в глазок, Ляля никого не увидела, в холле было темно. Но звонок опять затрезвонил, она вспомнила парней на лавочке, и ей стало не по себе. Неужели эти двое? Может, кто из соседей что-то им сказал?
        Заткнув уши, она опять легла на кровать, но это не помогло, звонок продолжал трезвонить, и это повергало ее в ужас и смятение. Да как они смеют! Но наконец трель прекратилась. Лялька вернулась к двери и прислушалась. В холле раздавался голос парня, который снял квартиру после Маргариты:
        - Я вам уже сказал, нет здесь никаких девушек, и нечего сюда ходить! Еще раз увижу вас, полицию вызову!
        На следующий день она из университета позвонила Маргарите и рассказала о вчерашнем случае.
        Маргарита разволновалась.
        - Тебе не следует приезжать сюда, они проследят за тобой, вот сволочи - прямо на пятки наступают.
        - Ты так считаешь? - растерялась Лялька.
        - Да, - жестко заявила Маргарита.
        - А я с дедом об экспертизе картины договорилась, - сказала ей Ляля. - И тебе нужно срочно забрать ее из банка.
        - Какая картина! - отозвалась Маргарита. - Сейчас нужно затаиться и тихо сидеть.
        Растерянная Лялька после занятий поехала к дедушке с бабушкой, чем их несказанно порадовала. Еще больше они обрадовались, когда узнали, что внучка соскучилась и хочет пожить у них некоторое время.
        Маргарита после разговора с подругой пришла в панику. Неужели все пытаются обмануть ее? Даже Лялька! Подменят со своим дедом картину на копию и скажут, что так и было. Нет, Маргарита никому не даст надуть себя! А то Лялька, такая добренькая и хорошенькая, с чего вдруг решила ей помочь? Спрятала в своем доме и позволила жить здесь бесплатно! Не просто так же она старается!
        Лялю, конечно, покоробил тон, которым разговаривала с ней Маргарита, но она как воспитанный человек сделала вид, что ничего не заметила, что все нормально, у человека стресс, но нехороший осадок в душе остался.
        Жарков со своими помощниками, несмотря на анонимное предупреждение, развернул активную деятельность по поиску Маргариты.
        Он лично сам обаял старушку, живущую на одной лестничной клетке, где снимала квартиру Маргарита. И во время ее пробежек в парке рядом с домом выведал, что Маргарита была дружна с соседкой, студенткой Лилией Стасовой.
        Но как только они решили с этой Лилией пообщаться, она куда-то исчезла.
        Пришлось опять прибегнуть к приятелю-хакеру, опять платить ему, но зато он выяснил, что Стасовой принадлежит дом в Подмосковье.
        А у Маргариты закончились продукты, и она с утра отправилась в местный магазин.
        Ассортимент продуктов в поселковом универмаге был небогатый. Ржавая селедка, зеленоватая ветчина, лежалая колбаса, просроченные сметана и творожки, несвежий хлеб. Маргарита пожалела, что запретила Ляльке приезжать. Делать было нечего, она купила то, что показалось более приличным на вид, и отправилась назад.
        Приближаясь к дому, она вдруг услышала мужские голоса и, взглянув, обомлела, по улице в направлении дома Ляльки бодро шагали, переговариваясь, люди Башлыкова. Она быстро прошмыгнула в калитку и закрыла ее на замок. Хорошо, что забор был высокий и глухой и они ее еще не заметили. Дрожащими руками Маргарита заперлась на все замки.
        Сначала она хотела спрятаться в тайнике, но потом решила украдкой проследить за развитием событий. То, что Жарков со своими ребятами искали ее, было несомненно, вскоре раздалось настойчивое треньканье видеодомофона, она взглянула на экран видеокамеры. Охранники Башлыкова толкались перед воротами. Маргарита отвечать не стала и затаилась.
        Постояв некоторое время у ворот, мужчины посовещались и решили проникнуть на территорию двора.
        Один из них присел на корточки, второй забрался на него и, подпрыгнув, ухватившись за забор, стал подтягиваться. Первая попытка закончилась неудачно, он свалился на землю, но это лишь подзадорило парня, и он снова стал залезать на забор. Сколько времени это продолжалось, замершая от страха девушка не поняла. Внезапно из соседнего двора послышался мужской громкий возмущенный голос, а издалека приближающийся вой полицейской сирены.
        - Допрыгались, голубчики, - сквозь зубы процедила Маргарита, наблюдая за ними из окна. - Соседи полицию вызвали!
        И тут же сама испугалась: а если полицейские вскроют дверь и у нее документы спросят? Она поспешила в тайную комнату.
        А парни бросились врассыпную, в сторону ближайшего лесочка и мгновенно скрылись из вида.
        Подъехала полицейская машина, и сотрудники полиции позвонили в домофон, но Маргарита притаилась, словно мышка, и сидела тихо.
        Соседи недоумевали.
        - Вроде кто-то в доме был, какая-то девушка, а вы позвоните хозяйке, пусть приедет и разберется.
        Они дали номер мобильного телефона Лилии Стасовой сотруднику полиции.
        Глава 32
        Убийство начальника охраны мэра
        Суржиков с утра был не в духе. Во-первых, ему позвонил аноним и сообщил, что некий господин, имеющий отношение к убийствам в фотоателье, ходит по антикварным салонам в поисках картины Крамского. Номер телефона установить не удалось, так как аноним звонил из таксофона. Во-вторых, окончательно потерялся след Маргариты Вишневской. К тому же на улице лил дождь, свинцово-серое небо низко висело над городом и обещало долгую непогоду, что окончательно портило настроение.
        Прибежал насквозь промокший Бричкин и, раскрыв огромный зонт, уложил его на пол, чем вызвал гнев Суржикова:
        - Леш, ты бы еще свои ботинки на мой стол поставил на просушку…
        Бричкин не прореагировал на замечание шефа, а задумчиво изрек:
        - Стасова куда-то исчезла. Я разговаривал с соседкой, она мне по секрету сообщила, что Стасовой интересовался какой-то парень, она решила, что ухажер, но после этого девушка сразу исчезла.
        - Она не описала того парня?
        - Описала. Спортивный, лет сорока, квадратный подбородок, квадратные плечи… - ухмыльнулся Бричкин.
        - Очень яркие приметы, каждый второй бандит их имеет, - ответил Суржиков. - Проверь, есть ли у Стасовой еще жилье? Может, она от такого ухажера и скрылась. Говорил я тебе, не упусти девушку!
        Бричкин уселся за компьютер.
        - Сейчас узнаем. Вы прямо провидец! - завопил он вскоре. - Стасова имеет в собственности в Подмосковье дом.
        - А невеста-то состоятельная, - подмигнул Суржиков. - Не теряйся, женись.
        - Да ну вас, Егор Иванович, - покраснел Бричкин. - Вот адресочек запишите, Жуковка, улица Зеленая, дом 9.
        Суржиков поежился:
        - В непогоду тащиться в такую даль, нет уж, увольте. Лучше эту девицу в университете отловить. Может, она там появляется?
        - И правда, - обрадовался Бричкин, хлопнув себя по лбу. - И чего я сам не догадался?..
        - Боюсь, как бы твой соперник не оказался более догадливым, - мрачно пробормотал Суржиков.
        - Я прямо сейчас поеду в университет, - всполошился Бричкин. Схватил мокрый зонт и рванулся к двери.
        - Ишь ты, какой прыткий, постой! Вместе поедем, на моей машине, - остановил его Суржиков.
        Когда следователи подъехали к зданию университета, занятия в аудитории, где занималась Стасова, подходили к концу, они встали у выхода, чтобы перехватить девушку.
        Ляля вышла одной из первых в стайке однокурсниц. Увидев Суржикова и Бричкина, она подошла к ним.
        - Здравствуйте, надеюсь, вы не меня разыскиваете?
        - Именно вас, - улыбнулся Суржиков. - У нас несколько вопросов возникло, мы приехали к вам домой, а соседка сказала, что вы куда-то пропали, мы забеспокоились.
        - Ах, это Стефания Захаровна, - засмеялась Ляля. - Вечно она что-нибудь придумает, я просто сейчас у деда с бабушкой живу.
        - А что так решили? - не унимался Суржиков. Ляля беспокойно оглянулась вокруг, и это не ускользнуло от бдительного ока следователя. - Может, вам что-то угрожает?
        - Нет, что вы, - несколько растерянно произнесла девушка. - Кто мне может угрожать, кому я нужна?
        - Как это не нужна? А родителям? Бабушке с дедушкой? Друзьям? И вот моему помощнику, - кивнул Суржиков на Алексея, от чего тот мгновенно сделался пунцовым. - Очень даже нужны.
        Ляля невольно рассмеялась и от этого похорошела.
        - Я другое имела в виду.
        - Тех парней, которые приставали к вам на лавочке? - пытливо уставился на нее Суржиков. - Или парня с квадратными плечами и квадратным подбородком?
        Девушка вспыхнула и сконфуженно пожала плечами.
        - Не знаю, о ком вы говорите.
        - Зря вы скрываете, это все из-за Маргариты Вишневской? - не дождавшись ответа, Суржиков продолжил: - Маргариту Вишневскую хотели убить, а перепутав, убили ее сестру, похожую на нее. Вы тоже можете пострадать, преступники охотятся за вами, а значит, они знают, что вы как-то связаны с Вишневской, и пока они ее не найдут, не отстанут от вас. А потом, чтобы замести следы, и вас могут уничтожить.
        - Но я правда не знаю, где находится Маргарита, - уже менее уверенно произнесла Ляля.
        - Может, вы ее прячете в своем доме? - уточнил Суржиков.
        - Нет, - твердо заявила Ляля. - Никого я не прячу!
        Суржиков поскучнел:
        - Жаль, что вы со мной неоткровенны, вот я, несмотря на тайну следствия, вам все как на духу выдал, учтите, когда вы решитесь, может быть уже поздно.
        Выдавив вежливую улыбку, Ляля прощебетала:
        - Это все? Я могу идти? А то у меня скоро занятие начнется.
        - Вы знаете, уже убили троих, а четвертого избили так, что он умер, неужели вас это не пугает? Давайте я вам на всякий случай охрану выделю, вот Алексея, например? - кивнул он на своего помощника, безмолвно стоявшего рядом.
        - Спасибо, я подумаю, - улыбнулась девушка. - Я вам позвоню, визитка у меня есть, вы в прошлый раз оставили.
        - Ну ладно, - потухшим голосом произнес Суржиков. - Будем ждать…
        Под дождем мужчины пробежали обратно к автостоянке.
        - Ты веришь, что она не знает, где Вишневская? - буркнул Суржиков, заводя двигатель.
        Блаженствуя и согреваясь в тепле салона, Бричкин судорожно вздохнул:
        - Не верю.
        - Вот и я не верю, - сердито изрек следователь. - Что делать будем?
        - Может, слежку за домом организовать?
        - Слежку за домом, слежку за Стасовой, а где мы людей столько возьмем?
        - Давайте я за домом послежу, а за Стасовой еще кого-нибудь назначьте.
        - Ладно, подумаем. А сейчас заедем в антикварку и потолкуем с продавцами.
        - А смысл?
        - С утра был анонимный звонок, что по антикварным магазинам расхаживает причастный к убийствам в фотоателье человек со страстным желанием приобрести картину Крамского, ту, что пропала из музея.
        - «Неизвестная», что ли?
        - Вот, вот…
        - И вы поверили этому анониму?
        Суржиков нахмурился:
        - Сигнал есть, надо его проверить.
        - А какой магазин аноним имел в виду?
        - Звонил он из таксофона неподалеку от антикварной лавки, куда мы едем…
        Антикварный салон был набит стариной до отказа. Чего тут только не продавали: и старинные гравюры, и картины в золоченых массивных рамах, и люстры из синего стекла, и купидонов с надутыми щечками, и фарфор, и даже старинный кованый сундук.
        Бричкин с жадным любопытством переводил взгляд с одного предмета старины на другой, изумляясь многообразию древностей.
        Следователь опытным взором выбрал главного среди продавцов, сухого, со слегка загорелым лицом, напоминавшим по цвету старинный пергамент, средних лет мужчину в потертом, но дорогом костюме.
        Показав свое удостоверение, Суржиков поинтересовался, не поступал ли к ним заказ на приобретение картины Крамского.
        Мужчина властно кивнул одному из продавцов, и тот моментально оказался рядом, чтобы рассказать, как к ним обратился молодой мужчина с просьбой найти для него подлинник «Незнакомки» Крамского.
        - Меня его просьба, прямо говоря, сильно удивила, картина ведь в Третьяковской галерее, но к нам разные чудаки ходят, поэтому я спорить не стал и номер его телефона записал, - продавец порылся у себя на столе и принес визитку Суржикову. - Вот возьмите, она мне без надобности. Крамского все равно никто не принесет на продажу.
        Прочитав фамилию «Жарков», Суржиков спросил:
        - А как он выглядел?
        Продавец, молодой парень, вздохнул.
        - Похож на спортсмена, такие квадратные плечи, - показал он руками, - квадратный подбородок.
        Суржиков с Бричкиным переглянулись:
        - Знакомые приметы.
        Они вышли на улицу, дождь уже кончился, небо немного расчистилось и посветлело.
        - То, что Жарков ищет Маргариту, это понятно, он выполняет задание хозяина, ему нужно вернуть картину, а вот аноним - фигура загадочная и неизвестная. Похоже, что это убийца и есть, если, конечно, не очередной охотник за шедеврами Крамского, какой-нибудь конкурент Башлыкова.
        - А давай мы с тобой съездим в эту Жуковку, вдруг наткнемся там на дурочку Вишневскую, которую не сегодня так завтра могут прихлопнуть.
        Но их намерению не дано было совершиться, позвонили из следственного отдела и сообщили, что произошло новое убийство.
        - Не получится у нас с тобой посетить Подмосковье, - озабоченно пробормотал Суржиков, разворачивая машину.
        Убит был Геннадий Жарков, начальник отдела безопасности сбежавшего в Англию мэра Стерляжинска Ивана Башлыкова. Его тело лежало у подъезда дома, где он со своими подчиненными снимал трехкомнатную квартиру. Вокруг убитого шефа с потрясенными лицами стояли его осиротевшие сотрудники.
        Глава 33
        Ночной кошмар
        Маргарита выбралась из тайника ближе к полуночи. Она основательно проголодалась, да и неприятно было находиться в подвале, ей все время казалось, что в углах шуршат крысы.
        Поднявшись наверх, она зашла на кухню и хотела включить свет, но услышала непонятный шум и подошла к окну. По двору метнулась темная тень, Маргариту пробрал тошнотворный ужас. Она инстинктивно прижалась к стене и затаила дыхание.
        В холле у входной двери еле слышно заскрежетал металл, Маргарита поблагодарила судьбу за то, что задвинула дверь на все засовы. И на окнах стояли решетки, это в какой-то степени успокаивало ее.
        «Неужели это опять охранники Башлыкова? - думала с ужасом она. - А если перепилят решетки?»
        Но есть очень хотелось, и она открыла холодильник, вытащила сыр и колбасу, намереваясь соорудить бутерброд. Но, захлопнув дверцу холодильника, повернулась и обомлела. В окно заглядывал человек в темной маске, лунный свет придавал ему зловещую таинственность, глаза по-звериному светились сквозь прорезь.
        Маргарита взвизгнула не своим голосом и бросилась прочь из кухни. Сзади что-то тоненько звякнуло.
        Скатившись кубарем по лестнице в подвал, Маргарита лихорадочно пыталась найти в темноте выступ, чтобы спрятаться в тайнике, но от страха мысли путались, руки дрожали, а включить свет она смертельно боялась. Наконец спасительная кнопка нашлась, и тайник открылся. Закрывая за собой дверь, она пожалела, что так и не запаслась ни водой, ни едой.
        Маргарита улеглась на кровать калачиком и прислушалась, вокруг царила тишина, и немудрено: через толстые стены мало что можно было услышать.
        На следующий день, ближе к вечеру, в тайник к испуганной до смерти Маргарите спустилась Ляля.
        - Как ты открыла? Ведь ты же сказала, что снаружи это сделать невозможно, - втягивая голову в плечи, жалобно пролепетала Маргарита.
        - Есть один секрет, - уклончиво ответила Лялька.
        - Вот видишь ты какая! - с укором выдохнула Маргарита. - Скрыла от меня. А если бы бандиты нашли!
        - Не нашли бы! И можно подумать, ты мне все говоришь, - невозмутимо парировала Лялька.
        - Что ты имеешь в виду? - насторожилась Маргарита.
        - Ничего я не имею, просто у каждого человека есть свои тайны. Кстати, тебя ночью хотели убить, на кухне стреляли.
        - Стреляли? - Глаза Маргариты вновь наполнились слезами от ужаса.
        - Да, дорогая, - уставилась Ляля на знакомый тубус с картиной, стоявший в углу, - и еще мне звонили из полиции по поводу вторжения неизвестных на территорию моего двора. И меня преследует с твоей фотографией куча отморозков, а сегодня в университет приходил по поводу тебя следователь, не много ли неприятностей из-за одной невинной девушки?! А ты взяла из банка картину и ничего не сказала мне…
        Получив жесткую отповедь, Маргарита стала мягкой, ласковой и виновато проговорила:
        - Лялечка, ты не позвонила, как обещала, а я перестраховалась и поехала на такси, я сейчас как пуганая ворона каждого куста боюсь, я перестала верить людям.
        Ляля нахмурилась:
        - Я хотела сорваться из универа, но не смогла даже позвонить, а потом закрутилась и забыла… Значит, то, что я тебе помогла, поверила тебе, для тебя ничего не значит? Да я, чтобы тебя здесь не обнаружили, даже собаку твою своим старикам подсунула! А ты!..
        Маргарита расстроилась и испугалась. Если Лялька сейчас ее выгонит, то идти ей некуда.
        - Лялечка, прости меня, пожалуйста, - проникновенно, со слезами в голосе произнесла она, - я тебе очень благодарна!
        Ляля, кажется, успокоилась, и тогда Маргарита сказала:
        - Ты говорила, что твой дедушка посмотрит картину, это правда?
        - Да, и я попрошу, чтобы он провел экспертизу в твоем присутствии, а то еще решишь, что мы тебя обманули.
        - Прости, - опустила глаза Маргарита. - Это не обязательно. Я тебе верю.
        - Никаких «верю», завтра поедем к деду, и он при тебе посмотрит полотно. Ладно, идем на кухню, а то одни глаза от тебя остались, будем ужинать.
        Лялька захлопотала на кухне. Вытащила из холодильника яйца, колбасу и сыр.
        - Сейчас я такую яичницу сварганю!
        - Давай я тебе помогу, - предложила Маргарита.
        - Нарежь хлеб и тарелки поставь.
        Вскоре они уже уплетали яичницу за обе щеки. Включив чайник, Лялька сказала:
        - Я бы на твоем месте, позвонила следователю, пока не поздно, иначе тебя правда могут убить. - Она показала на стекло. - Вот это след от выстрела, надо пулю поискать.
        Испуганно вскочив, Маргарита заозиралась по сторонам:
        - Что мне делать? А вдруг он вернется? Я боюсь здесь оставаться!
        - Успокойся, я уже деду позвонила, сказала, что приеду завтра. Переночуем в тайной комнате, никто там нас не найдет.
        - Спасибо, - осипшим от тревоги голосом произнесла Маргарита. - Только мне все равно страшно, ты не видела этого мужика в маске, у него глаза светились, как у людоеда.
        - Может, это был киллер? - задумчиво спросила Лялька. - Может, тебя кто заказал?
        - Кому я нужна, - простонала Маргарита. - Гоняются не за мной, а за картиной. Это люди Башлыкова, из его охраны. Наверное, Генка Жарков, их начальник.
        - Так это они пытались залезть сюда?
        - Они, я от них еле удрала, когда картину забирала из ячейки.
        - А откуда они узнали, что ты там будешь, да еще в то время?
        - Не знаю, может быть, случайно получилось.
        - Допустим. Но как они узнали, что ты в моем доме?
        - Наверное, им кто-то из соседей проболтался, что мы с тобой дружим, а все остальное узнали сами, что дом у тебя есть, сейчас это немудрено, все про каждого в Интернет выставили. Кстати, а Интернет у тебя здесь подключен?
        - Подключен.
        Маргарита побежала за планшетником и вскоре узнала очередные новости:
        - Ляля! - всплеснула она руками. - Генку Жаркова убили сегодня утром!
        - А кто же тогда на тебя покушался? - удивилась девушка.
        - Так это было ночью, а его убили утром, кстати, выстрелом в голову.
        - Странно. Выходит, мне следователь ничего не сказал про новое убийство, - нахмурилась Лялька. - Пугал, что из-за тебя убили четверых, а это уже получается пятый… Неужели и вправду все из-за тебя?!.
        Вишневская возмутилась:
        - Почему из-за меня?! Ну, Ингу действительно перепутали со мной, допустим, Красилина-фотографа, а вот, например, художника я даже не знала и антиквару просто показала фото картины на мобильнике, и все. А Жарков за мной сам гонялся.
        Лялька задумалась, ее тонкие черты лица в полумраке показались прекрасными, и она напомнила Маргарите Снегурочку из сказки.
        - Конечно, вся эта история загадочная, или ты мне не все рассказала, или ты по случайности попала в такой переплет. Понятно, что гоняются за картиной, ну отобрали бы, а зачем убивать? Непонятно…
        - А что следователь еще сказал?
        - Сказал, чтобы ты к ним срочно пришла и все рассказала, иначе тебя могут убить, - вздохнула Лялька.
        - Вот видишь, следователь сам ничего не понимает, а ты хочешь, чтобы я ему что-то рассказала, а я сама ничего не знаю! - жалко протянула Маргарита. - Как мне хочется скорее выпутаться из всего этого. Я тебе слово даю, что пойду в полицию и все, что тебе рассказала, повторю им, только давай сначала покажем картину твоему деду.
        - Хорошо, - согласилась Лялька. - А теперь, - взглянула она в окно, - давай ложиться спать. Уже темнеет, свет включать не будем, вдруг твой убийца где-нибудь засел неподалеку и следит за домом.
        Маргарита испуганно вздрогнула:
        - Только я еды с собой возьму и попить.
        - Как хочешь, - зевнула Лялька и, прихватив свою сумку, потащилась в подвал.
        Маргарита положила еды в пакет, налила в бутылку воду, подхватила свой планшет и последовала вслед за подругой.
        Почувствовав себя в безопасности, девушки всласть выспались. Первой по привычке вставать на занятия рано проснулась Ляля.
        Осторожно выбравшись из подвала, она прислушалась, в доме было тихо.
        Сначала она с битой в руках обошла все комнаты, проверила входную дверь. Затем проверила видеозапись и только после этого пошла будить Маргариту, но столкнулась с ней на лестнице:
        - Доброе утро! Все в порядке, только я жалюзи не стала открывать, пусть лучше будут спущены.
        - Доброе утро! Ты хозяйка, сама лучше знаешь, что и как сделать, - прощебетала Маргарита.
        - Давай позавтракаем и поедем к деду, - предложила Ляля.
        В десять утра девушки выехали из Жуковки. Погода стояла превосходная. Ясное синее небо, белоснежные облака, ласковое солнце. Повсюду яркая зелень, высокие сосны вдоль дороги, задумчиво покачивающиеся на стройных стволах и таинственно перешептывающиеся от легкого ветерка травы.
        Сумрачно глядя в окно машины, Маргарита вздохнула.
        - Как хорошо здесь, а я даже из дома боюсь выйти.
        - Ничего, сходим к следователю, и будешь гулять, где захочешь.
        Дедушка Ляли ждал их в своем кабинете. Девушки прошли к его столу, и Маргарита, бережно вынув свернутую в рулон картину из тубуса, положила ее перед искусствоведом на стол.
        Владлен Георгиевич вооружился лупой, расправил полотно и впился в него взглядом. Миллиметр за миллиметром он изучал портрет и вскоре разочарованно отложил.
        - Да, это копия, очень искусная, подобная той, что вместо подлинника находится в Третьяковской галерее.
        - Вы уверены?! - вспыхнула Маргарита. - Один серьезный человек заплатил за эту картину баснословные деньги, он покупал ее с экспертом. Я это точно знаю…
        Лялька с облегчением вздохнула, ей не хотелось участвовать в истории с кражей картины, а тем более втягивать в это дедушку.
        - Милая девушка, я вам со стопроцентной гарантией говорю, это копия, очень хорошая копия, дорогая, и точно такая же, как в нашем музее, и, вероятно, делал их один художник. Очень талантливый художник…
        Побледнев, Маргарита рухнула в кресло. Все ее надежды на быстрое обогащение рухнули в один миг, что делать дальше, она не знала.
        - И дорого ее можно продать? - тусклым голосом пробормотала она.
        - Вероятно, за приличную сумму. Но я бы немножко подождал, пока следствие закончится. И хорошо бы знать имя художника, сделавшего копию. - Девушки переглянулись.
        - Если художник известный, то картина может стоить очень дорого, - усмехнулась Лялька.
        У Маргариты вновь азартно заблестели глаза.
        - Правда?!
        - Правда, - ответила Лялька.
        - А вам никто не говорил, голубушка, - улыбнулся старик Стасов, - что вы очень похожи на эту прелестную даму на картине? Вам, конечно же, темный цвет волос больше бы подошел, и тогда вы были бы точно как она…
        Глава 34
        Sos!
        Получив с утра очередной разнос от Карсавина, Суржиков злой вернулся в свой кабинет, где его уже ожидали помощники убитого Жаркова.
        Бричкин, завидев начальника, вскочил.
        - Егор Иванович, к вам пришли по поводу убийства Жаркова.
        - Да, я их вызывал, - кивнул Суржиков. - Пусть по одному ко мне заходят, а остальные пока за дверью подождут.
        Первым на стул перед следователем уселся Мишаня.
        - Шефу позвонили, и он выскочил на встречу к кому-то, сказал на минутку. Ждем - его нет и нет, я вышел, смотрю, лежит, и бабка рядом вопит, как заводской гудок: «полиция, полиция»…
        - Он вам не сказал, кто ему звонил?
        - Нет, он вообще не имел привычки нам докладывать.
        - А где мобильник Жаркова?
        Растерянно разведя руками, Мишаня пробубнил:
        - Возле тела не было, украл кто-нибудь.
        - Понятно, - тоскливо произнес Суржиков.
        - Мне хотелось бы понять, зачем вы ходили по антикварным магазинам в поисках картины Крамского. Вы что, знали, что ее украли в музее?..
        Мишаня задумчиво почесал стриженый затылок.
        - Так шеф приказал, Жарков. Девица у Башлыкова картину украла и хотела ее продать, вот мы и пытались ее таким образом отловить, картина-то хозяину принадлежит.
        - Вы имеете в виду Маргариту Вишневскую? - хмыкнул Суржиков.
        - Ну да, - обрадовался Мишаня.
        - А картина «Неизвестная» Крамского?
        - Да, - вновь довольно улыбнулся парень.
        - А вы в курсе, что картина редкий шедевр и украдена из музея?
        - Нет, откуда? Я вообще в них не разбираюсь! Шеф сказал искать, мы и искали.
        - А ничего подозрительного в последнее время в отношении Геннадия Жаркова не замечали?
        - Да нет, не замечал, - пробубнил Мишаня.
        - А где сейчас находится Вишневская, выяснили?
        Мишаня задумался и тут же покачал головой:
        - Не знаю, не нашли.
        Опрос остальных ничего нового не дал, и, собрав показания, Суржиков отпустил их.
        - Ну что, твоя невеста не звонит, поедем в Жуковку? - насмешливо бросил он Бричкину.
        Бричкин оторвался от монитора.
        - Прямо сейчас?
        - А чего тянуть, погода отличная…
        Тут телефон на столе Суржикова залился тревожной трелью, он схватил трубку и услышал голос дежурного.
        - К вам тут две дамы - Вишневская и Стасова, пропустить?
        - Пропустить! - крикнул Суржиков так отчаянно и так громко, что Бричкин вздрогнул.
        Счастливо-восторженное выражение лица шефа напугало помощника.
        - Что случилось, Егор Иванович?
        - Сейчас увидишь, - радостно проговорил тот. Дверь распахнулась, и на пороге появились две молодые девушки, одна из них была уже знакомая Лилия Стасова, а вторую следователи видели лишь на фотографии, та самая загадочная Маргарита Вишневская.
        Девушки поздоровались и прошли к столу Суржикова.
        - Дедушка проверил картину, которая находилась у Маргариты, оказалось, что это копия, точно такая же, как и в музее… - сразу же прощебетала Ляля. - А все остальное вам расскажет сама Маргарита. Мне здесь подождать или выйти?
        - Может быть, хотите кофе выпить? - вскочил Бричкин. - Идемте, я вам нашу столовую покажу.
        - С удовольствием, - улыбнулась девушка.
        - Меня Алексеем зовут, а вас называть Лилия?
        - Можно Ляля, - доносились уже из-за дверей.
        Суржиков вздохнул.
        - И что же вы так долго к нам шли, Маргарита Петровна?
        - Трудно сказать, - пожала плечами девушка. - Боялась. Я даже на похоронах собственной сестры не могла присутствовать, наверное, ее уже похоронили…
        - Да, вашу сестру родители похоронили в Миленине, рядом с вашей прапрабабкой, - не глядя на нее бросил Суржиков.
        Маргарита прослезилась и продолжила:
        - Ляля сказала, что вы меня разыскиваете, я и решила прийти. Меня прошлой ночью чуть не убили.
        И Маргарита начала рассказывать все, что с ней произошло за последнее время.
        - А почему вы решили уйти от Башлыкова?
        Маргарита усмехнулась:
        - Во-первых, он обещал на мне жениться и не женился. Во-вторых, он завел себе новую любовницу, это я поняла, потому что раньше он ездил за границу со мной и вдруг перестал меня брать. В-третьих, все его обещания оказались пустыми. А самое главное, мне его жена позвонила и пригрозила, что если я не уберусь из их дома, то мне не поздоровится, вот я и убралась. А чтобы возместить моральный ущерб, прихватила эту картину, я знала, что он над ней дрожал.
        - Лихо вы! А это, между прочим, статья! - покачал головой Суржиков. - Учитывая то, что Башлыков не написал на вас заявление о краже, я не могу вас привлечь, но сами понимаете, что поступок ваш, мягко говоря, противоречит закону…
        - Понимаю, - виновато опустила голову Маргарита. - Да я уже тысячу раз пожалела об этом…
        - И что дальше?
        - А дальше он начал угрожать и гоняться за мной по всей Москве, не сам, конечно, а его бандиты.
        - Бандиты?
        - Ну охранники, какая разница?
        - Понятно. А что вы можете рассказать про Дмитрия Красилина? Вы ведь были у него в гостях?
        Маргарита смутилась.
        - Я хотела картину толкнуть, их фирма оказывает такие услуги. И немножко с ним пококетничала, но вы не думайте, - спохватилась она, - у меня с ним ничего не было…
        - Это ваше дело, было - не было, я ваш моральный облик к делу не прикрепляю. - Красилин меня пофотографировал, и все…
        - Вы говорили ему про картину?
        - Не только говорила, но и показала.
        - А он что?
        - Обещал узнать, кого заинтересует портрет.
        - Вы у него на столе еженедельник в кожаной обложке не видели?
        - Нет, не обратила внимания, - пожала плечами Маргарита. - А что?
        - Просто так спросил. Вы фотографировались в историческом костюме, зачем вам это было нужно?
        - У нас дома есть старинная фотография какой-то прапрабабки, я захотела сделать такую же фотокарточку. Платье у них в фотоателье похожее выбрала, там еще парик был, мне прикольно показалось, я и его напялила.
        В конце разговора следователь дал ей подписать показания. Пока Маргарита читала, в кабинет вернулись довольные друг другом Бричкин и Лялька.
        - Все в порядке? - поинтересовалась Лялька у подруги.
        - Да, все рассказала, - кивнула Маргарита.
        Но Суржиков был мрачен.
        - Многое стало ясно, но это ничего не объясняет, похоже, мы ищем не там.
        - Почему не там? - заволновалась Маргарита. - Меня сегодня ночью хотели убить, вы знаете кто? И за что?
        - Пока ничего сказать не могу, - отрезал Суржиков. - Вы свободны, но никуда не уезжайте из города, вы нам можете понадобиться.
        - Я-то не уеду, - со слезами произнесла Маргарита. - Но где мне спрятаться? Может, вы меня лучше посадите в камеру, чтобы меня не убили?
        - Живите пока в доме Стасовой под крепкими запорами, если что, сразу звоните мне, собаку заведите, она вас будет охранять, как только кто появится, сразу лаять начнет, - усмехнулся Суржиков.
        - У меня есть, - огрызнулась Маргарита.
        - Я тебе еще свою отдам, - развеселилась Лялька.
        - Вы сейчас поезжайте в Жуковку, а мы попозже с экспертом подъедем, пулю поищем.
        Когда девушки ушли, Бричкин подсел к столу начальника и с нетерпением спросил:
        - Ну как?
        - Ясно одно - все убийства произошли из-за картины, но Вишневская ничего не знает. Поразительно то, что, стреляя, пытались убить Вишневскую, а не завладеть картиной, это точно не люди Башлыкова, им-то нужна только картина, они уверены, что она настоящая. И давай подумаем, кому может мешать Вишневская?
        - Может, тому кто боится разоблачения или подозревает, что она что-то знает, - вздохнул Бричкин.
        - Вот именно, но кто этот человек?
        - Тот, кто продал Башлыкову копию вместо картины!
        - Молодец! - просиял Суржиков. - Будем его искать. А теперь еще раз отправь сообщение сыну Башлыкова, чтобы его отец срочно связался со мной, а я позвоню горничной Екатерине, или нет, - вскочил он на ноги. - Я к ней лучше подъеду и сообщу, что Жарков погиб.
        Екатерина была дома и очень удивилась визиту Суржикова.
        - Я вам вроде бы все рассказала, а хозяева так и не звонили, - недовольно протараторила она.
        - А я к вам по другому поводу, - печально произнес следователь.
        - Что-то случилось? - напряглась она.
        - Хотел вам сообщить, что Геннадий Жарков вчера погиб.
        - Так вот почему он не звонит, - закрыла она лицо руками и вскрикнула: - Этого не может быть! Нет, это невозможно!
        Суржиков с сочувствием смотрел на нее:
        - И тем не менее его застрелили. Вот если бы вы или он, когда я просил, рассказали мне все как есть, этого бы не произошло. А ваш хозяин…
        - Да будь он проклят этот хозяин! Бросил нас на произвол судьбы, - заломила Екатерина руки и зарыдала. - Мой любимый Геночка умер…
        Глава 35
        Поиски таинственного гения
        После трагических событий Арсений Чарущев изменился, стал замкнутым и раздражительным, как будто охладел к работе, приезжал позже положенного времени, уезжал раньше. Перестал обедать в любимом кафе за углом.
        - Это он после покушения стал бояться, - перешептывались сотрудники. - Наверное, ждет нового нападения.
        Верочка как тигрица защищала своего начальника, ведь он ей очень нравился, и все это видели, только он один не замечал.
        - Ничего Арсений не боится, - повторяла она. - Просто у него дел много разных, вот он и мотается с утра до вечера!
        Сегодня директор приехал к двенадцати и приказал к нему никого не пускать.
        - Меня ни для кого нет, - процедил Чарущев, захлопывая за собой дверь.
        - Хорошо, - подобострастно пискнула Верочка ему вдогонку.
        А минут через десять вошла молодая, красивая, хорошо одетая женщина и направилась к его кабинету.
        Верочка кинулась ей наперерез.
        - К шефу нельзя, - крикнула она.
        В недоумении приподняв брови, красавица с возмущением фыркнула.
        - Это еще что такое? Арсений ждет меня.
        - А я вам говорю, его нет, - встала перед ней, расставив руки, Верочка.
        - Какая-то ерунда! - щеки красавицы залила краска негодования, она вытащила из сумочки мобильник и позвонила Чарущеву. - Арсений, здесь какая-то сумасшедшая не пускает меня.
        Дверь распахнулась, и разъяренный Чарущев бросил на приемщицу бешеный взгляд.
        - В чем дело? Вы что здесь командуете? Идите работайте! - Улыбнувшись женщине, он галантно открыл перед ней дверь.
        Когда они скрылись в кабинете, Верочка покрылась красными пятнами от обиды. «Действительно, он стал странный, - с унынием констатировала она. - Сам же приказал никого не пускать и сам же накричал».
        Внезапно в дверях появился Суржиков, и Верочка так обрадовалась, что готова была кинуться следователю на шею.
        - Вы к Арсению Борисовичу? Он у себя, но он не один.
        - Спасибо, - пробормотал следователь и направился прямиком в кабинет Чарущева.
        Верочка мгновенно вернулась на рабочее место, с жадным любопытством и тайным злорадством уставилась на дверь начальника.
        До нее донеслись возгласы, женский смех и голос Чарущева. Дверь распахнулась, из кабинета выскользнула дама с недовольным лицом.
        - Я заеду в следующий раз, - кокетливо прощебетала она.
        Верочка проводила ее презрительным, но полным зависти взглядом.
        - Вот даже с женщиной мне не дали пообщаться, - сердито проскрипел Чарущев. - Не понимаю, чем вы там занимаетесь в своем следственном отделе, убийцу до сих пор не нашли…
        - А это все потому, что вы от нас постоянно что-то скрываете, господин Чарущев, - спокойно произнес Суржиков.
        - Что вы имеете в виду? - взбесился владелец фотостудии.
        Открыв папку, следователь вытащил блокнот.
        - Я хотел бы задать несколько вопросов по поводу вашей деятельности.
        - Задавайте.
        - Вы делаете копии известных картин с целью их продажи?
        - Да, - сухо подтвердил Чарущев. - Этим занимаются тысячи художников, в этом ничего противозаконного нет.
        - А кто из ваших художников этим занимается?
        - Все.
        - А можно я с ними переговорю.
        - Да, пожалуйста. Вера! - крикнул он.
        Верочка мгновенно появилась на пороге.
        - Да, Арсений Борисович.
        - Кто из художников сегодня у нас работает?
        - Марат Гареев.
        - Позови его сюда.
        Следователь поднялся на ноги.
        - Не надо, я на рабочем месте с ним пообщаюсь.
        В мастерской царил полумрак и пахло красками. Марат сидел за мольбертом и писал с фотографии портрет молодой женщины.
        - Не помешал? - улыбнулся Суржиков.
        - Да нет, присаживайтесь, - кивнул художник на свободный стул. - Чем обязан?
        - Меня интересует, кто у вас пишет копии картин?
        - Да все делают, но работаем только под заказ.
        - А кто лучше всех копировал?
        - Лучше всех? Пожалуй, Эдик Хруст, Арсений до сих пор пережить его смерти не может. Он делал копии лучше, чем подлинники. Его работы стоили дорого, но расходились как горячие пирожки. У него столько заказов было, Арсений с него пылинки сдувал, а теперь мы в минусе. И после убийств клиентов поубавилось. И Арсений ищет Эдику замену, но пока не нашел…
        - А подлинниками вы торгуете?
        - А как же! - хохотнул Марат. - И портреты пишем, и пейзажи, и натюрморты, и жанровые картины. На любой вкус.
        - А не свои подлинники, а, к примеру, работы известных художников, шедевры?
        - Насколько мне известно, нет. Зачем? Этим занимаются антикварные магазины и всякие аукционы…
        - Понятно. Как вы думаете, кто убил Эдуарда Хруста?
        Художник отвлекся от портрета и сердито выдал:
        - Псих какой-то, шизоид! Нормальный человек на такое не способен! Жалко парня, талант был, да не талант, а гений, - грустно произнес он.
        - Понятно. Ладно, я пойду. Не подскажете, как мне остальных ребят найти?
        - А чего их искать? Они рядом в студенческом общежитии. Я сейчас вам адресок нарисую.
        Проходя мимо Верочки, Суржиков остановился.
        - Что нового у вас? Как шеф? Мне он показался каким-то нервным.
        Приемщица оглянулась и шепнула:
        - Так оно и есть, все забывает, раздражительный стал и на работе почти не бывает. Я привыкла, что он раньше всех на работу приходит и позже всех уходит, а теперь хорошо, если в двенадцать появится и дольше пяти здесь задержится. А бывают дни, когда он на работу вообще не приезжает.
        - Это немудрено, - усмехнулся Суржиков. - Ведь на него покушение было совершено.
        - Да что вы? - изумилась Верочка. - А я не знала! Тогда понятно все…
        - Разве он вам не говорил? - в свою очередь, удивился Суржиков.
        - Нет, первый раз слышу об этом, да и ребята не знают, у нас сразу бы все стало известно.
        - Ну и не говорите никому, раз ваш шеф не захотел, чтобы все знали.
        - Хорошо, - задумчиво кивнула Верочка.
        Общежитие художников оказалось рядом с домом Дмитрия Красилина. Проходя мимо стройки, Суржиков обратил внимание на красную глину от кирпичей и собрал немного в бумажку.
        Художника Данилы Меньшикова не оказалось дома, и Суржиков оставил его соседу по комнате свою визитку.
        - Пусть позвонит мне. А вы, случайно, не подрабатываете в фотостудии «Авторский портрет»?
        Парень засмеялся:
        - Бывало раньше, когда они зашивались, а сейчас им самим работы не хватает.
        - А другие фирмы работу не предлагали?
        - Нет, - вздохнул художник.
        «Будешь тут странным, - вспомнив Чарущева, усмехнулся про себя Суржиков, - если фирма на ладан дышит».
        Беседа с художниками ничего не принесла, и когда следователь вернулся в отдел, его тут же вызвал Карсавин.
        - Что можешь нового по делу сказать?
        - Сейчас был в фотостудии у Чарущева, общался с его работниками. Фотостудия на грани разорения, так что вполне возможно, что убийства клиентки и сотрудников, причем лучших сотрудников, - это заказ конкурентов. Более того, я неподалеку от общежития художников нашел красную глину, похожая была на месте преступления, сейчас экспертам отдам.
        - А что по убийству антиквара и Жаркова?
        Вздохнув, Суржиков отвел глаза.
        - Думаю, они к убийствам фотостудии отношения не имеют, хотя все это как-то связано с Вишневской, - угрюмо закончил он. - Активно занимаемся этим делом.
        - Активно, ну-ну…
        - Я уверен, что Башлыков может многое сказать, что поможет раскрыть дело, только как его достать?
        Глава 36
        Ах, вернисаж, ах, вернисаж…
        Разбираясь в сумке, Маргарита обнаружила странную штучку и показала ее Ляле. Та побежала за консультацией к знакомому компьютерщику, и тот заявил, что это маячок, по которому отслеживают местонахождение человека, и посоветовал выбросить его, что девушки и сделали.
        - Теперь ты можешь быть спокойна, - заявила Ляля подруге. - Теперь никто тебя не выследит…
        После того как Маргарита побывала у Суржикова, и, получив его визитку, словно охранную грамоту, она некоторое время жила в Жуковке, но, избавившись от маячка и видя, что ее никто не беспокоит, успокоилась, осмелела и со свойственной ей беспечностью развила бурную деятельность. Решив устроиться на работу, она обзвонила все модельные агентства, но везде был перебор молоденьких девиц сразу после школы, а как только она называла свой возраст, тут же следовал отказ. Ничего не оставалось, кроме как попросить Ляльку устроить ее на работу библиотекаршей в университет, как та обещала.
        Квартирант Рыбушкина съехал, и Маргарита вновь заняла квартиру по соседству с Лялей. Теперь они вместе ездили в университет: Лялька на учебу, Маргарита на работу. Копия картины «Неизвестная» томилась в тубусе в шкафу, и у Маргариты щемило в груди, когда ее взгляд случайно натыкался на тубус.
        Как-то вечером, когда девушки сидели за учебниками, Маргарита словно невзначай поинтересовалась у Ляли:
        - Ты не спрашивала у своего дедушки, узнал ли он фамилию художника копии «Неизвестной»? А то картина лежит пустым балластом, а денежки сейчас бы ой как пригодились.
        Лялька оторвалась от книги.
        - Нет, дедушка не знает, говорит только, что копиист гениальный делал, - задумчиво ответила она.
        - А как можно это узнать? - вздохнула Маргарита.
        Лялька наморщила лоб.
        - Можно попробовать порасспрашивать художников, наверняка кто-то из них знает.
        - Если художники знают, значит, и мы можем узнать, - оживилась Маргарита.
        Лялька улыбнулась:
        - Пожалуй, ты права, у меня появилась кое-какая идейка. Давай с тобой на вернисаж молодых художников сходим, там и узнаем о копиистах.
        - А если это немолодой художник?
        - Вряд ли, всех старых мой дед знает, он бы сказал. Это кто-то из новых.
        - Ты думаешь, нам прямо так и скажут сразу? - засомневалась Маргарита.
        - Мы с ними познакомимся, - заговорщицки подмигнула Лялька, - разговорим.
        - Познакомимся, - задумчиво повторила Маргарита. Она вспомнила, как познакомилась с фотографом Дмитрием Красилиным, чтобы через него продать картину, и украдкой печально вздохнула. - Что ж, давай сходим…
        Лялька загорелась этой идеей и буквально через пару дней достала приглашения на выставку.
        Девушки принарядились и отправились на вернисаж.
        В зале уже было многолюдно. Около картин стояли гости и сами участники выставки, все оживленно обсуждали творения мастеров.
        Вскоре в центре зала вокруг большого рояля началось какое-то движение, включили микрофон, и люди поспешили туда, усаживаясь на расставленные перед подобием сцены стулья.
        Стульев оказалось недостаточно, и многие остались стоять вокруг.
        Маргарите с Лялькой повезло, они успели занять места.
        Микрофон чихнул, и высокий женский голос приветствовал участников и гостей вернисажа.
        Маргарита вытянула шею, потому что крупная дама, сидящая впереди нее, загородила весь обзор, и увидела женщину преклонных лет в темном строгом костюме, с большим кружевным воротником. Затем ее сменил бородатый мужчина в пуловере и с галстуком, он говорил долго, витиевато, а в конце выступления стал раздавать грамоты.
        Художники выходили, кланялись и улыбались, благоговейно прижимая к груди похвальные листы.
        Затем откуда ни возьмись появились юные музыканты и певцы, что под звуки рояля запели о любви, о страсти, о неге.
        Маргарита тем временем взглядом пыталась в разношерстной толпе отыскать художников.
        Ляля заметила это и шепнула:
        - Они сидят в первых рядах, торжественная часть закончится, тогда познакомимся с кем-нибудь или у картин, или на фуршете.
        И правда концерт закончился, девушки толпой были вынесены к столикам, заставленным яствами и напитками, и рядом с ними оказались два молодых веселых парня.
        Тот, что повыше, худощавый блондин с живыми темными глазами обратился к Маргарите:
        - Девушка, а вы знаете, что вы похожи на «Незнакомку» Ивана Крамского?
        Маргарита улыбнулась, но, в силу определенных обстоятельств, ее не радовало подобное сравнение:
        - Знаю, и что?
        - Меня Данила зовут, а вас?
        - Рита, - почему-то смутилась она.
        - Замечательно, - улыбнулся Данила. - А это, - кивнул он на приятеля, крепкого шатена, - лучший художник современности - Михаил Дроздовский.
        Михаил шутливо поклонился и указал на Данилу:
        - А это прославленный мастер живописи Данила Меньшиков.
        Девушки рассмеялись.
        - Как нам повезло, что мы оказались рядом со столь звездными особами, - сказала Ляля.
        - А я вас знаю, - улыбнулся Михаил Дроздовский. - Вы Лилия Стасова, внучка академика Стасова.
        Лялька изумилась:
        - Откуда вы знаете?
        Дроздовский загадочно усмехнулся:
        - В жизни не догадаетесь!
        - Конечно, не догадаюсь, я просто не знаю, - хмыкнула Ляля.
        - Мой отец заместитель директора Третьяковской галереи и дружит с вашим дедушкой, а ваш дедушка у нас в гостях рассказывал о вас и показывал вашу фотографию.
        - Да что вы! - покраснела Ляля. - Вот не знала, что дедушка носит с собой мое фото.
        Данила тем временем разлил шампанское по бумажным стаканчикам и положил на тарелочки тарталетки и фрукты. Подняв стаканчик, он провозгласил тост за знакомство.
        Расположившись на вместительном диване, молодые люди продолжили знакомство, закрепив его пиршеством. Данила несколько раз возвращался к столу и обновлял напитки и закуску.
        Покидали вернисаж они добрыми друзьями, и перед выходом Данила Меньшиков пригласил девушек продолжить празднование в общежитии.
        Но они отказались, и ребята, взяв такси, поехали провожать их домой.
        Стояла чудесная августовская погода. Деревья еще не начали терять свой зеленый наряд и задумчиво шелестели под лунным светом. Звездный, живой шатер раскинулся над головами от края до края. Воздух был чист и слегка уже по-осеннему прохладен, дышалось легко и радостно, идти домой не хотелось.
        - Как хорошо-то! - с восторгом воскликнул Данила. - Может, погуляем? Подышим воздухом перед сном…
        Дамы согласились, и компания двинулась пешком к ближайшему скверику.
        Ляля завела разговор о живописи, художники живо подхватили тему.
        - Нет, современное искусство меня не воодушевляет и не радует, - проговорила девушка. - Что это за искусство - разбитая скрипка, загаженная природа или кучка строительного мусора?! Сейчас нет настоящих мастеров, нет художников, которые писали хотя бы приблизительно как классики прошлых веков, они не владеют такой техникой, мастерством.
        - Я не согласен с вами, Ляля, - возразил Михаил. - Наши ребята могут писать даже лучше, чем классики.
        - Чем можете доказать? - засмеялась Ляля.
        - Чем? Да хотя бы тем, что среди нас есть такие художники, которые делают копии картин известных мастеров лучше, чем они были написаны автором.
        - Неужели? - сделала Ляля удивленный вид.
        - Эдуард Хруст, например, вам это имя ни о чем не говорит?
        - Нет, - покачала головой девушка, перевела взгляд на Маргариту. Та побледнела, и ее глаза подернулись влагой.
        - Это самый лучший копиист нашего времени, - воодушевленно включился в разговор Данила Меньшиков.
        - Он был на сегодняшнем празднике? - невинно поинтересовалась Ляля.
        Ребята помрачнели.
        - Нет, не был, - вздохнул Михаил. - К сожалению, Эдик погиб.
        - Поги-и-б… И что с ним случилось? - Ляля округлила испуганно глаза.
        - Убили, - произнес Данила. - Какой-то маньяк. Мы в фотостудии «Авторский портрет» подрабатываем, и нашу студию какие-то неизвестные преследуют. Сначала убили девушку-клиентку, потом фотографа, а потом Эдика Хруста. Мне так кажется, они к Хрусту и подбирались, потому что семьдесят процентов от прибыли фотостудии делал он, гений был.
        Некоторое время все шли молча.
        - Наверное, его работы теперь дорого стоят? - охрипшим от напряжения голосом произнесла наконец Маргарита.
        - По логике вещей, да, - встрепенулся Данила, - но только нет у него своих работ. Чарущев, наш босс, выжимал Эдика до капельки, использовал в коммерческих делах, у него на творчество времени не оставалось, а для того чтобы дорого продаваться, нужно имя, хотя в среде художников он известен. А копии делал классные.
        - И ты бы узнал его копию? - осторожно спросила Маргарита.
        - Еще бы! - воодушевился Данила. - Да я бы на ощупь определил его работу!
        Глава 37
        Странное происшествие
        Прихватив с собой копию «Неизвестной» из Третьяковской галереи, Суржиков утром приехал в фотостудию, чтобы пообщаться с Чарущевым.
        Хозяина на месте не оказалось, и он сначала побеседовал с Верочкой, а потом зашел к художнику Марату Гарееву и, вытащив из тубуса копию «Неизвестной» Крамского, развернул перед изумленным художником.
        - Хочу узнать ваше мнение.
        Завороженно уставившись на холст, Марат неопределенно покачал головой. Потом нагнулся над картиной и стал ее внимательно изучать. Посмотрел на обратную сторону и после этого восхищенно причмокнул.
        - Я бы подумал, что это подлинник, но все-таки копия. Очень качественная копия.
        - Не подскажете, кто мог изготовить такую копию? - быстро спросил Суржиков.
        Марат резко поднял голову:
        - Уверен, это работа Эдика Хруста! Только он так виртуозно владеет кистью, что может подражать автору. Он вникает в самую суть картины, в суть художника, как бы перевоплощается в автора и пишет. Так, как он делает, никто не может.
        - Делал, - мрачно поправил Суржиков.
        Гареев скорбно вздохнул.
        - Никто не мог писать, как Эдик. И какая мразь его убила?
        - Найдем, обязательно найдем, - проговорил Суржиков. - Так вы уверены, что эту копию нарисовал Хруст?
        - На сто процентов, картину написал Эдик.
        - И часто он делал такие копии?
        - Да у него море заказов было, - усмехнулся Марат. - Столько желающих качественную копию приобрести, к нему записывались чуть ли не на год вперед, такая была очередь.
        Суржиков вздохнул, представляя, сколько же заказчиков нужно будет проверить, и вновь спросил:
        - А копии каких картин обычно заказывают?
        Марат улыбнулся:
        - Чаще всего почему-то Айвазовского, ну и Шишкина, Репина, Поленова, Саврасова.
        - А Крамского, вот, например, «Незнакомку»?
        Художник нахмурился:
        - «Незнакомку» редко, говорят, этот портрет несчастье в дом приносит.
        Следователь приободрился, а может быть, и не так сложно будет отыскать заказчиков.
        Аккуратно свернув копию, Суржиков вернул ее в тубус.
        - Спасибо, Марат. А почему такое мнение о «Неизвестной»?
        - Не знаю, говорят, она действительно приносит неприятности. У Крамского двое детей умерли через год после того, как он ее написал, сам тяжело заболел…
        - Может, это совпадение? - возразил Суржиков.
        - Может быть, - усмехнулся Гареев. - Но все, кто владел этой картиной, очень плохо заканчивали, только после того как она попала в музей, все дурное вроде бы прекратилось, так что нам теперь не о чем беспокоиться.
        - Как сказать, - задумчиво проговорил следователь. - Вон Хруст написал копию, и его убили.
        - Значит, картина из музея сбежала, - шутливо заметил художник.
        - Думаю, вы не далеки от истины, - пробормотал Суржиков и вернулся в приемную. - Верочка, а вы не можете показать мне квитанции заказов на копии картин известных мастеров или журнал, ну куда вы заносили заказы?
        - Мы не в журнал, а в компьютер заносили, ведем специальную базу.
        - Мне нужны эти данные.
        Верочка послушно залезла в ящик стола в поисках квитанций, потом залезла в компьютер. И на ее лице появилась растерянность.
        - Что такое? Куда все делось? - но вдруг хлопнула себя по лбу. - Ой, забыла! Я же все шефу отдала.
        - А зачем отдали? - криво усмехнулся Суржиков.
        - Так он просил, я и отдала. Мало ли для чего ему понадобились эти сведения? - вздохнула Верочка.
        - Понятно, - хмуро буркнул следователь. - А Чарущев скоро будет?
        В этот момент хлопнула дверь, послышались шаги, и на пороге вестибюля появился владелец фотостудии.
        Завидев следователя, он рассерженно нахмурился:
        - Опять вы?! Ну, вы меня достали!..
        - Зря вы так реагируете, - едко произнес Суржиков. - Поверьте, я не из любви к вам сюда хожу, а исключительно в интересах следствия. У меня к вам вновь вопросы…
        - Что на этот раз вам нужно? - буркнул Чарущев, отпирая дверь в свой кабинет.
        - Хочу, чтобы вы посмотрели кое-что, - с загадочной улыбкой произнес Суржиков.
        Чарущев уселся в кресло и кивнул:
        - Хорошо, показывайте.
        Суржиков вытащил копию Крамского и положил ее на стол перед Чарущевым.
        Чарущев развернул полотно с таким отвращением, словно в нем находился клубок ядовитых змей. А увидев «Неизвестную», невольно поморщился.
        - Что это?
        - Вот это я и хотел у вас узнать, ведь вы же эксперт.
        Резко отодвинув от себя картину, Чарущев прошипел:
        - Это грубая подделка!
        - Эта, как вы говорите, «грубая подделка» находилась в Третьяковке, и никто не заподозрил, что подлинник пропал.
        - Что вы от меня-то хотите? - взвизгнул Чарущев.
        - Хочу, чтобы вы мне подсказали, кто написал эту копию?
        - Откуда я знаю! - побагровел от злости владелец фотостудии.
        Склонившись над портретом, Суржиков улыбнулся и, словно задумавшись, проговорил:
        - А мне нравится эта копия, мастерски сделана. Напоминает кисть Эдуарда Хруста.
        Чарущев вдруг мгновенно притих и будто съежился.
        - Да, это работа Эдика. Ну вот если вы знаете, к чему этот допрос?
        - Как она оказалась в музее? - прервал его Суржиков.
        - Да не знаю я! Это его дела. Я Эдику говорил, не связывайся с мошенниками, а он меня, по-видимому, не послушал, за это его и убили.
        - А как же конкуренты? Ваша основная версия.
        - Не знаю я ничего! Может, и конкуренты, а может, еще кто… - произнес Чарущев с пришибленным видом. - Вы что, не понимаете, и меня могут убить? Посадите меня, что ли, - фальцетом воскликнул он. - У вас меня не достанут!
        Суржиков смерил его взглядом и то ли в шутку, то ли всерьез произнес:
        - Посмотрим на ваше поведение, Арсений Борисович. Мне нужны имена заказчиков копий картины Крамского «Неизвестная». Они у вас?
        Мужчина испуганно захлопал глазами.
        - У меня их нет…
        - И где же они?
        - Видите ли, - у Чарущева задрожали губы, - у меня все документы изъяли.
        - Кто? - изумился Суржиков.
        - Не знаю, ваш какой-то работник приходил, мужчина молодой, удостоверение показывал.
        - И как его имя? - недоверчиво хмыкнул следователь.
        - Я не помню, - с мучительным выражением лица простонал Чарущев. - Он так угрожающе разговаривал со мной, что я испугался.
        - Меня вы не боитесь, а тут вдруг испугались?
        - Честно говоря, я не поверил, что это работник полиции, я почувствовал, что это самый настоящий бандит.
        - Вот как, - ядовито протянул следователь. - А почему мне сразу не сообщили?
        - Испугался, - вздохнул мужчина. - Вы же все равно защитить меня не можете, а меня могут убить, как Эдика Хруста.
        - Вы должны будете сейчас поехать со мной, - холодно сказал Суржиков. - Попробуем составить фоторобот. Или, может быть, вы сами нарисуете этого человека? Вы же художник.
        Глава 38
        Страшная находка
        Девушки сдружились с художниками и почти каждый вечер собирались в квартире Ляльки, чтобы пообщаться. Михаил Дроздовский с самого начала оказывал внимание Ляле Стасовой, а Данила Меньшиков увлекся Маргаритой.
        - Ты настолько прекрасна, - вкрадчиво говорил он Вишневской, - что сама не понимаешь! Только тебе необходимо перекрасить волосы в темный цвет - и будешь совершенной копией знаменитой картины.
        - Не хочу я быть копией, - морщилась Маргарита.
        - А я хочу, чтобы ты мне позировала, - уговаривал Данила.
        - Между прочим, - вырвалось у Ляли, - модель, которая позировала Крамскому, прапрабабка Маргариты.
        - Да ну! Не может быть! - недоверчиво покосился на девушку Михаил.
        - В Курской области, в Миленино, находится ее могила. У них и семейное предание есть! - вспыхнула Ляля. - Правда, Рита?
        Маргарита кивнула:
        - Да, моя прапрабабка похоронена там, и вполне возможно, что она была знакома с Крамским.
        - Так, может быть, нам съездить в Миленино? Если это такое историческое место, - насмешливо прищурился Дроздовский.
        В ближайшие выходные они собирались на машине Ляли поехать в Курскую область, но произошли невероятные события, которые сорвали их поездку.
        Все средства массовой информации взорвались от известия, что в Лондоне рядом со своим домом был застрелен русский политик, мэр Стерляжинска Иван Башлыков.
        А несколькими часами позже неизвестными был тяжело ранен владелец фотостудии «Авторский портрет» Арсений Чарущев.
        Суржикова тут же вызвал злой как черт полковник Карсавин и накричал на него:
        - Мало нам было убийств?! Если бы вы работали как следует, давно бы уже нашли этого маньяка!..
        - Делаем все, что можем, - отвел глаза Суржиков. - Мы установили, что копии с картин Крамского делал Эдуард Хруст. Объявили в розыск неизвестного, который угрожал Чарущеву. Чарущев сам нарисовал его портрет.
        - И что? Хоть какой-нибудь результат от этого есть?! - насмешливо процедил начальник. - Или результат - два убийства?
        - Одно убийство и покушение.
        - Какая разница?! - сердито махнул рукой Карсавин. - Идите работайте, пока еще кого-нибудь не убили.
        Прихватив с собой Бричкина, Суржиков выехал на место происшествия.
        Работники фотостудии собрались в вестибюле и испуганно пялились на экспертов, работавших в кабинете их шефа.
        Суржиков приступил к допросу свидетелей. Но свидетелей как таковых не было. Чарущев сидел у себя в кабинете за закрытой дверью, когда Верочка услышала странный хлопок и отчаянный вопль шефа.
        Она влетела в кабинет и увидела истекающего кровью, жутко хрипящего и бьющегося в конвульсиях начальника. Верочка смертельно испугалась и побежала за помощью к художникам. Те вызвали «Скорую» и полицию.
        Копающийся в углу на полу эксперт вдруг резко вскочил и позвал Суржикова:
        - Егор, иди сюда!
        Суржиков пошел, а Бричкин занял его место за столом и продолжил записывать показания.
        - Закрой дверь, - попросил Олег.
        Следователь послушно захлопнул дверь и подошел к нему.
        - Ну, что?
        Указав на панель, Олег усмехнулся:
        - Ничего не замечаешь?
        Уставившись на панель, Суржиков увидел, что она слегка выдается вперед.
        - Здесь тайник, что ли?
        - В правильном направлении мыслишь, - хмыкнул Олег. Что-то потрогав, куда-то нажав, эксперт поколдовал и снял панель, под которой оказался встроен довольно внушительный сейф. - Осталось дело за малым: открыть его.
        Вызвали специалиста по сейфам, и вскоре, тоненько звякнув, железный шкаф открыл свою темную пасть.
        В тайнике оказалось немало интересного. Во-первых, огромная сумма денег в евро и долларах. Во-вторых, там странным образом нашелся ежедневник Дмитрия Красилина, а в самой глубине обнаружилась дамская сумочка и баллончик с черной краской.
        Эксперт развеселился:
        - Я тебе без анализа скажу, что розы окрашены именно этим спреем.
        Суржиков обескураженно нахмурил лоб.
        - Не понимаю. У меня, конечно, были подозрения, но чтобы Чарущев действовал так нагло?!. Вот это подарок! Не понимаю, зачем он хранил ежедневник и сумочку, почему не выкинул?
        - Кто знает? - отозвался Олег. - Может, не до того было? А вообще, я тебе скажу, на всякого мудреца довольно простоты…
        - Чарущев тот еще жук, такой затейник, мог использовать эти предметы в нужный момент, кому-нибудь подложить, - расстроенно протянул Суржиков. - Теперь я понимаю, все до жути просто. Чарущев, разговаривая по телефону, положил трубку на стол, пока говорил собеседник, вышел, убил девушку, забрал ее сумочку и продолжил беседу… Конечно, он прекрасно понимал, что мы не будем простукивать стены в кабинете.
        - Если бы я не искал там пулю, я бы не обнаружил сейф, он очень искусно спрятан, поэтому хозяин кабинета ничего не боялся и так уверенно себя вел, - хмыкнул Олег.
        Взволнованный Суржиков почти не слушал его и продолжал размышлять вслух:
        - Кто-то позвонил Чарущеву после опознания трупа в морге, скорее всего Хруст, и сообщил, что Красилин поехал домой, - вздохнул он. - Чарущев уже ждал его в подъезде, убил, забрал у него еженедельник, опасаясь, что фотограф записал что-то опасное для него. Затем положил ключи на место, в карман убитого, и вернулся на работу. Убийство Хруста он заранее продумал, ночью проник на территорию клуба, через первый этаж забрался на балкон, дверь же он заранее открыл и заколол своего лучшего художника. Да, он любил деньги, но курочку, несущую золотые яйца, не пощадил, наверное, надеялся другого копииста найти. А история с сигнализацией на машине была отвлекающим маневром, на тот случай, если соседи заметят, что он куда-то отъезжал. До чего же умен, подлец!.. И как он по нотам разыграл покушение на самого себя, все рассчитал, сам себя порезал и подкинул нож, следы красной глины оставил, которой в избытке на строительной площадке перед общежитием художников, чтобы мы подумали, что это какой-нибудь сумасшедший студент убивает его сотрудников…
        - Как художник, он прекрасно знал анатомию человеческого тела и убивал одним точным ударом стилета, - добавил Олег.
        - И все мотивы на поверхности, - пробормотал Суржиков.
        - Ты разберешься, Егор, - засмеялся Олег. - Теперь остались пустяки.
        - Но кто же стрелял в него и в Башлыкова? - задумчиво изрек Суржиков.
        - А вот это вопрос! - хмыкнул Олег. - В принципе я здесь закончил. В Чарущева стреляли снизу, из окна. Окно было открыто, и для преступника не составило никакого труда выстрелить. Стрелял не профессиональный убийца, потому что произведенный выстрел в голову не убил, а разворотил часть черепа, остальное тебе в больнице скажут.
        - Надеюсь, Чарущев придет в сознание, - пробормотал Суржиков и отправился в больницу. Но там ему сообщили, что больной очнется не скоро, но, судя по характеру ранения, если не умрет, то едва ли скажет что-то вразумительное. У Чарущева очень тяжелое ранение головы, задет мозг, и ему грозит инвалидность.
        Выйдя из больницы, Суржиков позвонил Маргарите Вишневской и попросил ее срочно подъехать в следственный отдел.
        Теперь следователь был точно уверен, что Маргарита не все рассказала ему, поэтому встретил девушку неприветливо, с суровым видом кивнул ей на стул и некоторое время делал вид, что занят, не обращая на нее внимания. Закончив писать, он наконец поднял голову.
        - Вы слышали последние новости? - вместо приветствия произнес он.
        Маргарита нахмурилась:
        - Вы про Башлыкова?
        - Не только, и про Чарущева тоже.
        - А что с ним? - с недоумением подняла она темные брови.
        - В него тоже стреляли, только промахнулись. Он жив…
        На Маргариту это произвело неприятное впечатление, но не более.
        - Вы прошлый раз не все рассказали мне, - сказал следователь с укором.
        - О чем? - невинно взглянула она на мужчину темными, прекрасными, бархатными глазами.
        - Почему ваша сестра пришла так рано за фотографиями?
        Маргарита заколебалась и вдруг решилась.
        - Когда меня фотографировал Дмитрий Красилин, я завела с ним разговор о том, что хочу продать старинную картину, и я показала ему, ну эту копию, я говорила вам об этом в прошлый раз, - смутилась она. - Тогда-то я была уверена, что картина настоящая, он обещал мне помочь. И вдруг звонит другой мужчина и просит прийти завтра к девяти утра за фотографиями и принести картину на продажу. Что-то не понравилось мне в разговоре с ним, и я отправила вместо себя Ингу.
        - Как вы думаете, кто вам звонил?
        Девушка растерянно уставилась на него.
        - Наверное, это и был убийца, раз Инга погибла. А кто он, понятия не имею.
        - Это мог быть Чарущев?
        - Не знаю, - покачала она головой. - Я не знакома с Чарущевым и по голосу его не знаю.
        - А вот Башлыков был хорошо знаком с ним, вы что-нибудь знаете об этом?
        - Нет, ничего, даже не слышала такого имени от Башлыкова.
        Задав еще несколько вопросов, Суржиков отпустил девушку.
        Уже у дверей она обернулась и сказала:
        - Забыла сообщить вам, мы с Лялькой узнали, кто написал копию картины, что у меня, это художник Эдуард Хруст, которого убили.
        - Благодарю, - улыбнулся Суржиков. - Я так и думал. - Отпустив Вишневскую, Суржиков с помощником отправились на квартиру Чарущева производить обыск.
        Глава 39
        Крамской представляет картину «Неизвестная»
        Картина была готова, но Иван Крамской не мог остановиться и время от времени возвращался к портрету красавицы и дорабатывал его.
        В полном одиночестве он снимал с картины покров, как снимает возлюбленный фату с невесты, и вглядывался в дорогие сердцу черты. Возлюбленная оживала и улыбалась краешком губ только ему одному, и пламенный взор дарила только ему, и только ему обещала неземное, страстное наслаждение.
        Это было наваждением, он часами не отрывал глаз от изображенной девушки, так, наверное, смотрел легендарный царь Кипра Пигмалион на созданную им и ожившую Галатею. Осталось только обратиться к Афродите с мольбой, чтобы она вдохнула жизнь и в это изображение.
        Крамской мог бы давно выставить на всеобщее обозрение «Неизвестную», так назвал он эту картину, но словно какая-то незримая сила не позволяла ему этого сделать. Помимо воли в душе таился страх, что если он покажет портрет Матрены Саввишны хоть одной живой душе, то лишится чего-то очень дорогого, главного, живущего в его сердце.
        Прошло немало времени, как Матрена Саввишна оставила грешный мир, и тело ее уже, наверное, превратилось в прах, но она, как прежде, жива на портрете. Он подарил возлюбленной вечную молодость! И теперь она будет величественно царить одна, прекрасная и молодая, в серебристо-жемчужном морозном дне, живая, дразня и одновременно отталкивая манящим взглядом из-под полуопущенных ресниц.
        Однажды Крамскому приснилась Матрена Саввишна в слезах, с тоской в голосе, она упрекала художника, что он сделал ее своей пленницей, держит в золотой клетке. Проснувшись в холодном поту, Иван Николаевич наконец решился поделиться с миром своим сокровищем и представить картину обществу. Пусть все увидят этот портрет, пусть рожденный в муках шедевр покоряет мир своим совершенством.
        В ноябре 1883 года на одиннадцатой выставке Товарищества собрался весь цвет культурной столицы: аристократы, чиновники, писатели, художники и просто любители живописи. Когда они увидели портрет Крамского «Неизвестная», все ахнули, настолько изумительно хороша была работа.
        У Ивана Крамского от напряжения сдали нервы, и, потрясенный реакцией публики, он в смятении убежал с выставки и вернулся только к закрытию.
        Народ все еще стоял перед картиной и гадал, кто эта величественная, недоступная прекрасная дама с надменным прищуром бархатных, темных глаз.
        Называли имена известных великосветских красавиц, кто актрис, а кто и вовсе дам сомнительного поведения. Крамского просили раскрыть имя модели, с которой он писал портрет, но художник, загадочно улыбаясь, молчал.
        Павел Михайлович Третьяков, обожавший Крамского (он скупал для своей галереи все работы любимого художника), взглянув на картину, вздрогнул и отвернулся. Постояв в шумной толпе, послушав восторженные речи, он о чем-то глубоко задумался и вскоре торопливо покинул выставку, а новую картину Ивана Николаевича не купил.
        Все художники, товарищи Крамского, недоумевали, портрет женщины не вязался с предыдущими работами мастера, которые были посвящены известным, нравственно-духовным людям, таким как: Мина Моисеев, Николай Некрасов в период «Последних песен», Шишкин и многие известные блестящие личности. Творчество Крамского было серьезным, гражданским, созвучным тяжелым драматическим моментам современной жизни или философски-религиозным, отвечающим на извечный вопрос о выборе человеком жизненного пути. А тут автор картины «Христос в пустыне» пишет неизвестную женщину. А ведь Крамской был уверен, что «без идеи нет искусства». А тут пустое любование женской красотой, какая в этом идея?
        Крамской молча слушал все, что говорили люди о его творении, о нем самом.
        Внезапно его глаза встретились со взглядом седого пожилого господина, в котором он с удивлением узнал постаревшего графа Бестужева. Граф смотрел на него сердито и будто что-то хотел сказать, но потом беспомощно махнул тростью и ушел.
        Иван Николаевич проводил его горестным взором. На ступеньках Бестужев вдруг покачнулся и упал. К нему бросились люди, помогли сесть в пролетку, пролетка уехала.
        А художник расстроился, ему показалось, что это нехороший знак.
        Но восторженная толпа поклонников внезапно подхватила Крамского на руки, им восхищались, чествовали, ликовали. Смутная тревога прошла. Целый год в столице только и было разговоров, что об Иване Крамском и портрете «Неизвестной», но внезапно в семье художника произошло огромное горе: один за другим умерли два младших сына. Тяжело переживая трагедию, Крамской написал картину «Неутешное горе». Центральная фигура картины, скорбящая женщина, имела сходство с его супругой, Софьей Николаевной. Семейная трагедия сильно подкосила здоровье Ивана Николаевича, он не оправился до самой смерти.
        Артель художников уже давно была в прошлом, хорошее быстро проходит, и о нем остается только дымка воспоминаний и горечь сожаления. Неприятности в артели начались с мелких недоразумений, поссорились жены артельщиков, и двое художников вышли из состава. Потом один из членов артели получил от Академии художеств предложение поехать за границу за казенный счет, и принципиальный Крамской возмутился, между всеми членами была договоренность держаться только своего товарищества и не поддаваться академическим приманкам. Крамской по поводу согласия товарища на зарубежную поездку от академии написал резкое заявление, но остальные художники проигнорировали его. Тогда Крамской сам в знак протеста покинул артель.
        И после его ухода Артель художников потеряла свою значимость, перестали поступать заказы, и она быстро распалась.
        Незадолго до этих печальных событий из Москвы приехал художник Мясоедов и предложил художникам Петербурга примкнуть к созданному им Товариществу передвижных выставок. Крамской с воодушевлением принял его предложение и ожил.
        Начался самый плодотворный период его жизни. На одном дыхании писалась одна картина за другой. Лучшие картины и портреты были созданы именно в это время.
        Дебютировал Крамской на выставке товарищества картиной «Русалки» по мотивам «Майской ночи» Гоголя. Но главной его работой, конечно, стала картина «Христос в пустыне». Чтобы сделать этюды для своей пустыни, Крамской вместо Палестины посетил Крым. Там он написал холодные сухие камни и громады таких же немых, бесплодных твердынь.
        Вернувшись с полуострова, Крамской поселился с Шишкиным и Савицким на даче близ Тулы, рядом с имением Толстого. Там он написал два замечательных портрета Льва Николаевича. Но главной его работой в то лето, несомненно, была работа над картиной «Христос в пустыне».
        Ранним утром Крамской в одном белье тихонько пробирался к своему Христу и, забыв все на свете, работал до позднего вечера.
        Потом ему пришла идея написать картину «Радуйся, царь Иудейский», чтобы показать обществу, как грубая, развратная, бессмысленная толпа издевается над самыми высшими проявлениями человеческого духа.
        Одержимый высокими идеалами, художник бросил все: жену, детей, заказы и целиком отдался работе.
        Обеспечив семью материально, Крамской посетил Италию, потом поехал в Париж. И там впервые за всю свою сложную, многотрудную жизнь он, счастливый и свободный, работает всласть, для души. Творческое вдохновение и воображение легко, свободно расправили крылья, и он без устали творил! Работа кипела! Но завистливая судьба не дремала, и семейное несчастье вернуло его в Петербург.
        Оправившись от тяжелой утраты сыновей, Крамской решил построить для себя небольшой домик-мастерскую, чтобы в новой обстановке начать писать. В Павловском училище ему выделили место в саду, и он построил бревенчатый барак. Но начались холода, дожди, подступавшая нужда опять заставила художника писать заказные портреты. Он сильно простудился и до весны не мог работать в холодном бараке, но тем усерднее зарабатывал деньги на портретах, чтобы скопить средства на хорошую, теплую, удобную мастерскую.
        И это ему удалось, в доме, где он жил, ему выстроили прекрасную мастерскую, и Крамской, не дожидаясь даже пока высохнет штукатурка, несмотря на сырость, переселился туда, он топил печь и работал над новой картиной. Конечно, в помещении было сыро и прохладно, оно было не приспособлено для жилья, и постоянно возникающая простуда у Крамского перешла в серьезное заболевание, что коварно подтачивало его и лишало энергии.
        Доктора рекомендовали на лето уезжать из Петербурга, и он, заработав денег на заказных портретах, купил землю в живописном месте, на Сиверской станции, где тоже выстроил прекрасную, просторную мастерскую, отдельно от двухэтажного дома, в котором поселилась его семья. Чтобы рисовать с натуры, огромное, во всю стену, застекленное окно закрепили рельсами.
        Дом и мастерскую построили на красивом холме. Тропинки между деревьев выложили булыжниками и щебнем. Вокруг беседок разбили клумбы, а внизу, на берегу чудесной речки, построили купальню и посадили клубнику и другие ягоды. Большую часть парка обнесли прочной оградой, создали оранжерею и зимний сад. У семьи Крамских появилась настоящая усадьба, с парадным подъездом, постройками для многочисленных слуг.
        Все материалы по картине «Радуйся, царь иудейский» уже давно были собраны, подготовка завершилась. Крамскому оставалось только написать ее, а писал он быстро. Только занявшись устройством дома, Иван Николаевич вдруг охладел к картине, которая была мечтой всей его жизни. Неужели, став богатым человеком, он пересмотрел свои взгляды и не мог предаваться дерзким порывам вдохновенного художника? Неужели перестал верить, что искусство может оказывать влияние на жизнь? Неужели устал от жизни и осел? Трудно сказать, что произошло с Иваном Крамским, но картина, закрытая линялой коленкоровой занавеской и погнутым железным прутом, стояла и пылилась нетронутой. Летом Крамской занимался домом, писал портреты детей или картинки с натуры, а зимой брался за заказные работы, и мысли о состоянии русского искусства его более не мучили.
        Иногда он вспоминал Матрену Саввишну и в мечтах представлял ее рядом с собой. Он уже сильно болел аневризмом, иногда голос прерывался посреди разговора, лицо темнело, и художник обессиленно падал на богатый, дорогой персидский диван. Ему делали уколы морфия, и Крамской приходил в себя, весело шутил. Глаза его загорались, и он чувствовал себя бодро, энергично выпрямлялся, движения его вновь были быстры и сильны. Но посещавшие иногда грезы о Матрене Саввишне казались Ивану Николаевичу реальными, и она словно стояла перед ним, живая, веселая, и только тогда он бывал по-настоящему счастлив.
        Строительство роскошного имения обошлось Крамскому в круглую сумму, и тем не менее денежные его дела оставались в лучшем состоянии, он процветал.
        Дети выросли, получили прекрасное образование, он даже взял на воспитание в дом осиротевших племянников, дал образование им и хорошо пристроил в жизни. Гостеприимный дом - полная чаша - был поставлен на широкую ногу, там подолгу гостили его товарищи-художники со своими семьями. За обедом собиралось по пятнадцать человек и более. И петербуржская квартира была украшена лучшей мебелью, дорогими портьерами, античной бронзой, зеркалами и ширмами. Своей солидностью кабинет художника напоминал кабинет государственного деятеля или банкира.
        Мастерская же изящным убранством, бронзой, восточными коврами напоминала кокетливую аристократическую гостиную. Только сам Иван Николаевич Крамской в свои неполные пятьдесят напоминал семидесятилетнего старика. Почти седой, плотный, приземистый болезненный дед совсем не напоминал худого, энергичного, страстного радикально настроенного юношу, каким он был когда-то.
        Будучи поглощенным написанием портретов в обществе высокопоставленных лиц, Крамской вместе с внешними манерами постепенно перенял и их взгляды. Он стеснялся своих молодых порывов и либеральных устремлений юности.
        В рабочее время Иван Николаевич носил изящный серый редингот с атласными отворотами, последнего фасона туфли и чулки самого модного алого цвета. Манеры его были степенные, сдержанные. О себе он часто говорил, что стал особой. На собраниях товарищества стал ратовать за значение имени в искусстве, за авторитет мастера. Но дерзкое юношество охладело к нему, новые работы называли сухими, казенными, живопись устарелой.
        И тем не менее картины Крамского стали великим явлением в искусстве. Они самобытны, гениальны и неповторимы, они словно вырваны из жизни, их нельзя отнести к какому-либо жанру, они остаются сами по себе.
        Но главный труд Ивана Николаевича - это портреты. Нет тяжелее труда, чем писать заказные портреты. Сколько бы художник ни положил усилий и таланта, какого бы сходства он ни добился, все равно найдутся недовольные его работой. А портреты Крамского совершенны! Даже прославленный Коро не писал так строго, как Крамской. Иван Николаевич Крамской был величайший труженик, который в своем труде самосовершенствовался всю свою жизнь, до последнего вздоха, и умер за мольбертом с кистью в руках.
        Глава 40
        Обыск
        Роскошная обстановка в квартире Чарущева поразила Суржикова. Озираясь по сторонам, следователь покачал головой, обращаясь к помощнику:
        - Живут же люди! Ты мне не говорил, что владелец фотостудии живет как какой-нибудь арабский шейх. Сколько здесь старинной бронзы, дворцовая мебель, ковры старинные персидские… Да тут на миллионы долларов!
        - А я думал, вы знаете, - усмехнулся Бричкин. - Вы же у него были.
        - Так он же в гости меня не приглашал, я был только внизу, в подъезде, где он покушение на себя устроил.
        Сотрудники следственного комитета описывали имущество Чарущева. Их особенно интересовали антикварные картины, потому что проверка музеев показала ужасающие результаты: многие подлинники отсутствовали, а вместо них в фондах и на выставках находились искусно сделанные копии.
        Эксперты установили, что все копии были написаны художником Эдуардом Хрустом. Но Хруста не допросишь, впрочем, как и Чарущева, который с забинтованной головой, в окружении подсоединенных проводков и трубочек аппарата жизнеобеспечения распластался на больничной койке и изредка бессмысленно, мучительно всхрапывал.
        Найденные картины в доме Чарущева отправили на экспертизу.
        Вырисовывалась великая афера по хищению ценных полотен, принадлежащих разным музеям. Чарущев, безусловно, был центральным звеном в этой преступной цепи, участников которой предстояло найти. Стало понятно, что владелец фотоателье занимался преступным бизнесом, подделывал картины и организовывал их подмену. Наверняка он получал заказы от богатых коллекционеров и сбывал подлинники им. И судя по всему, тоже не чистоплотно, если покойный господин Башлыков пытался в Англии продать одну из таких картин, которая тоже оказалась копией, из-за чего произошел скандал.
        - Наверное, Башлыков приобрел картины у Чарущева, и тот выдал все за подлинники, - докладывал начальнику Суржиков. - Все бы было ничего, но тут любовница Башлыкова сбежала, прихватив копию Крамского, и попросила знакомого фотографа помочь продать ее. А фотограф, в свою очередь, рассказал об этом Чарущеву. Круг случайно замкнулся. Чарущев впал в панику: ведь если все откроется и Башлыков узнает, что под видом подлинников баснословно дорогих картин ему вручили подделки, за жизнь Чарущева гроша ломаного никто не даст. Ведь неизвестно, сколько он обманул богатых доверчивых нуворишей. Тогда он позвонил Маргарите и пригласил ее с картиной прийти к девяти утра за фотографиями в фотостудию, а ее фотографии, сделанные Красилиным, он убрал подальше, чтобы приемщица подольше отсутствовала.
        - Понял, - буркнул Карсавин. - Он выбрал момент и убил девушку, но зачем он черную розу подкинул?
        - Наверно, для того, чтобы сбить нас с толку, - вздохнул Суржиков. - Он для этого и следы красной глины оставлял.
        - Мне еще понятно, что он убил фотографа, чтобы тот не болтал, но зачем убил Хруста? Башлыков ведь уже был в Англии, а запуганная Вишневская скрывалась.
        Суржиков усмехнулся:
        - Скорее всего, Хруст догадался, кто убийца, потому что только Чарущев знал, что Красилин едет домой, и, видимо, высказал Чарущеву свои подозрения, а может быть, стал шантажировать, и тот, зная его характер, решил, что лучше его убрать.
        - С этими все ясно, а вот кто начал отстрел Жаркова, Башлыкова и самого Чарущева?..
        Егор Иванович нервно заерзал:
        - Этим вопросом мы занимаемся.
        - Но смотри, если еще кого-нибудь убьют, можешь подавать рапорт об отставке!
        - Могу идти?
        - Иди, работай…
        Увидев взъерошенного, злого начальника, Бричкин фыркнул:
        - Вы прямо как из бани, весь красный.
        - Вот именно из бани, вместо того чтобы спасибо сказать, опять нагоняй.
        Бричкин подсел к его столу и улыбнулся:
        - Да не обращайте вы на это внимания, Егор Иванович, лучше послушайте, какое заключение экспертиза сделала: все картины Чарущева оказались подлинниками, похищенными из музеев.
        - Да ну! - обрадовался Суржиков. - А я, кстати, так и думал.
        - А что, если к хищениям причастны сотрудники музеев? - выдал Бричкин.
        - Все может быть, но больно это громоздко, когда много людей задействовано, то и дело провернуть сложнее, да и делиться надо, а Чарущев, судя по всему, жадный. Думаю, нам нужно искать человека или организацию, которые по роду своей деятельности взаимодействуют с музеями и имеют доступ непосредственно к картинам.
        - Например, реставрационные мастерские, - проговорил Алексей Бричкин.
        Суржиков довольно улыбнулся:
        - Молодец! Растешь, Алешка!.. Правильно, реставрационные мастерские, как один из вариантов. Нужно будет узнать, кто обслуживает музеи, думаю, в этом нам помогут Лилия Стасова и ее дед. Свяжись с девушкой, пообщайся, а то уведут у тебя невесту.
        - Да ладно вам, - покраснел Бричкин, но за телефон взялся.
        - А я пока съезжу в Третьяковскую галерею.
        Через полчаса он поднимался по лестнице в кабинет заместителя директора.
        Дроздовский Павел Михайлович принял его в просторном кабинете.
        Темноволосый, плотный, среднего роста, энергичный, он выскочил из-за стола и вышел навстречу.
        - Я слышал, картины пропавшие нашли, - заулыбался он, протянув руку Суржикову.
        - Нашли, - отвечая на рукопожатие, уклончиво ответил Суржиков. - Меня интересует, кто имеет доступ к полотнам?
        - Да много кто, - нахмурился Дроздовский. - Смотрители, реставраторы, хранители фондов…
        - Как вы думаете, кто мог подменить картины? - сухо произнес Суржиков.
        Дроздовский слегка помрачнел, но тут же улыбнулся:
        - Картины у нас практически невозможно украсть, они все под сигнализацией, потом везде стоят видеокамеры, присутствует охрана.
        - Вы думаете, воры не способны отключить электричество на момент кражи и подменить картины копиями?
        - Это сложно, сигнализация и видеокамеры работают на автономном источнике питания.
        - А вы уверены, что воры не знают, как работают сигнализация и видеокамеры? - усмехнулся Суржиков. - У вас в последнее время не менялись электрики, слесари или другие рабочие?
        Директор потянулся к селектору:
        - Вика, вызови начальника отдела кадров.
        Вскоре на пороге появилась молодая миловидная женщина.
        - У нас в течение года не менялись электрики, слесари или кто еще из работников?
        - В начале года электрик уволился, пришел новый, поработал два месяца и запил, мы его выгнали, сейчас у нас другой работает, нормальный…
        - Личное дело электрика-пьяницы можно посмотреть? - попросил Суржиков.
        - Принесите ксерокопию его личного, - приказал Дроздовский.
        Кадровичка убежала и вскоре принесла документы.
        - А как вы этого электрика нашли? - поинтересовался следователь.
        - Да он сам пришел, спросил, не требуется ли нам электрик, мы и взяли, а предыдущий как раз уволился, мы и приняли нового, - пожала плечами кадровичка.
        Пролистав дело, Суржиков удивился, что в деле нет фотографии.
        Начальник отдела кадров смутилась.
        - Так мы его просили фото принести, а он обещал, обещал, а потом мы его выгнали, и вроде бы уже не надо.
        - Придется вам составлять фоторобот, - сказал Суржиков.
        - А у нас художники-реставраторы его видели, они нарисуют, - бодренько произнесла кадровичка.
        Директор проводил Суржикова к реставраторам. Те быстро нарисовали электрика, и, получив портрет предполагаемого преступника, Суржиков задал им несколько вопросов и вернулся в отдел.
        Бричкин сразу занялся проверкой электрика Аникушкина Юрия Семеновича и выяснил, что паспорт, по которому тот устраивался на работу, числился утерянным уже три года.
        - Так я и думал, - буркнул Суржиков. - Чувствую, что электрика нам будет не так-то просто найти, несмотря на его портрет.
        Глава 41
        Могила Матрены Саввишны Бестужевой
        После дождей наконец установилась чудесная погода. Под голубыми ясными небесами осень щедро раскидала свои удивительные яркие краски.
        Маргарита с новыми друзьями наконец решилась поехать в Миленино, и вся компания выехала на машине Ляльки ранним утром.
        По дороге они остановились у придорожного лесочка и вышли прогуляться, размять ноги. Прохладный воздух освежил их. В лесу было так тихо, что было слышно, как с деревьев падают листья. Свет пожелтевшей, медовой листвы сиял тысячами маленьких солнышек среди черных стволов. Набрав букет разноцветных листьев, молодежь поехала дальше.
        Лишь после обеда ребята оказались в селе Миленино.
        Перекусив в местном кафе, они отправились на старинное кладбище.
        Заросший погост был очень старым и ветхим, здесь давно уже не хоронили. Старинный памятник, покрытый мхом, молодые люди нашли быстро. Надгробие в виде креста и скорбно склонившегося ангела, сделанное из светлого камня, потемнело от времени и стало темно-серым. На камне сохранилась полустертая надпись.
        И теперь ребята очищали ее от вековой грязи.
        - Здесь покоится с миром Бестужева Матрена Саввишна, - прочел Миша Дроздовский.
        - Я, кажется, припоминаю, - произнес Данила Меньшиков. - Кто-то из преподавателей рассказывал трогательную историю любви Крамского к графине Бестужевой, будто она была натурщицей «Неизвестной».
        - А вы видите, как Маргарита похожа на «Неизвестную», чем вам не доказательство? - воскликнула Лялька.
        Маргарита тем временем огляделась и, устремив взгляд вправо, медленно пошла туда. Остановилась у свежего холма с новым деревянным крестом в венках и увядших цветах и заплакала.
        Ляля, Данила и Миша подошли к Маргарите.
        «Инга Петровна Вишневская-Крылова», - беззвучно шевеля губами, прочитала Ляля.
        Молча постояв у могилы Инги, ребята отправились в местный магазинчик и купили стиральный порошок и ведро. У магазина сидела и торговала яблоками и цветами древняя бабуся. Маргарита купила у нее все цветы, и компания вернулась назад на кладбище.
        Пока Ляля и парни отмывали памятник до белизны, Маргарита убирала могилу сестры. Выбросив мусор, она разложила купленные цветы на могиле сестры, а небольшой букетик положила к памятнику Матрены Бестужевой.
        Назад ехали молча. Ляльку у руля сменил Миша Дроздовский, и она, свернувшись, словно котенок, дремала на заднем сиденье рядом с Маргаритой. Данила сидел спереди.
        И только подъезжая к Москве, все оживились и разговорились.
        - Кстати, а мы можем провести расследование, а потом обратиться в прессу, вот это будет сенсация, - выдал Данила.
        - А что, прикольно, я «за»! - поддержал Дроздовский.
        - Вот это здорово будет, - обрадовалась Лялька. - Я тоже «за», осталось получить согласие Риты.
        - Я подумаю, - улыбнулась девушка.
        - А что здесь думать? - возмутился Данила. - Прямо завтра и приступим к делу!
        - Мне кажется, сначала нужно с моим отцом поговорить, - вздохнула Маргарита. - Может, у него какие-нибудь документы есть.
        - А что, правильно, потолкуй сначала с предками, - усмехнулся Дроздовский.
        - Если только в следующие выходные, - взгрустнула Маргарита. Ей совсем не хотелось ехать к отцу и объясняться по поводу смерти Инги. Да и мать необходимо будет посетить, а как она ей будет смотреть в глаза? Невольно всхлипнув, она покосилась на Ляльку. Вот у кого все ясно и понятно в жизни, никаких заморочек!
        Они подъехали к дому.
        - В гости никого не приглашаем, завтра рано вставать, - заявила Лялька.
        - Хорошо, мы не настаиваем, выспимся и займемся расследованием. У меня шефа все равно нет, он в больнице, говорят, не скоро вернется. Заказов тоже нет, - вздохнул Данила, - там теперь Верочка всем заправляет…
        - А что с шефом произошло? - поинтересовалась Маргарита.
        - Да подстрелили его, говорят, серьезно.
        - Кто?
        - Если б знать, - хмыкнул Михаил.
        - Ваше заведение частное?
        - Частное, - вздохнул Данила. - Хозяин сам Чарущев.
        - А как же вы теперь без него работать будете? Кто вам зарплату платит? - заволновалась Лялька.
        - Мы уже думали на эту тему, - рассудительно протянул Михаил. - Я даже с отцом советовался.
        - И что? - полюбопытствовала Лялька.
        - Так или иначе, фирма прекратит свое существование и станет банкротом, и тогда мы создадим с ребятами товарищество, арендуем помещение и будем продолжать работать там, но уже сами, - мечтательно вздохнул Дроздовский.
        - Идея неплохая, - подхватила Лялька. - А искусствоведы вам, случайно, не будут нужны? - кокетливо прощебетала она.
        - Еще как будут! - в тон ей ответил Миша.
        Маргарита зевнула:
        - Вы как хотите, я спать хочу.
        - Да, мы пойдем, уже поздно, - спохватилась Лялька.
        Проводив девушек, парни взяли такси и поехали в общежитие к Даниле.
        В комнате, которую Данила делил с Маратом Гареевым на двоих, раскинулось пиршество. За столом сидели фотограф Слава Огородников, Марат Гареев, Верочка и какая-то молодая незнакомая шатенка. Перед ними стояли несколько бутылок пива, ополовиненная бутылка водки, пара тарелок с бутербродами, нарезанная ветчина, остывшая вареная картошка и селедка.
        - Представляешь, - замахала руками хорошо набравшаяся Верочка. - Оказывается, у Арсения есть жена и даже ребенок, а я его так любила, - икнула она. - И Ира тоже.
        Данила опустился на стул:
        - Какая Ира, ты о ком сейчас говоришь?
        Верочка положила руку на плечо шатенки и мотнулась в ее сторону.
        - Ира, жена Чарущева…
        - Да вроде не было у него никакой жены, - заерзал Михаил. - По крайней мере он об этом не говорил никогда.
        - Могу документ показать, - подала голос шатенка. - Правда, мы с ним развелись, но ребенок-то его.
        - Так вы жена Чарущева? А почему вы сейчас не в больнице? - насмешливо скривился Дроздовский.
        Шатенка вдруг зарыдала в голос:
        - Нет больше Арсения, умер он.
        - Как умер? - растерялся Дроздовский.
        - Вот так умер, не приходя в сознание, - подтвердила Верочка, обреченно тряхнув головой.
        Все планы Дроздовского рухнули в один момент. «Неизвестно, что у этой девицы в голове, - мрачно думал он. - Оформит наследство на своего ребенка и будет рулить вместо Чарущева, и не пойдут художники в товарищество».
        - Надо помянуть вашего мужа и нашего шефа, - потянулся Михаил за бутылкой, разлил водку и произнес речь, достойную Цицерона, и выпил. Другие последовали его примеру. Растроганная словами художника вдова тоже опустошила свою рюмку.
        Закусив холодной картошкой, Дроздовский начал коварно выпытывать у вдовы ее планы в отношении фотостудии.
        - Конечно, это хорошо, что есть постоянный доход от фотостудии, - разоткровенничалась вдова. - Я и сама могу руководить, что там особенного.
        - Не скажите, - аккуратно начал Михаил. - Такого, как ваш муж, трудно найти, он был ас и смог дело поставить «на ура». Ведь этих фотоателье - пруд пруди, а он один сделал так, что студия славилась, клиенты шли к нам, и приносила большой доход.
        - Я продолжу его дело, - уперлась вдова. - Все как он буду делать.
        - А если у вас не получится, как у него? - со злым лицом доказывал ей Дроздовский. - Он подобрал такого художника, который сделал студии имидж, и клиенты шли к нему.
        - Вот он и будет у меня работать, а остальных я уволю.
        - Не будет, - сердито буркнул Михаил.
        - Это еще почему? - возмутилась вдова Чарущева.
        - Потому что этого художника убили, - тоже повысил тон Дроздовский.
        Подвыпившая женщина разошлась не на шутку.
        - Кто убил? Как они посмели?
        С любопытством наблюдавшие за их разговором художники и Верочка переглянулись. Им не понравились намерения вдовы.
        - Кто убил и зачем, мы не знаем, - икнула Верочка. - Но студия сейчас работает с убытками, и нужно выплачивать долги.
        - Какие еще долги? - возмутилась женщина. - Вы чего там творите без хозяев? Вот я сейчас приду, быстро порядок наведу!
        - Сейчас не придешь, - пьяно рассмеялась Верочка. - Я законы знаю, только через полгода можно вступить в права на наследство, а за это время долги знаешь какие вырастут, у тебя денег никаких не хватит!
        Вдова рассердилась и встала из-за стола.
        - Мы еще посмотрим, чья возьмет! - заявила она и направилась к двери.
        - Марат, проводи ее, а то она еще разнесет пол-общежития, - усмехнулся Дроздовский.
        Гареев пошел провожать гостью, а оставшиеся принялись горячо обсуждать последние события.
        - Оказывается, у Арсения сынок имеется, - ядовито пропел Михаил. - Никогда бы не подумал!
        - А может, эта дамочка муженька ухлопала, чтобы наследство получить? - хохотнул Огородников.
        - Эта может, - часто закивала головой Верочка. - Злыдня! Ишь, что захотела, нас всех уволить, мы еще ей покажем!..
        Глава 42
        Поиски похитителя музейных картин
        Бричкин разыскал адрес настоящего Аникушкина Юрия Семеновича и приехал к нему домой.
        Дверь открыл помятый, опустившийся мужичок неопределенного возраста. Ему можно было смело дать и сорок лет, и семьдесят.
        - Юрий Семенович Аникушкин? - раскрыл перед ним свое удостоверение Бричкин.
        - Юрий Семенович - я! - прошамкал беззубым ртом мужик. - Чего надо?
        Помощник Суржикова понял, что приехал зря: стоявший перед ним алкоголик не вспомнит, что было час назад, а тут надо вспомнить, как он три года назад паспорт потерял.
        И тем не менее Бричкин ему этот вопрос задал.
        Удивительное дело, но Аникушкин поскреб грязные замусоленные волосы и выдал:
        - Мне за пенсией по инвалидности идти, а у меня паспорта на месте нет, я документы под скатеркой держал, дык украли у меня паспорт, а кто, не скажу, не знаю, у меня ведь даже замка на двери нет, сломан. Но теперь я прячу так, что не найдешь, - ухмыльнулся он.
        Бричкин показал старику рисунок реставраторов.
        - Вот этого человека знаете?
        Взяв рисунок грязными, заскорузлыми пальцами, Аникушкин поднес его близко к глазам. Изучив, он медленно замотал головой.
        - Не помню, может, и видал, но не помню.
        Рисунок - портрет электрика, Бричкин показал соседям по дому, но никто этого мужчину не опознал.
        Когда он вернулся в отдел, Суржиков был уже на месте и с кем-то оживленно беседовал по телефону.
        Увидев Бричкина, Суржиков закончил разговор и махнул ему рукой, подзывая.
        - Тут столько новостей появилось, пока тебя не было.
        - А я к Аникушкину ездил, вспомнил он, как паспорт у него три года назад украли, он, бедняга, пенсию по инвалидности не мог получить, вот ему и пришлось побегать тогда, чтобы новый получить, теперь паспорт бережет как зеницу ока. Портрет лжеэлектрика ему показывал, не помнит такого, соседи тоже его не признали, а что у вас?
        - Вчера умер Чарущев.
        - Да что вы, так быстро?
        - Ранение-то тяжелое было. Но у нашего владельца фотоателье объявились наследники.
        - И кто это?
        - Бывшая жена, у нее с Чарущевым общий ребенок - сын.
        - Как интересно, так, может, она его подстрелила? Ну не сама, киллера наняла?..
        Суржиков усмехнулся:
        - Вряд ли, хотя, судя по характеру выстрела, стрелял далеко не профессионал.
        - Вот видите, - удовлетворенно пропел Бричкин, - может, и сама.
        - Теперь, что касается огнестрелов: пуля, убившая Жаркова, выпущена из того же оружия, что и пуля, которую мы нашли в доме Лилии Стасовой…
        - То есть вы хотите сказать, что в Маргариту Вишневскую и в Жаркова стреляли из одного и того же оружия?
        - Именно это я тебе и говорю, - сердито выдал Суржиков. - А вот оружие, из которого стреляли в Чарущева, нигде не засвечено…
        - Хорошо бы знать, из какого оружия застрелили Башлыкова, и тогда бы можно было сравнить.
        - Узнаем.
        - Так что же, Егор Иванович, получается, что Вишневская и Жарков мешали одному и тому же человеку? Может, Чарущеву?
        Повеселев, Суржиков заулыбался:
        - Сразу видно, мой помощник, меня тоже такие мысли посещают.
        - Но доказать-то мы все равно не можем, - вздохнул Бричкин.
        - Это как сказать, - Суржиков встрепенулся. - Слушай, а у Чарущева работал художник Михаил Дроздовский? Он, случаем, не сын директора музея Дроздовского? Выясни, пожалуйста.
        - Вы думаете, это недостающее звено в цепи Чарущева? - просветлел обрадованный Бричкин.
        - Все может быть, не торопи события, а проверь.
        Бричкин поплелся к компьютеру, а Суржиков положил на стол свою заветную кожаную папку и, вытащив оттуда бумаги, принялся скрупулезно изучать.
        Стрелки часов бежали по кругу. В отделе стояла удивительная тишина, которую взорвал счастливый голос Бричкина.
        - Егор Иванович, Михаил Дроздовский - сын заместителя директора Третьяковской галереи Дроздовского Павла Михайловича.
        - Интересно, - задумался Суржиков. - Сегодня уже поздно, а завтра с утра придется опять ехать в фотостудию. А ты поезжай с утра к вдовушке, пообщайся с ней, может, что интересное узнаешь…
        Когда Суржиков вошел в помещение фотостудии, первой, кого он увидел, была растрепанная, с красными глазами Верочка, рядом с ней стояла бутылка газировки и наполненный водой стакан.
        Приблизившись, следователь почувствовал легкий запах перегара, заглушенный духами, и сочувственно улыбнулся:
        - Тяжелый вечер выдался?
        Держась за голову, Верочка со страдальческим выражением лица простонала:
        - Не то слово, вчера поминали Чарущева.
        - А вы откуда узнали, что он умер? - удивился Суржиков.
        - Так к нам сюда вчера жена его явилась и сказала, что Чарущев умер.
        - Как интересно, - оживился следователь. - А она откуда узнала?
        - Не могу сказать, наверное, в больнице сказали, - поморщилась Верочка. - Только она заявила, что всех нас уволит, потому что она теперь хозяйка студии.
        - Что, прямо так сразу и заявила? - усмехнулся Суржиков.
        - Не сразу, - горестно вздохнула Верочка. - Сначала она нам сообщила о смерти Арсения, мы решили помянуть его, и ребята пригласили нас в общежитие. А там… - вспомнив события вчерашнего вечера, она передернулась, - мы немного выпили, а потом Данила Меньшиков с Мишкой Дроздовским приехали, мы еще добавили, и вдова с Мишкой поругалась, стала кричать, что нас всех выгонит.
        - И чем все закончилось?
        - Марат Гареев пошел провожать ее и не вернулся. А сейчас ни одной души, только я на работу зачем-то пришла, а ни художников, ни фотографов, - развела она руками, - никого нет…
        - Да, сложное время вы переживаете, - посочувствовал Суржиков. - А не подскажете, Михаила Дроздовского отец сюда пристроил?
        - Да что вы, - возмутилась Верочка. - Это Чарущев ездил, унижался перед отцом Дроздовского, просил, чтобы Мишка у нас поработал, мол, он такой талантливый, без него наша студия пропадет, подлизывался к нему, ведь у Дроздовского отец в администрации Третьяковки. Чарущев знаете какой змей был, везде ради своей выгоды проползет.
        - Надо же, как вы хорошо своего начальника знаете.
        - Еще бы, - блеснули ее глаза злорадством. - Я много чего про него знаю, только, что у него жена была с сыном, не знала, - с запоздалой обидой и ревностью выдохнула она.
        - Так, может, он сам не придавал значения ни жене, ни ребенку, - вкрадчиво пропел Суржиков. Ему не понравилось, что Верочка отвлеклась от важной темы. - Может, чайку попьем? Все равно у вас клиентов нет.
        - Хорошо, - Верочка пошла в приемную у кабинета Чарущева, принесла электрический чайник, чай, сахар с лимоном и чашки.
        - Это то, что вам крайне необходимо сейчас, - довольно потер руки Суржиков.
        Налив чая, Верочка бросила в свою чашку лимон, размешала сахар и с наслаждением сделала глоток.
        - Восхитительно, - прошептала она. - У меня даже голова перестала болеть.
        - Замечательно, я рад. Так вы говорите, вы своего шефа видели насквозь?
        Допив чай, Верочка блаженно закрыла глаза.
        - Не то слово, сейчас я понимаю, что дрянь он был редкостная.
        - Да что вы?! - удивился Суржиков. - И в чем же это выражалось?
        - Все, что он делал, делал только для собственной выгоды. Он везде искал клиентов, он даже в дорогой клуб вступил для того, чтобы толкнуть картины или найти заказчика на портреты.
        - Это тот клуб, в котором убили Эдуарда Хруста?
        - Да, - ответила она. - Если бы не Чарущев, Эдуарда бы не убили, я знаю это точно. Буквально перед смертью Эдика я слышала, как они ругались, и подслушала, как Хруст обвинял Арсения в каких-то махинациях.
        - Как вы думаете, о каком мошенничестве говорил Хруст?
        - Мне кажется, речь шла о подделках старинных картин, - усмехнулась Верочка, - ведь Эдик прекрасно делал копии, точь-в-точь как настоящие полотна. - Она помолчала немного и произнесла: - Думаю, Арсений обманывал покупателей, продавал им копии как настоящие картины, кто-то узнал об этом и убил сначала Эдика, а потом Чарущева.
        - А как же девушка и фотограф? - спросил с любопытством Суржиков. - Их кто убил?
        - Ну, вы же нашли в сейфе у шефа и сумочку девушки, и ежедневник Димы Красилина, и денег кучу, мы же все здесь понятыми были. Неужели это Чарущев? Вот гад!.. - вырвалось у Верочки. - Извините, но у меня до сих пор в голове не укладывается, что он все это мог совершить.
        - Перед смертью Чарущева вы замечали что-нибудь странное?
        Верочка глубоко задумалась:
        - В тот день он с кем-то разговаривал в своем кабинете, я сначала подумала, что он по телефону. А потом услышала, как ему кто-то отвечает, голос вроде женский был, я еще удивилась, когда мимо меня успел кто-то пройти, что я не заметила.
        - Любопытно, - хмыкнул Суржиков. - Может, он через окно с кем-то говорил, оно же было открыто настежь.
        - Вполне возможно, - согласилась Верочка. - А вскоре раздались хлопок и жуткий крик, никак не могу этого забыть.
        Глава 43
        Неожиданные наследники
        Алексей Бричкин быстро нашел дом Ирины Чарущевой. При разводе она оставила фамилию бывшего мужа. Солидный кирпичный дом, в котором располагалась квартира вдовы, находился в двух кварталах от дома Чарущева.
        Смазливая шатенка с ярким макияжем, в обтягивающих бриджах и открытой блузке открыла дверь и, увидев удостоверение, раздраженно поинтересовалась:
        - Что нужно от меня доблестной полиции?
        - Я должен вам задать несколько вопросов по поводу Арсения Чарущева, - произнес Бричкин.
        - Проходите, - неохотно бросила она.
        Хозяйка привела его в просторную кухню-столовую, где было устроено подобие бара.
        - Присаживайтесь, - кивнула она на высокий круглый табурет рядом со стойкой. - Сок, кофе?
        Бричкин отказался от напитков и, забравшись на табурет, сразу взял быка за рога.
        - Как вы узнали, что Чарущев Арсений Борисович находится в больнице?
        - Очень просто, - пожала она плечами. - Увидела по телевизору, что в него стреляли и ранили, узнала по «Скорой», куда его отвезли, и сразу поехала туда. Меня, правда, в реанимацию не пустили, но я с врачами беседовала, контролировала его лечение.
        - А как вы узнали, что он умер?
        Вдова вызывающе подбоченилась.
        - Надеюсь, вы меня в покушении не подозреваете, а то, знаете, вопросы у вас какие-то странные.
        - Обычные вопросы, - нахмурился Бричкин.
        - Значит, мне показалось, - томно протянула она. - О смерти Арсения мне его доктор сообщил, я же родственница, хоть и бывшая.
        - Где вы были пятнадцатого августа с четырнадцати до пятнадцати часов?
        Чарущева с негодованием уставилась на Бричкина.
        - Вы с ума сошли?! Я не помню, что я вчера делала, а вы спрашиваете меня про пятнадцатое августа!
        - Попытайтесь вспомнить, потому что при совершении любого преступления возникает, как правило, первый вопрос - кому это выгодно? - коварно ввернул Бричкин. - А вы главная наследница.
        Женщина сначала разозлилась, потом надулась, но вдруг воскликнула:
        - Вспомнила, я же в это время в салоне красоты была, там по телевизору Арсения и увидела.
        Бричкин поскучнел.
        - Адрес салона назовете?
        - Конечно, - обрадовалась она. - Так что свидетелей у меня полно, я как в десять часов пришла, и только после пяти все процедуры закончились.
        - Это хорошо, проверим. А почему вы разошлись с мужем?
        Вдова оскорбленно дернулась.
        - А какое это имеет отношение к делу?
        - Если спрашиваю, значит, имеет, - процедил Бричкин.
        - Бросил он меня, а что? Да и мне его гульба по молодым девкам надоела!
        В глубине квартиры послышались шаги, и на кухню заглянул молодой усатый парень, в котором Бричкин узнал художника Марата Гареева из фотостудии.
        - Здравствуйте, Марат. Вдову утешаете? - ухмыльнулся Бричкин. - И как давно вы знакомы?
        - Вчера познакомились, - смущенно ответил Гареев. - Ирина пришла в фотостудию, сообщила, что шеф умер, мы организовали поминки, а потом я Иру проводил, уже поздно было, на улице сейчас небезопасно, вот я и остался.
        - Ладно, мне все в принципе понятно, - поскучнел Бричкин. - Что ж, госпожа Чарущева, вы пока свободны, если что-то вспомните, вот моя визитка.
        Бричкин вернулся в отдел, начальник сидел перед компьютером и, подняв глаза, спросил:
        - Ну, как дела?
        - Сейчас расскажу, есть что-то новое?
        - А как же! - усмехнулся Суржиков. - Оказывается, Верочка во время допроса забыла рассказать кое-что очень важное, но сейчас, с появлением вдовы шефа, ее память удивительным образом улучшилась. Так вот, она утверждает, что минут за пятнадцать-двадцать до выстрела Чарущев разговаривал с кем-то через открытое окно. Верочка была уверена, что это была женщина, так, может, это была наша вдова?
        - Не может, - вздохнул Бричкин. - У Чарущевой алиби, весь салон красоты может подтвердить, что она весь день не выходила оттуда.
        - Жаль, - вздохнул Суржиков, - а такая версия была, - с сожалением покачал он головой. - Так что же это была за женщина?
        - Да мало ли у него было женщин, - возмутился Бричкин. - Может, какая-нибудь мимо проходила или дворничиха…
        - Дворник там мужчина, но женщин у Чарущева действительно была тьма, ты давай пообщайся с ними, - усмехнулся Суржиков. - А я пока киллером займусь.
        Бричкин навострил уши.
        - Каким еще киллером?
        - Киллером, который пытался убить Маргариту и убил Жаркова. Самое интересное, он недавно засветился и в Англии, так что не исключено, что смерть Башлыкова тоже его рук дело.
        Помощник ошеломленно захлопал глазами.
        - Надо же! А как вы его нашли?
        - Дело счастливого случая. Когда киллер пытался убить Маргариту, то он и его машина попали в объективы видеокамер, понатыканных на каждом сантиметре в Жуковке, его уже взяли, и я сейчас еду на допрос. А ты давай знакомься с барышнями господина Чарущева. Все телефоны в базе его мобильника.
        У Бричкина свело скулы от обиды.
        - Вот так всегда, - пробормотал он. - Шефу настоящие преступники, а мне мелочовка - в бабах копаться… - Но делать нечего, и он потащился к сейфу, где хранился мобильный телефон Чарущева.
        Суржиков тем временем беседовал с молодым, невзрачным на вид парнем.
        - Вы Быков Валерий Петрович?
        - Он самый, - буркнул парень.
        - Что вы делали тридцатого июля в районе часа ночи в подмосковной Жуковке?
        - Ездил в гости к любимой девушке, - глядя исподлобья, проронил Быков.
        - Как имя девушки?
        - Лиза.
        - Ее адрес?
        - Не знаю, она мне на словах сказала, как доехать, я, дурак, и поперся ночью…
        - И забрались через забор?
        - Да, думал, она с каким-нибудь мужиком мне изменяет, и полез, а это чужой дом оказался. За проникновение на чужую территорию я отвечу, перед хозяевами извинюсь, а вот за то, что вы мне шьете, отвечать не собираюсь.
        - А что мы шьем вам, Валерий Петрович?
        Быков уставился в угол.
        - За что-то же вы меня задержали.
        - В вашем доме в тайнике нашли оружие, из которого стреляли в Маргариту Вишневскую и убили Геннадия Жаркова, как вы это объясните?
        - Никакого оружия в моем доме быть не могло, людей этих не знаю, - окрысился подозреваемый. - Мне его подложили.
        - На оружии были обнаружены ваши отпечатки пальцев…
        - Этого не может быть, - сорвалось у Быкова. - Это, типа, я не при делах.
        - Хотите сказать, что протерли оружие, - усмехнулся Суржиков. - Видимо, плохо протерли, потому что ваши биологические следы мы обнаружили. Зачем вы неделю назад ездили в Лондон?
        - В туристическую поездку.
        - И в это время там был застрелен некто Иван Башлыков, вам не кажется это совпадение странным?
        - Никакого Башлыкова я не знаю, - злился Быков.
        Суржиков грустно взглянул на парня:
        - Вы зря отпираетесь, я бы на вашем месте сотрудничал со следствием и сдал тех, кто заказал вам убить всех этих людей, иначе попадете в «Черный дельфин», уверен, вы слышали о таком.
        - Можно подумать, что если я весь этот бред возьму на себя, то я туда не попаду, - зловеще засмеялся Быков. - Если у меня не будет выбора, то я предпочту английскую тюрьму.
        - Зря надеетесь, господин Башлыков является гражданином России, как, впрочем, и Жарков, и Вишневская, и вы, и Чарущев, - изрек Суржиков и заметил, что Быков вздрогнул. - Я вижу, имя господина Чарущева произвело на вас впечатление, оно вам знакомо? Это вы тяжело ранили его?
        - Если бы я стрелял, я бы не промазал, - усмехнулся Быков.
        Сколько Суржиков ни бился, как ни пытался припереть Быкова фактами, тот упирался изо всех сил и от всего отказывался.
        Злой и расстроенный, Суржиков вернулся в следственный комитет.
        Бричкин заканчивал разговор с последней дамой из списка Чарущева.
        - Ну что?! - воскликнул он, увидев шефа.
        - Пошли пообедаем, - предложил Суржиков. - Я голодный как черт. Как у тебя успехи?
        - Никто ничего не знает, Чарущева видели давно, расстались, не общаются, и все в этом духе…
        - Очень похоже на правду, - хмыкнул Суржиков. - Он после покушения свихнулся, стал не в себе, собственной тени боялся.
        - Так он же сам на себя покушение устроил, - удивился Бричкин.
        - Сам, - тряхнул головой Суржиков, складывая на поднос салат и пирожки, - но дело не в покушении, что-то еще ужасное, чего мы не знаем, стряслось у Чарущева, он стал кого-то очень бояться.
        - И кого? - завороженно спросил Бричкин.
        Заказав антрекот с картошкой и свекольник, Суржиков загадочно прищурился.
        - А ты не догадался?
        - Нет…
        - Думаю, он ждал возмездия, ведь не один Башлыков был обманут, наверняка Чарущев впарил копии другим богатеям, не знающим, куда деть деньги. Когда Башлыков опозорился с копией на аукционе в Лондоне, Чарущев сразу понял, что заказчики могут догадаться, что и у них подделки, и ждал возмездия. Но, похоже, не только Чарущев промышлял этим делом и продавал копии вместо оригиналов, но и другие додумались до этого, вот конкурент и отнял квитанции заказчиков картин, потому что там было его имя.
        - Но зачем ему было нужно убивать Чарущева?
        - А он и не убивал.
        - Тогда кто?
        - Думаю, у Чарущева и без того было много врагов.
        - Вы имеете в виду тех, кого он кинул с копиями?
        - Нет, - чуть не поперхнулся свекольником Суржиков. - Они с него скорее всего сначала бы деньги потребовали, а потом хорошенько избили. Здесь что-то другое…
        - А вот этот тип, который тоже промышлял продажей копий, почему не мог убрать Чарущева как конкурента?
        - Зачем ему это? И вообще чем я больше думаю над этим, тем больше меня разбирают сомнения, а был ли мальчик? Покойник ведь великий затейник был, большой аферист, вряд ли бы он позволил Хрусту толкать копии налево. Любезная Верочка сообщила мне, что Хруст работал только по личному заданию Чарущева, а по обычным заказам работали остальные художники.
        - Значит, получается, что Чарущев придумал конкурента, - заключил Бричкин.
        - Думаю, да, это был отвлекающий маневр, чтобы сбить нас со следа, точно так же, как и первое покушение.
        Глава 44
        Большой скандал в благородном семействе
        Несмотря на то что Чарущев обвинялся в убийствах, великодушные сотрудники фотостудии «Авторский портрет» проводили бывшего шефа в последний путь со всеми почестями, и вдова пригласила всех на поминки в соседнее со студией кафе.
        Работники кафе постарались и приготовили и блины, и кутью, и лапшу, и кисель, все как полагается в этих случаях.
        За поминальным столом народу было немного, человек двадцать: бывшая жена, художники, фотографы, Верочка и студенты, подрабатывавшие в фотостудии.
        Сначала все было пристойно. Первый как самый авторитетный взял слово Михаил Дроздовский. Он очень тепло и хорошо сказал о покойном. За ним слово взял Данила Меньшиков, после Данилы вспомнила добрым словом шефа и всплакнула Верочка. Глядя завороженно на Ирину, Марат Гареев страстно выразил ей соболезнование. Студенты помянули Чарущева за то, что он давал им подработку.
        Последней слово взяла сама Чарущева и, сказав несколько слов в адрес покойного бывшего мужа, поблагодарила всех за память о нем, сказала, что для коллектива будет хорошей хозяйкой, и потребовала у Верочки:
        - Отдай мне ключи от студии!
        Верочка беспомощно взглянула на Михаила Дроздовского и неуверенно выдохнула:
        - Но мы решили, что пока сами будем управлять фотостудией.
        - Мало ли что вы решили! - грубо оборвала ее Ирина Чарущева. - Я имею полное право на это помещение, вернее, мой ребенок, я мать наследника.
        - А где это сказано, что вы хозяйка? Какие документы это подтверждают? - вступился Дроздовский. - Вы хотите сказать, что мы ваши рабы? Ошибаетесь, мадам, если мы уйдем, все развалится!
        Чарущева вспыхнула.
        - Пока у меня документов нет, но есть адвокат, и он займется моими делами, и тогда разберемся, кто рабы, а кто уйдет!
        - Вот когда адвокат докажет, что вы новая хозяйка «Авторского портрета», тогда и поговорим, - холодно заявил Михаил Дроздовский. - К тому же вдруг еще какие наследники появятся. Кто знает, сколько у Арсения могло быть жен…
        - Видите, я не могу вам ключи отдать, - развела Верочка руками.
        Вдова разнервничалась, вскочила из-за стола и демонстративно направилась к выходу. Марат Гареев виновато улыбнулся товарищам и побежал вслед за ней.
        - У нас засланный казачок завелся, - презрительно усмехнулся Данила Меньшиков.
        - Ты Марата в виду имеешь? Я так не думаю, просто она ему нравится, - засмеялся Дроздовский.
        - Но что мы будем делать со студией, у нас же ее могут отнять? - заволновалась Верочка.
        - Не отнимут, не переживайте, - мрачно хмыкнул Михаил. - Лучше давайте свои предложения по названию фотостудии, по работе.
        - Так вроде все уже придумано Арсением, - ввернула Верочка. - Разве не будем работать как раньше?
        - Мне не нравится, что было, - упрямо заявил Дроздовский. - Чарущев жулик и темные делишки проворачивал, да что я говорю об этом, вы все сами в курсе! Я хочу другого, хочу создать художественную мастерскую. Хочу, чтобы мы делали не только высокохудожественные портреты, но могли предложить на продажу свои жанровые картины. Проводить выставки-продажи, творческие вечера…
        - Ты хочешь сделать салон? - заинтересовалась Верочка.
        - Именно, - обрадовался Дроздовский. - Хороший художественный салон. Фортепьяно приобретем, музыкантов будем приглашать, поэтов.
        - Ну, ты даешь!.. - хохотнул Данила Меньшиков. - Прямо девятнадцатый век какой-то!
        - Да, я хочу возобновить самые лучшие традиции русских художественных салонов!
        - Кто сейчас будет посещать такие салоны? - усмехнулся фотограф Огородников.
        - Это как дело поставить, - загорячился Михаил. - Отбоя от народа не будет, ломиться начнут на все мероприятия, картины покупать, портреты заказывать…
        Огородников недоверчиво покачал головой:
        - Что-то не верится.
        - У меня есть знакомая, прекрасный искусствовед. Она нам поможет. Найдем журналистов, сделаем рекламу.
        - Как много появилось желающих прибрать фотостудию к своим рукам, - презрительно ухмыльнулся Огородников. - С твоими фантазиями мы рубля не заработаем.
        - Посмотрим, - изрек Дроздовский.
        - Ну да, поживем - увидим, - ехидно хмыкнул Огородников. - Одно дело - мечты, другое - реальность, обещать легко, попробуй сделать.
        - Ну и сделаю, - расстроенно протянул Дроздовский. - Вот увидите!
        - А я тебе верю, - ободряюще улыбнулась Верочка и торжественно вручила ему ключи. - Теперь ты у нас главный.
        Но Дроздовский ключи вернул.
        - Верочка, ты мой первый заместитель, и пусть ключи хранятся у тебя.
        Покраснев от удовольствия, Верочка быстро спрятала ключи в сумочку.
        - Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку, - пробормотал себе под нос Огородников.
        Время подходило к вечеру, все начали расходиться, Дроздовский позвонил Ляльке и напросился в гости. Данила тоже поехал с ним.
        На уютной просторной кухне в компании Лялечки, Данилы и Маргариты Михаил продолжил разговор о создании художественного салона.
        - Мне твоя затея нравится, - просияла Лялька. - Надоело это выхолощенное, извращенное, вывернутое наизнанку, то, что искусством язык не поворачивается назвать. Хочется чего-то настоящего, совершенного, от чего можно восторгаться, что нужно любить. Я с удовольствием помогу тебе с этим проектом. Сам-то ты как видишь этот художественный салон?
        У Дроздовского вдохновенно загорелся взгляд.
        - Во-первых, это выставка-продажа картин современных художников, продвижение их работ, так сказать, в массы. Вот как художники в девятнадцатом веке создали артель, которую возглавлял Крамской, а потом Товарищество художников-передвижников. Ведь у них какие идеи были прекрасные, они искали пути развития русского искусства, сколько открыли новых талантов.
        - Да, - вздохнула Лялька. - Это было прекрасное время, на обломках академического зарождалось исконно русское искусство, и сколько удивительных художников появилось тогда, но и сколько их погибло, трудная была эпоха.
        - Можно подумать: сейчас лучшее время для художников, - буркнул Михаил. - В девятнадцатом веке бесплатно учились в Академии художеств, им еще и стипендию платили, и жилье предоставляли, а у нас за учебу плати, за общежитие плати.
        - Хватит жаловаться, - перебила Лялька. - У меня созрел ряд предложений для вашего салона. Вам нужно будет поставить работу на широкую ногу, помещение у вас большое?
        - Большое, - закивал Михаил. - Помещение роскошное, в центре, в сталинском доме с высокими потолками.
        - Прекрасно. Вам необходимо привлечь молодых, но уже известных художников с громкими именами, проводить творческие вечера и выставки-продажи, с поэтами, с певцами, все как положено, программы проведения вечеров я вам буду составлять. А к этим художникам будем присоединять ваших талантливых ребят с их работами. Будем делать им имена, и художникам, и фотографам. Будем делать интересные, необычные, живые концерты, где классика, а где эпатаж, будем работать на контрастах, рекламу дадим, я все продумаю, народ повалит. Заказы на художественные работы будете брать, - она нахмурилась. - Копии с известных картин можно будет делать, как раньше.
        Данила задумчиво изрек:
        - Заманчиво, в этом что-то есть.
        - Можно пригласить современных классиков - Шилова, Сафронова, я могу пригласить Алексея Чернигина, прекрасного художника, у него такие чудные картины «Лето», «Море», «Поцелуй», в них столько светлого чувства, романтизма. Станислава Плутенко, потрясающий художник, работает в удивительной технике, включен в каталог сюрреалистов всех времен и народов. Николая Блохина, уникального портретиста, Дмитрия Аненкова. Много кого! Я еще дедушку порасспрашиваю. Можно будет пригласить талантливого, известного своими неоднозначными картинами, такими как «Сортир», «Верхом на кентавре», «Упавший», скандального художника Василия Шульженко. Он точно никого равнодушным не оставит…
        От избытка чувств Михаил подхватил Ляльку на руки и закружил. Лялька со смехом вырвалась и вернулась за стол.
        - А вообще я мечтаю создать что-нибудь похожее на «Декабрьские вечера» Антоновой в Пушкинском музее. Ирина Александровна - мой восторг, мой кумир, я была бы счастлива, - вздохнула Лялька, - если бы она выступила в нашем салоне, а если бы дала хоть какой-нибудь совет, это была бы неоценимая помощь.
        Михаил деловито произнес:
        - Я попрошу отца, чтобы он обратился к ней, они знакомы, я, кстати, тоже преклоняюсь перед ней - великая женщина, она очень много сделала для нашей культуры.
        - Но чур, все работы сначала мне показывать, - кокетливо засмеялась Лялька.
        - Ты у нас худсоветом будешь, - согласился Михаил.
        - Не худсоветом, а худруком, - поправила его, дурачась, Лялька.
        - А как же моя прапрабабка? - дрогнули губы Маргариты от обиды, что все забыли про Матрену Саввишну Бестужеву.
        - Ой, действительно, мы забыли о таком важном! - спохватилась Ляля. - Я предлагаю написать на сайт «Курск дореволюционный», у них должна быть информация о Бестужевой. Потом съездить в город Фатеж и в Миленино, где жила сестра Бестужевой. Там Крамской в разное время сделал эскизы к нескольким своим известным картинам. Поищем старожилов, которые могли что-то слышать об этом.
        - Мне кажется, у нас там какие-то родственники есть, - вздохнула Маргарита. - Можем заехать к моему отцу, наверное, он поможет.
        Глава 45
        Тайник убийцы
        При более тщательном обыске квартиры Валерия Петровича Быкова сотрудники следственного комитета обнаружили тайник, а в нем таинственную флешку.
        На флешке оказались содержательные видеозаписи о том, как Быков получает заказы от бывшего владельца фотостудии «Авторский портрет» Чарущева на избиение антиквара Антона Чижикова, убийство начальника охраны мэра Стерляжинска Геннадия Жаркова и заказ на устранение самого Башлыкова. Похоже, Быков записывал все это на видеокамеру в порядке страховки или на предмет шантажа.
        Суржиков показал видеозапись арестованному:
        - Что можете пояснить по этому поводу?
        Потрясенный Быков сидел с обреченным лицом.
        - Понятия не имею, что это, - наконец произнес он. - Короче говоря, это подстава.
        - Да что вы? - засмеялся Суржиков. - Хотите сказать, что это художественный фильм с вами и Чарущевым в главных ролях? Значит, вы его убили для того, чтобы спрятать концы в воду?
        - Не убивал я Чарущева, - внезапно завопил Быков. - Он мне не все еще заплатил. Какой смысл его убивать?
        - А кто же тогда его убил?
        - Откуда я знаю, у него много врагов было… Вы в курсе, что он фальшивыми картинами торговал, выдавал их за настоящие? Вот кто-то из его коллекционеров и грохнул.
        - Вы знали его покупателей?
        - А мне это зачем? У нас были другие дела!
        - Ладно. А заказ на убийство Маргариты Вишневской чего вы не записали?
        Быков фыркнул:
        - А не было заказа.
        - Так, значит, вы ее по собственной инициативе решили убить? Из любви к профессии?!
        - Не пытался я ее убивать, говорю, перепутал, не в тот двор залез, не в ту деревню заехал…
        - Только в твоем телефоне никакой Лизы нет, и ни по одному твоему контакту нет такой девушки.
        - Так мы с ней при встрече договорились.
        Суржиков разозлился:
        - Что ты меня как мальчика разводишь?! Экспертиза доказала, что из оружия, найденного у тебя дома, стреляли в Вишневскую, из него же застрелили Жаркова. И пальчики на оружии твои!
        - И какого-то чувака в Лондоне тоже я грохнул? - насмешливо подхватил Быков. - А как я оружие мог провезти в Англию, вы подумали?
        - Башлыкова ты убил из другого оружия, которое, наверное, купил там…
        - Где бы я его там купил?
        - Значит, Чарущев об этом побеспокоился, - сухо произнес Суржиков и закрыл свою черную папку. - Не хочешь давать показания, не хочешь помогать следствию - дело твое, у нас и так достаточно фактов, чтобы упрятать тебя пожизненно.
        - Хорошо, - подскочил как ужаленный Быков. - А что мне будет, если я все расскажу?
        - Суд учтет твое раскаяние, помощь следствию и смягчит наказание… - Быков начал торговаться, чем окончательно вывел Суржикова из себя. - Ты, похоже, не понимаешь, приятель, во что вляпался. Ты убивал людей и еще торгуешься! Да ты до конца жизни не отмоешься от крови и после смерти ответишь за это перед богом!.. Расплата тебя в любом случае настигнет! А ты как ребенок себя ведешь, неужели не понимаешь, что ты натворил?!
        Быков растерянно смотрел на следователя и, вздохнув, принялся рассказывать:
        - Я не знаю, как все так получилось, я стрельбой занимался, стрелял отлично, мы с Чарущевым в тире и познакомились. Как-то он пригласил меня в ресторан. Выпили, пожаловался, что один антиквар задолжал ему большую сумму и не отдает. А потом предложил избить его, показал его магазинчик, сказал, что тот носит с собой в портфеле большие суммы денег и что я эти деньги могу взять себе за работу, подсказал, чтобы я избил его так, чтобы антиквар вспомнить ничего не смог, я так и сделал, - вздохнул Быков. - Деньги взял себе…
        - И много там было?
        Он отвел глаза.
        - Да так, сущие копейки, тысячи три, наверное…
        «Врет», - мгновенно определил Суржиков.
        - А Чарущев за работу сколько заплатил?
        - Да какую-то ерунду, тысяч десять. Еще и выговаривал, мол, зачем ты так сильно избил этого Чижикова, что он даже умер.
        - А почему ты записывал ваши разговоры с Чарущевым?
        Быков пожал плечами:
        - Да на всякий случай, мало ли что в жизни бывает. Вы же знаете, какой он человек был…
        - А как Жаркова убили?
        - Чарущев показал мне этого парня из машины, дал мобильник и приказал его сразу после звонка этому парню выкинуть. Сказал, чтобы я в подходящий момент, когда никого вокруг не будет, позвонил этому чуваку, сказал, что хочу переговорить по поводу продажи картины «Неизвестная». Я спрятался у соседнего дома в кустах, вызвал его на улицу, остальное вы знаете, я его застрелил.
        - А как было с Вишневской?
        - Чарущев сказал, что эта стерва обворовала его, украла картину, и если ее не убрать, то она пойдет в полицию и скажет, что это копия.
        - А что он сказал про Башлыкова?
        - Что Башлыков крупный мошенник, ограбил целый город, его разыскивает Интерпол, он как государственный преступник заслуживает смерти и что мне за его смерть еще и медаль могут дать.
        - Ты поверил?
        - Поверил, не поверил, но он хорошо заплатить обещал, а теперь ни денег, ни медали не с кого взять, - мрачно буркнул Быков.
        - Сколько он тебе заплатил в общей сложности?
        - Тысяч сто, плюс еще обещал…
        - И стоило оно того, чтобы сломать свою жизнь? - вздохнул Суржиков. - Так где ты взял оружие в Лондоне?
        - Чарущев сказал, что меня человек в аэропорту встретит, сам ко мне подойдет, отвезет в гостиницу, а в нужное время покажет Башлыкова, где он по утрам бегает. Мужик приехал за мной, оставил меня в парке, я Башлыкова пристрелил из пистолета с глушителем, оружие он у меня забрал.
        - Ловко, - вздохнул Суржиков. - Только вот непонятно, кто Чарущева убил, и самое интересное, что в один день с Башлыковым. Как понимать: это такой рок или тоже заказ?
        - Ничем не могу помочь, - пробормотал Быков. - Чарущева не трогал, он мне еще денег должен был.
        Выйдя из изолятора на улицу, Суржиков всей грудью вдохнул прохладный осенний воздух. Синева неба и яркие краски листвы ослепили его. «Не заметил, как осень пришла, - грустно подумал он. - Так в погоне за преступниками и не заметишь, как жизнь пролетит, не то что лето…»
        Он сел в машину и поехал в фотостудию.
        Верочка, увидев Суржикова, обрадовалась:
        - А у нас перемены, - похвасталась она.
        - Да ну? - удивился Суржиков. - И какие?
        - Мы выбрали на общем собрании руководителем Мишу Дроздовского, он самый деловой среди нас. Теперь у нас будет художественный салон, название мы еще не придумали. Мы будем творческие встречи с известными художниками устраивать, концерты, выставки-продажи и много всего интересного.
        - И кто инициатор таких перемен?
        - Миша и его девушка. Она теперь у нас искусствоведом будет. Лиля Стасова.
        - Это хорошо, - произнес Суржиков и подумал, как тесен мир… - Так, может, Дроздовский вашего шефа и убрал? - шутливо подмигнул он Верочке.
        - Да вы что! - вспыхнула она от негодования. - Миша такой принципиальный, такой порядочный, как это вам только могло в голову прийти?!
        - Да я пошутил, - усмехнулся Суржиков. - Просто ума не приложу, кто мог убить Чарущева?
        - Так его женщина убила, больше некому, - с жаром выдала Верочка. - Я же вам говорила, ясно слышала, как он с ней разговаривал.
        - Неужели не подслушала, о чем они толковали?
        - Я пыталась, - виновато пролепетала Верочка. - Я даже к двери поближе пробралась, но услышала только его смех, он над чем-то смеялся, прямо закатывался.
        - Смеялся, говоришь? - оживился Суржиков. - Радовался, что ли?
        - Не знаю. Может, развеселила его чем-то женщина.
        - Так ты говорила, что хлопок раздался минут через пятнадцать-двадцать, значит, женщина могла уже уйти.
        - Я, конечно, утверждать не могу, - нахмурилась Верочка, - но мне кажется, что Чарущев что-то говорил, а вот сам он с собой разговаривал или с той дамой, не знаю. Может, они поссорились, он посмеялся над ней, она вернулась и шлепнула его?
        - Может быть, может быть, - задумчиво произнес Суржиков. - Под окном асфальт, следов никаких не осталось. Этаж у вас высокий, с цоколем, окно в простенке, и его со стороны не видно, стреляли снизу. Ты действительно не могла разобрать, что говорила женщина, но тебе не хотелось выбежать и посмотреть на нее?
        Верочка дернулась и испуганно уставилась на него.
        - Зачем?!
        - Человек - существо любопытное, - засмеялся он. - Особенно девушки.
        - Может, у меня такая мысль и мелькнула, но я не пошла у нее на поводу, - отвела глаза Верочка.
        - Жаль, - вздохнул Суржиков, - а то бы мы с тобой быстро раскрыли убийство.
        Глава 46
        Неожиданный поворот событий
        Сотрудники фотостудии активно взялись за дело, и даже такие скептики, как фотограф Слава Огородников, поверили, что из затеянных преобразований может что-нибудь получиться.
        Только Верочка стала задумчивой и время от времени куда-то в течение дня исчезала.
        Дроздовский даже возмутился:
        - Я тебя не узнаю, всегда такая дисциплинированная, такая ответственная была, а тут клиенты приходят, а приемщицы нет. Что происходит?
        - Но я Славу Огородникова попросила вместо меня поработать, - оправдывалась Верочка. - Мне нужно было отойти на несколько минут.
        - Но не так же часто отходить?! Ты то и дело куда-то бегаешь, - недоумевал Михаил. - Ты не думай, я к тебе не придираюсь, но смотри, вчера ты три раза уходила, сегодня один и опять куда-то намыливаешься…
        Верочка смущенно крутила золотистый локон, она всегда так делала, когда волновалась.
        - У меня возникли важные дела, о которых я не могу сказать, это мое личное.
        Михаил внимательно посмотрел на нее:
        - Ты не влюбилась, случаем?
        Верочка вспыхнула:
        - Не говори глупостей!
        Вздохнув, Дроздовский изрек:
        - Так, может, нам еще одну приемщицу взять на работу? Тем более тебе же нельзя работать без выходных, а у нашего салона пока выходных не будет.
        - Конечно, давайте возьмем, - ухватилась она за его слова. - А то Чарущев на всем экономил, заставлял нас за копейки работать на износ.
        На следующий день на пороге художественного салона появилась молодая девушка, и Дроздовский представил ее Верочке.
        - Знакомься, это Маргарита Вишневская.
        Маргарита смущенно улыбнулась и кивнула Вере.
        - Так я ее знаю! - воскликнула Верочка. - Ее же полиция разыскивает! Это вместо нее убили девушку!
        - В полиции я уже была и со следователем Суржиковым общалась, - сказала Маргарита. - Все выяснили. Никто меня больше не разыскивает.
        - Ну-ну, - подозрительно буркнула Верочка. - Это еще проверить надо.
        - Проверяйте, - пожала плечами Маргарита.
        - Что-то не так? - удивленно обратился к Верочке Дроздовский.
        - Все не так, - злилась Верочка. - Пока я Суржикову не дозвонюсь, оформлять ее не буду.
        - Я эту девушку знаю и ручаюсь за нее, - нахмурился Дроздовский.
        - Я тоже, - заявил появившийся в дверях Данила Меньшиков.
        - Так что давай оформляй без лишних разговоров, ты же сама хотела помощницу, - потребовал Михаил.
        Лицо Верочки нервно дернулось:
        - Я не буду ее оформлять! Оформляйте сами, если хотите! - и она выбежала из кабинета.
        - Давай я все сделаю, - вызвался Данила. - Я вообще в последнее время Веру не узнаю. Что с ней происходит?
        - Может, дома какие неприятности? - вздохнула Маргарита.
        - Действительно, мы же о ней ничего не знаем, - спохватился Дроздовский.
        - Думаешь, она домой ездит? - спросил Данила.
        - Насколько мне известно, она живет центре, где-то на набережной, а это достаточно далеко отсюда, - нахмурился Михаил. - А отлучается она ненадолго, вряд ли домой.
        - Может, девушка по магазинам мотается, а вы голову себе ломаете, - вновь предположила Маргарита. - Ищет себе какой-нибудь наряд, девушка она симпатичная, а здесь все-таки вечера разные, творческие встречи, перспективные молодые люди будут собираться…
        - Ладно, не будем этим голову забивать. Захочет - расскажет, - буркнул Михаил.
        Верочка тем временем сидела на лавочке напротив одного знакомого дома и равнодушно глазела на голубей, снующих под ногами. Она бросила им горсть семечек, и птицы, отчаянно толкая друг друга, сгрудились в одном месте.
        Дождавшись, когда из ворот дома вышла шатенка с ярким макияжем и медленно направилась вдоль улицы, Верочка вскочила и последовала за ней.
        Женщина зашла в салон красоты неподалеку. Верочка немного погодя тоже зашла вслед за ней.
        К ней подскочила девица в светло-розовом халатике.
        - Здравствуйте! Что вас интересует?
        Верочка взяла лежащий на стойке проспект и стала листать его.
        - А что вы можете предложить?
        Девица оживилась и затараторила:
        - У нас прекрасные косметологи, чистка кожи, лифтинг, массаж, шоколадное обертывание, другие волшебные процедуры. Парикмахерские услуги, стилисты. Вы хотите изменить свой стиль?
        - Даже не знаю. А можно посмотреть, как у вас стрижки делают?
        - Посмотрите, - пожала плечами девица.
        Сотрудница салона все-таки проводила Верочку в зал, и та сразу же увидела интересующую ее шатенку. Чарущева, а это была она, узнала Верочку и покраснела от возмущения.
        - Что вы здесь делаете?
        - Ой, - всплеснула руками Верочка. - Надо же, а это вы, Ира?! Какая встреча!
        - Да уж, - процедила сквозь зубы Чарущева. - Удивительная… Не скажу, что приятная. Как вас занесло сюда?
        Верочка нашлась:
        - А я здесь рядом живу.
        Ирина не стала уточнять ее адрес, а злобно выдала.
        - Теперь я понимаю, как Чарущев вас на работу нанял, - двусмысленно хихикнула она. - Наверное, по дороге на работу подобрал.
        - По себе судите, - ядовито улыбнулась Верочка.
        - Если вы эту нахалку отсюда не выгоните, я стричься не буду, - заявила вдова.
        Парикмахерша сердито уставилась на Верочку.
        - Девушка, если вы не записаны на прическу, то покиньте помещение, вы мешаете работать.
        Но Верочка плюхнулась на соседнее с Ириной Чарущевой кресло и заявила:
        - А я хочу постричься! У вас все равно зал пустой.
        - Нет, я так не могу! - взвилась Чарущева и, сорвав с себя накидку, выскочила из кресла.
        - Я тоже не буду стричься, - пискнула Верочка и побежала вслед за ней.
        Выбежав из салона красоты, она догнала Чарущеву и пошла с ней рядом.
        - Почему вы на меня сердитесь?
        Вдова остановилась.
        - Почему вы преследуете меня?
        - Я не преследую.
        - Не врите! Что я не вижу, как вы за мной по пятам носитесь уже неделю. Что вы хотите?
        Вздохнув, Верочка жалобно протянула:
        - Я хочу, чтобы вы сознались в убийстве, ведь это вы убили своего бывшего мужа?
        У Ирины Чарущевой изумленно округлились глаза.
        - Вы с ума сошли! С чего вы это взяли?! - прошипела она.
        - Я слышала, как вы говорили ему про то, что он сломал вам жизнь!
        - Что?! - выгнулась Чарущева, словно пантера. - Дура сумасшедшая!.. Вот я сейчас, - полезла она в сумочку и вытащила телефон, - следователю позвоню и попрошу, чтобы он задержал тебя за то, что ты меня преследуешь и оболгать пытаешься. Или ты, - презрительно усмехнулась она, - влюблена была в этого козла, моего бывшего мужа? И теперь мне мстишь?
        - Ничего я не была влюблена, просто слышала, как вы стояли под окном и ругались с ним, а потом выстрелили!
        Ошеломленно уставившись на Верочку, Чарущева усмехнулась:
        - Как ты могла что-то слышать, когда я была в это время как раз в этом салоне, я там целый день провела тогда, и следователю уже об этом рассказала.
        - Этого не может быть, - потрясенно прошептала Верочка. - Но я же слышала своими собственными ушами и в окно видела, как вы в сером костюме убегали.
        - У меня нет серого костюма, не мой цвет! - разозлилась Чарущева. - Да я на вас в суд за клевету подам!
        - Но я правда вас видела, - растерянно пролепетала Верочка. - Такая же прическа, похожая комплекция… И голос был ваш, и слова, что Арсений жизнь сломал вам…
        - Идиотка!.. - рассмеялась вдова. - Почему ты решила, что он сломал мне жизнь? Да я счастлива была, когда он свалил. Денег на сына не жалел, а что мне еще нужно было? Я не работала, а теперь нужно вкалывать, чтобы зарабатывать. Нужны бы мне эти хлопоты?! Мне не выгодна его смерть!..
        - А кто же это мог быть? - упавшим голосом пробормотала Верочка.
        - Откуда я знаю, - буркнула Чарущева. - Кстати, а почему ты следователю про свое подозрение не сказала? - язвительно ухмыльнулась она. - Денег от меня поиметь захотела? Шантажировать?
        - Нет, просто так получилось, - промямлила Верочка. - Сразу не сказала, забыла, а потом вспомнила и решила сама исправить свою ошибку.
        - Тоже мне, миссис Марпл! - презрительно скривилась вдова. - Но видишь ли, ты глубоко ошиблась, ищи свою преступницу в другом месте!
        Верочка была расстроена до глубины души.
        - Может, вы мне поможете разыскать убийцу? - беспомощно пролепетала она.
        - С какой стати? - оскорбленно вскинулась Чарущева. - А вот Суржикову я позвоню, еще неизвестно, что вам в голову придет, а я потом расхлебывай!
        - Но может, вы знаете какую-нибудь знакомую Арсения Борисовича с похожим на ваш голосом?
        - Да что же вы ко мне привязались! Откуда я могу знать знакомых Арсения, да еще с голосом, похожим на мой, если я с ним четыре года не общалась!
        - Жалко, - виновато произнесла Верочка. - Извините меня тогда…
        Но обиженная вдова тем временем уже набрала номер телефона Суржикова и пожаловалась на Верочку. Изумленный следователь попросил передать девушке мобильник, приказал ей срочно вернуться на работу, ждать его.
        Глава 47
        Поиск убийцы
        Когда Суржиков вошел в фотостудию, он очень удивился, увидев рабочих, снующих в вестибюле среди гор стройматериалов.
        В одной из мастерской строилась сцена, оттуда слышался стук молотков и дрели. Вокруг то и дело пробегали художники, откуда-то слышался командный голос Михаила Дроздовского.
        В вестибюле за стойкой приемщицы стояла… Маргарита Вишневская.
        Удивленный Суржиков медленно подошел к ней и только тогда заметил за спиной Маргариты притулившуюся в уголке Веру.
        - Так и вы теперь здесь работаете?
        - Да, - кокетливо кивнула Маргарита.
        - А как же Вера?
        - Вера теперь моя начальница.
        - Первый раз об этом слышу, - пробурчала Верочка.
        - Я смотрю, у вас грандиозные перемены, - усмехнулся следователь, - это хорошо, но я к вам по делу, Вера, где мы можем пообщаться?
        - А вы идите в Мишин кабинет, там никого нет, - посоветовала Маргарита.
        Верочка недовольно поджала губы.
        - Я как-нибудь сама разберусь. Идемте, это бывший кабинет Чарущева.
        Удивленно покосившись на Веру, Суржиков про-молчал.
        В кабинете владельца студии мало что изменилось, только стол со стульями были завалены какими-то бумагами.
        Суржиков переложил бумаги с одного стула на стол и придвинул его Вере. Освободил себе другой и уселся рядом. Пристально взглянув ей глаза, он проговорил:
        - И что за история с вдовой Чарущева? Почему вы за ней слежку устроили? Обвинять ее начали?
        Верочка не знала, куда деться, ей было очень стыдно перед Суржиковым, и она, всхлипнув, пролепетала:
        - Я почему-то подумала, что это Ирина стреляла в Арсения, поэтому решила последить за ней.
        - Зачем? - с недоумением спросил следователь. - Почему со мной подозрениями не поделились?
        Замявшись, Верочка вздохнула:
        - Сама не знаю. Думала, она заметит меня, поймет, что я знаю, что она убийца, что-нибудь предпримет, вот тогда ее можно будет поймать.
        - Вы хоть поняли, что это глупость? - сердито взглянул на Верочку Суржиков.
        - Это с какой точки зрения посмотреть, - пробормотала виновато девушка.
        - А почему вы решили, что это была Ирина Чарущева?
        - Мне показалось, я слышала ее голос и видела ее, - пискнула Вера.
        Глаза Суржикова азартно засветились, словно у рыси, почуявшей запах добычи. В волнении он даже привстал, но тут же опять сел.
        - И вы это скрыли от следствия? - изучающе взглянул он на Верочку и тут только заметил, какая она красавица, Суржиков даже смутился, а его сердце екнуло.
        Широко раскрыв синие глаза, девушка произнесла:
        - Простите меня, но я тогда очень растерялась и, честно говоря, испугалась. А потом, когда вы сказали, что мы могли бы найти убийцу, мне пришло в голову, что я сама могу это сделать.
        - Лучше расскажите все, что видели и слышали, когда убили Чарущева? - взяв себя в руки, сурово произнес следователь.
        Верочка рассказала, что, услышав женский голос, подбежала к двери и стала подслушивать.
        - Голос был очень похож на голос вдовы Чарущева, это я потом поняла, - затараторила она. - Женщина кричала, что Арсений сломал ей жизнь и сейчас он за все заплатит…
        - А что Чарущев?
        - Чарущев начал смеяться, глумиться над ней.
        - Он ей что-нибудь говорил?
        - Говорил, перед тем как я подошла к двери, но я не расслышала, что именно. И когда он смеялся, она выстрелила, я сначала не поняла, что это выстрел, но потом, услышав страшный хрип, вбежала в кабинет. Окно было распахнуто, а Чарущев в крови на полу, я выглянула в окно и увидела женщину с прической, как у Ирины Чарущевой, в сером костюме, она убегала, и ее лица я не увидела. А со спины она очень похожа на эту Ирину, и голос был очень похож. Что бы вы подумали на моем месте?
        - Вам нужно было все рассказать мне, а теперь время упущено и искать будет сложнее.
        - Извините, - деревянным голосом произнесла Верочка. - Так получилось, я хотела как лучше.
        - Лучше не бывает, - нахмурился Суржиков. - Теперь по новой надо будет опрашивать людей. Но по крайней мере есть описание убийцы, и мы знаем, что это женщина, может, кто вспомнит, что видел ее…
        - А можно я вам помогу? - встрепенулась Верочка. - У меня Иринины фотографии есть, и со спины тоже, на мобильнике.
        - Фотографии мне перекачайте, а что касается вашей помощи, то человек, убивший вашего шефа, может спокойно убить вас, об этом вы не подумали?
        Она смутилась.
        - Я буду осторожной…
        - Нет, я не могу рисковать вашей жизнью и запрещаю вам этим заниматься, - отрезал Суржиков.
        И тем не менее Верочка не успокоилась и после ухода Суржикова направилась во двор дома, и, увидев двух старушек под грибком на детской площадке, подошла к ним.
        Любезно поздоровавшись, она похвалила их малышей-внучат и осторожно поинтересовалась, может быть, они гуляли здесь и пятнадцатого августа, когда владельца фотостудии застрелили.
        Старушка моложе кивнула на ту, что постарше.
        - Вон она была. Васильевна, ты же говорила, что гуляла со своим Вадиком.
        - Гуляла, ну и что? - подозрительно спросила пожилая женщина.
        - А вы эту женщину не видели тогда? - показала она фотографию Ирины Чарущевой.
        Старушка вгляделась в фото и покачала головой:
        - Эту не видала, а вот такая же темненькая, фигуристая, похожая на нее, промчалась мимо как угорелая.
        - А вы сможете ее описать?
        - Такая щекастенькая была, лицо у нее покруглее, чем у этой, глаза другие, и не накрашенная была, а эта вся расписанная, как матрешка.
        Верочка побежала в кафе, вдруг кто-нибудь из официанток мог видеть эту женщину, и при входе столкнулась с выходящим оттуда Суржиковым.
        - Я смотрю, вы не успокоились, решили меня хлеба лишить? - ухмыльнулся он.
        - Да нет, я… - растерялась она. - Я вот только со старушкой во дворе поговорила, она видела похожую женщину, только у нее лицо круглое было…
        - Я категорически запрещаю вам заниматься расследованием! - повысил Суржиков голос. Увидев, что на них обращают внимание работники кафе, он вывел Верочку под руку на улицу. - Спасибо, конечно, за помощь, - улыбнулся он. - Закончу дело и в знак благодарности приглашу вас в ресторан.
        - Можно в кафе, - засмеялась Вера. - Давайте я вас с той старушкой познакомлю.
        Но старушек с детьми на площадке уже не было. Суржиков с досадой выдохнул.
        - Спугнула свидетельницу, теперь нужно будет ее разыскивать!
        Верочка виновата потупилась.
        - Идите работайте, Вера, а я искать старушку, - сказал следователь, а сам прошелся по подъездам, расспрашивая жильцов дома, и установил имя и номер квартиры старушки-свидетельницы.
        Зинаида Матвеевна Малинина охотно согласилась помочь следствию и вскоре уже помогала специалистам следственного комитета составлять фоторобот увиденной ею в день убийства Чарущева женщины.
        Суржиков, взглянув на получившийся портрет, подумал, что дама на экране смутно кого-то ему напоминает, он мучительно пытался вспомнить, но не смог.
        Он потер лоб и нахмурился. Все, переутомился, пора в отпуск. И сказал:
        - Нужно этот фоторобот запустить в сводку происшествий и в Интернет. И по отделениям полиции, в общем, все как обычно.
        Глава 48
        Поездка в Фатеж
        Неожиданно для Маргариты прямо на работе Данила Меньшиков сделал ей предложение руки и сердца, и она, не раздумывая, согласилась.
        Данилу можно было понять: Маргарита была настолько прекрасна, что вокруг нее все время вертелась, словно стая мух, куча поклонников, и он, боясь, что девушку уведут, поторопился, а вот Маргарита, у которой был большой выбор женихов, просто-напросто влюбилась в этого хорошего, доброго и веселого парня. Молодые люди решили связать свою судьбу и в ближайшие выходные вместе с Лялей и Михаилом Дроздовским отправились на родину Маргариты, знакомиться с ее родителями.
        Родители были предупреждены и готовились к встрече.
        Маргарита с друзьями заехали сначала к матери и, взяв ее с собой, приехали к отцу.
        Надо сказать, мачеха постаралась на славу, стол ломился от всяческой снеди. И чего там только не было за обедом: и салатов штук семь разных, и хрустящих огурчиков домашнего приготовления, солений и маринадов, и утка с яблоками, и седло барашка с брусникой, и пироги, и деликатесы разные.
        Встреча благодаря присутствию друзей обошлась без эксцессов, и Маргарита мысленно в душе за это их благодарила, ведь она очень боялась встречи с родителями из-за гибели Инги, особенно разговоров с матерью. Но мать, встретившись с дочерью, смотрела на нее ласково и с любовью, у Маргариты отлегло от сердца. Она и сама до сих пор тяжело переживала потерю Инги.
        Молодые люди расположились на диване в большой комнате, к которому и придвинули праздничный стол. Первым взял слово отец Маргариты и предложил тост за молодежь. Во время еды беседа была непринужденной, на отвлеченные темы, и только после обеда завязался серьезный разговор.
        Начал Данила, он обратился сначала к матери Маргариты, а затем к ее отцу.
        - Я сделал вашей дочери предложение руки и сердца, - смутившись, проговорил он, - она согласилась стать моей женой, и мы хотели бы получить ваше благословение на брак.
        Мать Маргариты радостно улыбнулась:
        - Как это все радостно, я давно мечтаю о внуках!
        Отец тоже улыбнулся:
        - Конечно, мои дорогие, я вас благословляю.
        Алла Александровна, мачеха Маргариты, тоже всплеснула руками:
        - Это такое счастье для нас. И насчет трудностей не пугайтесь, мы во всем вам помогать будем, для кого нам еще жить…
        Галина Витальевна промолчала, да и что она могла сказать, когда Алла с Петром ухаживали за ней в больнице, лекарства дорогие покупали, лечение оплачивали, на ноги поставили, помогли пережить потерю дочери. Горе и ее болезнь сблизили их, а вот теперь и общая радость.
        - По поводу материальной помощи спасибо, но я уже зарабатываю. У нас товарищество художников, - с достоинством изрек Данила. - Но с детьми мы, если получится, подождем, пока Маргарита закончит университет, она поступила на искусствоведа.
        - Поздравляем! - радостно захлопала в ладоши эмоциональная Алла Александровна. Растроганные родители прослезились и расцеловали молодых.
        Решив вопрос женитьбы, Маргарита пристала к отцу.
        - Папа, а расскажи наше семейное предание о красавице прапрабабке…
        И Петр Леонтьевич охотно начал рассказ о Матрене Саввишне Бестужевой.
        - Она была младшей сестрой моей прапрабабушки. Говорят, удивительной красоты была женщина, да я вам сейчас покажу ее фото… - Вишневский принес палисандровую шкатулку и вытащил оттуда завернутую в папиросную бумагу фотографию.
        Ребята с интересом уставились на снимок.
        - Да это же Маргарита!.. - воскликнула Ляля.
        - Действительно, очень похожа, - как зачарованный произнес Данила.
        - Матрена Саввишна Бестужева, сестра прапрабабки. Да, Маргарита очень на нее похожа, поэтому я и нарушил семейную традицию и наказ Матрены Саввишны, передал ее камею Риточке.
        - Я видела эту камею, она произведение искусства! Интересно, кто ее сделал? - спросила Ляля.
        Петр Леонтьевич вздохнул:
        - Не могу сказать, знаю только, что Матрене Саввишне ее подарил муж. Она очень любила своего мужа, но вот жизнь с ним не удалась.
        - А как же художник Иван Крамской? - заволновалась Ляля. - Ведь говорят, что у Матрены Саввишны с ним был роман, поэтому он портрет ее написал.
        - Да, известный художник Крамской был влюблен в Матрену Саввишну, но, насколько мне известно, романа у них не случилось, Крамской надеялся на их отношения, но женщина рано умерла. Так по крайней мере рассказывала своим детям прапрабабка, ее старшая сестра, а Матрена Саввишна была искренна только с ней.
        - Ой, как грустно, - прощебетала Лялька, глаза ее повлажнели. - Значит, у Крамского была к ней платоническая любовь, а она не любила его, поэтому он так и написал ее портрет. На нем такая величественная, прекрасная женщина, но недоступная.
        Все задумались. На улице уже стемнело, осенний ветер раскачивал ветку дерева, и она настойчиво царапалась о стекло, будто чья-то отчаявшаяся душа, уставшая от одиночества и холода, просилась в теплый, уютный дом.
        - А какое-то подтверждение этому есть? - спросил Дроздовский. - Мы вам верим, но вот хотелось бы какой-то документ, что-нибудь вещественное.
        - Есть такое подтверждение, в музеях Фатежа сохранились картины Крамского, написанные в наших краях, он подарил их музею. Крамской настолько любил Матрену Саввишну, что часто приезжал на ее могилу и работал здесь. И в архивах города Курска должны быть какие-нибудь данные об этой истории.
        - А вы верите в легенду, что картина «Неизвестная», написанная с Матрены Саввишны, приносит людям несчастья, вот даже ее праправнучке? - грустно уточнила Ляля.
        - При чем здесь картина? - удивился Петр Леонтьевич. Маргарита послала Ляле убийственный взгляд, и девушка быстро перевела разговор на другую тему.
        - Мы хотим при нашем художественном салоне сделать музей, вы не можете нам подарить фотографию? - попросила она.
        - Так как эта реликвия со временем будет принадлежать нашему семейству, - вмешался Данила, - нужно, чтобы Маргарита тоже имела решающий голос, а она, - с лукавством взглянул он на невесту, - может отказать тебе…
        Михаил тоже вмешался:
        - Лялечка, ты увлеклась, эта фотография принадлежит семье Вишневских, мы можем только попросить ее на время, на какую-нибудь выставку, и не более.
        Девушка с сожалением согласилась:
        - Извините, я действительно увлеклась.
        На следующий день, позавтракав, они купили цветов и заехали на кладбище в Миленино.
        Постояв в задумчивости у могилы Матрены Бестужевой и навестив Ингу, молодые люди отправились назад, в Москву.
        - И все-таки то, что судьба тебя столкнула с этой картиной, о чем-то говорит, - изрекла Ляля, сосредоточенно вертя баранкой. - Я не мистик, но все это не просто так. - А сколько неприятностей принесла только копия «Незнакомки»! И все началось, как только подлинник покинул стены музея, - продолжила она.
        Маргарита при этих словах смутилась.
        - Да эта копия случайно попала ко мне, мне ее знакомый подарил.
        - Подарил, - усмехнулась Лялька, они договорились, что никому не будут рассказывать, как на самом деле картина попала к Маргарите и про ее отношения с Башлыковым. - Твоего знакомого копия этой картины убила, даже в Лондоне его нашли!
        Данила слегка напрягся, но сделал вид, что не услышал.
        - А сколько людей она еще погубила? - не унималась Лялька. - Вначале твою сестру, потом фотографа, потом художника, а потом еще и директора салона. Ужас - картина-убийца!..
        - Кстати, - прервал ее Михаил, - это можно обозначить как-то для привлечения народа, сделать копии «Неизвестной» и продать любителям пощекотать нервы, уйдет влет…
        Маргарита украдкой вздохнула: чем больше она узнавала про свою прапрабабку, тем больше проникалась к ее судьбе, теперь ее заинтересовал и сам Иван Крамской, написавший этот шедевр. А Лялька с Мишей все про прибыль, про привлечение покупателей, где та грань, разделяющая материальное и духовное, Маргарита не знала, но чувствовала, что в этом есть что-то неправильное и Ляльке нужно остановиться.
        Глава 49
        Последние дни великого живописца
        Погода была чудесная, солнце ласково сияло с голубых небес. Щедрая осень в красках не поскупилась, листва полыхала то багряным, то ослепляла желтым, то умиротворяла зеленым. Красота царила вокруг несказанная, даже белоснежные облака застыли в немом восхищении.
        В доме Крамского на Сиверской станции собрались художники, они прослышали, что Иван Николаевич хочет покинуть их товарищество.
        Обида мучала Крамского, он жаловался, что к нему относятся без должного уважения и внимания. А ведь он, хотя работал только над дорогими заказными портретами, активно выступал на собраниях товарищества и вел бурную общественную жизнь, ратовал за значение имени в искусстве, доказывал, что авторитет художнику дается великом трудом и должен быть оценен. Любому произведению он давал справедливую, честную оценку.
        А его размышления о пути национального творчества мгновенно подхватывали выдающиеся литераторы и повторяли с почтением. Блестящие высказывания Крамского расходились на цитаты, его называли самым умным, самым интересным и самым оригинальным художником. И были правы, потому что каждое его слово было весомо и обдуманно. Для художественных критиков его мнение или оценка становились основой для статей, они, развивая его точку зрения, превращали в канон.
        Молодежи предлагали изучать труды прославленного художника, брать пример с Крамского, но дерзкие молодые таланты игнорировали его живопись, считая устарелой, неколоритной и безвкусной, и критиковали, как он когда-то не признавал академизм в изобразительном искусстве.
        В действительности Иван Крамской уже давно отстранился от общественных дел, ему мешали два обстоятельства: его нездоровье и чудовищная занятость. Если от болей еще хоть как-то помогали уколы морфия, то времени у него из-за постоянной работы катастрофически не хватало.
        На выставки он постоянно опаздывал, его картины ждали неделями, а то и месяцами, что сильно затрудняло работу устроителей. На собраниях появлялся последним и высказывался мало. А его литературно поставленные речи утомляли на общих встречах, наводили тоску и скуку на молодых слушателей. Крамской благодаря своему уму и проницательности заметил отношение новых художников, обиделся и ограничил круг общения.
        Теперь его окружали только близкие люди, которые находили в его рассуждениях много нового, интересного, особенно в области политики, ведь он был единственным, кто попадал в высшие правительственные круги, был информирован и мог давать оценку.
        Раздражительный из-за тяжелого заболевания Крамской не раз высказывался, что его забыли, не относятся к нему с должным уважением. Упрекал членов товарищества, что они забыли первоначальные идеи русского искусства, погрязли в буржуазности, что они напоминают торгашей, собирающих в свою пользу двугривенные. Заявлял, что товарищество изжило себя и для того, чтобы хоть как-то его сохранить, нужно передать его академии. Конечно, он не всегда был справедлив, он был богатым человеком и более не нуждался в этих двугривенных, составляющих заработок перебивающихся на копейки нищих художников, представляющих на выставку бедные экспонаты. Как говорится, бедный богатого не разумеет.
        Болезнь, усталость Крамского вымотали его, и он решил посвятить себя только работе, даже если это заказные портреты.
        И вот сейчас, когда художники из товарищества собрались в его доме за большим столом, Крамской озвучил свое желание.
        Услышав такую новость, все встревожились и заволновались.
        - Помилуйте, Иван Николаевич! - громогласно произнес Илья Репин. - Мы все вас уважаем, почитаем, любим… Каждое ваше слово впитываем, восхищаемся вашим умом и талантом, а вы решили нас огорчить, уйти из товарищества! Да все дело погибнет без вас!
        Другие художники шумно поддержали Репина и стали умолять Крамского не оставлять их без покровительства.
        Все растрогались, на глазах Крамского и присутствующих появились слезы. Слабым голосом он поблагодарил своих товарищей, взгляд его был наполнен любовью к каждому. Но он словно чувствовал, что дни его сочтены, и он любил всех и прощался со всеми.
        Несмотря на свою болезнь, Крамской не избегал общества, а напротив, в его доме было весело и многолюдно от гостей. Собирались его товарищи, сновала молодежь, его дети, друзья его детей. В сизых от сигаретного дыма комнатах спорили, играли в винт. Со счастливой улыбкой, с выражением бесконечной любви и доброты к людям, к своим близким, товарищам, детям Крамской смотрел вокруг и радовался. Вот ради чего стоит и нужно жить! Вспоминал ли он Матрену Саввишну, трудно сказать, он был счастлив другой любовью. Любовью ко всему миру, любовью к своим близким. Теперь его мучала только одна мысль, как они останутся без него? И он, чтобы обеспечить их будущее, работал с удвоенной силой.
        Он подстегивал себя морфием и писал по пять часов без остановки, такую нагрузку и здоровый человек не вынес бы. Иногда, когда художник стоял за работой, он вскрикивал от боли, но продолжал писать, не останавливаясь.
        В свое последнее утро Иван Николаевич был как никогда бодр и весел. Оживленно разговаривал с доктором Раухфусом, портрет которого писал, и вдруг повалился на пол, прямо на лежавшую под ногами палитру. Доктор успел подхватить художника, но Крамской был уже был мертв.
        Илья Репин вспоминал, что он не видел похорон сердечнее и трогательнее.
        Солнце заливало светом огромную, медленно движущуюся похоронную процессию на Смоленском кладбище.
        Попрощаться с покойным пришли многие, и все стояли в скорбном молчании, пока гроб опускали в могилу.
        Со словами прощания выступили ученики прославленного художника.
        «Мир праху твоему, могучий русский человек, выбравшийся из мира захолустья… Сначала мальчик у живописца на побегушках, потом волостной писарь, далее ретушер у фотографа… В девятнадцать лет ты попал наконец на свет божий, в столицу. Без гроша и без посторонней помощи, с одними идеальными устремлениями, ты быстро становишься предводителем самой даровитой, самой образованной молодежи в Академии художеств. Мещанин, ты входишь в Совет академии как равноправный гражданин и настойчиво требуешь законных национальных прав художника.
        Тебя высокомерно изгоняют, но ты с гигантской энергией создаешь одну за другой две художественные ассоциации, опрокидываешь навсегда классические авторитеты и заставляешь уважать и признать национальное творчество! Достоин ты национального монумента, русский гражданин художник Иван Николаевич Крамской!»
        Глава 50
        Точка в бесконечной цепи преступлений
        Фоторобот загадочной женщины-убийцы не давал покоя Суржикову, ему даже сон приснился ночью. Как будто он находится в огромной комнате, где стены увешаны исключительно портретами. А прямо перед ним качается на атласном черном шнурке портрет прекрасной дамы в шляпке с пером, в ней он узнает «Неизвестную» художника Крамского. Дама вдруг оживает, коварно улыбается, а изо рта у нее выползает отвратительная змея… У Суржикова взмокла спина от ужаса, и он проснулся.
        В горле у следователя пересохло, а сердце бешено колотилось, он встал, взглянул на часы, была только половина третьего ночи, Суржиков поплелся на кухню. Налил себе холодной воды из-под крана и с наслаждением выпил. Вспомнил сон и подумал, что эта работа скоро сведет его с ума, и дал себе клятву, что, закончив это дело, обязательно пойдет в отпуск.
        Почему-то вспомнилась златокудрая Верочка, и он грустно вздохнул, пятый десяток пошел, пора обзаводиться семьей, а Верочка еще молодая, да неизвестно, какая из нее хозяйка. Да и вообще, смешно думать о ней, отругал себя Суржиков.
        Утром его разбудил будильник. Наскоро позавтракав, следователь выскочил на улицу и поспешил на работу. Прохладный осенний воздух обжег его, и Суржиков, выдыхая пар изо рта, подумал, что вот и первые заморозки, обещанные вчерашним прогнозом погоды.
        Сев за руль, он не спеша выехал со двора и помчался по широкому проспекту.
        Как обычно, он приехал в отдел одним из первых и, поприветствовав дежурного, прошествовал в свой кабинет.
        Раскрыл папку и стал перебирать бумаги. Вдруг он вспомнил про телефон Чарущева и, вытащив его из сейфа, стал просматривать базу контактов. Хитрый Чарущев, чтобы не перепутать дам, помимо имени добавил фото к каждому номеру. Но ни одной женщины, которая хотя бы приблизительно напоминала фоторобот, следователь в его мобильнике не нашел.
        «Кому Чарущев мог сломать жизнь? - мучительно соображал он. - Вдова автоматически выпадает, те, что имеются в базе мобильника, тоже не подходят. Тогда кому этот тип так насолил, что его захотели пристрелить? Должен же быть очень серьезный повод. Но кто же эта женщина?»
        Хлопнула дверь, и на пороге появился Бричкин.
        - Доброе утро! - вскинул он руку, проходя к своему столу.
        - Привет, - хмуро ответил Суржиков. - Никак не могу вспомнить, где я видел женщину с фоторобота. Убийцу Чарущева. Такое ощущение, что она мне знакома, но вспомнить откуда не могу.
        - Бывает, - засмеялся помощник. - У меня тоже есть ощущение, что незнакомый человек будто бы знаком.
        - Да я не переживаю, только ведь все уперлось в эту дамочку!
        - Может, она на какую-нибудь актрису похожа или на телеведущую?
        - Может быть, может быть, - рассеянно пробормотал Суржиков, перелистывая свои бумаги. - Вот ведь ты посмотри, все убийства связаны с преступной деятельностью Чарущева, он центральная фигура во всем этом деле! Знакомился с богатыми нуворишами в элитном клубе, убеждал их, что цена антикварных картин повышается на двадцать процентов в год, что это надежное и лучшее вложение капитала. Искал таких, как мэр Стерляжинска, людей невежественных, и вместо оригиналов вручал им копии, которые писал талантливый художник Хруст, а оригиналы из музеев исчезали, Чарущев похищал их с помощью электрика лже-Аникушкина. Кстати, ребята из отдела, которые занимаются расследованием хищения картин в музее, сообщили, что установили имя лже-Аникушкина: это матерый вор Леня Воробьев, одноклассник Чарущева, с которым его связывала многолетняя дружба. Они его задержали, и он уже дает показания.
        - Здорово! - вырвалось у Бричкина.
        Суржиков вздохнул и продолжил:
        - Все бы было ничего, но Башлыков сбежал в Лондон и, пытаясь продать картину, узнал, что это копия, думаю, что он проверил все свои «шедевры» и понял, что его надули. Чарущев из средств массовой информации, которые раструбили о скандале на аукционе, узнал об этом, и чтобы его делишки не выплыли наружу, заказывает убийство Башлыкова…
        - А началось все с его любовницы, которая украла у Башлыкова копию, - подхватил Бричкин.
        - Ну да, он боялся, что Маргарита, которая пыталась продать картину, узнает, что это подделка, и скажет об этом Башлыкову, ее надо было остановить. Но тут вступилось провидение, и вместо Маргариты он убил другую женщину, а одно преступление потянуло за собой другие, он стал убирать свидетелей, - задумчиво согласился Суржиков, - но я сейчас не об этом, а о том, что мы, кроме Башлыкова, не знаем других покупателей картин. А что, если эта дама, которая выстрелила в Чарущева, попалась на его удочку, вложила все свои средства в картины и узнала, что приобрела копии и все ее деньги пропали?
        Помощник оживился.
        - Действительно, как мне только это в голову не пришло! А что, если вы видели эту даму в фотостудии, вы же там часто бываете, вдруг вы случайно столкнулись с ней?
        Суржиков задумался.
        - Вполне возможно, вся беда только в том, что я не могу ее вспомнить. А у меня память отличная, я помню всех, кто там бывал, значит, эту женщину я видел в другом месте.
        - В конце концов, может, эта женщина действительно всего лишь на кого-нибудь похожа, на ту же Ирину Чарущеву, с которой ее Верочка перепутала? Или кого-нибудь еще? На кого мы даже не думали… - изрек Бричкин.
        - Боже мой!.. - вдруг воскликнул Суржиков, хлопнув себя по лбу. - Я все понял, это не то, что мы думали! - Он вскочил с места, сорвал с вешалки куртку и выбежал из кабинета.
        Бричкин недоуменно пожал плечами и уткнулся в монитор, шефу действительно нужен отпуск, такой нервный он стал.
        Суржиков сел в машину и выехал на проезжую часть. Как назло, в центре образовалась пробка, и машины двигались медленно. Он вырулил на набережную и вскоре остановился у огромного каменного дома.
        Ему повезло, он проскользнул в подъезд вместе с солидной дамой в очках и даже не пришлось пользоваться домофоном.
        Поднявшись на лифте, он оказался перед знакомой дверью и нажал кнопку звонка.
        Ему долго не открывали, Суржиков даже достал мобильник и набрал номер телефона, только тогда за дверью послышались шаги, и дверь открылась.
        На пороге стояла женщина. Суржиков сразу даже не узнал Екатерину, настолько измученной, постаревшей и подурневшей показалась ему домработница Башлыкова.
        - Я знала, что вы придете, - произнесла она, и на него пахнуло спиртным.
        - Вы одна?
        - Одна, - покачнулась она. - Проходите.
        Суржиков осторожно зашел в квартиру.
        - Идемте на кухню, - махнула она. - Помянем Гену…
        Качаясь, она прошествовала вперед. Суржиков отметил, что квартира Башлыкова теперь была изрядно запущена, вокруг царил беспорядок. Особенно неряшливый вид имела кухня.
        Раковина загромождена грязной посудой, стол завален тарелками с засохшей едой. А посреди стола стояли начатая бутылка водки и тарелка с закуской.
        Расчистив место для гостя, Катя налила водки и ему.
        - Я смотрю, хозяева про вас совсем забыли?
        - Так хозяина застрелили, хозяйка иногда звонит, только приезжать пока не собирается.
        - Катя, это вы убили Чарущева?
        Екатерина уставилась перед собой остановившимся взглядом.
        - Ну я…
        Потрясенный Суржиков спросил:
        - Зачем вы это сделали?
        - Он уничтожил мою жизнь, он убил Генку, а мы любили друг друга.
        - Почему вы решили, что Геннадия Жаркова убил Чарущев?
        - Догадалась. Когда хозяин был еще здесь, я подслушала их разговор с Чарущевым. Чарущев соловьем заливался, говорил, что картины, которые он ему продал, каждый год будут дорожать. А потом, когда нас хозяин бросил, Генка сказал, что найдет картину, которую Маргарита украла, продаст ее, и мы разбогатеем. А тут хозяин в Лондоне обнаружил, что картины ненастоящие, после этого убили Геночку.
        - Но почему вы подумали, что именно Чарущев это сделал?
        - А кто еще? У Гены не было врагов. А Чарущев знал, что Гена картину ищет, сам хозяин приказал докладывать этому гаду, как поиски идут. Чарущев испугался, что его аферу раскроют, и убил Геночку, - она в голос зарыдала.
        Суржиков подождал, пока Екатерина успокоилась, и спросил:
        - Как же вы решились на убийство?
        Екатерина хрипло расхохоталась:
        - Сил не было терпеть, чтобы такая сволочь по земле ходила, когда мой Геночка в сырой земле лежит!.. Я взяла Генкин пистолет и пошла к Чарущеву на работу, я заранее все разведала, узнала, где его кабинет, посмотрела, что окно не высоко и я смогу в него попасть, если выстрелю. Мне повезло, окно было открыто, но он увидел меня, когда я подошла. Пистолет был у меня в сумке. Я у него спросила, зачем он убил Гену, а он начал смеяться, говорить, что, мол, Генку моего не убивал, и нечего мне горевать по этому поводу, и что Генка ничтожный был мужик, не жил, только небо коптил… Я не выдержала и выстрелила в него…
        - Почему вы в полицию не позвонили, не поделились подозрениями? Мы бы упрятали его надолго.
        Женщина усмехнулась:
        - Не хотела, чтобы он жил. Он, гад, смеялся, говорил, что я все равно ничего не докажу, у меня все в глазах потемнело от злости, я и пальнула.
        - А вы в курсе, что в тот день Башлыкова в Лондоне застрелили?
        - Я вечером об этом узнала, - горестно всхлипнула Катя. - Хозяйка звонила, сказала.
        - Собирайтесь, Катя, поедем в отделение.
        Когда Суржиков появился в своем кабинете с пьяной рыдающей женщиной, Бричкин оторопел. Косясь на даму, он проговорил:
        - Егор Иванович, а вас Карсавин спрашивал.
        Усадив Екатерину на стул, он попросил Бричкина присмотреть за ней и отправился к начальству:
        - Все сроки прошли, а убийца так и не найден, - накинулся на него Карсавин, едва он зашел. - Так где он?
        - Не он, а она, - поправил Суржиков.
        - Да какая разница! - отмахнулся Карсавин.
        - Убийца Чарущева в данный момент находится в моем кабинете, - отрапортовал Суржиков. - В убийстве призналась, стреляла в Чарущева из мести, за то, что он убил ее жениха. Все преступники найдены, картины в музеи возвращены, так что в этом деле можно ставить точку.
        Карсавин поменялся в лице, брюзгливое недовольство мгновенно сменил на радушную улыбку. Выскочив из-за стола, он стал неистово трясти руку Суржикову.
        - Поздравляю, молодец! Чем бы тебя наградить?
        - Отпустите меня в отпуск!
        Эпилог
        Коллектив художественного салона пригласил Суржикова на вечер, посвященный творчеству Крамского, который назывался «Кто вы, прекрасная незнакомка?».
        Суржиков нарядился по этому случаю в парадный костюм, и первая, кого он в вестибюле встретил, была Верочка в вечернем длинном темно-синем платье. Она была обворожительна, и Суржиков невольно почувствовал себя робким подростком. Но девушка сама подошла к нему, улыбнулась, смело взяла под руку и повела в зал. Зал был уже полон, но Верочка провела следователя в первый ряд, на места для приглашенных.
        Они сели. Когда раскрылся занавес, Суржиков увидев по центру портрет «Неизвестной», вздрогнул, ему на мгновение даже показалось, что она ему подмигнула.
        - Что с вами? - шепнула Верочка.
        - Да нет, ничего, я, наверное, просто переутомился…
        На сцену вышла Лилия Стасова и продекламировала стихотворение Блока.
        Каждое слово глубоко отзывалось в душе Суржикова.
        - Всегда без спутников, одна,
        Дыша духами и туманами,
        Она садится у окна,
        И веют древними поверьями
        Ее упругие шелка,
        И шляпа с траурными перьями,
        И в кольцах узкая рука…
        Закончив стихотворение, Ляля вдохновенно продолжила:
        - Когда мы слышим эти строки, в нашей памяти возникает прекрасная незнакомка, изображенная на картине «Неизвестная» прославленного художника девятнадцатого века Ивана Николаевича Крамского. Эту картину стали называть «Незнакомка», настолько созвучен образ блоковской героини и героини этого портрета. Эта картина была написана в несвойственной манере для Крамского и осталась тайной для всех. Никому, даже своему дневнику, он не доверил имя модели, позирующей ему, и картину писал втайне. На этот счет существует много версий, одни утверждают, что натурщицей служила его дочь, другие, что жена, третьи, что Екатерина Долгорукова. Но у нас существует иная, и наиболее достоверная, версия, и мы сегодня назовем имя той, чей портрет написал Иван Крамской на самом деле.
        В зале поднялся шум, кто-то недоверчиво возмущался, кто-то начал хлопать, но большинство переговаривались, обсуждая неожиданное заявление. И тут на сцену вышла Маргарита Вишневская, одетая точно так же, как дама на картине Крамского, и все замолчали. Девушка словно шагнула с полотна.
        Ляля довольно улыбнулась:
        - Представляю вам Маргариту Вишневскую, она праправнучка Матрены Саввишны Бестужевой, простой крестьянки, ставшей графиней. - И молодой искусствовед рассказала все, что им с Маргаритой и ребятами удалось узнать об этой печальной истории, и закончила свою речь словами: - Трагедия неразделенной, несостоявшейся любви чувствуется в этом прекрасном образе. Ни в одной другой работе Ивана Крамского нет столько личного чувства и столько страсти, здесь даже каждая мелкая деталь одежды тщательно выписана, выписана с большой любовью.
        На сцену вышел молодой человек во фраке и сел за фортепьяно. Его руки взметнулись, как крылья, и осторожно коснулись клавиш. Из-под его пальцев полились чудные звуки Четырнадцатой сонаты Бетховена.
        Суржиков сидел рядом с Верочкой и думал о картине Крамского, о самом художнике, о стихах Блока, о живописи и своей жизни. И все ужасное, дурное, страшное, с чем он встречался каждый день, в этот момент как будто забылось, растаяло словно дым. А в душе рождалась радость, Суржиков чувствовал себя счастливым и верил, что впереди его ждет что-то прекрасное!..