Срок за любовь Кирилл Казанцев
        Клим Байков заступился за жену Марину, к которой настойчиво приставал богатый кавказец Сулейман, и в драке случайно убил обидчика. Климу дали пять лет за убийство по неосторожности. После отсидки Байков вернулся домой, но начать спокойную свободную жизнь не получилось. Брат Сулеймана решил отомстить за смерть родственника. Сначала он попытался убить Клима, а когда не получилось, похитил Марину и увез ее в Дербент, на невольничий рынок, чтобы продать в турецкий бордель. Байков выясняет, куда увезли жену, и вместе с корешем, вором по кличке Комар, выезжает в Дагестан - спасать Марину…
        Кирилл Казанцев
        Срок за любовь

    

* * *

1.
        Разгоряченная, сонная и податливая после любви, Марина лежала рядом, плотно прижавшись к Климу. Стояла жара, любовники вспотели и глубоко вдыхали теплый ночной воздух, но не спешили размыкать объятий. Перебирая волосы на груди Клима тонкими длинными пальцами пианистки, женщина взглянула на него и мечтательно улыбнулась. Он накрыл своей широкой мозолистой ладонью ее мягкую узкую кисть и улыбнулся в ответ. То, что мучило заключенного в течение пяти последних лет, - теперь окончательно для него прояснилось. У жены никого, кроме него, не было. И это хорошо. Нет, просто здорово - так и должно было быть. Клим ни о чем не спрашивал Марину - оба избегали разговоров на щекотливую тему. Он просто почувствовал во время близости - каждой своей клеточкой, каждым нервным окончанием - как может чувствовать всякий нормальный и любящий мужчина, что Маришка его и только его, в ее мыслях нет места никому другому. Теперь это можно было произнести вслух, но Клим как-то стушевался и вместо этого сказал:
        - Маришка, могла бы и не приезжать. Столько сил потратила, денег. И месяца не пройдет, как я выйду на свободу. Ты и оглянуться не успеешь. Обещаю - буду вести себя пай-мальчиком. Вот тогда мы с тобой…
        Он так и не придумал, что сказать дальше. Ведь свобода… Она делала возможным все, открывала все двери. Клим забыл, когда в последний раз сам мог распоряжаться своей жизнью. Ехать, куда вздумается. Вставать с кровати, когда пожелает. Делать то, что хочется, а не то, что прикажут, или просто не делать ничего. Свобода! Быть самому себе хозяином, кузнецом своего счастья. Годы заключения останутся позади, и он из шкуры выпрыгнет, но сделает счастливой женщину, тихо лежащую рядом с ним. Свою жену.
        - Глупый ты мой, - промурлыкала женщина на ухо мужу, ее губы щекотали висок, но он не отодвинулся. - Я не могла не приехать. После всего, что с нами случилось, я дорожу каждой минутой с тобой. Жизнь проходит незаметно. Мы еще молоды, но посмотри на меня. Каждый день зеркало говорит мне - ты прекрасна, спору нет. Но. Уже появились первые морщинки, потом появятся еще и еще. Я не простила бы себе, оставшись дома. Неужели тебе плохо со мной?
        - С тобой мне хорошо, родная, - даже не представляешь себе, как хорошо! Ты самая красивая на земле.
        - А любимая?! - делая вид, будто обиделась, спросила женщина.
        - А уж какая любимая! - Клим сильнее прижал жену к себе. - Теперь я понимаю, что такое счастье.
        Его рука скользнула по телу Маришки, он заглянул ей в глаза.
        - Не надо, - улыбнулась женщина. - Лучше, чем было только что, уже не будет. Давай просто полежим рядом, поговорим.
        Но вместо продолжения разговора она зевнула и устало прикрыла веки. Клим лежал, боясь пошевелиться. Голова любимой жены покоилась на его руке, растрепанные волосы шелковой волной закрывали татуированное запястье. Дыхание Марины становилось все более глубоким и тихим. И вскоре муж понял - она заснула, уткнувшись носом в его плечо.

«Наверное, последние несколько дней почти не спала, - подумал Клим. - Передачу собирала, вкусности готовила, устала. За меня, опять же, волновалась - это заметно. Да и дорога - Маришка никогда не любила долгих переездов - вот и сморил ее сон».
        Он нежно посмотрел на спящую женщину, наваждение потихоньку отступало. Пришлось вспомнить, где он находится. Хоть на окнах и не было решеток, но за стеклом бил по глазам свет прожекторов, освещавших зону. Пытаться убедить себя, что это просто уличные фонари, - не получалось, хоть ты тресни. Зона не отпускала Клима - несмотря на то, что в здании для долговременных свиданий все было обставлено так, чтобы зэк мог почувствовать себя человеком - хотя бы на время. Обстановку комнат любовно сработали своими руками заключенные. Все изготовили сами - от мебели до светильников. Были тут и картины, написанные местными мастерами, и даже вышитые бисером иконы.
        К комнате, где оказались Мариша с мужем, приложил руку и сам Клим. На стенах висели его работы, изготовленные в технике резьбы по дереву. Высокохудожественность исполнения выгодно отличала их от основной массы украшений, сработанных зэками. По преимуществу это были незамысловатые, но сделанные от души работы. Клим же мог считать себя профессиональным резчиком, в юности даже получил соответствующее образование. И хотя по специальности почти не работал, на зоне вспомнил подзабытые навыки и быстро приобрел мастерство, которое восхищало товарищей. Резкое изменение образа жизни способствует усидчивости и размышлениям. Клим долго думал над тем, что изобразить, когда замначальника колонии предложил ему оформить резными панно одну из комнат. Идея возникла в голове как бы сама собой, всплыла из глубин недалекого прошлого. В свадебное путешествие семь лет назад Клим и Марина отправились в Прагу - это был дешевый автобусный тур. Оба знали, что в чешской столице есть на что посмотреть, но заранее договорились - никаких экскурсий. Молодожены решили бродить по старому городу вдвоем, целовались в темных каменных
подворотнях, пили пиво в маленьких кабачках - и чувствовали себя самыми счастливыми людьми на земле. Как-то во время прогулки по Вышгороду их накрыло внезапным ливнем. Спрятались в ближайшем укрытии - за гостеприимно распахнутой дверью небольшого старинного костела. Клим впервые оказался в католическом храме, до этого бывал только в православных церквях - и то нечасто. Высокие своды стремительно уходили вверх и тонули в полумраке. Мерцали на подставке свечи перед боковым алтарем. Воздух был наполнен ароматом дождя и лилий. Они были везде. Благоухали в вазах перед резными изображениями святых, склоняли бело-зеленые бутоны перед суровыми и страшными в своей натуралистичности распятиями с подкрашенными красной краской ранами на руках Христа. Клим с Мариной не решались присесть - ходили вдоль деревянных скамеек, отполированных поколениями молящихся, и рассматривали непривычное убранство католического храма. Прихожан было немного, человек десять - чехи не отличаются религиозностью. Влюбленные так и не поняли, велась ли служба. Прихожане беззвучно молились. Из динамиков доносился голос священника. О чем тот
говорил, понять было невозможно - ни Клим, ни Марина чешского языка не знали. Но слова звучали очень проникновенно, голос наверняка принадлежал старику. Он говорил с длинными паузами, которые растягивались секунд на двадцать-тридцать. Как будто священник давал возможность осознать его слова, повторить их несколько раз про себя и запомнить. Молодые люди почувствовали легкий озноб, словно от прикосновения к тайне.
        Клим и Марина продолжали изучать убранство храма. Внимание Байкова привлекли небольшие барельефы, повествующие о последнем дне земной жизни Иисуса Христа. Вырезанные на дереве, они в наивной манере показывали сцены суда над Спасителем, как его бичуют, как он нес крест и то, как он в первый раз упал. Как ему положили на плечо крест - и как Вероника подошла отереть ему лицо от пота платком. Были еще и сцены распятия, погребения и вознесения. Рельефы запомнились Климу, врезались в его память вместе с проникновенным голосом старого священника. Влюбленным не давала покоя мысль, откуда же доносится странная проповедь.
        По полу храма змеился черный электрический шнур и исчезал в исповедальне. Клим крепко взял Маришку за руку и пошел вдоль кабеля. За решетчатыми створками исповедальни он увидел старого священника. Тот сжимал в руке микрофон и время от времени шевелил губами. Вот тут-то и раскрылась тайна длинных пауз. Старый человек в маленькой круглой шапочке просто засыпал на время, затем вскидывал голову и продолжал говорить. Наверняка вся проповедь была «записана» у него в голове, как на магнитофонной ленте. Он ни разу не сбился. Молодожены переглянулись, улыбнулись друг другу и вышли на улицу. Дождь уже кончался, после темноты храма солнце казалось ослепительно ярким.
        Спустя несколько лет, когда Клим уже не один год оттрубил на зоне и как резчик согласился поучаствовать в оформлении комнат для свиданок, он внезапно вспомнил этот эпизод. Другие сидельцы советовали сделать панно с видами природы - лес, дикие животные, птицы, цветы. Некоторые предлагали изобразить побольше красивых женщин, их тоже понять можно. Но Байкова не отпускали пражские барельефы. И он понял, что должен изобразить на деревянных панно свою искореженную жизнь - вернее, тот ее отрезок, который привел счастливого и здорового человека на зону. Он вырезал на деревянных досках и раскрасил собственную историю. Получилось красиво, трогательно и немного наивно. Начальник ИТК, прежде чем разрешить повесить рельефы в комнате для долговременных свиданок, послал их на конкурс творчества заключенных. Там работа Клима заняла первое место. И вот теперь, лежа рядом с мирно спящей женой, заключенный снова рассматривал свои шедевры.
        Первым, если считать слева направо, располагался барельеф, на котором был изображен сам Клим. Он стоял на пороге, держась за ручку двери, и как бы прощался с Маришкой - она стояла поодаль. Байков хорошо запомнил тот разговор:
        - Клим, ну чего ты переживаешь так, словно на виселицу меня отправляешь? - улыбнулась жена. - Ну хочешь, я никуда не пойду?
        Переживать как раз было из-за чего. Марина работала преподавателем фортепиано в музыкальной школе городка Ямской. Денег в местной казне на культуру, как водится, не хватало. Приходилось полагаться на спонсорскую помощь. До поры до времени обходились пожертвованиями родителей, чьи дети посещали школу. Но этих крох хватало лишь на нищенскую зарплату да коммунальные услуги. А ведь нужно еще и настраивать старые, купленные еще при советской власти инструменты. Некоторые ремонтировать уже не имело смысла. Однако приобретать новые было не на что.
        И тут, как чертик из табакерки, на благотворительном концерте учеников по случаю Дня города объявился Сулейман Бекбулатов - дагестанец, чьи имя и фамилию в Ямском произносили с придыханием и опаской. Бекбулатов в буквальном смысле «держал» город. Ему принадлежал местный рынок, самые большие магазины, автосервисы. Его кавказские молодчики могли доходчиво объяснить любому, что против хозяина идти не следует, лучше не портить с ним отношения. Для Сулеймана в Ямском не существовало закрытых дверей - независимо от высоты начальственных кресел. Земляки Сулеймана буквально наводнили город, очень быстро вытеснив горожан с хлебных мест. Лишь единственное «живое» предприятие города - мебельная фабрика, не принадлежало ему. Ее, еще до появления в Ямском кавказцев, сумел прибрать к рукам крупный чиновник из областной администрации.
        Как водится на концертах такого уровня, после выступлений учеников музыкальной школы показать класс должна их педагог. Марина Байкова - эффектная, статная, в вечернем платье - была похожа на королеву. Играла - прекрасно, как всегда, потом с достоинством поклонилась и, когда стихли аплодисменты, решилась рассказать со сцены о финансовых проблемах школы. Мэр недовольно прервал ее речь заявлением о том, что местная власть и так делает для музыкальной школы все возможное. И тут неожиданно для всех на сцену поднялся Сулейман Бекбулатов. Молодой, вальяжный, в полосатом дорогом костюме, он картинно поцеловал Марине руку, а затем объявил, что его очаровали звуки музыки, и он готов с этого дня спонсировать музыкальную школу.
        - Для начала пусть Марина Байкова подготовит для меня список инструментов, которые нужно приобрести, - с масляной улыбкой предложил теневой хозяин города.
        Вот этот день и стал поворотным в жизни Клима. Сулеймана, естественно, привлекла не музыка, а молодая красивая преподавательница игры на фортепиано. Спонсирование музыкальной школы являлось лишь благовидным предлогом сблизиться с нею. Навязчивый кавказец наведывался к ней все чаще. Марину, конечно же, настораживали эти визиты, она отказывалась от подарков, предназначенных лично ей, но коллеги по школе умоляли ее принимать цветы и ювелирные украшения. Ведь от щедрости Бекбулатова зависело теперь и их благосостояние. Цветы Марина все же начала принимать. Домой она их, естественно, не приносила, оставляла в музыкальной школе. Об этом Байков узнал от нее позже. А вот от дорогих подарков молодая женщина настойчиво отказывалась, и о каждой такой попытке ухаживания она сообщала мужу.
        Клима знаки внимания от постороннего мужика доводили до белого каления. Особенно унижало, что сам он не мог дать жене и десятой доли от щедрых даров Сулеймана, которые Марина отвергала. Клим до сих пор в мельчайших подробностях помнил день, когда Маришка сказала ему, что у коллектива музыкальной школы намечается корпоратив в ресторане.
        - Откуда у вас деньги на корпоратив в ресторане? - поинтересовался тогда Клим.
        - Спонсоры, - отвела взгляд Маришка.
        - Бекбулатов? - ответ Клим знал заранее.
        Он вспылил, супруги чуть не поссорились. Муж втайне надеялся, что Марина поймет его чувства и сама откажется идти на этот чертов корпоратив, устроенный наглым кавказцем. Но упрямая женщина, наоборот, начала упрашивать мужа, чтобы отпустил ее.
        - Неужели ты сомневаешься во мне? - допытывалась Марина. - Не одна же я иду. Наш директор, другие преподаватели. Это же для дела нужно. Для всего коллектива и для моих учеников. Бекбулатов обещал на летних каникулах отремонтировать классы в школе. Думаешь, мне хочется идти? Я так директору и сказала. Но они меня поставили в известность в последний момент, когда ресторан уже был оплачен. Наш директор и другие преподаватели чуть ли не на коленях умоляли меня прийти.
        - А ты сама - ты хочешь с ним пойти? Если отбросить меня, учеников и школу, - напрямую спросил тогда Клим.
        - Ну куда же я тебя отброшу? Ты же мой. И об учениках я не могу забыть. Но я давно не была в ресторане. Мне просто хочется выйти в люди, - уклончиво ответила Марина.
        Для Байкова это прозвучало как пощечина, словно она произнесла: «Ты давно не водил меня в ресторан».
        Клим смотрел на деревянный барельеф, на котором он прощался с женой.
        - Я должен был настоять, чтобы она осталась дома, - беззвучно проговорил он одними губами. - Тогда бы все у нас сложилось по-другому.
        Байков перевел взгляд на соседнее панно. Там снова был он и Маришка, но не одна, а с Сулейманом. Клим тяжело вздохнул, прислушался к сонному дыханию лежащей рядом женщины и прикрыл глаза. На него нахлынули воспоминания. Отчетливые, яркие, будто бы он вновь оказался в том самом месте, в то же самое время. Ему до боли захотелось, чтобы на этот раз все пошло по-другому, чтобы все закончилось иначе. Но прошлое изменить нельзя…

2.
        Клим честно, как они и договаривались, ждал возвращения Мариши из ресторана до десяти вечера. Он обещал ей ждать именно дома и не приезжать, чтобы забрать. Звук автомобильного мотора, человеческие голоса - стоило Байкову хоть что-то услышать на улице, и он бросался к окну. Но каждый раз его ждало разочарование. Приезжали гости к соседям, кто-то кого-то забирал на свидание. Климу невыносима была сама мысль о том, что его жена сейчас сидит рядом с другим мужчиной, улыбается ему, шутит, пьет вино. Он не сомневался, что Бекбулатов подсядет именно к Марине, пригласит ее на танец. Байков никогда не считал себя ревнивым - наоборот, доверие между супругами ценил выше всего, да и Марина поводов сомневаться в ней еще не давала. Теперь же, несмотря на заверения жены, что это мероприятие будет лишь корпоративом, затеянным во благо музыкальной школы, кулаки его инстинктивно сжимались.
        Когда на экране настольного будильника высветились четыре двойки, Клим не выдержал. Он набросил куртку, сжал в кулаке ключи от машины и выбежал во двор. Сбегая по ступенькам, он еще пытался уговорить самого себя, что «все в порядке». Мол, он и выехать не успеет, как Маришка уже окажется во дворе и бросится ему на шею. Клим сел за руль старенькой белой «Нивы». Двигатель никак не хотел заводиться, будто бы предупреждая хозяина о том, что никуда ехать не стоит. Когда же, вспотев и выругавшись, Байков в последний раз нервно повернул ключ - мотор чихнул и послушно заурчал.
        Ехать было недалеко, в Ямском все близко. Клим остановился напротив ресторана «Факел», вышел из машины. Яркие огни рекламной вывески пестрым платком лежали на черном зеркале близкой реки. Перед самым крыльцом высился стеклянный цилиндр в блестящей металлической оправе. Внутри него тревожно пульсировал, вспыхивал и сжимался живой огонь газового факела.
        Клим растерянно подумал, что вот он приехал. А что дальше? Объясняться со швейцаром на входе, потом идти в зал и под взглядами коллег Мариши искать жену? Вытаскивать ее из-за столика под насмешливыми взглядами, чтобы завтра вся музыкальная школа судачила о подвиге местного Отелло? Байков злился на самого себя из-за приступа ревности, понимая, что выглядит глупо. Ты или доверяешь жене во всем, или не женись вовсе. Это не Кавказ, где «прекрасную половину» можно просто запереть в четырех стенах - на всю жизнь.
        За стеклянной дверью ресторана открывался вид на просторный холл с классическим красным ковром и пальмами в кадках. На кожаном диване расположились две официантки в коротеньких юбках. Они оживленно жестикулировали, явно что-то обсуждая. Клим не мог слышать слов. Вполне возможно, что разговор был абсолютно безобидным, но воспаленное ревностью воображение рисовало картины одну отвратительнее другой, и на каждой - его жена и дагестанец. Байков посмотрел на часы - время близилось к одиннадцати вечера. Уже час, как Маришка должна быть дома. Вернее, обещала вернуться.
        Клим несколько раз нервно прошелся у входа. И тут в зале звучно заиграло фортепиано. Любимый репертуар своей жены Клим знал отлично: Моцарт, Шопен, Шуберт. А тут загремела разнузданная, как ему показалось, лезгинка. Он не выдержал, подбежал к широкому окну, забрался на цоколь здания и заглянул в зал. Сквозь неплотно сдвинутые шторы он увидел свою жену. Марина сидела на возвышении за фортепьяно, словно пианист в салуне - передняя дека с инструмента снята. Молоточки бешено стучали по струнам. Пальцы Маришки буквально молотили по клавишам. На фортепиано стоял недопитый бокал, в нем колыхалось недопитое красное вино.
        Педагоги, стоя за накрытым столом, хлопали в такт стремительной музыке. Особенно старался директор музыкальной школы. Он то и дело выкрикивал:
        - Асса!.. Асса!.. Асса!..
        И под эти звуки на танцполе неистовствовал Бекбулатов. Он, в костюме, при галстуке, и с ножом в зубах залихватски отплясывал лезгинку. Проходил круг за кругом. Под аплодисменты и крики «Асса!».
        Клим остолбенел.
        Мариша последний раз ударила по клавишам и отдернула руки, будто фортепиано раскалилось докрасна. Но педаль продолжала удерживать нажатой. Так что финальный аккорд еще звучал, затихая.
        Вспотевший Бекбулатов скалил зубы. Директор и педагоги неистово аплодировали. Сулейман широким жестом дал понять, что аплодисменты принадлежат не только ему. Маришка хотела уже подняться сама, но Бекбулатов остановил ее, подошел, отодвинул стул и одновременно подал руку. Продолжая сжимать ладонь женщины в своей, Сулейман поднял соединенные руки над головами и резко опустил их. Маришка и Бекбулатов низко поклонились. После чего Сулейман повел рукой, давая знать, чтобы коллеги Марины не обращали на него внимания.
        Педагоги рассаживались по местам, наливали водку, вино.
        Марина присела на винтовой табурет у фортепиано. Прошлась пальцами по клавишам. Зазвучал один из ноктюрнов Шопена. Сулейман зашел ей за спину. В руке блеснул золотом и каменьями медальон на толстой цепочке. Дагестанец попытался застегнуть его на шее Марины. Та протестующее дернулась, перестала играть, схватила рукой медальон и попыталась его снять. Бекбулатов тоже не спешил отпускать цепочку - он низко склонился к шее женщины и начал что-то шептать ей в самое ухо, с его лица не сходила самодовольная ухмылка. Марина было заиграла вновь одной рукой, но затем резко встала. Застежка выскользнула из пальцев Сулеймана, медальон сверкнул в ярком свете и вместе с цепочкой соскользнул в разрез декольте. Молодая женщина растерялась, покраснела, попыталась отвернуться и найти украшение. Коллеги Марины старательно пытались делать вид, что ничего не замечают. Сулейман с плотоядной улыбкой следил за потугами Марины. А потом крепко схватил ее за запястья.
        Клим почувствовал, как его лицо наливается кровью, а уши начинают гореть, словно их лижут языки пламени. Он был готов голыми руками разбить стекло и хорошенько врезать обидчику жены. За окном сцена изменилась - Марина вырвалась и побежала, Сулейман бросился за ней. Они исчезли из поля зрения. Неизвестность, когда приходится додумывать события, которые не видишь, для человека, охваченного ревностью, - невыносимая мука. В голову лезли самые гнусные мысли, лицо горело, кулаки чесались разнести это гнилое место вдребезги. Байков попытался бороться с этим состоянием, но руки предательски дрожали. Он вцепился пальцами в оконную решетку и прижался лбом к холодным прутьям.
        Мелодично зазвенели китайские колокольчики на входной двери. Клим выпрямился. На крыльце стояли Сулейман с Мариной. Медальон победоносно сверкал на лебединой шее женщины. Марина не сразу заметила мужа, она растерянно улыбалась Бекбулатову.
        - Мне домой надо, - произнесла она. - Муж ждет.
        Климу показалось, что ее взгляд выражает симпатию.
        - Марина, почему ты до сих пор не дома? - выступил он из темноты, изо всех сил пытаясь сдержать в голосе дрожь и гнев, которые клокотали в нем.
        Но не смог - фраза прозвучала неуверенно и даже обиженно, за что Клим тут же возненавидел себя. Женщина дернулась, повернула голову.
        - Клим, зачем ты приехал? - спросила она.
        - Ты обещала вернуться к десяти. Я волновался. Ты не рада видеть меня?
        - Но что со мной могло приключиться? Тут все свои, - вскинула Марина голову, инстинктивно взявшись рукой за цепочку медальона.
        - Сейчас же верни ему медальон, - почти выкрикнул Клим.
        Молчавший до этого дагестанец ухмыльнулся и произнес нарочито дружелюбно:
        - Э-э-э, дорогой. Она сама решает, что ей делать.
        - Сними медальон, отдай его этому… - Клим не нашел слов для характеристики кавказца и с презрительным видом кивнул в сторону Бекбулатова, - и сейчас же поехали домой.
        Марина виновато покосилась на мужа, рука продолжала теребить цепочку.
        - Клим, не надо скандалов. Я сейчас.
        - Ты же слышал, - продолжал гнусно улыбаться Сулейман. - Она не хочет уходить. Женщина не вещь, которую можно прийти и забрать. Правда, красавица?
        Бекбулатов положил Марине руку на талию, затем скользнул ладонью ниже. Женщина попыталась освободиться, но Сулейман еще сильнее прижал ее талию к своему бедру. Женщина еще раз беспомощно дернулась, как бы признавая превосходство противника.
        - Ты чего, милая? - удивленно поднял брови дагестанец. - Кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Пять минут назад ты не сопротивлялась. Ах, как не сопротивлялась! Это из-за него?
        - Да я тебе морду сейчас расквашу! - крикнул Клим. - Сейчас же отпусти ее!
        Сулейман делано рассмеялся. Он наконец-то добился своего, вывел Клима из терпения. Он поднес ладонь к лицу, лизнул ее далеко высунутым языком, прищурился и потянул носом.
        - Запах женщины, - мечтательно произнес Бекбулатов.
        Повышенные тона, звучащие на крыльце ресторана, распознали абсолютным музыкальным слухом коллеги Марины. На крыльцо выбежали директор музыкальной школы и преподаватель по классу баяна. Из-за их спин выглядывали любопытные преподавательницы.
        - Запах женщины, - повторил уже на публику Бекбулатов.
        Марина отшатнулась от ухажера. Клим совсем сорвался с катушек и бросился к Сулейману, но между кавказцем и Климом уже встряли директор школы вместе с баянистом, стали хватать его за руки.
        - Сволочи, пустите! - кипятился Клим. - Я убью его. Голыми руками!
        - Уймитесь, - шептал директор. - Не портите праздник.
        - Не злите его, - советовал баянист. - Богом клянусь, что ничего между ними не было.
        У стеклянной двери ресторана уже собралось до десятка любопытных поглазеть на «любовные» разборки. Сулейман смотрел Климу в глаза. Потом вытянул указательный палец по направлению к Байкову.
        - Ты обещал расквасить мне морду. Обещал убить, - говорил кавказец спокойно и даже вкрадчиво, но чувствовалось - за секунду он может перейти на крик. - Такими словами не бросаются. А что, если я расквашу тебе морду?
        Бекбулатов сделал властный знак директору и баянисту, чтобы те не мешали Климу. Они, словно были у него в услужении, повиновались. Вот только директор шепотом попросил:
        - Вы бы помирились. Было бы из-за чего.
        Бекбулатов неторопливо снял пиджак, галстук и повесил их на поручни крыльца. Расстегнул золотые запонки и закатал рукава белоснежной сорочки. Остановился напротив Клима - широкоплечий, наглый. Золотая фикса сверкнула в победной ухмылке.
        - Ну что - подходи, сосунок. Давай, наваляй мне люлей, как обещал. Слабо? Как орать - так первый, а драться - так к бабе под юбку прятаться полез? - прищурился он и кивнул в сторону Марины. - Женщины сильных мужчин любят. Тех, кто их завоевать может. И защитить.
        - Прекратите! - закричала Марина.
        - Хватит! - визжали дамы-педагоги.
        - Это наше дело, никому в него не лезть, - прорычал в их сторону Клим.
        - Сейчас же прекратите! - Марина бросилась к мужу, но тот ее оттолкнул.
        - Все, что могла, ты уже сделала, и даже больше, - процедил он сквозь зубы.
        - Идиоты! Пещерные люди!
        Байков медленно приближался к Бекбулатову. Драться он умел, знал главное правило - бить надо первым, внезапно и наверняка, тогда и выиграешь. Но ревность туманила ему разум. Климу хотелось, чтобы Сулейман первым нанес удар и чтобы Маришка это увидела. Тогда все дальнейшее обретало бы черты справедливой защиты, а не мести за оскорбленную честь жены.
        Сулейман принял боевую стойку. Клим приблизился к нему, встал напротив и, сложив на груди руки, спокойно посмотрел Бекбулатову в глаза.
        - Сейчас же извинись перед ней, - предложил он Сулейману.
        - За что? - улыбнулся тот. - За удовольствие не извиняются и не благодарят. Видел бы ты сегодня ее глаза. Я могу дать ей счастье, а ты…
        Бекбулатов не договорил - этой фразой он попытался отвлечь противника и резко ударил первым. Метил в голову, но кулак прошел мимо, Клим успел увернуться и нанести ответный удар. Сулейман был плотнее противника, тяжелее его килограммов на десять - поэтому и не успел уйти с траектории движения кулака, но устоял на ногах и махнул рукой.
        - Господа, - взмолился директор школы. - Прекратите!
        К нему присоединился хор дам.
        - Да сделайте же что-нибудь!
        - Я сам, - с трудом выговорил Сулейман, глубоко вздохнул и тут же перешел в наступление.
        Сулейман наносил короткие частые удары, пытаясь нащупать брешь в обороне. Времени у Клима хватало лишь на то, чтобы отражать их. Он выжидал, пока Бекбулатов выдохнется.
        - Милицию вызовите кто-нибудь! - заверещала одна из преподавательниц. - Он же его убьет! - при этом было непонятно, кто кого.
        Теперь уже и прохожие останавливались. Клим краем глаза заметил подростка-кавказца, явно «болевшего» за Бекбулатова.
        Байков медленно отступал, затем запрыгнул на крыльцо. Дагестанец тут же увеличил дистанцию. Клим теперь наносил удары с возвышения, не позволяя Сулейману подняться на ступеньку.
        Бекбулатов получил в нос, кровь хлынула на белоснежную сорочку. Марина вскрикнула и умоляюще повернулась к зрителям. Желающих разнять драчунов не нашлось.
        - Прекратите! Хватит! - кричала она, бегая вокруг импровизированного ринга.
        Но мужчины вошли в раж. Они уже забыли о причине драки и самозабвенно наносили друг другу точные, мощные удары. Несколько женщин попытались встать между Сулейманом и Климом. Но моментально отказались от этой затеи. Бекбулатов начал выдыхаться, перешел к обороне. Поединок пока что велся по правилам, противники не пытались пинать друг друга. Однако так долго продолжаться не могло. Усталость брала свое - первым молчаливую договоренность нарушил Сулейман. Почувствовав, что начинает уступать, он резко бросился вперед и схватил Клима за шею. Они рухнули на крыльцо, вцепившись друг в друга. Байков оказался внизу. Сулейман, изловчившись, ударил его головой об землю, придавил и начал душить.
        - Сволочь, - хрипел дагестанец. - Ты мне ответишь за кровь.
        Бекбулатов взгромоздился на Клима и все сильнее сжимал руки на его шее. Байкову показалось, что у него начали хрустеть позвонки.
        - Сдохни, - со свистом выдавил из себя Сулейман.
        У Клима потемнело в глазах. Он вскинул руки и резко ударил противника по ушам. Хватка ослабела лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы поджать колени и рывком сбросить Бекбулатова с себя. Клим поднялся на ноги первым, и в этой ситуации мог бы добить лежащего Сулеймана ногами. Возможно, он так бы и поступил, не будь рядом Марины. Краем глаза он увидел ее искаженное от страха лицо. Байков остался стоять на месте. Сулейман тяжело поднялся, отряхнул брюки и грязно выругался. Белая когда-то рубашка была темной от крови и грязи.
        - Господа, может, хватит? - попытался использовать паузу директор музыкальной школы.
        - В самом деле, - вставил баянист.
        Клим почувствовал, что теперь придется драться до последнего. Просто так разойтись уже не удастся. Марина бросилась к мужу.
        - Перестань!
        - Иди в машину, - приказал он жене.
        - Удрать у тебя не получится, - хрипло проговорил Сулейман и закашлялся.
        - Я сказал, иди в машину!
        Марина, не оглядываясь, послушно побрела к машине и забралась внутрь. Ключи зажигания торчали в замке.

«Сейчас все и решится», - мелькнула в голове у Клима мысль. Он загривком чувствовал, что схватка близится к завершению. Любой ее исход не сулил Байкову ничего хорошего. Если Сулейман уложит его, то это позор на всю жизнь. Стоило ли тогда вообще затевать драку? Если удастся уложить Бекбулатова, то потом дагестанцы подкараулят его в темном месте и сорвут на нем свою злость.
        - Чего ждем? - спросил он у Сулеймана.
        - Твоей смерти, - с кривой улыбкой выдавил из себя Бекбулатов.
        - Это мы еще посмотрим, - сказав это, Клим начал приближаться к противнику.
        Бекбулатов изготовился, принял стойку. Его маленькие глазки сверлили Клима. Дагестанец готовился отразить первый удар. Клим решил не рисковать, не делать ставку на то, чтобы с ходу опрокинуть Сулеймана. Он нанес серию коротких ударов, которые Бекбулатов легко блокировал. Затем перешел к обороне. Бекбулатов вкладывал в удары всю силу, стараясь попасть противнику в голову, однако Клим удачно уклонялся. Сулейман уже кипел от бессильной ярости. Он был не в состоянии с ходу одолеть противника. В соседнем квартале взвыла милицейская сирена. Бекбулатов поморщился - ему не хотелось, чтобы поединок прервали.
        Звук сирены прозвучал уже ближе. Сулейман сплюнул под ноги кровью.
        - У нас еще есть время, - напомнил Клим.
        - У меня - да. У тебя - нет, - ухмыльнулся разбитыми губами Сулейман и сунул руку в карман. Щелкнула кнопка, выскочило блестящее лезвие. Дагестанец сделал несколько молниеносных движений, рассекая перед собой воздух.
        - Сейчас ты подохнешь, - процедил Бекбулатов сквозь сжатые зубы.
        Пронзительно завизжала Марина - она выскочила из машины, но приблизиться не рискнула. Кончик лезвия вспорол воздух перед самым лицом Клима, он отшатнулся и, улучив момент, двинул Сулеймана в челюсть. Удар был такой силы, что на мгновение подошвы его крокодиловых туфлей оторвались от асфальта, дагестанец пролетел пару метров спиной вперед и тяжело рухнул, ударившись затылком о бордюр. Звук был глухой и чавкающий, словно кто-то бросил в стену плотный вилок капусты. Все замерли. В конце улицы блеснули сполохи мигалки.
        - Человека убили! - заверещала одна из преподавательниц.
        Клим опустился на колени рядом с Сулейманом и приложил к его шее два пальца. Он не заметил, как подросток-кавказец нагнулся, поднял выпавший из ладони нож и, широко размахнувшись, метнул его в реку.
        Взвизгнули тормоза. Из милицейской машины выскочил молоденький лейтенант с пистолетом в руке.
        - Жив? - спросил он у Клима. - Кто его так?
        - Жив, - подтвердил Байков, поднимаясь на ноги. - Это я сделал.
        Вокруг головы Сулеймана быстро растекалась черная лужица крови.

3.
        Байков поднял веки. Наваждение-воспоминание никуда не исчезло - несмотря на то, что он находился в комнате для долгосрочных свиданий, а рядом с ним мерно дышала спавшая Маришка. Клим не мог сосчитать, сколько раз он возвращался мыслями в тот злополучный вечер, после которого его жизнь стремительно понеслась под откос. Сколько раз он корил себя за тот «победный» удар в челюсть. Сколько он готов был отдать за то, чтобы ни того злополучного дня, ни удара не было. Ну набили бы друг другу морды и разошлись. Нет, горячим парням нужно было драться до последнего. Нужно было Сулейману доставать этот проклятый нож.
        Клим снова и снова смотрел на свои деревянные барельефы на стенах. На них была изображена его дальнейшая судьба. Вот лежит распростертый Сулейман, рядом машина «Скорой помощи», санитары готовятся переложить его на носилки. А у крыльца - менты защелкивают на запястьях Клима наручники.
        Назавтра Бекбулатов умрет в больнице, так и не придя в сознание.
        А вот следующая резная доска. На ней зал суда. Судья зачитывает Климу приговор.

«…за нанесение тяжких телесных… повлекших смерть… семь лет…»
        Семь лет, много это или мало? Дагестанцы, которых в зал набилось битком, кричали, что мало. Будь их воля, они бы растерзали Байкова прямо в клетке. Свидетели драки хоть и говорили в пользу Клима, но осторожно, опасаясь мести кавказцев. Сам Байков считал свой приговор несправедливым.
        Хотя Сулейман потерял жизнь, а он, Клим, всего семь лет из своей жизни вычеркнул. Но не он же начал драку. Не он же пытался увести чужую жену. Не он достал нож. Клим вступился за честь своей Маришки. И за это семь лет? Пусть даже не семь, а скорее всего, пять. На носу амнистия. Больших претензий к Байкову у руководства зоны нет, должны применить. С одной стороны, пять лет, проведенных за колючкой, показались Климу вечностью. А с другой - монотонная жизнь с раз и навсегда установленным распорядком промелькнула как сон, не оставив сколько-нибудь значимых воспоминаний. Марина регулярно писала ему, обещала ждать, клялась в верности. Не пропустила ни одной свиданки. Вот эти светлые мгновения и скрасили темную сторону жизни.
        Клим перевел взгляд на последнюю резную доску, сделанную собственными руками. Она единственная говорила не о прошлом, а о будущем. На ней Байков покидал ворота зоны, а за ними его встречала жена, опираясь на капот все той же старенькой белой «Нивы».

«Странно, - подумал Байков. - Маришка ничего не сказала, словно и не заметила этих досок. А ведь я, по большому счету, делал их для нее. Ну да ничего. Скоро все встанет на свои места. Она же любит меня, а я ее».
        Клим почувствовал, как уходят остатки сна, сильно захотелось курить. Он осторожно выскользнул из-под одеяла, наклонился, коснулся губами волос жены, глубоко вдохнул ее запах. Маришка заворочалась, пробормотала что-то нечленораздельное, но несомненно ласковое - но так и не проснулась. Байков оделся и вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. Приближалось утро. Уже смолкли разговоры, стихли стоны соскучившихся по мужьям-сидельцам жен. В коридоре царила тишина. Клим прошел на общую кухню. Возле окна, облокотившись на тумбочку, стоял Валик Комаровский, на зоне больше известный по погонялу Комар.
        К самому Байкову ни одна кликуха так и не прилипла. Его короткое имя вполне вписывалось в зоновские обычаи. Особой близости у Комара с Климом не намечалось - в одну «семейку», как принято называть у зэков тех, кто ведет совместное хозяйство, не входили. Комар был из блатных. Несмотря на молодость, пользовался авторитетом, а Клим принадлежал к сословию «мужиков».
        Комар выпустил дым в форточку и весело взглянул на прикуривающего Клима.
        - Трахаться надо так, чтобы не тебе, а твоим соседям захотелось выйти на балкон и закурить, - сказал он. - Это не твоя так стонала, что стекла дрожали?
        Климу не хотелось обсуждать эту тему. Все, что касалось Маришки, было его и только его. Байков испытывал такое чувство, будто слова могут опозорить его жену, замарать ее или навредить.
        - Не спится, - сказал Клим, разглядывая перемытую и аккуратно расставленную на сушилке посуду.
        - До утра можно еще пару «палок» бросить, - ухмыльнулся Валик Комар. - Вот докурю и займусь. Только сил уже почти не осталось. Я сейчас как старый «Москвич»: без подсоса не заведусь.
        - Так к тебе ж вроде сеструха приехала? - изумился таким планам Валика Клим.
        - Сеструха, - подтвердил Комар. - Мне эту сеструху братва в порядке братского подгона прислала. Сунули кому надо, вот телку сеструхой мне и оформили.
        - Смотри, Комар, доиграешься. Можешь и под амнистию не попасть, если на тебя кто стуканет.
        - Кто стуканет, тот и три дня не проживет. А с тобой я откровенный, потому что уверен - ты мужик авторитетный, по понятиям живешь. В «придурки» не записался. Хоть к нам, блатным, и не примкнул.
        - Это мой выбор, - глубоко затянулся Клим.
        - И я его уважаю, - подтвердил Валик, почесав татуированную грудь. - Можно достойно и мужиком срок мотать. Ну допустим - меня вот с «сеструхой» застукали за этим самым. Что мне пришьют? Закона такого нет, что нельзя со своей родной сестрой забавляться по-взрослому, - Комар подмигнул Климу. - Ну, я пошел на следующий круг, когда еще такая возможность представится? И ты не теряйся. Покурить и в одиночестве успеешь.
        - Спит она. Устала, - тихо проговорил Байков.
        Комар загасил сигарету под струей из крана, завернул размокший бычок в салфетку и бросил в мусорное ведро. Клим занял освободившееся место у окна. Выкурил одну сигарету, без передышки принялся за другую. Дым будто ударялся в стекло, растекался по нему и уходил в форточку почти под потолком. До слуха Байкова донеслись откровенные звуки из соседней комнаты, которую занимали Комар с «сеструхой». Ему сделалось неудобно, словно он намеренно стоял и подслушивал. Загасив сигарету, Байков вышел в коридор.
        Марина спала, положив руку на соседнюю подушку. Клим осторожно взял жену за пальцы, чтобы освободить себе место. Женщина открыла глаза, улыбнулась.
        - От тебя табаком пахнет, - проговорила она, обнимая мужа.
        - Ты же устала, - Клим прилег рядом.
        - Если б ты знал, как тяжело мне было эти годы засыпать одной. Я теперь всегда буду рядом с тобой. Нам недолго ждать осталось.
        Это прозвучало предельно искренне, вслед за словами последовал поцелуй.
        - Не надо говорить про амнистию. Сглазишь еще, - Клим коснулся плеча женщины.
        - Хорошо. Не буду. Я молчу, - Маришка прижалась к мужу.
        И Клим почувствовал, что все произнесенные слова уже станут лишними. Общаться можно и взглядами, прикосновениями…
        Близость была непродолжительной, но очень чувственной. Маришка быстро завелась и также быстро остыла. Она тихо вздохнула и откинулась на подушку.
        - Мне так хорошо с тобой и спокойно, - сказала она.
        - Мне тоже.
        - Я, наверное, очень глупая и зря тебе сейчас это скажу, - прошептала женщина. - Не смотри на меня так. Не надо. Я стесняюсь… И вообще, нет, нет, я не буду говорить. - Марина прикрыла лицо простыней так, что над краем остались только глаза - большие и глубокие.
        - Что ты хотела сказать? - Клим взял жену за плечи.
        - Мне стыдно.
        - Но ты же хотела.
        - Не скажу.
        - Если не скажешь, то я все оставшееся время буду гадать, думать за тебя.
        - Хорошо. Только не смотри на меня, отвернись. - Марина щекотно коснулась уха Клима губами и жарко зашептала: - Когда мы с тобой вместе в постели, то мне ужасно хочется кричать, а я сдерживаюсь.
        - Почему? - рассмеялся Клим.
        - Не знаю. Мне стыдно, что кто-то услышит.
        - Не надо сдерживаться. Хочешь - кричи. Можешь вообще орать во все горло - пусть завидуют, - подмигнул ей заговорщицки муж.
        - Мне кажется, тогда ты станешь меня презирать. Посчитаешь развратной.
        - Ты и в самом деле глупая. Я люблю тебя всякую, в любом виде.
        - В самом деле?
        - А ты как думала? - Клим потянул за край простыни.
        Маришка осталась обнаженной, одной рукой прикрывая низ живота, а другой - цепляясь за простыню, которая ничего не скрывала.
        - Вот и сейчас мне стыдно, что ты меня разглядываешь.
        - Какая ты у меня красивая. Дай посмотреть, - Байков отвел руки жены, окинул ее и в самом деле прекрасное тело взглядом. - Я хочу запомнить тебя такой и вспоминать, когда мне будет плохо.
        - Ты поспи хоть немного. - Маришка взяла Клима за голову и прижала его к своей груди.
        Байков почувствовал ее тепло, и ему стало спокойно, он закрыл глаза, постарался ни о чем не думать и задремал…

…Прощание прошло быстро. Такие моменты Клим ненавидел. Он не мог смотреть на то, как Маришка плачет, боялся запомнить ее такой - подурневшей, раскрасневшейся от слез. Байков и сам с трудом сдерживал слезы.
        Родственники, приехавшие на свиданку, покинули здание. В коридоре установилась тоскливая тишина. Зэки выходили на крыльцо с сумками, наполненными едой, куревом, книжками. Сигаретами заботливые родственники наделяли всех, даже тех, кто не курил. Ведь курево на зоне - что-то вроде универсальной валюты. Комар, по зэковской привычке, тут же присел на корточки, рядом с ним опустился и Клим. Сидельцы выглядели помолодевшими, счастливыми.
        - В Европе зэкам даже в отпуск домой можно ездить, - мечтательно проговорил Валик. - Не то что у нас.
        - Тебя отпусти - что, вернулся бы? Ищи ветра в поле, - сам спросил и сам же ответил Клим.
        - Это точно. Я бы деру дал.
        У калитки, прорезавшей сетку ограды, появились двое охранников с простецким столом для досмотра. Они поставили его на землю, но стол шатался. Подыскали камешек, подложили под ножку. Присевший охранник из-под руки посмотрел на Комара и дал ему неприметный знак. Валик тут же забеспокоился.
        - Ты чего? - спросил Клим.
        - Знал же, что фарт долгим не бывает, - прошептал Комар. - Нутром чуял, что облом случится. Вон и кум нарисовался, - зэк взглядом указал на сотрудника оперчасти, который приближался к охранникам. - Он на меня давно зуб точит, вот и дождался, подловил. Сейчас шмон будет по полной программе.
        - У тебя не все чисто? - осторожно спросил Байков, чувствуя, что чужие неприятности могут за считаные секунды стать его собственными.
        - «Сеструха» мне мобилу подогнала. Не для меня, я ее передать должен. Сейчас меня с ней и возьмут. Не хотел же брать, как чуял. Но ты ж знаешь баб - они на что хочешь подписать могут, если в постели.
        - Дело - дрянь, - согласился Байков.
        Комар сплюнул сквозь зубы.
        - Не видать мне амнистии, как своих ушей. - Уголовник задумался, после чего горячо зашептал: - Клим, тебя особо шмонать не станут. Ты на хорошем счету. Кум понимает, что ты не дурак, чтобы нычку выносить. Зачем тебе это, да еще перед самой амнистией? Возьми мобилу. Первым пойдешь. Кум на меня, а не на тебя заточился.
        - А если найдут? - резонно заметил Байков, чувствуя, как у него начинает неровно биться сердце и холодеют руки.
        - Значит, такое твое счастье. У тебя шанс есть, а у меня - нет. Пособи, в долгу не останусь.
        Клим проклял в душе тот момент, когда решил присесть рядом с Комаром. Не присел бы - и не было бы сейчас проблемы. Отказать - значит нажить себе врага. Взять - рискуешь слишком многим. Впереди начинали светить два лишних года. Кум еще не дал команды, но зэки уже поднимались. Сотрудник оперчасти бросил в сторону Комара победный взгляд. Кто-то ему стуканул насчет мобилы, он точно знал, что и у кого искать.
        - Ладно. Давай, - с тяжелой душой согласился Клим.
        Так уж он был устроен, не мог отказать в безнадежной для хорошего человека ситуации. Кум старался больше не смотреть на Комара, напустил на себя безразличный вид.
        - Удачи тебе. - Комар нагнулся, вытащил из нагрудного кармана открытую пачку сигарет и вложил ее в ладонь Клима.
        - К черту, - ответил тот по ситуации.
        Байков тут же почувствовал тяжесть пачки, в которую был запакован мобильник. Возьми ее кто из вертухаев в руки - мигом просечет, где собака зарыта. Клим поднялся и встал в очередь позади одного из зэков, Комар пристроился у Байкова за спиной. Клим пытался сосредоточиться, чтобы унять дрожь в руках, на кону стояли два года свободы или заключения плюс перспектива попасть в ШИЗО. Он смотрел, как проводят обыск у стоявшего перед ним зэка. Искали довольно тщательно, но не тотально.
        - Следующий, - безразличным тоном произнес вертухай.
        Кум стоял рядом со столом и ехидно поглядывал на Комара. Тот лихорадочно соображал, и в конце концов - его осенило. Валик полез в карман, а вытаскивая руку, обронил на землю точно такую же пачку сигарет, как та, которую он дал Климу.
        Кум выждал паузу, поняв, что Комар не собирается поднимать сигареты, потом криво ухмыльнулся и приказал:
        - Подними.
        - Что, гражданин начальник? - Валик искусно разыграл растерянность.
        - Сигареты подними. Может, еще скажешь, что они не твои?
        - Точно, виноват, уронил, - на этот раз Комар изобразил полное отчаяние, мол, попался с поличным.
        Кум удовлетворенно хмыкнул, когда Валик нагнулся и поднял пачку. Клим тем временем уже выкладывал на стол содержимое карманов. Пластиковую расческу, коробок спичек, сигареты. Следом высыпал содержимое сумки. Вертухай заглянул внутрь, принялся ощупывать швы, перебирать продукты, привезенные Мариной, пролистал книги. Байков старался дышать ровно, хотя ему казалось, что стук крови в его висках слышен и за забором зоны.

«Только бы не взял в руки пачку. Только бы не взял…» - как заклинание, повторял он в мыслях.
        Пальцы вертухая продолжали перебирать вещи.
        - Следующий, - проговорил охранник.
        Клим подставил сумку и стал торопливо сгребать в нее рассыпанные на столе вещи. Он даже не стал класть сигаретную пачку в карман, просто смахнул ее со стола. И чуть не вскрикнул от ужаса, когда в полете пачка перевернулась. Словно в замедленной съемке, Клим смотрел, как из нее посыпались обрезанные до половины сигареты. Следом выскользнул миниатюрный серебристый мобильник и звучно ударился о твердый переплет книги. Байков замер, уставившись на трубку, поблескивающую в глубине сумки. Ему почему-то подумалось, что это падение видели все. И что для полноты картины телефон сейчас разразится веселой трелью звонка.
        - Чего встал как вкопанный? Проходи, - буркнул кум, махнув Климу рукой.
        - Иду, иду… - пробормотал Байков и на негнущихся ногах отошел к зэкам, уже прошедшим досмотр.
        Кум с ехидной улыбкой уставился на Комара.
        - Предъявите вещи на досмотр, пожалуйста, - подчеркнуто вежливо предложил сотрудник оперчасти.
        Комар вытряс сумку.
        - Как скажете, гражданин начальник. Я человек подневольный.
        Вертухай стал разгребать содержимое.
        - Сигареты не забудь выложить, - напомнил кум.
        - И это, пожалуйста, - Валик припечатал к столу начатую пачку сигарет и честно посмотрел в глаза куму. - Могу и карманы вывернуть.
        Сотрудник оперчасти неторопливо взял пачку со стола, высыпал из нее сигареты. Он хоть и понял, что пошел по ложному следу, но все же заглянул внутрь и не сдержал вздоха разочарования.
        Вертухай, давший незадолго до этого Комару спасительный знак из-под руки, тем временем разыгрывал служебное рвение. Ломал на куски батон, распаковывал завернутые в станиоль бутерброды, тыкал гвоздем-соткой в кусок сала. Второй вертухай тоже был при деле. Он внимательно осматривал и ощупывал большие луковицы. Валик держался с достоинством.
        - Ничего запрещенного нет, товарищ капитан, - доложил наконец оперу вертухай.
        - Ты уверен? - сдвинул брови кум.
        - Уверен, товарищ капитан.
        Кум не хотел верить в очевидное. Комара увели в здание, где раздели догола и даже заставили несколько раз присесть. Но и после этих упражнений мобильник на свет не появился. Сотрудник оперчасти скрежетнул зубами. Он не сомневался, что «сеструха» передала трубку «брату». Еще около получаса ушло на шмон в комнатах для свиданок и на кухне. Даже содержимое мусорного ведра вывернули на пол. Комар искусно изображал непонимание - мол, что ищут, с чего это вдруг такая бдительность?
        Опер зло посмотрел на Комара.
        - На этот раз тебе повезло. Не знаю, каким боком, но повезло. А теперь скажи честно - был мобильник?
        - Какой еще мобильник, гражданин начальник? Сестра же не дура, родного брата перед самой амнистией подставлять. Зачем мне это надо?
        - Твой день сегодня, - покачал головой опер. - Но сильно не радуйся. Такие, как ты, оказавшись на свободе, подолгу там не задерживаются.
        - А я постараюсь.

4.
        Освобождение пришло вовремя, как и планировалось. И Комар, и Клим попали под амнистию.
        Байков с трудом натянул на себя старомодный мятый костюм. Прапорщик на вахте высыпал перед ним на стол его вещи. Зажигалка, часы, портсигар, уже безнадежно устаревший мобильник.
        - До скорой встречи! - с традиционным зоновским радушием пожелал на прощание прапорщик.
        Вместо того чтобы возмутиться, Клим промолчал. Пять лет, проведенные на зоне, научили его не суетиться попусту. Пусть себе говорит, служба у него такая. Он же, Байков, цену себе знает. Весь срок проходил в авторитетных «мужиках», от работы не отлынивал, на чужом горбу в рай въехать не пытался. С «козлами» да «петухами» не якшался. В актив не лез. Начальству не стучал. Ни одного косяка за ним не числилось. Не сказав ни слова, Клим шагнул за ворота. И хоть над ним висело то же самое небо, что и над зоной, бывшему зэку показалось, что синева его стала ярче, а солнце начало пригревать сильнее. За спиной остались забор, вышки с охраной, оборачиваться не хотелось. Все это должно было теперь навсегда исчезнуть из его жизни. Впереди ожидали счастливые годы с любимой женщиной.
        Пахло травой и полевыми цветами. Где-то далеко заливался жаворонок. Клим достал из кармана ложку и, по старому зэковскому обычаю, бросил ее через левое плечо, чтобы никогда сюда больше не вернуться. Закинул на плечо сумку и зашагал по дороге к видневшемуся вдалеке городку. Тут шоссе делало поворот, огибая высокую зоновскую ограду. Свернув, Клим «притормозил». На обочине стоял, сияя черным лаком и никелем, длинный старомодный «Кадиллак», лет так около двадцати от роду. Тем не менее машина смотрелась как новая, словно только что сошла с картинки. Из-за приоткрытой дверцы негромко звучал русский шансон. Немного полюбовавшись автомобилем, Клим прогулочным шагом миновал «Кадиллак». Сзади раздался требовательный звук клаксона. Байков обернулся. Из-за руля выбрался улыбающийся Комар.
        - Что ж ты мимо проходишь? - спросил он, глаза Валика лучились радостью.
        - Вот уж не думал, что ты за рулем. Час, как на свободе, - а уже такую точилу угнал.
        - Зачем сразу угнал? - пожал плечами Валик. - «Кадиллак» мой. Незадолго до посадки купил. Братва его сюда подогнала. Десять лет назад крутая машина была, ну а теперь - почетный ветеран американского автопрома.
        - Зачетный, я бы сказал. Она и теперь - неплохо смотрится, - похвалил Клим. - На таких в голливудских фильмах гангстеры разъезжают.
        - А чего ему не смотреться. В гараже стоял. Пацаны его подремонтировали, покрасили. Салон кожаный, компьютер бортовой стоит, коробка-автомат. А мотор у тачки такой, что она протекторами асфальт рвет. Едешь за сотню, а впечатление, будто на месте стоит.
        - Рад за тебя.
        - А тебя чего - никто не встречает?
        - Я своей Маришке запретил приезжать. У нее в музыкальной школе экзамены, - соврал Клим. - Чего ей лишний раз мотаться. Намаялась уже за пять лет.
        - И что, согласилась? Есть повод призадуматься.
        - Конечно, приехала бы. Но я ее обманул, сказал, что на день позже меня выпускают.
        - Понимаю, проверить решил. Не страшно? Представь, тут ты такой приезжаешь, здравствуй, жена дорогая, а у нее в постели другой мужик, а?
        - Я ей верю.
        - Баб никогда до конца понять невозможно, - хмыкнул Комар. - Не знаешь, что у них на душе. Я потому с ними подолгу не задерживаюсь. Сегодня одна «сеструха», а завтра - уже другая. Спокойнее так. Я же на зону из-за бабы загремел.
        - Что так?
        - Давай не будем сейчас о бабах, чего печаль разводить? Воля-то, она - вот, - Комар развел руки, словно собирался обнять и небо, и весь пейзаж. Братва ж не только машину мне подогнала, но и лавешек на первое время. Живем, братан. Я, кстати, тебе должен остался. Выручил ты меня сильно. Ты куда сейчас?
        - На вокзал, поезд в десять вечера отходит.
        - Так не пойдет. Садись, поехали.
        - До вокзала подбросишь? Мне еще билет взять надо.
        - Почему это «до вокзала»? Ты что, не понял? Я тебя до самого твоего дома довезу, у подъезда высажу и с рук на руки жене передам.
        - Зачем? Тебя же тоже дома ждут.
        - Вот этого я не знаю. Осмотреться со стороны надо. Много воды утекло, а жизнь на месте не стоит. Мутные какие-то вести у меня с родины. Садись и не спорь. Если поездом поедешь - скоро не доберешься. Сперва до областного центра, а там - на московский, потом еще в электричке трястись. Садись.
        Клим поддался-таки уговорам - знал, что Комар не отвяжется. Пойдешь пешком, так он рядом станет ехать. Салон «Кадиллака» пах средством по уходу за кожей, темно-коричневые сиденья сияли и приятно поскрипывали.
        - Устраивайся поудобнее, - предложил Комар, указывая на панель. - Все электроприводом регулируется. Хочешь спинку опусти, хочешь сиденье отодвинь. Кондиционер включить?
        - Не надо.
        - Тоже правильно. Лучше свежим воздухом природы подышать, - Комар щелкнул клавишей.
        С еле слышным гудением над головами пассажиров отъехал потолочный люк, в салоне стало светлее и как-то просторней. Комар плавно тронул машину с места.
        - Полный комфорт. Это тебе не зоновская шконка. Чем думаешь на воле заняться?
        - Еще не знаю, - глядя перед собой, произнес Клим. - Маришка вроде мне работу подыскала на мебельной фабрике.
        - На мебельной фабрике, - пафосно произнес Комар. - Теперь только лохи на такую работу идут. Я для тебя что-нибудь получше придумаю, не такое пыльное. Ты же мужик с головой и руками.
        - Не надо. Я хочу тихой и спокойной жизни. Забыть все хочу. Не был виноват, но свое отсидел. Второй раз не хочу. Годы-то щелкают.
        - Не торопись, подумай. Новая жизнь у тебя начинается.
        Клим взглянул на панель. На ней светился старый черно-белый мониторчик бортового компьютера.
        - Как ты в нем разбираешься? - удивился Байков. - Все у тебя здесь в милях да галлонах высвечивается.
        - Машина-то американская. Дело привычки.
        И Комар стал вновь нахваливать возможности старого «Кадиллака». Говорил он о своей машине с нежностью, словно рассказывал о любимой женщине.
        - Ты так не гони, - посоветовал Клим. - Менты еще остановят. Надо оно тебе?
        - Ну остановят, ну, штраф выпишут. Так у меня бабок полный бардачок, - засмеялся Комар. - Нет у них теперь прав меня в ШИЗО бросить. - Несмотря на браваду, Валик все-таки сбросил скорость.
        Солнце понемногу клонилось к западу. Мимо проносились поля, лесопосадки. В люк врывался напоенный запахами природы ветер. Клим прикрыл глаза и стал вспоминать Маришку такой, какой ее запомнил на последней свиданке. На губах поневоле появилась мечтательная улыбка.
        - Маришка, - беззвучно произнес он одними губами.
        - О своей думаешь? - донесся до Клима голос Валика.
        - Просто так мечтаю, - соврал Байков.
        У него появилось такое чувство, словно Комар контролирует его мыслями и тоже видит его жену на кровати в чем мать родила. Он попытался представить себе Марину, уже укутанную простыней, но ничего не получалось. Любимая и долгожданная женщина в его мечтах продолжала лежать абсолютно голая и не спешила прикрываться рукой. Клим открыл глаза.
        - Втираешь ты. У тебя же все на лице написано - про бабу думаешь, и даже имя ее шепчешь. Поверь мне, бабы - они ненадежные. Думай про них, не думай, а они все по-своему сделают. От мужика им только две вещи надо - деньги и постель. Подвернется подходящий вариант - и поминай их, как звали. Не поверю я, что она все пять лет тебя честно ждала. Молодая же, красивая. Мужики головы сворачивают, когда такая по улице идет.
        Клим понимал, что в чем-то Комар прав. К нему самому иногда закрадывались неприятные подозрения. Но он твердо решил: если у его Маришки что и было, пока он сидел, - все простит. Однако сказал другое.
        - Я ей верю, а она мне.
        - Ты только себя не обманывай.
        Климу больше не хотелось говорить на эту тему, а вот Комар не унимался.
        - Бабы не головой думают в отличие от мужиков, а…
        Валик не закончил, внезапно на его лице проступила какая-то напряженность, челюсти нервно сжались.
        - Что случилось? - забеспокоился Клим.
        - Педаль тормоза провалилась. Жму-жму, а тише не едем.

«Кадиллак» уверенно набирал скорость.
        - Так сбрось газ!
        - Это не я. Он сам разгоняется. Что за черт?
        Стрелка спидометра неуклонно двигалась вправо.
        - Вроде и немного - восемьдесят идем, - сказал Байков.
        - Так это же мили в час. Мы под сто пятьдесят валим.
        Впереди дорога поворачивала. Валик побледнел. Еще несколько раз нажал на тормоз, но машина его не слушалась.
        - Зажигание выключи, - посоветовал Клим.
        Комар повернул ключ, двигатель смолк. Валик удовлетворенно улыбнулся.
        - Получилось, замедляемся.
        Автомобиль входил в поворот. Комар чуть повернул руль, но тут сработал противоугонный блокиратор. Колонку заклинило. «Кадиллак», еще идущий по инерции под сотню километров в час, вынесло на встречку и протащило крылом по ограждениям. Автомобиль замер.
        Комар вытер вспотевший лоб рукавом и выглянул из окна на высокий откос насыпи.
        - Если бы я тебя не послушал и летел как раньше, мы бы с тобой были уже внизу. В виде запчастей. И почему это подушки безопасности не сработали? - с подозрением поинтересовался Комар.
        - Вылезаем, надо машину осмотреть, - сказал Клим.
        Выбрались на обочину, подняли капот, стали проверять. Ничего подозрительного не обнаружили. Тормозной тросик не был поврежден.
        - А ты попробуй отключить бортовой компьютер, - Клим уже начинал кое-что понимать.
        - Думаешь, дело в нем?
        - Ты же сам говорил, что здесь есть режим «автопилота», когда можно скорость выставить, а потом по прямой машина уже сама идет, хоть ноги на панель поднимай или на заднее сиденье с бабой забирайся.
        - Есть такое, - Комар немного помедлил и вытащил разъем.
        Странное дело, но после этого машина стала абсолютно послушной.
        - Подействовало, - проехав на медленном ходу пару километров, произнес Валик. - Выходит, компьютер заглючил?
        - Компьютер можно и научить, как именно машиной управлять.
        - И кто его научил, чтобы меня грохнуть?
        - Нас грохнуть, - напомнил Клим.
        - Ты просто под замес попал. На пацанов я не думаю. Они все от души сделали. Да и не сами они «Кадиллак» до ума доводили, а на станции технического обслуживания. Вот там меня кто-то и мог заказать. А потом все бы выглядело, будто бы я скорость превысил, не справился с управлением и слетел с насыпи.
        - Выходит, что так.
        - Гнусно это. Надо будет разобраться, кому я мешаю.
        - Ты же только что откинулся, - напомнил Клим. - Еще никому дорогу перейти не успел.
        - Старые дела могут всплыть. Я же из процесса ушел. Кому-то не хочется, чтобы я возвращался. Пацаны говорили, что кавказцы в городе у нас часть бизнеса под себя подмяли.
        - Кавказцы, - эхом повторил за Комаром Клим.
        - У тебя к ним тоже свои счеты имеются?
        - У меня не к кавказцам, они люди как люди. У меня только к одному из них счет имелся, но мы уже рассчитались с ним по-честному пять лет назад.
        Комар уже убедился в том, что машина слушается руля и педалей, а потому прибавил скорость, но особо не гнал. Понемногу темнело. Первая эйфория после освобождения уже прошла, Климу казалось, что и не было заключения. А если и было, то очень, очень давно. Мерно гудел двигатель, ветер свистел в открытом люке.
        - Давай я тебя за рулем сменю, - предложил Клим. - Права мои дома остались, но если и остановят - отделаемся только штрафом. Никто меня права управления не лишал. Я в базе данных числюсь.
        - Не спеши, ехать нам недолго осталось.
        - До Ямского еще далеко.
        - А кто тебе сказал, что я собираюсь всю ночь ехать? Надо и остановку сделать, чтобы отдохнуть хорошенько.
        Клим уже почуял неладное - Комар явно темнил.
        - Чего ты там мутишь? - спросил Байков. - Устал - так давай я поведу, не проблема.
        - Куда ты спешишь?
        - Домой.
        - Поездом тебе до дома пришлось бы два дня добираться. Не опоздаешь. Марина тебя пять лет ждала, еще день подождет. А нам надо после зоны развеяться, оттянуться как следует. Чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитый день. К тому же братва за все заплатила, все подготовила.
        - Что подготовила, за что заплатила? - не понял Клим.
        - Баньку, девочек, поляну накрыла, перины мягкие постелила. Незамысловатое удовольствие.
        - Выпить я немного выпил бы, а девочки лишнее. Я жену люблю.
        Комар засмеялся.
        - А я разве против? Люби себе на здоровье. Я же не жениться тебе предлагаю. Неужели ты откажешься от аппетитной девчонки, готовой на все? Не верю. Вот и поворот, - Валик сверился с навигатором, притормозил и свернул в лес.
        Дорога была разбитая, неровная, грунтовая. Но «Кадиллак» преодолевал все ухабы и рытвины на удивление легко.
        - Просвет у «Кадиллака» больше, чем у «Жигулей», - не преминул еще раз похвалить свою машину Комар. - Развлечемся. От тебя не убудет, сил и на Марину хватит. А то «застоялся» ты на зоне. Даже лучше с ней в постели получится. Ты вспомни, когда у тебя последний раз секс был. То-то же. Два месяца назад. Вот и получится потом с женой пара суетливых движений, и ты уже кончил, а ей-то еще захочется. А так разрядишься и уже спешить не станешь. Так что Марина твоя тебе еще спасибо скажет.
        - Она почувствует, что у меня была другая, - возразил Клим.
        - Не почувствует. На зоне ты втирать и начить научился будь здоров. Если кум не учуял, что ты мою мобилу со свиданки выносишь, то никакая баба тебя не раскусит.

5.
        Последние две недели Марина летала как на крыльях - все у нее получалось, все складывалось. Как будто бы где-то там, наверху, решили: хватит с нее проблем и испытаний. Должен быть и на ее улице праздник. Как-никак, после пятилетней отсидки возвращался муж. Событие, которого она ждала с таким нетерпением, вот-вот настанет, всего через пару дней. Послезавтра наконец-то все закончится, и они будут снова вместе.
        Раньше сердце начинало учащенно биться, как только она мысленно представляла себе встречу. Те регулярные свидания на зоне хоть и позволяли временно притупить боль разлуки, но все же не могли избавить ее от постоянной тревоги за мужа: ведь в тюрьме никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне, в том, что тебе не всадят заточку под ребро, не подставят, не лишат УДО. Теперь же, после того, как муж сообщил, что документы об освобождении уже готовы, Марина чувствовала какую-то возвышенную радость. Мир, такой скучный, серый, унылый и хмурый, вдруг стал таким светлым и красочным. В ожидании и предвкушении радостного события человек сильно преображается. Вот и Марина тоже стала улыбаться на улице, коллегам на работе. К ней наконец стало возвращаться то ощущение счастья, место которого все эти пять лет занимали тревога и грусть.
        Проснувшись, она потянулась и зажмурилась от падавших из окна теплых лучей утреннего солнца, затем встала, включила электрочайник. Чистя зубы, она стала напевать себе под нос любимую мелодию. В комнате зазвонил мобильный телефон. Выплюнув пасту и прополоскав рот, она выбежала из ванной комнаты, но звонок уже затих. Марина посмотрела на экран - два пропущенных звонка от Светки. Она подошла к окну и, глядя, как во дворе детишки играют в прятки, набрала номер телефона подруги.
        - Светка, привет. Ты звонила?
        - Да, звонила, хотела попро…
        - Все в порядке? Ничего не отменяется? - прервала ее Марина на полуслове.
        - Все нормально. Встречаемся, как и договаривались. Хотела попросить, чтобы ты не опаздывала - мне еще на работу нужно будет забежать. Да, и не забудь деньги. А то ты в последнее время такая рассеянная.
        - Хорошо, не беспокойся. Ты-то там как? - игриво спросила Марина. - Ходила вчера на свидание со своим другом по переписке?
        - Нет, не ходила. Такая замученная была, что не хотелось ничего. Пришла после работы домой, забралась в ванну.
        - Светка, ну что ты как маленькая? Так можно всю жизнь в ванне пролежать. А принц на белом коне на другой женится.
        - Маринка, перестань.
        - Значит, так. Пообещай, что договоришься с ним о новом свидании.
        - Ладно, ладно.
        - Вот и отлично. Тогда до встречи. Пока.
        - Ага. Пока.
        Марина заварила себе кружку крепкого чая с имбирем и села перед зеркалом делать макияж. Через час она уже готова была выходить, но тут снова зазвонил телефон.
        - Алло, Светочка, да-да, уже выбегаю из дома. Нет, не забыла. Через двадцать минут буду. - Марина, поправляя на ходу прическу, мельком оглядела себя в зеркале в прихожей, улыбнулась отражению, лишний раз убедилась, что выглядит прекрасно, - и вышла из дома.
        С подругой Светланой, с которой они вместе работали в музыкальной школе, они договорились встретиться в уютной кафешке в центре города. В отличие от остальных коллег, чопорных, завистливых и высокомерных, Светка отличалась искренностью и редкостным чувством юмора. С ней можно было смело говорить на любые темы, посекретничать. И что очень ценно - она всегда выручала, когда Марина просила заменить ее на работе.
        Заскочив в старенькую «Ниву», купленную еще Климом, Марина повернула ключ зажигания и выехала на дорогу.
        - О! Ну ты посмотри, всего на пятнадцать минут опоздала. Рекорд, - с добродушной улыбкой выкрикнула Светка навстречу вошедшей в зал Марине.
        - Тебе повезло, что хоть бензин в баке был. А то ждала бы еще минут тридцать, пока я на маршрутке доберусь, - весело парировала Марина.
        Махнув рукой пробегавшему мимо официанту, она заказала чашку кофе с круассаном и подсела к подруге за столик.
        - Ну, что, рассказывай, поговорила со своим дядей насчет Клима? - сразу же спросила Марина, с надеждой глядя Светлане в глаза.
        - Не беспокойся. Думаю, все будет отлично. Возьмут его в цех. Хоть на мебельную фабрику и без твоего мужа желающих устроиться - пруд пруди, но мой дядя-бухгалтер там на хорошем счету, замолвил словечко. - Подруга допила стоявший перед ней бокал вина и сделала официанту знак рукой повторить. - Вот только…
        - Что?! - насторожилась Марина, застыв с чашкой кофе у рта.
        - Нужно будет тебе самой подойти к начальнику кадров. Ну, и… - замялась Светлана, испытывая некоторую неловкость, - конвертик с собой захвати. Сама понимаешь - без взятки туда даже по блату не попасть.
        - Конечно-конечно. Спасибо, Светочка. Ты так нас выручила.
        - Да не за что. Чуть не забыла! На вот тебе телефон дяди. Как приедешь - позвони ему, он спустится, чтобы провести тебя через проходную, - Светлана протянула ей бумажку с телефоном и именем-отчеством своего родственника.
        - Николай Онуфриевич, - прочитала вслух Марина. Ничего себе отчество, необычное.
        - Ага.
        - Слушай, а как там с твоими родителями? Все еще не помирилась? - перевела тему Марина.
        - Нет. Все никак не соберусь с духом позвонить.
        У Светки еще со школы были напряженные отношения дома. Жила она тогда в Ростове. Взбалмошная мать и авторитарный отец пытались полностью контролировать жизнь дочери. Ей запрещалось поздно возвращаться домой, иметь свое мнение, спорить, пререкаться. Единственной отдушиной была музыкальная школа, где Светка пропадала дотемна. Поэтому, как только выпала возможность уехать подальше от родителей, Светлана ею тут же воспользовалась. Те рассчитывали, что после окончания музыкального училища дочь поступит в Ростовскую консерваторию. Даже нашли через знакомых профессора, готового за небольшую сумму помочь Светлане получить место на бюджетном обучении. Ее жизнь практически была расписана на много лет вперед - без учета ее мнения. С парнями, кстати, ей тоже запрещали встречаться. Все знакомые мальчики, с которыми она дружила и которые пытались за ней ухаживать, родителями воспринимались исключительно как похотливые жеребцы. «Посмотри на своего ухажера, у него же одно на уме - как бы поскорее затащить тебя в постель. Чтобы я тебя рядом с ним больше не видел», - безапелляционно заявлял отец про каждого ее
приятеля. В конце концов Светлане осточертело все. Окончив музыкальное училище, она тайком взяла все свои документы и, ничего не говоря, уехала в Москву поступать в столичную консерваторию. На кровати девушка оставила записку, мол, не ищите меня, я уехала учиться в другой город, я люблю вас, но хочу сама строить свою жизнь, а не быть пластилином в ваших руках. Денег у нее было немного, но на билет и на время вступительных экзаменов хватило. Жила у московской подруги, с которой еще раньше пересекалась на музыкальных конкурсах. После консерватории Светка поехала по распределению в Ямской и так там и осталась. Она здесь никого не знала, ни с кем особо не общалась. За исключением Марины, с которой быстро нашла общий язык.
        - А давай я позвоню твоим родителям и все расскажу, - предложила Марина. - Мол, так и так, Светлана живет в Ямском, у нее все хорошо.
        - Даже не знаю. Они и так знают, что со мной все в порядке. Раз в год посылаю им открытку, чтобы не волновались. Да и стоит ли мне вообще с ними видеться? Не хочу ворошить прошлое. Мне достаточно знать, что они где-то там.
        - Но ведь однажды они умрут. И ты будешь корить себя, что не проведала их ни разу.
        - Маринка, давай отложим этот разговор. Мне голова начинает болеть от всех этих воспоминаний о родителях и моей с ними жизни.
        - Хорошо, проехали. Захочешь поговорить - обращайся.
        - Обязательно. Давай за вас - чтобы все было хорошо. - Светлана подняла только что принесенный официантом бокал вина, легонько прикоснулась им к чашке подруги и залпом выпила. - Ладно, ты поезжай в отдел кадров, а мне нужно бежать. Там, в школе, очередное заседалово какое-то. Сама знаешь - на трезвую голову туда никак нельзя, иначе подохнешь от скуки. А не идти - так директриса прогул поставит, а это уже минус в зарплате.
        - Я заплачу, - одернула Марина подружку, когда та полезла в сумочку за кошельком.
        - О’кей, - в следующий раз я проставляюсь, - весело подмигнула Света. - Все, лечу. Позже созвонимся.
        Подруги расцеловались в щечки и разбежались в разные стороны. Одна, несмотря на каникулы и жару, выслушивать рекомендации управленцев отдела образования, как учить детей, другая - устраивать мужа на едва ли не единственное в городе успешно работающее предприятие.
        Спустя пятнадцать минут Марина была уже на стоянке у входа в административное здание фабрики. Видимо, только закончилась смена или начался обеденный перерыв, так как из дверей бесконечным потоком выходили рабочие и служащие. В спецовках и костюмах, молодые и в возрасте, молчаливые и о чем-то возбужденно спорящие. Марина смотрела на них и перед глазами вставали воспоминания. Ее отец был рабочим, и Марина часто приходила к проходной встретить его после рабочей смены. Папа брал ее за руку, и они шли погулять в парк, поесть мороженое крем-брюле. Марина всегда с нежностью вспоминала эти счастливые моменты из детства.
        Достав из бардачка конверт, она положила туда несколько купюр, вышла из машины и, глубоко вздохнув, набрала на мобильнике номер.
        - Алло, Николай Онуфриевич? Добрый день. Вас беспокоит Марина, подруга Светланы… - она старалась не волноваться и говорить спокойно. - Да, я уже подъехала. Через минуту буду у проходной.
        Не успела Марина зайти внутрь здания, как к турникетам подошел полноватый мужчина лет пятидесяти, в потертом костюме и черных сатиновых нарукавниках.
        - Вы Марина? - с приятной улыбкой спросил он ее.
        - Да, здравствуйте.
        - Андрюха, пропусти эту красавицу, она со мной, - обратился Николай Онуфриевич через окошко пункта охраны к парню в камуфляжной форме.
        - Зря обнадеживать вас не буду, - сразу же перешел к делу мужчина. - Начальник кадров тут - сложный человек. На уговоры, мольбы и слезы не реагирует. Так что сразу забудьте про этот вариант. Единственное, что на его действует положительно, - это деньги. Да и то не всегда. Поэтому будем надеяться, что именно вам удача сегодня улыбнется.
        Марину начало подташнивать от волнения, она и раньше нервничала, а сейчас начали трястись руки. Они зашли в лифт и стали подниматься. На табло поочередно загорались и гасли цифры - 1, 2, 3…
        - У меня есть деньги. Немного, но… - прерывающимся голосом сказала она.
        - Успокойтесь! - Николай Онуфриевич ободрительно приобнял ее за плечо и подмигнул. - Прорвемся.
        Выйдя из лифта, он показал ей пальцем на кабинет и сделал знак головой, мол, тебе туда.
        - Спасибо вам за помощь, - тихо поблагодарила Марина.
        - Да на здоровье. Желаю удачи. Светке привет передавайте. - Мужчина зашел обратно в лифт, двери сомкнулись, и Марина осталась одна в пустом коридоре.
        Собравшись с духом, она подошла к двери и постучала.
        В кабинете за массивным столом с резными ножками сидел мужчина средних лет, по виду славянин. Откинувшись в кожаном кресле, он курил, лениво рассматривая какие-то документы.
        - Заходите-заходите, присаживайтесь, - он кивнул, указывая на кресло у стола.
        - Добрый день. Я по поводу работы. Мне сказали, что у вас есть место…
        - Извините, но для девушек - ничего нет, - не отрываясь от бумаг, ответил тот.
        - Я своего мужа хочу устроить. Он очень хороший резчик по дереву. И образование у него соответствующее есть. Вот, смотрите.
        Марина достала из сумочки файл с дипломом мужа и вложенным в него конвертом, положила на стол перед кадровиком. Тот со снисходительным видом взял документ и, сунув конверт в стопку лежащих сбоку папок, развернул его.
        - Та-ак, техникум, ага, резчик первого разряда, - забормотал он себе под нос и вдруг резко замолк и поднял взгляд на посетительницу. Наконец, выдержав паузу, спросил:
        - Клим Викторович Байков. Какая-то знакомая фамилия. Это, случайно не тот, что в центре города человека убил несколько лет назад? Помню, все газеты тогда об этом писали. У нас город тихий, маленький. А тут - такое.
        - Да, он, - без энтузиазма признала Марина.
        Она сидела очень ровно, как женщина, знающая себе цену. Но в глазах стояло отчаяние, она чувствовала - еще немного, и позорно разревется. Внезапно вся эта затея показалась ей бессмысленной и глупой. Кому нужен бывший зэк, да еще на фабрике, на которую полгорода пытается попасть? А Светка так обнадежила. Мол, мой дядя - бухгалтер главный, всех там знает, все устроит. Тоже мне протекция. Даже взятка не помогла. Сейчас скажет - извините, ваш муж нам не подходит. Марина уже была готова встать и уйти.
        - Простите, забыл представиться, Иван Петрович Луков, - начальник неожиданно оживился. Он энергично поднялся из кресла, подошел к молодой женщине и протянул руку.
        - М-марина Байкова, - ответила она растерянно и, поднявшись, тоже протянула руку для рукопожатия.
        - Да не расстраивайтесь вы так, - увидев застывшие в глазах молодой женщины слезы, Иван Петрович достал из кармана пиджака платок и протянул ей. - Бывает. Человек оступился. Думаю, нужно дать ему шанс. Возможно, что он и не виноват был. Садитесь, расскажите о нем.
        - Вообще-то он заступался за меня. Подрался с одним человеком. И так вышло, что тот ударился головой обо что-то. То ли ступеньки, то ли камень. Извините, - Марина заплакала.
        - Ничего-ничего. Вот, возьмите, попейте, - начальник налил из стоящего на столе графина воды и подал стакан посетительнице.
        - Значит, так. Мы его возьмем. Почему бы не дать возможность человеку вернуться к нормальной жизни. Тем более вы говорите - мастер. Два месяца - испытательный срок. Посмотрим, что умеет, как работает. А там уже оформим, как полагается, на постоянно. Кстати, а почему он сам не пришел?
        Утерев глаза, Марина успокоилась. Отпила немного воды.
        - Извините еще раз. Не могла сдержаться. Клима еще не выпустили, он только послезавтра сможет подойти. А я решила вот похлопотать за него.
        - Понятно. Тогда пусть приходит к нам со всеми документами. На охране его пропустят. А это вам, купите что-нибудь к его приезду, - начальник вытянул из кипы папок минуту назад засунутый туда конверт со взяткой и протянул его Марине.
        Молодая женщина робко взяла его и положила в сумочку. Ей все еще не верилось в произошедшее. Холодное безразличие начальника вдруг сменилось доброжелательностью и сочувствием. Видно, у него тоже кто-то из родственников по неосторожности в тюрьму угодил. Человек может понять горе другого, только почувствовав его на себе.
        - Спасибо вам большое, - поблагодарила Марина, вышла из кабинета и только тогда смогла перевести дух.
        Вроде бы все понемногу налаживалось. Они снова будут жить как раньше: тихой, спокойной семейной жизнью. Не будут вспоминать о прошлом, забудут его как страшный сон. Ей не нужны большие деньги, дорогие рестораны. За пять лет разлуки Марина научилась ценить простое человеческое счастье.
        Подъехав к дому, молодая женщина вышла из машины, минуту постояла, любуясь, как шумят на июньском ветру стоящие вдоль дороги липы.
        Напряжение, в котором она пребывала с утра, до конца не ушло. Что-то исподволь мучило, не позволяло поверить, что все обустроилось так на удивление гладко и легко. Да и взятку у нее не взяли. Что-то здесь не то. Но - что? Может, не стоит относиться подозрительно ко всем подряд. Не все же люди волки. Попался сегодня приятный человек - и спасибо ему. Надо ли искать в его благожелательности подвох? Так и с ума недолго сойти. Вон, даже по дороге домой почудилось, будто за ней кто-то следит на машине. Спокойствие, только спокойствие. Нужно немного развеяться, отвлечься. Марина положила в карман ключи и направилась в сторону парка. На душе было легко, молодая женщина чувствовала себя почти что счастливой. Ведь она смогла пережить пять лет одиночества. А за этой черной полосой просто обязана наступить светлая, исполненная любви и радости. Марина шла, подставляя лицо солнцу, и сама не заметила, как начала напевать про себя романтическую мелодию.

* * *
        Как только дверь кабинета закрылась за посетительницей - лицо начальника кадров Ивана Петровича Лукова резко посуровело, улыбка сменилась ехидной гримасой. Он подошел к окну и, наблюдая, как Марина Байкова садится в машину, набрал по мобильнику чей-то номер.
        - Алло, привет. Ты мне в прошлом месяце небольшую услугу оказал. А сегодня я хочу с тобой в нули выйти. Ни за что не догадаешься, какая у меня новость. Ты сейчас сидишь? Сядь, а то упадешь. Помнишь того мужика, который Сулеймана завалил? Ага, Клима Байкова, его самого. Так вот, только что у меня была его жена - шикарная, между прочим, цыпочка. Приходила просить для него место у нас на фабрике. Прикидываешь? Типа, хочет вернуться к обычной жизни, на правильный путь встать и все такое… Какие еще два года мотать?.. Он по УДО откинулся.
        Иван Петрович заулыбался, слушая реакцию собеседника.
        - Делай с этой информацией что хочешь. Не мое дело… Ну, как, вышли мы с тобой в ноль?.. Ну и отлично… - он подошел к окну и, отодвинув занавеску, выглянул на стоянку у входа. - Да, вышла, садится в машину. Все, пока. До связи.

* * *
        Пройдясь по аллее, Марина купила рожок мороженого и присела на лавочке. К ней сразу же подбежал бездомный котенок и, жалостливо глядя, принялся мяукать. Марина положила перед ним остаток мороженого, и котенок жадно набросился на лакомство. В считаные секунды управившись с угощением, он снова посмотрел на Марину голодными глазами.
        - Бедный. Не наелся? Сейчас, подожди, принесу тебе поесть, - она погладила несчастное животное и смахнула с уголка глаза слезу.
        Через пару минут Марина вернулась с куском вареной колбасы.
        - Вот, кушай.
        Положив перед котенком угощение, Марина отправилась еще немного прогуляться. Она прошла мимо старой лавочки и подумала, что здесь они любили сидеть с Климом теплыми вечерами и рассказывать друг другу разные смешные истории. Даже здесь ее не отпускали воспоминания. Марина вдруг вспомнила, как на годовщину их знакомства Клим привел ее на набережную и они до утра просидели на пляже, отхлебывая из бутылки шампанское и фантазируя, что с ними будет через пять, десять, двадцать, тридцать лет. Они представляли, как заведут двоих детей, мальчика и девочку. Как будут растить их, волноваться за них. Как в старости, сидя на крыльце собственного дома, будут держать друг друга за руки и вспоминать счастливо прожитую жизнь. Погуляв часик по парку, Марина вдруг заметила метрах в двухстах, у обочины дороги, знакомую машину. Ту самую, которая, как ей казалось, следила за ней от самой мебельной фабрики. Однако молодая женщина старалась держать себя в руках. Стоп, никакой паники - это обычная машина. Нечего фантазировать. Мало ли в городе таких машин ездит. Да и кому она нужна? Марина прошла немного вперед по
дорожке, потом сделала вид, что поправляет застежку на босоножках, и украдкой оглянулась. Машина, еле слышно урча мотором, медленно ехала параллельно ее движению. Сердце заколотилось, стало трудно дышать. Марина вернулась к своей «Ниве», нервно стартанула и через пять минут была уже дома. Захлопнув за собой дверь и заперев ее, подошла к окну. Слегка отодвинув штору, выглянула на улицу: серебристый «Опель», преследовавший ее у фабрики и в парке, проехал мимо ее двора. Кусты сирени, растущие вдоль забора, не позволяли рассмотреть ничего в салоне авто - заметила только, что стекла тонированные, но кто сейчас такие не ставит? Да и один ли такой автомобиль на весь город?
        Тем временем стемнело. Марина составила список блюд, которые собиралась приготовить к приезду мужа, записала, что нужно завтра купить, похлопотала по хозяйству. Потом заварила травяной чай и устроилась на диване перед телевизором. Как раз начинался сериал. Не то чтобы она любила их смотреть, эти мыльные оперы. Но они действовали на молодую женщину словно успокоительные таблетки. Если ей нужно было прийти в себя, подумать - она брала в руки пульт и погружалась в перипетии чужих судеб, виртуальных радостей и бед. В какой-то момент Марина краешком глаза заметила мелькнувшую за окном тень. «Наверное, летучая мышь, - подумала она. - Или - майский жук». Они в это время года бились в освещенные окна. Но через минуту тень появилась снова - уже в соседнем окне. Теперь девушка четко рассмотрела сначала человеческий силуэт на фоне света уличного фонаря, а затем на какую-то долю секунды мелькнуло лицо незнакомца: борода, усы, «южные» черные глаза. Сердце ёкнуло, душа ушла в пятки. Что делать? Звонить в полицию? И что она расскажет: что испугалась тени за окном? За ней явно кто-то следит: теперь Марина это
отчетливо поняла. Сначала машина, потом эти тени. Шорох во дворе окончательно вывел ее из равновесия. Она резко задернула шторы на окнах и тихо подошла к входной двери.
        - Кто там? - с надрывом в голосе крикнула она. - Уходите! Я вызову полицию.
        Воцарилась мертвая тишина. Замолчали даже актеры на экране телевизора. Лишь слышно было, как на кухне тихонько гудит холодильник. Тишину внезапно оборвал звонок домашнего телефона. Марина испуганно подошла к нему. По домашнему номеру могли позвонить только родственники, а учитывая время суток - не с хорошими новостями. А еще - рекламные агенты, предлагая втюхать суперненужную безделушку. Звонила, правда, и Светка - так можно было трепаться и час, и два. Но такое тоже бывало нечасто - только в случае очередной разбитой любви. В эпоху мобильных телефонов монументальный красный аппарат выглядел пережитком прошлого, этаким мастодонтом. Он стоял в прихожей скорее как музейный экспонат, чем средство связи. На часах было около одиннадцати ночи. Поздновато даже для подруги. Марина испуганно взяла трубку и поднесла к уху.
        - Алло? - вопросительно произнесла Марина.
        На том конце провода никто не отозвался.
        - Кто это? Что вам нужно? - Не дождавшись ответа, Марина бросила трубку со страхом и отвращением, как гремучую змею. Потом взяла пульт, отключила в телевизоре звук и прислушалась. За дверью никаких шорохов уже не было. Молодая женщина почувствовала - еще немного, и она сорвется. Когда снова раздался звонок, Марина подошла к телефону, резко подняла трубку и тут же положила обратно. Выдернула из розетки телефонный шнур, села на диван и, обхватив обеими руками чашку с почти остывшим чаем, попыталась унять нервную дрожь.
        Но тут зазвонил мобильник - требовательно и долго. Марина опустила глаза на экран - звонила Света.
        - Эй, ты почему трубу не берешь? Что-то случилось? - вместо приветствия спросила подруга. - Я тут названиваю на домашний, чтобы спросить, как все прошло. Идут гудки, а потом вдруг тишина. И мертвые с косами стоят. Ты жива, моя старушка?
        - Света, приезжай сейчас ко мне. Я боюсь. За мной кто-то следит, - дрожащим голосом пролепетала Марина.
        - Что ты выдумываешь? Показалось тебе, выпей сто граммов и ложись спать - наутро все как рукой снимет, - попыталась успокоить ее подруга.
        - Умоляю, приезжай, - чуть ли не рыдая в трубку, повторила просьбу Марина.
        - Ладно. Сейчас вызову такси и приеду. Ты только не впадай в истерику.
        Поняв, что с Мариной действительно что-то не то, Света положила трубку, достала из шкафчика флягу с коньяком и пошла одеваться.
        Марина с раннего детства боялась оставаться дома одна. Единственное, что ей хоть немножко помогало ослабить страх и успокоиться, была музыка. Она садилась за инструмент мамы и начинала играть - сначала этюды Черни и легкие сонатины. А когда подросла, ее спасителем стал Шопен. Тревога, хоть и ненадолго, отступала на второй план, внутри разливалось спокойствие. Вот и сейчас, поговорив с подругой, Марина села за пианино, открыла крышку и положила пальцы на клавиши. Комнаты заполнила плавная музыка польского гения. Марина вся погрузилась в игру. Но расслабиться, как это обычно бывало, не получилось. Посторонние мысли не отпускали, как она ни старалась.
        Через полчаса в дверь раздался стук. Молодая женщина вздрогнула.
        - Открывай, это я! - послышался с улицы голос подруги.
        - Заходи! - Захлопнув за подругой дверь, Марина тут же закрыла ее на оба замка. - Никого на улице не видела?
        - Да кто там может быть? Разве что какие-нибудь ежики по кустам за мышами гоняются, - попыталась разрядить обстановку Светлана. - Да что ты такая напряженная?
        - Ко мне в окно заглядывал какой-то кавказец! Я не брежу, Света, правда! А еще мне кто-то звонил и дышал в трубку. Может, Клим кому-нибудь в тюрьме дорогу перешел, и его теперь поджидают?
        - Прекрати фантазировать. Вот, я снотворного привезла - по пятьдесят граммов на двоих. Понятно. Ты нервничаешь - муж приезжает, пять лет порознь. Вот и мерещится всякое. Идем, коньячок - он и нервы успокоит, и настроение поднимет, и спать будешь крепко. А завтра на свежую голову спокойно обсудим, что к чему.
        Женщины устроились на диване и нашли по «ящику» какую-то старую советскую комедию. Сделали по глотку «успокоительного» из фляги, и только теперь, сидя бок о бок с близким человеком, Марина почувствовала, что ее тело наполняется блаженной теплотой и наконец-то расслабляется.

6.
        Идея с визитом в баньку Климу не нравилась. Но, с другой стороны, Комар был в чем-то прав. После стольких лет за решеткой стоило наконец-то расслабиться на природе, попить водочки, вдохнуть поглубже запах свободы. Да и на машине Комар потом подбросит до самого дома. Как-никак, это намного лучше, чем трястись в душном плацкарте. А потом еще и на электричку пересаживаться.
        - Ну что, еще немного, и мы на месте, - Комар подмигнул Климу.
        Уже в сумерках они выехали из леса к озеру. На берегу, на расстоянии ста метров один от другого, стояли два туристических домика для отдыха. У самой воды расположилась бревенчатая банька: из ее трубы валил густой белый дым. Навстречу приехавшему «Кадиллаку» из домика вышли два крепкого телосложения парня. Оба в одних плавках. У одного в руках была бутылка водки, у другого - два шампура с шашлыком.
        - О, вот и гости! Комар, привет!
        - Знакомьтесь, это Клим. Вместе с ним срок мотали. Я вам про него рассказывал. Хоть и «мужик», но меня, блатного, на зоне сильно выручил.
        Комар с Климом подошли к уже изрядно выпившим пацанам и поздоровались.
        - Серый.
        - Топор.
        Тела и того и другого были густо усеяны зэковскими наколками. Сразу было видно, что знали жизнь не понаслышке и отмотали не один срок.
        - Топор - мужик серьезный. Получил кликуху за то, что зарубил собственного отчима.
        - А что было делать? Отчим вообще страх потерял. Напивался и мать колотил чуть ли не каждый день. Вот и не сдержался, - пояснил Топор.
        - Да что мы тут стоим? Айда за стол - накатим за встречу и за знакомство. Там девчонки уже накрыли поляну.
        - А природа тут на самом деле шикарная! - восхищенно констатировал Комар, окидывая взглядом ровную гладь озера.
        На том берегу за кромкой леса исчезало пунцовое солнце. Над водой струился белесый туман, у берега кричали лягушки. Высокая трава казалась черной и одуряюще пахла. У Клима перехватило дыхание от чистоты и свежести этого вечера - первого на свободе.
        - Мальчики, вы где? - послышался девичий голос из домика.
        - Уже идем!
        - Клим, у тебя как у гостя - право выбора. Любая телочка - твоя. Все оплачено. Угощаем, - Серый похлопал нового знакомого по плечу и пошловато заржал.
        - Спасибо, пацаны, но я человек женатый. Думаю, вы и сами с девочками управитесь.
        Компания завалилась в дом, где за столом уже сидели с пластиковыми стаканчиками в руках четыре девушки. Клим сел на диван, налил себе водки и залпом выпил. После долгой дороги нужно было расслабиться и снять усталость.
        - Девочки, у нас пополнение.
        - Привет, - отозвались юные создания.
        - Клим, Комар, знакомьтесь - Вера, Юля, Катя и Диана.
        Выпив несколько рюмок, компания переместилась в баню.
        - За мной. Кто первый добежит? - Серый на пороге стянул с себя плавки и, в чем мать родила, помчался к бане.
        - Как ребенок, ей-богу, - улыбнулся Топор.
        - Девочки, вам помочь? - уже в предбаннике игривым тоном обратился к девушкам Серый.
        Помощь оказалась лишней. Раздевшись, четыре нагие афродиты юркнули в дверь и, хихикая, уселись на деревянные полочки.
        - Комар, подбавь-ка пару, - крикнул Топор, обмахиваясь березовым веником.
        Комар зачерпнул ковшом воду и плеснул на раскаленные камни. Она мгновенно вскипела и запузырилась, подняв густые клубы горячего пара.
        - Уф, жарко.
        - А вы, я вижу, на зоне жирком немного заплыли. Надо вас отхлестать. Ложитесь, сейчас я вам устрою.
        Топор взял в обе руки по венику и принялся хлестать Клима и Комара.
        - А-а-а! Хор-рошо!
        - А как же. Я, можно сказать, профессионал этого дела. Меня еще дед учил банным премудростям.
        Закончив «экзекуцию», Топор размазал по лицу обильный пот и присел рядом с белокурой и пышногрудой Юлей. Он что-то шепнул ей на ухо, и парочка, поцеловавшись, вышла в предбанник. Через минуту оттуда послышались страстные крики.
        - А они зря времени не теряют, - Серый взял Веру за руку и, миновав предбанник, повел подругу в близлежащие кусты.
        Комар с Катей также последовали их примеру. Клим же выскочил из бани и, разбежавшись по деревянным мосткам, с криком нырнул щучкой в озеро. Фыркая и кряхтя от удовольствия, он еще несколько раз нырнул, пытаясь достать до дна.
        - Эй, пацаны, айда сюда! Водичка просто класс! - закричал он, махая рукой.
        Сделав свое «дело», парочки выбрались из кустов. Комар, Топор и Серый один за другим побежали и плюхнулись «бомбочкой» в воду, окатив берег фонтаном брызг. Следом за ними девушки не спеша зашли в воду и по-собачьи поплыли к парням.
        - Ого, настоящий пловец! - воскликнул Серый, глядя, как Клим ритмично взмахивая руками, с большой скоростью отдалялся от берега.
        Отплыв метров на пятьсот, он развернулся и поплыл обратно. Выйдя на берег, он подсел на траву к закутанным в простыни девушкам.
        - Сигареткой не угостите? А то мои в штанах остались.
        - Да, вот, бери, - протянула пачку и зажигалку Катя. - Только они дамские.
        - Ничего страшного.
        Клим закурил и, выпустив изо рта дым, посмотрел вдаль на ровную гладь озера.
        - А вы хорошо плаваете, - прервала воцарившееся молчание Юля. - Наверное, на секцию по плаванию ходили.
        - Нет, на водное поло. В школе еще.
        - А это как? - заинтересованно спросила Катя.
        - Ну, это когда в бассейне играют в ручной мяч.
        - Никогда не видела. Чего только не придумают.
        - А ты, вообще, чем увлекался, кроме спорта? - спросила молчавшая до этого Диана.
        - Девочками он увлекался, - встряла Юля и рассмеялась. - Такой красавец, наверное, не одно сердце разбил.
        - Много чем увлекался. И на футбол ходил, и в клуб юных моряков, и на бокс, и даже на спортивные танцы. Вот только больше месяца нигде не задерживался. Как-то скучно и неинтересно становилось, - разоткровенничался Клим.
        - А я тоже на танцы ходила, - отозвалась Вера. - Восемь лет, пока школу не окончила. Объездила с детским ансамблем всю Европу. Насмотрелась, как там люди живут. Не то что у нас. Хотела пойти в хореографическое училище, но мамка не пустила. Типа, что это за профессия - танцорка? Заставила поступить в швейное. Месяц походила я, плюнула на это дело. Дома скандал мне закатили. Ну, я вытянула у бати из кошелька получку и сбежала из дома. Вот такие, блин, танцы получились.
        - Верка, что ты настроение портишь? Лучше бы что-нибудь веселое рассказала, - возмутилась Катя.
        - Вот сама и расскажи, раз тебе неинтересно.
        - И расскажу, - задиристо ответила Катя. - Слушайте. В школе история случилась. За полгода до выпускного бала решила я насобирать себе деньги на туфли. Как раз увидела в магазине. Думала, надо же на прощание форсануть перед одноклассницами. Ну и собирала по копейке ту сумму. Что-то бабушка давала на шоколадку, что-то у родителей выклянчивала. А большую часть сама заработала. У меня по алгебре одни пятерки были, так я делала за деньги контрольные и домашние задания. Короче, месяца через три-четыре собрала я заветную сумму, даже немного больше вышло. Ну, и, как полагается, надо же это дело отметить. Созвонилась с лучшими подругами. И пошли мы посидеть в кафешку. Думала, побудем немного, потреплемся, а потом все вместе пойдем покупать мне туфли. Даже не знаю, в какой момент план вечера изменился. Мы взяли бутылку вина, затем еще одну. Подруги потом говорили, что в результате заказали бутылку коньяка, закусок всяких. Я абсолютно ничего не помню. Оклемалась я под утро на каком-то шоссе. Как будто сознание - р-раз, и включилось. Я, конечно, в шоке. Прикиньте, что вы только что сидели за столом, а
потом - хоп! - и вы хрен знает где. Идете по дороге, со всех сторон - поле. Впереди у дороги какой-то коровник стоит. И что самое страшное было для меня - смотрю на ноги, а на мне те самые туфли, на которые я столько времени горбатилась. На них без боли невозможно было смотреть. Каблуки сломаны, сами туфли грязные, поцарапанные, порванные. Короче, подхожу к коровнику, а там у входа дедушка стоит, курит. Я у него спрашиваю, мол, где я. А он что-то, типа - свинокоплекс «Рассвет». Расспросила я его. Оказалось что до города - пятнадцать километров. То есть я на полном автомате всю ночь шла к черту на кулички!
        К концу истории все девчонки от смеха катались по траве.
        - А что подруги хоть сказали? - наконец успокоившись, спросила Юля.
        - А ничего особенного. Говорят, ты поднялась из-за стола, сказала «мне пора домой» и ушла.
        - Да-а, подруга. Пить тебе противопоказано, - подвела итог Юля.
        Из воды вышли Комар, Топор и Серега.
        - Чего сидим? Идемте греться, - крикнул Комар и побежал в дом.
        Пока пацаны усаживались за стол, одна из девушек, Диана, подсела к Климу, налила ему в стакан водки, протянула свой, молча чокнулась и выпила.
        - Да, Клим, вот ты и попал, - резюмировал Серый, наблюдая, как Диана положила тому руку на плечо.
        - Как все поменялось, раньше мы девок цепляли, а теперь они нас, - заржал Топор.
        - Вы закусывайте хоть немного. А то набухаетесь через полчаса, и что с вами делать? - встряла в разговор рыжеволосая Катя.
        - Ишь ты, какая ненасытная! - цокнул языком Серый.
        А стол и вправду ломился от еды. Икра, мясо, рыба, горячие, только что с мангала, шашлыки, сочные помидорчики, соленые огурчики и грибочки, сыр, фрукты…
        - А она права. У всех налито? - Комар обнял за талию сидящую у него на коленях Катю. - Быстренько выпиваем и закусываем. У меня есть идея.
        - За что пьем? - спросил Серый.
        - За удовольствия! - выпалила Вера.
        Все опрокинули рюмки.
        - А теперь групповуху устроим, - заявил Комар.
        - Я пас, пацаны, - покачал головой Клим. - Мне по душе нормальный, традиционный секс.
        - Э-э, нет. Так не пойдет. Что за бабские нежности? Ты же мужчина. Расслабься хоть сегодня. Перестань думать про свою жену.
        - Подожди, Топор. Ладно, раз он такой стеснительный и любит по старинке, пусть берет Диану и двигает с ней в машину. А то что-то не то получается. Мы к нему со всей душой, девочку подогнали, а он ломается.
        Разговор начинал приобретать опасный оттенок. Клим решил - будь что будет. Мало ли какая блажь ударит этим уголовникам в голову. Они хоть и кореша Комара, но его-то тут видят впервые. Не приведи бог, слабаком посчитают.
        - Ладно, пацаны, спокойно. Убедили.
        Клим взял за руку Диану, и они направились к стоящему невдалеке «Кадиллаку».
        - Вот это я понимаю, - обрадовался Топор. - За слияние тел и выпьем!

* * *
        Забравшись в машину, Клим почувствовал, что девушка испытывает некоторую неловкость - как и он сам. Она мало напоминала проститутку - даже своими потугами вести себя раскованно и пошло девушка вызывала сильные подозрения в «профессиональной пригодности». Климу было ее жаль. Скинув с себя простыню, Диана легла на широкое сиденье авто и поманила Клима.
        - Иди сюда.
        - Подожди. Не обижайся, пожалуйста, но давай просто посидим тут, поговорим. Ты мне очень нравишься, и, будь я свободен, с радостью занялся бы с тобой всем, чем угодно. Но у меня есть жена, которую я очень люблю и не хочу ей изменять.
        Клим взял простыню и прикрыл девушку.
        - Сколько тебе лет?
        - Восемнадцать.
        - Ты не против того, чтобы просто поговорить о жизни? А то я прямо как на допросе, - добродушно улыбнулся Клим.
        - Нет. Если честно, у меня это первый раз. Ну, в смысле за деньги.
        - Студентка? - сразу смекнул Клим.
        - Ага. После школы поехала поступать. На бесплатное не прошла. Домой возвращаться - лучше умереть. Решила: немного подработаю, насобираю на учебу, а там уже на нормальную работу устроюсь.
        Байков только хмыкнул. Сколько раз он читал про такие наивные истории в газетах.
        - Что?
        - Знаешь, не так-то легко уйти из подобного бизнеса.
        - А тебе про это откуда известно? Ты что, сутенер?
        - Какой из меня сутенер? Но с сутенерами сидел. Гиблый это вариант, девочка. Захочешь бросить - на наркоту подсадят, а там уже покатишься, как колобок, а остановка - в морге. Бросай ты эту авантюру, пока не поздно.
        - Ага, тебе легко говорить. Бросай! А что дальше? В райцентр, к родителям-алкашам возвращаться? Нет уж, лучше пусть будет как будет.
        - Да послушай ты меня. На панели истаскаться ты всегда успеешь. Устройся хотя бы в официантки - с такой внешностью тебя любой ресторан возьмет.
        - Да? - На лице Дианы появилась тень сомнения. - Даже не знаю.
        Было сразу видно, что она озадачена и раньше не рассматривала подобных вариантов.
        - Правда-правда, попробуй. Как говорится, попытка - не пытка.
        - Может, ты и прав, - задумалась Диана. - Спасибо за совет.
        - Пообещай, что попробуешь.
        - Зачем тебе это?
        - Ну, просто не хочется, чтобы такая девушка, как ты, поломала себе жизнь. Ты достойна большего, чем обслуживать всякую шваль.
        - Ладно, обещаю, - Диана улыбнулась и робко поцеловала Клима в щеку. - Спасибо за совет.
        - Слушай, - перевел тему Байков. - Там пацаны, наверно, волнуются, что столько времени прошло, а машина не шелохнулась. Нужно создать хоть какую-то видимость, что мы тут не болтали, а «делом» занимались.
        - Ну ладно, сам напросился.
        Словно озорной ребенок, девушка набросилась на Клима. Положив его на лопатки, она начала что есть мочи стонать, имитируя оргазм, параллельно раскачивая машину. Издалека послышался свист и улюлюканье пацанов. Улучив секунду, Клим выскользнул из-под девушки и, запыхавшись, плюхнулся на сиденье.
        - А теперь моя очередь.
        Он начал щекотать Диану. Да так, что ее визг и смех наверняка был слышен на противоположном берегу.
        - Хватит! Хватит! Сдаюсь!
        Внезапно снаружи послышался резкий визг тормозов, звон разбитого стекла и несколько выстрелов.
        - Прижмись к полу, - тут же скомандовал Клим девушке и на полсекунды выглянул в боковое стекло «Кадиллака». Во дворе стоял джип, рядом с ним - два коренастых кавказца палили из пистолетов по окнам дома.

«Ну, вот я и влип. Откуда они появились, эти подонки, зачем устроили здесь перестрелку? Что им здесь нужно? Повезло так повезло! Не успел освободиться - и тут же попал под раздачу. Не хватало в первый же день свободы сыграть в ящик». Пока Байков соображал что делать, из дома, резким ударом ноги открыв двери, выбежал голый Серый с дробовиком и тут же упал на крыльцо с простреленной шеей. Следом выскочил Топор с пистолетом.
        - Суки! Всех порешу! Падлы!
        Пьяный и голый, он побежал прямо на незваных гостей, вслепую паля по бандитам. Далеко не убежал - его постигла участь друга. С дыркой в черепе он упал навзничь рядом с Серым.
        Ч-черт! Вот идиоты. Водка в голову ударила - решили поиграть в героев боевиков. Пока кавказцы перезаряжали оружие, из дома выбежал Комар и зигзагами помчался мимо кустов в сторону бани, отстреливаясь на ходу. Из дома слышался пронзительный крик перепуганных проституток. Байков посмотрел на Диану, которая лежала на дне машины и дрожала от страха.
        - Лежи тихо. Не шевелись. Что-нибудь придумаем, - еле слышно прошептал Клим и снова выглянул наружу.
        За эти несколько секунд кавказцы загнали Комара в тупик. С одной стороны была баня и огораживающий зону отдыха двухметровый сетчатый забор. С другой - озеро. Куда ни метнись - везде будешь как на ладони. На забор полезешь - снимут с первого выстрела. Бросишься к озеру - тем более. Укрывшись за двадцатисантиметровым выступом одной из стен бани, Комар лихорадочно прощался с жизнью. Пули закончились. Бежать некуда.
        - Ну что, урод, выползай, да? Будем тебе кишки из живота доставать, из кожи барабан делать, - кавказцы вразвалку шли в его сторону в предчувствии близкой расправы.
        Вдруг раздался рев мотора. Первый из непрошеных гостей обернулся и тут же отлетел на несколько метров, сбитый несшимся на него «Кадиллаком». Второй едва успел выстрелить, но это его и погубило - из-за удара машина слегка сбавила ход, и второй нападавший оказался под колесами. Там что-то неприятно чавкнуло и захрустело.
        - Комар! - крикнул Клим, открыв дверцу.
        Долго приглашать не пришлось. Валик выскочил из укрытия, запрыгнул в салон, и Клим, с визгом развернувшись, дал по газам в сторону трассы.
        - Ты цел? Ничего не задели? - спросил Байков.

«Кадиллак» в облаке пыли вырулил на пустынное ночное шоссе. Откинувшись на спинку сиденья рядом с водителем, Комар с облегчением выдохнул и не спеша осмотрел себя.
        - Вроде бы жив-здоров. Ни царапинки. Спасибо, дружище. Ты мне жизнь спас. Еще немного - и эти двое устроили бы мне игру в гестапо.
        - Вот только твоих корешей угрохать они успели.
        - Да-а, - с грустью сказал Комар и почесал голову. - Не повезло Серому с Топором. Как-то глупо они погибли. Зачем они вообще выбегали?
        - Пьяному море по колено. Насмотрелись фильмов и решили, что и они не хуже Рэмбо. Да и ты тоже хорош - еще немного, и лежал бы там на травке с корешами.
        - Э-э-э, нет. Я специально выжидал, когда у них обойма закончится. Я хоть и бухой, но в экстренных ситуациях трезвею моментально.
        Пока Комар с Климом болтали, Диана успела подняться с пола и набросить на плечи лежавшую рядом простыню. Пережив сильный стресс, она наконец дала волю эмоциям и громко расплакалась.
        - О! Какие люди!
        - А я и забыл про тебя. Не ушиблась на поворотах? - участливо спросил Байков девушку.
        Та отрицательно покачала головой. К Диане постепенно возвращалось ощущение реальности - ведь не каждый день висишь на волосок от смерти. Она огляделась вокруг, пошарила рукой и осознала, что и одежда, и сумочка остались в доме. И теперь она, голая, завернутая в простыню, с размазанной по лицу тушью, мчалась в машине с двумя незнакомцами неизвестно куда. Без денег, без ключей от съемной квартиры. От этих мыслей она зарыдала еще горше, уткнувшись лицом в спинку сиденья.
        - Ну что такое? Успокойся? Все уже закончилось.
        - Притормози. Я, кажется, понял, в чем дело, - скомандовал Комар.
        Машина остановилась у обочины. Комар вышел, открыл багажник и достал оттуда большую спортивную сумку. Немного порывшись, вытянул из нее новенькую рубашку и шлепанцы.
        - Держи, красавица. Извини, что слишком большой размер. Зато прикроет по самые колени, - улыбнулся Комар, открыл дверцу и положил рубашку возле Дианы.
        - Спасибо… - робко прошептала она, вытирая простыней распухшее от слез лицо.
        - А это тебе бонус, - Комар достал из бардачка несколько купюр и протянул девушке.
        Диана молча взяла деньги и шмыгнула носом.
        - Слушай, мне вот интересно, что это было? - завел разговор Байков, когда они вновь тронулись в путь. - Сидим черт знает где, никого не трогаем. И вдруг - прилетают два головореза и без лишних слов и объяснений начинают поливать всех свинцом.
        - Да уж, эти точно не отдыхать приехали, - Комар закурил и задумался. - Сначала тот инцидент, когда мы на полном ходу чуть не улетели по откос. Потом - это… Ни фига не случайно они тут оказались. Видно, пасли нас от самых ворот зоны. Подстроить аварию не вышло - вот и решили наверняка, по старинке замочить. Сильно я кому-то мешаю на воле.
        - Ладно, это понятно. Но при чем тут остальные? За что Серого с Топором? А ведь могли и меня, и девчонок в расход пустить.
        - А им без разницы. Что с отморозков взять? Одним жмуриком больше, одним меньше. Да и свидетелей эта публика оставлять не любит.
        - Даже не догадываешься, кому дорогу в неположенном месте перешел?
        - Хрен его знает. Жизнь я вел бурную: может, кто-нибудь заревновал, решил счеты свести. Или кто-то из бывших корешей - место мое занять захотел. Или конкуренты. Пока что можно только гадать.
        - Сдалась тебе такая жизнь. Уехал бы куда подальше, жил бы себе тихо-спокойно.
        - Ну ты и сказанул. Пойми, Клим, у каждого своя дорога. Не мое это - с восьми до пяти вкалывать, жену с работы встречать. Может, я и недолго проживу, но зато с адреналином в крови.
        - И ни разу не хотелось все бросить?
        - Никогда, клянусь. А даже если бы и захотел - поздно мне нормальную жизнь устраивать. Живым из воровского мира меня вряд ли выпустили бы.
        Байков понимающе покачал головой, не отводя взгляда от дороги. Он мысленно представил себе, как зайдет в родной дом, обнимет жену, расцелует. Как они долго-долго будут заниматься любовью. А потом, лежа в постели, рассказывать друг другу все, что накопилось за эти долгие годы.
        - Клим, я в такой ситуации, что не к кому больше обратиться. Выручи еще разок - я в долгу не останусь. Мне нужно на какое-то время залечь на дно, выяснить - что к чему, кому я мешаю, найти нужных людей. Разреши перекантоваться у тебя в Ямском пару дней. Обещаю не светиться на улице и вообще вести себя тише воды, ниже травы.
        - Даже не знаю… - ответил Клим, колеблясь.
        Чего-чего, а такого поворота событий он не ожидал. И зачем ему дома уголовник? Вопрос даже не в том, что зэк в доме ни к чему хорошему не приведет. Просто ему хотелось поскорее распрощаться с прошлым, забыть его и начать все с чистого листа. Но, с другой стороны, отказать Комару в данной ситуации чисто по-человечески было бы неправильно. Да и не просит же он у него ничего особенного. Просто пожить несколько дней.
        - Выручай, корефан, - на тебя одна надежда. Поеду к себе - хана мне. Если вообще доеду.
        - Ладно, уговорил. Постелю тебе в дальней комнате. Окно выходит к забору - через него и смотаться можно незаметно.
        - Спасибо! - Комар по-дружески похлопал Байкова по спине и расплылся в улыбке. - Когда все устаканится - проси чего пожелаешь. Я твой должник.
        - Причем трижды, - уточнил Клим.
        - Без базара. Рассчитаюсь. А теперь надо еще разобраться с нашей ночной бабочкой, - сменил тему Комар, повернувшись к сидящей сзади Диане. - Тебя куда подбросить?
        Машина уже подъезжала к городу. Вдалеке на горизонте светились огни многоэтажек. Было около пяти часов утра - рабочие заводов и фабрик просыпались, готовясь отправиться на работу в первую смену.
        - Я еще не запомнила адреса, только недавно сняли комнату с подружкой. Только визуально помню. Как заедем в город, на первом большом перекрестке направо. Я покажу.
        Через двадцать минут они подкатили к подъезду. Диана вышла из машины и направилась к дому.
        - Подожди, я на секунду.
        Байков догнал девушку и, подойдя вплотную, обнял за плечи - словно отец непутевую дочь.
        - Ты мне обещала. Не опускайся на дно. Будь хорошей девочкой, - Клим подмигнул ей, похлопал по плечу, развернулся и пошел к машине.
        Кагда «Кадиллак» тронулся с места, Диана помахала им рукой и нажала на кнопку домофона. Она встретила Клима в первый и в последний раз. Но чувство было такое, что знает его всю жизнь.

7.
        Марина проснулась рано. Не от того, что первые лучи солнца умудрились проникнуть сквозь плотно задернутые шторы, пробежаться по телу девушки от коленей до груди, пощекотать подбородок, нагреть подушку и окончательно разбудить, устроившись на ресницах. И уж конечно - не из-за соседского петуха-горлана, трубящего подъем своему пестрому гарему в шестом часу. Нет. За эти два последних дня случилось столько всего, что спать почти не могла. Сначала - от того, что узнала точно: любимый муж вот-вот вернется, уже вышел за ворота зоны и едет к ней. Женщина испытывала нетерпение, которое подгоняло и выматывало, все валилось из рук, хотелось петь от радости и бить посуду от невозможности ускорить эти непослушные дни, ночи, часы. А вчера - чуть не умерла от страха. Если бы не Светка с ее снотворным, вообще бы не заснула. Теперь все произошедшее накануне казалось наваждением, чьей-то глупой детской шалостью. Марина улыбнулась самой себе, нетерпеливо посмотрела на часы - полшестого, будильник еще не звонил, но можно уже собираться. Накануне они со Светой договорились поехать на рынок - прикупить продуктов для
праздничного стола.
        Утро было солнечным. Подруга еще спала на диване - и вставать, похоже, не собиралась, несмотря на все попытки Марины ее разбудить.
        - Дети, уймите вашу мать! - сказала она, изо всех сил натягивая на голову плед, за противоположный угол которого вцепилась Марина.
        - Вставай, соня, петушок пропел давно!
        - Слышала я вашего петушка - в супе самое ему место, - сердито ответила Света и заползла обратно под плед.
        Марина приготовила кофе обеим, умылась, вышла во двор и принесла оттуда целую охапку свежей сирени в росе. Приготовила бутерброды. И снова принялась за побудку.
        Уже спустя два часа подруги закупили зелень, огурцы, помидоры, домашнюю сметану, молодую картошку, мясо и рыбу. Потом заскочили в магазин за выпивкой.
        - Мариш, куда тебе столько? - Света критически оглядела тележку с торчащими из нее горлышками бутылок с шампанским, сухим вином, коньяком, водкой, тремя пакетами сока и упаковкой минералки.
        - Не тебе, а вам - поправила она подругу. - Света, мы же несколько дней из дому выходить не будем - это чтобы два раза не бегать и не засохнуть от жажды, - лукаво улыбнулась Марина.
        - Ну, тебе, извини, вам - виднее, - «подколола» подруга.
        Дома они в четыре руки распаковали сумки. Решив, что съестное можно приготовить и позже, занялись уборкой дома к встрече хозяина. Просторное каменное жилище дед Байкова построил для детей и внуков - с рассчетом, чтобы места хватило для всех. Однако сын Виктор оставаться со стариками не захотел, поехал работать в Москву. А больше детей у них и не было. Клим же, которого назвали в память деда, обожал старый дом и после окончания техникума вернулся работать в Ямской.
        - Давай, наклоняй осторожненько, еще чуть-чуть…
        - Куда наклонять - сейчас угол вынесет! - Девушки пыхтели и надрывались, пытаясь затащить старые «дедовские» часы-ходики обратно в гостиную. В первый год совместной жизни Марина в приказном порядке велела Климу избавиться от них - слишком уж громко отбивали время, особенно ночью. Тот защищал реликвию как мог, но все же пришлось уступить и вынести ходики в сарай. Сейчас Марина решила сделать мужу сюрприз к возвращению, но набитая железом тяжелая резная громадина отчаянно сопротивлялась.
        - Ой, Маришка, счастливая ты все-таки баба и сама своего счастья не знаешь, - полушутя-полузавистливо проговорила Света, когда они наконец-то пристроили часы в угол, где они стояли последние пятьдесят лет. - Клим за тебя и в огонь, и в воду…
        - Знаю, Светка, знаю - только вот дождаться его не могу. Вроде бы умом понимаю - через несколько часов будет здесь. А сердце ноет… Пока его не увижу - не успокоюсь.
        Подруги сидели за старым круглым - тоже дедовским - столом. Между ними стояла откупоренная бутылка вина и немного сыра на блюдечке. Есть никому не хотелось. В массивной вазе из чешского стекла благоухала сирень, пьянящий колдовской запах голубоватых, белых и ярко-лиловых цветов вызывал у подруг чувство ожидания чего-то прекрасного и несбыточного.
        - А я вот прожила со своим пять лет, как задница в трусах - ни воздуха, ни света. - Света положила подбородок на скрещенные руки, закрыла глаза. - Веришь, цветы себе сама покупала перед приходом его родителей - мол, Гоша подарил. Ремонт в доме сделала - вот этими вот руками, две недели играть потом не могла. В медовый месяц - за свой счет путешествие устроила. Красивый был, мерзавец - прям Микки Рурк в молодости. И что? Я беру дополнительно учеников, даю уроки на дому, а он снаряжение для горных лыж покупает и едет с друзьями кататься. Или в игрушки играет дни напролет. Говорю, давай ребенка заведем, а он: «тебе надо - ты и заводи». Вот этого я уже стерпеть не смогла. Все в окно вылетело - и шмотки его, и лэптоп с игрушками, и лыжи с коньками. Правда, он уже через неделю другую нашел - с большей зарплатой и жилплощадью. И никаких детей.
        - Да, помню эту историю… - Марина понимающе улыбнулась. - Но ведь бывает, что и подарки дарит дорогие, и внимание - а сам хам хамом, так что даже неизвестно еще, что лучше…
        - И то правда - что старое ворошить? Давай за тебя, подружка, чтобы через годик у вас с Климом на крестинах погулять. Возьмешь меня в кумовья, а? Только имя надо правильное придумать, чтобы с отчеством редким красиво сочеталось.
        - А чего ж не взять, раз человек хороший? А то, может, ты впереди меня успеешь карапузом обзавестись. Дело-то житейское.
        Подруги рассмеялись, чокнулись и пригубили легкое вино. В доме было чисто и как-то по-особому празднично.
        - А давай напоследок девичник устроим, а, Светка? Истопим баньку, посидим, потреплемся, посплетничаем, подеремся вениками…
        - Не-е-ет, это ж дрова колоть, воду носить - с меня тяжелого труда на сегодня хватит. Давай посидим так, воздухом подышим - у вас тут целый сиреневый заповедник вдоль забора. Ни у кого такого нет в округе.
        - Это дед Клима, тоже Клим - со всего тогдашнего Союза выписывал - для жены своей. Ее Анисьей звали, представь себе.
        - Вот же люди умели любить, а, Мариш?
        - Умели, Света, умели… - Марина задумалась и вышла во двор. Сумерки накрывали город волнами теплого молочного тумана. Девушки бродили среди сиреневых кустов и, как в детстве, пытались найти среди четырехлепестковых звездочек счастливую, о пяти лепестках.
        - Я, я нашла - сейчас загадаю желание и съем! - Света радовалась, как маленькая. Марина же не обратила на подругу внимания и зачем-то бросилась в дом. Света, все еще с цветком в руке, нехотя поплелась за ней. Там надрывно звенел телефон, подключенный несколько часов назад. Марина стояла рядом - видно было, что она просто боится прикоснуться к трубке, боится услышать того, кто звонит поздним вечером. Ведь в такой час хороших новостей не сообщают. Хорошие новости и до завтра подождать могут, а плохие ждать не привыкли. Марина взяла трубку и услышала бодрый голос:
        - Алло, хозяйка! Добрый вечер вам. - Молодой женщине показалось, что у говорящего по ту сторону телефонного провода несколько странный голос и манера выражаться, но она не придала этому значения.
        - И вам алло, то есть добрый вечер тоже. - Марина упрекала себя за рассеянность, но собраться с мыслями никак не могла.
        - Хозяйка, вас Мариной зовут? Байковой? Какое красивое имя. Мне ваш муж Клим Байков так и сказал, когда в вагоне-ресторане за одним столиком оказались, - еду, говорит, к женщине с самым красивым именем на Земле. Вот как он вас любит.
        - Где, где мой муж, отвечайте! - потребовала Марина.
        - До чего же вы, Марина, нетерпеливая женщина. С мужем вашим все в порядке, он жив-здоров, только устал с дороги очень. На ногах не стоит - так устал.
        - Где мой муж?! Что с ним?! - Марина почти кричала, но собеседник был неумолимо любезен.
        - С ним - я, пока что. Просто ваш мужчина переоценил себя слегка, выпил, с кем не бывает. Тем более - повод такой. Вы побыстрее приезжайте и заберите своего человека. А то я с ним сидеть на вокзале долго не могу, пересадка у меня, а бросить - полиция подберет и в вытрезвитель отправит… Я так понимаю, полиция нам сейчас без надобности?
        - Да, вы правильно понимаете. Диктуйте адрес.
        - Какой адрес у вокзала - он там со мной сидит, на лавочке у дверей. И поторопитесь - полиция ждать не будет!
        - Уже выезжаю.
        Марина набросила на плечи кофту, сгребла ключи от машины в прихожей - и вылетела из дома. Света автоматически забралась на пассажирское сиденье рядом.
        - Кто звонил? - спросила озабоченно.
        - Говорит, собутыльник его. Похоже, первый день на свободе у Клима прошел интересно - набрался в хлам на радостях. Мужик этот сказал - на вокзале сидит, двинуться сам не способен. Поедешь со мной забирать? А то, боюсь, сама не справлюсь - Климка у меня не мелкий…
        - Да о чем речь - помогу, конечно.
        Марина сосредоточенно смотрела на темную дорогу. Осталось проехать набережную - а там до вокзала рукой подать. Местная власть, похоже, экономила не только на культуре - фонари в городе на пальцах перечесть можно. Марина сбавила скорость. Внезапно их «Ниву» обогнал большой внедорожник, резко затормозил и развернулся боком, преградив женщинам путь. Марина ударила по тормозам. «Нива» истерично взвизгнула, дернулась и остановилась. Света, не успевшая пристегнуть ремень безопасности, ударилась головой в стекло и потеряла сознание. Марина этого не заметила. Она выпрыгнула из машины почти на ходу и теперь быстрой походкой приближалась к джипу - узнать, что за негодник подрезал ее так некстати. Но тут, как в страшном сне, дверцы внедорожника открылись почти одновременно, из каждой начали выходить кавказцы. Один из них напомнил девушке кого-то, кого долго не могла забыть. Не может быть!
        - Вах, милая, красавица наша - вот и ты. А мы заждались уже, я вот ребятам говорю, что же Марина не спешит, обещала же! А они мне - потерпи, джигит, все будет! И вот она, приехала!
        Молодая женщина не поверила глазам, пытаясь осмыслить увиденное, а ноги уже разворачивали ее прочь от страшной машины. Но поздно - дагестанцы оказались проворней. Один из них перехватил ее и брызнул в лицо чем-то дурманящим. Свет в глазах Марины померк, и она, пытаясь еще что-то прокричать, упала на руки одному из нападавших.
        Света с трудом разлепила веки - голова гудела от удара, перед глазами все двоилось. Она откинула голову на сиденье и посмотрела перед собой. От увиденного можно было повторно грохнуться в обморок. В свете фар перед их машиной стоял… убитый в драке с Климом пять лет назад Сулейман Бекбулатов, собственной персоной. Выглядел здоровым и даже слегка располневшим. Светка потрясла головой. Нет, почудилось, хоть и очень похож, но это другой человек. Рядом копошились кавказцы - заносили тело Марины в салон. Света почувствовала желание закричать и провалиться сквозь пол автомобиля, но из пересохшего горла не смогла выдавить ни звука. Один из нападавших посмотрел в сторону «Нивы», Света сползла по сиденью вниз, тихо открыла дверцу и выпала в темноту. Впервые в жизни она была благодарна местным властям за отсутствие света на дороге. Она откатилась в придорожную траву - и вовремя. К «Ниве» Марины подбежала пара ребят из команды кавказцев, оба в спортивных костюмах - они взяли машину на буксир, предварительно проверив салон. И только когда обе машины скрылись, сидя в придорожных бурьянах, Света обхватила голову
руками и громко разрыдалась.

* * *
        Комар с Климом ехали до Ямского остаток ночи и все утро. Байков смог подремать, Комар же все время провел за баранкой. Было уже около одиннадцати, вдалеке виднелись многоэтажки спального района на окраине города. Клим в очередной раз попытался представить момент встречи с любимой, вспомнить дом, небольшой двор с несколькими яблоньками и гамаком - за пять лет из памяти успело многое улетучиться. Мимо проплывали загородные пейзажи с пасущимися на полях коровами, убегающая за горизонт узенькая речка… Клим опустил в дверце стекло и высунул из машины голову - свежий ветер ударил в лицо. Он вспомнил, как в детстве ездил на каникулы в лагерь. Располагался он в сосновом лесу, и они с вожатыми чуть ли не каждый день ходили то в походы, то купаться на близлежащее озеро. На мгновение Клим ощутил то давнее детское чувство счастья и беззаботности.
        Внезапно машину резко дернуло в сторону. Клим рефлекторно схватился левой рукой за руль и вывернул его обратно.
        - Ч-черт, ты что творишь? Ты заснул за рулем! - закричал он на приятеля.
        Комар встрепенулся, нажал на тормоз и остановил «Кадиллак» у обочины.
        - Блин, извини, - виновато ответил тот, протирая кулаками красные от долгого бодрствования глаза.
        - Значит, так, выходи, я сяду за руль. Слава богу, что на встречке никого не было. А то попали бы мы не ко мне домой, а прямиком в реанимацию. В лучшем случае. А то и вообще - на тот свет.
        - Ну, не преувеличивай. Подумаешь, вильнуло. Заработали бы пару царапин. Шрамы, между прочим, красят мужчину, - попытался было отшутиться Комар.
        - Это не смешно. Давай, вылезай.
        Парни вышли из машины, потянулись и глубоко вдохнули.
        - Эх, хорошо тут, чисто. Прямо как у моего деда в деревне, - сказал Комар, широко зевнув.
        Клим достал сигареты и зажигалку и закурил.
        - Садись уже, у меня дома не хуже воздух. Поехали.
        Мужчины сели в машину, Клим завел мотор и не спеша покатил по трассе.
        - Слушай, а чем занимается твоя жена? - спросил Комар, подыскивая радиостанцию на магнитоле. - Извини, конечно, за любопытство. Если не хочешь отвечать - не отвечай. Просто интересно, что это за цыпочка такая тебя охмурила.
        - Да все нормально - почему бы и не рассказать? - улыбнулся Клим.
        По радио звучал какой-то примитивный шансон. Вкусы у Комара были незамысловатыми.
        - Если коротко, то такая музыка ей точно не нравится, - прокомментировал выбор приятеля Байков. - А вообще - она музыкант, окончила музыкальное училище, консерваторию.
        - Ого! Ни хрена себе! Интеллигенция! - восхищенно присвистнул Комар. - А на чем играет?
        - На пианино.
        - Ништяк. Уважаю пианины. Наверное, по Европам выступает, на всяких концертах для меломанов?
        - Да нет. Не сложилось с этим как-то. Преподает детям в музыкальной школе.
        - Училка, значит. Что ж, тоже ничего. У меня в школе была одна любимая, Инесса Васильевна. Телочка, скажу тебе, что надо. Не хуже Анжелины Джоли. У нас весь класс от нее тащился. Непонятно, что она делала в нашей дыре с такими данными - ей самое место было на страницах «Плейбоя», - Комар полностью погрузился в воспоминания. - Однажды я даже пригласил ее на свидание. Ну, как пригласил… Вечером, когда возвращалась после уроков, подошел к ней, предложил проводить. Она согласилась.
        - Это и было свидание? - засмеялся Байков.
        - Ага! А потом, у подъезда, я полез целоваться, так она мне как вмазала, - заржал Комар.
        - Слушай, а как это у тебя вышло? Ну, в смысле не в космонавты пойти или в мастера-стеклодувы, а в бандиты? - сменил вдруг тему Клим. - Извини, что любопытствую. Просто интересно. Если хочешь - можешь не отвечать. Я-то рос как все: родители, школа, учеба, во дворе в футбол погонять, в кино на боевик сходить…
        - Почему бы и не ответить? У меня было все так же, как и у тебя. И родители отличные, и дед с бабкой - прямо как из сказки, чуть ли не на руках носили. Вот только мозги у меня, сколько себя помню, всегда были куда-то не туда повернуты. Первые звоночки прозвучали классе в первом-втором, когда я начал тырить у одноклассников деньги на обед.
        - М-да, нехорошо детей обижать, - осуждающе покачал головой Клим.
        - Это еще ладно. В средних классах я их стал еще и бить. Короче, к девятому классу у меня был полный набор - и штук пять переводов из одной школы в другую, и приводы в милицию, и постановка на учет, и смерть отца с матерью от инсульта из-за всех моих выходок.
        - И что, сам дальше жил?
        - Нет, из деревни бабка переехала. Несколько лет мы с ней прожили, пыталась перевоспитать. Глухой номер. Тоже вскоре умерла. Один дед у меня остался. Да и тот не хочет про меня ничего и слышать. Сказал: «Не внук ты мне». Вот такая веселая история у меня. - Комар замолк и о чем-то задумался, печально глядя за окно.
        Подъехав к дому, Байков, не заглушая мотора, посигналил, чтобы жена открыла въездные ворота.
        - Хороший район тут у вас. Без всех этих многоэтажек. Тихо, и воздух как за городом, - похвалил Комар и вышел из машины.
        - Ага. Спасибо деду. От него остался. Я немного подремонтировал. Ворота поставил. Газончик посадил.
        На сигнал никто не отвечал. Клим вышел и нажал на кнопку домофона у ворот. Но на звонок тоже никто не ответил. Наверное, не слышит Маринка, бегает, на стол накрывает.
        - Подожди тут. Я сейчас перелезу, изнутри открою, - крикнул Клим Комару и, схватившись за край забора, подтянулся, после чего забросил одну ногу, вторую и спрыгнул во двор.
        Отряхнув джинсы от пыли, он посмотрел на дом, и на него снова нахлынули воспоминания. За пять лет здесь почти ничего не поменялось. Лишь деревья стали выше, краска на лавочке и оконных рамах выгорела от солнца. Вот и все. Он вспомнил, как они с Мариной в теплые дни расстилали на лужайке перед домом плед и устраивали романтические пикники. Как украшали на Новый год растущую под окном небольшую елочку. Как играли в снежки, лепили снеговика. Именно сейчас он отчетливо осознал, как сильно любит свою жену, как истосковался по этим простым человеческим радостям. Наконец-то он сможет вернуться к этой жизни, поделиться с любимой всей той нерастраченной нежностью, которая, несмотря на свиданки на зоне, накопилась в душе.
        Клим решил устроить сюрприз и застать Марину врасплох. Он обошел дом слева, куда выходили окна кухни. Наверняка она там стряпает к приезду всякие вкусности. Байков подошел к окну и, прильнув к стеклу, посмотрел внутрь - в комнате было пусто. Он громко постучал - никто не отозвался. Тогда он пошел к крыльцу. За мгновение до того как постучать в двери, он вдруг обратил внимание на полоску бумаги на них. Присмотревшись, Клим не поверил своим глазам - дом был опечатан.
        Минут десять Байков, впав в ступор, стоял, уставившись на эту бумажку с печатями полиции. Его словно парализовало. В голове было пусто, ни единой мысли. Он даже не представлял - что могло случиться. Придя наконец в себя, словно в тумане он обошел дом вокруг, сам не зная зачем. Никаких признаков того, что в доме или рядом с ним что-то произошло, не было. Клим попытался было проанализировать ситуацию логически, но все равно не находил никакого ответа. Несколько дней он созванивался с женой. Все было в порядке. Она знала о его приезде. Должна была ждать. Сказала, что готовит приятный сюрприз. Опечатанный дом под определение «приятный сюрприз» никак не подходил. Район здесь тихий, все друг друга знают, поэтому какой-либо криминал тоже отпадал. А если и случилось бы что-нибудь, то Марина нашла бы способ сообщить ему об этом: записку оставить, например.
        - Эй, ты где пропал, открывай! - послышался из-за ворот крик Комара.
        - Подожди секунду, сейчас.
        Байков лихорадочно думал - что делать дальше? Перемахнув через забор, он подошел к Комару и покачал головой.
        - Плохие новости.
        Тот вопросительно посмотрел на Клима.
        - В чем дело?
        - Дом опечатан. Даже не знаю, что могло случиться.
        - М-да. А внутрь заходил?
        - Нет. Что-то не хочется объясняться потом с ментами. Идем - попробую у соседей разузнать, что к чему.
        Байков направился к соседней калитке и позвонил в домофон.
        - Кто там? - послышался настороженный женский голос.
        - Здравствуйте. Это ваш сосед, Клим. Можно с вами поговорить?
        - Подождите, сейчас.
        Через минуту замок щелкнул и дверь открылась. Перед парнями стояла женщина лет пятидесяти.
        - Людмила Андреевна, добрый день! Помните меня? - Байков улыбнулся, переминаясь с ноги на ногу.
        Соседка с опаской осмотрела сначала Байкова, потом Комара. Ни один из них не вызывал доверия. Сосед-зэк - что тут может быть хорошего. Она прекрасно помнила, как несколько лет назад тут толклись журналисты, пытаясь взять интервью у жены убийцы. А второй, видимо, тоже - тот еще уголовничек. Людмила Андреевна молча осмотрела синие татуировки на руках у Комара, потом перевела взгляд на Байкова.
        - Помню-помню. Что надо?
        - Я хотел спросить: почему мой дом опечатан? Вот, приехал сегодня. А Марины нет. Может, вы что-нибудь видели, знаете?
        - Ничего не знаю, ничего не видела, - сухо ответила соседка. - А на будущее, молодой человек, прошу вас больше не звонить мне. Я с убийцами не общаюсь.
        - Извините, - только и успел ответить Байков, как дверь перед ним захлопнулась.
        - Да-а, гостеприимная тетка, - ухмыльнулся Комар.
        - Я ее в чем-то понимаю. Ладно, проехали.
        Клим обошел еще несколько домов на улице, но результат был аналогичным. Им то вообще не открывали, то встречали неприветливо и ничего толкового сказать не могли. Да, видели полицейскую машину. Больше ничего особенного.
        Байков в отчаянии вернулся обратно в машину, откинул голову на спинку сиденья и тяжело выдохнул. После обхода соседей напряжение и тревога выросли вдвойне. Слишком все подозрительно. Дом опечатан, но шума никакого никто не слышал. Никто ничего не видел. Будто в доме вообще никто давно не жил.
        Комар сел на соседнее сиденье и похлопал Клима по плечу.
        - Спокойствие, только спокойствие. Соберись с мыслями. Думай мозгами, а не сердцем. Эмоции в такой ситуации - плохой помощник. Есть какие-нибудь соображения?
        - В том-то и дело, что никаких.
        - Ну, тогда вариант один - нужно ехать к ментам.
        - И что? - Байков повернул голову и вопросительно посмотрел на Комара.
        - А то! Я вижу - у тебя котелок совсем не варит. Они опечатали - они пусть и расскажут, в чем дело. Поехали в участок.
        Клим молча завел «Кадиллак», и через пятнадцать минут они уже были у входа в райотдел.
        - Здравствуйте! - обратился Клим к дежурному, сидящему у входа. - Не подскажете, к кому обратиться? У меня почему-то опечатан дом.
        - Документы, - полицейский протянул руку и ожидающе посмотрел на Байкова.
        Клим достал из кармана паспорт и отдал дежурному.
        - Ага, понятно, выпустили на волю, значит, - пробормотал страж порядка, развернув выпавшую из документа справку об освобождении. - А почему так долго добирался?
        - Почему долго, начальник? - встрял Комар. - Остановились по дороге передохнуть, вдохнуть воздух свободы.
        - Знаю я ваш воздух - по проституткам прошлись. Или я не прав?
        - Ну зачем так грубо? Просто заехали к старым подругам.
        - Ладно. Держи документы. Иди в тринадцатый кабинет, там тебе все объяснят.
        В отделении было почти пусто. В коридоре на лавочках сидели только заплаканная женщина с малолетней дочкой и бомжеватого вида старик, громко сморкавшийся в грязный носовой платок.
        - Да уж, местечко, - прокомментировал Комар.
        - Подожди меня здесь, - сказал Байков и, посмотрев на номер «13» на двери, постучал.
        - Входите.
        - Добрый день, я по поводу опечатанного дома на улице…
        - Садись-садись. Знаю, про что ты. Байков Клим?
        - Да, это я.
        - С освобождением, Байков. И боюсь, на сегодня это для тебя единственная хорошая новость, - сержант поднялся из-за стола, подошел к окну и закурил.
        Клима вдруг затрясло от страха. А вдруг с Мариной что-то случилось?
        - Да говорите уже. Что с моей женой? Где она? С ней все в порядке?
        Полицейский подошел к посетителю, сел радом на краешек стола и внимательно посмотрел на него.
        - Значит, так. Во-первых, сегодня утром к нам пришла бабушка. Говорит: выгуливаю утром свою собачку на набережной, а из воды, недалеко от берега, часть машины виднеется. Вот, смотрите.
        Полицейский взял со стола фотографию и протянул ее Байкову. А на ней - его старенькая «Нива». Разбитая, дверки открыты. Клим вспомнил, как два года экономил деньги, чтобы скопить на бэушную машину. Как они с Маринкой радовались покупке. Хоть и старенькая, зато ездила «Нива» как зверь.
        - Согласно протоколу, ваша жена около одиннадцати вечера ехала на большой скорости, не справилась с управлением, протаранила ограждение…
        - С ней все в порядке?! - Байков вскочил со стула, с отчаянием посмотрел в глаза полицейскому.
        - Точно вам не скажу - тело не нашли. Но, исходя из моего опыта, шансов у нее выжить - ноль целых ноль десятых. Машина упала в реку вот здесь, - он протянул вторую фотографию с общим видом места происшествия. - Течение здесь очень быстрое. Скорее всего, тело унесло куда-то очень далеко. Сколько мы ни искали - пока что никаких новостей.
        Клим ошарашенно смотрел то на полицейского, то на фото. Потом взял папку с протоколами допроса и трясущимися руками нервно пролистал от начала до конца.
        - Приношу свои соболезнования.
        - Но ведь тело не нашли?! Какие соболезнования?!
        - Возможно, через годик и найдут. А может, и нет - раз на раз не приходится, - мент непроизвольно зевнул.
        Бойков опустил голову, обхватив ее руками. Из глаз его покатились слезы, и ему не хотелось, чтобы мент был свидетелем этого. С трудом сдерживая эмоции, он наконец вытер рукавом глаза, поднялся и вплотную подошел к сержанту.
        - Вы точно уверены, что она мертва? Она не могла выскочить из машины до падения? А может, машину украли и в ней была не Марина?
        Как утопающий хватается за соломинку, так Клим пытался найти хоть какую-нибудь зацепку, дающую ему возможность надеяться на то, что Марина жива.
        - К сожалению, в машине нашли ее сумочку. В ней были и ее кошелек, и мобильный телефон. Мы перебрали все варианты, - полицейский сел обратно за стол и, потупив взгляд, забарабанил пальцами по столу. - А насчет вашего дома - мы его опечатали, так как на момент смерти там никто, кроме нее, не жил. Можете спокойно заходить.
        - Да-а, спокойно заходить, - словно в тумане, повторил Клим. - Очень спокойно, как будто ничего не произошло.
        Клим взял протянутую полицейским связку ключей от дома и пошел к выходу. Выйдя из кабинета, он сел в коридоре на лавочке, пытаясь совладать с хаосом, царившим в его голове. Как такое могло случиться? На большой скорости… Разбила ограждение… Это совершенно не похоже на Марину. Она никогда быстрее шестидесяти километров в час не ездила. Да и куда ее понесло на ночь глядя? Зачем ей было гнать по набережной? Ведь у них там даже из знакомых никто не жил, в том районе.
        - Плохо дело, да? - Комар подошел и сел рядом с убитым горем приятелем.
        - Она мертва, - только и смог выдавить из себя Клим. После чего закрыл лицо ладонями и заплакал.
        - Вот тебе и долгожданная воля, - Комар сплюнул на пол и вздохнул. - Идем, нужно немного прийти в себя.
        Байков молча пошарил в карманах и протянул ключи от дома. Так же, не обмолвившись ни словом, они ехали всю дорогу. Комар понимал, что первым заводить разговор не стоит. Смерть не любит расспросов. Клим должен сам собраться с духом и решить - что делать дальше. Рассказывать или промолчать. Поделиться горем или переживать боль утраты наедине с собой.

* * *
        За окном было уже темно. Байков с Комаром сидели на кухне и пили водку. Одна пустая бутылка уже валялась под столом. Вторая - подходила к концу. Из холодильника Комар достал тарелки с кучей закусок, приготовленных Мариной к приезду мужа. Правда, Клим не притронулся ни к чему. Пил не закусывая, при этом совершенно не пьянея.
        - Здесь точно что-то не так. Эти менты - полные идиоты. Я уверен, что Марину убили! - зло процедил Клим сквозь зубы.
        - Обоснуй, - захмелевшим голосом отозвался Комар, черпая ложкой оливье из большой пластиковой миски.
        - Это все дагестанцы сделали. Клянусь тебе. За Сулеймана решили отомстить. Око за око, зуб за зуб. Кровная месть, мать их. У них же там, на Кавказе, только так дела и решаются. Суки! - Байков от злобы сжал кулаки так, что побелели костяшки. - Это все я виноват. Зачем я тогда полез заступаться? Если бы не моя дурацкая ревность, не попал бы я на зону. И Маринка была бы жива.
        - Брат, не стоит, - пошатываясь, Комар подошел к собутыльнику и похлопал по плечу. - Что было - то было. Не нужно сожалеть о прошлом. Ничего уже не изменишь, только зря нервы себе расшатаешь. Давай помянем!
        Комар до краев налил обоим в стаканы водку и тут же выпил свой залпом.
        - У-у, крепкая, зараза.
        Они выпили еще и еще. Клим уже охмелел, но все еще сохранял способность трезво размышлять.
        - И все-таки, как ни крути - хоть и маленький, но шанс, что Марина жива, - имеется, - уставившись в дно стакана, произнес Клим. - Ведь есть Бог на свете, не может же он вот так просто забрать на тот свет невинное создание.
        - Клим, не начинай, не терзай себе душу.
        - А что?! Я Библию на зоне от корки до корки за пять лет прочитал. Если чудо возможно, то почему бы ему не случиться с Маринкой, а?
        - Ну, тут я возразить не могу. - Комар задумчиво почесал голову. - Все в руках Божьих. Если так рассуждать, то вообще ничего со стопроцентной точностью нельзя утверждать.
        - То-то же!
        Клим разлил очередную порцию алкоголя. Выпив, уставился в темное окно.
        - Вот только как ты проверишь - случилось чудо или нет? - уже заплетающимся языком промямлил Комар.
        В этот момент раздался звонок. «Марина» - сразу же мелькнула мысль в голове у Клима, и он, распахнув двери, помчался по дорожке к калитке. В полутьме, сквозь кованый узор забора был виден женский силуэт. Сердце забилось еще сильнее.
        - Марина! - крикнул Байков и, подбежав, отодвинул защелку. И только теперь увидел, что это не жена, а ее подруга Светлана.
        - Светка, ты?! - растерянно спросил Клим.
        - Можно зайти?
        - Да-да, конечно.
        - Кто там? - крикнул вышедший на порог Комар, сделал вперед шаг и, не заметив ступеньки, с грохотом упал на траву.
        - Ч-черт. - Он поднялся, отряхнулся и, пошатываясь, протянул руку девушке. - Валик. А вы наверное Марина?
        - Н-нет, я - Светлана, ее подруга, - девушка неловко протянула мужчине руку.
        - Это мой друг, мы с ним… долго рассказывать. Да ты не стой, заходи, - пригласил Клим. - Уже холодно, да, впрочем, какая к черту разница. - Клим безнадежно махнул рукой и остановился на пороге.
        Света с Комаром зашли в дом, а он все не спешил - внезапно накатило чувство, похожее на отвращение к этим двоим - и к себе заодно. Вот, сидят, пьют. Я тоже сидел, пил. Все молодые, живые, здоровые. Свободные. А Маринка - неживая, лежит где-то на дне реки, и над ее широко открытыми глазами проплывают рыбы, а может - раки уже сползаются черными тенями, чтобы кромсать и рвать ее тело… Клим так ярко представил себе эту страшную картину, что заскрежетал зубами и со всей дури ударил кулаком по дверной коробке. За что?! Он ведь отсидел - пять лет жизни потратил на то, чтобы искупить свой поступок. Какая вина в том, чтобы заступиться за честь и доброе имя любимой? Он ведь даже покаялся перед священником. Неужели это для Тебя ничего не значит, Господи?! За что Ты отнял самое дорогое, что у меня было, именно тогда, когда я меньше всего к этому готов? Как теперь жить - с этим? Клим прижался лбом к резному наличнику на двери, глубоко вдыхая прохладный воздух, смешанный с запахом старого дерева, уюта и почему-то мха. Потом долго тер лицо руками, чтобы привести себя в чувство - и вернулся в дом.
        За большим кухонным столом уже сидели Комар со Светой. Клим достал из подвесного шкафчика бокал - из тех, что так любила Марина, - и поставил перед Светланой.
        - Клим, мне совсем немного - пить не хочется.
        - Пей. - Байков достал из холодильника коньяк и налил девушке полный бокал. Света пыталась протестовать, но, посмотрев на Клима, поняла - бесполезно.
        - А мы тут с корешем Маринку поминаем, - уже слезным голосом сказал Байков. - Давай не чокаясь, - и, не дожидаясь ответа, влил в себя очередную порцию водки. Света переводила взгляд с Комара на Байкова и обратно, потом поставила полный бокал на стол и заявила:
        - Марина твоя жива, я видела это своими глазами. И если бы ты не был так пьян и дал мне хоть слово вставить - узнал бы об этом раньше, а то заладил - помянем-помянем. Не спеши хоронить жену. За здоровье Маринки! - и она выпила с полстакана коньяка.
        Байков впился в Свету взглядом, словно от ее слов зависела его жизнь. Впрочем, так оно и было. Он не представлял, что будет делать, если смерть Марины подтвердится.
        - Так чего ж сразу не сказала?
        - Вот и говорю. - Света внезапно почувствовала озноб, будто снова вернулась в тот злополучный вечер. Она отхлебнула еще коньяка, потом обхватила себя за плечи руками и начала рассказ.
        - Я в тот вечер была здесь с Мариной, когда кто-то позвонил, - начала она.
        Пока девушка безжизненным голосом пересказывала историю исчезновения жены, Клим периодически наливал себе водки и залпом выпивал до дна.
        - Постой, - вдруг прервал монолог Светы Клим, когда та дошла до момента встречи с кавказцами. - Ты точно уверена, что среди них был Сулейман?
        - Ты чем слушал? Я сказала, что похож очень сильно на Сулеймана. Наверное, брат его.
        - Уф! Извини. Что-то у меня нервы совсем ни к черту. Значит, брат, говоришь.
        - Я сначала тоже подумала, что это Сулейман, и не поверила своим глазам.
        - Теперь я начинаю кое-что понимать в происходящем, - пробормотал себе под нос Байков. - Ладно. Что дальше было?
        - Я видела только, как они положили ее тело в багажник джипа. Потом я выскользнула из машины, откатилась подальше, за кусты.
        - А «Нива»? Осталась на месте?
        - Нет, они ее начали брать на буксир. Я сидела в кювете, там сорняки выше тебя вымахали и темень, не видно ничего, а дорога как на ладони - у них же фары горели. Я подумала - так безопаснее, чем бежать. Смотрю - они машину Мариши отогнали метров на триста, столкнули в воду и уехали. Я позвонила в полицию, рассказала им все, ждала, что приедут на место, заберут меня… Через час пешком пришла домой. Соседка-фельдшер осмотрела голову, сказала - сотрясения нет. И на том спасибо.
        Мужчины переглянулись.
        - Ты же мне сказал, что у ментов совсем другая версия, - Комар удивленно посмотрел на Байкова.
        - И что менты тебе сказали? - Клим вопросительно посмотрел на девушку.
        - Я потом на другой день сама к ним пошла. Они выслушали, посмотрели на меня как на дурочку и спросили, пила ли я накануне. Я честно призналась, что немножко - с Маринкой, вина, пока тебя ждали. Часы, вон, поставили…
        Света кивнула в сторону гостиной, где раздавалось мерное и громкое тиканье. Тут Света не выдержала и разрыдалась, некрасиво всхлипывая и размазывая тушь по щекам.
        - Знаете, что они мне сказали? Знаете?! Что я алкоголичка и, если не пойду домой и не просплюсь, они устроят у меня обыск и найти могут что угодно - наркотики, самогонный аппарат. У меня, учительницы музыкальной школы… И ухмылялись так… гадко. А когда я заявила, что все равно обо всем расскажу журналистам, они начали угрожать в открытую - мол, оформят, будто я без прав вела машину и в последнюю минуту выпрыгнула. Так и сказали - повесим на тебя мокруху, и потопаешь на зону, как миленькая. Ну как так можно?! Звери! Бандиты!
        Света закрыла лицо руками, выскочила из-за стола и бросилась в ванную. А через минуту-две вернулась - с покрасневшими глазами и распухшим от слез лицом, которое без косметики казалось на десяток лет моложе. Климу стало ее жаль.
        - Я думала потом долго… Еще сначала заподозрила, когда никто не приехал, а теперь почти уверена - они с дагестанцами заодно. Менты. Я когда позвонила - они, наверное, с ними связались и не приехали. А потом еще мне и угрожали.
        Света сидела теперь прямая, как за роялем, и зло смотрела перед собой, только пальцы нервно комкали край вышитой скатерти.
        - Гады. Они все заодно: и менты продажные, и дагестанцы. Думают, если весь город купили, то и людей заодно?! Сволочи.
        - Слушай, а кто этот Бекбулатов? Смотрящий, что ли? - заинтересовался Комар.
        - Не знаю, как сейчас, но пять лет назад он подгреб под себя чуть ли не весь город. Вполне возможно, что сейчас все под ним ходят, раз полиция так нагло его отмазывает.
        - Да зачем вы вообще поперлись ночью неизвестно куда?! Я же сказал Маринке, чтобы ждала дома! Она же знает, что я никогда не напиваюсь в хлам! - стукнул кулаком по столу Клим.
        - Стой! Не кипятись! Сядь! Светлана тут ни при чем, - начал успокаивать приятеля Комар. - Ты же видишь, она сама дико перепугана.
        В этот момент снаружи дома послышался шум, со всех сторон раздавались удары, напоминающие стук молотков. Байков вскочил с табуретки и бросился открывать дверь, но та не поддавалась.
        - Окно! - крикнул он Комару, а сам побежал в спальню.
        Но через окно выбраться наружу тоже не вышло - все ставни оказались закрытыми, а снаружи их кто-то спешно заколачивал. Светлана смотрела на метания мужчин как в замедленной съемке - что-то заклинило в ней от ужаса, и она просто стояла у стола и наблюдала, как два здоровых мужика пытаются то высадить плечом дверь, то выбить заколоченное снаружи окно попавшим под руку креслом. Однако все усилия были тщетными. Все еще не до конца понимая, что происходит, Света перевела взгляд на кухонное окно - за ставнями было неестественно светло, потом пахнуло жаром, и первый язык пламени длинно лизнул резную ставню.
        - Ой, мамочки. Пожар? - Девушка почувствовала, что ей изменяет голос. Потом набрала в грудь воздуха и заорала: - Пожа-ар!
        Уже в коридоре Комар с Климом заметили дым, на кухне же огонь охватил ставни вдоль всего окна.
        - Они облили дом бензином! У тебя есть тут запасной выход? - моментально протрезвевший Комар оценивающе осмотрелся по сторонам. - Если не выберемся отсюда, то задохнемся на хрен - и пяти минут не пройдет.
        - Нет запасного выхода. Это тебе не Голливуд!
        Дом начал заполняться дымом. Он попадал в глаза, нос, набивался в легкие. Люди начали кашлять и задыхаться, горло горело, из-за слез рассмотреть что-либо было сложно. Уши закладывало от треска горящего дерева.
        Мозг Светланы отказывался верить, что это конец, она пыталась молиться, но кроме «Господи, спаси и помилуй» ничего вспомнить не могла. И пока губы как заклинание шептали эти слова, девушка схватила полотенце, намочила под краном и приложила к лицу. Чувствуя, что ноги слабеют и она вот-вот упадет, Светлана сползла по ножке стола на пол и попыталась отдышаться.

* * *
        Прибывшие по звонку соседей пожарники застали пылающий вовсю дом. Крыша уже обвалилась, но крепкие деревянные бревна стен горели, будто пионерский костер. Достав рукава, они начали заливать водой остатки конструкции. Минут через двадцать огонь пошел на убыль. Поодаль стояла кучка местных любопытных варвар. Пожарники вылили на руины дома остатки воды и укатили обратно. А полицейские принялись за рутинную работу: начали опрашивать свидетелей, соседей, рыскать по пепелищу в поисках улик, трупов, причин возгорания…
        - Да-а, вот тебе и соседи, сначала этот, как его, Клим, внук Михалыча, человека убил. Теперь - вот, нас чуть не спалил, - возмущенно говорила соседка, Людмила Андреевна, стоявшей рядом старушке.
        - Видела я его, заходил ко мне с каким-то уголовником. Оба бритые. Видно, выпустили их. Напились, заснули. Вот и сгорели, наверное. Покарал их Бог. Я бы на месте властей пожизненно этих убийц сажала. А то выходят из тюрьмы и дальше продолжают грешить.
        - Жену вот только его жалко. Красивая, интеллигентная, - встрял в разговор подошедший к ним мужчина. - На пианино так красиво играет. Бывало, иду мимо, а из дома мелодия красивая звучит. Остановлюсь, послушаю. Вот ведь раньше люди музыку придумывали - сердце отдыхает. А сейчас что - сплошной шум и кавардак какой-то. Даже странно, как она в Ямском не забросила это свое пианино. Ей бы не у нас в захолустье жить, а в культурный город поселиться.
        - Коля, тебе бы только про баб говорить, - поставила его на место старушка. - Давно уехала она, наверное. Зачем ей такая жизнь с уголовником.
        - А вот и нет. Я ее на днях видел.
        - Так, может, она тоже… Ну, погорела вместе с мужем! Не дай бог! Спаси и сохрани, - женщины трижды перекрестились и продолжили завороженно наблюдать за дымящимися остатками дома.

8.
        Черный «Шевроле-Субурбан» на огромной скорости мчался по шоссе, оставляя за собой мерцающие огни ночного Ямского. За рулем машины сидел смуглый брюнет. Сзади на пассажирских сиденьях двое таких же смуглых парней. Один из них, глубоко затянувшись косяком, передал его соседу.
        - Ух! Хорошая трава! - его лицо расплылось в довольной улыбке.
        Сосед тоже затянулся и протянул косяк водителю.
        - Расул, держи.
        - Ты что, идиот? Я за рулем, - грозно ответил тот.
        Расул еще глубже утопил педаль газа. Стрелка спидометра пересекла отметку 120 и поползла дальше.
        - Что-то мне стремно, как бы не вылететь прямо к Аллаху на небо на такой скорости, - робко отозвался сзади один из кавказцев.
        - Кому не нравится - могут выходить. - Расул нажал кнопку разблокировки дверей. - Кто первый?
        - Нет-нет. Все в порядке. С ветерком так с ветерком, - испуганно залепетали оба в унисон.
        - Так, быстро опускаем стекла, все выбрасываем и проветриваем.
        - А в чем дело?
        - На дорогу посмотри!
        Впереди у обочины стояла полицейская машина, рядом с которой размахивал жезлом толстый гаишник. Укуренные пассажиры выбросили косяк в окно и энергично замахали руками.
        - Блин, попали, - запаниковал один.
        - А если этот жиртрест машину начнет обыскивать? - испугался другой.
        - Хватит дергаться. Слушайте сюда. С ментами говорю я. Вы - сидите и молчите. Понятно?
        - Понятно, босс.
        Расул припарковался метрах в ста дальше от машины полиции. Опустил боковое стекло и, не выходя из автомобиля, стал ждать приближение патрульного.
        - Так-так-так, нехорошо, гражданин. Зачем скорость превышаем? - подошедший полицейский пригнулся и заглянул в салон.
        - Добрый вечер, начальник. Извините, не заметил знак.
        - Паспорт, права, документы на машину. Вот лишим прав - в следующий раз внимательнее будете к дорожным знакам, - сказал полицейский.
        - Виноват, командир, готов пострадать материально! Вот, держите, тут все в порядке, - Расул протянул ему документы.
        - Саня, иди сюда, - крикнул толстый гаишник напарнику.
        На его крик никто не отозвался. Подсвечивая себе карманным фонариком, полицейский пролистал паспорт, просмотрел документы на машину, внимательно изучил водительские права. После чего нагнулся к водителю и сдвинул брови.
        - Нет, не все хорошо. Что-то фото на удостоверении не совсем похоже на вас.
        - Как это? Вылитый я. Разве что пополнел немного. Но ведь это не нарушение закона - хорошо покушать? - пошутил Расул и ехидно улыбнулся.
        - Подождите здесь.
        Мент положил документы в нагрудный карман, махнул рукой напарнику, и они отошли к патрульной машине.
        - Саня, сколько можно звать?
        - Да тут я.
        Из автомобиля выполз заспанный молодой напарник и широко зевнул.
        - Что, моя очередь?
        - Нет. Тут хорошее дело наклевывается. Тачку только что остановил с черными. Три человека. В машине страшный кумар от травы. Так что можно раскручивать по полной пацанчиков.
        - А если заглянуть в бардачок, да еще и в багажник, тогда вообще в одних трусах уедут, - хихикнул молодой.
        - Ты только, когда подойдем, рожу серьезней сделай.
        - Да знаю я.
        - Ни хрена вы, молодые, не знаете. Только как бухать и по телкам бегать.
        - Ладно тебе.
        Они неспешно подошли к черному «Шевроле», молодой постучал ладонью по крыше машины и гаркнул.
        - Все на выход.
        - Выходим, - повернувшись к подельникам, сидевшим сзади, сказал Расул.
        - Значит, так, - начал старший из ментов. - Показываем аптечку. Открываем капот, сверяем номерок двигателя.
        - Зачем это? - удивленно спросил Расул.
        - А вдруг у вас краденая машина?
        - У вас что, операция «Перехват» объявлена? - вставил свои пять копеек один из подельников.
        - Ты мне тут поумничай еще, тогда вообще на экспертизу поедешь, - рявкнул старший полицейский.
        - А я чего? Я - ничего.
        - А будешь пререкаться - еще и в обезьянник загремишь, - продолжил угрожать мент.
        Расул зло посмотрел на подельника, и тот испуганно захлопал глазами.
        - Начальник, не обращайте на идиота внимания. Что с него взять, если мозгов не нажил? - встрял в разговор Расул. - А по поводу машины - так она не может быть краденой. Ведь в официальном салоне покупали, начальник.
        - Ничего страшного, если лишний раз проверим. Подождете, спешить нам некуда.
        - Послушайте, у меня к вам деловое предложение, - шепнул Расул менту, подойдя к нему вплотную. - Я на самом деле очень спешу и уже сильно опаздываю. Давайте вы проведете осмотр в экспресс-режиме. А я вам эту услугу оплачу согласно тарифу.
        - Это как? - не сразу врубился мент.
        - А вот так, - Расул полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда бумажник и принялся по одной отсчитывать пятидесятидолларовые купюры. - Вот вам за проверку документов, вот за аптечку, вот за огнетушитель, вот за моего невоспитанного товарища, вот за багажник, вот за запасное колесо, вот компенсация за потраченное на нас время…
        Ошарашенный мент стоял, молча наблюдая, как ему на ладонь одна за другой кладутся американские купюры.
        - У вас дети есть? - спросил напоследок Расул.
        - Есть, сын, - автоматически, не задумываясь, ответил гаишник и тут же спохватился: - Стоп, а при чем здесь дети?
        - А это на подарок сыну, - Расул добавил еще пятьдесят баксов.
        - А, ну раз так… - мент аккуратно сложил деньги вдвое, спрятал в карман и повернулся к напарнику. - Саня.
        - Что?
        - Ошибочка вышла. У ребят все в порядке, - он сделал знак напарнику, чтобы тот возвращался в машину. - Вот, держите документы.
        - Мы можем ехать? - спросил Расул, глядя менту в глаза.
        - Да, вы свободны. Удачной дороги.
        - И вам удачи, - улыбнулся Расул.
        Мент с довольным лицом развернулся и пошел обратно к своей машине. Нечасто за пять минут зарабатываешь четыреста баксов. Хотя нет. Сто нужно дать новичку, а то обижаться начнет.
        - Садитесь, дебилы. Рвем отсюда когти, пока эти шакалы не передумали, - рявкнул Расул и, громко хлопнув дверцей, завел машину. - Пронесло.
        - Ага, - поддакнули ему сзади.
        - Знали б они, что у нас в багажнике - четырьмя сотнями зеленых не отделался б.
        - Уроды, блин. Обезьянником пугали меня. Я бы их…
        - Ты бы лучше поменьше языком шевелил, когда тебя об этом не просят, - оборвал Расул своего подчиненного. - Если еще раз такое повторится, отрежу тебе его под корень. Понял меня?
        - Понял.
        - Очень на это надеюсь.
        Машина мчалась по шоссе вдаль, мимо чернеющих полей. Трасса была пустой. Лишь изредка мимо них по встречке с гулом проносились фуры.

* * *
        Светлана проснулась с дикой головной болью - как если бы пила весь предыдущий день. Постанывая, взглянула на часы - было уже два часа пополудни. Она пошла на кухню, достала из холодильника початую бутылку вина и сделала несколько больших глотков. Посидела минутку, привалившись головой к прохладному боку холодильника. Потом включила электрочайник, достала из шкафчика чашку. Перед многочисленными жестяными баночками ее рука застыла в нерешительности.
        - Клим, тебе чай или кофе?
        - Кофе, да покрепче, - отозвался он из зала.
        Вчерашний день оказался горячим в прямом смысле этого слова. Когда охваченный огнем дом начал заполняться густым едким дымом, у Светланы начала болеть и кружиться голова. Перед глазами все поплыло, и единственной надеждой на спасение была только помощь Бога. Пока парни метались из комнаты в комнату в поисках способа выбраться из западни, Света стояла на коленях и, чуть ли не теряя сознание, истово молилась. Никогда в жизни она не чувствовала дыхание смерти так близко. Очень часто ей приходилось слышать по телевизору и читать, что перед смертью у человека перед глазами прокручивается вся его жизнь. У Светланы ничего подобного не было. Она видела лишь мелькающие в дыму силуэты мужчин, чувствуя, как от страха парализовало все тело. Видимо, молитва все же дошла до адресата. Так как Байкова внезапно осенило. За несколько минут до того, как потолок над дедовским домом рухнул и комнаты завалило пылающими потолочными балками, Клим вспомнил о подполе. Вместе с Комаром они подняли тяжелую деревянную крышку, забрали из кухни Светлану, которая уже с трудом могла передвигаться, и спустились вниз, в подпол. Там
было прохладно и почти темно, а главное - можно было дышать и дым не ел глаза. Подпол был обширный, обустроенный дедом Байкова для того, чтобы даже в лютый холод тут не замерзали картошка и яблоки, собранные в своем саду, а квашеная капуста - не портилась до весны. Летом тут хранился знаменитый квас бабки Анисьи - самый ядреный и холодный в мире. Свет сюда проникал через небольшое вентиляционное отверстие, расположенное под низким потолком погреба. Клим с благодарностью вспомнил деда и поблагодарил судьбу за то, что с этой стороны, похоже, огонь бушевал не так сильно. Беглецы притянули под окошко пустую бочку для солений, выбили стекло и протиснулись по очереди во двор. Потом - перелезли через забор к соседям, чтобы с дороги их никто не заметил, и только там, укрывшись в тени сада, остановились отдышаться. Дом пылал, как факел - просто чудо, что им удалось выбраться оттуда живыми. Света была в шоке, стояла, вцепившись ногтями в руку Клима, и повторяла как заведенная: «Господи-спаси-и-помилуй». А уже через минуту кровля обрушилась, и дом сложился внутрь, как карточный. Будто чья-то огромная ладонь
шлепнула по крыше - и нет ее. Только печная труба черным от копоти обвиняющим перстом грозила красному небу среди пылающих стен. На фоне треска горящих бревен послышались завывания сирен пожарной службы.
        - Ну что - пошли домой? - как ни странно, Света опомнилась первой и повела всю компанию к себе. И действительно - не в полицию же обращаться.

* * *
        - Вот, держи, - девушка поставила на журнальный столик перед Климом чашку с кофе и устроилась рядом на диване. Бутылку с вином держала за горлышко, отхлебывая как газировку. Клим списал это на стресс. - Слушай, а почему ты сразу не вспомнил про этот подпол? Я чуть с ума не сошла. До сих пор трясет.
        - Ну, знаешь… Меня дома пять лет не было. Я уже не помнил, как кровать выглядит. Да и смысл теперь говорить об этом. Спаслись - и слава богу.
        - Может, ты и прав, - Светлана отрешенным взглядом уставилась в экран телевизора.
        За последние дни девушка пережила столько, сколько не переживала за все предыдущие годы. Жизнь внезапно превратилась в череду событий, которые она могла увидеть разве что в криминальных сериалах. Бандиты, похищение, продажная полиция… А теперь еще и этот поджог.
        - Ты думаешь, нас хотели сжечь те же люди, что похитили Марину? - убитым голосом спросила Светка, не отрывая взгляд от экрана.
        - Больше некому. Что-то не дает покоя мне эта история про Сулеймана… А у тебя хорошая квартирка, - перевел тему Клим.
        - Спасибо.
        - Да успокойся ты, - Байков положил руку на плечо девушки. - Теперь все позади. По крайней мере, для тебя.
        В этот момент раздался звонок. Светлана вышла в прихожую, посмотрела в глазок и открыла двери.
        - Держи, хозяйка, - Комар с порога протянул девушке два пакета, загруженные продуктами. - А там, на улице, погодка просто шикарная. Сейчас бы самое то - на природу, на шашлычки рвануть.
        - Потом рванете. Когда все закончится.
        Светлана занесла пакеты с едой на кухню и вернулась в зал.
        - Клим, я думаю, тебе лучше не светиться сейчас в городе. Тебя тут многие знают, не только соседи. Сам знаешь, такая шумиха была из-за того убийства. Короче, пусть люди думают, что ты сгорел в доме.
        - Ага, девка дело говорит. Правда, это ненадолго. До тех пор, пока не выяснят, что твоего трупа на месте пожара нет, - отозвался Комар из кухни.
        - Ты лучше расскажи - что ты выяснил? - ответил на это Байков.
        - Значит, так. Я позвонил старым знакомым, я с ними немало дел провернул до отсидки. Они вывели меня на нужных людей. В нашем мире в любом городе можно найти своих. - Комар зашел в комнату и, жуя бутерброд, сел в кресло напротив Клима.
        - Ближе к делу, - оборвал приятеля Байков. - Что с Сулейманом? Откуда он взялся, живой и невредимый?
        - Точно не с того света. Это его брательник. Близнец. Так что можешь расслабиться. Хотя нет, расслабляться рано. - Комар засмеялся, и изо рта полетели куски полупережеванной массы.
        - Эй, осторожнее. Я недавно уборку делала. Ей-богу, как свинья, - сморщилась Светлана.
        - Пардон.
        Комар вытер рот рукавом и сделал серьезное лицо.
        - Общая картина такая. Брата зовут Расул. Судя по всему, ему очень не нравится, что убийца его брата жив и ходит на свободе. Мне нашептали на ухо, что он живет в Дербенте.
        - Кто нашептал? - спросил Клим.
        - Неважно. Скажем так, авторитетные источники сообщили. Вчера его видели в Дербенте в компании с другими приезжими дагестанцами. И вот что про это все думаю: и пропажа твоей жены, и поджог - его рук дело. Видно, решил отомстить за родственничка. У них там, на Кавказе, это чуть ли не национальная традиция - убивать людей налево и направо.
        - А почему только сейчас опомнились, а не пять лет назад? - вставила Светлана, отхлебывая вино. - Нужно позвонить ментам. Пусть сами разбираются. Это их работа - искать бандитов.
        - Света, какие менты? Ты забыла о том, что они тебе сказали? Эти шестерки через минуту сдадут нас с потрохами Расулу и компании.
        - А, ну да… - Светлана задумчиво сделала очередной глоток из стремительно пустеющей бутылки.
        Клим сочувственно посмотрел на девушку, взял у нее из рук бутылку и отставил на край стола.
        - Света, думаю, тебе хватит. Лучше ляг, поспи.
        - Ладно.
        Она поднялась, вышла на балкон. За разговорами никто не заметил, как наступили теплые летние сумерки. В воздухе носились ароматы цветущих лип, и девушка только сейчас заметила, что ее нос способен реагировать на запахи - после вчерашнего. Во дворе бегали детишки. На лавочке у подъезда сидело несколько старушек, обмениваясь последними сплетнями. Она с наслаждением вдохнула чистый свежий воздух. Глаза начали слипаться. Она только сейчас почувствовала, насколько устала за все предыдущие дни. В голове был полный бардак. Она понимала, что влипла в историю, что лучше было бы держать язык за зубами и ничего не рассказывать Климу. Но как тогда жить дальше, зная, что ее близкая подруга в плену и неизвестно, что с ней делают прямо сейчас. Светка попыталась представить, что переживает Маринка в руках у бандитов, и ей стало дурно. Нет, она все сделала правильно. Пусть теперь парни думают, а ей и правда лучше выспаться.
        - Мальчики, я подремлю немного. Будьте как дома. Ключи в прихожей, - пробормотала девушка, побрела в спальню и свернулась калачиком на кровати.
        - Бедняга, - посмотрел Клим на уже спящую Светлану.
        - Вернемся к делу. Неважно как, но брат твоего Сулеймана, Расул, узнал про то, что ты откинулся. И пока ты живой, успокаиваться не собирается.
        - Да ради бога. Я теперь и сам не успокоюсь, пока не отомщу за жену, - Клим сжал от злости кулаки и ударил по столу. - Уроды. Семейка уродов. Первого отправил на тот свет, теперь очередь и второму туда отправиться.
        - Нет смысла тебя отговаривать. На твоем месте я сделал бы то же самое, - Комар понимающе посмотрел на взвинченного приятеля. - Вот только делать все нужно не на горячую голову. Успокойся. Нужно все продумать.
        - Не стоит тебе в это ввязываться. Я сам разберусь с этим делом.
        - Нет, брат. Ты мне жизнь спас. Я у тебя в долгу. А быть должником я не привык.
        - Да ладно, забудь. У тебя свои проблемы. Вон, с корешами дела порешай, которые грохнуть тебя хотели.
        - С ними я успею порешать. А вот ты без меня дров наломаешь - и жену не спасешь, и сам пулю словишь.
        Байков попытался было возразить, но Комар покачал головой.
        - Нет-нет, - он достал из внутреннего кармана куртки чекушку, отвинтил пробку, сделал несколько глотков и протянул Байкову: - За удачу!
        Клим молча допил остаток водки и занюхал рукавом. Минуту он сидел в раздумьях. Не успел он настроиться на позитив, как жизнь снова покатилась к чертовой матери под откос. Вот он был на свободе, с ожидавшей дома любимой женой… Р-раз! - и нет жены. Два! - и за ним самим уже охотятся родственнички Сулеймана. В который раз перед глазами всплыла та сцена перед рестораном. Не будь он таким ревнивым - ничего этого не было бы. Но что теперь ворошить прошлое. Ничего не изменить. Единственное, что сейчас в его силах, - отомстить за все: за жену, за перечеркнутое будущее… Еще раз оценив ситуацию, Байков пришел к выводу, что в одиночку воевать с бандой отмороженных кавказцев - глупо. Помощь Комара будет не лишней.
        - Устроим им ад, - Клим протянул руку приятелю, чтобы пожать в знак согласия.
        - Вот и договорились.

9.
        У шикарного особняка в пригороде Дербента собрались все уважаемые люди города. На улице под навесом стоял длинный стол, заполненный всевозможными блюдами и выпивкой. От стоящего невдалеке мангала доносился дразнящий запах молодой баранины. Из дома к столу и обратно носилась прислуга, вынося все новые и новые лакомства, бутылки с вином, коньяком, водкой. Тут же шумной стайкой носились дети. За длинным столом собралась шумная компания человек из пятидесяти. Во главе его, на почетном месте, сидели несколько мужчин и курили трубки, выпуская из-под усов клубы дыма.
        Из-за стола поднялся Расул Бекбулатов, и все притихли в ожидании.
        - Друзья, я предлагаю тост. Сегодня у меня, у нашей семьи, праздник. Согласно древнему обычаю, я отомстил за своего брата. Теперь его дух может быть спокоен!
        Кавказец поднял рюмку и залпом выпил. Гости в знак согласия закивали и тоже выпили. После чего Бекбулатов сделал знак своим людям, чтобы те включили установленный рядом плазменный экран.
        - Полюбуйтесь, что осталось от дома этого выродка.
        На мониторе зарябил серый шум, а через несколько секунд появилась картинка с горящим домом. Клубы дыма поднимались высоко в небо. Несколько пожарных поливали огонь из брандспойта. Рядом толпилась кучка зевак. Видеокамера в руках снимавшего слегка подрагивала.
        Старики уважительно покачивали головами, наблюдая за экраном. Наконец один из них поднялся.
        - Я рад за тебя, Расул. Твой брат отомщен. Мир его праху. Жаль только, что вся эта грустная история произошла из-за женщины.
        - За Сулеймана! - сидевший рядом старик поднялся и поднял бокал с вином.
        Все гости выпили и загудели, обсуждая сказанное стариком. Здесь была самая разношерстная публика - криминальные авторитеты, местные и столичные чиновники, полицейская верхушка, телохранители, жены, дети, племянники, отцы и деды. Вся эта компания держала в своих руках контроль над городом.
        Расул взял со стола бокал и подошел к одному из своих людей.
        - Сворачивай этот кинотеатр.
        - Ага.
        - А жену того урода подготовь, чтобы имела товарный вид.
        - Ага.
        Вернувшись за стол, Бекбулатов сразу же попал под град вопросов.
        - Слушай, зря ты связался с этой бабой, зачем похитил? - обратился к нему сосед, грузный кавказец с блестящей лысиной, известный во всей республике вор.
        - Да перестань меня учить, - вспылил Расул. - Он у меня брата забрал. Сноху мою вдовой сделал, детей - сиротами. Убить его было бы слишком легким наказанием.
        - Как убить? - встрял один из старейшин. - Вроде бы результатов экспертизы на месте пожара еще не было?
        - А, ну да, конечно, он сбежал. Разве что на тот свет. Вы же сами видели - дом полыхнул так, что оттуда даже чемпион мира по бегу не успел бы выскочить. А то, что нет экспертизы, - так это дело десятое.
        - Я бы на твоем месте все-таки проверил. Да, и еще. У него случайно нет братьев? Ведь могут и отомстить за погибшего родственника, - возразил один из гостей, сидевший напротив и уплетавший за обе щеки горку отбивных.
        - Ой, не смешите. Русские - трусливые. Боятся любого шороха. Кишка тонка - собраться с духом и мстить. Да и нет у него никаких братьев - пробивали уже информацию по нему.
        Расул схватил со стола бутылку с коньяком и одним махом выпил почти половину.
        - А если даже и будет какой-нибудь желающий отомстить за этого сопляка - пусть попробует сюда сунуться. На кол посадим, а кишки на дереве развесим, - уже изрядно пьяный, Бекбулатов плюхнулся на стул и положил руку на плечо сидевшей рядом женщине, вдове брата.
        - Я отомстил за твоего мужа и моего брата. Теперь его дух нашел успокоение на том свете. Теперь осталось разобраться с женой убийцы. - Расул ехидно заулыбался и уставился вдаль.

* * *
        Поездку в Дербент решили не откладывать - несмотря на хмель, Байков с Комаровым долго спорили, сердито тыча пальцами в экран компа Светланы и прерывая друг друга, каким путем лучше добираться в «бандитское гнездо». В пользу поезда свидетельствовал тот факт, что отправляться можно было немедленно - однако весь путь занял бы больше времени. На машине - быстрее, но оба хватили лишку, плюс к этому сказывался недосып последних, переполненных событиями ночей. Да и удобней как-то иметь собственный транспорт в незнакомом месте. Клим многое отдал бы за то, чтобы заснуть здесь, а потом вдруг открыть глаза - и увидеть рядом вместо хмельной небритой рожи нового кореша - милое лицо любимой женщины. Чтобы все, что приключилось с ними в последние два дня, оказалось просто сном, страшным, нелепым кошмаром, от которого можно избавиться проснувшись. Байков ожесточенно потер усталые глаза.
        - Все, надоело. Пошли спать. Завтра с утра выезжаем.
        - С утра так с утра, - сдался Комар.
        Утро оказалось ясным, на кухонном столе дымился кофе, на сковороде - скворчала гигантских размеров яичница с ветчиной - пока приятели спали, Света убрала остатки вчерашней трапезы и приготовила завтрак.
        - Вы там уж постарайтесь Маринку спасти, если жива, и берегите друг друга, - несмело сказала Светка, когда мужчины поели. - Мало ли… Вот, мне мама купила, но вам он сейчас нужней.
        Девушка достала из кармана цветастого летнего халата маленький газовый баллончик и положила на стол. Байков посмотрел на «оружие» и улыбнулся. Комар громко заржал, но осекся и встал.
        - Эх, Светка-Светка! Взял бы тебя замуж - да, боюсь, мама не поймет. Спрячь игрушку - и в ваших сиренях сгодится. А мы с корешем, - Комаров дружески хлопнул Клима по плечу, - не пропадем. И Маринку спасем, и с победой вернемся. Правда, братан?
        - А как же!
        Байков был благодарен Валику за шутливый тон - внутри у него все сжималось, как в школе перед экзаменом.
        Спустя каких-то полчаса они уже мчались по федеральной трассе, в распахнутые окна врывался теплый ветер; небо, которое приятели привыкли видеть только «в клеточку», теперь раскинулось чистой голубой простыней до самого горизонта. Но летние пейзажи не радовали глаз. Каждый думал о своем, Комар периодически кому-то названивал, о чем-то договаривался, но в шуме двигателя и ветра слова разобрать было трудно, да Клим и не очень пытался. Ехать решили без остановки на ночлег и рулить посменно. Но и при таких раскладах до Дербента добрались лишь на исходе следующего дня. Странным образом Комар выруливал между желтыми домами, петляя среди узких улочек, как будто уже тут бывал раньше. Заехали во двор «хрущевки», припарковались у одного из подъездов, поднялись на второй этаж. Валик тихо постучал. Дверь открыл невысокий мужичок в «алкоголичке» и панаме, из-под которой виднелись сломанный нос, недельная щетина и тонкие губы с дымящейся самокруткой. Молча отдал ключи от хаты Комару - и ушел.
        Квартира в спальном районе Дербента, в которой проснулись друзья, не отличалась особым шиком. Но небольшая двушка с двадцатилетней свежести ремонтом вполне удовлетворяла Клима с Комаром. Да и не отдыхать они приехали сюда.
        - Ты пока осмотрись здесь, передохни, а я схожу, с нужными людьми перетру.
        - Что за люди? - спросил Байков, плюхнувшись в продавленное кресло и кладя на колени новенький ноутбук.
        - Наши, блатные. Не боись, не дагестанцы - русские.
        - Та-ак, посмотрим - Дербент. - Клим углубился в Сеть, изучая город, о котором еще двое суток назад понятия не имел. - Оказывается, самый старый и самый южный город России. Да уж, российским этот пейзаж назовет разве что марсианин или слепой. Ну, или слепой марсианин, - пошутил про себя Клим.
        Надо бы выбраться на разведку вживую - а то что толку рассматривать картинки в Интернете? Байков поймал себя на мысли, что ему по душе эта старинная величественная крепость, эти приземистые мечети и мощенные тысячелетним песчаником улочки с маленькими ресторанами. Вот бы с Маришей сюда! И спохватился: они и так тут, только порознь и обстоятельства не располагают к туризму. Он скрипнул зубами и сжал кулаки, чувствуя, как разум и тело охватывают всепоглощающее чувство ненависти и желание отомстить обидчикам.
        Дверь бесшумно отворилась, но чуткий слух Байкова уловил знакомые шаги - это Комар вернулся с разведки. На нем была гавайка расцветки «вырви глаз», на животе болталась мыльница, бритую голову украшала расшитая тюбетейка «для туристов». В руках - пакет со съестным. Ни дать ни взять - отпускник со средней полосы, охочий до восточных красот.
        Бросил продукты на кухне и с порога заявил:
        - А не слабо мы вляпались! Эти Бекбулатовы - всем дагестанцам Бекбулатовы. Держат здесь полгорода, занимаются наркоторговлей, поставками рабов за рубеж и имеют связи в правительстве.
        - И что? - спросил Клим.
        - А то! Бить будем как сидорову козу - со всеми их связями, - весело осклабился Валик. - Жрать пошли. Не знаю, как ты, - а у меня со вчерашней ночи в брюхе урчит. За столом и говорить сподручнее.
        В следующие полчаса Комар уговорил «некомариную» порцию жаркого, откинулся на стуле и тоном сытого человека заговорил:
        - Теперь слушай. Дом Бекбулатовы построили в мажористом районе - там охрана на всех въездах, нахрапом не подступишься. Да и сам дом - мини-крепость, куча бойцов, входы-переходы разные. Плана нет, надо изучать на месте.
        - А как? С нашими рязанскими… лицами спалимся на раз, - засомневался Клим.
        - Не боись, кореш, все включено. Там по соседству у каких-то Латовых-Маметовых стройка полным ходом, дом к свадьбе сына строят. Спешка, руки нужны. А если еще и специалист головастый - берут не глядя. Да и платят ничего так. Поднимемся на бабло, - снова заржал Комар, намекая на сумку, в которой лежали нераспечатанные пачки хрустящих «зеленых». - Так что мой посуду и пошли готовиться к приему на работу. Надо легенду придумать правдоподобней. Ну, и выглядеть попроще. Даги убогих любят.

* * *
        Марине казалось, что время - бесконечное, холодное и сухое, как камень у нее под ногами. Время - неподвижное и неумолимое, как черный воздух подвала, в котором она сидела, лежала, плакала, кричала и выла, когда кончились слезы и голос охрип. Время было каменно-неподвижным, как стена, к которой она была прикована цепью. Время было бесконечным - как само отчаяние. Первоначально молодая женщина стучала по стене кулаками, даже билась головой. Но боль дала ей понять, что это не кошмар и пробуждение не наступит. Засыпала, измученная собственными метаниями, но и во сне плутала по бесконечным коридорам и подвалам, не находя выхода. Через сутки Марине начало казаться, что она всю жизнь провела на этих камнях, всю жизнь перед ней стояла эта кривая алюминиевая миска с одной ручкой - из таких кормят собак. «Господи, за что?!» - в который раз беззвучно шептали ее искусанные до крови губы. Когда скрипучая дверь в конце камеры отворилась, молодая женщина зажмурилась от луча фонарика, направленного прямо в глаза.
        - Что, сучка, - света боишься? Правильно боишься - ты всего бояться должна. Меня должна бояться, моего брата должна бояться, и даже его сына, двухлетнего Галима, тоже бояться должна. Ты - ничто, тряпка, об которую руки и ноги вытирать будут.
        - Сдохните все - со своими галимыми братьями вместе! - Марина схватила миску с помоями, которые принесли ей несколькими часами ранее, и запустила в обидчика. Тот увернулся, но несколько капель забрызгали ему лицо. Он медленно вытер его тыльной стороной ладони, подошел к пленнице и начал накручивать цепь себе на руку. Молодая женщина отчаянно сопротивлялась, но скоро ее голова оказалась у его сжатого кулака. Он подергал цепь - шея Марины в кожаном ошейнике задергалась тоже.
        - А теперь - боишься?
        Марина с ненавистью скосила глаза на кулак, перевела взгляд на смуглое горбоносое лицо.
        - Нет, сволочь. Давай - бей. У вас, оказывается, принято на слабых отыгрываться, да?
        Вместо ответа горбоносый поднял с пола кастрюлю с принесенной жижей и медленно вылил девушке на лицо.
        - Нет. Бить тебя не буду. Бить - «товар» портить, а я тобой еще попользоваться собираюсь. И мой брат собирается - а он джигит горячий. Может, еще братья - если вони не боятся. Вы, русские - грязные свиньи. А потом покупатель приедет - тебя помоют и дальше продадут, в Стамбул, там таких блондинистых любят - не один через тебя пройдет, пока совсем тряпкой не станешь. Так зачем бить? Себе в убыток.
        Марина, глотая слезы и помои, испуганно смотрела на мучителя и непроизвольно отрицательно мотала головой.
        - У меня муж есть. Он меня найдет и приедет. Он вас из-под земли достанет. Всех. И тебя - особенно. Он тебя на мелкие кусочки порежет и выбросит.
        - Он? Клим твой, Байков?! Ха-ха, насмешила. Да ему перед смертью менты знаешь что сказали? Что ты утонула, машину твою в реке нашли, дом опечатали, так что и хотел бы - не нашел. Концы в воду, как у вас говорят.
        Дагестанец снова дернул цепь, наклонился к лицу Марины и брезгливо поморщился от запаха.
        - Тебя нет. Ты - покойница, труп, пыль. Муж твой - тоже труп и пыль. Сгорел заживо. Вместе с подругой твоей любопытной. Вместе с вашим семейным гнездышком. Хочешь - кино покажу? Мы сняли - занимательный фильмец вышел, не отказывайся, тебе понравится. Я попкорн принесу, посмотрим всей камерой. Не хочешь?
        Тюремщик, делано огорчившись, в последний раз дернул цепь и встал.
        - Ладно, заговорился я с тобой тут. Не буду задерживать. Приятного аппетита, - он издевательски хохотнул и вышел.
        Где-то там, в совсем другом мире, где светит солнце и щебечут птицы, где люди ходят по земле, а не сидят в темных вонючих норах - затихли шаги. Не осталось ни единого звука, ни капли света. Марина сидела, привалившись мокрой головой к шершавому камню стены, и не чувствовала ни холода, ни боли, ни вони, только пустоту, гигантскую черную дыру, в которую, казалось, неудержимо вытекали ее воля к жизни, желание отомстить, ненависть к обидчикам - все чувства, которые держали ее на плаву в эти страшные дни. Молодая женщина чувствовала себя опустошенной настолько, что не нашла в себе сил даже заплакать, узнав о гибели мужа. Это конец. Конец. Марина закрыла глаза, но и за плотно сомкнутыми веками ее ожидала тьма. Всепоглощающая тьма и всеобъемлющая пустота, в которой ей, Марине, больше не было места. Как и в жизни. Она отстраненно представила себе, как ее выведут на свет - белую рабыню в кожаном ошейнике. Как масленые взгляды будут бесстыдно ощупывать ее тело, как к ней потянутся чьи-то наглые руки, и она будет перед ними полностью бесправной и беззащитной. Никто не знает, где она. Никто не придет ей на
помощь. Никто по ней не заплачет. Никто. Клима сожгли, Светку тоже. Родители погибли в автокатастрофе, когда она еще училась в консерватории. Крестная - и лучшая подруга матери - послала девушке телеграмму, когда их уже похоронили. Не хотела, чтобы Марина с горя сорвала госэкзамены, она потом год с ней не общалась. Все эти утраты внезапно каменной горой навалились на Марину, и она почувствовала - пора, больше она не в силах этого выносить. Взяла в руку цепь, накинула на шею поверх кожаного ошейника, потом еще одну петлю, и еще. Цепь начала сокращаться, и спустя несколько витков девушка уже стояла на коленях, прижавшись щекой к стене у самого крюка, глубоко забитого в каменную кладку. Потом выпрямилась насколько могла, и резко дернулась всем телом вниз. Боль раскаленным лезвием ударила по шее, в глазах вспыхнул слепящий белый свет - и все. Больше она не чувствовала ни пустоты, ни отчаяния. Ничего.

* * *
        - Уф, запарился. - Комар стянул с головы расшитую тюбетейку, вытер ею пот со лба и метким движением отправил на вешалку. Потом достал из холодильника две бутылки ледяного пива, бросил одну товарищу, развалился в кресле, с удовольствием отхлебнул и озорно посмотрел на Клима. - Че-как, брателло, первый рабочий день прошел, местные не обижают?
        Клим лежал на диване, выжатый как лимон, и медленно вливал в себя обжигающий горло холодом напиток. Говорить не хотелось. Не от того, что работой завалили, к нему отношение было особое, уважительное, да и после тюремных работ эта могла бы сойти за отпуск. Всего-то делов - смотреть, чтобы полуграмотные чернорабочие ровно клали кирпич, чтоб не нарушали пропорций, смешивая раствор, и не лодырничали, сидя в тенечке. А это их любимая работа, насколько он понял. Ну и следить, чтоб не крали материалы. Ведь несмотря на тысячелетние традиции ислама в этом регионе, строители и тут, и дома почти ничем не отличались. Так же охочи были до алкоголя, так же пытались вынести со стройки хоть какую-нибудь мелочь. Так же работали спустя рукава. «А может, это они у нас такому научились? - с досадой подумал Клим. - А ну их всех к лешему!» Больше всего его выматывало и доводило до нервного срыва напряжение этих последних дней. Понимание, что любимая женщина рядом, а он не может никак помочь или хотя бы дать знать, что он тут. Это, да еще жара выматывали, как многокилометровый кросс.
        - Так себе, бывало и хуже, - кисло сказал Клим.
        - Да уж, бывало, - весело ответил Комар. - Эй, не вешай нос - прорвемся!
        - Скорее бы, - сказал сидевший на диване Клим, - а то я тут с ума сойду совсем со всеми их каляля-маляля. И главное - ведь ничего же не происходит! Я с этой стройки все глаза истер и таки не увидел Марины. Хоть бы краешек ее платья в окне показался - и то душа бы на место встала. Ничего, я этого… Расула в бараний рог согну, я его по стенке размажу, я его на кусочки разрежу - и на цепь посажу. И каждый божий день буду мучить, и каждый день по-разному. Я найду его жену - и украду ее, пусть почувствует, каково это, на собственной вонючей шкуре! - Клим сжал бутылку в кулаке с такой силой, будто это было горло ненавистного врага.
        - Эй, не бушуй. Выпей еще, успокойся. - Комар с несвойственной для него заботливостью достал из холодильника еще одну бутылку и подал товарищу, сел рядом на диван. - Ты понимаешь, что мы с тобой - разведчики на вражеской территории. Мы не должны светиться, привлекать хоть чье-то внимание - иначе все. Мы просто исчезнем, и искать никто не станет. Я тут, в городе, нарыл кой-чего полезного. Эти Бекбулатовы - клан авторитетный и богатый. Милиция, гайцы - все под ними ходят. Плюс браки между родственниками. Тут и прокуратура, и местная власть, сам черт ногу сломит. И если переть в лоб - они только боевиков около сотни выставят, а выживешь - в суде скажут, что ты им дубинку сломал. Об себя. Так что грохнем гада по-тихому, заберем твою - и поминай, как звали. Вопросы есть?
        - Нет, - угрюмо ответил Клим.

* * *
        Темнота - и боль. Марина пришла в себя, но пробуждение облегчения не принесло. Она все так же стояла на коленях, прислонясь к стене, шея затекла и жутко болела, в голове стоял непрекращающийся гул. Трясущимися руками размотала цепь вокруг шеи, жадно втянула заплесневелый воздух. Села. Отстраненно подумала, что виноват кожаный ошейник - из-за него звенья соскользнули, и она осталась в живых. Закрыла глаза и внезапно увидела себя и Клима в полутьме чешского костела. Вспомнила тепло его большой надежной руки и тревожный аромат белоснежных лилий. Вспомнила, как целовались под дождем, чувствуя во рту вкус воды и острое возбуждение от прикосновения к любимому человеку сквозь мокрую одежду. Клим, где ты? Я иду, ты меня жди - тут совсем немного осталось.
        Молодая женщина бессильно и беззвучно заплакала. Потом встала и, гремя цепью, нашарила посуду с остатками какой-то еды. Брезгливо ее вытряхнула, взяла за широкий край и начала затачивать ручку об пол. Сколько это длилось - она не знала, да и незачем, куда тут спешить? Когда Марине показалось, что самодельное лезвие уже достаточно острое - помолилась, как могла, и попросила прощения у всех, кого знала. Потом зажмурилась и резко ударила острым краем ручки по правому предплечью, у самого локтя. Почувствовав, что металл вошел под кожу, резко дернула вниз. Даже перед лицом смерти пианистка подсознательно боялась повредить связки. Боль была, но она ею почти наслаждалась. Взяла миску в правую руку, чувствуя, как между пальцев струится горячая кровь, лихорадочно вытерла их об одежду - и, сжав инструмент в последнем усилии, полоснула себя по левой. Сил почти не осталось. В голове появилась необыкновенная легкость, пальцы рук и ног занемели, тело почти не ощущалось, кроме дергающей боли на сгибах локтей. Потом Марина перестала чувствовать и ее. Где-то вдалеке показалась светлая точка, и она постепенно
приближалась. «Клим, вот и я», - облегченно подумала девушка и потеряла сознание.
        - Вот шайтан! - Расул чуть не упал, поскользнувшись на луже крови, растекшейся вокруг лежащей женщины. - Мухтар, посвети!
        В неясном свете фонарика дагестанец приложил два пальца к шее Марины и нащупал пульс. Слабый, прерывающийся, но он был.
        - Врача, быстро!
        Расул поднял на руки обмякшее тело и поспешил к выходу из темницы. Марину спасло чудо. Вернувшись домой, Бекбулатов по привычке расспрашивал, что случилось в его доме, пока он отсутствовал. Узнав, что пленница уже больше суток отказывается от еды, а принесенную воду перевернула, он взбеленился.
        - Вы мне так весь товар испортите! Все самому делать надо! - Он набросал в кастрюлю снеди из холодильника, сунул в карман бутылку минералки и пошел в подвал.
        Врач, приехавший в течение нескольких минут после вызова, сказал, что, если бы у больной была емкость с водой, куда можно опустить руки, ее бы не спасли. Слабость и холод помешали кровотоку, так что благодарите Аллаха, давайте ей теплое и сладкое питье, и скоро она встанет на ноги.

* * *
        Легкая дымка ложилась на раскаленную за день землю, в теплых сумерках оглушительно стрекотали цикады, где-то вдалеке слышался одинокий голос ночной птицы. Работы на стройке останавливали чуть ли не с наступлением ночи, чтобы начать спозранку. Клим столько раз слышал, что строительство дома надо закончить к третьему месяцу по мусульманскому календарю, что даже запомнил название - Раб?-уль-авваль. Спросил, когда это - хозяин охотно ответил, что в этот месяц родился пророк Мухаммед. А когда точно - не сказал, мол, это надо вычислять по луне, обычно - где-то осенью. Как они свадьбу играть собираются, если не знают когда? Непонятно. Клим не забивал себе голову такими вопросами, но чисто по-человечески было интересно.
        Эти мысли крутились в голове автоматически, пока он в который раз с отвесом проверял, насколько ровно стоит новая стена, достаточно ли кирпича завезли на завтра, хорошо ли взялся раствор и прочее в том же духе. Последний рабочий почтительно пожелал Климу доброй ночи. Тот ответил, неторопливо сложил свой инвентарь в чемоданчик, достал оттуда бинокль и устроился у окна на недостроенном втором этаже, откуда лучше всего просматривалась усадьба Бекбулатовых. Ничего нового. Клим просмотрел записи за день - когда Расул приехал, когда отбыл - и отметил про себя, что никакой закономерности в приходах-уходах хозяина дома нет. Значит, вычислить время, когда этого человека точно не будет дома, сложно. «Ничего, будем искать», - подумал он про себя. И тут, словно в ответ своим мыслям, заметил, что оранжерея с розами, откуда раз в день выходила пожилая женщина с букетом цветов, вплотную примыкает к гаражу, где Расул держал свою тачку. Эврика! Байков чуть не подпрыгнул от внезапного озарения и спустился вниз, в подвал, куда рабочие на ночь прятали инвентарь. Выбрал небольшую, остро заточенную лопатку и двинулся к
забору.
        Тем временем по ту сторону забора, в большом доме Бекбулатовых, проснулась Марина. У кровати горел ночник. Молчаливая женщина, видя, что больная открыла глаза, выскользнула за дверь. Последние двое суток девушка спала, ее будили только для перевязок и чтобы покормить. Тем утром она впервые встала и в сопровождении сиделки приняла ванну. Женщина долго отмывала пахучими отварами слипшиеся волосы, потом обрядила ее в пеструю восточную рубаху до щиколоток и отвела в постель. Сейчас, ночью, Марина впервые почувствовала себя живой и чистой. В комнату неслышно вошел Расул.
        - Ну как ты, камикадзе? Ты всех нас здорово напугала, знаешь? Руки вон испортила. Хотя знаю я пару любителей, они за девок со шрамами вдвое больше платят. Так что не горюй, мы тебя и такую найдем, куда пристроить.
        Расул издевательски ухмылялся, шаря глазами по ее телу. Марина почувствовала приступ паники и головокружение, мир вокруг начал шататься и темнеть. Расул заметил состояние девушки, легонько пошлепал ее по щекам, чтобы улучшить кровоснабжение, потом подошел к окну и открыл его. Легкие занавески затрепетали на ветру.
        - А можно мне?
        - Что - можно? - спросил Расул.
        - Подышать, пожалуйста, у окна.
        - Ладно, - пожал плечами Бекбулатов и поставил стул вплотную к подоконнику. - Тут второй этаж, захочешь выпрыгнуть - не разобьешься, а искалечишься на всю жизнь, так что не советую.
        Марина жадно втягивала ноздрями будоражащий ночной воздух, вслушивалась в трели ночных птиц, и ей на мгновение показалось, что она свободна.
        Влюбленные разминулись всего на каких-то десять минут. В тот момент, когда Марина открыла глаза, Клим оставил свой наблюдательный пост на втором этаже и спустился вниз - заниматься подкопом.

10.
        На следующий день Клим проснулся рано, несмотря на то что добрую часть ночи работал, не разгибая спины. Но тот факт, что их с Комаром пребывание здесь наконец-то переходило в фазу решительных действий, придавало ему сил. Исполненный какой-то радостной злости, он вскочил с кровати, не дожидаясь звонка будильника, наспех перекусил парой бутербродов с сыром, запил холодным вчерашним чаем и выбежал на улицу. Сначала заскочил на стройку, раздал работягам задание на ближайшие два часа, потом посетовал на то, что на строительный уровень вчера случайно упал кирпич. Надо ехать за новым на рынок. И ушел. Складывая и прокручивая накануне в уме весь свой план, Байков центральное место в нем отвел детской машинке. За ней-то он сейчас и ехал на местный базар, предварительно выслушав пять разных вариантов, как туда добраться, от местных дедушек, коротающих время в тени на старой деревянной скамейке.
        Часы показывали половину десятого. Сонные продавцы за прилавками позевывали, лениво разглядывая немногочисленных покупателей.
        Отыскав ряды с детскими игрушками, Клим подошел к одной из палаток.
        - Мужчина, что ищем? - подбежал к нему усатый продавец с сигаретой в зубах.
        - Машинка нужна с дистанционным управлением. Есть такая?
        - Нет, машинки нету. Вчера продал последнюю. Но я заказал на складе, после обеда должны подвезти.
        - Нет, после обеда поздно.
        - А зачем обязательно машинка? - не растерялся торговец. - Возьми вертолет. Смотри!
        Не успел Клим опомниться, как мужичок поставил перед ним черный вертолетик, взял пульт, что-то на нем нажал, и тот с жужжанием поднялся в воздух.
        - Как настоящий! - стал нахваливать он свой товар.
        Вертолет сделал круг над их головами и опустился на то же место, откуда взлетел. Вариант был неплохой, вот только игрушка издавала слишком громкий шум. А в тишине его будет слышно еще больше.
        - Нет, извини, но вертолет не подходит.
        Байков похлопал торговца по плечу и двинулся дальше. У следующей палатки ему преградила путь внушительных размеров женщина и принялась втюхивать свой ассортимент.
        - Куклы не нужны? У меня самый большой выбор на этом рынке? Нет. А железная дорога? Недорого отдам!
        Пока она доставала из сумки коробку, Клим поскорее ретировался и ускорил шаг. Если каждый будет так останавливать, то он до вечера отсюда не выберется. Да, тяжело быть отцом. Хочешь не хочешь, а кучу бабла оставишь здесь. Как подтверждение его мыслей, впереди стояла девочка и, тыча пальцем в кукольный домик, громко плакала.
        - Ладно, ладно. Куплю я тебе этот домик. Только обещай, что на этом покупки закончатся, - с трудом скрывая раздражение, папа достал из кармана кошелек и принялся отсчитывать купюры.
        Наконец поиски увенчались успехом. У одной из палаток Клим увидел целый ряд машинок. Он подошел и взял красочную коробку с джипом.
        - Радиоуправляемая?
        - Нет. Эта просто на батарейках. Радиоуправляемые вот здесь.
        Продавец достал из-за спины несколько машинок и поставил перед Байковым.
        - В подарок? Сколько ребенку лет?
        - Да неважно, сколько лет. Мне бы такую, чтобы радиус действия был побольше.
        - А, ну тогда вот.
        - А можете показать, как ездит?
        - Пожалуйста.
        Продавец, энергичный парень лет двадцати пяти, достал машинку из коробки, поставил на землю и вручил Климу пульт.
        - Пробуйте.
        Клим нажал пальцем на джойстик, и машинка с визгом помчалась вдоль рядов. Развернувшись, она вернулась назад и остановилась у ног продавца.
        - А вы просто ас, - похвалил Байкова парень.
        - В детстве у самого похожая была.
        - Берете?
        - Да, беру, - Клим достал деньги и отдал парню. - Сдачи не надо.
        - Спасибо. Приходите еще. На следующую покупку скидка, - крикнул ему вслед продавец.

* * *
        Дождавшись, когда Расул выедет за ворота и исчезнет за поворотом, Клим запрыгнул в кабину грузовика. На нем была рабочая спецовка, слегка запачканное лицо, всклокоченные волосы. Вылитый колхозный водитель! Собравшись с духом, он завел двигатель и подъехал к воротам. Машину он за несколько литров водки «арендовал» у водилы со своей стройки, где устроился прорабом. План должен был сработать. Главное - вести себя уверенно. Еще раньше Байков заметил, что на вилле Бекбулатова очень внимательно относятся ко всякой растительности. Особенно к большой оранжерее на краю сада. Туда постоянно подвозили то удобрения, то новые саженцы.
        Из будки охраны вышел крепкий парень спортивного телосложения и сурово посмотрел на Клима.
        - Куда?
        - Да вот тюки с соломой везу. Заказывали на ваш адрес.
        Охранник вернулся в будку, полистал журнал. Потом перезвонил куда-то. Через несколько минут к воротам подошел мужчина, внешне чем-то отдаленно похожий на Расула. Родственник, наверное. Черт, только бы не развернул.
        - Здравствуйте, - бодро обратился к нему Клим. - Привез солому для утепления оранжереи, а ваш человек не пускает. Я, конечно, могу развернуться и уехать. Но за все уже заплачено. Потом опять будете звонить, просить вернуться назад.
        - А документы есть?
        - Да, конечно, вот накладные. Все в порядке.
        Клим протянул мужчине папку с документами. С ними и в самом деле все было в порядке. В наше время Интернет и фотошоп творят чудеса.
        Наступательная тактика оказалась успешной. Мужчина дал знак, чтобы охранник открыл ворота. Клим, ранее хорошо изучивший территорию виллы, подкатил к забору и выгрузил тюки между оранжереей и гаражом Бекбулатова. Как раз над тем местом, где вырыл подкоп прошлой ночью.
        - Вы любите цветы?
        Байков выглянул из кабины - к машине из оранжереи вышел пожилой мужчина с лейкой в руке.
        - Их любит моя жена. Так что пришлось полюбить.
        - А, понимаю. А у меня все наоборот. Всю жизнь отдал цветам, за что жена их просто ненавидит, - горько улыбнулся садовник.
        - Бывает.
        - Ладно, не буду вас задерживать. У вас, наверное, еще много работы, - старик вздохнул и снова исчез в оранжерее.
        У ворот Клим помахал на прощание охраннику рукой и через три минуты уже отдавал ключи от грузовика водиле.
        - Спасибо, выручил.
        - Если еще будет нужно - обращайтесь.
        - Конечно.

* * *
        Расул вернулся домой вечером, как раз к ужину. За столом собрались жившие на вилле его родственники. Племянница, ее дедушка, несколько двоюродных и троюродных братьев, которых взял себе в охрану. Совершив вечерний намаз, все уселись на кухне за длинный стол.
        - Как идут дела, Расул? Что-то ты сегодня устало выглядишь, - проговорил старик.
        - Ничего особенного. Нужно, наверное, себе отпуск взять, поехать куда-нибудь развеяться.
        - Успеешь еще отдохнуть. Жениться тебе нужно. Найди себе невесту. Заведи детей.
        - Ага. И усталость как рукой снимет, - с сарказмом ответил Расул.
        Сидевшие за столом братья понимающе засмеялись.
        - Чего ржете? - возмутился старик. - Ничего смешного не вижу. А еще женатые люди. Вам не семью нужно было заводить, а в зоопарке в клетке сидеть. Ох, не та теперь молодежь пошла, прости вас Аллах.
        Бекбулатову не хотелось снова выслушивать нравоучения старого родственника. Чуть ли не каждый вечер он заводил эту свою шарманку про женитьбу, про безнравственность нынешних дагестанцев. Да, да, конечно. А раньше и трава была зеленее, и вино слаще, и солнце ярче.
        - Спасибо. Пойду прилягу.
        Расул вышел из-за стола и поднялся наверх к себе в комнату.

* * *
        Клим занес на стройку новый уровень, отдал его и, сказавшись больным, вернулся домой. Там почти дотемна практиковался с машинкой. Для начала он рассчитал: для того чтобы преодолеть вырытый накануне лаз, хитрой игрушке при средней скорости достаточно 8-9 секунд. Это было важно, так как управлять ею придется вслепую. К тому же необходимо, чтобы она успела выехать обратно до того, как огонь охватит солому и начнется пожар. Нельзя, чтобы остатки техники, использованной для поджога, нашли на месте преступления.
        Уже в густых сумерках, улучив момент, когда сторож выйдет в туалет, Клим прошмыгнул мимо сторожки и оказался на территории стройки. На спине у него висел рюкзак с купленной машинкой, небольшим факелом и бутылкой солярки. Дойдя вдоль забора до сделанного накануне подкопа, он достал прихваченное с собой из рюкзака. Прикрепив факелок к крыше игрушечной машины, он опустил ее в яму. До тюка с соломой, закрывавшего выход из лаза, оставалось около метра.
        Сглотнув слюну, Клим достал из кармана пульт дистанционного управления. Поджег зажигалкой пропитанный соляркой факелок и осторожно двинул джойстиком на пульте вперед. Из лаза послышалось едва слышное жужжание. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять. Клим резко повернул джойстик назад и, как только машинка выехала из подкопа, бросил ее в рюкзак. Опрокинув в яму тачку песка, он бросился прочь. Сторож сидел к въезду на стройку вполоборота и смотрел что-то по маленькому черно-белому телику. Пригнувшись, Байков пробежал мимо незамеченным и исчез во тьме. Метров через пятьсот Клим остановился и, переводя дух, оглянулся. Вдалеке в небо поднимались огромные языки пламени, озаряя близлежащие дома. Только сейчас он почувствовал, как расслабляются мышцы шеи, выпрямившись и победно улыбнувшись сам себе, Клим двинулся по пустынной в этот час улице. Внезапно позади прогремел взрыв. «Ох, дорогая, наверное, машина была», - произнес мысленно Байков и злорадно ухмыльнулся.

* * *
        - Расул, пожар! - ворвавшись в комнату, испуганно сообщил один из братьев.
        - Какой еще пожар? Что горит? - от неожиданности Бекбулатов аж вздрогнул.
        - В саду, рядом с гаражом и оранжереей. Садовник говорит, там сегодня солому сгрузили.
        - Какую еще солому? Черт! Так вызывайте пожарных!
        - Уже вызвали.
        - Там же машина в гараже! И цветы, мать вашу! Они целое состояние стоят!
        Как ошпаренный, Расул выскочил из дома во двор. У забора полыхало пламя метров пяти в высоту.
        - Чего стоите?! Тяните шланг! - заорал он на уставившихся на огонь охранников. В этот момент раздался взрыв, и в небо от горящих тюков взлетели тысячи искр. На территорию виллы с воем влетела пожарная машина. Пожарные в мгновение ока растянули рукава и принялись тушить пламя. Стекло в оранжерее начало громко лопаться. От жара вся растительность внутри и вокруг нее почернела. Постепенно, под напором пожарной пены, огонь начал гаснуть. Расул, пребывавший в шоке, сел на крыльцо и схватился руками за голову.
        - Я не знаю, кто это сделал. Мне все равно, случайно это или было подстроено. Но виновный - не жилец на этом свете.
        К Бекбулатову, толкая в спину, подвели перепуганного садовника.
        - Что случилось, рассказывай.
        - Я ничего не видел. Спал у себя в бытовке. А тут как шуганет!
        - Почему там была солома?
        - Приехала машина. Выгрузила. Охрана ее пропустила. Я думал, это вы заказали для утепления.
        Расспросив дежурившего на воротах охранника, он подошел к Мухтару - сыну двоюродного брата отца, которого из жалости взял к себе в охрану. Два дня назад он чуть не довел до смерти Марину. Теперь из-за его халатности Расул лишился лучшей своей машины.
        - Ты пропустил грузовик?
        Тот закрыл лицо руками и закивал. Расул смотрел на него со смешанным чувством омерзения и гнева. Мухтар упал на колени и пополз к хозяину, умоляя простить его.
        - Встань, мразь. Виноват?
        - Да, моя вина, шайтан попутал, прости, ради Аллаха. Ради сына маленького - кто его кормить будет? - Мухтар дрожал как осиновый лист, но под тяжелым взглядом Расула послушно поднялся с колен.
        - Аллах накормит - он всемогущ и всемилостив.
        Бекбулатов достал из-за пояса пистолет и выстрелил ему в коленную чашечку. Мужчина рухнул на землю и скорчился, крича от боли и держась за раненую ногу.
        - В следующий раз стрелять буду в голову. Уберите его, - хладнокровно приказал Расул и направился обратно в дом.

* * *
        Последние дни Марина жила в хозяйской части дома. Доктор сказал, что ей для скорого выздоровления нужны свежий воздух и усиленное питание. Местная кухня была девушке не близка - слишком много мяса и жира. Но вот кофе с восточными сладостями оценила по достоинству. За ней приглядывала старая тетка Расула. Впрочем, «приглядывала» - не совсем точное выражение. Женщина глаз с Марины не спускала, но и не ограничивала ее в передвижениях в пределах одного крыла особняка. Книг в доме не было, и от нечего делать молодая женщина заинтересовалась рецептами местных блюд, наблюдая за работой кухарок. Сама она была еще слишком слаба, чтобы помогать. Как-то, глядя, как проворно и ловко одна из дальних родственниц Расула раскатывает тончайший местный пирог «чуду», Марина содрогнулась от ужаса. Кто-то настолько коряво и бестолково пытался сыграть «Сулико», что в конце концов молодая женщина не выдержала и спросила:
        - А что, тут есть пианино?
        - Да, купил Расул игрушку на наши бедные головы. Девочка сиротой осталась, а у нас сирот не бросают - как-никак родная кровь. Плакала дни напролет. Расул сказал: проси, что хочешь. Она и попросила… Пианину эту. Расул - человек слова, купил. - Женщина с осуждающим видом закивала. - Теперь нам хоть из дому беги от этого шайтанского наваждения.
        - О каком шайтанском наваждении речь, дамы? Неужели на кухне вычислили, кто поджег гараж и спалил мою оранжерею? Браво, браво. - Бекбулатов стоял в проеме двери и недобрым взглядом обводил собравшихся. - Ну, поделитесь со мной своими соображениями. Особенно ты.
        Марине под взглядом его темных суровых глаз захотелось сжаться и забиться в угол. Расул тем временем неумолимо продолжал:
        - Учти - я из-за тебя в большие расходы влез. Ты теперь отрабатывать должна день и ночь. Даже не знаю, какую цену купцам за тебя назначить - «товар» порченный, а себестоимость - о-го-го. Может, тебя всю шрамами покрыть - тогда бы и цена была другая, для любителей? Или сказать, что выносливая, как лошадь, чтобы вдвое больше клиентов за ночь обслуживать могла и днем не прохлаждалась? О-о-о… Я представляю себе эту картину. Уже через год ты отобьешь мне сожженную машину. А через два - будешь заманивать клиентов в стамбульском порту, обслуживая их за недоеденный гамбургер.
        Расул откинул голову и картинно рассмеялся. Марина сжала пальцы так, что побелели костяшки, но смолчала. В глазах стояли слезы. В наступившей тишине внезапно особенно уродливо и фальшиво прозвучала мелодия «Сулико».
        - А можно, я прямо сейчас отрабатывать начну? - робко попросила девушка.
        - Как?
        - У вас там, я слышу, пианино стоит. И девочка, ваша родственница… ей учитель нужен. Я могу научить ее играть. Честно.
        Расул посмотрел на Марину так, будто с ним внезапно заговорил тостер или казан с пловом. Потом что-то прикинул в уме и кивнул.
        - Ну пошли - покажешь.
        Они поднялись в комнату, где, в отличие от остальных помещений особняка, ковры не покрывали каждый клочок свободного пространства. Собственно, тут ничего, кроме пианино и двух стульев, не было. Марина отметила про себя это как плюс - акустика лучше. Девочка-подросток, худенькая, угловатая и глазастая, проворно выскочила из-за инструмента и испуганно посмотрела на гостей.
        - Играй давай что умеешь.
        Расул по-хозяйски развалился на свободном стуле. Марина села, прикрыла глаза и расслабленно положила руки на клавиши. Это был проверенный годами безотказный метод концентрации - в такие мгновения казалось, что кроме нее и инструмента ничего в мире не существует. Глубоко вздохнула и начала играть шопеновский ноктюрн ми-минор. Он не требовал большой физической силы или беглости - и в то же время позволял размять пальцы перед исполнением технически более сложных произведений. Молодая женщина играла, не открывая глаз и целиком отдаваясь музыке. Казалось, она качается на широких темных волнах, и эти волны уносят ее от всех проблем, унижений и тревог. И только когда истаяла последняя щемящая терция, Марина открыла глаза и как будто проснулась. Девочка смотрела на нее с немым обожанием, в ее глазах стояли слезы восторга. Расул смерил обеих скептическим взглядом и заявил:
        - Так любой дурак может. А вот лезгинку, к примеру, слабо?
        Марина почувствовала, как заливается краской стыда и низко опускает голову - в последний раз она исполняла этот танец в день смерти брата Расула. Как она тогда играла, слегка пьяная и возбужденная вниманием местного воротилы! Казалось, искры летели из-под пальцев. Как Сулейман танцевал - будто летал по залу. Как рядом топтались коллеги, пытаясь ему подражать, и как печально смотрел на нее Клим, спрашивая, почему она до сих пор не дома. Ей хотелось биться головой о деревянную стенку этого хорошо настроенного пианино с вопросом «Почему она до сих пор не дома?!». Вместо этого молодая женщина упрямо закусила губу и ударила по клавишам, выбивая знакомую залихватскую мелодию. Она вложила в это исполнение все свое отчаяние, всю безнадежность и ярость от того, что ничего изменить нельзя. Всю злость на саму себя - казалось, она хочет размозжить пальцы о черно-белые зубы инструмента. Но - чудо! Вырвав последний аккорд из фортепиано, девушка изумленно застыла. Расул уже не сидел вразвалку, он стоял, подобравшись, как опасный хищник, и пожирал ее блестящими от возбуждения глазами.
        - Еще давай!

11.
        Комар ехал на такси по окраине Дербента, сверяя название улицы и номер дома с адресом, записанным на клочке бумаги. Адрес он получил от местных блатных. Где-то здесь должен был жить старый и всеми уважаемый вор в законе. Себя он скромно называет Федорычем. Хоть от активного участия в воровской жизни он давно отошел, но, несмотря на это, был в курсе всего, что происходит, у него постоянно спрашивали совета в спорных вопросах и почитали за честь видеть на семейных праздниках и воровских сходках.
        Свою криминальную карьеру Федорыч начал еще в школе, классе в пятом. Родители у него были обычными работягами, жили в небольшом украинском городке. Отец всю жизнь работал фрезеровщиком на заводе. Мать - нянечкой в детском саду. Денег постоянно не хватало. А если и появлялась лишняя копейка, то отец мигом пропивал ее во дворе дома с соседями-собутыльниками. Сначала Федорыч крал шапки у одноклассников и по дешевке продавал на рынке скупщикам краденого. Тогда его еще звали просто Витя. Пацаны за это Витю часто били, но он снова брался за свое. Закончилось все тем, что в школу с плановой проверкой приехал инспектор. Пошел в туалет облегчиться и попал в поле зрения Вити, который в это время, как обычно, прогуливал уроки. В результате поднялась шумиха. Учителя сразу вычислили вора. Витю поставили на учет в милиции. Пьяный отец так отлупил ремнем своего непутевого сына, что заднее место болело целую неделю. Сделав из этого свои выводы, Витя перестал красть в школе и переключился на прохожих. Вечерами он срывал с людей шапки и, пока те звали милицию, скрывался в дворах. В итоге в девятом классе Витя попал
в колонию для несовершеннолетних.
        На зоне Витя нашел себе компанию по интересам. Он и еще семеро хулиганов сколотили банду и подмяли под себя почти всех заключенных. Выйдя на волю, малолетние преступники, насмотревшись фильмов про американских гангстеров, стали нападать на магазины, бензоколонки. Наглые налеты не были продуманы, поэтому свинтили новоиспеченную банду очень быстро. Отмотав срок, Федорыч вышел на волю поумневшим и имеющим определенный авторитет в криминальных кругах. Возвращаться на родину у него не было никакого желания. Тем более что страна разваливалась на глазах. Советский Союз доживал последние годы. Чтобы понять это, достаточно было выйти на улицу. На каждом углу открывались кооперативы, частные кафе, рестораны. Те, кто еще вчера назывался спекулянтом, постепенно становились хозяевами жизни. Причем бизнес не перестал быть теневым. Просто его взяли под свое крыло милиция и партработники. Федорыч быстро смекнул, как можно поживиться в этой мутной воде. Идея была проста и гениальна. Купив форму милиционеров, он с подельниками стал выбивать из новоиспеченных предпринимателей долю их теневых доходов. Наиболее
строптивых похищали, вывозили в лес и приставляли пистолет к виску. Испуганные бизнесмены на краю выкопанной ямы сразу же признавались, где спрятаны их деньги и драгоценности. Наиболее умные из них старались особо не афишировать свой достаток. Именно тогда появилась известная поговорка - «лучше не иметь джакузи, чем иметь утюг на пузе». Федорыч и его банда не задерживались на одном месте. Они гастролировали по всей стране, одновременно налаживая контакты с местным криминалитетом, подминая его под себя. А если встречали сопротивление - убирали главарей и ставили на освободившееся место своего человека. Все это было бы невозможно, если бы не крайняя жестокость, с которой банда Федорыча устраняла конкурентов и должников. Слава о нем полетела по всей стране. Многие уголовные авторитеты считали за честь работать под началом Федорыча. При всей своей жестокости, со своими людьми он был щедр и справедлив. Недовольных в его криминальной «империи» не было. А те, кто появлялся, долго не жили.
        Однако геройства Федорыча со временем стали все больше и больше раздражать милицейское начальство. Подобрав под себя огромные ресурсы, он тем самым отрезал власть предержащим путь ко многим «кормушкам». Люди Федорыча контролировали заводы, фабрики, рынки, сотни частных фирм, магазинов. Они проникли на крупнейшие предприятия автомобильной промышленности. В результате многоходовой операции, к которой были подключены органы госбезопасности, спецслужбы и власти на местах, многих из подельников Федорыча удалось или ликвидировать, или посадить за решетку на большие сроки. Сам же Федорыч, к тому времени уже отметив пятидесятилетие, решил уйти на пенсию. Подросло новое поколение законников, способных взять в свои руки его дело. Он стал чем-то вроде генерала в отставке.
        Осев в результате в Дербенте, городе на берегу моря, он не отгрохал себе особняк, не купил яхту. Всю жизнь он привык обходиться малым. Видимо, эта черта досталась ему от родителей, всю жизнь пахавших за гроши и так и умерших нищими, пока он мотал очередной срок.
        Комар впервые услышал об этом легендарном воре в законе еще подростком от своих полублатных дворовых приятелей. Потом ему выпала честь топтать зону вместе с одним из людей Федорыча, Бубликом. Тот мотал двадцатипятилетний срок и постоянно получал добавку за неподчинение требованиям администрации, нарушение режима, избиение зэков и надзирателей. Тот сразу увидел в Комаре перспективного человека, способного не только махать кулаками и тырить мелочь по карманам, но и четко продумывать свои действия. Бублик принял его в свое ближайшее окружение. Благодаря чему к концу срока Комар имел определенный вес и круг знакомств в криминальных кругах.
        Комар ехал к Федорычу в некотором волнении. Все-таки не каждый день едешь на встречу с человеком, чью биографию изучают во всех Академиях МВД.
        - Эй, шеф, - обратился Комар к водителю такси. - Стоп. Вот этот дом. И на будущее - купи себе навигатор. А то с таким знанием города скоро без клиентов останешься.
        Таксист смерил пассажира презрительным взглядом и, пряча в бардачок протянутую Комаром мятую купюру, заявил:
        - Я вообще-то менеджер крупного банка, а это так, подработка на время кризиса, типа благотворительности для неимущих.
        Комар молча полез в карман, погремел там мелочью, достал червонец и всей ладонью припечатал его на приборную панель.
        - Держи, финансист. Узнаешь себе цену - сдачу вернешь, - и вышел, хлопнув дверью. Осадок остался неприятный. «Надо было на своей тачке ехать, - подумал с досадой. - Но я ж пить буду, и, судя по отзывам корешей, по-взрослому».
        Комар огляделся: район представлял собой довольно безрадостную картину. - невзрачные домики, покосившиеся заборчики. Жилье Федорыча не отличалось от остальных домов богатством и изыском. Такой же неприметный деревенский домик с маленьким цветником под окном и спутниковой тарелкой на крыше. Калитка была открыта, поэтому Комар прошел по дорожке к веранде и постучал в двери.
        - Добрый день! Хозяин дома?
        В окне отодвинулась занавеска, и появилось лицо пожилого мужчины. Он махнул рукой, приглашая зайти в дом.
        Авторитетные люди заранее предупредили Комара, что законник не очень приветлив с незнакомыми. Что живет он довольно замкнуто. Разговоров не любит. Но если кто-то и способен дать дельный совет, то это именно Федорыч.
        Хозяин сидел за столом и обедал. Перед ним стояла тарелка с яичницей, кусок колбасы и початая бутылка вина.
        - Добрый день! - войдя в дом, Комар протянул хозяину руку и посмотрел тому в глаза.
        Старый вор окинул гостя взглядом.
        - Кто такой? По какому делу? - сухо и настороженно спросил он.
        - Вам привет от дербентских - Сокола, Марата, Бороды.
        - Что ж, спасибо. Это все, что ты хотел? - спросил хозяин дома, не отрываясь от поглощения пищи.
        - Я недавно на волю вышел. Поэтому вам еще привет с зоны от Бублика, Медведя и Коли Худого.
        Старый вор оценивающе посмотрел на гостя. Кто такие, эти Медведь и Худой, он почти не помнил. Вроде бы какие-то беспредельщики, с которыми давным-давно приходилось иметь дело. А вот привет от Бублика многое значил. Раз человек пришел от него, значит, человек этот стоящий. С Бубликом они познакомились во время очередной ходки. Из интеллигентной семьи, Сергей Баранкин вначале был гордостью родителей и учителей. Учился на «отлично», постоянно побеждал на олимпиадах по математике, алгебре и геометрии. Кроме того, писал стихи, неплохо играл на гитаре. В старших классах он с друзьями сколотил рок-группу, которая стала в своем городе довольно известной среди подростков. Но в политехническом институте, куда он без труда поступил, Сергей резко изменился. Ему стало скучно. Забросив музыку и учебу, он увлекся боевыми единоборствами. Нашел себе соответствующих друзей. Со временем они начали заниматься рэкетом, выбивая деньги с торговцев на рынке. Это нравилось Бублику, получившему такую кличку в банде из-за своей фамилии, намного больше, чем грызть гранит науки и трынькать на гитаре на полуподпольных
концертах. Да и денег это приносило намного больше.
        - Мне нужна помощь, - неуверенно перешел Комар к причине своего визита. - Нужные люди сказали, что можно к вам обратиться.
        - Раз сказали, значит, правда. Я, конечно, не бог, но могу многое. Заходи, садись. Федорыч, - представился вор, протянув руку.
        - Комар.
        После упоминания гостем зоновских корешей старик заметно оживился. Настороженность во взгляде и голосе пропала.
        - Выпьешь? - предложил Федорыч.
        - А чего-нибудь покрепче, чем это, нет? - Комар кивнул, указывая на вино.
        Старик поднялся из-за стола, подошел к старому, еще советскому, серванту и открыл дверцу одной из секций.
        - Коньяк? Водка? Виски? - хозяин с легкой улыбкой вопросительно посмотрел на Комара.
        - Пожалуй, водочки. У меня от этих коньяков-виски постоянно изжога. А водка - она и в Африке водка. Может, и вы со мной?
        - Нет-нет. Я бы с радостью, но здоровья хватает только на бокальчик вина. Доктор запретил бухать. - Федорыч открыл бутылку «Столичной», налил гостю, поднял свой бокал с вином и чокнулся.
        - За братву!
        - За пацанов!
        - Так вот. Я думал сначала, что все это фигня. Пока год назад меня не увезли в реанимацию после того, как на свадьбе опрокинул 200 грамм коньячка.
        - Да-а, старость - не радость…
        - Как там Бублик поживает? - сменил тему Федорыч, наливая гостю вторую рюмку.
        - Да ничего. Через месяц должен откинуться по амнистии. Как у человека авторитетного и уважаемого, на зоне у него есть все. Кроме разве что свободы.
        - Увидишь - привет ему от меня передавай. Помню, когда мы с ним три года на одной зоне срок мотали, каждый день в шахматы играли. Сейчас как подумаю - ё-моё! - как такое возможно? Я сейчас хорошо если раз в месяц сам с собой сыграю. Рассеянный стал, да и мозги не так, как раньше, работают.
        - А я что-то не припомню, чтобы у нас кто-нибудь в шахматы рубился. За пять лет - ни разу не видел.
        - Не те сейчас люди пошли, не те… - задумчиво произнес Федорыч. - Вот раньше как было? Все по понятиям жили. Беспредельщики если и были, то их быстро на место ставили. А теперь? Не молодежь пошла, а сволочь. Ни авторитетов, ни уважения к воровским законам.
        - Ну почему, не так все и плохо. Да, нарванных хватает. Но и нормальных, адекватных пацанов не меньше. По крайней мере, там, откуда я откинулся, все в порядке. Были несколько персонажей, создававших проблемы, но мы их быстро усмирили.
        - Да ты закусывай, закусывай. - Пока Комар наливал себе очередную рюмку, хозяин дома достал из холодильника банку соленых огурцов, открыл банку тушенки. - Вижу, ты нормальный пацан. Но все-таки поверь старому уголовнику - практически никто сейчас не живет по понятиям. Мир катится черт знает куда. Тебе повезло увидеть остатки прежнего криминального мира. Но это уже скорее исключение, чем правило.
        Комар лишь пожал плечами. Спорить на эту тему не хотелось, да и не имело смысла.
        - А хочешь расскажу, как я начинал? Хотя, думаю, ты уже слышал…
        Федорычу уже немного ударило в голову вино и потянуло на воспоминания. Несмотря на то что болтать он не любил, все-таки иногда человеку хочется просто побеседовать с кем-то.
        - Слышал. Но мало ли что люди могли дофантазировать.
        - Тогда слушай. Вором-то я, можно сказать, случайно стал. Был у нас в классе пацанчик. Не помню уже, за что я его невзлюбил. Ну и пошел он на перемене в туалет. Зима на дворе. А жил я хоть и в городке, но школа была старая. Сортир на улице. Такой, знаешь, кирпичный. С перегородками по пояс. Присядешь на корточки по-большому, только макушку видно. Ну и накинул тот пацан пальто, шапку. Забежал в отсек, приспустил штаны, а я следом - раз, стянул шапку и наутек. Бросил ее в кусты и как ни в чем не бывало вернулся на урок. Пацан тот так и не нашел вора. А родителям сказал, что потерял шапку. Тогда стучать было не в почете, могли отметелить за углом ногами. Я день выждал, вернулся, забрал ту шапку. Выменял ее потом у бабки, что самогоном торговала на литр. Распил ее на танцах с пацанами. Вошел во вкус. А дальше - пошло-поехало.
        - А зачем вы у инспектора школьного шапку стянули? Ведь знали же, что рано или поздно найдут.
        - Конечно, знал. К тому времени репутация у меня среди школьников и учителей была ниже плинтуса. Но в ментуру не хотели сдавать. Собирались вытянуть на тройки и после девятого класса распрощаться. Директор все трясся над имиджем школы. Боялся, что понаедет комиссий всяких. А у него у самого рыльце в пушку. Жену устроил секретаршей, хоть она ни разу на работу не приходила. Толкал налево дрова для отопления школы. Да-да, у нас дровами топили, как в деревне. Так вот, поспорил я на солидные деньги с пацанами, что украду у того инспектора шапку. Ну, и отгреб потом за это по полной программе. Мне припомнили все. Батя тоже в стороне не остался. Короче, пошла жизнь по кривой дорожке.
        - Не жалеете?
        - А чего жалеть? Я столько пережил и навидался, сколько многим за пять жизней не пережить и не увидеть. Ладно, увлекся я что-то. Ты мне лучше вот что скажи: какого лешего приперся ко мне? Уж точно не приветы передавать. Выкладывай, что за дело, какие проблемы?
        - Что ж, если коротко, то дело вот в чем. У моего кореша, с которым срок мотали, мы думаем, убили жену. Причем не какие-нибудь гоп-стопщики, а серьезные люди, имеющие влияние в уголовном мире, смотрящие за городом. А если быть точнее, то заказчиком был конкретный человек.
        - Зачем же убивать жену?
        - Брат отморозка пять лет назад положил глаз на жену кореша. Ну и в результате отправился на тот свет. Вот родственничек и решил отомстить.
        Слово за слово, Комар выложил Федорычу все нюансы истории. Правда, не уточняя ни имен, ни мест событий.
        - Короче, Федорыч, вот тебе чисто теоретическая задачка: прав отморозок, убивший женщину врага, или не прав?
        Комар, уже слегка навеселе, внимательно посмотрел на собеседника, сидящего напротив и задумчиво морщившего лоб.
        - Если короче - не прав, - коротко резюмировал старик.
        - Тогда вопрос второй: что следует сделать с теми, кто способен убить жену врага?
        - Не знаю, как поступают сегодня, но в наше время таких уродов приговаривали к позорной смерти. Уважающий себя человек не опустится до подобного - убивать родственника врага. Каждый должен сам отвечать за свой поступок. А впутывать сюда жену, детей, родителей - мягко говоря, подло.
        - Ага, понятно, - Комар злорадно сощурил глаза и о чем-то задумался. - А теперь я расскажу, зачем я пришел сюда.
        Федорыч откинулся на спинку кресла и, скрестив на груди руки, всем видом дал понять, что готов слушать.
        - Отморозок, интересующий меня, - Расул Бекбулатов. Вы не могли про него не слышать.
        - А как же. Заметная фигура. Без его ведома в Дербенте ничего не происходит. А его брата, значит, твой кореш завалил?
        - Да.
        - Вот это комедия! - Федорыч рассмеялся, обнажив ряд сияющих железных зубных коронок. - Помню, как тот все время ходил с толпой охранников. Боялся смерти страшно! На каждом шагу мерещились киллеры. А вышло смотри как - из-за бабы копыта отбросил. Неисповедимы пути Господни!
        - Мне нужно побольше информации про этого Расула. Чем занимается, на чем бабло поднимает? Сможете помочь?
        - А ты-то здесь при чем? Не про свою ли жену ты только что распинался?
        - Нет. Я, как и вы, без семьи, сам по себе. Помогаю корешу. Он жизнь мне спас дважды - тут уж сам Бог велел выручить.
        - Понимаю. По поводу Расула и всего его клана скажу так: люди серьезные. Приходилось с ними несколько раз пересекаться - неприятные типы. Занимаются дурью - крупные партии наркоты гоняют. В общем, грязные дела прокручивают эти даги. У нас в стране и так людям нелегко, а те их еще и на наркоту сажают. Но что тут поделать, нас, авторитетов, уже никто всерьез не воспринимает. Да что я снова, я же уже говорил на эту тему. Кроме того, банда Бекбулатова приторговывает девочками в турецкие бордели. Сначала здесь чуть ли не каждую неделю пропадали студентки и школьницы. Потом, видимо, пацаны решили не гадить там, где живут, и ездят за «живым товаром» в соседние области.
        За разговорами собеседники не заметили, как за окном стемнело и в комнате воцарились сумерки. С улицы на стол падал тусклый свет фонаря. В соседней комнате мерно тикали настенные часы. В оконное стекло упрямо билась муха.
        - Ладно, мне уже пора. Спасибо за помощь.
        Комар глянул в мобильнике, который час, и поднялся из-за стола.
        - Если что - заходи. Помогу - чем смогу. Вижу, ты пацан хороший. Таких сейчас мало осталось - кто живет по понятиям, а не по волчьим законам.
        - Ага, хорошо, Федорыч.
        - И привет передавай, если кого увидишь.
        - Обязательно.
        Выйдя во двор, Комар остановился и глубоко вдохнул свежий вечерний воздух. Информация, полученная от старого вора, оказалась весьма полезной. Зная, что Бекбулатов занимается только крупными партиями наркотиков, Комар уже начал прикидывать в голове план дальнейших действий. Погода была приятной, и он решил не брать такси, а пройтись немного пешком.
        Ситуация понемногу приобретала четкие очертания. Комар теперь знал слабое место Расула. Оставалось только придумать, как нанести удар. Единственное - нужно обсудить все с Климом. Составить план, разделить роли. Выйдя к оживленному перекрестку, Комар быстро поймал такси и уже через десять минут был на пороге квартиры, которую они с Климом снимали. Открыв двери, он вошел - Клима дома не было. Это несколько озадачило, так как еще утром мужчины договорились быть к вечеру дома. Комар обошел все комнаты, глянул на стол в кухне и дверцу холодильника - записки Байков тоже не оставил. Набрал по мобильнику - абонент временно недоступен. Оставалось только сидеть и ждать его возвращения.

12.
        У популярного среди местных байкеров пивного бара было, как обычно, шумно. Из заведения доносились звуки рок-хитов, у входа толпилась группа подростков в косухах. Они все пошатывались от выпитого алкоголя и почти все курили. Парни рассказывали про свои ночные похождения, девушки заливисто смеялись. Время от времени на мотоциклах подъезжали байкеры, кто со спутницей, кто в одиночестве. Затем к бару с шумом подкатила компания байкеров на восьми мотоциклах. Припарковав своих железных коней недалеко на тротуаре, они завалились в бар и оккупировали в углу большой длинный стол. Каждый заказал для начала по литру пива. Вечер только начинался.
        Клим уже минут пятнадцать стоял на противоположной стороне улицы и внимательно наблюдал за происходящим. Если бы его сейчас увидел кто-нибудь из знакомых, то ни за что не узнал бы. На Климе была бейсболка, которых от никогда в жизни не носил. Борода и усы двухнедельной небритости, кожаная куртка и высокие шнурованные ботинки придавали ему вид заядлого рокера. Вообще-то ничего против рока он не имел. Ему нравились старые группы. Pink Floyed, Led Zeppelin - он мог часами слушать их альбомы. Но вот эта внешняя составляющая казалась ему чем-то ненастоящим. Зачем люди носят одинаковую одежду, одинаковые шляпы, стараются внешне походить на кумиров? Зачем каждый вечер разговаривают об одном и том же? Такое ощущение, что люди оградились ото всех и живут в своем маленьком уютном мирке. Клим вдруг заметил, что у ребят у входа даже манера общения почти идентичная. Он вспомнил, что то же самое происходило и в школе. Дети разбивались на стайки по интересам и замыкались в своем кругу, ничем не интересуясь, кроме своего «огорода». Одни ходили на футбол - и он был единственным смыслом их жизни. Другие зарывались
в книги, не замечая, как юность проходит мимо. Клим всегда старался держаться в стороне от этих «стаек». Интересовался всем понемногу, дружил тоже не компаниями, а с теми, с кем было интересно, кто мог рассказать что-нибудь новое. Родители даже подшучивали над сыном, что тот водится и с хулиганами, и с ботаниками. Вот только не вырастет, мол, из тебя ни преступник, ни ученый. Пока Клим размышлял, у бара между парнями началась драка. К входу подъехали полицейские, запихнули зачинщика в машину и под свист и улюлюканье его друзей повезли в участок. Докурив третью сигарету, Байков перешел дорогу и юркнул в бар.
        - Пятьдесят водки! Нет, сто водки!
        Сделав заказ, Клим сел у барной стойки - так, чтобы шумная байкерская компания была в поле его зрения.
        - Привет, красавчик. Не угостишь девушку вкусняшкой?
        Клим повернул голову - рядом с ним у стойки села блондинка лет двадцати с ярким макияжем и красивыми голубыми глазами.
        - Бармен, налей девушке виски.
        - Алиса, - соседка протянула руку для знакомства.
        - Клим, - Байков взял ее за ладонь и галантно поцеловал.
        Девушка улыбнулась и пододвинулась поближе к своему новому знакомому.
        - Не хочешь развлечься? - без обиняков сразу спросила мужчину Алиса.
        - Я бы с радостью. Но сегодня, извини, нет времени. В другой раз, детка, - ответил Клим, краем глаза поглядывая за компанией в углу.
        Байкеры уже изрядно выпили. Одна из их девушек под свист и улюлюканье стянула с себя майку и лифчик.
        - Я тоже так могу, - заявила Алиса, глядя на происходящее.
        - Я верю. Но в другой раз. Пока, красавица. Бармен, налей девушке еще за мой счет. И мне два раза.
        Выпив залпом обе рюмки, он достал из кармана и положил перед собой пару купюр, закурил и вышел на улицу. Байкерская пирушка была в самом разгаре, и покидать заведение в ближайшее время ее участники явно не собирались. У входа в бар было пусто. Байков подошел к стоявшей рядом кучке мотоциклов, выбрал наиболее понравившийся. После чего, выкатив его за угол и повозившись с проводками зажигания, резко рванул с места и укатил, оставляя за собой на асфальте черный след от шин.

* * *
        К витрине одного из элитных бутиков в центре Дербента на дикой скорости подъехал мотоциклист и резко остановился. Прогуливавшиеся рядом прохожие едва успели выскочить из-под его колес. Мотоциклист, державший в правой руке бутылку с зажигательной смесью, метнул ее в магазин. Стекло разлетелось на тысячи осколков. Пламя охватило стоявшие на витрине манекены, огненные брызги разлетелись во все стороны, воспламеняя дорогие платья, шубы, стойки с бельем, дорогой ковер на полу. В магазине сработала пожарная сигнализация. Где-то вдалеке уже слышалась сирены приближающихся пожарной машины и машины «Скорой помощи». Вокруг начали собираться зеваки, громко комментируя происходящее. Тем временем никто и не заметил, как мотоциклист медленно и бесшумно укатил с места происшествия и исчез в переулке.
        Через десять минут в двух кварталах отсюда вспыхнул еще один магазин. А за ним и третий. Любопытная публика, глазеющая на охваченные огнем здания, лишь возбужденно перешептывалась, гадая, чьих рук это дело.
        - Бандиты снова за старое взялись. Помню, в начале девяностых у меня на родине такое чуть ли не каждый день происходило. Да еще и с перестрелками на улицах, - со знанием дела сообщил дедушка лет шестидесяти стоявшей рядом молодой женщине с двумя пакетами продуктов в руках.
        - С чего вы взяли, что это бандиты? Может, просто что-то загорелось?
        - Разборки это, чего тут гадать? Вон, видите, на соседней улице тоже что-то горит, - дед показал пальцем на клубы дыма, поднимающиеся из-за домов метрах в трехстах от него.
        Остановившись у четвертого по счету магазина, мотоциклист достал коктейль Молотова, поджег фитиль и швырнул в витрину. По тротуару рассыпались осколки стекла, помещение загорелось, зазвенела пожарная сигнализация. Невдалеке послышалась полицейская сирена. Резко развернув мотоцикл, мужчина рванул по тротуару. Ошарашенные прохожие едва успевали отскакивать в сторону. Свернув в боковую улочку, мужчина обернулся - сзади, метрах в четырехстах, с воем и мигалками за ним мчались две полицейские машины. Он дал по газам, грохочущий на всю округу мотор на мгновение оглушил самого «всадника». Мотоциклист все дальше и дальше отдалялся от центра города, однако сбросить «хвост» все никак не удавалось. В какой-то момент расстояние между преследуемым и преследователями начало резко сокращаться.
        Когда машина полиции оказалась метрах в пятидесяти, мотоциклист неожиданно свернул влево, в сторону парка. Для вечерних прогулок было довольно поздно, поэтому на парковых дорожках было пустынно. Разве что на лавочках обнимались редкие влюбленные парочки. Срезав через парк лишних триста метров, мотоциклист пересек лужайку и буквально вылетел на дорогу. Полицейская машина осталась вне зоны видимости, но было слышно, что она где-то сзади. Погоня была долгой и выматывающей. Петляя дворами спального района, срезая углы через спортивные и детские площадки, поджигателю удавалось то оторваться от ментов, то снова подпускать их почти вплотную.
        - Предупреждаю в последний раз, в случае неповиновения открываю огонь по колесам! - звучал из мегафона голос полицейского.
        - Хрен вам! - зло прошептал мотоциклист, затормозил и, за пару секунд развернувшись на сто восемьдесят градусов, рванул в противоположную сторону, оставив полицейских далеко сзади.
        Через полчаса в рапорте одной из патрульных бригад сообщалось, что на окраине города на территории одного из гаражных кооперативов был найден разыскиваемый мотоцикл. Подозреваемый в поджоге четырех магазинов, принадлежащих частному предпринимателю Р. В. Бекбулатову, скрылся в неизвестном направлении.

* * *
        Клим, сняв с себя байкерскую экипировку и надев свою обычную одежду, добирался до съемной квартиры пешком. Было уже поздно. Город отходил ко сну. Кое-где в окнах многоэтажек еще горел свет, мерцали синие отблески телеэкранов. Редкие прохожие спешили домой. Чтобы ненароком не нарваться на патруль, Байков старался держаться в тени. Прежде чем перебежать с одной стороны улицы на другую, он пару минут, затаившись, осматривался по сторонам. Уже находясь недалеко от своего дома, Клим заметил светящуюся неоновую вывеску бара. После нескольких часов напряженной погони он решил, что вполне заслужил чуточку расслабиться. Конечно, жутко хотелось сейчас же поделиться с Комаром своими похождениями, но - куда тот денется? «Вот зайду, опрокину стаканчик, переведу дух и - домой», - подумал новоиспеченный поджигатель.
        Посетителей в баре было немного. Пара местных алкоголиков, наскребших по карманам на несколько бокалов пива, трое рабочих, зашедших на огонек после второй смены оприходовать традиционную бутылочку водочки. Клим взял себе двести граммов коньяка, бокал пива и сел в уголке. Телевизор над барной стойкой показывал выпуск вечерних новостей. На экране мелькала бригада пожарных, безуспешно поливавших из брандспойтов пылающее трехэтажное здание. Было светло, как днем. Языки пламени от весело горевшего магазина на первом этаже достигали самой крыши. Молоденькая журналистка с микрофоном что-то лепетала в камеру, но звук был выключен, и приходилось додумывать самому, что она там говорит. Впрочем, необходимости в этом не было. Байков сразу же узнал в догорающем бутике свою «мишень». Следующий сюжет на экране тоже был посвящен неизвестному поджигателю.

«Ого, да я, видать, весь город всполошил своим «рейдом». Ничего, пусть этот урод Расул понервничает, посидит как на иголках, поволнуется».
        - Давно было пора пустить петуха этим буржуям, - прокомментировал происходящее в телевизоре один из алкашей, отхлебывая из бокала пиво.
        - Ага. Насколько помню, на том месте раньше вино-водочный стоял, в советские времена. А сейчас что? Пооткрывали кучу каких-то дорогущих магазинов. Простому человеку негде даже опохмелиться с утра, - подержал «коллегу» сосед по столику.
        - Вот только этого «героя» найдут - руки живо оторвут. В лучшем случае. А в худшем - вывезут в лесок, и поминай как звали.
        Клим краем уха слушал треп захмелевших мужиков. Коньяк был допит, пиво тоже. Он поднялся со стула и, шатаясь, направился в сторону выхода.

* * *
        - О, объявился. А я уже думал, что-то случилось. Звоню - телефон вне доступа.
        - Да я его выключил, - отмахнулся Байков и, не раздеваясь и не разуваясь, плюхнулся на диван.
        - Все нормально?
        Комар с осуждением посмотрел на товарища.
        - Все просто отлично. Ну, выпил немного, что тут такого? - извиняющимся тоном ответил Клим.
        - Ничего. Только давай не бухать - пока не закончим все наши дела.
        - Хорошо-хорошо. Добазарились. Что ты такой смурной? Я сейчас такое расскажу!
        Байков неожиданно оживился, вскочил с дивана и, активно жестикулируя руками, начал ходить по комнате из конца в конец, живописуя о своих приключениях. Комар тем временем комфортно расположился в кресле, вытянул ноги и молча наблюдал за спектаклем одного актера. Впрочем, по лицу было заметно - он едва ли разделяет энтузиазм товарища.
        - …Теперь будут знать, суки, что и на них найдется управа!
        Завершив рассказ, Клим с довольным видом упал обратно на диван.
        - Ну как? - вопросительно посмотрел он на Комара.
        - Никак! Это все, конечно, весело и занимательно, но, по-моему, толку от этих действий никакого, - Комар подошел к окну и выглянул во двор сквозь щель в шторах. - «Хвоста» хоть не было?
        - Все чисто, не беспокойся.
        Комар сел рядом с Байковым.
        - Я думаю, что глупо было не только эти поджоги устраивать, но и трогать сам дом Бекбулатова. Вот подумай: что мы имеем? После поджога дома Расула там ничего особенно не изменилось, а вот количество охраны увеличилось раза в два. С магазинами та же история - наверняка они все застрахованы, так что Бекбулатову от этого ни холодно ни жарко. А вот мы на это все только зря время потратили.
        - Да ладно, против сволочей все методы хороши, - отмахнулся Клим.
        Комар поднялся с дивана и, подойдя к окну, снова глянул на улицу. Доверяй, но проверяй - этого принципа он придерживался еще с подросткового возраста. Клим хоть и свой человек, но в подвыпившем состоянии мог не заметить, как за ним увязались менты. Или, что еще хуже, - кто-нибудь из банды Расула.
        - Ладно, проехали эту тему. У меня есть новый план. Пока ты гонял по городу, я сходил к одному важному человеку. И он рассказал много интересного про Расула и его корешей. Я теперь знаю, как ударить по его самому больному месту. Не нужно проворачивать никаких рискованных операций. Нет необходимости никого убивать. Да и времени много тратить не надо. Проще говоря, наша роль будет чисто технической. А дальше - его подельники сами его прикончат.
        - И в чем эта роль заключается? - позевывая, спросил Клим.
        - Бекбулатов и его родственнички занимаются торговлей наркотиков. У них есть пусть не очень большая, зато очень прибыльная сеть поставщиков и покупателей. Так вот, на наше счастье, Расул решил пойти ва-банк и сыграть по-крупному. Завтра у него на консервном заводе стрелка.
        - А при чем тут завод? - не понял Клим.
        - А при том, что место глухое, половина цехов заброшена. Завтра вечером Бекбулатову подгонят целую фуру товара. После чего он ее сразу же отправит своему покупателю. Навар такой, что тебе даже и не снилось. Наша задача - незаметно сделать так, чтобы фура приехала на место назначения пустой. Понимаешь, к чему я клоню?
        Закончив говорить, Комар взглянул на Байкова. Тот, откинувшись на спинку дивана, едва слышно похрапывая, уже мирно спал.

13.
        Расул сидел на втором этаже просторной террасы с видом на живописный сад и завтракал. Загородная вилла представляла собой скорее небольшой дворец, чем жилой дом. Лепнина на стенах, каменные колонны у входа, вьющийся по стене виноград, искусственный ручеек, бегущий вдоль прогулочной дорожки до самого забора, возвышающегося на два метра вокруг «дачных» владений Бекбулатова. Солнце было на полпути к зениту, от приятного теплого ветерка слегка покачивались цветы на клумбах. Внизу, во внутреннем дворике, располагался искусственный пруд, выложенный по краям глыбами необработанного гранита. Над озерцом ажурной аркой выгибался узкий мостик. По берегам пруда росли две ивы, опуская длинные ветви с острыми листьями в темную воду и покрывая неподвижную глядь сеткой переменчивой тени. На мосту лежала девочка лет четырнадцати, племянница Расула. В длинной пестрой рубахе и шальварах, но босая, она набирала корм из маленького мешочка и сыпала его в воду. В пруду медленно и даже степенно шевелили плавниками прекраснейшие из рыб - карпы кои. Расул поневоле залюбовался картинкой, поймав себя на мысли, что Зухра уже
почти женщина и надо бы задуматься о ее будущем. Однако думать было лень - пестрые рыбы, сиявшие в полуденном солнце, почти гипнотически влияли на Расула. А он сначала и говорить о них не хотел. Дизайнер настоял - мол, это «живые драгоценности» и понимающий солидный человек сразу оценит и уважать будет. Сегодня, кстати, подвернется случай покрасоваться перед дорогим гостем.
        - Зухра, иди позавтракай с дядей, - добродушно крикнул Расул, помахав ей рукой.
        - Не хочу, - девочка изящным движением перехватила и закинула на спину косы, свесившиеся к самой воде, и бросила карпам горсть еды.
        - Ох, уж эта молодежь. Наверняка опять на диету села, - пробормотал Бекбулатов, засовывая в рот огромный кусок жареной телятины. - Кто много ест, у того и сила.
        В этот момент на террасу поднялся один из охранников, по кличке Тор.
        - Приехал покупатель.
        - Пригласи его в дом. Скажи, что я сейчас оденусь и выйду.
        Расул допил из бокала остаток утренней порции вина и, бросив последний взгляд на пруд, вошел в комнату. Минуту-две стоял в раздумье у распахнутого шкафа, выбирая, какой бы костюм надеть. Все-таки покупатель необычный, приехал из Турции. Человек - крупный бизнесмен, в криминальном мире известный, поэтому положительный результат сделки мог бы вывести клан Бекбулатова на новых людей и новый уровень «бизнеса».
        С радушной улыбкой выйдя в просторный зал, где сидел гость, Расул подошел к нему, выражая уважение, поклонился и пожал руку:
        - Добрый день! Рад вас видеть. Чувствуйте себя как дома! Может, чего-нибудь желаете?
        - Нет, спасибо, ничего не нужно. Давайте сразу перейдем к делу.
        Гость оказался толстым противным стариком, на вид лет семидесяти. Рядом с ним стояли два массивных охранника. Голос старика напоминал что-то среднее между писком и скрежетом.
        - Меня зовут Расул. Расул Бекбулатов.
        - Ахмет. Фамилию вам лучше не знать.
        - Приведи сюда весь товар, - шепнул Расул одному из своих людей и сделал знак рукой, мол, скорее.
        - Вы надолго в Дербент? Был бы рад видеть вас у себя в качестве гостя. У нас тут отличная природа…
        - Нет, спасибо. Я сегодня возвращаюсь. Извините, бизнес, ничего личного, - перебил Ахмет хозяина виллы. - Может, как-нибудь в другой раз.
        - Ловлю вас на слове, - Расул услужливо заулыбался. - А вот и мои девочки!
        По мраморной лестнице в зал со второго этажа спускалась вереница девушек на вид не старше двадцати трех - двадцати четырех лет. Часть из них были совсем молоденькие, лет семнадцати. Глазки у старика тут же заблестели. Он поднялся из кресла и стал рассматривать «товар». Спустившись, девушки, кто в джинсах, кто в коротких платьях, становились в ряд и делано улыбались.
        Медленно двигаясь вдоль шеренги, Ахмет осматривал каждую с головы до ног, некоторым приказывал показать зубы, словно это были не люди, а животные. Девушки беспрекословно выполняли просьбы гостя. Так как знали, что в случае непослушания их жестоко накажет Расул. Марина стояла, расправив плечи, высоко держа голову, но упорно смотрела в пол. Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Старик прошел мимо молодой женщины. Потом остановился, сделал шаг назад.
        - Посмотри на меня, красавица, - обратился он к ней.
        Марина медленно подняла глаза, в которых стояли слезы, и холодным, полным злости взглядом глянула на Ахмета.
        - Ты на меня не злись. Ты меня уважай. Теперь я буду твоим хозяином. Мне нравятся женщины с характером. Нравится их воспитывать. Будешь хорошо вести себя - будешь в роскоши жить. А если нет - в трущобах станешь работать не покладая ног. Двадцать четыре часа в сутки. Поняла меня?
        Старик постоял несколько секунд, глядя ей прямо в глаза, после чего двинулся дальше. Осмотрев последнюю девушку, Ахмет подошел к Бекбулатову.
        - А теперь пусть разденутся, - сказал старик и пошло улыбнулся.
        - Девочки, раздеваемся! Продемонстрируйте уважаемому гостю свои прелести!
        - Надеюсь, вы понимаете обоснованность такой просьбы. Мои, так сказать, заведения посещает весьма требовательная и разборчивая публика. Поэтому я должен ознакомиться с «товаром» в мельчайших подробностях и как можно ближе.
        - Это логичное требование. Тем более что поговорка «клиент всегда прав» никогда не устареет.
        Девушки начали медленно стягивать с себя одежду. Наиболее юные со страхом в глазах стояли, прикрыв интимные места руками. Девочки, еще вчера сдававшие выпускные экзамены, строившие планы на будущее, украденные посреди дня и теперь оказавшиеся здесь с ужасной перспективой удовлетворять похотливых турок и туристов со всего мира. Эффектные модели областного масштаба, дефилировавшие на подиумах и строившие глазки местным бизнесменам, сейчас превратились в обычных проституток. Юные жены, которые, вместо того чтобы быть со своим мужем, детьми, родителями, стоят здесь. Обнаженные, униженные, морально сломленные. У каждой из них, оказавшихся перед взором дряхлого сутенера, - свое прошлое, своя жизнь. Но какое ему дело? Для подобных людей все решают деньги.
        - Ну, что скажете? - не выдержав затянувшейся паузы, спросил Расул.
        - Очень хорошо. Вот только… - Ахмет присмотрелся к Марине, подошел к ней и, недовольно сморщив лоб, взял ее за руку, которой она прикрывала грудь. На сгибе локтя «красовался» широкий красный шрам.
        - Что это? - спросил он, повернув голову к Расулу.
        - Ничего страшного. Заживет.
        Ахмет взял Марину за вторую руку - и увидел ту же картину.
        - И это тоже ничего страшного?! - вспылил Ахмет. - Между прочим, она мне очень понравилась. Больше всех остальных.
        - Тогда предлагаю ее в качестве подарка.
        - Э, нет. Бизнес есть бизнес. Вот мое условие - пока ее раны не заживут, сделка не состоится. Вот исчезнут порезы - заберу ее вместе со всей партией.
        - Но ведь…
        - Не прерывай меня. Я еще не договорил. Повторяю, сделка переносится. Это вне обсуждения. Я хочу быть уверен, что покупаю хороший «товар», а не «товар», готовый покончить с собой в любой момент. Не знаю, что ее заставило вскрывать себе вены - это не мое дело. Так что будьте любезны, обеспечьте мне в следующий раз всех в хорошем виде.
        Ахмет молча подал знак своим охранникам и, не прощаясь, направился к выходу.
        - Одевайтесь! - гаркнул Расул девушкам, как только машина с гостем выехала за ворота виллы. После чего подозвал к себе охранника: - Можешь всех увозить отсюда. Кроме этой.
        Бекбулатов подошел к Марине и, резко схватив за волосы, так, что та вскрикнула от боли, приблизил ее лицо к своему.
        - Тебя отведут ко мне для серьезного разговора.
        Один из охранников крепко взял молодую женщину за локоть и повел наверх в апартаменты Расула. Обернувшись на полпути, Марина успела увидеть в окне, как ее сестер по несчастью сажают в большой, крытый брезентом грузовик.
        - Куда их везут? - взволнованным голосом спросила она у сопровождавшего ее бандита.
        - Не твое дело. Иди, иди.
        Он затолкнул ее в комнату и закрыл двери снаружи на ключ. Не успела Марина опомниться и сообразить, что произошло, как через минуту в комнату влетел злой как черт Расул и наотмашь ударил ее ладонью по голове. Марина прикрылась руками, ожидая очередного удара.
        - Сволочь! Из-за тебя у меня сегодня сорвалась очень важная сделка.
        Бекбулатов с силой толкнул молодую женщину. Она отлетела в противоположный конец комнаты и, споткнувшись, упала на кровать.
        - Ты себе представляешь, кто это был? Этот человек - один из самых влиятельных и уважаемых людей, которых я знаю, - озверевший Расул набросился сверху на Марину и продолжал бить. Однако не терял чувства меры, помня, что «испорченный товар» Ахмету не нужен. Бил несильно и не куда попало, а так, чтобы на теле не оставалось синяков и ссадин.
        - Мне все равно, кто это! Вы все уроды! Отстань от меня! Отпусти!
        Марина пыталась сопротивляться, отмахивалась руками, брыкалась ногами. Но силы были неравными - хрупкая женщина против массивного мужчины с громадными кулаками и накачанными мышцами.
        - Я тебе покажу «все равно»! Я тебе покажу - сопротивляться!
        Расул, еще более разозленный сопротивлением Марины, резким движением схватил ее и перевернул на живот. После чего заломил обе руки за спину. Молодая женщина пронзительно закричала от боли и, извиваясь всем телом, попыталась отползти. Чтобы помешать ей, кавказец навалился на нее своей почти стокилограммовой массой. И неожиданно для себя вдруг почувствовал резкое возбуждение. Раньше с ним никогда не было такого, чтобы чувствовать сексуальное влечение в процессе насилия. До этого все девушки отдавались ему если не добровольно, то тихо и смиренно. Никто из них и не думал отказывать, тем более - сопротивляться. Чем дольше Марина пыхтела от напряжения и вертелась, безуспешно пытаясь вырваться из его цепких рук, тем сильнее Расул возбуждался. Не в силах больше сдерживаться, он прижал одну руку молодой женщины коленом, освободившейся рукой задрал ей платье и сорвал трусики.
        - Перестань! Ненавижу! - Марина кричала и плакала от бессилия.
        Бекбулатов спустил до колен брюки и, раздвинув своей жертве ноги, резко вошел в нее. Через минуту все было кончено. Расул, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба, поднялся с Марины и натянул брюки. Молодая женщина, истратив все силы на борьбу, скрутилась калачиком на кровати и горько рыдала от унижения и бессилия.
        - Да перестань ты уже. Как девочка! Ничего страшного не произошло. Мне было хорошо - и тебе должно было быть хорошо. Разве нет? - Расул по-хозяйски пошлепал свою жертву по мягкому месту. Марина дернулась, как от ожога, и заплакала еще горше.
        - Уйди, бога ради, урод. Уйди - не хочу тебя видеть.
        Ухмыляясь, бандит сел на краешек кровати.
        Марина никак не могла отойти от шока. Ладно, она уже успела смириться с тем, что ее похитили. Тем более - любимого человека уже нет на свете, так зачем жить ей? Нет дома, нет семьи - возвращаться некуда. Она одна в целом мире, никому не нужная и покинутая. Она готова была покончить с собой, однако обе попытки не увенчались успехом. А потом, после того, как она побывала на волосок от смерти, Марина начала снова ценить жизнь. Простую, обычную - свежий воздух, возможность видеть небо, спать в кровати, а не на каменном полу. И главное - она получила возможность играть. И пока у нее была музыка, девушка забывала о своем положении рабыни и чувствовала себя свободной и почти счастливой. Да и похитители обходились теперь с ней по-человечески, жаловаться было не на что.
        И вот теперь - ЭТО. Марина не находила слов, чтобы описать этому уроду, как сильно его ненавидит. Ее бил нервный озноб - несмотря на жару за окном. Молодая женщина лежала, подтянув колени к подбородку и обхватив руками подушку, абсолютно голая, и пыталась собрать растрепанные мысли и чувства воедино. Кто она теперь, после такого унижения? Что делать дальше? «Тебе должно было быть хорошо», - пульсировала в голове последняя фраза Расула. Противно было даже думать про подобное «удовольствие». Но еще противнее было то, что Марина вдруг явственно осознала - она так кипятится и ненавидит Расула и себя в первую очередь из-за того, что в самом деле ей было хорошо. Ей, когда-то мужней жене, верной и преданной, понравилось именно то, что, несмотря на ее вопли и рыдания, насильник не отпустил ее. «Неужели это была я? - недоуменно подумала молодая женщина. - Неужели это я кричала, испытывая оргазм, в то время как убийца моего мужа творил надо мной насилие?» Как только Расул кончил и сполз с нее, по телу Марины разлилось приятное расслабляющее тепло. Размышляя обо всем этом, она понимала, насколько это
противоестественно - получать удовольствие, будучи жертвой. Но ничего с собой поделать не могла.
        - Лежи и не дергайся.
        Насильник еще раз шлепнул ее рукой по ягодице и вышел из комнаты. Марина подождала, когда шаги отдалятся, и перевернулась на спину. Открыв распухшие от слез глаза, она посмотрела в окно, выходящее на террасу. С той стороны стекла на нее с ужасом смотрела племянница Расула. Все это время она наблюдала за происходившим тут, не в силах сдвинуться с места, словно ее ноги приросли к полу. Марина прикрылась подушкой и устало помахала ей рукой, попытавшись раздвинуть губы в улыбке. Но девочка, будто бы опомнившись от транса, закрыла руками лицо и убежала прочь.
        Бекбулатова все еще не было. Пытаясь разобраться в себе, Марина мысленно начала прокручивать всю свою жизнь, вспоминать всех мужчин, с которыми встречалась, которых любила. Много времени это не заняло. Кроме трех-четырех мимолетных романов, о которых и вспоминать-то не стоило, была первая любовь. Ее преподаватель по фортепиано в консерватории. На двадцать лет старше, женатый. Но она тогда совсем потеряла голову - из-за его властной уверенной манеры держаться, из-за военной выправки, из-за прекрасной манеры игры, от которой ее сердце сначала замирало, а потом будто неслось в бешеном галопе. Весь первый курс он пытался сломать ее и переделать на свой манер. Они ссорились и сражались за разные трактовки произведений из ее программы, бывало, что она хлопала дверью и уходила посреди урока или он вышвыривал ее и бросал ноты вслед - но через час-два работа возобновлялась, и оба понимали, что дело уже совсем не в музыке. А после окончания летних экзаменов, которые Марина сдала на «отлично», они занялись сексом прямо в своем родном и привыкшем к их бурным «разборкам» классе. Потом Марина уехала на
каникулы. А потом появился Клим. Девушка влюбилась в него по уши. Они сыграли свадьбу. И, несмотря на расхожее мнение, что брак притупляет чувства, продолжала любить супруга все так же сильно. Но почему тогда ей понравилось то, как Расул грубо и жестко овладел ею? Марина попыталась вспомнить, переживала ли когда-нибудь что-либо подобное с Климом, и не смогла. Их отношения всегда были нежными и трепетными. И они оба считали, что так и должно быть между любящими друг друга людьми. И тут Марину словно ударило током. Она вдруг поняла, что все это было иллюзией и самообманом. Что на самом деле она всю жизнь искала именно адреналина. Что спокойная, размеренная жизнь усыпила ее инстинкты, которые все это время таились глубоко внутри. И только теперь вырвались наружу. Пусть это было грязно, грубо, противно, унизительно и больно. Но ей это было приятно. И хотелось повторить еще и еще! Когда-то по телевизору она слышала, что в психологии существует такое понятие, как стокгольмский синдром. Подсознательная привязанность жертвы к агрессору, насильнику, захватчику. Получалось, что это как раз ее случай.
        - Сволочь! - словно плевок, бросила Марина оскорбление в лицо вернувшемуся Расулу.
        Чувство собственного достоинства не позволяло ей вот так взять и признаться, что ей понравилось то, как он с ней поступил. Да как это будет выглядеть? На его месте она ни за что не поверила бы в подобную откровенность. В конце концов, кто он такой! Животное, убийца, бандит.
        - Молчи, сука! - Расул с бутылкой вина в руке с ненавистью посмотрел на пленницу.
        За те несколько минут, пока он спустился вниз и поднялся обратно, он с удивлением понял, что эта строптивая девка ему нравится. У этого старого турка глаз-алмаз. Сразу приметил ее. Внутри Бекбулатова боролись любовь к деньгам и зарождающееся чувство к своей жертве. Расул поставил бутылку на пол, подошел к кровати и крепко схватил Марину за руки.
        - Ты хоть понимаешь, сколько бабла я могу потерять из-за тебя? Ты всю жизнь будешь у меня в рабынях ходить, отрабатывая их. Я тебя здесь сгною, будешь сама себе голыми руками могилу рыть!
        - Да пошел ты! Слабак! - Марина с вызовом смотрела Расулу в глаза. - Настоящий мужик не насилует женщину. Настоящий мужик занимается любовью. Но тебе этого не понять. У тебя вообще нет сердца. Ты привык все решать силой. А насилие используют только моральные уроды и закомплексованные извращенцы. Ну-ка, скажи, ты из какой категории - первой или второй?
        Девушка засмеялась насильнику прямо в лицо. Глаза Бекбулатова налились кровью.
        - Заткнись! - Он попытался закрыть ей рот рукой, но женщина изловчилась и изо всех сил укусила его.
        Зарычав от боли, Расул ударил ее в живот и отдернул руку. После чего отшвырнул Марину к стене и позвал из коридора охранника.
        - Уведи!
        Расул спустился на кухню. Открыл кран и подставил под холодную струю пульсирующую от боли руку. Сквозь шум воды из крана он услышал громкие всхлипы и сопение. «Ну, что еще случилось на мою голову», - с досадой подумал Расул и обернулся. В углу, прямо на холодном полу, сидела его племянница. Узкие плечи вздрагивали от всхлипов, темные косы закрывали лицо.
        - Зухра? Ты почему плачешь? Тебя кто-то обидел?
        - Ты… ты - плохой, - захлебываясь слезами, пролепетала девочка, подняв покрасневшее от слез лицо. - Ты обидел мою учительницу.
        - С чего ты взяла? Никого я не обижал. Зачем мне обижать твою учительницу? - с деланым простодушием солгал Расул.
        - Не ври! Я все видела! Ненавижу тебя! - Зухра с ревом вскочила на ноги и выбежала на улицу.
        Бекбулатов с горящим от волнения и стыда лицом растерянно стоял у мраморной раковины, из крана хлестала вода. Он не спеша умылся, зло отряхнул капли с рук. Племянница - единственная женщина, которую он любил и берег, как зеницу ока. Единственная, кого он баловал бескорыстно, из чисто человеческого желания отдавать что-то, а не получать. И единственная - до этого момента, - кто любил его так же безоглядно. «Она не должна была этого видеть! Она же еще ребенок!» - со злостью на себя и на Марину подумал Расул.

* * *
        С утра Клима мутило. Чтобы приободриться, он принял душ. Выпил чашку холодного чая и побежал на стройку. По дороге вспоминая вчерашний разговор с Комаром, Байков отчетливо мог вспомнить только то, что результата от поджогов нет никакого. Сейчас, на холодную голову, это было очевидно. Предъявив пропуск у въездных ворот на территорию стройки, Клим отправился в бытовку. Несмотря на раннее утро, работа на стройплощадке уже кипела. Часть рабочих с мастерками, носилками, лопатами сновала по этажам. Часть переодевалась в бытовках в рабочие спецовки. Расул и его подручные четко следили за тем, чтобы работы начинались вовремя, а рабочие приходили трезвыми.
        Функции прораба, выполняемые Байковым на стройке, были несложными. Отбор Бекбулатовым рабочих был организован серьезно. Случайных людей здесь не было, каждый знал свою профессию, место и наказание в случае халтуры. На каждом из этажей работала соответствующая бригада: кто-то делал кладку, кто-то заливал пол, кто-то вставлял окна и штукатурил стены. Несколько охранников время от времени прохаживались, контролируя строителей.
        Выбранная Климом в самом начале точка обзора, откуда удобно наблюдать за домом Расула, находилась в угловой комнате на втором этаже. Первоначально там никто не работал, но сегодня работа в комнате кипела. Климу не терпелось взглянуть, что происходит на территории виллы. Однако стоять там, у окна, и на глазах у работяг пялиться на дом Расула было бы довольно рискованно. Кто-нибудь может спокойно стукануть на подозрительного прораба, и тогда его в лучшем случае турнут со стройки. А в худшем - устроят допрос с пристрастием.
        Клим сидел у входа на деревянном поддоне, разглядывая чертежи с планом стройки, как вдруг услышал со стороны виллы знакомые звуки. Он отложил бумаги, привстал и прислушался. Грустная мелодия еле слышно доносилась сквозь грохот стройки. Кто-то в доме Расула играл на фортепиано Шопена, играл так, как может играть только его жена! Байков не был большим знатоком и ценителем музыки, но исполнение Марины не мог перепутать ни с чьим иным.
        Клим поднялся в комнату обзора, где пятеро мужиков возились с отделкой стен.
        - Мужики, вам еще тут долго? Нужно внизу кое-что подправить.
        - Еще полчасика, начальник.
        Клим нервно расхаживал по стройке со стопкой чертежей в руках. Из головы не выходила мелодия, которую Марина очень любила и часто играла вечерами, когда он приходил с работы. Теперь же Шопен звучал из соседнего дома, и Байков не находил себе места. Значит, Светка все-таки права. Марина каким-то чудом выжила?
        - Все, мужики, давайте на выход. Позже закончите.
        - Да мы уже закончили.
        - Отлично. Спускайтесь на первый этаж, там вам Михалыч покажет фронт работ.
        Клим был как на иголках. Как только рабочие вышли, он бросился к единственному окну, из которого открывался вид на окна виллы. Оттуда снова зазвучала музыка. Байков быстро отыскал в одном из окон женский силуэт. Это была племянница Расула Зухра. Она сидела за фортепиано и плавно водила руками по клавишам. Однако теперь это была не та музыка, которую он слышал полчаса назад. Девочка часто фальшивила. Клим чувствовал, что у него едет крыша.

* * *
        Марина сидела в кресле, прикрыв глаза и прислонив голову к стене. Зухра играла этюд Шопена, неумело, часто сбиваясь. Марина терпеливо делала ей замечания, поправляла, давала советы. Окно было открыто, с улицы доносились звуки с близлежащей стройки. Закончив игру, Захра внезапно повернулась к своей учительнице и серьезно на нее посмотрела.
        - Я все знаю. Я видела, как мой дядя делал вам больно.
        Из глаз девочки выступили слезы и покатились крупными горошинами по щекам. Марина слегка растерялась. Она вспомнила тот взгляд Зухры, полный страха и ужаса, когда она увидела ее в окно.
        - Успокойся, не плачь. Иди ко мне.
        Зухра подбежала к Марине, села к ней на колени и уткнулась лицом в плечо.
        - Тихо, тихо. Все уже позади.
        Марина не знала, как еще успокоить ученицу. Она и себя-то с трудом сдерживала, чтобы не расплакаться. В ней все еще боролись два противоположных чувства. С одной стороны, она чем дальше, тем явственней чувствовала и осознавала, что Расул ей нравится. Несмотря на всю его тупость, примитивность, грубость, жестокость. А может, именно из-за этого он ее и привлекал. С другой стороны, любовь к Климу все еще не угасла. Пусть даже он мертв, но ведь сердцу не прикажешь - перед ее глазами всплывали романтические картины того времени, когда она была вместе с мужем. Первая годовщина свадьбы. День влюбленных, тогда они вместе поехали на неделю на море. Смешанные чувства, которые сейчас Марина испытывала, не давали ей до конца сосредоточиться и сделать окончательный выбор.
        - Я не думала, что он такой плохой, - всхлипывая, сказала Зухра. - Он всегда был такой добрый. Дарил мне всегда подарки. Когда я была маленькой - рассказывал мне сказки перед сном. А сегодня… сегодня… я даже не знаю…
        - Тут уже ничего не поделаешь. У тебя есть только два выбора: или полюбить его таким, какой он есть, или нет.
        Марина сама понимала, что слова мало чем могут помочь девочке. Что это не более чем дежурные общие фразы.
        - Нет. Есть еще третий вариант. Я могу помочь вам убежать отсюда. - Зухра вытерла рукой слезы, подошла к окну и глубоко вдохнула свежий воздух. - Меня никто не сможет заподозрить в сговоре с вами. А если даже и заподозрят - что мне дядя сможет сделать? Я ведь его любимая племянница! Вот и проверю, насколько он меня сильно любит.
        - Я не хочу, чтобы ты рисковала ради меня. Ты уже взрослая и должна понимать, насколько все серьезно. Ты не знаешь, каким может быть твой дядя жестоким. Особенно когда что-нибудь касается его дел.
        - Уже знаю. Я его ненавижу. Как он мог так поступить с вами! Я не хочу, чтобы он повторил такое еще раз.
        Марина поняла, что уговаривать бессмысленно. Девочка приняла твердое решение, и она ей была глубоко благодарна за предложение помощи. Что ж, другого способа выбраться отсюда у Марины не было. Или побег, или рабыня в турецком борделе. Выбор невелик и очевиден.
        - Хорошо, я согласна.

14.
        К одному из заброшенных цехов Дербентского консервного завода в сопровождении двух черных джипов завода подъехала фура с прицепом. Издалека доносился едва слышный шум моря. Со стороны набережной дул холодный ветер. Погода была мерзкой, начинал накрапывать мелкий дождь. Из цеха вышли несколько человек с оружием и направились к машине. Из остановившихся рядом джипов вышли шесть человек. Один из них был в дорогом костюме и очках.
        - Где босс?
        - Он внутри, ждет вас. Проходите.
        Один из охранников махнул кому-то рукой, и ворота в цех открылись. Фура медленно заехала внутрь. Следом за ней зашли «гости».

* * *
        Комар и Клим еще накануне вечером пробрались на территорию завода. Информацию о том, что сегодня Бекбулатов будет проворачивать здесь сделку, подкинул Комару его новый знакомый Федорыч. И даже точно указал, в каком именно цеху это будет происходить. Под покровом ночи они забрались в внутрь и по пожарным лестницам залезли наверх, под крышу. Спрятавшись за железными балками, Комар и Клим затаились и ждали.
        - Слушай, а почему этот дед с тобой такой добрый? - спросил Клим. - Советы тебе дает. Информацию сливает. Как-то это все подозрительно.
        - Я понимаю твое беспокойство. С кем-нибудь другим я бы тоже насторожился от такой благотворительности. Но здесь есть пара нюансов, очень существенных нюансов. Во-первых, старые воры в законе не любят тех, кто занимается наркотой. По воровским понятиям, это грязные деньги. Поэтому наркоторговцы уважением в этой среде не пользуются. А во-вторых, у нас с ним есть очень хороший общий знакомый. Кликуха - Бублик. Можно сказать, всем, что имею и что умею, я обязан именно Бублику. А его «крестным отцом», в свою очередь, был именно Федорыч. Так что, выходит, что мы что-то вроде одной семьи. Я, конечно, немного примитивно все объяснил. Ну ты, думаю, понял.
        - Ага. Все ясно.
        - Даже не представляешь, как нам крупно повезло с его помощью.
        - Приехали! - шепнул Байков, услышав снаружи гул мотора.
        Они пригнулись и прижались к железной конструкции. Через минуту боковая железная дверь открылась, и в цех вошли несколько человек. Стоял полумрак, поэтому рассмотреть лица было невозможно.
        - Слышишь? - настороженно спросил Клим и еще сильнее прижался к балке.
        - Что? - не понял Комар.
        - Голос Бекбулатова. Это точно он. Вон, смотри, впереди идет вразвалочку, а сзади его телохранители.
        - Ш-ш-ш! - Комар приложил палец к губам, тем самым давая знак, чтобы Байков замолк.
        Вдруг из-под крыши мимо них с шумом пролетела летучая мышь. Люди внизу вздрогнули и выхватили оружие.
        - Спокойно, это всего лишь летучая мышь, - сказал кто-то из бандитов.
        - Что, небось птичку испугались и в штаны наложили? - подколол своих головорезов Расул.
        Цех завода был пустым. Из-за чего даже негромкий разговор был слышен засевшим под крышей мужчинам очень хорошо.
        На какое-то время воцарилась тишина. Бандиты стояли в ожидании.
        - Ч-черт, где их носит?! - громко выругался Бекбулатов и начал расхаживать из стороны в сторону. Гул его шагов разносился эхом по цеху.
        Через несколько минут с улицы послышался шум подъезжающей машины. Несколько охранников вышли наружу. Заскрипели петли открывающихся ворот, и в цех заехала длинная фура с надписью на прицепе «ДЕТСКОЕ ПИТАНИЕ». Следом за ней зашла группа людей спортивного телосложения во главе с щуплым мужчиной в костюме и очках. Свет фар выхватил из полутьмы очертания заржавевшего конвейера, станков. Комар с Байковым еще сильнее прижались к железным балкам. Затаив дыхание, словно солдаты в окопе, они следили за людьми внизу. Теперь нужно было внимательно слушать каждое слово.
        - Андрей Иванович, добрый день, - вышел навстречу Бекбулатов и протянул руку.
        - Ночь.
        - Ах да, действительно. Рад познакомиться.
        Они пожали друг другу руки и подошли к фуре.
        - Давайте ближе к делу. Открывай, - скомандовал Андрей Иванович.
        - Что стоите? Полезайте внутрь и проверьте, - сказал своим людям Расул.
        Шофер обошел фуру сзади и распахнул задние двери. Пара охранников, светя фонариками, зашла в прицеп и начала подносить к дверям ящики. Двое снаружи стояли и складывали около машины передаваемый им изнутри товар. На каждом из ящиков была надпись «детское питание» и логотип завода.
        Пока его люди разгружали и проверяли качество содержимого, Расул отошел в сторону и набрал по мобильнику чей-то номер.
        - Алло, привет. Да, машина готова. Да-да. Товар отличный. Как и договаривались. До связи.
        Бекбулатов положил мобилу в карман и подошел к выгруженной груде ящиков.
        - Все проверили? Все в порядке?
        - Да, Расул. Отличный товар.
        Один из охранников с открытой банкой в руке протянул ему нож с горкой белого порошка на кончике. Расул ссыпал его себе на тыльную стороны ладони. Второй рукой прикрыл одну из ноздрей и резко вдохнул дозу. Продавцы стояли в сторонке и внимательно наблюдали за процессом.
        - У-ух! Хорош! Загружай назад.
        Бекбулатов дал знак одному из охранников, и тот подбежал к нему с двумя черными кейсами.
        - Ваш товар - наши чемоданы, - с улыбкой произнес Расул, протягивая Андрею Ивановичу кейсы.
        - Проверь, - сухо скомандовал тот одному из своих.
        Охранник по очереди откинул крышки кейсов. Внутри ровными пачками лежали доллары. Он достал наугад несколько и быстро пролистал - все было по-честному.
        - Отлично. Рад был иметь с вами дело.
        Гости быстро распрощались сели в джипы и укатили. Бекбулатов махнул рукой, подзывая всех поближе.
        - Значит, так. Отправка через час. Выезжаете по трассе М29 на юг. Сейчас подъедут гибэдэдэшники. Будут вас сопровождать. Только смотрите мне. Я в эту партию все свое бабло вложил. И еще больше одолжил у серьезных людей. Чуть что - можете сразу сами в могилу ложиться. Играем по-крупному. Как все провернем - считайте, что безбедная пенсия вам обеспечена.
        - Шеф, все под контролем.
        - Тогда… - стоя в свете фар, Расул посмотрел на часы. - Мне пора.
        Комар с Климом переглянулись и довольно улыбнулись. Удача сама идет к ним в руки. Первоначально Комар планировал разузнать побольше про наркотрафик Бекбулатова. Где берет наркотики, где хранит деньги, кому толкает товар. Причем прикидывал, что слежка займет не одну ночь. А тут даже узнавать ничего не нужно. Бекбулатов сам шел в мышеловку.

15.
        Дни в плену у Марины проходили однообразно. Поместили ее в здании виллы, на подвальном этаже. В комнатке, первоначально предназначенной то ли для подсобки, где хранились садовые инструменты, то ли для бытовки охранников. В комнате, кроме матраса и одеяла, не было ничего. Голые стены, на потолке - лампочка, которая выключалась в девять вечера. О том, какое в настоящий момент время, можно было догадаться только примерно, так как окна в комнате не было. Дни тянулись долго, временами Марина готова была биться головой об стену от безысходности. Три раза в сутки ей приносили поесть. В лучшем случае это были холодный суп, каша, чай. Еда была больше похожа на объедки с «барского» стола Бекбулатова. Прикованная к прикрепленным к стене цепям, Марина часами лежала на матрасе и вспоминала прошлое, чтобы хоть как-то отвлечься от того ада, в который попала.
        Единственной отдушиной были занятия с Зухрой. Около часа дня за Мариной приходил охранник и отводил в просторную комнату, где она занималась с девочкой. Сегодня, как и прежде, она сидела рядом с фортепьяно и внимательно следила за руками ученицы, бегавшими за клавишами.
        - Стой. Ну, вот, опять та же самая ошибка. - Марина поднялась, подошла к Зухре со спины и, наклонившись, повторила сыгранный только что отрывок. - Нежнее, нежнее нужно.
        - Сегодня вечером вам нужно бежать. Я все придумала, - прошептала ей в ответ девочка.
        Марина застыла от неожиданности, удивленно уставившись на ученицу. Предыдущий их разговор и предложение Зухры помочь Марина восприняла скорее как жест доброжелательности. Она даже и не думала о том, что та говорит всерьез.
        - Как?
        - Я слышала, как мой дядя разговаривает по телефону. У него какие-то дела, после обеда он уезжает, и до завтра его здесь не будет.
        - Но ведь здесь охранники. Да и я сижу как в клетке, на цепи, закрытая на замок.
        - Не волнуйтесь. Я все предусмотрела.
        От услышанного сердце у Марины учащенно забилось. Она взволнованно оглянулась - не подслушивает ли их кто-нибудь, хоть в комнате были только они двое. Пленница с любопытством посмотрела на Зухру - на вид обычная прилежная девочка-заучка, а сколько смелости!
        - Что я должна делать? - спросила Марина и заиграла полонез Огинского, чтобы затянувшейся тишиной не привлекать внимание бродивших по дому охранников.
        - План у меня такой. Около десяти вечера я спускаюсь к вам в подвал, открываю двери, освобождаю от цепей…
        - Погоди. У тебя есть ключи?
        - Есть. Неважно, как я их достала. Главное, что никто не знает.
        - А как же охрана? Я же не невидимка, чтобы пройти мимо незамеченной.
        - К вам в подвал они не сунутся до самого утра. А вот чтобы выбраться за забор - тут нужно будет немного напрячься. Я тут нарисовала, - Зухра протянула сжатый в кулаке маленький квадратик бумажки.
        Марина быстро взяла записку и засунула себе за подкладку платья.
        - Из подвала есть запасной выход на задний двор. Оттуда пробежите через сад к калитке - я дам вам ключ от нее.
        - Но ведь там может оказаться кто-нибудь из охранников.
        - Не беспокойтесь. Даже если будет - я им займусь. На бумажке у вас схема, как пройти к запасному ходу. Запомните, а потом порвите.
        В этот момент снаружи послышались шаги, и в комнату зашел один из охранников Расула.
        - На сегодня уроки закончились. Зухра, тетя должна идти домой. Скажи ей «до свидания», - с иронией произнес мужчина.
        - До свидания.

* * *
        Первой и единственной мыслью по дороге назад, в подвал, у Марины было - «только бы все получилось». Все оставшееся время до вечера ни о чем другом она думать не могла. Когда охранник принес «ужин» - чай с хлебом, она даже не притронулась к нему. Несмотря на голод, зло швырнула стакан в стену. Тот на множество осколков разлетелся по комнате.
        - Ничего-ничего. Вот Расул завтра приедет - успокоит тебя, - ехидно сказал охранник и захлопнул двери.
        Ага, значит, Зухра не ошиблась - Бекбулатова нет. Может, она на вид и безобидная, эта девочка, но почему бы и нет - а вдруг ее план сработает? Марина нервно расхаживала по своей «камере» из угла в угол в ожидании условленного часа. Время от времени она прикладывала ухо к двери и прислушивалась - снаружи было тихо. Только где-то в конце коридора было слышно, как из крана капает вода. Чтобы хоть как-то отвлечься, Марина несколько раз начинала считать удары капель - раз, два, три, четыре… Но надолго ее не хватало. Снова в голову лезли мысли о том, что будет, если побег не удастся. Оставят ли ее вообще в живых? Изучив за все свое время пребывания в плену Расула и его головорезов, нельзя было не заметить, что к чужой человеческой жизни они не испытывают никакого уважения. Если не убьют, то покалечат так, что самой жить не захочется. От тревожных размышлений Марина тут же перескакивала на оптимистические. Вот убегу, уеду в какой-нибудь неприметный городок. Забуду все, что было. И заживу обычной спокойной жизнью. Вот только Клим. При мысли о погибшем муже у Марины по щекам побежали слезы. Ведь кто, как
не она, виновата в его смерти. Сначала сел в тюрьму - из-за нее, а теперь… Марина закрыла лицо ладонями и зарыдала.
        Из-за всхлипов она не услышала, как в дверном замке кто-то дважды провернул ключ и дверь медленно приоткрылась.
        - Это я, Зухра.
        Из коридора в комнату упала тонкая полоска света, и невысокая тень бросилась к Марине. Девочка спешно взяла ее по очереди за запястья и, провернув ключ в замке, освободила от цепей.
        - Держите, это вам, - Зухра сунула в руку Марине несколько мятых бумажек.
        - Что это?
        - Деньги. Вам пригодятся в дороге. Вставайте, быстрей за мной.
        Девочка выбежала в коридор и махнула рукой пленнице. Та выскочила следом. Резкий свет ударил Марине в глаза, и она прищурилась, привыкая к свету.
        - Значит, так. Вы запомнили, как идти?
        - Да.
        - Я буду впереди. Если вдруг попадусь на глаза охраннику - отвлеку его. Но, насколько я успела разузнать, никто тут не шляется по вечерам.
        Еле слышно ступая по бетонному полу, Марина, выждав, когда девочка пройдет по коридору и исчезнет за углом, пошла следом за ней. Дойдя до поворота, она выглянула - впереди никого не было. Пройдя еще два коридорчика, она вышла к ступенькам, ведущим вверх, к двери, где ее уже поджидала Зухра.
        - А сейчас самое сложное. Сейчас мы выйдем. Снаружи, сразу возле двери, стоит статуя - спрячьтесь за ней. А я пойду по дорожке в сад. Если все в порядке - я вам махну.
        Марина молча кивнула. Зухра достала из кармана ключ и осторожно открыла дверь. Пока что все шло по плану. Марина затаилась за каменной статуей и напряженно наблюдала, как девочка идет по заднему двору к небольшому саду. Пройти нужно было немного - всего-то метров двадцать. «Только бы никого не было рядом», - повторяла Марина как мантру, сложив руки так, словно молилась всем богам мира.
        Задний двор не был освещен так сильно, как подъезд к главному входу на виллу. Дорожку, ведущую в сад, освещал лишь слабый садовый фонарик, установленный на газоне. Света хватало лишь на то, чтобы издалека разглядеть разве что размытый силуэт человека. Зухре оставалось всего два метра до тени деревьев, где можно было скрыться, как ее окликнули:
        - Стой!
        Сердце у Марины екнуло и ушло в пятки. Все! Это конец! План провалился! Ее начала охватывать паника.
        - Это я, Зухра! - отозвалась девочка и быстро пошла в ту сторону, откуда прозвучал голос.
        Навстречу ей, метрах в двухстах, шел охранник.
        - А-а, это ты. Почему бродишь здесь в потемках? Тебе уже пора в кровать ложиться.
        - Не спится. Решила прогуляться, подышать свежим воздухом. А что, нельзя?
        - Ну, почему, можно, - замялся мужчина. - Только недолго.
        Зухра разговаривала с охранником максимально непринужденно. Хотя внутри все дрожало от волнения. А что, если он решит пройтись туда и проверить - все ли в порядке?
        - Тогда я еще десять минут - и домой.
        - Ладно. Гуляй.
        Охранник развернулся и пошел обратно. Марина облегченно выдохнула. Смотря вслед удаляющемуся головорезу, девочка махнула Марине рукой. Та, оглянувшись по сторонам, бросилась к деревьям. Через несколько секунд она уже была в глубине сада и крепко прижималась к стволу дерева. Зухра, выждав немного, не спеша пошла по дорожке в сторону неприметной калитки в высоком заборе.
        - Идите за мной, - прошептала она Марине, не поворачивая головы. - Когда выйдете на улицу, идите налево. Пройдете до ближайшего перекрестка. Там вас уже ждет такси.
        Девочка открыла ключом дверь и посмотрела Марине в глаза. В глазах Зухры уже не было ни страха, ни волнения.
        - Откуда такси? - удивленно спросила Марина.
        - Я же говорила, что обо всем позабочусь. Удачи вам. Надеюсь, мы больше не увидимся. Вот вам, набросьте на плечи, - Зухра сняла с плеч большой платок и протянула своей, уже бывшей, учительнице.
        - Спасибо тебе большое. Ты очень смелая.
        Марина обняла девочку, поцеловала ее в щеку и выскользнула на улицу. На ней было легкое платье, босоножки. То, в чем выбежала из дома, чтобы забрать пьяного мужа на вокзале. Прошло не так много времени с того дня. Однако казалось, что пролетела целая вечность. Женщина бежала вдоль улицы, чуть ли не вплотную к забору, чтобы не попасть в зону видимости камер наблюдения, размещенных по периметру забора. Ночь была прохладной, на траве выступила роса. Очень скоро босоножки намокли, но Марина ничего не чувствовала. В голове пульсировала единственная мысль - «подальше, подальше отсюда». Где-то сзади в одном из дворов гавкала собака, почуяв запах чужого человека. До перекрестка оставалось метров сто. Марина увидела стоявшую там машину с шашечками на дверце и побежала еще быстрее.
        - На вокзал. Как можно быстрее, - запыхавшись, выпалила Марина водителю.
        - Опаздываете?
        - Еще как!
        Таксист завел двигатель и рванул с места. За стеклом замелькали фонари, дома, заборы. Марина откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, переводя дух. Пропетляв по улочкам элитного района, машина выехала на широкую дорогу и помчалась, набирая скорость, по вечернему Дербенту. Марина посмотрела на часы, размещенные на приборной панели. Было почти одиннадцать.
        - Куда такая красавица так поздно едет? - завел разговор водитель.
        Не успев успокоиться, Марина начала впадать в паранойю. А зачем это он интересуется? А что, если это подставное такси и ее везут на другую «точку» Расула? Так, спокойно, не впадать в панику. Марина отбросила эмоции в сторону, глубоко вдохнула и выдохнула. После чего, на всякий случай, решила не раскрывать карты и что-нибудь придумать. И водителю приятнее, когда пассажир поддерживает разговор, и ей будет проще отвлечься и избавиться от навязчивого страха.
        - К маме еду. Позвонили только что - ей плохо стало. Вот, в чем была - выскочила из дома.
        - Мама - это святое, - прокомментировал таксист и еще сильнее утопил педаль газа. - Через минуту будем на месте.
        Наконец они подъехали к зданию железнодорожного вокзала. Марина потянулась было в карман платья за деньгами, но водитель замахал руками.
        - Что вы, что вы! Никаких денег! Вам сейчас они нужнее. Пусть все хорошо будет с вашей мамой.
        Марина почувствовала себя неловко - такой хороший человек попался, а она его обманула. Но препираться было некогда. Поблагодарив, молодая женщина выскочила из машины и побежала к кассам.

* * *
        Зухра уже ложилась в постель, когда услышала шум подъехавшей машины. Взволнованная, девочка бросилась к окну и прильнула к стеклу. Въездные ворота медленно открылись, и из остановившегося у виллы автомобиля вышел ее дядя. Расул Бекбулатов был изрядно пьян. Шатающейся походкой он зашел в дом. Сердце у девочки учащенно забилось. Обычно, будучи навеселе, дядя спускался вниз к ее учительнице. Она знала об этом из случайно подслушанного разговора охранников. Она бросилась к двери и приложила к ней ухо. Дядя громко кричал, требуя принести ему бутылку виски.
        - А теперь посмотрим, как поживает наша музыкантша!
        Зухру бросило в жар. Только бы та успела сесть на поезд. Только бы все вышло. Она юркнула под одеяло и напряженно ожидала, что будет дальше.
        Через минуту снизу послышался дикий рев. Зухра выскочила из постели и выбежала в коридор. Расул с налитыми кровью глазами тряс за плечи ошарашенного начальника охраны.
        - Где девка?! Я тебя спрашиваю!
        - Я… я не знаю. Ума не приложу…
        - Какого ума?! Нет у тебя никакого ума! Идиоты! Куда она делась?! Кто-нибудь что-нибудь видел?!
        Собравшиеся на крик охранники молча стояли, переминаясь с ноги на ногу и потупив глаза в пол.
        - Да я вас всех зарою, здесь же, у себя во дворе!
        Бекбулатов в бешенстве метался из стороны в сторону и бросал в подчиненных все, что попадало под руку. Пепельницы, вазы, бутылки со стола. Охранники ловко уклонялись от летящих предметов, но с места не двигались.
        - Еще раз повторяю - кто что видел или слышал необычного?! Не могла же она испариться!
        - Я видел только вашу племянницу вечером. Больше ничего, - отозвался один из охранников, сделав шаг вперед.
        - Продолжай, - Расул подошел к нему вплотную, дыша в лицо перегаром и сверля взглядом.
        - Ну… где-то полчаса назад… она гуляла в саду… сказала что-то типа «дышу свежим воздухом»…
        - А потом?
        - Ну, я сказал, чтобы через десять минут шла в дом, развернулся и пошел в другую сторону.
        - Дебил! - гаркнул в лицо Бекбулатов. - Зухра! Иди сюда!
        Расул начал было подниматься вверх на второй этаж, но на первой же ступеньке остановился. Племянница уже спускалась вниз.
        - Ты ей помогла? - сразу спросил ее Бекбулатов.
        Зухра решила не отпираться и в знак согласия кивнула.
        - Предательница! - выпалил Расул и с размаху дал племяннице пощечину.
        Вмиг отрезвев, Бекбулатов начал соображать, что делать дальше. Первым делом - перекрыть вокзал и выезды из города.
        - Пацаны, делаем следующее. Разбиваемся на группы и перекрываем трассы. Подключаем ментов, поднимаем братву. Найти мне бабу живой или мертвой!
        Головорезы мгновенно оживились и забегали.
        - Ты и ты! - показал он пальцем на двоих. - Поедете со мной на вокзал.
        Бекбулатов тут же выбежал на улицу, сел за руль стоявшей у входа машины и, матерясь, помчал по ночным улицам в сторону железнодорожной станции.
        Через минуту холл опустел. От виллы одна за другой с визгом отъезжали машины. Зухра осталась одна. Сидя посреди комнаты на полу, она держалась за покрасневшую щеку и плакала.

* * *
        Диспетчер объявила, что поезд отправляется через пять минут. Марина сидела в купе у окна и нервно теребила занавеску. Неужели у нее все получилось? Неужели их план, далеко не идеальный, все-таки сработал и теперь она наконец-то свободна? В который раз Марина представила, что бы с ней было, попади она в турецкий бордель. В купе, кроме нее, ехала только пожилая женщина. Затолкав огромную сумку под сиденье, она застелила верхнюю полку, улеглась и тут же задремала.
        - Провожающие, покидаем вагон! - кричала проводница.
        В вагоне было жарко, поэтому Марина приоткрыла окно и выглянула наружу. На перроне стояли несколько человек, махая рукой и посылая воздушные поцелуи тем, кого они провожали. Марина подумала, что она осталась совершенно одна и о ней даже некому подумать. Внезапно, краем глаза, она заметила, как вдоль поезда бегают несколько мужчин и заглядывают в окна вагонов. Проводники уже подняли подножки и закрыли двери. Поезд тронулся с места и начал набирать скорость. Марина присмотрелась и с ужасом узнала в одном из мужчин Расула. Вспотевший, с глазами сумасшедшего, он бежал по перрону метрах в десяти от ее купе.
        - Вот она! - закричал Бекбулатов, на бегу показывая пальцем на Марину.
        Молодая женщина отшатнулась, закрыла окно, задернула шторки и села. «Черт, зачем я высовывалась!» Посмотрев в узкую щель между шторками, она увидела, как чуть позади вместе с Расулом за поездом бегут два его охранника. Как раз те, что водили ее на занятия с Зухрой и приносили еду. С каждой секундой они отставали все больше и больше и наконец остались далеко позади.
        Поезд увозил ее прочь, но что делать дальше, Марина абсолютно не знала. Домой в возвращаться было опасно. Да и не было больше никакого дома. Все сгорело дотла. «Мосты сожжены», - вспомнила Марина расхожую фразу, которая сейчас очень точно описывала сложившуюся ситуацию. Единственное, что она смогла придумать, это залечь на какое-то время на дно у своей крестной. Та жила в Подмосковье одна и с радостью приютила бы крестницу, которую давно не видела.
        Теперь вроде бы снова можно было успокоиться и наконец забыть о Расуле и своем пребывании в плену, как о страшном сне. Марина застелила постель, прилегла и прикрыла веки. Перед ее глазами встал Клим. В полудреме Марина видела, как он идет ей навстречу и широко улыбается. На нем была обгоревшая одежда. Лицо - мертвенно-синее. За мужем следом шел Расул с большим букетом роз и манил к себе пальцем. Марина резко проснулась. Мерно постукивали колеса. Вверху на полке похрапывала соседка. Пытаясь упорядочить свои мысли и чувства, Марина снова отчетливо осознала, что не испытывает к Климу ничего, кроме вины. Человек, которого она любила, - мертв. И вместе с ним умерла и ее любовь. Впрочем, было ли это чувство любовью, она не знала. Вновь перед ней возникло лицо Расула, она вспомнила их «близость». Внизу живота стало тепло. Бекбулатов был ей явно симпатичен. А что? Мужественный, волевой. За таким любая женщина будет чувствовать себя как за каменной стеной. Дав волю фантазии, Марина вновь представила, как Расул грубо овладевает ею…
        Внезапно поезд дернулся и остановился. Молодая женщина тут же опомнилась и выглянула за шторку - за окном была какая-то станция. Постояв минуты две, поезд тронулся дальше.
        Марина снова задумалась. Если мне так нравится этот кавказец, то почему я не осталась там? «Он тебя собирался продать», - говорило ей внутреннее «я». «А что, если я смогла бы его уговорить оставить на вилле?» - отвечала она ему. Не в силах разрешить внутренний спор, Марина задремала.
        Через несколько станций, глубокой ночью, в купе постучались. Сквозь сон Марина слышала в коридоре мужские голоса. Закрытый изнутри замок в двери щелкнул, и проеме появилась голова проводницы. После чего исчезла, и на ее месте возникли физиономии Расула и одного из охранников. От неожиданности Марина взвизгнула и, не вставая, отпрянула подальше от двери.
        - Привет, птичка, - злорадно улыбнулся Бекбулатов. - Думала упорхнуть из моего гнездышка? Не на того нарвалась.
        Он сделал знак своему головорезу. Тот подскочил к беглянке, и не успела Марина закричать, как он прикрыл ей рот носовым платком, пропитанным хлороформом.
        - Тихо, тихо. Не шуми. Здесь люди спят, - Бекбулатов отошел в сторону, пропуская охранника, несущего девушку на руках.
        - Что здесь происходит? - спросила только что проснувшаяся соседка с верхней полки.
        - Женщина, успокойтесь. Ложитесь спать, - встряла проводница.
        - Совсем оборзели, - проворчала та и повернулась лицом к стене.
        Прикрыв двери купе, Бекбулатов достал из кармана бумажник, вынул из него несколько купюр и сунул проводнице в нагрудный карман.
        - Все в порядке? Вы ничего не видели, правда?
        - Вообще ничего, - понимающе кивнула железнодорожница.
        - Вот и отлично. Удачного пути!
        Бекбулатов спрыгнул с подножки на перрон и помахал рукой. Поезд тронулся.

* * *
        Марина очнулась на заднем сиденье машины. Рядом, уставившись в экран мобильника, сидел один из охранников. Снаружи, вдоль дороги, мелькали деревья. Было темно. Дорогу освещали лишь фары автомобиля.
        - О, очнулась, - глянув в зеркальце заднего вида, заметил сидящий впереди второй охранник.
        Руки у Марины были крепко связаны. Запястья, пережатые веревкой, сильно болели.
        - Развяжите, гады, - она попыталась ударить «соседа», но тот схватил ее за руки и сильно толкнул. Марина ударилась головой о ручку дверцы и застонала.
        - Эй, осторожнее, она мне живой нужна, - сидящий за рулем Расул обернулся и подмигнул женщине. - Ну что, лягушка-путешественница? Как самочувствие?
        - Отпусти меня, урод! - со злостью выдавила Марина и резко ударила головой в живот сидящего рядом головореза.
        - Я вижу, ты никак не утихомиришься. Ничего, сейчас я тебя воспитаю.
        Бекбулатов сбросил скорость и свернул на узкую дорогу, ведущую в лес. Автомобиль запрыгал по ухабам, по лобовому стеклу начали хлестать ветки. Через несколько минут машина остановилась. Расул выключил двигатель и вышел.
        - Что сидите, тащите ее сюда!
        Охранники за руки-ноги вытянули брыкающуюся Марину и швырнули под ель на землю, устланную прошлогодними иголками. Девушка встала и с вызовом посмотрела на похитителей. Бекбулатов медленно подошел и несколько раз размашисто ударил ее ладонью по лицу. Марина упала. Из носа пошла кровь. Поднявшись, она вытерла выступившие слезы и плюнула в лицо обидчику.
        - Ах ты, тварь! Выделываться будешь? Из-за тебя у меня сплошные проблемы.
        Бекбулатов схватил ее за плечи и швырнул на землю.
        - Свободны! Идите погуляйте! - бросил он охранникам, расстегивая ремень на штанах.
        Расул набросился на Марину и принялся насиловать. Она пыталась вырваться из-под Бекбулатова, но тот крепко прижал ее к земле. Марина кричала. От возмущения, злости, безысходности. И от оргазма. Марина кричала: «Нет! Нет!» - а внутренний голос говорил: «Еще! Еще!» Через минуту она сдалась и позволила делать насильнику с ней все, что он пожелает. Она устала себя обманывать. Да, ей нравится Бекбулатов. Да, она ведет себя как дешевка. Да, ей нравится то, как с ней обращается Расул.
        Отошедшие в сторону охранники с любопытством наблюдали издалека, сквозь ветки, за происходящим.
        - Вот это девка! Даже моя так не кричит! - шепнул один другому.
        - А на вид и не скажешь.
        - Почему?
        - Ну не знаю, какая-то она все время серьезная. И злая. Прямо как моя училка по русскому в школе.
        В этот момент Марина пронзительно закричала. Парни переглянулись и пошло захихикали.
        После нескольких минут напряженной «работы» Бекбулатов слез с беглянки и натянул штаны. Марина опустила задравшееся платье. Не открывая глаз и тяжело дыша, она осталась лежать под деревом. Расул присел на капот машины и оценивающе посмотрел на жертву. Он уже не испытывал по отношению к ней ни злости, ни ненависти, ни раздражения. Бекбулатов вдруг поймал себя на мысли, что просто любуется ей, словно это не пленница, не супруга его врага, а его собственная жена. На минуту он представил, что они живут вместе. А что? Красивая, строптивая, страстная. Вполне вписывается в его образ идеальной телочки. Вот только ведет себя как дура. Зачем ей были все эти резания вен, побег? С другой стороны, если бы не ее упрямство, ехала бы сейчас в далекий Стамбул с Ахметом под ручку, любуясь морскими красотами с палубы его частного лайнера.
        - Ну что, поднимайся. Пора двигаться дальше.
        Расул подошел к Марине и протянул ей руку. Она открыла глаза, и на мгновение их взгляды встретились. В обоих без слов можно прочитать нескрываемую симпатию и даже некоторую нежность. Марина резко отвернулась и робко подала руку. Что это было? И он чувствует то же, что и она? Он смотрит на нее не как на вещь, а как на женщину. Со страстью и каким-то трепетом, что ли. Марина с трудом подбирала в голове слова и объяснение происходящему, не подозревая, что ее похититель испытывает нечто подобное. Первоначально он готов быть избить ее, не оставив живого места. Теперь же Бекбулатов был в растерянности. Ее? Бить? Как я мог о таком даже подумать? Смотрит на меня, словно на любовника, хоть я ее держал на цепи, как собаку. Поди пойми этих женщин. Ты с ней обращаешься как с животным, унижаешь, оскорбляешь, бьешь, моришь голодом. А она смотрит тебе в глаза - преданно и нежно.

15.
        Как только машина Бекбулатова выехала из цеха и скрылась в темноте, охранники расслабились и начали бурно обсуждать свои будущие гонорары.
        - Слышал, Гасан? Кучу бабла получим после сделки, - толкнул один из головорезов своего коллегу локтем в бок. - Ты себе что купишь?
        - Ну, не знаю. Яхту хочу.
        - Зачем тебе яхта?
        - Девушек катать. И вообще - мне с самого детства нравятся корабли. Я даже хотел в моряки пойти. А ты, Максуд, на что потратишь деньги? - спросил он в ответ.
        - А мы с братом Салманом решили, что, как только насобираем нужную сумму, откроем свой ресторан.
        - Неплохо, - загалдели бандиты.
        - А я куплю себе «Феррари», и все девушки будут мои, - заносчиво заявил один из них, смазливый молодой кавказец.
        - Иди сначала вылечи свою гонорею, ловелас, - крикнули ему из-за спины, и все присутствующие громко засмеялись.
        Пока бандиты делились друг перед другом своими неосуществленными мечтами, водитель фуры дядя Толик с искоркой в глазах слушал весь этот мальчишеский бред. Когда смех затих, он постучал ладонью по кабине машины, чтобы привлечь к себе внимание. Все обернулись.
        - Алё, орлы, харэ делить шкуру неубитого медведя, - с улыбкой сказал дядя Толик. - Пора по коням.
        - По коням, пацаны!
        Водитель, потирая озябшие ладони, сел в фуру с невинной надписью «Детское питание» на борту и завел двигатель. К нему в кабину запрыгнул один из людей Бекбулатова, тот самый Гасан, мечтавший о яхте. Поправив висевшую у пояса кобуру с пистолетом, он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
        - Если что - буди.
        - Да что тут может случиться? «Крыша» у нас железная, - водитель кивнул в сторону окошка.
        Стоявшие рядом с ним два полицейских бросили окурки под ноги и, смачно сплюнув в сторону, сели в патрульную машину ГИБДД.
        Фура не спеша выехала с территории консервного завода. Впереди ее сопровождала машина полицейских. Сзади на джипах ехали люди Бекбулатова. Согласно договоренности, замыкающие сопроводили груз до черты города, потом развернулись и направились обратно на виллу. Выехав за город на трассу, менты включили проблесковые маячки. Набрав скорость, дядя Толик посмотрел на задремавшего соседа. После чего покрутил ручку радио на магнитоле и добродушно ухмыльнулся. Из динамиков зазвучала песня Тани Овсиенко «Дальнобойщик». «Он знает лучше всех… что наша жизнь - шоссе, шоссе длиною в жизнь», - подпевал он себе под нос.

* * *
        Клим с сумкой стоял на перекрестке, нервно куря и поглядывая на часы. Комар сказал, что будет через минуту. Прошло пять, а его все еще не было.
        - Черт, опоздаем же! - выругался Байков и тут же услышал гул мотора.
        К нему подлетел старенький «жигуль». За рулем сидел Комар.
        - Запрыгивай! Чего стоишь как столб!
        Клим бросил сумку на заднее сиденье, плюхнулся рядом с Комаром, и они рванули по ночному городу.
        - Ты что, угнал машину?
        - А ты думал, что мне ее кто-то одолжил? Не дрейфь - до утра вернем на место. Хозяин и не заметит.
        На выезде из города они съехали на обочину и заглушили двигатель. Комар сверил время.
        - Минут через десять будут тут. Вот видишь, все идет по плану. А ты нервничал. Перекур.
        В полной тишине они сидели в засаде и напряженно вслушивались. За десять минут мимо них проехали лишь две иномарки. Наконец сзади показалась полицейская машина с мигалкой. Следом за ней мчалась огромная фура.
        - А вот и наши клиенты.
        Довольно потирая руки, Комар положил одну руку на руль, а вторую на ключ зажигания. Пропустив машины, он завел свой «жигуль» и поехал следом, постепенно набирая скорость. Расстояние между ними и фурой стремительно сокращалось.
        - Готовься, - сказал Комар.
        Клим перегнулся через спинку, схватил сумку и положил ее себе на колени. Внутри лежала куча каких-то инструментов, в которых Комар не сильно-то и разбирался. Да и ладно. Клим сказал, что сам справится. Засунув за пояс пару «железяк», Байков дождался, когда они вплотную подъедут к фуре. Опустив стекло, он вылез из машины и осторожно забрался на капот. Сделал шаг, протянул руку и схватился за ручку задней дверцы фуры. После чего поставил ногу на выступавшую внизу подножку и принялся взламывать замок. В этот момент «жигуль», наехав на ямку в асфальте, дернулся и вильнул в сторону. Комар тут же вывернул руль и снова «спрятался» за фурой. Слава богу, фары он выключил заранее. Иначе либо менты, либо дальнобойщик его обязательно засекли бы. Клим обернулся и покрутил пальцем у виска.
        Забравшись внутрь, Байков достал из кармана фонарик и посветил: фура была наполовину забита ящиками. На всю, наверное, денег не хватило. Клим поплевал на руки и начал подтаскивать наркогруз поближе к дверям. Фура начала петлять по горному серпантину, и ящики стало швырять из стороны в сторону. Эге, так и водила может услышать и заподозрить неладное. На очередном повороте Клим распахнул двери, закрепил их, чтобы не хлопали, и принялся выталкивать за борт ящики. Один за другим они летели в пропасть и исчезали во тьме.
        Когда последняя «партия» груза улетела в ущелье, Клим дал знак Комару. Выбравшись из фуры, он закрыл дверцы, осторожно перебрался на капот «жигуля» и забрался через опущенное стекло в автомобиль.
        - Ну, ты прямо как фильме! Тебе в каскадеры нужно устраиваться! - восхищенно сказал Комар запыхавшемуся напарнику.
        - Сваливаем отсюда, - выдохнул Клим.
        Комар сбросил скорость. Фура начала удаляться и вскоре исчезла из вида.

* * *
        - Блин, ну и дорога, - пробурчал Гасан, протирая глаза. - Хрен подремлешь.
        - Слушай, а мне вот интересно - ты и правда хотел стать моряком? - от скуки завел разговор водила.
        - А тебе-то какое дело? - хмуро ответил охранник и, зевая, посмотрел в окно.
        - Просто у меня батя был моряком.
        - Ого! - оживился Гасан и с интересом уставился на водителя.
        - Да что «ого»! Это только в книжках все красиво описано. Романтика, блин. На самом деле отец лет за пять спился и помер. Разве что меня успел сделать. Да матери раз пеньюар фильдеперсовый, чешский, привез. Прикинь: зима, угля купить не на что, в доме сквозняки воют, как собаки, и у нас с мамкой зуб на зуб не попадает, жрать тоже нечего. А он пришел в увольнительную, важный такой, эту хрень прозрачную достает и гордо ей на плечи накидывает. Она дрожит, губу закусила, спасибо, говорит, милый. А потом всю ночь проплакала. Вот и вся романтика.
        - Да, настоящий мужчина так не поступает. Наши мужчины женщин всем обеспечат.
        - Но-но, не балуй! Это я могу на своего батю бочку катить, а тебе за это пасть порву. В натуре. Ты дядю Толю знаешь. - Гасан дернулся было «стартануть», но осекся. Водила сурово смотрел на дорогу, будто уже и забыл о сказанном. Но широкая мозолистая ладонь как бы невзначай поглаживала монтировку. И кавказец мирно продолжил:
        - А как же море, путешествия?
        - А что море. То шторм, то туман. То холод собачий, то жара адская. Да и женщин по нескольку месяцев не видели мужики. Работка та еще. Так что видишь - разбил дядя Толя твои детские мечты вдребезги. - Водила довольно ухмыльнулся, и Гасан опять почувствовал себя униженным. Но месть решил отложить на потом.
        - Ладно. Хватит мозги мне пудрить, - слабо огрызнулся парень и закрыл глаза. - Попробую все-таки вздремнуть.
        Через минуту Гасан мирно засопел, прислонив голову к дверце. Водила приглушил радио и немного прибавил скорость. Машина шла на удивление легко.
        - Просыпайся, приехали!
        Водила фуры толкнул соседа в плечо и широко зевнул. Тот открыл глаза, потянулся. Вдали, на пустыре, светились несколько пар фар. Подъехав, водитель заглушил двигатель и выпрыгнул из кабины. Сопровождавшие их менты, не останавливаясь, развернулись и укатили обратно. Их миссия была выполнена.
        - Открывай машину, - сразу перешел к делу подошедший к фуре мужчина кавказской внешности с сединой на висках.
        Насвистывая, водила обошел автомобиль и, достав ключ, взялся за ручку дверцы. Та неожиданно подалась и распахнулась. Тот застыл на месте, с ужасом и недоверием уставившись в пустой прицеп. Подошедший покупатель стоял у него за спиной, нервно раскачиваясь с пятки на носок. Подозрительно оглядел с ног до головы сначала водителя, потом подбежавшего охранника.
        - Я не понял? Это такая плохая шутка? Ахмет, посмотри в календарь - сегодня первое апреля, да? Ахмет говорит «нет». Календарь говорит «нет». А вы шутки со мной шутить вздумали?!
        - Я… я ничего не понимаю… Какая-то… чертовщина, Христом-богом клянусь, был он. И мы нигде не останавливались по дороге. Гасан, скажи! - частя и запинаясь, начал оправдываться водитель.
        - Где товар? - обрадованный, что нашел крайнего, охранник схватил водилу за грудки и прижал к фуре. - Это ты, сука, пока я задремал, товар налево слил!
        Водитель непонимающе таращился на Гасана.
        - Друг, это ж я, дядя Толя. Ты что? Мы же вместе…
        Внезапно хватка кавказца ослабла, а сам он повалился на ошалевшего дядю Толю и сполз на землю, размазывая по его груди кровь и мозги из пробитого метким выстрелом черепа.
        - Спал он. В нашем бизнесе на работе не спят. Опасно это, - пряча пистолет с глушителем, почти миролюбиво сказал седовласый и повернулся к охраннику.
        - Ахмет, убери эту падаль. - Босс кивнул на тело, возле которого, согнувшись почти пополам, блевал окровавленный дядя Толя. - И похорони, что ли. Негоже правоверного бросать на растерзание собакам. Да и вопросы могут возникнуть. Эй ты, водила, к тебе обращаюсь. Я не знаю, что произошло и где моя наркота. Но уверен - ты мое послание понял. С твоим боссом будет то же, что и с охранником, проспавшим крупную партию товара. Если я не получу его в ближайшие дни. Понял? Повтори!
        - Передать боссу, чтобы прислал новый товар, - как зомби, повторил дядя Толя.
        - Молодец, послушный мальчик… Что смотришь, как баран? Вали отсюда! Да, и скажи Расулу, что, если через двое суток на этом же месте не будет загруженной фуры, он крупно пожалеет, что не его я сегодня застрелил. Понял?!
        - Понял, - сглотнув ком в пересохшем горле, пробубнил водила и помчался к кабине.
        - Стоять! Кровь смыть не забудь, а то домой не доедешь, остановят. Да и сам помойся - смотреть на тебя противно. По коням! - обратился седовласый к охране.
        Двое кавказцев уже успели завернуть тело Гасана в брезент и забросили его в распахнутый багажник джипа. Крышка над трупом лязгнула с такой силой, что у водителя в который раз за вечер душа ушла в пятки.
        - Время пошло! - услышал он перед тем, как заурчали моторы и автомобили растворилась в ночи.
        Перепуганный «курьер» заскочил в кабину и двинулся в обратном направлении. Доехав до мелкой речушки неподалеку от места стрелки, водитель достал мобилу и уставился на нее. Не мог представить, с чего начать разговор с Расулом. Сперва сообщить о пропаже товара - потом о смерти его троюродного брата? Или наоборот? Да и какая разница - все равно он не жилец после такого. Бежать? Тоже некуда - из-под земли достанут. Вздохнув, дядя Толя набрал номер телефона босса.

* * *
        Припарковав «жигуль» недалеко от места, где он был угнан, Комар с Байковым бодрой походкой отправились в магазин. Нужно было отпраздновать удачную операцию. Да и немного расслабиться после напряженного дня.
        - Разливай!
        Комар поставил пакет с покупками на стол и достал из серванта две рюмки.
        - Да подожди! Сейчас колбасы нарубим, огурцов с помидорами нарежем.
        - Как хочешь, а я без закуски выпью.
        Комар налил себе до краев водки и залпом выпил.
        - Ух! Крепкая, зараза!
        - Вот теперь другое дело. - Клим поставил на стол тарелку с набросанными туда кусками колбасы, лука, помидоров, огурцов, сыра. - Выглядит не особо красиво, зато сытно и полезно!
        Комар отломал от буханки черного хлеба ломоть, откусил его и отправил следом в рот кусок салями.
        - Вкуснотища! Я, когда в детстве ходил на футбольную секцию, приходил после тренировки домой и делал себе здоровенный бутерброд. Даже теперь слюнки текут, как вспомню.
        Клим налил еще по одной. Потом еще и еще.
        - Давай за нас. И за удачу!
        Захмелевший Комар поднял рюмку и, не чокаясь, выпил.
        - Хорошо мы сегодня уделали этого урода. Представляю его лицо, когда узнал, что весь товар пропал.
        Клим довольно ухмыльнулся и насадил на вилку половинку помидора.
        - Даже не знаю, как он будет выкручиваться. С одной стороны, злой покупатель, с другой - кредиторы. Ей-богу, я бы на его месте повесился. Слушай, а ты все-таки молодчага, - похлопал Комар Клима по плечу. - Так круто вскрыл машину, да еще на ходу! Ты, случайно, в медвежатники не хочешь пойти? У меня есть мужик знакомый - поднатаскал бы тебя малехо.
        - Ну, вот, опять. Я же говорил, чтобы ты не агитировал меня на свои темные дела. Мне много денег не надо, на кусок хлеба могу честно заработать.
        - Ладно, проехали. - Комар оперся подбородком о руку и грустно посмотрел в окно. - Эх, скучно что-то у нас. Может, девчонок вызовем?
        - Как хочешь, но я пас, - твердо сказал Байков.
        - Да что ты как школьник. Не хочу, не буду… Тебе природа дала «прибор» - вот и пользуйся им.
        - Отстань!
        Клим достал сигарету, вышел на балкон и закурил.
        - Тоже мне интеллигент. Проститутки ему не нравятся. - Комар достал мобильник и набрал номер. - Алло, привет. Тут такое дело… Можешь подогнать двух цыпочек?.. До утра… Ага… Записывай адрес…
        Вернувшись с балкона, Байков заметил в глазах напарника озорной огонек и понял, что тот что-то задумал.
        - Садись. Хочу выпить за тебя. Все-таки ты мне жизнь спас. Считай, ты мне как брат теперь.
        Клим смущенно посмотрел на собутыльника, чокнулся и выпил. Через пятнадцать минут в дверь раздался звонок.
        - О, это к нам! - подскочил с табуретки Комар и побежал открывать.
        - Вызвал все-таки, - разочарованно сказал Байков.
        В квартиру с шумом и смехом ввалились две молоденькие блондинки.
        - Привет, мальчики.
        - Почему в тишине сидите? Нужно срочно включить музыку.
        - А где у вас ванная? А, вот, нашла.
        - Та-ак, что пьем? Водочка, коньяк. А шампанского нет? Эх, жаль.
        - Меня, кстати, зовут Кристина. А это - Настя.
        Девушки чирикали, как птички, перебивая друг друга. От такого напора Клим лишь молча сидел и хлопал глазами, наблюдая, как гости суетятся в квартире.
        - Ну, что, наливайте, ловеласы. Выпьем за здоровье и за удовольствия. Ночь у нас длинная, - широко улыбаясь, Кристина протянула две рюмки.
        После того как все выпили и расселись вокруг стола, Байкову стало как-то не по себе. Ему не хотелось ни женской компании, ни секса. В очередной раз он вспомнил свою Марину, и сердце сжалось от волнения и тревоги за нее.
        - Знаете, пойду-ка я схожу в магазин. Куплю шампанского, конфет, фруктов. А то стол у нас какой-то холостяцкий выходит, - предложил Клим.
        - Ура! - закричала Настя и захлопала в ладоши.
        Сунув в карман пару крупных купюр, Клим вышел на улицу. Он как-то не задумывался в последнее время о деньгах. Комар в самом начале принес их целую спортивную сумку со словами «бери, сколько нужно». Клим попытался было отказаться от такой щедрости, но тот настоял.
        Пока Байков ходил в магазин, в квартире унылая алкогольная атмосфера поменялась на празднично-шумную. Зайдя в прихожую, Клим увидел, как девушки в нижнем белье сидят в зале на ковре и играют с Комаром в дурака на раздевание. Его напарник сидел в одних трусах, держа в одной руке бутылку коньяка, а в другой - стопку карт. Из телевизора громко звучал какой-то хит.
        - О, братишка вернулся! Заходи. Присоединяйся. А у нас тут весело и душевно. Правда, девчонки?
        - А я вам добавку принес, - Байков приподнял один из пакетов и потряс им. Зазвенели бутылки.
        - Шампанское! Шампанское принесли! - Кристина подбежала и, выхватив из рук пакет, достала оттуда бутылку «Советского». - Чур, я открываю!
        Через десять секунд пробка с шумом выскочила из горлышка и, пролетев через всю комнату, ударилась о стену. Кристина приложилась губами к горлышку и сделала несколько глотков.
        - Дай мне! - Настя вырвала у нее бутылку, отхлебнула и закашлялась. - Ой, холодненькое!
        Байков выложил из пакетов на журнальный столик фрукты, спиртные напитки и шоколад. Комар поднялся с пола, обнял за талии обеих девушек и повалил на диван. Клим незаметно вышел на кухню и включил электрочайник. Вот и ладно. Они пусть занимаются своими делами. А он займется своим. И он взял из стопки на холодильнике первую попавшуюся книгу, заварил себе чай и принялся читать. Ему хотелось немного отвлечься от всего происходящего, но текст на странице двоился. Байков изрядно напился. Через какое-то время из соседней комнаты послышались стоны и крики.
        - Еще!
        - Ого, какой ты!
        Клим отложил книгу, взял недопитую бутылку коньяка и хлебнул из горла. Минут через десять звуки оргии стихли, и на кухню зашел Комар, закутанный в простыню.
        - Что, грустишь? Эх, ты. А телочки-то - высший класс! Отработали деньги на все сто. Точно не хочешь присоединиться?
        Байков отрицательно покачал головой.
        - Про Марину думаешь?
        - Знаешь, когда я был на стройке… уже не помню, вчера или позавчера?.. В доме того дагестанца кто-то играл на фортепьяно. Причем так играл, как может играть только Маринка. Я уверен, это была она.
        - О-о-о, значит, не зря мы сюда приехали!
        - Что-то я не в себе. Пойду пройдусь, проветрю голову. Нервы ни к черту. Не обращайте на меня внимания. Пейте, гуляйте.
        - Как знаешь. - Комар протянул ему рюмку.
        Выпив, Клим набросил в прихожей ветровку и вышел.

16.
        Расул ехал на стрелку с кредитором, Рустемом, совершенно угнетенный. Если точнее, то это была даже не стрелка. Ему просто позвонили и сообщили, что через час он должен быть там-то и там-то. О чем будет разговор, было ясно без объяснений. Срок возврата одолженных денег истек еще в обед. Дядя Рустем, как его называл Бекбулатов, ввел его в криминальный мир, когда Расул был еще подростком. Хоть отношения у них за долгое время и сложились доверительные, однако во всем, что касалось денег, Рустем был безжалостен. «У денег родственников и друзей нет», - любил повторять тот.
        Подъехав к неприметному бару, принадлежавшему Рустему, Расул зашел с черного хода и спустился по ступенькам вниз. Подвал бара был оборудован под подпольное казино. Большую часть помещения занимали игральные столы. Сегодня в казино было безлюдно. Открыв двери, Бекбулатов увидел Рустема, в одиночестве сидевшего за столом и тасовавшего колоду карт.
        - Здравствуй! Заходи, дорогой, не бойся!
        - Здравствуйте, дядя Рустем! Рад вас видеть.
        - Ой, неправду говоришь, - улыбаясь, погрозил ему пальцем кавказец. - У тебя в глазах не радость, а страх. Садись, будем говорить.
        Расул придвинул стул к столу и присел на краешек.
        - Рассказывай. Где мои деньги?
        - Будут, будут деньги. Дайте, пожалуйста, еще два дня. Мои люди уже собирают.
        - Ох, боюсь, не соберут они столько до завтра. Ты, вижу, тоже боишься.
        Словно нашкодивший мальчишка, Расул, соглашаясь, кивнул.
        - Пущу я тебя по миру, мой дорогой, ой, пущу. Останешься без дома, без счета за границей, без друзей, без бизнеса. Дядя Рустем не прощает тех, кто нарушает слово. Ты ведь знаешь это? Знаешь.
        - Я понимаю, что это не имеет значения, но меня кто-то подставил. Я сам лично видел и проверял, машина выехала с грузом.
        - Вот именно - не имеет значения. Меня не волнует, что за идиотов ты себе набрал, которые не могут элементарно перегнать фуру из точки А в точку Б. Но это еще не все. Ты поставил в затруднительное положение не только меня.
        На этой фразе из затемненной глубины зала вышел человек в костюме-тройке. На вид лет пятидесяти. Ухоженный, с маской безразличия на надменном лице. Виски его были тронуты сединой. Бесцветные глаза изучали Расула, словно какое-то насекомое под стеклом.
        - Здравствуй-здравствуй, Расул. Вот ты и влип по самое горло, - мужчина подошел к столу и оперся на него локтями. - А я чувствовал, что не стоит мне соглашаться на твое предложение. Но подумал - ты человек в Дербенте видный. Тебя знают, с твоим мнением считаются. Что же ты так опростоволосился, дорогой?
        Бекбулатов открыл было рот, чтобы ответить, но его тут же прервали:
        - Не стоит оправдываться. В этом нет смысла. Мне нужна наркота, а не твои оправдания. А господину Рустему нужны деньги. Пока тебя не было, мы кое-что успели с ним обсудить.
        - Наркота будет, обещаю, - залепетал Расул.
        От прежнего грозного и свирепого головореза не осталось и следа. На стуле сидел мальчишка, ищущий прощения у взрослых людей.
        - Я же просил - не нужно вот этих расплывчатых обещаний. Дело обстоит так: если через двое суток я не получу свою партию товара, а Рустем всю свою сумму денег - тебе конец.
        - Бизнес есть бизнес, - сухо прокомментировал Рустем. - Единственное, что смогу для тебя сделать, - умрешь быстро. Короче, делай, что хочешь. Время пошло.
        И кредитор, и покупатель синхронно показали ему головой на дверь. Расул медленно поднялся. В голове шумело. Руки тряслись. Он молча развернулся и пошел к выходу.

* * *
        Бекбулатов устало плюхнулся на заднее сиденье машины и махнул рукой водителю, чтобы трогался с места. После тяжелого разговора нужно было сбросить напряжение. То есть выпить.
        - Давай в ближайший ночной клуб.
        Расул вернулся домой злым и пьяным. Все шло наперекосяк. В один миг из хозяина жизни он превратился в живую мишень, жить которой осталось чуть меньше двух суток. Правда, есть еще шанс, есть. Сразу после новости о пропаже груза он тут же поднял всех своих на ноги. Люди Бекбулатова перерыли все окрестности - результат был нулевым. Единственное, что обнаружили, - сброшенные в пропасть коробки. Дорога, по которой ехала фура, шла над горной рекой, весь товар смыло течением. Отложив на время поиски уродов, устроивших эту подставу, он дал указание собирать деньги, объехать мелких поставщиков наркоты. Расул чувствовал себя словно волк, загнанный в ловушку.
        - Марина! Приведите мне эту девку! - крикнул он охранникам.
        Он стянул с шеи галстук, бросил в угол пиджак. Шатаясь, подошел к столу, взял недопитую бутылку виски и, скривившись, сделал несколько глотков. После чего пошел в спальню, сел на кровать и с трудом начал стягивать брюки.
        В двери постучали и завели Марину.
        - О, чудесно! Милости просим!
        Он схватил ее за локоть и швырнул на кровать.
        - А ты - вон отсюда! - озверев, крикнул Расул охраннику. - Вообще, все - вон. Идите все на хрен!
        Охранник поспешно ретировался и тихонько закрыл за собой дверь. Словно зверь, Бекбулатов набросился на Марину. Стянув с себя и с нее трусы, он пытался войти в пленницу. Но из-за выпитой дозы алкоголя ничего не получалось. Как мужчина в таком состоянии он ни на что не был способен. Откинувшись на спину и тяжело дыша, он закрыл глаза и неподвижно застыл. После чего медленно поднялся, сел на край кровати и тихо заплакал.
        В этот раз Марина уже не сопротивлялась. Она покорно лежала, готовая отдаться своему хозяину. Когда мужчина заплакал, она села рядом.
        - Ничего страшного. С кем не бывает. В другой раз все получится. А ты хотел столько выпить и быть как мачо. Так только в кино бывает.
        Пленница нежно гладила Расула по спине. Впервые она увидела его таким, какой он есть. Живым человеком, со своими слабостями, чувствами. Может, еще не все потеряно в ее жизни. Может быть, это есть то, ради чего нужно перевернуть страницу прошлого, начать все заново, с чистого листа. Расул положил ее ладонь в свою, словно благодаря за поддержку. Он поднял голову и с грустью посмотрел ей в глаза. В дверь настойчиво постучали. Бекбулатов вытер краем одеяла лицо и сурово посмотрел в сторону дверного проема.
        - Что там еще?
        Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова охранника.
        - Можно? Тут… это… информация появилась…
        - Да говори уже, не тяни.
        - Из Ямского звонили, наши менты. Короче, насчет того пожара.
        - И что сказали?
        - Сказали, что на месте пожара человеческих останков не нашли. Ну, то есть Байков не погиб. Выбрался, сука, каким-то образом.
        - Т-твою мать! - громко выругался Расул, вскочил с кровати и быстро начал одеваться.

17.
        Светлана смотрела в окно и любовалась небольшим садом у стен музыкальной школы. Деревья были молодые, недавно посаженные. Одно из них, яблоньку, Света посадила сама и каждый раз, когда была возможность, выискивала ее среди других. В эти минуты она чувствовала приятную умиротворенность и спокойствие. После пережитого за последнее время она плохо спала и не находила себе места. Каждый день она думала о пропавшей подруге, о Климе. О том, как несправедливо судьба поступает с людьми.
        В школе у Светланы было последнее занятие с отстающими детьми, для которых каникулы были короче на месяц. Официально она подтягивала этих бедолаг на общественных началах, но на самом деле - родители в частном порядке доплачивали за вразумление чад. Потом девушка собиралась зайти домой на часик-другой, чтобы переодеться, принять душ и бежать на свидание. Пару недель назад она познакомилась через Интернет с интересным мужчиной, но потом все завертелось с такой скоростью, что не было ни сил, ни желания видеть рядом чужого человека. И вот наконец - он уговорил ее пойти в кино.
        Света заполнила журнал и облегченно вздохнула. Наконец-то закончился этот длинный-предлинный день. Завтра пятница, а там - выходные. Она положила журнал в стол, заперла его на ключ, попрощалась с немногочисленными коллегами и выбежала на улицу. Погода стояла просто чудесная. Девушка решила не ехать на маршрутке, а пройтись до дома пешком. В запасе было еще три часа, ведь летом рабочий день в школе короткий (и на том спасибо). Так что на свидание Света опоздать не боялась и возвращалась домой прогулочным шагом. Смотрела на небо, слушала шум берез, и на душе становилось легко-легко, как в детстве. Девушка даже не заметила, как за ней пристроился и медленно ехал черный джип с тонированными стеклами.
        Свернув с аллеи к пешеходному переходу, она остановилась в ожидании зеленого света. Внезапно из затормозившего рядом джипа выскочили два кавказца. Один из них схватил ее за руки, а другой закрыл рот и нос пропитанной чем-то тряпкой. Светлана почувствовала, что теряет сознание. Краем глаза она заметила, как метрах в пятидесяти на перекрестке стоит полицейский и смотрит в их сторону. Она попыталась крикнуть, но один из похитителей так зажал ей рот, что получилось лишь глухое мычание. Кавказец едва заметно кивнул полицейскому - тот отвернулся, сделав вид, что ничего не видел.
        Мужчины забросили обмякшее тело девушки в салон и сели рядом с ней по обе стороны. На светофоре загорелся зеленый свет. Машина тронулась с места и, быстро набирая скорость, помчалась за город.
        Когда Света пришла в сознание, то увидела, что сидит на заднем сиденье, зажатая между двумя мордоворотами.
        - Что происходит?! Отпустите меня! Кто вы такие?!
        Она забилась в истерике, пытаясь высвободиться из цепких рук похитителей.
        - Тихо, тихо. Всему свое время. Пока что поспи.
        Ей снова приложили к лицу тряпку, и она отключилось. Так повторялось несколько раз. В очередной раз очнувшись, Светлана решила не подавать виду, что находится в сознании. Слегка приоткрыв глаза, она посмотрела через лобовое стекло на дорогу, пытаясь понять, куда они едут. Но толку от этого не было никакого. Машина мчалась по трассе, по обеим сторонам которой возвышались густые ели. Светлана окончательно потеряла счет времени. В голове была полная каша. Она вдруг вспомнила, что у кинотеатра ее ждет ухажер, что нужно ему позвонить и извиниться. «Черт, о чем я думаю?! Какое свидание? Меня украли какие-то угрюмые кавказцы. Везут непонятно куда. Страшно даже представить, что они собираются со мной делать».
        Через какое-то время машина свернула в лес. Дорога стала неровной. Выехав на небольшую поляну, водитель заглушил двигатель. Девушку вытащили из машины и швырнули на землю. Один из похитителей открыл багажник, достал лопату и бросил рядом со Светой.
        - Копай!
        Она медленно поднялась с земли и стала отряхиваться от грязи.
        - Копай, я сказал!
        Кавказец подошел к Светлане и ударил кулаком в живот. Та громко вскрикнула, застонала и согнулась от боли.
        - Бери лопату и копай в яму.
        - Отпустите меня! Умоляю! Я никому ничего не скажу!
        Девушка присела на колени и, закрыв лицо руками, заплакала навзрыд. Водила подскочил к ней, схватил за волосы и повернул Свету лицом к себе.
        - Или ты начинаешь копать, или я начну тебя резать, - он достал из кармана выкидной нож и поднес к ее шее.
        Светлана подняла лопату и неумело принялась рыть яму. Она не понимала, за что ее хотят убить и закопать неизвестно где, в лесной глуши. Похитители стояли в сторонке и насмешливо наблюдали за ее работой.
        - Что-то плохо у тебя получается. Медленно копаешь.
        - Ничего, времени у нас много. Спешить некуда.
        - А пусть руками попробует.
        - Ну ты что? Мы же не нелюди. Зачем так издеваться?
        Мужчины с ухмылкой комментировали происходящее перед их глазами. Светлана, вся в пыли, вспотевшая, покорно рыла себе могилу. Никаких идей насчет того, чтобы вырваться из рук кавказцев, в голову не приходило. Что она может им предложить? Разве что себя. Но они могут взять ее и без ее предложения. Рядом на дереве закуковала кукушка. Девушка насчитала четыре раза. Четыре чего? Часа?
        - Слушай, у нас тут вопрос возник, - как бы между прочим обратился к ней водила. - Может, ты знаешь, где найти Клима Байкова? Он нам очень нужен.
        - Зачем? - настороженно спросила Светлана, отбросив со лба прядь намокших от пота волос.
        - Дело у нас к нему серьезное. Если не знаешь, тогда ладно - продолжай копать.
        - Подождите. Я знаю, где Клим. Они с другом заходили ко мне в Ямском домой.
        Света молниеносно смекнула, что это ее единственный шанс выжить. Рассказать все, что она знает. Вот, оказывается, для чего ее сюда привезли.
        - Только пообещайте, что не убьете меня, - наивно попросила девушка.
        - Обещаем. Слово джигита, - ответил за всех водитель.
        - Они сказали, что едут в Дербент. Собирались свести счеты с братом того дагестанца, которого пять лет назад случайно убил Клим.
        - Где они поселились? Адрес!
        - Я не знаю, честное слово. Друг Клима сказал только, что снимут недорогую квартиру.
        - А что у него за друг? - поинтересовался водила.
        - Какой-то уголовник. Они вместе в тюрьме сидели.
        Кавказцы переглянулись.
        - Это все? Больше нечего рассказать?
        - Больше ничего. Клим очень злой из-за того, что его жену похитили.
        - Эх, красавица. Не с теми людьми ты связалась. Не можем мы тебя вот так просто взять и отпустить.
        Светлана с ужасом посмотрела на похитителей. По щекам покатились слезы.
        - Но… но вы же обещали! Давали слово!
        Двое мужчин схватили ее за руки и прислонили к дереву. Третий из них порылся в салоне, подошел к девушке с ножницами и начал обрезать волосы, отбрасывая пряди в сторону. Светлана пыталась вырваться из рук похитителей, кричала, но все было тщетно. Закончив экзекуцию, кавказец достал из аптечки зеленку и вылил Светлане на голову всю баночку.
        - Вот видишь, а ты боялась. Жива, здорова. Да еще и красавица писаная, - кавказец громко заржал, к его смеху подключились подельники.
        Девушка стояла, униженная и беззащитная, перед тремя подонками и дрожала от пережитого страха. Никогда в жизни с ней не обращались так, словно она и не человек вовсе, а какая-та игрушка. Да, в фильмах подобного Светлана видела предостаточно. Но ведь когда все происходит на экране, ты всегда знаешь, что это всего лишь игра актеров, что все это не по-настоящему. В конце концов, можно просто нажать кнопку на пульте и выключить. А здесь ты беспомощна. Здесь все на самом деле - и похитители, и оскорбления, и животный смех моральных уродов, готовых убить тебя.
        - Пацаны, а все-таки глаза у нее шикарные, - прекратив смеяться, мечтательно сказал водила и пошел к машине.
        - Хочешь, я тебе их вырежу и подарю? - предложил один из кавказцев.
        - Не пугай девушку. Она и так, того и гляди, разрыв сердца получит, - ответил третий.
        Тем временем водила подошел к Светлане и, доброжелательно глядя ей в глаза, поднес тряпку с хлороформом к ее лицу. Обмякшее тело девушки он осторожно положил на землю, приблизился к машине и открыл багажник.
        - Ты что это задумал? - спросил один из подельников. - Мы же ее тут собирались оставить.
        - Да вот подумал, зачем добру пропадать? Заберу ее к себе в Дербент. В подвале у меня свободное место есть. Посидит, оклемается, присмиреет немного. А там, глядишь, и покупателя найду. За такую красотку можно хорошие деньги получить.
        - Да ты посмотри на нее - вся измазанная, на голове - черт-те что. Кто у тебя такую купит?
        - Это сейчас у нее нетоварный вид. Зря мы ее изуродовали, поспешили, конечно. Ничего, зеленка отмоется, волосы отрастут…
        - Ну, смотри, как знаешь. Вот только…
        - Что? - начал злиться новоиспеченный «рабовладелец».
        - Вот только неизвестно, понравится ли такая идея Расулу.
        - А что Расул? У него свой бизнес, у меня свой. Одна телка погоды ему не испортит. Договорюсь с ним. Как-никак, мы с ним дальние родственники. В крайнем случае уступлю ему ее по сходной цене.
        Водила поднял девушку и положил в багажник.
        - Ты ей хоть под голову подложи что-нибудь. А то пока доедем - сотрясение получит. Или нос сломает - будет тебе не «товар», а сплошные отходы производства, - хихикнул один из подельников.
        Водитель сгреб лежавшую в углу багажника ветошь, свернул ее в подобие подушки и подложил Светлане под голову.
        - Все, прыгайте в машину. Пора ехать, - скомандовал он и повернул ключ в замке зажигания.
        Кавказцы ехали молча. Один играл на телефоне в тетрис. Другой дремал. Водитель негромко включил радио и насвистывал, повторяя звучавшие в эфире старые хиты. В какой-то момент из багажника послышался женский крик и удары по крышке багажника.
        - О, очнулась, - прокомментировал кавказец, не отрываясь от экрана телефона.
        - Ничего. Постучит и перестанет, - сухо ответил водитель.
        Девушка рыдала и кричала, срывая голос, барабанила кулаками и ногами, но на ее никто не обращал внимания. В конце концов устав и сорвав голос, Светлана затихла. Она лежала в грязном, пропахшем бензином багажнике и нервно всхлипывала. Она не понимала, что произошло и куда ее снова везут. Ведь, казалось, все закончилось, ее отпускают. Кавказцы даже слово джигита давали - и что? Какая наивная. Верить на слово уголовникам, да еще и не шибко умным, судя по их разговорам. Радовало лишь то, что убивать ее не собираются. Хотели бы - закопали прямо там. Значит, для чего-то она им все еще нужна. Вот только для чего? Рассказать она им все рассказала. Может, решили проверить, всю ли информацию выбили? Или, может быть, решили в заложницы взять? Выстраивать предположения - единственное, что она могла в данный момент в сложившейся ситуации.
        Уже недалеко от Дербента в кармане водилы зазвонил мобильник. От достал его, приложил к уху и нервно сглотнул. Звонил Расул.
        - Привет. Вы где? Далеко?
        - Привет. Нет, уже подъезжаем к Дербенту.
        - Ну, что там с той подругой? Есть какая-нибудь информация?
        - Да, взяли мы ее, вывезли, как вы и приказали, за город, запугали хорошенько. Рассказала все как миленькая.
        - Выкладывай.
        - Байков со своим зоновским корешем в Дербенте. На вас поехали охотиться. Правда, адреса она не знает. Описала, как они выглядят.
        - Понятно.
        - А с девкой-то что? Не покалечили хоть? А то я вас знаю, идиотов. Нам лишних заявлений в ментуру не надо. И так проблем выше крыши.
        - Нет, жива-здорова. Я ее, это… - замялся водила.
        - Что «это»? - угрожающе переспросил Расул.
        - Ну… решил себе забрать, - промямлил кавказец.
        - Не понял?
        - Но если вы хотите ее взять, то пожалуйста, - извиняющимся тоном затараторил водила.
        - Т-твою мать! Я вам что приказал? Выбить из бабы информацию, попугать и оставить где-нибудь за городом. На хрена вы ее приперли аж сюда? У вас что, вообще мозгов нет?
        Расул разошелся не на шутку. Его крик из мобилы был слышен даже на заднем сиденье.
        - Вот и как вам после этого доверять что-то сделать? А если ее родственники кипеш поднимут? Кто разгребать будет? Вы?
        - А что нам тогда делать? - робко спросил водила, вжав голову в плечи.
        - Выбросьте ее на трассе и мигом ко мне. Я вам устрою разбор полетов, артисты самодеятельности хреновы. Да, и скажите, пусть держит рот на замке. Скажите ей: если вякнет - из-под земли достану и снова зарою.
        Машина остановилась на обочине. Водила выскочил, открыл багажник и вытащил оттуда Светлану.
        - Свободна. И даже не думай идти в ментуру или кому-нибудь про нас рассказывать. Найдем - убьем и закопаем.
        Водила запрыгнул обратно в тачку и рванул с места, оставив ошалевшую от жары и духоты багажника девушку одну посреди пустынной трассы.
        Дрожа от пережитого страха, она попыталась вытереть подолом платья запачканное лицо. Бесполезно. Волосы, часть лица, платье, руки - все было в зеленке. Так, спокойно. Главное, что она жива. Неважно, где она - доберется до шоссе, а том кто-нибудь подберет. Или, по крайней мере, попросит вызвать полицию. Светлана медленно пошла по грунтовой дороге. Через полчаса она уже была на трассе. Вдалеке, на горизонте, на фоне неба, горели огни города. Редкие машины, мчавшиеся в ту сторону, не останавливались. Светлана махала рукой, кричала. Напрасно - никому не было дела до одинокой девушки. Махнув рукой на свою затею, она поплелась вдоль дороги. Через несколько часов благодаря дорожным указателям девушка вышла к железнодорожному вокзалу. Перед ней стояло большое здание. На фасаде красовалась надпись «Дербент». Здесь вовсю кипела жизнь. Кто-то спешил на поезд. Кто-то с кучей сумок и чемоданов стоял в ожидании такси. Стоп! Какой еще, к черту, Дербент? Куда это они ее завезли?! Светлана была в шоке. Это же сколько отсюда километров до ее Ямского? Денег у нее не было. Документов тоже. Прохожие, кто с
любопытством, кто с презрением, оглядывались на нее. Грязная, запачканная зеленкой, с распухшими от слез глазами, она была похожа скорее на дешевую проститутку, жестоко наказанную сутенером, чем на преподавательницу сольфеджио. Единственное, что можно было делать в ее ситуации, - обратиться в полицию. Заметив вдалеке патруль, она уже было направилась в его сторону, ступила на проезжую часть, как вдруг свет фар ударил ей в лицо и за миллиметр от нее со скрежетом становился автомобиль. Она непонимающе заморгала и вдруг услышала знакомый голос, звавший ее по имени.
        - Света! Света!

* * *
        Комар снова возвращался от Федорыча, и снова на такси - на этот раз помощь советом нужна была бывшим тюремным корешам. Решали дела, как всегда, за бутылочкой «чего покрепче». Засиделись дотемна, выпили, поговорили по душам - пора и честь знать. Проезжая мимо вокзала, таксист привычно сбросил скорость - тут всегда то пассажиры с багажом на поезд летят, не глядя на дорогу, то хорошо «подогретые» в местном дешевом кафе провожающие под колеса выскочить норовят. Водитель внезапно ударил по тормозам, матерясь и поминая «суку зеленую». Комар, которого встряска вывела из глубоких раздумий, поднял голову и не поверил глазам. В ярком свете фар у капота стояла… зеленая девушка. Лицо ее показалось Комару настолько знакомым, что он вылез из автомобиля прямо посреди дороги.
        - Света! Ты?! Шеф, погоди минутку! - попросил он водителя.
        - Света! Света - ты меня узнаешь? Я Валик, друг Клима. - Комар подбежал к ней, схватил за локоть и развернул ее к себе.
        Испачканное зеленкой лицо скривилось в гримасе - и внезапно девушка разрыдалась, уткнувшись носом в рубашку Комара. Тот прижал ее к себе и повел к машине.
        - Что с тобой случилось? Как ты здесь оказалась?
        Девушка только качала головой, плечи ее конвульсивно вздрагивали.
        - Э, нет. Я ее не повезу - год назад обивку в салоне поменял, - заупрямился таксист, взглянув на девушку.
        - Мужик, не дрейфь. Я накину пару купюр - на химчистку. Поехали.

* * *
        - Клим, смотри, кого я привел, - зайдя в квартиру, с порога крикнул Комар. - Ни за что не догадаешься. Ты где?
        - Я в ванной. Подожди пять минут.
        - Давай бегом.
        Вытирая полотенцем голову, Байков вышел в прихожую и остолбенел.
        - Да-да, я тоже в шоке. Света, заходи. Ванна в твоем распоряжении. А мы пока что-нибудь сварганим поесть.
        Комар достал из холодильника десяток яиц и стал готовить яичницу.
        - Ничего, что я надела чье-то? - спросила Светлана, выйдя из ванны.
        На ней была длинная, почти до колен, футболка.
        - А, это моя. Конечно.
        - Садись поешь, - пригласил Комар девушку к столу.
        - Ну и рассказывай, что произошло. Как тебя сюда занесло?
        Светлана села на табуретку, смущенно взяла со стола кусочек сыра, повертела в пальцах, будто не понимая, что с ним дальше делать. Она была чем-то подавлена.
        - Мальчики… ребята… простите меня, пожалуйста, - ее голос задрожал и сорвался, слезы снова покатились по лицу, и девушка неуклюже и сердито начала размазывать их ладонями по щекам.
        - Давай по порядку.
        - Я вышла из музыкальной школы… шла домой… Прямо на улице меня затолкали в машину… Повезли в лес, приказали копать яму… А потом вот это, - показала Света на залитые зеленкой лицо, волосы.
        Девушка сбивчиво рассказывала о своих злоключениях. Завершив, она виновато опустила голову.
        - Хорошо хоть, что они точный наш адрес не знают.
        - Простите! Они хотели меня живьем закопать в том лесу! У меня не было выхода! Я не хотела умирать, - по щекам девушки потекли слезы.
        Клим подошел к ней и бережно обнял за плечи.
        - Ну, не надо, не плачь. Никто тебя не обвиняет. Все хорошо, успокойся. Не найдут они нас здесь.
        - Ты ешь, ешь. Поди, голодная.
        Комар пододвинул к ней тарелку с яичницей. Светлана взяла дрожащей рукой вилку и принялась есть. Мужчины молча на нее смотрели. На их лицах читалась одновременно жалость к девушке, пережившей такое, и озадаченность. Как-никак, Бекбулатов и его люди теперь знают, что Клим и Комар здесь, в Дербенте. Поэтому охрана виллы значительно усилится. Да и на улицах города нужно быть осторожнее и лишний раз не высовываться.
        За окном незаметно стемнело. Светлана сидела, прислонившись спиной к стене, и устало смотрела в потолок.
        - Слушай, ее нужно положить спать. Смотри, она вообще никакая, - шепнул Комар Климу.
        Байков подошел к девушке, взял ее на руки и перенес в комнату на диван. Сквозь сон она слабо улыбнулась, свернулась калачиком и повернулась лицом к стене. Клим набросил на нее плед, вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой двери.
        - Вот суки, - прошипел Комар, - взять бы всех и перестрелять.
        Байков тяжело вздохнул.
        - Нужно срочно действовать. Даже страшно представить, что этот Расул с моей Мариной вытворяет.
        - Ладно, я тоже пойду посплю, - сказал Комар. - Завтра у нас длинный день.
        - Я тоже.
        Комар улегся на раскладном кресле-кровати. Климу оставалось место только на полу. Он, не раздеваясь, лег, положил под голову маленькую подушку и задремал. Посреди ночи Байков проснулся от того, что кто-то кричит сквозь сон. Поднявшись, он увидел, как Светлана мечется в кровати и кричит.
        - Света, Света, проснись!
        Он потряс ее за плечо. Девушка открыла глаза и испуганно осмотрелась по сторонам.
        - Что случилось? Где я?
        - Успокойся, все хорошо. Тебе приснился кошмар.
        Клим присел на краешек кровати и взял девушку за руку. В комнату падал свет стоявшего у подъезда фонаря. Светлана с нежностью посмотрела в глаза Климу и подумала: почему ей ни разу в жизни не попадались такие мужчины, как Клим? Порядочный, умный, смелый, красивый - словно герой из сказки. Если бы он был чьим-то чужим мужем, а не ее лучшей подруги - увела бы, не задумываясь.
        - Клим, я боюсь. Я не знаю, что делать дальше, - прошептала Света, положив ему голову на плечо. - Мне страшно возвращаться домой. Да и не на что.
        - Все уже позади. Раз тебя отпустили, значит, ты им больше не нужна.
        - Да что я все про себя. Расскажи, как ты? - Светлана немного отстранилась и внимательно посмотрела в глаза Климу.
        - Если коротко, то ведем войну с этими уродами, чтобы вызволить из плена мою жену.
        - Вас могут убить. Клим, может, не стоит связываться? Их много, а вас всего двое. Марина пропала, и неизвестно, что с ней. Я не хочу, чтобы ты так же исчез.
        - Светка, Марина жива. Я чувствую это. Я уверен.
        Девушка удивленно подняла брови и вопросительно посмотрела на Байкова.
        - С чего ты взял? Ты ее видел?
        - Нет, не видел. Слышал, как кто-то играет на фортепьяно на вилле этого урода Бекбулатова. Так может играть только моя жена.
        Светлана хотела было сказать, что вообще-то это довольно сомнительное доказательство. Тем более она знала, что слух у Клима не ахти какой - даже не отличит игры школьника от игры международного лауреата. К тому же ей самой очень сильно хотелось верить, что Марина жива. Что ее не убили и не закопали где-нибудь в лесу на безымянной полянке, как недавно хотели закопать ее саму.
        - Да, играет она бесподобно. Как же я по ней соскучилась!
        - Помнишь, как вы с ней подговорили сторожа и всю ночь напролет играли в школе на фортепьяно? А я залез к вам по трубе с сумкой вина.
        - Хорошее было время.
        - Надеюсь, мы подобное еще повторим.
        Губы у Клима задрожали от волнения.
        Едва сдерживаясь от того, чтобы не заплакать, Светлана взяла его руку в свои ладони.
        - Ну, тогда вы ее оттуда поскорее заберите и возвращайтесь.
        От наивно прозвучавшей просьбы Байков грустно улыбнулся. Как бы он сам хотел этого. Но, пока жив Бекбулатов, возвращение к мирной спокойной жизни невозможно. Клима с Комаром ни за что в покое не оставят. Особенно после того, как Светлану принудили рассказать кавказцам про их планы.
        - Света, мы сделаем все возможное. Вот только я беспокоюсь за тебя. Если Расул узнает, что ты была здесь, с нами, тебя точно убьют.
        Клим только что понял, какую медвежью услугу они ей оказали, приютив у себя. С другой стороны, что бы было, не заметь ее Комар на вокзале? Не факт, что менты помогли бы ей добраться до дому. Единственный пока что разумный вариант - оставить ее здесь. В Ямском ей точно лучше не появляться.
        - Знаешь, поживи пока что у нас. Главное, не выходи на улицу. Отправлять тебя домой не хочется - мало ли что.
        - Спасибо. Ты хороший.
        Светлана робко поцеловала Клима в щеку и тут же смущенно отвернулась. Байков почувствовал неловкость, словно ему только что признались в любви.
        - Да ладно. Ты давай ложись, поспи. А то уже утро скоро. Вон, начинает светать.
        Они оба повернулись лицом к окну. Вдали, за многоэтажками, небо начинало розоветь. В доме напротив кое-где горел свет. Люди принимали душ, завтракали, чтобы с первыми лучами выйти из дома, сесть на первый автобус и, пройдя через проходную, приступить к работе.

18.
        Выйдя из машины у входа в банк, Расул нервно посмотрел на часы. Срок, отведенный ему Рустемом на то, чтобы собрать нужную сумму, подходил к концу. Часть денег удалось выбить из предпринимателей, которых крышевала банда Бекбулатова. Но их было очень мало. Спасти могли только сбережения на банковских счетах. Правда, в результате он останется в одних трусах. Но что поделать - собственная жизнь дороже.
        - Добрый день, я хотел бы снять со счета всю сумму.
        Присев за стол, Расул положил перед собой папку с документами. Работница банка сверила данные, позвонила по телефону и вызвала управляющего. Через минуту подошел солидный мужчина.
        - Анжела, ты свободна, я обслужу клиента. Так, значит, вы хотите снять все деньги?
        - Да. Все.
        - Но у вас на счете очень крупная сумма. Нам нужно время…
        - Так не пойдет, - начал злиться Бекбулатов. - Или я сейчас же получаю наличные, или…
        - Хорошо, хорошо. Не беспокойтесь, я постараюсь ускорить процесс получения денег.
        Управляющий отошел в сторону, набрал на мобильнике номер и, недолго поговорив, передал трубку Бекбулатову.
        Банк принадлежал одному из людей, еще в девяностых заслужившему авторитет в криминальном мире. Видимо, он был уже в курсе того, в какой ситуации оказался Расул. Так как потребовал за закрытие счета немалый откат. Покраснев от злости, Бекбулатов молча выслушивал условия. Злость переполняла его, но делать было нечего. Или так, или никак. Он согласился, а вскоре аккуратно сложил пачки с купюрами в кейс и, не прощаясь, вышел.
        Через полчаса Расул заходил уже в другой банк. Ради безопасности он предпочитал хранить свои сбережения не в одном месте, а разбивать на части. Так и меньше внимания привлекаешь со стороны государства, да и спокойнее как-то. И здесь, и в третьем банке за срочность с него взяли немалые суммы. Бекбулатову приходилось соглашаться. Ничего, вот закончится все, он им все припомнит. Говорят, бизнес есть бизнес. Ладно, он тоже будет хладнокровен. Взвинченный до предела, он уже не знал, кого винить во всех своих бедах. Виноваты были все - и Байков, и Марина, и банкиры, и даже племянница Зухра.
        Объехав все «точки», он наконец дал водителю указание ехать домой. Несмотря на то что, использовав момент, каждый из банкиров не преминул нагреть на нем руки, Расул немного успокоился. Вроде бы вопрос с деньгами дяди Рустема был решен. Осталось только собрать недостающее количество наркоты - и за свою жизнь можно быть спокойным. Хотя нет - оставался еще Байков. Его срочно нужно найти. Иначе черт знает, что тот устроит в следующий раз.

* * *
        На пороге у входа на виллу его встретила Марина. После «инцидента» в лесу и она, и Расул поняли, что неравнодушны друг к другу. Марина устала от бесконечных внутренних терзаний и сделала свой выбор. Новость о том, что тело Клима на месте пожара не обнаружили, ее нисколько не тронула. Марина даже удивилась собственному безразличию. Да, любовь ушла. Остались лишь воспоминания. Бекбулатов тоже понял, что рядом с Мариной ему хорошо и спокойно. Она видела его плачущим и не отвернулась, а поддержала, пожалела. Любая другая с презрением назвала бы слабаком. Расул почувствовал, что рядом с ней ему больше не нужно притворяться, а можно просто быть самим собой.
        - Привет. Как прошел день? - спросила Марина, поцеловав его в щеку.
        - Ай, даже не спрашивай. Устал как собака. Пойду душ приму.
        - Ага, жду тебя в спальне, - шепнула ему на ухо Марина и поднялась на второй этаж.
        Освежившись, Расул в халате зашел на кухню перекусить. За столом сидел старик Аслан с внучкой Зухрой. Брат его деда, он жил на вилле и постоянно был чем-нибудь недоволен. Налив себе чай, Расул молча сел за стол. Зухра, с ненавистью посмотрев на дядю, поднялась из-за стола и выбежала.
        - Сынок, хочу с тобой поговорить. Насчет этой женщины.
        - Марины? - уточнил кавказец.
        - Да, ее. Зря ты связался с неверной. Истинный мусульманин должен жить с мусульманкой.
        - Я сам разберусь, с кем мне жить, а с кем нет, - раздраженно огрызнулся Расул.
        - А как ты разберешься с тем, что она жена убийцы твоего брата? Тоже - ничего страшного? - ехидно спросил старик.
        - Я сказал, разберусь - значит, разберусь. Обещаю, она здесь ненадолго. Неужели вы думаете, что она станет хозяйкой в моем доме?
        Расул решил не препираться со стариком, а усыпить его бдительность. Пусть лучше считает, что она обычная любовница. Временная игрушка, от которой скоро он избавится.

* * *
        - Послушай, ради меня. Поехали. Там никого не будет, кроме сторожа. У рабочих выходной. Только посмотрим, что там происходит. Подстрахуешь меня.
        После долгих уговоров Байкову удалось наконец уломать Комара поехать с ним на стройку, чтобы понаблюдать за виллой Бекбулатова. После того как Светлана рассказала кавказцам о них, самому туда идти было бы весьма неосмотрительно.
        - Ладно. Сейчас докурю и выходим. - Комар зевнул и лениво почесал живот.
        Поймав на улице такси, они подкатили к воротам строящегося особняка. Байков крикнул и помахал рукой сидевшему в сторожке пожилому сторожу. Увидев знакомое лицо прораба, тот быстрым шагом подошел к калитке.
        - А вы что это? Сегодня же выходной, а вы работать пришли.
        - Нужно кое-какие замеры сделать. Это мой напарник. Ничего, что он со мной зайдет?
        - Если для работы надо, то конечно. Сейчас, возьму ключи.
        - Вы отдыхайте, давайте мне, я сам открою.
        Сторож вернулся к себе. Прораб Байков с напарником зашли в строящийся особняк и, выбрав в одной из комнат на верхнем этаже позицию удобнее, принялись следить за виллой Расула.
        Первое время ничего особенного не происходило. Охранники сидели, лениво развалившись в креслах по периметру здания. Садовник поливал клумбу. Минут через сорок к дому Бекбулатова подкатил кортеж из трех «Мерседесов». Клим настроил резкость бинокля и затаил дыхание. Из машин вышел представительный мужчина, явно турок, и в сопровождении охранников зашел внутрь.

* * *
        - Приехал турок, - сообщил охранник Бекбулатову.
        - Надо же, пунктуальный, как немец. Расположи к себе гостя. И приготовь девочек к выходу. И Марину тоже.
        - Понял.
        Расул посмотрелся в зеркало, причесал волосы и вышел в холл.
        - Добрый день. Как доехали?
        - Отлично доехал. Ну, что, купец, показывай товар. Надеюсь, в этот раз все в порядке.
        - Все девушки в отличном виде.
        Расул сделал знак, и из боковой комнаты одна за другой стали выходить девушки и становиться в ряд. Турок самодовольно заулыбался, расхаживая мимо них туда-сюда. Узнав среди девушек ту самую, с порезами, медленно подошел к ней и взял за запястья. От ран остались лишь едва заметные шрамы.
        - Эх, зачем было такую красоту портить? - обратился он к Марине. Та продолжала молча стоять, уставившись на Бекбулатова.
        - Расул, пусть девушки разденутся, хочу еще раз глянуть на прелести. Как-никак, я плачу солидные деньги. Лучше семь раз отмерить и один раз отрезать, - покупатель громко заржал, обнажив ряд белоснежных зубов.
        Девушки начали раздеваться. Марина недоуменно посмотрела на Расула. Тот незаметно показал ей знак, мол, все хорошо, раздевайся. Она не ожидала такого. Накануне они договорились, что она просто выйдет, поулыбается заморскому сутенеру-извращенцу. И все. Ни о каком раздевании разговора не было. Насколько она поняла, именно из-за нее и приехал сюда турок. От Марины зависело, купит он всю партию или нет. Помня, как бывает зол Расул, она решила не нарываться и подчинилась.
        Подойдя к обнаженной Марине, турок остановился в полушаге от нее. Вплотную приблизил свое лицо к ее лицу и похотливо облизнулся.
        - Богиня! Ты себе не представляешь, как я могу довести женщину до блаженства.

* * *
        - Это Марина! Моя Маришка! - заорал Клим, прильнув к биноклю.
        - Где?
        - Вон там, на первом этаже. Около нее мужик остановился, - показал пальцем Байков.
        - Ага, вижу.
        Клим, чуть ли не подпрыгивая от радости, наблюдал за женой, рядом с которой стоял мужик. Он постоял немного и отошел. После чего девушки разделись. Марина немного помедлила и, смущаясь, тоже сбросила платье.
        - Суки!
        Байков заревел так, что у Комара аж мурашки по коже пошли.
        - Да тихо ты! Хочешь, чтобы тебя на всю округу слышно было?
        - Смотри, они ее хотят продать! Уроды! Нужно скорее ее оттуда вытащить!
        Клим подскочил и бросился к выходу. Комар побежал наперерез, схватил напарника за руки и стал оттаскивать.
        - Куда ты рвешься! Стой! У меня есть план!

* * *
        Покупатель щелкнул пальцами, и к нему подбежал человек с кейсом. Турок поставил его на ковер, открыл и развернул к Бекбулатову.
        - Вот деньги. Забирай. Теперь эти красавицы мои, и я могу делать с ними что хочу.
        Расул посмотрел на аккуратно уложенные пачками купюры, потом перевел взгляд на покупателя, на девушек, на Марину, обратно на покупателя. После паузы, длившейся несколько секунд, Бекбулатов подошел к Марине и взял ее за руку.
        - Чуть позже.
        Бекбулатов повел ее вверх, и вскоре они исчезли в спальне. Турок понимающе качал головой, рисуя в воображении картины страстного совокупления.
        Захлопнув двери, Бекбулатов набросился на Марину, словно зверь. Впившись в нее губами, он стянул с себя рубашку с брюками. Марина сняла трусики, и они рухнули на кровать.
        - Тебе нравится, когда на меня глазеют всякие импотенты? - прошептала она на ухо Расула.
        - Нет, так было нужно.
        Их тела сплелись, сладострастные стоны и крики заполнили комнату. Через пять минут Бекбулатов откинулся на спину. На его лице расплылась довольная улыбка. В этот момент ему не хотелось думать ни о чем, кроме как о Марине. Будь его воля - сорвался бы вместе с ней с места и укатил отсюда куда подальше. На какой-нибудь остров или в затерянный в Европе маленький уютный городок, где его никто не знает. Где не нужно думать о том, кому дать взятку, где добыть товар, как дороже продать. Просто жить на проценты с кругленькой суммы на банковском счете. Он и раньше думал об этом. Но что делать там в одиночестве? Теперь же, кажется, есть с кем.
        Марина поднялась с кровати. Нашарив на полу трусики, надела их и посмотрела на Расула. Так, как женщина смотрит на своего мужчину. Ей показалось, что они уже очень давно знакомы. Конечно, она все еще опасалась его приступов злости. Но не могла не признаться себе, что во всем остальном он хорош. Что, несмотря на вспыльчивость, характерную всем восточным людям, он тот, на кого она может положиться.

* * *
        После непродолжительной борьбы Комар положил Клима на пол и сел сверху.
        - Так, а теперь остынь и включи голову.
        - Пусти. Я их всех порешу!
        - Я, конечно, все понимаю. Но сейчас у тебя никаких шансов что-либо сделать. Ты видел, сколько там чуваков с оружием. А если тут начнется стрельба, тогда еще столько же через минуту подъедут. Ты и пикнуть не успеешь, как тебя грохнут.
        - А что ты предлагаешь?! Сидеть тут и смотреть, как ее увозят черт знает куда? - отчаянно пыхтел Клим, пытаясь высвободиться из-под Комара.
        - Я предлагаю не лезть сейчас на рожон. У меня есть план, как все сделать грамотно, без воплей и лишних эмоций.
        - И что за план?! Пойти и попросить их отпустить Марину? Ага, как раз.
        - Нет. Я все тебе расскажу, только ты успокойся и обещай ничего сейчас не делать. Обещаешь?
        - Обещаю, - немного подумав, ответил Байков.
        - Вот и отлично.
        Отряхнувшись от строительной пыли, Комар с Климом вернулись обратно к окну и продолжили следить за происходящим на соседней вилле. Клим заметно нервничал. Он с волнением наблюдал, как мужчина в костюме осмотрел его жену с головы до ног, подошел к ней. Внутри него бушевал ураган. Наконец Марина оделась и, поднявшись на верхний этаж, исчезла из поля зрения. Минут через пятнадцать из здания в сопровождении турка начали выходить закутанные в черные мусульманские одежды девушки.
        - Смотри, их уводят!
        - Вижу.
        - Машина уже ждет? На чем мы их будем догонять?! - взволнованно спросил Клим.
        - Все в порядке. Если бы не Федорыч, даже не знаю, что бы мы делали.
        Девушек посадили в припаркованный у входа микроавтобус. После чего двери захлопнули, и машина выехала за ворота.
        - А вот теперь можем выдвигаться.
        Мужчины мигом сбежали вниз и помчались к воротам. У сторожки их уже ждала подержанная иномарка. Рядом стоял щуплый мужик, крутя на пальце связку ключей. Он кивнул на лежащий на сиденье пассажира сверток. Комар заглянул внутрь и положил его в бардачок.
        - Федорычу привет. Мы у него в долгу, - крикнул на ходу щуплому Комар.
        Мужчины захлопнули дверцы и рванули с места, оставляя за собой облако пыли.
        - Давай сюда, налево… Да скорее ты… вот они!.. блин, жми же на газ! - Байков как на иголках сидел рядом с Комаром и громко орал.
        - Не кипятись, успеем.
        Не выпуская микроавтобус из вида, они выехали за город.
        - Интересно, куда их везут?
        - Как куда?! В бордель!
        У Клима был такой вид, будто его только что выпустили из сумасшедшего дома. Началась горная местность, дорога запетляла. Микроавтобус немного сбавил скорость. Комар же еще больше утопил педаль газа и, рискуя на повороте сорваться в пропасть, стал стремительно догонять преследуемый микроавтобус. Когда они поравнялись, Байков отпустил стекла и начал махать водителю рукой и кричать, чтобы тот съехал на обочину и остановился. Но тот лишь отмахнулся и продолжил движение.
        - Клим, ну ты и наивный. Думал, что вот так просто он возьмет и остановится? Достань из бардачка сверток.
        Сверток был увесистым.
        - Что это?
        - А ты посмотри.
        Клим развернул бумагу. Перед ним лежали два пистолета.
        - Откуда они взялись?
        - Федорыч подсобил. А ты думал с голыми руками гнаться?
        Клим взял пистолет, высунул руку в окно и снова принялся кричать водителю. На этот раз его требование остановиться выглядело более убедительно. Водитель микроавтобуса настороженно посмотрел на человека с пистолетом. После чего показал ему средний палец и нажал на газ. Микроавтобус метра на три - четыре оторвался вперед.
        - Стреляй по колесам! - посоветовал Комар.
        Только Байков прицелился в заднее колесо, как со стороны микроавтобуса прозвучал выстрел. Потом еще и еще. Клим поднял глаза: из окна водителя торчала рука с пистолетом. Тот вслепую палил по своим преследователям.
        - Вот черт!
        - Почувствуй себя героем боевика! - пошутил Комар.
        Он крутанул руль вправо, и их машина пристроилась сзади микроавтобуса. Теперь, когда они пропали из поля зрения водилы, Клим спокойно прицелился и несколько раз выстрелил по заднему колесу. Микроавтобус завилял по дороге и остановился. Из кабины выскочили два человека и начали отстреливаться. Одним из них был тот самый турок. Комар достал из бардачка второй пистолет. Улучив момент, он выскочил из машины и скатился под откос. Да так ловко, что никто из отстреливавшихся этого не заметил. Незаметно подобравшись сзади, Комар подскочил к водиле и одним ударом вырубил его. Не успел второй, турок, повернуться и выстрелить, как Комар пальнул тому в плечо. Пистолет выпал из руки мужчины. Комар подбежал и отфутболил его подальше в кусты.
        - Клим, иди сюда. Кино окончено, - крикнул он, держа под прицелом раненого.
        - Круто ты их, - уважительно покачал головой Байков, увидев перед собой Комара и двух мужиков: одного в отключке, а второго на коленях и с искаженным от боли лицом.
        - Посмотри тут за ними, а я пойду девушек выпущу.
        Комар обошел микроавтобус сзади и открыл двери. Из салона на него смотрела дюжина испуганных пар глаз. Одетые в черные балахоны, девушки больше походили на мрачных призраков, чем на живых людей.
        - Выходите, девчонки. Все кончено. Теперь вы свободны, - бодро крикнул он пленницам, но те продолжали сидеть на местах. - Да не бойтесь вы. Давай прыгай.
        Комар подал руку девушке, сидевшей возле самого выхода. Та робко сжала его ладонь и спрыгнула на дороге. Ее примеру последовали остальные. Выбравшись, они стянули с себя свои мрачные «костюмы» и потихоньку начали приходить в себя. Комар пробежал взглядом по бывшим пленницам, потом еще раз и с ужасом понял, что Марины среди них нет.
        - Слушайте, мне кажется, здесь не все, одной не хватает, - обратился он к девушкам.
        - Да. Точнее, заменили. Ее куда-то увели перед отъездом.
        - Куда?!
        - Не знаем! - в один голос ответили девушки.
        - Что там случилось? - крикнул Клим, почуяв неладное.
        Озадаченный таким поворотом событий, Комар соображал, в чем дело. Затем подошел к Байкову, положил ему руку на плечо.
        - Марины здесь нет.
        - Как нет?!
        Комар подошел к раненому и приставил пистолет к виску.
        - Рассказывай. Где еще одна девушка?
        - Какая девушка? Все девушки в микроавтобусе! - Турок удивленно смотрел на Клима, не понимая, о чем он.
        - Поднимайся! - Байков пнул его в бок.
        Подведя к стоявшим за машиной девушкам, он спросил еще раз. Турок обвел взглядом пленниц и выругался на родном языке:
        - Обвел меня вокруг пальца, сволочь. Так дела не делаются. Он у меня пожалеет, он не знает, с кем связался.
        - Так где девушка? - Клим начал терять терпение.
        - На вилле она. А что ты так волнуешься? Понравилась? Мне тоже понравилась. И этому Бекбулатову, видимо, приглянулась, раз решил себе оставить.
        - Но ведь ее должны были вместе со всеми везти? Зачем она ему?
        - Должны были. А зачем - это ты у него лучше спроси. Откуда я знаю? Может, влюбился? - Турок захохотал и тут же замолк от боли в плече.
        Это было последней каплей, переполнившей терпение. Клим сорвался с места и с размаху ударил шутника в челюсть. Тот упал и застонал. Байков уселся сверху и принялся лупить его по лицу. Комар с трудом сумел оттянуть разъяренного приятеля.
        - Клим, перестань. Оставь его в покое. Нам нужно сейчас срочно спасать Марину.

* * *
        Припарковав машину в квартале от виллы Бекбулатова, Клим с Комаром перезарядили пистолеты и молча переглянулись.
        - Ну, с Богом.
        - Если умру - считайте меня коммунистом, - пошутил Комар и вышел из машины.
        Не привлекая внимания, они прогулялись мимо ворот туда и обратно. На первый взгляд на территории виллы было безлюдно. Сев обратно в машину, мужчина задумались.
        - Что-то здесь не так. Обычно там головорезы табунами ходят. А сейчас я ни одного не увидел, - Комар озадаченно почесал голову.
        - А может, они внутри прячутся.
        - Не говори глупостей… Ладно, делаем так. Я заметил, что ворота не на замке, а лишь прикрыты. Даем по газам и заезжаем во двор на машине. Ну а дальше уже ориентируемся по ситуации.
        - Отличный план, - съязвил Клим.
        - Если есть идеи лучше - я слушаю.
        - Проехали, - махнул рукой Байков.
        Через минуту легковая машина с двумя приятелями на всей скорости врезалась в ворота. Те со скрежетом слетели с петель и упали на землю. У самой виллы мужчины выскочили из машины и сиганули в небольшие ниши в стене. Вокруг было на удивление тихо. Никто не выбежал, не начал стрелять по машине. Не было слышно топота и криков внутри дома. Комар высунул голову, чтобы посмотреть в окно, как вдруг в миллиметре от его уха просвистела пуля. Он обернулся - со стороны ворот, от сторожки охранников, бежали двое плечистых головорезов.
        - Ложись! - крикнул он Климу, пригнулся и несколько раз выстрелил в бежавших в их сторону людей Бекбулатова.
        Один их охранников остановился, пошатнулся и рухнул на землю. Второй посмотрел на товарища и спрятался за широкий ствол росшего у дороги каштана.
        - Прикрой меня! - крикнул Байков Комару и метнулся из ниши в сторону.
        Перепрыгнув через клумбу, он сгруппировался и упал на газоне за кустом. Пока охранник то прятался за деревом, то отстреливался, Клим подполз с другой стороны. Прицелившись, он выстрелил кавказцу в шею. Кровь струей хлынула из раны. Охранник захрипел и упал. Его тело забилось в предсмертных конвульсиях, а потом затихло.
        - Вот и все, гад!
        Байков с ненавистью посмотрел на труп и зашагал в сторону дома.
        - Только тихо, мало ли. Может, там еще пара «стрелков» затаились, - шепнул Комар и проскользнул в холл виллы.
        Они прошли сначала в кухню, потом обследовали первый этаж. Везде было пусто. Не было даже элементарной мебели и техники. Словно сюда наведались кредиторы и вывезли все подчистую. Поднявшись на второй этаж, в одной из комнат Байков услышал шум.
        - Выходи или стреляю! - крикнул Клим.
        - Не надо. Здесь только я и дедушка! - раздался из-за двери детский голосок.
        Клим надавил на ручку и толкнул дверь. В комнате действительно сидел пожилой дагестанец. Рядом с ним стояла девочка. Увидев вооруженного мужчину, она упала на колени.
        - Не убивайте нас, умоляю. Мы ни в чем не виноваты!
        Не обращая внимания на мольбы ребенка, Клим подошел к старику и приставил дуло ко лбу.
        - Говори, где Марина?
        Старик с ненавистью посмотрел на «гостя».
        - Убери ствол. Поговорим на равных.
        Байков ударил его рукоятью по скуле. Старик не издал ни звука.
        - Я ставлю условия. Или говоришь, где моя жена, или отправишься на тот свет.
        - А-а, так ты тот самый. Разгневанный муж. Убийца моего сына. Сбежала твоя жена. Расул забрал ее с собой. А заодно и все деньги нашего клана. Закрыл, сволочь, все счета. Оставил нас тут - среди голых стен. Во всем эта русская виновата. Как только она появилась в доме - все беды и начались.
        - Куда поехали?
        - Об этом они мне не докладывали, - раздраженно ответил старик.
        - Стоп. Ты сказал, что Марина сбежала с ним. Это как понимать? Она ведь была у вас тут в плену.
        - Ну, скажем так, вначале была, а потом перешла в другой разряд.
        - То есть какой?
        - Втюрилась она в Расула. И он в нее, видимо, тоже. Позор нашему дому. Сбежать с неверной, ограбить родственников. Будь он проклят!
        - Да я тебя прямо здесь сейчас урою! Что ты говоришь про Маринку? Ее похитили, силой здесь держали. Как это влюбилась?!
        В бешенстве Клим схватил со стола вазу и швырнул в стену.
        - Что случилось? - спросил вбежавший Комар.
        - Я его пристрелю! Наговаривает на Марину, что влюбилась в этого урода Бекбулатова.
        Байков схватил старика за шиворот и потащил из комнаты.
        - Клим, не кипятись, - уже не приказал, а устало попросил Комар. За этот день ему изрядно надоело успокаивать напарника.
        - Будешь себе сейчас яму копать. Все вы одинаковые.
        Наконец Комар не выдержал, схватил Клима за плечи и сильно тряхнул.
        - Так, хватит. Его смерть ничего не изменит. Оставь его в покое. Нужно срочно решать, что делать дальше. Пошли выйдем, обсудим.
        - Ладно, живи, - Байков снисходительно посмотрел на старика, плюнул ему в лицо и отшвырнул к стене.
        Мужчины вышли на улицу. Что делать дальше, никто из них толком не знал. Где искать Бекбулатова с Мариной? Они могли сейчас ехать куда угодно. Конечно, больше всего шансов встретить их на вокзале. Хотя люди, которых кинул Расул, тоже будут вылавливать их там в первую очередь. Если, конечно, успеют. Перебирая все варианты, мужчины не заметили, как из дома к ним выбежала девочка. Это была та самая Зухра, ученица Марины. Она дернула за руку стоявшего к ней спиной Клима.
        - Все правда, - всхлипывая, слабым голосом сказала заплаканная девочка.
        - Что именно - правда? - не сразу понял, о чем речь Байков.
        - Они нравятся друг другу. Я видела, как они держались за руки. И подслушала, куда едут.
        - Не тяни, выкладывай! - заорал Клим.
        - Они договорились поехать в Москву.

19.
        Поезд тронулся, и вскоре здание вокзала осталось позади. Колеса успокаивающе постукивали. Расул с Мариной наконец-то отошли от окна и расслабились. Приехав на вокзал, они как раз успели купить билеты и вскочить в последний вагон.
        В дверь постучали, и молодая проводница занесла им в купе чай.
        - Может печенье, конфеты к чаю? - спросила она.
        - Нет, спасибо, - Марина вежливо улыбнулась и пододвинула поближе кружку.
        Когда проводница вышла, Расул закрыл купе изнутри. Билеты они купили в вагон с двухместными купе. Чтобы всю дорогу могли остаться наедине и их никто не беспокоил. Расул сел рядом с Мариной, обнял ее, положил одну руку на грудь и страстно поцеловал. Молодая женщина почувствовала, что снова теряет голову от вспыхнувшей в ней страсти. По ее телу побежали мурашки. Расул положил Марину, стянул платье и стал покрывать ее тело горячими поцелуями. Женщина тихо постанывала. От ее ногтей на спине Бекбулатова оставались длинные розовые следы. Он приспустил штаны, стянул с Марины трусики, грубо перевернул на живот и овладел ею.
        Когда поезд остановился на следующей станции, они уже сидели и допивали остывший чай. Парочка смотрела друг на друга полными страсти глазами. Это было скорее похоже на короткую передышку перед очередным любовным «раундом», чем на умиротворенное чаевничание.
        - Знаешь, чего я сейчас больше всего боюсь? - с задумчивым выражением лица вдруг спросила Марина.
        - Не знаю.
        - Что ты меня бросишь. Или вообще продашь кому-нибудь.
        - Если честно, то я сначала так и собирался сделать. Помнишь наш последний секс, когда тот турок приехал? Перед этим у меня еще были сомнения - нужна ты мне или нет.
        - Это почему?
        - Да мне трудно говорить про все эти чувства и переживания. Просто не знал, как поступить. Но после той бури эмоций в постели я понял: ты не женщина - богиня.
        - Ого, какой пафос, - хмыкнула Марина. - Спасибо за комплимент. А ты мне, кстати, тоже не сразу понравился.
        - Ну это и не удивительно, - Расул виновато посмотрел на женщину и взял ее за руку. - Извини, если что. Кто знал, что все так обернется.
        - Давай забудем. У каждого была своя жизнь. Каждому есть в чем исповедаться. Вот мне до сих пор стыдно перед мужем за себя. Встреть я его сейчас - не знаю, как в глаза посмотрела бы.
        - Хочешь его увидеть? - настороженно спросил Расул.
        - Да нет, не волнуйся. - Марина погладила Бекбулатова по щеке и поцеловала в лоб. - Прошлая жизнь уже осталась в прошлом. Клим хороший человек, но за последнее время я многое поняла. Не было у нас с ним любви. Это скорее было похоже на близкую дружбу, чем на страстную любовь. Знаешь, как-то стыдно признаваться…
        - Не бойся, рассказывай, - Расул внимательно посмотрел ей в глаза.
        - Когда ты меня в первый раз изнасиловал… Хотя нет, это неправильное слово. Когда силой овладел мной, я, наверное, впервые в жизни испытала просто неземной оргазм. Мне понравилось то, как ты со мной обходился.
        - Ты смотри какая! - Расул аж присвистнул. - А сопротивлялась очень даже правдоподобно. Приедем в Москву - я тебе устрою жестокие игры.
        - А почему не здесь и не сейчас? - Марина похотливо посмотрела на своего спутника и запустила руку вниз.
        - Боюсь, что на крики сбежится весь персонал поезда, - улыбнулся Бекбулатов. - Давай пока что потерпим и сделаем все по старинке.
        - Ладно, по старинке так по старинке. Только теперь я сверху.
        Девушка опрокинула кавказца на спину, «оседлала» его и стала медленно двигаться, испытывая неземное блаженство. Достигнув оргазма, она устало легла любовнику на грудь.
        - Ненасытная ты моя, - прошептал Расул, поглаживая по голове молодую женщину. - Все у нас будет хорошо. Мы спрячемся, и никто на свете нас не найдет. Денег у нас хватит до самой старости.
        - Ага, - промурлыкала Марина в полудреме.

* * *
        - Просыпайся, приехали, - Расул легонько потряс молодую женщину за плечо.
        - Уже?
        Марина зевнула, потянулась и посмотрела за окно. На перроне суетились толпы пассажиров с сумками, тележками, чемоданами, рюкзаками. Пара полицейских тянула под руки напившегося до невменяемости мужичка. «Поезд «Дербент - Москва» прибыл…» - доносился из громкоговорителей голос диспетчера.
        Марина много слышала и читала про Москву, но за всю жизнь так толком в ней и не была. Разве что на вокзале, проездом. Подруги детства, сумевшие зацепиться в столице, выйти замуж, найти хорошую работу, приезжая в Ямской, делились с ней своими впечатлениями. Москва - город сильных. Город хитрых и расчетливых. Из слабых Москва вытягивает все соки и выбрасывает обратно на периферию. Здесь не важен твой богатый внутренний мир, твое мнение. Главное здесь только то - сможешь ли ты, получив удар, подняться и, переборов боль, пережив унижения, собрав все силы, двигаться дальше к своей цели. Выслушивая истории бывших одноклассниц и однокурсниц, Марина понимала, что ни за что не смогла бы выжить в этом мегаполисе сама. Поэтому, глядя в окно вагона на людей, словно муравьи, бегающих туда-сюда, она надеялась только на Расула. Он знает, что делать. Он мужчина. Он подскажет. Он поможет. Он защитит, если потребуется.
        Расул с Мариной вышли из перехода на привокзальную площадь. Поймав такси, бросили в багажник свою единственную сумку. Марина села на заднее сиденье, откинула голову на спинку и снова задремала. Проснувшись от хлопка двери, она посмотрела в окно - машина стояла у высокого дома.
        - Мы здесь будем жить? - спросила она, выйдя из такси и протирая кулаками глаз.
        - Ага. Элитный дом, еще при Сталине построили.
        - А это далеко от центра?
        - Это и есть самый центр, глупышка. - Расул сунул таксисту деньги, достал из багажника сумку и направился к подъезду.
        В парадном сидела бабушка-консьержка и смотрела телевизор.
        - Добрый день, вы куда? - спросила она у вошедшей парочки.
        - Я из двенадцатой. Не помните меня?
        Старушки надела очки и присмотрелась.
        - А, припоминаю. Что-то вас долго не было дома.
        - Да все в командировках. Работы - через край, - Расул сделал измученное лицо и тяжело вздохнул.
        - Вы берегите себя. Нельзя же так трудиться, - посоветовала сердобольная бабуля.
        - Спасибо. Постараюсь. Хорошего вам дня.
        Марина с Расулом поднялись в лифте на третий этаж и зашли в квартиру. Сказать, что она была большая - это не сказать ничего. Просторные комнаты с лепниной на потолке и шикарной мебелью, камин в зале, джакузи в ванной. Марина восхищенно бегала из комнаты в комнату и не могла нарадоваться. Словно ей было восемь лет и она попала в сказочный замок принца.
        - Ой, как мне тут нравится!
        - Ну, по сравнению с виллой - это так, мелочи, - тоном вальяжного человека заметил Расул и бросил сумку на диван.
        - А мне твоя вилла вообще не понравилась. Огромная, как сарай, ковры везде - и эти охранники на каждом шагу. Никакого уюта.
        - Что ж, рад, что тебе тут приглянулось. Устраивайся.
        Марина подошла к камину и села на лежавшую перед ним шкуру медведя.
        - А можешь сейчас зажечь? Или он не настоящий? - спросила девушка.
        - Не настоящий, но зажечь могу. Никогда не видела электрического камина?
        - Не-а, - покачала Марина головой. - Разве что в кино. Ну, и в Интернете.
        Расул подошел к стене и нажал на панели кнопку. Перед Мариной вспыхнул огонь, и языки пламени заиграли на ее лице.
        Тем временем Бекбулатов расстегнул сумку, достал оттуда пачку денег. Отсчитал несколько купюр и протянул Марине.
        - Вот тебе, на первое время. Только далеко от дома не отходи. Без документов в Москве ходить опасно. Менты - еще те звери. Я постараюсь как можно быстрее организовать тебе паспорт.
        Марина схватила мужчину за запястье, поднялась и страстно поцеловала. Расул поднял над головой молодой женщины распечатанную пачку с купюрами и рассыпал их на Марину.

* * *
        Комар, Клим и Светлана прибыли в Москву на день позже Расула и Марины. Еще в поезде они до конца не знали, каким образом можно найти двух людей в многомиллионном городе. Это даже сложнее, чем искать иголку в стоге сена.
        Сидя в купе, они всю ночь прикидывали варианты поисков Марины и Расула.
        - А что, если ты попробуешь пробить Бекбулатова через своих уголовников? - предложил Клим.
        - В другой ситуации, может, и проканало бы. Но сейчас Расул не будет высовывать нос на люди. Его, если ты забыл, как раз уголовники и ищут. Неважно, что дагестанские - у них руки длинные. В Москве своих людей у дагестанцев - пруд пруди.
        - А ты что предлагаешь?
        - Черт его знает, - Комар озадаченно почесал подбородок и замолк.
        В купе воцарилась тишина. На столе позвякивали пустые граненые стаканы в подстаканниках.
        - А что, если распечатать их фото и поспрашивать таксистов? Наверняка они будут брать такси от вокзала, - предложила Света.
        - А где ты их фото возьмешь? - скептически спросил Комар.
        - У Марины есть в «Одноклассниках» страничка. Там фоток хватает, - ответила Светлана.
        - А Бекбулатов? - продолжил «допрос» Комар».
        - А почему бы не взять фото Сулеймана? - предложил Клим. - Они же близнецы. Похожи как две капли воды. Ну, разве что у Расула фигура спортивнее. После убийства в Интернете его фоток появилось навалом.
        Времени на раздумья не было, поэтому пришлось пока что остановиться на идее, предложенной Светланой.
        - Значит, так. Через час прибываем на перрон. Ты сразу бежишь в интернет-кафе, - обратился Комар к Климу. - Распечатываешь фотки. Только смотри, нормальные выбери, чтобы персонажи на себя похожи были.
        - Хорошо, хорошо.
        Как только проводница открыла двери и опустила подножку, Клим помчался к зданию вокзала. Через двадцать минут с пачкой фотографий, распечатанных на листах А4, он подбежал к Комару со Светой, ожидающим его у выхода в город.
        - Ты бы еще целую коробку распечатал, - ехидно пошутил Комар.
        - Да я что-то не мог выбрать фотографии - решил по нескольку разных сделать.
        - Ну, приступим.
        Троица разошлась в стороны и принялась опрашивать таксистов. Глянув на фотографии, все разводили руками. Расула и Марины никто не подвозил и даже не видел. Мужчин частенько посылали подальше. Светлане предлагали прокатиться с ветерком в ближайшую лесопосадку. Короче, никакого толку от их задумки не было.
        - Дурацкая была идея, - убитым голосом сказал Клим, подойдя к Комару. - Так мы можем до старости ходить с этими листочками.
        - Идем, что ли, перекусим.
        - Ага, на сытый желудок и мозг активнее работает. Может, что-нибудь получше в голову придет.
        - Пойду Светку позову.
        Клим плелся вдоль ряда машин. Впереди, метрах в ста, Света разговаривала с пузатым таксистом, тыча пальцем в листок с фото. Внезапно взгляд Байкова упал на рекламный сити-лайт. На нем красовалась афиша, приглашающая на единственный в Москве концерт пианиста с мировым именем. Клим остановился, и его словно током ударило. Вот он, счастливый случай. Маринка ни за что этот концерт не пропустит. Еще в Ямском она ему все уши прожужжала этим старым евреем. Она любила повторять, что лучшие пианисты в мире - все евреи. А этот Ашкенази среди них - как Леонардо да Винчи среди остальных художников.
        - Пойдем скорее, я знаю, что делать, - подбежав, Клим схватил Свету за руку и потащил к стоявшему поодаль Комару.
        - Да не тяни ты так, - возмутилась девушка. - Давай, выкладывай.
        - Что выкладывать? - не понял Комар, услышав конец разговора.
        - Да вот, Клим говорит, что у него есть план.
        - Смотрите. Видите афишу? - он показал пальцем на сити-лайт, где красовался пожилой ухоженный мужчина в бабочке. Одной рукой он прижимал к себе букет темно-красных роз, а другая покоилась на крышке рояля.
        - Видим, и что? - непонимающе спросил Комар.
        - А то, что это всемирно известный пианист, Майкл Ашкенази. Для Марины он - царь и бог.
        - Ой, для меня тоже. Он же эмигрировал отсюда в 70-е, и с тех пор записи с его исполнениями на вес золота. Я помню, пластинки Ашкенази покупала с рук за бешеные деньги, когда училась в консерватории. И вот - он приехал, - благоговейно выдохнула Светлана.
        - То есть ты хочешь сказать… - начал догадываться Комар.
        - Да. Она по-любому пойдет на этот концерт. Уверен на все тысячу процентов.
        - Я бы и сама, будь у меня деньги, не пропустила этот концерт. Поверьте, пианист просто неописуем.
        - Ну, допустим, деньги у нас есть, - сухо резюмировал Комар. - Что дальше?
        - А дальше мы их выследим. И я этого урода собственными руками задушу. - Байков сжал кулаки и почувствовал, как заныли стиснутые до боли челюсти.
        - Логично. Тогда едем в филармонию. Шеф, свободен? - спросил Комар у стоявшего неподалеку таксиста и, не дожидаясь ответа, уселся в машину.
        - Чего ждете?
        Клим со Светланой переглянулись, бросили в урну распечатки с фото и плюхнулись на заднее сиденье.

20.
        Марина с утра не находила себе места. Накануне, когда они с Расулом садились на вокзале в такси, она заметила афишу своего давнего кумира - пианиста Майкла Ашкенази. С горящими глазами повернулась к Бекбулатову, сжала его локоть и сказала одно слово:
        - Хочу!
        - А он лезгинку хоть играть умеет? - попробовал пошутить Расул, но сурово сдвинутые брови Марины не оставляли места для отступления. Мужчина набрал номер, указанный в углу афиши, и забронировал два места в партере на концерт завтра. Марина благодарно улыбнулась и теснее прижалась к своему новому возлюбленному.
        Ночью проснулась неизвестно отчего - на нее вдруг накатила такая тоска, что до утра уже не смогла сомкнуть глаз. В полудреме молодой женщине ненадолго показалось, что она лежит на старой кованой кровати в своем доме в Ямском. Рядом - мирно сопит Клим, и вот-вот должны запеть соседские петухи, и это было бы здорово. А утром увидела рядом на подушке горбоносый профиль Расула и почувствовала досаду. На его ласки отвечала вяло и с неохотой, от завтрака отказалась. Кавказец недоуменно спросил:
        - Марина, я тебя не понимаю. Что-то случилось?
        - Да, что-то на сердце тревожно. И на концерт пойти не в чем - а я столько лет об этом мечтала…
        Расул понимающе улыбнулся. Он любил сорить деньгами - особенно, если были благодарные зрители его благотворительных порывов.
        - Моя маленькая пери, не надо грустить, Расул все устроит, собирайся.
        Спустя несколько минут они уже мчались в такси к самому большому торговому центру в этом районе. Пока Расул распускал перья, описывая, как он оденет-обует свою пери, Марина краем глаза заметила ухмылку таксиста и с досадой отвернулась к окну. Глядела на пролетающий мимо пейзаж и думала - что же все-таки с ней не так? Ее мужа пытались сжечь меньше месяца назад, и где он сейчас - неизвестно. Единственную подругу, которая ее поддерживала эти долгие пять одиноких лет, - тоже. А она, верная жена, катит с человеком, покушавшимся на жизнь любимого мужа в дорогой бутик. Делит с ним крышу и постель. И ей это нравится. Теперь вот сбылась многолетняя мечта - она вживую услышит Майкла Ашкенази. Так НЕ БЫВАЕТ. Нельзя - все и сразу, без подготовки. Что-то должно случиться… Что-то должно случиться - билось в ее голове. И как она не пыталась отогнать эту навязчивую мысль - легче не становилось. Поездка по магазинам добавила раздражения - Бекбулатов выбрал для нее темно-синее с блестками платье длиной до пола. Глубокое декольте, открытая спина - наряд дорогой шлюхи. «А кто я на самом деле?» - с горечью подумала
Марина и улыбнулась Расулу:
        - Оно прелестно, спасибо.
        Комар, Клим и Светлана сидели в недорогом ресторане неподалеку от консерватории. Перед этим Комар сделал широкий жест - выкупил с рук для Светы одно место в ложе бельэтажа на концерт Ашкенази.
        - Валик, спасибо большое! - счастливо произнесла девушка, прижимая билет к груди, будто первый букет на первом в жизни свидании.
        - Но… Это ж моя зарплата за месяц!
        - Красиво жить не запретишь, - радостно ухмыльнулся Комар.
        - Ребята, а как же вы? Мне самой - такое счастье. Как-то неудобно… - Видно было, что девушка испытывает неловкость, однако драгоценный билет уже никому ни за что не отдаст. Комар перегнулся к ней через неширокий стол и доверительно сказал:
        - Понимаешь, подруга - нельзя нам в театр. Никак нельзя.
        - Почему? - округлила глаза Светлана.
        - Храпим громко! - в голос заржал Комар и Клим не смог удержаться от улыбки.
        - Так что мы будем вести наблюдение по внешнему периметру - всеми доступными средствами: с пивом и тараней в кустиках неподалеку.
        - Вот болваны, - беззлобно сказала Света и тоже улыбнулась.
        Большой зал Московской консерватории был полон нарядной и улыбающейся публики. Светлана чувствовала себя немного чужой на этом празднике жизни - она не любила ходить на концерты одна. А единственный человек, способный понять и разделить с ней радость исполнения мечты - Марина, была сейчас с врагом, который чуть ее не убил. Как она может?! Неужели она не понимает ничего? Или ее загипнотизировали? Или накачали наркотой? Света перебирала в уме все возможные варианты оправдания подруги, но приемлемого так и не нашла. Она постаралась как можно незаметнее прошмыгнуть на свое место в ложе и поднесла к глазам театральный бинокль. От яркого света слепило глаза, большинство дам в партере были увешаны блестящими побрякушками, голые плечи сверкали золотым загаром. Девушка вспомнила, как после выхода из ресторанчика Комар, слегка стесняясь, протянул ей несколько купюр и сказал:
        - Света, ты не тушуйся. Я знаю, вам, бабам, на такие мероприятия прическа нужна, то, это… На, бери - и будь красивой!
        Теперь девушка с благодарностью подумала про бывшего уголовника - по крайней мере, со стороны она не выглядит провинциальной вороной с гнездом на голове. А вот и они! Марина под руку с Расулом зашла перед самым началом концерта, когда большинство мест было занято, и зрители должны были вставать, чтобы пропустить припозднившуюся пару. Свет в зале постепенно мерк, а сцена засияла всеми огнями софитов.
        Света даже привстала на цыпочках, чтобы убедиться - да, это ее подруга, живая и невредимая, в роскошном вечернем туалете идет под руку с Бекбулатовым. Улыбается ему. Девушка обессиленно упала в кресло. Как?! Как она может?! Света возмущенно открыла рот и чуть не закричала, но в этот момент раздались бурные аплодисменты - это на сцену вышел легендарный Майкл Ашкенази. Пианист с мировым именем родился в Киеве, в семье известного на весь мир профессора медицины Самуила Ашкенази и его жены - концертирующей пианистки Марии Горовой. Майкл, а тогда попросту Миша, был младшим и единственным сыном. Музыкальные способности проявил рано, и благодаря стараниям матери он стал одним из самых молодых выпускников Киевской консерватории. Потом - был триумф на конкурсе имени Шопена в Варшаве, годом позже - победа на конкурсе имени Чайковского здесь, в Москве. Гениального исполнителя стали наперебой приглашать на гастроли за рубеж, и после первого же турне молодой пианист заявил, что не поддерживает тоталитарные ценности СССР и возвращаться не собирается. Света вспомнила, как они с Мариной обсуждали этот поступок
своего кумира.
        - Вот ты бы, Мариша, уехала?
        - Не знаю. Все зависит от того, ждет ли меня здесь любимый человек…
        Сейчас девушка с горечью думала - да, любимый человек ждет вот тут, под домом. А ты с кавказцем милуешься. А потом одернула себя - ведь она, наверное, думает, что Клим мертв. И как ответ на ее мысли со сцены зазвучала вторая соната Шопена си бемоль минор - ее тревожная и трагическая музыка поглотила Свету целиком, она вся трепетала и словно сливалась и растворялась в бурных потоках пассажей гениального пианиста. Весь концерт она сидела, не смея выдохнуть. И когда отзвучали последние аккорды, и зал взорвался овациями, Света почувствовала, что еле стоит на ногах от перенесенного напряжения. А почти восьмидесятилетний старик с неправдоподобно ровной спиной стоял и снисходительно и тепло улыбался, слегка склоняя голову в ответ на аплодисменты. У его ног росла копна цветов от растроганных поклонников. Марина стояла в партере и хлопала занемевшими ладонями, и из ее широко открытых глаз катились слезы. На секунду отвела от сцены взгляд - и ей вдруг показалось, что она видит Светку - любимую, родную - почти рядом, метрах в десяти, в ложе. Она торопливо протерла глаза и посмотрела снова, но там уже никого
не было. И предательские слезы еще гуще покатились по ее щекам. Расул по-хозяйски взял молодую женщину под руку и стал пробираться к выходу.

* * *
        - Ну че, Светуль, шо пен, шо бах? - попробовал сострить Комар, когда они выловили девушку на выходе из консерватории и отвели поближе к цветущим кустам жасмина. Отсюда вход просматривался как на ладони. Самих же наблюдателей - поди заметь в стремительно густеющих сумерках. Но девушка только махнула рукой. Чувствовала, что еще слово - и разревется, как маленькая. Валик понял ее состояние и отстал.
        - Видела их? - угрюмо спросил Клим.
        Света в знак согласия кивнула.
        - Обоих? - она снова кивнула.
        - Как она?
        - Ничего, красивая. - Света подняла глаза на Байкова и ужаснулась выражению его лица. Она попробовала взять его за руку, утешить - но тот отдернул локоть, как от огня. На лице мужчины желваки ходили ходуном, сквозь стиснутые зубы просочилось «ссука».
        - О, наши голубки, кажись, выходят. Готовность номер один, - разрядил обстановку Комар. Метрах в пяти от них, на обочине, уже ждал заранее заказанный автомобиль.
        - Шеф, вон за тем зелененьким «Вольво» газани. Только чтобы они нас не заметили. А я тебе зелененькую денюжку дам. На зеленый чай, - снова попытался сострить Комар.
        Но таксист, видимо, любил «чаевые» и шутки, а потому понимающе улыбнулся. А спустя полчаса они уже заезжали в один из дворов тихой сталинки и думали, как теперь вычислить квартиру, где обустроились «голубки». Несмотря на довольно поздний час, большинство окон в доме были ярко освещены.
        - Ну и как теперь вычислить их дислокацию? - Комар по старой зоновской привычке присел на корточки возле детской песочницы и закурил. Света, все еще под впечатлением от концерта, взгромоздилась на качели и меланхолично отталкивалась одной ногой. Качели скрипели. Клим ходил перед ними взад и вперед, как тигр, запертый в клетке.
        - Слышь, Клим, не маячь, как полицейская мигалка, от тебя мысли путаются, - не выдержал Комар и выпустил струю пахучего дыма.
        - Вот за чем я скучал на зоне - так это за приличным табаком… - начал он очередную байку.
        Внезапно Света застыла, притормозив качели ногой - ее глаза неотрывно смотрели на ряд освещенных окон на втором этаже. За одним из них замелькали тени, тяжелые шторы разошлись - и друзья увидели Марину. Она распахнула обе створки и почти по пояс высунулась в окно, жадно втягивая ноздрями ночной воздух. На ней было все то же синее платье с люрексом, в котором она была похожа и на сказочную принцессу, и на шлюху одновременно. Комар поспешно раздавил в песочнице недокуренную сигарету. Клим затаился в тени сиреневого куста. Света так и стояла, упершись ягодицами в детские качели. Если бы Марина опустила взгляд, она бы заметила три странные тени у дома. Но она не смотрела вниз. Больше всего ей хотелось дышать этим прохладным чистым воздухом и смотреть на звезды. Музыка разбередила старые раны и сильно взволновала девушку - вернувшись домой, она опять почувствовала слабость и головокружение.

* * *
        - Добрый вечер, а вы к кому? - спросила бабушка-консьержка у вошедших в подъезд Клима, Комара и Светланы.
        - Ой, извините. Мы, наверное, подъездом ошиблись, - залепетала Светлана и, дернув парней за руки, вышла на улицу.
        - И как нам теперь попасть в квартиру? Вскроем дверь, вскроем дверь, - передразнила девушка Клима.
        - А кто знал, что там эта старуха сидит? - обиженно парировал Байков.
        Клим перешел на другую сторону улицы и задрал голову.
        - Придумал. Нужно подождать немного, чтобы прохожих не было. Я залезу по водосточной трубе до окна. А там уже дело техники. Пластиковое окно открыть - раз плюнуть.
        - Ну да, придумал так придумал. А если кто-нибудь будет по улице проходить? Вызовет ментов - и все. Загремишь обратно на зону. Будешь снова куковать на нарах, вот только передачи передавать будет уже некому, - резонно ответил Комар.
        - Не переживай. Я максимум минут за пять справлюсь. Да, если вдруг что-то услышите из квартиры - не нужно бежать на помощь. Это мои дела. Не справлюсь - значит, так тому и быть. Обещаете? - Клим выжидающе посмотрел на Светлану и Комара.
        - Ладно, - ответили они хором.
        - Вот только чем ты вскрывать будешь? - не унимался Комар.
        Клим снял рюкзак, порылся в нем и достал длинную отвертку.
        - Все свое ношу с собой. Как знал, что пригодится. Прихватил на стройке, на память, - Байков широко улыбнулся.
        Отдав рюкзак Комару, он засунул отвертку в карман, перебежал асфальтированную дорожку у дома, легко подскочил, вцепился рукой в скобу, подтянулся и довольно ловко начал карабкаться по трубе.
        Благо дело - до нужного этажа рукой подать. Клим вытянул ногу и дотянулся до широкого декоративного выступа с лепниной над окном квартиры первого этажа. Потом, вжавшись всем телом в стену, осторожно перенес вес на ногу, уже стоявшую на выступе, одновременно оттолкнувшись другой ногой от трубы.
        - Господи-спаси-и-помилуй-только-бы-не-упал-господи-спаси-и-помилуй. - Света стояла, крепко зажмурив глаза, и на автомате повторяла эту бесконечную молитву-скороговорку, ставшую привычкой у нее после пожара в доме Байковых.
        - Все в порядке, - успокоил девушку Комар.
        Светлана открыла глаза и увидела, что Клим уже твердо стоит на выступе. Достав отвертку, он произвел какие-то манипуляции и спустя несколько секунд проскользнул внутрь квартиры.

* * *
        Расул - как горячий восточный парень, не понимал, что можно находить в этой унылой печальной музыке. Он считал, что музыка - это то, под что можно плясать до упаду или петь, громко и радостно. Сегодняшний вечер в этом смысле не оправдал его ожиданий, и чтобы хоть как-то скрасить для себя его окончание, Расул предложил Марине заехать в ресторан. Но молодая женщина молча покачала головой и отвернулась к окну. Раздосадованный таким поворотом событий, он схватил ее за руку и резко привлек к себе. Марина затрепыхалась, пытаясь вырваться, но мужчина властно посмотрел ей в глаза и впился в ее рот поцелуем, одновременно прокусывая Марине губу и чувствуя солоноватый привкус крови во рту. Та сначала пыталась отстраниться, но внезапно обмякла и подалась ему навстречу, прильнув всем телом и даже постанывая от удовольствия. Расул удовлетворенно отстранил ее от себя.
        - Потерпи до дома, скоро приедем. Уверена, что не хочешь в ресторан? - подмигнул лукаво.
        - Ничего не хочу! - оскорбленная тем, что снова так позорно сдалась, Марина открыла окно и подставила разгоряченное лицо ночному ветру.
        Когда за ними захлопнулась дверь квартиры, Марина прижалась к ней спиной и в упор посмотрела на Расула. Тот удивленно поднял бровь в ответ.
        - Что это было, черт возьми? Зачем ты так со мной поступаешь?
        - Как - так? Дарю тебе наслаждение, моя маленькая пери?
        - Это было жестоко, Расул - и кровь до сих пор течет, вот, посмотри, - девушка капризно выпятила нижнюю губу с алым кровоподтеком.
        Бекбулатов не выдержал и снова припал к ранке. Но спустя минуту-две страстного поцелуя Марина сама оттолкнула кавказца и сказала:
        - Иногда мне кажется, мы совсем не понимаем друг друга. Да, вот сейчас нам хорошо, а дальше что? Я пытаюсь представить наше с тобой будущее - а перед глазами сплошной туман. Я чувствую себя постоянно виноватой. Перед Климом, перед Светой. А я тут, с тобой - и мне хорошо. И это плохо, - в голосе Марины зазвучали слезы.
        - Все, дорогая, давай прекращай эти разговоры на сегодня. Будет день - появится и наше будущее, - сказал Расул. И сменил тему. - Как тебе концерт? Этот старик и вправду стоил тех денег?
        - Да, любимый - он такой… гениальный, божественный, прекрасный… Женщина мечтательно посмотрела на Расула и не увидела в его глазах ни капли понимания или хотя бы заинтересованности.
        - Тут душно, я подышу немного, голова кружится, - внезапно сникла Марина и пошла к окну. Постояла, высунувшись наружу, смотрела на звезды, думала о Шопене - и о себе.
        - Ты купишь мне рояль? - спросила, вернувшись в комнату и тщательно закрыв окно. Расул разливал пузырящееся шампанское по длинным узким бокалам.
        - Смотря по твоему поведению… - ухмыльнулся Расул.
        - Ты же знаешь - я не умею быть хорошей девочкой.
        - А я как раз обожаю плохих, - с этими словами кавказец начал целовать Марину за ухом, плавно спускаясь по длиной открытой шее, пробираясь вниз по гибкой спине. Внезапно платье мягко соскользнуло с плеч молодой женщины и растеклось у ее ног синими волнами. Расул подхватил ее на руки, прошел в спальню. Уложив свою ношу на широкую кровать, Бекбулатов принялся расстегивать рубашку, но вдруг насторожился и застыл.
        - Ты что-нибудь слышала?
        - Когда?
        - Только что.
        - Нет, ничего. Тебе, наверное, послышалось.
        Расул продолжил раздеваться и снова услышал шум. На этот раз звук был более громким и отчетливым, словно что-то ударилось о пол. Он резко повернул голову и увидел у окна темный мужской силуэт. Человек рывком бросился к Бекбулатову. Тот успел увернуться и отскочил в сторону.
        - Ох, парень, не туда ты пришел грабить. Не знаешь ты, на кого нарвался, - угрожающе сказал Расул.
        Он махнул кулаком, пытаясь ударить грабителя в голову, но промазал. В комнате было темно, поэтому частично ориентироваться приходилось на слух.
        - Черт, - непроизвольно выругался Бекбулатов, споткнувшись о ножку кровати.
        Через мгновение Клим налетел на него и несколько раз сильно ударил в живот. Расул согнулся и застонал от боли. Клим толкнул его. Тот отлетел к стене и грохнулся на пол. Когда Байков подошел к поверженному противнику, Бекбулатов неожиданно сделал ему подсечку. Клим потерял равновесие и упал на колени. Расул подскочил и, повалив Клима на пол, принялся душить.
        - Нет! Нет! - все это время в ужасе кричала Марина. - Я вызову полицию!
        Она побежала к двери и щелкнула выключатель. От резкого света мужчины зажмурились.
        - Клим? - посмотрела Марина на ворвавшегося в квартиру «грабителя» и застыла на месте.
        Как такое могло случиться? Она едва успела смириться с потерей Клима, попыталась начать жить заново. И вот оказывается, все это время он шел за ними по пятам. Добрался до Москвы, чтобы освободить ее. И что увидел? Как жена резвится в постели с тем, кого должна презирать до глубины души.
        Расул, узнав в непрошеном госте того, с кем уже столько времени пытается расправиться, с еще большей силой сжал горло противника.
        - Вот ты и попался! Умри!
        Клим захрипел и судорожно замахал руками. Глаза выкатились из орбит. Марина, видя, как на ее глазах Бекбулатов убивает мужа, вдруг поняла, что должна вмешаться. Иначе произойдет непоправимое. Она подбежала к Расулу и принялась бессильно колотить его кулаками по спине.
        - Перестань! Отпусти его!
        Не прекращая душить, Бекбулатов двинул ее локтем в живот. Марина вскрикнула от боли. В ее душе вскипела ненависть. Она вдруг поняла, что все эти дни жила словно с помутненным сознанием. Увлечение этим кавказцем, страстный секс. Все это было самообманом. Ей удалось убедить себя, что не стоит ворошить прошлое. Впереди - целая жизнь. Теперь же Марина чувствовала, что любовь к мужу никуда не пропала. Она лишь запряталась в дальнем уголке души и притихла.
        - Получай!
        Девушка схватила с пола непочатую бутылку шампанского и со всего размаха ударила по голове Бекбулатову. Тот резко выпрямился, обернулся и остекленевшими глазами посмотрел на Марину.
        - Сука! - ядовито прошипел он.
        Словно мешок, Расул рухнул на пол. Вокруг головы начала образовываться лужа крови. Клим поднялся, держась за шею. Пошатываясь, сделал несколько шагов и сел на кровать. В голове кружилось. Марина села рядом и взволнованно стала его осматривать.
        - С тобой все в порядке?! Клим, дорогой, прости. Я люблю тебя. Я ведь думала, что ты мертв, и только недавно узнала, что ты жив. Я так рада тебя видеть.
        Она покрывала его лицо, руки, шею поцелуями. Но Байков никак не реагировал. Мертвым взглядом он уставился в одну точку. Он никак не ожидал, что Маринка, с которой они столько пережили, так подло предаст его.
        - Любимый мой, что с тобой? Ну же, - она трясла его за плечо.
        Выбежав в соседнюю комнату, она вернулась с сумкой и бросила ее на кровать.
        - Клим, мы теперь свободны. У нас все будет теперь хорошо. Уедем куда-нибудь подальше. Забудем весь этот кошмар. Смотри, у нас есть деньги. Много денег, - Марина расстегнула сумку и вывалила ее содержимое на простыню.
        - Нет, - наконец отозвался Клим. - Не будет нам больше хорошо. Решив, что я мертв, ты очень быстро забыла меня. И как ни в чем не бывало прыгнула в постель к моему врагу. Я думал, что он и твой враг, но, вижу, ошибался. Какой же я дурак…
        Байков чувствовал к Марине отвращение. Она растоптала его чувства. Лучше бы он сгорел там, в Ямском, в собственном доме, чем после стольких дней поисков и попытки спасти жену оказаться у разбитого корыта.
        - Ты не можешь меня простить. Я понимаю. Ударь меня. Накажи меня, но только не смотри вот так, словно я для тебя никто, - срываясь на плач, взмолилась Марина и стала перед мужем на колени.
        - А ты и есть никто, - холодно ответил Клим. - Не нужны мне эти деньги. Забирай их себе. Нет теперь «нас» - теперь у каждого своя судьба и своя дорога. Прощай.
        Клим поднялся и направился к выходу.
        - Постой! Умоляю, не бросай меня. Я сделаю все, что ты хочешь!
        По щекам Марины потекла тушь. Она обхватила его ноги руками, не давая уйти.
        - Я хочу, чтобы ты отпустила меня и больше никогда не появлялась в моей жизни.
        Байков расцепил ее руки и, хлопнув дверью, вышел из квартиры.

* * *
        - Идет, - шепнула Светлана, увидев вышедшего из дома Клима.
        - Почему-то один. Странно.
        - Идемте отсюда, - не останавливаясь, скомандовал Клим и пошел дальше по улице.
        Недоуменно переглянувшись, Светлана с Комаром пошли следом.
        - Клим, - окликнул приятеля Комар и схватил за рукав. - Что случилось? Да погоди ты, не спеши. Объясни, в чем дело?
        Байков остановился, повернулся к друзьям.
        - Все кончено. Бекбулатов мертв.
        - А Марина? Где Марина? Что с ней? - взволнованно спросила Светлана.
        Клим подошел к ней, нежно провел ладонью по щеке и поцеловал в губы.
        - Она там. Все оказалось правдой. Они вместе сбежали из Дербента. Так что можно сказать, что для меня она тоже мертва.
        - Ничего себе поворот.
        - Идемте.
        Троица не спеша двинулась по ночной улице. Светлана взяла Клима за руку. Для них начиналась новая жизнь. Нужно только постараться забыть прошлое.

* * *
        В Ямском все было по-старому. Как будто они отсюда не уезжали. Будто не было всех этих ужасных событий. Покушений, побегов, похищений, стрельбы, угроз, слез, волнений, утраченной и обретенной любви… Здесь все так же шумели деревья, порхали в небе воробьи. По-прежнему в магазине на углу продавали самые вкусные в мире пирожки. У Клима и у Светланы, как только они вышли на перрон родного города, дрогнуло сердце от воспоминаний о той тихой жизни.
        - Так, мальчики, берем сейчас такси и едем ко мне. После дороги нужно всем сполоснуться, отдохнуть. Спокойно поговорить. Мы ведь за все время так толком и не познакомились, - Светлана схватила мужчин за руки и потянула к остановке маршруток.
        - Подожди, дай хоть билет куплю, - сказал Комар.
        - Ладно. Ждем тебя здесь.
        Через час они уже сидели на кухне у Светланы. Посвежевшие после душа, Комар с Климом разливали по рюмкам остатки найденного в холодильнике коньяка. Светлана поставила на стол тарелку с нарезанным тонкими ломтиками салом и луком.
        - Чем богата, тем и угощаю. Извините, долго дома не была, - пошутила девушка.
        - Мы заметили, - ответил Клим.
        - Вы пока посидите, а я сбегаю в магазин.
        Она вышла из кухни, и через несколько секунд в прихожей хлопнула входная дверь.
        - Хорошая баба, эта Светка.
        - Да, есть такое.
        - Я заметил, что она на тебя запала. Видел, как на тебя смотрит?
        - Не знаю, - засмущался Клим.
        - Да забудь ты Маринку. Продалась за три рубля. Не успел ты коньки откинуть - тут же на сторону побежала. Не люблю ненадежных людей.
        - Что ты завелся? Не думаю я о ней совсем. А Светка - да, хороша. Как я раньше не замечал?
        - Тоже втюрился? - подмигнул Комар. - Не обижайся. Я же только «за». Держись за нее, чувак. Она ради тебя и в огонь, и в воду войдет.
        Вернувшись из магазина, Светлана поставила на стол бутылку коньяка. На сковороде зашипели котлеты. До поезда Комара оставалось еще три часа. За это время они успели обсудить и счастливое детство, и школу. У каждого была своя жизнь. И каждому интересно было узнать друг о друге побольше.
        - Ни за что не поверю, что ты ходила в школе на карате. По тебе и не скажешь, - засмеялся Комар.
        - Представь себе. Меня так достали родители с этой музыкальной школой, что чисто из упрямства записалась в секцию. Правда, ко мне приставала пара оболтусов из старших классов - хотела научиться давать сдачи. Но потом нашелся защитник. Стала гулять с ним после уроков. Короче, увлечение карате очень быстро прошло.
        - А я уважаю людей, которые умеют играть на всяких инструментах. У нас на зоне был пацанчик. Так наяривал на губной гармошке - все вертухаи сбегались послушать, - пустился Комар в тюремные воспоминания. - Вот только не судьба ему была увидеть волю. Норовистый был, с гонором. Подрался с блатным в столовой и получил перо под сердце.
        - Ну ты и ужасы рассказываешь. А что-нибудь хорошее с тобой случалось?
        - Конечно. Вот вы случились, - Комар поднял рюмку и встал. - За вас.
        Все выпили. Светлана посмотрела на часы и засуетилась.
        - Все, собираемся. Тебе пора, а то опоздаешь на поезд.
        - Да вы сидите. Я сам доберусь.
        - Ты что? Мы проводим, все-таки неизвестно, когда увидимся.
        - На посошок.
        Света вынесла мужчинам рюмки в прихожую. Они чокнулись и, выпив, вышли из квартиры.

* * *
        - Ну что, будем прощаться?
        Комар протянул проводнице билет. Та надорвала его и вернула обратно.
        - Четвертое место.
        - Я с корешами попрощаюсь.
        - Через десять минут отправление.
        - Успею.
        - Спасибо за помощь, друган. Без тебя я, наверное, лежал бы сейчас морге. Эх, задержался бы еще ненадолго. Расслабились бы, в баньку сходили.
        - Я бы с радостью. Но нужно ехать на родину, возвращать позиции. Вы отдыхайте, а меня, боюсь, ждет своя война. Не такая масштабная, конечно, как эта… Прощай, Светка, - комар обнял девушку и по-дружески похлопал по спине.
        - Слушай, не могу я тебя вот так отпустить, - Клим серьезно посмотрел Комару в глаза. - Ты помог мне. Давай теперь я тебе помогу разобраться с твоими проблемами. Вдвоем мы горы свернем.
        - Не надо.
        - Почему? За эти дни мы хорошо сработались. На меня ты смело можешь положиться. А кому ты сможешь доверять там, в своем кодле? Если тебя убьют - буду всю жизнь себя корить.
        - Послушай, я тебя уважаю и люблю, как брата. За пять лет в зоне ты не стал блатным. Остался самим собой, при этом не опустившись и не сломавшись перед системой. Это был твой выбор, и ты его отстоял там, за решеткой. Я не хочу, чтобы здесь, на свободе, ты вмешивался в наши блатные дела. Это не твоя война. Лучше давай договоримся так. Если я выживу, приглашу тебя в гости, чтобы вырезал мне из дерева охрененных размеров картину. Типа той, что в тюрьме висит, только про меня.
        - Ладно, уговорил, - вяло согласился Клим и крепко пожал товарищу руку.
        - Уезжающие, просьба занять свои места в вагоне, - прокричала стоявшая рядом молодая проводница.
        - Красавица, уже забегаю, - игриво ответил ей Комар и подмигнул.
        - Удачной дороги, - Светлана поцеловала его в щеку.
        - Спасибо, Светка. Смотрите, держитесь друг друга. Вы отлично вместе смотритесь. А я вас потом сам найду.
        Комар еще раз обнялся с Климом и запрыгнул в вагон, мимоходом поцеловав проводницу в плечо.
        - Эй, полегче на поворотах, - сурово крикнула она, расплываясь в улыбке.
        Поезд тронулся с места. Света махала ему вослед до тех пор, пока тот не исчез из вида. Клим обнял девушку и поцеловал. Она обхватила его руками за шею и крепко прижала.
        - Пора и нам домой, - прошептал Байков.
        Они взялись за руки и не спеша пошли к остановке.
        - Что делать будешь… будем? - поправилась Светлана.
        - Как-нибудь выкарабкаемся. Жаль дедовского дома. Еще лет сто простоял бы. Ничего, участок есть. Построимся. Обживемся.
        - Конечно. А пока можем у меня в квартире пожить. Места немного, но нам много и не надо. И мне много от тебя не надо. Достаточно, чтобы ты был рядом.
        - Ну, да. Пока что больше ничего у меня и нет, - горько улыбнулся Клим. - Ни кола, ни двора, ни сбережений, ни работы.
        - Не беспокойся об этом, - Светлана обняла его за талию и потерлась головой о плечо. - Все уладится. Первое время продержимся. Мужчина не всегда должен в лепешку разбиваться ради своей женщины.