Горная петля Сергей Васильевич Самаров
        Ударные военные романы, написанные ветераном спецназа ГРУ.
        В горах Кавказа обстреляна автоколонна российского спецназа. Погибли несколько офицеров. Основная версия - нападение террориста-одиночки, который сводит личные счеты с федералами. К расследованию происшествия подключился командир отдельного взвода спецназа ГРУ старший лейтенант Сергей Сергеев. Он подозревает группу археологов, проводящих в этой местности раскопки, тем более, что некоторые из ее членов ведут себя очень подозрительно. Кто на самом деле готовил этот кровавый теракт, показали дальнейшие роковые события…
        На сегодняшний день более 120 романов Сергея Самарова издано и прочитано поклонниками серии «Спецназ ГРУ». Ни один автор, кроме Самарова, так достоверно и так масштабно не описывает легендарное разведывательное подразделение суперпрофессионалов.
        Сергей Васильевич Самаров
        Горная петля
        
        Пролог
        Осень в Дагестане красива по-особенному. Она необычайно щедра на естественное разноцветье горных трав и лесов. И потому гравийная черная, посыпанная поверху шлаком извилистая дорога, идущая в гору, кажется здесь чужеродной. Справа от дороги стоит березовый лес, усыпавший вокруг землю желтоватой листвой. Кое-где листья все еще держались на отдельных ветках. Желтый цвет изредка разбавляется красной листвой не опавших еще осин. А по левую сторону от дороги, по всему склону горы, будто стекая к той же дороге, лежит дубрава. Из всех деревьев дубы теряют свои листья одними из первых, и они, вперемешку с желудями, до которых охочи обитающие в дубраве сороки и вороны, лежат и под мощными корявыми стволами старых дубов, и под молодыми деревцами, еще не успевшими вытянуться к солнцу. Изредка среди дубов просвечивают красные гроздья рябин. Согласно народной примете, если в лесу богатый урожай рябины, зиму следует ждать холодную и снежную. А рябины довольно много, ее вполне хватает для того, чтобы зимующие на Северном Кавказе птицы могли в долгую и суровую зиму прокормиться.
        По дороге в гору поднималась автомобильная колонна. Колонна состояла из трех грузовиков «ЗИЛ-131» и ехавшего первым бронетранспортера с откинутым до вертикального положения люком башни. И из этого люка по пояс высунулся, любуясь красотой окружающей природы и вдыхая чистый горный воздух, подполковник полиции. Дверцы кабин грузовиков украшали красные полосы с одинаковой белой надписью «Росгвардия».
        Выстрел прозвучал неестественно громко и неожиданно, вызвав громкое карканье ворон и безудержный треск сорок, смешанный с треском дубовых веток. Вороны и сороки, естественно, решили, что стреляют исключительно по ним, чтобы помешать им питаться желудями, и сорвались с места, желая подальше улететь от дороги в глубину дубравы, на лету ломая мощными крыльями, тугими шеями и корпусами сухие тонкие ветви деревьев. Но стреляли, как оказалось, не в них. Подполковник полиции, что так безрассудно высунулся из бронетранспортера, желая побаловать себя несколькими глотками свежего горного воздуха, особенно чистого осенью перед первыми заморозками, откинулся в неестественной позе на башню БТРа, продолжая руками цепляться за открытую крышку люка, и даже слегка прикрыл ее, но чьи-то руки, более, видимо, сильные и крепкие, ухватили подполковника за ноги и, опасаясь повторного выстрела, затащили в башню. Причем сделали это настолько резко и стремительно, что подполковник просто не мог не удариться обо что-то в тесной башне. И он ударился челюстью о ребро крышки люка. Удар был сильным и звучным, но подполковник
даже не ойкнул. Уже был, видимо, без сознания. А то, что его руки еще цеплялись за люк, - так это просто конвульсии, решат потом врачи и следователи, когда будут осматривать мертвое тело и определят, что у него в дополнение к «огнестрелу» еще и челюсть сломана, сломана в тот момент, когда его пытались спасти.
        Едва подполковник оказался внутри бронетранспортера, как башня слегка повернулась в сторону и «заговорил», стреляя явно не прицельно, крупнокалиберный пулемет «КПВТ». Спаренный с ним пулемет «ПКТ» поворачивался молча вслед за своим собратом. Видимо, сам он был попросту не заряжен. Попал в кого-то крупнокалиберный пулемет или не попал, понять было невозможно, особенно если стрелок, сумевший поразить подполковника, стрелял издалека. Если его и достала пуля, то он даже звука издать не сумел после попадания в него из оружия такого калибра. И услышать его падение было нереально. Разве что тело при падении начало бы ломать ветки, но расстояние могло бы скрыть и эти звуки.
        С пассажирского сиденья грузовика выпрыгнул на дорогу капитан то ли полиции, то ли «Росгвардии». Он подправил на голове шлем, замахал руками, скрещивая их и останавливая два других грузовика. С пассажирских сидений из кабин выскочили еще по одному офицеру. Из первого грузовика покинул трехместную кабину третий офицер. Они бегом устремились к капитану. Он отдал команду, обернувшись к ним вполоборота, и заспешил, опять на ходу отдавая команды, к заднему борту грузовика, на котором ехал сам. Не прошло и минуты, как два взвода ОМОНа и взвод СОБРа, рассыпавшись веером, двинулись в лес на тщательное «прочесывание» местности. Но в этот момент прозвучал второй громкий выстрел, и у всех на глазах голова капитана оторвалась от туловища и покатилась под уклон, а потом остановилась у корней старого и мощного дуба. Пуля перебила капитану полиции шею и оторвала голову. Мощная, должно быть, была пуля…

* * *
        Ситуация почти повторилась спустя две недели. Причем на той же самой дороге, только парой километров ниже, в самом начале крутого и извилистого подъема в гору. И березняк, правда, там был более молодой и, следовательно, более мелкий, и дубрава тоже начинались уже почти там, только по другую сторону дороги. Разница была в том, что вместо бронетранспортера теперь ехала боевая машина пехоты, из башни которой высунулся майор спецназа ФСБ, а в трех грузовиках располагались три взвода этого же спецназа. Громкий выстрел заставил чьи-то сильные руки ухватить тяжелораненого майора за ноги и втащить в башню, а вместо крупнокалиберного пулемета лес тотчас стала расстреливать наобум автоматическая нарезная тридцатимиллиметровая пушка «2А72», а нарезное стомиллиметровое полуавтоматическое орудие - пусковая установка «2А70» молчала, не собираясь зря портить лесные угодья, если никому не понятно было, откуда стреляли. Лязганье гусениц и шум двигателя даже при открытом люке не давали возможности определить нужное направление для стрельбы. Бойцы спецназа ФСБ точно так же, как двумя неделями ранее омоновцы с
собровцами, рассыпались, как и положено при необходимости прочесывания леса, повзводно, классическим веером, и бегом двинулись в лес. Возрастной капитан, покинув БМП через заднюю распашную дверь для десанта, устремился за ними, но тут прозвучал и второй выстрел. Капитан как бежал вперед, так и упал лицом на дорогу, в дополнение к пулевому ранению в грудь чуть ниже шеи заработав кучу порезов лица шлаком, рассыпанным по дороге. Дорогой пользовались редко, и шлак укатать еще попросту не успели. Но на это, как говорит практика, требуется не один год.
        Как и в первый раз, поиск ничего не дал. Не было даже определено место, откуда производились выстрелы. И не потому, что его не искали, а потому, что невозможно же забраться в лесу на каждое дерево, чтобы найти «лежку» стрелка. А стрелял он, определенно, с заранее подготовленной позиции, какие часто делают охотники на кабанов, любителей полакомиться желудями в дубровнике. Но судя по тому, что все четыре выстрела были точными и направленными, говорить о случайном выстреле одинокого охотника не приходилось…
        Глава 1
        Старший лейтенант спецназа военной разведки, командир отдельного взвода Сергей Николаевич Сергеев молча выслушал сведения о появлении неведомого стрелка.
        - А что же сами собровцы с омоновцами и спецназ ФСБ его не ловят?.. - спросил он у начальника штаба сводного отряда в регионе Северного Кавказа майора Одуванчикова, который и поставил его в известность о появлении в горах абрека. В руке майор держал лист принтерной распечатки с данными о происшествиях. Распечатка была сделана на бланке МВД, о чем говорила эмблема полиции, хорошо видимая старшему лейтенанту, стоящему по другую сторону письменного стола. Должно быть, это было обычное письмо, потому что лист хранил сгибы, которые возникают после того, как его засовывают в конверт, а в правом верхнем углу не было заметно ни грифа секретности, ни даже грифа «для служебного пользования». - Почему опять на нас это взваливают?..
        Майор Одуванчиков устало ответил:
        - Беспричинное убийство, как считается, характерно только для абреков, ненавидящих всех представителей власти. Беда в том, что здесь силовики в основном все местные - редко можно встретить кого-то из глубинной России. Хотя есть старики. Но и они, кто здесь давно служит, придерживаются местных обычаев. И потому не желают связываться с абреком. Абрек на Кавказе - уважаемый человек. Чуть ли не борец за правду, любимец обездоленных. За его смерть кровная месть полагается. А она, да будет тебе известно, на всю семью распространяется. Люди детей своих берегут. И жен тоже, которые за себя постоять не смогут. А таких, я про обездоленных говорю, всегда найдется куча. Ты, Сергей Николаевич, не слышал про историю Хасухи Магомадова?
        - Никак нет, товарищ майор, не слышал.
        Старшему лейтенанту Сергееву было легко работать с этим начальником штаба. Командир отряда не так давно получил в бою тяжелое ранение. Старому начальнику штаба присвоили звание подполковника и назначили командиром отряда, а на должность начальника штаба перевели командира разведроты, за какие-то особые заслуги только недавно получившего внеочередное звание майора. Начальник штаба ненамного был старше Сергеева и потому с ним общаться было легко. Почти ровесники все же легко друг друга понимают.
        - Был такой абрек, чеченец по национальности, отец пятерых детей. Погиб он в семьдесят один год. Ему было тридцать девять лет, когда он зарезал своего «кровника» и попал в тюрьму. Из тюрьмы бежал в горы и стал абреком. И поймать или убить его не могли с тысяча девятьсот тридцать девятого вплоть до марта тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Но и после того, как Магомадова застрелили, силовики боялись подойти к телу - сначала направили родственников для опознания. Вот такой страх он на них нагонял, этот Хасуха. А теперь еще один абрек появился. Кто он такой, неизвестно. И никто не знает, откуда он взялся и что им руководит… Что заставило человека в горы уйти… Одним словом - эндемик местный. Знаешь, что такое эндемик?[1 - Эндемик - это виды животных и растений, которые встречаются на ограниченной территории в естественной среде обитания. (Прим. ред.)]
        - Слышал. И как его ловить? Этого вот я не знаю, - заявил старший лейтенант напрямую, не опасаясь показаться беспомощным, поскольку хорошо понимал, что любое дело начинается со сбора информации, а он пока никакой информацией не обладал. - И где его искать?
        - Для начала я бы лично рекомендовал тебе определиться с мотивом обстрела абреком спецназовцев. Не бывает немотивированных преступлений. Тем более таких тяжких, как убийство. А искать, я думаю, следует начать там, где абрек дважды стрелял по федеральным автоколоннам. А вот как ловить - это ты уже сам соображай. Посоветуйся с ментами, по которым стреляли, посоветуйся со спецназом ФСБ, где двух офицеров подстрелили… Я тебе даже машину прикажу выделить, чтобы к ним съездить. Вот тебе две фамилии, один - бывший офицер из республиканского главка МВД, сейчас он в «Росгвардии» числится, с тех пор как ОМОН и СОБР в «Росгвардию» передали, другой - из республиканской ФСБ, следователь. - Майор написал на листе бумаги две фамилии с номерами телефонов и подвинул листок к старшему лейтенанту. Тот прочитал, сложил лист вчетверо и сунул в карман. - Ищи какие-либо общие признаки, связывающие два происшествия, признаки, на которых можно поймать абрека. И выманивай его… Место преступления - уже один общий признак. Ищи и другие…
        - На «живца», что ли, ловить и самому выступить в этой роли?
        - Можно и так, если сумеешь обеспечить себе безопасность.
        - Вот это, последнее, меня и смущает. Как себя в данном случае обезопасить? Если спрячусь - абрек стрелять не будет. Не другого же вместо себя подставлять.
        - Думай. Соображай. Голова-то тебе, надеюсь, для этого и дана.
        - Надеюсь, что не только для этого… - самодовольно усмехнулся старлей.
        Старший лейтенант, на взгляд начальника штаба, был по-мужски красив. И он сам это отлично осознавал и этим гордился. Лицо у него было мужественное, с абсолютно правильными чертами. Наверное, женщины к нему так и липли. «Не зря же Сергеев, - подумал майор, - до сих пор холост. Пользуется, похоже, своей популярностью у противоположного пола по полной программе и не собирается пока жениться».
        - Все остальное преходяще и уходяще. Будь к этому тоже готов… - уверенным тоном старшего по званию и по должности, а может быть, даже в некоторой степени и по жизненному опыту заключил майор. - А пока иди. Не забудь потом план мне представить. Если сам надумаешь что. А если в голову ничего не накатит, обратись в оперативный отдел. Капитан Мимохожий горазд на разные хитрые выдумки… Обо мне ему не упоминай. Он ко мне не очень хорошо относится. Рассчитывал, как я понимаю, стать начальником штаба, а тут мне майора присвоили и начальником штаба назначили, а капитан Мимохожий на прежнем месте остался. У него, говорят, в Москве поддержка мощная есть, но и она не помогла… Вопрос выше решался и в срочном порядке. Меня на майорскую должность требовалось пристраивать. Я Мимохожего понимаю и на него не в обиде, а вот он… Короче, иди и подумай… Собери сведения…
        Старший лейтенант покинул кабинет начальника штаба, минуту постоял в коридоре, раздумывая, потом двинулся в сторону стойки дежурного по штабу, чтобы выпросить дежурную машину, обещанную начальником штаба. Дежурный, недолго думая, позвонил в кабинет через стену самому майору Одуванчикову, выслушал его распоряжение, после чего созвонился с дежурным по гаражу и затребовал машину.
        - Иди, старлей. Машина сейчас будет у главного выхода… Уже из ворот выезжает.
        Сергеев вытащил из кармана листок, достал мобильник и позвонил по указанному майором номеру телефона. О своем визите он договорился с взявшим на том конце беспроводной линии человеком и при этом не забыл попросить его заранее заказать пропуск.
        - В Махачкалу. В главк МВД, - дал старший лейтенант указание водителю, когда с максимальным удобством устроился на переднем пассажирском сиденье. О том, что переданные «Росгвардии» ОМОН и СОБР республики еще занимают площадь в здании МВД, старший лейтенант знал от майора Одуванчикова.
        Добрались на удивление быстро. Дорога в ранний утренний час была почти пустынна, хотя уже через пару часов, как знал Сергеев, пришлось бы медленно двигаться за какими-нибудь машинами, идущими со стороны горных районов республики, редко имея возможность совершить обгон из-за разбитого дорожного полотна. Причем в первой половине дня автомобили движутся в основном в сторону Махачкалы, а во второй больше в обратную сторону. Таким образом, командир отдельного взвода военной разведки уже планировал свое возвращение из столицы Дагестана.
        Пропуск старшему лейтенанту уже заказали. Он довольно быстро получил его в бюро пропусков и, стоя на крыльце, позвонил майору ОМОНаМахалу Камиловичу Адилову, к которому его и направил майор Одуванчиков. Позвонил он с тем, чтобы Махал Камилович встретил его, поскольку в большом здании Министерства внутренних дел недолго и заблудиться человеку, попавшему сюда впервые. Это Сергееву сказал младший сержант полиции, которому старший лейтенант показал свой только что полученный пропуск.
        - Вы у нас уже бывали раньше, товарищ старший лейтенант? - с жутким акцентом, коверкая слова, спросил младший сержант.
        - Нет. В первый раз.
        - Тогда скажите, к кому вы. Я человеку позвоню, он встретит. А то еще заблудитесь…
        - Я сам позвоню ему… - Старший лейтенант вытащил мобильник и вышел за дверь на крыльцо с большими колоннами.
        - Товарищ майор, старший лейтенант Сергеев. Я прибыл и пропуск уже получил. Только дежурный постовой опасается, что я заблужусь. Вы не могли бы меня встретить? Я между центральными колоннами стою.
        - Быстро же вы добрались. Как я вас узнаю?
        - Я единственный здесь военный. Остальные из полиции.
        - Значит, разберусь. Иду…
        Ждать идущего майора пришлось почти двадцать минут. Сергей Николаевич начал уже подумывать, не позвонить ли ему снова, когда из распахнувшейся настежь двери вышел, как выкатился, небольшого роста коренастый человек в черной униформе с пластиковыми наколенниками и налокотниками, с погонами майора и с трафаретной надписью «ОМОН» на спине. Окажись на майоре бронежилет, а в руках автомат, старший лейтенант решил бы, что появился совсем не вовремя и ОМОН готовится куда-то на выезд.
        Майор с хмурым видом кивнул то ли кому-то, то ли в ответ на собственные мысли, которыми, похоже, была загружена его голова и, не глядя на старшего лейтенанта, сделал Сергееву приглашающий жест рукой. Старший лейтенант шагнул вслед за майором в двери.
        - Что мой кабинет-то искать? - недовольным тоном высказал майор часовому. - Проще простого…
        Пока часовой молча заносил данные из пропуска старшего лейтенанта в большую общую тетрадь, прошитую и опечатанную, Адилов уже успел пересечь половину просторного фойе и устремился было к широкой лестнице, но его задержал капитан. Схватив майора за рукав и не выпуская, похоже, из опасения, что тот улизнет, капитан едва не сорвал с Адилова пластиковый налокотник. На Сергееве были точно такие же налокотники и наколенники, как и на майоре ОМОНа, но форма была другого цвета и не имела трафаретной надписи на спине. Однажды, еще в военном училище, тогда курсанту Сергееву довелось участвовать в учениях, и, не имея в своем арсенале ни наколенников, ни налокотников, не входящих тогда в обычную форму одежды военнослужащего, пришлось больше часа передвигаться ползком. Он стер до крови и локти, и колени, и долгое время после этого носил на руках и на ногах предохраняющий бандаж. С тех пор начал уважать такой внешне простой предмет экипировки. И не снимал практически никогда. По крайней мере на службе.
        Майор Адилов быстро завершил разговор с остановившим его капитаном, тем не менее Сергеев успел его догнать. По лестнице Махал Камилович шагал через ступеньку, слегка наклонившись вперед и вынуждая неторопливого старшего лейтенанта тоже шагать через ступеньку. На втором этаже они свернули налево и скоро вошли в кабинет, в котором сидели еще трое омоновцев - два прапорщика и капитан.
        - У меня разговор конфиденциальный… - сказал им Адилов, и все трое, не сказав ни слова, вышли. Майор сел верхом на стул перед своим, видимо, столом и поднял глаза на старшего лейтенанта. И Сергеев только сейчас обратил внимание, какие раскосые у майора глаза, с явным эпикантусом[2 - Эпикантус - часть складки верхнего века у внутреннего угла глаза, в большей или меньшей степени прикрывающая слезный бугорок. Один из признаков, характерных для монголоидной расы, редкий у представителей других рас. (Прим. авт.)]. Хотя майор и носит дагестанские фамилию, имя и отчество - он, скорее всего, был метисом, один из родителей которого представлял монголоидную расу. Скорее всего, это была мать, поскольку сыновья обычно бывают похожи лицом на мать, а дочери на отца. Это может и ничего не значить в расследовании, но может и многое значить. К примеру, Адилов может без уважения относиться к абрекам. И на этом можно будет сыграть.
        - Как там у вас, в спецназе ГРУ, капитан Одуванчиков поживает? - издалека начал разговор Махал Камилович.
        - Спасибо. Хорошо поживает. Только он уже не капитан, а майор и наш начальник штаба.
        - Сравнялся, значит, со мной званием… - Адилов покачал головой. - Годами только не сравнялся. Но быстро же он карьеру делает.
        - Быстро, - согласился старший лейтенант. - Прибыл на Северный Кавказ капитаном, командиром разведроты. Здесь досрочно получил майора - видимо, заслужил. А потом…
        - Заслужил, - согласился Адилов. - Он человек толковый. Просто так, кому не попадя, звания ни у нас, ни у вас не дают.
        - А потом у нас командира отряда серьезно ранили, начальника штаба перевели на его место, а вместо майора Смурнова поставили майора Одуванчикова, - продолжил Сергеев. - Разведрота Одуванчикова, отработав положенные полгода, к месту постоянной дислокации отправилась, а Смурнова с Одуванчиковым оставили еще на четыре месяца. Присматриваются, похоже, к ним.
        - Надо же, какие перемены, а я и не знал. И даже письмо к вам в отряд готовил на имя подполковника Репьина, вашего бывшего командира отряда. И наше руководство подписало, не глядя. Оно-то о переменах должно было знать.
        - Должно, - согласился Сергеев. - Но, должно быть, как начальству и положено, оно привыкло только фамилии видеть, а на звания внимания не обращает. Однако начальство от нас никуда не денется, а мы - давайте вернемся к нашим делам.
        - Да-да… - кивнул Адилов и опустил взгляд в стол. Так его эпикантус стало почти совсем не видно. И даже глаза уже не казались такими раскосыми, как прежде. - Так чем могу быть тебе, старлей, полезным?
        - Мне поручили поиск и ликвидацию абрека, что появился в горах. Вас, товарищ майор, как я понимаю, этот вопрос тоже сильно волнует.
        - Да, как раз по этому вопросу я и готовил письмо в ваш отряд. Для нас это дело чести, а для вас, как я понимаю, повседневная работа. Кроме того, и у меня, и у моего руководства есть опасения, что, если наши парни доберутся до абрека, он не доживет до суда - кавказский горячий характер, понимаешь ли… А это пятно на МВД и разбирательство обстоятельств дела. А нам этого не надо.
        - Так точно. Вам не надо пятно, а для нас это повседневная работа. И мы привыкли свою работу выполнять с высоким качеством. А для этого хотелось бы знать подробности произошедшего. Я в курсе, что вы, товарищ майор, не были непосредственным участником событий. Тем не менее как человек, конкретно отвечающий за действия республиканского ОМОНа, подробности дела вы должны знать.
        Майор Адилов встал, повернул стул сиденьем к столу, вытащил из накладного кармана связку ключей и открыл стоящий позади стула сейф. Сейфа было два, невысокие, и стояли они один на другом. Нижний был распахнут - в нем, видимо, ничего секретного не хранилось. А из верхнего Махал Камилович вытащил светло-коричневую папку-скоросшиватель и бросил ее на стол перед Сергеевым.
        - Вот, можно ознакомиться. Рапорты нескольких участников. Документы не секретные. Могу для тебя даже скопировать. - Адилов кивнул на стоящий на широком подоконнике компактный ксерокс.
        - Если не трудно… - попросил Сергей Николаевич. - Я в машине прочитаю. А пока на словах расскажите о происшествии.
        Майор Адилов потер, сосредоточиваясь, лоб и начал рассказывать. Он тер его по поверхности какого-то старого, довольно-таки большого шрама, пересекающего лоб наискосок. Сергей Николаевич подумал, что Адилова или звезданули в лоб малой саперной лопаткой - хотя после такого удара, как правило, не выживают, поскольку лопатка прорубает череп, или ударили наотмашь прикладом автомата, или, на худой конец, жена его огрела торцевым краем горячей сковороды. В принципе, старший лейтенант не услышал ничего нового. Все уже раньше было рассказано майором Одуванчиковым, который знал подробности дела из совместного письма главка МВД и управления «Росгвардии» в сводный отряд спецназа. И пересказал его Сергееву. Хотя речь армейского майора не была такой эмоциональной и ярко раскрашенной, как речь майора Адилова, несущая явственный энергетический заряд, выраженный в ненормированной лексике, произносимой и кстати, и некстати. Это и понятно. Были убиты сослуживцы майора, скорее всего, те, кого он хорошо знал, - командир отряда и его заместитель. И желание Махала Камиловича отомстить за них в его эмоциональной речи
явственно прослеживалось. Менты не любят, когда убивают их сослуживцев. Даже в сводном отряде спецназа ГРУ этого не любят, хотя этот отряд состоит в основном из временно прикомандированных, и до прибытия в Дагестан спецназовцы обычно не знают друг друга.
        - Это все я уже знаю из вашего письма в отряд, - сказал Сергей Николаевич. - Меня детали интересуют, какие-то общие детали между двумя нападениями, на которых можно, подстроив их, сыграть, чтобы заставить абрека совершить новое нападение. А как иначе его найдешь?
        - Общие детали… - задумался майор ОМОНа. - Ну, разве что общее количество выстрелов и направление первого выстрела. Первый выстрел и в том, и в другом случае был направлен в человека, который высунулся из люка бронированной машины, в первом случае был из БТРа, во втором - из БМП. А самих выстрелов было оба раза по два. И еще пули. Они нестандартные. Мы извлекли пулю из тела убитого подполковника и отправили ее на экспертизу. Вторую пулю нам найти не удалось, она улетела куда-то в сторону. Видимо, столкнувшись с костью, изменила направление, хотя и расколола саму кость шейного позвонка. Короче говоря, наши эксперты были просто в шоке. Они не смогли определить вид оружия. И только в одном сошлись во мнении, что пуля самодельная. Но даже ее калибр определить не сумели. Эксперты утверждают, что впервые с подобным столкнулись. Словно бы и не боевое оружие, но большой убойной силы! Какое-то самострельное, что ли… Но вот ФСБ, после стрельбы по их спецназу, провела собственную экспертизу, - вдруг оживился майор. - Может, они тебе что-то дельное подскажут. У них все-таки были две пули. Вдвое больше
возможностей для анализа. Обратись в следственное отделение ФСБ…
        - Обязательно обращусь. Сразу от вас туда поеду… Как только вы мне копии с рапортов и копию заключения баллистической экспертизы сделаете. Она же тоже, как я понимаю, не может быть секретной…
        Глава 2
        Снизу, из фойе, Сергеев позвонил старшему следователю следственного отделения ФСБ по особо важным делам подполковнику Исмаилу Латифовичу Абдуллаеву и договорился о встрече. Не забыл попросить заказать заранее пропуск.
        - В республиканскую ФСБ, - дал он команду водителю.
        - На улицу Дахадаева? К боковому подъезду? - переспросил водитель, уже тронувшись с места.
        - Почему? К главному входу. Не знаешь, что ли? Проспект Расула Гамзатова.
        Водитель не стал объяснять, почему желал подъехать к боковому подъезду. А у старшего лейтенанта голова была занята своими мыслями, и он не стал спрашивать. Майор Одуванчиков, преждевременно пугая, рассказывал, как работает чрезвычайно толстая женщина в бюро пропусков. Но Сергееву повезло. Видимо, в этот день работала другая смена или ту неповоротливую толстячку попросту уволили, найдя ей достойную замену. Пропуск ему выписали быстро и без проволочек. Рядом с часовым стоял и дожидался Сергея Николаевича человек в гражданской одежде. Как оказалось, это и был старший следователь по особо важным делам подполковник Абдуллаев. Таким образом, старший лейтенант довольно быстро оказался в его тесноватом кабинете на втором этаже, хотя здание и пришлось обойти, чтобы войти в него через боковой подъезд. Сергеев посмотрел на указатель адреса на углу дома и удивился, увидев, что подъезд находится на улице Дахадаева. Он вовремя обернулся и увидел, как дежурная машина переезжает на другую стоянку, поближе к боковому подъезду. Значит, искать машину после выхода не придется.
        - Чем могу быть полезным, молодой человек? - сразу поинтересовался подполковник. Должно быть, он не стал называть старшего лейтенанта Сергеева по званию, потому что сам был не в военной форме.
        - Я, как командир отдельного взвода военной разведки, получил от своего непосредственного руководства задание найти и уничтожить неизвестно откуда взявшегося в горах абрека. К нам в отряд с официальным совместным письмом обратились специалисты из главка МВД республики и из «Росгвардии» с просьбой поймать или уничтожить этого убийцу.
        - В современных условиях, как я понимаю, только возникновения нового абречества нам и не хватает, - в тон старшему лейтенанту проговорил подполковник.
        В развитие темы пришлось Сергею Николаевичу повторить и все то, что он уже говорил майору Адилову, и даже то, что майор Адилов говорил ему самому. Последнее в основном касалось результатов экспертизы. Пришлось даже совет омоновца выложить и, более того, даже попросить в ФСБ данные экспертизы.
        - Это же для общего дела, - добавил старший лейтенант, заметив, как поморщился подполковник при словах о данных экспертизы. Но Исмаил Латифович тут же поспешил успокоить командира взвода военной разведки, сообщив, что у него после ранения в голову появился нервный тик и это именно он заставляет подполковника время от времени непроизвольно и не к месту морщиться. И попросил не обращать на это особого внимания. Подполковник оказался человеком культурным и понимающим, что его нервный тик может быть неправильно истолкован.
        - А что касается абрека, то наша служба готова к сотрудничеству. К сожалению, мы сами просто не имеем физической возможности плотно заниматься данным вопросом. Вот я, например, как старший следователь, веду сразу девять уголовных дел. Правда, три из них уже практически готовы для передачи в прокуратуру для вынесения обвинения, но остаются еще шесть. А это, скажу честно, очень много. Кроме того, по должности своей я пустяками не занимаюсь. Все дела серьезные. По большей части - убийства и крупные хищения. А доказательств обычно - кот наплакал. И наше ведомство будет очень радо, если ваша служба возьмет на себя выполнение этой конкретной задачи. Что касается данных экспертизы - копию я вам, конечно, сделаю. Но могу сказать следующее: эксперты сами в растерянности. Они не могут определить ни вид, ни даже калибр оружия, из которого стреляли. Есть даже предположение, что выстрелы сделаны из разного оружия, но схожего по своим тактико-техническим параметрам. И оружие это, вне всякого сомнения, нарезное - на остатках одной пули сохранились среды от нарезов. Даже было озвучено мнение, что это охотничье
оружие. Хотя, с другой стороны, трудно предположить, что это правда. Охотничьи ружья обычно применяют на минимальной дистанции стрельбы и редко бывают нарезными. А так рисковать - чтобы стрелять с короткой дистанции, на подобное ни один здравомыслящий человек не решится. Попасть после собственных выстрелов сначала под неприцельный обстрел крупнокалиберного пулемета, а потом под хаотичный обстрел автоматической пушки, стреляющей фугасно-осколочными снарядами - нет, это слишком большой риск заработать пулю или ранение и на этом попасться. Мы обзванивали все больницы в интересующем нас районе и в прилегающих к нему районах, в том числе и в Чечне. Кроме того, обзвонили всех частнопрактикующих врачей в возможном районе обращения абрека. К ним с огнестрельным ранением никто не обращался. Это официальные данные. Что еще вашу службу интересует?..
        - У меня есть конкретное пожелание нашего начальника штаба майора Одуванчикова…
        - Слышал про такого. Говорят, грамотный офицер…
        - Говорят… - согласился старший лейтенант. - Видимо, говорят правду. Так вот, майор Одуванчиков посоветовал мне найти какие-то общие моменты в двух ситуациях, чтобы создать третью, похожую. И на этом попытаться поймать абрека.
        - То есть организовать ловлю «на живца»… - сразу просчитал ситуацию подполковник Абдуллаев.
        - Да… Примерно. И я согласен сыграть роль этого самого «живца», - твердо сказал старший лейтенант.
        - Но это же чрезвычайно опасно, - возразил подполковник.
        - Но кому-то и когда-то нужно рисковать. У нас вся служба на риске построена. И потому мы всегда готовы к опасности.
        - Ну, если вы готовы, то я могу сообщить только одну характерную черту в этом деле. В обоих случаях первая пуля доставалась тому, кто командовал и потому ехал на бронетехнике, но высунувшись наружу. В здешних местах это считается серьезным нарушением - высовываться из бронетехники категорически не рекомендуется, и тем не менее мы имеем два случая с трагическим исходом. Правила разрешают открывать только люк, но это, как вы, должно быть, знаете, предохранительная мера. Своего рода профилактика.
        - Да. Знаю. У нас точно такие же правила. Это на случай попадания термобарической гранаты. Открытый люк позволит более-менее сохранить давление в машине. Но какое дело бойцу, извините, до этого? Термобарическая граната создает в эпицентре температуру около трех тысяч градусов. Сгорит боец заживо за секунду или за ту же секунду погибнет от перепада давления - не все ли равно погибшему. А в открытый люк забросить гранату проще. Если умеешь, конечно, бросать прицельно. А из гранатомета можно и рикошетом от крышки люка попасть. Я сам такого умельца знаю, специалиста по рикошетам. У меня во взводе служит.
        - Еще что хочу заметить… - сказал подполковник ФСБ. - По показаниям свидетелей, выстрелы звучали очень громко, словно стреляли из снайперской винтовки калибра двенадцать и семь миллиметра. По звуку это сопоставимо с легким артиллерийский орудием времен Великой Отечественной войны. Скажем, с противотанковой легкой пушкой калибра семьдесят шесть миллиметров. Но это может быть и результатом горного эха. Дорога-то проходит между двух склонов. И еще интересный факт - подполковник ОМОНа высунулся из люка, когда механик-водитель сказал что-то про окружающую красоту, и примерно такая же фраза прозвучала со стороны мехвода[3 - Мехвод - на армейском жаргоне так называют механика-водителя бронетранспорта или боевой машины пехоты.], когда высунулся командир отряда нашего спецназа. Впечатление складывается такое, что это механики-водители дают команду и командирам, и стрелку-абреку одновременно.
        - У нас механики-водители сплошь младшие сержанты контрактной службы. Как они могут дать мне команду? К тому же у нас, как и у вас, и у полиции, я думаю, связь действует только внутри бронемашины. Стрелку мехвод никак команду отдать не может.
        - Тем не менее это факт, - сказал подполковник Абдуллаев.
        - Да, связь существует только внутри машины - так во всей армии. Как и в отдельных подразделениях. Скажем, как у меня во взводе. А экипаж бронемашины - это как раз отдельное подразделение.
        - Но кто их знает, эти системы связи… - тяжело вздохнул Абдуллаев. - Любую систему, говорят, теоретически можно прослушать. Тем более при современном уровне техники, когда все практически переговоры завязаны на WI-FI.
        - У нас, например, прослушать переговоры внутри взвода невозможно, да и внутри отряда тоже. Система полностью автономна и работает по закрытому каналу связи. Но я при желании могу вести переговоры и с командованием отряда, и с Москвой, правда только через дежурных по управлениям. У вас разве не так?
        - Нет, старлей, у нас вся связь идет через запароленный WI-FI. Но, говорят, есть специальные программы по подбору паролей. Правда, у нас и у ОМОНа, да и у СОБРа тоже собственные пароли. Да и сложно поверить, что кто-то в полевых условиях сумеет быстро подобрать нужный пароль. Обычно на один пароль, чтобы взломать его, тратятся несколько часов, если только взломщику сразу случайно не повезет. А чтобы повезло, следует обладать обширной информацией. Во-первых, следует знать человека, который пароли устанавливает и меняет. Во-вторых, следует знать, на какой срок пароль устанавливается. В-третьих, необходимо знать биографию того самого установителя, потому что по большей части пароль устанавливают по дате своего рождения, по дате рождения жены, детей и даже собаки или кошки. Но все же этот факт дает простор для различного рода мыслей. И еще один момент, который кажется лично мне достойным, чтобы на него обратить внимание. Стрелок-абрек через кого-то из своего окружения заранее узнает обо всех наших перемещениях. Но маршрут передвижения, как правило, держится в строгой тайне. Каким образом ему удалось
подловить две автоколонны?
        - Товарищ подполковник, а эти автоколонны могли чем-то помешать стрелку…
        - Чем?
        - Ну, например, они могли сорвать какое-то мероприятие. Куда направлялся ваш спецназ? С какой целью?
        - Обыкновенная проверка документов. В одном из рапортов указано название села - я сейчас просто не вспомню, какое именно, потому что, в отличие от вас, не задавал себе такого вопроса.
        - Это все, товарищ подполковник, что вы можете мне передать?
        - Устно - практически все. Добавлю только рапорты непосредственных участников поиска абрека, как и обещал. Их несколько. Рапорты у нас, как, вероятно, и у вас, и в ОМОНе с СОБРом, пишутся только командирами подразделений. Но, поскольку командир отряда и начальник его штаба тяжело ранены, чтобы не беспокоить раненых в госпитале, рапорты написали только командиры трех взводов. Я вам сделаю ксерокопии, поскольку эти документы не секретные и не требуют подписи в ознакомлении. Они, конечно, зарегистрированы, но вам, я думаю, будут интересны и, возможно, необходимы.
        Говоря это, подполковник Абдуллаев вытащил из стола три написанных от руки листа с рапортами и поочередно вложил их в копировальный аппарат, стоящий здесь же, на приставном компьютерном столике. Отксерокопировав документы, он вручил их Сергееву. После чего, пару секунд подумав, сделал еще и копию заключения баллистической экспертизы.

* * *
        Читать рапорты сначала сотрудников спецназа ФСБ, потом сотрудников полиции Сергеев начал еще в машине. Он обратил внимание, как косится на исписанные от руки листы водитель, пытаясь понять, что он изучает.
        - За дорогой лучше следи, пока в очередную яму не свалились… - сердито сказал Сергей Николаевич. Он очень не любил кого-то посвящать в свои дела, а уж водителя дежурной машины тем более.
        Водитель кашлянул, но тем не менее отвернулся, стал более внимательно следить за дорогой и даже поехал быстрее. Дорога была уже основательно загружена автотранспортом, идущим в горы из Махачкалы, тем не менее ехать быстро и совершать обгоны было еще возможно, особенно на участках отремонтированной дороги. Правда, там сильно трясло и читать было сложно, но на дороге таких участков было мало, и Сергеев продолжал чтение.
        Первые три рапорта были ничем не примечательны, хотя в одном из них Сергей Николаевич отметил единственное место, достойное внимания. Когда второй взвод спецназа ФСБ во главе со старшим лейтенантом Николаем Алиевичем Заварзиным, автором одного из рапортов, углубился в березовый лес, он встретил густые, можно сказать, непролазные заросли кустарника белой спиреи, которую в некоторых районах России называют таволгой. Кустарник этот, как помнил Сергеев, цветет весной, значительно раньше сирени и черемухи, и весной же покрывает кусты облаком беловато-сероватого тумана, сквозь который, впрочем, все видно. А осенью белая спирея теряет листву раньше других растений и желтеть начинает тоже раньше. Но кусты разрастаются так густо, что становятся в самом деле непролазными. То есть пробраться через них можно, но только разве что на тракторе, оборудованном косилкой для бурьяна. Косилка для бурьяна справится с тонкими стеблями… А в середине этих зарослей кустарника росло три старых и корявых дуба, словно специально созданных для гнезда пресловутого Соловья-разбойника. Не имея под рукой трактора с косилкой для
бурьяна, спецназовцы продираться сквозь кусты, оставляя на них клочки своей одежды, не пожелали, и командир взвода просто приказал троим бойцам выпустить по кроне деревьев по автоматному магазину. Таким образом, девяносто патронов было истрачено, и девяносто пуль остались, видимо, в стволах и ветках трех дубов и в телах расстрелянных ворон и сорок. Но стрельба по деревьям и птицам с доброй полусотни метров мало что дала. Деревья как стояли, та и остались стоять. Только желуди с дубов полетели на землю обильнее, что было бы к радости диких кабанов, но они целыми стадами бросились бежать от выстрелов, ломая тонкие ветви кустарника. Спецназовцев ФСБ этот эпизод только позабавил, однако трех кабанов они подстрелили себе на ужин.
        «Но хорошо, - подумал Сергей Николаевич, - что Заварзин догадался написать об этом эпизоде в рапорте». Впрочем, старшему лейтенанту Заварзину, видимо, было просто лень писать отдельный рапорт о том, куда были использованы три магазина патронов его подчиненными бойцами, и он, возможно, отразил это в одном рапорте. В ФСБ патроны должны списываться так же, как в спецназе военной разведки. - Хотя спецназ военной разведки даже имеет в этом вопросе некоторое преимущество. Невозможно подсчитать, кто сколько стрелял в недавнем бою. А таких боев на долю военных разведчиков выпадает множество. И патроны легко списать на прошедший бой. Не все же стреляют отсеченными очередями по два патрона. Процентов тридцать бойцов предпочитают бить с градации автоматического огня. А если требуется просто прижать противника к земле и не давать ему возможности поднять голову, не то что перебежать на новое место - тогда вообще требуется вести только автоматический огонь». Таким образом, всегда у каждого командира взвода имеется в запасе и трофейное по большей части оружие, и запас патронов, который официально постоянно
пополняется. Но, если возникает необходимость, командир взвода всегда может выделить бойцу патроны из взводных запасов. И даже припасти патроны для своего пистолета, списав их на боевой расход. По нынешним неспокойным временам пистолет всегда может пригодиться офицеру и в гражданской жизни, и большинство из них такое оружие имеют. Имел собственный запас патронов и старший лейтенант Сергеев. И даже имел трофейный пистолет. Но применять оружие ему не доводилось. Обычно при возникновении каких-то эксцессов ему хватало тренированных мышц тела, чтобы разрешить назревшую проблему.
        Рапорты омоновцев и собровцев Сергей Николаевич читал с большим интересом. Дело в том, что выстрелы по ним были произведены с точки на пару километров выше по склону, и в преследовании омоновцы ушли намного дальше бойцов спецназа ФСБ, которые, по сути дела, дошли только до того места, где на омоновцев и была произведена атака. То есть всего пару километров. А три омоновских взвода, скорее всего, устраивая по традиции соревнование между ОМОНом и СОБРом, преодолели дистанцию вдвое большую. Таким образом, все три взвода шли в гору и вместе сошлись в месте перевала. На самом перевале справа и слева от дороги стояли высокие скалы, с которых удобно было стрелять из положения лежа. Один из командиров взвода ОМОНа забрался с биноклем сначала на скалы слева от дороги, потом на скалы справа, откуда подозвал к себе своих бойцов. Они поднялись. Он показал им в бинокль так и стоящие на месте, оставленные спецназом БТР и грузовики. Они были видны как на ладони - стреляй, как говорится, в свое удовольствие. Дистанция около километра. И место для стрельбы идеальное. Омоновцы бросились искать место лежки стрелка и
стреляные гильзы. Но гильзы они так и не нашли, как, впрочем, и место лежки. Перевал был покрыт осенней подвядшей травой, и оказалось невозможным определить, где трава сама по себе залегла в соответствии с временем года, а где она осталась прижатой под весом человеческого тела.
        «Эх, - подумал старший лейтенант Сергеев. - Меня там не было. Я бы точно что-нибудь интересное нашел. Уж наблюдательностью меня Бог не обидел…»
        Омоновцы были на перевале, когда в стороне от дороги раздался сильный взрыв. Место взрыва определили сразу - каменная гряда уходила в дубраву, разламывая ее, как клином. Взрыв проводился на склоне каменной гряды. Бинокли были у многих. Стали наблюдать. И, как только осели пыль и дым, к месту взрыва устремилась толпа людей в сине-красной униформе, издали заметной даже для невооруженного глаза. Туда же ехал и трактор с широченными болотными гусеницами и с крановой стрелой. На склоне лежало нечто похожее на мачту высоковольтной линии. Бульдозер полз в ее направлении.
        - А место-то здесь, похоже, людное, популярное… - заметил командир взвода СОБРа майор Илаев.
        - Ты на левую скалу заберись и вон туда посмотри, - предложил коллеге командир взвода ОМОНа старший лейтенант Маликов, который первым додумался взобраться на скалы, и показал пальцем. - Сейчас за скалами не видно, но там село с башнями. Похоже, село полузаброшенное. Только над двумя домами дым от печей поднимается. А сейчас уже холодно. Топить должны жители. И люди траншеи копают. Непонятно только - зачем. Траншея на окопы издали похожа…
        - Туда двинем… - не спросил, а скомандовал командир взвода СОБРа, как старший по званию, и с общего, надо думать, согласия взявший на себя командование. И пошел первым. Его взвод молча устремился за командиром.
        Глава 3
        Собровцы пошли за своим командиром, за ними два взвода ОМОНа. Сначала двинулись по дороге, но она им быстро надоела, и омоновцы решили идти напрямик, но склон оказался слишком крутым; преодолев только один спуск, они снова вернулись к дороге. Все это было отражено в одном из рапортов, который писал, видимо, мент, мечтавший со временем стать писателем - капитан Абдулкеримов, как посмотрел старший лейтенант по расшифровке подписи. Его подробнейший рапорт занимал два с лишним листа убористого текста, и хотя рапорт был написан с откровенными ошибками, Сергеев предвидел контраргумент мента:
        «А покажите мне того писателя, который умеет без ошибок писать! Тем более не на родном языке».
        И не согласиться с таким аргументом было трудно. Главное, что капитан Абдулкеримов расписывал произошедшее подробно и местами даже делал вполне конкретные выводы. Так, описав все трудности спуска вне дороги, командир взвода ОМОНа указал точное время, затраченное на спуск до заброшенного села со средневековыми башнями, и даже высчитал пройденное тремя взводами расстояние.
        Впрочем, вблизи башни не показались такими уж старыми, хотя старший лейтенант Маликов и назвал их средневековыми, просто они были основательно разрушены, скорее всего, в позапрошлом веке, в период Кавказских войн, что вели горцы против Российской империи, не желая подчиниться царю-иноверцу, и впоследствии ни у кого не дошли руки до восстановления наследия прошлого. Но вполне реальным было допущение, что изначально башни строились именно в Средние века. Потом многократно разрушались и восстанавливались. Тогда, в старину, каждое село стояло само за себя, и на помощь соседей можно было не надеяться, потому что нашествия чаще всего были массированными, и соседи тоже переживали трудные моменты, отсиживаясь в собственных башнях. Но со времен, когда имам Шамиль сдался русским в плен и границы стали охраняться российскими войсками, ни персы, ни турки больше не рисковали, и массированные нашествия врагов прекратились. Наверное, потому и башни никто больше не восстанавливал. Это в последние годы за них взялись плотно. Решили сохранить средневековый быт для потомков, потому и расселили целое село по городам
и селам республики, а в самом селе, на месте, работали одни ученые-археологи. Это именно их видел со скалы командир взвода ОМОНа Маликов. Археологи копали свои траншеи в поисках чего-то интересного. И еще Маликов видел дым над двумя домами. Как оказалось, эти дома занимают не местные жители, а сами археологи, держащие своих поваров, и сейчас им в этих домах повара готовят обед. Один из археологов, старый и, видимо, опытный, выбрался из траншеи, поправил очки на длинном носу и хотел что-то сказать омоновцам, может быть, на обед пригласить, но, увидев семь десятков голодных ртов, промолчал.
        Ответили археологи и на вопрос о взрывах по другую сторону перевала.
        - Это монтажники линию электропередачи через горы тянут. Иногда что-то взрывают. Место под свои мачты готовят…
        - А кто у вас старший? - спросил майор Илаев.
        - Профессор Бадави Ниязович Ниязов, - ответила выглядевшая моложе своих лет женщина со спортивной фигурой. Но ее возраст выдавала морщинистая шея. Сергеев знал, что возраст женщины определяется по шее и рукам, морщины на которых скрыть невозможно. Это же знал, видимо, и автор полицейского рапорта, потому что обратил на это особое внимание.
        - И где его можно найти? - спросил майор.
        - Он, наверное, у себя в палатке. Со всеми вместе он жить не желает - с племянником устроился, отдельно палатку себе поставил. - Она кивнула в сторону села, на полдороге к которому стояла большая четырехугольная брезентовая палатка, похожая на военную, рассчитанную на отделение. Сама палатка была такой высоты, что в ней можно было, наверное, ходить в полный рост. Привык, должно быть, профессор к жизненному простору и пытается его сохранить даже на археологических раскопках.
        Командиры взводов пошли в сторону палатки, не попрощавшись с археологами. Но они рассчитывали встретиться с ними и на обратной дороге. Так что время сказать «До свидания» у омоновцев еще было. Простые омоновцы и собровцы двинулись вслед за своими командирами.
        Палатка профессора имела дощатый пол и такой же каркас, а из клапана посреди одного из скатов крыши высовывалась металлическая труба, в настоящий момент не дымящая. Тем не менее двойные стены палатки с подкладкой из синтепона образовывали воздушную подушку и подразумевали, что в самой палатке даже прохладными осенними ночами не холодно. Майор Илаев первым подошел ко входу, нащупал через брезент доску каркаса и требовательно постучал.
        - Кого Аллах послал? Я же просил меня не беспокоить! - сказал изнутри возмущенный и скрипучий, откровенно старческий голос.
        - Республиканский СОБР! - ответил Илаев, но не добавил привычное: «Откройте, иначе мы будем вынуждены войти с применением силы и спецсредств», хотя видно было, что привычная фраза вертелась у майора на языке и он удержался, чтобы не произнести ее, только каким-то чудом. Восточная вежливость в этот раз победила привычку!
        Старшего лейтенанта Сергеева Бог наградил не только мужественной внешностью, но и богатым даром воображения. Командир взвода военной разведки читал строчки из рапорта капитана Абдулкеримова и представлял себе всю картину произошедшего. И палатку профессора будто бы видел перед собой, и сам его слабый старческий голос словно бы слышал, и даже внешность представил почти так, как описал его чуть позже капитан.
        Профессор сам вышел в клапан палатки, не приглашая войти внутрь ни собровцев, ни омоновцев. Но майор отстранил его рукой и вошел внутрь первым. За командиром тут же устремились другие бойцы СОБРа и их коллеги из ОМОНа. В палатке, в довольно темном отделении, отгороженном подвешенным шерстяным одеялом, была расположена и кухня, где профессор что-то себе, видимо, нехитрое готовил на электрической плитке, а в другом, точно таком же отделении, даже чуть меньшего размера, чем кухня, стоял дизельный генератор, на выхлопную трубу которого был надет гофрированный пластиковый шланг, конец которого был выброшен наружу через прорезь, сделанную в палатке. Мощности генератора, должно быть, вполне хватало на электрическую плитку и на две светодиодные лампочки, что висели в центральном отделении, и на компьютер, стоящий на одном из многих столов в торце палатки. Правда, компьютер представлял собой обыкновенный ноутбук, обычно имеющий свой аккумулятор, но аккумулятор тоже иногда требуется подзаряжать, а сейчас, как увидел капитан Абдулкеримов, он был включен в розетку. Отапливалась палатка печкой-буржуйкой,
стоящей посредине палатки. У противоположной кухне стены палатки стояла раскладушка с несколькими ватными одеялами и подушкой в замызганной наволочке. Вторая раскладушка, с всего одним ватным одеялом и с подушкой в точно такой же наволочке, стояла у другой стены.
        Но основное место в центральном отделении занимали несколько обыкновенных, как в сельской столовой, столов, уставленных артефактами. Здесь стояли осколки глиняных горшков и другой посуды, лежали наконечники для стрел и даже целый лук без тетивы, две сабли со ржавыми клинками и одна целая сабля с богато украшенной драгоценными камнями рукояткой. Эту саблю сразу после осмотра кухни и второго отделения, с дизельным генератором, и взял в руки майор Илаев, большой любитель и знаток, как он сам считал, холодного оружия. Клинок сабли был разукрашен несимметричными темными разводами.
        - Осторожнее. Это редкий раритет, - сказал Бадави Ниязович. - Клинок, к сожалению, без ножен, нашли на верхней полке стеллажа в нише одной из башен, когда поставили леса и смогли забраться наверх. Судя по драгоценным камням, сабля принадлежала какому-то знатному человеку. Сам клинок - настоящий булат. Такая сабля украсит коллекцию любого музея. Осторожнее, я же говорю!
        Последние слова профессор истерично прокричал, ибо майор ОМОНа решил проверить, на самом ли деле это булат, он сильно согнул лезвие и отпустил. Оно распрямилось с легким звоном.
        - Настоящий булат не ломается… - оправдывая свои действия, тихо проворчал Илаев.
        - Булат булату рознь, - ответил профессор. Все зависит от того, какой мастер делал клинок и с какой целью. Например, для разведчиков были специальные булатные сабли, которые сами разведчики носили вместо пояса и в случае провала за секунду обнажали их, чтобы отбиться от противников. А были и сабли для сабельного боя, более тяжелые и менее гибкие. Такие ломались при ударе сбоку поперек плоскости. Так что вы сейчас имели возможность сломать редкий вид оружия и лишить один из музеев украшения своей экспозиции. А нашу экспедицию вы лишили бы возможности приехать сюда же на будущий год.
        - А вы намерены приехать сюда снова? - спросил старший лейтенант Маликов.
        - Естественно… - как о чем-то давно решенном сказал профессор Ниязов. - В этом году выполнить все задуманное мы просто не успеваем…
        - А это что? - спросил капитан Абдулкеримов, остановившийся у следующего стола, над которым не было лампочек.
        - Кремневые ружья колесцового типа. Тоже раритетные. И пули к ним. Пули найдены в брустверах бывших окопов. По сути дела, из земли выкопаны. Но свинец, как известно, не ржавеет. И потому пули почти целые. Только слегка оплавлены вследствие самих выстрелов. А земля брустверов их не повредила…
        - А что за тип такой у ружей? - спросил любопытный старший лейтенант.
        - Кремниевое оружие, молодой человек, делится всего на два типа: на курковое и колесцовое. Курковое оружие выбивает искру при ударе курка - закрепленный в курке кремень бьется о стальную пластину-огниво, а в колесцовых ружьях кремень зажимается в губках курка и при нажатии на спусковой крючок трется по зазубринам стального колесика, выполняющего роль огнива, что тоже вызывает искры. Порох от искр воспламеняется, и происходит выстрел. При раскопках мы нашли четыре таких ружья. Два - вот, перед вами, а два, очень плохо сохранившиеся - мой племянник повез для передачи в музей еще вчера вечером. Вскоре должен уже вернуться. Я его жду - дождаться не могу…
        - Вы не слишком поторопились с передачей оружия в музей? - спросил майор Илаев.
        - А что делать! У нас нет денег, чтобы расплатиться с рабочими. В бюджете республики нам выделили крохи, из бюджета района только обещают дать какую-то мелочь. Приходится торопиться. А почему, простите, вы спрашиваете?
        Вопрос профессора майор пропустил мимо ушей.
        - Скажите, профессор, а из этих ружей можно стрелять до сих пор? - поинтересовался старший лейтенант Маликов, но смотрел он при этом почему-то на майора Илаева, словно укорял его за то, что майор сам до сих пор не задал этот вопрос.
        - Если их отреставрировать, то, я думаю, вполне… Главное, чтобы стволы не подвели. В старину оружие делали на совесть. Не то что сейчас!
        - А чем вам не по душе современное оружие? - Илаев погладил ствольную коробку своего автомата, висевшего на ремне на груди.
        - Раньше его изготавливали мастера, а сейчас станки. Я не уверен, что у мастеров глаз устроен хуже, но за каждое свое изделие они несут ответственность, поскольку на каждое ставят свое клеймо.
        - Это спорный вопрос. И не будем его сейчас обсуждать. Вы не дадите, профессор, адрес и телефон своего племянника и данные музея, в который он должен передать ружья.
        - Минутку, - согласился Бадави Ниязович, взял со стола чистый лист бумаги, ручку и что-то записал, а потом спросил: - А зачем вам мой племянник? И вообще, что произошло такого, что нашей экспедицией СОРБ вплотную занялся?
        - Ничего особенного, - ответил Илаев, - если считать за обыденность обстрел автомобильной колонны СОБРа и ОМОНа.
        Про гибель двух офицеров он предпочел умолчать.
        - Обстрел автоколонны - из кремниевого ружья! - недобро засмеялся Бадави Ниязович. Да он больше сам бы при этом рисковал. Вдруг ствол разорвало бы… Нет, подозревать моего племянника и главного помощника в этой экспедиции, по большому счету, весьма глупо.
        - А мы привыкли по малому счету считать, - возразил Илаев, - и мелочи из виду не упускать…

* * *
        Сергеев как раз к приезду в военный городок отряда спецназа военной разведки успел дочитать до конца рапорты спецназовцев ФСБ и МВД и сложить отдельные листы в свой офицерский кожаный планшет.
        - Жди меня в гараже. И будь готов к дальней поездке, - сказал он водителю.
        - Опять в Махачкалу? - недовольно спросил тот.
        - Я же сказал - «к дальней поездке». В горы двинем…
        - В горы - это хорошо… - непонятно чему обрадовался дежурный водитель, но лицо его просияло. Должно быть, водитель, как и сам Сергеев, любил езду на большие расстояния и за рулем чувствовал себя лучше, чем без него.
        Однако выяснять, что стало причиной радости водителя, старший лейтенант не стал, не желая перебивать собственные мысли, которые намеревался выложить начальнику штаба отряда, и быстро вошел в штабной корпус.
        - Дежурную машину в гараж отправил, - козырнув, доложил Сергеев капитану автороты, дежурному по штабу. - Приказал водителю готовиться к дальней поездке по республике. А я пока с докладом к начальнику штаба.
        Он хотел было пройти мимо дежурного в кабинет начальника штаба, но дежурный сказал:
        - А товарищ майор в роту ушел. К солдатам. В казарму то есть…
        Сергей Николаевич резко развернулся и двинулся под лестницу, где был выход из штабного корпуса во двор военного городка. Он пересек обширный двор и прошел на первый этаж казарменного корпуса, занятый разведротой, что прилетела из Свердловской области на смену бывшей роте майора Одуванчикова. Сама рота была на выполнении задания на территории Ингушетии, что Сергееву было известно. Снова начались волнения среди ингушей по поводу территориальных претензий между двумя селами ингушей и северных осетин, и роту выставили на спорные территории, чтобы предотвратить кровопролитие. Административная граница была установлена еще советской властью, и нынешняя власть ее менять была не намерена. Сергей Николаевич рассчитывал найти начальника штаба в ротной канцелярии и уже направился было туда, однако дневальный по роте доложил старшему лейтенанту, что начальник штаба на первый этаж даже не заходил, только в двери заглянул, увидел дневального и сразу вышел, не дожидаясь доклада.
        - Выше по лестнице поднялся, - сообщил молодой рядовой срочной службы. - Торопился, похоже, сильно.
        Насчет «торопился, похоже, сильно» Сергеев сильно сомневался. Дневальный был из молодых солдат и вполне мог не знать обычную стремительную манеру поведения Одуванчикова.
        Сергеев кивнул и сам пошел на второй этаж, где располагался его взвод вместе с четырьмя другими отдельными взводами, хотя хорошо знал, что его взвод, который временно возглавляет заместитель командира старшина Сережа Кондратенко, в настоящий момент, согласно расписанию занятий, должен находиться на стрельбище и отрабатывать скорость стрельбы при встречном огне, используя при отработке навыков страйкбольное оружие, патроны и соответствующую защитную амуницию.
        Видимо, взвод там же и находился, поскольку в казарме его не было, как и еще двух взводов, тоже задействованных в миротворческой операции на административной границе Ингушетии и Северной Осетии. А бойцы одного взвода из пяти частично были заняты чисткой оружия, частично отдыхали.
        Начальника штаба майора Одуванчикова Сергеев застал в канцелярии сидящим за письменным столом. Перед ним лежали страницы с расписанием занятий взводов.
        - Как успехи, Сергей Николаевич? - спросил Одуванчиков, отодвигая от себя разрозненные листы расписаний и прекращая свое скучное занятие. - Подсказали тебе что-то дельное в МВД и в ФСБ?
        - Есть некоторые успехи, и даже первый, на мой взгляд, подозреваемый появился, - ответил старший лейтенант, достал из своего офицерского кожаного планшета стопку бумаг с рапортами командиров взводов, нашел рапорт капитана ОМОНа Абдулкеримова и положил на стол перед майором, а из кармана достал мобильный телефон. - Но мне следует сначала позвонить, и только после этого звонка можно будет говорить о подозреваемом.
        Он снова вытащил из кармана сложенный вчетверо лист, на котором начальник штаба утром написал фамилии и номера телефонов сотрудников МВД и ФСБ, проверил в своей памяти номер телефона майора Адилова и снова убрал в карман листок.
        - Кстати, товарищ майор, - обратился Сергеев к Одуванчикову, - и майор Адилов, и подполковник Абдуллаев очень лестно о вас отзываются.
        - С Махалом Камиловичем мы проводили совместную операцию, а вот Абдуллаева я что-то не припомню. Знаю только его фамилию, поскольку он ведет дело нового абрека.
        - Это старший следователь Следственного отделения ФСБ по особо важным делам.
        - А разве у них «отделение», а не «Управление»? - переспросил начальник штаба отряда.
        - Точного названия я не знаю, но мне кажется, что Управление только в Следственном комитете по республике есть. Но не в этом дело. Я говорю, что подполковник Абдуллаев хорошо о вас отзывался.
        - Может быть, с чужих слов наслышан. Я лично такого подполковника не помню…
        - Возможно… - легко согласился Сергеев и нажал кнопку вызова на мобильнике.
        Длинные гудки длились долго, наконец Адилов ответил.
        - Еще раз здравия желаю, товарищ майор. Старший лейтенант Сергеев опять беспокоит, - скороговоркой начал говорить Сергеев.
        - Еще раз здравствуй, старлей. Прочитал рапорты? Что-то непонятно?
        - Так точно, товарищ майор, прочитал. Особенно интересным мне показался рапорт капитана Абдулкеримова.
        - Ну да… Я так и думал. Он же у нас по образованию журналист. Факультет журналистики Екатеринбургского университета когда-то окончил. Так что тебе непонятно?
        - История с племянником профессора Бадави Ниязовича Ниязова. Он отвозил в музей два плохо сохранившихся кремниевых ружья…
        - Да-да, - торопливо сказал Адилов. - Разве я тебе не рассказал? Вот же память! Чтоб ей неладно было! Хотел же сразу сообщить, но сам себя другими мыслями перебил…
        Сергеев живо представил, как майор Адилов чешет суровый шрам, наискосок пересекающий его лоб.
        - Так что вы, товарищ майор, запамятовали? - особо не стесняясь, перебил раздумья мента старший лейтенант Сергеев.
        - Забыл рассказать подробности. В тот же день, после того как это все случилось, наведя некоторые справки, СОБР выехал на задержание «до выяснения» Мурада Асланова - это племянник профессора, - а взвод ОМОНа двинулся в музей. Разделились по договоренности. ОМОН быстрее справился с задачей, и капитан Абдулкеримов позвонил мне. Да, племянник профессора минувшим вечером сдал в музейную коллекцию два сильно разрушенных временем кремниевых ружья и в бухгалтерии музея получил деньги. Кстати, не слишком большие. Абдулкеримов мне позвонил после того, как сам осмотрел ружья и пришел к выводу, что стрелять из них невозможно, да и свежего порохового нагара в стволах нет. Теперь дело было за взводом СОБРа, которому следовало передать просьбу Абдулкеримова быть с Аслановым повежливее, поскольку он, скорее всего, ни при чем. Дверь квартиры СОБРу никто не открыл, хотя, по данным биллинга, мобильник находился дома. Майор Илаев специально звонил экспертам, чтобы они проверили. И профессору тоже позвонил. Тот ждал племянника и не понимал, куда тот делся, но предупредил майора, что Мурад вечером заезжал к нему домой
и взял из сейфа двести тысяч рублей, которые должен был привезти профессору вместе с деньгами, полученными в музее. Племяннику, как своему первому помощнику, профессор полностью доверял, отдал ключи от своей квартиры и даже сообщил код сейфа. Профессор сам пытался несколько раз позвонить Мураду, но тот на звонки не отвечал. После этого разговора с Бадави Ниязовичем Илаев принял решение вскрыть квартиру. Асланов лежал сразу за дверью. У него была проломлена голова. Признаков жизни он не подавал. По всей видимости, преступление было совершено молотком, который валялся тут же. Согласно данным экспертизы, Мурад был убит за полчаса до взлома двери СОБРом. Видимо, убийца разминулся с полицией. На место преступления выехала вызванная майором Илаевым следственная бригада, однако денег она не нашла. Тело Асланова пока находится в морге судмедэкспертизы и пролежит там до момента опознания. Опознание будут проводить мать убитого и профессор, брат умершего отца Мурада. Таким образом, что мы, старлей, имеем? Теоретически Мурад Асланов мог быть стрелком-абреком. Конечно, без использования кремниевых ружей, которые
он еще вечером сдал в музей. Но ему потребовался бы какой-то транспорт, чтобы обогнать нашу автоколонну, а потом раньше нее вернуться в Махачкалу, где его убили. Объездная дорога есть, но она и длиннее, и хуже основной. А у Асланова нет автомобиля, хотя есть водительские права, мы проверяли. И вообще, это дело похоже на обычное ограбление. А к археологам с расспросами собирается наведаться следственная группа Следственного управления республики, которая и ведет дело. Возглавлять группу будет старший следователь по особо важным делам Следственного управления полковник юстиции Гаджигусейнов. Не знаком, старлей, с таким?
        - Никак нет, товарищ майор. Не знаком. Значит, Мурад Асланов из списка подозреваемых выпадает? - слегка расстроенным тоном спросил Сергей Николаевич.
        - Выходит так, старлей! Ищи другую кандидатуру…
        - Будем искать…
        Глава 4
        К моменту завершения разговора Сергеева с майором Адиловым начальник штаба отряда как раз завершил чтение рапорта капитана Абдулкеримова и отложил исписанные страницы в сторону.
        - И что? - спросил Одуванчиков.
        - Думаю, мне надо выехать на место расположения экспедиции и самому поговорить с археологами и профессором.
        - Думаешь, у ментов мало опыта? - недовольно спросил начальник штаба. - И они что-то упустили?
        - На месте расположения экспедиции были не следователи. Они только собираются туда наведаться. Я думаю, мне надо побыстрее разобраться с возникшими у меня вопросами. У следователей обычно много дел в производстве. А у меня одно. С ним и следует поторопиться. Хочу появиться в лагере экспедиции раньше следователей… Чтобы никто не помешал.
        - Похоже, дело говоришь! - согласился майор Одуванчиков. - Тогда поезжай. Машина тебе уже выделена на весь день. Я дежурного еще утром предупредил.
        - Еду, - кивнул старший лейтенант, забрал со стола рапорт капитана Абдулкеримова и покинул канцелярию.
        Двинулся в гараж. Подныривать под забором, как это делают солдаты автороты, направляясь к своим боксам, старший лейтенант не стал, а сразу прошел к воротам, в которые его и запустил ефрейтор контрактной службы с повязкой помощника дежурного по гаражу, и тут же предупредил:
        - Товарищ старший лейтенант, наш дежурный в столовую пошел обедать, но я в курсе, что машина за вами закреплена. Сразу поедете?
        - Сразу.
        - Тогда я позвоню, водителя вызову.
        В этот момент позвонил начальник штаба отряда майор Одуванчиков.
        - Слушаю вас, товарищ майор, - сказал в мобильник старший лейтенант.
        - Сергей Николаевич, я тут подумал и решил, что тебе лучше ехать на бронетранспортере или на БМП. По дороге из него лучше не высовывайся. И еще я распорядился, чтобы тебе выделили транспорт вместе с «силовым прикрытием». Хватит тебе отделения комендантского взвода?
        Командованию всегда бывает виднее, что необходимо для выполнения задачи подчиненному. Сергеев сначала думал отказаться и от бронетранспортера, и от отделения прикрытия, но последняя мысль о командовании заставила командира отдельного взвода промолчать.
        «Уазик» подъехал одновременно с вернувшимся с обеда дежурным по гаражу.
        - Ставь машину в бокс, - распорядился дежурный, взмахом руки отпустив водителя внедорожника. - Товарищ старший лейтенант на бронетранспортере поедет. Распоряжение начальника штаба.
        В этот момент по дороге от казармы бегом приблизилось отделение комендантской роты. Дежурный взмахом руки изменил направление бега отделения, и оно направилось сразу в сторону целого ряда бронетранспортеров и боевых машин пехоты, стоящих в центре гаражного двора. Из мастерских, где водители обычно курили в ожидании выезда, вышел младший сержант контрактной службы, одетый не по форме. Сергеев хотел было сделать замечание младшему сержанту, но передумал. Чистошерстяные гимнастерки, в которую был одет младший сержант, так называемые «ч/ш», в Российской армии солдаты вообще не носили, а в Советской прекратили носить задолго до того, как был развален Советский Союз. Но старую форму использовали в виде спецовок в механизированных подразделениях. Скорее всего, мехвод получил эту гимнастерку для работы, но она оказалась новой и теплой, и он носил ее постоянно. Конечно, можно было бы придраться к младшему сержанту, спросив его, почему он на боевой выезд отправляется в спецовке, но Сергеев понимал, что это будет только придирка и оттягивание времени выезда, потому что парню придется пойти переодеться. Тем
более что и другие мехводы часто выезжают на задание в своей рабочей спецовке, и зачастую более грязной, чем эта гимнастерка.
        Младший сержант первым оказался рядом с бронетранспортером, стоящим в середине общего ряда, быстро заскочил внутрь и открыл дверцу в левом боку, приглашая проследовать туда отделение комендантского взвода. Одновременно с боковой дверцей наружу открылась и лесенка, по которой бойцы быстро загрузились в машину, и она, выбросив в воздух синеватое облако не полностью сгоревшей солярки, сразу тронулась с места. Около дежурного по гаражу остановилась.
        - Транспорт подан! - услужливо сообщил дежурный старшему лейтенанту Сергееву, и командир взвода легко, опершись ногой о колесо, забрался в люк рядом с люком мехвода.
        - Куда едем, командир? - спросил младший сержант.
        Сергеев сердито назвал район. Он не любил проявление излишнего любопытства, тем более у младших по званию, но сейчас вынужден был сообщить - ведь не будет же он всю дорогу пальцем показывать мехводу дорогу.
        - Это где в ментов и в спецназ ФСБ стреляли?
        - Туда. А ты откуда знаешь?
        - Слухи ходят…
        - И о чем эти слухи? - В голосе Сергеева промелькнуло любопытство.
        - О том, что в горах новый абрек появился… Якобы дух какого-то давно убитого. И из кремниевого ружья шмаляет точно в цель. А как, товарищ старший лейтенант, с духами-то воевать? Их же пуля брать не должна…
        - Если стреляет и даже попадает, значит, он не дух… А с чего ты взял, что он из кремниевого ружья стреляет?
        - Солдаты говорят… - пожал плечами младший сержант.
        - Ладно. Вот тебе карта. На карте две отметки. Возле первой обстреляли спецназ ФСБ, возле второй - спецназ МВД. Ты сначала возле первой отметки остановись. Потом дальше поедем. Туда же бригада из Следственного комитета должна поехать. Хорошо бы их догнать и обогнать. Чтобы друг другу не мешать. Сможешь?
        - Они же на микроавтобусах ездят. А микроавтобусы для здешних дорог малопригодны. Догоним и обгоним… - Младший сержант так резко добавил скорость, что Сергея Николаевича шатнуло в кресле. Он обернулся через правое плечо. Бойцы отделения силовой поддержки, сидящие спиной к двигателю бронетранспортера, разделяющему отделение десанта надвое, тоже почувствовали рывок машины, качнулись. А командир отделения, младший сержант контрактной службы, сразу занявший место стрелка-наводчика в башне, похоже, резкого ускорения не заметил - его кресло у спаренных пулеметов было усилено мощными пружинами. Вторую половину отделения силового прикрытия старшему лейтенанту было не видно за двигателем бронетранспортера. Чтобы их увидеть, следовало посмотреть через левое плечо, но в большом плечевом бугре этого плеча у Сергеева было сразу три перелома, полученных во время прыжков с парашютом еще у себя в бригаде. Тогда, после перелома, он еще целый день держался, думая, что получил просто ушиб, и только к вечеру обратился в санчасть к дежурному хирургу. Тот после снимка только головой покачал:
        - Обычно большой плечевой бугор при таких переломах просто отрывается. И как следствие, человек полностью лишается возможности действовать рукой. Она у него попросту высыхает, хотя все нервы вроде бы целы и действуют. Вам, можно сказать, несказанно повезло, что отделаетесь «вертолетом». Но при движении еще долго плечо будет похрустывать. Только тренировка мышц сможет вам помочь. Но нагружайте плечо постепенно…
        «Вертолет», насколько знал Сергеев, это способ наложения гипса. Большая и основная плоская и многослойная часть гипсовой повязки накладывается на спину, причем почти на всю, от плеча до плеча, а снизу она же закрывает лопатки. Спереди загипсованная рука выставляется вперед и носится на подставке, и только запястье перехватывается бинтом, который для страховки перебрасывается через шею. Целых три дня старший лейтенант мучился, но гипс носил. И только на четвертый день он с помощью своего замкомвзвода сломал гипс на спине в плече, а на пятый день и в локте, что позволило ему и одеваться по форме, и проводить во взводе полноценные занятия согласно расписанию. Старший лейтенант вместе со взводом даже марш-броски совершал, стараясь при этом не упасть. Но оборачивался через сломанное плечо Сергей Николаевич до сих пор с трудом и с осторожностью, да и то, если не было особой необходимости, предпочитал не оборачиваться. В данный момент такой необходимости не было. Ничего нового он увидеть просто не смог бы. А удовлетворение любопытства того не стоило.
        Бронетранспортер ехал уверенно, пыля всеми своими восьмью колесами. Эту пыль было хорошо видно в большое круглое зеркало заднего вида, которое само было покрыто толстым слоем пыли. Пылевое облако, что создавалось позади БТРа, скрывало все идущие тем же курсом и без проблем обгоняемые машины, причем в пылевом облаке полностью прятались не только легковые иномарки, но и грузовики, и даже большегрузные длиннющие фуры. Впрочем, фур на этой дороге было немного. Основная их масса шла из Азербайджана через весь Дагестан и Калмыкию в центральные районы России и в Москву с Питером - фуры везли фрукты и овощи.
        Сергеев то ли просто задремал в кресле, легко укачивающем любого бойца, то ли просто с закрытыми глазами погрузился в свои думы, но он как-то пропустил мимо своего внимания момент съезда на боковую дорогу, отсыпанную шлаком. И заметил окружающие изменения, только когда снова выглянул в люк. В начале пути пыль была грязно-серого цвета, напоминающая взвесь. Теперь бронетранспортер оставлял за собой черный пылевой шлейф, который оседал довольно медленно. И из-за этого создавалось впечатление, будто приближается вечерний сумрак, хотя время было только два часа. Об этом свидетельствовало и по-осеннему холодное, хотя и чистое, лишенное облачности солнечное небо. Старший лейтенант захлопнул люк и снова прикрыл глаза, полагаясь на мехвода, которому дал приказание сделать первую остановку возле первой отметки на карте.
        Однако младший сержант разбудил его раньше:
        - О! Вот и микроавтобус, товарищ старший лейтенант, которого вы так боялись. Уже догнали, а теперь и обгоним… А он в пыли пусть задыхается, как в кочегарке.
        - Сколько до первой отметки осталось? - спросил Сергеев, выглянув в люк.
        - Я так думаю, километров двадцать пять. От силы тридцать набежит.
        Бронетранспортер как раз в это время обогнал черный микроавтобус с красной полосой по всему корпусу и с белой трафаретной надписью по красному «Следственное управление по Республике Дагестан». В микроавтобусе спешно закрывали сильно тонированные окна, чтобы пыль, поднятая БТРом, не попала в салон. И почти успели. Вдохнули шлаковую пыль, видимо, только те, кто сидел ближе к двери и к водителю. Но Сергей Николаевич сумел увидеть только автоматные стволы за окном, а не людей, которые, видимо, шарахнулись от пыли в глубину салона. Остальные окна или раньше закрыли, или они вообще не открывались. Бронетранспортер легко обогнал микроавтобус, и он исчез из виду за облаком черной пыли.
        - А вообще-то, младший сержант, я никого не боюсь… Микроавтобуса со всем его содержимым - тем более, - слегка запоздало ответил старший лейтенант. - Я даже тебя не боюсь, даже когда ты управляешь БТРом… Пусть тебя боятся бойцы отделения прикрытия!
        - Это потому, товарищ старший лейтенант, что вы в настоящий момент броней прикрыты. Потому и не боитесь…
        Глава 5
        Пикирование могло бы продолжаться и дальше, но оно было не по душе командиру взвода, привыкшему к проявлению уважения в речи со стороны солдат своего взвода, и он предпочел промолчать, прерывая разговор, и даже снова глаза закрыл, продолжив дремать. И открыл их только тогда, когда почувствовал, что бронетранспортер начал тормозить. По времени они как раз должны были бы добраться до места, где обстреляли спецназ ФСБ. Так, по крайней мере, говорили внутренние часы старшего лейтенанта и его умение ориентироваться во времени, скорости и пространстве. Он проверил это, отстегнув маскирующую липкую ленту на своих «Командирских» часах, и еще раз убедился в своей правоте.
        Было время, когда даже в поглощающей лучи тепловизора форме «Ратник» спецназ военной разведки нес немалые потери в живой силе от снайперов противника. И продолжалось это до тех пор, пока кто-то не обратил внимание на часы на руках бойцов спецназа. И тогда в срочном порядке ввели на часы и браслет маскирующую липкую ленту. И потери сразу сократились. Казалось бы, такой пустяк… Но этот случай в очередной раз подсказал, что в военном деле пустяков не бывает. Автомат не имел блестящих деталей, даже у ножа светиться могла только кромка заточки, а вот часы у каждого бойца были свои собственные, и у большинства имелись браслеты из светлого металла, чаще всего из нержавейки. А определив руку с часами, снайперу было нетрудно рассчитать, где находиться тело и голова. И если армейские снайперы противника обычно предпочитали стрелять в корпус бойца Российской армии, то специально обученные стрелки, выступающие против спецназа военной разведки, знали, что керамическая броня простого солдатского бронежилета бойца спецназа ГРУ выдерживает их пулю, и потому проходили обучение по стрельбе именно в голову. Увидеть
в прицел часы на руке, а носят их обычно на левом запястье, и просчитать положение человека в окопе не слишком и сложная задача для умелого снайпера.
        БТР остановился. Причем затормозил так резко, что Сергеев едва не ударился головой о переднюю покрытую черной пылью панель.
        - Приехали? - Не открывая глаз, спросил Сергеев мехвода.
        - Как заказывали… Первая отметка на карте, - кивнул младший сержант.
        Старший лейтенант обернулся. Командир отделения прикрытия наклонился и, не покидая кресла стрелка-наводчика, высунулся из башни, осматривая окрестности, словно ждал приказа.
        - Ко мне, младший сержант… - коротко приказал ему Сергеев.
        - Есть, товарищ старший лейтенант. - В комендантской роте уставные отношения уважали и даже относились к ним с трепетом.
        Через две секунды командир отделения был уже за спиной старшего лейтенанта и замер, дожидаясь следующего указания.
        Сергеев сразу отметил про себя, что бойцы комендантской роты более дисциплинированы в сравнении с бойцами автороты, следовательно, на них можно положиться с большей уверенностью. Можно и спрашивать с них больше.
        - У тебя приемоиндикатор есть? - спросил Сергеев младшего сержанта.
        - Откуда! Мы же не спецназ ГРУ…
        Сергеев взял с колена мехвода карту, которую передал ему раньше, и показал ее командиру отделения прикрытия.
        - Смотри внимательно. Где-то впереди, примерно в этом месте, - ткнул старший лейтенант в карту пальцем, - должны быть заросли белой спиреи. Знаешь такой кустарник?
        - Я же не ботаник, чтобы все кустарники знать. Их, наверное, несколько тысяч в одной только России.
        - Спроси своих бойцов. Может, знает кто?
        Командир отделения спросил.
        - Я знаю, - сказал один из самых молодых солдат. - У нас дача в деревне. Мать рядом с калиткой посадила. Дико разрослись за пять лет!
        - Это точно. Спирея разрастается дико, - согласился Сергеев. - Густые кусты! Все вокруг забить пытаются. Покажешь, значит, своему отделению. Слушай дальше, младший сержант. Значит, так… Впереди заросли белой спиреи. Ты разделяешь отделение на два части, одну часть посылаешь справа вокруг кустов, вторую часть - слева. Обходите их по кругу. На противоположной стороне встречаетесь. Кусты густые, но кабаны там проделали множество троп. Кто сколько из вас пройдет - внимания не обращать, заросли необязательно должны представлять собой правильный круг. Дистанция у двух групп может оказаться разной. Примерно в середине среди кустов растут три дуба. Их основательно обследуете. По деревьям все, наверное, в детстве лазили. Справитесь. Заберетесь и обследуете…
        - Что искать? - серьезно спросил командир отделения.
        - Все, что не так как следует лежит! Все, чего там быть не должно, что может вызвать подозрение. Причем не только у дубов, но по всему периметру зарослей. Доложить мне в деталях, что интересного обнаружите… У тебя сотовый телефон есть?
        - Есть, товарищ старший лейтенант.
        - Запомни номер моего мобильника, не записывай. - Сергеев продиктовал номер своего телефона. Младший сержант с сосредоточенным видом повторил. - Подъедет следственная бригада… Смотрите, следаков с ментами не перестреляйте. Это вы можете, не зря со спецназом одну казарму занимаете, вся разница только в этажах. Все! Вперед! Выполняйте…
        Боковой люк открылся. Бойцы комендантской роты один за другим покинули бронетранспортер. Последним выбрался командир отделения силовой поддержки. Мехвод покинул свое место и закрыл люк изнутри. После чего вернулся в свое привычное кресло, по пути захватив из рук старшего лейтенанта карту с отметками.
        - Что дальше, товарищ старший лейтенант?
        - А что «дальше»? Поехали на вторую точку… Пока туда следственная бригада не пожаловала.
        - Они еще и сюда не скоро доберутся. С их-то скоростью только вверх и лезть! Движок вот-вот задымится. Антифриз уже, думаю, кипит. Иностранная техника не для здешних дорог создавалась…

* * *
        Бронетранспортер опять рванул с места и сразу набрал скорость. Через открытую боковую бойницу Сергеев увидел, как, выполняя его приказание, отделение силовой поддержки молча разделялось на две равные половины. Бронетранспортер ехал ходко, и дорога, по которой не часто ездят, не была разбита тяжелыми колесами и позволяла разогнаться.
        Сергей Николаевич часто поворачивался к открытому люку боком, подставляя ближе к открытому пространству свое ухо, то правое, то левое. Он рассчитывал услышать взрыв, про аналог которого говорилось в рапорте капитана Абдулкеримова, но то ли взрыва не было слышно из-за тарахтения двигателя, то ли вообще взрывы не производились - наверное, не под каждую опору требуется производить взрыв, а, возможно, он был произведен в первой половине дня, когда старший лейтенант еще посещал здания МВД и ФСБ республики. Короче говоря, вариантов было множество. Но звук от взрыва тем не менее должен был дать понять археологической экспедиции, что они услышали не выстрел, а именно взрыв. Может быть, отдаленный, с другого склона хребта. Выстрел из ружья большого калибра может спутать с отдаленным взрывом даже опытный офицер, не говоря уже об археологах, которые выстрелы вообще по роду своей деятельности никогда и не слышали, не говоря уже о том, что смогут отличать его от взрыва. Этим, видимо, таинственный абрек и пользовался.
        От первого места остановки отъехали совсем недалеко, и бронетранспортер снова остановился.
        - Второе место, - сообщил мехвод, по-прежнему держа карту на коленях и отжимая на себя до упора рычаг ручного тормоза.
        - Что, уже пару километров отмахали? - спросил Сергеев.
        - Нам не долго - не своим же ходом…
        Старший лейтенант открыл до конца свой люк.
        - Смотреть полезете? - спросил младший сержант. А если абрек снова шандарахнет?
        - Может… - согласился Сергеев.
        - А мне тогда что делать?
        - Внутрь меня затаскивать. В БТР.
        - А если он выстрелит, когда вы уже отойдете? Я попробую, конечно, вас дотащить, хотя вы тяжелее меня килограммов на двадцать, но абрек может тогда и меня подстрелить.
        - Всему тебя учить надо… Ставишь бронемашину так, чтобы меня прикрыть, и затаскиваешь внутрь. Но не боись… Абрек же не смотрит сутками в прицел на дорогу. Будем надеяться, что его сейчас здесь нет.
        - А с какой стороны вас прикрывать-то? Может, он в спину стреляет…
        - Нет. По данным баллистической экспертизы, все выстрелы были произведены исключительно спереди, со стороны дороги. Так что спереди и прикрывай.
        Честно говоря, судебно-медицинская экспертиза этим вопросом вообще не заморачивалась, считая, видимо, естественным, что выстрелы были произведены навстречу движению автомобильных колонн. Но вспомнив, что было написано в заключении экспертов, командир взвода военной разведки сделал вывод, что стреляли только спереди. Следовательно, тылы были безопасны, и в случае выстрела спереди и ранения бронетранспортер, заняв правильную позицию, сумел бы прикрыть и раненого, и спасающего его мехвода.
        Однако предупреждение мехвода о возможном развитии событий слегка поколебало уверенность старшего лейтенанта в себе. Он подумал о том, что пуля может попасть ему в только-только вроде бы зажившее после сложного перелома плечо и вызвать повторные неприятности. Тогда может и в самом деле отсохнуть рука, а это автоматически означает прощание со службой даже в обычной армии, а о спецназе, куда Сергеев так стремился всю свою недолгую жизнь, вообще можно забыть. И он полез в люк здоровым плечом вперед, надеясь, что пуля, если абрек и выстрелит, в место старого перелома не попадет.
        По правде говоря, не будь этого разговора с механиком-водителем, старший лейтенант просто посмотрел бы вперед из люка, открыв его полностью. Но сейчас отступать и показывать недостаток собственной храбрости было просто стыдно. Сергей Николаевич выбрался из люка на половину своего корпуса и посмотрел вперед. Все время, пока Сергеев осматривал местность, он ожидал выстрела и потому держался боком, только голову повернув вперед, навстречу легкому ветерку, что скатывался с перевала и нес с собой невысоко поднимаемую пыль вперемешку с желтыми осенними листьями. И даже бинокль, который загодя достал из футляра, не поднес к глазам. Это было и ни к чему. С дороги отлично просматривалась описанная в рапорте командира взвода омоновцев скала, откуда было бы удобно стрелять. По всей видимости, именно оттуда по автоколонне спецназа МВД и стреляли. И стреляли, скорее всего, не выбрав отдельного офицера, командира автоколонны, а стреляли в того, в кого было удобнее стрелять, и подполковник сам виноват, что так глупо подста - вился.
        Старший лейтенант, покряхтывая от неудобства, вернулся в бронетранспортер и тут же опустил люк в прежнее положение, из которого ему было видно только дорогу и боковое зеркало заднего вида. При этом он постоянно ожидал выстрела прямо в люк. В образовавшуюся щель попасть нетрудно, по крайней мере не труднее, чем в человека над верхней крышкой люка.
        - Поехали… - сказал он мехводу и махнул рукой, разрезая воздух.
        - Куда теперь? - поинтересовался младший сержант.
        - Вперед. Прямо на перевал. Там будем по серпантину спускаться. Это ОМОН с СОБРом пешим ходом сначала поперек дороги двигались, но потом все же пошли по дороге. А мы по ней поедем. Не побрезгуем…
        Езда, видимо, больше нравилась младшему сержанту, чем стояние на месте в ожидании выстрела. И он снова с места стал набирать скорость. В это время в кармане старшего лейтенанта зазвонил мобильник. Сергеев быстро его вытащил и посмотрел на дисплей. Номер был незнакомым.
        - Слушаю. Старший лейтенант Сергеев, - сказал он.
        - Товарищ старший лейтенант. Вы просили докладывать вам обо всех мелочах… - Командир взвода спецназа военной разведки узнал голос младшего сержанта, командира отделения силовой поддержки из комендантской роты сводного отряда.
        - Да, младший сержант, слушаю тебя. Нашел что-нибудь интересное?
        - Так точно, товарищ старший лейтенант.
        - Докладывай…
        - Во-первых, мы осмотрели все три дуба. На центральном, самом крупном, в трех местах содрана кора. Так содрана, словно кто-то по этому дереву взбирался, упираясь в ствол ногами. Взобрались и мы. Есть у нас специалист по лазанию по деревьям. Говорит, что до армии в лесничестве работал, там и научился. Вот он и залез на дуб и нашел там веревку, сбросил ее конец, и мы тоже забрались на дерево. Почти половина отделения. Конец веревки привязан к толстенной ветке, на которой может слон повеситься - ветка выдержит. Вот мы и подумали, что кто-то с помощью веревки по стволу забирался и кору подошвами обуви ободрал. Он же, видимо, и стрелял с дуба в спецназ ФСБ. А когда уходил, веревку наверх забросил, на первую же развилку. Не хотел, чтобы ее нашли. Рассчитывал, мне думается, снова дубом воспользоваться. Я поставил отделению задачу: найти гильзы. Всю опавшую листву по сантиметру прощупали, но гильзы так и не нашли. Или ружье в самом деле было кремниевым, то есть безгильзовым, или абрек гильзы сам подобрал и с собой унес. Одно из двух. Третьего не дано.
        - Да, третьего не дано… - согласился Сергеев. - Еще что?
        - Во-вторых, все три ствола и крона пробиты во многих местах пулями. Кто-то, видимо, здесь долго и упорно тренировался. Эти пули - я лично три штуки из ствола ножом выковырял - современные, калибра пять, сорок пять миллиметров. Похожи на автоматные, но гарантию я дать не могу. Пусть баллистическая экспертиза скажет.
        - Это пустяки, согласно рапорту, командир взвода спецназа ФСБ приказал трем бойцам выпустить по магазину в сторону дубов. Рассчитывал попасть в того, кто в кроне прячется.
        - Только абрек к тому моменту, я думаю, уже ушел, - в тон старшему лейтенанту сказал командир отделения силовой поддержки. - И как только в веревку пуля не попала? А то сбила бы ее вниз, и она нам работу облегчила бы.
        - Бывает, что и не попадает… - заметил старший лейтенант. - Мне лично офицера показывали, которого все пули стороной обходят. Ему и одежду в нескольких местах надрывало, и в ремень портупеи по касательной пуля попадала, но даже плечо не поцарапала. И в каблук пуля раз угодила, но пятку не задела. Точно так же, может быть, с веревкой дело обстоит. Как заговоренная. Ладно. Если есть, что в-третьих, то сообщай.
        - В-третьих, товарищ старший лейтенант, самое интересное. Та половина отделения, что справа обходила заросли кустарника, нашла выход кабаньей тропы и на самом выходе след шины мотоцикла. Я не поленился, сходил туда и сфотографировал след. Хорошо бы слепок со следа сделать, но у нас гипса с собой нет.
        - Сейчас не гипс используют, а специальную пену, - подсказал старший лейтенант. Так и называется - «следовая пена».
        - А специальной пены у нас тем более нет. Не подготовились мы.
        - Моя вина, - отважно признал свою ошибку Сергеев. - Не продумал… Но кто ж мог предположить, что пена потребуется… Ты вот что, младший сержант, выводи отделение к дороге, Дождись микроавтобус Следственного управления и расскажи руководителю следственной бригады о своих находках. Может, у них есть пена для снятия отпечатка следа? Если есть, отведи эксперта на место. А потом нас дожидайся. Мы тебя здесь не бросим. Обещаю!

* * *
        Сергей Николаевич убрал мобильник в карман разгрузки и посмотрел на мехвода.
        - Ну, что встали?
        - Движок на подъеме сильно шумит, и я решил остановиться, чтобы вы смогли поговорить нормально, без помех. Едем дальше? Отделение поддержки ждать не будем?
        - На обратном пути его заберем. Ты же слышал, что я сказал.
        - Я больше к движку прислушивался… - Мехвод легко нашел оправдание своим словам. - Что-то мне в звуке не нравится. Словно шум посторонний…
        - Поехали… - распорядился Сергеев. - Не надо было тебе над микроавтобусом Следственного управления потешаться! Ответка в карме пришла…
        Он собрался было начать объяснять младшему сержанту, что такое карма, но в это время снова зазвонил мобильник. На дисплее на сей раз высветился номер телефона начальника штаба.
        - Старший лейтенант Сергеев. Слушаю, товарищ майор.
        - Это я тебя внимательно слушаю. Почему не докладываешь, как обстоят дела?
        - Только что первые результаты расследования появились… Не успел еще даже обдумать…
        И Сергеев пересказал все, о чем доложил ему командир отделения силовой поддержки. Вплоть до своего приказа поделиться данными со Следственным управлением.
        - Это правильно, - поддержал командира взвода начальник штаба. - Со смежниками надо информацией делиться. А сам что?
        - Сам выдвигаюсь в сторону лагеря археологов. С ними поговорю, отдельно с профессором.
        - Когда опознание тела его племянника?
        - Мать только завтра приедет. Она в Москве живет с новым мужем. А профессор обещал послезавтра приехать на опознание. У него в университете дела, заодно и на опознание отправится. Так мне по крайней мере майор Адилов сообщил.
        - Ну, хорошо, после посещения профессора позвони мне и доложи, - приказал начальник штаба.
        - Обязательно, товарищ майор.
        Глава 6
        Бронетранспортер снова остановился на время разговора. И, как только старший лейтенант убрал мобильник в карман, мехвод опять газанул, не дожидаясь приказа, и бронетранспортер, совершив рывок, сразу набрал скорость. Как показалось Сергееву, когда он поднимал взгляд, младший сержант снова не прислушивался к разговору, озабоченный чем-то своим. Сам Сергей Николаевич на всякий случай тоже прислушался к стуку двигателя, поскольку его личный «Мицубиси Паджеро-спорт» тоже был дизельным, и в таком двигателе Сергеев немного понимал. Так что услышал некий звук, свидетельствующий о непорядке в работе системы.
        - Что-то с машиной? - спросил он с чувством тревоги.
        - Стук какой-то неравномерный… - посетовал младший сержант. - То часто постукивает, то изредка…
        - До места-то доедем?
        - Надеюсь, что и домой не на буксире вернемся…
        Привычка доверять мнению специалиста сработала и здесь, и старший лейтенант Сергеев, поверив обещанию младшего сержанта, успокоился. Ведь никто из нас не проявляет сомнения, когда садится в вагон метро или поезда дальнего следования, в такси или даже в самолет, что его в целостности и сохранности доставят до места. Мы все привыкли доверять специалистам. И Сергей Николаевич здесь исключения не составил.
        Бронетранспортер неуклонно поднимался к перевалу и наконец достиг высшей его точки. Сергеев сделал рукой знак водителю с требованием остановиться, уже не опасаясь выстрела издалека, выбрался через люк наружу и, выпрямившись, встал прямо на броне. Сверху было лучше видно, чем с дороги. Старший лейтенант увидел, как множество людей ведут раскопки неподалеку от места, где дорога начинает идти прямо, устремляясь в заброшенное село. А примерно на середине этого пути одиноко стоит большая палатка, издали в самом деле напоминающая армейскую. Только армейские никогда не стоят в гордом одиночестве, как эта, а бывают в составе военного лагеря, который охраняется еще и часовыми.
        Старший лейтенант поднес к глазам бинокль, рассматривая палатку, и увидел выход выхлопной трубы сбоку, откуда шел сизоватый парок. Видимо, внутри работал дизельный генератор, выпускал наружу сизую копоть, которая, соединяясь с холодным атмосферным воздухом, образовывала и сразу же окрашивала пар. Одно Сергея Николаевича радовало: профессор на месте, скорее всего, работает за компьютером, поскольку трудно себе представить, что он включил генератор и ушел куда-то.
        Сергеев влез в БТР, и он начал движение по серпантину, постепенно приближаясь к копающимся в земле археологам. Но, как показалось старшему лейтенанту, приближались они излишне медленно, и он потребовал, чтобы младший сержант высадил его, а сам ехал дальше. Старший лейтенант намеревался по примеру ОМОНа с СОБРом спуститься поперек серпантина, отлично понимая, что таким образом он доберется до археологов намного быстрее. И Сергеев пошел. Правда, не в том месте, где спускались до него спецназовцы МВД, а намного правее. И не сразу обратил внимание на знаки, которые подавали ему археологи снизу. И потому угодил на излишне крутой и скалистый склон, и ему пришлось, дважды спрыгнув с камней на землю, затем снова вскарабкаться к дороге, а потом прямо по той же дороге вернуться к ее середине. По пути его обогнал бронетранспортер, и младший сержант притормозил, желая подвезти до места, но Сергей Николаевич махнул мехводу рукой. Дескать, продолжай движение…
        А сам дошел до середины участка дороги и спустился там. Его встретили трое мужчин и женщина, судя по внешнему описанию из рапорта капитана Абдулкеримова, та самая, что беседовала с омоновцами, моложавая и сухопарая, но с морщинистыми руками и шеей. В руке женщина держала кисточку, а у одного из мужчин была на вооружении лопата. У двух других мужчин были совки, мало чем отличающиеся от детских, которыми дети роют ямы в песочнице. Но у всех четверых горели глаза. Они, как дети, были одухотворены и чему-то непонятному для старшего лейтенанта военной разведки радовались.
        - Чем можем быть вам полезными, товарищ старший лейтенант? - глянув на погоны Сергеева, первой из четверых спросила женщина.
        Старший лейтенант, вспомнив рапорт капитана полиции, сделал вывод, что в иерархии экспедиции она занимает не последнее место, поскольку и с ОМОНом, и с СОБРом беседовала тоже она.
        - Простите, с кем имею честь? - спросил он, желая убедиться в собственной правоте.
        - Кандидат исторических наук из педагогического университета Светлана Керимовна Ниязова, - представилась женщина, с уважением произнося свое ученое звание. - Заместитель руководителя экспедиции.
        - Простите, вы с профессором Ниязовым случайно не в родственных отношениях? - спросил Сергеев наобум, не ожидая положительного ответа.
        - Я - его бывшая законная жена, - с непонятным вызовом ответила женщина. Но вызов стал понятен после следующей ее фразы: - Хотя сам Бадави Ниязович так, возможно, и не считает…
        - Не буду лезть в чужие семейные дела, - сказал старший лейтенант, сразу ставя точки над «i». - Спрошу только, почему вас не пригласили на опознание вашего племянника?
        Женщина в ответ только пожала плечами и ответила с прежним вызовом и даже с обидой, что явственно прозвучали в ее голосе:
        - Потому, видимо, что это не мой племянник, а племянник профессора. А что, разве недостаточно того, что Мурада опознает сам Бадави Ниязович?
        - И мать покойного тоже из Москвы вызвали… - зачем-то добавил Сергеев. - Это же накладно…
        - Ну, она-то сына уже восемь лет не видела. И узнать, скорее всего, не сможет… - сказала Светлана Керимовна. - Когда уезжала, Мурад еще совсем ребенком был. А меня вот даже не позвали, хотя я его с самого детства нянчила. Помню, когда он ногу в колене сломал, я его на руках носила. Он никак не мог научиться в гипсе ходить. Даже с костылем. Руки у меня отваливались, а я носила, не выпускала…
        Она показала свои несильные руки и, казалось, готова была заплакать, но сдержала себя и только кончиком шейного платка вытерла уголок глаза, сделав вид, что убирает пылинку, что ей мешала, потом достала из кармана пачку сигарет и, щелкнув зажигалкой, закурила.
        Сам Сергеев не курил даже в детстве, когда все товарищи пробовали, и с трудом переносил табачный дым, а уж курящая женщина для него вообще была нонсенсом.
        - А что вы здесь копаете? - перевел Сергей Николаевич разговор на другую тему, желая отвлечь Светлану Керимовну от болезненной для нее темы.
        - Рядом с этим селом провел свой последний бой тогда еще наместник Кавказа генерал Ермолов. После этого боя его сместили с должности. Установив на перевале артиллерию, он почти сровнял с землей село, разрушил башни, которые восстановили уже после его смещения с должности наместника.
        - Я слышал, как в Грозном после возвращения чеченцев из депортации тысяча девятьсот сорок четвертого года двенадцать раз взрывали бюст Ермолова. А окончательно снесли его только во времена правления Джохара Дудаева.
        - Еще бы… - поддакнул Сергееву с усмешкой один из рабочих, тот, что был с лопатой. - Вы в курсе того, как Ермолов спасал полковника Шевцова?
        - Нет.
        - Полковник Шевцов был начальником штаба армейского корпуса. Его захватили чеченцы и потребовали за него восемнадцать телег серебра. Ермолов вместо обычного торга направил в горные аулы несколько сотен казаков. Они захватили восемнадцать самых уважаемых старейшин аулов. И Ермолов заявил, что повесит заложников, если в течение месяца Шевцова не освободят. Месяца не прошло, как полковника вернули с извинениями. Вот таким крутым человеком был генерал…
        - По методу Ермолова в период между двумя чеченскими войнами действовал офицер нашего спецназа, в то время капитан Анатолий Сохно. Он дослужился до подполковника и умер от рака предстательной железы в конце двадцатого века. Похоронили его рядом с отцом в деревне где-то под Кяхтой.
        Рабочий с лопатой в руках был, судя по типу лица, русским, а все остальные, кто находился поблизости, - дагестанцами. И рассказ о генерале Ермолове вызвал у них, тоже судя по выражению лиц, неоднозначную реакцию. Одни, кому этот рассказ пришелся не по нраву, поморщились, другие выслушали его молча и только одобрительно загудели. Сергеев сам в силу своего возраста не участвовал в чеченских войнах, но разговоры слышал, в том числе и о том, что дагестанцам очень не нравилось то, что чеченцы часто прикрывались женщинами, детьми и стариками, но при этом сам старший лейтенант отдавал должное отваге чеченских женщин и стариков, которые совершенно не чувствовали страха и смущения перед стволами Российской армии.
        - А что в настоящий момент нашли?
        - Почти целый и хорошо сохранившийся скелет, судя по военной форме, русского офицера. Высунувшись из окопа, он получил пулю в лоб и в окоп упал.
        Сергеев вытянулся по стойке смирно и отдал окопу честь.
        - А что вы думаете об обстреле автоколонн спецназа МВД и ФСБ неподалеку от места ваших раскопок? - перешел Сергей Николаевич к главному, ради чего и приехал.
        - О каком обстреле? - искренне удивилась Светлана Керимовна. - Ничего не думаем, поскольку ничего о нем не знаем…
        К его удивлению, археологи вообще ничего об этом обстреле даже не слышали. Это казалось странным, потому что даже солдаты автороты уже знали о произошедших здесь событиях. И потому Сергеев сделал вывод, что археологи просто не желают говорить с ним об этом. Возможно, они получили приказание своего руководителя Ниязова помалкивать о произошедших здесь событиях, который опасался, что из-за них свернут его экспедицию, или здесь сыграло роль что-то другое.
        - Ладно. Тогда я хотел бы поговорить с Бадави Ниязовичем, - сказал старший лейтенант.
        - Это сложно, мне думается, - ответила ему опять Светлана Керимовна и грозно посмотрела при этом на мужчину с лопатой в руках, словно предупреждая его активность. Насколько я знаю, профессор собирался сегодня после обеда поехать в районный отдел культуры. Скорее всего, уже уехал. Обычно в таких случаях он поздно возвращается. Уже в темноте…
        - Скорее всего, он уже вернулся, - мягко возразил Сергеев. - Я сверху, с перевала, видел сизый дымок от выхлопа его генератора.
        - Это я генератор включил, - сообщил мужчина с лопатой. - Чтобы Бадави Ниязович вернулся в теплую палатку.
        - Значит, его нет в палатке… - констатировал Сергей Николаевич. - Жаль, я хотел задать ему несколько вопросов.
        - В следующий раз, - почему-то почти зло ответила Светлана Керимовна. - В районном отделе культуры секретарша молодая и фигуристая. Незамужняя, кстати.
        «Ревнует. Оттого и злится…» - сделал вывод Сергей Николаевич.
        - Тогда я поеду, пожалуй. Дожидаться профессора у меня времени нет… Если не трудно, предупредите его, чтобы завтра никуда не уезжал. Я завтра снова приеду.
        - Обязательно… - ответила женщина. - Даже постараюсь его задержать, если вдруг соберется куда-нибудь… В котором часу вы намереваетесь приехать?
        - Перед обедом.
        - Отлично! Заодно и пообедаете с нами. - Слова прозвучали как приглашение в гости. В Дагестане живет гостеприимный народ - это Сергеев уже давно знал по своим прежним командировкам в республику.
        Бронетранспортер как раз завершил спуск по серпантину и остановился рядом. Сергеев без труда забрался «на броню», помахал на прощание археологам рукой и нырнул в свой люк.
        - Теперь куда? - поинтересовался младший сержант.
        - Поехали назад. Разворачивайся.
        На узкой дороге развернуться такой неповоротливой машине на восьми колесах было сложно. Тем не менее младший сержант справился. Но на самом перевале Сергеев снова приказал остановиться.
        - Поставь машину так, чтобы тебя археологи не видели, - распорядился он и вылез в люк.
        Перепрыгнуть на скалу при небольшой высоте для старшего лейтенанта не составило проблемы. Он принялся искать место на скале, наиболее удобное для стрелка-абрека. Для этого пришлось поднять бинокль к глазам и посмотреть туда, где предположительно ехала бронемашина омоновцев, чтобы основательно рассмотреть дорогу внизу. Место для стрелка в самом деле было идеальным. Чтобы убедиться в этом, Сергей Николаевич даже залег, прислонившись плечом к камню, и снова посмотрел в бинокль. Да, отсюда стрелять было удобнее всего. Особенно имея оптический прицел. И археологам стрелка не видно, и самим спецназовцам, не ожидающим стрельбы, тоже.
        - Товарищ старший лейтенант, посмотрите… - Мехвод для чего-то покинул свое кресло и теперь показывал на узкую черную колею, оставленную колесом какой-то газующей техники.
        - Что это? - спросил Сергеев, подойдя ближе.
        - Газанул кто-то, - сказал младший сержант. - Только почему одним колесом? - Он поискал глазами место следа второго колеса, но его не нашел.
        - Второе могло на асфальте остаться, - показал старший лейтенант на островки асфальта между общим шлаком. - Или между кусками асфальта. Там было, за что зацепиться…
        Но след от колеса, несмотря на его малую информативность, он все же сфотографировал на смартфон. Поехали дальше. Требовалось снять с дороги отделение силовой поддержки. До места добрались быстро. Микроавтобус Следственного управления стоял на дороге, а младший сержант, командир отделения поддержки, беседовал с полковником юстиции, одетым в синий мундир, и рассказывал тому, видимо, нечто важное, потому что полковник вел протокол. Рядом, прямо на обочине, опустив ноги в кювет, сидели четверо собровцев, держа оружие в руках. Это, как понял Сергеев, силовая поддержка следственной бригады, то же самое, что отделение комендантской роты, выделенное майором Одуванчиковым в поддержку ему. Но выглядели бойцы СОБРа мрачнее грозовой тучи. Это и неудивительно, поскольку неподалеку от этого места были убиты два офицера их ведомства, и бойцы рвались туда в надежде узнать хоть какую-то подробность об их убийце. Как обычно бывает в таких случаях, каждый надеялся, что повезет именно ему и именно он найдет улику, которая поможет вычислить абрека.
        Состав следственной бригады был, видимо, небольшим, потому и группа поддержки была всего из четырех собровцев. В следственную бригаду, скорее всего, входили руководитель - старший следователь, его помощник в невысоком звании, сейчас сидящий в микроавтобусе, и судмедэксперт в традиционном белом халате. Его отыскать глазами не удалось, и старший лейтенант догадался, что один из бойцов отделения силовой поддержки повел судмедэксперта к мотоциклетному следу, о котором уже сообщал Сергееву по телефону младший сержант, чтобы сделать со следа слепок. Специальная пена у эксперта, судя по всему, была при себе.
        Сергеев, как ему и положено по званию, отнесся к полковнику, пусть и чужого ведомства, с должным уважением. Представился по форме и попросил разрешения забрать с собой младшего сержанта комендантского взвода. Полковник в ответ только лениво козырнул, отмахнувшись от старшего лейтенанта, как от назойливой мухи.
        - Сейчас. Мы с ним уже почти закончили, осталось только протокол допроса подписать, - даже не приподнявшись с места и встречно не представившись, сказал полковник и протянул командиру отделения заполненный бланк и ручку. Тот подписал, не читая.
        - Ты бы хоть прочитал, что подписываешь, - сказал ему Сергей Николаевич, слегка задетый пренебрежительным отношением к себе полковника. Младший сержант, не смея возразить офицеру, воспользовался тем, что не отдал еще подписанный лист полковнику, и принялся читать, торопливо пробегая по строкам глазами. Сергееву хотелось, чтобы командир отделения нашел в тексте какое-то несоответствие сказанному им, но в этот раз все обошлось, и замечаний со стороны младшего сержанта не последовало.
        - «С моих слов записано верно». И - подпись с расшифровкой фамилии-имени-отчества и должность, - завершил свою работу младший сержант и теперь уже передал лист полковнику.
        - Старлей, можешь забрать своего служаку… - бросил фразу руководитель следственной бригады, как кость собаке. Это совсем вывело Сергеева из себя.
        - Товарищ полковник, извините уж за нравоучение, я вам представился по всей форме, и вы, как человек, носящий погоны, обязаны были встать, отдать, как положено, честь и представиться встречно. Я проявил к вам уважение и требую такого же отношения от вас. Если даже и не ко мне лично, то хотя бы к моим погонам и к нарукавной эмблеме.
        - На твоей нарукавной эмблеме, старлей, изображена летучая мышь на фоне земного шара…
        - Да, и что, товарищ полковник?
        - От летучих мышей пошла по всему земному шару болезнь - covid!
        - Но не от спецназа же военной разведки.
        - А этого никто не знает. Происхождение вируса не установлено. И ты, старлей, тоже реального положения вещей просто не можешь знать. Должностью и званием не вышел, чтобы тебе докладывали.
        - А вы, товарищ полковник, стало быть, знаете…
        - И я тоже не знаю. Тоже рылом не вышел. Но, если бы мне поручили разобраться, я в первую очередь обратил бы внимание как раз на спецназ военной разведки.
        - Это ваши проблемы, товарищ полковник, личные, можно сказать. Тем не менее я настаиваю, чтобы вы представились.
        - А мне скрывать нечего. Пожалуйста. Старший следователь по особо важным делам Следственного управления Республики Дагестан полковник юстиции Гаджигусейнов. А зовут меня Нияз Муслимович. Жаловаться на меня никак, старлей, надумал?
        - А что на вас, товарищ полковник, жаловаться! И кому? Мы же разные ведомства представляем. У меня военное звание, у вас служебное. Я мог бы ваше звание просто проигнорировать, но это не в моих правилах… - Сергеев был человеком отходчивым и уже перестал нервничать от неуважения, проявленного полковником. И потому последнюю свою фразу произнес уже совсем другим голосом. - К тому же мы пока делаем одно общее дело.
        - Вы тоже расследуете убийство Мурада Асланова? - слегка удивленно переспросил полковник. - Интересно было бы мне услышать, по какому такому праву?
        - Никак нет, товарищ полковник. Я, согласно приказанию своего начальника штаба майора Одуванчикова, занят расследованием двойного убийства офицеров автомобильной колонны спецназа «Росгвардии» и тоже двойного ранения офицеров спецназа ФСБ.
        - Раненый капитан спецназа ФСБ, кстати, скончался в госпитале. Только сегодня, накануне нашего отъезда сюда. Несколько дней врачи боролись за его жизнь, а он сам цеплялся за нее, можно сказать, зубами. Но никакие меры не помогли. Капитан умер. Майор тоже, как говорят, если выживет, то его сразу комиссуют. Значит, у нас насчитывается тройное, если не четверное, не приведи, как говорится, Аллах, убийство. Только я не понимаю, почему это дело доверили вам, а не нам. У нас и опыта побольше, и оборудование мы, слава Аллаху, необходимое имеем. Вам ведь даже след от колеса мотоцикла снять без нашей помощи сложно.
        Полковник словно укорял Сергеева и тем самым снова нагнетал между ними напряжение. Но сам старший лейтенант этого напряжения уже не ощущал и в нескольких фразах объяснил полковнику, почему делом занимается спецназ ГРУ, а не профессиональные следователи. Как-никак, в спецназе военной разведки служат не местные жители, а прикомандированные офицеры и бойцы, постоянно проживающие в разных городах России. И это уменьшает риск возникновения кровной мести, которая может начаться после ликвидации абрека.
        - А не проще было бы с помощью пропаганды, которая всегда находится в руках властей, объявить абрека простым уголовником, - все же нашел что возразить полковник.
        - Но ведь мы даже не знаем в реальности, кто он такой… Абреком может оказаться и до этого вполне уважаемый член общества.
        Полковнику показалось, что старший лейтенант ответил ему заранее заготовленной фразой, и потому он решил, если Сергеев уже прогонял в голове подобный разговор, то спорить с ним не имеет смысла, старший лейтенант заранее готов ответить на любой аргумент полковника контраргументом. И Нияз Муслимович не стал высказывать другие свои доводы, хотя у него в голове они уже созрели. А вместо этого спросил:
        - Ты, старлей, насколько я понимаю, отсюда поехал пообщаться с археологами. И как успехи? Дала беседа хоть какой-нибудь результат?
        Пришлось Сергею Николаевичу рассказать о том, как его археологи встретили и как попросту не пустили в палатку профессора Ниязова, утверждая, что Бадави Ниязович уехал в районный отдел культуры. Это одинаково могло бы быть и правдой, и попыткой дать профессору время на подготовку. Только вот сразу возникал вопрос: на подготовку к чему?
        - А на чем он ездит? - задал старший следователь естественный и простейший вопрос, и Сергеев понял свое упущение. Этого он попросту не спросил. Сказался недостаток опыта в следственных делах. Будь он настоящим следаком, не упустил бы этот вопрос из виду в свете того, что рядом с кабаньей тропой в зарослях белой спиреи был обнаружен след мотоцикла.
        - Признаю свой недочет! - сказал Сергей Николаевич.
        - Это не недочет, старлей, это грубая ошибка. Недопустимая ошибка, которую ни один настоящий следователь не допустит. Вот тебе и опыт. Но ничего. Я это исправлю. Мне все равно туда ехать следует. Так что не переживай сильно, старлей… Оставь номер своего телефона. Я тебе позже позвоню, поделюсь информацией.
        - Спасибо, товарищ полковник… - Сергеев продиктовал номер мобильника, и полковник Гаджигусейнов тут же вбил его в свой сотовый телефон.
        - А вашего начальника штаба майора Одуванчикова я помню, хотя лично мы не встречались. Он помогал нам уничтожить уголовника Мамонта, брата-близнеца моего подчиненного старшего следователя Манапа Мансуровича Омаханова, по прозвищу Слон. Прозвище не уголовное. Просто Манап Мансурович сидеть не может - осколки от гранаты в спине и в ногах - и все вынужден стоя делать, как настоящий слон. Он в моем отделе работает. Напомни о Слоне Одуванчикову.
        - Обязательно, товарищ полковник, - твердо пообещал Сергеев…
        Глава 7
        Они проговорили еще восемь минут, дожидаясь, когда вернутся от мотоциклетного следа отправленный младшим сержантом солдат срочной службы и судмедэксперт. Судмедэксперт оказался возрастным говорливым дядькой, однако не передал старшему лейтенанту слепок со следа от мотоцикла, и Сергеев решился все же задать вопрос полковнику Гаджигусейнову.
        - Товарищ полковник, вы считаете, что мне слепок со следа ни к чему?
        Нияз Муслимович сурово посмотрел на эксперта. Тот не смутился.
        - Так мы же два слепка сделали. Можно было бы и третий сделать, но куда его… Да и в качестве третий уже сильно теряет.
        Сергеев, все еще находясь под впечатлением от своей оплошности с транспортным средством профессора Ниязова, не решился потребовать себе первый экземпляр. Да и понимал, что в отряде спецназа все равно нет собственной судмедэкспертизы и ему, скорее всего, придется обращаться с просьбой к смежникам из МВД или ФСБ. А МВД, как старший лейтенант знал, со Следственным управлением пользуется услугами одной судмедэкспертизы, и даже, кажется, часть судмедэкспертов сидят в одном здании со следователями. Значит, скорее всего, придется к тому же словоохотливому эксперту и обращаться. Солдат вытащил из рюкзака упакованный в черный пластиковый пакет-маечку слепок со следа от мотоцикла и бережно передал его старшему лейтенанту. Сергеев так же бережно убрал слепок в свой кожаный офицерский планшет. Теперь, когда солдат с судмедэкспертом вернулись, можно было отправляться в обратный путь. Отделение силовой поддержки быстро разместилось в бронетранспортере, куда тут же забрался и сам старший лейтенант, а мехвод сразу газанул.
        Ситуация со старшим следователем Следственного управления все равно была неприятной, и Сергеев даже решился позвонить майору Одуванчикову.
        - Здравия желаю еще раз, товарищ майор. Старший лейтенант Сергеев, - все же представился он, будучи не уверен, что майор из-за дребезжания стали узнает его голос.
        - Ну, наконец-то… - выдохнул Одуванчиков. - А то я уже собрался снова сам тебе звонить. Хотел поинтересоваться, куда ты пропал.
        - Здесь я, товарищ майор. И первым делом, пока не забыл, хочу передать вам привет от старшего следователя Следственного управления полковника юстиции Нияза Муслимовича Гаджигусейнова. Это начальник отдела, в котором служит ваш хороший знакомый подполковник Манап Мансурович Омаханов. Вы же с ним, кажется, сотрудничали.
        - Омаханов… - раздумчиво протянул начальник штаба, а потом, вспомнив, даже хохотнул. - Тот, который отдал приказ снайперу стрелять в брата-близнеца из крупнокалиберки? Чтобы уж сразу наповал. «Корд» иначе и стрелять-то не умеет. В корпус сбоку попадешь, в восьмидесяти процентах случаев человека пополам разрубает. В голову снайпер угодит, человек без головы остается. А сам выстрел звучит, словно пушка стреляет…
        - Я знаю. У меня во взводе «Корд» имеется, - сказал Сергеев и тут же прикусил язык. - Начальник штаба сводного отряда вполне в состоянии своим приказом забрать снайпера или его винтовку в другой взвод, если того будет требовать обстановка.
        Но пока майор Одуванчиков пропустил слова старшего лейтенанта мимо ушей. Похоже, в воспоминания ударился.
        - Да, Омаханова я отлично помню. И с ним еще раз с удовольствием поработал бы. Но ты говорил, что нынешнее дело в руках полковника Гаджигусейнова… Или я тебя неправильно понял?
        - Правильно поняли, товарищ майор. Полковник Гаджигусейнов Нияз Муслимович.
        - Что за тип, я его не знаю.
        - Зато я с ним познакомился. И даже успел и в конфликт вступить, и помириться… В целом Нияз Муслимович производит впечатление серьезного, но при этом и добродушного человека, с которым можно совместно работать.
        - Ну-ка, рассказывай подробнее…
        Пришлось старшему лейтенанту поведать все о причинах своего конфликта со старшим следователем по особо важным делам и о примирении с ним же.
        - Все правильно, - согласился начальник штаба с Сергеевым. - Ты свою службу тоже в обиду не давай. Чуть дело посложнее, они сразу к нам обращаются, а когда могут обойтись своими силами, так мы и не нужны вовсе. Ладно. Это, как я понимаю, была преамбула. А в целом как там дело обстоит? Что сам Гаджигусейнов думает?
        - Он видит разницу между двумя делами и, как мне кажется, не против их разделить. Это я про стрельбу по автоколоннам спецназа «Росгвардии» и ФСБ и про убийство племянника профессора Ниязова. Мне же думается, что это одно единое дело, только хорошо замаскированное под разные дела. Я нутром чувствую связь. Но пока фактов мало, чтобы это доказать. Завтра утром мать Мурада Асланова будет опознавать его труп, но она восемь лет не видела сына, с детских, по сути дела, пор и едва ли что-то дельное подскажет. Сейчас ему двадцать два, минус восемь, получается, что с четырнадцати лет они не встречались. Думаю, парень сильно изменился. А вот послезавтра опознавать убитого будет сам профессор. Ему разрешили провести опознание на день позже в связи с особыми обстоятельствами.
        - С какими обстоятельствами? - спросил Одуванчиков.
        - Как я понял, сезон раскопок заканчивается. У экспедиции каждый день на счету. А послезавтра у профессора дела в университете. Вступительные экзамены принимает вроде бы. Ему в любом случае в Махачкалу приехать нужно. Вот он и попросил совместить два дела. Как ни странно, разрешили…
        - Ладно, Сергей Николаевич. Это, я помню, ты говорил. Короче, как приедешь, заскочи в офицерскую столовую поужинать, я, кстати, распорядился, чтобы на твое отделение силовой поддержки и на механика-водителя ужин в солдатской столовой оставили, а сам после ужина - ко мне. Я буду, скорее всего, в кабинете или в своей комнате. На время не смотри, особо не стесняйся. У нас рабочий день ненормированный. Сразу приходи на подробный доклад. В дороге продумай хорошенько, что стоит рассказать… Какие моменты спорные… Что тебя смущает… Что заставляет задуматься…
        - Товарищ майор, у меня звонок на вторую симку идет. Номер незнакомый. Ответить?
        - Я бы ответил просто из любопытства. Кому ты давал второй номер телефона?
        - Недавно дал полковнику Гаджигусейнову. Только сейчас вспомнил.
        - Он, наверное, и звонит.
        Сергей Николаевич ответил на новый вызов. Оказалось, майор Одуванчиков был прав. Звонил в самом деле Нияз Муслимович.
        - Что так долго не отвечал, старлей? - проворчал полковник. - Я хотел уже отбой дать. Думал, ты уснул в своем БТРе и звонка не слышишь.
        - Здесь, товарищ полковник, уснешь, пожалуй… А не отвечал долго - мобильник у меня в глубоком кармане под разгрузкой лежал. - Старший лейтенант решил пока не говорить, что беседовал со своим начальником штаба. - Пока вытащил, пока посмотрел на незнакомый номер, пока думал - отвечать или нет. Я не всегда на незнакомые номера отвечаю. Только по настроению.
        - У тебя что, глубокий карман в трусах, что ли?
        - Никак нет, товарищ полковник. Под разгрузкой. Что, товарищ полковник, у вас? Есть новости?
        - Есть. И интересные. Во-первых, профессора мы так и не нашли. Уехал он, как нам сообщили. И уехал на мотоцикле. Он всегда на нем ездит. И он сам, и племяннику разрешал этим транспортным средством пользоваться. У Мурада, оказывается, были права не только на автомобиль, но и на мотоцикл. Это я в ГИБДД выяснил. Во-вторых, врач-патологоанатом из морга судмедэкспертизы сообщил, что у Мурада Асланова было два пулевых ранения. Стреляли в него, видимо, издали предположительно из автомата «АК-12», как утверждает патологоанатом. Он такие ранения видел. В тело попали две пули. Одна рядом с другой. Одна отсеченная очередь - отсюда и определение оружия. Операцию проводил очень неискушенный хирург. Раны надрезал, пули вытащил, а зашивал весьма неаккуратно. По-дилетантски. Раны получены около пяти лет назад. Если бы операцию делал хороший хирург, у патологоанатома возникли бы проблемы с определением времени получения ранений. А так - он ручается за результат. Патологоанатом мне сам позвонил, когда я с археологами беседовал. Еще - я спрашивал Светлану Керимовну по поводу этих пулевых ранений. Она говорит, что
пять лет назад Мурад был под ее присмотром в экспедиции под Элистой и получить ранения не мог. Она вообще ни про какие пулевые ранения не слышала. И уверена, что наш патологоанатом что-то спьяну напутал. Вплоть до того, что проводил вскрытие другого тела. Я согласился, что такое возможно, и не стал ей говорить, что этот патологоанатом не пьет вообще. Он верующий мусульманин, а мусульманам, как тебе известно, Коран запрещает пить спиртное.
        - Товарищ полковник. - Внезапно в голову старшего лейтенанта пришла идея. - Вы можете сейчас позвонить патологоанатому?
        - Без проблем. Что нужно спросить? - согласился Гаджигусейнов.
        - Светлана Керимовна сегодня рассказывала мне, как она носила на руках уже не маленького племянника своего мужа, когда тот сломал ногу в колене. Путь патологоанатом проверит ногу на предмет перелома.
        - Значит, ты, старлей, подозреваешь, что это вовсе не племянник профессора, а кто-то другой, похожий?
        - Я пока только как вариант предлагаю такую проверку. Только попрошу сразу же сообщить мне результат, невзирая на время.
        - Договорились, как только будут данные, я позвоню. А я пока к археологам вернусь. Я сейчас у профессорской палатки. Есть у меня что еще спросить…
        Сергей Николаевич давно уже замечал, что обратная дорога всегда кажется более короткой и быстрой, чем дорога до места назначения. Так, он и опомниться не успел, как бронетранспортер оказался перед воротами военного городка спецназа военной разведки. И только тогда вспомнил, что начальник штаба отряда дал ему время на то, чтобы подготовиться к предметному разговору. А полковник Гаджигусейнов меж тем все не звонил.
        Старший лейтенант только передал командиру отделения силовой поддержки и мехводу, что ужин ждет бойцов в солдатской столовой, а сам выбрался «на броню» бронетранспортера, чтобы спрыгнуть сразу на крыльцо офицерской столовой, как мобильник в его кармане наконец-то заголосил. На дисплее номер телефона старшего следователя по особо важным делам.
        - Ну что, старлей, я тебя поздравляю! - перешел сразу к делу полковник Гаджигусейнов. - Ты как в воду глядел…
        - С чем поздравляете, товарищ полковник? - ленивым и сонным голосом спросил Сергеев, хотя уже все понял и даже успел обрадоваться своей догадливости. «Вот вам, товарищ полковник, и моя неопытность…» - хотелось ему сказать с большой долей ехидства.
        - Твое предположение оказалось верным. Наш патологоанатом сделал снимки обеих ног - поскольку ты не сказал, какую он ногу ломал - правую или левую…
        - Если бы я сам это знал, я бы сказал.
        - Я так и подумал. Короче, врач сделал рентгеновский снимок обеих ног убитого и уверенно заявляет, что никакого перелома ни в колене, ни даже в голени или в бедре у человека не было. А я не зря после тебя поехал к археологам. Профессор еще не приехал, но это никого не удивило. Он если уезжает, то всегда возвращается поздно, бывает даже, что под утро. Но это в основном когда в Махачкалу уезжает. А вот со Светланой Керимовной я поговорил. Дело в том, что она три года племянника не видела. Тот уезжал учиться за границу. Кажется, в Саудовскую Аравию, но точно она не знает. Они с Бадави Ниязовичем к тому времени развелись, и она, говорит, мало вникала в его жизнь…
        - А вот в это, товарищ полковник, я никогда не поверю. Чтобы она не вникала в жизнь профессора. Она же ужасно ревнивая и навязчивая.
        - Полностью тебя в этом, старлей, поддерживаю, - сказал старший следователь. - Но я вернусь к своему рассказу. А встретилась она с Мурадом только дома у бывшего мужа, когда пришла к нему делать уборку. Светлана Керимовна, оказывается, раз в две недели с этой целью бывает в квартире профессора. На мой вопрос: «Почему так редко делается в доме уборка?» - она только плечами передернула и ответила, что предлагала проводить уборку сначала каждый день, потом хотя бы раз в неделю, но Бадави Ниязович не захотел: он словно чего-то испугался и сказал, что раз в две недели - достаточно. И вообще он не сильно мусорит дома. Говорит, что чисто не там, где часто уборку делают, а там, где не мусорят.
        - А чего он мог испугаться? - спросил Сергеев.
        - Меня тоже его реакция смутила. И я спросил то же самое. Светлана Керимовна в ответ посоветовала задать этот вопрос ее бывшему мужу. Но сама она думает, что он водит домой молоденьких студенток. Это у нее как-то нечаянно в дальнейшем разговоре проскользнуло. Но я обратился к помощи полиции, и мне пообещали срочно выяснить этот вопрос. Думаю, завтра с утра ответ уже будет у меня. Но я больше склонен относить этот слух к необузданной женской ревности…
        - Я только хотел это сказать, - согласился старший лейтенант.
        - Да, я помню, что на ее ревность ты уже обращал внимание. Но теперь о самой встрече Светланы Керимовны с племянником. Она пришла, когда сам Бадави Ниязович был дома. Он и сообщил ей, что Мурад вернулся. Но эта встреча привела, надо сказать, Светлану Керимовну в замешательство. Дело в том, что Мурад, по ее словам, сильно изменился. И внешне, и внутренне. Он всегда был сдержанным человеком, даже замкнутым, углубленным в свои собственные мысли и ощущения. Можно даже сказать, что он избегал свою тетю, стеснялся выказывать ей свои чувства, хотя сама она всегда была уверена, что он ее любил, но любил по-своему, как любят только дети. Но в этот раз Мурад, сильно возмужавший, с изменившимся голосом и даже прядью седых волос на голове, вел себя совсем не так, как раньше. Он встретил тетю с распростертыми объятиями. Обнял, поцеловал, погладил по голове. Она, правда, списала это на то, что племянник просто соскучился по ней, но у меня есть по этому поводу сомнения. Дело в том, что уже при следующей встрече он снова стал сдержанным и сухим в общении, словно его подучил дядя, объяснил, как должен себя вести
настоящий Мурад, которого тетя знала. Это я уже исхожу из того, что настоящего Мурада подменили кем-то с неизвестной целью.
        - Значит, теперь мы точно знаем, что убитый - не настоящий Мурад.
        - А вот в этом-то я и не уверен… Допускаю какую-то путаницу…
        - Почему?
        - А я как раз и хотел бы еще раз наши предположения проверить. Послал своего помощника в городской медицинский архив узнать о переломе ноги Керима. Должны же где-то в архиве сохраниться снимки его перелома. Я даже допускаю, что какой-то молодой врач решил перестраховаться и объявил о переломе, хотя в действительности у него был только ушиб. Такой случай произошел в моей практике. Тогда, правда, снимки перепутали. В архиве пока данные не нашли… Пообещали связаться с нами позже. Знать бы конкретную дату, когда произошел перелом, было бы проще. Спросить Светлану Керимовну я, честно говоря, не догадался.
        - Это, товарищ полковник, вы ведете речь о своем непрофессионализме? Кажется, в отсутствии профессионального мастерства вы меня упрекали, когда я не догадался спросить, на чем уехал в райцентр профессор Ниязов.
        - А ты, старлей, злопамятный…
        - Это, товарищ полковник, не злопамятность, а элементарное чувство самозащиты.
        - Допускаю. И потому охотно признаю свою вину. Но у всех бывают минуты затмения разума. Особенно если не вовремя мысль перебьют… У меня так и было. Мелькнула мысль спросить, но кто-то что-то сказал, и я забыл.
        Полковник оказался более легким в общении, чем казалось вначале. Сергей Николаевич удовлетворенно хмыкнул и спросил:
        - У вас на сегодня все, Нияз Муслимович?
        - На сегодня, пожалуй, все, старлей. А ты еще чего-то хочешь?
        - Нет, пока достаточно. Но, если у меня или у майора Одуванчикова, с которым я через пятнадцать минут встречаюсь, возникнут вопросы, можно вам позвонить? Не разбужу?
        - Вообще-то я привык, что мне не дают отдыхать. Жена только нервничает…
        - Ну, семейные порядки тоже нарушать не следует, - постарался войти в положение полковника Сергеев.
        - Давай, старлей, так сделаем… Ты побольше вопросов накопи, а чтобы не забыть, выпиши их на отдельный лист бумаги, а утром все мне и выложи.
        - Договорились, - согласился старший лейтенант и спрыгнул с бронетранспортера на крыльцо круглолосуточной офицерской столовой, где кормили, надо заметить, неплохо. По крайней мере, жалоб на работу столовой к начальнику штаба отряда, который и отвечал за ее работу, не поступало.
        Глава 8
        Поужинав, Сергеев направился в штаб, но дежурный по штабу сообщил ему, что майор Одуванчиков только что ушел к себе. «К себе» - это значило, что начальник штаба находится в здании казармы, где на третьем этаже у него есть комната, выходящая окнами во двор, через которые он мог видеть все, что происходит в городке. Напротив - через коридор - находился кабинет командира отряда подполковника Смурнова. Здесь же, на третьем этаже, располагались комната коменданта и канцелярия комендантской роты, совмещенная с канцелярией автороты, и два казарменных отсека - авто - и комендантской рот.
        Старший лейтенант сначала больше по привычке, чем по необходимости, заглянул на второй этаж, где располагался его отдельный взвод, выслушал доклады сначала дневального, потом заместителя старшины контрактной службы Сергея Кондратенко, после чего отправился к начальнику штаба.
        - Войдите! Открыто! - отреагировал майор Одуванчиков на стук в дверь.
        Сергеев вошел. Майор как раз стоял у окна и наблюдал за территорией военного городка, освещенного множеством фонарей. Особую яркость имела вертолетная площадка, по традиции освещаемая прожекторами, расположенными на крыше диспетчерской будки.
        - Прибыл… - с удовлетворением отметил Одуванчиков. - Поужинал?
        - Так точно.
        - А бойцы?
        - Поужинали, как и было приказано.
        - Ну, тогда рассказывай…
        - Так я уже почти все вам рассказал, товарищ майор, кроме новых данных, полученных от полковника Гаджигусейнова.
        - Тогда рассказывай, что тебе старший следователь поведал.
        Пришлось Сергею Николаевичу пересказывать все, что он услышал от полковника Следственного управления и рассказать о собственном вопросе, который, по сути дела, определил дальнейшее направление поиска абрека.
        - Как тебе вообще в голову такая мысль-то пришла - проверить ноги покойного на предмет перелома? - поинтересовался майор.
        - Сам не знаю. Накатило откуда-то вдруг, - признался Сергеев. - Наверное, интуиция…
        - Интуиция - в нашем деле вещь хорошая и даже частенько необходимая, - сказал начальник штаба. - Вот только приходит она с опытом и, к сожалению, не к каждому.
        В это время у Сергеева зазвонил мобильник. Сергей Николаевич глянул на дисплей.
        - Снова полковник Гаджигусейнов. Забыл, видимо, что-то сказать. Разрешите, товарищ майор, - не дожидаясь согласия начальника штаба, старший лейтенант ответил на звонок, одновременно включая громкую связь, чтобы и майору был слышен его разговор..
        - Разговаривай… - согласился Одуванчиков слегка запоздало.
        - Слушаю вас внимательно, товарищ полковник, - сказал Сергей Николаевич.
        - Дело вот в чем, старлей. Мне тут сейчас прозвонил мой помощник капитан Исрафилов. Ну, ты видел его. Он сегодня в моей следственной бригаде был. Так вот, Абдул-Азиз Расулович сейчас разговаривал с майором Илаевым из СОБРа, так тот упрекнул Исрафилова. Дежурная следственная бригада, что обыскивала квартиру после убийства Мурада, только деньги и искала. А больше ничего не осматривала и ничего с собой из квартиры не взяла. Исрафилов предложил сейчас же, пока не поздно, провести повторный обыск. За мной машину высылают. Если есть желание поучаствовать в мероприятии, подъезжай. Запиши адрес квартиры…
        - Диктуйте… - сказал Сергеев, заметив, что начальник штаба взял со стола лист бумаги и карандаш.
        Майор записал адрес и сразу стал звонить дежурному по штабу, требуя для Сергеева дежурную машину для поездки в Махачкалу. После чего повернулся к старшему лейтенанту:
        - Проверь обувь. В квартире должны быть берцы. А на подошве остатки коры дуба. Берцы наиболее удобная обувь для лазания по деревьям. Кроме того, их подошва должна содрать кору.
        - Я уже подумал об этом, товарищ майор.
        - Поезжай… Тебе в три раза дольше ехать, чем следакам. Гони машину. Нарушения правил, ежели таковые будут, я берусь урегулировать.
        Сергеев развернулся и заспешил к выходу, на ходу засовывая в карман «разгрузки» бумажку с адресом…

* * *
        В этот раз и сама дежурная машина была другая, и водитель другой, но, как оказалось, более разговорчивый и, что Сергееву совсем не понравилось, более любопытный. Хотя его любознательность проявилась только в начале поездки.
        - Гони, сколько у машины сил хватит. Нарушения правил начальник штаба берет на себя. Разрулит…
        - Сил-то у нас хватит… - ответил водитель, видимо, отождествляя себя с машиной. - Дорога бы не подвела. А что за необходимость машину на выбоинах гробить?
        - Тебя не спросили. Есть, значит, необходимость, - ответил старший лейтенант откровенно грубо, но тут же одернул себя. Любопытство - не порок, а вариант самопознания, - вспомнилась вдруг старая истина. И кто он сам такой, чтобы унижать водителя только за то, что тот бережет машину. Водителю на этой машине целый год ездить, если он не так давно призвался, а потом еще доводить ее до ума и передавать другому водителю в целости и сохранности. А он сам, старший лейтенант, проведет полгода здесь в командировке, потом уедет домой, и будет бережно относиться к своей собственной машине, и ни разу не вспомнит этого водителя, который бережет государственную собственность.
        - Не обижайся на меня, - примирительно сказал Сергеев, вытаскивая из кармана «разгрузки» скомканный листок с адресом. Вот по этому адресу нужно успеть побыстрее. Там у подъезда должен стоять микроавтобус полиции или Следственного управления. Прямо к нему и подъезжай.
        - Да я и не в обиде вовсе, - ответил водитель. - Меня постоянно посылают куда подальше. А я все никак не привыкну, что военную разведку вожу. Уже сколько раз зарекался, что лишнего не спрошу, а все равно с языка слетает. Спрашиваю…
        Машина быстро преодолевала все неровности дороги, которая в это вечернее время была практически пуста. С наступлением темноты не многие решались отправиться в путь. И не совсем безопасно это, да и сама дорога не располагала к поездке в темноте. Свет фар превращал даже небольшие ямки в серьезную угрозу подвеске, потому что приходилось часто давить на педаль тормоза. Впрочем, водителей дежурных машин штаба сводного отряда спецназа военной разведки это мало касалось. Они слишком часто ездили в Махачкалу и имели возможность хорошо изучить дорогу. И не пасовали перед мелкими ямками, которые в свете фар казались огромными.
        Приехали быстро. Сергеев даже задремать толком не успел, хотя и честно закрыл глаза в надежде на кратковременный сон, как услышал сообщение водителя:
        - А вот и Махачкала…
        Он открыл глаза и увидел, как «уазик» на скорости проезжает мимо стационарного поста ГИБДД, и дежурный инспектор бежит в сторону дороги, размахивая полосатым светящимся жезлом. И одновременно с первым к машине с символикой ДПС побежал второй инспектор, с тем, чтобы организовать преследование, потому что понял - армейский «уазик» останавливаться не думает. Здесь, возле поста, дорожники постарались - не заплатки наложили, а сплошной асфальт, а перед самим постом построили даже бетонную площадку. Можно бегать и не спотыкаться и даже не бояться упасть в яму.
        - Этих парней нам только и не хватало! - заметил старший лейтенант. - Не останавливайся! Поезжай по адресу…
        - Стрелять будут… - сказал водитель, хорошо, видимо, знающий привычки местных полицейских.
        Водитель автомобиля преследования, видимо, знал дорогу не хуже водителя дежурной машины штаба и потому долго не отставал, хотя его «жигуленок» и вздрагивал всем своим металлическим телом при встрече даже с самой незначительной ямкой, на которую «уазик» попросту не обращал внимания. И именно благодаря этому дистанция между машинами постоянно увеличивалась. А когда «уазик» оказался в квартале жилых пятиэтажных домов, преследователи и вовсе пропали из виду. Во дворах между домами не было ни одного работающего фонаря, и освещались они только светом из окон. И потому микроавтобус Следственного управления с включенным светом в салоне видно было издалека. Армейский «уазик», резко затормозив, остановился рядом.
        Сергеев выскочил из машины, со злостью, как могло показаться со стороны, хлопнул дверцей, хотя иначе дверца просто не закрывалась, и быстро направился в подъезд, где сразу поднялся на третий этаж. Он уже просчитал по номерам квартир, что нужная ему находится слева. Все так и оказалось. Замок на двери был выломан кувалдой. Из двери еще торчали щепки. А на косяке и на самой двери болталась лента с печатью. Дверь, видимо, при отсутствии замка просто опечатывали.
        Сергей Николаевич шагнул за порог и оказался в довольно тесной прихожей, из которой выходили две двери. Одна в жилую комнату, вторая в совмещенный санузел, причем открывались обе двери именно в прихожую. На полу в прихожей была видна лужа засохшей крови, что вытекла, видимо, из раны на голове лже-Мурада или же Мурада настоящего, что еще предстояло выяснить. Затекла кровь и на небольшой квадратный коврик, что лежал под дверью. Сам пол был покрыт светло-зеленым линолеумом без рисунка, но силуэт не так давно лежавшего здесь тела был обведен мелом. На эту меловую линию никто старался не наступать. Тем не менее она уже была в трех местах смазана. Должно быть, постарались санитары, когда грузили тело на носилки или когда выносили сами носилки. Всегда мрачным санитарам морга обычно бывает мало дела до следствия, а некоторые и умышленно зачем-то стремятся навредить. Такой уж это народ!
        Сергей Николаевич перед тем, как пройти в комнату, откуда слышались незнакомые голоса, остановился в прихожей и присел перед решетчатой обувной тумбочкой. Он перебрал всю обувь, рассматривая подошвы. За этим занятием его и застал полковник Гаджигусейнов, выглянувший в прихожую, услышавший его тихие, как думал сам старший лейтенант, шаги из комнаты. Но половицы пола под линолеумом все же скрипели. Они, видимо, и выдали присутствие Сергеева.
        - Что смотришь, старлей? - спросил старший следователь строгим тоном.
        Пришлось Сергею Николаевичу напомнить сообщение младшего сержанта комендантской роты о содранной коре дуба.
        - Да, я это как-то упустил из виду, - сознался полковник. Он охотно признавал свою вину и упущения, и это располагало старшего лейтенанта к полковнику.
        - Самая удобная обувь для дерева - это берцы, - высказал не свое мнение, а предположение майора Одуванчикова старший лейтенант.
        - Да, вероятно, - согласился Гаджигусейнов. - По крайней мере, все археологи, включая Светлану Керимовну, были в берцах. Но я тогда не понимаю, почему ты рассматриваешь туфли и тапочки, а не берцы.
        - А где они? - поинтересовался Сергеев.
        - В ванной комнате стоят. Посмотри…
        Сергей Николаевич быстро прошел в ванную комнату, где под самой ванной на мокрой тряпке стояли двое нужных ему башмаков светло-коричневого, почти песочного цвета. У одного была уже тщательно вымыта подошва. Но у второго подошва была грязной. Видимо, кто-то помешал ее вымыть. И на ней сохранились частички коры дуба. А вымыта подошва первого башмака была совсем недавно. На подошве в рисунке протектора еще сохранились следы воды. У Сергеева сразу возник вопрос:
        - Нияз Муслимович, когда вы приехали с обыском, печать на двери была целой?
        - Не знаю, я последним вошел. Первым шел участковый… За ним мой помощник. Подожди минутку, сейчас позову участкового. Он в дальней комнате.
        Полковник, не переступая порога комнаты, высунул в дверь голову и позвал:
        - Амин!
        - Иду… - послышался басовитый отклик из дальней комнаты, и уже скоро в ванную заглянул капитан полиции с такими широкими плечами, каких Сергееву раньше наблюдать не доводилось. Было дело, встречал он очень широкоплечих людей. У того же командира отряда спецназа подполковника Смурнова были широченные плечи, но и Смурнову весьма далеко до плеч этого капитана.
        Когда капитан вошел в ванную комнату, она сразу же стала маленькой и тесной. Увидел новое действующее лицо сцены, широко и дружелюбно улыбнулся, приветственно протянул руку, здороваясь, и представился:
        - Капитан Амин Баратович Амиров, местный участковый. Сразу предупреждаю, я участок принял только неделю назад и с Мурадом Аслановым знаком не был. Просто не успел еще познакомиться. - Голос у Амина Баратовича соответствовал внешности, был густым и мощным, словно он в трубу слова произносил.
        - Ты первым в квартиру входил. У старшего лейтенанта к тебе один только вопрос: печать на двери была цела?
        - Честно говоря, товарищ полковник, я особо к печати не присматривался. Мне она показалась целой. Но ее же нетрудно было и приклеить. Там же простая липкая лента. Сначала отклеить аккуратно, а потом назад пришпандорить. И никто не поймет, что ленту переклеивали. Это раньше сложно было, когда полоску бумаги с печатью на клей сажали. Тогда отклеивать следовало сразу после приклеивания, а потом заново слой клея наносить. А что произошло-то?
        - Берцы… - показал Сергеев пальцем. Вымыты совсем недавно. Причем вымыт только один. Даже вода в протекторе подошвы сохранилась. Мне просто интересно, второй мыть и не собирались? Или просто кто-то помешал? Причем мыли подошву, повторяю, совсем недавно. Если бы это делал убитый, капли воды давно бы стекли и высохли… Получается, что квартиру кто-то посещал прямо перед нами.
        Сергеев вышел из ванной вместе с берцами, держа их осторожно за язычки, чтобы оставить минимум своих отпечатков пальцев, и передал их тому же самому разговорчивому эксперту, что входил в следственную бригаду днем. Тот сразу вытащил из кармана большой пластиковый пакет с какой-то надписью латинским шрифтом и сказал:
        - Извини, старлей. У меня обувь на два размера больше. Не годятся они мне…
        - Это вещдоки, - объяснил старший следователь по особо важным делам. - На одном берце на подошве кора дуба. Завтра привезем тебе кору для сравнения. И отпечатки поищи, хотя сейчас дураков мало - преступники предпочитают в перчатках работать. Но если будут отпечатки только перчаток, станет ясно, что это подстава. И еще должны быть отпечатки рук старлея. Он берцы в руках вертел…
        - Понял… - непривычно коротко ответил эксперт.
        В это время через открытую дверь балкона с улицы донеслись возбужденные голоса.
        - Что там еще! - пробурчал старший следователь.
        - Я разберусь… - вызвался капитан Исрафилов.
        - Это машина ГИБДД приехала, - объяснил Сергеев. - Я приказал водителю гнать, он и погнал… Рядом с городом на посту нас пытались остановить, но уже было поздно. Мы пролетели мимо. Они за нами погнались. И вот нашли же…
        - Я поговорю с ними, - вызвался сам полковник и вышел.
        Вернулся он быстро.
        - Все в порядке, - сообщил Гаджигусейнов Сергееву. - Я только показал свое удостоверение и спросил, долго ли они собираются следствию мешать… Они сразу козырнули, все поняли и уехали… И весь вопрос исчерпан. А ты, старлей, боялся. Полковник юстиции - он и в Африке полковник…
        Сергеев хотел было объяснить полковнику, что майор Одуванчиков пообещал решить все проблемы с ГИБДД, если они возникнут. Но не стал ничего говорить, чтобы не принижать достоинство старшего следователя по особо важным делам. Ограничился одним коротким «спасибо».
        У стены напротив балкона стоял диван. На нем сидел майор в черной униформе спецназа «Росгвардии» и тихо разговаривал с двумя женщинами, судя по схожести лиц, матерью и дочерью. И потом, в завершение разговора, показал им фотографию, видимо, трупа. Старшая из женщин отвернулась и смотреть не стала, а младшая взяла фотографию, чтобы рассмотреть внимательнее.
        - Вроде бы - он. Похож по крайней мере. И одежда его, и прическа. И седая прядь в волосах.
        - Какая уж прическа, - возмутился Нияз Муслимович. - Он же лысый.
        Полковник пригладил свои кудрявые волосы с обширной проседью.
        - Он не лысый. Он - коротко стриженный, - возразила женщина.
        - Илаев, заканчивай опрос соседей, - распорядился старший следователь по особо важным делам. - Нам уже пора…
        - Ну вот и все, - сказал майор СОБРа женщинам. Осталось только протокол допроса подписать: «С наших слов записано верно», поставить подпись и расшифровку подписи. И все - вы на сегодня свободны…

* * *
        На обратном пути в военный городок на посту ГИБДД тот же самый инспектор, что размахивал жезлом, все же остановил «уазик». Долго проверял документы водителя. Потом, возвратив документы водителю, спросил уже у старшего лейтенанта:
        - Ну, что там со следствием? Определили преступника?
        - Определили, - ответил Сергеев.
        - И кто он?
        - Соседи убитого тебя в окно увидели, в один голос говорят, что убийца - ты… По крайней мере, похож как две капли воды… Вот я и думаю, сейчас тебя задержать или до завтра оставить. Все равно ты никуда не денешься.
        Лицо инспектора вытянулось, он попросту опешил от такого обвинения, и Сергеев стал всерьез опасаться, не откусил ли инспектор нечаянно себе язык…
        Глава 9
        О результатах своей поездки старший лейтенант доложил начальнику штаба отряда майору Одуванчикову только утром, сразу после подъема отряда.
        - Во сколько вечером вернулся? - спросил майор.
        Сергеев назвал время с точностью до минут. Все равно это проверить несложно, взглянув в журнал дежурного по штабу. Да и в том, чтобы делать свою поездку более продолжительной, старший лейтенант не видел смыла.
        - Надо было сразу ко мне. Я же ждал, - посетовал майор Одуванчиков. - Ну ладно, докладывай…
        Сергей Николаевич в красках рассказал о своей вечерней поездке все, вплоть до приезда патрульной машины ГИБДД. Майор остался весьма доволен своевременным вмешательством полковника Гаджигусейнова в беседу с инспекторами. И даже от души посмеялся над последней встречей старшего лейтенанта с инспектором при возвращении в городок.
        Воображением Господь Одуванчикова тоже не обидел, и он даже попытался изобразить вытянувшуюся физиономию инспектора после предъявленного обвинения. И это получилось.
        - Примерно так он и выглядел, - согласился командир отдельного взвода.
        - Но теперь перейдем к серьезным вещам. - Начальник штаба перестал улыбаться. - Ты нашел остатки коры дуба на подошве. Сейчас садишься в БТР, берешь с собой отделение силовой поддержки, с которым ездил вчера, и отправляешься на место происшествия. Необходимо взять образец коры дуба. Для идентификации.
        - Так полковник собирался туда же…
        - Полковник полковником. Но тебе следует всех опередить, и главное, того, кто посещал квартиру и подбросил берцы. Заодно и с профессором пообщаешься. Ты же обещал Светлане Керимовне с утра приехать.
        - Я обещал перед обедом…
        - Обед с археологами придется отложить. Пообедаешь в нашей столовой. Гони…
        - Понял.
        - Еще что… Когда мать Мурада прилетает?
        - Самолет в пятнадцать ноль восемь.
        - Успеешь на опознание?
        - Без проблем.
        - Тогда - гони… Отделение поддержки я сейчас в гараж отправлю.
        - Послушные и дисциплинированные ребята. Я им благодарен. Но все же, может быть, я возьму отделение своего взвода?
        - Один раз они тебе уже пригодились. Пригодятся и еще. А твой взвод я под командованием Кондратенко на задание отправлю… Справится он?
        - Старшина-то? Справится…

* * *
        Бронетранспортер с тем же самым мехводом, что ездил с Сергеевым вчера, уже стоял у внутренних ворот гаража. Отделение силовой поддержки бежало бегом и догнало старшего лейтенанта рядом с БТРом. Сергеев знаком приказал отделению садиться в машину, а сам хотел было подняться в стеклянную будку к дежурному по гаражу, но возрастной майор с автомобильными петлицами уже сам спускался к нему.
        - Едем по республике, в горные районы. Время возвращения неизвестно, - опережая вопрос майора, сообщил Сергеев, и дежурный развернулся в обратную сторону, чтобы записать в журнал учета данные о выезде группы. А старший лейтенант легко запрыгнул «на броню» бронетранспортера, открыл люк и забрался в БТР.
        - Привет! - сказал он младшему сержанту, сидевшему за управлением БТРа.
        - Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, - ответил мехвод. - Опять туда же, где спецназ «Росгвардии» расстреляли?
        - Когда понадобится, поедем. А сначала туда, где в спецназ ФСБ стреляли. Место помнишь?
        - А вчерашней карты нет?
        - Не взял с собой.
        - Ладно, вспомню… Главное, поворот на нужную боковую дорогу не пропустить.
        - Не пропустим. Там на главную дорогу много шлака колесами вынесено.
        Так, за разговорами БТР выехал к расположенным рядом со складскими воротами главным грузовым воротам военного городка. Начальник штаба, по всей видимости, уже позвонил дежурному по КПП, и ворота раскрылись еще задолго до приближения бронетранспортера.
        Сергей Николаевич привычно решил использовать время в дороге с пользой и, закрыв глаза, задремал. Очнулся он от дремотного состояния, когда бронетранспортер резко затормозил, а потом стал сдавать назад.
        - Никого не протараним? - спросил Сергеев мехвода, имея в виду то, что задним ходом они въезжают в густое пылевое облако, в котором могут столкнуться с едущей сзади машиной.
        - Так я никого не обгонял. Там нет никого, - отозвался младший сержант.
        Бронетранспортер снова затормозил.
        - Вот он, наш поворот, - сообщил мехвод, заезжая на щедро усыпанную шлаком дорогу и сразу добавляя скорость. - Проскочил малость.
        На сей раз и двигатель, кажется, работал ровно, без перебоев. И ехали они все так же ровно, без резких рывков и не стремясь никого обогнать, поскольку автомобилей на этой дороге не было.
        - Микроавтобус Следственного управления мы не обгоняли? - спросил Сергеев.
        - Не видел следаков. Но мы сегодня рано выехали. Они, надо полагать, еще спят…
        - И то верно… И нам того же желаю… - сказал старший лейтенант, снова закрыл глаза и провалился в дрему, как в омут нырнул. Проснулся он от наступившей тишины. БТР остановился, и мехвод выключил двигатель. А за спиной старшего лейтенанта зашевелились бойцы отделения силовой поддержки. Да и сам младший сержант слез со своего возвышенного кресла, на котором восседал во время поездки, словно на троне, и спросил Сергеева со стороны спины.
        - Вдвоем пойдем, товарищ старший лейтенант, или возьмем с собой отделение?
        - Если место помнишь, зачем с собой всех таскать, - решил Сергей Николаевич.
        Младший сержант тут же открыл боковую дверцу-люк, автоматически опустилась лестница, и командир отделения вылез наружу. Сергеев открыл шире передний люк и вылез «на броню». В этот момент где-то в стороне, похоже, за дубравой, громыхнул взрыв. Видимо, работали монтажники линий электропередачи, они и понятия, скорее всего, не имели о том, что произошло на дороге неподалеку от них. Если выпадет свободное время, следует навестить этих монтажников. Может, кто-то из них что-то необычное увидел и запомнил.
        Командир отделения силовой поддержки протянул старшему лейтенанту руку, желая помочь спуститься с «брони», но старший лейтенант только отмахнулся:
        - Не женщина!
        Сергеев перебросил через шею короткий ремень автомата, положил на оружие обе ладони и легко спрыгнул на склон.
        - Двинули. Дорогу помнишь? - спросил старший лейтенант.
        - Конечно… - с уверенностью ответил младший сержант. - Вокруг кустов. Здесь не заблудишься.
        Шли они довольно долго. Сергей Николаевич уже мысленно ругал мехвода, что остановился там, где стреляли в спецназ ФСБ, а не там, где полковник Гаджигусейнов допрашивал младшего сержанта. Но наконец-то добрались до зарослей белой спиреи, которую начали обходить слева, по меньшему радиусу. И скоро добрались до узкого и в метр высотой пролома в зарослях.
        - Кабанья тропа! - с некоторым даже торжеством объявил командир отделения силовой поддержки.
        - А самих этих… кабанов сейчас там нет?
        - Не могу знать, товарищ старший лейтенант. В прошлый раз не было. Но они звери такие - осторожные. Нас в прошлый раз было много. Шли, не таясь. Разговаривали громко, две группы по моему приказу перекликались. Запросто могли кабанов спугнуть, и они убежали. А сейчас нас только двое, идем, почти не разговариваем. Могут и внутри остаться.
        - Ты вообще знаешь, что такое кабан? Охотился на него хоть раз?
        - Никак нет. Не доводилось.
        - Кабан плохо видит, но хорошо слышит. И если побежит в какую-то сторону, то ему все равно будет, от кого бежать - от человека или не человека. Он побежит по тропе. Ее он по запаху найдет, а вблизи сможет и увидеть. А если кого-то рядом с тропой увидит, кроме другого кабана, понятно, то в слепой ярости нападет. А кабан - это, извини уж, сто с лишним кило одних мышц, это тебе не домашняя свинья. Да еще и клыки мощные. Кабан в тайге, я сам видео смотрел, иногда тигру и медведю дорогу не уступает. А уж о человеке и говорить нечего - сразу в атаку ринется.
        Младший сержант смотрел на старшего лейтенанта круглыми выпученными глазами и вдруг в испуге заорал:
        - Кабан!
        Он повернулся вбок и дал длинную очередь в пролом среди кустов белой спиреи. И тут же в нескольких других местах кусты затрещали и из них в пустое пространство березового леса стали прорываться по двое, по трое дикие кабаны. И все бежали в одном направлении - строго на запад, где, как знал Сергеев, нет ни дороги, ни села, а следовательно, нет и людей. Судя по всему, это было одно большое стадо с самкой во главе, но основу стада составляли молодые кабанчики, которых охотники обычно называют сеголетками. Весной они будут готовы присоединиться к мужскому стаду и опробовать свои силы в боях с соперниками. Сергеев сам не выдержал и дал по молодым кабанчикам две отсеченные очереди и свалил молодого, еще частично полосатого кабаненка, и вполне приличного кабанчика с уже отрастающими клыками. И только после этого наклонился и посмотрел в глубину кабаньей тропы, рядом с которой они стояли. Большая туша перегораживала проход. Все так же наклонившись и держа автомат с прижатым к плечу прикладом на изготовку, Сергеев сделал с десяток коротких приставных шагов вперед, готовый стрелять во все, что будет
двигаться и угрожать ему. Но потом вернулся к младшему сержанту.
        - Поздравляю. Ты большую свинью завалил. Скорее всего, это была глава семейства. Теперь стадо или распадется на несколько маленьких стад, или выберет себе новую главу семейства. Более молодую, не менее авторитарную.
        В это время со стороны дороги послышался гул двигателя бронетранспортера. Ломая молодой в этом месте березняк, БТР приближался. Старший лейтенант с младшим сержантом вышли к бронемашине, как раз остановившейся перед деревом, которое можно было сломать только танком или гусеничным трактором.
        - Что случилось? Кто приказал выдвигаться? - строго спросил Сергеев у высунувшегося по пояс из люка мехвода.
        - Так стреляли же… - виновато ответил тот. - Мы и подумали, что помощь нужна…
        - Нужна помощь… - вдруг решил Сергеев, вовремя вспомнив про две бухты троса, которые видел в БТРе позади своего сиденья. - Вытаскивай трос, надо дикую свинью с тропы убрать. - Старший лейтенант указал рукой на начало тропы.
        Мехвод необычайно ловко выпрыгнул из люка, подскочил к тропе и наклонился, чтобы заглянуть в кусты. И тут же радостно потер руки.
        - Здесь и трос не нужен. Трос - это чтобы БТР тащить. А здесь буксировочной ленты хватит. У меня есть в рабочем ящике. Сейчас, мигом оформим…
        Решено было, что бойцы комендантского взвода вместе с бойцами автороты заберут себе тушу свиньи, а двух кабанов - совсем молодого и того, что постарше, старший лейтенант Сергеев передаст в столовую, чтобы мясом диких кабанов покормили солдат.
        Правда, у старшего лейтенанта было опасение, что работники столовой растащат мясо по домам, но мехвод успокоил его.
        - Мы же в мусульманском мире живем. Работники столовой - сплошь мусульмане. Они свинину не едят. Им вера не позволяет… Я десять дней отпускника заменял, на складском грузовике ездил. Один раз полный кузов свиных туш с мясокомбината привез. Так работники разгружать не хотели. Им вера даже прикасаться к свинине не велит. Потом нашли четверых, из тех кто в мечеть не ходит. Заставили их под угрозой увольнения разгрузить машину. Но домой никто ничего не унес.
        Пока солдаты отделения силовой поддержки под руководством своего командира отделения с помощью лебедки вытаскивали с тропы свинью, пока общими усилиями загружали ее в бронетранспортер, пока грузили туда же поросенка и кабана постарше, Сергеев в сопровождении одного из солдат сходил в трем дубам, что росли посреди зарослей спиреи, и ножом срезал с того дуба, по которому, скорее всего, взбирался стрелок, несколько кусочков коры.
        - Теперь едем дальше. С профессором нужно тет-а-тет поговорить, - распорядился старший лейтенант, как только вернулся к бронетранспортеру, где все погрузочные работы были уже закончены.
        Младший сержант-мехвод уже сел за управление БТРом и только кивнул в ответ.
        Глава 10
        Бронетранспортер на скорости заскочил на перевал, а по серпантину стал уже спускаться на тормозах. Еще сверху Сергеев увидел, что рядом с палаткой, стоявшей на полдороге к селу, стоит мотоцикл. Это его сразу заинтересовало, и, едва БТР подъехал к палатке, Сергеев, легко выбравшись через передний люк, спрыгнул на землю и принялся фотографировать протектор шин переднего и заднего колес мотоцикла.
        - Товарищ старший лейтенант… - позвал Сергеева солдат, с которым он ходил срезать кору дуба. Солдат показывал куда-то пальцем. Сергеев оглянулся и увидел сбоку от входа в палатку лежавшие прямо на песке раздавленные куски дубовой коры. Сергеев вытащил мобильник, сделал несколько снимков и только после этого собрал в целлофановый пакетик остатки коры. Сергеев специально захватил с собой для сбора вещдоков пакетики разного размера. И надо же, сгодились.
        Однако предъявить что-то конкретное Бадави Ниязовичу старший лейтенант не мог. Слишком мало у него было на руках улик. Что он мог предъявить? След от мотоцикла рядом с предполагаемым местом стрельбы по спецназу ФСБ? Но ведь даже точное место, откуда стреляли, не определено… Были бы найдены хотя бы гильзы с отпечатками пальцев, тогда можно было бы с определенной долей уверенности говорить о том, что некто, чьи отпечатки на гильзах, стрелял с дуба. Но опять же - только некто, а не конкретно профессор Бадави Ниязович Ниязов. А если указать на след от мотоцикла рядом с выходом кабаньей тропы, то профессор легко согласится с тем, что он бывал в этом месте, но потом увидел кабанов, испугался и повернул ручку газа слишком резко. Никакого криминала здесь нет.
        Двигатель бронетранспортера сильно шумел. Но никто из палатки не вышел, чтобы встретить бойцов. И пришлось Сергееву, как до него майору СОБРа Илаеву, ощупью искать под слоем брезента притолоку и стучать в нее. Но если майору СОБРа пришлось ждать, то старшему лейтенанту ждать не пришлось. Бадави Ниязович сразу приоткрыл клапан палатки, из чего Сергеев сделал вывод, что профессор стоял у выхода и через щель в брезенте наблюдал за тем, как он фотографирует протектор колес его мотоцикла. И судя по тому, что Бадави Ниязович ничего не спросил о цели фотографирования, он эту цель понимал. То есть знал о том, что ведутся следственные действия и эти действия направлены против него. Следовательно, он что-то должен предпринять. Весь вопрос состоял только в том, что он собирается предпринять и против кого?
        - Чем могу быть полезен теперь уже спецназу военной разведки? - невнятно спросил Сергеева Бадави Ниязович, глядя прямо в глаза старшему лейтенанту через очки с сильными увеличительными стеклами, отчего глаза казались необычайно большими. По губам профессора промелькнула усмешка человека, понимающего, что ему ничего предъявить не могут. - Честно говоря, я не знал, что в вашей системе тоже существуют следственные органы. Ладно ОМОН И СОБР, те хоть полицию представляют…
        - Они уже давно представляют «Росгвардию». А «Росгвардия» работает вместе с полицией. А в нашей системе, гражданин профессор, таких органов не существует. Просто меня попросил наш начальник штаба помочь Следственному управлению республики, и я воспринял эту просьбу как приказ… А как вы, простите, определили присутствие здесь спецназа военной разведки?
        - По вашей нарукавной эмблеме. А что, разве я ошибся, товарищ… старший лейтенант? - Бадави Ниязович демонстративно бросил взгляд на погоны Сергеева. По губам его по-прежнему блуждала усмешка.
        - Нет, вы не ошиблись. И у меня нет причин скрывать принадлежность к своей службе. Я действительно являюсь офицером спецназа военной разведки.
        - А это автоматически означает, что я имею полное право не отвечать на ваши вопросы, какими бы они ни были и чего бы они ни касались. Я правильно понимаю ситуацию?
        Сергей Николаевич слегка смутился - он впервые столкнулся с такой постановкой вопроса и даже сразу не нашелся что ответить. Но все же ответил, и ответил предельно честно:
        - Вы имеете полное право на это. Но тогда свои назревшие вопросы я просто напишу на листе бумаги и передам листок старшему следователю по особо важным делам полковнику юстиции Гаджигусейнову, который и ведет дело, и он вызовет вас на допрос повесткой. В любое удобное для него, а не для вас, время. А я в любом случае буду присутствовать на допросе и услышу ваши ответы на мои вопросы …
        - Спрашивайте… - вдруг решился профессор. Ему, похоже, не по душе пришлось предложение быть вызванным к следователю повесткой, и он резко развернулся и прошел в свою палатку.
        Сергеев проследовал за ним.
        - Но для начала, Бадави Ниязович, у меня к вам будет просьба. В моем бинокле разрядился аккумулятор. Вы позволите воспользоваться вашей розеткой? Если есть необходимость, я оплачу ваши расходы. Без бинокля мне никак…
        Сергеев постучал по футляру с биноклем. Сам футляр как раз и был зарядным устройством. Старший лейтенант не сказал профессору, что у него на поясе за спиной висит целая батарея аккумуляторов, рассчитанная на взвод, но как-то нужно было оправдать свое желание побыть в палатке профессора некоторое время. Да и поговорить со стариком хотелось, хотя тот, кажется, особого желания к беседе не проявлял.
        - Ну что ж, я не возражаю… - сказал Бадави Ниязович. - Платить ни за что не надо. На столе рядом с ноутбуком стоит разветвитель «Пилот». Можете туда свой бинокль подключить. А можно и напрямую к генератору. К генератору будет даже лучше. Там на пару минут быстрее зарядится. Там потери тока минимальные. Я сам мобильник через генератор заряжаю.
        Сергей Николаевич по проводам определил, где стоит генератор, пошел туда и специальным кабелем, не подходящим ни к какой другой технике, подключил футляр бинокля к генератору.
        - Подожди меня в бронетранспортере, - приказал старший лейтенант командиру отделения силовой поддержки, видя, как боец собирается войти в палатку вслед за офицером. Своим приказом Сергеев рассчитывал на получение больших откровений от Бадави Ниязовича. Но пожилой профессор, кажется, вообще не был расположен к разговору. Он сел к компьютеру и стал читать какой-то материал, видимо, свои записи, судя по правкам, которые он туда вносил. И на Сергеева внимания не обращал.
        - Завидная у вас способность. - Через пару минут молчания старший лейтенант все же решил начать разговор. - Вы умеете отключаться от окружающего, никого вокруг себя не видеть и делать свое дело. Меня вот этому долго обучали, но безуспешно. Я все помехи воспринимаю в штыки. Нервничаю даже от чужого присутствия.
        - Без концентрации внимания нам никак нельзя, - сдержанно ответил Бадави Ниязович, не уточняя, кого он подразумевает под местоимением «нам». - В нашем деле она очень даже необходима.
        - В нашем тем более, - не остался старший лейтенант в долгу. - У нас от концентрации внимания порой жизнь зависит…
        - Да, наверное, - согласился профессор, но от своего занятия не оторвался.
        - А что такое жизнь? - Сергеев сделал вид, что его понесло в философию. - По сути дела, это только момент от рождения и до смерти. И никто не знает ни того, что было до рождения, ни того, что будет после смерти.
        - Вы, я полагаю, атеист? - спросил Бадави Ниязович.
        - Скорее, фаталист, - ответил Сергеев.
        - Это понятия из разных категорий… Я спрашивал про атеиста, подразумевая Веру. Вы человек верующий?
        - Если я и верю, то только в Высшие силы. Но при этом понятия не имею, что они собой представляют. А вы?
        - Что - я? Верю ли в Высшие силы? Или представляю ли я их? Я - человек старой закалки. Когда-то, когда готовил кандидатскую диссертацию, я вынужден был вступить в коммунистическую партию. При тех условиях жизни общества невозможно было без партбилета сделать научную карьеру. Да, я признаю себя карьеристом, но не в общепринятом понимании этого не слишком благозвучного термина. Просто, сделав карьеру и приобретя определенный авторитет в обществе, я стал в состоянии самостоятельно планировать свою работу и делать то, что мне нравится.
        - Извините, профессор, за бестактность, но я хотел бы у вас спросить - а ваш племянник… Он же стал вашим ближайшим помощником… Какую роль в свете своего карьеризма вы отводили ему?
        - Вы опять за свое… Давайте сразу поставим все точки над «i». И решим все вопросы с Мурадом. Дело, значит, обстояло так. Изначально я думал, что стоит оставить после себя наследника. Научного наследника. Мурад сначала учился под моим руководством. Потом перевелся в университет в Саудовской Аравии, который и окончил, став бакалавром востоковедения. Однако знания, которые он там получил, меня не совсем устраивали. Он выпустился, скорее, знатоком основ и правил ислама, чем настоящим историком. Честно говоря, я попытался его переучить. И даже взял в эту экспедицию. Более того, я сделал его своим заместителем. У нас с ним не совсем одинаковый профиль образования, тем не менее я рассчитывал увлечь его. Он даже жил со мной в одной палатке. Пока я не заметил, что он слишком часто общается с моей бывшей женой, то есть со своей тетей, которая на определенном периоде взросления Мурада заменила ему мать. Не подумайте ничего плохого. Мурад относился к Светлане Керимовне, как относился бы к настоящей матери, с большим уважением.
        - А она к нему? - спросил Сергеев.
        - Как мать. Как настоящая мать… И баловала, как собственного сына. Это я со своей стороны старался держать его в строгости и воспитывал в молодом человеке сдержанность, которой ему явно не хватало. Горячая южная кровь в теле играла слишком сильно. Он пошел в своего отца, который из-за своего неумения и нежелания сдерживаться и погиб.
        - А как он погиб? Извините уж за бестактный вопрос…
        - Его убили. Избили в полиции, тогда еще - в милиции, до такой степени, что он умер. Просто остановили на улице для проверки документов, он заерепенился и не стал показывать документы, хотя они у него были при себе, причем в полном порядке. Его доставили в отделение и там избили дубинками. Четыре дня мучился, отказывался от помощи врачей, а потом умер. Ему отбили легкие и печень, и мочевой пузырь лопнул, вызвав заражение крови. От заражения крови он и умер.
        - Ну, так, а за что избили? Только из-за документов?
        - За характер… И сын у брата выдался таким же неугомонным. Всегда против всего и всех был. Я пытался его перевоспитать. Но воспитание Светланы Керимовны сводило на «нет» все мои потуги. Она все была готова простить Мураду. И все прощала… Она сама в молодости была мастером спорта по мотогонкам на гаревой дорожке. Был когда-то такой вид спорта. Сейчас вот, честно скажу, не знаю, есть он или уже в Лету канул. И постоянно мотоциклом пользовалась. Говорила, что привыкла к седлу. Однажды, когда Мураду было двенадцать или тринадцать лет, он украл у нее ключи, угнал ее спортивный мотоцикл, попал в аварию, мотоцикл вдребезги, а сам он ногу в колене сломал. Врачи еще боялись, что мальчишка на всю жизнь хромым останется… Но пронесло…
        - Какую ногу, правую или левую?
        - Кажется, правую. Да, точно - правую. Да какая сейчас-то разница! Беда в том, что Светлане даже мотоцикл было не жалко. Она тогда Мурада на руках носила, пообещала ему мотоцикл купить, и ведь купила. На мои, кстати, деньги… Сначала один на двоих, для себя и для него. Учила его ездить, как и меня в свое время учила. Потом ему еще один мотоцикл купила, уже ему персонально. И опять на мои деньги. Он до сих пор, до самой своей смерти то есть, то на нем, то на моем, то на ее ездил мотоцикле. По своим делам - на своем, если я куда-то пошлю, то на моем, если пошлет Светлана Керимовна, то на ее. Свой держит в ее гараже. И мой вне сезона раскопок там же стоит. Но сейчас - раскопки, вы же сами видели. Сейчас он - рядом с палаткой. Если дождь, в палатку его завожу. Но дожди у нас редкость, сами, наверное, знаете. - Профессор Ниязов, похоже, принял Сергеева за местного, несмотря на славянскую внешность.
        В это время с улицы послышался шум дизельного двигателя автомобиля. Двигатель в самом деле неестественно постукивал. Не зря, видимо, мехвод на двигатель накануне жаловался. Но свой движок он, похоже, отремонтировал. По крайней мере, сегодня младший сержант к двигателю так, как минувшим днем, не прислушивался.
        - Должно быть, полковник Гаджигусейнов приехал… - высказал предположение Сергеев. - Пойду встречу… Заодно расскажу ему, что от вас узнал, чтобы вам не повторяться…
        Профессор тяжко вздохнул и, сглотнув слюну, в знак согласия кивнул.
        Сергей Николаевич снял с зарядки футляр с биноклем, надел на шею узкий кожаный ремешок от футляра и вышел из палатки. Сразу за входом, пару метров не доехав до бронетранспортера, стоял микроавтобус Следственного управления, и полковник Гаджигусейнов со старческим кряхтеньем выбирался из него вперед тяжелым задом, одновременно пытаясь застегнуть китель мундира на животе и в то же время, заправляя под брючный ремень кобуру пистолета.
        Внешне картина выглядела забавной. Особенно Сергееву, как боевому офицеру, понравилось то, что пистолет у полковника норовил вывалиться из кобуры. Но наконец Нияз Муслимович справился с проблемой, выбрался из микроавтобуса, застегнул китель, кобуру заправил под ремень и сам пистолет водворил на место. И сразу строго посмотрел на старшего лейтенанта.
        - Поздравляю тебя, старлей, с успешной браконьерской охотой… - сказал полковник. - Мой помощник, - последовал кивок в сторону капитана Исрафилова, - по следам прочитал, что вы пару кабанов без лицензии завалили…
        - Вынужденная мера. Защита от нападения диких животных, - оправдываясь, ответил Сергей Николаевич. - Только не пару, а трех… Плохо ваш помощник считает… Кому передать пробы коры? Армии и геологам, кстати, товарищ полковник, диких животных разрешается отстреливать без лицензии.
        - Пробы коры? Судмедэксперту… Я проверил, с того ли ты дерева, старлей, взял. Все правильно сделал. Эксперт в машине сидит. Можешь отдать.
        Из палатки выглянул Бадави Ниязович.
        - Вот, гражданин профессор, по вашу душу прибыл старший следователь по особо важным делам полковник юстиции Гаджигусейнов.
        - Нияз Муслимович меня зовут, - представился старший следователь и протянул профессору руку. Тот пожал ее, однако с холодной улыбкой на лице.
        - Гражданин профессор, а где, извините, я могу осмотреть мотоцикл Светланы Керимовны? - Почему-то Сергееву нравилось называть профессора Ниязова «гражданином», как подозреваемого.
        - Если вам одного моего мотоцикла мало - Аллаха ради… Спросите лучше у нее самой, - ответил Бадави Ниязович. - Она должна быть в траншее. Я просто не знаю, где ее мотоцикл…
        Сначала Сергеев заглянул в микроавтобус, где отдал эксперту образцы коры с дерева и той коры, что собрал рядом с профессорской палаткой, потом показал ему прямо со своего мобильника фотографии протектора резины с мотоцикла профессора Ниязова. Эксперт вытащил из своего кейса слепок со следа, оставленного возле кабаньей тропы в зарослях белой спиреи, и сравнил. И тут же отрицательно замотал головой.
        - Другая резина… На снимке резина совсем новой выглядит…
        - А сменить ее он мог?
        - Вполне… Просто поставил новую. Старая почти лысая была.
        Сергеев вернулся в палатку, куда уже ушли профессор Ниязов и полковник Гаджигусейнов. Профессор отвечал на вопросы старшего следователя по особо важным делам. Старший лейтенант дождался паузы и задал вопрос о смене резины на колесах мотоцикла.
        - Да, только вчера поставил новую, - ответил Бадави Ниязович так, словно это было совсем обыденным и естественным делом. - Старая уже ни на что не годилась. В дождь даже на асфальте почти не тормозила.
        - А где старые покрышки?
        - В райцентре. Думаю, в магазине. Мне там же сразу на мотоцикл новую резину и поставили. Не буду же я сам менять. Я просто не умею. У меня, как бывшая жена неоднократно говорила, руки не из того места растут. Я даже раскопками только руковожу, сам не копаю, потому что лопату держать не умею. Не знаю, с какого конца к ней подойти.
        - А как найти этот магазин? - поинтересовался Сергей Николаевич.
        Профессор начал пространно и весьма путано объяснять. И только в конце своей речи сообщил, что, скорее всего, старой резины старший лейтенант и в магазине не найдет, потому что вчера, прямо в его присутствии, приехали двое на стареньком светло-коричневом «Фольксвагене» и забрали всю старую резину, и автомобильную, и мотоциклетную, и даже резину для колесного трактора, которую тоже кто-то сменил.
        - Большие задние колеса. Передние не меняли. Они еще терпят. Полный багажник в «Фольксвагене» нагрузили, аж не закрылся полностью, пришлось крышку шнуром примотать и даже несколько штук сунуть в салон на заднее сиденье, чтоб лишний раз не приезжать, бензин не жечь.
        Бадави Ниязович поинтересовался у мужчин, зачем им нужна старая резина, и ему объяснили, что если разрезать резину «болгаркой», а потом пройтись шлифовальным кругом, а потом еще и покрасить, то можно сделать красивые клумбы для цветов. На базаре такие клумбы отлично покупают. По паре штук в день, а однажды целых четыре купили. В период общей безработицы и этот товар выручает, дает возможность выжить.
        - Номер «Фольксвагена» вы, естественно, не запомнили.
        - На номер просто внимания не обратил. А вот регион - заметил. Московский - «три семерки». Должно быть, машину вместе с номером купили, чтобы не перерегистрировать. Или вообще ездят по доверенности. Я потому и запомнил. Хотел спросить, да как-то не удосужился.
        Это уже было кое-что. Московских номеров в Дагестане не так уж и много. Здесь чаще встречаются местные «ноль пять» или чеченские «двадцать», а то и ингушские «ноль шесть».
        - А что вас, товарищ старший лейтенант, моя резина так заинтересовала? То новую фотографировали, теперь старую ищете…
        - Вопросы следствия не подлежат оглашению, - сурово ответил за Сергеева полковник, и Бадави Ниязович вынужден был удовлетвориться этим ответом, а сам Сергеев промолчал.
        - Я в райцентр сгоняю, товарищ полковник. Попробую этот «Фольксваген» через ГИБДД найти. Я быстро. Без меня не уезжайте. Назад вместе двинем.
        Старший следователь в ответ сдержанно кивнул и повернулся к Ниязову.
        А Сергеев снова вышел из палатки и сел в бронетранспортер. У него промелькнула мысль, что следовало бы попросить у Гаджигусейнова микроавтобус. Во-первых, была бы гарантия, что без него не уедут. Во-вторых, дорога до районного центра, как говорила карта, была относительно ровной и не имела на всем протяжении ни одного перевала, то есть не было ни крутых подъемов, ни серпантинных спусков. И микроавтобус быстрее бы обернулся туда и обратно, нежели БТР. Но бронетранспортер выглядел солиднее, и приехать на нем в районную полицию было более престижным для офицера спецназа. И потому Сергей Николаевич отдал приказ мехводу:
        - Прямо через село, по дороге. В райцентр. На боковые дороги не сворачивать. Там встретятся три «свертки». Но нам документы в селах проверять не надо. Мимо поворотов - все время прямо…
        Бронетранспортер быстро набрал скорость, и Сергеев даже не успел задремать, когда младший сержант за управлением БТРом сообщил:
        - Приехали, товарищ старший лейтенант. Дальше куда?
        - Кто знает, где у них ГИБДД?
        Никто в бронетранспортере не знал. Все жили от этих мест вдалеке.
        - Спроси у прохожих, - приказал старший лейтенант младшему сержанту.
        Тот остановился и спросил у старика, где ГИБДД.
        - А в одном здании с полицией. На первом этаже, в левом крыле… - Старик почему-то предпочитал кричать, а не говорить. Может, его смущал гул двигателя БТРа, трудно было угадать.
        - А где полиция? - догадался, пусть и с опозданием, спросить мехвод.
        - Прямо, сынок, поезжай, у базара свернешь налево. Там сразу видно - написано. Читать-то умеешь?
        - Умею. Спасибо.
        - И базар рядом? Это хорошо, - заметил старший лейтенант. Давай-ка прямиком к базару. Там нужных людей сразу и поищем…
        - А кого искать-то? - спросил командир отделения силовой поддержки.
        - Нужных нам людей…
        Бронетранспортер остановился рядом с воротами базара. Сергеев без труда выбрался наружу и сразу обратил внимание на стоящий рядом с ними светло-коричневый «Фольксваген», на номере которого были три семерки. У старшего лейтенанта появилось желание ударить ногой по колесу, чтобы сработала сигнализация и прибежал хозяин автомобиля. Но такой вариант показался Сергею Николаевичу не лучшим способом расположить к себе постороннего человека, и он от него отказался. А вместо этого пошел в сторону базара. Командир отделения силовой поддержки взял с собой пару бойцов и увязался следом. Старший лейтенант не возражал.
        - Где-то тут у вас резиновые клумбы продают, - спросил Сергеев у торгующей книгами русской девицы средних лет и с необхватной грудью.
        - Это вон в том углу, - указала девица. - Отец с сыном там стоят. Я видела, сегодня две клумбы от них катили…
        Сергеев прошел в указанном направлении. Отца с сыном он определил сразу по товару, разложенному на украшенной принтом с цветочками клеенке.
        Разговор длился недолго. Хотя сам старший лейтенант и не предъявил никакого документа, оба мужчины, и молодой, и старший, встретили его приветливо, стремились ему угодить и рассказали, что - да, они вчера днем забрали в шиномонтаже старые покрышки, среди которых, кажется, была и пара мотоциклетных. Обрезать еще не успели. Старший вызвался постоять на базаре в одиночестве, пока младший свозит старшего лейтенанта домой и даст ему возможность сфотографировать покрышки.
        - А если эти опять припрутся… - явно опасаясь за отца, спросил сын.
        Сергеев сразу понял, что даже в таком маленьком райцентре на базаре существует своя мафия. И именно о ней завел разговор сын. Всегда и везде находятся люди, желающие хорошо жить за счет других.
        - Обижают? - спросил он напрямик.
        - Пытаются… - ответил отец. - Но у меня защита надежная. Сын - знаменитый в районе борец. Думаю, больше не полезут… Им хватило пары слов и нашей фамилии.
        - Младший сержант, - позвал Сергеев командира отделения силовой поддержки, остановившегося неподалеку. - Вот тебе пост новый. Охраняешь со своими бойцами. В обиду никому не давать… Если что - стреляй сначала в землю, потом, после предупредительного выстрела, по ногам. Поехали…
        Последнее слово было обращено к сыну продавца. Тот пошел первым.
        Поехали на «Фольксвагене». Машина оказалась шустрой, а сам районный центр сравнительно небольшим, имеющим в изобилии большие дома коттеджного типа, что говорило о том, что народ здесь живет не самый бедный. До двухэтажного жилого дома, расположенного на окраине, добрались за шесть минут.
        Калитка в доме не закрывалась ни снаружи, ни изнутри. Парень провел Сергеева в дощатый, недавно построенный гараж, прикрикнул на гремящую тяжелой цепью собаку, которая облаяла чужака, а потом, после окрика хозяина, спряталась в конуру, и показал целый склад старых колес у стены внутри гаража. Мотоциклетные колеса стояли в стороне, и сфотографировать их труда не составило.
        - Это единственные от мотоцикла. Больше нет, - сообщил парень.
        Из дома вышла немолодая женщина, видимо, мать парня, что-то спросила на родном языке, парень пространно ответил, сильно жестикулируя, и она ушла.
        Назад на базар ехали быстрее - сын заметно беспокоился за отца. Но на месте ничего не произошло, как доложил младший сержант.
        - Вы знаете, где городок спецназа ГРУ?
        - По дороге на Махачкалу… Километров пятнадцать не доезжая.
        - Если будут серьезные эксцессы, приезжайте к нам, пожалуйтесь. Моя фамилия Сергеев. Можно меня вызвать через дежурного. Или, если меня на месте не окажется, обращайтесь сразу к начальнику штаба майору Одуванчикову.
        - У этих парней, люди говорят, «крыша» в полиции…
        - Тогда вопрос еще проще решается. В Следственном управлении по республике есть такой полковник юстиции Гаджигусейнов. Я сейчас к нему еду. Поговорю с ним. Он местных ментов быстро на место поставит. Запишите его номер телефона. Сергеев вытащил мобильник, отыскал номер телефона полковника и продиктовал его продавцу. Тот забил его в свой сотовый телефон.
        - Могу просто номер в мобильнике показать, пригрозить… - сказал продавец.
        - Может, и подействует…
        На этом распрощались.
        Глава 11
        Бронетранспортер быстро довез старшего лейтенанта с командой до палатки профессора, рядом с которой все еще стоял микроавтобус Следственного управления. Полковник Гаджигусейнов все еще беседовал с профессором Бадави Ниязовым. Не решаясь прервать такой длительный и, видимо, важный разговор, Сергей Николаевич забрался в микроавтобус и показал эксперту новые снимки.
        - Эти уже более похожи, но надо тщательно сравнивать, искать сходство между трещинами и порезами. Ты, старлей, сбрось мне эти снимки на электронную почту. Я позже за компьютер засяду и на большом экране сравню. Электронная почта простая… - Он продиктовал. - Латинскими буквами.
        - Это понятно…
        Сергеев так и сделал, после чего пошел искать Светлану Керимовну. Тем более что эксперт внезапно высказал желание осмотреть дворы села и пошел туда. Таким образом, они со старшим лейтенантом двинулись в разные стороны. В той части траншеи, где Сергеев раньше встречал бывшую жену профессора, ее не оказалось.
        - Уехала куда-нибудь, - сообщил мужчина, который днем раньше был с лопатой в руках, а теперь сменил лопату на кисточку, похожую на малярную. - Она часто уезжает. Работа у нее такая - продукты на всю экспедицию покупает, другую работу выполняет… В общем, все большое хозяйство на себе тащит…
        - Какую, к примеру, другую работу выполняет?
        - Экспонаты в хранилище сдает. Это тоже не так просто. Нужно знать, что и где следует разместить, что в сушилку, а что, наоборот, в холодильник поставить. У нас и такие находки, которые в холодильнике храниться должны, бывают, хотя и редко.
        - Понятно, что я бы не смог… - признался старший лейтенант примирительно, почувствовав в словах рабочего недовольство и агрессию. Светлану Керимовну тот, должно быть, сильно уважал. - И все на мотоцикле ездит…
        - Так она ж спортсменка бывшая. Летом по гаревой дорожке на мотоцикле гоняла, а зимой на лыжах с винтовкой бегала. Она вообще женщина спортивная.
        - С винтовкой?
        - Ну да - биатлон, кажется, называется. Бегают на лыжах и стреляют.
        Об увлечении Светланы Керимовны биатлоном Сергей Николаевич услышал впервые. Он сразу связал стрельбу по автоколоннам спецназа МВД и ФСБ с бывшей женой профессора, хотя раньше не рассматривал женщину как подозреваемую.
        Не сумев отыскать Светлану Керимовну, Сергеев вернулся к палатке как раз к моменту, когда полковник вышел из нее, и снова повторял мучительные попытки устроиться поудобнее в салоне микроавтобуса. Но обратный процесс дался Гаджигусейнову все же легче, чем процесс выхода, и занял меньше времени. А как только полковник устроился и, повернувшись вполоборота, выслушал доклад уже вернувшегося из села эксперта о том, что старший лейтенант Сергеев передал ему фотографии старых шин мотоцикла, сам старший лейтенант тут же стал рассказывать полковнику о ситуации на базаре и о полицейской «крыше» у местной мафии.
        - Ладно. Хорошо, что ты напомнил. Я позвоню в райотдел… Настропалю начальника. Пусть следит за своими подчиненными, - согласился полковник и не удержался от обычного своего ворчания: - Все стремятся лучше жить. Ищут дополнительные заработки. И желательно без налогов. И не думают, что свою зарплату с этих налогов и получают. А ее размер как раз от налогов зависит. У тебя еще что-то есть, а то мне нужно на опознание убитого Мурада успеть? Сегодня его родная мать прилетает.
        - Я тоже, товарищ полковник, не прочь поприсутствовать на опознании.
        - Аллаха ради! Только сам по себе процесс обещает быть предельно скучным и коротким. Мать убитого Мурада много лет не видела сына. Но, естественно, нам поверит и сына в покойнике обязательно узнает и даже сознание на несколько секунд потеряет. Это обязательное явление. Без подобных ситуаций ни одно опознание не проходит, можешь мне поверить. Я даже приказал нашему патологоанатому нашатырный спирт приготовить и под рукой держать. Все пройдет обыденно, но, если есть такое желание, противиться не буду - поприсутствуй. Можешь даже со мной в аэропорт съездить. Только для этого тебе придется ко мне в микроавтобус из бронетранспортера пересесть. А капитана Исрафилова мы вместо тебя на БТРе отправим.
        - Если можно, товарищ полковник…
        - Где находится Следственное управление, твой мехвод знает?
        - Даже я не знаю. А он, наверное, тем более.
        - Тогда пусть БТР за нами едет. И нам тоже меньше пыли глотать придется. У Следственного управления мы высадим эксперта, а из БТРа высадится Исрафилов. Готов, Абдул-Азиз Расулович?
        - Я всегда готов… Как прикажете, товарищ полковник. - Долго уговаривать капитана, который был лишь ненамного старше Сергеева, не пришлось. Он почти с радостью покинул переднее сиденье микроавтобуса и через несколько секунд уже стоял «на броне» бронетранспортера, чего-то ожидая. А дожидался он, судя по всему, старшего лейтенанта, который приоткрыл ему люк и сам в него сунул голову, чтобы отдать распоряжения младшему сержанту.
        - Не обгоняй. Позади нас поедешь… - напутствовал старший лейтенант мехвода. И направился к микроавтобусу. Он уселся на еще теплое, нагретое капитаном место и услышал жалобы полковника, адресованные, видимо, эксперту:
        - …отделался от капитана. А то ведь замучил своими версиями. У него уже и новая появилась. Слава Аллаху, пока бездоказательная, а все его подозрения подозрениями пока и остаются. И сам капитан про версию говорит, только как про возможный вариант… Ты представляешь, что он придумал…
        - Представляю… Он своей версией мне все уши прожужжал, пока вы, товарищ полковник, с профессором беседовали, - признался эксперт. - Я даже в село вынужден был сбежать. Но с пользой, как оказалось, сбежал. Нашел срезы на коре молодого дуба, что растет во дворе дома, где Светлана Керимовна живет. Я пару срезов тоже сделал.
        - А зачем они тебе?
        - Хочу сравнить кору с образцами на берце из квартиры Арсланова.
        - Дело, - согласился Нияз Муслимович.
        А Сергеев сильно удивился. Это каким же талантом болтливости нужно обладать, если даже словоохотливый эксперт не выдержал разговора с капитаном Исрафиловым и сбежал. Но тут же насторожился, услышав следующую фразу полковника:
        - Это ж надо додуматься, будто покойник - не настоящий Мурад… А кто он тогда? И вообще - тут целая теория заговора тогда вылезает. На какое-то крупное дело капитан намекает… Вроде с заграницей связанное… Лавры ФСБ ему покоя не дают!
        - А что, может, капитан и прав… - предположил старший лейтенант. - По крайней мере, у меня такая мысль уже возникала. Слишком уж спокойны и Бадави Ниязович, и Светлана Керимовна…
        - И ты туда же… - заметил полковник с явным осуждением и замолчал.
        Молчал и словоохотливый эксперт, хотя и посматривал на старшего лейтенанта с явным одобрением и интересом.
        - Все бы вам усложнить. А тут дело похоже на банальное ограбление. - Но глаза полковника Гаджигусейнова при этом светились непонятным энтузиазмом и настоящей азиатской хитростью. Он явно говорил не то, что думал в действительности.
        Сергей Николаевич всегда придерживался в жизни простой истины, не рекомендующей лезть со своим уставом в чужой монастырь, и в этот раз не стал развивать свою мысль. Но, если мысль все же появилась в его голове, он предпочитал ее как следует обдумать, чтобы при необходимости говорить аргументированно и с заранее подготовленными фактами. И потому всю дорогу до Следственного управления обдумывал одно и то же. Впрочем, дорога, как показалось старшему лейтенанту, была недлительной и неутомительной. По крайней мере, переднее сиденье в микроавтобусе было более удобным, чем кресло в бронетранспортере. И Сергеев даже сначала удивился, подумав, почему полковник предпочитает заднее сиденье переднему, но потом догадался, что переднее сиденье считается самым опасным, несмотря на глубокую тонировку стекол, и обычно предназначается для охранника. Роль охранника в данном случае выполнял вооруженный автоматом старший лейтенант спецназа военной разведки. Но кто будет стрелять по машине Следственного управления?!! Хотя нашелся же человек, стрелявший и по автоколонне со спецназом «Росгвардии», и даже повторно по
автоколонне спецназа ФСБ… Может быть, у абрека были свои счеты с этими двумя видами спецназа? Эту версию тоже следует не упускать из виду и рассмотреть все случаи, когда спецназ МВД и спецназ ФСБ допускали какие-то действия против какой-то отдельной личности. Вот, например, менты избили до смерти отца Мурада… это тоже причина. Но при чем здесь ФСБ? И тот, и другой спецназ обычно не церемонятся с задержанными, в отличие от спецназа военной разведки, с которого строго спрашивают и в МВД, и в ФСБ, и эта бесцеремонность может быть рассмотрена кем-то особенно обидчивым как оскорбление личного достоинства. При горячности кавказской крови, легко ударяющей в голову, это вполне возможный вариант. Хотя тоже пока чисто умозрительный, не имеющий под собой фактического обоснования. Но это уже мотив, а немотивированных преступлений не бывает, как знал Сергеев со слов майора Одуванчикова. Да он знал это и без слов начальника штаба сводного отряда. Сам понимал. Но пока тянулась под колесами пыльная дорога, старший лейтенант мысленно прорабатывал в голове вариант с подменой племянника профессора Ниязова. В самом деле,
почему на опознание не пригласили Светлану Керимовну? Почему пригласили мать Мурада, которая восемь лет не видела сына и уже не представляет, как он должен выглядеть. Вернее, как раз наоборот, она только представляет, но не знает в действительности. И может на кого угодно сказать, что это и есть ее сын. Конечно, остается еще и сам Бадави Ниязович Ниязов. Как он поведет себя на опознании? Что скажет?
        Глава 12
        Микроавтобус остановился около здания Следственного управления. Из него вышли только эксперт и Сергеев. Рядом встал бронетранспортер с изображением летучей мыши над земным шаром на башне. Капитан Исрафилов покинул БТР еще более стремительно, чем забирался в него. Будто его катапультой выбросило.
        «Должно быть, - подумалось Сергееву, - стальные пружины кресла пришлись капитану не по вкусу». Он имел в виду стальные пружины кресла, уже готовые вскоре прорвать дерматиновую обшивку самого кресла.
        Сам же он только отдал распоряжение мехводу отправляться в военный городок спецназа военной разведки, где следует доложить или дежурному, или сразу начальнику штаба отряда майору Одуванчикову, что старший лейтенант Сергеев отправился на опознание тела Мурада матерью и вместе с полковником Гаджигусейновым поехал в аэропорт встречать Азаду Абдурагимовну Асланову, чтобы отвезти ее в морг судмедэкспертизы. Капитан Исрафилов тем временем обменялся несколькими фразами с полковником и, получив, видимо, задание, ушел выполнять его, а Сергеев пересел на место эксперта. Четверо бойцов СОБРа все так же сидели в салоне, с угрюмым видом держа свои автоматы, уперев телескопические приклады в пол. Они, похоже, намеревались охранять и прибывающую в аэропорт Асланову. Аэропорт, как знал старший лейтенант, находился в четырех с половиной километрах от города Каспийска и в шестнадцати с чем-то километрах от ближайшего микрорайона Махачкалы, хотя, по сути дела, Махачкала и Каспийск в реальности были единым городом и проехать из одного в другой можно было даже на троллейбусе. Микроавтобус, чтобы не петлять, сразу
выехал на улицу дважды Героя Советского Союза Амет-Хана Султана, имя которого носил и сам аэропорт, и прямиком, останавливаясь только на светофорах, добрался до аэропорта. Там скромно встал на общую стоянку. По дороге полковник Гаджигусейнов несколько раз посматривал на часы. Один раз, когда уже прибыли на место, посмотрел, отклеив липкую ленту, и Сергеев.
        - Еще пять минут в запасе имеем, товарищ полковник… - успокоил он заметно нервничающего Нияза Муслимовича. - Что вы нервничаете, будто жену встречаете…
        - Она у меня самолетами не летает. Боится… Предпочитает поезд. Как и я, впрочем… Чтобы спокойно чайку попить… И обязательно с подстаканником. Теперь подстаканники только в поездах, кажется, и остались.
        - Тоже самолетом летать боитесь? - прямо спросил старший лейтенант. - У меня отец боится…
        - Просто не люблю, когда уши закладывает. Двинем, что ли, туда, а то вдруг раньше времени прилетит.
        - Пойдемте… По мороженому съесть успеем.
        Мороженое продавали сразу за центральным входом. Сергеев купил и себе, и полковнику. Но тот отказался.
        - Я худею. Сладкое стараюсь не употреблять.
        Похудеть ему в самом деле стоило.
        - Как хотите, а я и с двумя справлюсь.
        Мороженое старший лейтенант старался не употреблять при солдатах, не желая подавать дурной пример, но присутствие полковника, тем более чужого ведомства, его не смутило. Мороженое он любил с самого детства и вообще употреблял много сладкого, поскольку полнота ему никогда не грозила.
        Сергеев справлялся уже со второй порцией, когда встречающих пригласили в зал выдачи багажа. В прошлую свою командировку в сводный отряд Сергеев был вынужден улетать на похороны старшего брата, погибшего в автомобильной аварии, и прилетал сюда же, и потому расположение зала помнил хорошо, в отличие от полковника, питавшего неприязнь к авиационным перелетам и совсем аэропорт не знающего. И Сергей Николаевич сразу повел Гаджигусейнова к нужному им месту.
        Азаду Абдурагимовну Асланову они как-то одновременно вычислили сразу. Наверное, по отсутствию габаритного багажа, который весь сводился к висевшей на руке спортивной сумке. Другие пассажиры ждали, когда повернется механический круг с различной формы чемоданами и сумками, а немолодая, но ухоженная, довольно высокая и еще красивая женщина стояла в стороне от общей толпы и всматривалась во встречающих. Двух человек в мундирах она тоже выделила сразу и двинулась к ним навстречу.
        - Азада Абдурагимовна? - спросил старший лейтенант женщину.
        - Да. Это я, - ответила она. - А вы…
        - Полковник Гаджигусейнов, Следственное управление по Республике Дагестан, - первым представился Нияз Муслимович. - Это я вам звонил. Вызывал на опознание.
        Она повернулась к старшему лейтенанту, явно отдавая ему предпочтение.
        - Старший лейтенант Сергеев, спецназ военной разведки, - представился Сергей Николаевич и с гусарским полупоклоном согнул руку в локте, подставляя ее Азаде Абдурагимовне. Общаться с женщинами Сергеев умел, и мать погибшего Мурада оперлась на его локоть, изначально посчитав это вполне естественным предложением.
        Втроем они прошли к микроавтобусу. Сергеев взял сумку женщины и помог ей устроиться на переднем пассажирском сиденье, саму сумку он водрузил женщине на колени. Через несколько секунд передумал, посчитав сумку излишне тяжелой, забрал ее и прошел в салон за полковником, который в этот раз просто подтянул живот и вошел в салон сравнительно легко. Корячиться перед незнакомой и весьма ухоженной женщиной полковнику, похоже, не хотелось.
        Поехали быстро. Но не в Следственное управление, а в какой-то жилой дом, где на первом этаже располагалась стоматологическая поликлиника, а в подвале здания, с его торца, был вход, видимо, в морг.
        - Что, зуб человеку вырвут и на лифте сразу в морг отправляют? - пошутил Сергеев, на что полковник Гаджигусейнов только хмыкнул.
        - Бывает, похоже, и так… - поддержал коллегу по спецназу старший лейтенант ОМОНа, командир группы силовой поддержки следственной бригады. - А бывает и хуже… Особенно сейчас, во время пандемии. Столько трупов привозят, что диву даешься, как республика не обезлюдела. И сразу в крематорий. Он здесь же, с другого торца…
        Вспомнив про пандемию, Сергеев вытащил из кармана маску и натянул ее на лицо. Достал свою маску и Гаджигусейнов, но не по примеру Сергеева, а, видимо, потому, что в морге был скверный запах.
        - Азада Абдурагимовна, вы подождите здесь. Мы подготовим в морге все необходимое, и вас позовем, - сказал Нияз Муслимович. - Это недолго…
        Он покинул микроавтобус, снова подтянув живот, отчего ему удалось спуститься на землю довольно легко.
        Сергей Николаевич встал, чтобы последовать за полковником.
        Наблюдая происходившее, старший лейтенант СОБРа многозначительно хмыкнул, переглянулся со своими сослуживцами и с военным разведчиком. Сергеев в ответ только пожал плечами.
        В морг спустились только полковник с Сергеем Николаевичем. Полковник шел впереди. И сразу привычно направился в раскрытую настежь вторую по счету дверь справа. Похоже, это заведение ему приходилось время от времени посещать, и расположение кабинетов полковник помнил хорошо. В нужном кабинете за письменным столом сидел мелкий и абсолютно лысый человечек в медицинской маске и что-то быстро писал в журнале. Человечек, видимо, и был тем самым непьющим патологоанатомом, на которого несколько раз ссылался полковник.
        - Вы уже прибыли… - сказал человечек, - все готово. Пойдемте, - и зачем-то погладил себя по лысине, словно приласкал или похвалил, как хвалят ребенка, гладя по голове.
        Вышли в длинный коридор. Прошли мимо трех дверей, и мелкий человечек открыл своим ключом с большой связки, что вытащил из кармана нестиранного давненько халата, четвертую. Вдоль всех стен большой комнаты стояли шкафы-холодильники. Мелкий человечек открыл один из шкафов и заглянул внутрь.
        - Здесь он, голубчик родимый, лежит… А где женщина, про которую вы предупреждали?
        - Старлей, пригласи…
        Сергеев отправился к микроавтобусу.
        - Азада Абдурагимовна, пойдемте… - Старший лейтенант открыл дверцу и подал руку. Женщина оперлась на нее и довольно легко, как молодая козочка, покинула микроавтобус, хотя высокие каблуки и мешали ей.
        - Куда дальше? - спросила, откровенно заигрывая со старшим лейтенантом.
        - В подвал…
        - Как - сразу, - спросила женщина двусмысленно.
        - В морг судмедэкспертизы, - поправился Сергеев намеренно серьезным тоном, пресекая всякую попытку двусмысленного толкования его слов.
        Думая, что он не понял или не принял ее шутку, Азада Абдурагимовна снова ухватила старшего лейтенанта под локоть и сама решительно повела его в торец здания, почти потащила. Рядом с лестницей старший лейтенант увидел прислоненный к перилам спортивный мотоцикл «БМВ», из тех, которые называют «эндуро»[4 - «Эндуро» - вид мотоциклетных и велосипедных гонок, включающий в себя как езду по пересеченной местности, так и езду по шоссе или по городу. Со временем название гонок перешло в название класса мотоциклов. С английского языка слово «эндуро» переводится, как бег на выносливость, и это не случайно, ведь в некоторых гонках спортсменам приходится преодолевать более пятисот километров.]. Мысли невольно вернулись к бывшей жене профессора Ниязова Светлане Керимовне. Интересно, какой у нее мотоцикл? В это время какой-то парень в мотоциклетном шлеме, из-под которого на плечи спускались длинные кудри, вышел из-за угла дома, взялся за руль и вывел мотоцикл на разбитую асфальтированную дорожку перед «Стоматологией». Он оседлал стального коня, завел «эндуро», и сразу последовала мощная прогазовка, после чего
мотоцикл встал на заднее колесо и в таком положении вместе со своим наездником исчез за вторым углом дома. Мощная прогазовка кое-что напомнила старшему лейтенанту, однако он предпочел не отвлекаться и сначала выполнить ту задачу, которую ему поставили, а потом посмотреть след от протектора мотоцикла. И повел Азаду Абдурагимовну в морг.
        - Вот сюда, пожалуйста, - сказал он, высвободил свой локоть из цепких пальцев женщины и двинулся к выходу.
        На улице он нашел место, где мотоциклист газанул, удивляясь, как парень не упал, когда мотоцикл встал на дыбы. И точно, Сергей Николаевич нашел, что искал. На куске асфальта, где перед этим стояло заднее колесо «эндуро», была точно такая же черная отметина, как на перевале, когда ее показал мехвод БТРа, младший сержант. Здесь дорожка была точно такая же, как та дорога, то есть составлена из отдельных кусков асфальта. Только там между кусками был занесенный снизу шлак, а здесь присутствовали грязь и дорожная пыль. И вся разница. Но это значило, что и на перевале газовал, скорее всего, мотоцикл, а вовсе не какая-то машина - слишком похожи были, как показалось старшему лейтенанту, следы.
        Он сфотографировал новый след, хотя протектор здесь разобрать было невозможно, после чего снова спустился в морг. Там опознание уже завершилось, и прошло оно, судя по резкому запаху нашатырного спирта, по сценарию, предсказанному полковником. Сам Гаджигусейнов, придерживая за талию, выводил из дверного проема Азаду Абдурагимовну. Тут же из другого кабинета вышел капитан Исрафилов, который, по мнению Сергеева, должен был находиться в Следственном управлении, но что-то привело его сюда. Капитан протянул Азаде Абдурагимовне отпечатанный на принтере лист бумаги и попросил:
        - Подпишите, пожалуйста…
        Женщина порывисто расписалась, положив лист на шероховатую бетонную, неровно побеленную стену и проколов его шариковой ручкой.
        - Но я же не вполне уверена, - сказала она нервно. - Он очень похож на моего сына, но я так давно его не видела, а за это время Мурад сильно изменился. Я просто в растерянности… - И женщина, словно ища поддержки, хотя полковник по-прежнему ее поддерживал, облокотилась еще и о подставленную руку Сергея Николаевича.
        - Ничего страшного… - сказал Исрафилов. - Мы допишем абзац с вашими сомнениями и вечером завезем на подпись к вам. Где вы остановитесь? В гостинице?
        - Нет, думаю, у брата моего бывшего мужа. У профессора Ниязова. Мы же были близкими подругами с его женой.
        - К сожалению, Бадави Ниязович уже несколько лет назад развелся со Светланой Керимовной. Для вас это новость? - спросил Нияз Муслимович, перехватывая инициативу в разговоре.
        - Да, для меня это неприятная неожиданность. Была такая хорошая пара… А у Светы сейчас отдельная квартира? Своя, надеюсь?
        - Честно говоря, я не в курсе. Старлей, у тебя нет случайно адреса Светланы Керимовны?
        - Никак нет, товарищ полковник, - рьяно рявкнул в ответ старший лейтенант, надеясь хотя бы так, изображая собой тупого служаку, избавиться от назойливого внимания немолодой женщины. И, судя по тому, как она от него шарахнулась, затея имела смысл. - Вчера не додумался адрес спросить, а сегодня ее попросту не нашел. Уехала куда-то на мотоцикле.
        - Она все еще на мотоцикле гоняет? Фу, как пошло! Машину, что ли, купить не может! Я ей еще в молодости говорила, что не женское занятие на мотоцикле ездить, - вдруг ожила Азада Абдурагимовна, словно только что не стенала по безвременно ушедшему сыну. - Женщина ничего не должна доказывать мужчинам. Они и так должны ей служить. Только потому, что она женщина. А Светка все рвалась доказать, что она лучше, смелее, сильнее мужиков… И к чему это привело? Даже Бадави Ниязович - уж на что лояльный человек! - не вытерпел! Развелся… Не-ет, я ей выскажу, я обязательно ей все выскажу… Пусть так и знает…
        Работала женская логика. Азада Абдурагимовна даже не знала, где Светлана Керимовна живет и где они с ней смогут увидеться, но приготовилась обязательно прочитать ей нравоучение.
        - Так где вы ее все-таки найдете? - возвращая женщину в реальность, спросил капитан Исрафилов.
        - Где-нибудь. Через Бадави Ниязовича. У вас есть его адрес?
        - Адрес-то есть, только профессор в экспедиции, - попытался объяснить Сергеев. - Вернется только завтра.
        - Все равно сегодня приедет…
        - Завтра приедет, - подсказал полковник, - сюда, на опознание.
        - Нет. Сегодня. Он же должен знать, что я прилетаю…
        - Он знает.
        - И что же?
        - Завтра приедет. - Полковник в своих словах был уверен.
        - А я говорю, что сегодня. С ночевкой приедет. Я же брата своего бывшего мужа знаю лучше, чем вы все, вместе взятые. Отвезите меня к нему. Старлей, ты же знаешь адрес.
        По примеру полковника женщина начала говорить «старлей» и перешла на «ты».
        - Вези, старлей, - распорядился Гаджигусейнов, - Только потом машину не забудь за нами отправить. А то мы на троллейбусе отвыкли ездить. Я даже не знаю, сколько сейчас билет стоит… Чесс слово… Не знаю, не ездил давно… По утрам на службу меня зять отвозит, вечером он же забирает, если у меня машины под рукой не найдется. Если надо, я ему звоню. Днем на служебных автомобилях езжу… Уж не припомню, когда в последний раз троллейбусом пользовался, хотя остановка прямо против дома, под окнами. - Полковник усмехнулся собственной хитрости, благодаря которой он, как сам думал, так успешно избавился от назойливой женщины, но он не понимал, что Сергеев его хитрость принял за подлость, и решил, что подлость людям прощать нельзя…
        - Что с группой СОБРа делать?
        - Завези их в Следственное управление. Им еще до утра дежурить. Впрочем, водитель может тебя и не послушаться. Я скажу ему, что машина в твое распоряжение поступает. - Полковник вышел, предупредил водителя и вернулся.
        - Адрес профессора помнишь?
        Сергеев заглянул в свой блокнот.
        - Записан… - он продиктовал.
        - Правильно. - Полковник сравнил со своей записью. - Знаешь, где находится этот адрес?
        - Никак нет. Я только центральные улицы знаю. Но язык, говорят, до Киева доведет…
        - Водителю назовешь адрес, он в навигатор забьет… Найдете.
        - Значит, разменяли квартиру, - сделала вывод Азада Абдурагимовна. - Раньше они вместе жили на проспекте Петра Первого. С одной стороны окна на озеро Ак-Гель выходили, с другой на Каспий… Дураки! Одним словом их можно назвать. Такую квартиру потеряли.
        Ее оценка бывшей квартиры профессора тоже многое сказала о женщине. По крайней мере, Сергеев, кажется, понял, как еще можно от нее избавиться.
        Микроавтобус ждал их на прежнем месте.
        - Сначала группу силовой поддержки в Следственное управление, а потом вот по этому адресу… - Старший лейтенант вырвал листок из своего блокнота, предварительно переписав адрес на следующий листок, и положил перед водителем. - Найдете?
        - Навигатор отыщет. А потом?
        - А потом - суп с котом. Время покажет…
        Глава 13
        До Следственного управления доехали быстро. На улицах уже начало темнеть. Прямо у крыльца управления высадили СОБР, после чего Азада Абдурагимовна перебралась в салон на то место, где раньше сидел командир группы СОБРа. Так ей было проще, как она сообщила водителю, общаться со старлеем, которого она по-прежнему звала на «ты».
        - Так как тебя звать-величать, старлей Сергеев? - приступила она к допросу, как только микроавтобус тронулся с места.
        - Родители Сергеем назвали, а отца Николаем зовут.
        - Сергей Николаевич, стало быть?
        - Стало быть, так.
        - Давно в Дагестане служишь?
        - Я здесь только в командировке на полгода. Недавно прибыл.
        Что это уже третья командировка в регион Северного Кавказа, старший лейтенант сообщать не стал. Посчитал лишней информацией.
        - А служишь где?
        - На Урале.
        - А точнее…
        - А это уже военная тайна. Конкретная дислокация засекречена. Как вообще любая конкретика, касающаяся армии.
        - Ух ты, какой засекреченный человек. Мне это даже нравится… А если мне вот просто интересно… У меня же муж нынешний - генерал без пяти минут.
        - Не генерал, а полковник. И не армии, а полиции. А без пяти минут, без десяти или без пятнадцати - это не важно. У нашего нынешнего начальника штаба, когда он еще взводом командовал, был один солдат, бывший полковник МВД. Только в МВД звания служебные, а у нас военные.
        - Какая разница? Ну, скоро будет генералом. Ему уже обещали это звание дать. Ментам положено быть любопытными. Потому мне и интересно. От мужа переняла…
        - А если мне - нет… - тихо сказал Сергей Николаевич, но она услышала.
        - И что тебе неинтересно?
        - Все, что касается вас, госпожа Асланова…
        - Что уж я, настолько плоха, что ли? - спросила женщина обиженно.
        - Стара ты слишком для него, - посмотрел через плечо в салон водитель. - Для меня бы еще сгодилась, но у меня жена, дети, внуки… Тоже не нужна ты мне, а уж молодому-то человеку - тем более… Он таких, как ты, за час два десятка найдет… Свистеть, я думаю, он умеет, и, как только свистнет, сразу прибегут.
        - А ты женат? И дети есть? - внезапно, отбросив обиженный тон и не обратив внимания на «тыканье» и откровенную грубость водителя, спросила женщина Сергеева.
        - Конечно, - соврал Сергеев. - У нас на службе нужно обязательно быть семейным. - Слова о службе служили весомым аргументом. - И жена - красавица, и двое детей. Сын - старший. Дочь на три года младше, - вдохновенно врал он.
        - А квартира у тебя большая?
        - А нет еще своей квартиры. Пока только служебная, - ответил старший лейтенант новой выдумкой, вспомнив оценку Азадой Абдурагимовной бывшей квартиры профессора Ниязова. - Зато двухкомнатная, - добавил он для убедительности. Детали всегда выглядят убедительно, если вы хотите, чтобы вам поверили.
        - А что это такое - служебная квартира? - спросила она довольно вяло.
        - Пока служу - живу в ней. Уволюсь - негде будет жить. Выселят.
        - Кажется, подъезжаем, - сообщил водитель, прервав разговор.
        Дом, к которому они подъехали, был старым, пятиэтажным, панельным.
        - Семнадцатая квартира, говоришь… - Водителю никто ничего не говорил, он просто разговаривал сам с собой. - В таких домах бывает по четыре квартиры на лестничной клетке, бывает по три. Посмотри, старлей, пятый или первый этаж нам нужен? На первом во втором подъезде свет горит.
        - Везде свет горит, на пятом тоже; только, похоже, в одном коридоре или в туалете, если оттуда окно на кухню выходит.
        В действительности, как понял Сергеев, водитель решил его послать посмотреть квартиру не в силу того, что старший лейтенант был моложе, и не потому, что ему самому было лень оторваться от удобного мягкого кресла, а только чтобы отвязалась от старшего лейтенанта надоедливая возрастная женщина. И он был за это благодарен водителю.
        Из микроавтобуса старший лейтенант выскочил, как крутым кипятком ошпаренный - так его утомила Азада Абдурагимовна своими вопросами. Но отлучиться удалось ненадолго. Пришлось рассмотреть оторванную надпись на дощечке, что раньше висела на двери в подъезд, сделать вид, что ничего не понял, забросить дощечку в кусты с опавшей листвой и заглянуть в сам подъезд, после чего неторопливо вернуться к микроавтобусу и сообщить:
        - По три квартиры на этаже. Значит, второй подъезд, первый этаж. Окна во двор выходят. Свет горит. Похоже, профессор в самом деле приехал.
        - Что я говорила! - воскликнула женщина и так же стремительно, как недавно старший лейтенант, но еще и с радостной улыбкой на лице выскочила из машины. Просто не верилось, что она около часа назад была на опознании тела собственного сына.
        Сергеев вздохнул с облегчением и развалился на заднем сиденье микроавтобуса.
        - Нет, что-то с опознанием здесь не так… - изрек водитель. - Какой она женщиной ни будь, она все равно мать. И смерть сына должна ее больно ранить. Надо с нашим полковником поговорить… И ты, старлей, тоже говоришь, что не того убили…
        - Не знаю, - признался Сергеев. - Но подозрения у меня есть… Слишком много несостыковок…
        - Едем, что ли? - спросил водитель.
        - Поехали…
        Но не успел микроавтобус развернуться, как дверь подъезда с громким стуком распахнулась настежь и во двор выбежала машущая своей сумкой Азада Абдурагимовна.
        - Тормози… - приказал старший лейтенант. - Что-то случилось…
        Микроавтобус замер на месте. Азада Абдурагимовна распахнула переднюю пассажирскую дверцу и легко, словно девочка, запрыгнула на сиденье.
        - Представляете, ходит кто-то за дверью и не открывает. Я уж и звонила, и стучала, и слушала-слушала, и себя называла, а он не открывает. И свет в квартире горит… Окна высоко. Ты меня не подсадишь… - обратилась она к Сергею Николаевичу. - Я в окно на пару секунд только загляну…
        - Не подсажу… - хмуро ответил тот, понимая, что Азада Абдурагимовна придумала новый ход, чтобы соблазнить его. - Просто сил не хватит, чтобы вас удержать. Уронить бы не хотелось! - смягчил он свои первоначальные слова, похожие на грубость.
        - Ну да, - заметила она. - А еще говорят, что вы в спецназе все такие тренированные… Врут, значит?
        - Врут, - легко согласился старший лейтенант. - Все люди разные. Есть и сильные, есть и слабые. Всякие есть. Но врут все одинаково. Пропаганда…
        - Это я могу понять, - заметила Асланова. - И мой муж это слово любит повторять. Пропаганда…
        - Я могу подсадить, - внезапно вызвался водитель.
        Сергеев даже посмотрел на пожилого человека с удивлением.
        - Не надо, - отказалась женщина, лишний раз подтверждая, что у нее был свой умысел. - Вы ростом не вышли. Мы с вами до окна не достанем.
        Водитель в самом деле ростом был лишь до плеча Азаде Абдурагимовне. А первый этаж в доме был довольно высоким. Так что хотя бы в этом она была права. Но свет в окнах все-таки горел. И сам по себе он включиться не мог.
        - А если профессор Ниязов все же вернулся и не желает вас пускать в свою квартиру? - настороженно спросил старший лейтенант.
        - Да что ты, старлей, можешь понимать! - ответила Азада Абдурагимовна. - Он был бы только рад моему приходу. Я теперь, после гибели Мурада - последняя родственница у него осталась. Ближе меня у него нет никого. Была жена, да сплыла…
        Но и гибель сына она упомянула только и исключительно ради красного словца, понял старший лейтенант. Ее смерть Мурада мало заботила. А перед Сергеем Николаевичем остро встал вопрос - куда устроить ночевать Азаду Абдурагимовну. О том, чтобы устроить ее на ночлег в казарме, не могло идти и речи. Даже дежурный по штабу попросту не пустит ее на территорию. И вовремя у старшего лейтенанта в кармане зазвонил телефон. Полковник Гаджигусейнов поинтересовался миссией Сергеева.
        - Ну и взвалили вы на меня ношу, товарищ полковник… - с ходу посетовал Сергеев.
        - Терпи, старлей, терпи. Тебе это зачтется…
        - На том свете, что ли?
        - Спецназ военной разведки как раз и славится своим умением терпеть, - договорил Гаджигусейнов фразу, на середине которой Сергеев прервал его. - Что там у тебя не так? Профессор не приехал, как она ожидала?
        - В том-то и дело, что мы этого не знаем. Свет в окнах его квартиры горит, она сама говорит, что и звонила, и стучала, и себя называла - госпожа Асланова слышала, как за дверью кто-то ходит, а ее пустить в квартиру никто не пожелал. И что мне делать теперь с ней - ума не приложу. К себе в казарму ее вести мне никто не разрешит. Остается только на улице бросить. - Старший лейтенант намеренно не стал сообщать полковнику, что Азада Абдурагимовна слышит все, что он говорит, дабы она поняла всю сложность ситуации, в которую попала и в которую попал сам старший лейтенант. Но после своих слов про то, чтобы бросить ее на улице, он приложил руку к сердцу и, не вставая, слегка поклонился женщине. В отличие от полковника, она все поняла и предельно мило улыбнулась Сергееву.
        - Так позвони самому Ниязову, - посоветовал полковник.
        - Я его номера телефона не знаю.
        Гаджигусейнов продиктовал номер мобильника, видимо, считывая его из своего блокнота.
        - Позвони ему, а потом мне.
        - Договорились, товарищ полковник.
        Старший лейтенант набрал номер телефона профессора. Бадави Ниязович тотчас ответил, словно мобильник держал в руках.
        - Слушаю, профессор Ниязов.
        Сергей Николаевич подробно описал ему ситуацию.
        - Так я же только завтра хотел приехать. И опознание - тоже завтра.
        - Но самое главное - у вас дома свет горит, - завершил Сергеев свой рассказ.
        - Скорее всего, в прошлый свой приезд забыл выключить. Уезжал рано, сильно торопился. Опаздывал.
        О том, сколько счетчик намотает, Бадави Ниязович словом не обмолвился. И даже не спросил, где горит свет - на кухне, в комнатах или в коридоре.
        - Так вы сегодня не приедете?
        - Я же ясно и однозначно сказал, что приеду только завтра. Можете так и передать это Азаде.
        Сергеев так и передал, на что госпожа Асланова только властно протянула руку и несколько раз сделала пальцами хватательные движения, требуя телефон. Но старший лейтенант пожелал показать себя чрезмерно жадным человеком и мобильник не дал.
        - У меня деньги кончаются, а мне сегодня еще звонить много, позвоните со своего. Номер телефона профессора… - Он продиктовал номер, читая его на дисплее своего мобильника.
        Женщина набрала номер телефона, но Сергееву пришлось дважды повторить две последние цифры, которые она никак не могла то ли расслышать, то ли запомнить, то ли правильно набрать. А старший лейтенант тут же позвонил полковнику Гаджигусейнову и сообщил ему о своем разговоре с Ниязовым.
        - Как думаешь, он в самом деле забыл выключить перед отъездом свет? - спросил Нияз Муслимович.
        - Затрудняюсь ответить однозначно… - отозвался Сергеев, вскочил на ноги и тут же ударился головой о низкий потолок микроавтобуса. Хорошо, что сдвижной люк оказался немного впереди. Люк-то стеклянный, его и пробить недолго, а там и голову порезать запросто можно. - Ой! Свет… Свет в квартире погас. Я прослежу, кто выйдет…
        Нияз Муслимович еще давал какие-то указания, а Сергеев уже убрал телефон в карман.
        - Сдай назад, - крикнул старший лейтенант водителю, хотел было объяснить, что свет из окон падает как раз на надпись по борту микроавтобуса, но водитель и сам, похоже, все понял и резко сдал назад.
        Азада Абдурагимовна все еще пыталась распространить свои женские чары и на престарелого профессора, думая, видимо, о правоте русской пословицы: «Седина в бороду, бес в ребро», но профессор, судя по выражению ее лица, оставался непреклонным. Она сидела, повернувшись затылком в сторону подъезда, и то, что свет в квартире погас, увидеть не могла. Однако, повернувшись, чтобы спрятать мобильник в карман, обратила внимание на напряженный взгляд старшего лейтенанта, который был устремлен мимо нее за лобовое стекло прямо на дверь подъезда.
        Водитель свое дело знал, видимо, хорошо и не только сдал назад, поставив машину в тень, но и выключил в салоне микроавтобуса свет.
        - Что? Что случилось? - не слишком беспокоясь, спросила Азада Абдурагимовна и села в кресле прямо и только тогда увидела, что света в квартире нет.
        - Свет… Свет выключили… - сказала она громко и возбужденно.
        - Тихо сидеть… - приказал Сергеев. - Кто бы ни вышел из подъезда, тихо… Ноль эмоций… Даже если это будет привидение…
        Не прошло минуты, как тихо открылась подъездная дверь и из нее вышла явно женщина в брюках.
        - Света… Светка! Свет… - В третий раз позвать Светлану Керимовну госпоже Аслановой не удалось, потому что сильная мужская рука закрыла ей рот, размазывая по щеке толстый слой губной помады. Старший лейтенант бросился через весь сравнительно небольшой салон микроавтобуса и сделал то, что должен был сделать.
        - Она же вам дверь не открыла, хотя вы себя называли. Значит, имела на то какие-то веские причины, - сказал он и убрал руку со рта Азады Абдурагимовны, любуясь размазанной помадой, словно считая, что так женщине больше идет. По крайней мере, именно об этом говорили его глаза.
        Но она его взгляд восприняла по-своему и попыталась улыбнуться, однако водитель опустил солнцезащитный козырек, в котором имелось зеркало, и Азада Абдурагимовна, увидев себя в зеркале, принялась в полумраке уголком платка стирать с лица помаду.
        Светлана Керимовна тем временем прошла мимо газона под окнами и свернула влево, тогда как микроавтобус стоял с правой стороны. Хоть в этом повезло, иначе она могла бы узнать машину, которую несколько раз видела, и что-то заподозрить.
        Старший лейтенант пересел в кресло рядом с боковой дверцей. Водитель микроавтобуса, видя это, тихо сказал:
        - Ты заметный. В форме. А я в гражданском. Я пойду. Мне не впервой…
        Сергеев в знак согласия кивнул. Он и сам думал о том, что слишком заметно одет для скрытной слежки за человеком. Водитель покинул свое мягкое кресло и, заметно косолапя, как многие профессиональные водители, двинулся следом за Светланой Керимовной. Оставшимся в машине осталось только ждать. Однако старший лейтенант проверил - ключ оставался в замке зажигания, и в случае необходимости он мог бы сам сесть за руль. Но, к счастью, долго ждать водителя не пришлось. Вскоре он быстрым шагом, порой переходя на бег, вернулся.
        - В соседний дом вошла. Третий подъезд, - садясь на свое место, сообщил он. - Я осторожно у двери в подъезд послушал. Она стала вверх подниматься. Тогда только вошел. Она на пятом этаже живет. Но в квартиру позвонила условным знаком, не своим ключом открывала. На азбуке Морзе этот знак «семерка» называется. Азбуку Морзе же учат не по знакам «точка, тире…», а по напеву. У «семерки» напев «Дай-дай за-ку-рить…». И Светлане Керимовне изнутри кто-то открыл, кто этот знак знает. А я до четвертого этажа поднялся и услышал, как она кого-то в щечку чмокнула. Так только близких людей приветствуют. Мужчин.
        - Чтобы у Светки был мужчина - не поверю, - категорично заявила Азада Абдурагимовна, но в ее голосе отчетливо слышались ревнивые нотки. - Хотите, я сейчас к ней схожу…
        - Не надо ходить. И ездить не надо. В таких домах лифтов не бывает, - сообщил ей Сергеев, чем сильно умерил пыл женщины. - Доложим полковнику, пусть он решает, что дальше делать…
        Он вытащил мобильник и позвонил полковнику Гаджигусейнову. Тот, видимо, ждал звонка и потому сразу ответил:
        - Слушаю тебя, Сергей Николаевич.
        Старший лейтенант рассказал полковнику все, вплоть до громкого чмоканья Светланы Керимовны в щеку какого-то мужчины и о желании госпожи Аслановой навестить родственницу.
        - Мне профессор рассказывал, что Светлана Керимовна сильно донимает его. Раз в две недели приходит делать уборку. Хотела вообще каждый день убираться в его квартире, но он не согласился. Она даже квартиру поменяла на меньшую площадь, но в соседнем с ним доме. Новый адрес Бадави Ниязович не знает. Да он и старый не знал - потому с него спрос малый. Старается свою бывшую жену игнорировать. Может, она и сегодня приходила сделать уборку? Как думаешь?
        - Не могу знать, товарищ полковник. Но почему тогда она родственницу не пустила? Почему ей дверь не открыла?
        - Может, просто не узнала?
        - Все может быть. Но сама Азада Абдурагимовна уверенно заявляет, что называла себя. А они в молодости были очень дружны.
        - Так то в молодости, а сейчас время другое. Сколько лет-то прошло… Человеку свойственно меняться.
        - Хорошо, а что мне с Азадой Абдурагимовной делать? Где ее можно устроить на ночь?
        - Я так думаю, что уже позднее время, чтобы искать удовлетворяющее ее жилище, и потому могу предложить ночлег только в нашей ведомственной гостинице. В больших гостиницах номера обычно заранее заказывают. По крайней мере, за день, а лучше за пару. Можно и в какой-то небольшой, но там удобств будет мало, а грубости персонала много. Приезжай сейчас в морг. На месте решим.
        В присутствии Азады Абдурагимовны Сергеев не стал произносить слово «морг», а просто дал команду водителю:
        - К полковнику! Надо его забрать… А то ждет нас уже давно, старик…
        - Надо, - согласился водитель и только тут решился представиться, - меня, кстати, Габибом Башировичем зовут. Можно просто Габиб. Мне так привычнее. Так все в гараже меня называют.
        Водитель, как и водители дежурных машин отряда спецназа военной разведки, искренне, кажется, любил ездить, а не стоять. Впрочем, это любил даже механик-водитель бронетранспортера, и микроавтобус сорвался с места, легко набрал скорость, мало обращая внимания на разбитую дорогу, и тормозил водитель только на красный сигнал светофора.
        Глава 14
        Они быстро добрались до места.
        - Так мы снова в морг приехали? - недовольно спросила Азада Абдурагимовна. - Я думала, вы сначала меня в гостиницу отвезете… Я уже устала и спать хочу. Столько переживаний и разочарований за один-единственный день!
        - Вас полковник отвезет. Лично доставит.
        - Я бы хотела отдохнуть с комфортом.
        - Четырехзвездочные отели стоят минимум пять с лишним тысяч рублей за ночь, а это в нашем городе лучшие и самые дорогие отели. Стоит ли платить пять тысяч только для того, чтобы переночевать. А в ведомственной гостинице МВД с вас вообще денег не возьмут, а условия там не хуже. Разница только в том, что ресторана нет. Но вы же устали, вам, думаю, не до ресторана. Но по крайней мере чистота в нашей гостинице гарантирована, - почти клятвенно пообещал Габиб Баширович. - Полковник только напишет, что вы по вызову прибыли на опознание, и вопрос решится… Хотя, я думаю, все давно уже решено и место для вас давно забронировано…
        - Ладно, уговорили. Мне все равно только ночь переночевать. Завтра утром назад уже лечу, - сказала женщина так, словно дала себя уговорить.
        - Вот и отлично. Только полковника заберем и едем.
        Полковник Гаджигусейнов то ли в окно увидел, то ли услышал через форточку шум двигателя подъезжающей машины, а, может, просто за дверью ее дожидался, но, как бы там ни было, тут же вышел, едва Габиб Баширович нажал на тормоз. Нияз Муслимович едва успел, торопливо подтянув живот и наклонившись, войти в салон, а Сергеев уступить полковнику его привычное центральное место на заднем сиденье, как микроавтобус тронулся.
        - В ведомственную гостиницу… - слегка запоздало распорядился старший следователь по особо важным делам. И добавил совсем другим тоном, обращаясь уже к женщине: - Извините уж, больше нигде устроить вас не удалось. Но спокойствие и тихий отдых вам и в нашей гостинице обеспечат.
        - Исрафилова ждем? - спросил Габиб Баширович, разворачивая микроавтобус.
        - Долго ждать придется. До утра, похоже. Он давно уже на троллейбусе уехал. Ему нужно акт опознания перепечатать, потом отвезти его на подпись госпоже Аслановой. А утром подготовить другой акт для профессора Ниязова и привезти сам акт сюда.
        Сергеев был несказанно рад, что полковник Гаджигусейнов взял на себя все хлопоты по устройству Азады Абдурагимовны на ночлег и снял с его плеч эту заботу. Однако, когда микроавтобус уже выехал на прямую улицу, где его скорость сдерживалась только светофорами, старший лейтенант все же спросил:
        - Товарищ полковник, вы не могли бы снова позвонить профессору Ниязову и спросить как-то аккуратно, когда его бывшая жена должна будет проводить у него в квартире уборку. Причину своего интереса вы сами придумайте.
        - А тебе это зачем? - поинтересовался старший следователь, посмотрев на часы.
        - Помните, вы мне по телефону вопрос задавали…
        - Помню. Деменцией еще не страдаю, слава Аллаху, да будет благословенно имя его.
        - Вот мы и получим ответ.
        - Резонно мыслишь, старлей, - сказал полковник, кивнул в знак согласия и вытащил из кармана мобильник.
        Профессор долго не отвечал.
        - Наверное, уже спит. Но мне он разрешил беспокоить его даже среди ночи.
        Старший следователь по особо важным делам уже поднял мобильник выше к глазам, чтобы лучше рассмотреть кнопку «отбоя», плохо видимую в полумраке салона, как Габиб Баширович, заметив его действия в зеркало, включил внутрисалонное освещение. И в этот момент полковнику ответил профессор Ниязов. Мобильник Гаджигусейнова оказался включенным на громкую связь - может, он нечаянно вместо «отбоя» нажал на кнопку громкой связи, и полковник по какой-то одному ему ведомой причине или задумке не выключил ее и задал профессору вопрос, интересующий старшего лейтенанта.
        - А вам это зачем? - не стесняясь, задал профессор встречный вопрос.
        - Все просто. Вы же ее адрес не знаете или не желаете сообщить. А я хотел бы с ней поговорить уже сегодня.
        - А до завтра вы потерпеть не можете? Она завтра будет с утра в своей траншее.
        - Завтра, товарищ профессор, будет завтра. Завтра могут возникнуть новые вопросы. А сегодня есть сегодняшние, которые требуется разрешить непременно сегодня. Я доходчиво объясняю?
        - Вполне. По крайней мере я вас понял. И потому спешу ответить, что у моей бывшей жены нет ключей от моей квартиры и она приходит делать уборку только в моем присутствии. Мы с ней заранее договариваемся на службе о времени ее прихода. Вечером я звоню ей, когда мне удобно, и вызываю. Вот и все…
        - Вот именно это я и хотел спросить. Значит, сотовый телефон у нее имеется.
        - Нет, я звоню на домашний. Впрочем, конечно, есть и сотовый, но я его номера не знаю. Она как-то звонила мне, не знаю уж, со своего или с чужого номера. Возможно, он где-то в памяти мобильника есть, но найти его я в данный момент не берусь - мне слишком часто звонят с разных номеров. - Профессор Ниязов предпочел добавить уточнение: - Чаще всего студенты, по необходимости…
        Поскольку на мобильнике полковника оставалась включенной громкая связь, разговор слышали все. И Сергеев не удержался, чтобы не сказать тихо:
        - …или студентки.
        Но суровый взгляд полковника пресек желание старшего лейтенанта шутить дальше.
        - Это я понимаю, Бадави Ниязович. Но домашний-то номер телефона Светланы Керимовны вы помните?
        Профессор, без сомнений, назвал шестизначный номер телефона. Полковник повторил вслух, а Сергеев записал его в блокнот.
        - Спасибо, Бадави Ниязович. Я попытаюсь сейчас же дозвониться. Вы нам очень помогли. - Полковник отключился от разговора и сразу набрал другой номер телефона, вслух повторяя цифры, которые набирал. Сергеев сверился со своей записью в блокноте - Гаджигусейнов не ошибся ни в одной цифре. При этом старший лейтенант посмотрел на Азаду Абдурагимовну, удивляясь ее долгому молчанию, что было совсем не в характере этой женщины, и снова удивился - госпожа Асланова, как он называл ее про себя и не только, спала, едва слышно посапывая во сне.
        Мобильник старшего следователя по особо важным делам тем временем издавал настойчивые длинные гудки, но на другом конце беспроводной телефонной линии никто не отвечал. И в итоге полковник вынужден был нажать кнопку «отбоя».
        - Есть у меня твердая уверенность в том, что если мы поедем домой к Светлане Керимовне, то результат будет тот же самый. Нам никто не откроет, - сказал он после тяжелого вздоха и набрал другой номер. - Алло! Дежурный? Приветствую, полковник Гаджигусейнов. Пробей мне адрес по телефонному номеру. Да-да, повтори еще раз, я запишу… Он сам повторил адрес, а Сергей Николаевич записал его в свой блокнот.
        - Теперь можно туда ехать. А раньше мы и знали-то только этаж и номер подъезда, а номер квартиры нам был неизвестен, - сказал Сергеев. - Не будить же весь этаж…
        - И у нас нет, кроме того, никаких оснований для обыска квартиры Светланы Керимовны. То, что она посещала квартиру бывшего мужа, еще ни о чем не говорит и не даст повода ни одному судье подписать ордер на обыск. То же самое относится и к человеку, что встречал ее дома. У нас не фашистский режим, и человек имеет право принимать у себя кого угодно.
        - Так куда едем-то, - пожелал внести в ситуацию ясность недовольный Габиб Баширович.
        - В гостиницу… - распорядился полковник. - Сначала. Потом товарища старшего лейтенанта до военного городка подбросим. А потом уж и меня до дома. Что-то я уставать стал быстро. Старею…

* * *
        Памятуя, что минувшим вечером начальник штаба отряда майор Одуванчиков, оказывается, ждал его возвращения и даже утром упрекнул Сергея Николаевича за то, что тот вечером не зашел к нему с докладом, старший лейтенант сразу спросил у дежурного, где находится майор в настоящий момент.
        - Был в кабинете… Мог только в шифровальное отделение уйти. У него же капитан Исмаэлян лучший друг. Поговорить с ним любит. Не знаю точно, у него он или нет. Вроде бы дверь какая-то хлопала. Возможно, в шифровальное отделение. Ты, старлей, сначала в кабинет к майору загляни… - И дежурный по штабу после своего совета смачно зевнул. Причем так зевнул, что старшему лейтенанту Сергееву самому спать захотелось. По крайней мере, усталость он почувствовал более сильную, чем после беспрерывного суточного боя. - А если там его не будет, к шифровальщику загляни.
        В ответ на стук в дверь кабинета начальника штаба послышался голос майора Одуванчикова:
        - Да-да… Войдите…
        Сергей Николаевич вошел. Начальник штаба сидел за своим столом. И дежурному не показалось, что хлопала дверь шифровального отделения, что располагалось в том же крыле напротив кабинета майора Одуванчикова, потому что капитан Игорь Артурович Исмаэлян сидел здесь же, забросив ногу на ногу и вольно расстегнув китель. Но друзья могли себе позволить такие отношения, и Сергеев Исмаэляна осуждать не спешил.
        - Прибыл наконец-то, Сергей Николаевич, - сказал Одуванчиков, едва командир отдельного взвода переступил порог кабинета.
        - Прибыл, товарищ майор, - подтвердил старший лейтенант.
        - А что так долго? Опознание затянулось? Не пожелала мать узнать родного сына, которого много лет не видела?
        - Товарищ полковник Гаджигусейнов на меня возложил дополнительные функции…
        - Докладывай по порядку.
        Пришлось старшему лейтенанту начать с событий сегодняшнего утра и пересказать все свои разговоры и с профессором Ниязовым, и с торговцами на базаре, рассказать и о своих поисках на месте раскопок Светланы Керимовны Ниязовой, о встрече в аэропорту Азады Абдурагимовны Аслановой и о том, как она откровенно и никого не стесняясь «положила на него глаз»…
        - Ну, этому я не удивляюсь, - заметил начальник шифровального отделения. - Вкус у женщины, надо сказать, отменный… А сколько ей лет, если не секрет?
        А старший лейтенант тем временем, рассказывая про свои уловки, поведал, как он отваживал от себя «старуху», которой уже, наверное, далеко за сорок лет. А ему-то самому ведь еще и тридцати не стукнуло…
        А потом снова перешел к Светлане Керимовне и поведал о том, как старший следователь по особо важным делам пытался дозвониться на домашний телефон бывшей жене профессора Ниязова, но безуспешно.
        - Дай-ка, старлей, мне ее номер, его в компьютер загоню и отслежу, - предложил свою помощь капитан.
        Сергеев засомневался было, стоит ли называть шифровальщику номер телефона, и посмотрел на начальника штаба. Тот в знак согласия кивнул:
        - Выкладывай Исмаэляну все номера. И самого профессора, и убитого Мурада Асланова, и его матери. И свой не забудь, чтобы он мог сообщить, когда какой-то из этих номеров оживет. Кстати, где сейчас мобильник Мурада Асланова? У кого - у матери?
        - Понятия не имею. Был в его квартире, когда СОБР замок в двери выбивал. Им экспертиза это подтвердила. В результате и было найдено тело парня.
        - Вот здесь поподробнее… - попросил Исмаэлян.
        Пришлось Сергееву еще и минувший день вспомнить, когда он участвовал в повторном обыске квартиры убитого. А заодно и рассказать то, что узнал в главке МВД республики от майора ОМОНа Махала Адилова. Не забыл он и про удивительные плечи нового участкового капитана Амина Баратовича Амирова рассказать, ведь редко можно встретить человека, который в ширину превышает себя же в высоту. Как о таком не рассказать!
        - Чем чужими плечами восхищаться, ты бы лучше подумал, где может быть мобильник Мурада Асланова, - сказал майор Одуванчиков.
        - Или в крайнем случае себе такие же плечи накачал бы, - добавил капитан Исмаэлян. - Это тоже вещь полезная. Командиру отряда подполковнику Смурнову на зависть…
        Такой совет заставил старшего лейтенанта только улыбнуться. Улыбнулся и майор Одуванчиков.
        - Разрешите, товарищ майор, я полковнику позвоню и попытаюсь выяснить все про мобильник Мурада.
        Одуванчиков посмотрел на часы и кивнул:
        - Звони… Время еще детское…
        Глава 15
        После включения на своем мобильнике громкой связи и звонка на сотовый телефон полковника старшему лейтенанту пришлось подождать некоторое время, слушая длинные гудки. Наконец ему ответила запыхавшаяся женщина, как догадался Сергей Николаевич, жена полковника, которая откуда-то, видимо, с кухни, прибежала и поспешила побыстрее схватить мобильник и ответить, пока звонок не разбудил ее мужа.
        - Нияз Муслимович сегодня сильно устал и лег спать пораньше, - сообщила она.
        - Скажите ему, что беспокоит старший лейтенант спецназа военной разведки Сергеев, и у меня к полковнику срочный вопрос, ответ на который многое может прояснить. И даже может сократить объем завтрашней работы.
        - Я попробую…
        Вопреки ожиданиям Сергея Николаевича женщину не пришлось долго уговаривать, и уже вскоре в динамике послышался заспанный голос Нияза Муслимовича:
        - Слушаю тебя внимательно, старлей…
        - Нияз Муслимович, у меня только один вопрос: у кого остался мобильник Мурада Асланова?
        Полковник некоторое время молчал, должно быть, окончательно просыпаясь. Потом сказал:
        - Да, видимо, старлей, точно на пенсию мне пора. Возраст уже позволяет. Выслуга есть. Столько упущений я в этом деле допустил, а раньше себе такого позволить не мог. Вот и про мобильник убитого забыл. Если бы не ты, я и не вспомнил бы. Значит, точно, последнее дело довожу до ума, до суда то есть, и на пенсию… А у кого мобильник, я не знаю! Но его можно запросто вычислить по биллингу.
        - Мы это сделаем своими силами, - пообещал Сергеев и только тут заметил, что капитан Исмаэлян делает ему какие-то знаки.
        - Сделай, старлей… - попросил полковник.
        О чем хотел предупредить Исмаэлян, Сергеев не понял. Но предупредить о чем-то он точно желал. Сергей Николаевич нажал кнопку, отключающую микрофон, и вопросительно посмотрел на шифровальщика.
        - Может, ты на меня еще заодно и заявление в Следственное управление напишешь? Ты кому обещаешь? Человеку, который обязан следить за соблюдением закона… А любые действия против мобильника убитого или не убитого все равно преследуются. Что будет, если он против меня дело возбудит?
        Старший лейтенант услышал короткие гудки в своем мобильнике и отключил его. Нияз Муслимович, видимо, лег досыпать.
        - Не возбудит, не боись… Или ты, товарищ капитан, думаешь, что эксперты Следственного управления с разрешения убитого хозяина мобильника его местонахождение отыскивают? Я про то, что сотовый телефон в момент убийства был дома.
        - Мы же с тобой вместе со Следственным управлением работали. Они нами довольны были, - напомнил Исмаэляну Одуванчиков.
        - Но тогда дело до суда не доходило. Бандиты были убиты… А тут, думаю, дело в суд пойдет… - стоял на своем осторожный капитан.
        - Господь милостив к тем, кто рискует… - Майор стоял на своем. - Отработай, Игорь. Надо это сделать. Я тебя прошу. Если что, я готов сказать, что приказал тебе.
        Тем временем Сергеев на вырванном из блокнота листке бумаги написал все телефонные номера, которые требовалось отследить, и передал листок шифровальщику. Тот небрежно и даже не взглянув сунул его в карман и продолжил что-то рассказывать майору про Армению и про турок. Видимо, этот рассказ некоторое время назад и прервал своим приходом старший лейтенант Сергеев…

* * *
        У себя в офицерском кубрике Сергей Николаевич только успел принять душ, как мобильник, который он взял с собой и пристроил на полку для бритвенных принадлежностей, зазвонил и от звонка завибрировал и стал сползать с полки. Сергееву пришлось совершить широкий прыжок, чтобы на лету поймать телефон.
        - Что за акробатика, старлей? - спросил, входя в душевую комнату, старший лейтенант Дима Щекин, командир одного из взводов, располагающихся на том же втором этаже казармы, что и взвод Сергеева. - Да еще и с мужским стриптизом… На сцену, что ли, собрался? В ночном клубе для женщин решил выступить?
        - Телефон с полки падал. Еле успел поймать, - объяснил Сергей Николаевич.
        - Нижняя полка наклонная, - объяснил коллега по службе. - Я тоже свой мобильник вчера ловил…
        Телефон снова зазвонил. Сергеев взглянул на дисплей. С экрана мобильника на него смотрело улыбающееся лицо шифровальщика. Сфотографировал его Сергеев еще в прошлую свою командировку и сохранил фотографию в адресной книге телефона. Обвязавшись полотенцем, как юбкой, Сергей Николаевич вышел из душевой для разговора с капитаном.
        - Слушаю тебя, Игорь Артурович, - сказал старший лейтенант.
        - Я уж подумал, что ты спать лег и звонка не слышишь…
        - Я в душе был.
        - Короче говоря, мобильник убитого Асланова находится рядом с городским телефонным аппаратом, номер которого ты дал.
        - Значит, в квартире Светланы Керимовны… - сделал вывод Сергеев.
        - Записывай адрес дома. К сожалению, номер квартиры, как и этаж, я тебе сказать не могу. Нет еще такой аппаратуры, чтобы этаж определила.
        - Не надо. У меня есть адрес.
        Исмаэлян повторно назвал адрес, но старший лейтенант ничего записывать не стал. В его блокноте уже был записан адрес и соседнего дома, где проживал профессор Ниязов, и адрес самой Светланы Керимовны. Значит, мобильник находился в ее квартире.
        - Игорь, а ты не можешь определить еще один номер мобильного телефона.
        - Могу, но это другая история, более сложная. Но я для тебя постараюсь… Если надо, ночь просижу…

* * *
        Утром, второпях умывшись, поскольку Сергееву не терпелось поделиться новыми данными со старшим следователем по особо важным делам, старший лейтенант позвонил полковнику Гаджигусейнову.
        - Доброе утро, Нияз Муслимович.
        - Доброе, доброе, только не очень-то оно и доброе. Всю ночь не спал, все ворочался и жене спать не давал. Никак не хочется себя непригодным для дела стариком считать. А придется, видимо, на пенсию отправляться по собственной инициативе, пока официально не предложили. А то ведь позор-то какой будет, когда выгонят…
        - Так вы не выспались. А я вас разбудил. - Старший лейтенант решил, что утешать старика не стоит, еще и вправду подумает, что еще на многое способен, решит, что пенсия подождет, и потому от утешений воздержался.
        - Я уже позвонил, чтобы за тобой Габиб Баширович выехал. По пути он и меня заберет… Так что выходи нас встречать. Минут через пятнадцать будем на месте… У тебя, как я понимаю, новостей пока никаких нет.
        - Есть, товарищ полковник. Потому и звоню в такую рань.
        - Докладывай…
        - Мобильник убитого Мурада Асланова находится в квартире Светланы Керимовны, его тети. Но я, честно скажу, не уверен, что убит именно Мурад Асланов…
        - И ты туда же… Вчера днем мне капитан Исрафилов все уши этой версией прожужжал. Вечером Габиб Баширович всю дорогу до дома то же самое твердил. А теперь еще и ты. И тоже, я думаю, на основании поведения Азады Абдурагимовны. А если у нее просто характер такой легкий. Есть такой тип людей. Но сегодня главное опознание. Профессор Ниязов лучше всех знал своего племянника. И ты тоже убедишься, что труп принадлежит Асланову Мураду. Убедишься?
        - Не знаю, товарищ полковник. Не уверен. Все зависит от поведения Бадави Ниязовича. И от того, один он приедет или с кем-то.
        - А с кем он может приехать? На опознание его одного пригласили.
        - Вы мне, товарищ полковник, заранее сценарий его поведения не расскажете, как рассказывали сценарий поведения госпожи Аслановой.
        - Ну, с ней-то все заранее было ясно. Женщины ведут себя в подобных случаях одинаково. А вот мужчины по-разному. Могут быть и сдержанными, могут и истерику закатить. Все от темперамента зависит. Но ты выходи, встречай нас. Я в окно вижу, за мной уже машина подъехала. До тебя мы быстро доберемся.
        - Жду вас… Я только майору Одуванчикову сообщу, что уезжаю, и выхожу. Его кабинет на пути к выходу…

* * *
        Сообщение майору Одуванчикову затянулось. А виноватым оказался капитан Исмаэлян. Он не зря сидел ночь за компьютером и раздобыл-таки номер сотового телефона Светланы Керимовны. Тот самый номер, который не запомнил Бадави Ниязович Ниязов, хотя Светлана Керимовна звонила ему со своего мобильника, как сообщил капитан Исмаэлян, многократно, а не один-единственный раз, как сказал профессор полковнику. Капитан, видимо, собирался идти домой отсыпаться после бессонной ночи, когда увидел в окно шифровального отделения Сергеева, направляющегося в штаб, и справедливо подумал, что найдет его в кабинете майора Одуванчикова. Старший лейтенант там и оказался. Попросив Сергеева подождать, капитан отправился в свой кабинет за планшетным компьютером, вместе с которым потом и вошел в кабинет начальника штаба.
        - Нашел я, старлей, номер, который ты просил. Пришлось повозиться, конечно, но такая уж у нас работа… Только в пять утра человек с этим мобильником вышел из дома и прошел вот сюда… - Исмаэлян показал на своем планшетном компьютере карту города. - Вот видишь, здесь три длинных ряда. Это не дома так стоят. Я этот район слегка знаю. Там гаражи. Гаражный кооператив. Один из них принадлежит обладателю искомого мобильного телефона. Номер четыре единицы. Запомнить легко.
        - Гараж, где держит свой мотоцикл Светлана Керимовна… - сделал вывод старший лейтенант. - Будем теперь знать, где искать.
        - После этого обладатель мобильника выехал за черту города. Вот сюда… - Капитан Исмаэлян показал на карте, куда именно отправился человек.
        Сергеев сразу понял, что это место раскопок археологов.
        - А вот это, как я понимаю, палатка профессора Ниязова? - ткнул он пальцем в планшетник. И мотоцикл подъехал к ней?
        - Да, - согласился Игорь Артурович, - и в город они возвращались вместе со вторым мобильником, обозначенным у нас как сотовый телефон профессора Ниязова. Но судя по тому, что дистанция между ними то удлиняется, то сокращается, на разных мотоциклах. Именно на мотоциклах, потому что часть пути они следуют настолько близко друг к другу, как автомобили не смогли бы ехать.
        - Да, профессор тоже ездит на мотоцикле, - вставил свое слово Сергей Николаевич и подошел к окну. - Полковник Гаджигусейнов уже за мной прибыл. Его сюда не надо приглашать?
        - Дальше два мотоцикла приехали в Махачкалу, остановились около здания педагогического университета, и там люди разошлись в разные стороны. У меня пока все. Это ты, старлей, можешь все передать полковнику на словах. А моя работа, похоже, завершилась. Я заметил, что кто-то в сети Интернет буквально по моим стопам идет, чуть ли не на пятки наступает. Я не хотел бы попасть под уголовную статью. Ведь все мои действия - незаконны…
        - Я тебя понял. Но, надеюсь, все обойдется. Однако у меня есть для полковника одно предложение, но пока не знаю, как он на него отреагирует, потому и не буду о нем говорить…
        Глава 16
        Сергеев вышел из кабинета, плотно закрыл за собой дверь и отдал честь новому дежурному по штабу. Новым дежурным был старый служака, майор, исполняющий обязанности коменданта военного городка и большой любитель уставных отношений. И потому, чтобы не терять время и не задерживаться, старший лейтенант решил поприветствовать дежурного по-армейски. Возрастной майор в ответ четко отдал воинскую честь и ничего не сказал, заметив, что Сергеев вышел из кабинета майора Одуванчикова.
        Полковник Гаджигусейнов прогуливался рядом с микроавтобусом, движением, видимо, разгоняя остатки сна, и весьма обрадовался, увидев Сергея Николаевича.
        - Я уж подумал, что майор Одуванчиков нагоняй тебе дает - так долго держит.
        - Пока не за что - нагоняй… Он у нас вообще по нагоняям невеликий специалист. Мягкий командир, - ответил Сергеев, усаживаясь опять на переднее пассажирское сиденье.
        - Таким командир и должен быть, не заслужил нагоняй - он с тобой мягкий, заслужил - может и жестким быть… - прокомментировал полковник Гаджигусейнов, устраиваясь поудобнее на заднем ряду кресел салона и укладывая на соседнем кресле свою форменную фуражку. - Рассказывай, какие у тебя новости…
        Сергеев обернулся. Полковник словно бы постарел за ночь. Под глазами образовались мешки, в голове добавилось седины. И вообще вся голова выглядела белой. Вчара, кажется, она такой не была.
        - Новости у нас такие… - Старший лейтенант доложил все, что услышал от капитана Исмаэляна. А напоследок выложил свое предложение…
        - Позавчера группа археологов под руководством Светланы Керимовны раскопала отлично сохранившийся скелет российского офицера, получившего пулю в голову. Высунулся из окопа, как из бронетранспортера, и был убит. Хорошо бы взять скелет на экспертизу, извлечь пулю и сравнить ее с уже имеющимися в деле.
        - А что нам это даст? - спросил Гаджигусейнов так, словно отмахивался от предложения Сергеева.
        - Тогда мы сможем определить, стреляли в автоколонны спецназа МВД и ФСБ из кремниевого ружья или нет.
        - Ты, старлей, все свою линию гнешь… А я по-прежнему подозреваю, что в деле об убийстве Мурада Асланова мы столкнулись с банальным ограблением. И если даже его тетка, родная, кстати, тетка, которая, по сути дела, его вырастила и на определенном этапе заменила ему мать, взяла себе телефон убитого, ничего криминального в этом я не вижу. Кстати, по завещанию Мурада его квартира переходит в собственность Светланы Керимовны.
        - Так он и завещание успел написать? - удивился Сергеев. - В его-то возрасте!.. Словно он знал о своей предстоящей гибели.
        - Вот это-то меня больше всего и смущает… - вынужден был признать Нияз Муслимович. - Не похоже, чтобы так поступил полный жизни и желания жить парень…
        - Так что насчет экспертизы пули из головы офицера? - спросил старший лейтенант, возвращаясь к предыдущей теме, от которой его, как показалось Сергееву, мастерски увели.
        - Ну, если только ты настаиваешь… Для успокоения твоей совести напишу постановление об изъятии скелета и проведении экспертизы пули. Хотя с меня за это, думаю, спросят… Могут поинтересоваться: зачем мне потребовалось проводить экспертизу и как старинная пуля связана с моей версией происшествия или, если угодно, преступления? Но мне перед пенсией все равно. Такие мелочи жизни, как возникновение неудобных вопросов, меня мало волнуют…
        - Вопрос, надо полагать, будет исходить от генерала Щурова?[5 - Генерал-майор юстиции Анатолий Щуров - руководитель Следственного управления Следственного комитета России по Республике Дагестан.] - Сергеев проявил знание должностных лиц республики.
        - Необязательно, чтобы от него от самого. Но найдутся несколько желающих спросить в его присутствии… - Полковник одной фразой охарактеризовал нравы, существующие в Следственном управлении.
        - Да куда едем-то? - Наконец-то Габиб Баширович уловил в разговоре паузу, в которую он мог вставить свой вопрос, и потому почти прокричал его, чем вызвал удивление на лицах полковника и старшего лейтенанта.
        - Сначала в гостиницу, надо отвезти в аэропорт госпожу Асланову. Пусть летит с миром. Она нам не помощница…
        - Мешает только… - добавил свою оценку и Сергеев.
        Габиб Баширович сердито газанул и поехал излишне быстро для состояния местной дороги. Микроавтобус несколько раз основательно тряхнуло на выбоинах, после чего полковник Гаджигусейнов сказал водителю:
        - Не торопись на тот свет, там Азады Абдурагимовны нет… А к самолету успеем. - Он посмотрел на часы. - Мы с запасом времени выехали.
        - Очень она мне нужна!.. - возмутился низкорослый водитель, тем не менее резко сбросил скорость, словно постеснялся своей торопливости.
        К ведомственной гостинице МВД приехали как раз вовремя, чтобы успеть в аэропорт на регистрацию на рейс до Москвы.
        - Подождите меня здесь… - распорядился полковник, хотел было войти в гостиницу, но Азада Абдурагимовна его опередила - она, оказывается, уже ждала в вестибюле и сказала при этом громко недовольным тоном:
        - Ну, слава Аллаху! Приехали… А я уж собиралась пойти такси ловить…
        - Я же обещал… - ответил Нияз Муслимович.
        Взять сумку из руки женщины он не догадался, но это догадался сделать Сергеев, вышедший из микроавтобуса, чтобы уступить Азаде Абдурагимовне место, к которому она привыкла, - спереди, рядом с водителем. При этом успел переглянуться с Габибом Башировичем. Тот скорчил кислую гримасу. Ему тоже, похоже, перезрелая красотка пришлась не по вкусу.
        Поехали в аэропорт. Там, пока ожидали начала регистрации на рейс, старший лейтенант купил всем, кроме полковника, по порции мороженого, себе - две порции.
        - А ты, старлей, сластена, как мой муж… - сказала Азада Абдурагимовна. Она, видимо, уже была настроена на скорое свидание с мужем и потому больше не «доставала» ни Сергея Николаевича, ни кого-то другого. И ее фраза относительно мороженого ничего не значила, а была простой констатацией факта, с которым сам Сергеев легко и без зазрения совести согласился:
        - Есть за мной такой грех…
        - Мужчины все любят сладкое, только не все готовы в этом признаться. И потому люди считают, что сладкое - это удел женщин и детей.
        Госпожу Асланову посадили в автобус, который доставил ее вместе с другими пассажирами рейса до самолета. Сергеев в бинокль наблюдал, как она поднялась по трапу и после короткого обмена ничего, видимо, не значащими фразами со стюардессой исчезла в самолете. Можно было ехать по своим делам. Нияз Муслимович, тяжело вздохнув, словно сбросил с плеч неимоверный груз, посмотрел на часы и, усевшись на свое привычное место в микроавтобусе, распорядился:
        - Сначала в Следственное управление - я успею как раз написать постановление об изъятии вещественного доказательства и о проведении экспертизы, отправлю к археологам группу СОБРа, а мы рванем в морг на опознание.
        В этот момент старшему лейтенанту позвонил майор Одуванчиков.
        - Сергей Николаевич, ко мне только что заходил капитан Исмаэлян с новостями. Я ему под свою ответственность приказал продолжить слежку за перемещениями мобильных телефонов. Так вот, обозначил себя мобильник убитого Мурада Асланова. Некто с этим телефоном в кармане вышел из дома Светланы Керимовны, прошел в тот же гараж, что и сама госпожа Ниязова, сел в какое-то транспортное средство и поехал по городу. Я так понимаю, что по магазинам, потому что он останавливается рядом с ними - видимо, запастись продуктами. Я послал группу, чтобы ждала его возвращения у подъезда, устроила засаду и захватила человека. Ты не возражаешь, если я сам, до твоего возвращения, его допрошу.
        - Минутку, товарищ майор. Я посоветуюсь с полковником Гаджигусейновым. Я ему ситуацию обрисую, что он скажет…
        - Хорошо. Потом мне позвони.
        - Обязательно, товарищ майор.
        Одуванчиков отключился от связи.
        Сергеев выложил полковнику инициативу своего начальника штаба.
        - Звони ему немедленно. Отменить засаду. Немедленно! Он что, все мои планы хочет разрушить?
        Сергей Николаевич мало что понял из слов полковника и еще меньше понял относительно его планов. Но тем не менее у него появилось ощущение, будто майор Одуванчиков и полковник Гаджигусейнов друг друга понимают лучше, чем незнакомые люди. Сергеев тут же позвонил начальнику штаба. К его удивлению, майор отнесся к словам Нияза Муслимовича с пониманием и согласился отменить засаду.
        - Снимаю группу. Сразу звоню…
        Полковник успокоился.
        - Едем в морг? - спросил Габиб Баширович.
        - Подождем эксперта. Он хотел бы поприсутствовать на опознании. Вот и он, кстати… А мы уж тебя заждались. Я даже сбегать за тобой уже подумывал, - по старческой привычке проворчал Нияз Муслимович, едва боковая дверца сдвинулась и эксперт влез в микроавтобус. - Рассказывай, что за своим компьютером накопал…
        - Накопал кое-что… - начал рассказывать эксперт, еще не успев сесть, хотя микроавтобус уже тронулся с места и начал разворачиваться прямо перед крыльцом Следственного управления, то есть на тротуаре, пугая своим движением прохожих. А старшему лейтенанту Сергееву, сидящему вполоборота к салону, пришлось даже руку вытянуть и упереть ее в спину эксперту, чтобы тот не потерял равновесия.
        - Спасибо, старлей, - сказал эксперт, сначала, впрочем, усевшись в кресло. - Я что хотел сказать, товарищ полковник… - затараторил он. - Сравнил я снимки со старой резины с мотоцикла профессора со слепком с мотоциклетного следа, обнаруженного рядом с кабаньей тропой в зарослях таволги Бумальда[6 - Таволга Бумальда - другое название белой спиреи.]. И могу с уверенностью заявить, что среди кустов ездил не профессор Ниязов. Свое заключение я оставил на сайте управления. В открытом доступе для вас, Нияз Муслимович. Вы знаете, как заключение забрать. Что касается второго исследования, то я вам уже сообщил, что кора на берце Мурада Асланова не совпадает с корой, взятой с дуба в зарослях белой спиреи.
        - Значит, на дуб взбирался не Мурад? - спросил Сергей Николаевич первое, что пришло в голову.
        - Не торопись с выводами, старлей. Дослушай до конца, что скажет эксперт, - заметил полковник Гаджигусейнов.
        - Да-да… - поддержал эксперт полковника. - Самое интересное у нас впереди. Как показал анализ, кора на берцах была срезана с дуба во дворе дома в селе, где проживает Светлана Керимовна Ниязова. И у меня есть полная уверенность, что кора была именно срезана ножом, а не осталась на подошве после того, как человек на дерево взбирался. Я сам сделал точно такие же срезы коры, а старые срезы даже сфотографировал для верности. Таким образом, я беру на себя смелость утверждать, что Светлана Ниязова каким-то образом завязана в этом деле. По крайней мере, она посещала квартиру убитого Мурада незадолго до нашего визита туда же. Учитывая ее привязанность к племяннику своего бывшего мужа, я не буду обвинять Светлану Керимовну в убийстве из-за квартиры, которую Асланов оставил именно ей по завещанию. Но что-то в этом деле нечисто.
        - А остатки коры около палатки профессора? - спросил Сергеев, отлично помня, что именно он передал эксперту.
        - Это тоже кора с молодого дуба у дома Ниязовой, и к коре на дубе в зарослях белой спиреи она отношения не имеет. Мне думается, ее просто подбросили к палатке. Слишком уж место заметное. Кто угодно, кроме рассеянного профессора, увидит. И следов берцев на песке нет. Непохоже, что там кору берцем давили. По моему мнению, бывшая жена Ниязова хочет подставить профессора и за что-то отомстить ему таким образом. Если и не посадить, то хотя бы потрепать ему нервы. Надеемся, что такой факт вызовет новые допросы и новые задаваемые на них вопросы, что, естественно, профессору не понравится. Бабы народ мстительный… - со знанием дела сделал эксперт вывод, хотя этот вывод можно было рассматривать двояко: сначала как вывод просто мужчины, а потом уже и как вывод эксперта или же, наоборот, в обратной последовательности.
        Полковник Гаджигусейнов на высказывание эксперта только кивнул, а старший лейтенант Сергеев, как человек пока еще холостой, лишь усмехнулся. Ему были не совсем понятны взаимоотношения семейных людей, хоть и не состоящих уже в браке.
        - Ну так что, едем мы наконец или еще кого-то ждем? - с легким возмущением спросил Габиб Баширович.
        - Едем, едем… - ответил полковник. - Я думал, мы давно уже едем. Давай, в морг побыстрее…
        - Можно и побыстрее… - ответил Габиб Баширович, реагируя на слова Гаджигусейнова поворотом ключа в замке зажигания.
        В дневное время быстрая езда по городу для основного автотранспорта противопоказа-на, но водитель открыл окно и поставил на крышу микроавтобуса проблесковый «маячок» с сиреной, установленный на магнитной платформе, позволяющей приборам держаться на месте даже тогда, когда сам микроавтобус сильно встряхивало на неровностях дороги. И большая часть машин послушно сворачивала в сторону, едва услышав звуки сирены и заметив проблесковый «маячок». Сергеев удивился вежливости водителей в Махачкале. В центральной части России водители ведут себя по-другому, но старший лейтенант понимал, что виновата в этом только власть, которая позволяет так себя вести.
        Таким образом, до морга добрались быстро. Там, где минувшим днем стоял один мотоцикл, сейчас были прислонены к перилам два. И рядом с ними стояла Светлана Керимовна Ниязова собственной персоной.
        - Добрый день, Светлана Керимовна! - нарочито приветливо поздоровался Сергей Николаевич, первым покинув микроавтобус. А я вас вчера на раскопках разыскивал, но так и не нашел.
        Подошел эксперт в белом халате. Старший лейтенант удивился - когда тот успел халат надеть! Вроде бы только что, когда Сергеев покидал микроавтобус, был в гражданской одежде, хотя почти наверняка имел и какое-то служебное звание.
        Эксперт, нимало не смущаясь присутствием хозяйки, тем временем принялся осматривать сначала переднее, а потом и заднее колесо мотоцикла Светланы Керимовны, по новизне резины, видимо, сразу не принимая во внимание мотоцикл Ниязова.
        - Вы что-то хотели? - спросила Светлана Керимовна эксперта, слегка растерявшись от его бесцеремонности.
        - Что я хотел, я уже делаю. - ответил тот сердито, вытащил мобильник и начал фотографировать резину заднего колеса.
        - А если я не разрешаю фотографировать свою собственность? - спросила женщина, шагнув вперед и закрывая собой мотоцикл.
        - Тогда я буду вынужден конфисковать его у вас и просто приобщу к вещественным доказательствам, - Светлане Керимовне ответил полковник, как раз к этому моменту выбравшийся из салона микроавтобуса. - Здравствуйте, Светлана Керимовна, рад видеть вас в добром здравии. Вас, как я понимаю, ошибочно не пригласили на опознание тела вашего племянника. Но вы же ему, образно говоря, в течение продолжительного времени заменяли мать. И потому я желаю исправить положение и приглашаю вас пройти вниз. Тем более вы все равно пришли. Вернее, приехали…
        Вежливый монолог полковника подействовал на Светлану Керимовну благотворно. Женщина успокоилась и отошла от своего мотоцикла, покорно двинулась вслед за полковником в морг, где в дверях их встретил профессор Ниязов, молча и со скорбным видом протянувший полковнику ладонь для рукопожатия. За спиной профессора стояли капитан Исрафилов и мелкий лысый патологоанатом. В руках капитана был сотовый телефон.
        - А я как раз вам, Нияз Муслимович, звоню… Уже беспокоиться начал. Время подошло, а вас все нет…
        - Прибыли и мы… - ответил полковник. - Приступим, что ли?

* * *
        И на сей раз процесс опознания не занял много времени. Никого даже не пришлось откачивать нашатырным спиртом. Носилки с телом выдвинули из холодильной камеры. Мурад лежал на них, накрытый простыней. С головы откинули простыню, и глазам старшего лейтенанта предстало лицо, смотрящее в потолок широко открытыми глазами. Рана на виске была промыта, видимо, спиртом и не кровоточила. Промыты были и волосы, на которых, должно быть, была раньше кровь. Бадави Ниязович только взглянул на труп и отвернулся.
        - Это он…
        Но к телу не прикоснулся.
        Полковник Гаджигусейнов подвел к носилкам Светлану Керимовну. Она не заголосила, как почему-то ожидал Сергеев, только положила руку на лицо покойного и закрыла ему глаза. Потом вытащила какую-то, похоже, соринку из седой клинообразной пряди среди коротко стриженных волос и спросила:
        - Когда нам отдадут тело? По обычаю его следовало похоронить в день смерти, и все сроки прошли.
        - Когда завершатся все следственные эксперименты… - ответил вместо молчащего полковника капитан Исрафилов. - Так положено. И обычаи здесь ни при чем. Смерть-то насильственная. Как только будет возможно забрать тело, мы вам сообщим. Вам или профессору Ниязову.
        - Где нужно расписаться? - резко и громко в тишине морга раздался голос профессора. Мертвые его все равно не слышали, и потому Бадави Ниязович говорил громко, как с университетской кафедры.
        Капитан Исрафилов вытащил из-под мышки папочку, достал из нее лист с принтерной распечаткой и протянул профессору вместе с ручкой. Тот положил лист на жесткие носилки рядом с покойным и, не читая текст, размашисто расписался. И сразу торопливо двинулся к выходу, сказав только в оправдание за свою торопливость:
        - Запах здесь неприятный… Так даже мумии в Египте не пахнут…
        - Формалин действует только два дня, - пояснил патологоанатом.
        Светлана Керимовна оказалась менее восприимчивой к запахам. Она ни на что не жаловалась и дождалась, когда капитан Исрафилов, ловко орудуя всеми пальцами, наберет на стоящем здесь же компьютере новый текст, потом распечатает его на принтере, стоявшем на одном из холодильных шкафов, и даст ей на подпись. Она бегло прочитала текст и только после этого поставила аккуратную подпись, в отличие от размашистой подписи бывшего мужа.
        - Еще что-то? - спросила она, возвращая ручку капитану.
        - Нет. Все. Спасибо!
        - Не стоит благодарности…
        Но вышла она только после того, как с улицы донесся звук мотоциклетного двигателя - Бадави Ниязович свою технику уже завел…
        Глава 17
        - Что скажете, товарищ полковник? - поинтересовался Сергеев.
        - Относительно чего я должен высказаться?
        - Относительно опознания.
        - Невозможно было не заметить, что профессор Ниязов повел себя странно. Я вчера специально старался, глаза покойнику открывал. Надеялся, что Ниязов пожелает их закрыть. А он не стал. Только глянул и все. Обычно так к умершим родственникам не относятся. Но главное - он опознал.
        - Весь вопрос только в том, кого… - высказал свое мнение капитан Исрафилов. - Мне лично показалось, что он просто буркнул: «Это он», чтобы от него отвязались.
        - Этот вопрос пока остается открытым… И я начинаю склоняться к мысли, что в этом деле не все так однозначно. А ты что думаешь? - сказал полковник, поворачиваясь к эксперту.
        - На молотке, которым был убит покойный, есть только отпечатки больших замшевых перчаток. Но продавлены они как-то странно, словно молоток сжимали тонкими пальцами.
        - Может быть, женскими? - спросил Сергеев.
        - Возможно. Но удар молотком явно произвел мужчина - сильно, мощно, с разворота. И точно в висок. Так точно женщина ударить может. А вот силы на такой удар ей, пожалуй, не хватит. Потому я и думаю, что бил мужчина с тонкими музыкальными пальцами.
        - Какие пальцы у убитого? - спросил старший лейтенант Сергеев.
        Патологоанатом откинул простыню с трупа.
        - Тонкие, можно сказать, что музыкальные, но не сам же он себя молотком «приласкал» до смерти… - Патологоанатом улыбнулся. Улыбка никак не шла к его резковатому, худому лицу и сильно диссонировала с окружающей обстановкой. Настолько сильно, что Сергею Николаевичу захотелось выйти. И он направился к выходу.
        - Куда, старлей? - окликнул Сергеева полковник.
        - Запах здесь неприятный… Даже мумии в Египте так не пахнут… - повторил Сергеев слова профессора.
        Полковник вышел через несколько минут после старшего лейтенанта. За ним следом вышли капитан Исрафилов и судмедэксперт. Гаджигусейнов был уже на лестнице, когда у него в кармане раздалась какая-то восточная мелодичная музыка - подал голос телефон. Нияз Муслимович быстро вытащил мобильник и ответил, не успев посмотреть на высветившийся на дисплее номер:
        - Полковник Гаджигусейнов, слушаю вас. Так… Так… Да. Это мой приказ. Я подписал постановление об изъятии… Да. Это необходимо для следствия. И не понимаю, что вас так волнует? Целостность экспоната по мере сил экспертизы и его возврат я вам гарантирую. Это даже в тексте постановления прописано… А вот в этом я перед вами отчитываться не намерен. Это, так сказать, тайна следствия. Я вашу работу уважаю и попрошу наши действия тоже уважать… Да, конечно. Это ваше законное право.
        Он убрал телефон в карман и осуждающе покачал головой.
        - Она, видите ли, жаловаться будет… В республиканскую Академию наук. По мне, так хоть во всероссийскую академию. Да на здоровье, хоть президенту государства. Видели мы таких жалобщиков!
        - Кто? - спросил капитан Исрафилов.
        - Светлана Керимовна. Они, видите ли, возвратились к себе в лагерь, и им сразу сообщили, что моим постановлением у экспедиции изъят скелет офицера русской армии, застреленного в окопе. Пуля в лоб попала. Я гарантировал отдельной строкой в постановлении целостность скелета и потому попрошу патологоанатома предельно аккуратно извлечь пулю. А экспертизу попрошу пулю исследовать на предмет аналогии с пулями, которыми были убиты офицеры спецназа МВД и ФСБ. Это по просьбе старшего лейтенанта Сергеева. Слышал, старлей, на какие неприятности я ради тебя иду…
        - Слышал, товарищ полковник. Кстати, а вот это что такое? Похоже, кто-то потерял…
        Сергеев поднял с земли перчатку-крагу.
        - Две такие же краги были у Светланы Керимовны засунуты в задний карман брюк, - сообщил капитан Исрафилов. Одна, кстати, вывалиться грозила. Я даже предупредить хотел, но меня отвлекли.
        - Кстати, надо сказать, отвлекли. Иначе эта крага не попала бы к нам в руки.
        - А зачем она нам? - не понял полковник.
        - Мы же совсем недавно говорили об отпечатках замшевых перчаток на молотке, - сказал эксперт. - Краги кожаные, а перчатки - замшевые. Мне необходимо срочно в управление. Товарищ полковник… Срочно!
        - Аллаха ради, да сияет в веках имя его. Если для дела, то не жалко. Машина в твоем распоряжении. Только прямо от крыльца управления отправь ее за нами. А то мы пешком уже ходить разучились.
        Эксперт ушел за угол, где стоял микроавтобус. Послышался звук отъезжающего автомобиля. Но почти тут же возник и звук нового.
        - Возвращается. Никак забыл что-то спросить, - решил полковник.
        - Никак нет, товарищ полковник. Это другая машина, - возразил Сергеев. К звуку двигателя микроавтобуса он уже привык. Двигатель у этой машины звучал монотоннее и время от времени покашливал, словно задыхался от нехватки воздуха. Так все и оказалось. Из-за угла выехал другой, судя по номеру, микроавтобус, но с аналогичной надписью по всей длине кузова. И даже водитель, что первым покинул машину, оказался таким же низкорослым, как Габиб Баширович, и даже слегка на него похожим. Хотя был значительно моложе.
        - На Габиба сильно похож, - отметил Сергей Николаевич.
        - Его единокровный брат, только на шесть лет младше, - объяснил капитан Исрафилов. - Там же, в гараже, еще один их брат механиком трудится, а сестра диспетчером. Толковая династия. И отец до пенсии у нас же работал. Он их всех в управление и привел.
        Из микроавтобуса вышли четверо парней в форме СОБРа и в медицинских масках. Командовал группой майор Илаев, которого Сергеев уже видел при повторном обыске в квартире Мурада Асланова, чей рапорт читал раньше.
        - Привезли? - спросил полковник Гаджигусейнов.
        - Так точно. С боем, можно сказать, взяли, - объяснил майор. - Пришлось даже очередь в воздух дать. Там эта баба вредная всем заправляет. Сам профессор вроде бы и не против был, а она уперлась. Жаловаться обещала. Не вовремя приехала. Прямо с мотоцикла орать начала. Надо было нам раньше выехать. Тогда бы она опоздала.
        - Я в курсе. Она мне звонила. Пусть жалуется… Заносите пока в морг. Патологоанатом покажет куда поставить.
        Водитель сел за руль, микроавтобус подъехал к крыльцу, и бойцы СОБРа без особых усилий вытащили через заднюю поднимающуюся вверх дверцу сравнительно большой дощатый ящик. Дальше, через двери, его понесли только двое, а впереди, показывая дорогу, семенил патологоанатом. Ящик занесли в дверь, противоположную кабинету самого мелкого лысого человечка. Собровцы сразу вышли наружу и только на улице сняли маски. Как понял Сергеев, маски они носили не из боязни заразиться ковидом, а чтобы не чувствовать запах морга.
        Полковник надел свою самодельную, видимо, сшитую женой маску и двинулся в морг, а за ним и капитан Исрафилов со старшим лейтенантом Сергеевым, тоже оба в масках, прошли в тот же кабинет, куда занесли ящик, который поставили на высокий стол. Патологоанатом с монтировкой в руках колдовал над ним, открывая верхнюю крышку. Исрафилов с Сергеевым, подчиняясь его молчаливым знакам, подняли эту крышку и прислонили к стене. В ящике лежал, скорчившись, небольшой скелет в почти истлевшем мундире и в сапогах, от которых остались одни голенища. Только их да еще эполеты тление почти не тронуло. Эполеты отливали золотом, как новые. А на черепе была фуражка. Она почти сгнила, остались в целости только околыш и козырек. Должно быть, она провалялась в песке рядом со скелетом, и археологи, отыскав фуражку, натянули ее на череп, покрытый жидкими, довольно длинными светлыми волосами.
        Патологоанатом, довольно хорошо знавший анатомию человеческого тела, не снимая фуражку, отделил череп от скелета. Прямо во лбу черепа, над самой переносицей, был большой пролом - место вхождения пули. Выходного отверстия не было, и патологоанатом потряс черепом перед собой. Внутри что-то гремело.
        - Пуля внутри. Там, где был когда-то мозг, - сказал мелкий лысый человечек. - Достать ее несложно, распиливать ничего не придется. Обойдусь двумя пинцетами.
        Нужные инструменты появились в его руках каким-то волшебным, как показалось Сергею Николаевичу, образом. В действительности он просто быстро взял их со стеллажа, где они лежали вместе с другими медицинскими инструментами. Патологоанатом просунул оба пинцета в носовые отверстия, поднял череп над головой, и пуля довольно быстро была извлечена из черепа. Он бросил ее на органическое стекло, покрывающее столешницу письменного стола.
        - Вот и вся сложность, - сказал мелкий лысый человечек и тут же, совершая свои манипуляции в обратном порядке, прикрепил череп к скелету.
        Полковник Гаджигусейнов взял извлеченную пулю, повертел ее перед лицом, подслеповато щуря глаза, после чего подозвал командира группы СОБРа.
        - Крышку ящика прибейте старыми гвоздями, а сам ящик отвезите обратно археологам.
        - Что? Уже готово? - поинтересовался майор Илаев.
        - Что следовало сделать, мы сделали… - ответил полковник. - Исрафилов!
        - Я! - рявкнул капитан.
        - На их машине поедешь. Пулю срочно доставить эксперту. Пусть сравнит с пулями, что извлекли из тел убитых офицеров спецназа «Росгвардии» и ФСБ.
        - Понял. Потом сюда же возвращаться?
        - Если есть желание или необходимость.
        - Ни того, ни другого не наблюдается, товарищ полковник.
        - Тогда жди нас в управлении…

* * *
        - Ну что, сыщик, доволен пулей? - спросил Сергеева полковник Гаджигусейнов.
        - Я, товарищ полковник, во-первых, совсем не сыщик. А во-вторых, я не держал в руках ни пулю, извлеченную из черепа, ни даже те пули, что извлекли из тел убитых офицеров, и не имею навыков, требующихся для сравнения пуль.
        - Но отчет экспертизы-то ты читал?
        - Отчет читал, только мало чего в нем понял.
        - Наш эксперт производил экспертизу пули из тела подполковника ОМОНа. Вторую пулю, что оторвала голову капитану, так и не нашли. Укувыркалась куда-то в сторону. И неизвестно даже, в какую сторону и на какое расстояние. Искать ее - все равно что на том же месте ночью искать иголку. В ФСБ исследовали две пули. Наш эксперт через сеть Интернет имеет доступ к их отчетам и сможет провести сравнение. Так что, как только вернется наша машина, мы сразу заглянем к эксперту. Надеюсь, к тому моменту у него уже будет какой-то результат. Хотя бы самый приблизительный.
        Машина прибыла через пятнадцать минут. Габиб Баширович сам спустился в морг и доложил о прибытии. При этом за неимением маски он двумя пальцами зажимал свой широкий нос. Голос водителя от такого зажима стал приторно-гнусавым и неузнаваемым. Сергей Николаевич подумал, что этот метод можно использовать при каком-то телефонном разговоре, когда не хочешь, чтобы тебя узнали. И сразу после этого сообщения водитель вышел. Не смог, видимо, долго терпеть ужасный запах, стоявший в морге. Он даже не отреагировал на ворчливый окрик Нияза Муслимовича:
        - Что так долго ездил?
        Сергеев вышел вслед за Габибом Башировичем и сразу сел в микроавтобус на свое уже привычное переднее пассажирское сиденье, благо капитан юстиции Исрафилов, который это место облюбовал раньше, уже уехал с другим микроавтобусом, чтобы передать эксперту извлеченную из черепа русского офицера, убитого в девятнадцатом веке, пулю. Полковник, видимо, нашел еще тему для разговора с мелким лысым патологоанатомом и слегка задержался в морге. Наконец он вышел, снял маску и снова с трудом забрался на свое привычное место.
        - В управление, - распорядился полковник.
        Глава 18
        До места добрались очень быстро. Микроавтобус, очевидно, попал в «коридор зеленого света», то есть все другие сигналы светофора машина преодолевала за то время, что проезжала от одного светофора до другого, и попадала снова на «зеленый». В конце концов Габиб Баширович остановился у крыльца управления, подъехав к нему почти вплотную.
        - Прибыли? - словно он всю дорогу ехал с закрытыми глазами, спросил полковник Гаджигусейнов.
        - Приехали, - подтвердил Габиб Баширович.
        Полковник повздыхал и стал пробираться к выходу. Выйдя из автомобиля, он двинулся в подъезд. На крыльцо вышел покурить постовой в форме СОБРа.
        - Это со мной… - показал полковник за спину оттопыренным большим пальцем.
        Постовой в ответ на это только козырнул. Таким образом, Сергееву не пришлось дожидаться, когда ему выпишут пропуск. Нияз Муслимович двинулся вниз по лестнице в цокольный этаж, где, видимо, и располагалось рабочее место эксперта. Тычком тяжелого кулака он попытался открыть внутрь одну из дверей с правой стороны коридора. Но по расположению дверных петель Сергей Николаевич понял, что дверь открывается наружу. Обогнув полковника, постучал и открыл дверь.
        - Все время забываю, в какую сторону дверь открывается. Спасибо… - сказал полковник. - Привык, понимаешь ли, в своем кабинете на втором этаже. Там в дверь ткнешь, она и откроется. А здесь кто-то придумал…
        Что именно «кто-то придумал», полковник не договорил, потому что уже знакомый старшему лейтенанту говорливый эксперт встал из-за стола с микроскопом посредине и широко улыбнулся.
        - А я только думал вам позвонить, Нияз Муслимович. А тут вы сами пожаловали. Это очень хорошо. Объяснять на пальцах всегда лучше, чем по телефону. Доходчивее получается.
        Полковник жестом остановил быструю речь эксперта.
        - Давай ближе к делу, если есть что сказать.
        - Есть кое-что, но не скажу, что эти сведения точно сдвинут дело с мертвой точки. Начну, пожалуй, с перчатки. Перчатка другая. Не та, в которой убийца держал молоток. Расположение и направление ворсинок у замши иные. Но на самом молотке тоже несколько ворсинок осталось. Я их сравнил и пришел к выводу, что эти ворсинки от перчаток из одной партии. То есть перчатки, скорее всего, куплены в одном и том же магазине и, я даже думаю, одновременно. Представьте себе, как продавец берет перчатки из одной пачки… Нет, есть, конечно, вероятность, что пачку переложили с места на место и начали брать перчатки для продажи с другого конца пачки. Но много ли у нас продается таких перчаток с крагами, предназначенных специально для эксплуатации мотоциклистами. Я попытался выяснить через Интернет. Специализированных магазинов у нас в Махачкале восемь. Купить перчатки с крагами могли в любом из них. Кроме того, в городе есть множество мелких магазинов запчастей, где тоже можно приобрести такие перчатки. О всей республике я уже не говорю. Кроме того, материал этот довольно ноский, и купить перчатки могли даже несколько
лет назад. С тех пор в каждом магазине по десятку продавцов сменились, а те, кто остался, естественно, не могут помнить всех покупателей. Это я к тому говорю, что искать через магазины - просто время терять…
        - Понятно, - сказал полковник Гаджигусейнов.
        - А мы и не будем через магазины искать, - высказал свое мнение старший лейтенант. - Мы просто вернем перчатку Светлане Керимовне и заодно спросим, где она ее покупала. Вот и все.
        - Резонно, - согласился полковник. - Вот ты, старлей, это и сделаешь…
        - Сделаю, - согласился Сергей Николаевич.
        - Еще я сверил со слепком с мотоциклетного следа фотографии колес мотоцикла госпожи Ниязовой. Это не она там кабанов дразнила.
        - Кто бы сомневался! - заметил полковник.
        - Теперь перейдем к самому главному, - предложил эксперт. - К пуле, что мне привез капитан Исрафилов. Я уже провел сравнительный анализ и готов вам кое-что сообщить.
        - Слушаем тебя, рассказывай, - присаживаясь на придвинутый им же стул, который заскрипел под немалым весом полковника, предложил Нияз Муслимович.
        Эксперт сел за письменный стол. Сидя, видимо, ему было сподручнее говорить.
        - Пуля из черепа принадлежит к той же серии пуль, которыми были убиты спецназовцы «Росгвардии» и ФСБ… - Эксперт сделал паузу, желая дать время полковнику и старшему лейтенанту на осмысление услышанного.
        - То есть ты хочешь сказать, что в спецназовцев стреляли люди из девятнадцатого века? Привидения? Так, что ли? - резко спросил полковник.
        - Я еще ничего не сказал. Я только сказал про пули, которые использовались при стрельбе по спецназу. Но между этими выстрелами есть значительная разница. А она заключается в порохе. На пуле, выпущенной в лоб русского офицера при осаде башен села, сохранились остатки черного дымного пороха. Вы все, наверное, видели картинки из войн девятнадцатого века, когда при выстреле даже из дуэльного пистолета поднимается целое облако дыма. А уж при выстреле из ружья - тем более. Над полями сражений всегда витал дым и от ружей, и особенно от пушек. А всему виной именно дымный порох, состоящий обычно из трех компонентов - древесного угля, селитры и серы. И такая смесь не могла не оставить следов на пуле. Так вот, на пуле девятнадцатого века, что угодила в лоб русскому офицеру из корпуса генерала Алексея Петровича Ермолова в одна тысяча восемьсот двадцать седьмом году, остались следы дымного черного пороха. Их даже время оказалось не в состоянии полностью уничтожить. А в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году французским ученым Вьелем был изобретен пироксилиновый порох - первый бездымный. С тех пор учеными
разных стран порох многократно усовершенствовался и достиг современного уровня, когда он при выстреле в морозную погоду только пар в воздухе оставляет, и делается он на основе из нитрата целлюлозы с добавлением пятидесяти процентов нитроглицерина. Это так называемый двухосновный порох, который используют в спортивном и охотничьем оружии. Я в настоящий момент не касаюсь вариантов использования одноосновного и трехосновного пороха, поскольку на пулях, выпущенных по офицерам спецназа, были исключительно остатки двухосновного. Это, кстати, и в заключении экспертизы отражено. И в моем заключении, и в заключении экспертного отдела ФСБ.
        - Значит, все-таки охотничьи патроны… - сделал вывод полковник. - Но у охотничьего оружия обычно дистанция стрельбы небольшая.
        - Или спортивные, - добавил Сергей Николаевич. - Светлана Керимовна, насколько мне известно, занималась биатлоном. Кроме того, она имела доступ к пулям из девятнадцатого века. А вставить в патрон другую пулю - это не проблема. Главное, чтобы калибр подошел. И у нее имелась возможность выбора подходящих пуль. Она же сама их замеряла и описывала. По крайней мере, мне так сказали.
        - Насколько я знаю, кажется, в одна тысяча девятьсот семьдесят седьмом году было принято правило использования в биатлоне только малокалиберных винтовок калибра пять и шесть десятых миллиметра. Я это помню, потому что в одном расследовании встречался с такой темой, - сказал полковник Гаджигусейнов. А эти пули гораздо крупнее. Они при выстреле просто ствол на части вместе со стрелком разорвут…
        - Тогда вы должны помнить, что изначально в биатлоне использовалась винтовка Мосина. И именно с этой винтовкой сборная СССР взяла первую олимпийскую медаль. А эта винтовка, насколько я помню, имеет калибр «семь и шестьдесят две сотых миллиметра», - ответил полковнику старший лейтенант.
        - Я все прекрасно понимаю, - сказал старший следователь. - Но мотив… Мне не ясен мотив. А преступлений без мотива не бывает…
        - Мотив может быть от нас скрыт. Его еще предстоит выяснить.
        - И все же мне не верится, что все это могла придумать и совершить женщина, - вынес полковник свое резюме. - Я еще понимаю, что она могла обучить чему-то, в том числе и стрельбе, своего горячо любимого племянника. Но чтобы сама…
        - Но вы же сами уверяли, что племянник убит… - возразил Сергеев.
        - Мало ли, в чем я кого-то уверял. А сам вел расследование… По всем направлениям. Племянник жив, и наш эксперт это подтвердит. Он его разговор со Светланой Керимовной прослушал. Записал на диктофон. И мне передал запись.
        - Так это, значит, вы были. И вас наш отрядный хакер испугался… - сказал Сергеев эксперту.
        - Видимо, я. Я видел, что еще кто-то номер телефона Асланова отслеживает. Подумал, очередные мошенники. С ними в сети часто пересекаться приходится. А потом слежка прекратилась.
        - Наш капитан решил, что его отслеживают, и потому оставил в покое номер телефона Мурада.
        - Вот и нашли виновных… - сделал вывод Нияз Муслимович. - Но потом ваш капитан за прежнее принялся…
        - Ему приказали. А у нас в армии приказ - закон. Это не то, что у вас… Майор Одуванчиков приказал под свою ответственность.
        - Ну, если сам Одуванчиков приказал, тогда я - пас… - отшутился полковник вполне серьезным тоном.
        А Сергеев во второй раз за нынешний день подумал, что между его начальником штаба и следователем по особо важным делам существует какая-то связь, проходящая мимо него и его никак не касающаяся. Но это никак не повлияло на его желание завершить начатое вместе с полковником дело.
        - Кстати, - вспомнил вдруг Нияз Муслимович, - ответ из медицинского архива пришел?
        - Ответ-то пришел, только толку от него мало.
        - Не сохранились данные?
        - Еще не оцифрованы. А если вручную искать, ждать придется около месяца. Они готовы сотрудницу за эту работу посадить… Но я отказался… Капитану Исрафилову уже сообщил. За месяц мы соберем другие сведения и преступника накроем.
        - Странно. Он мне ничего не сказал.
        - Так я сообщил только полтора часа назад. Когда он пулю привез. Он просто еще вас не видел…
        Эксперт встал со своего стула и включил в розетку электрический чайник…
        - Товарищ полковник, вы мне машину не выделите? - спросил Сергеев.
        - Куда намылился?
        - Перчатку Светлане Керимовне отвезти надо бы. И глянуть, как она себя чувствует.
        - Могу выделить только до военного городка. А там на бронетранспортере пыли…
        - Ну хоть так. И на том спасибо.
        Сергеев не стал дожидаться, когда закипит чайник, взял у эксперта перчатку госпожи Ниязовой и двинулся к выходу.
        На посту у дверей стоял уже другой боец СОБРа, и предыдущий, видимо, забыл сообщить товарищу, что полковник Гаджигусейнов без пропуска провел в экспертный отдел офицера спецназа военной разведки, а потому не пропускал старшего лейтенанта.
        Сергей Николаевич был уверен, что одним ударом в сонную артерию уложит собровца спать надолго, но не стал осложнять жизнь полковнику перед выходом на пенсию и потому решил спуститься к нему, но полковник уже сам поднимался по лестнице.
        - Я так и подумал, что тебя могут не выпустить без пропуска… - сказал Нияз Муслимович и подтолкнул старшего лейтенанта к двери. - Он со мной проходил… - объяснил полковник младшему сержанту. Тот посторонился.
        Габиб Баширович оказался на своем месте и даже обрадовался новой поездке. По дороге старший лейтенант позвонил начальнику штаба майору Одуванчикову с просьбой снова выделить ему тот же БТР для повторной поездки на прежний объект. Одуванчиков не стал его расспрашивать, сказал, что бронетранспортер будет ждать старшего лейтенанта на площадке перед входом в штаб. Когда микроавтобус заехал на площадку, БТР в самом деле уже стоял там, и отделение силовой поддержки в том же составе уже дожидалось Сергеева, сидя в бронетранспортере.
        - Туда же, как обычно… - распорядился Сергей Николаевич, усаживаясь в кресло.
        - Никак вам, товарищ старший лейтенант, та старуха понравилась? Археологиня… К ней направляетесь?
        - Угадал, младший сержант. К ней и едем… - Сергеев показал свое прекрасное расположение духа. В любом бы другом случае он за вольность младшего сержанта в общении с офицером поставил мехвода на место, но сейчас простил. Снова сделал вид, что задремал, и задремал на самом деле.
        - А кабанятина вкусная была… Жалко, что быстро кончилась, - разбудил его голос мехвода, когда БТР проезжал памятное место.
        - На обратном пути можете подстрелить одного кабанчика… - пообещал старший лейтенант, вспомнив, что солдат не очень хорошо кормят в столовой.. - Быстро что-то кабана съели.
        - Так на две-то роты, товарищ старший лейтенант, на автомобилистов и на нас… - вступил в разговор второй младший сержант, командир отделения силовой поддержки. Он, оказывается, хотя и сидел тихо, но к разговору прислушивался. - Всем только по кусочку досталось… А один окорок комендант домой забрал. Обещал хамон сделать.
        - Так хамон минимум два года вялится, - сказал Сергеев.
        - Значит, через призыв будет солдат угощать, - не сильно расстроился командир отделения. - Мы люди не жадные…
        - Видел я его жену, - заметил один из солдат. - Вот из нее хамон можно сделать. Такая свиномать…
        Солдаты дружно заржали.
        Старший лейтенант подумал было, что плохо с его стороны позволять солдатам обсуждать офицерских жен, но настроение было такое благостное, что не хотелось ругаться даже на солдат. Он снова закрыл глаза, намереваясь прикинуться спящим, когда услышал странный звук. Сам он ни секунды не сомневался в причине появления такого звука - это явно ударила пуля. И ударила она в торец его открытого наполовину люка. Если бы пуля прошла на пару-тройку сантиметров ниже - она попала бы в не защищенное бронежилетом горло. Старший лейтенант не любил противоосколочный воротник и почти никогда не прицеплял его к бронежилету.
        - Закройте люк, - резко сказал младший сержант, сообразивший, что произошло, раньше старшего лейтенанта и с громким стуком захлопнул свой люк, чтобы следующая пуля не досталась ему и не оставила БТР без водителя.
        Сергеев тоже захлопнул свой люк. И даже, показалось Сергееву, что сделал он это слишком поспешно и заполошно, чем подал плохой пример солдатам. И, чтобы как-то оправдаться перед этими парнишками, он быстро перелез через свое кресло, дождался, когда покинет свое место стрелка-радиста командир отделения силовой поддержки, прильнул к пулеметному прицелу башни и легко поймал в перекрестье прицела скалу на перевале, которую осматривал накануне, одновременно нажимая на гашетку пулемета. Очередь показалась очень длинной, но ствол башенного пулемета не бросало в сторону, как у ручного пулемета. Тем не менее Сергеев стал посылать в нижнюю, видимую ему часть скалы очередь за очередью, ожидая, что пули подберутся к стрелку предельно близко и заставят его встать хотя бы на колени, и тогда он, приподняв ствол, выпустит в стрелка длинную очередь. Но так длилось до тех пор, пока Сергеев не понял, что патроны у него уже кончились и он только делает вид, что стреляет.
        - Газу поддай! - крикнул старший лейтенант мехводу, но БТР и без его требования несся на предельной для него скорости. Бойцы отделения силовой поддержки откинули кверху круглую листовую защиту бойниц, и бронетранспортер ощетинился автоматами, как ежик иголками. Но автоматы пока не стреляли, поскольку бойцы не видели перед собой противника.
        Старший лейтенант, чувствуя себя в бронетранспортере в безопасности, слегка успокоился, приник к башенному обзорному перископу, но не увидел на скале никого - ни живого, ни мертвого.
        - Остановись там, наверху! - дал он новую команду мехводу, и, когда заскрипели тормоза бронетранспортера, Сергеев открыл люк и не вылез, а просто выпрыгнул наружу, «на броню», осматривая все окрест и поводя вокруг стволом автомата. На скале никого не было. По правде говоря, старший лейтенант и не ожидал выстрела с такого близкого расстояния, почти в упор. И не потому, что он был такой уж отчаянно храбрый, а потому, что из бойниц бронетранспортера торчали стволы автоматов, готовые изрешетить любого человека с оружием в руках. Однако со стороны его поведение вполне походило на действия решительного, выражающего презрение к опасности человека, и старшему лейтенанту нравилась собственная поза и собственное поведение.
        Он посмотрел вниз, где раньше видел копошащихся в траншее людей. Сейчас эти люди стояли и смотрели на него, не понимая, что произошло и отчего на перевале образовалось пылевое облако - полета пуль они, естественно, не видели. Наверное, они даже не слышали звука пулеметной стрельбы, а может быть, и слышали, и даже поняли, что пулемет обстреливал перевал. Но с какой целью, не понимал никто. Женской фигуры среди людей в траншее не было. Светлану Керимовну Сергеев увидел стоящей рядом с бывшим мужем около его палатки. Они оба тоже смотрели на перевал. А у палатки сбоку от входа, где раньше был один мотоцикл, теперь стояли два.
        Сергеев нырнул в свой люк и дал команду водителю:
        - Быстро! К траншее…
        Люк он опять оставил открытым, чтобы самому видеть траншею. Бронетранспортер, притормаживая только на крутых поворотах серпантина, на большой скорости стал спускаться по дороге. Это было опасно, но общее возбуждение было настолько сильным, что никто, включая самого старшего лейтенанта, не сделал мехводу замечание.
        Мужчины в траншее дождались, когда БТР окажется рядом, и только тогда начали снова копаться в земле. Сергеев заметил, что Светлана Керимовна завела свой мотоцикл, села на него и не по дороге, а прямиком через неровности поля двинулась в сторону траншеи. При этом не позаботилась о том, чтобы надеть шлем, и ее крашенные в рыжий цвет волосы развевались на ветру.
        - Что-то случилось, старлей? - спросил Сергеева, снова выбравшегося с автоматом «на броню», тот русский мужчина, с которым старший лейтенант не так давно беседовал.
        - Случилось! - подтвердил командир отдельного взвода. - В БТР стреляли, видимо, с перевала.
        - Мы никого не видели… - сказал мужчина и снова взялся за лопату.
        - А звуки какие-то слышали?
        - Мотоцикл вроде бы где-то проехал. Но мы особо не присматривались и не прислушивались. Командиры наши в палатке заседали. Их мотоциклы внизу стояли. Это я сам видел. Кроме них мотоцикл был у Мурада. Но Мурад погиб. Да здесь иногда еще и другие на мотоциклах гоняют. И из ближнего села, и из райцентра, случается, заезжают. Все больше на китайских мотоциклах ездят, народ подешевле выбирает это средство передвижения - популярное и доступное. Так что не обессудь, старлей, мы ничего подозрительного не видели.
        - А выстрел слышали?
        - Мне показалось, какой-то хлопок был, - сказал на плохом русском языке другой рабочий. - Но там, - он махнул рукой в сторону перевала, - часто что-то взрывают. Мы привыкли и не обращаем внимания.
        Подъехала Светлана Керимовна. Последовали те же самые вопросы, теперь уже обращенные к ее персоне. Но ответы были примерно такие же, что и со стороны рабочих. Ничего она не видела и даже звуки мотора мотоцикла не слышала. А из палатки они с Бадави Ниязовичем вышли, только когда услышали пулеметные очереди. Она в это время занималась описанием найденного скелета русского офицера, привезенного после экспертизы. Торопилась, поскольку опасалась, что скелет по какой-то причине могут снова забрать и ненароком повредить.
        - Кстати, - вспомнил вдруг старший лейтенант повод, по которому приехал в археологическую экспедицию. - Вовремя вы про экспертизу вспомнили… Вы, случаем, около морга ничего не обронили?
        - Обронила. Перчатку мотоциклетную с крагой. Видимо, там, больше негде…
        - Это она? - Сергеев вытащил из кожаного офицерского планшета перчатку.
        - Она самая. Спасибо вам, что позаботились…
        - А меня самого в это время чуть не застрелили. Кстати, а где вы такие перчатки покупали, если не секрет? Я тоже подумываю мотоциклом обзавестись, и перчатки, наверное, понадобятся.
        - В Москве. В каком-то ларьке в подземном переходе. Точнее просто не скажу - не помню. И себе, и Бадави Ниязовичу тоже привезла.
        Племянника она даже не упомянула, а Сергеев тут же вспомнил руки профессора с длинными и тонкими музыкальными пальцами. Такие сильные пальцы вполне в состоянии удержать молоток так, как требуется для нанесения мощного удара. Только резкости и быстроты в силу возраста Бадави Ниязовичу может не хватить. Но зачем было профессору убивать своего племянника? Или убитый в самом деле не был племянником?
        Тогда кто же он такой? Но ответить на этот вопрос Сергей Николаевич пока не мог. Это могли бы знать только сам профессор Ниязов или его бывшая жена. Но они пока по вполне понятным причинам не скажут ничего…
        Глава 19
        Возвращался в военный городок Сергеев совсем не в том настроении, в котором выезжал. Еще бы, ведь только чудом он остался жив. Ошибись стрелок хоть на немного, и его, скорее всего, отправили бы на том же бронетранспортере в госпиталь, где врач беспомощно развел бы руками:
        - К сожалению, нам ничего сделать не удалось. Хотя мы и пытались его спасти, но потеря крови слишком большая, пробиты бронхи…
        Он даже лицо этого врача явственно представлял. Это обязательно должен быть подполковник с синими мешками под глазами - результатом хронической усталости и слегка одутловатыми щеками. Примерно такой же врач принимал его, когда старший лейтенант сломал в трех местах большой плечевой бугор. Старший лейтенант понимал, что это был стереотип, но другим хирург просто не представлялся. И за этими раздумьями Сергеев совершенно забыл о своем обещании разрешить солдатам попытаться добыть еще хотя бы одного кабана. Им такая охота пришлась по душе и показалась легкой, хотя сам Сергей Николаевич понимал, что в обыденной обстановке кабанов подолгу выслеживают, устраивают на деревьях лежки для стрельбы и вообще тратят много времени и сил. И это не считая финансовой составляющей, поскольку на отстрел зверя требуется покупать лицензию. И потому старший лейтенант удивился, почувствовав торможение бронетранспортера неподалеку от того места, где не так давно загружали в БТР туши убитых животных.
        - Что? - посмотрел старший лейтенант на мехвода.
        - Так вы же, товарищ старший лейтенант, сами разрешили кабана добыть. Сказали, что на обратном пути…
        - Все-то ты помнишь… Ну, если разрешил, добывайте…
        Бронетранспортер свернул с дороги, углубился на несколько метров в березняк и остановился, не доезжая до зарослей белой спиреи метров около пяти-шести. Все, кроме старшего лейтенанта, вышли. Он же сидел, углубленный в свои думы, и вдруг через открытый люк услышал звук двигателя мотоцикла. Первая его мысль была: Светлана Керимовна пожелала что-то сообщить ему вне общества археологов, и потому Сергеев, не слишком торопясь, вылез «на броню», оставив автомат внутри. Но свою ошибку он понял слишком поздно. Утром он видел шлем Ниязовой - белый с нарисованными красными крыльями. И длинные волосы ярко-рыжего цвета высовывались из-под шлема. Да и мотоциклетный костюм у нее был весь в светло-коричневых тонах, с черными матовыми заклепками на налокотниках и наколенниках. А мотоциклист, который догонял бронетранспортер, был в темно-синем, почти черном, только с белыми полосками на рукавах костюме и в черном шлеме с затемненным же ветровым стеклом. Но самое главное, что успел рассмотреть Сергеев, - это винтовка за спиной на биатлонном креплении через оба плеча. Он сразу наклонился, чтобы вытащить через люк
свой автомат, но его он поставил так, что пальцы задевали за прицел по касательной линии, однако взять оружие в руку не позволяли.
        Мотоциклист, похоже, что-то понял. И потому не слишком торопился. Он спокойно снял винтовку с плеч, вполне правильно лег, расположив правую ногу на одной линии со стволом, и стал прицеливаться. Только тут старший лейтенант вспомнил, что у него имеется еще и пистолет. Он бросил свои попытки достать автомат, выхватил пистолет и сразу послал в сторону мотоциклиста одну за другой три пули. Но стрелял он именно в сторону, а не в цель, надеясь этими выстрелами сбить противнику прицел. И, наверное, это в определенной мере удалось. Во всяком случае, выстрел из спортивной винтовки был торопливым, и пуля ударила Сергеева в грудь, прикрытую бронежилетом. Тем не менее выстрел был настолько мощным, что сбил его с ног и отбросил в сторону. Но старшему лейтенанту удалось скорректировать свое падение, сконцентрироваться и частично спрятаться за башню бронетранспортера. Только ноги остались на виду. Стрелок сделал еще два выстрела, на которые Сергей Николаевич ответил тоже двумя пистолетными и не слишком прицельными, поскольку дистанция прицельной стрельбы из пистолета составляла пятьдесят метров, а до
мотоциклиста было не менее восьмидесяти метров.
        Сколько могла продолжаться и чем закончиться такая дуэль, сказать трудно. Но тут из леса раздались короткие автоматные очереди и радостные крики солдат. Видимо, они сумели подстрелить кабанчика. А потом пули подняли фонтанчики пыли рядом с мотоциклистом - кто-то стрелял явно в него. И человек с биатлонной винтовкой вскочил, быстро поднял свою двухколесную машину, сел на нее и, заведя уже на ходу, устремился мимо дороги прямо через дубраву куда-то вверх по склону, в сторону, откуда не так давно раздавались взрывы. Старший лейтенант выстрелил вдогонку мотоциклисту еще несколько раз, и последний из них донес звук удара пули в металл. Значит, в мотоцикл он все же попал.

* * *
        - Кто это был? - спросил мехвод.
        - А я знаю? - встречно спросил старший лейтенант. - Могу только предполагать, что это тот же человек, что совершил по бронетранспортеру первый выстрел. Очевидно, он же стрелял в автоколонны спецназа «Росгвардии» и ФСБ.
        - Я случайно услышал выстрелы, а потом уже и самого стрелка увидел. Но он так быстро ускакал, что даже гильзы собрать не успел. Надо поискать.
        - Поищи… - предложил старший лейтенант, морщась от боли в груди и выковыривая из бронежилета пулю.
        Младший сержант ушел, но быстро вернулся и принес три гильзы.
        - Так и есть… От «мосинки». Калибр семь, шестьдесят два. И крепление винтовки за спиной биатлонное. А пуля от кремниевого ружья и в гильзе обжата на каком-то самодельном, должно быть, приспособлении. - Сергей Николаевич повертел перед глазами одну гильзу, потом понюхал, и убрал себе в карман «разгрузки» к двум остальным.
        После чего сел на землю, прислонился спиной к колесу бронетранспортера и вытащил мобильник. Так ему было удобнее разговаривать.
        - Товарищ полковник? Здравия желаю! Старший лейтенант Сергеев беспокоит.
        - Еще раз здравствуй, старлей. Что-то голос у тебя какой-то мученический. Случилось что? Не ранен, надеюсь?
        - Случилось, товарищ полковник. В меня дважды стреляли. Первый раз через открытый передний люк бронетранспортера. Пуля в ребро люка попала. Там застряла. На пару сантиметров бы ниже пошла и угодила бы мне чуть ниже горла, прямиком в бронхи. А если пуля в бронхи попадает, то в легкие вместо воздуха идет кровь, и человек просто задыхается. В моей практике был такой случай с контрактником. Хорошую же мне абрек участь готовил, ничего не могу сказать.
        - Да, пора его останавливать… С остальным как-нибудь разберемся, - сам себе сказал полковник. - После меня звони своему майору Одуванчикову, скажи, я дал «добро» на задержание абрека. Пусть группу высылает.
        - Я бы лучше сам группу возглавил. Только вернусь, так сразу и поеду.
        - Как себя чувствуешь-то? Про второй случай стрельбы ты мне пока не рассказал. Но абрека ты вычислил, как я понимаю.
        - Вычислил, товарищ полковник. А насчет стрельбы… Вернее, перестрелки… Я же тоже стрелял. И относительно удачно. Короче говоря, дело было так. Уговорили меня солдатики… Кабанятина им понравилась. Остановились. Они еще зверя завалить хотели. Я разрешил по доброте душевной. Остался один в бронетранспортере. И слышу - по дороге мотоцикл нас догоняет. А я только-только со Светланой Керимовной поговорил, перчатку потерянную ей отдал. Она перчатки в Москве покупала, говорит, что себе и профессору Ниязову, но у него, я заметил, другие перчатки. Я подумал, она что-то еще сказать желает, потому и догоняет. Я и выбрался «на броню», чтобы ее встретить. А автомат внутри оставил. Для беседы с женщиной, подумал, автомат необязателен. - Сергеев с шумным вздохом перевел дыхание.
        Полковник это услышал даже через мобильный телефон.
        - Ты как, Николаич? - Нияз Муслимович впервые назвал так старшего лейтенанта Сергеева, и в этом простом обращении было столько беспокойства, что старший лейтенант готов был принять его за отеческую заботу.
        - Нормально, только ребра болят. Дышать трудно. Пуля в бронежилет попала…
        - А как же предохранительные валики?
        - Скорее всего, просто пропаганда… Но я допускаю, что без них было бы хуже. Ребро было бы сломано, контузия с конфузией, как у нас в училище старшина роты говорил. Но я расскажу все по порядку. - Сергеев заметил, что бойцы отделения силовой поддержки вышли из леса к бронетранспортеру и тоже слушают его рассказ, как и мехвод. - Вылез я, значит, «на броню» и вижу, как из-за поворота, а до него метров восемьдесят будет, мотоцикл выезжает. И другой человек за рулем, не Светлана Керимовна и не Бадави Ниязович, одет иначе, и шлем у него другой. А за плечами винтовка на биатлонном креплении. Мотоциклист сразу меня увидел и по тормозам дал. Мотоцикл занесло, но он его бросил, а сам залег, чтобы сверху стрелять. Я как раз попытался автомат через люк достать, но не дотянулся. И в люк нырять уже поздно было. Он бы меня снять успел. Я едва успел пистолет выхватить и три выстрела в его сторону сделать, чтобы с прицела сбить. У него прицел биатлонный, диоптрический[7 - Диоптрический прицел - особая разновидность апертурного прицела, в этом варианте целик полностью перекрывает обзор глазу спереди, а сама
апертура очень малого диаметра (с человеческий зрачок), работает как камера-обскура, проецируя изображение на зрачок стрелка с большей контрастностью. Данный тип прицела дает самую высокую точность из всех возможных механических прицельных приспособлений, но расплатой за это служат большое время прицеливания и трудности с наведением в условиях сумерек и ночи, именно по этим причинам данный вид прицела стоит практически только на винтовках для целевой спортивной стрельбы на большие расстояния, а также требует особенно правильного способа прицеливания и полной исправности прицельных приспособлений.], требует длительного внимания. С таким только под встречным обстрелом и стрелять! Он выстрелил и мне в грудь попал - бронежилет выручил, а я от тяжелой пули отлетел в сторону, но сгруппировался и за башню спрятался. Сам еще несколько раз выстрелил, и он в меня тоже. Только ни он, ни я не попали - дистанция все же великовата для пистолета. А тут из леса мой мехвод выскочил и дал по нему неприцельную очередь с пояса.
        - Что он, прицелиться не мог? - не удержался полковник от осуждения, словно сам никогда волнения не испытывал.
        - Волновался парень, да и стрелять пришлось на бегу. Но он и так молодец, без раздумья в бой вступил…
        - Да, наверное… - вынужденно согласился полковник.
        - А стрелок в седло мотоцикла запрыгнул, завел машину и через лес в гору рванул. Мы вдвоем ему вслед стреляли. Так я умудрился, судя по звуку, в мотоцикл попасть. Может, в номер, может, в крыло, может, в выхлопную трубу. А он не успел даже гильзы собрать. Мой мехвод сообразил и три штуки мне принес. Калибр, как я и думал, семь, шестьдесят два. Пулю я из бронежилета вытащил, от кремниевого ружья она, как эксперт и говорил, но пулю в гильзу закатывали на каком-то самодельном приспособлении. Надо будет это приспособление поискать. Это будет доказательством, изобличающим стрелка.
        - Ну, доказательств у нас и так хватает, хотя большинство из них косвенные. А твой мотоциклист в лесу следов от колес случайно не оставил? А то я эксперта с Габибом Башировичем к тебе отправлю. Посмотри, если есть след, оставь троих там караулить, а сам возвращайся. Не отключайся пока от разговора… След поищи…
        Сергей Николаевич оперся рукой о колесо бронетранспортера и с трудом встал. Его все еще основательно штормило, и он, проходя мимо командира отделения силовой поддержки, вместо себя послал младшего сержанта поискать след от колес мотоцикла. Тот быстро вернулся и сообщил, что есть явственный след от двух колес, и даже не всегда след от заднего колеса на передний накладывается. Старший лейтенант тут же сообщил об этом полковнику, который, как оказалось, все еще баловался чаем в кабинете эксперта, его-то он сразу и послал на место происшествия…
        Старший лейтенант оставил на месте происшествия командира отделения силовой поддержки и еще двух бойцов. Сам, кряхтя от боли в ребрах, забрался в бронетранспортер, приказал загрузить трех убитых кабанов и поехал в военный городок.

* * *
        За время дороги боль у старшего лейтенанта почти прошла. Виной тому оказался промедол[8 - Промедол - наркотический анальгетик. Разработан в начале 50-х годов прошлого века в СССР в ходе исследования родственного препарата петидин.], упаковку ампул которого нашел в своей аптечке мехвод. Там же нашелся и шприц.
        - Только я укол ставить не могу, - предупредил младший сержант. - У меня от волнения руки сильно дрожат. Могу и иглу сломать.
        - Сам поставлю… - решил старший лейтенант.
        Он знал, что промедол относится у легким наркотикам и потому считается непригодным к постоянному применению, и потому взял из аптечки только одну ампулу. Но шприц оказался большим, с крупной иглой, и ставить укол себе в вену старший лейтенант Сергеев не решился. Он снял «разгрузку», бронежилет и китель-куртку, а потом, подумав, и майку. На ребрах у себя он увидел большущий синяк. Именно в центр этого синяка Сергей Николаевич, поморщившись, и поставил себе укол. Причем сделал это прямо во время движения БТРа. Бронетранспортер остановился только тогда, когда старший лейтенант уже вытаскивал иглу из межреберья. Но облегчение он почувствовал почти сразу. Хотя, может быть, сказался психологический фактор от ожидания облегчения.

* * *
        Начальнику штаба майору Одуванчикову старший лейтенант Сергеев позвонил, когда БТР уже подъезжал к поселку, в котором и был расположен военный городок спецназа военной разведки, и только после того, как получил сообщение от командира отделения силовой поддержки о прибытии машины с экспертом.
        - Еще раз, здравия желаю, товарищ майор. Старший лейтенант Сергеев беспокоит.
        - И тебе не кашлять, старлей. Как успехи? - поинтересовался майор Одуванчиков.
        - Да вот кашлять как раз и не могу. Больно кашлянуть, хотя хочется.
        - Что такое? Случилось что?
        Пришлось и майору рассказать о том же, о чем уже рассказывал полковнику Гаджигусейнову. При рассказе Сергеев слегка героизировал поведение своего мехвода, во-первых, потому, что мехвод слышал, что говорил Сергей Николаевич, и хотелось его поддержать, чтобы и в дальнейшем младший сержант вел себя как и подобает настоящему мужчине. А во-вторых, Сергеев надеялся, что майор проявит понимание и решит как-то поощрить парня. Что, в принципе, и произошло.
        - Так что посоветуешь, старлей? Сержанта мехводу присвоить или отпуск домой дать?
        - А это лучше у него у самого спросить. Мы уже подъезжаем. Как только приедем, я его сразу к вам и отправлю. Но я бы ему и сержанта дал, и отпуск. Однако я вот по какому поводу звоню. Я с полковником Гаджигусейновым этот вопрос обговорил. Мы оба пришли к выводу, что дальше оставлять на свободе Мурада Асланова уже становится опасно. Надо его брать.
        - Хорошо, я вышлю группу захвата. Прямо дома и возьмем.
        - Товарищ майор, - серьезным тоном сказал, как потребовал, старший лейтенант, - группу захвата должен возглавить я. Вы можете послать только тех, кто не участвовал в деле и не знает его тонкостей. А я знаю, что нужно искать в гараже или дома.
        - Как скажешь, старлей. Я о твоих ребрах забочусь.
        - Мне они не помешают.
        - Уверен?
        - Вполне.
        - Тогда приезжай быстрее. Группа захвата уже будет тебя ждать.
        - Я уже перед воротами.
        - А я уже в казарму звоню. Только ты сам-то сначала ко мне загляни. Я тебе кое-что из нового инвентаря презентую.
        Бронетранспортер остановился у внутренних дверей штаба, у тех, что выходят под широкую штабную лестницу. Перед тем как выбраться из БТРа, старший лейтенант сказал мехводу:
        Я сейчас к начальнику штаба. А ты ставь машину в гараж…
        - Во двор гаража…
        - Что?
        - Во двор гаража, говорю. Все бронетранспортеры и боевые машины пехоты стоят во дворе, на открытом воздухе. И только зимой над ними навес вешают. От снега…
        - Я в курсе. Но не в том дело. Как машину поставишь, возвращаешься на своих двоих в штаб и ждешь в коридоре, когда тебя начальник штаба позовет. Меня у него, возможно, уже не будет. Все понял?
        - Так точно. - Младший сержант дождался, когда старший лейтенант покинул машину, после чего начал разворот на очень узкой площадке и даже заехал одним колесом на аккуратно побеленный бордюр. Но в остальном маневр на тесной площадке удался, и бронетранспортер поехал в гараж, где на въезде высадил остатки отделения силовой поддержки. Командира отделения и еще двух бойцов должен был привезти микроавтобус Следственного управления…
        А старшего лейтенанта уже дожидался начальник штаба. Едва он вошел после стука в дверь кабинета, как майор спросил:
        - Ну, как здоровье, старлей, позволяет возглавить группу?
        - Без проблем, товарищ майор. Я уже и план действий продумал.
        - Это хорошо. Поделись. Может, что-то и подскажу.
        - Начать я думаю с гаража. Посмотрю сначала, куда в мотоцикл моя пуля попала. Там же, в гараже, думаю поискать станок для завальцовки патронов. Если его там нет, придется дома искать. Или на помойке. Могли уже просто выбросить. Сделали несколько десятков патронов, и хватит. Но на помойке искать буду в последнюю очередь. Патроны всегда могут сгодиться. А станка может под рукой и не оказаться… Новый заказывать - себе дороже. Да и времени в запасе может не быть. Проще старый в гараже спрятать. И с мотоциклом думаю, на всякий пожарный, что-нибудь сотворить. Это на случай попытки побега Мурада. А он такую попытку обязательно попробует предпринять.
        - Что ты думаешь сделать? - поинтересовался Одуванчиков.
        - Может, аккумулятор сниму, а может, цепь с колеса. Посмотрю на месте, что проще и надежнее для меня.
        - А потом?
        - Потом к нему домой двину. «Семерку» на звонке я отстучать сумею. Откроет. Если не откроет, дверь выломаем. И самого его скрутим. Под балконом страховку выставлю.
        - Мне кажется, идея с аккумулятором самая подходящая. Только нужно быть уверенным, что Мурад свой мотоцикл уже в гараж поставил. Пока же, по данным биллинга, он находится по дороге к дому. Так что можешь не спешить. Кстати, а как ты думаешь в гараж к Асланову попасть?
        - Обыкновенно, простой взлом провести.
        - Простой взлом можно провести, если замок висячий. А если он внутренний?
        Сергеев замялся, не желая открывать все свои карты. Но хитрое выражение в глазах Одуванчикова он уже уловил.
        - Что предлагаете, товарищ майор?
        - Вот тебе на этот и на будущие случаи. Полковник Гаджигусейнов передал. Ему это теперь ни к чему, говорит, все равно на пенсию собрался.
        И начальник штаба вытащил из верхнего ящика письменного стола и положил на столешницу перед старшим лейтенантом большую связку разнообразных отмычек.
        - Пригодны для любого, даже, пожалуй, для сейфового замка. Ну, разве что с кодовым или электронным такие бесполезны. Пользоваться умеешь? - поинтересовался Одуванчиков.
        - Обучали… - сдержанно ответил старший лейтенант и вытащил свою, более скромную связку отмычек. - Сразу вижу разницу… Полковничьи - самодельные, видимо, с какой-то зоны. На один замок по две или по три отмычки надо. А мои - заводские, профессиональные. Но по использованию имеют не менее широкий профиль. Спасибо, конечно, товарищу полковнику, но я своими обойдусь.
        - Я ему так и передам. А его набор себе возьму. Может, сгодится когда-нибудь, - усмехнулся Одуванчиков. - А пока можешь идти к своему взводу. На его базе сам сформируй группу захвата - не более шести человек - и жди команды от капитана Исмаэляна. Он Мурада ведет с помощью своего компьютера. Хватит тебе шесть бойцов? Количество бойцов транспортом ограничено. «уаз»-«буханка» будет ждать тебя на стоянке. Я сказал, чтобы машина стояла до темноты. Если стемнеет, лучше не ездить. В темноте скрыться легче. Тогда уже лучше завтра с утра.
        - Понял. Иду в казарму. - Сергей Николаевич вдруг сам себе удивился, потому что за все время, как он включился в расследование, он почти не вспоминал про свой взвод. Он сам знал, что это на него не похоже, тем не менее дела последних дней так закрутили и завертели его, что старший лейтенант про дела своего взвода и думать забыл. И потому даже обрадовался, что сам сформирует группу захвата из бойцов, которых он лично знает и понимает, кто на что способен. Мысленно формировать группу он начал уже на пути к казарме. Во-первых, он захотел взять с собой своего заместителя, старшину контрактной службы Сережу Кондратенко, как самого исполнительного из всех бойцов взвода и, кроме того, толкового организатора, которого бойцы слушаются как самого командира. Во-вторых, трудно в такой операции обойтись без лучшего стрелка не только взвода, но, быть может, и всей бригады в целом. Сын бурятского пастуха и охотника, и сам в недавнем прошлом пастух и охотник, Цыремпил Доржиев с самого раннего детства спал в люльке в обнимку с охотничьим карабином. Стрелял Цыремпил странно, почти не успевая прицелиться. Пока
другие стрелки на стрельбище искали себе удобную позу, пристраивали как-то к своим телам автоматы, он уже успевал отстреляться. И стрелял удивительно точно, никогда не промахиваясь. Третьим в группу захвата, несомненно, стоило взять потомственного кубанского казака Витю Иващенко. Бывший спортсмен-волейболист оказался человеком с изумительной реакцией. Он намного раньше других принимал решение, и это решение оказывалось в итоге правильным. Он и действовать начинал уже тогда, когда другие бойцы взвода еще только оценивали какую-то угрозу, и думал, как поступить. Старший лейтенант Сергеев сумел оценить Иващенко, когда проводил со взводом занятия по армейскому рукопашному бою. У Иващенко не было партнера, подходящего ему по росту - у самого Вити рост был сто девяносто два сантиметра, - и Сергей Николаевич, будучи уверен в собственных способностях и умениях рукопашника, решил сам встать в паре с Иващенко. И хотя Витя никогда раньше, как он сам говорил, ни одним из видов единоборств не занимался, уже на следующем занятии Сергееву пришлось применять все свои немалые навыки в рукопашном бою, чтобы хотя бы
сдерживать такого противника, имеющего и более высокий рост, и намного более длинные руки, но, главное, намного более быстрого и резкого, чем сам командир взвода, и быстрее соображающего, что следует сделать в следующий момент, чтобы пресечь атаку противника, и как его атаку превратить в свою контратаку. Короче говоря, уже через неделю занятий Сергеев откровенно признавал, что справиться с Иващенко он не может. «Троих недостающих пусть возьмет на свое усмотрение старшина Кондратенко», - решил старший лейтенант.

* * *
        Шифровальщик отряда зашел сначала к начальнику штаба майору Одуванчикову и сообщил о передвижении Мурада Асланова.
        - А что, сразу Сергею Николаевичу позвонить не мог? - спросил майор. - Тогда звони от меня, если тебе так легче.
        Игорь Артурович вытащил мобильник, нашел в «Адресной книге» строчку с фамилией Сергеев и нажал на кнопку соединения связи с абонентом.
        - Вечер добрый, Сергей Николаевич.
        - Еще не вечер, Игорь Артурович. Кроме того, я не знаю, насколько он обещает быть добрым. Но дошел до меня слух, что ты мне по делу должен позвонить… Врут или как?
        - Скорее, «или как»… - засмеялся Исмаэлян. - Слух верный. Короче говоря, твой клиент прибыл к дому Светланы Керимовны Ниязовой. Мотоцикл стоит, как я думаю, у подъезда, а сам он поднялся в квартиру. И потому у меня есть опасения, что он вскоре пожелает уехать. Весь вопрос только в том - куда уедет… Он в состоянии уехать в лес, где не пройдет автотранспорт, и тогда не найдешь его и ты.
        - Рекомендуешь мне поторопиться?
        - Рекомендую.
        - Моя группа захвата уже, я думаю, в машине. И сам я бегу туда же…
        Капитан услышал в трубке дыхание бегущего человека.
        - Тогда я жду твоего сообщения об удачном завершении дела.
        - Позвоню… - пообещал старший лейтенант, уже закрывая за собой дверцу автомобиля. - Обязательно позвоню…

* * *
        «УАЗ»-«буханка» вообще-то считается машиной, склонной к опрокидыванию. И, может быть, потому на ней стараются не гонять на высокой скорости. При езде по бездорожью она, возможно, и не имеет себе равных среди автомобилей своего класса, но вот по качественно асфальтированной дороге ездить не особенно любит. Но качественную асфальтированную дорогу в Дагестане еще следует поискать. А разбитую трассу от военного городка до Махачкалы «буханка» преодолевала на предельной скорости. Правда, ворчал водитель, который, в отличие от водителей дежурных машин штаба, в столицу республики ездил не часто и дорогу наизусть не помнил. И потому редко попадал на большие выбоины, грозящие разнести на осколки подвеску автомобиля. Но пока еще «уазик» терпел, терпел и водитель, хотя один раз не удержался и высказал торопящему его старшему лейтенанту Сергееву:
        - Вам-то что, не вам машину потом чинить…
        Сергеев сделал вид, что ничего не услышал, тем более «буханка» угодила в очередную яму и жутко загрохотала всем своим металлическим нутром под аккомпанемент не слишком цензурных выражений солдат. Произошло это прямо перед стационарным постом ГИБДД, на котором Сергеева недавно останавливали. «Уазик» остановился.
        - Все. Приехали! - сказал водитель. - Дальше только ползком.
        Старший лейтенант решился! Он посмотрел на пост ГИБДД, на машину инспекторов, что стояла неподалеку, и первым покинул «уазик».
        - Ждать меня… - последовала команда.
        Бойцы остались в машине.
        Сергей Николаевич быстрым шагом двинулся к транспорту полиции, обошел «жигуленок» вокруг, словно присматриваясь. Инспектор в звании капитана вышел наружу, и тут же автоматный ствол старшего лейтенанта ткнулся ему в живот.
        - Ты что, старлей, совсем разум потерял! Убери сейчас же оружие… - а в голосе капитана слышался откровенный испуг.
        - Мне поставлена задача задержать опасного преступника… - сказал Сергеев.
        - Это не я… - тихо прошипел капитан, внезапно потерявший голос.
        - А моя машина рассыпалась перед вашим постом. Я вынужден просить вас доставить нас на место задержания. И быстро!
        Он сделал знак рукой, и группа захвата моментально оказалась рядом.
        Из бетонной коробки стационарного поста ГИБДД вышел второй инспектор и, понимая, что происходит нечто нестандартное, поднял свой автомат.
        - Эй, армия, что случилось? - спросил он с сильным акцентом и повел стволом своего автомата, словно перечеркнул всю группу захвата.
        Сергеев не успел ответить, как раздалась короткая отсеченная очередь. Доржиев стрелял с пояса, не поднимая свое оружие к плечу. И автомат из рук второго инспектора сразу вылетел и оказался от мента метрах в четырех, а сам он тут же залег прямо на голый бетон площадки перед постом, не имея при этом никакого укрытия или бруствера.
        - Машину вашу конфискуем для нужд армии, - сказал старший лейтенант.
        - Это противоправные действия, - заявил первый инспектор, к которому вернулся, хотя и с хрипотцой, голос. - Не имеете права…
        - Знаю, что не имеем… - ответил Сергеев. - Обстоятельства велят…
        А старшина Кондратенко уже снимал с плеча инспектора ремень автомата, а младший сержант Доржиев подошел к объекту своей стрельбы, поддел автомат второго инспектора ногой и сказал громко, чтобы командир взвода его услышал:
        - У него ствол пулей погнуло. Если попробует стрелять, и автомат разорвет, и самого убьет… - и спокойно повернулся к инспектору, по-прежнему лежащему на бетонированной площадке, спиной. Но тот пожелал достать из кобуры пистолет. Однако живот помешал инспектору сделать это быстро. Иващенко успел совершить три длинных скачка и каблуком своего берца наступил на кисть руки с оружием.
        - Не суетись, а то ведь пристрелить можем… - сказал Сергеев и кивнул первому инспектору, которому Кондратенко облегчил пояс, вытащив пистолет из кобуры. - Поехали…
        Но семерым поместиться на четырех пассажирских местах не получилось. Тогда командир взвода стволом своего автомата просто вытолкнул наружу инспектора ГИБДД и занял его место за рулем - благо инспектор уже успел вставить в замок зажигания ключ. Инспекторы дружно бросились к «уазику», надеясь организовать преследование, но тот чуть ли не ползком выбрался из ямы и нормально ехать был не в состоянии.
        Помня, как недавно точно такой же «жигуленок» с того же самого поста отстал от дежурного «уазика» из-за неровностей дороги, Сергеев старался ехать и на скорости, и предельно аккуратно, силясь придерживаться центра дороги. Тут он увидел, что их нагоняет тентованный грузовик «ЗИЛ-131» с синим полицейским номером. Кто находился под тентом грузовика, было непонятно, но в кабине, как удалось рассмотреть в зеркало заднего вида, кроме водителя ехали трое: по всей видимости, два инспектора ГИБДД и командир подразделения, что находились под тентом в кузове грузовика. На ровном асфальте «жигуленок» без проблем ушел бы от «ЗИЛа». Но вся дорога до Махачкалы была просто усеяна ямами и ямками. И использовать обороты двигателя легковой машины возможности не было.
        - Приготовиться к бою! - дал команду командир взвода и услышал, как за его спиной защелкали затворы автоматов.
        А грузовик, кажется, решил идти на таран. Сергеев притормозил перед очередной крупной ямой, желая миновать ее сбоку, когда машина почувствовала удар в задний бампер и в багажник, услышал звон разбитого заднего стекла, и в яму «жигуленок» просто влетел.
        - По колесам стреляй, - услышал старший лейтенант возглас Иващенко за спиной, и тут же раздалась очередь из автомата. Стрелял, естественно, младший сержант Доржиев. До этого он сидел на заднем сиденье в середине, устроив у себя на коленях еще одного бойца группы. Но каким-то невероятным образом сумел повернуться, чтобы дать очередь. Грузовик просто вылетел с дороги, пробив забор из однослойного профнастила какого-то предприятия и своротив тентом какую-то трубу, похоже, газового компенсатора[9 - Газовый компенсатор - газовые трубопроводы, имеют через определенное расстояние компенсаторы, напоминающие букву «П». Часто компенсаторы проходят над автомобильной дорогой или над пешеходными дорожками. Предназначены для предотвращения разрыва труб при перепаде температур.]. Но и сам тент грузовика не выдержал удара, слетел, и взору военных предстали какие-то ящики и тюки и два грузчика в полицейской форме, которые после аварии сразу вскочили на ноги. Значит, обошлись без серьезных травм.
        «Жигуленок» тем временем поднатужился и вылез из дорожной ямы, оставив ни с чем бежавших к нему двух инспекторов ДПС и третьего полицейского. Но хоть стрелять по ним не пришлось. Старший лейтенант остался и этим доволен. А полицейские бросились останавливать другую машину, чьи фары неторопливо высвечивали на дороге относительно ровные участки. Но водитель машины, не увидев привычных жезлов, сначала притормозил, а потом рванул вперед, не желая, видимо, помогать полицейским или чего-то опасаясь. А опасаться было чего: время стояло неспокойное, а добыть полицейскую форму и нацепить на себя мог кто угодно…

* * *
        Хотя Сергеев сначала планировал посетить гараж и только потом дом Ниязовой, из-за происшествия на дороге он решил поменять планы. До нужного дома спецназовцы добрались быстро, хотя Сергеев, сидевший за рулем, немного поплутал между похожими домами, пока не увидел сначала ровные ряды гаражей, а потом и детский сад с металлическим забором. Тут уж он быстро сориентировался и приехал на нужное им место. Но, к его удивлению, мотоцикла перед третьим подъездом не было. Старший лейтенант вытащил из кармана телефон и позвонил капитану Исмаэляну.
        - Игорь Артурович, мотоцикла у подъезда нет. Что скажешь?
        - Ничего пока не скажу. Я в кабинете начальника штаба. Сейчас пройду к себе и посмотрю на компьютере. Только тогда смогу что-то сообщить, - спокойно ответил капитан. Его голос, как обычно, слегка сонный, действовал успокаивающе. И Сергей Николаевич позволил себе расслабиться.
        - Будь добр, Игорь Артурович, передай телефон майору Одуванчикову, а сам иди к компьютеру. Вернешься, как раз успеешь мне что-то сообщить.
        - Слушаю, - отозвался начальник штаба.
        - Товарищ майор, у нас неприятности… - Сергеев выложил начальнику историю с постом и машиной ГИБДД от начала и до конца.
        - Да… Поступок резкий, и я с твоей стороны, честно скажу, не ожидал такого. Но, как я понимаю, другого выбора у тебя не было. Но я сам виноват. Надо было сначала удостовериться в исправности транспорта, а потом только посылать его на такое ответственное задание. Ты себя ментам не назвал?
        - Никак нет, товарищ майор.
        - Мне уже звонили из МВД республики. Дежурный сообщил о том, что какие-то бандиты в форме спецназа напали на пост ГИБДД, обстреляли сам пост и угнали машину. Я сказал, что у меня все силы в разгоне и никого не могу отправить на поимку бандитов. Так что выбирайся сам. В крайнем случае можешь прибегнуть к помощи старшего следователя по особо важным делам полковника Гаджигусейнова. Он может помочь. Официально ты с ним участвуешь в операции на территории республики. Позвони ему. Как твое самочувствие, кстати?
        - Нормально. Боль только при резком движении. Но я за делами и забыл про нее.
        - Хорошо. Вот тут Исмаэлян вернулся. Телефон просит. Я еще тебе должен сообщить, что наша «буханка» приехала в гараж. По официальной версии, машина была угнана от штаба неизвестным человеком, разбита, потом ее забрал закрепленный за ней водитель в районе Шамхал-Термена и с помощью эвакуатора доставил в гараж. Теперь машина ремонтируется. Наш прапорщик-кладовщик из Махачкалы на своем автомобиле возвращался, увидел нашу машину и позвонил. У меня все. Возвращаю телефон Исмаэляну.
        - Давайте его, товарищ майор. Я его и жду…
        Василий Николаевич передал трубку шифровальщику.
        - Что я тебе, старлей, могу сообщить… Асланов оставил мобильник на зарядке дома у Светланы Керимовны Ниязовой. Сам мог и в гараж поехать, мог и к тете с дядей. До них тоже не так далеко. Особенно на мотоцикле. Днем можно даже напрямик через лес. В сумерках и в темноте сложнее. Все зависит от того, когда он выехал. А палатка Бадави Ниязовича стоит, как ты сам говорил, в стороне от села. Пока Мурад доедет, рабочий день закончится. Никто на звук двигателя мотоцикла не обратит внимания. Подумают, сам профессор катается или его бывшая жена… Я бы на твоем месте сначала в гараж заглянул, если мотоцикла там нет, тогда ты, старлей, к его дяде наведался бы. Но товарищ майор тебе дельный совет дал. Позвони полковнику Гаджигусейнову. С ним вместе тебе легче будет работаться в твоей сложной ситуации. В городе объявлен план-перехват. У нас в городке усилены наряды. Часовые парами ходят.
        - Так я, пожалуй, и сделаю. И машина у полковника подходящая. Мы все в ней разместимся. В тесноте, да не в обиде… Кому-то, конечно, придется колени подставить, а их ведь за долгую дорогу могут и отсидеть. Но у меня во взводе парни крепкие. Вытерпят…

* * *
        Для начала Сергеев решил отправиться в гараж, оставив двух человек караулить квартиру на пятом этаже. Один в подъезде, другой на улице должны наблюдать за балконом, чтобы Мурад, если ненароком заметит в подъезде спецназовца, не вздумал сбежать через балкон этажом ниже. Спуститься на него несложно даже для человека в возрасте, что уж говорить про спортивного парня. Он в состоянии и до низа добраться. Старшим этой малой группы Сергеев назначил старшину Кондратенко, предварительно его основательно проинструктировав и настропалив. Кондратенко, кажется, как и его напарник, поняли, что человек, на счету которого несколько удачных убийств и одно несостоявшееся, не остановится ни перед чем, чтобы сбежать от спецназовцев, а заодно и от наказания.
        Сам же старший лейтенант, взяв с собой оставшихся четверых бойцов, отправился в гаражный кооператив. Сторож кооператива только-только заступил на дежурство, был еще неприлично трезв и с подозрением посмотрел на вошедших в гараж военных, вооруженных автоматами. Гаражный кооператив представлял собой три длинные линии сооружений и из будки сторожа весь не просматривался. На въезде сторож натянул поперек ворот тонкую цепь, которая ни для чего не годилась, поскольку ее рвала даже собака сторожа - маленькая лайка, что увязалась за вооруженными военными и ни на шаг не отходила от них. Особо собака выделила младшего сержанта Цыремпила Доржиева, сразу, видимо, определив в нем охотника, а она ведь была настоящей лайкой - охотником во многих поколениях. Да и сам Доржиев сразу определил породу собаки.
        - Это же, - сказал бывший пастух и охотник, - настоящая медвежья лайка. Смотрите, какая маленькая, худая и подвижная. У нас же, в обществе человеков, как считается - чем собака здоровее, крупнее, тем больше оснований ее медвежьим охотником назвать. А настоящие медвежьи лайки маленькие, шустрые. Их даже медведь, при все его резкости, лапой задеть не может. А они к нему пристраиваются сзади, зад ему рвут и заставляют сесть задом к дереву. А сами под носом бегают, лают, донимают. Охотник на лай идет и в медведя стреляет. Вот эта собака из тех. Она никогда лишний кусочек не съест. Знает, сколько ей надо, чтобы и сытой быть, и подвижность не потерять. Ей сейчас кусочек колбасы дай, она, если сытая, его в землю зароет и будет помнить, где зарыла. Это на черный день.
        - Не отвлекаться! - дал команду старший лейтенант. Они как раз подошли к гаражу с нужным номером. Сергеев без особого труда открыл висячий амбарный замок. Такие замки он научился открывать еще в детстве ржавым гвоздем. Отец - опытный плотник в доме отдыха - научил. Плотникам ведь приходится и замки в двери врезать, и ремонтировать их, когда отдыхающие не могут открыть свою дверь. А сейчас, имея набор отмычек, Сергеев справился с задачей за несколько секунд. На улице уже начало темнеть. И потому, открыв дверь, Сергей Николаевич сразу нашел лучом подствольного фонаря выключатель и включил свет. Гараж казался просторным помещением за счет того, что в нем не было машины. А сейчас не было ни одного из трех обычно стоявших здесь мотоциклов. Были только столы-верстаки вдоль одной из стен и стеллажи с инструментами над верстаками. Внимательно осмотрев помещение и не найдя ничего интересного для себя, старший лейтенант вытащил телефон. Сначала он позвонил старшине Кондратенко.
        - Как дела, Сережа? - спросил он.
        - Нормально, товарищ старший лейтенант, - ответил замкомвзвода. - Или не нормально - не знаю, что в данном случае лучше. Тишина у нас полная. В квартире шагов не слышно. И свет в туалете не включался. Иначе с улицы было бы заметно. Там туалет с ванной комнатой, надо думать, совмещены, и есть в таких квартирах окно над ванной - на кухню. Свет из туалета как раз через это окно бывает виден. Я вот пять минут назад сменился. До этого в подъезде дежурил. Мы дежурить решили по часу. Час в подъезде, час на улице. Можем так до утра простоять, если есть необходимость.
        - Нет необходимости стоять до утра. Клиент, похоже, уехал на загородную прогулку. Будем его за городом брать. Я сейчас позвоню в Следственное управление и попрошу полковника Гаджигусейнова помочь. У него и машина под рукой, чтобы поехать, куда требуется. Он может тебя забрать, а могу и я. Как получится. Жди…
        Сергеев позвонил полковнику. Нияз Муслимович ответил сразу, словно телефон около уха держал. Так оно вообще-то и оказалось. Полковник признался:
        - Позвонил я только что твоему начальнику штаба, хотел информацией поделиться, от которой у нас все управление на ушах стоит, а он мне встречную информацию выдает. Рассказывает про твои приключения на посту ГИБДД и неподалеку. Ну, заварил ты, старлей, кашу… Как расхлебывать думаешь?
        - Исключительно с вашей помощью, товарищ полковник. Иначе никак не получится. Иначе нам в нашей форме даже из города не выбраться.
        - Это уж точно. Полиция, ФСБ и «Росгвардия» все дороги перекрыли. Всех проверяют. Думаю, что и нашу машину без проверки не пропустят. Хотя, может быть, и проскочим. А нам же все равно к археологам ехать надо. Так что можно попробовать вас захватить. Только ты мне должен пообещать, что к представителям власти более силу применять не будешь.
        - Это я могу пообещать. И без того чувствую, что переборщил. Вот меньшую силу, пожалуй, могу себе позволить.
        - Все шутишь - дошутишься… Ладно, где тебя забрать?
        Старший лейтенант объяснил, как проехать в гаражный кооператив.
        - Жди на выезде… Встречай…

* * *
        Вскоре появился знакомый микроавтобус. Видимо, Габиб Баширович сильно спешил. Полковник, снова демонстрируя свою старческую тяжеловесную немощь, покинул салон и перебрался на переднее пассажирское сиденье, погнав в салон капитана Исрафилова. Это, как понял Сергеев, для демонстрации обязательным постам своего полковничьего мундира, на который полковник еще нацепил для солидности какие-то медали, рассчитывая произвести этим впечатление.
        - Габиб Баширович, - обратился старший лейтенант к водителю. - Надо бы еще пару моих парней забрать. Они караулят рядом с подъездом Светланы Ниязовой.
        - Куда сажать будем? - спросил водитель. - Одного места не хватает. Только если одного - на колени… Машина-то потянет. Полковника тянет и не жалуется.
        - Абдул-Азиз Расулович, только без обиды… - сказал капитану полковник, не обратив внимания на слова водителя - видимо, уже привык к его шуткам. - На троллейбусе до дома доберешься?
        - Без проблем… - легко согласился Исрафилов. Он был только рад не участвовать в боевой операции, где могут и постреливать.
        Сначала машину остановили на проспекте Казбекова на выезде из поселка Семендер[10 - Семендер - ранняя столица Хазарского каганата, когда-то был большим, по мнению современников, городом, который превратился в поселок на окраине Махачкалы.]. Там стояли три машины, на одной на двери было написано «Полиция», на двух грузовиках дверцы украшали надписи - «Росгвардия». Одной из машин росгвардейцев командовал майор Илаев. Увидев полковника, майор вышел из машины пожать полковнику руку.
        - Куда судьба в этот раз бросила, товарищ полковник? - поинтересовался майор.
        - Да все по делам, по делам… И больше по уголовным, - отмахнулся Нияз Муслимович. - Отдохнуть не дают. Вот уйду на пенсию, тогда уж отдохну в своем огородике. Всласть отдохну… - размечтался полковник. - А пока туда, где в вашу колонну стреляли, к археологам…
        Майора, видимо, мечты полковника тронули, а еще больше тронуло то, что полковник выезжает на место преступления, и он махнул рукой, требуя без проверки пропустить микроавтобус.
        Во второй раз микроавтобус остановили прямо напротив поста ГИБДД, где и произошли недавние события. Кондратенко приблизил лицо к стеклу, почти впился в него глазами.
        - Что высматриваешь, старшина? - спросил его старший лейтенант.
        - Смотрю, куда наш «уазик» дели.
        - В гараже у нас стоит. Ремонтируют и нас матерят.
        - Отогнали, значит…
        - Менты-то на грузовике за «бандитами» погнались. А «буханка» и уехала. Им не до нее было. Если и вспомнили, то задним числом. А потом один наш прапорщик-кладовщик из Махачкалы домой возвращался, а он в Шамхал-Термене живет, и на дороге нашу машину увидел. Остановился - водителя нет, позвонил и вызвал эвакуатор.
        - Понятно, - ответил Кондратенко, - Толковый, похоже, у нас прапорщик-кладовщик появился. Остается надеяться, что в гараже додумаются наши отпечатки пальцев стереть.
        - Надеюсь, додумаются… - подтвердил Сергеев, Но я на всякий пожарный Одуванчикова предупрежу.
        Он вытащил мобильник и позвонил.
        - Слушаю тебя, старлей, - отозвался начальник штаба отряда.
        - Товарищ майор. Тут народ беспокоится. Люди в «буханке» свои отпечатки оставили.
        - Я об этом уже подумал, позвонил в гараж, а там надо мной только посмеялись, говорят, что этим делом они в первую очередь озаботились.
        - Это хорошо. Спасибо, товарищ майор.
        - Мне-то за что? Это командира автороты следует благодарить. А он тебе письменную благодарность готов написать за то, что ты его бойцов второй день дикой кабанятиной кормишь. Солдаты счастливы. Особенно мехвод БТРа, с которым ты ездил. Во-первых, ему самому кабанятина по вкусу пришлась, во-вторых, его, как поставщика кабанятины, солдаты готовы на руках носить вокруг казармы, В-третьих, он рад, что сержанта получил и внеочередной отпуск домой. И все благодаря тебе.
        - Почему же… - не согласился Сергеев с начальником штаба. - Он сам все это заслужил! Я здесь ни при чем.
        Старший лейтенант кашлянул и взялся рукой за грудь. Боль в ребрах снова напомнила о себе. Но спрашивать у подчиненных промедол Сергеев не стал. Он хорошо знал, как легко привыкнуть к наркотику, даже к легкому, и как трудно бывает потом от него отказаться. А офицер спецназа и наркоман - это нонсенс.
        Вернулся полковник, который вышел из машины, чтобы побеседовать с полицейскими и росгвардейцами. В сам микроавтобус никто не заглядывал, и спецназовцы спокойно ждали, когда их пропустят. Полковник снова со старческим кряхтеньем взгромоздился на свое место, и Габиб Баширович, который не выключал двигатель и даже рукоятку управления селектором держал в положении «драйв», сразу отпустил ножной тормоз и газанул. Дальше постов не было. Микроавтобус миновал поворот к военному городку и проехал дальше только с единственной остановкой, когда полковник, устав сидеть на переднем сиденье, решил сменить его на более привычное для себя место в середине последнего ряда, пересадив на место рядом с водителем старшего лейтенанта Сергеева, которому вообще-то ехать спереди было удобнее. По крайней мере, здесь не ощущались чужие локти и плечи, а также стволы автоматов.
        Поворот на шлаковую дорогу Габиб Баширович не прозевал, хотя в подступившей внезапно темноте шлак, принесенный колесами редких здесь машин, был почти незаметен. Но отсыпанная шлаком дорога не изобиловала таким количеством ям и ухабин, как давно заасфальтированная коллега, и потому передвигаться по ней даже в темноте было проще и безопаснее. За спиной старшего лейтенанта о чем-то переговаривались полковник Гаджигусейнов и спецназовцы военной разведки. Старший лейтенант к разговору не прислушивался и тихо задремал как раз к тому моменту, когда они миновали место, где в него утром стреляли.
        Преодолевая сонливость, Сергей Николаевич спросил полковника:
        - Что эксперт говорит? Он же со следа колес в лесу тоже слепок сделал.
        - Следы совпадают… - отозвался полковник, но старший лейтенант ответа не услышал. Он уснул и проснулся только тогда, когда машина остановилась после завершающего поворота серпантина.
        - Дальше пешим ходом, чтобы шум двигателя в палатке не услышали. Тихо спускаемся к палатке. Кому хочется говорить, лучше в машине выговориться…
        Спецназовцы без звука покидали микроавтобус. Предпоследним его покинул Сергеев, наблюдавший за выгрузкой. Последним был, естественно, тяжелый на подъем Нияз Муслимович. Но ему и звание, и должность позволяли долго думать, чтобы дров не наломать. В итоге в микроавтобусе остался один Габиб Баширович, сразу взявший в руки тряпку, чтобы протереть покрытое шлаковой пылью лобовое стекло.
        - Распоряжайся, старлей… Ты лучше меня своих бойцов знаешь…
        - У палатки четыре стороны. Иващенко и Доржиев к задней стенке. Мы с товарищем полковником у входа. Кондратенко, возьми кого-нибудь в напарники - и справа, двое оставшихся - слева. Сначала только прислушиваемся. По моей команде вскрываем ножами стену и входим. Со всех сторон сразу. При задержании - не церемониться. Особо опасна, я думаю…
        - Женщина… - завершил за старшего лейтенанта предложение полковник. - Ее я беру на себя. Николаич, за тобой - Мурад. Старшина - на тебе профессор.
        - Связь в постоянном режиме… - сказал Сергеев и кнопкой на КПУСе[11 - КПУС «Стрелец» - комплекс разведки, управления и связи «Стрелец» - одна из главных составляющих оснастки «Ратник».] включил связь.
        Дальше шли пешком. В нескольких окнах домов села горел свет. Видимо, там стояли собственные генераторы, поскольку от палатки Бадави Ниязовича провода никуда не тянулись, да и генератор его был слабеньким, чтобы обеспечивать электричеством дома. Еще на подходе к палатке профессора бойцы группы захвата услышали возбужденные голоса.
        Подошли ближе. Бойцы распределились по позициям. Справа от палатки, на небольшой утоптанной площадке, Сергеев увидел три мотоцикла. Два из них он уже видел раньше - это были мотоциклы профессора Ниязова и его бывшей жены. Третий видел только издали. Подошел к ним и наклонился, рассматривая при свете слабого фонарика-зажигалки третий мотоцикл. Яркий луч подствольного фонаря могли заметить из палатки в любую щель. А щелей здесь хватало. Старшего лейтенанта интересовала как раз задняя часть мотоцикла, обращенная к нему. С помощью фонарика он нашел круглое рваное отверстие в номере - след от пистолетной пули Сергеева. Недолго думая, Сергей Николаевич снял резиновые колпачки и принялся вывинчивать свечи зажигания. Ему удалось вывинтить две свечи, хотя вторую с большим трудом и напряжением пальцев. Но третья, как раз на мотоцикле с простреленным номерным знаком, никак не выворачивалась, и тогда старший лейтенант просто вытащил нож и перерезал высоковольтный кабель.
        Полковник Гаджигусейнов наблюдал за его действиями со стороны, одновременно прислушиваясь к разговору в палатке. Слушал разговор и Сергеев. Причем не просто слушал. Он включил диктофон на своем мобильнике и разговор, происходивший на повышенных тонах, записывал:
        - И что мне теперь прикажете делать? - спросил Мурад довольно резко. Ты, тетя Света, эту кашу заварила, тебе и придумывать, как из нее выплывать.
        - Просто, - спокойно и твердо ответила Ниязова. - Завтра я куплю тебе билет на самолет, и ты улетишь в Москву, под крылышко своей мамочки. Искать тебя в Москве никто не догадается, да и трудно там найти нужного человека. А я продам твою квартиру и вышлю тебе деньги. При скромной и незаметной жизни, которую ты собираешься вести, тебе этих денег хватит года на два, если не больше…
        - Ты, тетя, в права наследства сможешь вступить только через полгода. А на что я полгода буду жить? В Москве жизнь дорогая.
        - Ну, мы с тетей сможем тебе немного помочь. И на работу там устроишься, - вступил в разговор профессор Ниязов. - Главное, что там тебя искать никто не будет…
        - А этот тип, новый муж мамы - он же полковник полиции. Он первым меня и сдаст.
        - Не переживай. Твоя мать не настолько глупа, чтобы предлагать тебе что-либо, не проработав все до мелочей. Она уверена в своем влиянии на этого полковника. Меня больше беспокоит другой полковник - местный, из Следственного управления. Слишком много он задает вопросов, которые его касаться не должны. - Сергеев увидел, как у Гаджигусейнова подтянулся живот и расправились плечи. Он оценил все сказанное как высокую оценку своего труда.
        - Ну, этого-то полковника я возьму на себя, - заявила Светлана Керимовна. - От моей пули он не спрячется.
        - Тебе мало двоих… - похоже, с осуждением сказал ее бывший муж.
        - Троих, - поправила она. - Если не четверых. Один, говорят, еще в живых остался, но тоже едва ли выживет… Уж что-что, а стрелять я умею… И знаю, куда следует попасть, чтобы заставить человека сначала помучиться, а потом все же умереть.
        Сергеев вдруг понял, что это было сказано не в приступе хвастовства. Просто Светлана Керимовна таким образом запугивала своего бывшего мужа.
        - Если бы ты, тетя, не стреляла в этих спецназовцев, я бы мог спокойно жить и работать здесь, - заявил Мурад. - И никто бы за мной не охотился…
        - А как бы я тогда смогла внушить твоей матушке, что тебе нужна ее помощь? Некоторых людей заставить действовать могут только очень крутые обстоятельства.
        - Ну что, пора? - прошептал Сергеев.
        Нияз Муслимович, скорее, по губам прочитал слова, чем расслышал, и в знак согласия кивнул.
        - Группа захвата - вперед! - громко произнес старший лейтенант в микрофон своего шлема. А полковник Гаджигусейнов уже шагнул вперед, стволом своего автомата откидывая входной полог палатки. Следом за ним сразу же вошел внутрь и Сергеев, одновременно увидев, как с трех других сторон черненые ножи разведчиков располосовали палатку, и с каждой стороны внутрь вошли по два человека.
        - Моя палатка! - возмутился было Бадави Ниязович, но полковник жестко ему сказал:
        - Потерявши голову, по волосам не плачут… Палатка вам больше не понадобится, профессор!
        - А вот это мы еще посмотрим! - сказала Светлана Керимовна и вдруг резко и быстро ударила полковника в солнечное сплетение, выхватила из его рук падающий автомат и мимо не ожидавшего подобного поведения Сергеева выскочила из палатки. За ней ринулся было Мурад, но старший лейтенант вытянул руку, которая легла молодому бандиту на шею, сама собой согнулась в локте, и уже через секунду Мурад захрипел от недостатка кислорода - сработал простейший удушающий прием.
        Тем временем за стеной палатки Светлана Керимовна пыталась завести свой мотоцикл. Она успела даже выкатить его, когда Цыремпил Доржиев вышел через тот же разрез в стене палатки, через который вошел внутрь, и короткой очередью прямо с пояса сначала выбил оружие из рук женщины, а второй, дополнительной, развалил двигатель мотоцикла, который без свечи зажигания все равно не смог бы завестись… Меньше чем через минуту Цыремпил втолкнул в палатку Светлану Керимовну. Ее руки были уже в наручниках. В палатке ее ждали бывший муж и его племянник. И их запястья тоже были в наручниках, сковывающих движения…
        notes
        Примечания
        1
        Эндемик - это виды животных и растений, которые встречаются на ограниченной территории в естественной среде обитания. (Прим. ред.)
        2
        Эпикантус - часть складки верхнего века у внутреннего угла глаза, в большей или меньшей степени прикрывающая слезный бугорок. Один из признаков, характерных для монголоидной расы, редкий у представителей других рас. (Прим. авт.)
        3
        Мехвод - на армейском жаргоне так называют механика-водителя бронетранспорта или боевой машины пехоты.
        4
        «Эндуро» - вид мотоциклетных и велосипедных гонок, включающий в себя как езду по пересеченной местности, так и езду по шоссе или по городу. Со временем название гонок перешло в название класса мотоциклов. С английского языка слово «эндуро» переводится, как бег на выносливость, и это не случайно, ведь в некоторых гонках спортсменам приходится преодолевать более пятисот километров.
        5
        Генерал-майор юстиции Анатолий Щуров - руководитель Следственного управления Следственного комитета России по Республике Дагестан.
        6
        Таволга Бумальда - другое название белой спиреи.
        7
        Диоптрический прицел - особая разновидность апертурного прицела, в этом варианте целик полностью перекрывает обзор глазу спереди, а сама апертура очень малого диаметра (с человеческий зрачок), работает как камера-обскура, проецируя изображение на зрачок стрелка с большей контрастностью. Данный тип прицела дает самую высокую точность из всех возможных механических прицельных приспособлений, но расплатой за это служат большое время прицеливания и трудности с наведением в условиях сумерек и ночи, именно по этим причинам данный вид прицела стоит практически только на винтовках для целевой спортивной стрельбы на большие расстояния, а также требует особенно правильного способа прицеливания и полной исправности прицельных приспособлений.
        8
        Промедол - наркотический анальгетик. Разработан в начале 50-х годов прошлого века в СССР в ходе исследования родственного препарата петидин.
        9
        Газовый компенсатор - газовые трубопроводы, имеют через определенное расстояние компенсаторы, напоминающие букву «П». Часто компенсаторы проходят над автомобильной дорогой или над пешеходными дорожками. Предназначены для предотвращения разрыва труб при перепаде температур.
        10
        Семендер - ранняя столица Хазарского каганата, когда-то был большим, по мнению современников, городом, который превратился в поселок на окраине Махачкалы.
        11
        КПУС «Стрелец» - комплекс разведки, управления и связи «Стрелец» - одна из главных составляющих оснастки «Ратник».