Безбашенный всадник Михаил Серегин
        уДачный детектив # Лето в зените. Дачный кооператив живет своей тихой жизнью. Кто-то копается на грядках, кто-то отдыхает в тени берез, кто-то варганит шашлыки. И вдруг по местному радио передают сообщение о том, что из психиатрической лечебницы сбежали двое психов. И вскоре в роще, прилегающей к кооперативу, объявляется одетый в лохмотья человек восточной внешности, который объявляет себя арабским шейхом, нефтяным магнатом и любителем арабских скакунов. А вслед за этим дачники видят среди берез гарцующего белоснежного красавца-жеребца под седлом и с уздечкой. Мгновение - и конь растворяется в лесу, словно привидение. А тут еще сторож хмельным голосом поведал о том, что видел на коне всадника - без головы. На этом спокойная жизнь дачников заканчивается. Может быть, весь кооператив сошел с ума?
        Михаил Серегин
        Безбашенный всадник
        уДачный детектив
        Глава 1
        Маша. Даешь романтику!
        - Саша! Иди сюда и посмотри, какой красавец! - громко восторгалась я, призывая мужа полюбоваться вместе со мной на только что найденный боровичок.
        - Маруся! - насмешливо сказал он, подходя. - Или я что-то путаю, или определение
«тихая охота» явно было сказано не про грибы. Ты каждый раз вопишь так, словно нашла клад с пиастрами, а не очередную жертву своего чревоугодия, которую к тому же собираешься очень скоро пустить в дело. Или ты планируешь оставить его на память?
        - Это ты от зависти, - спокойно парировала я, ничуть не обидевшись, потому что это была наша обычная манера подкалывать друг друга и к ссорам не имела никакого отношения. - У меня уже почти полная корзинка, а у тебя на донышке сиротливо перекатываются всего три штуки, и к тому же еще неизвестно, съедобные ли.
        - Ну, не все же с проведенного в деревне босоногого детства умеют разбираться в грибах, - ответил он.
        Тут из висевшего у него на шее FM-приемничка грянула «Джага-джага», и я мгновенно рассвирепела, потому что органически не переношу подобное, с позволения сказать, эстрадное искусство, и потребовала:
        - Выключи немедленно эту гадость! Не понимаю, как ты можешь слушать подобные
«шедевры»? Да еще в лесу, где можно наслаждаться первозданной тишиной и пением птиц!
        - Дорогая! - усмехнулся муж. - Да ты своими криками давно уже всех птиц распугала. Ты же при виде очередного гриба вопишь так, словно это племя индейцев в полном составе, включая грудных детей, идет в атаку на форт бледнолицых.
        - Все равно выключи и не порти мне настроение! - настаивала я. - И зачем ты только этот приемник взял?
        - Чтобы скучно не было, - ответил он, но приемник не выключил, а просто убавил звук.
        - Несчастное дитя цивилизации, - с показным сочувствием сказала я. - Ты даже на даче не можешь отказаться от достижений научно-технического прогресса. Только не очень понимаю, что мудрого ты услышишь по местной радиостанции. Она же обычно такую чушь передает, что уши вянут.
        - Последние новости, дорогая, - хмыкнул он. - Пусть они не очень мудрые, зато полезные. Представь себе, что вдруг объявят штормовое предупреждение со скоростью ветра метров тридцать в секунду? Мы с тобой быстренько вернемся и пересидим эту напасть в доме! А если у нас не будет с собой приемника, ненастье застанет нас врасплох, и мы даже погибнуть может! - с притворным трагизмом произнес он.
        - Да-да! - иронично подхватила я. - А еще могут объявить, что ожидается цунами на нашем озере! Или землетрясение в районе Салтыковки! - А потом, не удержавшись, съязвила: - Вот уж никогда не думала, что тебя посередине лета может заинтересовать реклама распродажи лыжных ботинок сорок шестого размера. И это при том, что ты носишь сорок четвертый.
        - Ты не поверишь, но они еще рекламируют распродажу шуб, дубленок и теплых сапог, - шепотом, словно открывал величайшую тайну, сообщил Сашка.
        - И перемежают эту рекламу музыкой по своему не слишком взыскательному вкусу, - добавила я.
        - Привередливая ты, Маруся! - вздохнул муж. - Передачи по телевизору тебя раздражают! Приемник ты слушать не можешь! Да тебе самое место на необитаемом острове!
        - Не преувеличивай! - отмахнулась я. - Туда я бы добровольно не отправилась, а вот куда-нибудь в неизведанные, еще не испорченные цивилизацией земли - с удовольствием!
        - Вроде Дикого Запада времен освоения? - с интересом спросил Сашка.
        - Что-то вроде! Представляешь, какая замечательная жизнь там была? - мечтательно сказала я. - Ни тебе телевизора, ни радио, ни телефона... Одни только дикие прерии без конца и без края... Ветер колышет траву... Всякие зверюшки резвятся на свободе и никого не боятся...
        - Да-да! - ехидно подхватил он. - Только ты почему-то забыла, что в Америке искали счастья беглые преступники и прочий сброд, а также младшие сыновья из приличных семей, которым на родине не на что было рассчитывать. Так что кочевали по этим самым прериям не самые лучшие представители человечества. Да и доведенные
«благородными» бледнолицыми до отчаянья индейцы гуманизмом не отличались. Так что нравы там царили те еще!
        - Можно подумать, что ты лично там был и все это на собственном опыте испытал! - недовольно возразила я.
        - А вот ты, скорее всего, свои знания о той поре у Майн Рида почерпнула, - укоризненно сказал муж. - Вот и думаешь, что там были исключительно гарцевавшие на горячих скакунах мужественные ковбои и благородные индейцы, правда, вот только с вражескими скальпами на поясах.
        - А ты что, считаешь Мориса Джеральда подлецом? - возмутилась я. - Или Карлоса, охотника на бизонов?
        - Я вижу, что «Всадника без головы» и «Белого вождя» ты зачитала до дыр, - усмехнулся Сашка. - Только ты, наверное, забыла, что там были еще такие «светлые» личности, как Кассий Колхаун, полковник Вискарра, Робладо и так далее.
        - Ну, подлецы были во все времена! - отмахнулась я. - Только согласись, что тогда жизнь была полна романтики.
        - Если ты считаешь романтикой способ выяснять отношения исключительно с помощью лучшего друга «кольта», то мы с тобой расходимся во вкусах, - развел руками муж.
        - При чем здесь перестрелка? - удивилась я. - Я имела в виду совсем другое. Согласись, что поездка в карете, запряженной четверкой, а еще лучше шестеркой лошадей, или верхом - это гораздо более романтично, чем поездка в автомобиле. Да и более полезна для окружающей среды, с чем ты, как эколог, не можешь не согласиться, - добавила я и вздохнула: - Как же здорово жили наши предки хотя бы в девятнадцатом веке!
        - Марусенька! Солнышко мое! - рассмеялся Сашка. - При твоем рабоче-крестьянском происхождении тебе пришлось бы не в каретах ездить, а уворачиваться от них и поднимаемых ими брызг грязи, чихать от пыли и перепрыгивать лежащие на земле кучи навоза. Да ты бы в лучшем случае на извозчике ездила!
        - И все равно лошадь во всех отношениях гораздо лучше машины, - упорствовала я. - И мне очень обидно, что теперь от них отказались! Променяли их на пожирающие бензин железные коробки, от которых одна вонь! Да и развитию парникового эффекта они способствуют! А уж о московских пробках я вообще не говорю!
        - Интересно, а сколько бы по времени мы с тобой ехали на запряженной одной лошадью телеге от Москвы до дачи? - задумчиво глядя на небо и якобы прикидывая, спросил муж.
        - Почему это на телеге? - возмутилась я.
        - Потому что на карету с упряжкой мы бы с тобой в то время не заработали - в девятнадцатом-то веке! - ответил Сашка. - Так что будь рада и телеге! Мы бы с тобой успевали только приехать, как тут же нужно было бы возвращаться обратно. Да и на работу пришлось бы выезжать ни свет ни заря! И собираться при этом в холодной и полутемной комнате - надо же было бы печь топить и одеваться при свете лучины. Или ты в своих грезах видишь себя в залитой сотнями свечей бальной зале, причем одеваться для выезда «в свет» тебе помогала бы толпа горничных? Только откуда бы они взялись?
        - Между прочим, мой папа был начальником отдела на заводе, а мама учительницей, - возмутилась я.
        - Не думаю, что в девятнадцатом веке на их зарплату можно было бы содержать собственный выезд и прислугу, - усмехнулся муж.
        - Да ну тебя! Урбанизированное дитя двадцатого века! В тебе нет ни капли романтики! - вздохнула я. - Даже помечтать не даешь! Вечно ты со своими насмешками!
        - Да, дорогая! Я прагматик! Я радуюсь тому, что живу в третьем тысячелетии, когда научно-технический прогресс сделал нашу жизнь намного удобнее, а железный конь пришел на смену крестьянской лошадке! - процитировал он классиков. - Так что лично я не собираюсь отказываться от автомобиля и прочих благ цивилизации вроде мобильного телефона, телевизора и приемника.
        - И все-таки лошадь лучше! - упрямо ответила на это я.
        - Но ты почему-то забываешь, что овес нынче дорог! - хмыкнул Сашка.
        Прибавив звук на своем приемнике, он неторопливо пошел вперед, поднимая палкой листья в поисках грибов, а мне по ушам тут же ударил очередной «шедевр» современной попсы, и я поморщилась. «Нет! Ну как Сашка может быть в тридцать пять лет таким неразборчивым, что слушает всякую ерунду? Не мальчишка же зеленый, который от всей этой „музыки“ балдеет! - мысленно возмутилась я. - Ведь МГУ закончил, а сейчас работает экспертом-экологом и в своем деле не из последних! Да и вообще, он человек самостоятельный, с характером, остроумный, душа компании! И интересы у него разносторонние: раньше занимался туризмом, а теперь вот краеведением увлекся! Откуда же у него эта тяга к низкопробной эстраде? - удивилась я, а потом решила: - Ладно! Пусть наслаждается, если ему это нравится! Я его и таким люблю!»
        Я быстро догнала мужа и пошла немного сбоку от него, чтобы мы не мешали друг другу искать грибы и не перехватывали чужую добычу, как вдруг услышала такое, что даже остановилась. Да и Сашка замер на месте и удивленно вытаращился на меня. Еще бы нам было не застыть, если из приемника раздался голос диктора:
        - Вниманию населения! Экстренное сообщение! Из Боровского районного психоневрологического диспансера сбежали двое больных. Предупреждаем сразу, что они не представляют опасности для окружающих. Это двое мужчин на вид сорока - сорока пяти лет, одетых в больничные пижамы. Просьба ко всем, кто их увидит, немедленно сообщить по телефону, - тут он произнес несколько цифр, которые я даже не попыталась запомнить, потому что была напугана до смерти, - или в райотдел милиции.
        Объявление закончилось, и снова раздалась музыка, а я повернулась к мужу и решительно заявила:
        - Саша! Мы немедленно возвращаемся в Москву!
        - Маруся! Ты чего? - удивился он. - А как же твои грядки?
        - Мне жизнь дороже! - отрезала я. - И пока этих психов не поймают, я сюда ни ногой! Боровск от нас всего в десяти километрах, и я не собираюсь дожидаться, когда эти беглецы нагрянут в наш дачный поселок.
        Я повернулась и быстро пошла в сторону садоводческого товарищества, где была наша дача, а Сашка, догнав меня, пошел рядом, пытаясь на ходу убедить не пороть горячку.
        - Дорогая! Послушай! Во-первых, почему ты решила, что они направятся именно сюда?
        - А потому что мы самые беззащитные! У нас и участковый-то только в Салтыковке! А этим психам надо что-то есть и пить! Да и переодеться не мешало бы! Вот они к нам и пожалуют!
        - Маруся! - стоял на своем муж. - Во-вторых, ты же слышала, что сказали:
«психоневрологический диспансер»! Да там буйных или социально-опасных просто не держат! Для них существуют специализированные лечебницы закрытого типа, которые ничем не отличаются от тюрьмы, и оттуда так просто не сбежишь! А у нас в Боровске обычный диспансер, где лежат какие-нибудь безобидные алкаши, которые выбрались оттуда, чтобы бутылкой разжиться, или тихие сумасшедшие, воображающие себя Ньютонами или Эйнштейнами! Ну, на самый крайний случай Наполеонами!
        - Все равно! Поехали в Москву! - твердила я.
        Но постепенно Сашке удалось убедить меня, что бояться нечего, и я немного успокоилась, да и не хотелось бросать свои насаждения на произвол судьбы, тем более что работы в саду предстояло - вагон и маленькая тележка.
        - Ладно! Давай останемся! - согласилась я. - Но если со мной что-нибудь случится, это будет целиком и полностью на твоей совести!
        - Дорогая! Поверь мне, твои страхи совершенно напрасны и эти беглецы безобиднее мух! - заверил он меня. - Вот увидишь, ты потом сама будешь смеяться над своими словами!
        - Твои бы слова!.. - вздохнула я.
        Мы молча шли домой, и крыши нашего поселка стали уже видны среди крон деревьев, когда Сашка, усмехнувшись, сказал:
        - Странно, что ты до сих пор психов боишься - я-то думал, что ты к ним давно привыкла.
        - Намекаешь на убеждение твоей мамы, что все творческие личности, включая, естественно, и меня, с перекосом психики, и получается, что я должна бояться саму себя? - сварливо спросила я.
        - Режиссер-постановщик массовых мероприятий - специальность, конечно, творческая, - преувеличенно серьезно согласился муж. - И организовать корпоративную вечеринку так, чтобы она хоть чем-то отличалась от банальной пьянки - это высокое искусство, но я, вообще-то, о другом.
        - И о чем же? - холодно поинтересовалась я.
        - Да о том, что ты постоянно имеешь с дело с психами, - ласково объяснил Сашка.
        - А-а-а! Это ты про мою фирму по розыгрышам? - покивала я.
        - Про нее самую! - охотно подтвердил муж.
        - Значит, ты бы хотел, чтобы я из-за сезонности своей основной работы перебивалась случайными заработками, а не имела стабильный и неплохой доход от своей фирмы? - вкрадчиво спросила я.
        - Маруся! Я понимаю, что каждый должен делать то, что он умеет, - примиряюще сказал Сашка. - Но согласись, что только законченные психи с уклоном в садизм могут заказывать у тебя розыгрыши своих друзей! Нет, ну скажи мне, какому нормальному человеку взбредет в голову прийти к тебе и попросить, чтобы ты организовала для его друга или для именинника бандитский «наезд» со стрельбой как раз в разгар вечеринки? Или похищение инопланетянами? Или положительный результат теста на ВИЧ? Да ни один вменяемый мужик до этого с самого страшного похмелья не додумается! Это же какое-то изуверское издевательство над человеком! И заказать его может только или умственно отсталый придурок, или самый лютый враг, для того чтобы испортить человеку праздник, а то и жизнь!
        - У богатых свои причуды! - недовольно сказала я. - И они, между прочим, за это дорого платят! А те, кого разыгрывают, на это, кстати говоря, редко обижаются!
        - Или делают вид, что не обижаются, - поправил меня муж. - А сами лелеют коварные планы отомстить по полной программе. Лично я такого, с позволения сказать, друга, который мне нервы помотал, или вычеркнул бы из числа своих знакомых до конца жизни, или морду ему набил бы. - С этими словами Сашка выразительно покачал своим кулаком, а он у него немаленький в полном соответствии с ростом под два метра.
        За этим разговором мы незаметно подошли к воротам нашего дачного кооператива, возле которых стояла сторожка, где жил Юрич, наш сторож и личность замечательная во всех отношениях. Некогда он работал инженером на оборонном заводе, но не сумел вовремя, то есть тогда, когда оборонка рухнула, сориентироваться в новых условиях и стал постепенно опускаться, пока не прибился к нашему садоводческому товариществу, где мгновенно превратился в волшебную палочку-выручалочку, потому что имел не только золотые руки, но и добродушнейший характер, из-за которого никогда и никому не отказывал в помощи. Недостаток у него был только один, и он высокопарно называл его приверженностью Бахусу. Иначе говоря, Юрич пил, но окончательно и бесповоротно пьяным его видели считаные разы, потому что норму свою он знал и, зарядившись с утра каким-нибудь портвейном или «Анапой», в течение дня поддерживал рабочее состояние, то есть был вполпьяна, что нимало не мешало его трудовой деятельности. При виде нас он выскочил из своего домика, и мы с удивлением отметили, что он выглядел непривычно трезвым, а вот глаза были выпучены до
недозволенных природой пределов.
        - Там... там... - начал он, тыча пальцем в сторону заброшенного поля.
        Сашка посмотрел на меня и тихонько сказал:
        - Как обманчива бывает внешность! Я ведь было решил, что он на удивление трезвый, а он лыка не вяжет!
        Отмахнувшись от мужа, я спросила:
        - Юрич! Успокойся! Что случилось? Говори толком!
        - Я видел белого всадника на белом коне! - наконец выговорил он.
        - Наверное, как в известном романе Майн Рида, всадник был без головы, и это повергло тебя, Юрич, в такое смятение, - невозмутимо предположил Сашка, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
        - Как я теперь припоминаю, действительно без, - растерянно сказал сторож, принимая слова мужа всерьез. - Я его со спины видел, так вот, головы точно не было! - уже более уверенно закончил он.
        - А всадников Апокалипсиса ты тут неподалеку не замечал? Или, может, крокодилы на водопой пролетали? - ехидно спросил муж и уже другим, дружеским тоном посоветовал: - Кончал бы ты пить, Юрич, а то ведь так и до белой горячки недалеко.
        - Да вот этими самыми глазами видел! - не унимался сторож.
        - Иди проспись! - посоветовал ему Сашка. - И никому больше про белых лошадей не говори, а то тебя могут неправильно понять, и останемся мы без сторожа, а вот ты окажешься на казенных харчах в местной «дурке», где как раз два места освободились.
        Глава 2
        Саша. Ночные видения
        Жаренная с грибами картошка получилась на славу - Маруся вообще прекрасно готовит, - и мы, немного посидев перед дачным, то есть маленьким, телевизором, пошли спать, потому что находились за день так, что ноги гудели, да и зевали мы беспощадно. Вечер выдался прохладным, но окно на ночь мы решили не закрывать, а просто достали дополнительное одеяло, потому что это же так здорово - засыпать под шелест листьев, стрекот насекомых в траве и прочие ночные шорохи. Заворачиваясь в него с головой, я сонно пробормотал:
        - Спокойной ночи, дорогая!
        - И тебе тоже! - ответила жена, забираясь ко мне под бок - наверное, тоже замерзла.
        Только я было начал засыпать, как Маруся толкнула меня, и я недовольно спросил:
        - Ты чего?
        - А ты что, ничего не слышишь? - удивилась она.
        - Конечно, не слышу - у меня же ухо одеялом закрыто, - недовольно объяснил я, высовывая голову из-под одеяла наружу, и спросил: - Что случилось?
        - Я слышала конское ржание, - немного испуганно ответила она.
        - У тебя просто богатая фантазия, дорогая, - успокаивающе начал было я. - Мы с тобой сегодня говорили о лошадях, ты устала от ходьбы, потом немного понервничала, вот она и сыграла с тобой такую шутку. Так что тебе это просто почудилось! Спи!
        Я снова залез под одеяло, предвкушая, как сейчас наконец-то усну, но не успел я устроиться поудобнее, как Маруся опять начала меня тормошить:
        - Саша! Да ты только послушай! Опять конский храп и ржание! Причем где-то совсем рядом с нами!
        - Да не может этого быть! - от раздражения я даже сел на кровати. - Я понимаю, что ты грезишь прериями, поездками верхом и Морисом-мустангером, но убедительно тебя прошу: вернись с небес на землю! У нас тут ближнее Подмосковье, а не Арканзас с Техасом!
        - Да ничего мне не чудится! - рассердилась жена. - Чем дрыхнуть, лучше бы сам послушал!
        - Как раз дрыхнуть, как ты выразилась, ты мне и не даешь! - огрызнулся я и тут...
        Тут я действительно очень явственно услышал цокот копыт и ржание коня.
        - Что за чертовщина? - удивился я. - Откуда здесь лошади взяться?
        - Ты не гадай, а пойди и посмотри! - сварливо посоветовала Маруся.
        Поняв, что спорить бесполезно, да и интересно мне стало, что же такое происходит, я быстро оделся и вышел в сад, предварительно включив ночное освещение над крыльцом. Оглядевшись, я не нашел вокруг ничего интересного или подозрительного и вернулся в дом за фонариком, с которым решил выглянуть за калитку. Едва я вышел в разделявший дачи проезд, как мгновенно застыл, не веря своим глазам. Я зажмурился, помотал головой, чтобы отогнать наваждение, и снова посмотрел, потом я еще раз закрыл глаза и опять посмотрел. Нет! Это не было галлюцинацией! Это было на самом деле, и мне предстояло это что-то переварить и решить, как к этому относиться, потому что происходили вещи в нашем кооперативе по определению невозможные.
        Дело в том, что одним из наших соседей по даче был молодой парень Максим Парамонов, которого мы с женой за излишне жизнерадостный характер звали между собой Мажором. Решив приобщить сына к прелестям жизни на природе, его отец купил ему участок по соседству со своим, и там был очень оперативно выстроен весьма приличный дом явно с расчетом на будущих внуков. И вот теперь у выходивших прямо на лес открытых ворот участка Максима нервно гарцевал белоснежный, грациозный и на диво ухоженный красавец-жеребец под седлом и с уздечкой, причем явно не из фермерского хозяйства, а чуть поодаль от него стоял огромный черный джип
«Шевроле-Субурбана» с трейлером. Причем, несмотря на то что ворота Мажора были открыты, света в окнах его дома не было, да и вообще вокруг не было ни души - ни всадника на жеребце, ни водителя в джипе.
        - Что за ерунда? - прошептал я себе под нос. Я бы еще понял, если бы воры приехали на какой-нибудь плюгавенькой машинешке, чтобы что-то вывезти отсюда... Хотя... Что можно украсть на даче у Максима? Нет! Это определенно не воры! Ведь этот джип даже без трейлера стоит больше, чем весь участок Мажора вместе с дачей! Но лошадь-то тут при чем? Подойти и выяснить, в чем дело? - задумался я и тут же решил: - Пожалуй, не стоит в это ввязываться - мало ли что там может твориться? Вдруг Мажор дал ключи какому-нибудь своему другу? - предположил я и сам же себе ответил: - Вряд ли! Не думаю, чтобы у этого не самого крутого, да и просто совсем не крутого парня могли быть такие друзья! Нет! Дело явно нечисто, и нужно немедленно позвонить Максиму! Или сразу в милицию? - гадал я, а потом определился: - Нет! Сначала Мажору! В конце концов, он хозяин, вот пусть и разбирается со своим хозяйством! Может быть, ларчик открывается совсем просто и я зря панику подниму!
        Я быстро побежал на нашу дачу, где был тут же встречен естественным Марусиным вопросом:
        - Ну, что там?
        - Потом! - отмахнулся я, пытаясь вспомнить, куда положил вчера свой мобильник.
        Отбиваясь от жены, я шарил в поисках телефона, который сумел обнаружить только после того, как Маруся позвонила мне на него со своего сотового и я по звуку определил, что почему-то положил его в ящик стола на кухне - не иначе как затмение на меня нашло!
        - Да что случилось? - уже не на шутку встревожилась жена.
        - Пошли, и сама все увидишь! - сказал я, чтобы не отвлекаться на разговоры.
        Я бегом бросился обратно в сад, а Маруся, накинув куртку прямо поверх ночной рубашки, быстро пошла вслед за мной. Выскочив за калитку, я от неожиданности замер, потому что ни жеребца, ни страшного черного джипа с трейлером возле дачи Максима уже не было и даже ворота были закрыты.
        - Ничего не понимаю! - помотал головой я.
        - Может быть, ты мне все-таки скажешь, что произошло? - рассердилась Маруся.
        Описав ей в двух словах все, что совсем недавно видел собственными глазами, я получил ответ:
        - А тебе это все не показалось?
        - До сих пор я галлюцинациями как-то не страдал! - огрызнулся я.
        Я пошел к воротам дачи Мажора, чтобы посмотреть поближе, не осталось ли каких-нибудь следов, и, посветив фонариком на дорогу, нашел их.
        - Вот! - я ткнул пальцем вниз. - Любуйся! Тут тебе и следы подков! Тут тебе и следы широких протекторов джипа! Тут тебе... Тьфу, черт! Чуть не наступил!
        - Куда? - тут же спросила жена, которая до этого боязливо держалась у меня за спиной.
        Вместо ответа я осветил кучу совсем свежего конского навоза.
        - Вот! Продукты жизнедеятельности жеребца!
        - А почему ты решил, что это лошадиный навоз? - удивилась она, брезгливо морщась.
        - Потому что я, дорогая, заканчивал биофак! - назидательно сказал я. - И еще помню, что в отличие от коровьего навоза лепешками лошадиный имеет форму яблок и к тому же в нем всегда есть непереваренные ячменные зерна. Присмотрись, и ты сама увидишь!
        - Спасибо! Предпочитаю поверить тебе на слово! - быстро ответила жена и задумчиво спросила: - Неужели это у какого-нибудь несчастного фермера коня увели?
        - Сомневаюсь! - покачал головой я. - Местные колхозники наверняка позабыли, как того коня запрягать. Да и выглядел этот жеребец явно не как рабочая лошадь.
        - Значит, зря мы Юричу не поверили, - сказала жена, кивая в сторону следов лошадиных подков. - Всадник все-таки был! - И спросила: - А лошадь была белая?
        - Ну, белая! - нехотя подтвердил я. - Только при чем здесь Юрич? И к тому же он видел всадника на поле, а не на участке Мажора! И даже не возле него!
        - Так чего же ты стоишь? - возмутилась Маруся. - Звони Максиму и выясняй, откуда у этой истории ноги растут!
        Но сколько я ни набирал номер Мажора, получал в ответ только одно: «Абонент недоступен».
        - Что мне, всю ночь ему звонить? - разозлился я. - Делать мне больше нечего! Мало ли куда он мог уехать? Вдруг там роуминга нет? Или он просто телефон отключил, чтобы ему не мешали?
        - Ладно, пошли спать! - примирительным тоном сказала жена. - Завтра разберемся!
        Глава 3
        Маша. Пока тихая паника
        Из-за того, что мы не выспались, завтракали мы поздно, и когда вышли в сад, чтобы заняться каждый своим делом, то есть я - грядками, а муж - сидеть на своем любимом стуле под деревом и морально поддерживать меня, то попали прямо в центр растревоженного улья. Оказывается, не один Сашка имел обыкновение слушать местную радиостанцию, и весть о побеге из Боровского психоневрологического диспансера двух больных еще вчера облетела весь наш поселок. Теперь же дачники активно обсуждали способы защиты от этих психов, причем попытки тех, кто вроде Сашки пытался образумить людей и доказать, что бояться нечего, тонули в возмущенном хоре людей, желавших знать, куда смотрит милиция и прочая власть. Кто-то предлагал установить на территории круглосуточное дежурство, другие - обратиться в охранное агентство, третьи рассчитывали на собственные силы и грозно потрясали вилами и мотыгами.
        Наш сосед слева, Виктор Петрович Афонин, за глаза и вполне заслуженно именуемый нами Куркулем, был настроен очень решительно и обещал немедленно пристрелить этих буйнопомешанных, если они только сунутся в наш поселок.
        - Виктор Петрович! - укоризненно говорил ему на это Сашка. - Во-первых, они не опасные, а во-вторых, неужели у вас поднимется рука застрелить несчастных людей только за то, что они за себя не отвечают? Это ведь убийство будет, и вам за это сидеть придется...
        - Не придется! - уверенным тоном отвечал на это Афонин. - Я, между прочим, сам контуженный!
        И это было чистой правдой, потому что Афонин был подполковником в отставке и ушел из армии по состоянию здоровья, после того как пострадал при неудачном взрыве во время учений.
        - Тогда вам на многие-многие годы придется составить компанию им подобным, - вкрадчиво вещал Сашка. - Вас сочтут психически невменяемым и отправят на принудительное лечение!
        - Ладно! - хмуро согласился Куркуль, словно величайшую милость оказывал. - Я ружье солью заряжу! Но безнаказанными их не оставлю!
        - За что же вы их наказывать-то собираетесь? - удивилась я. - Они же вам ничего плохого не сделали!
        - А я что, ждать этого должен? - следуя совершенно непонятной лично мне логике, спросил он. - И так ведь ясно, что у них на уме только убийства, насилия и грабежи!
        - Ну, вы уж в каждого незнакомого человека все-таки не стреляйте, - попросил его Сашка. - Вдруг это в гости к кому-нибудь из наших человек идет?
        - Да что же я, по-твоему, нормального человека от психа не отличу? - возмутился Куркуль и пошел заряжать свое ружье.
        Наш сосед справа, Сергей Сергеевич Богданов, постоянно проживавший на своей зимней даче с гражданской женой Ларисой, тоже был не в восторге от перспективы встретиться личико в личико с психом, но отнесся к этому известию гораздо более спокойно, чем Афонин. Будучи человеком весьма состоятельным, он, оказывается, еще вчера вызвал специалистов, которые сегодня утром устанавливали поверх его забора охранную сигнализацию, а он стоял и наблюдал за их работой.
        - Сергей Сергеевич, - сказала я, подходя к нему. - Вы не будете против, если мы в ваше с Лорой отсутствие в случае опасности подадим в милицию сигнал тревоги?
        - При чем здесь милиция? - удивился он. - Сигнализация просто шумовая - тронь ее, и тут такой вой поднимется, что хоть святых выноси!
        - А-а-а! - разочарованно протянула я. - А я-то думала, что вы настоящую ставите...
        - Маша! Она и есть настоящая, на психов и рассчитана, потому что их такой шум точно отпугнет, - улыбнулся он. - А теперь сами посчитайте! Предположим, сигнал пройдет на пульт в Боровск, так через какое время сюда милиция приедет? А если ее на участкового в Салтыковке вывести, то что он один здесь сделать сможет? Вот и получается, что нечего попусту деньги тратить! На такой случай и эта, - он кивнул на проволоку, - сгодится. Так что, если придется, смело можете ее использовать! Нужно просто слегка задеть проволоку, и сигнализация тут же сработает. Только уши затыкайте, а то, по заверениям специалистов, и оглохнуть можно.
        - И чего придумали? - неодобрительно спросил, останавливаясь около нас, Юрич. - Чего людей-то невинных пугать? Чем они, бедолаги, вам досадили? Один стрелять собирается! Другой оглушить!
        - А нечего было сбегать! - веско ответил Богданов.
        - А ты небось думаешь, там не жизнь, а сплошное удовольствие, - гневно хмыкнул сторож.
        - Не знаю! Не был! - развел руками Сергей Сергеевич. - А вот ты, судя по тому, как авторитетно рассуждаешь, удосужился.
        - Ну и что? - не стал отнекиваться Юрич. - Запихивала меня туда жена, когда от пьянки лечила. И должен тебе сказать, что люди они как люди! Смотрел я на них, да и поговорить со многими довелось! И есть среди них очень даже приличные люди, талантливые даже, а может, и гениальные, только непризнанные!
        - Даже так? - рассмеялся Богданов.
        Юрич обиделся и собрался уходить, но потом передумал и, выразительно глядя на своего оппонента, отчетливо произнес:
        - Я тебе, Сергеич, так скажу: чтобы сойти с ума, этот ум нужно предварительно иметь! Так вот, тебе туда точно не попасть!
        Оставив Богданова переваривать это изысканное оскорбление, Юрич отправился по своим делам, а мы с мужем, быстро распрощавшись с Сергеем Сергеевичем, догнали его, и Сашка, как бы между прочим, спросил:
        - Юрич! Ты ту белую лошадь больше не видел?
        - Какую лошадь? - вскинул брови сторож.
        - Юрич! - укоризненно сказала я. - Брось! Все ты прекрасно понял!
        - Нет! - подумав, ответил Юрич. - Я тут сам с собой посоветовался и решил, что ты, Саня, тогда был прав и мне этот всадник без головы действительно спьяну померещился.
        - И никому о ней не говорил? - уточнил Сашка.
        - Зачем? - невесело усмехнулся он. - Чтобы меня за сумасшедшего приняли и в
«дурку» отправили? Нет уж! Спасибо! Я туда больше не хочу! И вообще, пить надо меньше! Меньше надо пить!
        Процитировав фразу из известного каждому человеку фильма, он повернулся и торопливо ушел, а мы с мужем переглянулись, и я сказала:
        - Знаешь, Саша, пожалуй, нам тоже не стоит говорить о том, что ты этой ночью видел. А то при тех настроениях, которые сейчас в поселке царят, нас самих за психов примут, а мне этого как-то не хочется!
        - Но ведь я действительно видел и джип, и жеребца! - возразил муж.
        - Юрич, как я теперь понимаю, тоже лошадь видел, а ты ему поверил? - спросила я и сама же ответила: - Нет! Так почему же нам должны поверить?
        - Ладно! - согласился муж. - Пусть это останется нашей страшной семейной тайной.
        Глава 4
        Саша. Явление шейха дачникам
        Белоснежный красавец-жеребец мчался по зеленому полю с желтевшими своими шляпками высокими подсолнухами, и за ним, как за моторной лодкой, по обе стороны расходились своеобразные волны. На нем в дамском седле и в амазонке с широкополой шляпой, увенчанной страусовыми перьями, сидела Маруся и казалась абсолютно счастливой.
        - Вот уж не думал, что ты умеешь верхом боком ездить! - прокричал я ей.
        В ответ она мне улыбнулась и вдруг заорала так, что я чуть не оглох.
        Подскочив на кровати, я сначала не понял, что происходит, а потом до меня дошло, что это был просто сон. Жены рядом не было - наверное, ушла завтрак готовить, и я собрался было снова лечь, как Марусин крик повторился. На этот раз это был явно не сон, и я, испугавшись за нее, быстро выбежал на веранду, где ее не оказалось, и оттуда в сад. Жена стояла на крыльце и вопила как резаная. «Значит, это и в первый раз кричала она, и это мне вовсе не приснилось, - понял я. - Просто она замолчала, чтобы воздуха в грудь набрать».
        - Ты чего? - спросил я, бросаясь к ней.
        Бледная как мел Маруся замолчала, но тут же начала усиленно икать от испуга и смогла только рукой показать мне в сторону кустов смородины, которые подозрительно шевелились.
        - Там кто-то есть? - догадавшись, спросил я, и она покивала. - Ну, ребята! - угрожающе сказал я. - Кажется, вы нашли приключение на собственные задницы!
        Взяв стоявший на веранде топор, я направился к кустам, но совсем близко на всякий случай подходить не стал и потребовал:
        - А ну, выходите!
        Кусты снова зашевелились, и в этот раз я разглядел через ветки жгуче-черные глаза.
        - Мужик! Выходи по-хорошему! - приказал я и многозначительно помахал топором.
        - Я не есть мужик! - раздался оттуда негромкий возмущенный мужской голос с непонятным пока акцентом.
        - Еще не лучше! - возмутился я. - Ты что же, псих, себя женщиной считаешь?
        - Я не есть женщина! - уже громче и даже гневно ответил мне невидимый пока собеседник.
        - Все ясно! Ты или гуманоид, или инопланетянин! - согласился я, решив, что нечего спорить с сумасшедшим. - Но все равно лучше выйди сам, а то я сейчас тебя достану, и, поверь мне, это будет очень резко отличаться от теплых материнских объятий! Ну! - прикрикнул я.
        Кусты зашевелились, и оттуда вылезло нечто настолько невообразимое, что я в полной мере понял значение слова «шок». Представшая моему взору картина была настолько нереальной, что я и сам засомневался в целостности своего рассудка, и у меня появилось отчетливое желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все это мне не кажется. Но тут я посмотрел вокруг, увидел привычную мирную картину и решил, что еще не спятил. Немного успокоившись, я перевел глаза на незваного гостя, чтобы рассмотреть его получше.
        Передо мной стоял жгучий брюнет лет сорока пяти яркой восточной внешности, с небольшой и очень холеной бородкой, в которой уже серебрилась седина, его большие миндалевидные глаза, обрамленные такими длинными ресницами, что любая женщина обзавидовалась бы, смотрели на меня настороженно и даже с некоторым испугом, но не это главное. Босой мужчина был одет в такое рванье, что на него даже смотреть было противно, не говоря уж о том, чтобы дотронуться до него, а его голову венчало некое подобие «арафатки», сделанной из какой-то грязной тряпки и куска веревки.
        - Ну, мужик, ты и учудил! - усмехнулся я, когда немного отошел от шока и привык к его живописному виду. - Больничную пижаму ты, значит, снял и, чтобы не ходить голым, совершил разбойное нападение на огородное пугало.
        - Я не есть мужик! - снова возмущенно воскликнул незнакомец.
        - Да-а-а! - протянул я. - И кто же ты? Наполеон Бонапарт? Бисмарк? Или кем ты там еще себя считаешь?
        - Я есть шейх! - гордо заявил он и, расправив плечи, выпрямился.
        Зрелище было настолько комичным, что я не выдержал и расхохотался, а отсмеявшись, сказал:
        - Диагноз ясен! Раз ты человек восточный, то ты, естественно, шейх, а вот будь ты русским, наверняка возомнил бы себя императором Петром Первым! Ну что ж, в каждом сумасшедшем доме сходят с ума по-своему! Только скажи мне, шейх, чего же это тебе в «дурке» не сиделось? На волю потянуло?
        - Что есть «дурка»? - недоуменно спросил он и, видимо, поняв, что немедленно бить я его не собираюсь, даже вскинул голову, чтобы придать себе величественный вид.
        - Тот психоневрологический диспансер в Боровске, откуда ты с другом сбежал, - ласково объяснил я. - Кстати, где твой товарищ? И на какое имя он отзывается? Гамлет, принц Датский, или он себе что-то еще покруче придумал?
        - Я не понимать! - решительно заявил он в ответ и начал говорить на совершенно ужасном, но все-таки понятном русском языке: - Я есть шейх! Я есть наследник правитель один из самый богатый Эмират! Мой папа, - почему-то на французский манер, то есть с ударением на последнем слоге, сказал он, - есть владелец пятьдесят семь нефтяная скважина! Я иметь золотой «Роллс-Ройс»! Я иметь гарем: четыре жена, как позволять Мухаммед, и двенадцать наложница!
        - Верю! - изо всех сил стараясь казаться спокойным, покивал я. - Твое благосостояние настолько заметно, что просто сразу же бросается в глаза! Особенно впечатляет изысканность твоего туалета! Парижские кутюрье от зависти поумирают, едва взглянув на него.
        - Never mind! - оскорбленно поджав губы, незнакомец небрежно показал на свою одежду, и я, вспомнив свой сначала школьный, а потом институтский английский, понял, что он просит не придавать значения его внешнему виду. - Это есть несчастье! Мне нужен помощь! Если вы помочь я попасть дипломатический представительство одна страна в Москва, вы будет иметь очень щедрый подарок!
        - Слушай, шейх! - поморщился я. - Давай ты не будешь морочить мне голову! Считай себя кем хочешь! Я не возражаю! Только я для начала позвоню кое-куда, и сюда приедут люди, которые очень хотят с тобой встретиться! Вот им-то ты и будешь вешать лапшу на уши сколько душе угодно, и они тебя с радостью выслушают, а сейчас...
        Тут вмешалась моя жена, которая, оказывается, осмелев и решив, что этот псих совсем не буйный, подошла к нам и все слышала.
        - Как же ваше высочество тут оказалось? - с сочувствием поинтересовалась она из-за моего плеча, и я увидел в ее глазах откровенную жалость к несчастному сумасшедшему.
        - О, мадам! Я должен просить pardon свой вид! - галантно сказал псих. - Я пугать вы!
        - Ничего! Я уже успокоилась, - заверила она его, выходя вперед.
        - Позвольте представить я! - благодарно глядя на Марусю, сказал псих и начал перечислять: - Камаль ибн Гасан...
        Его имя оказалось таким длинным, что его конец терялся в далеком далеке, и я даже заскучал, а вот жена терпеливо дослушала все до конца.
        - Но вы, мадам, звать я просто Камаль!
        Он шагнул вперед и протянул ей руку, надеясь, что она сейчас подаст ему свою, чтобы он мог, наверное, ее поцеловать, причем в этой его руке было что-то очень странное, но я не смог понять, что именно. И тут...
        Тут со стороны участка Афонина грянул выстрел! Видимо, наш бдительный сосед счел это движение проявлением агрессии и решил посильно поучаствовать в поимке психа. К стыду бывшего вояки, эффект оказался нулевой.
        От неожиданности Камаль подпрыгнул на месте, потом в воздухе его ноги, словно разминаясь, сделали несколько бегущих движений - лично я видел подобное раньше только в мультфильмах и был твердо убежден, что в реальной жизни подобное невозможно, а потом, опустившись на землю, он со скоростью молодого и призового жеребца бросился в противоположную от Афонина сторону, то есть к забору, разделявшему наш и богдановский участки. Перемахивая через забор, он, естественно, задел натянутую проволоку, и тут началось такое, что мама не горюй! Сигнализация верещала громче, чем стадо свиней, которое решили одномоментно заколоть, и уши мгновенно заложило. Плюс к этому ошалевшие в первую минуту от этого рева собаки, водившиеся в нашем кооперативе во множестве, быстро пришли в себя и залились истошным лаем. Одним словом, это было светопреставление по полной программе, случившееся в одном отдельно взятом поселке!
        - Ну, сейчас начнется! - стараясь перекричать этот вой, проорал я жене, и она согласно кивнула.
        Глава 5
        Маша. Погоня в горячей крови

«Еще бы не началось! - подумала я, помотав головой, чтобы прийти в себя, и бросаясь к забору, чтобы посмотреть, что там с Камалем - мне было его искренне жаль. - Сначала я перебудила весь поселок своими воплями, потом Куркуль жахнул солью из своей двустволки, а теперь еще и эта сигнализация воет как резаная! Тут кто хочешь с ума сойдет!»
        Явно собираясь оправдать мои ожидания, все население нашего поселка высыпало из своих домов на улицу, и послышались самые разнообразные возгласы и предположения.
        - Это сигнал воздушной тревоги! - надрывалась какая-то женщина. - Я знаю! Она именно так звучит! Скорее все в погреба! Сейчас бомбить начнут!
        - Какая бомбежка! - орали другие. - Это на наш поселок валятся обломки международной космической станции!
        - Что-то долго они до нас добирались! - издевательски возражали третьи. - Это землетрясение началось!
        - Да-да! - ехидно соглашались четвертые. - В ближнем Подмосковье это самое обычное дело!
        Одним словом, каждый словно нарочно стремился внести в охватившую людей панику свою лепту, чтобы еще больше запутать дело, а сирена тем временем продолжала надрываться под аккомпанемент собачьего лая.
        Оказавшийся же на участке Богданова Камаль, бодро обежав его, выяснил, что наружный забор гораздо выше того, который он только что перемахнул, и он загнал себя в своеобразную мышеловку. У него был только один выход - бежать обратно на наш участок, и он им воспользовался. Снова взяв это препятствие, он вихрем пронесся по моим грядкам, причем попытка Сашки поймать его не увенчалась успехом, и в качестве сомнительного приза в руках у мужа оказался только оторванный от пиджака рукав, который Сашка брезгливо отбросил. А Камаль, не теряя времени даром, уже был на участке не успевшего перезарядить свое ружье Куркуля, и его присутствие там было озвучено мелодичным звоном разбитого стекла, истошным лаем Заразы и матерными тирадами ее хозяина. Потом, судя по звукам, беглец переместился к кому-то еще.
        - Да успокойтесь вы! - проорал Куркуль во весть свой командный голос. - Это просто один из сбежавших психов! Надо его поймать, пока он никого не убил!
        - Да-а-а! Ты его будешь ловить, а он тебя и пришибет! - с опаской крикнул какой-то мужчина.
        - И ведь, самое главное, ему за это ничего не будет! - поддержал его другой.
        - Вот он! - донесся до нас истошный крик какого-то мужчины чуть ли не с другого конца поселка. - Я его вижу! Это какой-то кавказец в лохмотьях!
        - Ну, тогда точно убьет! - пришли к единому мнению люди.
        - Так не оставлять же его на свободе! - возмутилась одна из женщин. - У нас же тут дети! Внуки! Мужики вы или нет?! Вы свои семьи можете защитить или только водку жрать и умеете? Что же, нам, бабам, самим за ним гоняться?
        - Женщины и дети - в укрытие! - скомандовал Куркуль. - Двери и окна запереть и носа наружу не высовывать! За мной, мужики!
        Пристыженные мужчины, похватав что у кого было, в основном садово-огородный инвентарь, под предводительством Куркуля дружно побежали в ту сторону, откуда мы слышали крик. Сашка присоединился к ним, ну и я за компанию, а главное, с надеждой, что смогу предотвратить расправу над ни в чем не повинным человеком - разве же он виноват, что у него с головой беда. Не успели мы пробежать и десяти метров, как раздался новый крик, который сообщил нам, что беглец уже успел за это время переместиться на значительное расстояние в сторону, и мы повернули туда.
        Сирена надрывалась без устали, ошалевшие от ее воя собаки заходились от лая, а наша вконец обалдевшая от этого несмолкаемого шума толпа металась по поселку, сметая все на своем пути, но никак не могла угнаться за проворным беглецом, которому страх придал такие силы, что он лихо брал барьеры в виде различных изгородей, ловко уворачивался и отбивался от собак, беспощадно вытаптывая при этом любовно лелеемые хозяевами посевы и цветники, и проворно перемещался по территории, явно преследуя какую-то только ему ведомую цель. Наконец, кто-то догадался и закричал:
        - Он бежит к лесу! Отрезайте ему путь!
        Толпа ломанула туда, и мы наконец-то увидели Камаля, который опережал нас метров на пятьдесят и мчался к заветной цели с отчаяньем спасавшегося от волков оленя. И тут на дороге показался наш участковый из Салтыковки, который мигом сориентировался и, достав пистолет, бросился навстречу беглецу, перекрывая тому дорогу к лесу. Мужчины облегченно перевели дыхание и, тяжело дыша, перешли на шаг, а вслед за ними и я, чувствуя, как это ни странно, досаду от того, что мы вот-вот поймаем Камаля - мне было его очень жалко. Беглец же, немного пометавшись, под аккомпанемент криков милиционера «Стой! Стрелять буду!» бросился к растущим сбоку от дороги довольно густым кустам и спрятался в их зарослях, как в своей последней надежде. Уже неторопливо и явно сгорая от любопытства, мужчины подошли к стоявшему напротив кустов участковому и стали ждать развития событий. Милиционер их ожидания оправдал и, как и положено, потребовал:
        - А ну, выходи с поднятыми руками!
        Видя, что бежать больше некуда, да и бесполезно - как говорится: «Чего за ним гоняться? Его пуля догонит!» - Камаль прокричал из своего убежища:
        - Я есть иностранный подданный!
        - Да хоть марсианин! - получил он ответ от милиционера. - Выходи давай!
        - Я требую доставить я в Москва! В дипломатический представительство! - выдвинул беглец свое требование.
        - С превеликой радостью! - заверил его милиционер. - Отвезем, куда попросишь! Баба с возу - кобыле легче!
        - Вы давать я слово офицер? - настаивал Камаль.
        - Тьфу ты, черт! - разозлился участковый. - Ну, даю я тебе слово! Даю! Только выходи уж поскорей, но только с поднятыми руками!
        После недолгих колебаний беглец вышел к нам, и милиционер, только сейчас разглядев его как следует, от удивления присвистнул:
        - Мать честная! Да он же пугало раздел! Псих-псих, а сообразил, как одежку поменять!
        Глава 6
        Саша. Исповедь шейха и чем она закончилась
        - Я быть говорить только при они! - решительно заявил Камаль, показывая на нас с женой.
        - Даже так? - удивился участковый, с подозрением глядя на нас.
        - Дело в том, что это мы нашли его у нас на участке и немного побеседовали, вот он и считает нас своими единственными здесь знакомыми, - объяснила ему Маруся.
        - Да бога ради! - понятливо покивал милиционер. - Мне же лучше! Я хоть буду спокоен, что от вас он не сбежит.
        - Да он и в первый раз сбегать не собирался! - возразила ему жена. - Если бы Виктор Петрович в него не выстрелил, то мы еще тогда могли бы выяснить, кто он и как сюда попал.
        - Разберемся! - многозначительно сказал милиционер и неприязненно посмотрел в сторону Афонина, а потом скомандовал: - Ну, ладно! Пошли!
        Вся наша немаленькая толпа дружно повернулась и отправилась в сторону поселка, еще издалека с радостью обнаружив, что сирена наконец-то замолчала: то ли ее кто-то из особо нервных просто вырубил ведомым только ему одному способом, то ли она была рассчитана на определенное время и отключилась сама. Долгожданная тишина приятно ласкала нам слух. По дороге от нашей компании отделялись потерявшие всякий интерес к этой истории дачники - псих-то пойман! - а вот дома их ждали близкие, горевшие нетерпением в мельчайших подробностях узнать, как они гонялись за беглецом и чем это кончилось. Так что к нам на дачу мы вернулись всего впятером: мы с женой, участковый, Куркуль и Камаль.
        В саду милиционер усадил Камаля на мой любимый стул и, успокоившись, что он теперь никуда не денется, решил для начала окончательно прояснить вопрос с выстрелом. Он достал из планшета бланк протокола, ручку и приступил к допросу.
        - Гражданин Афонин! У вас есть разрешение на огнестрельное оружие? - официальным тоном спросил он.
        - Имеется! - уверенно заявил Куркуль. - Могу предъявить в любой момент!
        - А сейф для его хранения? - продолжал допытываться участковый.
        - Наличествует! Я закон знаю и его не нарушаю! Можете сами посмотреть! - заверил его Виктор Петрович.
        - Обязательно все проверю! - пообещал милиционер и потребовал: - Тогда объясните мне, почему вы решили применить его в отношении этого гражданина?
        - Так он же на Марию собирался напасть, а ее муж стоял рядом дурак дураком и даже не пошевелился, чтобы ее защитить! - возмущенно объяснил Афонин.

«Ну, погоди, Куркуль! - оскорбился и мысленно пообещал я. - Припомню я тебе это
„дурак дураком“! Мало не покажется!»
        Тем временем участковый повернулся к Марусе и спросил:
        - Он действительно собирался на вас напасть?
        - Да ничего подобного! - возмутилась она. - Он представился мне и протянул руку для рукопожатия! Тут-то ничего не понявший Виктор Петрович и выстрелил!
        - И как же его зовут? - спросил милиционер.
        - У него очень длинное имя, которое я не запомнила, но он попросил меня обращаться к нему просто Камаль, - ответила она.
        - Так, с этим разобрались! Значит, вы, гражданин Афонин, покушались на жизнь человека по собственной инициативе и, главное, без всякого к тому повода? - неодобрительно посмотрел на Куркуля участковый. - Счастье ваше, что вы промахнулись! Ведь убить же могли! Да и потом, целились-то вы в одного, но ведь и другим могло достаться, - он кивнул в нашу с женой сторону. - И отвечали бы вы тогда по всей строгости закона!
        - Ничего подобного! Во-первых, ружье, причем оба ствола, было заряжено солью, а соль крупного помола не относится к разряду боевых веществ! - спокойно возразил ему Куркуль. - А во-вторых, уверяю вас, что в следующий раз не промахнусь и будет этот псих ходить малосольный, как огурчик! Он же мне не только грядки потоптал, но и три стекла в парнике разбил! - яростно заявил он. - Знаете, сколько мне теперь за новые выложить придется?
        - Нечего было в него стрелять! - встрял я. - Опасности для моей жены никакой не было! А вы своим выстрелом сами испугали Камаля и спровоцировали его на то, что он от страха стал метаться по поселку. Не стреляли бы, и стекла ваши были бы целы! Так что вы сами во всем виноваты!
        - Тьфу! - раздраженно сплюнул Куркуль. - Пусть теперь вас обоих хоть поубивают, я и пальцем не пошевелю!
        - Кстати, гражданин Афонин, мне занести в протокол вашу угрозу в отношении этого гражданина? - невинно поинтересовался милиционер.
        - Дело ваше! - буркнул Виктор Петрович. - Только ему теперь и без меня жизнь медом не покажется! После побега небось на спецрежим отправят! Так ему, психу, и надо! А вы бы лучше наручники на него надели!
        - Зачем? - удивился милиционер и исключительно из чувства противоречия - будут им еще какие-то отставники командовать! - объяснил: - Он человек спокойный, сидит себе и сидит! На людей не бросается! Солью в них не стреляет! Зачем же наручники?
        Оскорбленный в лучших чувствах Куркуль ушел, а участковый, убрав так и не заполненный бланк допроса обратно в планшет, решил вплотную заняться беглецом.
        - Так, чурка! Значит, ты Камаль, а дальше как? - спросил он.
        - Что есть чурка? - удивленно спросил тот.
        - Говорящее полено с глазами, - выразительно объяснил ему участковый и снова спросил: - Так как же тебя, чурка, звать?
        Глаза Камаля гневно блеснули, но он, видимо, уже понял, что находится не в том положении, чтобы права качать, и покорно повторил все свое длиннющее имя, а милиционер, слушая его, выразительно посмотрел на нас с женой, словно хотел сказать: «Ну ясно же, что псих!» Закончив, Камаль спросил:
        - Господин офицер! Когда вы везти я в Москва?
        - А что тебе там делать-то? - насмешливо поинтересовался в ответ участковый.
        - Я очень нужно попасть в дипломатический представительство kingdom Магриб. Он наш сосед, - объяснил Камаль.
        - Ишь ты, какие у тебя соседи! - язвительно заметил участковый. - Нет чтобы дворники с уборщицами! Тебе королевство подавай! Только если ты иностранец, то что же в посольство своей страны не просишься, а к соседям? - спросил он таким тоном, что мы с женой поняли - он просто от души развлекался.
        - Нельзя! - в ужасе воскликнул Камаль. - Совсем нельзя! - И стал просить: - Господин офицер! Вы помогать я! Я вы потом делать заместитель министр полиция моя страна!
        - А почему сразу не министром? - воскликнул участковый, уже откровенно издеваясь над своим собеседником.
        - Иноверец нельзя министр быть, - объяснил Камаль и, желая показать, как он об этом сожалеет, развел руками.
        - Угу! - хмыкнул милиционер. - Понял! Так ты меня прямо сейчас этим заместителем сделай!
        - Мой папа не позволять! Он грозный! Очень! - объяснил ничего не подозревавший Камаль. - Но он уже есть старый, да продлит Аллах его годы! А когда я принять от он власть, я делать вы большой человек в моя страна!
        Мы с женой переглянулись, и по ее взбешенному взгляду я понял, что она кипит от ярости, слушая, как мент - назвать его после всего этого милиционером у меня язык просто не повернулся бы - издевается на несчастным психом, да мне и самому было очень неприятно все это слушать, но что мы могли поделать?
        - Что же тебе дома-то не сиделось? Чего ты в Россию приперся? - продолжал выспрашивать мент.
        Он вальяжно развалился на стуле, явно предвкушая, как будет вечером дома с тем, что он ошибочно принимал за чувство юмора, рассказывать об этом инциденте своей жене, а она, наверняка по своим умственным способностям и моральным качествам недалеко ушедшая от своего муженька, будет весело ржать вместе с ним. И простодушный Камаль начал рассказывать на своем ужасном русском языке, вставляя иногда английские слова.
        - Я есть шейх! - гордо заявил он. - Я есть старший сын и наследник свой папа! Мой мама, - тоже с ударением на последний слог сказал он, - есть старший жена в гарем мой папа. Она есть русский! Она учить я русский язык! Мой папа иметь еще много жена! Две из они учиться в Москва в институт Патрис Лумумба. Они я тоже учить русский язык.
        - Ну и чему они тебя еще учили? - двусмысленно хмыкнул участковый.
        Камаль намека не понял и удивленно воскликнул:
        - Они женщина! Что женщина может учить мужчина?
        - Значит, совсем необразованный ты у нас! - насмешливо воскликнул мент.
        - Это не есть так! - возмутился Камаль. - Я учиться в England and France! Я есть engeneer! Мой специальность нефть! Главный богатство наша страна есть нефть! - гордо заявил он.
        - Значит, ты к нам в Подмосковье за нефтью приехал? - заржал участковый. - Так она у нас здесь как-то не водится!
        - No! - помотал головой Камаль. - Я приехать Россия первый раз в мой жизнь! Я читать, вы иметь здесь хороший лошадь, и приехать покупать! Я очень любить и знать лошадь! Я иметь дом свой конюшня! Я иметь тридцать четыре чистопородный арабский скакун, но я хотеть иметь лошадь из Россия. У мы дом все богатый люди заниматься лошадь! Так принято!
        Услышав это, участковый окинул его насмешливым взглядом, словно хотел сказать: «Да у тебя и на детскую деревянную лошадку-то денег нет и быть не может!» - а вот я невольно вздрогнул - опять лошадь! Камаль же продолжал повествовать:
        - Я прилететь в Москва и селиться в хороший hotel. Но я никого здесь не знать и ходить в мечеть. Я хотеть спросить свой единоверцы, кто мочь продавать я хороший лошадь. Я думать, мой брат-мусульманин не обманывать я. Рядом мечеть я знакомиться молодой человек - мусульманин. Он есть сын один very important person в Азер... - Тут он запнулся и растерянно посмотрел почему-то на меня.
        - Из Азербайджана? - догадавшись, что он хотел сказать, спросил я.
        - Yes! - обрадовался он. - Очень трудный слово! - И стал рассказывать дальше: - Он name Виль ибн Абдулла Абузярофф. Очень есть умный человек! Он знать Коран, как мулла! Он говорить на арабский язык! И он тоже любить и иметь много хороший лошадь! Он говорить я, он иметь орлофф рысак и хотеть он продать. Следующий день он показать мне фото лошадь. Ах, какой лошадь! - восторженно поцокал языком он. - Я он видеть и тут же любить! Я хотеть он покупать! Я не иметь покой, пока не иметь этот лошадь свой конюшня!
        Тут у меня в душе возникли смутные сомнения, которые требовали немедленного разрешения, и я спросил:
        - А какой масти был конь? - И уточнил для него, чтобы он понял: - Какого цвета?
        Участковый недоуменно на меня уставился, но ничего не сказал, а вот Камаль ответил:
        - Белый! Белый, как sugar!
        Тут я уже не просто вздрогнул, а меня мороз по коже продрал, и тихонько прошептал себе под нос:
        - Вот, значит, как! Еще одна белая лошадь! - А потом громко поинтересовался: - Ну и что же было дальше?
        - Виль пригласить я visit он дом и смотреть конь. Он прислать в hotel за я свой driver and jeep.
        - А какого цвета был этот джип? Черного? - не удержался я от вопроса.
        - А как вы знать? - удивился Камаль и подтвердил: - Jeep really быть черный.
        - Перестаньте его перебивать! - рассердился участковый. - Когда еще доведется такую ахинею послушать? - И потребовал: - Рассказывай дальше!
        - Driver везти я the day before yesterday, - сказал по-английски Камаль, потому что просто не знал русского слова «позавчера», - здесь.
        - Куда конкретно? - быстро спросил я.
        - Я не знать! Быть совсем темный! Ночь! - развел руками Камаль.
        - Да что вы его все перебиваете! - возмутился мент.
        Посмотрев на него, я понял, что он, в отличие от меня, уже начавшего кое-что подозревать, не поверил ни одному слову из этой истории и воспринимает ее как одну из сказок «1001 ночи». И, самое главное, было ясно, что бесполезно ему что-то объяснять, потому что он и мне не поверит. А Камаль тем временем продолжал рассказывать дальше.
        - Я быть дом Виль! Я с он ломать хлеб! - с горечью говорил он. - Я он доверять, как брат! Я с он вместе кушать! А потом я быть плохо!
        - В каком смысле? - уточнил я.
        - Я быть так плохо, что я fainted, - объяснил он.
        Значение этого слова я не понял и вопросительно посмотрел на жену - а вдруг она знает. И Маруся не подвела!
        - Он потерял сознание, - перевела она.
        - Yes! - обрадовался ее помощи Камаль. - Я быть совсем без чувство!
        - По-моему, сознания у него никогда и не было! - язвительно заметил участковый.
        - И долго вы были без сознания? - спросил я, не обращая внимания на реплику мента.
        - Я проснуться следующий день и быть... - Тут он смущенно посмотрел на Марусю. - Совсем без одежда! - шепотом сказал он, как будто она могла его не услышать. - Совсем! - трагичным тоном повторил он. - Я быть в лес! Я не знать, что делать! Я не мог просить никто на помощь такой вид! Я сидеть там до ночь! Я не иметь кушать и пить! А потом я ходить искать одежда! Я ходить field и находить там этот одежда! Потом я ходить к люди и хотеть просить помощь. Но быть еще ночь, и я никто не встречать! Я видеть открытый, - тут он показал на нашу калитку, - и заходить. Я прятаться в bushes, чтобы ждать утро! Я хотеть ждать, когда люди выходить из дом. Я собираться просить они возить я в Москва.
        - А Маруся, увидев, что кусты у нас на участке сами собой, без всякого ветра шевелятся, перепугалась до смерти и закричала. Я вышел, мы с Камалем немного поговорили, а потом Афонин выстрелил, и Камаль побежал. Ну, а что было потом, вы уже знаете, - закончил я за несчастного бедолагу эту историю.
        - Это все? - спросил у Камаля участковый.
        - Все, господин офицер! - кивнул ему тот.
        - И ты хочешь, чтобы я поверил в эту сказку? - насмешливо спросил мент.
        - Клянусь Аллахом, это все чистый правда от первый до последний слово! - торжественно сказал Камаль.
        - Ну что ж! Благодарю тебя за правдивый, - издевательским тоном выговорил мент, - рассказ. - И даже поаплодировал.
        - Теперь вы отвозить я в Москва? - с надеждой спросил Камаль.
        - Конечно! - с преувеличенной готовностью заверил его участковый. - Прямо сейчас позвоню кое-куда, чтобы за тобой прислали машину. Сюда приедут люди, и дальше уже они о тебе позаботятся, - многообещающе заявил он.
        Встав со стула, он заговорщицки мне подмигнул и, отойдя на несколько шагов, достал телефон:
        - Ну! Пляшите! Одного вашего беглеца я уже нашел! Так что присылайте за ним машину в дачный кооператив «Маяк», что возле Салтыковки, и забирайте!.. Ну что вы! Не стоит благодарности! Это же моя работа!

«В психушку звонил!» - понял я, а мент, вернувшись к нам, вкрадчиво посоветовал Камалю:
        - Ты, дружочек, здесь посиди! Отдохни! С людьми поговори! А я пока пойду машину встречу! Она-то тебя и отвезет, куда ты хочешь! - Потом он отвел меня в сторону и тихонько попросил: - Вы тут последите за ним, а я пойду к воротам врачей встречу, а то они у вас тут сами дорогу не найдут и заблудятся, как малые дети в лесу.
        Он ушел, а я, посмотрев на жену, увидел, что она гневно кривит губы.
        - Ты чего? - спросил я.
        - Никогда не предполагала, что он такой мерзавец! - раздраженно бросила она. - Нет чтобы просто свою работу сделать, так он еще и поиздеваться над несчастным беззащитным человеком решил!
        - Мент, он и есть мент! - пожал плечами я. - Работа у него сволочная, звание мизерное, а тут представилась возможность безнаказанно душеньку потешить! Как же такое упустить?
        Тут к нам подошел Камаль и, настороженно глядя в глаза то мне, то Марусе, спросил:
        - Куда он звонить? В мой embassy?
        Я невольно отвел глаза, и Камаль, неправильно меня поняв, с ужасом закричал:
        - Туда нельзя!
        - Успокойтесь! Он звонил не в посольство! - попытался утешить его я.
        - В дипломатический представительство kingdom Магриб? - обрадовался он и тут же удивленно спросил: - Откуда он знать номер телефон?
        Соврать ему, глядя прямо в глаза, я не смог и попытался деликатно объяснить:
        - Понимаете, Камаль! Он принял вас за одного из сбежавших из больницы сумасшедших и вызвал сюда врачей, чтобы они вас забрали. Не волнуйтесь! Врачи во всем разберутся и сами свяжутся с вашими знакомыми.
        - Он решить, я crazy? - потрясенно воскликнул Камаль. - No! Я не есть madman! Только не это! - Тут его глаза зажглись гневом, и он яростно выкрикнул: - Офицер дать мне слово и обмануть! Шакал! Сын собака!
        Не успел стихнуть этот яростный крик души, как его уже и след простыл - он пулей сорвался с места и в мгновение ока оказался за калиткой, где с ходу взял хороший темп и помчался в сторону спасительного леса.

«Снова поднимать людей в погоню за ним, чтобы травить его, как зайца? - подумал я и передернулся от этой мысли. - Нет! На такое я не способен!» И мне не оставалось ничего другого, как броситься следом за ним самому.
        Глава 7
        Маша. Ошибочка вышла
        Я нервно металась по участку, не находя себе места. Первый порыв побежать за мужем и Камалем я благоразумно подавила, потому что догнать их, как я поняла, мне было не по силам - они умчались как наскипидаренные, так что мне оставалось только ждать нежелательных гостей и готовиться к объяснению с ними - нас ведь попросили проследить за Камалем, а мы его упустили.
        Прошло не меньше получаса, которые показались мне веком, когда возле нашей калитки остановилась медицинская «Газель» и из нее вышел участковый, а за ним три человека в белых халатах: врач и, судя по внушительным габаритам, санитары.
        - Ну, где наш беглец? - радостно спросил врач. - Надеюсь, он не очень вас побеспокоил?
        - Извините, но он сбежал, - виновато ответила я.
        - Как? Опять? - воскликнул врач.
        Услышав это, мент, которого мне больше не хотелось называть милиционером после его издевательств над бедолагой Камалем, гневно на меня уставился, явно ожидая объяснений, которые я поспешно и дала, правда, не до конца правдивые, чтобы не выдавать мужа:
        - Понимаете, он, видимо, понял, что вы позвонили совсем не в Москву, вот и испугался.
        - А где ваш благоверный? - подозрительно спросил он.
        - Побежал за ним, - ответила я.
        - Будем надеяться, что он его поймает, - попытался утешить врачей мент. - Александр мужчина здоровый, так что никаких травм этот горячий кавказский парень ему наверняка не нанесет.
        - Какой кавказский парень? - удивился врач.
        - Ну, тот ваш псих, который себя шейхом считает, - объяснил мент.
        - Минуточку! - насторожился врач. - Это вы о ком? У нас сбежали Назаров и Ушаков, и ни у одного из них ничего подобного нет. Они оба русские и на кавказцев не похожи.
        - Значит, они хорошо говорят по-русски? - уточнила я.
        - Ну конечно! - воскликнул врач. - Речь у них связная, языки подвешены дай бог каждому. Да они же оба бывшие артисты: один - театра, второй - кино. Оба на этой почве и свихнулись, потому что Назаров, тот, что из кино, считает себя Бондарчуком, а Ушаков, который из театра, - Качаловым. На этой почве они у нас в больнице и сошлись и стали друзьями не разлей вода. Так при чем здесь какой-то непонятный шейх?
        - А тот, что у нас тут был, говорил по-русски очень плохо и внешность имеет самую восточную, - объяснила я и спросила: - Простите, а у вас с собой случайно нет их фотографий?
        - Извините, не взял, не думал, что пригодятся, - ответил он мне и повернулся к менту: - Но вот в Боровский райотдел мы их давали, и они обещали разослать их во все подразделения, так что уж вы-то должны были их видеть.
        - Ничего я не видел! Я и в райотделе-то уже неделю не был! - буркнул участковый. - Мне позвонили отсюда в пункт в Салтыковку и сообщили, что нашелся сбежавший псих, вот я сюда и прибыл.
        - Но они же могли вам фотографии по факсу отправить, - удивился врач.
        - Куда? В деревню? - обалдел мент. - Вы что, думаете, у меня факс есть?
        - Почему же вы тогда решили, что это именно один из наших сбежавших пациентов? - недоуменно спросил врач.
        - А вы бы послушали, как он здесь заливался, что он шейх из Эмиратов, у которого и нефтяные скважины, и лошади породистые, так и у вас никаких сомнений бы не было, - недовольно объяснил участковый.
        - Знаете, может, он и наш потенциальный пациент, но до сих пор, во всяком случае, у нас не лечился, - уверенно ответил врач.
        Участковый разочарованно почесал затылок и произнес классическую ментовскую фразу:
        - Не срастается! Значит, не ваш это псих! Но личность все равно явно подозрительная, и не мешало бы им вплотную заняться.
        - Может, гастарбайтер откуда-нибудь из Средней Азии? - предположил один из санитаров.
        - А что? - задумался мент. - Вполне возможно! А шейхом прикинулся, чтобы его не депортировали из России. В любом случае надо его отловить, а там разберемся...
        - И этот гастарбайтер перемежает свою речь английскими словами, потому что не знает их русских эквивалентов? - насмешливо спросила я.
        - А вдруг это террорист, которого американские инструктора готовили? - встрял второй санитар. - Вот он от них английских словечек и нахватался.
        - Этого мне только не хватало! - пожарной сиреной взвыл участковый. - Террорист по моей делянке расхаживает! - Тут он повернулся ко мне и жестко спросил: - Телефон у вашего мужа с собой?
        - Не знаю! Надо посмотреть, - пожала плечами я.
        - Ну так смотрите же быстрее! - заорал на меня мент.
        Несчастный Камаль был настолько не похож на террориста, конечно, на такого, каким я его себе представляла, что я чуть не расхохоталась, услышав это предположение, а уж наглое требование мента, да еще произнесенное таким командирским тоном, окончательно вывело меня из себя. Я постаралась никак этого не показать, - а то еще в сообщницы запишут, чего доброго, - но вот бросаться со всех ног искать Сашкин телефон я и не подумала. Я степенно прошла в дом и начала неторопливо смотреть, а мент, стоя в дверях и глядя на меня прожигающим взглядом, следил за каждым моим движением и топтался на месте от нетерпения. Конечно, проще всего было бы позвонить на телефон мужа со своего, чтобы по звонку определить его местонахождение, но раз участковый до этого не додумался, то и я не стала это делать. Наконец я уверенно сказала:
        - Телефона нет, значит, он взял его с собой.
        - Звоните! - потребовал участковый.
        Я не спеша набрала номер мужа и, к своему огромному удивлению, довольно долго слушала длинные гудки, а потом растерянно пролепетала:
        - Он не отвечает.
        Глава 8
        Саша. Кажется, меня самого поймали, но кто?
        Камаль несся впереди меня так, что только босые пятки сверкали - мне такая скорость и не снилась! А с другой стороны, если бы мне светило попасть в «дурку», то я, может, и не так бежал бы. Орать во весь голос «Камаль, остановись!» мне и в голову не пришло, а то снова собралась бы толпа любителей приключений и получилось бы повторение пройденного, а это не всегда мать учения, учитывая то, что рассказ Камаля, особенно упоминание им белого жеребца и черного джипа, навел меня на некоторые размышления, которыми я категорически не хотел делиться с посторонними, и в первую очередь - с милицией. Не скажу, чтобы я ее люто ненавидел, но сильно сомневался в том, что они захотят осложнять себе жизнь и разбираться в этой истории, а вместо этого действительно отдадут несчастного на растерзание врачам. Мне же хотелось выяснить все самому, вот я и гнался молча за этим непонятным человеком, причем расстояние между нами только увеличивалось, потому что Камаль темп не снижал, а вот я начал понемногу задыхаться. Ну конечно! Он как настоящий правоверный мусульманин не курит и не пьет, да еще, наверное, и спортом
занимается в отличие от меня.
        Но вот мы уже вбежали в лес, и я, не боясь быть услышанным, закричал:
        - Да стой же ты, дурак!
        - Я не есть дурак, я есть шейх! - не оборачиваясь, ответил мне беглец и помчался дальше.
        Дело кончилось тем, что я все-таки потерял его из вида. Сил бежать больше не было, да и куда? Так что я остановился, чтобы отдышаться, а потом максимально быстрым шагом, на который только был способен после такого кросса, пошел в том направлении, где скрылся Камаль, и довольно скоро оказался там, где, к стыду своему должен признаться, иногда и сам бываю, правда, очень редко.
        Это был заброшенный карьер, в котором жители нашего поселка, да и Салтыковки тоже, устроили импровизированную свалку и свозили туда весь тот хлам, который не годился на дрова. Чего там только не было! Старые холодильники, стиральные машины и пылесосы, ламповые телевизоры, продавленные и не годящиеся даже для дачного жития-бытия диваны и кресла, уже проржавевшие до зиявших в боках дыр машины времен зари автомобилестроения, списанная сельскохозяйственная техника, которую иначе некуда было бы девать... Одним словом, это был настоящий Клондайк для любителей антиквариата!
        Я начал планомерно прочесывать свалку, заглядывая в каждую щель и дыру, в которой мог бы поместиться человек, но Камаля нигде не было. Мне осталось обойти еще совсем небольшой участок, чтобы убедиться в его способности растворяться в воздухе, когда я, завернув за остов комбайна, предварительно заглянув, однако, в его кабину и убедившись, что она пуста, застыл от удивления и уже начал всерьез опасаться, а не глюки ли у меня. Сначала лошади с автомобилями, а теперь - нате вам!
        То, что предстало моему взору, было настолько неожиданно и чужеродно здесь, что я невольно зажмурился и потряс головой, а когда открыл глаза, с радостью убедился, что нахожусь все еще в здравом рассудке и все это мне не кажется, и пошел, чтобы поближе рассмотреть это странное сооружение. На небольшой расчищенной площадке была оборудована настоящая комната без потолка и стен, которые были просто обозначены обломками кирпичей. Выброшенная кем-то рама с остатками разбитых стекол с накинутой на нее выцветшей от времени или погодных явлений некогда яркой цветастой тряпкой, долженствующей являть собой портьеру, была с помощью каких-то ржавых труб поставлена вертикально и представляла собой окно, а напротив него была точно так же установлена дверь. Причем эта своеобразная «комната» была обставлена с претензией на уют: возле одной из «стен» стоял продавленный и, вероятно, со сломанным механизмом, потому что был разложен, диван-кровать, на котором лежали даже грязные подушки в рваных наперниках, а накрыт он был тем, что когда-то давно являлось одеялом, рядом с ним возвышался остов торшера с оплавившимся
пластиковым плафоном, и это при том, что электричества здесь не могло быть по определению, на земле лежал протертый до дыр ковер, которому его бывшие хозяева, наверное в силу отсутствия фантазии, не смогли найти никакого применения даже в качестве половичка у своей входной двери, «в углу» стоял телевизор без кинескопа, у другой «стены» помещался книжный шкаф из ДСП, которая из-за ядовитости не годится даже на дрова, и в нем лежали пожелтевшие от времени и покорежившиеся от влажности подшивки старых журналов, возле «двери» с одной стороны по соседству с пылесосом стоял ржавый холодильник, а с другой - стиральная машина.
        - Ну, полный сюр! - ошеломленно сказал я.
        Это зрелище потрясло меня настолько, что я начисто забыл про Камаля и стоял, тупо рассматривая эту невероятную картину. К реальности меня вернул звонок моего мобильника. Я достал его из кармана и совсем собрался было ответить, и тут... Тут на меня сзади кто-то набросился и вырвал телефон, а я сам от весьма ощутимого толчка в спину оказался на земле.
        Глава 9
        Маша. Слава богу, хоть муж нашелся!
        - Набирайте снова! - потребовал мент. - Может, вы номером ошиблись?
        - Как я могу ошибиться, есть этот номер у меня в память занесен, - возразила я и, посмотрев на монитор телефона, уверенно заявила: - Это точно он!
        - Лучше бы вы ошиблись, - мрачно сказал участковый. - Потому что иначе получается, что это я ошибся в силах и способностях вашего мужа и он пострадал. А ведь этот шейх недоделанный, чтоб ему пусто было, казался мне таким смирным, что я даже наручники не стал на него надевать!
        - Я же говорил, что это террорист! - напомнил второй санитар. - Прикинулся тихим психом, чтобы подозрения от себя отвезти, а сам небось тренирован не хуже Рэмбо! Вот он ее мужа, - тут он кивнул в мою сторону, - и того!.. А сам убежал, и теперь ищи-свищи его!
        - Типун вам на язык! - взорвалась я, мысленно проклиная себя, дурищу доверчивую, на все корки за то, что тянула время.
        Я снова набрала номер мужа, но с тем же результатом и, чуть не расплакавшись, застонала, представляя себе самую ужасную из всех возможных картин.
        - Чего стоим-то? - сказал первый санитар. - Надо идти тело искать! А может, и жив еще? - добавил он, явно чтобы утешить меня.
        Этого я вынести уже не смогла и разрыдалась.
        - Доигрался Сашка! - раздался тут из-за забора язвительный голос Куркуля - оказывается, он все это время стоял и слушал. - Тоже мне, защитник униженных и оскорбленных нашелся! Вот и дозащищался на свою голову! И теперь уже тебе отдуваться придется за то, что ты преступника упустил и даже наручники на него не надел, хотя я тебе и советовал! - язвительно сказал он участковому и тут же напустился на него: - Чего ворон ловишь? Народ собирать надо и идти Сашку искать! Может, и вправду еще жив! Жалко же дурака!
        Сплюнув с досады на землю, он отправился по соседям, и довольно скоро около нашей калитки стояло уже человек десять, готовых отправиться на поиски. Я посмотрела на них, как на ангелов-избавителей, и только что не молилась.
        - Хотел еще Максимку позвать, да его дома нет, - сказал Куркуль, поправляя на плече свою двустволку, и скомандовал: - Ну, пошли!
        - Мы тоже пойдем, - заявил второй санитар. - Уж очень хочется на живого террориста посмотреть.
        - Да и я с вами, - предложил врач. - Специальность у меня, конечно, не та, но первую помощь оказать смогу. - И велел санитару: - Чемоданчик из машины достань! Вполне может пригодиться!
        - Спрятаться он мог только в лесу, больше негде, - уверенно сказал Афонин. - Туда и пойдем!
        И вот наша поисковая группа: участковый, врач с санитарами, добровольцы из числа дачников и я - забилась в медицинскую «Газель» и, только что не сидя голова на голове, поехала к опушке. Высадившись там, мы вместе с присоединившимся к нам и захватившим на всякий случай монтировку водителем выстроились цепью и стали прочесывать лес, чтобы найти, как я отчаянно надеялась, моего еще живого мужа и, если повезет, Камаля, которого я мысленно поклялась убить собственными руками, а там пусть меня судит, кто и как хочет. По дороге я то и дело набирала номер мужа, но с прежним неутешительным результатом - он не отвечал. Чем больше я звонила, тем в большее отчаянье приходила - ведь если бы он был сначала без сознания, то за это время вполне мог прийти в себя, а значит, обязательно услышал бы звонки и отозвался - не так уж много сил надо, чтобы кнопку нажать. Вот и получалось, что раз он не отвечает, то погиб. Настроение у меня было самое подавленное, и я шла, глотая слезы. Рассуждения шедшего слева от меня мента мне тоже бодрости не добавляли.
        - Вот она, мягкотелость, до чего доводит! Интеллигенты паршивые! Думаете, я не заметил, как вы с мужем сочувственно на этого проходимца смотрели? Все я заметил! - бурчал он так, чтобы я слышала. - И муж ваш действительно защищал этого субчика! Да и вы туда же - не нападал он на вас, видите ли! А на деле вон что вышло! Так что нечего слезы лить! Сами во всем виноваты!
        - Между прочим, это вы на него наручники не надели! - взъярившись, крикнула ему я. - И сделали вы это в пику Виктору Петровичу, который вас этим попрекнул! Это вы Афонину свой характер показывали, а пострадал мой муж! И не надейтесь, что я буду молчать! Я до Верховного суда дойду, если понадобится, но вы за свою преступную халатность и непрофессионализм ответите!
        - А некоторые еще пеняли мне, что я промахнулся! - услышав нашу перепалку, заявил менту Афонин.
        Неизвестно, что ответил бы на это участковый, но тут раздался чей-то вопль:
        - Вижу! Мужик какой-то от нас бежит!
        - В лохмотьях? - крикнула я.
        - А черт его знает? Темно ведь уже! - раздался ответ.
        И действительно, за то время, что мы собирались, доехали до леса и начали его прочесывать, уже стемнело, и видимость была паршивая. Мы рванули напрямик на голос, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветки деревьев и спотыкаясь о коварно подставлявшие нам ножку корни.
        - Нечего толпой валить! - кричал на бегу Афонин. - Строй не ломайте! Загоняйте его с боков!
        Лично я неслась как полоумная, с единственным желанием вцепиться Камалю - а кто же это еще мог быть? - в глаза, и шиш потом его кто-нибудь от меня оторвал бы, а в душе у меня бушевали такие кровожадные страсти, о которых я никогда в жизни даже не подозревала. Вот такая я, оказывается, страшная особа! Увидев впереди между деревьями какую-то фигуру, я прибавила ходу, чтобы наброситься на мерзавца сзади, но меня опередил один из санитаров, тот самый, который так хотел увидеть живого террориста, и, прыгнув на беглеца сбоку, с профессиональной сноровкой заломил ему руки за спину.
        - Поймал! - торжествующе закричал он.
        Подбежав к ним, я с трудом перевела дыхание и совсем уже собралась было изо всех сил садануть этого гада ногой, как вдруг... Черт! Этот человек был одет в жутко потертые и грязные джинсы подпольного вьетнамского производства и старые кеды, а ведь Камаль был одет совершенно иначе и бос. Тут и остальные подоспели, и участковый потребовал:
        - Ну, показывай свой трофей!
        С помощью второго санитара беглеца поставили на ноги и повернули к нам лицом. Финальная сцена из гоголевского «Ревизора» не шла ни в какое сравнение с тем полным обалдением, в котором застыли мы все! Да она с ней даже рядом не валялась!
        - Юрич! Ты-то как сюда попал? - ошеломленно спросил Куркуль.
        - Гулял! - исчерпывающе ответил сторож, выглядевший не только до смерти перепуганным, но и трезвым, хотя перегаром от него попахивало.
        - А другого места и времени ты для этого не нашел? - придя в себя, спросила я.
        - Имею право в свободное от работы время гулять, где хочу! - решительно ответил Юрич.
        - А чего убегал? - с откровенным подозрением поинтересовался Афонин.
        - А черт его знает, кто это за мной гнался! Вдруг бандиты? - нашелся сторож.
        Знавший Юрича участковый, откровенно разочарованный тем, что все так прозаически кончилось, решил разобраться и потребовал:
        - Кончай дурить! Объясни толком, что ты здесь за бег с препятствиями для нас устроил!
        - Ничего я не устраивал, - попытался было оправдаться сторож.
        Тут в разговор вмешался Куркуль и строго сказал:
        - Юрич! Не морочь нам голову и не тяни время! Нам еще Сашку искать предстоит! Пропал он!
        - Как пропал? - оторопел Юрич.
        - Так! Погнался за преступником, и с тех пор его больше никто не видел... То есть не слышал, - уточнил мент.
        - Дай бог его живым найти! - добавил Виктор Петрович.
        - Да как же это так?... - начал было сторож, и я прямо-таки взвыла:
        - Юрич! Миленький! Да ответь ты скорей! Нам Сашу найти надо! Может, еще не поздно его спасти!
        Сторож сочувственно посмотрел на меня, вздохнул и начал объяснять:
        - Так я как раз мимо вашей дачи проходил, когда «Газель»-то проехала. Смотрю, врач с санитарами и мент... Милиционер то есть, - торопливо поправился он, - на ваш участок заходят. Ну, я у водилы-то и спросил, чего случилось? А он мне: за психом, мол, приехали. Тут я и смекнул, откуда машина-то. А у меня к этой психиатрии стойкое отвращение с тех пор...
        - Как ты сам в «психушку» за пьянку попал, - закончила за него я и поторопила: - Ты говори уж быстрей!
        - А чего говорить? Испугался я, что это за мной, да еще и с милицией, вот и решил в лесу отсидеться, - ответил он.
        Все ясно, поняла я, он подумал, что мы с мужем рассказали председателю кооператива о том, что он видел белого всадника на белом коне, и тот решил на всякий случай вызвать врачей, чтобы Юрича, который, видимо, уже до белой горячки допился, им с рук на руки сдать. А о том, что сторож старается держаться подальше от милиции, у нас в поселке все и так знали.
        - Зря ты испугался, - сказала ему я, взглядом показывая, что мы с Сашкой никому ничего не говорили и он может быть спокоен, на что Юрич, все поняв, благодарно кивнул. - Но раз уж ты здесь был, так, может, видел здесь Сашу и еще одного?
        - Это того, которого всем миром ловили? - уточнил сторож, и я кивнула. - Видел! Этот чернявый ох и шустро от Сашки улепетывал!
        - Куда они побежали? - крикнула я.
        - Так в сторону свалки, - ответил он.
        - Вперед! - скомандовал Куркуль. - Бог даст, еще успеем!
        Мы все, включая и Юрича, сломя голову помчались в ту сторону, и в голове у меня билась одна-единственная мысль: «Господи! Сделай так, чтобы Сашка жив был! Ну, чего тебе стоит!»
        - Жаль, фонари не взяли, - сетовал на бегу кто-то из дачников.
        - Кто же знал, что мы так долго здесь задержимся, до самой темноты, - отвечал ему кто-то.
        - Разговорчики в строю! - цыкнул на них Куркуль и пояснил: - Силы и дыхание нечего на болтовню тратить! Да и, как к свалке выйдем, светлее будет - луна-то полная, а там местность открытая!
        Наконец мы оказались на краю свалки, и, оглядев ее территорию, участковый безрадостно констатировал:
        - До утра искать будем!
        - Эх, как же ты, Петрович, не догадался собаку свою взять! - вздохнул Юрич. - Дали бы ей понюхать какую-нибудь Санькину вещь, и она бы нас мигом на него вывела.
        - А еще, когда Саша пытался этого гада задержать, то от его пиджака рукав оторвался! - вспомнила я. - Тоже можно было бы дать вашей Заразе... то есть Терезе понюхать, - поправилась я, потому что свою собаку Куркуль действительно назвал Терезой, а вот мы из-за ее сволочного нрава прозвали Заразой.
        - Кулаками, которыми машут после драки, обычно бьют себя по голове, - назидательно сказал Афонин. - Раньше надо было думать!
        - Подождите! - крикнул санитар. - А вот там кто-то шевелится!
        Видимо, страстное желание все-таки увидеть террориста придало остроту его зрению. Не разбирая дороги и перепрыгивая через препятствия, мы как безумные неслись в ту сторону, куда показал бдительный санитар, и вдруг... Мы увидели ползающего на коленях, только что не уткнувшись носом в землю, Сашку! Главное, что живого!
        - Сашенька! - завопила я, бросаясь к нему.
        - Маруся! Ты чего? - удивленно спросил он, поднимаясь на ноги, и при этом поднимая вместе с собой и меня, потому что я висела на нем, как клещ.
        - Молодой человек! У вас все в порядке? - спросил врач. - Вы не ранены?
        - А почему я должен быть ранен? - обалдел муж.
        - Ну, вы так странно стояли, - объяснил тот.
        - Где преступник? - перешел непосредственно к делу участковый.
        - Я не сумел его догнать, - развел руками Сашка. - Он с такой скоростью бежал, что мне было за ним не поспеть.
        - А на звонки почему не отвечали? - с подозрением спросил мент.
        - Так я же телефон и ищу, - удивленно ответил муж. - Я, когда понял, что мне самому не справиться, решил вам позвонить, чтобы вы знали, где меня и Камаля искать. Полез за телефоном, а его в кармане и нет! Что мне было делать? Бежать без толку дальше за этим человеком, когда и так ясно было, что он все равно удерет? Вот я и решил, что если не мы, то его другие поймают - вид-то у него больно приметный, и пошел обратно, чтобы свой телефон найти.
        - Давай я тебе помогу! - предложила я, счастливая, как сто тысяч только что вымытых поросят, от того, что муж нашелся целым и невредимым.
        Я набрала его номер, и в стороне, среди мусора, раздался звонок. Сашка пошел туда и быстро вернулся, держа в руках свой сотовый.
        - Ну, слава богу! А то я без него как без рук - там же все нужные мне телефоны вбиты, - радостно сообщил он.
        - Странно, - внимательно глядя на него, сказал участковый. - А ведь жена вам постоянно звонила! Как же вы могли не услышать?
        - Ты звонила? - повернулся ко мне Сашка.
        - Да раз сто! - подтвердила я.
        - Действительно, странно, - растерянно сказал муж. - Но я на самом деле ничего не слышал!
        Мент весьма подозрительно посмотрел на него, и неизвестно, чем бы закончился этот разговор, но тут из-за туч вышла луна, и мы все ошеломленно застыли - еще бы! Не каждый день увидишь на свалке обставленную всякой рухлядью комнату без стен, но зато с окном и дверью!
        - Это еще что за ужастик на моей делянке? - обалдел участковый.
        - Да уж! Картинка на любителя! - согласился с ним Афонин. - Кому же это в голову пришло здесь такое устроить?
        - Интересное поселение, прямо для привидений, - заметил мент. - Только они в мою сферу деятельности не входят! Это по другому ведомству! - И он равнодушно отвернулся от «комнаты».

«Странно! - подумала я. - Будь я милиционером, я бы обязательно заинтересовалась подобным сооружением на моей подведомственной территории, а ему хоть бы хны!»
        - Скорее всего, это дети так играют во взрослую жизнь, - предположил врач. - В определенном возрасте...
        - Да бог с ними! - отмахнулся участковый.
        Тут я удивилась еще больше, потому что местные подростки в его сферу деятельности как раз и входили - а вдруг здесь начинающие наркоманы собираются? - но ничего не сказала, решив, что мне и своих забот хватает.
        - Скажи лучше, куда этот «шейх» побежал? - спросил у Сашки мент, причем слово
«шейх» прозвучало у него ну прямо-таки как змеиное шипение.
        - Туда! - неопределенно махнул рукой Саша, показывая в сторону дороги, по которой редко кто ездил с тех пор, как карьер забросили.
        - Ну, я пошел, - сказал, вздохнув, участковый.
        - Брось! - пытался остановить его Куркуль. - Его давно уже и след простыл!
        - А вдруг нет? - с надеждой спросил мент, поправляя кобуру. - Далеко в таком виде он уйти не мог! Даже если он до трассы дошел, то его в таком наряде ни одна машина не подберет!
        - Ну, бог тебе в помощь! - пожелал Афонин. - А мы тогда по домам!
        - А можно мне с вами? - спросил неугомонный санитар, еще не потерявший надежду все-таки встретиться с террористом.
        - Если твое начальство отпустит, не возражаю, - согласился мент.
        Врач, подумав, разрешил, и участковый с санитаром пошли дальше, а мы всей гурьбой направились в поселок, причем я как уцепила мужа за руку, так всю дорогу и не отпускала - а ну как опять потеряется?
        Глава 10
        Саша. Ночное приключение, или всадник без головы существует
        Всю дорогу до дома Маруся так крепко держала меня за руку, что мне поневоле вспомнилось раннее детство и то, как мама переходила со мной улицу. Мало этого, моя жена, не умолкая ни на минуту, но шепотом, рассказывала мне, что произошло у нас на даче после того, как я рванул за Камалем, а вот я решил ничего ей про нападение на меня не рассказывать - ей и так досталось за сегодняшний день выше крыши.
        Слушая ее, я в очередной раз подивился на Афонина, которому она усиленно пела дифирамбы. Черт знает сколько всего намешано в этом человек! Ведь куркуль куркулем, человек нрава крутого и обложить может так, что уши сами в трубочки свернутся, но при этом всегда готов прийти на помощь. Вот и сегодня: сначала высказался в наш с Марусей адрес без соблюдения каких бы то ни было общепринятых норм вежливости и тут же пошел поднимать народ, чтобы меня искать. А может, это и есть настоящий русский мужик? Ладно, не буду углубляться в философию, не моя это стихия.
        - Я сегодня же зайду и поблагодарю его, - пообещал я.
        - Поздно уже, - возразила жена, но я стоял на своем.
        - Поздно будет завтра! И вообще, ни одно хорошее дело не нужно откладывать на потом!
        - Ладно, только недолго! - согласилась наконец она. - Тем более что и устали мы, и не знаю, как ты, а вот я проголодалась так, что готова слопать собственный носовой платок!
        - Эк ты деликатно выразилась! - усмехнулся я. - Я вот, откровенно говоря, тоже хочу не то что есть, а просто жрать!
        - Да, набегал ты себе аппетит! - рассмеялась она.
        В поселке дачники разошлись по своим домам и, конечно же, стали делиться со своими близкими впечатлениями от недавней погони, медики уехали, Маруся пошла наскоро готовить поздний ужин, а я пошел вслед за Афониным.
        - Ты чего это? - удивился он.
        - Да вот хотел поблагодарить вас за помощь, - объяснил я. - Если бы не вы, неизвестно, пошел бы кто-нибудь, кроме Маруси и участкового, меня искать или нет.
        - Ты, Сашка, что-то не то сказал, - помотал головой он. - За что благодарить? За то, что я свою офицерскую честь не уронил? Что повел себя как нормальный мужик, который иначе не может поступить? Да ты что, сам на моем месте дома стал бы отсиживаться?
        - Нет, конечно, но... - начал было я, но он перебил меня:
        - Ну так и нечего здесь разводить молочные реки с кисельными берегами!
        - Вообще-то я еще кое о чем с вами поговорить хотел, - помялся я.
        - По делу? - внимательно посмотрел он на меня.
        - Да, и кажется мне, что по непростому, - подтвердил я.
        - Пошли! - позвал он.
        Мы вошли в его дом, и он, усадив меня напротив себя, потребовал:
        - Излагай!
        - Понимаете, Виктор Петрович, не нравится мне та комната на свалке! Очень не нравится! - начал я.
        - Да и мне она странной показалась, - согласился он. - Чертовщиной какой-то попахивает, а я этого не люблю!
        - Вот я и хотел попросить у вас двустволку на ночь, - объяснил я.
        - Решил туда снова наведаться? - догадался он, и я кивнул.
        Он немного подумал, взъерошил свои коротко стриженные седые волосы, а потом решительно заявил:
        - Вместе пойдем! Не дело одному на такую операцию идти!
        - Так вы устали, наверное, - сочувственно сказал я.
        Услышав это, он гневно посмотрел на меня и рявкнул:
        - Да ты меня, никак, в старики решил записать? Совсем со счетов сбросил? Я, чтоб ты знал, другому молодому сто очков вперед дам и обгоню! Причем во всем! - двусмысленно усмехнулся он.
        - Извините, я не хотел вас обидеть, - покаянно сказал я.
        - Ладно! Проехали! - махнул рукой он и стал командовать: - Иди ужинай, а потом заходи за мной. Я тут тоже кое-что перехвачу, и двинем!
        Дорога от его дачи до нашей обычно не занимает и двух минут, но я шел целых пять, обдумывая по дороге, как я объясню жене необходимость опять куда-то идти, тем более ночью. Так ничего и не решив, я положился на то, что в нужный момент счастливая мысль сама посетит меня, и толкнул дверь дома.
        Хотя времени прошло совсем чуть-чуть, ужин уже стоял на столе, и я набросился на него как волк. Маруся с трудом отогнала меня, чтобы я руки помыл. Отвалившись от стола в блаженном сытом состоянии, я стал придумывать причину, по которой мне срочно нужно уйти, но осоловевший мозг отказывался функционировать и выдать что-то дельное. В конце концов я решил не мудрствовать лукаво и сказал прямо:
        - Маруся! Мне сейчас нужно будет уйти, и вернусь я, наверное, только утром.
        - Что?! - воскликнула она, явно не поверив своим ушам. - Что ты сказал?! Уйти?! И это после того, как я чуть с ума не сошла, когда ты пропал?! Да у тебя есть совесть или нет?! Ты решил меня в гроб вогнать?!
        Она бушевала так, что мое сыто-блаженное состояние мгновенно улетучилось.
        - Дорогая! В этом нет ничего опасного, - сказал я, но, увидев, как у нее побледнел кончик носа - верный признак того, что она в ярости, замолчал, потому что знал по опыту нашей семейной жизни, что бурю надо просто переждать.
        Маруся же отрывалась по полной! Я был и бесчувственной скотиной, и безответственным дураком, и законченным идиотом, и... Одним словом, будь все это хоть на сотую долю правдой, оставалось бы только удивляться, как она вообще вышла за меня замуж и где были раньше ее глаза.
        - Только через мой труп! - решительно закончила она.
        Видя, что она выдохлась, я собрался было приступить ко второму этапу убеждения, но тут от двери раздался спокойный голос Афонина:
        - Не волнуйся, Саня, я это сейчас оформлю. В смысле труп! А то я жду-жду тебя, а ты тут, оказывается, все никак со своей половиной разобраться не можешь! - А там и он сам появился с ружьем на плече.
        Побледневшая Маруся судорожно сглотнула, уставившись на него круглыми от испуга глазами, а потом в ужасе посмотрела на меня. Я хотел сказать, что эти слова не стоит воспринимать всерьез, но Виктор Петрович опередил меня.
        - Что-то я не пойму, кто у вас в доме хозяин! - осуждающе покачав головой, сказал он. - Тебе, Мария, что, муж вместо болонки, которую надо на поводке водить? Ты чего его последними словами полощешь? Не устраивает он тебя? Так разводись и ищи того, кто к тебе сам добровольно под каблук залезет и тявкать оттуда будет только с твоего разрешения!
        Маруся на это только растерянно хлопала глазами и беззвучно открывала и закрывала рот - на большее сил у нее не было.
        - А ты, Сашка, запомни, - тут он повернулся ко мне. - Если жена начинает тебя пилить: «Не так сидишь! Не так стоишь! Не так лежишь!» - то в таком случае любой нормальный мужик должен быстро собрать вещи и делать ноги, пока его не превратили в половую тряпку! Вот и решай теперь: или ты мужик и можешь заниматься своими мужскими делами, или я один пойду!
        - Так вы вместе идете? - наконец обрела голос жена и повернулась ко мне.
        - Да, вместе, - подтвердил я.
        - И ты сказал, что это не опасно? - настаивала она.
        - В наше время даже дома бывает опасно сидеть, а вдруг его взорвут? - ответил ей вместо меня Афонин, но потом сжалился и объяснил: - Да не волнуйся ты, Марья! Выясним кое-что и обратно вернемся!
        - Ну, ладно! - пробормотала она. - Иди! - И вдруг заплакала: - Мало тебе было того страха, что я сегодня уже натерпелась, так теперь еще и это! Я же всю ночь не усну!
        Марусиных слез я ни видеть, ни переносить спокойно не мог, и она это прекрасно знала! Это было ее последнее оружие, к которому она, надо честно признать, прибегала нечасто, а только в самых крайних случаях - наверное, опасалась, что я могу к этому привыкнуть и перестану обращать внимание. Я же в такие моменты окончательно терялся и готов был на все, что угодно, лишь бы она перестала лить слезы. Вот и сейчас от моей былой решимости, которой, правда, я был всецело обязан Виктору Петровичу, не осталось и следа. Может быть, я и сдался бы, но Афонин не дремал.
        - Ну-у-у! Пошло в ход орудие главного калибра! Это, Сашка, называется: не мытьем, так катаньем! - сказал он мне, а потом обратился к жене: - Дело это такое твое женское: мужа ждать и терпеть! А иначе не стоило и замуж выходить! Жила бы себе одна и ни за кого не волновалась! А уж коль вышла, так считайся с тем, что у мужа свои интересы могут быть!
        - Да ну вас обоих! - финально всхлипнув, воскликнула она и пошла в комнату, бросив через плечо: - Надеюсь, что к утру ты все-таки вернешься живым и здоровым!
        - Не волнуйся, Марья! - успокоил ее Виктор Петрович. - Я за этим прослежу!
        Мы с ним вышли из дома и пошли к воротам в наш дачный поселок, который Юрич всегда на ночь запирал. Не без труда разбудив его, мы попросили его открыть их.
        - И чего это вам вдруг не спится? - удивился он. - Уж столько за день намотались, что должны дрыхнуть без задних ног, а вас снова на приключения потянуло!
        По нашему сторожу видно было, что, несмотря на переживания, норму свою он не перебрал, а значит, был в своем рабочем, то есть вменяемом состоянии.
        - Да вот решили выяснить, кто же это живет в той странной комнате на свалке, - объяснил я.
        - Да уж! Непонятное сооружение! - согласился он и, подумав, предложил: - А может, и я с вами?
        Мы с Афониным переглянулись, и Виктор Петрович сказал:
        - Только если быстро соберешься.
        - Так нищему одеться - только подпоясаться, - радостно ответил Юрич и появился в дверях своей сторожки буквально через минуту, застегивая на ходу ветровку, - ночь была довольно прохладной.
        Яркая луна хоть и пряталась периодически за тучи, но все равно исправно и неплохо освещала нам путь, да еще и фонарики мы с собой прихватили, а поскольку дорогу на свалку мы хорошо знали и шли напрямик, то добрались мы туда довольно быстро. Тут Афонин достал из-под куртки висевший у него на шее бинокль и внимательно осмотрелся.
        - «Комната» еще пуста, и вообще людей не видно, - сообщил он нам. - А вот неподалеку от этого сооружения есть довольно приличное местечко между остовом старого горбатого «Запорожца» и остатками железнодорожного контейнера. Место для засады - лучше не придумаешь! И обзор оттуда будет прекрасный!
        - Полностью доверяю вам как специалисту, - ответил я.
        - Давайте уж спрячемся где-нибудь, - поторопил нас Юрич. - Ей-богу, неуютно мне здесь как-то!
        - Ну, пошли, благословясь! - скомандовал Виктор Петрович.
        Не решаясь пока включать фонари, мы осторожно крались между кучами различного хлама, готового свалиться нам на голову или просто упасть от малейшего неосторожного нашего движения, и были уже совсем близко от заветной цели, как вдруг...
        - Стоять! - грозно проревел кто-то из темноты, и нам в лицо ударили лучи яркого света.
        Мы все инстинктивно зажмурились, закрывая глаза руками, как вдруг раздался до отвращения знакомый голос участкового:
        - Ба! Это что же вам по домам-то не сидится? Какого черта вы сюда приперлись?
        - Полагаю, того же, которого и вы! - недовольно буркнул Афонин. - Решили выяснить, кто обитает в этой странной комнате. - И возмутился: - Да отведите вы фонари в сторону! Ослепили совсем!
        - Ладно! - согласился мент, и свет действительно переместился в сторону. - Идите сюда! - позвал он. - А то стоите, как на витрине!
        - Так сами же нас и высветили! - недовольно ответил Виктор Петрович.
        Мы прошли в то самое место, где сами раньше решили устроить засаду, и увидели, что участковый был не один - наверное, он рассчитывал, что преступников или иных злоумышленников будет несколько, и вызвал подкрепление из райцентра, так что с ним были еще два мента, оба при оружии.
        - Ну, рассказывайте, как вы дошли до жизни такой! - потребовал участковый.
        - Так объяснили уже! - недовольно ответил я, раздосадованный тем, что сорвалась моя попытка выяснить все самому.
        - Ну, то, что вы сюда пришли, - повернулся он ко мне, - я не удивляюсь - наверное, решили взять реванш за пережитое поражение. То, что с вами Афонин, тоже нормально - с кем еще идти на такое дело, как не с бывшим военным. А вот что ты тут, друг ситный, делаешь? - обратился участковый к Юричу. - Храбростью ты не отличаешься, выпил, судя по запаху, немало, а поперся в такую даль! За каким, спрашивается, интересом?
        Сторож молчал, как партизан на допросе в гестапо.
        - Молчишь? Ну так я тебе сам скажу! Не просто так ты врачей из психушки и меня испугался до того, что в лес сбежал! Есть за тобой какой-то грешок! И ты мне сейчас подробненько расскажешь, какой именно, а то в райцентре в «обезьяннике» посидишь, пока не поумнеешь!
        Юрич продолжал молчать и даже отвернулся.
        - Ну, тогда я тебе сам скажу! - заявил участковый. - Это ты сам эту комнату и устроил! Потому-то и пошел сюда с ними, чтобы... А вот зачем ты это сделал и что еще только собирался сделать, ты мне и поведаешь!
        - Ничего я не устраивал! - возмутился Юрич. - Вам бы только безвинного человека схватить - и в кутузку! Из интереса я пошел - и все! Любопытно мне стало!
        - Ты эти сказки кому-нибудь другому рассказывай! - уже всерьез разозлился участковый. - А ну говори, почему ты сначала от испуга в лес убежал, а сейчас сюда пришел! И хватит со мной шутки шутить!
        Поняв, что терпение милиционера на исходе, Юрич вздохнул и сказал:
        - Как же мне было не испугаться? Я же думал, что это вы по мою душу приехали! Говорил ведь уже!
        - А почему мы должны были приехать по твою душу? - вкрадчиво спросил участковый.
        - Так... Я... Ну, в общем...
        Вот так, запинаясь и повторяясь, сторож и рассказал о том, как видел белого всадника без головы на белом коне.
        - Все именно так и было! - подтвердил я его слова. - И это я тогда посоветовал Юричу никому ничего не рассказывать, а то могут решить, что у него на почве постоянной пьянки крыша поехала, и в дурдом упечь. Так что он и сам молчал, и мы с женой никому ничего не говорили.
        - А я когда врача с санитарами и вас увидел, то решил, что Саня с Машей свое слово не сдержали и проболтались, вот за мной из психушки и приехали. А я там уже был и больше хочу, - твердо заявил Юрич. - Вот я и убежал в лес, чтобы ваш приезд переждать.
        - Это сколько же нужно было выпить, чтобы тебе такое привиделось? - удивился участковый.
        - Наверное, водка «паленая» была, - предположил один из его коллег. - Вот мужик и траванулся!
        - Я водку не пью! - возразил сторож. - И покупаю я вино всегда в деревне, где меня продавщица уже знает и дерьмо какое-нибудь не продаст!
        - Это почему же ты у нее в такой чести? - рассмеялся второй милиционер. - Или она за тебя замуж собралась?
        - Чур меня, чур! - воскликнул Юрич. - Походил я уже в женатых - и будя!
        - Да он ей там все холодильное оборудование еще советского выпуска наладил так, что оно работает как часы, вот она его и привечает - руки-то у мужика золотые! - объяснил своим городским коллегам участковый.
        - Ну, тогда, может, угостил кто-нибудь или расплатился с тобой какой-то дрянью? - предположил первый милиционер.
        - Никогда в жизни! - авторитетно заявил Афонин. - У нас Юрича все берегут как зеницу ока! На дачах-то у людей что стоит? Старье всякое, которое то и дело ломается! А он у нас на все руки мастер! Вот и чинит людям! Не будь его, пропадем же! Так что вы на наших поселковых не грешите! - решительно заключил он. - Они ему какую-нибудь дрянь не дадут!
        - Ну, тогда я уже не знаю, что и... - начал было сидевший с самого края милиционер, поставленный наблюдать за окрестностями, чтобы он смог вовремя заметить что-нибудь неладное или долгожданных, но таинственных обитателей ненормальной комнаты, и вдруг дурным голосом заорал: - Мать честная!
        Мы удивленно посмотрели на него, а он только тыкал рукой в сторону и не в силах был произнести больше ни слова. Мы вскочили, вылетели из своей засады наружу и дружно посмотрели туда же. Результат был аналогичный - мы тоже онемели! Да и кто бы смог остаться спокойным, явственно увидев в ярком свете полной и полностью вышедшей из-за туч луны в отдалении на пригорке белого всадника без головы на белом же коне, а рядом с ним стояла в белом балахоне с капюшоном и с косой на плече самая настоящая, знакомая нам всем с детства по сказкам и фильмам Смерть. Мы тоже не остались незамеченными, причем эта инфернальная парочка была явно недовольна нашим появлением. Слов на таком расстоянии мы расслышать, конечно, не могли, но понятные во всем мире жесты вроде вытянутого среднего пальца или согнутой в локте руки говорили сами за себя, причем всадник, даром что без головы, но руками действовал совершенно свободно.
        Когда первый шок прошел, милиционеры бросились к своему припрятанному в тени
«уазику» и, чтобы успеть схватить эти привидения, рванули с места так, что бедные покрышки только взвизгнули. Решив сократить путь, они поехали по непонятно кем, когда и зачем проделанному между двумя огромными кучами хлама узкому проезду, но не успели они продвинуться и на пятьдесят метров, как остановились, и милиционеры высыпали из машины, словно горох из порвавшегося мешка. Заинтересовавшись, мы бросились к ним, чтобы узнать, в чем дело. И узнали! Как потом оказалось, не иначе как эти привидения, желая обезопасить свое жилище, положили поперек дороги и присыпали землицей, пылью и мелким мусором утыканную гвоздями доску. Неведомым науке способом оказались пробитыми все четыре покрышки, и теперь милиционеры, почесывая затылки, изъяснялись друг с другом на таком языке, который категорически запрещен Уголовным кодексом Российской Федерации к употреблению в местах общего пользования. Самым ужасающим в этой истории было то, что луна снова спряталась в тучах, и в этой враждебной темноте отчетливо раздались леденящий душу зловещий нечеловеческий смех и удаляющийся цокот копыт.
        - Ну вот! Я же вам говорил, а вы мне не верили! Смеялись надо мной! - укоризненно сказал Юрич. - А теперь вот сами все видели!
        - Извини! - тихо сказал участковый и перекрестился.
        И мы все дружно перекрестились вслед за ним.
        Глава 11
        Маша. Поздний вечер воскресенья
        Все время после ухода мужа я, одевшись потеплее, просидела в саду, где ждала его, почти что молясь о том, чтобы с ним ничего не случилось, и одновременно проклиная за его идиотскую тягу к приключениям. Главное же, что мучило меня больше всего, было то, что я так и не поняла, куда и зачем он пошел с Афониным, которому я клятвенно пообещала припомнить его сегодняшние надо мной издевательства, но тут же подумала, что он первым бросился на помощь Сашке, да и за меня, пусть и совершенно напрасно, но заступился, выстрелив в Камаля, и мне стало стыдно. Вот так я и сидела, разрываясь между чувством благодарности и злостью. Наконец я услышала скрип калитки, и во двор вошел Сашка.
        - Слава тебе, господи! Живой! - воскликнула я.
        Я вскочила, собираясь броситься к нему, но ноги меня не держали, и я рухнула обратно.
        - Бедная ты моя, бедная! - таким тоном, каким обычно говорят с детьми, сказал он, подходя ко мне.
        Сашка поднял меня на руки, сел на стул, а меня усадил к себе на колени.
        - Что же за муж тебе такой неугомонный достался, что никак ему на месте не сидится? - продолжил он, обнимая меня и укачивая, как ребенка. - Эдак ты его скоро бросишь! Ну, сколько же можно его фокусы терпеть!
        - Не дождешься! - притворилась я сердитой, но он это понял и тихонько рассмеялся, а я потребовала: - Расскажи лучше, где ты был?
        Сашка начал рассказывать, и с его слов выходило, что сегодняшнее приключение было совсем не страшным, а скорее веселым.
        - Представляешь, это действительно был Всадник без головы и самая натуральная Смерть, даже с косой! - закончил он. - Они оттуда бодро драпанули, а менты остались там со своим драндулетом разбираться. Ну, а мы с Афониным и Юричем домой вернулись.
        - Господи, ужас какой! - поежилась я. - Не дай бог такое увидеть!
        - Да нет! Это только сначала было страшно, потому что неожиданно, а потом ничего, - успокоил меня муж и спросил: - Маруся! У нас ничего поесть нет?
        - Так ты же весь ужин смел в один присест, - удивилась я.
        - А сейчас снова есть хочу! - виновато признался он.
        - Наверное, это на тебя нервный жор напал, - покивала я. - Такое бывает! Только в доме пусто - шаром покати.
        - Слушай, а давай я шашлыки поджарю! - неожиданно предложил он.
        - Так ведь уже почти ночь на дворе, - удивилась я.
        - Ну и что? - возразил Сашка. - Нам с тобой завтра утром на работу не вставать, а уснуть я, честно говоря, после таких приключений вряд ли смогу.
        - И я тоже, - призналась я. - Это называется нервное перевозбуждение.
        - Ну, так как насчет шашлыков? - напомнил муж.
        - А давай! - согласилась я.
        Сашка у меня по шашлыкам мастер, и они у него всегда замечательно получаются. Вот и сейчас он достал из холодильника кастрюлю с замоченным в уксусе и специях мясом - оно у нас там всегда стоит, потому что мы частенько шашлыком балуемся, и заколдовал над мангалом. Очень скоро над участком повеяло аппетитнейшим запахом жарящегося мяса, и я почувствовала, что проголодалась. Это у меня тоже было явно на нервной почве. Пока муж жарил шашлыки, я начала накрывать стол в саду и даже достала неприкосновенный запас - бутылку водки, которую заныкала исключительно в целях экстренной медицинской помощи, потому что мы оба предпочитали вино. Но сегодня был особый случай, и нам явно нужно было выпить, чтобы отпустило нервы. Занятые оба своим делом, мы потихоньку переговаривались.
        - Знаешь, - сказал Сашка, - чем больше я думаю над рассказом этого шейха, или кто он там, тем больше я ему верю! Меня еще в первый раз очень смутили его руки, но я тогда не смог понять, что именно было с ними не так, а вот потом хорошенько разглядел - и до меня дошло!
        - И что же это ты заметил? - с интересом спросила я. - По-моему, руки как руки, только грязные.
        - Да, были грязные! - согласился муж. - Да вот только уж очень они холеные, у гастарбайтера таких быть просто не может! И, насколько я разбираюсь в таких вещах, ему даже делали маникюр.
        - Что? - изумилась я.
        - Да-да! Маникюр! - покивал мне Сашка. - Ногти он, конечно, лаком не красил, но над ними явно хорошенько потрудились, причем относительно недавно!
        - Он что же, получается, «голубой»? - обалдела я.
        - Это при четырех женах и скольких-то там наложницах? - в свою очередь удивился муж.
        - Да мало ли что он мог наболтать! И вообще, выброси из головы эту историю и больше не думай о ней! - попросила я. - Он отсюда сбежал и вряд ли снова вернется. А как там было на самом деле, пусть милиция разбирается!
        - Да уж, они разберутся! - хмыкнул муж. - Сама же слышала, как с ним наш участковый разговаривал!
        - Так на нем свет клином не сошелся! - отмахнулась я. - Может, в Боровске работают нормальные люди!
        - А если нет? - спросил Сашка, и я в ответ пожала плечами. - Нет, Маруся! Есть в истории Камаля рациональное зерно! Он ведь не мог знать, что Юрич белую лошадь видел, а сказал, что этот Абузяров ему показывал фотографию именно белого жеребца! И привезли его сюда...
        - Жеребца? - невинным тоном уточнила я.
        - Брось, Маруся! - поморщился Сашка. - Ясно же, что я имел в виду Камаля! Так вот, привезли его сюда на черном джипе, а ведь именно белую лошадь и черный джип я видел тогда у ворот Мажора.
        - Только заметь, что самого Мажора тогда дома не было! - напомнила я.
        - Да! Сколько я ему ни звонил, он мне так и не ответил! - недовольно сказал Сашка и посмотрел в сторону дома Максима Парамонова. - Слышь, Маруся! - обрадовался он. - А сейчас у него в окнах свет горит!
        - Ну и что? - сварливо спросила я. - Надеюсь, ты не собираешься...
        - Собираюсь! - тут же отозвался муж.
        - Ты испытываешь мое терпение! - грозно сказала я. - Мало мне было того, что ты сегодня натворил, мало мне было афонинских инсинуаций, так ты и теперь куда-то намылился?
        - Дорогая! Да это же у нас прямо по соседству! Я же не собираюсь куда-то далеко и надолго уходить! - принялся уговаривать меня муж. - Я просто загляну к Мажору и спрошу его, не знает ли он, что у него тут творилось?
        Я демонстративно тяжело вздохнула и отвернулась. И тут Сашка сбросил последний козырь:
        - Маруся! Ну неужели тебе самой не интересно узнать, в чем дело?
        Тут-то он меня и зацепил, потому что я, тщательно скрывая это, сама сгорала от любопытства, и мне до ужаса хотелось знать, что же происходит на самом деле.
        - Ну ладно! - сдалась я, но поставила условие: - Только недолго, а то шашлыки остынут!
        - Да я одна нога здесь, а другая там! - бодро отозвался муж. - А то водка согреется!
        И он радостно выбежал на улицу. «Ну, просто большой ребенок!» - растроганно подумала я, глядя ему вслед.
        Глава 12
        Саша. Я не я и лошадь не моя
        Я довольно долго стучал в калитку, но ответа так и не получил, что меня всерьез озадачило: сначала открытые ворота с лошадью и машиной возле них, причем в доме не было света, а теперь - свет есть, но никто не открывает. Эти непонятки начали здорово меня нервировать, и я решил действовать прямолинейно, то есть просто перелез через забор и, пройдя через двор, подошел к дому. Теперь я изо всех сил колотил кулаком в дверь, но этот грохот тоже не побудил хозяина отозваться. «Не уйду, пока не выясню, что происходит!» - решительно подумал я, остановившись и прислушавшись к происходящему в доме, где определенно кто-то затаился, и потом начал стучать дальше. Наконец из-за двери раздался настороженный голос Мажора:
        - Кого это черт принес так поздно?
        - Привет, Максим! Это я, Александр! - ответил я.
        - А что случилось? - с некоторым облегчением спросил Мажор, но дверь все равно не открыл.
        - Мне надо у тебя кое-что выяснить, - объяснил я.
        - Это так срочно? - удивился парень. - Ночь же на дворе! - И попросил: - Может быть, утром поговорим?
        - Не скажу, что это горит, но откладывать до завтра не хотелось бы, - настаивал я.
        Попререкавшись со мной еще немного, Мажор наконец-то все-таки открыл дверь, и я, увидев его, от удивления присвистнул: видок у парня был тот еще! Весьма потрепанный был вид, и это еще мягко сказано! Голова его была замотана бинтом наподобие чалмы, и из-под нее на лбу виднелся солидный багровый кровоподтек, а рука была сильно ободрана, причем совсем недавно. Одним словом, состояние и настроение у него были самые минорные! И глядел на меня Максим с таким страхом, что я невольно обернулся, чтобы посмотреть, не стоит ли кто-нибудь у меня за спиной, потому что мы с Марусей с ним довольно-таки хорошо ладили и повода к таким вот эмоциям не подавали. Но сзади меня никого не было, и я, удивившись еще больше, сочувственно спросил:
        - Где же это ты мешок с кулаками развязал?
        - Да... Шел себе просто по лесу, вот и... - он неопределенно махнул рукой.
        - Что, тебе на голову дерево упало? - пошутил я. - Потому что столь кровавые последствия могли быть только от него.
        - Да нет, - отвел глаза Мажор. - Дерево на меня не падало! Просто кто-то сзади на меня набросился, вот и... - И он, отвернувшись, замолчал.
        - Что «и»? - настойчиво спросил я.
        Дело в том, что я неплохо знал этого парня и сейчас видел, что он не только здорово напуган непонятно кем или чем, но и страшно смущен, а несет всю эту околесицу потому, что не приготовил заранее разумного объяснения.
        - Так что «и»? - повторил я, потому что он молчал.
        - Я же говорю, что напали на меня в лесу! - выпалил он.
        - Кто? - уточнил я.
        - Не знаю, не видел! - буркнул он. - Я сознание потерял!
        - Все ясно! - покивал я головой. - Шел, упал, очнулся - гипс! - процитировал я знаменитый фильм.
        - Что-то вроде того, - нехотя подтвердил он. - Только гипса, как вы видите, нет, а есть легкое сотрясение мозга. Это мне в травмпункте сказали.
        Рассказ его был явно шит белыми нитками, но придраться было не к чему, потому что подобные случаи - вещь в наше время совершенно обычная. На меня на самого недавно напали.
        - А чего это тебя в лес понесло? - все-таки поинтересовался я.
        - Гулял, - лаконично ответил Максим.

«Что-то слишком много любителей погулять в нашем лесу в последнее время развелось», - подумал я и спросил:
        - Это случайно не в тот вечер было, когда возле открытых ворот твоей дачи стояли белая лошадь и черный джип с трейлером?
        - Какой джип? Какая лошадь? - с ужасом вытаращился на меня Мажор. - Это когда было?
        - А вчера это было, - ласково ответил я. - Я тебе несколько раз звонил, чтобы спросить, что это за чудеса у тебя тут творятся, но ты не отвечал.
        - А-а-а! Так это я в Москве с девушкой был, а сотовый специально выключил, чтобы не мешали, - объяснил он.
        - Значит, это тебя ее отвергнутый ухажер по головушке-то приложил? - усмехнулся я.
        - Я же сказал: в лесу! - раздраженно ответил он и опять отвернулся.

«Все понятно! - подумал я. - Травмы получены на любовном фронте, и Мажор не сознается в этом даже под страхом смерти!»
        - Ну, не хочешь говорить, не надо! Дело твое! - уже успокоенно сказал я, но все же спросил: - А ты ключ от дачи никому не давал?
        - Нет, конечно! - покачал он головой.
        - Значит, это кто-то самостоятельно тут без тебя хозяйничал, - заявил я и предупредил: - Ты, Максим, будь поаккуратнее!
        - А что? - насторожился он.
        - Понимаешь, из психоневрологического диспансера в Боровске двое больных сбежали, и есть подозрение, что обитают они в наших местах. Врачи, конечно, уверяют, что они не опасные, но... Кто знает?
        - Значит, это кто-то из них на меня и напал! - горячо ухватился за эту мысль Мажор. - Ну, точно! Кому бы еще такое в голову пришло? Тем более что у меня ничего и не взяли!
        - Скорее всего, ты прав! - согласился я, стараясь не рассмеяться и сохранить серьезный вид.
        - Александр! Я тут случайно слышал, что в поселок участковый из Салтыковки приезжал? - неожиданно спросил Мажор.
        - Было дело! - подтвердил я. - Тут один из психов появился, вот его и вызвали.
        - Так одного, значит, поймали? - обрадовался Максим.
        - Сначала поймали, но потом он убежал, - ответил я.
        - Жаль! - вздохнул Мажор. - Так бы хоть одним сумасшедшим меньше было, а теперь их по-прежнему двое.
        - А ты поменьше по лесу гуляй и не ищи приключений на свою пятую точку, тогда тебе и беглые психи не опасны будут! - насмешливо сказал я и пошел домой, думая по дороге: «Эх, молодость, молодость!»
        Глава 13
        Маша. Встреча, которой лучше бы не было
        - Ну сколько это может продолжаться? - возмутилась я. - Целый день и даже часть ночи его где-то черти носили! Потом он жрать захотел, нажарил шашлыков и смылся! К Мажору его, видели ли, понесло, как будто он утра не мог дождаться? Нет, он надо мной просто издевается! - бушевала я, забыв, что сама позволила ему уйти, но еще больше от того, что он все еще не вернулся, а значит, я так ничего и не узнала и мое любопытство точило меня, как червяк яблоко.
        Я посмотрела на часы и вздохнула - время уже перевалило за полночь и наш довольно сильно опустевший поселок совсем затих, потому что очень многие уехали в город - завтра же понедельник и людям на работу надо.
        Наконец я не выдержала и вошла в дом, чтобы взять телефон и позвонить этому безобразнику. Снова выйдя в сад, я набрала номер, поднесла сотовый к уху и совсем было собралась высказать мужу все, что я о нем думаю, и тут...
        Тут я услышала конское ржание и цокот копыт! Не веря своим ушам, я уставилась на улицу, и вдруг в свете фонаря показался всадник в белой одежде и на белом жеребце! Самое страшное было в том, что головы у него действительно не было и туловище заканчивалось окровавленной шеей! Да и на одежде были ясно видны темные пятна, не иначе как кровь!
        Я услышала в телефоне голос мужа, но не могла выговорить ни слова, потому что страх парализовал меня. И тут, словно мне всего предыдущего было мало, всадник толкнул калитку и въехал к нам во двор. Этого мои нервы выдержать уже не могли, в глазах потемнело, и больше я ничего не помнила.
        Я пришла в себя на полу веранды от резкого противного запаха у себя прямо под носом и попыталась отодвинуться, но не тут-то было!
        - Ничего, Маруся! Ничего! Так надо! Нюхай, родная! Вдыхай глубже! - держа меня одной рукой за плечи, а второй поднося мне к носу ватку с нашатырным спиртом, говорил Сашка.
        - Все нормально! - пробормотала я. - Мне уже лучше!
        - Так я тебе и поверил! Видела бы ты себя! Бледная как мел! - настаивал он и даже не думал убирать ватку.
        - Да мне действительно уже лучше! - разозлилась я.
        - Раз начала ругаться, значит, действительно пришла в себя, - констатировал Сашка, бросая ватку на пол и поднимая меня на руки.
        Он отнес меня на кровать, уложил, укрыл одеялом и стал уговаривать:
        - А теперь поспи! День сегодня был тяжелый! Ты перенервничала! Переутомилась! Вот организм и не выдержал! Это же надо, сколько происшествий сразу на тебя свалилось!
        - Особенно впечатлило последнее! - устаиваясь поудобнее, сварливо пробормотала я.
        - Неужели то, что я к Мажору ушел? - удивился муж.
        - Нет, то, что к нам на участок заехал белый Всадник без головы на белом коне, - язвительно пояснила я.
        - Маруся! Ты бредишь? - всполошился Сашка.
        - Если бы! - вздохнула я. - Я видела его так же отчетливо, как тебя!
        - Вот так новость! - обалдело сказал муж. - Значит, он уже и сюда добрался! А Смерти с ним не было? - спросил он.
        - Тогда бы ты меня в чувство уже не привел! - сварливо ответила я. - Не было с ним Смерти! Один он был! Только мне и этого хватило!
        - Маруся! Я знаю, что ты водку не любишь, но сейчас надо, причем дозу совсем немаленькую! - решительно сказал Сашка. - Ты полежи, а я тебе принесу! А может, ты и шашлык поешь? Будешь лежать, как королева, а я тебе самые вкусные кусочки буду в рот класть! Как тебе такая перспектива? - стараясь развлечь меня, спросил он.
        - Не радует, - хмуро ответила я. - Потому что первый же кусок встанет у меня поперек горла!
        - Это тебе сейчас так кажется, а вот как я начну их у тебя на глазах уплетать, тут и у тебя аппетит проснется, - возразил он.
        - Сомневаюсь! - буркнула я и попросила: - Ты бы уж принес скорее водки! Я бы ее выпила и, может, заснула.
        - Повинуюсь, моя повелительница! - шутливо раскланялся он, очевидно, не теряя надежды меня хоть как-нибудь отвлечь.
        Он ушел, а я лежала и снова переживала тот ужас, который испытала при виде этого безголового Всадника, и очень обрадовалась возвращению мужа, но вот только водки при нем не было, и я удивленно на него уставилась.
        - Странные дела творятся, дорогая! - растерянно сказал он. - На столе нет ни шашлыков, ни бутылки!
        - Как нет? - удивилась я.
        - А вот так - нет и все! На столе вообще ничего нет! - он развел руками. - Неужели этот Всадник все сожрал и выпил?
        - Чем? - воскликнула я. - Он же без головы! И потом, тогда он бы оставил шампуры и пустую бутылку! Не думаешь же ты, что он непонятным образом слопал все съедобное вместе с несъедобным?
        - Да тут уже не знаешь, что и думать? - озадаченно сказал Сашка. - Черт с ними, с водкой и шашлыками! Пусть подавится! А вот шампуры жалко! Я их из Батуми еще студентом привез! Они ручной работы, с орнаментом на ручках!
        - Жалко! - согласилась я. - Но пусть тебе послужит утешением то, что это безголовое чудовище не сожрало вместе со всем этим еще и твою жену!
        - Я тебе твердо обещаю, что, как только встречу его, скажу ему тако-о-ое большое спасибо, что мало не покажется! - пригрозил Сашка.
        - Ну уж нет! Хватит с меня этих приключений! Пусть кто-нибудь другой ловит эти привидения, или кто они там! Ты мне живым нужен! - твердо заявила я.
        - О-о-о! У нас в голосе прорезались командирские нотки, значит, ты окончательно пришла в себя! - рассмеялся муж. - Только что-то мне подсказывает, что пересекутся еще наши пути-дороженьки!
        - Типун тебе на язык! - воскликнула я. - Лично мне и одной встречи выше головушки хватает, и вторую я просто не переживу!
        - А уж это - как карта ляжет! - развел руками Сашка. - А теперь давай спать, пусть и несолоно хлебавши!
        Глава 14
        Саша. Во мне проснулся сыщик
        Ночь прошла спокойно, а поскольку я сплю очень чутко, то обязательно проснулся бы, если бы Маруся возилась, стонала и вскрикивала во сне. Она же безмятежно спала, и это означало, что никакие кошмары ее не мучили и ночные приключения прошли для нее без последствий, чему я был только рад. Я потихоньку поднялся с кровати, оставив ее досматривать сладкие предутренние сны, и занялся запланированными еще со вчерашнего дня неотложными делами, которые успешно завершил до ее пробуждения.
        Маруся появилась бодрая и веселая, так что, пусть и скудный, завтрак прошел в нормальной обстановке. Когда же она мыла посуду, я выбрал, как мне показалось, подходящий момент и сказал:
        - Дорогая, давай я съезжу в Москву ненадолго? А то надо продукты купить и еще кое-что сделать.
        - Хорошо! Я сейчас закончу, и мы с тобой съездим, - согласилась она.
        - Маруся! Ну куда тебе в дорогу после вчерашних переживаний? Ты лучше полежи и отдохни! Может быть, поспишь еще! А я уж сам справлюсь, - стал отговаривать ее я.
        Когда она это услышала, то тарелка выскользнула у нее из рук и с грохотом, но все-таки не разбившись, упала обратно в мойку.
        - Ты хочешь оставить меня здесь одну? - воскликнула она. - После того, что случилось этой ночью?
        - Дорогая, но сейчас уже день! Напротив нас живут муж с женой, с которыми ты прекрасно и много лет знакома, Афонин рядом, Богданов с Ларисой, Максим... Ну неужели тебе будет страшно в таком окружении? Тем более что я, как уже сказал, ненадолго, - попытался успокоить ее я. - Только туда и обратно!
        - Соседи напротив так заняты своими внуками, что им ни до кого! - возразила она. - Богданов с Ларисой на работе! Максим...
        - А вот он как раз дома и еще долго никуда не покажется, - перебил ее я. - Его кто-то крепенько приложил по голове, и он отсиживается здесь, не рискуя показаться в Москве. И потом, есть Виктор Петрович! Ну хочешь, я зайду к нему и попрошу, чтобы он последил за нашей дачей?
        - А то у него своих дел нет! - буркнула она и решительно заявила: - Я еду с тобой!
        - Дорогая! Да ты посмотри на это солнце! Оно уже сейчас палит нещадно, а потом вообще будет не продохнуть! Ты только устанешь, и все! И потом, я сегодня уже выходил в сад и должен тебе сказать, что вчерашнее нашествие вражеских сил прошло для него не без печальных последствий, - заметил я.
        Вообще-то я выходил к машине, но только ей знать об этом совершенно не полагалось.
        - Как? - вскинулась она и мухой вылетела во двор, откуда тут же стали раздаваться ее возмущенные восклицания.

«Ну, все! - понял я. - Никуда она не поедет! Грядки для нее - это святое!»
        Вернувшаяся Маруся полностью оправдала мои ожидания.
        - Кошмар! - пожаловалась она. - Такое впечатление, что там стадо слонов топталось!
        - Ну вот, видишь? Тебе есть чем заняться, и не стоит тратить время на покупки, которые я и сам в состоянии сделать, - удовлетворенно констатировал я.
        В результате я выслушал целую лекцию о том, что именно и где надо купить, и, чмокнув ее в щеку, сел в наш минивэн и поехал. Выехав за ворота поселка, я притормозил, осмотрелся и... поехал к лесу. Оставив машину на опушке и взяв оттуда пакет, который я втайне от жены положил туда, я углубился в лес и, выйдя на полянку, громко крикнул:
        - Happy birthday to you!
        Не успел стихнуть мой голос, как с одного из деревьев упала веревка и по ней спустился... Камаль. Дело в том, что это именно он напал на меня вчера, когда я хотел ответить на телефонный звонок, но силы были явно не равны, так что никакого вреда он мне причинить просто физически не мог, но зато убедил не отвечать звонившему, чтобы не выдавать свое местоположение, а заодно уговорил не отдавать его в руки милиции и врача психоневрологического диспансера. Я ему не то чтобы до конца поверил, но начал очень сильно сомневаться в его сумасшествии, да и жалко мне его стало, вот я и согласился ему помочь, и мы устроили для него на дереве настил, чтобы он мог в безопасности провести ночь.
        - Вот, Камаль! Возьмите и переоденьтесь! - сказал я, протягивая ему пакет. - Все это, конечно, будет вам велико, но все же лучше, чем эти лохмотья.
        - Я благодарить вы, мой друг Искандер, - стуча зубами от холода, сказал он, назвав меня на восточный манер, и побежал в кусты переодеваться.
        Когда он вернулся, я с трудом удержался от улыбки - он же был как минимум на голову ниже меня и размера на три меньше, так что все мои вещи болтались на нем как на вешалке, а в старых кроссовках носы были заметно пусты, но по сравнению с тем, что было на нем раньше, выглядел он сейчас более-менее прилично.
        - Ну, поехали разбираться с вашими проблемами! - предложил я.
        Мы с ним вернулись к моей машине, сели и отправились в Москву. По дороге я начал выспрашивать его о подробностях произошедшего с ним инцидента, и он охотно повторил свой рассказ, даже дополнив его кое-какими подробностями. Выслушав его, я не мог не признать, что подобная неприятная история вполне могла с ним случиться, но вот было одно обстоятельство, которое вызывало у меня очень большое подозрение, да и сильное сомнение закрадывалось в душу по поводу его, Камаля, принадлежности к восточной аристократии. И было это то, что он категорически отказывался связаться со своим посольством, хотя, казалось бы, это был наикратчайший путь к разрешению столь запутанной ситуации. А это, в свою очередь, говорило о том, что не все так просто и гладко было в его истории. Решив немедленно расставить все точки над «i», я напрямую спросил:
        - Послушайте, Камаль! А не проще ли было бы обратиться к вашим дипломатам?
        - Нельзя! - в ужасе воскликнул он.
        - Почему? - настаивал я.
        - Потому что я здесь нет! - исчерпывающе ответил он.
        - А поподробнее можно? - заинтересовался я. - А то непонятно, с кем же я тогда сейчас вместе в машине еду?
        - С я, шейх Камаль! - гордо ответил он.
        - Послушайте! Если уж у вас русская мать и к тому же, как вы говорили, в гареме вашего отца есть еще женщины, знающие наш язык, что же вы тогда так плохо на нем говорите?
        - Мой папа не любить, люди говорить язык, который он не знать, - объяснил он. - Мама учить я тихо-тихо!
        - Втайне от него? - догадался я.
        - Да! - подтвердил Камаль.
        - Он что же, такой грозный, ваш отец? - усмехнулся я.
        - Очень! - выразительно сказал он. - Если он знать, я здесь, он я. - Он сделал жест, который можно было трактовать только однозначно - отрубит голову.
        - По-моему, вы преувеличиваете, - возразил я. - Не станет же он убивать своего старшего сына и наследника!
        Камаль подумал и согласился:
        - May be, не убить! Но я уже не быть наследник! - объяснил он.
        - Понятно! - сказал я. - Напишет завещание в пользу какого-нибудь другого сына! Кстати, а сколько у вас братьев?
        - Четырнадцать, дочери не считать, - ответил он. - У папа много жена.
        - Да уж! Есть ему из кого выбрать! - воскликнул я. - Но почему он был так против того, чтобы вы сюда приехали? Если уж у него старшая жена русская, то он должен хотя бы из-за этого с симпатией относиться к России?
        - Я сказать он, что хотеть видеть родина мой мама, а еще купить жеребец. Тогда он слушать доклад министры. Они говорить, здесь страшно быть для человек Восток. Еще criminal! Он мне запретить! Он не хотеть рисковать наследник!
        - Вообще-то, в чем-то он был прав, судя по тому, что с вами произошло, - вынужден был согласиться я.
        - Я потом сам читать Интернет и видеть, как тут опасно. А еще там писать, русский police совсем жестокий. И там еще быть про criminal, crazy house и плохой medicine, - перечислил он. - Там быть много страшный слово про ваш страна.
        - И все-таки вы рискнули, - покивал головой я.
        - Да! Я сказать папа, я лететь Paris. И я лететь Paris. Но оттуда я лететь Москва, а мой слуга остаться там, - объяснил он.
        - И оказались вы на родине своей матери совсем один, - констатировал я.
        - Совсем один, - грустно согласился он. - Только я думать, мой единоверцы, мой брат-мусульманин я помогать.
        - А вышло, что подставил вас этот мусульманин Абузяров по полной программе, - вздохнул я, и он непонимающе на меня посмотрел. - Он вас жестоко обманул, - перевел я на доступный ему язык.
        - Обманул, - печально вздохнул он. - Один мусульманин обмануть другой мусульманин! Как так может быть?
        - Есть многое на свете, друг Горацио... - усмехнулся я.
        - Как быть прав мой папа, - поник головой Камаль.
        - Ничего! Разберемся! - обнадежил его я.
        Вообще-то рассказ этого недотепы вызывал во мне все больше доверия, но проверить его все-таки надо было. С этой, собственно, целью я и вез Камаля сейчас в Москву, соблюдая при этом все меры предосторожности, то есть при виде поста или машины ГАИ он, сидевший на заднем сиденье, тут же ложился на него. А что было делать, если у нас действительно очень настороженное, правда, не без оснований, отношение к лицам кавказской национальности, как их сейчас официально именуют? И к тому же у моего пассажира не было никаких документов, так что встреча с представителями власти могла обернуться самым печальным образом не только для него, но и для меня - а ну как еще в сообщники террориста запишут?
        Но вот мы въехали в город и направились к отелю, где, по его словам, остановился Камаль. Перед тем как выйти из автомобиля, я старательно записал под диктовку все его длинное имя, да еще и повторил несколько раз, чтобы потом не сбиться.
        - Лежите на заднем сиденье и не высовывайтесь! - велел я Камалю. - А то, не приведи господи, засекут вас, и мы потом проблем не оберемся!
        Вряд ли он знал значение слова «засекут», но, услышав мою интонацию, понятливо покивал, а я еще и на сигнализацию машину поставил от греха подальше.
        Охрана роскошного отеля с некоторым подозрением посмотрела на меня - видимо, гости в таком затрапезном виде: в поношенных джинсах, кроссовках и футболках - сюда никогда не заглядывали, но не за смокингом же мне было заезжать домой, тем более что его у меня и нет? Короче, до стойки администратора мне дойти дали, и там я, глядя в бумажку, спросил:
        - Простите! Шейх Камаль ибн Гасан... - ну и далее по тексту, - проживает здесь в первом люксе?
        - Его сейчас нет, - вежливо ответил мне портье. - Он вчера днем уехал.
        - А когда он вернется? - поинтересовался я.
        - Он совсем выехал из нашего отеля, со всем багажом, - объяснил мне портье. - Видимо, у него что-то случилось, потому что уехал он срочно. Его номер был оплачен на неделю вперед, но мы вернули ему деньги.
        Услышав это, я уставился на него во все глаза и призадумался: получалось, что настоящий шейх, а никто другой и не смог бы оплатить проживание в таком безумно дорогом отеле, выехал отсюда в то самое время, когда Камаль был в нашем поселке!
«Ну, и что это значит? - размышлял я на обратном пути к машине. - С одной стороны, это свидетельствует, что Камаль самозванец, а с другой - непонятно, откуда ему тогда известна гостиница, номер люкса да и само длиннющее имя? Или он как раз настоящий, а выехал отсюда самозванец?» Так ничего и не решив, я вернулся к машине, сел в нее и отъехал в один из тихих переулков старой Москвы, где остановился и повернулся к своему пассажиру.
        - Поздравляю вас! Вы вчера выехали из своей гостиницы со всем багажом! - сказал я, пристально глядя на Камаля.
        На какой-то момент он оторопел, а потом яростно заорал:
        - Шакал! Свинья!
        - Это вы мне? - предельно вежливо поинтересовался я.
        - No! - раздраженно помотал головой он. - Это Виль! Он там украсть мой документ, одежда, драгоценности! Потом он приклеить борода и ходить сюда за остальной вещь. А там быть много деньги и credit cards!
        - Если это действительно так, то давайте думать, как вам подтвердить свою личность, а потом обратимся в милицию, - предложил я.
        - No police! - тут же отказался он. - Он связаться наш embassy! Тогда папа сразу знать, я здесь, и я конец!
        - Ну, тогда решайте сами, что вам делать, - пожал я плечами. - Может быть, в Москве есть хоть кто-нибудь, кто вас знает и сможет подтвердить, что вы - это действительно вы?
        - Есть! - тут же ответил он. - Поехать! Но я не знать адрес!
        - А номер телефона? - спросил я, доставая свой сотовый.
        - Он быть в мой телефон. Но я не иметь больше телефон! Я его не помнить! - виновато сказал он и тут же взорвался: - Шакал! Сын свинья!
        Я не стал обращать на это внимания, уже зная, что ко мне это не имеет никакого отношения, и, заводя мотор, подытожил:
        - Значит, нам прямая дорога в горсправку!
        Глава 15
        Маша. Каждый спасается, как может
        У меня, конечно, высшее образование и воспитывалась я не под лодкой, но выражения, которые я бормотала себе под нос, приводя в порядок основательно испорченные этим чертовым Всадником, точнее - его лошадью, грядки, я вряд ли решилась бы повторить при маме или муже - они бы меня неправильно поняли. Но когда я увидела кучу испорченных растений, то на голову... Хотя какая может быть голова у Всадника без головы? Одним словом, на этого негодяя посыпались самые изощренные проклятия, какие я только могла придумать. Чтобы не расстраиваться еще больше от вида загубленных растений, а точнее, напрасно потраченных мной усилий, любви и заботы, я собрала весь скопившийся на даче мусор и решила сжечь все это к еловой бабушке, чтобы ничто больше не напоминало мне о варварстве незваных гостей.
        Костер получился довольно основательный, и я бдительно следила за ним, чтобы от него ничего нечаянно не загорелось, поэтому раздавшийся сзади меня голос заставил меня подпрыгнуть на месте, но я тут же узнала Афонина и успокоилась.
        - Хозяйничаешь? - спросил он.
        - Ликвидирую последствия вражеского нашествия - к нам вчера Всадник без головы пожаловал, - объяснила я, кивая на проплешины в грядках.
        - Так-так! - задумчиво сказал он. - То-то Тереза этой ночью под дверью скулила и в дом просилась! Значит, и сюда, паразит, добрался! Ну, ничего! Я его встречу! - зловеще пообещал он, а потом, спохватившись, объяснил свой визит: - Глянь, Мария! Это не ваши? - он показал мне шампуры, которые держал в руках.
        - Наши! - обрадовалась я. - Они после набега этого безголового пропали! Саша здорово расстроился, потому что они ему дороги как память.
        - То-то я смотрю, знакомые, - покивал Виктор Петрович. - Помнится, угощали вы меня шашлыком, вот я и запомнил, - сказал он и протянул их мне.
        - А где вы их нашли? - спросила я, радуясь, что мужа по возвращении ждет такой приятный сюрприз.
        - Возле свалки нашел, - объяснил он. - Пошел я туда, чтобы при свете дня еще раз на это место посмотреть. Думал, что это только ночью все так страшно выглядело, ан нет! И сейчас при виде этой ненормальной комнаты не по себе делается.
        - Так что же вы вчера ее не разрушили? - спросила я.
        - Ментам как-то не до того было - у них голова болела о том, как бы в Боровск вернуться да еще и перед начальством за проколотые покрышки оправдаться, а мы по домам торопились. Так что и комната эта на месте, и доска с гвоздями все еще лежит... А может, и снова ее положили. И следы от подков я видел!
        - А больше там ничего не было? - поинтересовалась я.
        - Пустая бутылка из-под водки, - ответил он. - Причем совсем чистая, не пыльная, и еще запах не выветрился! Так что только-только она там появилась!
        - Наша! - уверенно сказала я и не удержалась: - Чтоб она этому паразиту поперек горла встала! Мы с мужем так хотели вчера душевно посидеть, нервы успокоить! Так нате вам! Прямо со двора украли! Спасибо вам за шампуры! - поблагодарила я Афонина.
        Видя, что он не уходит, я поняла, что у него ко мне какое-то дело, и поинтересовалась:
        - У вас что-то случилось?
        - Да нет! Ничего! - ответил он и вдруг сказал: - Марья! Вот ты женщина образованная, начитанная. Не знаешь случайно, как раньше люди со всякой нечистой силой боролись?
        - Вообще-то я не специалист! - удивилась я и пригласила: - Да вы присаживайтесь!
        Мы сели за стол, причем я так, чтобы следить за костром, и, подумав, я сказала:
        - Если я ничего не путаю, то от злых духов и прочей нечисти спасались вязанками чеснока, вампирам с оборотнями осиновый кол в сердца всаживали, чтобы они снова не ожили, а еще серебро против них очень действенно. Именно серебро, а не золото! Помнится, из него отливали пули и использовали против разной нечистой силы, потому что считалось, что только так ее можно убить.
        - Серебро, говоришь? - повторил Афонин и, поблагодарив меня, ушел к себе.
        Не успела я вдоволь поудивляться странности его поведения, как он вернулся.
        - Марья! Ты не позволишь мне тут у тебя малость повозиться? - спросил он. - А то у меня на участке, сама знаешь, костер развести негде.
        - Конечно! - разрешила я, завистливо вздохнув, потому что порядок на даче у Виктора Петровича был идеальный, ни один квадратный сантиметр не простаивал и был использован с наибольшей выгодой - мне такое рациональное отношение к земле и не снилось. - А что вы собираетесь делать?
        - Да вот! - ответил он и подбросил на ладони монету. - Настоящая серебряная! С незапамятных пор у меня лежит. А сейчас вот пригодилась!
        - И что вы с ней будете делать? - удивилась я.
        - А пули отолью, - объяснил он. - Крест на них потом напильником прорежу, и пусть только эти гады сюда сунутся!
        - Виктор Петрович! - испуганно воскликнула я. - Это же не соль! Так ведь можно и человека убить!
        - А кто тебе сказал, что они люди? - возразил он. - Я этих двоих своими глазами видел! Хорошо, что тебя с нами не было, а то визгу было бы!
        - Спасибо, мне и одного хватило, чтобы в обморок грохнуться! - недовольно ответила я. - Саша меня потом нашатырным спиртом в чувство приводил! Но все-таки, может, не надо?
        - Да нет, Марья! Надо! Ты же сама сказала, что иного оружия против них нет! Вот я их серебром и попотчую! Будут знать, как людей пугать!
        Его голос звучал настолько решительно, что я поняла - отговорить его мне не удастся! Оставалось надеяться только на то, что он, как и в прошлый раз, промахнется. С большим интересом наблюдала я, как он, сначала расплавив в консервной банке монету, отлил потом две пули в земляной форме и, подправив их, нанес напильником кресты, а затем затолкал в картонные гильзы с порохом.
        - Ну вот! - удовлетворенно сказал он. - Пусть теперь только попробуют сунуться! Милости просим!
        Поблагодарив меня, он пошел к себе, а я из любопытства подошла к забору, чтобы посмотреть, что он будет делать дальше, и через открытое окно его дачи увидела, что он вставил патроны в ружье, которое повесил над кроватью, а вовсе не убрал в сейф, как он заверял участкового. Хотя... Вполне ведь может случиться так, что оно срочно потребуется, вот и возись тогда! Пока сейф откроешь, пока зарядишь...
        Костер тем временем окончательно догорел, и я начала собирать золу в старое ведро, чтобы потом использовать как удобрение. От этого занятия меня отвлек чей-то незнакомый голос:
        - Добрейший вам, пани, вечерочек!
        Я удивленно повернулась - какой еще вечер, когда день в разгаре? И увидела двух подвыпивших мужчин, которых никогда раньше не встречала в нашем поселке. Они проходили по проезду между дачами и, увидев, что я их заметила, подчеркнуто вежливо и церемонно со мной раскланялись. «Все ясно! - мысленно хмыкнула я и отвернулась. - Были вчера у кого-нибудь в гостях, хватанули лишку так, что до сих пор не проспались и вечер с днем путают, и теперь отправились в город!»
        Глава 16
        Саша. А не дурак ли я?
        Хотя я и коренной москвич, причем потомственный, но и мне пришлось немало покрутиться по городу, пока я наконец отыскал тихую зеленую улицу, а на ней массивные бронированные ворота, правда, без будки охраны, табличка возле которых гласила: «Резиденция полномочного представителя королевства Магриб». Лично я о таком никогда не слыхал, но Камаль заверил меня, что они соседи (!), то есть это была какая-то расположенная рядом с Эмиратами аравийская монархия.
        - Я и Джафар вместе учиться в England, - объяснил он мне. - Он я хорошо знать и мочь помочь возвращаться дом.
        - Без документов? - удивился я.
        - Он что-нибудь придумать. Он знать я и мочь сказать, кто я, - уверенно заявил Камаль. - Он есть большой друг шейх Хабибулла. Он скоро стать правитель Магриб.
        - Джафар? - удивился я.
        - Зачем? - вытаращился на меня Камаль. - Хабибулла! Он отец совсем старый... - Тут он произнес что-то на своем языке, но я, разобрав только одно слово «алла», понял, что он сказал обычную в таких случаях на Востоке фразу: «Да продлит Аллах его годы», имея в виду отца Хабибуллы.
        - Так вы и Хабибуллу знаете? - усмехнулся я и совсем было хотел спросить: «Это ничего, что я к вам спиной сижу?», потому что мой спутник так и сыпал совершенно непринужденно, не хвалясь, всеми этими титулами.
        - Я и он вместе учиться France, - ответил Камаль. - Он мочь послать Москва свой самолет и забрать я. А потом я тихо-тихо возвращаться домой, и папа не узнать, я быть Россия.
        - Ну-ну! - недоверчиво покачал я головой и больше ничего не сказал.
        Наверное, Камаль подумал, что я ему не верю, и начал убеждать меня:
        - Мой друг Искандер! Вы помогать я, и я благодарить вы! Я дарить вы свой любимый жеребец!
        - Да на кой черт он мне сдался? Где он жить будет? У меня на даче? Или я его должен в своей квартире держать? - усмехнулся я. - Да я и ездить-то верхом не умею!
        - Тогда я дарить вы свой наложница, - пообещал он. - Совсем-совсем молодой! Очень-очень красивый!
        - И что я с ней буду делать? - обалдел я.
        - Вы не делать! Она делать! Она петь, танцевать, играть музыка, говорить... - перечислял Камаль.
        - Ну, раз она умеет петь, то нет ничего странного, что она может еще и говорить! - хмыкнул я.
        - Я не так сказать! - поправился Камаль. - Она говорить много интересный story...
        - Ясно, что-то вроде Шахразады, - понял я.
        - Еще она вы любить! - закончил он.
        - А сколько ей лет? - поинтересовался я.
        - Пятнадцать, - ответил он, и я присвистнул.
        - Камаль! У нас это называется растлением несовершеннолетних и карается по закону! Да и будь ей уже восемнадцать, Маруся убьет меня собственными руками, и совесть ее мучить не будет! Кроме того, многоженство в России официально запрещено.
        - Что есть Маруся? - тут же спросил он.
        - Не что, а кто! - выразительно сказал я. - Да вы же ее видели! Это моя жена Мария, - объяснил я и продолжил: - Да и потом, где она будет жить, эта наложница? Вместе с нами? В нашей двухкомнатной квартире? И что она будет делать? Помогать жене по хозяйству? Кстати, она умеет готовить, убирать, стирать и все прочее? Или она только развлекать своего господина и повелителя научилась?
        - No! - потряс головой Камаль. - Она есть наложница! Она не есть слуга! Она сама иметь слуга!
        - Значит, здесь за ней еще кто-то прибираться должен? - иронично произнес я. - Ну, спасибо! Ну и подарочек вы мне пообещали!
        - Она ехать сюда с слуга! Я купить она отдельный дом! - пообещал он, подумав. - Вы жить немного дом с жена, немного там.
        - Упаси бог! - воскликнул я. - Мало того, что жена устроит мне такую веселую жизнь, что я сам в петлю полезу, так две семьи я просто не прокормлю!
        - Тогда я давать она деньги! - воскликнул Камаль.
        - Ладно! Потом разберемся! - сказал я. - А сейчас пошли к вашему Джафару!
        Мы вышли из машины и подошли к воротам, причем глазок камеры наблюдения как уставился на нас, так больше и не выпускал из поля зрения. Камаль нажал на кнопку переговорного устройства и, получив ответ, начал что-то говорить на своем родном языке. Разговор длился довольно долго, и я почувствовал неладное.
        - Что происходит? - спросил я у Камаля.
        - Джафар уехать из Москва, - сообщил он. - Никто не знать, когда он вернуться. Может быть, завтра, может быть, через месяц.
        - Ну, так попросите у охраны номер сотового телефона их хозяина, и мы ему позвоним, - предложил я.
        - Этот вислоухий осел не давать! - раздраженно ответил Камаль. - Он сказать нельзя!
        Тут из переговорного устройства раздался уже знакомый мне мужской голос, который на этот раз хоть и с сильным акцентом, но по-русски язвительно сказал:
        - Если вы хотите получить совет вислоухого осла, то можете оставить свой номер телефона. Когда господин вернется, он может связаться с вами. Если, конечно, посчитает нужным.
        - Искандер! - обрадовался Камаль. - Вы писать свой телефон!
        - Да несолидно как-то отдавать дипломату клочок бумаги, на котором что-то наспех нацарапано, - поморщился я. - Пойдемте в машину! У меня там есть визитки со всеми координатами, ее-то я ему и оставлю.
        В автомобиле я подчеркнул на своей визитке номер сотового телефона, чтобы было ясно, что звонить надо именно по нему, а Камаль написал на обороте своей рукой по-арабски собственное имя и короткое послание. Взяв визитку, я отправился вручать ее, а Камаль остался стоять возле машины. Едва я успел отдать ее непонятно кому через узкую щель в чуть приоткрывшихся воротах, как увидел, что к моему минивэну решительно идут два патрульных милиционера - наверное, кто-то бдительный уже успел стукануть в ментовку, что возле представительства иностранного государства появился некий подозрительный тип - это, конечно, о Камале, у которого такая характерная внешность, что впору давать первое место на конкурсе двойников Усамы бен Ладена. Я быстро направился к машине, чтобы попытаться разрулить ситуацию, но тут нервы у Камаля не выдержали, и он, прыгнув за руль, рванул с места - я же, идиот, ключи в замке зажигания оставил. Вид у меня был настолько выразительный, что менты, не дожидаясь даже, когда я к ним подойду, тут же схватились за рации и сообщили об угоне. Когда я к ним подошел, они, естественно, потребовали
объяснений, а что я мог сказать? Пришлось ограничиться полуправдой.
        - Понимаете, ко мне подошел мужчина, который назвался арабским шейхом, и сказал, что его обокрали. Он попросил меня подвезти его сюда, потому что здесь есть люди, которые ему помогут. Мне его жалко стало, вот я и подвез.
        - А если бы он марсианином назвался, то ты его и туда бы подвез? - язвительно спросил один из милиционеров.
        - Так ни одно доброе дело не остается безнаказанным, - вздохнул я.
        - Да, лопухнулся ты, мужик! - сочувственно сказал второй. - Только, знаешь, хоть я и не разглядел этого типа как следует, но что-то мало он на шейха похож!
        - Да я и сам теперь не знаю, настоящий он шейх или притворялся, - совершенно искренне ответил я.
        - Ладно! Чего стоять? - сказал первый милиционер. - Пошли в отделение заявление об угоне писать - это же наша земля. Только скажу тебе честно, на успех особо не надейся!
        - Обнадежили вы меня, однако! - безрадостно усмехнулся я.
        - Сам виноват! - выразительно сказал второй милиционер, и мне нечего было на это возразить.
        Глава 17
        Маша. Визиты продолжаются
        Покончив с хозяйственными делами, я села в саду со свежим журналом по садоводству, чтобы узнать, какие новые достижения научной мысли появились в последнее время. Но не успела я его открыть, как в калитку постучали. Это был явно кто-то чужой, потому что наши соседи обычно не церемонятся, особенно когда видят хозяев, в данный момент меня, на участке. После ночного визита нечистой силы, каковой ее посчитал Афонин, рисковать мне больше не хотелось, и я, отложив журнал, подошла посмотреть, кого это принесло. На улице стоял довольно симпатичный и прилично одетый мужчина лет пятидесяти, который при виде меня поздоровался и спросил:
        - Простите за беспокойство, но не могли бы вы мне помочь?
        - Что, заблудились? - догадалась я.
        Но оказалось, что я была не права, потому что он сказал:
        - Нет, я не дачу чью-нибудь ищу.
        - Хотите снять? - спросила я. - Так у нас здесь никто не сдает.
        - И не это, - покачал головой он и, достав из барсетки визитку, протянул ее мне.
        - Николай Николаевич Харитонов, - прочитала я вслух. - Директор частного конезавода «Вымпел».
        - Так точно! - подтвердил он. - Мы здесь неподалеку от вас находимся.
        - И чем же я могу вам помочь? - удивилась я.
        - Видите ли, я ищу пропавшего жеребца, - пояснил он и тут же поправился: - Точнее, украденного.
        - Цыгане? - спросила я. - Ну, тогда ищи-свищи! Только странно, откуда они взялись, я не слышала, чтобы они у нас здесь где-то в окрестностях обретались.
        - Не совсем так, - покачал головой он. - Но это длинная история.
        - Тогда заходите! - предложила я, распахивая калитку.
        Мы прошли в сад, устроились за столом, и он начал рассказывать:
        - Понимаете, у нас есть чудный жеребец орловской породы по кличке Снег, а он действительно белоснежный. В свое время он был чемпионом России, но сейчас уже не выступает, зато породистое потомство дает исправно.
        - То есть вы оставили его как производителя? - уточнила я.
        - Да! Причем, учитывая его родословную, очень дорогого - он не меньше полмиллиона долларов стоит.
        - Да быть такого не может! - не поверила своим ушам я.
        - Ну, вы и не специалист, как я понимаю, так что поверьте мне на слово, - усмехнулся он. - И вот несколько дней назад приехал к нам на конезавод какой-то богатющий араб в белоснежном бурнусе, бриллианты на пальцах, в часах и браслете такие, что глаза слепит, и начал интересоваться лошадьми. Особенно его заинтересовал Снег, и он готов был, не торгуясь, выложить за него любую сумму. Прямо-таки влюбился в него! Я позвонил хозяину, сказал ему обо всем, потом с ним этот араб поговорил...
        - Ваш хозяин знает арабский? - удивилась я.
        - Зачем? - вытаращился на меня Харитонов. - Этот араб вполне сносно говорил по-русски.
        - Ну и что же дальше? - заинтересованно спросила я.
        - Договорились они о продаже, и араб решил попробовать Снега в деле. Он поездил на нем по загону, а потом попросил дать ему возможность проехаться по пересеченной местности. Я не хотел выпускать Снега, но... - Он поморщился. - Этот араб ведь с хозяином уже договорился, вот я и не стал вмешиваться, разрешил! Араб мне оставил в залог какой-то документ и пачку долларов. Ускакал он и... - Харитонов вздохнул. - И до сих пор так и не вернулся!
        - Представляю себе, что вам сказал хозяин, - покачала головой я.
        - Да нет! - невесело усмехнулся он. - К счастью для вас, вы таких слов даже не знаете!
        - Чем же я могу вам помочь? - сочувственно спросила я.
        - Я слышал, что у вас тут в окрестностях видели белого жеребца, вот и подумал, не Снег ли это, - объяснил он. - А те доллары, которые этот чертов араб в залог оставил, хозяин распорядился отдать в виде премии тому, кто жеребца найдет.
        - Знаете, я в лошадях как-то не очень разбираюсь, - пожала я плечами.
        - Так, может, вы этого мерзавца видели? - спросил Харитонов и, достав из сумки какой-то документ, протянул его мне.
        Все надписи там были сделаны исключительно арабской вязью, а с фотографии на меня надменно смотрело лицо смуглого бородатого брюнета в непременной «арафатке». Я долго его рассматривала, потому что у меня мелькнула мысль, а не Камаль ли это - уж очень он какой-то белой лошадью восторгался, но... Для европейца все арабы, как и китайцы, африканцы и другие не европейцы, на одно лицо, и ему трудно отличить одного человека от другого, особенно бородатого.
        - Нет! - сказала я, возвращая Харитонову документ. - Я его не знаю! - Но на всякий случай спросила: - А какого именно числа этот гад украл жеребца?
        - Да я этот день до конца жизни не забуду! - воскликнул он.
        Оказалось, что это был тот самый день, когда утром в нашем поселке появился Камаль, а поскольку быть одновременно в двух местах он физически не мог, то получалось, что он не вор, и я успокоилась - все-таки этот несчастный вызывал во мне сочувствие.
        - Тогда вы уж и на Снега нашего посмотрите, - попросил Харитонов, доставая фотографию. - Он у нас такой, что, увидев его один раз, перепутать ни с кем другим уже невозможно.
        Я послушно стала рассматривать снимок, но поскольку видела я этого (или не этого) жеребца только один раз, ночью, да и внимание мое было приковано не к нему, а к наезднику, то ничего определенного сказать я не смогла - ну не рассказывать же мне было ему о пожирающем водку с шашлыками Всаднике без головы? Так и в психбольницу недолго угодить!
        - Затрудняюсь сказать вам что-то определенное, - наконец ответила я, потому что решила предварительно посоветоваться с мужем - а то вдруг мы, разоткровенничавшись, себе неприятности наживем? - Но я оставлю у себя вашу визитку, и если что-нибудь узнаю или вдруг увижу где-нибудь по соседству белую лошадь, то непременно вам сообщу, а уж вы сами разбирайтесь, тот это конь или нет, - пообещала я. - Как вы правильно заметили, я не специалист.
        - Но вы уже поняли, что благодарность нашего конезавода будет иметь не только словесное выражение? - напомнил он.
        - Я это поняла, - заверила его я. - И вот что вам посоветую: обойдите-ка вы еще и других соседей - вдруг кто-нибудь из них что-то видел?
        - За тем сюда и приехал, - ответил он.
        Харитонов вышел за калитку и направился к воротам Мажора. Он довольно долго в них стучал, но хозяин не отозвался, хотя я сама недавно видела, как он заходил в дом. А с другой стороны, он же не обязан открывать незваным гостям? Как говорится: «Мой дом - моя крепость!»
        Глава 18
        Саша. Утерянное найдено, но не все
        И вот под насмешливыми взглядами милиционеров - нет, у этих людей определенно нет сердца! - заявление было написано. Возвращаться к Марусе без машины и покупок было равносильно самоубийству, и я тупо сидел на стуле в коридоре отделения, размышляя, как быть. Можно было заехать к маме и занять у нее денег хотя бы на продукты, а жене сказать, что машина внезапно сломалась и я отдал ее в ремонт. Идея была, конечно, трусовата, но признаваться жене вот так, сразу, что я оказался последним дураком, мне не хотелось, а там, немного погодя, можно будет выбрать подходящий случай и сказать ей правду. Главная загвоздка была в том, что до мамы нужно было еще как-то добраться, а все мои деньги были в барсетке. Пошарив по карманам, я обнаружил, что мне даже на метро не хватит, и приуныл. Выход был только один - вызывать маму сюда, а поскольку мой сотовый тоже был в сумке, то мне еще предстояло попросить у ментов разрешение воспользоваться их телефоном. Я представил себе, как будут ржать у меня за спиной, а может, и в лицо, эти парни, но другого пути выбраться отсюда не было. Я уже встал, чтобы подойти к дежурному
и попросить позвонить, как из одного из кабинетов выглянул какой-то старлей и спросил:
        - Это у тебя минивэн «Киа» угнали?
        - У меня, - дрогнувшим голосом подтвердил я в ужасе от того, что мне сейчас сообщат, как моя машина попала в аварию или еще что-то в этом духе.
        - Свечку в церкви поставь! - радостно сообщил он. - Нашлась она! Тут неподалеку, во дворе стоит! Поехали! - И он быстро пошел к выходу.
        Дыхание перехватило, а мои колени дрогнули и подогнулись сами собой, так что я поспешил за ним на полусогнутых ногах и потом долго не мог сесть в милицейскую патрульную машину, потому что тело меня не слушалось.
        - Нам тут позвонили и сказали, что какой-то подозрительный кавказец заехал во двор, выскочил из машины и убежал. Ну, люди испугались, что автомобиль может быть заминирован, и сообщили. Мы, как номер машины услышали, так сразу поняли, что ни о какой мине речи быть не может - не успел бы он за такое короткое время все это сделать.
        - А кто сообщил? - спросил я.
        - Да у нас тут такие бабульки, что ЧК отдыхает, - весело ответил милиционер. - Бывает, правда, что и по пустякам звонят, но тут такое дело, что лучше перебдеть, чем недобдеть.
        - Надеюсь, из нее ничего украли, - тихо прошептал я. Но старлей меня услышал и сказал:
        - Да бабульки к ней никого на пушечный выстрел не подпустят - боятся, что рванет. Так что, если оттуда что и пропало, благодари за это своего «шейха», - насмешливо выговорил он, - и собственную глупость!
        Тут мы приехали - нам и добираться-то было всего несколько кварталов, - и выяснилось, что милиционер был прав - на довольно приличном расстоянии от моей машины стояла толпа людей, но близко подойти к ней никто не решался. При виде старлея одни люди облегченно вздохнули и загомонили:
        - Убирайте ее отсюда скорее к чертовой матери!
        - Как бы не так! - возражали им другие. - Сейчас саперов вызовут и кинолога с собакой! Вот если выяснится, что она безопасна, тогда и уберут!
        - Спокойно! - привычно сказал милиционер. - Сейчас разберемся!
        Я же с ходу бросился к своей машине и рванул дверцу, а собравшаяся толпа при этом в ужасе тоже рванула, но в разные стороны. Наш минивэн оказался не закрыт, и даже ключи болтались в замке зажигания. «Как этот идиот со своими цивилизованными замашками мог их там оставить? - мысленно возмутился я. - Счастье великое, что мы живем в такое время, когда, увидев подобное, любой человек сто раз подумает, прежде чем сесть в такой автомобиль! Кто знает, вдруг повернешь ключ и через секунду будешь уже с ангелами беседовать! Или с чертями! А с другой стороны, что бы я сейчас без ключей делал?» - тут же немного успокоился я. Магнитола с барсеткой были на месте, и я облегченно вздохнул - ну, кажется, на этот раз пронесло! «А вот другого уже и не будет!» - торжественно поклялся себе я.
        - Ну что? Заново родился? - рассмеялся милиционер при виде моего счастливого лица.
        - Точно! - подтвердил я.
        - Тогда поехали, новорожденный, в отделение документы оформлять! Раз мы от тебя заявление приняли, то должны же показать, как оперативно раскрыли это преступление и повысили процент? - сказал он.
        - Да хоть на край света! - с готовностью ответил я. - Да я, если надо, благодарность напишу, или как это там у вас называется!
        - Еще как надо! - выразительно сказал он.
        Я провел в отделении полчаса, заполняя и подписывая необходимые бумаги, а потом, счастливый до неприличия, вышел и с огромным душевным облегчением отправился за покупками. Но радость моя длилась недолго! Хорошо еще, что я, прежде чем зайти в магазин, проверил, сколько денег у меня в бумажнике! Оказалось, что этот паразит Камаль ополовинил мою наличность.
        - Чтоб тебя черти побрали! - не удержался я.
        К счастью, эта беда была поправимой, и я, сняв в банкомате деньги со счета, все-таки затарился продуктами.
        - Ну и гусь этот Камаль! - бурчал я себе под нос по дороге на дачу. - Провел меня, как мальчишку. Проходимец он, а не шейх! Или просто сумасшедший, который вбил себе в голову невесть что!
        Бурчать-то я бурчал, но одновременно с этим понимал, что это просто эмоции бушуют и выходит скопившееся за день нервное напряжение, потому что слишком уж многое свидетельствовало в пользу того, что Камаль был прав. Да и, будь он проходимцем, стащил бы все деньги, а не половину! Главное же, что меня сейчас волновало больше всего: рассказывать или нет Марусе об этом происшествии? Всю дорогу я ломал над этим голову, а потом решил, что для моего душевного и физического здоровья будет гораздо полезнее промолчать, а то иначе жена меня, может, и не запилит до смерти, но потом когда-нибудь под горячую руку обязательно попрекнет, а мне это надо?
        Глава 19
        Маша. Тот же конь, но с другим всадником, и что из этого вышло
        Сашка вернулся, когда солнце уже начало садиться, то есть намного позже, чем обещал, но я не стала заострять на этом внимание, мне нужно было столько ему рассказать, что было не до придирок.
        - Так мужик на фотографии все-таки был похож на Камаля или нет? - спросил муж, когда я закончила.
        - А черт его знает, - пожала плечами я.
        - Но по времени на конезаводе он быть не мог? - продолжал Сашка.
        - Не мог! - подтвердила я. - Он тогда у нас здесь в поселке кросс по сильно пересеченной местности бежал.
        - Кто же тогда коника свел? - спросил муж.
        Вопрос был чисто риторический и ответа не требовал.
        - А документ был подлинный? - продолжал допытываться Сашка.
        - Подумай сам, откуда я могу это знать! - возмутилась я. - Будь он по-английски написан, я бы еще разобрала, что там вообще было. Но он же на арабском!
        - Знаешь, Маруся, давай не будем пороть горячку! - предложил Сашка. - Утро, как говорится, вечера мудренее! Нас с тобой эта история, слава богу, не касается! Так что давай пожарим шашлыки, раз уж шампуры нашлись! Я как раз мясо привез, вино хорошее! И будем надеяться, что в этот раз нам никто не помешает провести тихий семейный вечер на лоне природы!
        - Смотри не сглазь! - воскликнула я, поплевав через левое плечо и постучав по столу.
        - Экая ты у меня суеверная стала! - усмехнулся Сашка.
        - Тут станешь! - воскликнула я. - Афонин так уверовал в то, что у нас тут нечистая сила завелась, что, кажется, и меня заразил! Он и серебряные пули отлил, чтобы с ней бороться! - сообщила ему я.
        - Чем бы отставник ни тешился, - усмехнулся Сашка.
        Он принялся деятельно готовить шашлыки, решив использовать в этот раз вместо уксуса сметану, и тогда мясо получалось необыкновенно сочным и мягким - он вообще знает массу различных рецептов, а я взялась за салаты. Мясо должно было хорошенько промариноваться, так что непосредственно к процессу жарки он приступил, когда уже было довольно темно, правда, луна светила, как на заказ, да и угли, подмигивая нам, краснели в мангале, тускло отсвечивали на столе бокалы, в которых багровело вино, и все это придавало и вечеру, и нашему саду какой-то немного таинственный, сказочный антураж. Конечно, его немного портила фигура Афонина, который прохаживался по своему участку за забором с ружьем за плечом - не иначе как он решил немедленно опробовать в действии свои серебряные пули, - но, если повернуться к нему спиной и не обращать внимания, то вечер обещал был чудо каким романтичным. Я потихоньку потягивала вино, когда вдруг в эту мирную жизнь нашего поселка ворвался такой истошный вопль нечеловеческого ужаса, сопровождаемый индейским улюлюканьем и свистом, что бокал дрогнул у меня в руке и я невольно облилась.
        - Ты слышал? - спросила я мужа.
        - Господи! - простонал он. - Неужели опять началось? Ну хоть бы один вечер дали провести спокойно!
        - Вы слышали? - крикнул нам через забор Афонин.
        - Слышали! - обреченно подтвердил Сашка. - Групповых слуховых галлюцинаций в природе не существует! - И предложил: - Пошли, что ли? Небось опять нечисть бесчинствует!
        Мы выбежали на улицу, где уже собрались соседи, и, сориентировавшись, бросились всей толпой на звук. Возле ворот поселка к нам присоединился крепко выпивший Юрич - видимо, эта история настолько выбила его из колеи, что он хватил лишку, - и, когда мы добрались до поля, откуда продолжали слышаться крики, нашим глазам предстала леденящая душу картина: по грунтовой дороге бежал и во все горло орал какой-то молодой мужчина, а его верхом на белом коне преследовала Смерть в белом балахоне, с косой в руках. Эта скотина, Смерть то есть, улюлюкала, свистела, издавала пронзительные крики на индейский манер и размахивала косой, явно намереваясь снести бедолаге голову.
        Ни секунды не колеблясь, Афонин вскинул ружье и выстрелил дуплетом, но я успела ударить его снизу по стволам, и пули ушли в небо.
        - Какого черта? - яростно заорал на меня Виктор Петрович.
        - Лысого! - ответила ему я. - Нечего в живых людей стрелять!
        Тем временем, испугавшись звука выстрела, конь встал на дыбы, но наездник сумел на нем удержаться. Потом он повернулся к нам, грозно потряс косой, крича что-то угрожающее, и ускакал к лесу. А вот удиравший от Смерти мужчина упал как подкошенный, и мы бросились к нему - мало ли что? Вдруг у него инфаркт или еще что-нибудь в этом роде?
        - Петрович! Да ты его никак убил! - крикнул кто-то на бегу Афонину.
        - Как бы не так! - огрызнулся тот. - Тут меня Марья под руку подтолкнула! Она у нас излишним человеколюбием страдает!
        Добежав до несчастного, мы увидели, что он цел и невредим, а продолжал лежать, трясясь от страха, просто по инерции, наверное, еще не веря в то, что все обошлось.
        - Эй, мужик! Ты как? - спросил его Сашка.
        Но лежавший не смог ничего ответить, потому что начал беспрерывно икать.
        - Да уж! Досталось тебе! - сочувственно произнес кто-то из наших дачников.
        Мужчине помогли подняться, и тут мы все увидели, что это был довольно молодой смуглый и черноглазый брюнет яркой кавказской внешности. Кто-то стал стряхивать пыль с его одежды, а я предложила:
        - Надо вызвать «Скорую помощь».
        Услышав это, кавказец отчаянно замотал головой, показывая, что врачи ему не нужны.
        - Ну, тогда милицию! - заявила наша соседка напротив, которая прибежала сюда вместе с мужем. - Пусть она хоть что-то сделает, чтобы защитить нас!
        - И когда наконец кончатся эти безобразия? - возмущался ее муж. - И куда только участковый смотрит?
        - Нужно написать на него жалобу в райотдел, - предложил кто-то. - И всем ее подписать! А то толку от него, как от козла молока!
        Тут возле кавказца появился Мажор, невесть откуда взявшийся, потому что, когда мы все выбегали из поселка, его с нами точно не было. Он имел довольно бледный вид, и даже при свете луны на его лбу был хорошо заметен огромный кровоподтек в окружении желто-синего сияния - кто-то от души приложил его не так давно по головушке. Парень мигом разобрался в ситуации и начал с ходу вразумлять собравшихся:
        - Послушайте! Ну, вызовем мы милицию. Приедет она, и что дальше? Что мы ей скажем? Что Смерть на коне видели? Да нас всех тут же организованно в дурдом отправят! И потом, Виктор Петрович стрелял в человека! А это, между прочим, статья! Неужели же мы так подведем нашего соседа? Что плохого он нам сделал? Тем более что ничего страшного не произошло! С этим мужчиной, как вы видите, все в порядке! Ну, упал! Ударился немного, поцарапался! Так это же не смертельно! Я его сейчас к себе отведу! Он почистится, отдохнет, помоется... И все будет нормально! Подумайте сами, стоит ли поднимать шум? Дело-то яйца выеденного не стоит! А вы сразу милицию! - убеждающе говорил он, и толпа немного успокоилась. - Пойдемте, я вам помогу! - обратился он к кавказцу.
        Тот, согласно покивав, пошел за ним, - видимо, ему по какой-то причине очень не хотелось встречаться как с представителями правопорядка, так и с врачами. Мы же все потихоньку двинулись за ними следом в поселок, и Сашка шепотом сказал мне:
        - Очень странно и подозрительно! С каких это пор Мажор стал таким великодушным, отзывчивым и рассудительным? Раньше за ним такого как-то не замечалось! Обычно ему на всех наплевать с высокой сосны! А тут вдруг проникся трепетной любовью к ближнему, причем совершенно незнакомому!
        - Просто он и кавказец ровесники, - подумав, предположила я. - Вот он и проникся, как ты выразился, сочувствием к такому же молодому парню, как он сам. Наверное, Мажор решил, что этот бедолага потихоньку навещал у нас в поселке какую-нибудь замужнюю девицу и попал в этот переплет, когда возвращался от нее. Потому-то этот любовничек и испугался, что если его здесь увидят, а еще хуже, официально зафиксируют его здесь появление, то это может дойти до ее мужа.
        - Может быть, ты права, - подумав, согласился Сашка и рассмеялся. - Тем более, как мне кажется, Мажор сам неслабо пострадал в аналогичной ситуации, вот и пришел на помощь товарищу по несчастью.
        - Я тоже заметила здоровущий синяк у него на лбу, - сказала я и спросила: - Саша! Как ты думаешь, а почему сегодня на лошади не было Всадника без головы?
        - Наверное, потому, что была очередь Смерти кататься, а Всадник отдыхает от трудов праведных, - ответил он.
        - Да, видимо, они действительно периодически меняются, чтобы нам веселее было, - совсем не весело добавила я.
        Глава 20
        Саша. Опять Камаль!
        Вернувшись на дачу, мы с огромной радостью отметили, что оставленные без присмотра шашлыки вовсе не сгорели, чего мы очень опасались, а вместо этого отлично поджарились, да вино с салатами со стола никто не украл.
        - Саша! - садясь к столу, сказала Маруся. - Если сегодня еще кто-нибудь заявится, то я за себя не ручаюсь!
        Произнесла-то она это вроде бы шутливо, но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки, да и то сказать, ну сколько же можно наваливать на несчастную женщину?
        - Судя по позднему времени, лимит приключений на сегодня уже исчерпан и нам никто не помешает, - успокоил ее я.
        Я положил ей на тарелку мясо, которое она щедро полила кетчупом, и налил в бокал вина.
        - Ну, дорогая! Давай выпьем за то, чтобы эта непонятная история как можно скорее закончилась! - предложил я.
        - Давай! - согласилась она. - А то я скоро с ума сойду! Ну, может, и не сойду, но заработаю себе стойкое нервное расстройство точно!
        Выпить мы не успели! Мы даже не успели поднести бокалы к губам, когда возле нашей калитки остановилось такси, и жена яростно застонала сквозь зубы.
        - Маруся! Подожди! - торопливо сказал я. - Может, это и не к нам! Вдруг кто-то хочет просто спросить дорогу!
        - Как же! Жди! - взорвалась она. - Вот увидишь, что это опять какое-то приключение на наши несчастные головы! Господи! Ты сам видишь или тебе показать?! - крикнула она в небо, и я понял, что она дошла до ручки.
        - Сиди, я сам схожу и посмотрю, - быстро сказал я, вставая.
        Но дойти до калитки я не успел, потому что она распахнулась и к нам во двор непринужденно, как к себе домой, вошел мужчина и тут же заорал:
        - О, мой друг Искандер! Какой счастье, что я вы находить!
        Судя по голосу и исключительно «правильному» русскому языку, это был чертов Камаль, который, нимало не смущаясь своего собственного недавнего воровства, имел наглость заявиться к нам на дачу. Присмотревшись, я увидел, что на нем была надета какая-то жутко нелепая ветровка по цене пучка редиса, но купил он ее, скорее всего, потому, что у нее был капюшон, который он натянул на голову, надвинув низко на лоб, а тесемки были затянуты так, чтобы борода не слишком бросалась в глаза.
        - Да уж! Давно не виделись! - иронично хмыкнул я, но с него это было как с гуся вода.
        - Как это понимать? - подойдя к нам с видом гневного ангела, спросила жена. - С каких пор ты стал для него Искандером? И вообще, давно ли вы познакомились? Насколько я помню, у нас на даче не успели, значит?...
        И она требовательно уставилась на нас, ожидая ответа.
        - О, мадам Мари! - галантно воскликнул Камаль, но она не удостоила его даже взглядом и испепеляла меня глазами.
        - Дорогая, я тебе все объясню! - быстро ответил я.
        - Полагаю, лучше всего это сделать в доме, а то бдительный Афонин едва увидит нашего дорогого гостя, - язвительно выговорила она, - как тут же позвонит участковому или даже сразу в Боровск, если он еще не успел это сделать.
        - Я все рассказать, мадам Мари! - заверил ее Камаль. - Только нужно платить такси. Мы много ездить, пока найти вы.
        - Так у вас же были деньги? - возмутился я.
        - Они не хватать, - невозмутимо объяснил он.
        - Как я понимаю, деньги дал ему ты? - тут же спросила Маруся. - И с каких это пор ты стал Ротшильдом?
        - Я все вернуть! - торопливо заверил ее Камаль. - Аллах свидетель, я быть щедрый! Очень щедрый! Вы помогать я, а я благодарить вы! Я вы благодарить так, как вы хотеть!
        - Черт с тобой! - пробормотал я и, выйдя за калитку, расплатился с водителем, а вернувшись, сказал Камалю: - Идите в дом! Нечего здесь отсвечивать!
        - Что? - не понял он.
        - Уйдите, пока вас не заметили! - цыкнул на него я.
        Маруся тут же приняла надменный вид и, резко повернувшись, пошла в дом, а Камаль бросился за ней. Я же собрал со стола наш так и не состоявшийся романтический ужин и в несколько приемов перенес все это на веранду, где он превратился уже просто в ужин. Разглядев при свете лампы, во что был одет наш гость, Маруся повернулась ко мне и холодно поинтересовалась:
        - Александр! Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что на Камале надеты твои вещи. Это так или у меня галлюцинации?
        - Это есть так! - опередив меня, поспешно и с огромной благодарностью ответил араб. - Искандер дать я это, чтобы я быть одет.
        Поняв по ее красноречивому взгляду, что впереди меня ждут жестокие разборки, я только обреченно вздохнул и понадеялся на то, что она не станет устраивать их при постороннем, а там, глядишь, и отойдет. Видя, что Камаль голоден как волк - он даже слюну начал глотать, когда смотрел на стол, - я предложил ему:
        - Садитесь поужинать с нами.
        Услышав это, Маруся только возмущенно фыркнула, но ничего не сказала, а вот Камаль радостно согласился, и я только успевал подкладывать ему на тарелку салаты. Но когда я хотел положить ему шашлык, он тут же испуганно спросил:
        - Это не есть свинья?
        - Нет! - буркнула Маруся. - Это корова! - И даже помычала для наглядности: - Му-у-у!
        Но есть он начал только после того, как, убедившись предварительно путем обнюхивания и разглядывания несчастного мяса, понял, что мы его не обманываем, - видно было, что он не поверил нам на слово. Не знаю, как Маруся, а лично я обиделся на такое недоверие, но, когда Камаль наотрез отказался от вина, это меня немного смягчило, и я подумал: «Да бог с ним, раз у них такие обычаи, что есть свинину - смертный грех», - а жена хмуро заметила:
        - Нам же больше достанется!
        Некоторое время мы ели молча, а потом наш незваный гость, чувствуя свою вину, нарушил тишину и с набитым ртом начал свою покаянную речь:
        - Искандер! Вы простить я, что я уезжать! Я сильно пугаться ваш police!
        Вообще-то я и сам потом, когда окончательно успокоился, понял, что у него не было другого выхода, потому что в том виде, в каком он тогда был, да еще и без документов, он точно загремел бы в «обезьянник», и еще неизвестно, сколько бы там просидел, - он ведь категорически отказывался обращаться в родное посольство, панически боясь гнева своего грозного отца.
        - Ладно! Проехали! - отмахнулся я.
        - Нет, не проехали! - твердо заявила жена. - Я жду объяснений!
        - Дай хоть поесть нормально! - взмолился я.
        Она с трудом согласилась, и я видел, что в ней говорит больше любопытство, чем раздражение. Когда мы покончили с ужином, Маруся свалила грязную посуду в мойку, решив вымыть ее завтра, чтобы не отвлекаться на это сейчас, села за стол и требовательно уставилась на нас. Что мне было делать? Пришлось рассказать ей все с самого начала. Она внимательно слушала, изредка отпуская язвительные замечания, из которых следовало, что я лопух завернутый, а Камаль самый настоящий проходимец. Впрямую она, конечно, этого о нем не говорила, но намеки было до того прозрачны, что мне становилось даже неудобно, а вот Камаль, плохо зная современный разговорный русский язык и не имея представления об идиомах, метафорах и всем прочем, в чем Маруся как гуманитарий как раз была сильна, так ничего и не понял. Когда я закончил, жена вздохнула и сказала:
        - В это мог вляпаться только ты! Учти, твоя доверчивость тебя когда-нибудь погубит!
        - Маруся! Давай рассуждать логично! - предложил я. - Ты сама мне сказала, что коня сперли днем, а Камаль был у нас в поселке уже утром, предварительно проведя в лесу всю ночь, так?
        - Какой конь? - встрепенулся Камаль.
        - Наверное, тот самый, фотографию которого вам показывали, - бросил в его сторону я и продолжил, обращаясь к жене: - Дальше! Камаль был здесь у нас в поселке, когда кто-то под его видом забрал все его вещи и вывез их из гостиницы!
        - Виль Абузярофф, шайтан брать его душа! - гневно воскликнул Камаль.
        - Я тоже склонен так думать, потому что у него было все! - согласился я и принялся снова убеждать жену: - Ограбив Камаля, он надел его одежду, драгоценности и все прочее. У него были все документы Камаля, включая карточку гостя в отеле... Вот он и сыграл его роль! Явился туда под его именем и все вывез! Кроме того, вспомни, как Камаль говорил, что этот мерзавец хорошо знает арабский язык, так что ему ничего не стоило выдать себя за настоящего шейха.
        - Ну, в этом есть рациональное зерно, - вынуждена была согласиться Маруся.
        - И потом, будь Камаль тем, на что ты очень прозрачно, для меня, естественно, намекала, зачем ему было брать только половину денег, если он мог взять все? - продолжил я.
        - Может быть, в нем совесть заговорила? - неуверенно сказала она.
        - Но тогда он вовсе и не... - Я не закончил, но она меня поняла. - И потом, самое главное, зачем же ему было возвращаться к нам? - спросил я, и на это ответа у нее не было.
        Но моя жена, как бы я ее ни любил, ничем не отличается от прочих женщин, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не сознаются в том, что были не правы. И Маруся, следуя чисто женской логике, то есть переводя разговор на другую тему, тут же заявила:
        - Только я не понимаю, почему все это нужно было держать от меня в тайне? Неужели ты такого невысокого мнения о моих умственных способностях, что решил, будто я не состоянии все понять?
        - Дорогая, я никогда не сомневался в твоем уме и способности здраво мыслить, - подсластил пилюлю я и добавил немного дегтя: - Но ведь и твой характер для меня не тайна! И потом, как бы иначе, то есть оставаясь на даче, я мог все это выяснить, - заметил я и напомнил: - Кроме того, если бы ты поехала со мной в Москву, то не встретилась бы с Харитоновым.
        - Кстати, - тут же воскликнула Маруся, - Камаль, а у вас не было с собой такого документа с вашей фотографией? - И она описала то, что ей показал директор конезавода.
        - О, да! Быть! - радостно воскликнул он.
        - Так именно его ваш двойник и оставил в залог за жеребца! - добавила она.
        Камаль страшно побледнел и гневно заявил:
        - Аллах не простить он такой святотатство!
        Мы с женой удивленно переглянулись, недоумевая, что же это мог быть за документ, но спрашивать не стали - и так было ясно, что он был очень важен для Камаля.
        - А теперь давайте решать, что нам делать дальше? - предложил я. - Должен же быть какой-то выход!
        - Помогать я, please! - взмолился Камаль.
        - Да поможем! Поможем! - отмахнулся я. - Знать бы еще как?
        - Как я понимаю, Камаль остается у нас? - спросила жена и, не дожидаясь ответа, прошла в нашу комнату, откуда почти сразу же вернулась со стопкой постельного белья, которую пронесла во вторую комнату, которую мы держали для гостей. - Полагаю, что ваше высочество сможет сам застелить постель, - не без иронии сказала она, - потому что я устала, как сто тысяч чертей, и хочу спать! А вы сидите здесь, сколько хотите, думайте, придумывайте... Только убедительно прошу вас: меня ни во что не впутывайте, потому что нервы у меня не железные и я запросто могу сорваться с самыми плачевными для вас обоих последствиями.
        - Какие? - тут же спросил Камаль.
        - Он вам расскажет! - кивнув в мою сторону, сказала Маруся с самым угрожающим видом.
        - Спокойной ночи, дорогая! - искренне, самым доброжелательным тоном пожелал ей я.
        - Счастливые сны вы, мадам Мари! - галантно заявил Камаль.
        Дверь за Марусей закрылась, но неплотно, а мы стали обсуждать наши дальнейшие действия.
        Глава 21
        Маша. Маски сорваны!

«Спать я буду! Как бы не так! - язвительно думала я, устраиваясь поудобнее рядом с дверью, чтобы в щелку подсматривать, а заодно и подслушивать, что будут говорить мужчины, - стены-то у нас на даче фанерные. - Естественно, что при мне они не были бы до конца откровенны, а так я смогу узнать все, что они собираются сделать - Сашка ведь знает, что я всегда сплю как сурок, так что говорить они будут совершенно свободно».
        - Слушай, Камаль... - начал Сашка и тут же спохватился: - Это ничего, что я на
«ты»?
        - Это большой честь для я, - замахал руками араб. - Мы друг! Какой мочь быть «вы»?
        - Тогда ты ко мне тоже так обращайся, - предложил мой муж и продолжил: - Так вот! Ночью накануне того, как ты тут у нас появился, я видел возле дома Мажора...
        - Что есть Мажор? - тут же спросил Камаль.
        - Это мы с женой его так зовем, а на самом деле его зовут Максим, - объяснил мой муж.
        - Он есть criminal? Это есть он... - Тут он замолчал, не зная, как выразиться.
        - Ты хотел сказать, «кличка»? Такое специальное имя? - догадался Сашка.
        - Yes! - подтвердил Камаль. - Я читать, что criminal обязательно иметь такой name!
        - Да какой он преступник? - тихонько рассмеялся Сашка, но тут его смех оборвался, и он уже серьезным тоном сказал: - Хотя в свете последних событий... Но давай все по порядку! Так вот, той ночью я видел там большой черный джип с трейлером и сказочно красивого и холеного белого жеребца. Я не знаток, но конь показался мне очень породистым. А теперь давай рассуждать! - предложил он, и Камаль заинтересованно согласился:
        - Давать!
        - Ты нам рассказывал, что тебя охмурил... - начал мой муж.
        - Что он делать? - непонимающе переспросил араб.
        - Ну, обманул! - объяснил Сашка. - Какой-то азербайджанец Виль Абузяров.
        - O, yes! - подтвердил Камаль.
        - Он показывал тебе фотографию белого коня, а сюда тебя привезли на черном джипе, - продолжил Сашка.
        - Так и быть! - подтвердил Камаль.
        - А Мажор сказал мне, что его тогда здесь не было и он никому свои ключи не давал, - перечислял факты мой муж.
        - Это мочь быть вор! - предположил араб.
        - Да нет! Не похоже! - покачал головой Сашка. - Понимаешь, сегодня у нас тут Смерть на белом коне гналась за каким-то кавказцем...
        - Что? - испуганно воскликнул араб. - У вы тут жить смерть?
        - Подожди пугаться! Мы сейчас не об этом, да и потом, здесь еще нужно разобраться, потому что уж очень странно ведет себя эта самая Смерть и Всадник без головы...
        - Всадник без голова? - в ужасе прошептал Камаль.
        - Я тебе уже сказал: подожди пугаться! - рассердился мой муж. - Ты когда-нибудь видел или слышал о человеке, который был бы без головы, то есть безо рта, но при этом пил водку и ел шашлык?
        - No! - помотал головой араб.
        - А этот жрет! Поэтому я и сказал, что в этом еще нужно разобраться! Но давай не будем отвлекаться! Так вот, этот кавказец упал, а Мажор пригласил его к себе в дом, чтобы он мог прийти в себя, почиститься и отдохнуть, - закончил Сашка.
        - Очень благородно он сторона, - одобрительно сказал Камаль.
        - Ага! - иронично хмыкнул мой муж. - Только раньше почему-то этот парень подобными замашками не отличался! Ты понимаешь, к чему я веду?
        Араб задумался, а потом сказал:
        - Ты думать, они знать друг друг?
        - Вот именно! - выразительно сказал Сашка и начал рассуждать: - И потом, когда мы все бежали на крик, Мажора среди нас не было и появился он уже позже! Чего же он сразу из дома не выскочил, когда на улице шум поднялся? Он просто не мог эти крики не услышать! Ведь и кавказец вопил как резаный, и Смерть хохотала, свистела и улюлюкала! Они бы и мертвого из могилы подняли!
        - Искандер! - жалобно сказал Камаль. - Я мало понимать твой слово, но я много пугаться! Вы тут с помощь крик открывать grave? - спросил он.

«И действительно, издевается, что ли, Сашка над ним? - недовольно подумала я. - Наговорил таких ужасов, что этот несчастный, который его с пятого на десятое понимает, того и гляди от страха помрет!» Муж же недоуменно уставился на араба, а потом до него дошло, и он спросил:
        - Grave - это могила по-английски?
        - Yes! - подтвердил Камаль. - И он нельзя трогать! Never!
        - Да никто ее и не трогал! - удивился Сашка.
        - Ты говорить, оттуда мертвый поднимать, - напомнил ему Камаль.
        - А-а-а! Вот ты о чем! Да никто могилы не трогал! - успокоил он араба. - Это выражение просто такое! Его употребляют, когда хотят описать очень большой шум!
        - Я никогда не учить ваш язык, - пожаловался Камаль.
        - То есть как? - удивился муж. - Ты же сам говорил, что твоя мама... - Но потом он догадался и спросил: - Ты, наверное, хотел сказать, что никогда не сможешь выучить русский?
        - Yes! - покивал ему араб. - Он такой трудный!
        - Ладно! Мы сейчас не об этом! - решительно свернул обсуждение сложностей нашего языка Сашка. - Так на чем я остановился? - начал вспоминать он и тихонько воскликнул: - Ах да! Что Мажора сразу среди нас не было и он пришел к шапочному разбору!
        - Куда? - тут же спросил Камаль.
        - Неважно! - отмахнулся мой муж, очевидно, устав от объяснений, и продолжил: - Понимаешь, я тогда подумал, что этот кавказец тайком приходил сюда к какой-нибудь замужней женщине и поэтому испугался, что если приедут врачи или милиция, то тогда все это может дойти до мужа этой женщины и у нее будут большие неприятности.
        - Adultery? - гневно воскликнул араб. - Она позорить свой муж и господин! Она быть бить камень!
        - Ты, наверное, имеешь в виду адюльтер? - догадался Сашка и тут же успокоил его: - Брось! У нас в России к этому относятся намного проще, чем в мусульманском мире, и подобные вопросы обычно разрешаются мирным путем!
        - Это не есть правильно! - осуждающе сказал Камаль.
        - Мы с тобой опять отвлеклись! - недовольно буркнул мой муж. - У вас свои обычаи и традиции, а у нас - свои! Давай не будем их обсуждать - не для того же собрались!
        - Sorry! - вынужден был признать араб.
        - Так вот, а теперь я поразмышлял, перебрал всех женщин в нашем поселке и понял, что не к кому ему было приходить! - продолжил Сашка.
        - Вы иметь здесь только страшный и старый женщина? - удивился Камаль.
        - Нет, у нас здесь разные есть. Только молодые все уехали в город, потому что началась рабочая неделя и им нужно ходить на службу, - объяснил мой муж. - А здесь остались только бабушки с внуками. Вот и получается, что этот кавказец приходил не к женщине, а к Мажору! - уверенно заявил он. - Я сейчас в этом абсолютно убежден! Они хорошо знакомы между собой, потому-то наш сосед и пригласил его снова к себе!
        - Ты сказать, около hause Мажор быть черный jeep и белый конь? - спросил араб. - Ты думать...
        - Правильно, Камаль! Я думаю, что этот кавказец и есть тот самый Абузяров, который тебя обокрал! И вполне может быть, что был ты именно на даче Мажора, где тебя чем-то отравили и ограбили! Ты узнаешь того шофера, который приезжал за тобой в отель?
        - Я он, собака, на весь жизнь помнить! - гневно выпалил Камаль.
        - Тогда я предлагаю вот что! - решительно заявил Сашка, но потом подумал и сказал: - Подожди! Я сейчас вернусь!
        Мой муж встал из-за стола и вышел из дома, но очень скоро вернулся и сообщил:
        - В окнах у Мажора горит свет. Мы с тобой сейчас пойдем, и ты потихоньку посмотришь в окно. Если это действительно они, то...
        - Я они убить! - яростно воскликнул араб.
        - А вот это лишнее! Давай мы с тобой сначала убедимся в том, что они и есть преступники, а потом будем думать, что делать дальше, - остудил его пыл мой муж.
        Сашка с Камалем вышли из дома, а я, прихватив на всякий случай электрический, причем очень мощный фонарик, потихоньку вышла за ними и, прячась в тени деревьев и кустов, кралась следом. Вот таким манером мы пошли к забору, отделявшему нашу дачу от дачи Мажора, но перелезать через забор и пробираться к окнам нам, пусть и по отдельности, не пришлось, потому что в окнах вдруг погас свет, и я разочарованно вздохнула: эти мерзавцы явно легли спать, и наша - причем мужчины даже не догадывались о моем участии в затеянном ими предприятии - затея накрылась медным тазом. Но расстраивалась я недолго, потому что из дома вышла странная парочка: Мажор-то был в своем естественном виде, а вот рядом с ним - я даже зажала себе ладонью рот, чтобы не завизжать, - весь в белом, но почему-то бородатый, Всадник без головы! Но потом я присмотрелась и чуть не расхохоталась от облегчения - нервы-то отпустило! На самом деле человек просто был одет в белое, а у него на голове была белая же «арафатка»! Вот и получалось, что со спины он выглядел безголовым!
        - Так вот кто пугал весь поселок! - гневно прошептала я себе под нос. - Один изображал Всадника без головы, а Мажор - Смерть с косой! Вот паразиты! Еще и шашлык наш сожрали, и водку выпили!
        Но тут меня осенило: ерунда получается! В доме, кроме Мажора, был только кавказец, но вот бороды у него тогда на поле не было. Хотя... Ее ведь и прицепить недолго! Ладно! С этим ясно! Предположим, что одетый Смертью Мажор почему-то гнался верхом на коне за своим сообщником - может, не поделили чего! Но потом Смерть ускакала совсем в противоположную сторону от той, откуда появился Мажор, то есть прочь от нашего дачного поселка. Не мог же он так оперативно оставить где-то лошадь, переодеться и прийти к нам? Да и не слышала я никогда, чтобы он умел верхом ездить, а Смерть - наездник мастерский! Как он сумел удержаться на жеребце, когда тот на дыбы встал! «Значит, это не Мажор с кавказцем! - разочарованно подумала я. - Но кто же тогда эти массовики-затейники?»
        Преступники же - а в том, что они таковыми и являлись, я ни секунды не сомневалась - тем временем вышли за ворота и куда-то пошли. Сашка с Камалем, которые совсем не спешили обнаружить себя и выскочить на эту парочку с криком вроде: «Стой! Стрелять буду!», потихоньку двинулись следом, а я, естественно, за ними. Чувствуя себя в полной безопасности - время-то было позднее, Мажор со своим спутником шли не таясь и по дороге что-то живо обсуждали. Разговор был явно непростой и велся на очень повышенных тонах, так что даже до меня долетали обрывки фраз.
        - Нам во что бы то ни стало нужно успеть все сделать к четвергу! - настойчиво говорил, почти требовал кавказец.
        - Прежде чем командовать, расплатись сначала за ту помощь, которую я тебе уже оказал, - раздраженно отвечал ему Мажор. - Те крохи, которые ты мне бросил, как милостыню, меня не устраивают!
        - Да пойми ты, Макс! Нет у меня сейчас денег! Вот когда все закончим, я получу свои бабки и отдам тебе твою долю!
        - Не морочь мне голову! - огрызнулся Мажор. - Ты уже достаточно прихватил, и бабло у тебя есть!
        - Да разве это деньги! - презрительно бросил кавказец. - Это гроши!
        - Для меня - нет! - резко ответил Мажор.
        Переругиваясь так, они тем не менее быстро шли, и наконец мы все оказались возле свалки. Не знаю, как остальные, но я при виде открывшейся мне картины с трудом удержалась от вопля ужаса, потому что там, в этой импровизированной «комнате», на разложенных на земле кирпичах горел небольшой костер, а возле него на диване восседали Всадник без головы и Смерть, возле которой стояла блестевшая своим лезвием в лунном свете коса. Рядом со «стеной» этой «комнаты», «снаружи» стоял белый конь и спокойно пожирал сено из явно украденного на поле тюка, а около него стояло ведро с водой - все правильно: сначала покушать, а потом попить. На колченогом журнальном столике перед этой колоритной парочкой стояла бутылка водки, какая-то закуска, но что именно, со своего места я разглядеть не смогла, а вот бокалы были мне знакомы - еще бы мне свою собственность не узнать, которую эти мерзавцы стащили тогда у нас вместе с шашлыками и бутылкой. «Вот гады!» - возмутилась я, а Смерть и Всадник тем временем наслаждались жизнью. Они выпивали, закусывали и вели неторопливую беседу.
        - Предлагаю тост за самое главное из всех искусств! - предложил Всадник без головы и, подняв простыню, которой была накрыта его голова, с аппетитом выпил.
        - Полностью присоединяюсь к словам предыдущего оратора! - поддержала его Смерть мужским голосом и последовала примеру своего товарища.
        Потом Смерть критически осмотрела костюм Всадника без головы и заботливо сказала:
        - Подновить бы надо! Дай-ка я тебе кровушки еще пущу!
        С этими словами она... - а может, он? Черт его знает, кем считать эту Смерть? Никто ведь не знает, какого она пола! - взяла со стола бутылку с кетчупом и щедрой рукой вылила ее содержимое на простыню, в которую был завернул Всадник, а потом, полюбовавшись делом своих рук, одобрительно заметила:
        - Ну вот! Совсем как настоящая!
        Но мирные посиделки этой живописной группы были грубо нарушены, потому что тут из темноты к коню бросились Мажор и его спутник. Только теперь в свете костра я разглядела, что кавказец был одет в национальный арабский костюм - что я, телевизор, что ли, не смотрю? Знаю я, как он выглядит!
        Смерть мгновенно схватила косу и стала угрожающе ею размахивать, одновременно оглушительно свистя. Испуганный конь нервно заржал и стал бить копытом. Всадник без головы тоже не остался в стороне и начал бросать в нападавших все, что только попадалось ему под руку, безумно при этом улюлюкая и издавая дикие индейские вопли. Увернувшись от косы, кавказец пошел врукопашную со Смертью, а та, не смолкая ни на минуту, изловчилась и вцепилась ему в бороду. Накладная, как я и думала, борода тут же оторвалась, и Смерть завизжала так, что у меня уши заложило. И так уже здорово напуганный конь выдержать еще и это уже не смог, он сорвался с привязи, толкнув при этом ведро, вода из которого, разлившись, попала в костер, подняв при этом клубы пара. Тут уже началось такое, что мы в детстве называли «Бой в Крыму, все в дыму, ничего не видно!». А видно действительно ничего не было - луна как раз зашла за тучи, и пусть и не в полной темноте суетливо метались четыре человеческие фигуры и одна лошадиная. Зато слышно все было прекрасно: и свист, и улюлюканье с дикими криками, и мат, и звуки ударов, и ржание коня... Не
выдержав, я включила фонарик, осветив дерущихся. Все, как по команде в детской игре «Замри! , тут же застыли на месте, а вот раздраженный еще и ярким светом, который бил ему прямо в глаза, конь решил поискать себе для жизни более спокойное место и рванул с места так, словно в скачках участвовал, и в мертвой тишине раздался только удаляющийся в сторону леса цокот лошадиных подков. Команды «Отомри!» не было, но Смерть, Всадник без головы, кавказец и Мажор с совершенно бесполезными в данной ситуации криками «Стой!», «Тпру!» и им подобными сломя голову бросились вслед за жеребцом.
        - Интересно, кто это здесь такой отчаянный? - громко спросил мой муж.
        - Саша, это я, - ответила я и, посветив вокруг себя, чтобы сориентироваться и определить место, где он стоял, увидела на «поле боя» оторванную накладную бороду и белую «арафатку».
        Тем временем крики людей и цокот копыт удалялись от нас все больше и больше, пока не стихли совсем.
        Глава 22
        Саша. «Совет в Филях» и появление Мажора
        - Ну, Маруся! И что ты здесь делаешь? - укоризненно спросил я, подходя к жене.
        - А ты меня так плохо знаешь, что действительно решил, что я лягу спать и пропущу самое интересное? - иронично спросила в ответ она.
        - Ох, дорогая! Есть ли предел твоему авантюризму? - вздохнул я. - А еще учти, что твоя сегодняшняя самодеятельность сыграла с тобой злую шутку, потому что я больше никогда в жизни не поверю тебе, если ты скажешь, что устала! Да в тебе сил немерено! Ты можешь как вечный двигатель работать!
        - Сомнительный комплимент, - хмыкнула Маруся.
        - Какой заслужила! - развел руками я.
        Камаль тем временем сходил за «арафаткой» и, вернувшись к нам с ней в руках, уверенно сказал:
        - Она мой! Этот textile делать специально наш семья! Никто больше не иметь он!
        - Черт с ней, с материей! - воскликнул я. - Ты людей узнал или нет?
        - Я узнать driver! Я узнать Абузярофф! - подтвердил он и взорвался: - Шакал и сын шакал! Пусть иблис терзать он душа вечно! Он сметь одеть мой dress! Шайтан брать он душа!
        - Да мы уже поняли, что это ваши вещи и бурнус тоже ваш! - заметила Маруся и, явно сгорая от нетерпения и при этом нимало не смущаясь под моим укоризненным взглядом, спросила: - Так что же мы дальше будем делать?
        - Преследовать их бесполезно, - уверенно сказал я, решив, что придет время и я попомню еще жене ее самодеятельность, и объяснил: - Их четверо, а нас двое!
        - Трое! - поправила меня жена.
        - Ох и много пользы будет от тебя в драке! - язвительно воскликнул я.
        - А почему ты решил, что их четверо? - спросила Маруся.
        - Потому что я еще не разучился считать! - недовольно ответил я.
        - Да нет! Я не о том! - махнула рукой она. - Может быть, их двое и двое!
        - Ты имеешь в виду, что... - начал было я, и она усиленно закивала:
        - Вот именно! Они же дрались между собой как раз двое на двое!
        - Это еще ничего значит! - уверенно ответил я. - Вполне возможно, что это одна банда и они только временно что-то не поделили...
        - Жеребец! - твердо заявил Камаль. - Я он хорошо видеть! Такой жеребец стоить целый состояние!
        - Может быть, и его, - согласился я. - Но дружно встанут стеной против общего врага, то есть нас. Об этом ты не подумала? - спросил я у жены.
        Раз Маруся промолчала, значит, ответить ей на это было нечего, и я предложил:
        - Пошли домой! Будем держать военный совет в Филях!
        - Мы ехать village? - тут же уточнил Камаль. - За что? - он, очевидно, имел в виду
«зачем?».
        - Я же сказал: «домой», - удивился я.
        - Village по-английски - это деревня, - сообщила мне Маруся и повернулась к арабу: - Камаль, почему вы решили, что мы поедем в деревню?
        - Искандер сказать «fellah», - напомнил он.
        - Если я ничего не путаю, то по-арабски «феллах» - это значит «крестьянин», - догадалась она.
        - Yes! Так есть! - подтвердил Камаль.
        - Не обращай внимания, - отмахнулся от него я. - «Феллах» и «Филях» - это два разных слова и ничего общего между собой не имеют! Это было просто такое русское выражение, и понятно оно только нам. Так что идем мы как раз домой!
        Вернувшись на дачу, мы устроились на веранде, и жена тут же заварила чай - чего же просто так сидеть? Да и думается под него гораздо лучше!
        - Итак! Что мы имеем на данный момент? - задал я риторический вопрос и стал перечислять: - Абузяров познакомился с Камалем и втерся к нему в доверие. Потом он вступил в преступный сговор с Мажором, который предоставил ему в качестве базы свою дачу и, выполняя роль шофера, привез сюда Камаля. Здесь его чем-то опоили, ограбили, раздели догола и выбросили за ненадобностью.
        - Хорошо еще, что в живых оставили! - добавила жена.
        - Да! - покивал я, а потом подумал и сказал: - Хотя нет! Не думаю, что это входило в их планы. Скорее всего они неточно рассчитали дозу. Думали, что она смертельная, а оказалось, что нет. Вот Камаль и выжил!
        - Они хотеть я убить? - потрясенно воскликнул Камаль.
        - Совершенно этого не исключаю, - серьезно ответил я.
        Услышав это, он схватился за голову и начал раскачиваться из стороны в сторону, причитая:
        - Как быть прав мой папа! Я есть осел! Я есть дурак!
        - Чего же теперь плакать? Дело уже сделано! - заметила Маруся.
        Я же продолжал рассуждать:
        - Получив одежду и документы Камаля, Абузяров вывез все его вещи, включая кредитные карты и деньги, из отеля. Потом он под видом Камаля приехал на конезавод и украл коня. Он приехал на нем сюда и оставил его здесь до ночи, когда за ним приехал джип с трейлером, что я видел собственными глазами.
        - Не стыкуется, Саша! - возразила жена. - Как же тогда лошадь попала к Смерти и Всаднику без головы?
        - Пока не знаю, но состав преступления налицо! Надо обращаться в милицию! - заявил я.
        - No police! - завопил Камаль. - Он звонить наш embassy, мой папа все узнать, и тогда я пропадать!
        - Да пойми же ты! - попытался убедить его я. - У нас нет другого пути, чтобы вернуть тебе паспорт, без которого ты не сможешь вернуться домой. Или ты собрался остаться в России на всю оставшуюся жизнь?
        - No! - в ужасе закричал он. - Но папа нельзя знать, я быть Россия!
        - Что же вы предлагаете? - спросила Маруся.
        - Ждать Джафар! - ответил Камаль. - Он я помогать!
        - Послушайте, Камаль! - принялась уговаривать его жена. - Как мне сказал Саша, этот ваш друг неизвестно когда появится в Москве, может быть, даже через месяц. Как вы собираетесь все это время жить?
        - Я думать, вы я помогать, - сник араб.
        - Ну, естественно, мы тебя не выгоним и голодным тоже не оставим, - торопливо заверил его я. - Но ведь за это время с тобой могут захотеть поговорить твои отец или мать, жены с детьми, в конце концов? Они будут звонить на твой телефон, а тот не будет отвечать! Тогда твой отец поднимет всех на ноги, свяжется с оставленным тобой в Париже слугой и заставит его признаться, что ты один уехал в Москву.
        - Слуга не есть один, - возмутился Камаль. - Слуга есть много!
        - Ну и что это меняет? - удивился я. - Будь их хоть двое, хоть трое! Но он же заставит их заговорить! Так?
        - Он уметь заставлять люди быть откровенный, - подтвердил Камаль, и я даже не стал строить догадок о том, какими именно методами этим самым людям развязывают языки - о таких вещах на ночь глядя вообще думать не рекомендуется, а то кошмары замучат.
        - Вот видишь? Ты ничего от этого не выиграешь! Правда все равно выйдет наружу! - как можно убедительнее сказал я.
        - И потом, сейчас Абузяров здесь недалеко, и его легко смогут арестовать, - добавила Маруся. - А если мы будем ждать Джафара, то за это время этот негодяй уедет с вашими документами и деньгами на другой край света, и его потом невозможно будет найти!
        - Ваш police terrible! - простонал Камаль.
        - Ничего! - успокоил его я. - У нас есть знакомый адвокат, причем очень хороший, который и будет вести твое дело, так что тебе почти не придется общаться с милиционерами.
        - Тогда мой папа все знать и я убить! - причитал Камаль. - Он я проклясть! Он я делать нищий!
        - Но другого выхода нет! - твердо заявила Маруся. - Вам же надо вернуть свои документы? А то вдруг Абузяров совершит под вашим именем еще какое-нибудь преступление и навеки опозорит весь ваш род?
        Это был неубиенный аргумент для знатного мусульманина, и Камаль, судя по виду, смирился с неизбежностью обращения в нашу милицию, которую боялся до ужаса.
        - Знаешь что, Камаль? У нас говорят: «Утро вечера мудренее». Вот давай и ты сейчас пойдешь спать, а утром мы вернемся к этому разговору, - предложил я.
        Ответить он мне не успел, потому что тут со двора послышался звук чьих-то шагов, которые потом переместились на крыльцо, и раздался негромкий стук в дверь. Полный самых дурных предчувствий, я осторожно отодвинул занавеску на окне веранды и выглянул - это был Мажор, причем один, но ведь неизвестно, а вдруг его сообщники прятались неподалеку и были готовы ворваться в наш дом, едва я открою дверь, - участь нас в этом случае ждала самая безрадостная.
        - Это Мажор, - шепотом сказал я жене и Камалю.
        - Ш-ш-шакал! - прошипел Камаль, хватая со стола больший и длинный нож, которым я обычно разделываю мясо.
        - Осторожно! Он острый! - предупредила его Маруся. - Смотрите не пораньтесь!
        - Я уметь он владеть! - зловеще сообщил ей Камаль. - Я учить!
        - Ну, тогда и я не останусь безоружной, - решительно заявила жена и, взяв в руки скалку, угрожающе покачала ею в воздухе.
        - А мне привычнее топор, - сказал я и, прихватив его, подошел к двери. - Кто там? - спросил я, как будто ничего не знал.
        - Откройте, Александр! Это я, Максим!
        - А не слишком ли позднее время ты выбрал для визита? - насмешливо спросил я.
        - Александр! Мне очень нужно с вами поговорить! - настаивал Мажор.
        - И о чем же ты собрался со мной беседовать в такой час? - поинтересовался я.
        - Александр! Помогите мне! - взмолился за дверью парень. - Я попал в жуткую историю и не знаю теперь, как из нее выпутаться! Я вам все расскажу, и, может быть, вы мне что-нибудь посоветуете!
        Я посмотрел на Марусю, на Камаля, как бы советуясь с ними, и жена кивнула.
        - Давайте послушаем, что наплетет здесь нам этот негодяй! - предложила она самым недружелюбным тоном.
        - Ну, заходи! - сказал я, распахивая Мажору дверь.
        Глава 23
        Маша. Исповедь Мажора
        Едва Мажор переступил порог, как тут же встретился взглядом с горевшими яростью глазами Камаля, который умело держал в руке нож, увидел меня с увесистой скалкой, причем я тоже откровенно не дышала любовью к нему, и, мгновенно почуяв неладное, отпрянул назад, чтобы удрать восвояси, но при этом натолкнулся на успевшего уже закрыть дверь Сашку. Вид моего вооруженного топором мужа, при его-то габаритах, мог устрашить и не такого сопляка, как Мажор. Отчаянно пискнув что-то неразборчивое, парень попытался проскочить мимо Сашки, но тот схватил его, как щенка, и выбросил на середину веранды. Мажор рванулся на моего мужа, чтобы оттолкнуть его, но того шиш с места сдвинешь, так что эта лобовая атака захлебнулась, толком не начавшись, причем Сашка даже не покачнулся, и это добило Мажора окончательно! Муж швырнул его в сторону стула, где парень покорно и сел, сникнув и съежившись, как сдувшийся воздушный шарик.
        - Что, не ожидал ожившего покойника встретить? - язвительно спросила я. - Наверное, вы со своим сообщником решили, что насмерть его отравили, а он выжил!
        - Мария! Да что вы говорите! - попытался протестовать Мажор, но тут вступил Камаль.
        - Шакал! Дерьмо собака! - гневно выкрикнул он. - Ты узнать я? Ты брать я из hotel и возить здесь! Ты прислуживать за стол! Что ты мне давать, свинья и сын свинья?
        - Я не виноват! - испуганно закричал Мажор.
        - Хватит! - приказал Сашка. - Ты пришел сюда, чтобы нам что-то рассказать, вот и начинай, пока мы добрые! А то утром мы собрались идти в милицию, потому что Камаль узнал и тебя, и твоего сообщника! Так что облегчай душу, пока не поздно!
        - Я все расскажу! - горячо заявил Мажор и начал: - У меня с деньгами была беда! В общем, в казино проигрался!
        - Пороть тебя некому! - зло бросила я. - И как у такого порядочного отца, как Иван Александрович, мог вырасти такой шалопай, как ты?!
        - Только отцу ничего не говорите! - взмолился парень.
        - И этот туда же! - криво усмехнулся Сашка. - Сначала глупостей наделают, а потом трясутся, как бы родители чего не узнали! - И приказал: - Ты давай на жалость не бей, а колись!
        - Ну, в общем, там я с Вилем и познакомился, в казино. То есть не в тот прямо день, а раньше. Ну, разговорились мы! Он мужик красивый, умный, обаятельный, при деньгах... Словом, понравился он мне!
        - А мошенники все такие, что без мыла куда угодно влезут! - бросила я. - Будь они угрюмыми и нелюдимыми, так с голоду бы померли!
        - Кто же знал? - виновато сказал Мажор. - А в тот день... Ну, когда я в пух и в прах проигрался...
        - В долги-то хоть не влез? - уточнил Сашка.
        - Нет! Да и у кого мне одалживать? - вздохнул он. - Не у отца же! Так вот, он тогда подошел ко мне, посочувствовал и сказал, что может дать мне возможность немного подзаработать.
        - Человека убить! - как бы в сторону заметила я.
        - Да что вы такое говорите? - вскинулся Мажор. - Да если бы я заранее знал, чем это кончится!
        - Маруся! Не перебивай его, а то мы до утра не закончим! - попросил Сашка. И обратился к Мажору: - Продолжай!
        - Да с души воротит слушать, что несет этот слизняк! - не сдержалась я.
        Парень испуганно посмотрел на меня и стал рассказывать дальше:
        - Короче, он сказал, что ему понадобится на некоторое время дача в Подмосковье и моя помощь в качестве шофера, а он мне за это неплохо заплатит. А мне что? Места на даче, что ли, жалко? Да и водить я умею. В общем, я с радостью согласился. Через несколько дней он накупил всяких продуктов и велел мне все это на дачу отвезти, потому что собирался там принять одного гостя, перед которым я должен буду изображать роль его шофера и слуги. Конечно, не очень приятно, но деньги-то нужны!
        - Ты не философствуй, а переходи прямо к делу! - потребовала я.
        - А чего переходить? - вздохнул Мажор. - Ну, приехал я к отелю на джипе - Виль мне доверенность на один день написал на тот случай, если меня остановят. Вошел я внутрь, как мне Виль велел, и сказал портье, что за шейхом Камалем машина пришла. Тот ему в номер позвонил, и он, - парень, не поднимая глаз на Камаля, повел подбородком в его сторону, - вниз спустился. Вышли мы с ним из отеля, он сел на заднее сиденье, как хозяин, и мы поехали. Пока нас не было, Виль сам стол накрыл, да такой, что я чуть слюной не подавился! Сели они ужинать и все говорили и говорили по-своему, а я возле них крутился и активность изображал. А чего там было изображать? Я и тарелки-то грязные не успел убрать, когда этот, - он снова кивнул в сторону Камаля, - неожиданно вырубился.
        - Что я делать? - гневно воскликнул Камаль.
        - Вы потеряли сознание, - объяснила я.
        - Шайтан! - процедил сквозь зубы Камаль и, многозначительно покачивая ножом в руке, требовательно спросил: - Что ты я сыпать?
        - Я-то тут при чем? - изумился Мажор. - Я же вас к уже накрытому столу привез! Откуда я знаю, что и куда Виль добавлял? Я и сам насмерть перепугался, когда вы прямо башкой в стол ткнулись!
        - И бросился вызывать «Скорую помощь»? - издевательским тоном предположила я.
        - Может, и вызвал бы, если бы не Виль. - Тут он замолчал и отвернулся.
        - Ты вроде рассказывать пришел? - поторопил его Сашка. - Чего же теперь резину тянешь?
        - Говорить, собака! - рявкнул на него Камаль и угрожающе потряс ножом.
        - А чего тут говорить? - вздохнул Мажор. - Виль мне доступно объяснил, чем для меня это будет чревато. Сказал, что возле отеля и в нем самом меня видели - теперь-то я понимаю, почему он велел мне обязательно зайти внутрь и с портье поговорить - чтобы тот меня запомнил. А еще портье видел, как мы вместе с шейхом из отеля выходили, а швейцар на улице видел, как он ко мне в машину садился. Вот и получилось на самом деле, что Виль здесь ни при чем, а я со всех сторон виноват. В общем, подставил меня этот гад по полной программе! Получилось ведь, что это я заманил шейха к себе на дачу, усыпил его и обворовал!
        Он рассказывал, а я словно видела своими глазами, как этот великовозрастный недоумок попал в умело расставленный матерым мошенником капкан.
        - Головой надо было думать и помнить, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, - резко сказал Сашка. - Что потом было?
        - Ну, раздели мы шейха догола, и Виль сказал, что он до утра дрыхнуть будет. А потом он велел мне вывезти его куда-нибудь подальше, желательно в соседнюю область, и там оставить в лесу или еще в каком-то малолюдном месте. Что он, мол, прочухается, а найти никого из нас не сможет. У шейха с собой много денег было, очень много! Виль еще смеялся и говорил, что этот доверчивый дурак собрался у него жеребца купить, вот и взял, но в гостинице у него еще больше осталось.
        - Кто дурак? - заорал, вскакивая, Камаль и бросился на Мажора.
        Сашка быстро схватил его поперек туловища и усадил на место, после чего вкрадчиво спросил:
        - А и действительно, кто у нас здесь дурак?
        Камаль пробормотал себе под нос что-то по-арабски и зло посмотрел на Мажора, а тот, почувствовав себя под защитой мужа, нахально заявил:
        - Сам виноват, а на людей с ножом бросается!
        - Ты не наглей! - зловеще предупредила его я. - Тебя тоже впереди неслабые разборки ждут! Или ты надеешься, что тебе твои художества просто так с рук сойдут? - Мажор тут же скис, а я поинтересовалась: - И сколько же Виль заплатил тебе за соучастие в преступлении? Сколько ты на чужой жизни заработал?
        - Штуку баксов почти что силком всучил, - буркнул парень.
        - Можно подумать, что ты от них отбивался! - сыронизировала я и пояснила: - Слышала я, как ты у него деньги требовал, так что не строй здесь из себя святую невинность!
        Мажор, к моему огромному удивлению, покраснел и потупился - вот уж не ожидала, что он на такое способен!
        - И ты повез? - возвращаясь к сути дела, спросил Сашка.
        - А что мне было делать? Не на даче же у себя оставлять? - буркнул Мажор. - Да и Виля я боялся. Ну, загрузили мы шейха в мой «Форд», и я поехал. Только не стал я далеко забираться и бросил его в нашем же лесу, решил, что он мою дачу все равно не найдет - приехали-то мы, когда уже совсем темно было.
        - Просто ты побоялся, что тебя по дороге гаишники остановят и вляпаешься ты с голым пассажиром да еще без документов так, что мало не покажется, - жестко сказал Сашка.
        - Ну, и это тоже, - нехотя согласился Мажор. - А потом я в Москву домой поехал - побоялся на дачу возвращаться. А что? Виль вполне мог бы меня как свидетеля убрать. До утра все не спал и думал, не обратиться ли в милицию...
        - И что надумал? - насмешливо спросила я.
        - Да понадеялся, что эта история сама как-нибудь рассосется, - смущенно объяснил он.
        - Ну ты и дрянь! - не сдержалась я.
        - И это еще мягко сказано! - добавил Сашка и потребовал: - Давай уж колись до конца, что ты еще наворотил?
        - Да ничего! Целый день по Москве болтался, никак не решался сюда вернуться, а потом все-таки поехал - надо же было...
        - ...следы замести, - жестко сказала я.
        - Ну, в общем, верно, - вынужден был согласиться Мажор. - Хотел прибраться здесь, чтобы ничего не осталось. А получилось! - И он горестно махнул рукой.
        - Что еще? - воскликнула я.
        - Да в гараже у меня... Ну, к которому въезд со стороны леса... Одним словом, там лошадь лежала. Я решил было, что она мертвая, а потом пригляделся и увидел, что она дышит, спала она то есть.
        - Наверное, ее усыпили, - предположила я. - Укол какой-нибудь сделали или в воду снотворное подмешали.
        - Черт его знает! - пожал плечами Мажор. - Только перепугался я насмерть - такого уж я никак не ожидал! Стал думать, что делать, а тут Виль приехал на своем джипе и с трейлером. Куда мне было деваться? Дождались мы, когда совсем стемнеет, а там и лошадь проснулась. Виль велел мне помочь ему отвести коня в трейлер, а эта скотина вдруг взъярилась, брыкаться начала...
        - Значит, этот жеребец тебя по головушке и приложил! - догадалась я.
        - Ну да! Так копытом в лоб саданул, что у меня искры из глаз посыпались! А потом как рванет с места в карьер! Виль впереди шел, так он его, как тряпичного, отбросил и ускакал. Я думал, что Виль от меня после этого отстанет, да куда там! Вот с тех пор мы с ним этого коня и ищем.
        - Значит, Всадник без головы и Смерть к вам никакого отношения не имеют? - уточнила я.
        - Представления не имею, кто это, - честно глядя на нас, сказал Мажор.
        - А Виль так у тебя все это время на даче и жил? - спросил Сашка.
        - Бывал иногда, только он скрывался ото всех! - вздохнул Максим. - Он даже на джипе своем больше сюда не приезжал, а оставлял его где-то.
        - Получается, что в тот раз, когда на него Смерть на коне напала, он шел от тебя к своей машине, - поняла я.
        - Точно, - кивнул Мажор. - Так мы и узнали, что конь у этих придурков. Ну, мы и пошли сегодня его возвращать.
        - И вернули? - поинтересовалась я.
        - Если бы! - вздохнул Максим. - Тогда бы Виль от меня точно отстал, а так... - И он со всхлипом вздохнул.
        - Как же вы его упустили? - спросил Сашка.
        - Ну, я-то от него подальше держался - мне и одного раза хватило! А вот Виль, сколько ни пытался его приманить, ничего у него не вышло. Конь его к себе и близко не подпускал, а вот к тем придуркам сам подбежал. Они на него вдвоем верхом сели и поминай как звали! Тогда Виль плюнул с досады и сказал, что все равно до него доберется.
        - А зачем ему конь? - спросила я.
        - Да я так понял, что продать он его кому-то хочет, - ответил Мажор.
        - Что же это вдруг на тебя приступ такого бурного раскаяния напал, что ты решил во всем сознаться? - поинтересовался Сашка.
        - Да как вы нас осветили, тут уж я понял, что вы меня узнали, и решил, что надо с этим делом кончать, пока не поздно. Вот и пришел к вам, чтобы все рассказать и посоветоваться, как мне дальше быть, - признался Мажор. - Скажите, что мне делать?
        - В милицию идти надо и писать чистосердечное признание, - сказала я.
        - No police! - тут же воскликнул Камаль.
        - Да и правильно! - обрадовался Мажор, хотя и не знал, чем вызвано нежелание шейха обращаться к представителям правопорядка. - Чего нам там делать? Зачем занятых людей от дела отвлекать? Вы, господин Камаль, слава богу, живы и здоровы! - радостно сказал он, с надеждой глядя на шейха. - И учтите, что я мог вас черт-те куда отвезти, а оставил здесь, по соседству!
        - А медаль за это тебе не дать? - язвительно поинтересовалась я. - Или ты сразу на орден рассчитываешь?
        - Ни на что я не рассчитываю, - пробормотал он, поняв, что переборщил. - Мне бы выпутаться как-нибудь, и то за счастье.
        - Где мой одежда и документ? - спросил Камаль.
        - Не знаю! Ей-богу, не знаю! - торопливо ответил Мажор. - Когда я вас тогда увез, они на даче были, а куда потом делись, представления не имею!
        - А где сейчас Виль? - спросил Сашка.
        - Уехал, а куда, не знаю, он даже на дачу возвращаться не стал, - развел руками парень.
        Мы все немного помолчали, подумали, и Сашка наконец спросил:
        - Ну и что нам теперь делать? У кого есть какие соображения?
        - Ждать Джафар! - тут же ответил Камаль.
        - Нет! Это не выход! - покачал головой Сашка.
        - Я знаю, что надо делать! - решительно сказала я.
        - Что?! - все тут же повернулись в мою сторону.
        - Сейчас я вам все расскажу! - пообещала я, и, поверьте, они внимали каждому моему слову, как откровению свыше.
        Глава 24
        Саша. Силки расставлены, и птички прилетели
        Весь следующий день я вместе с раскаявшимся и горевшим желанием искупить свою вину Мажором, а также Юричем был занят, по мнению окружающих, очень странным делом - на опушке леса, которая выходила к свалке, мы сколачивали длинный стол наподобие тех, что в деревнях делают для свадебных или иных застолий на свежем воздухе, и скамьи по обе стороны от него. Естественно, все дачники, кто это видел, сгорали от любопытства, но подойти решился только Афонин, который со знанием дела осмотрел результаты наших трудов и, не выдержав, спросил:
        - Вы чего это здесь затеваете?
        - Да у нас с Марусей сегодня небольшое торжество намечается - годовщина нашего знакомства. Приедут друзья-приятели... Вот мы и решили посидеть на отшибе подальше от поселка, чтобы никому не мешать своими разговорами и музыкой. Тут и пошуметь можно, и потанцевать! А то на участке какие могут быть танцы? Не на грядках же плясать? А в доме у нас, сами знаете, не развернуться.
        - Баловство все это, - неодобрительно буркнул он. - Только доски зря переводите!
        - А мы потом все аккуратно разберем, - пообещал ему я.
        - А-а-а! - протянул он и спросил: - А Смерти с косой и Всадника без головы вы не боитесь?
        - Так нас много будет! Авось всем миром справимся с супостатами! Особенно по этому делу! - я выразительно пощелкал себя по горлу.
        - Ну-ну! - покачав головой, сказал он и ушел.
        Вскоре приехала из Боровска Маруся и привезла полные сумки выпивки и продуктов, причем, судя по тому, что с ней приехал и Харитонов, о котором я уже слышал, но вот только сейчас познакомился, он принял в их приобретении самое деятельное участие, потому что нам такое было не по карману. Он тоже нам немного помог со столярно-плотницкими работами, и когда мы закончили, то вручили Юричу в благодарность за труды бутылку вина и закусь и отправили нести службу.
        Когда уже начало смеркаться, мы всей нашей дружной компанией - Маруся потихоньку испарилась, чтобы продолжить воплощение своего плана в жизнь, - сели за стол, включили магнитофон, и застолье началось. Мы ели, громко разговаривали и от души хохотали. Немного погодя, поняв, что ему здесь ничего не грозит, из кустов выбрался прятавшийся там все это время Камаль - откровенно говоря, нам всем не хотелось, чтобы его увидели посторонние, а то мало ли что? При виде шейха Харитонов невольно передернулся, но быстро успокоился - наверное, Маруся уже провела с ним разъяснительную работу, и он знал, что это не тот араб, который украл его жеребца.
        Но мы не столько ели и пили, сколько старались произвести максимум застольного шума, чтобы привлечь к себе внимание, и, надо сказать, Маруся не ошиблась в своих расчетах, потому что в разгар веселья из леса появилась и, завывая, улюлюкая, свистя и производя прочие долженствующие устрашить нас звуки, к нам направилась уже знакомая всем нам парочка: Всадник без головы на белом коне, при виде которого, коня то есть, Харитонов побледнел и схватился за сердце, и Смерть с косой. В руках у них были пылающие факелы, и на неподготовленных людей эти двое действительно могли произвести самое неизгладимое впечатление вплоть до инфаркта.
        Но мы-то были подготовлены и поэтому не стали разбегаться, оглашая окрестности воплями ужаса и побросав на произвол судьбы приготовленное угощение, а вместо этого вскочили с места, стали аплодировать и восторженно кричать: «Браво!», «Бис! , «Гениально!», «Присоединяйтесь к нам! Просим вас!». Подобная и совершенно неожиданная для этих двоих наша реакция заставила их оторопело замереть и удивленно переглянуться, но потом они, перебросившись несколькими словами, видимо, пришли к какому-то решению, потому что Всадник без головы спешился, и они оба стали раскланиваться, как артисты на сцене по окончании спектакля, а мы все продолжали восхищаться их мастерством. Наконец, решив, что эту своеобразную официальную часть можно уже и закончить, Всадник снял с головы простыню и оказался лысым и довольно симпатичным мужчиной, да и Смерть сбросила свой капюшон, под которым оказался розовощекий и торжествующе улыбавшийся человек.
        - Позвольте представиться! - церемонно сказал Всадник. - Евгений Назаров! Артист кино!
        - А я Алексей Ушаков, артист театра! - поклонился нам его спутник, бывшая Смерть.
        - Очень приятно! - сказал на это я. - Просим вас к столу!
        Они охотно присоединились к нам и принялись уплетать за обе щеки - оно и понятно, изголодались! А вот Харитонов как бросился к коню, как обнял его за шею, так и застыл, не в силах оторваться. Он шептал жеребцу что-то, наверное, ласковое, которое тот, как было видно, хорошо понимал, потому что все норовил погладиться об него и шумно дышал, вздымая волосы на его голове. Камаль, как истинный любитель лошадей, тоже не мог остаться в стороне и прилип к жеребцу с другой стороны, со знанием дела осматривая его и тоже говоря, судя по тону, что-то одобрительное, а потом Харитонов с шейхом завели свой «лошадиный» разговор, и все остальное их больше не интересовало.
        - Ну, слава богу, хоть с лошадью разобрались и здесь все хорошо закончилось, - шепнул я Мажору. - Одним грехом на твоей совести меньше будет.
        Артисты тем временем утолили первый голод, скинули простыни, и оказалось, что под ними на них были надеты самые обыкновенные, простецкие, производства какой-нибудь российской глубинки брюки и рубашки.
        - Так у вас и нормальная одежда есть! - воскликнул я.
        Обрадовавшись новым слушателям и зрителям, артисты тут же принялись в лицах рассказывать о своих похождениях.
        - Понимаете, господа, - говорил Назаров. - Скука и однообразие губительны для таланта! Когда ты на протяжении долгого времени видишь вокруг себя одни и те же стены, одни и те же лица, то это никак не способствует творчеству, полету мысли и вдохновению! Это то же самое, что изо дня в день играть один и тот же спектакль перед одними и теми же зрителями! Разве артист может такое выдержать? - жаловался он.
        - И вы решили сбежать? - спросил я.
        - Нам были необходимы новые впечатления и новые встречи! - объяснил Ушаков. - Талант артиста питается этим точно так же, как его тело едой! Мы просто задыхались там! Нам нужен был хоть глоток свободы!
        - И здесь вы ее обрели! - насмешливо заметил Мажор, но, тут же получив от меня весьма чувствительный толчок ногой под столом, мгновенно заткнулся.
        - Как же вы смогли убежать? - поинтересовался я.
        - А! - отмахнулся Назаров. - Это было несложно! Мы просто не вернулись в корпус с вечерней прогулки после ужина, а спрятались в кустах. Потом мы дождались там ночи и перелезли через забор.
        - Но ведь по радио говорили, что вы были в больничных пижамах? - удивился я. - Как же вы не привлекли ничьего внимания?
        - Чьего? - в свою очередь удивился Ушаков. - Диспансер находится на окраине города, и мы просто пошли подальше от него! Вот и все! Было так славно идти себе и идти! И не ждать окрика санитара!
        - О, это было чудесно! - воскликнул Назаров. - Сама природа вдохновляла нас! Мы скинули с себя ненавистные больничные пижамы и тут же преобразились.
        - Сперли простыни, завернулись в них и стали чудить, - тихонько пробормотал, не удержавшись, Мажор.
        - Да и действительно, - укоризненно посмотрев в сторону парня, сказал я. - Но где вы достали одежду?
        - Когда мы проходили через какие-то деревни, то снимали с веревок сушившееся там белье, - объяснил Назаров и поторопился объяснить: - Но мы снимали в каждом дворе только по одной вещи, чтобы никого не обидеть.
        - И вот мы пришли сюда! Когда мы попали в эту обстановку, - Ушаков повел рукой, показывая на свалку, - то поняли, какой простор открывается здесь для творчества, и решили тут остаться! Мы построили свой дом и отдыхали там душой! Мы ведь так устали от однообразной казенной атмосферы больницы, что нам захотелось домашнего уюта! Ах, это было так прекрасно: сидеть ночами под звездным небом и полностью отдаваться полету фантазии, которая уносила нас в заоблачные дали!
        - А потом мы нашли беспризорного коня, и нас осенило вдохновение, - делился с нами Назаров. - Это было словно вспышка молнии! Вы даже не можете себе представить, какое это счастье вновь почувствовать себя артистом с большой буквы и творить! Творить!
        - Да уж! Натворили они немало! - тихонько хмыкнул Мажор. - Чуть с ума весь поселок не свели!
        - Мы создали себе сценические костюмы, - продолжил Назаров. - Обзавелись реквизитом...
        - Точнее, где-то косу и простыни стащили, - продолжал комментировать Максим.
        - И стали давать представления. Но все время изображать одних и тех же персонажей нам было скучно, и мы иногда менялись ролями, - закончил Ушаков.
        - Где же вы оба так хорошо ездить верхом научились? - спросил я.
        - А я вырос возле ипподрома и с детства на лошадях ездил, - объяснил Назаров, бывший Всадник без головы.
        - А я служил в армии в конном полку киностудии, - сказала бывшая Смерть - Ушаков. - Нас там учили не только обращаться с лошадьми, но и джигитовке! - гордо добавил он.
        - То-то вы смогли удержаться на лошади, когда она на дыбы встала, - одобрительно заметил я.
        - Это еще что! Если хотите, я сейчас могу показать вам настоящее искусство, - предложил он.
        - Думаю, что Харитонов на это не согласится, - торопливо вставил я. - Он и так сильно переживал, когда этот жеребец исчез.
        - Ну, я в другой раз! - пообещал мне Ушаков.
        - А ведь правда мы все здорово придумали? - спросил Назаров. Хотя комплиментов на их головы мы уже вывалили более чем достаточно, но ведь для артистов всегда мало.
        - Замечательно! - с чувством подтвердил я. - Только зачем же было иногда, - быстро добавил я, - народ пугать? Мою жену, например?
        - А что бы мы тогда ели? - удивился Назаров. - Только вы не подумайте, что мы опустились до банальных краж! Просто это была своеобразная плата за представление. На дачах жизнь такая скучная, а мы внесли в нее некоторое разнообразие. Мы уверены, что людям это очень понравилось! Ведь правда?
        Ну что я мог ответить этим двум людям, учитывая их болезненное душевное состояние?
        - Конечно, понравилось! - как можно искреннее сказал я, честно глядя им в глаза.
        Глава 25
        Маша. Улетевшие птички возвращены в клетку
        Я сидела в микроавтобусе «Скорой помощи», который мы старательно замаскировали взятыми из леса ветками, именно взятыми, а не сорванными, потому что на такое кощунство у нас бы рука не поднялась, и кое-каким мусором со свалки, так что засада у нас получилась на загляденье. Но нас-то было не видно, а вот я имела полную возможность наблюдать за тем, как разворачивались события за столом, и радовалась, глядя на то, что все идет точно по разработанному мной плану. В общем-то в нем не было ничего сложного - мне для розыгрышей приходилось такие сценарии писать, что любой детективщик позавидует. А здесь? Все было проще простого!
        Нужно было всего лишь сложить вместе полученную информацию, и вывод мог быть только однозначный. Сбежавшие из психоневрологического диспансера больные были артистами по профессии, явления Всадника без головы и Смерти народу начались как раз после их побега, а сами представления этих литературных персонажей были хорошо поставлены. До того хорошо, что даже меня от неожиданности проняло так, что стыдно вспомнить - могла бы ведь и раньше догадаться! Потом эта странная комната с окном и дверью из ниоткуда в никуда, которая могла быть плодом только больного воображения. Да и театрализованные похищения продуктов говорили о том, что нечистой силой здесь и не пахнет - она как-то не имеет обыкновения завтракать, обедать и ужинать, да и спиртным не увлекается. А уж когда я узнала о похищенном коне, который был по-прежнему у этой творческой парочки, тут все стало яснее ясного. Вот я и позвонила Харитонову, который страшно обрадовался, услышав такие хорошие новости, а потом устроила это застолье подальше от любопытных глаз, решив, что голодные артисты не упустят случая подкрепиться. И, таким образом, я убивала
сразу двух зайцев: Харитонов получал назад своего любимого Снега, а беглецы будут возвращены по месту постоянного обитания.
        Когда же артисты появились возле стола, я удовлетворенно вздохнула - все получилось как надо! Но, увидев их лица и одежду, я невольно покачала головой - это были те двое подвыпивших мужчин, которые, проходя по нашему дачному поселку, назвали меня «пани» и церемонно со мной раскланялись - наверное, этим несчастным так хотелось почувствовать себя частью нормального человеческого общества, что они рискнули отправиться на такую вылазку. Хотя какой тут риск? Я вот и сама подумала, что это чьи-нибудь гости домой в город возвращаются. А может, они ходили на разведку, чтобы узнать, где и чем можно поживиться в плане съестного. Ладно! Не так уж это и важно!
        - Ну, скоро, что ли? - услышала я и повернулась на голос.
        Позади меня в салоне сидели два санитара в белых халатах и шапочках - я и сама была одета таким же образом - и нетерпеливо ждали моего сигнала. Решив, что время действительно пришло, я скомандовала:
        - Поехали! - И, заведя мотор, включила мигалки.
        Наша «Скорая помощь», разбрасывая камуфляж, как танк диверсантов, подъехала к столу, и мы вышли из машины.
        - Ну что, дорогие мои? Нагулялись? - спросила я у артистов. - Хватит уже! Пошалили, и будет! Пора домой! Вас там уже заждались!
        При виде санитаров мужчина, бывший Всадник без головы, воскликнул:
        - Только без рук!
        - Конечно! - тут же согласилась я. - Вы же не будете сопротивляться?
        - Не будем! - покорно ответила бывшая Смерть.
        - Только косу-то оставьте! - попросила я. - Она вам больше не понадобится.
        - А жаль! - вздохнула Смерть, грустно глядя на свое орудие производства. - Я с ней уже как-то сроднился.
        - Ничего! - успокоила его я. - В диспансере вы себе что-нибудь другое подберете.
        - А вообще-то пора уже, - неожиданно сказал бывший Всадник без головы. - Погуляли мы с тобой на славу! Набрались новых впечатлений, познакомились с замечательными людьми, и теперь нам будет что рассказать друзьям. Я даже как-то соскучился по своим соседям по палате, по медсестрам и даже по нашему врачу, хотя он и прописывает нам эти ужасные уколы. Да и есть регулярно все-таки приятнее и полезнее, чем от случая к случаю.
        - Только там нас так вкусно не кормят, - вздохнула бывшая Смерть.
        - Зато спим в своих постелях, - возразил на это Всадник без головы. - Хорошо, что в эти дни дождя не было, а то простудились бы мы с тобой и заболели. Ты хочешь болеть?
        - Да не очень, - вынуждена была ответить Смерть.
        - Вот и я тоже! - вздохнул Всадник без головы.
        - Ну, давайте прощаться! - со слезами на глазах сказала Смерть и полезла ко всем обниматься, не пропустив и жеребца, которого, растрогавшись, поцеловала в нос.
        Всадник последовал ее примеру, и они, пообещав, что непременно к нам вернутся - ну уж это вряд ли! - наконец подошли к машине, но не сели в нее сразу, а стали раскланиваться со всеми так, словно они были на сцене, а в глазах у них стояли слезы. Смотреть на это было до того больно, что я даже отвернулась. «Бедные люди! - подумала я. - Что же такого страшного могло случиться в их жизни, что они повредились в рассудке? Наверное, близкие, если они у них, конечно, есть, от них отказались, а иначе не стали бы они сбегать в чисто поле, а поехали к себе домой. Значит, и дома-то у них нет, а есть только больница, где они и проведут остаток жизни. А может, они вылечатся? - промелькнуло у меня в голове, но я тут же отбросила эту мысль. - Скорее всего, нет! Иначе бы близкие от них не отказались! Эх, бедолаги-бедолаги!» - вздохнула я и сказала:
        - Ну, поехали, что ли?
        Они покорно сели в машину, а я за руль, и мы направились в Боровск. Около ворот диспансера я остановилась и предложила:
        - А давайте сделаем так, словно вы сами сюда вернулись? Без нас? Например, надоело вам бродяжничать и вы захотели домой? Сможете сыграть?
        - Конечно! - дружно и радостно ответили они. - Мы же артисты! И тогда доктор не будет уж очень сильно нас ругать!
        - Хотя уколы все равно пропишет! - вздохнул Всадник.
        - А вам не попадет за то, что вы нас не нашли? - обеспокоенно спросила Смерть.
        - Что-нибудь придумаем, - ответила я, чувствуя в горле противный комок - этот несчастный человек еще и волновался о том, чтобы нас не наказали.
        - Спасибо вам большое! - поблагодарил меня Всадник.
        - Дай бог вам всего самого хорошего! - поддержала его Смерть.
        - Да идите уж! - сказала я, отвернувшись, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
        - До свиданья! - сказали они и вышли из машины.
        Они вошли в ворота, но, не удержавшись, обернулись и помахали нам руками. Увидев, что им навстречу уже бегут санитары, я быстро тронула с места, сказав:
        - Несчастные люди!
        - Да уж! Не дай бог дожить до такого! - согласились со мной сидевшие в машине санитары.
        Глава 26
        Саша. Еще одна птичка! Стервятник!
        Машина уехала, и теперь началось уже настоящее застолье, благо поводов было целых три. Во-первых, Харитонов получил своего жеребца целым и невредимым, во-вторых, сбежавшие психи благополучно возвращены в больницу и больше никто не будет нарушать мирную жизнь нашего поселка, а в-третьих, Харитонов торжественно вручил Камалю оставленный в залог документ, и счастью шейха не было предела.
        - Это твой паспорт? - спросил я его.
        - Нет паспорт, - помотал головой он. - Это есть свидетельство, что я есть настоящий потомок пророк Мухаммед.
        - И что тебе это дает в России? - удивился я.
        - Искандер! Ты не понимать! Тут есть мой фотография, и я могу обратиться в духовный управлений ваша страна!
        - Ну, хоть что-то! - порадовался за него я.
        - У вас, Александр, тоже есть повод для радости, - сообщил мне донельзя довольный Харитонов. - Как и было обещано, нашедшему нашего Снега полагается премия! Это те деньги, которые были оставлены лжешейхом в залог за коня!
        Тут он достал из своей барсетки такую толстую пачку долларов, что я просто не поверил своим глазам.
        - Да берите же! - протягивая мне деньги, настойчиво сказал он.
        Я взял эту премию и, оглядевшись по сторонам, решил положить деньги в оставленную Марусей сумку из-под продуктов, потому что барсетки у меня с собой не было, а в нагрудный карман рубашки они просто не поместились бы.
        - Везет же некоторым! - завистливо вздохнул Мажор.
        - И это говорит о том, что честным быть гораздо выгоднее, чем мошенником, - назидательно сказал я. - Учти на будущее!
        - Мой благодарность быть еще большой! - заверил меня Камаль и, повернувшись к Харитонову, сказал: - Я буду купить этот жеребец! Как только я возвращаться на родина, я тут же дать приказ свой слуга, и он будет приехать сюда и купить! Только вы он никому не продавать!
        - Посмотрим! - неопределенно сказал Харитонов. - Не я эти вопросы решаю. У завода хозяин есть!
        - Я буду говорить ваш хозяин, и мы будем понимать друг друг! - важно покивал на это шейх.
        - Кстати, господин Камаль! - осторожно начал Мажор. - У вас есть ко мне какие-нибудь претензии?
        - Нет! - великодушно ответил шейх. - Ты просто молодой и поэтому глупый человек. Ты обманывать, как и я. Но ты быть потом умный!
        - Конечно! - обрадовался парень. - Я обязательно поумнею и никогда так больше не попадусь! Да пропади он пропадом, этот Виль!
        И тут вдруг, словно из-под земли, у стола появился этот чертов Абузяров. Да не просто появился, а с пистолетом в руке!
        - Не дождешься! - зло бросил он Мажору, который тут же сник и даже как-то съежился, заметно уменьшившись в размере. - У меня с тобой отдельный разговор будет! - зловеще пообещал он, а потом повернулся ко мне: - Я все видел! Деньги на стол!
        Не будь у него пистолета, я бы показал ему, как мной командовать, но в данной ситуации сила была на его стороне, и я медленно потянул к себе стоявшую рядом со мной на земле сумку, одновременно прикидывая, чем бы швырнуть ему в лицо, чтобы отвлечь внимание и броситься на него. Как назло, рядом со мной на столе не было ничего увесистого - все пустые бутылки стояли на земле из-за идиотской приметы, что их нельзя оставлять на столе, а полные располагались так далеко, что я, потянувшись за ними, рисковал схлопотать пулю. Тарелки же показались мне недостаточно серьезным оружием. Тем временем Виль, решив, что со мной все и так ясно и я никуда не денусь, повернулся к Камалю и презрительно выговорил:
        - Ты кретин! Ты что о себе возомнил? Это ты у себя в Эмиратах фигура, а здесь ты никто и так и останешься никем, потому что никогда не вернешься на родину! Ведь для этого тебе придется обращаться в свое посольство, а ты так боишься гнева своего папа! - тоже с ударением на последний слог сказал Виль. - В Эмиратах мне делать нечего, но на свете есть множество стран, где я смогу прекрасно устроиться с твоими, - подчеркнул он, - деньгами! - И потребовал: - А ну отдай мне свидетельство! Теперь я шейх Камаль и потомок пророка, а ты самозванец!
        - Ты не сметь! - крикнул багровый от ярости Камаль.
        - Еще как сметь! - рассмеялся ему в лицо Виль, а потом повернулся ко мне: - Ну, где деньги? Долго мне еще ждать?
        Скрипя зубами, я поднял с земли сумку, а Абузяров, насмешливо глядя на меня, сказал:
        - Сейчас я сяду на этого чудного жеребца, которого уже заждался его новый хозяин, получу за него очень приличные деньги, и прощай, Россия! Мне здесь больше нечего делать!
        - Чтоб ты подавился этими деньгами! - с ненавистью пробормотал я, совсем уже собираясь отдать ему сумку, как вдруг застыл от ужаса - с дороги, ведущей от нашего садоводческого товарищества, в направлении нас сворачивала, судя по звуку, какая-то большая машина, но ее включенные фары слепили глаза, и я смог разглядеть только сине-красные мигалки.

«Черт! - подумал я. - Как не вовремя вернулась Маруся!»
        Глава 27
        Маша. Новые напасти - муж пропал!
        Выехав из Боровска, мы быстро направились обратно в наш дачный кооператив, точнее, к столу возле свалки, где должно было вовсю бушевать застолье - я здорово проголодалась и надеялась, что на мою долю все-таки что-нибудь останется, потому что Харитонов от радости, что его ненаглядный Снег нашелся, не поскупился и продуктов было море. Заехав в лес, мы остановились, вышли из машины и стали приводить ее в нормальный вид, то есть отодрали приклеенные на бортах полосы с надписью «Скорейшая помощь» - странно, что никто не обратил на это внимание. Это же просто бросалось в глаза! Но не могла же я использовать в работе своей фирмы по розыгрышам настоящее название этой медицинской службы или какого-нибудь другого официального учреждения вроде пожарных, МЧС и все в этом роде - я бы тогда неприятности не успевала расхлебывать. Да и мигалки на крыше, которые мы благополучно сняли и убрали внутрь, были желтого цвета, потому что негоже нарушать правила дорожного движения. Так что теперь наша машина выглядела как самый обыкновенный микроавтобус.
        - Ну как, Мария? Хорошо мы справились? - спросили меня снимавшие с себя белые халаты и шапочки артисты, которых я обычно приглашала для работы, и в этот раз они изображали санитаров.
        - Просто чудно, как, впрочем, и всегда! - заверила их я, тоже раздеваясь. - По крайней мере, эти несчастные артисты... - Тут парни удивленно переглянулись, и я подтвердила: - Да-да! Ваши коллеги, между прочим! Так вот, они нормально вернулись в свой диспансер! А то представляю себе, как бы с ними обошлись настоящие санитары! Хорошо, если без членовредительства!
        - Да уж! Нравы, как я слышал, там жестокие! - подтвердил один из моих парней.
        - Жалко мужиков! - согласился с ним второй.
        - А что делать? - задала я риторический вопрос и тут же перевела разговор на другую тему: - Сейчас приедем, и я с вами расплачусь! - пообещала я. - Мы с мужем как раз должны получить деньги за помощь в нахождении одного очень ценного коня!
        - Так чего же мы стоим? - удивились ребята.
        Мы сели в машину и поехали дальше, но вот когда мы наконец добрались до места назначения, нас ждало такое, что я дар речи потеряла! Стол стоял на прежнем месте, скамьи тоже! Выпивка и еда наличествовали! Но ни мужа, ни Харитонова, ни Камаля, ни Мажора не было! Не было даже коня! Зато на скамье сидел, уронив голову в тарелку, абсолютно пьяный Юрич - ей-богу, я его таким никогда не видела! - и крепко спал. Я стала озираться и, не увидев никого, начала звать во весь голос:
        - Саша! Это я! Где ты?
        Но муж не отзывался, и тогда я начала звать всех остальных, но с тем же результатом. Видя мою растерянность, ребята быстро обежали окрестности и, вернувшись, доложили:
        - Маша! Нигде нет ни души!
        Тут наши взоры скрестились на безмятежно спавшем стороже, и я сказала:
        - Будем выяснять у него!
        Ребята с бо-о-ольшим подозрением посмотрели на Юрича, и один из них критически окинул его взором, покачал головой и с сильным сомнением спросил:
        - Вы надеетесь, что его можно очеловечить?
        - Нужно! - твердо ответила я. - Он должен что-то знать. В конце концов, не инопланетяне же всех забрали?
        - Маша! А не может ваш муж вас разыгрывать? - спросил второй парень.
        Я на миг задумалась, а потом решительно покачала головой:
        - Не его фасончик! И, кроме того, он знает, как истрепала мне нервы вся эта история, и не стал бы так жестоко шутить. Нет! Здесь определенно что-то случилось, и этот алкаш мне сейчас расскажет, что именно, или я за себя не ручаюсь! Приступаем!
        Легко было сказать, да трудно сделать! Все наши попытки привести сторожа в чувство не увенчались успехом, чего мы только ни делали. Мы и трясли Юрича так, что его голова моталась из стороны в сторону столь устрашающе, что мы испугались, не оторвалась бы, и орали ему в ухо, и звали по имени - все бесполезно. Наконец, я догадалась спросить его:
        - Юрич! Выпить хочешь?
        Тут он слегка приоткрыл глаза и посмотрел на меня бессмысленным взглядом. Ободренная этим маленьким успехом, я поспешила сказать:
        - Юрич! Это я, Мария! Где все?
        Его взгляд по-прежнему ничего не выражал, и я взмолилась:
        - Юрич! Миленький! Ну сделай усилие и сосредоточься на секундочку! Сфокусируй на мне свой взгляд! Ну, напрягись для пользы дела!
        Его взгляд категорически отказывался фокусироваться на чем бы то ни было, и я, теряя последнюю надежду, спросила:
        - Юрич! Где все? Куда делся мой муж?
        В ответ сторож неопределенно мотнул головой, потому что руки и ноги его не слушались, для него и это-то движение было уже настоящим подвигом.
        - Они ушли? Куда? Почему? Зачем? - допытывалась я.
        В ответ я получила лишь невразумительное бормотание, вслушавшись в которое с трудом разобрала, что он остался охранять стол, чтобы никто ничего не украл.
        В полном отчаянии я рухнула на скамью и закрыла лицо руками.
        Глава 28
        Саша. Мы все под подозрением
        И вот мы в Боровском райотделе милиции. То, что я принял за мигалки на крыше Марусиного микроавтобуса, было действительно мигалками, только милицейскими. Оказалось, что бдительный Афонин, увидев наши приготовления, заподозрил неладное и сел в засаду, чтобы выяснить, что мы затеваем. А уж когда он увидел Всадника без головы на белом коне и Смерть с косой, то тут же позвонил участковому, который, как теперь выяснилось, специально попросил его сообщать ему обо всем подозрительном, что будет происходить в нашем поселке. А уж наш чересчур деятельный участковый, решивший во что бы то ни стало отловить так напугавшие его и коллег привидения, не стал рисковать в одиночку и вызвал подкрепление из райцентра, которое к нему спешно и выехало - там тоже ходили леденящие душу истории о зловредной нечисти, из-за которой милицейский «уазик» лишился сразу четырех покрышек, так что мщения алкали все.
        Когда они прибыли на место, встречавший их Виктор Петрович доложил, что нечисть оказалась психами, за которыми приехали санитары и увезли их обратно в «дурку» - Марусю в белом халате и шапочке он просто не узнал, - а вот все остальные на месте. Разочарованный участковый все-таки решил проверить, что происходит, и, надо отдать ему должное, увидев картину маслом, то есть нас всех под прицелом пистолета, ни секунды не колебался и пустил в ход табельное оружие, выстрелив, правда, в воздух. Но он так грозно кричал: «Руки вверх!» и «Бросай оружие!», что Абузяров перепугался и отбросил свой пистолет, который при ближайшем рассмотрении оказался всего лишь игрушкой. Решив, что дома, то есть в райотделе, и стены помогают, менты ничтоже сумняшеся нас туда и отвезли, причем Харитонов настоял на том, чтобы ехать верхом, но за ним пристально следил один из милиционеров из открытого окна машины с оружием в руке на тот случай, если он решит сбежать. В Боровске же бедного жеребца, которому за прошедшие дни и так пришлось несладко, привязали во дворе милиции, причем, когда Харитонов сказал, сколько стоит этот
производитель, то рядом с ним поставили часового, чтобы тот караулил лошадь.
        Но вот все приготовления были закончены, и за нас взялись всерьез, причем не только участковый, но и следователь, пожилой солидный дядька, которого, судя по виду, сложно было чем-то удивить. Правда, на первый взгляд было совершенно непонятно, в чем нас вообще можно подозревать. Мы же, как тот булгаковский кот, сидели смирно, никого не трогали и пусть и не примус починяли, а просто гуляли, но опять-таки никому не мешали. Если уж кто и был среди нас преступником, то это Абузяров, но он упорно твердил, что просто шутил, так что и его злокозненные намерения еще предстояло доказать.
        Неизвестно почему нас всех поместили в одну комнату и допрашивали одновременно участковый и следователь, но неразбериха от этого получилась полная, тем более что и мы не спешили говорить правду, которая могла показаться стороннему человеку такой ахинеей, что и нас впору было бы в психушку отправлять следом за артистами.
        Мажор начал с того, что категорично заявил, что не имеет ни к кому из нас, включая и Абузярова, никаких претензий.
        - Я тоже не иметь претензия! - поддержал его Камаль, чем поверг доселе невозмутимого следователя в состояние ступора - и этот беспаспортный туда же!
        Но тут ему на выручку пришел участковый, уже имевший дело с шейхом, и ехидно заявил:
        - А ты, чурка, помолчи! С тобой вообще отдельный разговор будет! - А потом заметил: - Я смотрю, ты прибарахлился, но не по росту! Откуда вещички взял? Опять украл? Только в этот раз уже не с огородного пугала?
        Обвиненный в краже Камаль возмущенно вскинул голову, а вот Абузяров хотя и сохранял невозмутимое выражение лица, но плечи его чуть заметно подрагивали - этот мерзавец внутренне явно хохотал и вообще веселился от души.
        - Это я дал ему свои вещи, - объяснил я.
        - Значит, укрывательство и прямое соучастие, - констатировал участковый и пояснил следователю: - Я с этим проходимцем уже встречался, только он сумел от меня сбежать, как я теперь понимаю, не без помощи вот этого доброхота, - он кивнул в мою сторону. - Этот чебурек под психа косит, потому что, видно, депортации боится - наверное, у него на родине за ним много чего числится. Надо будет его через информационный центр пропустить - вдруг он в международном розыске?
        - Ничего! - уверенно сказал на это следователь. - Вот пальчики ему откатаем, через базу прогоним, тогда и узнаем, что это за фрукт.
        - Я не есть фрукт! - возмутился Камаль, мало что понявший из этого разговора. - Я есть шейх!
        - Ты помолчи пока! - равнодушно бросил в его сторону следователь. - Говорить будешь, когда тебя спросят! А то вас, таких шейхов, развелось сейчас в Москве как собак нерезаных! Шейх нашелся!
        Судя по виду Камаля, он, вплотную столкнувшись с тем, о чем раньше только читал в Интернете, уже давно проклял тот день, когда нарушил волю отца и решил посмотреть на родину своей матери, чтобы заодно еще и лошадь купить. Я попытался было его успокоить, но тут следователь цыкнул на меня, и я предпочел ограничиться только дружеским кивком несчастному арабу, да еще рукой успокаивающе помахал.
        - Давайте начнем с вас, - сказал следователь Харитонову, единственному из нас, у кого были с собой документы, потому что больше ни у кого их не было - ну кто же берет с собой паспорт на пикник? - Что произошло?
        Харитонов кратко, но исчерпывающе рассказал о визите лжешейха, ткнув при этом в Абузярова, который, оставив в залог деньги и документ, украл жеребца.
        - Я этого человека первый раз вижу! - спокойно заявил на это Виль.
        - Значит, найденные в сумке этого гражданина, - тут участковый кивнул в мою сторону, как будто не знал моего имени и фамилии, - деньги были оставлены вам в залог, но вы самовольно распорядились ими, выдав в качестве премии за нахождение лошади?
        - Таково было распоряжение владельца конезавода, - пояснил Харитонов.
        - Это есть мои деньги! - все-таки встрял Камаль. - Этот шакал они я украсть! - И он ткнул пальцем в сторону Абузярова.
        - Ты заткнешься или нет, полено с глазами! - заорал на него участковый.
        А вот Абузяров, с трудом сдерживая довольную улыбку, заявил:
        - И этого гражданина я тоже вижу в первый раз!
        - Что же вы тогда на них напали? - спросил следователь.
        - Я?! - изумился Виль. - Да я же просто шутил!
        - Вообще-то ваши шуточки на статью тянут, - заметил следователь и спросил Харитонова: - А что это за документ был вам оставлен?
        - Я его уже вернул владельцу, господину Камалю, - ответил тот.
        - Покажите-ка, что это у вас там? - потребовал следователь, и араб нехотя протянул ему свое свидетельство.
        Участковый, вскочив с места, стал смотреть через плечо коллеги на документ, но что они могли там разобрать?
        - Это еще что за филькина грамота? - воскликнул участковый.
        - Он по-арабски написан, - объяснил я. - Это свидетельство, подтверждающее, что шейх Камаль является прямым потомком пророка Мухаммеда. Да там и фотография есть!
        - А вы откуда знаете? - напустился на меня участковый. - Вы что, эти закорючки читать умеете?
        - Нет, но Камаль сказал... - начал было я, но участковый насмешливо перебил меня:
        - Да мало ли что он сказал? Может, вы и тому, что он арабский шейх, верите?
        - Верю! - твердо сказал я, и Камаль благодарно на меня посмотрел.
        - А вот мы доверчивостью не страдаем! - отрезал он. - А вдруг это написано вовсе не по-арабски, а по-грузински, по-армянски или по-азербайджански и это справка об освобождении из мест заключения? Чего же он тогда от меня в прошлый раз удрал, если ни в чем не виноват?
        - Он первый раз в России и очень испугался, - попытался объяснить я.
        - Человеку с чистой совестью нечего бояться милиции! - наставительно сказал следователь.
        - Камаль! Придется все-таки звонить в посольство, а то тебе же хуже будет, - сказал я, поняв, что перед бедным арабом вполне реально маячит по крайней мере
«обезьянник», причем на неопределенный срок.
        - No! Never! - в ужасе закричал несчастный шейх.
        - Вот видите! - торжествующе воскликнул участковый. - Уж чего-чего, а это я со школьных лет знаю! No значит «нет»! Видно, он у себя дома что-то такое устряпал, что теперь туда и носа показать не смеет. Решил в России отсидеться? - напустился он на араба. - А Россия тебе не проходной двор и не помойное ведро, чтобы сюда всякая нечисть лезла!
        Я смотрел на все это и видел, что даже наш чистосердечный рассказ ничего не изменит, потому что в глазах милиции мы были априори виновны, только пока непонятно в чем, и я решил немедленно это выяснить.
        - В чем конкретно нас обвиняют? - спросил я.
        - Вопросы здесь задаем мы! - отрезал следователь.
        - Но вы все же можете ответить, мы арестованы или задержаны? - настаивал я.
        - Свою юридическую грамотность показываешь? - нехорошо усмехнулся участковый. - Ты еще о праве на один звонок вспомни!
        - Да, я хочу позвонить жене, чтобы она привезла сюда адвоката, - подтвердил я.
        И тут, словно услышав мои слова, зазвонил мой мобильный. Я достал его и совсем собрался было ответить, как следователь жестко сказал:
        - Отвечать не положено!
        - Но я могу хотя бы посмотреть, кто это звонит, - заметил я.
        Номер оказался мне неизвестен, и я подумал, что это, наверное, какой-нибудь заказчик насчет проведения экспертизы. Я собрался было выключить телефон и убрать его в карман, но тут участковый резко выхватил его у меня и сказал:
        - Небось сообщник заволновался!
        - Сообщник чего? - стараясь оставаться спокойным, спросил я, но он мне ничего на это не ответил, и я пояснил: - Этот номер мне не знаком!
        - Посмотрим-посмотрим! - зловеще усмехнулся он.
        Участковый переписал цифры на листок бумаги и многообещающе заявил:
        - А вот мы сейчас этот номерок «пробьем» и узнаем, кому это ты вдруг потребовался.
        Он выключил мой телефон и, положив его рядом со следователем, вышел из комнаты, а я с тоской подумал, что заказ, кажется, накрылся, потому что вряд ли кто-нибудь захочет иметь дело с человеком, вызывающим столь пристальный интерес милиции. А жаль, деньги нам с Марусей были бы сейчас очень кстати, тем более что премия за лошадь явно накрылась!
        Глава 29
        Маша. Очеловечивание Юрича
        - Не расстраивайтесь, Маша, - успокоил меня один из моих ребят. - Мы сейчас что-нибудь придумаем!
        Они о чем-то тихо посовещались, а потом, решительно подхватив Юрича под руки, потащили к машине.
        - Поехали! - предложили они мне.
        - Куда? - встрепенулась я.
        - Для начала к вам на дачу, и будем мы это тело в чувство приводить, - сообщил мне второй.
        Я быстро села за руль и мигом домчалась до дома. Там парни выволокли сторожа и усадили на стул, на котором тот никак не хотел сидеть и все время норовил сползти на землю, что у него очень хорошо получалось. В конце концов парням надоело все время поднимать его и сажать обратно, и они, поставив рядом несколько стульев, а они у нас в саду пластиковые, чтобы не приходилось их постоянно на время дождя в дом затаскивать, просто положили его на них и, взяв поливочный шланг, начали окатывать его водой, причем напор был прямо-таки как из брандспойта. Я же в это время нервно мерила ногами дорожки сада и, полная самых дурных предчувствий, все набирала и набирала номер мужа, но его сотовый не отвечал.
        Тем временем, почувствовав на себе холодную воду, Юрич сначала слабо зашевелился, подавая первые признаки жизни, а потом и вовсе очнулся, открыв глаза, но, судя по его бессмысленному взгляду, до окончательного протрезвления было еще далеко, и парни продолжали щедро поливать его. Наконец Юрич пришел в себя настолько, что стал пытаться увернуться от струи воды, обзывая парней «фашистами» и клятвенно заверяя их, что он все равно ничего не скажет - видимо, у него в голове что-то перемкнуло, и он возомнил себя партизаном на допросе в гестапо, а потому ни в чем не желал признаваться. Решив, что клиент доведен до нужной кондиции, ребята выключили воду, чтобы приступить к расспросам, но не тут-то было - не знаю, как уж у него это получилось, но мокрый практически до костей Юрич умудрился снова уснуть, свалившись при этом со стульев на землю, и не проснулся даже от этого.
        - Пока не проспится, толку не будет, - устало сказали ребята.
        Я в отчаянии смотрела на неподвижную фигуру на земле и лихорадочно соображала, что же можно еще предпринять. Наконец меня осенило.
        - Ребята! - воскликнула я. - Есть идея! Этот забулдыга когда-то лечился от алкоголизма в «психушке» и до смерти боится снова туда попасть! Быстро надевайте халаты и снова изображайте из себя санитаров, которые приехали за ним, чтобы препроводить туда.
        - Ясно! - кивнули ребята.
        Бросившись к машине, они буквально через минуту вернулись уже в готовом виде и тут же взялись за Юрича. Один из них поднял сторожа и старался удержать в вертикальном положении его безвольно висевшее у него в руках тело, а второй изо всех сил тряс за плечи и громко говорил:
        - А ну просыпайся! Хватит дрыхнуть! В психушке отоспишься! Кончилось у начальства терпение на твои художества смотреть! Ничего! Вот полежишь у нас! Проколют тебя самым беспощадным образом! Тогда узнаешь, как в рабочее время пьянствовать!
        Видя, что это не действует, он бестрепетно влепил ему пару пощечин и снова стал трясти, говоря при этом:
        - Приходи в себя, скотина! Тебя в «дурке» уже друзья-психи заждались!
        И тут случилось чудо - до затуманенного алкоголем мозга сторожа дошли-таки страшные слова: «психи» и «дурка»! Он поднял на ребят бессильно склоненную на грудь голову, и, когда увидел перед собой мужчину в белом халате, в его глазах появился ужас.
        - Не... не надо... - пролепетал он заплетающимся языком.
        - Надо, Федя! Надо! - ответил ему цитатой из хорошо известного и всеми любимого фильма «санитар». - Ну, сам пойдешь или тебя нести?
        - Да чего ты с ним цацкаешься? - грубо спросил стоявший за спиной у сторожа второй
«санитар». - Бери его за ноги, а я - за плечи, и понесли в машину. Бросим его на пол, чтобы он ничего не испачкал, а уж в больнице ему вколют такое, что он мигом очухается!
        Юрич трезвел прямо на глазах! Он попытался вырваться - хотя куда он мог бы удрать в таком состоянии? - и, поняв, что у него ничего из этого не выйдет, затравленным взглядом посмотрел вокруг. Тут он увидел меня и, к огромному моему счастью, узнал.
        - Маша! - отчаянно закричал он. - Машенька! Спаси меня! Я не хочу в психушку!
        - Хорошо! Но только при условии, что ты мне скажешь, куда делся мой муж, - потребовала я.
        Обрадовавшись, что я выставила такие легкие условия, он тут же ответил:
        - Так их же всех менты поганые замели!
        - Как? - оторопела я. - За что?
        - Не помню, - виновато сказал он и, постоянно икая - видимо, замерз от холодной воды, - через пень-колоду начал рассказывать: - Они мне... ик!.. бутылку с закуской дали и в... ик!.. поселок отправили... А чего я там... ик!.. не видел? Вот я в кустах и спрятался!
        - Господи! Зачем? - воскликнула я.
        - Надо! - выразительно сказал Юрич и объяснил: - Я ведь... ик!.. чего думал? Я думал, что они... ик!.. все хорошо выпьют и обо мне забудут... А тут я... ик!.. и выйду... Потихоньку... ик!..
        - Надеялся, что они все нажрутся до такого же поросячьего визга, как и ты? - хмыкнул «санитар».
        - Все мы люди... ик!.. Все мы... ик!.. человеки, - философски заметил сторож. - Я ведь что думал? Я думал... ик!.. что они меня не заметят... Вот я... ик!.. и ждал. . Ну, а чтобы мне... ик!.. не скучно было сидеть, я... ик!.. бутылке и прикладывался! ик!..
        - Короче! - заорала я, теряя терпение.
        - Так все! - растерянно сказал он. - Тут... ик!.. мужик какой-то появился и... ик! . почти сразу же менты на своем... ик!.. «луноходе» приехали! Участковый-то... ик! . даже стрелял! А потом их всех... ик!.. и повязали, а меня не заметили! Ну, я... ик! вышел и за стол сел - чего же добру... ик!.. пропадать?
        - И нажрался до полного бесчувствия! - безжалостно закончила я.
        - Ну, не я, так... ик!.. другие бы оприходовали, - ответил в свое оправдание он.
        - Все ясно! - сказала я. - Бросайте этого алкаша и поехали в Боровск! Надо Сашу спасать! Да и остальных тоже!
        Парни выпустили Юрича из рук, и он, наверное, от чувства величайшего облегчения, что в этот раз отвертелся от психушки, рухнул на землю и тут же заснул.
        - А он не простудится? - с немного брезгливой жалостью посмотрев на него, спросил один их парней.
        - Положите его снова на стулья! - попросила я.
        - Так он же опять свалится, - возразил мне он.
        - Ну, тогда на стол! - теряя терпение, рявкнула я.
        - Оттуда еще хуже падать, он же выше, - опять возразил он.
        - Тогда пусть остается там, где есть! - заорала я. - Он уже более-менее очухался, так что до дома как-нибудь доберется, да и жара стоит такая, что он быстро просохнет! И, кроме того, он проспиртован так, что к нему ни одна зараза не пристанет!
        Парни все-таки перенесли Юрича на сухое место - пьяных у нас на Руси во все времена жалели, и, прыгнув в микроавтобус, мы рванули с места так, что только покрышки взвизгнули. Ехать было ясно куда - в райцентр! Раз Юрич сказал, что менты приехали на, как он выразился, «луноходе», то они точно были из Боровска, потому что наш участковый обычно добирался до нас из деревни пешком - расстояние-то небольшое. За рулем опять сидела я и гнала так, что даже самой иногда страшно становилось, но по дороге нас умудрились обогнать на какой-то уже совсем запредельной скорости чудовищной величины черный шестидверный лимузин с дипломатическими номерами и каким-то флажком на капоте и следовавший за ним джип, видимо, с охраной.
        Глава 30
        Саша. Ты, Джафар, наш спаситель! Наш могучий избавитель!
        Участкового не было довольно долго, и в его отсутствие следователь продолжал допрашивать нас. Он уже позвонил на конезавод и выяснил, что Харитонов сказал ему правду и владелец этого предприятия действительно распорядился выдать лицу, нашедшему украденного коня орловской породы по кличке Снег, премию. Харитонов, казалось бы, мог уже и уйти, его никто не задерживал, но он решил остаться до конца, наверное, из чувства солидарности. Мажор вообще заявил, что я позвал его, чтобы помочь сколотить стол и скамьи, и в благодарность за помощь пригласил разделить с нами праздник, а ни Харитонова, ни Камаля, ни Абузярова он никогда в жизни раньше даже не видел, как и коня. Меня же, видимо, следователь решил оставить на сладкое, время которого подошло.
        - Итак, с какой целью вы устроили это застолье на свалке?
        - Понимаете, - начал я, - моя жена предположила, что это сбежавшие больные из психоневрологического диспансера изображали из себя Всадника без головы и Смерть с косой, используя при этом найденного ими жеребца. А поскольку они имели обыкновение пугать народ, чтобы потом забрать продукты, мы и решили их приманить. Как видите, все получилось! Они пришли, а Маруся со своими знакомыми их забрала и отвезла по месту назначения.
        - Вообще-то это похвально, что вы оказали помощь работникам диспансера в поимке беглецов, - вынужден был заметить он. - Но неужели это была ваша единственная цель?
        - Они еще предупредили меня, и я приехал, чтобы забрать жеребца, - добавил Харитонов.
        - И это все! - закончил я.
        - А какое участие во всем этом принимал этот... - Он замялся, не зная, как назвать Камаля, но нашел выход: - Пока не установленное лицо?
        Ответить я не успел, потому что вернулся сиявший, как медный таз на солнце, участковый.
        - Ну, что? Пробили телефон? Выяснили, кто мой сообщник? - спросил я у него.
        - Выяснили! - радостно заявил он и сказал следователю: - Сейчас сюда еще один член этой шайки-лейки прибудет! Я так понял, что их главарь - уж больно гоношится! Ну, ничего! Мы с него спесь собьем!
        - И кто же это? - с интересом спросил я.
        - А вот встретитесь вы все, а мы посмотрим, кто есть кто, - загадочно ответил он.
        Тут во дворе райотдела взвизгнули тормоза, и мы, естественно, уставились в окна - там остановился длиннющий черный лимузин с дипломатическими номерами и флажком какой-то неизвестной мне страны на капоте и джип, тоже с дипломатическими номерами, из которого тут же высыпали накачанные смуглые парни в костюмах и белоснежных рубашках с галстуками - это явно была охрана какого-то очень важного лица, и мы все с интересом стали ждать, что же будет дальше. Один из телохранителей бросился к лимузину и открыл дверцу, а остальные выстроились так, чтобы прикрыть своего шефа со всех сторон. Из машины легко вышел высокий и прекрасно одетый араб, который немного брезгливым взглядом окинул двор, задержав его, взгляд то есть, на секунду на жеребце, а за ним вышел еще один мужчина с
«дипломатом» в руках.
        - Джафар! - радостно закричал Камаль.
        - А вот и главарь прибыл! - ехидно сказал я. - Это ведь вы его вызывали?
        Следователь тут же спал с лица, и его солидности заметно поубавилось, а участковый явно занервничал, понимая, что влип в такую жутко неприятную историю, из которой ему будет очень сложно выпутаться, да еще и неизвестно, удастся ли вообще. Тем временем в коридоре раздался какой-то шум, звук удара, а потом дверь резко распахнулась, и первым в комнату вошел охранник, который, внимательно ее, в том числе и нас, осмотрев и не увидев ничего настораживающего и подозрительного, отступил в сторону, а потом внутрь вошел и сам, как мы поняли, Джафар в сопровождении мужчины с портфелем. Джафар выглядел ровесником Камаля, а уж холен он был так, словно любимая кошка у одинокой старушки, да и одет очень дорого и изысканно, особенно поражали бриллианты в его перстнях, а тот, что в заколке для галстука, был размером с большую горошину, и я даже не взялся бы определить, сколько в нем каратов - не специалист я в этом деле.
        - Извините, но один из ваших полицейских был недостаточно вежлив и не хотел пускать меня сюда, так что моему слуге пришлось его отодвинуть, - равнодушно, как о деле совершенно будничном, по-русски сказал он и окинул нас взглядом, но, когда он увидел Камаля, а видочек у того был тот еще, его глаза в буквальном смысле этого слова полезли на лоб, и он воскликнул: - Ваше высочество! Вы? В таком виде? Что произошло?
        Камаль довольно долго и очень темпераментно что-то говорил ему по-арабски, показывая то на Абузярова, то на меня, то на Харитонова, а лицо слушавшего его Джафара медленно каменело и наливалось гневом. Когда Камаль закончил, он немного помолчал, а потом начал говорить по-русски самым официальным и до того холодным тоном, что каждое его слово казалось падавшей с его губ ледышкой, и странно было, что не раздавался звон от их падения на пол.
        - Я являюсь полномочным представителем правителя королевства Магриб, да продлит Аллах его годы. Мой юрист, - при этих словах он чуть повел головой в сторону сопровождавшего его мужчины, который с готовностью открыл свой портфель и достал оттуда папку с бумагами, - если это необходимо, предъявит вам все необходимые документы. Я официально заявляю, что находящийся здесь Его высочество шейх Камаль ибн Гасан, - дальше последовал длинный перечень его имен, - является именно тем человеком, каким он себя называет. Наше королевство и Объединенные Арабские Эмираты связаны договором о дружбе и сотрудничестве, следуя которому я обязан предоставить Его высочеству любую необходимую помощь, в том числе и юридическую. И поэтому я интересуюсь, какие именно обвинения вы собираетесь предъявить Его высочеству? Какие именно законы Российской Федерации нарушил Его высочество шейх Камаль?
        Тут пришедший с ним юрист с большим интересом уставился на ментов, явно ожидая ответа. Но вот ответить-то тем было абсолютно нечего. Следователь - видимо, у него резко давление подскочило - побагровел, и только ходившие ходуном желваки выдавали его истинное состояние, а вот участковый был, наоборот, бледным как мел и только все судорожно глотал и глотал - очевидно, у него в горле ком стоял. Наконец следователь выдавил из себя:
        - Господин Камаль был задержан для выяснения некоторых вопросов.
        - У вас еще остались эти вопросы к Его высочеству? - холодно поинтересовался Джафар.
        - Нет, теперь нам все ясно, - вынужден был сказать он.
        - Таким образом, Его высочество может быть свободен? - тем же тоном уточнил Джафар.
        - Да-да, конечно! Его высочество может идти куда угодно! - торопливо сказал участковый, старательно избегая встретиться взглядом с арабами и глядя куда-то в сторону.
        Тут дверь в комнату резко распахнулась, и на пороге появился разгневанный мужчина в форме подполковника милиции, в сопровождении двух вооруженных автоматами ментов, который резко спросил:
        - Что здесь, черт возьми, происходит? Сержанту морду набили, а в коридоре толпа... - Неизвестно, как бы он назвал стоявших там охранников, может быть, тоже, как и участковый, чурками, но тут он увидел через окно стоявший во дворе лимузин с дипломатическим номером и флажком на капоте и быстро нашелся: - Посторонних!
        - С кем имею честь? - холодно поинтересовался Джафар.
        - Начальник Боровского райотдела внутренних дел подполковник милиции Самойлов, - представился мент.
        Джафар в свою очередь представился и пояснил:
        - Ваши сотрудники без всяких к тому оснований задержали и незаконно удерживали здесь подданного Объединенных Арабских Эмиратов Его высочество шейха Камаля. Я буду вынужден поставить в известность Министерство иностранных дел Российской Федерации, направив туда ноту протеста!
        Услышав это и мгновенно представив себе, чем это ему грозит, Самойлов закрыл глаза и, глубоко вдохнув, втянул щеки и задержал дыхание. Потом он жестом отправил автоматчиков за дверь и, взяв себя в руки, спросил:
        - Могу ли я просить вас не придавать гласности произошедший здесь прискорбный инцидент? Со своей стороны я от лица своих подчиненных и своего лично приношу Его высочеству самые глубокие и искренние извинения и обещаю, что виновные будут строго наказаны!
        Тут он посмотрел разъяренным взглядом на следователя и участкового, которые, предчувствуя жестокую разборку, торопливо заговорили:
        - Ваше высочество, я прошу извинить меня, - сказал следователь, протягивая ему взятое у того ранее свидетельство, которое лежало на столе. - Если бы я знал арабский язык и смог прочитать, что здесь написано, то мы бы быстро выяснили, кто вы, и тут же отпустили.
        - Я тоже прошу Ваше высочество извинить меня и принять во внимание, что наша первая встреча произошла при таких обстоятельствах, что я никак не мог предположить, кем вы в действительности являетесь, - произнес участковый, на которого было жалко смотреть.
        - Теперь господин офицер называть я Ваше высочество и больше не называть чурка и говорящее полено с глаза? - высокомерно поинтересовался Камаль.
        При этих словах подполковник шагнул к участковому и яростно зашептал сквозь зубы, но он был настолько взбешен, что уже не контролировал себя, и поэтому шепот был довольно громким:
        - Ты что, мразь, творишь? Тебе, сволочь, погоны жмут? Я тебя, сукиного сына, сгною! Я тебя без пенсии к чертовой матери выгоню! Ты у меня под суд пойдешь!
        Участковый стоял ни жив ни мертв, уставившись взглядом в пол, и молчал, да и что он мог на это сказать?
        Самойлов резко выдохнул и многообещающе заявил:
        - Уверяю вас, Ваше высочество, что этот работник, опозоривший славные ряды российской милиции, будет примерно наказан! В отношении его будет проведено служебное расследование, о результатах которого я сообщу господину Джафару, а он вам!
        - Аллах он! - махнул рукой Камаль.
        Самойлов изумленно на него вытаращился, и я поторопился перевести:
        - Его высочество хотел сказать: Аллах с ним! То есть он имел в виду, что он его прощает. Я правильно понял? - спросил я Камаля.
        - Да, мой друг Искандер! - подтвердил тот.
        - Спасибо, Ваше высочество! - с огромным облегчением, чуть не расплывшись на полу, как лужа растаявшего мороженого, воскликнул участковый.
        - Не думай, что ты так легко отделаешься! - зловещим тоном остудил его радость подполковник, и тот снова сник, а Самойлов повернулся к нам и официально сказал: - Вам я тоже приношу извинения за действия своих сотрудников. Все могут быть свободны!
        Тут его взгляд упал на тихонько сидевшего в сторонке Абузярова, на которого он в этой суете и нервотрепке сначала не обратил внимания, и его глаза мгновенно сощурились, лицо закаменело, а он сам как-то подобрался и напрягся. Потом он облегченно вздохнул и радостно воскликнул:
        - Ба! Риф Бикулов собственной персоной!
        - Вы ошибаетесь! - быстро ответил тот. - Я Виль Абдуллаевич Абузяров. У меня и паспорт с собой есть!
        - Да знаю я, какой ты мастер документы подделывать! В ориентировке на тебя еще и не такое написано! - нехорошо усмехнулся подполковник и, обращаясь к нам, сказал: - Благодарю за помощь в поимке преступника! Этот мошенник по всему СНГ отметился! Его милиция всех стран уже несколько лет ищет, и он объявлен в международный розыск, только вот никак задержать его не могли - хитрый черт! Что он в этот раз натворил?
        - Переодевшись в шейха, жеребца у нас с конезавода украл, - тут же ответил Харитонов. - Оставил в залог деньги и это свидетельство, - он кивнул в сторону Камаля, - и поминай как звали!
        - Он грабить я! - сказал Камаль. - Он я травить и грабить! Здесь и отель! Одежда, деньги, credit cards, документ, часы, драгоценности, телефон...
        - Обыскать! - тут же приказал Самойлов.
        - Я требую адвоката! - вскинулся Абузяров-Бикулов.
        - Милый! - проникновенно сказал, приближаясь к нему участковый, горевший желанием хоть как-то искупить свою вину, пусть даже кровью, но при этом чужой, и свистящим шепотом закончил: - Ты не брыкайся! А то я побеседую с тобой наедине, и ты у меня не только про адвоката забудешь, но и как тебя зовут!
        Он и следователь быстро, но очень профессионально обшмонали мошенника, и на столе появился спрятанный ранее в нагрудном кармане его пиджака полиэтиленовый пакет с какими-то документами и драгоценностями, а также мобильник из, казалось бы, обычного металла.
        - Как приятно иметь дело с преступником, который носит с собой все награбленное! - усмехнулся следователь. - Тут и доказывать-то ничего не надо! Все улики налицо!
        - Мой телефон! - бросился к столу Камаль.
        - Что-то он простовато выглядит, - с сомнением заметил Самойлов.
        - Это платина, - спокойно пояснил ему Джафар, и рот у подполковника открылся сам собой.
        - Что здесь еще ваше? - спросил, придя в себя от удивления, Самойлов.
        - Все! - исчерпывающе ответил шейх.
        На всякий случай подполковник взял в руки паспорт Камаля и, как бы между прочим, сверил фотографию с оригиналом, после чего уверенно сказал:
        - Это точно ваше!
        - Да, это мой! - радостно подтвердил Камаль. - Паспорт! - с нежностью сказал он, прижимая документ к груди. - Теперь я мочь вернуться дом! - Потом он просмотрел все остальное и заявил: - Пластиковый карта есть, другой документ тоже есть, часы есть, драгоценности есть, - говоря это, он стал надевать их на себя, причем вид у него от этого получился самый невероятный - сумасшедше дорогие драгоценности на человеке, одетом в поношенную одежду, к тому же с чужого плеча. - Деньги нет! - закончил он.
        - Ты куда их дел, сука? - наклонился к преступнику участковый. - А ну колись!
        Абузяров-Бикулов отвернулся и ничего не ответил, а вот Камаль заявил:
        - Аллах они! Я они платить учеба!
        - Его высочество хотел сказать, что любая наука стоит денег, - перевел я на общедоступный язык.
        - Yes, мой друг Искандер! - кивнул Камаль и обратился к ментам: - Когда вы они находить, вы мочь оставлять их себе!
        Менты быстро смекнули, что сумма будет очень немаленькой, и благодарно закивали, как китайские болванчики, а я злорадно подумал, что уж они-то эти деньги из Абузярова, или кто он там на самом деле, вытрясут, причем не стесняясь в средствах, что этот мерзавец вполне заслужил.
        - Кстати, о деньгах! Надеюсь, я могу вернуть себе те, что вы у меня отобрали? - спросил я.
        - Да-да, конечно! - торопливо ответил следователь.
        С огромным чувством облегчения я взял сумку и даже прижал ее к себе - сумма там была очень даже приличная! Забрал я и свой телефон, подумав, что нужно срочно позвонить Марусе, а то она, наверное, уже с ума сошла от беспокойства.
        - Боюсь, что Его высочеству нужно будет немного у нас задержаться, чтобы написать заявление, - сказал Самойлов.
        Джафар посмотрел на Камаля и что-то сказал ему по-арабски, шейх на это отчаянно замотал головой и что-то ответил.
        - Видите ли, господин подполковник, - начал Джафар. - Его высочество находится здесь без позволения своего отца, очень сурового и грозного человека. Если тот узнает о том, что его сын и наследник его ослушался, то у Его высочества будут очень серьезные неприятности. Не могли бы вы обойтись без заявления?
        - То есть делу о незаконном задержании Его высочества не будет дан официальный ход? - усиленно стараясь не показать, как он на самом деле обрадовался, уточнил Самойлов.
        - Да! - подтвердил Джафар.
        - Что же вы тогда меня дипломатическими нотами пугали? - немного осмелев, спросил подполковник.
        - Но я же тогда не знал, что Его высочество прибыл в Россию самовольно, - заметил Джафар. - Но если придется, то я могу обратиться в ваш МИД по поводу нападения, совершенного на меня в вашем заведении вашим подчиненным, - равнодушным тоном предложил он.
        - Не придется! - решительно заявил Самойлов и добавил: - Но тогда мы и конокрадство этому мерзавцу пришить не сможем. Как я понял, он же сначала Его высочество ограбил, а уже потом под видом его на конезавод поехал.
        - Но за этим негодяем, видимо, столько прегрешений, что их вполне хватит и без заявления Его высочества, - возразил на это Джафар.
        - Ну, баба с возу, кобыле легче, - обрадовался Самойлов и объяснил: - Конезавод-то не в нашем районе, так мне с раскрытия этого преступления все равно никакого пожитка не будет.
        - Значит, я могу считать инцидент исчерпанным? - спросил Джафар.
        - Ну конечно! - воскликнул Самойлов. - Вы все свободны, как ветер!
        Не знаю, кто как, а лично я вышел из комнаты с чувством только что вновь родившегося человека и готов был смеяться от счастья. Больше меня был, наверное, доволен только Камаль.
        Глава 31
        Маша. Все хорошо, что хорошо кончается
        Мы на крейсерской скорости влетели во двор райотдела, чуть не налетев на огромный черный лимузин, который мы видели по дороге, а рядом с ним стоял джип, смуглый водитель которого очень неодобрительно на меня посмотрел, но ничего не сказал - не налетела ведь. Я выскочила из машины, оставив парней там, потому что в милиции они мне все равно помочь ничем не могли, а вот в случае неблагоприятного развития событий охотно оказали бы моральную поддержку. Мельком увидев белого коня, я поняла, что все еще здесь, и, ворвавшись в помещение, бросилась к окошку дежурного.
        - Мне сказали, что вы задержали моего мужа! - с ходу выпалила я. - Где он и за что?
        - Гражданочка! Вы уж как-нибудь разберитесь, что для вас важнее: знать, здесь ли ваш муж или за что он задержан, - нервно ответил милиционер, под глазом у которого зрел большущий синяк. - Кстати, как его фамилия?
        Я тут же назвала данные мужа, сказала, что мы сейчас проживаем в садовом товариществе «Маяк», которое возле Салтыковки, и добавила:
        - С ним, наверное, еще несколько человек привезли: молодого парня, араба и солидного мужчину, хозяина того коня, что сейчас во дворе стоит.
        Он вздрогнул и так испуганно посмотрел на меня, что я невольно обернулась - не стоит ли у меня за спиной какое-нибудь чудовище. Когда же снова взглянула на него, он уже справился с собой и предупредительно ответил:
        - Я не знаю, о ком вы говорите, но во втором кабинете следователь и ваш участковый с кем-то беседуют. Сейчас направо и по коридору до конца, - объяснил он.
        С решимостью разнести этот райотдел к чертям собачьим, а участкового убить собственными руками, я метнулась туда и, едва свернув за угол, увидела четырех здоровенных арабов, которые были одеты совершенно по-европейски. Один из них тут же загородил мне дорогу и решительно пресек попытку проскочить мимо него.
        - Извините, мадам, но туда нельзя, - на довольно чистом русском языке объяснил он.
        - У меня там муж, - я попыталась проскользнуть у него под рукой.
        - А у нас - хозяин, - спокойно ответил он, деликатно возвращая меня на место. - Ему нельзя мешать.
        Тут у меня в голове сложилось все: и чудовищных размеров лимузин с дипломатическими номерами, который несся сюда на запредельной скорости, и джип охраны, и я, сама не веря своему счастью, спросила:
        - Ваш хозяин господин Джафар? Из королевства Магриб?
        Они удивленно переглянулись, но подтвердили.
        - Ну, слава богу! Теперь можно считать, что для Камаля все неприятности уже позади!
        - Вы знаете Его высочество? - с подозрением спросил один из телохранителей. - Откуда?
        - Еще бы мне его не знать, если это из-за него мой муж в милицию попал, - сварливо ответила я.
        - Не волнуйтесь, мадам, - успокоил меня телохранитель. - Раз наш хозяин здесь, то все закончится благополучно - он умеет разговаривать с людьми.
        - Так дайте хоть послушать, - попросила я.
        На этот раз они не стали меня удерживать, и я, подойдя к двери, хотела прижаться к ней ухом и чуть не получила по голове от... собственного мужа, как раз выходившего из кабинета. Не в силах произнести ни слова от радости, я повисла у него на шее, а он крепко обнял меня, саданув при этом сумкой по спине.
        - Все хорошо, Маруся! - сказал он. - Я свободен, и мы при деньгах!
        - Это не есть весь сумма! - добавил Камаль, вышедший за ним следом. - Мой благодарность не иметь граница! Как только я получать деньги, я вы тут же давать!
        - Да ладно уж! - отмахнулся Сашка. - Все благополучно закончилось, и слава богу!
        Тут Камаль повернулся к шедшему рядом с ним очень красивому арабу с излишком бриллиантов - для мужчины, конечно, - и торжественно сказал:
        - Джафар! Я представлять ты мой лучший друг Искандер. - Тут Джафар протянул Сашке руку, которую муж пожал. - И он жена Мари, - продолжил шейх.
        Я протянула Джафару руку, к которой тот почтительно склонился, и, черт побери, мне это было очень приятно - не каждый же день мне руку целуют.
        - Они я спасать! - воскликнул Камаль. - Если бы не они, я бы совсем пропадать! Они я кормить, поить, одевать и помогать!
        - Его высочество, скорее всего, сегодня или завтра вылетит в Париж, пока его отсутствие не стало заметно настолько, что слухи о нем дойдут до его отца, но я остаюсь здесь, и если вам вдруг потребуется моя помощь, то я буду счастлив вам ее оказать, и очень прошу вас - не стесняйтесь обращаться ко мне, - галантно и, по-моему, искренне сказал Джафар, протягивая нам свои визитки: одну мне, а вторую Сашке.
        - Спасибо! - поблагодарил его муж. - Не знаю, пригодится ли... Но все равно спасибо!
        - Жизнь в России полна самых разных неожиданностей, порой и неприятных, так что не зарекайтесь, - улыбнулся нам Джафар. - Я уже много лет живу здесь и успел неплохо ее изучить.
        - И от меня вам огромное спасибо! - включился в наш разговор Харитонов. - Если бы не вы, то... Ох, и худо бы мне пришлось! - И он горестно помотал головой.
        - Из-за Снега? - спросила я.
        - Да! Не исключено, что хозяин потребовал бы от меня возместить его стоимость, а у меня, как вы сами понимаете, таких денег просто нет и быть не может, - объяснил он и предложил: - Приезжайте к нам на конезавод! Поверьте, у нас там очень интересно!
        - А покататься верхом дадите? - поинтересовалась я. - А то я в детстве в деревне ездила, но вот что сейчас получится, не знаю.
        - Так это как езда на велосипеде - если один раз научился, то уже никогда больше не забудешь. Вот и с верховой ездой так же! Так что не сомневайтесь, вы быстро восстановите былые навыки, - успокоил меня Харитонов.
        - Вы помнить, что я хотеть купить этот ваш жеребец? - спросил его Камаль. - Я просить Джафар помочь я оформить документ, а деньги я вы слать на банк.
        - Думаю, что хозяин не будет против, но это только мое мнение, - ответил ему Харитонов. - Вы уж лучше с ним сами поговорите.
        - Я он говорить! - твердо заявил шейх.
        Предшествуемые и сопровождаемые сзади телохранителями Джафара, мы вышли во двор, где арабы вместе с Харитоновым подошли к Снегу и стали со знанием дела его осматривать, а мы, непонятно почему, за ними, и тут Сашка неожиданно предложил:
        - А поехали все к нам? Мы все вместе столько пережили, что просто обидно будет вот так взять вдруг и расстаться. Угощать, правда, нечем, но ведь не это главное? - спросил он, оглядывая всех. - Посидим, поговорим, чайку попьем!
        - Я не против, - сказал Харитонов. - Только хозяина предупрежу, что Снег нашелся, но я немного задержусь. - И он достал телефон.
        - Не думаю, что он будет этим очень доволен, - заметила я.
        - А я ему скажу, что нашел во всех смыслах настоящего, - подчеркнул он, - покупателя на нашего коня, и он не станет возражать.
        Владелец конезавода, выслушав Харитонова, наверное, попросил дать телефон Камалю, который горячо принялся его убеждать, что обязательно купит Снега, но, поскольку с непривычки его русский понять было сложно, сотовый взял Джафар, который представился и подтвердил серьезность намерений своего друга - сейчас, в неофициальной обстановке, он обращался к шейху по имени и на «ты». Получив разрешение владельца, Харитонов убрал сотовый, потом Камаль обговорил что-то с Джафаром, и они тоже согласились заехать к нам на дачу. Один только Мажор безмолвствовал и чувствовал себя явно не в своей тарелке, потому что во всем произошедшем была немалая часть его вины, и он предпочитал держаться в тени, надеясь, что о нем так скорее забудут.
        Благодаря тому, что нам вернули деньги, я расплатилась со ждавшими меня и обрадовавшимися, что все благополучно завершилось, ребятами, и они на микроавтобусе поехали в Москву - у них и своих дел полно, а они столько времени на меня потратили. Мы же все, даже Мажор, залезли в лимузин, о внутреннем убранстве которого я ничего подробно говорить не буду - это была сказка наяву. Перед этим Джафар что-то приказал своим телохранителям, и они, быстро сев в машину, куда-то поехали, а мы неторопливо отправились в наш поселок, потому что Харитонов ехал рядом верхом на Снеге, и арабы, внимательно следя за жеребцом в окно, оживленно обсуждали, наверное, его достоинства.
        Появление такого роскошного лимузина в нашем дачном кооперативе вызвало эффект разорвавшейся бомбы: его провожали глазами, недоумевая, откуда он мог здесь взяться, а главное, к кому он приехал, а наиболее любопытные пошли за ним следом, чтобы разобраться на месте, причем эта толпа росла по мере нашего приближения к даче прямо на глазах. К виду же Снега дачники отнеслись спокойно - не каждый же человек настолько хорошо разбирается в лошадях, чтобы понять, что перед ним чистокровный орловский рысак. Когда же стало ясно, что лимузин направляется именно к нам, по толпе пошел шепоток недоумения - ладно бы к Богданову, который очень успешно занимался бизнесом, и люди к нему приезжали очень состоятельные и на соответствующих иномарках, но к нам? А уж когда мы с мужем вылезли на свет божий, а за нами арабы, люди потрясенно замолчали - хоть и поздно уже было, но бриллианты ведь собственным, а не отраженным светом горят, так что их не могли не заметить в темноте, а на Камале и Джафаре их было более чем достаточно.
        Мажор быстренько ретировался к себе на дачу, а мы устроились в саду, и тут стало ясно, что именно приказал своим телохранителям Джафар, потому что они вернулись с полными сумками самых лучших и дорогих деликатесов, которые только нашлись в Боровске. Они помогли мне накрыть на стол и ушли в джип, хотя я и предлагала им поужинать вместе с нами, но они объяснили мне, что им нельзя сидеть за одним столом с господами. Ну что ж! В каждой избушке свои погремушки, и нечего в чужой монастырь со своим уставом лезть - это их жизнь, их традиции, их обычаи, и не мне о них судить!
        Мы расположились вокруг стола, но не столько ели и пили, хотя и проголодались изрядно, сколько обсуждали наши приключения, временами довольно громогласно. Естественно, все это не могло не вызвать самого пристального интереса, и Афонин стал подозрительно часто появляться около забора - со стороны своего участка, конечно, - и самым внимательным образом прислушиваться.
        - А давайте пригласим к нам Виктора Петровича, - предложил Сашка. - Ведь если бы он не вызвал милицию, которая задержала в том числе и этого мерзавца, то неизвестно, чем бы вся эта история закончилась.
        - Ясно чем! - недовольно сказал Харитонов. - Увел бы этот гад Абузяров и жеребца, и деньги! Да и шейх бы остался без документов! Как бы он тогда домой вернулся?
        В общем, все единогласно решили, что Афонин не меньший наш спаситель, чем Джафар, и мы позвали Виктора Петровича к нашему столу. Он не стал отказываться и отнекиваться, а внешне спокойно согласился, да вот только глаза у него горели от любопытства. Появился он у нас уже через несколько минут и при этом в парадной форме со всеми наградами - он постоянно жил на своей даче, потому что другого дома у него не было, и все свое добро, естественно, хранил тут же - и чисто выбритым, вот что значит военная закваска. Приходить с пустыми руками он не любил, так что принес с собой свои знаменитые на весь поселок соленые бочковые помидоры и квашеную капусту, которые и выставил на стол.
        - Гвардии подполковник в отставке Афонин Виктор Петрович! - представился он арабам, отдавая честь.
        Он сел за стол, мы выпили за знакомство, но спиртное-то пили только я и Сашка с Афониным, а вот гости ограничились соком, зато, распробовав принесенное Виктором Петровичем угощение, быстренько смели его, так что и следа не осталось, а потом донельзя довольный благополучным завершением этой истории Камаль прочувствованно сказал:
        - Большой спасибо вы, что вызывать police!
        - А что было делать? - спросил Афонин. - Место для застолья Сашка с Марией выбрали до того странное, что у меня невольно подозрения возникли.
        - Что же было странного? - недовольно спросила я - это ведь была моя идея.
        - А ты сама рассуди, - объяснил Виктор Петрович. - Если уж вы гостей звали, то на берегу озера куда сподручнее было бы праздновать, чем на свалке. И искупаться опять-таки можно было бы. Что же мне еще оставалось думать? А только то, что вы что-то неположенное затеваете! А уж когда эти психи, как я теперь знаю, появились, то я участковому и позвонил!
        - Вовремя менты подоспели, - заметил Сашка. - Вообще-то не будь у этого подлеца пистолета или знай мы, что он игрушечный, так и сами бы справились, но мы же об этом даже не догадывались и не хотели рисковать.
        - Да я, когда он появился, и сам пожалел, что ружье с собой не захватил, но кто же знал, что события так повернутся. А то жахнул бы я по нему, и всего делов, - решительно заявил Афонин.
        - А почему вы я стрелять? - с интересом спросил Камаль. - Я вам делать плохо?
        При этих словах у Джафара кусок встал поперек горла, и он закашлялся до слез.
        - Да нет, конечно! - смущенно сказал Виктор Петрович. - Только, понимаете, накануне по радио передали, что из дурдома два психа сбежали, а вид у вас был такой, что ни за кого другого вас и не примешь. А потом вы к Марии сунулись, вот я и... - Он смущенно потупился, но тут же поднял глаза на Камаля и объяснил: - Да у меня двустволка солью заряжена была, не убил бы я вас.
        - Почему соль? - удивился шейх.
        - Знаете, Камаль, в России так поступают сторожа, которые сады охраняют от мальчишек и других воров. Убить солью действительно нельзя, но рана получается очень чувствительная - соль же! - объяснил ему Сашка.
        Внимательно слушавший все это Джафар не выдержал и спросил:
        - Камаль! А почему у тебя был странный вид?
        Шейх смутился, и ему ответила я, стараясь быть как можно более деликатной:
        - Видите ли, Джафар. Когда Камаль очнулся голым...
        - Совсем? - воскликнул он.
        - Да, совсем, - подтвердила я, - в лесу, то не мог найти никакой другой одежды, чтобы прикрыться, и снял ее с огородного пугала. А на нем, сами понимаете, могло быть только жуткое тряпье.
        Судя по выпученным от изумления глазам Джафара, он понял, что, вопреки своему утверждению, что он достаточно хорошо изучил Россию, ему предстоит еще очень многое о ней узнать. Тут Сашка незаметно толкнул меня в бок и, когда я повернулась к нему, глазами показал на забор, отделявший наш участок от дачи Богданова - там стояли и, сгорая от любопытства, смотрели на нас Сергей Сергеевич и его жена, пусть и только гражданская, Лариса. Отношения у нас с ними были самые добрые, а с Лорой я даже дружила, вот и предложила:
        - А давайте еще одних соседей пригласим! Они очень хорошие люди!
        - Кто есть они? - спросил Камаль.
        - По профессии оба ветеринары, но занимаются бизнесом, - объяснил Сашка. - Хотя Сергей Сергеевич держит гостиницу для домашних животных, так что, можно сказать, работает по специальности. А еще он лечит лошадей, собак и так далее у «новых русских».
        - Что есть «новый русский»? - удивился Камаль. - А «старый русский» есть?
        Я с тоской подумала, что нам сейчас придется долго объяснять ему положение дел в России и существующее социальное неравенство, но вместо меня это сделал Джафар, причем буквально в нескольких произнесенных на его родном языке словах.
        - А-а-а! - воскликнул шейх и тут же поинтересовался: - Я могу попросить он смотреть жеребец?
        - Снег совершенно здоров! - возмутился Харитонов.
        - Я хочу иметь мнение независимый эксперт, который получать за свой знание и умение от клиент много деньги, - заявил Камаль, на что Харитонов поморщился и недовольно хмыкнул, но возражать не стал.
        Сашка встал и, подойдя к забору, быстро поговорил с нашими соседями. Они тут же скрылись и через некоторое время появились у нас во дворе, причем Лора, которая несла накрытое салфеткой большое блюдо, успела оперативно переодеться и даже подкраситься.
        - Добрый вечер! - синхронно сказали они.
        Лариса, поставив блюдо на стол и сняв салфетку, добавила:
        - Кушайте на здоровье! Только сегодня пекла, совсем свежие! С мясом! - на блюде оказалась гора румяных и очень аппетитно выглядевших пирожков.
        - Свинина? - тут же уточнил Джафар.
        - Нет-нет! Курица! - ответила она и даже похлопала себя руками по бокам и покудахтала, изображая эту птицу, а сама не могла оторвать глаз от сиявших на арабах бриллиантов: ей явно никогда не приходилось видеть камни такой величины и красоты - я-то уже немного привыкла к их виду.
        - Лора! Наши гости прекрасно понимают русский язык, - тихонько сказала ей я, чтобы она не выглядела смешной, а то наши русские - абсолютно прав Михаил Задорнов, - говоря с иностранцами, имеют обыкновение произносить слова очень громко и чуть ли не слогам, думая, что так их скорее поймут, и уже громче добавила: - Лариса у нас изумительно готовит, так что можете не сомневаться, эти пирожки вам обязательно понравятся.
        Богданов же не стал откладывать дело в долгий ящик и с ходу предложил:
        - Ну, пойдемте смотреть жеребца! С виду он совершенно здоров, а как там на самом деле, сейчас узнаем.
        Он вышел вместе с Камалем, Джафаром и Харитоновым за калитку, где под присмотром охраны стоял Снег и от нечего делать объедал окружавшие его кусты, а мы, то есть я, Афонин и Лора, остались за столом.
        - Чем у вас там дело кончилось? - спросил Виктор Петрович.
        Я постаралась как можно более кратко, но исчерпывающе рассказать им обо всех перипетиях сегодняшнего дня, на что они оба бурно реагировали: Лариса хваталась за щеки и только охала и ахала, а вот Афонин, гневно насупившись, цедил периодически сквозь зубы слова совершенно непечатные, особенно в адрес Абузярова, не пропустил он и Мажора.
        - Эх, жаль, ты меня тогда по ружью ударила! - вздохнул он. - Пристрелил бы я этого мерзавца к чертовой матери!
        - Так вы же во всадника целились! - напомнила я ему. - А уж этот душевнобольной бедолага был совсем ни при чем!
        Ответить ему на это было нечего, и он промолчал. Тем временем мужчины вернулись к столу, и Камаль твердо заявил:
        - Конь совсем здоровый! Я завтра же он покупать!
        Не успели они снова сесть за стол, как в калитке появился радостно-оживленный Мажор и прямо оттуда закричал:
        - А что я нашел!
        Мы все заинтересованно повернулись к нему, и он объяснил:
        - Я в гараже убирался, ну, в том, что на лес выходит, а там в погребе много сумок стоит! Дорогие такие! Из натуральной кожи!
        - Ну вот! Кажется, и твои вещи нашлись! - сказал Камалю Сашка. - Наверное, это Абузяров, или как его там на самом деле, их там спрятал! - А потом недовольно спросил у Мажора: - Что же ты их не принес?
        - Так я же сказал, много их! - удивленно ответил тот.
        Джафар быстро распорядился, и двое охранников отправились вместе с Мажором за сумками. Их действительно оказалось много, и я про себя еще удивилась, зачем шейх набрал с собой столько барахла, но потом решила, что у богатых свои причуды и нечего над этим голову ломать. Камаль обрадовался своим вещам, как ребенок, и, схватив одну из сумок, объявил:
        - Я должен менять свой одежда!
        Сашка повел его в дом, и их довольно долго не было, но когда Камаль снова появился во дворе, на этот раз в белоснежных бурнусе и «арафатке», то с первого же взгляда стало понятно - шейх он, и никто больше! У него даже походка изменилась, и он уже не шел, а шествовал, в глазах появилось выражение спокойной уверенности в своих силах, да и весь его вид был полон величия. Теперь это был уже совсем другой человек, действительно Его высочество!
        - Я хотеть ездить конь! - заявил он.
        При этих словах Харитонов напрягся - один шейх уже поездил на Снеге, и чем это закончилось? - но, видимо, понявший его Джафар успокоил его, сказав:
        - Ну, я-то остаюсь здесь!
        - Ладно! Поезжайте! - явно скрепя сердце разрешил Харитонов.
        Мы все вышли за калитку и увидели, как шейх белой птицей взмыл в седло, даже не касаясь стремян, и взял с места в карьер так, что очень скоро скрылся из виду - хорошо, что была уже глубокая ночь, а значит, вид еще одного белого всадника на белом коне не мог никого взбудоражить, потому что из людской памяти еще не изгладились незабываемые впечатления о первом.
        - Надеюсь, он найдет обратную дорогу, - неосторожно заметил Сашка, и Харитонов тут же помрачнел.
        - По-моему, он уже хорошо изучил окрестности и не заблудится, - успокоила я его, но не думаю, что это на него сильно подействовало.
        Камаля не было где-то с полчаса, во время которых Харитонов не находил себе места и расслабился только тогда, когда мы услышали цокот подков. Мы же все это время вели неспешную беседу обо всем понемногу, причем Лариса активно интересовалась у Джафара жизнью женщин на Востоке. Он подробно, а главное, с большим удовольствием - она же натуральная блондинка! - ей обо всем рассказывал. Лора же слушала его так внимательно, так восхищенно, что Богданов недовольно заерзал на стуле.
        - Ах, какой конь! - восторгался, вернувшись, Камаль. - Он не скакать, он лететь!
        Время было уже далеко за полночь, и гости начали прощаться. Первыми ушли наши соседи, за ними стали собираться и арабы.
        - Искандер! - сказал Камаль. - Я просить ты дать мне тот одежда, ты мне рано давать!
        - Зачем тебе это? - удивился Сашка. - У тебя же теперь своя есть!
        - Оставлять это память о вы и свой приключение в Россия! - объяснил он.
        - Да бога ради! - пожал плечами муж и вынес ему одежду, которую шейх бережно взял, а потом передал охраннику.
        - Я буду пригласить вы в Эмират, в мой дом! - пообещал он.
        - Не получится, Камаль! - возразила я. - Тогда тебе придется объяснять отцу, откуда ты нас знаешь, и, таким образом, выяснится, что ты был в России. А ты ведь этого не хочешь?
        - Не хотеть! - согласился он и вздохнул. - Я буду писать вы! И помнить! - пообещал он. - А вы знать, у вы есть верный друг! Это есть я! Вы для я столько делать! Я быть для вы совсем чужой, а вы я помогать! Я это never забыть!
        - Знаешь, Камаль, мы очень рады, что у тебя останется хоть одно светлое воспоминание о России, - сказал Сашка. - Тебе пришлось здесь так много пережить, что ты вряд ли когда-нибудь захочешь снова приехать сюда.
        - Never! - воскликнул шейх и даже головой помотал, а потом печально спросил: - Значит, я вы никогда больше не видеть?
        - Получается, что так! - грустно ответила я, причем совсем при этом не притворялась - мне действительно очень понравился этот человек, с которым нас так неожиданно свела судьба.
        - Я скучать по вы! Вы теперь мой родной люди! Брат и сестра! - торжественно сказал он.
        - А ты нам пиши! - нашелся Сашка и, быстро сбегав в дом, вернулся с визитками, которые дал Джафару и Камалю.
        - Да-да! Писать! - воскликнул шейх. - Я буду много писать!
        Джафар поторопил его, и они сели в машину, причем растроганный до глубины души Камаль даже со слезами на глазах. Мы махали вслед лимузину, пока он не скрылся из виду, и я вздохнула:
        - Вот и кончилось это приключение!
        - Хорошо, что благополучно, а то ведь всякое могло быть, - добавил Сашка.
        - Как ты думаешь, Камаль нам действительно напишет? - спросила я.
        - Вряд ли! - подумав, ответил муж. - Вернется домой, закружится в делах и развлечениях, и эта тягостная история очень быстро вылетит у него из головы.
        - Ну и пусть! - обиженно ответила я, хотя обижаться пока было и не на что. - А у нас с тобой останется моральное удовлетворение от сознания того, что мы практически спасли попавшего в беду человека.
        - Почему же только моральное? - удивился Сашка. - А деньги? - напомнил он. - Их ведь у нас никто не отобрал! На что тратить будем?
        - А то мы не найдем! - воскликнула я. - У нас с тобой столько проблем, что их еще и не хватит! Например...
        - Маруся! Я так устал, что просто с ног валюсь! Давай отложим этот разговор на завтра, - предложил муж. - Тем более что, как известно, утро...
        - Вечера мудренее, - закончила я.
        Глава 32
        Маша и Саша. И все вернулось на круги своя, и не только!
        На следующий день вечером нам позвонил Джафар и сообщил, что Камаль купил-таки Снега, которого предстоит транспортировать морем к нему в Эмираты, а сам благополучно отбыл в Париж, откуда направится домой, и попросил нас заехать к нему. Естественно, мы поехали. Встречали нас по высшему разряду, как самых почетных гостей, а уж перед убранством его резиденции меркли самые красочные описания роскоши из восточных сказок: на паркетных полах везде лежали пушистые ковры с таким длинным ворсом, что ноги в них утопали по щиколотку, окна были завешены золототкаными портьерами, на стенах, на коврах же, висело бесценное, судя по украшавшим его драгоценным камням, оружие, и повсюду стояли полные цветов самые разнообразные вазы: и из хрусталя, и желтые металлические, скорее всего из золота.
        Как выяснилось, наше приглашение было не только желанием Джафара, чтобы мы отдали ему ответный визит - он пригласил нас по делу. Оказывается, перед тем как улететь в Париж, Камаль снял со своего счета деньги и попросил его отдать их нам в знак его глубочайшей благодарности за помощь. Конечно, по мнению Камаля, эта сумма была очень большой, но он, видимо, не знал, что Москва является одним из самых дорогих, если не самым дорогим городом мира, где однокомнатная хрущевка на окраине стоит больше, чем квартира в центре Парижа. Но, как говорится, дареному коню... ну и далее по тексту. Правда, и с этой суммой выходить на улицу было рискованно, так что до банка мы добирались в сопровождении охраны Джафара. С тех пор между нами не утихают споры о том, на что тратить деньги: на ремонт квартиры, новую машину, строительство второго этажа на даче и все в этом духе. Странно, но, когда денег у нас было значительно меньше, мы скорее приходили к общему мнению - правду говорят, что деньги портят людей.
        В нашем же дачном поселке жизнь, взбудораженная произошедшими там невероятными событиями, постепенно наладилась. Никто больше не нарушал тишину индейскими воплями и свистом, не скакал верхом, изображая из себя Всадника без головы, да и Смерть с косой тоже больше не пугала людей своим страшным видом, грядки оставались в должном порядке, и их никто не топтал, не прыгал через заборы, не устраивал на свалке странных комнат, одним словом, у нас воцарились прежние покой и порядок. Хотя нет, было одно происшествие!
        Дело в том, что Мажор был бит! Точнее, порот, причем беспощадно! Неизвестно кто, а мы таки уверены, что Афонин, причем мы его за это совсем не осуждали, сообщил Ивану Александровичу о криминальных похождениях его сыночка, и пылавший праведным гневом Парамонов-старший прибыл на дачу, причем на служебной машине, то есть с водителем. Едва они влетели в дом к Мажору, как оттуда тут же стали раздаваться такие крики, что весь поселок высыпал из домов, решив, что психи снова сбежали и теперь бесчинствуют в нашем поселке, который им почему-то очень полюбился. Но постепенно до них дошло, что это обычная семейная разборка, и они вернулись к своим делам.
        - Мерзавец! Подонок! - бушевал Иван Александрович так, что даже нам было слышно. - Как тебе пришло в голову связаться с этим преступником?
        - Папа! Прости, но мне нужны были деньги, - испуганно оправдывался Мажор.
        - На что же это они тебе понадобились? - вопрошал отец. - Живешь на всем готовом, даже на бензин, сигареты и выпивку у меня берешь! А ну отвечай, зачем тебе нужны были деньги?
        - Нужны, и все! - пытался уйти от ответа Мажор.
        - Значит, на что-то такое, на что ты не осмелился у меня их попросить, потому что знал, что я не дам! - пришел к выводу Иван Александрович. - Так на что? А ну отвечай, скотина!
        - Не скажу! - упорствовал парень.
        - Слава! Займись им! - бросил Парамонов-старший своему водителю. - И можешь не церемониться! Пусть привыкает! На зоне с ним еще не так будут обращаться!
        Из дома Мажора тут же раздался грохот, звук падения чего-то тяжелого, а потом отчаянные вопли самого парня. Наконец он не выдержал и признался:
        - Я в казино проигрался!
        - Что-о-о?! - разъяренно заорал его отец. - Этого мне только не хватало! Дожил я до светлого дня! Мой сын - игрок! Причем еще и неудачник! Да если мать об этом узнает, то не переживет!
        - Я больше не буду! - вопил Мажор.
        - Конечно, не будешь! - уверенно заявил Иван Александрович. - Я тебя в детстве пальцем не тронул, все мать тебя защищала - слабенький он, мол, у нас! А теперь я понимаю, что зря ее слушал! Пороть тебя надо было как сидорову козу! Ничего! Еще и сейчас не поздно из тебя дурь выбить! Как говорится: бьют по заднице, а лезет в голову! Снимай штаны!
        - Папа, не надо! - отчаянно верещал Мажор.
        - Снимай-снимай! - потребовал отец. - А то осенью в армию пойдешь! А я еще и договорюсь по старым связям, чтобы тебя куда-нибудь на Лисий Нос отправили! Или еще куда подальше, на точку какую-нибудь, где и медведю будешь рад! Тогда узнаешь ты у меня, что такое дисциплина!
        - Мама не позволит! - с надеждой выкрикнул Мажор.
        - Думаешь, она скорее согласится тебе в колонию посылки отправлять? - спросил на это Иван Александрович и повторил: - Снимай штаны, кому говорят!
        Наверное, парень все-таки подчинился, потому что Парамонов-старший сказал:
        - Вытаскивай свой ремень, Слава! Он у тебя хороший, солдатский, и пряжка у него тяжелая! Вот и потрудись, пока не устанешь, а потом я тебя сменю!
        Услышав это, мы переглянулись, потому что Слава был парнем лет двадцати и ростом под два метра, а уж накачанные мышцы выпирали из-под его футболки настолько наглядно, что становилось ясно - устанет он нескоро. Экзекуция была очень шумной - Мажор вопил во все горло так, что уши закладывало, - и довольно продолжительной. Когда они наконец закончили, Иван Александрович сказал:
        - Будешь сидеть на даче безвылазно, и если я узнаю, а я обязательно узнаю, что ты отсюда уехал, то пеняй на себя! Тогда то, что сегодня было, покажется тебе легким шлепком! А твой «Форд» я в Москву отгоню и у себя на стоянке поставлю! Жрать будешь то, что у нас тут припасено: и на нашей с матерью даче, и у тебя крупы с макаронами и консервы есть, вот этим и будешь питаться, а как закончатся, я тебе еще привезу - нечего тебя баловать! Привыкай потихоньку к тюремной баланде!
        - У милиции нет ко мне никаких претензий! - со слезами в голосе выкрикнул Мажор.
        - Зато у меня есть! - отрезал отец. - Нечего нашу фамилию позорить!
        Они уехали, причем Слава вел служебную «Волгу», а сам Парамонов - «Форд» сына.
        Откровенно говоря, чувство жалости к этому непутевому парню нас не посетило - он получил по заслугам. Мы потом видели его, когда он пробегал зачем-то по своему участку, и надо сказать, что его спина являла собой странную смесь британского и американского флагов, то есть вся была в идущих в разных направлениях багровых полосах и с четкими отметинами звезд - ремень-то был солдатский. Никаких шумных гулянок, как это было раньше, Мажор на даче больше не устраивал, так что и музыка не гремела, и полуголые девицы по участку не шастали. Зато появилась одна симпатичная и скромная девушка, которая как-то просто приехала в Салтыковку на рейсовом автобусе от Боровска - а иначе до нас и не добраться без машины, - пришла к Мажору, да так и осталась. С тех пор они вдвоем возятся в саду, приводя его в порядок, а за продуктами в деревню ходят пешком, взявшись за руки, и одно удовольствие на них смотреть.
        Перепуганный этой историей, а особенно тем, что чуть снова не попал в психушку, Юрич - он же не знал, что санитары были не настоящие, - стал меньше пить, да и то только по вечерам, а с Марусей, как со своей спасительницей, разговаривал особенно почтительно и постоянно интересовался, не надо ли нам чем-нибудь помочь. Участковый, которому, вероятно, досталось от грозного подполковника по первое число, стал предельно вежлив абсолютно со всеми и, встречая иногда у нас в поселке незнакомых ему людей, приехавших к кому-нибудь в гости, смотрел на них с некоторой боязливой осторожностью, не зная, чего можно от них ожидать, а то вдруг тоже переодетыми шейхами окажутся? Афонин снова убрал свое ружье в сейф и больше не вешал его над кроватью.
        Так что обстановка в поселке стала такой, что просто «пир духа», как выразился один из бывших политических деятелей, когда еще был при власти. Казалось бы, живи и радуйся, но... Но нам стало скучно!
        Некоторое разнообразие в нашу жизнь привнес Харитонов, который пару раз приезжал к нам верхом и сообщил, что Снег благополучно добрался до места назначения и новый хозяин, Камаль, в нем души не чает. Мы тоже побывали у него на конезаводе - он же нас приглашал, и не смогли удержаться при виде красавцев-коней! Короче, мы увлеклись верховой ездой: и для здоровья полезно, и новых впечатлений навалом. Хотя Харитонов и заявил, что для нас это будет бесплатно, но мы посчитали, что он с нами уже расплатился и нечего быть нахлебниками, тем более что это довольно дорогое удовольствие было нам теперь по карману - о тратах на это мы ни разу не спорили.
        Несколько раз нам звонил Камаль и сообщал, что у него все хорошо, а мы ему рассказывали о своих новостях. Потом от него по электронной почте пришло письмо. Русифицированной клавиатуры у него, конечно же, не было, да и быть не могло - откуда ей взяться в Эмиратах? - так что русские слова были написаны латинскими буквами, а если принять в расчет уровень знания шейхом нашего языка, то чтение этого послания превратилось для нас в такое головоломное развлечение, по сравнению с которым разгадывание самых сложных кроссвордов, сканвордов и тому подобного было пустяковым занятием. Споря чуть ли не по поводу каждого слова и трактуя его каждый по-своему, отчего постоянно переругивались, мы потратили немало времени, прежде чем расшифровали его, и, закончив, испытали несказанное облегчение. Камаль писал:

«Мой дорогой друг Искандер и мадам Мари! Я приглашать вы приехать я! Теперь можно! Я узнать, что один мой слуга, который я оставлять в Paris, быть на сторона мой брат и хотеть он стать наследник. Он звонить он и сообщать, я уехать в Россия. Брат знать, что папа я запрещать, и говорить он, что я он не слушать. Он думать, папа наказать я и делать он наследник. Когда я вернуться дом, папа сильно ругать я, а я просить pardon. Папа быть долго сердитый, но потом простить я. Еще он сказать, что, когда он быть молодой, он тоже не очень слушать свой папа. И я остаться наследник. Теперь, когда папа все знать, я мочь пригласить вы ехать я. Я иметь вилла на берег море, где вы жить. Я иметь яхта, и вы плавать на она. Я иметь конюшня, и вы кататься на конь. Вы жить здесь сколько хотеть. Я буду принимать вы, как король. - В этом месте мы особенно долго спорили, потому что не могли понять: то ли он будет принимать нас в качестве короля, то ли он будет принимать нас по-королевски. - Я буду платить вы билет и виза, а Джафар помогать, если надо. Я очень ждать и скучать вы, мой дорогой друг и мадам Мари! Мой папа и мама
хотеть знакомиться и благодарить вы! Приехать скоро! Ваш искренний друг Камаль».
        Конечно, нам было очень приятно прочитать такое, а еще больше то, что он нас не забыл. Мы посовещались и ответили ему, что сможем приехать тогда, когда на даче нечего будет делать, скорее всего в ноябре. Шейх в ответ мягко пожурил нас за то, что мы так долго собираемся, но обещал выслать приглашение к этому сроку.
        Узнав о нашей предстоящей поездке, наши родные и знакомые мало того что порадовались за нас, но тут же стали просить что-нибудь им привезти. Список получился ничуть не короче, чем благородное имя шейха Камаля. Там были и ковры, и различные материи, и посуда самая разнообразная, и ювелирные украшения - особенно жемчуг, которым славятся Эмираты, и масса других вещей. Не остались в стороне и наши соседи: Афонин попросил привезти ему какой-нибудь восточный кинжал - военный человек все-таки, Мажор, хотя совершенно этого не заслуживал, - «арафатку», чтобы ему голову не пекло, когда он в саду работает, а вот Ларисе потребовался гаремный костюм - наверное, она решила, что в таком виде скорее подвигнет Сергея Сергеевича на законный брак.
        Мы же принялись изучать все, что касалось Объединенных Арабских Эмиратов, и заранее строили планы, представляя себе, как мы будем нырять с аквалангом, чтобы полюбоваться подводным миром, скакать на чистокровных арабских лошадях, ходить по шумным восточным базарам, сидеть ночами на берегу моря и любоваться крупными южными звездами, и все в этом духе. Короче говоря, даешь романтику!
        This file was created
        with BookDesigner program
        [email protected]

08.09.2008