Волшебный дар Чингиз Акифович Абдуллаев
        Дронго Известный эксперт-аналитик Дронго решил ненадолго забыть о своей опасной работе, передохнуть, полюбоваться прекрасными пейзажами далекой Португалии, взять в руки клюшку для гольфа... Не вышло. В отеле, где он поселился, «сильные мира сего» решили провести неофициальную встречу спонсоров строительства атомных станций в Европе. Саммит омрачило жуткое событие: в своем номере была застрелена жена одного из бизнесменов, участвующих во встрече. Дронго и его бывший наставник, в прошлом комиссар французской полиции, Дезире Брюлей собрали улики и определили десять подозреваемых. Однако самое плохое заключалось в том, что оба сыщика сошлись во мнении: главное преступление - еще впереди...
        Чингиз Абдуллаев
        Волшебный дар

«Однако же, для того, чтобы люди могли придерживаться истины, им, видимо, следует для начала узнать, в чем состоят заблуждения. Узнать на собственном опыте. Не могу ответить на этот вопрос простым «да» или простым «нет», но верю в то, что познать заблуждения необходимо».

    Жозе Сарамаго, «Воспоминание о монастыре»
        Глава первая
        Он стоял на холме, наблюдая за игрой. Каждое точное попадание сопровождалось одобрительным гулом зрителей. Игроки неторопливо выбирали клюшки для удара. Во время игры в гольф важно не только правильно рассчитать силу удара, но и выбрать нужную клюшку. Среди игроков выделялся один, коренастый мужчина среднего роста, с пышными темными усами. Несмотря на точность ударов, было заметно, как эмоционально он реагирует на удары своих соперников.
        - Он все равно выиграет, - уверенно сказал по-английски незнакомый мужчина, остановившийся рядом с Дронго.
        - Почему вы так уверены? - спросил Дронго, взглянув на неизвестного.
        У него мясистое лицо, загнутые вверх брови, крупный нос. На голове почти не было волос, а поседевшие виски выдавали возраст незнакомца. На вид ему было лет пятьдесят. Дронго оценил красный пуловер незнакомца с небольшой акулой на груди и его мягкие прогулочные брюки. Очевидно, подошедший неплохо разбирался в игре.
        - Он один из самых известных игроков в гольф, - пробормотал незнакомец, - и не только чемпион мира среди любителей, но и совладелец нашего отеля. Можно сказать, что он играет на своем поле, в гольфе этот термин особенно применим. Он знает здесь каждую кочку, каждый изгиб ландшафта. Мануэль Сильва, его портрет висит в холле нашего отеля. Когда будете проходить, обязательно обратите внимание. Хотя вы, кажется, приехали недавно?
        - Только сегодня утром, - подтвердил Дронго, - я много слышал об этом отеле в Алворе. И вообще я раньше был в Алгарве только проездом. Это ведь один из лучших курортов в мире.
        - Самый лучший. Здесь изумительное место, - восторженно сказал незнакомец. По-английски он говорил с довольным сильным русским акцентом. Дронго усмехнулся.
        - Вы давно прилетели из Москвы? - спросил он.
        - Откуда вы знаете, что я прилетел из Москвы? - изумился неизвестный. Разве раньше мы встречались с вами?
        - Нет, - улыбнулся Дронго, - ваш акцент сразу вас выдает. Я подумал, что вы приехали из Москвы.
        - Вы не итальянец? - еще больше удивился его Собеседник. - А я решил, что вы либо испанец, либо итальянец. Если бы вы были португальцем, вы бы наверняка узнали Мануэля Сильву.
        - Я тоже прилетел из Москвы, - ответил Дронго, - только проездом из Севильи.
        - В таком случае давайте перейдем на русский язык, - предложил неизвестный, - Моя фамилия Сарычев. Николай Андреевич Сарычев. Я один из владельцев московского гольф-клуба «Титаник». Вы никогда не слышали о нашем гольф-клубе?
        - Немного, - ответил Дронго, - а я Дронго. Меня обычно так называют.
        - Неужели тот самый Дронго, - всплеснул руками Николай Андреевич, - знаменитый сыщик?
        - Не знаю, насколько знаменитый, но точно не сыщик. Я всего лишь частный эксперт по вопросам преступности...
        - Знаю, знаю, - перебил его Сарычев, - мне про вас столько рассказывал мой друг Эдик Халупович. У него были какие-то неприятности с женщинами, и вы ему очень помогли.
        - Ничего себе «неприятности», - улыбнулся Дронго, - ваш друг, очевидно, не потерял чувство юмора. Из-за этих неприятностей он мог получить лет двадцать тюрьмы. Его могли обвинить в убийстве.
        Сарычев присвистнул и покачал головой.
        - Значит, вы действительно хороший сыщик, - убежденно произнес он, - но надеюсь, что здесь ваши способности не понадобятся. Поздней осенью в этом отеле почти не бывает гостей. Сюда приезжают только профессионалы, заранее оговаривая свой приезд, чтобы разыграть любимые партии в гольф. Это как заразная болезнь. Если вы начнете играть, то уже не сможете остановиться... Посмотрите, какой прекрасный удар. Это Алваро Карнейро, известный португальский адвокат. Какая интересная игра!
        - Не сомневаюсь, - согласился Дронго, посмотрев в сторону игравших.
        - А вы сами не пробовали? - оживился Сарычев. - Такой известный человек как вы, должен стать членом нашего клуба.
        - Я не играю в гольф, - признался Дронго, - мне для этого не хватает куртуазности. Или буржуазности. Как хотите. Хотя в гольф играет даже Шон Коннери, но он стал сэром и имеет на это право.
        - У нас много известных людей, - продолжал Сарычев, - наши бизнесмены учатся играть в гольф. Теннис и гольф - это сейчас самые модные виды спорта. И еще горнолыжный спорт.
        - Теннис любил прежний президент России, а нынешний любит горнолыжный спорт. Интересно, кто из руководства любит гольф? - поинтересовался Дронго.
        - Это правда, - рассмеялся Сарычев, подняв короткие руки, - а в гольф играют сейчас короли и банкиры. Сюда приехал сам мистер Фармер, один из самых богатых людей мира. Он играет в гольф уже полвека. Говорят, что он сыграл в эту игру почти со всеми коронованными особами Европы. У нас в клубе тоже очень солидные клиенты.
        - Ваш контингент состоит из моих потенциальных клиентов, - мягко заметил Дронго, - некоторых из них я знаю...
        - Конечно знаете, - согласился Николай Андреевич, - именно поэтому вам нужно быть членом нашего клуба. Извините, но я хочу пройти ближе. Сейчас будет бить Вилари. Хочу посмотреть, чем закончиться игра.
        - Кто такой Вилари? Знакомая фамилия.
        - Конечно, знакомая. Он международный авантюрист. Снимался в нескольких ролях во французских и итальянских фильмах. Но ничего особенного, никаких успехов. Любит играть в гольф, теннис, обожает казино. Два раза приезжал к нам в Москву. Альфонс, жуир. Мошенник, привлекавшийся к суду. Недавно женился на самой Кэтрин Фармер. Она намного старше него. Наверно, вы видели Вилари по телевизору или читали в газетах. Извините, я вас оставлю.
        Сарычев прошел дальше, и Дронго взглянул на высокого красивого итальянца, замахнувшегося для удара. Солнце осветило его клюшку в тот самый момент, когда он высоко поднял ее для удара.
        Отель «Меридиан», находившийся на южном побережье Португалии, размешался, на площади в триста шестьдесят акров, занимая столь большую площадь благодаря многочисленным полям для игры в гольф. Они были спроектированы самым известным в мире дизайнером для игры в гольф Генри Коттоном. Именно поэтому здесь часто проходили международные соревнования и даже чемпионаты по игре в гольф.
        Отель располагал прекрасным олимпийским бассейном, вытянутым на сто метров, вокруг которого могли отдыхать гости. Специальная деревня «Пингвин» была предназначена для детей, приезжающих с родителями. Отель находился недалеко от побережья, рядом с поселком Алвор, ставшим одним из центров туристического бума на юге Португалии.
        - Извини меня, Кэтрин, - неожиданно услышал Дронго за спиной, - но я тебя не понимаю.
        Он оглянулся. Между ним и двумя говорившими женщинами находился разросшийся куст папоротника. Женщины не могли видеть Дронго, а он слышал их разговор.
        - Зачем тебе понадобился этот тип? - спросила Незнакомка. - Ты все никак не хочешь успокоиться. В твоем возрасте...
        - Дорогая моя, - перебила ее Кэтрин, - мне только пятьдесят два. Ты кажется старше меня на два года. Или, если точнее, на четыре. Я уже не вспоминаю, сколько лет моему дяде.
        - Это не имеет значения, - гневно перебила ее женщина, - в конце-концов я супруга твоего дяди, а не твоего беспутного мужа. И я имею права сказать все, что я думаю об этом итальянском авантюристе? Неужели ты думаешь, что он тебя любит. У вас разница в возрасте почти десять лет. И не в твою пользу, Кэтрин. Я конечно тебя понимаю, но можно было только встречаться... Энрико хорош в роли племенного жеребца, но не более того...
        - Не нужно так переживать, Сильвия, из-за моего брака. Или ты боишься, что мой дядя отпишет часть наследства и моему мужу, как своему близкому родственнику? Можешь не беспокоиться, он не пересматривал завещания уже много лет. Хотя лет двадцать назад хотел отписать часть денег одной топ-модели в Лондоне. Я тебе об этом рассказывала. Но он не стал этого делать.
        - С тобой невозможно разговаривать, - разгневанная женщина Повернулась, и Дронго услышал нервный стук ее каблучков. Кэтрин осталась одна. Очевидно, она о чем-то думала. Дронго стоял замерев, не решаясь двинуться, чтобы не нарушить молчания. Внезапно женщина повернулась и, огибая кусты, пошла прямо на него. Ему показалось смешным и постыдным убегать. И поэтому он стоял на своем месте, когда вышедшая женщина едва не столкнулась с ним.
        - Извините, - пробормотала она, сделав шаг влево.
        - Простите меня, - произнес Дронго, сделав шаг вправо.
        Они снова столкнулись. Женщина была в светло-голубом брючном костюме. Каштановые волосы аккуратно уложены. У нее были красивые светло-карие лучистые глаза. Дронго подумал, что в жизни она еще лучше, чем на экране. Кажется, Сильвия сказала, что Кэтрин уже пятьдесят два года. Если даже она сделала подтяжку лица, то и в этом случае она выглядит очень хорошо. Ей нельзя было дать больше сорока.
        - Простите, - еще раз пробормотал Дронго, делая шаг в сторону.
        - Подождите, - требовательно произнесла Кэтрин, - вы... журналист?
        - Кажется, нет, - улыбнулся Дронго.
        - Вы давно здесь стоите? - в ее голосе он услышал нотки раздражения.
        - Да, - чуть подумав ответил он, - но я следил за игрой.
        - Вы слышали наш разговор? - она полагала, что у нее есть право допрашивать незнакомого человека только потому, что он оказался рядом с ней.
        - Слышал, - подтвердил Дронго, - и за это мне полагается какое-то наказание?
        Она поняла, что ведет себя не совсем корректно, и поэтому улыбнулась. Затем пожала плечами.
        - Извините. Я думала, вы журналист и специально подслушивали наш разговор. Вы итальянец?
        - Нет, я из Москвы.
        - Странно. Никогда не встречала никого из Москвы. Мне говорили, что это красивый город. Простите, что я себя так глупо повела. Мы повздорили с супругой моего дяди, и я была немного не в себе.
        - Понимаю, - улыбнулся Дронго, - можете не беспокоиться. Я не прислушивался к вашему разговору, хотя говорили вы довольно громко.
        - Да, - он сморщила свой небольшой носик и неожиданно громко рассмеялась, протягивая ему руку.
        - Я Кэтрин Фармер, американская актриса.
        - Знаю, - он наклонился поцеловав ей руку. - Я видел вас в последнем фильме.
«Мрак под солнцем». А меня обычно называют Дронго.
        - Какое забавное имя. Вы югослав или, как это... джорджия. Кажется, грузин?
        - Нет, это не мое имя. Меня обычно так называют.
        - Я поспорила с ней и поэтому была немного не в себе. Иногда у меня случаются срывы. Но когда женщине напоминают, что она на десять лет старше своего мужа, это всегда не очень приятно. Верно?
        - Полагаю, что да, - согласился Дронго, - а ваш дядя намного старше своей супруги?
        - Почему вы так решили?
        - Вы об этом сказали.
        - Ему восемьдесят два года, - улыбнулась Кэтрин, - а моей тетке только пятьдесят шесть. Хотя она уверяет всех, что пятьдесят четыре. Но между ними разница в двадцать шесть лет. Между прочим, когда она выходила за него замуж, ему было семьдесят, а ей сорок четыре. Тогда он тяжело болел, и все считали, что этот брак долго не продлится... Я тогда была на ее стороне. Мы были подругами. А сейчас она смеет говорить мне подобные слова.
        - Самые суровые критики - это люди, не уверенные в собственной позиции, - пожал плечами Дронго.
        - Верно, - она взглянула в сторону игравших, среди которых был и ее муж.
        - Он неплохо играет, - сказал Дронго.
        - Наверно, - несколько растерянно согласилась она, - он любит играть в гольф. Хотя без особых успехов. Вы тоже приехали поиграть в гольф?
        - Нет. Я здесь проездом. Только на три дня.
        - Кто вы про профессии?
        - Частный эксперт.
        - Надеюсь, не в области психологии?
        - Почти. По вопросам преступности...
        Он не успел договорить, когда она поменялась в лице. Его смутило выражение ее лица. Это был гнев, возмущение, отвращение, ненависть...
        - И вы посмели ко мне подойти, - закричала она, - вас специально наняли. Как вам не стыдно? Как вы посмели ко мне подойти? Вы... Вы... Вы частный детектив? - она повернулась и побежала в сторону здания.
        Дронго проводил ее изумленным взглядом.
        - Странно, - подумал он, чуть нахмурившись, - почему ей так не нравятся частные детективы? И кто мог нанять такого специалиста?
        Он повернулся и пошел в другую сторону, не глядя на играющих. Он не мог даже предположить, что в этом райском уголке уже завтра произойдет убийство.
        Глава вторая
        В Португалии за последние годы появилось сразу четыре отеля системы «Меридиан». Один в Лиссабоне, второй в Порто, а еще два на южном побережья страны. В Алворе находился отель, предназначенный для любителей семейного отдыха и игроков в гольф. Второй отель располагался гораздо восточнее в Алманхиле непосредственно рядом с океаническим побережьем.
        Первый отель назывался «Меридиан Пенина Ресорт Гольф отель». Из-за многочисленных полей для игры в гольф и занимая большую площадь он был расположен в десяти минутах езды от небольшого поселка Алвор, куда ходил регулярный автобус отвозивший гостей к побережью. У отеля был собственный пляж и ресторан, расположенный у самой кромки океана. Само зрелище Алгарве могло поразить любого гостя. Длинная цепочка скал обрывалась почти у самого берега, где узкой полоской вытягивались песчаные пляжи самой юго-западной точки Европы. Скалы защищали пляжи от сильных ветров, господствующих в этой части Португалии. А роскошные пляжи привлекали сюда миллионы гостей не только из европейских стран.
        Вечерами на побережье бывало достаточно прохладно, даже в очень жаркие июльские дни. Поздней осенью после захода солнца здесь бывало по-настоящему холодно. В самой Португалии на протяжении всего года царил резко выраженный континентальный климат. Характерная погода была и на побережье Алгарве.
        Само название Ал-гарб придумали арабы. Слово «гарб» на арабском языке означало
«запад». Дронго давно слышал об этом роскошном курорте и решил приехать сюда, чтобы отдохнуть вместе с Джил. Однако она позвонила и сообщила, что приедет лишь через несколько дней, задержавшись по своим делам в Риме.
        К ужину Дронго спустился на первый этаж, проходя в левую сторону здания, где находился ресторан. За столиками уже сидели немногочисленные гости, приехавшие в отель. Дронго обратил внимание, что его собеседница расположилась за большим столом, стоявшим у выхода на веранду. Кроме Кэтрин, за столом находились еще четверо мужчин и одна женщина. Судя по возрасту, это была супруга мистера Фармера. Сидевший рядом с ней пожилой человек устало смотрел в тарелку, почти не реагируя на разговоры вокруг себя. Рядом с ним сидел владелец отеля Мануэль Сильва, выделявшийся своей черный шевелюрой и пышными усами. Он был скорее похож на выходца из стран Магриба, чем на коренного португальца. Очевидно, среди его предков были арабы или мавры. Рядом с ним расположился тот самый известный адвокат, о котором говорил Сарычев. Алваро Карнейро было лет пятьдесят. Он тщательно скрывал свои залысины, причесываясь таким образом, чтобы утаить свои плеши. Одетый в великолепный костюм от Брионии, он являл собой образец успешного адвоката. Дронго обратил внимание на перстень с крупным камнем на руке Корнейро. Английский или
немецкий адвокат никогда бы не позволил себе надеть такой перстень. Для португальского адвоката это было в порядке вещей.
        Дронго подумал, что адвокат не совсем уверен в себе. Когда мужчина носит парик, пытается скрыть свою лысину различными ухищрениями, перекрашивает волосы, или вытягивает их в другую сторону, чтобы создать видимость прически, он выглядит не только смешно, но и несколько жалко. Если не считать эстрадных звезд, для которых подобный имидж необходим, все остальные мужчины не совсем понимают, что выдают свою неуверенность таким обычным способом.
        Слева от Кэтрин сидел ее молодой красивый спутник Энрико Вилари. У него были длинные темные волосы, орлиный нос, тонкие губы, приятный загар. Одетый в темно-синий пуловер, он выделялся среди окружающих и своей молодостью, и своей красотой.
        Предупредительный метрдотель провел Дронго к столику, находившемуся в глубине зала. Дронго не успел сесть, когда услышал, как его зовут. Он обернулся и увидел за соседним столом Сарычева и неизвестного мужчину лет сорока пяти. Мужчина был высокого роста, с правильными, волевыми чертами лица. У него были очки, придававшие ему облик учителя или врача.
        - Идите к нам, - прокричал Сарычев, - садитесь с нами. Мы вас приглашаем.
        Дронго подошел к столу. Неизвестный поднялся, протягивая руку.
        - Мурашенков Арсений Викторович, - представился он.
        - Меня обычно называют Дронго.
        - Знаю, - не улыбнувшись, сказал Мурашенков, - я про вас слышал. Когда Николай Андреевич сказал, что вы здесь, я даже не поверил. Обычно вы появляетесь там, где происходит убийство.
        - Постучу по дереву, - сказал Дронго усаживаясь за их столик, - чтобы ничего не случилось.
        - Здесь ничего не случится, - улыбнулся Сарычев, - в таких отелях не бывают неприятных неожиданностей. У них своя охрана.
        - Надеюсь, - Дронго пытался вспомнить, что он знал о Мурашенкове. Это был один из самых богатых людей в Москве. Многие журналисты писали о его связях с сотрудниками спецслужб.
        - Странно, что такой человек приехал в Алгарве, - подумал Дронго, - сейчас не сезон, да и отдыхать лучше всего в других местах, где можно снять виллу и не общаться с остальными. Обычно очень богатые люди так и делают. Почему он приехал сюда вместе с Сарычевым? Или он тоже любитель игры в гольф?
        - Явился этот тип, - вдруг зашипел Сарычев, поглядывая на двух вошедших людей, мужчину и женщину.
        Мурашенков чуть нахмурился.
        - Это не наше дело, - резко сказал он, - мы не должны обращать на них внимания.
        - Он с нами здоровается, - нервно добавил Сарычев.
        Действительно, вошедший мужчина кивнул, обращаясь к ним. Мурашенков кивнул в ответ. А Сарычев даже поднял руку.
        Вошедшая с неизвестным женщина взглянула в сторону Фармера и его спутников. Дронго увидел, как нахмурился невозмутимый старик, увидев вошедшую женщину. Она демонстративно отвернулась от него, проходя по залу. Фармер дернул рукой и положил бокал на столик. Все заметили, как задрожала его рука. Сидевший рядом с ним адвокат Карнейро нахмурился. Оба вошедших сделали вид, что не заметили переполоха, начавшегося в зале с их появлением. Мужчина был среднего роста, лысый, с аккуратно подстриженной бородкой и усиками. Несмотря на очки, он вертел головой, словно пытаясь одновременно увидеть сразу всех. Его спутница была высокая эффектная брюнетка средних лет. Она была в обтягивающих брюках и на высоких каблуках, которые подчеркивали ее изумительную фигуру.
        - Кто это? - спросил Дронго.
        - Разве вы приехали не из-за них? - быстро спросил Мурашенков.
        - Нет, - ответил Дронго, - странное свойство моей репутации. Все считают, что я могу появиться на самом фешенебельном курорте только во имя работы. Я мог просто так приехать сюда.
        - У вас слишком хорошая репутация, - сказал Мурашенков.
        - Спасибо. Но кто эти люди?
        - Шокальский, - презрительно сообщил Сарычев, - пан Тадеуш Шокальский, самый большой прохвост Европы. У него нет ничего святого, может мать родную заложить, чтобы выгодно продать. Об этом типе ходят легенды. Говорят, что в свое время он был связан даже с польской разведкой. Вы помните, что он устроил в Словении в прошлом году? - Сарычев взглянул на Мурашенкова, но тот чуть нахмурился, не отвечая на этот вопрос. Очевидно, он не хотел, чтобы его собеседник вспоминал об этом случае. Николай Андреевич верно понял выражение лица Мурашенкова и поэтому, закашляв, решил сменить тему.
        - Не будем о нем говорить, - отмахнулся он, - посмотрите лучше на нашу гостью. Кэтрин Фармер в жизни даже лучше, чем в кино. Обворожительная женщина. И какая изумительная актриса.
        - Да, - согласился Дронго, - мне она тоже понравилась. Но дама Шокальского, кажется, вызывает не меньший интерес.
        Шокальский со своей спутницей прошли в другой конец зала и устроились за небольшим столиком. Подошедший официант записал все пожелания гостей. Мурашенков и Сарычев выбрали рыбу. Дронго попросил принести ему запеченного ягненка.
        - Боррего, - пояснил он официанту.
        - Вы знаете португальский? - спросил Мурашенков.
        - Нет. Но я хорошо знаю итальянский, а он немного похож с испанским и португальским. Кроме того, когда много путешествуешь, начинаешь запоминать типичные названия. А из рыбы я рекомендую вам заказать в следующий раз
«тамборил» - так они называют «морского черта», и еще «ламприю» - угреподобную девятиглазку.
        - Мне кажется, вы хорошо разбираетесь в португальской кухне, - усмехнулся Мурашенков.
        - Я гурман. И вообще эпикуреец по жизни. Хотя на человечество я смотрю как пессимист, а свою жизнь пытаюсь вытраивать в оптимистическом ключе.
        - Вы много путешествуете? - поинтересовался Сарычев.
        - Думаю, что да. Я люблю эти перемещения в пространстве. Поиск новых мест, знакомство со странами, культурами, людьми. Это всегда очень интересно. Я побывал на всех континентах, кроме Антарктиды и Австралии.
        Он говорил и смотрел на пришедших поляков. Шокальский с явным интересом рассматривал их столик. Дронго обратил внимание, что он кивнул и адвокату Карнейро, когда усаживался за свой столик. Адвокат в ответ кивнул гостю. Дронго видел, как нахмурился Мурашенков, также уловивший этот кивок Карнейро.
        - Кажется, я попал на чужой пир, - подумал Дронго, - такое ощущение, что они все приехали сюда по какому-то важному делу. И я совсем не уверен, что это игра в гольф. Они ведут себя как ревнивые конкуренты. Интересно, зачем они сюда все приехали и почему их так раздражает моя профессия? Если столько людей нервничают при упоминании моей работы, то здесь должен появиться человек, занятый схожей со мной деятельностью. Хотя бы потому, что его все так ждут...
        Он не успел додумать до конца, когда в зал ресторана вошел... Но этого просто не могло быть. От растерянности « Дронго» даже привстал. Встретить здесь своего коллегу, да еще такого известного. Дронго несколько растерянно посмотрел на сидевших рядом с ним людей.
        - Извините меня, - сказал он, понимая, что нельзя этого делать, - я вас оставлю. Прошу еще раз простить меня.
        - Кто это? - спросил Сарычев, показывая на вошедшего.
        - Мой старый знакомый, - достаточно невежливо ответил « Дронго», не уточняя, кто именно появился в ресторане. Он даже не знал нужно ли им говорить об этом. Возможно, было бы лучше, если бы он остался сидеть с ними за столиком. Но не подойти к вошедшему в зал человеку он не имел права. Просто не мог. Это был его кумир, один из тех, кого он считал своими учителями. В мире было лишь несколько человек, подобных вошедшему гостю.
        - Вы его знаете? - уточнил Сарычев. Мурашенков снова нахмурился. На этот раз он даже не пытался скрыть своего раздражения.
        - Это мсье Дезире Брюлей, - сообщил Дронго, понимая, что Мурашенков узнал этого человека. Он прошел через весь зал и подошел к столу, рядом с которым тяжело опустившись на стул, сел вошедший в зал незнакомец.
        - Добрый вечер комиссар, - тихо произнес Дронго, останавливаясь перед гостем.
        - Добрый вечер, - буркнул комиссар, не удивившись появлению Дронго, словно они договорились о встрече именно здесь, в отдаленной точке Европы.
        - Садись, - разрешил комиссар, показывая на стул, стоявший рядом с ним. Дронго обернулся и заметил, как все сидевшие в ресторане смотрели в их сторону. Он сел спиной к залу.
        - Я так рад вас видеть, - искренне сказал он.
        Перед ним сидел бывший комиссар французской полиции легендарный Дезире Брюлей. За два пока когда они не виделись, Брюлей не изменился. Его лицо было словно высечено из камня. Массивные плечи, грубые черты лица, бывший комиссар полиции был известным на весь мир человеком, а его любовь к трубке была столь же традиционна, как у многих литературных героев, ставших известными сыщиками.
        - Я тоже рад тебя видеть, - кивнул в ответ Брюлей, - хотя мне было бы приятнее увидеть тебя в Париже. Зачем ты прилетел? Кто-то из этих типов сумел тебя уговорить, чтобы ты позаботился об их интересах? - он не скрывал своего пренебрежения к окружающим людям.
        - Меня трудно уговорить, комиссар, - улыбнулся Дронго, - и вы это знаете.
        Ему было приятно разговаривать с человеком, которому он абсолютно доверял. Они были знакомы уже много лет.
        - Почему не спрашиваешь меня, как я здесь оказался? - прохрипел Комиссар. - Или ты думаешь, что меня тоже можно купить? Старый конь стоит дешевле молодого?
        - Я не хотел вас обидеть, - встрепенулся Дронго.
        - Я знаю, - ответил комиссар, - ты вообще ко мне хорошо относишься. Но на этот раз у тебя есть все причины изменить обо мне мнение. Я приехал сюда по приглашению одного из этих типов.
        - Даже если вас пригласит сюда сам Сатана, я и тогда не изменю своего мнения о вас мсье комиссар, - они говорили по-английски, и Дронго приходилось выговаривать более четко слова, чтобы Брюлей его понимал. Комиссар говорил по-английски с заметным французским акцентом.
        - Спасибо, - пробормотал явно польщенный комиссар, - не нужно так изощряться. У меня за последние четверть века не появилось ни одного друга. В старые годы трудно заводить новых друзей. Ты же знаешь, что у нас с женой нет детей, и поэтому мы дружим с людьми, которые уже много лет появляются в нашем доме. Новых лиц у нас не бывает, - тяжело произнес комиссар и, не делая паузы, добавил, - кроме тебя. Ты единственный человек, кто появился в нашей семье за последние десятилетия. Иногда я думаю, что ты мог бы быть моим сыном, настолько хорошо я к тебе отношусь.
        Дронго улыбнулся, чувствуя, как предательски заблестели его глаза. Похвала такого человека стоила многих высших наград.
        - Поэтому давай перестанем обмениваться глупыми любезностями и поговорим по делу, - проворчал комиссар и позвал официанта. Его скупые жесты и слова чем-то напоминали известного французского актера Жана Габена, настолько органичными и характерными они были.
        - Принеси мне бокал вина, - приказал комиссар, и, когда официант отошел, сказал обращаясь к Дронго: - Ты уже, наверно знаешь, что здесь должно произойти. Завтра они подписывают крупный контракт на организацию какого-то соревнования по гольфу. Говорят, что это будет параллельный чемпионат мира. Очень большие деньги, Дронго. Когда мне назвали сумму, я даже не поверил. Можешь себе представить, этот спорт богатых бездельников. Ходят по искусственным полям в мягких тапочкам, а слуги носят за ними их клюшки. И вся игра заключается в том, чтобы попасть шариком в дырочку. Игра для придурков, - убежденно произнес комиссар, ощупывая карманы. И, лишь затем вспомнив, добавил: - Черт возьми, здесь не разрешают курить. Им мало одного чемпионата, хотят организовать суперсоревнования для «своих». Для президентов банков, компаний, для коронованных особ и всяких там шейхов. Соревноваться с профессиональным спортсменами они, конечно, не смогут, а вот побегать друг за другом - пожалуйста.
        - Я слышал, что в мире есть несколько таких соревнований.
        - Эти будут самыми грандиозными. В гольф не играют бедные люди. Это спорт очень богатых людей. Как соревнование на своих яхтах.
        - И вы приехали только из-за этого? - Дронго чуть смущенно улыбнулся, ему было неприятно задавать такие вопросы. Но он знал, что бывший комиссар не любит, когда ему пытаются подыграть.
        - Не только, - на грубом лице комиссара появилась улыбка, - ты знаешь, если бы ты меня не спросил, я бы очень удивился. И, может быть, даже огорчился. Конечно, я приехал сюда не из-за этих бездельников и не из-за этой игры. Сначала ко мне обратился один из этих бездельников, и я, конечно, ему отказал. Я не спустил его с лестницы только потому, что мы встретились в неплохом ресторане в отеле
«Крийон», находившемся на первом этаже.
        - Справа от входа, - кивнул Дронго, - я там бывал.
        - Не нужно напоминать комиссару полиции, живущему на зарплату, что ты бывал во всех лучших ресторанах Парижа.
        - Убедили. Я теперь буду обедать только в американских закусочных.
        - Не стоит. Такой жертвы я от тебе не требую. Я сразу отказался. В моем возрасте лететь в Португалию не совсем удобно. И совсем не солидно. Я правильно выразился по-английски?
        - Я вас понял. Мне всегда неприятно, когда я вспоминаю, что не сумел выучить французский язык.
        - Между прочим никогда не поздно, - проворчал Брюлей, - в общем я отказал. А потом мне позвонил мой старый знакомый и настоятельно попросил меня принять приглашение. Очень просил. Учитывая, что мне пообещали солидный гонорар, а в Португалии я никогда раньше не был, я перезвонил первому собеседнику и объявил, что согласен. Вот и все.
        - И ваш друг был из какой-нибудь секретной службы вашей страны? - поинтересовался Дронго.
        Брюлей нахмурился. Полез в карман за трубкой. Достал ее, посмотрел и негромко выругался. Затем убрал трубку обратно.
        - Вот так мне и нужно, - негромко сказал он, - нельзя скрывать от друзей даже такие подробности. Как ты догадался? Только не ври, что ты знал заранее. Мы говорили вдвоем, гуляя в лесу.
        - Среди гостей есть известный российский бизнесмен, - пояснил Дронго, - по моей информации, он достаточно тесно связан с российскими спецслужбами. И недавно сюда пришел некий пан Шокальский, о котором я узнал, что он тоже был связан с польскими спецслужбами. А потом появились вы. Таких совпадений не бывает. Или бывает?
        - Не бывает, - согласился Брюлей, - именно поэтому меня сюда и позвали. Кроме чемпионата, они собираются договориться о покупках новых технологий для производства оборудования. Атомные станции. Вообще такой чемпионат придуман для неформального общения глав крупнейших корпораций с политиками и руководителями государств. Как, например, Давос в Швейцарии. Все катаются на лыжах, а потом вдруг резко падает курс франка или поднимается курс иены. Хотя у нас уже нет франка, - махнул рукой комиссар. - Скоро у нас все будет общее, и не только деньги. Одно общее правительство, общие продажные журналисты, общие деньги, одни и те же американские актеры появляющиеся на экранах всех стран мира. И одинаковые гамбургеры, которые подают в каждой столице мира. Я превращаюсь в старого ворчуна. Теперь ты все знаешь. Вот почему я здесь. Теперь не говори, что ты приехал случайно? Тебя нанял этот русский бизнесмен?
        - Я вас удивлю. Я оказался здесь проездом. На самом деле я жду Джил, которая приедет через несколько дней.
        - И я должен поверить? - прохрипел комиссар.
        - Я бы не стал вас обманывать, - Дронго смотрел ему в глаза.
        Брюлей фыркнул. Снова полез за трубкой. И снова убрал руку.
        - Мне остается только поверить тебе, - негромко сказал он, - и знаешь, что я тебе скажу. Настоящий профессионал всегда оказывается там, где он нужен. Если ты оказался здесь даже случайно, значит, так должно было случиться. Теперь расскажи мне, что ты знаешь об этих господах, которые с таким любопытством смотрят на нас. Давай подробнее, начнем с этих поляков. Кажется, они так интересуются нами, что все время смотрят в нашу сторону.
        Дронго оглянулся.
        - Смотрят, - согласился он, - но боюсь, что я ничего не смогу сказать о пане Шокальском и его очаровательной спутнице... Сегодня я увидел их впервые в жизни. .
        Он не успел договорить, когда они услышали звук разбитого бокала. Все обернулись в сторону большого стола. Кэтрин швырнула на пол салфетку и поднялась со стула. Очевидно, она снова спорила с супругой своего дяди. Адвокат Карнейро вскочил, пытаясь уладить скандал, но Кэтрин, повернувшись, уже уходила из зала ресторана. Вилари, пробормотав извинение, поспешил за ней. Сильвия пыталась успокоиться, но было заметно, как у нее дрожат губы. Мануэль Сильва снисходительно улыбался. И только Фармер сохранял абсолютное спокойствие.
        - По-моему, они не могут поделить этого старика, - пробормотал Дронго. Он увидел, как Сарычев подошел к Шокальскому и что-то быстро пробормотал. Поляк сразу согласно кивнул головой.
        - После ужина, - достаточно громко добавил Сарычев, и Шокальский снова кивнул головой.
        - Здесь будет интересно, - подумал Дронго, - Кажется, они все ненавидят друг друга.
        Глава третья
        Борьба с курением, превратившаяся в цивилизованных странах в настоящую войну против курильщиков, привела к тому, что запрет на курение был объявлен почти во всех авиакомпаниях, в публичных местах, в ресторанах, барах, гостиницах. Для курящих отводились специальные резервации, которые с каждым годом становились все меньше и меньше. В отеле «Меридиан» для курильщиков был отведен специальный зал, находившийся перед входом в гриль-ресторан. Здесь собирались гости отеля, предпочитавшие отдыхать в клубах сигарного дыма и среди любителей крепкого табака. Комиссар, усевшийся в глубокое кожаное кресло, с удовольствием достал свою трубку. Кроме них, в зале сидел одинокий англичанин предпочитавший дымить гаванской сигарой. Англичанин смотрел в окно и не интересовался гостями, расположившимися рядом с ним.
        - Вы можете сказать мне, что именно предложил вам приехать сюда? - поинтересовался Дронго, - я имею в виду не вашего друга, а одного из гостей отеля?
        - Кто может вызвать комиссара полиции, хотя бы и бывшего? - усмехнулся Брюлей. - Мне интересно твое мнение Дронго?
        - Конечно, не русские и не поляки, - улыбнулся Дронго, - они обычно предпочитают не связываться с полицией. К тому же обе пары имели связи со спецслужбами своих стран. Джеймс Фармер привез бы с собой целую кучу телохранителей и обратился бы к частному эксперту. Его племянница, узнав о том, что я эксперт по вопросам преступности очень огорчилась. Значит, она, во-первых, не хотела присутствия такого эксперта, а во-вторых, не знала о его появлении. Его молодой муж вряд ли стал бы приглашать вас без согласия супруги. Остаются трое - жена мистера Фармера, владелец отеля Мануэль Сильва и адвокат Карнейро. Владелец отеля сделает все, чтобы избежать любого осложнения ситуации, но он не станет приглашать такого неуправляемого человека, как вы, зная ваш характер и вашу репутацию. К тому же вы известный человек и не пойдете на компромисс в случае необходимости. Сильвия боится только одного - лишиться наследства своего мужа. Она вполне могла обратиться к вам за помощью. Но я думаю, что в случае необходимости она бы обратилась к частному эксперту, а не к бывшему комиссару полиции. И, наконец, адвокат Карнейро.
У него наверняка есть связи с полицией и французскими адвокатами. Его приезд мог заинтересовать ваши спецслужбы. И приглашение в Португалию могло поступить от местного жителя. Иначе бы вас пригласили в Москву или Варшаву. Именно он мог обратиться к вам за помощью. Я прав?
        - Конечно, - буркнул комиссар, - все просчитал верно. Этот адвокат приехал ко мне в Париж и попросил меня приехать в Алвор.
        - Он сказал почему?
        - Объяснил, что опасается конкуренции со стороны русских и поляков.
        - И только?
        - Нет, не только... Он считает, что они могут помешать заключению соглашения между Фармером и его клиентом, владельцем отеля Мануэлем Сильвой. Ему было важно мое присуствие.
        - Почему он не нанял частных экспертов? Или личную охрану?
        - В отеле есть своя охрана, - пояснил комиссар Брюлей, - думаю, он опасается какого-то подвоха. Непредсказуемого поведения одного из конкурентов. Формально переговоры ведутся между португальцами, русскими и поляками с одной стороны, и компанией мистера Фармера - с другой. Причем Фармер ведет все переговоры лично, не доверяя своим юристам. И лишь когда соглашение достигнуто, он вызывает своих юристов.
        - Когда начнутся переговоры?
        - Завтра утром, - комиссар тяжело вздохнул, - придется мне выступать в роли адвоката и охранника в одном лице.
        Дронго хотел задать следующий вопрос, когда в зал одновременно вошли Шокальский, Сарычев и Мурашенков. Напарницы поляка с ними не было. Увидев Дронго, Мурашенков чуть нахмурился, а Сарычев вежливо поздоровался. Все трое прошли в дальний угол, усаживаясь за столик. Подскочившего официанта попросили принести коньяк. Мурашенков и Сарычев достали сигареты.
        - Кажется вас вызвали не напрасно, - тихо сказал « Дронго», по-моему, они собираются договориться.
        Было заметно, как нервничает Шокальский. Мурашенков говорил, настаивая на своем, и Шокальский все время очень тихо, но твердо возражал. Сарычев почти не вмешивался в беседу, лишь переводя тревожные взгляды с одного соперника на другого.
        - Ты слышишь, о чем они говорят? - спросил комиссар.
        - Вы видете затылком? - усмехнулся Дронго.
        - Ты все время смотришь в их сторону, - пояснил Брюлей, - я могу видеть по твоим глазам, как ты пытаешься услышать их разговор. Ты ведь знаешь русский язык. Или они говорят по-польски? Он должен быть похож на русский.
        - Они говорят по-русски, - сообщил Дронго, - говорят достаточно тихо, так как понимают, что я могу их услышать. Мурашенков все время предлагает варианты, а Шокальский отказывается. Полагаю, что они не могут договориться.
        - И не договорятся, - кивнул комиссар, выпуская клубы Дыма - они конкуренты, и поэтому не смогут договориться.
        - У вас поразительная выдержка, - признался Дронго, - вы ни разу не повернулись в их сторону, даже не пошевелились. Такой выдержке еще нужно поучиться.
        - Научишься, когда будешь в моем возрасте. Если я начну на них оборачиваться, они поймут, что мы интересуемся их беседой. И боюсь, что они решат продолжить свой разговор в другом месте.
        - Согласен, - Дронго заметил, как в зал вошла спутница Шокальского. Она была высокого роста, спортивного телосложения. Коротко стриженные темные волосы, заметно выделяющиеся скулы. Ей было лет сорок, но она выглядела достаточно хорошо для своего возраста. Дронго даже подумал, что очень хорошо. У нее были серые холодные глаза. Войдя в зал, она внимательно осмотрела всех присутствующих. Дронго подумал, что так входят в комнату сотрудники полиции или спецслужб. Незнакомка взглянула на флегматичного англичанина, уже успевшего докурить свою сигару, посмотрела в сторону Дронго и неподвижно сидевшего комиссара. И лишь затем подошла к столику Шокальского, усаживаясь немного в стороне, как обычно садятся телохранители. Шокальский чуть повернулся в ее сторону и посмотрев на своих русских собеседников, быстро представил свою спутницу.
        - Пани Томашевская, - сказал он достаточно громко, чтобы его услышал и Дронго. Больше он ничего не добавил, очевидно решив, что и этого вполне достаточно. Наверняка Томашевский исполнял при нем роль своеобразного телохранителя.
        - Вошедшая дама села чуть в стороне, не принимая участия в беседе, - пояснил Дронго, обращаясь к комиссару.
        Тот кивнул головой, продолжая дымить. Мурашенков, уже заметно нервничая, доказывал своему собеседнику неоспоримость собственной позиции, но Шокальский парировал все его доводы. Они даже не заметили, как постепенно повышали голос, и Дронго начал улавливать отдельные слова.
        - У вас... не получится... - горячился Мурашенков, - мы... стоимость контракта..
        Вы только посредники...
        - Европейское единство... - возражал Шокальский, - ваше присутствие на рынке...
        Комиссар сохранял хладнокровие, даже не спрашивая Дронго, о чем именно говорят собеседники. Дронго, вспомнив о Брюлее, смутился.
        - Извините меня, комиссар, - пробормотал он, - я увлекся их спором.
        - Я ждал, пока ты решишь сообщить мне, о чем именно они спорят, - сообщил комиссар.
        - Русские говорят о том, что у поляков ничего не получится. Очевидно, делегация из Москвы предлагает гораздо больше денег, чем могут предложить поляки. К тому же поляки не являются основными покупателями и выступают в качестве посредников. Шокальский говорит о европейском единстве, намекая, что подобный контракт не отдадут русским. Они продолжают спорить, не могут договориться.
        Мурашенков заметно нервничал. Он оглядывался на Сарычева и нервничал еще больше. Очевидно, его беспокоила позиция Шокальского. Наконец он не выдержал.
        - У вас ничего не выйдет, Шокальский, - зло сказал Мурашенков, - в Европе нет такой компании, которая могла бы дать больше нас. Мы предложим в два, в три, в четыре раза больше, и все равно станем победителям. При любом исходе, Шокальский. Вы меня понимаете? При любом раскладе мы будем победителями.
        Он поднялся. Сарычев поспешил встать вслед за ним. Шокальский с любопытством посмотрел на обоих.
        - Только одно маленькое уточнение, пан Мурашенков, - мягко произнес он, хитро улыбаясь, - я говорил о европейском единстве, но я не говорил, что мы представляем европейскую компанию. Мы всего лишь посредники. Может быть, мы представляем американскую корпорацию или японскую? А может, нас послали арабы? Вам не кажется, что у вас не хватит денег конкурировать против всего мира?
        - Тогда мы придумаем что-нибудь другое, - зло пообещал Мурашенков и, повернувшись пошел к выходу. Сарычев поспешил за ним. Шокальский негромко пробормотал польское ругательство и взглянул на Томашевского. Тот пожал плечами.
        Комиссар не повернулся и в этот раз.
        - Что там произошло? - спросил он.
        Дронго подробно рассказал о случившемся скандале.
        - Кажется, настало время пообщаться с моим клиентом, - сказал Комиссар, тяжело поднимаясь, - пойду пообщаюсь с этим прохвостом Карнейро, который втянул меня в авантюру европейского масштаба.
        Он поднялся и вышел из зала. Шокальский даже не посмотрел в его сторону. Он что-то быстро говорил пани Томашевской. Она молча слушала. Англичанин поднялся и посмотрел на часы. Затем неспешно вышел из зала. Дронго услышал его негромкий голос.
        - Мои вещи уже в автомобиле?
        - Да, мистер Райт, - сообщил ему портье, - мы уложили ваш багаж в салон автомобиля. Вот ваши ключи, мистер Райт. И копия счета.
        - Спасибо, - англичанин очевидно уезжал. Дронго в который раз подумал о своеобразии национальных традиций. Англичанин пришел сюда, чтобы выкурить любимую сигару. Он мог выкурить ее в салоне своего автомобиля, но предпочел спокойно завершить ужин, пока его багаж будут грузить, и пройти в зал, чтобы не торопясь выкурить сигару. Такой невероятный характер. Или для англичанина подобное было в порядке вещей? Дронго улыбнулся и поднялся со своего места. И в этот момент услышал, как Шокальский говорит пани Томашевской.
        - Тогда мы его уберем, Илона, - Дронго сделал вид, что не понял этой фразы, произнесенной по-польски. Не оборачиваясь он вышел из зала.
        - Напарница Шокальского похожа на профессионального «ликвидатора», - подумал Дронго, - такая очаровательная дама способная отравить или пристрелить любого нужного «клиента». Тогда выходит, что пан Шокальский привез с собой такого человека. Но почему тогда Фармер так испугался? Ведь по логике вещей он не должен знать напарницу Шокальского. А если он ее знает, то где и когда они успели познакомиться. Неужели именно такую опасность имел ввиду Карнейро, когда поехал в Париж за комиссаром Брюлеем. Или есть еще другая опасность?
        В холле отеля он увидел как невозмутимый англичанин усаживается в салоне своего автомобиля и медленно отъезжает от гостиницы. Каждый отель такого класса проектируется и строиться с участием известных дизайнеров, архитекторов. При подъезде к отелю были устроены своеобразные террасы, и автомобиль поднимался по кругу, чтобы припарковаться рядом со входом или на ближних террасах, где росли небольшие карликовые деревья и большие кусты цветов, посаженные с таким расчетом, чтобы оттенять верхние террасы от нижних.
        Дронго подумал, что англичанам приходится в Европе труднее всего. Переход с правостороннего на левостороннее движение, принятое в Европе, мог привести к многочисленным авариям, если бы не известная пунктуальность и добросовестность граждан Туманного Альбиона, не любивших нарушать правила дорожного движения, даже с учетом европейских особенностей.
        Когда англичанин уехал, Дронго подошел к портье.
        - Вчера приехали мои друзья из Варшавы, - сказал он обращаясь к портье, - в каком номере они остановились?
        - Вы ошибаетесь, сеньор, - улыбнулся немолодой портье лет пятидесяти, - они остановились в двух соседних номерах на третьем этаже. Там же, где и вы. Рядом с вашим номером. Нужно им что-то передать? Кажется, я видел, как они прошли в зал перед гриль-рестораном. Разве вы их так не заметили?
        - Какой глазастый портье, - разочарованно подумал « Дронго», - наверно, я не обратил внимание, - пробормотал он.
        - Да, - улыбнулся портье, - меня все спрашивают об этой паре. Многие считают, что они муж и жена. Но я думаю, что всех интересует скорее женщина, чем мужчина.
        - И многие о них спрашивали? - насторожился Дронго.
        - Многие, - уклонился от ответа портье.
        - Какой молодец, - восхитился Дронго, - настоящий сукин сын.
        Он достал пятидесятидолларовую бумажку.
        - В нашей стране любят другие зеленые деньги, - очень тихо сообщил портье, - мы перешли на евро.
        - Зеленные деньги? - не понял Дронго, - обычно «зелеными» называли доллары. - И вдруг он догадался. И расхохотался. Конечно, «зеленные». Цвет купюр, достоинством в сто евро. Он поменял бумажку.
        - Она мне больше нравиться, - доверительно сообщил портье, принимая деньги, - кроме вас, этой парой интересовались адвокат Карнейро, наш французский гость мсье Брюлей, сеньор Сарычев, мистер Фармер.
        - Интересный список, - пробормотал Дронго, - надеюсь, что когда вам заплатят еще одну бумажку такого цвета, вы забудете назвать им мое имя.
        - Лучше получить ее немедленно, чтобы я сразу забыл ваше имя, - сообщил довольный портье.
        - Как он мне нравится, - в который раз восхитился « Дронго», доставая вторую купюру, - как вас зовут? Вы португалец?
        - Мои предки - выходцы с Азорских островов, - улыбнулся смуглый портье, уже предвкушая вторую бумажку, - меня зовут Жозе Монтейру.
        - Вы очень сообразительный человек, - кивнул Дронго, - но я думаю, что вторую купюру мне лучше сохранить у себя. Ведь вы все равно расскажете обо мне, когда получите следующую бумажку.
        Он сделал эффектный жест и спрятал купюру в карман. Портье шумно выдохнул воздух и неожиданно улыбнулся, показывая свои зубы.
        - Вы настоящий психолог, сеньор, - восхищенно сказал он, - я бы все равно никому про вас не рассказал. Даже без денег. Остальные платили гораздо меньше. Карнейро и комиссар Брюлей не дали ничего, Фармер дал только пять долларов, а Сарычев десять. Вы не знаете, почему богатые люди обычно бывают такими жадными? Я не имею в виду вас, вы настоящий сеньор.
        - Спасибо, Жозе. Боюсь, что никогда не буду богатым человеком. Они умеют ценить деньги, а я умею их только зарабатывать и тратить. Ценить и хранить их я так и не научился.
        Дронго повернулся и вошел в зал, когда оттуда выходили Шокальский и его спутница. Они прошли совсем рядом с ним, и женщина чуть усмехнулась. Аромат парфюма Дронго приятно щекотал ее ноздри. Уже много лет он пользовался только « фаренгейтом», употребляя лосьоны, дезодоранты, мыло и кремы фирмы Кристиана Диора. Иногда казалось, что запах «Фаренгейта» въелся в его кожу, настолько привычным был этот агрессивно-волнующий аромат парфюма. Женщина обернулась, чтобы посмотреть на « Дронго». Ее спутник был ей по плечо. Дронго, обернувшись, улыбнулся пани Томашевской, но она уже успела отвернуться.
        Он вошел в зал и прошел к комиссару, снова набивавшему свою трубку. Дронго уселся напротив.
        - Вы спрашивали про поляков у портье? - поинтересовался он.
        - Конечно, - ответил комиссар, - мне нужно было знать, кто именно сюда приехал. За ужином мистер Фармер несколько раз очень странно смотрел в сторону этой польской парочки. Мне было интересно узнать, в каких номерах они живут. Оказалось, что в разных. А я поначалу принял их за семейную пару.
        - Я тоже, - признался Дронго, - но в даме есть что-то странное. Она больше похожа на переодетого спецагента, такого «Джеймса Бонда» в юбке. А он на ее сутенера.
        - И я так подумал, - усмехнулся комиссар, - именно поэтому поинтересовался, как они разместились. Мне они тоже интересны, и я думаю, что нужно будет перезвонить в Париж и узнать что есть в «Интерполе» на эту странную парочку. Заодно постараюсь узнать и про русскую парочку, которая так некстати оказались здесь, - он посмотрел на часы, - извини, но я устал. Мне лучше подняться в номер. Я остановился на третьем этаже. А ты на каком?
        - Тоже на третьем, - Дронго улыбнулся, - кажется, всех гостей отеля разместили на третьем этаже.
        - В такое время не бывает много гостей, - согласился комиссар и, тяжело поднявшись из своего кресла пошел к выходу. Дронго пошел за ним, - не нужно меня провожать, - отмахнулся Дезире Брюлей.
        Дронго вернулся на свое место и попросил официанта принести ему чашечку чая. Он не успел допить чай, когда в зал вошла Илона Томашевская. Она успела переодеться. Теперь на ней бежевая блузка и темная юбка чуть ниже колен с запахом. «МаксМара», - подумал Дронго. Характерная для них гамма цветов. У этой пани определенно неплохой вкус. Она вошла в зал и сразу посмотрела в сторону Дронго. Собственно никого больше в зале и не было.
        - Кажется, она собирается разговаривать именно со мной, - подумал Дронго, поднимаясь, когда женщина подошла к нему.
        - Господин Дронго, если не ошибаюсь? - спросила она. По-русски она говорила с характерным польским акцентом, но достаточно чисто. Он вдруг вспомнил Монику Эклер, польского дипломата, с которой познакомился несколько лет назад в Мадриде. Как давно это было.
        - Разве мы знакомы? - спросил он несколько удивленно.
        Она села в кресло, положив ногу на ногу. И достав сигареты. Дронго опустился в свое кресло, ожидая ответа на свой вопрос.
        - Разве вы не Дронго? - спросила Илона.
        - Меня обычно так называют, - согласился он, - но как вы меня узнали?
        - Ваш запах, вернее, аромат вашего знаменитого парфюма. Ваша характерная мягкая обувь и ремни с инициалами «Балли». Весь мир знает о ваших пристрастиях, господин Дронго. И еще про вас лично. Я была чемпионом Европы по стрельбе и знаю, что у вас были достижения и в этой области...
        - Чемпионом Европы я не был, - буркнул Дронго, которому было приятно слышать о себе такие слова.
        - Вы самый известный эксперт по вопросам преступности в Европе, - продолжала Илона, - таких специалистов, как вы, можно посчитать по пальцам. В Европе вас трое. Комиссар Дезире Брюлей, мистер Мишель Доул из Лондона и вы. Или я кого-то пропустила?
        - Нет. Вы поразительно хорошо осведомлены. И о моих пристрастиях, и о ведущих экспертах...
        - Два из которых оказались здесь, - быстро перебила она его.
        - Два из которых случайно оказались здесь, - подчеркнул он четвертое слово.
        - И поэтому вы «случайно» интересовались нами. А до вас портье расспрашивал мсье комиссар. Или это тоже «случайность»? - с улыбкой спросила пани Томашевская.
        - Какой очаровательный негодяй этот Жозе Монтейру, - восхитился в душе Дронго, - успел ей сказать про меня. Неужели она заплатила больше моего.
        - Сколько вы ему дали? - неожиданно спросил он.
        - Что? - не поняла женщина.
        - Сколько вы ему заплатили? - поинтересовался « Дронго», только честно.
        - Сто евро, - призналась Илона, - он сам назначил цену.
        - Молодец, - Дронго рассмеялся, - извините, я подумал про этого типа. Кажется, он неплохо зарабатывает на нашей подозрительности.
        - Зачем вы сюда приехали? - спросила женщина, очевидно, не привыкшая к дипломатическим тонкостям. Она потушила сигарету. И почти сразу достала вторую.
        - Я оказался здесь случайно, хотя, увидев комиссара Брюлея, вы можете мне не поверить. Действительно, странно, что мы двое оказались именно здесь, в одном месте, на краю Европы. Но почему вы приехали сюда и в такой странной компании с паном Шокальским.
        - Он вам не нравится? - улыбнулась Илона.
        - Пока не определился, но симпатий он у меня не вызывает. Наверно, это подсознательное чувство. Своего рода зависть к более удачливому самцу. Когда он появляется с вами, я чувствую себя не столь уверенно.
        - Он не мой любовник, - жестко сообщила пани Томашевская, если это вы имеете в виду.
        - Нет. Я просто имел в виду, что вы очень красивая женщина.
        - Здесь только одна красивая женщина, - возразила Илона, Кэтрин Фармер, известная на весь мир актриса.
        - Она очень красивая женщина, - согласился Дронго, - но в вопросах женской красоты я достаточно толерантен. Мне нравится, когда присутствует многообразная цветовая палитра. Или вы думаете иначе?
        Она убрала сигарету и закусила губу, чуть усмехнувшись и По-достоинству оценив его ответ. Стряхнула пепел своей сигареты. И снова закурила.
        - Можно я задам вам тот же вопрос? - спросил Дронго. - Почему вы здесь?
        - Вы не ответили на мой вопрос, - напомнила Илона.
        - Я здесь оказался абсолютно случайно, - ответил « Дронго», он хотел добавить, что ждет свою жену, но замолчал. Про Джил не должен был знать никто в целом мире. При его известности он не смог бы гарантировать безопасность своей семьи. И поэтому он замолчал.
        - В таком случае я тоже приехала отдохнуть в Алгарве, - зло парировала его собеседница.
        - Не обижайтесь, - попросил Дронго, - я ведь понимаю ваши чувства. Считайте, что нас вместе с комиссаром сюда пригласили. Тогда вам станет легче?
        - Кто именно пригласил?
        - Этого я вам не скажу. Теперь ваша очередь отвечать на мой вопрос. Зачем вы сюда приехали?
        - Пан Тадеуш пообещал мне удивительный отдых на берегу океана, - усмехнулась она.
        - Я видел, как вы входите в комнату, видел как вы осматриваетесь в помещении, - сказал Дронго, - добавьте ваши слова о не совсем традиционном для красивой женщины увлечении стрельбой. И, наконец, ваши вопросы и ваша мгновенная реакция на слова портье... Вывод очевиден. Вы сотрудник спецслужб или офицер полиции?
        - Я знала, что вы так и подумаете. Я работала в Министерстве внутренних дел. Четырнадцать лет...
        - Сейчас не работаете?
        - Нет. Уже несколько лет как не работаю. Ушла в девяносто девятом. Сейчас я частный детектив. Как вы, господин Дронго.
        - Предположим. Тогда почему Фармер так взрогнул, увидев вас. Или у него были свои интересы в вашем Министерстве? Я не думаю, что польская полиция так рьяно искала столь известного миллионера. Или я ошибаюсь?
        По лицу Илоны пробежала какая-то тень. Длинная струя дыма поднялась в воздух. Дронго терпеливо ждал.
        - Я думала, что вы знаете... - сказала она.
        В некоторые моменты нужно молчать. Дронго знал, как разговорить собеседника, он умел слушать и умел говорить таким образом, чтобы втянуть любого собеседника в разговор. Но сейчас нужна была пауза. Илона молчала пять секунд, шесть, семь...
        - Двадцать лет назад в Лондоне я участвовала в конкурсе красоты, - сообщила она, с силой потушив сигарету в пепельнице, тогда мистер Фармер был генеральным спонсором этого конкурса. Ему было под шестьдесят. А мне только девятнадцать. Нужно говорить дальше или вы все поняли?
        - Тогда вы с ним и познакомились? - спросил ошеломленный Дронго.
        Она кивнула.
        - И они знали, что вы приедете вместе с Шокальским?
        Она пожала плечами.
        - Чем больше я узнаю, тем больше удивляюсь этой жизни и всем окружающим меня людям, - подумал Дронго.
        - Я хотела, чтобы вы все узнали от меня, - сказала Илона, - вас, наверно, позвали из-за меня. И комиссара Брюлея тоже. Они думают, что я буду мстить... Как глупо. Он совсем старик, хотя говорят, что его супруга намного моложе него. Но он всегда любил молодых женщин.
        - Тогда что-то произошло?
        - Я заняла третье место, - сообщила Илона, - но ничего хорошего больше вспомнить не могу.
        - Почему? - спросил Дронго.
        - У меня были неприятности, - коротко сказала она, не став вдаваться в подробности. Она помолчала и добавила. - Кажется, я сказала вам все, что должна была сказать. До свидания.
        Илона поднялась и вышла из зала. Дронго остался сидеть в своем кресле. Она вышла, мягко ступая.
        - Еще чашечку чая? - спросил официант.
        - Нет, - покачал головой Дронго. Он посмотрел на часы, расписался на счете и, поднявшись, пошел к выходу. Когда он вышел из зала, ему показалось, что на террасе за темными стеклами кто-то сидит. Он беспокойно обернулся. Взгляд неизвестного был направлен ему точно в затылок.
        - Может быть, выйти и посмотреть, кто сидит на террасе? - вдруг подумал он. Или ему кажется, что там кто-то есть. Уже было достаточно поздно.
        Дронго повернулся и пошел к лифту. Человек сидевший за его спиной, чуть шевельнулся. Если бы Дронго вышел на террасу, он бы увидел глаза убийцы. Дронго вошел в кабину лифта со смутным ощущением вины и ненависти, ударивший его в голову. Замысливший убийство уже заранее ненавидит не только того, кого он собирается убить, но и всех остальных, словно виноватых в его преступлении. Убийца положил руки на столик. Дронго поднялся на третий этаж и вышел в коридор. Здесь никого не было. Он достал ключ и пошел к своему номеру. Убийца поднялся и вошел в холл. Один из охранников стоявших у отеля, увидел отражение фигуры с глубине холла. Отсюда невозможно было увидеть, кто там проходил - мужчина или женщина. Но охранник не стал приглядываться. Здесь много лет ничего не случалось. В Алворе даже пропажа курицы была чрезвычайным событием. И, зевнув, охранник пошел дальше.
        Глава четвертая
        Спускаться к утреннему завтраку он не любил. Среди его постоянных привычек было неприятие плотных завтраков по утрам. Обычно он ограничивался чашкой чая с небольшим бисквитом или сухим шотландским печеньем. Приняв душ и тщательно побрившись, он спустился вниз к одиннадцати часам, когда многие гости уже выходили после завтрака. Дронго обратил внимание, что на лужайке перед двумя открытыми автомобилями уже собираются игроки в гольф. Погода была ясная, сухая, и любители этой аристократической игры собирались продолжить вчерашнюю игру. Среди мужчин стоявших на лужайке он разглядел Мануэля Сильву, хозяина отеля, Джеймса Фармера, невозмутимого и внешне холодного, адвоката Карнейро. Его удивило присутствие на лужайке Сарычева и Мурашенкова. Очевидно, русские гости решили присоединиться сегодня к игравшим вчера игрокам.
        Дронго вышел на террасу и попросил официанта принести ему чашку чая, наблюдая за игроками. Карнейро рассказывал какую-то смешную историю на английском, и все улыбались. Все, кроме Фармера.
        Фармер несколько раз посмотрел в сторону отеля. И в этот момент из здания вышел пан Тадеуш Шокальский, одетый в серые мягкие брюки и темный пуловер. Очевидно, он тоже должен был принять участие в этой игре.
        - Брюлей сказал вчера, что они должны провести свое совещание утром, - вспомнил Дронго, - наверно они собрались специально, чтобы обсудить свои вопросы за игрой в гольф. Или это игра будет только прелюдией к серьезному разговору?
        Все шестеро мужчин прошли к автомобилям, разместившись в обоих машинах, которые тронулись в сторону зеленных полей. Дронго проводил их взглядом и услышал, как на террасу выходят Кэтрин Фармер и ее молодой супруг. Актриса была в темной длинной юбке, в серой блузке и в приталенном черном пиджаке.
        - Так нельзя, Кэтрин, - успокаивал свою жену Энрико, - если мы сегодня уедем, это будет настоящий скандал. Твой дядя обидится. Он ведь позвонил вчера вечером и попросил тебя задержаться.
        - Я не хочу оставаться с этой дрянью в отеле ни одной секунды, - в сердцах заявила Кэтрин, - она меня ненавидит. Сильвия заставит Джеймса переписать завещание, вот увидишь, что все этим и кончится.
        - Не нужно так громко, - обернулся на Дронго Вилари, - успокойся и не нервничай. Скоро день рождения твоего дяди. У него никого нет, кроме тебя...
        - Поэтому он позволяет своей жене меня оскорблять? - снова повысила голос Кэтрин.
        - Мне тоже не нравится эта дрянь, - в сердцах заявил Энрико. - Ты знаешь, как больна моя мать, и я хотел бы быстрее вернуться в Италию. Но нужно потерпеть.
        - Он перепишет все свои деньги на нее, - зло пообещала Кэтрин, - и я посмотрю, что ты тогда скажешь.
        - Не кричи, - снова одернул ее муж, оглядываясь на «Дронго». Кэтрин обернулась и увидела наконец, кто сидит рядом с ними.
        - Ах, это снова вы, - сказала она недобрым голосом, не слушавшим ничего хорошего, - вы опять оказались случайно рядом, мистер детектив.
        - Вы детектив? - нахмурился Вилари.
        - Нет, - ответил Дронго, - я всего лишь частный эксперт по вопросам преступности...
        - Это одно и то же, - перебила его Кэтрин. Несмотря на утро, она выглядела достаточно ухоженной. Волосы были красиво уложены, глаза подведены. «Наверно она взяла с собой собственную визажистку», - подумал Дронго.
        - Нет, - мягко возразил Дронго, - не совсем. И не нужно так нервничать. Я сидел на террасе еще до вашего прихода и не мог знать, что вы выйдете именно сюда.
        От него не ускользнуло, что Вилари явно смутился? услышав о его профессии. Было очевидно, что ему неприятно узнать о прибытии в отель детектива или частного эксперта. После слов Дронго Кэтрин взглянула на мужа, затем снова на Дронго.
        - Мы хотели уехать на побережье, а вышли сюда, - пробормотала она, - действительно глупо. Вы не могли знать, что мы здесь появимся. Извините меня. Кажется, я так глупо сорвалась.
        Одно из самых важных качеств умного человека умение признавать собственные ошибки. Но когда свою неправоту признает красивая женщина, такой жест ценнее вдвойне. Если вообще возможен. Когда извиняется такая известная актриса, как Кэтрин Фармер, это почти чудо. Ничто так не развращает людей, как слава и деньги. Дронго оценил ее тактичность.
        - Ничего, - сказал он, - все в порядке. Я всегда восхищался вашим мастерством, миссис Фармер.
        - Мы поедем? - мрачно спросил Энрико. Он не скрывал своего негативного отношения к незнакомцу и не хотел даже разговаривать с ним, - мне еще нужно забрать наши куртки. Здесь бывает прохладно по вечерам.
        - Поедем, - кивнула Кэтрин. Она посмотрела на Дронго и улыбнулась, словно извиняясь еще раз. Женщина оценила вовремя сказанный комплимент. Энрико ушел следом за женой, даже не попрощавшись. Дронго увидел как на террасу выходит, тяжело ступая, комиссар Брюлей.
        - Куда отправились эти типы? - прохрипел Брюлей.
        - Доброе утро, комиссар, - улыбнулся Дронго, - они уехали играть в гольф. Кажется, на дальней площадке. Если я понимаю что-то в этой игре, то постепенно они должны будут подходить к нам, чтобы завершить свое соперничество.
        Комиссар посмотрел в сторону дальней площадки.
        - И мне нужно туда тащиться, - презрительно спросил он, - или этот адвокат думает, что я буду бегать за ним с его клюшками, как это делают их помощники?
        - Окна вашего балкона выходят на юг, - напомнил Дронго, - вы можете подняться наверх и следить оттуда за игрой.
        - Надеюсь, они не перебьют друг друга, пока я выпью свой кофе, - пробормотал комиссар, - утром я проверил, как все разместились. Два больших сюита на втором этаже занимают Джеймс Фармер с супругой и его племянница с мужем. На втором этаже поселили и русских гостей в двух номерах, находящихся рядом друг с другом. На третьем этаже в двух сюитах живут хозяин отеля и этот адвокат. И еще поляки, номера которых находятся рядом с твоим номером. Забыл еще сказать, что около сюита Кэтрин Фармер живет ее визажистка. Ее зовут Луиза и она француженка. Мы уже успели мило побеседовать.
        - Сколько ей лет?
        - Лет пятьдесят. Я думаю, Кэтрин в столь опасном возрасте, что не захотела бы иметь рядом с собой молодую и красивую визажистку.
        - Она даст сто очков вперед любой молодой красотке, - возразил Дронго.
        - Ты думаешь? - с сомнением спросил Брюей.
        - Уверен. Она потрясающе выглядит.
        - Тебе виднее, - пробормотал комиссар, - иногда я думаю, что эту часть жизни я как-то пропустил. Ты знаешь меня никогда не интересовали молодые кокотки или стареющие актрисы. Я всегда занимался своим делом. Или, может, потому, что я знал слишком много о человеческой породе и о женщинах, с которыми сталкивался во время своих расследований. Хотя ты тоже много знаешь об этих женщинах, тем не менее они тебе нравятся. Или ты скажешь, что раньше было другое время?
        - Время всегда другое, - ответил Дронго, - но я думаю, не поэтому. У вас была любимая работа и была цель. И была страна, которой вы служили по мере своих сил. А у меня всего этого нет. Вот в чем наша разница, мой дорогой Брюлей. У меня масса свободного времени, и я принадлежу только самому себе в отличии от вас. Вы всегда были на государственной службе.
        - Ты жалуешься? - спросил комиссар.
        - Не знаю. Иногда кажется, что да. Я не думал, что все кончится так глупо. Когда меня приглашали для сотрудничества в « Интерпол» или в комитет экспертов ООН, я отправлялся туда с гордостью, зная, что представляю в этих организациях свою страну. А теперь я предоставлен сам себе и не знаю, хорошо это или плохо. Во всяком случае, я немного завидую вам.
        Брюлей молчал. Он достал трубку, оглянулся по сторонам, словно уточняя, можно ли курить на свежем воздухе. И начал набивать трубку табаком.
        - Человек делает свое дело независимо от обстоятельств, - задумчиво сказал он, - может, ты прав. На самом деле мне, конечно, было легче. Я был на службе у государства и действовал от его имени. За мной была вся административная машина Франции, все полицейские моей страны обязаны были мне помогать. А я не должен был никому нравиться и лишь должен был хорошо выполнять свою работу. У частного эксперта другая задача. Ты должен нравиться своим «клиентам», немного угождать им и действовать всегда в одиночку, не рассчитывая на помощь полиции. Я не очень тебя обидел этими словами?
        - Не очень, - ответил Дронго, - вы сказали правду. Именно поэтому у меня есть время замечать красивых женщин. И мне не всегда нравится дело, которым я занимаюсь. Нужно встречаться иногда с мерзавцами, которым я не подал бы руки. Нужно выслушивать их сентенции, терпеливо ждать, когда они соизволят объяснить причину своего визита. И жить одному, без своей страны, потерянной во время моей жизни, и без той работы, которую я сам себе выбирал.
        Он не успел договорить, когда неожиданно раздался громкий женский крик. Комиссар нахмурился. Женщина продолжала кричать. Дронго поднял голову. Прямо над ними на балкон второго этажа выбежала горничная, которая громко кричала и звала на помощь.
        - Сокорру, - кричала она поднимая руки к небу.
        На португальском это был крик о помощи. В холле забегали люди. Дронго вскочил со своего стула. Комиссар опрокинул набитую табаком трубку в пепельницу. И быстро поднялся.
        - Вот и все, - сказал он, - кажется, из меня тоже не получился частный детектив. По-моему, мы с тобой проморгали убийство. Или что-то в этом роде.
        Они поспешили в холл, где им встретился бледный от ужаса Жозе Монтейру.
        - Там... там убийство, - говорил он, задыхаясь от ужаса. Несколько человек уже спешили к кабине лифта.
        - Пропустите, - громко приказал комиссар, и все почтительно расступились, уступая место Брюлею и его спутнику. Дронго и комиссар вошли в кабину лифта, поднимаясь на второй этаж. Там уже толпились испуганные горничные. У входа стояла женщина с растрепанными волосами. Она была в халате отеля. Указывая на вход в сюит, женщина, задыхаясь, произнесла несколько слов по-французски. Комиссар кивнул, входя в номер. Дронго поспешил за ним. Стоявшая на балконе горничная плакала. На кровати лежала женщина. Она лежала, уткнувшись лицом в постель, и вокруг тела расплывалось большое красное пятно. Комиссар подошел ближе и посмотрел на тело убитой, не дотрагиваясь до него.
        - В нее стреляли, - сказал он, наклоняясь к убитой.
        - Не может быть, - тихо произнес Дронго, всматриваясь в простыню, впитывающую кровь, - я сидел внизу, почти под самым номером. Если бы в нее выстрелили, я бы наверняка услышал.
        Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, кто именно лежал на постели. Не было никаких сомнений, что убийца выстрелил в супругу мистера Фармера Сильвию.
        - Дева Мария, - шептала потрясенная горничная, - у сеньор подэ ажудар мэ?
        - Что она говорит? - спросил Брюлей.
        - Просит о помощи, - пояснил Дронго, - она думает, что ее могут обвинить в этом преступлении.
        - Скажи, чтобы она позвала врача, - приказал комиссар, - и узнай, где находиться полицейский участок. Ты говоришь по-португальски?
        - Нет, - ответил Дронго, - но я хорошо знаю итальянский, а они похожи с испанским и португальским. Хотя португальский похож гораздо меньше. Сейчас попробую.
        - Шамэ у медику, - попросил он горничную, чтобы она вызвала Врача, и спросил. - Ондэ фика а ишку адра пулисьял?
        Он уточнил где находится полицейский участок и женщина сразу ответила.
        - Алвор, - пояснила она.
        - Что вам нужно? - услышали они за спиной. Дронго обернулся. На пороге стоял высокий худой мужчина в элегантном сером костюме. Из нагрудного кармана пиджака торчал кончик темно-синего платка в тон галстуку. У него дергался от волнения левый глаз. Редкие седые волосы, худое лицо с глубокими морщинами. Но его английский был безупречен.
        - Хосе да Кунья, - представился вошедший, - менеджер отеля.
        - У вас произошло убийство, - сказал Дронго.
        - Я вижу, - мрачно ответил менеджер, - что вы здесь делаете? Кто вы такие?
        - Я комиссар Дезире Брюлей, - сообщил Брюлей, - а этой мой друг и напарник, сеньор Дронго, - он сказал по-французски, но да Кунья его понял. Менеджер в отелях такого уровня, как правило, хорошо знали несколько европейских языков.
        - Простите, комиссар, но я думаю, будет лучше, если мы дождемся полиции и ничего не будем трогать, - предложил да Кунья.
        - Разумеется, - согласился Брюлей, переходя на английский, чтобы их понял и Дронго, - только спросите у вашей горничной, что она видела и слышала?
        Менеджер спросил у несчастной пожилой женщины, что она увидела. Женщина сбивчиво рассказала.
        - Она говорит, что ничего не видела и не слышала. Сначала она постучала, затем вошла в номер. Посмотрела ванную комнату и прошла в спальню, где увидела убитую женщину. И она сразу выбежала на балкон и закричала.
        - Она давно убирала в коридоре? - уточнил комиссар.
        Менеджер перевел и услышал ответ.
        - Уже полтора часа, - пояснил он, - она убирает на третьем этаже в этой части отеля.
        - Она ничего не видела и не слышала. Может, она видела, как сюда кто-то входил? Да Кунья перевел и удивленно поднял бровь. Дронго разобрал, что именно сказала горничная, но он терпеливо ждал, пока менеджер переведет ее слова на английский язык.
        - Она видела, как отсюда выходила немолодая женщина из другого номера. Женщина была в белом халате отеля. Она приехала с племянницей мистера Фармера. Это ее визажистка.
        - Ясно, - нахмурился Брюлей, искоса поглядев на Дронго. Тот пожал плечами. Ситуация становилась еще более запутанной.
        - Пропустите, - раздался крик из коридора, - пропустите нас.
        В номер вошли Джеймс Фармер и еще несколько мужчин, находившихся с ним на поле для игры в гольф. Хозяин отеля Манэуль Сильва, задыхаясь, смотрел на убитую. Адвокат Карнейро посмотрел на лежавшую женщину и перевел взгляд на Брюлея покачав головой, словно комиссар должен был обеспечить безопасность несчастной женщины. Мурашенков взглянув на убитую и отвернулся. А пан Шокальский тяжело вздохнул и прошептал какую-то католическую молитву.
        И только Фармер молчал. Он словно окаменел, глядя на свою убитую супругу. Подобная сцена может остаться в памяти на всю жизнь, отравляя существование человека даже в его снах. Фармер сжал тонкие губы. Сделал несколько шагов и остановился перед кроватью. Он не кричал, не плакал, не прикасался к телу убитой. Он молчал и смотрел на труп Сильвии.
        - Извините меня, - нарушал гнетущее молчание комиссар, - я думаю, будет лучше, если мы все отсюда выйдем и подождем приезда полиции.
        Он посмотрел на Фармера, ожидая, когда тот выйдет. Но Джеймс Фармер был сильным человеком. Или безразличным. Он снова посмотрел на труп жены и взглянул в глаза Брюлею.
        - Кто? - спросил он. Кажется, это было главное, что его интересовало.
        - Не знаю, - ответил Брюлей, - мы пришли, когда все было кончено.
        Фармер еще несколько секунд смотрел ему в глаза, затем повернулся и вышел из комнаты. Все остальные мужчины тихо вышли за ним. Брюлей взглянул на Дронго.
        - Теперь я буду твоим напарником, - тяжело сказал он, - и нам предстоит найти убийцу. Если, конечно, она не самоубийца. Но здесь нет оружия. Я его не вижу. И я еще не видел ни одного самоубийцу, который падал бы лицом в постель, после того как выстрелил себе в сердце.
        - Я думаю, нам нужно начать с этой визажистки, - напомнил Дронго, - если в полиции узнают, что она сюда входила, несчастную сразу арестуют. Всем были известны натянутые отношения между Сильвией и племянницей ее мужа.
        - Нам нужно поговорить с ней до того, как сюда приедет полиция, - согласился Брюлей, - пойдем, Дронго. Мы с тобой оказались не готовы в такому развитию ситуации.
        Глава пятая
        Они вышли в коридор где толпилось много людей. Комиссар поманил к себе визажистку и что-то тихо прошептал. Она посмотрела на него и медленно кивнула в знак согласия.
        - Ты не будешь возражать, если я поговорю без свидетелей, - спросил комиссар?
        - Конечно, нет, - ответил Дронго, - я думаю, так будет лучше. Мне неудобно вам напоминать, но у нее достаточно сложное положение. Ведь она была визажисткой Кэтрин, а все слышали, как спорили Кэтрин и погибшая Сильвия.
        - Я с ней поговорю, - пообещал комиссар, - только не нужно сразу делать выводы. Это несчастная женщина и без того напугана случившимся. Она говорит мне, что очень боится. Кстати, узнай, не вернулись ли в отель Кэтрин и ее супруг. Она, кажется, выехали из отеля совсем недавно.
        - Да, - согласился Дронго, - они отошли от меня за несколько секунд до вашего появления.
        - Вот поэтому и узнай, - попросил Брюлей.
        Дронго прошел по коридору. Остановился рядом с Мурашенковым и Сарычевым.
        - Какое несчастье, - осторожно сказал Сарычев, - кто мог подумать, что она застрелится.
        - Почему вы так думаете? - поинтересовался Дронго.
        - Ее же не могли убить, - испугался Сарычев глядя на молчавшего Мурашенкова, - или вы думаете иначе?
        - Мне кажется, ее застрелили, - признался Дронго.
        - Что? - еще больше испугался и удивился Сарычев, - что вы такое говорите? Кто мог ее убить? Отель охраняется, вокруг полно людей.
        - Подождите, - требовательно приказал Мурашенков, взглянув на Дронго, - вы считаете, что это убийство?
        - Мне кажется, что безусловно. Иначе нужно допустить, что она выстрелила себе в сердце, затем спрятала куда-то пистолет и упала на постель, чтобы эффектно умереть.
        - Ценю ваш юмор в такой ситуации, - хмуро парировал Мурашенков, - кто мог это сделать?
        - Если бы я видел, я бы обязательно сообщил об этом ее мужу.
        - Кто ее нашел?
        - Горничная. Она закричала, а я как раз в это время сидел под балконом, на террасе.
        - Верно, - Мурашенков оглянулся на толпу, стоявшую у дверей сюита, который занимали Фармеры, - давайте отойдем, - предложил он.
        Втроем они спустились в холл первого этажа, проходя к нескольким креслам, расположенным перед стойкой портье.
        - Садитесь, - показал Мурашенков. Было заметно, что он привык отдавать распоряжения.
        Дронго подошел к портье. Вместо Жозе за стойкой стояла молодая женщина.
        - Сеньора Кэтрин Фармер еще не вернулась? - спросил он.
        - Нет, - испуганно ответила женщина, - они уехали вместе с сеньором Вилари.
        Дронго повернулся и прошел к стоявшим в холле креслам, где уже расположились Мурашенков и Сарычев. Первый снял очки и протер стекла. Затем обратился к Дронго.
        - Мы ушли вшестером примерно в одиннадцать часов утра. Если исключить сотрудников отеля, горничных, служащих, обычных гостей и охранников, то из людей, знавших Фармера и его жену, в здании отеля оставалось несколько человек. Ваш знакомый мсье Брюлей, польская спутница пана Шокальского, Кэтрин Фармер со своим мужем и их визажистка. Значит, у нас только пятеро подозреваемых, если не считать вас, господин Дронго.
        Этому человеку нельзя было отказать в логике. Но Дронго улыбнулся и покачал головой.
        - Нет, - сказал он, - не совсем так, как вы полагаете. Вы правильно решили насчет сотрудников, работающих в отеле. Вряд ли мы можем подозревать кого-нибудь из них. Здесь работают в основном выходцы из небольшого Алвора, а там все знают друг друга. И многие горничные находятся в родственных отношениях или знают семьи друг друга. Но есть другое не менее важное обстоятельство, которое вы не учли. Дело в том, что я сидел под балконом и мог услышать выстрел, если бы убийца выстрелил, после того как я появился на террасе. Но я ничего не слышал. Учитывая, что здесь достаточно влажная и теплая погода, характерная для южного побережья Алгарве, можно предположить, что убийство было совершено примерно час назад. Тело еще не успело остыть, а кровь впитаться в постель. И тогда получается, что в ваших расчетах есть одно неучтенное обстоятельство.
        - Какое? - быстро спросил Мурашенков.
        - Вы вшестером вышли на лужайку перед зданием отеля, чтобы отправиться для игры в гольф. Все видели, как вы собираетесь вместе. Это было бы великолепным алиби для каждого из вас. Один из вас мог войти в номер к Джеймсу Фармеру, выстрелить в его жену и затем спокойно спуститься вниз, чтобы обеспечить себе алиби. Конечно, там было пятеро подозреваемых, если не считать вас, господин Мурашенков, - вернул слова своего визави Дронго.
        Арсений Викторович замолчал. Затем негромко сказал:
        - А вы злопамятны.
        - Нет. Я обязан рассмотреть все варианты. И тогда выходит, что у нас не пятеро подозреваемых, а двенадцать. Две команды по шесть человек. И среди двенадцати человек может оказаться конкретный убийца, который выстрелил в Сильвию Фармер. Хотя одного человека я бы наверняка исключил?
        - Себя? - иронично осведомился Мурашенков.
        - Нет, - Дронго не стал подыгрывать своему собеседнику, - бывшего комиссара французской полиции мсье Дезире Брюлея. Я скорее поверю, что сам застрелил эту женщину, чем стану подозревать этого человека.
        - Хорошо, - подумав, согласился Мурашенков, - вы и он не знали Фармера до приезда сюда. Будем считать, что у вас не было никаких мотивов. Хотя вас могли нанять для убийства. Но предположим... Тогда остается восемь человек. Я исключаю польскую спутницу пана Шокальского и визажистку Кэтрин Фармер.
        - Я бы не стал их исключать, - неожиданно сказал Дронго.
        Сарычев вздрогнул.
        - Какой вы странный человек, - сказал Сарычев, - с вами трудно разговаривать. Почему вы подозреваете этих женщин?
        - Пани Томашевская знала Фармера еще до того, как вы с ним познакомились, - пояснил Дронго, глядя в глаза Мурашенкову. Тот воспринял сообщение внешне спокойно, но было заметно, как дернулись зрачки глаз. Даже под стеклами очков было заметно, как он нервничает.
        - А французская визажистка была последним человеком, которая входила к убитой, - сказал вторую фразу Дронго и снова заметил, как сузились глаза Мурашенкова. Он явно не был готов к двум таким фразам.
        - Тогда выходит, что она убила Сильвию, - растерянно предложил Сарычев.
        - Погодите, Николай Андреевич, - нервно дернулся Мурашенков, откуда вы все так быстро узнали? Вы специально следили за семьей Джеймса Фармера? Зачем вы сюда приехали? Вас кто-то прислал?
        - У меня такая профессия все узнавать, - напомнил « Дронго», - и не нужно так нервничать. Вы все еще полагаете, что меня прислали ваши конкуренты.
        - Кстати, насчет конкурентов, - напомнил Мурашенков, - вы знаете, кто вышел последним к нам на лужайку. Кого мы ждали?
        - Знаю. Тадеуша Шокальского.
        - Пан Шокальский имел все основания не любить семью Фармера, задумчиво сказал Мурашенков.
        - Как и вы Шокальского, - напомнил Дронго, - я был свидетелем, как вы вчера спорили.
        - Это не имеет никакого отношения к убийству Сильвии Фармер, - жестко заметил Мурашенков, повышая голос. Впервые он не выдержал, срываясь на крик.
        - Не кричите, - также жестко одернул его Дронго, - я не ваш подчиненный, и здесь не ваш офис. Я имею право высказывать любые предположения. Например, даже такое безумное. Вы знали, что Шокальский спустится позднее обычного, и сделали все, чтобы специально его подставить. Возможно, даже оставили пистолет в его номере.
        - Вы сумасшедший, мы конкуренты, но зачем нам убивать жену Фармера, скорее мы пристрелили бы друг друга, - Мурашенков сделал движение намереваясь подняться, затем неожиданно рассмеялся, - как здорово вы вывели меня из себя. И разговорили. А я считал себя гораздо устойчивее. Отдаю должное вашему умению.
        В отель ворвались сотрудники полиции. У здания резко затормозило несколько автомобилей. Вбежавшие полицейские поспешили на второй этаж.
        - Все наши споры закончились, - нервно произнес Мурашенков, ружье висевшее на стене, должно было выстрелить. Теперь сотрудники полиции быстро установят, кто именно мог выстрелить в несчастную женщину. Хочу обратить ваше внимание, что я не мог привезти с собой оружия. Хотя бы потому, что летел через Англию и мне было бы невозможно вести пистолет в своем багаже. Вам не кажется, что ситуация предельно простая? Искать нужно человека, способного привезти с собой оружие.
        - Это не алиби, господин Мурашенков, - возразил « Дронго», достать оружие не так сложно, как вам кажется.
        - У нас бесполезный разговор, - поднялся Мурашенков, - вы считаете меня убийцей? Зачем мне нужно было убивать супругу мистера Фармера? Это чудовищный бред.
        - Лучший способ сорвать переговоры, - заметил Дронго, - вчера вы узнали, что Шокальский представляет серьезных конкурентов...
        - Я полагал, что подслушивать чужие разговоры неприлично.
        - Когда вы срываетесь на крик, вас могут услышать...
        Мурашенков взглянул на Сарычева. Тот поднялся под его взглядом. Они повернулись и пошли по коридору. Дронго посмотрел им вслед, когда над его головой раздался голос Илоны.
        - Неприятные господа эти гости из Москвы. Шокальский жаловался, что они готовы на все, чтобы получить контракт...
        Дронго поднял голову. Илона стояла рядом с ним. Он поднялся.
        - Вы слышали, что произошло? - спросил Дронго.
        - Убили Сильвию, - пожала плечами Илона. Она сказала это так, словно ничего особенного не произошло.
        - Откуда вы узнали?
        - Горничная орала на весь отель, - деловито сообщила она, я ничему не удивилась. В таких местах всегда случаются какие-нибудь жуткие трагедии. Когда здесь столько знаменитостей, должна произойти какая-нибудь гадость. Чем выше статус людей, чем они богаче, тем больше гадостей можно найти в их прошлой жизни.
        - Интересная теория, - ответил Дронго, - вы знаете, что Сильвию застрелили?
        - Ну и что? Конечно, застрелили. Эти миллионеры бывают еще и большие трусами, я правильно сказала по-русски?
        - Ударение нужно ставить на первом слоге, а не на втором, улыбнулся Дронго.
        - А вы хотели, чтобы убийца задушил Сильвию своими руками. Или перерезал бы ей горло?
        - Вы так спокойно говорите потому, что работали много лет в полиции или вы вообще циник по жизни?
        - И то и другое, - ответила Илона, - я циник потому, что много лет работала в полиции и работала там столько лет потому, что я циник. Вас устраивает такой расклад?
        - Сильвию застрелили, - напомнил Дронго, - я бы на вашем месте подумал, кому это было выгодно.
        - Я уже думаю, - призналась Илона, - боюсь, что среди подозреваемых будут гости нашего отеля.
        - И пан Шокальский в том числе?
        - Нет, - чуть замешкавшись, сказала она, - он не входит в круг моих подозреваемых. Он способен соблазнить Сильвию или обмануть ее мужа. Но на убийство не пойдет. Нет, нет, это не он.
        - В таком случае это могла быть женщина, - сказал Дронго, глядя ей в глаза, - женщина, которая ненавидела мужа Сильвии, которая приехала сюда непонятно почему с одним из клиентов Джеймса Фармера и появление которой столь очевидно вывело из себя мистера Фармера. Достаточно или продолжать?
        - Продолжайте, - она была высокого роста и смотрела ему в глаза, не мигая.
        - Добавьте еще один немаловажный факт, - Дронго не стал выдерживать эффектную паузу, - мы с вами единственные люди, кто хорошо владеет оружием. Вам не кажется неприятным такое совпадение?
        - Вы думаете, что я убила Сильвию из ревности? Или из мести? - она рассмеялась, показывая красивые здоровые зубы, - зачем мне нужно было в нее стрелять? Я скорее пристрелила бы самого Фармера за все, что он сделал. А его несчастная жена мне ничего плохого не сделала.
        - Я могу узнать, почему вы так не любите Джеймса Фармера?
        Она оглянулась. Мимо нее спешили врачи, прибывшие позже полицейских. Илона чуть посторонилась, пропуская врачей в белых халатах.
        - Вчера я вам уже все сказала, - ей был неприятен подобный поворот в разговоре.
        - Вы сказали, что познакомились с Джеймсом Фармером двадцать лет назад. И больше ничего. Я могу узнать, почему вы его так ненавидите? Или я ошибаюсь?
        - Не ошибаетесь. Он был спонсором конкурса красоты в Лондоне.
        - Это вы уже сказали. Очевидно, он был не только спонсором, но и успел познакомиться с вами гораздо ближе, чем требовалось по правилам соревнований?
        - А разве бывает иначе? - она горько усмехнулась, и он подумал, что она действительно циник, - конечно, встречался. Вспомните, что было в нашей стране двадцать лет назад. Ярузельский произвел военный переворот, все лидеры
«Солидарности» были отправлены в тюрьму. Меня с трудом выпустили в Лондон, не хотели отпускать. Это был мой шанс. Я так хотела остаться на Западе и не возвращаться в Польшу. И, конечно, с удовольствием встречалась с Фармером. Он был тогда такой представительный и красивый. Но очень холодный. Он всегда был холодным эгоистом. Я сейчас думаю, что нужно быть именно таким, чтобы сделать себе огромное состояние. Человеком, которого не трогают радости и горе других людей. Абсолютно машиной.
        - Кто-то из великих сказал, что остаться счастливым на протяжении всей жизни можно при наличии хорошего пищеварения, бесчувственного сердца и абсолютного отсутствия совести, - негромко напомнил Дронго.
        - Это так, - согласилась она, - эта характеристика самого Джеймса Фармера. Он в жизни никого не любил. Я думаю он и Сильвию не любил. Для него она была очередная новая «игрушка»... - она замолчала и вдруг тряхнув головой продолжала. - Я была тогда глупой девочкой. Для меня он был небожителем. В общем, мы с ним дважды встречались. В лондонском «Ритце». Он заказывал мне номер, присылал цветы и шампанское. И это после голодной Польши, где не хватало продуктов. Я совсем потеряла голову. И, конечно, не предохранялась. Тогда мы даже не слышали о такой болезни, как СПИД.
        Он терпеливо ждал. И наконец она сказала:
        - По условиям конкурса я должна была остаться в Лондоне, чтобы участвовать в различных рекламных мероприятиях. Все призеры соревнований получали в качестве призов контракты с рекламными агентствами. Я осталась в Лондоне, казалось, что моя мечта сбывается. Но через полтора месяца выяснилось, что я беременна. Ни о каком контракте уже не могло быть и речи. Скандал получился грандиозным. Со мной разорвали контракт. Наше посольство приняло решение выслать меня обратно в Польшу. Я умоляла Фармера мне помочь, но он даже не захотел со мной разговаривать...
        Она достала сигареты.
        - Здесь нельзя курить, - напомнил Дронго.
        Илона чертыхнулась и убрала пачку сигарет.
        - Меня вернули в Варшаву, - продолжала она, - отняли у меня все призы, разорвали контракты... - она помолчала, словно решая говорить следующую фразу или нет. А затем произнесла, - И вдобавок ко всему у меня был выкидыш. Видимо, из-за шока после всего случившегося. Это был мальчик... - она снова достала пачку сигарет, и Дронго ничего не сказал, - с тех пор у меня больше не было детей, - сообщила она наконец и, отвернувшись, достала из пачки сигарету.
        - Извините меня, - произнесла Илона, отходя от Дронго.
        В этот момент в коридоре, у лестницы, произошло какое-то движение. Несколько местных журналистов и сотрудников отеля бросились в ту сторону. По лестнице спустился Джеймс Фармер и хозяин отеля Мануэль Сильва. Они стояли в окружении охранников и сотрудников отеля. Дронго взглянул на Фармера. Он был по-прежнему невозмутим и спокоен. И Дронго подумал, что все, рассказанное Илоной, - правда. В этот момент Фармер взглянул на Дронго. Взгляды скрестились. Очевидно, рассказ Илоны вызвал некие ассоциативные подсознательные воспоминания Дронго. Он мрачно смотрел на Фармера. Гораздо более мрачно, чем человек потерявший несколько минут назад свою жену. Фармер не выдержал и первым отвел глаза, проходя дальше.
        - Такой человек мог сам оказаться убийцей, - неожиданно для себя подумал Дронго.
        Глава шестая
        Сотрудники полиции продолжали допрашивать всех гостей, находившихся в отеле, когда Дронго снова вышел на террасу, находившуюся перед зданием отеля. Подойдя к столику, за которым он сидел несколько часов назад, Дронго поднял голову. Отсюда до балкона сюита, в котором застрелили Сильвию Фармер, было метров пять. Или четыре. Он подумал, что в любом случае должен был услышать выстрел, если тот был произведен в момент, когда Дронго появился на террасе.
        - Значит, выстрел прозвучал раньше, - подумал Дронго, - но этого не может быть. Ведь визажистка появилась в номере перед появлением горничной, а значит в это время Дронго и комиссар Брюлей сидели под балконом, в номере которого произошло убийство. Конечно, убийца мог использовать глушитель, но тогда получается, что действовать профессиональный киллер, знакомый с системой глушителя.
        - Какое непонятное убийство, - зло подумал Дронго, - самое обидное было в том, что главными свидетелями этого убийства невольно могли оказаться сам Дронго и комиссар Брюлей.
        - Куда пропал комиссар, - с нарастающим раздражением подумал Дронго. Он посмотрел на лужайку, где несколько часов назад собирались мужчины для игры в гольф. Дронго закрыл глаза. Когда он вышел на террасу, там уже находились Фармер, Сильва и адвокат Карнейро. Потом подошли Мурашенков и Сарычев. И последним явился Шокальский. Неужели Шокальский? Нужно будет узнать, почему он опоздал. Если поляк заинтересован в контракте, он должен понимать, что нельзя опаздывать на подобные рандеву. Значит, он опоздал.
        Что было потом? Появились Кэтрин со своим мужем. Они сделали вид, что не заметили меня, и разыграли сцену раздражения. Или они разыграли ее специально для меня. Тогда все совпадает. Они застрелили Сильвию и спустились вниз, чтобы я подтвердил их алиби. После громкого скандала, когда я должен был их запомнить, чтобы потом подтвердить их присутствие на террасе, они уехали из отеля. Снова для того чтобы гарантировать себе алиби? Или действительно отправились на прогулку? Тогда все совпадает, но опять появляется эта визажистка. Или она появляется тоже для того, чтобы обеспечить алиби своей хозяйки?
        Дронго нахмурился. Идеальное убийство, в котором продуманы все мелочи. Супруги выходят на террасу, устраивая нарочитый скандал, а их визажистка отправляется в этот момент в номер, где находится уже убитая Сильвия Фармер. Тогда все совпадает. За исключением одной детали. Если убийство продумано таким образом, то Кэтрин Фармер должна была понимать, насколько серьезными будут обвинения, выдвинутые против ее визажистки. Обеспечив абсолютное алиби своим хозяевам, она невольно подставляла себе под подозрением следователей, так как была последним человеком, который видел живой Сильвию.
        - Не получается, - разочарованно подумал Дронго, - нужно понять, почему визажистка оказалась в комнате Сильвии. И если супруги продумали план убийства в таких мелочах, как они не учли положения самой Луизы. Не получается.
        При идеальном расследовании нужно, чтобы следователь хорошо знал каждого из подозреваемых, но подобное возможно только в том случае, если преступление совершено среди близких и знакомых самого сыщика. А так как подобные обстоятельства бывают лишь иногда или не бывают почти никогда, то главная задача любого лица, расследующего преступления, - собрать как можно фактов о прежней жизни основных подозреваемых и очертить круг знакомств жертвы. Выйдя на мотивы преступления, можно вычислить и самого преступника. Особенно тщательно нужно проверять мотивы при заказных убийствах. Если убивают должностное лицо, то мотивы убийства, как правило, бывают связаны с его служебной и финансовой деятельностью. И здесь важно выяснить круг людей, чьи интересы пересекаются с интересами погибшего. Можно не найти конкретных исполнителей, выйти на которых при заказных убийствах бывает достаточно сложно. Но установить мотивы преступлений и возможных заказчиков гораздо легче. Нераскрытые заказные убийства лишь следствие беспомощности следователей перед людьми, выступавшими инициаторами подобных преступлений и главными
заказчиками. В каждом нашумевшем заказном убийстве, от известного журналиста до известного бизнесмена, от известного политика до известного ученного, почти всегда ясны заказчики преступления. И почти всегда следователи знают кто именно выступал в этом качестве. Но политические мотивы и беспомощность следователей, не имеющих ни самолюбия, ни полномочий, ни амбиций, не пользующихся поддержкой собственного руководства, приводят к тому, что большинство таких преступлений оказываются нераскрытыми. «Десять человек подозреваемых, - подумал Дронго. - И первый из них сам мистер Джеймс Фармер. Второй подозреваемый, конечно, Илона Томашевская. Третья - эта несчастная визажистка Луиза. Четвертый и пятые - Кэтрин и ее супруг. Шестой, наверное, пан Тадеуш Шокальский. Седьмой и восьмой - пара из Москвы Мурашенков и Сарычев. Девятый - хозяин отеля Мануэль Сильва, хотя ему меньше всего нужен скандал в собственном заведении. И десятый подозреваемый - адвокат Карнейро, но лишь потому, что он был среди мужчин, уходивших играть в гольф. С другой стороны, именно он пригласил комиссара Брюлея для поездки в Португалию.
Значит, он что-то знал и опасался именно подобного преступления. Или нет? Но тогда зачем он пригласил сюда Брюлея? В детективных романах убийца обычно бывает человек, вызывающий меньше всех подозрений, - подумал Дронго. Тогда получается, что это адвокат Карнейро. Ведь именно он пригласил Брюлея, и у него не было видимых причин для убийства Сильвии Фармер. Нужно найти комиссара, чтобы он поговорил со своим « клиентом». И попытаться выяснить, чего так боялся адвокат Карнейро, приглашая сюда комиссара Брюлея. Или подписание контракта все-таки не состоится?»
        Дронго поднялся и прошел на лужайку. С левой стороны к ней примыкал небольшой холм, спускавшийся к очередному полю для игры в гольф. Прямо перед ним был большой бассейн, один из самых крупных в Европе. В длину он был почти сто метров, а в ширину метров тридцать-сорок. Осенью и зимой здесь обычно не купались, но уже начиная с апреля вокруг бассейна выстраивались в несколько рядов лежаки для отдыхающих и купающихся гостей отеля.
        Он смотрел на водную гладь, когда услышал, как кто-то подошел к нему и встал рядом.
        - Мне казалось, что это самое тихое место в Европе, - негромко произнес незнакомец.
        Дронго повернул голову. Рядом с ним стоял владелец отеля Мануэль Сильва. Он был среднего роста, плотного телосложения, с черными седеющими волосами и пышными темными усами, делающими его похожим на араба или пакистанца. Дронго не стал никак комментировать замечание владельца отеля, понимая его состояние после убийства супруги всемирно известного Джеймса Фармера. «Журналисты просто разорвут его на куски, подумал с очевидным сочувствием Дронго глядя на стоявшего рядом с ним мужчину.»
        - Полицейские допрашивают наших гостей, - негромко сказал Мануэль Сильва, - и я только сейчас узнал, что в отеле находятся два самых известных сыщика Европы, вы и комиссар Дезире Брюлей. О приезде Брюлея мне говорил мой друг адвокат Карнейро, но я не знал, что вы тоже приедете. Позвольте представиться. Я Мануэль Сильва - владелец отеля.
        - Меня обычно называют Дронго, - вежливо ответил он.
        - Я знаю, - ответил Мануэль Сильва, - Брюлей сказал, что находился рядом с вами на террасе, когда закричала горничная. Дурочка, она так испугалась убитой. Я тысячу раз предупреждал менеджера, что в отелях такого класса нужно учить людей выдержке. Даже если вы заходите в комнату и видите нечто абсолютно невообразимое, то и тогда вышколенный служащий должен сделать вид, что ничего не увидел. Но наших сотрудников набирают из местного контингента. Это дети рыбаков и фермеров, часто без должного образования и воспитания. Приходится терпеть и такие кадры. Когда мы строили отель, правительство социал-демократов поставило условие, чтобы мы использовали не меньше половины местных сотрудников.
        - Понимаю, - сказал Дронго. Он вспомнил, как однажды сам вошел в номер, где на спине лежали двое молодых людей. Девушка подняла голову и, не смущаясь, сделала жест рукой, показывая ему, куда нужно уходить. Дронго пробормотал извинение и осторожно вышел. Кажется, это было в Румынии лет семнадцать назад.
        - Приехали журналисты, - раздраженно сказал Мануэль Сильва, - боюсь, что завтра здесь будет еще больше людей.
        - Ваш отель попадет во все газеты, - согласился Дронго.
        - Меня это и пугает, - признался владелец отеля, - акции компании и без того падают вниз. После террористического акта в Нью-Йорке одиннадцатого сентября огромные убытки несут авиационные компании, туристические, гостиничный бизнес. Все люди напуганы.
        - Да, - согласился Дронго, - я знаю.
        - Вы играете в гольф? - неожиданно спросил Мануэль Сильва.
        - Нет, - усмехнулся Дронго, - боюсь, что из меня не получится такой выдающийся профессионал, как вы.
        - Я много тренируюсь, - признался владелец отеля, - и, конечно, знаю здешние поля лучше других. Я бываю здесь по три-четыре месяца в году. Мне всегда казалось, что здесь идеальное место для такой великой игры, как гольф. Жаль, что вы не играете. Если понадобится моя помощь, я всегда готов вам помочь.
        - Спасибо, - вежливо поблагодарил его Дронго, - у меня к вам только один вопрос. Вы не знаете, почему ваш друг Карнейро пригласил сюда комиссара Брюлея?
        - Конечно, знаю, - вздохнул Мануэль Сильва, - я сам попросил его об этом.
        - Почему?
        - Нас беспокоило, что пан Шокальский решил приехать сюда со своей пассией. С этой Илоной Томашевской. К сожалению, мы знали о том, что она раньше встречалась с Джеймсом Фармером, и боялись возможного инцидента.
        - Откуда вы узнали об их отношениях? - еще не успев закончить вопрос, Дронго понял, что совершил ошибку. Он не должен был выдавать себя этим вопросом, признавая невольно, что знает о прежних отношениях Томашевской и Фармера.
        - Вы успели об этом узнать, - понял его собеседник, - тогда вы должны понять наши опасения. Я поручил охранникам особенно внимательно следить за пани Илоной. К тому же она - бывший сотрудник польской полиции. Разве можно доверять сотрудникам полиции, работавшим в прежние времена.
        - Там было много порядочных людей, - возразил Дронго чуть улыбнувшись, - между прочим комиссар Брюлей, тоже бывший сотрудник полиции.
        - Он был по эту сторону занавеса, а она с другой стороны, возразил Мануэль Сильва, - там не было порядочных людей. Они все пытались выслужиться перед режимом Ярузельского.
        Спорить не хотелось. Дронго жил в другой системе координат и знал, насколько неправ владелец отеля, все еще сохранившие в себе прежние стереотипы.
        - Вы не ответили на мой вопрос, - напомнил Дронго.
        - Они заказали два номера, указав, что приезжают сюда для переговоров с мистером Фармером. Я попросил нашу службу охраны проверить прошлое этих гостей. Про пана Шокальского многое было известно, а вот про Илону нам стали известны такие факты, которые делали нежелательным ее визит в Алгарве. Но было уже поздно. Она получила Шенгенскую визу и собиралась лететь сюда вместе с Шокальскими. Извините, меня, кажется, зовут.
        Он отошел от Дронго, когда его позвал кто-то из сотрудников полиции. Сквозь идеально вычищенные стекла были видны следователи, ожидавшие владельца отеля.
        Тело убитой уже успели увезти, и теперь в отеле царило то напряженное ожидание, которое бывает после происшедших трагедий, когда каждый чувствует себя немного виноватым. Брюлей куда-то исчез, очевидно, уехал вместе с сотрудниками полиции, и Дронго вдруг остро почувствовал свое одиночество. Он не был никому нужен. Даже полицейские, проводившие допрос свидетелей, не стали его искать, возможно посчитав показания Брюлея достаточными.
        - Если служащие отеля получили указание обратить внимание на поведение Илоны, то вчерашний интерес Дронго к польской паре, очевидно, был доложен и владельцу отеля. Тогда выходит, что Дронго подсознательно поступил правильно, сказав о том, что знает об их прежних отношениях. Или все-таки неправильно?

«Десять подозреваемых, - снова подумал он. - И один из них должен быть убийцей». На часах был уже третий час, но никто не думал об обеде. Дронго еще не знал, что убийца уже продумал свой следующий шаг и точно выбрал жертву. Он даже не подозревал, что первое убийство было лишь ступенькой ко второму. Из десяти подозреваемых один был убийца, но среди них была и следующая жертва. Вторая жертва, смерть которой так нужна была убийце.
        Дронго повернулся и пошел в здание отеля. Обедать не хотелось. Он поднялся к себе в номер и, раздевшись, лег на кровать. Было грустно и неприятно от своей ненужности. В этот момент в дверь постучали. Он удивился. Если не считать Брюлея, он никого не ждал. Дронго подошел к двери и посмотрел в глазок. За дверью стоял, переминаясь с ноги на ногу, пан Тадеуш Шокальский.
        - Что привело ко мне этого типа? - неприязненно подумал Дронго. Он все-таки немного ревновал Шокальского к такой роскошной женщине, как Илона Томашевская.
        Дронго открыл дверь.
        - Пан Дронго, - улыбнулся Шокальский, - можно к вам? Извините, что врываюсь без приглашения, но мне показалось, что такое чрезвычайное событие может извинить мою настойчивость.
        По-русски он говорил хорошо, но чересчур быстро и немного шепелявил. Дронго поморщился, но пропустил в свой номер настойчивого поляка.
        - Извините меня, - осторожно сказал Шокальский, усаживаясь на стул. В отелях системы «Меридиан» обычно бывают небольшие номера, если это не сюиты и не расположенные в столицах бывшие дворцы. Дронго присел в единственное кресло, ожидая, что скажет неожиданный посетитель.
        - Пани Томашевская рассказала мне, что вы известный эксперт по вопросам преступности, - тихо сказал Шокальский, - она говорит, что вы лучший специалист по таким вопросам.
        - Не думаю, что лучший, - перебил своего собеседника « Дронго», все знают, что лучшие в Европе - это комиссар Дезире Брюлей и Мишель Доул из Лондона. Говорят, что есть еще один бельгиец, но я с ним лично не знаком. Я всего лишь четвертый или пятый.
        - Ценю вашу скромность, пан Дронго. Но мне кажется, что вы оказались здесь не случайно?
        - У вас неверная информация, пан Шокальский. Я оказался здесь абсолютно случайно.
        - Возможно, возможно. Но теперь вы можете применить ваши знания и найти убийцу, который решился на такое невероятное преступление.
        - Это дело португальской полиции, - устало парировал Дронго. Ему не нравился незваный гость.
        - Да, да, - снова согласился Шокальский. Он вообще соглашался со всем, что говорил Дронго, - но такой специалист, как вы, должен понимать, что полиция захочет прибегнуть к вашей помощи.
        - Пока не захотела, - ответил Дронго.
        - Они еще обратятся, - взмахнул рукой Шокальский, - я только хотел поговорить с вами насчет Илоны. Вчера вы встречались с ней. И я видел, как вы сегодня с ней разговаривали.
        - Сегодня вы увидели, а вчера вы тоже за ней следили? - спросил Дронго.
        - Нет, нет. Конечно, я не следил за ней. Пани Илона, прекрасный человек, и я ей абсолютно доверяю. Но когда мы вернулись в наши номера, я вспомнил, что не успел сказать ей нечто важное. Когда я снова постучал к ней, оказалась, что она успела покинуть свой номер. А когда я утром за завтраком спросил ее, куда она ушла, пани Илона рассказал мне, что разговаривала с вами.
        - Врет, - подумал Дронго, - она наверняка ему ничего не рассказывала. Интересно, что связывает двух столь не похожих людей.
        Шокальский, видя, как молчит Дронго, нервничал еще больше.
        - Дело в том, что некоторые гости отеля настроены против пани Илоны, - еще больше понизив голос, сообщил Шокальский, - и после такого страшного преступления некоторые могут подумать и про пани Илону.
        - Надеюсь, что нет, - пробормотал Дронго, - а вы считаете, что начнут подозревать пани Илону?
        - Нет, нет, я так не считаю. Возможно, несчастную Сильвию убили вместо ее мужа. Хотели помешать нашим переговорам. Убийца вошел в комнату, чтобы убить ее мужа. И выстрелил от испуга.
        - Не думаю, - ответил Дронго, - убийца должен был видеть, как вы собираетесь на лужайке перед зданием отеля. Все видели, как пятеро мужчин ждут вас.
        - Я немного задержался, - скороговоркой выдавил Шокальский, но мне кажется несправедливым плохое отношение ко мне и к пани Илоне, и я хотел бы попросить вас о своеобразной защите.
        - Не думаю, что меня послушают, - признался Дронго, - и почему вы так уверены, что есть люди настроенные против пани Илоны?
        - Мне кажется, некоторые знают об их давнем конфликте, - очень осторожно заметил Шокальский.
        - Откуда они знают? - спросил Дронго. - Меня вообще интересует, как пани Илона могла здесь появиться? Ведь о ее появлении заранее было известно и владельцу отеля Мануэлю Сильве и его адвокату сеньору Карнейро. Вы ведь приехали для того, чтобы успешно провести переговоры. И вдруг рядом с вами появляется женщина, один вид который вызывает у Фармера активное неприятие. Можно узнать, зачем вы ее привезли?
        - Я не думал... мне казалось, что прошло столько лет... - глаза Шокальского забегали, он был явно смущен заданным вопросом.
        - Не нужно меня обманывать, - строго попросил Дронго, - они заранее знали о вашем визите. И вы специально привезли сюда пани Илону. Подождите, я только сейчас об этом подумал. Вы привезли ее специально, чтобы сорвать переговоры?
        Шокальский дернулся. Даже если бы он больше ничего не сказал, то и тогда стало бы ясно, что подобная тема его очень волнует. Он провел рукой по своей коротко подстриженной бородке, взмахнул руками.
        - Моя репутация, пан Дронго. Неужели вы думаете, что я мог бы сорвать переговоры намеренно? Как вы могли такое...
        - Зачем вы ее привезли? - снова перебил его Дронго, - только честно. И не лгите.
        - Я не могу с вами разговаривать в таком тоне, - вскочил со своего места Шокальский, - мне казалось, что вы вполне разумный пан и понимаете, насколько мы далеки ото всей этой грязи, от разбирательств в семье Фармера, от этих русских бандитов, от всего, что нас может скомпрометировать. Пани Илона - хороший специалист в области международного права, она работает в уважаемом агентстве, и я считал, что она может мне помочь во время переговоров.
        - Поэтому вы отправились сегодня играть в гольф без вашей партнерши, - иронически заметил Дронго.
        - Она не играет в гольф! - закричал Шокальский. - Вы очень тяжелый человек, пан Дронго. Вот так можно опорочить хороших людей. Наша польская делегация немедленно покинет Алгарве, как только нам разрешат отсюда уехать сотрудники португальской полиции.
        - Они не разрешат, - сказал Дронго.
        - Что? - Шокальский снова взмахнул руками. - Очень жаль, что вы поверили нечистоплотным дельцам. Мы с пани Илоной занимается своей работой и не имеем никакого отношения к этому убийству. Извините меня, я думал, что вы сумеете понять наше беспокойство.
        Он выбежал из номера, оставив Дронго одного.
        - Какой скользкий тип, - поморщился Дронго, - кажется, я нашупал его уязвимое место. Или он действительно собирался сорвать переговоры? Но для чего? Какой смысл приезжать сюда для того, чтобы вам отказали? И если он специально привез с собой Илону Томашевскую, то для чего? Чтобы скомпрометировать Джеймса Фармера через столько лет? Разумеется, нет. Тогда почему? Выходит, что он заранее предполагал негативную реакцию на появление в Алгарве Илоны. Как интересно. Здесь все запуталось до такой степени, что ничего невозможно понять. Но кому была выгодна смерть Сильвии Фармер? Кто и зачем в нее стрелял?
        На часах было уже около пяти. Дронго поднялся, чтобы переодеться и выйти в коридор.
        - Куда исчез комиссар, - в который раз подумал он, - и что могла рассказать ему визажистка? Почему она ходила в номер к женщине, которую так ненавидела ее хозяйка?
        Глава седьмая
        Едва он вышел в коридор, как увидел усталого комиссара, направляющегося в свой номер.
        - Где вы были? - спросил Дронго. - Я думал, вас забрали в участок, - пошутил он.
        - Так и было, - устало сказал комиссар, - оказалось, что местный инспектор полиции меня знает. И мне пришлось отправиться вместе с ними, чтобы, во-первых, помочь Луизе, а во-вторых, рассказать им, как это произошло. По твоему лицу я вижу, что у тебя есть информация, которой ты хочешь со мной поделиться. Только после того, как я выпью чашку кофе. Спускайся вниз и подожди меня в этом зале перед гриль-баром где разрешают курить.
        Дронго послушался комиссара и спустившись вниз заказал чашку кофе для Брюлея и чашку зеленного чая для себя. Когда комиссар появился на столике уже была его чашка кофе. Брюлей с удовольствием достал трубку набивая табак.
        - Теперь рассказывай, - потребовал он, - и постарайся сделать это достаточно подробно, чтобы я понял, почему у тебя такое измученное лицо.
        Дронго усмехнулся и начал рассказывать. Как раз с того момента, как они спустились вниз в холл вместе с Мурашенковым и Сарычевым. Затем появилась Илона, которая рассказала ему о происшедшей с ней двадцать лет назад трагедией. После чего Дронго заказал еще две чашки кофе и две чашечки чая. И вспомнил о разговоре с Мануэлем Сильвой. В конце он рассказал о визите пана Шокальского. И когда закончил рассказывать, взглянул на комиссара и пожал плечами.
        - Формально у нас может быть двенадцать подозреваемых. Но нас я исключил. Значит, остается десять человек. И по тому, как холодно и отстраненно вел себя мистер Джеймс Фармер я поставил его на первое место в списке подозреваемых.
        - «Десять негритят», - вспомнил комиссар, - кажется, была такая повесть у Агаты Кристи. Только не спрашивай меня читаю ли я детективы. Конечно, не читаю. Мне рассказал об этой интересной повести мой инспектор Люка. Но там, кажется, один судья убивал всех одного за другим.
        - Верно, - устало улыбнулся Дронго, - вы меня все время поражаете, комиссар. Но только там была еще и другая особенность. Все события происходили на отдаленном острове, откуда нельзя было сбежать. А у нас можно выйти из отеля и уехать куда угодно. Я уже не говорю об охранниках, которые ходят по всей территории.
        - Кэтрин Фармер так и сделала, - напомнил комиссар, - их автомобиль видели в Фаро. Если они улетят на самолете, то это будет признанием их вины.
        В Фаро, на востоке от Алвора, находился международный аэропорт, куда приземлялись самолеты из многих стран мира. Собственно, это был самый крупный аэропорт на всем побережье португальского юга.
        - Надеюсь, что не улетят, - пробормотал Дронго, - хотя из их разговора я не услышал ничего подобного. И они бы забрали с собой свою визажистку. И свои чемоданы.
        - Не обязательно, - комиссар получал удовольствие и от разговора, и от своей трубки, и от горячего кофе, - такая женщина, как Кэтрин, вполне может улететь без чемоданов. А потом прислать за ними частный самолет. В отличии от тебя у меня гораздо меньше новостей. Сразу скажу, что несчастную Сильвию застрелили. Два выстрела из пистолета «Дженнингс», модель пятьдесят восемь.
        - Значит, убийца стрелял наверняка, - нахмурился « Дронго», два выстрела из такого пистолета должны были разорвать ей всю грудную клетку.
        - Что и произошло, - сказал комиссар, - но эта модель специальная с полимерным корпусом. Она заряжается патронами «ультра». Очень редкий вид патронов. Диаметр донышка гильзы меньше диаметра самой гильзы. Такие патроны могут использоваться только для пистолетов, специально приспособленных к ним.
        - Гильзы нашли?
        - Две гильзы на полу. Убийца сделал два выстрела, - комиссар курил свою трубку и молчал. А Дронго терпеливо ждал.
        - На «Дженнингс» можно надеть глушитель, - задумчиво сообщил Брюлей, - и тогда ты мог не услышать выстрелов. Но она могла закричать. И если она не закричала до того момента, как убийца выстрелил, тогда выходит, что она знала своего убийцу и не подозревала, что он может в нее выстрелить.
        - И тогда у нас останется только один подозреваемый - Джеймс Фармер, - предположил Дронго, - любой другой, кто появился бы в ее комнате, должен был вызвать как минимум ее подозрение.
        - Возможно, - комиссар нахмурился, - но Луиза призналась, что не входила в ее комнату. Нужно было видеть, чего мне стоило выбить из нее признание.
        - Но она подходила к дверям?
        - Да, - кивнул комиссар, - я обещал никому не рассказывать и собираюсь сдержать свое слово. Но для тебя могу сделать исключение. Сильвия платила ей очень большие деньги за информацию о племяннице своего мужа. Похоже, она хотела знать все о личной жизни Кэтрин Фармер.
        - И сколько она платила?
        - Три тысячи долларов в месяц. Ты считаешь, это много?
        - В Европе инфляция, - вздохнул Дронго, - раньше стукачам платили гораздо меньше. Почему она не вошла в комнату?
        - Она стучала, но ей не открыли.
        - Горничная говорила, что видела, как Луиза выходила из номера убитой, - напомнил Дронго.
        - Она видела, как Луиза дергала ручку двери, и решила, что та закрывает за собой дверь, - пояснил комиссар, - такое часто бывает. В моей практике было несколько таких случаев. Но она не входила в номер. Хотя Сильвия позвонила ей и они договорились о встрече. Знаешь, почему я верю Луизе на слово? Она должна была сегодня утром получить деньги. Три тысячи долларов. Они лежали в столике убитой. Теперь понимаешь?
        - Да, - кивнул Дронго, - это ее алиби. Они договорились о деньгах, и она пошла за ними, зная, что ее хозяйка уедут с мужем на побережье. Но она не входила в номер, иначе взяла бы деньги. Если бы она была убийцей, она бы знала о деньгах.
        - Верно. И еще я тебе скажу, что мне жалко эту визажистку. И не потому, что она моя соотечественница.
        - А я не люблю стукачей, - угрюмо повторил Дронго, - ни в каких вариантах.
        - Кто, по-твоему, страшнее? Дьявол, обернувшийся змеем-искусителем, или Ева, поддавшаяся на его уговоры? - спросил комиссар. - Я тебе скажу, Дронго, что сам был таким бескомпромиссным. Но на самом деле Луиза мне гораздо симпатичнее, чем убитая Сильвия. Несчастная визажистка, оставив своего мужа, путешествует по всему свету с актрисой, чтобы заработать на жизни своим трем внукам. А Сильвия зная ее трудности, готова предложить ей деньги за очевидную подлость. Кто из них хуже? Несчастная женщина, которая поддается на уговоры ради своих внуков, или жена миллиардера, которая выбрасывает деньги, чтобы узнать интимные тайны своей бывшей подруги, ставшей ее родственницей. Не знаю, кто убил Сильвию, но она была неприятным человеком.
        Дронго задумался. Может Брюлей прав. Иногда он слишком строго судил своих знакомых и близких. Некоторые из них были только слабыми людьми, готовы пойти на компромисс ради достойной жизни для себя и своих близких. Может способность к компромиссу естественна для любого человека, а он требует бескомпромиссности от обычных слабых людей. Может, поэтому ему иногда бывает так сложно.
        - Она ее купила, - продолжал комиссар, - она ненавидела племянницу своего мужа, которая была ее подругой. Представляешь, как она ее ненавидела, если решила платить столько денег визажистке.
        - Но почему? - спросил Дронго. - Чего она так боялась?
        - Завещание, - пояснил комиссар, - по прежнему завещанию большую часть своего наследства ее муж Джеймс Фармер отписал своей племяннице. Сильвия потребовала изменить завещание, но чтобы об этом не узнала ее бывшая подруга.
        - И он согласился?
        - Этого я не знаю. Но в любом случае Сильвия теперь ничего не получит.
        - А все получит Кэтрин Фармер, - мрачно подвел итог Дронго, - тогда получается, что она больше других была заинтересована в смерти Сильвии.
        - Она и ее муж, - согласился Брюлей.
        - При чем тут ее муж? Она разве включен в число наследников Джеймса Фармера?
        - Нет. Но он является наследников самой Кэтрин, - напомнил комиссар, - должен сказать, что она прекрасная актриса и никудышный финансист. В отличии от своего известного дяди, который, правда, не обладает ее талантами. Всем известно, что она дважды неудачно выходила замуж и дважды разводилась, откупаясь от своих мужей большой суммой денег. Затем она вложила большую часть средств в неудачный проект создания аквапарка в Сиэтле. И хотя она зарабатывает очень много, она также много и тратит. Поэтому у нее нет свободных денег и Энрико, если он не дурак, понимает какой богатой женщиной может стать Кэтрин в случае смерти Сильвии.
        - Серьезное обвинение, - согласился Дронго, - остается надеяться, что она не улетят из Фаро куда-нибудь в Америку. И тогда выходит, что основными подозреваемыми становятся Кэтрин и ее муж.
        - Если верить Луизе, то они также мало любили свою «тетку». Нужно дождаться, когда они приедут, и первыми их допросить.
        - У меня есть еще один интересный факт, - вспомнил « Дронго», - вчера во время разговора Мурашенков сказал Шокальскому, что поляки не смогут заплатить деньги, которые предложат русские. И тогда Шокальский ответил, что он не обязательно представляет поляков.
        - Помню, - Брюлей достал потухшую трубку изо рта, начав вытряхивать ее в пепельницу.
        - Если Шокальский был прав, а я думаю, что он сказал это намеренно, чтобы остановить Мурашенкова, то тогда выходит, что он посредник.
        - Ты видел этого типа? - с отвращением спросил комиссар. - Конечно он посредник. Такой тип спекулянта или сутенера, готового продать все, что плохо лежит, и продаться любому, кто даст большую цену.
        - Правильно. И он появляется здесь с женщиной, которая ненавидит Фармера. И при виде которой Фармер слишком очевидно нервничает. И тогда я спрашиваю, что может быть между ними общего?
        - Что ты хочешь сказать? - спросил Брюлей.
        - Он привез ее специально, чтобы сорвать переговоры, - пояснил Дронго, - что между ними общего, я догадываюсь. Она бывший сотрудник полиции, а он очевидно, бывший осведомитель. Такой вариант возможен. Но почему он привез ее сюда? И тогда я понял, что ответить на этот вопрос должны именно вы.
        - Ты думаешь, я знаю ответ на все вопросы?
        - Знаете. Что сказал вам Карнейро, когда предлагал приехать в Алгарве?
        - Я тебе уже говорил. Он считал, что нужно обеспечить возможную безопасность при подписании контракта. Он считал, что гостям отеля может угрожать опасность, - произнес комиссар. Он нахмурился, - ты связываешь появление Илоны здесь с моим вызовом?
        - Получается именно так. Они знали заранее о возможном появлении здесь Илоны Томашевской. Знал хозяин отеля и знал адвокат Карнейро, который, видимо, готовил условия предстоящей сделки и боялся, что она может сорваться по причине появления здесь бывшей любовницы Фармера, которая к тому же бывший сотрудник польской полиции. И тогда он принимает решение нейтрализовать возможную угрозу, пригласив другого бывшего сотрудника полиции.
        - Не думал, что меня позовут бегать за этой дамочкой, - прохрипел Брюлей, - не нужно было соглашаться на эту поездку.
        - Выходит, что все было подстроено заранее, - Дронго отодвинул чашку, придвигаясь ближе к своему собеседнику, - по меньшей мере несколько человек заранее знали, что сюда приедет Илона, появление которой не понравится Джеймсу Фармеру. Тогда у меня вопрос для чего они ее сюда привезли?
        - Если бы мы с тобой знали ответ на этот вопрос, мы бы сейчас знали ответы и на некоторые другие вопросы, - согласился комиссар, - если ты прав, то вся игра направлена против самого Джеймса Фармера.
        - И тогда убийство его жены - составная часть этого плана, - закончил Дронго, - получается, что против нас ведут игру, используя нас для достижения своих планов.
        - Против меня, - прошипел Брюлей, - они не думали, что ты так неожиданно здесь появишься.
        - У нас есть несколько групп подозреваемых, - сказал Дронго, - первая группа - это возможные убийцы Сильвии Фармер. Ее муж, ее бывшая подруга, Энрико Вилари, может быть, визажистка, если она не сказала вам правду. Пока это только наши предположения.
        - Есть вторая группа людей, которые знали о приезде сюда Илоны Томашевской, - напомнил комиссар, - это адвокат Карнейро, владелец отеля Мануэль Сильва, сама Илона и ее напарник Шокальский.
        - И третья группа, которая приехала на переговоры, рассчитывая получить контракт. Двое из Москвы. Мурашенков и Сарычев. Говоря про них, Шокальский назвал их членами мафии.
        - У тебя есть сомнение насчет его слов?
        - Не знаю. Они, конечно, не ангелы, как и все бизнесмены, разбогатевшие в безумные девяностые годы. Хотите, я открою вам один секрет. Все без исключения миллиардеры и миллионеры из стран СНГ заработали свои деньги путем хищений государственных средств. Неожиданно разбогатеть было невозможно. В стране просто не было богатых людей. И большие деньги получали люди, близкие к власти, сумевшие вовремя подсуетиться и украсть часть государственного имущества. Вот и вся механика их обогащения. Или вы думаете, что «нефтяные бароны» из России сами покупали нефтяные завода и скважины на оставшиеся от родителей деньги? Нет, они просто украли и приписали себе государственное имущество. Как и все остальные.
        - Тогда этот поляк Шокальский прав. Они из мафии.
        - Нет. На Западе часто не понимают, что такое мафия. Это обычная уголовная шпана, бандиты и уголовники. А богатые люди - это коррупция на самом верху, это крупные хищения, но не обязательно общение с уголовными элементами.
        - Они могли убить Сильвию Фармер? - прямо спросил комиссар.
        - Не думаю.
        - Тогда давай по-другому. Они могли подстроить убийство Сильвии?
        - Думаю, что да. Ради таких больших денег на преступление могли бы пойти и более устойчивые люди.
        - Выходит, что деньги виноваты, а не люди? - спросил с сомнением Дронго. - Только что вы говорили, что готовы понять людей, поддающихся соблазну.
        - Готов понять Луизу, которая зарабатывает на своих внуков, - пояснил Брюлей, - но не миллионеров, которые хотят стать миллиардерами. Или ты думаешь, что я недостаточно последователен?
        - Хотите, я скажу вам правду, комиссар? - вдруг спросил « Дронго», - я думаю, что если бы часть людей в этом мире были бы столь последовательны, как вы, то жить на этой земле было бы гораздо лучше. Люди забывают, что Бог есть совесть, сострадание и понимание ближнего. А они требуют от Бога справедливости и возмездия, не понимая, что Бог может начать именно с них.
        - Ты действительно так считаешь? - спросил несколько смущенный комиссар.
        - Уверен, - ответил Дронго.
        - Давай все сначала, - предложил комиссар, - мы должны понять, что именно здесь происходит.
        Глава восьмая
        Ужин должен был начаться в семь часов вечера, но взволнованные и голодные гости уже с половины седьмого ходили перед рестораном, с другой стороны здания, рядом с полем для игры в гольф, ожидая, когда, наконец, сумеют поужинать. Дронго и комиссар прошли к лужайке, где стоял мощный ветвистый дуб. Вокруг него были поставлены скамейки для отдыхающих. Усевшись на скамьи лицом к ресторану, Дронго и Брюлей терпеливо ждали, когда откроется ресторан.
        Мурашенков и Сарычев вышли из здания раньше всех. Они прошли к бассейну и снова вернулись к террасе, выходившей из ресторана. Официанты уже суетились расставляя бокалы и столики. Затем появился адвокат Карнейро, который уселся за столиком на террасе и потребовал принести ему чашечку кофе перед ужином. Пан Шокальский вышел из здания один и, оглядевшись по сторонам, снова вернулся в здание. Очевидно, встреча с Мурашенковым и его напарником не прельщала поляка. Илона появилась с другой стороны здания, очевидно, она гуляла в противоположной стороне. Дронго в который раз полюбовался ее великолепной фигурой, когда она прошла мимо них, томно улыбнувшись обоим. И наконец, за несколько минут до открытия ресторана появилась Луиза, которая была одета в темное платье и все время испуганно озиралась, словно опасалась, что ее могут обвинить в убийстве.
        Фармера и хозяина отеля нигде не было видно. Очевидно, они находились в другом номере, где Мануэль Сильва пытался успокоить вдовца потерявшего в столько преклонном возрасте относительно молодую супругу. Неожиданно на лужайке перед отелем появились двое сотрудников полиции в форме, которые демонстративно фланировали перед потрясенными служащими и гостями отеля.
        - Надеюсь, что Кэтрин Фармер уже успела вернуться в отель, - пробормотал комиссар, глядя на часы, - иначе это парочка будет фигурировать в материалах полицейского расследования как самые подозрительные люди в нашем отеле.
        - Они еще не приехали, - успокоил Брюлея Дронго.
        - Почему ты так уверен?
        - С шести часов вечера у стойки портье дежурит мой старый знакомый Жозе Монтейру. Большой любитель зеленых купюр достоинством в сто евро. Получив такие деньги, этот негодяй готов сообщить мне, как только здесь появится Кэтрин и ее супруг.
        - Если выяснится, что они ничего не знают, то у нас все равно будет десять подозреваемых, - напомнил комиссар, - хотя, наверно, выстрелить в Сильвию мог любой официант или служащий отеля. Но я думаю, мы правильно делаем, что подозреваем именно наших знакомых. Сотрудники отеля набраны из числа местных жителей, и среди них не могло быть такого хладнокровного убийцы. Чтобы решиться на такое нужно иметь стальные нервы и крепкий характер. Вряд ли среди служащих отеля, находящегося рядом с рыбацким поселком Алвор, могли оказаться такие люди.
        - Верно, - согласился Дронго, - я об этом тоже думал. Но сомнения относительно вашей соотечественницы еще не сняты. Если она умная женщина, то могла догадаться не брать три тысячи долларов, чтобы обеспечить себе алиби. Или если ей пообещали гораздо большую сумму.
        Комиссар повернул голову и взглянул Дронго в глаза. Он ничего не сказал, но позволил своему собеседнику продолжать эту тему.
        - Сильвия могла настаивать на изменении завещания своего мужа, - продолжал Дронго, - а Кэтрин могла об этом узнать. Или ее супруг. Тогда им нужно было заставить Луизу согласиться на предложение Сильвии и стать осведомителем последней, пообещав заплатить гораздо большую сумму. Тогда Луиза не стала бы трогать трех тысяч долларов, рассчитывая получить гораздо большую сумму и не рисковать.
        Брюлей молчал. Он молчал целую минуту. Затем тяжело вздохнул.
        - Мне нравится твоя логика. Все получается правильно. Если они договорились, то Кэтрин Фармер и ее муж или один из них специально организовали эту поездку в Фаро, чтобы иметь абсолютное алиби в тот момент, когда Луиза должна была выстрелить в жену мистера Фармера. Только одно обстоятельство меня волнует. Горничная видела, как Луиза отходила от двери в банном халате отеля, в котором очень маленькие карманы. Пятьдесят восьмая модель «Дженнингса» явно не для такого халата. Почему она не переоделась, ведь у нее было достаточно времени?
        - Согласен, - улыбнулся Дронго. Разговаривать с умным человеком всегда приятно. Когда говоришь с таким мэтром, пытаешься еще и учиться, - а если она специально надела халат, чтобы не испачкаться в крови? Ведь халат гораздо легче отстирать, чем обычную одежду. Халат можно бросить в ванную и сказать, что он упал в воду? Если это была намеренная уловка?
        - С тобой трудно спорить, - прохрипел комиссар. Неожиданно он тоже улыбнулся. Это было так неожиданно, Брюлей вообще редко улыбался, - должен тебе сказать, Дронго, что ты действительно хороший сыщик. Я тоже подумал об этом. И поэтому первое, что я сделал, это отправился к ней в номер и проверил ее халат. Можешь себе представить, она занимала двухместный номер. И там была два сухих халата. Я внимательно осмотрел оба. И карманы тоже осмотрел. Если бы оружие попытались засунуть в карман, там бы оставались пороховые следы.
        - Браво, комиссар, - Дронго развел руками, - вам никто не говорил, что вы гений сыска?
        - Не нужно мне льстить, - отмахнулся Брюлей, - это обычный полицейский опыт. Ты вдвое моложе и не работал ни одного дня в полиции, но пришел к тем же выводам? Кто из нас быстрее соображает? Ты или я, проработавший в полиции почти полвека?
        - Только вы, комиссар, - ответил Дронго и увидел, как открылась дверь и высунул голову Жозе Монтейро, очевидно искавший самого Дронго. Увидев его, Монтейро замахал руками, подзывая Дронго к себе.
        - Они только что приехали, - шепотом сообщил он, - их автомобиль сейчас паркуется рядом с отелем.
        - Идемте, - предложил Дронго оборачиваясь к комиссару, - они приехали.
        Дезире Брюлей с неожиданной для его лет ловкостью поднялся, направляясь к зданию. Вместе с Дронго они вошли в холл с другой стороны, когда с основного входа появились Кэтрин Фармер со своим супругом. И почти сразу к ним шагнули Брюлей и его спутник.
        - Извините меня, миссис Фармер, - пробормотал комиссар, - я просил бы вас не подниматься наверх, а задержаться на несколько минут внизу.
        - Почему? - недовольно спросила Кэтрин. - Вы все еще пытаетесь нас преследовать господа детективы? Или вы все еще подозреваете Энрико в каких-то грехах? Думаете, что он по-прежнему не платит налогов?
        Вилари нахмурился, но ничего не произнес. Комиссар и Дронго переглянулись. У этого парня было слишком много проблем.
        - Будет гораздо лучше, если вы перестанете громко говорить и пройдете с нами, - вставил Дронго, - поверьте мне, миссис Фармер, что это прежде всего в ваших интересах.
        - И не подумаю, - подняла голову Кэтрин. Она была в синей куртке, под которой был темный приталенный пиджак и длинная юбка. Очевидно, во время визита в Фаро она надевала черные очки, чтобы ее не узнали, - до свидания, господа, - громко сказала она, - если захотите, я вызову своих адвокатов, чтобы они с вами поговорили. Или сотрудников полиции, если вы будете к нам приставать.
        Она взяла Энрико за руку, пытаясь уйти, когда Брюлей неспешно произнес.
        - Полицейские уже ждут вас наверху, миссис Фармер. В отеле произошло убийство...
        - Что? - она повернулась. Взглянула на комиссара, затем на Дронго. Посмотрела на Энрико, стоявшего рядом с ней. И снова на комиссара.
        - Какое убийство? - спросила она. Было заметно, как у нее дрогнули губы. Если она притворялась, то играла замечательно. Впрочем, по другому и не могло быть. Она была очень хорошей актрисой. Вилари стоял рядом с ней, чуть нахмурившись, не понимая, о чем идет речь.
        - Пройдемте в соседнему дивану, - снова предложил комиссар и, повернувшись спиной, пошел в сторону дивана, стоявшего рядом с несколькими креслами, уже не сомневаясь, что его собеседники последуют за ним.
        Ошеломленная актриса и ее супруг действительно двинулись за широкой спиной комиссара как зачарованные. Дронго присоединился к ним, и они вчетвером расселись в холле. Комиссар достал трубку, с ненавистью посмотрел вокруг и начал решительно набивать ее табаком, собираясь закурить в некурящей зоне.
        - Что произошло? - нервно спросила Кэтрин.
        - Где вы были? - спросил Брюлей.
        - Мы должны вам отвечать? - разозлилась миссис Фармер. - Может вы, наконец, объясните, что здесь происходит.
        - Сначала ответьте на мой вопрос?
        - Мы ездили в Фаро. Хотели узнать, когда можно будет улететь в Лондон. Заодно там пообедали.
        - Вы не могли узнать по телефону?
        - Могли. Но нам так захотелось. Заодно мы немного развеялись. Послушайте, я не понимаю, почему я должна отвечать на ваши вопросы.
        Брюлей взглянул на Дронго, словно давая ему возможность вступить в беседу.
        - Ваша визажистка Луиза и супруга вашего дяди были знакомы или познакомились только здесь? - спросил Дронго.
        - Хватит, - вмешался Вилари, - кто вы такие? Мы уходим. Про какое убийство вы нам говорили?
        Дальше молчать не имело смысла.
        - Сегодня утром в отеле была убита жена вашего дяди Сильвия Фармер, - сообщил Дронго. Комиссар сунул трубку в рот и чиркнул спичкой, хотя рядом с ним не было пепельницы. Здесь вообще нельзя было курить.
        - Нет, - произнесла потрясенная Кэтрин. Она снова взглянула на Вилари и сжала ему руку, - нет, нет. Такого не может быть. Нет.
        Ее муж сохранил гораздо больше хладнокровия. Он снова нахмурился, но не стал так нервничать, как Кэтрин.
        - Мы не виноваты, что нас здесь не было, - сказал Энрико, - и вообще мы уехали еще до того, как ее застрелили. Кэтрин пошатнулась. Она смотрела расширенными от ужаса глазами на всех троих мужчин. Она была почти в состоянии шока.
        - Кто... как... где Джеймс? Что с ними случилось? - попыталась выдавить Кэтрин.
        - Успокойтесь, - посоветовал комиссар. Он увидел, как Жозе Монтейру спешит к ним, чтобы напомнить комиссару о некурящей зоне. Но, столкнувшись со взглядом Брюлея, несчастный портье поспешил ретироваться.
        - Ее застрелили сегодня утром, - пояснил Дронго, - когда вы уехали в Фаро.
        - Кто это сделал? - быстро спросил Вилари. - Его арестовали?
        - Полиция ищет убийцу, - пояснил Дронго.
        - Здесь? - спросил Энрико. - Здесь ее убили? Вокруг столько охранников, повсюду стоят камеры.
        - Ее застрелили, - повторил Дронго, - и наверху вас обязательно встретит инспектор полиции, который захочет с вами побеседовать. А завтра вас вызовут к следователю, который тоже захочет задать вам неприятные вопросы.
        - Почему вы спросили про Луизу? - поинтересовался Вилари, при чем тут она?
        - Ее видели у номера, в котором жили супруги Фармер, - пояснил Дронго.
        - Ах, вот почему, вы спрашивали про нее, - понял Вилари, все еще не выпуская руку своей жены, - хотите списать на нас это грязное убийство. Не нашли никого лучше? Думаете, что я подговорил Луизу, чтобы она выстрелила в Сильвию? Между прочим, Луиза боится даже вида крови. Об этом все знают.
        - При чем тут Луиза? - не поняла Кэтрин. - О чем вы говорите?
        - Они считают, что мы все подстроили, - разозлился Энрико, отпуская ее руку, - разве ты не видишь, что они приехали сюда специально. Чтобы нас подставить? Все эти частные детективы вот уже который год охотятся за мной. Сначала меня обвиняли в мошенничестве, потом в неуплате налогов, теперь придумали убийство. Им важно убрать меня от тебя. Разве ты не понимаешь, что теперь мы с тобой остались единственными наследниками твоего дяди. И они хотят убрать меня, чтобы ты осталась одна.
        Этот парень соображал гораздо быстрее, чем все остальные. Он сразу понял и насчет наследства, и насчет денег.
        - Вы не только единственные наследники, - напомнил « Дронго», боюсь, что вы можете стать и основными подозреваемыми.
        - Это не ваше дело, - Вилари вскочил с дивана, увлекая за собой Кэтрин, - пойдем, дорогая. Мы больше не должны говорить с ними. И вообще ни с кем не разговаривать. Позвони в Лос-Анджелес или в Лондон, пусть срочно прилетят твои адвокаты.
        Кэтрин все еще не совсем понимала, что именно происходит. Она растерянно смотрела по сторонам, в то время как Энрико тащил ее к кабине лифта. Комиссар невозмутимо курил, даже не глядя в их сторону. Дронго не понравилось такое завершение беседы.
        - Подождите, - сделал он еще одну попытку, - мы хотим вам помочь. Разобраться...
        - Идите вы... - выругался Вилари по-итальянски. Даже если не знать языка, то можно понять, когда тебя так далеко посылают. Комиссар остался невозмутим. Дронго вернулся в кресло.
        - Ну и черт с ним, - раздраженно подумал он, - в конце концов это не наше дело.
        Он вернулся на место и сел напротив Брюлея. Тот курил свою трубку, даже не шелохнувшись. Затем посмотрел на Дронго и сказал.
        - Кроме французского, я еще знаю английский и немного понимаю итальянский.
        - Я тоже понимаю итальянский, - усмехнулся Дронго.
        - Перевести тебе, куда он нас послал, или ты понял?
        - Даже если бы я не знал итальянского языка, то и тогда я бы догадался. Не нужно переводить. Я думаю, вы иногда слышали такие выражения в ваших полицейских участках от итальянских эмигрантов.
        - И ты думаешь, мне приятно было это слышать?
        - Не думаю, но у нас есть приятная возможность еще раз поговорить с сеньором Энрико Вилари, - неожиданно улыбнулся « Дронго».
        - Значит, ты тоже обратил внимание на его слова? - комиссар достал трубку, посмотрел по сторонам. Жозе Монтейру, словно поняв его взгляд, бросился к ним с пепельницей. Он не решался сказать, что здесь нельзя курить. Положив пепельницу на столик рядом с комиссаром, он так же быстро исчез.
        - Когда начинается скандал, важно следить за каждым словом и каждым жестом говорящих, - Дронго потер подбородок, - кажется, так вы меня учили.
        - Я думаю, ты всему научился сам, - возразил комиссар, - но мы одновременно с тобой обратили внимание на слова Энрико Вилари.
        - Он проговорился, - согласился Дронго, - неожиданно для самого себя он проговорился.
        - Ты сказал, что ее убили, - напомнил комиссар Брюлей, - но ты не говорил, что ее застрелили.
        - Верно. Энрико Вилари ответил, что они не виноваты. Они уехали до того, как застрелили Сильвию. Если они уехали, до того как застрелили Сильвию, откуда он знал, что в нее стреляли. И откуда он узнал о времени. Я не говорил ему, как ее убили.
        - Все правильно. Я полагаю, что мы поужинаем, а потом его навестим. Только скажи мне честно, ты умеешь посылать так же далеко по-английски?
        - Думаю, что получится. Нужно будет немного потренироваться, - ответил Дронго, и они улыбнулись друг другу.
        Глава девятая
        Ужин прошел невесело. Напуганные официанты ходили по залу, стараясь ступать как можно тише, гости почти не разговаривали. Приехавшая несколько часов назад семья в составе высокого мужчины лет сорока, красивой молодой женщины тридцати пяти лет и двух детей - девочки и мальчика, сидела в углу, не понимая, что именно происходит. Не играла музыка, никто не шутил и не смеялся. Семейная пара прибыла из Швейцарии и, несмотря на некоторую сдержанность, присущую немецкоговорящим кантонам этой страны, не могла понять, почему все такие мрачные. Им казалось, что более экспансивные южане - португальцы и испанцы - должны быть гораздо более шумными и разговорчивыми. Даже дети, понимая, что здесь происходит нечто непонятное, старались не шуметь, осторожно накладывая себе еду и возвращаясь на свои места.
        Дронго и Брюлей обратили внимание, что Кэтрин и ее супруг так и не появились в ресторане. Не спустились вниз мистер Фармер и хозяин отеля Мануэль Сильва, обычно предпочитающий ужинать вместе с гостями. Зато адвокат Карнейро спустился вниз одетый так, слово собирался на прием в зарубежное посольство. На нем был темно-синий костюм в полоску, красно-серый галстук и белая сорочка. Он сидел в одиночестве и с непонятным никому аппетитом ел рыбу. Увидев комиссара, он кивнул ему в знак приветствия, но не стал подходить к их столику.
        - У вашего «клиента» такой хороший аппетит, - заметил Дронго, указывая на адвоката, - он ведет себя так, словно ничего не произошло.
        - Адвокаты обладают иммунитетом против подобных несчастий, - зло произнес Брюлей. Затем, чуть помолчав, добавил. - И не только адвокаты. Еще и паталогоанатомы, которым все равно кого препарировать, и полицейские комиссары, которые видят столько дерьма в своей жизни, что становятся бесчувственными людьми. Или ты думаешь, что я не прав?
        - Это зависит от конкретного человека, - дипломатично заметил Дронго. Он видел, как Илона, сидевшая за столиком Шокальского, что-то ему выговаривает. Пан Тадеуш молчал слушая женщину. Он наклонял голову в знак согласия, иногда пытался вставить несколько слов, но в общем не возражал ей. Было заметно, что она очень недовольна.
        Мурашенков и Сарычев ужинали молча. Только Сарычев иногда что-то говорил. Мурашенков слушал его растерянно, было заметно, как он думает о чем-то своем.
        Луиза сидевшая на краю стула, вообще ничего не ела. Она растерянно ковыряла вилкой и иногда умоляюще смотрела в сторону комиссара, словно видя в своем соотечественнике единственного человека, который мог ей помочь.
        - Нашу парочку, наверно, допрашивают наверху следователи, - предположил Дронго, - интересно, откуда этот тип узнал о смерти Сильвии. Или это он все подстроил? Но тогда получается, что у него в отеле был помощник.
        - А если он сделал все специально, чтобы подозрение вызывала именно Луиза, - предположил Брюлей, - я не собираюсь ее защищать, но вполне возможно, что он сам вошел в комнату Сильвии, застрелил ее и затем спустился вниз к жене, с которой уехал в Фаро, уже зная, что Луиза отправится к Сильвии.
        - Когда они уезжали, она со мной разговаривала, - вспомнил Дронго, - и тогда он прервал ее, объяснив, что они должны уезжать. При этом он сказал, что нужно взять с собой куртки, объяснив, что на атлантическом побережье часто бывает прохладно по вечерам.
        - Она была в куртке, - сказал Брюлей, не поднимая головы.
        - Он тоже, - напомнил Дронго, - значит, он вернулся за куртками в свой номер. Когда они разговаривали со мной, у них в руках ничего не было. Но она была в той самой одежде, в которой утром разговаривала со мной перед отъездом. Я не думаю, что она тоже поднималась наверх в номер. Иначе она бы обязательно переоделась.
        - Ты неплохо разбираешься в психологии этих дамочек. И в их одежде, - пробормотал комиссар, - хорошо, что ты обратил внимание на ее одежду. Выходит, что он поднимался наверх. Чем больше мы говорим об этом прохвосте, тем больше подозрений он вызывает.
        - Несколько судимостей, бурная прежняя жизнь, альфонс и жуир, да еще вдобавок, кажется, единственный человек, который мог выиграть от смерти Сильвии Фармер. Ведь Кэтрин и без того очень богатая женщина. А теперь еще вдобавок единственная наследница своего дяди.
        - И ты думаешь, что он убийца? - спросил Брюлей.
        - Все слишком сходится, - пробормотал Дронго, - я привык не доверять слишком очевидным фактам. Нужно подумать и о других подозреваемых.
        - Правильно, - комиссар наконец поднял голову, посмотрел на Дронго, - дело в том, что мы приписываем этому типу слишком много ума. Но если он такой умный, то должен был просчитать, что именно его будут подозревать в первую очередь.
        - Именно это мешает мне поверить в его виновность, - пробормотал Дронго, - хотя вы видели, как Кэтрин и Сильвия ненавидели друг друга.
        Он снова посмотрел на Илону, которая по-прежнему гневно выговаривала своему спутнику. Шокальский уже пробовал возражать, и было заметно, как он нервничает.
        - Мне кажется, что тебе нравится эта польская пани, - неожиданно заметил Брюлей снова отпустив голову. Он даже не смотрел на Дронго, уже понимая куда тот смотрит.
        - Она недовольна, - заметил Дронго, - она очень недовольна и выговаривает своему спутнику. Тот пытается оправдаться.
        - Что ты об этом думаешь? - комиссар не пил вина, он предпочитал пить за ужином обычную минеральную газированную воду.
        - Мне кажется она недовольна своим появлением здесь. Ведь многие знают об их отношениях с Джеймсом Фармером двадцать лет назад. И ей неприятно, что она может попасть в список подозреваемых. Хотя полиция, кажется, об этом еще и не подозревает. Но им могут подсказать.
        - Тебе нужно с ней поговорить, - заметил комиссар. Он оглядывался по сторонам в поисках пепельницы, уже собираясь достать свою трубку. Но запрет на курение в помещении ресторана был категорическим. Можно было курить только на открытой террасе перед рестораном.
        Илона поднялась и, не дожидаясь, когда принесут кофе, вышла из ресторана. Шокальский посмотрел ей вслед и пробормотал нечто невразумительное. Адвокат Карнейро, следивший за ними, разрешил официантке убрать его тарелку и принести ему кофе. Мурашенков и Сарычев сделали вид, что не смотрят в сторону поляков, хотя было заметно, как они внимательно наблюдали за разговором своих возможных соперников.
        - Мне нужно еще раз поговорить с этим Карнейро, - презрительно сказал комиссар указывая в сторону адвоката, - хочу узнать, кого он подозревал, когда вызывал меня в Алгарве. И если подозревал конкретного человека, почему не сообщил мне об этом раньше.
        Дронго кивнул в знак согласия, поднимаясь и выходя из ресторана. Несмотря на позднюю осень, погода на побережье установилась достаточно теплая, и он вышел на террасу, любуясь лунным светом. Вдали показалась высокая фигура Илоны. Очевидно, завершив свой разговор с паном Тадеушем, она вышла, чтобы подышать свежим воздухом.
        - Хороший стрелок и бывший сотрудник полиции, которая достаточно равнодушно отнеслась к смерти Сильвии. Подобное зрелище ей привычно. И еще вдобавок она ненавидит Фармера, так очевидно сломавшего ей жизнь. Зачем она приехала? Только для того, чтобы сопровождать этого плешивого мерзавца Шокальского? Не слишком ли много чести?
        Он ускорил шаг, пытаясь нагнать женщину. Она обернулась, услышав быстрые шаги, споткнулась, поскользнулась и едва не упала, успев ухватиться за кустарник. Дронго поспешил ближе, чтобы подхватить женщину.
        - Здесь сложно ходить на каблуках, - сказал он, успев поддержать Илону.
        - Я не думала, что кто-то захочет за мной бегать в лунную ночь, - пробормотала Илона, - после случившегося в отеле убийства здесь могут ходить неприятные люди. Я правильно сказала по-русски?
        - Вы боитесь?
        - Не за себя. Мне не хочется, чтобы меня убили где-нибудь в кустах. А потом бы свалили на меня убийство Сильвии.
        - Интересная теория, - пробормотал Дронго, - а почему вы решили, что вас должны убить, чтобы подставить как убийцу?
        - Это не ваше дело, - рассерженно ответила Илона, - и вообще я не понимаю почему вы меня преследуете.
        - Я видел, как вы ругались с Шокальским. Мне кажется, я понимаю почему вы так на него разозлились.
        - Ничего вы не понимаете, - она отмахнулась и снова едва не поскользнулась. Ухватив Дронго за руку, она прошептала ругательство по-польски. Затем неожиданно улыбнулась.
        - Вы помогли мне во второй раз. Я не могу ходить на каблуках. Здесь все мокро. Вы не знаете, почему здесь мокрые дорожки?
        - Знаю. Ночью начинает работать автоматическая система подачи воды, увлажняющая поля для игры в гольф. Вы же видите, какие здесь великолепные поля. Они нуждаются в особом уходе. Держите мою руку, так вам будет удобнее.
        - Спасибо, - Илона оглянулась, словно опасаясь, что за спиной может появится еще один преследователь.
        - Не беспокойтесь, - улыбнулся Дронго, - надеюсь, что больше никто за нами не последует.
        - Вы меня защитите в случае необходимости? - усмехнулась Илона.
        - Сотрудника полиции? По-моему, это вы должны меня защищать.
        - Я бывший сотрудник полиции, - возразила Илона, - а вы частный детектив, который расследует происшедшее в нашем отеле убийство.
        - Ничего подобного. Я случайно оказался в нашем отеле. И не занимаюсь расследованием убийства. Мне всего лишь интересны некоторые факты, на которые я в силу своей профессии обращаю внимание.
        - Ясно, - притворно вздохнула она, - если на меня нападут, я не стану на вас рассчитывать. А мне говорили, что вы дрались с самим Миурой и даже победили его.
        - Это сказки, - пожал плечами Дронго, - я не смог бы его победить, даже если бы очень захотел. Все, что у меня получилось, это продержаться несколько секунд, пока он меня не свалил. Если бы не подоспела помощь, он бы меня легко убил.
        - Вы необычный человек, - сказала Илона, взглянув на Дронго, - обычно мужчины не любят признаваться в том, что их побили. А вы не боитесь казаться смешным или слабым.
        - Я не хочу казаться идиотом. Абсолютно понятно, что при всех своих возможностях, при моем росте, подготовке, весе, я все равно никогда не смог бы победить Миуру. Это просто невозможно, даже случайно, даже чудом. Зачем врать, что это случилось? Я же не смогу победить кого-нибудь из тяжеловесов-боксеров, особенно чемпионов в тяжелом весе. Возможно, я смогу убежать или продержаться до первого удара. Но потом все будет кончено. Мне кажется, реально признавать свои сильные и слабые стороны и есть основная черта умного человека.
        Она улыбнулась, уже не возражая ему.
        - Зачем вы приехали? - неожиданно спросил Дронго. - Только не рассказывайте мне, что у вас дрогнуло сердце при воспоминаниях о Фармере и вы решили появиться здесь, чтобы вспомнить свою молодость. Или отомстить ему. Я все равно не поверю.
        - В первый вариант или во второй? - спросила она, останавливаясь.
        - В оба сразу.
        - Я же вам говорила, что приехала сюда по приглашению пана Шокальского. Вот и весь секрет.
        - И поэтому вы так на него злились сегодня за ужином?
        - Нет, не поэтому, - она нахмурилась. Прошла молча несколько шагов. Снова обернулась, - он меня обманул, - наконец сказала она.
        Дронго ждал когда она скажет следующую фразу.
        - Я работаю в частном агентстве, - пояснила Илона, - я вам рассказывала об этом. К нам обратился пан Шокальский с просьбой обеспечить ему охрану во время поездки в Португалию и работы над новым контрактом. И я приехала с ним.
        Она замолчала и осторожно посмотрела на Дронго.
        - Неправда, - убежденно сказал Дронго.
        - Что? - она спросила, для того чтобы выиграть время, но он не дал ей ни секунды на размышление.
        - Вы мне соврали, - строго произнес он, - это заметно по вашему лицу.
        - Вы умеете читать по лицу? - криво усмехнулась Илона.
        - Разумеется. У вас асимметричная улыбка, поднят только один уголок рта. Кроме того, когда вы мне отвечали, вы подсознательно дотронулись до шеи, словно отдергивая воротник. Это жест людей, которые говорят неправду либо пытаются что-то скрыть. Похожие жесты, когда человек теребит мочку уха либо усиленно трет свой глаз. По-моему, это азы психологии, которые должны знать полицейские, даже бывшие.
        - Я не стану больше с вами разговаривать, - сказала она, улыбаясь. Было ясно, что она подразумевает нечто противоположное, - вы еще и опасный человек.
        - Если все было бы так просто, вы бы не стали выговаривать своему спутнику. Я думаю, что все было несколько иначе. Пану Шокальскому предложили несколько кандидатур, и он почему-то выбрал именно вас? Правильно?
        - Да, - согласилась она, глядя изумленными глазами на Дронго, - ему предложили наших сотрудников, знающих испанский или португальский языки. Но он попросил поехать именно меня. Сложилось такое впечатление, что ему нужна была женщина. В агентстве решили, что таким образом он хочет скрыть наличие охраны. Иногда у нас бывают подобные заказы. Клиенты не хотят, чтобы кто-нибудь догадался о наличии у них телохранителей. И поэтому просят присылать им женщин в качестве сопровождения. Мы не удивились такому предложению Шокальского. Но у нас была женщина гораздо моложе и красивее меня. И она знала испанский. Однако Шокальский настоял, чтобы поехали именно я.
        - И вы отправились с ним в Алгарве?
        - Не совсем. Мы прилетели в Лиссабон, а оттуда приехали на автомобиле в Алгарве.
        - Вас встречали в Лиссабоне?
        - Да. Нас встречал неизвестный мне мужчина на серебристом « Ауди». Он привез нас в центр города, и мы поселились в отеле. Тоже «Меридиан». А потом мы заказали автомобиль и приехали в Алгарве.
        - Вы встречались с кем-нибудь в Лиссабоне?
        - Нет. Мы были там только полтора дня. Шокальский куда-то уходил, а я гуляла по городу. Может, он и встречался с кем-то, но я не думаю. Он возвращался достаточно быстро. По-моему, он был один раз в польском посольстве, хотел что-то узнать.
        - Вы можете узнать мужчину, который встречал вас с Лиссабоне?
        - Думаю, что да.
        - А номер машины? Вы не помните номер машины?
        - Я не успела увидеть. Все произошло так быстро. Но мужчину я бы узнала наверняка.
        - Вы не уточняли, кого представляет Шокальский? Какую конкретно компанию?
        - Нет. Такие подробности нам не сообщают. Уже приехав сюда, я поняла, что ему вообще не нужна охрана. И стала догадываться, что он привез меня сюда специально, чтобы оказать давление на Джеймса Фармера. Откуда-то ему стало известна вся моя история, и он выбрал именно меня, чтобы мы с ним приехали.
        - Вы специализируетесь по международному праву?
        - Кто вам сказал такую глупость?
        - Пан Шокальский. Он объяснил, что вы крупный специалист в области международного права, и поэтому он вас привез с собой.
        - Он вам соврал, - рассмеялась Илона, - какой лжец.
        - У меня сложилось другое впечатление о его намерениях. Дело в том, что о вашем приезде знало немало людей. Кроме самого Шокальского. Адвокат Карнейро даже полетел в Париж, чтобы пригласить сюда комиссара Брюлея для обеспечения должного порядка во время переговоров, хотя вполне мог попросить хозяина отеля удвоить охрану. Вас привезли сюда специально, чтобы сорвать переговоры. Возможно я ошибаюсь, но боюсь, что факты говорят за себя.
        Она молчала. Потом резко тряхнула головой.
        - Вы правы, - неожиданно печальным голосом согласилась Илона, - кажется, меня использовали как глупую куклу. Обманули и привезли сюда, чтобы сорвать переговоры. Я утром улечу обратно в Варшаву, не хочу больше здесь оставаться.
        - Это неумно, - возразил Дронго, - во-первых, вас могут не выпустить в аэропорту, возможно, что полиция и успела предупредить пограничную службу о происшедшем убийстве в нашем отеле. Во-вторых, вы вызовите этим обоснованное подозрение в свой адрес, когда полицейские наконец узнают о вашей встрече с Фармером двадцать лет назад. И о ваших достижениях в стрельбе тоже легко могут узнать. В-третьих, вы сорвете свой контракт, который подписан между вашим агентством и паном Шокальским. И наконец есть четвертое обстоятельство, тоже немаловажное.
        - Какое?
        - Разве вам, как бывшему сотруднику полиции, не интересно узнать кто замешал весь этот дьявольский коктейль и кто совершил убийство Сильвии Фармер? Я бы на вашем месте остался хотя бы из любопытства.
        Она улыбнулась.
        - Никогда не встречала таких людей, - призналась Илона, сколько вам лет, господин Дронго?
        - Триста или четыреста, - очень серьезно ответил Дронго, - я принимаю на себя все возможные грехи людей. Я видел уже столько смертей, знаю столько примеров неслыханной человеческой подлости и человеческого благородства. Мне очень много лет, пани Илона, и это, к сожалению, правда.
        - Понимаю, - она остановилась и отпустила его руку. Повернулась к нему, - сколько вам лет биологически? - прошептала она.
        - Сорок три, - признался Дронго.
        - Идеальный возраст, - пробормотала она, - самый лучший возраст для мужчины.
        - Что вы хотите сказать? - не понял он, несколько растерявшись.
        - Я должна получить хоть какую-то компенсацию от своего приезда в Алгарве, - деловито сказала она. И пока он не успел ничего ответить, вдруг потянула его к себе и сама поцеловала.
        - Кажется я тоже получу компенсацию, - успел пробормотать Дронго в перерыве между двумя поцелуями и они оба расхохотались.
        Глава десятая
        Пока Дронго разговаривал с пани Илоной, комиссар Брюлей и адвокат Карнейро, расположившись в курильном зале перед гриль-рестораном, продолжали свой разговор, начатый несколько дней назад в Париже.
        - Как видите, я оказался не слишком расторопным охранником, - мрачно произнес Брюлей, - кажется, у вас есть все основания расторгнуть наше соглашение.
        - Ничего подобного, - Карнейро курил сигары, которые так не любил комиссар. Как и всякий курильщик трубок, он признавал только трубки.
        - Когда я обратился к вам за помощью, - пояснил адвокат, - моя задача состояла в том, чтобы вы приехали сюда. Специалист с такой репутацией, как у вас, нужен был в отеле, чтобы дать понять всем о надежной охране, которую мы обеспечили. Наша главная задача была безопасность Джеймса Фармера, а не его родственников. И уж тем более мы не думали о Сильвии, которая так неожиданно погибла.
        - У вас своя градация ценностей, - поморщился Брюлей, - по-вашему, жизнь Джеймса Фармера стоит гораздо больше, чем жизнь его погибшей супруги.
        - Конечно, - кивнул адвокат, - мне кажется, что вы понимаете, о чем мы говорим. Или вы с одинаковым рвением расследуете убийство бомжа под одним из парижских мостов и покушение на министра вашего правительства? По-моему, абсолютно ясно, что стоимость каждой человеческой жизни зависит в том числе и от социального статуса человека. Во все времена было так, и мы не можем изменить этого важнейшего фактора человеческих отношений. Убийство Цезаря меняет историю, убийство одного из его легионеров - всего лишь прискорбный факт для самого легионера.
        - Между прочим, я расследую «с одинаковым рвением» любое преступление, - гневно прохрипел комиссар, - и мне важен сам факт противоправного поступка, убийства или ограбления, а не социальный статус жертвы.
        - Вы можете себе позволить вести себя так, как вам хочется, - добродушно ответил Карнейро, - вы достаточно известный человек. Но большинство полицейских прекрасно понимают, когда нужно приложить больше усилий, а когда можно немного схалтурить. И мы, адвокаты, немного похожи на вас. Клиента, который готов заплатить нам миллион евро, мы встречаем гораздо лучше и занимаемся его делом гораздо более внимательнее, чем обычного бедняка, готового внести в нашу кассу несколько сотен евро.
        - Вы работаете на своих клиентов, а я служил государству, - возразил комиссар, - и если подобное разделение будет когда-нибудь закреплено, хотя бы на подсознании полицейских, то тогда мы будем служить не государству, а всего лишь кучке олигархов, готовых использовать полицию в своих личных целях.
        - Простите меня, но французы неисправимо заражены бациллами социализма, - ухмыльнулся Карнейро, - свобода, равенство, братство. То, что было хорошо двести с лишним лет назад, не подходит сегодня, в двадцать первом веке. Уже всем понятно, что люди рождаются неравными. И равенства не может быть никогда. Один появляется с талантами великого певца, другой не может нормально применить деление или умножение. Гены у каждого свои, доставшиеся в наследство от родителей. В двадцать первом веке все встало на свои места. Негры - хорошие боксеры, не потому, что белые не умеют драться. Ученые считают, что лобные кости черномазых гораздо крепче, чем лобные кости представителей нашей расы. Это не расизм, это нормальное научное, если хотите, объяснение. Точно так же нет ни одного шахматиста негра. И не может быть. Для этого нужен интеллект, которого они не имеют. И не могут иметь. Поэтому не нужно обижаться. Все идет так, как идет.
        - Я начинаю жалеть, что приехал по вашему приглашению, - признался Брюлей, - мало того что вы неприятный тип, вы еще и расист.
        - Ну вот видите, обычные штампы. Тем не менее вы понимаете, что Джеймс Фармер - именно тот человек, который нас волнует. Заключение контракта с такой стоимостью и выбор места, где может состояться следующий чемпионат, это не только финансовое, но и политическое событие.
        - И вы думаете, что переговоры могут состояться? Вам не кажется, что теперь они окончательно сорваны?
        - Вот здесь вы ошибаетесь наверняка, - усмехнулся Карнейро, я знаю Фармера много лет. Ничто в мире не может выбить его из колеи. Он продолжит переговоры, даже несмотря на смерть Сильвии. Он слишком сильный человек, чтобы поддаваться подобным слабостям. Кроме того, Сильвия - не первая его жена. И, судя по физической форме Джеймса Фармера, наверняка не последняя.
        - Тогда убийца просчитался, - сказал комиссар.
        - Разумеется. И понятно, почему они стреляли в Сильвию. Убивать самого Фармера не имело никакого смысла, тогда соглашение было бы окончательно сорвано. А они предлагают огромные деньги и готовы идти на любые финансовое условия, лишь бы впервые перетащить этот Чемпионат к себе в Россию. Вы представляете какие преимущества они получат?
        - И новые контракты на поставку деталей к атомным станциям? спросил Брюлей.
        Карнейро не удивился. Он вытащил, наконец, сигару изо рта, положил ее на край пепельницы.
        - С самого начала было понятно, что вы все равно сумеете узнать, почему вокруг этих чемпионатов такой ажиотаж. Раз вы все знаете, то должны понимать, что проведение таких соревнований нельзя отдавать русским.
        - Вы сказали, что «они стреляли в Сильвию». Вы полагаете, что убийца был не один?
        - В физическом смысле, возможно, один. Но за конкретным исполнителем всегда стоят заказчики. Кто исполнитель, я думаю мы все знаем. Заказчиков тоже вычислить нетрудно. Вам остается только доказать их вину.
        - Мне кажется, не все так однозначно, - Брюлей тяжело вздохнул. Как полицейский комиссар он всегда недолюбливал адвокатов, умеющих разрушить любую систему доказательств своими хитроумными замечаниями. Но, столкнувшись с Карнейро, он впервые испытывал такое чувство брезгливости.
        - Кого вы имеете в виду? - поинтересовался комиссар.
        - Только один человек мог выстрелить в Сильвию. Бывший сотрудник полиции, который ненавидит самого Джеймса Фармера. Это Илона Томашевская. Ее заказчиками наверняка были наши русские гости, господа Мурашенков или Сарычев. Возможно, оба вместе. Один разработал план, а второй выбрал конкретного исполнителя.
        - Пани Томашевская, - понял Брюлей, - и вы думаете, что она приехала сюда для убийства Сильвии?
        Он не стал рассказывать своему собеседнику о состоявшемся разговоре между Мурашенковым, Сарычевым и Шокальским. Не нужно было посвящать адвоката во все детали.
        - Они все приехали сюда, чтобы сорвать переговоры, - Карнейро достал вторую сигару, - послушайте меня, комиссар. Я уже давно в курсе всех дел Джеймса Фармера и знаю по нашим контактам любые подробности. Русские предложили намного больше денег, чем могла дать любая компания в Европе. Это находится за гранью любой разумной цены. Все наши предложения будут блокированы их ценами. Ясно, что им нужно получить проведение Чемпионата и заманить к себе гостей. В Европе никто не смог бы составить им конкуренцию. Чтобы гарантировать наверняка свою победу, они решили подтолкнуть Фармера к заключению договора, застрелив его жену. Сломленный морально и потрясенный смертью супруги, Фармер подпишет любой договор, считали они. Ему будет просто не до переговоров, и он согласится на самую большую цену, даже не узнавая подробностей. План конечно простой, но вполне выполнимый. Если хотя бы немного знать Фармера, можно разработать такой план, ведь он человек долга и не уедет, пока не закончит свои дела. И не нужно никаких особых усилий. На месте полиции я давно бы арестовал и поляков, и русских. Обе пары сговорились и
лишь для видимости выступают в качестве конкурентов. При этом Шокальский суетится, но не говорит конкретный цены. Я думаю, с ними все ясно. Трудно доверять людям из бывшего восточного блока.
        - Вы можете ошибаться, - возразил комиссар, - Сильвию могли застрелить и другие люди. Например, Энрико Вилари, жена которого становилась единственной наследницей после смерти Сильвии.
        - Она и так богатая женщина. Зачем Энрико так рисковать? Хотя он, конечно, прохвост. Но в крайнем случае можно рассматривать этих двух подозреваемых. Больше никто не остается. Исключите русских и поляков, уберите проходимца Энрико, и вы поймете, что больше нет подозреваемых.
        - Я бы так не сказал. Горничная видела у дверей визажистку актрисы. И есть еще несколько подозреваемых.
        - Кто еще? Не думайте, что я мыслю как адвокат. Если понадобится, я вполне могу переквалифицироваться и в прокурора. Скажите, кому еще могла понадобиться смерть Сильвии Фармер? Несчастной визажистке. Это в глупых романах или в дешевых фильмах горничные и визажистки играют главные роли в подобных преступлениях. В реальной жизни горничные и визажистки всего лишь несчастные, глупые женщины, неспособные на самостоятельное мышление. Вы же не будете меня серьезно уверять, что Сильвию застрелила эта визажистка. Кажется, ваша соотечественница - Луиза.
        - Не буду, - согласился Брюлей, - а как насчет самой Кэтрин Фармер? У нее есть мозги, она богатая женщина. И прекрасная актриса. Такой вариант возможен?
        - Да, - сразу ответил Карнейро, - но для чего? Все видели как она ругалась с Сильвией, как уходила из-за стола. Согласитесь, что умный убийца так себя не ведет. У нее состоявшаяся карьера, молодой муж, тысячи поклонников во всем мире. Зачем ей убивать женщину, которая ей всего лишь неприятна? Только для того чтобы испортить настроение своему дяде? Или убрать свою бывшую подругу из зависти к ее материальному благополучию? Но Кэтрин гораздо более известный человек в мире, чем даже ее дядя, не говоря уже о его жене. Как видите других подозреваемых в этой компании у нас нет.
        Адвокат улыбнулся, довольный произведенным эффектом своей речи. Комиссар достал трубку, откашлялся и негромко произнес:
        - В этой компании есть еще несколько человек.
        - Кого вы имеете в виду? - насторожился Карнейро.
        - Самого Джеймса Фармера, - пояснил Брюлей, - в моей практике было сколько угодно случаев, когда мужья убивали своих жен. К тому же он единственный человек кто мог оказаться в спальне своей супруги, не вызывая ее подозрений. Он мог выстрелить в нее два раза и, спустившись вниз, отправиться на игру в гольф. Такой вариант вполне вероятен.
        - Возможно, - Карнейро почесал голову мизинцем правой руки, - но Фармер слишком богат для такого преступления. Он вполне мог нанять обычного убийцу и не рисковать, подставляясь под наши подозрения.
        - Чтобы убить собственную жену? Где бы он нашел такого киллера? Зная положение Фармера, он бы шантажировал его всю оставшуюся жизнь.
        - Можно было найти посредников. Или развестись со своей супругой. Думаю, что при заключении брака был составлен весьма выгодный для самого Джеймса брачный договор. Это ведь не первая его жена. И он уже прошел через несколько разводов. Хотя теоретически я могу с вами согласиться. Но только теоретически. Больше никого нет.
        - Владелец отеля Мануэль Сильва... - начал комиссар.
        - Хватит, - рассмеялся Карнейро, - он и без того понесет убытки после этого убийства. Я знаю его много лет. Он деловой человек, а не преступник...
        - И последний подозреваемый, - продолжал как ни в чем не бывало Брюлей, - это адвокат Алваро Карнейро...
        Его собеседник замер. Он хотел снова почесать свою голову, но рука замерла на середине. Карнейро осторожно убрал руку, взглянул на комиссара.
        - Вы серьезно считаете, что я могу быть в списке подозреваемых? - уточнил адвокат.
        - Вы были в курсе всех событий. Вы знали о приезде сюда Илоны Томашевской и русских конкурентов. Вы приехали ко мне в Париж, чтобы пригласить меня для обеспечения безопасности Джеймса Фармера. Вы заранее допускали возможность покушения на его жизнь. Или на жизнь его близких. И вы знаете все детали возможного контракта. Вы же адвокат сеньор Карнейро, оцените степень своего возможного участия в таком преступлении.
        Карнейро нахмурился. Почесал голову. Потом мрачно взглянул на комиссара.
        - У вас такие дикие фантазии, - недовольно сказал он, - зачем мне приглашать такого специалиста, если я сам планировал убийство Сильвии?
        - Чтобы отвести от себя возможные подозрения, - Брюлею явно доставляло удовольствие подобная игра в кошки-мышки. Было заметно, как адвокат нервничает. Ему совсем не хотелось фигурировать в подобном деле в качестве подозреваемого.
        - Я никого не убивал, мсье Брюлей, - зло пробормотал Карнейро, - и никогда такого не планировал. Если вы будете меня подозревать вместо того, чтобы заниматься своим конкретным делом обеспечением безопасности Фармера, то боюсь, что я вынужден буду согласиться с вами и разорвать наш контракт.
        Карнейро встал и, не извинившись, вышел из зала. Брюлей откинулся на спинку кресла, с удовольствием задымив своей трубкой. Он все-таки сумел достать этого невозмутимого расиста с его теорией социальной значимости жертв преступления.
        Комиссар взглянул на часы. Было около девяти часов вечера. Странно, что Дронго еще не вернулся, подумал Брюлей. Наверно он вышел на террасу и увидел там кого-то из гостей. Может, даже самого Энрико Вилари, хотя тот не спускался к ужину. Наверно, они еще дают показания вместе со своей супругой. Брюлей докурил свою трубку и тяжело поднялся. Выходя из зала, он обнаружил двух переодетых сотрудников полиции, сидевших рядом с портье. Комиссар проработал слишком много лет в полиции, чтобы не отличить сотрудников полиции от других людей, даже если они были одеты в штатское. К тому же оба парня поднялись и вытянулись перед ним, когда он проходил к кабине лифта.
        - Сидите, - махнул рукой Брюлей.
        Он вошел в кабину лифта, поднимаясь на третий этаж. В коридоре никого не было. Он дошел до своего номера, открыл дверь и услышал, как звонит его телефон. Подойдя к аппарату Брюлей поднял трубку.
        - Слушаю вас, - буркнул он.
        - Извините меня, комиссар, - услышал он несколько сконфуженный и немного приглушенный голос Дронго, - я сегодня не смогу зайти к вам. Может, перенесем наш разговор на завтра?
        - Перенесем, - согласился Брюлей, - спокойной ночи, - он положил трубку и улыбнулся. Интересно, кого догнал Дронго? Кэтрин Фармер или Илону Томашевскую? Скорее пани Илону, актриса наверняка еще дает показания следователю.
        - В конце концов, он моложе меня на добрых тридцать с лишним лет, - подумал Брюлей, - нельзя требовать от него не замечать красивых женщин. Даже если они попадают в число основных подозреваемых.
        Брюлей достал трубку и, набивая ее табаком, вышел на балкон, тяжело опускаясь в кресло. Он просидел так несколько часов, и проходившие мимо здания охранники видели его мощную фигуру и клубы дыма над головой. Комиссар думал о случившемся убийстве и основных подозреваемых. Брюлей размышлял. Иногда он вспоминал Дронго, и тогда легкая улыбка появлялась на его устах.
        Глава одиннадцатая
        Он часто спрашивал себя, почему ему так трудно заснуть рядом с другим человеком. Даже если это была Джил, даже если рядом находилась женщина, которую ему нравилась. Может, сказывались последствия той самой ночи в индонезийской тюрьме, когда успев проснуться на одно мгновение раньше убийцы, он спас себе жизнь. И с тех пор подсознательно ощущение чужого не давали ему не спать, не расслабляться, если рядом с ним находился любой другой человек. Может поэтому ему так трудно было заснуть в самолетах или поездах. Он дремал, то есть слышал все, что происходит вокруг, но никогда не позволял себе полностью отключаться, даже если очень хотел спать.
        Они находились в ее номере, и женщина уже заснула, когда Дронго осторожно поднялся, чтобы одеться и выйти.
        - Ты уходишь? - спросила Илона, открыв глаза, - я думала, ты останешься до утра.
        Ему было стыдно признаться, что он не может заснуть. И поэтому он чуть виновато улыбнулся.
        - Мне еще нужно немного поработать, - пробормотал он.
        - Спокойной ночи, - женщина спокойно повернулась к нему спиной, кажется, она даже не удивилась. Это было немного обидно, но никто его не выгонял. Он сам принял такое решение. Пробормотав слова прощания, Дронго вышел из ее комнаты, осторожно прикрывая дверь.
        Пройдя к своему номеру, он вошел в комнату и, раздеваясь, прошел под душ. Уже стоя под горячими струями воды, он вспомнил историю, происшедшую с ним несколько месяцев назад в Москве. В субботу вечером он сидел за компьютером, собираясь закончить срочный отчет по проделанной работе, когда раздался телефонный звонок. На часах было уже около девяти, когда он поднял трубку. Выяснилось, что звонила его знакомая, с которой он никогда раньше не встречался. Женщина ему нравилась, и он не скрывал своего отношения. Они договорились встретиться, и уже через полчаса он подъехал к условленному месту. Приглашать женщину домой было неудобно. Она вспомнила об уютном ресторане в одном из открывшихся пятизвездочных отелей, и они отправились туда ужинать.
        Встреча затянулась. Им было интересно разговаривать друг с другом. А затем неожиданно наступило молчание. И он вдруг вспомнил любимый фильм своего отца
«Мужчина и женщина». Он подозвал официантку и спросил, есть ли свободные номера в этом отеле. В отличии от французского фильма официантка не знала ответа на этот вопрос, хотя в фильме был мужчина. Дронго, пробормотав извинения вышел из-за стола и прошел к портье. Разумеется, свободные номера были в избытке. Нужно было лишь предъявить свою кредитную карточку. Дронго оформил номер, и они поднялись наверх.
        Через час она спросила его который час. И он подсознательно выдал себя, посмотрев на часы.
        - Три часа утра, - сказал Дронго. Он потом много раз вспоминал эту фразу.
        - Ты бы мог сказать три часа ночи, - рассмеялась женщина.
        Он и здесь нашел, как ответить, постаравшись выкрутиться.
        - Я слишком много времени провел за рубежом, - признался Дронго, - там после двенадцати ночи уже утро, а после двенадцати дня уже вечер. Английская транскрипция «Р. М.» или «А. М.».
        Женщина улыбнулась. Но уже через три часа она уехала, после того как они вместе выпили кофе в баре. Дронго вернулся в номер и уже не мог заснуть. Успехи каждого человека так или иначе связаны с его неуспехами. Любая победа оплачивается будущим поражением, а поражение, будущей победой. Человеческая жизнь соткана из таких противоречий, когда не знаешь, чем обернется для тебе то или иное событие в будущем.
        Он никогда не был аскетом, ему нравились красивые, умные женщины. Но внутренне одиночество всегда оставалось с ним. Слова любимого им Хемингуэя словно стали его девизом. «Я знал многих женщин, но каждый раз, бывая рядом с ними, я бывал одинок, а это в конечном итоге худшее из одиночеств». И хотя некоторых женщин он по-настоящему любил, внутренняя пустота и одиночество, наложенные его профессией, отдавались больнее обычного с каждым прожитым годом.
        Дронго вышел из ванной и еще долго ворочался на кровати, чувствуя, что не может заснуть. Он оделся и решил выйти из номера. На часах было около пяти. Дронго потрогал начавшую пробиваться щетину на лице и решил, что сможет побриться через несколько часов, чтобы выйти свежим к завтраку. Он надел мягкие хлопчатобумажные брюки, рубашку, натянул серый пуловер. И вышел из номера. В коридоре никого не было. Дронго прошел до лестницы и спустился вниз. В холле первого этажа дремало двое сотрудников полиции. Один из них равнодушно открыл глаза и взглянул на Дронго. Затем, ничего не сказав, закрыл глаза. Дронго прошел в глубь холла. С правой стороны находился небольшой магазин, сквозь стекла которого были видны забавные португальские сувениры, открытки, часы, куклы, парфюмерия, шоколад. Дронго прошел дальше, выходя на террасу. Было достаточно прохладно. Он уже собирался подняться к себе, когда обнаружил сидевшую за столиком женщину. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, перед ней стояла бутылка виски и небольшой стаканчик, который она принесла с собой. Женщина сидела в куртке с поднятым верхом и
смотрела перед собой. Дронго подошел и сел за соседний столик.
        Молчание длилось долго, минут пять. Затем женщина негромко спросила:
        - Зачем вы пришли? Продолжаете за мной следить? Скажите честно, что вам всем от меня нужно?
        Это была Кэтрин Фармер. Чувствовалось, что она успела выпить несколько стаканчиков до того, как он появился на террасе.
        - Я не знал, что вы здесь, - строго сообщил Дронго, - и перестаньте разговаривать со мной в таком тоне. Даже если вы всемирная знаменитость, это не дает вам права вести себя таким образом.
        Она тяжело вздохнула.
        - Сильвия умерла, - сообщила она таким голосом, словно сообщала эту новость Дронго. И словно сама узнала об этом лишь несколько мгновений назад.
        - Я знаю, - ответил Дронго.
        - Мы с ней дружили, - вздохнула Кэтрин, - я не думала, что она может умереть. Я не думала, что она... что ее... Дронго оглянулся. Рядом никого не было. Странно, что Кэтрин отпустили одну. Где ее молодой муж? Или многочисленные охранники, которые ходят вокруг отеля. Хотя со стороны лужайки им, наверно, не видно женщины, слившийся со зданием отеля. Ее столик находился в тени, нависшего балконного выступа.
        - У нее были враги? - спросил Дронго.
        - Были, - Кэтрин посмотрела на бутылку и неожиданно налила себе очередной стаканчик.
        - Общество анонимных алкоголиков, - вспомнил Дронго, - кажется половина актеров Голливуда страдает от алкогольной зависимости или являются наркоманами.
        Кэтрин выпила свой стаканчик и посмотрела на Дронго.
        - Врачи считают, что мне нельзя пить, - пробормотала она, - у меня проблемы с печенью. Но сегодня я не хочу думать о себе. Я была к ней так несправедлива...
        Дронго поднялся и пересел к ней за столик. Она посмотрела на него, но не стала возражать.
        - Знаете, кто был ее главный враг? - неожиданно спросила Кэтрин, - я вам скажу. Это я. Это ведь я убила ее. И об этом все знают. Меня не трогают только потому, что я известная актриса. Они не хотят связываться с моими адвокатами.
        - Вы умеете пользоваться оружием? - уточнил Дронго.
        - И очень хорошо, - отмахнулась Кэтрин, - мой отец обожал охоту и научил всех детей стрелять из ружья.
        Она посмотрела на бутылку и снова протянула руку. Но Дронго оказался проворнее, он быстрее выхватил бутылку.
        - Верните, - потребовала она, попытавшись возмутиться.
        - Где ваш супруг? - спросил Дронго.
        - Не знаю, - она пожала плечами, - мне все равно, куда он ушел.
        - Его нет в вашем номере? - не поверил услышанному Дронго.
        - Я не знаю, - она тяжело вздохнула, - кажется, он куда-то уехал. Энрико попытался меня разбудить, но я ничего не поняла. Вчера нас столько допрашивали эти глупые португальские полицейские.
        - Подождите, - начал нервничать Дронго, - вы сказали, что его нет в номере. Куда он уехал?
        - Не знаю. Я проснулась одна. Никого не было. Мне стало так страшно. Я звонила Луизе, она не ответила. И я взяла бутылку, чтобы спуститься сюда.
        - Куда уехал ваш муж? - Дронго почувствовал, как начинает вибрировать от волнения его голос.
        - Я же сказала, что не знаю. Его не было рядом. И его чемодана тоже не было. Наверно он тоже подумал, что это я убила Сильвию...
        - Где ваш муж? - снова спросил Дронго, - у него есть мобильный телефон.
        - Есть, - кивнула она.
        - Назовите номер, - он пошарил по карманам. Как всегда, у него не было с собой телефонного аппарата. От них сильно болела голова, и он не любил брать их с собой.
        - Номер, - потребовал он от Кэтрин. Она взглянула на него, и он вдруг увидел ее глаза. Начинало рассветать, и стали заметны мешки под глазами, ее глаза полные слез и тоски. Звезды часто бывают одиноки. Они создают собственные поля притяжения и вращаются вокруг собственной оси, отталкивая не только другие звезды, но и все остальные тела, приближающиеся к ним.
        Она пробормотала номер телефона. Дронго посмотрел на бутылку и, оставив ее на столике, бросился обратно в холл. Подбежал к стойке портье и попросил телефонный аппарат. Затем быстро набрал номер. Номер не отвечал, он был отключен.
        - Мерзавец, - прошипел Дронго. Получается, что он всех обманул.
        Дронго вернулся на террасу в тот самый момент, когда Кэтрин налила очередной стаканчик.
        - Куда он уехал? - невежливо спросил Дронго, снова усаживаясь за столик.
        - Вы приехали сюда, чтобы за ним следить, - слабо улыбнулась она, - а уверяли меня, что оказались здесь случайно. Я сразу поняла, что вас наняли мои адвокаты. Они боятся, что он промотает мои деньги, они не верят Энрико. Или вас прислали мои тетушки? Скажите мне, зачем вы сюда приехали.
        - Я уже говорил вам, что не собираюсь следить за вашим мужем, - ответил Дронго, - но куда он уехал? Скажите, он сказал вам, куда он уезжает?
        - Нет. Я ничего не помню.
        - О чем вы говорили вчера с сотрудниками полиции?
        - Они спрашивали, куда мы ездили. Все время спрашивали о наших отношениях с Сильвией. Бедная Сильвия, в нее стреляли два раза... - Кэтрин всхлипнула, - они знали, что мы были подругами. И я на нее кричала...
        Бывают моменты, когда хочется закричать от нетерпения. Дронго сжал кулаки. Получается, что этот итальянский авантюрист обманул двух лучших сыщиков Европы. Они станут посмешищем всех европейских газет. Двое сыщиков, которых провел обычный жиголо, альфонс, живущий на деньги американской кинодивы, прохвост, которого они должны были заподозрить в первую очередь.
        - У него не включен мобильный телефон, - выдохнул « Дронго», извините меня, миссис Фармер, но вы наверняка знаете куда он мог уехать. В Лиссабон, в Севилью? В аэропорт Фаро? Куда он должен был улететь?
        - Он никуда не может улететь без меня, - сказала она. И снова протянула руку к бутылке.
        Дронго в очередной раз убрала бутылку.
        - Но он уехал, - прорычал Дронго, - что он вам сказал, когда уезжал?
        - Не помню, - она нахмурилась, - оставьте меня мистер детектив.
        - Хорошо, давайте по-другому. Вчера вы спустились вниз без верхней одежды. Вы разговаривали со мной, сидя на террасе, а потом решили уехать. Скажите, ваши куртки были в машине или ваш супруг за ними поднимался?
        - Мы не оставляем верхнюю одежду в салоне автомобиля, - ответила Кэтрин, - мы всегда храним наши вещи в отеле. Конечно, он поднимался наверх. По дороге было холодно, а у меня аллергия на кондиционеры, и поэтому мы открывали окно.
        - Он поднялся наверх за вашими куртками? - спросил « Дронго», - все правильно?
        - Да, - кивнула она, - при чем тут наши куртки? Сильвию убили...
        - вам вчера кто-нибудь звонил из отеля? Вы знали, что Сильвию застрелили?
        - Нет. Мы ничего не знали. Мы поехали в аэропорт, а оттуда заехали в Албуфейру. Я хотела выбрать подарок для Энрико. Хорошие часы. Мне не нравились его часы. И он сам предложил мне туда заехать.
        - Вы купили ему часы?
        - Купила. А потом мы приехали сюда и узнали о смерти Сильвии. Пока мы там покупали ему часы, здесь ее убили.
        - Если мы его не найдем в течение одного или двух часов, боюсь, что у него будут большие неприятности, - пробормотал Дронго.
        - Он никуда не денется, - поморщилась Кэтрин, - зачем вы все время спрашиваете про него. У нас в семье такое горе.
        - Вы говорили со своим дядей?
        - Ему тоже плохо. Как и всем нам.
        - Вы с ним говорили вчера вечером?
        - Я зашла к нему в номер ночью. Он поменял сюит и перешел в другой. Джеймс знал, как мы недолюбливали друг друга, но ничего не сказал мне. Он по-своему любил Сильвию.
        - На кого было оформлено завещание? Ведь у вашего дяди не было прямых наследников?
        - Нет. Его сын от первой жены разбился еще пятнадцать лет назад. Думаю, что часть была переписана на меня, а часть на благотворительные фонды. Но я точно не знаю, никогда у него не спрашивала.
        - Он не переделывал завещания после свадьбы?
        - Нет. Но у него предусмотрено, что его жена получит пятьдесят миллионов и виллу в Малибу. Я точно не знаю...
        - У Сильвии есть наследники?
        - Есть... Но зачем вы меня спрашиваете? Никто не убивал ее из-за денег. Это моя ненависть убила Сильвию.
        - Вы сами стреляли в нее?
        - О, господи! Конечно нет! Но ее убила моя ненависть. Я так больше не могу...
        Дронго видел, как она постепенно отпускает голову, пытаясь уснуть.
        - Позвольте, я вам помогу, - предложил он, протягивая руку, вам лучше подняться к себе в номер. По утрам здесь бывает прохладно.
        Она посмотрела на него, потом на бутылку. И согласно кивнула головой. Дронго помог ей подняться.
        - Двое заумных сыщиков, - со злостью подумал он, - не смогли сразу догадаться, кто убийца. И теперь этот молодой жуир сбежал. А несчастная Кэтрин полагает, что только она виновата в случившемся.
        Глава двенадцатая
        На часах было около шести, когда, он достав карточку-ключ у Кэтрин, осторожно провел ее в номер, укладывая на диван. Женщина что-то пробормотала, поворачиваясь на другой бок, и, неожиданно подняв голову, попросила:
        - Откройте двери балкона, я не могу спать с кондиционером.
        Он прошел к балкону и отодвинул дверь до упора.
        - Вы не останетесь? - неожиданно спросила она.
        - Только этого мне не хватало, - подумал Дронго, - тоже мне жеребец-производитель. Пока он подыскивал подходящую форму отказа, женщина, пробормотав еще несколько фраз неожиданно повернулась на бок и уснула.
        Дронго прошел в спальную комнату, принес подушку и одеяло. Осторожно приподняв голову Кэтрин, он положил подушку, затем бережно накрыл ее одеялом.
        - Все эти звезды в сущности так одиноки, - подумал он, - всем окружающим нужны от них все, что угодно, но только не их души. По большому счету их души никого не интересуют.
        Женщина опять пробормотала непонятную фразу и поерзала, стараясь улечься поудобнее. Дронго улыбнулся. Много лет назад у него была похожая ситуация. Сколько лет прошло с тех пор? Двадцать? Или немного больше? Тогда он тоже привез домой молодую женщину, которой помог подняться по лестнице. Ей было двадцать, ему двадцать три. Он не скрывал, что она ему нравится, и, похоже, что она тоже догадывалась об этом. А потом она легла на диван и неожиданно заснула. Дронго уселся в кресло и провел ночь в кресле, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить женщину. У него было потом много встреч, но подобные ночи остаются в памяти.
        Утром, когда изумленная женщина проснулась, он извинился и ушел. Нужно было видеть изумление у нее на лице. Она не ожидала подобного поведения. Вот и сейчас, наклонившись к актрисе, он еще раз бережно поправил одеяло и повернулся, чтобы выйти из комнаты. Неожиданно он нащупал ногой какой-то предмет. Дронго наклонился, чтобы посмотреть, на чем он стоял. И убрал ногу...
        Увиденное его потрясло. Дронго наклонился и поднял предмет. Это был патрон? Но какой патрон. Тот самый характерный патрон, о котором говорил комиссар Брюлей. Модель «Дженнингс» с полимерным корпусом. Патрон «ультра» где диаметр донышка гильзы меньше диаметра самой гильзы. Перед ним был тот самый патрон. Дронго повертел его в руках.
        - Одно из двух, - подумал он, - либо Энрико все понял и сбежал, либо патрон принадлежит Кэтрин Фармер, и тогда она напилась так, чтобы заглушить чувство вины.
        Он снова посмотрел на патрон. Нагнулся и начал искать. Больше ничего не было. Ни под диваном, ни под столом. Дронго снова взглянул на патрон. А если допустить третий вариант. Патрон подбросили намеренно. Но тогда зачем так неожиданно сбежал Энрико Вилари? Что именно он сказал Кэтрин перед тем как сбежать. К сожалению, она не помнила. Предположим, что его отъезд случайное совпадение. Предположим, что патрон оказался здесь тоже случайно. Но Энрико вчера вечером проговорился. Он сказал, что Сильвию застрелили сразу после их отъезда, тогда как никто ему не говорил об этом. И Кэтрин не вспомнила, что знала о смерти Сильвии. Тогда все сходится. Энрико Вилари - единственный подозреваемый. Вчера он сам проговорился о смерти Сильвии. Остается только его арестовать и узнать почему он выстрелил в женщину. Возможно, его купили. Возможно, его использовали приехавшие поляки. Или Мурашенков решил воспользоваться такой возможностью. Денег у них много, они вполне могли купить Вилари. Нет, такой вариант слишком надуман. И зачем Мурашенкову или Шокальскому пользоваться услугами Энрико, когда вполне можно найти
десяток других киллеров. Выходить на Вилари слишком рискованно. К тому же нет никаких видимых доказательств.
        Дронго подумал и неожиданно даже для самого себя положил патрон в карман брюк. Затем еще раз посмотрел на Кэтрин. Двери балкона были открыты, он подошел к ним, чтобы закрыть, и вспомнил, что говорила ему Кэтрин о кондиционерах. Она сказала, что не выносит кондиционеров, которые вызывают у нее аллергию. Он не стал закрывать двери, ведущие на балкон, а просто повернулся и вышел из номера. Нужно было подняться наверх на третий этаж, пройти в свой номер, побриться, чтобы успеть к утреннему завтраку и узнать о чем именно говорили комиссар Брюлей и адвокат Карнейро.
        Но проблема Вилари. Он даже замедлил шаг. Неужели они так глупо ошиблись? Куда он мог уехать? Или он не понимает, что его будут подозревать в первую очередь?
        Дронго вошел в номер, проходя в ванную комнату. Он тщательно брился, обдумывая ситуацию. Кэтрин, похоже, не проснется до полудня, если вообще будет в состоянии помнить события сегодняшней ночи. Илона была с ним. В пятизвездочных отелях убирают обычно два раза в день. Утром, сразу после завтрака, и до полудня. И вечером, когда готовят постели и кладут шоколад для гостей.
        Он поднял голову, осторожно проводя лезвием под подбородком. Вчера вечером постели готовили примерно в то время, когда приехали Кэтрин и Энрико. Нет. Вчера горничные были напуганы случившимся убийством и убирали комнаты чуть позднее обычного. После семи. В промежутке между семью и девятью часами вечера. В это время Кэтрин и ее мужа допрашивали следователь и сотрудники полиции. Значит, патрон мог попасть в номер в тот момент, когда горничная вышла из номера, но туда еще не вошли Кэтрин со своим мужем. Первый вариант. Второй, более странный, но возможный. Когда ночью неожиданно уехал Энрико, его жена вышла из своего номера и пошла к Джеймсу Фармеру. Она пыталась успокоить своего дядю. Или свою совесть, что, в общем, одно и то же. Затем она вышла и спустилась вниз.
        Он убрал лезвие. Джеймс Фармер знал, что она не в своем номере. Откуда у нее появилась бутылка? Либо она взяла ее в номере Джеймса, либо нашла в своем номере. Тогда выходит, что она вернулась обратно и спустилась вниз. Фармер мог знать, что она не в своем номере. Он мог знать. И тогда патрон мог появиться в их номере намеренно, чтобы подозрение пало на Энрико Вилари.
        Дронго смыл с себя остатки пены. Если виноват сам Энрико, то тогда все понятно, но если его подставили, то и в этом случае нужно понять, кто и зачем это сделал. Но куда делся этот молодой мерзавец?
        Закончив бриться Дронго прошел в комнату, усаживаясь на край кровати. Он взглянул на часы. Можно спускаться к завтраку. Нужно было вчера поговорить с комиссаром. И найти Энрико. Так глупо все получилось. Вместо того чтобы искать убийцу, он отправился в постель к Илоне? Или она сделала это намеренно.
        Еще немного, и я начну винить самого себя, подумал Дронго. Или Илону, которая не сделал мне ничего плохого. В любом случае это будет для него урок. Если ты вышел на след, пусть даже ложный, ты обязан отработать его до конца, а не проводить время с женщиной. С другой стороны, почему он «обязан»? Кому он обязан? Оказавшись здесь случайно, он может проводить время так, как ему вздумается. Делать все, что хочет. Пусть Брюлей ищет убийцу. Пусть работают португальская полиция и следователи. При чем тут он?
        Врешь, неожиданно подумал Дронго. Ты получаешь от этого удовольствие. Как охотник? Нет, скорее как человек, ищущий истину. Сколько смертей он видел на своем веку. Но сколько подлецов он разоблачил, скольким помог. Если подсчитать - счет окажется в его пользу. Он не может сидеть спокойно, пока в этом мире есть подобные типы. Вечная борьба добра и зла. И в этой вечной борьбе он не имеет права быть в стороне.
        Дронго поднялся, чтобы одеться. Если Брюлей уже проснулся, то им нужно обязательно поговорить и посоветоваться. Теперь он уже не сомневался в своей решимости довести начатое дело до конца. Нужно будет спуститься вниз и несмотря на свое неприятие обильных завтраков, дождаться появления комиссар Брюлея.
        За завтраком он увидел Илону, которая подмигнула ему в знак приветствия. У нее было гораздо лучшее настроение, чем вчера вечером. Тадеуш Шокальский на всякий случай сел за другой столик. Мурашенков появился точно в семь тридцать, выбритый, в светлом костюме. Сарычева нигде не было видно, очевидно, он еще спал. В восемь часов утра, когда Дронго заканчивал завтрак, появились Мануэль Сильва и адвокат Карнейро. Оба спустились вниз в таком виде, словно собирались отправиться играть в гольф. Это его удивило. По утрам он плотно не завтракал, но пока он пил чай, в зале ресторана появился еще один человек. И тоже для игры в гольф. Это был сам Джеймс Фармер. Он спустился вниз и в полном молчании прошел к столу, где сидели Мануэль Сильва и адвокат Карнейро.
        Нужно было видеть изумленные лица всех присутствующих. Фармер сел за стол и приказал подскочившему официанту принести ему темный кофе без сахара и молока. Дронго подумал, что только такие волевые личности могут быть баснословно богатыми людьми. Фармер спустился вниз в ресторан, чтобы продемонстрировать всем силу своего характера. Никакие личные события не могли выбить его из привычной колеи. Есть бизнес, а есть личное горе. И, похоже, мистеру Джеймсу Фармеру удалось разделить эти два понятия. По-настоящему богатым человеком может быть только тот, кто готов отдать своей работе и своим деньгам всего себя без остатка. Бизнес такое же творчество, как другие виды искусства. Лишь отдавая себя целиком, отрешаясь от самого себя и своих близких, от всего суетного, можно достичь настоящего успеха. Но такой успех иссушает душу. Достигнув вершины неожиданно обнаруживаешь, что остался один, без друзей и близких, настолько важной была цель и настолько несущественными были все остальные вершины.
        Дронго с невольным уважением посмотрел в сторону Фармера. Тот сидел за столом и отвечал на вопросы хозяина отеля, лишь немного разжимая тонкие губы. Дронго уже собирался уходить, когда в зал ресторана вошел комиссар Брюлей. Он держал пустую трубку в руках и недовольно озирался. Увидев сидевшего за столом Дронго, он направился к нему.
        - Доброе утро, - поднялся «Дронго.
        - Не вставай, - махнул рукой Брюлей, - как ты провел ночь? Или об этом неудобно спрашивать?
        - Достаточно интересно, - признался Дронго, - у меня были две встречи с женщинами. Я вернулся к себе еще под утро после первой встречи. А потом принял душ и спустился вниз.
        - Принести мне кофе, - попросил Брюлей подскочившую официантку, - чтобы я чувствовал себя гораздо увереннее, скажи кто это был. Если, конечно, можешь сказать. Пани Илона?
        Дронго наклонил голову.
        - Неплохой выбор, - согласился комиссар, - она мне тоже нравится больше других. Но ты сказал, что вернулся достаточно рано. Значит, потом была еще одна встреча?
        - Не похожая на первую, - объяснил Дронго, - я спустился вниз и обнаружил сидевшую на террасе Кэтрин Фармер. По-моему, я появился вовремя, так как она сидела не одна...
        Комиссар взглянул ему в глаза.
        - С ней была большая бутылка виски, - пояснил Дронго.
        Брюлей кивнул в знак понимания.
        - Она сидела на террасе потому, что осталась одна, - продолжал Дронго, - вчера ночью, как я полагаю, примерно около трех или четырех часов утра, ее разбудил муж и сказал, что должен срочно уехать.
        Комиссар нахмурился. Он повидал слишком много всякого в жизни чтобы сорваться. Но он нахмурился, а это не сулило ничего хорошего исчезнувшему Энрико Вилари.
        - Он уехал, - продолжал Дронго, - а она не знает, куда и зачем. Примерно через полчаса она обнаружила, что лежит одна. Она взяла бутылку виски и спустилась вниз, вышла на террасу. Когда я ее увидел, она была уже в сложном состоянии. Все время повторяла, что только она виновата в смерти Сильвии. Призналась, что владеет оружием. И под конец рассказала, что Энрико уехал.
        - И ты не узнал куда?
        - Нет. Но я попросил дать его мобильный телефон и набрал номер. Мне никто не ответил, телефон был отключен.
        - Прекрасно, - пробормотал Брюлей, - ты не считаешь, что мы ошиблись?
        - У меня есть еще более неприятные сообщения, - признался Дронго, - она рассказала мне, что успела зайти к Джеймсу Фармеру, чтобы выразить ему свое соболезнование. И только потом спустилась на террасу.
        Комиссар понял, что сейчас ему скажут самое важное.
        - Я уговорил ее подняться в номер, - продолжал Дронго, - и когда я ее туда привел, обнаружил на полу рядом с диваном патрон «ультра». Тот самый, о которым вы говорили. Диаметр донышка гильзы меньше диаметра самой гильзы...
        - Где патрон? - спросил Брюлей, не дожидаясь подробных объяснений. Он впервые не сумел сдержаться, понимая, насколько важным будет находка такого патрона.
        - У меня в кармане, - ответил Дронго, - я понимаю, что не имел права его забирать, но решил, что в моем кармане он будет гораздо надежнее.
        - Боюсь, что твой поступок не понравиться португальской полиции, - предостерегающе заметил комиссар, - хотя этот патрон стоит очень дорого. И ты думаешь, что кто-то его уронил?
        - Намеренно или случайно, - ответил Дронго.
        - Нужно было не отпускать его вчера, - мрачно заметил комиссар, - в таких случаях свидетеля нельзя отпускать. Нужно его дожимать до конца. А мы с тобой оказались не готовы к такому жесткому прессингу. У себя в полиции я бы не отпустил этого смазливого типа, а здесь я несколько расслабился.
        - Нам нужно будет его найти, - согласился Дронго.
        - Что ты думаешь об этом патроне? - спросил Брюлей.
        - Пока не знаю. Нужно найти Энрико Вилари.
        - Как ты думаешь, его супруга может нам помочь?
        - Она винит себя во всем случившемся. Но я не думаю, что она могла оказаться причастной к убийству Сильвии.
        - Ты говорил с Илоной? Почему она приехала сюда?
        - Шокальский искал именно ее, хотя в их агентстве было немало специалистов, в том числе и со знанием испанского языка.
        - Он привез ее специально для Фармера, - согласился комиссар, - я так и думал. Нам нужно поговорить с Шокальским.
        - Что вам сказал Карнейро?
        - Он считает, что Шокальского вызвали сюда русские. Они самые сильные покупатели, у них больше всего денег. Мурашенков и Сарычев готовы на любые условия при подписании контракта. Карнейро оказался еще более неприятным типом, чем я себе представлял. Он расист и мерзавец. Но он рассказал мне интересные факты про Джеймса Фармера. Адвокат считает, что убийца просчитал возможности своего шага. Сильвию убили специально, чтобы подтолкнуть Фармера к скорейшему подписанию контракта. Он не захочет здесь оставаться и пойдет на все условия русских. И знаете, кого назвал мне Карнейро в качестве исполнителя?
        - Могу догадаться, - кивнул Дронго, - наверно, Илону, если они пригласили Шокальского.
        - Верно. Он не сомневается, что именно Илона стреляла в Сильвию. И согласись, что у нее было времени для подобного выстрела. И она умеет стрелять.
        - Сейчас вы подумаете, что я защищаю женщину, с которой встречался. Но я совсем не уверен, что стреляла именно она. Хоть есть косвенные факты, указывающие на нее. Она бывший сотрудник полиции, лучший стрелок, она была в отеле, она ненавидит Джеймса Фармера. Однако я полагаю, что она не стала бы так подставляться. Она умная женщина, комиссар, и понимала бы, что мы на нее выйдем.
        - Тогда у нас остается только Энрико Вилари, - проворчал Брюлей.
        - И пан Тадеуш Шокальский, - показал на поляка « Дронго», ведь его вызвали сюда не случайно.
        - Карнейро сообщил мне, что во время переговоров Шокальский не называет своей цены, скорее он сбивает цену других.
        - Вот видите. Очевидно, Мануэль Сильва и Карнейро представляют интересы европейских компаний, Мурашенков и Сарычев работают на Москву. А кого представляет Шокальский? Если выяснится, что поляки готовы самостоятельно проводить такой чемпионат и обсуждать условия его проведения, то такая постановка вопроса вызывает у меня большое недоумение.
        Комиссар выпил свой кофе и посмотрел на пустую трубку.
        - У меня плохое предчувствие, - неожиданно сказал Брюлей, - если я не могу понять почему застрелили Сильвию Фармер, то боюсь, что нам нужно готовиться к следующему преступлению. Самое сложное преступление - это убийство без видимых мотивов. Нужно понять, куда и зачем уехал Вилари. И поговорить с паном Шокальским. И еще одна просьба. Поднимитесь наверх и убедитесь, что Кэтрин Фармер все еще спит в своем номере. Я беспокоюсь за нее. Она вполне может оказаться следующей жертвой.
        Дронго оглянулся по сторонам и сразу поднялся.
        - Я попрошу горничную проверить ее номер, - сказал он. И в этот момент увидел Сарычева, входившего в ресторан.
        - Сегодня последний день нашего турнира, - сообщил он, улыбаясь, - не хотите принять участие?
        - Какого турнира? - не понял Дронго, - вы снова пойдете играть?
        - Конечно, - не смутился Сарычев, - сегодня последний день. Мы будем на левом поле для гольфа.
        - И Фармер тоже? - оглянулся Дронго на вдовца, потерявшего вчера свою жену.
        - Наверно, нет, - пожал плечами Сарычев, - но он пока ничего не сказал. И мы хотим решить, когда он подпишет контракт.
        Дронго оттолкнул его и бросился к выходу из ресторана. Если Фармер настолько спокоен после смерти своей жены, то он может остаться еще более спокойным в случае смерти своей племянницы. Или он решил избавиться от любого, кто может наследовать его миллионы?
        Глава тринадцатая
        Бегом поднявшись по лестнице, он увидел работающих на втором этаже горничных. Подойдя к одной он решительно потребовал.
        - Проверьте сюит, в котором живет Кэтрин Фармер. Мне кажется, что она слишком долго не выходит из своей комнаты.
        - Извините меня, сеньор, - сказала на плохом английском горничная, - но у нас есть указание не входить в номера до полудня.
        - Я прошу вас только постучать и проверить, как она себя чувствует, - настаивал Дронго. И в этот момент увидел, как из своего номера выходит Луиза. Дронго сразу шагнул к ней.
        - Доброе утро, - сказал он, обращаясь по-английски. Он знал, что визажистка хорошо понимает английский язык. Работая у Кэтрин, она обязана была знать как минимум два языка.
        - Что вам нужно? - испуганно выдохнула женщина.
        - Постучите миссис Фармер и узнайте, как она себя чувствует, - предложил Дронго, - только как можно быстрее.
        - Я не могу, - возразила Луиза, - ее нельзя будить без разрешения.
        - Считайте, что вы его получили, - быстро сказал « Дронго», постучите, или я сам постучу.
        - Не могу, - испуганно ответила Луиза.
        Он подумал, что они правы, и сам шагнул к двери. Он постучал негромко, затем сильнее, затем еще сильнее. Горничные смотрели на него с понятным испугом. Луиза прижалась к стене, не решаясь возражать.
        - Миссис Фармер, - крикнул Дронго, - я прошу вас открыть дверь.
        Ответом ему было молчание. Он оглянулся по сторонам.
        - Дайте мне ключ, - приказал он, - мне нужен ключ, - обратился он к горничным. Те испуганно качали головой, не решаясь даже отвечать этому незнакомцу. Наконец, в коридоре появился да Кунья. Менеджер отеля появился не один, а в сопровождении охранника и сотрудника полиции.
        - Что здесь происходит? - поинтересовался да Кунья.
        - Боюсь, что с миссис Фармер что-то случилось, - предположил Дронго, - на часах уже девятый час.
        - Она обычно спит до одиннадцати, - возразил да Кунья, - вам не кажется, что мы можем ее разбудить?
        - Даже в этом случае откройте дверь, - приказал Дронго, - я расстался с ней несколько часов назад. Она была в сложном состоянии.
        - Вы хотите сказать, что входили в ее номер? - спросил да Кунья, значительно понизив голос и оглядываясь на окружающих.
        - Не беспокойтесь, - ответил Дронго, - я только проводил миссис Фармер до ее номера и больше ничего не было. Поэтому будет лучше, если вы откроете двери и проверите, как она себя чувствует.
        Он не мог рассказать ни про ее пьянство на террасе, ни про найденный патрон. Если убийца Энрико, то он мог вернуться, а если кто-нибудь другой специально подбросил патрон, то убийца мог увидеть, как Дронго входил в номер, и понять, что патрон мог исчезнуть из комнаты. И тогда жизнь Кэтрин Фармер была под угрозой.
        Да Кунья колебался. Он не знал, что ему делать. И облегченно вздохнул, когда увидел появившегося в коридоре Мануэля Сильву.
        - Извините меня, сеньор, - шагнул к нему да Кунья, - наш гость требует открыть двери сюита, где отдыхает миссис Кэтрин Фармер. Он считает, что мы должны проверить ее комнаты.
        - Ни в коем случае, - возмутился владелец отеля, - достаточно одного убийства в нашем отеле. Не нужно тревожить таких гостей.
        - Я настаиваю, сеньор Сильва, - вмешался Дронго, - у меня есть все основания полагать, что миссис Фармер может грозить опасность.
        - Отель окружен сотрудниками полиции и нашими охранниками, - нахмурился владелец отеля, - мне кажется, что вы не совсем правы, мистер Дронго. Но если вы настаиваете, я попрошу горничную войти в номер. Разумеется, мы все останемся здесь. Нельзя входить в комнаты, где отдыхает такая звезда, как миссис Кэтрин Фармер. Надеюсь, вы это понимаете?
        Дронго кивнул. Мануэль Сильва приказал менеджеру открыть двери и поманил одну из горничных. Горничная осторожно оглядываясь, уже хотела войти в номер, когда Сильва остановил ее.
        - Подождите, - приказал он, - пусть войдет ее визажистка. Луиза, вам лучше войти и проверить, что стало с вашей хозяйкой. Вы видели ее раздетой, и вам не трудно войти в комнату.
        Луиза кивнула в знак согласия и вошла в открытую дверь. Все напряженно ждали ее крика или громкого восклицания. Но ничего не услышали. Через минуту Луиза на цыпочках вышла из номера.
        - Она спит, - сообщила Луиза собравшимся.
        Напряжение спало, все заулыбались.
        - Вот видите, - обрадовался да Кунья, - все в порядке.
        - Где она спит? - спросил Дронго, чтобы окончательно убедиться в словах визажистки.
        - На диване, - ответила Луиза.
        - Вы удовлетворены? - спросил менеджер.
        - Оставьте охрану у дверей номера, - попросил Дронго.
        Да Кунья обернулся и взглянул на владельца отеля. Потом пожал плечами.
        - У нас так не принято, - пояснил он.
        - Поставьте охрану, - снова настойчиво сказал Дронго, обращаясь уже к сотруднику полиции, - или мне нужно обратиться к вашему руководству?
        - Не нужно устраивать скандала, - пробормотал Мануэль Сильва, - мы оставим здесь нашего охранника. И давайте уйдем отсюда, пока сюда не собрались остальные гости. Нам достаточно вчерашнего происшествия. Сеньор Дронго вы хотите присоединиться к нашему турниру?
        - Я не играю в гольф, - ответил Дронго.
        - Жаль, - Мануэль Сильва повернулся и пошел по коридору. Да Кунья облегченно вздохнул.
        - У нас столько проблем, а вы заставляете нас врываться в номер всемирно известной американской актрисы, - пробормотал менеджер, - извините меня, но вы представляете, что могло случиться, если бы она проснулась? Наш отель пришлось бы закрывать, мы были бы опозорены на весь мир.
        - Все акции отеля принадлежат сеньору Сильве?
        - Конечно нет. Три года назад мистер Фармер очень помог нам, купив часть акций. Адвокат Карнейро тоже вложил деньги. Но вся система отелей несет убытки. По всему Алгарве. После одиннадцатого сентября...
        - Я знаю, - Дронго повернулся и пошел по коридору.
        Он спустился вниз и нашел комиссара Брюлея, удобно устроившегося на террасе, откуда можно было наблюдать за игроками в гольф, уже готовыми отправиться на свой турнир. Первыми снова появились Мануэль Сильева и Алваро Карнейро. Почти сразу за ними на лужайке появились Мурашенков и Сарычев. Брюлей внимательно следил, кто будет следующим.
        Дронго подошел к нему и сел рядом, также глядя на лужайку, где собирались игроки в гольф. Напряжение усиливалось с каждой секундой. Появился Тадеуш Шокальский. Он был чем-то недоволен, постоянно оглядывался по сторонам, словно опасаясь преследователей.
        - Больше никого не будет, - предположил Дронго. Брюлей сидел рядом, набивая трубку. Он сделал вид, что не расслышал последних слов своего молодого напарника. Все ждали шестого игрока. Дронго подумал, что это может быть кто-то из служащих отеля. Комиссар закурил трубку. И, наконец, появился шестой игрок. Дронго сжал зубы, чтобы ничего не сказать. Такое зрелище невозможно было комментировать. На следующей день после убийства своей жены Джеймс Фармер появился на лужайке, чтобы продолжить свою партию в гольф. Такого просто не могло быть, в это невозможно было поверить. Фармер поклонился всем пятерым игрокам, и они отправились дальше.
        - Вот так, - прокомментировал комиссар, не глядя на « Дронго», в моей практике был случай, когда крупный бизнесмен, потерявший утром свою жену, отправился на вечерний коктейль, куда должен был приехать министр из соседней страны. Деньги важнее всего, бизнес должен продолжаться в любом случае. Как и их игра.
        - У них ничего святого, - в сердцах заявил Дронго, - вы не узнали, куда уехал Энрико Вилари?
        - Пока никто не знает о его исчезновении, хотя автомобиля Вилари нет на стоянке перед отелем, я уже проверял.
        - Тогда нам нужно найти Вилари. Может, вам лучше обратиться в полицию? Позвонить вашему португальскому инспектору?
        - Я уже ему позвонил, - ответил комиссар, - он приедет через полчаса. Можешь себе представить, как его заинтересовал факт исчезновения мужа Кэтрин Фармер? Что с нашей голливудской актрисой? Надеюсь, что с ней все в порядке?
        - Она спит. Боюсь, что она будет спать еще несколько часов. Но на всякий случай я попросил посадить там охранника. Если патрон подбросили, то ей угрожает большая опасность.
        - Нужно искать пистолет и оставшиеся патроны, - комиссар тяжело вздохнул, - хотя убийца имел много возможностей его спрятать. И мы до сих пор не понимаем, кто и зачем убил Сильвию Фармер.
        - Я хочу посмотреть, как они играют в гольф, - неожиданно предложил Дронго, - говорят, что это занимательная игра. По-моему, нужно посмотреть, какие у них успехи. Там сразу шесть подозреваемых. Остальное трое остаются в отеле. И все три женщины. Кэтрин спит, ее визажистка находится в соседнем номере. Илона гуляет где-то рядом. И только Энрико Вилари нет в отеле. Если, конечно, не вернется.
        - Я останусь здесь, - предложил комиссар, - хочу проверить, куда он мог уехать. До Севильи около двух с половиной часов. До Лиссабона примерно три часа. До аэропорта в Фаро около часа. Ты говорил, что у него не работал мобильный телефон. Может, он уехал в Фаро, чтобы вылететь куда-нибудь на самолете?
        - Зная, что его могут обвинить в убийстве, и не сказав ничего всем остальным? - спросил Дронго. - Нужно попросить португальскую полицию проверить все три ближайших международных аэропорта. Хотя рядом, в самом Алворе, есть небольшой аэродром, откуда вылетают двухместных частные самолеты. Но я не думаю, что Вилари рискнет полететь таким самолетиком.
        Он еще не договорил, когда увидел своего старого знакомого Жозе Монтейру. Вымазав лаком свои волосы, он был похож на шансонье тридцатых годов. Привычная улыбка появилась на его лице, когда он увидел Дронго. И сразу замахал ему рукой, словно увидев самого близкого человека. Дронго понял, что у прохвоста есть новая информация, и вернулся в холл отеля, чтобы послушать, что именно ему хочет сообщить жадный портье.
        - Сеньор Дронго, - счастливо улыбнулся Монтейро, - у меня есть к вам информация. И даже не одна.
        - Пятьдесят евро за каждую, - предложил Дронго.
        - Что вы говорите? - всплеснул руками портье. - У меня очень ценная информация. Если вы заплатите по двести евро за каждую, я готов с вами поделиться.
        - За обе сто пятьдесят, - предложил Дронго, доставая деньги, - и не нужно больше торговаться.
        - Двести за обе, - попросил Монтейру, - и обещаю, вы останетесь очень довольны.
        Дронго достал две зеленые бумажки.
        - Слушаю, - сказал он.
        - Вчера сеньор Вилари получил срочное сообщение из Италии, - радостно улыбаясь, сказал портье.
        Дронго протянул одну купюру.
        - Какое сообщение? - поинтересовался он.
        - Срочное сообщение для сеньора Вилари, - снова повторил Монтейру, - я могу вспомнить, но это потребует дополнительных расходов.
        - Когда пришло сообщение?
        - В половине третьего ночи, - сообщил любезный портье, - но если вы дадите мне еще сто евро, я постараюсь вспомнить, что там было написано. Вы ведь не сотрудник полиции и я не обязан давать вам показания. Вы всего лишь частный эксперт сеньор Дронго, и я знаю свои права.
        - Как приятно иметь дело с умным портье, - пробормотал « Дронго», - вот еще сто евро, - он положил деньги на стойку и прижал их двумя пальцами, - что было в сообщении?
        - Сеньора Энрико Вилари попросили срочно приехать в Геную, где находится его мать. Кажется, ей совсем плохо, - сообщил, улыбаясь, Монтейр.
        - Вы кому-нибудь говорили об этом?
        - Никому. Я дежурил всю ночь и сообщил об этом только самому сеньору Вилари. Он очень достойный сеньор и, наверно, любит свою мать, сохрани ее Дева Мария. Он почти сразу уехал.
        Дронго поднял оба пальца, чтобы портье выхватил вторую купюру.
        - Ты сказал, два сообщения, - напомнил он, обращаясь к прохвосту, - какое второе, - он достал третью купюру.
        - Сеньора Илона Томашевская была сегодня ночью не одна, - сообщил, гадко улыбаясь, Жозе Монтейро, - мне сообщили, что у нее наверняка был мужчина. Возможно, кто-то из наших гостей...
        Он не успел договорить, когда Дронго выхватил у него из руки вторую купюру.
        - Это штраф за неверное сообщение, - сказал Дронго, - мужчина, который был с пани Илоной, стоит перед тобой. Поэтому твое второе сообщение ничего не стоит. Но ты можешь продать эту информацию другим сеньорам. Думаю, им будет интересно узнать, с кем именно провела ночь пани Илона. До свидания. Мы в расчете.
        И, оставив изумленно-огорченного портье, Дронго вернулся на террасу.
        - Я знаю, куда уехал Вилари, - устало сообщил Дронго, подходя к комиссару Брюлею, - сегодня ночью он получил срочное известие о плохом состоянии своей матери.
        - Ты веришь в это сообщение? - спросил Брюлей.
        - Я слышал, как он говорил о здоровье своей матери. Нужно срочно звонить в Италию. Либо он сам организовал ложную телеграмму, чтобы отсюда уехать. Либо его мать на самом деле очень больна.
        - И еще один возможный вариант, - добавил комиссар, - если сообщение отправил кто-то третий...
        Глава четырнадцатая
        Минут через тридцать приехали сотрудники полиции, и Брюлей ушел встречаться с ними. Ему нужно было получить сообщения Интерпола о запросах, которые комиссар успел сделать за эти два дня. Дронго поднялся и прошел на лужайку, вглядываясь в игроков, которых он с трудом различал с такого расстояния. Он увидел, как на террасе появилась Илона, которая помахала ему рукой. Дронго посмотрел на балкон сюита, в котором находилась Кэтрин Фармер. Номер был справа, если смотреть со стороны океана, и выходил на поле для гольфа, где сейчас состязались игроки.
        - Надеюсь, с ней не случится ничего плохого, - пробормотал Дронго, помахав в ответ Илоне, которая стояла под балконом сюита.
        Он направился в сторону игроков. Они толпились группой, наблюдая за ударами каждого из участвующих в турнире. Манера играть обычно отражает эмоциональную сущность человека. Фармер играл спокойно, хладнокровно, не меняя выражения лица. Мурашенков играл также спокойно, стараясь не рисковать. Сарычев не принимал участие в игре, однако эмоционально переживал, болея за своего соотечественника. Шокальский рисковал, пытаясь отыграться за счет дальних точных ударов. Адвокат Карнейро играл небрежно и часто ошибался даже в самых элементарных ситуациях. И, конечно, всех побеждал Мануэль Сильва. Было заметно, что игра доставляет ему удовольствие. Он был настоящим чемпионом, играл достаточно точно, проводил удары с минимальными издержками и играл так, словно участвовал в очередном Чемпионате Мира.
        Полная дистанция для игры в гольф обычно от четырех тысяч шестисот метров до шести тысяч четырехсот метров. На дистанции расположены восемнадцать лунок различного типа, устроенных в длинном узком коридоре из скошенной травы. На полях, спроектированных Генри Коттоном, встречались многочисленные препятствия - высокая трава, песчаные ямы, протекающие ручьи и небольшие озера. Для точного удара игрокам необходимо правильно ориентироваться в клюшках, выбирая деревянную или металлическую клюшку, ориентированную на дальность и точность удара.
        Чем ближе подходил Дронго, тем очевиднее становилось превосходство Мануэля Сильвы над остальными. Вторым шел Фармер, третьим был Мурашенков. Остальным не удавалось даже догнать эту тройку. Помощники игроков толпились на дорожке с запасными клюшками в чехлах. Дронго подошел к ним, выслушивая их восторженные восклицания. Все сходились в одном мнении. Победить должен был Мануэль Сильва, а насчет второго места заключались пари. Некоторые считали, что вторым будет Мурашенков, некоторые полагали, что вырвется вперед Джеймс Фармер. Дронго встал рядом с Сарычевым.
        - Вы уже не играете? - спросил он.
        - Бесполезно, - отмахнулся Сарычев, - никаких шансов. Сильва, Фармер и Арсений Викторович положили всех на лопатки. Они втроем и разыграют все три первых места. Вместо меня играет менеджер да Кунья. Но у него тоже нет шансов.
        Они прошли за игроками к следующей лунке. Все вместе двигались по направлению на север, к зданию отеля. Мурашенков долго выбирал клюшку и наконец нанес удар. Мяч упал в нескольких сантиметрах от лунки.
        - Браво! - закричал Сарычев. - Мы побеждаем!
        - Ваш напарник хорошо играет, - заметил Дронго.
        - Он у нас лучший игрок, - восторженно сообщил Сарычев, - хотя победить Сильву и Фармера почти невозможно.
        Фармер подошел к мячу. Казалось, что его не интересовало ничего, кроме точного удара. Он даже не смотрел по сторонам. До полудня солнце светило с востока, поэтому он чуть повернулся, закрываясь от солнца, прицелился и нанес удар. Он даже не следил за мячом, словно уверенный, куда именно попадет мяч. Мяч взлетел над полем, блеснул в лучах солнца и отпустился... точно в лунку.
        Все присутствующие ахнули. Даже Мануэль Сильва криво улыбнулся, такой удар нельзя было исполнить. Кроме абсолютной техники, нужно было еще и немного везения.
        - Фантастика, - прошептал Сарычев, обращаясь к Дронго, - правильно говорят. Кому не везет в любви, тому везет в игре.
        - Он так спокойно играет, - заметил Дронго.
        - Фармер - игрок выдающийся, - подтвердил Сарычев с заметным вздохом, - если бы он принимал участие в официальных соревнованиях - то давно бы стал чемпионом. Но ему это не нужно. При его деньгах можно увлекаться гольфом и не играть в чемпионатах.
        - Я думал, он не выйдет сегодня на поле, - сказал « Дронго», - после такого удара.
        - Посмотрите, как он играет. Это не человек, а воплощенное хладнокровие. Занятие бизнесом делает людей другими, - убежденно заметил Сарычев, - это своего рода искусство. Волшебный дар, как у художников или поэтов. Человек становится бесчувственным, эмоционально выдержанным, учится рассчитывать собственные силы и возможности, не бояться опасностей. Не каждый обладает таким даром.
        - Фармером нужно родиться, - согласился Дронго.
        На позицию вышел Мануэль Сильва. Он был впереди других игроков и поэтому мог не рисковать. Выбрав клюшку для среднего удара, он спокойно пробил и отпустил мяч недалеко от лунки.
        Восторженных криков не было. Мануэль Сильва играл так, как должен был играть профессионал. На остальные удары никто даже не смотрел. Всех интересовала игра именно этих троих людей. Они двинулись к следующей площадке.
        - Скажите, Николай Андреевич, - поинтересовался Дронго, - вы выступаете как конкуренты Шокальского?
        - Коммерческая тайна, - усмехнулся Сарычев, - хотя какая там тайна. Все об этом знают. Шокальский - подставное лицо. Он не дает нам нормально заключить контракт, для чего мы сюда и приехали.
        - Вы уже вышли на подписание контракта?
        - Конечно. Мы предлагаем такие деньги, которые не может никто предложить. Мы были уверены, что нам удастся заключить контракт.
        - И до сих пор не договорились?
        - Пока нет.
        - Вам мешают португальцы. Карнейро и Мануэль Сильва? - поинтересовался Дронго. - Они ваши соперники?
        - В какой-то мере. Только они настаивают на другом варианте. Хотят перенести соревнование в Синтру, на Солнечный берег. Это под Лиссабоном.
        - Прекрасные места, - кивнул Дронго, - хотя здесь мне нравится больше.
        - Они готовы на все, лишь бы оставить чемпионат в Португалии, - нервно произнес Сарычев, - посмотрите, как играет этот Шокальский. Он беспрерывно рискует. Думает, что одним точным ударом можно все решить. Так и во время переговоров. Не говорит точной цены, а постоянно блефует. И в результате Фармер считает, что нельзя никому доверять. Ни нам, ни полякам.
        - Вы не узнали, кого представляет Шокальский?
        - Он не сообщает. Какую-то неизвестную нам группу. Может быть японцы. У них есть деньги для таких соревнований.
        - Или американцы. Может, все-таки речь идет о других технологиях?
        Сарычев даже не удивился. Он улыбнулся и кивнул.
        - Может быть. Все понимают, для чего нужно приобрести права на такой Чемпионат. Каждые Олимпийские игры, каждый крупный Чемпионат, каждая выставка «Экспо» это уже давно не просто соревнование. Все это большая политика, а такой элитарный чемпионат, как игра в гольф, привлечет тысячи авторитетных людей и миллионных долларов инвестиций, не говоря уже о тех самых технологиях. Посмотрите, как играет Карнейро. Он хороший игрок, но против Фармера и Сильвы у него нет шансов. Ни единого. Хотя он, конечно, старается.
        Они прошли к следующей площадке. Фармер демонстрировал свое хладнокровие.
        - Мы постараемся его дожать, - сообщил Сарычев, - сегодня вечером он обещал дать согласие. Арсений Викторович вчера звонил ему, чтобы выразить соболезнование. И они договорились окончательно решить вопрос именно сегодня. Мы предлагаем в два раза больше, чем все основные конкуренты, а Шокальский просто блефует. У него не может быть столько денег, за ним не стоят серьезные люди.
        - А португальцы? Они могут найти столько денег?
        - Не думаю. Хотя европейцы готовы им помогать. Но у Сильвы не будет столько денег. Он готов отказаться от нашего отеля, чтобы перенести чемпионат в Синтру. Карнейро готов привлечь деньги немцев, с которыми он очень близок, но свободных средств у них нет. Вы же знаете, как сейчас скачут валюты. Доллар и евро. Такие своеобразные качели. В этой ситуации наша нефть - самый лучший товар. Цена на него взлетела, а деньги мы получаем в любой валюте.
        - Когда Мурашенков должен встретиться с Фармером?
        - Сегодня вечером. Они договорятся об окончательной цене, и тогда завтра утром прилетят адвокаты, чтобы подготовить договор. Но это уже не наше дело. Из Москвы прилетят наши юристы. Там столько пунктов, которые нужно согласовать.
        - Он разве не уедет?
        - Насколько я знаю, пока нет. Тело Сильвии сразу не выдадут. Полицейские отправили ее в Албуфейру. Поразительно, что он не поехал с ней. Вы представляете какой человек. Я думал, таких уже не бывает в жизни, они остались только в романах. Но когда я впервые его увидел, то поверил в таких миллионеров. Безжалостный и холодный, как акула. Я был в Австралии, там мне показывали белых акул. Они могут разорвать любого, даже свою товарку. Даже собственных детей не пожалеют. Вот так и Фармер. Для него нет никаких родственных чувств. Я думаю, и жену свою он не очень любил. Она ему нужна была как некий «бренд», как красавица, которая должна быть рядом.
        - Не любите вы его, - заметил Дронго.
        - А я их всех не люблю, - желчно сказал Сарычев, - чтобы сюда приехать я столько работал, через столько прошел. Думаете, я с неба упал, просто так в наш гольф-клуб попал? Чтобы стать его владельцем, мне через столько всякого пройти пришлось. Чуть ли не сутенером был, когда в мой клуб в начале девяностых богатые подонки приезжали в малиновых пиджаках и с девочками. Господи, как я их тогда ненавидел. Все бывшие спортсмены, бывшие уголовники, бывшие фарцовщики и спекулянты. У многих на лице написан их интеллект. А какие девочки с ними приезжали. Их бы в Париж на подиум или куда-нибудь в голливудские фильмы. Тоненькие, красивые, одухотворенные. И должны были работать на этих скотов, угождать им, ублажать.
        Сарычев достал платок и вытер лоб.
        - Не знаю, зачем я вам рассказываю. Недавно был в Молдавии. Знаете, как там живут люди? В больницах очередь из желающих продать свои органы. Многие выезжают в Турцию, чтобы продать свои почки за две или три тысячи долларов. Вся республика голодает. Я там несколько дней был и потом вернулся и неделю в себя прийти не мог. Что же такое этот Горбачев наделал, что же он такое сотворил.
        Нет, я не жалуюсь. У меня все есть, деньги, известность, меня уважают. Сейчас я совладелец такого клуба. Сумел заработать несколько миллионов. Только не нравится мне все это. Раньше я гораздо счастливее был, когда в парке культуры обычным распространителем билетов работал. Честное слово, счастливее. Как вспомню про августовский дефолт, кричать хочется. Я думал, мне тогда только один путь был - в петлю. Хорошо еще, что смогли выкрутиться. У меня на тот момент столько долгов была. И все конечно в валюте. Но когда вспомню молдавских детей с длинными шрамами на боку, так готов всех этих «акул» своими руками давить.
        Сарычев снова вытер пот.
        - Я бы на месте Фармера, наверно, сошел с ума, - тихо признался он, - если бы убили мою жену. Я бы просто сошел с ума. Но мы с моей Женей двадцать с лишним лет вместе прожили. Через все прошли. И через коммуналку, и через такие испытания. Так теперь мне жена ближе всех на свете. Если ее не будет, то и мне жить не стоит на свете. А этот вышел играть в гольф. И посмотрите, как спокойно ходит.
        - Вы миллионер с левыми взглядами, - пошутил Дронго.
        - Я человек с нормальными взглядами, - возразил Сарычев, - самую богатую страну в мире развалили за несколько лет. А наших бывших граждан выбросили в Европу на помойку. Женщины пошли проститутками, а дети торгуют своими почками. И нет виноватых. Как подумаю, что на месте тех молдавских детей могли оказаться мои внуки, выть хочется от ужаса.
        - Таких людей, как вы, становится все меньше и меньше, - заметил Дронго, - и что вы думаете об Арсении Викторовиче? Он тоже из бывших «малиновых»?
        - Нет, конечно, - удивился или испугался Сарычев. Он опасливо покосился на Дронго, - нет, нет. Вы знаете все наши богатые люди делятся на две категории. Бывшие проходимцы, приторговывающие валютой или торгующие компьютерами в самом начале своего пути. И люди, которые могли считать себя состоявшимися и в прежней жизни - нефтяники, газовики, ученые, дипломаты. В общем, скажи мне, кем ты был и я скажу, кто ты такой. Я не верю в возможность мгновенного обогащения господин Дронго. И вы, наверно, не верите. Все наши миллиардеры либо прибрали к рукам государственную собственность, либо умело воспользовались ситуацией.
        - Мурашенков относится к первом или второй группе? - не унимался Дронго.
        - К обеим, - чуть замешкавшись, ответил Сарычев, - но он сумел состояться и в прежней жизни. Поэтому я его уважаю больше остальных.
        Игроки закончили наносить свои удары и прошли дальше. Теперь до здания отеля оставалось совсем немного. И в этот момент раздался громкий крик. Все обернулись на крик, не понимая, что происходит. Кричал Мануэль Сильва. Он увидел как на холм, стоявший прямо перед отелем, вышли двое детей. Дронго узнал детей. Это были девочка и мальчик из швейцарской семьи, приехавшей сюда вчера вечером. Дети о чем-то весело говорили, не обращая внимание на играющих, и случайно вышли на лужайку, окружавшую песчаную яму, рядом с которой находилось несколько мячей игроков.
        - Уйдите, - кричал разгневанный Мануэль Сильва, - вы мешаете играть. Там наши мячи. Уходите оттуда.
        - Уходите! - закричал следом за ним Карнейро, - не стойте на поле!
        Дети, не понимавшие почему на них кричат, стояли, испуганно прижавшись друг к другу. Мальчик обиженно озирался по сторонам, а девочка нахмурилась, глядя в сторону подходивших игроков. Все увидели, как появившийся отец отвел детей в сторону, понимая, что они вышли на площадку для игры в гольф.
        - Завершающая стадия игры, - пояснил Сарычев, - остался последний удар. Мануэль Сильва наверняка победит.
        Рядом с песчаной ямой лежали сразу три мяча игроков. Первым, как обычно, подошел Джеймс Фармер. Он повернулся, снова закрываясь от солнца, долго выбирал клюшку, чтобы нанести удар. Здесь нужно было рассчитать не только силу удара, но и постараться попасть ближе к лунке. Фармер, не меняя выражения лица, посмотрел на остальных игроков и пробил. Мяч упал в нескольких метрах от лунки и стало ясно, что Фармер сумеет занять второе место, если его не опередит Мурашенков точным ударом в лунку.
        Арсений Викторович вышел вторым. Он посмотрел в сторону лунки. Это была последняя восемнадцатая лунка. Надежды на преодоление препятствия в виде песчаной ямы и точный удар были, но Мурашенков не захотел рисковать. Если он не попадет в лунку, то мяч скатиться в яму, и тогда ему придется потратить несколько ударов, чтобы вытащить оттуда мяч. Мурашенков вздохнул и несильно пробил. Мяч улетел довольно далеко от лунки, но попал на траву, и у Мурашенкова остался шанс, если промахнется Фармер.
        Наконец к мячу подошел Мануэль Сильва. Он долго и придирчиво выбирал клюшку. Зрители и игроки нетерпеливо ждали, когда наконец он выберет клюшку, чтобы нанести точный удар. Никто не сомневался в победе владельца отеля. Он был намного впереди, и даже два неточных удара не могли остановить его на пути к первому месту.
        Сильва посмотрел на солнце, стоявшее уже прямо над головой, взглянул в сторону отеля. Можно было несильно пробить, чтобы мяч ушел за песчаную яму, и затем двумя ударами загнать мяч в лунку. Но Мануэль Сильва долго прицеливался. Слишком долго.
        - Он решил всех разгромить, - улыбнулся Сарычев, - показать нам, какой он классный игрок. Он ведь чемпион мира среди любителей. Если он точно попадет в лунку, то игра будет закончена. Такой удар войдет в историю отеля, если, конечно, он сумеет его пробить. Он может себе позволить рискнуть, настолько он оторвался от остальных.
        Мануэль Сильва взял клюшку для дальнего удара. Он еще раз посмотрел в сторону лунки, в сторону кустарника, росшего за полем, в сторону здания. Наклонился, очевидно, для того, чтобы посмотреть на мяч. И, размахнувшись, нанес удар. Мяч поднялся высоко в воздух и блеснул. Все смотрели, не веря своим глазам. Мяч падал долго, несколько секунд. Он упал рядом с лункой, на мгновение замер и медленно покатился. Секунду, вторую, третью. Мяч упал в лунку. Все взревели от восторга. Сильва победил. Такой удар мог сделать только профессионал.
        - Он победил, - сказал с восхищением Сарычев, - а вторым наверняка станет Фармер. Если бы Арсений Викторович играл не с такими сильными игроками, у него возможно был бы шанс.
        Глава пятнадцатая
        Игра закончилась, и все неспешно двигались по направлению к отелю. Мануэль Сильва принимал поздравления. Фармер шел следом. Он пробормотал поздравление, ограничившись несколькими словами. Дронго шел следом за ними, глядя в затылок американца, все время спрашивал себя, как может чувствовать себя человек, потерявший вчера жену.
        - Может, его хладнокровие - всего лишь маска, - думал « Дронго», - или его набожность. Как легко жить, когда веришь в загробную жизнь. Можно надеяться увидеть тех, кого потерял много лет назад. Можно надеяться на воздаяние каждому по заслугам его. Можно надеяться, что все наши поступки буду оценены по справедливости - и хорошие, и плохие. Как легко жить, когда веришь в потусторонний мир. И тогда смерть даже близких людей не кажется такой трагедией, ведь есть надежда на дальнейшее существование в раю или в аду. Но как можно поверить в такое существование, если с точки зрения космического разума или Бога, мы всего лишь мимолетные существа, наделенные искрой разума и сознания. С точки зрения Вселенной или Бога наша жизнь такой краткий миг, что об этом даже страшно подумать.
        И если человек искренне верит в Бога, он должен верить и в жизнь после смерти, в вечное существование своей души. Хотя, наверно, Вечность, такое страшное и невозможное слово, что мы даже не можем его себе представить. Если Джеймс Фармер верующий человек, то он может надеяться на встречу со своей супругой в другой жизни.

«А я верующий человек, - вдруг подумал Дронго. - Ведь, с точки зрения Вечности, наши поступки часто лишены всякого смысла. С точки зрения Бога, каждый из нас действует по предначертанному пути. Значит, убийца убивает не потому, что хочет убить из корыстных или других побуждений, а потому, что все заранее предопределено? Но в таком случае зачем его искать? Зачем тратить время, силы, эмоции на поступок не зависящий от человеческого сознания. Или мои поиски тоже предопределены? И тогда возмездие убийца есть божественное провидение, заложенное в меня самого.
        Если я нахожу убийцу и наказываю его в нашей жизни, значит, я тоже выполняю некое предначертание заложенное в книге Судеб. И если все предопределено, что почему я каждый раз так волнуюсь? Почему каждый раз пытаюсь вычислить возможного негодяя, чтобы найти и покарать его в этой, земной, жизни. Не дожидаясь, пока это сделают Бог или Дьявол в другой. Ведь воздаяние будет в другой жизни? Значит, если человек наделяет другого функциями судьи, то он отдает ему полномочия Бога? Судить и миловать. А если человек наделен функциями следователя, то он ищет во славу Бога или против него?
        Однажды они спорили в небольшой компании друзей о возможности существования потустороннего мира. Известный режиссер и Дронго доказывали, что ничего нет. Возродившиеся из праха, мы уходим в прах. Остаются только наши дела, поступки, мысли, наша энергетика добра или зла. Им противостояли писатель и актер, которые были убеждены в существовании загробной жизни. Обе пары спорили, но каждая осталась при своем мнении.
        Он где-то прочел, что атеизм - это своеобразный путь поиска своего Бога. По натуре Дронго был агностиком. Ему казалось, что в мире существуют явления, которые не могут быть доказаны или опровергнуты материальными средствами. Невозможно было доказать существования потусторонней жизни или наличия некого космического Разума. Это был вопрос скорее веры в Богов, чем веры в собственный разум. Иногда Дронго думал, что агностицизм - такой же путь к Богу, как и наличие веры.
        Они дошли до отеля, и Дронго вошел в здание. Часы показывали уже полдень, когда в холле он увидел комиссара разговаривавшего с сотрудниками португальской полиции. Заметив Дронго, Брюлей кивнул на прощание своим собеседникам и подошел к своему молодому коллеге.
        - В Интерполе ничего нет на Илону Томашевскую, - сообщил Брюлей, - зато много интересного на ее знакомого - пана Тадеушка Шокальского. Похоже, этот тип успел отметиться во многих странах мира. В прошлом году его едва не арестовали в Словении, обвинив в подделке документов. Но он сумел выкрутиться. Я думаю у нас будет к нему много вопросов.
        - Вы проверяли сюит Кэтрин Фармер? - поинтересовался Дронго.
        - Она еще спит. Но я попросил заменить охранника на полицейского. Для большей гарантии. Без разрешения сотрудника полиции никто не войдет в номер. Ему запрещено куда-либо отлучаться. Если даже ему нужно отойти, он вызовет напарника с первого этажа. Горничным приказано не входить к миссис Фармер. Я думаю, она должна скоро проснуться.
        - Она вчера столько выпила, что может проснуться только вечером, - предположил Дронго.
        - В таком случае мы поговорим с ней вечером, - сказал комиссар, - между прочим, ты был прав насчет Энрико Вилари. Он действительно получил сообщение о тяжелой болезни своей матери. И действительно отправился в аэропорт, откуда вылетел в Геную. Поэтому у него не работал мобильный телефон. Он вылетел первым рейсом в Рим, чтобы оттуда перелететь в Геную. Сейчас с ним разговаривают сотрудники итальянской полиции. Если все будет нормально он прилетит к вечеру в Алгарве.
        - С матерью все в порядке? - уточнил Дронго.
        - Только не смейся, - сказал комиссар, - по-моему, нас всех здорово провели. Никто не давал никакого сообщения из Италии. Мы проверили, его передали из Мюнхена. Позвонили из бара и передали сообщение о тяжелой болезни матери Энрико. Было около трех часов ночи, и он не стал даже перезванивать. Видимо расчет был на его реакцию. Итальянцы вообще бережно относятся к своим родителям.
        - Прекрасная черта, - улыбнулся Дронго, - мне она нравится.
        Брюлей обиженно посмотрел на Дронго и тяжело засопел.
        - Ты смеешься?
        - Нет, мне действительно нравится, что он может подняться среди ночи и улететь в другую страну только потому, что его матери стало хуже. Это говорит в его пользу.
        - А его оговорка тоже говорит в его пользу? - спросил комиссар. - Он знал, что Сильвию застрелили еще до того, как мы сообщили ему об этом? Как ты это можешь объяснить?
        - Никак. То, что не поддается объяснению, нужно спрашивать у самого Вилари, а не строить догадки. Вы уверены, что он вернется обратно?
        - Абсолютно. Ему уже взяли билет через Лиссабон. Он прилетит вечером, и его встретят в аэропорту сотрудники местной полиции, которые привезут его в отель. Ты удовлетворен?
        - Почти. Остается выяснить, откуда он узнал про убийство, и поговорить с Шокальским.
        - У тебя опять свидание с Илоной или мы можем поговорить с ее другом? - спросил комиссар, насмешливо прищурившись.
        - Это была ошибка, - признался Дронго, - я имею ввиду мое отсутствие. Но уважительная ошибка, комиссар, вы же сами говорили, что вам нравится Илона.
        - Но это не значит, что я должен был забыть обо всем и отправиться к ней в постель, бросив расследование, - проворчал комиссар. Затем улыбнулся, - может ты прав? И свидание с красивой женщиной гораздо важнее всех расследований на свете? Тем более что ты добровольно помогаешь мне и никто тебя об этом не просил. Пошли к Шокальскому. Кажется, он уже приходил к тебе. Теперь нужно нанести ответный визит вежливости.
        Они вошли в кабину лифта и поднялись на третий этаж. Створки кабины открылись, и они увидели стоявшую в коридоре Илону. Комиссар и Дронго вышли из кабины, вежливо здороваясь с женщиной.
        - Как у вас дела, господа? - насмешливо спросила Илона, - мне кажется, вы устали от постоянной погони за неизвестным убийцей? Или вы уже его нашли? Я слышала, что сегодня ночью сбежал наш молодой красавчик, муж Кэтрин Фармер. Она сама виновата, нельзя иметь такого молодого спутника в качестве постоянного партнера. Рано или поздно у него может возникнуть желание сбежать от своей дамочки, даже если она так богата.
        - Вы безжалостны, мадемуазель Илона, - заметил комиссар, - с таким характером сложно работать в полиции.
        - Поэтому я оттуда и ушла, - огрызнулась женщина, - между прочим, после сегодняшней ночи вы могли бы обращаться ко мне не мадемуазель, а мадам Илона. Или ваш молодой коллега не рассказал вам, как он проводил ночь?
        Эта женщина могла вогнать в краску кого угодно. Дронго и комиссар смущенно переглянулись.
        - Надеюсь, вы не собираетесь рассказывать подробности нашему другу? - спросил Дронго, усмехнувшись.
        - Вы считаете, что ему будет интересно?
        - Нет, - вмешался комиссар, - но ценю вашу откровенность.
        - Какие могут быть секреты между нами, полицейскими, - улыбнулась Илона показывая свои зубы, - я всегда готова вам помочь.
        И, улыбнувшись еще раз, она вошла в кабину лифта.
        - Если бы я был моложе хотя бы на десять лет, я бы постарался стать твоим соперником, - восхищенно пробормотал Брюлей, какая очаровательная женщина. Не хочу ничего спрашивать, но темперамент просто потрясает.
        - Можете спрашивать, - рассмеялся Дронго, - я старался изо всех сил соответствовать ее темпераменту.
        Они подошли к номеру Шокальского, и комиссар позвонил. За дверью никто не ответил. Комиссар взглянул на Дронго и позвонил еще раз.
        - Куда он мог пропасть? - недовольно спросил Брюлей, - надеюсь, у него нет матери, к которой он мог бы так срочно улететь.
        Он не успел договорить, когда они увидели Шокальского, идущего по коридору. Заметив гостей у своего номера, он остановился и оглянулся назад, словно проверяя, не отрезаны ли пути к отступлению.
        - Пан Шокальский, - громко сказал Дронго, - идите к нам. Мы уже начали волноваться.
        Шокальский пожал плечами, поправляя бородку.
        - И напрасно панове старались, - проговорил он, - я бы пришел к вам сам. Я вообще уважаю полицию и всегда готов являться по ее приказу в любое место.
        - Мы знаем, как вы уважаете полицию, - кивнул комиссар, - в прошлом году вы уважали словенскую полицию, до этого греческую. Продолжать или вы помните все эпизоды вашей жизни?
        - Не нужно продолжать, - поднял руку Шокальский, - и не делайте из меня такого врага. Я всего лишь обычный бизнесмен, который пытается принести пользу людям.
        - И себе, - добавил Дронго.
        - Разумеется, - удивился поляк, - а вы видели бизнесменов, которые бывают альтруистами? Я таких не встречал.
        - Откройте вашу дверь, - предложил Брюлей, - нам нужно с вами поговорить.
        - Конечно, конечно, - Шокальский достал карточку-ключ и открыл дверь. Затем вошел первым и пригласил незваных гостей.
        - Входите, панове. И убедитесь, что я не прячу в своем номере пистолета.
        - Почему пистолета? - спросил комиссар, проходя в комнату и усаживаясь на стул. Дронго устроился в кресле, а Шокальский сел на застеленную кровать.
        - Все ищут оружие, - улыбнулся Шокальский, - мне трудно обмануть. Наверно, горничные получили нужные указания от руководства отеля. Они проверяют все полки в шкафах, все чемоданы. Правда, делают это достаточно незаметно. Но я сразу понял, что они ищут оружие, из которого была убита Сильвия Фармер.
        Комиссар и Дронго переглянулись. Они не слышали о таком указании, хотя португальская полиция вполне могла прибегнуть к помощи горничных и сотрудников отеля, чтобы негласно проверить всех гостей.
        - Я никогда не стрелял в людей и никого не убивал, - сообщил Шокальский, - и вообще я никогда не имею с собой оружия. Это опасная и очень вредная привычка. Пистолет вам не поможет в случае необходимости, если вы не можете им хорошо пользоваться, как американский ковбой. А привозить с собой оружие, значит глупо себя подставлять, чтобы вашим пистолетом воспользовался кто-нибудь другой, сделав вас виноватым в убийстве.
        - Но вы привезли с собой бывшего сотрудника полиции, - напомнил Дронго.
        - Только для охраны, - улыбнулся Шокальский.
        - Вчера вы говорили мне, что она - крупный специалист по международному праву, - напомнил Дронго.
        - А сегодня ночью вы убедились, что она крупный специалист и по другим вопросам, - нагло заявил Шокальский, - но это не значит, что она падшая женщина.
        - Не говорите подобного в ее присутствии, - посоветовал « Дронго», - иначе вы можете вылететь с балкона третьего этажа.
        - Я ничего плохого не сказал про пани Илону. Она прекрасный человек и я очень ей благодарен, что она захотела со мной приехать в Алгарве. Одному было бы скучно. Откуда мне было знать, что здесь появится такой плейбой, как вы, который отобьет у меня женщину.
        - Хватит шутить, пан Шокальский, - строго посоветовал Брюлей, мы пришли по важному делу. С кем проводит ночи ваша спутница, это ее личное дело. И личное дело моего молодого друга. Если вы отец женщины или ее дядя можете сделать ей замечание. А пока отвечайте на наши вопросы. Зачем вы приехали?
        - Сколько можно отвечать на один и тот же вопрос, - всплеснул руками Шокальский, - мне уже надоело отвечать на этот вопрос. Я приехал сюда на переговоры, которые проводит мистер Джеймс Фармер. Очень сожалею, что застрелили его жену, но я не имею к этому никакого отношения. Кроме меня, на переговоры прилетели русские, но вы их почему-то ни о чем не спрашиваете.
        - Мы их тоже спрашиваем, - возразил Дронго, - но никто из них не привез с собой пани Илону.
        - С каких пор запрещено возить с собой женщин в деловые командировки. Или я трачу деньги налогоплательщиков? - ухмыльнулся пан Шокальский.
        Этот тип был скользким как угорь и его невозможно было поймать.
        - Вы обратились в агентство, где работает Илона Томашевская, уже имея в виду, что возьмете именно ее, - строго начал « Дронго», - вам предложили на выбор несколько сотрудников, в том числе и сотрудниц, даже владеющих испанским и португальским языком. Но вы настаивали на кандидатуре пани Томашевской. Могу я узнать почему?
        - Мне казалось, что именно вы и должны знать почему, - снова ухмыльнулся Шокальский, - или я ошибаюсь?
        - Не нужно, Шокальский, - мрачно посоветовал Дронго, - не острите. Вы намеренно привезли сюда свою спутницу, чтобы выбить из колеи мистера Джеймса Фармера. Вы узнали о ее прошлом и решили каким-то образом воздействовать на вашего партнера по переговорам. Может, шантажировать его? Или попытаться заставить заключить выгодный для вас контракт. В общем, вы привезли ее сюда нарочно.
        - Ну и что? Это преступление? В чем меня обвиняют?
        - После появления Илоны Томашевской в отеле произошло убийство. Кто-то неизвестный застрелил жену Джеймса Фармера. Мы считаем, что ваш приезд и ее смерть каким-то неизвестным нам образом связаны друг с другом.
        - В таком случае избрание папы римского тоже связано с нашим приездом, - быстро ответил Шокальский, - если бы его не избрали, если бы он не был поляком, если бы не «Солидарность», если бы не развал восточного блока, если бы Польша не вошла в НАТО и так далее. Ваши обвинения мне непонятны. Что вы хотите?
        Комиссар взглянул на Дронго. Шокальский был прав. Их подозрения трудно было считать фактами. А приезд Илоны Томашевской не обязательно был связан с убийством Сильвии Фармер.
        - Он все время блефует, - вспомнил слова Сарычева Дронго и вдруг улыбнулся.
        - Хорошо, - сказал Дронго, - будем считать, что мы ошибаемся...
        Шокальский улыбнулся, вполне довольный собой.
        - ... Но есть еще один маленький факт... - продолжал Дронго, заметив, как его собеседник насторожился, - ... дело в том, что мы случайно узнали о маршруте вашего путешествия из Варшавы в Алгарве...
        У поляка вытянулось лицо, он непроизвольно ухватился за бородку.
        - ... вы ведь прилетели через Лиссабон...
        Было заметно, как дернулся пан Тадеуш.
        - ... где вас встречал известный вам мужчина на... - Дронго намеренно сделал паузу, заметив, как расширились от ужаса глаза у спутника пани Илоны. -... на серебристом автомобиле «Ауди», - закончил Дронго.
        Шокальский обмяк, словно из него выпустили воздух. Потрогал бородку, нахмурился. Затем быстро и деловито спросил уже другим тоном.
        - Что вы от меня хотите?
        - Пани Илона случайно запомнила номер машины, которая вас встречала, - решил блефовать Дронго, - через двадцать минут мы будем знать, кому принадлежит этот автомобиль и кто встречал вас в аэропорту. Вы хотите нам рассказать до того, как мы об этом узнаем, или нам лучше подождать двадцать минут, чтобы потом снова встретиться с вами? У Шокальского забегали глаза. Он снова нервно дотронулся до своей бородки, пожевал губами.
        - Не нужно ждать, - сказал он, - не нужно...
        Комиссар, понявший, что происходит, с интересом смотрел на поляка.
        - Нас действительно встречали в аэропорту, - выдавил из себя Шокальский.
        У Брюлея в глазах появились какие-то огоньки.
        - Это была... это была машина адвокатской конторы Алваро Карнейро, - выдавил Шокальский, - они нас встречали.
        Глава шестнадцатая
        Комиссар наконец оживился. Он посмотрел на Дронго и одобрительно кивнул головой. Ему понравился вовремя приведенный эпизод с машиной.
        - Вас пригласил в Португалию адвокат Карнейро? - уточнил Брюлей. От нетерпения у него завибрировал голос. Он достаточно сильно невзлюбил Алваро Карнейро.
        - Да, - вздохнул Шокальский, - мы давно с ним знакомы. Он вышел на меня и предложил приехать в Португалию.
        - Для чего? Он вам объяснил, для чего?
        - Он сказал, что сюда приедут русские, которые готовы заплатить огромные деньги за новый чемпионат. Но пока все права на организацию чемпионата были у Джеймса Фармера, и Карнейро беспокоился, что русские смогут предложить гораздо большую цену, чем все остальные.
        - И поэтому он пригласил вас?
        - Карнейро попросил меня приехать для того, чтобы убедить Фармера, что все предложения из бывшего Восточного блока являются блефом, - вздохнул Шокальский, - Фармер должен был одинаково разочароваться и в моем предложении, и в предложении русских. Я должен был назначать цену, чуть большую, чем они, а в последний момент отказаться от участия в тендере. И скомпрометировать всех. И себя, и их.
        - Зачем вам понадобилась пани Илона? - поинтересовался « Дронго».
        - Карнейро приказал ее взять с собой, - пояснил Шокальский, найти и взять с собой. Он сказал, что она лучше других сумеет отвратить Фармера от всех нас. Фармер должен был понять, что с нами нельзя иметь никаких дел. Появление Илоны должно было вызвать у него чувство брезгливости, если хотите. Он деловой человек и сразу бы догадался, что она не могла появиться здесь просто так.
        - Превосходный план, - пробормотал Дронго, - все сделано, чтобы Фармер никогда не имел с вами никаких дел. Для чего Карнейро затеял такую игру?
        - Не знаю. Но мне хорошо заплатили. И выдвинули единственное условие - появление в Алгарве пани Илоны.
        Комиссар посмотрел на Дронго и что-то пробормотал. Но не стал ничего говорить.
        - Какие цели он преследовал? - спросил Дронго, - он не хотел, чтобы Фармер вообще заключал с кем-либо контракт?
        - Только с ними, - пояснил Шокальский, - я думаю только с ними. Перенос Чемпионата в Синтру, вот, собственно, их главная цель. Только я не понимаю, при чем тут убийство Сильвии? Она не имеет никакого отношения к нашему приезду. Ни к пани Илоне, ни ко мне. Лучше проверьте еще раз эту актрису Кэтрин Фармер и ее визажистку. Кто-то из них наверняка убийца. Или муж актрисы, который сбежал сегодня ночью.
        - Чем больше я разговариваю с вами, тем больше мне хочется вымыть руки, - признался комиссар, - я мало встречал в своей жизни таких беспринципных типов как вы, а я повидал их достаточно. Идемте, Дронго, мне здесь неприятно оставаться.
        Комиссар поднялся и вышел из номера. Дронго поднялся следом.
        - Забыл вам сказать, - обернулся к Шокальскому Дронго, - пани Илона так и не смогла вспомнить номер серебристого «Ауди». Поэтому не нужно расторгать с ней ваш контракт. До свидания.
        - Вы меня обманули, - понял Шокальский, - теперь буду знать, что вам нельзя верить. Но как ловко вы меня провели, - он криво улыбнулся.
        Они спустились вниз, в холл. Комиссар достал свою трубку, направляя в курильный зал. Он вообще чувствовал себя комфортно только там, где разрешалось курить. И, только когда он опустился в кресло закурив с наслаждением свою трубку, Дронго устроившийся рядом с ним, осторожно спросил:
        - Что вы о всем этом думаете?
        - Подлец на подлеце, - в сердцах ответил комиссар, - кажется, англичане говорят, что эти мерзавцы чувствуют себя здесь как «утки в воде».
        - Русские говорят, как «рыбы в воде», - усмехнулся Дронго, выходит, что Карнейро нас просто обманывал.
        - Он подстроил вызов Шокальского и Томашевской, а потом приехал ко мне якобы для того, чтобы защитить Фармера от возможных домогательств Илоны, - согласился комиссар, - как умно все было подстроено. Сначала он нашел Шокальского, который должен был перебивать цену русским. Потом разыскал пани Илону, которая должна была вызвать у Фармера неприязнь ко всем приехавшим гостям. И наконец приехал за мной, чтобы оправдаться перед Фармером, заявив, что сюда вызван сам комиссар Брюлей для возможной нейтрализации Томашевской.
        - Похоже на то, - согласился Дронго, - я думаю, Карнейро настоящая сволочь. Но это не значит, что он убийца. Зачем ему убивать Сильвию, если все было продумано так тщательно.
        - Этого я тоже не понимаю. Но с адвокатом мне нужно будет поговорить. А заодно объяснить ему, что он должен оплатить мне только билет и проживание в отеле. Все остальное я верну этому сукину сыну. Если выясниться, что он еще и убийца, ему придется вызывать своему помощника из собственной адвокатской конторы. Я его посажу в тюрьму.
        - Сначала нужно доказать, что именно он стрелял в Сильвию, и найти оружие, - напомнил Дронго.
        - Лучше поговорить с Фармером, - предложил комиссар, - и рассказать ему о плане Карнейро. Я посмотрю, как тогда начнет дергаться адвокат, если Фармер обо всем узнает.
        - Прекрасная идея, - согласился Дронго, - я думаю, нужно подняться к нему прямо сейчас.
        - У него наверняка не разрешат курить, - вздохнул комиссар, сейчас докурю трубку, и мы поднимемся к нему. Надеюсь, он еще не обедает.
        - Со вчерашнего дня он не спускался в ресторан, - заметил Дронго, - наверно, еду ему приносят прямо в номер. Насчет проверки вы ничего не знаете? Может полицейские действительно негласно проверили все номера?
        - Обязательно проверили. Только осторожно, чтобы не нервировать гостей. Отель имеет международную репутацию, и им бы не разрешили входить в каждый номер.
        Комиссар вытряхнул пепел из трубки через десять минут, и они поднялись наверх, на третий этаж. У номера где, спала Кэтрин Фармер, по-прежнему на стуле сидел полицейский. Это был уже другой полицейский, одетый в форму. Сюит, в который переехал Фармер, после убийства своей жены, находился в дальнем левом углу. Они прошли к номеру Фармера и обнаружили там сидевшего у дверей охранника отеля.
        - Они боятся за свою репутацию и решили перестраховаться, - понял Дронго, увидев охранника, - после убийства Сильвии они подозревают каждого гостя в отеле.
        - Нам нужен мистер Фармер, - пояснил комиссар, обращаясь к охраннику, - скажи ему, что его хочет видеть комиссар Брюлей.
        Охранник поднял переговорное устройство. Он позвонил вниз, к портье, тот перезвонил Фармеру в номер. И через минуту получил согласие. Очевидно Фармер долго не подходил к своему телефону. Он не понимал, кто смеет ему звонить без его разрешения. И наконец они получили согласие, входя в номер.
        Едва открылась дверь, как в нос ударил терпкий запах цветов. Они были повсюду. Расставленные в крупных вазах живые цветы создавали в номере своеобразный аромат. В номере, где застрелили Сильвию, на столике стояла одна ваза с цветами. Здесь их было сразу четыре.
        - Здравствуйте, господа, - холодно произнес Фармер вышедший к ним в светлых брюках и темной рубашке в полоску, - садитесь, пожалуйста, чем я могу быть вам полезен? Мистер Брюлей и мистер Дронго, если не ошибаюсь?
        У него были серые немигающие глаза. Он смотрел на людей равнодушно как хозяин жизни, давно привыкший выполнять все свои прихоти.
        - Примите наши соболезнования, - сказал комиссар.
        - Не нужно, - лениво и холодно произнес Фармер, - вы пришли не за этим. Давайте ближе к делу, господа. Я вас слушаю. У вас есть новости относительно убийства моей жены?
        Комиссар и Дронго переглянулись. Фармер напоминал идеальную машину для бизнеса.
        - Вы никого не подозреваете? - спросил Брюлей.
        - Если бы кого-то подозревал, то сообщил об этом в полицию, - ответил Фармер, - извините, что не предлагаю вам выпить, но я никого не пускаю в свой номер после случившегося. Я никого не подозреваю. У меня нет врагов, и я не могу представить, кому это могло понадобиться.
        - Ваша единственная наследница - Кэтрин Фармер? - уточнил комиссар.
        - Да. Но она очень богатая женщина и не стала бы стрелять в Сильвию из-за денег. Скорее она размозжила бы ей голову из личной неприязни, - он сказал это достаточно спокойным, ровным голосом, словно речь шла не об отношениях между его покойной супругой и племянницей.
        - А ее муж? - вмешался Дронго. - Он ведь не такой богатый?
        - Он живет за ее счет, - равнодушно заметил Фармер, - когда у человека много денег, он должен быть готов к такой «идиллии». Один из вас должен оплачивать счета другого. Я оплачивал счета своей бывшей жены, а Кэтрин оплачивает счета своего мужа. Все правильно. Кто-то должен платить, а кто-то дарить свою любовь. Кэтрин нашла себе новую «игрушку», и я очень рад за нее. Надеюсь, что он ее не разочарует.
        - Вы знаете, что он улетел? - Дронго все еще надеялся хоть как-то вывести из состояния равновесия своего собеседника. Но у Фармера были идеальные нервы.
        - Знаю, - ответил Фармер, - ему пришло сообщение из Италии насчет его матери. Вчера ночью Кэтрин была у меня и сказала, что он улетел. Я перезвонил к Мануэлю и попросил его узнать, почему вызвали Энрико. Он узнал все у портье и сообщил мне об этом.
        - В котором часу у вас была Кэтрин? - уточнил Дронго.
        - В три или в четыре часа, я не смотрел на часы. Она плакала, вспоминала Сильвию. Раньше они были подругами, потом, после того как Сильвия вышла за меня замуж, Кэтрин ее почему-то разлюбила. Или решила, что Сильвия воспользовалась своей дружбой, чтобы выйти за меня замуж. И поэтому у них случались конфликты. В свою очередь Сильвии не нравился Энрико, хотя я думаю, что он искренне любит мою племянницу. И старается ее оберегать от неприятностей.
        Фармер демонстративно посмотрел на часы. У него была морщинистая рука старика, но она не дрожала. Они понимали, что отнимают у него время, но им нужно было продолжать.
        - Вы прилетели в Алгарве на переговоры, - начал комиссар Брюлей.
        - Конечно. Я решил совместить приятное с полезным. Хотя играть с Мануэлем невозможно. Он все равно будет победителем при любых обстоятельствах. Вы видели его последний удар?
        - Я видел, - вмешался Дронго.
        - Кроме игры в гольф, вы должны были провести переговоры, - решил не останавливаться комиссар, - и для этого в Алгарве прилетели русская и польская делегации?
        - Все правильно. Зачем вы мне это рассказываете?
        - Последний вопрос. Португальская делегация принимает участие в переговорах?
        - Вы хотите, чтобы я отвечал и на вопросы, касающиеся моего бизнеса?
        - На этот вопрос я бы просил вас ответить, - твердо сказал Брюлей.
        - Мы собрались, чтобы обсудить наши вопросы, - ответил Фармер, - и все, кто сюда приехал, принимают участие в переговорах. С той или другой стороны. Я удовлетворил вас своим ответом?
        Комиссар взглянул на Дронго словно разрешая своему молодому напарнику вступить в разговор еще раз. Брюлей не так хорошо говорил по-английски.
        - Извините нас, мистер Фармер, за такое любопытство, - вступил Дронго, - но дело в том, что в последние часы мы узнали любопытные факты, которыми хотелись бы поделиться с вами.
        - Какие факты? - спросил Фармер. Его глаза равнодушно смотрели на Дронго. В них не было никакого интереса.
        - В составе польской делегации, которая оказалась в Алгарве, есть пани Илона Томашевская, - сказал Дронго, внимательно глядя на своего собеседника, - вам знакома эта женщина?
        Фармер не удивился. Не отвел глаза. Он просто ответил:
        - Да. Мы с ней встречались лет двадцать назад. Но с тех пор я ее не видел.
        - Тогда из-за вас она потеряла своего ребенка и была вынуждена вернуться домой в Польшу. Чтобы подтвердить свою лояльность режиму, она пошла работать в полицию.
        - Это она вам рассказала? - никакого интереса. Он был холоден и спокоен, как всегда.
        - Нет. Об этом мы узнали из наших источников. Сейчас я объясню откуда.
        - Валяйте. Только не понимаю, при чем тут Илона Томашевская?
        - Вы кому-нибудь рассказывали о ней?
        - Конечно, никому. Это мое личное дело. Может, только Кэтрин помнила об этой истории.
        - Вы давно знаете адвоката Карнейро?
        - Ваш напарник сказал, что задал последний вопрос. А вы задаете следующие. Это вопрос или утверждение?
        - Вы его знаете, - кивнул Дронго. Разговаривать с людьми такого масштаба всегда трудно. Он старался держаться из последних сил, - теперь я вам расскажу, что нам удалось узнать. Адвокат Карнейро сумел узнать о ваших бывших отношениях с Томашевской. И он опасался, что вы согласитесь на предложение русских, уступив их цене и давлению. Чтобы сорвать сделку, адвокат пригласил известного авантюриста и мошенника Шокальского, который должен был любым путем сорвать сделку, даже блефуя и выставляясь против Мурашенкова. Однако вы могли не поверить Шокальскому и Карнейро, решил пригласить вместе с ним Илону, чтобы вы поняли, какую грязную игру против вас ведут представители стран Восточного блока.
        Когда он начал говорить о бизнесе, в глазах Фармера наконец появился интерес и некое более осмысленное выражение лица. Равнодушие сменилось заинтересованностью.
        - Карнейро понимал, что вам не понравится приезд Илоны и вы можете предъявить ему свои претензии. Поэтому он вылетел в Париж и пригласил сюда комиссара Брюлея якобы для возможной защиты от домогательств Томашевской. И все сделано для того, чтобы вы не подписывали договор с Мурашенковым и его компанией.
        - Очень интересно, - негромко произнес Фармер, - откуда вы узнали? Могу теперь я задать вам такой вопрос?
        - Пани Илона рассказала нам, что их встречал в Лиссабоне неизвестный представитель компании на серебристом «Ауди», - пояснил Дронго, - когда мы спросили у Шокальского, он признался, что машина была прислана адвокатской конторой Алваро Карнейро, и рассказал нам, как адвокат вызвал его в Португалию, пообещав заплатить большие деньги.
        - У него только несколько процентов акций, - усмехнулся Фармер, - и он решил, что сумеет начать такую игру?
        - Мы решили рассказать вам о махинациях Карнейро и Шокальского, чтобы вы поняли, почему здесь появилась пани Илона и кто подстроил ее приезд.
        - Благодарю вас за информацию, - у него снова потухли глаза. Или он был таким же гениальным актером, как его племянница. Только он играл и блефовал по-крупному. Ему нужно было сохранять невозмутимое выражение лица при всех обстоятельствах. И эта маска равнодушно-невозмутимого бизнесмена уже приросла к его лицу. Каждый человек имеет после сорока лет то лицо, которое он заслуживает. И поменять маску, уже ставшую лицом, после сорока невозможно.
        Комиссар взглянул на Дронго. Разговаривать с Фармером было так трудно, что им обоим хотелось поскорее уйти.
        - И последнее сообщение, - зло сказал Дронго, - ваша покойная супруга подкупила визажистку Кэтрин, чтобы получать от нее информацию. Вы об этом знали?
        - Конечно, - Фармер впервые чуть усмехнулся, - Сильвия была ревнивой и взбалмошной. Она никому не верила. Мне все время приходилось получать в банке наличные деньги, чтобы она платила своим шпионам. У вас есть еще вопросы? Или новые сообщения? Если нет, позвольте вас поблагодарить. У меня скоро обед.
        - Приятного аппетита, - не удержался Дронго. Этот старик действовал ему на нервы.
        - До свидания, - комиссар оказался более терпелив.
        Фармер поднялся и кивнул им на прощание, не протягивая руки. У него были такие же равнодушные и потухшие глаза.
        - Если я стану таким через несколько лет, можешь меня убить, - милостиво разрешил Брюлей.
        - Он либо выживший из ума старик, либо робот, который уже ничего не соображает, - зло заметил Дронго.
        Они спустились вниз по лестнице, и комиссар уже достал свою трубку, чтобы направиться в зал для курящих, когда « Дронго» бросился к стойке портье и попросил телефонный аппарат. Он набрал номер и улыбнулся. Затем еще раз набрал и улыбнулся еще шире.
        - Никакой он не робот, - крикнул Дронго, - железный старик. Сделал вид, что ему не интересны наши сообщения, а у самого телефон занят. Как только мы вышли, он бросился к аппарату.
        - Боюсь, что Карнейро не оплатит мне даже мои завтраки, - улыбнулся комиссар.
        Глава семнадцатая
        Чтобы пообедать в относительно спокойной обстановке, они прошли в гриль-ресторан, где днем бывало относительно спокойно. Здесь обедали только семья из Швейцарии, сидевшая в самом центре зала. Отец рассказывал детям какую-то веселую историю, и все смеялись, даже строгая и молчаливая мама улыбалась, глядя на задорный смех своих детей.
        - Что вы обо всем этом думаете? - спросил Дронго.
        - Неприятная история, - признался комиссар, - с одной стороны аферист Шокальский, с другой - мошенник Карнейро. Не слишком ли много проходимцев на одно убийство?
        - Они слетелись не на убийство, а на большие деньги, - напомнил Дронго, - кажется, еще Маркс говорил, что если обеспечить пятьсот процентов прибыли капиталу, он не остановится ни перед какими преступлениями. У меня такое ощущение, что подобные слова актуальны и сегодня.
        - Только не Маркс, - взмолился Брюлей, - меня и так обвиняют, что я слишком часто высказываю левые взгляды, хотя я всегда голосовал за республиканцев. Даже подлец Карнейро сказал, что у меня левые взгляды.
        - А у меня действительно левые, - отозвался Дронго, - и я никогда этого не стеснялся. Мне кажется, что социальная справедливость необходима не в меньше мере, чем свобода. Дикая свобода без справедливости превращается в пародию свободы. А желание обеспечить относительную справедливость без свободы делает из государства казарму. Еще никому не удалось сочетать свободу и справедливость, хотя ради справедливости отмечу, что ваша страна, комиссар, наиболее полно приблизилась к этому идеалу. Может, только скандинавские страны продвинулись чуть дальше.
        - Потом поговорим о разнице в наших взглядах, - предложил Брюлей, - давай вернемся к Фармеру. Он нам не понравился. Но на этом основании его нельзя считать убийцей.
        - Муж, убивающий свою жену, - это классический сюжет, - заметил Дронго, - но мотивы, мотивы. Какие могут быть мотивы у холодного старика, которого интересует в жизни только его бизнес? Вы видели, как он ожил, когда разговор зашел о подписании контракта. Больше ему ничего в жизни не нужно. Только деньги и его бизнес. Интересно, сколько у него денег? Если тратить по миллиону в день, то, наверно, хватит на весь остаток его жизни.
        - Они не могут остановиться, - возразил Брюлей, - думаешь, только из-за денег? Им важно чувствовать себя в форме, постоянно побеждать, доказывая, что ты еще хищник с зубами и когтями. Он мог убить Сильвию?
        - Конечно, мог.
        - Он мог подбросить патрон в номер своей племянницы?
        - Мог, - кивнул Дронго, - она пришла к нему и сообщила про отъезд Энрико Вилари. Потом она снова пошла к себе, взяла бутылку и спустилась вниз на террасу. У него была много времени, чтобы проникнуть в ее номер и оставить там патрон.
        - Тогда он остался у нас главным подозреваемым, - нахмурился Брюлей, - давай рассмотрим другую версию. Такой человек не станет стрелять из ревности или из-за обычного семейного скандала. Если он узнал, что она помогала конкурентам. Например, рассказала Карнейро об Илоне, при помощи которой хотели сорвать подписание контракта.
        - Можно поспорить. Я все равно не верю, что сам Фармер мог рассказать своей молодой жене об Илоне. Он замкнутый человек, никого не пускающий в свое сердце. Зачем ему рассказывать о таких подробностях своей молодой жене? Хотя погодите. Я вспомнил. В первый день, когда я стоял у бассейна, они громко спорили рядом со мной. Кэтрин и Сильвия. И тогда Кэтрин сказала, что лет двадцать назад в Лондоне ее дядя хотел отписать часть денег какой-то топ модели. Кэтрин добавила, что рассказывала об этом своей подруге.
        - Становится интересно, - комиссар оглянулся по сторонам, Фармер тоже сказал нам, что об этом случае могла помнить Кэтрин. Ей тогда было чуть больше тридцати. Ты не знаешь здесь можно курить?
        - Рядом сидят дети, - показал Дронго, - значит, нельзя.
        - Единственное, чему я завидую, - признался Брюлей, - это некурящим людям. Скажи честно, ты никогда не пытался закурить?
        - Ни разу в жизни не выкурил ни одной сигареты, - улыбнулся Дронго, - у меня и отец никогда не курил, и даже мой дед.
        - Какие счастливые люди, - пробормотал комиссар, - а мой отец любил трубку и меня к ней приучил. Я уже полвека курю трубку и меня невозможно от нее оторвать. Значит, ты слышал, как Кэтрин говорила об этом Сильвии?
        - Они вспоминали Лондон, но тогда я еще не знал, что именно случилось в Англии, хотя подсознательно отметил их диалог. Они ругались, и эта фраза была не самой важной.
        - Нужно поднять Кэтрин и еще раз с ней поговорить, - предложил Брюлей.
        - Если ее разбудить, она будет в таком состоянии, что ничего нам не скажет, - заметил Дронго, - нужно подождать, пока она проснется. Между прочим меня тоже тянет в сон. Я почти не спал этой ночью, а после прыжков с пани Илоной оставаться без здорового сна особенно тяжело.
        - Неужели ты жалуешься?
        - Пока нет. Но еще одна такая ночь, и я просто свалюсь. Учтите, что и прошлой ночью я не особенно много спал.
        - Давай с самого начала. Кто у нас есть среди подозреваемых. Первый это Энрико Вилари. Второй Джеймс Фармер. Третья Илона Томашевская, что бы ты ни говорил. И четвертый наш адвокат. Или можно еще кого-то включить в этот список?
        - У меня получалось десять, - признался Дронго, - хотя ясно, что Кэтрин и ее визажистка могут быть включены лишь условно, а против остальных четверых мужчин у нас ничего нет. Мурашенков, Сарычев, Мануэль Сильва и Шокальский. Последнего я бы включил в ваш список, поменяв его местами с Илоной. Она всего лишь орудие в руках негодяев.
        - Ты уверен, что она не могла выстрелить в Сильвию?
        - У нее, возможно, могли быть какие-то мотивы, но их недостаточно для убийства.
        - Десять человек в качестве подозреваемых, это слишком много, - покачал головой комиссар, - сколько часов тебе нужно, чтобы отдохнуть?
        - Два или три часа.
        - Отправляйся спать, а я подожду, когда проснется Кэтрин Фармер. Хочу задать ей несколько вопросов.
        - Вы меня отпускаете?
        - Пока не вернется ее муж и не проснется она сама, ты мне не нужен. Какой толк в этих разговорах, если мы все равно топчемся на месте.
        - Мне кажется, что вам нужно еще раз поговорить с адвокатом.
        - И сказать ему, что он мерзавец? Предположим, что все, сказанное Шокальским, правда. Ну и что? Я полицейский комиссар, хотя и бывший. И должен опираться только на конкретные факты. В чем вина Карнейро? Пригласил сюда поляков, которые должны сбивать русским цену. На любой бирже так поступают большинство брокеров. Либо сбивают цену, либо поднимают ее. Ничего наказуемого здесь нет. Свободная страна, свободная цена, можете торговаться. Попросил привезти с собой Илону. Тоже не очень страшное преступление. Он мог не знать, что она двадцать лет назад встречалась с Фармером. И даже если знал, тоже ничего плохого нет. Скажет, что хотел вызвать чувство ностальгии у Фармера. Или сделать ему приятное. Что ты конкретно скажешь адвокату? Что он мерзавец? Так это и так понятно, без фактов. А вот какие обвинения мы ему предъявим? Не хочет заключения контракта между Фармером и Мурашенковым. Я правильно говорю его фамилию? Это тоже нормально. Я думаю многие не хотят такого контракта.
        - Если вас послушать, то виноватых вообще нет. Кто-то приехал на машине, вошел в здание отеля, убил Сильвию Фармер и уехал. Вы верите в такой вариант?
        - Нет, не верю. На выезде стоят камеры, которые фиксируют появление любой незнакомой машины. Ни один случайный гость не смог бы войти в здание отеля просто так. Значит, незнакомцев просто не было. А было только наши подозреваемые. Десять человек. Один из которых убийца. И нам нужно его найти. Лучше ты не ходи спать, а найди этих русских. И поговори с ними. Может, они знают подробности контракта, кто может выступать против. Может, они пытались найти посредников и выходили на Сильвию. Или на Илону. Я не знаю, что еще можно предположить, но у нас нет конкретных виноватых, кроме Энрико Вилари, у которого был очень большой мотив и с которого мы пока не снимаем подозрений.
        - Он делал все, чтобы они вернулись позже обычного, - вспомнил Дронго, - Кэтрин рассказала мне, что он неожиданно попросил купить ему часы. И сам предложил свернуть с трассы, чтобы заехать в Албуфейру. Если он знал про смерть Сильвии, почему он сознательно тянул время и не возвращался в отель.
        - Ты мне раньше об этом не говорил.
        - Я только сейчас вспомнил, что именно она сказала мне про своего мужа. Он уходил и пытался ее разбудить, но она спала. И потом, Кэтрин вчера была в таком состоянии, что могла бормотать еще часа три, и я бы не разобрал все ее слова.
        - Но эти разобрал, - строго одернул его Брюлей, - нужно проверить все телефонные звонки его мобильного телефона. Нужно сделать срочный запрос, чтобы узнать, кому и когда он звонил в течении дня. Если ему никто не звонил и он не звонил никому в отель, значит, единственный вывод из этого факта - Энрико и есть тот самый убийца. Иначе откуда он узнал время и способ совершения преступления?
        - Пока мы доберемся до его мобильного телефона, пройдет несколько недель, - резонно возразил Дронго, - его мобильный аппарат зарегистрирован в Италии. Будет быстрее и надежде, если мы проверим все звонки из отеля.
        - Ему могли позвонить с мобильного аппарата, - возразил комиссар, - лучше, если мы проверим его телефон.
        - Конечно, лучше. Но вы успеете до вечера выйти на итальянскую прокуратуру и получить разрешение на просмотр компьютерных данных? Я не уверен, что мы успеем, учитывая сложную бюрократическую процедуру получения таких материалов. Нужно делать запрос либо через Интерпол, либо через португальскую прокуратуру. На это уйдет несколько дней.
        - Ты даже не представляешь насколько прав, - вздохнул Брюлей, - общая Европа нас всех погубит. Пока получим разрешение пройдет много дней. Давай я позвоню своим друзьям в местную полицию, и мы проверим все телефоны в отеле. А ты найти этих русских бизнесменов и поговори с ними еще раз.
        - Хорошо, - Дронго поднялся и вышел из ресторана, подмигнув детям, продолжавшим улыбаться шуткам своего отца.
        Дронго подошел к портье и попросил набрать номер телефона комнаты Мурашенкова. Портье - очаровательная молодая женщина - долго держала трубу в руках.
        - Он не отвечает, сеньор, - сказала она, улыбаясь.
        - Наберите другой, - предложил Дронго, называя номер Сарычева. И едва они набрали номер телефона, как Сарычев ответил.
        - Где пропадает Арсений Викторович? - поинтересовался « Дронго». - Я звонил к нему в номер, а у него никто не отвечает.
        - Я думаю, он пошел к Фармеру, - ответил Сарычев, - мы обедали в ресторане, когда позвонил Джеймс Фармер и попросил Мурашенкова срочно подняться к нему. Я думаю, они вышли наконец на заключении предварительного договора.
        - Вы считаете, что Фармер готов подписать с вами контракт?
        - Конечно, - рассмеялся Сарычев, - мы даем реальную цену, а наш друг из Варшавы просто блефует.
        - Вы так и не узнали, кого он представляет?
        - Боюсь, что никого, - рассмеялся Сарычев, - обычный посредник. Хочет договориться с обеими сторонами. Есть такой сорт людей, которые не имея на руках ничего, пытаются договариваться сразу с обеими сторонами. Ищут продавца и покупателя. В расчете на некоторый навар с обеих сторон. Он несерьезный человек.
        - А ваши португальские конкуренты?
        - Им вообще наплевать на все. У них конкретная задача - перенести чемпионат в Синтру, чтобы получить свои деньги. Местные бизнесмены в Лиссабоне обещали любые бонусы, если удастся убедить Фармера. Но ему больше нравится здесь.
        Дронго попрощался и положил трубку. Отправившись в гриль-ресторан, он не нашел там комиссара. Очевидно, тот решил начать проверку местных телефонов и сам отправился к менеджеру отеля. Дронго вышел на террасу перед отелем. Было уже половина пятого дня, солнце клонилось к закату, у бассейна почти не было людей. Дронго взглянул на часы и вернулся в отель. Нужно поговорить с Кэтрин, подумал он. И в этот момент увидел, как она спускается по лестнице. Женщина была в светлом брючном костюме. Несмотря на бурную ночь и свой долгий дневной сон, она выглядела как обычно, сказывалась работа Луизы и упругость ее собственной кожи. Или мастерство ее пластических хирургов.
        - Добрый день или добрый вечер, - улыбнулся Дронго, подходя к ней.
        - Добрый день, - ответила Кэтрин, - кажется вчера я сильно перебрала. Большое вам спасибо за помощь. Не представляю, что бы я делала без вас.
        - Мне было приятно проводить вас до номера, - галантно ответил Дронго.
        - Не только, - лукаво улыбнулась она, - вы еще накрыли меня одеялом, принесли подушку, открыли двери балкона. Правда, почему-то не раздели меня и не уложили в мою кровать. Но это уже не столь важные детали.
        - В следующей раз обязательно воспользуюсь вашим советом, - заверил ее Дронго.
        Она улыбнулась, взяла его за руку.
        - Идемте в ресторан. Я ужасно проголодалась. Мне сообщили, что Энрико сегодня вернется к нам. Я так без него скучаю. Слава богу, что у его матери все хорошо. Но он не должен был меня бросать ночью даже ради нее? Как вы считаете?
        - Я полагаю, что если мужчина любит свою мать, это при всех обстоятельствах должно радовать его женщину. И если мужчина не любит свою мать, это должно всегда настораживать любую женщину. Такой человек не может быть ни хорошим другом, ни порядочным любовником. Есть некие нравственные градации, по которым определяете человек.
        - Вы говорите серьезно? - изумилась она. - А считала вас современным человеком. Вы прямо как сицилиец или корсиканец. Что вы такое говорите?
        - С точки зрения семейных отношений я человек не современный, - признался Дронго, - и мне кажется, что вы должны гордиться таким мужчиной, который может сорваться ночью и улететь в другую страну только потому, что его мать тяжело больна.
        - Вы так думаете? - она нахмурилась. - Когда он вернется я ему обязательно расскажу про ваши слова.
        Они вошли в зал ресторана. К ним поспешил предупредительный метрдотель.
        - Извините нас, миссис Фармер. Но у нас закрыт ресторан, и мы откроемся только на ужин. В семь часов вечера.
        - И я должна остаться голодной? - спросила актриса.
        - Ни в коем случае, - метрдотель был сама любезность, - любое блюдо, которые вам понравится, будет приготовлено в течение десяти-пятнадцати минут. Можете пройти и выбрать любой понравившийся столик. Это сеньор вместе с вами?
        - Да, - оглянулась на Дронго Кэтрин Фармер, - и не нужно горячих блюд. Вы уже обедали?
        - Успел, - кивнул Дронго, - мне лучше принесите чай.
        - А мне зеленый салат, - улыбнулась она, - я должна быть в форме и не могу есть много жареного. У вас есть рыба?
        - Любая сеньора, для вас мы найдем любую рыбу, - метрдотель был вышколен, как и полагалось ответственному служащему в ресторанах подобного класса. Он хорошо знал, что такие гости делают рекламу любому отелю, любому ресторану.
        Обычно в пятизвездочных отелях на побережье не остаются звезды первой величины. Если в отелях категории «делюкс» в крупных столицах Европы и Америки еще можно встретить настоящих звезд Голливуда, известных бизнесменов, политиков, но на побережье, даже в самых дорогих отелях, таких гостей практически не бывает. Они предпочитают снимать отдельные виллы и жить своей замкнутой жизнью, пытаясь огородиться от остальных.
        Кэтрин и ее спутник уселись за столик, и мгновенно возникшие два официанта уже расставляли вилки и ножи.
        - Вы будете пить чай? - удивленно спросила Кэтрин. - Может, немного вина или виски?
        - У вас будет болеть голова, - спокойно парировал « Дронго», а я не хочу пить днем. Меня потянет в сон и учитывая, что я почти всю ночь не спал, это будет не лучшим выходом для меня.
        - Интересно, почему вы не спали всю ночь, - она надула губы как капризный ребенок, - хотите, я угадаю. Вы наверняка отправились сначала к нашей очаровательной польке. У нее такие ноги и такие чувственные глаза. Я права?
        - Откуда вы узнали? - удивился Дронго. - Вы же только сейчас проснулись?
        - В нашем отеле все новости передаются по воздуху, - рассмеялась Кэтрин, - посмотрите на меня и угадайте с трех раз, откуда я могла обо всем узнать?
        - У вас была ваша визажистка, - сразу сказал Дронго, - она вам и рассказала последние новости.
        - С вами неинтересно разговаривать. Вы все знаете, - она отмахнулась, - давайте поедим. Но вечером я закажу аргентинское вино. Здесь есть очень хорошее аргентинское вино. Мы его с вами выпьем. И еще с нами будет Энрико.
        - Вы его любите? - понял Дронго.
        - Да, - кивнула она, - многие не понимают моей любви, меня осуждают даже близкие. Я знаю его репутацию, знаю его прошлое. Но он мне очень нравится. И я ему нравлюсь, это я точно знаю. Все разговоры о том, что ему нужны мои деньги - такая полная чушь. Я и сейчас готова отдать ему любые деньги и он это знает. Мне нужно чтобы он был рядом. Вы знаете какой он заботливый и нежный? У меня таких мужчин никогда не было.
        - Считается, что мужчина должен быть старше женщины, - пожал плечами Дронго.
        - Какая глупость, - отмахнулась она, - какое значение имеет мой возраст, если я хочу любить и быть любимой. И если я могу любить? Какая разница, сколько нам лет. Это такие глупые условности.
        - Вынужден согласиться, - кивнул Дронго, - могу вас только поздравить. В жизни так мало любви.
        - Очень мало, - согласилась она, - и вообще я думаю, что любви и счастья должно быть больше. Наша жизнь состоит из сплошных обманов, предательств, измен, боли, слез.
        Она замолчала. Дронго не стал ничего расспрашивать. И сам попросил принести бутылку лучшего белого вина. Когда им разлили напиток в бокалы и они чокнулись, она снова лукаво улыбнулась.
        - А как же ваши принципы?
        - Почти не осталось, - улыбнулся в ответ Дронго.
        Они сидели за столом и говорили обо всем, о чем могут говорить мужчина и женщина, испытывающие друг к другу симпатию и твердо знающие, что больше никогда не увидятся. Такое состояние подразумевало и некоторую степень открытости. За стеклами, выходившими на лужайку и террасу, быстро темнело. Было уже около шести, когда они наконец решили подняться.
        - Скажите, Кэтрин, как давно вы знали свою подругу? - спросил Дронго к концу их совместного обеда, перешедшего в ужин.
        - Много лет. Я не думала, что все так получится, - вздохнула Кэтрин, - так страшно и глупо.
        - Как вы считаете, ваш дядя мог выстрелить в свою жену?
        - Никогда, - твердо ответила она, - и знаете почему? Не потому, что он ее так сильно любил. Это был бы нерациональный поступок с его точки зрения. А он никогда не делал нерациональных поступков. У него особый талант бизнесмена, он умеет логически мыслить. Это дается от рождения. Как дар божий. Хотя в отношении бизнесменов мне кажется, что это их проклятье.
        - Волшебный дар, - усмехнулся Дронго.
        - Что? - не поняла актриса.
        - Это я о своем, извините. Наверно, именно вы познакомили Сильвию с вашим дядей? - спросил Дронго.
        - Конечно. А до этого я познакомила ее со всей компанией. Сначала с Мануэлем Сильвой. Они очень дружили. Потом с адвокатом Карнейро. И наконец с моим дядей. Они познакомились в Майами, когда он однажды прилетел туда с одним известным режиссером. Представляете, как мне было обидно, когда я заметила, что она пытается оттереть меня от Джеймса. Я ведь так радовалась за их счастье.
        Она поднялась и царственно кивнула метрдотелю. Тот расцвел от такого внимания актрисы. Они вышли из ресторана, проходя на лужайку. В этот момент словно что-то просвистело мимо них.
        - Кажется, в нас стреляют, - испугалась Кэтрин.
        И в этот момент Дронго услышал крик Сарычева.
        - Помогите, помогите мне!
        Дронго бросился к бассейну, сбегая по ступенькам. Рядом с дубом лежала брошенная клюшка. Дронго схватил клюшку и побежал к бассейну.
        - Помогите мне, - продолжал кричать Сарычев указывая на бассейн.
        Рядом с бортиком плавало чье-то тело. Человек лежал лицом вниз, но Дронго сразу понял кто именно перед ним.
        - Он утонул, - крикнул Сарычев, - его нужно достать и сделать искусственное дыхание.
        - Нет, - сказал Дронго, сжимая в руках клюшку и глядя на красные круги, расплывавшиеся вокруг тела человека. Дронго заметил рваную рану на спине, откуда вышла пуля, и теперь не сомневался, отчего этот человек лежал в воде. Он не утонул, он был застрелен. Дронго наклонился, чтобы приглядеться. В воде, на самом дне, блеснул какой-то предмет.
        - Вот и наш пистолет, - удовлетворенно подумал Дронго, глядя на оружие, лежавшее на полу. Здесь было достаточно мелко и пистолет был четко виден. Дронго, не раздумывая, прыгнул в бассейн, наклонился и нащупал пистолет, поднимая его наверх. В этом месте глубина не превышала полутора метров. Дронго схватил тело и потащил его к бортику бассейна. Он вылез первым, подтягивая к себе тело убитого.
        - Что произошло? - раздался над ним голос Кэтрин.
        - Уходите, - попросил он поднимая с помощью Сарычева тело убитого, - вам лучше не смотреть.
        - Кто это? - спросила она. Но по ее дрогнувшему голосу он понял, что она догадалась. И когда они, наконец, подняли тело погибшего и положили его рядом с бортиком бассейна, она громко закричала.
        Перед ними лежал убитый Джеймс Фармер. Его застрелили в упор, почти приставив пистолет к его сердцу. Шансов спастись у него не было. Дронго сжал губы. И внезапно увидел клюшку, лежавшую рядом с ним. Он подумал о своем и незаметно подтянул к себе эту клюшку.
        Глава восемнадцатая
        Уже через несколько минут вокруг бассейна были десятки людей. Вокруг суетились полицейские, охранники, служащие отеля. Всех охватила общая паника, и никто не мог понять, что именно нужно делать. Появившийся Энрико Вилари бросился к жене, пытаясь ее успокоить. У нее был настоящий нервный шок. Если первое убийство она не видела, то вид плавающего в воде мертвого тела окончательно сломал женщину. И только появление комиссара, невозмутимого и спокойного, придало этому хаосу относительный порядок. Тело унесли в здание отеля, вокруг работали полицейские, осматривающие каждый куст, им помогли служащие отеля.
        Менеджер да Кунья дрожащим голосом отдавал указания своим сотрудникам. Он понимал, что его карьера окончательно сломана. Два убийства за два дня превращали отель в заповедник преступников, а его делали изгоем навсегда. С такой репутацией его не возьмут ни в один отель страны. Даже если будет доказана его абсолютная невиновность. Подоспевший владелец отеля Мануэль Сильва кричал на сотрудников полиции и на своих служащих, указывая им на нерасторопность.
        Дронго подошел к комиссару Брюлею.
        - Мы снова опоздали, - горько сказал он, - убийца нанес второй удар. И самый главный.
        - Это все, что ты хочешь мне сказать? - спросил комиссар. У него было мрачные лицо, но было заметно, как внимательно он наблюдает за поисками сотрудников полиции.
        - Теперь мы сможем его вычислить, - понизив голос прошептал Дронго, - во всяком случае, он больше никого не убьет. Я достал пистолет.
        - Нашли, - крикнул кто-то сверху, - мы его нашли.
        - Что случилось? - повернулся да Кунья. - О чем вы говорите?
        - Нашли, - снова прокричали сверху.
        - Неужели убийцу? - дернулся да Кунья.
        - Это было бы слишком просто, - подумал Дронго.
        - Горничная нашла патрон в одном из номеров отеля, - прокричали сверху полицейские, - патрон такой же, каким стреляли из пистолета. Сейчас мы его принесем.
        Комиссар взглянул на Дронго.
        - Разве ты не забрал патрон? - не понял Брюлей.
        - Он у меня в кармане, - удивился Дронго, - я его никому не отдавал.
        - Как интересно, - спокойно произнес комиссар, - второй патрон и на том же месте. Ты веришь в такие совпадения?
        И, не дожидаясь ответа, Брюлей повернулся и подошел к Энрико Вилари.
        - Как себя чувствует ваша мать, сеньор Вилари?
        - Спасибо, - ответил Энрико, - она в хорошем состоянии. Наверно, кто-то неудачно пошутил. Или я не понял ночью звонка. Но мне показалось, что с ней что-то случилось.
        - Они вам не звонили? - уточнил комиссар.
        - Нет, - улыбнулся Вилари, - и я хотел извиниться за вчерашнее поведение. Я иногда бываю грубым, простите меня.
        - Мы потом поговорим на эту тему, - сказал Брюлей. Он взял Вилари за руку и отвел его в сторону. Дронго отошел вместе с ними.
        - Вчера, когда вы были в Фаро, вам позвонил Джеймс Фармер, - строго начал комиссар, - только не лгите, что он вам не звонил. Мы проверили все телефоны в отеле, звонок был из номера Фармера, куда он перешел сразу после убийства. О чем он вам говорил?
        - Он действительно звонил мне, - признался Вилари, - я не хотел никому об этом рассказывать.
        - Почему?
        - Джеймс рассказал мне про убийство Сильвии и попросил не привозить Кэтрин в отель, - пояснил Вилари шепотом, чтобы их не услышала его супруга, - я не знал, как ее задержать. Мне пришлось попросить ее заехать в Албуфейру якобы для того, чтобы купить мне часы.
        - Понятно, - комиссар взглянул на Дронго, но ничего не сказал. И лишь когда Энрико Вилари отошел от них, Брюлей спросил:
        - Что ты об этом думаешь?
        - Фармер действительно звонил ему?
        - Да, примерно через час после смерти Сильвии. Я думаю, он говорит правду.
        - Она мне рассказала про часы, - кивнул Дронго, - они действительно заехали в Албуфейру, где она купила ему часы. Можно позвонить в магазин и узнать точное время покупки. Обычно при подобных покупках чеки не выбрасывают, оставляя их с гарантийными талонами. Там должно быть указано точное время. Он не мог соврать, понимая, что мы проверим.
        - Нужно будет проверить, - предложил Брюлей, - иначе получится, что они хотели обеспечить алиби друг друга. Я попрошу инспектора проверить.
        - И насчет звонка... я говорил с Кэтрин. Чем больше я узнавал Джеймса Фармера, тем больше убеждался во мнение что большие деньги - настоящее проклятье. Думаю, Фармер мог позвонить именно им, чтобы узнать как чувствует себя его племянница. Это вполне в традициях бизнесмена. Подсознательное решение уточнить, что случилось с другим наследником, после смерти одного из возможных кандидатов.
        Комиссар не успел ответить, когда они увидели молодого инспектора португальской полиции спускавшегося вниз в сопровождении нескольких полицейских.
        - Мы нашли патрон к пистолету сеньор комиссар, - взволнованно сообщил инспектор показывая патрон. Дронго не поверил глазам. Это была точная копия патрона, который он подобрал в номере Кэтрин. Комиссар оглянулся на Дронго.
        - Где вы его нашли? - сразу спросил Брюлей.
        - В номере сеньора Вилари, - пояснил инспектор, - горничная вошла в номер и нашла патрон на полу, около дивана. Вы видите, какой интересный патрон? В пистолете из которого были убиты Сильвия Фармер и Джеймс Фармер, были такие патроны. Они настолько необычны, что их нельзя зарядить в другой пистолет. Я думаю, теперь ясно, кто был убийцей.
        - Как это ясно? - не понял Дронго. - Но Вилари только сейчас приехал.
        - И успел выстрелить в сеньора Фармера, - ответил инспектор, он приехал полчаса назад. Должен был лететь через Лиссабон, а прилетел через Мадрид. Говорит, что спешил к своей жене.
        - Он входил в свой номер? - уточнил Дронго.
        - Нет, - торжествующе улыбнулся инспектор. Он был молодой, ему было не больше тридцати лет и ему было очень приятно, что именно он раскрыл два таких сложных убийства. Два убийства, о которых напишут все газеты страны. Да еще в присутствии таких мэтров сыска, как комиссар Брюлей и эксперт Дронго.
        - Он сразу прибежал к бассейну, - пояснил инспектор, - а войти в номер он бы не смог. С сегодняшнего утра у дверей номера постоянно дежурил сотрудник полиции, который никуда не отлучался. Их было двое, и они меняли друг друга по очереди. И в комнату входила только визажистка, чтобы поправить прическу сеньоре Кэтрин Фармер. Она ушла в половине пятого, сеньора Фармер вышла следом за ней и пошла обедать в ресторан. Кажется, вместе с вами, сеньор Дронго, - чопорно поклонился инспектор. Он не скрывал своей радости, - никто больше туда не выходил и не мог войти. Патрон мог принадлежать только убийце, и этот человек сейчас будет арестован у вас на глазах.
        Инспектор показал на Энрико Вилари своим сотрудникам, и двое полицейских двинулись к подозреваемому, чтобы взять его под стражу.
        - Не торопитесь, - посоветовал Дронго. Он смотрел на патрон и не мог понять, как ему нужно реагировать. С одной стороны, это хорошо, что инспектор сумел найти второй патрон и вычислить возможного убийцу. Но с другой... ведь он сам смотрел и под диваном, и на полу. Нигде не было никакого второго патрона. А сейчас горничная его нашла, едва войдя в комнату.
        Патрон. Редкий патрон, который можно использовать только к определенному виду пистолетов. Редкий тип патрона. Патрон. Пуля. Мимо просвистела пуля. Пуля или патрон. Мимо просвистела. Дронго нахмурился.
        - Нет, - убежденно сказал он, - нужно все проверить еще раз. Не торопитесь, инспектор. Лучше поставьте охрану вокруг отеля, чтобы никто не сбежал. А мы постараемся с комиссаром что-нибудь придумать сегодня вечером.
        Инспектор взглянул на него, потом посмотрел на комиссара Брюлея. Во всех учебниках криминалистики написано про этих людей. Если они советуют ему не торопиться, может, действительно не стоит так спешить с задержанием Энрико Вилари. К тому же он иностранный гражданин и муж такой известной актрисы. И если инспектор ошибся, то это будет его последним расследованием в жизни. После этого его переведут куда-нибудь в архив, где он просидит все годы до пенсии.
        - Сделаем, - согласился инспектор, - только старайтесь не затягивать ваше расследование. Вы уже сами понимаете, что убийца был Энрико Вилари. Представляете сколько денег получит его супруга после смерти Джеймса Фармера?
        - Посмотрите, в каком она состоянии, - предложил « Дронго», - она очень обеспеченный человек. Неужели вы думаете, что ей нужны деньги ее дяди?
        Они отошли вместе с комиссаром.
        - У меня есть некоторые сомнения, - заметил Дронго, - там не было никакого второго патрона, я в этом убежден.
        - Тогда его подбросила Луиза, - спокойно парировал комиссар, больше туда никто не входил. Ты же слышал, что тебе сказали про пост у дверей. За весь день они не оставили номер Кэтрин Фармер и ее мужа ни на одну секунду. Ты вошел под утро, когда никого не было, и решил забрать патрон, не знаю зачем. То ли тебе нравилась актриса, то ли ее муж. Но ты забрал патрон. А сейчас там оказался второй.
        - Там не было второго патрона, - убежденно сказал « Дронго», я все сам проверил. Там его не было. Тем более на полу рядом с диваном.
        - У нас два убийства, - терпеливо сказал комиссар, - через час сюда приедут все журналисты этого округа. Завтра утром здесь будут журналисты и телеоператоры со всего мира. Если мы не найдем убийцу сегодня ночью, нам лучше вообще уехать отсюда, чтобы не попадаться им на глаза и не позориться. Пусть наш молодой инспектор отвечает за все.
        - Вы думаете, я поверю, что вы можете уехать? - усмехнулся Дронго. - Никогда в жизни. Мы останемся здесь и найдем убийцу. Их осталось не так много. Только девять человек. Но Кэтрин была со мной. Значит, она не могла совершить второе убийство, это абсолютно точно. Остается восемь человек.
        - И один из них - убийца, - согласился Брюлей, - и еще второй патрон. Как он тебе понравился? Ты не думаешь, что его специально нам подбросили?
        - Я не верю во второй патрон, - твердо сказал Дронго, - его там не было. Убийца намеренно подбросил его туда, чтобы мы продолжали подозревать Энрико Вилари.
        - Как подбросил? - спросил комиссар. - Ты можешь дать нормальное объяснение. Каким образом в номер Энрико и Кэтрин попал второй патрон? Если его там не было, то как он там оказался? Есть несколько вариантов. Подбросили полицейские, но это бред, такого давно не было и не может быть, хотя бы потому, что у них другие патроны, больше подходившие для их пистолетов. Подбросила Луиза. Но почему она не взяла деньги в первом случае и так глупо рисковала во втором. Она ведь могла сама «найти» этот патрон в тот момент, когда утром входил к актрисе в номер. Этим она обеспечивала себе абсолютное алиби и не стала бы рисковать, ожидая когда найдут патрон. Значит, она отпадает. Тогда остается сама Кэтрин. Выходит, что патроны принадлежали ей? Может, она застрелила Сильвию и решила избавиться от своего дяди? Может, ей нужны были деньги, много денег?
        - И поэтому она так рисковала, спустившись вниз и позволив мне проводить ее в номер? - поинтересовался Дронго. - Нет, она не убийца, это абсолютно точно. В тот момент, когда убивали ее дядю, мы с ней обедали. И потом побежали сюда уже на крик Сарычева. И она ни разу не вышла из-за стола.
        - Круг сужается, - заметил комиссар, - нужно сесть и все продумать. Если Энрико говорит правду, то выходит, что убийца изо всех сил пытается его подставить.
        Дронго увидел стоявшего на ступеньках, ведущих к бассейну, Арсения Мурашенкова.
        - Сейчас я узнаю у него про результаты нашего разговора с Фармером, - пробормотал Дронго, отходя от комиссара и направляясь к Мурашенкову.
        - Вы видите, какое у нас несчастье, - сказал Дронго, глядя в глаза своему собеседнику, - никто не мог даже подумать, что все так закончится.
        - Несчастье, - согласился Мурашенков, - только я думаю, что Фармера не любил никто. Ни дома, ни в его бизнесе, ни на работе. Он был абсолютно равнодушным и холодным человеком.
        - Вы тоже его не любили?
        - Нет. Я относился к нему с пониманием. Он ведь успел сегодня подписать наш предварительный договор. И вот такое несчастье. Теперь мне придется ублажать кого-нибудь другого. Если, конечно, корпорация Фармера переживет его внезапную смерть.
        - Он успел подписать с вами предварительный контракт, - Дронго почувствовал, что задыхается от волнения.
        - Да, - подтвердил Мурашенков, - я могу его показать. Не знаю, что случилось с Джеймсом Фармером, но перед сегодняшней смертью он казался каким-то странным. Неожиданно днем отозвал меня прямо с обеда и предложил срочно подписать предварительное соглашение, уже позвав всех наших юристов на завтрашнее утро. Представляете такое состояние? Я чуть с ума не сошел.
        - Как вы думаете, кто в них стрелял?
        - Не знаю. Даже думать не хочу. Но не Сарычев точно. Он даже курицу не сможет зарезать, в этом я уверен.
        - А Вилари мог убить дядю своей супруги?
        - Нет, конечно. Он ее так любит. Это же заметно. Мы в первый день вместе играли в гольф, и он сказал нам странную фразу. «Даже зная все недостатки этой семьи, все бывшие приключения Джеймса и Сильвии, я все равно желаю счастья им обоим». Представляете, какой парень. И он так нежно любит свою жену. Не понимаю, почему всех так раздражает их разница в возрасте. Разве это не их личное дело?
        - Она красивая женщина, несмотря на свой возраст, - печально согласился Дронго, - а его молодость всем кажется своеобразным вызовом. Вот поэтому их так и ненавидят.
        Он спустился вниз к комиссару Брюлею.
        - После нашего разговора Джеймс Фармер вызвал Мурашенков и подписал с ним предварительный договор. Можете себе такое представить?
        Комиссар достал трубку, которая всегда выручала его в трудные моменты. Он закурил и взглянул на Дронго.
        - Уверен, что второго патрона не было? - еще раз спросил Брюлей.
        - Нет. И я докажу, что его не было.
        - Тогда давай работай. У нас мало времени, Дронго. У нас почти его нет. А я соберу ребят и попробую поискать вокруг бассейна. Я думаю, что второй патрон подбросили намеренно.
        - Конечно, комиссар, - согласился Дронго, - но каким образом?
        - Ты был первым, кто сбежал вниз, когда закричал Сарычев, - напомнил комиссар, - мимо тебя никто не пробегал?
        - Нет. Сарычев мог сам выстрелить и выбросить пистолет в бассейн. Но он не успел бы сбежать.
        - И ты ничего не заметил?
        - Только клюшку. Она лежала у дуба, с другой стороны...
        Комиссар посмотрел на Дронго. Он ничего не сказал, а только посмотрел... Очень выразительно посмотрел.
        - Вы гений, - улыбнулся Дронго, - я все понял. Сейчас передам клюшку инспектору.
        - Начинай свою работу, - кивнул в знак согласия Брюлей, - а я постараюсь сделать свою. Вспомни, кто еще мог знать о вчерашнем отсутствии Кэтрин Фармер в своем номере? Кто, кроме убитого Фармера?
        - Энрико Вилари мог догадаться и... - Дронго вздрогнул, - теперь мы знаем имя убийцы.
        - Нужно еще все проверить, - возразил комиссар.
        - Нет, - убежденно сказал Дронго, - уже не нужно. Все факты выстроились в одну цепочку. Теперь я знаю имя убийцы.
        Дронго подошел к нему вплотную и начал объяснять. Чем больше он объяснял, тем шире становилась улыбка на лице комиссара, который редко улыбался. Когда Дронго закончил говорить, Брюлей как-то одобрительно хрюкнул и достал свою трубку. Это была высшая награда за два тяжелых дня, проведенных в Алворе.
        - Если все так, как ты говоришь, то мы с тобой еще годимся не только на металлолом, - сказал, загадочно улыбаясь, комиссар.
        К Дронго подошла Илона Томашевская. Она видела, как тело убитого поднимали в отель.
        - Только ничего мне не говори, - попросила она, внезапно переходя на «ты», - и вообще я хочу тебе сказать, что мне просто надоело оставаться в этом отеле. И я думаю, уже завтра отсюда уехать. Посмей только мне возразить.
        - Завтра, - согласился Дронго, - но сначала нам нужно найти убийцу.
        - Вы его никогда не найдете, - убежденно сказала она, - можешь считать дело закрытым. Я думаю, что Фармер сам застрелил свою жену, а потом выстрелил себе в сердце. Вот и все ваше преступление.
        - Если бы все было так просто, - возразил Дронго, - между прочим ты знаешь, что Шокальский «случайно» вспомнил, кто именно вас встречал в Лиссабоне. Можешь угадать, кто послал за вами свою машину?
        Илона оглянулась и сделала шаг, чтобы оказаться совсем рядом с Дронго.
        - Кто? - почему-то шепотом спросила она.
        - Адвокат Карнейро, - также шепотом ответил Дронго. И уже громко добавил, - а ты говоришь, что Фармер застрелился.
        - Никогда в жизни больше не стану связываться ни с детективами, ни с мошенниками, ни с бизнесменами, - прошептала она, - и вообще больше никуда не уеду из Польши.
        - Вот это правильно, - сказал Дронго, - иначе кто-нибудь захочет снова обвинить тебя во всех смертных грехах.
        Глава девятнадцатая
        В большом зале собрались вместе все участники затянувшейся драмы. На диване расположились Энрико Вилари и Кэтрин Фармер. Они сидели, держась за руки, словно опасаясь, что их могут оторвать друг от друга. За их спиной, поставив стул, аккуратно сидела Луиза, глядя на всех большими испуганными глазами. В кресле стоявшем в углу зала, удобно устроился Мурашенков. Сарычев ерзал на стуле, все время поглядывая на него, словно пытаясь узнать настроение своего влиятельного партнера из Москвы. На другом диване расположились Мануэль Сильва и адвокат Карнейро. Оба являли собой образец уверенных в себе сеньоров, готовых выслушать любые предположения « Дронго». Карнейро нервничал, кусал губы и смотрел на следователя, который невозмутимо сидел у дверей. В кресле рядом с ними уселась Илона Томашевская, надевшая короткое платье, словно специально для того, чтобы продемонстрировать свои мускулистые ноги. Рядом с ней на стуле сидел Тадеуш Шокальский, все время быстро поглядывающий на инспектора полиции и комиссара Брюлея. Дронго его пугал меньше, очевидно, он полагал его немного своим после бурной ночи с Илоной.
        Инспектор молча сидел в углу, дожидаясь, когда « Дронго» наконец расскажет им все, что здесь случилось. Менеджер Да Кунья сидел рядом, также готовый к рассказу о случившихся убийствах. Он все время приподнимал плечи и отпускал голову, словно опасаясь, что в преступлениях могут обвинить именно его.
        И только комиссар, доставший удобный тяжелый стул, сидел, спокойно покуривая свою трубку и не обращая внимание на всех присутствующих. Он знал, что именно собирается рассказать Дронго, и поэтому единственный из присутствующих был спокоен и сосредоточен.
        - Два убийства которые произошли за последние несколько дней, - начал Дронго, - по-своему уникальны и требуют дополнительный объяснений. Дело в том, что сюда приехали не просто любители игры в гольф. Мы знали, что в отеле начинаются переговоры между известными американским бизнесменом Джеймсом Фармером и представителями нескольких корпораций, каждая из которых рассчитывала заключить договор.
        И здесь начинается самое главное. Дело в том, что приехавшие сюда представители из России готовы были предложить любую сумму, чтобы получить Чемпионат мира по гольфу среди любителей, выкупив права на его проведение у корпорации Фармера. Однако другие представители собирались провести Чемпионат в Синтре, перенося его на Солнечный берег к Лиссабону.
        Русскую делегацию представляли Мурашенков и Сарычев, португальскую - Мануэль Сильва и Алваро Карнейро. Нам не удалось узнать, знал ли Мануэль Сильва о плане, который придумал Карнейро, но мы полагаем, что знал. Об этом нам рассказал сам Карнейро, когда в разговоре с комиссаром сказал, что представляет интересы Мануэля Сильвы. К тому же выяснилось, что адвокат владеет только несколькими процентами акций компаний. Об этом нам сообщил Фармер, с которым мы успели поговорить до его смерти. Значит, основным владельцем отеля был Мануэль Сильва, и основной пакет акций был именно у вас.
        Сильва улыбнулся и кивнул в знак согласия. Он чувствовал себя гораздо более уверенно, чем все остальные. Здесь была его территория.
        - Адвокат Карнейро придумал и осуществил план, чтобы помешать подписанию контракта между компанией господина Мурашенкова и корпорацией Фармера. Победить Мурашенкова в честной борьбе было невозможно, и тогда Карнейро придумал ловкий ход. Он узнает подробности скандала с Илоной Томашевской, происшедшего в Лондоне более двадцати лет назад, и решает пригласить пани Илону в Алгарве, чтобы скомпрометировать обе делегации польскую и русскую. При этом на самом деле польской делегации, не существует. Это чистый блеф, в котором задействован Шокальский. Его вызывают в Лиссабон, где Карнейро совершает небольшую ошибку. Он посылает своего сотрудника встретить Шокальского и его спутницу, чтобы передать им последние инструкции. Пани Илона запомнила машину, а нам удалось выяснить у пана Тадеуша, что автомобиль был прислан адвокатской конторой Алваро Карнейро.
        - Хватит обвинять меня во всех смертных грехах, - недовольно вставил адвокат поправляя редкие волосы, - почему вы молчите, Брюлей, он ведь пытается меня опорочить?
        - Я вам не Брюлей, - прохрипел комиссар, - обращайтесь ко мне либо сеньор комиссар, либо сеньор Брюлей.
        - Как хотите, - пожал плечами адвокат, - сегодня все посходили с ума.
        - План Карнейро заключался в том, чтобы сорвать подписание договора, - продолжал Дронго, - но самое важное было успеть продать акции нашего отеля, чтобы перенести чемпионат в Синтру. Менеджер Да Кунья и владелец отеля Мануэль Сильва в разговоре со мной дважды говорили о том, как плохо у них идут дела.
        - У нас были проблемы, - несмело сообщил да Кунья.
        - А теперь я перехожу к самому важному. Убийца не хотел убивать Сильвию. Она ему нужна была как последний аргумент против заключения договора Фармера с Мурашенковым. Убийца вошел в комнату и начал уговаривать Сильвию оказать давление на своего мужа. Но в ответ она, очевидно, начала дерзить, так как была расстроена случившимся накануне скандалом с Кэтрин. Я не знаю всех подробностей, но Сильвия, возможно, пригрозила, что расскажет обо всем мужу. И тогда убийца дважды выстрелил в Сильвию. Пистолет у него был с собой. Обратите внимание на это обстоятельство, господа.
        Все молча ждали. Луиза еле слышно всхлипнула.
        - Луиза не успела войти в номер, - продолжал Дронго, - он был закрыт, а в комнате уже лежала убитая Сильвия. Три тысячи долларов, которые она должна была вручить визажистке, остались в номере, и поэтому мы были убеждены, что Луиза не успела попасть в комнату.
        Но убийца разработал план, который должен был сработать наверняка. После убийства Сильвии Фармер поменял номер, но не уехал отсюда, как, очевидно, рассчитывал убийца. И тогда убийца подготовил ложное сообщение из Мюнхена, чтобы вызвать Энрико Вилари и убедить всех в его виновности. Возможно, даже убийца подготовил неприятную встречу для Энрико в Генуе, и тот ни при каких обстоятельствах не должен был вернуться обратно в Алгарве. Но убийца не рассчитал одного обстоятельства. Поздно ночью Кэтрин пошла к своему дяде и сообщила об отъезде своего мужа. А затем спустилась на террасу, где я ее и нашел.
        Мы поднялись к ней в номер, и я уложил миссис Фармер на диван. Она попросила меня открыть двери балкона, так как не любила спать под работающим кондиционером, от которого у нее бывала аллергия. Я открыл двери балкона, накрыл ее одеялом и хотел выйти из номера, когда обнаружил редкий патрон. Тот самый патрон «ультра», двумя из которых была застрелена Сильвия Фармер.
        Дронго достал патрон из кармана, демонстрируя его всем окружающим. Затем положил перед собой на небольшой столик. И продолжал свой рассказ.
        Признаюсь, что я нарушил процессуальный кодекс португальского законодательства. Я взял патрон и убрал его в карман. После чего вышел из номера. Но когда утром выяснилось, что Энрико нигде нет, мы начали беспокоиться, и я предложил поставить у дверей охрану. Сначала там дежурил охранник, а затем на дежурство заступил сотрудник полиции. И никто из них ни разу никуда не уходил. Никуда, это мы проверяли.
        Кэтрин проснулась только в пятом часу вечера и сразу решила спуститься в ресторан. Сотрудник полиции, которого просто забыли убрать, остался у дверей номера миссис Фармер. И через полчаса там появилась горничная, чтобы подготовить постели для сна. Она вошла в номер и почти сразу выбежала, показав сотруднику полиции патрон, который она нашла рядом с диваном.
        - Не понимаю, зачем вы рассказываете нам все это так подробно, - нервно произнес Шокальский, - какой-то патрон, нашла, ушла. Зачем нам нужны такие подробности?
        - Когда я нашел первый патрон, я внимательно осмотрел пол в комнате. И нигде не нашел второго патрона. Но в семь часов вечера второй патрон там был. Тогда я спрашиваю себя: каким образом он мог туда попасть? У дверей находился полицейский, в комнату, кроме Луизы, никто не входил...
        Все посмотрели на Луизу. Несчастная визажистка, и без того испуганная таким количеством людей и двумя убийствами, поднялась со стула.
        - У меня не было патронов, я ничего не приносила, - жалобно выдавила из себя визажистка.
        - Мы проверили в первом случае и ваш халат, - сообщил « Дронго», - если бы вы соврали, у вас в халате могли остаться какие-нибудь пятна от большого пистолета. Такой тип оружия, как «Дженнингс», не полез бы в небольшой карман вашего халата. Поэтому вас мы не подозревали. Но второй патрон был, а в комнату никто не входил. Тогда получалось, что его могла уронить только один человек.
        И Дронго поднял руку показывая на актрису.
        - Кэтрин Фармер, - сообщил он.
        Энрико вздрогнул, отпустил ее руку.
        - Это был твой патрон? Ты стреляла в Сильвию? - изумленно спросил он.
        - Какая глупость, - нервно произнесла Кэтрин, - что вы такое говорите? - обратилась она к Дронго.
        - Мы знали, что в момент убийства вашего дяди вы были в ресторане, - продолжал Дронго, - но ваш супруг был уже в отеле. И тогда мы подумали о нем.
        Теперь уже Кэтрин повернулась в сторону мужа.
        - Срочное сообщение о болезни своей матери он мог организовать себе сам, - продолжал Дронго, - чтобы иметь нужное алиби. Получается, что едва Энрико приехал в отель, как отправился к бассейну и убил Фармера. Если учесть, что пистолет валялся рядом, брошенный в воду, то такая возможность могла бы рассматриваться нами всерьез. Все знают, что после событий одиннадцатого сентября пассажиры самолетов досматриваются особенно тщательно. Вилари спрятал пистолет у бассейна, вылетел в Италию, затем вернулся обратно, имея стопроцентное алиби, ведь у него не было с собой оружия. Он прошел к бассейну, нашел пистолет и выстрелил в Джеймса Фармера, сделав свою супругу богаче на несколько сот миллионов долларов.
        - Неправда, - крикнул Энрико, - я никого не убивал. Это ложь, Кэтрин. Их наняли, чтобы меня опорочить. Их специально сюда позвали...
        - Успокойся, - сказала Кэтрин, снова взяв его за руку, - я знаю, что ты не убийца. И я не верю им...
        - Подождите делать выводы, - попросил Дронго, - дело в том, что вчера, когда вы приехали из Фаро, мы сообщили вам об убийстве и вы с мужем были потрясены случившимся.
        - Все правильно, - кивнула Кэтрин Фармер, - вы нам и сообщили об убийстве Сильвии.
        - А ваш муж сказал, что вас не было в отеле, когда Сильвию застрелили, - напомнил Дронго, - и тогда выходит, что во-первых он знал как ее убили, а во-вторых знал когда именно это случилось. Ведь я не сказал вам ни время, ни каким образом ее убили.
        - Мерзавец, - громко сказал Шокальский, и все разом заговорили. Кэтрин, все еще не выпуская руки мужа, повернулась и посмотрела ему в глаза.
        - Ты стрелял в Сильвию? - прошептала она.
        Только комиссар спокойно пыхтел своей трубкой. Все остальные были явно смущены словами его молодого напарника.
        - И наконец ваши куртки, - безжалостно продолжал « Дронго», - он сказал, что поднимется наверх и заберет куртки. Значит, у него было время подняться наверх, войти в номер Сильвии и выстрелить в нее, после чего забрать ваши куртки и вернуться вниз. Ведь вы уехали в куртках, хотя ко мне на террасу выходили без верхней одежды.
        - Ты ее убил? - снова спросила она, отпустив наконец его руку.
        - Нет, - прошептал он, - я люблю тебя, и мне больше никто не нужен.
        - Арестовать мерзавца, - закричал Шокальский, - чего вы ждете, инспектор? - обратился он к представителю полиции. Тот поднялся, глядя на комиссара, но Брюлей сделал ему знак, чтобы он сел на место, и инспектор покорно уселся на стул.
        - Не нужно кричать, - недовольно заметил Дронго, - итак, у нас были все основания подозревать Энрико Вилари. Но когда он наконец сюда прилетел и мы спросили его, откуда он мог узнать про убийство, сеньор Вилари признался, что ему позвонил Джеймс Фармер. Это было совсем не похоже на мистера Фармера и мы могли ему не поверить. Но в разговоре с нами Фармер сказал такую фразу: «Похож, он ее по-настоящему любит, мою племянницу, и старается оберегать ее от неприятностей». Фармер позвонил не потому, что любил Энрико или нежно относился к своей племяннице. Нужно было понимать психологию бизнесмена Джеймса Фармера. В тот момент когда погибла его наследница, он позвонил, чтобы узнать как себя чувствует другая. И рассказал о случившемся Энрико. Но тот решил ничего не говорить жене и всячески оттягивал их возвращение в Алгарве. Они даже поехали в Албуфейру, чтобы приобрести ему часы. Энрико понимал, каким тяжелым моральным ударом будет смерть Сильвии для его жены. Мы попросили инспектора позвонить в магазин и проверить, когда была сделана покупка. Энрико нам не соврал, они действительно были там вчера после
полудня.
        - Это правда? - спросила Кэтрин у мужа, закусив губу. - Ты не хотел мне ничего говорить, чтобы не беспокоить меня раньше времени?
        Вилари кивнул. На глазах женщины появились слезы.
        - Мы проверили по телефонным звонкам, - продолжал « Дронго», и выяснилось, что свой первый звонок мистер Фармер сделал именно на мобильный телефон Энрико Вилари. Через час после убийства Сильвии. Значит, Вилари говорил нам правду.
        Кэтрин обняла мужа.
        - Прости, - шептала она, - прости меня.
        - Я люблю тебя, - ответил Энрико, целуя ее залитое слезами лицо.
        - Какая идиллия, - спокойно заметил Мурашенков, - и вы не смогли установить кто был убийцей Джеймса и Сильвии Фармер?
        - Это мы уже знаем, - Дронго оглядел присутствующих, - вчера вечером мы нашли на лужайке брошенную клюшку для игры в гольф. И проверили несколько звонков, сделанных в отеле. Все совпало. Теперь мы точно знаем, кто убийца и кому было выгодно смерть Джеймса Фармера.
        - Рассказывайте, - вспыхнул Сарычев, - скажите нам наконец, что здесь произошло.
        - Убийца ждал, когда найдут первый патрон, - сообщил Дронго, - но поняв, что его могут не найти, оставил в комнате Кэтрин второй патрон, чтобы свалить оба убийства на мистера Вилари. И когда горничная нашла второй патрон, все казалось нормальным. Но первый патрон был у меня в кармане, и я сам смотрел в номере, где не было никаких патронов. Убийца не ожидал, что я отправлюсь провожать миссис Фармер и окажусь в ее номере.
        Шокальский вздохнул. Илона поправила юбку. Карнейро облизнул губы.
        - Только не говорите, что я стрелял в них, - прохрипел адвокат, - я этого не делал.
        - Вы не стреляли, хотя сыграли свою гнусную роль, - мрачно ответил Дронго, - на самом деле стрелял другой человек. Он и был организатор всего, что случилось в нашем отеле. Владелец отеля Мануэль Сильва, - Дронго показал на убийцу.
        Да Кунья вскочил со своего места, едва не упав. Даже инспектор поднялся, не понимая, что происходит. Но на этот раз Брюлей не смотрел в его сторону.
        - Вы ненормальный, - криво улыбнулся Мануэль Сильва, - меня знают во всей Европе. Зачем мне стрелять?
        - А зачем вам нужно было подставлять Энрико Вилари? - спросил Дронго и сам ответил. - Он знал о вашей прежней связи с Сильвией. И мог рассказать об этом Фармеру. Ведь вы считались его другом и вам нужна была помощь Джеймса Фармера. Вы хотели избавиться от вашего отеля в Алгарве любой ценой, чтобы перенести Чемпионат в Синтру, где вам обещали огромные дивиденты. Но Фармер, обладавший контрольным пакетом, упрямо не хотел отсюда уходить. Тогда вы подсказали адвокату Карнейро трюк с Илоной, очевидно узнав все от Сильвии, которая была подругой Кэтрин и могла узнать от нее эту давнюю историю.
        - Да, - призналась потрясенная Кэтрин, - я говорила ей об этом. Но это было так давно.
        - Я стоял за кустами и слышал, как вы говорили Сильвии об одной топ-модели, которой ваш дядя даже хотел выделить деньги. Позже я понял, что речь шла об Илоне Томашевской. Сильва вспомнила, о ней и Мануэль Сильва решил использовать этот шанс. Но трюк с Илоной явно провалился. Джеймс Фармер был уже не в том возрасте, чтобы реагировать на свою бывшую возлюбленную. К тому же он склонялся к заключению контракта с Мурашенковым, а это было бы катастрофой для вас, сеньор Сильва.
        - У вас нет никаких доказательств, - возразил владелец отеля. - Сядьте да Кунья и не нужно так изумленно смотреть, - приказал он.
        - У нас есть доказательства, - сказал Дронго, - во-первых, пистолет. Обратите внимание, что все остальные гости - иностранцы и им нужно было искать пистолет в чужой стране, тогда как вы местный житель. Но это пока косвенное доказательство. Есть более весомые. Начну их перечислять.
        Дронго подошел ближе.
        - Как мог попасть первый патрон в номер миссис Фармер, - спросил он у владельца отеля, - ведь предыдущим вечером горничные убирали номер и ничего там не нашли. Значит, его подбросили в тот момент, когда в номере никого не было. Логично такое допущение?
        Сильва слушал молча. Все заметили, как он начал краснеть.
        - Кто мог узнать об отсутствии миссис Фармер в номере? - продолжал Дронго. - Очень трудно представить, что убийца мог так рискнуть, придя ночью к ней в номер. Но нам невольно помог Фармер и ваш жуликоватый портье Жозе Монтейру. Когда Кэтрин пришла к своему дяде и рассказала ему об отъезде своего мужа, Джеймс Фармер позвонил именно к вам, сеньор Сильва. И вам он сообщил, что Кэтрин сидит у него, а ее муж уехал. И именно вас он попросил узнать о сообщении отправленном из Италии.
        - Правильно, - выдавил Сильва, - ну и что?
        - Вы никому не звонили, сеньор Сильва, - улыбнулся « Дронго», вы заранее знали текст сообщения. Вы поступили правильно, не став звонить портье, чтобы он продиктовал вам сообщение из Италии. Вы не хотели лишний раз вызывать невольных подозрений. Не хотели, чтобы ваш болтливый и жуликоватый портье обратил внимание на ваш интерес к этому сообщению. Но именно поэтому вы подставились сеньор Мануэль Сильва. Не узнав у вашего портье про поступившее сообщение, вы позвонили Джеймсу Фармеру и сообщили, что у Вилари болеет мать. Откуда вы об этом узнали, если не говорили с портье?
        Мануэль Сильва открыл рот, чтобы что-то сказать. И не смог ничего произнести. Он начал тяжело дышать, только теперь осознав, какую непростительную ошибку он сделал.
        - Вы единственный человек, кто узнал о том, что Кэтрин Фармер не находится в своем номере. Вы прошли к ее номеру, открыли дверь своим универсальным ключом, который есть у любого менеджера, и вошли в комнату, бросив патрон на пол. Но когда в комнату на следующий день вошла Луиза и ничего не нашла вы начали нервничать. Я сейчас вспоминаю, как вы не пустили в последний момент горничную, а приказали войти в комнату Луизе. Но она тоже ничего не нашла. И тогда вы подумали, что первый патрон мог куда-то закатиться, его могла отбросить ногой вошедшая в комнату Кэтрин.
        Комиссар курил трубку. Карнейро схватился за голову. Он готов был принять участие в любой афере своего компаньона, но участие в убийствах никак не входило в планы адвоката.
        - Наше следующее доказательство еще более конкретно, - продолжал Дронго, - только вы были так заинтересованы в смерти Фармера, что вызвали его к бассейну. Он узнал от нас подробности гнусной аферы с Шокальским, которую продумал адвокат Карнейро, и понял, кто именно стоит за этими махинациями. Именно поэтому он позвонил Мурашенкову и заявил, что готов подписать предварительный контракт. Вы даже не подозревали, что контракт уже подписан. И когда он спустился к бассейну и рассказал вам о случившемся, вы были вне себя. Ведь, отдав предпочтение русским, он разорял именно вас, сеньор Сильва. Вы не получали своих денег, продав убыточный отель и получив большие бонусы у компаний Солнечного берега. Все ваши попытки остановить или блокировать возможное соглашение Фармера с русскими оказались тщетными. Он рассказал вам о подписании контракта. И тогда вы выстрелили в него, а затем выбросили пистолет в воду.
        Но, возвращаясь к основному зданию отеля, вы вспомнили о втором патроне. Вы точно знали, когда горничная начнет уборку номера сегодня вечером. Нужно было сделать так, чтобы второй патрон попал в комнату и основным подозреваемым остался Энрико Вилари. Сразу после того, как вы выстрелили в Джеймса Фармера, вам было необходимо забросить второй патрон в комнату. И вы придумали этот невероятный трюк, проделать который могли только вы.
        Здесь тоже произошел один неприятный для вас инцидент. Вы точно знали, что все рестораны закрыты до семи и вас никто не увидит. Вы забрали одну из запасных клюшек и встали на лужайке за дубом. При этом вы были осведомлены, что двери балкона в сюите Кэтрин Фармер почти всегда открыты, она не переносит кондиционеров из-за своей аллергии. Только такой чемпион, как вы, мог точно попасть патроном в открытые балконные двери. Ведь у входных дверей с другой стороны сидел полицейский и вы не могли туда войти, не вызвав подозрения. В этот момент на террасе появились мы с Кэтрин. Вы не могли даже подумать, что метрдотель ресторана не рискнет отказать известной американской актрисе и примет ее в своем ресторане. Едва мы вышли на лужайку, как патрон просвистел у нас над головами. Кэтрин даже подумала, что это кто-то выстрелил в нас. Вы увидели нас и бросили клюшку, убежав в сторону отеля. Но ваш удар был замечательным. Настоящий чемпионский удар, сеньор Сильва. И такой удар могли нанести только вы.
        В этот момент закричал Сарычев, обнаруживший погибшего Фармера, и я, подсознательно схватив брошенную клюшку, как оружие против возможного нападения, бросился к бассейну. Не буду дальше занимать ваше внимание. Я прыгнул в бассейн и достал выброшенный туда пистолет. Затем вместе с Николаем Андреевичем мы вытащили из воды тело погибшего. Но, бросив клюшку, вы не подумали о самом главном. На ней остались ваши отпечатки пальцев. Вы не могли даже представить себе, что найденную клюшку свяжут со вторым патроном в номере Кэтрин. Откуда вам было знать, что первый патрон забрал именно я.
        Мануэль Сильва закрыл лицо руками. У него были безумные глаза. Он смотрел по сторонам, не зная, что ему сказать.
        - Последние два совета, сеньор Сильва, - безжалостно продолжал Дронго, - во-первых, никакая игра не стоит детских слез. Я видел, как вы обидели двух детей, накричав на них во время игры. Это было несправедливо и гадко. А во-вторых, не советую вам брать себе в адвокаты сеньора Алваро Карнейро. Полагаю, что после всего случившегося ему не разрешат больше заниматься адвокатской практикой. Хотя, конечно, в соучастии мы его обвинить не сможем. Вот против него у нас нет никаких доказательств.
        - Как вы смеете? - вскочил со своего места Карнейро. - Я порядочный человек и я только выполнял его поручения.
        - Ну вот видите, - спокойно согласился Дронго, - он всего лишь готовил международную аферу, выполняя ваши поручения. И к убийствам не имеет никакого отношения.
        - Негодяй, - рванулся к убийце Энрико, но жена удержала его за руку.
        Инспектор полиции посмотрел на молчавшего все время комиссара Брюлея и несмело спросил:
        - Теперь я могу его арестовать?
        - Да, - наконец изрек комиссар, - теперь вы можете предъявить ему обвинение в убийстве Сильвии и Джеймса Фармер. И еще одно обстоятельство. Пока мой молодой друг искал другие доказательства, я внимательно осмотрел всю территорию не только вокруг бассейна. В мусорном ведре гольф-клуба лежал вот этот пластиковый пакет вашего клуба. Я думаю, именно в нем сеньор Мануэль Сильва принес пистолет с глушителем. Ведь такое оружие не помешается в обычные брюки для игры в гольф. Это слишком аристократическая игра, чтобы носить на поле такие тяжелые пистолеты с глушителем, - и Брюлей достал из кармана завернутый в целлофан пластиковый пакет с инициалами отеля и его владельца. Увидев пакет, Сильва вдруг отпустил голову и громко разрыдался. Все было кончено. Убийца был найден.
        - Господи, Великие Боги, - прошептала Кэтрин, - два убийства ради какого-то контракта. Вы сошли с ума, Мануэль, вы просто спятили.
        - Он обычный бизнесмен, готовый на все ради успеха своего дела, - печально вставил Дронго.
        Шокальский, торжествуя, что все кончилось для него благополучно, издевательски сказал:
        - Откуда вам знать, что такое настоящие деньги, миссис Фармер. Вам они достаются вам гораздо легче, чем всем остальным.
        Илона повернулась и посмотрела на него, после чего Шокальский поперхнулся и замолчал.
        - Нет, - гордо ответила Кэтрин, - мне они достаются тяжелым трудом. В отличии от вас, мистер Шокальский, я знаю, что такое настоящие деньги.
        Инспектор надел наручники на убийцу. Все сидевшие в зале молчали, чувствуя единое ощущение некой потерянности. Адвокат Карнейро поднялся и подошел к Дронго.
        - Я не предполагал, что он такой негодяй, - сказал с чувством адвокат, - столько лет знаешь человека и потом так в нем разочаровываешься. Я никогда не думал, что он способен на такое. Спасибо вам за все, - и он протянул руку Дронго.
        Дронго посмотрел на протянутую ему руку.
        - Преимущество моей профессии состоит в относительной свободе, - сообщил он своему собеседнику, - и в приятной возможности не подавать руки подлецам, когда я этого не хочу.
        И, повернувшись, он пошел к выходу, догоняя комиссара Брюлея, уже выходившего из здания отеля.
        - Между прочим мы так и не послали никуда Энрико Вилари, - напомнил комиссар, не поворачивая головы, - а он нас ругал.
        - Простим ему этот нехороший поступок, - улыбнулся Дронго, во-первых, он извинился, а во-вторых, он влюбленный человек. А влюбленные часто бывают не в себе.