Кровавый план египтянина Борис Николаевич Бабкин
        # Терроризм не имеет национальности…
        Фанатизм не имеет лица…
        Но у безжалостных убийц, приговоривших нас к смерти «именем Аллаха», есть и лица, и имена! На их совести кровь миллионов невинных людей по всему свету, и трижды герои те смелые парни, которые сражаются с ними и на войне открытой, и на войне тайной. На войне, в которой можно только победить - или погибнуть!
        Борис Бабкин
        Кровавый план египтянина
        Благодарю за помощь в написании книги Ж. С. Бабкину и А. С. Масловского.
        Пакистан
        Вертолет, снижаясь, описал круг.
        - В тренировочный центр. - Вертолетчик взглянул на сидевшего за ним плотного мужчину в белом костюме и белой широкополой шляпе.
        - Встречают, как всегда, - усмехнулся второй вертолетчик, кивнув вниз.
        Вертолет провожали четыре крупнокалиберных пулемета на вращающихся платформах.
        - А эти, наверное, просто тренируются, - рассмеялся первый и тоже показал вниз.
        Шесть человек держали направленные на вертолет «стингеры». Плотный достал блокнот и что-то быстро записал.
        - А почему нас так спокойно пропустили к территории центра? - по-арабски спросил он.
        - Извините, - по-английски отозвался вертолетчик, - я не понимаю.
        - Почему нам дали возможность кружить над центром? - на безукоризненном английском повторил вопрос плотный.
        - О нас предупредили заранее, - улыбнулся первый вертолетчик. - К тому же провожали наш вертолет с момента, как мы вошли в район реки Дашт. Здесь все очень серьезно, и чужим невозможно приблизиться к центру ни по земле, ни по воздуху.

* * *
        Четверо молодых людей в облегающей темной одежде, перепрыгнув полуметровый забор, в падении трижды выстрелили по шести стоявшим метрах в десяти от них мишеням. Перекатившись через плечи-спину, вскочили и снова дважды выстрелили. И каждый, выхватив нож, бросил его. Сидевший в кресле-качалке пожилой седобородый мужчина в белом халате и чалме - его обмахивали широкими опахалами двое мускулистых молодых мужчин - щелкнул пальцами. Молодой слуга в широких белых шароварах осмотрел мишени и побежал к седобородому. Упав перед ним ни колени, что-то быстро сказал.
        - Не думал, - усмехнулся рослый молодой мужчина в камуфляже, - что такое где-то возможно. Видно, что это раб.
        - А у вас в Чечне разве не так? - вытирая потный лоб, хмыкнул невысокий толстяк в шортах и пробковом шлеме.
        - Такого нет.
        - Шарафутдин, - толстяк снова промокнул потный лоб, - а почему вы отделились от России? Насколько я знаю историю, даже непримиримый имам Шамиль согласился на вхождение Чечни в состав Российской империи.
        - Тогда полной независимости Ичкерия не получила бы, - ответил чеченец. - Турция и…
        - Прилетел Абу Саид, - увидев вертолет, вздохнул толстяк. - Непонятно, правда, чего он хочет, но деньги обещает платить хорошие. А что именно ему нужно, точнее - кто, не объяснил.
        - У него в Ичкерии полгода назад погиб брат, - отозвался Шарафутдин. - Он сразу перестал давать нам деньги. Я слышал, что он мечтает отомстить России. Мне бы тоже очень хотелось этого. У меня убиты отец, мать и двоюродный брат. Поэтому я и приехал в тренировочный центр. Хочу собрать группу и нанести удар по России. Чувствительный удар. Правда, сейчас это очень и очень сложно.
        - Думаю, - усмехнулся толстяк, - что после блестящей операции ФСБ на Дубровке ничего ни у кого не выйдет. Ваши шахидки - глупость несусветная. Вы озлобляете население России и не наносите ей существенного вреда. А сейчас делаете хуже себе, от вас отвернулся весь мир.
        - За это Россия, - раздраженно произнес Шарафутдин, - должна благодарить бен Ладена. После его самолетной атаки на Штаты нас стали считать террористами. И Грузия из стремления быть ближе к США начала работать против нас. Сколько людей, оружия и прочего груза мы потеряли при переходе границы!
        - Я думаю, - насмешливо сказал толстяк, - это из-за российских пограничников. Сейчас они укрепляют свои рубежи с соседями, которые не замечают прыщика на своем носу, как говорят у нас в Германии.
        - Хватит, - недовольно проговорил Шарафутдин. - А ты, Фридрих, почему…
        - Сначала, - перебил немец, - я доставал нужное для центра, получал за это деньги. Затем меня задержали в Англии во время передачи взрывчатой смеси. Правда, меня отпустили под залог, я принял предложение Шейха, и сейчас я поставщик всего, что нужно для подготовки воинов. А спрос на них растет с каждым годом. Ведь мусульманство объявило джихад, весь мир должен постепенно перекраситься в зеленый цвет, я сам видел наброски такого передела.
        - Извините, уважаемый, - подойдя, с поклоном проговорил раб, - мой повелитель просит вас подойти.
        Недовольно вздохнув, Фридрих снова вытер лоб.
        - На этого свергнутого правителя угодить невозможно. Правда, платит очень и очень хорошо.
        - Откуда он? - посмотрел на сидящего под опахалами Шарафутдин.
        - Из Брунея. Уже несколько лет пытается прийти к власти, но все никак не может. И где только деньги берет? - Немец торопливо пошел к седобородому. Подойдя, поклонился.
        Тот, что-то быстро и сердито проговорив, махнул рукой.
        - Его величество не устраивают эти! - Раб махнул рукой на стоявших у мишеней стрелков. - Ему нужны умеющие убивать воины, а не просто стреляющие. Ни один из них не попал в сердце противника, - добавил он от себя. - Его величество просит показать ему других.
        - Конечно, - снова поклонившись, отозвался Фридрих. - Желаете сейчас или попозже?
        Седой, выслушав переводчика, кивнул и, встав, неторопливо направился к двухэтажным домам. Люди с опахалами двинулись следом. Чуть отстав, за ними шли четверо вооруженных короткими многозарядными карабинами крепких молодых людей в белых одеждах и чалмах.
        - Сейчас достанется Чару, - усмехнулся Фридрих. - Абу Саид не любит, когда его так встречают.
        - Как именно? - Шарафутдин посмотрел в сторону вертолета и подъехавшего к нему армейского открытого джипа.
        - Когда подъезжают на машине. - Фридрих торопливо пошел в ту сторону.
        Шарафутдин, усмехнувшись, быстро догнал его.
        - Привет, Оу! - весело крикнул по-арабски один из пилотов подбежавшему к вертолету тщедушному чернокожему человеку в набедренной повязке.
        - Здравствуй, господин, - поклонился тот. - Как небо? Как дорога?
        - Все хорошо! - Посмеиваясь, второй вертолетчик, отодвинув дверцу, спустил железную лесенку. - Прошу, Абу Саид, - пригласил он плотного.
        Тот быстро спустился и недовольно посмотрел в сторону идущих к вертолету Фридриха и Шарафутдина. Перевел взгляд на джип.
        - Садись, - кивнул сидевший за рулем крепкий парень в сомбреро.
        - Почетных гостей встречают с поклоном, - напустился на него Оу.
        - Я перед королями не кланялся, - усмехнулся тот.
        Сверкнув глазами, Абу Саид молча смотрел на подходивших немца и чеченца.
        - Извините, - подойдя, вздохнул Фридрих, - там претендент на трон из Брунея. Осматривал воинов и, как всегда, остался недоволен.
        - Что это? - кивнул влево Абу Саид.
        Фридрих посмотрел в ту сторону. Надо рвом шириной в четыре метра, балансируя с винтовкой в руках и рюкзаком за плечами, шел молодой мужчина. Из рва поднимали пасти крокодилы.
        - Воспитание бесстрашия, - улыбнулся немец. - Там, - он кивнул вправо, - ров шире и у же переходник, а внизу ядовитые змеи.
        - И бывает, что туда падают? - спросил Абу Саид.
        - Почти каждый двадцатый, - кивнул Фридрих, - к крокодилам, а к змеям - один из десяти. Это по статистике. Но число жертв удваивается, когда, переходя, приходится уворачиваться от брошенных камней или палок.
        - Ты мне нужен, - заявил Шарафутдину Абу Саид.
        - К вашим услугам, - поклонился тот.
        Абу Саид хотел что-то сказать, но мужской голос через усилитель нараспев протяжно заговорил.
        - Время молитвы, - объяснил Фридрих. - Это обязательно для всех. Садитесь, - шагнув к джипу, предложил он. - Мы отвезем вас в покои для гостей.
        Сидевший за рулем с улыбкой смотрел на подошедшего к нему Абу Саида.
        - Садись с другой стороны, - сказал водитель.
        Абу коротко ударил его ребром ладони в шею и, ухватив за волосы, выбросил из машины. Шарафутдин сел за руль. Фридрих спокойно посмотрел на лежащего водителя, наступил на него и, не открывая задней дверцы, забрался на заднее сиденье. Абу Саид сел рядом с Шарафутдином. Джип тронулся.
        - Видел? - спросил один вертолетчик другого. - Кажется, этот водитель мертв.
        - Конечно, - кивнул второй. - Он его по сонной артерии смазал. И что теперь будет? - заинтересованно спросил он Оу.
        - Заплатит, и все, - спокойно пояснил тот. И, спохватившись, побежал.
        - Деньги хорошие платят, - проговорил первый, - а то бы ни за что сюда не летал. Тут порой такого насмотришься, Стивен Кинг с его ужастиками просто ребенок по сравнению с тем, что тут бывает.
        - А я два раза был, - пожал плечами второй, - и ничего такого не видел.
        - Значит, был недолго и не отдалялся от вертолета.
        - Точно. А ты, Стив, здесь что, ходил? Я слышал, это запрещено.
        - Верно. Но я сказал, что хочу выбрать себе телохранителя, и мне разрешили смотреть, чтоб выбрать. Правда, пришлось раскошелиться на пятьсот баксов, это со всех берут, и подписываешь, что никому, ничего, нигде и никогда не расскажешь о том, что увидел и вообще как уедешь, забудешь, что и где…
        - А если нет? - засмеялся второй.
        - Тогда, Генри, заказывай гроб. Здесь ведь все куплено. Неужели думаешь, власть не знает об этом центре? Знает. Я сам привозил сюда людей из какой-то службы, они учились здесь стрельбе, владению ножом и разминированию. Конечно, плата другая и показывают не все, но, повторяю, здесь все куплено. Говорят, главный тут какой-то миллионер из Саудовской Аравии. Ему удалось в Афганистане свой строй установить, а затем и в Россию полез, в Чечню. Но русские зубы им обломали. Ведь еще Бисмарк говорил - не трогайте русского медведя. На России многие зубы поломали, а уж с такими-то они управятся.
        - Что-то долго управиться не могут с горсткой бандитов. На своей земле не могут с ними покончить. Непонятно мне. Я одно время внимательно следил за этим. Было даже желание повоевать за свободу чеченского народа, за хорошие деньги, разумеется. Но потом увидел по телевизору, как они отрезают головы… - Генри поморщился. - А потом стали взрывать дома в России, и я передумал. Я солдат и воевал в нескольких странах. Бывало, конечно, и расстреливали, даже мирных жителей, но чтобы…
        - Так они отрабатывают хлеб насущный! - Стив усмехнулся. - Все, даже взрывы на видео снимают. Им за это деньги идут. А так бы давно уже хана пришла всем этим джигитам. Поэтому и дома рвут. Иначе ничего бы не получали, и тогда бы им точно крышка была. А насчет того, что Россия справиться с ними не может, тут, с одной стороны, вроде и непонятно - на своей территории прочешите армией и авиацией весь Кавказ… А с другой - понятно, что нельзя, ведь сколько мирного народа пострадало во время освобождения этой самой Чечни. Чеченцы - народ злопамятный, вот и вырастают новые мстители. Сейчас там в основном наемники и воюют, им деваться некуда. А теракты - это что-то вроде агонии. На открытые вылазки воины Аллаха не способны, вот и кусают где смогут. Кстати, тут, - он кивнул на длинные здания, - многие из Чечни. Видел, вместе с толстяком подходил чеченец? Дважды был у себя на родине, а здесь сейчас готовит группу шахидок - женщин-смертниц. Но этого я вообще не понимаю. Как можно идти и знать, что себя сейчас взорвешь? Ну вообще-то в мировую войну были камикадзе японские, так они с детства к этому готовились.
А сейчас, в наше время… не понимаю я этого. Говорят, их наркотиками накачивают, гипнотизируют. Да какой, к черту, наркотик, ведь соображают они, что делают. А насчет гипноза вообще не верю. А ты что думаешь?
        - Да я сам не понимаю… К нам идут. - Генри кивнул за спину Стива. Повернувшись, тот увидел быстро идущего к вертолету молодого темнокожего мужчину.
        - Что скажешь? - по-английски спросил Стив.
        Генри повторил этот вопрос по-арабски.
        - Вы можете отдыхать, - на чистом английском отозвался подошедший. - Но час должны сидеть в вертолете. Сейчас молитва, и не надо, чтобы кто-то ходил по территории.
        - Ты из Штатов? - спросил Стив.
        Не отвечая, тот посмотрел на часы.
        - Я приду в два часа десять минут. И отведу вас в комнаты для гостей.
        - А выпивка будет? - спросил Стив.
        - Все, что пожелаете.
        Поклонившись, он неторопливо пошел назад.
        - Ну что ж, отдохнем по полной программе, - подмигнул Стив. - Раз говорит - все, что пожелаете, значит, и девки есть.
        - И надолго это? - тихо спросил Абу Саид.
        - Час еще, - отозвался Шарафутдин.
        Абу покачал головой. Шарафутдин усмехнулся про себя. Сидевший в кресле-качалке Фридрих заметил это, но промолчал.
        - Ты мне нужен, - негромко проговорил Абу Саид. - Ты видел, как погиб Хасан?
        - Рассказывали, - вздохнул чеченец. - Погиб в бою под Бамутом. Тело его забрали с собой и похоронили по…
        - Он не мучился? - перебил Абу Саид.
        - Две пули, обе в голову.
        - У тебя есть надежные люди в России? - помолчав, спросил Абу Саид.
        - Сейчас не знаю, я не был в Ичкерии уже восемь месяцев.
        - Я не говорю о наших людях, которые помогают вашему сопротивлению. Я спросил о твоих.
        - Конечно, есть, - бросив взгляд на Фридриха, негромко по-чеченски ответил Шарафутдин.
        - Ты не веришь ему? - тоже по-чеченски спросил Абу.
        - Кроме себя, я давно никому не верю.
        - Ответ, достойный воина, - улыбнулся Абу.
        Ирак
        Молодой мужчина в американском камуфляже и каске, осторожно поднялся с земли, схватил автомат и, пригибаясь, побежал вверх по покрытому редким кустарником склону. Двое мужчин в чалмах с винтовками последовали за ним. Все трое упали на каменистую площадку. Замерли. И услышали шум приближавшейся колонны. Мужчина в камуфляже приложил к глазам бинокль и грубо выругался по-русски.
        - Что он сказал? - на пушту спросил один из мусульман.
        - Не понимаю, - ответил второй. - Язык совершенно незнакомый.
        - Всего две машины, - подбирая слова, сказал мужчина в камуфляже. - Громкоговорители с записью шума движения колонны. Хотя это хорошо, значит, боятся. И горит у них под колесами земля иракская. Взрывчатку жаль, - снова по-русски проговорил он, - но ничего не поделаешь. - Приложил большой палец к кнопке пульта. Подождав, пока армейский джип и грузовик с крытым кузовом не поравняются с нужным ему местом, нажал. От узкой дороги донесся грохот взрыва. Русский приложил бинокль к глазам. - А опять скажут: двое раненых и один убитый, - усмехнулся он, разглядывая завалившийся на бок дымящийся грузовик и отброшенный в сторону развороченный взрывом джип. - Уходим! - на пушту приказал он и побежал вверх по узкой расщелине. Остальные последовали за ним. - А вот помощь у янки приходит быстро, - услышав рокот вертолета, отметил подрывник и махнул левой рукой вниз.
        Все попадали, прижимаясь к камням. Здесь русский вскочил и, пригибаясь, бросился к пещере.
        - Йес! - бросив кулак вверх, весело оскалился рослый блондин. - Уходим! - по-арабски скомандовал он. Пятеро мужчин с оружием бросились в развалины большого дома. На соседней улице слышались стоны и крики. Несколько раз простучали автоматные очереди. - Йес! - повторил блондин. - И у аэропорта кто-то работал. Не будет вам отдыха, янки! - Он оскалился в злой усмешке.
        Слева раздалась пулеметная очередь. Грохнули два взрыва подряд. Пятеро вбежали в разрушенное здание, открыв замаскированный люк в очищенном от обломков углу, начали спускаться. Последний захлопнул крышку.
        - Давно это у вас? - спросил блондин.
        - Сразу после первых налетов авиации, - ответил один. - Мы знали, что армия и хваленая гвардия Хусейна долго продержаться не смогут. Хусейна предали его генералы, жизнь себе купили, - презрительно добавил он.
        - Пошли, - зажигая факел, позвал один из бойцов сопротивления.
        - Курды предали нас! - зло заметил худой мужчина в форме иракской армии с перевязанной головой. - Да чего от них было ждать, - вздохнул он.
        - В Багдаде идет бой, - сообщил подошедший мужчина в тюрбане. - Сыновей Хусейна обнаружили американцы. Кто-то польстился на обещанные доллары.
        - Все равно долго ни американцы, - проговорил офицер, - ни англичане здесь не продержатся. Сопротивление возрастает, население уже не раз вспоминает, что освободители принесли в страну голод, безработицу, нищету и рост преступности. Лидер шиитов открыто призывает к вооруженной борьбе и категорически требует, чтобы американцы с союзниками убрались из Ирака.
        - Скажи, полковник, - обратился к офицеру седобородый старец, - а где сам президент?
        - Этого я не знаю. Но он жив, это точно. Так что борьба только начинается. Многие приезжают сюда, чтобы помочь нам. И мы изгоним врага! - громко, для всех, кто мог его слышать, заявил он. - Ирак снова будет свободным и независимым.
        - Как все прошло? - спросил невысокий мужчина в иракской военной форме без знаков различия.
        - Они сейчас прибегают к шумовым эффектам, - усмехнулся русский. - Включают запись шума двигающейся большой колонны, тогда как идут две-три машины. Ведь на большие колонны нападения пока редки, да и они не нанесли урона штатникам, тогда как потери бойцов сопротивления достаточно велики. Но джип с тремя солдатами и грузовик мы уничтожили.
        - А ты хороший солдат, - одобрительно кивнув, заметил невысокий. - И неплохо говоришь по-арабски. Где выучился языку?
        - Из интереса, - улыбнулся русский. - И пригодилось. Я уже три года по Азии мотаюсь. Здесь почти везде по-арабски говорить умеют. В общем, пригодилось, - повторил он.
        - Во здорово, привет! - послышалось восклицание, к нему подошел блондин. - Каким ветром занесло?
        - На звуки выстрелов, - рассмеялся русский. - А ты как здесь оказался?
        - Наемник, - прикуривая сигару, усмехнулся тот. - Жил в России, поступил в военное училище, хотел быть как отец, но единый и нерушимый Союз развалился, и все кончилось. К тому же нелады с законом… И понеслось - Абхазия, Приднестровье, а потом Чечня, Афганистан. Теперь вот сюда попал и не жалею.
        - А в Чечне за кого воевал? - спросил русский.
        - Не за вас, - усмехнулся блондин. - Но не по идейным соображениям и не потому, что против России, а из-за денег. Платили там неплохо. Правда, во вторую я уже не полез. Понял, что за них всерьез взялись.
        - Я так же подумал, - улыбнулся русский, - поэтому и не пошел. Хотя у меня к родине свой счет имеется.
        - Ты тоже в Чечне был? - удивился блондин.
        - Под Бараевым ходил. Переодевались в федералов и население грабили.
        - Я тоже несколько раз так работал… Иван. - Блондин протянул руку.
        - Валерий, - пожал ему руку русский. - А здесь еще наши есть?
        - Были. Троих убили. Одного три дня назад, двоих вчера около Эль-Рамади. На колонну напали. Там человек двенадцать партизан положили и этих двоих. Один из Москвы был. Я как-то по простоте душевной упомянул Чечню, так думал, он меня пристрелит. Еле удержали москвича. Он сюда приехал с американцами воевать. В Чечне тоже был, прапором. В общем, сам понимаешь, как он ко мне отнесся. Я не в обиде. Любой другой так же относился бы. Но ведь я только за деньги там воевал. А он стал кричать: ты отца с матерью предал, знакомых своих, друзей и так далее. В общем, знаешь, я рад, что ты из числа мне подобных. Надеюсь, ты не делал обрезание?
        Рассмеявшись, Валерий покачал головой.
        - Я рад, что встретил тебя, - сказал Иван. - Знаешь, общаться с русским приятно. Что ни говори, а в России все-таки очень даже неплохо. И порой намного лучше, чем где бы то ни было.
        - Это точно, - согласился Валерий.
        - Вы из одной страны? - поинтересовался иракский военный.
        - Просто один язык знаем, - улыбнулся Иван.
        - Пора уходить, - заявил иракский партизан.
        - Здесь и чеченцы есть, - сообщил Валерию Иван. - Они в тренировочном лагере были, в Афганистане. Когда америкашки напали на талибов, стали воевать с ними. Но штатники в основном авиацией работают. Мы и перебрались в Ирак. И из Пакистана группа в Чечню шла, но здесь осталась. В Чечню, как я слышал, все труднее и труднее пробираться. Хотя нам с тобой это, наверное, и не понадобится… не по мне эта война, уж слишком трусливы эти иракцы. Вот смертники, те да, но сейчас их используют мало. К чему-то готовятся, видно.
        - Быстрее, - поторопил их один из группы.
        Чечня
        - Деньги в Грузии, - войдя в пещеру, сообщил плотный высокий молодой мужчина в американском камуфляже, с зеленой ленточкой на лбу.
        - А вот как их сюда принести? - отозвался чистивший пистолет лысый араб.
        - Придется все-таки подключать Згуриди, - сказал сидевший в кресле Басаев.
        - Не хотелось бы, - возразил араб. - Через Отара идут все наши связные и курьеры. Сейчас граница с Грузией почти закрыта. Хорошо, что мы прилично пополнили запасы оружия и взрывчатки перед самой войной. Рассчитывали на то, что Дагестан нас поддержит, но не вышло.
        - Давай не будем об этом, - процедил Басаев. - С помощью Аллаха…
        - Точнее, с помощью спонсоров, - усмехнулся араб, - которым, конечно, помогает Аллах. Но мы несем большие потери при переходе границы. А Згуриди…
        - У нас кончаются деньги, - сухо проговорил Басаев. - Мы уже неделю не выплачиваем воинам жалованье. И если воины Аллаха как-то понимают это, то наемники не желают рисковать жизнью за нашу свободу.
        - Все мы здесь торчим из-за денег. И мои люди все чаще говорят о том, что в отрядах остается все меньше чеченцев. Около пятидесяти человек уже сдались федералам или их приспешникам по объявленной президентом России амнистии. И несмотря на взрывы бомб в Чечне, Дагестане и даже в Москве, народ России не протестует против войны в Ичкерии. Скорее наоборот. Надежда на то, что с проживающими в центре России чеченцами будут обращаться плохо и те начнут мстить, не оправдывается. Это было понятно еще во время захвата театра на Дубровке. Не было погромов в квартирах, где проживают чеченцы. А вот удары по зданию…
        - Если гибнут гяуры, - прервал его лысый, атлетически сложенный чеченец, - это уже хорошо. Как говорит имам, каждая смерть неверного приближает воина Аллаха к раю. И нет неверного, которого стыдно было бы убить или…
        - Шамиль! - стремительно войдя в пещеру, быстро проговорил бородач. - В Московской области, в Толстопальцеве, обнаружен дом, в котором были пояса шахидов, оружие и все остальное…
        - Как федералы могли выйти на тайник? - зло спросил Басаев.
        - Скорее всего выдала арестованная на Тверской шахидка, - ответил араб. - Наверное, она специально вела себя так, чтобы вызвать подозрение. Я сколько раз говорил - надо, чтобы они работали сразу по приезде, пока еще не выветрилось внушенное Учителем, пока шахидка не увидела другой жизни. Оказывается, и на земле при жизни можно побывать в раю. Там мы ее не достанем. К тому же она наверняка и рассказала немало. Дом в Толстопальцеве - лишнее этому доказательство. Таких, как она, нужно использовать где-то рядом и держать под постоянным контролем. Поэтому…
        - Хватит, - недовольно остановил его Басаев. - В конце концов, за шахидов отвечают твои люди. И то, что ее взяли, ваша вина. Но это уже в прошлом. Сейчас надо думать о дальнейшем. Меня больше всего унизил провал с «Норд-Остом». Это была реальная возможность заставить Россию уйти из Ичкерии или хотя бы на какое-то время сделать так, чтобы они прекратили военные действия. И что получилось? Полный провал. Театральное шоу с главным артистом Бараевым. А ведь все было разработано до мелочей. Захват, минирование здания и подступов к нему. А он заминировал весь зал. На зрителей вполне хватило бы и поясов шахидов. И никаких переговоров, кроме как с президентом. Путин не идет на переговоры… убили двоих - снова нет… Теперь весь мир убедился в нашей пустой болтовне. И восхищается работой российских спецслужб. А тут еще председатель избирательной комиссии заявил на всю Россию, а следовательно, и на весь мир, что Масхадов может принять участие в выборах президента Ичкерии. Когда мне об этом сказали, я не поверил, но потом услышал сам. И не понял: зачем это? Масхадов обвиняется в подготовке джихада на Дубровке,
и вдруг он может принять участие в выборах. Выходит, его до сих пор считают президентом? - усмехнулся он.
        - Скорее всего пытаются выманить, - предположил араб. - И вполне возможно, для того, чтобы мы не наносили ударов во время проведения выборов… Господин Масхадов отказался от участия в выборах и занимается терроризмом. А почему бы тебе не выдвинуть свою кандидатуру? - посмотрев на Басаева, усмехнулся он.
        - Ничего смешного тут нет! - отрезал тот. - Выдвинуть свою кандидатуру - значит признать выборы. Этого нельзя делать ни в коем случае. И разумеется, нужно попытаться сорвать выборы везде, где возможно. Было бы отлично нанести удар по вновь построенному зданию, но это почти невозможно. И в то же время надо проработать все возможности.
        - Полковника Буданова осудили на десять лет, - войдя в пещеру, с улыбкой сообщил узкоглазый боевик, - лишили наград. Отец Кунгаевой будет настаивать на более суровом наказании. А адвокат пишет кассационную жалобу и заявляет, что приговор жесток и несправедлив.
        - Отец Эльзы все делает правильно, - кивнул Басаев. - Но его слова о том, что он всегда считал Ичкерию российской, мне не понравились. До выборов осталось два месяца, и надо отработать несколько операций. И к этому времени, - он посмотрел на араба, - нужно подготовить нескольких шахидок.
        - Сейчас их пять, - вздохнув, поморщился тот. - Две из них почти готовы, и они сделают все как надо. А вот другие еще не дозрели. Но Сулейман занимается поставкой новых шахидок, - хохотнул он.
        - Есть работа, - войдя в грот, улыбаясь, проговорил невысокий, полный, совершенно лысый мужчина. - На твой вкус, Кабан, - кивнул он приподнявшему голову плечистому молодому мужчине в российском камуфляже.
        - Снова игра под федералов, - усмехнулся тот. С соломы поднялись еще четверо мужчин славянской внешности и уставились на вошедшего.
        - Точно, - кивнул тот. - И это вам понравится. Надо изнасиловать трех чеченок. Работать с ними надо жестко, но не уродовать. И разумеется, побольше ненависти. Учить вас этому, я думаю, не надо.
        - А прикрытие? - потягиваясь, спросил Кабан.
        - Все будет нормально, - успокоил его лысый.
        - И сколько мы за это удовольствие получим? - спросил рыжеватый парень в тельняшке ВДВ.
        - По двести, - ответил лысый, повернувшись к нему.
        - Ну ты, Власов, даешь, - рассмеялся русый здоровяк. - И удовольствие хочешь на бабах поиметь, и баксы получить.
        Остальные, да и сам Власов, рассмеялись.
        - Я через посредников подам заявление об участии в выборах, - проговорил Масхадов, сидевший на коврике со скрещенными ногами.
        - Не советую, - сказал куривший длинную трубку пожилой чеченец. - Это вызовет недовольство у командиров. Басаев вообще придет в ярость. Кроме того, наверняка будут приниматься меры, чтобы сорвать эти выборы, и вдруг ты дашь согласие на участие в них, то есть признаешь, что хочешь быть ставленником Москвы.
        - Но не воспользоваться таким случаем, - вздохнул Масхадов, - тоже нельзя. Москва заявила на весь мир, что признает мое участие в выборах. Значит, они считаются с тем, что до сих пор президентом Ичкерии являюсь я. И, как мы слышали от российских СМИ, предварительный опрос населения показал, что за меня проголосовали бы три процента из числа опрошенных. Не побоялись люди заявить об этом.
        - В том-то и дело, - сказал пожилой. - Сейчас, если кто-то из чеченцев скажет, что считает нас борцами за родину, его упекут в лагерь. И вдруг СМИ спокойно обнародуют результаты опроса и заявляют, что за тебя проголосовали бы эти самые три процента… Странно все это.
        - И тем не менее, - упрямо повторил Масхадов, - я выскажу свое мнение на совете.
        - Не думаю, что тебя кто-то поддержит.
        - Закрой глаза, - монотонным, ровным голосом говорил седобородый старец, - и вспомни: неверные убили твоего мужа и сына, они виновны в гибели твоих родителей и в разрушении вашего дома, который вы построили сами. Убийцы живут в распутстве и радости, тогда как ты ночами вспоминаешь убитого мужа и сына. Ты содрогалась от взрывов и выстрелов, которые неверные обрушили на наши мирные села и города. Гремели взрывы, танками давили мужчин, вставших на защиту своих домов, жен и детей. Неверные надругались над всем, что нам дорого. Имя твоего мужа вписано в священную книгу памяти погибших за веру. И он обрел вечный рай и ближе, чем другие, к Аллаху. - Он простер руки и, медленно опустив их, огладил бороду. - Отомсти за убитых! - Голос старца стал громче и требовательнее. - Приведи своей рукой в действие данное тебе Аллахом оружие мести. И пусть погибнут неверные, чтобы тебе быть в вечной жизни, в раю. Пусть погибнут взрослые. Они убивают наших детей, мужчин, женщин и стариков. Пусть погибнут пожилые, они воспитали наших врагов и вложили им в руки оружие, которое используют против нас. Пусть погибнут дети,
чтобы не выросли из них убийцы наших повзрослевших детей. Твой муж ждет тебя! - Он, протянув руки, кончиками пальцев коснулся висков сидевшей перед ним молодой черноволосой женщины с закрытыми глазами. - Для тебя откроются врата рая, и ты обретешь вечную жизнь. Тело - лишь оболочка души. Так не бойся освободить от нее душу. Пусть тело погибнет, но душа бессмертна, и ты будешь вечно молодой и красивой в цветущих садах рая. Будешь вкушать разные яства и ходить по божественным цветам. Соверши угодное Аллаху!.. - Он вновь повысил голос, опустил руки и кончиками пальцев провел по щекам и шее женщины. Та, чуть вздрогнув, часто задышала.
        - Я сделаю это, - чуть слышно прошептала женщина. - Скажи, учитель, где и когда? И я унесу жизни неверных. Я сделаю это…
        - Ты мерзнешь в сводах ледяных пещер, - вновь монотонно проговорил старец. - Неверные живут в тепле и уюте. Ты голодаешь, а они, сытно наевшись, спят на пышных чистых постелях. Смеются в то время, когда ты со слезами горя вспоминаешь убитых ими. Твой муж погиб, сражаясь за Аллаха и за нас. Твоего маленького сына убили русские. Вспомни разрыв снаряда, который разметал тело твоего сына, отомсти за сына, и не будет им покоя от тебя и после смерти. Дай освобождение своей душе от горя и печали.
        - Во дает!.. - прошептал стоявший у входа в освещенную двумя факелами пещеру коренастый бородач с автоматом. - Послушаешь и сам поверишь, что…
        - А ты и воюешь за деньги, - недовольно прервал его смуглый мужчина. - И поэтому тебе все это странно и непонятно. Аллах есть, и он все видит. Воину уготовано место в раю, где он будет жить вечно. И встретят его семь девственниц, и получит он семь ранее не испытанных им удовольствий. И будет всегда сыт, обут, одет, и…
        - Ты это своим сообщи! - хохотнул коренастый. - А мне не надо…
        - Слушай, - процедил смуглый, - никогда не говори так о вере. Мы умираем за нее, и…
        - Все! - Коренастый поднял руки… - Больше ничего и никогда…
        - А эти девки, видимо, не поддаются обработке, - меняя тему, сказал чеченец.
        - Как я слышал, у обеих, которые с Учителем, - отозвался коренастый, - мужей убили и дети погибли. Вот их и настраивают на джихад. Но я бы, наверное, так не смог. Воюешь и то опасаешься, что подобьют, а тут сам идешь и знаешь, что разорвет. Не понимаю я этого. Ладно там заложить взрывчатку, сумку с ней оставить, а потом раз - и громыхнуло. Но на себя надевать эту хреновину… нет, не понимаю я этого, и никогда бы не смог…
        - Я вообще-то только в том случае, если вот-вот арестуют, - вздохнул чеченец, - гранату под собой взорву. А так, как они, наверное, тоже не смог бы. В бою, конечно, а на грузовике в здание врезаться… - Чеченец махнул рукой. - Здоровый сильный мужчина, хороший воин, и вдруг все кончится. Вот, наверное, эти три бабы поняли, потому и упираются. Их, наверное, просто убьют, и все дела.
        - Я лучше буду стрелять, - заявила испуганная девушка. - Не смогу я взорваться… Я хорошо стреляю. - Подняв голову, она испуганно посмотрела на сидевшего на накрытом буркой валуне мужчину.
        - Хорошо, - кивнул тот. - Молодец, что честно сказала. Значит, пойдешь в отряд. Но стрелять тебе не придется. - Он улыбнулся. - Просто будешь передавать бумаги и деньги нашим людям. В городе никто не знает, что ты связана с нами. Поэтому вернешься и скажешь, что была у родственников. Завтра тебя отвезут к твоему дяде, он подтвердит, что десять дней ты была у него. Веди себя как всегда. В разговоры о войне не вступай, а если кто-то спросит, отзывайся о нас с осуждением. Как и где будешь забирать деньги или документы, тебе скажут, и куда отнести, тоже узнаешь от нашего человека. Собирайся, и пойдем. Молодец, что честно сказала, - повторил чеченец.
        - Я хочу отомстить за брата, - чеченка вздохнула, - но не смогу…
        - Все нормально, - перебил ее чеченец. - Больше об этом говорить не станем.
        - Муратова предлагала убежать, - остановил шагнувшего к выходу чеченца ее голос. Он повернулся и внимательно посмотрел на нее. - Да, - кивнула девушка, - я говорю правду. Ей хочет помочь Мурад.
        - Понятно, - усмехнулся чеченец. - А третья?
        - Арцуева только плачет и ничего не говорит. Все время шепчет имя дочери.
        - Ясно… - Чеченец внимательно посмотрел на нее. - Вот что, оставайся здесь. Пусть все будет, как и прежде. Но не волнуйся, шахидкой ты не станешь. Просто я должен знать все, о чем говорят остальные и что они замышляют.
        - Надо задействовать Згуриди, - сказал Басаев. - Хватит ему оставаться в стороне. Деньги пришли на его имя. Он должен получить их и сам передать нам. Свяжитесь с Царицей, пусть проконтролирует…
        - Згуриди не захочет, - возразил лысый араб, - он трус. И к тому же уверен, что без него у нас ничего не получится. Но ты сказал правильно, Згуриди может доставить деньги. Его встретят в двух километрах от границы. Ближе подходить опасно. Гяуры сейчас контролируют почти всю границу. Прорываться из Грузии нашим людям приходится с боем. За последние дни мы потеряли двадцать три человека убитыми, задержаны пятеро, шесть РПК перехватили пограничники, обоз с оружием тоже достался федералам. И дважды к ним попадали крупные суммы денег. Згуриди единственный, кто сможет перейти границу, отдать деньги и вернуться. Он знает местность, прекрасный альпинист, и у него хорошие связи с грузинскими пограничниками.
        - Згуриди должен назвать место, и мы пошлем туда группу Горца. Он сможет доставить деньги.
        - Я не пойду, - вздрогнув, испуганно проговорил мускулистый мужчина. - Я нужен тут, - вздохнул он. - Неужели там не понимают, что…
        - Отар, - покачал головой сидевший напротив него седой грузин лет пятидесяти, - ты получишь деньги и завтра с утра понесешь их. У границы тебя встретят наши люди, и они помогут тебе…
        - Нет! - воскликнул тот. - Я не пойду! Я не могу…
        - Значит, жить на полученные от Шамиля деньги ты можешь, - тихо проговорил седой. - И думаешь оставаться в стороне. Ты прекрасный альпинист, тренированный сильный мужчина, так не кажись женщиной, - презрительно добавил он. - Ты же…
        - Я боюсь! - ответил Отар. - Да, боюсь русских пограничников. Боюсь тюрьмы, в конце концов. Сейчас и у нас выносят обвинительные приговоры за помощь чеченским боевикам. Я не пойду.
        - Получишь деньги, - негромко проговорил седой, - а потом все решим. Деньги ты получишь сегодня. Чек у тебя?
        - Да, - сипло отозвался Отар. - Но я не пойду. Я сам…
        - Просто сними деньги, - улыбаясь, сказал седой, - а там будет видно.
        - Вот что, Гиви, - сипло заговорил Згуриди. - Я отдам деньги тебе, и делай с ними что хочешь. Но больше я не стану ничего делать. И если со мной что-то произойдет, наша полиция получит очень интересные для нее записи и карты. И узнает фамилии тех, кто помогает вам. А также я все напишу про банк, в который поступают деньги. Понял?
        - Не глупи, Отар. Я вижу, ты волнуешься, поэтому так говоришь. Пройдет неделя, пусть две, и ты поймешь, что все не так страшно. Ты же мужчина, джигит! - Гиви улыбнулся. - А сейчас просто понервничал. Успокойся, сними деньги и приезжай ко мне. Выпьем хорошего вина и спокойно все обсудим.
        - Хорошо, - нервно сказал Згуриди. - Я возьму деньги и приеду. Чек у меня. - Он хлопнул по нагрудному карману. - Я приеду… - Взяв графин с водой, он сделал несколько глотков.
        - А если дорожная полиция? - усмехнулся Гиви.
        - У меня все куплены. - Отар встал и, снова глотнув из графина, быстро пошел к выходу.
        Остановившись у зеркала, Згуриди взглянул на свое отражение и пригладил волосы. Достал чек. Посмотрел на него и, кусая губы, осторожно положил в карман.
        - С такими деньгами я смогу сегодня же улететь в Турцию, - негромко проговорил он. - И все, никто меня не найдет. Да, я так и сделаю.
        Стоявшая рядом молодая красивая женщина, подкрасив губы и поправив волосы, пошла в зал кафе.
        Згуриди быстро вышел.
        - Понял, - кивнул плотный грузин с телефоном. - Все сделаем как надо.
        - Деньги привезешь мне, - услышал он женский голос.
        - Я уеду, - остановившись перед светофором, шептал Згуриди. - Заберу деньги и уеду. И никто не сможет меня найти. Ждите!.. - Криво улыбнувшись, он облизнул пересохшие от волнения губы. - Я однажды помог знакомому войти в Чечню, а потом ко мне обращались снова и снова. Платили хорошо, наше правительство вроде бы и не видело чеченских боевиков, устроивших в Грузии несколько перевалочных баз и центр для приема воинов Аллаха с последующей переправкой их в Чечню. Но сейчас все изменилось. И я не могу и не хочу рисковать. Я уеду сегодня же.
        - А как ты попал к Басаеву? - спросила сидевшая за столиком напротив Гиви черноволосая красавица.
        - Помог одному другу перейти границу. Потом отправил двоих чеченцев в Россию. А они, оказывается, участвовали в подрыве домов в Волгодонске. Вот так и стал участником чеченского сопротивления. Хотя до их идеи покрасить мир в зеленый цвет мне дела нет. Да и христианин я. А ты как попала?
        - Я там воевала, - улыбнулась женщина, - в первую войну. Чуть было не поехала с Басаевым в Буденновск, но меня легко ранили, и, как потом выяснилось, к лучшему. Русским известны все, кто был тогда в больнице. А я так и осталась темной лошадкой. Теперь помогаю чеченцам. Встречаю приезжающих наемников, раненых боевиков. Правда, сейчас все стало гораздо труднее, и я уже не раз думала, как выйти из этого. Корабль Басаева тонет, и я уверена, что многие, как и я, хотели бы последовать за крысами, которые первыми покидают тонущее судно. Надо выбрать момент и уйти тихо. У них, конечно, имеются записи с моими подвигами, я вместе с черными женщинами Хаттаба резала пленных… и не стану скрывать, - ее глаза блеснули, - получала от этого наслаждение. Особенно нравилось резать сильных здоровых мужиков, - рассмеялась она.
        - Тамара, ты уверена, что деньги будут у нас? - спросил Гиви.
        - На все сто.
        - А почему Отар тебя не знает? Я думал…
        - Ты на меня вышел только через год.
        - Значит, ты особо ценный человек Шамиля, - улыбнулся Гиви.
        Прозвучал вызов лежавшего перед ней сотового.

* * *
        - Он домой едет, - проговорил сидевший за рулем «восьмерки» длинноволосый парень.
        - Вижу, - отозвался сидевший рядом человек Тамары. - Надо связаться с Царицей и сообщить.
        - Делать его надо, - не согласился водитель, - пока он…
        - Закрой рот! - резко приказал сидевший рядом и набрал номер.
        - Ясно, - кивнула Тамара. - Ну, ты знаешь, Казбек, что нужно делать. - Она усмехнулась. - Потом сразу свяжись со мной. И будь очень осторожен. Згуриди сильный, тренированный человек, но он трус, а это вдвойне опасно.
        - Не беспокойся, - ответил Казбек, - все сделаем как надо. И потом я сразу позвоню.
        - Привози деньги ко мне на дачу, - сказала она.
        Згуриди, выйдя из «опель-кадета», оглянулся. Посмотрев в другую сторону, вытащил из кабины небольшой черный чемодан и быстро пошел к калитке. Достав связку ключей, сунул один в замочную скважину, быстро обернулся и снова посмотрел по сторонам. Толкнув калитку, вошел и, захлопнув, закрыл на ключ. Быстро пошел к двухэтажному коттеджу.
        - Царица права, - усмехнулся, закуривая, Казбек. - Он сейчас взведен как пружина. Я пошел! - Вытащив из-за ремня сзади пистолет, накрутил глушитель. - Если что-то насторожит, знаешь, как поступить.
        - Сигнал, - кивнул водитель.
        - Идиот! Любым способом задержи, если кто появится. Если мы не привезем деньги, заказывай гроб.
        - Значит, и кончать можно! - Водитель вытащил пистолет с накрученным глушителем.
        Казбек сунул пистолет за пояс под рубашку, быстро вышел из-за деревьев и пошел по дороге. Пройдя несколько метров и убедившись, что его не видно из окон коттеджа, Казбек перебежал дорогу и бросился к калитке.
        - Вы меня не найдете, - бормотал, запихивая вещи в большой чемодан, Згуриди. - С такими деньгами я устрою себе жизнь в любой стране. Кое-что у меня есть, да еще это, - он посмотрел на чемодан, - так что ищите. Я уже через час буду в воздухе. Куда угодно улечу, а оттуда в Турцию. Так что ищите, мир большой.
        - Куда едем? - Гиви завел машину.
        - Ко мне, - ответила сидевшая рядом Тамара. - Туда Казбек привезет деньги.
        - Ты уверена в нем? - трогая с места «мерседес», спросил он.
        - Я уже говорила, - улыбнулась она, - он сделает для меня все, он мой человек.
        Згуриди, подойдя к калитке с чемоданом в руке и солдатским рюкзаком на плече, остановился. Внимательно прислушался. Поставив чемодан и сняв рюкзак, вытащил из-за пояса сзади револьвер. Взвел курок и достал связку ключей. Сунул ключ в замок и вновь замер. Повернув ключ, снова остановился. Потом вскинул руку с наганом. И тут же упал. Вбежавший в калитку Казбек выстрелил в приоткрытый рот Згуриди.
        - Нормально работает. - Парень за рулем увидел руку Казбека с пистолетом.
        В этот момент калитка распахнулась, и Казбек прыгнул вперед. Калитка захлопнулась. Парень тронул машину. Перед выездом на дорогу остановился. Увидел вышедшего из калитки Казбека.

«Нервы железные», - подумал парень, увидев, что тот запирает калитку.
        Перебросив связку ключей через забор, Казбек сел в машину Згуриди.
        - Ну вот и все, - облегченно проговорила Тамара. - Они скоро приедут. Отар убит. Деньги везут. Кто понесет их в Ичкерию?
        - Осетин, - ответил Гиви.
        - А он разве в Грузии?
        - Приедет завтра. А послезавтра пусть едет в Ичкерию.
        - Но где он сейчас?
        - А почему тебя зовут Царицей?
        - Меня так папа в детстве называл. Царица ты моя Тамара, говорил. Он с двенадцати лет один растил меня. Мама была заведующей сберкассы и погибла при ограблении. Ее убили русские бандиты-гастролеры, как потом говорила милиция. Один из Москвы, другой ленинградец. Тогда я и стала ненавидеть русских. Всех. Это они воспитали тех двоих убийц. Я с четырнадцати лет занималась стрельбой из винтовки. В память о маме убила двенадцать русских солдат в Ичкерии. И помогаю убивать их сейчас. Ненависти во мне уже нет, просто я решила прилично заработать и уехать. Но сейчас понимаю, что все гораздо сложнее, чем мне хотелось бы.
        - А почему тебя так интересует Осетин? - спросил Гиви.
        - У него погибли оба брата, а Руслан мстителен. Я думаю, этим можно воспользоваться. Но поговорим об этом позже, когда я узнаю его реакцию на гибель братьев.
        - А при чем здесь гибель братьев? - не понял Гиви.
        - Я все объясню, когда поговорю с Осетином.
        Тамара услышала шум подъехавшей машины. Подошла к окну.
        - Казбек с Царевичем приехали, - сказала она.
        Гиви подошел и встал рядом. Во двор вошли Казбек с водителем. Казбек нес чемодан, водитель - рюкзак.
        - Значит, Отар действительно хотел уехать, - сказал Гиви.
        Они вернулись к столу. Через несколько минут вошли Казбек и водитель. Казбек положил чемодан на стол. Тамара открыла его и увидела доллары. Улыбнувшись, закрыла. Гиви взял у длинноволосого рюкзак, развязал, вытащил смятый пиджак, брюки и полуботинки. Усмехнулся и поставил на стол небольшую шкатулку. Открыл. В шкатулке лежали драгоценности.
        - Ого! - улыбнулся Гиви. - Здесь тоже на приличную сумму. И где же Згуриди все это нашел?
        - Отар воевал против Абхазии. - Тамара взяла большой перстень и залюбовалась игрой камня. - Скорее всего оттуда.
        - Точно, - согласился Казбек.
        - Все, что хочешь, - сказал Тамаре Гиви, - возьми и оставь себе. Здесь все для женщины.
        - А остальное куда? - спросил Казбек.
        - Тебя это не касается! - отрезал Гиви.
        - Почему это не касается? - холодно улыбнулась Тамара. - Он мог и не привезти этого, - кивнула она на шкатулку, - и мы не знали бы о драгоценностях. Все это, - решила она, - оставим, а потом продадим и деньги поделим на четверых.
        Гиви был явно недоволен этим решением, но промолчал.
        - Свяжешься с Шамилем, - обратилась Тамара к Казбеку, - скажешь, что деньги у нас, а Згуриди убит. Объясни почему. О шкатулке говорить не надо, - улыбнулась она.
        Воронеж
        - Ты что это вытворяешь?! - гневно спросил сидевший за столом полный мужчина в форме ГВФ. - Опять медики говорят, что ты с похмелья! Что ты себе позволяешь, Кудрявцев?!
        - Да, - опустив голову, тихо отозвался стоявший у двери худощавый русоволосый летчик гражданской авиации, - пивка вчера с приятелями попил…
        - Ха, пивка! - кричал полный. - Ты знаешь, какое у тебя давление? Ты знаешь, что тебя вот-вот спишут к чертовой бабушке?! А я тебя даже заправщиком не оставлю! Ты память отца своего позоришь! Или думаешь, что сыну Кудрявцева все позволено?! Ошибаешься. Я говорю тебе в последний раз, понял? Я был другом твоему отцу, но не смогу больше покрывать тебя. Опомнись, Пашка, - тихо сказал он. - Ведь доведет тебя это дело до цугундера…
        - Простите, Анатолий Сергеевич, - не поднимая головы, виновато попросил Кудрявцев.
        - Я это уже в третий раз слышу, - вздохнул Анатолий Сергеевич. - И жена моя, Аня, просит помочь тебе. Но это в последний раз. На меня уже все косо смотрят. Еще раз медики тебя забракуют из-за этого дела, выгоню. Как говорится, Бог любит троицу, поэтому иди… - Он махнул рукой на дверь. - Неделю болеешь, ОРЗ. Все. Сгинь с глаз моих!
        - Здравствуй, Тоня! - Невысокая седая женщина зашла в открытую молодой симпатичной женщиной дверь.
        - Добрый день, Надежда Павловна, - улыбнулась та. - Наконец-то выбрались к нам. Я уж и не надеялась…
        - Что у вас с Пашей? Он…
        - Пьяница ваш Паша, - перебила ее невестка. - Уже два раза от полетов отстраняли, и наверняка сегодня домой явится. Запил ваш сыночек, Надежда Павловна.
        - Поэтому я и пришла, - тихо проговорила свекровь. - Игорь ведь никогда…
        - Да я сколько раз вам говорила, что пьет ваш сынок. И уже давно пьет. Я удивлялась, как его до полетов допускали. А потом все, кончилось его счастье. Неделю назад не допустили. И тут же еще раз. Он же тогда еле шел, с похмелья был. И заявился домой. И сегодня уехал, а я знаю, что сейчас прибудет потомственный летчик Павел Игоревич Кудрявцев. Или думает, все ради памяти отца спишут? Не получится. Если сегодня полетит, я в суд подам. Мало сейчас самолетов разбивается? . - вздохнула она. - А тут…
        - Что с вами? - тихо спросила свекровь. - Ведь видно, что все уже не так, как было. И Паша не просто так пьет.
        - Ну конечно, - засмеялась Тоня, - я во всем виновата. Я насильно вливаю ему в рот водку. Он уже дважды обещал прекратить. Вроде как бес попутал. Встретил старого друга, давно не виделись, вот и выпили. А мне, говорит, много ли надо… - Она махнула рукой. - Во второй раз вроде как…
        - Тоня, - вздохнула свекровь, - мне говорили, что ты Паше изменяешь.
        - Ну конечно, я во всем виновата. Знаете что, Надежда Павловна, - Антонина кивнула на дверь, - вот Бог, а вот порог. Вещи Пашкины я уже собрала, так что забирайте и выметайтесь. На улице своего сыночка подождите. Я на развод подам, и квартиры ему не видать, как и неба!.. - Она усмехнулась.
        - Но квартира нами куплена, - возмущенно начала свекровь. - И ты не…
        - Пошли, мама!.. - В прихожую с лестничной площадки вошел Кудрявцев. Взял два чемодана и посмотрел на мать. - Забери сумку. И ради Бога, мам, ничего не говори. Квартира не ей останется, а Светланке с Толей. Пошли, мама.
        - Да не могу я больше, - развел руками Анатолий Сергеевич. - Меня самого уже надо взашей гнать. Руководитель полетов, а пьяницу покрываю. Все, еще один грех на душу возьму, но это в последний раз. Если только увижу его за три дня до вылета с бутылкой пива, выгоню к чертовой бабушке.
        - Я понимаю, - тихо проговорила полная женщина лет пятидесяти. - Но ведь не просто так Пашка вдруг начал пить.
        - И что? Может, мне у него поселиться и ходить за ним по пятам? Мол, ты сын моего друга, и я не могу тебя оставить. Не пей, ради Бога, Пашенька!.. - Вздохнув, он выматерился.
        - Зачем ты так? - тихо проговорила жена. - Что-то случилось у него. Ведь Паша…
        - Хватит, Аня. Павел взрослый человек и все прекрасно понимает. Что-то не так дома, так приди и скажи. Позвони матери, в конце концов. Но не надо пить. А тем более приходить перед вылетом с похмелья. У него сегодня руки тряслись, а изо рта перегаром несло. Не представляешь, каково мне было в глаза медикам смотреть. Я что-то плел про его отца и вообще… - Не договорив, он снова выматерился.
        Анна, вздохнув, подошла и поцеловала его в щеку.
        - И все-таки ты должен выяснить, в чем дело. Поедем сегодня к Тоне и поговорим с ней.
        - К Тоне? - ехидно переспросил он. - А ты знаешь, что она мне сказала по телефону? Если еще раз Пашку не допустят до полета, она напишет жалобу в прокуратуру, и вас, то есть меня, проводят на незаслуженную пенсию. Понимаешь? А мне до заслуженной осталось полгода. Так что насчет поездки к Тоне даже не думай, она что-то крутит. А Пашка слаб характером. Она всегда им вертела, как хотела. Но зачем ей это нужно, не пойму я никак.
        - Да пусть все забирает, - отмахнулся Павел. - Не ей останется, а детям. А я слаб оказался. В общем, это долго пояснять, да и не хочу я сейчас ни о чем говорить.
        - А ты не так и проста, - рассмеялся в телефонной трубке мужчина. - Значит, думаешь…
        - А чего тут думать? - засмеялась и Антонина. - Я прямо так и сказала Румянцеву: если еще раз Пашку проведут по больничному, напишу жалобу в прокуратуру и подам в суд. Пашку вот-вот выгонят, и ты сможешь переехать ко мне.
        - А твои детишки как?
        - А что детишки? Дочери пять лет, сыну три года. Что они понимают? К тому же я делаю все, чтобы они с отцом бывали как можно реже. Или тебе нужна причина, чтобы…
        - Перестань. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Только переехать к тебе пока не могу. Понимаешь, - он вздохнул, - это как-то не по-мужски. Выходит, я вроде как альфонсом буду. Погоди немного. Как куплю квартиру, переедешь ко мне. Пойми меня правильно…
        Пакистан
        Идущий по тонкому бруску надо рвом, наполненным змеями, молодой мужчина с винтовкой в руках покачнулся. Пытаясь восстановить равновесие, выронил винтовку и замахал руками. Не устоял. Раздался полный ужаса крик, который тут же оборвался.
        - А почему змеи не поднимаются по столбикам? - тихо спросил Фридриха Абу Саид.
        - Столбы обмотаны сплетенными из конского волоса с добавлением шкурок скунса косами, - улыбнулся тот. - Змеи не преодолевают это препятствие.
        - И что будет с телом?
        - Достанут крючьями. Это здесь бывает. Я же говорил, каждый десятый. Разумеется, по статистике. Бывает, месяц не падают, бывает, в день по два.
        - Но, насколько я понял, за них уже уплачены деньги - и вдруг они гибнут. Как это можно объяснить?
        - Да просто. Ведь и у вас, уважаемый, наверняка бывало такое. Выберете вещь на рынке или в магазине, и вдруг кажется, что-то не так. Выбросить жалко, вдруг пригодится, и используете ее не по назначению. А здесь таким образом проверяют, настоящий воин или нет. Некоторых даже спасают, я о тех, кто падал. Успевали поймать шестом с петлей. Но этот был обречен. Покупатель решил устроить себе забаву за уплаченные деньги. Вот и все. Так же и с крокодилами. Бывает, что богатые люди устраивают гладиаторские бои. Обычно в них участвуют те, кто не прошел отбор. Группа избранных сейчас там. - Он указал на огороженное высоким забором здание. - Они стоят очень дорого, потому что сроднились со смертью. Умеют убивать и не боятся погибнуть. Их от всех остальных отличают белая одежда и красные пояса. В середине одиннадцатого века в одной из стран арабского мира жил Хасан ас-Сабах. Его все называли Старец Горы. У него были воины-смертники в белых одеждах и красных поясах. Они были обучены убивать, убивать и убивать. Разумеется, за услуги обратившиеся к Старцу платили несметные богатства. И их враги обязательно
погибали. Но их спасала не многочисленная охрана, не…
        - Это легенда, - не дал продолжить ему Шарафутдин.
        - Нет, - возразил Абу Саид. - Это факт. Краснопоясники - их еще называли ассасинами, или фидосинами, хильхашишинами - первая террористическая группа на земле. Во время первого крестового похода кто-то из английских рыцарей убил племянника одного из родственников Старца. И он был убит через пять лет двумя ассасинами, которые, поступив к нему на службу, заслужили его доверие. Я много читал о терроризме во всех его проявлениях. Есть версия, что смертников программируют на совершение преступления. Так называемая черная повязка власти над разумом, что-то вроде гипноза. Человек получает определенное задание и забывает об этом. Однако когда объект находится в поле его зрения, он совершает то, что должен. Но это используется против людей со слабой волей. И бывало, что приказ вообще не исполнялся в силу того, что запрограммированный просто сходил с ума. Что касается гипноза, это просто домыслы. Подумайте сами: какое время должен действовать гипноз, чтобы из Чечни добраться в Москву загипнотизированной на взрыв женщине? Да она просто не сможет этого сделать. Шахидок хорошо обрабатывает так называемый
Учитель, или имам. Этот человек, конечно, обладает неким даром убеждения. Но только в том случае, если человек перенес какое-то потрясение - гибель по вине русских ребенка, мужа или родителей. А если все родственники погибли, то такая женщина просто находка. Это разжигает всепоглощающую ненависть к виновным в ее горе. И доведенная до крайности женщина совершает самоубийство, которое называют терактом. Впрочем, что-то я разговорился. А Старец Горы действительно был, Хасан ас-Сабах. Это не легенда, а история терроризма.
        Фридрих удивленно смотрел на Абу. Шарафутдин стоял молча, и его лицо ничего не выражало.
        - Покажи мне, где проводятся занятия по рукопашному бою, - сказал немцу Абу.
        - Может, лучше посмотреть уже прошедших этот курс? - осмелился предложить тот.
        - Конечно, - согласился Абу.
        - Кто эти люди? - увидев шестерых мужчин, подходивших к двери небольшого дома, спросил Абу.
        - Сейчас пройдет один из окончивших курс шахида-воина, - ответил Фридрих. - Пойдет он без оружия, тогда как эти вооружены, - добавил он. - У одного нож, у другого саперная лопатка, у третьего топор, у четвертого нунчаки, пятый владеет шестом, а последний, шестой, - толстой цепью. Все они тренировались не менее месяца. Имеют право бить по-настоящему.
        - А кто они такие? - спросил Шарафутдин.
        - Кого-то наняли за деньги, - пояснил Фридрих. - Других где-то захватили и предложили выбор - участие в борьбе или смерть. В случае победы они получат деньги и смогут уйти.
        - Это действительно так? - удивился Шарафутдин.
        - Конечно, нет, - рассмеялся немец. - Их просто выведут из центра и убьют. Хотя почти всегда их убивают здесь окончившие курс шахида-воина.
        - И когда это начнется? - спросил Абу.
        - Через пару минут, - улыбнулся Фридрих, - когда эти люди займут удобные позиции. Они знают, что сейчас из двери выскочит человек, которого они должны убить. В противном случае убьют их. Видите вооруженных людей? - Он показал на стоявших справа шестерых мужчин с автоматическими винтовками, в белой широкой одежде, с закрытыми белыми масками лицами. На всех были красные пояса. - Личная гвардия шейха.
        Раздался звон колокола. Шестеро насторожились.
        - Знак, - кивнул немец, - что после второго удара человек выйдет.
        Снова ударил колокол. Из двери выпрыгнул человек в белой одежде с розовым поясом. Высоко раскинув ноги в стороны и вверх, ударил бросившихся на него вооруженных лопаткой и шестом в солнечное сплетение. Опускаясь на ноги, человек в белом рубанул ребрами ладоней по шеям согнувшихся противников. Человек с ножом сделал выпад. Шахид поймал кисть вооруженной руки, рванул на себя, ударил противника в горло ногой и столкнул с кинувшимся к нему мужчиной с цепью. Потом подсек ноги противнику с нунчаками. Падая, ударил кулаком упавшего на спину противника с нунчаками в горло. И откатился вправо, под ноги бьющего топором. Резкий удар в низ живота заставил того вскрикнуть и осесть. Удар пальцами в горло убил его. Шахид прыжком встал. Противник с цепью испуганно остановился, с размаху швырнул цепь в сторону человека в белом и бросился бежать. Тот в прыжке достал валявшийся нож и сразу метнул его. Лезвие вошло бегущему под левую лопатку. Он упал.
        - А я думал, - удивился Шарафутдин, - такое только в кино возможно.
        - Эти шестеро - сильные и прошедшие начальную подготовку люди, - негромко объяснил Абу. - И вели они себя соответственно. Хотя, конечно, надо отдать должное шахиду, он делал все безукоризненно.
        - Не думаю, - хихикнул немец.
        - А что ты в этом понимаешь? - небрежно спросил Абу.
        - Но так думает и Учитель, - улыбаясь, отозвался Фридрих.
        Абу и Шарафутдин увидели высокого длиннобородого человека в белом одеянии с надвинутым на брови капюшоном. Лицо человека было закрыто белой маской. Он протянул руку. Ему подали розовый пояс, который он положил на шею стоявшего перед ним на коленях шахида. Что-то негромко проговорил и трижды ударил шахида по спине плетью. Положив плеть на спину не шевельнувшегося шахида, повернувшись, пошел назад.
        - Что он сказал? - удивленно спросил Фридриха Шарафутдин.
        Абу тоже выжидательно смотрел на него.
        - Он допустил три промаха, - перевел тот. - Оставил живым одного. - Он указал на мужчину, в руках которого был шест. Его, взяв за ноги, тащили двое в черном. - Не сразу убил противника с топором. Тот успел вскрикнуть. Дал возможность противнику с цепью какое-то время бежать. Тот вполне мог поднять шум. Поэтому он не достоин красного пояса. Ему придется постигать науку снова и воздержаться от праздной жизни в течение трех месяцев. Если у него снова не получится, он будет изгнан и наденет пояс смертника.
        - Среди красных поясов есть чеченцы? - быстро спросил Шарафутдин.
        - Сейчас нет, - ответил немец. - Были двое. Но один погиб во время попытки получить красный пояс и называться ассасином, то есть последователем и воином великого Старца Хасана ас-Сабаха. Два месяца назад надел пояс шахида и взорвался в Ираке. Он отнял жизнь у двоих американских солдат.
        - Лучше бы в Россию пробрался, - проворчал Шарафутдин.
        - Он отправился в Ирак за два дня до твоего приезда, - улыбнулся Фридрих.
        - И чего здесь смешного? - ожег его взглядом тот.
        - А что я сказал такого? - Немец испугался.
        - Женщины здесь проходят подготовку? - спросил его Абу.
        - Конечно, - кивнул тот. - Здесь были пять черных женщин Хаттаба перед отправкой в Ичкерию. Остальных Хаттаб…
        - Знаю, - кивнул Абу. - А русские?
        - Славян нет, - ответил немец. - Я имею в виду русских, украинцев и белорусов. Был один из Молдавии, но погиб при втором испытании. Всего их семеро, потому как попавший в рай воин получает семь девственниц, может просить за совершивших тяжкий грех семерых родственников, и те попадут в рай. Женщину ждет семь ранее не изведанных наслаждений, а также прощение грехов семи ее родственникам. Поэтому пакистанские смертники, я говорю о мужчинах, долго время удивляли израильские спецслужбы. У них член был замотан тряпкой и закручен проволокой. Затем «Моссад» выяснил: смертники верили в то, что их ожидают семь прекрасных девственниц. Кстати, в Палестине начинают готовить смертников с одиннадцати-двенадцати лет. И семья, отдавшая сына, получает каждый месяц по тысяче долларов. В Иране во время войны с Ираком тоже забирали мальчиков четырнадцати-пятнадцати лет. Они не подрывали себя поясами. Они просто шли по минному полю, прокладывая дорогу солдатам, и подрывались. И семьи не оплакивали их. Это тоже достоверный факт. Об этом можно говорить много. Россия тоже вложила немало усилий в развитие терроризма.
Народовольцы, анархисты, эсеры, в конце концов…
        - Хватит, - остановил его Абу. - А как попасть на обучение к готовящему «красные пояса» Учителю?
        - Невозможно, - сказал немец. - Их отбирают после десятилетнего обучения в различных центрах. Охрана небезызвестного бен Ладена состоит в большинстве из прошедших курс.
        - Значит, здесь нет интересующих меня, - пробормотал Абу.
        Шарафутдин, покосившись на него, вздохнул: «Выходит, у него какие-то планы. А зачем я ему нужен? Вообще-то он спрашивал о связях в России. Ладно, посмотрим, что именно он придумал и сколько я смогу на этом заработать. Разумеется, участия принимать не стану. Я не Басаев, и второго Буденновска уже не получится. Российские спецслужбы доказали, что умеют работать даже в таких, казалось бы, безнадежных ситуациях. А Абу объявился здесь не так просто. Он хочет набрать группу. Интересно, что он все-таки придумал? Теперь понятно, почему он перестал финансировать Басаева с Масхадовым. Он сам решил объявить джихад России. Хотя, может быть, я и соглашусь принять участие. Правда, не исполнителем, а стратегом. В общем, решу, когда все более-менее будет ясно. Если бы Абу что-то уже придумал, он бы не приехал сюда. Но без плана он тоже не заявился бы. Что-то не пойму я ничего…
        - Решаешь, зачем я сюда явился? - по-русски, усмехнувшись, спросил Абу. - Набрать себе небольшую боевую группу из опытных бойцов, которые готовы рискнуть и заявить о себе на весь мир. Подробности потом. А сейчас ты поможешь мне найти таких людей. Нужны как минимум десять человек, которые знают русский, умеют обращаться ножом, стрелковым оружием, взрывчаткой, владеют приемами рукопашного боя, умеют водить машину. В общем, мне нужны отличные воины. И главное, чтобы не боялись смерти и у каждого была цель отомстить России. Деньги для этого есть, и я найду таких. С твоей помощью или без тебя. Но не забудь: ты знаешь о моих планах, и поэтому тебе лучше быть со мной.
        - Ты пытаешься меня запугать? - Шарафутдин усмехнулся.
        - Я просто сказал, - ответил Абу, - что тебе лучше быть со мной.

«Надо продолжать делать вид, - подумал Фридрих, - что я не понимаю ни слова. Иначе меня просто бросят к крокодилам».
        Он покачал головой, изображая недовольство тем, что при нем говорят на незнакомом ему языке.
        - Может, и мне скажете? - обратился он к Абу. - Если вы решили найти себе телохранителей, то обращайтесь, я помогу выбрать. У нас имеются ливанцы, арабы, есть…
        - Мне нужны русские, - перебил Абу. - И чтобы они были отличными воинами. Найди таких, и за каждого ты получишь по сто тысяч долларов.
        - За каждого? - помолчав, осипшим от волнения голосом переспросил немец.
        - При условии, что они будут ненавидеть Россию. Кроме того, мне они нужны в течение двух месяцев. Нет, в течение месяца, и запомни: если попытаешься обмануть и всучить мне не то, позавидуешь тому, кто упал в ров со змеями.

«Сто тысяч за каждого!» - мысленно воскликнул Фридрих.
        - Я найду, - заверил он. - Одного, двоих, а может, и больше. Но одного - это точно, к тому же в течение месяца… По сто тысяч за каждого? - Он вздохнул. - А не обманете? Вдруг у меня будут десять клиентов?
        - За доставку получишь по тысяче, - отозвался Абу. - После проверки, если я буду убежден, что это те, кто мне нужен, получишь сто тысяч за каждого.
        - Сто тысяч за каждого, - вновь прошептал немец. - Но мне нужны будут деньги на расходы. Мне потребуются помощники…
        - Расчет с ними - твоя забота, - заявил Абу. - Я уже объяснил, что ты должен сделать, чтобы получить деньги. И запомни: в течение месяца. Повторяю: не пытайся заработать деньги обманом. Я все сказал.
        Шарафутдин стоял молча. Он о чем-то напряженно думал.
        - Ты не будешь участвовать непосредственно в акциях. Просто будем разрабатывать их вместе. Ну а главный удар… - Абу Саид, вздохнув, взглянул на Фридриха. Тот невольно отступил на два шага назад. - Я скажу все, когда буду в тебе уверен.
        - Мне не нравится, - негромко отозвался чеченец, - что ты, высказав свою мысль, поставил меня перед фактом и как бы принуждаешь, потому что из твоих слов я понял, что…
        - Я сказал тебе то, - перебил Абу, - что никому еще не говорил. И поэтому не хочу обмануться в своих ожиданиях. Надеюсь, ты понял меня.
        - Понял, - вздохнул Шарафутдин. - Я и сам не против нанести России чувствительный удар вроде Буденновска, но…
        - Это не то, - сказал Абу. - Я хочу, чтобы не только Россия, но и весь мир содрогнулся.
        - Мечты, мечты, - усмехнулся Шарафутдин, - где ваша сладость?..
        - Со мной так нельзя, - одернул его Абу Саид.
        - Извини, - поморщился чеченец, - но я привык говорить то, что думаю. Неужели ты считаешь, что русские…
        - Если даже я найду десять русских, которые во всем подойдут мне, - перебил его Абу Саид, - то половина из них, чтобы доказать свою преданность мне, убьют остальных. Если русский ненавидит свою родину, то хуже его у России врага быть не может. Но признаюсь, у меня обязательно будут люди запаса. Ведь русские непредсказуемы. Разумеется, для начала тех, кого оставлю, я испачкаю в крови земляков. Кроме того, неплохо бы найти тех, кто был стодолларовым солдатом у Бараева. Басаев не прибегал к помощи русских наемников, он не верил им. К Масхадову они шли неохотно. Он использовал их в разведке, и это было для них очень рискованно. Зато Бараев пользовался русскими для разжигания ненависти у жителей Чечни и сопредельных республик. Кстати, ты слышал новость? Москва дает шанс Масхадову - ему разрешено участвовать в выборах президента Чечни. Насколько я понял, ставка сделана на Кадырова. Министр МВД России, руководитель партии «Единая Россия» или кто-то в этом роде открыто заявил о своей поддержке Кадырова на выборах. И полковник-танкист наконец-то осужден на десять лет. Правда, будет ли он отбывать срок,
непонятно. Если да, то Россия может потерять доверие военных. Ведь этот полковник воевал отлично и был награжден каким-то орденом, которого его лишили вместе со званием. Все-таки русские действительно непредсказуемы. Осудили офицера, который не единожды рисковал жизнью. А у него есть дети. Что будет с ними? Почаще бы таких вояк, как Буданов, сажали, вы бы давно войну выиграли, а не отсиживались в пещерах. Впрочем, я лишь высказал свое мнение. Как думаешь, немец может помочь?
        - Да, - кивнул Шарафутдин, - у него связи во всем мире. Тем более что ты просто ошарашил его суммой. Ты действительно заплатишь?
        - Я предложил ему все это только потому, что он понял, о чем мы говорим. И он наверняка хоть кого-то найдет. А я заплачу его кандидату пару тысяч, и он отрежет ему голову.
        - А почему ты не хочешь решить этот вопрос с Шамилем?
        - Это мой джихад! - отрезал Абу. - И я все сделаю сам. Очень скоро ты обо всем узнаешь.
        - Хорошо, я буду работать на тебя. Но, - чеченец ухмыльнулся, - ты переведешь на счет в швейцарском банке миллион.
        - Пятьсот тысяч, и ты получишь наличными сто тысяч евро. Это все, что я могу предложить. Разумеется, с сегодняшнего дня ты живешь за мой счет.
        - Может, посвятишь меня в детали?
        - Деталей я пока сам не знаю. Сейчас наберу команду, а потом преподнесу сюрприз России и всему миру.
        - Мне нужны русские, - быстро проговорил Фридрих, - хорошие, тренированные воины. Хорошие, - повторил он. - За доставку каждого получишь по пять тысяч евро. А если они пройдут проверку, то еще по десять. Расходы за доставку мои. Но они все должны быть солдатами и ненавидеть Россию.
        - Не встречал русских, - усмехнулся в сотовом мужской голос, - которые бы ненавидели Россию. Правительство, чиновников - это пожалуйста, но…
        - Нужны такие, - перебил его Фридрих, - кто готов воевать со своей родиной без правил. Разумеется, за очень хорошие деньги.
        - Попробую. Но я понесу некоторые расходы…
        - Сохраняй чеки и билеты, и я все оплачу.
        - А на слово, значит, не поверишь? - усмехнулся собеседник.
        Ирак
        - Убиты сыновья Хусейна, - глухо проговорил полковник иракской армии. - Они погибли в бою. Их тела янки хотят сжечь, а пепел развеять по ветру. Вчера выступил Саддам Хусейн и призвал народ к сопротивлению. Назвал президента США и премьер-министра Великобритании лжецами. По СМИ прошел слух о его аресте. Но это очередная ложь, Хусейн жив и продолжает бороться с захватчиками. В Тикрите арестован его бывший телохранитель. Он оказал сопротивление, но его все же взяли живым. Надеются с его помощью выйти на президента. Но Хусейн неуловим, и мы победим. Слава нашему президенту! - Он бросил вверх сжатую в кулак руку.
        - Слава Хусейну! - негромко повторил хор мужских голосов.
        - Мне это порядком начинает надоедать, - прошептал Иван. - Обещали неплохие деньги, а тут последний хрен без соли доедаешь. Меня, например, наняли ребята из так называемого славянского батальона. Хотя я тебе уже говорил, как попал сюда… Извини, давняя привычка не говорить правды.
        - Знаешь, - усмехнулся Валерий, - мне кажется, что ты здесь не для того, чтобы помочь иракцам.
        - Давай не будем об этом, - отмахнулся Иван. - Просто я не хочу впустую прожить жизнь. Мой отец был военным. Я еще в детстве понял, что из меня не выйдет знаменитого писателя, не стану я и признанным артистом, не сделаю какого-то научного открытия и так далее. Поэтому и выбрал армию. Был уверен, что совершу подвиг и мое имя войдет в историю. Но увы, сейчас если и узнают о моих подвигах, то узкий круг, и дело ограничится приговором суда, и доживать дни я буду в камере для осужденных на пожизненное заключение. А я этого не хочу, и этого не будет. Вот что, земляк, давай выбираться из этого дерьма. Здесь мы не получим ни денег, ни славы. Надо уходить.
        - Да я тоже об этом подумываю. Вопрос в том - как? Сюда попасть для меня не составило проблем, а вот как уйти? К тому же, знаешь, твое вранье разочаровывает… Солдат ты, может, и хороший, но как человек - дерьмо. Значит, ты запросто можешь наврать или уже наврал. А зачем? Ведь…
        - А ты мне правду говорил? - перебил его Иван.
        - Да на кой черт мне тебе брехать? К тому же вроде сейчас мы оба с тобой нуждаемся друг в друге. Например, я с удовольствием разговариваю с тобой на языке, на котором сказал первое слово.
        - Не привык я быть откровенным, - засмеялся Иван. - Как хочешь это понимай, обижайся или презирай - дело твое. Например, могу заявить, что если тебя где-то подранят, а рядом буду только я, единственное, что смогу для тебя сделать, - пристрелить, и то если патронов будет достаточно. Вот так-то. Здесь о нас пишут в газетах - такой-то спас своего однополчанина. Нет, это не подвиг, и я спасать тебя не буду. И тебе не советую.
        - Я это понял, - усмехнулся Валерий, - но надеюсь, что, прежде чем уйдешь, хоть пристрелишь.
        - Если выстрел никто не услышит, - вздохнул Иван, - и патронов будет достаточно. И конечно, если время будет. Если будет оно, это самое время, то прирежу, если патронов будет маловато - расшибу голову. Но при условии, что на это хватит времени.
        - Спасибо и на этом, - холодно улыбнулся Валерий. - А теперь скажи, как я могу с тобой идти? Ведь ты меня…
        - Только при том условии, - перебил Иван, - что тебя могут взять в плен. Даже если и не смогут взять, раненого я тебя не поволоку. Сам понимаешь - чужая страна, все другое, и надежды на то, что кто-то найдет и поможет, нет. А в таком случае тащить раненого - значит взвалить на себя опасную обузу. Один, может, и уйду, а вдвоем шансы практически равны нулю.
        - Вообще-то ты прав, - немного помолчав, кивнул Валерий. - Но тогда и ты не рассчитывай на мою помощь.
        - Я всегда рассчитываю только на себя, - засмеялся Иван. - Завтра утром на операцию. Дня за четыре доберемся до Эн-Наджафа. Там мы и отвалим. За то время, пока будем двигаться с группой этих партизан, разработаем план, куда идти и что делать. Карта у меня есть, кроме того, за это время приготовим все, что понадобится. И еще, - он оглянулся на стоявших вокруг полковника партизан, - тут можно взять денег. Американские доллары, а нам они потребуются. Я знаю, что у полковника есть дипломат с баксами, там около двадцати пяти тысяч. В конце концов, мы просто заберем то, что нам должны заплатить. Просто так пусть иракцы воюют. А мы наемники, дикие гуси, поэтому, раз платить не собираются, возьмем сами. Надеюсь, ты не скажешь об этом иракцам?
        - Естественно, нет. Даже больше того - помогу забрать. Конечно, если они там имеются.
        - В дипломате. Я сам видел.
        - Тогда будем брать.
        - А у тебя в России кто-нибудь остался?
        - Могила отца.
        - Ты говорил про какой-то счет к России. Может, поделишься? Что ты ядерной державе предъявить хочешь?
        - Давай пока об этом не будем.
        - Хорошо, повременим.
        - Идите сюда, - услышали они, - нужен ваш совет.
        - Это мы запросто, - поднимаясь, по-арабски отозвался Валерий.
        - А еще какие языки ты знаешь? - спросил на пушту Иван.
        - Несколько. - Валерий улыбнулся. - А если полковник не пойдет с нами? - по-русски спросил он. - Или не возьмет дипломат?
        - Он с ним не расстается, - ответил Иван.
        Они подошли к расступившимся иракцам. На плоском камне лежали карта и несколько фотографий.
        - Вот мост, - показал на фото полковник, - его надо взорвать. Янки восстановили его, но охрана там небольшая. Основная группа атакует расположенные здесь, - он указал острием кинжала, - палатки янки. Там два взвода. Группа обезьян, - он посмотрел на длиннорукого иракца в пробковом шлеме и широких белых шароварах, - держит дорогу отсюда. Ты, Масуд, - он перевел взгляд на низкорослого темнокожего партизана, - в это время атакуешь парк бронетехники. Если удастся что-то вывести из строя или уничтожить, отлично. Но в основном делаете видимость атаки. Вы, - обратился он к Валерию и Ивану, - взрываете мост. Вот его фотографии. - Полковник протянул несколько снимков Валерию. - А это план строительства. - Он сунул в руки Ивана сверток. - Чертеж и все остальное. Взрыв должен быть один, но такой, чтобы мост был разрушен.
        - Тогда надо работать с одной из береговых опор, - проговорил по-арабски Валерий. - И взрыв должен быть направленным, - взглянул он на Ивана.
        - Я думаю так же, - кивнул тот.
        - Выбран временно исполняющий обязанности президента, - сообщил вошедший иракец, - из числа предателей…
        - Долго он не будет руководить Ираком, - как клятву, произнес полковник. - Да здравствует Саддам Хусейн! - Все, кроме русских и еще десятерых наемников, среди которых был один европеец, повторили его слова.
        - А он будет править всего месяц, - улыбнулся вошедший, - потом его сменит представитель другой партии. Всего их двадцать пять, поэтому и пришли к такому соглашению.
        - Занятно… - Полковник шлепнул ладонями по карте и выпрямился. - Отдыхать. Выступаем ночью. Двигаемся предельно осторожно. В столкновения не вступать. Наша цель - мост.
        - Знаешь, - выплюнув окурок сигары, вздохнул чернокожий морской пехотинец США, - что-то мне перестает нравиться эта туристическая поездка. Наших парней гибнет все больше и больше. Так что, я думаю, пора бы нам убираться отсюда.
        - Не один ты так думаешь, - проговорил рыжеволосый здоровяк. Отпив из фляжки, сплюнул. - Например, я не чувствую себя в безопасности нигде. Когда вели боевые действия, мне было намного спокойнее. А сейчас… Вон идет женщина. - Рыжеволосый кивнул на несущую большой кувшин женщину. - Что там у нее? - Он надел каску. - И стрелять не разрешают. Если пойдет в нашу сторону, выпущу весь диск. - Он припал к ручному пулемету.
        - Слышите? - Один из морских пехотинцев, повернувшись, приподнял автоматическую винтовку. - Крик и выстрел.
        - Женщина кричала, - равнодушно отозвался чернокожий сержант. - Скорее всего снова кого-то грабят. Нам приказано не вмешиваться, если не у нас на глазах. Да если и увижу, сделаю вид, что все о’кей. Наш капитан говорит - не влезайте в схватки с преступниками, и без них головной боли хватает.
        Патрульные, ускорив шаг, двинулись дальше.

* * *
        - Быстрее, - поторопил стоявший у окна иракец с пистолетом, - а то вызовут полицейских. Сейчас они уже опять появились. Недавно нашим пришлось убрать двоих. Вмешались, когда парни забирали девчонку. Сейчас за девочек неплохо платят. Да шевелитесь вы! - прикрикнул он на двух подельников, собиравших вещи на разостланный коврик. На полу лежала женщина с топориком в руке. Из-под ее левого бока вытекал ручеек крови.
        - Чуть не убила тебя, - усмехнулся бандит с пистолетом.
        - Все, - свернув коврик с награбленным, кивнул другой. - Правда, не очень, но…
        - Пошли, - поторопил первый.
        - Не бойся ты, - спокойно проговорил третий. - Сейчас никто ничего не видит и не слышит. Американцы не вмешиваются, им хватает и партизан, так что лишний раз лезть под пули они не будут. Местная полиция после убийства только что назначенного начальства с телохранителем делает вид, что работает. Сейчас надо брать все, что можно, пока полное безвластье. Ведь таких, как мы, полно, конкуренция особенно по ночам чувствуется. - Он засмеялся.
        - Так и сделаем, - кивнул Иван. - А у тебя голова на месте, - одобрительно проговорил он. - Соображаешь, куда положить и откуда вынуть.
        - Просто не хочу здесь за просто так погибать, - ответил Валерий. - Я думал, янки тут действительно по черепу настукают как следует. Но ничего и близко не было, так, одна видимость. Хусейн предрекал затяжную войну и поражение американо-британской коалиции. А на самом деле…
        - Сейчас все только и начинается. Но я с тобой согласен, надо уходить. А вот куда?
        - Главное, из Ирака благополучно выбраться, куда удобнее. Но это тоже потом решим, в зависимости от ситуации. Я думаю, что нам лучше…
        - Сам сказал - потом. - Иван посмотрел на часы. - Давай-ка поспим немного, - укладываясь, предложил он.
        - И сколько я получу? - спросил худощавый бородач. В правой руке он держал телефонную трубку, в левой - кальян. Выслушав, усмехнулся. - Я постараюсь, но твердо обещать не могу. Здесь, конечно, есть иноземцы, но не думаю, что имеются те, кто тебе нужен. Хотя, может быть, и такие найдутся. Все разузнаю сегодня же. Если будет что-то подходящее, перезвоню… - Он замолчал. Затем засмеялся. - Конечно, как только кто-то подходящий попадется, я свяжусь с тобой. Или ты будешь мне платить лишь… - Замолчав, послушал и довольно улыбнулся. - Все понятно, помогу обязательно.
        Чечня
        Молодая чеченка с двумя сумками в руках осторожно поднималась по узкой горной дороге. Остановилась, поставила сумки, вздохнув, посмотрела на часы. И настороженно вслушалась.
        - …возьмем, - услышала она, - куда они денутся. И Басая и Масхадова хапнем. И вздернуть бы их сразу!
        Она, вздохнув, посмотрела вверх, откуда донеслись приближающиеся голоса.
        - Лапы в гору! - Из-за кустов вышли четверо солдат внутренних войск.
        - Я живу в селе, - поспешно подняв руки, испуганно проговорила девушка. - Мы…
        - Заткнись! - Не опуская ствола автомата, рыжеватый солдат медленно пошел к ней. За ним, посмеиваясь, двинулись остальные. - Обыскать! - остановившись в двух шагах от девушки, приказал рыжеватый.
        - С удовольствием! - Кабан шагнул вперед.
        Она почувствовала запах спиртного и отшатнулась. Руки верзилы схватили ее и притянули к себе. Облапив талию девушки, он стал гладить ее грудь. Она, взвизгнув, неожиданно сильно ткнула его коленом в пах и тут же толкнула в грудь. Присевший со стоном Кабан сделал шаг назад и плюхнулся на задницу. Рыжеватый и двое остальных кинулись к девушке. Она бросилась бежать. Конопатый с лычками старшего сержанта толкнул девушку стволом автомата между лопаток. Она, вскрикнув, упала. Мужчины в солдатской форме, подскочив, стали срывать с кричащей девушки одежду.
        - Сучка! - промычал поднявшийся Кабан. - Пришибу…
        Он вытащил штык-нож.
        - Сдурел?! - заорал Власов. - Эту чеченскую шлюху надо хором отодрать, чтобы не рожала воинов Аллаха, мать его!
        - Солдаты! - крикнула женщина с растрепанными длинными волосами. - Женщину насилуют!
        Трое российских солдат побежали наверх. Четвертый, присевший с насосом у спущенного колеса, бросился к правой дверце и схватил переговорное устройство.
        Пожилой чеченец с мотыгой в руках, выбежав из-за поворота, увидел на земле обнаженную дочь. На ней лежал мужчина в камуфляжной куртке. На погонах были нашивки ефрейтора. Что-то гневно выкрикнув, отец Седы изо всех сил ударил его мотыгой. И еще раз. Отбросив мотыгу, столкнул солдата и присел.
        - Седа, - прошептал он, - доченька!.. - Девушка застонала. - Седа… - Отец, задрожавшими руками начал укрывать ее разорванной блузкой.
        Раздался топот. К ним бежали трое солдат. Заорав что-то нечленораздельное, отец схватил мотыгу и, замахнувшись, пошел на троих подбегавших солдаты.
        - Спокойно, дед! - остановившись, закричал первый. - Это не…
        Откуда-то сзади простучала автоматная очередь. Старик упал на спину. Солдаты вскинули автоматы. С двух сторон по ним ударили выстрелы. Один из них, падая, все-таки успел выпустить короткую очередь.
        - Папа… - застонала девушка.
        - Быстрее! - Из зарослей выскочили трое бородачей с оружием. - Уходим! Сейчас подкрепление придет.
        - Папа!.. - Сухими, невидящими глазами девушка смотрела на тело отца.
        - Они его убили, - быстро проговорил один из боевиков. - А мы - их. Рядом были, услышали крики - и сюда. Пошли!
        Двое других, подхватив девушку за руки, подняли ее. Надев на нее снятую с одного из своих куртку, старший группы попытался увести ее. Солдат со спущенными штанами застонал. Девушка вырвалась и, схватив валявшуюся рядом с убитым отцом мотыгу, трижды ударила ефрейтора по голове. Внизу грохнул взрыв.
        - Быстрее! - поторопил всех бежавший снизу боевик. - Федералы!
        - Хава! - Причитая, пожилая женщина вцепилась себе в волосы. - Хава, дочь моя! - И, не расцепляя пальцев, закачалась из стороны в сторону.
        - Что такое? - подбежала к открытой калитке пожилая чеченка в платке.
        - Хава, - со стоном отозвалась плачущая, - изнасиловали гяуры… Да падет гнев Аллаха на головы неверных! - подняв руки вверх, закричала она.
        - Тише, - попыталась успокоить ее подбежавшая женщина. - Услышат. Здесь…
        - Посыпаю себе голову пеплом, - причитала мать девушки. - Ненавижу гяуров! Ненавижу! - отчаянно крикнула она.
        - Славно поработали! - отпив из фляжки, хмыкнул Кабан. - Правда, мне она чуть яичницу не сделала. А солдатика мы кстати прихватили, - подмигнул он остальным.
        - Получила она по полной программе, - усмехнулся русый здоровяк. - А со второй побаловались подольше. Взяли хорошо, а вот третью не вышло. На третью меня бы, наверное, и не хватило.
        - А меня бы еще на парочку вполне! - хохотнул Власов.
        - Славно у вас все получилось, - одобрил вошедший Сулейман. - Молодцы! А то, что русского солдатика прихватили, вообще здорово. Как догадались?
        - Зюзик надоумил, - кивнул на конопатого Кабан.
        - Седа добила его, - рассмеялся Сулейман. - Славно сработано, - повторил он и достал доллары. - По пятьсот каждому. И вечером у вас праздник. Оторветесь, как говорят в России.
        - А бабы будут? - спросил Власов.
        - Разумеется. - Сулейман вышел.
        - Конечно, если об этом узнают чеченцы, - пробормотал Басаев, - то…
        - Все только и говорят о том, - перебил его лысый араб, - что русские изнасиловали Седу Мусаеву, убили ее отца, который перед смертью сумел расправиться с одним из обидчиков. В село вошли рота десантников, милиция и бронетехника. Жители продолжают высказывать свое возмущение. Вполне можно спровоцировать столкновение.
        - Не надо, - возразил Басаев. - Это будет чересчур. Если, конечно, жители сами схватятся с солдатами или милицией, помочь нужно будет. А что со второй?
        - Дня через два придет к нам, - усмехнулся вошедший Сулейман, - и попросит пояс. Она опозорена и теперь сама пойдет на смерть. А Седу хоть сейчас посылай, - рассмеялся он.
        - Рано, - сказал Басаев. - Их надо будет к выборам подготовить.
        - Хава, - раскачиваясь из стороны в сторону, причитала пожилая чеченка, - что ты, дочь, надумала?
        - Гяуры убили моего дядю, - тихо отозвалась одетая в черное девушка, - отца и брата. Я считала, что зря они пошли в горы. Думала, русские несут нам хорошую жизнь, тепло, еду и работу. Теперь я поняла, что неверным собакам нет места в наших горах. И да покарает их Аллах! И да поможет мне Аллах отомстить за поруганную честь! - Она заплакала, но тут же вытерла слезы. - Я уйду сегодня, - тихо, как о твердо решенном сообщила она матери, - я отомщу русским собакам и окажусь в раю, где Аллах простит мне все мои грехи и грехи моих семерых родственников. Я не верила в это, а теперь поняла, почему женщины идут на смерть.
        - Доченька… - тяжело вздохнула мать.
        - Лично я отрезал бы головы этим русским псам! - злобно проговорил крепкий парень в джинсах. - Наших девушек…
        - Иди и режь, - недовольно прервал его плотный чеченец. - Гяуров в Ичкерии сейчас везде полно. А эти псы, - он презрительно кивнул вправо, - предали и своих собак, и нас предадут в любое время. Но без таких, как они, пока нельзя. Сам, наверное, чувствуешь, как к нам стали относиться жители городов, да и сел тоже. На выборы пойдут, работу получили, и многие в открытую проклинают и нас, и…
        - Так все равно неправильно делают, - перебил парень. - Зачем Учитель гипнотизирует…
        - Ты договоришься, что самому язык отрежут. А можешь и на суд шариата попасть. Там приговор один - забьют камнями. И те же женщины, за которых ты так переживаешь, камни в тебя бросать будут.
        - Убитый солдат разведроты ВВ ефрейтор Гладышев, - недовольно проговорил майор, - позавчера самовольно оставил пост и ушел с оружием. Как говорят его товарищи, хотел отомстить за своего двоюродного брата, убитого под Ножай-Юртом. Вот Гладышев и решил на манер чехов кровником стать. Солдат бывалый, в Чечне больше года…
        - Значит, вы исключаете, что Гладышев мог изнасиловать девушку? - перебил его подполковник военной прокуратуры.
        - Конечно.
        - А может, Гладышев таким образом и решил отомстить за своего двоюродного брата? - задал вопрос молодой мужчина в штатском.
        - Я знаю, что говорю! - вспылил майор.
        - И тем не менее, - вздохнул сотрудник ФСБ в штатском, - будем проводить расследование. Это уже не первый случай. Мало нам Буданова. Хотя многие считают, что полковника сделали козлом отпущения: видите, жители Чечни, как мы к вам относимся, несмотря на то что вы помогаете бандитам. Награжденного орденом Мужества за боевые действия в Чечне полковника посадили на десять лет. И вот что интересно - а судьи кто?
        - Перестаньте, капитан! - резко оборвал его следователь военной прокуратуры. - Что вы себе позволяете? Буданов совершил преступление и понес заслуженное наказание.
        - А в Москве, значит, просто чокнутые бабы рванут пояса шахидов, - усмехнулся сотрудник ФСБ.
        - Перестаньте, - снова остановил его следователь. - Здесь совершено преступление. Убит отец изнасилованной девушки.
        - А вы не заметили маленькую деталь, - перебил его контрразведчик. - Трое солдат убиты из автоматического оружия. Женщина изнасилована по крайней мере тремя, тогда как Гладышев…
        - Хватит, капитан, - поморщился следователь.
        - Я могу идти? - осведомился майор.
        - Идите, - отпустил его капитан ФСБ. Майор, козырнув, вышел. - Надо найти пострадавшую, - сказал фээсбэшник. - Иначе мы сделаем…
        - Ее уже опросили, - не дал договорить ему следователь. - И она, чтобы не быть объектом пересудов и кривотолков, уехала к родственникам.
        - А вы уверены, что не к ваххабитам? - спросил капитан.
        - Ну бросьте! - отмахнулся тот. - Вы не знаете местных нравов.
        - Найдите девушку, - включив переговорное устройство, приказал капитан.
        - Ее мать говорить с нами не желает, - отозвался голос. - Кинулась на нас с лопатой. Подошли соседи, настроены враждебно. Мы почли за лучшее уйти. Мать девушки проклинает нас.
        - И все-таки постарайся установить местонахождение девушки, - попросил его капитан.
        - Успокойся, - прислушиваясь, тихо проговорил боевик. - Сейчас за тобой придут, и ты…
        - Дайте мне взрывчатку, - прошептала Седа, - и тогда…
        - Успокойся. Сейчас тебе надо отдохнуть. Обидчики твои убиты.
        - Ненавижу русских, - прошептала Седа. - Я…
        - Пошли!.. - из кустов бесшумно вышел худощавый молодой чеченец с автоматом.

* * *
        - Гяуры проклятые! - процедил смуглый бородатый мужчина. - Ненавижу!.. И смою позор своего рода кровью неверных. Аллах акбар, - приглушенно проговорил он.
        Пожилая женщина, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо запричитала:
        - Да покарает вас Аллах!.. Пусть ваши матери сохнут от болезней!.. Да настигнет вас кинжал правоверного и прольет кровь…
        - Я не поддерживал ни своего брата, - процедил мужчина, - отца Хавы, ни племянников. Но сейчас я обнажаю кинжал. Джихат!
        - Я отомщу, - прошептала Хава.
        - Да поможет тебе Аллах! - Учитель огладил длинную бороду.
        - Ни та ни другая, - заявил Сулейман, - не должны увидеть людей Кабана. Представьте, что будет, если они их узнают… Все сделано удачно. Особенно с Седой. Жители села уверены, что это действительно дело рук гяуров. Некоторые призывают к мести. Родственники Хавы и ее отца собирают совет рода. Ну и, конечно…
        - Что у вас в Моздоке? - перебил его Басаев. - Все сделано? Русские собаки должны понять, что им нигде не будет спасения от воинов Аллаха. Не погиб в Ичкерии, так сдохнешь на больничной койке. Нет пощады врагам Аллаха и ваххабизма. Аллах акбар!
        - Аллах акбар! - отозвались остальные.
        - Взрывчатка доставлена, - сказал Сулейман. - Водитель прибыл. Автомобиль нашли и загрузили взрывчаткой. Все у нас получится. Все-таки взрывчатки около тонны в тротиловом эквиваленте, поэтому взрыв будет страшной силы.
        - Да поможет нам Аллах, - проговорил лысый араб.
        - Девушек, обесчещенных гяурами, - заявил Басаев, - используем во время выборов. Все надо хорошо подготовить и осуществить. Задерживать девушек здесь не следует, иначе гяуры могут вычислить их…
        - Все тщательно продумано, - осмелился прервать его Сулейман. - Отпускать их нельзя. Здесь их ненависть будет подогреваться нами. Тогда как там…
        - Возьми их под свой контроль, - распорядился Басаев и взглянул на стоявшего у входа рослого чеченца с зеленой ленточкой на лбу. - Что с деньгами?
        - Тамара два дня назад, - ответил тот, - вышла на связь и сообщила, что деньги у нее. Згуриди пытался уехать из Грузии с деньгами и убит ее людьми. Больше на связь она не выходила.
        - Направь к ней человека, - решил Басаев. - Пусть поторопится с деньгами. Горец ждет уже два дня, и его вполне могут засечь гяуры. Деньги нужно доставить сюда в течение трех дней.
        - Так будет. - Рослый вышел.
        - Неверные обесчестили дочь Мусаева! - громко кричал низкорослый бородатый чеченец. - Отец заступился за дочь, и они убили его. Мы всегда…
        - Милиция, - шепнул стоявший рядом с ним парень.
        К собравшимся около дома Мусаевых быстро шли вооруженные автоматами чеченские милиционеры.
        - Разойдитесь, люди! - остановившись, громко заговорил молодой капитан чеченской милиции. - Это явная провокация, солдат не мог насиловать дочь Мусаева, он был без сознания. Его самого захватили…
        - Но видели, как русские рвали одежду на Седе! - крикнул кто-то.
        - Кто видел? - Милиционер осмотрел собравшихся. - Пусть скажет мне! Кто видел? - повторил он. - Если это так, то пусть утверждающий это первым бросит в меня камень. Кто видел? - в третий раз спросил он.
        - Где этот мужчина? - наперебой начали спрашивать женщины.
        - Разойдитесь с миром, - выждав паузу, предложил милиционер. - Следствие установит виновника, и тот, кем бы он ни был, будет наказан. Кто из вас видел Седу?
        - Она ушла от позора, - тихо, не поднимая головы, проговорила мать девушки. - Она убьет себя. Она не будет жить опозоренной.
        Закрыв глаза, женщина начала молиться. Стоявшие перед калиткой трое милиционеров и пятеро солдат ВДВ переглянулись.
        - Больше ничего не скажет, - покачал головой один из милиционеров.
        - Объявили амнистию, - тихо говорил сидевший перед входом в пещеру молодой чеченец. - Если не участвовал в совершении взрывов и захвате заложников, а только воевал, наказывать не будут. Пойдем к людям, Захра, неужели ты хочешь…
        - Я должна отомстить за убитых неверными отца и мать, - отозвался тихий девичий голос.
        - Они погибли от случайного попадания снаряда, - горячо начал чеченец, - и не…
        - Уходи, Мурад! - заплакала девушка. - Уходи.
        - Пойдем к людям, - повторил он. - Зачем тебе погибать во славу того, кого нет? Аллах запрещает убийство мирных людей, стариков и детей. А ваххабиты меняют веру в Аллаха так, как надо им. Пойдем, Захра, я смогу вывести тебя.
        - Сюда идут! - испуганно воскликнула она. - Приходи ночью, и я отвечу тебе.
        Он, сжимая автомат, бесшумно скользнул влево.

* * *
        - Да осветит вашу душу Аллах всемогущий, - чуть нараспев произнес Учитель, вошедший к четырем сидевшим на ковриках молодым чеченкам в черных одеждах.
        Те, встав на колени, коснулись лбами каменистой поверхности пещеры.
        - Славен всемогущий Аллах, - одновременно проговорили они, - и верный последователь его, наш духовный отец Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб!
        - Аллах акбар, - провозгласил Учитель, - и слава Ваххабу. Отдадим жизнь за священную веру.
        - Да прольется кровь неверных, - в один голос отозвались женщины.
        - Готовы вы вписать свои имена в священную книгу Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба? - протяжно спросил Учитель.
        - Аллах акбар, - ответили женщины. - Да славен будет духовный отец Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб.
        - Так восславим всемогущего Аллаха и духовного отца Ваххаба кровью неверных. - Повернувшись, Учитель простер руки. - Следуйте за мной, сестры, и да прольется кровь неверных во славу Аллаха и духовного отца нашего Ваххаба.
        - Аллах акбар, - повторили женщины. - Прольется кровь неверных во славу Ваххаба.
        - Пойдемте, сестры! - Учитель поднялся.
        - Чего они хотят? - дрожавшим от испуга голосом спросил молоденький солдат в разорванном камуфляже и со следами побоев на лице.
        - Убивать будут, - равнодушно отозвался лежавший на каменистой поверхности с замотанными колючей проволокой руками окровавленный мужчина неопределенного возраста. - Скорей бы кончали, чехи поганые! - Он сплюнул кровавую слюну.
        - Я жить хочу! - тонко закричал солдат. - Я и не воевал еще! Я только приехал, а…
        - Хоть умри по-мужски! - Мужчина снова плюнул кровью. - Поэтому мы и не можем их кончить, что салажат сюда посылают. Солдат!.. - насмешливо протянул он, глядя на юношу.
        - Молчи, собака! - пнул его ногой в живот плотный боевик.
        - Я хочу жить! - всхлипнул парень. - Не убивайте меня! Я никого еще и не убил. Я сделаю все, что вы скажете! Не убивайте меня!
        - Заткнись, щенок! - промычал связанный. - Хоть умри-то по-мужски.
        - Я тебя буду убивать долго! - Присев рядом, боевик вытащил длинный нож. - Сначала отрежу тебе уши, потом вырву ноздри. Раздроблю пальцы на руках и ногах. Потеряешь сознание - подожду, торопиться мне некуда, - усмехнулся он.
        - Не думаю, что у тебя все это получится, - прохрипел связанный. - От боли я скорее всего сразу сдохну. Так что давай начинай, гнида!.. - Он попытался улыбнуться.
        - Гяур! - Боевик ударил его кулаком в окровавленное плечо.
        - Хватит, - входя, тихо проговорил Сулейман. - Уходите, - махнул он рукой.
        Плотный и еще двое боевиков вышли.
        - Черные женщины… - Повернув голову, связанный увидел вошедших чеченок в черных одеждах. - Я думал, вас всех вместе с Хаттабом к вашему Аллаху отправили. А выходит, живете еще, сучки! - Он плюнул кровью в их сторону.
        - Я жить хочу!.. - Волоча замотанную в колене левую ногу, парень попытался отползти от вошедших женщин. - Я жить хочу! Мама заплатит, сколько вы захотите!
        - Ты хоть мать-то не тронь, - простонал связанный. - Были бы у тебя родители из новых русских, ты бы сейчас в кабаке с телками сидел… - Он скривил разбитые губы.
        Учитель, протянув руку, указал на связанного.
        - Убейте кафира! И во славу Аллаха будет его смерть ужасной.
        Женщины неуловимо быстрыми движениями выхватили искривленные острые ножи.
        - Сколько бы мы с вами детишек наделали, - попытался проговорить тот. - Запомни, парень, - повернулся он к скулившему солдату. - Прапорщик Михайлов в гробу видал все эти дела…
        Одна из женщин, шагнув, наотмашь полоснула его ножом по лбу. Из раны обильно потекла кровь. Две другие, подскочив, присели. Солдатик, зажимая себе рот, широко раскрытыми глазами смотрел на распарывающих штаны прапорщика женщин. Короткий взмах изогнутого лезвия, и прапорщик, не успев вскрикнуть, потерял сознание. Две другие женщины одновременно отрезали уши прапорщика.
        - Кафир должен улыбаться, - усмехнулся Учитель, - чтобы госпожа, посмотрев на раба, осталась довольна.
        Одна из женщин вспорола щеки прапорщика.
        - Пусть кафир очнется, - негромко проговорил Учитель.
        Рослый мужчина в черном, шагнув вперед, вылил на прапорщика ведро воды. Тот застонал. Женщины стали отрезать ему пальцы на руках и ногах.
        - Мама!!! - закричал солдатик.
        - Хочешь жить? - спросил его Сулейман. - Вспори ему живот, - выхватив кинжал, он сунул рукоять парню, - и будешь жить. Иначе с тобой поступят так же. Докажи, что ты не убивал наших женщин и детей. Соверши угодное Аллаху дело.
        Солдат, всхлипнув, не отрываясь смотрел на отрезанные пальцы прапорщика.
        - Чего ждешь? - громко спросил Сулейман. - Значит, ты врал! - Он вырвал кинжал из руки солдата.
        - Я убью его! - заверещал тот. - Я сделаю это! Дай нож! - Он протянул дрожащую руку.
        Сулейман вложил в его пальцы нож и сжал их в кулак. Парень, не сводя испуганного взгляда с прапорщика, поднялся и, прихрамывая, двинулся к нему. Подойдя, глотнул воздух и, покосившись на чеченок с окровавленными ножами, заорав, падая на колени, воткнул кинжал в бок прапорщика. И, продолжая кричать, начал наносить беспорядочные удары. Мужчина с кинокамерой снимал солдата.
        - Плюньте в кровь неверного, - негромко проговорил Учитель. - И запомните: чем больше прольется крови этих собак, убивших ваших родственников, тем чище будут ваши души, и простятся Аллахом все земные грехи семи ваших родственников, тех, на кого вы укажете. Омойте кровь с рук в чистой воде и запомните крики ужаса другого, который, чтобы спасти свою жизнь, убил единоверца. Готовьтесь к своему джихаду! И пусть прольется кровь неверных собак. Аллах акбар! Да победят в войне с неверными воины Ваххаба!
        От сильного удара в подбородок молодой чеченец упал.
        - Продал душу шайтану! - пнул его ногой плотный ваххабит. - Кто купил тебя, собака?
        - Я просто хочу, - простонал тот, - спасти Марьям. Мы любим друг друга, а вы делаете из нее…
        - Собака! - снова пнул его плотный. - Будь проклят твой род! - Он плюнул в лицо парня. - Ты попадешь в ад, и все твои…
        - Развяжи меня! - Парень попытался разорвать стягивающие его руки веревки. - И тогда я вырву тебе горло, пес! Мой отец…
        - Хватит, - остановил его подошедший Сулейман. - Значит, ты говоришь, что вы с Марьям любите друг друга. Позовите сюда Муратову.
        - Она здесь, - отозвался мужской голос.
        - Марьям, - посмотрел на девушку Сулейман, - неужели ты тоже предала дело, ради которого погиб твой отец? Ты же сама говорила, что готова предстать перед Аллахом в раю, заслужив эту милость множеством убитых тобой неверных.
        - Я не знаю, о чем он говорит, - дрожащим голосом отозвалась она. - Я хочу отомстить за убитого русскими собаками отца и готова предстать перед Аллахом…
        - Опомнись! - остановил ее голос Мурада. - Ты…
        - Убей предателя, - Сулейман вложил в руку девушки рукоятку ножа, - и Аллах простит тебя. Тогда ты сможешь отомстить неверным. Убей предателя!
        - Марьям, - застонал парень, - ты…
        Девушка ткнула ножом. Острие попало в шею. Она ударила еще раз и еще. Парень с разрезанным горлом, обливаясь кровью, катался по земле. Марьям, что-то крикнув, стала колоть его ножом. Он затих. Она, вся в крови, продолжая бессвязно бормотать, наносила удары. Сулейман вытащил пистолет и, сняв с предохранителя, поднес ствол к ее затылку и нажал на курок.
        - Сожгите их, - сунув пистолет в кобуру, буркнул он.
        - Госпиталь полностью уничтожен, - довольно улыбаясь, доложил невысокий чеченец. - Взрыв был такой силы, что рядом, в общежитии фабрики выбиты стекла, и…
        - Пусть знают неверные собаки, - криво улыбнулся лысый араб, - что если их не убили в Ичкерии, то и госпиталь станет им братской могилой.
        - Неверные снова будут кричать на весь мир о нашей жестокости, - рассмеялся Басаев. - Но воины зеленого знамени Аллаха и духовного отца Ваххаба достанут их везде. Неверные так и не поняли, что мы еще живы и будем наносить удары где захотим. Они быстро забывают, что мы готовы на все ради победы. И даже смерть лучших из нас наносит им большой урон. Сейчас начнутся чистки среди своих. Неужели они не понимают, что если машина с тонной взрывчатки едет, то не важно, где ее остановят? Взрыв будет страшный, и обязательно погибнет много народа. Мы еще поступаем благородно - шахид взорвал госпиталь, а не дом с мирными жителями. - Басаев посмотрел на араба. - Связались с Тамарой?
        Тбилиси
        - И как они себе это представляют? - недовольно спросила Тамара. - Я положу деньги в корзину и пойду через границу? А если задержат, скажу, что собираю ягоды или грибы? - Она сердито сверкнула глазами. - Згуриди мы вынуждены были убить, и значит, сейчас подхода к границе у нас нет. Завтра приедет Осетин, пусть он и думает, как в течение трех дней переправить деньги в Ичкерию.
        - А деньги им сейчас очень нужны, - сказал Гиви. - На операцию в Моздоке они потратили немало.
        - Но осетины будут теперь мстить, ведь там многие погибли…
        - Басаев со своими соратниками вне закона, а ты говоришь о какой-то мести.
        - На Шамиля в Чечне и Дагестане немало людей кинжалы точат, - рассмеялся пивший пиво Казбек, - и на его головорезов тоже. Я вот, например, никак не пойму: как можно сейчас скрываться в лесах и горах? В космосе, говорят, такие спутники есть, что запросто можно ребенка увидеть, а тут отряд не заметить. Получается, что или нужна кому-то в правительстве эта война, или все это байки про спутники. Хотя ведь Дудаева шарахнули.
        - А тебе-то что? - усмехнулся Гиви. - Что бы ты сейчас делал, если б не Басаев со своими ваххабитами? Где бы еще денег заработал? Правда, сейчас, конечно, пора подумывать и об отходе от дел ваххабитских, потому что с каждым днем все опаснее становится.
        - Только при Осетине не говори так, - предупредила Тамара. - Рашид с удовольствием принимает участие в войне.
        - Он авантюрист, - отмахнулся Гиви, - и только и умеет, что воевать. Если б не война, то он был бы просто бандитом. А кстати, зачем он поехал в Турцию?
        - Ты его спроси, - усмехнулся Казбек. - Если не пристрелит, то ударит точно.
        - Меня ударит? - насмешливо переспросил грузин.
        - Хватит вам, - вмешалась Тамара. - Сейчас надо думать, как деньги отправить в Чечню. А может, к нам кто-то приедет оттуда.
        - Ты думаешь, здесь нет палачей Басаева? - спросил Гиви. - Забыла?..
        - Вот и не хочу, чтобы они наведались ко мне! - отрезала Тамара.
        - Так, может, пора уходить? - посмотрел на нее Казбек. - Продадим те драгоценности, которые взяли у Згуриди, и ищи ветра в поле.
        - Дурак ты! - заявила она. - Уходить надо так, чтобы никто не подумал, что мы отошли от дел. Но это не главное - сейчас еще рано. Осетин приезжает не просто так. Он наверняка придумал какую-то операцию. А значит, будет нужна наша помощь. Например, встретить исполнителей здесь и помочь им переправиться в Россию. На этом можно неплохо заработать. А уж потом и уходить.
        - Тогда мы согласны. - Гиви взглянул на Казбека.
        Тот, открывая банку пива, молча кивнул.
        - Значит, говорите, его нет уже три дня? - спросил высокий мускулистый молодой мужчина в темных очках.
        - Не видели, - ответил полный грузин в соломенной шляпе. - Обычно Отар сам заходит. Мужчина без женщины постоянно в чем-то нуждается, то соль забудет, то сахар. Да и поговорить Отар любит… Нет, не было его.
        - Благодарю, - сказал высокий, - и до свидания.
        - До свидания, генацвале.
        - Неужели он ушел? - подходя к машине, вздохнул высокий. Открыв дверцу, сел. - Нет его, - ответил он на вопросительный взгляд сидевшего за рулем крепкого мужчины. - Уже по крайней мере три дня соседи не видели. Скорее всего он укатил, гнида.
        - Вряд ли, - возразил водитель. - Может, он у Царицы?
        - Давай к ней, - решил высокий.
        - Что? - спросила в сотовый Тамара. - Прилетел? Понятно. Спасибо! - Улыбнувшись, она отключила телефон. - Осетин приехал. Его встретил Турок. Скорее всего он поехал к Отару. Значит, сейчас должен появиться и здесь.
        - Когда он прилетел? - спросил Гиви.
        - А вот и Осетин, - сказал стоявший у окна Казбек. - С ним Паша.
        - Ударение на последней букве, - улыбнулась Тамара.
        - Я так и сказал, - обиделся Казбек.
        - Сейчас узнает о Згуриди, - усмехнулся Гиви, - и…
        - Скорее всего он опасался, - перебила его Тамара, - что Отар уйдет с деньгами. Поэтому и поехал к нему.
        Послышались шаги.
        - Турок, - усмехнулась Тамара. - Осетин ходит как кошка.
        Дверь открылась, первым вошел водитель. Появившийся за ним мускулистый внимательно всех осмотрел.
        - Деньги у нас, - сказала Тамара. - Отар хотел с ними…
        - Я так и думал, - кивнул тот. - Тебе никто не звонил?
        - Ты бы хоть поздоровался, Рашид, - улыбнулся Гиви.
        - Здравствуй! - улыбнулся в ответ Осетин.
        - А кто мне должен был звонить? - спросила Тамара.
        - Один человек, - повернулся к ней Рашид. - Значит, еще нет? Ну ничего, позвонит.
        - На сотовый или по телефону?
        - По телефону. - Рашид кивнул на аппарат.
        Ярославль
        - Добрый день, - подойдя к троим мужчинам, стоявшим у «шестерки», поздоровался пожилой человек в спортивном костюме.
        - Здрасьте, - провожая взглядами взлетевший самолет, хором отозвались те.
        Самолет сделал круг и пошел на посадку.
        - Курсант? - спросил невысокий лысый мужчина.
        - Первый вылет, - улыбаясь, кивнул пожилой. - А вы, видимо, сюда? - Все трое кивнули. - Сейчас нужно получить разрешение в соответствующих органах. Иначе…
        - Нас Семен Борисович прислал, - ответил лысый. - Он сказал, что с вами все обговорено и вы дали разрешение.
        - Ваша? - кивнул на машину пожилой.
        - Моя, - улыбнулся мужчина среднего роста. - Вячеслав, - протянув руку, представился он.
        - Руслан, - тоже назвался лысый.
        - Ян, - глядя на садящийся самолет, буркнул коренастый блондин.
        - Игорь Петрович, - поочередно пожимая им руки, представился пожилой. - Ну что ж, загоняй свою машину к нам, и поговорим.
        - Садитесь, - пригласил его Вячеслав.
        - Врачи рекомендуют больше на своих двоих, - засмеялся Игорь Петрович. - Пошаливать начало, - он погладил грудь слева, - а помирать вроде как рановато. Еще только шестьдесят два.
        - А выглядите моложе, - сказал Руслан.
        - Я не женщина, чтоб мне возраст скрывать, - усмехнулся Игорь Петрович. - А ты по национальности кто? - спросил он Яна.
        - Поляк, но родился в России.
        - А ты? - Игорь Петрович взглянул на Руслана.
        - Русский, - ответил тот, - просто предки так назвали.
        - Вроде и не мальчишка, - осуждающе заметил Игорь Петрович, - а говоришь - предки. Родителей чтить надо.
        - Я украинец, - проговорил Вячеслав, - но живу в России уже давно.
        - А зачем вам это-то надо? - Игорь Петрович выразительно взглянул на небо.
        - Да мы из Саратовской области, - ответил Руслан, - свое дело организовали и думаем самолет купить.
        - Ну, если Семен вас прислал, - кивнул Игорь Петрович, - то знает, что вы за люди. Выходит, в Саратовской области нет таких аэродромов? - засмеялся он.
        - Может, и есть, - отозвался Вячеслав. - Мы только недавно это решили, и отец посоветовал обратиться к Туркину.
        - Да, Семен мне говорил… Вот что, - решил Игорь Петрович, - если уж вы надумали, а я, значит, согласие свое дал, поехали сразу на учебный. - Он посмотрел на часы. - Я сейчас скажу Витьке, что на учебный поехал, он туда позвонит и предупредит.
        - А здесь у вас что? - спросил Руслан.
        - Здесь те, кто на законном основании на летчика учится, новые русские. Мало им иномарок разных, желают собственный самолет иметь. Только где летать будут? Ну, это не мое дело. Я научу, чему положено, а там пусть сами думают.
        - Месяца в полтора уложимся? - спросил Руслан.
        - Уж больно ты нетерпелив, - хмыкнул Игорь Петрович.
        - Понимаете, - вздохнул Ян, - у нас в сентябре обработка полей. Если делать это наземным способом, то понадобится уйма времени, можно не успеть. Погода-то вон какая… А в солнечный день все сделать успеем. Мы и заплатим…
        - Потом все решим, - отмахнулся Игорь Петрович. - А пока поедем на мой аэродром, - подмигнул он и рассмеялся. - Сначала я эту самую демократию в штыки встретил, - признался он. - А потом зажил, как барин. Сейчас даже учебный центр подготовки пилотов имею. Правда, если честно, все это, можно сказать, незаконно. Просто надо вовремя класть в карман начальству, и все. И себе прилично остается, и они не жалуются. Но ежели, конечно, это дело раскроется, то взгреют меня так, что мало не покажется. И все те, кому деньги давал, руками разведут. Однако вот уже почти три года Бог милует. Ладно, поехали…
        - Сейчас расшибется, - развел руки в стороны мужчина с рыжеватой бородкой. - Точно расшибется!..

«У-2», коснувшись шасси полосы, подпрыгнул, но в следующий миг уверенно помчался по земле.
        - Сел, - облегченно проговорил один из восьми мужчин наблюдавших за посадкой самолета.
        - Я ему точно голову расшибу! - поигрывая резиновой дубинкой, выдохнул атлет с короткой стрижкой.
        - Отбой, - махнул рукой коренастый мужчина в летном шлеме.
        Пожарная машина, следующая за катившимся по посадочной полосе самолетом, и
«скорая», притормозив, начали разворачиваться.
        - Ни слова этому умнику, - процедил мужчина, снял шлем и выматерился.
        - Чтоб эфир не засорять, - усмехнулся атлет, - всегда так делает. У Палыча связь со всеми службами, - пояснил он смотревшим на него четверым. - И когда матерится, шлем снимает.
        - Ну и связь! - усмехнулся невысокий толстяк. - Надо будет купить им что-то настоящее, - кивнул он стоявшему справа крепкому смуглолицему мужчине.
        Из кабины вылез пилот. Стянув шлем, упал на колени и, перекрестившись, коснулся лбом бетона посадочной полосы.
        - Никогда не верил в Бога, - проговорил он, - а тут, когда подбросило, заорал: Господи, помоги! И все-таки сел… - Он снова перекрестился.
        - Ты чуть было машину не угробил! - Подойдя, Палыч коснулся крыла. - С тобой-то, если бы что-то, хрен с ним, а машину жаль. В общем, так, тебе еще с инструктором летать да летать.
        - Да побыстрее хотелось бы, - вздохнул вставший с колен пилот.
        - Быстро только кошки рожают! - отрезал Палыч и натянул шлем. - Что? - спросил он.
        - Едет Ромов, с ним трое. Прислал Туркин, - сообщил голос в наушниках.
        - Ясно, - недовольно отозвался Палыч, - встретим. Видать, снова сынки денежных мешков. Ведь скоро нас всех посадят, - вздохнул он. - Наскоро нами обученный влупится во что-нибудь и угробит пассажиров или еще что натворит… Начнут копать и выйдут на нас. Но деньги идут, и пока вроде все нормально. Да и сверху тоже говорят, что все будет хорошо. Дай-то Бог… А вообще-то уходить надо, и в то же время как вспомню, что лишусь денег, которые сейчас получаю, и думаю: уж лучше в тюрьме года два отсидеть. С адвокатом говорил, - усмехнулся он. - Уверяет, что если и посадят, что маловероятно, то дадут не более двух лет. Правда, и в тюрьму не хочется. Ладно, посмотрим, что там за летуны приехали…
        - Жить будете здесь. - Игорь Петрович кивнул на трехместные финские домики. - У вас как раз комплект, - улыбнулся он. - Насчет того, чтоб побыстрее, обещать не могу, но поговорю с Лобыновым. Петр Павлович классный летчик. Годы, правда, уже не те. Но учит летать, и никто не обижался. Правда, мужики, стоить это будет…
        - Конечно, - спокойно перебил его Руслан, - нам все подробно объяснил Семен Борисович, так что не волнуйтесь. Деньги у нас есть. Мы решили заняться крестьянством. Земля и накормит, и даст возможность нормально жить. А с самолетом это будет гораздо проще.
        - Значит, послезавтра начинаете, - сказал Игорь Петрович.
        - Почему не завтра? - удивился Ян.
        - Надо медкомиссию пройти, это обязательно.
        - Но мы уже все прошли… - Ян достал кипу бумаг.
        - У нас своя комиссия, - покачал головой Ромов. - А вот и Петр Павлович Лобынов! - Улыбаясь, он кивнул на подходившего Палыча.
        - Привет! - хмуро бросил тот.
        - Знакомься, - проговорил Петрович. - Это…
        - Слушай, Ромов, - прервал его Лобынов. - Я уже все знаю. Связался с Туркиным, и он мне все подробно объяснил. Значит, желаете пройти ускоренную подготовку? - Он поочередно оглядел троих.
        Те дружно кивнули.
        - А вот ты мне не нравишься. - Лобынов остановил взгляд на Яне. - Глаза звериные. Да и вы не сахар, - кивнул он Вячеславу и Руслану. Все трое засмеялись. - Но мне не детей с вами крестить. Завтра медкомиссия, а потом будем смотреть. Погоняю я вас, ребятишки, от души. И ты сразу похудеешь. - Он остановил взгляд на Вячеславе.
        - Да уж каких только диет не пробовал, - не обиделся тот. - Но думаю, это не помешает.
        - Ладно, - буркнул Лобынов. - После комиссии поговорим. - Он, не прощаясь повернулся и ушел.
        - Жесткий мужик, - оценил Ян.
        - Это точно, - кивнул Ромов. - Но мастер высшего пилотажа.
        Воронеж
        - Господи! - ахнула, открыв дверь, Надежда Павловна. - Сынок! Ты…
        - Все нормально, мама… - Стоявший перед ней пьяный Павел попытался войти, но, пошатнувшись, ударился плечом о косяк.
        - Пашенька, - мать подхватила его, - да что же это! - Она помогла ему войти.
        Сын сел на полку для обуви.
        - Кончился я, мама, - опустив голову, пробормотал он. - Я ведь только выделывался, когда говорил, что и без самолета проживу. Нет, заболел я небом…
        - Так не пей! - воскликнула Надежда Павловна. - И все будет хорошо, допустят тебя к полетам.
        - А не пить не могу. Понимаешь, люблю я Тоньку… и детей своих люблю. Не могу я без них. Не могу, и все.
        - Вот и не пей! - сердито повторила мать. - Если б не пил, то жил бы да радовался.
        - А из-за чего я пить-то начал?.. - Сын вздохнул. - Ты ж не знаешь, а говоришь. Тоня с другим встречается… - Он всхлипнул. - А я… не могу ничего. Понимаешь, мама, ничего не могу. Драться и то не умею. Ведь ты меня музыке учила, а папа, - он стал вытирать слезы, - во всем тебя слушался. Он хотел меня в секцию бокса отвести, а ты не дала… Мне говорят - твоя Тонька шлюха, а я стою и глазами хлопаю. И пить я начал только от бессилия. Жена - шлюха, все об этом знают, знаю и я, но ей даже сказать про это боюсь. Боюсь летать, боюсь, что ты меня выгонишь, боюсь, что останусь без денег, что с моим сыном и дочерью что-то случится. Всего боюсь…
        Надежда Павловна, не зная, что сказать, вздохнула.
        - Выпью, и все куда-то отступает, - продолжал сын. - Знаешь, я специально перед медицинской комиссией пиво пил… Однажды был рейс в Москву. И я понял, что, если не отдам управление, врежусь куда-нибудь. Перепугался страшно. Не того, что случится, а того, что с тобой и детьми будет. Что делать, не знаю.
        Мать обняла его. Он, прижавшись к ее груди, громко заплакал.
        - Перестань! - Она погладила его по волосам. - Успокойся, Перестань выпивать и вернись в…
        - Мама! Куда я вернусь?! - Оттолкнув мать, Павел попытался встать, но не смог. - Вернись… Куда? К кому? К этой мегере?! А ты знаешь, что она делала все, чтобы отвадить от меня детей? Света мне как-то раз рассказывала, что какой-то дядя Антон катал их на каруселях в парке, кормил мороженым… - Он сжал виски и закачался из стороны в сторону. И тут же согнулся, его вырвало.
        - Господи, - прошептала Надежда Павловна, - зря я назвала его в честь своего отца, он был такой же слабый человек. Успокойся же! - громче проговорила она.
        - Это было каждый раз, - промычал Павел, - когда я возвращался из рейса. Смотрю, игрушки появляются у детей дорогие. А я… - Его снова затошнило.
        - Выпей молока, - тихо посоветовала мать, - кислого. Так всегда делал твой дед. Он тоже был…
        - Я где-то читал, - пробормотал Павел, - что нельзя называть своих детей в честь родителей, если не уважаешь их.
        - Так захотел твой отец, - вздохнула мать. - Он очень уважал твоего деда и…
        - Дай мне выпить, - попросил сын. - В холодильнике есть водка. Дай…
        - Нет. Ты больше не пьешь. Я не позволю тебе. Через неделю кончается твой липовый бюллетень, и ты полетишь. Я сегодня разговаривала с…
        - Ты тоже считаешь меня ни на что не способным. А я могу! - крикнул он. - Я все могу! И вы удивитесь…
        - Пашенька!.. - Мать снова обняла его. - Ложись спать. Хочешь, я тебе ванну налью? Помнишь, ты любил с солью. Сейчас в ванну и спать, а утром поговорим.
        - Да вроде полегче стало. Вообще-то правильно, налей мне ванну. Сначала в горячей воде, а потом холодный душ. Здорово помогает, говорят. И пива купи, мам, - жалобно попросил он. - Я больше не буду…
        - Проснешься, тогда и пива выпьешь. - Она поцеловала его в щеку.
        - Хорошо, - согласился сын.
        - А когда папа придет? - спросила девочка лет пяти наливавшую молоко в два стакана Тоню.
        - Он улетел, - отозвалась та. - И будет долго там работать. Вы хотите пойти в цирк? Там будут клоуны, медведи на велосипедах…
        - Хотим, - кивнула девочка. - Когда пойдем?
        - За нами дядя Антон скоро заедет, - улыбнулась Тоня.
        - Хочу в цирк! - обрадовался трехлетний малыш.

* * *
        - Не пойму я тебя, Выключатель, - сказал черноволосый крепыш. - На кой тебе все это нужно? Баб столько вокруг, а ты прилип к этой и никак не отлепишься. У нее же два грызуна. Ладно там, пару раз переспал и все такое. А ты…
        - Тебя это не касается! - отрезал Антон.
        - Меня-то не касается, а вот прикатит…
        - Слушай сюда, Мамалюк, и запоминай: я знаю, что делаю. Усек?
        - Лады, - согласился тот, - гуляй.
        - Тетя Аня, - молодая женщина вошла в комнату, - вы снова ничего не ели? Надо хоть немного…
        - Писем не было? - чуть слышно спросила лежавшая на кровати бледная худая женщина.
        - Нет. Если бы что-то было, я бы сразу принесла. Пора укол делать. - Она достала шприц.
        - Господи, - вздохнула больная, - хоть бы не умереть до него. Господи!.. - Она с трудом вынула из-под легкого одеяла худую руку и перекрестилась.
        Молодая вздохнула и достала из сумки две ампулы.
        Ирак
        - Слышал? - тихо спросил лежавший рядом с Валерием в воронке Иван. - Штатники нашли закопанные в песке самолеты. Несколько «МИГов» и «Су». Видно, иракцы надеялись воспользоваться ими. А генералы предали Хусейна. Местные жители, которые нашли самолеты, все их разобрали. - Он рассмеялся.
        - Тсс! - прошептал лежавший справа от него иракец.
        Иван услышал приближавшийся шум моторов.

«Машины, - подумал он, - и парочка танков». Покосился на Валерия и начал отползать назад.
        Тот понимающе кивнул и посмотрел на прижавшихся ко дну воронки троих иракских партизан.
        - Я к полковнику, - по-арабски прошептал он ближнему.
        Тот молча кивнул. Валерий выбрался из воронки и присоединился к Ивану.
        - У двух камней полковник, - прошептал он, - и двое партизан, его охрана. Делаем их и полковника. И сразу из гранатомета по танкам. Бой завяжется, мы успеем уйти.
        - А деньги при нем? - шепотом спросил Валерий.
        - Он с чемоданчиком не расстается, - усмехнулся Иван.
        - Здесь будем сутки, - строго проговорил полковник иракской армии. - Завтра ночью нанесем удар по мосту и палаточному городку англичан. Что сказал связной? - спросил он невысокого иракца в гражданской одежде.
        - Старшие дочери президента в Иордании, - тихо ответил тот. - И туда же приехала его вторая жена с младшей дочерью. Король Иордании заявил, что делает это из соображений гуманности. «Аль-Каида» угрожала США, что, если хоть с одним из пленных талибов что-то случится, по Штатам будет нанесен удар. В Израиле выпустили из тюрем несколько сотен палестинцев. Правда, тех, кто принимал участие в преступлениях против израильтян или в террористических актах, не освободили. Палестинские группировки угрожают прервать мирный процесс, если все палестинцы…
        - Я спросил про Ирак, - недовольно перебил его полковник.
        - Сыновья президента похоронены под Тикритом. Правда, только через тринадцать дней, но все-таки в Ираке. Население все чаще и громче выражает свое недовольство освободителями, по-прежнему бесчинствуют мародеры и другие преступники. В армию, которую создают изменники, вступают и наши люди. Сопротивление американцам оказывается везде, но более всего в «Золотом треугольнике». Правда, и среди бойцов сопротивления имеются потери. И тем не менее…
        - Достаточно, - сухо оборвал его полковник. Посмотрел на часы. - Надо отдыхать. Караулы меняются через полтора часа. И быть особенно внимательными.
        Поднявшись, он быстро пошел к двум невысоким камням. Слева от одного из валунов шевельнулась тень.
        Иван, зажав рот сидевшему со скрещенными ногами партизану, полоснул его ножом по горлу и мягко опустил вздрогнувшее тело на камни. Беззвучно скользнул в узкую расщелину между камнями.
        Валерий резким движением скрутил шею мужчине с ручным пулеметом. Опустив мертвое тело, вытащил нож и мягко прыгнул вперед. Упав на покрытую обломками камней землю, согнутыми ногами уперся в каменную плиту. На фоне неба смутно вырисовывался силуэт идущего с дипломатом человека. Как только тот поравнялся с ним, Валерий, оттолкнувшись, прыгнул и всадил нож в горло полковника. И тут же метрах в пяти от него раздался выстрел гранатомета. На дороге у медленно ехавшей бронемашины раздался взрыв. Оттуда сразу затрещали выстрелы. Раздались пулеметные очереди из танков и бронемашин. Им ответили огнем иракские партизаны.
        - Отлично все сделано, - проговорил Иван, упавший в еще дымящуюся после разрыва снаряда воронку. - Ты умеешь работать! - Он одобрительно посмотрел на лежавшего рядом Валерия.
        Тот, приподнявшись, двинул тело вперед, добрался до края воронки и всмотрелся в небольшой горный массив.
        - Уходим туда, - сказал он, - пока янки не вызвали подкрепление. Сейчас «вертушки» пожалуют или авиацией ударят. Янки воевать умеют на расстоянии или с воздуха. Двинулись!..
        - А не рано? - Иван взял дипломат. - Может…
        - Самое то, - выбираясь, отозвался Валерий. - Иракцы держат штатников у дороги. Ведь приказа об отходе не было. Пока разберутся, что и как, мы уйдем. Янки вперед не пойдут. Колонна небольшая, и поэтому успеем.
        - Верно, - согласился Иван.
        - И еще… Если попадем на янки, не стреляй. Говори, что приехали помочь им найти Хусейна, слышали, что за него пятьдесят миллионов долларов обещали. С иракцами разберемся, у нас бумаги есть, что мы вроде как помогаем им. Штатники ничего не поймут, для них это просто знаки…
        - Не думаю, что ЦРУ не известно об этих знаках, - усмехнулся Иван. - Так что лучше сразу их уничтожить. Все?
        - Теперь все, - кивнул Валерий.
        - А я вот что думаю, - пробормотал Иван, - уходить надо хоть от штатников, хоть от иракцев. У нас бабки, - он тряхнул чемоданчик, - и отдавать я их не намерен, лучше уж сдохну. А то получается, что я зря в Афгане против америкашек дрался, еле ноги унес. Лучше взорву себя вместе с ним… - Он кивнул на чемоданчик.
        - Двинулись, - сказал Валерий.
        - Полковник убит! - упав рядом со стрелявшим из ручного пулемета в сторону дороги, прокричал иракец.
        - Отступаем! - крикнул пулеметчик.
        - Да, - кивнул американский капитан-десантник, - квадрат четыре. Нельзя упустить их.
        - Сейчас обработаем, - раздался голос в переговорном устройстве. - Отзови оттуда своих парней. Мы их обработаем по полной программе.
        - Сэр, - заглянул в бронеавтомобиль сержант, - они отходят.
        - Видишь, - бросил бежавший между невысокими холмами Валерий, - а если бы мы были там?
        - Хана пришла бы, - отозвался следующий за ним Иван.
        Сзади раздавались частые разрывы.
        - Ракетами шпарят! - крикнул Иван. - Никто оттуда не уйдет.
        - Если кто-то не успел в пещеры нырнуть, - возразил Валерий. - Там запросто пересидят. Но выйти не смогут, завалит к чертовой матери!..
        - Я же говорил, никто не уйдет, - усмехнулся Иван.
        Они стали быстро подниматься наверх. Взобравшись на выступ, Валерий поднял камень и бросил его вниз. И сразу начался небольшой обвал.
        - Зачем? - спросил Иван.
        - Янки будут прочесывать все вокруг, - ответил Валерий. - И найдут наши следы, тогда нам не уйти. Если ничего не найдут, то сможем отсидеться пару дней.
        - Хорошая мысль, - кивнул Иван. Присев, он положил автомат справа, а чемоданчик перед собой и открыл его.
        - Пойдем дальше, - сказал Валерий, - здесь заметят.
        Иван, отшвырнув чемоданчик, витиевато выругался.
        Валерий поднял маленький сверток с долларами и пересчитал.
        - Двадцать пять баксов, - улыбнулся он.
        - Я всю эту иракскую братию в гробу видел! - продолжал бушевать Иван. - Куда же он, паскуда…
        - Уходим!.. - остановил его Валерий. - Сейчас штатники появятся. У них есть проводники из местных, поэтому сюда наверняка заглянут.
        - Да тут и собирать нечего, - ухмыльнулся чернокожий сержант США. - Куски валяются, руки-ноги…
        - Прочесать все как следует, - строго приказал голос в переговорном устройстве.
        - Есть, сэр! - кивнул сержант. - Скажи, чтобы вел, - отключив переговорное устройство, обратился он к невысокому смуглому мужчине в форме армии США без знаков различия.
        - Веди группу, - кивнул тот тощему иракцу в грязной белой одежде, - куда ты хотел.
        - Гарри повезло, - кивнул на шестерых десантников рослый рядовой. - Кого-то ведут…
        - Может, наконец Хусейна поймали, - проворчал коренастый десантник. - Порядком надоели эти места. А эти хусейновцы продолжают атаковать. Партизаны!.. Кончится тем же, что и во Вьетнаме. Америка насытится цинковыми гробами, и начнутся демонстрации.
        - Отставить разговоры! - раздался строгий окрик.
        - В Афганистане нашим тоже достается, - негромко проговорил смуглый солдат. - Там талибы вовсю партизанят. А еще в Африку наших миротворцев посылают…
        - Прекратить! - зло крикнул командир.
        - Сюда, говорят, украинцев присылают, - сообщил чернокожий. - Давно пора менять нас. Мы свое дело сделали, а теперь пусть и другие…
        Метрах в двадцати от них раздался громкий крик и бухнул взрыв гранаты. Все мгновенно попадали. Отдаляясь, застучали выстрелы. Длинной очередью ударил ручной пулемет.
        - Кто-то еще воюет, - негромко проговорил сидевший в невысокой узкой пещере Валерий.
        - Добивают… скорее всего, - играя желваками, отозвался Иван и снова вспомнил родню иракского полковника.
        - Да успокойся ты, - улыбнулся Валерий. - Главное - ушли. Конечно, лучше было бы с деньгами, но что поделаешь. Видимо, он их кому-то отдал. Давай решать, куда нам лучше топать.
        Он вытащил карту и разложил перед собой. Иван придвинулся к нему.
        - А ты дипломат не взял? - вспомнил Валерий.
        - Лучше не напоминай о нем, - прорычал Иван.
        - Уходим! - Валерий бросился к выходу.
        - Точно, - проговорил негр. - Здесь наверху следы. Мы дипломат нашли. Видно было - его только что бросили. Поднялись наверх, а здесь следы. Готовы? - тихо спросил он.
        - Сунь бумаги в щель. - Достав небольшой листок с изображением Саддама Хусейна, Валерий лезвием ножа стал запихивать листок в щель в каменном своде пещеры. Иван делал то же. - Замажь чем-нибудь, - затирая щель пылью, посоветовал Валерий.
        - Сейчас закинут гранату, - косясь на падающее из узкого лаза в пещеру пятно света, пробормотал Иван.
        - Дельная мысль, - кивнул Валерий.
        Коренастый десантник бросил в пещеру гранату и, отпрянув влево, упал. Почти тут же внутри грохнул взрыв. Американцы, переглянувшись, сунули в лаз стволы автоматических винтовок и выпустили по обойме. Затем втолкнули внутрь пытавшегося отбиться кричащего иракца. И, отпрянув от лаза в стороны, замерли. Из пещеры на четвереньках выполз продолжавший что-то орать проводник. Смеющиеся американцы двинулись вперед.
        - Извините, - по-английски проговорил переводчик. - Но след двух человек вел в пещеру. Вполне возможно, она имеет повороты и намного глубже, чем можно подумать.
        - А он прав, черт возьми! - Сержант остановился.
        Раздался вызов переговорного устройства.
        - Ястреб-три на связи, - отозвался сержант.
        - Слушай, Скотти!.. - Раздалось хрипловатое из переговорного устройства. - Тут один из восьми взятых парнями сказал, что с ними были два европейца. Подрывники. Один отлично говорил по-арабски. Скорее всего следы, что вы нашли, их. Постарайся…
        - Мы у лаза в пещеру, капитан, - перебил сержант. - Туда вошли двое. Скорее всего вход имеет продолжение. Мы бросили гранату, обстреляли и запустили туда проводника. Я решил не рисковать своими людьми. Проводник вышел невредимым.
        - Не упусти их, Скотти, - сказал капитан. - Я вышлю группу зеленых беретов. Мы все перекроем, они нужны живыми. Среди убитых нам попадались европейцы, но живыми еще не брали. Надо узнать, кто они и откуда. Постарайся выяснить, там они или нет. И просто держи выход. Ими займутся парни спецгруппы.
        - Есть, сэр, - кивнул сержант. - Что он говорит? - отключив приемник, спросил он переводчика.
        - Там никого нет, - ответил тот.
        - Пещера имеет продолжение?
        Переводчик задал тот же вопрос проводнику по-курдски. Тот что-то быстро ответил.
        - Может быть, - повернулся к сержанту переводчик. - Он точно не знает.
        - Он говорит по-арабски? - поинтересовался сержант.
        - Да, - кивнул переводчик.
        - Хочешь пять тысяч долларов? - улыбнулся сержант.
        - Может, я подойду? - усмехнулся коренастый.
        - Вполне, - кивнул сержант. - Надо войти в пещеру. Выяснить, там двое или нет. Если там, передать им, чтобы сдавались. Гарантируй им безопасность и медицинскую помощь, если нужна. Пусть выбросят оружие и выходят. Пойдешь?
        - А если фанатики? - засомневался коренастый. - Не пойду, хочется из этого Ирака живым вернуться. Надеюсь, скоро отправят домой. Что решил, сержант?
        - Скажем, что никого нет, - помолчав, ответил тот. - Даже если и были, то или трупы, или раненые. Сунемся, а они что-нибудь взорвут. В общем, скажу капитану - проверили и ничего не нашли.
        Достав сигару, прикурил.
        Валерий опустил ствол винтовки.
        - Не пойдут, - прошептал он, - боятся.
        - Правильно делают, - чуть слышно отозвался вжавшийся в углубление Иван. - А ты ведь спас нас, - вздохнул он. - Я и не заметил, что укрыться от осколков можно.
        Они слышали, как курившие у лаза солдаты о чем-то оживленно переговаривались.
        - Вспоминают, как хорошо служилось в Индонезии, - перевел Валерий. - Какие бары посещали… и как здорово было. А тут им не нравится. Один говорит, что молился, когда его из Афганистана в Штаты отправили. И не дождется, когда отсюда улетит.
        - В цинковом гробу полетит, - процедил Иван. - Ты вроде говорил, что спецгруппу собирались сюда послать. Сунутся, тогда нам каюк.
        - Не думаю, - возразил Валерий. - Не полезет никто. А если сунутся, встретим. Это есть наш последний и решительный бой.
        - Рано мне умирать. Сначала хочу кое-что сделать, чтоб в историю попасть. Может, у меня мания величия, но не хочу, чтоб просто так вот - прожил, и не вспомнят обо мне.
        - Уходят, - услышал голос сержанта Валерий. - Сказал, что проверили и никого нет.
        - Ну и армия!.. - Иван покачал головой. - Наши лезут хоть куда. А эти… - Он махнул рукой. - Сразу видно, что работают, а не воюют. Без авиации и танков или ракет с кораблей ничего не могут. Когда самолеты в башни-близнецы врезались, я, например, кайф словил. Великая держава, весь мир, можно сказать, в узде держит, а ей раз, и рядом с сердцем. Но вот чего я никак не пойму - как это те, кто самолеты захватил, это сделать смогли? Ради чего? Из-за веры в Аллаха своего? Не пойму я никак… Ладно бы свои имена на весь мир объявили. Это мне было бы понятно. Например, я даже пошел бы на такое. Только чтоб мир узнал, что Иван Сергеевич Крылов совершил этот безумный поступок. Ведь возьми Фанни Каплан. Была никто, просто шлюха-наркоманка. А тут влепила Ленину пулю, и пока мир будет существовать, ее будут помнить. Вот и я согласен на что-то подобное.
        Валерий, прислушиваясь, смотрел на пятно света. Усмехнулся:
        - Ты уже что-то подобное говорил. Но при чем здесь слава на весь мир и твое участие в войне против своей родины?
        - Сначала у меня были кое-какие неприятности с начальством, - вздохнул Иван. - А потом поехал в Чечню эту с целью убить Басаева. Как-никак подвиг, думал. И поощрят, и наградят посмертно, и все-таки многие меня запомнят. Но так вышло, что влип я там в одну историю, казнили пленных, и я засветился. Знакомых двоих увидел и побоялся, что выживут и расскажут про меня. А потом к Басаеву попал, под федералов работали. Затем Афган, там из России были парни. Некоторые ваххабиты, но человек восемь из-за денег. Я тоже из-за этого. Ваххабиты, вроде как по убеждению. При мне двоих штатники в плен взяли… - Он вздохнул. - Меня просто не заметили, я ранен был и в крови валялся. А штатники убитых не берут. Стрелял в меня один, но пуля рядом в землю вошла. В общем, чудом спасся. А ты что-то про счет России говорил. Может…
        - Нет настроения откровенничать, - сказал Валерий.
        Осторожно выйдя из ниши, Валерий сделал шаг вперед. Прислушался.
        - Эй! - услышал он тихий зов Ивана. - Иди-ка сюда. - Повернувшись, Ивана не увидел.
        - Иван! - вскинув винтовку, приглушенно позвал Валерий.
        - Здесь дыра какая-то, - услышал он голос из-за выступа ниши. - И дальше проход. Я оперся локтем, а тут что-то осыпалось. Как будто замазано глиной с камешками было. Азия, - усмехнулся он. - В Афгане такого нагляделся.
        - Так ты и там был? - Валерий подошел к нише. Иван расширял отверстие. - Ого! - сунув туда голову, удивленно проговорил он. - Тут и ступени имеются. Мама моя родная! И даже скелеты. Три. - Валерий включил фонарик. Увидел узкий, высотой в метр, проход.
        - Тронулись? - вопросительно посмотрел на него Иван.
        - Надо заложить камнями, а то кто-нибудь сунется и за нами пойдет.
        - Я, например, не считаю, - говорил плотный бородач, - что мы должны и сейчас помогать американцам. С Саддамом разделались, так что зачем теперь им помогать?.. В стремлении создать независимый Курдистан США помогать нам не будут, хотя бы потому, что Турция - их союзник. А Турция никогда не пойдет на это. Так что все скоро станет, как и прежде. США, конечно, вроде бы предоставили нам автономию, но мы желаем жить в своем государстве. К тому же наши братья в Турции продолжают бороться за независимость. Так что хватит нам искать Хусейна. И так мы здорово помогли американцам. А сколько погибло наших…
        - Хватит, Али, - перебил его пожилой курд. - Я, например, сразу предупреждал, пока не получим от американцев твердой гарантии своей независимости, в боевые действия не вступать. Теперь же придется быть на их стороне до последнего.
        - А тут долго еще нам сидеть? - спросил третий курд, с ручным пулеметом.
        - Это не иракцы, - сказал лежавший в узком заросшем колючками лазе Валерий. - Курды. Но сторонники янки. И мы этим воспользуемся.
        - Как? - отплевываясь, тихо спросил Иван.
        - Только молчи, - посоветовал Валерий. Иван не успел ничего сказать. - Помогите! - по-английски закричал Валерий. - Кто-нибудь помогите!
        Трое мужчин, вскочив, повернулись в сторону голоса.
        - Да скорее! - позвал на плохом курдском Валерий.

«Мама родная! - удивился Иван. - На скольких языках он может говорить? Видно, что серьезно готовился».
        - Кто ты? - направив на пытавшегося выбраться из узкого заросшего лаза Валерия, в один голос спросили курды.
        - Помогите мне! - на их языке поторопил Валерий. - Я капитан центрального управления Мэллори. Со мной сержант Картер, - кивнул он вниз. Курды переглянулись. - Да вытаскивайте, черт вас возьми! - прорычал Валерий. - У вас есть связь?
        - Капитан дал приемник, - подходя, ответил пожилой. - Но он только на связь выходит.
        Положив оружие, все трое стали помогать Валерию вылезти. Тот сел и начал растирать ноги.
        - Помогите сержанту, - кивнул он на Ивана.
        Курды стали его вытаскивать. Валерий осмотрелся и встал. Когда Ивана вытащили, он сильно ударил стоявшего слева от него курда в солнечное сплетение - и одновременно другого в низ живота. Отскочившего к оружию третьего Иван ударил в горло ребром ладони.
        - Бери оружие, и уходим! - Валерий схватил винтовку одного из курдов.
        Иван, вытащив нож, добил лежащих.
        - Слушай, - наклонившись к ручному пулемету, посмотрел на него Крылов. - Кто ты?
        - Это не важно. Сейчас мы в одной упряжке, и тебе придется относиться ко мне как к напарнику. Пошли! Хотя постой… - Валерий остановился. - Все-таки спецгруппа может выйти на наши следы. Не будем их разочаровывать.
        - Есть! - прикладом пробив дыру в заложенном камнями проходе, крикнул американский солдат.
        - Идем сюда, - Валерий указал лезвием ножа на карту, - в Саудовскую Аравию. Там нам помогут.
        - Ну, раз помогут, идем! - Иван рассмеялся. - Просто, как в кино. В Саудовскую Аравию запросто. Может, лучше в Кувейт? Там вроде спокойнее, и границу перейти намного легче. Американцы наверняка держат границу с Аравией. Лучше в Кувейт. Да и ближе. Мы сейчас почти у границы с Кувейтом. Я был там, и знакомые тоже есть.
        - Хорошо, - кивнул Валерий. - Попробуем перейти в Кувейт. Сейчас все равно куда. Главное, от Ирака подальше.
        Пакистан
        - Да, - сказал Абу Саид. - Впечатляют краснопоясники. Но ведь они наверняка не продаются? - спросил он Фридриха.
        - Почему? - Немец пожал плечами. - Правда, стоят очень и очень дорого. И разумеется, их берут на великие дела. На что именно, обязательно должен знать…
        - Понятно, - усмехнулся Абу. - Значит, мне они уже не нужны. А вот с чеченцами я, пожалуй, поговорю. Как они…
        - Те, что есть, - не дал договорить ему Шарафутдин, - кроме войны, ни на что не согласны. Просто мечтают попасть в свою Ичкерию.
        - Ты сказал так, - усмехнулся Абу, - что понятно - сам ты туда не собираешься.
        - Если говорить откровенно, - чеченец немного помолчал, - то нет. Сейчас там уже ничего не сделать. А теракты, - он пожал плечами, - я вообще-то принимаю это, но только против России и ее союзников. Но никак не согласен с тем, что акции террора проводятся…
        - Какая речь! - Абу хмыкнул. - Сразу видно, давно не воевал. Но скоро тебе представится возможность вспомнить, что ты воин. А как дела у тебя? - Абу посмотрел на немца.
        - Мои люди разыскивают таких, - вздохнул тот.
        - У тебя не так уж много времени, - сказал Абу Саид.
        - Оу бежит, - кивнул налево Фридрих. - Что-то случилось.
        Абу и чеченец увидели Оу. Подбежав, он низко поклонился и проговорил:
        - Вас зовут летчики. Они желают…
        - Понятно, - усмехнулся Абу. - Значит, они и здесь следят за мировыми новостями.
        - Что-то случилось? - спросил Шарафутдин.
        - Да ничего особенного, если не считать того, что США признали Шамиля Басаева особо опасным международным террористом и заморозили его банковские счета. Я думаю, летчики желают сказать нам именно это, - взглянул он на Оу.
        - Да, господин, - с поклоном отозвался тот.
        - Мы это знаем, - улыбнулся Абу.
        - Хорошо, господин! - Снова поклонившись, Оу побежал назад.
        - Как счета Басаева? - удивился Шарафутдин. - Ведь…
        - Несколько счетов, - прервал его Абу Саид, - на которых были деньги господина Басаева. Неужели ты думаешь, что господин Басаев просто так спровоцировал Россию взрывами в городах, а затем попытался захватить Дагестан? Хаттаб должен был стать наместником Дагестана. Все были уверены, что Дагестан встанет под зеленое знамя, как и соседние республики. За это Масхадов, Басаев и другие влиятельные командиры получили весьма приличные деньги. Разумеется, для проведения военных акций, оплаты наемников и так далее выделяются отдельные деньги. Ведь все рассчитывали, что удастся сделать Ичкерию, Дагестан и Ингушетию ваххабистскими.
        - Значит, у Шамиля есть счета в банках? - процедил Шарафутдин.
        - Были, - поправил его Абу. - Хотя, возможно, где-то еще и есть. Впрочем, как и у остальных лидеров. Я вложил в их войну около трех миллионов. Перестал им помогать после смерти брата и разорения дяди. Его называли в российской прессе спонсором чеченских боевиков, из-за этого дело свернулось. Никто из наших партнеров не захотел иметь дело с пособниками террористов. Особенно после атаки самолетов на города США. И мой брат Али поехал в Ичкерию. Не потому, что хотел заработать или верил в ваххабизм. Он поехал, чтобы отомстить русским. И погиб. Тогда я понял, что наступил мой черед объявить джихад России. Конечно, не всей, а… - Он замолчал.
        Шарафутдин и Фридрих смотрели на него. Чеченец - удивленно, с пониманием, немец - испуганно.
        - В общем, ты поторопись с людьми, - недовольный собой, сказал Фридриху Абу Саид.
        - Но Шамиль… - проговорил Шарафутдин. - Я бы никогда не подумал, что он имеет счета в банках.
        - Не он один, - успокоил его усмехнувшийся Абу. - А ты думал, Басаев из-за внезапно возникшей веры в ваххабизм начал воевать? Он, кстати, был в Югославии, в Карабахе, в Абхазии. Воин он, конечно, хороший. Жесткий, решительный, смелый. Умеет просчитывать все. Яркий пример тому захват Буденновска. И как раз в тот момент, когда Ельцина не было в стране. Тот вряд ли пошел бы на уступки, а приказал бы штурмовать. Кстати, у россиян уже все было готово, и если бы не Черномырдин, Басаеву пришел бы конец. Впрочем, хватит об этом… - Он махнул рукой. - Сейчас захват заложников уже ничего не даст. «Норд Ост» это убедительно показал. А такие мелочи, как шахидки, которые взрывают себя среди мирных людей, глупость.
        - Но тем не менее, - осмелился вмешаться в разговор Фридрих, - палестинцы именно благодаря смертникам добились того, что израильтяне перестали…
        - Не путай Палестину и Ичкерию, - раздраженно проговорил Абу. - Ичкерия - неотъемлемая часть России. Вспомни еще Абхазию, Приднестровье. Вот там ситуация, можно сказать, похожа. А Ичкерию Россия ни за что не отпустит. Тем более имея такого соседа, как Грузия, в которой уже оседают американцы. Все, хватит об этом. И еще, - он ухватил ворот рубашки Фридриха и притянул к себе, - забудь то, что услышал. Мало ли что я мог наболтать…
        - Я понимаю, - попытался улыбнуться немец. - Это всего лишь разговор и не более.
        - Если хотя бы просто вспомнишь, - криво улыбаясь, Абу сдавил ему кадык, - я вырву это и забью в твой рот.
        - Я ничего не знаю, - прохрипел побледневший немец.
        Абу отбросил его. Фридрих упал и скривился от боли.
        - А ты, я вижу, разочарован в своем вожде?.. - Абу, улыбаясь, взглянул на Шарафутдина.
        - Я верил, - глухо отозвался тот, - что Басаев воюет за независимость Ичкерии.
        - А что вам дала независимость? - насмешливо спросил Абу. - Абсолютно ничего. Шариатские суды привели к тому, что многие чеченцы выступили с оружием против вас. Ведь в ополчении Гантемирова все были чеченцы. Даже Кадыров, который в первую войну был на стороне Дудаева, перешел к русским и сейчас скорее всего станет президентом Ичкерии. Я, правда, тоже не совсем понимаю русских. Ведь Кадыров благословлял боевиков на войну против России. И где гарантия, что, став президентом, он не пойдет по пути Дудаева? Ладно, пошли смотреть шоу «проливаем кровь неверных»… - Он рассмеялся.
        Двое по пояс голых мужчин в масках тащили за руки кричавшего молодого мужчину со связанными ногами. Подтащив его к врытым в землю столбикам с цепями, растянули его руки и сунули в оковы. Человек хрипло выл. К нему подошел мужчина в маске. Подняв руки, что-то прокричал. Потом провел ладонями по лицу и медленно опустил их к поясу. Выхватил два искривленных ножа и крест-накрест полоснул привязанного по голому животу. Мужчина, словно подавившись отчаянным криком, замолчал. Убийца ударил свою жертву ножом по глазам, потом распорол ему горло. Брызнул фонтанчик крови. Подняв руки, убийца подставил под кровавую струю оголенную грудь и, выкрикнув «Аллах акбар!», одновременно всадил лезвия кривых ножей в шею жертвы. Потом с торжествующим криком приподнял голову убитого.
        - Ловко, - одобрительно заметил Абу. - Ножами очень трудно отделить голову от тела. Ловко!
        Двое в масках вывели длинноволосого молодого, отчаянно кричавшего мужчину и поставили у сложенной из камня стены. Привязав его руки к тонким цепям, отошли. Метрах в десяти перед ним встал мужчина в маске. Привязанный начал, крича, метаться, насколько позволяли цепи. Человек в маске стоял неподвижно. Затем, вскинув руки, медленно поклонился и, выхватив из укрепленных на икрах ножен два ножа, бросил их в человека. Сверкнув на солнце, лезвия вошли в правое и левое плечи жертвы. Пробив плечи, острия ножей, воткнулись в стену и пригвоздили человека.
        - И что из этого? - непонимающе спросил Абу.
        - Он его обездвижил, и тот от боли потерял сознание. Можно брать, - проговорил Шарафутдин.
        - Это киношные трюки, - усмехнулся Абу. - Хотя, может, и такое пригодится кому-то. Но не мне. Я бы хотел видеть подготовку смертников.
        - Я узнаю, - вздохнул Фридрих, - можно ли видеть все уровни подготовки.
        - Все? - переспросил Абу.
        - Их несколько, - ответил немец. - Но я не могу говорить об этом. Да я и сам толком не знаю…
        - Поговори с кем считаешь нужным, - сказал Абу, - и постарайся убедить, что я не выдам секрет подготовки смертников.
        - Конечно, - торопливо согласился немец. - Я все объясню. Но вам нужны будут…
        - Посмотрю и решу, - перебил его Абу. Взглянул на игравшего желваками Шарафутдина. Усмехнулся. - Все думаешь о счетах Басаева?
        - Не я один, - ответил тот.
        Чечня
        - Да, - раздраженно проговорил Басаев, - значит, я нищий! Сколько денег проходило через Штаты, и все было хорошо. Никто ничего не видел, и было все равно, кому и куда идут деньги. А стоило России помочь ЦРУ взять продавца ПЗРК «Игла», все - и Басаев террорист, и Удугова тоже в этот список внесли. Обложили! - скрипнул зубами Шамиль.
        - Халилова гоняют по Ингушетии, - сказал вошедший в схрон лысый араб. - Он потерял нескольких человек и пытается пробиться в Ичкерию. В Моздоке арестованы трое участвовавших в подготовке акции против госпиталя. Гяуры смогли найти номерные знаки машины и вышли…
        - Знаю, - кивнул Басаев. - Сейчас и разведка не нужна, - усмехнулся он, - смотри новости центрального телевидения. Например, мы и не думали о том, что на слухи, пущенные нашими сторонниками о якобы готовящейся акции, приуроченной к шестому августа, когда в девяносто шестом Масхадов вошел в Грозный, чеченскую милицию, ОМОН и оставленные в Ичкерии войска перевели на казарменное положение. И уж совсем смешно было слушать о введении усиленного режима работы милиции Москвы. Гяуры никак не научатся не быть смелыми. Во всеуслышание заявляют о том, что чеченские бандформирования уже ни на что не годны. Активных боевиков, в основном арабов и тех из чеченцев, кому терять уже нечего, осталось тысячи полторы, и в то же время повышены меры безопасности в самой Ичкерии и даже в Москве. Этими заявлениями они предупреждают нас и пугают население. Велико искушение что-то придумать и провести акцию. Но нет исполнителей. Те, кого имеем сейчас, не совсем готовы, да и использовать их лучше на выборах президента Ичкерии. Гяуры не думают о том, что подрастает смена Басаеву, Масхадову и настоящему первому президенту
Ичкерии Дудаеву. У них была возможность покончить со мной, когда меня оперировали в Ханкале. Волк, попадая в капкан, отгрызает себе лапу и уходит. Не зря на знамени свободной Ичкерии волк. Конечно, сейчас многие из наших людей после сообщения о том, что заморожены мои счета в банках США, престанут видеть во мне просто воина Аллаха. Хотя, с другой стороны, я, имея деньги, не покинул Ичкерию, а остался и продолжаю борьбу. Конечно, сейчас становится все труднее, нас поддерживают все меньше и меньше жителей, даже в горных районах, да и они в основном из страха. Другие из-за денег, третьи - потому, что сами боятся федералов. Но, слава Аллаху, такие люди есть. Без их помощи нам было бы гораздо труднее. Очень хорошо, что мы приготовили заранее схроны с оружием, с продовольствием и прочее. На помощь из-за границы сейчас рассчитывать все труднее. Гяуры укрепляют границу, и грузины сейчас чувствительно мешают нам. Деньги мы так и не получили. Жду еще два дня, а потом отдам приказ о ликвидации Тамары и ее людей.
        - Шамиль, - войдя, проговорил Сулейман, - среди боевиков все больше недовольных использованием женщин как смертниц. Они, - он посмотрел на араба, - считают, что женщины должны продлевать род воинов, а не взрывать себя…
        - Опозоренная чеченка не может жить, - спокойно ответил Басаев. - Мы же никого не принуждаем к этому. Женщины мстят за своих мужей, родственников, а некоторые за себя. Это надо объяснить воинам. Зря вы убили Мурада. Надо было отпустить и его, и ее, а уж потом убить. Сыграть под федералов. Раньше ты так и делал, а сейчас…
        - У Мурада много родственников, - горячо заговорил Сулейман, - поэтому я и поторопился убить его. И правильно сделал. Сейчас многие считают его предателем. Конечно, если люди узнают о группе Кабана, - усмехнулся он, - тогда…
        - Этого не должно быть! - отрезал Басаев. - Как Масхадов отнесся к известию о признании США меня террористом и внесении моего имени в черный список ООН?
        - Черный список ООН? - переспросил Сулейман. - Как это понять?
        - Страны - члены ООН не должны пускать меня на свою территорию. И граждане этих стран не должны оказывать мне никакой помощи. Разумеется, в случае моего появления в той или иной стране немедленно задержать и передать России или США. Скорее всего меня, если возьмут где-то не в России, отдадут Штатам. Они заявили миру о том, что я связан с «Аль-Каидой» и являюсь опасным врагом США. Одиннадцатое сентября до сих пор отдается эхом для нас. Раньше за нас даже пытались заступиться, - Басаев криво улыбнулся, - а теперь - всё. США против, а значит, и мир увидел в Басаеве международного террориста.
        - Я не раз заявлял, - раздраженно проговорил Масхадов, - что деньги поступают к нам не полностью. Часть из них оседает в банках западных стран. Значит, Басаев хотел уехать из Ичкерии?.. Почему никто не знал о его личных счетах?
        - Да ладно, Аслан, - усмехнулся сидевший с трубкой в зубах крепкий чеченец, - неужели ты думаешь, никто не знает, что и у тебя и…
        - Перестань, Ваха, - недовольно перебил его Масхадов. - Я избранный народом Ичкерии президент. Шамиль заявлял, что он заставил федералов уйти из Ичкерии. И тем не менее народ избрал президентом меня.
        - Аслан, - Ваха выдохнул дым, - сейчас мы все загнанные звери. Что касается Шамиля, то его объявили опасным террористом и внесли в черный список ООН. Заметь, не тебя, который заявлял о джихаде, когда захватили «Норд-Ост». И именно тебе было предложено участвовать в выборах, - насмешливо напомнил он. - Сегодня ты президент только на словах. Об этом, наверное, и помнишь только ты. Сейчас главное для всех - выжить. И чтобы не было между нами трений. Я знаю, да и ты, и все остальные, что чеченцы недовольны привилегиями арабов. Сейчас с нами остались только те, кто понимает, что прощения им не будет. Ни от федералов, ни от простых чеченцев, для которых еще осталось такое понятие, как кровная месть. Ведь большинство сотрудников чеченской милиции и чеченского ОМОНа как раз и состоит из тех, кто хочет отомстить нам за убитых родственников. Во времена нашей свободы и независимости сколько мы убили чеченцев? Никто не считал. Федералы поступают в отличие от нас мудро: если все эти годы ты был боевиком, но не совершал терактов и похищений, а просто воевал, тебя амнистируют. И мы потеряли многих боевиков.
Среди них немало хороших воинов. Сейчас они пополнили ряды чеченской милиции. Конечно, нам удалось с помощью амнистии внедрить туда наших людей. Но их единицы. И даже из этих единиц уже трое отказались помогать нам. А удары по городам и поселкам Ичкерии? Ничего, кроме ненависти к нам чеченцев, у которых от этих акций пострадали родственники, мы не имеем. А акции в Ингушетии, в Северной Осетии? - Ваха затянулся. - Мы просто разжигаем ненависть к себе…
        - Хватит! - зло оборвал его Масхадов. - Решения о террористических акциях принимаю не я. Что же касается наших кровников, то как мы должны поступать с врагами?
        - Я не боюсь говорить тебе то, что думаю. А почему нельзя этого сказать о нас? Наши деды и отцы были кровно обижены Сталиным, но не предали свою родину и дрались с фашистами в Отечественной войне. А почему сейчас нам помогают арабы, турки, афганцы и прочая нечисть, для которых главное - деньги? Им глубоко плевать на наши традиции и обычаи. Ты знаешь, что я не трус, мне не будет прощения от федералов, и обвинить меня в измене ты не сможешь. Я уверен, если бы, получив власть, мы дали свободу остальному населению, простили бы тех, кто воевал против нас, то не было бы сейчас нам так плохо. И не было бы российской власти в Ичкерии. Ичкерии больше нет. Сейчас проведут выборы, и получится…
        - Выборов не будет, - процедил Масхадов.
        - Будут. Ну, взорвем что-нибудь с помощью шахидов, убьем кого-то, и что? Все равно выборы состоятся, и президент будет. Сейчас в Ичкерии, вернее, в Чеченской республике есть футбольная команда, которая, кстати, успешно выступает. Мальчишки Чечни сыграли в международном турнире и дошли до четвертьфинала. Люди работают, получают зарплату и даже детей рожают. А что дали чеченцам мы? Я, например, пришел к вам потому, что у меня проблемы с законом. А благодаря вам я заимел какую-то власть, рассчитался с теми, кто меня преследовал. И здесь много таких, как я. Мы с удовольствием убивали солдат Москвы и тех, кто, по нашему мнению, виноват. Не важно, кто это был. И мы грабили - предатель веры, пособник неверных, нарушил святой закон Ваххаба. А ведь многим, да и нам тоже, плевать на все эти законы. Во времена СССР каждый был доволен жизнью и высмеивал тех, кто молится. Басаев дважды пытался поступить в институт, и если бы ему это удалось, сейчас был бы бизнесменом. Что касается тебя, то…
        - Я должен убить тебя, - процедил Масхадов, - и если бы не знал, что ты…
        - Да всегда ты знал, что я бандит. Поэтому и приблизил к себе. А те, кто пришел к нам, чтобы защищать ваххабизм, - Ваха усмехнулся, - их в первую очередь интересуют деньги. Скажи, только честно, ты сам веришь в то, что дерешься за…
        - Перестань, Ваха. Ты перегибаешь палку, и из нее не сделать лука, сломается.
        - Угрожаешь?
        - Таких, как ты, ничем не напугаешь. Да и зачем? Если уж таких, как ты, пугать, то… - Не договорив, он рассмеялся. - Но не вздумай это говорить Шамилю. В его окружении арабы, и они не поймут.
        - Если бы мы победили, - вздохнув, мечтательно проговорил Ваха, - я бы лично пятерых арабов и одного афганца к Аллаху отправил. А этих русских собак - Кабана с его псами на куски разрезал бы. Ведь они насилуют…
        - Сейчас именно такие, - перебил Масхадов, - как Кабан со своими людьми, помогают удерживать население от полного доверия федералам и их помощникам. Конечно, если они нам будут не нужны, мы сразу избавимся от них, как и от остальных помощников.
        - Ты тоже, Аслан, понимаешь, что арабы со своим Ибрагим-шейхом…
        - Но во многом и благодаря им, - вмешался Масхадов, - мы еще воюем. За эти три дня были обстреляны три контрольно-пропускных пункта. Подбит БТР и убито по крайней мере десять солдат и милиционеров. Федералы вывели большую часть армейских подразделений, и это нам дало возможность вновь напомнить о себе не только акциями террора, - напыщенно проговорил он. - К тому же пусть немногие из амнистированных ведут борьбу с неверными. Остается надеяться, что их разоблачат не скоро. Хорошо, что мы устроили множество тайных схронов с оружием и взрывчаткой. Иначе сейчас было бы тяжело. Кроме этого, нам здорово помогают неизвестные нам группы, созданные кровниками федералов. Одно из нападений на блокпост было совершено не нашими людьми. И знаешь, все-таки Россия помнит дату захвата моих отрядов в девяносто шестом Грозного. Даже милицию из предателей перевели на казарменное положение. И в самой России МВД и остальные службы работают в усиленном режиме. Это льстит моему самолюбию. Знаешь, все-таки я зря не вступил в предвыборную гонку. В конце концов, я бы доказал всем, что желаю Ичкерии свободы и делаю все для
этого.
        - Тебя бы сразу взяли. И ты мог сколько угодно доказывать, что…
        - Потому я и не пошел, - перебил Масхадов, - испугался. Я мог бы сказать, что принесу больше пользы, продолжая вооруженную борьбу. Хотя мы, конечно, понимаем, что чеченцы устали от войны. И все наши прекрасно знают, что мы мало что можем изменить. Ну, взорвем что-нибудь, убьем кого-то, собьем вертолет. Но не пройдет и года, мы этого сделать не сможем. Кончается все у нас, да и, самое главное, мы кончаемся. За последние полгода к нам прибыло всего двадцать два человека. Потеряли мы сорок три. Вот и считай. Если так будет продолжаться, то нам придется примерять пояса шахидов.
        - Хорошо, Шамиль не слышит или кто-нибудь из арабов. Ведь мы все вроде как верим в победу… - Ваха усмехнулся. - Хотя я тебе недавно то же говорил, а ты…
        - Нужно деньги как-то забирать из Грузии, - не дал договорить ему Масхадов. - Во время выборов надо нанести несколько мощных ударов. Показать, что президент Ичкерии жив и, значит, жива свободная, провозглашенная Дудаевым Ичкерия.
        - Слушай, Шамиль, - раздраженно проговорил рослый молодой чернобородый чеченец. - Я с группой уже трое суток хожу около границы. Четыре раза мы чудом не наткнулись на пограничников. Пришлось убрать двоих пастухов, они могли рассказать о нас. Долго еще?
        - Сколько потребуется, - ответил Басаев. - Надо сидеть в схроне. Ведь специально для этого делали схроны у границы.
        - У места встречи ничего нет.
        - Жди у Вороньего Камня, - подумав, решил Шамиль. - Когда встречать, тебе сообщат. И вот что еще, Горец, деньги должны быть доставлены сюда. Даже если ты их принесешь один.
        - Ты должна, - недовольно заявил чеченец средних лет, - понимаешь? Твои сестры…
        - Рустам, - вздохнула молодая симпатичная женщина, - я не знаю, почему…
        - Неужели ты не видишь, - раздраженно перебил он, - что сейчас все рушится? Аллах…
        - Я жить хочу! - воскликнула она. - Я молода и хочу иметь семью, работать, воспитывать детей.
        - Ты никак не можешь понять - наш отец, старший брат…
        - Это ты не можешь понять! Жизнь изменилась.
        - Твое счастье, - процедил чеченец, - что ты моя сестра. Скажи эти слова мне кто-то другой, голову бы отрезал. В общем, вот что, Раиса, у тебя есть одна возможность попасть в рай, искупить все свои грехи. Даю тебе три дня. И запомни, - угрожающе произнес он, - больше я не желаю говорить об этом. Ты моя сестра, и я не хочу для тебя плохого. Я приду через три дня. - Он вышел.
        Женщина не отрываясь смотрела на дверь. Вздохнув, опустила голову.
        - Сколько шахидок могут нанести удары в сентябре? - спросил Сулейман.
        - Одна точно, - вздохнул сидевший на коврике со скрещенными ногами Учитель.
        - А последние две? Ведь они изнасилованы и на глазах одной убили отца. По-моему…
        - Пока в них живет страх, - не дал закончить ему Учитель, - и отчаяние. Необходимо время, чтобы на смену пришла ненависть, всепоглощающая и пожирающая изнутри. И тогда человек пойдет на все. Но для этого нужно время, - повторил он.
        - А вот с этим, - недовольно заметил Сулейман, - как раз и проблема. Время поджимает, и необходимо поторопиться. Я обещал…
        - Я и так делаю невозможное, - перебил Учитель. - В этих условиях сложно работать.
        - Тебе за это платят немалые деньги, - раздраженно напомнил Сулейман, - так что работай. В сентябре мы обязаны напомнить неверным и всем, кто их поддерживает, что Аллах на нашей стороне, а с его помощью мы сильны и можем многое.
        - Говорить хорошо, - провожая его взглядом, недовольно прошептал Учитель. - Но действительность гораздо хуже, чем можно себе представить. Постоянный страх, что вот-вот лагерь обнаружат и нанесут авиационный или ракетный удар. Постоянные неудобства. А эти перепуганные женщины!.. - Он плюнул. - Как хорошо было в Афганистане. А тут… Деньги? - Он погладил широкий пояс. - Как ни странно, но они сейчас раздражают. Сумею ли я выбраться отсюда? В это верится все меньше и меньше. Когда приехал, все было по-другому. А сейчас всеми движет отчаяние и страх расплаты за совершенное. Хотел я уйти полгода назад, не дали. Эти шахидки, - презрительно проговорил он. - Я вбиваю им в голову про рай, про получение неизведанных удовольствий. А сам не верю в это. Тело - это оболочка, как скафандр для души, - пробормотал он. - Избавься от оболочки, и душа получит истинную жизнь, неизведанные удовольствия. Но удовольствие получает тело. Когда больно, то больно телу. А душа - это просто красивая сказка для тех, кто надевает пояс шахида. Если бы знали эти воины Аллаха, - презрительно улыбнулся он, - что я просто нашел способ
зарабатывать деньги на смерти других. Но не думал, что попаду в такую переделку. Приехал сюда на пять месяцев, а прошло уже почти семь, и, кажется, я здесь и останусь. Только бы никто не узнал, о чем думает наставник воинов-шахидов. - Он вздохнул. - Сейчас я в почете и уважении. Самое лучшее отдают мне. Оберегают, за меня готовы отдать жизнь. Хотя кто знает на самом деле, готовы ли?.. Конечно, я готовлю шахидок, это теперь самое действенное оружие Басаева и его сподвижников. Но надо отсюда как-то выбираться…
        - Папа, - плача, проговорила лежавшая на старой бурке Седа, - папа, я отомщу за твою смерть! - В ее глазах появилась ненависть. - Мы скоро увидимся, я приду к тебе в рай, папа! - Зарыдав, она уткнулась лицом в руки.
        - Аллах, - подняв руки вверх, шептала стоявшая на коленях Хава, - помоги мне отомстить за свой позор. Я смою его кровью. Аллах акбар!
        - Все получится, - уверенно говорил Рустам. - Раиса сделает все, что надо, без всяких обработок Учителя.
        - Увидим, - кивнул сидевший в кресле Басаев. Потер культю. - Дождь будет, - вздохнул он, - никаких прогнозов не надо. Как заноет культя, к дождю. Горец ушел?
        - Да, - кивнул Рустам. - Но мы никак не можем выйти на Тамару.
        - Найдите. Нам сейчас нужны деньги. И еще. Готов видеоотчет об уничтожении госпиталя?
        - Все готово. Кстати, там взяли троих наших и разыскивают Масуда. Правда, как сообщил наш человек, у федералов на него нет ничего конкретного, кроме фоторобота, но ему надо уходить из Маздока. И еще. Снимать такое лучше после совершения.
        - Нужен взрыв объекта, - недовольно сказал Басаев. - То, что остается, показывают по телевидению. А нам платят за свидетельство самого акта. Взрывчатка еще есть?
        - Федералы нашли два схрона, - объяснил Рустам. - Кроме того, в Ингушетии тоже найден склад с оружием.
        - Не найден, - поправил его Басаев, - а указан теми, кто ушел по амнистии. Шакалы! И мы не сумели все забрать. Деньги нужны, - повторил Шамиль. - Есть продавцы ПЗРК. Но купить не можем, не на что. Деньги в Грузии, а мы никак не можем забрать их. Что думает Тамара?
        - Осетин в Грузии, он поторопит их.
        - Он сам может пойти с деньгами. Воин хороший, но авантюрист и считает себя чуть ли не бессмертным. Поэтому лучше бы он не брался за доставку денег.
        - Горец сумеет перейти границу, - уверенно сказал Рустам.
        - Граница теперь далеко не та, что была хотя бы полгода назад. Сейчас все больше и больше пограничников. А нам нужны люди, оружие и деньги. Уже попали в засаду два каравана. Из пятидесяти посланных к нам боевиков дошли только восемь. Двое из них ранены. И они только потому дошли, что проводник уцелел. Федералы сейчас убрали большую часть армии, и продавцов оружия стало намного меньше. Наемники уже требуют деньги, а где их взять? Свяжись с Тамарой во что бы то ни стало. Со Згуриди все было проще. Он передавал деньги, а теперь… - Басаев зло шарахнул кулаком по подлокотнику.
        Тбилиси
        - Здравствуй, - кивнула Тамара.
        Вошедший в прихожую плотный молодой мужчина, не отвечая, уставился на нее.
        - Ты можешь забрать деньги, - правильно поняла его она. - Я не могу переправить их…
        - Зачем убили Згуриди? - перебил он.
        - Я уже объяснила это, - раздраженно ответила Тамара, - и не намерена отчитываться перед тобой. Ты пришел за деньгами, сейчас отдам…
        - Я прислан сюда, чтобы сказать: завтра ты должна доставить деньги Барсу. Он будет ждать в два часа. - Плотный неторопливо вышел.
        Кусая губы, Тамара стояла неподвижно. Услышав хлопок двери, резко повернулась.
        - Значит, перестали доверять тебе, - услышала она голос вышедшего Гиви.
        Не отвечая, она быстро прошла в спальню. Гиви усмехнулся. Вздохнув, пошел на кухню.
        - Ты будешь пить кофе? - громко спросил он. И услышал голос Тамары. - Что? - С кофейником в правой руке он вышел из кухни.
        - …отвезти деньги, - говорила Тамара из спальни.
        Пожав плечами, Гиви осторожно на цыпочках подошел ближе к двери.
        - Да, - услышал он, - звонил. Все хорошо. По крайней мере он так сказал. И просил денег. Я все поняла и все сделаю. Но я думала… - Она замолчала.

«С кем это она? - подумал Гиви. - Ей уже дважды звонили. Кто, не знаю. И даже откуда, не могу узнать. Странно…» Вздохнув, он так же осторожно пошел в кухню.
        - Тамара, - громко спросил он, - ты будешь кофе?
        - Да, - ответила она, - с молоком. И сделай бутерброд. Я сейчас переоденусь и выйду.

«Не хочет, чтобы я знал про телефонный разговор», - ухмыльнулся Гиви.
        - Когда поедешь к Барсу?
        - Почему поедешь? Поедем. Ты должен будешь рассказать ему о Згуриди. Вызови Турка, пусть возьмет еще двоих. Ты же слышал, что Казбек был раздражен. И поэтому нужна охрана. Гиви, а ты не хочешь исчезнуть из поля зрения чеченцев?
        - Вместе с деньгами? - усмехнулся он.
        - Разумеется.
        - Кто тебе звонил? И с кем ты разговаривала сейчас?
        - Извини, Гиви, но этого я сказать не могу. Пока не могу.
        - А не боишься, что я…
        - Нет. Я уверена, что ты никому ничего не скажешь. А сейчас ответь честно: ты бы хотел уехать с этими деньгами?
        - Честно - хотел бы, но боюсь. И объясню почему. Во-первых, связь чеченцев с
«Аль-Каидой» очевидна. А значит, ни в одной стране нельзя будет чувствовать себя спокойно. И во-вторых, сейчас Басаева объявили международным террористом. Что касается остальных помощников, то их берут только для того, чтобы доказать России свою непричастность к чеченским событиям и в угоду США. Так что если мы уедем с деньгами, пользоваться ими будем недолго. Нас убьют люди «Аль-Каиды», а наши расписки и все остальное перешлют в Россию. Нас объявят в международный розыск и арестуют. А я этого не хочу. Конечно, если в Ичкерии все кончится и архив Басаева не попадет в руки русских, тогда есть надежда на то, что остаток дней я проживу спокойно. Кое-какой капитал собрать я сумел и теперь молюсь Богу, чтобы…
        - Ты христианин, - перебила его она, - а помогаешь ваххабитам.
        - Да так, как и ты, - засмеялся Гиви, - и многие славяне. Украинцы, белорусы, а русских сколько там было! Да ты это знаешь лучше меня. Сейчас в Чечне, думаешь, много истинно верующих в Аллаха? Или настоящих ваххабитов? Может, и есть, но единицы. Шахиды - в основном или смертельно больные люди, или обколотые до умопомрачения. Фанатики есть, но не в Ичкерии. Например, шахидов в Палестине, Иране готовят с малых лет. Начинают в одиннадцать-двенадцать лет, платят родителям.
        - И что же, те своих детей отдают? - недоверчиво спросила Тамара.
        - Бедные мусульмане не планируют, как европейцы или американцы, детей, а рожают. Пусть голодно, холодно, но если забеременела, так угодно Аллаху, и ребенок рождается. Если Аллах указал на сына и за ним пришли, чтобы сделать его смертником, так угодно Аллаху, тем более что отдавшие сына родители получают по тысяче долларов в месяц и могут растить остальных детей.
        - Значит, повезем деньги Барсу? - спросила Тамара.
        - Сейчас свяжусь с Турком, - кивнул Гиви. Посмотрев на рюкзак с долларами, усмехнулся. - А ты, значит, не против была их забрать?
        - Не против, - спокойно согласилась она. - Знаешь, сейчас во всем мире началась война с террористами. Россия увязла в войне с ваххабитами. Вроде на своей территории, а справиться никак не получается. Я даже начала сейчас побаиваться. Все-таки оказываю помощь, да и воевала за них. Поэтому хочу уехать куда-нибудь в тихую страну и жить спокойно, никого и ничего не опасаясь. Но для этого нужны деньги. - Она кивнула на рюкзак. - Однако ты прав, если мы возьмем их, покоя не будет.
        - А кто тебе звонит? - вспомнил Гиви. - Может…
        - Пока не могу сказать, прости. Но вполне возможно, это и есть мой шанс на обеспеченную жизнь.
        - Надеюсь, ты не забудешь про меня. Я бы тоже хотел под старость пожить спокойно и обеспеченно.
        - Хорошо, - улыбаясь, кивнула Тамара.
        - А как думаешь, кто понесет?..
        - Мне все равно. Просто мне не понравился тон Казбека. Так что поедем…
        - Но он сказал, завтра в два.
        - Мы отвезем сейчас.
        - Понятно. Чтобы не ожидали?.. Хорошо, сейчас позвоню Турку. Кого ему лучше взять?
        - Да все равно.
        - И что с ней делать? - спросил лысый молодой мужчина в кимоно. Крутнувшись, он сильно ударил пяткой по груше.
        - Просто узнать точно о Згуриди, - ответил человек, который заходил к Тамаре.
        - А тебя почему это интересует?
        - Не меня. Просили…
        - Что-то ты крутишь, Казбек. Со Згуриди все ясно было с самого начала. Как только русские стали более тщательно охранять границу и Грузия разогнала лагеря в…
        - Хватит разговоров, - остановил его Казбек. - Делай, что сказано. Это не я придумал.
        - Много денег?
        - Не знаю я, Барс.
        - Знаешь, Казбек, - засмеялся Барс, - ты только строишь из себя…
        - В общем, как получишь деньги, - перебил Казбек, - сразу свяжись со мной. Надо решить, как лучше переправить их Абу. Деньги идут ему.
        - Скоро боевики Басаева поднимут восстание и сделают переворот. Денег-то им почти не достается.
        - Сейчас там некому высказывать недовольство, все по макушку измазаны кровью. Русские сами себе создают проблемы. Убрали армейские части, а я бы на их месте добил Басаева с Масхадовым. Провел бы широкомасштабную операцию, проутюжил бы все…
        - Погоди, - засмеялся Барс, - ты, похоже, принял сторону москалей, как говорят украинцы.
        - Просто боюсь, - признался Казбек, - что русские все узнают, и тогда представляешь, что с нами будет? Думаешь, нас не обвинят в помощи в организации взрывов?
        - Мы просто доставили взрывчатку. Поставляем оружие, помогаем нашим братьям по вере. А ты стал трусом. Раньше ты ничего не боялся.
        - Да всегда боялся, - вздохнул Казбек. - Просто деньги хорошие платили. Получить деньги, отдать их человеку из Ичкерии, переправить группу воинов через границу. Раньше все было просто, а вот теперь…
        - Хватит. Изменился ты сильно, Казбек. Говорить, как женщина, стал. Деньги любишь, а работать боишься. Згуриди тоже испугался, потому и умер. Хотел с деньгами сбежать. Я это знаю, - увидев удивленный взгляд Казбека, кивнул он.
        - Ясно, - сказал Осетин. - Значит, будут пытаться сделать что-то во время выборов. Три миллиона, конечно, солидные деньги. Хотел бы я видеть морду Шамиля, когда он узнал о том, что все его счета в Штатах заморожены. Бесстрашный воин Аллаха Шамиль Басаев оказался миллионером. Интересно, как он рассчитывал выбраться из Ичкерии? Хотя раньше мог, а теперь там и останется… Когда приедет Фараон?
        - Не знаю, - бросив быстрый взгляд на Гиви, ответила Тамара. - А что он тебе говорил?
        - Зачем-то я ему нужен. Скоро все узнаем. Вот что сделаем - деньги отвезу я. Так надежнее, да и вам спокойнее. Ты очень нужна Фараону. - Он улыбнулся Тамаре.

«Фараон, - про себя повторил Гиви. - Кто это? Значит, скорее всего она и говорила с этим Фараоном. Кто же он такой?»
        - А что говорит, - спросил Осетин, - наш…
        - Может, хватит? - остановила его Тамара и покосилась на Гиви.
        Осетин кивнул.
        - Ладно, - он взял рюкзак, - я поехал.
        - Откуда взялся этот Фараон? - выждав, пока Осетин не закрыл входную дверь, спросил Гиви.
        - Тебе лучше забыть об этом, - посоветовала Тамара, - и никогда не вспоминать о Фараоне. Это очень серьезно.
        Ярославль
        - А вы, похоже, знакомы с подобным типом самолета, - удивленно заметил Игорь Петрович.
        - Конечно, - проговорил стоявший рядом Лобынов в шлеме. - Интересно, зачем вам это нужно…
        - Послушайте, Палыч, - спокойно прервал его Ян. - Вам звонил Семен Борисович. Вам платят деньги. Но за вопросы денег вы не получаете. И надеюсь, вы не из тех, кто делает что-то просто так.
        - Понял, - кивнул Палыч.
        - Это относится и к вам. - Ян перевел взгляд на Ромова.
        - Хорошо, - ответил тот.
        - Нам нужно держать наименьшую к земле высоту, - сказал Вячеслав. - И в то же время научиться идти на определенном расстоянии от меняющегося рельефа земли. Холм, лесополоса, наконец здание. Вот, собственно, ради этого мы и обратились к Семену Борисовичу. И поэтому платим такие деньги. Постарайтесь понять нас правильно и не задавайте лишних вопросов. Мы приехали учиться, и вы нас учите. Хорошо?
        - Конечно, - вздохнул Ромов. - Думаю, месяца им хватит, - взглянул он на Палыча.
        - Для пилотажа над рельефной поверхностью на бреющем - безусловно, - согласился тот. - Я думал, вы никогда не управляли самолетом. А раз навыки есть, и, я бы сказал, неплохие, то это в корне меняет дело.
        - Вот и чудненько, - довольно проговорил Руслан.
        - А как вам здесь живется? - спросил Игорь Петрович.
        - Спасибо, - ответил за всех Ян. - Условия, природа и все остальное… Просто отдых.
        - Только постарайтесь не вступать в конфликт с нашей охраной, - предупредил Палыч. - Парни молодые, здоровые и, понятное дело, заводные. Так что вы уж зря не лезте…
        - Мы не конфликтные люди, - успокоил его Руслан.
        Воронеж
        - Ясно, - кивнул державший сотовый телефон Антон. - Я все сделаю. Только вот что, - поморщился он, - у меня бабки на исходе. А нырять во что-то себе дороже выйдет. Засвечусь перед ментами, и тогда… - Замолчав, слушал абонента. - Понял, - довольно улыбаясь, кивнул он. - Обязательно встречу. Их ко мне или… - И вновь ему не дал договорить голос в телефоне. - Ясненько, - снова кивнул он. - А с этим делом я разберусь. Лады, буду ждать.
        Отключив сотовый, положил его на столик.
        - И куда же их сунуть? - пробормотал он. - Хорошо, если славяне. А то нарисуются кавказцы, и тогда запаришься с ними. Сейчас эти «операции антитеррор» достали уже. Участковые вообще приборзели. В день по два раза заныривают. Но главное, бабки привезут. Может, их к Мамалюку сунуть? Хотя нельзя, у него запросто может запал быть. Видать, что-то серьезное намечается. Узнать бы, что именно… Мне базарят, что вроде как уход в загранку. Придет - точно узнаю что и скорее всего срублю себе на этом бабок. Зачем нужен летчик? Если улетать куда-то, то самолет захватить, и вперед. Может, какой-нибудь аэродром частный? Да мне все это шло и ехало. Главное - довести Пашку до того, чтоб он был готов на все, что нужно. Правда, сейчас он в запое, сука, но постараюсь вытащить его. С Тонькой я ништяк перетер: отдай малышню мужу, буду с тобой жить. Нет - иди на хрен. Мне свои дети нужны, а чужих растить не желаю. В общем, надо что-то придумать, чтоб он пить бросил. Ведь я думал, что, наоборот, хорошо - забухал, летать не будет, а с похмелья на что хочешь клюнет. Однако что они задумали? Да хрен с ним, узнаю. Еще надо
встретить двоих. Но куда их девать? Хату снимать? Если у них бабки имеются, то и хату сниму. Конечно, лучше, если б они у меня перекантовались, как будто я им квартиру снял. И бабки бы маял, и с ними в хороших. В общем, прикатят, ясно все будет. А сейчас надо о Павле думать. Вот дела - то нужно, чтобы забухал, а теперь должен бросить пить. Ведь по пьяному делу он ничего не сможет. Ладно, надо будет с Тонькой перетереть это дело. Конечно, чтоб она не совсем от меня отвернулась, а просто вроде как расстались на время. А как с Пашкой быть? Что бы такое сделать, чтоб он, сука, в авиацию эту гребаную вернулся?
        - Саша, - заглянув в комнату, где перед телевизором сидел невысокий мужчина в спортивном костюме, сказала женщина, - тебе звонят.
        - Кто? - недовольно спросил он.
        - Бурков.
        - Какого… ему надо?
        - Не знаю. Он сказал, что ты можешь неплохо заработать.
        - Даже так? - усмехнулся Александр. - Лады, дайка телефон.
        - Занято, - недовольно прошептала Тоня. - Гад! - Положив трубку, она покачала головой. - Как это я могу бросить своих детей? Мы с тобой своих наделаем, - вспомнила она слова Антона. - Да я согласна родить еще, но как я оставлю дочь и сына? - Тоня тяжело вздохнула. - Как он вообще мог такое сказать!
        - Мама, - подошла к ней дочь, - когда мы в цирк пойдем?
        - Билеты не купили, - сразу придумала она, - не было их. Мы просили, просили, но не получилось. Как только еще раз приедут, пойдем обязательно… - Она обняла дочь и всхлипнула.
        - Мама, - подбежал сын, - ты что плачешь? Зубик болит?
        - Болит… - Она обняла и сына.
        - А я папу хочу, - проговорил сын, - без него скучно. Он долго еще будет работать?
        Не отвечая, мать поцеловала его и, крепко прижав к себе, заплакала.
        - Господи! - прошептала Надежда Павловна. - Господи… - всхлипнув, перекрестилась и посмотрела на висевшую в углу кухни икону. - Помоги, Господи, помоги, - снова повторила она и вновь перекрестилась.
        - Мам, - раздался голос сына, - ты дома?
        - Да, сынок… - Мать подошла к покачивавшемуся на стуле в прихожей сыну. - Ты же говорил, что больше не будешь…
        - Да друзей встретил, - пьяно улыбаясь, ответил сын. - Сейчас у меня друзей много… - Он стал падать вперед. Мать удержала его. - Не обижайся на меня, мама. Когда выпьешь, как-то легче становится. Я сегодня в аэропорт ездил, но из машины не выходил. Меня знакомый один возил. И как-то не по себе стало. Самолет как раз взлетал. На Москву пошел. Я должен был… - Не договорив, он заплакал. - Плохо мне. Ну почему я такой? - Он уткнулся стоявшей перед ним матери в живот. - Слабый я, ничего не могу, ничего, - протяжно повторил он.
        - Перестань, Пашенька, - гладя его по волосам, вздохнула мать.
        - Ведь говорила ты мне - не женись на Тоньке. Говорила, но я не послушал. А потом вроде все у нас хорошо стало. Света родилась, потом Толя… - Всхлипнув, он рукавом вытер слезы и улыбнулся. А потом Тонька начала… - Он снова заплакал. Мать, тяжело вздохнув, молчала. - Я не знаю, что мне делать, - проскулил Павел и, обхватив мать, крепко прижался к ней.
        - Брось пить, сынок, - тихо проговорила мать, - и все будет хорошо.
        - А как дети? - плача, спросил Павел. - Не могу…
        - Брось пить! - рассердилась мать. - И все будет как прежде - и работа, и дети, и…
        - И жена шлюха, - договорил за нее сын. - Вот в чем вся причина. Я бы разошелся с ней, но она лишит меня детей. Я не знаю, что мне делать.
        - Главное - бросить пить, - вздохнула Надежда Павловна, - пока ты еще можешь это сделать.
        Павел, подняв голову, хотел что-то сказать. Зазвонил телефон. Надежда Павловна взяла трубку.
        - Здравствуй, Надюша, - услышала она.
        - Анатолий Сергеевич, - узнала она голос, - это вы. Я…
        - Снова на вы и по имени-отчеству?.. - недовольно прервал ее Румянцев. - Как Пашка?
        - Да все так же.
        - Ясно. Вот что, приезжайте к нам, Анна у меня приболела. В общем, приезжайте и поговорим. Надо что-то с Пашкой решать… Я потому и звоню. Мне тут стюардессы сказали, что видели Пашку около пивного бара. Поддат крепко был. В общем, приезжайте.
        - Он сейчас пьян сильно, - вздохнула Надежда Павловна. - Давайте завтра. Я, как он проснется, сразу повезу его к вам.
        - Ладно, - согласился Румянцев. - До двух я дома буду. Приезжайте. Ну, - вздохнул он, - будь здорова, Надя. Вытащим мы Пашку.

* * *
        - Толя, - вздохнув, позвала лежавшая на кровати Анна, - неужели Пашка…
        - Слаб оказался, - прикурив у открытой балконной двери, сказал Румянцев. - Из-за бабы запил. Он детишек своих любит, потому и терпел ее выходки. А потом, когда она уже в открытую начала с этим Голубцовым встречаться, запил. Надо вытаскивать Пашку. Ведь его отец, Игорь, жизнь мне спас. Не могу я допустить, чтобы с Пашкой что-то случилось, не могу…
        - Подожди… - удивилась Тоня. - Как это ты…
        - Уезжаю я. И не знаю, когда вернусь, - ответил Антон.
        - Как уезжаешь? - опешила она. - Ведь ты говорил…
        - В общем, вот что. Ухожу я от тебя. Нашел я свою половину без хвостов, как у тебя. Расход у нас с тобой. Все, подруга, надоела мне ты и твои хвостики. Я, может, и буду хорошим отцом, но не для твоих огрызков. Хочешь со мной - оставь хвосты Пашке, тогда и говорить будем.
        - Подожди, Антон, но ты говорил, что любишь, что не можешь без меня…
        - Я тебя забрал бы хоть сегодня, но вижу твоих хвостиков - и кажется мне, что Пашка рядом. А мне это на хрен не упало. Я сам тебе могу парочку сделать. В общем, решай сама.
        - То едешь куда-то, то нашел шлюху какую-то, то теперь…
        - Да просто хотел, чтоб без обиды. Я хочу с тобой жить, но вот дети Пашкины… - Он посмотрел ей в глаза.
        - Но я мать, и я…
        - В общем, решать тебе. Верни Пашку. На время мы с тобой перестанем встречаться. Ну а потом… - Он вздохнул. - А еще лучше, - тут же передумал Антон, - подай на развод. Оставь ты детишек Пашке. Будешь их навещать, только избавь меня от общения с ними. Решай!.. - Антон, не прощаясь, вышел.
        Тоня сидела неподвижно.
        - Мама, - подбежала к ней дочь, - мы когда в зоопарк пойдем?
        - С папой пойдете! - крикнула Антонина и бросилась следом за Антоном.
        - Матерый Казанова! - восхищенно пробормотал сидевший за рулем «ауди» Мамалюк.
        - Ну, вот видишь!.. - Обняв плачущую Антонину, Антон поцеловал ее. - Ты пойми меня, не могу я с Пашкиными…
        - Я уйду от него, - пробормотала Тоня, - и детей ему отдам. Только не оставляй меня.
        - Уходи от детей и переезжай ко мне. Разведешься с Пашкой, и мы с тобой сразу распишемся.
        Опустив голову, она молчала.
        - В общем, как решишь, звони. А пока - до свидания. - Антон быстро пошел от подъезда к машине.
        Тоня, плача, вошла в подъезд.
        - И зачем тебе все это надо-то? - пожал плечами Мамалюк.
        - Думаешь, я знаю? - усмехнулся Антон.
        - Ты, Выключатель, какую-то хренотень затеял.
        - Закрой пасть! - отрезал Антон. - Мне сказано, я и делаю то, что нужно. Сегодня еще двое приедут, их надо на хату устроить. Слышь, Колян, может, давай на этом заработаем пару сотен баксов? Их в мою хату, а я у тебя переторчу. Фраера с большими бабками приедут, мы и разживемся.
        - А если он нас не встретит? - негромко спросил сидевший на полке СВ крепкий мужчина.
        - Встретит, - уверенно отозвалась молодая черноволосая женщина. - Мы же ему деньги везем. А ради денег русские свиньи и мать родную продадут. Это я от них такую поговорку слышала.
        - О том, ради чего мы приехали, ни слова.
        - Хватит, Магомед. Я знаю, зачем мы едем, и, клянусь Аллахом, сделаю это. Если придется, пожертвую собой. Я сделаю это, и никто не сможет мне помешать.
        - Веди себя спокойно. И так сейчас ко всем кавказцам относятся крайне подозрительно, а к чеченцам особенно.
        - Я знаю, как вести себя! - отрезала женщина.
        - Перестань, Захра, - рассмеялся он. - Ты ведешь себя…
        - Я нахожусь среди тех, - гневно проговорила она, - кто убил моего отца, который защищал свою родину от гяуров, кто раздавил гусеницами танка моего дедушку и кто засыпал обломками дома в Грозном мою маму и моего сына. Мой муж погиб еще в первую войну. Я растила сына и никому не делала зла. А они пришли снова и… - Не договорив, она провела ладонями по щекам.
        - Скоро Воронеж, - посмотрел на часы Магомед. - Ты бывала здесь раньше?
        - Нет. Я была в Москве и в Ярославле. Но нас встретит этот человек, Антон Голубцов, я его знаю.
        - А откуда ты его знаешь?
        - Это не важно. Знаю, и все. Не надо вопросов, Магомед. В конце концов, ты только должен помогать мне.
        - Да знаю я, - недовольно отозвался он. - Но если честно, мне это не нравится.
        - Тем не менее старшая - я.
        - А как ты их узнаешь? - спросил Мамалюк.
        - Без понятия, - ответил Антон. - Мне сказали, что сами подойдут. Посмотрим.
        - Поезд подошел.
        - Сказали, подойдут - значит, подойдут.
        - А зачем тебе Тонька-то сдалась? - не удержался от вопроса Мамалюк. - Ты же…
        - Да она мне на хрен не упала! - отрезал Выключатель. - У нее… - Он замолчал. - В общем, не лезь в это.
        Магомед со спортивной сумкой и небольшим чемоданом вышел из купе. Захра с дамской сумочкой на плече и чемоданчиком последовала за ним.
        - И куда теперь? - остановившись на перроне, спросил он.
        - На привокзальную площадь, - проходя мимо, ответила Захра.
        Зло блеснув глазами, Магомед пошел за ней.
        - Вот это да! - удивленно округлив глаза, прошептал Антон.
        Мамалюк, покосившись на него, усмехнулся:
        - Знаешь эту дамочку?
        - Эта дамочка яйца солдатикам, попавшим в плен, отрезала, как грозди винограда.
        Увидев его, Захра, улыбаясь, подошла к машине.
        - Здравствуй, - сказал Антон.
        Не ответив, она открыла заднюю дверцу и села в машину.
        - Он со мной, - кивнула она на подошедшего Магомеда.
        Тот, не здороваясь, сел рядом с Захрой. Мамалюк сел за руль. Антон рядом. Машина тронулась.
        - Надолго? - повернувшись, спросил Антон.
        - На сколько потребуется, - холодно улыбнулась Захра и отдала ему пакет. - Это тебе.
        Он открыл, быстро пересчитал доллары и довольно улыбнулся.
        - Все сделал? - спросила чеченка.
        - Смотря что ты имеешь в виду.
        - Нам нужна квартира, и чтобы не было любопытных соседей.
        - С этим сейчас довольно сложно, - сказал Антон. - Менты постоянно проверяют хаты. И стукачей развелось море. Так что…
        - Слушай, - процедил Магомед, - ты найдешь квартиру и сделаешь все, чтобы нас не беспокоили. Это твоя задача, и тебе за это платят. Если с нами что-то случится, то тебе отрежут голову. И делать это будут очень медленно.
        - А вот пугать-то меня не надо, - ответил Антон. - Я тех, кто попугивает…
        - Хватит! - оборвала его Захра. - Куда мы едем?
        - На квартиру… ко мне. Я вроде как сумел увязать с участковым. Беспокоить он не станет. Соседи у меня не любопытные. Но я на всякий случай сказал, что приедут двое приятелей. Я же не думал, что…
        - А что теперь будешь говорить? - перебила Захра.
        - Что приятель с женой приехал, - ответил Антон.
        - И чего тебе надо? - сердито спросила в телефонную трубку Надежда Павловна.
        - Позовите Пашу, - тихо попросила Тоня.
        - Он спит. - Надежда Павловна положила трубку.
        - Встретил, - сказал в сотовый телефон Антон. - Гюрзу я по Чечне знаю. У меня они… - Замолчав, выслушал собеседника. - Да понял я, - хмуро проговорил Антон. - Она мне сказала. Но особо светиться им тоже нельзя. Сейчас все менты на стреме. В общем, я… - Нахмурясь, Антон слушал. - Все ясно. Значит, найти узду на него? Да мысль есть… Проработать трохи, и все дела. Сумею. Никуда не денется, сделает все, что надо будет. Правда, хотелось бы знать, что именно, а то… - Зло блеснул глазами. - Покедова!..
        Антон отключил сотовый.
        - Что-то мутят они, - прошептал он. - Может, лучше лыжи смазать и на ход? Бабки имеются, так что отвалить наскоряк и лечь на дно получится… Хотя кто знает, зачем эта парочка явилась?.. Что-то отмочат, и меня ментовня шарить начнет. Даже не менты, а ФСБ. А там мужики серьезные, они достанут где хошь. Вот попал я тогда на крючок… Слопал наживку в пять тысяч и сел в лужу. И хренушки с этого крючка сорвешься. Колян, придурок, сам в эти сети лезет. Бабки появились, и все, считает, что он крутой. А когда поймет, что просто так и голубь не летает, поздно будет. Ладно, посмотрим, что дальше будет.
        Кувейт
        - И куда теперь? - по-арабски спросил смуглый пожилой мужчина с длинной седой бородой.
        - Подумаем, - улыбаясь, ответил Валерий.
        Иван с аппетитом ел шашлык.
        - В Ираке миссию ООН взорвали, - вздохнул седобородый. - И снова кого-то арестовали из составленной американскими спецслужбами колоды карт. А в Израиле палестинцы сорвали договор и взорвали автобус. «Моссад» убил лидера одной из террористических организаций Палестины, вот и ответили терактом. Как вы сумели уйти?
        - Сами удивляемся, - усмехнулся Валерий.
        - Спроси, - толкнул его локтем Иван, - нет ли какой работы денежной? Где угодно…
        - Мой друг интересуется денежной работой, - посмотрел на седобородого Валерий, - в любом конце мира.
        - Есть, - улыбнулся старик. - Один человек ищет смелых, тренированных людей и предлагает большие деньги.
        - Отлично! - догадавшись, что предлагают большие деньги, обрадовался Иван. - Не зря ты привел меня сюда. А где работать? - спросил он на ломаном арабском.
        - Не знаю, - ответил старик. - Я могу свести вас с человеком, который ищет хороших воинов-европейцев.
        - Выходит, не воевать? - по-русски проговорил Иван. - Скорее всего террористическая организация. А я ведь на эти дела зарок дал. Хотя смотря сколько заплатят…
        - Мы бы хотели видеть человека, - сказал Валерий, - про которого вы говорили.
        - Хорошо, - согласился старик. - Отдыхайте. Я сообщу ему о вас.
        - И как скоро мы его увидим? - спросил Валерий.
        - Завтра обязательно, - улыбнулся седобородый.
        - Двое, - сказал невысокий мужчина с погонами капитана кувейтской армии. - Перешли из Ирака с боем. Их преследовали янки. Пытались взять с нашей территории, но потеряли. Они убили двоих и ранили четверых янки. Здесь их ждали, потому что они просто исчезли, как растворились в воздухе. В этом районе, - он указал место на висящей на стене карте, - имеется сеть подземных ходов, вырытых еще в восемнадцатом веке. Большую часть из них мы не знаем. Тогда как…
        - Успокойтесь, Урис, - улыбнулся сидевший у работающего вентилятора пожилой мужчина с трубкой, - нас это беспокоить не должно. Янки уверены, что мы принимаем все меры для задержания или уничтожения перебежчиков из Ирака. Тогда как мы получаем деньги за каждого нового члена «Мусульманских братьев». А эти наверняка шли к ним. Слава Аллаху, - он провел ладонями по лицу, - что у нас ничего не происходит. А в Ираке только все начинается. Даже миссию ООН взорвали.
        - Вчера вечером погибли трое британских солдат, - проговорил полицейский.
        - Очень хорошо, - улыбаясь, сказал в телефонную трубку смуглый лысый араб. - Ты уверен, что они хорошие воины? - Выслушав ответ, закивал. - Я приеду сейчас же.
        Положив трубку, взял сотовый, набрал номер.
        Пакистан
        - Я не ошибся в тебе, - довольно проговорил в мобильный телефон Фридрих. - И когда я смогу их увидеть?
        - А что у них на голове? - тихо спросил Шарафутдина Абу Саид.
        - Слава Аллаху, - так же тихо ответил тот. - Там расположены воздействующие на нервные окончания иголки. Они пробуждают в человеке ненависть и притупляют страх. Другими словами, человек лишается воли. Эти разработки не новы и не всегда эффективны, но в сочетании с гипнозом и верой, что существует загробная жизнь и человек, принявший смерть за веру, обязательно попадет в рай, где…
        - Дальше я знаю, - перебил Абу. - Но мне нужны не одураченные самоубийцы, а люди, которые сознательно, с умом пойдут на это. Одного, кажется, я нашел и знаю, ради чего он пойдет на задуманное мной дело.

«Шарафутдин, - понял сказанное Абу. - Что он задумал?» - в который раз спросил себя чеченец.
        Сидевший со скрещенными ногами на коврике в ослепительно белой одежде Учитель что-то монотонно говорил. Несколько женщин в черной одежде, держа сложенные ладони перед грудью, сидели неподвижно. Учитель поднял руки вверх и что-то протяжно прокричал. Двое мускулистых мужчин в масках затащили чисто одетого европейца и, растянув его руки в стороны, быстро привязали к столбам. Женщины встали и выстроились в цепочку. В руке у каждой был маленький изогнутый нож. Подойдя к тонко кричащему мужчине, первая острием ножа разрезала ему лоб. Вторая левую щеку, третья правую. Четвертая, воткнув острие в левое предплечье, медленно повела руку с ножом к правому паху мужчины. Следующая от правого предплечья разрезала кожу вместе с одеждой до левого паха. Идущая за ними так же медленно распорола живот обливающегося кровью мужчины. Две других поочередно разрезали кожу на его бедрах. Учитель что-то выкрикнул. Женщины начали беспорядочно наносить удары ножом. Полный ужаса и боли громкий крик привязанного стих, он потерял сознание. Учитель снова что-то крикнул. Вскинув руки с ножами, будущие шахидки застыли.
        Учитель закричал:
        - Аллах акбар!
        Женщины одновременно ударили ножами в окровавленное тело жертвы.
        - Сейчас яйца отрежут, - тихо проговорил Шарафутдин, - и тогда этот будет их рабом в раю. Поэтому черные вдовы Хаттаба оскопляли русских в Ичкерии.
        - А ты в это, я вижу, не веришь, - тихо проговорил Абу.
        - Тсс, - остановил его Фридрих. - Если учитель услышит, мы займем его место, - кивнул он на убитого.
        - Тогда уходим, - сказал Абу Саид.
        - Уходить надо, не поднимая головы, - проговорил Фридрих, - со скрещенными перед грудью руками и около выхода низко поклониться.
        Абу последовал совету немца.
        - А если кто-то этого не сделает? - уже отойдя от большого белого шатра, тихо спросил он.
        - Заняли бы место между столбами, - сказал Шарафутдин.
        - А если все-таки выйдет?
        - Я уже ответил, - напомнил чеченец, - его поставили бы между…
        - Даже какого-нибудь короля? - усмехнулся Абу.
        - Усама бен Ладен выполняет это, - сказал немец. - А остальные по сравнению с ним просто ничтожества.
        - Убедили, - кивнул Абу. Остановившись, поморщился. - Выглядит это ужасно. А зачем нужно было его убивать?
        - Этот ритуал, - ответил Фридрих, - приближает женщин к раю, показывает им власть над остальными. Обратили внимание на то, что мужчина был молод и силен? Таких месяцами откармливают, - усмехнулся он. - Теперь каждая из женщин после гибели попадет в рай в окружении гяуров.
        - Впечатляет… - Абу достал сигару.
        - Извините, Абу Саид, - нерешительно проговорил Фридрих, - но вы же знаете, что…
        - Забыл, - усмехнулся Абу и убрал сигару. - Почему здесь нельзя курить?
        - Здесь готовят воинов Аллаха, - отозвался немец. - А грех, один из множества запрещенных Кораном, допускать…
        - Ясно, - усмехнулся Абу. Посмотрел в сторону трех домов. - Но, насколько я понял, ублажать гостей здесь не запрещается. Ведь исполняется любое желание. Хочешь мальчика, желаешь…
        - Так угодно Аллаху, - не дал договорить ему Фридрих. - Пожелавший вкусить запрещенное должен получить все, дабы ублажить его. Ваххабизм по-своему толкует некоторые заветы Корана. Например, джихад может объявляться только высшим духовенством в целях защиты своего государства от иностранного нашествия. Так было в СССР, когда Германия начала войну. И священная война никогда не ведется против граждан своего государства. Ислам - одна из самых милосердных и гуманных религий. Например, в битве при Бадре взяли захваченного в плен юношу и стали спрашивать, сколько в его племени осталось воинов, он отказался отвечать. Один из сподвижников Аллаха хотел ударить его. Всемилостивый и Милосердный остановил его. Он задал вопрос пленному, сколько верблюдов съели они вчера и сколько сегодня. Тот ответил - девять и восемь. В Коране также нет слов, оправдывающих надругательство над трупами и разврат. Там сказано: «…и помогайте друг другу в добре и благочестии, но не сотрудничайте во зле и вражде». Ваххабиты, - он посмотрел на Шарафутдина, - именем Аллаха разрешают это, исходя из общего смысла Корана: «И если вы
наказываете, то наказывайте подобно тому, чем вы были наказаны». И к тому же ваххабизм допускает избиение пленных кафиров, если в этом есть польза для мусульман. Ваххабизм также разрешает совокупление с пленницами после их очищения. Аллах же запрещает это.
        - А ты откуда все это знаешь? - поразился Шарафутдин.
        - Я изучал Коран и комментарии Ваххаба, - ответил немец.
        - Значит, ты принял мусульманство? - спросил Абу.
        - Заставили, - вздохнул немец. - Точнее, поставили перед выбором: или - или.
        - А ты веришь в Аллаха? - усмехнулся Абу.
        Немец промолчал. Египтянин рассмеялся.
        - А ты? - повернулся он к чеченцу.
        - А если я спрошу об этом же? - усмехнулся Шарафутдин.
        - Хороший ответ, - посмеиваясь, кивнул египтянин. - В ванну хочу. После увиденного мне как-то не по себе стало. Как будто сам в крови вымылся.
        - Я себя так же чувствую, - признался чеченец.
        - А я вначале, - вздохнул немец, - ночами без снотворного спать не мог, кошмары мучили. И с женщинами около полугода ничего не получалось.
        Шарафутдин и Абу рассмеялись.
        - Когда я увижу обещанных людей? - спросил египтянин.
        - Завтра они будут здесь, - ответил Фридрих. - Но я хотел бы получить…
        - Я сначала оценю их, - улыбнулся Абу.
        - Но вы говорили, - напомнил немец, - что…
        - Получишь завтра, - недовольно проговорил Абу, - когда я их увижу.
        Кувейт
        - Ты уверен, что мы правильно поступаем? - спросил Ивана Валерий.
        - Лично мне Кувейт не понравился, - ответил Иван. - Посмотрим, что будет там. Вернее, что предложат. В конце концов мы всегда сможем отказаться.
        - Ты забыл, - вздохнул Валерий, - что мы в Азии и не в государственных учреждениях. Нас, как я понял, доставят в Пакистан, в какой-то тренировочный центр к главарю какой-то террористической организации, а они не любят, когда им отказывают.
        - Но мы можем согласиться и играть до определенного момента, а потом уйти. Это лучше, чем мотаться здесь. В общем, выберемся отсюда, а там видно будет, что и как.
        - Я об этом не подумал, - улыбнулся Валерий.
        - А ты отличный мужик, - Иван протянул руку, - и я доволен, что встретил тебя.
        - Я тоже, - кивнул, пожимая ему руку, Валерий.

* * *
        - Ты все понял? - тихо спросил сидевший в глубоком кресле седобородый.
        - Нет, - ответил худой смуглый парень, - но я все записал, а найти человека, который знает русский, я думаю, нетрудно.
        - Это они? - спросил невысокий человек.
        - Да! - Араб кивнул перевязанной головой. - Прошли горный хребет через американских морских пехотинцев и приграничную полицию Кувейта. Али знает одного из них, вон того, с темными волосами… - Он указал стволом автоматической винтовки на Валерия. - Он был с курдами в Турции, партизанил в Палестине, в Афганистане дрался за талибов, а в Ираке против американцев. Наемник. Второй - тоже.
        - О нас говорят, - показал глазами влево куривший на ящике Иван.
        - Даже больше, - улыбнулся Валерий. - Нас, похоже, прослушивали и сделали запись. Так что нанимавший нас человек узнает о нашем разговоре и сделает все, чтобы мы не смогли обмануть его.
        - Уверен? - прищурился Иван.
        - Абсолютно. Я все думал, зачем нас перевели в эту комнату?.. И нашел микрофон.
        - Черт! Я думал, что уж здесь-то их нет…
        - Сейчас во всем мире техника на одном уровне. Это доказали самолетные удары в США. Уж кто бы мог подумать, что правящую миром державу так встряхнут!.. Например, я просто обалдел, когда узнал об этом. Взрывы домов в России, конечно, тоже большой минус такой мощной стране, как наша, но то, что произошло в США одиннадцатого сентября, повергло в ужас всех. А затем захват «Норд-Оста» в Москве. За это надо было все руководство МВД и ФСБ к столбу на Красной площади привязывать. Ведь был Буденновск, взрывы в Москве и других городах. И нате вам - целый вооруженный отряд в Москве захватил заложников. Вышли они из этого, надо сказать, достойно, но гарантии, что что-то подобное не может произойти, сейчас ни у кого нет. Люди в страхе живут. Во всем мире сейчас это ощущается. ООН и то атаковали. Мне кажется, мы и попадем к кому-то из этих воюющих со всем миром.
        - Если ты прав и наш разговор записан, - поморщился Иван, - все гораздо серьезнее. Но не будем ускорять события. Может, нам действительно понравится предложение нанимателя. Например, я готов помочь начать атомную войну, если мир узнает мое имя.
        - Так после ядерной войны кто вспомнит о…
        - Кто-то останется, - засмеялся Иван. - Да и сказал я про атомную войну просто так.
        - Например, я бы сделал все, чтобы помешать этому. Весь мир не виноват в наших бедах. А вот устроить покушение на господина Путина я бы не против. Ведь он бывший контрразведчик, а у меня к ним свои претензии имеются.
        - Ну и замах у тебя!.. - Иван покачал головой.
        - Умный человек твой знакомый, - посмотрел на седобородого худой, - нашел микрофон и снял. А вот о том, что мы поставили диктофон в бассейн, не догадался.
        - Он и воин хороший, - кивнул тот.
        Чечня
        Человек в американском камуфляже и ветками на армейской шляпе и плечах, глядя в оптический прицел снайперской винтовки, медленно вел ствол влево. Подняв левую руку, показал три пальца. Четверо в камуфляже с оружием в руках быстро и почти бесшумно начали спускаться по пологому, поросшему кустарником берегу неширокой реки.
        - Здесь должны быть люди Горца, - озираясь по сторонам, сказал загорелый мужчина с автоматом в руках. Двое других, тоже с оружием, присев за обросшим мхом валуном, напряженно вслушиваясь, замерли. - Здесь пограничников не бывает, никак грузины с Азербайджаном не договорятся, кто должен прикрывать этот участок с Дагестаном. А гяуры плотно прикрывают границу Грузии с Ичкерией. Пройти в Ичкерию очень трудно. Дагестан сейчас против ваххабитов и настроен воинственно. Зря Басаев с Хаттабом тогда…
        - А вот это не тебе решать, - оборвал его голос сзади. Из кустарника вышел Горец. По бокам - двое вооруженных боевиков. Сверху на поляну был направлен ручной пулемет. - Деньги принесли? - спросил Горец.
        - Как договорились, - подошел к нему плотный молодой мужчина. - Здесь одна часть. Другую к вам доставят из России.
        - Знаю, - взяв у него кожаный ранец, кивнул Горец. - Выждите два часа, затем возвращайтесь. - Он махнул рукой.
        Справа от них раздались приглушенные расстоянием выстрелы.
        - Ага, на пограничников нарвался, - сказал Горец. - Уходим. Если разойдемся, встречаемся у Даги.
        - Преследуем вооруженную группу, - доложил в переговорное устройство сержант-пограничник, - из трех человек. Уходят в сторону реки Ханор.
        - Вас понял, - отозвался голос. - Высылаем тревожную группу.
        - Вертушка! - упав под густой куст, крикнул один из боевиков.
        - Не заметят, - сказал Горец. - Не высовываться! - предупредил он. - Ага, молодец, за собой гяуров повел!
        - Боюсь я, - вздохнула сидевшая у окна женщина. - Ведь сейчас все против…
        - Перестань, Патимат, - резко проговорил мускулистый мужчина в спортивном костюме. - Значит, когда деньги получали, машину купили, мебель и все остальное - и чеченцы хорошие были. А сейчас…
        - Боюсь я, - повторила она. - Ведь если кто-то узнает, что мы с ними связаны, посадят нас. Они ведь недавно взорвали…
        - Хватит, женщина! Не лезь в мужские дела. У меня к русским счет имеется. Они моего брата убили. И я отомщу им. Я мужчина и заплачу кровью за кровь. И хватит говорить об этом.
        - Но, Джамал, - вздохнула Патимат, - ведь это преступление…
        - Все, я сказал! - зло оборвал он.
        Выпустив очередь из автомата, плотный бородач, прыгнув влево, упал на землю за обломком скалы. По камню, высекая каменную крошку, застучали пули.
        - Кафиры, - процедил он.
        Похлопав рукой по пустым подсумкам, что-то прошептал по-арабски. Отбросив автомат, выхватил «кольт». По камню вновь ударили пули. Над головой пытавшегося встать араба просвистела автоматная очередь.
        - Брось оружие! - раздался громкий голос. - И останешься жив!
        - Кафиры! - Он, вскочив, дважды выстрелил в сторону голоса. Пригнувшись, бросился вверх по поросшему редким кустарником склону.
        Хлопнул одиночный выстрел. Словно подброшенная, левая нога бегущего взметнулась вверх. Он, упав на твердый склон, выронил пистолет и покатился вниз. К нему с трех сторон бежали пограничники. Араб задержался в природной выбоине. В его правой руке тускло блеснул нож. Снова хлопнул одиночный выстрел. Араб скрипнул зубами. Кисть правой руки была пробита пулей. Он успел подхватить рукоятку ножа левой и, чуть приподнявшись, подставил лезвие себе под левую лопатку.
        - Аллах акбар! - услышали подбегавшие пограничники.
        Он упал спиной на нож, вздрогнул и застыл.
        Первым к нему подбежал прапорщик пограничных войск.
        - Осторожно, Локин! - крикнул бежавший следом капитан. - Может, чека у «лимонки» выдернута!
        - Была бы «лимонка», - переворачивая араба, отозвался прапорщик, - он бы нож не достал. - Приложил пальцы к сонной артерии араба. - Готов чех, - кивнул он. - Они кого-то прикрывали, будто специально засветились.
        Как бы подтверждая его слова, в отдалении раздалась интенсивная перестрелка.
        - Трое уходят к участку три! - сообщил подбежавший пограничник с радиостанцией.
        Выпустив короткую очередь, последний из трех бегущих по пологому каменному спуску, получив две пули в грудь, рухнул на спину.
        - Григория убили! - крикнул присевший за камнем плотный.
        - Придержи их! - отозвался менявший рожок в автомате загорелый. - Я тебя вытащу. Просто придержи…
        Вскрикнув, выронил автомат и схватился за окровавленное плечо. Плотный, пригнувшись, полоснул длинной очередью по мелькнувшим вверху фигурам и прыгнул через кусты к уходившей вниз расщелине. Выскочивший из-за выступа скалы старший лейтенант-пограничник, ударом ноги выбив автомат, рукояткой пистолета ударил плотного в лоб.
        - Сдаюсь! - простонал обхвативший окровавленное правое плечо загорелый. - Сдаюсь! - громче добавил он.
        Услышал сзади шум и повернулся. Прыгнувший к нему старший сержант ударом ноги в живот согнул его и ударил затыльником автомата по шее.
        - Слушай сюда, гнида, - сунув в уже окровавленный рот ствол пистолета плотному, процедил старлей, - или скажешь, или я тебе мозги вышибу!
        - Деньги принесли, - промычал тот. - Горец взял… Миллион…
        - А кто там был?
        - Люди Горца. Мамой клянусь, правду говорю.
        - Тебя волчица родила! - Пограничник крутнул ствол во рту плотного.
        Тот, вслед за хрустом поломанного зуба, коротко охнул. Старший лейтенант, вытащив пистолет, вытер его об одежду нарушителя, сунул в кобуру.
        - Берите его, - кивнул он караулившим каждое движение плотного троим пограничникам. - Что говорит? - повернулся он к капитану.
        - Горец деньги взял, - зло ответил тот. - Миллион баксов! Я сообщил на заставу. Перекроют все, но вряд ли Горца прищучат. Сколько раз, сука, уходил! А этот что сказал? - Он мотнул головой на плотного.
        - То же самое, - отозвался старший лейтенант. - Может, достанут Горца, - с надеждой проговорил он, увидев в отдалении три вертолета.
        - За нами охотятся, - недовольно проговорил лежавший в расщелине под каменным козырьком скалы Горец. - Видно, и Аги, и Архар попали. Хорошо, если убиты. Аги не дастся, а вот Архар со своими запросто лапы поднимут. Но должны гяурам след дать… - Он посмотрел на часы. - Трое вместо нас сейчас на высотке засветиться должны.
        - Мы их нашли, - сказал майор пограничных войск. - Трое пытаются к реке пройти. У одного рюкзак. Обстреляли вертолет из автоматов. Может, дать «добро» вертушке, пусть их…
        - Нужно хоть одного живым взять, - перебил вошедший майор ФСБ. - Туда вылетает взвод ВДВ, да и дагестанский ОМОН подойдет вот-вот.
        - Есть, - довольно буркнул Горец. - Надо двигать, пока не поняли федералы, что снова подстава.
        Было решено не рисковать людьми, и вертолет, сделав разворот, выпустил ракеты. Внизу ударили один за другим три взрыва. Раздались автоматные очереди. Группа боевиков атаковала десантников.
        - Точно Горца пытаются отбить, - кивнул капитан ВДВ. - Сейчас мы устроим вам праздник, мать вашу! - пообещал он.
        Вертолет заходил для атаки на стрелявших по десантникам боевиков.
        - Горец принесет деньги, - сказал Басаев. - Мы послали туда группу Шаита. Они разделились на три звена и уведут федералов за собой. Горец с деньгами пройдет, ему помогут. Мы не могли рисковать деньгами. Горец их принесет, - как бы уверяя всех, и в первую очередь успокаивая себя, проговорил он.
        - Сколько людей задействовано? - спросил Сулейман. - Если Горец не принесет деньги, то ему лучше не возвращаться вообще.
        - Горец принесет деньги! - зло повторил Басаев.
        Лысый араб, сидевший на пустом патронном ящике, молчал.
        - Масхадов послал группу поддержки, - доложил вошедший Ваха.
        - Раиса Кунаева сдалась ФСБ! - В пещеру вбежал невысокий чеченец. - Рустам сейчас в розыске. Хорошо, что Раиса не была…
        - И тем не менее, - раздраженно отозвался Басаев, - она много знает. И ведь я говорил об этом Рустаму, но он заверил, что Раиса поступит так же, как погибшие в
«Норд-Осте» сестры. А что известно насчет Захры?
        - Ингуша взяли, - ответил невысокий, - наши двое и шахидка оказали сопротивление и ушли. Байсанг погиб, подорвал себя вместе с милиционером.
        - Никто не ожидал, - сказал Учитель, - что Захра не доведет дело до конца.
        - Она не захотела умирать, - раздраженно проговорил араб, - иначе взорвала бы себя с задержавшими ее милиционерами. Не знаю, насколько правдива информация СМИ о Раисе. Когда ее не пустили в ресторан, она стала угрожать охране, а потом и подъехавшим милиционерам. Она просто не захотела умирать.
        - За что тебе деньги платят? - не сдержался Шамиль.
        Учитель опустил голову.

«Если бы была уверенность, - подумал он, - в том, что я смогу воспользоваться этими деньгами…»
        - Еще один провал, - предупредил его Басаев, - и тебя будет судить шариатский суд.
        - Горец вышел на связь, - сказал заглянувший в помещение боевик. - Он у наших людей в Дагестане. Правда, все остальные, - он посмотрел на араба, - погибли. И людей Барса из Грузии задержали.
        - Значит, им известно о деньгах, - процедил Басаев. - Деньги, нужны деньги. Продавцы будут ждать еще три дня. ПЗРК, гранатометы, гранаты и питание. Правда, армейцы берут немало, но слава Аллаху, - он огладил бороду, - и Ваххабу - Горец должен доставить деньги.
        - Пошлите людей встретить его, - сказал араб.
        - Горец сообщил, - решился вмешаться боевик, - что денег ему передали миллион.
        - Должно быть три! - Араб вскочил.
        - Надо выходить на грузинскую службу безопасности, - сказал полковник ФСБ. - Пусть хотя бы возьмут Тамару и Гиви. Как фамилии? - посмотрел он на старшего лейтенанта ФСБ.
        - Сейчас… - Тот открыл папку.
        - Хотя это сейчас не важно, - отмахнулся полковник. - А вот как наши грузинские коллеги отреагируют?.. Когда касается нас, мы пожалуйста, а они не всегда идут нам навстречу. Абхазия стоит между Грузией и Россией. Сейчас, когда железнодорожное сообщение появилось и теплоход абхазский в Сочи приходил, представляю, каких трудов будет хотя бы добиться задержания этих…
        - Если бы Грузия сотрудничала с нами, - сказал капитан ФСБ, - давно бы с этими ваххабитами покончили. Как вы, Павел Антонович, относитесь к тому, что Буданову…
        - Отставить! - резко оборвал его полковник. - Не всегда стоит высказывать свое мнение.
        - А виноват ли он? - спросил капитан.
        - Отставить! - крикнул полковник. - Работать надо, а не уподобляться базарным торговкам.
        - Куда Горец подевался? - вздохнул старший лейтенант.
        - Упустили мы его, - сказал полковник. - Ведь была информация, что организация
«Братья мусульмане» передаст Абу Хабибу, заменившему Хаттаба, три миллиона долларов. Мы ведь и мысли не допускали, что такую сумму понесут в рюкзаке. В последнее время даже караванов с оружием не было, и вдруг… - Он выматерился.
        - Эльхаджиев начал давать показания, - сказал капитан. - Он, сука, в Афганистане проходил подготовку, и кличка у него Афган. Сестра его в Тушине себя взорвала. Паскуды! Сам бы надел пояс шахида и рванул - что же ты, сука, сестру посылаешь?
        - Отставить, - усмехнулся полковник. - Сейчас он живой нужен. Много знает Афган этот. Может, и Басаева прихватим. Если Шамиля убить, все у них там кувырком пойдет. И так между собой грызутся, а без Басаева наверняка междоусобица начнется. Там сейчас одни отморозки остались, кому терять нечего, к тому же знают, что, кроме пули или камеры для пожизненно заключенных, ничего им не светит. Наемники тоже прекрасно понимают, что им рассчитывать на снисхождение не приходится. И из Чечни не уйти, и на мягкий приговор надеяться нельзя. Можно, конечно, было провести широкомасштабную операцию и прочистить всю территорию, но сколько людей для нее надо, а во-вторых, и мирное население пострадает. Ведь ваххабиты ими прикрываются. Взять бы тех, кто под видом солдат девушек насилует… Лично бы их расстрелял!..
        - Еле ушел, - допив кувшин молока, выдохнул Горец. - Хорошо, отвлекли федералов. А то бы…
        - Слушай, Руслан, - сказал сидевший у окна Джамал. - Не подумай ничего, но я не могу больше. Патимат моя уже…
        - Все, - кивнул Горец и поднял руки над головой. - Больше тебя беспокоить не будут. В последний раз, все. Уйду тихо, и все будет нормально. Больше тебя не побеспокоят. - Он посмотрел на заглянувшую в комнату женщину и рассмеялся. - Но хоть покормить в последний раз можете? - Достав рюкзак, развязал горловину и вытащил пачку стодолларовых купюр. - Это вам. Много - потому что в данном случае ваша помощь неоценима, к тому же в последний раз. Только особенно не сорите. А кассеты с твоими подвигами над пленными, - улыбаясь, посмотрел он на хозяина, - мы уничтожим. Можешь быть на этот счет совершенно спокоен. Мы не шантажируем никого. Не хочешь с нами, живи как хочешь. Конечно, если предашь - уничтожим всю семью.
        - Да ты что! - замахал руками Джамал.
        - Я понимаю - поехала ты, - говорил Гиви. - Но почему Осетин отправил с тобой меня? Боевик из меня никакой, годы не те. А он категорически приказал мне ехать с тобой в Москву. Зачем?..
        - Значит, надо, - покачала головой Тамара. - Мы отдадим деньги и на некоторое время останемся в России. Надеюсь, ты не против? - посмотрела она на Турка.
        - Я в России учился десять лет назад. Как раз перед тем, как республики начали делиться на государства. И с удовольствием посмотрю, как живут там сейчас.
        - Неужели ты не понимаешь, - спросил его Гиви, - что в Россию мы едем не просто так? Нам придется остаться там, а с нашими документами…
        - Документы у нас будут новые, - улыбнулась Тамара, - успокойся. Осетин сказал, что людей Барса взяли на границе, а нам надо уезжать.
        - Да я это понял, - недовольно проговорил Гиви. - Но почему в Россию? Ведь…
        - Отдадим деньги, - вздохнула Тамара, - и переждем некоторое время. Потом так же через Таджикистан уедем из России и улетим…
        - Боюсь, нас возьмут на границе России и Таджикистана, - перебил Гиви.
        - Завтра мы будем в Москве, - засмеялась Тамара.

* * *
        - Неплохо, - положив пачку долларов в дипломат, кивнул Барс. - Я с ними только потому, что можно заработать. Неплохо, - повторил он, закрыл крышку и, вздрогнув, повалился лицом вперед. Из пробитого пулей затылка, окрашивая воротник белой рубашки, потекла кровь.
        - Барс, - в комнату вошел Казбек, - ты чего?
        И пошатнулся. Коснувшись спиной стены, упал. На стене остался кровавый мазок. Из-за бархатной тяжелой шторы выскользнул человек. Рукой в перчатке положил на письменный стол пистолет с глушителем. Подошел к лежащему на животе Барсу и поднял дипломат.
        Ярославль
        - Да ты что, твою мать, делаешь?! - заорал в переговорное устройство Лобынов. Сдернув с головы шлем, бросил на землю. - Я тебя! - Самолет, словно пытаясь срезать верхушки деревьев, летел над лесополосой. - Да поднимайся! - словно надеясь, что пилот услышит его вопль, заорал Палыч.
        Самолет, поднявшись, избежал столкновения с березой, которая была выше других деревьев.
        - Твою мать! - выдохнул Палыч.
        Побледневший Ромов молчал.
        - Послушайте, Игорь Петрович, - усмехнулся стоявший рядом с ними Вячеслав. - И вы, Петр Павлович, - кивнул он Лобынову, - мы учимся у вас летать так, как нам надо. Если у вас есть вопросы, позвоните Семену Борисовичу, и он вам все объяснит.
        - Я это сделаю сейчас же, - кивнул Палыч.
        - А что вас беспокоит? - улыбаясь, спросил подошедший Ян. - Предположим, самолет, ведомый Русланом, разбился. И что? Вы просто заявляете, что самолет угнали. Ведь такое возможно. Вам сразу же, в течение трех дней, доставят такой же самолет. Кроме того, каждый из вас получит по три тысячи евро. Или вы предпочитаете доллары? - Он рассмеялся.
        Палыч и Ромов переглянулись.
        - А вы, - вздохнул Ромов, - не приемные дети Рокфеллера-младшего? Или…
        - Я говорю то, что есть. И кроме того, мы не намерены разбивать ваш самолет. Потому что при этом обычно гибнет и пилот, а в наши ближайшие планы это не входит. Все это вы можете узнать у Семена Борисовича.
        - Он должен приехать не сегодня-завтра, - проговорил молчавший до того рыжий охранник.
        - Ты все правильно делаешь, - сказал по телефону пожилой. - Все-таки он сын нашего друга. И к тому же прекрасный летчик. Он больше не пугает деревенских жителей, пролетая над крышами их лачуг впритык?
        - Надеюсь, он больше не будет так делать, - сказал Румянцев. - Сейчас он…
        - Но ты говорил, - перебил лысый, - что он вроде как перестал?
        - Говорил, но кто знает. Я удивляюсь - жена ему рога наставила, а он снова…
        - Но ты говорил, что он очень любит своих детей. Я, например, понимаю его. Чего не сделаешь ради них.
        - Это точно. Ради детишек он пойдет на что хочешь. Хотя сам по себе рохля.
        - И все-таки помоги ему.
        - Конечно. Правда, если он снова запьет, то, пожалуй, я больше ничего не смогу сделать.
        - Будем надеяться, что он сдержит слово.
        - Послушай, Семен, - спросил Румянцев, - а ты откуда узнал?..
        - Не забывай, Игорь был и моим другом, и я ему тоже многим обязан.
        - А где ты сейчас? Я звонил домой, тебя нет и твоей Зои тоже. Куда вы пропали? Моя Аня говорит, наверное, на курорт уехали, но я знаю, что ты терпеть не можешь этих курортов. Ты где сейчас?
        - В Ярославле. По делам. Кстати, ты не надумал принять мое предложение?
        - Да мне и Аня все уши прожужжала. Но ты же знаешь, я советской системы человек, и все эти коммерческие дела не для меня.
        - Но ты будешь заниматься любимым делом. Только делать это будешь за гораздо большую зарплату. Плюс независимость от разных комиссий.
        - Нет, не для меня это. Пойми, Семен, я всегда считал и считать буду, что обучение пилотов должно быть делом государственным. Яркий пример тому - одиннадцатое сентября.
        - Извини, - виновато проговорил Семен, - но ко мне пришли. Я перезвоню. Привет Анне.
        Отключив сотовый, криво улыбнулся.
        - Это я. - В комнату вошла невысокая седая женщина. - С кем ты говорил?
        - С Кудрявцевым. - Поднявшись, лысый поцеловал ее. - Тебе привет.
        - Да вроде я успокоил их, - сказал Ян. - Но ты уж слишком… Я думал, врежешься.
        - Исключено, - ответил Руслан.
        Воронеж
        - Прости меня, - плача, проговорила стоявшая у двери Тоня. - Я просто была…
        - Хватит, - перебил ее Павел, - башка и так раскалывается. Мама! - громко позвал он. - Ты мне утром пива обещала. Мама!
        - Никакого пива, - входя в комнату, заявила Надежда Павловна. - Сейчас позавтракаем и поедем к Румянцевым. Нас ждут. Анатолий Сергеевич хочет с тобой поговорить.
        - Только не сегодня! - умоляюще воскликнул Павел. - Я…
        - Прими душ, - строго приказала Надежда Павловна, - и поедем. Пора тебе опомниться. А тебе я вот что хочу сказать, - посмотрела она на невестку, - хватит дурить. Шляешься с каким-то…
        - Мама, - оборвал ее сын, - мы сами разберемся.
        - Я знаю, как вы сами, - резко проговорила мать. - Ты можешь потерять абсолютно все. Хорошо еще, что Анатолий…
        - Мама, - перебил сын, - я понимаю, что сглупил.
        - Простите меня… - всхлипнула Антонина. - Я поняла, что…
        - А как быть Паше? - сердито спросила свекровь.
        - Простите меня… - Тоня заплакала. - По тебе Светка и Толя скучают. Я им говорила, что ты на работу надолго уехал, а они постоянно спрашивают о тебе.
        - Я вернусь из-за детей, - поднявшись, проговорил Павел. - Сейчас приму душ, приведу себя в порядок, поедем к Румянцевым, и скажу, что больше не пью. Вообще не пью, даже по праздникам. Ты тоже поедешь, - кивнул он жене.
        - Она-то зачем? - недовольно посмотрела на него мать.
        - Там все и решим, - сказал Павел. - И там я скажу: если еще раз ты… - Не договорив, он тяжело вздохнул. - Был бы я нормальный мужик, набил бы тебе морду и этому Антону череп расколол. Но сейчас я решил: поговорим с Анатолием Сергеевичем и Анной Викторовной. И при них я скажу: еще раз загуляешь, я заберу у тебя детей и разведусь. Все, мама! - остановил он открывшую было рот мать. - Я так решил, так и будет.

* * *
        - А твои постояльцы где? - тихо спросил вошедший в прихожую Мамалюк.
        - Хрен их знает, - закрывая дверь, отмахнулся Антон. - С утра пораньше куда-то уходят. Мне это уже не в кайф. Дерганый я становлюсь. Пока бабки вроде за так платили, ну, ты понял, про что я…
        - Ты не забудь про кассету, - сказал Мамалюк, - а то будет еще хуже. И не по разу в день дергаться станешь. Ведь это…
        - Да знаю я. - Войдя в кухню, Антон открыл холодильник. - Они, суки, специально эту змеюку и прислали, - поставив на стол бутылку водки, вздохнул он. - Правда, я им шмон устроил. Нет у них ни хрена - ни оружия, ни взрывчатки. Только видеокамеры и два фотоаппарата. Они с ними и ушли. Хрен знает, на кой они заявились.
        - Мужик-то крутой, - вспомнил Мамалюк. - Взгляд звериный. Сразу в нем кавказца и не признаешь. Говорит по-нашему чисто, и она тоже. А ты ее трахал?
        - Там за такое сразу секир башка сделают, - усмехнулся Антон. - Я вот тебя не пойму. Ты-то почти чистый. Ну, подумаешь, помогал…
        - За что помогал, - недовольно перебил его Мамалюк, - меня лет на двадцать упрячут. Хотел я, когда амнистия была, с повинной нарисоваться. Но побоялся. Я ведь все-таки русский и наемником был там. В общем, струсил.
        - И правильно сделал, что не пошел. Давай врежем, - наливая водку в рюмки, предложил Антон. - За все хорошее, и чтоб нам без проблем еще лет сорок прожить. А там хоть ядерная война.
        - А они пьют? - залпом опрокинув в рот водку, спросил Мамалюк.
        - Да приезд не отмечали.
        - С Тонькой ты вроде как подвязал?
        - Ага…
        - А на кой ты вообще к ней прилипал? Ведь…
        - А вот это, Колян, - оборвал его Антон, - тебя не касается. Въехал?
        - Чего ж не въехать…
        - Отсюда почти ничего не видно, - щелкнув фотоаппаратом, недовольно проговорил Магомед.
        - Снимай что можешь, - отозвалась Захра с видеокамерой.
        - Может, рискнем поближе? - переместившись влево, предложил он.
        - Заметят. - Захра выключила видеокамеру. Сунув ее в спортивную сумку, положила сверху полотенце и термос.
        Магомед, сделав последний снимок, тоже убрал фотоаппарат в сумку.
        - Надо вечером сюда прийти, - сказала она. - Посмотреть, что тут происходит. Может, сумеем увидеть охрану.
        - Зачем это? - возразил Магомед. - Нам надо найти место, откуда можно достать до…
        - Тсс, - остановила его Захра.
        Теперь и он услышал голоса.
        - Быстро! - Он выхватил у нее спортивную сумку и пошел вверх по едва заметной тропинке.
        - Да я это уже слышал, - махнул рукой Анатолий Сергеевич, - и Анна тоже, - кивнул он на жену. - А ты опять в пьянку уходил.
        - Теперь не буду, - вздохнул Павел. - Я решение принял и больше пить не буду. Вот при вас заявляю. - Он посмотрел на Румянцевых и на мать. Взгляд остановил на сидевшей с опущенной головой жене. - Если что-то подобное узнаю, подаю на развод, забираю детей и ухожу. И вы будете свидетелями.
        - В таком случае, - сказал Румянцев, - надо через адвоката что-то вроде брачного контракта заключить.
        - Не позорьте меня! - заплакала Тоня.
        - Я жить не с тобой буду, - отрезал Павел, - а с детьми!
        - Значит, взялся за ум? - проговорила жена Анатолия Сергеевича.
        - Да, - кивнул Павел.
        - Ты скажи, - поинтересовался старший лейтенант милиции, - только честно, эта баба тебе кто?
        - Я же говорю, - улыбнулся Антон, - друзья они мои из Дагестана. Там, сам знаешь, война. Вот они и решили…
        - А чего же зарегистрироваться не хотят?
        - Так они приехали от силы на неделю. Да ты что, Сашка, мне не веришь?
        - Нам приказано всех приезжих регистрировать. Сейчас же все службы на ушах. Вроде как министр заявил, что если где-то что-то произойдет, начальники все отвечать будут по полной программе. Вот они с нас и спрашивают.
        - Сашка, мы же с тобой в школу ходили. Потом меня не было два года, пытался деньги заработать за границей, вернулся, а ты уже старлей. Мне говорили, что ты в Чечню два раза ездил. А ты молчишь. Рассказал бы, как там вообще…
        - Как-нибудь потом, - отмахнулся милиционер. - Ты давай наливай, да поехал я. К Морошкиным кто-то приехал, уже неделю живет, а я не знаю. Соседи сообщили. Вот и на твоих гостей капнут, и меня…
        - Да никто не капнет, - успокоил его Антон. - Я же уже познакомил соседей с ними.
        - Наливай, - сказал милиционер, - да поехал я.
        - Постойте! - Мамалюк преградил дорогу Магомеду и Захре. - Участковый у Антона.
        - И что? - усмехнулась она. - Познакомимся. Все равно рано или поздно придется встретиться. Так лучше сразу. Пошли, - кивнула она Магомеду.

* * *
        - Папа! - Сын подбежал к подхватившему дочь Павлу. - Приехал папа!
        Обняв сына, Павел поднял и его.
        - Я приехал, - засмеялся он, - и теперь если и уеду, то есть улечу, то обязательно привезу вам игрушек. Милые вы мои!.. - Он перецеловал детей. Стоявшая у двери Антонина тихо плакала.
        - Да ладно, - говорил старший лейтенант, - Антон мой школьный друг, да и служили вместе. А после армии погуляли дай Бог каждому. Только вы особо не светитесь. Ну а если встретят на улице пэпээсники или какие другие менты, говорите, что только приехали. Если скажете, что поездом или самолетом, начнут билеты требовать. Если молодняк будет, то бабок лучше не суйте, особенно лейтенантам. Если постарше кто, можете смело давать. Но не сразу, а если начнут предлагать поехали с ними. Да, - он посмотрел на Антона, - я же к тебе вот чего зашел-то. Ты мне пятьсот рублей не дашь? А то…
        - Конечно, - кивнул Антон и протянул сто долларов.
        - Как разбогатею, - подмигнул ему старлей, - верну.
        - Надо узнать, - сказал Мамалюк, - зачем они прикатили. Короче, вот что - проследите за ними. Куда поедут и с кем будут встречаться. Каждому по сотне дам. Ну и на расходы, разумеется. Только если кто попытается надуть, башку откручу.
        - Понятное дело, - кивнул мужчина в очках. - А если они засекут?
        - Делайте так, чтоб не засекли. В общем, с утра около подъезда дома Выключателя.
        - Есть, начальник, - ответил за двух других мужчина в очках.
        Москва
        - Вот паспорта, - отдал Тамаре, Гиви и Турку документы бледный мужчина с завязанным шарфом горлом. - Квартира вам снята, но сейчас там опасно находиться без хозяев. Так что лучше, если вы зарегистрируетесь. Хотя о чем это я?.. Извините ради Бога. - Он потрогал горло. - Болею. Застудил горло. После работы на даче наелся мороженого, а вечером смотрел футбол и пил холодное пиво.
        - Давай ближе к делу, - перебила Тамара.
        - Все вы из Саратовской области. Фамилию и имя-отчество запомните, как и домашний адрес, указанный в паспорте. И еще: ко мне без звонка не являйтесь. Я бы очень не хотел разделить участь помощников ваших славных шахидов, перебитых в «Норд-Осте», - усмехнулся он. - Я помогаю вам не по убеждению, а из-за денег. Даже если вы в случае ареста расскажете обо мне…
        - За кого ты нас держишь? - зло спросил Турок.
        - Хватит, Турок, - одернула его Тамара. - А где мы будем жить? Ты, кстати, что-то начал об участковых говорить.
        - Сейчас бдительность - долг каждого гражданина России, - улыбнулся больной. - Все напуганы. Сейчас на каждую женщину, похожую на уроженку Кавказа, смотрят с подозрением. И я их понимаю. Например, я никогда не останусь в кафе или в магазине, если увижу там даму кавказской внешности. А жить вы будете, - он посмотрел на Тамару, - пока у меня на даче. Там спокойно, и я говорил, что ко мне приезжают родственники. Да там вас никто и не увидит. А потом мы что-нибудь придумаем.
        - Когда поедем на дачу? - спросила Тамара.
        - Утром вас отвезут. Мой человек, - предупредил он вопрос Тамары. - Кстати, вы вовремя покинули Грузию, вас там разыскивает госбезопасность по запросу ФСБ. Сейчас можете отдыхать, две комнаты в вашем распоряжении. Спокойной ночи. - Он ушел в спальню.
        - Действительно, вовремя нас Осетин отправил, - вздохнул Гиви. - Значит, людей Барса взяли, и они сообщили о нас. Барсу тоже надо уходить. Скорее всего он уйдет в Ичкерию.
        - Не думаю, - возразила Тамара, - что Осетин позволит ему уйти. Он его просто убьет.
        - А кто этот тип? - тихо спросил Турок.
        - Я знаю о нем столько же, сколько и вы. Бурич Александр Петрович. Но, как видим, он ждал нас и сделал документы. Так что…
        - А почему мы приехали в Москву? - не дал договорить ей Гиви. - Если Осетин думает, что я надену пояс шахида, он ошибается.
        - Так он не думает, - засмеялась Тамара. - Я буду спать в той комнате, - указала она на дверь.
        - Значит, скоро произойдет что-то из ряда вон выходящее, - вздохнул сидевший в кресле перед телевизором Александр Петрович. - Мне надо что-то решать, потому что дела становятся все хуже. Если раньше я просто отдавал деньги, то теперь ко мне приехали люди, и я должен снабдить их документами, устроить на жительство. Утешает одно - меня заверили, что это ненадолго. Правда, настораживает сумма, которую обещали. И стало страшно, а это плохо. Когда человек боится, он может наделать глупостей. В этой ситуации глупость может привести к печальному финалу. Ибо сейчас цена, судя по всему, очень велика.
        Пакистан
        - Это они? - Абу указал на вышедших из вертолета Ивана и Валерия.
        - Да, - кивнул Фридрих.
        - Национальность? - спросил Абу.
        - Русские, граждане России. Воевали в Ичкерии на стороне ваххабитов, за талибов в Афганистане, в Ираке против американцев. Солдаты хорошие. Из Ирака они сумели пробиться в Кувейт и там…
        - Я все узнаю сам, - кивнул Абу. - Их куда повели?
        - На собеседование, - ответил за немца чеченец. - Может, примут предложение черного наставника и станут смертниками. Подготовка полгода и шикарная жизнь до определенного момента. В специальном центре где-то то ли в Египте, то ли в Саудовской Аравии. Я не знаю людей, которые указали бы местонахождение этого центра, их кодируют до определенного момента. Вводят определенный код, какие-то слова или цифры. Как только закодированный услышит свой код, он перестает быть человеком. Зомби, у которого одна цель - убить кого-то. Правда, до конца дело доходит нечасто. Человек перестает быть человеком, а следовательно, теряет способность соображать, оценивать обстановку. Российские СМИ говорят о гипнотическом или наркотическом воздействии на шахидок. Представьте себе наркомана, у которого ломка. Во-первых, его видно сразу. Во-вторых, он не контролирует себя полностью, а значит, вполне может взорвать пояс шахида где угодно. Поэтому в шахиды идут те, кто горит ненавистью и жаждой мести. Таких обрабатывают около месяца. В общем, до выполнения задания. Я слышал по радио, что одну шахидку заставили идти на теракт
под угрозой смерти ребенка. Подумайте сами: ведь гарантии, что ребенка не убьют после того, как она взорвется, нет. Поэтому я говорю, что идут на теракт только люди, доведенные до отчаяния и ненависти. Я знаю два случая, когда чеченских девушек насиловали европейские наемники, переодетые в форму российских солдат. Вот вам и шахидки, - подытожил он. - Или на глазах девушки убьют ее родителей.
        - Спасибо за поучительный рассказ, - усмехнулся Абу. - Но меня сейчас интересуют русские. Разве их доставили не по твоему заказу? - Он взглянул на немца.
        - Здесь в первую очередь, - стушевался Фридрих, - тех, кто прибывает, проверяет совет «Братьев-мусульман». Они и решают, как быть с прибывшими. Если кто-то из этих двоих позволит себе дерзость в отношении члена совета, то его отдадут в священные воины Старца. Вы уже видели, как…
        - Я могу их забрать? - прервал его Абу.
        - Пока совет не решит, - ответил немец, - что с ними делать, нельзя. Вполне возможно, они попадут просто в воины для продажи. Бойцы они, говорят, хорошие. Их проверят и примут решение. Здесь есть европейцы - охрана, водители, официанты, которые умеют владеть приемами рукопашного боя и…
        - Вот что, - резко прервал его Абу, - ты говорил, что…
        - Их доставили на вертолете центра, - осмелился перебить немец, - и, можно сказать, перехватили. Оба хорошие солдаты, и…
        - Шайтан пусть сожрет тебя! - процедил Абу.
        Он вошел в дверь гостиницы для избранных. Шарафутдин последовал за ним.
        - Кажется, нас встречают не как желанных гостей, - пошевелив связанными руками, процедил Иван.
        - Что-то не срослось, - отозвался сидевший в углу полутемной комнатушки Валерий.
        - Для полноты счастья, - усмехнулся Иван, - не хватает только появления здесь представителя российского консульства или посольства. А потом нас возьмут под белы ручки дюжие ребята из ФСБ и доставят с мешками на головах в столицу. И будем мы с тобой париться по соседству с каким-нибудь чеченским ваххабитом. Конечно, ФСБ сейчас умеет работать, все наши подвиги станут им известны, и наша жизнь закончится в камере для пожизненно осужденных. Какого хрена я поверил тебе и согласился…
        - Для меня подобный прием, - не дал договорить ему Валерий, - полная неожиданность. Как я понял из разговора встречающих, нас перехватили люди какого-то центра, и что делать с нами дальше, будет решать совет. Кстати, не надо спрашивать меня при людях, о чем говорят. Я не хочу, чтобы здесь знали, что я понимаю их язык.
        - А ты думаешь, тот седобородый козел не сообщил им об этом? - усмехнулся Иван.
        - Мы попали к людям центра. А тот, кто нас встретил, помимо центра, работает на кого-то, кто набирает людей.
        - Кто, - покачал головой Иван, - кто и снова кто-то. А мне интересно, чем все это кончится для нас.
        - Мне тоже, - вздохнул Валерий.
        - Я всегда поступал так, как считал лучшим для себя. Впервые доверился тебе, и вот что из этого вышло.
        - Они кафиры! - визгливо прокричал худой мужчина в набедренной повязке. - Их надо предать священному огню очищения! Да сгорят все кафиры! - потрясая руками, заорал он.
        - Европейцев заказывал шейх Сулейман, - проговорил один из пяти сидевших за низким столом в форме полумесяца седобородых мусульман. - А эти двое тренированные и, судя по всему, хорошие воины. Они ушли из Ирака, где воевали против американских солдат, но не приняли ислам. Надо выяснить, кто они, и решить, как с ними поступить - продать, использовать как учебные пособия или, если они примут ислам, отправить в Ичкерию? Там наши братья ведут тяжелую неравную войну с неверными, им нужны хорошие воины. Но этих отправим только в том случае, если они примут ислам.
        Остальные молчали.
        - Ночью с ними будет говорить Посланец Небес, - объявил старший совета.
        - Я хочу получить этих двоих, - требовательно заявил Абу Саид. - Понял?
        - А если они вам не подойдут? - спросил Фридрих.
        - Тогда я убью их. Но ты обещал их мне.
        - Я уже говорил, - пролепетал немец, - так получилось, что они прибыли в тот момент, когда там были посланцы совета.
        - Думай, Фридрих, - процедил Абу. - Я…
        - Не торопись, - перебил его Шарафутдин, - пусть их проверят. И если они действительно воины, они будут твоими.
        - Ты уверен? - покосился на него египтянин.
        - Конечно, - кивнул Шарафутдин. - Я никогда не говорю того, в чем сомневаюсь.
        - Двадцать пять воинов, - отсчитывая деньги, говорил рослый иракец. - Мы освободим наш Ирак от американцев и их приспешников. И не забудьте: нам нужны взрывники. Минная война наносит неверным больший урон, чем нападения из засады.
        - Какого черта? - прорычал Иван, пытаясь вырваться из рук двоих мускулистых мужчин, тащивших его к выходу.
        - На собеседование, - усмехнулся спокойно идущий между двумя другими боевиками Валерий, - к Посланцу Небес.
        - Это еще что за хрен? - покосился на него Иван.
        - Сейчас узнаем, - снова усмехнулся Валерий.
        - В общем, договорились, - сказал Шарафутдин.
        - Конечно, - усмехнулся лысый араб. - Я не могу отказать тебе. Мой сын воевал в Ичкерии, и ты спас ему жизнь.
        - А где он сейчас? - спросил чеченец.
        - Воюет в Афганистане. Он солдат. Когда я был в Африке, воевал там восемь лет, жена чуть не отдала его в смертники. Все-таки тысяча долларов в месяц в течение десяти лет - это неплохие деньги. У нас четыре сына и три дочери. Но я вернулся и привез деньги. Потом все сыновья прошли тренировочные лагеря. Две дочери успешно вышли замуж. У меня есть внуки. Младшая дочь взорвалась в Палестине год назад. Аллах принял ее… - Он медленно провел ладонями по лицу и склонил голову. - Она в раю. И все мы будем там, потому как воюем за веру и не боимся смерти.
        - А что будет с этими? - поинтересовался чеченец.
        - Сейчас с ними говорит Посланец Небес. Если они согласятся принять нашу веру, их проверят на верность Аллаху. Десять дней недоедания и недосыпания. Раз в день побои. Никаких удобств. Выдержат - пойдут в группу подготовки. Если хорошо покажут себя, то их будут предлагать нуждающимся в воинах.
        - А если не согласятся на ислам?
        - Тогда будет решать Высший Совет. Все будет зависеть от их поведения. Будут грубы - отдадут в группу входа в воины Старца. Выживут - дальше будет видно. Но я обещаю: если они пройдут Посланца Небес, то будут твоими.
        - Значит, если не пройдут, - недовольно хмыкнул Шарафутдин, - мне их не видать?
        - После первой проверки, - засмеялся араб, - если останутся живы, они будут твоими. Я сдержу свое слово.
        Худой пожилой мужчина с пронзительным взглядом черных глаз сидел в похожем на трон кресле. По бокам стояли по пояс голые атлеты в белых масках с обнаженными клинками.
        - Гипнозу я не поддаюсь, - усмехнулся стоявший на коленях Иван.
        По бокам, карауля каждое его движение, замерли двое мускулистых охранников.
        - Ты кто? - тихо, по-русски, с едва уловимым акцентом спросил худой.
        - Мать честная! - удивился Иван. - Ты по-русски…
        - Ты кто? - повторил вопрос Посланец Небес.
        - Человек, - усмехнулся Иван.
        - Твое имя, фамилия, место рождения, вероисповедание?
        - Я знаю, - ответил Иван, - а другим это знать не обязательно.
        - Ты непочтителен, - тихо проговорил Посланец. - На колени тебя поставили силой. Ты груб и дерзок! - Он махнул рукой.
        Стоявший слева от Ивана сильно ударил его ногой в грудь. Другой нанес удар локтем между лопаток. Дернувшийся после первого удара Иван упал лицом вперед. Посланец молча смотрел на него. Через несколько секунд Иван замычал и тряхнул головой. Попытался сесть.
        - Я спросил, - спокойно произнес Посланец, - а ты должен ответить.
        - Да иди ты! - Иван сплюнул. - Я говорю про себя, только если сам хочу. А откуда ты русский знаешь? - подняв голову, посмотрел он на Посланца.
        Тот снова махнул рукой. Иван, коснувшись ягодицами земли, связанными ногами ударил хотевшего пнуть его охранника в колено. Вскрикнув, тот рухнул. Иван, откатившись влево, ушел от удара ноги второго. Крутнувшись на связанных сзади руках, подсек ногами прыгнувшего к нему охранника. И едва тот упал, пятками ударил его в низ живота, потом в солнечное сплетение. На него бросились четверо стоявших в отдалении мускулистых мужчин в масках. Что-то крикнув, Посланец вскинул руки. Те сразу остановились. Посланец что-то сказал по-арабски. Внимательно наблюдая за охраной, Иван согнул связанные ноги для удара.
        - Тебя развяжут и накормят, - по-русски сказал Посланец. - Если выживешь, завтра будем говорить.
        Поднявшись, он медленно вышел. Телохранители последовали за ним. К Ивану с ножом в руке подошел невысокий худой неопределенного возраста мужчина в рваных холщовых штанах и растоптанных сандалиях. Присев, разрезал веревки на руках Ивана и отдал ему нож. Поклонившись, отошел назад.
        - Дали нож. Значит, опасность больше не грозит. И этот худой по-русски говорит так, будто в России жил, - удивленно пробормотал Иван. Перерезав веревки на ногах, отложил нож и стал растирать ноги. - А где Валерка?
        Валерий, подпрыгнув, обеими связанными ногами ударил одного из охранников в лоб и, падая, сумел приземлиться на ноги. Сразу оттолкнувшись, метнул тело вперед и головой врезался в живот только что поднявшегося второго. Тот упал на спину. Валерий, согнув ноги, коленями с силой опустился ему на лицо. Раздался короткий крик. К нему подскочили четверо, оттащили в сторону и сразу отпрыгнули.
        - Тебя освободят от пут, - проговорил голос, - накормят.
        Валерий увидел тщедушного мужчину в рваных штанах с ножом в руке. Подойдя, тщедушный разрезал веревки на его руках и, сунув ему нож, прихрамывая, отошел.

«Как там Ванька?» - разрезая веревки на ногах, подумал Валерий.
        - Отличные воины, - говорил Посланец. - Храбры, уважают только себя. Но вера в них мертва и не возродится никогда. Ибо каждый из них верит только в себя. Я предлагаю проверить их на пороге входа в хранители почтенного Старца.
        - Жив! - Иван вскочил с накрытых бычьей шкурой деревянных нар.
        - А что нам сделается! - Улыбаясь, Валерий сделал шаг вперед.
        Они обнялись.
        - Это хищники, - кивнул сидевший у экрана видеомонитора седобородый мужчина. - Они вместе могут все, потому что не ценят ни свою, ни чужую жизнь. Друг друга они предать не смогут.
        - Как мне получить их в свою команду? - быстро спросил Абу Саид.
        - Если выживут в противостоянии с претендентами в воины Старца, то они будут твоими, - ответил седобородый. - Со мной разговаривал Кровавый Воин, он обещал тебе, и ты получишь обоих, если выживут. Или если кто-то из них останется жив, он будет твоим.
        - Но мне они нужны оба и сейчас, - вздохнул Абу. - Ведь они и летели ко мне. Их люди из Центра перехватили…
        - Как решил Высший Совет, - отрезал мусульманин, - так и будет.
        - Интересно, - отпив воды, вздохнул Иван, - что дальше будет? Я думал, что меня у этого умника убьют. Но обошлось. А по-нашему он чешет, как будто жил по соседству. Почти без акцента. И…
        - Чувствуется, - перебил его Валерий, - изучал давно. Но практиковался. В основном читал что-то на русском языке.
        - Ну ты даешь, - удивился Иван. - Думаешь, я поверил?
        - А мне все равно, - улыбнулся Валерий. - Просто я знаю это. Специальный курс разговорной речи иностранных языков. А дальше что с нами будет, знают они. - Он кивнул вверх. - При мне никто ничего не говорил. Кажется, они знают, что я понимаю арабский. По крайней мере при мне ничего существенного не болтали.
        - Значит, мы и связанные дали им прикурить, - самодовольно проговорил Иван. - А то спеленали и думают, что им все можно. Хрен им в ваххабитские рожи!
        - Здесь готовят боевиков для всех, кто платит. В Ичкерию и Палестину отдают боевиков за меньшую цену. В Ирак и Афганистан тоже. Нас кормят, дали вымыться, отдохнуть. И это после того, как мы вывели из строя как минимум двоих. Я тоже пытаюсь понять, что с нами будет завтра. Интересно все-таки…
        - Ну вот, - входя в комнату, кивнул лысый араб, - они твои. Завтра утром можешь говорить с ними. В общем, теперь делай с ними все, что хочешь.
        - Сколько я должен?
        - Ничего. Я знаю, что ты берешь их не для ограбления банков или какого-нибудь музея, а Ичкерии сейчас очень нужны хорошие воины. И чем больше их там будет, тем лучше.
        - Благодарю, - кивнул Абу.
        - Только сейчас в Ичкерию пройти трудно, - покачал головой араб. - Конечно, есть еще люди, которые помогают, но пограничники гяуров работают все лучше и лучше.
        - У меня все получится, - улыбнулся Абу. Посмотрел на часы. - Я мог бы переговорить с ними сейчас?
        - А почему бы и нет? - услышал он голос вошедшего седобородого. - В конце концов, мне тоже хочется узнать, кто они такие.

* * *
        - Привет, - войдя, кивнул Шарафутдин.
        - Жора? - удивленно проговорил приподнявшийся Иван.
        - Головорез? - остановился чеченец.
        - Вот это новость, - удивленно пробормотал сидевший у экрана видеомонитора Абу. - Шарафутдин и один из этих знакомы. Это меняет дело.
        - Мне нужно знать о нем, - кивнул на Валерия Шарафутдин, - иначе…
        - Я буду разговаривать только с хозяином, - не дал договорить ему Валерий.
        - Он мне нравится, - усмехнулся сидевший у монитора Абу. - Я поговорю с ним сам.
        Услышав его слова через наушник в левом ухе, Шарафутдин кивнул:
        - Хорошо. До встречи, - сказал он Ивану и вышел.
        - Пока, - отозвался тот.
        - Ты его знаешь? - удивился Валерий. - И скорее всего по Чечне. Кто он?
        - Шарафутдин Мачаев. Мы вместе работали у Бараева. Его ранили при выходе из Грозного на минном поле. Тогда многие подорвались. Басаева его телохранители вынесли. Один русский вроде бы на бабки польстился, а сам, как Сусанин, на мины завел.
        - Сусанин завел поляков в болото, - засмеялся Валерий. - Но ты говорил, что во второй войне уже не сражался за ваххабитов.
        - А кто ты мне есть, - усмехнулся Иван, - чтобы я тебе полный расклад давал? Ты-то мне о себе правду говорил?
        - Я тебе о себе вообще ничего не говорил, - вздохнул Валерий, - кроме одного - что ненавижу демократическую Россию и никогда не прощу демократам развала СССР.
        - Ты коммунист, что ли? - недоуменно спросил Иван.
        - Коммунисты и способствовали развалу Союза, - процедил Валерий. - ГКЧП мог спасти СССР, но они действовали нерешительно и поэтому проиграли.

«Что-то ты темнишь», - подумал Иван.
        - ГКЧП, - усмехнулся он, - помню я это. Янаева, Крючкова, Язова, Пуго. Пуго, кажется, застрелился, а остальные что-то вроде срока получили, но потом всех оправдали или амнистировали. Так, кажется?
        - Пуго застрелился, - кивнул Валерий, - и еще кое-кто, о ком не говорили. Те, у кого честь была и совесть. Но вообще, это тебе не нужно, а потому давай не говорить попусту.
        - Хорошо. Значит, снова Чечня? Но у меня лично туда попадать никакого желания нет. Сейчас там дела хреновые, так что пусть лучше здесь кончают. В Чечню я не пойду.
        - Почему? Не обязательно ехать туда, но отказываться тоже не следует. Ведь по дороге можно отойти в туалет и не вернуться. - Валерий рассмеялся.
        - Без денег, - вздохнул Иван, - без документов. Это хана сразу же. Ты хоть язык знаешь, а я только по-русски говорю. А здесь, может, что-то предложат. В Чечню я больше ни ногой.
        - Поэтому я и хочу говорить с хозяином, - сказал Валерий. - Сначала узнать, чего от нас хочет, а уж потом…
        - Шарафутдин ничего не сказал, - недовольно проговорил Иван, - а ведь мог хотя бы намекнуть.
        - Не мог, - возразил Валерий. - Нас прослушивают и видят. Система здесь классная, но кое-какие погрешности есть. Сейчас я отойду сюда, - он перешел к окну, - и видишь, - он указал на широкие шляпки вбитых над дверью пяти гвоздей. - Блеск крайних улавливаешь?
        - Ага, - всмотревшись, кивнул Иван.
        - Видеокамеры тойцу-фуши.
        - Класс! - восхитился Иван.
        - Он не только отличный боец, - сказал Абу, - но и прекрасный техник. Кстати, он единственный, кто обнаружил видеокамеры. А ты, значит, уверен в Иване? - Он покосился на стоявшего рядом Шарафутдина.
        - На нем крови, - усмехнулся тот, - федералов столько…
        - Ясно, - не дослушал его Абу. - А второй серьезный человек. У него большие претензии к российскому правительству. И связано это, видимо, с ГКЧП. Кажется, я не зря ухватился за этих двоих. Но если об Иване мы знаем почти все, то о Валерии ничего. Аллах, - подняв лицо вверх, попросил он, - помоги мне. Не дай разочароваться в Валерии. И тогда я все сделаю. Аллах акбар! - Опуская руки, он провел пальцами по щекам и поклонился.
        - Погодите, - Иван отступил к стене, - почему я один? А как ты? - Он посмотрел на Валерия.
        - Иди, - улыбаясь, проговорил тот. - Меня будут проверять на вшивость. Скоро увидимся.
        Двое парней стояли у входа. Тщедушный мужчина собирал вещи Ивана.
        - Тогда до встречи! - Кивнув, тот вышел.
        Тщедушный, поклонившись Валерию, последовал за ним. Сразу вышли и двое охранников.
        - Расскажи мне о себе, - услышал Валерий мужской голос, - а потом будем разговаривать.
        - А что за работа предстоит? - спокойно спросил Валерий.
        - Тебе понравится.
        - Сколько времени уйдет на проверку?
        - Ты не успеешь потерять форму.
        Чечня
        - Только миллион, - проговорил Горец.
        - Знаю, - кивнул Басаев. - Два пойдут через Россию. Решили не рисковать и разделить деньги. Зачем ты убил Джамала с Патимат?
        - Они отказались от борьбы, - спокойно ответил Горец, - и мне пришлось…
        - В Грузии уничтожена группа Барса, - войдя, сообщил Шамилю лысый араб. - Трупы Барса и его помощников нашли грузинские полицейские. Они прибыли, чтобы арестовать их.
        - Осетин умеет принимать правильные решения, - усмехнулся Басаев.
        - В Грозном открывают около тридцати новых школ, - сказал араб. - Надо испортить праздник знаний. - Он криво улыбнулся. - Пусть достроят, а мы нанесем удар в день их открытия.
        - Но там будут дети, - посмотрел на Басаева Горец. - Наши, чеченские…
        - Все, - прервал его араб, - кто принял власть гяуров и живет не по нашим законам, достойны смерти и мук в аду. Надо найти исполнителей, - как о решенном, проговорил он.
        Шамиль, поморщившись, опустил голову.
        - Слушай, - не сдержался Горец, - я понимаю - удар по военным, по администрации, в конце концов, даже по простым чеченцам, но дети…
        - Мы должны быть жестокими, - возразил араб. - Иначе никогда ничего не добьемся. Именно за это нам платят. Учение не по завету Ваххаба - тяжкий грех и наказывается судом Шариата. И все, кто совершит грех, должны быть наказаны. Аллах акбар! - Он вышел.
        - Но там же дети, - обратился к Басаеву Горец. - Чеченцы и…
        - Замолчи, - процедил Басаев. - Жалость делает воина слабым. А нам сейчас надо быть особенно жестокими и решительными. Мы не можем вести широкомасштабные военные действия, поэтому прибегаем к точечным ударам. Нас поставили вне закона перед всем миром! - повысил он голос. - Палестина благодаря ударам шахидов добилась значительных уступок от Израиля. Нас ненавидят, а должны еще и бояться. И каждый знаменательный день русской Чечни должен быть омыт кровью неверных и их приспешников. Аллах акбар!
        - Аллах акбар, - повторил Горец и вышел.
        - В тебе просыпается жалость, - пробормотал Басаев, - а это очень опасно. Ты хороший воин, Руслан, но раньше ты воевал за деньги, а сейчас просто потому, что тебя ждет смерть в бою или пожизненное заключение, что для любого из нас хуже смерти. Но в тебе появилась жалость… - Басаев покачал головой.
        - Слава Аллаху! - облегченно проговорил Масхадов. - Значит, успеем купить взрывчатку, гранатометы и питание. Лагерь беженцев в Ингушетии как-нибудь перебьется. Нам надо запасаться всем необходимым к зиме. Передовой отряд наткнулся на ингушских милиционеров. Правда, гяуры пугают сами себя, говорят в СМИ о каком-то двухсотенном отряде из Грузии. Беженцев из Грузии будут возвращать в Ичкерию. А это значит, что с ними вернутся немало преданных нашему делу людей. Правда, денежных поступлений сейчас все меньше, и те не все доходят до нас. Сейчас главное - сорвать выборы президента Ичкерии. Президент Ичкерии - я. И пока я жив, в Ичкерии будут взрываться машины и дома. Россия не будет чувствовать себя спокойно.

* * *
        - Что, - усмехнулся лежавший на надувном матраце Кабан, - снова работенка?
        - Пока нет, - ответил вошедший Сулейман. - Пришел предупредить вас, чтобы вы никуда не высовывались. Среди чеченских воинов кто-то пустил слух о том, что ваши люди изнасиловали двух чеченок и убили отца одной. Мы, конечно, найдем этого говоруна, но это услышали воины, и многие недовольны и требуют расправы над вами.
        - Лихо! - подал голос куривший в углу Власов. - Выходит, мы делаем за вас грязную работу, а нас привяжут к столбу и закидают камнями? Лихо, - повторил он.
        - Самовар прав, - поддержал его Зюзин.
        - Я сказал, - процедил Сулейман, - вам нужно сидеть тихо и никуда не вылезать, даже нос не высовывать. Никто вас в обиду не даст. Кстати, - подмигнул он Кабану, - ваши счета в банке Цюриха увеличились еще на пять тысяч евро.
        - Это неплохо, - вздохнул тот, - но вот вопрос: сможем ли мы использовать эти деньги?
        - Скоро вас сменят, - улыбнулся Сулейман, - вы полгода будете отдыхать. Потом месяц в учебном центре, и снова сюда. Сейчас готовится акт, который поставит Россию на колени.
        - Да вознесет Аллах в рай ваши души, - чуть нараспев говорил Учитель, - и обретете вы вечный покой и будете в постоянном наслаждении. И ваши родственники будут благодарны вам и, тоже избавившись от телесной оболочки, устремятся в рай.
        Четыре молодые чеченки с закрытыми глазами, касаясь ладонями земли, сидели неподвижно. Учитель кивнул. Всем женщинам сделали уколы в вену вошедшие мужчины.
        - Испытайте малую часть райского наслаждения, - продолжал Учитель, - здесь, на земле. Отомстите за поруганную неверными честь! - повысил он голос. - Пусть прольется кровь неверных во славу Аллаха.
        Девушки, покачиваясь, слабо улыбались.
        - Отомстите за поруганную честь, - негромко заговорил Учитель, - и за убитых неверными родственников. Пролейте кровь неверных, их детей. Освободите душу от тела. Аллах акбар!
        - Значит, обе у боевиков, - садясь в машину, проговорил майор ФСБ. - Дай их данные в компьютер, - сказал он старшему лейтенанту. - Наверняка под пояс шахидов их талии примеряют. Вот духи! Знаешь, - он покосился на сидевшего рядом капитана, - ну я понимаю - в бою, камикадзе, например, а вот так, в толпе соединить проводки и угробить себя и людей вокруг… не понимаю я этого. В наркотическую зависимость не верю. Наркомана сразу вижу, особенно когда у него ломка. А если под уколом, то вокруг райские птички щебечут, и он просто не сможет угрохать себя. А вот если девушку изнасиловали, а потом поют ей про вечный рай и другую хренотень, то тут запросто можно пояс шахида взорвать. Это какую же ненависть надо испытывать, чтобы пойти на такое! - Достав сигарету, он прикурил. - А эти девицы сейчас точно пояса шахидов примеряют. Взять бы этих сук, что на чехов работают. Я о тех, кто насиловал. На месте бы расстрелял. Или толпе отдал. И пусть бы меня судили. А они сейчас думают, что этих девушек наши люди трахнули. Буданова осудили, чтобы только успокоить чеченцев, а хрен угадали. Мало кто к нам действительно
похорошему относится. На Кадырова многие кивают. В ту войну он к джихаду против России призывал, а сейчас на Москву работает. Хотя, если честно, не верю я этим внезапно вернувшимся в российское подданство боевикам. И Кадырову не верю. Предавший раз предаст и вторично. Вот Гантемирову я бы доверил Чечню. Хотя он сидел за кражу денег, но потом доказал, что воюет против ваххабитов. Те на него зубами скрипят. Он сейчас в газете работает, - усмехнулся майор. - А ведь воевать Гантемиров умеет.
        - Наших дочерей насилуют, - тихо произнес чеченец, - а говорят, что мир в Ичкерию принесли.
        - В Ичкерии, - спокойно сказал пожилой чеченец, - мира никогда не будет. В Чечне русские мир восстановят. Пусть не так скоро, как хочется, но все равно мир там будет. И в городах, и в горах. А что российские солдаты изнасиловали Седу и отца ее убили, в это я не верю. Ведь и раньше сколько такого было. А потом выяснялось, что славяне, которые за деньги Басаеву помогают, наших женщин насилуют и детей убивают. А кто украл старика Мусатова? - осмотрел он стоявших вокруг. - Говорили, что русские. Но выкуп за него с гор просят. Кто свою сестру родную с поясом со взрывчаткой хотел в Грозный послать? Тот, у кого две сестры погибли в «Норд-Осте» от пуль русского спецназа. Хорошо, что девушка сама пришла к русским и все рассказала. Брат из родной сестры смертницу хотел сделать, мало ему двух погибших в Москве. Но те хоть вроде как за убитых мужей мстили, а младшую за что он хотел смертницей сделать? Так что, люди, не верьте слуху, что русские виноваты. Это наемники Басаева с Масхадовым. И посылают наших женщин на смерть арабы. Нет в нашей вере такого, чтобы жизнь свою кончать, унося при этом жизни ни в чем
не повинных людей. Самоубийство - тяжкий грех. Нет такой веры, которая разрешает жизнь, данную свыше, прерывать самому.
        - Ты договоришься, старик, - прошептал чеченец средних лет.

* * *
        - Или грузины врут, - сказал рослый подполковник ФСБ, - или там действительно следы заметали. Убиты трое. Приехали за ними, а они трупы. Правда, бабы среди них нет. Тамара Гугуашвили, мастер спорта по стрельбе из винтовки. Занималась дзюдо, имеет разряд. Тридцать восемь лет. Не замужем. Принимала участие в первой войне против нас. Снайпер. Потом была в группе «черных вдов» Хаттаба. Участвовала в пытках русских солдат и в их казни. В общем, та еще дамочка. Кличка - Царица. Хладнокровна, мстительна, умеет принимать неожиданные решения. Самолюбива, стремится быть лидером. С ней Гиви. Фамилия неизвестна. Возраст - пятьдесят один год. Тоже был в Чечне, но недолго. В основном работал с проводниками, способствовавшими пополнению боевиков. И еще Згуриди Отар. Найден убитым на своей даче. Местонахождение Царицы и Гиви, как говорят грузинские коллеги, неизвестно. Есть данные о том, что деньги поступили на имя Згуриди в один из коммерческих банков Тбилиси. Но не в грузинский, а в какой-то арабский. Сейчас это проверяется.
        - Как думаешь, Осипов, - спросил его генераллейтенант ФСБ, - грузины не могут найти Гугуашвили или не хотят?
        - Скорее всего не могут, - ответил подполковник. - Сейчас они более охотно идут на сотрудничество по подозреваемым в связи с ваххабитами. Конечно, и дыр в грузино-российской границе еще немало, но все-таки сейчас их становится меньше. Если бы не Абхазия и отношение России к…
        - Не путай работу с политикой! - жестко прервал его генерал.
        - А сейчас куда ни плюнь, - спокойно отозвался Осипов, - везде политика. Куда подевались Царица с Гиви? Вполне возможно, в Россию подались. И кто убрал Барса с людьми? Не Тамара, это и ежу понятно.
        - Ежу-то может быть, - кивнул генерал, - а я не пойму, почему не Тамара? Она убивать умеет. «Черные вдовы» Хаттаба - это отряд палачей. Так что Царица запросто могла ухлопать Барса с людьми. Хотя если бы это сделала она, то ее кто-нибудь да видел бы. Все-таки женщина она, судя по фотографии, видная. А в Грузии красивых женщин ценят особенно, и незамеченными пройти им очень трудно. Разошлите приметы Тамары и Гиви нашим службам. Пусть проинформируют отделы МВД, таможенников и ГИБДД. Особенно по краснодарскому направлению. Оттуда обычно они в Россию и прорываются.
        - А зачем ей в Россию? - негромко спросил мужчина в штатском.
        - Это просто возможный вариант, - ответил за генерала подполковник. - Ведь Царица и Гиви постоянно держали связь не только с Басаевым. Кто-то еще стоит за ними. Есть информация, что деньги адресовались не в Чечню. Кто и зачем посылал их? Ответа у нас нет. Только предположения. Кто-то неизвестный нам задумал провести своими силами серию террористических актов. И в этом направлении сейчас ведется работа. Главное - выяснить, кто и зачем посылал деньги. К сожалению, грузинские коллеги не всегда идут на сотрудничество, поэтому информации о банковских счетах в ряде частных банков и арабских и турецких филиалов у нас нет.
        Москва
        - Да все я прекрасно понимаю, - вздохнул сидевший в кресле Бурич. - А вот вы никак не можете меня понять. Я старый больной человек, и мои возможности очень и очень ограничены. Кроме того, сейчас усиленно ведется работа милиции и других служб по выявлению незарегистрированных иностранных граждан. И более тщательно проверяются граждане из ближнего зарубежья. Я всегда помогал вам, но сейчас, признаюсь, просто боюсь. Надеюсь, вы правильно поймете меня и отпустите, как говорится, душу на покаяние. Только не поймите меня неправильно. Я не имею в виду, что я пойду в соответствующие органы с покаянием. Тюрьму мне не выдержать, даже неделю я не смогу там…
        - Успокойтесь, Александр Петрович, - проговорил голос в сотовом телефоне, - вам абсолютно нечего бояться. Этих вы устроите на даче. Соседям, если будут спрашивать, скажете, что знакомые. Если же вдруг ими заинтересуется милиция или, хуже того, ФСБ, вы их не знаете. Какая может быть жизнь на пенсию? Вот вы и сдаете дачу людям, которые вызывают доверие. Почему не сообщили о них участковому? - Абонент рассмеялся. - Ну, дают они за месяц сто долларов, а ежели про это узнают власти, будут налог брать. А у вас на счету каждая копейка. Вот и все. Так что успокойтесь, Александр Петрович, и ничего не бойтесь. Только те деньги, которые вы получаете от нас, уберите подальше в надежное место. Потому как если хоть какую-то часть найдут у вас, слова о жизни на пенсию будут звучать неубедительно. Надеюсь, вы все поняли?
        - Более-менее, - вздохнул Бурич. - Но страх все равно остался.
        - Страх часто удерживает человека от глупых поступков. В любом профессионале, даже самом бесстрашном, есть страх. Просто нужно уметь прятать его. И вы сделаете это для своей же безопасности. Я не стану говорить о том, что будет с вами, если вы вдруг решитесь на явку с повинной. А страх может погнать вас туда. Но не советую этого делать. Я не пугаю вас, Александр Петрович, а предостерегаю от возможных ошибок. И еще: уверяю, что вашими услугами мы пользуемся в последний раз.
        - Да услышит Бог ваши слова, - вздохнул Александр Петрович.

* * *
        - И чего мы ждем? - прикурив у раскрытого окна, спросил Гиви.
        - Всему свое время, - отозвалась Тамара из ванной.
        - А мне, например, в кайф, - усмехнулся пивший пиво Турок. - Сиди…
        Не договорив, он уставился за спину Гиви. Банка с пивом выскользнула из пальцев. Выхватив нож, Гиви отпрянул назад и обернулся. И замер. Турок закрыл лезвие и сунул его в карман.
        - Значит, не зря я это сделала, - рассмеялась Тамара.
        Гиви молча смотрел на нее. Царицу очень трудно было узнать в длинноволосой стройной блондинке в очках. Раскрыв сумочку, она подошла к нему.
        - Вот, - она протянула водительское удостоверение и паспорт с военным билетом, - ты Гиви Кокашвили. Я твоя жена, Тамара Андреевна Кокашвили. Живем мы в Саратовской области. Переехали туда в девяносто пятом, после начала войны в Абхазии. Он, - женщина кивнула на Турка, - твой племянник, Вахтанг, фамилия его…
        - Дай ксиву, - перебил Турок, - я сам все выучу.
        - А что с этими документами делать? - Гиви кивнул на пиджак.
        - Порви и сожги. Ты видел, как он испуган. Поэтому лучше пользоваться этими. А его надо убрать, - посмотрела она на Турка.
        - Убить? - переспросил тот. - И как ты себе это представляешь? Я не знаю Москву вообще. А если меня милиция остановит? Что я говорить стану?
        - Все будет проще, - улыбнулась Тамара. - Поедем ты и я. Я вызову его в Измайловский парк. Там есть такая уединенная беседка, редко кто туда забредает. Вот там ты и убьешь его. И сразу уедем.
        - А как же его дача? - спросил Гиви. - Нам тогда куда деваться? Не дело ты задумала. Нас уже видели кое-кто из соседей. И наверняка будут искать нас, чтобы…
        - Успокойся, - рассмеялась Тамара, - Бурича никто не будет убивать. Просто я проверила, можете вы разумно мыслить или нет.
        - А может, все-таки скажешь, зачем мы сюда приехали и чего ждем? - спросил Гиви.
        - Этого я пока сказать не могу, но прошу верить - вы останетесь довольны.
        - То есть ты равняешь его со мной? - недовольно поинтересовался Гиви, кивнув на Турка.
        - А чем я хуже тебя? - вспылил тот.
        - У вас разные дела, - улыбнулась Тамара, - но пока прошу ни о чем не спрашивать.

«Что-то вроде „Норд-Оста“, - уныло подумал Гиви. - И зачем это мне? Я не верю ни в Аллаха, ни в Христа. Я помогал чеченцам за деньги. Надо как-то отсюда убираться…» - Он вздохнул.
        - Сбегать не советую никому, - словно услышав его мысли, проговорила Тамара. - Без документов из России не выбраться. А в тюрьмах сейчас к лицам кавказской национальности относятся очень прохладно.
        - А кто думает об уходе-то? - усмехнулся Турок.
        Ярославль
        - Слушайте, мужики, - сказал Семен Борисович, - ну вам-то что за печаль? Желают летать низко, пусть летают. Молодость бесшабашна. Вот договор… - Достав из бумажника сложенный вчетверо лист, он показал его Палычу и Ромову: «В случае аварии никого в этом обвинять не станут. Самолет будет доставлен новый через трое суток». В случае аварии мы имеем право заявить, что самолет угнали. Вот так…
        - Что-то я не пойму тебя, Семен Борисович, - покачал головой Палыч. - Ведь ты всегда твердил, что авиация не терпит расхлябанности и…
        - Времена другие пришли, - не дал ему договорить Семен Борисович. - Вы же сами понимаете, что мы вроде как незаконно этим занимаемся. Коснись дела, с нас стружку поснимают. Могут и вместе с головой. И защитников не будет. Это на словах все нас утешают: если что, найдем и закон, который разрешает вам это, и все будет хорошо. Есть, конечно, у нас право называться аэроклубом. Но это подразумевает прыжки с парашютом, развлекательные полеты за деньги. А мы решили учить пилотажу на «яках» молодых людей, у которых есть деньги. И нам дали «добро», потому как мы туда деньги отстегиваем, и немалые. Но теперь, правда, кое-что изменилось. Нам обещали, что дадут разрешение обучать молодых пилотов. Где-то ближе к осени мы по праву будем учить летать молодежь. Кроме того, не дураки же парни, чтоб гробить себя…
        - А зачем им это надо? - спросил Палыч. - Я ведь знаю, как поля удобряют.
        - Значит, мастерство повышают, - улыбнулся Семен Борисович.
        - Что-то не нравится мне в них, - сказал Палыч. - Я такие упражнения видел у штурмовиков. Идут как можно ниже, чтобы нанести удар. Уж не хотят ли эти парни повторить одиннадцатое сентября?
        - Типун тебе на язык! - отмахнувшись, рассмеялся Семен Борисович. - Выдумаешь же такое. Неужели они на смертников-камикадзе похожи?
        - Действительно, - усмехнулся и Ромов. - Придет же тебе такое в голову. Да ну тебя, наговоришь такого…
        - Чуть не забыл… - Семен Борисович достал из кармана конверт и отдал Палычу. - Пополам. Это вам для снятия нервного напряжения. Отец Руслана дал, богатый мужик. Пообещал с сыном переговорить, чтоб все-таки поаккуратнее летал.

* * *
        - Зря ты так, - негромко проговорил Ян.
        - Привыкаю, - отозвался Руслан. - Ведь мы и лесополосы будем обрабатывать, чтоб у пчел медосбор лучше был.
        Ян и Вячеслав, переглянувшись, рассмеялись.
        Атлет-охранник осторожно отошел от окна летнего домика, в котором жили трое будущих пилотов.
        - Ладно, - пожимая руки Палычу и Ромову, кивнул Семен Борисович, - поеду, а то жена заждалась. Надо в Москву ехать, дочь должна из Англии прилететь. Что-то у нее с учебой там не клеится. Сколько денег угрохал! Ей-богу, теперь оставлю в Москве. Впихну в какой-нибудь университет, и пусть в России учится. Все одно работать не сумеет. Молодежь не та пошла, им все готовенькое подавай. Не то что мы… А с этими ребятами не заводитесь, пусть что хотят, то и вытворяют. Внакладе мы все одно не останемся. Тем более отец им строго время определил: чтоб, значит, к первому сентября готовы были. Там что-то в сельских делах начинается, вот он им срок и отвел.
        - А они все трое раньше летали, - уверенно проговорил Палыч. - Может, на других самолетах, но летали.
        - Было дело, - кивнул Семен Борисович. - Но что нас касается, то и сделаем. Платят-то очень хорошо.
        Воронеж
        - И как ты там? - спросил в телефонную трубку Румянцев.
        - Отлично! - услышал он веселый голос Павла. - Знаете, пить и не тянет. Я думал, что как с похмелья болеть стану. Но ничего подобного. Еще пару дней, и я буду готов к полету. Спасибо вам, Анатолий Сергеевич. И Анне Викторовне тоже спасибо. Я вас не подведу.
        - Ну и отлично, - довольно проговорил Румянцев. - Ты вот что, завтра подъезжай к Аннушке. Ну, проверят тебя медики. Сам понимаешь, сейчас с этим делом очень строго. Мало ли, вдруг у тебя давление стало скакать. Все-таки пил ты не один день. Если что, Аннушка тебя быстро в норму приведет. Опыт у нее, слава Богу, есть, - рассмеялся он, - на мне практиковалась. Я ведь в молодости тоже подуривал. Так что завтра к девяти к ней.
        - Хорошо, - ответил Павел. - Спасибо вам и…
        - Вот Аннушке моей завтра и скажешь спасибо, - засмеялся Румянцев.
        - Не достанем мы, - недовольно проговорил Магомед. - Надо здесь…
        - Мы свое сделали, - не дала ему договорить Захра. - И ты прав, - она быстро просмотрела несколько фотографий, - ничего не выйдет. Кроме того, как везти сюда оружие? Здесь не достать, а через всю Россию и думать не стоит. Зачем все это?
        - Подождем, - пробурчал Магомед. - Приедет, объяснит. Я был совсем не против этого, уйти бы мы успели. А русакам устроили бы…
        - Может, еще и устроим.
        - А откуда ты знаешь Антона?
        - В Ичкерии два раза работала с ним, похищали солдат. Он выманивал, а я помогала уводить к нашим. Я испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие, когда лишала их мужской гордости! - Захра рассмеялась.
        - Значит, он воевал за нас?
        - За сто долларов в день.
        - А он испугался, когда увидел тебя…
        - Извините, девушка, - с мягкой улыбкой проговорила средних лет миловидная женщина, - мне нужна Анна Николаевна Соколова. Я могу ее видеть?
        - А вы кто? - недовольно спросила открывшая дверь террасы небольшого частного дома девушка. - Зачем вам Анна Николаевна?
        - Меня просил узнать о ее здоровье полковник Савельев.
        - Я сейчас узнаю. - Девушка вошла в дом. Почти тут же вышла. - Заходите.
        - Меня зовут Мария Львовна, - представилась женщина.
        - Проходите, - повторила девушка. - Я Шура. Присматриваю за Анной Николаевной, она очень больна. И одна.
        - А что с ней?
        - Не знаю. Я студентка медицинского института, ну и во время каникул мы помогаем одиноким людям. Конечно, нам платят за это, на стипендию сейчас не проживешь.
        - Это точно, - кивнула Мария. Следом за девушкой она вошла в небольшую комнату.
        На кровати у окна лежала бледная худая женщина.
        - Здравствуйте, - остановилась Мария.
        - Что с ним? - тихо спросила больная.
        - Паша, - тихо проговорила вошедшая в комнату Тоня, - я…
        - Дети! - громко позвал Павел. - «Спокойной ночи, малыши!» начинается.
        - Идем! - весело крикнул сын.
        В комнату вбежала дочь.
        - Идите ко мне, - позвал отец. - Забирайтесь, и будем смотреть мультики.
        Тоня, опустив голову, вышла из комнаты.
        - Все, как велел, - кивнул державший сотовый телефон Антон. - Эти у меня. С участковым все путем. Я вот что хотел узнать… Бабки - это, понятное дело, хорошо, но ведь за просто так платить ты мне не стал бы. Может, хватит темнить, и скажешь, что я должен сделать?.. - Замолчав, нахмурился и, играя желваками, слушал голос в телефоне. - Понял, - мрачно буркнул он. - Все путем будет. - Отключил сотовый и выматерился.
        - Может, угостим хозяина? - Поставив на стол бутылку французского коньяка, Магомед мотнул головой на дверь.
        - Обойдется, - пренебрежительно отмахнулась Захра.
        - Тогда давай за то, - разливая коньяк по рюмкам, проговорил он, - чтобы все получилось.
        - А ты готов на все? - Захра подняла рюмку. - Почему? Ты же хороший воин и вдруг поехал в Россию, откуда можешь не вернуться.
        - Просто так, - вздохнул чеченец, - я не покину этот мир. У меня убили отца, мать погибла под развалинами нашего дома. Мою невесту пристрелили пьяные солдаты. Я готов на все, чтобы эти русские свиньи поняли, что Ичкерия - страна, в которой они долго будут проливать свою кровь.
        - Месть, - усмехнулась Захра, - чувство настоящего мужчины. А кровная месть…
        - Давай за то, чтобы все получилось, - перебил Магомед.
        - Давай.
        - А ты почему согласилась на это?
        - А что делать? Оставаться в Ичкерии? Мне порядком надоела партизанская жизнь. Сам знаешь, каково там. К тому же, что бы ни говорили о чеченках, я женщина молодая и красивая. И я хочу жить по-настоящему.
        - Так, выходит, ты ради денег рисковала своей жизнью? - спросил Магомед.
        - А ты? Ах да! - Захра насмешливо фыркнула. - Ты же…
        Чеченец схватил ее за горло. Захрипев, она вцепилась в душившую ее руку и попыталась оторвать ее.
        - Твое счастье, - отпустив горло женщины, чеченец откинулся назад, - что мы на задании и ты еще потребуешься. Но больше со мной так не разговаривай. Я с трудом терплю наемников только потому, что без них трудно, а без денег, которые идут в основном им, вообще все давно кончилось бы. Именно поэтому я и ушел с гор. Я отомщу за убитых родителей и невесту. Моя жизнь уже давно кончилась, сейчас я дышу только потому, что ненавижу. Я никогда не верил в Аллаха. Когда в Ичкерии все началось, я принял это с радостью. Я тренированный, сильный мужчина, воин. Я втянул своих родителей и невесту в эту войну и должен отомстить. Должен!.. - Он скрипнул зубами.
        Захра, растирая шею, внимательно смотрела на него. В ее глазах был интерес.

«Он смертник, - думала Захра. - Шахид. Но я не собираюсь взрывать себя. А он пойдет на что угодно. У него в глазах - смерть. Понял, что ваххабиты на Кавказе обречены, и действительно винит себя в гибели родных и невесты. И он пойдет на что угодно без всякого гипноза. А я - нет», - мысленно усмехнулась она.
        Магомед сидел неподвижно.

«Скорей бы все закончилось, - думал он. - Я боюсь сорваться, когда слышу смех проходящих мимо людей, веселые голоса играющих детей, вижу, что все вокруг спокойны и довольны».
        - Я ненавижу их всех, - по-чеченски процедил он.

«Он на грани срыва», - вздохнула Захра.
        - Скорей бы все кончилось!.. - Магомед снова налил в рюмки коньяк. - Давай за тех, кто сейчас дерется против гяуров во всех странах мира.
        - Аллах акбар, - проговорила чеченка.
        - Может, ты все-таки разжуешь мне, что к чему и что почем? - вздохнул Мамалюк. - А то что-то непонятное. Приезжают эти двое, на кой-то хрен ты семью летуна обрабатываешь? Что за дела-то?
        - Слушай, Колян, - недовольно ответил Антон, - какое тебе дело? У ваххабитов этих гребаных на нас компромата полно. Как мы с тобой товарищам по оружию горло перерезали, надеюсь, помнишь? - Мамалюк молча кивнул. - Нам еще бабки дают, а могли просто заставить: выбирайте - либо делаете то, что вам говорят, либо мы видеопленку в ФСБ отправим. И тогда сам понимаешь, что с нами было бы. Так что пей пиво и будь доволен.
        - А может, сдернем куда-нибудь? - помолчав, проговорил Мамалюк. - Россия большая, бабок нам хватит. И хрен кто найдет.
        - У тебя с башкой не все ладно, - усмехнулся Антон. - На кой хрен им нас искать? Отправят кассеты в ФСБ, и тогда…
        - Верно, - со вздохом признал Мамалюк. - Заработали тогда бабок. Я как в плен попал, сразу сломался. Жить так захотелось, что и мать пришиб бы. Мне показали сначала на какого-то вертолетчика. Я его с ходу сделал. И им понравилось, что не куда попало ножом колол, а по горлу полоснул и в сердце. Потом пару месяцев в тренировочном лагере Урус-Мартана пробыл. В девяносто восьмом по их просьбе поехал контрактником. Да кому я все это говорю, ведь ты это же прошел. И знаешь, сначала ни страха, ни сожаления не было. А сейчас страх за горло взял и не отпускает. Вроде чего бояться-то - нам ничего не говорят, ни на что не настраивают. Просто встретить их, да вот еще этого летуна на кой-то хрен. Слушай, а не хотят ли они что-то вроде одиннадцатого сентября у нас устроить?
        - Да я тоже про это думал, - кивнул Антон. - Но заставь ты Пашку на что-то спикировать на самолете!.. Он знает, что я его бабу трахал, и ни слова не говорит. Нет, тут что-то другое… Я сам ни хрена не въеду, но и рад этому. Не знаешь - легче жить. Эта парочка перестала выходить. Ночью на балконе сидят молча. Воздухом дышат. Правда, чех тренируется постоянно. Убийца гольный, глаза у него… - Он тряхнул головой. - Знаешь, в кино маньяков показывают, так этот вылитый.
        - Да я это сразу заметил. Пустой взгляд у него. Давай врежем понемногу. - Мамалюк кивнул на стоявшую на столе бутылку водки. - Как вспомню про чехов, сразу бухнуть хочется. Как они меня били, когда я в себя пришел… - Он передернул плечами. - Наливай.
        - Что-то с ним случилось, - прошептала лежавшая на кровати больная женщина. - Чувствую я это. Господи, - медленно подняв худую бледную руку, она перекрестилась, - прошу тебя, дай мне увидеть его. Не дай умереть раньше, Господи! - По ее впалым щекам покатились слезы. - Дай мне увидеть его.
        Пакистан
        - Значит, ты уверен в своем напарнике? - спросил Шарафутдин.
        - Так тебе проверить его ничего не стоит, - усмехнулся Иван. - Он говорит, что был в Чечне у Бараева. Называл Касыма, Хохла, Казака, а ты их знаешь.
        - Касыма в Афгане штатники за уши взяли, - вздохнул Шарафутдин. - Он сейчас в лагере вместе с талибами. Правда, передавали, что скоро штатники будут отдавать пленных тем странам, чьи граждане содержатся в американских лагерях, если, конечно, они на родине понесут наказание. А Касыма скорее всего на пожизненное упрячут. Он же покуролесил по Ичкерии. В Буденновске вместе с Басаевым был, на Дагестан ходил. В общем, покуролесил, - повторил чеченец. - А…
        - Но узнать-то ты можешь, - перебил Иван, - что Валерка в Афгане был, за талибов воевал, факт. И в Ираке…
        - Слушай, - чеченец понизил голос, - не хотел говорить, но слушай… Я не знаю, чего хочет этот Абу Саид. Он такой же Абу Саид, как я Петров Петр Петрович. Но что он хочет отомстить за убиенного в Ичкерии брата и за какого-то дядю, которого взяли в Москве фээсбэшники, точно. И он набирает себе команду. Что именно хочет делать, не знаю. Но что-то крупное. Я, говорит, устрою свой джихад России.
        - А может, он за этот самый джихад России от кого-то большие бабки получит?
        - Шайтан, - буркнул чеченец, - об этом я как-то не думал. Он и сам много денег в Ичкерию переводил. А потом перестал.
        - Значит, он для этого и команду набирает? - предположил Иван.
        - Точно, - кивнул Шарафутдин. - А за своего приятеля не беспокойся.
        - Какой, на хрен, приятель! - отмахнулся Иван.
        - О нем все узнают, если уже не узнали.
        - Это когда же успеют? - усмехнулся Иван. - Прошло только двое суток. Мне порядком надоело здесь сидеть. Попытался выйти, не пустили.
        - А чего тебе не сидеть? - хохотнул Шарафутдин. - Баб - пожалуйста. Вино, еда, ванна и все остальное. А сколько ты будешь здесь, не знаю. Я Абу все о тебе сказал. Он молчит. В общем, придется еще подождать.
        - И что скажешь? - Валерий, лежащий на постеленном на каменном полу тонком одеяле, посмотрел на вошедшего Абу Саида.
        Не отвечая, тот сел на лавку и бросил на грудь Валерия пакет. Тот, взяв, раскрыл и вытащил листок, на котором было написано по-русски: Воронежская область, поселок Таврово, улица Речная, восемь. Удивленно посмотрел на Абу.
        - По этому адресу, - спокойно проговорил тот, - живет умирающая женщина, Анна Николаевна Соколова. Она очень хочет дождаться своего сына, Валерия Анатольевича Соколова. Ее муж застрелился в августе девяносто первого. Он поверил в ГКЧП и, когда понял, что это просто дешевый фарс, застрелился.
        - Быстро у вас это делается, - усмехнулся Валерий. - Надеюсь, мой напарник не знает, что я…
        - А ему ничего знать не надо. Почему ты воевал в Ичкерии против русских? Ведь…
        - Я был на Русском острове, - вздохнул Валерий. - Курсантом разведдиверсионной школы, о ней никто не знает. Русский остров знаменит находившимся на нем дисциплинарным батальоном.
        - Я знаю, что такое дисбат, - кивнул Абу.
        - На втором курсе, когда произошла попытка сохранить СССР, Крючков, Язов, Янаев, Пуго создали государственный комитет чрезвычайного положения. Горбачева, который отдыхал на юге, лишили возможности…
        - Это я тоже знаю, - улыбнулся Абу. - Я давно наблюдаю за Россией. Чтобы успешно воевать, надо хорошо знать своего врага. Продолжай.
        - Когда членов ГКЧП начали брать, Пуго застрелился, сотрудники КГБ, верившие Крючкову, чтобы не запятнать свою честь, застрелились. Среди них был мой отец, подполковник Соколов. Мама пыталась отравиться. Меня же просто вышибли из училища. Пытались шить какое-то дело, но ничего не вышло. На меня махнули рукой, и я остался на улице. Маму выгнали из квартиры, уволили с работы, она чудом осталась жива. Ее приютила двоюродная сестра. Когда я нашел маму, она умирала, и я ничем не мог помочь. Меня никто не принимал на работу. Год я прожил с мамой и ее пьяной кузиной. Разгружал вагоны, машины, в общем, зарабатывал на хлеб. Тут начались конфликты между бывшими союзными республиками. И я пошел воевать. Карабах. Приднестровье, Абхазия, а затем и Чечня. В Чечню поехал не ради денег, а чтобы воевать против демократов, которые убили отца и медленно убивали маму. В общем, я ненавижу демократию своей родины и готов на все, чтобы отомстить за смерть отца и умирающую маму.
        - Где ты научился так владеть приемами?
        - С детства отец делал из меня воина, учил стрелять, грамотно драться. Уже в пятом классе я мог общаться с англичанами, немцами, говорил по-арабски. Теперь ответь: зачем тебе понадобился я? Ведь не стал бы ты так просто светить свою агентуру в России.
        - Все узнаешь потом, - ушел от ответа египтянин. - Сейчас скажи: ты веришь Ивану?
        - Он здорово замаран перед родиной. Но его бог - деньги. И еще Иван мечтает оставить свой след в истории и ради этого готов на все.
        - Что он знает о тебе?
        - Ничего, кроме того, что я русский и воевал в Чечне, Афганистане и Ираке.
        - А теперь ответь, - Абу внимательно посмотрел в глаза Валерию, - ты готов к гибели?
        - Значит, что-то вроде атаки, - усмехнулся Валерий.
        - Просто ответь, ты готов погибнуть?
        - Да. Погибнуть, а не подохнуть. Я готов на роль камикадзе.
        - Запомни: о нашем разговоре не должен знать никто.
        - А знакомый Ивана? - вспомнил Валерий. - Разве он не в курсе?
        - Просто предполагает. Сколько времени тебе нужно, чтобы восстановиться?
        - Недели вполне хватит. Как мама попала в Воронежскую область?
        - От сестры ее увез полковник Савельев. Полковник погиб в автокатастрофе в Ленинградской области.
        - Дядя Гриша, - вздохнул Валерий, - друг отца. Быстро твоя контора работает, серьезный ты человек, это успокаивает. Значит, и дело серьезное.
        - Отдыхай, - кивнул Абу. - Все, что понадобится, закажешь по телефону. Отвечать будет мой человек. Если хочешь, приведет Ивана.
        - Это было бы неплохо, - помолчав, согласился Валерий. - Ведь он тебе тоже нужен, и его надо подготовить к тому, что мы поедем в Россию.
        - Ты догадлив, - проговорил по-арабски Абу.
        - Здесь и дурак бы догадался, - тоже по-арабски ответил Валерий.
        - Иван придет вечером, - помолчав, решил Абу и, не прощаясь, вышел.
        - А ты тот еще товарищ, - прошептал Валерий, - и связь у тебя отработана. Интересно, что он хочет? На кого он может работать? На «Аль-Каиду»? Нет. Они имеют свои тренировочные центры и не берут кого попало. Не на Ичкерию, это точно. Странно. Я мог бы понять Басаева, ну Масхадова. А почему он собирает команду? И чего конкретно он хочет? Вопрос, вопрос и еще вопрос… - Валерий прикурил. - Ответа нет, но я узнаю его. Иначе у него со мной ничего не выйдет. Вслепую я играть не буду.
        - Салют, приятель! - услышал он веселый голос вошедшего Ивана. - Я впервые в жизни рад видеть знакомую морду.
        - Знаешь, - шагнул ему навстречу Валерий, - я тоже.
        Они, пожав друг другу руки, обнялись.
        - Никогда не понимал, - сказал Иван, - мужских объятий. А сейчас самое то. Как ты?
        - Отлично! - улыбаясь, кивнул Валерий. - Тебя не спрашиваю, ты в полном порядке.
        - Точно… - Иван осмотрелся. - А спать где мы будем?
        - Вас сейчас переведут в другое место, - проговорил вошедший Фридрих.
        - И парочку смуглянок познойней, - засмеялся Валерий.
        - Будет исполнено, - поклонился немец.
        - Ты баб попросил? - спросил Валерия Иван.
        - Их, - кивнул Валерий. - Должны же мы отпраздновать нашу встречу.
        - Точно. А на кой хрен мы понадобились этому Абу? - спросил Иван. - Ничего не выяснил?
        - Пока нет. Да все равно скоро узнаем.
        - Через десять дней мы приедем, - услышал подошедший к двери номера, где жил Абу, Шарафутдин. - Фотографии я вышлю завтра. Приготовьте все необходимое. - Шарафутдин замер. - Да, - услышал он снова, - надеюсь, об остальном ты уже позаботился.
        Отключив телефон, Абу Саид вздохнул.

«Все идет как надо. Фридрих, - думал он, - все знает. Точнее, догадывается. Шарафутдин мне нужен. Фридрих… Да. - Криво улыбнувшись, прищурился. - Говорить здесь об этом ни с кем нельзя. Придется рискнуть».
        - Да я догадываюсь, - махнул рукой сидящий перед стойкой бара Фридрих. - Но догадки есть догадки, их к делу не пришьешь, - подмигнул он плотному рыжебородому мужчине в пробковом шлеме.
        - Надоело мне здесь, - глотнув пива, вздохнул тот. - Правда, хорошо платят, но уж больно скучно. Хочу назад, в Бонн. - Он снова отпил пива. - Порой учу этих обезьян и думаю: зачем вам нужно минное дело? Им с копьем по саванне или джунглям бегать, а они мины-ловушки учатся устанавливать. И понимаю, что если они придут к власти, окрасят весь мир в зеленый цвет, а с меня кожу на барабан снимут, но ради денег чего только не сделаешь. Я подсчитал: здесь около пятидесяти европейцев-инструкторов. И никто не принял ислам. Правильно кто-то говорил, я по телевидению слышал, - у терроризма нет национальности. - Он снова отпил пива. Посмотрел на доставшего сигарету Фридриха. - А насчет египтянина ты лучше не думай и забудь. Здесь нередко происходят несчастные случаи с помощниками таких, как этот Абу. Они обычно не желают, чтоб кто-то знал об их планах, работают только на себя. Так что я на твоем месте молчал бы и лишнего не говорил.
        - Что я и делаю, - глотнув пива, кивнул Фридрих.
        - Но мне ты сказал, - ухмыльнулся плотный.
        - Ты, Генрих, мой приятель, - подмигнул ему Фридрих. - Мы с тобой вместе сюда приехали. Кстати, я тебе предложил это место.
        - Так оно и было, - кивнул Генрих.
        - Ты мне должен двадцать тысяч долларов, - сказал с усмешкой Генрих.
        Абу внимательно посмотрел на него, поднял чемоданчик и положил на стол. Открыв, вытащил десять пачек долларов.
        - Десять тысяч наличными, - он подвинул пачки по столу, - и десять чеком.
        - А ты профессионал, - усмехнулся немец.
        Сложив доллары в сумку, он посмотрел, как Абу подписывает чек. Взяв, осмотрел его и сунул в нагрудный карман рубашки с короткими рукавами.
        - Фридрих сказал мне, что ты собираешь свою команду для удара по России. И скажет еще кому-нибудь.
        - А ты не профессионал, - холодно улыбнулся Абу.
        Генрих хотел что-то сказать, но, вздрогнув, выронил сумку и упал. Абу встал. В его руке был пистолет с глушителем. Подойдя к лежащему на полу немцу, - тот, обхватив живот, пытался что-то сказать, - Абу приставил глушитель к виску Генриха и нажал на курок. Поморщился.
        - Странный народ эти европейцы, - пробормотал он. - Пришел сдавать своего приятеля и думал, что я ему оставлю жизнь.
        В дверь шагнул Шарафутдин. Увидев лежащее тело, остановился и закрыл дверь. Опустил жалюзи.
        - Пришел за деньгами, - спокойно проговорил Абу. - Фридрих что-то сказал ему про мои планы, вот он и решил заработать на жизни своего приятеля.
        Шарафутдин вытащил из висевших на поясе убитого ножен нож и положил рядом.
        - Он пытался тебя убить, - посмотрел он на Абу, - и ты застрелил его. Каждый сотрудник центра чего-то стоит. Но платить за этого гяура, - он плюнул на тело, - не стоит. Говори так.
        - Я не привык жить обманом, - спокойно ответил Абу Саид, - и умею отвечать за свои поступки. Только теперь сложнее будет с Фридрихом, он насторожится, умный пес. - Абу сунул пистолет на полку.
        - И он вам ничего не сказал? - удивленно спросил Фридрих.
        - А мы не спрашивали, - спокойно ответил Валерий.
        - Но, надеюсь, вы понимаете, - оглянувшись на дверь, понизил голос немец, - что…
        - Слушай, - перебил его Иван, разговор шел по-русски, - а тебе-то что надо? Ведь ты вроде как работаешь на этого шейха или кто он там. А тут приходишь…
        - Просто надеюсь, что вы меня поймете, - хитровато улыбнулся немец. - В этом мире не любят непонятных поступков. А Абу Саид совершает как раз непонятное. Он приехал сюда и ведет себя очень странно. Ему предлагали разных боевиков. Здесь есть все - шахиды, снайперы, подрывники и…
        - А ты, выходит, работаешь на кого-то еще, - сказал Валерий, - и решил через нас все разузнать? Вот что я тебе скажу: Гитлер капут! - Он ударил Фридриха по шее и, подхватив падающего немца, аккуратно уложил его на пол.
        - Не зря? - ухмыльнулся Иван. - Здесь мы чужие и…
        - Мы уже люди Абу Саида, а он не последняя шестеренка в этом механизме. Нас он выбрал, и я не хочу оказаться кормом для крокодилов.
        - У меня такого желания тоже нет. Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. Но мы на чужой территории, и мне кажется, этот Абу здесь тоже гость. Его, возможно, и не тронут, а вот с нами… Впрочем, дело сделано, посмотрим, что из этого выйдет.
        Валерий поднял трубку телефона.
        - Мне нужен Абу Саид, - сказал он и сразу положил трубку.
        - Серьезно здесь все. - Иван сел. - Знаешь, кажется, я впервые не жалею о том, что попал в такую историю. Но просто так кончить себя я не дам. Хоть парочку слуг Аллаха отправлю на их небеса. Нам с тобой в аду предстоит жариться, - подмигнул он Валерию. - Там публика, конечно, веселей, чем в раю, но все-таки на сковородке…
        - Я живу сейчас, - Валерий улыбнулся, - и мне все равно, что будет там. Наверное, просто сгнием, и все дела.
        - В чем дело? - входя, спросил Абу Саид. Увидев лежащего Фридриха, закрыл дверь. - Значит, он работает на кого-то, - пробормотал он. - Вопрос - на кого? Он мертв?
        - Нет, - ответил Валерий. - Через пару минут придет в себя.
        - Значит, сейчас мы все узнаем, - улыбнулся Абу Саид.
        - А ты, выходит, здесь сам на сам? - спросил Иван.
        - Я не люблю вопросов от тех, кому плачу.
        - Ответ исчерпывающий, - улыбнулся Валерий.
        - А может, пора открыть карты? - спросил Иван. - Ты уверен, что нам подойдет твое предложение?
        - Конечно, - кивнул Абу. - Иначе мы с вами не были бы сейчас здесь.
        Застонав, немец зашевелился. Открыл глаза, помотал головой.
        - Кто просил тебя узнать, зачем я приехал? - услышал он голос Абу.
        Вздрогнув и отталкиваясь ладонями от пола, немец начал отползать к двери.
        - Я спросил, - негромко проговорил египтянин, - и хочу услышать ответ.
        - Мирза, - облизнув пересохшие от страха губы, просипел немец.
        - Я так и думал, - кивнул Абу. - Что ты ему сказал?
        - Ничего, - прохрипел Фридрих. - Я ничего не узнал.
        - Иди, - кивнул на дверь Абу. - У тебя полчаса времени.
        - Пощади, - испуганно заверещал немец. - Я…
        - Время пошло, - холодно улыбнулся египтянин.
        Фридрих, поднявшись, бросился к выходу.
        - Ты его отпустил? - удивился Иван.
        - Его убьют. Он назвал имя заказчика, и его время истекает.
        - Кто такой Мирза? - спросил Валерий. - И как он узнает…
        - Я не люблю вопросов, - отрезал Абу. - Повторяю это второй раз.
        И, не прощаясь, вышел.
        - Знаешь, - усмехнулся Иван, - никогда не понимал рабов. Уж лучше смерть, чем скотское обращение.
        - Мы солдаты-наемники, - возразил Валерий, - и нас наняли, точнее, купили для выполнения задания. Завтра нам покажут счет, открытый на наше имя в каком-нибудь банке Европы. Скорее всего в филиале швейцарского в каком-то маленьком государстве. И тебе надо будет назвать того, кому все достанется в случае твоей смерти.
        - Ты уверен в том, что сказал? - немного помолчав, спросил Иван.
        - Так и будет, - улыбнулся Валерий.
        - Думаешь, что-то серьезное готовится? - Иван задумчиво посмотрел на него.
        - А ты так не думаешь?
        Они услышали пронзительный голос Фридриха. Подошли к окну. Двое рослых мужчин в белых балахонах, ухватив немца за ноги, волоком тащили его вправо.
        - На это стоит посмотреть, - сказал Валерий.
        Они вышли.
        Скуля от страха, покрытый холодным потом Фридрих стоял около бревна, проходившего над рвом с крокодилами. Все крокодильи пасти были обращены к нему.
        - Пройдешь, - по-арабски сказал один из стоявших рядом двух мусульман, - будешь жить. Аллах решает твою судьбу. Аллах акбар!
        - Иди, пес! - другой слегка толкнул немца в спину.
        Заорав, Фридрих замахал руками. Поскользнувшись, съехал ногами вниз. Успел увидеть ряды больших зубов, и резкая боль пронзила его. Из отхваченной крокодилом по колено ноги хлестала кровь. Фридрих успел издать отчаянный крик, прежде чем другой крокодил сдернул его в ров.
        - Не хотел бы я оказаться на его месте, - сказал Иван.
        - Я тоже, - кивнул Валерий.
        - А как же этот Мирза узнал, что Фриц сдал его?
        - Скорее всего потому, что бежал. Ты хоть раз видел Фридриха бегущим?
        - Восток - дело тонкое, - засмеялся и Иван.
        - Зачем тебе это? - улыбнулся стоявший на балконе, опутанном розами, Абу Саид.
        - Ты что-то задумал, - ответил смуглолицый пожилой мужчина, - и я хочу знать что…
        - Зачем тебе это? - повторил Абу. - Я же не лезу в твои дела.
        - Дело у нас одно, - резко проговорил смуглолицый, - борьба с кафирами за власть ислама во всем мире.
        - Я не нанесу вреда нашей борьбе, - улыбнулся Абу. - Я говорил с Усамой, и он меня понял. Сейчас немало операций с самого начала обречены на провал. Против нас работают разведки всех стран. А сколько провалов у «Братьев-мусульман»? У меня только мой план, и только я знаю все. И заметь - никаких денег я не беру. Это моя война, и давай на этом закончим разговор. И вот что еще - кто проявляет интерес к моим делам, становится моим врагом. Запомни это, Мирза.
        - Угрожаешь? - Мирза скривил губы в злом оскале.
        - Это слова, - засмеялся Абу Саид. - Имеющий слух и сердце да услышит их. Аллах акбар! - Он сделал шаг к двери, но остановился. - И не надо пытаться что-то узнать от моих людей, - холодно проговорил он. - Надеюсь, ты правильно меня поймешь.
        - Со мной так разговаривать нельзя, - разозлился Мирза.
        - Позвони Усаме, - улыбнулся Абу Саид.
        - Как все просто, - сказал Валерий. - И второго немца скормили крокодилам. В серьезную команду мы попали.
        - И хода назад уже нет, - вздохнул Иван.
        - А я и не собираюсь отходить. - Валерий внимательно посмотрел на него. - У меня к демократам свой счет, и, надеюсь, я предъявлю его с помощью египтянина.
        Чечня
        - Федералы нашли схрон с оружием! - вбежал в пещеру боевик с перевязанной головой. - Мы на засаду напоролись. Ушел я и еще двое.
        Басаев зло блеснул глазами.
        - И продавцов взяли, - процедил он. - Двое солдат клюнули на обещанные деньги и приготовили гранатомет, патроны к автоматам и гранаты. Их фээсбэшники вычислили и подставили своего сотрудника. Где два миллиона? Нам надо платить своим воинам, а денег уже почти нет. Хабиб задумал отметить День знаний в одной из школ большой кровью, но Горец выразил недовольство. Это мне тоже не нравится. Люди и так уже видят в нас головорезов и бандитов. А если погибнут дети, сколько кровников у нас появится? Хотя, с другой стороны, он прав. Кто не с нами, тот против нас, и если не поддерживают, пусть боятся. Но где деньги? Царица исчезла. Барс с людьми убит. Это хорошо, их смерть не дала возможности грузинским спецслужбам взять их живыми. Где деньги? Если их не будет в течение трех дней, найти и убить Тамару, Гиви и всех, кто с ними. - Повернувшись, посмотрел на курившего кальян араба. - Когда начнется рельсовая война?
        - Мы решили больше не пытаться в Ичкерии, - выдыхая дым, отозвался тот. - Здесь железную дорогу постоянно проверяют. Поэтому нанесем удар где-нибудь в соседних республиках.
        - Надо торопиться с этим. Скоро «зеленка» начнет исчезать, и шансов уйти от погони будет гораздо меньше. Ускорьте удар на железной дороге. И не обязательно подрывать воинский эшелон. Надо бить там, где удобно. Сейчас нельзя рисковать людьми, тем более подрывниками.
        - Сулейман говорит, - сказал араб, - что одну шахидку можно использовать. Она полна ненависти и примет смерть с удовольствием.
        - Рано, - остановил его Басаев. - Шахидок будем использовать во время выборов. Надо сделать все, чтобы они запомнились. - Он криво улыбнулся.
        - Эльхаджиева взяли, - сообщил вошедший Сулейман. - Живым, - добавил он, увидев вопрос в глазах Басаева.
        - Как на него вышли? - спросил Шамиль.
        - Фоторобот, - вздохнул Сулейман. - По крайней мере так говорят федералы.
        - Сдал кто-то, - сказал Горец. - Сейчас единицы верных остались. Все больше из, казалось бы, верных людей уходят. И некоторые не просто уходят, а начинают сотрудничать с…
        - Предают наше дело, - перебил его Сулейман, - и заслуживают смерти.
        - С ними разберемся потом, - отмахнулся Басаев. - Сейчас надо найти деньги. Два миллиона исчезли. Я дал срок три дня. И должны быть или деньги, или головы Тамары и Гиви.
        - Готова ты пролить кровь гяуров?! - громко спросил Учитель. - Отомстить за убитого ими отца и встретиться с ним в раю?!
        - Готова, - прошептала Седа. - Скажи, где и когда?..
        - Аллах назовет место и время. Твой отец сейчас мучается - он не погиб в бою, а убит. Ты можешь помочь ему обрести рай. Семь родственников благодаря тебе попадут в рай. Спаси их, Аллах призывает тебя пролить кровь неверных. Аллах акбар!
        - Аллах акбар, - тихо отозвалась Седа.

* * *
        - Вот эти два села, - показал на карте Сулейман. - Из них вы должны похитить двух девушек. У вас будут документы федералов. Выберете девушек как бы для проверки. Ведите себя сдержанно и вежливо. В противном случае может возмутиться население, и тогда ничего не выйдет, люди не отпустят девушек.
        - Сделаем, - сказал Кабанов.
        - А поиграть с ними нам можно? - усмехнулся Зюзин.
        - Даже нужно, - оскалился в усмешке Сулейман. - Затем имитация короткого боя и освобождение девушек. И материал для Учителя готов, - подмигнул он Кабану.
        - Ты что-то говорил о нашем отпуске, - напомнил русоволосый здоровяк.
        - В конце сентября можете выбирать место для отдыха души и тела, - ответил чеченец.
        Москва
        - Но я потерял все связи, - испуганно пролепетал полный длинноволосый мужчина в пижаме.
        - Послушай, Яшенька, - усмехнулась стоявшая перед ним Тамара, - если завтра ты не переправишь это, - она тряхнула рюкзак, - то послезавтра будешь разговаривать со следователем ФСБ. А вечером в камере тебя изнасилует здоровенный русский уголовник, который с первой чеченской войны вернулся с подорванной психикой и ненавидит все, что имеет отношение к Чечне. Понял?
        - Но я действительно потерял все каналы, - просипел Яков. - После «Норд-Оста» ФСБ сумела выйти на многие точки… И почти все арестованы…
        - Почти, но не все. В последний раз ты должен переправить это в Ичкерию.
        - Хорошо, - обреченно ответил Яков. - Но, надеюсь, вы поймете, что я больше…
        - Все понятно, - кивнула Тамара. - Но и ты постарайся понять, что это, - она снова тряхнула рюкзак, - должно оказаться в Ичкерии.
        - Завтра пойдет гуманитарная помощь из Бельгии, - вздохнул Яков. - Часть ее получат люди Масхадова. Вместе с ней будет и это… - Он кивнул на рюкзак.
        - А сопровождать кто будет?
        - Надежный человек. Он причастен к событиям на Дубровке и поэтому делает все, чтобы не оказаться за решеткой. Как и я.
        Стоявший в прихожей у двери Гиви усмехнулся.
        - Понял, - кивнул державший сотовый телефон Бурич. - Все будет сделано. Но я надеюсь, больше меня использовать не будут?.. Ведь… - Замолчав, стал слушать. - Все будет сделано, - повторил он. - Правда, потребуется некоторая сумма. У меня сейчас… - Помолчав, снова кивнул. - Хорошо, - улыбнулся он, - я буду там.
        Отключив сотовый, потянулся.
        - Пока все идет хорошо. Но, надеюсь, я с ними в последний раз. Теперь я знаю, как это сделать… - Бурич усмехнулся.
        - Ты думаешь, - спросил Гиви, - все дойдет?
        - Уверена, - кивнула Тамара. - Правда, они не знают, что в рюкзаке. И наверняка побоятся открывать, подумают, что новый компонент взрывчатки. Надо завтра проследить, куда Яков повезет деньги. Яков - трус, на этом мы и сыграли. Но как только он отправит посылку, нужно будет…
        - Я думал, ты оставишь деньги себе, - усмехнулся Гиви.
        - Нет, не хочу рисковать. К тому же мне обещана весьма приличная сумма. Впрочем, как и тебе. Подожди от силы неделю, и все это закончится.
        - Зачем ты ввязала меня в это? - спросил Гиви.
        - Не я, - ответила Тамара, - а твой хороший знакомый.
        - Кто? - Он удивленно уставился на нее.
        - Скоро ты все узнаешь.
        - А я при каких? - спросил Турок.
        - Надеюсь, ты не разучился отправлять людей на небеса, - усмехнулась Тамара. - Сейчас ты нужен именно для этого. Я сама почти ничего не знаю. Это и хорошо, меньше опасность, что кто-то попадется и выдаст. Осталось совсем немного, и поэтому давайте просто ждать. И еще: меня ни о чем не спрашивать. Я действительно ничего не знаю.

«Я, кажется, понял, про кого она говорит, - подумал Гиви. - Тогда все это очень серьезно».
        Ярославль
        - Что-то не нравится мне, как они летают, - пробормотал Палыч. - Как будто тренируются перед атакой на цель.
        - Да перестань, - поморщился Ромов. - Просто вспоминают прошлое. Например, мне сейчас плевать на все это. Представляешь, сколько мы получим! Я тогда займусь бизнесом. Открою пару магазинов, пивной бар. У меня на примете есть один, он вот-вот закроется. Уголовщина хозяина достала, и он работает в убыток. А у меня крыша есть. Да и у тебя тоже, - подмигнул он Лобынову. - А если эти разобьются, так, значит, Богу угодно. Мы свое получим. А на них не обращай внимания. Договор у нас. Если что, отвечать деньгами будет отец Руслана, так что успокойся.
        - Что-то отцы у них богатые, - раздумчиво протянул Палыч.
        - Не то что мы у своих сыновей. Хотя на нас тоже в общем-то грех жаловаться! - Ромов подмигнул Палычу. - Но, понятное дело, в финансовых вопросах мы папашам этим в подметки не годимся…
        - Вот в этом-то и дело. Отцы готовы выложить немалые деньги за то, что сыновья их могут разбиться. И кроме того, мы можем обвинить этих ребят в угоне самолета. Это меня и настораживает.
        - Да черт с ними! - отмахнулся Ромов. - Значит, уверены, что ничего не случится? Немного осталось, каких-то двадцать дней. Так что потерпи еще немного, придержи в душе летчика, настройся на бизнесмена. Например, я, как подумаю, какие деньги получим, так по мне пусть что хотят, то и делают. И тебе советую к ним относиться так же.
        - Мне они тоже не нравятся, - неожиданно заявил подошедший охранник-атлет. - Что-то мутят. Я тут случайно разговор услышал. Не те они, за кого себя выдают. Я узнаю и…
        - А что именно ты слышал? - не дал договорить ему Палыч.
        - Да муру какую-то несли, что-то про низкие полеты базарили. В общем, не те они, за кого себя выдают, нутром чую. Я…
        - Не лезь ты к ним, - остановил его Ромов. - Нормально все. Напридумывали себе хреновину разную. Ну его-то я еще понять могу, - кивнул он на охранника, - зависть съедает. А ты-то что себе голову забиваешь? В общем, к ним никаких требований и претензий. Ясно? - не сдержавшись, зло спросил он. - Я не намерен терять такие бабки.
        - Получается, - войдя в домик, сказал Руслан. - Черт! - Он плюхнулся в глубокое кресло. - Скорей бы. Боюсь…
        - Торопишься, - хмыкнул Вячеслав. - Я, например, нет. Положение такое, что выбирать не приходится. А ты? - посмотрел он на Яна.
        - Меня не троньте, - отмахнулся тот. - Каждый выбирает свой путь. Кто потом жалеет, кто - нет. Истину этого вы только что подтвердили. Каждого из вас что-то заставляет, тогда как меня никто не может принудить ни к чему. У меня разум и тело едины. Я делаю только то, что хочу сам. И давайте больше об этом ни слова. К нам и так относятся с подозрением, вот о чем думать надо. Ведите себя нормально. И не рисуйтесь в полете. Вы заставляете подозревать нас, а это плохо. Не нужно привлекать к себе внимание. А то придется вам сдохнуть, не дожидаясь звездного часа, - рассмеялся он.
        Руслан и Вячеслав переглянулись.
        - Слушай, - сдержанно сказал Руслан, - ты не строй из себя…
        - А ты желаешь провести остаток своей никчемной жизни в тюремной камере? - насмешливо спросил Ян. - Лично мне этого совсем не хочется, уж слишком мало времени осталось. В общем, не стройте из себя идиотов, вы понимаете, что я имею в виду. И вот еще что - ведите себя нормально. И не нужно больше таких демонстративных полетов.
        Руслан и Вячеслав, снова переглянувшись, на этот раз промолчали.
        - Да рядом я, - держа в руке сотовый, кивнул сидевший в кресле-качалке Семен Борисович. - Все нормально. За такие деньги, если кто что и заметит, промолчит. Успокойся. Мне плевать, зачем тебе понадобились эти парни. Я в любом случае чистым буду. Но не мешало бы еще бабок подкинуть. Как насчет этого? - Замолчав, стал слушать. - Отлично, - довольно проговорил он. - Можешь не беспокоиться. Все будет, как тебе нужно. И вовремя.
        Воронеж
        - Паша, - Тоня подошла к чистящему картошку мужу, - не может так больше продолжаться. Прости ты меня ради Бога. Я…
        - Тоня, - он взглянул на нее, - я изменился. Я чуть было не потерял работу, детей. Тебя я потерял давно, как только узнал, что ты встречаешься с Антоном. Хочешь, уходи к нему. Но детей я тебе не отдам. Когда буду в полете, мама о них позаботится. Человек должен жить ради чего-то. Я понял, что буду жить ради детей. А с тобой… Ты меня предала. Я постоянно представляю, как ты его обнимаешь, целуешь, шепчешь те же слова, что и мне. И не могу я после этого целовать тебя. Может, это и пройдет когда-нибудь, но не сейчас. Повторяю: хочешь - уходи. Сразу подаю на развод, и детей ты не получишь.
        - Прости меня, Пашка! - Всхлипнув, она обняла его.
        Оттолкнув ее, Павел вскочил.
        - Не трогай меня! - крикнул он. - Никогда не подходи ко мне. Если хочешь, иди к своему Антону! У вас и имена похожи, и жизни тоже. Он такой же, как ты. Знаешь, сколько семей он порушил? И всегда выбирал баб, у которых мужья вроде меня - не то что морду набить, на три буквы послать не могут.
        - Прости, Паша, - заплакала она, - я больше никогда…
        - Хватит. Лучше детям что-нибудь приготовь.
        - Очень хорошо, - улыбнулась Захра. - Здесь все нормально. Правда, я не пойму, что именно надо сделать… - Она замолчала. Магомед, войдя в комнату, усмехнулся. - Да. Все так и есть. Но я не пойму… - Она снова замолчала.
        - Он терпеть не может, - усмехнулся чеченец, - когда его о чем-то спрашивают.
        - Заткнись! - закрыв ладонью микрофон, прошипела она.
        Магомед засмеялся и вышел.
        - Видела, - отвечая на вопрос, кивнула Захра, - и он мне не понравился. Такой в любое время может отойти в сторону и даже предать. Когда ты приедешь?
        - Понятно, - усмехнулся Антон. - Значит, он ее к себе не подпускает. Никак я не въеду, зачем нужно было все это? Я вроде как альфонс был, только что не баба платила. А Тонька ничего кобылка, и собой ништяк, и в постели очень даже…
        - Слышь, Выключатель, - перебил его Мамалюк, - а как твои гости? Бабец-то клевая телка. Вот с кем бы покувыркаться в постели.
        - И без яиц остался бы. Гюрза та еще стерва, с Хаттабом ходила. В черной одежде, как привидение. У нее мужика шлепнули. Какой-то араб ее вроде как в гарем взял. Их у него четыре было. Я во время свадьбы Басаева в Грозном был. Вот-вот федералы на штурм пойдут, а он пышную свадьбу устроил. Мол, плевал я на все и вся. Война войной, а жизнь продолжается. Правда, когда президента после Дудаева выбирали, все думали, что Басаев им станет. А проголосовали за Масхадова. И сейчас, - хихикнул он, - я по телику видел, Вешняков заявил, что Масхадов может участвовать в выборах. Во дела! Такое только в России быть может. Я бы на месте Аслана дал заяву на эти выборы. Вот бы морды были у федералов!
        - Что сейчас задумали чехи? - пробормотал Мамалюк. - Чувствую, выйдут боком нам эти деньжата.
        - Да все путем будет, мы люди нужные. В тылу врага ваххабитского, как Штирлиц у Гитлера! - Антон рассмеялся.
        - Зря ты ха-ха ловишь. Не просто так все это. Я знаешь о чем подумал? Уж не хотят ли чехи шарахнуть самолетом по столице, как в сентябре в Нью-Йорке?
        - Да мы уже говорили про это. Кто будет самолетом-то управлять? Я, например, только в армии два раза летал пассажиром. А тут какой махиной ведь управлять надо. Вспомни, как на машине первый…
        - А Пашка? - перебил Мамалюк. - Он же летчик и запросто может…
        - Пашка? - развеселился Антон. - Да он дорогу только на зеленый переходит. Пашка! Нашел смертника-камикадзе.
        - И все-таки зря ты веселишься, - сумрачно проговорил Мамалюк. - Не просто так эта парочка сюда приехала. Куда они ходили? Может, атомную станцию смотрели? Что скажешь?
        - Не думаю. Захра не шахидка и никогда ею не будет. Магомед - этот может. Но пустышку они тянут. Ничего у них не выйдет с АС. Там охрана и наблюдение. Так что…
        - Если самолет направить, - нервно перебил Мамалюк, - то похуже Чернобыля будет.
        - А самолет еще захватить надо. Потом пилот нужен, чтоб направил самолет. А сейчас в аэропорту ментов до такой-то матери. А в самолетах летают ребятишки, которые кулаком с одного раза убьют. Даже если что-то попробуют, я говорю про самолет, то мы-то при каких? Да и не будут пытаться даже, это же самоубийство.
        - А «Норд-Ост»? Потом эти шахидки, «КАМАЗ», который таранил госпиталь. Потом машины в Грозном, Дом правительства…
        - Самолет не «КАМАЗ», так что уши не ломай и не гони на себя пургу.
        - Тогда на кой хрен тебе платили за то, что ты соблазнял Пашкину бабу? А он летчик, и неплохой. Его ведь даже хотели выгнать за то, что он над городом низко пролетел.
        - Может, ты и прав, - недовольно пробормотал Антон. - Но не пойму я, при чем здесь Тонька и самолет? Не вяжется как-то…
        - А зачем тогда тебя заставили с Тонькой любовь крутить? Потом - раз, и на хрен она нужна. Что-то я побаиваюсь, - повторил Мамалюк. - Надо, наверное, винтить отсюда, пока не поздно.
        - И сухари сушить не забудь. Хотя не пустят в камеру со своими сухарями. Да и не понадобятся они. Ты и на меня жути нагнал. С Тонькой в натуре что-то непонятное. На кой хрен это нужно было?
        - Давай свалим, - снова предложил Мамалюк. - Вообще-то чехи сразу сами побоятся нас сдать, мы все-таки знаем кое-что. А уж потом мы на дно заляжем, и хрен нас кто отыщет. Да и лучше уж, если возьмут, в камере торчать, чем…
        - Здесь у нас вкусы разные. Не думаю, что запалят нас, мы же знаем много. А я и на связи с… - Антон замолчал.
        - Так он сюда приедет, - по-своему понял его Мамалюк. - И на хрен связь твоя нужна?.. В общем, ты как хочешь, а я рву когти.
        - Не советую, только хуже сделаешь. К тому же слинять никогда не поздно. Как узнаем все, так и решим, что делать. К тому же бабки привезут большие. А вот тут можно и отмочить номерок с выходом из-за печки. Понял?
        - Нет.
        - Здесь сейчас двое. Приедут по крайней мере еще четверо, не больше. Можно будет что-то сыпануть им в суп или еще куда, в общем, в еду, и все дела. Бабки хапнуть, а их сунуть куда-нибудь, чтоб нашли не сразу. Как тебе такой вариант?
        - А что, - задумчиво проговорил Мамалюк, - ништяк. И бабки хапнем, и чистыми будем. А если бабок порядочно будет, можно и за границу умотать. Только ты в натуре на это пойдешь?
        - Смотря что предложат. Если что-то посмотреть или вроде того, то поглядим. А если что-то серьезное, типа АС атаковать, то так и сделаем.
        - Отлично! - Мамалюк повеселел.

* * *
        - Послезавтра и выйдешь, - проговорил в телефонную трубку Анатолий Сергеевич, - в Запорожье полетишь. Только смотри, Пашка, больше никаких фокусов. Усек?
        - Да все нормально будет, - ответил Павел. - Я другим стал. С детьми мама посидит. Они согласны с бабушкой остаться. Знаете, Анатолий Сергеевич, о Тоньке они даже не спрашивают. А когда она в квартире, так будто ее и нет, все время со мной.
        - Ну это тоже не дело. Мы с Аней говорили - негоже мать от детей отстранять. Если будешь разводиться, детей ей отдадут. Суд обычно с матерью детишек оставляет. Но ты если уж вернулся домой, то веди себя нормально. А то получается - когда знал, что баба гуляет, делал вид, что все хорошо. А когда…
        - Поговорим после полета, - вздохнул Павел.
        - В общем-то смотри, еще раз выпьешь, даже самолеты мыть не будешь, вообще от авиации отлучу.
        - Все будет нормально. Спасибо вам, Анатолий Сергеевич.
        - Все, до встречи.
        Положив трубку, Анатолий Сергеевич облегченно вздохнул:
        - За ум Пашка взялся. А я думал, все, пропал. Если б не Игорь, Пашкин отец, я бы давно его выгнал. Но сейчас все хорошо.
        - Слава тебе, Господи, - вздохнула вязавшая носок на диване жена.
        - Скорей бы началось, - проговорил черноволосый крепкий парень. - А то не по себе мне здесь. Ходят гяуры, улыбаются, на машинах разъезжают. А наши в это время…
        - Перестань, - остановила его пившая кофе Мария. - Всему свое время. Есть хорошая пословица: поспешишь - людей насмешишь.
        - Я думаю, им будет не до смеха, - улыбнулся он. - А где Сашка?
        - У Буркова. Пробует дозвониться. Никак не получается. Уехал куда-то, видно.
        - А зачем ты к больной ездила? - спросил парень. - Что-то я не понимаю.
        - А тебе и не надо ничего понимать. Ты знаешь, что тебе надо будет делать, вот этим и занимайся.
        - В Ичкерии ты так не разговаривала! - Парень разозлился.
        - Перестань, Хаджи, сейчас мы делаем одно дело, и поэтому не надо обвинений.
        - Скорей бы начать, - повторил он.
        Выхватив из-под подушки пистолет, Хаджи, прицелившись, издал губами звук, имитирующий выстрел.
        - Убери пистолет, - приказала Мария. - И не надо этих штук…
        - Скучно!.. - сунув «ТТ» под подушку, он зевнул. - Скорей бы…
        - Всему свое время. - Услышав хлопок двери, она кивнула. - Саша пришел.
        В комнату вошел Александр.
        - Скоро начнем, - подмигнул он Хаджи. - Бурков занервничал. Что-то там с пилотами не все нормально. Придется, видимо, тебе съездить.
        - Наконец-то, - облегченно проговорил Хаджи. - А то надоело через окно улицу рассматривать и эти довольные морды видеть. Не могу. Когда ехать?
        - Не сейчас, - усмехнулся Александр.
        - Ну все-таки работа, - довольно проговорил Хаджи.
        Пакистан
        - Ну что, - вошедший в комнату Абу Саид посмотрел на Ивана и Валерия, - на родину нет желания отправиться?
        - Я же говорил, что в России что-то будет, - усмехнулся Иван. - Может, пояснишь, что к чему?
        - Я плачу вам деньги, - проговорил Абу, - по сто тысяч евро. Вот чеки. - Он достал чековую книжку. - Назовите своих наследников. Не буду скрывать, остаться живыми вероятность мала. Но у каждого из вас исполнится заветное желание - ты отомстишь всем своим обидчикам сразу, - посмотрел он на Валерия. - А ты, Иван, войдешь в историю навечно.
        - Мы что, - снова усмехнулся Иван, - захватим ядерную электростанцию?
        - Тогда миру будет не до твоего имени, - рассмеялся Абу. - Все гораздо проще. Цель атаки - Кремль. Есть несколько вариантов, и мы рассмотрим их все по приезде в Россию. Я хочу услышать ответ.
        Валерий подошел к столу, на котором лежала чековая книжка. Взяв, посмотрел вписанную сумму.
        - Плюс сто, - проговорил он. - И без вопросов.
        - Хорошо, - кивнул Абу.
        - Что ты ему сказал? - спросил Иван.
        - Попросил добавить еще сто тысяч, - ответил Валерий.
        - А на кого ты такие бабки выпишешь? Ведь он сказал, что нам они вполне могут и не понадобиться.
        - Маме помогает какая-то девушка, - отозвался Валерий. - Сто пятьдесят маме и пятьдесят ей. Это можно сделать? - по-русски спросил он.
        - Конечно, - вписывая новую сумму, кивнул египтянин.
        - А ты кого будешь вписывать? - повернулся Валерий к Ивану.
        - Пока никого. Я все-таки…
        - Крылов Иван Степанович, - проговорил Абу Саид. - Находится в федеральном розыске за убийство полковника МВД с девяносто пятого года, бывший офицер морской пехоты. В совершенстве владеет приемами рукопашного боя, холодным оружием, прекрасно стреляет. В России живет его сестра, Зинаида Степановна, которая на два года младше Ивана. Принимал участие в боевых действиях против федеральных войск в Ичкерии. В Бога не верит вообще. С малых лет навязчивая идея - войти в историю. Сначала хотел совершить подвиг, затем пожертвовать собой при спасении детей, а сейчас ему все равно. Готов на все ради этого. И не понимает совершивших теракт одиннадцатого сентября в США, почему не объявили на весь мир свои имена. И…
        - Значит, Зинка жива, - перебил Иван. - Как она живет?
        - Не важно. Мне передали, что без мужа воспитывает двух сыновей. Одного назвала в честь своего брата Иваном.
        - А у тебя люди работают, - одобрительно проговорил Иван. - А ты поверил в мою рассказанную в Ираке биографию? - Он посмотрел на Валерия.
        - Нет. Впрочем, я не думал, что мы с тобой будем в одной упряжке.
        - А я еще ничего не сказал… - Иван усмехнулся в лицо смотревшему на него Абу.
        - У тебя восемь часов, чтобы принять решение. - Абу посмотрел на часы. - Если нет, ты будешь убит.
        Он вышел.
        - Коротко и ясно, - хмыкнул Иван. - И не боится, дух. Даже спиной повернулся.
        - Он уже рассчитывает на меня, - объяснил Валерий.
        - Тьфу ты! А я и забыл. Если б я кинулся, ты бы меня…
        - Не я, - засмеялся Валерий и кивнул на окно. Иван взглянул и увидел двоих мусульман с винтовками. - Они бы убили нас обоих.
        - А ты думаешь, мать твои деньги получит? - спросил Иван.
        - Уверен, - кивнул Валерий. - Египтянин из тех, кто не обманывает. Конечно, при условии, что мы сделаем все как надо. А я готов на все, ради этого и жил. Чтобы укрепить себя в своей ненависти я и нанялся к чехам. Согласись, что убивать тех, с кем недавно был в одном ряду, непросто. Я сумел перешагнуть через это. У меня отняли все. Я разгружал вагоны, фуры с продуктами. Воровал картошку на огородах. Из меня плохой организатор, а в одиночку ничего существенного не предпринять. Я устал жить так, как живу. У меня нет ни родины, ни флага. Я дрался за тех, с кем воевал мой отец, потому что его убили.
        - Убили? - переспросил Иван.
        - Застрелился, чтобы не убить кого-то. В общем, у меня большой счет к демократической России, и я пойду на все, хотя бы для того, чтобы как-то облегчить жизнь мамы.
        - А ты думаешь, ей будет легко узнать о том, что ее сын…
        - В отличие от тебя у меня нет мании величия, и я сделаю свое дело безымянным человеком.
        - А что это может быть? - задумчиво спросил Иван.
        - А мне все равно. Мне понравилась сама идея. Цель атаки - Кремль. К тому же, как я понял, у господина Абу несколько вариантов, и он будет решать вместе с нами…
        - По-моему, он просто мозги нам полощет, а сам давно…
        - Если бы он уже решил что-то, он не стал бы пудрить нам мозги. Как я понял, он хочет набрать сильную тренированную команду, способную малым числом совершить то, что…
        - Значит, работаем, - ухмыльнулся Иван. - Считайте, что у меня сдвиг по фазе, мания величия, но я хочу заявить о себе на весь мир. Это моя мечта с детства. И ради этого я готов заключить сделку с самим дьяволом. Эй! - повернувшись к окну, заорал он. - Передайте господину, что я согласен. Пусть несет чековую книжку.
        - Она тут, - засмеялся Валерий, - он не забрал ее.
        - Боишься России? - тихо спросил Иван.
        - Я туда погибать еду, - спокойно ответил Валерий. - К тому же я уверен, что египтянин не допустит провала. Ему это невыгодно. Так что все будет вери велл.
        - Но как он узнал про Зинку-то? - удивленно спросил Иван. - Я же ни слова не сказал…
        - Шарафутдин подсказал, - улыбнулся Валерий.
        - Точно, - помолчав, переваривая услышанное, кивнул Иван. - Он же обо мне много чего знал. Вот чех!
        - Вот и отлично, - проговорил Абу, - команда набрана. Ты, - он взглянул на сидевшего у стола Шарафутдина, - завтра отправляешься в Афганистан. В Таджикистан вы должны перейти без осложнений. Обратись к Кровавому эмиру, он поможет. Надеюсь, я в тебе не разочаруюсь.
        - Я сделаю все, - отчеканил чеченец, - что угодно Аллаху.
        - Сейчас в роли Аллаха я, - негромко заметил Абу. - И если кара Всевышнего настигает обычно после смерти, я достану тебя, где бы ты ни был.
        - Я верю Саиду, - услышал Мирза в телефоне тихий голос. - Не мешайте ему.
        - Хорошо, - поспешно ответил он.
        - Абу Саид, - открыв дверь, доложил рослый араб.
        Мирза поспешно отключил телефон и повернулся к двери.
        - Аллах акбар! - Войдя, Абу Саид поднял руки. - Мне нужен безопасный путь в Россию, - требовательно проговорил он. - Троих людей должны провести в Россию без осложнений.
        - Да будет так, - согласился Мирза. - И прими мои извинения. Я…
        - Завтра Шарафутдин должен быть у Кровавого эмира, - перебил его египтянин. - И пусть помогут ему и тем двоим, что прибудут позже, попасть в Россию. Без осложнений. Если что-то произойдет, будешь отвечать перед старейшинами великого суда.
        Афганистан
        - Хорошо, - кивнул длиннобородый мусульманин в белом одеянии. Справа от него лежал автомат Калашникова. - Когда прибудут те двое гяуров, которых надо доставить в Россию?
        - Завтра утром, - ответил сидевший перед ним Шарафутдин.
        - Третьим будешь ты?
        - Да, Эмир.
        - Хорошо. Вы пройдете в Таджикистан без помех. Там вас встретят и переведут в Россию. Аллах акбар!
        - Вообще-то на этом корабле пустыни не совсем удобно ехать, - покачиваясь между двух горбов, проговорил Иван. - Я почему-то считал это гораздо лучшим способом передвижения. К тому же чавкает он громко и противно.
        - Пережевывает слюну, - улыбнулся тоже сидевший на верблюде Валерий. - Это помогает ему обходиться без воды довольно длительное время.
        - И как долго мы будем на них сидеть?
        Валерий обратился с этим же вопросом по-арабски к проводнику. Посмотрев на Ивана, тот что-то быстро и гортанно ответил.
        - Встретим ночь, - перевел Валерий, - и восход огненного шара, то есть солнца. И когда жару снова съест тьма, дойдем.
        - Мама моя родная! - ужаснулся Иван. - А спать где мы будем? - быстро спросил он.
        - Насколько я знаю, - улыбнулся Валерий, - на корабле пустыни.
        - На нем?! - ужаснулся Иван. - Знаешь, лучше бы я шел по бревну надо рвом с крокодилами.
        Москва
        - Завтра уезжаем, - проговорила Тамара.
        - Куда? - спросил Гиви.
        - На кудыкину гору. Туда, куда надо.
        - Кому надо? - разозлился Гиви. - Мне уже ничего не надо. Знаешь что, царица Тамара, я выхожу из игры и надеюсь…
        - Зря надеешься. Если ты выйдешь, твою дочь и внука убьют. Извини, но в тебе пока еще есть необходимость. Так что делай все, что говорят.
        - Слушай, ты, - Гиви шагнул к ней, - я тебе…
        И, замолчав, замер. В дверях стоял Турок с направленным на него пистолетом с глушителем.
        - Когда все сделаешь, - проговорила Тамара, - твоя дочь получит приличную сумму в евро и вполне сможет жить долго, не бедствуя. Поверь мне, так и будет.
        - Отлично, - облегченно вздохнул Семен Борисович. - Когда я смогу отойти от этого?
        - Кончился первый этап, - ответил ему мужчина. - Начинается второй. Это будет стоить немного дороже, но заказчик - человек богатый и не скупой. Дальше не будет ничего сложного, все очень просто. Приедешь, куда тебе скажут, и все. Остальное узнаешь на месте, и там же с тобой рассчитаются.
        - А можно получить все в Москве? - вздохнул Семен Борисович. - Я бы не хотел…
        - Там ты получишь и бумаги, - перебил его абонент, - из-за которых ты плохо спишь. Жди звонка и успокойся. Все, считай, уже закончилось.
        - Хотелось бы верить, - отключив телефон, вздохнул Семен Борисович.
        - Все готово, - кивнул держащий кофейник Бурич. - Вот. - Он поставил кофейник и достал из ящика кухонного стола завернутый в целлофан бумажный пакет. - Здесь все, что заказано. От себя могу добавить, - улыбнулся он, - что лица европейцев вызывают доверие.
        - Понятно… - Невысокий полный мужчина в темных очках посмотрел на часы. - Вот деньги, - он отдал Буричу сверток, - и забудь об этом.
        - Конечно, - поспешно согласился тот, - я уже забыл.
        Невысокий взял сверток. Не разворачивая, сунул в барсетку.
        - Запомни, - проговорил он, - приедешь, как позвоню. И не заставляй себя ждать, можешь лишиться денег.
        Он вышел.
        - Не понравилось мне его предложение, - пробормотал Бурич. - Могу лишиться денег. Что-то настораживает меня, но выхода нет. Если я не поеду, они еще долго будут держать меня на поводке и заставлять делать то, что им нужно.
        - Погоди! - Семен Борисович перебил взволнованно говорившего по телефону Ромова. - Объясни толком, что там приключилось?
        - Так я ж и говорю, - торопливо забубнил Игорь Петрович. - Палыч на своей машине под поезд на нерегулируемом переезде попал. Он вроде всегда аккуратно ездил. А тут, значит, поехал к своей теще и под поезд угодил…
        - Понятно, - кивнул Семен Борисович. - И что здесь такого страшного? С чего ты так завелся-то?
        Ромов опешил:
        - Так это, я ж говорю…
        - Похороним, - усмехнулся Семен Борисович. - Все смертны, и все там будем. Ты посмотри «Дорожный патруль» и прикинь, сколько за год в столице людей в автокатастрофах погибает. И что теперь сделаешь? Ну, попал Палыч под поезд. Может, задумался, может, просто надеялся проскочить. Родных без денег не оставим, так что успокойся и попробуй подсчитать, сколько потребуется на похороны, венки, поминки и все прочее. И не нужно так волноваться.
        - Да я, - Ромов тяжело вздохнул, - как-то растерялся. Неожиданно как-то. Ждали его…
        - Я скоро буду, - перебил его Семен Борисович, - сегодня вечером подъеду.
        Ярославль
        - Туркин сказал, что подъедет. - Ромов отключил телефон.
        - Что-то тут не так, - покачал головой атлет-охранник. - Палыч аккуратно ездил, поверить, будто он под поезд попал, трудно.
        - Ладно тебе, - вздохнул Ромов. - Я и так сам не свой. Палыч погиб… Прямо не верится. Представляю, каково его семье. Ведь дочь у него рожать собралась. Все внука хотел Палыч. А тут…
        - Что-то тут нечисто, - опять начал атлет. - Я…
        - Хорош, Гришка! - закричал Ромов. - Сыщик частный, мать твою! Если б что-то нечисто было, милиция дело завела бы. Решил рискнуть Палыч и перед поездом на переезд выскочил. А машина возьми и встань. Он же сначала остановился, а потом решил, что проскочить успеет. Вот и успел…

* * *
        - Придется и насчет этого амбала звонить, - сказал стоявший у окна Ян, - ведь начнет копаться, а сейчас это может здорово повредить.
        - Зачем звонить? - усмехнулся Руслан. - Хаджи еще здесь. А ловко у него с Палычем вышло. Я, например, боялся, что начнутся расспросы, менты понаедут, и придется нам отсюда валить…
        - Даже если бы понаехали, - проговорил Вячеслав, - все было бы по-прежнему. Ромов кому-то из господ платит. А так бы давно разогнали эту контору к чертовой матери. А вот с Палычем поторопились, осталось всего ничего. Можно было и потерпеть. Тем более что в последние дни Палыч особо не наезжал. Так что поторопились. Хорошо еще, получилось легко. Под поезд, и все. А если бы что-то нашли? Не надо этого амбала трогать. Все равно скоро придется их всех кончать. Сейчас лишний шум ни к чему.
        - А если нас проверять начнут, - перебил его Руслан, - тогда что? Вот о чем думать надо. Ян прав, трепаться мы много в последнее время стали и слишком уж показываем свои способности в полете. Вроде учиться летному делу пришли, а порой лучше их летаем. Так что сами виноваты, и сейчас больше ни с кем ничего случиться не должно, а то…
        - Закройте пасти! - оборвал его Ян. - Вас судьба поджала, вот вы и выбрали шанс по-человечьи с этого света уйти. Но я вам и в раю покоя не дам.
        - Мы все в равном положении, - сказал Вячеслав. - Но нам легче это делать будет. А ты еще, может, в последний момент и передумаешь. Жизнь одна и…
        - Я к этому уже два года готовлюсь, - улыбнулся Ян. - И когда услышал об атаке на небоскребы-близнецы, а потом по телевизору увидел, как один за другим два самолета врезаются в небоскребы, слово себе дал: я так же сделаю. А потом предложение поступило. Я сразу согласился. А вас ваша грешная жизнь заставила, потому что вы…
        - Хватит, Ян, - остановил его Руслан. - Время уходит, и вдруг…
        - Успеем, - засмеялся Ян.
        - Знаешь, - заговорил Вячеслав. - Ну, с нами вроде все понятно, а вот ты…
        - Каждый делает в жизни свой выбор, - ответил Ян. - Я выбрал свой путь. И закончу его, как подобает воину.
        - А почему ты, когда ложишься, - спросил Руслан, - постоянно надеваешь наушники плейера?
        - У каждого свои привычки, - улыбаясь, проговорил Ян.
        - А я каждый раз как ложусь, - сказал Вячеслав, - боюсь проснуться от боли. Иногда вроде заноет, ну, думаю, все. Интересно сколько мне осталось?
        - Да успеешь, - заверил его Ян. - Ну и команду я себе подобрал в последний путь!..
        - А где еще можно найти таких идиотов, - раздраженно проговорил Вячеслав, - если…
        - Давайте прекратим, - остановил его Ян. - Не надо ссор, осталось не так много времени.
        - Да уж скорей бы, - вздохнул Руслан.
        - Хаджи, значит, не нужен? - спросил Вячеслав.
        - Пока нет, - ответил Ян.
        - А этот так и крутится рядом, - кивнул на окно Руслан.
        - Они все свое получат, - усмехнулся Ян. - Сейчас, даже если их будет съедать подозрение, они будут молчать, правда, до тех пор, пока не получат деньги. А этого хватит.
        - Быстро же ты, - удивился Ромов.
        - Вертолет доставил, - отозвался Туркин. - Непонятно, что ты так занервничал? Я уж думал, невесть что случилось. А делов-то - Палыч под поезд попал.
        - В этом-то и дело… - Ромов понизил голос. - Не мог он…
        - А ты знаешь, - перебил его Семен Борисович, - что Палыч поддатый за руль сел? Свидетели говорят, он вроде притормозил, а потом газанул. Видно, решил молодость вспомнить и перед самым тепловозом проскочить. Так что зря ты меня сорвал. Я и приехал, чтобы тебя успокоить.
        - Но Палыч не пил, - возразил Ромов, - даже по праздникам.
        - Да я и сам удивлен. Но экспертиза дала однозначное заключение.
        - Знаешь, - оглянувшись на домики, сказал Ромов, - что-то, по-моему, связано с этими…
        - Да брось ты, - отмахнулся Туркин. - Единственное, что связано с этими… - Он открыл кейс и выложил на стол доллары. - Здесь три тысячи. И еще полторы, это доля Палыча, царство ему небесное. - Он перекрестился. - Похороны за наш счет, разумеется, и все такое. Я был у его жены. Она не особо убивается.
        - Это вторая, она моложе Палыча на двенадцать лет, - сказал Ромов. - Может быть, из-за нее он и выпил. В последнее время жаловался, что они часто ссорятся.
        - Ну вот, а ты на этих молодцов киваешь. Они - наше будущее. Мне сегодня осторожно намекнули, что если не повысим сумму налогов, то нас прикроют. Так что пора заканчивать с этим делом. Конечно, все это, - он обвел руками аэродром, - оставим. Найдем настоящих летчиков, будем устраивать прогулки на самолете, ну и еще что-нибудь придумаем. Только все на законных основаниях. Будем платить налоги. А с этими уже совсем скоро расстанемся и все дела прекратим. Они нам как манна небесная.
        - А все-таки, - помолчав, спросил Ромов, - зачем им это? Что-то я начал сомневаться.
        - Не надо, Игорь, просто ребята желают научиться, и все.
        - Да они летают, можно сказать, профессионально.
        - Осталось совсем немного, и больше мы их никогда не увидим.
        Афганистан
        - Чего они кланяются? - оторвавшись от фляжки, спросил Иван.
        - Приветствуют проделавших долгий изнурительный путь, - улыбнулся Валерий. - Поклонись! - Сложив ладони перед грудью, он отвесил низкий поклон в сторону шестерых смуглых бородачей.
        Иван тоже поклонился.
        - А по-ихнему ты говорить можешь? - выпрямившись, спросил он.
        - В Афганистане в ходу два языка - пушту и дари. Это пуштуны, и с ними я общаться могу. На дари говорю, но гораздо хуже и понимаю тоже неважно.
        - Приветствую вас, - подойдя, по-русски с небольшим акцентом проговорил смуглый молодой мужчина в камуфляже. - Пойдемте со мной.
        - Ванну, - пробормотал Иван, - и холодного пива. И сигарету.
        - Там все будет, - с поклоном заверил его афганец.
        - Шарафутдин! - Иван увидел чеченца. - А как он здесь раньше нас оказался?
        - Самолетом, - улыбаясь, подошел тот. - В тот же час, как Абу получил от вас согласие.
        - А ты, - спросил Иван, - будешь с нами или останешься?
        - Разумеется, с вами.
        - А что так невесело? - усмехнулся Иван. - Или пояс шахида не для тебя? Наверное, размер не подходит, - засмеялся он. - Или в рай ваш только бабы попадают?
        - Перестань, - одернул его Валерий. - На эту тему здесь говорить с иронией небезопасно.
        - Понял, - кивнул Иван. - Боевое крыло «АльКаиды». О, и талибы есть. Похоже, америкашки все-таки получили партизанскую войну.
        - Ты когда ушел из Афганистана? - спросил Валерий.
        - Мы были на базе в Камдеше, когда америкашки захватили Кабул, и получили приказ уходить в Пакистан. А оттуда я попал в Иран, где готовили наемников для Ирака.
        - Я проделал тот же путь, - улыбнулся Валерий, - только с севера. Прорывались с боями. Из пятидесяти в Пакистан ушли восемь. Четверо раненых. Меня не поцарапало даже.
        - А куда нас теперь? - спросил Шарафутдина Иван.
        - Пока побудете здесь, отдохнете. А потом скажут куда. Точнее, просто доставят.
        - Не мешало бы какую-нибудь пушку, - сказал Иван. - А то вдруг кто-то наскочит? Да даже если и нет, то с пушкой я чувствую себя гораздо спокойнее и сплю крепко, без сновидений.
        Саудовская Аравия
        - Почему ты хочешь лететь из Аравии? - спросил невысокий полный мужчина с окрашенной хной бородой.
        - Недавно между Россией и Аравией, - отозвался Абу Саид, - заключен договор. Это значит, что к аравийцам не будет такого пристального внимания, какое было ранее, когда Аравия признавала независимость Ичкерии. Сейчас король и его семья отмежевались от этого, и с Россией у них начались новые отношения. Я считаю, что лучше всего попасть в Россию из Саудовской Аравии.
        - У меня другое мнение, - возразил краснобородый. - Я думаю…
        - Меня это совершенно не интересует, - улыбнулся Абу Саид. - Ты сегодня купишь билет на это имя, - он отдал ему паспорт, - на завтрашний рейс.
        И вышел.
        - Нефтяной промышленник, - пробормотал краснобородый. - Не магнат, а просто техник. Хорошо придумано. Но что тебе нужно в России? - вздохнул он. - Там погиб твой брат, арестован и умер в тюрьме дядя. Зачем ты туда отправляешься?
        Афганистан
        - Боевики «Аль-Каиды». - Иван кивнул на людей, отрабатывающих приемы рукопашного боя с холодным оружием. - Похоже, здесь все только начинается. Увязнут америкашки в Ираке и Афганистане. Скоро снова начнутся демонстрации протеста против присутствия американских солдат в Афганистане и Ираке. А вот на Северную Корею они не торопятся нападать, хотя там в открытую заявляют о наличии ядерного оружия. Америкашки только требуют свернуть программу, и все, на большее их не хватает. Это им не Ирак, где армию купили, или Афганистан. Хотя нам сейчас на все это плевать. Знаешь, я понял сейчас, что вот-вот в России окажемся, и что-то внутри вроде как потеплело… - Он вздохнул. - Правда, представляю, что будет, если увидим какого-нибудь паренька безногого, просящего подаяние. Ведь внутри шевельнется: а может, из-за меня он калекой остался?
        - Да у тебя никак совесть начала просыпаться? - насмешливо осведомился Валерий.
        - Да я просто к слову. Какая, на хрен, совесть, если меня родина готова на пожизненное упрятать. Тот подполковник, сука, сам виноват. В ресторане что-то о войне в Чечне начали говорить. А я высказался, что чеченцы народ свободолюбивый и воевать с ними бесполезно. Уничтожим Басаева, Масхадова, вроде все успокоится. Но пройдет время, и вырастут новые воины, и по-новой все покатится.
        - Популярная тема, - усмехнулся Валерий. - А ты его из-за этого и убил?
        - Просто ударил. Вот так и попал в розыск. Укатил в Югославию, дрался за словенцев. Потом Абхазия, там напоролся на вербовщика из Чечни. Правду говорю, сейчас врать смысла нет.
        - Ты готов на подвиг ради того, чтобы прославиться, а подвиг будет направлен против России.
        - Да плевал я на все и на всех. Сейчас я вплотную подошел к своей детской мечте. Мое имя узнает мир. И долго его помнить будет. И чхать мне на все и на всех. Пусть большинство будет говорить обо мне плохо, но наверняка найдутся такие, кто добрым словом помянет. Скорей бы все началось.
        - Я такого же мнения, - согласился Валерий. - Устал я, от всего устал. От войны, от бессильной злости, устал ненавидеть и бояться, что убьют и ничего я не успею. На могиле отца я клятву дал отомстить. Конечно, плохо, наверное, что мстить буду, играя под дудку ваххабита, но выбирать не приходится. Так что скорей бы все началось. И я пойду до конца.
        - Как думаешь, Абу с нами будет?
        - Не знаю. Но то, что мы его увидим, точно. Непонятно мне в нем многое. Он вроде как тоже отомстить хочет. У него кого-то шлепнули в России. По крайней мере я так понял. Что он сам все это решил, точно.
        - И получается, что мы двое его устроили, - усмехнулся Иван.
        - В России у Абу кто-то есть. О нас узнали быстро.
        - Домой попадем, к матери поедешь?
        - Нет, не надо этого. Она же меня никуда от себя не отпустит. А уехать, пообещав вернуться, хотя буду знать, что уже никогда больше не увидимся, не смогу. Не поеду я к ней.
        - А думаешь, деньги получат мать и ее сиделка?
        - Думаю, что да. Абу не похож на афериста. Тем более чеки уже будут готовы к оплате. И отправят их при мне. Правда, с пометкой - вручить после моей смерти. Скорей бы все это началось и закончилось.
        - Но что делать-то будем? - вздохнул Иван. - Хоть приблизительно скажи…
        - Узнаем, - перебил его Валерий. - Да и не важно. Цель атаки - Кремль, вот из этого и надо исходить. По Кремлю можно нанести удар, прорвавшись на заминированной машине. Шансов, правда, почти нет, но попытка не исключена. Можно шарахнуть с Красной площади из гранатомета, смешаться с толпой зевак и лупануть. Но это тоже призрачно. Зайти с поясом шахида в Мавзолей. Но это будет на руку коммунистам, а значит, Абу на это не пойдет. Можно захватить самолет и попытаться с воздуха атаковать Кремль. В этом случае шансов больше. Мы не летчики, но умеем драться, так что вполне возможно, Абу хочет, чтобы мы помогли захватить самолет и дать возможность пилоту-камикадзе взять управление в свои руки. Эта версия мне кажется наиболее подходящей, так как она более-менее выполнима.
        - Самолетом по Кремлю?.. - задумчиво пробормотал Иван. - Класс! Представляешь, газеты пестрят заголовками: Иван Степанович Крылов захватил на аэродроме самолет, следующий по маршруту Москва - Санкт-Петербург, и самолет врезался в Кремль. Повторение одиннадцатого сентября в Москве по-русски. - Он засмеялся. - Мне это подходит.

«С головой у тебя точно не все в порядке», - мысленно отметил Валерий.
        - А ты как думаешь, - спросил Иван, - получится захватить самолет?
        - Не знаю. Я раньше никогда об этом не думал. К тому же я не организатор, но у меня есть свое мнение, и я его, если что-то мне покажется фантастическим, выскажу.
        - А ты нормальный мужик! - Улыбаясь, Иван протянул руку.
        - О тебе, - пожимая его руку, усмехнулся Валерий, - я бы этого не сказал.
        Иван рассмеялся:
        - Да мне так с пятого класса говорили.
        - Правильно делали, - засмеялся и Валерий. - Хотя ты уже близок к своей цели, но твои знакомые, конечно, вспомнят эти разговоры, и будут плеваться, матеря тебя.
        - Вот здесь, - указал на карту плотный афганец, - мы начнем переход каравана. Здесь, - он чуть сдвинул конец указки, - пойдет на прорыв группа шахидов. В этом месте, - он перевел указку дальше, - перейдете вы. Тут, - он ткнул указкой на территорию Таджикистана, - вас встретят. Мы получили за проведение этой акции деньги, и вы перейдете без всяких проблем.
        - Хорошо бы, - буркнул чеченец.
        - Придется поверить, - по-русски проговорил второй афганец в российском камуфляже. - Если бы не российская застава, мы бы ходили на ту сторону, как к себе домой. Гяуры плотно держат границу и умеют воевать. Мы еще при талибах несколько раз пытались покончить с ними, но ничего не вышло, только людей потеряли. В последнее время гяуры перехватили несколько больших караванов с оружием и наркотиками. Но вы перейдете без стычки. Нам уплачено, а мы умеем отрабатывать деньги.
        - А где твои спутники? - спросил чеченец.
        - Отдыхают гяуры. Но к ним относятся с уважением. Одного узнали, он дрался с нами против американцев. Хорошо воевал. Да и второй тоже был в наших рядах. Сейчас дела становятся все лучше…
        - Меня это не касается! - отрезал Шарафутдин. - У нас своя война, и нам тоже нелегко. Конечно, когда в Афганистане у власти находились талибы, было легче. Когда выходим?
        - Когда стемнеет. Дойдем до границы и подождем рассвета. Потом начнем. Когда услышите звуки начавшегося второго боя, пора переходить границу.
        Москва
        - Там паника, - недовольно проговорил Туркин. - Все считают, что Лобынов убит, а столкновение его машины с поездом на переезде не что иное, как…
        - Какое мне дело, - перебил его Бурич, - что считают? Тебе уплачены деньги, и ты должен сделать все, чтобы эти трое отточили летное мастерство. Надеюсь, больше мы разговаривать на эту тему не будем.
        - Но там охранник пытается что-то разнюхать. А у него в Москве какой-то родственник в милиции, то ли майор, а то ли даже подполковник.
        - Ну и что? - Бурич насмешливо улыбнулся. - Почему это тебя волнует? Пусть проверяют.
        - Да я просто к слову. Ты же говорил, что они к седьмому сентября уедут.
        - Машины в Саратов придут десятого. Так что девятого они уже уедут. А что касается подозрений вашего охранника, нам бояться нечего. Ты отдал деньги родным Палыча?
        - А как же, передал через Ромова. Кстати, он тоже как-то странно начал вести себя в последние дни. И тоже намекал на…
        - Я больше слушать ничего об этом не желаю! - резко прервал его Бурич.
        - Все считают странным, что Палыч был пьян.
        - Я сказал, хватит! - отрезал Бурич. - Погоди, ты, кажется, намекаешь на то, что гибель Палыча неспроста?
        - Да, - твердо сказал Туркин, - я действительно боюсь, что Палыча убили. Может, ты и не знаешь всего, но эти трое вызывают подозрение. Тем, как они летают, тем, как держатся с остальными. И согласись, что слышать от троих россиян «Аллах акбар» по крайней мере странно. А Палыч говорил, что он это слышал.
        - Палыча больше нет. - Бурич перекрестился. - Да будет земля ему пухом. А тебе жить. Сейчас ты прикроешь свою лавочку с незаконным обучением на легких типах самолетов и займешься чем-нибудь другим, законным и приносящим прибыль. Тебе давали деньги на это. Я, кстати, удивлен, как ты смог продержаться так долго с обучением.
        - Знаешь, чего мне это стоило? К тому же с этими тремя… Вообще не понимаю, как я сумел…
        - Не ты, а деньги, которые якобы дает отец одного из курсантов. Выпутывайся как хочешь, но парни будут готовы к полету только девятого. И утром они уедут. Вот! - Бурич положил на стол дипломат и открыл крышку. - Может, это тебя утешит, - кивнул он на ровный ряд пачек евро. - Твои три тысячи. Тысячу охраннику, полторы Ромову. И мой тебе совет - отдай каждому столько, сколько я сказал. Иначе… - Не договорив, он холодно улыбнулся.
        - Конечно, отдам. - Туркин суетливо складывал деньги в сумку.
        - И ко мне больше не приходи, не надо. Когда с тобой будут производить окончательный расчет, тебе сообщат, куда приехать.
        - А сколько мне еще дадут?
        - Не обидят, - засмеялся Бурич.
        - Сегодня должны были звонить, - нервно говорила Тамара, - но так и не позвонили. В чем дело?
        - Я впервые вижу тебя взволнованной, - сказал Гиви.
        - Что-то не так. А я не люблю, когда получается не так, как ожидаешь.
        - Кто этот неизвестный абонент? - задал Гиви давно интересующий его вопрос.
        - Скоро все узнаешь и будешь приятно удивлен. - Тамара покосилась на молча сидевшего Турка. - Значит, кто-то из троих говорил об охраннике? - Тот кивнул. - Если он действительно будет мешать, придется съездить еще раз.
        - Я готов, - усмехнулся Турок.
        - А как ты устроил аварию? - спросил Гиви.
        - Попросил подвезти. У переезда вырубил водителя, влил ему водки. Дождался поезда, который шел со стороны водителя. Открыл пассажирскую дверцу, тронул машину, положил его ногу на газ и выпрыгнул. С тепловоза меня не заметно было. И ушел.
        - А если бы какая-то машина поехала? - спросила Тамара.
        - Там место безлюдное, и машины предпочитают не ездить. Но если бы появилась, что-нибудь придумал бы.
        - Почему он не звонит? - нервно повторила Тамара.
        Гиви, покосившись на нее, на этот раз промолчал.
        - А где Бурич? - Турок посмотрел на часы. - Он должен был приехать…
        - Успокойся, он просто опаздывает, встреча у него. Скорее бы все закончилось! - непроизвольно вырвалось у Тамары. - Так надоело прятаться, бояться… Надеюсь, все это со мной в последний раз.

«Идиоты, - думал стоявший перед стойкой пропускного пункта Абу. - Неужели я дам вам шанс для подозрения при проверке документов? Так же, как и багажа. - Посмотрев на часы, он вздохнул. - Как там Шарафутдин с двумя неверными? Будет очень плохо, если я их потеряю при переходе границы».
        Таджикистан
        - А здесь все отлажено, - проговорил сидевший рядом с Валерием Иван.
        - Таджикистан дважды был на грани гражданской войны, - ответил тот. - К тому же здесь сильно влияние Афганистана. Правда, сейчас где-то недалеко располагается аэродром НАТО. Сторонники ваххабизма имеются и здесь. А может, даже не сторонники, а просто таким способом зарабатывающие деньги. И куда нас сейчас? - дотронувшись до плеча сидевшего впереди с водителем плечистого таджика, спросил он.
        - На отдых, - повернувшись, на чистом русском ответил тот. - Ночь проспите и в Россию поедете. Не волнуйтесь, - улыбнулся он, - доставят в целости и сохранности. Вы, видно, нужные люди. За вашу доставку платят очень большие деньги.
        - А ты думал, - высокомерно возмутился Иван, - мы мелочь пузатая?
        И, не выдержав, рассмеялся.

«Для человека, знающего, что скоро жизнь закончится, ты держишься великолепно, - подумал Валерий. - Впрочем, и я тоже».
        - А гарантия, что мы спокойно попадем в Россию, есть? - спросил Иван.
        - Не вы первые, - посмеиваясь, отозвался таджик, - и, надеюсь, не последние. Фирма гарантирует.
        Воронеж
        - Вы побудете с бабушкой, - присев, говорил Павел. - А я вернусь через два дня. Ваши заказы привезу. До свидания, малыши. - Он поцеловал детей. Встав, посмотрел на мать. - Надеюсь, они тебе не очень надоедят.
        - Ну что ты, Паша, - вздохнула Надежда Павловна, - я сколько мечтала побыть с ними. Уложить спать, рассказать сказку. Утром приготовить им что-нибудь вкусное. Они же твои дети, а я им бабушка.
        - Если Тоня придет, - предупредил он, - ни в коем случае…
        - Они будут у меня, - успокоила его мать.
        - Аллах акбар! - довольно улыбаясь, проговорила в сотовый телефон Захра и положила трубку на стол. - Ну, вот и сбылась твоя мечта, - она посмотрела на отжимавшегося от пола Магомеда, - очень скоро все начнется.
        Тот прыжком встал на ноги и нанес несколько резких ударов по воздуху. Выбросив левую ногу, включил свет и тут же выключил.
        - Отлично, - кивнул он. - Да поможет нам Аллах.

«Каждый из нас рад этому по-своему, - мысленно усмехнулась Захра. - Я нанесу удар по этим свиноедам и отомщу за мужа и отца».
        - А где Выключатель? - спросил Магомед.
        - Куда-то ушел. Он сделает все, что надо, не беспокойся.
        - Ни хрена на пойму, - покачал головой Антон. - То одно, то другое. Да зачем все это нужно-то?
        - Я же тебе говорил, - сказал Мамалюк. - Точно они хотят в АС самолет направить, сукой буду.
        - Что это тебя на уголовщину потянуло? - хмуро спросил Антон.
        - Так у меня приятели сплошь бандиты… Линять нам отсюда надо.
        - Но мы же решили насчет этого. Я и снотворного сильного купил. Если заявится сюда этот мусульманин гребаный, изложит свой план и ты окажешься прав, мы их усыпим на хрен, сонных перережем, и все дела. Тела так закуркуем, что хрен найдут. И потом сдернем из Воронежа. А так уходить стремно. Кроме того, вдруг кассеты наши у них? А ты, похоже, в точку попал, это, наверное, и задумали. Ведь хотели вокзал взорвать. А тут летун есть, и представляешь, что будет, если самолет на АС рухнет… Голимый Чернобыль, если не хуже. Но как они хотят Пашку заставить самолет на АС направить? Пашка-то трус. Что-то здесь не так. Нужно узнать, когда у него полеты. И что дальше? Терпеть не могу ребусы решать, а здесь вообще заблудился на хрен…
        - Может, прикажут нам детей увезти? - предположил Мамалюк. - А ему скажут: или самолет в АС, или головы детишек получишь.
        - Во-первых, - помолчав, сказал Антон, - где гарантия, что детишек отпустят? Он-то этого уже не узнает. Во-вторых, если АС рванет, тут на много километров все живое вымрет.
        - Тогда не знаю…
        - Да и в ментовку Пашка сразу же позвонит. Ни хрена не пойму.
        - Короче, делаем так, как ты говорил, - заявил Николай. - Приедут, соберутся у тебя, усыпляем их на хрен, все забираем, трупы куркуем и сваливаем через день-другой. Если бабок прилично будет, то и за границу дернем. Надоело под страхом жить. Когда «Норд-Ост» захватили, я от страха дрожал больше, чем те, кто там сидел заложниками. Думаю, сейчас заставят туда ехать и чем-то помочь чехам. Когда кончилось, тоже страх съедал. А сейчас только отпустило, так эта хренотень началась. Я уж лучше в зону пойду. Пусть двадцать пять дадут, но хоть дрожать перестану. Я из страха и на них работать стал. Из страха троих солдат зарезал. Надоело… Знаешь, у меня все чаще мысль появляется с повинной пойти. Тогда, может, и срок не такой большой дадут и…
        - У тебя от страха мозги переклинило! - оборвал его Антон. - Какие двадцать пять? - насмешливо переспросил он. - Пожизненное. Сколько ты солдатиков кончил, пока чехи тебя не приняли? А сколько лет ты на них пахал после Чечни? Взрывчатку передавал бабе, когда вокзал рвануть хотели. Забыл? А сейчас разве не помогаешь им? Как придешь в ментовку, тебя сразу отпинают для начала. Менты наши частенько в Чечню катались и приятелей там теряли. Сунут тебя в камеру, а там парни, которые Чечню не как мы прошли, а воевали. И они для начала тебя отоварят как следует, а потом изнасилуют. Будешь пожизненно петухом и с руками сзади, наклонившись, бегать. Видел, по телику показывали, как пожизненно осужденные срок тянут. Уж лучше в петлю залезь. Ну, предсмертную записку оставь. И сдай всех, в том числе и меня. Мы ведь уже решили, что делать будем, если нас впрягут в теракт. Так что не сходи с ума окончательно, а то в натуре пойдешь с повинной, и тогда обоим хана. Но если тебя по твоей глупости сделают, то я-то из-за тебя зачем страдать буду?
        - Да я так, к слову…
        - Ни хрена себе к слову! От таких слов хочется тебе по крайней мере череп проломить.
        - Да я просто так ляпнул. - Мамалюк испуганно отодвинулся.
        - Не бойся ты, сам боюсь. В общем, на тебя рассчитывать можно, если прикатит этот чех?
        - Конечно.
        - А мне все-таки придется снова с Тонькой в кровати покувыркаться. Надо узнать, когда и куда летает ее муженек. Вечерком звякну. Прощения попрошу и предложу встретиться.
        - А если на хрен пошлет? Ведь она вроде как к тебе собиралась, а ты ее наладил. Бабы такого не прощают. Тем более она сейчас вроде перед Пашкой старается. Базар идет, что он ее чуть не наладил. Бухать он перестал и летит сегодня. Кажется, ты с Тонькой пустышку вытянешь. Да и насторожить можешь, когда начнешь спрашивать о Пашке.
        - Так она мне сама говорила, когда одна оставалась, - свистну, прибежит. Шкуры, они все такие. Повинюсь, прости, мол, кретина. Сейчас понял, что без тебя не могу я, и в таком духе дальше. Раскиснет и примчится.
        - Вот и дождалась! - заявила вошедшая в квартиру Мария Львовна. - Скоро начнем действовать. Наконец-то, а то это русское дурацкое имя до того надоело!
        - Не понимаю, - сказал сидевший за столом Александр, - почему тебя менты не берут? Мария Львовна! - рассмеялся он. - Это то же самое, что котенком пантеру назвать. У тебя же взгляд снайпера-убийцы. - Взяв бутылку пива, он сделал два глотка. - И зачем я…
        - Заткнись! - оборвала его она. - Ты последнее время стал часто и много пить. Хватит, недолго осталось…
        - Недолго, - усмехнулся Александр, - до чего? До смерти?
        И снова отпил пива. Точивший нож Хаджи усмехнулся.
        - А ты уже здесь? - словно только увидев его, спросила Мария. - Как съездил?
        - Никак. Позвонил Магомед и сказал, чтобы я никуда не ездил.
        - И без него нашли кому убить, - пробормотал Александр.
        - Бурков звонил? - спросила она.
        - При мне нет, - ответил Хаджи. - А Александр пьяный.
        - Трезв как стеклышко, - возразил Александр. - Хотя с удовольствием напился бы. Тошно мне. Я думал, что сделал очень правильно, женившись на чеченке. А оказалось, ты просто выполняешь задание. Скажи, Луиза, только на этот раз честно: ты для того и приехала в Россию из Дагестана? Я думал, ты от войны бежала, а получается…
        - А тебе разве плохо было? - удивилась она. - Сколько денег ты получил за просто так! Отвез в Москву, встретил с поезда, и тебе за это платили…
        - Знаешь, - он отпил пива, - я давно хотел пойти в милицию и все рассказать. Ты же из меня подонка сделала.
        - Хватит тебе! - Луиза обняла его и поцеловала. - Просто я помогаю землякам, которые ведут неравную борьбу за свою независимость. Тебе это ничем не грозит. Успокойся, ради Бога.
        - А у нас ведь даже Бог разный… - Вздохнув, он допил пиво и запустил бутылку в угол. Бутылка раскололась. - И я этого, - он кивнул на Хаджи, - терпеть не могу. Ты с ним спишь?
        - Вот что тебя злит! - рассмеялась она и опять поцеловала Александра. - Нет. Мы, чеченские женщины, верны своему мужчине. А мой мужчина - ты.
        Хаджи отвернулся и, достав сигарету, закурил.
        - Пусть убирается из моей квартиры, - потребовал Александр.
        - Он уйдет, - прижимаясь к нему, прошептала Луиза, - когда надо будет. Нам с тобой за него деньги платят. Выгонишь его, чем отдавать будешь?
        - Займу.
        - Слушай, ты, - Хаджи вскочил, - закрой свой рот! Я буду здесь столько, сколько нужно. И не смей орать на нее! - Он кивнул на Луизу. - Ты, свиноед, недостоин такой женщины. Придет время, и вы все будете молить о пощаде. Останутся живыми только рабы и те, кто нам помогал. Остальных перережем. Скоро весь мир будет прославлять Ваххаба, святую тень Аллаха. И чистым станет мир, и закончится ваш разврат, который вы посеяли везде!
        - Он чокнутый! - засмеялся Александр. - Слушай, ты, ваххабит недобитый, собирай свои манатки и исчезни! А то я сейчас вызову милицию, и тебя…
        Короткий взмах руки Хаджи, и, сверкнув в луче солнечного света нож вошел в живот Александра. Широко открыв рот, он хотел что-то сказать, но, застонав, упал.
        - Ты что наделал?! - Луиза бросилась к мужу. Присев, перевернула его на спину.
        - Больно… - замычал Александр.
        - Он в милицию хотел звонить, - спокойно отозвался Хаджи.
        - Помоги… - повернулась к нему Луиза.
        Он подошел. Женщина подолом юбки протерла рукоятку глубоко вошедшего в солнечное сплетение ножа. Затем, кивнув Хаджи, с его помощью свела пальцы мужа на рукоятке и приказала:
        - Вдавливай.
        Хаджи, с силой упираясь в конец ручки, вдавил лезвие глубже. Александр вздрогнул. Из его приоткрытого рта пошла кровь.
        - Уходи, - сказала Луиза чеченцу. - Я позвоню.
        - Я к Магомеду. - Хаджи взял пистолет, сунул его за пояс сзади.
        - Оставь, - потребовала она. - Вдруг милиция? Убить себя сможешь без оружия. А если будет пистолет, они начнут искать, где ты был, с кем встречался.
        Он положил пистолет на стол.
        Луиза быстро прошла на кухню. Достала луковицу, разрезала и взяла сотовый телефон.
        - Зачем? - воскликнула Захра. - Ты понимаешь, что все можешь провалить? Ведь на счету каждый человек, а ты…
        - Луиза все сделает, - спокойно ответил Хаджи. - Она в России несколько лет, у нее есть знакомые, она сумеет…
        - Я бы не смог, как она, - пробормотал Магомед, - столько лет жить среди кафиров, улыбаться вместе с ними. Наверняка говорить об Ичкерии и делать вид, что…
        - Она ждала своего часа, - перебила его Захра. - И дождалась. А ты можешь все испортить. - Она зло взглянула на Хаджи. - Ведь у каждого своя задача.
        - Все будет нормально, - невозмутимо проговорил Хаджи.
        - Он, - плача, кивнула на лежащего Александра Луиза, - заорал и ударил себя ножом. Потом упал на рукоятку… - Она обессиленно опустилась в кресло, вцепилась в волосы и, рыдая, закачалась из стороны в сторону.
        - Успокойся, успокойся, Маша! - К ней подошла женщина в белом халате. - Саша в последнее время был какой-то дерганый. У него были неприятности на работе. Он стал довольно часто выпивать, и вот результат.
        - Я ему тоже говорил, - к Луизе подошел старший лейтенант милиции, - перестань пить. А он… - Милиционер махнул рукой. - Успокойтесь, Мария Львовна. Видно, у него нервы сдали. К вам никаких претензий нет и не будет. У меня Леночка подросла, - понизив голос, сказал он, - хотел бы ей купить что-нибудь…
        - Ну, не сейчас же об этом говорить, - одернула его врач.
        - Привет! - пожимая руку Павлу, кивнул штурман. - Давненько не виделись. Тут разговор был, что тебя вроде как…
        - Болел, - вздохнул Павел. - С женой немного не так было…
        - Бабы во всем виноваты, - поддержал его второй пилот. - Моя тоже постоянно ворчит. А чего не хватает? Денег, конечно, не миллионы, но все-таки…
        - Здравствуйте, мальчики! - В кабину вошла стройная рыжеволосая стюардесса.
        - Вот на каких жениться надо, - улыбнулся штурман.

* * *
        - Все нормально, - услышала Захра голос Луизы в трубке. - Хаджи может вернуться.
        - И как ты себе это представляешь? В квартире труп мужа, и вдруг появится посторонний…
        - Он может поехать на дачу.
        - Он останется с нами! - отрезала Захра и отключила телефон.
        Саратов
        - Вот и все, - улыбаясь, проговорил русобородый мужчина. - Теперь вами будут заниматься другие. Счастливо! - кивнул он.
        - Черт возьми, - вдыхая воздух, воскликнул Иван, - а здесь все по-другому - и воздух, и запах! В общем, все! Соскучился я по Руси… - Присев, он сорвал ромашку. - А там таких нет. Любит, не любит… - Рассмеявшись, начал обрывать лепестки.
        Валерий молча смотрел на него и думал: «А ведь он может сломаться в самый последний момент».
        - Пошли, нас ждут. - Валерий кивнул на стоявшего возле красной «Таврии» длинноволосого крепкого парня.
        - Чех, - посмотрев в ту сторону, сказал Иван. - Всю Россию заполонили. Скоро русских совсем не останется.
        - Да ты сам говорил, - улыбнулся Валерий, - что в тебе много разной крови намешано…
        - Я много чего говорил, - вздохнул Иван. - Да ты не волнуйся, я просто сказал то, что почувствовал. И сделаю то, что нужно, мне плевать на все красоты нашей необъятной родины. Я не хочу вдыхать этот воздух в прогулочном дворике для пожизненно осужденных. Я сам напросился в группу Басаева. Жесткий мужик… А крови пролили мы море и еще лужицу. Я отрезал себе все концы. Когда узнал, что меня разыскивают, понял, что подвиг во славу России не совершу. И тогда начал делать все, чтоб не было мне жизни в России. Не надо думать, что я скис, увидев ромашку и почувствовав запах родины. Запах крови для меня привычнее, - улыбнулся он.
        - Хотелось бы в это верить, - вздохнул Валерий. - Я последние годы жил ради этого. Я ненавижу выступающих по телевизору депутатов, политиков, бизнесменов. Готов стрелять коммунистов. Из-за них погиб мой отец. Его заставили выстрелить себе в висок, а он всегда верно служил своей родине… Ну, хватит об этом, пошли, чех уже нервничать начал.
        Москва
        - Ну вот и все, - снимая с лица бороду и усы, усмехнулся Абу Саид. - Теперь разгладить шрам, и сотрудник саудовской нефтяной компании пропал в России. В этой стране может случиться всякое. Да и хватятся не сразу, и я все успею сделать. - Он отошел от зеркала. - Скоро приедет Шарафутдин, - сев в кресло, он пультом включил телевизор, - и расскажет, какие чувства были у Крылова и Соколова после того, как они ступили на землю России. Я полностью доверяю Соколову, его можно понять. Чувство мести, смешанное с обидой, толкает его на это. А вот Крылов… Он может передумать в самый последний момент. Хотя, когда я узнал о них, сомнений у меня не было. Оба здорово испачканы в крови своих земляков в Ичкерии, особенно Крылов. К тому же он случайно, в ресторанном застолье, убил старшего по званию. Если бы не его идиотская мечта - любым способом войти в историю, - я не обратил бы на него особого внимания. Да и время уже поджимало. Сколько осталось этим двоим, один Аллах ведает… - Он провел ладонями по лицу. - Я сделаю то, что хочу, устрою праздник Москве. Седьмого сентября не только Москва, но и весь мир
содрогнется от ужаса. - Достав пузырек с какой-то жидкостью, он начал смывать глубокий шрам на левой щеке. - Номер оплачен до конца сентября, виза у меня тоже до того времени, но все произойдет гораздо раньше.
        Его губы искривила улыбка. Глаза блеснули ненавистью. Подойдя к зеркалу, он тщательно протер лицо.
        - Слава Аллаху, - стоя на коленях, проговорил Турок, - скоро все начнется. Слава Аллаху и его пророку на земле Ваххабу! - Он отвесил низкий поклон.

«Да, - глядя на него, думала Тамара, - сейчас главное не упустить момент, когда все будет готово. Сразу уходить нельзя».
        - А мне идет белый цвет, - посмотревшись в зеркало, лукаво улыбнулась она. - Ну что ж, тебе, - она бросила взгляд на сидевшего с журналом Гиви, - тоже придется участвовать во всем. - Тамара взглянула на часы. - Нам пора.

«Наконец-то я увижу этого типа», - подумал грузин.
        Снова отвесив низкий поклон и проведя ладонями по щекам, Турок встал.
        - Ты все правильно сделал, - сказал по телефону Абу. - Теперь объясни, как там дела? На кого я могу рассчитывать?
        - Скорей бы все закончилось, - покачал головой Бурич. - Надоело так жить. Постоянно боюсь ареста. Вроде и все спокойно, нормально, но все-таки страх не отпускает. А тут еще эти приехали. Потом курсанты. И страх вообще за горло намертво взял. Понял, что вот оно, началось. А ты?
        - Да что я, - вздохнул сидевший в кресле Туркин. - Дрожу ночами. И знаешь, Богу, наверное, впервые в жизни молиться начал, чтоб обошлось все. Я уж подумывал о том, чтоб с повинной пойти, но как подумаю, что все мое дерьмо всплывет и останутся мои дети с голой задницей… Ведь все заберут. Я помощь финансовую этим самым ваххабитам оказывал. И оружие покупал и переправлял. Ведь думал, что все, уйдет Чечня от России. А у меня корни как-никак чеченские. Вот и обратился к знакомому, тот свел меня с ваххабитами.
        - А я жену свою им отдал, - вздохнул Бурич. - Мы в Минеральных Водах отдыхали. Встретил я там знакомого чеченца. По пьяному делу поделился горем: надоела баба моя до не могу. И молодуха готова со мной жить, но баба мешает. А деньги все на нее записаны. Если сдохнет, то буду богат и с женой молодой. А он и говорит - можно организовать похищение и свалить все на чеченцев. Я и клюнул. А оказалось, он сам с ваххабитами заодно. Записали меня на кассету, когда Райку умыкнули. В Москве, когда я делал вид, что горем убит, показали. И сказали - будешь помогать или мы эту кассету в соответствующие органы отправим. Мне, наверное, сразу надо было в органы идти. Но позор какой, да и тюрьмы испугался. Когда спохватился, понял, что посадят, если не навсегда, то живым все одно не выйду. Правда, деньги платили. И все шло вроде как неплохо. Но вот после «Норд-Оста»… Ведь видел я троих чеченцев, которые в группе Бараева этого были. И бабу одну. И на связи был. Тогда и понял, что все. Одно остается - с балкона вниз головой. Но не могу. Постою на балконе и думаю: да все обойдется. Ведь перебьют их всех. А если и
возьмут кого, то про меня все равно не скажут. А ты, значит, думаешь, что самолетом будут атаковать?
        - Скорее всего, - кивнул Туркин. - Иначе зачем троих ко мне направили?
        - Да как же молодой здоровый человек может идти на такое? Ладно там во время войны. А сейчас-то ведь только вроде жить начали. Не пойму я этого никак. О каком-то гипнозе говорят. Но не может загипнотизированный человек пройти на посадку, выждать время, а потом, когда самолет захватят, сесть за управление. А те, кто ему помогает, это же крепкие, здоровые, умеющие драться и убивать голыми руками люди. Им-то чего не живется?
        - Я и сам не понимаю. Видел ведь этих троих, нормальные мужики. Смеются, шутят. Ничего в них такого нет, чтобы можно было понять, что смертники. Хрен его знает, как и что… Я даже специальную литературу читал. О камикадзе, о шахидах. Детей забирают для этого дела, готовят, а родителям деньги платят. Ведь у них там детей за глаза хватает. Конечно, если с малых лет мозги промывать, что в рай попадешь, или…
        - Да это и я читал. Но не пойму, что может заставить молодую девушку взорвать себя в окружении толпы. Хотя это еще как-то можно понять. Перед взрывом укол сделали и до этого что-то внушали, а вот насчет пилотов-смертников все равно непонятно… Как все у нас будет?
        - Да если все погибнут, то и черт с ними, - сказал Туркин. - Я, например, с облегчением это услышу. Может, тогда мы с тобой освободимся.
        - А Басаев с Масхадовым тоже, думаешь, в самолет сядут? - усмехнулся Бурич.
        - Басаев с Масхадовым, кажется, здесь ни при чем. Сам подумай: все не так, ведь это не чеченцы. Они русских никогда не наняли бы для такого дела. А тут все трое…
        - А ты уверен, что они русские? Например, я думаю, что все они имеют мусульманские корни. Тамара с Гиви - христиане. Парень, которого Турком называют, так он и по национальности турок. Тамару, как перекрасилась, я даже не сразу узнал. Красивая фурия. Она не собирается быть с ними до конца, выйдет из этой компании. Вот и нам бы не пропустить миг между прошлым и будущим. Тамара обмолвилась, что вотвот прибудет организатор. Он и деньги привезет, и расчет с нами полный произведет. Вот тут и надо нам с тобой исчезать, а то еще окажемся пассажирами в этом самолете или в захвате участвовать заставят.
        - Если только тебя, - усмехнулся Туркин. - Я стар для подобных дел. А ты еще вроде как ничего физически. Боксом занимался?
        - Нет. Я драки всегда боялся. Ты мне честно ответь, - Бурич пристально посмотрел в глаза Семена, - ты веришь, что нас оставят в покое?
        - Честно? И верится, и в то же время нет. Но я сейчас о другом больше думаю. С такими деньгами, которые у нас будут, можно и родину к чертовой матери послать. Если уж мы предали Россию-матушку, то уехать отсюда - по-моему, лучший выход и для нас, и для России тоже. - Туркин засмеялся.
        Семен хотел еще что-то сказать, но прозвучал вызов сотового. Он взял телефон.
        Ярославль
        - Гуляют, - усмехнулся в сотовый Ромов. - И Гришка, охранник, с ними, девок привез. Но спокойно. Предварительно попросили, я разрешил. В общем, все спокойно. Похороны Палыча завтра. Ты приедешь?
        - Гришка деньги взял? - спросил Туркин.
        - А кто ж откажется? Эти трое отмечают день рождения Вячеслава Истомина. Тридцать ему стукнуло. Меня звали, но я отказался. Не та компания, да и возраст не тот. В общем, они там гуляют.
        - А знаете, - осмотрев всех, усмехнулся атлет, - вы мне сначала не понравились, что-то в вас не то. А может, просто зависть одолела. У вас предки вон какие деньги имеют, а я сам пробиваюсь в жизни. Твой пахан, - он остановил взгляд на Руслане, - бабок дал, чтоб присмотреть за тобой. Заводной, говорит, мало ли куда влезет. А мне не привыкать сторожевым псом быть.
        - Ну, давайте за то, - Вячеслав поднял рюмку с коньяком, - чтоб каждому по-своему хорошо было. И чтоб каждый в жизни сделал…
        - Это уже другой тост, - засмеялся обнимавший молодую девушку Ян. - Давай сначала за хорошее выпьем.
        Руслан сжал пальцы на груди сидевшей рядом с ним молоденькой блондинки. Его глаза были трезвыми и холодными. Заметив это, Ян слегка коснулся его ноги под столом.
        - Зуб болит, - объясняя всем причину своего непраздничного настроения, вздохнул Руслан.
        Москва
        - А я думаю, кто мог мной заинтересоваться? - обрадованно воскликнул Гиви.
        - Не забыл свое ремесло? - спросил Абу.
        - Такое не забудешь, - засмеялся грузин. - Недавно пробовал и получилось.
        - Вот и хорошо, - кивнул Абу. - А тебя и не узнать сразу. - Улыбаясь, он взглянул на светловолосую Тамару.
        - Мне идет этот цвет. - Она кокетливо улыбнулась.
        - Вполне, - одобрил Абу. - Ты бы надел темные очки, - посоветовал он Турку. - У тебя в глазах ненависть… Деньги в Ичкерию ушли?
        - Да, - ответила Тамара. - Отправила их с Яковом Ростовичем. Вместе с гуманитарным грузом из Бельгии ушли…
        - Если не дойдут, - без улыбки проговорил Абу, - с тебя голову снимут.
        - Дойдут, - уверенно заявила она.
        - Когда будут готовы документы? - с тихим раздражением спросил он.
        - Как будут фотографии, на следующий день.
        - Где легенды?
        - На квартире.
        - Теперь такой вопрос. Кому ты доверяешь?
        - Смотря что ты задумал, - тихо отозвалась Тамара. - Турок готов на все. Гиви нет. Он поехал со мной, только чтобы спастись от грузинских спецслужб, и постоянно нервничает. Все хотел знать, кто руководитель. Кстати, я не понимаю, зачем он тебе понадобился? От него никакого толку.
        - Это не тебе решать! - отрезал Абу. - Как ведет себя Бурич?
        - Напуган, но держится. Точнее, его держат деньги. Он трус и никогда не пойдет ни на что противозаконное.
        - Это хорошо, - улыбнулся Абу. - Именно на это я и рассчитывал. Труса легче убедить на поступок ради спасения… - Он вдруг замолчал.

«По-прежнему скрытен, - подумала Тамара. - А какую роль ты отвел мне?»
        - Ты поможешь мне, - услышала она и, вздрогнув, невольно отступила на шаг назад. Он улыбнулся. - Соседи или еще кто-нибудь вас не подозревают?
        - Нет. Ко мне все относятся очень хорошо. Правда, боюсь за Турка. Он готов к смерти, и я опасаюсь, что он вот-вот сорвется и что-нибудь натворит.
        - Не успеет. Как дела у Захры с Магомедом?
        - Там небольшая накладка, - вздохнула Тамара. - Получилось так, что пришлось…
        - А ты изменилась не только внешне, - оборвал ее Абу. - Накладка. Раньше такого в твоем словаре я не замечал.

«Раньше ты и меня не замечал», - мысленно усмехнулась она, а вслух сказала:
        - Просто стараюсь походить на русских женщин.
        - У меня скоро встреча. - Абу посмотрел на часы. - Турок останется со мной. А вы не глупите, скоро все кончится.
        - Когда мы понадобимся? - спросила Тамара.
        - Когда понадобитесь, - улыбнулся Абу.
        - Где же он? - нервно спросил Туркин, сидевший в небольшом летнем кафе.
        - Ждем еще десять минут, - Бурич взглянул на часы, - и уходим.
        - Свободно? - подойдя к столику, осведомился крепкий парень славянской внешности.
        - Занято, - буркнул Бурич. Парень, обернувшись, кивнул. - Тебе говорят - занято! - Бурич приподнялся.
        И увидел идущего к ним Абу. Растерянно замер и бросил быстрый взгляд на Туркина.
        - Он, - кивнул тот. - А без бороды и усов, - начал Туркин, обращаясь к подошедшему Абу, - вас, господин Эль-На…
        - Как дела у летчиков? - усаживаясь, по-русски спросил тот.
        - Все нормально, - быстро ответил Туркин. - Все трое летают отлично. Никаких подозрений ни у кого…
        - Почему убит инструктор? - перебил его Абу.
        - Он начал что-то подозревать, - ответил Туркин, - и мы перестраховались. Хотя там, я уверен, ничего опасного…
        - Здесь деньги, - кивнул Абу. Подошедший Турок поставил рядом с растерянно смотревшим на него Буричем дипломат. - Кроме того, там фотографии. Документы на этих людей нужны завтра. - Поднявшись, он пошел к выходу. Парень и Турок последовали за ним.
        - Фу! - облегченно выдохнул Туркин. - Сам не знаю почему, но я жутко перепугался. Ты как-то странно смотрел на подошедшего с дипломатом.
        - Это Турок, - отозвался Бурич, - он живет у меня. Приехал вместе с Царицей и грузином. Выходит, он человек Абу. Да, ты его как-то по-другому стал величать…
        - Эль-Нахиб Саид, нефтяной магнат из Египта. Я с ним встречался в Чечне во времена правления Дудаева. Он и прижал меня. Не ожидал я увидеть его в Москве. Значит, вот кто нас в узде держит. Но странно, что он сам здесь появился. Тут же года четыре назад прижали одного египтянина за финансирование ваххабитов. Он плохо кончил…
        - И что делать будем? - спросил Бурич.
        - Да пока ничего. Посмотрим, что дальше будет. Может, мы так и останемся не при делах, - с надеждой проговорил Туркин.
        - Дай-то Бог, - прошептал Бурич.
        - Знаю я его, - кивнул Гиви. - Ему нравились мои поделки. Я из буханки хлеба и корпуса шариковой ручки могу сделать…
        - Зачем он взял Турка? - задумчиво спросила Тамара.
        - Ты сама сказала, что опасаешься…
        - Как раз поэтому он вроде бы и не должен был его брать, а он взял. Зачем? Может, ему нужен убийца, который разделается со всеми, кто ему больше не потребуется?
        - Перестань, - махнул рукой Гиви. - Он же тебе ясно дал понять, что нуждается в твоей помощи. Просто хочет держать Турка при себе как собаку. Он на него может крикнуть и скомандовать «К ноге!», а мы - нет.
        - Мы должны успеть до седьмого, - пробормотал Абу. - Интересно, Басаев с Хабибом преподнесут подарок столице русских?
        Чечня
        - Этот в высокогорные районы, - кивнул на стоявший последним «КАМАЗ» с прицепом крепкий мужчина в джинсах.
        - Понятно, - отозвался чеченец в российском камуфляже с автоматом.
        Наблюдавший за четырьмя машинами и сопровождавшим их бэтээром пожилой чеченец усмехнулся и, неторопливо постукивая длинной палкой, пошел прочь от ворот складов. Подойдя к копавшемуся под открытым капотом «шестерки» смуглому мужчине, остановился и, прикуривая трубку, тихо сказал:
        - Машина пойдет в горы. В ней деньги, - и, пыхнув дымом, пошел дальше.
        - Деньги будут сегодня, - улыбаясь, проговорил Горец. - Их доставят с гуманитарным грузом из Бельгии. Царица отправила их из Москвы через Якова.
        - А что она делает в Москве? - спросил Басаев.
        - Надо будет отметить седьмое сентября в Москве, - сказал вошедший араб. - Учитель говорит, что двоих можно использовать.
        - Сопровождения нет, - с досадой отозвался Басаев. - Сейчас все контролируется. Так что возможность проскочить в Россию ничтожно мала. Гяуры, к сожалению, научились контролировать ведущие в Россию пути. Но все-таки попробуем.
        - В Грозном составлен танковый гранатомет, - сообщил араб. - Первого сентября он должен ударить по школе. Тайник находится недалеко.
        Горец покосился на Басаева и, играя желваками, отошел в сторону.
        - Требуется один человек, - продолжал араб. - Уйти будет невозможно, так что рисковать людьми ни к чему. Справится один. Шахидок попробуем переправить в центр России. Как они? - посмотрел он на евшего шашлык Сулеймана.
        - Две готовы, - пережевывая, отозвался тот.
        - Надо переправить их в Россию, - повторил свое требование араб.
        - Сейчас это сделать трудно, - вздохнул Басаев. - Если получится, подключим людей из Ингушетии. В России у нас есть свои люди, но на такое они никогда не пойдут. А если пугать разоблачением, мы сделаем хуже себе. Они предпочтут тюрьму.
        - Но оставить День Москвы без подарка, - усмехнулся араб, - мы не имеем права.
        - Готова ты предстать перед Аллахом? - тихо спросил Учитель стоявшую перед ним Хаву.
        - Да. Я готова освободить душу и предстать перед нашим великим Аллахом и занять место в раю. Я готова, - заверила она.
        - Все-таки будут стрелять по школе, - процедил Горец. - Это не борьба с неверными, а убийство наших детей. - Он вздохнул. - Неужели Шамиль пойдет на это?
        - Хутеева взяли в чеченскую милицию, - сообщил подошедший боевик. - Выходит, амнистия - не просто попытка выманить нас…
        - Ты кому это говоришь? - ожег его взглядом Горец.
        Раздался одиночный автоматный выстрел. Боевик упал. Из пробитого пулей лба текла кровь. На площадку выскочили вооруженные боевики.
        - Он болтал про Хутеева, - сказал Горец, - и что амнистия…
        - Надо было привязать к столбу, - зло процедил Сулейман, - и закидать камнями. Сейчас сдались уже сто семьдесят семь человек и сто сорок одного гяуры отпустили домой. Около двадцати поступили в милицию. Артур Ахмадов, тоже бывший человек Масхадова, поддерживает связь с желающими сдаться боевиками. Мы пробовали заманить его, но он не клюнул, знает наши повадки.
        - Бросьте это дерьмо в ущелье, - кивнул на труп боевика подошедший Масхадов. - Пусть будет кормом шакалам и воронам.
        - Слушай, Кабан, - набивая рожок патронами, сказал Зюзин, - может, воспользуемся моментом и свинтим? Что-то мне в последнее время здесь не климатит. Чеченцы косятся. Если узнают, что это мы девок трахаем, точно кастрируют, а потом и бошки поотрезают.
        - Куда мы уйдем? - вяло возразил Кабанов. - Тут хоть как-то живем, а если попадем к федералам, бэтээрами пополам разорвут. С такими, как мы, они не церемонятся. К тому же Сулейман говорил, что уже скоро…
        - Ты ему поверил? - насмешливо спросил Зюзин. - Кто нас отпустит? А если и дадут уйти, то вместо наживки впереди пойдем. Чеченцы знают, что живым нам даваться никак нельзя. Уж лучше пулю поймать или на мине подорваться, чем в руки солдат попасть.
        - А мне все равно, - зевнул лежавший на спине Власов. - Надоело все к едрене фене. Я себя в последнее время презирать стал. Да и вас тоже. Хуже собак бездомных. Те сбиваются в стаи и живут своей жизнью. А мы… - Он опять зевнул.
        - Ты это Сулейману скажи, - усмехнулся здоровяк, - или Хабибу. Они тебя быстро в чувство приведут.
        - Если только кто-то что-то скажет, - услышали все спокойный голос Власова, - взорву к едрене маме. Я не про вас, - криво улыбнулся он. - Вы и так скоро сдохнете. Для нас сейчас жизнь хуже смерти. И здесь никто, и туда нельзя. Правильно мне дед говорил: самый тяжкий из грехов - предательство. Лучше убить, чем предать. Потому что вдвойне к тебе вернется… - Выдохнув, он перевернулся на другой бок.

* * *
        - Ну что ж, можно переправить, - сказал невысокий мужчина с усами. - Но только одну. Передадите фотографию, сделают документы. Пояс отправим раньше. В Москве, хвала Аллаху, есть наши люди.
        Поезд Саратов - Москва
        - Ни разу в СВ не ездил, - вздохнул Иван.
        - Чай будете? - заглянув в отодвинутую дверь, улыбнулась миловидная проводница.
        - Да, - кивнул Иван, - по два стакана. Слушайте, девушка, - остановил он повернувшуюся, чтобы выйти, проводницу, - а в составе вагон-ресторан есть?
        - Конечно, - ответила она. - Через два вагона от нашего.
        - А вы с нами не отметите возвращение в Россию? - подойдя ближе, спросил Иван. - Все-таки в женской компании веселее, чем вдвоем. И вашу напарницу пригласим. Возьмем шампанское, фрукты, посидим немного. Пожалуйста…
        - Хорошо, - лукаво улыбаясь, согласилась она. - После Мичуринска. Но не более чем на полчаса.
        - Зачем тебе это? - поморщился Валерий. - Будут болтать, что-то спрашивать, придется врать. А это уже порядком надоело. Если думаешь переспать с ними, бесполезно. Они не москвички, и для них время отдыха на пути в Москву свято.
        - Да мне этого от них и не надо, - вздохнул Иван. - Просто давненько уж не пил в обществе русских женщин. Только поэтому и пригласил. Все-таки последняя вечеринка с женщинами.
        - Расслабила тебя родина, - улыбнулся Валерий.
        - Нет. Просто знаю, на что иду, так что об этом даже не думай. Я готов на подвиг! - Крылов подмигнул Валерию.
        - Не забудь уточнить, как узнает мир твое имя.
        - За это будь спокоен, - засмеялся Иван. - Без гарантии ни на что не пойду. А эти паспорта нам до конца жизни дали? - Он похлопал по внутреннему карману пиджака.
        - Не думаю. В Москве другие дадут.
        - А из тебя вышел бы отличный разведчик, - сказал Иван. - Так что наше великое государство зря…
        - Не надо об этом, - резко перебил его Валерий.
        - Лады, - согласился Иван.
        - Ну вот и он, - кивнул на троих идущих к такси летчиков крепкий парень.
        - Точно, - посмотрев на фотографию, согласился сидевший на заднем сиденье Абу. - Действительно семьянин, - улыбнулся он. - Все в нем говорит о том, что человек не думает ни о чем, кроме детей. Интернет все-таки великое достижение человечества, - засмеялся он. - Поехали! - Абу убрал фотографию Павла в карман. Сидевший за рулем Туркин тронул «ауди». - К восьми нужно быть на Павелецком, - сказал ему Абу.
        - Подняли ни свет ни заря, - проворчал тот. - Хоть бы предупредили.
        - Я никогда никого ни о чем не предупреждаю, - холодно улыбнулся египтянин.
        - Зачем он вызвал Бурича? - недоуменно спросила вошедшая на кухню, где Гиви варил кофе, Тамара.
        - Не знаю.
        - А тебе зачем сейчас оружие? - осведомилась она, увидев на столе «ТТ».
        Гиви, улыбаясь, посмотрел на Тамару и, взяв пистолет, направил на нее.
        - Ты что? - Она отступила назад. Он рассмеялся и, сунув рукоятку в рот, откусил. Тамара пораженно смотрела на него.
        - Из хлеба сделан. - Гиви бросил ей пистолет с надкушенной рукояткой.
        - Вот это да! - Повертев в руках мастерски исполненную копию «ТТ», Тамара рассмеялась. - Так вот зачем ты понадобился Абу. И за какое время ты делаешь пистолет?
        - За полчаса.
        - Но когда ты навел его на меня, - сказала Тамара, - то взвел курок. Я видела, как твой палец взводит курок, и слышала щелчок…
        - Зажигалка. - Он показал ей левую руку и щелкнул зажигалкой. - Разумеется, без газа. А пальцем просто провел вниз мимо курка. А то можно его сломать. Я с детства лепкой занимался, - вздохнул Гиви. - Чего только не лепил! Когда с уголовщиной связался, стал пробовать лепить пистолеты. Парни с этими хлебными макетами ограбили три магазина в Бакуриани, Боржоми и Харагаули. Когда взяли, им так и припаяли вооруженное ограбление. В восемьдесят седьмом, когда в Тбилиси бунт был, я вылепил два пистолета из пайки. И надзиратели приняли их за настоящие. Поэтому мы и прорвались тогда…
        - Теперь понятно, - повторила, разглядывая хлебный пистолет, Тамара, - зачем ты понадобился Абу. Ведь в самолете ты сможешь вылепить хотя бы один?
        - Конечно. Заранее сделать заготовку, ее в булке так и оставить, и через полчаса пистолет готов.
        - А ствол? - Она посмотрела в дуло. - Корпус шариковой ручки. Ловко! - засмеялась Тамара. - Я часто видела оружие, но и то подумала, что настоящий. Вот это да!
        - Все, - посмотрел на часы Абу, - можешь ехать. Это тебе за поездку. - Он сунул Туркину в карман сто долларов.
        Семен, кивнув, пошел к машине.
        Проводив его взглядом, Абу снова посмотрел на часы.
        - Спасибо за компанию, - кладя простыни на полку в купе проводников, улыбнулся Иван.
        - Вам спасибо, - ответила проводница. - Назад поедете, обязательно снова отметим. На этот раз встречу. До свидания, - с улыбкой попрощалась она.
        Валерий, пропуская выходящих пассажиров, остановился и смотрел в сторону вокзала.
        - Что-то не вижу знакомых лиц, - подошел к нему Иван.
        - Я думал, Шарафутдин встретит, - отозвался Валерий. - Но похоже, что нет. Ага, - кивнул он, - трудно узнать, типичный русский интеллигент, но тем не менее - господин египтянин.
        - А чего ты его египтянином зовешь? - спросил Крылов. - По-моему, типичный араб.
        - Так ведь Египет тоже арабская страна. И он точно египтянин, - уверенно проговорил Валерий. - Конечно, трудно объяснить, но я понял это. По-арабски говорят не только на Ближнем Востоке, но и в Египте. Однако в каждой стране свой диалект. Пошли, - кивнул он. - Не будем томить ожиданием господина Абу.

«Доехали, - облегченно вздохнул Абу. - Надеюсь, Соколов меня не разочарует. Все-таки был в разведшколе».
        Убедившись, что его заметили, он неторопливо пошел к привокзальной площади.
        - А почему он не ждет нас? - удивился Иван.
        - Держим его в поле зрения, - улыбнулся Валерий. - Он хочет убедиться, что мы без
«хвоста». И убеждает в этом нас.
        - Шпионские штучки, - хмыкнул Иван. - Россия потеряла в тебе…
        - Я потерял веру в Россию, - поправил его Валерий.

«Мы согласились на помощь тому, - подумал Иван, - кто ненавидит нашу родину, страну, в которой живут моя сестра и его мать. И у каждого свои причины».
        - Как ты? - спросил по сотовому Абу.
        - Нормально, - отозвался Шарафутдин. - Устроился на квартиру к одной пожилой женщине. Паспорт прошел проверку в милиции. Я сказал, что приехал на несколько дней.
        - Милиция - это уже хуже. Вот что, проверь все, что надо, и уезжай. Кроме того, через каждые два часа выходи на связь.
        - Хорошо.
        Отключив сотовый, Абу оглянулся. Валерий и Иван стояли около вокзала и о чем-то говорили.
        - Молодец Соколов, - довольно улыбнулся Абу. Кивнул Турку. И тут же остановил его. Он увидел, как Валерий подошел к свободному таксисту.
        - Сколько это будет стоить? - спросил он.
        - Ну, - пожал плечами водитель, - полторы дашь, и поехали.
        - Слышь, - сказал Валерий, - с нами вон тот ехал, - кивнул он вперед, - ему тоже в Домодедово. У нас с бабками проблема, но мы с ним сложимся.
        - Кто? - повернулся таксист.
        Абу увидел, как к нему быстро идет Валерий.
        - Слышь, - подойдя, сказал он, - тебе ведь в Домодедово? Мы тачку нашли, но полторы тысячи, а у нас…
        - Пятьсот моих, - улыбнулся Абу, - и триста его. Он меня встретил, но в запое был и поэтому без машины.
        - Тише вы, - подошел к ним водитель. - Вон туда идите. Если что, я вас встречаю.
        - Почему ты занервничала? - спросил сидевший перед телевизором Гиви.
        - Чувствую, что просто так мне отсюда не уехать, - огрызнулась ходившая по комнате Тамара. - Но сам Абу не будет принимать участия в захвате самолета.
        - Ты уверена, что он пойдет на захват?
        - Абсолютно. И ты тому лишнее подтверждение.
        - Да, ты права. Но если я не соглашусь, то…
        - Не знаю. Он может угрожать убийством твоей семьи. Ведь ничем иным тебя не заставишь пойти на это.
        - Значит, надо просто исчезнуть. У меня нет желания участвовать в этом.
        - Ты глупец. Тогда тебя просто убьют. Поэтому и Турок был с нами.
        - Но ты сама взяла его с собой.
        - И сейчас жалею об этом. Надо было уезжать с деньгами куда-нибудь за границу. Черт возьми, почему я этого не сделала?
        - Я тебе предлагал этот вариант. А теперь надо что-то придумать. Вот почему Абу спросил меня, не разучился ли я…
        - Уйти мы успеем, - внезапно успокоилась Тамара. - Надо все хорошенько разузнать. Может, исполнители другие. А что касается тебя, ты сделаешь пистолеты, их замаскируют в хлебе, и все. Ведь ты старый, а я женщина. И он прекрасно понимает, что мы не сможем участвовать в захвате. Он должен это понять.
        - К тому же у него наверняка есть для этого опытные, тренированные люди. Абу никогда ничего не делает наобум. А мы ему нужны для поддержки. И наверняка он заберет нас с собой.
        - Значит, все не так плохо. - Тамара приободрилась.
        - Не нравится мне все это, - тяжело вздохнул Бурич.
        - Мне тоже, - отозвался Туркин. - Он кого-то встречал на Павелецком. Кого, я не видел. Но все это не просто так. Кажется, попали мы с тобой, как ощипанные гуси в суп.
        - Посмотрим. Не так страшен черт, как его малюют. Чего мы паникуем-то? Мы сейчас очень нужны Абу, или как ты там его назвал, а потом не меньше будем востребованы ваххабитами из Чечни. Но кое-что я понял сейчас. Вот с Абу закончим, ну когда он нам скажет, что больше в услугах пока не нуждается, и умотаем, наверное, с тобой из России-матушки подалее. Меня давно в Израиль приглашают. И ты со мной поедешь. А там, глядишь, еще куда-нибудь надумаем. В Израиле работу сразу дадут. Кроме того, нам уже бабок много отвалили. В общем, зря мы трясемся. Не пошлет же нас Абу самолет захватывать или пояс шахида надевать. К тому же летчики у него есть.
        - Вот этого я и боюсь, - вздохнул Туркин. - Ведь в таком случае на меня могут выйти. Укажет на меня Ромов. И ты попадешь.
        - А меня только ты выдать можешь.
        - Ты Бурковым назывался, когда в Воронеж звонил. У тебя и документы имеются на…
        - Много знать вредно, - остановил его Бурич, - можешь заболеть.
        - Ишь ты, как заговорил. А про тебя я к слову сказал. Хорошо, что Палыча убрали. Тот бы наверняка на меня указал. А я человек слабый и податливый, сразу все расскажу. Так что тебе меня в Израиль брать придется. Хотя ведь ты вроде не еврей.
        - Друзья евреи, - отозвался хмурый Бурич. - И ни на кого другого я их не поменяю. А насчет сдать ты поаккуратнее, Абу это наверняка не понравится.
        - Да ведь ты ему не скажешь, - засмеялся Туркин, - потому что это мы с тобой говорили о том…
        - Да заткнись ты! - грубо прервал его Бурич. - Хорошо, если все так, как мы говорили. Хотя на что-то вроде «Норд-Оста» Абу не пойдет. Он осторожный и деловой человек. Тем более сам здесь. Не думал я, что он приедет. Хотя, может быть, это даже к лучшему. Абу в первую очередь бизнесмен, а уж потом все остальное. Да и не фанатик он.
        - Сейчас устрою вас на квартиру, - сказал Абу. - Отдохните. Завтра утром будут документы. Вот ваши легенды. - Он достал большие конверты и отдал Ивану и Валерию. - Ознакомьтесь с описанием дома и узнайте имена и прозвища соседей. Это может иметь значение при опросе.
        - А нас могут еще и опрашивать? - усмехнулся Иван. - Меня, например, будут опрашивать насчет подполковника, а потом всего остального. Интересно, там бьют сейчас или просто пытаются фактами припереть?
        - Я говорил о соседях, - ответил Абу. - Мало ли, вдруг встретите кого-то оттуда. Сейчас вы не должны вызывать никаких подозрений. Приехали в Москву в отпуск, устроились у знакомых. Внимания к себе не привлекать и ни в коем случае не вступать в конфликты, даже если будут бить. Вот деньги. - Он положил на стол два чека. - Каждый на двести тысяч евро. Здесь адрес банка и его представителей в России. Назовите имена, и все. За несколько часов до акции вы сами отправите чеки по адресам указанных вами людей. В случае если после отправки вы попробуете уйти, они умрут, а вас тут же объявят в международный розыск. Материалы для этого российским спецслужбам будут предоставлены в течение тридцати минут после вашего исчезновения из поля зрения моих людей. Извините, господа, но я вынужден подстраховаться. Теперь что касается вас, - кивнул он Ивану. - Во время акции вы выйдете на связь с ведущей телекомпанией России и заявите о себе. После этого свяжетесь с русским радио и повторите свое заявление. Что будете говорить, дело ваше. На сегодня все. Карманных денег я вам не даю. Отдохните. Получите документы и
загримируйтесь, тогда и выйдете в город. Вы мне там понадобитесь. Все, что вам нужно для приятного времяпрепровождения, назовите сейчас. А еще лучше напишите, и вам доставят. Разумеется, кроме проституток. После того как все будет сделано, отпразднуем наше сотрудничество. Вопросы есть?
        - Но ты же не любишь вопросов, - усмехнулся Валерий.
        - Я спрашиваю о ваших нуждах, - уточнил Абу.
        - А грим, - спросил Валерий, - это борода, усы и другая прическа? Но при бороде и усах мы вполне можем вызвать подозрение. Это раз. Второе. Если документы абсолютно надежные и не вызовут подозрения, то разумнее жить в гостинице, потому как Москва сейчас все-таки относится с подозрением к квартирантам и соседи вполне могут только из зависти сообщить в милицию о двоих появившихся неизвестно откуда…
        - Разумно, - согласился Абу. - Завтра вы устроитесь в гостинице. Еще какие-нибудь замечания?
        - Я же говорю, - усмехнулся Иван. - Россия потеряла в его лице классного разведчика, зато приобрела опасного врага.
        - Не Россия, - ответил Валерий, - демократия.
        - До завтра, господа, - кивнул Абу. - Вас отвезут на квартиру. Завтра получите документы и переедете в гостиницу. Что нужно, напишите и отдайте ему, - кивнул он на сидевшего за рулем крепкого парня. - Он привезет все, что надо. Не пытайтесь делать покупки сами, вечером может произойти все, что угодно. Не рискуйте.
        - Ну давай, - Бурич протянул рюмку с коньяком, - чтобы все было хорошо и мы с тобой выпутались из этого дерьма, в которое сами и попали.
        - Это точно, - кивнул Туркин.

* * *
        - А неплохая квартирка, - обойдя три комнаты, одобрил Иван. - И ванная классная. Но ты прав, в гостинице будет безопаснее. Сейчас вымоюсь и буду смотреть телевизор. Знаешь, - усмехнулся он, - давно хотел этого.
        - Я вымоюсь после тебя и спать, - зевнул Валерий, - а пока легенду изучу.
        - Тьфу ты! Мне ведь тоже надо запомнить хотя бы, как меня сейчас будут звать.
        - Я уверен, что запомнить придется только фамилии. Имя и отчество остались прежними.
        Иван вскрыл конверт.
        - Снова правильно сказал, - засмеялся он. - С тобой даже скучно, все знаешь.
        - Все знает только Бог, - улыбнулся Валерий, - и то при условии, что он есть.
        - Понятно, - кивнул Абу, - что делать, ты знаешь. Проверь настроение Захры и Магомеда. Конечно, о вашей встрече русские знать не должны. Узнай, кстати, как настроены эти гяуры. И самое главное - летчик. Выясни все, что можно.
        Воронеж
        - А чего выполнять-то? - Шарафутдин положил телефонную трубку. - Мужик хуже женщины, слаб во всем. И что он от него хочет? Захра и Магомед рвутся в бой. Как они здесь живут? Я только прошелся по улицам и то понял, что жить можно и не воюя. Давно бы вышел к людям, - вздохнул он, - но не могу. Слишком много себе позволял, когда был при власти. Но если Абу думает, что я стану шахидом, то он ошибается. Я еще молод и хочу жить. На земле, а не в раю, который обещает Учитель. Интересно, сам Абу Саид верит в это? Скорее всего нет. Я не видел, чтобы он молился. Курит, когда хочет, пьет. И не верится, что он делает все ради кровной мести. Не верится. Я всегда успею отойти в сторону. А если кто-то попытается остановить, убью. Но пока надо выполнять все, что поручил Абу Саид. Но что он думает насчет летчика? Тряпка, а не мужчина. Скорее всего и в армии не был. Я всегда считал, что небо любит смелых, оказывается, ошибался.
        - Отдай моих детей! - стуча кулаками в дверь, кричала Антонина. - Тварь подколодная! Отдай детей! Я мать им! Отдай!
        - А ну-ка хватит! - Взбежав на площадку, два милиционера ухватили Тоню за руки и оттащили ее от двери.
        - Там мои дети! - пытаясь вырваться, кричала она. - Пустите! Отдай детей, карга старая!
        - Вниз ее, - приказал капитан милиции. - Это жена Пашки Кудрявцева. Гулять начала, Пашка ее и лишил детей. То есть не совсем… Улетел и матери отдал. И правильно.
        - Пустите! - продолжала кричать Тоня. - Я…
        - Заткнись! - Милиционеры потащили ее вниз.
        Капитан позвонил в квартиру.
        - Это я! - громко проговорил он. - Участковый Петр Субботин. Откройте, Надежда Павловна.
        - Скорей бы, - прошептала Захра. - Надоело все.
        - А женой Хаттаба тебе хорошо жилось? - спросил Магомед.
        - Я была почти королевой. С жен брали клятву, что если наш муж погибнет от руки неверных, то каждая из нас унесет как можно больше жизней неверных с собой, чтобы у Хаттаба в раю было множество рабов. И после того как я очищу душу от тела, я встречусь с ним там.
        - И ты веришь в это? - спросил он.
        - Не смей так говорить! - Захра вскрикнула и, схватив нож для рубки мяса, гневно уставилась на него.
        - Я просто задал вопрос. - Магомед на всякий случай отступил назад. - Я тоже хочу совершить угодное Аллаху дело, но не думаю, что там буду что-то чувствовать. Поэтому я и спросил.
        - Рай есть! - Она отбросила нож. - И мы будем там. Ты испытаешь семь ранее не изведанных удовольствий. Тебя встретят семь прекрасных девственниц. Поэтому перед гибелью окутай мужское начало, чтобы сохранить его для девственниц. Так делают шахиды в Палестине.
        - Скорей бы началось.
        - Уже скоро.
        - А что с этими будем делать? - имея в виду хозяина квартиры и его приятеля, спросил чеченец.
        - Тебе не терпится убить их? - улыбнулась она. - Скорее всего такая возможность у тебя будет.
        - Аллах акбар! - провозгласил Магомед.
        - Проспись, - толкнул в спину плачущую Антонину старший сержант милиции, - и благодари Бога, что Надежда Павловна заявление не написала.
        - Дети мои у нее, - всхлипнула Тоня.
        - Пьяна, - кивнула женщина-врач. - Будем оформлять. Дома никого нет, а свекровь, понятное дело, не примет ее.
        - Я бы на вашем месте оформил ее за хулиганство, - проговорил капитан милиции.
        - Да ведь она мать моих внуков, - устало улыбнулась Надежда Павловна. - Как же я потом им в глаза буду смотреть? Да и сама не смогла бы, ведь она жена Павлика. Давай не будем об этом. Спасибо, что пришел. А ее там не побьют?
        - Ну и впечатление у вас о милиции, - рассмеялся он. - Пашка-то когда вернется?
        - Послезавтра. За ум взялся. Ведь ты его столько раз спасал. Он, когда пить бросил, часто тебя вспоминал. Говорит, если бы не Петька Субботин, то из вытрезвителя бы не вылезал.
        - Пару раз отмазал я его, было дело, - улыбнулся капитан.
        - Похоже, вот-вот нарисуется кто-то, - сказал Антон. - Я на хату зашел потихоньку и слышал, как Гюрза с кем-то по сотовому базарила. Мол, с летчиком и с русскими все нормально. Русские - это мы. Остальные у них гяуры, кафиры или просто неверные…
        - Собаки, - продолжил Мамалюк, - свиньи, свиноеды…
        - В общем, она сказала, что вроде все путем. Но что они от Павла хотят, никак не пойму. Ведь он ни рыба ни мясо. Зачем они велели…
        - Скоро узнаем. Интересно, кто же приехал? Может, кто знакомый из чехов? Бабки он привез, как думаешь?
        - Конечно. Без бабок они никуда, сам знаешь.
        - И что? Все будет, как решили?
        - Смотря что предложат. Если самолет захватывать, на хрен не упало, пусть без нас это делают. Короче, дождемся главного, а там покумекаем, что для нас лучше.
        - Ты на хате-то бываешь или просто проверяешь?
        - Ночую там. С Тонькой сегодня перетереть хотел. Ну, чтоб подмазаться и о графике Пашкиных полетов узнать, так она, пьяная сучка, на хрен меня послала и к мамане Пашкиной потопала. Я, говорит, своих детей не оставлю этой мегере. Ее оттуда вроде менты забрали. Я видел, как подъехали, и свалил наскоряк.
        - А когда этот старший подкатит?
        - Хрен его знает. Вот-вот, наверное.
        - Я же тебе говорил, - сказал по телефону Анатолий Сергеевич, - он улетел в Москву. Завтра вернется. С Павлом сейчас все нормально. Молодец он все-таки, взялся за ум. Из-за детей все вышло-то, - вздохнул он. - Тонька, баба его…
        - Ты мне это уже рассказывал, - перебил его Туркин. - Я вот зачем звоню. Хотелось бы, чтобы он ко мне заглянул. Я тут кое-что передам детишкам его и вам подарки. Ты с ним связаться не можешь?
        - Да почему же не могу, - улыбнулся Румянцев, - сейчас и позвоню. Они должны в гостинице для летного состава быть.
        - Тогда пока. Я дома буду. А через полчасика перезвоню и узнаю…
        - Так ты сам ему позвони, ведь помнишь, наверное.
        - Да лучше ты сам, он ведь меня почти не знает. Слышать-то, наверное, слышал, а вот встречаться не приходилось. В общем, я позвоню через полчаса.
        Москва
        - Он приедет, - сказал по телефону Туркин. - Мне только что звонил…
        - Надеюсь, ты помнишь, о чем с ним надо говорить? - перебил Абу. - И еще. Не вздумай как-то намекнуть ему о том, что ты о нем все знаешь.
        - Понял я, - кивнул Туркин и услышал гудки отбоя. - Гнида! - плюнул он себе под ноги. - Значит, хочешь самолетом по Москве шарахнуть? Но, как я понял, Павел - валенок. И как же ты собираешься его втянуть в это?
        - А что ты хочешь? - спросил Валерий.
        - Да попытаться запугать его, - отозвался Абу. - Я видел его. Случайно узнал по фотографии. Этот летчик производит впечатление слабого, безвольного человека. И при этом он искусный пилот, ас, если так можно сказать. Поэтому и хочу спровоцировать его на отчаянный поступок, а шантаж отлично делает из труса смелого, даже отчаянного…
        - Это идиотизм, - возразил Валерий. - Трус он и есть трус. И если что-то сделает, то сам обратится в милицию. Если ты хочешь получить его в свое владение, надо придумать такое, что испугает его и заставит совершить поступок, на который он никогда бы не пошел.
        - А ты умеешь мыслить логически, - улыбнулся Абу. - Я хочу, чтобы ты увидел его.
        - Сначала ответь, - пристально глядя ему в глаза, сказал Валерий, - ведь наша встреча не случайна, ты искал именно нас? И свел в Ираке…
        - Ты действительно мудр, - засмеялся Абу. - Я знаю вас по Ичкерии. О вас очень хорошо отзывался мой брат. И я выбрал вас, потому что у вас есть причина сделать то, что я задумал. Я все проверил по каналам в России и убедился, что это так. Ты действительно ненавидишь демократию, потому что считаешь, что из-за нее погиб твой отец. Ты, - он повернулся к Ивану, - с самого детства мечтаешь о том, что твое имя впишут в историю. И вот я даю вам обоим шанс исполнить это. Тебе - сдержать слово, данное на могиле отца, тебе - вписать имя Ивана Крылова в Историю. Поехали, я хочу, чтобы ты высказал свое мнение о летчике.
        - Значит, ты хочешь повторить атаку на небоскребы-близнецы? - спросил Валерий.
        - Я не решил еще, что именно я сделаю, - ушел от ответа Абу Саид. - Это один из вариантов. Настоящий полководец разрабатывает несколько планов атаки на неприятеля, особенно в таких условиях.

«У него явно не все дома», - подумал Иван и покосился на Валерия. Но лицо того было непроницаемым.
        - А зачем тебе это надо? - не выдержал Иван. - Для чего?
        - Я никогда не делаю того, - холодно отозвался Абу, - что мне не нужно. Надеюсь, больше вопросов на эту тему ко мне не будет. Поехали, - поторопил он Валерия.
        - Но у нас еще нет документов, - не двигаясь, напомнил тот, - а сейчас вечер. В это время Москва становится опасной.
        - Ты прав, - недовольно согласился Абу. - Впрочем, относительно летчика у меня уже есть мнение, и я, кажется, знаю, как заставить его сделать то, что нужно мне.
        - А я вас представлял немного другим, - смущенно пробормотал Павел, сидевший в кресле напротив Туркина. - Почему-то толстым и важным. Мне часто рассказывали о вас. Как вы были на Камчатке и спасали…
        - Это было давно, - не дал ему договорить Семен Борисович. - Мы были молоды и жаждали покорить мир. Ну, если не покорить, то хотя бы спасти его, - рассмеялся он. - Сейчас бы и твой отец не вел себя так.
        - Я знаю, что никогда не смогу сделать что-то даже во спасение кого-то. Знаете, я с детства всего боялся, никогда не дрался. В общем…
        - Но ты летчик, а это уже поступок.
        - В небе я не боюсь, мне там нравится. Надо было идти в военные летчики, но мама с папой были против армии.
        - А правда, что ты воздушный хулиган? - весело спросил Туркин.
        - Да! - лихо, по-мальчишески улыбнулся Павел. - Пикировал над городом. Если бы не Анатолий Сергеевич с друзьями, меня бы отстранили от полетов. Но я получил не сравнимое ни с чем удовольствие. Мне это…
        - Вот ты говоришь, - перебил его Туркин, - что никогда не сможешь рискнуть собой из-за кого-то. А если с твоими малышами что-то случится?
        - За них я убью любого! - горячо проговорил Павел. - И никто меня не остановит. За своих…
        - Погоди, - поднял руку Семен Борисович. - А если, например, твоим детям будет угрожать смертельная опасность и за тобой будет выбор: пожертвовав собой, спасти их, или…
        - Да я не задумываясь отдам свою жизнь за любого из них.
        - А если потребуют совершить что-то ужасное? Какое-нибудь преступление и…
        - Я сделаю что угодно, - перебил Павел. - Я живу потому, что у меня есть сын и дочь. Когда узнал о том, что Тоня, моя жена… - Он замолчал.
        - Понимаю, - проникновенно сказал Туркин. - Но ты выдержал это, и честь тебе.
        - Только из-за детей. - Павел вздохнул. - Как представил, что их со мной нет, понял, что совершу что-то страшное, если не верну их. И вот я здесь. Знаете, вчера после полета командир предложил махнуть по пятьдесят грамм коньяка. Так обычно делают, если вылет через сутки, но я, честно говоря, боялся - вдруг сорвусь. А ничего подобного, - он рассмеялся, - алкаша из меня не получилось.
        - И чудесно, - улыбнулся Туркин.
        Он хотел сказать еще что-то, но прозвучал вызов сотового телефона.
        - Да, - сказал Туркин, - слушаю.
        - Отправляйся в аэроклуб, - услышал он голос Абу, - узнай, как там дела. Очень скоро парни потребуются. И еще выясни, можно ли залить столько топлива, чтобы хватило до Москвы?
        - Конечно.
        - В общем, мне надо поговорить с ними. Делай что хочешь, но они должны остаться в этом аэроклубе. Устрой нам встречу, но туда я не поеду. Привези их в Москву. - И телефон отключился.
        - Извини, - Туркин посмотрел на Павла, - работа. Чтобы что-то иметь, сейчас кручусь как белка в колесе.
        Ярославль
        - Не рискую я без презерватива, - с досадой проговорил Руслан. - А ведь…
        - Правильно сделал, - остановил его Ян, - а то мало ли что. Раньше времени на тебя вышли бы, и тогда, считай, всему конец. Сейчас главное - дождаться. Скорей бы, - вздохнул он. - Вам-то вроде бы и все равно. Но, с другой стороны, время уходит.
        - Это точно, - кивнул Вячеслав. - Я, например, уже со страхом прислушиваюсь к себе.
        - Скорей бы, - тоже вздохнул Руслан. - Никогда не думал, что снова в небо поднимусь. Я же летное кончал в Тамбове, в девяносто третьем. Ну, разумеется, служить не стал. Однако когда в Афганистане был, летал. Там меня Эль-Нахиб и заметил. А тут после того, как мы трех гяурок взводом пропахали, не знаю почему, но решил кровь сдать.
        - Я тоже неожиданно узнал, - признался Вячеслав. - Вроде одышка у меня появилась. А когда узнал, хотел обвешаться гранатами и…
        - Вас жизнь заставила, - улыбнулся Ян, - а я отомстить хочу. И тогда все узнают, что это дурацкое имя Ян не мое, а я двоюродный племянник Дудаева. Я и не думал, что буду воевать. Летать научился в Ростове. Потом работал в сельскохозяйственной авиации. Платили мало, но зато самолет освоил. Когда в горы ушел - я двух милиционеров чеченских зарезал и одного российского прапорщика, - я рассказал о том, что на самолете летаю. И проговорился: вот бы сделать что-то вроде тарана нью-йоркских небоскребов. На другой день ко мне Шарафутдин Исаев подошел и говорит: ты действительно хочешь на самолете джихад совершить? Я говорю: да, не для меня эти горы, а сдаваться не хочу. Тут еще кто-то сказал, что я вроде из рода Дудаевых. Потом поговорил в Пакистане с египтянином этим, и все. Дали документы, заставили волосы красить, имя это дурацкое - Ян. А фамилию я ночами учил. Мать у меня чеченка и отец тоже. По-настоящему зовут Ибрагим.
        - А меня, - усмехнулся Вячеслав, - как вашего второго президента, Аслан.
        - Мне оставили мое имя, - засмеялся Руслан.
        - А ты не очень похож на чеченца, - посмотрев на Вячеслава, отметил Ян.
        - По матери я русский, отец - чеченец. Но я живу по законам и обычаям чеченцев. Воевал и в первую, и сейчас.
        - А я сам на это иду, - проговорил Ян. - Вас к этому принудил Аллах, потому что он указывает каждому путь. А я - сам. Аллах акбар!
        - Аллах акбар, - отозвались Аслан и Руслан.
        - Здорово! - пожимая руку Туркина, кивнул Ромов. - Что это тебя на ночь глядя принесло?
        - Да с супругой поссорился, вызвал шофера и решил сюда прикатить. Как тут у тебя?
        - Да все нормально. Я же звонил, что эти, - он кивнул на домики, - погуляли немного. Но без всяких там выкаблучек. Гришка был с ними. С девочками порезвились. Гришка теперь о них хорошего мнения. А ты все-таки, если честно, зачем заявился-то?
        - Да я же говорю, с женой поругался. Ты, - Туркин посмотрел в окно, - моего водителя определи куда-нибудь. Ужин сообрази ему и пива. В общем, спроси, чего хочет. А я пойду с курсантами нашими поговорю.

«Значит, что-то с ними связано, - подумал Ромов. - Деньги - это, конечно, хорошо, но что-то здесь не так. Прав был Палыч, - вздохнул он. - Возможно, и Гришка прав. Ведь Палыч никогда за руль пьяным не садился».
        - Здравствуйте, - поднявшись, одновременно проговорили молодые люди.
        - Как настроение? - усаживаясь на табурет, спросил Туркин.
        - Нормальное, - за всех ответил Ян. - А вы что это вдруг явились под ночь? Случилось что?
        - Вас желает видеть, - вздохнув, Туркин оглянулся на дверь, потом посмотрел на окно и понизил голос, - один человек. Вам нужно будет съездить в Москву.
        - Наконец-то, - облегченно проговорил Руслан. - Ехать сейчас? - Он поднялся.
        - Завтра вечером. Но об этом никто не должен знать. Поговорите с Ромовым по отдельности. Придумайте причину, по которой каждому нужно будет уехать. Доберетесь до Ярославля. Оттуда на электричке в Москву. Там я вас встречу. Вернетесь тоже по одному.
        - А зачем такие предосторожности? - спросил Ян.
        - Делайте, как говорю! - отрезал Туркин.
        Чечня
        - Ибрагимов пытается найти в Грузии людей, - сообщил Сулейман, - ситуация там все хуже. Мы уже потеряли…
        - Кому ты говоришь об этом? - отмахнулся Басаев. - Ибрагимов в свое время немало сделал для нас. Объездил многие мусульманские страны. Благодаря ему мы получали финансовую помощь и принимали воинов, помогавших нам воевать. Ибрагимов вывел нас на центр в Англии. Правда, англичане его ликвидировали после одиннадцатого сентября. Ибрагимов найдет людей в Грузии. И было бы отлично, если бы он как-то сумел выйти на жителей приграничных районов. Россия медленно, но уверенно закрывает границу с Грузией. Кроме того, заморожены счета во многих странах, и мы теряем финансовые поступления. Оружие разных видов и взрывчатку приходится покупать у неверных. Слава Аллаху, такие еще у них есть. Деньги, направленные Хабибу, благодаря Аллаху мы смогли получить, правда, потеряв при этом семь человек, а также наших людей в Грузии. Сейчас надо готовить акции на первое сентября в Ичкерии, родители должны бояться посылать своих детей в противоугодные Аллаху школы. И необходимо нанести хотя бы один удар в Москве во время празднования Дня города седьмого сентября. Разрабатывайте этот вопрос. Также нужна финансовая помощь в
Ставропольский край. Начинаем минную войну. Неверные должны знать, что карающая рука Аллаха достанет их везде. И передайте по цепочке - шахидка должна доехать до Москвы.
        Повернувшись, он посмотрел на Сулеймана.
        - Учитель уверяет, - кивнул тот, - что шахидка готова и сделает все как надо.
        - Кто первого сентября будет стрелять по школе? - Басаев взглянул на араба.
        - Приказ отдашь ты. Абу Хабиб считает, что это должен сделать житель Ичкерии.
        Сидевший на камне Горец, покосившись на него, бросил взгляд на Басаева.
        - И необходимо нанести большой удар, - добавил Масхадов, - во время выборов. Нужно устраивать столкновения чеченских милиционеров с федералами и провокации. Подбрасывать милиционерам взрывчатку, литературу. И делать так, чтобы об этом узнавали федералы.
        - Этим занимается группа Вахи, - сказал Басаев. - Правда, в последнее время такое не удавалось. Кадыров берет ответственность за работающих в милиции на себя. Но Кадыров находится в конфликте с Гантемировым. Благодаря нашим знакомым из России его удалось упрятать в тюрьму, и я думал, выйдя, Беслан будет мстить. Его освободили раньше времени, и он довольно существенно помог неверным в эту войну. Вот кого лично я убил бы в первую очередь. Он хороший воин, - вынужденно признал Басаев. - Бараев ему западню приготовил на похоронах родственника в начале второй войны. Думали, не приедет. Приехал со своими людьми. И сумел отбиться. Сейчас в какой-то газете работает.
        - Муфтии Северного Кавказа объявили о поддержке Кадырова на выборах президента Ичкерии, - сообщил вошедший боевик.
        - Гяуры простили ему, - процедил Масхадов, - призывы чеченцев к джихаду России в первую войну. Но мы доберемся до этой собаки.
        - Из Грузии к нам пытались прорваться нукеры Джамаи, - сказал Абу Хабиб. - Федералы почему-то объявили, что и я был там. О деньгах, посланных
«Братьями-мусульманами», они знают. Значит, где-то в цепи есть утечка. Надо проверить.
        - А почему не банк? - пожал плечами Басаев. - Или, как всегда, Эмир сделал заявление: организацией оказана финансовая помощь братьям по вере в Ичкерии. Раньше на это просто не обращали внимания, а сейчас любое слово спецслужбы берут на заметку. Москву мы должны поздравить с праздником. - Он криво улыбнулся. - Россия быстро забывает о наших возможностях. После взрывов какое-то время в Москву мышь не проскочила бы. А тут посчитали, что мы уже ничего не можем. Надо обязательно поздравить Москву, - повторил он.
        - …примет тебя Аллах в белом одеянии и обнимет. Испытаешь ты ранее не изведанные семь удовольствий. Встретишь отца своего, погибшего от меча кафиров. Обретешь ты вечный покой и вечную жизнь в райских садах, - чуть нараспев говорил мелодичный женский голос в наушниках плейера, надетых на голову спящей Седы. - Отомсти за поруганную честь и смерть отца. Вспомни боль свою от грязных тел и рук неверных. Отомсти за убитого отца!
        - Я сделаю это, - прошептала девушка. - Я взорву пояс шахида. Мы увидимся, папа.
        Довольно улыбнувшись, Учитель выключил плейер и медленно вышел. Заглянул в соседнюю комнату. Что-то бессвязно бормоча, молодая чеченка вздрагивала и ворочалась на жестком ложе. Учитель пошел дальше.
        - Ну и чего? - войдя в небольшой грот, спросил Власов. И, заорав, попытался вырваться от двух схвативших его за руки боевиков. Третий, упав, обхватил ноги Власова.
        - Ты кого хотел взорвать, кафир? - с усмешкой спросил Хабиб.
        - Да ты что?! - взвыл Власов. - Я же…
        - Ты предал своих гяуров, - перебил его араб, - а теперь предаешь нас. И ты умрешь как собака! - Он смачно плюнул в лицо русского наемника.
        - Я бы перебил их всех, - процедил боевик, державший заломленную руку Власова.
        - Пойдешь на операцию, нукер! - ожег его взглядом араб. - Убивай! Нет пощады неверным! Аллах акбар!
        - Давай я попытаюсь прорваться со взрывчаткой к зданию МВД Ичкерии, - горячась, говорил Горец. - Не надо в школу…
        - Придет и твой черед! - жестко оборвал его Басаев. - Иди и занимайся с новичками.
        - Но там будут дети наших…
        - Наши здесь! Иди занимайся делом. Выбери воинов для своей группы. Только не троих нукеров, которых отобрал Абу Хабиб.
        - Подожди, - растерянно остановил пожилого чеченца худощавый юноша, - как это стрелять по школе?
        - Ты что, - усмехнулся тот, - разучился пользоваться гранатометом? Займешь позицию, время у тебя есть, выберешь место и, когда там начнутся торжества, ударишь из гранатомета. Он противотанковый, так что представь, что произойдет со школой неверных.
        - Но в школе будут дети, - пробормотал юноша.
        - Твоих детей там не будет. И не вздумай не исполнить приказ Шамиля. Предстанешь перед судом шариата. Аллах акбар! - Чеченец огладил бороду.
        - Аллах акбар, - тихо отозвался юноша.
        - Наши люди проводят ее, - говорил плотный усатый чеченец, - до Ингушетии. Оттуда сопровождать будете вы. Она должна попасть в Москву шестого. Абу Хабиб не примет никаких объяснений, если шахидка не доедет до Москвы. - Он положил на стол паспорт. - Конечно, никакой экспертизы он не выдержит, но после ареста федералами паспортистки, которая помогла кое-кому из группы захвативших «Норд-Ост», больше никто не рискует идти на это. Да и вообще сейчас стало опасно. Жители Ичкерии, в особенности горожане, все больше доверяют Москве.
        - Мы все сделаем, - заверил его крепкий мужчина в камуфляже.
        Воронеж
        - Папа! - закричали, подбежав к вошедшему в комнату Павлу, дети.
        - Милые вы мои! - Присев, он прижал их к себе. - А что я вам привез? - улыбаясь, спросил Павел.
        - Понятно, - кивнула державшая сотовый Захра. - И когда это понадобится?
        - Будьте готовы в любой момент, - услышала она голос Абу. - Конечно, я свяжусь с вами заранее, но нужно быть начеку. Русский узнал через жену Кудрявцева график его полетов?
        - Нет. Она его к себе больше не подпускает. И он боится, - презрительно фыркнула чеченка, - я поняла это…
        - Пусть узнает, - не дал договорить ей Абу Саид. - Если сделает это, сразу получит двадцать пять тысяч евро и билет в Париж. Что с Хаджи?
        - Он вернулся к Луизе. У нее все нормально. Поверили, что муж сам напоролся на нож. За это время она сумела…
        - Отлично, - снова перебил ее Абу Саид. - Немедленно найди Выключателя. Он должен узнать график полетов Кудрявцева.
        - Понятно, - недовольно проговорила она. - Но мне кажется…
        - Делай, что я сказал.
        - Нам нужны деньги, - осмелилась заявить Захра.
        - Завтра вы их получите. Выделите половину Луизе и Хаджи. Выключателю и Мамалюку предложите то, о чем я говорил.
        - Ну ты и мужчина! - застегивая халат, проговорила Мария-Луиза.
        - Давно не был с женщинами, - отозвался лежавший на кровати Хаджи. - А как ты сумела отделаться?
        - Сумела. Мария Львовна Новикова вне подозрений. Ко мне, кстати, здесь все относятся хорошо, хотя и знают, что Александр привез меня из Ичкерии. Я поменяла имя и даже получила отчество, - усмехнулась она. - И все это время просто ждала. Я ненавидела окружающих и готова была резать их всех. Но приходилось улыбаться и даже с гневом говорить о моих братьях и сестрах, воюющих с Россией. И вот дождалась. Александр знал, но ему было все равно. Он любил деньги, а их у меня было немало и…
        - Хватит! - Он поднялся и, поглаживая мускулистый живот, подошел к окну. - Снова придется прятаться. Слава Аллаху, немного осталось. Ты будешь участвовать?
        - Как повелит Аллах, - ответила Луиза.
        - А как? - зло спросил отключивший телефон Антон. - Я бы с удовольствием, но… - Он выматерился.
        - Попробуй еще раз подъехать к ней, - посоветовал Мамалюк. - Она же тогда бухая была.
        - Павлик вернулся, - сообщил ему Антон. - Вот сучка! Да и этот тоже хорош. То приручи, то на хрен посылай. А тут крутись! - Он снова выругался.
        - Что ты так засуетился-то?
        - Да наезжают. Нужен график Пашкиных полетов. Десять тысяч баксов обещают и билет куда захочу. - Он приуменьшил обещанную сумму и не сказал про Париж.
        - А я? - встрепенулся Мамалюк. - Выходит, ты…
        - Так куда ж я без тебя-то? - махнул рукой Антон. - Мы с тобой одной веревочкой связаны. Но как этот график гребаный узнать?
        - Слышь, - помолчав, сказал Мамалюк, - помнишь, у Ветра баба была? Она же в аэропорту работает. Сунуть ему пару сотен зелени, он и узнает.
        - Да никого посвящать в это не хочется. Ведь если что случится, все сразу вспомнят нашу просьбу и менты наверняка узнают. Где бы мы ни были, нас возьмут.
        - Тоже верно. А ты точно меня не бросишь?
        - Конечно, не брошу. На кой хрен бы я тебе говорил про это?
        - Придумаем что-нибудь. Сегодня я перетру по-умному с одной телкой…
        - Смотри потом не жалуйся…
        - Слушай, - перебил Мамалюк, - если это в натуре, то я возьму остальные, у меня там почти восемь кусков, и у тебя тоже имеются.
        - А с кем ты хочешь переговорить?
        - Да есть одна шкура, соседка Пашкина. Она так, как бы между прочим, переговорит с Тонькой. Та и выложит ей…
        - Хреновину городишь, - недовольно поморщился Антон.
        - А вот увидишь, - обиделся Мамалюк.
        - Если что-то вытечет от тебя, - предупредил Антон, - лучше сам в милицию иди.
        - Все будет нормально, - кивнул Мамалюк.
        - Не стала я на нее заявление писать, - вздохнула Надежда Павловна. - Ты уж сам решай.
        - Все, - кивнул Павел, - подаю на развод. И детей…
        - Паша, - не дала договорить ему мать, - это, может быть, и правильно. Но пойми, детям нужна мать. Тоня их любит, поэтому она и не ушла к Антону.
        - Я подаю на развод, - повторил Павел.
        - Погоди, - остановил абонента Румянцев, - сейчас узнаю. Анна будет вечером звонить твоей Вере, и тогда я скажу. Хорошо?
        - Только не забудь, - попросил Туркин. - Я, конечно, постараюсь достать все сразу, но у меня дела сейчас идут неважно, так что не знаю, когда буду свободен, чтобы привезти лекарство на аэродром. Ведь когда загружусь работой, дома почти не бываю.
        - Вечером поговорим, - сказал Румянцев. - А то женщины как начнут болтать, потом не остановишь. А ты, значит, сможешь достать этот препарат?
        - Конечно, обязательно.
        Москва
        - Он позвонит? - спросил сидевший в машине на заднем сиденье Абу Саид.
        - Разумеется, - улыбнулся Туркин. - Он давно ищет это лекарство для своей сестры. Что-то очень редкое и дорогое. Я и названия точно не помню, но где-то записано. Мне нужно узнать график полетов Пашки. Ты же сам говорил.
        - Молодец, - улыбнулся Абу Саид. - Где ты оставил парней?
        - Они в Юбилейном. Ты же не велел привозить их в Москву.
        - Где именно в Юбилейном?
        - В придорожной гостинице.
        - По дороге останавливали? Документы проверяли?
        - Ни разу. Мой «БМВ» все знают. Я же довольно часто езжу туда-обратно.
        - Так, - Абу Саид посмотрел на часы, - высадишь меня у метро. И еще. Увидишь, что кто-то голосует, останови и подвези. И сделай так два или лучше три раза.
        - Зачем? - удивился Туркин. - Я никогда…
        - Жене расскажи, - перебил его Абу Саид, - что подработал как таксист, понял? И это же расскажи, когда будут звонить из Воронежа. Хотя вот что… Вечером уходи из квартиры. Жене скажешь, что дела. Придумаешь сам какие. И позвонишь в Воронеж из гостиницы или еще откуда-нибудь. Все, так и сделаем.
        - Но почему? - удивился Туркин. - Я ведь…
        - Сделаешь так, - зло оборвал его египтянин, - как я говорю. Я буду в семь около твоего дома. Поедешь на такси куда хочешь. Например, к какой-нибудь женщине. К Зое Андреевне. - Он тонко улыбнулся. - У вас прекрасные отношения. И позвонишь. Все. Поедешь к ней, и дальше будет так, как надо.
        Туркин непонимающе смотрел на него. Абу Саид взглянул на стоявшего около старой на вид «Таврии» Турка и вышел из машины.
        - В чем все-таки дело? - спросил его Туркин.
        Абу Саид не ответил.
        - Слышь, мужики… - Лысоватый мужчина, покачиваясь, подошел к сидевшим за столиком троим. - Я вас где-то…
        - Ушел! - ожег его взглядом Руслан.
        - Возвращайтесь на аэродром, - наливая пива, тихо проговорил тот, - и ждите приказа. Меня проводите матом, но не увлекайтесь, - улыбнулся он. - Давайте…
        - Сказано - отвали! - Руслан приподнялся.
        - Да ладно… - Мужчина, поднявшись, махнул рукой и выпил пиво. Что-то мурлыкая себе под нос, пошел к буфету.
        - Поехали, - довольно громко сказал Ян. - Отдохнули, пора и возвращаться.
        - Что-то не то, - прошептал Вячеслав. - Неужели…
        - Поехали, - кивнул Руслан.
        - Что-то не так. - Абу Саид покачал головой. - Не могут спецслужбы быть такими…
        - А зачем тебе все это? - не дал ему договорить Валерий. - Если ты думаешь, что ФСБ уже зацепила…
        - Я не люблю вопросов! - отрезал египтянин.
        - Мы работаем вместе, - спокойно возразил Валерий. - И я не меньше твоего заинтересован в успехе. Это мой звездный час, и я не хочу, чтобы что-то мне помешало. Поэтому давай решать вместе. Как я понял, ты желаешь повторить сценарий одиннадцатого сентября, но с летчиком у тебя проблемы. Здесь нужен смертник, а такого у тебя нет. Воронежского ты не сможешь заставить…
        - Осталось совсем немного, - перебил Абу Саид, - и я тебе расскажу. Сейчас я не могу ничего сказать, потому что не подошло время старта. И я боюсь провала. Скоро ты все узнаешь. Все будет сделано, поверь мне.
        Валерий рассмеялся. Абу Саид удивленно посмотрел на него.
        - Ты убеждаешь меня, - посмеиваясь, проговорил Валерий, - хотя я просто наемник. Впрочем, не просто. Я предатель. Готовлю удар по символу своей родины. А ты, значит, уверен, что все получится?
        - Иначе бы я не приехал в Россию, - улыбнулся египтянин.
        - Наконец-то дело сдвинулось, - вздохнул сидевший рядом с Русланом Ян. - Значит, уже скоро. Вы успеете. - Он слегка толкнул его локтем.
        - Слава Аллаху, - проговорил тот.
        - Вот сдача, мужики. - Водитель автобуса, подойдя, отдал им пятьдесят рублей.
        - Удачно. - Руслан взял деньги. - Вышли, и автобус. Как ты заметил табличку
«Москва - Ярославль»?
        - Молодец! - рассматривая вылепленный из хлеба «ТТ», улыбнулся Абу Саид. - За сколько времени сделал?
        - В самолете я ничего делать не буду, - предупредил Гиви.
        - А разве я что-то сказал про самолет? - рассмеялся египтянин. - К тому же еще вообще рано говорить о чем-либо. Я вызвал вас вот зачем… Что вы скажете о Буриче?
        - Нервничает последнее время, - ответила Тамара. - Домой заходит с опаской. С нами старается не разговаривать. Начал молиться, - она засмеялась, - даже крестик на шею повесил.
        - Ничего подозрительного не замечали? - осведомился Абу Саид.
        - А что? - встревожилась Тамара. - Думаешь, на нас вышли или…
        - Да нет, - успокоил он. - Просто дело подходит к завершению, и не хотелось бы никаких неожиданностей.
        - А как со мной? - осмелилась спросить она. - Я тоже буду участвовать?
        - Нет, конечно, - засмеялся Абу Саид. - Впрочем, вы все узнаете потом. Это вам на жизнь, но особо не шикуйте. И внимание к Буричу. Если что-то не так, сразу связывайтесь со мной. Вам периодически будут звонить.
        - Яков вернулся? - спросила Тамара.
        - Зачем он тебе? - удивился египтянин.
        - Просто спросила.
        - Я не люблю вопросов.
        Египет
        - Постоянно летает, - приложив ладонь к бровям, проговорил сидевший на подстилке около верблюда погонщик. - Уже три месяца вижу его в этом районе.
        - Там, - сказал худой бритоголовый человек, - владение одной богатой семьи. Делают что хотят.
        - Большой самолет, - проводив взглядом шедший на посадку «Ту-154», вздохнул погонщик.

«Ту-154» остановился на краю бетонной полосы.
        - Отлично! - показал большой палец подъехавший к самолету рослый европеец в белой широкополой шляпе.
        Сидевший в кабине пилот, увидев его, кивнул.
        - Знаешь, - проговорил мускулистый араб, - наверное, только мы видим этот макет большого города. А это зачем? - Он взглянул на большой экран, вмонтированный в стенд. Рядом стоял макет кабины самолета со всеми приборами и креслами внутри.
        - Не знаю, - пожал плечами чернокожий мужчина в набедренной повязке. - Всех выгоняют, когда немой заходит сюда.
        - Странно он летает, - продолжал мускулистый, - то низко, то снова вверх. Я видел, как он над горным хребтом летел, думал, вот-вот врежется. А представляешь, сколько этот самолет стоит? Непонятно все это…
        - Тсс, - предостерег его чернокожий, - пошли.
        Оба поспешно вышли.
        - Отдай их крокодилам, - прикуривая длинную сигарету, приказала черноволосая женщина, - и когда будешь это делать, позови меня. Мне нравится наблюдать, как крокодилы расправляются с такими беззащитными людьми.
        - Хорошо, госпожа, - кивнул бритоголовый атлет в шортах.
        На его правом боку висела открытая кобура с длинноствольным револьвером.
        - За тренажер? - спросил европеец, остановивший джип с открытым верхом.
        Смуглый худощавый мужчина в темных очках кивнул.
        Чечня
        - Она готова? - спросил Хабиб.
        - Да, - ответил Учитель. - Она сделает все, что надо. Главное, чтобы попала в столицу кафиров.
        - Попадет, - кивнул Хабиб. - Этим занимается Абу Бакар. А у него срывов не было.
        - Вы почти все, - удивился Сулейман, - говорите по-русски. Где научились-то?
        - Язык врага, - ответил араб, - необходимо знать для успешной борьбы с ним. Многие из нас учились в СССР. Хаттаб, Абу Бакар, я… Нукерам не обязательно говорить по-русски, только знать немного, чтобы общаться с вами.
        - Через десять дней, - проговорил подошедший Ваха, - ее можно будет выводить из лагеря. И…
        - Ты занимаешься этим, - оборвал его Хабиб, - остальным не обязательно знать подробности.
        - Один из претендентов сошел с дистанции, - усмехнулся Масхадов. - К началу выборов останется только Кадыров, ставленник Москвы. Сколько раз пытались убить его, предателя!.. Ведь к нему уходят наши боевики. Не потому, что Москва объявила амнистию, а к Кадырову. И еще этот, - он плюнул себе под ноги, - собака Ахмадов. Он ведет переговоры с желающими изменить делу Аллаха. Сколько раз ему расставляли ловушки, но он избежал всего. А Хутеев? Ведь ему доверяли. Мы воюем с армией, говорил он, а не с мирным населением. Предатель, да постигнет его кара Аллаха и сгорит он в огне гнева Ваххаба.
        - Вот, - Кабанов толкнул вперед мальчика лет восьми, - как просили. Отец его милиционером был. Убит нашими.
        - Сын собаки! - ухватив мальчика за волосы, рванул его к себе Ваха. - И смерть…
        - Сам шакал! - огрызнулся мальчишка. - Конец вам скоро будет! И не поможет вам никто…
        - Молчи, сын собаки! - Боевик кулаком сбил мальчика с ног.
        - Огрызается, гаденыш, - рассмеялся Кабан.
        - Где вы его взяли? - спросил чернобородый боевик.
        - Он справедливости искал, - усмехнулся Кабан. - С пистолетом в горы пошел, за отца отомстить хотел. Принял нас за федералов и рассказал, что отца убили, а мать заболела и умерла. Он пистолет нашел и в горы пошел, чтобы убить Басаева.

* * *
        - Это сын предателя, - негромко проговорил Учитель, - и достоин смерти. Убейте его! - Он повысил голос. - И вы сделаете угодное Аллаху дело. Убейте! - указал он на мальчика, влетевшего от сильного толчка в пещеру. - Пролейте кровь неверного!
        Две женщины в черном шагнув вперед, подняли руки с ножами вверх.
        - Мама! - воскликнул маленький чеченец.
        Два острия воткнулись ему во вскинутые вверх ладони. Мальчик отчаянно закричал.
        - Из него можно было сделать хорошего воина, - заметил Басаев.
        - Убив ребенка, - наставительно проговорил стоявший рядом араб, - женщина, созданная для продолжения рода, перешагивает психологический барьер. Поэтому убивать они его будут долго. Мальчишка молодец, настоящий чеченец. Нашел пистолет и отправился в горы искать тебя. Это облегчило псам работу, - презрительно отозвался он о группе Кабанова. - И даже лучше, что он чеченец. Шахидки понимают его язык и не испытывают к нему ненависти. Кроме того, в каждой наверняка проснулось женское начало. Но Учитель убеждал их в том, что отец этого щенка виноват в их бедах. Если же кто-то не закончит дело, ей придется искать другое применение.
        - Первого сентября, - сообщил вошедший боевик, - будет выстрел из противотанкового гранатомета по школе. После этого стрелявший сразу уйдет в горы.
        - Отлично, - улыбнулся араб.
        Басаев промолчал.
        Одна из чеченок не отрываясь смотрела на перерезанное горло мальчика. Вторая, прижавшись к каменному своду пещеры, стояла неподвижно.

* * *
        - Мы все просто воевали, - глухо проговорил чеченец с забинтованной головой, - верили Масхадову. Ты же знаешь, Артур… - Вздохнув, он посмотрел на сидевшего перед ним чеченца в российском камуфляже со знаками чеченской милиции.
        - Тебя я знаю лично, - кивнул тот, - и могу поручиться за тебя. Про остальных троих ничего не знаю. Но их, как и тебя, не сразу отпустят к родным. Пройдете тщательную проверку. Ты пойми: месяц назад четверо пришли, сдали оружие, а оказалось, что двое из них были с Басаевым в Буденновске. Третий принимал участие в казни российских солдат. Последний причастен в подготовке взрыва в Буйнакске. Так что пойми меня, Муса, - вздохнул он.
        - Понимаю, - кивнул боевик. - Но мы чисты. Конечно, убивали солдат, но только в бою.
        - Когда вы придете? - спросил Артур.
        - Послезавтра, - тихо ответил Муса, - с оружием. Знаешь, - подняв голову, он встретился глазами с Артуром, - все-таки как-то не по себе, но надоело быть волком на своей родине.
        Воронеж
        Остановившись, Шарафутдин записал что-то в блокноте. Сунул блокнот в бардачок, тронул «Москвич» с места.
        - Уже три, - пробормотал он. - Только зачем они понадобились? Но приказал - делаю. Надо увидеть детей летчика. Видно, скоро все начнется, чтобы закончиться. - Он улыбнулся. - Надо не прозевать момент. Я не те двое гяуров-идиотов. Одному славы захотелось, другой будет мстить таким образом за самоубийство отца. Хотя второго как-то можно понять. А вот первого… Идиот, да и только!..

* * *
        - Извините, - Луиза подошла к бедно одетой беременной молодой женщине, - я бы хотела поговорить с вами.
        - Если о том, - сухо отозвалась та, - чтобы купить моего ребенка, то не тратьте зря время. Я рожу и сама буду его воспитывать.
        Она хотела идти дальше.
        - Да нет, - остановила ее Луиза. - Как раз мы приветствуем рождение каждого нового россиянина. Видно, что вы не богаты, и…
        - Не богата, - горько улыбнулась женщина, - это мягко сказано. Я нищая. Работу потеряла на втором месяце. Мужа посадили в тюрьму, он украл для меня палку колбасы и два килограмма сосисок. Сейчас под следствием. Адвоката нанять не могу, и мужу скорее всего дадут лет пять заключения. Он раньше уже был в тюрьме… за кражу.
        - Я представительница организации «Наше будущее - дети». - Луиза показала удостоверение. - И мы стараемся помочь одиноким небогатым женщинам, решившим рожать. Без всяких условий. Наша помощь бескорыстна, и взамен мы не потребуем ничего. Не отказывайтесь от нашей помощи. Поверьте, есть еще люди, которым небезразлична судьба вашего ребенка.
        - И что я должна делать? - недоверчиво глядя на нее, спросила женщина.
        - Просто позвольте помочь вам, - улыбнулась Луиза. - Мы пойдем в платную клинику, где вас обследуют и дадут рекомендации по правильному питанию или…
        - Что-то здесь не так, - покачала головой женщина. - Хотя выбирать не приходится. Но предупреждаю - ребенка, каким бы он ни был, я вам не отдам ни в коем случае.

* * *
        - Что я тебе говорил?! - торжественно сказал, войдя в комнату, Мамалюк. - Все путем! Вот, - он положил на стол листок, - график Пашкиных вылетов.
        Антон взял листок и увидел в нем столбик дат.
        - Где взял? - пораженно спросил он.
        - Тонька дала, - рассмеялся Мамалюк. - Я был у нее, сказал, что ты весь издергался и просто сгораешь от желания увидеть ее. Но к тебе сейчас нельзя, родственники приехали. Да и мало ли, увидит кто. В общем, она тоже захотела с тобой встретиться. Я сказал, что ты сейчас устроился к одному бизнесмену водилой. Тонька и написала график полетов.
        - А как он ей-то дал? - не понял Антон.
        - Так он сказал, что детей на это время будет отдавать матери, и сам написал.
        - Молоток ты, Мамалюк! - захохотал Антон. - Придется наведаться к Тонюхе. А тебе, значит, причитаются бабки, премию заработал.
        - Ты, может, поговоришь с шефом, - вздохнул Мамалюк, - может, и меня в Париж отправят?
        - Без базаров! Переговорю!
        - Все хорошо, - сообщила по телефону Луиза. - Проверила двух. Поверили, - засмеялась она. - Одной рожать через месяц, другой вообще вот-вот. Но роды можно вызвать и раньше. Препарат…
        - Молодец! - не дал договорить ей Шарафутдин. - Запиши еще один адрес.
        - У Тони был какой-то мужчина, - сказала молодая женщина в джинсах. - Правда, недолго, но…
        - Рая, - вздохнула Надежда Павловна, - не надо шпионить за Тоней. Мне это неприятно слышать. Тем более что сейчас Павел дома. Однако даже если его не будет, ради Бога, не надо этого.
        - Но, Надежда Павловна, - торопливо заговорила женщина, - я давно…
        - Хватит, Рая, - одернула ее Надежда Павловна, - уходи.
        - Как я ненавижу тебя, - прошептала Тоня, - твой голос, твою рожу. Я готова убить тебя! - Она остановила взгляд на лежащем на столе большом кухонном ноже. Взяла его. Зажмурившись, вздохнула и отбросила нож. - Все равно дети будут со мной, - прошептала она.
        Хаджи нанес несколько резких сильных ударов в середину подвешенного к потолку гаража брезентового мешка с песком.
        - Все тренируешься? - услышал он голос вошедшей Луизы.
        - Боюсь потерять форму. - Повернувшись, он взглянул на нее. - А на самолетах, вполне возможно, летают сотрудники ФСБ, и поэтому надо быть готовым ко всему.
        - А как же летчики? Ведь в кабину вы не войдете…
        - Мое дело захватить самолет. А дальше будем действовать по обстановке. Если не пустят в кабину, начнем убивать. - Он ударил ребром ладони по мешку.
        - А ты убивал голой рукой?
        - Было, - самодовольно отозвался он. - На пленных оттачивал удар ребром по горлу. Один раз убил.
        - Послушай, не обижайся, но ты, надеюсь, понимаешь, - осторожно начала она, - что оттуда ты уже не вернешься в любом случае. Ты молод, силен и вдруг…
        - Знаешь, - перебил ее Хаджи, - я раньше не верил в небесные силы. С детства занимался спортом, боксом, борьбой, потом каратэ. Я хороший воин, молод, силен и сейчас живу ненавистью. Но мне надоели горы, надоело прятаться. Вылазки, засады - все это не то. Я понимаю, когда убивают врага, видя его лицо или…
        - Но если вы захватите самолет, - не дала продолжить ему Луиза, - ты тоже не увидишь врагов.
        - После атаки самолетов в США мы много говорили о том, смог бы кто из нас так поступить. Я заявил, что смогу. Россию нам не победить. Эти взрывы шахидов приносят только вред, а тут мы докажем миру, что не просто отсиживаемся в горах, посылая на смерть женщин с поясами шахидов, но способны на настоящую атаку. Бен Ладен не защищает свою страну от гяуров. Он просто воюет со всемирным злом. Для него главное - США. А для нас - Россия. Мы захватим самолет и ударим им, куда будет угодно Аллаху. Сейчас я верю в него и верю, что после гибели я попаду в рай…
        - Об этом мы уже говорили, - поспешила напомнить она.
        - Ты поможешь нам, - улыбнулся он. - И я буду просить Аллаха простить тебе все грехи. И Аллах возьмет в рай семерых, за которых буду просить я. К тому же гяуры убили моих родственников, и я отомщу им большой кровью…
        - Пойдем обедать, - улыбнулась Луиза.
        - Сегодня я пью только холодную воду. - Хаджи вновь несколько раз ударил по мешку.
        Москва
        - Знаешь что, - сказал по телефону Валерий, - я согласен посмотреть. Где встретимся?
        - На Ленинградском вокзале, - ответил Абу Саид. - Приезжайте в двенадцать. Я жду вас возле справочного бюро.
        - Зачем ему это надо? - удивленно спросил Иван.
        - Он все объяснит сам, - ответил Валерий. - Но я, кажется, догадываюсь. Он хочет оценить ситуацию и там. Вдруг есть возможность еще для одного удара?..
        - На штурм Кремля я не пойду, - заявил Иван. - Там просто «Иван я!» и то вскрикнуть не успеешь.
        Валерий расхохотался.
        - Надеюсь, до этого он еще не додумался.
        - Слышь, Валерка, - вздохнул Иван, - мы с тобой о чем только не говорили. А вот о том, что будем делать, ни разу. Как думаешь, получится врезаться в Кремль?
        - Египтянин - серьезный, умеющий думать человек, и он страстно хочет этого. Собрал неплохую, на мой взгляд, команду. Допускает промахи, правда, но это только потому, что атака не за горами. Скорее всего удар будет седьмого, в День города. И не один. Но на твоем месте я бы не заявлял, что это дело твоих рук. Потому как у тебя есть сестра и племянники. Подумай, каково будет им потом? Ведь хоть и говорят, что сын за отца не отвечает, им здорово достанется…
        - Если этот обалдуй нас не обманет и Зинка получит деньги, то она сразу укатит в какую-нибудь другую страну.
        - Ты думаешь, сестру террориста, совершившего авиаудар по Кремлю, примет какая-нибудь страна? Например, я уверен в обратном. Они не будут нужны никому. И деньги у них заберут. Так что давай просто…
        - Нет! Надо мной смеялись, когда я говорил, что войду в историю. Так пусть сейчас все узнают, что Иван Крылов не болтун. Я заявлю о себе на весь мир.
        - В сущности, какое мне дело до твоей родни?.. - улыбнулся Валерий.
        - Послушай… - Бурич вздохнул. - Не знаю, как ты относишься к этому, но мне это уже не нравится. Я боюсь… Мне кажется, что на меня смотрят все милиционеры, которые попадаются навстречу. Что за мной следят…
        - Перестань, - попыталась успокоить его Тамара. - Тебе это только кажется. К тому же тебе ничего не угрожает. Скоро все кончится, и ты заживешь своей обычной жизнью. Только будешь намного богаче. Тебя больше никто и никогда не побеспокоит.
        - Как скоро? - вздохнул Бурич.
        - Еще совсем немного, и для тебя все закончится. Получишь деньги и больше никого из нас не увидишь. Однако постарайся сразу не тратить деньги.
        - А Туркин? Ведь он никуда не исчезнет и обязательно будет меня шантажировать.
        - Успокойся! - раздраженно сказала Тамара. - Все идет хорошо. А если будешь паниковать, то действительно можешь оказаться в камере с уголовниками.
        - Да уж лучше попаду в камеру к уголовникам, чем буду сидеть в Лефортове. Я пойду в ФСБ и все расскажу. И не пытайтесь меня остановить. Я буду кричать. И…
        Всхрапнув, он согнулся и повалился головой вперед. Тамара, вытащив из кармана длинного халата руку с небольшим пистолетом, с огорчением осмотрела дымящуюся дырочку на ткани.
        Гиви улыбнулся:
        - И что дальше?
        - Для начала добей его, - кивнула она на стонущего Бурича, - а потом решим. В конце концов после этого нам нельзя оставаться в Москве, и мы просто обязаны уехать.
        - Вот как ты думаешь? - вздохнул Гиви. - А мне кажется, что арабу гораздо легче ухлопать нас, и все.
        - Перестань!.. - Улыбаясь, она подошла к мычащему Буричу и дважды выстрелила в него. - Калибр маленький, - вздохнула она, - но стреляет почти бесшумно. Давай отнесем его в ванную.
        - Без меня, - отказался Гиви. - Я мастер лепки, а не убийца. Так что доделывай сама.
        - Помоги, - наставив на него ствол, потребовала Тамара.
        - И что ты будешь делать с двумя трупами? - спокойно спросил Гиви.
        Ответить ей помешал вызов сотового. Она поднесла трубку к уху.
        - Приезжай, - услышала Тамара голос Турка, - немедленно…
        - Не могу, - перебила его она. - Хозяин хотел идти в ФСБ, пришлось его убить. Гончар отказывается помогать убрать труп.
        - Сейчас приеду, - сказал Турок.
        - Шайтана огонь!.. - зло процедил Абу Саид.
        - Что случилось? - спросил Валерий.
        - Худшее. Турок, езжай туда и позвони мне.
        Турок, кивнув, ушел.
        - А мы чего ждем? - недовольно спросил Иван. - Сержант все глаза проглядел. - Он кивнул вправо.
        Валерий, будто провожая глазами проходившую женщину, повернулся в ту сторону и усмехнулся.
        - Хороша… Он не на нас смотрит, - негромко проговорил Валерий, - а на двух кавказцев у кафе. Но надо отсюда уходить.
        - Экскурсия на два часа, - услышали они женский голос. - Мы покажем вам достопримечательности Москвы. Побываем на Воробьевых горах, на Красной площади…
        - Извините, - подошел к экскурсоводу Валерий, - а сколько это будет стоить?
        - Сто рублей. Сейчас соберу группу, и поедем на микроавтобусе…
        - А скольких человек не хватает?
        - Еще троих, - улыбнулась женщина.
        - Вот шестьсот рублей, - он сунул ей деньги, - и поехали.
        - Платить надо через экскурсионное бюро, - показала она на киоск с надписью
«Турагентство».

* * *
        - Что-то не отвечает, - проворчал Туркин и отключил телефон. - Скорей бы все это закончилось… - Он бросил сотовый на кровать. - Уеду… Продам обе машины и аэродром и уеду…
        - Слушай, - Турок подошел к Гиви, - ты выбирай - или с нами, или…
        - Я, - прервал его грузин, - знаю, что должен сделать. Для убийства я стар… - Демонстративно отвернувшись, он достал сигарету.
        - Скоро его молодая супруга приедет, - вздохнула Тамара. - Он ее на курорт отправил.
        - Я разрежу его на куски, - спокойно проговорил Турок, - и в пакетах вынесем, куда-нибудь спрячем. Сейчас позвоню Абу Саиду, пусть он сам решит.
        - Вот он, - показал на кремлевские стены Абу Саид, - символ России. За все то время, как он построен, из завоевателей в нем, кроме поляков, был только Наполеон. Ненадолго. Пытался взорвать Кремль, но причинил лишь незначительный вред одной из башен. В Мавзолей к Ленину очередей уже нет, - усмехнулся он.
        Экскурсовод в это время что-то рассказывала окружившим ее девятерым экскурсантам.
        - Гранатомет, - тихо заметил Валерий, - сюда не пронести. Бить откуда-то еще смысла нет. Просто отколем кусок от стены, ну, может, если шарахнуть через стену, кого-то убьем. Да и то вряд ли… Выстрелить не дадут… Во времена правления Горбачева можно было и по нему шарахнуть. Немец сел вон там, где сейчас бетонные блоки лежат. Взрывать здесь пояс шахида не стоит. Да и не пропустят, по-моему. Наверняка здесь снайперы караулят каждое движение, особенно после событий в США. Вряд ли самолет сумеет долететь до Кремля. Собьют.
        - Цель атаки - Кремль, - тихо проговорил Абу Саид. - И если собьют самолет, вина за смерть тех, кто погибнет под его обломками, ляжет на президента и других, что сидят в Кремле. Об этом сразу же заявят во всеуслышание промусульманские теле- и радиоканалы. Это будет удар не только по Кремлю, но и по всей великой Руси, - усмехнулся он.
        - Возвращаемся, - обратилась к ним экскурсовод.
        Абу Саид услышал вызов сотового в кармане.
        - Мы вернемся сами, - улыбнулся он.
        - Ну что ж, - кивнула женщина, - до свидания.
        - До свидания и спасибо, - поблагодарил Абу Саид и вытащил сотовый.
        - Да где же он? - удивленно пробормотал Туркин. - Странно…
        Отключив сотовый, вздохнул. Посмотрел на часы.
        - Надо ехать. - Набрал номер на телефоне. - Миша, - услышав голос водителя, сказал он, - давай за мной. Машину заправь, в Ярославль едем.
        - Надо проще, - сказал Валерий. - Он просто уезжает. Пьяный, но ехать надо.
        - А если увидит кто-нибудь из дома? - возразил Абу Саид.
        - Как раз это и нужно. А делается все просто…
        - Без женушки напиваться стал, - сказала сидевшая на лавке около подъезда пожилая женщина.
        - А может, как раз с горя и начал, - насмешливо отозвалась другая. - Женушка-то молодая. Что она там на курортах делает?.. Люська баба властная была. А вот уехала с ним на отдых, ее чеченцы и утащили, выкуп требовали. Он уж метался, деньги собирал. Однако убили Люську. С месяц Бурич пил. Правда, потом перестал и молодую к себе привел. Но гляньте, даже на ногах не стоит!..
        Трое мужчин со смехом усаживали Бурича в машину.
        - Вот и все! - Улыбаясь, Валерий выключил магнитофон. - Старушки у соседнего подъезда видели, как пьяного Бурича сажали в машину. Наверняка его здесь знают. Первую жену украли чеченцы, так что личность он популярная. И сейчас куда-то увезли пьяного.
        - Поехали, - кивнул Абу Саид. - Не будем привлекать к себе внимания.

«Таврия» тронулась. Сажавшие Бурича в джип крепкий парень, Турок и водитель тоже забрались в машину.
        - Ну вот видишь? - усмехнулась стоявшая у окна Тамара. - А ты…
        - Все слишком просто, - отозвался сидевший в кресле Гиви. - И что дальше? Если приедет его жена, что ты будешь говорить?
        - Надеюсь, до этого мы успеем убраться из Москвы.
        - Погоди, - остановил Ромова Туркин. - О каких самолетах ты говоришь? Кто прислал?
        - Эти трое, - весело отозвался Игорь Петрович. - Все оформлено на наш аэроклуб. Три «ушки» из Тверской области. Они были уже списаны. Их купил какойто родственник Руслана и восстановил. Я проверил - отличные машины. Так что у нас прибыток. И горючку доставили. Теперь надо увеличивать штат охраны. Все-таки горючка, не дай Бог…
        - Вот что, - остановил его Туркин, - я приеду, и тогда разберемся, что там за подарки. Новый год прошел давно, и будет не скоро. А в неожиданные подарки я и в детстве не особо верил. Мне никто ничего ни о чем не говорил…
        - Мне с утра позвонил дядя Руслана, узнавал о нем, как учится, как ведет себя. И сказал, что восстановил два «У-2» и их доставят к нам. Сейчас, говорит, они не нужны никому, а чем на металлолом сдавать, лучше вам. Все-таки хорошее дело делаете. Вот так…
        - До встречи, - буркнул Туркин. Отключил телефон и тут же набрал номер.
        - Все прекрасно! - Абу оскалился в усмешке. - Русских ждут замечательные поздравления. Если США навсегда запомнят одиннадцатое сентября, то для России это будет седьмое.

«Значит, седьмого все кончится», - подумал Иван.
        Ему неожиданно стало грустно. Он увидел, что Россия, несмотря на почти постоянные сообщения средств массовой информации о землетрясениях, наводнениях и прочих бедах, все-таки живет. Люди хорошо одеты, спешат по своим делам. Много веселых лиц и вообще…

«Я вам поубавлю веселья», - криво улыбнулся Иван.
        Абу Саид покосился на него и нахмурился.

«Прав Соколов. Россия ослабила Ивана, - подумал египтянин. - И он может подвести в последний момент. Хотя все должно получиться в любом случае. Уже никто и ничто не убережет Москву от атаки».
        Прозвучал вызов сотового.
        - Что делать с Гиви? - нервно спросила Тамара. - Он пьет. Начал петь песни по-грузински. Что делать?
        - Подпевай, - посоветовал Абу, - только негромко. И наливай почаще, пусть уснет. Все-таки человек в возрасте.
        Отключив сотовый, он вздохнул.

«Нужен этот тип, - думал египтянин, - иначе бы убрали давно. Все пока складывается удачно. А Найги говорила, что ничего не выйдет. Главное, люди не знают, что они обречены. Гиви, - вспомнил он, - Туркин… Их придется ликвидировать. И воронежских тоже. Я отправлю их в Париж, обоих… У Луизы и Шарафутдина пока все хорошо. Это прекрасный план, и он обязательно сработает».
        - Молодец Исмаил! - засмеялся он. - Не зря ему деньги перевели…
        Ярославль
        - Отлично! - Довольно улыбаясь, Ян спрыгнул на землю.
        - Скорей бы, - прошептал Вячеслав.
        - Аллах акбар, - тихо провозгласил Руслан.
        - Тсс, - оглянувшись, остановил его Ян. - Не время еще. Мы крикнем это перед тем, как ударим по столице кафиров.
        - Ну, - подходя, улыбнулся Ромов, - вы все-таки молодцы, умеете слово держать. Это ж надо, - он коснулся крыла «У-2», - два самолета. Вот теперь-то мы развернемся, а то закрывать нас хотели. Но уж с этим-то мы справимся… Правда, горючку теперь надо доставать, а это в копеечку встанет.
        - Будет горючее, - заверил его Руслан, - и охрана будет. Пока мы здесь, все будет. Потом уж сами как-нибудь.
        - Да уж управимся, - подмигнул ему Ромов. Повернувшись, усмехнулся: - Начальство пожаловало. Стоило только сообщить, как муха на дерьмо слетается.
        - Разве можно так про начальство?.. - засмеялся Вячеслав.
        - О нем, - поучительно заметил Ромов, - когда не слышит, всякое говорить можно. А при нем - только хорошее.
        Все рассмеялись. Из остановившегося джипа вышел Туркин.
        - Что-то быстро ты добрался, - удивленно проговорил Ромов.
        - Самолетом до Ярославля, - ответил тот, - а там встретили. Как они? - Он подошел к самолету.
        - Да уж лучше нашего, - засмеялся Ромов.
        - Отлично, - вздохнул Туркин и тут же нахмурился.
        - Чего это ты, - Ромов заметил перемену в настроении Туркина, - вроде и не рад?
        - Да просто дома неприятности, - соврал Туркин.
        - Тут и горючку пообещали, - сообщил Ромов. - И вроде даже охрану.
        - Хорошо. - Туркин посмотрел на троих. Поморщившись, вздохнул. - Поеду я, пожалуй. Надо попасть еще в одно место. Как вы тогда вернулись?
        - На автобусе, - ответил Ян. - Отдохнули и уехали на последнем.
        - Ну что ж, - посмотрев на самолеты, вздохнул Туркин, - значит, все хорошо. Поехал я… - Кивнув удивленному Ромову, он сел в машину.
        - Что-то я не понял, - провожая взглядом джип, сказал Игорь Петрович, - чего он приезжал? Вроде как даже недоволен…
        - Он же говорил, - напомнил Руслан, - что дома скандал.
        - Да не из-за этого он, - возразил Ромов. - Уж я-то Семена хорошо знаю. Он самолетами недоволен. Странно… - Он пожал плечами.
        - Да забудь ты его, - улыбнулся Ян. - Вот тебе для поднятия настроения. - Он сунул в карман Ромова сто евро. - Купишь жене что-нибудь. Ты доволен, пусть и у нее праздник будет.

«Похоже, они решили и отсюда ударить, - мрачно думал Туркин. - Подставят меня. Надо поговорить с Буричем… исчезать нужно. Только бы успеть… Иначе, я чувствую, будет очень и очень плохо. Идти с повинной, предупредить о возможном теракте? Конечно, может быть, и не дадут пожизненное, но двадцать пять точно за все впаяют. Ведь если их возьмут, то документы перешлют в ФСБ, и тогда мне все равно крышка. Дай-то Бог, чтобы все обошлось… - Он перекрестился. - Надо уезжать, и чем быстрее, тем лучше. Но на что? Если продавать начну, Абу об этом обязательно узнает, и тогда меня просто убьют. Деньги есть, но недостаточно. Так, сегодня обязательно переговорю с Буричем, и вместе мы что-нибудь придумаем. Хотя выход один - исчезнуть из Москвы».
        - Он может наделать глупостей, - быстро сообщил в сотовый телефон Ян. - По нему было видно, что он очень испуган.
        - Понял, - сказал Абу. - Больше не звони мне.
        - Скорей бы, - проговорил Руслан, - успеть бы. Потому что уже появились…
        - Успеешь, - буркнул Ян. - Ответь мне, только честно, - он посмотрел на Вячеслава, - если бы не твоя болезнь?
        - Я бы не пошел на это, - ответил Вячеслав.
        - Какая может быть польза от наших уколов? - усмехнулся Ян. - Мы уже ничего не можем, и это понимают все. Надо доказать всему миру, что Ичкерия умеет бороться и у нее есть воины Аллаха, готовые пожертвовать собой.
        - Григорий идет, - быстро сообщил Вячеслав.
        К домику шел атлет-охранник.
        - Привет! Видел машины. - Он улыбнулся. - Нормалек. Надо бы обмыть это дело. Насчет девочек я позабочусь, а бухара за ваш счет. Как, - он посмотрел на Яна, - есть желание развлечься?
        - А Ромов? - кивнул на окно Ян.
        - С ним добазаримся, - засмеялся Григорий.
        - Тогда привози, - подмигнул Ян.
        - Что с ним? - удивленно спросил Ромов. - Ведь два самолета… А он испугался. Не пойму почему… - Он посмотрел на телефон. - Звонить не надо. Но что с ним?
        - Да где он, черт его возьми? - недовольно спросил себя стоявший возле здания Ярославского аэропорта Туркин. - Странно… Обычно он сидит дома. И Абу ничего не знает. Странно, - повторил он. - Смылся? Хотя не мог, у него же эти двое. Но почему не отвечает сотовый? С телефоном Бурич не расстается. Прилечу в Москву, поеду к нему…
        Воронеж
        - Так, - перебирая фотографии, усмехнулась Луиза, - какую из них используем?
        - Эта, - ткнул пальцем в одну фотографию Шарафутдин, - вот-вот родит. Придется ей хотя бы денег дать. Встретить из роддома и купить для ребенка вещи, питание. А то она запросто может заявить в милицию, и тогда…
        - Ты прав, - недовольно признала Луиза. - Надеюсь, ста долларов хватит?
        - Ты ей вручишь двести и купишь все, что она захочет. Тебя знают в городе, поэтому разговоры ни к чему. Ясно?
        - Конечно, но так придется всех одевать, кормить и…
        - Позвони Абу, - перебил он, - и скажи об этом ему.
        - Хорошо, я все сделаю. Но ты набрал трех и…
        - Их пять человек, - улыбнулся чеченец. - И ты всех будешь обслуживать до тех пор, пока не узнаем время операции. Все ясно?
        - Скорей бы началось, - процедила Луиза.
        - А тебя так и называют Марией? - с улыбкой спросил чеченец.
        - Конечно, и относятся ко мне все очень хорошо.
        - А где Захра со своим напарником? - поинтересовался Шарафутдин.
        - Сидят дома. Хаджи я тоже никуда не отпускаю, уж слишком ему не терпится. Да и мне тоже. Ты не можешь себе представить, чего мне стоило все эти годы жить здесь, - вздохнула она. - Когда захватили «Норд-Ост», я чуть не выла, как раненая волчица. Кругом все говорили…
        - Хватит, - остановил ее Шарафутдин. - Давай делать свою работу. А остальные пусть делают свою. Вот адрес еще одной беременной. Она русская, двадцать девять лет. Рожает от капитана милиции. Он погиб в Ичкерии. Роды в сентябре. Скорее всего она самая подходящая кандидатура.
        - Когда же? - отвесив поклон, вздохнул Магомед. - Надоело все. Я уже не…
        - Скоро, - перебила его Захра. - Все будет очень скоро. Как только Выключатель и Мамалюк уедут, значит, все уже готово и начинается. Надо еще немного потерпеть, и мы нанесем удар, равных которому не было. Нами будет восторгаться и гордиться весь мусульманский мир. Мы пойдем в историю. Осталось немного, и кафиры узнают, что ваххабизм жив и могуществен.
        - Аллах акбар! - неожиданно заорал Магомед.
        Захра испуганно сжалась. Опомнившись, он тоже замер.
        - Ты, - выдохнула она, - что ты делаешь?! Хочешь провалить все?..
        - Извини, - прошептал он, - я не смог сдержаться.
        - Гяуры, - процедил сидевший перед телевизором Хаджи, - снова нашли и взяли! - Кулаками он ударил по подлокотникам кресла. Пультом выключил телевизор. Отшвырнув пульт, вскочил и выбросил в ударе ногу. - Гяуры, я устрою вам джихад, кровью умоетесь!
        - Господи, - перекрестившись, пробормотала лежавшая на кровати Соколова, - только бы успеть увидеть Валеру… Господи, - повторила она, - дай мне увидеть сына!..
        - У него сейчас все нормально, - проговорил мужчина в форме ГВФ. - Изменился Пашка, как-то тверже стал и дисциплинированнее. Все с ним нормально, никаких проблем.
        - Проблемы, - недовольно заметил Румянцев, - сейчас у русского языка. Раньше и слова-то такого не знали. А сейчас, - он махнул рукой, - проблемы. Иди, - сказал он летчику. - Павлу о нашем разговоре ни звука. Не хочу, чтобы он знал о моем контроле. Но если что, сразу ко мне.
        - Ну, - поцеловав детей, улыбнулся Павел, - слушайтесь бабушку и ждите папу. До свидания, мама… - Он чмокнул в щеку стоявшую у двери Надежду Павловну и, помахав рукой детям, вышел.
        Мать успела перекрестить его спину.
        - Антон, послушай, - попыталась остановить вышедшего из подъезда Выключателя Антонина. - Я хотела…
        - Да сдерни ты на хрен, - открывая дверцу машины, отмахнулся он, - шкура поганая!
        Она, замерев, остановилась. Он сел за руль, и машина тронулась.
        - Гад!.. - прошептала она.
        - Ну чего тебе? - спросил по телефону Выключатель. - Еду. Сейчас…
        - Не гони лошадей, - быстро проговорил Мамалюк. - Не едем мы никуда. Нам предложат кое-что. Имеем по двадцать тысяч евро и билеты до Парижа.
        - Как не едем? Ведь…
        - Говорю, бабки большие можем заиметь, - торопливо прервал его Мамалюк, - потом все объясню. Ты с Тонькой поласковее. Она…
        - Твою мать! - рявкнул Антон.
        - Звонили мне, - сказал приятель.
        С визгом шин «восьмерка» развернулась и понеслась назад.
        - Гад, - плача, шептала идущая по тротуару Тоня, - а я думала…
        И, вздрогнув, испуганно отскочила в сторону. Рядом остановилась «восьмерка». Открыв дверцу, выскочил Антон.
        - Тонька! - заорал он. - Прости! Я не узнал тебя. Прости меня!.. - Встав на колени, он протянул руки.
        - Да что это ты делаешь? - Оглянувшись по сторонам, Антонина бросилась к нему.
        - Сукой буду, не узнал! - Резко поднявшись, он обнял ее. - А сейчас еду и думаю: это, кажется, Тоня была. И назад рванул.
        Как бы в подтверждение его слов рядом с «восьмеркой» остановилась милицейская машина.
        - Предъявите права! - крикнул выскочивший старший сержант.
        - Извините, но… - загородив собой Антона, сказала Тоня.
        - Все будет нормально, - шепнул Антон, оттеснив ее в сторону.
        - Хорошо, что я звякнул, - закрывая дверь квартиры, вздохнул Мамалюк. - От таких бабок отказываться грех, а еще билеты… Да я и грохнуть Тоньку за это могу. Вовремя я звякнул. Как бы Выключатель не впоролся в какую-нибудь лайбу. А то расшибется, а мне с Тонькой не добазариться. Хотя, - подойдя к лифту, он нажал кнопку вызова, - я не хуже! - Мамалюк засмеялся.
        - Двести евро, и все путем, - трогая машину, улыбнулся Выключатель. - Ты извини, я…
        - А я тебя возненавидела, - вздохнула Тоня и прижалась к его плечу. - Ведь передал через Кольку одно, даже узнал, когда Пашка улетает, а пришла - другое говоришь.

«Не знаю, что там от тебя нужно, - думал Антон, - но Колян вовремя звякнул. Придется какое-то время с тобой поиграть, - мысленно усмехнулся он. - Надеюсь, недолго».
        Египет
        Башня с часами стремительно приближалась. Рев авиационных моторов заглушил все остальные звуки. Сидевший за штурвалом пилот успел услышать звук взрыва. Откинувшись на спинку сиденья, он уронил руки и закрыл глаза.
        Стоя у входа в тренажерный зал с кабиной «Ту-154», женщина в белом костюме, держа рюмку вина, сделала маленький глоток. Усмехнулась.
        - Я была рядом с ним, - она кивнула на кабину тренажера, - и замирала от страха, когда нос самолета врезался в башню. Потом долго не могла прийти в себя. Все как будто в действительности. Я раньше думала: зачем тратить такие деньги?.. - Она сделала глоток вина. - Но если это действительно произойдет, он будет готов. Хотя я не понимаю, как можно сильному человеку в полном рассудке пойти на такое. Когда это произошло в Америке, я была уверена, что решились на такое сумасшедшие. Правда, тут же появились вопросы. Если они сумасшедшие или загипнотизированные, как говорили многие, то как они смогли захватить самолет и как нашли башни-близнецы? Но Эль-Нахиб убедил меня, что эти люди были абсолютно нормальные и пожертвовали собой во имя власти мусульман во всем мире. Лично я, - рассмеялась женщина, - была бы совсем не против этого. А как вы думаете, уважаемый, - обратилась она к стоявшему рядом седобородому старцу, - получится у Эль-Нахиба что-то подобное или нет?
        - На все воля Аллаха. - Сложив руки перед собой, старец низко поклонился. - Эль-Нахиб смелый человек и умелый организатор. Он сумеет нанести удар по России.
        Женщина смотрела на вышедшего из кабины мужчину. Тот спокойно прошел мимо.
        - Это смертник, - прошептала она. - Глаза совершенно пустые, в них нет жизни.
        - Кто решился на смерть во имя Аллаха, - проговорил старец, - у того в теле нет жизни. А душа уже принадлежит Аллаху.
        - Госпожа! - войдя, поклонился крепкий мужчина в широкополой шляпе. - Через двадцать минут будет звонить господин.
        - Значит, его надо отправлять, - сказала женщина.
        Чечня
        - Ее надо отправлять числа пятого, - говорил Абу Хабиб, - к седьмому она будет в Москве. Там ее встретят и дадут пояс шахида. И еще - никаких сотовых телефонов. Из-за них мы потеряли людей у «Норд-Оста». И из-за сотовых задержали троих во время последних акций в Москве.
        - Хава сделает все, что надо, без контроля, - сказал Сулейман. - В ней живет и растет ненависть к кафирам.
        - Аллах акбар! - провозгласил Абу Хабиб.
        Остальные хором повторили.
        - Что-то не торопятся нас менять, - недовольно проговорил Зюзин.
        - Хочешь как Власов? - усмехнулся Кабан.
        - Просто хочу на отдых. Нормальную бабу, нормальную постель, душ, вино и чтобы засыпать без страха. Хочу увидеть то, за что рисковал своей шкурой.
        - Обещают на той неделе, - сказал Кабанов. - Пока, говорят, отдыхайте, скоро понадобитесь.
        - Не отпустят нас сейчас, - заявил русый здоровяк, - выборы на носу. И кто, как не мы, может разозлить чеченцев, чтобы они кидались на федералов… Так что скоро нас вряд ли отпустят. Да и уходить сейчас некуда, все закрыто. А своими тайными тропами чеченцы нас не выведут. Я не в обиде - мы и веру, и родину предали. Моя бабка Христу молилась, а я на стороне ваххабитов. - Он криво улыбнулся. - Так что, мужики, придется нам здесь оставаться. Никому мы не нужны, и нечего губы раскатывать. Надо жить тем, чем живется. Сами в это влезли. И если чеченцы будут отсюда вырываться, то нас впереди погонят, чтоб мы им путь прокладывали по минным полям. Из Грозного Басай именно так и уходил. И все-таки ступню ему отхватило. Я лично плевать на все хотел, буду жить, пока живется. Насчет бабок тоже не волнуюсь. Нет у них ни хрена, так что не заводите себя, давайте спокойно посидим. Принесут сегодня водяру, где-то ухватили арабы, бухнем. И снова веселее жить станет.
        Стоявший у входа чеченец усмехнулся и неслышно отошел.
        - Да перестань ты, - покосившись на вход в пещеру, тихо проговорил чеченец в джинсах, - запросто под шариатский суд попадешь. Или еще проще - шлепнут арабы, и все, нет тебя. Ты же не бессмертный.
        - У арабов это просто, - заверил очищавший от смазки автомат другой.
        - Вот то-то и оно, - недовольно сказал Горец. - У них все просто. И плевать им на то, что наши мальчишки и девчонки будут погибать в школе от выстрела из нашего гранатомета. А потом поймают стрелка, и весь мир узнает, что чеченец стрелял по детям, за чью свободу мы воюем. Ладно госпиталь, там были недобитые нами гяуры. Шахидки рванули в Москве - тоже понять можно. Русские собаки - враги. Но чеченские дети придут в школу, а мы, защитники их свободы, по ним из противотанкового гранатомета… - Он тяжело вздохнул.
        - Перестань, Руслан, - посоветовал очищавший автомат боевик.
        - Я в своей стране! - громко проговорил Горец. - И воюю за свободу Ичкерии, а не за деньги, как арабы. Я потерял своих людей не для того, чтобы оплачивать выстрелы из гранатомета по школе! - Он вышел.
        - Убьют его, - вздохнул чеченец в джинсах.
        - Но он прав, - негромко сказал другой. - Ведь среди школьников может быть моя племянница.
        - А ты это Хабибу скажи, - тихо посоветовал первый.
        - Горец вызовет у нукеров недовольство, - раздраженно проговорил Абу Бакар. - Мы делаем святое, угодное Аллаху дело. Наказываем предателей, а он…
        - Но стрелять в школу, - сказал Басаев, - где будут дети…
        - Тех, кто предал веру, - прервал его араб, - тех, кто голосовал за Масхадова, кто боготворил тебя и называл Шамилем не потому, что тебя так зовут, а в честь имама Шамиля, воевавшего с царской Россией… Там в школе будут учителя, которых мы изгоняли из Ичкерии, потому что их учение противоречит нашей вере. Почему родители этих детей не встали живым кольцом вокруг Грозного, когда ты защищал его, а потом прорывался через минное поле, потеряв при этом часть ноги… Почему они будут голосовать за Кадырова, который предал нашу веру и нас… Хотя есть выбранный ими же президент Масхадов, которому даже Москва разрешила участие в выборах. Кто переизбрал выбранного народом президента? Ведь голосование было, и победил Масхадов. Ты уступил ему совсем немного. Да, в школе погибнут и дети. Нам прислали деньги, и мы должны их отрабатывать. Школы неугодны Аллаху, значит, те, кто их посещает, виноваты и должны нести наказание. Почему, когда взрывали дома в России, не думали о погибших детях гяуров? Ах да, - усмехнулся он, - здесь же чеченцы. А это еще хуже. Успокой Горца… или это сделаем мы. - Он вышел.
        Басаев проводил его злым взглядом.
        - Горца ко мне! - зычно крикнул он.
        - Я здесь, - тот сразу вошел. - Я видел, как…
        - Перестань вести себя как мать всех детей Ичкерии. Не провоцируй конфликт. Мы еще воюем благодаря арабам и на деньги, которые идут нам от них. Я все сказал.
        Горец, играя желваками, вышел.
        - Вот отсюда будешь стрелять, - указал вперед палкой старик чеченец. - Окна посередине, в них и стреляй и сразу уходи через этот двор. На улице тебя будет ждать машина.
        Москва
        - Как уехал? - удивился Туркин. - Куда?
        - Туда, куда ему надо, - улыбнулась Тамара, - но нам не объяснил.
        - А почему мне ничего не сказал Абу Саид?
        - Да кто ты такой, - рассмеялась грузинка, - чтобы Абу Саид тебе докладывал?
        - Тоже верно, - пробормотал Туркин. - Но я звонил несколько раз, а сотовый Александра не отвечал. И…
        - Слушай, - недовольно перебила его Тамара, - я не знаю, куда и зачем уехал Бурич…
        - Ну что ж, - Туркин поднялся, - разрешите откланяться. - Он вышел.
        - Думаешь, он поверил? - спросил пивший кофе Гиви.
        - Не мое дело думать о нем.
        - А ты легко убила Бурича, но нарушила запрет араба. Он запретил иметь при себе оружие.
        - Я ничего не нарушила. Я здесь не в гостях, а живой сдаваться не собираюсь.
        - Он паникует, - сказал Абу Саид. - И похоже, может наделать глупостей.
        - Убирать его надо, - проговорил Валерий. - Двое из аэроклуба - уже много.
        - Ты прав, - помолчав, кивнул Абу Саид. - Я об этом не подумал. Но что-то надо делать.
        - Дать денег, - улыбнулся Валерий, - и отправить на курорт. А там всякое может случиться. Но сделать это надо сегодня же. И показать счет на его имя в несуществующем банке. Пусть его там встретят. - Он засмеялся.
        - Великолепная идея, - снова подумав, согласился Абу Саид.
        - Сашка уехал, - задумчиво пробормотал Туркин, - или его убили? Хотя если бы убили, соседи не говорили бы, что видели, как он садился в машину к своему водителю. И этих в квартире не было бы. Но почему он молчит? Надо убираться отсюда. Или заболеть и лечь в больницу? - задумчиво спросил он себя. Достав сигарету, прикурил. - Надо уезжать.

* * *
        - Нельзя выпускать, - сказал Абу Саид. - Если его возьмут, он все испортит. Я не могу допускать ошибок. У меня чувство, что за аэроклубом наблюдают. Поэтому я не поехал на встречу с тремя воздушными шахидами. Правда, доверие из них вызывает только один. Нельзя упускать Туркина. Но Соколов прав, и убивать его нельзя. Что делать? - Поднявшись с кровати, прошелся по комнате. - Скоро и меня могут хватиться в ФСБ. Но, буду надеяться, не успеют, а потом им будет не до исчезнувшего саудовского нефтепромышленника. Хотя, может быть, и наоборот. Я правильно выбрал Саудовскую Аравию. На запрос ФСБ оттуда ответят, что я выехал в Россию по заданию нефтяной компании. Конечно, если нужно, запросят фотографию Усмана, у ФСБ появится ниточка. Правда, опознать меня по тем фотографиям, которые имеются у них сейчас, невозможно. А очень хотелось бы быть здесь в день удара, видеть их лица, слышать разговоры. Хотя это все будет показывать телевидение, но, разумеется, здесь я испытал бы другое чувство. Сейчас надо думать о Туркине…
        - Уберут Туркина, - усмехнулся Валерий, - точно уберут. Сейчас Абу Саид наверняка размышляет об этом. Он чего-то боится. Мне кажется, где-то засветилось. И скорее всего на учебном аэродроме, где учатся, точнее, оттачивают мастерство полетов его камикадзе. Он сразу, как приехал, говорил, что свозит нас туда. Потом больше об этом не было ни слова. И что-то там, видимо, не так.
        - А самолет скорее всего будет из Воронежа, - сказал Иван. - Я уже несколько раз слышал, как в разговоре назывался этот город.
        - Как я понял, ударов будет несколько. По крайней мере два или три. Камикадзе в Ярославле, кто-то в Воронеже и мы.
        - А почему ты не думаешь, что камикадзе и мы будем вместе брать самолет из Воронежа?
        - Туда меня не повезут, там живет моя мать. Это раз. В Воронеже у него уже есть люди. Это два. И даже летчик воронежской авиакомпании. Хотя он не подозревает, что на него есть виды, но его как-то заставят. Наверное, через детей. К тому же зачем камикадзе захватывать самолеты, когда они уже летают? От Ярославля до Москвы около трехсот километров. На самолете самое большее минут пятьдесят. Если идти низко, то долетят запросто. Скорее всего внимание обратят, когда самолет нарушит установленный для воздушных судов эшелон. Подумают, что это санитарный самолет, а если камикадзе будет с головой, он так и ответит на запрос, что доставляет умирающую мать или маленького ребенка. Это раз. Воронеж - два. Но тут два варианта. Либо самолет будут захватывать перед Москвой, или сразу после взлета. В Воронеже имеется атомная станция, а это похуже, чем удар по столице. И остаемся мы. Цель атаки здесь - Кремль.
        - Не допустят самолет до Кремля, - возразил Иван. - Сшибут.
        - Может, да, а может, и нет. Путин - человек жесткий и в то же время мягкий по отношению к простым людям. Если ему доложат, что на Кремль идет самолет и находится уже над городом, он может просто эвакуировать людей из Кремля. Хотя черт его знает…
        - Вот ты вроде русский и умный, не тщеславный дурак, как я. А так с улыбкой говоришь о том, что самолет может шарахнуться в АС и поминай как звали…
        - А где были эти люди, - вскинулся Валерий, - когда моя мать подыхала на улице? Где они были? И мой отец из-за этих людей пустил себе пулю в висок. Давай не будем об этом.
        - Нет, будем, - упрямо проговорил Иван. - Почему же ты не едешь к матери? Она наверняка молит Бога, чтобы хотя бы узнать, что с тобой, а ты…
        - Если я приеду, то сделаю ей только хуже. Я не смогу остаться, а значит, предам ее. И хватит!
        - Очень хорошо, - проговорил в сотовый Абу Саид. - Держите их всех в поле зрения. И тем, кто родит, помогайте. Провала быть не должно, поэтому контроль должен быть всесторонний.
        - А когда будет акция? - спросил Магомед.
        - Запомните, что я сказал, - недовольно буркнул Абу Саид.
        Телефон отключился.
        - Все получится, - тихо проговорил Абу. - Я все делаю правильно. Сейчас разговор с Туркиным, и это многое решит. Бурич… У Тамары просто не было выхода. Но Туркин занервничал. Я еще не решил, что буду ему говорить…

«С Александром что-то случилось, - нервно кусая губы, думал Туркин. - Скорее всего его убили. Но почему не сказали мне? Неужели уже началось? Нет… Самолеты только привезли. А они нужны им для удара. Значит, цель будет не одна… - Он побарабанил пальцами по столу. - О чем хочет говорить со мной Абу Саид? Скорее всего о Буриче».
        - Ну что? - тихо спросил Абу Саид подошедшего Турка.
        - Чисто. Мы здесь около двух часов.
        Абу Саид вздохнул:
        - Выйдет Туркин, ведите его, не привлекая внимания. И еще, - он посмотрел на стоявшего рядом с Турком крепкого, коротко стриженного парня, - у тебя есть знакомые уголовники? Предлагаю им высокооплачиваемую работу.
        - Есть такие, - кивнул тот.
        - Договорись о встрече с ними. - Абу Саид кивнул сидевшему за рулем плотному мужчине.

* * *
        Туркин, выйдя из квартиры, закрыл дверь на ключ и пошел к лифту.

«Что ему нужно?» - задал он себе мучавший его вопрос.
        - Вышел, - доложил в переговорное устройство Турок.
        - Вижу, - услышал он в наушнике ответ крепкого парня. - Слева какая-то парочка, пошли за Туркиным.
        - Вижу, - кивнул Турок. - Уходи, - бросил он. - Веду я.
        - Где же он? - Остановившись, Туркин недоуменно осмотрелся.
        И, вздрогнув, быстро пошел к стоявшим на автобусной остановке людям.
        - Они хотят убить меня, - оглядываясь, прошептал он. - Они…
        Прозвучал вызов сотового телефона. Снова вздрогнув, он достал трубку.
        - Тебя встретят в метро, - услышав испуганный голос Туркина, проговорил Абу Саид. - Успокойся, нет ничего страшного. Просто не стоит, чтобы нас видели вместе. Я найду тебя в метро. Езжай куда пожелаешь.
        - Ты думаешь, за мной следят? - окончательно перепугался Туркин.
        - Нет, конечно, - с трудом сдерживая злость, ответил египтянин. - Просто уже скоро все начнется, и тебе надо уехать. Мы обсудим куда. И сумка, которую ты бы хотел получить…
        - Вот что я тебе скажу, - быстро проговорил Туркин, - если…
        - Мы встретимся, - перебил его египтянин, - и ты мне все скажешь.
        - Смотри, я подстраховался, и если ты решишь вопрос со мной так же, как и с Буричем, то…
        - С Буричем ты встретишься в метро, - не дал говорить ему Абу Саид. - И он тебя наверняка обрадует. А тебе придется просить у меня прощения… - Он отключил сотовый. - Все становится на грань провала, - раздраженно процедил египтянин. - Но выхода нет, придется рискнуть. - Взяв сотовый, он начал набирать номер, но остановился. - Если я прав, то убийство Туркина только подтвердит подозрения. А пока он жив и является объектом внимания контрразведки, нужно ограничить его связи. Пока ни с кем, кроме Бурича, Семен Борисович не контактировал. Камикадзе выполнят свою роль в любом случае. Задерживать сейчас никого не станут, пусть ждут выхода на главного. Но я обещал встречу с Буричем. Глупость! - раздраженно признал он. - Надо все исправлять. А как? - Прозвучал вызов сотового. - Да? - ответил он.
        - Его сбила машина, - услышал он голос Турка. - Водитель пьяный, его забрала милиция.
        - Что? - ошалело спросил Абу Саид.
        - Туркин сбит машиной, - услышал он голос за спиной. - Водитель пьян, и его задержала милиция.
        Абу Саид резко обернулся и увидел стоявшего у двери мускулистого подтянутого мужчину в российском камуфляже.
        - Ягуар? - удивленно пробормотал он.
        - Салам алейкум, хозяин, - поклонившись, улыбнулся тот.
        - Ты один?
        - Скорпион ждет сигнала, он готов.
        - Алло, - встревоженно бормотал в сотовом Турок, - алло. Да что такое? - пробубнил он.
        - Я понял, - улыбнувшись, отозвался Абу, - отбой. Подожди. Узнай, в какую больницу отвезли Туркина, как его состояние. И еще. Провожали его или нет?
        - Нет. Нам показалось. Я в этом уверен.
        - Отлично. Кто с тобой? - Отключив сотовый, Абу Саид взглянул на Ягуара.
        - Четверо из Ичкерии. Люди Абу Бакара.
        - Шайтана огонь, - процедил Абу. - Я же не собирался подключать к этой операции ваххабитов, из Ичкерии тем более.
        - Они готовились для отправки в Ичкерию. Госпожа сумела перекупить их у Черного Имама.
        - Хорошо. Значит, они говорят по-русски и хорошие воины.
        - Да, господин.
        - Этот адрес у тебя записан? - тихо спросил Абу Саид.
        - Господин, - Ягуар посмотрел ему в глаза, - я прошел школу Черного Имама.
        - Где остальные?
        - В Электростали.
        - Ты останешься со мной, - заканчивая разговор, кивнул египтянин.
        - Как его состояние? - спросил капитан милиции.
        - Критическое, - вздохнул врач. - Удар был очень сильный. Множество переломов. Ребра пробили легкое, повреждена печень. Сильно травмирована голова. Кровоизлияние в мозг. К сожалению, «скорая помощь» прибыла с опозданием и…
        - Жить он будет? - перебил милиционер.
        - Как сейчас можно говорить? Мы сделали все возможное, и теперь он в руках Божьих.
        - Вот времена, - проворчал милиционер, - медики на Бога надеются больше, чем на себя.
        Ярославль
        - Как в больнице? - спросил Ромов.
        - Попал под машину, - услышал он. - Состояние очень тяжелое. Множество тяжелых травм. Он в коме…
        - Я не могу ехать, - не дослушал Ромов. - Сейчас вот-вот должны привезти…
        - Извините, - в свою очередь, перебила его женщина, - я просто сообщила вам о случившемся с Семеном Борисовичем. До свидания.
        - Пока, - усмехнулся положивший телефонную трубку Игорь Петрович. - Это просто бальзам на душу. Если он сдохнет, все останется мне. Я буду единоличным владельцем. Этих троих сам Бог послал. Деньги выделю и наш самолет приведу в норму. Заключу договор с ярославскими бизнесменами… как их? Впрочем, где-то у меня записано. Они давно предлагают союз для обучения парашютистов. И пойдут дела… - Он расправил плечи. - С этих троих я еще получу, но уже один. Договор на самолеты заключен с клубом, то есть со мной. Главное - пока Туркин в больнице и не пришел в себя, все это обстряпать. Тогда он уже ничего сделать не сможет.
        - Цистерна вот-вот прибудет, - услышал по телефону Ян. - Пусть ставят охрану, если желают. Для заправки самолетов вам будет прислано отдельно. Главное сейчас не наделать глупостей. Я понимаю, как велико желание нанести удар хотя бы по Ярославлю, но еще не время, да и наша цель гораздо крупнее. Да поможет вам Аллах.
        - Аллах акбар, - негромко проговорил Ян.
        - Как ведут себя эти двое, заряженные Аллахом на смерть?
        - Держатся хорошо. Единственное, о чем говорят, что вдруг не успеют…
        - Да поможет вам Аллах. Все будет хорошо.
        - Пора? - в один голос спросили Руслан и Вячеслав.
        - Еще нет, - улыбнулся Ян. - Но уже почти все готово. Сегодня привезут цистерну с горючим. Это для клуба. Нам перед атакой доставят отдельно.
        - А может, шарахнуть по Ярославлю? - предложил Вячеслав.
        - Нас выбрали не для этого, - покачал головой Ян. - Осталось немного.
        - Ты так часто говоришь об этом, - усмехнулся Руслан, - что начинает казаться…
        - Я говорю, - вспылил Ян, - то, что есть!
        - Да поможет нам Аллах, - вздохнул Руслан. - Не хочется подыхать, как блудливый шакал. А время идет…
        - Успеем, - заверил его Ян.
        Воронеж
        - Кажется, у нас будут весьма значительные расходы, - раздраженно проговорила вошедшая Луиза. - Вторая тоже рожает. Я бы убила и их обеих, и их выродков. У обеих родились сыновья, - недовольно добавила она. - В будущем они могут стать солдатами.
        - Если все получится, - усмехнулся Хаджи, - здесь не будет здоровых людей. А о детях я молчу. Но зачем это? - Он пожал плечами. - Чем могут помочь…
        - Я выполняю приказ, - остановила его Луиза. - Мне самой это непонятно и, не буду скрывать, неприятно. Хотя, когда я вижу нищих, особенно калек-солдат, я испытываю наслаждение. Может, этому калеке я раздробила коленную чашечку в Урус-Мартане или тому, который поет о боях в Ичкерии, в Грозном всадила разрывную пулю в правое плечо. А последняя, Лида Петрова, у нее муж погиб в Бамуте… ты не представляешь, как я хочу, чтобы она нам пригодилась. Не знаю, как ее будут использовать, но очень хочу, чтобы она была с нами, и я успею сказать ей, кто мы такие.
        - Значит, ты все-таки предполагаешь, зачем нужны беременные гяурки, - кивнул Хаджи. - Может, скажешь?
        - Я не знаю, - улыбнулась Луиза. - Но в том, что они будут использованы, уверена.
        - Умный ответ, - хмыкнул Хаджи. - А когда…
        - Я сама тороплю время, - не дала договорить ему Луиза. - Если честно, сначала я боялась и искала возможность увернуться. Но потом поговорила с одним человеком и поняла, что будущего в моей жизни нет. Еще лет пять, ну, может, десять, и все, я стану пожилой, обозленной на весь мир женщиной. А что будет со мной за эти годы? Постоянный страх, что вот-вот арестуют? И если даже сумею уйти в горы, то что там за жизнь? Я все-таки привыкла спать в постели, привыкла к мужскому вниманию и теперь просто не смогу обходиться без этого. Как вспомню про лежанки в пещерах, особенно зимой… - Она передернула плечами. - К тому же у меня нет выхода. Рано или поздно меня вычислит контрразведка. И все, арест, суд и пожизненное заключение, а это страшней всего. Так что я решилась на последний широкий шаг к раю. Не обижайся, но я не особо верю в ту жизнь, однако вдруг она все-таки есть, и я действительно попаду в рай и увижу Аллаха. Поэтому я буду вместе с тобой.
        - Зачем же нужны беременные гяурки? - снова пробормотал чеченец.
        - Далековато ты живешь, - усмехнулся сидевший за рулем «Москвича» Шарафутдин. - Но ты тоже на подходе, и вдруг именно ты нам понадобишься. - Достав блокнот, начал записывать адрес. - Ни названия улицы, ни номера дома. Впрочем, как село называется, я тоже не знаю.
        - Да перестань, - поморщилась сидевшая в кресле Захра. - В глазах рябит.
        - Надоело все, - выбросив в ударе ногу, отозвался Магомед. - Сколько времени теряем! Лучше бы я в горах остался. Мне предлагали сесть за руль «КАМАЗа» со взрывчаткой, но Абу Саид сказал, что мы атакуем Москву, и поэтому я уехал с ним. Сейчас жалею. Время уходит, а мы сидим тут среди этих гяуров… Я ненавижу их.
        - Да хватит. Думаешь, остальным хорошо? Но так надо. Я знаю, Абу Саид приготовил для русских собак такое, что они долго не смогут прийти в себя и запомнят это на всю жизнь. Погромче будет эхо, чем от захваченного Басаевым Буденновска или
«Норд-Оста». Скоро все будет готово, и начнем.
        - А я готов сам попытаться захватить самолет, - пробормотал Магомед.
        - И что дальше? Во-первых, это наверняка нелегко сделать. Во-вторых, что толку, если ты его захватишь? Да и нечего говорить об этом, потому что ничего не выйдет и ты только насторожишь спецслужбы русских собак. Давай больше не говорить об этом. Мне самой все надоело. Тем более когда приготовишься, а приходится ждать. Но чтобы все получилось удачно, необходимо подождать. Мы воины, и думать не наш профиль, - рассмеялась Захра. - Наши имена кровью впишут в книгу священной памяти воинов-ваххабитов. Мы наконец-то возродим истинный ислам. Ваххабизм - вот настоящая…
        - Аллах акбар! - перебил ее Магомед.
        - А где Выключатель? Я боюсь, что он и Мамалюк могут все испортить. Если они почувствуют, что…
        - Но ты сама сказала, что тут не мы решаем. Мы воины, а думают пусть другие. Так что не переживай.
        - Милый, - простонала Тоня, - как хорошо. Ты просто…
        - Давай выпьем, - промычал Антон. - Ты как с цепи сорвалась, выкачала до капли. Твой-то сегодня…
        - Не говори так! - рассердилась она. - Он меня вообще не замечает. Так и сказал, что живет со мной рядом только потому, что дети зовут меня мамой. Но если я еще раз…
        - Да плюнь ты на него, - усмехнулся Антон. - Давай выпьем, а то тебе домой пора. А детишек из детского сада ты забираешь?
        - Иногда доверяют, - горько улыбнулась она, - но чаще Пашка, а когда он улетает, стерва эта старая.
        - Я скоро на недельку, может, на полторы уеду, дельце денежное подвернулось. А когда вернусь, переходи ко мне.
        - Но ты же говорил, что…
        - Знаешь, - он поцелуем закрыл ей рот, - дети должны быть. У меня, - тут же придумал он, - не может их быть. Вот я и подумал: а почему бы нам не сойтись? Ведь пока они не очень понимают, а через какой-то год вполне могут…
        - Постой, - Антонина отстранилась, - как это у тебя не может быть детей?
        - Да вроде так, - усмехнулся он. - В детстве какой-то хреновиной переболел и…
        - В детстве, говоришь? - Она встала с постели и начала одеваться.
        - Уходишь? - удивился он.
        - Пора.
        - Да что с тобой? - уже раздраженно спросил он. - Не удовлетворил, что ли?
        - В этом ты специалист, - усмехнулась она. - Я думала… - Тоня горько улыбнулась и, не прощаясь, вышла.
        - Что это с ней? - привстав, удивленно пробормотал Антон.
        - Знаешь что, - вернувшись, сказала Тоня, - ты не думай, что я только из-за секса с тобой. Я люблю тебя и вышла замуж только потому, что… - Вздохнув, она посмотрела на него. - Помнишь, ты сказал, чтобы я оставила детей Павлу? А я…
        - Все, - перебил ее Антон. - Как вернусь, переходишь ко мне. А сейчас извини, Тонюшка, - встав, он поцеловал ее, - пора мне. - Антон освободился от ее объятий.
        - Папа скоро приедет, - взглянув на будильник, вздохнула Надежда Павловна. - Что-то он задерживается.
        - Действительно, - сказал Румянцев, - под машину попал, состояние критическое. Вот чертовщина какая. И жена его уехала. Черт возьми, как же это? Хотя сейчас в Москве машин больше, чем людей. Ты был в больнице? - спросил он Павла.
        - Звонил, - ответил тот, - сказали, что и вам сейчас нужно туда приехать.
        - Что-то с Тонькой не так, - сказал, садясь в машину, Антон. - Окрысилась, чуть не ушла. Если бы грызуны ее в план не вписывались и бабки нам с тобой с билетами не обещали, на хрен бы послал сучку.
        - А чего это она вдруг? - Мамалюк завел машину.
        - Да я сказал, что проверялся у медиков, - хохотнул Антон, - и не могу спиногрызов штопать. Она вдруг…
        - Вот этот хотел тебя видеть, - останавливая машину, кивнул направо Мамалюк. Антон увидел стоявшего с сигаретой в зубах Шарафутдина.
        - Явление черта со сковородой, - пробормотал он. - Не узнал, что ли? - Он толкнул кулаком Мамалюка в бок.
        - Да рожа вроде как знакомая. Он нагло зарулил ко мне в гараж и говорит: Выключатель нужен, давай за ним. Я еще подумал…
        - Масаев, - вздохнул Антон, - Шарафутдин. Он это.
        - Точно, - приглядевшись, согласился Мамалюк. - Вот сучара, живой. Я базар слышал, что он вроде как на федералов у Шатоя нарвался и хана ему пришла. А он нарисовался, хрен сотрешь.
        Шарафутдин подошел к машине и сел сзади.
        - Поехали, - буркнул он.
        - Куда? - спросил Мамалюк.
        - Куда хочешь.
        - Подожди, - Тоня окликнула шедшего к подъезду материнского дома Павла, - нам поговорить надо.
        - Так я тебе уже все сказал, - остановился тот. - Если еще раз…
        - Хрен тебе! - злобно перебила его жена. - Не оставишь ты себе детей, понял? Я жить с тобой не буду и сама подам на развод. А детей я у тебя заберу, хочешь ты этого или нет.
        - Попробуй! - Он пошел дальше.
        - В общем, сделаете это, - подвел итог Шарафутдин, - когда я скажу. А ты постараешься, - кивнул он Антону, - чтобы воспитатели детского сада доверяли тебе и отдали детей, когда понадобится. Иначе вам придется забирать их с боем.
        - Сделаем, - заверил его Антон. - Там все увязано. А билеты нам до Парижа вместе с ним, - он кивнул на Мамалюка, - можно организовать? И бабки…
        - До Анкары, - перебил его Шарафутдин, - обоим. И бабки, как вам говорили. Детей возьмете, отдадите мне, и все, исчезаете. Билеты и бабки вам отдам я. И попутного ветра в задницу, как говорят в ваших лагерях. - Он усмехнулся.
        - Да наплюй ты, - посоветовала мать. - Мало ли что она вздумает. Бесится, вот и говорит неизвестно что. Если что, мы соседей и знакомых в свидетели возьмем. Пусть скажут, как она с мужиками путалась, бесстыжая.

* * *
        - Спасибо вам, - благодарно улыбнулась сидевшая на кровати молодая женщина в старом халате. - Я, уж извините, не поверила вам сразу. Ведь сейчас время такое, что…
        - Перестаньте, Лена. - Луиза, улыбаясь, убрала в холодильник колбасу, две пачки масла, поставила бутылки с молоком. - А это вам. - Она положила на стол тысячу. - Мало ли чего вдруг захочется. Свет и газ я оплатила. В больнице вам что сказали?
        - Есть получше надо, - вздохнула Лена, - и что роды вроде тяжелые будут. Мне это сразу говорили, но я решила, что обязательно рожу ребенка. В память о Мишке… - Она всхлипнула.
        - А вот расстраиваться вам нельзя. - Присев рядом, Луиза обняла ее за плечи. - В вас жизнь зародилась. Через месяц, а может, и раньше, родите, - улыбнулась она.
        - Мария Львовна, - снова всхлипнула Лена, - извините, что я так с вами…
        - Давай на ты и без Львовны, - засмеялась Луиза. - Ведь не я все это задумала. Организация наша решила помогать одиноким и, извини, бедным женщинам. А как же так вышло, что ты одна осталась? Конечно, если тебе неприятно отвечать, то…
        - Я с мамой жила, - вздохнула Лена. - Когда училась в десятом классе, она умерла от инфаркта. А нас у нее двое было. Папа погиб, когда моей сестренке Светке пять лет было. Она младше меня на три года. Папа пожарным был. - Она опустила голову. - Вот так и жили. При СССР вроде ничего, а дальше хуже стало. Мама была учительницей, преподавала историю. Денег платили мало, иногда по полгода не выдавали зарплату. В общем, мама умерла. Мне уже шестнадцать было. Но школу я так и не закончила. Пошла работать в коммерческий ларек. Сестренку надо было как-то растить. Светка школу закончила отлично, поступила в педагогический институт и забыла меня. - Лена горько улыбнулась. - Я не обиделась, у нее своя жизнь. Институт она бросила, замуж вышла и уехала в Ленинград, то есть в Санкт-Петербург. А я познакомилась с одним военным, старшим лейтенантом ВДВ. - В глазах у Луизы вспыхнули злые огоньки. Она непроизвольно впилась ногтями в Ленино плечо. - Больно! - вскрикнула Лена.
        - Извини, - виновато отозвалась та, - просто меня тоже офицер-десантник обманул. Вот и…
        - Он погиб, - опустила голову Лена. - Подорвался их бэтээр, и Миша погиб. А я решила, что рожу ребенка. В память о нем. А если будет сын, - вздохнула она, - пусть станет офицером ВДВ и отомстит этим извергам за папу и за всех, кого они убили.
        Гневно блеснув глазами, Луиза встала.
        - Мне надо еще кое-кого проведать, - сдержанно улыбнулась она. - Ты не волнуйся, береги себя.
        Говоря это, она старалась не встречаться взглядом с Леной и торопливо вышла.
        - Убила бы прямо на месте, - прошептала она по-чеченски.
        - Это вам, девчонки. - Антон поставил на стол большую корзину с фруктами и коробками шоколадных конфет. Мамалюк опустил рядом пакет с тремя бутылками венгерского шампанского. - Отметьте! - Антон подмигнул удивленно смотревшим на него воспитательницам детского сада. - Мне удача пала. А это детишкам. - Он кивнул на несшего от машины корзину с виноградом Мамалюка.
        - С чего это ты добрый-то такой? - посмеиваясь, спросила полная брюнетка. - Или влюбился в кого из наших девчонок?
        Остальные рассмеялись.
        - Может, и влюбился, - улыбаясь, кивнул Антон. - Но пока это секрет. - Он пошел к воротам.
        - На хрен бы они не упали, - недовольно проговорил усаживающийся за руль Мамалюк. - Сколько бабок на этих шкур потратили. Хватило бы и по шоколадке.
        - Зато теперь мы там желанные гости, - рассмеялся Антон. - И этих двоих нам запросто отдадут. Надо будет разок забрать их, когда Пашка будет в полете, чтоб воспитательницы привыкли ко мне.
        - Маман Пашкина устроит тебе забрать, - усмехнулся Мамалюк. - Хотя тут можно пьесу о злой мамаше и добром дяде сыграть. Возьмем спиногрызов и к Пашкиной матери отвезем. Скажем: эта Тонюха чертова хотела их увести. А Тоньке скажешь, что детей к себе приучаешь.
        - Варит у тебя башка! - захохотал Антон.
        - Еще бы пару тысчонок прибавили, - фыркнул Мамалюк, - я бы им такой план
«Барбаросса» подкинул, бен Ладен за голову ухватился бы.
        Оба рассмеялись.
        Белгород
        - Здравствуйте! - Улыбаясь, стоявшая наверху трапа светловолосая стюардесса посмотрела на высокого молодого мужчину в темных очках и с дипломатом в руке. - Снова в Москву и нашим рейсом обратно?
        - Конечно, - улыбнулся он. - Сейчас все дела в Москве решаются, да и семью проведать надо. У вас прекрасная зрительная память.
        - Снова адвокат с нами летит, - тихо сказала стюардесса напарнице. Но не отказывается, что семья есть. Сейчас это редко от кого услышишь. - Она рассмеялась.
        - Я его по конфетам запомнила, - улыбнулась вторая, красивая брюнетка. - И где он только берет такие?
        Чечня
        - Довести ее, - требовательно говорил Абу Бакар крепко сложенному арабу, - в любом случае. Она должна остаться живой и невредимой. За это отвечаешь лично ты.
        - Доведем, - отозвался тот. - С нами группа чеченцев пойдет. Если что, они на себя кафиров отвлекут.
        - Желательно без столкновений, - сказал Басаев. - А вот когда пойдете назад, нанесите удар, если будет возможность. И конечно, растяжки ставьте, где сможете. Аллах поможет вам.
        - Аллах акбар, - отозвались шесть боевиков.
        - Да поможет тебе Аллах, - торжественно проговорил Учитель, - пролить кровь гяуров. Отомсти за отца, убитого ими, и за свою отнятую девичью честь. Освободи испытавшее грязь рук кафиров тело и попадешь в рай. И встретит тебя Аллах, и будет всегда твой путь усыпан цветами. Аллах акбар.
        - Аллах акбар, - прошептала стоявшая на коленях со склоненной головой Седа.
        Она коснулась рукой края белого одеяния Учителя.
        - Осталось два дня, - сказал старик чеченец с палкой. - Ты готов выполнить волю Аллаха?
        Коренастый чеченец молча кивнул.
        - Стрелять будешь через пять минут после звонка, - напомнил старик. - И в то окно, которое я тебе…
        - Да помню я, - грубо перебил его коренастый. - И что дальше делать, тоже.
        - Внимание, внимание и еще раз внимание, - осмотрел четверых мужчин в российском камуфляже невысокий мужчина с усами. - Даже если увидите одного федерала, не трогать. Шахидку необходимо доставить ко мне. Она должна дойти в любом случае, если даже вам придется погибнуть, прикрывая ее.
        - Аллах акбар, - негромко проговорили остальные.
        - Отмени приказ, - остановившись в двух метрах от Хабиба, твердо сказал Горец. - Пошли мою группу, и мы…
        - Кто ты такой? - выпуская дым кальяна, усмехнулся сидевший на коврике араб. - Пришли деньги, - зло продолжил он. - А платят нам не…
        - Отмени приказ, - повторил Горец и коснулся рукоятки пистолета.
        Раздался выстрел. На долю секунды опередив выстрелившего в него лысого темнокожего мужчину, Горец, падая, выхватил пистолет и всадил пулю в живот стрелка. И, откатившись вправо, выстрелил во вскинувшего автомат телохранителя араба. Пули простучали рядом. А пуля, выпущенная из пистолета Горца, вошла автоматчику в горло. С трех сторон по Горцу ударили автоматные очереди. Они пригвоздили тело боевика к каменистой поверхности.
        - Арабы убили Горца! - На поляну выскочил рослый чеченец.
        - Они у нас на родине, - резко отозвался невысокий бородач, - а не мы у них.
        - Пошли к Шамилю, - шагнул вперед боевик с перевязанным плечом.
        - Стойте! - властно проговорил вышедший на поляну Басаев. - Горец пытался убить Хабиба и понес наказание. Если бы его не убили, он был бы предан шариатскому суду. Наши братья по вере приехали, чтобы поддержать нас в борьбе с Россией. Можно много говорить о нашем бесстрашии, о вере, о нашей готовности погибнуть за независимую Ичкерию. Но все вы прекрасно знаете - с самого начала нам помогают братья по вере. И если бы не их помощь, ничего уже не было бы. Я не стал говорить о нашей ответственности перед народом Ичкерии. Сейчас мы в первую очередь защищаем себя. Войну как таковую мы проиграли, а теперь в основном наносим точечные удары, главным образом с помощью смертников. Горец пытался убить Хабиба и убит как враг. Все вы выбрали жизнь, полную опасности и веры в новый ислам. Запомните - если у каждого из вас есть ктото, кто сможет помочь вам укрыться от федералов, то у пришедших на помощь к нам здесь ничего и никого нет, кроме веры в новый порядок ислама. Аллах акбар!
        - Аллах акбар! - громогласно отозвались боевики.
        - Арабы убили Горца, - войдя, сообщил Ваха.
        - Этого только не хватало - раздраженно воскликнул Масхадов, - чтобы боевики сцепились с нукерами Хабиба!
        - Басаев сможет успокоить мужчин, - сказал Ваха.
        - Да поможет ему в этом Аллах, - вздохнул Масхадов. - Только недавно закончились разборы из-за денег, а тут Горец, который весь в крови неверных, неожиданно проявил сострадание к детям предавших нас чеченцев. Да покроются их головы пеплом.
        - Взгляд у нее… - тихо проговорил мужчина в джинсах. - Сейчас я понимаю, почему ей нужны темные очки. Если бы она могла, убила бы взглядом любого. Что с ними там делают? - удивленно спросил он. - Доводят до такого состояния… Это ведь даже не гипноз, а…
        - Учитель, - перебил его пожилой мужчина с трубкой в зубах, - духовный наставник в основном шахидов и шахидок. Он разжигает в человеке ненависть и вселяет веру в загробную жизнь - райский сад, исполнение семи желаний и так далее. Конечно, сначала надо, чтобы человек перенес что-то ужасное. Ваххабиты на такие штуки мастера, - усмехнулся он. - Эта рванет себя, где прикажут.
        Москва
        - Подходит, - посмотрев большую карту Москвы, буркнул Абу Саид. - Он занимался на тренажере?
        - Ежедневно, - ответил Ягуар. - Но он не знает, откуда заходит на посадку самолет. Сейчас этим и занимается. Тренажер - просто чудо техники. Я был в кабине, возникает полное ощущение полета.
        - Сделано по специальному заказу, - снисходительно отозвался Абу Саид. - Теперь он сможет идти над Москвой на необходимой высоте и будет верно держать курс. Макет направления с аэродрома вдоль шоссе сделан безукоризненно. Так по крайней мере говорил хорошо знающий столицу России человек. Ну что ж, - он посмотрел на Ягуара, - с завтрашнего дня начинайте тренинг по захвату кабины пилотов. Разумеется, народ, изображающий пассажиров, мы собрать не сможем, но макет в размерах один к одному имеется.
        - Господин хорошо подготовился к джихаду, - с поклоном проговорил Ягуар.
        - Ты готов предстать перед Аллахом? - спросил Абу Саид.
        - Готов, - опустившись на колени, ответил Ягуар. - И мои люди готовы к встрече с Аллахом…
        - Очень хорошо, - кивнул египтянин. Посмотрел на часы. - Как там дела у Туркина? - тихо спросил он. - Если я прав, то сейчас, вполне возможно, начнутся аресты. Но на меня у них ничего нет, а Аман бен Тулент скоро даст о себе знать. - Он усмехнулся. - Думаю, пока они разберутся, времени мне хватит.

* * *
        - Скорее всего сдохнет ваш знакомый, - прикуривая, проговорил мордастый молодой хирург. - Его сейчас поддерживают лекарствами, сердце - стимулятором и…
        - То есть шансов, - перебил его стоявший у двери Ромов, - чтобы остаться живым калекой, нет?
        - Никаких.
        - Будем готовиться к похоронам. - Игорь Петрович сунул врачу в нагрудный карман сто евро.
        - Успеем уйти до ее приезда, - проговорила Тамара. - Она у него молоденькая, он ради этой шлюшки свою жену отдал чеченцам. Потом вроде изображал страдания. А его на этом и зацепили. Жил никак, - она презрительно плюнула на пол, - и сдох как собака, а сейчас гнить на помойке будет или куда там его оттащили. - Она рассмеялась.
        - Легко ты о чужих жизнях рассуждаешь, - сказал Гиви.
        - Почему тебя не убили? - деланно удивилась Тамара. - Ведь видно, что ты трусливый старик, и вдруг Абу Саид берет тебя на акцию, в которой один лишь неправильный жест означает провал. Неужели только из-за того, что ты умеешь лепить пистолеты?
        - И из-за этого тоже, - спокойно ответил грузин.
        - Неужели ты еще на что-то способен? - насмешливо спросила она и замерла.
        К ее горлу Гиви приставил острие кухонного ножа.
        - Ты забыла свое место, женщина, - холодно проговорил он. - Еще раз что-то мне не понравится - убью! - Он резким движением бросил нож.
        Крутнувшись в воздухе, нож воткнулся острием в дверной косяк. Тамара удивленно смотрела на раскачивавшуюся рукоятку. Перевела взгляд на Гиви. Хотела что-то сказать, но раздался вызов сотового телефона.

* * *
        - Дело, кажется, сдвинулось, - отключив сотовый, улыбнулся Валерий. - Абу Саид назначил слет смертников. Уж больно рано нам надо быть у Савеловского вокзала. В семь. - Он взял справочник расписания движения электричек от московских вокзалов. - В семь пятнадцать электричка. Значит, будет что-то конкретное.
        - Может, просто что-то вроде экскурсии к Кремлю, - перелистывая журнал «Плейбой», отмахнулся Иван.
        - Экскурсий больше не будет. - Валерий бросил справочник на стол. - Начинается подготовка. Седьмого сентября, в воскресенье, празднуется День города. И скорее всего именно в этот день будут нанесены удары. Не один, - увидев, что Иван, оторвавшись от журнала, удивленно смотрит на него, улыбнулся Валерий. - Я уже говорил об этом, а сейчас просто уверен. Ну что ж, поглядим и оценим нашу команду.
        - Погоди, - остановил его Иван, - так ты предполагаешь, что там будет еще кто-то? Я, например, думаю, что мы, Шарафутдин и тот парень, который…
        - Абу Саид умный человек. К тому же он не совсем нам доверяет. Мы ему для чего-то нужны. А вот для чего именно, не пойму. Что это связано с захватом самолета, у меня нет никаких сомнений. Но для чего мы предназначены, не знаю. И он не скажет. Мы все-таки русские, и кто знает, как поведем себя, увидев, например, в самолете кого-то из своих знакомых или родственников. Абу Саид хочет застраховаться от всяких случайностей. Мне в нем это нравится. Он относится к делу очень и очень серьезно.
        - А какой ему-то навар от этого? - не понял Иван. - Не верится мне, что все дело здесь в убитом в Чечне родственнике и арестованном в Москве спонсоре ваххабитов. Наверняка тут что-то другое.
        - Я в этом тоже уверен. Скорее всего энная сумма денег, которую Абу Саид получит в случае удачи.
        - А нам деньги он даст?
        - Обязательно. В этом тоже доля игры против России. Оказывается, когда говорят, что у терроризма нет национальности, это действительно так. Кто-то идет на это ради денег, смертники вроде нас - из-за своих проблем. Кто-то из мести за отца, который пустил себе пулю в висок, другой из чрезмерного тщеславия, третий из-за неизлечимой болезни, я уверен, что в команде Абу Саида есть и такой экземпляр. А кто-то из-за того, что просто устал жить и не видит ничего хорошего впереди. Яркий пример мы с тобой. Мы предали самое святое, что есть у человека, - родителей, родину. И не говори, что ты не потому идешь на это, - сказал он, увидев, что Иван качает головой. - Мы боимся жить, потому что боимся ответственности за свои поступки. Мы боимся семьи, потому что жене и детям придется врать всю жизнь. Боимся окружающих, потому как…
        - Все, а то я сейчас расплачусь!.. - Иван усмехнулся. - Да, я не знаю, как жить со всем, что наделал. Я говорю о Чечне. Но я хотел с детства, чтобы обо мне узнал мир, и он узнает. Лично я в основном из-за этого подписал контракт со смертью. А все эти красивые слова о том, что устал от жизни и не знаю, как и что делать дальше, просто болтовня. Устал жить - влепи себе пулю, как сделал твой отец, когда разочаровался в том, во что верил и что защищал. Но на это ни ты, ни я не пойдем, потому как мы с тобой хищники. Я хочу уйти из мира, очень громко хлопнув на прощание дверью. Из-за этого и ты здесь. Такие, как мы, не умирают, а погибают. И гибель выбирают сами. Я на хрену видал все эти красивые фразы о чести, родине и так далее. Я знаю, на что иду, и сделаю это. Потому что этого хочу я сам. Из меня сделали преступника, вот и получайте! - Иван засмеялся. - А ты что-то в последнее время скисать начал. И мне кажется…
        - Крестись, если кажется, - спокойно проговорил Валерий. - Я иду на это сознательно и пойду до конца, каким бы он ни был. Цель атаки - Кремль. Просто немного не по себе, что мы делаем это для того, кто ненавидит Россию.
        - Я родину свою тоже ненавижу, - процедил Иван, - и доказал это в Чечне, когда дрался с федералами. А дрался хорошо, по-настоящему. И не из-за денег, ради которых там были другие русские, а для того, чтобы отрезать от себя родину и себя от родины. С кровью отрезать.
        - Похвально. Знаешь, все-таки хорошо, что египтянин обратил внимание на нас. Согласись, если бы ты сейчас был один, чего-то не хватало бы.
        - Это точно. Не представляю, что бы делал, если бы со мной сейчас чех был. Ваххабизм… - Иван улыбнулся. - Ты что-то говорил об этом ваххабизме.
        - Ваххабизм - новое учение в мусульманстве.
        - Откуда он взялся-то?
        - В восемнадцатом, по-моему, веке жил Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб. Он создал свою веру в Аллаха. Его называли пророком. Он еще тогда считал, что весь мир должен принадлежать исламу. И сейчас это проявляется особенно ясно. Многие страны Персидского залива вкладывают средства в продвижение идей ваххабизма в мусульманских республиках СНГ и России. На их деньги строятся мечети, где тысячи молодых людей изучают богословие с ваххабитским уклоном. Существует даже несколько исламских университетов ваххабизма. Чеченцы, точнее, те, кто пошел за Басаевым и Масхадовым, не то чтобы приняли ваххабизм за основу, но им это выгодно. Они получают деньги, их обеспечивают людьми, оружием и прочим. Не надо, надеюсь, объяснять, что если бы не поступающие из-за рубежа деньги, чеченским боевикам давно пришел бы конец. К тому же везет им, что они в России. Из космоса наверняка можно засечь ваххабитов. Но кругом живут вроде бы ни в чем не повинные люди, и поэтому о массовых ударах авиации и залпового огня говорить не приходится. Мы же гуманная страна, - усмехнулся он, - и поэтому еще долго в Чечне будут стрелять и где-то
что-то взрывать. Усама бен Ладен скорее всего из-за авантюрного склада характера влез в какую-то исламистскую организацию. Финансировал ее, потом дальше - больше. В Афгане он даже воевал против СССР. Его объявили террористом, и он всячески подтверждает это. Деньги текут к нему из земли, нефтяной промысел в его руках, и он финансировал и будет финансировать все исламские террористические организации. Именно он создал разветвленную сеть организации «Аль-Каида». Впрочем, нам-то это зачем? К тому же глупо что-то говорить о тех, на кого мы сейчас работаем. И очень скоро, не сегодня, так на днях, нам придется кого-то убить, чтобы доказать, что мы с тобой действительно готовы…
        - Мало мы убивали?..
        - Если откажемся, убьют нас.
        - Нормально! - засмеялся Иван. - Хотя, по-моему, ты просто…
        - Я в этом уверен, - кивнул Валерий.
        - Посмотрим, - хмыкнул Иван.
        - Да уже никого не надо, - ответил в сотовый телефон Абу Саид. - А у тебя, значит, с русскими уголовниками контакт имеется? - Он засмеялся. - Ну что ж, до встречи. - И отключил сотовый.
        - А Мурат ведь в России родился, - сказал Ягуар, - я…
        - Говори по-русски, - остановил его Абу Саид. - Скоро операция, и нужно говорить только по-русски. Привыкай. Перед смертью можешь заорать во весь голос «Аллах акбар!».
        - Так и сделаю, господин. - Ягуар склонил голову.
        - Почему ты согласился на это? - неожиданно спросил Абу Саид. - Ведь живым не останешься. Вряд ли ты фанатик, поэтому не думаю…
        - Я верю в Аллаха и в пророка Мухаммеда. Аллах призывает меня к себе, и во имя его я сделаю это, - ответил Ягуар.
        - Надеюсь, - кивнул Абу Саид. - В твоих помощниках сомнений нет?
        Ягуар опустил голову.
        - Извини, - улыбнулся Абу Саид, - но сейчас многое поставлено на карту, и я должен быть уверен, что все удастся.
        - Мы готовы умереть во славу Аллаха и пророка его Мухаммеда, - заверил Ягуар.
        - Правда, придется кое-что сделать, - сказал Абу Саид, - чтобы успокоить себя и убедиться, что я не ошибся в выборе.
        - Я слушаю, господин.
        Сев в кресло, адвокат что-то записал в блокнот. Потом убрал ручку и блокнот, откинулся и закрыл глаза.
        - Уважаемые пассажиры, - раздался мелодичный женский голос. - Мы приветствуем вас на борту самолета, совершающего рейс Нарьян-Мар - Архангельск - Москва - Белгород.
        - Позволю себе спросить, - проговорил в сотовый телефон Валерий, - а это обязательно? Ведь поднимется…
        - Здесь каждый день случается подобное, - перебил его Абу Саид, - и преступников большей частью не находят. Я хочу убедиться в том, что вы настроены на то, что вам предстоит.
        - Хорошо. Мы сделаем это. Адрес?

«Черт возьми, - подумал Иван, - и снова Соколов прав. Умен, бродяга. И что скоро все начнется, тоже, выходит, так. Скорей бы, надоело все, Валерка прав. Я о том, чтобы войти в историю, говорил, но не так себе все это представлял. Хотя в последние годы что-то такое примерно и планировал. Все поражался, почему те, кто шарахнул по небоскребам, молча ушли к своему Аллаху. Ну нет, я заявлю о себе на весь мир…» Он криво улыбнулся.
        - Нам нужно убить какого-нибудь москвича, - сообщил Валерий. - Ни больше ни меньше.
        - Когда?
        - Желательно завтра.
        - Просто кого-нибудь поймать и пристукнуть?
        - Так оно и есть, - закуривая, отозвался Валерий. - Простого мужика. Можно и бабу, - засмеялся он.
        - А что тут смешного? - покосился на него Иван.
        - Не верит нам египтянин. Голыми руками убивать надо.
        - Надо, - закурив, кивнул Иван, - значит, сделаем. Правильно этот Абдурахман поступает - настроиться на дальнейшее надо. Все-таки не одни мы в самолете будем. Умный дух… А ты все время улыбаешься, с чего это?
        - Улыбка вызывает положительные эмоции. Это здорово помогает успокоиться.
        - Значит, все-таки нервничаешь? - Иван пристально посмотрел ему в глаза.
        - А ты? - усмехнулся Валерий.
        - Нет. Я к этому через такое пришел, что и говорить не хочется. Правда первого солдатика, которого убил, часто вспоминаю. Он же во мне своего увидел, а я его ножом в живот. Не сразу убил. Специально, чтобы себя настроить на то, что мразь я. И получилось… - Иван снова усмехнулся.
        - А я вот так, вплотную, русских не убивал. Не знаю почему, о маме сразу вспоминал. Так и не съездил к ней, потому что после нее наверняка не смогу. А должен за все, а главное - за отца.
        Он достал из бумажника фотографию и молча посмотрел на нее.
        - Отец? - спросил Иван.
        - Он. - Валерий отдал ему снимок.
        - А вы похожи.
        - Только внешне. Он на то, что я сделал, а тем более сделаю, никогда не пошел бы. Поэтому и застрелился.
        - Когда на охоту пойдем? - спросил Иван.
        - Да сейчас и двинемся, - ответил Валерий.
        - Отморозки мы с тобой, - вздохнул Иван.
        - Ты и твои люди не нужны, - проговорил Абу Саид. - Надеюсь, вы отработали там как надо?
        - Конечно, господин, - ответил Ягуар.
        - Не высовывайтесь, - посоветовал Абу Саид.
        - Да, господин, - привычно отозвался Ягуар.
        - И какого мы здесь сидим? - Иван посмотрел на часы. - Время уже сколько прошло…
        - Уходить удобно, - тоже посмотрев на часы, улыбнулся Валерий. - Парк, рядом станция метро, такси в пригород ездят. И свидетелей, значит, не будет. Да и труп найдут не сразу. А то устраивать погоню милиции у меня нет никакого желания.
        - Кто-то бежит… - Иван поднялся. - Двое. Плюс овчарка. Придется…
        - Собака и первый, - Валерий тоже встал, - мои. Делай второго.
        - Он и помоложе и поздоровее, - пробормотал Иван.
        - Эй, мужики! - Покачиваясь, Валерий пошел навстречу бегущим. Овчарка, зарычав, остановилась.
        - Отвали! - Обогнав пожилого мужчину в спортивном костюме, к Валерию подскочил рослый парень.
        - Земеля!.. - Тоже разыгрывая пьяного, Иван положил ему руку на плечо.
        Валерий, прыгнув, ударил бросившуюся на него овчарку в черный влажный пятачок носа и достал отпрянувшего пожилого ногой. Иван, присев, ушел от удара локтя рослого, коротко и резко ударил его ребром ладони под ребра, в область печени. И сразу сцепленными в замок руками по шее. Валерий, присев около упавшего пожилого бегуна, что-то сказал и сильно ударил его в область сердца основанием ладони.
        - Забери все, - обыскивая неподвижно лежащего пожилого, крикнул он, - что может представлять какую-то ценность, и уходим!
        - А у этого ствол, - вытаскивая из-под спортивной куртки пистолет, удивленно пробормотал Иван.
        - Скажешь, чтобы были готовы, - кивнул Абу Саид, - и как только получат условный сигнал, пусть делают то, что должны.
        - Хорошо, господин, - отозвался Ягуар.
        Абу Саид включил телевизор.
        - Ешкин ежик! - посмеиваясь, проговорил открывший бутылку пива Иван. - Террористы гребаные. Замочили двух спортсменов и псину ради того, чтобы пивком побаловаться. А часы у старика отличные были, швейцарские. Можно было… - Не сдержавшись, он расхохотался. - На Западе крабовые палочки намного лучше. А кстати, как ты псину сделал? Она даже не поняла, что ее убили.
        - Резкий удар в нос убивает собаку сразу, - объяснил Валерий.
        - Во! - Иван ткнул рукой с бутылкой в сторону телевизора, - о наших жмуриках говорят.
        - …убит бывший полковник КГБ СССР Сергей Никитович Сафронов, - проговорил женский голос, телевизор показывал лежащего на земле пожилого бегуна. - Его охранник из частного…
        - Мура! - Валерий выключил телевизор.
        Иван молча смотрел на него. Тот вздохнул и достал фотографию отца. Прислонив к бутылке пива, снова вздохнул.
        - …тела убитых обнаружил случайный прохожий, - проговорил женский голос. - Убийство совершено, как отмечают работники милиции, профессионально.
        Абу Саид выключил телевизор.
        - Совпадение, - пробормотал он, - или он просто воспользовался ситуацией. Но Крылов в любом случае убил в Москве. Значит, они пойдут до конца.
        - Ясно, - сказал по телефону Валерий. - Мы помним и обязательно прибудем.
        Он отключил сотовый.
        - Все-таки «Дорожный патруль» работает оперативно. Надо выдать премию тому, кто нашел трупы. Видимо, сразу после нас.
        - Я, когда в кусты вбегал, - признался Иван, - видел бабу с коляской. Наверное, ребенка на воздух перед сном вывезла.
        - Рисковая мамаша! - Валерий зевнул.
        Ярославль
        - А это еще кто такие? - спросил Руслан.
        - Да что-то строить будут, - отозвался лежавший на раскладушке Вячеслав. - Я подходил к Ромову, интересовался. Он сказал, что землю какой-то делец купил, вроде как дом отдыха собирается строить. Вот эти и наносят разметку.
        - Нам-то какая разница? - проговорил лежавший у окна Ян. - Скоро все закончится, и Москва будет в трауре. Интересно, - усмехнулся он, - Штаты рады будут или наоборот?
        - Хрен их разберет, - хмыкнул Вячеслав. - Сейчас они вроде с Россией в хороших. Счета Басаева заморозили, и он объявлен врагом США. А ООН признала его международным террористом. До атаки на США нам все помогали, и в Штатах этих принимали, и в других странах НАТО. А после одиннадцатого сентября все, мы врагами стали. Да плевать на всех. Мы знаем, что нас ждет, и, например, я с удовольствием…
        - Конечно, - усмехнулся Ян. - Я бы на вашем месте, наверное, тоже радовался.
        - Хватит об этом, - резко проговорил Вячеслав. - Так угодно Аллаху, и поэтому мы здесь. Сколько можно говорить об этом?..
        - Да вам тоже будет неплохо, - усмехнулся сидевший у вагончика молодой мужчина в тренировочных штанах. - Здесь построят дом отдыха, а значит, все дела - бар, бассейн и телки. - Он засмеялся.
        - Тоже верно, - согласился прикуривавший сигарету Григорий. - А когда строить начнут?
        - Да хотят до снега, - ответил пивший чай второй. - Нам на разметку и прочие дела дали две недели. Не уложимся, выгонят на хрен. Грачев мужик крутой и горячий. И бабки хорошие платит. Вот и стараемся.
        - Разметчики, - подтвердил Ромов. - Я проверил. Мне ведь самому любопытные соседи не нужны.
        - Поэтому я и звоню, - проговорил мужской голос. - Туркин должен получить некую сумму, но я боюсь, что…
        - Все будет нормально, - поспешил заверить абонента Ромов. - Парни уже прекрасно летают. Цистерну с горючим мы получили. Все будет, как и прежде.
        - Спасибо. Надеюсь на вас. Значит, пока интереса к вашему…
        - Да были здесь, - перебил Ромов, - участковый и его помощник. Но сами знаете, им не столько закон важен…
        - Все будет возмещено, - заверил его абонент. - А с Семеном Борисовичем несчастье случилось. Это так?
        - Попал под машину, - вздохнул Ромов, - состояние очень тяжелое.
        - Деньги вам привезут восьмого сентября, это окончательный расчет. А тысячу евро сейчас. На лечение Туркина. Потом еще дадим.
        - Спасибо, - поблагодарил Ромов.

«Хрен ему, - подумал он, - а не евро. Евро мертвым не нужны».
        - К бабушке поедем, - успокаивая испуганного мальчика, проговорил Антон. - Это я, дядя Антон. Не узнал, что ли, Толик?
        - Бабушка должна сама прийти! - пытаясь вырвать руку, воскликнул мальчик.
        - Мы к ней и поедем. А то сейчас мамка ваша придет и будет скандалить.
        - К бабушке? - спросил мальчик.
        - А куда же? - улыбнулся Антон.
        Нервничающий Мамалюк барабанил пальцами по рулю.
        - Поехали, Толя. - Света взяла брата за руку.
        - Ну, поехали, - вздохнул мальчик.
        - Ура! - войдя в комнату, воскликнула Захра. - Уже началось. Нам нужно лететь на самолете. Куда угодно, чтобы видеть, что и где нам предстоит сделать…
        - Отлично! - возбужденно проговорил ее Магомед. - Наконец-то.
        - Нам сообщат, на каком именно самолете лететь. Слава Аллаху, наконец-то я отомщу этим грязным собакам!..
        - Аллах акбар! - провозгласил Магомед. - Надеюсь, этих двоих гяуров мне разрешат убить.
        - Пусть живут. - Она махнула рукой. - Жить в страхе гораздо хуже, чем погибнуть.
        - Ты права, - согласился Магомед.
        - Ясно, - сказал Шарафутдин, - а на каком и куда?
        - В Москву, - ответил Абу Саид. - Рейс Воронеж - Москва. В самолете должны быть все.
        - Ну что ж, - внимательно глядя на стоявшего у машины Антона, кивнула Надежда Павловна, - спасибо. Но…
        - Вы уж меня извините, - перебил Антон. - Однако Тонька сейчас опустилась. Пьет. Но я люблю ее и собираюсь на ней жениться. А дети… - Он вздохнул и виновато улыбнулся. - Ну, в общем, чужие дети мне не нужны. Их, надеюсь, возьмет…
        - Конечно, - поспешно ответила Надежда Павловна. - Но Тоня…
        - Она отдаст их, я все ей объясню. Вам не надо с ней ссориться. Вот поэтому я и привез внуков сам. И позвольте это делать мне, когда Паша на работе.
        - Спасибо, - отозвалась удивленная Надежда Павловна.
        Москва
        - Идите за ним, - кивнул на курившего на перроне Абу Саида Турок.
        Валерий бросил окурок и медленно пошел за двинувшимся египтянином.
        - Прямо детектив какой-то, - недовольно проворчал шагавший рядом с Валерием Иван.
        - Садитесь в третий вагон, - обогнал их Турок.
        - Так, - кивнула Тамара, - нам во второй. Пошли.
        - Конспиратор, - недовольно проговорил зевнувший Гиви. - Интересно, зачем мы туда едем? Там что-то вроде дачного поселка. Зачем нам это?
        - Пошли, - поторопила его Тамара.
        Абу Саид, сев к окну, развернул газету.

«Об убийстве в парке, - думал он, - газеты пишут. Убит полковник КГБ СССР, - усмехнулся он. - Скорее всего Соколов свел счеты. Ну и выдержка у него! - невольно восхитился египтянин. - Ни разу про этого полковника даже не сказал. Но как он нашел его? Видимо, просто случайность», - решил он.
        - И зачем мы едем, - снова зевнув, спросил Гиви, - до этого полустанка?
        - Я знаю не больше, чем ты, - ответила Тамара.
        - Слушай, - Иван покосился на сидевшего рядом Валерия, - а этот в парке, он знакомый твоего отца?
        - Он его и подставил. И слава Богу, не изменил ни место жительства, ни свои привычки. Правда, телохранитель был для меня полной неожиданностью.
        - Он стал директором какой-то фирмы. Считают, что убийство связано с профессиональной деятельностью…
        - Черт с ним…
        - Понял этот или нет? - Иван кивнул налево.
        - Мне все равно! - отрезал Валерий.
        - Зачем мы едем, как думаешь?
        - Не знаю. Может, сбор команды? Но это можно было сделать и в Москве. Хотя он наверняка боится слежки, однако тогда это просто глупо… Да чего гадать, сейчас узнаем.
        - Зовет курить, - увидев, как Турок достал из кармана пачку сигарет и посмотрел в их сторону, сказал Иван.
        - Скоро выходим, - сделал вывод Валерий.
        - Пошли! - Тамара встала.
        Гиви шагнул следом. Вместе с ними в тамбур вышли четверо.
        Абу Саид, прикурив, проводил взглядом тронувшуюся электричку. Затем медленно двинулся к спуску с перрона. Валерий и Иван шли следом за Турком.
        - Он у него в адъютантах, - хмыкнула Тамара, - а был просто уголовником. Я его нашла…
        - Он воевал в Ичкерии, - не дал договорить ей Гиви, - и жил там. У него погибли мать и вроде сестра маленькая или брат, точно не знаю.
        - Пошли, - заторопилась Тамара, - он нас зовет.
        - Да вижу, - кивнул Гиви, увидев, как Турок забирается в стоявший у обочины дороги микроавтобус. За ним вошли двое молодых мужчин. Тамара и Гиви, подойдя, посмотрели на Турка. Тот кивнул.
        - Баба, - увидев Тамару, усмехнулся Иван. - Скорее всего грузинка или абхазка. Я воевал там и как-то научился их узнавать. И куда ж мы едем? Здесь мало кто живет, в основном дачи. А ларек и здесь стоит, - усмехнулся он.
        - А где египтянин? - пробормотал Валерий.
        - Так он на «Таврии» уехал. Это как же ты не заметил? - рассмеялся Иван. На него уставились остальные. - Да, - он вздохнул, - дружескими эти взгляды не назовешь.
        - Держи! - Абу Саид отдал деньги невысокому длинноносому армянину. - Никто не видел?
        - Обижаешь, дорогой, - покачал головой армянин. - Зачем так спрашиваешь?
        - Отлично, - улыбнулся Абу Саид. - Сейчас приедут люди. Ты лучше уйди, чтоб тебя не заметили.
        - Конечно, - поспешно согласился кавказец и быстро пошел по тропинке вверх от высокого с покатой крышей здания. Абу Саид толкнул дверь в левом створе больших ворот и вошел.
        - Сюда, - показал на открытые ворота большого здания сидевший за рулем микроавтобуса черноволосый мужчина.
        Все выбрались из «рафика» и двинулись к открывшейся двери. Первым вошел Турок, следом за ним Валерий, Иван и грузин с Тамарой. Дверь закрыл Абу Саид.
        - Мама моя женщина! - удивленно ахнул Иван.
        Гиви тоже что-то пораженно пробормотал. Тамара быстро взглянула на Абу Саида.

«Неужели и я должна буду лететь?» - испуганно подумала она. В ангаре стоял бескрылый самолет.
        - «Ту-154», - пробормотал Иван.
        - Значит, такой брать будем, - спокойно проговорил Валерий. - А сейчас знакомство с объектом. Я уже уважаю египтянина, поскольку все очень и очень серьезно. - Он подошел к входу в салон и сделал шаг вперед. Посмотрев на Абу Саида, кивнул и вошел внутрь. - Сколько же это стоит? - пробормотал Валерий. - Можно подумать, настоящий самолет. Вот это да! Пойду взгляну на кабину. Сколько летал, ни разу не был в пилотской кабине.
        - Сурен, - воскликнула плотная женщина, чистившая картошку, - когда же он отдаст деньги?!
        - Замолчи! - напустился на нее встретивший Абу Саида армянин. - Не лезь в мужские дела, женщина.
        - Зачем тебе поставили этот ангар? - подбоченясь, сердито спросила она. - Говорил, развлекательный комплекс будут делать. А там…
        - Я сказал, молчи! - заорал Сурен. - Скоро будут деньги, и купишь себе все, что захочешь.
        - А все-таки?
        - Какая тебе разница?
        - Соседи спрашивать стали, - пояснила она, - зачем нам поставили такой ангар. Я и слова такого не знала. Думала, что парник большой будет, а…
        - Все скоро обо всем узнают, - перебил муж. - Развлекательный центр будет. У меня и бумаги уже оформлены.
        - Почему кабины нет? - спросил Валерий.
        - Кабина вам не нужна, - ответил Абу Саид, - у вас будет свое назначение. Нет и пассажиров. Все ознакомились с местом работы? Кто из вас летал на самолете?
        - Да все летали, - отозвался Иван.
        - Запомните все хорошенько, - проговорил Абу Саид.
        - Но я, - испуганно сказала Тамара, - ты же обещал…
        - С тобой другое, - перебил он. - Просто помолчи сейчас.
        Она, испуганно посмотрев на улыбающегося Валерия, кивнула.
        - Значит, «Ту-154», - негромко пробормотал Валерий, - это не Быково и не…
        - Садитесь в машину, - не дал договорить ему Абу Саид. - Вас отвезут. А вы останетесь… - Он посмотрел на Гиви и Тамару.
        - С грузинами вопрос будет решаться на низшем уровне, - проговорил сидевший на заднем сиденье «Волги» Ягуар. - Зачем господин…
        - А ты ему это скажи, - усмехнулся сидевший за рулем крепкий, коротко стриженный парень. - Где ты так русскому научился? И не подумаешь, что не из России. Я, например, язык в школе учил, - сообщил он. - А ты?
        - Ты господина об этом спроси, - ответил Ягуар.

* * *
        - И что с ними будет? - спросил сидевший рядом с Валерием Иван.
        - Нокаут, - улыбнулся тот, - из которого они не выйдут. Он привез их, чтобы увидеть реакцию. Мужик на удивление спокоен, а эта перекрашенная царица Тамара перепугана насмерть.
        - А ты откуда ее знаешь? - удивился Крылов.
        - Я ее первый раз вижу.
        - Значит, просто слышал?
        - Что слышал?
        - Ее один Царицей назвал, другой - Тамарой.
        - Да я просто так, - засмеялся Валерий, - с иронией. Была такая грузинская царица Тамара. Вот я и…
        - Понятно, - кивнул Иван. - А серьезный мужик этот Абдурахман. Макет самолета поставил, чтобы…
        - Это и правильно, - не дал договорить ему Валерий, - и одновременно дурость. Наверняка соседям до чертиков хочется узнать, что там такое. Поэтому запросто может нагрянуть милиция в лице участкового. А эти товарищи иногда бывают принципиально честными. Тогда провал. Хозяин этой конструкции сдаст Абу Саида сразу. И мы останемся в России непонятно для чего. С другой стороны, это сделано правильно. Ведь сразу видна реакция всех, кого он привлек к этому делу. Например, я почувствовал облегчение. Будем надеяться, египтянин знает, что делает.
        - Он сказал - у вас будет своя задача. Как это понять?
        - Не имею ни малейшего представления. Ясно одно - работать будем на «Ту-154». Правда, тут что-то снова не вяжется. Как я понял, летчик, на которого рассчитывает Абу Саид, из Воронежа. Но в Москву из Воронежа, кажется, «Ту» не летают. Хотя прошло время, и такое сейчас вполне может быть. Но тогда в нашем самолете должен быть свой камикадзе. Мало того что готовый погибнуть, но и прекрасно управляющий самолетом.
        - И где же он возьмет такого?
        - Скорее всего такой уже есть. Ты заметил, он все уже продумал, а значит, у него есть команда. Нас он взял потому, что искал двух русских, именно русских, уставших жить и плюющих на свою родину. Значит, от этих русских, то есть от нас, будет в большой мере зависеть успех операции. Но что это за роль? - Валерий с досадой покачал головой. - Не могу понять.
        - А я тем более. Он сказал, что кабина нам не нужна. Значит, мы будем просто захватывать самолет?
        - В этом случае требуется не самолет, а захват кабины. Но для этого нужно, чтобы ее, эту кабину, открыли. А в свете постоянных терактов сейчас это полностью исключено. Пилоты дадут убить всех пассажиров, но кабину не откроют. Потому что понимают - жертв будет гораздо больше. И тут выясняется, что у нас с тобой, оказывается, своя задача… - Валерий выругался.

«Вот его достало, - мысленно отметил Иван. - Первый раз вижу его таким».
        - А что ты так переживаешь-то? - усмехнулся он.
        - Терпеть не могу неясности, - хмуро сказал Валерий.
        - Но мы сами отдали себя ему в руки. И пусть будет то, что будет.
        - Так-то оно так, но хотелось бы понять, что мы должны делать. Как-никак нам лететь на этом самолете, и мне не хотелось бы, чтобы все закончилось штурмом группы «Альфа». И я пытаюсь понять, что может заставить летчиков открыть кабину…
        - Может, у него в самолете будет свой пилот? - предположил Иван. - И он просто…
        - Тогда на кой черт ему понадобились мы? - перебил Валерий. - Зачем он показывал самолет? Даже если ты прав и в самолете будет свой пилот, то наверняка другие помешают ему лететь над Москвой. Существует строгий график полетов. Допустим, у него в кабине будет свой человек, - повторил он. - Но тогда других членов экипажа придется нейтрализовать. Потребуются люди. Зато у нас с тобой своя задача - играть в шахматы. Что-то я ни черта не пойму… А ну все к дьяволу, будем ждать начала нашего конца.
        - Хорошо сказал! - рассмеялся Иван. - Будем ждать начала нашего конца, - повторил он слова Валерия.
        - Ты просто поживешь здесь, мне нужен тут проверенный человек. Скоро все начнется, и я не хочу тобой рисковать, - сказал Абу Саид испуганной Тамаре.
        - Но почему? - всхлипнула она. - Ведь я…
        - Нашли тело Бурича. Я не говорил этого раньше, чтобы у тебя не было паники. Отсидишься здесь некоторое время, а потом уедешь со мной. Успокойся, - Абу Саид с трудом сдерживал раздражение, - здесь тебя никто не найдет. А в Москву тебе нельзя.
        - Там мои вещи, - пролепетала вконец перепуганная Тамара.
        - Ты купишь себе все, что пожелаешь.
        - А где я буду жить? Не здесь же… - Тамара осмотрела макет самолета.
        - В доме! - не выдержав, рявкнул Абу Саид.
        Гиви иронически улыбнулся.
        - Но мы же договаривались, - опять пролепетала Тамара, - что я просто помогаю…
        - Я ни у кого не прошу помощи! Ты знала, на что идешь, сразу, когда взяла в руки винтовку в Ичкерии и демонстрировала свой стиль снайперской стрельбы на солдатах России. Ты шантажировала Бурича и держала на поводке Якова. Он, кстати, мертв. Ты знала, что я готовлю не экскурсионную поездку по России, и была согласна на все.
        - Да! - истерично закричала грузинка. - Я стреляла, я готовила…
        Абу Саид ударил ее ребром ладони по шее. Обмякнув, Тамара упала. Сделав шаг вперед, он наступил на ее шею и, вдавливая каблук, слегка покрутил ногой. Изо рта Тамары пошла кровь. Он сильно ударил каблуком чуть ниже левой груди.
        - Шайтана огонь!.. - по-арабски процедил он.
        Повернувшись, взглянул на Гиви. Тот выдержал его взгляд и вытащил сигарету.
        - Я не хотел бы разочароваться и в тебе, - негромко проговорил египтянин.
        - Я мужчина, - спокойно отозвался тот. - Обещай, что ты поможешь моим детям, и я сделаю все, что надо. А что именно, - улыбнулся он, - я знаю. И готов на это.
        - Верю, - кивнул Абу Саид. - Уберите эту падаль, - брезгливо приказал он.
        - Тело Бурича действительно нашли? - спросил Гиви.
        - Почему тебя это волнует? - Абу Саид ожег его взглядом.
        - Я просто хочу, - Гиви снова выдержал его взгляд, - чтобы мои дети получили деньги. За труп Бурича ты не станешь им платить. И я не хочу быть арестованным за убийство, которого не совершал.
        - Деньги твои сын и дочь получат. Ты возвращаешься в Москву. И запомни - я поверил тебе, и твои дети тебя проклянут, если ты обманешь.
        - Значит, пока они все будут жить, - проговорил Ягуар. - Надеюсь, господин не разочаруется в них.
        - Ты не веришь в то, - крепкий покосился в зеркало заднего вида, - что все пройдет удачно?
        - Я никогда не доверял кафирам, - отчеканил Ягуар. - Они не умеют жертвовать собой во имя высоких целей. Ты будешь участвовать в акции?
        - Спроси об этом своего господина, - усмехнулся крепкий.
        Ягуар тонко улыбнулся.
        - Ты знаешь, что надо здесь сделать? - Египтянин посмотрел на Турка.
        - Сделаем.
        - Сутки на все, вполне успеешь.
        - Будет сделано.
        Ярославль
        - Нормальные мужики, - кивнул прикуривавший Григорий. - Я думал, стукачи какие-нибудь. Ведь здесь все, можно сказать, незаконно. Туркин битый волчара и знает, кому сунуть. Но сейчас будет намного тяжелей. - Он покачал головой. - У Ромова такой хватки нет. Но вроде пока все стоит, поэтому будем надеяться на лучшее. А вам-то на кой хрен сельская местность сдалась? Будете опрыскивать с самолетов поля, и что дальше? С такими бабками можно жить и не…
        - Чтобы деньги были, - перебил его Ян, - надо работать. Мы недолго там пробудем. Просто его отец, - он кивнул на Руслана, - поставил условие: три года работать в Саратовской области на земле, и если будут успехи, то мы получим что-то вроде вашего клуба, только с большим размахом. Так что выбора нет. Тогда за будущее можно быть спокойным.
        - Молодцы, - одобрил Григорий. - Я сначала принял вас за новых кавказцев. Не знаю почему, но думал, что вы с Кавказа. У тебя, - он кивнул Руслану, - обрезан член как у…
        - Я мусульманин, - быстро проговорил тот, - но жил в Саратовской области. Там же поступил в летное училище.
        - Я тоже верю в Аллаха, - сказал Вячеслав. - И что из этого? - Он пожал плечами. - Просто…
        - Я бы чехов этих, - перебил его Григорий, - в Чечне шарахнул атомной бомбой и развеял все к такой-то матери. Достали они уже. И чего с ними никак не покончат?
        - Чеченцы, - поправил его заигравший желваками Ян, - они не все гады. Среди русских тоже…
        - В семье не без урода! - Григорий засмеялся.
        - Извини, - увидев разгоравшуюся в глазах Яна злобу, обратился к Григорию Вячеслав, - но нам надо делом заниматься.
        - Понял, - кивнул тот. - Уматываю. А вы нормальные мужики, - повторил он и вышел.
        - Гяур, - процедил Ян. - Я его перед вылетом…
        - Ты ему даже слова не скажешь, - перебил его Вячеслав. - Наша цель не он.
        - Ты прав, но я все равно закажу его. Он сдохнет, собака!
        - Слышь, хозяин, - обратился к вышедшему из финского домика Ромову кудлатый парень в грязной тельняшке, - попить не будет?
        - Разметчики, - улыбнулся Ромов, - что же вас без воды держат?
        - Да просто идти далеко, а фляжка нагрелась, вот и подошел.
        - Сейчас, - кивнул Ромов.
        - А чего не летают? - спросил, глядя на самолеты, парень.
        - Разрешения нет, - вынося бутылку минералки, ответил Ромов. - Только я могу да еще инструктор, ну и с горючим проблемы.
        - Холодненькая, - сделав несколько глотков, довольно пробормотал кудлатый. - Благодарю, хозяин. Пойду работать, срок нам урезанный дали.
        - Чего ему надо? - Григорий подошел к курившему Ромову.
        - Воды попросил, - ответил тот. - Ты же был у них. Сам говорил, что мужики…
        - Да нормальные. Но спрашивали про самолеты - кто летает и как можно научиться.
        - Оно и понятно, - засмеялся Ромов. - Видеть самолеты и не спросить… А это еще что? - Он повернулся к воротам аэродрома.
        Григорий увидел остановившуюся у шлагбаума «восьмерку».
        - Сейчас узнаю. - Он побежал туда.
        К машине также помчались еще трое охранников.
        Ян, выйдя на крыльцо, смотрел на «восьмерку».
        - Мужик, - громко обратился к нему водитель, - мы куда попали?
        - А куда надо? - зло спросил подбежавший Григорий.
        - На Дорожаево, - ответил водитель. - Вроде по указателям ехал. А уперся в эту хреновину… - Он кивнул на шлагбаум. - Куда я попал-то?
        - На Дорожаево, - сказал подошедший Григорий, - от переезда влево.
        - Летаете? - Водитель кивнул на самолеты.
        - Узнал и давай вали отсюда, - требовательно проговорил Григорий.
        - Не наезжай! - засмеялся водитель. - Лучше, как захочется, взлетай. Спасибо! - Он махнул рукой и, посмотрев в сторону Яна, рассмеялся.
        - Придурок какой-то, - усмехнулся Григорий.
        Ян, кивнув, вернулся в домик.
        - Что-то не так, - заявил он по-чеченски. - Малейшее подозрение, и начинаем.
        - Наверное, эти строители, - посмотрел в окно Вячеслав, - вызвали подозрение. Мне они тоже не нравятся. Может, ударим?
        - Успеем в любое время, - отозвался Ян. - Желательно, чтобы все произошло в один день. А нам надо быть наготове. Нужно заправить самолеты, но сделать это незаметно для всех.
        - Как ты это сделаешь? - спросил Руслан. - Кто-нибудь постоянно здесь толчется.
        - Когда двое охранников уедут и Ромов тоже, - сказал Ян, - пошлем Григория с напарником за девками и алкоголем. Тогда и заправим.
        - А эти? - Вячеслав кивнул на окно. - Они же…
        - Да им не видно из домика, - проговорил Ян.
        - Надеюсь, поняли, - вздохнул сидевший на заднем сиденье Ягуар.
        - Конечно, - кивнул крепкий. - Джохар умный воин.
        - Джохар? - удивился Ягуар. - Кто такой?
        - Да какая тебе разница? - усмехнулся крепкий.
        Ингушетия
        - Веди себя спокойно, - предупредил сидевшую на заднем сиденье Хаву мужчина с усиками. - Спросят документ, отдай паспорт и…
        - Я знаю, - не дала договорить ему девушка. - Моя цель - Москва, и я доеду до нее, - глухо закончила она.
        - В первый раз услышал ее голос, - усмехнулся куривший возле багажника «Волги» водитель. - Даже в туалет просилась жестом.
        - Я бы так не смог, - признался плотный кавказец. - Едет умирать. Ну и ну…
        - Пусть думают о чеченском следе, - усмехнулся невысокий ингуш. - Сейчас это стало модным, и все валят на Басаева, а ему, наверное, даже льстит такая слава. Что бы ни случилось, все Басай виноват. Маршрут известен, но иногда меняется время, и поэтому…
        - Дорогу довольно часто проверяют, - перебил его полный ингуш. Поэтому желательно заложить устройство после проверки.
        - Ночью. Иначе ничего не выйдет. И будем молиться Аллаху, чтобы получилось.
        - Ваши документы? - спросил подошедший к задней дверце ингушский милиционер. Один проверял багажник «шестерки». Еще двое стояли с направленными на машину автоматами. Хава спокойно достала из сумочки паспорт и протянула милиционеру.
        - У нее сын в Москве, - объяснил водитель. - Его туда отправили после того, как басаевцы Дом правительства взорвали. Она уборщицей работала, и сын к ней зашел. Вот и…
        - Почему из Грозного не поехала? - перебил его капитан.
        - Куда она одна поедет? - вздохнул сидевший рядом с водителем пожилой ингуш. - Я ее единственный родственник. А я в Грозный, если честно, заезжать побоялся, вот и привез к себе. Она хотела с ружьем в горы идти, Басая искать. И если ее сын умрет, уйдет.
        - Все будет хорошо, - отдавая паспорт Хаве, улыбнулся милиционер. - Пропустить! - Он махнул рукой.
        - Первый экзамен ты выдержала. - Пожилой улыбнулся Хаве. - Молодец.
        - Я доеду до Москвы, - спокойно проговорила Хава.
        Чечня
        - Не мог я, - промычал чеченец. - Не мог, - повторил он.
        - Надо поднимать Ингушетию, - сказал Хабиб, - там есть наши люди. В лагерях для беженцев тоже имеются агитаторы. Пора им перестать говорить, а начинать воевать.
        - Мы готовим акцию, - отозвался Сулейман. - Нашли слабое место и туда ударим. И снова будут найдены виновные в неисполнении приказа, - засмеялся он. - Кто это было в Моздоке с начальником госпиталя.
        - Когда начнут рельсовую войну? - Басаев посмотрел на Ваху.
        - Скоро. Но это очень трудно. Однако удар будет нанесен.
        - Завтра первое сентября, - сказал Хабиб. - Все готово?
        Басаев, отвернувшись, промолчал.
        - Все, - кивнул Сулейман. - Начало учебного года мы отметим по-своему.
        Складывая вещи в потертый рюкзак, чеченец посмотрел в окно. Потом сел и, опустив голову, закурил. Встал, взял рюкзак и вышел из комнаты.
        - Так, - говорил полковник МВД, - особое внимание школам. Вполне возможно, чехи где-то ударят. Для них уже нет ничего святого. А напомнить о себе эти сволочи могут. Перекройте движение здесь, - он указал места на крупномасштабной карте города, - и здесь. И разумеется, наблюдение за транспортными средствами. Кроме того, конечно, внимание и внимание к одиноким женщинам. Шахидки сейчас - излюбленное оружие ваххабитов.
        - Куда мне обратиться? - тихо спросил чеченец с рюкзаком. - Я…
        - Что в рюкзаке? - перебил его старший сержант.
        - Еда и курево. - Тот опустил рюкзак на землю. - Я пришел сдаться. Не моя это война, когда нужно стрелять в школу.
        Воронеж
        - А ты плохо переносишь полет. - Магомед насмешливо посмотрел на Захру.
        - Просто съела что-то не то…
        - Интересно, кто будет летчик? - спросил Магомед. - И этих собак тут не было. Значит, они не будут с нами.
        - А ты думал, что они пойдут на это? - усмехнулась чеченка. - Русские собаки ни на что не годны. Вот увидишь, когда захватим самолет, никто даже не попытается оказать сопротивление. - Она рассмеялась. - А так хотелось бы, чтобы выискался хоть один герой. Я бы ему в первую очередь…
        - Времени не будет, - остановил ее Магомед. - Взлет и почти сразу посадка, но я успею крикнуть в эфир «Аллах акбар!».
        - С удовольствием поддержу тебя. А почему ты так этого хочешь?
        - Я хочу прекратить эту собачью жизнь своими руками. Я не понимаю предателей и считаю, что они не должны жить.
        - Послушай, - спросила Луиза, - зачем мы туда поедем? И как мы объясним это…
        - Так надо, - перебил ее Шарафутдин. - Это не я придумал.
        - Ладно. Я попробую как-то объяснить это ей. Значит, выбор пал на нее?
        - Да. И выбирал снова не я.
        - Она что-то говорила о враче. Выходит, что, кроме нас…
        - Хватит! - перебил Магомед. - Делай, что тебе сказано. Жизнь среди гяуров плохо на тебя повлияла.
        - Нет. И ты убедишься в этом очень скоро.
        - Скорей бы умотать из этого городка, - потягивая пиво из бокала, вздохнул Мамалюк.
        - И вообще из этой гребаной страны, - согласился Антон.
        - Когда мы получим обещанное?
        - Как только, - огрызнулся Антон, - так сразу! Как будто я знаю… Тогда вроде уже пообещали, а потом эту хренотень с детишками придумали. И зачем это нужно?
        - А ты не въехал? - усмехнулся Мамалюк. - Пашка сделает ради своих спиногрызов все, что надо. Вот и думай.
        - Погоди, - нахмурился Антон, - значит, он в самолет, мы хапаем детвору и ему требование: или самолетом в АС, или твоим кнопкам, как он их иногда зовет, хана. Как думаешь?
        - А чего тут думать? Так оно и есть.
        - А мы? Представь, что будет, когда эта хреновина рухнет? Нам тоже каюк. И тогда уже ни бабки, ни билеты нам будут не нужны.
        - А ведь в натуре так они и хотят.
        - За дураков нас держат. Так дела не делаются! - Антон встал. - Надо валить отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
        - И далеко мы уедем? Нас просто сдадут фээсбэшникам, и все, на этом мы с тобой кончимся.
        - Тоже верно.
        - А мы хапнем детишек и сразу свалим подальше. А еще лучше, - Мамалюк усмехнулся, - отрежем им прелестные головки, и все дела.
        - А переговоры с Пашкой кто поведет? Да и где мы потом наши деньги и билеты искать будем?
        - И что же делать?
        - Сваливать. И чем быстрее, тем лучше, - повторил Антон.
        В его кармане прозвучал вызов сотового.
        - Да, слушаю.
        - Вы где? - узнал он голос Шарафутдина.
        - А что? Тебе-то какое дело?
        - Есть разговор, разумеется, не по телефону.
        - Сейчас выйду.
        Поднявшись, Антон подмигнул Мамалюку, и они вместе двинулись к выходу из пивного бара.
        - Придется ехать, - вздохнула Луиза. - Там поставят точный диагноз и скажут, что надо делать. Конечно, было бы намного лучше для всех, если бы вас принял наш центр в Москве. Но там сейчас нет мест. К сожалению, в России не так много женщин, которые могут рожать без квалифицированной помощи…
        - А что со мной? - испуганно спросила Елена. - Я больна?
        - Вы просто ослаблены, - участливо проговорила Луиза. - Кроме того, есть опасение, что роды могут быть преждевременными. Поэтому мы с вами завтра поедем к нашему врачу…
        - Но как же я поеду? - растерялась Елена.
        - На машине, - улыбнулась Луиза, - или на автобусе, а еще лучше на поезде. Хотя быстрее на самолете. Вы хорошо переносите самолет?
        - А куда ехать? В Москву?
        - Нет. В Москве сейчас много пациенток. Но там поблизости есть наша клиника или хороший специалист. В Воронеже мы, к сожалению, никого не имеем. Я сегодня же узнаю, и, возможно, завтра, ну может, послезавтра мы обязательно туда поедем. Или полетим.
        - Спасибо вам, - вздохнула Лена, - теперь я бояться перестала. А то страшно было. - Она грустно улыбнулась. - Но я бы все равно родила ребенка. Обязательно.
        - Мама, - войдя, проговорил Павел, - зачем ты разрешаешь Антону забирать детей?
        - Паша, - вздохнула та, - Тоня постоянно там вертится. Скандалить при людях я не хочу. Антон сказал, что женится на ней и убедит ее отдать детей тебе. И говорил это искренне, я чувствовала. А у меня в последнее время, наверное, из-за нервов давление повысилось.
        - Хорошо, поверим Антону. Хотя я не думаю, что он все-таки… - Не договорив, Павел поцеловал мать.
        - Лады, - кивнул Антон, - на это мы согласны. А то сам понимаешь, уж больно стремно все получается. Мы хапаем детишек, а вы на самолет и куда-нибудь шарахнетесь. Пашка ради детей что хошь сделает, а нам…
        - Поэтому ты и боялся со мной лицом к лицу разговаривать? - усмехнулся Шарафутдин.
        - Кто тебя знает… Ведь ты запросто перо в бок всадишь, и все дела.
        - В общем, договорились. Я с вами связываюсь, и вы сразу берете детей. Чтобы через час они были у вас. Ясно?
        - Чего ж тут неясного, - сказал Мамалюк. - Но мы сейчас без бабок, не мешало бы аванс выдать.
        - Держите. - Шарафутдин достал двести евро. - Но из того, что получите, двести списываются.
        - Так давай пятьсот, - улыбнулся Антон, - чтоб считать легче было.
        Чеченец достал еще триста.
        - В общем, ждите звонка, - повторил он, - и не вздумайте смыться. Не мы вас найдем, так ФСБ. Материала на вас достаточно, чтобы упрятать пожизненно.
        - Все путем будет, - сказал Антон. - Вот только потом с детишками как?
        - Головой в омут, и все, - усмехнулся чеченец.
        - Ясно, - ответила по телефону Луиза. - Но лучше бы побыстрее. Или хотя бы…
        - Я все сказал, - перебил ее Абу Саид, - сделаешь все так, как нужно.
        - Конечно, - поспешно согласилась она, - конечно, сделаю.
        Москва
        - Болван! - выдохнул Абу Саид и сильно ударил крепкого в левый висок.
        Тот стал заваливаться назад. Египтянин достал его подбородок пяткой. Повернувшись, взглянул на стоявшего с опущенной головой Ягуара.
        - Почему ты поехал туда на машине? - жестко спросил он.
        - Так предложил он, - не поднимая головы, ответил Ягуар.
        - Шайтана огонь ожег твою голову! - Абу Саид хлестнул его по щеке. Вздохнув, подошел к окну. - Ты убедился, что за вами нет слежки? - строго спросил он.
        - Да, господин.
        - Вас где-нибудь останавливала милиция?
        - Один раз при въезде на окружную дорогу.
        - У тебя документы проверили?
        - Нет, господин, проверили водительские права.
        - Нашли похожего на меня?
        - Да, господин. Он бездомный бродяга. Одели в ваш костюм, приклеили усы и бороду, и он на расстоянии стал очень похож на вас, господин.
        - Ну что ж, ты знаешь, что надо делать дальше… Турок с тобой не связывался?
        - Царица жива, господин, - сказал Ягуар. - Вы…
        - На это я и рассчитывал, - улыбнулся египтянин. - Когда вернемся, ты получишь двадцать пять плетей.
        - Да, господин.
        Абу Саид рассмеялся:
        - Ты в это время уже будешь в раю. Станешь пробовать райские блюда и забавляться с семью девственницами. Ты веришь в это?
        - Да, господин. Аллах дает на земле власть одному и преданную службу другому. На небе все равны, господин, и как только воин освободится от оболочки, душа получает свободу и истинные удовольствия.
        Абу Саид молча смотрел на него. Он даже не помнил имени этого преданного телохранителя. Ягуар прошел жесткий отбор в тренировочном центре в Саудовской Аравии, побывал в Афганистане, Иране и Ичкерии. Он действительно был готов отдать за своего господина жизнь, ибо верил, что это зачтется ему на небе и он, бывший рабом-воином здесь, получит все, чего был лишен на земле.
        - Что сейчас делает Скорпион? - тихо спросил себя Абу Саид.
        Ответа от Ягуара он не ждал и посмотрел в сторону коротко застонавшего крепкого.
        - Ты у шлагбаума выходил из машины?
        - Нет, господин.
        - Значит, этого болвана видели. - Абу Саид снова взглянул на приходившего в себя крепкого. Тамара, я и Гиви, - усмехнулся он. - Гиви исполнит роль наживки. Хотя нет… Грузин стар, а значит, в нем есть мудрость и он все поймет. Это должен быть праздник, а не похороны. А если я ошибаюсь? Все равно придется ликвидировать наземные службы. Странно, что до сих пор никто не обратил внимания на аэродром под Ярославлем. Или ждут заказчика? В любом случае убирать этих придется. Русские нужны в самолете. Их убьют там. Это беспроигрышный вариант для России, и поэтому двое нужны. Без них ничего не получится. С гинекологом все нормально, и стоило это совсем недорого. Так, завтра будет открытие. Жаль, я этого не увижу. Господина Тулента наверняка негласно разыскивают. Я не обману ваших ожиданий, господа чекисты. Если я перестраховываюсь, то это неплохо. Верблюд плюет неожиданно, - вспомнил он арабскую поговорку. Посмотрел на поднимающегося крепкого. - Его на открытие, - по-арабски проговорил он.
        - Да, господин, - кивнул Ягуар.
        - Значит, я нужен, - лежа в ванне, вздохнул Гиви. - Тамара плохо кончила. Я и себе такое предсказывал. Но все оказалось хуже, чем я думал. Ради детей я пойду на это. Я уже старый, и ничего, кроме тюрьмы и похорон, меня не ждет. Надеюсь, фамилий сообщать не станут… - Он горько улыбнулся.
        - Ого! - воскликнул Валерий. - Мы с тобой врачи-консультанты гинекологической клиники. Ты что-нибудь понимаешь?
        - Нет, - ответил Иван. - Кроме того, что курок взвели и скоро выстрел. Но на кой хрен нам эти бумажки?
        - Давай размышлять… - Валерий откинулся на спинку кресла. - В самолете они нам явно не понадобятся. Какая разница, кто ты, просто пассажир, и все. Если, конечно, не принимать роды. Но мы… - Он замолчал.
        - Чего мы? - поторопил его Иван.
        - Роды в воздухе, - пробормотал Валерий. - Черт возьми, египтянин достоин вписания в ряд великих теоретиков терроризма. Он действительно мудр.
        - Ты можешь объяснить по-человечески?
        - Мы будем сопровождать беременную женщину. Вот зачем мы ему нужны. Люди, которые будут брать кабину, наверняка свои. И…
        - Стой. На кой хрен нужен этот цирк, если в кабине будет свой летчик?
        - Тоже правильно. Тогда что-то я запутался. Ладно, какая нам разница, что и как… Узнаем перед выходом в разведку боем.
        - Гинекологи, черт возьми! - Иван взял врачебное удостоверение. - Не думал, что медикам такие хреновины дают.
        - Во-первых, это центральная клиника. Во-вторых, такой, может, и нет, хотя должна быть. Египтянин в таких мелочах рисковать не станет. Но то, что она частная, точно. И для солидности вручают эти удостоверения. Но что-то я не пойму никак, зачем это надо?
        - Так, - Турок осмотрел макет «Ту-154», - нормально. Ты уверен, что…
        - Мне за это платят, - усмехнулся мужчина в очках, - все будет как надо. Обещаю торжественное открытие. Не пойму, правда, как армяшка мог такую хреновину поставить. Один в один к настоящему. Только кабины нет и крыльев. Правда, материал очень горючий. Пожарные не примут, даже если ты их засыплешь деньгами. Но нам-то этого и не надо.
        - Ты уверен в результате? - снова спросил Турок.
        - Абсолютно.
        - Сегодня вечером сама увидишь. - Сурен, довольно улыбаясь, вошел в дом.
        - Соседей надо позвать, - сказала жена, - а то замучили расспросами: что это? Что привозили? Да где деньги взяли, чтобы рабочих нанять? Пусть посмотрят.
        - Теперь у нас с тобой будет стабильный доход, и жизнь пойдет очень даже неплохо.
        - А почему тебе это построили? Все-таки какие деньги… Я, правда, не знаю, что там.
        - Самое интересное, - он рассмеялся, - что за это я еще денег получу.
        - Как это? - удивилась жена.
        - Какая разница? - отмахнулся Сурен. - Главное - деньги.
        - А его зачем? - спросил Турок сидевшего в машине Ягуара.
        - Господин так решил.
        - Ясно. Значит, компания подбирается теплая. С этим, - он кивнул на ангар, - я сам разберусь. - Он хотел сказать еще что-то, но, удивленно глядя за спину Ягуара, замолчал. Тот усмехнулся. Турок увидел, как из остановившейся машины вышел Абу Саид и отправился в ангар. Правда, выглядел он таким, каким прилетел в Москву. Турок покосился на Ягуара.
        - Так пожелал господин, - проговорил тот.
        - Он будет на открытии? - поразился Турок. - Но ведь…
        - Все сделаешь, - перебил Ягуар, - как надо.
        - Ты действительно профессионал, - улыбнулся Абу Саид.
        - А что вы хотите, уважаемый, - вздохнул невысокий седой мужчина. - Я занимался гримом всю свою сознательную жизнь и был непревзойденным мастером перевоплощения людей. Представляете, что надо было сделать…
        - Я видел результат, - улыбаясь, не дал договорить ему Абу Саид, - и доволен.
        - Значит, я могу получить основную часть денег?
        - Ну конечно.
        Короткий резкий удар ребром ладони по слабой морщинистой шее старика заставил его обессиленно рухнуть на давно немытый пол подвального помещения.
        - Уберите тут все, - велел Абу Саид, - и подожгите.
        Посмотрев на лежащего старика, взял его за руку, пощупал пульс. Довольно улыбнувшись, он вышел. Двое парней подняли старика и усадили его в старое кресло.
        Абу Саид сел в «девятку».
        - В Москву, - приказал он.

* * *
        - И что теперь мне делать? - спросил сам себя Гиви. - Зачем мне все это надо было? Но я не могу лететь в самолете смерти, не могу. Лепить это? - Он взял пистолет, легко сломал его и отбросил обломки. - Сделать этого я тоже не могу, убьют детей. Но когда все выяснится, им будет очень плохо. Что же делать? - Он налил себе коньяка. - Я даже убить себя не могу, - выпив, пробормотал он. И услышал визг тормозов на улице.
        - Здесь ей достанется, - усадив на ящик в небольшом помещении глупо улыбающуюся Тамару, проговорил Турок. - Наверняка запылает все. Так что все на местах. Эта парочка вполне могла сюда заглянуть, - кивнул он на Тамару и так же блаженно улыбавшегося крепкого. - Что ты им кольнул? - спросил он Ягуара.
        - То, что надо.
        - Понял, - кивнул Турок. - Уходим.
        - Так, пора. - Сурен посмотрел на часы. - Пошли, - сказал он жене.
        - Тут и этот, - проговорил встретивший выходящую пару плотный молодой армянин, - который заказывал все.
        - Вот и деньги привезли, - обрадовался Сурен.
        - Помните, как вести себя? - тихо спросил Ягуар, подойдя к «Абу Саиду» с бородой и усами.
        - Я раньше был артистом, - улыбнулся тот. - Поэтому не волнуйтесь. Тем более мы с этим товарищем уже встречались, когда приезжали рабочие. Что касается голоса, - увидев, что армянин направляется к нему, добавил он, - то я просто немного простужен.
        - Извините, - сделав три шага вперед, проговорил Турок, - но господин Ибрагимов немного простужен. И поэтому…
        - Хорошо, - кивнул Сурен, - я понял. Здравствуй, дорогой! - Он подошел к «Абу Саиду».
        - Еще рано, - остановил себя человек в очках. - Я должен это увидеть.
        Несколько людей подошли к воротам ангара. Вокруг толпились соседи и сновали детишки.
        - Вот и смотрите, пожалуйста! - Сурен открыл ворота. - Заходите, гости дорогие!
        К очкастому подошел Турок:
        - Уезжаем.
        - А ты не желаешь увидеть это незабываемое зрелище? - спросил тот. - Осталось совсем немного. Мы успеем, как и гости, услышать начало траурного марша. Потом начнется паника и…
        - Хорошо. - Турок оглянулся, сунул руку в карман и достал выкидной нож.
        - Сейчас! - не отрывая взгляда от ангара, в открытых воротах которого толпились приглашенные, азартно воскликнул очкастый. Турок услышал звуки марша. И вдруг раздался громкий, полный ужаса вопль множества голосов. От ворот, сбивая друг друга, кинулись врассыпную люди. Ангар мгновенно был объят пламенем. Турок убрал нож.
        - Поехали, - шагнул он к машине.
        - Как это замечательно! - восторженно проговорил пятившийся задом очкастый. - Как это…
        - Садись! - Схватив за руку, Турок дернул его к себе.
        - Впечатляет, - пробормотал Ягуар и завел машину. - Посмотреть бы, что будет, когда мы закончим акцию, - усмехнулся он. - Уповаю на милость пророка Мухаммеда, и он уговорит Аллаха позволить увидеть это из рая.
        К ангару приближались три пожарные машины.
        - Надеюсь, не успеете, - проговорил Ягуар.
        - Пойдем отольем, - выходя из машины, позвал очкастого Турок.
        - Ну и как? - весело спросил тот. - Подобное я устраивал дважды. И, честное слово, просто млею от восторга.
        Турок, осмотревшись, достал нож.
        - Прекрасно! - Абу Саид довольно улыбнулся. - Значит, все получилось. Надеюсь, меня по фотографии узнают многие. - Отключив телефон, он достал записную книжку. - Так. Рабочие, перевозившие конструкцию, укажут на Рябкова. Он мертв, сгорел. Как и заказчик, Сурен Степанян. Гример тоже. Поставщик самолетов погиб в автокатастрофе. Милейший промышленник из Саудовской Аравии, волей случая оказавшись на открытии бара-самолета, также сгорел. Тамара, Рустам, пиротехник, конечно, убиты. Гиви… Он не должен меня разочаровать. Для него это единственный выход. И вот он, кавказский, то есть чеченский, след! - Абу Саид засмеялся. - Только бы успели среагировать курсанты-летчики. Конечно, неплохо, если бы они дотянули до шестого. И тогда все было бы, как говорят русские, на высшем уровне. Конечно, три кукурузника до столицы не допустят, но надеюсь, у них хватит здравого смысла врезаться в какой-нибудь мост или поезд, в крайнем случае в поселок. Хотя, если дотянут до шестого, их можно и нужно напугать, и тогда они атакуют Ярославль. В это же время будет налет на Воронеж. Конечно, я не верю в то, что все получится,
но попытка будет, и самолет тоже нанесет немало вреда, упав с неба. И последний, самый важный вариант, который просчитан до мелочи. Главное, чтобы ничего не началось раньше двадцати одного по московскому времени. Тогда все получится, я сделаю это… Да помогут мне Аллах и пророк Мухаммед и тень великого Ваххаба! - Он взял сигарету. - Гиви, - вновь вспомнил он, - надеюсь, ты сделаешь все как надо. Ты был мне нужен, но сейчас ты мне мешаешь. А убивать тебя нельзя. Да поможет мне Аллах, - вздохнул он.
        - Да он сам под колеса нырнул, - быстро тараторил длинноволосый парень в темных очках. - Я и шел-то всего под шестьдесят. А он выбежал как-то неожиданно и…
        - Разберемся, - не дал продолжить ему старший лейтенант милиции.
        - Да, - отозвался в сотовый Абу Саид. Выслушав, улыбнулся. - Аллах акбар, - тихо проговорил он. - Ты услышал мою просьбу. - Он посмотрел вверх. - Так, слушай меня внимательно…
        - Понятно, - кивнул Валерий. - И когда ехать? - Выслушав ответ, улыбнулся. - Ни разу там не был. Будет время посмотреть город? - Взглянув на Ивана, подмигнул. - Хорошо, мы будем готовы.
        Отключив телефон, сказал:
        - Кажется, я понял, зачем нам беременная женщина. Роды в самолете, ну, может, предродовые схватки, или как там это называется… Надо хоть какую-нибудь литературу просмотреть, чтоб говорить на должном уровне, - рассмеялся он. - Хотя, думаю, времени у нас не будет. Точнее, если и будет, то очень и очень мало.
        - Говори яснее, - проворчал Иван.
        - Мы едем в Белгородскую область, в некий уездный городишко. Нам привезут билеты до этого самого Нового Оскола, и поедем. Но я что-то не помню такого города. Давай найдем его на карте. - Он взял атлас дорог России. - Да, не думаю, что там может сесть «Ту-154». Непонятно, зачем нас туда отправляют?..
        - Ну, мы туда приедем, и что дальше?
        - Скажут перед тем, как выезжать.
        - Мне это не нравится, - покачал головой Иван.
        - Мне тоже. Но писать жалобы некуда. Значит, будем делать так, как скажут. Из Белгорода наверняка в Москву летает самолет. Правда, не думаю, что «сто пятьдесят четвертые», но тем не менее… Скорее всего кто-то хочет убедиться, есть за нами наблюдение или нет.
        - А ты сам не можешь?
        - До сих пор не замечал. За Абу тоже «хвоста» не было. А вот за господином Туркиным… Мне вроде как померещилось, что за ним следят. Может, это были люди Абу Саида. Но пришлось подстраховаться. За две тысячи евро в Москве организовать наезд пьяного водителя так же просто, как утонуть в непроходимом болоте.
        - Так, значит, Туркин - твоя работа? - опешил Иван.
        - Заказ мой, - кивнул Валерий.
        - Выходит, у тебя здесь такие знакомые есть? - поразился Иван.
        - Не у меня. У одного знакомого были. Он и дал телефон. Назовешь его кличку, и все, заказ принят. Правда, платишь всю сумму сразу. Но фирма гарантирует.
        - Нормально. Куда наша бедная Россия катится? - Иван усмехнулся. - Такое творится…
        - А ты думаешь, что два бывших российских офицера, которые помогают ваххабитам провести атаку на гордость страны, лучше?
        - Мне плевать, что лучше, что хуже. Выбор сделан, и лично я пойду до конца.
        - Смотря каким будет этот самый конец. Вполне возможно, что мы и нужны только как сопровождающие будущую мать. Не уверен, что тебе дадут озвучить свое имя, - улыбнулся он, - не говоря о фамилии.
        - Я, кстати, об этом тоже подумал, - вздохнул Иван, - и что делать?
        - Как ты только что выразился, идти до конца. У нас с тобой уже нет выбора. Надеюсь, ты это понимаешь?
        - Конечно.
        - Значит, пусть будет все так, как будет.
        Ярославль
        - Мужики! - услышали сидевшие в домике громкий голос Ромова. - Давайте ко мне!
        - Что-то случилось! - Ян вскочил и выхватил из-под подушки пистолет.
        - Да, случилось, - кивнул подошедший к окну Вячеслав, - но что-то радостное для Ромова. Иначе бы он кричал по-другому.
        - Точно, - сказал Руслан. Ян, недоверчиво посмотрев на них, осторожно подошел к двери и прислушался.
        - Да идите же! - снова позвал Ромов. - Новость есть!
        - Кажется, вы правы, - кивнул Ян.
        - Что такое, Петрович? - подбежав к вагончику Ромова, спросил Григорий.
        - Заходи, - Ромов держал бутылку коньяка, - отметим печальную и радостную новости. Заходи!
        - В чем дело? - войдя, спросил охранник.
        - Король умер! - наливая в стаканы коньяк, воскликнул Ромов. - Да здравствует король!
        - Туркин крякнул? - понял Григорий.
        - А я зажил, - подмигнул ему Ромов. - Теперь ты будешь моим компаньоном. Согласен?
        - Серьезно? - удивился Григорий.
        - Вполне.
        - Что такое? - осведомился подошедший Вячеслав.
        Вологда
        - Ну, кого там еще принесло? - недовольно проговорил толстый мужчина в пижаме. Почесывая волосатую грудь, подошел к двери. - Чего надо?
        - Юрий Павлович, - услышал он мужской голос, - мы принесли деньги.
        - Входите! - Толстяк открыл дверь. В прихожую вошли двое крепких парней. - Орете как бешеные, - проворчал он. - И…
        Парни ударили одновременно - один ножом в горло, другой в область печени. Толстяк, коротко всхрипнув, осел. Парни выскочили и неторопливо пошли вниз по лестнице.
        Воронеж
        - Скорей бы все сделать, - вздохнул сидевший на кровати Мамалюк, - да отчалить отсюда. Надоело все на хрен!
        - Точно, - согласился Антон. - А знаешь, маманя Пашки не поверила, что я женюсь на Тоньке.
        - Она, конечно, как баба смотрится, но все равно на хрен не упала. Мы с тобой на Западе по миллионерше отхватим, - Мамалюк подмигнул приятелю, - и будем жить припеваючи.
        - Да как-то не верится, что все выйдет гладко. Не верю я никому. А уж этим ваххабитам, мать их вместе с Аллахом, тем более.
        - А что им остается? - Мамалюк пожал плечами. - Только отправить нас подальше. Спиногрызов они сами хапнуть по-тихому не смогут, а без этого Пашка хрен чего сделает. Хотя, если честно, ни черта у них не выйдет. Наверняка в самолетах охрана летает, да и Пашка там не один будет.
        - Все равно попробуют, и к гадалке не ходи. Видел, какие у них глаза? Звери, и только. Правда, без детей Пашкиных шансов у них мало. Знать бы, что в натуре нам отдадут бабки и билеты, тогда бы, конечно…
        - А если им условия поставить - бабки сразу, а билеты потом?
        - Они же въедут, что мы с бабками сдернем. Не дадут. А вот по пуле мы слопать можем. - Антон выматерился.
        - И что делать будем?
        - Придется играть по их правилам. Выхода у нас нет.
        - Ну? - спросил Шарафутдин у Хаджи. - Что скажешь?
        - А что можно сказать, - недовольно отозвался тот, - посадка такая, что не то что мышь, паук не проскользнет. В самолете пытался вычислить охрану, не вышло. И мужиков молодых здоровых летело человек десять. Вроде и не похожи, а в то же время можно подумать, что это менты.
        - Дураков на такое не пошлют, - сказал Шарафутдин. - И таких, чтоб сразу было видно, что они из органов, тоже, особенно если рейс на Москву. Ладно, что-нибудь придумаем. Главное, чтоб летчик наш был. А там все равно. Взлет и посадка, - усмехнулся он. - Даже если не на АС, то на город. Пусть запомнят, что им от нас нигде не укрыться. Аллах акбар!
        - Аллах акбар, - отозвался Хаджи. - Луиза…
        - Она уезжает, - не дал договорить ему чеченец. - Я тоже. Втроем, думаю, справитесь.
        - Конечно. Мы на смерть идем, так что справимся.
        - Вот что, - сказал Шарафутдин, - с детьми должны все сделать русские. Ну эти, шакалы. Но у меня доверия к ним нет. Надо бы подстраховать их. И еще… Может, с помощью детей мы сумеем заставить летчика на самолет оружие пронести?
        - А что? - сразу повеселел Хаджи. - Наверняка.
        - Даже не думайте об этом, - остановил их голос вошедшей Луизы. - Неужели вы считаете, что летчиков не проверяют на наличие оружия? Раньше, говорят, пистолет был у командира экипажа, но сейчас вряд ли. А вот что один или двое из спецслужб летают, это скорее всего так и есть. И надо делать все, как приказал Стратег. Он очень не любит, когда кто-то меняет его планы.
        - А куда ты едешь? - поинтересовался у нее Хаджи.
        Она недовольно посмотрела на Шарафутдина.
        - Да я просто пошутил, - нашелся тот.
        - Понятно, - усмехнулся Хаджи.
        - Будьте готовы, - предупредила Луиза. - Сигнал может прийти в любой момент.
        - Да, - вздохнул Магомед, - ментов полно. И в самолете наверняка кто-то из фээсбэшников есть. Правда, стрелять они вряд ли станут. Пуля прошьет борт или окно, и тогда самолету в любом случае хана. По крайней мере я так думаю, - увидев усмешку на губах Захры, недовольно добавил он.
        - Вряд ли самолет погибнет от пистолетной пули. Но понятно, что если ничего не получится с летчиком, нам без оружия самолет не захватить - проговорила Захра.
        - Ты это арабу скажи. А мы сделаем то, что сможем. Скорей бы, надоело ждать. Я просто буду убивать пассажиров, если не войду в кабину. Или, в конце концов, подожгу что-нибудь - кресло, одежду на трупах, но я выполню данную мной Аллаху клятву.
        - Давай разведемся, - вздохнул Павел. - Мне все это надоело, к тому же на тебе собирается, как я слышал, жениться Антон.
        - Детей суд отдаст мне, - уверенно заявила Антонина.
        - Надеюсь, суд вынесет справедливое решение. - Сказав это, Павел быстро вошел в подъезд.
        - Я все равно не отдам тебе детей! - закричала она.
        - Значит, желаете получить деньги сразу? - вкрадчиво осведомился Шарафутдин.
        Антон и Мамалюк переглянулись.
        - Знаешь, - решился Антон, - мы боимся, что все сделаем и ничего не получим.
        - Слушайте меня внимательно, - процедил чеченец. - Мы можем заставить вас сделать все, что нужно. Или сгниете в тюрьме. Сами понимаете, материалов у суда будет больше чем достаточно. Но вам обещают деньги, и вы их получите. Лично я вас просто убил бы. Однако решаю не я. Хотите - идите в милицию. Точнее, с вашим делом нужно в ФСБ, - усмехнулся он. - Но от пожизненного вас ничто не спасет. В общем, так. Вы забираете детей, что говорить их отцу, вам объяснят, и сразу получаете деньги и билеты. Все, другого варианта нет.
        - А когда это начнется? - несмело спросил Мамалюк.
        - Узнаете. И не вздумайте скрываться. Не появитесь хоть раз, вас будет искать ФСБ.
        Он, не прощаясь, сел в машину. Мамалюк и Выключатель одновременно вздохнули.
        - Пошли бухнем, - грустно предложил Антон.
        Чечня
        - Собака! - процедил Хабиб. - Мало того что сдался сам, так еще и указал гяурам тайник с оружием. Из-за этой собаки арестованы трое наших людей в городе. Покарает его тень великого Ваххаба!
        - Мы найдем и убьем собаку, - произнес Сулейман.
        - Когда начнете минную войну на рельсах? - спросил его араб.
        - Первый удар будет нанесен в Ставрополье, - ответил чеченец.
        - Так, - кивнул Хабиб. - Нужен акт в Грозном. Там сдают новые дома вернувшимся беженцам. Они бежали от нас, и Аллах должен покарать их. Предателям нет места в Ичкерии, пока жив хоть один последователь великого Ваххаба. В подъезде дома или около него среди людей должна взорвать себя шахидка. Сегодня же.
        - Одна уже отправлена туда, - сказал, входя, Абу Бакар. - Учитель сказал, что за пределы Ичкерии ее отправлять нельзя, а здесь она сработает.
        - Давайте продумаем удар в Ингушетии, - предложил Басаев, - чтобы держать всех в постоянном напряжении. Надо найти место, где еще не установлены блокирующие проезд машин средства, и ударить. Желательно по военному объекту.
        Молодая чеченка в надвинутом на глаза платке медленно шла по тротуару.
        - Видать, из села, - провожая ее взглядом, сказал сидевший на бэтээре солдат. - В городах-то они более-менее смелые стали, - улыбнулся он. - Некоторые даже заигрывают.
        - Вот такие и заиграют, - усмехнулся прапорщик, - до смерти. Замкнет провода, и отдашь Богу душу.
        - Да их сразу видно, - уверенно проговорил старший сержант. - Глаза в склепку, не видит ничего и идет как лунатик. Под гипнозом они.
        - Чушь это собачья, - отмахнулся прапорщик, - про гипноз. Сам подумай, разве загипнотизированная до Москвы доедет? Место найдет? Я, например, уверен: что-то страшное у этой, с бомбой на поясе, случится, еще ее подзаведут малость, вот и готова шахидка. Мать их, - сплюнул он, - раньше о таких и не слышали.
        - Завтра буду в Москве, - улыбнулся капитан ФСБ. - Соскучился по жене и сыну, - подмигнул он сидящему рядом майору. - И по спокойной жизни. Правда, где она сейчас действительно спокойная, один Бог, наверное, знает.
        - В гробу, - усмехнулся майор.
        - А на кладбище, - пропел капитан, - все спокойненько, абсолютная благодать!.. - Тряхнув головой, посмотрел в окно. Нахмурился. - Стой! - крикнул он.
        Водитель резко затормозил. Капитан выскочил из машины и бросился к медленно идущей по асфальту женщине. Майор побежал следом. Водитель подхватил автомат.
        - Ускаева! - крикнул капитан. - Стой!
        Чеченка резко повернулась. От дома к ней подходили две женщины. Обе держали за руки детей, мальчика и девочку.
        - Ложись! - заорал капитан и в стремительном прыжке достал Ускаеву, сбил ее на асфальт. Раздался взрыв. Женщины прикрыли собой детей. Накрывшего шахидку капитана с развороченным животом и пробитой грудью отбросило в сторону. Взрыв разорвал шахидку пополам.
        - Фомин! - Майор подбежал к капитану.
        - Седа Ускаева, - прерывисто проговорил капитан. - Изнасилование в… - Хрипло икнув, он замолчал.
        Водитель подбежал к женщинам и осторожно дотронулся до одной из них.
        - Что с вами?
        - Врача! - кричал майор. - Быстро! Фомин… - Он вздохнул.
        - Отойдите, - к нему подбежала чеченка, - я врач. Отойдите! - Она с силой оттеснила майора.
        - Разойтись! - направив ствол автомата на окружавших место взрыва людей, прокричал старший сержант. - Моя б воля, я бы вас всех…
        - Заткнись! - процедил прапорщик. - Не равняй Басаева с этими… - Он кивнул на плачущих от страха детей и пытавшихся успокоить их матерей.
        - Где-то еще, может быть, - полковник ФСБ стукнул кулаком по столу, - Хава Мусаева готовится к теракту. Благодаря капитану Фомину предотвращен взрыв только что заселенного жилого дома. Капитана представят к награде посмертно.
        Офицеры молча поднялись.
        Москва
        - Главное, сохраняй спокойствие, - инструктировал Хаву пожилой чеченец. - Документы у нас в полном порядке. Послезавтра твой день. Придется, правда, надеть другое платье. Так угодно Аллаху. Нужно, чтобы ты не привлекала внимание милиционеров, да и других гяуров. Аллах ждет тебя в раю, ты обретешь вечность. Освободи душу от оскверненного неверными тела и омой кровью неверных свою ненависть. Аллах акбар! - чуть слышно проговорил он.
        - Аллах акбар, - так же тихо отозвалась Мусаева.
        - Ну вот, - вздохнул Абу Саид, - скоро все начнется для того, чтобы закончиться. В Вологде убит последний, кто мог внести какую-то ясность в это дело. Я не оставил в живых никого. Гиви сам определил свою судьбу. Я в нем не разочаровался, - улыбнулся он. - Гиви и Тамара сделали то, что от них требовалось. Я рассчитывал, что они уберут Бурича. Документы и еще многое получились благодаря им. Туркин погиб случайно и, как это ни парадоксально звучит, очень вовремя. В аэроклубе, конечно, что-то не так, но шахиды сделают все, что смогут. Правда, полностью можно надеяться только на Яна, который считает себя последователем Дудаева и решил отомстить за его гибель таким способом. Руслан, понимая, что его рано или поздно прикончит СПИД, тоже решил проявить героизм и погибнуть во славу Аллаха. Вячеслава съедает рак. Поэтому мне и повезло. Я нашел троих смертников, умеющих управлять самолетом. Шахид из них только Ян, но все трое пойдут до последнего. На их месте любой здравомыслящий человек поступил бы так же. Чем ждать, пока болезнь начнет прогрессировать, лучше покончить все разом. Эти трое свое дело сделают.
Русские?.. - Он прищурился. - Некоторые опасения вызывал Соколов. Умен, и у него есть цель. И согласился он только потому, что цель атаки - Кремль. Было сомнение в том, как он поведет себя в самолете. Там будут гражданские люди, возможно, дети. Но после совершенного ими убийства я в них поверил. По крайней мере свое дело они сделают. Потом и их тоже… чтоб не мешались. Для этого я и искал только русских, у которых перед родиной… как это… А, рыльце в пушку. Скорпион сделает все, что надо. На скорости восемьсот километров в час огромная масса с грузом и людьми, с баками, в которых еще будет горючее, врежется в святыню России. - Он рассмеялся. - Вот оно, преступление века! И пусть гадают, кто это сделал. Масхадов с Басаевым, конечно, поторопятся приписать это себе. Я все это обязательно, пусть частично, сниму на видеокамеру. Не могу лишить себя такого удовольствия. Остается выбрать место. Скорпион обязательно ударит там, где надо. - Он посмотрел на часы. - Надо дать последние указания и уходить. Промышленника из Саудовской Аравии, конечно, уже опознали на пепелище. Точнее, нашли его документы, и,
разумеется, свидетели описали всех, кто был с армянином. Не зря меня называют Стратегом. Я продумал все, и смерть посетит столицу России.
        - Особо опасная преступница, - говорил сержант милиции, - при задержании соблюдать особую осторожность. - Пожав плечами, он усмехнулся. - Каратистка, наверное. Как думаете, товарищ старший лейтенант? - спросил он идущего рядом офицера.
        - Вот что, Кравчук, - поморщился тот, - ты себе голову не забивай. Твое дело смотреть за тем, чтобы порядок никто не нарушал. Усек?
        - Но ведь ориентировка, - сказал сержант. - И к тому же…
        - Жил бы ты да жил в своей деревне, - перебил его старлей. - Совкин, - взглянул он на старшего сержанта, - хоть ты ему объясни, в чем состоит обязанность дежурного наряда.
        - Да поможет вам Аллах, - проговорил Абу Саид. - Ваши имена будут вписаны в священную книгу Ваххаба кровью неверных. Вас ждет рай и вечная жизнь, где нет злости, трусости и других человеческих пороков.
        - Господин, прибыл Скорпион, - доложил, войдя, Ягуар.
        - Наконец-то, - недовольно поморщился посмотревший на часы Абу Саид.
        В комнату вошел худощавый подтянутый смуглый человек.
        - Приветствую вас, господин, - поклонился он.
        - Оставьте нас, - приказал Абу Саид.
        Четверо крепких молодых мужчин вышли.
        - Что скажешь? - усевшись в кресло, спросил Абу Саид.
        - Летал трижды. Двое мужчин летели туда и обратно. Один сидел в конце салона, другой впереди.
        - Понял. Значит, ты считаешь, что агенты сопровождения в самолетах есть?
        - Может, просто летали по делам, - отозвался Скорпион. - В обратном рейсе они сидели на других местах.
        - Ты помнишь маршрут полета?
        - Да, господин. Я сделаю все, что от меня зависит.
        - Билеты купили?
        - Вчера. Как только привезли документы врачей и больной.
        - Отлично, - довольно проговорил Абу Саид.
        - Да он нормальный мужик, - сказал старший сержант. - Просто не любит деревню. Понаехали, говорит, а толку нет.
        - Но эта баба, - Кравчук показал ориентировку по розыску, - похожа на разыскиваемую.
        - Не лезь ты в это, - посоветовал ему Совкин. - Наше дело улицы охранять от хулиганствующего элемента. Если будет приказ, то…
        - А без приказа мы, значит, даже если увидим ее, не можем…
        - Прав старлей, - старший сержант покачал головой, - деревня - она и есть деревня. Рады, что вырвались в столицу, и начинают продвижение по службе. Тут были такие, посмертно отмечены. - Совкин усмехнулся.
        - Ясно, почему преступность в Москве растет, - вздохнул сержант.
        - Слушай, ты, - ожег его взглядом старший сержант, - думай, прежде чем говорить!
        - А потом удивляются, как это «Норд-Ост» захватили, - вздохнул Кравчук. - Забыли, как в Москве дома рвали. А теперь и про «Норд-Ост» забываете…
        - Заткнись! - процедил Совкин.
        - Вот мы и дома, - улыбнулся пожилой чеченец. - Послезавтра твой час. Главное, не забывай надевать перед сном это… - Он протянул Хаве плейер. - Место, где ты должна будешь очистить тело, я тебе покажу. Пояс получишь утром, в день очищения. Не волнуйся и ничего не бойся.
        - Я не боюсь. Никак не дождусь этого. Знаете, как трудно слышать эту речь, видеть улыбки и довольные лица вокруг, - вздохнула она. - Я помню грязные руки собак, помню боль потерянной чести… Все время вижу, как умирает папа…
        Старый чеченец довольно улыбнулся. Стоявшие недалеко от них двое крепких молодых мужчин о чем-то тихо переговаривались.
        - Папа! - с криком выбежал из подъезда мальчик лет пяти.
        - Сынок! - присев, засмеялся старший лейтенант. - Ну-ка иди сюда!
        Поймав, он подбросил вверх завизжавшего от восторга мальчика.
        - Ну наконец-то, - усмехнулся Абу Саид. - Завтра все произойдет. Я отомщу и выиграю пари. Я все сделал сам, без всякой помощи. Конечно, я буду осуждать этот ужасный террористический акт вместе со всеми, а в душе буду испытывать наслаждение. И этот ужас в сердцах тысяч поселю я, - торжественно, но негромко проговорил он. - Именно я, Саид Эль-Нахиб!
        - Не тревожьте ее, - тихо сказал старик чеченец. - Она должна быть одна.
        Мужчина кивнул:
        - Жену я отправил на дачу и сам сейчас тоже поеду туда. Главное, чтобы не было шума.
        - Шуметь она не станет, - усмехнулся чеченец.
        Лежа на постеленной на пол простыне, Хава включила плейер.
        - Тело - оболочка, - раздался в наушниках тихий голос Учителя. - Избавься от него, и ты станешь свободной. Отомсти гяурам…
        - Вы будете следовать за ней, - распорядился старик чеченец. - Она должна дойти до Арбата. Должна, - настойчиво повторил он.
        Ярославль
        - Ну вот и дождались, - довольно проговорил Ян, - завтра в атаку. Я прорвусь до столицы гяуров! - торжественно заявил он. - Пойду почти по крышам. Снижусь до дороги, но до столицы долечу.
        - Самолеты заправлены, - сказал Вячеслав. - Я положил в хвост мешок с болтами.
        - Ты думаешь, болты пролетят дальше, чем обломки самолета и того, во что он врежется? - усмехнулся Ян.
        - Наш час настал! - Встав на колени, Руслан поднял руки над головой.
        Двое других тоже подняли руки.
        - Аллах акбар, - тихо произнесли трое шахидов.
        Новый Оскол
        - Да, - Валерий выпрыгнул из вагона, - это не Рио-де-Жанейро, как сказал бы великий комбинатор. И что дальше? Не подскажете, где здесь вокзал? - обратился он к стоявшему с большой сумкой пожилому мужчине.
        - Сейчас поезд отойдет, и увидите. Люди, кто торопится, обходят. - Мужчина указал на обходивших поезд спереди нескольких человек.
        - Здесь гостиница имеется? - спросил Валерий.
        - Конечно.
        - Нас встречают! - Увидев Шарафутдина, Иван толкнул локтем Валерия.

* * *
        - Скоро приедем, - проговорила сидевшая рядом с Леной Луиза. - Тебя не укачало? - заботливо спросила она.
        - Я езду на автобусах хорошо переношу, - успокоила ее Лена.
        - Просто посидим в баре, - улыбнулся Шарафутдин. - Идти здесь некуда, а сидеть на вокзале нежелательно. Нам нужно пробыть в этом городке до полседьмого. Потом сядем на автобус до Белгорода.
        - Снова угадал, - вспомнил слова Валерия Иван. - Такого кадра разведка потеряла… - Он вздохнул.
        - Ты чего? - взглянул на него чеченец.
        - Жрать хочу, - зевнул Иван, - да и не выспался. В соседнем купе гуляли всю ночь. И морды бить нельзя. Часа в три их проводница утихомирила. И как мужья своих жен в проводники пускают? Одна на весь вагон, а публика та еще. Ни за что бы своей жене не разрешил.
        - Тебе это не угрожает, - улыбнулся Валерий.
        - Верно, - весело согласился Иван. - Значит, мы в Белгород поедем?
        - Туда, - кивнул Шарафутдин. - Удостоверения медицинского центра у вас с собой?
        - Взяли, - ответил Валерий. - И даже кое-что почитали по теме.
        - Этого не нужно, - усмехнулся чеченец.
        - Когда мы познакомимся с будущей мамой? - спросил Валерий.
        - Познакомитесь, - неопределенно отозвался Шарафутдин.
        - Может, такси возьмем? - Иван кивнул на машины, стоящие у вокзала.
        - Куда, мужики? - подошел к ним невысокий мужчина.
        - Приехали уже, - отмахнулся Шарафутдин.

* * *
        - Вот и приехали, - улыбнулась Луиза.
        - А что мы будем здесь делать? - удивленно спросила Лена.
        - Да я говорю про остановку, - нашлась чеченка. - Я в туалет хочу.
        - Хуже время я никогда не проводил, - пробормотал Иван. - Как здесь люди живут?
        - Просто отвык ты от размеренной жизни, - ответил Валерий. - Признаться, я ожидал увидеть кое-что похуже. А выходит, Россия живет.
        - Мы ударим в ее сердце, - процедил Шарафутдин. - Вот и наш автобус, - кивнул он на остановившийся «Икарус».
        - Значит, эти двое - врачи, - проговорила вышедшая из автобуса Луиза и быстро пошла к туалету. - Симпатичные мужчины! - Повернувшись, она посмотрела на стоявших рядом с чеченцем Валерия и Ивана. - Особенно этот блондин. Крепкий, настоящий самец.
        Воронеж
        - Что? - вскочив, спросил в сотовый Антон. - Значит…
        - В четырнадцать часов, - перебил его мужской голос, - дети русского летчика должны быть у вас. После этого сразу звоните ему. Понятно?
        - Ага, - испуганно вздрогнув, ответил Антон.
        - Вот и пришел наш день, - со вздохом проговорил Магомед. - Сегодня мы устроим гяурам кровавую баню.
        - Аллах акбар! - с улыбкой воскликнула Захра.
        Они услышали, как хлопнула дверь. Выхватив пистолеты, прижались к стене справа и слева от двери.
        - Это я, - раздался голос Хаджи. Войдя, он посмотрел на часы. - Осталось полтора часа. Детей…
        - План изменился, - неожиданно, заставив Захру и Магомеда вскинуть пистолеты, раздался голос. - Работать будем по другому графику. - В комнату вошел Турок.
        - Ты? - изумился Магомед.
        - Отдыхайте пока, - снисходительно усмехнулся тот. - Время еще есть. Перезвони русским собакам, пусть не торопятся и ждут команды.
        Ярославль
        - Что-то вы веселые сегодня, - пожимая руки «курсантам», сказал Григорий.
        - Погода летная, - улыбнулся Ян.
        - Дожди стороной прошли, - кивнул Григорий. - Ромов документы на себя переоформляет. Я его компаньоном буду. Так что наведывайтесь иногда. - Он подмигнул Яну.
        - Боюсь, не выйдет, - усмехнулся тот. - Далеко будем.
        - Найдете время, - засмеялся Григорий. - Пойду охрану проинструктирую. Сегодня вроде какая-то комиссия должна нагрянуть. Как бы не влипнуть.
        - Подожди, - остановил его Ян. - Какая комиссия? И почему ты…
        - Хрен ее знает, - отмахнулся Григорий. - Точно не знаю. Но скорее всего менты, а еще экологи и прочая мура. - Он вышел.
        - Рано еще. - Вячеслав остановил схватившего летный шлем Яна.
        - Как бы поздно не было! - огрызнулся тот.
        - Но Абу Саид приказал быть не раньше семи, - напомнил Руслан. - Сейчас только три.
        - А если комиссия? - спросил Ян.
        - Ну вообще-то, - сказал Вячеслав, - не первый раз наверняка приезжают комиссии. Потом Ромов говорил, что у него все куплено. Следовательно…
        - Если что-то пойдет не так, - процедил Ян, - перестреляю всех и все равно доберусь до Москвы. Я последнее время только этим и живу.
        Москва
        - Доведете ее, - сказал пожилой чеченец, - и чтобы с ее головы волосок не упал. Завтра праздник города, и она наш подарок. - Он усмехнулся.
        - Но мы плохо знаем Москву, - посмотрев на напарника, ответил рослый молодой чеченец.
        - Я здесь вообще в первый раз, - признался другой.
        - Значит, пойдете за нами, - решил пожилой чеченец.
        Хава недовольно посмотрела на свое отражение в зеркале. Плотно облегающие ноги джинсы, светлые туфельки и белая майка.
        - Вот, надень. Завтра будешь в этом. - Старик протянул ей куртку.
        Хава надела расширенный книзу довольно длинный легкий жакет.
        - Пояса под ним не видно, - сказал чеченец. - Незаметно будет, и в то же время выглядишь как все. Аллах простит эту вольность в одежде. Сейчас я отведу тебя, а завтра пойдешь одна. Зайдешь в кафе или бар, где будет побольше гяуров, и освободишь душу от тела.
        - Я сделаю это, - прошептала чеченка.
        Старик вышел. Хава некоторое время постояла перед зеркалом. Потом подошла к кровати и вытащила из-под нее спортивную сумку, достала сшитый из тонкого брезента широкий и толстый пояс. Надела на себя, выпустила прикрепленный к поясу проводок с выключателем от настольной лампы. Одернув подол жакета, повернулась перед зеркалом. Застегнула жакет на две нижние пуговицы. Опустив правую руку, коснулась пальцами выключателя.
        - Аллах акбар, - прошептала она.
        - Ну что? - повесив на плечо видеокамеру в футляре, подмигнул своему отражению в зеркале Абу Саид. - Сегодня мир вздрогнет. И все это придумал и сотворил я, Саид Эль-Нахиб, известный в определенных кругах как Стратег. Место для съемки я нашел. Надеюсь, Скорпион попадет точно. Конечно, праздник города завтра, но что поделаешь, будем бить сегодня. Аллах простит мне эту неточность. Осталось не так уж много времени, поброжу по столице, запечатлею лица прохожих москвичей до события, а потом после. И увижу разницу.
        Хава медленно шла за идущим метрах в двух впереди нее пожилым чеченцем. Она ненавидела всех проходивших мимо. Увидев молодого мужчину, ведущего за руку девочку с большим бантом, зажмурилась. На глазах выступили слезы.
        - Папа так же водил меня, - прошептала она, - а его убили, когда он хотел меня защитить. Ненавижу! - Чтобы не встречаться ни с кем взглядом, она опустила голову. - Я не могу больше жить. Мой день сегодня.
        - Как отдежурил? - спросил догнавший Кравчука старший лейтенант.
        - Да вроде нормально. - Сержант зевнул. - Драка была, скинхеды избили троих узбеков. Задержали… - Он снова зевнул.
        - Не выспался, а по магазинам ходишь, - заметил старлей.
        - Варя, жена, приболела. Вот и приходится. В аптеку зашел, заодно и продуктов купил. А вы…
        - Погоди, - остановил его старший лейтенант. - И сюда пожаловали. - Он покачал головой. По другой стороне улицы шли пятеро наголо стриженных парней в армейских ботинках. - Ну-ка пошли, Кравчук, - увидев, что бритоголовые окружили пожилого мужчину, сказал старлей.
        - Чего тебе в России надо? - оттесняя пожилого чеченца к краю тротуара, процедил парень в темных очках. - Пас бы овец, и все…
        - Отстаньте от него, - подбежали двое молодых чеченцев, - сыны собак!
        Один скинхед ударил говорившего кулаком в лоб. Тот покачнулся и пнул скинхеда ногой. Второй чеченец отбивался от троих. Скинхед в темных очках ударом кулака отправил старика на асфальт. Хава увидела бегущих к месту драки милиционера и молодого мужчину в джинсах с двумя сумками в руках.
        - Милиция! - крикнул старлей. - Прекратить!
        - Я милиционер! - подбежав к отскочившей от него чеченке, быстро проговорил Кравчук. - Посмот… - Не договорив, уставился на нее. Раздался выстрел. Один из скинхедов, схватившись за живот, рухнул на колени. Двое, сбив с ног одного из молодых чеченцев, выбили у него из руки пистолет, двое других теснили к проезжей части рослого. Тот, отпрыгнув, выхватил пистолет. К нему подбежал старший лейтенант.
        - Аллах акбар! - заорал тот и выстрелил в него. Скинхед в темных очках ногой выбил у него пистолет. Другой швырнул стрелявшего на асфальт. Метрах в трех от них Кравчук, схватив за руки Хаву, пытался удержать ее. Выкрикивая что-то по-чеченски, она била Кравчука ногами, пытаясь освободить руки. На некотором расстоянии полукругом собирались люди.
        - Уйдите все! - крикнул Кравчук. - Уходите!
        К нему бежал скинхед в темных очках. Хава попала ногой Кравчуку в пах.
        - Уйдите же! - Он взвыл от боли. - Бомба!
        Народ тут же бросился врассыпную. Подбежавший скинхед с ходу ударил чеченку по голове кулаком. Вложенная в него ненависть к людям другой национальности, паника от услышанного крика «Бомба!» и злость придали ему сил. Чеченка, обмякнув, стала падать. Кравчук с гримасой боли на лице, продолжая удерживать ее за руки, повалился на женщину.
        - Уходи, - простонал он, - тут бомба…
        - Вызывайте саперов! - заорал скинхед и, подскочив к чеченке, придавил ее руки коленями.
        - Уходи, - повторял Кравчук. - Бом…
        - Не боись, мент! - Скинхед старался выглядеть отчаянным человеком. - Прорвемся!
        Однако побледневшее лицо парня и дрожащий голос выдавали охвативший его страх. Но он удерживал раскинутые руки девушки, на которых намертво сцепил пальцы сержант.
        Абу Саид медленно шел по Красной площади. Снимал на видеокамеру гуляющих людей, включенный магнитофон записывал оживленные голоса окружающих. Посмотрел на часы и чуть заметно усмехнулся. Направил видеокамеру на Спасскую башню.
        - Да он убил ее! - говорил полный мужчина в штатском. - Собственно, это и к лучшему, а то вдруг сумела бы щелкнуть выключателем?.. Молодцы бритоголовые! - одобрительно сказал он. - Благодаря им обошлось без взрыва. А этот-то, - он нашел взглядом сидевшего у машины «скорой помощи» на асфальте скинхеда в темных очках, - вообще герой. И сержант умница, узнал ее по ориентировке. Взять бы еще тех, кто насиловал чеченок, выдавал себя за наших, живым бы под бэтээр положил этих гнид!..

«Отсюда все будет видно, - подумал Абу Саид. - Время есть, пойду в бар».
        Белгород
        - Так… - Ягуар осмотрел сидевших со скрещенными ногами на полу четверых крепких молодых мужчин. - Каждый свою задачу знает. Ты и ты, - кивнул он длинноволосому атлету и мускулистому верзиле, - намертво закрываете проход из заднего отсека самолета. Через пару минут - для того чтобы захватить кабину, этого времени хватит - можете прикончить нескольких человек. В раю рабы неверные нужны, - улыбнулся он. - Вы, - он кивнул двум другим, - со мной. Надо после сигнала о начале сразу убить русских, чтобы от них не было никаких неожиданностей. Захват кабины - мое дело. Оружие есть у всех?
        Четверо мгновенно выхватили из рукавов рубашек тонкие острые заточки длиной с десяток сантиметров. Пропустив их между указательным и безымянным пальцами, уперев закругленные концы в основание ладоней, одновременно ударили в стену. Острия вошли в стены сантиметра на три.
        - Отлично, - кивнул Ягуар. - Уберите. Дважды заверните обшлага. Меньше подозрений, и в то же время выхватывать будет удобнее. - Он мгновенно выхватил заточку. - Моя из бука, это страшное оружие, и металлоискатель на него не среагирует. И еще. На аэродром приезжаем по одному. Между собой не общаться и держаться естественно. Вспомните, чему вас учили. Неназойливо заигрывайте с женщинами, поддерживайте разговор, если к вам обратятся. В случае темы терроризма, она сейчас популярна, молчите, а еще лучше мягко переводите разговор на другое. Улыбнитесь проверяющим билеты. До сигнала об акте ведите себя совершенно непринужденно. Сигнал вам всем известен. Аллах с каждым из нас, и скоро мы предстанем перед ним. Подготовить себя к встрече с семью девственницами успеете в самолете. А еще лучше сделайте это перед самой посадкой. Аллах акбар!
        - Аллах акбар, - приглушенно отозвались шахиды.
        - Ты проводишь нас до аэропорта, - сказал Луизе Шарафутдин.
        - Я буду с вами, - улыбнулась она. - Не потому, что я тороплюсь предстать перед Аллахом, а потому, что на земле меня ожидает ад. ФСБ сумеет меня вычислить. Но даже если нет, то что меня ожидает? В горах жить я не смогу, да мне и не добраться до Ичкерии. Я лечу с вами.
        - Как там беременная? - спросил чеченец.
        - Нормально. Эти двое из всероссийского центра, - Луиза засмеялась, - ей понравились. Мне, кстати, тоже. Мужчины ведут себя нормально. Блондин, Валера, кажется, действительно знаком с медициной. Иногда говорит о беременности по существу.
        - Он просто почитал справочник, - рассмеялся Шарафутдин.
        - А почему ты идешь на это? - неожиданно спросила Луиза.
        - Надоело все, - поморщился он. - Вроде в центре, в Пакистане, все хорошо, но постоянно держит в напряжении страх. По прихоти какого-нибудь туза могут скормить крокодилам или бросить в яму со змеями, устроить гладиаторский поединок. В общем, там долго никто не живет. Я говорю о помощниках, каким был и я. В горы я тоже не хочу. Вести спокойную жизнь не получится. Я ненавижу гяуров и не смогу жить спокойно. Да и не дадут, - вздохнул он. - Сама знаешь наши законы. Выйти можно только через ад. К тому же у меня свои счеты с гяурами, и поэтому я решил: буду в самолете. Просто короткая вспышка между жизнью и смертью, и все. Не будет ни боли, ни ужаса. Это самое лучшее, что может случиться с таким, как я. Жаль, что не увижу убитых гяуров и не услышу стоны и крики покалеченных. Но так будет.
        - А ты знаешь, зачем тебя везут в Москву? - покосившись на Ивана, тихо спросил у Лены Валерий.
        - Чтобы я смогла родить здорового и крепкого ребенка. Он появится уже очень скоро, я что-то чувствую… - Она осторожно дотронулась до округлого живота.
        - А не боишься, что в самолете схватит?
        - Но ведь вы будете рядом, - рассмеялась она. - И Мария Львовна тоже.
        - Твою мать, - процедил читавший газету Иван, - чеченский боевик сдался ФСБ, когда ваххабиты отдали приказ стрелять из противотанкового гранатомета в здание школы во время праздника первого сентября.
        - Мишка тоже погиб в Чечне, - тихо проговорила Лена. - Бэтээр подорвался на мине. Я поэтому и решила, что в любом случае рожу ребенка. Если будет сын, он обязательно станет офицером ВДВ.
        Валерий и Иван переглянулись.
        Воронеж
        - Звони, - кивнул Турок Хаджи.
        Тот набрал номер на сотовом.
        - Да? - испуганно отозвался Антон.
        - Берите детей, - распорядился Хаджи, - и…
        - Они у нас, - перебил его Антон. - Мы…
        Отключив сотовый, Хаджи посмотрел на Турка.
        - Они взяли их раньше.
        - Собаки! - вспылил Турок и, играя желваками, уставился в пол.
        - Что будем делать? - нервно спросила его Захра.
        - Запасной вариант, - отозвался Магомед. - Мы с Шарафутдином допускали это. Но русские собаки должны сдохнуть.
        - Нет времени! - отрезал Турок. - Их могут взять в любой момент. В аэропорт, - решил он. - Захватим любой самолет, поданный на посадку. В девять мы должны нанести удар. Берите оружие и…
        - Я все равно сделаю свое! - прошипела Захра.
        - Вот почему ее называют Гюрза, - усмехнулся Магомед.
        - Берите оружие, - поторопил Турок, - и едем в аэропорт.
        - Что дальше-то? - возбужденно спросил Мамалюк.
        - А я знаю? - заорал сидевший у окна с сотовым телефоном в руке Антон. - Надо было уматывать сразу! - Он отшвырнул сотовый. - А ты все деньги да деньги!.. Надо было брать все, что могли, и…
        - Теперь поздно об этом говорить, - нервно прервал его Мамалюк. - Надо что-то придумывать сейчас. - Шумно выдохнув, он посмотрел на плачущих детей Павла. - Заткнитесь вы, мать вашу!
        - И этого козла нигде нет! - Антон выругался.
        - Мама! - услышала в телефонной трубке взволнованный голос сына Надежда Павловна. - Детей у тебя нет?!
        - А ты разве не улетел? - удивилась она.
        - Меня сегодня не допустили. Но где же Света и Толик? Их нет в садике. Там сказали, что их забрали Голубцов с Игушиным. У тебя их не было?
        - Нет, я сама собиралась сегодня забрать их пораньше.
        - Я еду к Антону, - услышала она, и в трубке зазвучали короткие гудки.

* * *
        Павел подошел к «Москвичу».
        - Здравствуй, Кудрявцев, - услышал он голос сзади.
        Повернувшись, увидел Магомеда.
        - Здравствуйте, - кивнул он. - Но мы не знакомы.
        - Ты любишь своих детей? - спросил Магомед.
        - Что с ними? - шагнул к нему Павел.
        - Пока ничего, - улыбнулся чеченец. - И от тебя зависит, будут они жить или умрут.
        - Где они?! - Павел кинулся к нему.
        - Еще раз привлечешь внимание, - увернулся от его рук чеченец, - и сын и дочь сдохнут.
        - Где они? - До Павла наконец дошел смысл сказанного.
        - Почему ты не улетел? - неожиданно спросил Магомед.
        - Отстранили от полетов. Где…
        - Садимся в твою машину, - чеченец подошел к задней дверце «Москвича», - и поехали.
        Ни о чем не спрашивая, Павел сел за руль.
        - Нам неожиданно повезло, - проговорил по-чеченски в сотовый телефон Магомед. - Я встретил летчика у детского сада. Едем за вами.
        - Где мои дети? - тихо спросил Павел. - Зачем вы их взяли? У меня нет денег, и я не смогу…
        - Нам не нужны деньги, - усмехнулся Магомед. - Все очень просто: доставишь нас в аэропорт, проведешь в любой самолет, сам сядешь за управление и…
        - Это невозможно.
        - Тогда дети умрут.
        Павел резко затормозил. В «Москвич» сзади врезалась «шестерка».
        - Но это невозможно! - повернувшись, заорал Павел.
        - Ты что, земеля? - закричал выскочивший из «Жигулей» один из парней. - Батя только купил мне тачку, а ты… - Он рывком открыл дверь и вытащил Павла из кабины.
        - Послушайте, - не пытаясь вырваться, начал тот, - я…
        - Сейчас заплатим, - выбираясь из машины, проговорил Магомед, - и разойдемся.
        - Слышь, Тишина, - обратился к державшему Павла парню пассажир «Жигулей», - штуку в баксах бери и хватит.
        - Делай все, что он скажет, - прежде чем отпустить Павла, тихо посоветовал ему водитель «шестерки».
        - Держите, - Магомед сунул второму парню тысячу долларов, - и разбежались, пока менты не подъехали.
        - Лады, - кивнул водитель «Жигулей».
        - Заберите детей, - открыв дверь, сказал капитан милиции.
        Вошедшие в кабинет Надежда Павловна и Антонина увидели сидевшую на полу вместе с мальчиком и девочкой молодую женщину - старшего лейтенанта милиции. Дети увлеченно играли пластмассовыми автомобилями. Тоня, остановившись, заплакала.
        - Бабушка! - Дети бросились к Надежде Павловне.
        Антон, закрыв лицо руками, сгорбясь, сидел на табурете. Повернувшись, взглянул на Мамалюка, лежащего с окровавленной головой.
        - Почему она раньше не сказала?.. - простонал он и неожиданно всхлипнул. - Я же только из-за денег все это делал. Мама, - со слезами на глазах воскликнул он, - я не хочу на пожизненное! Не хочу!
        Антон рукавом вытер слезы и встал. Подошел к столу и, выдвинув ящик, достал двуствольный обрез. Переломив стволы, вставил два патрона. Взвел курки. Сев, посмотрел в окно. Сунул стволы в рот и нажал на оба курка.
        - Я нашла его, - всхлипывая, говорила Тоня. - Они вместе с Колькой были в садовом домике. Я сказала, что Света дочь Антона. - Она зарыдала.
        - Она привезла детей на такси, - тихо объяснил худощавый оперативник, - и отдала бумагу. Здесь написано, что Павла будут шантажировать детьми. Тоня не сказала, где находится Голубцов, и мы узнали об этом только сейчас. Недавно сообщили, что там двое убитых, Голубцов и Игушин. А ваш сын сейчас едет в машине с возможными шантажистами. Все будет хорошо, - успокоил он Надежду Павловну, - не волнуйтесь.
        - Я не знаю, зачем вам это надо, - останавливая машину, сказал Павел, - но ничего не получится. Вы понимаете, что такое…
        - Если, - перебил его Магомед, - через двадцать минут мы не окажемся в самолете, дети твои сдохнут, и ты тоже.
        - Кудрявцев выходит из машины, - раздался голос в переговорном устройстве. - В машине четверо, трое мужчин и женщина. Я готов.
        - Второй готов, - произнес другой голос.
        Стоявший у окна на втором этаже седой мужчина в штатском смотрел вниз.
        - Женщина выходит, - услышал он голос первого. - У нее пояс шахида! Она держит его в руках…
        - Бей, твою мать! - наклонившись к устройству, крикнул седой.
        Захра, остановившись, приподняла куртку и взяла в руки проводки с оголенными концами. Тут тихо хлопнул выстрел. Пуля пробила ей висок. Сидевшему на переднем сиденье Магомеду пуля вошла в шею. Хаджи, открыв дверцу, выбросил руку с пистолетом. Одна пуля попала ему в лоб, другая пробила кисть вооруженной руки. Что-то прокричав, Турок, пригнувшись, сунул пистолет в рот.
        Ярославль
        - Аллах акбар! - проговорили трое мужчин и, поднявшись с колен, вытащили из-под подушек пистолеты, проверили наличие патронов и передернули затворы.
        - Я пойду к Ромову, - сказал Вячеслав. - Он обещал, что сегодня разрешит вечерние полеты. Уточню, сколько времени отводится для полета и, как всегда, дальнейшее - куда можно, а куда нельзя.
        - Зачем идти? - резко проговорил Ян. - Садимся и взлетаем.
        - Сразу втроем? - усмехнулся Вячеслав. - Как только Ромов увидит, что самолеты…
        - Ладно, - кивнул Ян, - иди.
        - Я понимаю, - говорил по телефону Ромов. - Но поверьте, все на самом строгом контроле. Обучавшимся строго-настрого запрещено вылетать за территорию аэроклуба. И все они неукоснительно соблюдают правила. Я не понимаю…
        - Завтра учебные полеты у вас будут? - перебил его мужской голос.
        - Завтра - нет, и я не понимаю вашего…
        - Прикрывай, Ромов, эту лавочку, - посоветовал абонент. - Мне тут шепнули, что к твоему аэродрому проявляет интерес одна очень серьезная контора. Но я тебе ничего не говорил.
        - Так осталось четыре дня, и все. Я получу все нужные…
        - Запомни, что я сказал. И не вздумай где-нибудь упомянуть мое имя. Все! - В телефоне зазвучали гудки отбоя.
        - Как деньги получать, - с досадой проворчал Ромов, - так ты первый.
        - Я лечу? - услышал он голос вошедшего Вячеслава.
        - Последний раз, - повернулся к нему Ромов, - как договорились.
        - Договор дороже денег. Правда, последний полет у нас восьмого. Но мы, наверное, уедем завтра. Конечно, если вы разрешите нам полет сегодня.
        - По очереди. И за границу, обозначенную на карте, не вылетать ни в коем случае.
        - Есть, господин инструктор, - вытянувшись, кивнул Вячеслав.
        - Чего это они затеяли? - кивнув в сторону самолетов, спросил один из двух охранников.
        - Моторы разогревают, наверное, - ответил Григорий.
        Потушив окурок, он вышел из вагончика и направился к финским домикам. Увидел, как трое мужчин поднимаются в кабины самолетов.
        - Ты что, сразу всем троим разрешил?! - услышал Ромов громкий голос за окном. Выглянув, увидел просившего у него когда-то воды патлатого парня.
        - В чем, собственно, дело? - недовольно осведомился он. - Ты почему на территории?
        И увидел, как к самолетам бегут четверо работавших на разметке. Впереди мчался тот самый патлатый. Из вагончика навстречу им выскочил Григорий.
        - Чехи! - потрясая плеером, заорал он. - Они…
        Спрыгнув со ступеней, Григорий побежал к самолетам, которые, выкатывались на взлетную полосу один за другим.
        Патлатый, рванувшись вслед за Григорием, выхватил пистолет. От вагончика Ромова послышался шум двигателя тронувшегося «уазика».
        - Гяуры! - увидев бегущих, оскалился в злой усмешке Ян. - Хорошо, что я первым вышел на полосу.
        - Все равно успею! - прорычал Вячеслав. Выхватив пистолет, он выстрелил в бегущего к взлетной полосе Григория.
        Патлатый, остановившись, дважды выстрелил в сторону начинавшего движение самолета Руслана. Мотор заглох и сразу задымил. Руслан выбрался на крыло. В его руке был пистолет. Он, спрыгнув, трижды выстрелил в бегущих к самолету. Один из разметчиков упал, другой, схватившись за левое плечо, присел. В бегущего к цистерне Руслана стреляли еще двое. Вскрикнув, он упал. Икра левой ноги была пробита. Он выстрелил в преследователей оставшимися патронами и вставил другую обойму. Еще одна пуля вошла ему в плечо. Он с криком выронил пистолет и тут же попытался схватить его левой рукой.
        - Не советую! - подбегая, предупредил один из разметчиков. Руслан успел ухватить рукоятку «ТТ», прежде чем пуля из пистолета разметчика вошла ему в другое плечо.
        - Убей меня, пес! - протяжно закричал он. - Убей!
        Патлатый стремительно приближался к выезжавшему на взлетную полосу «У-2» Яна. Самолет начал разбег по полосе.
        - Один взлетает! - прокричал в переговорное устройство бегущий к аэроплану мужчина. За ним мчался другой.
        - Успеет! - крикнул он.
        - Кто? - обернулся первый.
        - Гляди! - показывая рукой в сторону самолета, воскликнул второй. Наперерез «У-2» мчался крытый брезентом «уазик».
        - Давай, Ромов, - в один голос прошептали мужчины. - Давай!

«Уазик» с силой врезался в самолет. Тот, чиркнул левым крылом о бетон взлетной полосы и, подпрыгнув, ударился носом в землю. И сразу грохнул взрыв.
        - Есть! - в один голос заорали оба мужчины. - А Ромов? - Они бросились к горящим обломкам.
        - Взлетает, сука, - тут же остановившись, процедил первый.
        - Игорь не даст, - сказал второй.
        Они видели, как на крыло самолета пытается влезть патлатый.
        - Взлечу! - видя на полосе горящий хвост самолета, крикнул Ян. - Аллах акбар!
        Патлатый, чувствуя, что вот-вот сорвется, выхватил пистолет и, падая вниз, выстрелил в бак самолета.
        - Аллах велик! - восторженно прокричал Ян, почувствовав, что «У-2» взлетает.
        - Не уйдешь, сука!.. - простонал патлатый со сломанной ногой и окровавленным лицом.
        Из бака самолета била огненная струя. Раздался взрыв. Объятый пламенем, «У-2» рухнул на поле. От городка к аэродрому приближались четыре вертолета.
        Белгород
        - Как вы? - остановившись, спросила сидевшую между Иваном и Валерием Лену стюардесса.
        - Пока нормально, - с вымученной улыбкой отозвалась та.
        Через проход от Ивана находилась Луиза. Шарафутдин с незнакомым мужчиной сидели на два ряда впереди.
        - Ну молодцы наши! - громко говорил крупный мужчина с загорелой лысиной в сером костюме. - Сделали Швейцарию как детей - четыре - один. А перед этим с Ирландией один - один сыграли. Молотки парни!
        - Послушайте, - к нему подошла стюардесса, - пожалуйста, выражайте свое восхищение потише. Впереди сидит беременная женщина.
        - Понял, - кивнул тот. - И почему вы, стюардессы, все красивые такие? - отпустил он нехитрый комплимент. - Посмотришь на вас…
        - Так у них отбор специальный, - вмешался сидевший рядом с ним худой, интеллигентного вида мужчина в очках, - как на конкурсе красоты.
        - Надо выжечь к такой-то матери всю их Чеченскую республику, - повернувшись к сидевшему слева плотному мужчине, говорил пожилой человек. - И тогда порядок будет, и рвать нигде ничего не станут. Сталин не зря их братию всю в войну к едрене матери выслал.
        - Сталин и русских в лагеря отправлял, и военачальников немало. Так что всех под одну гребенку стричь нельзя.

«Я тебя, старого пса, - делая вид, что дремлет, думал сидевший рядом с ним атлет, - первого прикончу».
        Сидевший за любителем футбола Скорпион спокойно разгадывал кроссворд в «Огоньке».

«Ну вот и все, - с тоской думала Луиза. - Я могла и не лететь. Но наверняка было бы еще хуже. Только бы больно не было», - вздохнула она.

«Пассажиров девяносто два, - думал Ягуар, - мужчин, способных оказать сопротивление, человек десять, ну, может, двенадцать. Военных никого, в этом плане нам повезло. Осталось, - он посмотрел на часы, - пятнадцать минут. Чеченка нервничает. Она выбрала безболезненный уход из жизни. Все произойдет очень быстро, никто и испугаться не успеет. Конечно, хуже всех будет Скорпиону - видеть стремительно приближающуюся цель. Я бы, наверное, не смог, - признался он себе, - так спокойно в течение нескольких месяцев отрабатывать полет в смерть. - Криво улыбнувшись, он покосился на Шарафутдина. - Интересно было бы знать, о чем думает каждый?»

«На время смотрит, - Шарафутдин отметил движение головы Ягуара. - Он совершенно спокоен. Может, только внешне? - подумал он. - Хотя я тоже не переживаю. Ведь это все равно скоро закончилось бы. Интересно, почувствуем мы что-нибудь или нет? Скорее всего не успеем. Конечно, это лучше, чем скитание по горам или тяжелое ранение, когда помощи ждать неоткуда и только враги могут тебя найти. В центре я бы тоже долго не прожил. Все шло к тому, что меня забросили бы в Ирак или в Афганистан. А умирать за чужую страну я не хочу. Да что сейчас думать… Остается одно - Аллах акбар, и все. Может, действительно рай есть и мы обретем вечность? - Шарафутдин покосился на Ягуара. - Он сам верит в это? Двое из его людей перевязали себе члены. - Он усмехнулся. - По примеру палестинцы перед терактом для семи девственниц член берегут. Учитель говорил, что тело - как скафандр, освободи душу и будешь жить вечно. А как же член? - снова усмехнулся он. - Или он к этому самому скафандру отношения не имеет?»

«Неудобно, - думал сидевший у иллюминатора шахид. - Толстая гяурка, а у прохода гяур. Толстую быстро не проскочишь. Гяура бить сразу нельзя. Ягуар сказал, когда поймут, что захватываем самолет, не раньше. Толстая гяурка помешает…» Он покосился на сидевшую рядом полнотелую русоволосую женщину.
        Воронеж
        - Снайперы находились в аэропорту, - вздохнул полный седоватый мужчина. - И, надо сказать, очень и очень кстати. Правильно, что били сразу на поражение. В машине у этих мужиков нашли гранаты, пистолеты были у всех. Шахидка направлялась к зданию аэропорта. Снайпер заметил движение. Ясно, что похищение детей Павла Игоревича Кудрявцева связано с этой группой, которая, видимо, пыталась захватить самолет. Больше нам, к сожалению, ничего не известно.
        - Сюда вылетает представитель ФСБ, - проговорил генерал-лейтенант МВД. - Хотя власти хранят полное молчание, но снайперы в аэропорту оказались не просто так.
        - Господи, - простонала мечущаяся по кровати Анна Николаевна, - Валера, сынок… Господи! - повторяла она чуть слышным голосом.
        - Я не знаю, что с ней случилось, - взволнованно объясняла стоявшая у кровати Шура. - Вроде все было как всегда. Она даже поела, попила чаю, мы поговорили о новостях, которые услышали по телевизору, и вдруг часов в восемь ей стало плохо. Она постоянно повторяет имя сына. Видите? Что с ней, Ирина Анатольевна? - спросила она у женщины лет сорока в белом халате.
        - Она волнуется, - отозвалась та. - Может, материнское сердце вещун и чувствует беду с сыном, - неуверенно произнесла врач.
        - Прости ты меня ради Бога, Паша! - стоя на коленях, умоляла Тоня. - Разреши хоть иногда видеть Толю. Я…
        Павел смотрел в окно и нервно курил.
        - Я была с Антоном, - приглушенно сказала Тоня. - Когда он уехал в Чечню, я поняла, что беременна. А тут ты… - Не договорив, она в голос заплакала и ткнулась лбом в пол.
        - Встань, - глухо проговорил Павел. - Сейчас мама придет с детьми. Встань!
        - Прости меня, - поднимаясь, вздохнула она, вытирая мокрое лицо. - Я, конечно, сука, но…
        - Вот, значит, почему Света родилась немного раньше… Ну ладно, - Павел поднялся, - не тот отец, кто зачал, а тот, кого ребенок зовет папой. Запомни, - Павел тряхнул жену за плечи, - об этом никто не должен знать. Светка моя дочь. А Антон, значит, не такая и сволочь, - удивленно пробормотал он. - За свою дочь убил приятеля, отпустил детей и себя застрелил. Все-таки он оказался не таким уж гадом.
        Ярославль
        - У нас под носом, - кричал полковник ФСБ, - готовили террористов! И куда…
        - Не было уверенности, - осмелился прервать его майор, - что эти трое будут захватывать самолеты. Это же полный бред. Поэтому мы просто вели наблюдение, проверяли…
        - Поставщик двух самолетов убит в Вологде, - снова раздраженно заговорил полковник. - Непонятная авария с Лобыновым, которого все называли Палычем, наезд машины на Туркина в Москве. И они, видите ли, не думали! Так думать надо, милейший! Вас сейчас вышибут к чертовой матери, и пойдете в охранные структуры частных фирм. Москва благодарит за мужество работников группы наблюдения. Капитана Уткина будем представлять к награде. Но чтоб постригся, черт патлатый, - усмехнулся он. - Ромова хотели привлечь к уголовной ответственности, а придется руку жать. Молодец мужик! Если б не он на своем «уазике», точно нас к чертовой матери поувольняли бы. А что говорит этот Руслан? И почему он так хотел измазать своей кровью тех, кто его брал?
        - У него СПИД, - ответил майор. - Истомин Вячеслав болен раком. Только один из них, Ян… Ибрагим Тасаев, - поправился он, - не имеет никаких болезней. Следует также отметить и охранника Григория Ведеркина. Он случайно включил плейер Тасаева, услышал монотонный голос на чеченском языке и поднял тревогу.
        - На пленке записан голос какого-то их доморощенного психолога, убеждающего в необходимости совершения теракта ценой своей жизни, - сказал полковник. - Как Ромов? - посмотрел он на вошедшего мужчину в штатском.
        - Множественные переломы, ушибы. Он же из машины выскочил, когда разогнал «уазик» под сто двадцать. Надеется, что машину ему дадут новую, - улыбнулся он.
        - Ему бы срок дать, - проворчал полковник, - а придется, видимо, машину. Хорошо, что наблюдатели среагировали. Надеюсь, никто не погиб?
        - Трое получили пулевые ранения, - ответил майор. - Капитан Федоров, узнав, что Руслан спидоносец, проверялся уже раз пять на наличие у него синдрома иммунодефицита.
        Все присутствующие засмеялись.
        Москва

«Ну вот и близится финал. - Абу Саид посмотрел на часы. - Через пять минут начнется захват. Здесь самолет окажется минут через пятнадцать - двадцать. Конечно, далековато для съемки, но ближе просто опасно. Все-таки самолет массой девяносто восемь тонн плюс груз в отсеке и пассажиры при скорости восемьсот пятьдесят километров в час, врезавшись в башню, наделает бед. Осколки разлетятся на большое расстояние. К тому же взорвется остаток топлива в баках. Кроме того, вполне возможно, что в башне находится оружие. А если его собьют раньше, чем он успеет долететь до Кремля? Тогда сразу в эфир выйдут сообщения, что Кремль, чтобы спасти себя, пожертвовал людьми. Удачи вам, мои верные шахиды. А я сразу же покидаю Москву. Сделать это будет нетрудно, учитывая поднявшуюся панику и хаос на улицах…»
        Рейс Белгород - Москва - Архангельск - НарьянМар

«Осталось пять минут, - думал Ягуар. - Сейчас мы удивим мир, а вы, бараны, - он обернулся и взглянул назад, - даже не подозреваете о том, что вас ожидает через несколько мгновений».

«Скоро начнем, - вздохнул Шарафутдин. - Значит, мы с Ягуаром берем кабину. Сколько там пилотов? Пять, шесть или больше? Впрочем, какая разница… Неожиданность плюс наше умение и желание убивать, и все. Когда туда попадет наш летчик, сразу уйду. Не хочу видеть приближающуюся цель. Начну убивать. Русских убью сам. - Повернувшись, он взглянул на Ивана, Лену и Валерия. - Хотя их убьют сразу после сигнала, а жаль. Хотелось бы самому отправить в ад этих гяуров. Каждый из них дважды предал свою родину и своих родителей».
        - Что с тобой? - Иван наклонился к застонавшей Лене.
        - Живот заболел, - пробормотала она. - Что-то со мной не так… Я начинаю рожать, - услышали Иван и Валерий ее голос. - Михаил Михайлович Крылов должен…
        - Крылов? - быстро переспросил Иван.
        - Это Мишина фамилия, - проговорила со стоном Лена.
        Валерий бросил взгляд на Ивана. Тот замер.

«Одного шахида мы потеряли, - мысленно усмехнулся Валерий. - Придется убивать его первым».
        И тут раздался громкий, полный боли крик молодой женщины. Услышавшие его пассажиры, привстав, начали оглядываться в сторону Лены.
        - Потерпи, - умоляюще проговорил Иван. - Скоро…
        - Чистую простыню! - поднимаясь, крикнул Валерий. - Воды! Быстро, мать вашу! - рявкнул он на подскочившую стюардессу.
        Луиза с бледным лицом и неестественно блестящими глазами смотрела на Лену.
        - Вытаскивай ее в проход! - крикнул Валерий перепуганному Ивану.
        Стюардесса постелила в проходе белую простыню. Крылов и Соколов осторожно вытащили из кресла кричащую Лену и положили на простыню.
        - Раздень ее, мать твою! - рявкнул Валерий на испуганную стюардессу-блондинку.
        - Не ори, - одернула его другая, черноволосая красивая девушка, - она в первый раз летит.
        Они втроем уложили Лену. Стюардесса начала раздевать ее.
        - Не смотрите, - простонала Лена.
        - Твою мать, - буркнул Иван, - стеснительная какая.
        - Сейчас принесу скальпель, - быстро проговорила черноволосая и ушла.
        - Начались роды! - сообщила в пилотную кабину блондинка.

«Она действительно рожает, - усмехнулся смотревший назад Ягуар.

«Молодец, господин, - мысленно обратился он к египтянину, - все получается. И командир появился…» Он довольно улыбнулся.
        - Всем сидеть! - крикнул подошедший к роженице летчик ГВФ. - Не мешайте.
        - Мать твою! - расширил глаза Иван. - Вылезает… - Он растерянно посмотрел на Валерия. - Она умрет?
        - Все мы умрем, - отозвался тот.
        - Крови-то сколько, - пробормотал Крылов.
        - Вот скальпель. - Стюардесса протянула инструмент Валерию.
        - Мать моя женщина, - пробормотал Иван. - Да век с бабами спать не буду. Это же хуже ямы с крокодилами. Мать твою!
        - Вот еще простыня, - черноволосая сунула Валерию белый материал, - оботрите ее.
        Валерий увидел начавшего подниматься чеченца и сидевшего рядом с ним мускулистого.
        - Аллах акбар! - неожиданно взвизгнула вскочившая Луиза. - Вы все сдохнете, русские собаки!
        В ее руке появился остро заточенный деревянный штырь.
        Командир самолета бросился к кабине. Шарафутдин ударом кулака отшвырнул его на пожилую женщину. В заднем отсеке раздались крики. Скорпион, отложив журнал, встал и быстро пошел по проходу к кабине.
        - Всем сидеть! - раздался голос из заднего пассажирского отсека. - Самолет захвачен. Мы сядем в аэропорту и выдвинем свои требования! Никто не пострадает! - кричал, зажав штырь в руке, мускулистый шахид.
        Рядом с ним стоял атлет. В его руке была тонкая острая заточка. Пассажиры, мгновенно затихнув, вжались в кресла. Ягуар бросился к кабине. Навстречу ему вышел привлеченный криками худощавый блондин. Ягуар замахнулся. Блондин блокировал удар и тут же ответил ударом левой в низ живота. Ягуар отскочил и выхватил штырь. Скорпион пропустил вперед шахида. Тот, подскочив к сидящему на корточках Ивану, сильно пнул его в бок. Иван, полуразвернувшись, поймал его ступню и сильно крутнул.
        - Нам лучше сюда… - Валерий сел к окну. Черноволосая стюардесса схватила Луизу за руку со штырем. Та, что-то выкрикивая по-чеченски, пыталась вырваться, дважды ударила стюардессу в бок и по лицу свободной рукой. Черноволосая сумела повалить ее в кресло. Сидевшая у окна пожилая женщина, закричав, схватила Луизу за волосы. Стюардесса-блондинка с визгом бросилась на спину Скорпиона и, обхватив за шею, повисла на нем.
        - Мужики! - закричал, поднимаясь, высокий толстяк. - Мы швейцарцев четыре-один сделали, а грузинов тем более. Бей их, мать твою!
        Скорпион, отбросив блондинку, выхватил штырь. Он успел ткнуть им ударившего его толстяка в живот. Локтем отправил в нокаут пытавшегося схватить его сзади рослого мужчину, пинком в живот согнул еще одного. Но на него набросились трое пассажиров.
        - Руку ему держите! - кричал сдавливающий шею Скорпиона коренастый мужчина лет сорока.
        Шарафутдин, взмахнув рукой со штырем, бросился к пытавшейся подняться Лене. Иван, отбив удар шахида и пытаясь достать чеченца, метнулся в его сторону. Падая на Лену, приземлился на вытянутые руки. Удар штыря пришелся ему в спину. Шарафутдин вторично ударил Ивана штырем под левую лопатку. Держа завернутого в простыню новорожденного, отрезавший пуповину Валерий в ударе-толчке выбросил обе ноги и повалил чеченца в кресло. На него сразу навалились одна женщина и двое мужчин. Лежащий с заведенными за спину связанными руками шахид глухо мычал. Плотный молодой парень, о котором он думал как о возможном противнике, оказался на удивление тренированным и довольно легко уложил его в проходе. Еще одного остервенело топтали несколько пассажиров. Пятерым пассажирам две женщины профессионально оказывали помощь, перевязывая колотые раны.
        - Как вы, капитан? - спросил сваливший Ягуара летчик держащегося за живот командира экипажа.
        - Вот это да, - промычал тот, - и роды, и захват… Всегда боялся этого. А тут сразу все…
        Черноволосая, поправляя растрепанную в схватке с Луизой прическу, подскочила к стоявшему на четвереньках над Леной Ивану. Лена застонала:
        - Помогите мне.
        - Подожди, - ответила стюардесса. - Что с вами? - спросила она Крылова.
        - Назови ребенка Иваном, - промычал тот, - и вылезай из-под меня, сейчас упаду…
        - Возьмите, - Валерий протянул завернутого в простыню новорожденного, - мальчик. Да здравствует Иван Михайлович Крылов! - Он усмехнулся.
        - Спасибо вам, - осторожно взяв мальчика, вздохнула стюардесса. - Я так перепугалась, когда все это началось и…
        - По вас не скажешь, - перебил Валерий. - Когда сядем, у меня на столике будет письмо. Сразу отдайте его сотруднику спецслужб. А сейчас пусть немедленно передадут: в окружности, годной для съемки на видеокамеру, необходимо найти мужчину. Рост сто восемьдесят три, спортивного телосложения. Над правой бровью небольшой шрам. Стенка левой ноздри как бы заклеймена маленьким треугольным шрамом. Это надо передать немедленно, - повторил он и, положив на столик блокнот, стал быстро писать. - Вот, - он протянул стюардессе листок, - тип с такими приметами обязательно будет находиться в пределах видимости Кремля со стороны Мавзолея. Пусть берут. Это все организовал он.
        Трое возбужденных дракой пассажиров усадили в кресло с откинутой спинкой закутанную в простыню Лену. Она не отрываясь смотрела на лежащего ничком Ивана и всхлипывала.
        Москва
        Абу Саид посмотрел на часы и взглянул на небо. Улыбнувшись, вздохнул:
        - Все получится.
        - Позвольте прикурить, - обратился к нему пожилой мужчина, проходивший мимо под руку с молодой женщиной.
        - Сейчас… - Абу Саид удерживая левой рукой готовую к съемке видеокамеру, сунул правую в нагрудный карман рубашки.
        Женщина неожиданно сильно ударила его в низ живота. Взвыв, он присел. Из-за угла выехала машина и, взвизгнув тормозами, остановилась возле него. Трое молодых людей мгновенно запихнули Абу Саида в открывшуюся заднюю дверцу. Машина, едва дверца закрылась, рванулась прочь.
        К остановившемуся «Ту-154» подъехали несколько машин и трап. Из открытых дверей первой вынесли завернутую в простыню роженицу, за ней с ребенком на руках спускалась пожилая пассажирка, оказывавшая помощь раненым. Наверх бросились вооруженные автоматами люди с закрытыми масками лицами.
        - Мы сели, - дотронувшись до расслабленно развалившегося в кресле Валерия, сказала черноволосая стюардесса. И вздрогнула. Увидев на откинутом столике исписанный лист бумаги, взяла его.

* * *
        - Я не понимаю, в чем дело? - по-арабски проговорил сидевший на стуле Абу Саид. - Я подданный Арабской Республики Египет. И требую…
        - Хватит, господин Эль-Нахиб - усмехнулся один из троих офицеров ФСБ. - Давайте наконец говорить откровенно. Вы проиграли, и не стоит…
        - Я требую, чтобы…
        - Почитайте! - Полковник ФСБ, положил перед ним исписанный лист бумаги.
        - Я не читаю по-русски, - покачал головой египтянин, но, скосив глаза вниз, усмехнулся. Взял листок.

«Послание с борта смерти, - прочитал он. - Надеюсь, тебе, подлая египетская морда, отдадут это письмо. Я изложил все, что знал о захвате, в другом письме. Это же - обращение к тебе. Ты все здорово придумал, и скорее всего что-то бы и получилось, если бы не один из факторов твоего гениального плана. Точнее, два. Женщина действительно начала рожать перед самым захватом. И еще. Отца ребенка звали Михаил Крылов».
        - Умом Россию не понять, - по-русски пробормотал Эль-Нахиб.

«Сам понимаешь, мы, как представители всероссийского центра гинекологии, не могли не помочь Елене родить ребенка. Он оказался мальчиком. Я не знаю результата произошедшего на борту, но твой план провалился. Мне бы очень хотелось, чтобы выжил фанат футбольной России. А тебе напоследок совет: вспомни древний Китай. Надеюсь, обо мне ты ничего не скажешь. ФСБ разузнает все сама. Дважды предавший родину Валерий Соколов».
        Отложив листок, Эль-Нахиб вздохнул:
        - Нам нужны были русские. Моим людям я бы никогда не доверил сопровождение беременной. Их сразу разоблачили бы. Этот человек мертв? - спросил он полковника.
        - Вбил себе в сердце один из буковых штырей. Из пассажиров убиты двое, ранены десять. Так что давайте…
        - Я бы хотел отдохнуть, - вздохнул египтянин. - Потом я все объясню.
        - Мать Соколова умерла примерно в одно время с ним, - тихо проговорил вошедший капитан. - Фанат-футболист жив, - улыбнулся он, - это сорокалетний житель Архангельска. Слышали бы вы, как он рассказывает о случившемся! Если бы не Крылов, все могло бы кончиться не так…
        - Да, - вздохнул полковник. - И ничего не предъявишь командиру самолета, ведь он ни в коем случае не должен был выходить из кабины.
        - Сынок, - прошептала лежащая на кровати Лена, - Иван Михайлович Крылов, Ванюшка мой. Ты будешь таким же смелым, как твой папа и тот, в честь кого я тебя назвала. Он спас нам жизнь.
        - Да, - воскликнул молодой летчик с перевязанной рукой, - вот это полет! Дальше другие пусть летят. А ты, Рита, здорово с этой шахидкой расправилась.
        - Это со страха, - вздохнула черноволосая стюардесса. - А Люду в больницу увезли, сотрясение мозга.
        - Здорово она оседлала того типа! - засмеялся другой летчик. - А ты, Сашок, как этому вломил…
        - Я рукопашным боем уже пять лет занимаюсь, - ответил летчик и дотронулся до повязки на голове.
        Абу Саид, египтянин Эль-Нахиб, последовал совету Соколова и вспомнил древний Китай: он сунул себе в гортань язык и задохнулся. Арестованные шахиды, которых после драки с разъяренными пассажирами осталось в живых двое, тоже покончили с собой. Задержанные с погибшей Хавой чеченцы были приговорены к различным срокам лишения свободы. Оставшийся в живых Руслан умер через пять месяцев. Его добил СПИД.