Он бы отдал жизнь Ольга Володарская
        Пережив смерть близких людей и скандальный развод, Диана уехала в Испанию. Там она надеялась найти душевный покой, но в ее жизни появился он… Дэвид. Мужчина с удивительными глазами, огромной татуировкой и… тайнами, которые и не спешил раскрывать. Диана практически ничего о нем не узнала за три недели отношений. А когда в доме Дэвида нашли труп и сам он куда-то исчез, стало ясно - даже то немногое, что он о себе рассказывал, было ложью…
        Он давно жил по документам, оформленным на чужое имя. Если бы так же легко можно было изменить и судьбу! Однако сделанного не вернешь, и он считал свою жизнь конченой, пока… не встретил Диану. Но прошлое напомнило о себе, когда он меньше всего ожидал…
        Ольга Володарская
        Он бы отдал жизнь
                
        
        )
        Пролог
        Крот.
        Такая была у него кличка.
        Он ею обзавелся еще до того, как начал заниматься тем, чему посвятил последние пятнадцать лет своей жизни. Крот, когда служил в армии, травмировал глаза. С тех пор они стали крайне чувствительными. Особенно их резало, когда ярко светило солнце. Но даже в обычный ясный день глаза покалывало. И Крот был вынужден носить темные очки. Первые он смастерил сам. Круглые и непроницаемо-черные. Оправу сварил, покрасил лаком, а вместо стекол вставил закаленную органику. Ему казалось, что он выглядит очень круто. Как рок-звезда. Но его внешний вид вызывал у людей другую ассоциацию. За глаза его все стали звать Кротом. Сначала его это обижало, но потом ему даже понравилось его прозвище…
        Крот. Звучит круто.
        Лаконичное слово с тремя согласными. Раскатистое, громкое.
        Крот - идеальная кличка для наемного убийцы.
        А он занимался именно этим - убивал людей за деньги. Первое время за небольшие, в последнее - за огромные. У Крота была безупречная репутация и большой «стаж». Те, кто, как и он, работал в этой сфере в лихие девяностые, в большинстве своем уже отдыхали на том свете. Кто-то отбывал пожизненное заключение. Единицы сменили род деятельности. А Крот пока находился «в строю». Но чувствовал: пора на пенсию. И не то чтобы ему стало тяжело работать: он был еще молод, находился в прекрасной физической форме и о душе не задумывался, потому что не верил в ее существование. Просто всех денег не заработаешь. А тех, что удалось скопить, ему с лихвой хватит до конца жизни, даже в том случае, если старуха с косой явится к нему лет эдак через сто.
        Последние два года Крот брал очень мало заказов. Три-четыре в год. К каждому делу готовился с невероятной тщательностью. Разрабатывал план, просчитывал все варианты развития событий и продумывал выходы из каждого затруднительного положения. Он брался только за те дела, что были ему по силам. А если понимал, что риск попасться или быть подстреленным неоправданно велик, отказывался от самых крупных гонораров.
        То дело, которое он взял сейчас, он посчитал сначала невыполнимой миссией. Нужно было убрать троих одновременно в наикратчайший срок. То есть без тщательной подготовки. Да еще на чужой территории - во Франции. В России Кроту работалось легче. Дома, как говорится, и стены помогают…
        Но он все же взял заказ. Только гонорар потребовал вдвое больше того, что предлагали. И решил для себя, что это дело будет… предпоследним. У него еще имелся должок. Но он подождет. А «невыполнимая» миссия нет. Завтра те трое, которых заказали, должны быть мертвы. Если хотя бы один выживет, это будет считаться провалом и он не получит две трети гонорара, только аванс. Крот знал, что доведет дело до конца в любом случае. Но это опять риск. У него уже случилась осечка. Причем не так давно. Он не смог убить с первого раза. Нужно было все обставить так, будто человек покончил с собой. Крот столкнул его с крыши двенадцатого этажа. Но «клиент» умудрился выжить. Его увезли в больницу…
        Крот нашел его там и добил. Он дорожил и деньгами, и своей репутацией.
        Он посмотрел на часы. Пора!
        В кармане пистолет с глушителем, в рукаве - нож, вокруг запястья намотана проволока. Сумка с вещами, которые могли пригодиться, как то: респиратор, баллончики с газами, смена одежды и прочий камуфляж, внутри здания. Принес и спрятал еще вчера. И наметил путь отхода.
        «Все должно получиться!» - сказал себе Крот. И, внутренне собравшись, зашагал к зданию гостиницы выполнять свой предпоследний заказ.
        Часть первая. Несколькими днями ранее…
        Глава 1
        Диана сидела за столиком кафе под открытым небом и ждала, когда ей принесут заказ. Стоял чудесный вечер. Теплый, но не душный, как в последние несколько дней. С моря дул приятный ветерок. Диана подставляла ему лицо, позволяя ворошить распущенные волосы. Краем глаза она уловила движение в свою сторону - это подошел официант.
        - Презент от директора, - сказал он, поставив перед ней стопку с темной жидкостью. В качестве аперитива, как она поняла, он принес бренди.
        Диана поблагодарила официанта. Затем директора, упитанного пожилого мужчину, которого звали Пепе. Он стоял возле стойки бара и посылал ей воздушные поцелуи. Диана не сразу поняла, чем вызван такой интерес к ее персоне, пока не заметила, что ветер раздувает не только ее волосы, но и пышную юбку. Усмехнувшись про себя, она зажала ее между колен. Пепе тяжело вздохнул и удалился в подсобное помещение.
        Диана отхлебнула бренди, осмотрелась. Народу в ресторане было много, свободными оставались всего два столика. Она слышала о том, что в заведении Пепе готовят отличную паэлью, вот и явилась сюда. Остальные же, судя по всему, пришли просто провести вечерок за бутылочкой хорошего вина.
        Тут в ресторане появился еще один посетитель. Диане он был знаком.
        Первый раз она увидела этого мужчину неделю назад на пляже. Она загорала, он сидел в теньке и читал газету. Диана не обратила бы на него никакого внимания, если бы не одежда. Стояла жара, все, кто не загорал или купался, были в сарафанах, шортах, майках, а сидящий на лавке облачился в плотные джинсы и черную рубашку с длинным рукавом. К тому же на ногах не сандалии, шлепки или хотя бы мокасины, а закрытые ботинки. Создавалось ощущение, что мужчина попал на раскаленную набережную по недоразумению. Собирался в какой-нибудь сумрачный Лондон, но чудом оказался в Бланесе. Единственная деталь его имиджа, соответствующая погоде, - это солнечные очки. Непроницаемо-черные, в тонкой серебристой оправе.
        Диана немного понаблюдала за теплолюбивым незнакомцем, отметила, что он читает английскую газету, и пошла купаться. Когда вернулась, лавка оказалась пустой.
        На следующий день они снова встретились, на этот раз вечером. Диана выходила из магазинчика, где продавали сладости, незнакомец в него заходил. На нем опять были темные очки, но совсем иная одежда: светло-серый льняной костюм, черная футболка. Самое то для вечера. Незнакомец придержал перед Дианой дверь. Она поблагодарила его по-английски. Он лишь кивнул в ответ. Причем очень серьезно, без улыбки. Диана еще подивилась этому. Иностранцы обычно очень приветливы.
        И вот прошло еще два дня. И снова встреча! В принципе в этом не было ничего удивительного, Бланес - городок маленький, и все же Диана подумала, уж не преследует ли он ее? И немного испугалась. Хотя во внешности незнакомца не было ничего устрашающего. Возраст - около сорока. Рост - чуть выше среднего. Пропорциональная фигура. Темно-русые, очень коротко стриженные волосы. Загорелое, гладко выбритое лицо с правильными чертами. В ухе бриллиант. Его Диана заметила только сейчас…
        Незнакомец сел за столик. Взял меню из рук официанта и углубился в его изучение, предварительно сняв очки. У него оказались густые, хорошей формы брови и…
        Удивительные глаза!
        Вроде бы карие. А вокруг зрачка тонкий, но очень четкий белый кружок. Диана даже подумала сначала, что это линзы. Потому что не бывает таких контрастных глаз!
        Незнакомец заметил ее пристальный взгляд и посмотрел на нее.
        Она отвернулась.
        На сцене пел по-испански пожилой исполнитель. Диана стала смотреть на него. Тот тут же среагировал и начал посылать ей пылкие взгляды: играл своими седыми бровями, то прищуривался, то подмигивал. Уж такие они были, эти пожилые испанцы, неравнодушные к слабому полу. Диана сначала пугалась, когда к ней вдруг с криком подлетал какой-нибудь местный, но потом поняла, что они просто желают сделать ей комплимент.
        - Ваша паэлья, сеньорита, - услышала Диана голос официанта. - И вино…
        Диана посмотрела на поднос, на котором стояла среднего размера сковородка с рисом и морепродуктами и бутылка дорогущего «Vega Sicilia». Она же заказывала обычный херес. И всего фужер.
        - Вы что-то путаете, - сказала она официанту. - Это не мое вино. Я его не заказывала. - И с удивлением спросила: - Или это очередной презент от директора?
        - Вино заказал для вас вон тот сеньор! - И официант указал на столик, за которым сидел знакомый незнакомец.
        Диана посмотрела на него. Мужчина ей улыбнулся. Скупо, не разжимая губ, но приветливо. Диана ответила на его улыбку. И кивком поблагодарила за вино. Официант откупорил бутылку и наполнил ее бокал. Диана сделала глоток. Вино оказалось превосходным.
        Диана не знала, надо ли позвать мужчину за свой столик, чтобы он составил ей компанию, или стоит подождать, когда он сам подойдет к ней, чтобы познакомиться. Она никогда не оказывалась в подобной ситуации. Бывали случаи, когда ей присылали шампанское или цветы, но она всегда отказывалась от презентов. Тогда она была замужем, а теперь…
        Теперь одинока. Причем давно. И желание познакомиться с кем-нибудь интересным не оставляло ее последние дни…
        Пожалуй, оно возникло… как раз тогда, когда она увидела незнакомца впервые…
        Да, совершенно точно! Она нырнула в море с мыслью о том, что пора уже ей перестать наказывать себя одиночеством и присмотреться к окружающим ее мужчинам. Ведь их так много в этом приморском городке! И местные, и туристы. «Никаких серьезных отношений, - говорила себе Диана. - Только необременительный курортный роман… Мне сейчас нужно именно это!»
        И вот она сидит в ресторанчике, пьет вино, присланное интересным мужчиной, и ждет, когда он подойдет, чтобы познакомиться…
        А он почему-то медлит.
        Диана оторвала взгляд от своей тарелки с паэльей и украдкой посмотрела на незнакомца. Он допивал кофе. Допив, положил на столик купюру и встал из-за стола. Диана сделала вид, что поглощена едой. Сама же внутренне собралась, готовясь лучезарно улыбнуться мужчине, когда он подойдет к ней представиться и сказать комплимент его вкусу на вина.
        - Приятного вечера, - услышала она его голос и подняла голову.
        Мужчина проходил мимо нее, все так же сдержанно улыбаясь. Диана открыла рот, чтобы сказать хотя бы «спасибо», но он уже удалился.
        Растерянная, она вернулась к еде и вину. Выпить всю бутылку не получилось. Диана оставила чуть меньше половины. Расплатившись, ушла. Настроение, несмотря на легкое опьянение, было никудышным.
        Придя домой, Диана сразу легла, но уснуть смогла только часа через полтора, и то при помощи снотворного. Пробудилась поздно и с тяжелой головой. Так всегда бывало после сонных таблеток. Поэтому Диана не любила их принимать.
        Умывшись, она отправилась на пляж. Только купание могло привести ее в норму.
        - Доброе утро, - услышала она знакомый голос.
        - Здравствуйте, - откликнулась Диана.
        Мужчина со странными глазами снова сидел на той лавочке, где был замечен впервые. В руках - газета. На глазах - солнцезащитные очки. Одет в толстовку и спортивного покроя брюки. На ногах кроссовки. Вид такой, как будто он отправился на раннюю утреннюю пробежку, а между тем на часах уже больше одиннадцати.
        - Вам не жарко? - спросила вдруг Диана.
        - Немного. Поэтому сижу в тени.
        Вопрос: «А не легче было бы одеться во что-то более подходящее?» - так и вертелся на языке, но Диана его не задала. В конце концов, это не ее дело, какую одежду человек носит. «А потом у него, может, от солнца крапивница, - предположила она. - Или псориаз на руках, и он его стесняется…»
        - Спасибо вам за вино, оно было очень приятным, - поблагодарила мужчину Диана и пошла дальше. Хотя, если б он попросил ее присесть, она, пожалуй, согласилась бы.
        Она выкупалась. Стало намного лучше. Даже есть захотелось. Диана вышла на берег, вытерлась. Лавка, на которую она нет-нет да и поглядывала, оказалась пустой. Когда мужчина успел уйти, она не заметила. Вроде только что сидел…
        Она полежала немного, обсохла. И все равно купальник был еще влажным, когда она натягивала сарафан. Надо было остаться еще хотя бы минут на пятнадцать, но очень хотелось есть.
        Пока Диана одевалась, на нее пялились два паренька, похожие на немцев. Они давно приметили ее и постоянно устраивались неподалеку. Диана мысленно хмыкнула, представив себя объектом их сексуальных фантазий. Наверняка пареньки думают, что она горячая штучка, и мечтают заняться с ней сексом прямо на пляже, желательно втроем.
        «Знали бы они, какая я на самом деле… - подумала Диана уже без веселья. - Холодная лягушка… Так меня называл бывший муж, обожающий, преданный, сдувающий с меня пылинки, а главное - очень тактичный. Другой бы обзывал фригидной. А он лишь холодной лягушкой. И то крайне редко…»
        Диана не обижалась на супруга. Потому что на правду не обижаются. Она на самом деле была отвратительной любовницей. И самое ужасное то, что Диана даже не старалась это исправить. Она крайне редко хотела секса и отдавалась мужу лишь тогда, когда у нее возникало желание. Его желания - не в счет. Любые. Но это касалось только интимной жизни. В остальном Диана была идеальной женой. В обществе королевой, дома хозяйкой, на кухне поварихой. Вот только в постели проституткой быть отказывалась. Категорически. Муж пытался пробудить в ней страсть и удовлетворить свою, прибегая к изощренным ласкам, но Диана быстро их пресекала. Они не разжигали ее, а скорее наоборот. Было противно. И та искорка желания, которая загоралась, тут же гасла. Когда муж понял это, перестал приставать к ней со своими сексуальными играми, ограничиваясь поцелуями в губы и грудь и половым актом в классической позе.
        Если б кто-то узнал о том, как протекает их интимная жизнь, не поверил бы. А все потому, что внешне Диана была настоящая секс-бомба. Высокая, стройная, с большой грудью, сочными губами, миндалевидными глазами цвета кофе и золотисто-каштановыми волосами до лопаток. Когда Диана выходила в свет, накрашенная, с прической, в декольтированном платье, ее принимали за модель. Но не обычную, а эротическую. Для обычной она была слишком фигуристой. В домашней обстановке Диана выглядела не так блестяще, и все же ее грудь трудно было не заметить. Она угадывалась даже под мешковатыми свитерами, так любимыми ею.
        Вот и немецкие подростки не остались к ее бюсту равнодушными. Пялились они прежде всего на него.
        Она засунула влажное полотенце в сумку и пошла. Диана так спешила попасть домой, что не заметила человека, который сидел на террасе ресторанчика и пристально на нее смотрел. Диана прошла мимо него, но вдруг почувствовала взгляд, устремленный ей в спину. Она обернулась.
        - Это опять я, - улыбнулся незнакомец. - Хорошо, что вы заметили меня, а то я не осмелился вас окликнуть…
        - Вы за мной следите?
        - Да.
        Диана напряглась:
        - Вы не шутите?
        - Нет, не шучу. - Он встал из-за столика и подошел к ней. - Я на самом деле занял это место, чтобы проследить, как вы пойдете с моря.
        - А вчера? И позавчера?
        - Наши предыдущие встречи были случайны. Но в них нет ничего удивительного. Бланес - городок маленький.
        - Я тоже думала об этом, когда встречала вас.
        - Могу я пригласить вас на обед? В этом ресторане подают лучшую в Бланесе паэлью. Как я понял, вы ее любите.
        - Спасибо за приглашение, но я не смогу. - Она красноречиво показала на мокрые разводы на своем сарафане.
        - Я так понимаю, вы живете недалеко.
        - В пяти минутах ходьбы.
        - Что мешает вам сходить переодеться, пока повар будет готовить?
        Диана задумалась. Видя ее сомнения, незнакомец наконец озвучил свое имя. По всей видимости, подумал, что это поможет ей принять решение.
        - Да, забыл представиться. Меня зовут Дэвид, - и протянул крупную, красивой формы кисть.
        - Диана. - Она вложила свою ладонь в его руку. Дэвид не поцеловал ее, как она ожидала, а легонько пожал.
        - Так что, Диана, вы решили? Пообедаете со мной?
        - Хорошо.
        Дэвид явно обрадовался ее согласию. Улыбаясь, даже губы разжал, сверкнули зубы. Они оказались отличными. Это Диану порадовало. А то она решила, что Дэвид так скуп на улыбки потому, что давно не был у стоматолога.
        Пообещав вернуться через пятнадцать минут, она удалилась.
        Оказавшись дома, быстро ополоснулась, убрав волосы под резиновую шапочку. После душа накрасила ресницы и тронула блеском губы. Оделась в длинную юбку из марлевки и майку на широких бретелях. Волосы собрала в тугой узел на затылке. На все это ушло не больше десяти минут. Диана умела быстро собираться.
        Перед тем как уйти, она кинула взгляд на свое отражение в зеркале и осталась довольна. Выглядела она не шикарно, а всего лишь миленько. Чего, собственно, и добивалась.
        Когда Диана вернулась в кафе, Дэвид сидел за тем же столиком. Пил минералку со льдом и лаймом. Разгадывал кроссворд в газете. Очки при этом он задрал на лоб, и Диана увидела две морщинки между его красивыми бровями.
        - Не ожидал! - воскликнул он, заметив ее. - Вернулись ровно через пятнадцать минут, надо же!
        - Через шестнадцать, - поправила она, сверившись с часами. - Так что извините за опоздание…
        - Прекрасно выглядите.
        Диана не стала ничего говорить в ответ, просто прошла за столик и села. Дэвид тут же сделал официанту знак, и тот принес им графин клубничной сангрии.
        - За знакомство?
        - За знакомство.
        Они чокнулись широкими бокалами и выпили.
        - Вкусно, - отметила Диана. До этого она не пробовала местной сангрии.
        - Это на каве.
        - На шампанском?
        - Да.
        - Я вообще-то его терпеть не могу.
        - Все девушки любят шампанское, а вы нет?
        - Я - нет. Предпочитаю крепкие напитки. В том числе вина. Тот же херес.
        - Значит, я не угадал вчера с вином…
        - О нет, угадали. Оно было бесподобным. - Диана глотнула сангрии. - Только бутылка - слишком много для одного. Я думала, вы присоединитесь ко мне.
        Она испытующе на него посмотрела, ждала, что он как-то отреагирует на ее реплику, но Дэвид только улыбнулся.
        Принесли паэлью. На большущей сковороде дымился рис, перемешанный с креветками, мидиями, кальмарами. Диана давно отказалась от мяса. Но когда-то ее любимым блюдом был плов. В паэлье она нашла ему замену.
        Дэвид наклонился над сковородкой и втянул носом ароматный пар.
        - Потрясающе пахнет, - констатировал он.
        - Шафраном, - кивнула Диана.
        - Испанией, - улыбнулся Давид.
        Она мысленно с ним согласилась. Если бы страны у нее ассоциировались с запахами, то Испания пахла бы именно шафраном.
        - Налетаем! - скомандовал Дэвид, разложив паэлью по тарелкам.
        И они «налетели».
        Паэлья оказалась удивительно вкусной, как Дэвид и обещал. Диана расправилась со своей порцией так быстро, что ей даже стало немного стыдно. Накинулась, как будто ее не кормили неделю!
        Дэвид тут же положил ей добавки. Но Диана уже насытилась и теперь ела медленно.
        - Дэвид, ты англичанин? - Думала она по-русски и мысленно обращалась к нему на «вы», теперь же перешла на «ты».
        - Нет, я македонец. Петков моя фамилия. Но в Англии я тоже жил. - Он внимательно на нее посмотрел. - А откуда родом ты?
        - А как тебе кажется?
        - Думаю, ты ирландка. Но не чистокровная. Пожалуй, один из твоих родителей, как и я, родом с Балкан. От него ты взяла свои глаза.
        - Не угадал.
        - Неужели? Тогда кто ты, Диана?
        - Я русская.
        Удивление Дэвида было настолько огромным, что его не удалось скрыть.
        - Почему ты так ошарашен? - улыбнулась Диана, впервые заметив, как Дэвид пораженно округляет свои невероятные глаза.
        - Не знаю. Наверное, потому, что ты говоришь по-английски очень легко и чисто.
        - Я с детства изучала язык в спецшколе и некоторое время, как и ты, жила в Англии. Конкретно в Лондоне. Однако англичане акцент чувствуют. Я думала, ты тоже. Но теперь, когда выяснилось, что ты македонец, все встало на свои места.
        - Ты и внешне не похожа на русскую.
        - Мы все разные, Дэвид. В нас намешано очень много кровей. У меня бабка из Средней Азии. Мамина мама. Она из Самарканда. У отца дед с Западной Украины. - Диана хмыкнула. - А вообще я русская!
        - Я уже это понял, - как всегда, скупо улыбнулся он. Затем сменил тему: - Давно живешь в Бланесе?
        - Месяц с небольшим. А ты?
        - Полтора года, но с перерывами. Тут зимой довольно холодно, и я перебираюсь на Канары.
        - Ни разу там не была…
        - О, там замечательно! - И он стал рассказывать ей о Тенерифе.
        Вскоре они покончили и с паэльей, и с сангрией. Выпили кофе с фруктовым десертом. Дэвид расплатился, и они покинули ресторан.
        Он пошел ее провожать. По пути они разговаривали ни о чем. Болтала больше Диана. А все потому, что чувствовала волнение и пыталась его скрыть. Дэвид ей нравился. Очень нравился. И это ее скорее пугало, чем радовало. Хотя она и думала о романе, но влюбляться не планировала. Хотелось, испытав легкую симпатию, потянуться к мужчине и дать ему себя соблазнить. В представлении Дианы эти отношения должны были продлиться максимум неделю, а, закончившись, оставить приятные воспоминания без оттенка грусти, а уж тем более горечи. Если же она сблизится с Дэвидом, то увлечется им не на шутку. А то и полюбит по-настоящему. А ей этого совсем не надо. Ни в данный, совсем не подходящий для серьезного романа момент, ни вообще. Диана боялась сильных чувств, бежала от них. Она и замуж вышла за мужчину, к которому испытывала лишь симпатию, притом что был в ее жизни тот, от кого она теряла голову…
        От Дэвида тоже могла потерять. Она чувствовала это. И очень боялась…
        - Что с тобой? - спросил вдруг он.
        - Что? - испугалась Диана, решив, что чем-то себя выдала.
        - Ты морщишься. Изжога? У меня от паэльи она часто бывает. Поэтому я редко ее ем.
        - Да, что-то в желудке нехорошо, - соврала Диана, хотя никакого дискомфорта не испытывала. Паэлья была именно тем блюдом, которое ее желудок всегда воспринимал отлично.
        - Вот аптека, давай зайдем, купим лекарства.
        - О нет, не нужно, у меня дома есть. Вот мы, кстати, и пришли…
        Она не знала, что делать: пригласить его на кофе или поблагодарить за обед и распрощаться. Но Дэвид все решил за нее.
        - Спасибо за общество. До свидания.
        Сначала Диана испытала облегчение, но потом…
        Ей стало обидно. Она что же, ему совсем не нравится как женщина, раз он бежит от нее так скоро?
        - Может, зайдешь выпить кофе? - выдавила из себя Диана.
        - С радостью бы, да не могу. У меня встреча через полчаса.
        «Еще с одной любительницей паэльи? - с обидой подумала она. - Или сангрии? Ее ты тоже очаровываешь своей щедростью и безупречными манерами? Или уже очаровал, и сейчас вы будете предаваться страсти на огромной кровати с шелковыми простынями…»
        - Я продаю свой дом, - сказал Дэвид. - Через полчаса придет потенциальный покупатель…
        Она не успела как-то отреагировать на эту реплику. Дэвид, помахав ей рукой, удалился.
        Весь следующий день Диана искала его глазами. Везде: на пляже, на набережной, в ресторанах. Она отобедала там, где они ели паэлью, отужинала у Пепе. Официант встретил ее как родную. И принес ту самую бутылку. Он закрыл ее крышкой и убрал в холодильник, потому что такое вино обязано быть выпито, пусть и через день, и он не сомневался, что Диана вернется, чтобы сделать это.
        Она допила вино. Заказала еще стаканчик хереса. Съела тапас. Прослушала до конца программу…
        Дэвид так и не появился.
        «И хорошо, - сказала себе Диана, с трудом подавив разочарование. - С глаз долой, из сердца вон…»
        Однако ночью она спала плохо из-за того, что ей снился Дэвид. Утром она поднялась с больной головой. Хотела искупаться, но шел дождь. Из-за погоды настроение еще больше ухудшилось. Диана даже поплакала немного. Но так как она давно запретила себе хандрить, то заставила себя взбодриться. Крепкий кофе и зарядка помогли в этом.
        Дождь еще не закончился, но стал гораздо тише. Диана накинула дождевик и вышла из дома. Улицы города были пустынны. У моря тоже никого. Только на лавочке сидел Дэвид под огромным зонтом.
        - Доброе утро, - поприветствовал он Диану. - Удивительная погода, не правда ли?
        - Не люблю дождь, - сказала она.
        - Да? Почему тогда ты сейчас тут, а не сидишь с бокалом хереса у себя в квартире?
        - Мне захотелось прогуляться. Не люблю долго сидеть взаперти. Даже с бокалом хереса. - Она опустилась на лавочку рядом с Дэвидом. - А ты, как я понимаю, любишь дождь?
        - Обожаю. Только если он идет не очень часто. В Лондоне и Санкт-Петербурге я не могу жить дольше месяца-двух.
        - Ты жил в Питере? - удивилась она.
        - Бывал, скажем так…
        Диана думала, что он продолжит фразу, но Дэвид замолчал. Достав из кармана своей кожаной куртки фляжку, протянул ее Диане.
        - Что там? - спросила она перед тем, как сделать глоток.
        - Херес, конечно же.
        - Почему «конечно»?
        - Я знал, что встречу тебя, поэтому взял его с собой. Лично я в дождь предпочитаю пить коньяк.
        Диана отпила хереса. Он оказался отличным: терпким, выдержанным, с богатым букетом. Дэвид не скупился на дорогое вино. Он наверняка мог себе это позволить. Этот мужчина производил впечатление не просто небедного, а очень обеспеченного человека. Он всегда был дорого одет, носил платиновые часы одной из самых известных швейцарских марок, а бриллиант в его ухе был крупным и идеально чистым - когда-то Диана носила украшения с драгоценными камнями и научилась в них разбираться.
        - Чем ты занимаешься? - спросила она, передав ему фляжку.
        Дэвид сначала отхлебнул вина, затем ответил:
        - Пью херес с красивой женщиной.
        - А по жизни?
        - Пью коньяк в гордом одиночестве, - улыбнулся он.
        - Так ты алкаш? - перешла на шутливый тон и она.
        - Нет, я пьяница.
        Диана шутя ткнула его кулаком в предплечье. У Дэвида оказались железные мускулы.
        - Я живу на проценты, - неожиданно серьезно ответил он. - Когда-то у меня был крупный бизнес. Я продал его, а деньги положил в банк.
        Диана мысленно присвистнула. Сумма, по всей видимости, в банке была очень значительной, раз он мог позволить себе жить на проценты безбедно.
        - А почему не вложил во что-нибудь? - полюбопытствовала она.
        - Так спокойнее.
        - Понимаю, - кивнула она. - Я живу примерно по тому же принципу.
        Дождь кончился. Дэвид сложил зонт, Диана откинула капюшон дождевика.
        - Сейчас выглянет солнце, - сказал Дэвид, взглянув на небо. - Будет жарко.
        - Хорошо. Я хочу искупаться.
        - Море штормит, вода не очень чистая. Лучше в бассейне искупайся.
        - У меня его нет.
        - Зато есть у меня. Причем большущий. Приглашаю.
        - Дом еще не продан?
        - Нет. Я заломил слишком высокую цену. Все пугаются.
        - Твой дом так хорош?
        - Сама посмотришь.
        Они зашли к ней, Диана быстро переоделась. В это время Дэвид стоял на балконе и смотрел на пляж. Диана тоже часто любовалась морем. Особенно по утрам. Вид бескрайней лазурной глади действовал на нее умиротворяюще.
        Вилла Дэвида находилась в пятнадцати минутах ходьбы от ее дома. Стояла она в стороне от остальных строений, у подножия горы. И в отличие от других вилл была обнесена глухим кирпичным забором трехметровой высоты. Заметив удивленный взгляд Дианы, Дэвид прокомментировал этот факт:
        - До меня домом владел довольно известный футболист, за этим забором он прятался от папарацци и фанатов. Я сначала хотел снести его и поставить такой, как тут принято, - невысокий, кованый, изысканный, но потом решил все оставить как есть и теперь по двору голышом хожу.
        Тем временем они подошли к воротам. Дэвид открыл их и пригласил гостью зайти.
        Войдя, Диана огляделась и восхищенно воскликнула:
        - Какая красота!
        Это был не просто дежурный комплимент, она на самом деле пришла в восторг от увиденного. В Бланесе не так много зелени и цветов, как обычно бывает в приморских городках, но двор виллы Дэвида весь утопал в растительности. Пальмы, пинии, туи, кипарисы, фигурки животных, вырезанные из кустарников, дикий виноград, вьющийся по стене дома. А сколько цветов! Они росли везде: на клумбах, в вазонах, кашпо и даже в небольшом прудике плавали кувшинки и лилии.
        - Кто ухаживает за этим великолепием? - спросила Диана. - Неужели ты?
        - Нет, что ты! Садовник приходит два раза в неделю.
        Он провел гостью через дом к бассейну. Он оказался трехуровневым, с джакузи. Бассейн был выложен изумрудно-голубой плиткой, и вода казалась похожей на океанскую у берегов каких-нибудь Мальдив. Диане не терпелось погрузиться в нее.
        - Чувствуй себя как дома, - сказал Дэвид. - Я пойду переоденусь и возьму для нас полотенца.
        Диана кивнула и быстро стянула с себя сарафан. Когда Дэвид скрылся из виду, она уже нырнула в воду, причем с головой, чего обычно не делала.
        Диана резвилась в бассейне, когда Дэвид вернулся. Через его шею было перекинуто два белоснежных полотенца, в руках он нес по высокому стакану с чем-то холодным - на дне плавали кубики льда, а еще дольки лайма и какие-то листики. Дойдя до столика, Дэвид поставил на него коктейли (Диана решила, что это мохито), затем положил полотенца на шезлонги и подошел к бортику бассейна. На нем были простые черные плавки. На теле почти нет волос, только на ногах. Абсолютно гладкая грудь. Никаких украшений: ни цепочки, ни крестика, ни гайтанчика. Все это было бы лишним, потому что торс Дэвида покрывала татуировка. Огромный дракон «сидел» на его спине, раскинув крылья, его длинная шея обвивала предплечье, а морда покоилась на груди Дэвида. Татуировка была сделана с огромным мастерством. Дракон как живой. Диана поймала себя на мысли, что глупо прятать такую красоту под одеждой…
        «Не для того ли делают нательные рисунки, чтобы их показывать, - думала она. - А Дэвид как будто именно тату и скрывает, потому что ни псориаза, ни прыщей, ни крапивницы на его коже нет. Она идеально чистая и загорелая, причем никаких белых полосок. Вот сейчас плавки немного приспустились на талии, а под ними тот же шоколадный загар…»
        Пока Диана размышляла об этом, Дэвид нырнул. Ушел под воду легко, грациозно, с тихим всплеском. Зато вынырнул, подняв кучу брызг. Специально, чтобы похулиганить. Диана таким Дэвида еще не видела. Всегда сдержанный, даже чуть суховатый, а тут расшалился как мальчишка.
        Его настроение передалось Диане. Она брызнула в него, затем поднырнула и щипнула за большой палец ноги. Дэвид в свою очередь схватил ее за ноги, выдернул из воды, взвалил себе на спину и начал катать, как маленькую девочку. Она визжала от восторга, думая о том, что вот это ребячество именно то, чего ей не хватало. Она впервые за долгое время по-настоящему расслабилась!
        Наигравшись, они выбрались из бассейна и развалились на шезлонгах. Оба хотели пить, и мохито (Диана угадала) пришлось как нельзя кстати.
        - Хорошо, - выдохнула она, довольно зажмурившись. - Надо было и мне дом покупать с бассейном. Пусть и не такой шикарный. - Она посмотрела на Дэвида. - А почему ты свой продаешь?
        - Хочу сменить… дислокацию.
        - Надоел Бланес?
        - Надоела Испания.
        - И куда собираешься переехать?
        - Подальше. Рассматриваю Бразилию.
        - Серьезно?
        - Вполне. Веришь, я ни разу там не был, хотя мечтал с детства. Это моя хрустальная мечта, как у Остапа Бендера.
        - Ты читал Ильфа и Петрова? - поразилась Диана.
        - Да. А что тут такого?.. - и вдруг замялся. - Прости, все забываю, что не сказал… - Он стал мрачным. - У меня жена была русской. Поэтому я много из вашего читал. И фильмы смотрел. И песни знаю. Про подмосковные вечера и про коня… - Он нахмурил густые брови. - Как его? Коня, которого нельзя морозить…
        - Ой, мороз, мороз, - тихо запела Диана, - не морозь меня. Не морозь меня, моего коня…
        - Здорово поешь, - похвалил Дэвид.
        - Да, я в хоре солировала очень давно, еще в школе. Но все равно спасибо. - Она отхлебнула мохито. - А что с твоей женой? Просто живете отдельно или развелись?
        - Она была гражданской, так что…
        Этот разговор ему явно не нравится. Диана пожалела, что начала его. Она боялась ответных вопросов о личной жизни. О своем бывшем муже она не хотела вспоминать. Совершенно! И если бы Дэвид задал ей вопрос, похожий на тот, который адресовала ему она, Диана его просто бы проигнорировала.
        - Давай еще поплаваем? - предложила она и, не дожидаясь его согласия, нырнула. Дэвид последовал за ней.
        На сей раз он вел себя спокойно. Просто плавал от борта к борту, поглядывая на Диану, но ничего не говорил. Она чувствовала напряжение, возникшее между ними. Решила, что все это из-за ее любопытства. Дэвиду не понравилось, что она сунула нос в его личную жизнь, вот он и отдалился. «Пора и честь знать! - решила она. - Домой пойду…»
        К лесенке они подплыли почти одновременно. Дэвид достиг ее секундой раньше. Взявшись за поручень, он обернулся, когда рука Диана скользнула по тыльной стороне его ладони.
        - Прости, - пробормотала она.
        - Это ты прости…
        - За что?
        - Вот за это…
        И он, развернув ее к себе, поцеловал. Коротко, но очень страстно. Диана то ли от неожиданности, то ли от гормонального всплеска, вызванного жарким прикосновением его губ, а скорее и от того, и от другого, потеряла под ногами опору и соскользнула со ступеньки, перетекая в объятия Дэвида.
        Дальше все было как в тумане! Диана чувствовала жар его губ, тела. Даже прохладная вода этому не мешала!
        Он подсадил ее на ступеньку лестницы, заставил обнять его ногами и целовал, целовал…
        Они выбрались из бассейна. Дэвид за руку провел Диану к шезлонгу, что стоял в тени пальмы. Уложил ее на него. Ей было не очень комфортно из-за того, что они оба мокрые. С Дэвида капало. А под ее поясницей образовалась лужа. Хотелось вытереться, а заодно обсушить его. Дэвид, как будто прочитав ее мысли, взял полотенце и стал обтирать Диану. Затем вытерся сам. Второе подсунул ей под спину…
        И снова поцелуи, касания, ласки…
        Диана не успела заметить, когда он развязал бретельки ее купальника. И верхние, и нижние! На ней было бикини, трусики тоже завязывались.
        - Ты такая красивая, - прошептал Дэвид, отстранившись немного, чтобы рассмотреть ее.
        Она знала, что выглядит прекрасно. Ее тело почти безупречно, даже несмотря на то, что в Испании она поправилась на пять кило. Другая бы на месте Дианы гордилась своей статью, а ей… ей было все равно! Да, у нее красивое тело, и что? Это не залог счастья! Хотя другие, возможно, думают иначе…
        - Мне особенно нравится вот эта родинка, - услышала Диана. - И вот эта…
        У нее было полно родинок на животе, и она их немного стеснялась. Но Дэвид нашел их соблазнительными и целовал каждую, что попадалась на глаза. Не грудь ее роскошную, а родинки на немного заплывшем жирком брюшке…
        Диана почувствовала острое желание. Такого она никогда не испытывала. Ни с мужем, ни с другим, любимым своим первым мужчиной. Ей нравились поцелуи Дэвида, его нежные, ласкающие прикосновения. Ей нравился его запах. И кожа, на ощупь гладкая, прохладная. Ей нравилась его татуировка, хотя до встречи с Дэвидом нательные рисунки казались ей малопривлекательными. Ей нравилось все… Но до конца расслабиться у нее так и не получилось.
        Когда Дэвил вошел в нее, Диана напряглась еще больше. Желание стало угасать и через пару минут совсем пропало. Диана уже жалела, что отдалась Дэвиду. Все равно никакого удовольствия не получит, зато проблем может нажить себе запросто. Он даже презерватив не надел!
        Дэвид отстранился и заглянул ей в лицо. Несколько секунд он не отрываясь смотрел Диане в глаза, затем разомкнул объятия, сел.
        - Я повел себя неправильно, прости, - сказал он, взяв ее за руку. - Налетел на тебя как голодный тигр…
        - Нет, нет, все в порядке.
        Дэвид закутал ее в полотенце, встал и потянул Диану за собой. Он вел ее за руку в дом. Она думала, они идут в спальню, но оказалось - в ванную. В ней, кроме джакузи, имелась еще и просторная душевая. Дэвид зашел в нее, включил воду, встал под струи и поманил за собой Диану. Она с удовольствием присоединилась к нему…
        Теплая вода… Карамельный запах геля для душа. Сильные мужские руки, скользящие по ее телу… Нежные поцелуи в висок, щеки, губы, шею…
        Диана наконец расслабилась.
        Дэвид почувствовал это, но события торопить не стал. Когда они оказались на кровати, он стал делать ей легкий эротический массаж. Он длился так долго, что Диана не выдержала сладкой пытки и сама привлекла Дэвида к себе, желая, чтобы он овладел ею…
        Он двигался неспешно, но напористо. Как будто исполняя какой-то неведомый ей танец любви. Диана отдалась воле Дэвида. Позволила «вести» ее. Откликаясь на каждое его движение, она испытывала небывалое блаженство. Сколько длился этот ритуальный танец, Диана не знала. Ей казалось - вечность. Начавшись как медленный вальс, он перетек в горячую сальсу, а закончился каким-то бешеным африканским танцем…
        Диана даже как будто слышала звуки тамтамов…
        Или это колотилось ее сердце?
        - Это было потрясающе, - прошептала она, облизнув пересохшие губы.
        - Да, - ответил Дэвид. Он лежал с закрытыми глазами, сжимал ее руку и улыбался умиротворенно. - И все благодаря тебе…
        - Почему мне? - удивилась она.
        - Ты потрясающе нежная и страстная женщина.
        - Я? Издеваешься? Я - холодная лягушка.
        - Лягушка? - переспросил он и даже глаза открыл, чтобы посмотреть на Диану. - Кто тебе такое сказал?
        - Бывший муж! - Она наконец призналась в том, что у нее он когда-то был.
        - Извини меня, конечно, но твой бывший муж - дурак.
        - Я тебя извиняю, - улыбнулась Диана, уткнувшись носом Дэвиду в плечо.
        - К тебе просто нужен особый подход, вот и все.
        - И какой подход ко мне нужен?
        - Тебя надо очень долго готовить. Не пять минут, как мы, мужики, привыкли. А пятнадцать, двадцать. Для тебя важнее прелюдия, чем сам акт. Ты любишь нежность, легкие прикосновения и поцелуи, а не изощренные, порнографические ласки… - Он перевернулся на бок, обнял Диану за талию и прижал к себе. - Неужели твой муж этого не понимал?
        - Нет. И я думала, все мужчины таковы.
        - Нас надо дрессировать, как, как…
        - Цирковых пуделей?
        - Скорее, как котят. Если не научить их ходить в горшок, они будут гадить там, где им вздумается.
        Диана рассмеялась.
        - И кто же приучил к горшку тебя?
        - Моя первая девушка. - Дэвид откинулся на спину, но руку не убрал - продолжал обнимать Диану и прижимать к себе. - Она была старше меня. Гораздо. Если конкретно, то на пятнадцать лет.
        - Ого!
        - Да. Мне было тогда семнадцать. Я только окончил школу, поступил в университет. Был невзрачным скромнягой. Одногруппницам не нравился. И даже не мечтал о сексе с реальной, а не воображаемой девушкой в ближайшие несколько лет. И вот иду как-то по улице и вижу женщину неземной красоты.
        - Прямо-таки неземной? - ревниво переспросила Диана.
        - Ну, мне так показалось. Сейчас я бы назвал ее просто очень привлекательной барышней. Она была чем-то похожа на тебя. Умопомрачительная грудь, большие глаза, только голубые, длинные волосы. Я встал как вкопанный, увидев ее. Реально! Аж папку свою с конспектами выронил! Она подошла, подняла ее, сунула мне в руку с ласковой улыбкой. Потом она сказала мне, что привыкла к мужскому вожделению. Но я смотрел на нее не с похотью, а с восхищением. И она… Она что-то во мне увидела. Не пойму что. Она могла выбрать любого. А остановила свое внимание на мне, семнадцатилетнем ботане.
        - Быть может, ей нужен был именно такой семнадцатилетний ботан? Не испорченный, способный восхищаться, удивляться, учиться чему-то?
        - Наверное, ты права. Потому что она начала меня дрессировать с самой первой ночи. Она позволила мне провести половой акт, как я хотел, а потом стала проводить «работу над ошибками».
        - Ты влюбился в нее?
        - Без памяти. Я даже хотел жениться на ней, несмотря на разницу в возрасте. Да только она уже была замужем. А я ей понадобился в качестве сексуальной игрушки на тот период, пока ее супруг был в плавании. Он уходил в навигацию на полгода.
        - То есть через полгода тебе дали от ворот поворот?
        - Не совсем, мне велели уйти на дно. На те полгода, что муж дома. Но по истечении этого срока меня снова приняли бы в свои объятия. Будь я постарше, я бы с радостью согласился стать ее постоянным любовником. Но мне было семнадцать. В этом возрасте все максималисты. Я расстался с ней. Страдал ужасно. Года три. Потом остыл. А лет в двадцать пять снова встретился с ней. Опять случайно. Она сильно изменилась за эти годы. Поправилась, обабилась, остригла свои чудесные волосы и сделала «химию». Но я узнал ее. А она меня, хотя я тоже очень изменился - стал мужиком. Мы поболтали за чашкой кофе и разошлись. Я видел, она хотела предложить мне пойти к ней, но не решилась. У меня возникло такое желание, но я подумал, что хочу оставить эту женщину в своей памяти такой, какой она была семь лет назад. Больше мы не виделись. Но она навсегда осталась в… - Он задумался на миг. - Да, пожалуй, не только в моей памяти, но и сердце…
        - Это здорово!
        - Да. Я рад, что все получилось именно так, как получилось. Хотя пострадать пришлось. - Дэвид повернул голову и посмотрел на Диану. - А кто был первым у тебя?
        Она не любила вспоминать прошлое. В том числе своего первого мужчину, поэтому беспечно ответила:
        - Да какой-то там парень… Я плохо его помню.
        - Да брось! Разве женщины такое забывают?
        Диана пожала плечами. Затем, чтобы избежать разговора на неприятную ей тему, высвободилась и выскользнула из кровати.
        - Ополоснусь, - бросила она, убегая в ванную.
        Вернулась Диана минут через десять. Дэвида в кровати не было. Недоумевая, куда он мог запропаститься, она накинула на себя мужскую футболку, что висела на ручке кресла, и вышла из спальни. Комната находилась на втором этаже, и Диана встала у лестницы, прислушиваясь к звукам. Они донеслись снизу. Сбежав по ступенькам, она обнаружила Дэвида в кухне. Голый, но в фартуке, он стоял у плиты и что-то жарил.
        - Надеюсь, ты проголодалась, - сказал он, не оборачиваясь.
        - Как ты узнал, что я вошла? - поразилась Диана. - Я же босая, и шагов не слышно…
        - Почувствовал, - усмехнулся Дэвид, наконец развернувшись к ней. - Ты любишь блины? Хотя о чем я… Ты же русская…
        - И что?
        - Все русские любят блины.
        - А вот и нет.
        - То есть я зря их жарю?
        Диана заглянула ему через плечо и увидела скворчащий на сковородке блин. Да румяненький такой! Умеренно толстенький, пропитанный маслом…
        - Я из тех русских, что любят блины, - поспешно выпалила она. - Но есть же исключения! У нас сейчас больше в ходу суши да пекинские утки.
        - Терпеть не могу суши, - поморщился Дэвид. Затем, откинув блин на тарелку, занялся приготовлением следующего. Пока тот жарился, он открыл холодильник, осмотрел его содержимое и спросил: - С чем будешь есть: с джемом или икрой?
        - С икрой.
        - Чудесно! - Он вытащил большую банку черной зернистой и запотевшую бутылку столичной водки. - Под блины надо по стопочке.
        - Ты точно пьяница! - рассмеялась Диана.
        - Наверстываю упущенное, - улыбнулся Дэвид. - До тридцати пяти лет совсем не пил.
        - Болел?
        - Боялся. У меня отец алкоголик. Я думал, а вдруг гены сыграют свою роль и я кончу, как и он, - опущусь, потом обезножу и в итоге умру в сорок лет?..
        - Теперь не боишься?
        - Теперь нет… - проговорил он и отвернулся. Диане показалось, что лицо его дрогнуло в момент ответа. - Садись, буду тебя кормить, - бросил он через плечо. - Сейчас только еще пару блинков поджарю…
        Диана забралась на высокий табурет возле барной стойки, сняла с полочки стопки, разлила водку. Вскоре к ней присоединился Дэвид. В руке - тарелка с дымящимися, источающими дивный запах блинами. Он поставил ее на стойку. Взял банку с икрой, зачерпнул целую ложку, вывалил на блин, после чего скрутил его трубочкой и подал Диане.
        - Пробуй, - скомандовал он.
        Она откусила.
        - Ну как? - поинтересовался Дэвид.
        - Обалденно! Ты сам делал тесто?
        - Сам. Только это утром было. Я люблю блинами завтракать. - Он поднял стопку. Диана сделала то же. Они чокнулись. - Как там вы, русские, говорите? На здоровье?
        - За здоровье!
        - Вот за него и выпьем!
        Опрокинув в рот водку, Диана куснула блин еще раз. Он на самом деле был очень вкусным. Не хуже, чем мамин. А уж ее родительница умела стряпать.
        Тут по дому разнесся рычащий звук.
        - Что это? - испугалась Диана.
        - Домофон. - Дэвид слез с табурета и вышел в холл.
        Пока он отсутствовал, Диана наворачивала блины. Слопала целых три! Могла бы еще парочку, но не стала наглеть - оставила Дэвиду.
        - Диана, у нас гости! - послышалось из-за двери. Через некоторое время показались Дэвид (уже в домашнем халате) и еще один мужчина.
        Выглядел он лет на пятьдесят. Хотя наверняка был гораздо старше. Но подтянутая фигура и густая шевелюра гостя молодили. Одет он был по-спортивному: в короткие шорты и майку. На ногах - кроссовки. В такой одежде обычно ходят в спортзал, и девушка решила, что он только что оттуда, но почему-то не переоделся.
        - Диана, познакомься с моим единственным приятелем в этих краях. Его зовут Савва.
        - Савва? - переспросила она. - То есть… он русский?
        - Я русский, - подтвердил гость, перейдя на родной язык. - Очень приятно познакомиться. - Тут он увидел, чем Дэвид и Диана угощались, и воскликнул: - Неужели он вас кормит своими фирменными блинами? Подумать только, я считал, что эту «честь» надо заслужить. Меня, к примеру, он ими ни разу не угостил, хотя я много раз, приходя в гости, улавливал чудный запах…
        - Для меня он сделал исключение, - улыбнулась Диана.
        - Я его понимаю - вы очаровательны! - Он склонился к ее руке и поцеловал.
        - Савва, хочешь блинов? - обратился к гостю Дэвид. Наверное, он немного понимал русский - спасибо за это его бывшей жене - и уловил суть разговора.
        - Хочу.
        - Сейчас испеку. Тесто еще осталось. - Дэвид встал к плите. - А вы пока водочки выпейте…
        Савва уселся на табурет, но к бутылке не притронулся. Подперев подбородок, он уставился на Диану.
        - Вы туристка?
        - Нет. У меня тут квартира.
        - И давно живете в Бланесе?
        - Месяц и… - она мысленно пробежалась по календарю, - десять дней.
        - Тогда почему я вас раньше не видел?
        Диана пожала плечами. Савва почему-то не очень ей нравился. Хотя был привлекателен, улыбчив, галантен.
        - Савва живет через три дома, - заговорил Дэвид, не отрываясь от своего занятия. - Но мы познакомились совсем недавно.
        - Я даже не знал, что эта вилла обитаема, - сообщил Савва. - Как вдруг смотрю, какой-то господин из ворот выходит, подошел, познакомился. Уже вечером мы сидели в спортбаре, смотрели футбол, пили пиво и болели за наших. То есть за «Барселону» - это и моя любимая команда, и Дэвида.
        - Моя тоже.
        - Вы смотрите футбол?
        - С удовольствием.
        - Дэвид! - вскричал Савва. - Да она - чудо!
        - Знаю.
        - Я, кстати, Дианочка, еще и играю в футбол. Только что с поля. Размялся немного. Все Дэйва зову, да он отказывается.
        - Не люблю бегать. Тем более в компании потных мужиков. Я лучше поболею за них, сидя на диванчике с пивом.
        - Что там с моими блинами?
        - Готовы!
        Дэвид развернулся и поставил перед Саввой тарелку. Тот схватил верхний блин. Дуя на него, стал откусывать.
        - Икру бери! - Дэвид подтолкнул к нему банку.
        - Не, я ей в свое время обожрался, теперь смотреть не могу. - Савва доел блин и взял следующий. - Вкусно готовишь, - похвалил он Дэвида. И вернулся к икорной теме: - Я из Астрахани родом. И с подросткового возраста занимался контрабандой осетровой икры. У меня дома она стояла в ведрах. Я, как герой фильма «Белое солнце пустыни», со временем ее не то что за деликатес, за еду перестал считать. Если бы мне предложили выбрать между черствым хлебом и банкой икры, я выбрал бы черствый хлеб.
        Диана хотела встать, чтобы вымыть руки после блинов, но тут вспомнила, что на ней нет трусиков. Ей стало неловко - вдруг Савва это заметил?
        - Милая девушка, - между тем обратился он к Диане, - не желаете ли поехать с нами в Барсу на большой футбол?
        - На субботнюю игру? - уточнила она. До нее оставалось еще пять дней, но в городе только о ней и говорили. Испанцы, все, как один, были фанатами футбола.
        - Да.
        - С радостью бы, да все билеты распроданы. Я узнавала.
        - Дорогая, об этом не беспокойтесь. Я достану столько билетов, сколько нужно. Это я намекаю на то, что вы можете взять с собой еще какую-нибудь подружку. Но одно условие - она должна быть хорошенькой. И желательно русской.
        - У меня нет подружек. Увы.
        - Жаль. Но мое предложение все равно остается в силе. Так я заказываю для вас билет?
        Диана посмотрела на Дэвида. Что, если он против? Быть может, ему не хочется, чтобы женщина разбавляла их мужскую компанию?
        - Поедем, - улыбнулся он. - Я даже одолжу тебе шарф и дуделку.
        Тут у Саввы зазвонил телефон. Извинившись, он вышел из кухни.
        - Хороший он парень, правда? - спросил Дэвид у Дианы.
        - Да, неплохой, - ответила она, решив оставить при себе свое мнение о том, что Савва какой-то… скользкий.
        - И все же я надеюсь, что он скоро уйдет. - Рука Дэвида оказалась под футболкой и легла на голые ягодицы Дианы. - Я мечтаю остаться с тобой наедине…
        Заметив, что Савва возвращается, она отбросила его руку. Диана не относилась к числу тех женщин, которые считают естественным прилюдно целоваться взасос или лапать друг друга.
        - Ребята, вынужден откланяться! - проговорил Савва, встав в дверях. - Дела зовут!
        - Позвонишь в пятницу? - обратился к нему Дэвид. - Обговорим детали поездки.
        - А давай завтра посидим вечерком в спортбаре? Можем Диану с собой прихватить.
        - Меня не будет в городе. Утром я уезжаю. Буду только на следующий день к вечеру.
        - Куда это ты собрался?
        - Во Францию. А если конкретно, в Тулузу.
        - Чего ты там забыл?
        - Как там у вас, русских, говорится? Любопытной Варваре на базаре нос оторвали?
        - Понял! - Савва поднял согнутые в локтях руки, как будто сдавался в плен. - Больше вопросов не задаю. Просто предлагаю пересечься, когда вернешься.
        - Нет, дорогой Савва, - покачал головой Дэвид, - я проведу тот вечер с Дианой. В пятницу созвонимся. А в субботу встретимся. Хорошо?
        - А у меня есть выбор? - невесело усмехнулся Савва. - Ладно, голубки, до свидания. До встречи…
        И, помахав рукой, удалился.
        - Сурово ты с ним, - проговорила Диана, но не с укором, а скорее с одобрением.
        - Если Савву не держать на расстоянии, он не даст мне продыху. Я понимаю, ему одиноко тут, хочется общения. Только я в нем нуждаюсь гораздо реже, чем он во мне.
        - По-моему, он контактный, не поверю, что ему трудно найти компанию.
        - Легко. Только с иностранцами он дружить не хочет, а русских тут не так уж много.
        - Но ты же македонец.
        - Для него все славяне - братья.
        За разговором Дэвид убирал тарелки в посудомойку, водку и икру - в холодильник. Делал он это споро, было видно, что ему не привыкать наводить порядок.
        - У тебя нет домработницы? - полюбопытствовала Диана.
        - Есть женщина, которая приходит два раза в неделю убираться. - Отвечая, он протирал губкой стол. - Она жена садовника.
        - В остальное время ты тут находишься один?
        - Да. И хожу голым по двору…
        - Я тоже хочу! - засмеялась Диана и, стащив футболку, пошла в холл, к входной двери.
        Дэвид швырнул губку в раковину и бросился за ней следом.
        Глава 2
        Лениво потянувшись, Диана приподнялась на кровати и посмотрела на часы. Пять вечера! А прилегла она в час. Выходит, проспала четыре часа. Достаточно много, но если учесть, что она всю ночь не спала, то чувствовала себя не совсем отдохнувшей.
        «Схожу на море, - начала она строить планы на вечер. - Потом сполоснусь, легко поужинаю и опять лягу. А сейчас кофе!»
        Она прошлепала на кухню и принялась его варить.
        С Дэвидом они расстались в десять утра. Он подвез ее до пляжа, а сам уехал по делам. Диана сначала хотела быстренько окунуться и бежать домой, но море было таким ласковым, что она никак не могла себя заставить из него выйти. Так и проплескалась два часа, выбравшись на берег всего раз, чтобы попить. Когда солнце стало шпарить с максимальной силой, Диана укрылась под зонтиком пляжного кафе. Заказала сангрию и огромный тост с тунцом. Пока ждала, когда принесут заказ, любовалась окружающим миром и думала о том, как она довольна переменой в ее существовании…
        Диана, родившаяся и выросшая в Москве, не сразу привыкла к ритму жизни Бланеса. Первые дни она чувствовала себя не в своей тарелке. Особенно днем, когда начиналась сиеста. Диане просто не верилось, что человек, владеющий магазином, может взять и закрыть его на три часа. Она почти ежеминутно ловила себя на желании перейти если не на бег, то на быстрый шаг, выпить на ходу кофе, рвануть на пешеходном переходе, чтобы не оказаться под колесами проносящейся машины. Но прошла неделя, и Диана влилась в неспешную испанскую жизнь. А еще через одну она поражалась тому, как это она раньше могла мчаться, толкаться, оглядываться и… быть настороже. В Бланесе она ничего не боялась. В том числе квартирных воров или карманников. В ее доме не было ничего ценного. А с собой она носила такую незначительную сумму, что даже если бы «щипач» вытащил из ее сумки деньги, она бы не расстроилась. Этих пятнадцати-двадцати евро ей хватало на то, чтобы перекусить в кафе и купить домой воды и недорогого вина. Еще столько же, выходя из дома, она брала вечером. На них ужинала и выпивала стаканчик хереса. Завтракала Диана дома.
Кофе, тост с сыром, фрукты (продукты она закупала раз в неделю в крупном супермаркете). Она могла бы и остальную пищу принимать у себя в квартире, но ей хотелось быть на людях. Да и лень было готовить!
        К счастью, деньги позволяли ей не отказывать себе в мелочах. А баловать себя по-крупному желания не возникало. Когда-то, не так давно, у нее было все, начиная от брендовой одежды и заканчивая кабриолетом. И она испытывала сиюминутную радость, становясь владелицей дорогих вещей. Но когда Диана лишилась возможности их иметь, поняла, что не нуждается ни в брендовой одежде, ни в кабриолете. А тот, на котором когда-то ездила, продала. И теперь она либо ходила пешком, либо пользовалась автобусом и электричкой. Благо в Испании общественный транспорт находился в идеальном состоянии.
        Почти каждый день Дианы был похож на предыдущий. Завтрак, море, обед, сиеста, море, душ, ужин, недолгая прогулка и сон. Раз в неделю закупка продуктов и поездка в Барселону. Вот и все. Больше никаких изменений «программы». Раньше, живя в Москве, она даже подумать не могла о подобной жизни. А если бы ей пришло это в голову, Диана решила бы, что такая жизнь - смертная скука. Первые дни пребывания в Бланесе она именно ее и испытывала. Только вино спасало Диану от депрессии. Тогда она даже завтракала с хересом. Но все изменилось совсем скоро. И вот спустя всего месяц Диана не желает для себя лучшей жизни. Особенно теперь, когда у нее появился Дэвид…
        Дэвид…
        За два с половиной часа с момента их расставания она вспомнила о нем раз эдак сто… нет, тысячу… или сколько в двух с половиной часах минут? Вот столько раз она его вспоминала… каждую минуту! И улыбалась совершенно по-идиотски при этом. Краснела, когда в памяти всплывали «па» их любовного танца, повторившегося за ночь дважды. И с изумлением отмечала, что готова исполнять его еще и еще…
        Такого с ней никогда не было! Даже с бывшим супругом…
        Тем более с супругом!
        Замуж Диана вышла в двадцать два года. Ее избранника звали Михаилом. Он был старше ее на семь лет. Образованный, перспективный и очень твердо стоящий на ногах, интересный, воспитанный, из хорошей семьи, папа - крупный чиновник. Просто идеальный кандидат в мужья! А если учесть, что Михаил самозабвенно любил Диану, то даже… фантастический. Практически принц на белом коне. Таких обычно родители «сводят» с кем-то из детей своих близких знакомых, с девочками ИХ круга… Диана же находилась далеко за его пределами. Мать - повар в столовой, отец - водитель автобуса. Простая рабоче-крестьянская семья. Но о другой Диана не мечтала. Она обожала родителей. Однако была не уверена в том, что, когда с ними познакомится Михаил, он не передумает на ней жениться. Особенно если папа не сдержится и начнет материться, а мама петь пошлейшие частушки. Но, как ни странно, Михаилу ее родители очень понравились, а желание взять Диану в жены окрепло, и он официально попросил у ее отца и матери руку их дочери. Те дали согласие на брак. Но кто бы сомневался? Такой жених…
        И только Диана до последнего дня была не уверена в правильности своего решения. Да, конечно, лучшего кандидата в мужья не найти, и она будет дурой, если отменит свадьбу, но как жить без любви? К Михаилу Диана не испытывала совершенно никаких чувств. Только симпатию, сравнимую с дружеской. Диане нравилось проводить с Мишей время. Ей было с ним интересно и комфортно. Но он не будил в ней никаких желаний. Диана не хотела с ним не только заниматься сексом, но даже целоваться. Быть может, потому, что он делал это как-то не так. Как будто клевал ее…
        Ночь перед свадьбой Диана провела без сна. Когда под утро она решила попить чаю и вышла из своей комнаты, ее шаги разбудили маму, и та вскоре появилась на пороге кухни.
        - Не спится? - спросила она, усаживаясь рядом. Но перед тем как опуститься на табурет, мать достала из холодильника пирожные к чаю. Она обожала есть ночами. Поэтому была очень пышной, но это ее нисколько не портило.
        - Не спится, - эхом ответила Диана.
        - Волнуешься?
        - Сомневаюсь…
        Мать удивленно воззрилась на нее.
        - Ты это серьезно?
        Диана понуро кивнула.
        - Дочка, да брось! Чего это ты? У тебя замечательный жених.
        - Я не люблю его, мама.
        - Да разве можно такого не любить? Он все для тебя…
        Она хотела еще много чего сказать, но Диана перебила ее:
        - Я все понимаю. Поэтому и выхожу за него. Я не передумаю, мама. Просто сомневаюсь, правильно ли поступаю.
        - Правильно, - твердо сказала мать. - Я на твоем месте поступила бы так же. Любви можно ждать и не дождаться. А семья каждой женщине нужна. - Она подвинула к Диане тарелку с эклерами. - Покушай сладенького, успокойся и поспи хотя бы пару часов. В конце концов, замужество - не пожизненное заключение, всегда можно развестись!
        Познакомилась Диана с Михаилом на конкурсе бальных танцев. Оба пришли поболеть за своих: она за двоюродную сестру, он за родную. Встретились глазами во время выступления. Диана тут же отвернулась, а вот Михаил… Он просто не смог оторвать от нее глаз. А когда конкурс завершился, подошел, чтобы познакомиться. Диана тогда была поглощена любовью к ТОМУ, кто разбил ей сердце, и нового знакомого рассматривала только как приятного собеседника. Она поболтала с Мишей, но когда он попросил ее оставить ему номер телефона, ответила отказом. Однако парень все же раздобыл его и пригласил Диану в театр. Она отказалась. Через неделю он снова объявился, позвал на пикник. Диана его отбрила. А потом был день его рождения. Миша очень просил ее прийти на вечеринку в честь него. Имениннику она не смогла отказать и отправилась в клуб, где справляли торжество.
        Диана тогда здорово провела время. Ей очень понравились друзья Михаила. Впрочем, как и он сам. Приятнейший человек и интересная личность. Диана с удовольствием подружилась бы с ним, но… Разве она могла, видя, как он влюблен в нее? Это эгоистично, нечестно по отношению к нему. И Диана решила, что это был первый и последний раз, когда она согласилась встретиться с Мишей.
        Через четыре дня она уехала в Крым с любимым на три недели. Вернулась через восемь дней. Одна. С разбитым сердцем.
        Горе свое переживала тайно. Потому что никому о своем избраннике и романе с ним не рассказывала. Была бы закадычная подруга, с ней бы, возможно, поделилась, но таковой у Дианы не имелось. Она и маме наврала, что едет в Крым с одногруппницами, а не с мужчиной. Та бы не поняла! Особенно узнав, что мужчина этот… женат.
        За неделю страданий Диана похудела на четыре килограмма. Мать испугалась, решив, что ее дочь подцепила на юге какую-то инфекцию, и все отправляла ее к врачу. Диана и сама понимала, что нуждается в помощи. Не гастроэнтеролога, конечно, а психолога. Но даже ему не хотелось рассказывать правду. Кто он? Чужой человек, которому, по сути, на тебя плевать. Да, у него образование, опыт, но… Он чужой.
        Когда Миша позвонил, Диана не сразу поняла, с кем говорит… Миша, Миша? Кто такой?.. А, Миша, здравствуй!
        Он пригласил ее на концерт органной музыки. Диана, забыв о своем зароке, согласилась пойти. Ей хотелось отвлечься!
        Миша был все тем же приятным парнем, которого она помнила. Они чудесно провели время. Только во время концерта Диана не сдержалась, пустила слезу. Музыка очень соответствовала ее настроению, вот и…
        Потом они посидели в кафе, выпили немного коньяку, съели дивные пирожные… Поговорили. Диана и Мише не рассказала о своих бедах. А вот он ей поведал многое. В том числе о своей последней девушке, на которой хотел жениться, но она переехала за границу, и о своем желании создать семью. Диана подумала, что Миша стал бы отличным мужем. Не то что некоторые…
        Миша довез ее до дома. У него был «Мерседес». Причем не старый, а вполне «свеженький». Диана решила, что его парню подарил отец, но Михаил сообщил, что купил машину сам в кредит, по которому уже расплатился. Они распрощались возле подъезда. Миша галантно поцеловал ее руку и пожелал спокойной ночи.
        С того похода на концерт и начались их отношения. Первое время платонические. То есть самое большее, что позволял себе Миша, - это поцелуй руки или в щеку. Только через месяц он решился на более интимный, в губы. А вот до секса у них до свадьбы так и не дошло. Хотя если б Миша вел себя понастойчивее, Диана отдалась бы ему. Но тот показывал себя истинным джентльменом.
        Михаил сделал ей предложение спустя полгода. Диана приняла его.
        Тот, кто разбил ей сердце, узнал от общих знакомых об этом и явился отговаривать ее от замужества. Стоял на коленях, клялся в любви, обещал утром же подать заявление на развод. Да только Диана больше ему не верила. Прогнала. Хотя нелегко ей это далось!
        Свадьба с Михаилом была грандиозной! Постарался его отец. С родителей Дианы не взяли ни копейки. И даже платье невесте покупалось на средства жениха. Умопомрачительно красивое с пятиметровым шлейфом. А в качестве свадебного подарка молодым отец Миши преподнес квартиру. Выбор сына его не обрадовал. Он хотел бы видеть рядом с ним девушку их круга, но Миша был непреклонен. Женюсь только на Диане, и точка, сказал он. Отец всегда уважал его мнение, к тому же понимал, что «мальчику» пора обзаводиться семьей, поэтому не только не стал препятствовать женитьбе, но и не пожалел денег на торжественную церемонию. Благо их в семье хватало.
        Потом было свадебное путешествие, обустройство новой квартиры, притирка друг к другу. Но до этого первая брачная ночь, разочаровавшая их обоих. Диана не получила никакого удовольствия от секса с супругом, а Миша… Миша не ожидал, что его жена окажется не девственницей.
        - У тебя кто-то был до меня? - спросил он после того, как овладел ею.
        - Да, - честно ответила Диана, хотя могла бы соврать. Ведь отсутствие крови еще не доказательство…
        - Почему ты не сказала мне об этом?
        - Ты не спрашивал.
        - Я был уверен, что ты невинна.
        - Для тебя это важно?
        - Нет, совсем нет, просто… - Он угрюмо посмотрел на жену. - Ты не рассказывала ни об одном из своих мужчин, и я решил, что их у тебя не было.
        - Был один. С ним я и потеряла невинность.
        - Это тот мальчик, с которым ты дружила в школе? - ужаснулся Миша, припомнив историю про Диану и ее верного рыцаря Сашку, с которым у нее был «роман» на протяжении трех лет. Закончился он после того, как ее кавалер поступил после девятого класса в училище.
        - Миша, - с укором протянула Диана. - Мы тогда были детьми. Саша тут совсем ни при чем.
        - А кто при чем? Что это за человек? Какие отношения между вами были?
        - Я не хочу вспоминать, Миша. Поэтому ничего не рассказывала тебе.
        Миша приподнялся на локте и обеспокоенно спросил:
        - Он изнасиловал тебя?
        - О нет, нет! Все было по обоюдному согласию. Я…
        Она хотела сказать «любила его», но проглотила эти слова. Миша ни разу не слышал их от нее в свой адрес. Когда он признавался Диане в своей любви, она отмалчивалась. Только улыбалась ласково. И все. Даже «я тоже» выдавать из себя не могла.
        - Я испытывала к нему симпатию, - быстро поправилась Диана. - А он… Он говорил, что любит. Предлагал мне замужество. Но… Он оказался лжецом. Я порвала с ним, о чем ни капли не жалею. И вспоминать о том эпизоде своей жизни не хочу. Ты простишь меня?
        Конечно, он простил… Но… Как говорится, осадочек остался. Когда Дианина холодность доводила Михаила до белого каления, он всякий раз, пытаясь выяснить отношения, вспоминал ее первого. Он задавал ей разные вопросы: хотела ли она прежнего любовника, если да, то как часто, получалось ли у него доводить ее до оргазма, что было в нем сексуального, а что ее отталкивало. Диана неизменно отвечала: «Секс у нас был всего пару раз, и я ничего не поняла!» В принципе она почти не обманывала. Пусть любовью они занимались чаще, но она на самом деле ничегошеньки не понимала. Она так любила своего первого мужчину, так старалась ему угодить и еще больше понравиться, что все время притворялась. С первых и до последних минут…
        Надо бы и с мужем притворяться. Уж коль не получалось познать настоящую радость интимной близости. Но… Не могла себя заставить. Ей просто не хватало актерского мастерства. Все, что делал Михаил в постели, казалось Диане неуместным, неуклюжим, пошлым…
        А еще ей не нравился его запах! Миша утром и вечером принимал душ, пользовался дорогими лосьонами и одеколонами. Но стоило ему немного вспотеть во время любовных игр, как появлялся запах. Не сказать, что противный, нет. Чуть мускусный. Диана знала, что многие женщины находят такой сексуальным. Только не она. Ее от этого запаха тошнило!
        Диана была не уверена, но догадывалась, что Миша находит утешение на стороне. Он ни разу не дал ей повода усомниться в своей верности, однако она знала его потребности и видела секретарш. Любой бы на месте Миши гулял.
        Любая на месте Дианы, наверное, тоже завела бы любовника. Ну, или хотя бы переспала разок-другой с приятным ей парнем, чтобы понять, так ли плохо обстоят дела с ее либидо, как кажется. Но Диана не могла через себя переступить. Она и так испытывала легкое, но перманентное чувство вины за то, что не любит мужа, тогда как он был от нее без ума. К тому же Диана научилась обходиться практически без секса. Как говорят, чем реже ешь, тем меньше хочется. По ее мнению, то же самое можно сказать и о сексе.
        …От этих «грешных» мыслей ее отвлек высокий мужской голос. Она услышала приветствие на английском и подняла голову. Возле ее столика, переминаясь с ноги на ногу, стоял немецкий подросток. Тот самый, что пялился на нее на пляже. Из-за его спины выглядывал его товарищ и глупо улыбался.
        - Привет, мальчики, - откликнулась Диана.
        - Можно нам присесть?.. С вами…
        - А что, больше некуда? - усмехнулась она, обведя взглядом кафе, в котором половина столиков пустовала.
        Парень засмущался еще больше, однако не сдался.
        - Мы хотим познакомиться, - выпалил он решительно. - Позволите?
        Еще вчера она просто ответила бы «нет» и отвернулась, но сегодня она была счастлива, поэтому ей захотелось хоть немного порадовать парнишек:
        - Ребят, я бы с радостью. Но вон с того балкона, - она махнула за спину, - за мной следит мой муж. Боюсь, ему не понравится, если он увидит меня с двумя интересными молодыми людьми.
        Подростки извинились и тут же ретировались. Но, удаляясь, имели вид совсем не расстроенный.
        Диана пообедала и отправилась домой. Шла не спеша, оглядываясь по сторонам. Искала глазами своего приятеля Саймона, иногда он забредал в эту туристическую часть города, чтобы сменить обстановку. Основное время он проводил в другом районе, где преимущественно обитали испанцы. Там он снимал крохотную квартирку с видом на порт.
        Диана познакомилась с Саймоном случайно. Она шла по набережной, а он сидел на лавке и играл в шахматы. Сам с собой! Диана приостановилась, бросила взгляд на доску. В шахматы она играла с детства. Ее, еще совсем кроху, отец научил. Он был страстным шахматистом. Другие водилы больше в карты да домино резались в свободное от работы время, а он постоянно таскал с собой маленькую игральную досочку, на которой фигурки с мизинец ребенка помещались, и вот так же, как Саймон, играл сам с собой, когда не находил партнера. Но дома у него всегда имелся противник - дочка. Диана очень неплохо играла. Наверное, если бы занялась шахматами всерьез, смогла бы получить разряд, завоевать какие-то титулы, но ей было интересно сражаться на доске только с папой. Увлекайся он «Чапаевым» или подкидным, лото или морским боем, она так же прекрасно освоила бы эти игры. Ей было все равно, во что играть, главное, разделить досуг с отцом. Она до сих пор помнила их шахматные баталии и его пальцы, держащие фигурки. Мозолистые, корявые, пахнущие бензином, сколько их ни мой, но двигающиеся во время игры так плавно, как будто он
дирижирует оркестром, исполняющим венский вальс…
        Когда Диана проходила мимо лавочки, на которой сидел одинокий игрок, она вспомнила об отце. И задержалась, чтобы посмотреть, кто победит, черные или белые. Последние с позором проигрывали. Но у них был шанс. А так как Диана всегда играла белыми, то она взяла фигурку и поставила ее на нужную клетку. Мужчина поднял на нее глаза, улыбнулся и сделал свой ход…
        Черные все же выиграли, но за победу пришлось побороться. Следующая партия осталась за Дианой. Доиграв ее, противники обменялись рукопожатием.
        - Меня зовут Диана, - представилась она.
        Ее недавний противник вытащил блокнот и ручку, написал: «Саймон». Затем приложил палец к губам и к уху. Диана поняла, что он глухонемой.
        Следующую шахматную партию они сыграли через пару дней. Диана встретила Саймона в ресторанчике у порта. Он ел мидий, запивая их пивом. Доска была при нем, лежала рядом с тарелкой. Увидев Диану, он просиял и жестами стал показывать, как рад ее видеть. Играть он ей не предложил, лишь поужинать с ним. Она заказала себе устриц и пива. Они вкусно поели, мило пообщались. Саймон хорошо читал по губам и быстро писал. Так что диалог у них получился.
        Саймон жил в Бланесе один на пенсию по инвалидности. Родители его умерли, братьев, сестер не было. Как и жены. Но Саймон не страдал от одиночества. Более того, он обожал его и видел в нем лишь один минус - с самим собой в шахматы играть неинтересно.
        Он был молод, на вид ровесник Дианы, и очень приятен внешне. Волнистые темные волосы, подстриженные и причесанные несколько старомодно, в стиле принца Чарльза, большие серые глаза, тонкий, с горбинкой нос и четко очерченные губы. Саймон и сложен был неплохо, хотя, на взгляд Дианы, ему не мешало бы нарастить немного мясца. Но худоба его не портила. В общем, Саймона можно было смело назвать мужчиной привлекательным. Более того, Диана не сомневалась, что он нравится женщинам. И если бы захотел, наверняка нашел бы себе кого-нибудь…
        Но он любил одиночество!
        После ужина они разложили доску и сыграли три партии. Две из них Диана проиграла. И Саймон, чтобы подсластить горечь ее поражения, купил ей огромный леденец, красный в белую полоску. Она грызла его, пока шла домой, но так и не смогла осилить. Остатки отдала коту, обитающему у сувенирного магазина. Он был страшным сластеной и еще одним испанским приятелем Дианы…
        С момента их знакомства прошло две недели. За это время они встретились раз пять. Последний раз позавчера. Но поиграть им не удалось: Диана торопилась на электричку. Сейчас она бы не отказалась сразиться с Саймоном в шахматы, но его нигде не было.
        Диана пришла домой, легла. Думала, не уснет. Хотя усталость присутствовала, но на душе было так неспокойно, сумбурно, приятно… а в голове куча мыслей… и тело все чего-то жаждет, не до сна…
        Но стоило ей закрыть глаза, как Диану окутала дрема. Через минуту она уже посапывала и пробудилась только в пять вечера.
        Умывшись и выпив кофе, она вышла из квартиры, которая располагалась на последнем, пятом этаже миленького здания в конце тихой улочки. Здание было заселено полностью, но летом половина квартир почему-то пустовала. Диана решила, что жильцы в туристический сезон уезжают работать в более крупные города, ту же Барселону, а вернутся в конце осени.
        Сама она не думала, что будет делать, когда окончится сезон. Уедет ли куда-нибудь, где теплее, на те же Канары, или останется в Бланесе. Денег у нее было немного, но они все же имелись. Чтобы приобрести «студию» в пятиэтажном доме на тихой улочке Бланеса, она продала московскую однушку. Но истратила лишь две трети суммы. Остатки положила в банк. На тот же счет внесла средства от продажи машины и драгоценностей. Проценты по вкладу не снимала, потому что у нее имелся еще доход. После развода ей досталась шикарная трешка в центре. Ее она сдавала внаем. На полученные от аренды деньги и жила.
        Диана знала, что может себе позволить пожить зимой на Канарах. Она подумывала об этом еще до знакомства с Дэвидом, но теперь ей захотелось перебраться подальше… В Бразилию, например!
        Она понимала, как это глупо - строить планы совместного проживания после недельного знакомства и одной проведенной вместе ночи, поэтому гнала эти мысли прочь.
        Диана опять долго плавала. Ушла с пляжа чуть ли не самой последней. Помывшись, переодевшись, пошла ужинать. Сначала она хотела зайти в бистро рядом с домом, но ноги понесли ее на набережную. Туда, где она с Дэвидом ела лучшую в Бланесе паэлью.
        Свободные столики были, и Диана уселась за крайний - тот самый. Сделала свой обычный заказ.
        - Добрый вечер, - услышала она и повернулась на голос.
        Опершись руками на перила веранды, в полуметре от нее стоял Савва. Он был одет довольно небрежно: в шорты и гавайскую рубаху, расстегнутую до пупа. Зато на руке красовались золотые часы, а на пальце крупный перстень. Если б Диана не знала, что Савва русский, она все равно догадалась бы. Сегодня - да.
        - Здравствуйте, - поприветствовала она земляка.
        - Поужинать пришли? Я тоже. Позволите к вам присоединиться?
        Ей очень хотелось побыть одной, но не хватило наглости отказать Савве. Ведь он достает для нее билеты на игру.
        - Да, конечно, буду рада, - ответила она как можно приветливее.
        Савва зашел на террасу и сел рядом с Дианой.
        - Вы уже сделали заказ?
        Она ответила.
        Савва щелчком подозвал официанта. Пошептался с ним о чем-то, а когда парень отошел, сказал:
        - Предлагаю перейти на «ты».
        - Я не против.
        - Отлично, - обрадовался он. - Дэйв в порядке?
        - Когда я его видела в последний раз, был в полном порядке.
        - Не звонил?
        - Нет. - Диана не стала добавлять, что они не обменивались телефонами. Дэвид не предложил, и она не стала просить.
        - А впрочем, о чем я? У Дэвида нет даже мобильного. Только городской телефон, которым он, похоже, почти не пользуется.
        - У меня тоже нет мобильника.
        - Серьезно?
        - Здесь он мне ни к чему. А обычный телефон для связи с родными, что остались в России, у меня есть.
        - Вот вы с Дэйвом чудики! - усмехнулся Савва. - Я не понимаю, как в наше время можно обходиться без мобильной связи.
        - В Москве и я этого не понимала, - пожала плечами Диана.
        - А знаете, почему я спросил о звонке?
        - Из любопытства? - не удержалась она от шпильки.
        - Если бы, - не обиделся Савва. - Дело в том, что сегодня в Тулузе произошло зверское убийство. Пострадали трое человек, двое взрослых и ребенок.
        Диана ахнула.
        - Подробностей я не знаю, - продолжил Савва. - Думал, может, Дэвид позвонил, рассказал, он все же там находится.
        - А ты откуда об этом узнал?
        - У меня французский канал есть, вот по нему в новостях показали. Да только я языка не знаю, почти ничего не понял. - Он взглянул на погрустневшую Диану и с сожалением произнес: - Зачем я тебе рассказал? Настроение испортил…
        Диана не стала этого отрицать. Она не могла слышать о зверских преступлениях, тем более тех, в которых пострадали дети…
        - Прости… - Савва взял ее кисть, лежащую на столе, и чмокнул.
        Диана высвободила руку. Несмотря на то что поцелуй был совершенно невинным, ей он показался лишним.
        - Несут заказ! - выпалила она, завидев официанта.
        - Везут!
        Его и правда везли на тележке. Причем большущей. На ее нижней полке стояло ведерко с шампанским и какая-то плетенка, из которой торчало горлышко бутылки. На верхней - сковорода с паэльей, тарелка с тонко нарезанным хамоном разных сортов и огромное блюдо с кусками сочащегося соком мяса и овощами.
        - Ну что, попируем? - азартно воскликнул Савва, потерев ладони. - С чего начнем?
        - Я буду только паэлью.
        - Почему?
        - Я не ем мяса.
        - Не проблема, закажем устриц, омаров, чего хочешь.
        - Я хочу паэлью.
        Ему не понравилось ее упрямство. Но Савва сдержал свое недовольство.
        - Фигуру бережешь, понятно, - усмехнулся он. - Но шампанского хотя бы со мной выпьешь? А то я херес терпеть не могу.
        - Выпью, - не стала ломаться Диана.
        Официант разлил каву по фужерам. Они чокнулись. Диана сделала глоток и поморщилась. Ничего не могла с собой поделать.
        - Понял, - буркнул Савва, убрав от нее фужер и подвинув другой, поменьше, для хереса. - Не буду тебя мучить. Ешь, пей что хочешь. Надеюсь, счет хотя бы делить со мной не станешь?
        - Хотела бы.
        - Ну уж нет!
        Его настроение испортилось, что было заметно. Хотел произвести на барышню впечатление широтой своей души, а она не оценила. Вот только Диана не понимала, почему он пытается ей понравиться? Дэвид ясно дал понять Савве, что она его женщина. Так какой смысл? В Бланесе отдыхает много одиноких дам, попадаются среди них и русские, почему бы Савве не подсесть к одной из них?
        «Да что я прицепилась к человеку? - одернула себя Диана. - Может, натура у него такая? Любит поесть и друзей угощать!»
        - Извини, я просто немного отвыкла от этого, - мягко проговорила Диана. - Долго жила в Лондоне, а там каждый платит за себя.
        - Поэтому я не очень люблю иностранцев. Жадины!
        - Они просто так воспитаны. Савва, а ты давно живешь тут, в Бланесе?
        - Два года уже.
        - И зимой, и летом?
        - Нет. В начале ноября уезжаю в Швейцарию. Снимаю небольшой домик в горах. Я люблю нормальное лето, как здесь, и хорошую зиму, со снегом…
        И беседа потекла. От Дианы, чтобы поддерживать ее, мало что требовалось. Только кивать, поддакивать и иногда вставлять короткие наводящие вопросы. Савва любил поболтать, и собеседник его интересовал только как слушатель. Диану в данном случае это более чем устраивало.
        Она съела тарелку паэльи, выпила два фужера хереса. Савва прикончил шампанское, а вот ел мало. За разговором не до еды.
        - Закажу-ка я себе коньячку, - решил он. - Под хамончик. Ты будешь?
        - Нет, спасибо, я сыта и пьяна.
        - Тогда десертик? Легенький.
        - Хорошо. Какое-нибудь желе фруктовое.
        Он подозвал официанта, сделал заказ, потом нанизал тонкий слой хамона на вилку и отправил в рот.
        - Как же он воняет, - пробормотал он. - Но от его вкуса я прусь!
        О его вкусе Диана ничего не знала, а вот запах ей тоже не нравился. Когда она впервые зашла в супермаркет Бланеса, чтобы купить продуктов, не сразу поняла, откуда тянет нестираными мужскими носками. Потом увидела огромные свиные ноги, привязанные к потолку, и поняла, это воняет хамон.
        Савве принесли коньяк, Диане десерт. И беседа продолжилась.
        Когда вазочка с желе опустела, Диана начала поглядывать на часы. Если б она ужинала одна, то расправилась бы с едой минут двадцать назад и сейчас уже лежала в постели. Диана решила дать Савве еще пять минут, чтобы он закончил рассказ, а потом откланяться. Но он говорил и говорил, пришлось его прервать:
        - Савва, извини, что прерываю, мне пора…
        - Уже? - разочарованно протянул он. - Но еще так рано. К тому же ты не допила херес…
        - Я ужасно хочу спать. Просто с ног валюсь.
        - Взбодрись кофейком.
        - Нет, я устала и просто мечтаю лечь.
        - Хорошо, пять минут, ладно? Я допью коньяк и тоже съем чего-нибудь сладенького.
        - Ты оставайся, а я пойду.
        - Я не могу позволить даме одной возвращаться домой.
        - Я живу в двух шагах и обычно возвращаюсь домой одна.
        - Пять минут! - Он выставил перед ней растопыренную ладонь.
        Она обреченно кивнула.
        Когда Савва допил, доел и расплатился по счету, Диана уже не сдерживала зевоту. Она умирала, так хотела спать.
        Наконец они двинулись. Она развила быстрый темп, но Савва взял ее под локоток и придержал. Пришлось перейти на медленный шаг.
        Дорога заняла в итоге не пять, а все десять минут, но все же они дошли.
        - Спасибо за компанию, спокойной ночи, - выпалила Диана и подалась к входной двери.
        Она уже мечтала о мягкой постельке, когда почувствовала прикосновение к своей руке. Это Савва перехватил ее.
        - На чай не пригласишь? - спросил он.
        Она молча покачала головой.
        - Не волнуйся, я не буду приставать. Я хочу пошептаться с тобой. Не в ресторане и не на ходу.
        Диана непонимающе на него воззрилась.
        - Пошептаться?
        - Поговорить по душам.
        - Ты час не умолкал, - начала раздражаться Диана. - Не наговорился?
        - О, зубки стала показывать, - улыбнулся Савва. - Без налета светской вежливости ты мне нравишься больше.
        - Савва, я пошла. - Она демонстративно посмотрела на его пальцы, сжимающие ее запястье.
        - Он уедет, Диана. Совсем скоро. И тебя с собой не позовет. Ты останешься тут. Одна.
        Она поняла, о ком он. Конечно, поняла… Слова его неприятно царапнули ей душу, но они лишь подтвердили ее опасения. Что ж… Она сама хотела курортного романа, и она его получила…
        - Дэйв вообще человек ненадежный, - без паузы сказал Савва. - Темная лошадка. Я бы на твоем месте не связывался с ним.
        - Зачем же связался с ним ты?
        - Да мне-то что? Мы просто приятели. Я будущего с ним не планирую.
        - Я тоже.
        - Ой ли? - Он попытался притянуть ее к себе, но Диана уперлась и не позволила. - Он уедет… А ты останешься… и я останусь. Мы можем остаться вместе. Или уехать вдвоем.
        Диана покачала головой.
        - Я понимаю, он моложе меня, возможно, интереснее, - не унимался Савва. - Но на что ты можешь с ним рассчитывать? На недельку-другую? Он же дом продает. Уезжает отсюда. Черт-те куда! А мы остаемся…
        - Ты повторяешься, Савва. Я это уже слышала.
        - Он не тот, за кого себя выдает! - выпалил Савва. - Никакой он не Дэвид. И не македонец. Он языка не знает. Я как-то принес ему газету, хотел, чтоб он перевел текст, а он не смог. Сказал, забыл язык. Хорошо, допускаю, что можно подзабыть, но не ключевые же фразы. А эти его непонятные дела! Постоянно куда-то ездит, как сейчас во Францию. Зачем? Ведь он живет на проценты…
        - Замолчи, пожалуйста.
        - Я открываю тебе глаза, дура. Ты нравишься мне. Невероятно нравишься.
        - А ты мне нет, - прорычала Диана.
        - Ничего, это пройдет. Я имею подход к женщинам. Со мной весело, и я не жаден, люблю делать своим курочкам подарки. А главное, я настоящий, в отличие от некоторых…
        Диана выдернула руку и бросилась к двери.
        - Надеюсь, этот разговор останется между нами? - услышала она за спиной.
        Она не обернулась и ничего не ответила, только громко шарахнула дверью.
        Глава 3
        Дэвид вернулся!
        Диана шла с моря домой, на ходу заплетая волосы в косу. Она была так сосредоточена на своем занятии, что не сразу заметила мужчину, преградившего ей дорогу.
        - Ой… - пискнула она, налетев на него.
        - Привет, - сказал Дэвид, улыбаясь.
        - Здравствуй, - выдохнула она, выпустив косу из пальцев. Она тут же расплелась, и волосы, прямые, непослушные, рассыпались по плечам.
        - Я соскучился, - шепнул он ей на ухо перед тем, как легонько коснуться губами виска.
        - Как съездил?
        Он кивнул. Типа нормально. И спросил:
        - Кушать хочешь?
        - Немного.
        - А я умираю от голода. Предлагаю съесть по рыбине на гриле. Ты как?
        - С удовольствием. Только давай не в том ресторане, где готовят лучшую в Бланесе паэлью. Он мне надоел. - На самом же деле ей просто хотелось забыть вчерашний вечер. А там все: и обстановка, и люди, и кухня - напоминало бы о нем.
        - Конечно, не в том. Я повезу тебя туда, где готовят лучшую не только в Бланесе, а во всей Коста-Браве форель.
        - Но сначала я переоденусь.
        - Согласен.
        Они дошли до ее дома пешком. Диана сразу отправилась в душ, быстро ополоснулась и вышла из ванной в полотенце. Дэвид ждал ее, сидя на кровати. Он был в брюках, но без рубашки. Дракон на его груди улыбался. Улыбался и Дэвид.
        - Иди сюда, - позвал он и поманил ее рукой.
        - Ты же умирал от голода…
        - Я не уточнил от какого, - усмехнулся он. Подавшись вперед, ухватился за край полотенца и сдернул его с Дианы. - Так гораздо лучше…
        Она сделала шаг к нему. Опустила руки на его плечи. Дэвид прижался лицом к ее животу и пробормотал что-то на непонятном ей языке.
        - Это македонский? - спросила Диана.
        Он как будто не услышал. Подхватив ее под ягодицы, повалил на себя и начал целовать.
        …В этот раз все было так же здорово, как и позапрошлой ночью. Хотя и не столь долго. Но Диане уже не требовалась двадцатиминутная подготовка. Она захотела Дэвида при первом поцелуе… нет, еще до того, как он коснулся ее губами… или сразу, как увидела…
        Она не знала точно… Ей казалось, что она хотела его всегда.
        - Теперь и я голодна, как волк, - прошептала Диана, уткнувшись носом в его шею.
        - Намек понял! - Он разомкнул объятия. - Давай собираться.
        - Как мне одеться?
        - Как тебе хочется.
        - А как хочется тебе?
        - Ну… Я, как все мужчины, люблю женщину в мини и на каблуках.
        - Будут тебе мини и каблуки, - рассмеялась Диана. Впервые за многие месяцы ей захотелось нарядиться.
        Она вытащила из шкафа короткий сарафан на тонких, скрещенных на спине бретелях, ажурные трусики и лифчик. Однако, подумав несколько секунд, сунула бюстгальтер обратно. В лиф сарафана были вшиты чашечки, и Диана решила обойтись без лифчика. Фривольно, конечно, но раз уж сегодня она выступает в образе секси, то…
        «Можно и трусиков не надевать, - хмыкнула она. - Только на это у меня смелости не хватит…»
        Ресторанчик, где готовили лучшую в Коста-Браве форель, находился в деревушке неподалеку от Фигейраса. Его хозяин, пожилой, худой, словно щепка, грек, встретил Дэвида как родного. Мужчины обменялись не только приветствиями, но и объятиями. Из чего Диана сделала вывод, что Дэвид тут частый гость.
        - А что за фея с тобой? - спросил хозяин, восхищенно сверкнув на нее глазами.
        - Это моя девушка. Диана.
        - Сеньорита, вы не поверите, но он впервые привел ко мне даму.
        - Таис, не компрометируй меня, - шутя возмутился Дэвид. - Я пытаюсь произвести впечатление героя-любовника. Сам же говорил, женщины любят больше вас, бабников, чем нас, тихонь.
        - По-моему, твоей женщине ты нравишься таким, какой есть. А я давно остепенился. Для меня существует одна женщина, моя супруга.
        - Которая младше его на тридцать лет, - шепнул Диане Дэвид, но так, чтобы грек услышал. - И женился он на ней всего полтора года назад.
        - Целых полтора года! - торжественно проговорил старик, веско качнув указательным пальцем. - Но хватит болтать, вы наверняка голодны. Пойдемте, я провожу вас…
        Он провел их на веранду, увитую виноградом. На ней стояло всего три столика. А в центре журчал маленький фонтанчик с подсветкой.
        - ВИП-зона, - сообщил Таис. - Только для близких. Сегодня, ребята, она будет ваша. Садитесь.
        Когда они разместились, он удалился.
        - А где можно взять меню? - поинтересовалась Диана, осмотревшись.
        - Таис знает, что мы будем есть. Я звонил, просил придержать для меня лучших рыбешек. А что к ним подавать, он сам решит. Меню ни к чему.
        Не прошло и пяти минут, как появился хозяин. Он нес поднос, на котором стояли графинчик и две стопочки.
        - Аперитив, - сказал он. - Для аппетита.
        - Надеюсь, это не «Метакса»?
        - Конечно, она.
        - Таис, мне еще за руль садиться. Я хотел бы под рыбу выпить фужер вина.
        - Какой руль? С ума сошел? Разве это ужин - без парочки стопочек «Метаксы», бутылочки белого сухого винца и капельки ликерчика на десерт?
        - Ты что, предлагаешь нам тут остаться?
        - Именно! Буду рад видеть вас в своем доме.
        - Ты как? - спросил Дэвид у Дианы.
        Она с улыбкой кивнула. Грек просиял.
        - Вот и отлично. Пойду скажу жене, чтоб приготовила комнату для гостей.
        - И прихвати стопку для себя. Выпьем за знакомство.
        Таис хлопнул Дэвида по спине и удалился.
        … Вечер прошел на славу. После двух стопочек «Метаксы», выпитых за знакомство, появились и вино, и ликер (под рыбку и мороженое с мятой и орехами). А потом снова «Метакса». Ее потребляли уже вчетвером. Когда ресторан закрылся, к Дэвиду и Диане присоединился не только сам хозяин, но и его супруга, очаровательная толстушка, выглядевшая ровесницей Дианы. Говорили, смеялись, пели. Таис - греческие песни, его супруга - каталонские, Диана - русские. Только Дэвид не пел, сказал, не умею, но слушал с удовольствием.
        Встали из-за стола далеко за полночь. Хозяева проводили гостей в спальню. Диане выдали ночную рубашку - выстиранный, идеально отглаженный балахон, пахнущий лавандой.
        Дэвид с Дианой забрались в постель, но спать не хотелось. Секса тоже, потому что желудки были полны и не было желания даже двигаться.
        - Чудесный вечер, - выдохнула Диана. - И люди чудесные.
        - Согласен.
        - Ты уже оставался у них ночевать?
        - Один раз. Когда Таис уговорил меня на «Метаксу»…
        - Пить хочется.
        - А мне выпить…
        - Алкаш! - Диана легонько стукнула его кулаком в грудь, попала как раз по драконьей пасти.
        - Пьяница, - поправил Дэвид. - Полежи, я сейчас приду…
        Он вернулся совсем скоро. С двумя бутылками - вина и воды - и стаканами.
        Застыв на пороге, он сказал:
        - Да, забыл сказать… Ты выглядишь потрясающе в этом балахоне.
        - Лучше, чем в мини и на каблуках?
        - Скажем, не намного хуже.
        Дэвид прошел к кровати, сел и стал откупоривать вино. Света он не зажег, но в этом не было надобности - огромная желтая луна заглядывала в окно и озаряла помещение.
        - Держи. - Дэвид протянул ей сначала минералку, потом фужер с вином.
        - Я только водички.
        - Не спорь с мужчиной.
        Она не стала. Чокнувшись, они сделали по глотку. Диана довольно откинулась на подушку. Пожалуй, сегодняшний вечер был самым лучшим из всех за последние полтора года. И все же… кое-что не давало ей покоя. А именно слова Саввы о Дэвиде. Она запрещала себе вспоминать их, но ей не всегда удавалось держать над собой полный контроль. Тем более когда она была пьяна, расслабленна и невероятно всем довольна…
        И вдруг бац. Как черная туча, появившаяся из ниоткуда и вмиг омрачившая радостный солнечный денек…
        «Он не тот, за кого себя выдает. Не связывайся с ним!»
        - Дэвид.
        - Ммм? - вопросительно протянул Дэвид, не отрывая взгляда от ее ног, которые он гладил, положив поперек своих бедер. - У тебя такие милые коленочки… с ямочками…
        - Тебя на самом деле зовут Дэвид?
        - А что, есть сомнения? - нахмурился он, подняв на Диану тяжелый взгляд.
        - Просто… - Она стушевалась, не зная, что сказать. - Тебе, по-моему, оно не очень подходит… вот я и спросила…
        - И какое же мне имя подходит, по твоему мнению?
        - Не знаю, - беспомощно ответила Диана.
        - Вообще меня зовут Давид. Но я привык к тому, что меня на английский манер зовут Дэвидом, и представляюсь именно так. Если тебе не нравится, зови меня Давидом. Или Дэйвом, как Савва.
        - Нет уж, как Савва, не буду точно, - не сдержалась Диана.
        - Не нравится он тебе, да?
        - Не нравится, - не стала спорить она. - Кстати, вчера я его встретила, мы поболтали… Он сообщил мне чудовищную новость о том, что в Тулузе, куда ты ездил, зверски убили троих людей, включая ребенка. Это правда?
        - Да. Я даже видел, как их трупы на тележках вывозили из отеля. Как раз мимо проходил.
        - То есть они все жили в одном отеле?
        - Более того, в одном номере. Эти трое - мать, отец и сын. Мальчику едва исполнилось одиннадцать.
        - Какой кошмар! Убийцу не нашли?
        - Его вряд ли найдут. Убийство - заказное. Такие обычно не раскрываются.
        Он залпом выпил вино и налил себе еще.
        - А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом, - предложил он. - Не хочется портить эту чудесную ночь.
        - Хорошо. Тогда расскажи мне, как продается твой дом. Покупатель не нашелся?
        - Я снял его с продажи.
        - Отчаялся найти того, кто заплатит заломленную тобой цену?
        - И это тоже. Но основная причина в другом.
        - И в чем же, если не секрет?
        - Не в чем, а в ком. В тебе.
        - Не поняла… - пролепетала Диана. У нее, конечно, возникла мысль, почему он это сказал, но она прогнала ее. Не может быть!
        Он отставил фужер, придвинулся к Диане, обнял.
        - Я встретил тебя. Ты мне понравилась. Очень понравилась. Настолько, что я не хочу скомкать и вышвырнуть чувство, которое у меня возникло к тебе. Я не говорю, что влюблен. Я зарекся кидаться громкими словами. Но ты мне безумно нравишься. И я хочу тебя ближе узнать. Чтобы решить, разбежимся мы или останемся вместе… - Он нежно провел рукой по ее пылающей щеке. - Надеюсь, ты не против?
        - Я - за, - смущенно ответила Диана. - Ты тоже мне очень нравишься.
        Он притянул ее к себе и нежно поцеловал. Диана положила голову ему на плечо, прикрыла глаза и не заметила, как уснула.
        Глава 4
        На большую игру она не попала. И не потому, что не захотела. Просто Савва не смог (а скорее, не захотел) достать для нее билет. Он долго извинялся, говорил, что переоценил свои возможности, но Диана ему не верила. «Он либо решил сделать мне маленькую бяку, - размышляла она, - либо, что хуже, хочет остаться с Дэвидом наедине, чтобы облить меня грязью, тем самым сделав бяку большую…»
        Диана даже хотела рассказать Дэвиду обо всем, что Савва ей наговорил в тот вечер, но передумала. Решила не портить ему «праздник». Она сделала мудрее.
        - Давайте я отвезу вас в Барсу, - предложила она Дэвиду.
        - Да ладно тебе, зачем? Мы договорились, что поедем на моей.
        - Я на твоей вас и отвезу, у меня своей нет. Зато ты сможешь пивка попить после матча, расслабиться.
        - Захочу пивка, брошу машину на стоянке, возьму такси.
        - После игры? Да ты его ловить будешь полночи…
        - А ты права, - проговорил Дэвид. - Если тебе нетрудно, отвези нас.
        - Мне нетрудно, - мягко улыбнулась ему Диана.
        Савва очень удивился, когда увидел ее за рулем машины. Но сделал вид, что обрадовался ее обществу. Оба мужчины подготовились к игре. Оделись подобающе. На обоих одинаковые бейсболки с логотипом любимой команды, куртки, шарфы. В руках дуделки и флаги.
        Диана довезла мужчин до стадиона, поставила машину на стоянку и пошла в ресторан. Выбрала тот, что подороже, потому что в демократичных заведениях все столики были заняты - мужчины собрались посмотреть трансляцию матча. Диана тоже была не против, но, сунувшись в парочку баров, поняла, что ей придется обойтись без этого. И она отправилась во французский ресторан. Заказала себе ужин и стала ждать, когда закончится игра.
        Прошел, наверное, час, когда за соседний столик сели двое мужчин. По виду англичане. Диана научилась отличать их от других европейцев. Как - сама не знала. Быть может, по тяжеловатым челюстям, светлой коже и сухопарости? Но таких было много и среди немцев, и среди скандинавов.
        Мужчины, усевшись, заговорили между собой на безупречном английском. Диана не ошиблась.
        - Слышал, что в Тулузе произошло? - спросил один у другого.
        - Ты про тройное убийство?
        - Да. Там живет сестра моей жены, говорит, весь город кипит.
        - Там что, никогда людей раньше не убивали? Вроде крупный город…
        Диана знала, что население Тулузы недотягивало до трехсот тысяч, но по европейским меркам это очень много.
        - Там просто бойню устроили, понимаешь? Кровью был залит весь гостиничный номер. Да еще ребенок пострадал. Отцу перерезали горло. Мать и сына застрелили.
        - Какой кошмар! Неужели никто не слышал выстрелов или криков?
        - В номере работал телевизор. А пистолет, как пить дать, был с глушителем.
        - Что за люди погибли?
        - Какие-то русские.
        Диана непроизвольно вздрогнула и стала слушать еще внимательней.
        - Наверняка глава семьи - бандит, - высказал предположение второй, тот, что был слушателем.
        - Мафия, - поддакнул рассказчик. - Мальчишку жалко. Да и жену… Они-то ни в чем не виноваты…
        - У полиции хотя бы подозреваемые есть?
        - Горничная видела какого-то подозрительного мужчину, проходящего по коридору незадолго до трагедии.
        - Чем же он был подозрителен?
        - Одет не по погоде, очень тепло, и в черных очках. И это в помещении, где и днем темновато.
        - Ну… Это еще не доказательство вины. Может, у него просто такой стиль. Или чистой летней одежды не было, а глаза покраснели от недосыпа?
        - Все может быть. Но это якобы единственная зацепка.
        - Да какая там!.. Убийцы давно нет не только во Франции, но и в Европе. Наверняка уже где-нибудь в Коста-Рике гонорар тратит…
        И они перевели разговор на другую, более приятную тему.
        А Диана еще долго не могла прийти в себя.
        «Он не тот, за кого себя выдает…»
        Эти его непонятные дела. Куда он ездит, если не работает, а живет на проценты?
        Тулуза.
        Одежда не по погоде.
        Черные очки…
        Диана зажмурилась, тряхнула головой. Прочь, прочь эти мысли…
        Наконец матч закончился. Это стало ясно из возгласа официанта, втихаря слушавшего радио на телефоне.
        - Наши победили? - спросила Диана с улыбкой.
        - Три - один в пользу «Барселоны».
        - Ура! - сказала она по-русски.
        Официант не понял, конечно, но общее настроение уловил и восторженно закивал.
        Расплатившись, Диана вышла на улицу. Проследовала к припаркованной неподалеку машине. Основная масса людей уже вывалилась за ворота. Все шумели: кто-то скандировал что-то, кто-то пел, кто-то просто орал. Большинство было на подъеме. Это уходили с матча болельщики команды-победителя. Среди них Диана заметила и Дэвида.
        Она помахала ему.
        - Ты слышала? - вскричал он, подбежав, схватил ее под мышки и поднял.
        - Наши победили!
        - Да!
        Дэвид покружил ее, затем поставил на землю.
        - Надо это отметить!
        - Не знаю даже, где нам это сделать. Все кабаки поблизости забиты. Придется немного проехать.
        - Не хочу в кабак. Поехали в порт. Посидим у моря.
        - Хорошо. - Она направилась к машине, но тут сообразила, что они не в полном составе. - А где Савва?
        - Встретил какого-то приятеля, решил остаться. Сказал, вернется в лучшем случае под утро.
        Диана, естественно, нисколько не расстроилась. Вдвоем они сели в машину и поехали.
        В порту было много народу. Местные и туристы. Среди тех и других оказалось много фанатов выигравшего клуба, и Дэвид покричал вместе со всеми: «Оле-оле-оле, «Барселона» - чемпион!» Потом он увел Диану на деревянный пирс, по которому расхаживали огромные чайки, усадил прямо на него (он оказался теплым) и дал банку безалкогольного пива. Себе взял обычное. Оказывается, в багажнике у него был целый мини-холодильник, наполненный пивом.
        Они чокнулись банками, выпили за победу «Барселоны».
        Время подходило к полуночи, и стало прохладно. Дэвид обнял Диану и прижал ее к себе, чтобы согреть.
        - О чем ты думаешь? - спросил он.
        - Ни о чем… - Диана и правда ни о чем не думала. Ей было просто хорошо. - А ты?
        - А я о том, что вот оно - счастье!
        - Пожалуй, - согласилась Диана.
        Они посидели еще полчаса, а потом поехали в Бланес.
        Когда оказались дома, Дэвид первым делом плюхнулся в бассейн. Диана плавать не стала. Приняла душ и легла в постель. Она давно не водила машину и сильно устала.
        Дэвид пришел к ней минут через пятнадцать. Забрался в кровать, вжался всем телом в нее.
        - Не спишь? - шепнул он.
        - Нет.
        - Ты какая-то очень молчаливая сегодня. Что с тобой?
        - В ресторане случайно разговор подслушала. Двое мужчин обсуждали то убийство в Тулузе.
        Его тело напряглось. Диана почувствовала это.
        - Если ты будешь расстраиваться из-за каждого преступления, то сойдешь с ума.
        Она развернулась, посмотрела ему в глаза.
        - Я не могу не расстраиваться. И я удивляюсь, что ты все уже забыл, хотя при тебе вывозили трупы этих несчастных.
        Дэвид отвернулся.
        - Ты говорил, что хочешь меня узнать, - продолжала Диана. - Так вот у меня такое же желание. Я хочу узнать тебя. Но ты ничего не рассказываешь о себе.
        - А надо?
        - Конечно. А как еще узнать друг друга?
        - Но ты сама не сторонница откровений.
        И тут он был прав! Она практически ничего не рассказала ему о своем прошлом. Особенно недалеком. Про детство - да. Немного про юность. Затронула тему учебы в институте, упомянула о замужестве. Но дальше - ничего. Как будто не жила…
        - У тебя ко мне есть вопросы? - осторожно спросила Диана.
        - Миллион. Но я просто не озвучиваю их, потому что мне кажется, что ты не готова на них ответить.
        - Ты прав…
        - Тогда какие претензии ко мне?
        И снова в точку! Если уж откровенничать, то обоюдно.
        - Прости меня, я дура, - улыбнулась Диана. На мужчин, даже самых умных и уверенных в себе, это признание действует безотказно. Они сразу начинают к женщине относиться снисходительно. - Давай спать, хорошо? Я устала. Да и ты тоже.
        - Спокойной ночи.
        Она взяла его ладонь и поцеловала ее.
        Дэвид засопел почти тут же. А Диана еще долго лежала с открытыми глазами, вспоминая прошлое, о котором, чтобы не сойти с ума, старалась не вспоминать.
        … Забеременела она спустя год после свадьбы. И это событие стало самым радостным для обоих супругов. Когда Диана сообщила мужу о своем положении, он прыгал по квартире, кричал, хохотал, хватал жену на руки и кружил, зацеловывая ее. Беременность протекала легко. Диана наслаждалась ею. Даже на последнем месяце она чувствовала себя хорошо. У нее был аккуратный животик, и сама она не сильно поправилась. «У вас будет очаровательная миниатюрная малышка», - говорила ей врач-гинеколог. И Диана радовалась тому, что родится девочка. Ей хотелось именно девочку. Как и Мише. Он сразу придумал ей имя - Алиса. Он с детства обожал произведения Кэрролла о приключениях девочки в Зазеркалье и Стране чудес. Диана тоже, поэтому согласилась назвать дочь именно Алисой. И с фамилией - Аникеева - имя чудесно сочеталось.
        Диана родила свою девочку в срок. Роды прошли не так легко, как ожидалось. Малышка шла попкой, и Диана здорово намучилась, производя ее на свет. Но Алиса стоила всех мучений! Она оказалась чудо-ребенком. И здоровеньким, и хорошеньким, и некапризным. До месяца Алиса была голубоглазой в папу и темноволосой в маму. Все думали, такой и останется. Но малышка вдруг начала меняться, пока не превратилась в кареглазую блондинку. Дианины глаза. Мишины волосы. Алиса как будто не хотела обижать ни отца, ни мать, вот и взяла что-то от каждого.
        Алиса рано начала ходить и говорить. Диана не знала с ней никаких проблем. Оба родителя приходили к выводу, что им несказанно повезло с ребенком. На Мишиных глазах росла родная сестра. На Дианиных - двоюродная. И обе девочки были ужасно вредными, особенно в определенный период, после трех лет. Алисин же характер совершенно не менялся. Она оставалась нежной, ласковой, добродушной, открытой. Самой-самой лучшей…
        Когда Алисе исполнилось пять, Миша купил дом в Лондоне. Для своих девочек! Диана всегда мечтала пожить в этом городе, дочку они планировали отдать в школу искусств при королевской академии. Мишины дела шли настолько хорошо, что он мог позволить себе такую покупку. К тому же дом в Англии оказался дешевле, чем московская квартира в Центре, которую он первоначально собирался приобрести.
        Алиса росла, но оставалась такой же маленькой и хрупкой, как в самом раннем детстве. Ее волосы были белокурыми, а глаза кофейными. Фарфоровое личико девочки постоянно светилось улыбкой. Она редко плакала. Только когда жалела кого-то: сбитую автомобилем птицу, хромую собаку, валяющегося в грязи бездомного. Ее бабушка, Дианина мама, наблюдая за Алисой, не умилялась, как все, а грустно вздыхала. Миша как-то не выдержал и довольно агрессивно спросил:
        - Вы не любите свою внучку?
        - Как можно не любить ангела?
        - Тогда почему вы вечно смотрите на нее с кислой миной?
        - Я ее жалею.
        - Почему? Она здорова, красива, развита. У нее прекрасные родители и радужное будущее.
        - Не место ангелам в нашем мире, понимаешь?
        - Нет!
        - Кто-нибудь обязательно обломает ей крылья… Рано или поздно.
        - Я не допущу этого!
        Но бабушка лишь качала головой. Ее не отпускало недоброе предчувствие.
        Диана с дочкой прожила год в Лондоне, когда выяснилось, что она беременна опять. Миша хотел еще ребенка. Уговаривал жену родить его. Диана в принципе была не против второго чада, но… Она так любила Алису, что не представляла, как сможет украсть у нее частичку своего чувства, чтобы подарить его другому ребенку.
        И все же таблетки, которые она принимала, дали сбой. Миша, который навещал своих девочек раз в месяц, узнав о своем скором дубль два отцовстве, чуть с ума от счастья не сошел. Он снова прыгал по квартире, хохотал, обнимал и целовал, но теперь не только Диану, а и Алису. «У тебя скоро будет братик, милая!» - кричал он, хватая дочку и подбрасывая вверх. Он был уверен, что родится пацан. Диана в этом тоже не сомневалась. Наверное, потому, что беременность протекала совсем иначе. Ее тошнило с первых недель. Мучили изжога и зверские приступы обжорства. Болела спина. Отекали ноги. Это был ад! И все же Диана чувствовала себя счастливой. Она живо представляла своего сына упрямым, своенравным, непоседливым. Он еще в утробе показывал себя таковым - постоянно пинался, вертелся и… требовал соленого! Диана никогда особенно не любила селедку или маринованные огурцы, но когда носила сына, ее буквально раздирало желание съесть… нет, сожрать что-нибудь соленое! Да не пару помидоров или кусочек скумбрии пряного посола, а банку помидоров и целую рыбину!
        За время второй беременности Диана сильно поправилась. Уже на седьмом месяце ходила с трудом. Поэтому на семейном совете было решено вернуться в Москву. Алиса могла пойти в школу и на следующий год.
        К приезду жены и дочки, а также рождению еще одного ребенка, которого решили назвать Глебом, Миша подготовился. Купил-таки трехкомнатную квартиру в престижном районе, сделал там ремонт.
        Москва встретила их жарой. Диана не могла ее переносить. Поэтому сидела дома под кондиционером. А вот Алиса постоянно рвалась на улицу. А все из-за огромной заасфальтированной площадки перед домом, которую ей не терпелось разукрасить. Девочка обожала рисовать. На бумаге, холсте… На обоях - ее за это не ругали, на стекле - окнах или посуде… а еще мелками на асфальте, особенно мелками на асфальте! Потому что лист бумаги, холст, окно не шли с ним по масштабу ни в какое сравнение.
        Диана могла выходить с ней во двор только поздним вечером, когда спадала жара. Но тогда уже темнело и Алиса ничего не видела. Поэтому обычно приезжала бабушка, чтобы погулять с внучкой. Однако она могла приезжать не каждый день. У нее имелись свои дела, и Алиса была вынуждена сидеть дома вместе с мамой. Она просила отпустить ее одну, но Диана категорически ей запрещала. Москва не тот город, где можно выпускать маленьких детей на улицу без присмотра.
        Миша домой возвращался поздно - работа. Но вот пришла суббота, и он смог освободиться после обеда. Алиса тут же повисла на папе - пойдем во двор.
        - Своди ее погулять, - попросила Диана. - Ребенок извелся уже.
        - Да, папочка, пожалуйста, погуляй со мной! - Алиса сложила руки в молитвенном жесте. - Мне нужно закончить рисовать ангелочка. Это подарок для девочки из соседнего подъезда. У нее завтра день ангела.
        - Конечно, погуляю. - Он обнял дочь. - Пошли, Алиса!
        - Сейчас, только мелки возьму!
        Она прихватила свою заветную коробочку и пулей вылетела из квартиры.
        Оставшись одна, Диана посидела немного, наслаждаясь тишиной и покоем. Потом решила приготовить что-нибудь поесть. Остановилась на окрошке. В такую жару ничего лучше не придумаешь. Поставив варить яйца и картошку, Диана взяла колбасу, огурцы, зелень и редис и уселась за стол, чтобы все это порезать. Между делом она поглядывала в окно, видела, как дочь рисует, а муж сидит на лавочке с газетой.
        Яйца сварились. Диана встала, чтобы выключить их, и почувствовала резкую боль в пояснице. Вообще спина беспокоила ее постоянно. Но обычно она просто ныла. Сейчас же боль буквально разрывала все тело. Диана осмотрелась, ища телефон. Но его поблизости не было. А ходить по квартире и искать она не смогла бы при всем желании. Тогда Диана распахнула форточку, чтобы крикнуть мужа, как вдруг…
        Сначала она услышала оглушительный рев мотора, затем мерзкий скрип тормозов, удар, слабый детский вскрик! Видеть ей мешала боль…
        Но когда пелена с глаз спала, Диана рассмотрела машину, стоящую одним колесом на песочнице. Черные отпечатки шин на нежных крыльях нарисованного на асфальте ангела…
        И самого ангела, свою дочь, лежащую в луже крови…
        Диана страшно закричала. Ее вопль услышал Миша, стоящий на коленях возле Алисы. Он поднял на нее глаза, и Диана все поняла!
        Их дочь мертва!
        Не обращая внимания на раздирающую тело боль, Диана побежала к двери. Схватившись за ручку, рванула ее и буквально вывалилась на лестничную клетку. Они жили на четвертом этаже. Лифт оказался занят. И Диана побежала по лестнице. Она преодолела всего пять ступенек, когда боль завладела всем ее существом. Парализованная ею, Диана рухнула на цементный пол и потеряла сознание.
        …Она пришла в себя в больнице. Открыла глаза и увидела дремлющую на кушетке маму.
        - Ма… - позвала ее Диана. Договорить не смогла: голос сорвался. Но та услышала.
        - Очнулась? - радостно воскликнула мама. - Ну, слава богу… - и заплакала.
        - Алиса…
        - Да, дочка, да… - Мать, рыдая, прижалась к Диане, обняла ее крепко-крепко.
        И тут Диане вдруг подумалось, что ей все приснилось. Она ухватилась за эту спасительную мысль и с надеждой спросила:
        - Она в порядке, правда?.. В порядке, да?
        - Давай потом об этом. Ты слишком слаба…
        - Скажи, мама! Сейчас же.
        - Доченька… - Мать еще сильнее прижала ее к себе. Так, что кости захрустели. - Она умерла. Ее уже похоронили.
        Диана обмякла. Мать испуганно отстранилась, решив, что дочь снова потеряла сознание.
        - Как похоронили? - едва слышно переспросила Диана. Сил в ней осталось так мало, что говорить в полный голос не получалось.
        - Ты находишься в больнице пятый день.
        - А что с малышом?
        - Он в барокамере. Слабеньким родился. «Допекают».
        - Когда я его увижу?
        - Когда сможешь встать.
        Дина тут же свесила ноги с кровати, собираясь сделать это немедленно, но мать остановила ее.
        - Ляг, немедленно! - прикрикнула она. - У тебя швы. Хочешь, чтобы разошлись?
        - Мне все равно.
        - А нам нет. Мне, отцу, мужу твоему. Лежи, я схожу за доктором.
        Встать Диане разрешили только через день. Тогда же ей сообщили, что ее сын, Глебка, умер, прожив всего сутки. Еще через двое скончался отец - не выдержало сердце.
        Как оно не разорвалось у Дианы тогда, она не понимала. Столько горя сразу… Как выдержать такое? Диана так глубоко погрузилась в свой ад, что не видела ничего вокруг. Никого и ничего. Замечала только маму. У них был один ад на двоих. Мишу Диана туда не пускала. Она отдалилась от него настолько, насколько могла. И физически, и морально. Как правило, она ночевала у матери. А когда оставалась у себя дома, спала в отдельной комнате. Обычно детской. Ложилась на Алисину кроватку, подтянув ноги к подбородку, обнимала ее плюшевого зайца. Полночи плакала, потом, обессиленная, засыпала. Миша пытался преодолеть возведенную женой преграду отчуждения. Порывался поговорить с ней… поплакать вместе, сходить к психологу. Но чем больше он делал попыток все наладить, тем сильнее отталкивал Диану от себя. Диана хотела, чтобы он оставил ее в покое. Навсегда!
        Однажды, когда с момента смерти Алисы прошло два месяца, Диана не выдержала. Они ужинали вдвоем. Миша что-то рассказывал. Кажется, о каком-то курорте в Баварии, где не просто чудесный отдых, но и неплохое лечение. Предлагал скататься туда на недельку-другую.
        Обычно она не принимала участия в разговорах. Если муж задавал ей вопрос, отвечала односложно или не отвечала вовсе. Он к этому привык. Потому говорил как будто сам с собой. Но Диана знала, что речь о Баварии он завел неспроста. Считает, что ей необходимо лечение. Как будто не понимает, что единственный доктор, который поможет ей, - это время.
        - Отпусти меня, - попросила Диана.
        - В Баварию? Одну? Нет, милая, одна ты точно не поедешь. Если только с мамой.
        - Отпусти меня, - повторила она. - Насовсем. Я прошу развода.
        Миша покачал головой, после чего встал, чтобы уйти, но Диана схватила его за руку.
        - Я не могу оставаться с тобой, - выпалила она. - Поэтому прошу - отпусти.
        - Нет, - коротко ответил он и повторил попытку удалиться, но Диана держала его крепко.
        - Но почему?
        - Почему? - Его глаза стали огромными. - Это же очевидно. Ты моя жена, я люблю тебя и… - Он запнулся. - Ничто не должно разлучить нас. Даже эта трагедия… Мы переживем ее вместе…
        - Нет! Я не хочу… Вернее, не могу переживать ее с тобой. Ты - живое о ней напоминание.
        Лицо Миши стало землисто-бледным. В мгновение ока от него отхлынула кровь.
        - Ты винишь меня в происшедшем?
        - А ты себя нет?
        - Я ничем не мог помочь… Поверь, если бы у меня был хотя бы один шанс на миллион, я воспользовался бы им. Я жизнь свою отдал бы, не раздумывая, лишь бы моя девочка жила…
        - Ты не должен был оставлять ее без присмотра! - ледяным тоном проговорила Диана.
        - Я отвлекся на миг. А эта машина… Она влетела на детскую площадку на бешеной скорости. Водитель был смертельно пьян.
        - Все я знаю. Даже то, что это был отец той девочки, для которой Алиса рисовала ангела.
        - Я упеку его в тюрьму надолго.
        - Разве этим ее вернешь? А Глеба? А папу? Все, хватит! Не хочу это обсуждать.
        - А я хочу! - в его голосе появились гневные нотки. - Давай наконец поговорим откровенно. Ты все два месяца смотришь на меня с ненавистью, молчишь…
        - Потому что щажу тебя!
        - Так не щади!
        Она хотела крикнуть: «Я ненавижу тебя, ненавижу за то, что ты не уберег нашу дочь!» - но не стала этого делать. Диана желала сохранить с мужем нормальные отношения. Да и понимала в глубине души, что это нечестно - взвалить всю вину на него. И она могла бы оказаться на месте мужа и выпустить дочь из поля зрения на минуту-другую. Как и мама. Если Алисе было суждено умереть в возрасте семи лет, она умерла бы…
        Потому что не место ангелам в нашем мире… Кто-то обязательно обломает им крылья!
        - Я не люблю тебя, Миша, - сказала Диана. - Никогда не любила. Ты был мне лишь приятен, и я понимала, что ты хорошая партия. Мы создали семью. Но сейчас, когда половина ее лежит на кладбище под слоем земли, я… - Ее голос сорвался. - Я поняла, что не могу жить с тобой. У меня не осталось к тебе даже приязни. Боюсь, что скоро разовьется ненависть. Не хочу этого. Потому предлагаю расстаться.
        - Я всегда знал, что ты меня не любишь. Для меня это не новость. Я мирился с этим все годы, намерен и впредь мириться.
        - Ты вообще слышишь меня? Я тебя почти ненавижу… Ты и с этим готов мириться?
        - Уверен, что ты говоришь это не всерьез. Просто у тебя горе. Но ты не забывай, что оно и у меня. Я тоже потерял двоих детей. Но не могу потерять последнее, что осталось от моей семьи, свою жену…
        И тогда Диана поняла, что по-хорошему расстаться не получится. А остаться с мужем она не может. Миша будет душить ее своим вниманием и любовью, пока не сведет с ума. А когда это произойдет, она или наложит на себя руки, или убьет его…
        И тогда ее ад будет вечным.
        Диана встала из-за стола, прошла в свою комнату, собрала документы, кое-какие вещи. Полностью одетая, с чемоданом, она вышла в гостиную. Миша находился там. Пил неразбавленный виски и смотрел на огонь в камине.
        - Я ухожу, Миша. И подаю на развод.
        - Я не дам его тебе.
        - У тебя нет выбора.
        Она ушла. Утром следующего дня Диана наняла адвоката и подала в суд заявление с просьбой расторгнуть их брак. Юрист предупредил сразу, что процесс может затянуться из-за нежелания второго супруга разводиться и в связи с трудностями с разделом совместно нажитого имущества.
        - Ведь вы наверняка хотите получить половину, - убежденно говорил адвокат. - А ваш пока еще законный супруг не желает с ней расставаться. Плюс он не хочет отпускать вас. Поэтому готовьтесь к драке за каждый рубль и долгому, скандальному процессу.
        - Если я откажусь от всего, нас разведут?
        - От всего? - Его глаза округлились.
        - Я хотела бы оставить только свои драгоценности и машину.
        - А как же квартира? Дом в Лондоне? Акции?
        - У меня есть жилье. Мама с сестрой продали квартиру покойной бабушки, деньги поделили. Моя мать вложила их и свои сбережения в покупку однушки. Она моя. Так что жить мне есть где.
        - А на что есть? Вы же не работали никогда.
        - Пора начинать…
        - Хочу напомнить, что мои услуги…
        - У меня имеются драгоценности. Я продам их. Все равно мне некуда их надевать.
        - Не глупите, Диана.
        - Послушайте, я хочу развестись. Это - главное. Остальное - второстепенное. Конечно, я не хотела оставаться с голым задом, но если такова цена моей свободы, то я готова ее заплатить.
        Суд состоялся через месяц. Адвокат Дианы честно отработал свой гонорар. Но когда она решила, что все в порядке и из здания суда она выйдет свободной женщиной, слово взял Миша:
        - Ваша честь, я прошу дать нам время.
        - У вас был месяц до суда, - пожала плечами судья. Это была женщина лет пятидесяти, суровая и с виду очень усталая.
        - Но мы все еще не готовы к принятию окончательного решения.
        - Кто это «мы»? Ваша супруга уже все решила.
        - Она не в себе.
        - Я тоже так думаю. Потому что она добровольно отказывается от всего, на что может претендовать по праву.
        - Ваша честь, мы пережили страшную трагедию. У нас погибла дочь.
        - Я в курсе.
        - Еще мы потеряли сына. У супруги умер отец. Она сломлена горем, поэтому не совсем адекватна.
        - Да? А так и не скажешь…
        - Она переживает все в себе. Отгородилась от людей. Я боюсь за нее. И… Я люблю ее. Я хочу помочь. Поэтому не отпускаю. Дайте нам еще время.
        И далее в том же духе. Диана видела, как лицо судьи делается мягче. Она явно испытывала к Мише симпатию. Она была на его стороне. И, скорее всего, жалела Диану. Считала, что с мужем ей будет лучше. Ведь он такой прекрасный и любящий человек!
        - Хорошо, - проговорила судья. - Я могу дать вам месяц на принятие окончательного решения…
        И тогда Диана спросила:
        - Ваша честь, могу теперь я взять слово?
        Судья кивнула.
        - Я не хотела трясти грязное семейное белье, но понимаю, что иного выхода нет. Муж бил меня. И это основная причина, по которой я решила расторгнуть брак.
        - Бил? - переспросила судья, посмотрев на Диану из-под очков.
        - Да.
        Михаил с ужасом смотрел на жену.
        - Почему же вы столько лет терпели побои?
        - Ради дочери. Миша был хорошим отцом. Только со мной он обращался по-скотски. Теперь, когда моей девочки не стало, мне незачем терпеть его издевательства.
        - Вашим словам есть какие-то подтверждения? - подняла бровь судья. - Вы вызывали милицию, когда ваш супруг нападал на вас? Или есть свидетели среди соседей, например?
        - Нет. Я не хотела выносить сор из избы. А подтверждение одно… Вот! - Диана задрала рукав рубашки и продемонстрировала шрам, затем приподняла юбку и показала еще один. Она получила их полтора года назад, упав с водных лыж. - Это подарок мужа на годовщину нашей свадьбы.
        Диане было стыдно говорить такие вещи. Она понимала также, что совсем скоро пожалеет о своих словах и будет мучиться раскаянием. Она не собиралась расставаться с мужем вот так… Но что поделать? По-хорошему он не захотел…
        - Прошу вас, ваша честь, избавьте меня от этого человека сегодня же.
        Миша порывался что-то сказать, но судья жестом приказала ему замолчать.
        - Объявляю брак расторгнутым! - громко объявила она и стукнула своим молоточком.
        На этом история не закончилась. Судья обязала Михаила оплатить все судебные издержки, а также отдать Диане квартиру. Адвокат уговаривал ее отсудить у бывшего мужа еще и часть акций, но она отказалась. Мишин адвокат уговаривал его подать на апелляцию и вернуть назад квартиру. Он отказался.
        Больше супруги не виделись. Миша наверняка был смертельно на Диану обижен. Он исчез из ее жизни… К огромному Дианиному облегчению.
        После развода она стала приходить в себя. С мамой съездила в санаторий, немного привела в порядок нервы.
        Вернувшись в Москву, Диана сменила место жительства. Она переехала в однокомнатную квартиру, подаренную ей матерью. Устроилась на работу - администратором в детское кафе. Ей казалось, что ребячий смех поможет ей возродиться. Но Диана ошиблась. Сначала ей действительно было радостно работать с малышней. Она любила детей и с удовольствием возилась с ними. Но однажды родители привели в кафе семилетнюю девочку отмечать день рождения. Она была хрупка, белокура, улыбчива. В нарядном платье в пол и с кружевными крылышками за спиной…
        Чистый ангел!
        Диана не сдержалась, расплакалась, увидев ее. Убежала в бытовку, забилась в угол. Заведующая пошла узнать, что случилось. Диана рассказала.
        На следующий день все работники кафе смотрели на нее такими сочувствующими глазами, что она написала заявление об уходе.
        После Диана работала в салоне сотовой связи, в мебельном магазине, сидела на телефоне в отделе продаж одной компании. Нигде не задерживалась больше двух месяцев. Кто-нибудь обязательно начинал лезть ей в душу. У русских ведь принято быть в курсе всех событий, произошедших в жизни коллег, соседей, приятелей, друзей приятелей. В любом коллективе, куда Диана вливалась, сразу начинали спрашивать, замужем ли она, есть ли дети. Она отвечала, что разведена, детей нет. И начиналось: а почему развелись, а как же так, детей не родили, не хотели или не получалось? И так далее. Когда она жаловалась на это матери, та удивлялась.
        - Что в этом плохого? К тебе проявляют интерес. А ты что, хотела, чтобы тебя не замечали?
        - Нет, почему? Я хочу, чтобы со мной вежливо здоровались и прощались в конце дня. А во время работы обращалась только по делу. И на этом все.
        - Это, милая моя, не по-нашему. У нас коллектив - семья. И я тебе скажу, это здорово. У нас с бабами все проблемы общие. Обсуждаем всей кухней. Это очень помогает.
        - Мам, я другая. Я не собираюсь никого посвящать в свои беды. Я хочу забыть их, а мне постоянно напоминают.
        - Тогда посылай всех лесом!
        - В салоне сотовой связи я так и сделала. Не грубо, конечно, но дала понять, что моя жизнь не их дело.
        - Ну вот…
        - Я не прошла испытательный срок. Со мной распрощались, потому что я не поладила с коллективом.
        Мать внимательно посмотрела на Диану и спросила:
        - Зачем ты пошла работать?
        - Ну как же… Надо.
        - Что значит надо? Из-за денег?
        - Нет. Я могу сдать квартиру и иметь доход много больше, чем на любой работе, которую могу получить.
        - Тогда увольняйся. Зачем себя мучить? И знаешь… Уезжай. Поживи за границей. Там ты быстрее все забудешь. А когда забудешь, возвращайся и займись здесь тем, что тебе по нраву.
        Диана последовала совету матери и уже через четыре месяца обживала свою новую квартирку в испанском Бланесе.
        Глава 5
        Дэвид снова уехал.
        Собрался неожиданно. Еще утром он говорил Диане, что вечером ждет ее у себя, а днем позвонил, сказал - уезжаю. Она не стала спрашивать куда, поинтересовалась только, когда он вернется.
        - Обернусь за сутки, - ответил Дэвид. И тут же добавил: - Я до Португалии смотаюсь. Туда и обратно.
        - Я буду ждать.
        - Мне хотелось бы, чтоб ты ждала меня… - Он засмеялся. - У меня.
        - В твоем доме? - уточнила Диана.
        - Именно. Я вернусь завтра вечером. Ориентировочно в пять-полшестого. Мне будет безумно приятно, если ты встретишь меня.
        - Нагая с двумя фужерами шампанского?
        - Идеально! - Теперь он уже смеялся. Оказывается, он был не таким, каким показался вначале: сдержанным, даже немного суровым. Дэвид часто улыбался и много шутил. А если смеялся, то от души. - Но я на этом не настаиваю. Мне просто хочется видеть тебя у себя. Я же соскучусь за сутки.
        - У меня нет ключей.
        - Я завезу. Хорошо?
        - Ладно.
        - Буду через пятнадцать минут.
        Он пробыл у Дианы недолго. Успел только вручить ключи и поцеловать ее на прощанье. Она предложила ему чаю, но Дэвид отказался. Сказал, надо ехать.
        Проводив его, Диана посидела немного на балконе. Решила пойти на море. Так и сделала. Диане хотелось, чтобы поскорее наступило завтра и Дэвид вернулся. Но время тянулось ужасно медленно. Она уж и накупалась, и сока свежевыжатого напилась в пляжной кафешке, а день все не кончался.
        Вернулась домой, попробовала поспать. Не получилось! И тогда она решила отправиться на виллу Дэвида. Настроение сразу поднялось! Она представила, как будет купаться в бассейне и пить ледяной джус, а потом, помывшись, приготовит себе легкий ужин и съест его на веранде. Затем просмотр какого-нибудь душевного фильма и сон.
        Она быстро собралась и вышла из дома. На улице было многолюдно. Сиеста закончилась, и открылись магазины. Диана зашла в один. Купила халатик, чтобы ходить в нем по вилле Дэвида. Не все же его футболки таскать.
        Вечер она провела, как и планировала. Плавала, пила, поела, поставила диск с фильмом «Девять с половиной недель» и легла в кровать. Фильм этот она смотрела много раз, но он ей не надоедал. Для кого-то это была обычная эротическая мелодрама, для нее же - настоящее произведение искусства. Она любовалась Ким Бесинджер и Микки Рурком, а еще Нью-Йорком, пусть неодушевленным, и все же третьим главным героем фильма.
        Диана досмотрела фильм до того момента, когда героиня Ким, оставшись одна в квартире своего парня, начинает рыться в его вещах. Она всегда считала, что это очень некрасиво - совать нос куда не следует. Диана знала, что многие женщины, если не все, заглядывают в сумки, кошелки, компьютеры, телефоны мужей. Она же никогда этого не делала. Но сейчас, глядя на экран, она не осуждала героиню, а понимала ее. Девушке просто хотелось лучше узнать своего избранника. Точно как ей, Диане.
        Ругая себя, она выдвинула ящик прикроватной тумбочки. Он оказался пустым! Тогда Диана перекатилась на другой край кровати и открыла другой ящик. Пузырек со снотворным, бумажные носовые платки, презервативы. Ничего необычного.
        Диана поднялась, обошла комнату. Ей было стыдно за себя, но она уже не могла остановиться. Она изучила содержание шкафа и комода. Но ничего, кроме вещей и постельного белья, не обнаружила. На этом бы и успокоиться, но Диана… не то чтобы вошла во вкус. Скорее ее охватил азарт. «У каждого есть свой скелет в шкафу, - говорила она себе. - И я должна отыскать тот, что спрятан у Дэвида. Ну, или хотя бы что-то, характеризующее его, рассказывающее о его прошлом и настоящем. Какие-то записи, фотографии… Хоть что-то!»
        Она обшарила все обитаемые помещения, но натыкалась только на безликие вещи, ничегошеньки не сообщающие о хозяине. В доме не было даже книг! Не говоря уже о дневниках и фотоальбомах. Компьютера тоже не было. Ни с чем Диана вернулась в спальню.
        Фильм уже кончился. Диана выключила плеер. Спать все еще не хотелось, поэтому она решила посмотреть телевизор. Прощелкала каналы. С удивлением обнаружила русский. Но не остановилась на нем, там показывали какой-то долгоиграющий сериал. Оставила один из португальских. Их было аж три. Спортивный, развлекательный и новостной. Выбор Дианы пал на последний. По нему шли какие-то местные новости, но с субтитрами на английском языке.
        - Только что поступило сообщение о чудовищном преступлении, совершенном в городе Порто, - говорил ведущий, а Диана читала. - Убиты двое туристов из России. Оба, а это двое мужчин, были зарезаны. Убийца скрылся с места преступления, не оставив никаких следов. Полиция пока комментариев не дает.
        Пульт выпал из рук Дианы.
        Еще одно совпадение!
        Дэвид полетел в Португалию и…
        Там произошло убийство!
        Она тряхнула головой. Нет, этого не может быть! Дэвид и… убийца? Он такой спокойный, приятный и… совсем, совсем не злой. Диана от него не слышала ни одного плохого слова. Она себе позволяла о ком-то отзываться негативно, а он никогда.
        Диана вытащила пузырек со снотворным, достала таблетку и сунула в рот. Ей нужно уснуть. Отключиться. Завтра будет новый день и новые мысли. А еще, похоже, пришла пора переходить на новый этап отношений. А именно: делиться друг с другом своими тайнами. Тогда появится хоть какое-то доверие. Диана решила завтра же рассказать Дэвиду о своем горе и правду о разводе. И даже если он не ответит на ее откровенность тем же, все равно ей станет легче и она почувствует себя ближе к нему.
        Таблетка еще не начала действовать, но Диана знала, что через пятнадцать минут она точно будет спать. Надо выключать телевизор и ложиться. Она поискала пульт на кровати, но не нашла. Вспомнив, что он упал с грохотом на пол, она свесила голову вниз. Пульт валялся на полу рядом с ножкой кровати. Диана потянулась к нему и тут увидела коробку из-под ноутбука (значит, все же у Дэвида есть компьютер, и он взял его с собой), она стояла под кроватью.
        Она выдвинула ее. Думала, она будет пыльной, но нет. Диана открыла крышку и заглянула внутрь…
        В коробке лежал пистолет с глушителем!
        Сознание поплыло. То ли от шока, то ли стало действовать снотворное.
        Диана задвинула коробку под кровать, легла. Мысли неслись каруселью. Она не успевала ухватиться ни за одну. А еще было очень страшно… очень-очень.
        Диана вскочила. Она не хотела… нет, не могла оставаться в этом доме. Быстро одевшись, она выбежала вон. Сад, такой красивый при дневном свете, сейчас казался зловещим. Возможно, включи она освещение, все было бы иначе, но Диана передвигалась в темноте. Наконец она добралась до ворот, открыла их, выскользнула на улицу.
        Сразу стало спокойнее.
        Она шла по безлюдной улице в сторону приморского бульвара. Ей хотелось побыть среди людей. Хотя бы минут пятнадцать. А потом можно и спать…
        Диана прошла треть пути, когда заметила, что за ней идет человек. Ей в босоножку попал камешек, она наклонилась, чтобы вытащить его, и тут обнаружила… слежку! Именно слежку, потому что тот, кто шел за ней на расстоянии пяти-семи метров, остановился сразу, как только затормозила Диана, и шмыгнул в тень пальмы. Ему не хватило пары секунд, чтобы скрыться и остаться незамеченным. Преследователь немного замешкался, и Диана его увидела.
        Еле живая от страха, она пошла дальше. Хотелось бежать и кричать «помогите!». Но она решила, что умнее сделать вид, будто она ни о чем не догадывается. Хотел бы убить, давно бы это сделал, успокоила себя Диана. И постаралась вести себя естественно.
        Наконец показались огни набережной. Диана ускорила шаг. Вдруг…
        Кто-то схватил ее за руку!
        С испуганным вскриком Диана обернулась.
        Савва!
        - Так это ты за мной все время шел?
        Савва неопределенно пожал плечами и спросил:
        - Ты от Дэйва?
        - Да.
        - Он остался дома?
        - Его нет.
        - А где он?
        - Уехал. А что ты хотел?
        - От него ничего. Я искал тебя. Даже домой к тебе ходил, но никто не открыл.
        - Откуда ты знаешь, в какой квартире я живу?
        - Ну, я же видел, когда тебя провожал, в каком окне зажегся свет. Не так трудно вычислить номер квартиры.
        - Что ты хотел?
        - Поговорить. Пойдем где-нибудь сядем. Не в кафе, а просто на лавке.
        У Дианы давно кружилась голова. Теперь ей стало ясно, что это не от страха. Снотворное. Оно действовало.
        - Извини, Савва, но я сейчас не в состоянии разговаривать, - сказала Диана, и ей казалось, что у нее язык ватный, а слова звучат не так, как обычно.
        - Да хватит уже ломаться. Не заигрывать я с тобой собираюсь.
        - Я умираю, как хочу спать.
        - Ты постоянно хочешь спать, - огрызнулся он. - Можешь хотя бы десять минут потерпеть?
        - Нет.
        - Какая же ты дура!
        Она махнула на него рукой и пошла. С каждой минутой ей становилось все хуже. Сон накрывал ее. Диана боялась просто упасть на улице. До этого она держалась только благодаря стрессу. Ей было так страшно, что она ничего больше не чувствовала, в том числе сонливости. Но теперь, расслабившись, поплыла…
        - Я кое-что узнал о Дэйве, - услышала она как сквозь вату. - Он точно не тот, за кого себя выдает…
        - Ты уже это говорил, - промямлила Диана.
        - Тогда я только предполагал, теперь уверен.
        Он шел за ней. Не отставал.
        - Да остановись ты хоть на минуту! - прикрикнул Савва. - Терпеть не могу разговаривать на ходу.
        Но Диана знала: если остановится, упадет. Таблетка оказалась очень сильной. Она сама принимала снотворное, но ее так убойно не действовало.
        - Его зовут не Дэвид!
        - Знаю. Его зовут Давид.
        - Да нет же! Его имя Кирилл. Кирилл Исаев. И он русский.
        - Да?
        - Да, да, черт возьми! Ты пьяная, что ли, или под кайфом?
        - Я просто хочу спать.
        - Он убийца, Диана. Слышишь меня? Убийца! Держись от него подальше. А лучше - беги…
        Она уже видела свой дом. Дверь подъездную. И шла к ней.
        - Завтра же уезжай. До его возвращения. Тут скоро такое начнется! - Он схватил ее за руку. - Ты понимаешь, о чем я? Вали отсюда. Ты слишком молода и прекрасна, чтобы погибнуть. А если останешься рядом с ним, то можешь пропасть ни за грош. Поняла?
        Она кивнула, лишь бы Савва отстал. И, высвободившись, потрусила к двери.
        Поднявшись в квартиру, она упала на кровать прямо в одежде и мгновенно уснула.
        Глава 6
        Голова гудела!
        Диана, морщась, открыла глаза. Солнце заливало комнату, это означало, что время близится к полудню.
        Она встала, подошла к холодильнику, часы на нем показывали половину двенадцатого. На море не пойдешь, жарко. А чем тогда заняться? Сходить пообедать? Или съездить в супермаркет за продуктами? Она давно не делала покупок. А может, отыскать Саймона и поиграть с ним в шахматы?
        Диана достала из холодильника сок, выпила и вернулась в кровать. Что-то беспокоило ее. Но она никак не могла понять, что именно…
        Она зевнула. Спать все еще хотелось. И это притом, что она продрыхла как минимум десять часов… С чего бы?
        И тут Диана вспомнила ту таблетку снотворного, что она приняла, и события, произошедшие до этого и после…
        Убийство в Порто, пистолет, найденный под кроватью, слежку за ней… Она так и не поняла, кто за ней шел… А главное - слова Саввы. Она не могла сейчас воспроизвести их точно, запомнила лишь, что Дэвида на самом деле зовут Кирилл Исаев и он убийца.
        «Я не верю Савве! - яростно подумала Диана. - Он все врет. Наговаривает на Дэвида. Он хочет разлучить нас. И не потому, что я ему безумно нравлюсь. Просто я отняла у него единственного приятеля. Раньше Дэвид проводил время с Саввой, а теперь со мной…»
        Она почти уговорила себя. Но ей не хватило уверенности в Дэвиде. Любви к нему было в избытке, а вот уверенности…
        «Я должна поговорить с Саввой, - решила Диана. - Пусть скажет, откуда он узнал о том, что Дэвид не Дэвид. А потом я приму решение, остаться с ним или бежать от него, как советует Савва…»
        Диане стало тошно. Бежать?.. От человека, к которому стремилась каждая частичка ее души и клеточка тела?
        Она быстро собралась и вышла из дома. Где живет Савва, она знала. Они заезжали за ним, когда направлялись в Барселону на матч. Дойдя до его виллы, Диана нажала на кнопку домофона, расположенную на воротах. Ей никто не ответил. Она позвонила еще пару раз. Результат был тем же. Саввы не оказалось дома. Нерешительно помявшись у ворот, она все же ушла. Хотела написать записку, да при себе ручки не было.
        Диана не знала, чем себя занять до пяти вечера. Вчера она хотела приготовить что-нибудь вкусненькое, чтобы накормить вернувшегося Дэвида. Планировала пожарить креветки с ананасами в соусе карри. И сделать легкий салат. Но сейчас у нее не было никакого настроения готовить. Да и в дом Дэвида ее не тянуло. Она вернулась к себе и позвонила матери. Хотела услышать родной голос.
        - Мамуля, привет! - бодро поздоровалась она, когда трубку на том конце сняли.
        - Милая, наконец-то! Я звонила два вечера подряд, но тебя дома не было.
        - Да я все гуляю где-нибудь…
        - Как ты, доча?
        - Хорошо, ма. А как ты?
        - Жива-здорова.
        - Чем занимаешься? - Мать ушла на пенсию, и Диана опасалась, как бы она не захандрила.
        - Бизнес открыла.
        - Брось!
        - Да. Свой маленький бизнес. Пироги пеку и на рынке продаю. У меня уже свои покупатели есть. А вчера заказали аж пятьдесят штук на поминки.
        - Мам, зачем это тебе? Денег мало приносит, зато проблем… Не дай бог, в полицию угодишь за незаконную торговлю.
        - Ха! Уже два раза заметали. Но в полиции, девочка моя, тоже люди работают. И так же, как остальные, хотят есть. Так что теперь основная масса моих постоянных клиентов - мальчишки из ближайшего отделения.
        - Ну ты даешь! - хохотнула Диана. В ее матери было столько жизненной энергии, смелости и оптимизма, что это не могло не восхищать.
        - Я не хочу дома сидеть, дочь. Скучно мне. И с бабками на лавке скучно.
        - Да я ж тебе счет открыла еще пять лет назад. У тебя там сейчас денег полно, проценты набежали. Запишись на йогу, в бассейн, ходи в кино.
        - У меня на рынке и йога, и кино! А воду я, сама знаешь, не люблю. - Она резко замолчала, потом заговорила совсем другим тоном: - Миша заходил ко мне, проведывал.
        - Как он?
        - Плохо, - вздохнула мать. - Страдает. Все еще хочет тебя вернуть.
        - Ты сказала ему, что это исключено?
        - Нет. И не буду. Я не лезу в ваши дела…
        - Нет у нас дел, мама. Нет и не будет.
        - А вдруг передумаешь? Лучше ведь Миши не найдешь. Одной плохо…
        - Надеюсь, ты не сказала ему, где я?
        - Конечно, нет, - обиделась мама. - Ты же просила молчать.
        - Спасибо.
        - И все же подумай, дочка. Тебе только тридцать три. Ты совсем молоденькая. Рано на себе крест ставить.
        - Да кто тебе сказал, что я поставила? Я перечеркнула только нашу с Мишей историю.
        - Мне его жаль, - вздохнула мать. - Хоть бы нашел себе кого.
        - Найдет. В нашей стране хорошему мужику пропасть не дадут.
        - Ну а у вас, в Испании, какие мужики? Ты мне ничего не рассказываешь. Вот у нас на рынке одна дама, хозяйка точки мужского нижнего белья, на отдых только к вам ездит. Говорит, там такие доны Карлосы, что голова кругом…
        - А сколько ей?
        - Да как мне. Хорошо за пятьдесят.
        - Мужчины вашего возраста тут действительно хороши. Так что жду тебя в гости. Можешь и даму с рынка с собой для компании взять.
        - Да мне-то они на кой? - фыркнула она. - Самой-то никто не приглянулся?
        - Как только приглянется, я тебе сообщу, - как можно беспечнее ответила Диана. - Ладно, мама, будем прощаться. Рада была тебя услышать. Пока. Целую!
        Они распрощались. Диана положила трубку и тупо уставилась в стену.
        Миша…
        Неужели он до сих пор хочет ее вернуть? Даже после того, как она оболгала его в суде? Что это? Искренняя любовь или зависимость? А может, тайное желание отомстить? Вернуть, а потом отомстить…
        Диана посмотрела на часы. Три. Решительно прошла к холодильнику и достала бутылку бренди. Шампанское, вино, даже ее любимый херес крепостью девятнадцать градусов сейчас не помогут. Нужна «тяжелая артиллерия». Налив себе изрядную порцию бренди и взяв пару персиков, Диана отправилась на балкон.
        Она пила мелкими глотками и смотрела на море, а больше на людей, фланирующих по набережной. Их праздность ее успокаивала.
        Опьянение наступило быстро. Диана не успела допить виски, как в голове зашумело. Но она решила не останавливаться на этом. Она задумала надраться. В хлам. За все время, что она пробыла в Бланесе, Диана выпивала почти каждый день, но всегда понемногу. Это было очень по-испански сопровождать вином обеды и ужины. При этом она ни разу не видела на улице пьяных. Днем, приняв стаканчик-другой, местные ложились спать - сиеста. Вечером собирались компаниями, что-то громко обсуждали и опять же ложились довольно рано. Диана приняла их образ жизни. Сегодня же она решила ему изменить. Ей необходима убойная доза алкоголя, иначе она не решится не только поговорить с Дэвидом, но и открыто посмотреть ему в глаза.
        Накачалась она быстро. Наверное, потому, что ничего не ела. Персики не в счет. Недопитую бутылку сунула в сумку и отправилась к Дэвиду. По пути купила пиццу.
        Дойдя до места, Диана разделась и нырнула в бассейн. Голышом! Наплававшись, выбралась, выпила еще бренди без закуски и легла загорать. На солнце ее разморило, и Диана не заметила, как уснула.
        Пробудилась от боли - затекла шея. Хмель улетучился. Зато во рту появилась мерзкая сухость. Диана посмотрела на часы. Шесть! Дэвид должен был вернуться час назад. Но всякое ведь бывает. Самолеты очень часто задерживаются.
        Диана ополоснулась в открытом душе, оделась. На алкоголь она не могла смотреть, поэтому заварила себе чаю, выпила.
        Время семь! Дэвида все нет.
        Беспокойство нарастало. Что-то случилось, думала она.
        Прошла к телефону, позвонила в аэропорт (узнала номер в справочной). Спросила, прибыл ли самолет из Порто. Ей ответили утвердительно. И сообщили, что оба борта, утренний и дневной, сели по расписанию, без задержек.
        - А сегодня будут еще рейсы?
        - Нет. Только завтра.
        Диана отшвырнула телефон, нервно прошлась по комнате.
        «Не успел на дневной самолет? - размышляла она. - Вполне возможно. Только почему не позвонил, не предупредил? Он же знает, что я тут жду его…»
        Диана заварила еще чаю, порезала пиццу. Водрузив на поднос чашку, сахарницу и тарелку, отправилась в спальню.
        «Включу фильм, перекушу, и если к моменту, когда кино кончится, Дэвид не появится и даже не позвонит, пойду к себе!» - решила она.
        Диана поднялась по лестнице, толкнула дверь спальни. Поднос был не тяжелым, но она как-то неудобно его взяла и несла с трудом. Завидев тумбочку, засеменила к ней, водрузила поднос на край, хотела подвинуть, и тут ее внимание привлекло расплывшееся по покрывалу пятно. Большое, бурое. Диана точно помнила, что вчера его не было.
        Она вытянула шею, чтобы рассмотреть его…
        Поднос выскользнул из ее рук. Чашка, тарелка, сахарница - все рухнуло на пол. Кипяток обжег Дианины ноги. Пицца перевернулась и шмякнулась на ковер. Сахар рассыпался по всей комнате. Да еще чашка разбилась на мелкие осколки!
        Диана шарахнулась в сторону… И тут она увидела…
        Кровь была не только на покрывале, но и на ковре, на плитке… на пистолете, валявшемся возле ножки кровати… на бейсболке с логотипом «Барселоны», сползшей с головы… на седых, растрепанных врывающимся в окно ветром волосах мужчины, лежащего на полу…
        Это был Савва. Она узнала его сначала по гавайской рубахе и перстню, а уж потом по фигуре и чертам застывшего лица…
        На нем тоже была кровь. Но на удивление немного. Она вытекла из входного пулевого отверстия и, когда Савва упал, ручейком сбежала по виску. Та, что брызнула из выходного, попала на покрывало, ковер, плитку…
        Шатаясь, она вышла из комнаты, осела в коридоре на пол и с ужасом подумала: «Во что же я вляпалась?»
        Часть вторая
        Глава 1
        Дождь шел не переставая. Он затихал на время, но не прекращался. Кир то и дело подходил к окну, чтобы проверить, не распогодилось ли, но видел одно и то же: падающую с затянутых тучами небес воду. Он задернул тяжелые шторы и отошел от окна. Пройдясь по комнате, сел. Покосился на бутылку коньяка, но пить не хотелось… ничего не хотелось… только умереть!
        Кир достал из сумки пистолет, повертел его в руках. Тот, что остался в Бланесе, нравился ему больше. Он был родным, пристрелянным. Кир выпустил из него десятки пуль. А этот пока для него чужой. Он купил его вчера у каких-то ребят из лондонского гетто. Они уверяли, что «пушка» чистая. Он им, конечно, не поверил, но все же купил. У него не было выбора! Оружие ему необходимо, но приобрести его законно в магазине нет никакой возможности.
        Сняв пистолет с предохранителя, Кир поднес дуло к виску. Он уже не раз проделывал такое. Но всегда останавливался. И не из-за страха. Боялся неизвестности, хотя знал, что его ждет ад. В любом случае! Но однажды он решил, что пройдет свой жизненный путь до конца, несмотря ни на что.
        Его отец пил. Безбожно! А мать терпела его. Сначала его пьяные скандалы, побои, потом трезвые скандалы и побои. Допившись, он стал инвалидом. Лежал, прикованный к кровати, гадил под себя, причем специально, чтобы досадить жене. Когда его сажали на горшок, он говорил «не хочу», но стоило его вернуть в кровать, как он справлял нужду и торжественно улыбался. Если что-то было не по его, распускал руки. Они, в отличие от ног, неплохо его слушались. Отец Кира был мерзким типом. Но мать сносила все его оскорбления. Она его когда-то очень любила, потом жалела. И не могла бросить несчастного на произвол судьбы. Вот только нервы ее не выдержали этого многолетнего напряжения и сдали. Мама повесилась, когда сын, ученик десятого класса, был в школе. Именно на ее похоронах Кир дал себе зарок пройти свой жизненный путь до конца, несмотря ни на что. Его отец, исчадие ада, умер вслед за женой. От кровоизлияния в мозг. Ей оставалось потерпеть всего один день!
        Кир продолжал держать пистолет у виска. Напротив дивана, на котором он сидел, висело зеркало, и он смотрел на себя. За последние дни он постарел лет на десять. Лицо землистое, осунувшееся, морщины на переносице как две траншеи, а волосы, которые он обычно брил машинкой раз в десять дней, отросли, и теперь стала видна седина.
        «Старик… Хотя мне нет еще и сорока… - подумал Кир с горечью и отчаянием. - А впереди столько лет… Стоит ли их проживать?»
        Он не знал ответа на этот вопрос. Внутри у него постоянно боролись два диаметрально противоположных желания: жить и умереть. Он то радовался каждому вдоху, любой мелочи, то ненавидел и себя, и все мелочи, окружающие его. Он проклял себя три года назад, зная, что Господь сделал то же самое…
        Рука Кира вспотела. Он опустил ее, положил пистолет на диван и вытер ладонь о брюки. Нет, он не покончит с собой. Хотя сейчас самый подходящий момент. В таком отчаянии он давно не был. Все навалилось… Легче умереть, чем выпутаться.
        Кир встал, подошел к сейфу, открыл его. Пачки денег, что занимали большую его часть, его не интересовали. Кириллу нужны были паспорта. Старый и новый. Первый на имя Давида Петкова он разорвал, бросил в пепельницу и поджег. Второй раскрыл и посмотрел на фото. На нем был он, только с удлиненными волосами и эспаньолкой. Все это накладное. И сейчас лежало в чемодане. Пока придется наклеивать. Потом, когда волосы и бородка отрастут, можно обойтись без искусственных. Только ему придется подкрашиваться. На фото он жгучий брюнет без седины.
        Кирилл прочел «свое» имя в паспорте. Самир Хадар. Впервые он стал арабом. И это его беспокоило. Не потому, естественно, что он имел какие-то предубеждения. Просто на араба он даже в смоляном парике и с загаром мало походил. И языка не знал. А что хуже - был необрезанным. При малейшем подозрении его осмотрят, и этот факт вскроется.
        Вообще-то у Кира имелся другой паспорт на имя Криса Чапека, гражданина Англии. Но он остался в другом сейфе. Кир так поспешно покидал свой дом в Бланесе, что оставил паспорт там. А еще деньги, тысяч пятнадцать, если не больше. Хорошо, что у него имелись еще бабки и другой паспорт. И то и другое находилось в камере хранения Барселонского аэропорта. Кир снял ячейку сразу, как перебрался в Испанию. Сунул туда документ и деньги. Так сказать, сделал заначку на черный день. Однако не думал, что он настанет…
        «При первой возможности куплю новый паспорт, - решил Кир. - Но пока придется пользоваться этим и стараться походить на араба…»
        С ухмылкой думая о том, стоит ли делать обрезание, Кирилл прошел к окну и раздвинул шторы.
        Небо прояснилось, дождь кончился!
        Одевшись, напялив парик и приклеив бороду, Кир вышел из номера. На двери висела табличка «не беспокоить», он снял ее и сунул в карман. Пусть горничная приберет, пока его нет. Когда Кир находился в номере, он никого не пускал. Лень было одеваться, маскироваться.
        Он остановился в этом недорогом, но очень приличном отеле сразу по приезде в Лондон. В этом городе он не собирался надолго оставаться. Не любил его. Просто так получилось, что попасть он смог только сюда. Из Барселоны улетел первым самолетом, а он направлялся в столицу Англии. Сначала Кир хотел тут же перебраться в другой город, но потом решил остаться на пару недель. Затеряться в Лондоне летом, когда его посещает много туристов, довольно легко. Тем более с новым паспортом.
        Кирилл отошел от отеля и уселся за столик небольшого кафе. Заказал тосты с ветчиной и кофе. Закурил. Эта вредная привычка появилась у него несколько дней назад. Не зная, как успокоить нервы, он купил пачку сигарет, прикурил одну, вдохнул дым… закашлялся. Это была его первая в жизни затяжка!
        Но теперь, спустя неделю, он курил с удовольствием. Не часто, но сигарет пять-шесть в день у него уходило. И они действительно его успокаивали.
        Принесли кофе и тосты. Аппетита не было, но Кир заставил себя поесть.
        Опять стало накрапывать. Дождик тихо забарабанил по полосатому тенту. Кир полез за бумажником, чтобы расплатиться. Достав деньги, положил их на стол. Перед тем как закрыть бумажник, из кармашка для кредиток вытащил фотографию. На ней была запечатлена красивая темноглазая девушка… Диана!
        Кир стащил этот снимок из ее квартиры. Когда ждал Диану, открыл какую-то книгу, между страниц лежало это фото. Кир взял его. Как будто знал, что совсем скоро он лишится возможности видеть Диану живьем и ему останется только ее фотографическое изображение…
        Жаль, что записи голоса нет. Он у нее такой чудесный! Когда Кир увидел Диану впервые, подумал, что голос у нее должен быть низким, чуть хрипловатым, каким обычно в фильмах говорят секс-бомбы. Но он оказался нежным, мелодичным…
        Повинуясь порыву, Кир выбрался из-за стола, перешел улицу и остановился у телефона-автомата. Он помнил номер Дианы и набрал его…
        Гудки.
        Один, второй, третий, чет…
        - Алло…
        Ее голос. Нежный, мелодичный…
        Тот самый, завораживающий!
        - Алло. Вас не слышно…
        Кир швырнул трубку на аппарат и заспешил подальше от будки.
        Глава 2
        Он рос примерным мальчиком: не хулиганил, отлично учился, играл в шахматы, много читал. Обычно такие образцово-показательные дети становятся изгоями. Их любят учителя, родители ставят в пример своим отпрыскам, вот тем это и не нравится. Но Кирилл ладил с одноклассниками. Быть может, потому, что давал списывать. А скорее благодаря своим мнимым спортивным достижениям. Кирилл наврал, что с семи лет занимается в школе самбо (на самом деле несколько приемов ему показал дядя-милиционер), и с ним просто боялись связываться.
        Девочками Кирилл остро интересовался с детского сада. Он постоянно был в кого-нибудь влюблен, но тайно. Если остальные пацаны демонстрировали свои чувства к избранницам, дергая их за косички, то Кир держался от них на расстоянии. Он не обижал девочек, а проявить свою симпатию каким-то другим способом ему не хватало смелости.
        По-взрослому Кирилл влюбился в восьмом классе в свою соседку по парте. Самое удивительное, что вместе они сидели два года и девочка совершенно его не трогала. И вот однажды…
        Был солнечный октябрьский день. Деревья, росшие в школьном дворе, радовали глаз своей желто-багряной листвой. Кир любовался ими в окно, возле которого сидела его соседка. Сначала он смотрел мимо нее, но вдруг обратил внимание на то, что ее волосы сверкают на солнце золотом. С некоторым удивлением Кир уставился на нее. Он знал эту девочку почти восемь лет и всегда считал, что она светло-русая. И невзрачная. А она, оказывается, вон какая… золотая! Причем вся. Не только ее волосы отливали драгоценным металлом. Ее глаза тоже оказались золотистыми. И кожа, покрытая мелкими веснушками…
        Ее звали Таней. И она стала первой, кого Кир поцеловал. Готовился он к этому весь учебный год. Все собирался с духом, собирался… Но отважился поцеловать только на выпускном вечере после двух стопок самогона, тайком принесенного одним из одноклассников.
        Со школьного бала они ушли держась за руки. Кирилл шагал рядом с Таней, сжимал ее нежную маленькую ладошку и думал о том, как было бы здорово пройти с ней не только по спящему городу, но и по жизни. Он уже видел ее своей женой и надеялся, что их отношения, начавшиеся с неумелого поцелуя, закончатся свадьбой…
        Вот такой он был, четырнадцатилетний Кирилл Исаев, мечтательный и очень романтичный!
        Практически все лето они провели вместе. Таня только в Москву два раза ездила к родственникам. А остальное время была рядом с Киром. Они ни разу не поссорились и научились классно целоваться.
        В конце августа Таня сказала:
        - Нам нужно серьезно поговорить.
        - Я слушаю.
        - Нам придется на время расстаться.
        - Как это? - тупо спросил Кир.
        - Дело в том, что я уезжаю в Москву. Но буду приезжать. Часто-часто!
        - В Москву? Зачем?
        - Учиться. Я поступила в техникум.
        - Так ты не к родственникам ездила?
        - Нет, к ним. Жила у тетки. Но заодно решила попробовать поступить в техникум. И у меня получилось!
        - А почему ты говоришь мне об этом только сейчас?
        - Я знала, что ты расстроишься, и не хотела омрачать лето…
        Она уехала в Москву. Кир скучал невероятно. Писал по два-три письма в неделю. Таня отвечала не на каждое, но все же весточки от нее приходили довольно часто. Несколько раз она звонила Киру с переговорного пункта и взахлеб рассказывала о своей новой жизни.
        В родной город она приехала на зимние каникулы. Кир встречал ее с поезда, держа в трясущихся не столько от холода, сколько от волнения руках три гвоздики. Когда состав остановился и из двери вагона показалась Таня, Кирилл ее не сразу узнал. От его золотой девочки мало что осталось! Волосы - белые, всклокоченные и облитые лаком с зелеными блестками, лицо коричневое от тонального крема, а глаза… Нет, они остались теми же, светло-ореховыми, вот только голубые тени на верхних веках исказили их цвет и форму.
        - Таня? - на всякий случай переспросил Кир.
        - Масик! - завизжала она и повисла у него на шее. Никогда ранее Таня Кирилла Масиком не называла. Да и не вела себя столь вызывающе. Но Кир решил, что она просто соскучилась, вот и кидается. - Ты совсем не изменился! - захихикала она.
        - А ты очень.
        - Да? - Она начала вертеться, показывая себя так и эдак. - Как тебе моя прическа?
        Он не мог сказать правду, что она ужасна, поэтому только пробормотал:
        - Очень необычная.
        - Ну, это для провинции, а в Москве начесы в большой моде.
        - Но зачем ты перекрасилась? Мне так нравились твои золотые волосы…
        Таня только фыркнула и, взяв Кира под руку, зашагала к зданию вокзала.
        - Ой, Масик, знал бы ты, какая там жизнь! Все бурлит, не то что тут, у вас, - тараторила она.
        - Я был в Москве.
        - Это не то! Там надо жить! На Калининском проспекте я встретила Юру Шатунова, представляешь?
        - А как твоя учеба?
        - Да я же писала тебе, нормально.
        - Ты писала, что еле на троечки тянешь.
        - Так это нормально! Не вылетела же…
        И опять давай стрекотать о вещах, совсем Киру неинтересных. Она никогда не казалась ему невероятной умницей. Училась неплохо, но только благодаря своей отличной памяти. Да еще Киру, у которого списывала домашние задания. И все же она была явно неглупой девочкой. Тогда почему ведет себя как полная дура? Кир не понимал…
        Он проводил Таню до дома и поплелся к себе. Он был раздавлен и… Все равно влюблен. Не в эту вертлявую пергидрольную дурочку, а в ту золотую девочку, которая, как он надеялся… еще покажется из-под слоя штукатурки и вороха кричащей одежды, по ее уверению, модной в Москве…
        Они встретились снова на следующий день и на короткое время. Таня убегала к подружкам, чтобы рассказать им о своей столичной жизни и, конечно же, о Юре Шатунове, встреченном ею на Калининском проспекте. Потом она поехала в деревню проведать бабушку, а вернулась за день до отъезда. Вечер они провели вместе. И даже целовались, но Таня почему-то отдавалась этому занятию не так самозабвенно, как раньше.
        Он проводил ее на поезд. Помахал вслед. Сердце его ныло от дурного предчувствия…
        Я ее теряю!
        Она писала все реже. Совсем не звонила. Да и он не одолевал ее своими посланиями. Однако скучал и все еще питал к Тане чувства.
        Летом она приехала вновь. Совсем другой. Не размалеванной и вульгарной, но и не той, золотой… Ее волосы теперь были пепельными, макияж умеренным. С встречающим ее Киром она сдержанно поздоровалась, поговорила ни о чем и отправилась домой, сказав, что позвонит.
        Прошло три дня, Таня так и не дала о себе знать. Кир позвонил сам, но ее мама сообщила, что дочь гуляет с подружками. Он знал, где они обычно «тусили» (это слово привезла Таня из Москвы еще в первый приезд), и отправился туда, чтобы «случайно» с ней встретиться.
        Он увидел компанию на школьном дворе. Таня курила тонкие сигареты и томным голосом рассказывала товаркам о… своем любимом! Мужчине тридцати лет, иностранце по имени Жан, с которым она познакомилась весной.
        - Он такой необыкновенный, девочки! - вздыхала она. - Красавец, умница, богач! У него огромная фирма на родине, дом, две машины.
        - Но он же старый, - ужасались девочки.
        - Он взрослый. А сопляков с меня достаточно! Они даже целоваться не умеют.
        - Но ты ведь несовершеннолетняя. Он не боится?
        - Я сказала, что мне восемнадцать!
        - И он поверил?
        - А что? Я выгляжу старше. - Она небрежно стряхнула пепел с сигареты. - Он, кстати, выглядит моложе своих лет. Видели бы вы, как здорово мы смотримся вместе. Он высокий, смуглый, с кудрями черными, а я маленькая, светленькая. Жан называет меня своим ангелочком.
        - А он откуда?
        - Из Франции. В Москву по работе приехал. Собирается насовсем остаться.
        - Так у него же фирма?
        - Продаст. Сейчас на родину как раз уехал дела улаживать. А когда вернется, мы поженимся.
        - Так тебе же еще нет восемнадцати…
        - Как будто нет возможности пожениться раньше! - фыркнула она.
        - Но тогда он узнает, что ты врала насчет возраста.
        - Ничего, простит. Он так меня любит!
        Больше слушать это Кир не мог. Развернулся и на ватных ногах зашагал прочь.
        Таня позвонила ему в день отъезда. Сказала, что хочет попрощаться… и чтоб он помог ей чемодан до вокзала дотащить. Кир сказался больным и остался дома.
        Некогда любимую девушку он увидел через полгода. Она приехала в родной город насовсем. С пузом. А вскоре родила мальчишку. Хорошенького, здоровенького и… чернокожего. Ее француз (если он на самом деле был французом) оказался с африканскими корнями. И конечно же, жениться на Тане он не собирался. Как и возвращаться в Россию. Фамилии его девушка не знала. Имя могло быть тоже вымышленным. Квартира, где они предавались страсти, была сдана другим людям. А кто в ней жил до того, они не имели понятия. В общем, Жан врал во всем! Все посвященные в ее историю решили, что парень учился в каком-то институте, например в «Лумумбе», а закончив его, уехал на родину.
        Кир очень жалел Таню. Он порывался ее проведать, но было как-то неловко, и он все откладывал визит. А потом ему стало не до нее. Покончила с собой мама, умер отец. После школы он поступил в петербургский институт и переехал жить в город на Неве.
        Училось Кириллу легко, а вот жилось трудно. Он оказался один в большом городе, вкусил «прелесть» обитания в общаге, познал, что такое катастрофическая нехватка денег, и испытал очередные любовные муки…
        Но все пережил!
        К окончанию института он сильно повзрослел. И внешне, и внутренне. Стал уверенным в себе мужчиной, нравившимся девушкам. Вот только сам он теперь был с ними осторожен. Глубоко в сердце никого не пускал.
        Получив диплом, Кир остался в аспирантуре, поскольку в армию не хотел. После пяти лет общаги да в казарму? Ну уж нет! Лучше еще погрызть гранит науки, тем более что это ему так легко дается.
        Кир учился, работал на кафедре, а еще… играл в покер. Это началось как увлечение, но со временем переросло в профессиональное занятие. Кирилл стал зарабатывать игрой такие деньги, которые ему, аспиранту, и не снились.
        На одном из турниров он и познакомился с ней!
        Гладкие черные волосы до середины спины, карие под густыми бровями глаза, высокие скулы. Она походила на азиатку. Потом оказалось, что ее отец был японцем, а мама украинкой. От нее она взяла пышущее здоровьем тело. Кир, питавший слабость к женщинам с большим бюстом, сразу положил на девушку глаз.
        Ее звали Олесей. Она курила гаванские сигары, пила неразбавленный джин и могла так забористо выругаться, что у Кира краснели уши. При этом Олеся была феноменально умна. Но очень непостоянна. Она бросала все вузы, в которые легко поступала. Жила девушка на широкую ногу. Хотя не всегда могла себе это позволить. Постоянной работы Олеся не имела. Зарабатывала игрой в покер и переводами с японского. Получая выигрыш или гонорар, она сразу же половину тратила на деликатесы и шмотки, которые во времена, когда в магазинах ничего не было, приходилось покупать по сумасшедшим ценам, на такси, антикварные безделушки, рестораны. Она никогда не ужинала дома, всегда в каких-то заведениях. Часто приглашала друзей и за них платила. Когда деньги кончались, занимала. Но экономить не собиралась. Она просто этого не умела.
        Кир влюбился в Олесю как ненормальный. Только помутнением рассудка можно объяснить тот факт, что он сделал ей предложение на четвертый день знакомства. Сразу после их первого секса.
        - Хорошая шутка, - хмыкнула она, лениво перекатившись со спины на живот. Ее ягодицы будили в нем те же желания, что и грудь, поэтому он чуть не отвлекся от разговора. Однако взял себя в руки и твердо сказал:
        - Я не шучу. Я на самом деле хочу, чтобы ты стала моей женой.
        - Да какая из меня жена?
        - Какая получится.
        - Никакой не получится! - Она хотела спать и мечтала поскорее свернуть эту, на ее взгляд, пустую беседу. Но Кир не отставал:
        - Нам было так хорошо вместе, а будет еще лучше.
        - Послушай, то, что мы клево потрахались, еще не повод для женитьбы. - Она начала раздражаться. - Не глупи, мальчик. Если ты будешь делать предложение каждой, кто тебе даст, у тебя в паспорте страниц для штампов о регистрации и расторжении брака не хватит!
        - Во-первых, я не мальчик! - Его бесило, когда она его так называла. Ведь они были ровесниками, но Олеся почему-то иногда разговаривала с ним как с ребенком. - А во-вторых, ты первая, кому я сделал предложение.
        - Это, конечно, для меня большая честь, - не сдержала сарказма Олеся. - Но давай ты больше не станешь пугать меня своими бредовыми предложениями? Иначе у нас не будет не только свадьбы, но и секса. Терпеть не могу глупых и навязчивых мужчин.
        «Все равно ты станешь моей, - упрямо подумал Кир. - Рано или поздно…»
        Олеся была коренной ленинградкой-петербурженкой (первой и пока единственной в семье) и очень этим гордилась. А еще она так любила свой город, что могла «заразить» этим других. Кирилла, который к Питеру относился с симпатией, но без восторга, она научила видеть не парадную его красоту, а скрытую. Она водила его по таким местам, куда он вряд ли попал бы, если б не она. Переулочки, тихие дворики, подъезды старинных домов, чердаки, крыши, где они только не бывали вместе! Обычно ночью. Как правило, в дождь. И всегда с бутылочкой джина. Кирилл не пил. Он вообще не употреблял алкоголя (те две стопки самогона на школьном балу - не в счет), но ему нравился можжевеловый запах.
        Через три месяца Кир вернулся к разговору о браке. За это время он только укрепился в своем желании жениться на Олесе.
        - Ты опять? - ужаснулась она, услышав его предложение. - А я-то надеялась, что твоя блажь прошла…
        - Была бы блажь, прошла бы. Но я люблю тебя и хочу…
        - Вот только не начинай опять! - перебила его она, взмахнув рукой. - Не хочу это обсуждать. Сказала нет, и точка!
        - Но почему? Ты ведь тоже меня любишь… Или нет?
        - Не знаю. Наверное, да. Я не очень в этих ваших сюсях-пусях разбираюсь.
        - Тебе со мной хорошо?
        - Очень.
        - Тогда почему же ты отвергаешь брак со мной?
        - Я его просто отвергаю. Не хочу замуж! Ни за тебя, ни вообще.
        - Все женщины хотят, а ты…
        - Я не все! - повысила она голос.
        - Но как же дети? Они должны рождаться в законном браке.
        - Ничего они никому не должны - это раз. И два - я не хочу детей.
        - Как это? - совсем растерялся Кир. - Совсем?
        - Совсем.
        Он ей не поверил:
        - Ты сейчас так говоришь, но потом, когда станешь старше…
        - Мне не нужна семья. Ни муж, ни дети. Я не желаю нести за кого-то ответственность, в том числе за мужа (и за него ведь должна, если вспомнить строчку из «Маленького принца» Экзюпери), и мечтаю умереть молодой. Лет эдак в тридцать пять. До появления первых серьезных болячек и глубоких морщин.
        - Многие и в шестьдесят отлично себя чувствуют и прекрасно выглядят.
        - Наверняка они не бухают, не курят, как лошади, высыпаются и занимаются спортом.
        - Что мешает тебе бросить пить, курить, спать хотя бы по восемь часов в сутки и бегать по утрам?
        - А разве не ясно? Мне нравится моя жизнь. Я выбрала ее для себя, и мне хорошо. А теперь заткнись, малыш, и пойдем в койку. Мне нужны положительные эмоции!
        Вот такой она была, его Олеся… Откровенной, неуправляемой, странной… Но о другой Кир и не мечтал!
        А через два месяца она пропала! Бесследно… Никто из ее близких не знал, куда Олеся делась. В одном были уверены: с ней все в порядке. Самые старые и преданные из ее друзей, Авраам и Кэт, выросшие с ней в одном дворе, сообщили Кириллу, что это вполне в Олесином стиле, никого не предупредив, сорваться куда-нибудь.
        - Даже любимого человека? - поразился Кир.
        - Даже мать родную, - хмыкнула Кэт.
        - Когда она первый раз вот так пропала, а было ей тогда семнадцать, мы подняли на уши милицию. Испугались жутко, думали, ее похитили или убили, а она, оказывается, в Москву поехала документы в МГУ подавать. Вернулась через четыре дня как ни в чем не бывало. Да еще нас отругала за то, что мы кипеж подняли.
        - В МГУ она, кстати, поступила, но проучилась там всего семь месяцев. Забрала документы и уехала из Москвы. Сказала: задрала она меня.
        - Леся Питер очень любит, не может без него долго. Но он ей надоедает. Вот она и срывается периодически куда-нибудь. Не переживай, вернется.
        - Но когда? - воскликнул Кир.
        - Максимум через год. Дольше она не выдерживает.
        И Кир стал ждать. Но год прошел, полтора… А Леся все не возвращалась…
        Жизнь Кирилла наладилась, когда ему исполнилось двадцать девять. Он имел свой бизнес, квартиру, машину, но важнее - невесту. Из Питера он уехал спустя год и два месяца после исчезновения Олеси. Питер без нее не радовал, а раздражал. И Кир обосновался в Москве.
        Там все у него как-то сразу заладилось. Кир даже этому удивлялся. Другие из кожи вон лезут, идут по головам, преступают закон, чтобы прижиться в столице, а он за три года умудрился прочно встать на ноги, не прибегая ко всему вышеперечисленному. Он много думал и много работал, вот и все. Как Кир решил, ему просто везло, потому что думающих и работящих полно, но успеха добиваются лишь единицы. «Или же это просто компенсация за крах личной жизни!» - говорил он себе в периоды хандры.
        Кир, естественно, все эти годы не монашествовал. У него бывали женщины, но их он не пускал не только в сердце, но и в свою жизнь. Встречался с ними в удобное для себя время, водил в ресторан, потом вез в отель, занимался с ними сексом, иногда дарил подарки. Всем говорил, что женат, чтобы не прилипали. Если кого-то из пассий переставало устраивать ее положение просто любовницы, Кир с ней расставался.
        Но однажды он встретил девушку, к которой стал относиться с уважением. Быть может, потому, что она понравилась ему больше остальных. А скорее, из-за того, что с ней его привычная схема не сработала: два свидания, на третьем секс. И в ресторан, куда ее Кир пригласил впервые, она не пошла. Сказала, давай лучше погуляем по парку. А потом она позвала его к себе пить чай с ватрушкой. Он подумал: ого, уже? Потому что знал, что за чаем следует. Но он ошибся. Его на самом деле хотели просто напоить и накормить, не более. Дома была бабушка девушки, и чаевничали они втроем.
        Они стали довольно часто встречаться. Обычно просто гуляли, но иногда Киру удавалось уговорить барышню сходить куда-нибудь. На концерт барда, например, или на художественную выставку. А все потому, что входные билеты туда стоили недорого. Она не желала быть чем-то Киру обязанной. И хотя он уверял ее, что ужин на двоих в хорошем ресторане его не разорит и он, конечно же, не потребует его отрабатывать, все было без толку. «Лучше пойдем ко мне, - говорила она, качая головой. - Бабушка борщ с пампушками сварила, пальчики оближешь!»
        Естественно, Кирилл, давно растерявший наивность, допускал, что это умелая игра неглупой девушки, желающей заполучить мужчину. Не на два-три раза, а навсегда. Ей он еще не успел наврать, что женат (обычно он делал это после секса, чтобы заранее барышню не спугнуть), и она наверняка рассматривала его в качестве потенциального супруга. Кир все это понимал. И с интересом наблюдал за развитием событий. Но однажды ему надоело довольствоваться поцелуями (все попытки зайти дальше пресекались), и Кирилл решил тоже поиграть. Он просто взял и пропал. Всегда звонил первым, а тут…
        Барышня выжидала недели две, но все же не выдержала. Позвонила ему сама, спросила, не заболел ли. То ли действительно соскучилась, то ли испугалась, что рыбка сорвалась с крючка. В любом случае с этого момента все изменилось, и Кир был пущен не только в кухню, но и в спальню.
        Девушка ему очень нравилась. Она была умна, мила, женственна, невероятно привлекательна внешне… А какая у нее бабушка! Чудо, а не старушка. В общем, та, кого с натяжкой можно было назвать дамой сердца Кира, оказалась во всех отношениях идеальной. Даже то, что она хитровата, не отталкивало его совершенно. Кирилл считал, что женщины по своей природе такие. В массе своей. Олеся была исключением… И что же?
        Он поехал в Питер по работе. Не хотел, но был вынужден.
        Было лето. Жара. И к облегчению Кира, мало что напоминало ему об Олесе. Она ассоциировалась у него с прохладой, дождем, сумерками… ароматом можжевельника, что так удивительно перекликался с запахом влаги, пропитывающей весь город…
        Кирилл приехал на один день. Хотя мог бы остаться на два-три. Повидаться с сокурсниками, педагогами, приятелями, друзьями и… Авраамом с Кэт. Они за те год и два месяца, что Кир жил в ожидании Лесиного возвращения, стали ему более чем родными. Авраам и Кэт были все равно что его правая и левая рука, его предсердия, полушария его мозга… Они часть его! Потому что все это время они вместе ждали Олесю… Авраам и Кэт нуждались в ней так же, как Кир. Даже больше! Ведь он любил ее всего полгода, а они… они почти всю жизнь.
        Он закончил свои дела раньше времени. До поезда оставалось два часа. Решил поужинать в одном шикарном ресторане на Невском. Когда жил в Питере, он не мог себе этого позволить. Даже расточительница Олеся туда если и забегала, то только выпить кофе. Цены там были просто грабительские!
        Кир шел к ресторану пешком, гуляя, посматривая по сторонам. Город стремительно менялся, и было интересно за этим наблюдать…
        Вдруг!
        В поле зрения Кира попала женщина. Внешне она была не похожа на Лесю: короткое светлое каре, худощавая фигура, алые губы (любимая не красилась вообще), темные очки вполлица, как у кинозвезды…
        И все же она чем-то напомнила ему Олесю! Кир зацепился за нее взглядом.
        - Привет, - поймав его, поздоровалась девушка.
        - Э… Здравствуйте.
        - Не ожидала тебя встретить… вот так…
        И сняла очки!
        Олеся! Его Олеся…
        - Ты? - хрипло спросил Кир.
        - Я, - просто ответила она.
        - Как ты изменилась! - ничего более банального сказать было нельзя.
        - Знаю, - хмыкнула она. - Но тебе нравится?
        Кир присмотрелся к ней повнимательнее. Похудела килограммов на семь, остриглась, перекрасилась, стала пользоваться косметикой, чего не делала раньше, сменила стиль. Нравилась ли она ему? О да…
        Она нравилась ему любая!
        Но если объективно, то новый имидж шел Олесе даже больше прежнего.
        - Выглядишь потрясающе, - нисколько не покривил душой Кир.
        - Ты тоже. - Она беззастенчиво оглядела его. - Такой взрослый, уверенный… - Она сделала шаг навстречу, и они оказались так близко, что Кир уловил запах ее духов, совсем не тех, какими она пользовалась раньше. - Как ты жил все это время?
        Он не хотел отвечать. Кричать, даже драться - хотел. Послать ее, оттолкнуть, а то и ударить наотмашь. Да что она себе позволяет? Бросила его, пропала, а теперь вот так, как ни в чем не бывало, спрашивает?
        - Я - плохо, - не дождавшись ответа, сказала Леся. - Без тебя, как оказалось, мне плохо.
        - Да ты что? - возмущенно воскликнул Кир. - Тогда что ж ты не вернулась?
        - Не могла.
        - Тебя взяли в рабство?
        - Я сама себя туда отдала…
        Он непонимающе на нее воззрился.
        - Я должна была расстаться с тобой. Чтобы дать тебе шанс устроить свою судьбу.
        - А у меня ты спросила? - рявкнул Кир. Раньше он никогда не повышал голос, но теперь… Он здорово изменился, управляя собственным бизнесом.
        Она улыбнулась.
        - Ты стал совсем другим. И такой ты мне нравишься больше.
        - Где ты была? - резко спросил он.
        - Когда?
        - Тогда.
        - А-а-а-а… - И снова улыбка. - Может, сядем где-нибудь? Чтобы не стоять посреди дороги?
        - Я направлялся в ресторан. Хочешь, пойдем со мной.
        - Пошли, - легко согласилась Леся.
        Молча они проследовали к заведению, где собирался обедать Кир.
        - Что будешь есть? - спросил он у Леси, когда они уселись за стол.
        - Могу выбирать все, что пожелаю? - поинтересовалась она, мельком глянув на цены в меню. Это своих денег ей было не жаль, но к чужим она относилась бережно. И всегда отдавала долги!
        - Да, конечно. - Для себя он заказал салат, суп и десерт. Хотя был не уверен в том, что съест хотя бы одно блюдо. От чудовищного волнения, а больше от усилий, затраченных на то, чтобы его скрыть, Кира подташнивало. - Пить будешь джин?
        - Я перешла на коньяк.
        - С чего бы?
        - Если уж меняться, то основательно, - усмехнулась она и вытащила из сумочки пачку «Мальборо». - Так что возьми мне соточку коньяка и огромное пирожное. Больше ничего не надо.
        Кир попросил официанта принести бутылку и различных десертов, а свой заказ отменил. Коньяк и сладости - именно то, что ему нужно в данный момент.
        Олеся удивилась, что Кирилл выпивает, но промолчала.
        - Так где ты была? - вернулся к интересующему его вопросу Кир, опрокинув в рот коньяк.
        Олеся ответила не сразу. Она, в отличие от Кира, пила коньяк как положено, с чувством, толком, расстановкой, а не залпом.
        - Где я только не была, - наконец-то заговорила она. - Начала с Марокко. Улетела туда, чтобы погреться на солнце, искупаться в океане. Я собиралась вернуться через пару недель, но… Когда они прошли, я поняла, что еще не напиталась солнцем, не накупалась в океане. И вообще, я очень прониклась этой страной. И осталась насколько возможно. Через три месяца, дольше без визы там просто нельзя находиться, я перебралась в Тунис. Следом в Египет. Потом опять вернулась в Марокко.
        - Откуда ты брала деньги на эти путешествия?
        - Выигрывала.
        - Так много?
        - В тех краях много и не надо. В этом тоже есть своя прелесть.
        - Тогда почему ты вернулась в Питер?
        - Почувствовала, что с меня достаточно моря и солнца. Хочу в свой сумрачный город…
        - Почему ты не позвонила, не написала? Это нечестно. Коль ты решила порвать со мной, ты должна была сообщить мне об этом. Отпустить меня…
        - Знаешь… - задумчиво протянула она. - В глубине души я надеялась, что ты ждешь меня.
        - Я и ждал. Больше года.
        - Авраам с Кэт мне рассказали. - Леся запустила палец в кремовую розочку на пирожном, облизнула его. - Так ты устроил свою жизнь?
        - Более-менее.
        - Женился?
        - Нет, но собираюсь.
        - И какая она, твоя невеста?
        - Хорошая, - сухо ответил Кир. - А как твои дела?
        - Отлично. Устроилась на работу, представляешь? Переводчиком в крупную японскую фирму.
        - А как с личным?..
        - Лучше не придумаешь. Встречаюсь с дважды разведенным мужчиной, которого от слова «брак» начинает трясти.
        - Значит, в главном ты не изменилась - в своем отношении к замужеству.
        - Надолго в Питер?
        - Нет, сегодня уезжаю. А ты надолго? Или скоро опять убежишь?
        - Не могу сказать. Пока мне хорошо тут. Но, возможно, завтра я проснусь с другим настроением, возьму паспорт и деньги, умчусь куда-нибудь…
        - А как же работа?
        - Плевать! - лучезарно улыбнулась она. - Давай накатим еще по одной. И закажи чего-нибудь сытенького и солененького. Мне после сладкого всегда хочется чего-то эдакого…
        Как будто он не знал! Прекрасно помнил, что после десерта Леся обычно съедала кусок сырокопченой колбасы или сала.
        Кир попросил официанта принести сырную тарелку и коньяка. Тот так и сделал. Они выпили. Кир глянул на часы. Через час его поезд. Если в ближайшие двадцать минут он не отправится на вокзал, тот уйдет без него.
        - Как Авраам и Кэт? - спросил Кирилл.
        - Поженились, прикидываешь?
        - Меня это не удивляет…
        Он помнил этих двоих очень хорошо. Авраам - худой, кудрявый, с огромными залысинами и невероятно огромным носом. Кэт - белокожая, пышная, голубоглазая, эдакая миленькая миссис Пигги. Более контрастной пары и придумать нельзя. И в то же время Кир, глядя на них, всегда думал о том, что эти двое созданы друг для друга.
        - У них дочка родилась. Копия папа… и мама.
        - Как это?
        - А вот так. Я только когда на их девчонку посмотрела, поняла, что эти двое друг на друга похожи.
        Они засмеялись в унисон.
        - Выпьем еще? - предложил Кир, хотя уже чувствовал себя навеселе.
        Олеся кивнула. Она была из породы тех женщин, которых алкоголь почти не берет. По крайней мере, Кир никогда не видел ее пьяной до такой степени, чтобы ее шатало и тошнило. Судить о том, что она прилично выпила, можно было только по затуманенным глазам и блуждающей улыбке. И в этом виде она становилась еще притягательнее.
        Кир снова посмотрел на часы.
        - Куда-то торопишься? - спросила Леся.
        - На вокзал.
        - Тогда расплачивайся, и пойдем. Я провожу тебя.
        Он подозвал официанта, отдал кредитную карточку, а сам направился в уборную. Там включил воду и долго умывал лицо ледяной водой. Однако оно все равно горело, и Киру казалось, что это заметно.
        Когда он вышел, Леся поджидала его у дверей. Через минуту они покинули ресторан и зашагали в направлении вокзала. Шли молча. Кирилл думал о том, что зря согласился на то, чтоб Леся его провожала. Надо было распрощаться у дверей заведения. Сейчас все было бы уже позади…
        Они успели на вокзал вовремя. Поезд должен был отправиться через пять минут. Кир поднял глаза на Лесю и сказал:
        - Прощай.
        - Почему не «до свидания»?
        Он пожал плечами.
        - Привет Аврааму и Кэт.
        - Передам.
        - Ладно… - Он шумно выдохнул. - Пока!
        И торопливо вскочил на подножку.
        Кирилл не собирался оборачиваться. Хотел сразу пройти в вагон, но…
        Не смог…
        Обернулся!
        Леся смотрела на него с таким отчаянием, какого Кир ни разу у нее не видел.
        - Останься, - едва слышно прошептала она. - Пожалуйста…
        Кир продолжал стоять как истукан. Застыли даже его мысли. Даже сердце, казалось, перестало биться…
        Поезд качнуло. Он тронулся. Проводница стала теснить Кира из тамбура. А он все стоял и смотрел на Лесю, шедшую за вагоном. И видел только ее глаза.
        Дверь вагона начала со скрипом закрываться.
        Мысли включились. Кирилл понял, что видит Лесю последние секунды. Сколько их осталось? Три, четыре, пять?..
        Дверь готова была захлопнуться, как Кир отмер. Сорвавшись с места, он оттолкнул проводницу. Схватившись за ручку, распахнул дверь…
        - Эй, вы что творите? - возопила проводница. - Немедленно вернитесь!
        Но Кир вместо этого ступил на подножку и спрыгнул на перрон. К счастью, поезд еще не набрал скорость, и приземление прошло более-менее удачно. Кирилл только ногу подвернул.
        - Сумасшедший! - крикнула ему вдогонку проводница.
        - Я знаю, - усмехнулся Кир.
        Подбежала Олеся. Налетела, как смерч: запрыгнула на него, обхватила руками и ногами и принялась целовать. Киру трудно было держать ее - нога подкашивалась, но он терпел. Однако, когда попытался перенести вес тела на здоровую, потерял равновесие, и оба рухнули на асфальт, громко хохоча. А люди, что провожали близких на московский поезд, смотрели на них с недоумением.
        Они ушли с вокзала и поймали такси. Леся назвала водителю свой адрес. В дороге целовались как ненормальные, а когда размыкали губы, прикладывались к коньяку. Оказалось, Олеся забрала из ресторана не допитую ими бутылку, пока Кир умывался…
        Когда доехали до дома, бутылка опустела.
        Ее квартира нисколько не изменилась. Тот же маленький, невероятно уютный скворечник. Леся сама называла так свое жилье. Оно располагалось в мансарде. Потолок был конусообразным, а окно единственной комнаты круглым.
        - Хочешь кофе? - спросил Леся, потянув Кира за руку в кухню. Она варила потрясающий кофе.
        - Хочу тебя.
        - Мы слишком пьяны. Надо немного прийти в себя.
        Она была права. Поэтому Кир согласился на кофе. Пока Леся варила его в своей фирменной турке (она уверяла, что именно из-за нее напиток получается превосходным, а она вовсе ни при чем), он сидел на подоконнике и неотрывно смотрел на нее. Точно боялся, что, если на миг отвлечется, Олеся испарится, как пустынный мираж…
        Кофе они пили на крыше. Вылезли через кухонное окошко, как делали всегда. Оно, в отличие от комнатного, было квадратным, зато очень маленьким. Леся шутила, что она следит за фигурой только потому, что боится в нем застрять.
        Они сидели на крыше очень долго. Кир не мог сказать, сколько времени именно. Он как будто находился в ином измерении. Да так оно и было! Здесь и ночью было светло как днем. Здесь небо лежало на ладони. Здесь не было людей - тех, кто находился внизу, он не видел…
        Здесь только он… и она…
        Почти рай.
        - Ты как? - нарушила молчание Леся.
        - Фантастически.
        - А я решила, что ты уснул с открытыми глазами. - Она обняла его за шею. - Пойдем под крышу…
        - Да, сейчас, еще пару минут.
        - Кир, дождь идет. Неужели ты не заметил?
        Он не заметил! Оказалось, их волосы и лица уже влажные.
        Леся нырнула в окно первой. Кир за ней.
        Скидывая с себя одежду, она прошла в ванную. Он за ней.
        Она включила душ и встала под него. Он за ней.
        Она потянулась к нему. Он потянулся к ней…
        А дальше было все наоборот. Кир делал первый шаг, зная, каким он должен быть, чтобы она сделала в его сторону сразу два. Он всегда чувствовал ее, но не так сильно, как сейчас.
        Это был фантастический секс! Самый лучший…
        То ли разлука ему помогла, то ли опьянение, то ли он просто стал старше…
        Они занимались сексом бесконечно долго. И тонули в наслаждении так, что казалось, еще секунда этого удовольствия и наступит смерть…
        Но оба выжили!
        Потные, усталые, с трясущимися конечностями, они уснули, не разомкнув объятий.
        Пробудился Кир как от толчка. Ему приснилась невеста. Она плакала и все на телефон смотрела.
        - Ну и дрянь… - в сердцах выругался Кир шепотом. - Даже не позвонил…
        Он выбрался из кровати и пошел искать свою сумку. Когда она нашлась, Кир вытащил из нее телефон. Его экран был черен. Поставив мобильный на подзарядку, он стал ждать, когда тот оживет. Через несколько секунд дисплей посветлел. На нем показались буквы, цифры и значки. Куча неотвеченных вызовов и сообщений. Больше половины - от нее. Кирилл почувствовал легкий укол совести. Надо было хотя бы эсэмэс отправить, чтоб не волновалась. А он обо всем забыл! В первую очередь о том, что у него есть невеста…
        Киру не хватило смелости позвонить. Он написал сообщение: «Со мной все в порядке, не волнуйся!» И отключился. Потому что говорить с ней ему было не о чем.
        Он вернулся в кровать, привлек к себе Лесю, зарылся носом в ее волосы.
        Как я жил без нее все это время?
        Как?
        - Жарко, - пробормотала она сквозь сон и откатилась на край кровати.
        Кирилл улыбнулся. Она не любила спать в обнимку. Он вспомнил об этом только сейчас…
        Он снова уснул. А поутру Леся бесцеремонно разбудила его, тряхнув за плечо.
        - Кир, я ухожу на работу, - сказала она, когда он открыл глаза. - Постараюсь вернуться в шесть. В семь буду точно. - Кирилл увидел кулак возле своего носа. - Надумаешь сбежать, найду и побью! Ясно тебе?
        - Останься, - простонал он, легонько хватая ее за шею и увлекая за собой в кровать. - Ну ее, эту работу!
        - Нет, я должна идти. - Короткий поцелуй в щеку. - Кофе я тебе оставила. Еды, как всегда, нет. Пока!
        Она упорхнула. А Кир опять погрузился в сон. Вообще-то он спал по минимуму. Пять-шесть часов. Но в этом новом измерении все было иначе. Он хотел нежиться в кровати и заниматься лишь одним - ожиданием своей любимой. А еще… Это уже без отвлечений на лирику… Он просто знал, что как только проснется, то будет вынужден включить телефон и решать множество проблем с кучей людей…
        В первую очередь с невестой!
        Потому что партнеры, заместители, нужные люди - поймут… Она - никогда!
        Кир провалялся до вечера. Нет, он, конечно, выползал из кровати, чтобы выпить кофе на крыше и поесть. Леся была не права: в ее доме имелась еда. Две банки консервов в томатном соусе. Килька и бычки. Откуда они взялись, он мог только гадать. Не исключал, что остались от бывших хозяев. Но банки оказались невздутыми. И Кирилл, вспоров их ножом (открывалки в этом доме просто не водилось), слопал содержимое, закусывая черствым хлебом и макая в подливу дубовые корочки. Конечно, он мог заказать пиццу. Или сходить в ближайший магазин. Но он не хотел ни покидать квартиру, ни видеть кого-либо постороннего. В новом измерении оставалось место только ему и Лесе…
        Ведь это был почти эдем!
        В шесть дверь сотряслась от ударов. Забыла ключи, подумал Кир. Леся бывала очень рассеянной. Он открыл дверь и…
        В его скулу врезался кулак!
        Кирилл отлетел назад. Через пелену слез, выступивших из глаз при ударе в лицо, он увидел мужчину. Взрослого, крупного, интересного. Такие обычно нравятся девушкам, не добравшим отцовской любви.
        - На, получи! - прорычал незваный гость, замахнувшись еще раз.
        Три года назад этот удар сбил бы Кира с ног. Но теперь он занимался спортом, немного боксировал, поэтому смог среагировать и блокировал выпад. Окажись на месте противника кто-то помоложе, не факт, что это получилось бы. Но его пытался сокрушить мужчина за пятьдесят.
        - Вы кто такой? - крикнул Кир.
        - Это ты кто такой?
        - Вам паспорт показать?
        - Ты свалился как снег на голову и думаешь, что все…
        Кирилл еще не все понимал, но главную суть претензии уловил. На пороге квартиры стоял человек, с которым Леся встречалась после него, тот самый, кого при слове «брак» тошнит, и ему, судя по поведению, дали от ворот поворот.
        - Отпусти, - простонал мужчина. Кир, оказывается, продолжал сжимать его руку.
        Разжав пальцы, он спросил:
        - Что вам надо?
        - Поговорить.
        - О чем?
        - О ком! - поправил незваный гость. - О Лесе. Пока она не пришла.
        - Я не совсем понимаю.
        - Да брось ты, мальчик! Не строй из себя идиота. Ты снова приехал, такой молодой, красивый, и думаешь, все… Она опять твоя! А вот хрен тебе! - и сунул под нос Киру кукиш.
        - Давайте еще раз, но с самого начала и по существу, - сказал тот.
        - Она пришла сегодня ко мне, сказала, что мы должны расстаться. Мол, ее любимый вернулся. Как обухом меня по голове долбанула. У нас все было изумительно. Потрясающие отношения на протяжении года. И вдруг… Бах! Мой любимый вернулся, и мы должны расстаться.
        - Леся поступила честно. Что вам не нравится?
        - Все! Я не какой-то там щегол, чтобы мной вот так вот играть! С тобой можно - со мной нет!
        - От меня-то вы чего хотите? - устало спросил Кир.
        - Мотай в свою Москву, пока не поздно. Сейчас, пока она не вернулась.
        - Я уеду только с ней.
        - Учти, когда ты Олесю бросишь, я ее назад не приму!
        - Я никогда ее не брошу. Я люблю Лесю.
        - Ты не знаешь ее! Сколько прошло времени с тех пор, когда вы виделись в последний раз? Год, два?
        - Больше.
        - И какой она была тогда?
        - Искренней, бескорыстной, открытой, невероятно интересной…
        - Она и сейчас интересная. Но давно не искренняя, не открытая и уж тем более не бескорыстная. Стервозная, циничная тварь.
        - Если она такая, чего ж вы в нее вцепились?
        - Обожаю таких сучек. Мне нравится их усмирять и… покупать!
        Кирилл расхохотался.
        - Лесю? Покупать? Да она в жизни своей не продавалась. Помню, как ей некоторые золотые горы предлагали, а она оставалась со мной, бедным аспирантом.
        - Я тебе говорю, чудик, давно это было. Сейчас она другая. А знаешь почему? Потому что выигрывать перестала. Не знаю уж по какой причине. То ли глупее стала, потому что пьет много, то ли просто удача ей изменила. Но факт остается фактом, она начала проигрывать. Влезла в долги. Поэтому вынуждена была вернуться. Ты в курсе того, что она в арабском мире торчала довольно долгое время?
        - Да, она мне рассказала.
        - А о том, что ей пришлось переспать с несколькими «магометами», чтоб ей долги простили? Думаю, нет. Отработав их, она вернулась. Иначе просто не выпустили бы. И завязала с покером. Тут она молодец. Не превратилась, как многие, в игромана. Но жить ей стало не на что. Она же привыкла ни в чем себе не отказывать. Бутики, рестораны, такси. На редкие гонорары за переводы не пошикуешь, а на постоянную работу никто не берет - образования-то нет. Помыкаться пришлось девчонке, пока меня не встретила. Я ее пристроил в фирму, где работаю большим начальником. - Мужчина тяжело посмотрел на Кира. - Я же ее и уволю, если она останется с тобой.
        - Она останется со мной, - безапелляционно заявил Кир.
        - Дурак, - беззлобно протянул мужчина. - Зачем она тебе? Ладно я, старый, потасканный, дважды разведенный, с тремя детьми и одним внуком. Но ты - молодой, интересный. Найдешь себе нормальную бабу. Порядочную, которая тебе детей родит! Леська не будет.
        - Все? Вы выговорились?
        - Почти. Еще одно скажу. Остерегайся ее. Нож в спину воткнет, когда не ожидаешь.
        Кирилл начал раздражаться. Он был терпелив, но сколько можно поливать Лесю грязью? Ведь ясно, что вся эта злоба от отчаяния.
        - Уходите! - решительно сказал Кир.
        - Она будет с тобой до тех пор, пока у тебя есть деньги. Надеюсь, у тебя их достаточно.
        - Не волнуйтесь, я неплохо обеспечен.
        - Это пока ты не с ней! - Он ткнул в Кира узловатым пальцем. - Вспомнишь меня еще! И пожалеешь, что не послушал…
        Кирилл демонстративно распахнул дверь, давая понять, что гостю пора уходить. Тот тут же ретировался.
        Опустошенный и смертельно усталый, Кир упал на кровать. Накрывшись с головой одеялом, отвернулся к стене…
        В таком виде Леся его и застала.
        - Он приходил, да? - спросила она, подойдя и опустившись рядом.
        - Да…
        - Наговорил гадостей?
        - Всяких глупостей.
        Кир повернулся к ней. Лицо бледное, встревоженное. Не удержался, обнял, сильно-сильно. Пахнуло алкоголем. И дождем…
        - Опять моросит? - поинтересовался он.
        - Да. - Леся взяла лицо Кира в ладони и заглянула ему в глаза. - Ты ему поверил?
        - Нет.
        - Не знаю, что он рассказывал, но… Половина из этого - правда.
        - Ты продажная тварь? Циничная сука, которая воткнет мне нож в спину? Арабская давалка?
        Она отдернула руки от его лица и утопила в них свое.
        - Я на самом деле спала с одним арабом, - выдавила она. - Но он так красиво за мной ухаживал, что я не смогла устоять…
        - То есть ты с ним спала не из-за денег?
        - Конечно, нет! - возмущенно воскликнула Леся, вскинув лицо и сверкнув глазами. - Но то, что это был не официант или массажист, а очень важный человек, естественно, сыграло свою роль.
        - Ты правда больше не играешь?
        - Нет. А ты?
        - Бывает. Но сейчас для меня это обычное развлечение.
        - Для меня тоже! - просияла она. - Давай сыграем на фишки!
        - Давай, - улыбнулся он. - Только я есть хочу. Думал, мы сходим поужинать куда-нибудь.
        - Я принесла пиццу. И коньяк.
        - Пить не буду, есть буду! А играть предлагаю на раздевание.
        Она счастливо рассмеялась и закивала.
        Вечер и ночь они провели в игре и сексе. Пиццу слопали быстро, заказали еще. Леся выпила коньяк. Заказали еще. Кончились презервативы. Заказали еще. И плевать на то, что доставка их - дороже в два раза, чем само изделие.
        Утром Кир включил телефон и сделал много звонков. По работе. С невестой объясняться по телефону считал некрасивым. А на кучу ее эсэмэс ответил: «Приеду, поговорим!»
        - Собирайся, мы едем в Москву! - сказал он проснувшейся Лесе.
        - Сегодня?
        - Именно.
        - Но я не люблю Москву. Может, останемся?
        - Мой бизнес там. Так что… У тебя нет выбора…
        Она не возражала. Быстро, минут за тридцать, собралась и сказала:
        - Я готова!
        В своем нежелании нести за кого-то ответственность Леся зашла так далеко, что не то что животных, в ее доме даже цветов не было. Ведь их в ее отсутствие кто-то должен поливать!
        Заперев квартиру, они отправились на вокзал.
        Кир уже в поезде начал продумывать разговор с невестой. Чуть не конспект его составил в голове. Понимал, расстаться с ней по-дружески не получится, но надеялся хотя бы на цивилизованный разрыв…
        Оказалось, зря!
        Невеста, узнав о том, что ей дают от ворот поворот, устроила истерику, кидалась на Кира с кулаками, грозилась Лесю придушить. Потом то звонила и гадости говорила, то плакала и умоляла Кира вернуться к ней. Бабушку приплетала, уверяла, что та умрет от разрыва сердца, если узнает, что ее внучку бросили.
        Кир от всего этого пришел в ужас. Ему было стыдно за бывшую избранницу. Поэтому он не рассказывал Олесе о ее выходках. Но как-то та позвонила не на мобильный, а на домашний, и трубку взяла Леся. Послушав ее бредни и поняв, кто звонит, она покрыла ее таким отборным матом, что бывшая тут же бросила трубку, а вскоре и совсем отстала.
        Счастью Кира и Леси больше никто не мешал!
        Глава 3
        Кир ненавидел свою бороду. Кожа под ней постоянно зудела, и он даже ночью просыпался, чтобы почесаться. «Ничего, привыкну, - успокаивал себя он. - Зато теперь не приходится клеить накладную…» Парик он тоже перестал надевать. Волосы отросли достаточно, чтобы покрасить их.
        Бородатым брюнетом Кир себя не узнавал. Иной раз не сразу понимал, глянув в зеркало, что за мужик на него смотрит. Потом соображал, что это он сам!
        В принципе он уже не первый раз менял имидж, и пора уже было привыкнуть, но как-то не получалось. Когда-то он носил удлиненную прическу с косым пробором и усики. И если к его волосам ни у кого претензий не было, то почти все женщины уговаривали Кира избавиться от растительности на лице. Они считали, что это старомодно. И вообще, усы должен носить, по их мнению, тот, кому необходимо скрыть под ними какие-то дефекты. Но Кир категорически не желал их сбривать. Он отпустил усы еще в семнадцать, чтобы казаться старше, и так привык к ним, что не представлял себя без них. Это все равно что без трусов!
        Но наступил момент, когда Киру пришлось избавиться и от волос, и от усов. Сделав это, он посмотрел на свое отражение и подумал, что в принципе женщины были правы. С гладко выбритым лицом он выглядел интереснее. Только выделялась белая полоска над верхней губой, от нее нужно было срочно избавляться. И Кир три дня только тем и занимался, что подставлял лицо под солнце.
        Когда цвет его стал ровным, он понял, что только сменить прическу и сбрить усы недостаточно для того, чтобы стать неузнаваемым. Его выдавали глаза! Наградил же господь такой необычной радужкой. Мама рассказывала, что, когда он появился на свет, акушерка, женщина пожилая, набожная, перекрестилась и сказала: «Дьявольские глаза». Кир долгое время их стеснялся. Постоянно опускал, когда с кем-нибудь разговаривал. Но потом понял, что они - его достоинство. Ни у кого больше таких нет. И женщинам это нравилось. Каждая вторая замечала: «Какие необычные у тебя глаза…» Кир стал считать их странность своим достоинством. Вот только как жить с такими глазами, если ты скрываешься? Волосы можно остричь, усы сбрить, татуировку спрятать под одеждой… Но глаза?
        Первое время Кир носил цветные линзы. Самые обычные, серые. Но от них у него слезись глаза. Да и мало радости каждый вечер вынимать линзы, промывать, класть в специальный контейнер. Поэтому он отказался от них. И просто ходил везде, где возможно, в очках от солнца.
        Но в Лондоне оно выглядывало не так часто, как в Бланесе. Киру пришлось приобрести линзы. Темно-коричневые. Сейчас он был без них.
        - Я тебя только по глазам узнал, - сказал ему человек, которому Кир назначил встречу в крохотном пабе на окраине Лондона. Он ждал его, сидя за столом и попивая пиво.
        - На кого я сейчас похож?
        - На кого угодно, только не на себя самого.
        - А на араба?
        - Нет.
        - Плохо. Потому что по паспорту я Самир Хадар.
        - Паспорт надо сменить, а вот внешность можно оставить. - Он встал из-за стола, протянул руку. - А теперь здравствуй.
        Они обменялись рукопожатием. Потом ненадолго обнялись.
        - Спасибо, что приехал, Саня, - сказал Кир, усаживаясь.
        - Я никогда не отказываю в помощи хорошим людям… - Он хлебнул пива и с ухмылкой добавил: - Особенно тем, кто прилично за мои услуги платит.
        Кир вытащил сигареты.
        - Ты куришь? - удивился Саня. - Или это тоже часть маскарада?
        - Курю. - Кир сунул сигарету в рот. - Теперь я имею полный набор вредных привычек. Пью и курю. Кстати, как пиво?
        - Отличное.
        - Пойду возьму.
        Он заказал две кружки нефильтрованного и вернулся с ними к столику.
        - Давай о деле, пока в трезвом уме, - сказал Саня.
        - Тебе нужно поехать в испанский Бланес.
        Саня с удивлением посмотрел на собеседника. Но никаких вопросов задавать не стал. Любопытство Саня считал уделом женщин, а в том, что нужную информацию он в любом случае получит, не сомневался.
        - Там живет женщина, - продолжал Кир. - Русская. Ее зовут Диана. Вот фото. - Он достал из бумажника карточку, показал Сане. - Запомнишь внешность?
        - Такую - конечно.
        - Отлично. Адрес я тебе тоже дам. Легко ее найдешь.
        - Найду, а дальше?
        - Последи за ней пока. Можешь войти в контакт, только не спугни.
        - Это имеет какое-то отношение к тому делу, из-за которого ты… вынужден скрываться?
        - Нет. Это вообще не имеет отношения к делу.
        - Что-то личное? - поднял бровь Саня. Кир кивнул. - Бабы тебя в конечном итоге погубят, - вздохнул он.
        - Ты мне это уже говорил.
        - И ты со мной соглашался. И обещал держаться от них подальше.
        - Я и держался. До поры…
        Саню Кир знал больше двух лет. Он очень помог ему когда-то. Только благодаря Сане Кир до сих пор оставался на свободе. А быть может, и в живых. За помощь он щедро заплатил, не желая ходить у кого-то в должниках. Однако отношения между двумя мужчинами были скорее приятельскими, нежели деловыми.
        Саня когда-то жил в Москве, работал в милиции. Но он кому-то помешал, на него сфабриковали дело и поперли из органов. Саша, как он сам сказал, обиделся. Причем не только на родную милицию, но на всю Россию-матушку. Он купил квартирку в турецком Сиде и переехал жить туда. Зарабатывал развозом туристов по достопримечательностям, а еще промышлял мелкими криминальными делами. Именно он достал Киру паспорт на имя Давида Петкова. А также подсказал, где можно добыть остальные. Еще Саня давал ценные советы. Кир следовал им. Но главным, не вляпываться в серьезные отношения с женщинами, не воспользовался. Увы…
        - Ты мне больше ничего рассказать не хочешь? - спросил Саня, хлебнув пива.
        - Кроме того, что сообщил по телефону? - Кир позвонил товарищу сразу по прилете в Лондон. - Нет. Я в заднице, и ты это знаешь.
        - Знаю. Мой тебе совет - уезжай из Европы.
        - Уеду. Но попозже.
        Если бы Кир руководствовался одним здравым смыслом, он давно бы уже находился где-нибудь в Мексике или на Бали. Однако ж голос разума периодически заглушал нежный шепоток чувств. Он безумно скучал по Диане и очень за нее беспокоился. Он должен убедиться в том, что с ней все в порядке, и только потом убираться из Европы.
        - Когда у меня самолет?
        - Завтра утром.
        - Значит, сегодня мы можем с тобой, как в былые времена, надраться.
        - Как в былые времена, наверное, не стоит. А то тебя в самолете рвать будет.
        - Плевать! - беспечно отмахнулся Саня.
        Он редко выпивал, потому что находился за рулем большую часть суток. Но уж если принимал алкоголь, то в таких дозах, что наутро после пьянки не просто болел - умирал. Когда Кир жил с ним под одной крышей, наблюдал это. Раза три они устраивали, как выражался Саня, пирушки. Пили исключительно водку, других крепких напитков Саня не признавал, лакировали ее пивом, травили анекдоты, пели блатные песни и матерные частушки. Кир опрокидывал в себя неполные стопки. И все равно «вырубался» раньше Сани. Когда он отключался, тот продолжал пирушку в одиночестве, пока не засыпал прямо за столом. Утром его рвало, голова трещала, но Саня никогда не опохмелялся. Пил аспирин, много воды, ел самолично заквашенную капусту. Видя, как приятель страдает, Кир удивлялся:
        - Зачем ты так напиваешься? Ведь можно остановиться, когда уже не лезет, а ты все равно пьешь…
        - Понимаешь, Кир, я пью до потери сознания, чтобы… потерять сознание. Отключиться полностью. Дабы мозг отдохнул. А иначе на фига в себя эту гадость вливать?
        При одном упоминании о гадости Сане опять становилось плохо, он бежал в туалет, затем пил очередную таблетку и капустный рассол.
        - Тут есть магазины, где продают водку? - спросил он у Кира.
        - Везде продают, - пожал плечами тот.
        - «Русскую»?
        - «Столичную».
        - Тогда пошли затариваться и ко мне в отель.
        - Давай только сегодня без песен? Это не Турция, где к пьяным русским привыкли, это Англия.
        - К нам, пьяным, уже везде привыкли, ты мне поверь.
        - Саня…
        - Да ладно, ладно, без песен. Будто я не понимаю, что нам лучше не привлекать внимания.
        Они допили пиво и покинули паб.
        Санин отель находился неподалеку, в десяти минутах ходьбы. Возле него имелся супермаркет. Там мужчины купили водку, пиво и закуску. Причем к приобретению последней Саня отнесся со всей ответственностью. Он считал, что водку следует закусывать не абы чем, а обязательно селедкой и ржаным хлебом для удовольствия, цитрусовыми, чтоб с ними в организм поступал витамин C, и салом или мясом, дабы не сойти с дистанции раньше времени. В лондонском супермаркете он смог найти соленую форель, копченую грудинку с большим количеством жира, серый хлеб. Цитрусовых там было в избытке, он выбрал марокканские мандарины. Но что Саню особенно порадовало, так это наличие маринованной капусты. Конечно, она вряд ли могла сравниться с той, что он квасил, но, как говорится, на безрыбье…
        В номере Саня быстро накрыл на стол. Кир удивлялся его умению за несколько минут организовать «поляну», да не типично «мужицкую», когда все навалено горой на пакете или того хуже газете. Нет, Саня делал все красиво. Закуску раскладывал на тарелочки, пусть и пластиковые, под которыми лежали салфетки. Если под рукой имелась зелень, то украшал еду веточками укропа и петрушки. Водку наливал исключительно в стекло. Одноразовых стаканов не признавал. Поэтому, когда они пришли в отель, он сходил в бар, попросил стопочки.
        Они выпили по первой. За встречу. Тут же по второй, чтоб завтра не болела голова. Третья всегда была за мам. Стоя и не чокаясь. И у Сани, и у Кира они умерли. Четвертая - за здоровье. Пятая - за удачу. Остальные за что придется. В этот раз за хорошую погоду. Саня, привыкший к турецкому климату, в Лондоне мерз. Даже когда не было ни дождя, ни тумана, ни ветра.
        - В Бланесе отогреешься, - успокаивал его Кир. - Там почти как у вас, только посуше…
        Во время пирушек о проблемах говорить категорически запрещалось. Поэтому травили байки и анекдоты, много смеялись. Саня действовал на Кира магически. В его присутствии он расслаблялся. В любом состоянии. А уж когда они вместе пили, Кир становился другим человеком, веселым и беспечным.
        - Как же я рад тебя видеть! - сказал он, откинувшись на спинку дивана. Он находился в идеальной стадии опьянения и с удовольствием задержался бы в ней, но понимал, что не выйдет. Если выпьет еще - сознание затуманится, перестанет пить - протрезвеет, и проблемы вновь навалятся на него. - Жаль, что не получилось встретиться за два с лишним года.
        - Я тебя звал к себе.
        - А я тебя.
        - Да я все собирался приехать, но… - Саня шумно выдохнул. - Не сказал бы, если б болело еще… Женщина у меня была, которую ни на один день не мог оставить.
        - Так брал бы ее с собой.
        - Не мог, она замужем. И отдыхать ездит только с семьей. Я с ума по ней сходил полтора года. Просил, чтоб развелась. Готов был воспитывать ее сыновей. Но она все обещала подумать, да так и не надумала ничего. А я не мог дальше терпеть, что она с другим. Разорвал отношения. С мясом, с кровью ее из сердца вырвал. Сейчас все зарубцевалось. Спокойно мне, хорошо. Но где-то месяц полумертвый ходил. Знаешь, сколько раз за это время тебя вспоминал? Когда ты мне о чувствах своих к Лесе рассказывал, я диву давался. Думал, да разве возможно, чтобы вот так… любить слепо? А когда встретил ее… Нет, когда расстался с ней, тогда понял. Да, можно… - Он резко подался вперед, разлил водку по стопкам. - Ладно, давай выпьем за…
        - Любовь?
        - Не-ет… За болезни не пьют. Давай за излечение от них. Любовь не рак, ее можно победить силой воли. Я смог. И ты сможешь.
        - Разве я говорил, что люблю? Лесю, да. Но Диану…
        - Нет?
        - Я не знаю… - Кир выпил, занюхал мандарином. - Я запрещал себе любить. Ту самую силу воли, о которой ты упомянул, применял. Я вообще не хотел знакомиться с Дианой, хотя она понравилась мне с первого взгляда. Ты знаешь, за эти два с половиной года у меня были женщины. Но со всеми так называемые отношения длились не дольше недели. Я спал только с туристками, и исключительно с теми, кто приехал не из России. У меня были англичанки, немки, чешки, даже одна кубинка. Все они привлекали меня физически. Я хотел их. Но и только. К Диане же я мгновенно потянулся не только телом, но и душой. Мы случайно встретились пару раз. На третий я пришел в тот же ресторан, где она ужинала. Она сидела за столиком одна. Красивая и какая-то бесконечно одинокая. Я послал ей бутылку вина. А потом трусливо сбежал. Испугался. Это как… ну, если любовь - это болезнь, то как надеть презерватив перед сексом, чтобы не заболеть СПИДом…
        - И все же ты снял его в самый последний момент.
        - Да, точно. Не устоял. Сначала говорил себе, что прекращу все сразу после первого секса. Ты просто не видел ее живьем, она невероятна. Грудь, ноги, губы, глаза, все как у женщины с обложки мужского журнала. Я безумно ее хотел. Но когда получил, стал хотеть еще больше. И не только физически. Сколько раз, сидя с ней в обнимку, я думал, как жаль, что мы не встретились раньше. Она - моя женщина. Не Леся - она… - Киру стало так тошно, что он плеснул себе водки и выпил ее без тоста. - Все, хватит! - решительно выдохнул он. - Больше не будем об этом. Вернемся к анекдотам и байкам. Можем даже спеть, только не очень громко.
        - Петь рано. Лучше послушай анекдот, турист один рассказал. Я так ржал, когда его услышал. Значит, так. Встречаются немец, русский и американец…
        Анекдот был смешным, как любой из Саниных запасов. Или он так умело их рассказывал?
        За ним последовало еще несколько. Кир от души хохотал над каждым. Однако, когда Саня замолчал и они стали смотреть «Формулу-1» по телевизору, Кир испытал некоторое облегчение. Воспоминания о Диане разбередили душу, и он никак не мог обрести беспечность, которую испытывал совсем недавно. Надо сказать, что Саня тоже был на себя не похож. Опьянел раньше Кира. Наверное, из-за усталости. Его рейс был ранним, а в самолетах он совсем не спал. Когда у приятеля глаза стали закрываться, Кир уложил его на кровать, накрыл одеялом. Саня тут же захрапел.
        Кирилл выпил еще стопку. Затем убрал остатки водки и еды в холодильник и покинул номер. Спустившись на ресепшен, дал указание портье разбудить Саню в шесть утра. Кира чувствовал себя абсолютно трезвым. Но, когда он вышел на улицу, оказалось, что его мнение ошибочно. Опьянение присутствовало, причем сильное. И чтобы протрезветь, Кир пошел пешком. Он знал, что до его отеля топать не меньше полутора часов. А скорее, два. «Устану, поймаю такси, - решил он. - Раз погода позволяет, буду гулять…»
        Пока шел, вспоминал…
        Глава 4
        За последний месяц он невероятно устал. И морально, и физически. Кир и его партнер Гена все это время готовились заключить контракт с китайцами. Сотрудничество с ними сулило колоссальную прибыль и выход на иной уровень. Вот Кир и Гена, по выражению последнего, и «рвали попу». Партнер при этом выражался грубее. Он вообще был очень резким, прямолинейным, агрессивным. Кир учился с ним в школе и в Москве встретил случайно. Это было так удивительно - наткнуться на человека из далекого прошлого, что Кир не смог пройти мимо, когда увидел Гену.
        В школе они не общались. Когда Кир учился в первом, Гена уже был выпускником. Отличник, спортсмен, первый школьный сердцеед, его знали все! В том числе первоклашки. Ведь именно Гена нес на плече девочку, что давала первый звонок. Именно такими все мальчишки хотели стать, когда вырастут, а девочки, повзрослев, именно с такими встречаться. Гена был кумиром Кира. Наверное, поэтому он его узнал спустя столько лет.
        - Гена Тарасов? - спросил Кир, подойдя к нему в ресторане.
        - Да. А мы знакомы?
        - Не совсем. Когда-то учились в одной школе. Я в первом, ты в последнем.
        - Серьезно? Ничего себе. И как же ты меня узнал?
        - По мне, ты нисколько не изменился. - Кир не погрешил против истины. На его взгляд, Гена остался тем же. Разве что набрал кило пятнадцать да чуть поседел.
        - Приятно, черт возьми, встретить земляка! - Гена указал на пустой стул. - Присаживайся, выпьем за это.
        - Я не пью. Но с удовольствием сяду. Кстати, меня зовут Кирилл.
        Они проболтали тогда три часа, о многом друг другу рассказали. Встретить в огромном городе земляка - приятная неожиданность, и мужчины решили не терять друг друга. Вскоре они стали закадычными друзьями, после - партнерами.
        Кир доверял Гене как самому себе. И тот ни разу не подвел, не дал повода в нем усомниться. Только сблизившись с Тарасовым, Кирилл понял, что такое настоящий друг.
        А вот Олеся Гену не жаловала. Она считала, что с ним Кир проводит больше времени, чем с ней, потому и злилась. Особенно в последний месяц, когда Кирилл пропадал на работе, а вернувшись домой, валился с ног от усталости.
        - Не смей спать! - тормошила его Олеся. - Ты утром обещал сводить меня в ресторан. Я ждала весь день…
        - Завтра, хорошо?
        - Я это уже слышала! Нет, Кир, сейчас. Я сижу в четырех стенах, как пленница.
        - Да кто тебя заставляет сидеть? Гуляй, занимайся чем хочешь.
        - Я хочу проводить время с тобой. Ты же, судя по всему, нуждаешься лишь в обществе своего драгоценного Геночки.
        - Леся, мы с утра до вечера работаем, а не развлекаемся.
        - Да откуда я знаю?
        - Потерпи немного, - успокаивал ее Кир. - Скоро все закончится, и я тебе еще надоем.
        Леся только отмахивалась и, схватив свою любимую подушку, уходила спать в другую комнату. Кирилл с облегчением выдыхал и мгновенно засыпал.
        И вот наконец свершилось! Контракт был подписан. По этому случаю Кир даже выпил фужер шампанского. Гена звал его в ресторан, чтобы хорошенько отметить это событие, но он отказался. Купив огромный букет цветов, Кир спешил домой, к своей Лесе. Сегодня он будет весь ее. Только ее! А завтра приобретет путевки на какие-нибудь райские острова, и они уедут на неделю подальше от проблем и забот суматошной московской жизни.
        Леси дома не оказалась. Телефон ее не отвечал. Разочарованный Кир сунул цветы в вазу и пошел в душ, надеясь, что Леся скоро вернется. Ведь она знала, что сегодня - решающий день. В любом случае Кир в ней нуждался. Человек жаждет разделить с близкими как радость, так и разочарование.
        Кир ждал Лесю два часа, пока не догадался пойти и проверить ее вещи. Многих не хватало.
        Опять… Опять сбежала!
        В принципе он всегда ждал именно этого. И очень этого боялся.
        Он знал, какова его Леся. Но успокаивал себя мыслями о том, что она повзрослела, помудрела. То, что простительно в двадцать и даже двадцать пять, не «прокатывает» в тридцать.
        - Она тебя бросила? - сразу понял Гена.
        - Не совсем, - промямлил Кир. - Она просто… - Он не знал, как объяснить. Никто его не поймет, кроме Авраама и Кэт. Людей, знающих Лесю. - Она устала и уехала…
        - Куда?
        - Я не знаю.
        - То есть записки она не оставила?
        - Леся никогда этого не делает.
        - Выходит, для нее норма вот так взять и исчезнуть?
        - За то время, что мы знакомы, она исчезала лишь однажды.
        - И ты ее простил?
        - Кто я, чтобы прощать или не прощать? Я люблю ее и могу только мириться или не мириться с ее характером.
        - Ты слишком мягкий, - покачал головой Гена. - С бабами нельзя быть таким. Им нужно ставить жесткие условия. Тогда они ведут себя по-человечески.
        - Ты трижды в разводе. О чем ты вообще говоришь? Твоя жизнь - антипример того, к чему надо стремиться.
        - Зато мои жены если со мной плохо и поступали, то только единожды. Я им второго шанса не давал.
        - Просто ты никого из них не любил.
        - Возможно. Но я сгорал от страсти к каждой. А это страшнее любви. Потому что зависимость сильнее.
        - Ничего ты не понимаешь в чувствах, - грустно усмехнулся Кир. - Любовь - самый страшный наркотик.
        - Хорошо сказал - наркотик! А от вредных привычек надо избавляться.
        - От этой - не хочу.
        - Неужели, когда она набегается, ты снова ее примешь?
        - Я смертельно боюсь, что она не вернется.
        - Серьезно?
        - Конечно.
        - Какой же ты дурачок! - Гена сокрушенно покачал головой. - Неужели ты не видишь, что ты на ее фоне - принц. Когда-то, быть может, она была круче. Потом вы стали на равных. Но теперь… Ты молодой, красивый, богатый мужик. Она… Не молодая…
        - Мы ровесники!
        - Да! Но ты в свои тридцать три молод, а она уже не очень!
        - Но она красивая, ты хоть это не оспоришь?
        - Она интересная. Внешность необычная, согласен. Мне нравится. Многим - нет. А вот ты произведешь приятное впечатление на всех без исключения женщин. Не сногсшибательный красавец, но очень симпатичный мужчина. А если учесть, что ты прекрасно образован, воспитан, обеспечен, холост и бездетен, то ты превращаешься сразу в принца на белом коне. Ты - мечта любой бабы от двадцати до бесконечности. А что представляет собой Олеся? Женщина не первой свежести, сомнительной внешности, мерзкого характера.
        - Она - лучшая!
        - Для тебя. Потому что ты слеп. И глуп от любви. А вот она… хотя я допускаю, что она питает к тебе искренние чувства, она все равно остается трезво соображающей особой. Бабы, они все же поумнее нас. Даже дуры! А твоя Леся дама с мозгами. Поэтому она понимает, что лучше тебя ей не найти.
        - К чему ты ведешь?
        - А разве не очевидно? Я веду к тому, что она обязательно вернется. И не через год, как прежде. А недели через полторы. Одумается и прискачет, пока тебя не увели.
        Гена оказался прав. Леся вернулась через десять дней. Загоревшая, отдохнувшая, в прекрасном расположении духа.
        - Где ты была? - спросил Кир, когда она ввалилась в прихожую с чемоданом и каким-то дурацким барабаном, висящим на ее плече.
        - В Тунисе, - сообщила она и кинулась к Киру обниматься. - Как же я соскучилась!
        Он отстранился.
        - До каких пор ты собираешься вести себя подобным образом?
        - Пока не помру, - лучезарно улыбнулась она. - Ну поцелуй же меня.
        - Не хочу.
        - Кир, да хватит тебе дуться! Ну, уехала отдохнуть, и что из того? Я все равно тебе только мешала. Без меня же ты и спокойно поработал, и отоспался. Так что не только я отдыхала, но и ты.
        - Я хотел отдохнуть вместе с тобой.
        - Так что нам мешает? Я могу даже чемодан не распаковывать!
        - Поздно, сейчас мне уже некогда.
        И ушел, так ее и не поцеловав. А вечером он с Геной уже летел в Таиланд.
        Пробыли они там неделю. Гена все это время пил и занимался сексом с проститутками. Сразу по прилете взял двоих, для себя и Кира, но последний от их услуг отказался, а так как деньги уже были заплачены, Гена использовал обеих.
        Пока друг предавался пьянству и разврату, Кир загорал, плавал, погружался с аквалангом, ходил на расслабляющий массаж, ел фрукты и… Запрещал себе звонить Лесе. Он улетел без предупреждения, чтобы проучить ее.
        За день до отлета Кир сделал себе татуировку. Большущую! Два мастера набивали ее семь часов. Взяли немыслимые деньги, но тату того стоила. Произведение искусства! Гена, когда увидел, аж дар речи потерял.
        - Не ожидал, - сказал он, присвистнув. - Но тебе идет. Ты стал не таким правильным. Тебе давно надо было либо татуху забабахать, либо побриться наголо, либо переодеться в джинсы и косуху. А то ты уж слишком приглажен. Эта твоя причесочка, волосок к волоску, идеально подстриженные усики, элегантные костюмчики. Ну просто образцово-показательный мужчинка, мечта всех мамаш половозрелых дочек. Теперь же ты так и можешь оставаться… мечтой всех мамаш, когда явишься к ним в костюме, но половозрелые девочки оценят твоего дракона, когда ты разденешься, и подумают… ого! А этот парень не так скучен, как кажется на первый взгляд…
        - Ты пьян, Гена!
        - Конечно, пьян. Я же на отдыхе. Кстати, может, и мне татуху забабахать? В паху, а?
        Но осуществить задуманное он не успел. Всю ночь таскался со своими «морковками» по клубам, а утром надо было уезжать.
        Когда Кир вернулся в Москву, его исколотое иголками тело саднило. Ему было очень плохо. Татуировка воспалилась. Какие-то ее участки чесались. Кир ругал себя за то, что сделал ее. Ему пообещали, что при работе будут соблюдены все меры предосторожности, но мало ли…
        Он не знал, встретит ли его Леся. В конце концов, он без предупреждения сорвался…
        Но когда он позвонил в дверь, она открыла. Конечно, он мог отпереть замок своим ключом, но Киру было интересно столкнуться с ней лицом к лицу…
        Пощечина была такой сильной, что голова откинулась далеко назад.
        - Урод! - прошипела Леся, замахиваясь для второго удара. - Где ты шлялся?
        Кир перехватил ее руку и спокойно сказал:
        - Я был на отдыхе. Что тебе не нравится?
        - И где ты был?
        - В Таиланде.
        - Ездил к дешевым шлюхам? Так я и знала!
        Он обошел ее и двинулся в кухню: хотелось пить.
        - Без справки от венеролога можешь ко мне в постель не лезть, понял?
        - Значит, будем спать отдельно.
        - То есть я права? Ты там так утрахался, что… - И она разрыдалась.
        - Что, плохо оказаться на моем месте? Переживать за близкого человека, который мотается неизвестно где?
        - Отвали!
        - Ответь мне.
        - Мстительный сукин сын!
        - Я не мстил тебе, а приводил наглядный пример.
        - Еще раз так сделаешь, расстанемся!
        - Ты украла у меня реплику. Я хотел тебе сказать то же самое. Поэтому перефразирую. Если еще раз ты позволишь себе исчезнуть без предупреждения, можешь не возвращаться.
        Она подняла на него полные слез и удивления глаза.
        - Да, Леся, - кивнул Кир. - Я больше не прощу твоих выходок. Мне будет очень больно, но я переживу. - Он провел рукой по ее влажной щеке. - А теперь вытри слезы, умойся, подкрасься, и пойдем куда-нибудь поужинаем: у тебя пустой холодильник.
        Она молча прошла в ванную, но вернулась оттуда ненакрашенной. Чисто умытое лицо, разбросанные по плечам волосы, натянутое как струна обнаженное тело.
        - Я так понял, мы остаемся дома? - спросил он.
        Леся кивнула.
        - А что будем есть?
        - Закажем пиццу. - Она сделала шаг ему навстречу. - Обними меня. Крепко-крепко…
        Он так и сделал.
        - Я очень скучала, - прошептала она.
        - Я тоже.
        Ее трясло.
        Его тоже.
        - Ты изменял мне?.. Там?
        - Нет.
        - Что ж, я поверю тебе. А если ты привез какую-нибудь неизлечимую гадость, то умрем вместе.
        - Дурочка… - Он нежно поцеловал ее в висок. - Конечно, мы умрем вместо. В один день. Но лет через сорок.
        - Ты привез мне дракончика? - Она коллекционировала фигурки драконов.
        - А как же.
        - Покажи!
        Он расстегнул рубашку и скинул ее. Леся от удивления ойкнула.
        - Ой… Что это?
        - Подарок для тебя. - Он повернулся к ней спиной, продемонстрировал дракона целиком.
        - Татуировка? Настоящая?
        - Самая что ни на есть. Нравится?
        - Потрясающе.
        Она провела ладонью по драконьей морде. Кир поморщился.
        - Больно? - забеспокоилась Леся.
        - Немного.
        - А так? - Она наклонилась и легонько коснулась татуировки губами.
        - А так хорошо, - выдохнул он.
        От Лесиных поцелуев он всегда быстро возбуждался, а сейчас, после долгой разлуки, желание возникло не просто быстро - мгновенно. Кир поднял ее на руки. Схватил довольно грубо, но Лесе это понравилось. Она любила, когда с ней не церемонились. Она обхватила ногами его талию, руками плечи.
        - Ты сам как дракон, - жарко прошептала Леся ему на ухо. - Чешуйчатый…
        Он не сразу понял, о чем она. Потом до Кира дошло, что Леся имеет в виду шершавую корочку, покрывающую его торс в тех местах, где набита татуировка.
        Он рванул ремень на своих джинсах, расстегнул пуговицу, молнию…
        Она, почувствовав своим лоном его вырвавшуюся на волю плоть, вскрикнула. Зажмурилась. Откинула голову назад…
        Она кончила очень быстро. При оргазме кричала и царапала его и без того истерзанную спину. После того как финишировал Кир, она сползла с него, ее ноги дрожали. А под ногтями была его кровь…
        - Мне так хорошо, что умирать не страшно, - проговорила она, опустившись на пол. У нее была привычка сидеть на полу. Поэтому Кир покупал самые лучшие шерстяные ковры.
        - Что за глупые мысли о смерти?
        Леся легла на спину, раскинув руки и ноги, и уставилась в потолок.
        - Они меня никогда не отпускают. Когда мне очень хорошо или невыносимо плохо, я думаю о ней. И если большинство людей, когда им хорошо, боятся смерти, а если очень плохо, думают о ней без страха, то я наоборот. Потому что хочу уйти из жизни счастливой. - И без перехода: - Я умираю от голода! Давай что-нибудь сообразим?
        Он подал ей руку, чтобы помочь встать.
        - Нет, - мотнула она головой, - я буду валяться тут. Курить, если ты дашь мне сигареты, и пить, если ты принесешь коньяк.
        - Я привез из Таиланда ром. Будешь?
        - Буду.
        - А фрукты?
        - Тоже из Таиланда?
        - Да.
        - Конечно, буду. Но пожрать все равно что-нибудь закажи. Сегодня я не намерена спать, так что проголодаюсь…
        - А чем ты намерена заниматься?
        - Любовью. А еще пить тайский ром и слушать твои рассказы о поездке.
        - Что заказать, пиццу, как всегда?
        - Нет. Коль сегодня у нас тайский вечер, давай что-нибудь из азиатской кухни.
        Он заказал фунчезу, суши и креветки в кисло-сладком соусе. Принес Лесе сигареты, ром и фрукты. А еще презент - массивные серьги из ярко-оранжевого золота с гранатами и такое же колье в этническом стиле. Леся визжала от восторга, когда он открыл перед ней коробку с презентом. Он дарил ей вещи и подороже: украшения с бриллиантами от известных фирм, но ничему Леся так не радовалась, как этим вполне демократичным побрякушкам. Наверное, потому, что они очень шли к ее азиатской внешности. Она тут же вставила серьги в уши, колье повесила на шею и любовалась собой обнаженной до тех пор, пока Кир не сгреб ее в охапку и не подмял под себя, чтобы еще раз насладиться близостью.
        Это был необыкновенный вечер. Пожалуй, самый лучший из всех проведенных Киром и Лесей вместе. Никогда еще она не дарила ему столько нежности, а он ей страсти.
        - Это все свежая змеиная кровь, - смеясь, сообщил Лесе Кир, когда она притворно ужаснулась тому факту, что они только позанимались сексом, а у него опять эрекция. - Я выпил целых два стакана, потому что Генка побрезговал.
        Уснули прямо на полу. Уже ночью Кир перенес Лесю в спальню, уложил на кровать. Она раскинулась на ней, приняв свою любимую позу морской звезды, а Кир сидел рядом, смотрел на Олесю и думал: «За что мне такое счастье?»
        Рано утром он отправился в офис. Вернулся домой поздно вечером, так как Гена на работу не явился и все вопросы пришлось решать в одиночку. Но Леся не ругалась. Она все еще находилась под впечатлением необыкновенного вечера. Однако по прошествии недели все вернулось на круги своя. Кир пропадал на работе, Леся устраивала по этому поводу скандальчики. Но больше не убегала!
        Глава 5
        Телефон Гены не отвечал. Кир названивал ему на протяжении полутора часов и всякий раз слышал одно и то же: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети…»
        Выругавшись, Кирилл отшвырнул аппарат и сказал своему водителю-телохранителю Боре:
        - Поехали к нему. Вдруг он дома?
        - Был бы дома, до него бы дозвонилась секретарша. Она по всем известным телефонам звонила.
        - Черт… Уж не случилось ли чего?
        Беспокойство за друга было небеспочвенным. Кто-то очень хотел отобрать у Кира и Гены бизнес. Их фирма подверглась рейдерской атаке. Им обоим угрожали. Главный офис подожгли. Кир с Геной долго выясняли, кто за всем этим стоит, и у них получилось. Шалимов и Борисов, совладельцы концерна «ШалБор», - вот кто устроил им «райскую жизнь». Ребята пришлые, северяне. Молодые, наглые или, как говорил Гена, «борзые».
        Когда Тарасов узнал, кто на них наехал, предложил:
        - Давай уберем их.
        - Давай. Только надо решить как.
        - Наймем киллера, он пусть и решает.
        - Не шути так, - сказал Кир.
        - А кто шутит?
        Кир смотрел на друга во все глаза и не верил…
        - Только не говори мне, что никогда не пользовался услугами наемников, - пробормотал Гена, отведя взгляд.
        - Нет.
        - Как же ты выжил в лихие девяностые?
        - Гена, - повысил голос Кир, - мы никого убивать не будем. Сейчас не лихие девяностые. Надо убирать конкурентов иным способом. Пусть противозаконным, но хотя бы бескровным.
        - Ответим им той же монетой? А там посмотрим, кто кого?
        - У нас есть преимущество. Даже два. Мы знаем об их планах. И мы тут давно. У нас больше связей. Мы их порвем, Гена!
        В тот же день Кир в сопровождения юристов и охраны вылетел в Архангельск, родной город Шалимова и Борисова, что называется, на разведку.
        И спустя два дня вернулся с хорошими вестями. Раньше, чем планировал. Как приземлился, сразу начал звонить партнеру, да тот был вне зоны действия сети.
        - Не переживайте за него, - сказал Киру Борис. - Он в последнее время с охраной ходит. Наверняка сейчас кто-то при нем.
        - Как твоя дочка, Борь? Поправляется?
        - Уже совсем здоровенькая. Спасибо вам огромное. Я в неоплатном перед вами долгу.
        - Боря, перестань!
        Дочка Бориса болела лейкозом. Ей требовалась срочная операция за рубежом. Стоила она немыслимых для семьи Бориса денег. У него было еще двое пацанов-близняшек. Жена не работала, ухаживала за дочкой. Денег взять было негде. И Борис обратился к Киру. Просил дать ему какой-нибудь кредит через фирму под любые проценты. Вечером того же дня на счет Бориса перечислили нужную сумму. Когда тот бросился благодарить, уверять, что вернет все до копейки, спрашивать, сколько у него будут вычитать из зарплаты, Кир ответил:
        - Без отдачи. Мы давно решили выделять средства на благотворительность. Считай, твоя дочка будет первой, кому помогла наша фирма.
        Много позже Боря узнал, что больше половина суммы босс выложил из своего кармана.
        - Приехали, - сообщил он, припарковавшись возле дома Кирилла.
        - Подожди меня в машине, - бросил Кир ему, толкая дверь авто. - Я только приму душ и переоденусь.
        - Может, мне лучше подняться с вами?
        - Не стоит. Если что, у меня есть это. - Он хлопнул себя по карману. В нем лежал пистолет. Кир приобрел его до того, как начались неприятности. Ему нравилось оружие. Он любил стрелять. Регулярно посещал тир. Иногда выезжал на охоту. Кир не думал, что сможет применить оружие против человека, но пистолет придавал ему уверенность в себе.
        Кир вошел в подъезд, пожелал приятного аппетита жующему огромный гамбургер консьержу и проследовал к лифту. Была среда. В этот день Леся обычно посещала спа. Уходила утром, возвращалась вечером. Кир даже не стал ей звонить. Знал, что, когда она в салоне, ее аппарат отключен.
        Кирилл поднялся на свой этаж, открыл дверь.
        В квартире негромко играла музыка. Он подумал, что Леся оставила включенным телевизор или музыкальный центр, но услышал голоса.
        - Они нас опрокинут.
        - Уверен?
        - На все сто. У этих ребят такие бандитские связи, что нам и не снились…
        Кир узнал голоса Леси и Гены. Он немного удивился тому, что они вот так запросто беседуют, тем более о делах. Эти двое вообще мало общались, и он никогда бы не подумал, что Гена будет делиться проблемами с его женщиной, а она ими интересоваться. Кир хотел уже рассекретить свое присутствие и крикнуть, что все не так страшно. Он нашел зацепки, и война может быть выиграна ими, как услышал следующее:
        - И что же делать? - спросила Леся.
        - Выход один - отдать им фирму на растерзание.
        - В смысле продать?
        - На это Кир не согласится. К тому же ее у нас никто покупать по нормальной цене не собирается. Смысл рейдерства в поглощении предприятия против воли собственников. Способов - множество. От законных: акционер лишается своих акций за долги - до незаконных - подделки долговых обязательств, к примеру. Но, на мой взгляд, самый лучший вариант - это подкуп генерального директора (то есть меня) с формированием фиктивной задолженности. Доказать что-то в этом случае будет крайне трудно.
        - Ты хочешь дать себя подкупить?
        - Уже дал. Это единственный способ не остаться на бобах. Я тебе больше скажу, дело уже сделано. Гонорар я должен получить сегодня до конца дня. Его переведут на счет моего сына Витьки.
        - Постой… А как же Кир?
        Молчание.
        - То есть он останется ни с чем?
        - Ты предпочла бы, чтоб ни с чем остались мы оба?
        - Я не знаю… - беспомощно выдохнула она.
        - Да не волнуйся, не пропадет он. В случае чего я помогу.
        - А что, если он в Архангельске нашел способ все исправить?
        - Да не смеши! Кир отличный парень, я его обожаю, но он не борец.
        Кирилл не верил своим ушам. Он не ошибся? Это говорит Гена, его лучший друг?
        А сердце бухало так, что Киру казалось, будто он на стройке рядом с работающим перфоратором…
        - А ты не боишься, - вновь послышался голос Леси, - что я передам ему наш с тобой разговор?
        - Нет.
        - Ты так мне доверяешь?
        - Я никому не доверю, детка. Но я знаю тебя. Ты не из тех женщин, что согласны на рай в шалаше.
        - Мне не так много надо денег для счастья.
        - Да брось! Теперь много, ты к ним привыкла. А еще тебе необходима свобода. Кир же тебя ее лишил. Со мной ты будешь вольной как птица. Я тащусь от тебя. Я хочу тебя. И мне не нужна жена. Сын у меня уже есть. Да, он большой дуралей, но других не надо. А Кир мечтает о полноценной семье и рано или поздно поставит тебя перед выбором…
        - Я это знаю, - выдавила она из себя.
        - Тогда чего мне бояться? И кстати… - Его голос стал вкрадчивым. - Я сразу понял, что тебе нравятся мужики постарше… Это как-то связано с тем, что тебя воспитывала одна мать… Ведь я прав?
        Леся ничего не ответила. Кир слышал только музыку. И вдруг…
        Тихий стон. Кирилл не спутал бы его ни с одним другим. Так стонала возбужденная Леся.
        Кир пересек прихожую, прошел через арку в гостиную. В углу стоял большой диван из белой кожи. На нем лежала обнаженная Леся. На ней - Гена. Тоже голый. Их одежда вперемешку валялась на полу. Они разделись не сейчас, а давным-давно…
        Мозг как будто взорвался. Душа растрескалась и рассыпалась на мелкие кусочки. Кир на мгновение не только ослеп, оглох, онемел, он как будто умер. Секунда небытия и… Волна боли, дикой ненависти, ярости…
        Он сам не понял, как в его руке оказался пистолет. Кир нацелил его…
        Рука дрожала в такт прыгающим ягодицам Гены.
        И тут Леся снова застонала. Протяжно, страстно. Как могла только она…
        И запрокинула голову. Отвела ее так далеко назад, что ее тонкая шея выгнулась дугой.
        Кир выстрелил… По этой шее, которую обожал целовать…
        Кровь брызнула фонтаном, залив лицо Гены. Тот закричал, отшатнулся.
        Кир выстрелил еще раз.
        Гена рухнул на бьющуюся в конвульсиях Лесю.
        Страшнее этого зрелища ничего не могло быть. Два окровавленных агонизирующих человека сплелись в объятиях. И если бы не чудовищные раны, можно было подумать, что они продолжают заниматься сексом.
        Чтобы не видеть их, Кир развернулся и, шатаясь, вышел прочь. Пистолет бросил на пол - от него потела рука.
        Кир спустился вниз. Консьерж, увидев его, кинулся навстречу.
        - Вы слышали?
        Он тупо покачал головой.
        - Как будто кто-то стрелял. Нет, не слышали? Значит, где-то в подвале. Может, трубы лопнули? Посмотреть надо…
        Кирилл отстранил его и пошел к двери. Он все еще находился в невменяемом состоянии. Он вроде все понимал, но одновременно не понимал ничего.
        «Наверное, я сошел с ума», - с некоторой радостью подумал Кир. Потом пошел к стоянке.
        Боря ждал его в машине. Кир сел.
        - Как вы быстро, - заметил водитель, заводя мотор. - Решили не переодеваться?
        Он глянул в зеркало. Вид Кира его, по всей видимости, удивил. Боря обеспокоенно спросил:
        - Все в порядке?
        - Нет.
        - Что случилось?
        - Я не знаю.
        - Как это?
        Кир пожал плечами. Его стало трясти, как в лихорадке.
        - Вы не заболели?
        - Я не знаю, - повторился Кир.
        Боря резко затормозил и развернулся к боссу.
        - Да что, черт возьми, произошло за те десять минут, что вы отсутствовали?
        Десять минут? Киру не верилось. Всего-навсего…
        - Я убил их…
        Вот он и сказал это!
        - Кого? - Борис не понял и не поверил, что Кир мог кого-то убить.
        - Гену и Лесю.
        И начал рассказывать. Не Борису - себе. Как будто хотел убедиться, что все помнит правильно и ему это не привиделось. Закончив и более-менее придя в себя, он сказал:
        - Так что вези меня в милицию, Боря. Сдаваться буду.
        - Это глупо.
        - За свои поступки надо отвечать. А мне в любом случае придется: есть мотив, свидетель, орудие преступления, зарегистрированное на меня.
        - Перед богом ответите. И перед собой. Перед нашим законом не стоит. Бегите. У вас есть деньги. Вы сможете скрыться.
        - Даже если я успею выехать из страны, меня все равно найдут через международный розыск.
        Боря мотнул головой. После чего завел мотор.
        - В Турцию самолеты летают несколько раз в день. Визы не надо. Если мы сейчас поедем в аэропорт, то вы успеете скрыться. Покойников обнаружат не раньше чем утром. Придет уборщица и наткнется на них. Пока она будет милицию вызывать, пока та приедет, пока опросят всех, ордер на ваше задержание получат… Короче, у вас куча времени.
        - А если консьерж, который слышал выстрелы, поднимет тревогу?
        - Вряд ли. Но даже если так, у вас все равно есть шанс сбежать.
        - Если я все же успею приземлиться в Турции, это только отсрочит мой арест, но не отменит. Меня все равно поймают…
        - В Турции, в Сиде, живет мой кореш, Саня Фролов. Мы вместе в органах работали. Его оттуда ушли. Я, посмотрев, как с честными операми поступают, ушел сам. Теперь он в Турции туристов на экскурсии возит. Ну, и всякими мелкими аферами промышляет. Я позвоню ему, он поможет достать новые документы. С другим паспортом вы легко затеряетесь. Кстати, загранник у вас при себе?
        - Нет. Он в офисе, в сейфе.
        - Значит, придется заехать туда. Скажите мне код, я схожу, принесу. Сколько у вас при себе денег?
        - Немного. Но есть кредитные карточки.
        - Надо снять с них все.
        - В сейфе еще лежит приличная сумма. Мы приготовили, чтобы платить «откаты».
        - Я принесу. И еще одежду. У вас там вроде бы есть что-то неформальное. Вы должны выглядеть как обычный турист. Не привлекать к себе внимания.
        Он говорил что-то еще, но Кир плохо слышал.
        «Я - убийца! - колотилось в мозгу. - Я убийца? - не верилось Киру. - Я застрелил двух самых близких мне людей? Или это дурной сон? Надо ущипнуть себя, чтобы проснуться…»
        - Ничего уже не изменишь, - донесся до него голос Бори. - Так что смиритесь.
        - Зачем ты помогаешь мне? - выдавил из себя Кир.
        - Я ваш должник. Вы спасли мою дочь.
        - Ей жизнь подарил, а две отнял. Я не заслуживаю твоего сочувствия и участия.
        - Вы хороший человек, я знаю. По природе своей хороший. Не знаю, что нашло на вас в тот момент, когда вы стреляли. Но ведь научно доказано, что есть такое состояние - аффект. Наверняка вы находились именно в нем.
        Машина вскоре остановилась. Боря вышел, велел ждать его в машине. До этого спросил код сейфа.
        Но Кир и не думал покидать салон. Он чувствовал такую слабость, что вряд ли смог бы удержаться на ногах.
        Он начал рыться в карманах. В каком-то из них должен быть пистолет. Потом до Кира дошло, что он убил Лесю и Гену, после чего бросил оружие на пол.
        «Какой же я дурак! - простонал он. - Почему я не взял его с собой? Сейчас все бы кончилось. Я выпустил бы пулю себе в лоб, и все, конец мучениям…»
        В тот момент он готов был лишить себя жизни. Более того, он жаждал этого.
        Боря вернулся спустя каких-то десять минут. В руках он нес два пакета.
        - Я позвонил в аэропорт, - сказал он. - Узнал о ближайших рейсах в Турцию. Через два часа вылет в Стамбул. Конечно, лучше бы до Анталии, но туда самолет позже. Главное, попасть в Турцию, там разберетесь. Можно поехать на автобусе. Долго, но для вас это безопаснее, чем самолетом. Я забронировал билет. С корешом своим тоже связался. Он поможет. Единственное - придется ему заплатить. Но вы не думайте, он не обдерет. И не подставит, человек надежный. За рубежом есть заначки? Или деньги, что в сумке, - единственные средства к существованию?
        - Ничего нет. Но это не проблема. Я отлично играю в покер, смогу заработать.
        - Как доберетесь до Саньки, дайте знать. Но мне на мобильный не звоните. Я дам другой номер.
        Всю дорогу до аэропорта Борис инструктировал Кира. Говорил и говорил, повторяя кое-что не по одному разу. То ли не был уверен в том, что Кирилл все правильно запомнил, то ли опасался оставлять его в тишине наедине со своими мыслями.
        До Шереметьева доехали без проблем. Деньги сняли по дороге. Кир переоделся в туалете и отправился на регистрацию. Боря довел его до стойки, крепко пожал руку.
        - Удачи! - пожелал он. - И не забудьте позвонить. Номер запомнили?
        Кир без запинки повторил его. У него была прекрасная память на цифры. Он легко запоминал не только телефоны, но и банковские реквизиты.
        - Спасибо тебе, - поблагодарил он Борю, хотел обнять его на прощанье, но вместо этого хлопнул по плечу. На том они расстались.
        Кирилл прошел регистрацию, паспортный контроль. Оказавшись в зале ожидания, плюхнулся на стул и закрыл глаза. Другие пассажиры его рейса, уже затарившись спиртным в магазине беспошлинной торговли, заходили в автобусы, везущие к борту. А Кир сидел, не в состоянии пошевелиться.
        Он смог встать лишь тогда, когда услышал по громкой связи свою фамилию. Кирилла Исаева просили срочно пройти на посадку.
        Ему повезло с местом. Салон был занят не полностью, и в хвосте остались свободные кресла. Киру как раз досталось место в последнем ряду. Он сидел один. Это было настоящим подарком судьбы. Кир, пристегнулся, опустил кепку на лицо и погрузился в себя.
        Через десять минут самолет взлетел. Кир до последнего момента ждал, что в салон вбегут милиционеры, наденут на него наручники и выведут вон. Но ничего так и не произошло. Значит, его арестуют в аэропорту Стамбула, «успокоил» себя Кир.
        Он невероятно устал и нуждался в отдыхе. Мозг - в передышке. Киру требовался сон. Хотя бы двухчасовой. Но…
        Он боялся засыпать! Сейчас, когда он бодрствует, худо-бедно может контролировать свое сознание. Но когда оно отключится, что выдаст ему подсознание? Картину, которую он пытается мысленно замазать черной краской, чтобы не видеть обнаженные тела, залитые кровью, слившиеся в смертельных объятиях…
        Кир попросил у стюардессы кофе. Да покрепче. Она принесла. Кирилл выпил его и уставился в иллюминатор. С закрытыми глазами он точно уснет.
        В аэропорту Стамбула его никто не поджидал! Кир без труда прошел паспортный контроль, вышел из здания и огляделся. Он думал, на чем добираться до Сиде. Конечно, легче всего самолетом до Анталии, затем такси до места. Лететь чуть больше часа, ехать и того меньше. Но этот вариант отпадал. Как и аренда машины. Кир хорошо помнил наставления Бори. Он хотел было двинуться к автобусной остановке, чтобы ехать на автовокзал, но тут услышал русскую речь. Двое, мужчина и женщина, приехали в Стамбул на машине из Кемера, где отдыхали. Затарались кожей, собирались возвращаться. Кир подошел к ним, попросил взять его в попутчики. Предложил за это сто долларов.
        - Сто пятьдесят, - не растерялся мужчина.
        - Сто тридцать, - зачем-то начал торговаться Кир.
        - Идет.
        Кир сел на заднее сиденье и сделал вид, что спит. В какой-то момент на самом деле задремал, но тут же встряхнулся. Самому себе он напоминал подростка из фильма «Кошмар на улице Вязов». Герои этого ужастика так же, как он, боялись засыпать. При этом прекрасно понимали, что рано или поздно усталость станет невыносимой и они отключатся.
        Женщина заметила мучения Кира, но решила, что он не может спать на ходу, вот и вздрагивает.
        - Может, вам таблеточку дать? - предложила она. - Сонную. У меня есть с собой.
        Кир с благодарностью принял у нее снотворное. Проглотив его, уснул мгновенно. Ему что-то снилось. Причем жуткое. Его попутчики рассказали, что он стонал. Пришлось соврать, что это он от боли. Упал неудачно, повредил спину. Но когда его разбудили, Кир ничего не мог вспомнить.
        В Сиде он попал утром. Быстро нашел дом, где жил Саня. Тот был на месте, ждал его.
        - Борис звонил, - сообщил он, введя гостя в кухню, усадив за стол и поставив перед ним стакан воды. - Труп обнаружен, причем вчера. Охранник твоего партнера поднял тревогу. Он знал, куда босс отправился. Он привез его и должен был забрать. Ждал, ждал, потом начал действовать. Милиция завела дело. Процесс пошел. Борю уже допросили. Пока не трясли серьезно.
        - Постой, а почему труп? В единственном числе?
        «Неужели она жива? Боже… Какое счастье! - вихрем пронеслось в голове. - Но как это возможно? Я попал ей в шею…»
        - Женщина умерла на месте, - ответил Саня, вернув Кира в клоаку, в которой он находился последние сутки. - Мужчина пока жив. Доставлен в реанимацию в крайне тяжелом состоянии.
        - У него есть шансы выжить?
        - Минимальные. Его прооперировали, ждут, когда придет в себя. Пока он в коме.
        Кир опустил лицо в сложенные ковшиком ладони и зарыдал. Саня тихо вышел из кухни. Вернулся спустя пять минут.
        - Дай руку, - скомандовал он. Кир оторвал ладони от лица и удивленно посмотрел на Саню. - Руку, говорю, дай. - Он продемонстрировал шприц. - Укол тебе сделаю успокоительный.
        Кир послушно протянул руку. Секундная боль, иголка в вене…
        - Тебе надо поспать, - сказал Саня. - У тебя вид смертельно уставшего, если не сказать больного человека.
        - Я спал. В машине. Часов шесть, не меньше. Я не…
        Кир хотел закончить фразу, но не смог. Язык не слушался. Саня взял его под мышки, поднял со стула и повел в комнату. Там уложил на кровать. Раздевать не стал, только разул. «Я, наверное, воняю, как скунс, - подумалось Кириллу. - Не мылся тридцать шесть часов…» На этом сознание покинуло его. Кир отключился.
        Он проснулся через восемь часов. Когда открыл глаза, не понял, где находится. Несколько секунд потребовалось на то, чтобы сообразить. И когда пришло понимание того, где он, а главное, почему, его вновь затянуло в омут боли, страха и отчаяния.
        - Вставай, иди в ванную, мойся, брейся, ешь, я там бутербродов наделал, и мы отсюда уезжаем, - услышал он голос Саши. - Хороший паспорт, такой, чтоб никто не докопался, сделают в Анкаре. Едем туда.
        - Я совсем забыл вчера позвонить Боре.
        - Я это сделал вместо тебя, не волнуйся. Наберем его, когда будет паспорт. Заодно узнаем новости.
        - Может, сейчас?
        - Рано.
        В Анкаре они прожили неделю. Надежный, чтоб никто не докопался, паспорт делался долго. За эти дни Кир немного, самую капельку, пришел в себя. А еще изменил имидж, сбрил усы и волосы. Когда был готов документ на имя Давида Петкова, македонца, гражданина Соединенного Королевства, Саня предложил это отметить.
        - Я не пью, - покачал головой Кир.
        - Почему? - поинтересовался Саня.
        И тут Кир понял: то, что его всегда держало, теперь не имеет значения. Он боялся спиться и умереть в сорок лет, как отец. Но разве ему, теперешнему, стоит этого страшиться?
        И Кир согласился на «пирушку».
        Он чудовищно напился тогда. И заплетающимся языком рассказывал Сане свою историю. Естественно, плакал. Но недолго, потому что сон сморил его мгновенно.
        Утром Саня, бегая между туалетом и кухней (капусту он заквасил сразу по приезде, подготовился к пирушке), рассказал Киру обо всем, сам он ничего не помнил. А потом добавил:
        - Я понимаю, тебе нужно было выговориться, поэтому я тебя не прерывал, но учти, на пирушках о проблемах ни слова. Усек?
        - Усек.
        - А теперь поднимай задницу и звони Боре.
        Первое, что спросил у водителя Кир, - это как состояние Гены.
        - Он по-прежнему в коме, - ответил Боря.
        Остальные новости были столь же неутешительными. Кирилл объявлен в международный розыск, Борю трясут менты, фирму обанкротили, и ее вот-вот захапают Шалимов с Борисовым.
        В Анкаре они задержались еще на несколько дней по каким-то уже Саниным делам. Пока он ими занимался, Кир поигрывал в Интернете в покер. Получалось не так хорошо, как раньше. Навыки были утрачены, да и концентрироваться на игре в его нестабильном психическом состоянии оказалось трудно. И все же Кир не терял надежды обрести былую форму. У него не было иного выхода, поскольку деньги, которые он привез с собой в Турцию, тратились стремительно.
        Распрощался он с Саней в аэропорту Анкары. Тот проводил его на самолет до Лондона. Перед тем как развернуться и уйти, Кир сунул Сане конверт.
        - Что там?
        - Сюрприз. Откроешь, когда улечу.
        Саня мотнул головой и надорвал конверт.
        - Деньги? Да немало. Но зачем? Ты за все заплатил, даже за бензин, который мы потратили.
        - Как говорила моя мама: точней расчет, крепче дружба. А эти деньги в благодарность. Тебе на катер как раз этой суммы не хватает.
        - Тебе нужнее.
        - У меня есть.
        И он, больше не сказав ни слова, ушел. Только помахал Сане на прощанье.
        В Лондоне он остановился в дешевеньком отеле на окраине. Жил крайне скромно, если не сказать бедно. Широким жестом отдав Сане почти все, что имел, он обрек себя на жалкое существование. Однако ни разу не пожалел о содеянном. Никаких денег не хватит, чтобы отблагодарить Александра. А сам он как-нибудь перебьется.
        И он перебивался. Пока не стал выигрывать. Сначала понемногу, потом дело пошло. Он смог снять квартиру, приобрести подержанный автомобиль. Пока жил в гетто, обзавелся кое-какими знакомыми. Купил запасной паспорт и оружие. На всякий случай.
        А однажды он сорвал крупный куш. Выиграл покерный турнир с призовым фондом в двести тысяч. И сразу же уехал из Лондона. Его холодноватая красота навевала на Кира тоску, а частые дожди - ненужные воспоминания. И Кир перебрался в Испанию. Сначала пожил в Барселоне, затем, проехав по побережью от Коста-Дорады до Коста-Бравы, выбрал местом своего обитания милый городок Бланес.
        Он продолжал играть. Был частым гостем казино Монте-Карло, бывал на покерных турнирах в других городах, «рубился» в покер в Интернете. Денег ему хватало. Жаль, на них невозможно купить покой.
        Часть третья
        Глава 1
        Диана сидела на скамейке возле комиссариата и жадно пила воду.
        За десять дней этот «казенный дом» она посетила уже третий раз. Вызывали ее для допроса. Разговаривали вежливо, но Диана чувствовала недоверие к себе. Она - русская. Убитый - русский. Понаехали тут…
        Допив воду, она швырнула пустую бутылку в урну. Время было одиннадцать. Диана решила сходить искупаться. Вода, как известно, негатив снимает, а в ней сейчас его много накопилось…
        Обнаружив труп, она, естественно, сразу вызвала полицию. Приехали. Все осмотрели, запротоколировали. Диану допросили. С ней разговаривал офицер по имени Хосе. Молодой, с виду неопытный, зато отлично знающий английский.
        Диана рассказала ему все, что знала о Дэвиде и Савве…
        Все, за исключением двух важных вещей: своих подозрений и фактов, которыми якобы располагал покойный. Она прекрасно помнила, как, по словам Саввы, на самом деле звали Дэвида. Кирилл Исаев. И, наверное, должна была сообщить об этом офицеру, но…
        Не сказала!
        Когда Диану впервые вызвали в комиссариат и ее взялся допрашивать более опытный сотрудник, он, казалось, почувствовал, что она чего-то недоговаривает. Поэтому мучил ее одними и теми же вопросами, только по-разному сформулированными.
        То, что Дэвид врал ей во многом, если не во всем, подтвердилось чуть позже. Оказалось, вилла принадлежала никакому не Давиду Петкову, а некоему Раулю Мартиннесу. То есть она была приобретена на подставное лицо. И никакой футболист в ней до этого не жил, забор возвели по приказу Дэвида. В его кабинете полицейские обнаружили сейф. В нем лежал паспорт на имя Криса Чапека с фотографией Дэвида (Кирилла Исаева?), только в очках в тяжелой оправе и со светлыми волосами. Очки и парик лежали рядом. А еще внушительная пачка денег. Кроме этого, билет с открытой датой до Рио-де-Жанейро тоже на Чапека.
        У Дианы голова шла кругом во время переваривания этой информации. Все улики подтверждали ее подозрения и слова покойного Саввы…
        Дэвид - преступник!
        Вот только Диана никак не могла с этим смириться. Ей не хотелось верить очевидному…
        Первые дни она ждала звонка Дэвида. Едва по дому разносилась телефонная трель, ее сердце начинало бешено колотиться. Диана бросалась к трубке и кричала в нее: «Алло!» Но звонил всегда не Дэвид. То мама, то полицейский, то служащий химчистки, куда она сдала портьеры, да все забывала их забрать.
        А еще она каждый день проверяла почтовый ящик в надежде обнаружить там весточку от Дэвида. Но находила только счета да рекламу.
        «Значит, он врал мне и в этом тоже, - с тоской думала она. - Чувства его были такими же фальшивыми, как его паспорт…»
        Что она хотела услышать, прочитать? Хотя бы «прости». А лучше: «Все не так ужасно, как тебе кажется. Я не виновен. Вынужден уехать. Все объясню. Люблю, жду встречи с тобой!» Диана не могла назвать себя романтичной глупышкой. Поэтому фантастические сюжеты, всплывающие в мозгу, типа Дэвид секретный агент, вынужденный скрывать свое «я» и убивать всяких нехороших дяденек, сразу отметала. Это не кино про Джеймса Бонда и Итана Ханта, это жизнь. И в ней - сплошная проза. Если человек имеет несколько паспортов, то он беглый преступник… А если в его доме находится покойник, скорее всего, именно он его на тот свет и отправил…
        Все просто!
        Когда она перестала ждать, раздался звонок. Диана взяла трубку и вяло сказала: «Алло». На том конце провода молчали.
        - Алло, вас не слышно…
        Но вместо слов - частые гудки.
        Сердце заколотилось.
        Это он!
        Захотел услышать ее голос. А может, сказать что-то собирался, да не решился. Или связь прервалась.
        Диана как зачарованная смотрела на телефон в течение последующих десяти минут. Ждала, когда раздастся повторный звонок… Но аппарат молчал.
        В который раз за эти дни Диана подумала: «А что бы я сделала, если бы он не исчез, а пришел ко мне и сказал: я вне закона, скрываюсь, я убивал, но я люблю тебя и хочу, чтобы ты поехала со мной?» Обычно она отвечала себе на этот вопрос как-то так: «Я не смогла бы быть с человеком, который способен на убийство!» Но иногда давала слабину и хныкала про себя: «Я хочу быть с ним, несмотря ни на что!» Раньше она не понимала, как можно любить грабителей, насильников, убийц, террористов. Укрывать их, выгораживать, годами ждать из тюрьмы.
        У ее мамы была подруга детства, которая ушла от исключительно положительного мужа к рецидивисту. От нее после этого отвернулись многие: родители, двадцатилетний сын, друзья семьи. А она все равно оставалась со своим «принцем». И когда его в очередной раз посадили за вооруженное нападение, поехала в тюрьму, чтобы выйти за него замуж. Дианина мама, одна из немногих продолжавшая общение с подругой, узнав об этом, не сдержалась, обозвала ее дурой. Та только вздохнула и сказала: «Может, я и дура, но только сейчас я счастлива!» А потом добавила: «Никто не знает его настоящего, кроме меня!»
        Эта женщина до сих пор ждет своего мужа из тюрьмы. Уже семь лет. И нисколько не жалея о том, что когда-то сделала выбор в его пользу. Диана все те годы, что знала ее, поражалась, как же так - любить изгоя. Но теперь…
        Теперь она пусть немного, но понимала ее.
        Размышляя об этом, Диана дошла до дома, надела купальник и отправилась на море, как и планировала. Выбрала дальний пляж, где ни разу не была. Там ничто не будет напоминать о Дэвиде, и она хоть немного расслабится.
        Последние дни, как ни странно, в ее памяти всплывал не только он, но и ее первый. Ведь он единственный, в кого она была серьезно влюблена до Дэвида…
        Его звали Стас. И это был мужчина невероятной красоты и таланта.
        Он пел в ресторане. И пел так, что многие плакали, слушая его баллады об одиночестве и несчастной любви. Но Стас не только потрясающе их исполнял, он сам их сочинял.
        Ему было хорошо за тридцать (сколько лет конкретно, Диана так и не узнала, он скрывал свой возраст), и он давно утратил иллюзии. Когда-то мечтал о славе. Если не мировой, то всероссийской. Но годы безрезультатной борьбы за место на поп-олимпе сделали свое дело - Стас смирился с тем, что без связей и денег, даже с его талантом и внешностью не пробиться, и приучил себя довольствоваться малым. А именно: работой в ресторанах.
        В то заведение, где пел Стас, Диану привел ухажер, чтобы произвести на нее впечатление, заказал лучший столик прямо у сцены. Он был галантен и щедр: подвигал ей стульчик, вставал, если она поднималась, заказывал самое дорогое вино и устриц. Он обязательно бы Диане понравился, если б… Не Стас! Когда он вышел на сцену и запел блюз, она перестала видеть всех, кроме него. Высокий, под метр девяносто, стройный, темноволосый, с точеными чертами лица и глазами, чистыми как хрусталь, он был прекрасен! А его голос, глубокий, бархатный, завораживал.
        Стас тоже обратил внимание на красотку, пожирающую его глазами. Ему понравилось в ней все: ее молодость, внешность, стиль, а главное - ее восхищение! Следующую балладу он исполнял специально для Дианы. И все это поняли! В том числе ее кавалер. Ему это польстило. Как же, певец из всех присутствующих в зале дам выбрал его женщину. Значит, она самая лучшая! Тогда он еще не знал, что его женщина тоже выбрала Стаса и у него нет никаких шансов…
        Пропев два куплета, Стас спустился со сцены и пригласил Диану на танец.
        - Кто с тобой? - шепнул он ей на ухо в паузе между строчками припева.
        - Никто, - выдохнула она.
        - Хорошо. Значит, я могу пригласить тебя после выступления погулять?
        - Да.
        - Тогда в одиннадцать на стоянке.
        Она кивнула. И самой себе показалась кроликом, загипнотизированным удавом. Так быстро согласилась на свидание! И, главное, не думая о том, как будет избавляться от своего кавалера.
        Когда программа закончилась, Диана засобиралась домой. Ее спутник хотел проводить ее, но она попросила вызвать такси. Отъехав немного, Диана вернулась. В машине она тряслась. Вдруг, пока она катается, певец уйдет?
        Но Стас ждал ее. Стоял возле фонаря и курил. Когда Диана вышла из такси, бросился к ней и схватил за руки.
        - Я так боялся, что ты не придешь, - выпалил он.
        - Я пришла, - сказала она, выдернув свои ладони из его рук - когда Диана волновалась, они сильно потели. - Что будем делать?
        - Приглашаю тебя в одно замечательное место.
        - Могу спросить, куда именно?
        - Тут неподалеку есть парк. В нем растет моя любимая плакучая ива. Если забраться под нее, кажется, что ты в домике из листьев. Потрясающе уютно!
        - Но сейчас май. Холодно сидеть на земле.
        - У меня есть с собой плед. - Он хлопнул ладонью по сумке, висящей на плече. - А еще коньяк. Так что не замерзнем.
        До «замечательного» места они шли довольно долго. Диана, одетая в платье без рукавов, промерзла еще по пути. Будь на месте Стаса кто-то другой, прогулка закончилась бы, едва начавшись. Диана повернула бы назад, а то и вовсе плюнула бы на все и отправилась домой. Но с ней рядом шел мужчины ее мечты, поэтому холод был не страшен.
        Под ивой оказалось действительно уютно. И если бы на дворе стояло лето, Диана получила бы удовольствие, находясь в этом «домике из листьев». Майская же погода не располагала к долгому сидению на земле. Не спасали ни плед, ни коньяк. Только Стас, когда обнимал и жарко дышал на ее ледяные пальцы…
        Ради этого Диана готова была вытерпеть не только майскую прохладу, но и зимнюю стужу.
        Стас же совсем не мерз. То ли потому, что вырос в Мурманске и привык к низким температурам, то ли благодаря алкоголю. Он пил довольно много, когда они сидели под ивой. А сколько было употреблено до этого, Диана не знала. Потом выяснилось, что Стас очень неравнодушен к спиртному. Впрочем, как многие творческие люди… как большинство до конца не реализованных творческих людей, работающих в ресторанах, где алкоголь льется рекой.
        Под ивой они просидели часа полтора. Вроде бы не так уж долго. Но этого времени хватило, чтобы Диана сильно простыла. Под утро, когда она проснулась после неспокойного двухчасового сна, оказалось, что она вся горит. Смерила температуру - тридцать девять. Родителей дома не было, они уехали на дачу, и Диана сама потащилась в круглосуточную аптеку, чтобы купить лекарств.
        Стас позвонил ей вечером. Сообщил, что безумно соскучился, пригласил ее к себе в ресторан. Диана поведала ему о своей болезни. И то, что услышала в ответ, заставило ее глупое влюбленное сердечко затрепетать.
        - Говори адрес, я приеду тебя лечить!
        - Но у тебя же выступление, - напомнила она.
        - Плевать!
        Он был у нее уже через час. Ввалился в квартиру с букетом сирени и гитарой. Диана пришла в восторг! Хотя много позже, когда любовная лихорадка прошла, она думала о том, что человек, собирающийся лечить другого, должен являться к нему с таблетками и фруктами, а не с цветами и музыкальным инструментом.
        Весь вечер и часть ночи Стас провел с Дианой. Он заваривал ей чай, подливая туда принесенный с собой коньяк, подавал градусник и пел, пел, пел…
        Диана думала, он останется до утра. Но Стас ушел от нее около двух ночи. Да как-то очень спешно. Попросил сделать один звонок, ушел с телефоном в соседнюю комнату, а когда вернулся, сказал, что ему пора.
        На следующий день он даже не позвонил. Диана вся извелась, вдруг что-то случилось, но поделать ничего не могла, его номера у нее не было. Через два дня она не выдержала и, еще не до конца выздоровевшая, поехала в ресторан, где он пел. На сцене выступал не он, а какая-то женщина. Диана спросила у официанта, сменит ли ее Стас.
        - Он будет только завтра, - сообщил тот. - У его супруги мать умерла, они на похороны поехали.
        - У него есть жена? - не смогла сдержаться Диана.
        - Да.
        - И дети?
        - Сын.
        Похоже, официант привык к подобным вопросам. Стас был звездой местного масштаба, на него шли, в него влюблялись, им интересовались. Об этом он сам рассказывал Диане. Он вообще обожал поговорить о себе. Вот только, как теперь оказалось, самое важное он от нее утаил.
        - Что будете заказывать? - услышала Диана голос официанта.
        - Ничего, - ответила она и, встав, поспешно покинула ресторан.
        Стас позвонил ей на следующий день.
        - Как же я соскучился! - первое, что выпалил он. А затем: - Безумно хочу тебя видеть!
        - Где ты пропадал все эти дни? - сухо спросила Диана.
        - Были дела. Сорвался и не смог тебя предупредить.
        - Ты находился в тайге, где нет телефонов?
        - Да, представь себе. Давал концерт в одном очень удаленном городке.
        - Какой же ты врун, - прошептала Диана. - Я все знаю… про смерть твоей тещи. Зачем ты лжешь?
        Повисла пауза.
        - Прости, - выдавил из себя Стас. - Просто я не хотел, чтобы ты знала.
        - О том, что ты женат?
        - Да не женат я! Не живем мы… давно. Но бывшая мне не чужая, она мать моего ребенка, поэтому я поддержал ее и поехал на похороны вместе с ней. Я не хотел, чтоб ты знала об этом. Чтоб не подумала чего… - Его голос стал медовым. - Могу приехать и все тебе рассказать. Теперь уже без утайки.
        - Мои родители вернулись из деревни и скоро придут домой с работы. Я не хотела бы…
        - Тогда давай в «нашем» парке.
        - Под иву я не пойду.
        - Там есть уединенная беседка, нам никто не помешает разговаривать…
        Она согласилась.
        Стас встретил ее у ворот парка. Сгреб в охапку и начал целовать. Он действительно безумно по ней соскучился! Диана видела это, ощущала и… Разделяла его чувство… Безумство у них было одно на двоих…
        Он увел ее в беседку и там не прекратил своих ласк. Раньше он только целовал ее, обнимал, гладил по волосам, нежно теребил пальцы. Сейчас же он сжимал ее грудь, расстегивал кофту, задирал платье, ласкал ее бедра, лоно…
        - Нет, - тяжело дыша, выговорила Диана, - не сейчас и не здесь!
        - Да, ты права… - согласился он.
        Приведя в порядок одежду, они сели на лавочку, и Стас начал рассказ:
        - Я никогда ее не любил. Женился, потому что не мог бросить беременную от меня женщину на произвол судьбы. Мы прожили три года, когда я понял, что не хочу больше с ней находиться. Супруга меня дико ревновала. Считала, что я ей изменяю. Хотя мне было совершенно некогда, я вкалывал, чтобы прокормить семью. Но в моих поклонницах она видела любовниц и изводила как меня, так и их. Одну даже побила.
        - Почему ты не ушел?
        - Сын был еще мал, у супруги нет профессии, вот я оставался в семье. Сейчас он в третьем классе. Она работает. Поэтому я имею моральное право жить наконец так, как хочу я.
        - Но ты сказал, что вы давно в разводе…
        - Мы не живем, но официально я пока женат. Мне это не мешало. Но теперь, когда у меня появилась ты, я все исправлю. Я хочу быть с тобой на законных основаниях. Понимаешь, о чем я?
        - Ты хочешь… - она запнулась, - жениться на мне?
        - Очень.
        - Но мы едва знакомы.
        - А я хочу, представляешь?
        Она представляла! Потому что тоже хотела… С самого первого дня она видела Стаса своим будущим мужем. Только его! Но для себя решила, что своим приятелям и близким не станет о нем рассказывать (тем более - представлять его им) до тех пор, пока он не станет свободным официально.
        Стас же сразу ввел ее в круг своих друзей. Представил всем как любимую девушку. Вот только встречались они не так часто, как Диане бы хотелось. Долгая разлука, дней эдак в пять, ее страшно расстраивала. А еще ей не нравилась необязательность Стаса. Он мог не позвонить, когда обещал, не прийти на встречу или сильно опоздать. В последнем случае он обычно являлся в изрядном подпитии и вместо того, чтобы побыть с Дианой наедине, тащил ее куда-нибудь, обычно к друзьям, и там совсем не обращал на нее внимания. Потом он, конечно же, вымаливал у нее прощение. И делал это красиво. Мог забраться на дерево, росшее под окном ее квартиры, и положить на подоконник полевые цветы. Мог спеть серенаду под балконом. Мог написать на асфальте мелками: «Я люблю тебя, Ди!»
        Диана хоть и считала себя человеком суховатым, рассудочным, но была слишком молода, а главное - безумно влюблена, поэтому эти выходки считала не эксцентричными или детскими (Стасу между тем было далеко за тридцать), а невероятно романтичными. Он ведет себя как мальчишка, потому что теряет голову от чувств к ней, это же ясно!
        Сексом они начали заниматься через две недели после знакомства. Диана очень боялась не понравиться любимому. Ведь она так неопытна. Но Стас этого не понял. Кажется, он даже не заметил, что Диана была девственницей. Она старалась, симулируя бурные оргазмы, а он ей верил. Стас сам был не очень сексуальным. Через добрый десяток лет после окончания их романа Диана услышала попсовую песенку с припевом: «А ты любил не меня, а ты любил мне мозги!» - и посмеялась. Ну, просто их со Стасом история. Мозги он ей точно так «залюбил», что она долго отойти не могла.
        В начале июля Стас отправился на «гастроли» в Крым. То есть собрался выступать в тех же ресторанах, но на курорте. Деньги те же, зато жизнь у моря. Жильем его обещали обеспечить. Диана готовилась к разлуке, много плакала, но Стас ее удивил. Он пригласил девушку с собой!
        Диана взлетела на седьмое небо от счастья и, конечно же, согласилась ехать с ним. Они провели сказочную неделю на берегу моря. Жили в небольшой комнатке, но такой уютной и светлой, что о другой и не мечталось. Днем они загорали и купались, вечером шли в ресторан. Стас пел, Диана вместе с остальными слушала его и восхищалась.
        Сказка закончилась быстро и неожиданно для Дианы. Как-то утром она проснулась от громких голосов: женского и детского.
        - Папа, папа! - радостно кричал ребенок.
        - Да что ты нас в дверях держишь? - возмущалась женщина. - Бери чемодан и затаскивай…
        Диана резко села на кровати, прижав простыню к обнаженной груди. Спросонья она не сразу поняла, почему эта крикливая мамаша с ребенком рвется в ИХ комнату. Подумала, что она просто перепутала дверь. Но когда поймала затравленный взгляд Стаса, брошенный на нее через плечо, то все поняла…
        Его супруга, а это, конечно, была она, тоже заглянув в комнату, кивнула:
        - Ага, понятно все. - И обратилась к сыну: - Мишенька, сбегай к воротам, я там пакет забыла.
        - Разве? Вроде они все тут.
        - Нет, один там остался. Сходи за ним, пока никто не украл.
        Когда мальчик унесся, женщина швырнула Диане сарафан и сказала:
        - Одевайтесь и немедленно убирайтесь вон, пока ребенок не вернулся.
        Диана быстро натянула сарафан и выбежала из комнаты. Когда она спускалась по ступенькам, по ним вверх несся сын Стаса и кричал: «Мама, его уже украли!»
        Выбежав во двор, Диана упала на лавочку и разрыдалась. Такой униженной она себя еще никогда не чувствовала. Ее вышвырнули, как какую-нибудь дешевую шлюху. Причем с молчаливого согласия Стаса!
        - Я принесла ваши вещи, - услышала она женский голос.
        Подняв заплаканные глаза, увидела жену Стаса. У нее была приятная, но неброская внешность. Невысокая, упитанная. Совсем не такая, какой представлялась Диане. Та думала, что рядом с красавцем Стасом должна быть женщина более эффектная.
        - Я так понимаю, вы из Москвы?
        Диана кивнула.
        - Приехали с ним на три недели?
        - Да.
        - У вас все серьезно?
        - Он хочет на мне жениться.
        Женщина тяжело вздохнула.
        - Как я устала от вас, его «невест». Думаете, вы первая, кому он обещал жениться? Я знаю троих, что были до вас. А сколько тех, о ком мне неизвестно!
        - Если он такой плохой, почему вы вцепились в него и не давали развода много лет?
        - Я? - Она невесело рассмеялась. - Да он и не думал от меня уходить. Когда у меня кончается терпение, я выгоняю его. Но он вымаливает прощение. Он это умеет. Но вы сами наверняка знаете…
        - Вы любите его?
        - Я его жалею. Это сильнее, чем любовь. Без меня он сопьется, истаскается и… в конечном итоге останется одиноким. Потом его связь с сыном осуществляется через меня.
        - Ладно, я все поняла. Кроме одного. Для чего Стас столкнул нас? Если он знал, что вы приедете, зачем позвал меня?
        - Он не знал. Мы должны были прилететь через две недели. Как я понимаю, к тому времени вас бы уже не было? - Диана кивнула. - Но мой отпуск перенесли. Чудом мы достали билеты и вылетели. Я хотела предупредить Стаса, но не смогла. Когда звонила в ресторан, его не было на месте. Но я просила ему передать.
        - Значит, не передали… - Диана поднялась на ноги, они дрожали. - Могу я увидеть Стаса?
        - Зачем?
        - Хочу посмотреть ему в глаза.
        - Он не захочет этого. Я предложила, чтобы он вынес вам вещи, но он отказался.
        - Трус.
        - Да, - не собиралась спорить его жена.
        После она ушла.
        Диана взяла чемодан и пошла к калитке. На полпути она остановилась и резко обернулась. В окне их комнаты увидела Стаса. Он стоял у открытой форточки и смотрел на нее. Когда их глаза встретились, Стас торопливо задернул занавеску…
        С того времени прошло больше десятка лет, а Диана до сих пор не могла избавиться от чувства стыда. То, что она дала себя обмануть, ладно. С каждой может случиться. Хуже было то, что, даже узнав, какой Стас двуличный и трусливый, она продолжала его любить. Презирала себя за это, но ничего не могла поделать…
        Она забывала Стаса долго. Около двух лет.
        Сколько же буду забывать Дэвида?
        Всю жизнь?
        Глава 2
        Диана постаралась отвлечься. Взяла толстый сборник кроссвордов, который купила еще в Москве, и отправилась в кафе, чтоб посидеть в теньке и попить чего-нибудь холодненького. Заказала сангрии. Ее быстро принесли. Потягивая напиток, Диана углубилась в кроссворд.
        - Добрый день, - услышала она русскую речь и подняла голову. Возле ее столика стоял приятный молодой мужчина с вьющимися светлыми волосами, чем-то похожий на Есенина.
        - Здравствуйте.
        - Значит, я угадал: вы русская! - обрадовался он.
        - Это нетрудно, если учесть, что журнал у меня в руках русский, - хмыкнула Диана.
        Парень задрал на лоб темные очки и озорно ей улыбнулся. У глаз собрались морщинки. Диана решила, что ему не меньше тридцати трех, тогда как сначала дала ему от силы двадцать семь.
        - Могу я попросить у вас помощи? - спросил он.
        - Чем смогу…
        - Надо перевести. Я слышал, вы хорошо по-английски говорите. А я совсем языков не знаю. Я вчера где-то оставил фотокамеру. Думаю, может, тут: я ужинал в этом ресторанчике.
        Диана подозвала официанта и задала ему вопрос о камере. Тот отрицательно покачал головой.
        - Вот черт! Значит, на пляже. А там ее наверняка уже кто-то подобрал.
        Диана видела, как парень расстроен. Что неудивительно. Приехал человек на отдых, хотел пофотографировать, а тут такая незадача. Новую камеру покупать наверняка не на что. Блондин не производил впечатления человека, привезшего на отдых много денег. Он был скромно одет, носил дешевые очки, на пальце - серебряное колечко «спаси и сохрани».
        - Не расстраивайтесь, - попыталась успокоить соотечественника Диана. - В одном месте убыло, в другом прибудет.
        - Моя бабушка так же говорит. Могу я присесть?
        Диана решила, что разговор с приятным парнем развлечет ее больше, чем кроссворд, и кивнула:
        - Пожалуйста.
        - Меня Степой зовут.
        - Я - Диана.
        - Красивое имя. И вам очень идет.
        - Давай на «ты»?
        - Ой, я с радостью! Ты давно тут отдыхаешь?
        - Скоро будет два месяца.
        - Ничего себе! А я на две недели прилетел, два дня уже прошло.
        Степа оказался легким парнем. Диана с удовольствием проболтала с ним полтора часа. Он не напрягал ее долгими занудными рассказами, в душу не лез, легко шутил и был ненавязчивым. Когда Диана собралась домой, он предложил ее проводить, но, получив отказ, не стал настаивать.
        На следующий день она решила съездить в Барселону. На железнодорожной платформе встретила Степу. Он обрадовался Диане, подлетел.
        - Как хорошо, что я тебя встретил! Ты подскажешь мне, где выйти?
        - А куда ты?
        - В Барсу. Достопримечательности смотреть. Экскурсии дорогие, вот решил самостоятельно съездить.
        - И правильно.
        - Не заблужусь я там?
        - Я тебе все расскажу, не волнуйся.
        - Я за границей второй раз. До этого в Турции был, так там больше на пляже валялся, в баре торчал. А тут совсем все по-другому, вот я и теряюсь.
        - Можно узнать, кем ты работаешь?
        - Мент я.
        - Серьезно?
        - А что, не похож?
        - Совершенно. Но, возможно, я мыслю стереотипами. Считаю, что менты грубоваты, нагловаты, очень прилично выпивают и так далее. Ну, в общем, как в сериале «Улицы разбитых фонарей».
        - Просто я не опер, не следак, не криминалист и так далее. Я аналитик. Больше с бумажками, архивами да программами дело имею.
        - Нравится работа?
        - Она - да. Зарплата - нет. - Он встрепенулся. - О, электричка!
        Они доехали до площади Каталонии, вышли. Диана решила прогуляться со Степой по пешеходной улице Рамблес до Готическоого квартала. Она обожала его улочки, да и соотечественнику помочь хотелось.
        Спустя два часа они сидели на террасе небольшого ресторанчика, пили кофе с бутербродами. Степа хотел заказать себе порцию полноценной еды, но Диана его отговорила. В заведениях, близких к туристическим улицам, кормили ужасно. А драли за безобразные блюда нещадно.
        - Как тебе Барселона? - спросила Диана, допив не самый лучший кофе.
        - Честно?
        - Конечно.
        - Никак.
        - Серьезно?
        - Город как город, ничего особенного. Красивых зданий полно и у нас. Не только в Москве и Питере. Но и в провинции. Я живу в столице, а родом из Нижнего Новгорода, так вот наша пешеходная улица в сто раз приятнее местной Рамблес. Так же живописно, чисто, зато нет этой оголтелой коммерции.
        - Ты просто не проникся духом Барсы…
        - Возможно. А ты?
        - Я - да. Обожаю этот город. Особенно Готический квартал. В детстве я зачитывалась романами о рыцарях, и тут все воспоминания о них оживают. Раз в неделю я езжу в Барсу. Гуляю по ней. И всегда нахожу в этом городе что-то для себя новое.
        Она говорила, а он смотрел на нее с каким-то странным выражением на лице. Заметив взгляд Степы, Диана замолчала и спросила:
        - Что-то не так?
        - Прости, - выдохнул он. - Я таращусь на тебя, да? Просто в тебе какая-то грусть сидит, а я не пойму почему.
        - Тебе кажется!
        - Ты влюблена не в того, в кого следовало бы. Я не прав?
        - Степа, если не хочешь, чтоб я сейчас тебя тут бросила, лучше замолчи.
        - Диан, я кое-что о тебе узнал. Ты прости, что не сказал сразу…
        Она хмуро на него посмотрела.
        - Ты встречалась с парнем, в доме которого произошло убийство, так?
        - Откуда тебе это известно?
        - Бланес - город маленький, доложили.
        - Ты не знаешь ни английского, ни испанского. Кто мог тебе доложить?
        - В открытом кафе нашего отеля один из официантов - русский. Он видел нас с тобой. И когда я зашел, чтобы выпить пива, рассказал мне историю про недавнее убийство. У повара кафетерия брат в комиссариате работает, вот он всем информацию и поставляет. В Бланесе редки убийства. Для них это что-то невероятное!
        - Не знала, что на меня показывают пальцем…
        - Вот видишь, какие деликатные эти испанцы, - улыбнулся Степа. - Так показывают, что ты даже не заметила. А вообще, тебя давно, что называется, посчитали (помнишь, мультик про козленочка, что умел считать до десяти?). Местные мужчины на тебя сделали стойку сразу, как ты приехала. Но никто не осмелился подкатить, уж очень неприступно ты выглядишь. А теперь, когда мужик, с кем ты встречалась, в убийстве подозревается, вообще будут на расстоянии держаться… - Он испытующе посмотрел на Диану. - Ты сама-то веришь в виновность этого человека?
        - И да, и нет.
        - Так не бывает. Либо веришь, либо нет.
        - Еще как бывает, - горячо возразила она. - Когда я слушаю разум, верю, когда сердце - нет.
        Диана замолчала. Это было так непривычно - откровенничать с кем-то. Но неожиданно она поняла, что это приносит облегчение. Степа ей никто. Он человек, который через неделю навсегда уйдет из ее жизни. Про «эффект попутчика» она много раз слышала. В том числе от бывшего мужа. Как-то он поделился с ней историей о том, как в самолете Москва - Лондон его сосед, прокурор одного очень крупного города, изливал ему душу. Рассказывал о таких мерзких делах, что Мише стало не по себе. А когда приземлились, пожал Мише руку и сказал: «Спасибо, что выслушали. Если б не вы, я, наверное, застрелился бы…»
        - Может, стоит верить сердцу? - проговорил Степа мягко. - Оно иногда бывает правым.
        - Все говорит о его вине, - торопливо сказала Диана, боясь, что ее решимость выговориться скоро иссякнет. - Все факты. А против них не попрешь.
        - Я, как человек, работающий в органах, могу сказать тебе, что фактам не всегда нужно верить хотя бы потому, что они бывают подтасованными.
        - Возможно. Но это не тот случай.
        - Ты очень по нему скучаешь?
        - Очень, - эхом откликнулась она.
        - Не звонит, не пишет?
        Диана помотала головой.
        - А ты бы хотела?
        Если бы он знал, сколько слов вертелось у нее на языке! Сколько мыслей роилось в голове…
        Но зачем ему знать? Он и так помог. Диана поняла, что не готова откровенничать с «попутчиком» бесконечно. Поделилась с ним - уже хорошо. Для нее это настоящее достижение. Дальше - она сама. Как всегда…
        - Спасибо тебе, Степа, - искренне поблагодарила его Диана. - За то, что проявил участие и выслушал…
        - Ну… Слушать тебя долго не пришлось.
        - Я не из болтушек.
        - Я уже понял.
        - Давай свою карту. Я нарисую тебе дальнейший маршрут.
        - То есть ты меня бросаешь?
        - Мне надо вернуться, портьеры из химчистки забрать, а то они их скоро выкинут…
        Она дошла до площади Каталонии, но вместо того, чтобы вернуться в Бланес, села в метро и поехала к La Sagrada Familia, знаменитому детищу архитектора Гауди - собору Святого семейства. Отстояв огромную очередь за билетом, она попала внутрь самого, на ее взгляд, впечатляющего строения всех времен. Она видела много шедевров архитектуры, начиная от луксорских храмов, заканчивая умопомрачительными современными небоскребами, но Саграда Фамилия произвела на нее самое грандиозное впечатление. Как-то, когда она сидела на лавочке перед алтарем, услышала, как двое русских туристов, муж с женой, делились своими впечатлениями о творении Гауди и супруга сказала: «Этот собор придавливает!» Да, в нем такая невероятная мощь, что многие чувствуют себя на его фоне мелкими букашками и теряются. Диана же, наоборот, как будто становилась ближе к небесам. А еще в Саграда Фамилия она могла тихо поплакать, испытывая облегчение после того, как высыхают слезы. Обычно Диане они не помогали.
        Она долго сидела на лавочке у алтаря. Слезы медленно скатывались по ее щекам. Иногда она вытирала их плечом, но нечасто. Тут никому нет до нее дела, поэтому можно спокойно плакать, зная: никто не подойдет к ней и не спросит, что случилось.
        В храме она провела не меньше двух часов. Поднялась на башню и стояла на балконе, рассматривая Барселону с высоты. В Бланес возвращаться не хотелось, и Диана пошла искать ночлег. В ближайшем хостеле она раздобыла койку. Приняв душ, отправилась гулять по Барселоне дальше. Ходила и ходила, пока ноги не начали гудеть. Вернувшись в хостел, упала на кровать и мгновенно уснула, несмотря на то что соседки, студентки из Германии, пили пиво и хохотали на балкончике.
        Ей снилась Алиса, ее маленький ангел. Ей снился Глеб, ее сынок, которого она так и не увидела, даже в гробике. Ей снился папа, умерший из-за несчастий, что произошли с ней. Ей снился Дэвид…
        Снился таким, каким был в гостях у Таиса, хмельным, расслабленным и невероятно нежным…
        Диана вскочила. Кажется, она кричала, потому что соседка приподняла голову от подушки и недоуменно на нее уставилась.
        Ей сегодня снились одни покойники…
        И Дэвид!
        «А что, если он мертв? - кольнуло ее в самое сердце. - Вдруг и его убили?»
        Диана зажмурилась. Как же страшно представлять это…
        - Ты в порядке? - спросила у нее проснувшаяся соседка.
        - Да, все о’кей.
        - Приснился дурной сон?
        Диана кивнула. Немка ободряюще ей улыбнулась и, опустив голову на подушку, тут же засопела. А вот Диана больше уснуть не смогла. Она тихонько встала, оделась и покинула номер. В стоимость проживания был включен завтрак, но она не стала его дожидаться. Ей хотелось поскорее добраться до дома, принять снотворное и провалиться в глубокий сон без сновидений.
        Глава 3
        Диана спала, когда по квартире разнесся такой грохот, что она вскочила с колотящимся сердцем и начала озираться по сторонам, не понимая, откуда он доносится.
        Оказалось, из прихожей. Кто-то стучал в ее входную дверь.
        Диана спрыгнула с кровати, накинула на себя халат и побежала открывать.
        Распахнув дверь, она увидела перед собой пожилого господина в инвалидном кресле, в пижаме, халате и тапочках. Их дом, один из немногих, был оснащен лифтом. Поэтому неудивительно, что инвалид без сопровождения смог подняться на ее этаж.
        - Доброе утро, - поприветствовал Диану визитер. Говорил он по-английски, но с чудовищным акцентом.
        - Здравствуйте.
        - Хотел явиться к вам среди ночи, но решил, что это некрасиво. Вот дождался утра…
        - Спасибо вам, конечно, но я не понимаю - зачем…
        - Может быть, ради приличия пригласите меня к себе? - Он был напорист, но не агрессивен. Послушав его речь, Диана решила, что инвалид - француз.
        - Заходите.
        - Хотели сказать, заезжайте? - хмыкнул он и начал крутить колеса своего кресла. Диану немного удивил тот факт, что старик выбрал себе такое. В Бланесе было много инвалидов, они приезжали сюда на отдых, но все рассекали на электроколясках.
        Пока незваный гость заезжал, Диана его рассматривала. На вид ему было лет шестьдесят. Седой, худой как щепка и очень бледный, он тем не менее не производил впечатления немощного человека. Диана не видела его рук, только ладони, но предполагала, что под сухой кожей бугрятся мускулы. Уж очень легко мужчина обращался со своим креслом. А вот в том, что ноги его не действуют, не возникало никаких сомнений: сухие, совершенно безжизненные, они напоминали сучья мертвого дерева.
        - Разрешите представиться. Пьер Дебуа, - проговорил сосед, вкатившись в прихожую.
        - Диана Анисимова.
        - Русская?
        - Да.
        - Не похожа.
        «И этот туда же, - подумала она. - Неужели иностранцы до сих пор думают, что мы все похожи либо на матрешек, либо на медведиц?»
        - Я, как вы уже, наверное, поняли, ваш сосед.
        - Я вас раньше не видела.
        - Это потому, что я только вчера утром приехал. Живу на два города - Париж и Бланес. Там у меня бизнес, тут я отдыхаю. Люблю, знаете, размеренность, покой и тишину. - Пьер испытующе посмотрел на Диану. - А вы?
        - Я тоже.
        - Значит, вы меня понимаете! - кивнул он. - Тогда моя просьба не покажется вам из ряда вон выходящей.
        - О чем же вы хотите меня попросить?
        - Передайте, пожалуйста, своему поклоннику, чтоб он больше не лазил к вам через мой балкон. Это вам, молодым, наверняка кажется очень романтичным, Ромео и Джульетта вспоминаются, но подумайте о соседях.
        - Простите, я не совсем поняла, о чем вы. Какой поклонник?
        - У вас их много? - Его густые брови с редкими седыми волосками взметнулись вверх. - Хотя чему удивляться? Вы девушка очень эффектная, к тому же…
        - У меня нет поклонников, - перебила его Диана. - Тем более таких, кто лазил бы ко мне на балкон. Кто хочет меня увидеть, звонит в дверь и попадает в квартиру стандартным путем. Ко всему прочему ночью я отсутствовала.
        - Правда? - Пьер нахмурился. - Тогда кто забирался через мой балкон к вам сегодня ночью?
        - Не имею понятия.
        - Вор! - Он нервно крутанул колеса своего кресла и начал оглядывать помещение. - Что-то пропало? Проверьте, на месте ли деньги, драгоценности.
        «Дэвид! - радостно возопила Диана про себя. - Это он забирался ко мне! Он, кто же еще?»
        - Все на месте, - ответила она. Драгоценностей у нее не имелось, а наличность украсть не могли при всем желании, потому что часть ее была с ней, как и кредитка. Тут Диана вспомнила о сейфе, там хранилась еще одна карта и банковские документы. - Постойте!
        Она прошла к сейфу, встроенному в шкафчик, открыла его. Все на месте!
        - Порядок? - спросил Пьер.
        - Да. Ничего не пропало. А этот якобы поклонник… Он вернулся тем же путем?
        - Нет… Вернее, не знаю. Я сунул в уши беруши и уснул.
        - Почему вы не позвонили в полицию? Кто-то лез по балконам в чужую квартиру, а вы?..
        - Вы, кажется, плохо меня слушали, - брюзгливо проворчал он. - Ранее я сказал, что люблю покой. И терпеть не могу, когда его кто-то нарушает, особенно полиция. А до соседей с их бедами мне нет никакого дела, главное, чтобы они не тревожили меня… - выпалив это, Пьер нахохлился. Помолчав немного, он со вздохом произнес: - Да, теперь я понимаю, что был слишком эгоистичен, но я просто не сомневался, что к вам лезет поклонник. Мне уже поведали о том, что надо мной живет местная фам фаталь. Говорят, от вас потеряла голову половина мужского населения города. А еще вас не поделили два господина, и один убил другого. Это правда?
        - Нет, - холодно ответила Диана. Если Пьеру нет никакого дела до бед соседей, так какого черта он сует в их дела свой любопытный нос?
        - Ох уж эти маленькие городки… Вечно в них рождаются дурацкие легенды!
        Диана не поддержала разговора. Она хотела, чтобы Пьер поскорее удалился. Он понял это и привел в движение колеса своего кресла. Доехав до двери, он посмотрел на Диану и сказал:
        - Если хотите сообщить в полицию о ночном визитере, я, так и быть, поговорю с офицером.
        - Что ж… Спасибо.
        - Только я все равно думаю, что это был не вор, а поклонник. Вы посмотрите внимательно, может, где-то презентик вам с запиской оставлен.
        Диана кивнула.
        Выпроводив Пьера, она тщательно осмотрела квартиру. Никаких пропаж, как и следов недавнего присутствия постороннего человека. Все вещи на своих местах, и ничего нового. Как, например, записки. Диана хотела ее отыскать. Она все еще надеялась, что это Дэвид забрался к ней в квартиру среди ночи. Возможно, он рассчитывал застать ее дома. А когда увидел, что Дианы нет, черкнул пару строк…
        Но нет. Никаких записок!
        И на зеркале помадой не нарисовано сердечко. Они баловались этим. Оставляли друг другу вот такие милые послания.
        Диана вышла на балкон. Она никогда не закрывала дверь, ведущую туда. Даже когда уходила из дома. Это было сущим разгильдяйством, но Диана успокаивала себя тем, что брать в ее квартире нечего, а сейф вскрыть не так легко. Теперь же, когда выяснилось, что ночью кто-то забрался к ней, Диане стало не по себе. По ее дому кто-то шастал, и наверняка это был не Дэвид, не тайный поклонник и не вор. Тот, уж коль залез, прихватил бы что-нибудь с собой. Хотя бы ридер, что лежит на тумбочке возле кровати, и плеер…
        «Как странно все, - думала Диана, стоя на балконе и глядя вниз. - Нереально, глупо, непоследовательно… Я совершенно не понимаю, что происходит, и не знаю, как себя в этом сюрре вести… Что мне делать? Сообщать в полицию о ночном визите или нет? Наверное, следовало бы, но… А что, если это был все же Дэвид? Тогда за домом установят наблюдение, и его поймают…»
        Совершенно потерянная, Диана ушла с балкона. На этот раз она закрыла за собой дверь, да еще проверила, крепко ли. Умывшись и выпив кофе, она вышла из дома и направилась к морю. Пока брела, вспоминала, как еще недавно радовал ее вид веселой набережной. Теперь же ей все стало безразлично. Она и купаться-то ходила не потому, что очень этого хотела, просто надо же чем-то себя занимать.
        - Ола! - донеслось до нее приветствие на испанском. Диана подняла голову и увидела улыбающегося господина с облупившимся носом и плечами.
        - Ола, - буркнула Диана и пошла дальше.
        Но турист, с виду немец, не отставал. Шел за Дианой, сыпал комплиментами, дышал на нее перегаром и пытался ухватить за руку.
        Чтобы избавиться от него, она зашла в ближайший отель и скрылась в туалете. Пробыв там минуты две, умывшись, расчесавшись, Диана открыла дверь и выглянула в фойе. Хмельного немца видно не было.
        Она покинула туалет и хотела уже выйти на улицу, как остановилась у рецепции. До нее только сейчас дошло, что она находится в отеле, где остановился Степа, и ей пришла в голову одна мысль. Решительно шагнув к стойке, она обратилась к менеджеру:
        - В вашем отеле остановился мой знакомый, Степан Малинин, не могли бы вы сообщить мне, в каком номере он живет?
        - Извините, но такой информации мы не даем. Но я могу позвонить в его номер. Если господин Малинин у себя, вы поговорите. Нет - оставите ему сообщение.
        - Хорошо.
        Рецепционист защелкал клавишами компьютера, ища информацию. Диана же думала о том, что Степы наверняка в номере нет. Какой дурак будет сидеть в нем в такую чудесную погоду?
        Но, к ее удивлению, Степа оказался на месте.
        - Диана! - обрадовался он, услышав ее голос. - Вот класс! Не думал, что ты заглянешь ко мне…
        - Сама не думала.
        - Поднимайся. Я только проснулся, собираюсь чайку попить.
        - В номере?
        - Ну да. Я кипятильник с собой привез.
        - Может, ты спустишься и мы попьем чаю где-нибудь в кафе?
        - Лады. Буду через пять минут.
        Он показался в фойе даже раньше. Сбежал по ступенькам, загорелый, энергичный, улыбающийся. Волосы растрепаны. Как будто встал с кровати и даже не расчесался. «А ведь он очень симпатичный мужчина, - мелькнуло в голове Дианы. - И крайне приятный человек. Именно в таких, как Степа, надо влюбляться. Меня же вечно тянет на «сложных», «роковых» мужчин…»
        Кроме Дэвида и Стаса, в ее жизни был еще один такой. Она влюбилась в него, когда училась в школе. Это было полудетское чувство, естественно, платоническое, но именно оно, как думала Диана, сформировало ее вкус.
        Он преподавал биологию в их классе. Серьезный мужчина за сорок, с густой, абсолютно седой шевелюрой, в безукоризненно отглаженном старомодном костюме привлек внимание многих представительниц слабого пола из числа педсостава. Даже директриса, старая дева и мужененавистница, не осталась к нему равнодушной. Ведь он был галантен, начитан и наделен поэтическим даром. А вот школьницам новый биолог по душе не пришелся. Они все были поголовно влюблены в молодого бесшабашного физрука. И только Диана отдала свое сердце биологу. Ей нравилось в нем все: и серьезность, и седина, и дурацкий костюм. Но больше всего - печать трагизма на лице: грусть в глазах, скорбные морщины у носа, опущенные уголки сухих губ. Диане хотелось рассмешить его до искорок в глазах, разгладить его морщины нежными прикосновениями, напоить его губы поцелуями…
        Он проработал в их школе меньше года. Запил, и его уволили. Потом Диана узнала, что когда-то он работал хирургом. Имел жену и двух дочек. Но когда супруга ушла от него к другому, он с горя стал прикладываться к рюмке. Его перевели из больницы в поликлинику проводить плановые осмотры. А потом попросили и оттуда. Полгода он жил на «подаяния», стреляя деньги у бывших коллег, клянча у родителей. Когда они перестали давать, закодировался и устроился на работу в школу. Через полгода сошелся с директрисой. О своем романе они никому не рассказывали. О нем стало известно позже, когда биолог вновь запил и его пришлось выгнать из школы по статье, директриса угодила в больницу с сердечным приступом, а вскоре ушла на пенсию по инвалидности.
        Как сложилась дальнейшая жизнь хирурга-учителя-поэта, Диана не знала. Но однажды в одном толстом журнале прочла дивные стихи, подписанные его именем и фамилией.
        С тех пор прошло много лет. О своей детской влюбленности Диана и думать забыла. А вот сегодня, глядя на Степу, вспомнила.
        - Привет еще раз! - выпалил он и плюхнулся на диван рядом с ней. - Как там погодка?
        - Отличная. А ты чего так долго спишь?
        - Полночи прогулял с девушкой, - гордо сообщил Степа. - Познакомился с ней в электричке, когда из Барсы возвращался.
        - Хорошая девушка?
        - Отличная, жаль, что уехала сегодня. - Он зевнул, закрыв рот ладонью. - Мне срочно надо выпить чаю, иначе я не проснусь.
        - Да, пойдем.
        - В наше кафе?
        - Это где работает русский официант и родственник комиссара? Нет уж, увольте.
        - Тогда пойдем на набережную. Хотя лучше бы мы у меня в номере чай попили. Тут, как я уже заметил, в заведениях всякую гадость пакетированную дают. А я с собой привез отличную заварку.
        - Да, испанцы те еще чаевники! - хмыкнула Диана.
        - Мне кажется или они только в вине хорошо разбираются?
        - Если говорить о напитках, то пожалуй.
        За этим разговором они пересекли фойе и вышли на улицу. Солнце припекало вовсю, но температура воздуха была еще вполне комфортной.
        - Пойдем к морю, - предложила Диана. - Чай все равно везде поганый, так лучше его пить, наслаждаясь пейзажем…
        Они сели в первом попавшемся кафе у моря. Степа заказал чай и сэндвич, Диана - кофе и пирожное. Оба заказа принесли быстро. Степа выпил свой чай и попросил принести еще. А вот бутерброд ел без аппетита.
        - Ты ведь не просто так ко мне зашла? - спросил он, отщипнув от багета небольшой кусок и отправив его в рот.
        - Я так предсказуема?
        - Это я слишком проницателен, - широко улыбнулся Степа.
        - У меня просьба к тебе. Если ты сочтешь ее наглостью, так и скажи, я не обижусь.
        - Выкладывай свою просьбу.
        - Ты мог бы пробить по своим каналам одного человека? Нужна вся информация о нем. Только я знаю лишь имя, фамилию и примерный возраст.
        - Если он привлекался к уголовной ответственности, то найдем.
        - Скорее всего, привлекался. Если нет, то не беспокойся.
        - Ладно, давай информацию.
        - Исаев Кирилл. Лет около сорока. Тридцать семь, восемь, девять. Но может, и сорок с хвостиком, точно сказать не могу.
        - Место рождения, жительства? Хоть что-то?
        - Ничего.
        - Ладно, попробую. А как скоро нужна информация?
        - Чем быстрее, тем лучше.
        Он остро посмотрел на Диану.
        - Ничего рассказать не хочешь?
        - Нет.
        - Точно?
        - Точно.
        - Вернусь в отель, позвоню товарищу, попрошу пробить твоего Исаева Кирилла. Как только получу информацию, сразу тебе сообщу. Оставишь свой номер?
        - Да, конечно. Только у меня мобильного нет.
        - Ничего, разберусь как-нибудь, как звонить на городской. Или покажи, где живешь, я прибегу, если что.
        Она кивнула.
        - Слушай, а у тебя чай нормальный есть? - спросил вдруг Степа.
        - Да, конечно.
        - Может, пригласишь меня к себе? - Он брезгливо наморщил нос и отодвинул чашку с остатками чая. - Уж коль я должен знать, где ты обитаешь…
        - Хорошо, пошли.
        - Правда? Тогда я от тебя и позвоню коллеге. Номер его я помню.
        Они расплатились и покинули кафе. По пути к Дианиному дому болтали ни о чем. Больше говорил Степа, рассказывал о своих злоключениях в метро Барселоны, которое ему показалось темным лесом. Мало того, что привычных кассирш, продающих жетоны или карточки, нет, так еще переходы такие извилистые, что можно полдня ходить и так на нужную станцию и не выйдешь.
        Слушая его, Диана улыбалась. Степе каким-то чудом удавалось ее отвлечь. Находясь рядом с ним, она не вспоминала о своих переживаниях, и это было чудесно.
        «А может, мне с ним переспать? - неожиданно пришла ей в голову мысль. - Закрутить тот самый необременительный роман, о котором я думала до встречи с Дэвидом или как там его?»
        Но Диана тут же себя одернула. Нет, сейчас она не сможет. Вот если бы не было в ее жизни Дэвида…
        - Вот мы и пришли, - сказала Диана, приведя Степу к своему подъезду.
        - Симпатичный дом, - заметил он, окинув взглядом фасад. - Только кажется, будто он необитаем.
        - Практически так и есть. Насколько я знаю, в моем подъезде сейчас все квартиры, кроме двух, пустуют.
        Она открыла дверь, вошла сама, впустила гостя. Диана не пользовалась лифтом, поэтому стала подниматься по лестнице. Степа последовал за ней. Когда они достигли четвертого этажа, из дверей квартиры, располагающейся под Дианиной, показался Пьер. Он как будто поджидал соседку, сидя в прихожей и прислушиваясь к звукам извне.
        - Диана? - протянул он с вопросительной интонацией. - Вы звонили в полицию?
        - Не звонила.
        - И не собирались?
        - Нет.
        - А нельзя было сказать мне об этом утром? Я бы не сидел дома в ожидании визита комиссара! - Он был возмущен. На бледном лице вспыхнули пятна румянца, рот напрягся.
        - Если бы я знала, что вы будете его ждать, то я…
        - Ах, перестаньте! - Пьер раздосадованно отмахнулся. - И учтите, больше вы не можете на меня рассчитывать!
        - Буду иметь в виду, - бросила она и пошла дальше.
        Сосед хлопнул дверью с такой силой, что Степа подпрыгнул.
        - Что за черт? - спросил он, обернувшись и недовольно посмотрев на закрывшуюся дверь.
        - Сосед.
        - Ты залила его, что ли? Чего он такой нервный?
        Диана не стала посвящать Степу в их дела, лишь пожала плечами, как бы говоря, а кто его знает.
        Она провела гостя в квартиру. Там было душновато - вот что значит закрытая балконная дверь. Диана открыла ее, впустила в комнату воздух. Тут был установлен кондиционер, но он сломался. Диана каждый день собиралась вызвать мастера, да все откладывала. Ей и без кондея было хорошо - через открытый балкон дул приятный ветер с моря.
        - Я заварю чаю, - сказала Диана, - а ты располагайся.
        Степа плюхнулся на диван, но тут же встал и прошел на балкон.
        - Лепота-то какая! - восхитился он, окинув взглядом пейзаж.
        - Да, красиво. Я, можно сказать, из-за этого вида квартиру и купила. Тебе какой чай?
        - Обычный, черный. Но покрепче.
        - Варенье есть. Вишневое. Будешь?
        - Мое любимое. Буду обязательно. Откуда оно у тебя?
        - Мама прислала.
        - Она в России живет?
        - Да. В Москве.
        - Давно не виделись?
        - Как переехала, так и не виделись.
        - Скучаешь?
        - Очень. Но мы часто по телефону болтаем, это немного помогает переживать разлуку.
        - О, хорошо, что про телефон заговорила, а то я забыл совсем!.. - Степа ушел с балкона. - Надо товарищу позвонить насчет твоего Исаева. Где аппарат?
        Диана показала на трубку радиотелефона. Степа взял ее и уселся в кресло.
        Пока он набирал номер, Диана неловко возилась с чашками. Руки тряслись. Совсем скоро она узнает правду! Как же страшно…
        - Диана, - позвал ее Степа.
        Она резко обернулась. Кистью задела заварной чайник и уронила его на пол. Раздался грохот, но он не заглушил буханье ее сердца.
        - На счастье! - невозмутимо проговорил Степа.
        - Точно, - вяло улыбнулась она и полезла за веником и совком.
        - У тебя аппарат давно так работает?
        - Как - так? - переспросила Диана, не отрывая взгляда от осколков на полу. Необходимо собрать их все, иначе порежется. По дому она любит ходить босиком.
        - Ну, он потрескивает.
        - Разве? Нет, я не замечала.
        - У тебя есть отвертка?
        Тут уж Диана подняла голову и с недоумением посмотрела на Степу.
        - Зачем она тебе?
        - Хочу кое-что проверить.
        Она открыла ящик, где лежали немногочисленные инструменты, и достала из него небольшую отвертку. Обычно ею она закручивала разболтавшиеся дужки очков.
        - Другой нет.
        - Эта в самый раз. Кидай.
        Диана кинула ему отвертку. Поймав ее, Степа начал колдовать над телефоном. Диана наблюдала за ним до тех пор, пока он не раскурочил трубку и не сказал:
        - Так я и знал - «жучок».
        - Что?
        Степа выставил перед собой ладонь, на которой лежал небольшой кругляш, размером с монету в двадцать центов.
        - Вот он, «жучок» для прослушки. Он был в твоем телефоне.
        - Но как он туда попал?
        - Тебе полицейские его не ставили?
        - Нет.
        - Значит, это сделал кто-то другой.
        «Тот, кто залез ко мне ночью», - осенило Диану.
        - Следов присутствия постороннего в квартире не обнаруживала? - спросил Степа. Улыбка с его лица исчезла без следа. Он стал очень серьезным, собранным. Диана подумала, что именно таким его знают коллеги, и только на отдыхе он позволяет себе становиться бесшабашным, расслабленным, озорным.
        - Следов - нет. Но, по уверению соседа снизу, сегодня ночью кто-то по балконам забирался в мою квартиру.
        - Как ты могла этого не услышать?
        - Я ночевала не дома. Осталась в Барселоне.
        - В полицию сообщила?
        - Нет.
        - Диана, - с укоризной протянул Степа. - Что за беспечность, граничащая с идиотизмом?
        - Я думала, это Дэвид.
        - Тот самый мужчина, которого ты…
        - Да.
        - Понятно. Все ждешь и надеешься. А параллельно рискуешь собой.
        - Ничем я не…
        - Рискуешь! - повысил голос Степа. - К тебе мог забраться убийца, ты это понимаешь? Человек с оружием. И если это так, он еще вернется.
        - Да перестань ты! На кой черт я сдалась человеку с оружием? Но даже если кто-то хочет меня убить, сомневаюсь, что ему помешает местная полиция.
        Степа внимательно посмотрел на Диану.
        - Ты что, совсем не боишься?
        - Умереть? Нет.
        Она говорила правду. Последнее время она жила… нет, существовала через не хочу. Когда радовалась чему-то, той же хорошей погоде, морю, приятному времяпрепровождению, не отдавалась этому чувству. Оно не сносило ее, как штормовой вал. Даже с Дэвидом она не чувствовала себя безгранично счастливой. Такой, например, какой ощущала себя, глядя на спящую Алису, Алису, прижимающуюся к ней поутру и тянущуюся губами, Алису, рисующую на асфальте; Алису, поглаживающую ее беременный живот и выдыхающую: «Глебушка, давай уже скорее рождайся, я заждалась…»
        О смерти Диана не мечтала. Хотя порой думала, что скончаться при родах для нее было бы лучшим выходом. Даже если не существует никакого загробного мира, небытие лучше, чем нескончаемое страдание.
        Подростком Диана вместе с родителями ходила на фильм «Жестокий романс». В финале, когда Карандышев застрелил Ларису, папа крепко выругался, мама расплакалась, а их дочь возмущенно фыркнула. Ей показалось совершенно неправдоподобным, что главная героиня поблагодарила своего убийцу. Разве такое бывает? Вот уж глупые выдумки!
        Спустя годы она поняла Ларису. После смерти Алисы, Глеба, папы…
        Она не мечтала о смерти, хотя если бы в ее жизни появился «Карандышев» и застрелил ее…
        Диана сказала бы ему спасибо!
        Но с появлением Дэвида все изменилось…
        И вот теперь его нет…
        И все вернулось на круги своя.
        - Не понимаю, как можно не бояться смерти, - задумчиво протянул Степа, грустно глядя на Диану. - Надеюсь, это не из-за несчастной любви к этому твоему?..
        - Не говори глупостей, - резко ответила она.
        - Извини.
        Степа вскочил и начал кружить по комнате, осматривая каждый предмет мебели. Диана хотела спросить, что он ищет, но гость приложил палец к губам, да еще погрозил им, затем сказал:
        - Ты обещала мне чай.
        Диана кивнула и вернулась к приготовлению ожидаемого напитка.
        - Есть музыка какая-нибудь? Веселая? - спросил Степа, не прерывая своего занятия.
        - Да.
        - Включи, пожалуйста. А то пока чая дождешься…
        Она включила музыкальный канал. По нему как раз показывали десятку танцевальных хитов. Когда музыка зазвучала, Степа подошел к Диане и так тихо, что она едва разобрала слова, прошептал:
        - Я ищу другие «жучки».
        - Думаешь, тот, что в телефоне, не единственный?
        - Уверен. Скорее всего, еще парочку где-нибудь воткнули.
        Прогнозы Степы оправдались. Через десять минут он продемонстрировал Диане две металлические штуковины, уже не плоские и круглые, а овальные, похожие на пульки.
        После этого Степа выключил телевизор, сказал: «Спасибо за чай!» - хотя к нему даже не притронулся, и предложил:
        - А не прогуляться ли нам к морю? Опять же время обеда, можно перекусить на берегу.
        - Да, пошли.
        И они покинули квартиру. Через пару минут, шагая по раскаленному тротуару, они заговорили одновременно.
        - Что такое происходит? - выпалила Диана.
        - Какой же я дурак! - воскликнул Степа.
        - Почему дурак?
        - Надо было сразу сообразить, что, кроме телефонной прослушки, есть и другие «жучки». Теперь те, кто тебе их навтыкал, знают, что ты в курсе если не всего, то многого! - Он стукнул себя кулаком по лбу. - А еще мент называется! Лох я последний. Крыса канцелярская.
        - Ты объясни мне, что происходит? - беспомощно выдохнула Диана. - Я ничегошеньки не понимаю. «Жучки» какие-то… Зачем? Кому понадобилось следить за мной?
        - Вариантов может быть несколько, а именно три.
        - Ого!
        - Первый, самый безобидный. Полицейские не смогли получить разрешение на установку в твоем доме следящей аппаратуры и сделали это втихаря. Второй. Тебя пасет бывший муж, любовник, поклонник, нужное подчеркнуть. Третий. Ты наживка. На тебя ловят крупную рыбу. И это может быть опасно.
        - Крупная рыба - это Дэвид?
        - Понятия не имею. Я же тебя не знаю совсем. Но вполне возможно, это связано с твоим Дэвидом. Он вообще кто?
        - Если б я знала…
        - Понимаю… Темная лошадка.
        - Покойный Савва именно так его называл. - Диана остановилась, взяла Степу за руки и, сжав их, выдохнула: - Прости, что втянула тебя во все это. Ты отдыхать приехал, а тут я со своими заморочками…
        - Брось, Дианка! Я, может, наоборот… Впервые почувствовал себя крутым! Эдаким суперменом, способным помочь попавшей в беду женщине.
        - Узнай про Кирилла Исаева, и я больше тебя не побеспокою. Возможно, уеду из города сразу же, как получу информацию.
        - Кто он такой, этот Кирилл?
        - Давай я расскажу тебе позже?
        - Ладно, - обреченно выдохнул он. - Сейчас мы куда? Ко мне?
        - Ты иди позвони, а я прогуляюсь немного.
        - Будь осторожна.
        - Буду.
        - И, пожалуйста, не ходи к себе домой без меня.
        Она подалась вперед и легонько коснулась губами его щеки. Степа смущенно улыбнулся и, помахав ей, направился в отель.
        Диана проводила его взглядом, развернулась и неспешно пошла по набережной в сторону порта. Она знала, что Саймон живет где-то неподалеку, неравнодушен к свежевыловленным мидиям и обычно сидит в каком-нибудь ресторанчике, либо кушая, либо просто попивая пиво или играя с самим собой в шахматы. Он говорил ей, что обожает запах моря. Даже не самый приятный. Например, подгнивших водорослей. Поэтому и обитает рядом с портом.
        Диане хотелось увидеть Саймона, сыграть с ним пару партий в шахматы и помолчать…
        Его молчание действовало на нее умиротворяюще.
        Дианин отец любил шутить, что идеальная спутница жизни - это глухонемая хозяйка винного магазина. Мама, хохоча, заявляла, что с ней он со скуки сопьется. А Диана еще тогда думала, что веселье не в разговорах. И ничего против глухонемого мужа не имела. Только чтоб он не винным магазином владел, а, к примеру, книжным, а лучше картинной галереей или небольшим издательством. Диана даже некоторое время мечтала о таком мужчине, пока не встретила Стаса. С ним она поняла смысл фразы «женщины любят ушами» и начисто забыла о глухонемых хозяевах картинных галерей…
        До тех пор, пока не познакомилась с Саймоном. Нет, она, конечно, не хотела за него замуж. Хотя он был милым человеком и вполне симпатичным малым. Но она совершенно не воспринимала его как мужчину. Однако ей было с ним хорошо…
        Саймона она нашла на лавке у пристани. Он сидел и смотрел на море. Доска с расставленными по ней фигурами стояла на его коленях, но Саймон не играл. Он выглядел грустным. Диане даже показалось, что его глаза влажны от слез.
        Она подошла в нему и коснулась его плеча. Он резко обернулся. Слез в глазах не было, Диане привиделось. Просто при этом освещении (солнце скрылось за легкой, как дымка, тучкой) они изменили цвет. Были просто серыми, стали халвичными.
        «Рад тебя видеть!» - сказал Саймон на языке жестов. Диана запомнила эту фразу. Она понимала ее и могла повторить. Сделав это, она опустилась рядом с ним.
        - Сыграем? - предложила Диана.
        Саймон кивнул, но не радостно, а как будто нехотя.
        «Тебя давно не было видно, - написал он. - Уезжала?»
        Диана покачала головой.
        «Я искал тебя».
        - Хотел поиграть со мной?
        «Увидеться, чтобы проститься».
        - Уезжаешь?
        «Да».
        - Надолго?
        «Возможно, даже насовсем».
        - Почему?
        «Мне тетка, папина сестра, наследство оставила. Большой дом с парком. В Честере. Это на северо-западе Англии. Но одно условие поставила - не продавать его. Так что я возвращаюсь на родину».
        - Когда?
        «Послезавтра».
        - Я буду по тебе скучать… - Она говорила истинную правду. Именно с Саймоном были связаны не запятнанные даже малой толикой негатива воспоминания. - Я, возможно, тоже уеду отсюда. Вернусь в Москву.
        «Тоже получила наследство?» - быстро написал он и поставил в конце предложения смайлик.
        Диана улыбнулась ему. По всей видимости, это получилось совсем невесело, потому что Саймон спросил:
        «У тебя что-то случилось?»
        - Нет, все в порядке.
        Он ей не поверил, но не стал настаивать на откровенности. Вместо этого Саймон начал партию.
        Они молча играли часа полтора. Диана постоянно проигрывала. И не потому, что не могла сосредоточиться, напротив, она была очень внимательна и раздумывала над каждым ходом.
        «У нас говорят: если не везет в игре, повезет в любви», - написал Саймон и сунул блокнот Диане в руке.
        - У нас тоже так говорят. Только это же не рулетка и не бинго, это шахматы, тут везение никакой роли не играет, здесь думать надо.
        Диана говорила медленно, чтобы Саймону было легче понять, о чем она. Он читал по ее губам, кивал, однако то и дело поднимал свой взгляд и встречался с ней глазами. Диане казалось, что он собирается с духом, желая сказать ей что-то, но все никак не наберется решимости.
        - Рада была тебя повидать, Саймон, - помолчав несколько секунд, проговорила она. - А теперь я, пожалуй, пойду. Всего тебе самого наилучшего. Надеюсь, в Честере ты найдешь партнера для игр.
        Она стала подниматься, но Саймон остановил ее, схватив за руку. Жестом попросил сесть, затем быстро накорябал в своем блокноте:
        «Диана, ты была в Англии?»
        - Да. Жила там некоторое время.
        «А не хотела бы вернуться?»
        - Возможно, когда-нибудь…
        «Поедем со мной!»
        Буквы плясали, заходили одна на другую. Написав эту фразу, Саймон отбросил ручку и вытер ладони. Они вспотели!
        «Точно как у меня, когда я волнуюсь», - подумала Диана.
        - В качестве кого? - спросила она.
        И снова ручка зажата в его пальцах. Новый листок. Новые строки.
        «Пока друга, а там… Там посмотрим… - Пауза. Саймон закатил глаза и судорожно выдохнул. Затем тряхнул головой и застрочил вновь. - Как жаль, что я не могу говорить. Всего не напишешь, а мне так хочется, чтоб ты знала, как я… - Он начал что-то писать, но зачеркнул, затем заштриховал слово. - …Как я дорожу нашей дружбой. Я очень не хочу расставаться с тобой. Пожалуйста, поехали со мной. Обещаю вести себя как истинный английский джентльмен».
        И улыбнулся. Да так робко, что Диана не сдержалась, протянула руку и погладила его по щеке. По-матерински нежно, успокаивающе.
        - Я подумаю, хорошо? - прошептала она.
        Ее ответ его воодушевил. А скорее, не он, а Дианино прикосновение.
        «У тетушки прекрасный дом, - написал он. - Чисто английский. Старинный. А рядом с ним книжный магазин. Его в начале века открыл мой прадед. Теперь магазин тоже мой. Уверен, ты любишь читать и найдешь в нем множество интересных для себя книг. А через три дома от него - паб. Там, по мнению покойного прадеда, подают самый лучший в Северной Англии эль. Я не был в Честере двадцать лет, с момента смерти деда (мой отец с теткой рассорился, когда оказалось, что все досталось ей), но отлично помню его запах. Думаю, дед не ошибался. Судя по запаху, эль в этом пабе действительно самый лучший в Северной Англии».
        Диана читала эти строки и с оттенком легкой горечи думала о том, что вот сейчас воплощается в жизнь ее юношеская мечта. Глухонемой хозяин книжного магазина предлагает ей… Дружбу? Да, ее. Но Диана все прекрасно понимала. Саймон неравнодушен к ней. Она давно заметила это. И слово, которое он замарал, начиналось на L. Он хотел написать «люблю», но не решился. Хотя сейчас Саймон, конечно, чувствует себя увереннее. Теперь он не просто хороший глухонемой парень, живущий на пенсию по инвалидности, он наследник приличного состояния и завидный жених.
        «Мне забронировать билет для тебя?» - написал он на новой странице.
        Диана не знала, что ответить.
        «Если трудности с деньгами, я его оплачу».
        - Нет, спасибо, - поспешно выпалила Диана. - Деньги у меня есть… Просто я пока не могу дать конкретного ответа…
        «Но ты подумаешь над моим предложением?»
        - Конечно. Я же обещала.
        «В любом случае завтра я хотел бы тебя увидеть. Поужинаем вместе. Хорошо?»
        - Давай лучше пообедаем? Закажем мидий и пива.
        «Нет, лобстера и шампанское. И учти, на этот раз угощаю я».
        - Часика в два?
        Саймон кивнул. Диана легонько сжала его кисть.
        - Как по-вашему сказать «до свидания»?
        Он показал. Она повторила.
        «Ты говоришь с акцентом, - улыбаясь, написал он. - Могла бы просто послать мне воздушный поцелуй…»
        Диана так и сделала. А затем помахала Саймону рукой и удалилась.
        Глава 4
        Она постучала в дверь и стала ждать, когда откроют.
        - Диан, ты? - послышалось из-за створки.
        - Я.
        - Заходи!
        - Степ, тут заперто…
        - Черт, постоянно забываю, что на автомате захлопывается, - проворчал он.
        Дверь распахнулась. Степа, так, похоже, и не расчесавшийся, стоял на пороге с бутылкой пива в руке и сигаретой в зубах.
        - Ты куришь? - удивилась Диана.
        - Два месяца не курил и вот сорвался, - ответил он, сделав жадную затяжку. - Если тебя раздражает дым, я затушу.
        - Докуривай, чего уж там…
        - Добрая, - хмыкнул он. - Пиво будешь?
        - Нет, спасибо.
        - Больше ничего предложить не могу.
        - Ничего не надо… Лучше скажи, ты узнал что-нибудь?
        Степа кивнул. Докурив сигарету до фильтра, сунул «бычок» в пепельницу.
        - Кириллов Исаевых в нашей базе несколько десятков, - начал он, отхлебнув пива. - Но только восемь из них подходят под указанный тобой возраст. Двое умерли, трое сидят. Как я понимаю, они нас не интересуют?
        - Нет.
        - Осталось трое. Первый, рецидивист, имеющий четыре ходки. Сейчас на инвалидности, болен туберкулезом.
        - Тоже отпадает.
        - Значит, всего парочка осталась. Второй Кирилл Исаев - сутенер. Был дважды судим: за убийство одной из своих девочек и избиение клиента. Сейчас на свободе.
        - А последний Кирилл Исаев?
        - О, этого я оставил напоследок неспроста. Два с половиной года назад его дело наделало шуму. Представь преуспевающего молодого мужчину с блестящим образованием, психически здорового, уравновешенного, который в один момент слетает с катушек и убивает свою гражданскую жену и лучшего друга.
        - Вот так с ни того ни с сего взял и убил?
        - Нет, застукал их за прелюбодеянием. Вернулся из командировки, а они на диванчике кувыркаются в его собственной квартире.
        - Кошмар…
        - Да, ситуация крайне неприятная. Мерзкая, я бы сказал. Два самых близких тебе человека оказываются предателями. Мало кто выдержит такое потрясение.
        - Вот только стрелять не всякий станет.
        - Просто не у всех пистолеты в этот момент есть под рукой. А у Исаева имелся. Какие-то неприятности в тот момент у него были, вот он его и таскал. Он сделал два выстрела. В жену и друга. Она умерла на месте, а товарищ только спустя два года. Но все это время пролежал в коме. Скончался, не приходя в сознание.
        - А что стало с Исаевым?
        - Неизвестно. Он успел сбежать из страны. Сейчас находится в международном розыске.
        - Что ж… Все ясно. А фотографии этого Кирилла Исаева нет?
        - Фото ты не просила. Но в принципе, если тебе очень нужно, я могу еще раз связаться со своим товарищем, попросить выслать его по факсу, только знаешь… Ни к чему это, как мне кажется. Исаев наверняка изменил внешность и теперь совсем не тот, каким был на момент своего преступления.
        - Да, ты прав… Но, может, есть какая-то особая примета?
        - Есть. Она в досье указана: вся спина Исаева, его рука и грудь покрыта татуировкой дракона. Свести ее без следа нет никакой возможности. Так что он либо до сих пор с тату, либо со шрамами…
        Вот и все! Финита…
        Точки над «i» расставлены.
        Дэвид - это Кирилл Исаев, беглый преступник, убийца своей гражданской жены и друга. Савва ничего не выдумал. Он узнал правду о так называемом господине Петкове, за что и поплатился.
        «Наверное, Дэвид прилетел из Порто утренним рейсом, - подумала Диана. - Добрался до дома, а тут Савва. Сейчас можно только гадать, зачем он явился и рассказал Дэвиду-Кириллу о том, что все о нем знает. Быть может, собирался шантажировать его. Пусть Савва и говорил, что богат, но деньги лишними не бывают. Вот только Дэвид не пожелал с ними расставаться. Он убил Савву и опять сбежал…»
        - Диана, ты нормально себя чувствуешь? - донесся до нее обеспокоенный голос Степы.
        - Да, - выдавила она.
        - Ты так побледнела…
        Диана провела рукой по лицу, как будто желая стереть с него бледность.
        - На, выпей! - Он сунул ей в руку бутылку пива. Диана глотнула, но вкус показался ей отвратительным, и она, поморщившись, вернула ее Степе. - Ты ничего не хочешь мне рассказать? - спросил он.
        - Кирилл Исаев - это тот самый человек, в доме которого произошло убийство, - проговорила Диана бесцветным голосом.
        - Я так и думал. Дело в том, что досье на него запросили испанские полицейские. Значит, нашли его пальчики на месте преступления, пробили по международной базе, а потом отправили запрос в Россию.
        - Я встречалась с ним. Я любила его. Я хотела связать свою жизнь с ним. Представляешь?
        - Любила, хотела? Значит, теперь нет? Все в прошлом?
        - Да… - Ее голос дрогнул. - Все в прошлом.
        Степа подвинулся к ней и обнял за плечи. Диана уткнулась носом в его плечо и тихо заплакала.
        - Врушка, - шепнул Степа ей на ухо. - Ты все еще его любишь. Хотя уже не хочешь связывать с ним свою жизнь.
        Она яростно мотнула головой.
        - Нет, я люблю не его! А Давида Петкова, рожденного в Македонии и живущего в Испании на проценты по вкладу. Тот, к кому я испытывала чувство, оказался вымышленным персонажем. Это все равно что втюриться в киногероя. Как сейчас добрая половина испанских девочек бредит Аче из фильма «Три метра над уровнем неба». Только я уже не в том возрасте, чтобы им уподобиться.
        - Ты знала реального человека.
        - Да вот именно, что не знала! Какой он настоящий, этот Кирилл Исаев?
        - Мне кажется, если бы он был по природе своей мерзким человеком, это вылезло бы.
        - Оно и вылезло… Он хлопнул Савву и сбежал.
        - Не факт, что Савву хлопнул Кирилл.
        - А кто же? В его доме, из его пистолета? Барабашка?
        - Шеф-повар кафетерия, тот самый, у которого родственник работает в полиции, сообщил по секрету всему свету о том, что убит Савва не из пистолета, найденного в комнате. И не с близкого расстояния.
        - А что это меняет?
        - Быть может, ничего. А возможно, все.
        - Ладно, давай забудем?
        - Хорошо. - Он постарался изобразить бодрую улыбку. - Какие у тебя планы?
        - Хочу принять душ и лечь спать. Я сняла номер в этом отеле, боюсь ночевать дома. - Она достала из кармана шорт ключ и продемонстрировала Степе.
        - Может, сходим куда-нибудь пообедать?
        - Не хочу есть. И ходить никуда не хочу. Под душ и в кровать.
        - Пойдем, я провожу тебя.
        Диана кивнула.
        Встав, она взглянула на себя в зеркало. Лицо все еще бледное, только под глазами красные пятна. Диана достала из сумки пудреницу, мазнула спонжем по нижним векам. Лучше не стало.
        Пока она пыталась привести себя в божеский вид, Степа одним махом допил пиво и, прихватив сигарету, направился к двери. Диана последовала за ним.
        - У тебя в стоимость проживания завтрак включен? - спросил он, придерживая перед ней дверь.
        - Кажется…
        - Значит, встретимся в ресторане. Или мне зайти за тобой, разбудить?
        - Ни то, ни другое. Возможно, я просплю долго. Приму снотворное и проигнорирую завтрак. Давай встретимся на ресепшен часов в одиннадцать. Потом сходим ко мне, хорошо?
        - Да, конечно. А потом, может, в Барсу скатаемся, погуляем?
        - Извини, но я не смогу. Обедаю с одним человеком…
        - А послезавтра?
        - А послезавтра уезжаю с этим человеком в Англию.
        Степа резко остановился и с недоумением уставился на Диану.
        - Это мой друг, - пояснила она. - Он пригласил меня погостить у него. Я решила его предложение принять.
        Он некоторое время переваривал услышанное, в итоге одобрительно проговорил:
        - Думаю, это правильно.
        - Если хочешь, я напишу тебе электронное письмо.
        - И пришлешь фотографии!
        - Обязательно! - Она указала на дверь, на которой увидела нужный номер. - А вот и моя обитель. Спасибо, что проводил, до завтра.
        Они пожали друг другу руки и распрощались.
        Часть четвертая
        Глава 1
        Утро в Бланесе начинается довольно поздно. В девять утра на улицах еще очень мало народу, магазины не работают, а кофе выпить можно только в барах при гостиницах. Крот это уже сделал. Испил капучино, весьма недурственный, а вот с завтраком решил повременить. Он поздно встал и пока еще не нагулял аппетита.
        Утреннее испанское солнце было ласковым, и Крот с удовольствием подставлял ему лицо, сидя на лавочке набережной. Мимо него проносились любители пробежек, проходили уборщики с пакетами, собачники со своими питомцами, работники пляжных кафе. Все они мешали Кроту наслаждаться моментом, поэтому он встал и прошествовал к морю. Опустился у самой кромки воды на корточки, закурил.
        Но и тут ему не было покоя! Две толстые русские тетки, судя по загару, а вернее, его отсутствию, только что приехавшие, с визгом пронеслись мимо него и влетели в море. Естественно, подняли кучу брызг, некоторые из них долетели до Крота. С ненавистью взглянув на баб через темные стекла очков, он поднялся на ноги и зашагал прочь.
        Крот был мизантропом. Отъявленным! Он считал, что человек - гнуснейшая из тварей. Он не верил в бога. В ад и рай. А также в существование у гнуснейшей из тварей души. Но иногда, как говорится, в порядке бреда, он думал о том, что если реинкарнация существует, то он в следующей жизни хотел бы стать животным. Желательно собакой. Пусть даже крысой, все равно хорошо. А хоть бы и деревом. Тем же баобабом (как пел Высоцкий), все лучше, чем опять родиться человеком.
        Крота вообще-то звали Валерой. Он появился на свет в небольшом старинном городке на берегу Волги. Мать его, Жанна, была из древнего купеческого рода. Половина города когда-то принадлежала ее прадеду. В том числе дом, в котором она жила со своей семьей. Только тогда, до революции, он целиком принадлежал им, а теперь только одна четвертая часть. Ютилась Жанна с родителями в комнате. У остальных соседей по две было, а им, будто в насмешку, выделили всего одну. Когда Жанна вышла замуж, в ней появился еще жилец, а вскоре еще. Впятером они жили в двадцати двух метрах. Дед по-черному пил. Бабка вечно таскала домой помоечных котов. Мать строчила на швейной машинке, зарабатывая шитьем на жизнь, отец играл на гитаре и пел - это было его хобби. Валера жил в сущем бедламе, но он ему очень нравился.
        Он знал, что другие дети живут иначе. У них есть если не своя комната, то хотя бы угол. И в туалете можно сидеть сколько хочешь. Валера же не мог расслабиться даже в уборной. Она была одной на четыре семьи. Но это не омрачало его детства. Ему все нравилось. Он приходил из детского сада, где не было никакого покоя, попадал в тот же бедлам и чувствовал себя счастливым. Пьяные «проповеди» деда, мяуканье бабкиных кошек, стрекот маминой машинки, отцовские песни и общий ор (все всем мешали, поэтому выражали друг другу претензии) - все это было родным, поэтому особо не напрягало.
        Когда Валере исполнилось шесть, случилось страшное. Дед с отцом выпили, повздорили, а когда зять лег спать, тесть взял топор и перерубил ему шею. Утром, когда все пробудились, пришлось вызывать «Скорую» и милицию. Деда забрали, бабка свалилась с сердечным приступом, отца похоронили. Дед умер в камере предварительного заключения. Бабка вернулась из больницы парализованной. Отец остался лежать под деревянным крестом без фотографии. Нормальный памятник ему так никто и не поставил. Мать практически сразу после похорон мужа сошлась с другим мужчиной и привела его в дом.
        Нового «папу» Валеры звали Гришей. Это был мерзейший человек из самых мерзких. Хотя выглядел как ангел. Пухлый, белокурый, с огромными голубыми глазами, он мог втереться в доверие моментально. Так он и делал. Но Валера, еще ребенок, почему-то сразу его раскусил. Возможно, причиной тому было природное чутье. Он определял гнилых людей. «Унюхивал» их за версту. А Гриша «вонял» невероятно.
        Он, как и покойный отец, был деревенским. То есть их городок оказался для Гриши чуть ли не столицей. И условия жизни в новом доме Грише не казались чудовищными. Да, один туалет на всех, зато самый настоящий, а не какая-то там яма в земле. И летом есть где заработать, сильно не напрягаясь. Два раза в неделю на пристани швартовались теплоходы «Интурист». Немцы, поляки, англичане высыпали на берег и тратили свои денежки на местные сувениры. Мать Валеры продавала им куколок, варежки, полотенца. Новый «папа» - значки с Лениным.
        Зимой «бизнес» прикрывали. Но мать все равно строчила на машинке - зарабатывала шитьем и починкой одежды. А вот Гриша ничем не занимался. Сидел на шее у гражданской жены, по мелочи подворовывая как у нее, так и у соседей. Не брезговал ничем: ни копейками, ни вещицами, ни едой. Мог в чужой кастрюле выловить кусок мяса и съесть. О его крысятничестве знал только Валера, потому что глаз с отчима не спускал. Он знал, от Гриши можно ждать любой гадости. Но однажды «папаша» сотворил такое, чего от него даже Валера не ожидал…
        Парализованная бабушка доставляла всем массу хлопот. За ней нужно было ухаживать: кормить, обмывать, выносить после нее судно. Она часто капризничала. Требовала к себе внимания. Говорить не могла, но мычала громко, когда что-то было не по ней. Конечно, все мучились с ней. Но если Валера и его мать стойко переносили тяготы совместного проживания с инвалидом, ведь не чужая, родная, любимая, то Гриша постоянно выходил из себя. Покрикивал на старушку и твердил, что ее надо сдать в дом престарелых.
        Как-то вечером, когда мама ушла к соседке, а Валера лежал в кровати, дремал, бабушка потребовала, чтобы ей включили программу «Время». Гриша грубо ответил ей: «Обойдешься». Старушка не отставала. Мычала, не давая смотреть футбол. Тогда Гриша вскочил с табурета, подошел к ней, схватил подушку, положил на лицо и со всей силы надавил. Валера, разбуженный шумом, в этот момент открыл глаза. Испугавшись увиденного, мальчик вскрикнул.
        Гриша резко убрал подушку от лица старушки и подсунул ей под голову.
        - Чего вылупился? - рявкнул он на Валеру. - Спи давай!
        - А что с бабушкой? Она кричала…
        - Все с ней нормально. Подушку уронила, попросила, чтоб я поднял. Спи, говорю!
        Но Валера не мог уснуть. Он боялся, как бы Гриша не повторил попытку. Или еще хуже - не задушил бы после бабушки и его. Ведь он тоже ему мешал!
        Выскользнув из постели, пацан пошлепал к двери.
        - Куда? - спросил отчим, схватив его за руку.
        - В туалет.
        - А не мамочку искать, чтоб к подолу ее прицепиться?
        Валера замотал головой. Хотя он как раз за мамой и отправился. Он должен был все ей рассказать!
        - Только ты учти, малой, если на меня будешь наговаривать, я тебе голову оторву. - Гриша обхватил его тонкую шею пальцами и с силой сжал. С пасынком он в отсутствие матери обычно бывал груб, как будто чуял, что тот видит его насквозь, и не растрачивал свое обаяние попусту. - Тебе сон дурной приснился, вот ты и заорал. Так ведь?
        Мальчик покосился на бабушку. В ее глазах стояли слезы.
        - Если ты еще раз сделаешь бабушке плохо, я тебя… отравлю поганками! Понял? - пригрозил Валера.
        - Ах ты щенок! - Гриша влепил мальчику затрещину.
        В этот момент в комнату зашла мама.
        - Что тут происходит?
        - Твой сын совсем от рук отбился! Грозится меня отравить поганками!
        - Мама, он чуть бабушку не задушил!
        - Гриша?!
        - Да что ты его слушаешь? Разве я могу?.. - И Гриша так невинно посмотрел на нее своими огромными голубыми глазами, что, если бы Валера не видел, что он чуть не вытворил, сам бы ему поверил. - Ты же меня знаешь, я мухи не обижу. Покричать могу, но чтобы душить…
        - Мама, выгони его! Он плохой! Он врун и вор. Он даже у меня мелочь тырит. Я иногда прихожу в буфет, а мне десяти копеек на обед не хватает!
        Мама ему не поверила. Отругала, поставила в угол. Валера был так возмущен ее поведением, что перестал с ней разговаривать. Но она этого, казалось, не замечала, а Гриша после того вечера стал с ней ласковым-преласковым. Даже цветов где-то украл и подарил впервые за два года. А еще он ей предложение сделал! И вскоре они расписались. Мама, по всей видимости, очень Гришу любила. Первый ее муж был скуп на проявления чувств. Никогда не говорил приятных слов, не обнимал. Гриша же лил в уши одну патоку. Постоянно целовал ручки. И мать все ему прощала. Даже грубость по отношению к бабушке, не говоря уже о его лени.
        Бабушка умерла через неделю после свадьбы. Валера тогда был в школе. Вернувшись домой, он от мамы узнал ужасную новость.
        - Ты была с ней, когда это случилось?
        - Нет. Я в магазин ходила.
        - А Гриша?
        - Был. - Она всхлипнула. - Подал ей последний стакан воды…
        Валера так и не узнал, приложил ли Гриша руку к бабушкиной смерти, но за поганками на следующий день после похорон сходил. Он набрал целую корзину. Почистил грибы, проварил, пожарил с луком и чесноком, затем оставил на плите. Взрослых дома не было. Они ушли на пристань торговать. Навигация закрывалась, и сегодня был последний день, когда можно заработать. Мама сказала, что придет очень поздно. Будет ждать теплохода из столицы, чтобы распродать все, пусть и по низкой цене. А вот Гриша собирался прийти пообедать. Его значки москвичам без надобности.
        Тот год был грибным. Люди ведрами их таскали. Соседи корзину опят отдали, чтобы было из чего суп варить на поминки. Половина ее ушла, а другая осталась. Валера опята выбросил. Вместо них поганки приготовил, чтоб Гриша ничего не заподозрил.
        Мальчик не до конца отдавал себе отчета в том, что делает. Да и не верил он в глубине души, что поганками можно отравиться до смерти. Думал, как поест отчим грибочков, как продерет его понос…
        Валера ждал прихода Гриши, ждал, да не выдержал, гулять убежал. Побоялся, что выдаст себя и тот есть не будет. Вернулся очень поздно. Часов в десять. Гриша был в полном здравии. А вот мама чувствовала себя не очень. Устала, наверное…
        Ночью пришлось ей вызывать «Скорую». Приехавший фельдшер спросил, что ела. Ответила - грибы. Было двадцать минут свободных, прибежала перекусить, наскоро покидала в рот то, что сын нажарил, и унеслась обратно. Гриша ел то же самое, только не спеша и под водочку…
        Мама умерла на следующий день. Тогда-то Валера и стал ненавидеть весь род людской… И начал с себя.
        Глава 2
        Гриша стал Валериным опекуном. Мальчишке бы радоваться, в детдом не отправят, а он предпочел бы лучше на попечении государства остаться. Отчима он ненавидел. Как и его семью!
        Да, оказалось, что у Гриши есть бывшая жена и дочка. Он бросил их и уехал в город. Но, оставшись с домом (комнатой), но без хозяйки, к тому же без средств к существованию, Григорий вспомнил о своей бывшей супруге и позвал ее к себе. Чтоб кормила его, обстирывала да деньги в дом несла. Работящая деревенская женщина всегда себе место найдет.
        Та приехала с дочкой. Маленькой, необыкновенно симпатичной девчонкой по имени Катя. Валера влюбился в нее с первого взгляда. Хотя ему было восемь, а ей только четыре.
        Они прожили вчетвером всего год. И это было неплохое время. Но Катина мама забеременела, пошла на подпольный аборт и умерла.
        - Чертов дом, - орал Гриша, с горя напившись в дым. - Он проклят. Здесь никто тихо не умирает в своей постели от старости. Я тоже скоро сдохну тут, чует мое сердце!
        Валера был бы не против этого, но… Если Гриша и верил в проклятие, то оно не распространялось на него. В их доме на самом деле постоянно кто-то умирал, причем в относительно молодом возрасте. Соседи судачили, что всему виной проклятие. Якобы прадед Валериной мамы, тот самый, что владел половиной города, погиб в этом доме от рук взбунтовавшихся крестьян и рабочих. Даже после захоронения старый купец являлся многим, кто обитал в доме. Отражался в зеркалах. Приходил во снах. Обычно тем, в чьей семье впоследствии приключалось несчастье. Валера очень надеялся, что Гриша почувствует на себе силу проклятия, но тому, как говорится, было хоть бы хны.
        Похоронив очередную жену, он привел в дом новую хозяйку. Ну не мог он обходиться без женщин! А скорее, не хотел. Эта тоже была с ребенком. Пацаном тринадцати лет…
        И снова впятером в двадцати двух метрах!
        Старший «брат» оказался совершенно отвратительным ребенком… Да и не ребенком уже! В свои тринадцать он многое познал. Дрался, воровал, спал с девочками. Одну как-то привел домой, когда взрослые отсутствовали. Не постеснялся Валеры и Кати и занялся сексом у них на глазах.
        Иногда он являлся пьяным. В этом состоянии любил поиздеваться над Валерой и Катей. Он отбирал у них все: деньги на обеды, фломастеры, конфеты. Рвал учебники. Отрывал у Катиных кукол головы.
        Валера ненавидел «брата» не меньше, чем Гришу. Будь его воля, он изничтожил бы всех, кроме Кати. И остался бы жить с ней вдвоем. А почему нет? Он умеет и готовить, и стирать, и убирать. Заниматься с ней тоже может. Учится он неплохо. Зачем им взрослые? Тем более Гриша и его новая избранница, баба нервная, недалекая, нечистоплотная и к вину неравнодушная.
        Первым он убил «брата». Они играли на стройке, взбирались по подъемному крану, хотя на нем и висела запрещающая табличка. Мальчишки забрались на самый верх и… Валера просто взял и столкнул «брата». Это оказалось легко! Одно движение руки, и все! Человека нет!
        Еще когда мама умерла, Валера осознал, как легко умертвить человека. Но если тогда для него это открытие было трагедией, то теперь…
        «Я почти всесилен! - захлебывался восторгом он. - Я могу убрать всех, кто мешает нашему с Катей счастью! Главное, вести себя умно…»
        Именно последняя мысль заставила Валеру до поры до времени сохранять жизнь Грише. Если бы он умер, их, несовершеннолетних, отдали бы в детдом. Но там их могли разъединить, а Валера этого не хотел. Поэтому он избавился только от мачехи. Переживая смерть сына, она много пила. Валера подмешал ей в спирт таблеток, и она умерла. Вот так просто! Опять просто…
        Может, их дом на самом деле проклят?
        Больше с Гришей никто жить не хотел. Молва разнесла весть о «черном вдовце». Для мужика настали мрачные дни. С голоду они не умирали благодаря детской пенсии, но Гриша любил хорошее пивко, в бильярд поиграть, обувь носил только кожаную. На себе он не привык экономить. Но и детей нужно было одевать. Они так быстро вырастали из своих платьиц-штанишек!
        И не нашел Гриша иного выхода, как отправить детей зарабатывать. Они были очень симпатичны, трогательны. Пожилые иностранцы не могли им отказать. Ребята не клянчили денег. Они дарили интуристам открытки. И когда те их принимали, подставляли свои ладошки. Типа будет честно, если ты что-то тоже мне презентуешь. Кто-то давал жвачку, шоколадку, ручку, но обычно у людей при себе никаких мелочей не было, и они совали детям деньги. Некрупные купюры, но те были им рады. То немногое, что удавалось выручить, они отдавали Грише. Даже жвачки. Он продавал их по рублю.
        Когда Кате исполнилось девять, Гриша решил ее продавать. Он знал одного пожилого немца три года. Тот постоянно путешествовал по Волге на теплоходе. Его мать была русской, вот его и тянуло на родину предков. То, что немец педофил, Гриша понял сразу. Он видел, как тот смотрел на девочек. А когда он восхитился его дочкой, предложил:
        - Могу отдать ее вам на полтора часа за сто долларов. Только никакого проникновения. Посмотреть, пощупать, поцеловать или уговорить на это, и только. Согласны?
        - Да, - проблеял старик, дрожа от возбуждения.
        - Учтите, если нарушите слово, под суд пойдем оба.
        Катюша была еще очень мала, чтобы понять, что скрывается за ласками дедушки. Гриша сказал ей, что у старичка умерла внучка, он очень по ней скучает и хочет с ней, Катей, немного поиграть. Та согласилась. Ей правда не очень нравилось, что старичок то и дело задирал ей юбочку, но зато угощал вкусными конфетами. Да еще с собой дал!
        За лето Гриша нашел еще двух дедушек, скучающих по своим внучкам. Все они были очень к Кате добры: обнимали, целовали. Еще угощали конфетами. А пока она со старичками играла, Гриша стоял под окнами каюты, сторожил. Если б Катя закричала, он вломился бы, чтобы не позволить «испортить» девочку раньше времени. У него на нее были грандиозные планы. Ведь Катя так хороша собой. Когда чуть подрастет, ее можно будет очень дорого продать.
        Следующим летом все повторилось. Только теперь Гриша брал по сто пятьдесят долларов.
        Об этом «бизнесе» знали только он, Катя и их клиенты. Валера был не в курсе. Сестре отец строго-настрого запретил кому-либо об этом рассказывать.
        Еще через год Катя наотрез отказалась играть с дедушками. Она стала достаточно взрослой, чтобы понять, что скрывается за этим. Гриша не смог ее заставить. Он так и не узнал о том, что дочка решила просто обходиться без него. Катя поняла, что отец берет со стариков деньги и прикарманивает их. Ей же достаются одни конфеты.
        К счастью, в то лето Гриша сломал ногу и часть времени в больнице лежал, часть дома сидел. Поэтому не мог помешать Катиному «бизнесу».
        За сезон она заработала всего сто долларов. И те достались ей от того самого немца, что стал ее первым «клиентом». Остальные старики от нее шарахались. Это у Гриши был глаз наметан, он знал, кому ее предлагать. Но Катя не отчаивалась. Она знала, что, когда станет совсем взрослой, четырнадцатилетней барышней, ее бизнес пойдет бойчее. Она сможет себя не только старым извращенцам предлагать, но и молодым мужчинам.
        Времена были лихие. Самый разгар перестройки. Многие мальчики, росшие в то время в неблагополучных семьях, мечтали стать рэкетирами. Девочки, конечно же, моделями, но и в профессии проститутки ничего ужасного не видели. Катя уж точно. Она считала, что лучше собой торговать, чем вкалывать на какой-нибудь фабрике за копейки. Девочка во многом пошла в отца. Была ленива, хитра, изворотлива и умела производить на людей благоприятное впечатление.
        О том, что Катя растет маленькой дрянью, Валера не догадывался. Она казалась ему ангелом. Внешностью девочка тоже походила на отца. Была белокура, голубоглаза, румяна, упитанна, но не толста. Валере она казалась самой красивой девочкой на свете. Он мечтал жениться на ней и сделать ее счастливой.
        Девственности Катя лишилась в тринадцать. Отдалась «своему» немцу за триста долларов. Потом, конечно, жалела. Продешевила ведь! Якобы иностранцы готовы за это тысячу долларов выложить.
        О том, что Катя занимается проституцией, Валера узнал случайно. Один из его старших дружков (он, как многие дети из неблагополучных семей, мечтал стать рэкетиром, вот и прибился к одной банде) сказал, что в городе появилась новая «ляля» и надо бы ее под контроль взять. На встречу с ней отправили двоих, в том числе Валеру…
        «Лялей» оказалась его сестра.
        Что он пережил тогда, не знает никто. Мир, в котором существовал Валера, перевернулся с ног на голову. Единственное человеческое существо, которое было ему дорого, оказалось… Тварью! Такой же, как все! Валера презирал проституток. Если его дружки пользовались их услугами (иногда за деньги, а порой бесплатно), то он не мог себя заставить к ним прикоснуться. Секса хотел, но только не с ними!
        В тот день Катя умерла для него. Та Катя, которую он мечтал сделать счастливой. Осталась его сводная сестра, уличная девка, дрянь, с которой он не желал иметь ничего общего.
        Вскоре его забрали в армию. Когда он вернулся, Кати в городе не было. Она уехала в Москву. По словам соседей, поступила там в техникум, по мнению бывших дружков - трудилась на панели.
        Много лет спустя, когда Валера обосновался в Москве, он встретил Катю на улице. Она, уже сильно потасканная, то ли пьяная, то ли с большого бодуна, пыталась «снять» его у трех вокзалов. Она не узнала Валеру. Пристала к нему, предложила себя всего за четыреста рублей. Он брезгливо оттолкнул ее и пошел прочь. О том, что в тот же день ее забили до смерти клиенты, он так и не узнал.
        А вот Гриша прожил долгую жизнь. Когда Валера служил в армии, на пристани он познакомился с семидесятилетней москвичкой и спустя два месяца к ней переехал жить. Старуха обещала переписать на него квартиру, только обманула. Когда она умерла спустя девять лет, Гриша вернулся ни с чем. В комнате, которую Валера давно покинул, как и родной город, Гриша обитал до самой кончины, кляня своих неблагодарных детей, бросивших его, старого и немощного, без средств к существованию. И это после того, как он посвятил им всего себя!
        Глава 3
        Первый заказ на убийство Валера получил в возрасте двадцати двух лет. Когда он вернулся из армии, оказалось, что почти все его дружки либо убиты, либо сидят. В «большие» бандиты выбился только один, и тот уехал в Москву. Когда приезжал, строил из себя крутого, уверял всех, что в столице он чуть ли не самый главный человек, а на деле был шестеркой у кого-то из середнячков теневого бизнеса. Валера оценил обстановку и решил, что больше не хочет быть рэкетиром. И устроился на работу водителем.
        Возил одного городского чиновника, был с ним в неплохих отношениях. Как-то начальник спросил у Валеры:
        - Ты ведь служил в Дагестане?
        - Да.
        - Приходилось в боях участвовать?
        - Конечно.
        - Убивал?
        - Да. - Про себя же добавил: «И не только в Дагестане».
        - В мирное время сможешь убить?
        - Смотря кого и за что.
        - Нет, неверный ответ. Надо сказать «смотря за сколько».
        - И за сколько?
        - Десять тысяч зеленых. Пять сразу. Пять после исполнения.
        Деньги были более чем приличные. На них в то время можно было купить однокомнатную квартиру в их городе. Однако Валера сказал:
        - Пятнадцать. Пять сначала, десять после.
        - Идет, - быстро согласился начальник.
        Валера понимал, что очень рискует, соглашаясь на его предложение. Если он проколется, работодатель от всего открестится, а его макнет в дерьмо с головой. Но желание заработать приличные деньги за не самую сложную работу пересилило страх. Валера хотел обзавестись своим жильем. В доме, где он вырос и жил на сей момент, теперь обитали в основном алкаши. И они создавали массу проблем. Ор, драки, вонь, грязь - это еще не все. Как-то кто-то из пьяни уснул с сигаретой, начался пожар - еле потушили.
        Он думал копить на квартиру. Откладывать часть зарплаты. А тут такая возможность разом отхватить всю сумму и купить себе жилье. Да еще его обставить.
        Убивал Валера легко. Поэтому взялся за заказ.
        Убрать нужно было чиновника рангом выше. Валера не ждал никаких трудностей, пока не выяснил, что тот без охраны из дома не выходит. Стало понятно, почему босс так быстро согласился поднять гонорар до пятнадцати кусков. Однако Валера не опустил рук. Будучи водителем чиновника, он имел доступ в гараж, куда ставились все служебные машины. Когда там никого не было, Валера заложил в авто клиента взрывчатку - он мог сделать любую бомбочку, в том числе радиоуправляемую. Она рванула на следующий день, когда крупный чиновник после плотного обеда с коньячком сел в машину, чтобы отправиться к любовнице. Вместе с ним погибли водитель и телохранитель. Еще один был ранен. Но это Валеру не волновало. Каждый день кто-то калечится и умирает, а на войне так тысячи человек! И род людской все не кончается…
        То убийство так и осталось нераскрытым. Валера получил свой гонорар, но истратить не успел. А все потому, что его босс вскоре стал депутатом Государственной думы, переехал в Москву и его с собой взял.
        Там у Валеры было много работы. Постоянно кого-то требовалось убрать. Платил босс ему отлично. Вот только быстро надоело Валере быть эдаким придворным палачом. Да и опасался он, как бы «царь», о котором он знал крайне много нехорошего, не «казнил» его самого.
        И решил Валера от него избавиться. Убил, как в детстве, не для кого-то и за деньги, а для себя и даром…
        Так он стал свободным.
        Глава 4
        Кроту не нравилось в Бланесе. Он не любил провинциальные приморские городки. Если бы не работа, он давно бы сбежал отсюда в Мадрид и задержался там на недельку. Остановился бы в пятизвездочном «Melia Princesa» в самом центре города, снял номер с видом на Королевский дворец.
        Крот обожал зарубежные столицы. Но любимой был как раз Мадрид. На втором месте Лондон. На третьем Рим. Эти города его восхищали своим величием и красотой. Находясь в них, Крот становился им под стать. По крайней мере, ему так казалось. Он иначе говорил, ходил, одевался, причесывался. Он обретал новые привычки и манеры. Ел только ножом и вилкой. Пил изысканные вина. Посещал галереи. Слушал классическую музыку. И даже людей ненавидел меньше, чем всегда.
        Последнее время он много думал о том, в какой столице ему обосноваться на «пенсии». Мадрид и Рим отмел. Испанцы и итальянцы слишком шумные, он попросту от них устанет. Лондон хорош, но Кроту хотелось жить в городе с более мягким климатом. К тому же в столице Англии сейчас слишком много русских. Пока он остановился на Вене. И даже приценился к квартирам в центре. Оказалось дорого, но приемлемо. Крот мог себе позволить и более масштабные траты. Денег у него скопилось достаточно для безбедной жизни в любой из мировых столиц.
        Он много работал и мало тратил. Пятизвездочные гостиницы, дорогое вино, устрицы, лучшие ложи в операх - все это лишь небольшие фрагменты его жизни. Праздник, как известно, остается праздником лишь в том случае, когда не превращается в обыденность. Поэтому Крот жил скромно, не привлекая к себе внимания. Владел двухкомнатной квартирой в районе, близком к центру Москвы. Ездил на немецкой машине среднего класса. Питался просто, но качественно, покупая мясо, яйца и молоко у деревенских бабушек, и практически не пил, разве что пиво иногда. Крот, как частный предприниматель, владел туристическим агентством и прокатной автоконторой. Прибыли бизнес ему почти не приносил, зато служил неплохой ширмой.
        Крот мало общался с людьми, будь то подчиненные, соседи, продавщицы из ближайшего магазина. Все его считали букой, но безобидным. И удивлялись, что он не женат. Пусть неприветлив, но молод, внешне приятен, не нищ, без вредных привычек. Чудо, а не мужик! И как такого никто не захомутал?
        Знай они, что у Крота нет вообще никакой личной жизни, не поверили бы. А между тем так оно и было. Сексом Крот занимался, но не так часто, как требовал этого организм. А все потому, что ухаживать за женщинами он не желал. Довольствовался теми, кто сам проявлял инициативу. Это обычно были подвыпившие барышни, которых он подвозил ночью из гостей или клуба. Один раз его соблазнила массажистка. Другой - случайная попутчица. Эти, с позволения сказать, женщины хотели секса так сильно, что готовы были заняться им с незнакомцем. Крота это устраивало. Он тоже не собирался с этими бабами знакомиться, только трахал их. После, правда, они совали ему записки с номерами своих телефонов, но Крот выбрасывал их. Ему не нужны были длительные отношения. Пусть даже несерьезные. Если бы он не питал отвращения к проституткам, ему было бы проще. Снял, поимел, расплатился, и гуд бай!
        Но, даже несмотря на нехватку секса, Крота его жизнь устраивала. Однако в последнее время он все чаще думал о том, что иметь под боком женщину не так уж плохо. Не сейчас, а когда уйдет на «пенсию». «Надо привезти с какого-нибудь Гаити юную дикарку, - размышлял он. - Неиспорченную, естественно, невинную. Или из нашей глубинки. Не все же такие гнилые, как моя сестра Катя… Или все?»
        Крот даже начал на девушек поглядывать с интересом. Когда ездил к бабкам в деревню за мясом и яйцами, по сторонам озирался. Вдруг в поле зрения попадет достойная кандидатка? Но ни одна не нравилась. Либо дебелые простушки, либо, если поинтереснее, вульгарные кривляки. Многие в четырнадцать уже пьют, курят, через зубы сплевывают, как мужики, и где вероятность, что они, ведя такой образ жизни, еще невинны?
        Мысли об этом всплыли в его голове и сейчас, когда Крот, уйдя с пляжа, сел за столик кафе. Он решил съесть мороженое. Ему нравилось ванильное с мармеладом. Пока официант ходил за ним, Крот думал о ней…
        Она понравилась ему не сразу. Когда Крот увидел Диану впервые, подумал, фу, как все нарочито. Эта грудь, рвущая лифчик, эти ноги от ушей, этот алый рот, о таких грудях, ногах, губах мечтает каждая шлюха. Имея эти «атрибуты сексуальности», она сможет больше зарабатывать. Но чем дольше он следил за девушкой, тем больше проникался к ней симпатией. Спокойная, неглупая, нескандальная, добрая к людям и животным - видел, как она помогала старухе перейти улицу и кормила кота у магазинчика сувениров. И точно не шлюха!
        У Крота были все базы данных. Даже ФСБ и Интерпола, не говоря уже об остальных. Поэтому он многое узнал о Диане. В том числе о том, что она потеряла дочь. Сам Крот потомства не имел. И не представлял себя в роли отца. Детей он презирал ровно так же, как взрослых. Но он знал, как многие родители переживают смерть своих чад. Пожалуй, из чистого эгоизма. Для многих ведь дети - это гарантия спокойной старости. Если делать будет нечего, внуков подкинут. Обезножат - ухаживать станут. Ну, и стакан воды на смертном одре, куда ж без него?
        Но Диана, он верил, переживала смерть дочки искренне! Вот откуда в ее глазах столько грусти и морщинки в их уголках. То-оненькие, но заметные. Другая бы на месте Дианы убрала их. Крот слышал, сейчас чего только не делают, чтоб лицо было гладким, а ей все равно.
        Крот теперь не обращал внимания на ее внешность. Это другие видели сиськи, задницу, а он… душу Дианы. Нет, естественно, она была тварью, как и остальные, но не мерзкой.
        Он не любил ее. Нисколько. Крот утратил способность к этому чувству в ранней молодости. Но она была ему небезразлична. А это уже немало…
        «Диана будет моей! - решил Крот. - Плевать на юных гаитянок и девственниц из глубинки. Я хочу видеть рядом с собой эту женщину…»
        Часть пятая
        Глава 1
        Ему приснилась Леся!
        Впервые за то время, что прошло с ее смерти.
        Кир думал, что к нему, ее убийце, она будет являться в кошмарах каждую ночь, но Леся не преследовала его во снах. Кошмары - да. Но в них ни разу не появилась она. Змеи, пауки, крысы, кидающиеся на него, жуткие водовороты, черные дыры, куда он проваливался, чудовища, гоняющиеся за ним, вонь, гниение, адская боль и даже собственная смерть - все это снилось. Леся - никогда!
        Это, бесспорно, радовало Кира. Лучше во сне быть растерзанным чудовищем, чем встретиться с ней! Но он всегда знал, что рано или поздно это произойдет. Поэтому всякий раз, ложась спать, внутренне содрогался, а что, если сегодня? Когда ему было особенно неспокойно, он принимал снотворное. И обеспечивал себе отдых без сновидений.
        Сегодня таблетка не помогла. Кир принял ее да еще запил стаканчиком виски всего с одним кубиком льда. Уснул быстро. И видел темноту с редкой рябью. Как будто старый черно-белый телевизор смотрел, когда была «профилактика» и он никаких программ не показывал. Но под утро Кир стал видеть картинки. Размытые и нестрашные. Как вдруг… четко, ясно лицо Леси! Черная челка до густых бровей, прищуренные миндалевидные глаза, слегка напряженный рот с зажатой в углу сигарой. Такой он увидел ее впервые во время покерного турнира.
        Кир понимал, что спит, и дал приказ мозгу пробудиться! Но он, затуманенный снотворным, не послушался…
        Леся, казалось, смотрела на него. То есть ему не просто снилось ее лицо. Было ощущение: она знает, что он видит ее, поэтому не отводит от него взгляда, как будто хочет заглянуть Киру в самую душу…
        Ему стало так страшно, как не было даже, когда его в сновидениях пожирали чудовища, душили змеи и заживо засыпало землей.
        К счастью, в этот момент затрезвонил телефон. Кир услышал далекий звук и «вцепился» в него, точно он спасительная веревка, брошенная в яму с зыбучим песком, в которой он оказался.
        С невероятным трудом Кир все же выбрался из сна.
        - Алло, - прохрипел он в трубку. Голова трещала, сердце колотилось, а глаза никак не могли сфокусироваться на циферблате часов.
        - Ты чего трубку так долго не брал? - Это был Саня. Кто ж еще?
        - Спал.
        - А, ну да, время раннее.
        - А который час?
        - Шесть утра.
        Кир уже и сам видел. Туман перед глазами рассеялся.
        - Что-то случилось? - Саня звонил каждый день, отчитывался. Но никогда не тревожил его в такую рань.
        - Она уезжает завтра.
        - Куда?
        - В Англию.
        - Что ж, неплохой выбор. Она там уже жила и…
        - С мужчиной.
        Кир резко встал с кровати, потянулся к сигаретам и зажигалке, закурил.
        - Что за мужчина? Откуда?
        - Саймон Диккенс.
        - А, глухонемой парень… Она рассказывала мне про него. Они друзья.
        - Может, и друзья, но этот Саймон в нее влюблен…
        - Откуда знаешь?
        - Думаешь, с кем он играл в шахматы последние дни? - Вопрос был риторическим, поэтому ответа на него Саня не стал ждать, а тут же продолжил: - Он получил наследство от тетки. Очень приличное. Едет вступать в права, ну, и жить барином… Ну, или как там у них в Англии называются богатые бездельники?
        - И Диана с ним?
        - Да. Уже билет забронировала.
        - Что ж… Надеюсь, она будет с ним счастлива. Она заслуживает это…
        - Когда улетит, я тебе отзвонюсь, и ты сможешь расслабиться. Или мне пасти ее и в Англии, чтобы, не дай бог, Саймон ее не обидел?
        - Не говори ерунды! - Кир затушил сигарету, встал и прошел к холодильнику за соком. - Ее по-прежнему пасут?
        - Да.
        - Кто, не узнал?
        - Я не так крут, как тебе хотелось бы. Но мое мнение ты знаешь, это полицейские.
        - А почему ты мне позвонил в такую рань? Ведь не случилось ничего из ряда вон выходящего, новость об отъезде Дианы ты мог мне сообщить и позже…
        - Честно?
        - Желательно.
        - Я решил, что ты должен об этом знать не менее чем за четыре часа до того, как из лондонского аэропорта вылетит самолет в Барселону.
        - Не понял… - Кир в самом деле не понял. Пока Саня говорил, он вспоминал приснившееся ему лицо Леси и внутренне содрогался.
        - Если ты захочешь увидеть ее до того, как она улетит с Саймоном, то у тебя есть шанс сделать это.
        - Ты с ума сошел, Саша?
        - Наверное, раз говорю тебе такое. Но, мне кажется, ты должен поговорить с ней.
        - Зачем?
        - Она имеет право знать всю правду о тебе. Ты бы видел ее. Она ходит совершенно потерянная. Я помню ее на фото, так вот сейчас она другая. Как собственная тень. Она ужасно страдает, и даже я, человек, ее не знающий, вижу это. Диана считает тебя чудовищем и мучается из-за того, что полюбила такого монстра…
        - То есть ты считаешь, что, если она узнает всю правду обо мне, сразу повеселеет, а то и станет писать кипятком? - зло рассмеялся Кир. - Нет, Саша, это мало что изменит. Я - убийца, и этого уже не исправить. А что она меня монстром считает, так это даже хорошо. Быстрее забудет! - Кир хлебнул сока, поперхнулся, закашлялся. - К тому же, если ты не забыл, меня ищет полиция. Лететь в Испанию в моем положении глупо и опасно. Это все равно что мышам плясать перед носом спящего кота.
        - Тогда перехвати ее в лондонском аэропорту. Она вроде в Хитроу прилетает.
        - Нет.
        - Ну, как знаешь, - буркнул Саня и отсоединился, даже не попрощавшись.
        Кир отшвырнул телефон и упал на кровать с закрытыми глазами. Он все сделал правильно!
        Глава 2
        Она лежала в кровати и смотрела в потолок. На нем не было ничего интересного. Белая штукатурка, пластмассовый плафон с толстым налетом пыли и муха, перелетающая с места на место. Вот за ней Диана и следила, пока та не нашла открытое окно и не вылетела в него на улицу.
        Из коридора донесся звук работающего пылесоса. Это горничные принялись за уборку. Диана опустила ноги на пол. Пол показался ей ледяным. И вообще было как-то зябко. «Уж не заболела ли я? - забеспокоилась Диана. - Мне сейчас хворать никак нельзя…» Она приложила ладонь ко лбу. Температура явно была нормальной. «Значит, меня трясет на нервной почве», - сделала вывод она и пошла в ванную.
        Вчера Диана, как ни старалась, уснуть не смогла. Лежала в кровати до тех пор, пока тело не взбунтовалось. Она была не из породы лежебок, поэтому оно и не выдержало. В итоге Диана встала, оделась и вышла на улицу.
        Наступил вечер. На набережной зажглись фонари. Она прошлась по ней, затем завернула в кафе, где еще ни разу не бывала, простенькое, но очень уютное. Есть не хотелось, и Диана заказала херес и кофе. Подумав, попросила принести еще и тапас. На всякий случай.
        Она давно не выпивала, и херес сразу ударил в голову. Диане вдруг захотелось, подперев щеку рукой, запеть протяжную русскую песню. «Я скучаю по родине… По Москве… По маме… - с грустью подумала Диана. - Но пока не готова вернуться. И здесь оставаться не хочу. Хотя тут чудесно…»
        Она обвела взглядом кафе, набережную. Затем повернула голову в другую сторону и посмотрела на море. «Да, здесь чудесно, - согласилась Диана с самой собой. А потом в сердцах выкрикнула, естественно, мысленно: - Будь ты проклят… Дэвид-Кирилл, или как там тебя? Мне было так хорошо здесь… Но больше никогда не будет… Никогда!»
        Она залпом допила остывший кофе, положила под пепельницу купюру и удалилась.
        Диана быстро шла по набережной, не оглядываясь по сторонам. Она спешила повидать Саймона, чтобы сообщить ему о своем решении. Конечно, она могла сделать это за завтрашним обедом, но… Во-первых, ей все равно нечем было себя занять. Во-вторых, хотелось обрадовать Саймона. А в-третьих… И это самое главное… Она решила, как сказали бы турагенты, «застраховать себя от невыезда». Если она сегодня пообещает Саймону поехать с ним в Англию, то завтра, даже если у нее появятся сомнения, не сможет ему отказать. Диана была очень обязательной и если давала слово, то старалась его держать.
        Она не знала, где Саймон живет. Только примерно. Но он говорил ей, что вечерами сидит у пристани и смотрит, как швартуются припозднившиеся яхты. Туда Диана и направилась.
        Англичанина она увидела издали. Он ее тоже. Диана помахала ему.
        - Саймон, я еду! - выпалила она, подойдя.
        То ли она сказала это слишком быстро и он не смог разобрать слов по ее губам, то ли не поверил тому, что правильно ее понял…
        «Что ты сказала?» - накорябал он.
        - Я еду! - повторила она медленнее.
        Он порывисто приложил руку к груди с той стороны, где сердце. Этот жест понятен всем. И означает - я рад!
        - Как друг, хорошо? - добавила она.
        Он поспешно кивнул.
        - Тогда до завтра?
        Саймон написал:
        «Ты уже убегаешь? Почему? Давай погуляем, поиграем, поужинаем…»
        - Нет, я пойду к себе. Хочу маме позвонить, пока она не уснула. В Москве сейчас на два часа больше.
        «Тогда завтра в два в нашем любимом ресторане?»
        Вообще-то, тот ресторан любил только Саймон, Диана не очень. Да, готовили там прекрасно, но обстановка была не слишком располагающей. Скатерти с пятнами, копеечные пластиковые солонки, тарелки со сколами и никакой музыки, пусть даже неживой, а в записи. Но Диана не стала капризничать и сказала:
        - Да, завтра в час в нашем любимом ресторане.
        Она послала Саймону воздушный поцелуй и убежала…
        На самом деле убежала! Как будто торопилась ку-да-то.
        Диана сама не понимала, что с ней. Ее перевозбуждение было ничем не обосновано. Даже алкоголь из нее уже выветрился.
        Домчавшись до отеля, она подошла к портье и заказала полчаса Интернета. Выйдя в Сеть, забронировала себе билет (к счастью, места еще были) на утренний рейс до Лондона на послезавтра. Пока сидела за компьютером, не могла отделаться от ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Диана даже пару раз оглянулась, но так и не поняла, следит за ней кто-то из оккупировавших диваны и расхаживающих по фойе людей или нет.
        Выйдя из-за компьютера, она подошла к телефону-автомату и набрала мамин номер. Та ответила сразу, как будто ждала звонка. Оказалось, да, ждала, но не дочкиного. У мамы появился ухажер, продавец с рынка. Отличный деревенский мужик, торгующий урожаем со своего огорода. Диана слушала ее рассказ о нем и улыбалась. Перед тем как проститься, она сообщила о своем намерении переехать в Честер. Мать, не зная подоплеки этого решения, одобрила его. Сама она относилась к породе тех «кукушек», которые исключительно свое болото хвалят, и выезжала за границу без всякого удовольствия. Можно сказать, шла на жертвы ради дочери и внучки. Но то, что Диана была другой, ей нравилось. С гордостью она сообщала подругам о том, что ее девочка - дитя мира. И даже слово новое выучила - «космополит».
        - Только купи себе сотовый, - потребовала мама в конце разговора. - Чтоб я всегда могла до тебя дозвониться.
        - Я сама об этом подумаю. Завтра же куплю.
        - И сразу мне эсэмэс пошли.
        - Ты же их не умеешь открывать.
        - Уже умею. Меня Ваня научил! - Ваней звали ее ухажера. И имя его она произносила с нежностью.
        Они распрощались. Диана повесила трубку и пошла к себе. Спать все еще не хотелось, но она решила принять снотворное.
        Диана так и сделала. И вот сейчас утро, она стоит под душем и смывает с себя остатки сна.
        На завтрак Диана не пошла. Ей не хотелось есть. А кофе в ресторане гостиницы наверняка паршивый.
        В фойе она спустилась в одиннадцать. Степа уже ждал ее, сидя на диване. В его руках был испанский журнал, и он с интересом рассматривал картинки.
        - Доброе утро, - сказала Диана.
        - Привет! - Он глянул на часы, висящие над стойкой регистрации. - А ты пунктуальна.
        - Почему всех это удивляет?
        - Просто вы, женщины, вечно опаздываете…
        Он встал, чмокнул Диану в щеку.
        - Выглядишь лучше, чем вчера, - заметил он. Но тут же понял, что его комплимент звучит сомнительно, и поспешно добавил: - В смысле хорошо выглядишь. Сразу видно, поспала, отдохнула…
        Она криво улыбнулась и кивнула.
        - В баре отеля хороший кофе? - спросила она.
        - Не знаю, не пробовал.
        - Давай заглянем туда, я хочу выпить эспрессо.
        Кофе оказался неплохим, и Диана выпила две чашки. Степа ничего не пил и был каким-то молчаливым. Диане тоже не хотелось разговаривать, поэтому по дороге до ее дома они практически не общались.
        В квартиру она вошла без опаски. «Почему мне не страшно? - самой себе удивлялась Диана. - Любой бы на моем месте нервничал, а я… Мне как будто все равно…» Она чувствовала апатию. А еще страшную усталость. Боль в ее душе утихла, не исчезла без следа, но стала не такой острой. Как будто кровоточащая рана покрылась корочкой и начала заживать.
        Диана быстро собралась. Кое-какие вещи, документы, ридер с десятком закачанных в него, но так и не прочитанных книг. Выкинула из холодильника все, что могло испортиться. Отключила его. Перекрыла газ. Вот вроде и все…
        Они покинули квартиру, так и не сказав друг другу ни слова. Не из-за «жучков». Просто сказать было нечего.
        Степа проводил ее до гостиницы.
        - Еще увидимся? - спросил он.
        - Если будешь вечером в отеле, то да.
        - Скажи когда, и я буду.
        - Давай увидимся часиков в семь. Я приглашаю тебя на ужин. Хотя нет, лучше на пикник!
        - Будем жарить шашлыки и пить пиво? - улыбнулся Степа.
        - Нет, будем пить коньяк. С шоколадкой. Знаешь, когда-то давно я любила мужчину, обожающего такие пикники. Природа, какое-нибудь большое дерево, под которым уютно, крепкое спиртное и конфеты. К этому мужчине у меня давным-давно не осталось никаких чувств, а вот к пикникам по-прежнему питаю слабость. Причем именно к таким, скажем, спартанским. Без костра, шашлыков, складных столов и стульев и так далее.
        - Все, договорились, в семь идем на пикник. А куда?
        - В ботанический сад.
        - Тут и такой есть?
        - Степа, тебе не стыдно? Больше недели отдыхаешь и не знаешь про сад?
        - Так еще же не уехал! Вот сегодня узнал, посещу…
        На этом они закончили разговор. Простившись, разошлись. Степа отправился на море, а Диана в отель.
        Сполоснувшись, она стала собираться. Подкрасилась, распустила волосы, надела белую майку, идеально подчеркивающую загар, и короткую джинсовую юбку. В этом наряде выглядела Диана лет на пять моложе своих лет. Сейчас это было кстати, потому что за последние две недели она постарела на ту же пятерку. И похудела на пять кило!
        Диана взяла небольшую сумочку, повесила ее через плечо и вышла. Времени было без двадцати два. Если не поторопится, то опоздает.
        В фойе, как всегда, было многолюдно. Диана не очень хорошо понимала людей, проводящих там время. Ладно бы ждали заселения или экскурсионного автобуса, так просто сидят, читают, болтают, по клавишам компьютеров своих лупят. Все то же самое можно делать на улице или хотя бы на балконе, ведь он тут есть в каждом номере.
        Диана заметила давешнего «пьяного немца». Сегодня он был трезв. Сидел возле выхода, курил, стряхивая пепел в большую урну. Увидев Диану, просиял. Но она прошла мимо с такой каменной физиономией, что «пьяный немец» подойти не решился.
        Она вышла на улицу. Оказалось, не жарко. За тот час, что она собиралась, солнце скрылось. Диана хотела выйти на набережную, но тут ей кто-то преградил дорогу…
        Кто именно, она поняла еще до того, как подняла взгляд… По запаху!
        - Что ты тут делаешь? - спросила Диана, посмотрев на того, кто встал на ее пути.
        - Вот так, без «здравствуй»? - поджал губы Миша.
        - Привет. Так что ты тут делаешь?
        - Отдыхаю.
        - И мы случайно встретились?
        - Да.
        Конечно, он врал… Ее бывший муж. Причем врал, не надеясь на то, что ему поверят.
        Диана внимательно к Мише присмотрелась… Изменился! Или просто она забыла, как он выглядит? Волос на голове как-то мало стало. Животик свисает на ремень. В уголках глаз морщинки. Наверное, он и два года назад был таким же лысоватым, не очень стройным и свежим, но она этого не замечала. Когда видишь человека часто, перестаешь обращать внимание на его внешность. Но после долгой разлуки все меняется. Ты смотришь и… Как будто видишь впервые! Вот взять хотя бы Мишу. Диана уже забыла о том, что у него над губой родинка. И что глаза у него тусклые. Зато очень красивый рот: четко очерченные полные губы с приподнятыми, «улыбающимися» уголками. Диана всегда удивлялась тому, как Миша, имея такие данные, умудряется так отвратительно целоваться.
        - Ты не рада меня видеть? - спросил Миша, настойчиво пытаясь заглянуть ей в глаза.
        Диана устало выдохнула. Что она могла ему ответить? Правду? Или сладкую ложь? В любом случае она не собиралась говорить ни того ни другого. Она вообще предпочла бы не встречаться с Мишей, но… Вот он стоит перед ней, взволнованный, немного вспотевший и желающий получить ответы на свои вопросы.
        - Диан, ну хватит тебе… - беспомощно выдохнул Миша. - Что ты как не родная?
        Можно было сколько угодно цепляться к его словам, но Диана не стала. Вместо этого она поинтересовалась:
        - Мама все же не выдержала и раскололась, да?
        Он сделал удивленные глаза. Но Диана знала, что попала в точку. Мама всегда была за Мишу. Он ей нравится. И она считает его лучшим кандидатом в мужья не только своей дочке, но и любой другой женщине. Хоть бы и английской королеве!
        - Диана, давай присядем где-нибудь и поговорим, - попросил Миша.
        - Прости, мне некогда. Я спешу.
        Она попыталась уйти, но бывший муж схватил ее за руку.
        - Не убегай, прошу.
        - Миша, мне действительно надо идти. Хотя я совершенно не понимаю, о чем нам говорить, но если ты так хочешь, я встречусь с тобой, и мы побеседуем, однако не сейчас…
        - У тебя свидание?
        - Да. У меня свидание. Так что…
        - А я ни разу после нашего разрыва не сходил ни на одно.
        - Зря!
        - Давай хотя бы на лавочку присядем? - уже молил Миша. - На пять минут.
        В такой малости она не могла ему отказать. С тяжким вздохом Диана согласилась.
        Они села на скамейку рядом с отелем. Миша повернулся к Диане, он тянулся к ней всем своим существом, и она это чувствовала.
        - Я приехал за тобой, - выпалил он. - Чего уж скрывать! Все равно ты это поняла…
        - Миш, зачем я тебе?
        - Ответ очевиден. Я тебя люблю.
        - Даже после того, как я тебя оболгала и унизила?
        - Да. Ты женщина моей жизни. Других я не вижу.
        - Мне жаль, что это не взаимно.
        Он как будто не слышал:
        - Давай вместе вернемся в Москву? Поселимся там, где захочешь. И уж конечно, не в той квартире. Во-первых, с ней связаны страшные воспоминания, во-вторых, она твоя. Сдавай ее, как сейчас, и получай деньги. Я куплю другое жилье. Любое, какое тебе понравится!
        - Нет!
        - Мы заведем еще ребеночка. Если не хочешь больше рожать, воспользуемся услугами суррогатной матери. Сейчас это не проблема. Или усыновим.
        - Миша, нет! Ты слышишь меня? НЕТ! На все НЕТ! Мы расстались. Раз и навсегда. Точка!
        - Сколько лет мне еще доказывать тебе, что мы созданы друг для друга?
        - Миша… Умоляю… Оставь меня в покое. - Она сложила руки в молитвенном жесте. - Если моя мама дала тебе какую-то надежду, прости… И ее, и меня. Но давай сейчас разойдемся и больше друг друга не побеспокоим.
        - Неужели ты предпочитаешь уехать черт знает куда с чужим человеком, чем вернуться с мужем, пусть и бывшим, в Москву?
        - Не поняла… - Диана напряглась. - Откуда ты знаешь, что я еду… как ты выразился, черт знает куда с кем-то?
        - Оттуда же, откуда остальное! Твоя мать на моей стороне. Она все рассказала мне…
        - Не сходится, Миша. Она не в курсе, что я уезжаю не одна.
        Миша напрягся, а лицо стало каменным. Диана знала, это значит, он растерян, но готовится выкрутиться.
        - Ты следил за мной? - не дала она ему опомниться. - Вернее, не ты сам, а кто-то по твоей указке. И «жучков» в мою квартиру насовал тоже твой человек. Ведь так?
        - Это все ради твоего же блага. Я не могу позволить тебе разрушить свою жизнь. Когда твоя мать сказала, где ты, я понял, что должен…
        - Оставь меня в покое! - закричала Диана. Получилось очень громко, люди, находящиеся в пяти метрах от них, обернулись.
        - Ты без меня пропадешь! Теперь я знаю это совершенно точно. Куда ты вляпалась за это время? С кем связалась? Я и не предполагал, что все будет настолько плохо. Но теперь я знаю, чего от тебя ждать. Ты включила программу саморазрушения.
        Она больше не желала слушать его, поэтому вскочила и побежала прочь от него. Он что-то кричал ей вслед, но Диана зажала уши руками. На шаг она перешла, только когда оказалась на другой улице. Хотела остановиться, чтобы перевести дыхание, но не стала. «Как все просто, - думала Диана, шагая по тротуару. - «Жучки», прослушка - все это дело рук Миши. И ведь Степа этот вариант не исключал. Сказал, тебя может пасти бывший муж, поклонник, любовник. Но я даже подумать не могла, что Миша способен на такое. А он, оказывается, не только слушал мои разговоры, он еще приставил кого-то за мной следить… Фу!»
        Когда Диана дошла до порта, было четверть третьего. Опоздала!
        Ругая себя, а больше Мишу, Диана зашла в ресторан, огляделась. Она надеялась, что Саймон ждет ее. Но столик, за которым он обычно сидел, оказался пуст. В ресторане вообще было немного посетителей, человек шесть, не больше. И среди них Саймона не оказалось.
        Диана прошла к столику, заказала воды со льдом и лимоном. Когда ее принесли, залпом выпила полстакана.
        - Скажите, а Саймон приходил? - спросила она у официанта. Ее друга тут все знали по имени, ведь он был завсегдатаем заведения.
        - Сегодня нет. А вот вчера до закрытия сидел, в шахматы играл.
        - Сам с собой?
        - Нет, с каким-то мужчиной. Вам что-нибудь еще принести?
        - Нет, спасибо. Я жду Саймона, мы хотели пообедать.
        Официант отошел, но вскоре вернулся со стопочкой бренди.
        - Чтоб не скучали, - сказал он, поставив ее перед Дианой.
        Она выпила бренди, воду. Посмотрела на часы. Они показывали два тридцать. Диана жестом подозвала официанта.
        - Вы не в курсе, где Саймон живет?
        - Знаю дом. Вон он! - Парень указал направление. Дом находился всего в пятидесяти метрах от ресторана. - Подъезд, кажется, первый. А вот насчет квартиры не скажу…
        - Спасибо и на этом. Я схожу к нему, а вы пока не сажайте никого за столик, хорошо?
        Официант кивнул. Диана вышла из-за стола и проследовала к выходу.
        «Что могло его так задержать? - недоумевала Диана. - Лег подремать и крепко уснул? Или дела какие-то появились срочные?»
        Если б она пришла не на дружеский обед, а на свидание, а мужчина задержался, она не стала бы его ждать дольше десяти минут. Разыскивать его, естественно, тоже не стала бы. Но с Саймоном ей просто необходимо встретиться. Они должны договориться, на чем они поедут до аэропорта, и прочие детали обсудить.
        Диана дошла до первого подъезда. Дверь в него была не заперта. Перед тем как войти, она подняла голову и осмотрела балконы. На одном из них Диана еще издали заметила полосатую футболку. Она сушилась на веревке, аккуратно расправленная и прикрепленная прищепкой. Диана видела ее на Саймоне. Значит, он живет на третьем этаже, квартира направо.
        Она поднялась по лестнице, позвонила. Потом сообразила, что хозяин глухой и не услышит никаких звуков. В этот момент до Дианы дошло, что зря она… приперлась! Она собралась уже уходить, как услышала из-за двери голоса. Сначала ей показалось, что кто-то разговаривает, но потом она поняла, что это работает телевизор. Значит, Саймон все же дома. Включил ящик и…
        Уснул?
        Диана стукнула кулаком в дверь. Зачем? Сама не знала. Это было рефлекторное действие. Дверь приоткрылась…
        Не заперто? Почему?..
        Диана вошла. Квартира маленькая. Уж у нее небольшая, а эта - вполовину ее. И так бедненько кругом. Обои, покрытие пола, мебель. Диана сделала несколько шагов, огляделась. В комнате никого. Телевизор, не плазма или ЖК, а допотопный ящик с экраном. Дианина мама, женщина крайне практичная, не любящая тратить деньги, от такого года три назад избавилась. Сказала, много места занимает.
        Телевизор работал. Показывали какой-то сериал на испанском. Диана не стала вникать. Заметила в первую очередь незаправленную кровать. И еще приоткрытую дверь в ванную, где горел свет. Туда Диана и направилась.
        Сначала она увидела ноги. А именно голые ступни. Домашние тапки слетели с них и валялись на полу. Подняв глаза, Диана увидела лицо. Страшное, синее, с выпученными глазами и вывалившимся языком…
        Она с криком шарахнулась назад. Поскользнулась на чем-то, наверное, на моче, и чуть не упала. Чтобы сохранить равновесие, выбросила руку, желая схватиться за батарею. Попала по ногам мертвого Саймона. Он качнулся. Веревка, обхватывающая его шею, другим концом закрепленная за трубу под потолком, заскрипела. Все это: и скрип, и раскачивание трупа - было настолько жутким, что Диана еще раз закричала. После чего потеряла сознание.
        Глава 3
        Знакомый кабинет, тесный, душноватый. На окне - пыльные жалюзи. Цветок, что стоит на подоконнике, давно зачах. Диана еще в первый свой приход сюда хотела его полить, теперь же еще и подкормить.
        Хотелось пить. Нестерпимо! Но в этом дурацком кабинете нет даже графина с водой. Не то что цветок, человек от жажды умереть может.
        - Могу я попросить воды? - обратилась Диана к допрашивающему ее полицейскому.
        - Да, конечно. - Он встал, подошел к двери, открыл ее и бросил кому-то фразу на испанском. С Дианой полицейский разговаривал на идеальном английском. - Сейчас принесут, - сообщил он, вернувшись на место. - Итак, вернемся к Саймону Диккенсу. Вы говорите, что, когда видели его в последний раз, он был в хорошем настроении?
        - Совершенно верно.
        - И чему он радовался?
        - Наследству, скорому возвращению на родину и… тому, что я согласилась поехать с ним.
        - В качестве…
        - Друга. - Она уже все ему рассказала. Но полицейский никак не желал ее отпускать. Все задавал и задавал свои вопросы. - Когда он умер? - спросила Диана.
        - Утром. Примерно часов в десять. Проснулся, попил кофе, а потом пошел в ванную и…
        - Повесился?
        - Это не факт. Предсмертной записки нет. Причин уходить из жизни - тоже. Его могли убить.
        - Но кто? Кому Саймон мог помешать? - удивилась она.
        - Это нам и предстоит выяснить.
        - Надеюсь, вы не думаете, что это я?
        Он неопределенно пожал плечами. Затем достал сигареты.
        - Курите? - спросил он у Дианы, открыв пачку.
        - Нет.
        - А я, если не возражаете, закурю… - Он сунул сигарету в рот, чиркнул зажигалкой. - Кирилл Исаев не связывался с вами? - небрежно спросил полицейский.
        Диана, несмотря на ужасное настроение, про себя хихикнула. Решил ее поймать? Вот так, неожиданно…
        - Кто такой Кирилл Исаев?
        - А вы не знаете?
        - Нет.
        - Давид Петков на самом деле Кирилл Исаев. Человек, разыскиваемый за двойное убийство.
        - Дэвид как пропал, так я о нем и не слышала.
        - А почему вы не спрашиваете, кого он убил?
        - Мне все равно. Этот человек меня больше не интересует.
        - А я все же скажу вам. Он застрелил свою жену и лучшего друга. Потом скрылся. Это случилось два с половиной года назад. Как теперь выяснилось, все это время он проживал на территории Испании.
        Тут дверь кабинета открылась, и в нее просочился полицейский в форменной одежде. В его руках была бутылка минеральной воды. Он протянул ее Диане и вышел. Она не успела сделать и пары глотков, как допрос возобновился:
        - Вы слышали об убийстве двоих русских туристов в городе Порто?
        - Да.
        - Имена погибших вам известны?
        - Нет. Откуда?
        - Шалимов и Борисов, - произнес он по слогам. - Эти фамилии вам ни о чем не говорят?
        Диана покачала головой.
        - Исаев, он же Петков, вам ничего об этих людях не рассказывал?
        - Он мне вообще ни о ком не рассказывал.
        - Когда-то он владел фирмой на паях с другом, которого впоследствии убил. После того как Исаев скрылся, а его партнер Тарасов впал в кому, бизнес перешел к Шалимову и Борисову. Как нам сообщили русские коллеги, не совсем законным путем.
        - Я понимаю, к чему вы клоните… - Диана сделала большой глоток. Она выпила уже половину бутылки, но жажда не перестала ее мучить. - В убийстве Шалимова и Борисова вы подозреваете Дэвида и думаете, что я каким-то образом помогу вам его поймать…
        - И не только это! В Тулузе были убиты трое русских. Об этом чудовищном преступлении вы наверняка тоже слышали. Так вот среди покойников была бывшая жена Тарасова. Того самого, которого Исаев застрелил. Вам не кажется, что слишком много совпадений?
        - Я еще раз вам повторяю, я понятия не имею, где он находится сейчас и чем живет. Мы встречались с ним всего три недели. Это не годы серьезных отношений, это ничего не значащий роман. Понимаете вы или нет?
        О, как бы она хотела убедить в этом не только его, но и себя. Прежде всего себя!
        - Вы собираетесь завтра покинуть Испанию? - спросил полицейский, глядя на Диану сквозь пелену табачного дыма.
        - Да.
        - Но ведь тот, с кем вы хотели улететь, умер.
        - Я в любом случае планировала уехать отсюда. А уж коль у меня есть билет до Лондона…
        - Вам придется его сдать.
        - Это еще почему?
        - Вы проходите как свидетель по двум уголовным делам. Вам нельзя уезжать из страны.
        Она хотела возмутиться, но тут дверь кабинета вновь распахнулась. На сей раз за ней оказался не полицейский, а Миша. По обе руки от него стояли мужчины, молодой и пожилой. Первого Диана видела ранее, он пару раз попадал в поле ее зрения, когда она гуляла по набережной. Теперь она поняла, что это тот, кто был приставлен к ней для слежки бывшим мужем. Пожилого же мужчину она видела впервые.
        Полицейский грозно воззрился на Михаила и его спутников. Но те уже вошли в кабинет.
        - Я муж этой гражданки, - сообщил Миша следователю. - Со мной адвокат и свидетель.
        - Свидетель чего?
        - Того, что она не убивала Саймона Диккенса.
        - Ее никто в убийстве и не подозревает. Так что выйдете вон вместе со своим свидетелем. А вот адвокат, если ваша жена, к слову сказать, бывшая, пожелает, может остаться.
        Диана мысленно ему поаплодировала. Наградила овацией за напоминание про бывшую.
        - Хотя нет, постойте… - Следователь затушил сигарету, встал, взял пепельницу и перенес ее на подоконник. - Ваша экс-супруга может быть свободной. - Он кивнул Диане, давая понять, что прощается с ней. - А вот вас я попрошу остаться. Что вы делали в десять часов утра, могу я узнать?
        Диана не стала задерживаться и тут же покинула кабинет. Она была благодарна следователю (или кем он был?) за то, что он дал ей фору. У нее совершенно точно есть пятнадцать минут на то, чтобы сбежать из-под бдительного ока Михаила. Диана вышла из здания и быстро пошла в направлении гостиницы. Там она сразу проследовала в свой номер, взяла паспорт, права, деньги. Кинула в небольшую сумку смену белья, пару футболок, шорты и запасные сандалии. На все это ушло минут пять, не более. Взяв вещи, Диана покинула номер.
        Она уже дошла до лестницы, когда вспомнила о Степе. Нехорошо сбегать не попрощавшись. Тем более когда был уговор встретиться вечером. Она вернулась, дошла до его номера, хотела постучать, но… Передумала. Вместо этого вытащила из сумки ручку и бумажку (чек из супермаркета) и написала записку, пару строк, но по существу. Извинения и благодарность за помощь. А главное, адрес электронной почты. Диана, как переехала в Испанию, свой ящик не открывала, но ведь наступит момент, когда она это сделает.
        Сунув записку под дверь, Диана направилась к лестнице. Спустилась. Сдала номер, расплатилась. Мишу наверняка уже отпустили, и он спешит найти бывшую супругу. Поэтому медлить нельзя. Диана вышла из отеля и направилась к прокатной конторе.
        Машину она арендовала в наикратчайший срок. Взяла первую попавшуюся. Заплатила сразу за неделю. Прыгнула в нее и поехала.
        Оказавшись на трассе, перевела дух. Подкатила к супермаркету, зашла в него. Купила пасту, щетку, шампунь и прочие мелочи. На всякий случай приобрела воду и кое-какую еду. Она не знала, куда ехать и что делать. Была мысль купить палатку, разбить ее где-нибудь в лесочке и пожить пару дней вдали от всех. Но вот беда - разбивать палатки Диана не умела. И не представляла, как можно обходиться без элементарных удобств. Поэтому она решила остановиться в какой-нибудь деревеньке, где есть гостиница или возможность снять комнату.
        Диана проехала километров двадцать, когда узнала дорогу. По ней они с Дэвидом ехали к ресторану, где готовят самую вкусную в Коста-Браве форель. Подумав пару секунд, она прибавила газу. Теперь Диана знала, куда хочет попасть.
        Таис встретил ее как родную. Обнял, по-отечески поцеловал в лоб. «Интересно, у него есть дети? - подумала Диана. - Если да, то почему они не рядом? Греки ведь семейственная нация, держатся все вместе…»
        - Почему одна, без Дэвида? - спросил Таис, ведя Диану к столику.
        - Он уехал.
        - На Канары? Так рано вроде…
        - Нет, не на Канары.
        Таис почувствовал ее настроение и больше не задал ни одного вопроса о Дэвиде. Более того, усадил ее за столик, стоящий далеко от того, за которым они тогда сидели.
        - Голодная? - спросил Таис.
        - Очень, - ответила Диана, вспомнив, что за день не съела ни крошки.
        - Тогда по полной программе!
        - Да. И с аперитивом. Если, конечно, вы сдадите мне комнату.
        - Зачем сдавать? Будешь гостем.
        - Таис, я хотела бы остаться дней на пять как минимум. Гостить столько времени - это наглость. Потому я прошу вас сдать мне комнату. Это возможно?
        Он ласково потрепал ее по плечу и кивнул.
        Затем он удалился, а вернулся с «Метаксой» и двумя рюмочками. Они выпили за встречу, поболтали о погоде и футболе. Когда Таис ушел, Диана осталась наедине с бутылкой и своими мыслями. Чтобы последние не докучали, она много пила. После четвертой стопки на глаза навернулись слезы. Диана смахнула их и налила себе еще. Сейчас она находилась в «плаксивой» стадии опьянения. Но еще граммов сто, и это пройдет.
        Появился Таис с подносом. На нем бутылка белого вина, большая тарелка и маленькая. На первой рыба с овощами, на второй какой-то соус. Хозяин еще не подошел, а Диана уже уловила потрясающий запах форели. В животе заурчало.
        - Приятного аппетита, - пожелал ей Таис. - Кушай с удовольствием.
        - Спасибо. - Она наклонилась над тарелкой и втянула носом ароматный пар. - Волшебно!
        - Через десять минут начнется выступление. - Он указал на площадку в центре зала. Там стоял синтезатор и высокий стул. - Один мой приятель прекрасно поет блюзы, вот согласился исполнить их для моих гостей. Надеюсь, ты любишь музыку?
        - Да, очень. Блюз особенно.
        - Тогда наслаждайся…
        И она наслаждалась! Форелью, прекрасным вином, блюзами…
        Приятель Таиса пел неплохо, но до Стаса ему было далеко. «Интересно, как он сейчас? - подумалось Диане. - С женой ли?.. А может, кто-то все же смог его увести?» Вспоминала о своей роковой любви Диана без горечи. Она давно перестала испытывать какие-либо эмоции, думая о Стасе. Но сейчас что-то шевельнулось в ее душе…
        Причем шевельнулось что-то хорошее!
        «Все-таки здорово, что был в моей жизни этот эпизод, - сделала вывод Диана. - Возможно, когда пройдет время, я так же буду вспоминать о Дэвиде. Ему я должна быть благодарна хотя бы за то, что он вселил в меня веру. Я уже считала себя неспособной кого-то полюбить. От этого мне было спокойно, но… Как-то пусто. Ведь это здорово, когда твое сердце бьется в предвкушении встречи с мужчиной. А если он рядом - оно бьется в унисон с тем, что в груди человека, к кому ты стремилась. Помню, как я прикладывала одну руку к груди Стаса, вторую к своей, и в обеих отдавалось в одно и то же мгновение…»
        Диана съела целую рыбину. Выпила почти всю бутылку вина. Прослушала программу до конца. И поняла, что все… Больше не может! Есть, пить, слушать музыку, находиться на людях. Она встала из-за стола, подошла к Таису.
        - Все было необыкновенно, спасибо, - поблагодарила она его. - Но я смертельно устала и хочу отдохнуть. Это возможно?
        - Комната готова. Пойдем, я провожу.
        Это была та самая спальня, где они с «Дэвидом» останавливались. Все то же: обстановка, душистое белье, луна, заглядывающая в окно.
        Оставшись одна, Диана разделась, легла. По потолку скользили тени. Это росшие за окном деревья отбрасывали их, качаясь на ветру. Было грустно. Очень-очень. Хотелось прижаться к любимому мужчине. Обвить его руками и ногами, уткнуться носом в шею, ощутить его запах и… Дэвид (про себя она называла его именно так) разбудил в Диане женщину, и теперь ей было трудно обходиться без ласки.
        «Нормальные женщины в такие моменты мастурбируют, - подумала она. - Но я слишком зажата, чтобы заняться этим…»
        Диана встала, подошла к окну. Хотела подышать свежим воздухом, успокоиться. Оно выходило на сад и дорогу за ним. По ней ездило мало машин. И те обычно днем. Поздним вечером на дороге было спокойно. Поэтому Диана и подошла к окну голой - никто не увидит. Она стояла нагая, вдыхала свежий воздух, напоенный запахом цветов, и ощущала себя такой несчастной, хоть плачь. Она не стала этого делать. Присела на подоконник, постаралась расслабиться. И вдруг… Почувствовала чей-то взгляд. Или ей только показалось?
        Диана спрыгнула с подоконника, шмыгнула за занавеску. Вроде никого. Но куда деться от ощущения, что за тобой кто-то наблюдает?
        Она закрыла окно, задернула шторы и вернулась в кровать.
        Все, спать, сказала себе Диана и вскоре уснула.
        Глава 4
        Сны были нехорошими. Она не могла вспомнить деталей, но осадок после пробуждения остался неприятный. Диана приняла душ, спустилась вниз. Таиса не было видно. А вот его жена хлопотала на кухне. Она радушно встретила Диану, налила ей кофе. Выпив его, та села в машину и поехала кататься. Сначала просто колесила по окрестностям, потом вспомнила, что обещала маме купить сотовый и сообщить свой номер.
        Телефон Диана купила в Жироне. Самый дешевый. Тут же отправила матушке сообщение. Та буквально через минуту позвонила.
        - С тобой все в порядке? - выпалила она, даже забыв поздороваться.
        - Да, все хорошо.
        - Не обманывай меня!
        - Мам, ты чего?
        - Миша звонил. Сказал, что ты вляпалась в какое-то дерьмо, из которого он тебя сейчас вытаскивает, а ты сопротивляешься.
        - Зачем ты сказала, где я? - упрекнула ее Диана.
        - Ой, доча… Прости меня за это. Но мне его было так жаль… - Мамин голос стал плаксивым. - Он там, в Испании?
        - Да. Я вчера от него сбежала. Поэтому он позвонил тебе. Ему нужно знать, где я, чтобы контролировать меня.
        - Дочь, а где ты?
        - Я не скажу, - твердо ответила Диана. - Потому что, если ты будешь знать, Миша выведает у тебя это. А я не хочу его видеть.
        - Ладно… - Мама шмыгнула носом. - Но у тебя точно все в порядке?
        - Да, мамуль. Не переживай за меня.
        - Да как же не переживать?
        - Все, мам, отключаюсь. Я за рулем, прости…
        Впервые разговор с матерью не принес облегчения. Стало только хуже после него. Не зная, как избавиться от неприятного осадка в душе, Диана решила отвлечься. Переключить мозг. Для этого заехала в Фигерас, в Музей Дали. Она уже бывала там. Восхищалась многими работами Сальвадора, хотя некоторые отвергала. Они казались ей поделками мальчика, содержащегося в доме инвалидов. Талантливого, но психически ненормального. Сегодня Диана смотрела на все картины, скульптуры и инсталляции как-то иначе. И все ей нравилось, потому что реально отвлекало.
        Она вернулась в деревню в сумерках. Поужинала. Обслуживал ее не Таис, а обычный официант. Хозяин то ли решил не доставать Диану своим вниманием, то ли ему просто было некогда. Поев, она удалилась в свою комнату. За день Диана прилично устала и думала, что мгновенно уснет, но не тут-то было. Она взглянула на часы. Начало десятого. Очень рано, вот и не спится.
        Она оделась, вышла из комнаты. В ресторане было много посетителей, звучала музыка. Сегодня греческая. Диана прошла мимо. Решила съездить на побережье, подышать свежим воздухом.
        На трассе она остановилась у заправки - бензин кончался, и хотелось пить. Но главное, ей казалось, что машина - следующий за ней серый «Форд» - приклеилась к ней. Причем давно, чуть ли не от самого дома. Диана подкатила к автомату. «Форд» проехал дальше и скрылся за поворотом. Диана облегченно выдохнула. Однако сердце продолжало колотиться, и ей пришлось посидеть пару минут, чтобы прийти в себя, прежде чем выйти из машины.
        - Диана! - услышала она и обернулась. Была уверена, что зовут не ее, ведь здесь она не могла встретить знакомых, но сработал инстинкт. - Привет!
        Она не верила своим глазам. Степа! Он выбирался из белой малолитражки и улыбался.
        - Ты не поверишь! - выпалил он, устремляясь к Диане. - Я тебя ищу второй день! И когда отчаялся, встречаю на заправке…
        - Ты что, не улетел домой?
        - Нет, завтра. А что ты тут делаешь?
        - А ты?
        - Ты мне про Музей Дали рассказывала, вот возвращаюсь.
        - Это не та дорога.
        - Так я заблудился… - Он беспечно махнул рукой, как будто говоря: «Это все мелочи, не стоит их даже обсуждать». - Ты почему сбежала из Бланеса? Из-за Саймона или своего мужа?
        - Ты откуда знаешь про мужа? Ладно про Саймона…
        - Так он в отеле знаешь какой кипеж поднял? Тебя искал. Ему кто-то доложил, что мы общались, и он давай меня трясти.
        - Надеюсь, он уехал?
        - Утром был еще в городе. Слушай, у нас там такое творится…
        - Давай ты мне попозже расскажешь, хорошо? Я до магазина дойду и до кассы.
        - Давай с тобой схожу?
        - Не нужно, мне надо кое-какие интимные женские вещи купить, тебя я буду стесняться.
        - О’кей…
        Она врала. Как и он. Диана не верила в такие совпадения. Степа выследил ее. Как? - вопрос открытый. Зачем? - аналогично. Да и неважно это сейчас. Главное, решить, что делать. Вызвать полицию? Сказать продавцу, что ее преследуют, и попросить защиты?
        Диана подошла к дверям магазина. Они были неавтоматическими, и она взялась за ручку, чтобы войти внутрь, как услышала шепот:
        - Диана, тебе угрожает опасность. Мужчина, подошедший к тебе, не тот, за кого себя выдает. Пока он не видит тебя, зайди за кусты. За ними машина. Садись в нее.
        - Кто ты?
        - Долго рассказывать.
        И тут в зеркальных дверях она увидела отражение и поняла, кто это.
        - Дэвид! - ахнула она.
        - Быстрее, Диана. Каждая секунда на счету.
        О да! Она это понимала. В этот момент Диана ощущала себя сапером, который, как часто показывают в боевиках, сидит над готовой взорваться бомбой и повторяет: «Черный или красный, черный или красный?..»
        Кому ей довериться?
        Степе?
        Или Дэвиду?
        Черный или красный?
        Была не была…
        Диана шмыгнула в кусты.
        Глава 5
        Ехали сначала очень медленно, неслышно. Потом ускорились. Но бешеную скорость не развили, Дэвид вскоре свернул с шоссе.
        - Я знаю эти места, а он нет, оторвемся, - сказал он таким спокойным тоном, как будто сообщил о том, какой заказ сделал в ресторане, пока она ходила пудрить носик в туалет.
        - Кто он?
        - Точно не знаю. Как вы познакомились?
        - Случайно, на набережной.
        - Не случайно. - Он резко крутанул руль, уводя машину на горный серпантин. - Иначе зачем он сунул тебе в сумку пеленгатор?
        - Так вот как он меня нашел?
        - Иначе никак. Хорошо, что, выходя из машины, ты взяла с собой только деньги. «Жучок» где-то в сумке.
        - А как ты узнал, где я?
        - Я наблюдал за тем, кто следил за тобой. Вернее, не я сам, но это неважно. Главное, я успел, благодаря знанию местности, опередить его на пару минут.
        Он говорил и смотрел на дорогу. Но иногда отрывал от нее взгляд и бросал его в зеркало, чтобы увидеть Диану. Она делала то же самое, когда не рассматривала свои ногти, или колени, или носки туфель. Она боялась заглянуть в его удивительные глаза и в то же время страстно этого желала.
        - Ты отрастил бороду? - заметила наконец Диана. - И волосы.
        - Пришлось.
        Она вновь замолчала. Тогда заговорил Дэвид. Вернее, Кирилл.
        - У тебя масса вопросов, я понимаю, но ты не знаешь, с чего начать.
        - Знаю. Скольких человек ты убил?
        - Двоих, - с запинкой ответил он.
        - А тех туристов в Тулузе? А Шалимова с Борисовым? - Подумать только, она запомнила фамилии!
        - Ты думаешь обо мне еще хуже, чем я предполагал, - пораженно протянул Дэвид. - Нет, их смерть не на моей совести.
        - А Саввина?
        - Савву я тоже не убивал, ты что? Его застрелили на моих глазах, но это сделал не я. Из Порто я вернулся раньше, чем планировал, успел на утренний рейс. Приехал домой, только зашел, руки помыл, тут Савва явился для серьезного разговора. Пришлось впустить. Мы поднялись на второй этаж, я усадил его в гостиной, а сам в спальню направился, чтобы душ принять. Он за мной. Все, говорит, про тебя знаю. Ты - Кирилл Исаев и так далее. И за сведения о тебе назначена награда. Кем, он не сказал, а может, не знал этого, но уверил, что сумма приличная обещана.
        - Шантажировал тебя?
        - А как же.
        - Много просил?
        - Миллион евро. Ну, и чтоб тебя по-свински бросил, а он бы потом тебя утешил. Это в качестве бонуса.
        - У тебя есть миллион?
        - Конечно, нет. Но я не успел ему об этом сказать. Савва в тот момент подошел к приоткрытому окну и… Я ничего не понял. Что-то вжикнуло, затем раздался грохот, это упал Савва, и тишина. Я на пол. У меня под кроватью лежал пистолет. Я вытащил его. Но тут же бросил. Потому что понял: все равно не выстрелю. С тех пор, как убил людей, могу палить только по неодушевленным мишеням. Но всегда думал: если моя жизнь будет в опасности, выстрелю. А в тот миг осознал - нет! Лучше умру. - Он сказал это с такой уверенностью, что Диана ни на миг не усомнилась в правдивости его слов. - Я полежал некоторое время, затем подполз к окну, выглянул. За ним горы. Совсем близко. Оттуда стреляли - обзор хороший, и есть кусты, где можно спрятаться. Я подождал немного, думал, может, замечу кого. Но нет. Тогда я руки в ноги и бежать. Через свой забор гигантский перемахнул и по соседним участкам. На набережной такси взял и в Барселону, а оттуда в Лондон. Короче, снова в бега…
        - Кого из вас хотели убить, как считаешь?
        - До сих пор не знаю. Логичнее предположить, что меня, только все, кто мог желать мне смерти, мертвы. Так что, возможно, и Савву. Он же бандюган в прошлом, врагов наверняка немерено. Старые счеты и прочее. Если за ним следили, то могли пропасти его до моего дома. В гору подняться недолго. Там обзор идеальный.
        - Дэвид, не говори чепухи. Убить хотели тебя. А погиб Савва, потому что у вас кепки одинаковые с логотипом «Барселоны». Я обратила внимание на нее, когда обнаружила труп.
        - На мне в тот день была такая же!
        - Вот видишь.
        Дэвид погрузился в раздумья. Диана тоже. Только в голове такой кавардак творился, что больше всего ее беспокоил факт отсутствия гигиенической помады: без нее губы очень сохли. Она лежала в сумке, а сумка в машине. То, что в ней остались еще и документы, ее почему-то трогало меньше.
        - Я все понял, - сказал Дэвид. - Все, кроме одного… Но я это выясню!
        - Что именно?
        - Я обязательно тебе расскажу, но не сейчас. Позже. Мы приехали.
        Диана выглянула в окно и увидела редкие огни.
        - Что это?
        - Рыбацкая деревушка. Названия не помню. Отсюда мы сможем на лодке доехать до Матаро.
        - А туда нам зачем?
        - Ты поедешь в Барселону, купишь билет до Москвы и улетишь туда.
        - А я еще не решила…
        Он вышел из машины. Она за ним.
        - Как я куплю билет, если мой паспорт остался в машине?
        - Заявишь об утере. Получишь в консульстве справку. Улетишь по ней.
        - Но мне запретили покидать страну.
        - Наплюй.
        Дэвид вытащил из багажника объемную сумку, взвалил на плечо.
        - Рыбаки выходят в море в начале четвертого. Сейчас полночь. Как минимум три часа придется провести на свежем воздухе, - говорил он, шагая по узкой улочке к морю. - Можно забраться в лодку и посидеть в ней.
        - Давай лучше пойдем вон туда. - Она указала на рыбацкий домик. Дверь в него была приоткрыта.
        Внутри оказалось чисто и даже уютно. По стенам висели сети, на дощатом столике стояла лампа, работающая от батарейки. Диана зажгла ее и увидела на полу надувной матрас.
        - Жаль, нечего постелить, - сказала она. - А то бы сели.
        - У нас много чего есть, - хмыкнул Дэвид и достал из сумки небольшой плед, два свитера, воду и пачку крекеров. - Всегда с собой вожу нечто вроде НЗ. Никогда не знаешь, когда тебе вновь придется убегать и куда тебя судьба в конечном итоге приведет.
        Он постелил плед, сел. Диана опустилась рядом.
        - Хочешь пить?
        Она кивнула. Дэвид подал ей бутылку. Сам встал, подошел к окну и закурил.
        - Ты вроде…
        - Не курил, да. Но вот начал… Успокаивает.
        - А у тебя случайно в НЗ нет таблеток? Я меня голова болит.
        - Есть, конечно. Возьми во внешнем кармане.
        Она нашла таблетки, достала. А сумку засунула себе за спину, чтобы удобнее было сидеть. Дэвид покурил и вернулся на матрас. Открыл пачку печенья.
        - Крекеров? - предложил он Диане.
        - Нет, я не голодна.
        - А я ужасно.
        - Как волк? - вспомнила она его любимое сравнение. И только тут до нее дошло, что они разговаривают по-русски. - Как мне тебя называть? - спросила она. - Дэвидом или Кириллом?
        - А как ты ко мне мысленно обращаешься?
        - Как привыкла.
        - Значит, Дэвидом. Тем более что Кирилла Исаева давно не существует. Он умер в тот же день, когда стал убийцей.
        - Ты собирался мне об этом когда-нибудь рассказать? Если бы ничего не случилось и мы до сих пор мирно бы с тобой жили в Бланесе?
        - Нет, ты никогда бы не узнала. Я не взвалил бы на тебя это…
        Она посмотрела на него. Борода, черные волосы, совсем другой. И все равно родной. Ей так хотелось прижаться к нему и заплакать.
        - Ты вспоминал меня хоть раз? - сглотнув ком, спросила Диана.
        - Каждый день.
        - Я каждый день ждала весточки от тебя. Звонка, письма.
        - И что я сказал бы тебе или написал?
        - Хоть что-нибудь…
        Она не могла больше сдерживаться. Слезы потекли по ее щекам, и она отвернулась, чтобы он не видел их. Дэвид коснулся ее плеча. Очень осторожно. И так нежно, что сердце Дианы сжалось.
        - Я люблю тебя, - прошептала она. - Просто знай это…
        Дэвид сел так, чтобы видеть ее лицо. Он взял его в ладони и долго смотрел, ничего не говоря. Скользил взглядом по ее чертам, пока не остановился на глазах.
        - Если бы ты знала, как я люблю тебя, - выдохнул он.
        Она хотела поцеловать его, но он отстранился. Потом опустил руки и вернулся на свое место на матрасе.
        - Но я тебе не пара. Я вне закона, в вечных бегах. Тебе со мной оставаться опасно. Завтра мы расстанемся.
        Диана думала так же. Он ей не пара, потому что вне закона, и ей с ним оставаться опасно… Но почему ей так больно слышать эти слова от него?
        - Зачем ты приехал? Ведь ты рискуешь?
        - Я попросил своего друга, его, кстати, зовут Саней, приглядеть за тобой. Хотел убедиться, что ты в порядке. Он звонил мне каждый день, отчитывался. Я знал о твоей дружбе со Степаном (но не подозревал его ни в чем, он идеально справлялся с ролью простого русского туриста), о слежке за тобой, о том, что ты собираешься уехать с Саймоном в Англию. А потом он сообщил мне о смерти этого глухонемого британца. И сказал, что не верит в самоубийство. Он познакомился с ним. Накануне смерти играл с Саймоном в шахматы (его уже по этому поводу допросили), общался, и Саня уверил меня, что тот был в прекраснейшем настроении. Он с нетерпением ждал следующего дня, чтобы увидеть тебя…
        - Я тоже не поверила в его самоубийство.
        - Вокруг тебя творится что-то неладное, понял я, и поехал в аэропорт. Я не мог оставаться в стороне.
        - Ты появился вовремя. Именно в тот момент, когда я перестала верить Степе. Да и не Степа он наверняка…
        Тут погас свет. Лампочка до этого мигала, видно, батарейка заканчивалась, и вот совсем потухла. А после раздался голос:
        - Ты можешь называть меня Кротом. А ты, Кирилл, не вздумай дергаться: я держу тебя на мушке.
        Глаза немного привыкли к темноте, и Диана рассмотрела в дверях силуэт.
        - Как ты нашел нас? - спросил Дэвид.
        - Так же, как Диану. Ты что же, думаешь, я не заметил пристального внимания к своей персоне? Я - профессионал. Я твоего подпаска мигом вычислил, а ты ведь на машине, взятой у него.
        - Тогда как ты позволил мне увезти ее?
        - Я предполагал, что ты вместе с ней забьешься в какую-нибудь нору, где мне будет удобнее завершить начатое.
        - Значит, это ты хотел убить меня?
        - Тебя заказали.
        - Кто?
        - Этих сведений я не выдаю. Я не так болтлив, как герои криминальных сериалов. С тобой я сейчас разговариваю лишь потому, что хочу понять, кто ты есть.
        - Зачем?
        - Видишь ли, в чем дело… На тебе закончилось мое везение. Я особо никогда в него не верил. Считал, что столько лет выходил сухим из воды только потому, что работал безупречно. Я и в этот раз все просчитал, но вместо тебя погиб другой, умудрившийся припереться к тебе в такой же кепке, когда я уже занял позицию. Это же просто ситуация из черной комедии. Или глупейшего дамского детектива. Но и это еще не все. Ты появлялся там же, где и я, когда я выходил на дело. Тулуза, Порто. Во Франции я обратил на тебя внимание потому, что ты оказался чем-то похож на меня. Я тогда был в темном парике, в толстовке, очках. Подхожу к отелю, когда вывозили трупы, а рядом мой брат-близнец. Через неделю Порто. И снова он! Я было задумался, а не агент ли ты. Хотел хлопнуть на всякий случай, да не вышло, я тебя потерял…
        - И тут такое совпадение, меня кто-то заказывает?
        - Представь себе.
        - Крот, это полная фигня. Во всей схеме не хватает ключевого момента. Во всей! Не только в твоей. Общей!
        - Конечно. Но ты умрешь, так и не узнав всего.
        - Зачем ты убил Саймона? - впервые подала голос Диана.
        Глаза хорошо привыкли к темноте, и она видела лицо Крота. Совсем не такое, к какому привыкла. Черты те же - выражение другое. Какой артист! Как легко он дурил ее… и не только ее!
        - Ах, Диана… - вздохнул он. - Я хотел, чтобы все было по-другому. У меня планы на тебя. Я надеялся, что ты вернешься в Москву, мы будем встречаться, сначала по-дружески, потом наши отношения станут серьезнее, я признаюсь тебе, что богат, но скрывал это, чтобы меня полюбили за душу, и мы уедем вместе в Вену. И тут этот Саймон. Я не мог отдать тебя ему. С какой стати?
        - Опять что-то не сходится, - пробормотал Дэвид.
        - Какой же ты зануда. И за что она тебя полюбила? Да, была еще причина. И причина эта - ты. Я должен был выполнить заказ, чтобы спокойно уйти на пенсию. Я пас Диану, надеясь, что ты свяжешься с ней. Я стал не только ее тенью, но и доверенным лицом. Я столько спектаклей перед ней разыгрывал! Но ты как будто забыл о ней. Однако я знал: такого не может быть. Ты не забываешь женщин, которых любишь. И когда я заметил, что за ней приглядывают, причем сразу двое, я понял, что один из них точно твой человек. И я решил создать небольшой тарарам. Например, убить того, с кем она собралась уехать. Не прокатило бы, придумал бы другое. Но, как видишь, мои усилия не пропали даром. Ты попался. Плохо только, что Диана с тобой. Но теперь ничего уж не поделаешь, так сложились обстоятельства…
        Дэвид, слушая его, нетерпеливо ерзал. Наконец не выдержал, прервал:
        - С чего ты решил, что я не забываю тех, кого люблю? Откуда? Ты меня не знаешь…
        - Есть те, кто тебя знает.
        - А вот теперь я все понял!
        - Значит, умрешь просвещенным, - усмехнулся Крот.
        Диана еще до того, как он закончил фразу, поняла: сейчас он выстрелит. Дэвид, судя по всему, тоже, потому что швырнул в Крота бутылку воды. Чего он хотел этим добиться? Отсрочить их смерть на секунду?
        Но Крот был прав. На Дэвиде закончилось его везение. Пуля, выпущенная из пистолета, попала в бутылку. Брызги полетели в разные стороны. Растерзанный пластик шлепнулся на пол. Сколько на это ушло времени? Секунда, две, три? Но их хватило Диане на то, чтобы вскинуть руку с пистолетом. Она обнаружила его в сумке, когда полезла за таблетками. Потом, когда Крот говорил, нащупала и тихонько вытащила. Он не заметил. Наверное, он видел в темноте не очень хорошо.
        Она ни на что не надеялась. Просто надо было хотя бы попробовать что-то сделать…
        Диана нажала на курок.
        Звук был странным. Не булькающим, как до этого, когда пуля вылетела из пистолета Крота, и не таким оглушительным, когда стреляешь из обычного, без глушителя, а каким-то шипящим.
        - Пали еще, это травматика! - крикнул Дэвид.
        И она палила. Как сумасшедшая. Нажимала на курок до тех пор, пока он не стал щелкать вхолостую.
        - Все, милая… - Дэвид обнял ее. Прижал к себе крепко-крепко. - Все кончено…
        Медленно к ней возвращалась способность соображать. Диана посмотрела на Крота. Он лежал на полу и не шевелился.
        - Я убила его? - спросила она у Дэвида.
        - Кажется, да.
        - Но это же травматика.
        - Ты попала ему в глаз.
        - А он? - Она вспомнила, что слышала еще что-то, кроме своих выстрелов.
        - А он в лампу и мне в плечо.
        Диана ахнула, увидев кровь на его рубашке.
        - Ерундовая рана, не переживай! Задело слегка…
        - Надо перевязать! У тебя же есть аптечка.
        - Позже. Сейчас надо убираться отсюда. Да побыстрее. Отъедем, остановимся, наложишь мне повязку.
        Он встал, подал ей здоровую руку, помогая подняться.
        - Бери сумку, я проверю, дышит ли Крот…
        Дэвид подошел к нему, наклонился.
        - Умер.
        - Значит, все кончено…
        - О нет, еще не все.
        - Почему?
        - Скончался исполнитель. А заказчик все еще жив.
        - Но ведь ты знаешь, кто он.
        - Да. Только где его искать?..
        И, перешагнув через труп, вышел из домика. Диана за ним. Она же притворила дверь.
        Глава 6
        Они ехали по ночному шоссе в Бланес. Диана сидела за рулем, Дэвид с перебинтованным плечом рядом. Рана на самом деле оказалась несерьезной - пуля прошла по касательной, - но болела при этом ощутимо. Пришлось анальгетик пить, а Диане успокоительное. Ее всю трясло, и она не могла сесть в таком состоянии за руль.
        Сейчас она чувствовала себя более-менее нормально. Только все тело ломило от усталости.
        По дороге они заехали на ту заправку, где Диана бросила машину. Она по-прежнему находилась там, только ее отогнали в сторонку (ключи торчали в замке зажигания). Диана с разрешения служащего оставила ее на том же месте, только забрала свои вещи.
        Сейчас они были уже далеко, где-то на полпути к Бланесу.
        - Ты введешь меня в курс дела? - спросила Диана. - А то ты все знаешь, а я ничего.
        - Да, конечно… Только не знаю, с чего начать.
        - С главного.
        - Я знаю, кто меня заказал.
        - Кто?
        - Гена Тарасов.
        - Фамилия знакомая. Кто это?
        - Мой бывший друг и партнер. Тот, кто меня продал нашим конкурентам и соблазнил мою любимую женщину.
        - Но ты же его убил.
        - Значит, нет.
        - Как это?
        - Он лежал в коме два года, а потом вроде умер. Похороны были точно, один мой доверенный человек в Москве, Борис, ходил на них. Только, сдается мне, не умер он, а вышел из комы и живет сейчас под каким-то другим именем.
        - Но зачем ему это?
        - Чтобы безнаказанно всем отомстить. Теперь я уверен: его бывшая жена с семьей убиты по его указке. Как и Шалимов с Борисовым. Но главное для него - поквитаться со мной, только он долго меня искал. Награду за сведения обо мне назначил. И получил их от Саввы. Тот, судя по всему, двух зайцев хотел убить. И с меня деньги за молчание содрать, и с Гены получить.
        - А чем ему жена бывшая помешала?
        - Я думаю, дело в наследстве. Она мать единственного Гениного сына Витьки. Они недолго прожили, Тарасов ушел от жены, когда мальчишке было года четыре. Женился на другой. И его бывшая свое счастье устроила, только позже. Вышла замуж за отличного мужика, да еще и богатого, родила ему сына.
        - Их всех убили, чтобы старший сын получил наследство?
        - Скорее всего, так. Генин сын, Витя, парень непутевый, бестолковый и бесхарактерный. Учился в медицинском, но его выгнали. Пошел в училище, с горем пополам закончил, и то лишь по специальности санитара. Работал в морге при больнице. С отчимом не поладил, с матерью разругался, брата терпеть не мог и жил отдельно. Гена помогал ему по мелочи, квартиру купил, денег на сигареты давал. И вот, видимо, теперь решил помочь по-крупному. А заодно и себе. Богатый сын - это неплохо. - Он хотел положить руку на ручку двери, но, поморщившись, опустил ее. - У меня в голове не все сложилось. И не сложится, наверное, до конца, потому что я не располагаю фактами, а мои догадки могут быть ошибочными.
        - Мы подъезжаем к городу, - сказала Диана. - Где остановиться?
        - На стоянке возле вокзала.
        - Мы куда-то поедем?
        - Меня там ждут.
        Они были у вокзала через пять минут. Когда вышли из машины, к ним подошел мужчина. Диана узнала «пьяного немца».
        - Здрасьте, - поприветствовал он ее на чисто русском.
        - Это Саня, мой товарищ и помощник, - представил его Дэвид.
        - Я думала, вы немец.
        - Все так думают, поэтому я под него и кошу.
        - Я звонил Сане, когда ты забирала из машины свою сумку, все рассказал, чтобы он успел подумать над тем, что нам делать.
        - А чего тут думать? - пожал плечами Саша. - Мотать отсюда надо. Тебе в первую очередь. Так что либо ты ждешь первой электрички, либо прыгай в машину, я тебя отвезу.
        - Помыться бы. И повязку сменить надо.
        - Ничего, грязным походишь. А повязку я тебе поменяю.
        «Как? Уже? - испугалась Диана. - Расстаемся сейчас? Нет, это слишком быстро… Еще хоть чуточку побыть с ним…»
        - Может, зайдем ко мне в квартиру? - с надеждой спросила Диана. - Помоешься, я тебя перебинтую, а потом поедете.
        - Да, было бы неплохо…
        - Это все равно что мышам плясать перед носом спящей кошки, - проворчал Саня. - Помнишь, ты мне это говорил? Зачем искушать судьбу?
        - Ты же сам уверил меня, что там чисто. Больше никто за домом не следит. На полчаса?
        - Ладно, поехали.
        Они сели в машину. Саня за руль. Диана с Дэвидом сзади.
        «Полчаса… Я вижу его последние полчаса», - повторяла про себя Диана, чтобы смириться с этой мыслью.
        - Можно ключи? - услышала она голос Сани и не сразу поняла, о чем он.
        - Какие?
        - От вашей квартиры. Я зайду первым, проверю.
        Она дала ему ключи. Саня удалился.
        - Ты можешь хотя бы писать мне? - спросила Диана. - Или звонить? Хоть иногда…
        - Это все равно что отрезать хвост собаке по сантиметру.
        - Тогда не отрезай его совсем!
        - Не понял.
        - Давай не будем расставаться.
        - Ты сошла с ума?
        - Да. Потому что любовь - это сумасшествие.
        - Нет, - отрезал он.
        Из дверей подъезда показался Саша.
        - Все нормально, идите, - сказал он, сев в машину. - У вас полчаса.
        - Ты не поднимешься?
        - Я тут посторожу… - Он красноречиво посмотрел на них. Этот взгляд означал: я понимаю, вам надо побыть вдвоем. - А вы на всякий пожарный свет не включайте.
        Они поднялись в квартиру. Дэвид пошел в ванную, Диана на балкон. Села там на стульчик и стала смотреть на море, очень темное в это время суток. Ей хотелось, чтоб оно ее, как всегда, успокоило, но вместо этого слабо плещущаяся водная громада только усилила ее грусть…
        - Диана, - тихо позвал Дэвид. - Смени мне, пожалуйста, повязку.
        Она оглянулась. Он стоял на пороге ванной в джинсах, но с голым торсом. На него из двери падал свет, и ей хорошо была видна татуировка. Дракон улыбался ей, но как-то печально.
        Диана молча сменила повязку. Вернулась на балкон. Дэвид через минуту присоединился к ней. В руках он держал сигарету.
        Он затянулся.
        Вдруг тишину разорвал противный скрип. Он доносился снизу. Это Пьер выкатился на своем кресле на балкон. Диана свесила голову, посмотрела. Да, действительно он. Дэвид тоже взглянул. А потом вдруг сделал шаг назад. Да еще Диану за собой утащил. Закрыв балкон, он шепотом спросил:
        - Кто это такой?
        - Мой сосед Пьер.
        - То есть вы знакомы?
        - Шапочно.
        Дэвид схватил телефон и быстро настрочил кому-то эсэмэс. Потом натянул свитер, взятый в сумке, обулся.
        - Пойдем спустимся. Позвонишь в его квартиру, скажешь, что у тебя прорвало трубу или еще что-нибудь. Главное, чтоб он открыл.
        Она не стала задавать лишних вопросов. Вышла из квартиры, спустилась на этаж, подошла к двери.
        Позвонила.
        Потом еще раз и еще.
        - Пьер! Откройте, пожалуйста, я знаю, что вы дома! - крикнула она. - Ко мне снова забрались, я боюсь…
        За дверью послышался скрип. Через несколько секунд она открылась.
        Пьер был в том же халате, в каком она его видела впервые. Лицо еще более изможденное, взгляд настороженный.
        - Я думал, вы уехали, вас было не видно, - сказал он. - Заходите.
        Она хотела сделать шаг, но Дэвид отстранил ее и вошел в квартиру первым.
        - Ну, здравствуй, Гена, - произнес он.
        - Надо же… Кир! Ты даже не удивлен… Почему?
        - Я понял, что ты жив, несколькими часами ранее. Но я удивлен.
        - Чем? Моим внешним видом? Да, теперь я такой. И все благодаря тебе! - Геннадий посмотрел на Диану. - Сколько бы ты дала мне лет?
        - Шестьдесят.
        - Мне сорок пять. И когда-то я был здоровым мужиком. А теперь я в кресле и вообще полутруп. Он повредил мне позвоночник.
        - Ты живешь тут один? - спросил Дэвид.
        - Да. Но ко мне каждый день приходит сиделка. К счастью, я могу самостоятельно перебраться с кровати на кресло и обратно. А вот на горшок сходить не могу. Поэтому сейчас на мне памперс. Ты не представляешь, какой это кайф срать под себя… - Он говорил зло и сверлил Кира взглядом. - Пришел добить меня? Что ж, давай. Все равно это не жизнь. Но главное я сделал, о сыне позаботился, скоро он станет богатым…
        - Ты расскажешь мне обо всем?
        - Почему нет? - Тарасов откатился к балкону, взял с подоконника сигарету, закурил. - Ты не знаешь, что такое кома. Это ад! Сотни, тысячи, миллионы раз ты видишь одно и то же - страшный момент, когда тебя убивали. И чувствуешь боль, которая тогда разорвала твое тело. Я думал, что умер. И это мой ад. Единственное, что тогда хоть как-то меня радовало, - это мой сын. Я лежал в больнице, где он работал санитаром, и он навещал меня. Витя говорил со мной, и я его слышал. Тогда я понимал, что еще жив, но потом все повторялось…
        - Как ты очнулся?
        - Сам не знаю. Но я вдруг вынырнул из кошмара и увидел человека. Он стоял у моей кровати и с интересом на меня смотрел. Я подумал, что это очередной кошмар, просто другой. И рассказал этому человеку о том, как меня убили. Я знал, что это сделал ты, я видел тебя перед тем, как ухнуть в ад. И все то время, что я лежал в коме, я проклинал тебя. Я и очнулся, наверное, чтоб отомстить тебе.
        - Мужчина тебе не приснился?
        - Нет. Он был реальным. Я знал его как Крота. Он именно так мне представился. И сообщил, что убивает людей за деньги. Не в ту ночь, гораздо позже, он рассказал, что явился в больницу доделать свою работу, проходил мимо моей палаты, и ему стало интересно посмотреть на коматозника. И тут я открываю глаза и начинаю говорить. Он слушал очень внимательно. А когда я выкрикнул: «Я отомщу ему!» - он впервые подал голос: «Тогда тебе лучше умереть. Покойников боятся только суеверные идиоты, и с них спроса меньше!» Я не сразу понял, о чем он, но потом до меня дошло…
        - Но как вы все провернули? Кого-то же хоронили вместо тебя.
        - О, это было шедеврально! Все сложилось в ту ночь. Дежурная, следящая за аппаратами, дрыхла без задних ног и не заметила, что я очнулся. Мой сын был на смене, сидел в морге этой больницы, оформлял скончавшегося от отравления сивушной водкой мужичонку. И рядом оказался Крот, нашедший сына и приведший его ко мне.
        - Ты поменялся с этим пьяницей местами?
        - Точно!
        - И никто не заметил подмены?
        - Оба тощие, страшные, седые и бородатые. К тому же никому не было до нас никакого дела. А сын очень натурально изобразил горе. Вместо меня похоронили того мужичка.
        - А вместо него?
        - Его тело так и осталось невостребованным. Таких хоронят как собак. Просто закапывают.
        - И что было дальше?
        - Сын перевез меня к себе. Крот помог ему в этом. Я не знал тогда, кто он и что собой представляет. Да и соображал туго. Просто был ему благодарен за совет и помощь. Я очень долго приходил в себя. И физически, и морально. Учился сидеть, есть, справлять нужду, в конце концов. И жить с мыслью, что больше никогда не смогу ходить. Денег у нас не было. Эти два упыря, Шалимов и Борисов, кинули нас. Не перечислили на счет Вити ни копейки. Я ненавидел их почти так же, как тебя. И когда Крот навестил меня, я сообщил ему об этом. Он, немного подумав, сказал: «Я убью их для тебя. Всех троих. Причем бесплатно!» Тогда-то он и поведал мне свою историю. Я узнал, что он киллер, и мне многое стало ясно. Прошло полгода. Сын вступил в права наследования моего имущества. Квартира с обстановкой, гараж, и все. Остальное пропало во время захвата нашей фирмы. Тогда-то у меня и созрел план. Я понял, что мы должны сделать, чтобы разбогатеть. А именно: избавиться от Витиной мамаши, ее муженька и их сынульки. Я обратился к Кроту. Он сказал: «Не вопрос. Но мои услуги стоят дорого!» Я ему напомнил, что тебя и Шалимова
с Борисовым он обещал убрать бесплатно. На что он ответил: «Про свои долги я помню. Но за это дело возьмусь только за гонорар. Причем лишь после того, как ты заплатишь мне аванс!» Я велел Вите продать квартиру. Так у меня появились деньги. Семейка в этот момент отдыхала во Франции. Убирать их надо было там, чтобы Витя не попал под подозрение. У него не было даже загранпаспорта. Но Крот отказался. Сказал: рискованно без подготовки. И поднял цену. Я согласился заплатить. Я знал, каким богатым был муж моей бывшей.
        - Ты посвящал в свои планы сына?
        - Нет, что ты. Он ничего не знает. И даже не догадывается. Сам знаешь, что он не семи пядей во лбу.
        - А где ты взял новые документы?
        - Крот обеспечил. Он как моя крестная фея.
        - Я тоже подумал об этом. И мне не очень понятно его к тебе неравнодушие.
        - Ты просто не знаешь его. А я очень хорошо Крота прочувствовал. Ему невероятно скучно, понимаешь? Он живой мертвец. Да, его радуют какие-то приятные вещи, но неодушевленные. Например, он обожает архитектуру старинных городов, музыку в хорошем исполнении. Но только этим заполнить жизнь невозможно. Нужны если не страсти, то хотя бы интерес к кому-то. Именно одушевленному существу. И я его заинтересовал! Наверное, он сам этому удивился. Я стал его домашним любимцем. Эдаким котеночком, за которым забавно наблюдать.
        - Но он помогал тебя.
        - Так и котят кормят, меняют им туалет. А иногда чешут за ушком и покупают мячики для игр. Как он меня порадовал, когда сказал, что тебя и Шалимова с Борисовым уберет бесплатно. Но у котенка должно быть свое место. Меня на него поставили, когда потребовали за исполнение моего второго заказа сумму, равную стоимости квартиры.
        - Ты не боишься его? Многие выбрасывают надоевших котят, а больных усыпляют.
        - Я уверен, что меня ждет участь усыпленного. Он уберет меня, сто процентов. Я слишком много о нем знаю. Но я не боюсь. А теперь я задам тебе вопрос. Как ты умудрялся оказываться там же, где Крот?
        - Тулуза - совпадение. Я ездил туда на покерный турнир.
        - А Порто?
        - Прибыл специально, чтобы встретиться с Шалимовым и Борисовым в неформальной обстановке. Я узнал от своего доверенного лица в Москве, что они распродают нашу с тобой фирму по частям, и хотел кое-что разведать, а затем сделать несколько приобретений через посредника.
        - Что там покупать? Они все разрушили.
        - Ты слишком рано сдался тогда, Гена. У нас был реальный шанс отстоять фирму и поднять ее на новый уровень. Помнишь ту землю в Якутии, что я купил под строительство завода? Ты еще ругал меня за это. Так вот там золотые месторождения. Результаты проб я получил незадолго до вылета в Москву. Я хотел обрадовать тебя по прилете. Звонил тебе, звонил… А ты не брал трубку, потому что спал с моей женщиной. - Кир порывисто вскочил, но тут же сел, сжав кулаки. - Почему, Гена? Продал - ладно. Считал слабаком и прикрывал свою задницу. Но зачем ты затащил в постель Лесю? Ты мог выбрать любую, и ведь она тебе не сильно нравилась!
        - Мне было интересно, что в ней такого… И, знаешь, я так и не понял. Баба как баба.
        Кир долго смотрел на Гену Тарасова с задумчивым выражением лица, как будто что-то для себя решая.
        - Сначала я подумал, хорошо, что не убил тебя тогда, - сказал он наконец. - Грех мой от этого не стал менее тяжким, но мне хотя бы на грамм легче. Однако, если бы ты умер два с половиной года назад, сейчас бы были живы другие. Те, кого ты с легкой руки отправил на тот свет.
        - Но ты ведь собираешься завершить начатое? Так чем ты лучше меня?
        - Я не собираюсь тебя убивать.
        - Ты что, дурак? Мы все равно найдем тебя. Рано или поздно. Крот слов на ветер не бросает, и если обещал, то…
        - Крот мертв.
        - Не может быть…
        - И тем не менее.
        - Ты убил его?
        - Он мертв, это главное.
        - Его убила я, - подала голос Диана.
        - Какая-то курица смогла обезвредить профессионального киллера? Да быть такого не может.
        - Просто он исчерпал лимит своего везения. И сам это понял.
        Гена зло крутанул колеса и подъехал ближе. Уставившись на Диану, процедил:
        - Вы, бабы, самое большое зло в этом мире. Вы доводите мужиков до беды. Крот был бесстрастным, а от этого сильным, а потом вдруг стал испытывать симпатию к тебе, и все пошло наперекосяк. Кир из-за телки подстрелил меня, лучшего друга. А потом уже из-за другой, то есть тебя, приперся сюда, рискуя всем. И что они в тебе нашли? Ну, сиськи большие, да мало ли баб с сиськами! Мне было любопытно, кто после Леськи смог вскружить Киру голову, и я не поленился, прилетел. И что я вижу? Ничего себе телочку, не более. Или я ничего в бабах не понимаю? А вокруг этой такая чехарда! Муж бывший, англичанишка глухой… Ты!
        - Ладно, Гена, мы пошли. Прощай! - Кир поднялся, взял Диану за руку.
        - Я все равно тебе отомщу. Рано или поздно! - с ненавистью проорал Тарасов.
        - Без Крота? Вряд ли.
        - О, я найду другого киллера. И сучку твою отправлю на тот свет! И тебя. Всех, понял?
        - Боюсь, у тебя ничего не получится.
        - Это почему же?
        - Потому что тебя скоро посадят в тюрьму за организацию нескольких убийств. Твоя исповедь записана на видео. Саня! - позвал он. Тот вышел из-за угла, держа в руках смартфон. - Ты все снял?
        - Нужные места - да.
        - Диана в кадр не попала?
        - Нет. Как и ее фраза о том, что это она Крота застрелила.
        - Мы сейчас с Дианой уйдем. Саня тебя посторожит. Потом, уж извини, сделает тебе укольчик, чтоб ты надолго уснул. А когда проснешься, здесь будет много полицейских. Потому что видео попадет к ним уже утром. К тому времени и труп Крота найдут. Дело будет громким, расследование долгим. Так что тебе скучать не придется.
        - А не легче ли меня убить?
        - Легче. Но я этого не сделаю.
        Он хотел уйти, но Гена окликнул его:
        - Стой! Я хочу сказать тебе кое-что наедине.
        - Хорошо. Диана, Саша, выйдите.
        - Вот уж нет, - набычился Саня.
        - Прошу.
        Они вышли в коридор, но дверь закрыли неплотно. Диана, стоявшая близко к ней, слышала тихие голоса.
        - Если ты заваришь эту кашу, Витя не получит наследства, - проговорил Гена.
        - Я не очень разбираюсь в законах, но думаю, что с этим будут сложности.
        - Если я пообещаю тебе, что забуду о мести, ты…
        - Я тебе не верю. Я давно не такой наивный дурак, каким был.
        - Как же я тебя ненавижу, - процедил Гена. - Знаешь, почему я сижу именно в таком кресле: не в автоматическом, а в этом, с ручным управлением? Я специально выбрал его, чтобы тренировать руки. А копил я силы вот для чего…
        Голос оборвался. Диана толкнула дверь и увидела, что Гена сжимает шею Кира. Тот пытается разомкнуть его руки, но Тарасов вцепился в него мертвой хваткой. Здоровый молодой мужчина не мог справиться с одержимым инвалидом.
        - Задушу! - сипел Гена, багровый от натуги.
        Киру на помощь бросился Саша. Но тут руки Тарасова обмякли и опустились. Голова упала на грудь.
        Наступила тишина.
        Саша подошел к Геннадию, заглянул в лицо. Глаза Тарасова смотрели в никуда.
        - Умер, - констатировал Саша, коснувшись вены на его запястье. - Сердце не выдержало.
        - Надо же, оказывается, оно у него было, - с силой выговорил Кир, потирая шею.
        - Ты намерен как-то использовать видеозапись?
        - Нет. Все кончено и без нее.
        - Не кончено. На тебе висит убийство Саввы как минимум.
        - Одним больше, одним меньше. Я все равно остаюсь беглым преступником. И буду скрываться до конца своих дней. Ведь срок давности на меня не распространяется. Я уклонился от следствия и суда. Если меня поймают даже по истечении пятнадцати лет, все равно посадят.
        - Пойдемте отсюда, - поторопила мужчин Диана. - Мы и так задержались слишком долго.
        - Да, пошли.
        Они покинули квартиру, захлопнув за собой дверь. Утром Гену обнаружит сиделка. Он к тому времени уже будет холодным.
        Они зашли в квартиру Дианы за вещами. Затем спустились, сели в машину.
        - Я поеду с вами в Барселону, - выпалила Диана.
        - Нет. Мы завезем тебя на заправку. Возьмешь машину и поедешь к Таису.
        - Я хочу проводить тебя!
        Кир тряхнул головой и отвернулся.
        Всю дорогу ехали молча. Даже Саша ничего не говорил. Только поглядывал в зеркало то на Диану, то на Кира…
        Он все-таки стал для нее Киром!
        Добрались. Диана вышла. Кир тоже.
        - Прощай, - сказал он. - И прости.
        - Не прощаюсь и не прощаю. Ты не можешь бросить меня. Ты должен позвать меня с собой.
        - Я лишил жизни одну любимую женщину, не хочу испортить жизнь другой.
        Он поцеловал свои пальцы и коснулся ими ее губ. Потом развернулся и быстро пошел к машине. Сел. Хлопнул дверью.
        - Поехали! - услышала Диана его нервный возглас.
        Машина тронулась. Набрала скорость.
        Диана смотрела ей вслед и ждала, когда же «Форд» остановится. Кир не бросит ее! Нет, такого не может быть…
        Автомобиль скрылся из виду. Диана опустилась на асфальт и заплакала.
        Эпилог
        Порывистый ветер трепал ее волосы. Диана остригла их до плеч, и они хлестали ее по щекам. Это дул пониэнто, ветер с Атлантики, так любимый серфингистами. Но сейчас их не было, всех с пляжа прогнала непогода. Небо набрякло тучами. Собирался ливень.
        Диана шла по берегу океана. Ее ноги утопали в песке, и передвигалась она медленно.
        «Я должна успеть до дождя, - говорила она себе. - Иначе не просто вымокну до нитки, но и не смогу увидеть дорогу…»
        Было начало ноября, а в это время на Барбадосе выпадает большое количество осадков. Диана знала это, потому что бывала на острове. Когда-то давно отдыхала здесь с мужем.
        Миша…
        Он очень помог ей не так давно. Испанские власти не хотели выпускать ее из страны. А Диана не собиралась оставаться там в качестве пленницы, пусть и помещенной в комфортабельную тюрьму. Мама обратилась к Мише. Он воспользовался связями отца, и Диана смогла уехать.
        Вернулась в Москву. Остановилась в квартире, где выросла. Мама встретила ее радостно, но через два дня уехала с Ваней в деревню собирать урожай.
        В середине сентября, когда неугомонная родительница вернулась со своим гражданским мужем и грузовиком картошки на реализацию, Диана получила письмо. Не электронное, а обычное. Она очень удивилась, обнаружив его в ящике. На конверте было написано: «Диане лично в руки!» Она тут же разорвала его и вытащила открытку с видом Барбадоса. Ее обратная сторона была чистой.
        В тот же день Диана собрала вещи, заказала билет, простилась с мамой.
        Вылетела через сутки. Столько же добиралась, искала место, что запечатлено на фото…
        Диана встала на носочки и посмотрела вдаль. Вот оно!
        Она ускорила шаг. Ветер сильно ей мешал. Он буквально сносил ее, бил под дых.
        Вот и маяк. Он давно не работал и выглядел соответственно. Диана открыла облупившуюся дверь, вошла. Винтовая лестница, что вела наверх, доверия не внушала. Казалось, ступишь на нее, и она развалится. Но Диана начала подниматься. Шаг, другой, третий…
        И вот конец подъему. Дневной свет, ветер, врывающийся в открытый проем.
        Диана вышла на галерею.
        Он стоял у бортика, держался за него руками и смотрел на небо, по которому неслись тучи и чиркали молнии.
        - А вот и я, - сказала Диана.
        Он резко обернулся. Бороды нет. Волос тоже. Он сбрил их совсем.
        - Здравствуй…
        Кир молчал. От неожиданности он потерял дар речи.
        - Ты не рад?
        - Как ты… Оказалась тут? Боже… Мне это снится?
        - То есть открытку послал мне не ты?
        - Какую открытку?
        - Вот эту. - Она продемонстрировала ему содержимое того самого конверта.
        - Нет. Я отправил ее Сане. Сообщил, что живу здесь.
        - Значит, это его рук дело. Он послал ее мне. Без комментариев. И без надежды на то, что она попадет ко мне в руки. Он смог узнать только адрес, по которому я прописана. Я могла бы ее никогда не увидеть!
        - Он сделал ставку на чудо.
        - И оно произошло. - Она сделала шаг вперед. Затем еще один. Теперь их разделяли какие-то сантиметры. - Как ты жил без меня?
        - Не жил…
        - И я…
        Кир протянул руку и коснулся ее лица подушечками пальцев. Он все еще не верил, что перед ним не мираж.
        Она поцеловала его пальцы, один за другим. Потом уткнулась лбом в грудь и прошептала:
        - Наконец-то я живу.
        Он прижал ее к себе сильно-сильно. Так, что кости хрустнули.
        Она подняла свое лицо. Их губы встретились.
        Сверкнула молния. Громыхнул гром. Небеса разверзлись, и полил дождь. Но Диана и Кир этого не заметили.