Монолог с судьбой Татьяна Александровна Акилова
        Что может произойти с человеком, если случайно начать монолог с судьбой? Маша, окончив школу, приехала из села в город учиться на бухгалтера. В своей довольно тихой и монотонной жизни она не предполагала, что в одно мгновение можно ввязаться в монолог с судьбой. Одна лишь легкая мысль и ты в игре, где правила тебе не известны, водящего ты не видишь и не знаешь и, чем всё для тебя обернется можешь только гадать…
        Когда порою случайно оброненное слово, мимолетно промчавшаяся мысль приобретают нечто большее значение, чем весь остальной ворох ежедневных произнесенных предложений, состоявшихся разговоров, эмоций, чувств, то человек невольно начинает задумываться.
        «Ведь как же так? Я же просто подумал? Я же ничего такого не хотел…»
        Или «Бывает же такое! У меня же ведь только промелькнула мысль. И вот тебе, пожалуйста!»
        Ну, или даже так: «Замечательно вышло! Пусть тогда будет еще вот это, это и это.»
        Все это мысли человека, у которого сбылась сказанная им вслух или же про себя мысль. Даже не желание, а мысль, возникшая из неоткуда и ушедшая в никуда. Быстрая, нечаянная, светлая, а может и темная. И это не желание, которое мы постоянно корректируем, предаем ему все новые черты, порою очень далеко уходя от начала задуманного. И когда получаем то, что хотели, не факт, что оно принесет нам счастье или же хотя бы моральное удовлетворение. Это мечта…
        А легкая, словно порыв свежего ласкового ветра в летний, знойный день мысль - вещь совсем уж непредсказуемая. И только одной судьбе известно к чему в конечном итоге она приведет. Глупо и бессмысленно оборвется или изменит жизнь в сторону чего-то прекрасного, нового и как потом может оказаться всею душою любимого.
        Но только если ты сам этого захочешь…
        Глава 1
        День начинался вполне себе хорошо, и что самое главное не было никаких предпосылок, что возникнет непредвиденное дело. Дело, которое может действительно сильно озадачить.
        Маша направлялась в гости. Несмотря на то, что был белый день и, была суббота, на улице почти никого не было. Случайные прохожие, с нерадостными лицами спешившие куда-то и все. Конечно, кому хотелось в то и дело крапающий дождь и холодный порывистый ветер бродить по серым улицам. А под ногами хлюпала настоящая каша из грязного снега и воды. Кругом сырость и слякоть.
        Маша старалась не задерживаться на улице и поэтому, чтобы побыстрее добраться до тети, внимательно смотрела под ноги и довольно шустро передвигалась по вязкой мятежной дороге.
        Она остановилась на пару секунд, чтобы оглядеться и понять, долго ли ей еще осталось идти. Тут ее взгляд задержался на самодельной, скособочившейся скамейке, что стояла между деревьев во дворе дома. Маша постояла на месте в полной нерешительности еще какое-то время.
        Она сильно колебалась, но все-таки сделала пару шагов в сторону скамейки, где тихонечко, словно кто-то ее аккуратно положил, лежала серая папка. Папка была на скоросшиватели и довольно объемная, сырая, вся в каплях дождя.
        «Мало ли, что это за папка!» - резко подумала Маша.
        И самым правильным было сейчас просто уйти…
        НЕСКОЛЬКИМИ МЕСЯЦАМИ РАНЕЕ. ДО ТОГО ПАСМУРНОГО, ХОЛОДНОГО УТРА.
        Наступило на редкость солнечное осеннее утро. На календаре было воскресенье. Выходной день. Никуда не нужно было торопиться, рано вставать и теряться в общем городском суетливом потоке, который состоит из людей и машин. Сонных людей и запачканных, забрызганных осенней грязью машин.
        Маша жила в общежитие одного из многочисленных во всей нашей большой стране экономических колледжей. Ежегодно из стен учебных заведений выпускалось огромное количество студентов и такое же количество молодежи принималось на освободившиеся места. Но нельзя сказать, что Маше учеба доставляла какое-то особенное удовольствие, но и посещение уроков не было для нее таким уж тягостным занятием. Скорее всего, Маша относилась к учебе как к чему-то неизбежному необходимому в своей жизни. Все учатся, потом работают. Такая жизненная система.
        Маленькую общежитскую комнату Маша делила с Верой, такой же провинциальной девчонкой, которой была и сама. Вера училась в параллельной группе на специалиста банковского дела. Маша же, по настоянию родителей постигала азы бухгалтерского учета.
        Обычно Маша на выходные всегда уезжала к себе домой. Но совсем неожиданно к ней подкрались такие времена, что на билет у нее не оказалось денег. И никакого другого варианта, как провести выходные в городе у Маши не оставалось. На ее удивление Вера не задержалась в городе, как все предыдущие выходные, а уехали к себе на малую родину. Вот так неожиданно Маша осталась одна.
        Решительно скинув с себя одеяло, Маша почувствовала волну холода прокатившегося по телу. В принципе, в комнате всегда было относительное тепло, но сегодня был выходной день и отопление убавили. Ведь многие же студенты разъехались - не сильна логика.
        Как можно быстрее натянув на себя лосины и теплый, но уже растянутый от продолжительной носки свитер, Маша направилась на кухню, путь в которую лежал через длинный совсем неуютный, всегда окутанный полумраком от тусклых ламп, коридор. Стены коридора были минувшим летом перекрашены в розовый яркий насыщенный цвет, который в неярком освещении был больше похож на бордовый. И по большему счету до таких житейских мелочей никому не было дело. Розовый, зеленый… Все равно все студентки были настолько заняты своими делами, кто учился, кто устраивал свою личную жизнь, кто пребывал в своем непонятном для других мире, что на такие мелочи жизни у них просто не оставалось времени.
        Да и Маша, жившая здесь уже третий месяц, только сегодня заметила странный оттенок стен. И удивилась, как это столько времени она ходила и не замечала вокруг себя таких очевидных вещей. Наверное, действительно, она только сейчас начала привыкать к новой обстановке вокруг себя. Только сейчас стала смотреть на все более четким и разумным взглядом. Не всё же, ох далеко не все, могут приехать из деревни в шумный город и сразу же чувствовать себя как коренные горожане, приживающие в каменных многоэтажках не первое поколение.
        Некая скованность в движениях и даже мыслях, которую Маша не замечала, выдавали ее деревенское происхождение.
        Итак, ширкая твердой подошвой тапок по бетонному полу, Маша таки добралась до кухни. Набрав в небольшую кастрюльку воды, Маша поставила ее на газ. И только окончательно проснувшись, поняла, что забыла овсяные хлопья в комнате.
        Хранить на кухне небольшие запасы еды было весьма непредусмотрительно, так как в здании время от времени появлялись неожиданные серые гости - мыши, ну а так же кто-нибудь из местных студентов вполне мог приватизировать без зазрения совести чью-нибудь сосиску, пельмени, макароны, чай, да всё что угодно. И главное нельзя было сказать, что это было воровством, просто:
        - Ой, ну тебе же не жалко! Я потом отдам, - звучало из уст некоторых наглых особ как факт.
        То есть никто не спрашивал, тебя просто ставили в известность, если ты, конечно, появлялся в тот самый момент на кухне, когда непосредственно происходил захват имущества. Конечно, с такой бесцеремонностью и невоспитанностью пробовали бороться. Но то ли боролись неправильно, то ли привычка брать чужое так глубоко сидела в человеке, а искоренить эту заразу из стен общежития никак не получалось.
        Нехотя возвращаясь в комнату, Маша еще в коридоре услышала, как у кого-то звонил телефон и затих. Открыв дверь, Маша поняла, что это был ее телефон. Такой же стандартный гудок на вызове был еще у Оли, девочки из соседней комнаты, которая, как и Маша, каким-то чудесным образом жила с обычным кнопочным телефоном и не чувствовала себя обделенным или же в какой-то бы не было степени несчастным ущемленным жизнью человеком. Но она сегодня уехала. И соответственно ее телефон Маша никак не могла слышать.
        Достав из ящика пачку с овсянкой, остатки которой как раз хватало на завтрак и, включив электрический чайник, Маша взяла телефон и направилась обратно на кухню. По дороге она набрала мамин номер. Было непривычно в выходной день разговаривать с мамой по телефону, а не сидеть в одной комнате рядом с ней. Но Маша быстро собралась и отогнала все навязчивые неприятные мысли прочь. Все мысли, которые могли нечаянно вызвать тяжелый, колючий ком в горле и переполняющие глаза слезы. В конце концов, не всегда же у нее с деньгами будет так туго!
        - Нет, мам. Я буду сидеть в комнате и делать самостоялки. Ну, ты же знаешь, что на все развлечения нужны деньги. Даже сходить в кино на самый непопулярный фильм нужно сотни две. А мне еще хлеб с макаронами надо купить. Да не переживай ты! На хлеб у меня есть… Даже на шоколадку смогу найти мелочи. Вот кашу варю. Если только за хлебом схожу… Хорошо. Ладно… Пока.
        Маша, положила телефон на подоконник и призадумалась. Холодное осеннее солнце светило в окно. Да, конечно, неплохо было бы куда-нибудь сходить. Но, опять же, куда? Вот если бы случайно образовалась хотя бы небольшая, но свободная сумма денег, то тогда еще можно было бы подумать. А так, что толку то? Напрасные мысли.
        Маша вздохнула. Придется весь день делать самостоялки. Ну что ж. В принципе и это тоже надо. Когда никогда, а делать их все равно пришлось бы.
        Позади Маши послышались чьи-то шаги. На кухню вошла третьекурсница Анжела. Запахивая легкий халатик и ежась от холода, она изящно приземлилась на стул и окликнула погрузившуюся в свои мысли Машу.
        - Это твоя кастрюля на газу?
        - Да, - тут же повернулась Маша, - ой, кипит!
        Маша подняла крышку и запустила в бурлящую воду овсяные хлопья. Анжела коротко позевнула и опять уставилась на Машу.
        - Как ты ешь эту гадость?
        - С аппетитом, - помешивая кашу, соврала Маша.
        Овсянка на воде не была ее любимым блюдом, вот если бы сварить на молоке, тогда действительно можно было бы получить настоящее удовольствие от завтрака. Но про молоко Маша забыла. Была в магазине, но благополучно забыла его купить.
        - Ффф!.. - с отвращением фыркнула Анжела и потянулась к ручке холодильника.
        Маша медленно мешала кашу и старалась не обращать внимания на девушку. Она прекрасно знала, что ничего путного из разговора не получиться и самым лучшим будет поскорее доварить кашу и уйти к себе в комнату. И не из-за ссоры, потому что ругаться было не из чего, боялась Маша. Ей просто не хотелось выслушивать пустые сплетни, ни к чему не нужные мнения о тех или иных людях, будь то учителя, студентки, парни с параллельной группы. Ничего интересного, а главное только отвлекает от задуманного скучноватого плана на сегодняшний выходной. Но Маша даже не догадывалась, что Анжела и не собралась о чем бы то не было с ней разговаривать, а уж тем более о чем-то рассуждать и кого-то с ней обсуждать. Но зачем-то, сама не зная зачем, произнесла следующее:
        - Ты что, уходишь? - недовольно возмутилась Анжела.
        - Да. У меня сегодня кое-какие планы. Хочу все успеть.
        - Ну, давай, - без особого аппетита швыряя йогурт в пластмассовом стаканчике, ответила Анжела.
        «На вкус и цвет товарищей нет», - думала Маша, поедая овсянку. Хорошо, что нашлась баночка домашнего клубничного варенья, иначе тяжело было бы осилить тарелку постной каши.
        Лучи солнца, вовсю хозяйствовали в Машиной комнате. Девушке, глядя на все великолепие короткого ноябрьского дня, захотелось немедленно пройтись по улицам города. Ей показалось, что если она сделает небольшой кружок на воздухе, то непременно сможет приняться за работу с большими энтузиазмом и силами. И даже, возможно, сможет выполнить чуть больше запланированного.
        Надев куртку, шапку, обмотав горло шарфом, Маша вышла на улицу. В кармане куртки, чуть оттягивая его, весело звенела мелочь. Маша отворила подъездную дверь, ее щеки тут же обдало свежим морозным воздухом. Как оказалось, погода только из окна выглядела такой приветливой. Время от времени задувавший из-за домом ветер, пробирал до мурашек.
        Надо было садиться и писать работы, подумала Маша. Как вдруг, ноги ее поехали вперед, руки взмыли в воздухе, все тело пыталось поймать равновесие и Маша, застыв на мгновение в довольно странной, необычной позе, подалась вниз, к земле. Уставившись в невесть откуда взявшийся под ногами лед, Маша с облегчением выдохнула. Ведь могло все закончиться гораздо неприятнее!.. Ух!.. Просто повезло!
        Маша огляделась по сторонам. Улица была пустынна. Похоже, что все горожане еще спали. Прейдя в себя, Маша стала осторожно подниматься на ноги. Вдруг под правой коленкой что-то блеснуло. Девушка присмотрелась. Самые обычные пять рублей лежали на неровном, но очень скользком льду. Маша тут же стала проверять свой карман. Но он оказался закрытым. Маша протеребила всю внутреннею часть кармана, с опаской ожидая обнаружить в ней дырку. Но пальцы рук не обнаружили никакой прорехи и Маша с облегчением выдохнула. Отряхнув джинсы от налипшей снежной пыли, Маша еще раз, правда мельком взглянула на блестящие пять рублей, очевидно те были недавно выпущены в оборот и от того так ослепительно блестели, и совершенно мимолетно подумала: если уж что-то и находить, то посерьезнее, чем такую мелочь.
        И благополучно позабыв про своё нелепое падение, направилась дальше по запланированному маршруту. Маша зашла в универсам. Как обычно витрины магазина были битком набиты различным товаром, яркие упаковки пестрели, производители старались выделить свой продукт из общей массы. Но в итоге все товары были на одно лицо. И попробуй разберись какое молоко стоит брать, а от какого лучше и вовсе отказаться!
        На радость девушке, подойдя к кассе, её не встретила большая очередь из людей и тележек, как это обычно бывает. Ах, да, ведь сейчас утро воскресенья, все, кто работал целую неделю ещё отдыхают!
        За кассой сидела усталая уже с самого утра молоденькая женщина. Или же все было гораздо проще - она не выспалась и который час на рабочем месте боролась с одолевающей дремотой. На Машу, казалось, она никак не отреагировала, её глаза, как смотрели сквозь монитор непонятно куда, так и продолжали смотреть, когда она стала прощелкивать товар.
        Уложив покупки в рюкзак Маша направилась к выходу. Автоматический механизм раздвинул двери и на Машу обрушилась волна горячего воздуха. Кондиционеры работали на полную мощность, похоже их работоспособность проверяли перед грядущей зимой. Маша поспешно вышла на улицу. Она не любила когда нагретый воздух бьёт по лицу. Он был всегда сухим и казалось полностью лишён кислорода.
        Несмотря на то, что улица была освещена солнцем, тепла в воздухе скорее поубавилось, чем прибавилось. Ветер стал сильнее задувать из-за углов домов и еще больше пробирать прохожих до неприятных мурашек. Маша поежилась. Пожалуй надо доставать из шкафа зимнюю толстую теплую куртку, хватит уже ходить в осенней. Ведь так и недолго простудиться.
        Быстрыми шагами Маша направилась к общежитию и искренне была рада, когда входная дверь захлопнулась у нее за спиной. Первый раз за все время проживания здесь, Маша впервые почувствовала некое подобие уюта и защищенности. Видимо, свою роль сыграла холодная погода. Включив чайник на разогрев, Маша укуталась в плед и стала разбирать рюкзак. "Завтра точно пойду в зимней куртке" - подумала Маша. И мысленно сказала маме спасибо, за то, что та настояла, чтобы Маша, в прошлые выходные, забрала куртку с собой.
        Вечер пролетел незаметно. Маша в перерыве между уроками звонила домой, готовила ужин. И, только увидев, что строчки в учебнике начинают плясать, заходить друг за друга, уменьшаться и увеличиваться, решила для себя, что на сегодня хватит. Итак, большая часть работ была уже сделана, а с оставшейся, она расправиться в следующий раз, потом.
        Надоедливый звонок будильника донесся до спящей Маши и хотела она того или нет, заставил ее подняться с кровати. Снова наступили будни. Маша все еще была одна в комнате, ее соседка Вера должна была приехать сегодня утром. Автобус у нее приходит ровно в половине девятого. Так что Маша увидит Веру только вечером.
        Маша выглянула в окно. Весь двор был засыпан белоснежным снегом. Самая настоящая зима пришла, подумала девушка и в приподнятом настроении стала собираться на учебу.
        Каким красивым все выглядело вокруг! Даже стены общежития вдруг перестали казаться такими серыми, то есть бордовыми и унылыми, какими казались Маше до этого момента, до прихода снега. Ну, как можно было грустить! Наверняка, сегодня должно произойти что-нибудь хорошее, где-то далеко в мыслях промчалось у Маши. Бодро зашагав вперед, Маша не без разочарования встретила шедшего навстречу хмурого прохожего. Мужчина средних лет был с самого утра чем-то озабочен. И не до снега, не до еще чего бы там ни было ему не было никакого дела. Что ж!.. Возможно, у него действительно тяжелый период в жизни, а может быть, он просто сам нагрузил себя несуществующими проблема. Кто знает? Кто знает?..
        Уронив быстрый взгляд на тропинку, которую еще не успели протоптать в свежевыпавшем снегу, и которая состояла лишь из цепочки следов нескольких человек, Маша проделала еще несколько шагов вперед и осторожно остановилась. Повернув назад, она задумчиво стала смотреть на снег, а вернее на то, что на нем лежало. Это была не вчерашняя находка в круглую, но, увы, совсем незначительную по нашим временам сумму - пять рублей. Но Маша продолжала стоять и непонятно о чем вообще думать.
        И естественное дело бесконечно так не могло продолжаться. Дорога от общежития до колледжа проходила через ряд жилых домов, что и поставило точку в этой истории. Из ближайшего подъезда выбежал маленький мальчик, за ним следом вышла его мама. И короткая тропка врезалась в общую тропку именно там, где лежала смятая купюра. Мальчик, похоже, направлялся в старшую группу садика. Подбежав к Маше, он забавно посмотрел на нее, прищурился, изогнулся, вглядываясь в само ее лицо и четко, но по-детски, проговорил:
        - Это не Ваше?
        - Нет, - автоматически ответила Маша.
        Мальчик тут же подобрал денежку и ринулся со всех ног к маме.
        - Мама, мама, смотри, что я нашел! Здорово, правда? Повезло мне мам, да?
        Маша развернулась и зашагала на учебу. Никогда ей еще не приходилось выглядеть более глупо в собственных глазах. Просто невообразимо - стоять и смотреть, как у тебя из-под носа уводят сто, найденных тобою, рублей. А если так дело и дальше пойдет? Что, в самом деле, Маша так и будет стоять и смотреть как хорошее рабочее место плавно уходит от нее, как понравившийся ей молодой человек начинает влюбляться в другую девушку. Маша приуныла. И первый снег, и приветливое дуновение зимы перестали вызывать в ней положительные эмоции. Не заметно для себя Маша стала похожа на того озабоченно мужчину, что попался ей на пути минутами ранее. Кто бы мог подумать, что какие-то сто рублей могут так испортить настроение. И самое главное, дело-то уже было и не в деньгах вовсе.
        Маша дошла до колледжа, задержалась в раздевалке, так как очередь у вешалок скопилась внушительная, будто все студенты разом решили снять с себя куртки. С всё таким же задумчивым серьезным видом Маша проследовала на второй этаж, где у ее группы с минуты на минуту должна была начаться математика. На лестнице ее чуть не сшиб какой-то высокий худощавый парень. Не оборачиваясь, в ужасной спешки, он на ходу прокричал слова извинения. Но Маша была настолько погружена в свои мысли, что едва ли вообще поняла, что произошло. Следом за парнем, откуда-то сзади к Маше подлетела Вика, с которой они вот уже которую пару математики и не только ее, сидели вместе. Между девочками назревало что-то вроде дружбы. Закинув слетающий рюкзачок обратно на плечо, Вика затараторила:
        - Привет! Как выходные? Чем занималась? Ой, ты чего какая? - заметив, нерадостное выражение лица под конец своих громких расспросов добавила Вика.
        - Привет, - чудным образом не расслышав ни единого слова в свой адрес, сказала Маша. Она как-будто только увидела Вику перед собой.
        - Ты чего говорю, какая?
        - Какая? - не поняла Маша.
        - У тебя чего-то случилось?
        Вот только теперь Маша "проснулась" и первым делом мысленно выругала себя за столь ветреное поведение.
        - Нет. Я вчера самостоялки делала допоздна и вот в итоге не выспалась.
        - Ну, ты даешь! - восхитилась Вика подругой, - а я думала ты домой ездила.
        - Решила не ездить. Погода холодная. Чего по автобусам мотаться? - наскоро проговорила Маша первое, что попалось на язык.
        - Ну, да. А я вот вчера… - расплываясь в таинственной улыбке, промурлыкала Вика, но остановила себя на полуслове, - угадай, что я делала вчера?
        Глаза у Вики искрились, улыбка озаряла лицо и нужно было оказаться полным дураком, чтобы не догадаться, чего же такое сладостным туманом клубится в голове у девушки.
        - Неужели он пригласил тебя в кино? - разыгрывая из себя недогадливую особу, спросила Маша.
        - А потом он пригласил меня в кафе… - и все, что было потом, в кафе, Вика с наслаждением пересказала Маше, еще раз испытав чувство близкое к полному счастью.
        Маша слушала и в какой-то момент даже полностью погрузилась в пересказ. Но прозвенел звонок, в класс зашел преподаватель, женщина лет пятидесяти пяти, в строгом костюме и идеальным пучком на голове. Пожалуй, ряд своих студентов, она заставляла учиться только своим видом. Слишком много строгости и суровости было во взгляде светло-голубых глаз.
        Группа затихла, все приготовились к очередной лекции. Были, конечно, и такие студенты, что спустя рукава, с наигранной серьезностью относились к математике. Оставшаяся же, большая часть ребят пыхтели над своими тетрадками откровенно и самоотверженно стараясь постичь мир цифр, всевозможных формул и знаков. Маша была в их числе. И на ее же счастье математика давалась ей не такими уж тяжелыми трудами, как например Наде Польст или Сереже Семенову. Им, и Маша это точно знала, приходилось вечера напролет просиживать над учебниками, чтобы не провалиться на очередной самостоятельной и не завалить в конце концов из-за одного предмета всю грядущую сессию. Маша же, если она была в теме и не успевала все напрочь позабыть, могла с легкостью решать примеры средней и даже порой повышенной сложности.
        Но сегодня, несмотря на грозный взгляд Натальи Андреевны, который она периодически пускала погулять по классу, для поддержания дисциплины, Маша никак не могла сосредоточиться на логарифмах. Рука ее записывала очередной пример, вырисовывала кругловатыми мягкими буквами log, а голова находилась во власти совершенно других мыслей.
        Сто рублей так и вертелись перед глазами, так и не давали покоя. Но, пропустить этот момент жизни, забыть с легкостью у Маши никак не получалось. Что-то еще помимо бумажной купюры навязчиво пробивалось наружу и Маша мучилась, вспоминая то самое важное и значительное.
        Маша почувствовала, что что-то вокруг идет не так. Вика, зачем-то тыкала ее локтем в руку, голос Натальи Андреевны затих. Тишина же вокруг не вызывала подозрения, так как была обыденных атрибутом занятий по математике.
        - Мария! Кукушкина! Я еще раз спрашиваю, какой следующий шаг будет в решении данного логарифма?
        Машу обдало холодным потом. Вся стальная суровость женщины в юбке была направлена прямо на нее. Защиты искать было абсолютно негде. Маша поднялась со своего места и лишь только могла гадать, что ей сейчас лучше делать. Одногруппники же предложили бы ей испариться прямо сейчас, исчезнуть. Больше стоящих вариантов не было. Выдерживать психологический натиск было крайне сложно, а для людей со слабой нервной системой и вовсе опасно для здоровья.
        - К доске. Бери мел и пиши. Логарифм… - Наталья Андреевна диктовала пример за примером. Казалось, она сошла с ума и добивалась, чтобы Маша до потери пульса стучала мелом по доске. Но Маша на удивление себе и одногруппникам легко справлялась с навалившейся нагрузкой. Видимо, пока Маша шла от парты до доски она успела включиться в учебный процесс. А под конец урока, когда третий кусок мела был почти исписан, Машу прям-таки осенило. Она вспомнила, что такого важного и значительного потерялось у нее в памяти, потерялось и наконец-то нашлось. Так что с улыбкой на лице, написав очередной ответ, Маша счастливо встретила звонок на перемену.
        Никто не понимал, чему радовалась Маша. А Вике, что ерзала на стуле от волнения, нестерпимо хотелось перемолвиться с ней словом. Маша подошла к парте, но не стала садиться на свое место. Ряд, за которым она сидела, был первым от окна и она мельком глянув в окно, облокотилась о подоконник и перевела свой взгляд на Вику. Живой интерес к своей скромной личности Маша чувствовала отовсюду. Но больше всего нетерпения читалось в глазах ее соседки.
        - Ты не на шутку разозлила ее. Что у тебя случилось то? - почти вплотную прижалась Вика к Маше. Она старалась говорить как можно тише, чтобы избежать внимания посторонних ушей и глаз.
        - Я на улице сто рублей нашла, - в самое ухо прошептала Маша.
        - Чего? - вскрикнула Вика и тут же закрыла рот ладонью, - какие еще сто рублей?
        - Обыкновенные бумажные сто рублей, - совершенно спокойно ответила Маша, - ты что, никогда бумажку с изображением столицы нашей родины не видела?
        - Причем тут деньги? Тебя же сейчас она, - Вика кивнула головой на учительский стол, - сожрет! Сожрет и не подавиться!
        - Не сожрет, - заявила Маша. И от ее слов повеяло такой уверенностью, что Вика без всяких возражений поняла, что Наталья Андреевна ничего ужасного сделать не сможет.
        Перемена пролетела быстро. Маша, как только вспомнила свою потерянную мысль, стала выглядеть немного загадочной, а Вика, после разговора с подругой растерялась. Она ничего не поняла, ни про сто рублей, ни про что-то там еще. И для нее было ясно как белый день только одно - Наталья Андреевна не оставит в покое Машу. Велика вероятность того, что хитроватую улыбку в конце урока, та записала на свой счет.
        Вторая часть пары прошла на всеобщее удивление мирно и спокойно. Злая математичка не удостоила Машу даже взглядом. Вика была немного в шоке.
        После столовой, во время большой перемены Маша села в коридоре на скамейку. Отломив дольку шоколадки, она с удовольствием отправила ее в рот. Нежный мягкий вкус молочного шоколада оказался как нельзя кстати. Немного подумать в его компании было весьма неплохо.
        Как же раньше Маша не вспомнила о своем вчерашнем походе в магазин. Скорее всего воскресный день и стал началом сегодняшней истории. Вчера ей под ноги попались пять рублей, но она их не взяла. Как же это Маша подумала: если и находить что-то, то более стоящее и большее. Кажется, смысл ее мыслей был таков. И вот, пожалуйста, утро преподнесло взамен пяти, сто рублей. Не надо было зевать!
        "А может, может… это и к лучшему, что мальчишка забрал деньги. Ведь сто рублей, конечно, не пять, но и не та сумма, которая что-либо может изменить. О, Господи, о чем это я!? Что я хочу изменить!? И от кого я сейчас чего-то требую? Неужели от судьбы… Ах, нет, нет! Это ужасно глупо и самонадеянно. Да кто я вообще такая, что собираюсь чего-то требовать от судьбы. Если подумать, от судьбы никому и ничего нельзя требовать. Единственное только, что можно просить судьбу. Просить ее сжалиться над кем-то, помочь кому-то, кому совсем плохо и тяжело. Но требовать!? Как можно требовать… Как можно выставлять какие-то свои запросы самой судьбе? Как страшно… Откуда у меня в голове такие мысли? Ведь даже играть с математичкой опрометчиво, заведомо глупо. А тут судьба… Она же вообще вещь неосязаемая и уж от кого от кого, а от нее точно никогда ничего нельзя узнать наперед. Разозлиться ли она на тебя или наоборот смилостливается."
        Неожиданные мысли привели Машу в полнейшее замешательство. Она испугалась сама себя. В какие дебри размышлений может завести самое малейшее ничего особого не значащее по своей сути происшествие. Да и происшествием это назвать сложно, скорее небольшой эпизод из повседневной жизни.
        - Машка, - шумно, с грохотом приземлился на лавочку Максим.
        Это был среднего роста, одетый по моде, но не вызывающе, средней внешности, с пышной шевелюрой русых волос, парень. Он учился вместе с Машей и за первые два месяца учебы создал впечатление о себе, как о человеке ответственном, аккуратном и добродушном.
        - Фууу… - выдохнула Маша, прижав ладонь к груди и запрокинув голову назад.
        - Да ладно! Ты че пугаешься? Успокойся, это я. И я не такой уж и страшный, вроде бы, - легонько похлопав Машу по плечу, отшутился Макс.
        - Ты вообще не при чем…
        - А кто при чем?
        - Да никто. Задумалась просто. Что я, не могу подумать в свое удовольствие? - Маша подхватила задорное настроение собеседника.
        - Что-то ты сегодня слишком часто думаешь и явно не о математике.
        Максим был в хороших, дружеских отношениях с Машей, в принципе как и со всей остальной группой. Но сейчас, он понял, что сказал лишнего, что своей неосторожной фразой полез в душу к человеку, чего делать не стоило.
        - Да не о математике. Но это совсем не важно. Так, знаешь ли, ерунда всякая в голову лезет.
        - Ну, ты поосторожнее с ерундой-то. Она же ведь всякая бывает, - Максим не знал, что сказать и уже был совсем не рад, что потревожил Машу.
        - Да ты расслабься. Все хорошо. Мелочи жизни. О! Звонок. Пошли скорее, а то опоздаем.
        Маша вскочила с места, закинула рюкзачок на плечо и сама не ожидая от себя, взяла Максима за руку, потянула его с места. Максим совершенно не понял Машиного поведения. То она задумчиво грустит, то ни с того ни с сего улыбается и смеется.
        Сжав ее ладошку, Максим поднялся с места и побежал следом за Машей.
        Оставшаяся часть занятий прошла спокойно и довольно обыденно. Никто больше, и даже Вика, не донимали Машу расспросами. Да ведь уже и позабыли о случившемся. Естественно, что у каждого были свои заботы и мысли. Сама же Маша втянулась в учебный процесс и на какое-то время напрочь позабыла о своих философских размышлениях, которые неудачно сыграли с ней с утра. В конце концов ничего из ряда вон выходящего не произошло. Обыкновенные непредвиденные мелочи жизни.
        Маша подходила к общежитию. Где-то в глубинах одежды зазвонил телефон. Маша с досадой поняла, что оставила его в кармане кофты, до которой еще нужно было добраться через толстый слой куртки. Извернувшись Маша вытащила телефон и успела нажать на кнопну, до того как прекратится вызов.
        - Да. Привет, теть Галь! Вот в общежитие иду. Нет. Завтрашний вечер у меня свободный. Хорошо, я приеду. А!.. дядя Коля за мной заедет. Хорошо! Пока!
        Тетя Галя была Машиной родной теткой по отцу. Она любила свою племянницу и порою у нее возникало явное желание чем-то ее побаловать или же просто сделать для нее что-то хорошее. Вот, например, когда Маша приходила к ним в гости, тетя Галя почти всегда заваривала чай на травах и пекла кекс с клубникой. Делая таким образом небольшой праздник.
        Маша потопала ногами, отряхнула налипший на сапоги снег и отворила тугую дверь общежития. Как она и предполагала Вера еще не пришла. В комнате лишь стояла ее дорожная сумка. По понедельникам, средам и пятницам в колледже проходили тренировки по волейболу. А Вера еще со школы увлекалась игрой и вполне естественно, что она согласилась играть за сборную команду колледжа. Игра приносила ей удовольствие и это было видно по ее довольному лицу, когда та приходила с очередной тренировки.
        Маша скинула рюкзак и решила первым делом позаботиться об ужине. Она чувствовала, что если не отварить макароны сейчас, то потом нежелание вообще что-либо готовить будет просто непобедимым. К макаронам Маша припасла котлету из столовой. Иногда такой ход был великолепным решением. И ужин вкусный готов и денег много не затрачено.
        Шел седьмой час. Поужинав, Маша прилегла на кровать с новой книгой в руках. Единственным развлечением по вечерам было чтение. В интернет с телефона Маша не выходила, в целях экономии денег, ноутбука у нее не было. Был компьютер, но тот остался дома.
        Да и не страдала Маша особо от отсутствия столь популярного развлечения - сидения в интернете. Хотя, если честно признаться, то порой хотелось чего-нибудь посмотреть, какое-нибудь там кино или скачать аудиокнигу было бы вполне неплохо. Но за неимением интернета приходилось прибегать к услугам библиотеки. Книжный ассортимент в колледже был широкий и шикарный. Как один раз сказала ей, Мария Ивановна, библиотекарь:
        - Спасибо большое Платону Семеновичу (бывшему старому директору учебного заведения). Он собирал все это в надежде, что молодежь будет читать, будет узнавать что-то новое, учиться… - Мария Ивановна была женщиной в возрасте. Для нее был чужд прогресс. Компьютеры, гаджеты, сотовые телефоны, интернет являли для нее дремучий диковинный мир. Мир, который должен был быть в далеком будущем. И то, что прогресс подкрался так незаметно и потеснил все то милое и с детства знакомое, Марье Ивановне от этих мыслей становилось обидно и грустно. Конечно, у нее был телефон, самый что ни на есть простой, с большими кнопками и маленьким дисплеем. Его подарил Марии Ивановне сын, чтобы быть всегда на связи с матерью.
        - Вот Машенька хорошо хоть ты заходишь.
        - Ну, Марь Иванна, не только же я одна. Другие студенты тоже заходят. Здесь же библиотека, а не площадь, чтобы народ толпами ходил.
        - Эх, Машенька, хорошая ты девочка, - причитала Мария Ивановна, оставаясь счастливой после ухода Маши еще долгое время.
        Дверь в комнату отворилась. В комнату вошла уставшая Вера. По ее довольному лицу становилось сразу понятно, что прошедший день для нее был удачным, но эмоционально и физически перенасыщенным.
        - О, привет! Макароны будешь? - предложила Маша.
        - Привет… Нее, спасибо. Я лучше сейчас горячего сладкого чаю напьюсь, - ответила Вера, тыкнув пальцем на кнопку чайника, - а ты че сама не ешь?
        - Уже. Макарон много наварила. Надо доедать.
        - Ааа… Ну, если только потом. Сейчас я ничего кроме чая не хочу.
        - Как выходные? - поинтересовалась Маша, присев на кровати и отложив книгу в сторону.
        - Шикарно. Кроме того, что я побывала дома, я еще съездила в аквапарк с друзьями. Ну, слышала, его недавно у нас построили. Там реально круто! Кстати, как выпадет возможность обязательно сходи. Не пожалеешь. Я тебе попозже фотки покажу. А ты как, не скучала?
        - Да так, самостоялки писала, - отмахнулась Маша, мельком пробежавшись мыслями по вчерашнему дню.
        - Да… Зато ты молодец. А у меня завал в учебе. Похоже, в сессию мне тяжело придется.
        - Не хуже, чем многим. Говорят перед сессией у всех проблемы.
        - Но у кого-то они меньше, а у кого-то больше, - прокомментировала Вера, а потом, - ладно! Все завтра! Сейчас я хочу отдыхать.
        Вера улеглась на кровати и с неподдельным блаженством на лице вытянулась во весь рост. Маша, проследила за ней и сидя на кровати продолжила дальше читать книгу. Потом ей надоело сидеть, легкая тень дремоты коснулась ее ресниц. Маша перебралась под одеяло. Так было гораздо уютнее и теплее. Свет в комнате был уже выключен. Слабое свечение луны, сквозь тонкий слой облаков едва проникало через шторы.
        Маша перешла в своих мыслях от разбирания сюжета книги, в которой бедной девушки только и оставалось, что сидеть, ждать и надеяться на лучшее, к нелепой истории со ста рублями. И почему этот пустяковый эпизод никак не выходил у нее из головы? Вроде такая нелепица… Или же Маше просто не о чем больше было подумать? Да, нет. Маша довольно часто думала как дела у родителей, чем они занимаются в данный момент и удастся ли ей в следующие выходные съездить домой. Но, так уж свойственно человеку за одной мыслью всегда приходит другая. И вот сто рублей, а за ними и пять оказались довольно навязчивыми и никак не хотели, чтобы Маша совсем про них забыла.
        "Скоро должны дать стипендию. Если дадут на этой недели, то можно будет съездить домой. А если не дадут? Может, тогда у тети Гали попросить, а потом вернуть. Да, шустрый мальчик оказался. Ни то что я! А если бы у меня под ногами миллион оказался, я что бы, точно так же стала бы стоять и ждать пока кто-нибудь его заберет? На сто рублей можно было бы купить молока и две пачки семечек. Ох! Ну какое еще молоко и какие еще семечки! И чего только в голову не лезет! Всякая ерунда! И надо мне было на перемене задуматься. Хорошо, что Макс отвлек меня. Он забавный. Странно только, что он не пошел в институт. Или просто не захотел ЕГЭ сдавать? Надо будет у него спросить. Он ведь по-моему городской. И живет где-то на другом конце района…"
        Из обыденных и в определенной степени скучноватых мыслей Маша постепенно перешла в более романтические и заставляющие появиться легкой улыбки мечтания на лице. Она представила яркий солнечный день. Городской присыпанный снегом парк. Снег выпал вчера вечером, но дорожки были уже широко расчищены и одно удовольствие составляло прогуливаться по слегка морозной, но в то же время теплой погоде. Маша идет рядом с Максимом. Мимо них проходят незнакомые люди. А им весело и легко. У Маши от мороза зарумянились щеки, на голове вязанная шапка из-под которой, ее каштановые волосы высыпаются на плечи и в лучах солнца отливают золотистым цветом. Помпон на шапки Макса задорно мотается из стороны в сторону, темно-синий шарф свисает на куртку, а руки без перчаток и теплые. Когда он говорит, его губы расплываются в улыбке, обнажая ровные белоснежные зубы. Ничто и никто не отвлекает их от разговора. Но о чем они говорят? Этого Маша, почему-то никак не могла придумать. И как-то из-за этой мелочи начала рушатся вся остальная картинка. Стало теряться тонкое ощущение восторженной радости, приятное чувство от погружения
в собственные грезы испарилось, словно его и не было, атмосфера теплой зимы и ландшафт местности стали приобретать более размытые очертания, приподнятое настроение от вымышленной прогулки бесследно исчезло.
        Маша резко открыла глаза. Нелепее фантазии нельзя было придумать. Какое-то неприятное чувство тяготило ее изнутри. Маша вытащила руку из-под одеяла и потянулась за телефоном. На экране высветилось 23:37.
        Похоже, Маша успела погрузиться в сон, но что-то заставило ее проснуться. Дремоту словно рукой сняло. Спать не хотелось ни капельки. В лунном слабом свете Маша разглядела на соседней кровати спящую Веру. Та спала с таким сладостным выражением лица, что Маше вдруг стало завидно. Ей то спать совсем не хотелось.
        Немного подумав, Маша решила встать и пройтись по пустому коридору. Зайдя по дороге в туалет, она пришла на кухню. Комната была освещена ярким светом уличного фонаря. Маша подошла к окну и прислонила лоб к холодному стеклу. Тишина. Никого нигде не видно. Хотя… Маша внимательно присмотрелась вниз. Двое стояли возле входной двери. Между ними шел разговор. Один из стоявших, точнее одна стала сильно размахивать руками, до Машиных ушей донеслись обрывки голоса. Второй, пытался по всей видимости успокоить собеседницу. По нервных, резким движениям и звонким выкрикам можно было догадаться, что девушка успокаиваться не желает.
        Стоп! Так ведь это Анжелка! Точно, она. Маша пристальнее стала всматриваться и вслушиваться. Не то чтобы ей было интересно собирать разные сплетни и подсматривать за чужой жизнью. Нет, этим Маша никогда не увлекалась. Просто ей стало любопытно узнать, чем закончиться дело.
        Неожиданный поворот событий искренне удивил Машу. Из-за угла, быстрыми шагами к парочке приблизился какой-то мужчина. Анжела тут же ринулась к нему. Между тремя собеседниками завязался короткий и явно неприятный диалог. Даже со второго этажа было ясно, что нервы у парня на пределе и только грубый отпор Анжелы заставил его развернуться и уйти прочь. Парочка же немного постояла в обнимку, потом не торопясь направилась за угол общежития по протоптанной дорожке, которая вела к стоянке автомобилей.
        Маша вздохнула и отвернулась от окна. Спасть все еще не хотелось. Голова была настолько ясной, что не всегда днем бывает такой приток сил.
        И самое главное время было всего лишь 23:56. Старые, можно сказать древние часы, что висели над дверным проемом на кухне всегда показывали точное время суток. И чем же теперь было Маше заняться в такое время? Свет в комнате нельзя включать. Вера проснется. Стоять на кухне тоже не было решением проблемы. Но здесь хотя бы можно было включить свет.
        Вернувшись в комнату и стараясь как можно меньше шуметь, Маша оделась потеплее, взяла телефон с книгой в руки и направилась на кухню. В голове образовались два правила. Первое занять себя чем-нибудь, чтобы никакие лишние мысли не посещали голову. И, второе, попробовать приманить к себе сон.
        Но заснуть получилось только далеко за полночь. Весь следующий день Маша была окутана туманом дремоты. И даже когда она ехала с дядей Колей в гости сонное состояние никак не могло полностью покинуть ее.
        - Не выспалась что ли? - спросил дядя Коля.
        - Да, так немного, - позевая, ответила Маша.
        - Все уроки учишь. Отдыхать надо! Так ведь и с ума можно сойти!
        Дядя Коля был человеком простым. Он никогда не заморачивался по какому-то ни было поводу. Если что-то надо купить или сделать, то значить купим и сделаем. Если что-то не получается сейчас, то обязательно получиться потом. Он не любил, когда кто-то начинал слишком много умничать или же с головой и самоотдачей погружался в какой-нибудь заумный труд. Конечно, он был трудолюбив, но если же видел, что дела не идут на время отступал. И что самое интересное было в его жизненном подходе к делу, в его скажем так житейской философии, это то, что она всегда исправно срабатывала.
        Тетя Галя, очень хорошо знала своего мужа и поэтому, никогда не кричала и не давила на него. Она была уверена, если Коля что-то пообещал, значит, сделает, если не сделал сейчас, то непременно сделает чуть позже.
        - Дядь Коль! - немного с возмущением, но в то же время любя, по-родственному, ответила Маша.
        - Ну, что дядь Коль! Вот дай угадаю. Небось всю ночь просидела за учебниками, - чуть иронически проговорил дядя Коля.
        - Нет. Просто не спалось и пришлось книгу читать, - нехотя сообщила Маша.
        - Вот! Прямо как мой Генка. Всю ночь может просидеть не спамши. А днем спит. Нет, и ладно бы с друзьями куда ходил! А то сходит пару раз в месяц. И сидит дома, сидит. Ну, ладно ты. Ты еще только перебралась в город. Еще не освоилась. А он-то родился здесь. Вот мы-то в свое время…
        И тут Маше в очередной раз пришлось выслушать, как дядя Коля, будучи молодым, весело проводил время со сверстниками. Как они гуляли по вечерам, как в поселковом клубе играли в карты, как ездили яблоки воровать в соседнюю деревню, как здорово все было и сколько всего интересного сейчас можно вспомнить. Ну, конечно же, не обошлось без искреннего сочувствия современной молодежи.
        Дядя Коля видел только два, четко отличающихся друг от друга вида молодежи. Первый вид - это те, кто постоянно развлекался и стремился получить от жизни по максимуму удовольствия и второй вид, к которому он относил своего двадцатилетнего сына Генку с племянницей Машей. Это была та молодежь, что постоянно сидела дома, изредка выходила на прогулку и уж в исключительных случаях посещала общественные места досуга.
        И никак нельзя было доказать дяде Коле, что молодых людей не в коем случае нельзя делить только по двум строгим критериям. Так же как и во все времена существует огромная масса личностей с отличными и чем-то похожими друг на друга характерами. Конечно, спорить с тем, что времена меняются и люди вместе с ними так же глупо, как утверждать, что наша планета Земля плоская и стоить на трех китах. Но, в то же время, суть человеческого мышления и базовые запросы остались все теми же. И говоря более простыми словами, человек склонен вести себя в обществе так, как ему представляется более правильнее и комфортнее для себя. Если же человеку удобнее сидеть дома, а не шататься по улицам в поисках приключений, то уж ничего с этим не поделаешь. Если же ему по душе спорт, а не искусство живописи, например, то бессмысленно заставлять его писать картины и видеть в том или ином произведении глубокий смысл и силу прелестной гаммы красок.
        Дорога от общежития до дяди Колиного дома не заняла много времени. А если принять во внимание, что весь путь шел беспрерывный диалог, то Маша не заметила, как быстро они добрались до места.
        У тети Гали уже все было готово. Пятнадцатилетняя Марина, младшая сестренка Генки, уже сидела за накрытым столом со скучающим видом. Генка, вернее его спина виднелась из его комнаты. Согнувшись, он что-то увлеченно искал в нижнем ящике компьютерного стола. Звук отворившейся входной двери и голоса в прихожей ничуть не отвлекли его.
        "В чем-то все же дядя Коля прав." - подумала Маша, глядя на Генкину спину в клетчатой рубашке.
        - О, Машенька! Наконец-то приехали! Ну, раздевайся, проходи! - и тут же, - Гена! Генка, заканчивай там возиться. Иди за стол!
        Через почти полминуты послышался Генкин голос:
        - Ага! Щас!
        Маша прошла в комнату. Посредине зала стоял круглый стол, уставленный различной праздничной едой. Окончание ремонта для этой семьи было поистине настоящим праздником. То поступление сына в институт, а перед этим выпускной, то поездка дочери за границу на олимпиаду по биологии. И вот наконец-то ремонт, который начался лет пять, а то семь назад завершен. Настоящее событие, которое непременно стоило завершить праздничным застольем.
        Маша поверхностно осмотрела квартиру, но этого для нее оказалось вполне достаточно, чтобы понять - дядя Коля с тетей Галей потрудились на славу. Прошлый раз, когда она гостила у них, то еще все комнаты были пропитаны вяло тякущим, с запахом лака и обойного клея, ремонтом. А теперь - настоящая современная квартира с европейской отделкой. Ну и конечно тети Галины фиалки яркими пятнами сверкали по всей квартире. И как только у тети Гали так получалось, чтобы они всегда пышно цвели и в любое время года радовали глаз.
        - Да!.. Давно нам уже надо было заканчивать. Дольше, чем у нас, наверное, ни у кого ремонт так долго не шел, - с улыбкой на лице сообщила тетя Галя.
        - Да почему ж? - возразил дядя Коля, - вон, Чернышевы уже десятый год дачу уделывают.
        - Пап, то дача. А это квартира. На дачу ты раз от раза приезжаешь. А в квартире постоянно живешь, - сообщил Генка, сделав глоток вина из своего бокала.
        - Может Маш и тебе попробовать. Очень вкусное, - предложил дядя Коля, подливая себе в бокал красное вино.
        - Я с Мариной за компанию сока выпью, - отказалась Маша.
        В тот же момент глаза у Марины загорелись радостным огоньком.
        - Коль, что я ее родителям скажу. Что ты спаиваешь их дочь? - заволновалась тетя Галя.
        - Да ей восемнадцати нет! Она мелькая еще, - ехидно улыбаясь, подмигнул Генка Машке.
        Маша недовольно посмотрела на брата, если бы не тетя с дядей она непременно показала бы ему язык и откровенно сказала, что она думает по всему этому поводу.
        Но если не брать в расчет этот маленький эпизод, вечер получился хорошим. Тетя Галя еще по телефону, днем, уговорила Машу остаться у них на ночь. После ремонта, места в квартире как-будто стало больше.
        На предложение же переехать к ним из общежития Маша отказалась, сославшись на более долгую дорогу до колледжа и на то, что она уже вполне неплохо освоилась с соседкой в одной комнате. И первая и вторая отговорки являлись на самом деле чистой правдой.
        - Маш, вот скажи мне, есть на свете такая вещь как судьба? - растянувшись в кресле, на сколько это было возможно, медленно проговорил Генка. Марина с Машей сидели в его комнате. Был уже глубокий вечер.
        - С чего это ты вдруг о судьбе заговорил? - Машу встревожил его невесть откуда взявшийся вопрос. И у нее почему-то сразу же перед глазами вырисовался Макс со ста рублями. Точнее Макс и отдельно от него сто рублей. Маша сосредоточилась. Сама не зная почему, но эта тема последнее время затрагивала ее самым живым образом. И Маша даже немного занервничала, хотя точно знала, что ее мысли Генка прочитать никак не мог.
        - Сестрен, мне очень интересно знать твое мнение, - более чем серьезно проговорил Гена.
        - Ты случаем не слишком много выпил? - вступила в диалог Марина.
        - Сиди и помалкивай, ты еще маленькая чтобы рассуждать на такие взрослые темы, - порой Генке доставляло настоящее удовольствие позлить сестру, на что тетя Галя ругалась и пыталась простыдить своего сына. Но сейчас его слова звучали как-то иначе, по серьезному что ли.
        - Можно подумать я взрослая, - жестом руки остановив Марину, которая уже была готова вступить в словесные баталии с братом, подметила Маша.
        - Ты третий месяц живешь в общежитии. Думаешь своей головой. А Маринка, еще дурочка малолетняя, за которую все решают мама с папой, - продолжал Генка в том же духе.
        - Ну, знаешь ли! - вспыхнула Марина и сорвалась с места, чтобы уйти из комнаты брата.
        Маша остановила сестру, ей не хотелось, чтобы та уходила.
        - На себя бы посмотрел!.. - сквозь зубы процедила Марина и уселась обратно на свое место. Генка пропустил мимо себя вполне уместное замечание сестры.
        - Ну, ладно, - продолжал он, - Маш, ты веришь в судьбу, в то, что все идет к нам свыше?
        - Ген, я не знаю… - выдала Маша.
        - Тебе разве никогда не приходило в голову, почему все вокруг происходит так, а никак иначе. Почему вот ты, например, пошла учиться именно на бухгалтера и именно в этот колледж. Ты же свободно могла закончить одиннадцать классов и поступить скажем в мед на кардиолога.
        - В мед я никак не могла поступить, - твердо заявила Маша, - ты же сам знаешь какие там цены за обучение. И меня знаешь ли никогда не тянуло в медицину.
        Последний Машин аргумент, несмотря на то, что у ее родителей не хватило бы денег выучить Маши на врача, все же был основным. Маша никогда не видела себя врачом. Профессия медработника ей была чужда.
        - А как же ЕГЭ? Я сомневаюсь, чтобы у тебя не получилось бы поступить на бюджет, - не отступал от своей мысли Генка.
        - Ген, к чему это все? Ты фаталистом стал? - недоверчиво спросила Маша. Она прекрасно знала, что у Генки прекрасный холодный ум, созданный для точных математических расчетов, но никак не для философских размышлений. Компьютеры, электронная техника, программирование, вот с чем ассоциировался у Маши двоюродный старший брат.
        - Маша… - простонал Генка и, сгруппировавшись всем телом, наклонился вперед, - ты можешь мне дать четкий ответ. Ты веришь или нет?
        - Верю. Иначе никак нельзя объяснить многие происходящие вещи, - Маша не знала, о каких конкретно вещах она сейчас сказала, но в ней поселилась твердая уверенность в правильности только что проговоренных слов.
        - Вот! - приободрился Генка и звонко хлопнул в ладоши. По нему было невозможно понять, то ли на него так подействовало вино, то ли он действительно оказался так сильно увлечен, сей интересной, но очень неясной и загадочной темой.
        Марина сидела рядом с Машей на диване и диковато поглядывала на брата. Ей на секунду показалось, что он начал сходит с ума. А Генка сидел, опять распластавшись в кресле, закрыв глаза и блаженно улыбаясь. Девочки, в особенности Марина, ничего не могли понять. Генкино поведение выглядело странным.
        Маша знаками показала Марине, что пора покинуть комнату. Осторожно поднявшись с дивана, девочки ушли. Генка так и остался сидеть в кресле, вероятно мечтая о чем-то очень приятном.
        Так закончился вторник. Наступила среда. Кроме того, что Маше позвонил Генка и предложил с ним в пятницу вечером уехать домой, ничего заслуживающего внимания не произошло. Маша училась, исправно посещая лекции. Макс, что чем-то заприметился Маше, так и не появлялся в колледже до конца недели. И когда у Маши выпадала свободная, ни чем не занятая минутка, она не упускала возможности подумать о нем. Но сказать, что Маша была влюблена в Макса было бы слишком. Скорее он был ей просто симпатичен, привлекал своей непринужденностью и легкостью в общении. Как раз этих самых качеств и не хватало большей части парней, которых Маша встречала на своем пути. А у Макса они были. И Маша сама не осознавая этого начинала тянуться к нему.
        В пятницу Генка подъехал к общежитию ровно в три часа, как они с Машей заранее и договаривались. Закинув дорожную сумку на заднее сидение, Маша поздоровалась с тетей Галей. Тетка была в бодром расположении духа. Маша почему-то сразу поняла, что тетя Галя не поедет в деревню, а минуту спустя подтвердила свои мысли.
        - Вижу, ты соскучилась по дому, - начала тетя Галя.
        - Две недели не была, - сказала Маша и без того известный факт, но радостным голосом, так как еще несколько часов и она будет дома.
        - Да!.. - философски протянула тетя Галя, а потом, - Маш, ты там за Генкой поприглядывай. Раньше без особого энтузиазма в деревню ездил, а теперь по собственной инициативе в ссылку собрался.
        Маша обернулась назад. Тетя Галя как-то загадочно подмигнула Маше.
        - Мам, я же сказал. У меня в доме осталась одна важная деталь для компа. Без нее у меня проект встанет на месте, - оправдывался Генка. Ему не нравилась мамина тема разговора, ее тонкие намеки и воцарившаяся нелепая атмосфера в машине.
        - Ну, конечно!.. В городе-то таких деталей не найти, - продолжала тетя Галя наседать на сына.
        - Мам!.. - простонал Генка.
        - Теть Галь, а ты куда, тоже в деревню? - перевела Маша разговоров на другую тему. Слушать тетку с братом было смешно и Маша побоялась, что сейчас не выдержит и неприлично громко рассмеется.
        - Нет. Я в магазин на Садовой. У меня уже давно закончились удобрения для моих фиалочек. Я из-за ремонта все никак не могла добраться до магазина. Помнишь, я тебе рассказывала какой там замечательный магазинчик. Он небольшой, но в нем все есть.
        - Просто чудо! - подсказал Генка излюбленную про этот магазинчик мамину фразу.
        - Точно, настоящее чудо! А вот и магазинчик, - показывая пальцем, чтобы Маша смогла своими глазами разглядеть чудо, обустроившееся посреди города.
        - Удачно добраться! Машенька, передавай большой привет родителям! И, Генка, как только доедете, позвоните, - и хотя последние слова были адресованы сыну, тетя Галя с доверием и надеждой посмотрела на Машу.
        - Хорошо, теть Галь. Позвоним, - обнадеживающе улыбнулась Маша.
        - Пока, мам, - довольно грубо пробасил Генка.
        Солнышко, что еще с утра робко проглядывало из-за туч, окончательно спряталось за ними. Вокруг становилось все серее и пасмурнее. И вот-вот должен был пойти снег. На улице стало совсем неуютно. Начинал задувать откуда-то с севера пробирающий до дрожи ветер. И хорошо было ехать в машине, можно было включить печку и вместо холодного воздуха пространство заполняло тепло.
        - Значит, ты за деталью едешь? - просто так спросила Маша.
        Генка заерзал на месте, глаза его забегали из стороны в сторону, двухнедельная щетина на щеках и подбородке нервно задвигалась.
        Маша решительно не понимала, что такого она сказала, чтобы Генка смог переполошиться. Неужели дело не в какой-то там детали, а в чем-то более личном, более тонком. Маша вспомнила совсем недавние завуалированные слова тети Гали, в которых, тем не менее, довольно ясно прослеживался ход ее внутренних рассуждений. А еще, как нарочно, Маше пришли в голову Генкины философские размышления о судьбе. Теперь Маша начинала улавливать, почему встревожился Генка и о чем он задумался. Интересный поворот. Маша, задумавшись, уставилась в окно. Но тут Генка, после минутной паузы, взял ситуацию в свои руки.
        - За деталью, - заявил он и посмотрел на Машу.
        Маша резко повернулась и прямой, уверенный взгляд Генкиным светло-карих глаз, развеял Машину уверенность в своих предположениях. Если человек, что-то скрывает, он не может с такой натуральностью отрицать, будто у него и вовсе нет никаких тайн.
        "Глаза - зеркало души. Глаза - врать не могут. Нужно верить человеку. А уж если он все-таки и врет, то на это у него наверняка есть свои причины. Да, нет. Зачем ему врать?" - подумала Маша, а вслух сказала:
        - А ты надолго едешь? Я это к тому, что если остаешься на ночь, то приходи к нам на ужин.
        - Я еще не решил когда поеду домой. Надо немного развеяться, мозги разветрит. Но на ужин, обещаю, приду.
        - В доме, наверное, холодище. Ты хотя бы папе моему позвонил. Он бы печку истопил.
        - Да ладно! Сам натоплю. Это ведь только мама думает, что я еще маленький.
        - А ты значит большой, - с иронией проговорила Маша.
        - Представь себе. Уже достаточно большой, - без тени улыбки на лице ответил Генка, будто на мгновенье задумавшись о чем-нибудь очень серьезном.
        Маша не нашлась, что ответить. Генкин ответ ввел ее в некое недоумение. На какое-то время диалог в машине прекратился. Генка включил музыку, заиграло что-то веселое и знакомое, но Маша не вдаваясь в подробности перевела свой взгляд и свои мысли в окно. Музыка звучала задним фоном. В голове почему-то промелькнула картинка, как Генка сидит у печки и разводит внутри ее огонь, промелькнула и тут же исчезла.
        До Машиного села всеобщая газификация так и не дошла. Наверное, споткнулась о ямы на дорогах или заблудилась где-нибудь в соседнем лесу. Поэтому у всех жителей Самсонова, которое находится всего-то в пяти километрах от города Иванцева - районного центра, в домах стояли либо действующие русские печки, либо их уменьшенные копии - подтопки, а у рабочего населения - электрические котлы.
        В Самсонове проживало еще довольно много жителей и что удивительно, половина из них еще не были старыми, не получали пенсию. Вообщем, вполне себе среднее село.
        Дорога заняла часа три. По направлению из города местами машины стояли в пробке. А когда до дома оставалась третья часть от общего пути пошел снег, мелкий, но частый, с порывистым ветром. Смотреть на пейзажи за окном стало неуютно. Казалось, непогода через тонкое боковое стекло была слишком близко и даже в машине начинала понемногу холодить изнутри. Добравшись до Самсонова, Генка с Машей встретились с настоящей метелью. Зима, пусть еще и была первая половина ноября, разыгралась не на шутку.
        - Ты к нам обязательно заходи! - выходя из машины, прокричала Маша. Ей в лицо ударили колючие порывы ветра, пурга шумела и завывала в голых ветвях деревьев, в проулках между домов, в печных трубах, гнала по еще не заснеженной дороге клубы снежной пыли, подметала к миниатюрным сугробам у домов новую порцию снега.
        - Хорошо, - ответил Генка, мотнув головой.
        Маша, морщась от ветра забрала с заднего сиденья свою сумку и направилась прямиком к дому. На крыльце, запахивая куртку от холода, показался Машин отец, дядя Андрей Кукушкин, как звали его Генка с Мариной. А фамилия была нужна для уточнения, так как у них имелся еще один дядя и тоже Андрей, только с папиной стороны. Поэтому дядя Андрей Кукушкин - и всем все сразу же понятно.
        - Привет, пап! - прокричала Маша.
        - Пошли скорее в дом, там мама котлет с картошкой нажарила.
        Маша учуяла приятные ароматные запахи еды с порога дома. Видимо папа успел пропахнуть едой. У Маши тут же разыгрался жуткий аппетит. Картошка пюре с котлетой сильный аргумент, чтобы немедля отправиться за стол.
        - Машенька! - с порога услышала Маша родной голос. Её мама - тётя Настя - тут же поспешила обнять и поцеловать дочку, не дав той даже опомниться.
        Дома было хорошо, как всегда уютно и тепло, что еще больше ощущалось после двухнедельного здесь отсутствия. Все как всегда стояло на своем месте, телевизор и диван, настольная лампа на столике, картина вышитая гладью на стене, и метель за окном в одночасье перестала казаться такой холодной и близкой. Стены родного дома отгородили от непогоды и стало совсем хорошо. А мысль о том, что завтра будет баня умиляла и приподымала и без того хорошее настроение.
        - Ой, Машка, как я по тебе соскучилась! - тетя Настя подошла со спины, в тот момент, когда Маша задумчиво-радостно смотрела в окно и обняла свою дочь.
        - Мамочка! - проговорила Маша, - зато я выучусь и буду настоящим бухгалтером, прямо как ты!
        Маша весело улыбнулась, внутри ее поднялось что-то волнительно-трогательное и она, чтобы нечаянно не расплакаться прижалась к маме.
        Мама у Маши была человеком умным, неторопливым, добрым. Во всех ее делах, будь то работа или домашние хлопоты, прослеживалась некая неспешность, основательный подход. Проще говоря, если тетя Настя бралась за пироги, то непременно они у нее получались вкусными, если делала отчет или какую-то другую сложную работу, то терпеливо и без нервов, что является отличным качеством для бухгалтера, доводила работу до логического завершения. В силу своего характера она никогда не делала поспешных выводом и не давала непрошенных советов. А Машенька была для нее настоящим сокровищем. Ей-то она была готова помощь всегда и во всем, как делом, так и советом. Когда Маша уехала учиться в город, решив пойти по маминым стопам, тетя Настя взволновалась за свою дочь. Хотя прекрасно знала, что к этому решению ее подтолкнули они с отцом.
        - Машенька то у нас тихая и доверчивая. Как она будет там одна? Вдруг ее кто обидит? Я так волнуюсь, так волнуюсь! - без умолку твердила Машина мама своему мужу, Машиному отцу в последние дни летних каникул.
        Дядя же Андрей был простым деревенским человеком. Своих домашних он любил и всегда был готов их защищать и заботиться о них. Но чувств своих наружу он зачастую никогда не показывал. Мужчина должен быть мужчиной. Он должен быть хозяином в доме и если что, вот как, например, в конце августа, успокаивать свою жену, говоря ей банальные, но так необходимые слова:
        - Ну что ты Насть! Машка у нас молодец! И в обиду себя не даст. В конце концом она будет приезжать на выходные и тем более от ее общежития до Гальки рукой подать. Она у нас умница. Ей учиться надо.
        Говоря все это дядя Андрей Кукушкин сам начинал волноваться, но опять же моментально взяв себя в руки продолжал успокаивать жену. Ну, кто же ее еще успокоит и настроит на нужный лад?!
        Выходные дома пролетели как-то уж совсем быстро. Не успела Маша досыта насладиться домашним уютом, как снова нужно было ехать в город. Маша не рассчитывала, что в обратную дорогу поедет с Генкой. Данная новость обрадовала ее не меньше, чем искренне удивила. То ли Генка действительно так умаялся от учебы и бесконечной суеты и решил подольше отдохнуть в тишине деревенской, то ли у него действительно появились какие-то личные секретные дела, которые затянули его на все выходные. Но, по крайней мере, вчера за ужином, когда Генка заходил в гости, Маша не заметила в его поведении ничего не обычного. Да и какая в принципе ей разница, что за планы вертятся в голове у Генки.
        Маша решила зайти к нему в субботу вечером, но, ни Генки, ни его машины не оказалось дома. Тем не менее, из трубы над отделанной железными листами крышей валил дым. Маша попыталась позвонить брату, но тот не отвечал. Ясно было, что он отъехал ненадолго, ведь когда в подтопке горят дрова его нельзя оставлять без присмотра.
        Дорожка к дому, после вчерашней метели была расчищена, а на крыльце горел свет и пробивался наружу сквозь неплотно закрытую дверь. Маша с минуту постояла около дома, посмотрела по сторонам, не видать ли где Генки и не спеша, прогулочным шагом отправилась домой.
        Генка перезвонил только на следующее утро, обрадовав Машу своим предложением. В город он решил ехать только сегодня вечером и по-родственному решил забрать Машу с собой.
        Просто замечательно! Не нужно будет ехать на рейсовой газели, мотаться по остановкам и ждать ту самую маршрутку, на которой можно было бы доехать до общежития. А еще значит можно взять с собой кое-какие съестные припасы, которые никогда не бывают лишними, но которые не будешь таскать на себе, везя по довольно утомительной и долгой дороге. Поживя в общежитии, вдали от дома, Маша ясно поняла, что намного лучше, когда у тебя что-то есть в запасе, пусть даже в небольшом количестве, чем вообще нет ничего.
        Когда за окнами машины замелькали чужие дома, рекламные вывески о продаже участков земли, домов, мебели и всего, чего только можно было продать Маша поняла, что скоро они въедут в пригород. И как-то само собой в голове все перестроилось. Вся та домашняя обстановка, совершенно иная атмосфера нежели в городе и даже абсолютно иные мысли, моментально улетучились из головы. Словно кто-то поменял кассету в магнитофоне. И прежнее состояние с вытекающими из него вопросами и размышлениями вновь заполнило ее изнутри.
        - Спасибо, Генк! Сумка просто тяжеленная! - поблагодарила Маша за помощь. Генка помог ей дотащить весь багаж до самой кровати в комнате общежития.
        - Всегда пожалуйста! Здрасте! - поздоровался Генка.
        Наконец-то оба и Генка и Маша заметили, что в комнате они не одни. Из-за дверцы шкафа показалась голова со светлым, наспех накрученным пучком.
        - Привет Вер, - растерялась Маша.
        - Привет, - и отдельно Генке, - здрасте! - тут же опять к Маше, - Тебя из дома выгнали?
        - Неудачная шутка. За такие шуточки я тебя ни вареньем малиновым, ни кабачковой икрой не угощу!
        - Ну, прости, прости! - завертелась вокруг Маши Верка, - твоя мама просто волшебно готовит кабачковую икру. Раньше об одном упоминание о ней меня передергивало…
        - Подлиза! - заулыбалась Маша.
        - Ну, я пошел, - вставил свое слово Генка. Он подумал, что про его присутствие здесь все позабыли.
        - А, может быть вы с нами чайку выпьете? - все на том же дыхании выпалила Верка и вдруг сама себя застеснялась. Заулыбалась и как бы ненароком встала за Машу.
        - Спасибо конечно. Но я очень спешу. Маш, я же тебе говорил, что сегодня еще должен собраться с друзьями по поводу семинара. Все, пока.
        И дверь за Генкой захлопнулась. Маша стояла в недоумении, ведь еще минуту назад у Генки был вагон свободного времени и он с удовольствием расписывал как приедет домой и будет смотреть новые серии какого-то там сериала. А теперь друг важная встреча.
        - Он что умный такой или совсем странный? - спустя какое-то время растерянно проговорила Вера.
        - Ну, он просто занимается программированием, компьютеры чинит. У них там своя компания по интересам и все такое, - пояснила Маша, а потом, - че, понравился что ли?
        - Нисколечки! - тут же вскрикнула Вера, пряча лицо за широким экраном планшета. Она старательно пыталась изобразить непомерную занятость, - мне ботаники не интересны.
        - Ну, ну… Как выходные? - перевела Маша разговор, ей и так было понятно, что Вера за какие-то там минуты умудрилась проникнуться симпатией к ее двоюродному брату. И что только ей в нем приглянулось? Вечно растрепанные волосы на голове, недельная щетина, рубашка помята и закатаны рукава - неорганизованный ребенок какой-то!
        И тут Маша, вместо того чтобы выслушать Веркин ответ, представила перед глазами Макса. Новенький идеально подобранный свитер, аккуратно причесанные на правый бок темно-русые волосы, мягкий голос, серые глаза…
        - Машка! Ты слышишь меня вообще? А?
        Маша вытаращила глаза и непонимающе уставилась на Верку.
        - Значит сама спрашивает, а потом и слушать ничего не хочет! - довольно громко возмущалась Вера, нарочито придавая своим словам побольше недовольства.
        - Прости. Задумалась. Ну, что у тебя там? - Маша присела на кровать и сосредоточилась на собеседнице.
        - Все утро я не знала чем мне конкретно заняться…
        И Верочка начала со всеми интересными и не очень подробностями пересказывать как у нее дела и каким чудесным образом у нее оказалось шикарное вечернее платье. Маша сидела и слушала свою неугомонную соседку.
        "И как только у Верки получается столько всего интересного успеть за выходные? Может быть она знает какой-нибудь секрет? Или я что-то делаю не так? Хотя чего это я. Мне что, плохо что ли было дома? Ясное же дело, Верка общественно активный человек, ей как воздух необходимо движение. А я же не справлюсь с таким плотным графиком. Я другой человек. Я в маму… или в папу… Хотя… нет. Определенно Верка права. Надо как-то повеселее что ли быть. Все книги какие-то читаю. Хотя читать интересно. Но, пожалуй, этого мало. В секцию настольного тенниса записаться что ли? Да, точно, завтра же подойду к физруку и запишусь."
        Так думала Маша перед сном лежа у себя в постели. Почему-то Верина жизненная позиция, ее боевой настрой вызывали у Маши некое подобие зависти, обиду за себя, за свою нерасторопность и медлительность. Вера за выходные успела нагуляться с друзьями, пробежаться по магазинам и приобрести просто великолепное платье, съездить к тетке на другой конец города и переделать маленькую кучку попутных дел. А Маша съездила домой, встретилась и то чисто случайно с Каринкой - своей одноклассницей, ну и собственно все.
        В таком не очень радостном настроении Маша уснула. Снилось ей все и сразу и родное село и город и какие-то деньги и Макс в каком-то непонятном странном образе, то ли клоуна, то ли коренного жителя Америки, до заселения ее англичанами и что-то странное и неясное присутствовало во сне. Но что? Угадать было невозможно.
        Вся следующая неделя протекла на вялых, скучноватых нотах. Просто учеба, потом общежитие. Конечно, Маша сдержала слово перед самой собой и записалась на секцию настольного тенниса. Но, так как в это время вовсю шли подготовки к соревнованиям, то для новичков тренировочный зал был закрыт.
        Посмотреть на другую сторону жизни, которая вызывала последнее время живой интерес у Маши, то и там все было совсем глухо. Макс, о котором Маша вспоминала с регулярной периодичностью, пришел на учебу лишь в конце недели, в последний день перед выходными. Как выяснилось, он приболел, простудился, поэтому и не приходил на занятия.
        Но одно событие оказалось очень даже хорошим. Наконец-то выплатили стипендию сразу за три месяца. И еще у Генки опять нашлись какие-то мутные дела в деревне, о которых тетя Галя только догадывалась, а Маша мысленно, путем каких-то своих умозаключений подтверждала тетя Галину теорию, но, конечно же, не говорила об этом с ней. Но то, что у Генки начались изменения в жизни, было неоспоримым фактом. И никто, даже сам Генка не подозревали, до чего эти изменения перевернут его жизнь.
        Маша, не спешно потянулась в теплой постели, за окном медленно кружились в воздухе мелкие редкие снежинки. На календаре было тридцать первое декабря. Сегодня все будут встречать новый год. Наряженная елка в зале, сверкающие гирлянды по всему дому и всеобщая суета. Подрезать салатику, вдруг всем не хватить, купить шампанское, так как купленное почему-то ни в какую не нравилось Машиной маме и, в конце концов, определиться уже, где справлять сам праздник - у Кукушкиных или у Гавриловых, в родительском доме дяди Андрея, в который сейчас как на дачу приезжают дядя Коля со своей семьей.
        Маша, с минуту посмотрев в окно, поспешила встать с постели и окунуться вместе со всеми в предпраздничный водоворот. А еще внутреннее наслаждение от того, что сессия успешно пройдена и осталась позади, а впереди зимние каникулы приятно грела изнутри и вызывала невольную улыбку на лице.
        "Как замечательно! И чего только мне в голову взбрело встречать Новый год не дома? Глупость какая-то!" - Маша нахмурилась, неприятная волна воспоминаний прокатилась легким раздражением по телу. Маша поежилась.
        "Да, ну его со всеми своими проблема! Скоро Новый год и все проблемы нужно оставлять в старом году. Ой, какая красота-то на улице! С погодой однозначно повезло. Надо позавтракать что ли и доехать с Генкой до магазинов. Вроде его с мамой собирались послать докупать продукты"
        Один из самых распространенных и порой неясных до самого конца вопросов, где встречать новый год у Маши отпал сам по себе. В середине декабря она металась и не знала, что ей делать и как поступить. С одной стороны стоял большой противовес в сторону дома и сложившейся с годами традиции встречать Новый год с Гавриловыми на пару, а с другой стороны ее звал в свою компанию Макс, с которым она за последний месяц завязала довольно крепкую дружбу. Но только дружбу и не более того.
        Маша не могла понять такого странного отношения к ней со стороны Макса. Вроде бы он много времени проводил с ней в колледже и после занятий не раз приглашал посидеть в кафе, часто звонил, говорил различные комплименты, даже один раз заступился за нее в пустяком споре, который возник у Маши с Викой, сейчас уж не вспомнить из-за чего, но как только ситуация между ними начинала приобретать некий романтический оттенок, Макс сразу же либо переводил тему, либо убегал куда-то, ссылаясь на вдруг возникшие срочные-присрочные дела.
        Маша каждый раз терялась в догадках, никак не могла понять, что у Макса в голове, что он все-таки испытывает к ней - реальные чувства или просто издевается над ней для собственного развлечения.
        Но как раз в тот момент, когда Маша решила поговорить с мамой и скорее всего отступить от традиции и встретить Новый год в новой компании, на что ей определенно трудно было решиться, Макс преподнес ей пренеприятнейший сюрприз.
        Маша шла с учебы к общежитию и уже добралась до двери, оставалось только повернуть за угол, как привычный поворот встретил ее совсем неожиданной, диковатой картиной. Прямо у дверей общежития стояла девушка, которая, кажется, тоже жила в этом же самом общежитии, только на другом этаже, и целовалась… с Максом.
        Маша на миг остолбенела. Мысли покинули ее голову и никакого решения из сложившейся ситуации никак не находилось. Двое стояли и продолжали заниматься своим делом, никого не замечая вокруг. Должным образом подействовал на Машу неожиданный громкий крик вороны, который раздался сзади где-то совсем близко. Двое оглянулись, Маша растерянно-гневным взглядом окинула их и метнулась обратно за угол.
        Нет, она не плакала, ей не хотелось плакать. Она просто медленно шла по тротуару с пустыми отрывками мыслей в голове. Вот как-то так ничего не хотелось, ничего не чувствовалось и ничего не замечалось вокруг. И только когда мороз стал еще больше щипать за щеки, пробираться через пуховик, Маше стало совсем холодно и она повернула назад в сторону общежития. Резко пришло чувство реальности, будто она секунду назад была во сне, а сейчас проснулась. Проснулась и оказалась далеко от общежития. Так далеко, что по такой темноте пришлось искать остановку и добираться на автобусе.
        Маша переступила порог общежития только в девятом часу, пережив за день кучу прениприятных эмоций. Странный мужчина, что шел по пятам за Машей от самой остановке нагнал страху ей в душу, но на одном из поворотов он свернул к жилым домам. Маша облегченно выдохнула, как тут прямо ей под ноги выскочила откуда не возьмись кошка, а за ней пулей пробежала вторая, более крупная. Сердце у Маши опять бешено заколотилось. Зато мысли о Максе испарились, выветрились, гонимые страхом и внезапным испугом.
        Маша отворила дверь, Вера была в комнате и чего-то смотрела по планшету.
        - Ты где была? - тут же встрепенулась Вера.
        - У теть Гали, - безэмоционально соврала Маша.
        - Ты спать, так рано? - удивилась Вера, глядя на то, как Маша расправляет постель.
        - Да, Маринке помогала с работой, устала, - ответила Маша. В животе у нее тоскливо заурчало, но нежелание что-либо готовить или хотя бы поставить чайник оказалось сильнее голода.
        Самым важным для нее сейчас было отдохнуть. Утро вечера мудренее.
        Думать ни о чем не хотелось. Но мозг, запечатлевший неприятные картинки дня перекручивал, всячески искажал их в сонном тумане, словно бы пытался как можно больше навредить своей хозяйке.
        Оставшиеся несколько дней учебы протекли спокойно, но не так быстро как хотелось бы. Маша досдала все оставшиеся зачеты и контрольные, почти ни разу, за исключением, когда выходила из класса математики, не столкнулась с Максом, который в эти дни оказался на редкость не разговорчивым и хмурым. Навязываться на разговор Маша не стала, посчитав, что так она будет выглядеть слишком глупо и чересчур наивно.
        "Лучше просто промолчать, сделать вид, что я его вообще не знаю. Какой-то он сегодня грустный. Неужели сожалеет? Нет, нет! Даже речи не может быть! Просто пройди мимо, как можно спокойнее и все!" - твердила себе Маша все-то время, что длилась контрольная работа по математике.
        Вот так вот судьба определила за Машу, где ей встречать Новый год.
        "Ну, что ж, значит так и должно быть!" - немного разочарованно, но в то же время обрадовано, что не пришлось объясняться с родителями, подумала Маша. Какие все-таки противоречивые чувства порой могут уживаться в человеке!
        Предпраздничная суета подправила Машино настроение в нужную, позитивную сторону. Легкий снежок и морозец за окном приободряли, заряжали позитивной энергией.
        Маша вышла на крыльцо, подставила лицо солнышку и глубоко с наслаждением вдохнула свежий вкусный воздух.
        Тетя Настя еще собиралась, да и Генка пока не подъехал. Маша не спеша прошлась по расчищенной дорожке, отворила калитку и тут же пристыла взглядом к бумажке, что лежала ровно в метре от ее ног. Маша подошла, наклонилась и в руках у нее оказалось не копейкой меньше как тысяча рублей, свернутая в два перегиба, купюра.
        "Кто же их мог потерять? Может папа или мама. Нет, они вчера вообще ни в какие магазины не ходили, а значит и деньги не брали. Кто-то потерял…"
        - Доченька, ты деньги не находила? Пошла в магазин и сунула деньги в карман, а они и вылетели. Вот беда-то у меня какая! Совсем старая стала, мне бы их в сумку убрать, а я в карман, - бабушка охала и ахала, опираясь на свою деревянную палочку, с помощью которой она вполне неплохо, шустренько передвигалась по всему селу.
        - Здравствуй, теть Марусь. А сколько денег-то было? - спросила Маша, прекрасно поняв, что к чему.
        - Да тысяча!.. Пенсию давали нынче крупными, ни одной сотни не дали. А с крупными вот видишь, одна беда, - разводя руками, жаловалась бабуля.
        - Держи, теть Марусь, - протянула Маша деньги, законной хозяйке.
        - Ой, да как же… Спасибо, тебе Машенька! Дай Бог тебе доброго здоровья! Вот возьми, - баб Маруся вытащила из кармана горсть конфет и с благодарностью высыпала их в Машину ладонь.
        Поскольку Маша выросла на селе, где не так уж и много народу и все друг друга знают в лицо, тем более баб Марусю, что проживает от Кукушкиных через два дома, то прекрасно понимала, что отказываться от конфет такое же бесполезное и глупое занятие как скажем в темноте попытаться прочитать книжку. Что от конфет не отвертишься, что книжку не прочитаешь. Да еще своим отказом можно не на шутку разобидеть баб Марусю.
        - Спасибо, - пробормотала Маша.
        - Тебе спасибо. Вот еще есть добрые люди на свете! А где хоть они были? - баб Маруся, теперь уже понадежнее спрятала деньгу, в варежку, чтобы чувствовать ее ладонью.
        - Вот здесь, - показала Маша себе под ноги.
        - Спасибо, Машенька! - еще раз поблагодарила старушка и бодренько зашагала в сторону сельского магазина.
        Маша поскорее запихала конфеты в карман, чтобы не стоять с ними как с чудом чудным посреди дороги и, бросив взгляд в спину удаляющейся старушки, вернулась к себе на участок и прикрыла калитку.
        - Как хорошо сегодня! Правда Машенька? - тетя Настя вышла из дома. По ее настроению чувствовалось только одно, она радуется встрече Нового года как маленький ребенок - искренне и с надеждой на чудо.
        - Да, мам. Погода сегодня устроила праздник. Можно будет в мангале зажарить мясо, с дымком, а не как в прошлом году в духовке.
        - Главное проследить, чтобы соли в меру положили, - усмехнулась тетя Настя, вспомнив прошлый Новый год.
        И в принципе все бы было ничего, пусть и на улице была жуткая пурга и мясо из духовки, без ароматного запаха дыма ничего плохого, но дядя Коля так щедро посыпал маринад солью, что мясо пришлось заедать салатами, хлебом и запивать чем только возможно было запить, всем, что попадалось под руку. Повторения, естественно, никто не хотел. Все насытились пересоленным мясом с первого раза.
        - Да уж мам! Дядь Колю после того раза страшно подпускать к мясу.
        - Где Генка-то? Мы случайно ничего не напутали?
        - Вон он едет. Пошли мам.
        Выйдя из машины у универсама, Маша запустила руку в карман. Зашуршали обертки от конфет. До сего момента Маша прогоняла от себя все ненужные в предпраздничный день размышления. Но тут на нее как-будто нахлынуло и одна мысль страннее другой стали прилетать ей в голову неизвестно откуда. И что самое интересное Маше неожиданно понравилось размышлять на столь философскую, отдаленную от суетливой реальности мира тему. И пусть, что скоро Новый год, поразмыслить о чем-то совсем личном и не новогоднем можно в любое время.
        "Как все-таки странно, что именно я нашла баб Марусины деньги. Интересно, а если бы их нашел кто-нибудь другой, он бы вернул их? Да-а-а… А вот когда я в следующий раз найду деньги и главное сколько? О, нет! Что опять за странные мысли? С чего это я решила, что обязана что-то найти? Но, с другой стороны… Да я же просто подумала, что пять рублей это ничтожно мало. Потом эти сто рублей, будь они неладны. А теперь… Да какая разница сколько! А что если мне продолжать в том же духе и дальше. Ну, вот если я найду несколько тысяч, то я ни в коем случае не должна их присваивать себе. Так, что ли получается? Тогда я отдам эти деньги кому-нибудь, кому они действительно нужны, а сама буду ждать увеличения суммы. Но если я потрачу деньги на себя, значит, игра будет окончена. Ну, о чем я думаю вообще!.. Машенька, какая еще игра? И главное с кем это я собралась играть? С удачей, с жизнью, с судьбой в конце-то концов? Ой-ей-ей-ей… Как глупо и несерьезно с моей стороны. Ведь нельзя же заключить договор с судьбой, при соблюдении всех пунктов которого ты получаешь джекпот. Да и что за джекпот? Деньги? Миллион, два,
десять, пятьдесят? Да и всегда ли внезапные деньги приносят счастье? Да что за ерунда какая лезет в голову! Какие еще миллионы, это ведь не случайно оброненная баб Марусей тысяча…"
        - Маш! Маша! - Маша, словно резко проснувшись, уставилась на маму круглыми, широко распахнутыми глазами. Растерянно хлопая ресницами она пыталась понять, о чем идет речь и что от нее хотят.
        - Да, мам? - Маша попыталась наводящими вопросами выведать, в чем суть обращения к ней.
        - Маш, вот посмотри, стоит еще немного подкупить вот этих конфет?
        - Мам, мне кажется конфет у нас предостаточно. Плюс еще Гавриловы сладостей привезли.
        - Ты права. Давай тогда берем все, что действительно надо и поехали домой.
        - Замечательный план! Мам, а где все-таки встречать будем?
        - Я считаю, что нужно встречать у нас.
        - Логично, прошлый раз мы ходили к дяди Коли на шашлыки, а теперь пусть наоборот.
        При упоминании того неудавшегося мяса, тетя Настя с оханьем выдохнула воздух, тем самым дав понять дочери, что тот Новый год будет вспоминаться ими еще многие годы.
        Когда ехали домой, Маша успела прокрутить в голове еще одну мысль, от которой ей почему-то сделалось не по себе. Потом она еще удивлялась, как это сразу до этого не додумалась.
        «А я же ведь никогда ничего не находила! Мне просто никогда не везло… Странно, как это я в последнее время умудряюсь деньги находить? Очень странно…»
        И вот праздничный стол накрыт, суета ушла на второй план. Наступила стадия всеобщего расслабления и наслаждения приятными моментами новогоднего праздника. Обменявшись традиционными небольшими подарками, все уселись за стол.
        - Что ж предлагаю проводить старый год. Хоть он и был хорошим, но уже подошел к своему завершению, - с серьезным видом произнес дядя Коля. Но вот как раз эта самая серьезность и вызвала у окружающих улыбку на лицах.
        - Коль, ты про ремонт что ли? - подхватил дядя Андрей.
        - Андрюш, не только. Но хотя и это тоже.
        - За старый год! - подхватила тетя Галя.
        И над столом встретились бокалы с шампанским, под веселый гомон всех здесь собравшихся.
        - Ген, ты куда? - прокричала тетя Галя.
        Генка вышел из комнаты и, по всей видимости, стал куда-то собираться.
        - Я сейчас, - послышался его немного возбужденный голос, - Маш можно тебя на секунду?
        Маша вышла из-за стола в полном недоумении. Что это Генка задумал?
        - Маш, я сейчас отъеду ненадолго. Скажи, если кто спросить, что я сейчас подъеду.
        - Но ты же выпил? Куда ты собрался?
        - Маш, - Генка серьезно посмотрел на сестру, - я сейчас. Это скажем такой сюрприз. Только ты никому ничего не говори. Ты ничего не знаешь.
        - Я и так ничего не знаю, - Маша внимательно смотрела на Генку, машинально в голове склеивая между собой все последние странные факты из его жизни. Некие тонкие догадки зашевелились у нее в мыслях, но Маша не стала давать дальнейший ход фантазии. И только спустя пятнадцать минут она немного пожалела, что не довела до логического завершения свои мысли. Ведь направление было выбрано совершенно верно.
        Хлопнула дверь, в прихожей послышалось шебаршание и какая-то суетливая возня. Тетя Галя вскочила с места, но Маша жестом остановила ее. Осторожно присев тетя Галя не сводила глаз с дверного проема. Гавриловы заволновались, Маша подхватила волнение волнами исходящее от них и заерзала на стуле.
        Наконец-то в комнату вошел Генка, глаза его были опущены, его слегка потрясывало. Рядом с ним стояла стройная, если не сказать что худая белокурая девушка. Он держал ее за руку и то сжимал, то разжимал ее длинные белоснежные пальцы. Девушка улыбалась, и вполне себе уверенно смотрела на окружающих. Может она и волновалась, но очень умело скрывала это. Или же Генка переживал сразу за двоих?
        - Мама, папа и все мои родные - это Настя, моя девушка, - Генка поднял голову в потолок и чуть слышно произнес, - Господи, как же все это волнительно.
        Маша и сидевший всех ближе к выходу ее отец расслышали Генкины эмоции и дядя Андрей поспешил на выручку.
        - Да вы садитесь! Вот, пожалуйста! Настенька, - обе Насти тут же устремили свой взгляд в сторону дяди Андрея, который произнес имя ласково и по-свойски, - принеси еще одну тарелку и бокал.
        Тетя Настя ловко выскочила из-за стола, другая же Настя не переставала растерянно хлопать глазами, то поднимания длинные накрашенные ресницы, то медленно их опуская.
        Тетя Галя сидела ни жива, ни мертва. От такого неожиданного поворота событий у нее закончился весь словарный запас. Она, конечно, подозревала, что неспроста Генку последние месяцы так тянуло в Самсоново, вроде как медам ему там, то есть тут, было намазано. Но под Новый год, такое знакомство с потенциальной невесткой повергло ее в полнейший шок. Подозревать и видеть собственными глазами воплощение своих догадок две совершенно разные вещи.
        Дядя Коля сидел с более адекватным видом и в принципе был готов к диалогу. Маринка, что все время сидела в своем телефоне оценивающе уставилась на Настю. И было совершенно не понятно, то ли Марине совсем не понравилась девушка брата, то ли она еще решала, как к ней отнестись и поэтому сидела с таким сложным выражением лица.
        Генка внимательно, но с ужасно сильным внутренним волнением смотрел на родителей. Всех больше его волновало, что скажет его мать. По отношению к отцу он был более или менее спокоен. Еще ему не давала покоя большая оплошность, которую он допустил. Как он мог совсем не подготовить родителей к знакомству заранее? Если же дядя Коля всегда был рассудительным и неспешным, то тетя Галя отличалась в определенные моменты жизни излишней эмоциональностью. И теперь Генка сидел и гадал, а заодно и надеялся на чудо, что все обойдется без потрясений. Но пока его мать все еще молчала, а Генка не переставал подергиваться от каждого шороха.
        - Ну, что же мы так и будем молчать? - заговорил дядя Коля, - Ген, а что это ты не представил Насте, кто здесь кто? Я отец этого молодого человека - дядя Коля, это его мать - тетя Галя.
        Тетя Галя, кажется, была не очень довольно «тетей Галей», но своего недовольства, от волнения не заметила и сама.
        - Вот я дурак! - отчаянно завопил Генка.
        - Я рада с вами познакомиться, - произнесла девушка, легонько улыбнувшись и путано гуляя взглядом по окружающим.
        Первые несколько минут она смотрелась более уверенно, а теперь как будто оттаяла с мороза, растеряла в теплой комнате весь свой боевой настрой.
        Тетя Настя принесла столовые приборы и аккуратно положила их возле девушки. Та машинально поправила светлую косу рукой, хотя праздничная прическа у нее была в полном порядке и продолжила дальше смотреть на дядю Колю, с которым у нее уже получилось связать пару слов.
        Маша тихо сидела на своем месте. Она меньше всех удивилась Генкиному сюрпризу. Тем более что Настя Иванова, что была на год старше Маши была для нее самой что ни на есть обыкновенной девчонкой. Ну, училась та в одиннадцатом классе, следовательно, собиралась поступать в институт и что с того? Да и внешность была у нее заурядная. Немного вытянутая форма лица, пропорционально удлиненный нос, светлые серые глаза, светлые тонкие брови и окрашенные в белый цвет длинные волосы. Сама довольно высокая, определенно, благодаря тому, что худая. Такой обман зрения.
        - Настя тебе чего? Оливье? А может с курицей и ананасами? - поинтересовалась тетя Настя.
        - Если можно селедку под шубой.
        Тут наконец-то нашелся Генка.
        - Теть Насть, давай я сам. Мам, а вы чего все сидите, ничего не едите? Насть, тебе шампанского, какое будешь это или это?
        - Это, - опять посмелела девушка, украдкой поглядывая на Генкину мать.
        «Шампанское!.. Самогонки ей налейте!..» - злобно подумала Марина, сверкнув глазами по Настиному лицу.
        Но общее напряжение за столом стало понемногу спадать. Завязался легкий, ни к чему не обязывающий разговор. Все понемногу расслабились, Марина опять уставилась в телефон, только изредка его покидая, а Маша нечаянно погрузилась в свои мысли.
        "Генка, Генка… Значит, Настенька тебе понравилась… Интересно, как там сейчас Макс? Фу, какие глупые мысли мне лезут в голову! Он там прекрасно, я даже и не сомневаюсь в этом. Вот и фиг с ним! Тоже мне удача встретить такого высокомерного типа на своем пути. Удача… А кстати, мне сегодня вполне себе повезло. Если не считать, что деньги пришлось вернуть. Ну, а как же здесь было поступить иначе? Да, ну ни как! Чего об этом зря думать. Зато баб Маруся не расстраивается больше, а то охала и ахала бы еще целую неделю. А может, это судьба меня так испытывает? Подкинула мне деньги и ждет, как я поступлю. А уж от моих решений, будет действовать дальше. Ох!.. Что за ерунда лезет в голову! Опять судьба, опять какие-то никому не видимые кроме меня игры. Да разве вообще может такое быть? Скорее всего это череда совпадений. Да целых сто процентов! Или же нет?.. Что здесь все-таки не так. Допустим, каждый раз сумма моей находки будет увеличиваться. Пусть я даже найду кошелек набитый долларами и оставлю его себе. Но это получается какой-то скучный результат. Какой-то неправдашний финиш. Какое нехорошее слово -
финиш! Как-будто все, чуть ли не конец…"
        Тень грусти навалилась на Машу. Надо же было из ничего так себя накрутить. Маша уселась поудобнее на стуле. Чтобы вновь почувствовать праздничное настроение нужно было что-то незамедлительно предпринять. Маша отряхнула остатки задумчивости и взялась в руки бокал.
        - Машк, может ты нам какой-нибудь тост скажешь? - лукаво улыбаясь, подсудобил ей Генка.
        Все постепенно отвлеклись от своих разговоров и уставились на Машу. Она сидела с серьезным и совершенно не праздничным видом, вообщем совершенно не вовремя задумалась о своей мистифицированной денежной истории.
        - Че пристаешь к людям? - тут же нашлась Маринка.
        - Марин, все нормально, - Маша покрутила бокал, задумчиво разглядывая мелкие пузырьки в шампанском, которые медленно один за другим подымались на поверхности и исчезали, а потом произнесла тост, - каждый человек мечтает о чем-то своем. У каждого из нас есть свои цели, свои мечты. Бывают такие в жизни моменты, когда очень хочется, чтобы судьба была к нам благосклонна и именно сейчас помогла нам, выстроив заведомо верно цепочку событий, которые непременно приведут нас к нашим, новым вершинам, откроют нам новые горизонты возможностей. Так что родные мои за удачу, за джекпот судьбы.
        - Машенька, какие замечательные слова! - восхитилась сказанным тетя Галя.
        - Доченька просто прекрасно! - не найдя больше слов пролепетала тетя Настя.
        - Не наливайте ей больше, - нарочито пренебрежительно бросил Генка. И тут же получил легкий шлепок в затылок.
        Настя поджала губы и, вытаращив глаза, укоризненно посмотрела на Генку.
        - За что? - не понял тот.
        - Маша, просто замечательный тост. За джекпот судьбы! Пусть нам всем повезет по-крупному!
        Маша было несколько странно и непривычно слышать именно от Насти эти слова, но она никак не показала, что чему-то удивлена или чего-то не ожидала.
        Машины слова понравились всем присутствующим за столом. Каждый нашел в них что-то для себя. А уж Настя, Генкина девушка, была вообще в полном искреннем восторге, будто никогда в жизни ничего подобного не слышала. Маше даже, но секундами позже, показалось, что она переигрывает. В полную искренность ее чувств Маша не верила. Слишком много эмоций.
        - Какая у нас собралась замечательная молодежь! - воскликнул дядя Коля, - все такие умные, красивые!
        Марина искоса посмотрела на отца. Она не понимала его радости. Что тут может быть замечательного, если за семейным столом сидит какая-то незнакомая, чужая девка и так нагло всем улыбается. Чем больше Марина давала ход своим мыслям, чем чаще смотрела на Настю, тем ей все больше хотелось встать с места, закричать и выгнать, в конце концов, ее из дома, ну или же на крайний случай самой куда-нибудь убежать.
        Маша, которая разговорилась с отцом и Генкой, вдруг бросила внимательный взгляд на Марину. Ей сразу же не понравилось, с каким озабоченным, невеселым лицом та сидит. Догадавшись откуда столько негатива скопилось у сестры, она решила прервать вполне себе интересный разговор про забавные и порой смешные истории из жизни рыболовов и, обратившись к Марине отозвала ее на улицу, вроде как свежим воздухом подышать.
        - Марин… - но та не стала ждать, что скажет ей Маша.
        - Машка, да чего он ее сюда припер!? Или он вправду влюбился в эту облезлую кошку? - Марина нервно жестикулировала руками, ее глаза бегали из стороны в сторону.
        - Марин, мне кажется ты все преувеличиваешь…
        - Я!?.. что я преувеличиваю? Мне насколько ты знаешь, не разрешили встречать Новый год с друзьями, а Генка привел эту и ему видите ли все можно?
        - А ты не подумала, что Генка в нее влюблен и она ему не простой человек с улицы.
        - Что? Машка, о чем ты? Ты видела ее. Вся крашена перекрашена, нос большой, худая как не знаю кто…
        - Марин, ты перестанешь или нет? Давай спокойно поговорим и не будем друг другу портить новогоднее настроение.
        Марина отвернулась, кажется, переходный возраст только сейчас дал о себе знать.
        - У меня уже нет никакого настроения.
        - Марин, давай так. Ты сейчас не будешь делать поспешных выводов. В конце концов, мне самой эта Настя на первое впечатление не так ни сяк. А уж чтобы понять, что она за человек надо время.
        Почему-то Маша не сказала Марине, что была знакома с Настей. Возможно, она просто не захотела раздувать эту тему еще больше.
        - А потом будет поздно! Она женит на себе Генку, родит ему ребенка, нет двоих детей, и не факт, что от него и все!.. Братец влип на всю свою оставшуюся жизнь…
        - Маринка! Ты меня злить начинаешь. Ты совсем что ли не слышишь меня!? Пойдем, пройдемся по улице, молча.
        А про себя добавила: "Может мозги немного проветрят, а то как бы ерунды какой не натворила…"
        Девочки шли в полном молчании. Маринка дулась на весь белый свет и непременно считала, что все сегодня специально настроились против нее, особенно Генка. Она-то ведь думала, что знает своего брата как свои пять пальцев, и все его участившиеся поездки в деревню списывала на его учебу. Мол, надо Генке какие-то детали для компа найти или там, в деревне, можно спокойно отдохнуть и подумать, или же Генка познакомился с некто, кто так же великолепно разбирается в программировании и сдружился с ним. Вообщем, любую несуразную небылицу она бы сочла за правду, но только не мамины догадки, что у Генки появилась девушка. Почему-то Марина ни в какую не верила в такую возможность.
        - Да что бы Генка да с девушкой, да что за небылица вообще! Он же из дома не выходит, с людьми не общается, как крот в своей норе! - говорила она маме, как только та начинала заводить на данную тему разговор.
        А теперь оказалось, что она во всем ошибалась и думала не правильно и Генку, значит, совсем не знает, а еще сестра называется. Как, как она могла упустить, не заметить, такое кардинальное изменение вещей в природе. Она же что, не видела даже как Генка с глуповатым лицом то и дело строчит кому-то эсемески? Ну и дурочка… Все, буквально все всё видели и обо всем догадывались, а у нее ума не хватило. Правду сказала ей одноклассница Катька во время их очередной ссоры на перемене:
        - Глупая ты девка! Совсем безмозглая! Хоть бы крестиком вышивать научилась, все радость была бы для матери.
        Маринка тяжело вздохнула, Маша искоса посмотрела не нее, но ничего говорить ей не стала. Уж лучше промолчать, может все-таки утихомириться немного…
        - О… девочки! Куда это мы идем? - напротив Марины и Маши выросли два высоких парня. Один худощавого телосложения, второй более плотного, по-видимому, старше худого на несколько лет.
        - А вам-то какое дело? - огрызнулась Марина.
        - И вас с наступающим! - наигранно улыбнулась Маша, резко развернулась и потянула Маринку за руку.
        - Вас тоже красавицы! - прокричал тот, что был помоложе.
        Видимо парней эта встреча позабавила, а вот девчонки были в напряженном состоянии. У них эта странная парочка не вызвала никакого доверия. Понаехали всякие разные на Новый год и шарахаются по улицам!
        - Что им нужно было? - подходя к дому, но все равно шепотом, спросила Марина.
        - Да ничего, - довольно громко произнесла Маша, Марина вздрогнула, за что тут же вновь разозлилась на себя, - Новый год. Они уже достаточно выпили и поэтому так на нас среагировали. Им лет по тридцать или около того, так что в женихи они нам точно не годятся.
        - Машка, если ты соберешься замуж за тридцатилетнего мужика, то я пожалуй смирюсь с Генкиным выбором, - задумчиво произнесла Марина.
        В ее словах Маша не уловила ни грамма логики. Но что-то заставило Машу задуматься и она спросила:
        - А при чем тут Генка?
        - Да не знаю. Наверное, если уж ты умный и рассудительный человек соберешься замуж за взрослого дядю, то Генки тогда все будет простительно.
        Маша трактовала для себя ее словах следующим образом: если уж ты поведешь себя неразумно, то Генкина выходка будет тебе в подметки не годиться.
        "Вот уж обнадежила сестренка! С какой это только радости я соберусь замуж за взрослого мужчину! Что все-таки в голове у нее твориться? Такая ерунда! Да пусть уж лучше думает о ерунде, чем заводиться с пол оборота на пустом месте. А то чего доброго и праздник запросто испортит."
        - О, сестренки! - вывалился на крыльцо развеселый и счастливый Генка, - Где же это вас так долго носит?
        - Воздухом дышать ходили. А ты, я смотрю, испугался, как бы новый год без нас не встретить? - подзадоривала его Маша.
        - Машенька, что за такое? Марин, а ты чего какая хмурая? Словно тебе завтра к семи в школу.
        Генка подошел к Маринке и приобнял ее.
        - Да так.. Просто нас напугали два каких-то мужика, - начала Маринка, хотя, по правде сказать никакого страха у нее внутри и в помине не осталось. Да и не было его, так легкое волнение. Да и все негодование, которое она испытывала из-за появления Насти враз испарилась и Марина уже сама удивлялась себе, что несколько минут назад была готова разругаться с Генкой в пух и прах.
        - Какие два мужика? - не понял Генка.
        - Не знаю. Видимо тоже решили просто прогуляться.
        - Ну, все, все! Хватит уже, грустит. Пойдемте скорее в дом. У дядь Андрея Кукушкина… ой, Маш, у твоего бати, - Маша снисходительно улыбнулась и легонько покачала головой, - намечается интересный тост. Он только и ждет когда вы придете. Уже от нетерпения лопается, а вы все шляетесь где-то.
        Генка буквально затолкал девчонок в дом. Хотя они и сами уже нагулялись и собирались погреться. Новогодняя ночь выдалась достаточно морозной, небо было сплошь усеяно яркими звездами, а с запада нет-нет, да и задувал бодрящий освежающий ветерок.
        - Ну, наконец-то! - заговорил Машин отец, - во-первых, вот ваши подарки, которые принес дед Мороз, пока вас не было, - все трое тут же разобрали пакеты и, чуя продолжение, поспешно поставили их в сторонку, - а во-вторых, мы хотим пожелать вам, наши любимые дети, чтобы в следующем году у вас все было хорошо, чтобы учение вам не было в тягость, а на пути встречались только хорошие добрые люди.
        Всем понравились слова дяди Андрея, пожелания были искренние хорошие, но в душу к Маше так не вовремя закрались смутные сомнения, что-то ей не верилось, что весь год человеку могут попадаться на пути только добропорядочные люди. Нет, Маша была позитивным человеком, но в такого рода чудеса не верила. Ей казалось, что обязательно и найдется кто-нибудь, кто тебе позавидует, подумает о тебе что-то плохое, сделает что-то не так, в угоду себе и в ущерб тебе, пусть даже не нарочно. Просто так устроен мир, не бывает ничего идеального в нем. Если только на какие-то мгновения…
        Но на ее лице была лишь радость, милая улыбка, глядя на которую ее отец невольно умилялся: "Какая же Машка у меня красавица!"
        И тихонечко, незаметно промчалось время за новогодним столом. Стрелки часов подкрались к двенадцати и… Новый год! Какие-то секунды и следующий год. И вроде бы все вокруг осталось абсолютно таким же каким и было, а год уже другой.
        Праздник закончился. Наступило первое января, а затем второе, третье… Новогодние каникулы спешили заканчиваться. Уезжать учиться ни Маши, ни кому бы то ни было еще естественно не хотелось.
        За все, почти две недели, Маша лишь перекинулась парой эсемесок с Викой и получила поздравление с новым годом от Кати, которая тоже училась вместе с Машей на бухгалтера. Но очень хорошо, что погода стояла зимняя, без оттепелей, и пруд за селом, который скорее был похож на очень большую лужу, замерз. Для купания пруд не годился, летом воды в нем было мало, глубина чуть больше метра в самой середине водоема и к тому же к нему частенько забредало стадо коров, чтобы попить и искупать в его заросшей водорослями воде ноги, а еще постоять немного в тенечке, который образовывали старые толстые, но ненадежные кроны ивняка, что рос по всей линии берега.
        И вот местная молодежь, школьники, что постарше в один прекрасный зимней день решили расчистить заваленный снегом лед и на катке выплескивать свою неуемную энергию. А через несколько лет местный житель дядя Миша, что пребывал на заслуженном отдыхе, несколько лет назад он вышел на пенсию, сделал четыре лавочки по берегам пруда-катка.
        Маша с наслаждением катилась вперед, по блестящему на солнце льду. Кроме нее на катке, резвилась небольшая компания ребят школьников из младших классов. Весь народ только еще начинал медленно подтягиваться к месту всеобщего развлечения. Вот на горизонте показалась, судя по всему влюбленная парочка. Они шли как можно ближе друг к другу, держась за руки. Их радостные лица сияли на одной яркой волне вместе с солнцем. Маша призадумалась. Надо же ведь, когда-то, то есть совсем недавно она мечтала вот так прогуливаться вместе с Максом.
        "Дааа… Вот как оно бывает. Все-таки Макс оказался типичным недоразвитым идиотом! Как можно было ему верить? Фу!.."
        Теперь Маше казались до нельзя нелепыми и глупыми свои же собственные мечты. И даже стало стыдно пред самой собой. Но, все же, что-то теплое и неясное по отношению к Максу у нее в душе осталось. И это что-то время от время портило ей настроение. Умом она прекрасно понимала, что вроде бы ничего серьезного у них и не было. Она даже не могла хотя бы на минуту посчитать его своим парнем и, в принципе-то и обижаться, тогда получается было не на что. Да она и не обижалось, просто неприятное чувство, будто кто-то посягнул на что-то ей дорогое и попытался это что-то уничтожить, растоптать. Но у него не получилось, не вышло. А нехороший осадок остался.
        И тут же непонятно зачем всплыл в памяти, словно пузырь воздуха на поверхность воды, забытый момент из школьной жизни. Была весна, на территории школы проводили субботник. Маша вместе со своим классом согребала сухие листья и ветки в липовой аллее, что тянулась от заднего двора школы до проезжей части. Ее окликнул, учитель английского языка, ему нужно было помочь подержать мешок, пока он будет запихивать в него весь собранный в ведра мусор.
        Быстренько управившись с мусором, Маша направилась в почти опустевшее здание школы. Только у начальных классов в этот всеобщей день уборки как обычно шли занятия. Маше, наработавшейся на непривычно жарком весеннем солнышке нестерпимо хотелось пить. Спасительный пластмассой стаканчик с водой был осушен в одно мгновение. Определенно Маше стало легче, да и приятная прохлада каменных стен с удовольствием впитывалась ее телом. Маша была на полпути к холлу, за которым шла входная дверь, как вдруг ее сзади кто-то окликнул по имени. Она обернулась. Сердце тут же бешено заколотилось, к щекам прильнула кровь, а в горле опять все пересохло, будто и не было того стаканчика воды.
        Самодовольно улыбаясь, засунув руки в карманы, перед ней стоял одиннадцатиклассник Сашка. Он уже довольно долгое время привлекал Машино внимание. Озорной веселый, с бойким характером, приятная улыбка, которая обнажала ровные белоснежные зубы, подвижные с огоньком в зрачках глаза.
        - Устала? - бросил он.
        - Немного, - призналась Маша.
        - Пойдем, посидим. На лавочке, - легко предложил Саша.
        Маша двинулась назад, вглубь коридора, не в силах отказаться от столь соблазнительного предложения. Добравшись до лавочек, что стояли в небольшом холле, некоем расширенном конце коридора, который, кажется, специально сделали, чтобы детям на перемене было, куда выйти из класса, немножко побегать, отдохнуть от занятий.
        - А ты чего не на субботнике? - спросила Маша, тут же вспомнив, что одиннадцатый класс освободили от уборки в связи с чем-то там.
        - К экзаменам готовимся, - деловито сообщил Саша, приземлился на лавочку и, похлопав ладонью о свободное местечко, взглядом пригласил присесть Машу.
        Маше было неловко, она чувствовала себя не в своей тарелке. Но Саша же ей давно нравился. И как сейчас можно было упустить такую возможность?
        Маша неуверенно присела рядом. В голове образовался некий вакуум. Щеки покраснели, горя огнем и Маша это прекрасно чувствовала и это ее очень злило и хотелось сию же секунду оказаться где-нибудь в другом месте, неважно где. Только бы Саша не увидел ее волнение, ее разгоряченные щеки и спутанную, от отсутствия каких-либо мыслей в голове, речь. Слишком неуклюжей она вдруг показалось себе и стало жутко обидно за себя.
        Естественно, от Сашиного внимания не ускользнуло дикое волнение собеседницы. Он видел, что ее всю чуть ли не потрясывает и сам неведомо зачем потянулся к ней. Он всего лишь хотел привести пару минут в компании симпатичной и умной девчонки, отдохнуть от бесконечных занятий, переброситься парой слов не о чем. И тут вдруг он увидел совершенно иную реакцию на его слова. Похоже, Маша была в него влюблена или же она такая скромная, что будь на его месте какой-нибудь другой парень постарше ее, она повела бы себя так же.
        Но в принципе это было уже и не важно.
        Маша не понимала в тот момент, что происходит или же уже произошло. Все потерялось, смешалось. Но совершенно неожиданно, словно кто-то резко отдернул ее за руку она вскочила с лавочки словно ошпаренная.
        Саша непонимающе вытаращил глаза, кажется, часть дикого взбудораженного Машиного состояния передалось и ему.
        А Маша, пристально впившись в него глазами, мгновенно, словно по чей-то команде развернулась и пустилась полубегом по мрачноватому коридору. Скорее на улицу! Скорее! Скорее!
        Маша снисходительно улыбнулась, смотря на ту картинку из прошлого с высоты прошедших лет. Совершенно глупый поцелуй и глупое поведение и вся ситуация отчаянно глупая. Ну и пусть!
        Потом, после столь драматично-неромантичной сцены Маша весь оставшейся субботник ходила словно в тумане. До нее только после нескольких повторений доходили слова окружающих и вообще хотелось поскорее забыться, будто бы и ничего и не было вовсе.
        Маша опять улыбнулась, выпустив из-под лезвия коньков ровную волну раскрошенного льда. На гладкой холодной поверхности осталась свежая прочерченная полоса. Лавочка была свободна и Маша с удовольствием присела отдохнуть.
        Потом она видела Сашу только еще один раз на школьной торжественной линейке, посвященной празднику Последнего звонка. Он улыбался, был счастлив и в то же время грустновато-задумчив, особенно когда обстановка вокруг, будь то трогательная речь учителя или напутственная песня ученицы десятого класса. Но что ж, все же школа оставалась за плечами, уходила в прошлое, в воспоминания детства, да и мысли о дальнейшей своей судьбе наверняка кружились в голове. Как же тут не задуматься? Как же тут не загрустить?..
        На Машу, он само собой не обратил и малейшего внимания, а Маше же смотрела на него уже другими глазами. Да и смотреть-то, если честно не особо хотелось.
        Вот такой странной и быстро закончившейся оказалась Машина первая любовь, если, конечно же, всю эту историю можно было так назвать. Но, тем не менее, первые новые волнительные чувства, первые попытки наладить контакт с противоположенным полом. И довольно сомнительно утверждать, что у кого-то в возрасте пятнадцати лет все было идеально гладко.
        Глядя в чистое голубое небо, Маша вдруг поняла, что на сегодня уже накаталась всласть. Достав телефон, она посмотрела на время. Ну конечно, уже почти три часа она нарезала круги по пруду. Все, пора идти домой пить чай!
        Маша со смешанными чувствами подъезжала к городу. На горизонте замоячала гряда многоэтажек. Машин на дороге стало существенно больше, чем на всем остальном уже минувшем пути. Дыхание постоянного движения и вечной спешки куда-то так и проникало со всех сторон в теплый салон, безжалостно дотрагиваясь до каждого проезжающего. И каникулы прошли хорошо и остались хорошие впечатления, такое приятное, греющее душу послевкусие. Но что-то неуловимое, немного грустноватое монотонно подвывало внутри, не давая спокойствия.
        Генка вел их, то есть Гавриловых, семейную реношку ровно и по мере возможности перестраивался в тот ряд, где автомобилей было хотя бы немного, но меньше. Кажется, назревала пробка. Не самое приятное времяпровождение. Но что же теперь?..
        Генка ехал и думал. Хотя меньше всего на свете ему сейчас хотелось именно думать. Он как-то совсем неожиданно для себя поссорился с Настей. Вот так вот, буквально на пустом месте, слово за слово и все.
        - Ах, значит так! Значит, тебе наплевать, кто мои друзья! Значит, тебе и на меня наплевать! - быстро, словно подожженная свечка, вспыхнула Настя.
        - Да пойми же ты! Ты мне далеко не безразлична! Но я не могу по первому же зову бежать и помогать всем твоим многочисленным друзьям. А если они в следующий раз норкоты нанюхаются? Ты что мне предложишь за ними ехать в ментовку?! - выпалил на одном дыхании Генка.
        Он и сам себе удивился, откуда в нем взялось столько несдержанности и злости. Но только одно упоминание о легкомысленных подростках, которые по своей глупости угодили на машине в кювет и ждали, словно должное, что он приедет и их оттуда вытащит и все только по тому, что так сказала Настя приводило Генку в жуткое рассерженное, гневное состояние и реально поднимало ему нервы.
        - Ген, может, хватит? - решилась заговорить Маша.
        - А что ты мне предлагаешь делать? Может мне еще идти и попросить у нее прощения?
        - Не стоит. Тебе отвлечься нужно.
        - И что ты предлагаешь? - в надежде избавиться от напряженного состояния, тут же выпалил Генка.
        - Я недавно один фильм классный смотрела. Крутая комедия. Реально поржать можно.
        - Я согласен, - широко улыбнувшись, будто ему уже немного полегчало, выдохнул Генка.
        Вечер и в самом деле получился веселый. Комедия и тайком пронесенная от матери бутылка водки в разы приподняли Генке настроение. Маше же пришлось остаться на ночь у тети Гали. И тетя была этому только рада и даже не задала никаких лишних вопросов, которые могли запросто спровоцировать Генку.
        - Хватит уже! - отняла Маша у Генки бутылку, в которой осталось чуть меньше половины, - тебе еще завтра утром вести меня и мои вещи в общежитие.
        - Машка… спасибо тебе, - горячо и с огромной благодарностью обнял Генка сестру, - я тебя прекрасно понял. Все иду спать.
        Маша с негодованием вздохнула. А Генка, пусть его рассудок и был затуманен алкоголем, поймал ее мысль и про себя, уже лежа лицом на подушке проговорил: обещаю, впредь не запивать душевные раны алкоголем. И тут же уснул.
        После зимних каникул, в первый день учебы в Машиной группе на занятия пришли все студенты. Что было очень редким, почти невозможным явлением. Многие с видимым энтузиазмом и деловитым, серьезном видом на лице записывали лекции. Будто бы их главным желанием в новом году было как можно лучше и добросовестнее учиться. И Маша, подхватив эту самую волну, как оказалось заразительного трудоголизма, с особым усердием писала продиктованные преподавателем слова и аккуратно выделяла розовым неоновым фломастером что-то особо важное.
        Но как оказалось, на следующий же день, что было вполне неудивительно, кто-то не пришел на занятия, а кто-то перестал делать вид, что им тут все до ужаса надобно и интересно. Вообщем, учебный процесс встал в свое обычное русло и, разгоняясь, понесся в следующий семестр. Маша это почувствовала, слегка сбавила свои обороты и в своем обычном темпе продолжила обучение.
        А те странные мысли, что навивали ей денежные находки, она и думать про них позабыла. И правильно, чего было заморачиваться, на ничего не значащей ерунде. Ну, подумала немного, пофантазировала, когда находилась непосредственно близко по времени в данном событии и достаточно. Мало ли какие мысли могут прийти человеку в голову в том или ином случае? В конце концов, время бежит вперед, одно накладывается на другое, что-то меняется и порой и не вспомнишь, о чем ты думал неделю назад, не то, что там месяц или год.
        Но, как это и не странно, а история, в которую Маша каким-то чудесным образом ввязалась, получила дальнейшее продолжение.
        - Машк, ты сегодня во сколько придешь? - неожиданным вопросом огорошила Вера с самого утра.
        - Ну… ффф… у меня три пары. Они около двух заканчиваются. А что? - не поняла ее Маша.
        - Да тут у меня вообщем… я хотела… но… - замялась Вера, что в принципе было для нее не свойственно.
        Маша, ожидая ответа, внимательно посмотрела на соседку, которая успела стать ей довольно близкой подругой. Верка явно что-то задумала. Машин интерес к разговору возрос в разы.
        - Машечка, тут такое дело… - загадочно-заговорщиским тоном пропела Вера.
        - Вер, я уже начинаю опаздывать. Говори, давай уже! - поторапливала ее Маша.
        - Ладно, - взяла себя в руки Вера, но подвижная мимика ее лица, дрожащие губы, светящиеся от радости смешанной с волнением глаза выдавали ее внутреннюю нерешимость и одновременно с этим желание поделиться чем-то очень личным и важным для нее.
        Маша взяла в руки шарф и продолжала выжидающе смотреть на подругу.
        - Маш, я тебе как-то рассказывала про Ваню, ну который у нас в мужской волейбольной команде самый классный игрок, - тут Маша сразу же поняла - Верка задумала что-то весьма интересное и чего уж тут говорить что-то не совсем законное.
        - Ну, припоминаю, - отозвалась Маша, уже полностью собравшись.
        - Я его сегодня пригласила к себе. То есть к нам в комнату. Машенька, ну пожалуйста!.. Он вечером уйдет. Машенька, ну пожалуйста, пожалуйста! - запричитала Вера, сложив руки ладошками и умоляюще потрясывая ими около своего лица.
        Маша и не знала, что ей ответить. С одной стороны, хотелось пойти человеку на встречу, да и к тому же у Машиной мамы через неделю день рождения, а подарок еще так и выбран, а с другой… а с другой стороны никаких весомых аргументов, чтобы взять и отказать Вере. Учеба, после каникул, только началась и никаких срочным дел еще не было. Да даже если бы и были, что собственно менял бы один вечер? Маша приняла решение.
        - Хорошо…
        Верка бросилась обнимать Машу, выкрикивая вопли радостной благодарности.
        "О Господи, что она в нем только нашла. Надо же ведь так радоваться из-за встрече с парнем!?"
        И как некстати Маша вспомнила про Макса, вспомнила свои мечты и даже кое-какие планы на него. Ей вдруг стало грустновато и даже немного завидно подруге. Но Маша тут же постаралась выбросить все теперь уже унылые и безрадостные мысли из прошлого. В конце концов, не у всех все получается с первого раза. И это касается не только удачно или не удачно сложившихся отношений с противоположенным полом, но и вообще всех имеющим место быть жизненных ситуаций и дел в целом. А уж отношения с первого раза и чтобы удачно… Таких случаев на пересчет!
        Маше достаточно быстро удалось себя успокоить. Она не была озабочена постоянным вниманием к себе со стороны парней, но все же неприятный осадок нет-нет, а подпорчивал мутными струйками ей настроение.
        После занятий Маша направилась по магазинам, выбирать маме подарок на день рождения. Это было довольно сложным, хлопотливым, но тем не менее приятным занятием.
        На улице было темно, фонари во всю силу озаряли прохожим путь. Суета кругом все еще продолжала бурлить. Да и когда в городе бывает не суетливо?
        Свернув на знакомую тропинку, Маша увидела здание общежития. В это время ей на телефон пришла эсемес от Веры: "Ну где же ты? Я тебя жду…"
        «Видимо не терпелось поделиться впечатлениями от встречи…» - подумала Маша.
        Но ничего не стала отвечать, потому что была в минуте ходьбы от общежития. Единственное, что внезапно задержало ее еще на пару минут, стала неожиданная находка. В снегу, прямо под фонарем у самой тропки лежал кошелек.
        "Да что же это такое!.." - отчаянно подумала Маша. И все нелепые мысли и рассуждения мигом выплыли наружу. Только спустя какое-то время Маша огляделась по сторонам. Ни души.
        - Ну и райончик!.. - вздохнула Маша. В воцарившейся тишине, которую нарушали только ехавшие по отдаленной трассе машины, ее голос прозвучал как-то неестественно и слишком уж громко.
        Маша еще раз оглянулась. Вокруг по-прежнему никого не было. Ее начинало разбирать любопытство. И сама себе не доверяя Маша наклонилась и взяла кошелек в руки. И на сей раз воровато, будто она его украла, а не нашла, осмотрелась вокруг.
        Странно, но кошелек показался ей знакомым. Создалось такое чувство, что она его где-то точно видела. В памяти что-то зашевелилось и Маша, засунув находку себе в рюкзак, напрягла свой мозг, в надежде найти ответ.
        "Что же это я так сильно туплю! Куда проще открыть кошелек и посмотреть, может там есть чей-нибудь номер телефона или еще какая-нибудь зацепка."
        Маша сняла рюкзак со спины и достала кошелек, в этот момент просигналила эсемеска.
        "Маша, ну ты где?" - Вера сгорала от нетерпения и Маша это чувствовала, находясь еще только на подходе к общежитию. Еще чуть-чуть и Вера начнет ей названивать, что будет выражать высшую степень ее нетерпения.
        Кошелек пришлось убрать. Велика вероятность, что Вера, поджидая Машу, пристально смотрит в окно. А увидев, что та не торопиться, да еще и что-то внимательно разглядывает обязательно засыплет Машу вопросами, но только после того, как сама все расскажет, наговориться всласть. А Маше уже самой не терпелось пуститься в размышления. Неужели та странная игра существует?
        Маша зашла в комнату.
        - Ну, где же ты так долго ходишь? Я уже собиралась звонить. На эсемески не отвечаешь! И когда ты успела проскочить, я тебе не видела во дворе?
        "Очень странно…" - подумала Маша.
        И вместе с этим ясно поняла, что от выслушивания подробностей Веркиной встречи, ей не отвертеться.
        Вера была словно на взводе. Ей было жизненно необходимо поделиться своими эмоциями, своими чувствами. И то, о чем многие предпочли бы промолчать, оставив воспоминанием для себя, Вера безжалостно раскрывала Маше.
        - Знаешь, он так на меня смотрел, а потом подвинулся ко мне и…
        Маша не переставала удивляться Вере. Зачем? Для чего такие личные, даже интимные подробности? Неужели нельзя было просто сказать, что встреча прошла как нельзя лучше, что он вполне себе классный парень и, что он ей определенно нравиться. Конечно, да, Маша понимала, что Вера ей доверяет, но в то же время было ясно как белый день, что не окажись рядом Маши, Вера без труда бы нашла себе подходящего собеседника и вылила все бы на него.
        А Маше, пожалуй, было бы интересно послушать Веру и она даже была уже настроена выслушать ее. Но вот этот кошелек!.. Теперь он занимал все Машины мысли. А в голове невольно промелькнула, точно далекий, но предвещающей в скором времени бурю, разряд молнии, следующая мысль.
        "Теперь кошелек у меня и скорее всего у меня не будет шанса вернуть его хозяину. И что, значит все будет на этом окончено? Значит игра окончена? Да это уже не смешно! Какая еще игра?! Какая!.."
        Маша дотерпела до того момента, когда Вера выйдет из комнаты и тут же полезла в рюкзак. Как нарочно, кошелек завалился на самое дно и чтобы достать его пришлось вытащить половину содержимого рюкзака. И вот, наконец-то! Маша как можно быстрее стала открывать широкий темно-коричневый кошелек. Руки от спешки перестали ее слушаться.
        "Да успокойся же ты!" - приказала она себе, - "У тебя предостаточно время. Пока Верка до туалета дойдет, пока обратно. Что ты как воришка-новичок!"
        Маша сосредоточилась, прогнала неуместное волнение и открыла кошелек.
        И вот уж где открылась для нее настоящая неожиданность! Такого поворота она явно не ожидала. Да и даже в самых нереалистичных, напрочь отделенных от сего мира снов Маше такого не могло присниться.
        На том месте, где многие вставляют фотографии своих детей, родственников или даже любимых питомцев - кошек, собак располагалось цветное, но старое фото. А с него на Машу смотрела ее преподаватель математики, с которой она была до сих пор не в ладах.
        Вот это поворот событий! Но только как успела подметить Маша до прихода Веры, на фотографии Наталья Андреевна была явно моложе, чем есть сейчас. Но эти резкие черты лица: прямые темные брови, прямой и немного вытянутый вперед нос, сдержанная улыбка и еще идеальный контур лица…
        Маша, словно в руках у нее была жгучая крапива, зашвырнула кошелек обратно в рюкзак. Вот тебе и неизвестно как ворачивать! Как же надо было умудриться, чтобы найти ни чей-то там, а именно ее кошелек! Вот теперь как хочешь, так и выкручивайся. И мелькнула уж совсем трусливая мысль: а может выкинуть кошелек обратно на то место, где нашла.
        Зато Маша теперь вспомнила, где видела, как ей показалось, знакомый кошелек. У Натальи Андреевны на рабочем столе. У нее почему-то периодически тот лежал на парте, а не в сумочке, где ему и было самое место.
        Дверь характерно скрипнула, взвизгнула, что было не ново в последнее время, и в комнату блаженно улыбаясь зашла Вера.
        - А знаешь что?.. Я, пожалуй, сейчас спать лягу. Ой! Какие замечательные шарфики! - взяв с кровати яркий кусок ткани, восхитилась Вера.
        - Этот маме на день рождения, - прокомментировала Маша.
        - Прелестно. Все, я спать, - повторилась Вера.
        Маша посмотрела на телефон. Всего-то половина девятого.
        - Ты же не с тренировки?
        - Ох! - со знанием дела вздохнула Верка, - Машка, порою и от приятных эмоций нужен полноценный сон. Ведь у меня их сегодня столько было, что, пожалуй, сама себе завидую, - кокетливо повертевшись у зеркала и построив себе рожицы, Вера сорвала с кровати покрывало и меньше чем через минуту уже сладко вытягивалась на ярко-зеленой простыни, укрываясь одеялом.
        "Да уж. От любых эмоций нужен отдых. Но радоваться куда приятнее, чем горевать. Да что еще за философия! Что вот с кошельком делать? Вернуть… Ясное дело, что вернуть. Но что-то как-то не по себе… Страшно представить ее реакцию. Она может быть какой угодно. Да почему же именно ее кошелек?! Чем это я так провинилась интересно знать?"
        У Верки зазвенел телефон. Видимо пришла сообщение. Маша нехотя посмотрела на подругу, та расплывшись в улыбке лежала на спине и смотрела в светящийся экран. И самому недогадливому стало бы ясно, что пишет ей самый крутой волейболист мужской команды.
        Маша тяжело вздохнула и, улегшись прямо на покрывало, отвернулась к стене. Она не завидовала Вере, что ей кто-то пишет, а скорее задалась очередным вопросом, почему подруга беззаботно смеется, а я вот тут решаю неприятную задачу.
        "Да что тут думать!" - вдруг разозлилась Маша на себя, - "Найду ее и отдам ей этот кошелек. И все!"
        И только она начала дремать как новая мысль, интересная, но совсем не вовремя, когда Маша в полную силу пустилась в мечтания, прямо-таки вырвала ее из приятного сонного тумана.
        "А что же будет дальше? Чего можно найти после кошелька? Чемоданчик с деньгами и запиской: вернуть по адресу. Фу! Ой, что за глупость! Но… ведь кошелек-то я реально нашла. Нет, кошелек этот обязательно нужно вернуть. Интересно, что будет дальше? Ой, Машка, какие бредовые мысли вертятся у тебя в голове!.. Ладно, если бы поставить перед собой какую-то конкретную цель и идти на пути к ее достижению. И то ведь не факт! А тут вообще что-то нематериальное и нереальное. Как только можно договориться с кем-то, не пойми с кем и верить, что в итоге выйдет что-то хорошее. С судьбой нельзя договориться. Судьба она какая есть, такая уж и есть. Но… ведь люди меняли свою жизнь кардинальным образом. И чего у них… значит, была судьба такая. Уффф… Как все запутано и сложно. Вон Верка молодец, никакие пять рублей не находила и никакой ерундой не страдает. Но ведь совсем не думать об этом никак нельзя. Ведь, похоже, действительно что-то прицепилось ко мне и периодически всплывает в повседневности. Ой… надо бы поменьше всяких сложных слов на ночь говорить иначе точно кошмары будут сниться. Что ж теперь, что будет, то
и будет. От судьбы… Уф… И так мама мне говорила, что собирается в этом году посадить новый сорт виктории…"
        И Маша усилием воли направила свои мысли в другое, более спокойное русло, а затем медленно уснула. Но видимо она уже достаточно успела загрузить свой мозг мыслями о кошелке, представлениями о том, как она его будет ворачивать, о том, как это повлияет на ее дальнейшую жизнь и тому подобными не особо свойственными молодой девушке рассуждениями.
        И, возможно из-за этого, ей снился монотонный и неинтересный сон. И как она не пыталась думать о сладких сочных ягодах, о том, как здорово будет их есть, залив молоком, что летом просто напросто замечательным будет искупаться в озере, надев новенький купальник и погреться на солнышке, ей все равно не удалось перестроить себя.
        На утро она была не особо собой довольна. Точнее диковато было сопоставлять мысли с реальностью. Все же Маша надеялась, что ей все приснилось. И взглянув на Веру, которая что-то напевая себе под нос, сушила мытые волосы феном, совсем уж растерялась.
        «Если рассказать сейчас Вере о чем я думаю, то она скорее всего подумает, что живет в комнате с сумасшедшей. Нет, уж… Уж лучше по-тихому вернуть кошелек и все.»
        В колледже было как обычно довольно шумно и многолюдно. Маша улучила момент и направилась к учительской. Естественно, ей было немного не по себе. Но, тем не менее, вещь необходимо было вернуть. Это Маша точно знала.
        - Ох!.. - чуть не сшиб Машу Макс, - привет! Куда идешь?
        Маша нервно взглянула на него. Все такой же идеальный образ мальчика-красавца. Маше вдруг стало неприятно, что сей человек стоит в непосредственной близости к ней. И как только раньше она видела в нем что-то хорошее, просто не вериться!
        - Макс, уйди, а? - отпихиваясь от него рукой, бросила Маша.
        - Да постой же ты, - закрывая собой проход, все больше раздувался Макс, - может мне необходимо с тобой поговорить?
        Такого наглого, приторного выражения лица Маша еще никогда не видела. Да и сил смотреть на него спокойно оставалось все меньше и меньше.
        - Отвали! - толкнула Маша его в грудь.
        И неожиданно за спиной услышала чей-то грубый, то ли очень простывший, то ли прокуренный до такой степени, голос.
        - Тебе помочь? - и вопрос был адресован явно не Маше.
        - Да пошла ты!.. - раздосадовано бросил Макс, уже удаляясь в противоположенную сторону.
        Маша резко повернулась, чтобы посмотреть кто спас ее от навязчиво ухажера. Но слова благодарности застыли на ее губах, когда она увидела перед собой высокого, да еще и широкого в плечах неопрятно одетого парня. Нет, уже, наверное, настоящего мужика. То есть полную противоположность аккуратному, идеально прилизанному Максу, который разве что только маникюр себе не делал. А этот, похоже, даже причесаться с утра забыл. А ведь хриплый басистый голос предупреждал ее, что за спиной стоит явно не прекрасный принц. Но все равно, внешний вид незнакомца произвел на Машу не самые приятные впечатления, если не сказать что… Куда же убежал этот трусливый Макс!?
        - Не стоит благодарности, - самодовольно, с блудливыми искорками в глазах выговорил он. Маше стало еще больше не по себе. На какое-то время она даже забыла куда и зачем шла.
        - Спасибо, - изобразив нелепое подобие улыбки, пролепетала Маша, - я… тороплюсь очень.
        И не задерживаясь больше ни на долю секунды Маша рванула с места, лихорадочно соображая, что ей сейчас делать. В голове варилась настоящая каша. Не хватало еще, чтобы она была чем-то обязана этому «спасителю».
        "Вот уж спасибо так спасибо! Будто я сама не могла справиться с Максом. Какой кошмар! А все этот дурацкий кошелек. Не пойди я его относить, ничего бы не было! Ну, Наталья Андреевна! Вечно из-за вас какая-то ерунда происходит!"
        Тут ход ее мыслей пришлось оборвать. Она быстро дошла до учительской, так как незаметно для самой себя ее ноги передвигались с удивительной скоростью. Голос Анны Викторовны, ее классного руководителя будто бы возвратил Машу к реальности. Только сейчас она поняла, что неслась по коридору словно ненормальная. И четкость мысли вернулась, прогнав воцарившейся хаос и, пожалуй, неуместный страх.
        - Маша, что-то случилось? - строгий взгляд из-под очков успел осмотреть Машу с головы до ног.
        - А.. Анна Викторовна, а не могли бы вы позвать Наталью Андреевну.
        - У тебя точно все в порядке? - переспросила Анна Викторовны на половину из-за того, что действительно взволновалась за свою подопечную и на половину потому, что не хотела, чтобы ненароком чего-нибудь случилось в вверенной ей группе.
        - Да. Все хорошо. Просто мне нужно поговорить с Натальей Андреевной, - вежливо улыбнулась Маша, чтобы поскорее прекратить этот разговор.
        - Ну, подожди. Сейчас позову, - еще раз сквозь очки взглянув на Машу, будто удостоверившись, что та ей не врет, Анна Викторовна элегантно отворила дверь и прошла в учительскую.
        Маша прождала всего-то несколько секунд, а ей показалось, что стоит здесь уже целую вечность. Наконец-то показалась Наталья Андреевна. Еще немного и камень с Машиной души упадет.
        - Я тебя слушаю, - невозмутимо проговорила Наталья Андреевна, впрочем, как всегда в своей манере.
        Маша мысленно изругала себя, что заранее не вытащила кошелек из рюкзака и теперь вот швыряется в нем, недовольно бубня себе что-то под нос.
        - Вот, это случайно не вы потеряли? - с явным облегчением протягивая кошелек, сказала Маша.
        Наталья Андреевна неуверенно взяла вещь. На ее лице, Маша раньше такого еще никогда не видела, проступила робкая улыбка, глаза сделались влажными, руки чуть ли не тряслись. Не хватало еще, чтобы она тут разрыдалась.
        "Вот ведь! Час от часу не легче! Какие-то сегодня все неадекватные что ли…"
        - Машенька, это мое. Мой кошелек. Знаешь что, спасибо тебе огромное! Ты извини меня, я была не справедлива к тебе в последнее время, - и собравшись, - спасибо, тебе Маша.
        Не дав Маше ответить, Наталья Андреевна хлопнула перед ее носом дверью.
        Что сейчас был за странный монолог или же диалог, было уже не разобрать и перед кем все-таки она извинялась, перед Машей или же перед своей совестью было невозможно понять.
        Прозвенел звонок. Наконец-то эта на удивление длинная перемена закончилась. Слишком много всего произошло за какие-то там десять минут.
        Макс весь следующий урок вел себя несколько подозрительно. С неким пренебрежением во взгляде он то и дело искоса посматривал на Машу. И если бы ни Марина, которая сидела сзади Маши, и поймала этот не добрый взгляд, Маша бы осталась в неведении. Но если честно, то ей было практически все равно, как Макс смотрит на нее. Но, тем не менее, его взгляд коснулся ее изнутри, нагнав волну спутанных мыслей.
        Но все же, самым загадочным и интересным для Маши сейчас было поведение математички. Надо же ведь, она чуть не расплакалась! Да еще и при постороннем человеке, то есть при Маше. Что же такого значил для нее кошелек? Обычный из искусственной кожи кошелек?
        "Может, в нем было много денег, но их кто-то вытащил и выбросил кошелек обратно в снег? Да нет… Что-то как-то не вериться… да и откуда у простого учителя колледжа большая сумма. Скорее всего, дело в самом кошелке. Может он чем-то ей дорог. Чей-нибудь подарок. Да все равно странно. Даже если потерять подаренную вещь, то нельзя до такой степени расстроиться. В конце концов, это же просто вещь. Ну, да конечно жалко. Но чтобы выдавить из нее слезы… Что-то там не так…"
        Маше не верилось, что такая строгая, самоуверенная и твердо смотрящая вперед женщина могла растрогаться из-за какого-то кошелка. Для нее измываться который месяц подряд над человеком, которого она невзлюбила, как, например, Машу, ничего не стоит, ничего, а тут вещь. Или она относиться к такому типу людей, для которых материальное имущество важнее человека, важнее людей? Но опять же, тогда бы она не стала извиняться. С чего бы вдруг?
        Маша только еще больше себя запутала. И решив, что уже хватит на этом зацикливаться с усердием принялась переписывать с доски задания по биологии.
        Но вот как оно иногда бывает. Разгадка сложных вопросов порой открывается нам там, где мы и предположить не могли.
        После занятий Маша отправилась в библиотеку, сдать очередную книгу, но с прицелом на будущее не брать следующую. Во-первых, она уже начиталась всласть. Во-вторых, надо же было дать мозгу отдых, если все время то что-то учить и читать, то наверное, можно и с ума сойти.
        Дверь в библиотечный зал была открыта, оттуда доносилось чье-то тихое всхлипывание и приглушенные голоса. Что-то заставило Машу остановиться. Осторожно замерев у двери, она стала прислушиваться. Один из голосов стопроцентно принадлежал Марии Ивановне. Другой, Маша аж прикусила нижнюю губу от усердия, был до невозможности знаком. Маша не удержалась и мельком заглянула внутрь и тут же, потеряв на мгновение способность соображать, отпрянула назад. Казалось, этого просто быть не могло! Наталья Андреевна стояла и плакалась Марии Ивановне.
        Маша крайне осторожно, на цыпочках, подошла как можно ближе к открытой двери и остановилась, прислонившись к стене. Огляделась, коридор был пусть. Ну, еще бы! Кому только в голову придет после занятий тащиться в библиотеку?
        Не давая себе отчета в том, для чего это все ей надо, Маша принялась с замиранием сердца вслушиваться в разговор. Всхлипывания за стеной почти прекратились. Маша даже представила, как Наталья Андреевна вытерала глаза и нос платочком. Голоса стали звучать чуть громче, а произносимые слова более четче. Поэтому, вполне можно было разобрать о чем там идет речь.
        - Маш, ты же знаешь. Он за все пять лет ни разу мне даже не позвонил. Господи, какой же я была дурой! - печально проговорила Наталья Андреевна.
        - Ну все, успокойся уже. У него все хорошо…
        - Откуда ты знаешь?
        - Наташ, если бы у него чего-нибудь случилось он бы непременно вернулся к тебе. Сказал бы, что ты была права. А так значит, что у него все хорошо.
        - Да я и сама себя в этом убеждаю… Но… я же все-таки его мать! Да, я была неправа! Нельзя было так поступать с его невестой. Это же мой сын, я не должна была так… Но позвонить, можно хотя бы раз в месяц или хотя бы в полгода позвонить…
        Возникла короткая пауза. Кажется, Мария Ивановна, не знала, что ответить собеседнице.
        - А еще, знаешь, - тяжело вздохнув, продолжила Наталья Андреевна, - я постоянно совершаю ошибки. Одну за одной. Я просто ненавижу себя за это!..
        - Ну что такое? - голос Марии Ивановны прозвучал как-то особенно мягко.
        - Ты знаешь Машу Кукушкину?
        Маша, что все это время внимательно слушала чужой разговор, вздрогнула. Руки моментально вспотели и сделались холодными, сердце быстро-быстро застучало.
        - А при чем здесь Машенька? - совсем ничего не поняла Мария Ивановна.
        - Она… Вообщем она как-то на уроке задумалась о чем-то своем. Ну что тут говорить она же еще совсем молодая. В таком возрасте простительно… А я… Нет бы просто сделать девчонке замечание. Зачем я к ней постоянно цепляюсь? Зачем пытаюсь, чтобы она завалила мой предмет? А она… - Наталья Андреевна задыхалась от подступающих слез, - она мне вернула кошелек. Я его потеряла, а она нашла его каким-то чудом и вернула мне… Его же мне ведь Сашенька подарил…
        Наталья Андреевна вновь разрыдалась. Маша была больше не в состоянии слушать весь этот бред. И чего это ее вообще потянула стоять под дверью?
        Зато теперь Машу больше не будет мучить странное поведение злой и мстительной учительницы. Получается, Наталья Андреевна по жизни борется с собой. А Маша стала очередным человеком, что пострадал от ее несносного характера.
        "Это что же такое нужно было сделать невестке, чтобы так сильно обидеть сына?" - медленно подумала Маша, выходя из колледжа. А когда входная дверь за ней захлопнулась она уже напрочь забыла про подслушанный разговор и свое к нему причастие. Дверь захлопнулась, словно оставив эту маленькую большую тайну в стенах учебного заведения.
        После того как Маша вернула математичке кошелек, многое изменилось в их взаимоотношениях. Все в группе, ну естественно в первую очередь сама Маша, заметили что Наталья Андреевна, больше не придирается к ней из-за любого мелочного и даже не существующего повода, больше не вызывает так часто к доске решать примеры, не цепляется к неправильно решенной задаче, как обычно раньше разыгрывала из этого целую трагедию, да вообще вместо грубого полувыкрикивания "Кукушкина" теперь называет ее просто Машей. Напряжение, что неумолимо висело несколько месяцев между ними, исчезло.
        Никто из ребят ничего не понимал. Все только недоуменно переглядывались и дивились происходящему. А Маша прекрасно знала, что к чему, прекрасно все понимала. Но вместе с облегчением у нее в душе появилась некая жалость к Наталье Андреевне. И теперь Маша старалась просто вести себя как обычно ничем не выдавая, что знает больше, чем положено. Но знать правду и делать вид, что ничегошеньки не понимаешь и не знаешь как и все, да еще и смотреть на строгий, холодный взгляд, что противоречил увиденному и услышанному в библиотеке, было порою сложно.
        И совсем иногда Машу посещала довольно глупая мысль, за которую она себя ругала: "Лучше бы я не находила этот дурацкий кошелек…"
        После этой истории все протекало довольно спокойно и предсказуемо. Насморк, который не давал покоя целую неделю прошел. В остальном же стабильность, которая медленно и уверенно перетекало в однообразие, а это уже не особо радовало.
        Единственное, что вносило некое разнообразие были поездки в гости к Гавриловым (ну и само собой разумеется домой по выходным). Да и то, тетя Галя постоянно жаловалась Маше на Генку. По ее мнению эта самая Настя, которую он привел встречать с ними новый год, стала оказывать на Генку дурное влияние. Генка стал более замкнутым в себе, и это при том, что он и так мог днями не выходить из своей комнаты, что-то делая с компьютерами и созваниваясь по скайпу с приятелями.
        Ну, тогда у него была вполне себе оправдывающая его отговорка - много работы, слишком занят. А теперь? Дело, к которому Генка все время тянулся, ушло на второй или же даже на третий план. Дома он бывал все реже, а последнее время только что ночевать и приходил. С Маринкой он был холоден, на что та всерьез обижалась и постоянно жаловалась на такое ужасное поведение брата матери. И что уж совсем не вписывалось в ситуацию, так это то, что и сам Генка стал каким-то озабоченным, привычные искорки радости в его глазах увядали, выражение лица приобрело понурый неважный вид.
        - Опять он со своей поругался, - вздыхала тетя Галя, - и чего только с ним делать ума не приложу.
        - Теть Галь, я думаю, скоро все наладиться, - робко преподнесла Маша утешительную мысль.
        - Он тебе что-то говорил? - с надеждой подняла глаза тетя Гале, до сели бесцельно рассматривающая свою кружку.
        - Нет, - покачала головой Маша, - но бесконечно это продолжаться не может. В смысле, ему должно наконец-то надоесть его сегодняшнее положение.
        - Ох, не знаю… Будем надеяться, Маш. Будем надеяться…
        ***
        Череда нелепых случайностей или же наоборот кем-то заранее продуманных последовательных событий прекратилась. Так думала Маша. Она больше ничего не находила, ни денег ни кошельков. И странные мысли про подарки судьбы, про ее непредсказуемые повороты, про ее власть и силу над людьми и так далее и так далее все реже и в основном задним фоном всплывали у Маши в голове.
        А попавшийся случайно под ноги блестящий, видимо совсем еще новенький рубль, вогнал Машу в рассерженное состояние. Она пнула монетку ногой и, прибавив шаг, направилась к общежитию.
        "Вот, напридумывала себе всякой ерунды, а теперь злюсь. Вот глупость так глупость! Да так даже самые маленькие дети себя не ведут. Можно подумать у меня был шанс найти миллион. Да и при чем здесь миллион? Разве в нем дело. Знала бы мама, что у меня в голове вертится. Нет! Уж лучше не надо. Иначе она подумает, что я сошла с ума. Не надо было мне тогда оставлять эти пять рублей. Надо было забрать их себе. И ничего бы не было. А если бы тогда я не нашла кошелек математички? Да какая связь между пятаком и кошельком? Фффф… Ну и дела?.. Кажется, я с ума схожу. Кому еще могут прийти в голову такие глупые мысли, естественно только сумасшедшему дурочку. Нет! Торопиться не стоит. Поспешишь… Может быть нужно просто подождать? Терпеливо подождать. И с чего это я взяла, что будет обязательно материальная вещь. Ведь как раз нематериальные вещи нельзя купить или получить в подарок. А так как судьба сама не материальна. Опять ерунда… То есть вот как, это судьба сама будет решать, что же будет за следующим поворотом, что-то ценное с материальной точки зрения или же что-то до чего нельзя будет дотронуться рукой, но
это что-то будет очень прекрасных и принесет с собой настоящее счастье."
        Маша заулыбалась, мысли о счастье явно улучшили ей настроение. А потом, отворяя дверь в общежитие, она про себя добавила, как бы подвела итог своего понятного только ей монолога.
        "Но стоит сказать судьбе спасибо за сегодняшнее счастье. За моих родителей. Да за всё! А дальше, увидим, что будет…"
        Глава 2
        День начинался вполне себе хорошо, и что самое главное не было никаких предпосылок, что возникнет непредвиденное дело. Дело, которое может действительно сильно озадачить.
        Маша направлялась в гости. Несмотря на то, что был белый день и, была суббота, на улице почти никого не было. Случайные прохожие, с нерадостными лицами спешившие куда-то и все. Конечно, кому хотелось в то и дело крапающий дождь и холодный порывистый ветер бродить по серым улицам. А под ногами хлюпала настоящая каша из грязного снега и воды. Кругом сырость и слякоть.
        Маша старалась не задерживаться на улице и поэтому, чтобы побыстрее добраться до тети, внимательно смотрела под ноги и довольно шустро передвигалась по вязкой мятежной дороге.
        Она остановилась на пару секунд, чтобы оглядеться и понять, долго ли ей еще осталось идти. Ее взгляд задержался на самодельной, скособочившейся скамейке, что стояла между деревьев во дворе дома. Маша постояла на месте в полной нерешительности еще какое-то время.
        Она сильно колебалась, но все-таки сделала пару шагов в сторону скамейки, где тихонечко, словно кто-то ее аккуратно положил, лежала серая папка. Папка была на скоросшиватели и довольно объемная, сырая, вся в каплях дождя.
        «Мало ли, что это за папка!» - резко подумала Маша.
        И самым правильным было сейчас просто уйти, развернуться и уйти, что Маша и поспешила было сделать. Но…
        - Это ты засоряешь наш двор?! - послышался возмущенный голос.
        Перед Машей возник, шатающейся из стороны в сторону неопрятно одетый гражданин.
        - Это ты все тут нараскидывала! Вот, честному человеку и присесть негде!
        Как это глупо! Но подвыпивший мужчина твердо был уверен, что именно Маша является причиной беспорядка. Хотя никакого беспорядка и не было. По крайней мере, вокруг не было, а уж что там было у этого недружелюбно настроенного человека в душе?..
        Маше неожиданно стало жалко серую папку. Она показалась Маше одинокой, кем-то так неосторожно забытой. Глупо - одинокая вещь. Но Маша вдруг пропиталась уверенностью, что у этой папки есть хозяин и он ее ищет и что этот вышедший из подъезда пьяница слишком далек от всего, что связано с этой папкой и что для Маши будет самым настоящим невежеством, преступлением оставить папку на скамейке.
        С неким страхом и неприязнью, Маша взглянула на пьяного мужчину и, схватив папку с лавочки, прижала ее к себе и быстро-быстро поспешила уйти. Всё, быстрее к тете, как можно быстрее!
        Перед тем, как зайти в подъезд, Маша отстранила от себя папку, что всю дорогу так и несла, прижав к себе, и стала рассматривать ее. Огромное количество формул, каких-то расчетов и чертежей и все такое непонятное.
        «Физико-мат. факультет. Сергеев А.Л.» - был вставлен в последний файл клочок бумаги. Надпись была сделана от руки. Писавший это, видимо торопился и не отличался каллиграфическим подчерком.
        «Но сколько все-таки много страниц было исписано формулами! Человек, что это писал, должно быть очень умный человек.» - подумалось Маше, - «умнее меня и это точно! Но вот почему же он оставил свою папку на лавочке? Нет! Все-таки не похоже, чтобы он ее просто забыл.»
        Маша убрала папку в рюкзак и пообещала себе, что обязательно найдет этого Сергеева А.Л. Интуиция ей подсказывала, что нельзя оставить все как есть. Нужно попытаться вернуть папку ее владельцу.
        У Гавриловых Маша посмотрела в интернете, где еще в городе, кроме тем двух институтов, что она знала, есть физико-математический факультет. И удостоверившись, что только два адреса ей придется обойти, успокоила себя до понедельника. А посмотрев на часы обрадовалась еще больше. Ведь только что Маше стало известно, что Гавриловы собрались в Самсоново, а значит и Маша обязательно едет с ними.
        - Ну чего ты? Соглашайся же! - поскуливала Вика, пытаясь уже десять минут как уговорить Машу поехать к ней в гости, на выходные.
        - Вик, я не знаю. Сегодня еще только понедельник. Мне подумать надо, - не уверенно отвечала Маша.
        - Ну чего же тут думать! Мама у меня уйдет на выходные. Позовем еще пару девчонок и посидим вечерком, - не унималась Вика, озорно сверкая глазками.
        - Вик! - уже решительно заявила Маша, которой порядком надоело выслушивать подругу, - я подумаю. В четверг скажу тебе о своем решении. Все? Договорились?
        Вика поняла, что на этом разговор придется закончить и немного разочарованно, что не удалось уломать подругу с первого раза, покачала в ответ головой.
        Как только закончилась первая пара, после который неожиданно объявили «окно», Маша не теряя драгоценного времени, оделась и побежала искать владельца серой папки.
        Первый институт, куда направилась Маша, располагался в километре от ее колледжа. Маша решила, чтобы не тратить время на стояние на остановки, узнавания на какой маршрутке можно доехать до института, решила дойти пешком. Это всего-то займет от силы пятнадцать минут, а на остановке еще неизвестно сколько придется прождать.
        Слегка запыхавшись, Маша поднялась по ступенькам института и отворила парадную дверь. На входе сидел до смешного серьезный охранник. Может он специально сделал такую непроницаемую физиономию, чтобы показать всем, а в первую очередь себе, что он очень ответственный работник и что с ним шутки могут плохо закончиться.
        - Вы куда? - поинтересовался он.
        - Здравствуйте! Мне нужен Сергеев А.Л. Вы случайно не знаете, у вас такой не учиться? - спросила Маша, медленно начиная понимать, что ее шанс найти Сергеева А.Л. не так уж и высок.
        - Сергеев А.Л.? А зачем тебе Сергеев А.Л.? - не спуская с лица серьезности, стал допытываться охранник. Но было совершенно не понятно, знает он этого Сергеева или нет.
        - Мне нужно его увидеть. У меня к нему дело.
        Охранник доверия у Машу не вызвал. И мысль, а если вдруг он подтвердит, что студент Сергеев А.Л. действительно учиться в этом институте и, тогда можно будет попросить его передать Сергееву папку, в одночасье показалась Маше очень глупой.
        - Дело? - заулыбался охранник, вмиг развеселившись и даже как-то преобразившись, похорошев, - да вон он, твой Сергеев сидит. Вот пошел куда-то, - безмятежно проговорил он. Его забавляла ситуация.
        - Сергеев! - выкрикнула Маша.
        Молодой человек, с пышной шевелюрой на голове обернулся и стал через линзу очков искать объект, который выкрикнул его фамилию.
        - Я здесь! - уже не так уверенно крикнула Маша. Ей показалось совершенно нелепым, то положение, в котором она сейчас находилась. Да еще этот охранник, который не спускал с Маши и Сергеева глаз, да тех пор, пока молодые люди не вышли из стен института.
        Худощавый парень в широких штанах и рюкзаком за спиной, подошел к месту, где располагался охранный пункт.
        - А вы кто? - обратился он к Маше.
        - Вы Сергеев А.Л.? - на всякий случай уточнила Маша, в ее неуверенности отчасти был виноват охранник, а сама уже вовсю радовалась, что ей так быстро удалось найти нужного человека.
        - Да…
        - Вот эта серая папка вам случайно не знакома?
        - Господи! Да откуда она у вас?! Я… Да… Неужели она нашлась! Вы подождите меня одну минуту! Я сейчас!
        Парень подлетел к раздевалке, комом схватил поданную куртку, кое-как на ходу нацепил ее на себя и, подлетев к Маше, так же восторженно, как и перед этим, сказал:
        - Девушка, а пойдемте на улицу!
        Маша в ответ лишь сделала непонимающее лицо, но отправилась следом за Сергеевым А.Л.
        - Вы просто не представляете!.. Вы меня просто спасли!.. Как вас…
        - Мария, Маша.
        - Ты не против, если я перейду на ты. Просто так удобнее. Подумать только!.. Нашлась! - теребя в руках папку и медленно идя рядом с Машей был в не себя от радости Сергеев А.Л.
        - Я рада. А как тебя все-таки зовут?
        - Ох! - шлепнув себя по лбу широкой ладонью, воскликнул Сергеев А.Л., - Леша, Алексей я.
        - Что там такое в это папке, если не секрет? - Машу вдруг разобрало любопытство.
        - Это моя научная работа, - с любовью к своему детищу отчеканил Леша.
        - А почему тогда она лежала на скамейке?
        Кроме любопытства в диалоге появилась непринужденная легкость, когда можно было спросить более, чем положено и услышать так же, больше, чем следовало бы знать.
        - Давай так. Сейчас мы зайдем вон в то кафе и ты мне все расскажешь.
        Маша встала на месте в полном замешательстве. Она думала, как бы ей найти владельца папки, а тут ее уже в кафе приглашают и просят о чем-то рассказать.
        - Маша, пошли, я тебя приглашаю. Мне очень дорога эта папка и я хочу тебя просто отблагодарить.
        Маша не знала, что в знак благодарности Леша собирался потратить на нее последние свои карманные деньги и, что без них ему нужно будет как-нибудь дотянуть несколько дней до стипендии или же ждать, когда мать получит зарплату. Но что теперь поделаешь? Если сказал, что приглашаю, так значит должен сдержать слово. Так всегда его учил отец, который уже много лет как уехал на север и не давал о себе никаких новостей, будто бы и исчез вовсе.
        Так же Маша внутренне продолжала колебаться, потому что раньше ей никогда не приходилось посещать кафе с незнакомым человеком. Она чувствовала себя не в своей тарелке и наконец-то заговорила:
        - Леша, мне достаточно простого спасибо. К тому же мне в колледж скоро нужно бежать.
        - Спасибо большое! - слегка поклонившись, отчеканил Леша, - а ты где учишься?
        - Да тут неподалеку, в экономическом колледже.
        Леша немного проводил Машу и пока они шли, Маша описала ему в нескольких словах, как у нее оказалась его папка. И самым непонятным в этой истории оставалось, как вообще папка могла оказаться на той лавочке. Ведь Леша там не живет и даже больше, никто из его родственников и знакомых не проживает в том микрорайоне. И для настоящей умной головы, великолепно разбирающейся в математике и физике, выглядело мистическим, передвижение его папки в пространстве. Вот была папка у него, пропала, а оказалось совсем непонятно где!
        «Просто повезло… Мне повезло, что не пришлось долго искать хозяина. Надо же все-таки какой умный этот Леша! Разбираться в этих каракулях и так радоваться, что они нашлись. Хорошо, конечно, что я вернула папку. Чувство меня не обмануло, что нужно ее вернуть. Чувство… А с чего оно вообще у меня взялось?..»
        Маша крепко задумалась. И нельзя сказать, чтобы у нее в голове возникали какие-то конкретные мысли, то есть мысли, что легко преобразовывались в слова, а создалась некая тяжелая задумчивость. Маша в раз устала бегать по городу и уже с нетерпением ждала, когда на горизонте покажутся стены колледжа. А еще ей надоело находить чужие вещи. Или может быть все дело было в том, что Маша так и не узнала всю историю путешествия серой папки по городу. И выходило совсем нелогично, если Леша все же не врет, будто папка материализовалась на той лавочке из воздуха. Вот небылица!
        Маше вдруг показались до нельзя глупыми и смешными мысли о судьбе и ее возможных подарках. Будто за несколько минут Маша повзрослела на несколько лет и свои же наивные, порою сказочные мысли стали казаться ей детской шалостью.
        «Как я раньше могла думать о таких несерьезных вещах. То есть так глупо было заморачивать себя… Вот наивная!.. Как только какие-то папки или кошелки, что-то могут поменять?..»
        Шагнув на крыльцо колледжа, Маша настроила себя довольно решительно и, откинув все мысли о судьбе на самый последний план, решила не думать о разной абстракции.
        Тем более, что подумать ей и без того было над чем.
        Предложение Вики выглядело заманчивым, но в то же время, не менее заманчивым выглядело уехать домой на выходные. Пойти к Вике или же уехать? Уехать или пойти к Вике? Маша решительно не знала, как ей быть. Вот такой вот нелегкий выбор, когда хочется одновременно и то и другое. И как быть в таком случае?
        Маша несколько дней пребывала в сомнениях и растрепанных чувствах. Спрашивать у кого-либо совета было бессмысленно, ведь каждый просто бы высказал свое мнение, как он бы поступил . А тут все как раз-таки и заключалось в том, чтобы Маша Кукушкина сама определилась с тем, что будет лучше для нее.
        - Маш, ты на эти выходные домой не поедешь? - ни с того ни с сего спросила Вера.
        - Пока не знаю. А что?
        - Да я вот тут планировала с одним молодым человеком встретиться. Здесь. В субботу вечером, - внимательно разглядывая свое лицо в зеркале, сообщила Вера.
        - Да, пожалуйста, - легко ответила Маша, - даже если я останусь в городе, то в общаге меня не будет.
        Вера наконец-то оторвалась от разглядывания себя.
        - Вот повезло так повезло мне с соседкой, - громко заявила Вера, - и подруга ты классная, и моей личной жизни нисколечко не мешаешь. Даже, наоборот, на тебя всегда можно рассчитывать.
        Маше польстили Верины слова, но она одновременно с этим успела подумать следующее: ничего такого я и не сделала. Подумаешь, комнату ей оставляю.
        Это был вечер среды. Маша уже собиралась ложиться спать, как у нее зазвонил телефон. Машина мама решила узнать как у ее дочери дела и пожелать ей спокойной ночи. Тут Маша и высказала ей все свои спутанные мысли с глубокой надеждой в сердце, что вот прямо сейчас ответ на вопрос идти или же уехать, обязательно найдется. Вере она ничего рассказывать не стала, так как по той было явно видно: она вся в своих мыслях.
        - Маша, это та самая Вика, про которую ты мне рассказывала? - Маша одобрительно промычала в ответ, - ну сходи к ней. Смени обстановку. Все равно у нас сейчас кругом одна грязь. Выйти никуда нельзя. Я вот помню, когда училась…
        И тут тетя Настя начала рассказывать Маше истории из своей молодости, все их Маша слышала уже в сотый раз, а вот историю про то, как ее мама ходила с мальчишками воровать кур, для озорства, у деда Серафима, что жил на краю села, она слышала впервые. И сказать честно, подивилась. Уж от кого, от кого, а от своей мамы, такого бездумного поведения, пусть ей тогда и было тринадцать лет, Маша никак не ожидала.
        Наговорившись всласть Маша убрала телефон на тумбочку, что стояла за кроватью у изголовья и улеглась в постель. Настроение у нее стало как нельзя лучше. Во-первых, она знала, что ответить Вике. Во-вторых, ни к чему не обязывающий разговор с близким тебе человеком всегда приподымает настроение.
        - Спокойной ночи, - проговорила Маша.
        - И тебе, - ответила Вера, но судя по ее серьезному, сосредоточенному и совсем не сонному выражению лица она еще даже и не думала ложиться спать. Скорее всего, решила заняться уменьшением количества долгов, подумала Маша, закрыв глаза и довольно улыбаясь.
        На следующий день, она как и обещала сообщила Вике о своем решении. Конечно, она догадывалась, что Вика обрадуется, услышав положительный ответ, но такое большое количество радости да еще и неясные, странноватые искорки в глазах посеяли в душе у Маши сомнения. Может, все-таки она сделала неправильное решение?
        Маша была наслышана, что Вика живет далеко, на самой окраине города, но что еще этот микрорайон такой мрачный и неуютный для нее стало совершенно неприятным открытием.
        С сумками наперевес, будто они собирались накормить целую уйму народу, девушки медленно продвигались в сторону Викиного дома. Беготня по магазинам заняла приличное количество времени, которое уже успело перевалить за пять часов вечера. Маша посмотрела на небо, оно было чистое, чистое и только где-то очень высоко виднелось малюсенькое облачко, которое смутившись быть единственным на небе быстро растворилось. И когда Маша вновь посмотрела на небо, то никакого облачка там уже и не было.
        - И ты не боишься здесь ходить по вечерам? - не удержалась Маша. Вид старых, местами начинающих разваливаться гаражей наводил на Машу тихий ужас. Воображение, как всегда совершенно некстати, стало вырисовывать мрачные в серо-черных тонах картинки. Вот беглый преступник-убийца прячется среди развалин, вот бежит огромная бешеная собака, неадекватный пьяница-бомж… Брр…
        - Нет, - спокойно с удивлением в голосе протянула Вика, - а чего мне бояться? Я здесь с самого детства все знаю.
        Маша ничего ей не ответила, решив оставить свои мутные мысли при себе. Но в глубине души еще раз пожалела, что согласилась пойти в гости.
        В квартире оказалось намного уютнее и спокойнее. Но вид из окна, пусть и не было видно никаких гаражей (квартира была на другой стороне дома), все равно не радовал глаз. Заброшенная стройка, несколько голых деревьев и почти полностью оттаявшее от снега неровное поле. Гладя на все это, у Маши промелькнула следующая мысль, если бы я здесь жила, то, наверное, никогда бы не выходила на улицу.
        - Пойдем на кухню, поможешь мне колбасу с сыром нарезать. А то скоро ребята подойдут, а у нас еще ничего не готово, - на одном дыхании выпалила Вика.
        - Подожди, - не поняла Маша, - какие ребята?
        - Ну, я пригласила Кристинку, Юльку они придут со своими парнями…
        - И это, называется, посидим с девчонками? - Маша заподозрила что-то неладное. Плевать бы на чьих-то там парней, здесь дело явно было в чем-то другом.
        - Ну, Машка, не будь занудой!.. Они вполне себе хорошие парни.
        - Да я ничего не говорю, какие они. Но, как же, уговор?
        - Я сейчас, кажется, в дверь звонят.
        И Вика убежала, оставив Машу в негодовании. Звонок оказался настолько тихим, что Маша еле уловила его пищащие, хрипловатые бессвязные трели.
        "Ладно. Будем надеяться, что все не так плохо…"
        Неуверенно подумала Маша, хотя в душе прекрасно чувствовала, что добром (по крайней мере для нее) эти посиделки не закончатся.
        В комнату, как к себе домой, ввалилось четверо абсолютно незнакомых человек. Девицы явно были высокого мнения о себе, что Маша успела заметить с первой же секунды, с первого взгляда. Ну а их парням, в принципе, было совершенно неважно, что за самооценка у их сегодняшних спутниц. Да и от самих парней веяло неким высокомерием, напущенной на себя деловитостью и важностью что ли.
        - Ну что ж, знакомьтесь, - пролепетала Вика и унеслась на кухню, будто ее здесь и не было.
        - Это ты учишься с Викой? - произнесла одна из девиц.
        - Да. А вы ее школьные друзья? - более нелепой ситуации нельзя было представить. Разговор явно не клеился. И никакими стараниями спасти его было невозможно. Но жалеть Маше о своем решении было уже поздно. Придется как-то выкручиваться, как-то перетерпеть этот вечер.
        - Ну, типа того, - ответил один из парней, голова которого была приплюснута по бокам, отчего лицо казалось более вытянутым, чем есть на самом деле. Но совсем не это делало его неприятным, а та манера, с которой он говорил, будто ставя себя на ступень выше, выделяя свое я.
        Дальше воцарилось молчание. Четверо с неприличным любопытством, словно разглядывая диковинного зверя в клетке, уставились на Машу. Маше же в свою очередь разглядывала их, но только ей в отличие от этой компании совсем было неинтересно, как и в чем они одеты и какова их наружность. И кто из них Кристина, кто Юля было абсолютно все равно. И если честно, то ей хотелось просто поскорее уйти отсюда. Но вот проблема! Идти-то ей было некуда!
        И когда молчание перешло из стадии неловкого в следующую стадию под названием «уже все равно» в комнате появилась Вика.
        - Я вот сейчас не поняла, - возмутилась она, - вы че тут расселись? Помогать мне кто-нибудь будет сегодня? А?
        - Если только открывать бутылки, - усмехнулся один из парней, тот, у которого лицо было обычным, не вытянутым, - или мы здесь поужинать собрались.
        Девицы пренеприятно засмеялись. Маше еще больше стало не по себе. Она видела, что это совсем не ее компания, и что она здесь совершенно чужая. И зачем ее пригласила Вика? Или она думала, что совершенно разные по натуре люди могут как-то сойтись между собой? Или же она просто решила посмеяться над Машей, что было больше похоже на правду. И в чем Маша совсем скоро полностью убедилась.
        Прошло совсем немного времени, может минут двадцать от силы, а Маше показалось, что протекла целая вечность. Нет, ее не то чтобы раздражали и злили люди, с которыми она сидела за столом. Просто они сидели все вместе, шутили на свои темы, смеялись над порой пошлыми анекдотами, подкалывали друг друга, и вовсе не замечали, что среди них присутствует еще один человек. Им было привычно хорошо, они выпивали и становились все более развязанными и шумными. Вика же, Маша не верила своим глазам, Вика настолько гармонично смотрелась в этой компании, что Маше начало казаться, будто она впервые в жизни видит ее. И то ли та всегда была такой, то ли ее друзья так плохо влияли на нее. Но это уже было не важно, кто на кого влияет. Маше просто дико надоело сидеть за одним столом с совершенно чужими людьми, будто они были с другой планеты, что даже съеденный бутерброд с колбасой застрял комом где-то в горле и есть совершенно расхотелось. Хотя Маша совсем недавно чувствовала, что голодна и была бы не прочь поесть чего-нибудь существенного.
        Маша встала с места. Как ни странно Вика тут же обратилась к ней. Маша же была уверена, что подруга даже не заметить, если она отлучиться.
        - Машка, ты это куда от нас убегаешь? - ухватила она ее за руку.
        - Я на минуту. Сейчас буду, - ответила Маша.
        - Ей очень-очень захотелось в одно местечко. Отпусти ее поскорее, а то мало ли чего, - пренеприятнейши высказался тот парень, у которого голова была приплюснута, и которого, похоже, звали Андреем.
        Все дружно засмеялись над его идиотской шуткой, в том числе и Вика. Маша бросила холодный взгляд на этого самого Андрея и поспешила выйти из комнаты.
        Она закрылась в ванной комнате, которая была совмещена с туалетом и бездумно стала смотреть в зеркало. Открыв воду, она намочила руки и протерла влажной ладонью лоб и щеки. Что делать, она не знала. И проблема была не совсем в этих людях, а в том, что они друг друга совершенно не понимали. Те были на своей волне, а Маша на своей. Это были люди разных мировоззрений, с разным понятием о смысле жизни. И с этим ничего нельзя было поделать. Но Вика!.. Как это Маша полгода с ней общалась и думала, что дружит с понимающим ее человеком, со своим человеком. У Маши в голове не укладывалось, что Вика совсем другая, не та за которую себя выдавала.
        Маша выключила кран, стало тихо и из комнаты донеслась очередная волна смеха. Нужно было идти обратно в комнату. Вечно отсиживаться в ванной было не вариантом.
        Маша нехотя приоткрыла дверь, на ее пути возник один из парней, тот, что был посимпатичнее. Маша было попятилась назад, но взяла себя в руки, выпрямилась насколько это было возможно и зло уставилась на парня.
        - Ты вроде бы не плохая девчонка, - начал тот, - мы могли с тобой подружиться.
        От него пахло алкоголем. А о его наглом выражении лица и похотливой улыбочке даже думать было неприятно. Но Маша продолжала упорно на него смотреть, стушеваться в данный момент было равносильно поражению.
        - Не могли бы, - как можно суровее заявила Маша. Но ее предал голос, задрожав на последних звуках.
        - Надо быть проще к людям, - нравоучающе произнес парень и продвинулся вглубь ванной комнаты, - ты же ведь не думаешь, что самая умная тут? А?
        Он присел на краешек ванны и нетерпеливо уставился на Машу. Все его мерзкие мысли были написаны на раскрасневшемся от спиртного лице. Маша не хотела продолжать этот бессмысленный, пустой, да еще и очень неприятный разговор. Она развернулась, чтобы уйти, как тут же почувствовала, что ее крепко схватили за руку. Маша стала вырываться, но этот наглый тип, по всей видимости решил, что ему все дозволено и полез к ней со своими ненужными ласками. Хорошо, что они находились в ванной. Маша извернулась, схватила с полки флакон, то ли с лаком для волос, то ли еще с чем-то и не задумываясь прыснула негодяю в лицо. Это остановило его. Он остановился, провел по лицу рукой и вопросительно уставился на Машу, которая бросила флакон, что с характерных звуком, ударился о плиточный пол и выбежала из ванной комнаты.
        И только Маша показалась на пороге, как Вика тут же обратилась к ней:
        - Машка, иди, открой дверь, мне некогда!
        - Вик, это твоя квартира! - возразила Маша, - может, сама откроешь?
        - И что? Я же тебя, пожалуйста, прошу. Или ты мне откажешь? - Вика выпила уже приличное количество алкоголя, что непременно отразилось на ее поведении и общем состоянии. И поэтому она слышала и видела только то, что хотела, остальное, как вот сейчас взвинченное нервное состояние подруги, просто не замечала.
        Маша, еще не придя в себя, молча развернулась и направилась к двери. Кто-то настойчиво постукивал в дверь. Не спросив, кто там может быть, Маша повернула ключ в замке. Все равно, как ей казалось, кто бы сейчас не приди, хуже уже точно не могло быть.
        - Здравствуй, Машенька! - слащаво улыбаясь, ввалился в квартиру Макс, - это тебе! - протянул он Маше идеально составленный букет, впрочем, и сам, выглядел также великолепно. Великолепно, до приторного кома в горле.
        - Привет. Чего тут забыл? - отрывисто произнесла Маша, а про себя подумала: Только тебя здесь и не хватало.
        - Я мириться пришел.
        - К Вике? Так ты сейчас с ней!.. ну проходи…
        - Маш, я к тебе. Мне Вика сказала, что ты сегодня здесь будешь. Ты просто мне не давала никакой возможности с тобой поговорить! - недовольно вскрикнул Макс.
        - Я еще и виновата? - Машу как будто осенило. Именно сейчас она поняла, что Макс ей больше не нравиться, что он ей даже не симпатичен и ей совершенно все равно на его идеальный внешний вид, на его неуклюжие извинения и на его красивый букет.
        - Нет, нет… Я совсем не то хотел сказать! - засуетился Макс, что уж совсем было на него не похоже. Но именно сию секунду Маша уловила следующее: это Вика все подстроила! Это Вика позвала Макса! И вот почему она так настойчиво звала ее к себе! Ну, подруга! Ну, спасибо так спасибо!
        - Может ты хочешь уехать домой? - предложила Маша, из комнаты тем временем не переставая доносились голоса и смех.
        - Ты, ты меня выгоняешь? Но это не твоя квартира! Ты не имеешь права меня отсюда выгнать, - заявил Макс.
        - Даже так! Ну, тогда заходи, иди к гостям, пей, смейся сколько душе угодно, - Маша дошла до такого состояния, что ее терпение в раз закончилось и ей было уже все равно. Такое бывало с ней исключительно редко. Но теперь ей было уже наплевать на то, что она скажет и сделает, и уж тем более ей было все равно на то, что о ней подумают окружающее. Сейчас она могла сказать всю правду кому угодно. И сделать или же наворотить дел намного больше, чем следовало.
        - Маша, ты чего? - пытаясь присесть на неудобно высокую тумбочку в прихожей, оторопел Макс.
        - Машка и как это понимать? Я не хотела, чтобы вы ругались, - появилась в узком коридоре Вика.
        - А мы и не ругаемся дорогая моя! Ты же прекрасно знаешь, я ненавижу ссориться. Я просто обожаю, когда все тихо и мирно! - Маша вбежала в комнату и схватила свой рюкзак, она даже и не заметила, что шумная компания сидела притаившись, словно мышиное семейство в норке, и не издавая ни звука внимательно следило за происходящей сценой легкого безумия. Маша тем временем продолжала выплескивать наружу скопившиеся внутри эмоции.
        - Я никак не ожидала, что вместо девичника, здесь будет настоящая… настоящий бедлам! Я просто в шоке! Я тебе верила… - она мельком поймала застывших в непонятном ожидании Викиных друзей, - а они? Кто они? Я же их совсем не знаю! Они меня не знают!.. Нам вместе не интересно. Вам же и без меня хорошо. И вот к вам еще один гость пришел, уж с ним-то вы точно поладите. И да, за него тебе отдельное спасибо! - кинула Вике она на последок.
        Маша на бегу накинула на себя куртку, шапку, рюкзак был у нее в руках и не раздумывая, выскочила из квартиры. Она быстро спустилась вниз, немного провозилась с домофоном и выбежала из подъезда в злом, негодующем настроении. И какое могло быть у нее настроение после таких сюрпризов, как ей казалось, подруги? Видимо та все время только притворялась простушкой. Маленькая подленькая ведьмочка!
        Сделав несколько быстрых шагов вперед, Маша остановилась. Собственно она просто растерялась. Сырой и в то же время морозноватый воздух вечера мигом остудил возбужденные нервы. Маша еще раз глубоко вздохнула, изо рта и носа повалил пар. Пальцы рук стали мерзнуть, Маша машинально полезла в карман.
        - Ну, нет же! Нет! - вскрикнула она и тут же огляделась по сторонам.
        Во дворе никого не было. Но от этого не стало ни на чуточку легче. А самое главное перчатки остались у Вики в квартире. Возвращаться за ними и еще раз увидеть эту наглую врушку у Маши просто не хватило бы моральных сил.
        Вытянув кофту из рукавов куртки, она сжала ладони в кулак. Нужно было решать, что делать дальше. Но в голову не приходило ни одной подходящей мысли. Возвращаться в общежитие, почти на другой конец города можно было бы записать в подходящий вариант, но комната сегодня была занята. Вера собралась пригласить туда своего друга, на которого, как та говорила, уже давно положила глаза. Минус один.
        Поехать к Гавриловым, тоже не представлялось возможным. Они всей семьей укатили на выходные к дяди Колиному брату Андрею в соседнюю область. Так что минус два.
        У Кукушкиных, конечно, еще были знакомые в городе. Но они настолько мало общались между собой, что Маша понятия не имела, где они живут. А город большой… Вот тебе и минус три.
        Вот тебе и ситуация. Переночевала у подруги называется. И словно что-то холодное, очень-очень скользкое и неприятное подкатывала мысль о том, что придется ночевать на улице. Это приводило в неподдельный ужас. Маша поежилась больше от внутренней дрожи, чем от морозного воздуха. Хотя нос у нее покраснел, уже от погоды, а не от пугающих мыслей. Стало себя жалко.
        "Вот бы сейчас оказаться дома!.. В теплой комнате, под одеялом с кружкой чая. Там так тепло, так уютно. Там мама, папа. Я бы сейчас… я бы сейчас вышивать училась… Да все что угодно! Господи, да что же это такое-то?! А?"
        Машей овладела паника, на глаза навернулись слезы. Отчаяние начало бить через край, превращая весь мир вокруг в беспросветную черную дыру. А родительский дом в этом бездонном космосе выглядел наивной, но единственной звездочкой, которая, впрочем, придавала только еще больше слезливости и показывала всю безвыходность Машиного положения, чем подбадривала.
        - Та-ак!.. - выдохнув, сказала Маша сама себе, - если я сейчас расплачусь, будет только хуже. Тогда я вообще перестану соображать. А мне надо сосредоточиться. Машка, должен быть выход, должен!
        Она вытерла холодными пальцами все же успевшие упасть на щеки слезы и крепко задумалась.
        "Не может же быть, что все так плохо. Наверняка я что-то упускаю." - думала Маша, медленно шагая от Викиного дома в сторону старых гаражей.
        Тем временем на улице начинало смеркаться. Солнце подобралось к горизонту и просто неизбежно было, что через несколько минут оно закатиться на ту сторону неба. Маша вздохнула. Знакомый, но невероятно громкий звонок телефона, жутко испугал Машу. Она вздрогнула, сердце быстро забилось, а руки полезли в карман, чтобы поскорее нажать на зеленую кнопку.
        - Да что же это! - вырвалось у Маши.
        Она взяла с собой зарядник, предполагая, что зарядит телефон у Вики, но забыла сразу же как к ней пришла подсоединить телефон к розетке. А звонили, да что тут думать звонили родители. Ну, все теперь даже телефон отключился, предал Машу в самый тяжелый момент. Что ей теперь делать? Как быть?
        Маша убрала телефон обратно в карман, посмотрела на небо, на котором все так же не появилось ни единого облачка.
        "Ночь будет морозная…" - сорвалась мысль, которая ничуть не обрадовала.
        Тут со стороны злосчастных, покосившихся гаражей послышался чей-то громкий вопль. Следом затявкала низким рваным лаем собака. По ее лаю не трудно было догадаться, что не мопс и не тем более шпиц находиться там. Скорее всего, овчарка или какая-нибудь другая крупная собака.
        Не помня себя от страха Маша бросилась бежать вперед. Как нарочно, поблизости не виднелось ни одного самого плохенького магазина, ни одного универсама, куда можно было спрятаться и ни одной живой души, за исключением диких воплей в такт собачьему лаю, одни только унылые старой постройки пятиэтажки и гаражи, ужасные мрачные гаражи.
        И следующее, что так ярко вспыхнуло в голове, была мысль: я падаю…
        Чуда не произошло. Маша не сумела устоять на ногах, ботинки, словно хорошо отточенные коньки проскользили по еще не растаявшему льду.
        Выставив руки вперед, Маша уловила краем глаза что-то большое и черное справа от себя. Это черное, кажется, двигалось в ее сторону. Правда, соображать, где право, где лево не было никакой возможности.
        Холодный водяной поток мгновенно пропитал собой куртку, кофту и прикоснулся ледяной своей массой к теплому Машиному телу. В рукавах протекли настоящие ручьи. Куски льда плавала в грязной воде.
        Что еще может быть хуже, Маша не представляла. Как теперь ей быть в таком виде? Ведь морозу все равно, он нисколечко не пощадит ее. А сырая одежда моментально превратиться в ледяную сбрую. Неужели придется проситься к Вике? Если не к ней, то тогда что?
        Упираясь на ладони, которые пришлось погружать на самое дно лужи, которая, помимо того, что была грязной, оказалась еще и глубокой, Маша приподнялась и уселась на колени у самого начала этого дорожного моря. Вода уже пропитала джинсы и Маша, кажется, уже не обращала внимания, что фактически сидит в луже.
        - Ты как тут оказалась? Ты в порядке? - раздался чей-то чужой голос сверху.
        Маша подняла голову. Над ней стоял молодой человек приятного внешнего вида и испуганно смотрел на нее. Но Маша была в таком диком состоянии полного непонимания происходящего, что внешний вид молодого человека никак ее не затронул.
        - Ты чего молчишь? Давай поднимайся, хватит сидеть в луже.
        Мужчина подхватил Машу за руки и поставил на ноги.
        - О-о-о-о… - протянул он, - да ты вся сырая. Давай быстрее ко мне в машину! - скомандовал незнакомый мужчина, в его голосе послышались командные ноты.
        Маша же стояла как вкопанная, одна неприятность тут же наваливалась на другую. Сначала ссора, да что там, это полнейшая ерунда, потом пугающая мысль о том, что ей совершенно некуда идти, затем разряженный телефон, следом дикие крики и страшный лай собаки, лужа, и теперь, наконец-то, в завершении всего вышеперечисленного, какой-то незнакомый мужик, который требует, чтобы она села к нему в машину. Снежный ком неприятностей, которые превратились в серьезную проблему.
        Маша стояла, обхватив тело руками и вся тряслась от холода. Вроде бы на улице и ветра-то не было, а стоило намочить одежду, как пренеприятнейший тоненький сквознячок стал пробирать до самый костей.
        - Садись в машину, - повторил мужчина.
        - Я нику-да с ва-ми не поеду… - заикаясь от холода, но, тем не менее, довольно убедительно выстучала зубами Маша.
        Молодой мужчина, которому в отличие от Маши не было холодно, даже без шапки и в черным пальто на распашку, закатил глаза, тяжело вздохнул, будто его уже успели за день изрядно потрепать, легонько мотнул головой из стороны в сторону и решительным широким шагом приблизился к Маше.
        - Я не по-еду с вами! - выкрикивала Маша, - оставьте меня в покое!
        Но он как-будто не слышал ее. Отворив дверцу он впихнул Машу вовнутрь автомобиля и грациозно обскакав лужу уже через пару секунд сидел на своем водительском кресле.
        - Кто вы такой? Отпустите меня! - вновь попыталась защититься Маша.
        Теплый воздух салона ласкающе прикатился по голым ладоням и лицу. Мельком поймав свое отражение в боком зеркале, Маша увидела на лице грязные брызги. Видимо, когда упала перепачкалась вся, с головы до ног. Даже любимая темно-синяя шапочка, с нарисованной серыми стразами бабочкой, плотно облегающая голову была забрызгана мелкими каплями.
        - Снимай куртку, - убедительно произнес мужчина.
        Маша ринулась к выходу, но запаниковав, не смогла найти ручку и открыть дверцу. Холодная одежда прилипла к телу и самым неприятным образом покалывала кожу.
        - Да перестань же ты! - повысив голос до предела, но, не закричав, молодой человек схватил Машу за руку.
        Маша замерла, икнула от растерянности и не моргая, уставилась на мужчину. В ней боролась целая уйма противоречивых чувств. Маше хотелось отчаянно заплакать, одновременно с этим откуда-то появилось желание треснуть со всех сил этому негодяю по лицу и бежать сломя голову пусть к той же наглой врушке Вике только подальше от этого маньяка, это уже просто не имело значения, но и самое глупое и просто невозможное в данной ситуации - ей чужая машина показалась спасительным пристанищем, от враждебного окружающего мира.
        - Если ты не снимешь куртку, то я сам это сделаю. Ты же заболеешь! На улице конец марта, по-моему, не самое подходящее время для купаний.
        Маша впала с состояние полной растерянности. Какое вообще ему, чужому дяде дело до ее здоровья. Заболеет она или не заболеет, уж кого-кого, а его-то это явно не должно интересовать.
        - Тебя как зовут, чудо? - вмиг подобрев, сладково-загадочно улыбнулся мужчина.
        - Маша, - автоматически произнесла она.
        - Евгений, уф, просто Женя, - и секунду спустя, - Маш, снимай куртку, простудишься ведь.
        Маша нисколечко не доверяла незнакомому молодому человеку, которого, как оказалось, звали Евгением, но все же стала расстегивать молнию и снимать куртку.
        - Брось на задние сидение, - Женя повернул ключ в замке зажигания и машина тихонечко заурчала.
        Евгений включил печку, теплые струи воздуха еще больше стали разогревать нутро машины.
        - Она же грязная. Ну… она испачкает сидение.
        Евгений вновь повернул голову в сторону Маши, по его выражению лица она поняла, что куртку все же нужно кинуть на заднее сидение.
        - Возьми, вытри лицо.
        Евгений протянул Маше пачку влажных салфеток. В этот момент в надвигающихся сумерках мимо машины пробежал человек неопрятного вида, скорее всего это был местный бомж. За ним следом рысью пробежала худая видимо от таковой жизни, но крупной породы собака.
        - Посиди, я сейчас, - Евгений запустил руку куда-то под сидение и вышел из машины.
        Маша не глядя, что делает, стала открывать пачку салфеток. Ее интересовало, что сейчас будет происходить на улице.
        - Любезный, вам помочь? - прокричал Женя.
        Но человек неопределенной наружности даже не обернулся. Он остановился возле подъездной лавочки, ухватил себя за левый бок, неловко уселся, шатаясь из стороны в сторону и уткнулся лицом в морду к подоспевшему псу. Пес довольно завилял хвостом.
        - Тьфу!.. Фиг знает чего! - фыркнул Женя и поежившись, все же мороз на улице понемногу крепчал, поспешил обратно в машину.
        Маша тем временем сняла с себя сырую и от этого довольно неприятную кофту, оставшись в одной светло-голубой, точно бы выцветшей футболке и между делом терла лицо салфеткой. Дверца открылась. Промозглый воздух прокатился по ней неприятной волной и потерялся где-то в салоне машины. Маша внимательно наблюдала за Евгением, в руке у него был пистолет. Ей вдруг опять стало неимоверно страшно. Куда же все-таки она угодила? Страшный сон или же неизбежная суровая реальность?
        - Это травматика, притом довольно старая, - Евгений убрал пистолет на место, куда-то под сидение и оперевшись одной рукой о руль повернулся к своей новой знакомой. Эта девчушка, виделась ему странной и даже, правда самую малость, напоминала ему сумасшедшую. Он не видел со своей стороны ни малейшего намека на агрессию, а ни то что там на насилие или убийство. Но ее увеличенные до размеров пятирублевых монет глаза, явное сопротивление его намерениям помощь ей, крики о помощи наводили его только на одну мысль - девушка сильно напугана.
        - Ну, хочешь, я покажу тебе свой паспорт, чтобы ты успокоилась? - предложил Женя.
        - Нет, не хочу, - замотала Маша головой, по рукам пробежались мурашки. Шапку она не сняла, волосы были не мытые. Ей не хотелось, чтобы они беспорядочно торчали в разные стороны, свисали примагничивающими к вещам локонами. Она же ведь собиралась посидеть с девчонками и не особо старалась наводить красоту.
        Евгений снял свое пальто и протянул Маше.
        - На, одень. Не могу на тебя смотреть.
        Сам наконец-то тронул машину с места, переехав и оставив позади злосчастную лужу.
        - Высадите меня, - проговорила Маша, держа в руках пальто.
        - Ты здесь же не живешь.
        - Ну и что… А откуда вы знаете? Высадите меня, - Маша начинала накручивать себя. Ей становилось страшно, паника нарастала с каждой секундой.
        - Давай поступим с тобой так. Ты сейчас говоришь, куда тебя отвести. Я тебя отвожу и всем будет хорошо. Ты что, думаешь я был искренне рад, когда ты бросилась мне под машину?
        - Я не бросалась, - обидчиво проговорила Маша.
        - Не бросалась она. А кто тогда? Я еду, а тут ты словно лягушонок в полете прыгаешь в лужу, я по тормозам.
        - Я уже встала из лужи, потом вы подъехали и я не лягушонок! - опять возразила Маша, незаметно для себя накинув на плечи теплое приятно пахнущее пальто.
        - Ффф… Ну, тогда кузнечик. От кого бежала-то? - поинтересовался Женя, его начинал забавлять разговор.
        - Какое Вам дело!? - бросила Маша и отвернулась от собеседника.
        За стеклом машины стало почти совсем темно. Густые сумерки навалились с просто немыслимой скоростью. Только что был день, а сейчас уже вот прям через пять минут будет ночь.
        "Куда я попала? Что теперь будет? О, Боже как страшно! Лучше ни о чем не думать. Иначе я сойду с ума. Пока что он ведет себя на удивление адекватно. Как все подозрительно и страшно…"
        Пугающие мысли одолевали Машу, но вместе с ними внутри теплилось что-то светлое, может это была надежда, или же, что тогда еще?
        - Ха! - усмехнулся Женя.
        Маша сдерживала себя, чтобы не нагрубить. Но смех Евгения в раз начал ее раздражать.
        - Так куда тебя вести? - повторил Женя, успокоившись. На его лице играла приятно-загадочная улыбка. Такая улыбка, которая может в раз очаровать и с такой же скоростью может вызвать полнейшее негодование.
        Маша продолжала молча смотреть в окно. Отвечать ей было нечего, точнее ехать было некуда.
        "Вот засада-то какая! Может и правда, он бы отвез меня, куда мне надо, но некуда мне ехать! Некуда!.."
        - Машенька, - успокаивающе произнес Женя и сам себе удивился, когда эта странная девчушка стала для него Машенькой, - мы сейчас скоро уедем из города. Говори адрес, я тебя довезу. Ты же не думаешь, что мне доставляет удовольствие возиться с тобой?
        - Вас никто и не заставлял! - недружелюбно бросила Маша, - могли бы просто проехать мимо. Зачем вы остановились?
        - То есть ты считаешь меня таким вот бездушным? Да? Упала девушка в лужу, по всему бежала от кого-то, испугалась жутко, а я просто проеду мимо и не помогу ей? - Женя внимательно смотрел на дорогу, но любопытство разбирало его и он то и дело поглядывал на своего диковинного пассажира.
        - Да с чего вы взяли, что я напугалась. Может я просто бегала? - цеплялась Маша к словам.
        Евгений не выдержал и вновь рассмеялся. Ничего нелепее за последнее время ему не приходилось видеть. Видимо, не все в этом мире потеряно, если есть такие вот интересные люди.
        - Хватит смеяться! Я что, на клоуна похожа? - Маша не вытерпела и разрыдалась.
        Евгений съехал на обочину и повернулся к Маше.
        - Машенька, что ты плачешь? На вот, выпей воды, - протянул Женя пластмассовую бутылку.
        - Ничего я не хочу, - отшвырнула Маша бутылку, - что вам всем от меня надо? Чего я плохого то сделала?
        - Маш, перестань. Тебе надо домой, выпить валерьянки, принять душ…
        - Мой дом далеко отсюда!.. - перебила его Маша.
        - Ну, все хватит реветь!
        Женя прижал подвывающую и хлюпающую носом девчонку к себе и осторожно погладил по голове. Вот влип так влип! И что теперь с ней делать?
        Маша довольно быстро опомнилась, что ее обнимает какой-то незнакомый мужчина, пусть он и молодой и вполне себе ничего на вид, и тут же отстранилась от него перестав плакать. Словно бы пришла в себя, опомнилась, просветлела мыслями. Она достала из пачки, которая лежа у нее на сидении, салфетку и вытерла щеки и нос. В носу сразу же запахло ромашкой.
        Женя откинулся на спинку сиденья, запрокинув назад голову и скрестил длинные пальцы рук на коленях. Нужно было решать, что делать с чудо-горе-Машенькой.
        - Маш, как ты оказалась в городе? - наконец-то прервал молчание Женя.
        - Я учусь здесь, - тихо ответила Маша.
        - Хорошо. Значит, ты где-то здесь и живешь. Правильно? Как ты думаешь? - Женя выпрямился и выжидающе уставился на свою юную собеседницу.
        - Что вы со мной разговаривает как с глупенькой девочкой! - обидчиво проговорила Маша, Жени это заявление понравилось.
        - Да ты же ведешь себя как маленький ребенок. То кричишь, то плачешь. Как мне еще себя с тобой вести? Ты можешь нормально разговаривать?
        - Могу. Но как я должна разговаривать, если я вас совсем не знаю.
        - Я что так на маньяка похож или на страшного головореза? - Евгений разозлился. Ему было отвратительно такое дикое сравнение.
        - Нет, нет! Просто я поругалась с подругой и к ней не могу пойти. В общежитии я оставила комнату для сожительницы, а к ней сегодня должен парень прийти. Родственники уехали. Я растерялась. Тем более еще за гаражами кто-то дико закричал, собака залаяла, - Маша тяжело выдохнула и опустила глаза. Зачем она все это рассказывала? Но ей стало легче, как будто камень с души упал.
        - Да, - только лишь и протянул Женя, затем съехал с обочины и уверенно устремился за город. На какое-то время в машине воцарила полнейшая тишина. Женя ушел мыслями в свои рабочие мелкие проблемы, хотя думать о них и не хотелось вовсе. И вдруг совсем неожиданно ему пришел в голову один интересный вопрос. Женя поспешил его озвучить.
        - А тебе сколько лет?
        - Семнадцать, - ответила Маша прежде, чем успела понять суть вопроса.
        Женя загадочно улыбнулся и совершенно нельзя было понять обрадовал его ответ Маши или огорчил или же ему было безразлично.
        - А куда мы едем? - спросила Маша.
        За окном была полнейшая ночь, где-то вдалеке светились огни.
        - Ко мне на дачу. Ты же не против?
        - Нет. Я же говорю, мне сегодня некуда идти, - грустно ответила Маша.
        Женя взглянул на девчонку, она сидела с грустным лицом. В полутьме она выглядела как-то по-другому, более нежнее и женственнее что ли. Руки ее перекрестно держали полу пальто, которое мешковато висело на плечах.
        - Машенька, ты зря грустишь. Все же хорошо закончилось. Завтра я поеду в город и отвезу тебя, куда скажешь, как и обещал. А сегодня переночуешь у меня.
        - Можно Ваш телефон? Мне домой позвонить надо.
        Женя достал из кармана брюк телефон, пробежался пальцами по экрану и протянул Маше. Маша осторожно взяла смартфон. Экран с набором цифр был уже включен.
        - Алло, мам. Это я. Нет, все нормально. Просто у меня телефон разрядился, и я с… Викиного звоню. Тихо? А чего нам кричать что ли. Ладно. Ладно. Спокойной ночи. Пока.
        Маша взглянула на светло синий экран. Время было 19:58.
        - У меня телефон разрядился, а сейчас, наверное, совсем сломался, после воды. Спасибо, вам, - Маша протянула телефон Жене.
        - Маш, я разве такой старый? - Женю опять стал забавлять разговор.
        - Нет, вы молодой, - возразила Маша и засмущавшись своих слов, отвела лицо в сторону.
        - Молодой… Значит, зови меня просто Женей и на ты. Договорились?
        - Хорошо.
        - Ты телефон то разбери. Может просушиться и заработает, - ненавязчиво предложил Евгений.
        - Точно. И как только я сама не догадалась, - сокрушенно произнесла Маша.
        Она достала куртку с заднего сидения, вытащила из кармана телефон и раскрыла его.
        - Положи на печку, быстрее высохнет.
        - Да он вроде бы и не совсем сырой. Мне повезло.
        Женя ничего не ответил.
        Машу переполняли волнительные чувства. Она совершенно не знала, как вести себя в такой нестандартной ситуации.
        И маме она соврала. Может, стоило сказать правду? И чтобы тогда было? А если посмотреть на создавшееся положение с другой стороны. Может Женя и вправду хороший человек и всего лишь решил помочь ей. И никаких корыстных мыслей у него и в голове нет. Иначе, зачем ему давать ей телефон. Но все равно тень чего-то непонятного и сомнительного блуждала у Маши по всему телу и не давала спокойствия.
        Евгений сидел и изредка поглядывая на Машу, ясно читал на ее лице волнение и тревогу, пусть в машине и был полумрак.
        - Вот мы и приехали, - сообщил Женя, остановив машину.
        Маша стала стягивать с себя пальто.
        - Оставь на себе. Пошли в дом.
        Они вышли из машины. Морозный ночной воздух тут же охватил их в свои объятья. Под ногами оказалась выложенная тротуарной плиткой тропинка.
        Женя поежился от холода и направился к дому, Маша нерешительно последовала за ним. Она с каким-то детским любопытством стала оглядываться по сторонам. Вокруг ее рос настоящий хвойный лес. Высокие сосны уходили ввысь к ярким далеким звездам. Атмосфера вокруг располагала к загадочным и таинственным мыслям, широта пространства завораживала. Как-будто во сне или сказке Маша видела такие картины. А между сосен, в самом центре участка стоял двухэтажный деревянный дом. Словно терем, посреди леса.
        "Как в лесу. А как сегодня холодно. Какая же холодная ночь. Опять зима вернулась. Все равно скоро тепло, конец марта все же…"
        - Женя, - он обернулся, - а мои вещи?
        - Машенька, заходи в дом. Я все сам принесу. Давай, давай, скорее, а то сегодня холодно.
        Маша зашла в дом, длинный коридор прорезал яркий белый свет.
        - Здесь душ, туалет, там, - Женя вытянул вперед по направлению коридора руку, - зал.
        - Я, пожалуй, если можно в душ, - как-то неуверенно ответила Маша.
        Женя забрал у Маши пальто и отправился обратно на улицу. Ему нужно было занести в дом свои и Машины вещи. Вот называется и провел вечер в уединении. Отдохнул от надоедливой суеты и нравоучений отца, который успел сегодня подпортить Евгению настроение. Женя сошел с крыльца и остановился на дорожке, запрокинув голову вверх.
        "И откуда только на мою голову взялась эта девчонка. Семнадцать лет, видите ли ей! В семнадцать лет девки такое вытворяют… А эта: Вы, отпустите, спасибо. Что с ней делать? Она же еще совсем ребенок. Небось, приехала из деревни, совсем домашняя и сразу в город, по подружкам. На кого хоть учиться можно в семнадцать лет? Да… Ладно. Пусть переночует у меня, ни выгонять же ее в самом деле. Завтра отвезу ее, куда скажет."
        Вот так вот поразмыслив, Женя двинулся к машине за вещами. Хотелось уже поскорее перенести все в дом и остаться в его тепле на всю ночь. Ему всегда нравилась старая бабушкина дача. Было в этих деревянных стенах для Жени что-то особенное, а что он даже сам никак не мог понять. Притягивала она Женю к себе и все тут.
        Перетащив вещи и закрыв машину, Женя уселся в новое кожаное кресло, что стояло в зале и которое было пожалуй единственных современным предметов во всем доме, ну, еще за исключением ванной комнаты. Все остальные вещи были одна старее другой и вызывали отвращение у его теперешней девушки Светы, которую никакими уговорами было не затащить, как она говорила в эту темную глушь.
        - Хватит, один раз съездила и все, увольте! - недовольно, даже как-то высокомерно говорила она.
        Женя нерадостно усмехнулся. Тут он вспомнил, про Машу, которая сейчас была в душе. Следовало бы ей отнести какие-нибудь вещи. Женя встал, и, не спеша поднялся по лестнице на второй этаж. В спальне в шкафу он стал искать что-нибудь более или менее подходящее из одежды. Но что же было ей дать? Вот полотенце абсолютно новое и чистое, Женя кинул его на кровать. Вот на глаза ему попалась его старая клетчатая рубашка. Каким только чудом она сохранилась и ее никто не выбросил? А кому ее собственно было выбрасывать? Бабушки уже три года как не было в живых, Светке здесь все вообще ненужно… Женя растерялся, но только уже из-за других мыслей. Каким образом он сможет предложить Маше свою старую рубашку. Ну, а что же тогда? Ведь вся ее одежда испачкана в грязной воде?
        "Вот ситуация! Вот попал. Правильно говорит отец. У меня талант находить проблемы на свою голову. Ладно. Оставлять ее на улице было бы еще глупее."
        Евгений взял вещи и спустился вниз. Постучавшись, он заговорил достаточно громко, чтобы через шум воды Маша могла его услышать.
        - Маша, я принес полотенце и мою старую рубашку, - и через какое-то время, - ты меня слышишь?
        - Да, а можно мне мой рюкзак.
        - Сейчас, - ответил Женя и направился в зал за рюкзаком.
        "Дикая девочка из дикого леса." - промелькнуло у Жени в голове.
        "А рюкзак вполне себе стильный. Пусть и дешевенький. Никакой безвкусицы".
        Женя, держа за вешалку, понес темно-синий плащевый рюкзак в ванную комнату. В другой руке у него так и болталось полотенце с клетчатой рубашкой.
        - Я принес, - снова постучав в дверь, заявил Женя. Его самым естественным образом ставила в неловкое положение сложившаяся ситуация.
        - Оставьте у двери, я заберу, - прокричала Маша.
        Женя понял, что дверь закрыта на крючок, что в принципе говорило ему только об одном - Маша его побаивается, не доверяет ему. Но вот в чем дело-то, Женя не видел со своей стороны никакой угрозы и в большей степени считал все опасения девчонки пустой детской ерундой.
        Наконец-то переодевшись в свои домашние старые джинсы и легкий с длинным рукавом свитер, Женя зашел на кухню. Поесть было особо нечего. Из всей еды, что предоставлялась возможной были фрукты, бутерброды с колбасой и сыром. Еще в полке стояла бутылка неплохого красного вина, подаренная полгода назад отцом и привезенные сегодня три бутылки водки, что наказывала ему тетка Клава. Ну не угощать же девчонку водкой в самом деле!
        Женя взял нож и стал нарезать сыр, между делом проглотив пару бутербродов. Быстро управившись со столь нехитрым делом, он перенес все продукты в зал за круглый стол. Поудобнее усевшись в кресло, Евгений расслабленно закрыл глаза. И как ему показалось, в ту же секунду услышал чьи-то чуть слышные шаги. В доме царила полнейшая тишина и поэтому любой малейший звук мгновенно доносился до ушей.
        Евгений приоткрыл глаза. Выпрямившись он ровно сел на кресле и стал с внимательным видом изучать по всей видимости абсолютно незнакомого для себя человека, которого видел первый раз в своей жизни. В дверях зала стояла прелестная незнакомка. И фигура и глаза и шикарные пушистые каштановые по плечи волосы вызвали у Евгения некое внутреннее волнение. В ее немного вытянутом, овальном лице прослеживались мягкие черты. Она выглядела очень симпатичной. Евгений встал с кресла. Маша продолжала скромно и нерешительно стоять в дверном проеме.
        - Маша, - заговорил Женя, - у меня сегодня день рождения. Но так вышло, что со всеми своими друзьями я поссорился и поэтому приехал сюда. Может, ты посидишь немного со мной? - Женя загадочно улыбнулся, его глаза продолжали разглядывать незнакомую милую девушку.
        - Поздравляю. А где твоя семья? - произнесла Маша и осторожно прошла вперед к столу.
        Женя не ответил на ее вопрос, сделал вид, будто бы не расслышал.
        - Машенька, тебе идет рубашка.
        Маша промолчала, скромно улыбнулась, на ее щеках заиграл румянец. Жене стало ясно, что девушка, теперь почему-то ему никак не хотелось называть ее девчонкой, застеснялась его. Да он, кажется, и сам начал понемногу, не отдавая себе в этом отчета, чувствовать некое волнение, неуверенность в своих действиях, находясь в непосредственной близости рядом с ней.
        - Немного вина, - предложил он.
        - Нет, нет! - категорично отказываясь, затараторила Маша.
        - Как хочешь, - Женя налил себе полбокала, не спуская с Маши глаз.
        Маша чувствовала на себе его взгляд. Ей было совершенно неловко, хотелось куда-нибудь спрятаться. И что самое интересное, вся паника и весь страх в одночасье куда-то исчезли. Невозможно, конечно, но ей показалось, что она уже как-будто когда уже была в этом доме, что в принципе было невозможно. Но как-то уютно и тепло было в нем, создавалось то самое ощущение защищенности от внешнего мира, внешних посторонних проблем. Или же не дом дарил ей это чувство необоснованного спокойствия? Может ли чтобы источником этого умиротворяющего тепла был хозяин дома?
        - Маш, но все же у меня день рождения. Составь мне компанию, пожалуйста, - слова прозвучали совсем ненавязчиво, более того в них улавливались некие нотки просьбы, мольбы.
        - Хорошо, только один глоток, - согласилась Маша.
        На лице Евгения заиграла таинственная улыбка, которая с самого начала знакомства пугала Машу. Как понять, что в голове у человека, который так подозрительно улыбается. И искренность, и хитрость, и в то же время какая-то непринужденность, легкость прослеживались в его улыбке. И как воспринимать все это вместе, собрать воедино Маша не знала. Она никогда раньше не видела такую загадочную и красивую улыбку. Если бы она собралась ее описать, то у нее не хватало бы слов, чтобы сделать это. И в конечном итоге Маша опять во всем засомневалась. Мысль о том, что она ввязалась в плохую, которая неизвестно чем закончиться историю, затокала по всему телу неприятной дрожью.
        - Ты замерзла? - поинтересовался Женя.
        - Нет. Все хорошо, - больше успокаивая себя, чем отвечая на вопрос, сказала Маша.
        Через каких-то полчаса разговор в уютном зале завязался дружеский и непринужденный. Женя решил для себя, что если завтра он все равно отвезет Машу, куда она ему скажет, так почему бы сейчас не провести с ней спокойный тихий вечер. Просто поговорить, рассказать ей о каких-то своих проблемах, нет лучше поведать ей какую-нибудь смешную историю из своей жизни, послушать ее, узнать, где же она все-таки учиться, о чем мечтает и чего желает добиться в жизни.
        - Знаешь, а я очень любил в детстве, когда был еще совсем маленьким, смотреть на полную луну. Мама уложит меня спать. А я потом потихонечку, на цыпочках, чтобы она ни в коем случае не услышала, встану и подойду к окну. Луна такая большая. Я стою совсем мелкий и мне начинает представляться, что на Луне идет какая-то отдельная жизнь. Совсем не такая, как у нас. Люди живут там не в квадратных, а круглых домах. Разговаривают о чем-то важном на своем языке. У них по луне бегают маленькие дети, очень озорные, но веселые и добрые. А один раз я так засмотрелся на луну, что уснул прямо на коврике у окна. Мама потом все утро меня пытала, как я там оказался.
        Улыбка на лице Евгения изменилась, стала более простой, более понимаемой.
        - А у меня было все гораздо более проще. Я любила играть в цветнике. Строила там домики из палочек, ко мне приходила соседская девчонка играть, правда она потом уехала с родителями в другой город. Иногда с нами играл мой двоюродный брат. Весело было. У меня были игрушки - маленькие пластмассовые человечки, и мы играли, как-будто они жили в этих домах, у них были свои семьи, работа, свой огород, сад.
        Женя сидел и наслаждался общением. Он сам не заметил, как все тяжелые мысли покинули его. Ему давно не было так легко, так свободно. Допив одним глотком содержимое бокала, Женя грациозно поднялся с места и, протянув Маше руку, предложил ей потанцевать. Ему вдруг отчаянно захотелось танцевать. Какое-то сиюминутное, но очень важное желание.
        - Машенька, может, потанцуем?
        - Но, я не умею, - растерялась Маша. Она совсем расслабилась за душевным разговором, а тут вдруг танцевать.
        - Это не имеет никакого значения. Тем более, что я тоже не умею. Но это же не помешает нам, правда?
        "Ох, что-то я слишком разошелся…" - опасливо подумал Евгений.
        - А музыка? - вставая с кресла, спросила Маша. Но вот в чем дело, никакой музыки ей на самом деле и не хотелось. Казалось, она может только нарушить воцарившуюся гармонию вечера.
        Женя ничего не ответил. Взяв Машу за руку, он осторожно притянул ее к себе.
        - Ай! - поморщилась Маша.
        - Что? - взволновался Женя.
        - Ладони об лед ободрала. Ничего страшного.
        - Я осторожно, - Женя как можно более нежно, невесомо, еле касаясь, дотронулся до ее ладоней.
        Он будто боялся, что если произведет хотя бы одно неловкое или резкое движение, она тут же убежит от него. Будто боялся спугнуть теплый и редкий за последнее время момент в своей жизни. Он смотрел на нее сверху вниз, видел, как часто хлопают ее ресницы, видел ее курной нос, очень редкие веснушки, ее румяные, даже слишком, щеки, как нервно шевелятся ее губы. Он прекрасно понимал, нет, он чувствовал, что девчонка растеряна и немного напугана. Конечно не так, когда он ее только встретил, но этот нелепый танец без музыки заставил ее изрядно понервничать. Да еще содранные ладони… Женя продолжал с плохо скрываемым любопытством разглядывать свою случайную гостью. Ее пушистые, будто специально завитые на кончиках волосы, блестели от света древней люстры. Кожа на ладони, где не было ссадин, и что лежала в его руке была нежной и гладкой. И, наверное, не только на ладони, а и выше к локтю, к плечам. Незаметно Евгений прижимался к Маше все ближе и ближе, наклонялся все ниже и ниже. Наконец, он поймал себя на мысли, что не танцевать ему так хотелось, а прикоснуться к столь юному и что там, без всяких сомнений
невинному созданию. А танец - это был лишь прекрасный повод.
        "Женька, что ты делаешь! Сейчас же прекрати! Ты же не хочешь все испортить? Удивительно вообще, что она тебе доверяет, а ты ведешь себя как последняя скотина. Правильно тебе отец всегда говорит - погубишь ты себя Женька, погубишь. Машенька прекрасная девушка. Давай, испорть ее мнение о себе. Мало тебе. Женька! Прекрати! Выйди из комнаты. Уйди на улицу. Остудись!"
        И раз… В доме погас свет. Стало очень темно.
        - Что это? - спросила Маша.
        - Соседи. У них там какая-то мощная аппаратура стоит. Постоянно из-за них перебои со светом, - ответил Женя, не отпуская от себя Машу.
        - А что там такое? - озадаченно проговорила Маша.
        - Где?
        - Да вон… Ой! - Маша сделала шаг к окну, но на ее пути образовался стол, в который она и врезалась.
        - Тише, Машенька, - среагировал Женя и поймав ее в темноте, отодвинул к креслу. Он уже давно жил в этом доме и мог свободно с закрытыми глазами передвигаться из комнаты в комнату, отлично помня где, как и на каком месте что стоит.
        Женя подошел к окну. Вдалеке точно бил фонтан из ярких искр. Секунду Евгений соображал, что же это могло быть за явление, а потом его будто осенило.
        - Да, там же трансформаторная будка! - вскрикнул он.
        - Это трансформатор горит? - спросила Маша.
        - Посиди минуту, я сейчас.
        Женя вылетел из комнаты, накинул свою теплую куртку, в которой всегда ходил только в дачном поселке и, хлопнув дверью, вышел на улицу. До трансформаторной будки было метров триста, Женя прибавил шаг. Его чуть не сшибла с ног проворная и завсегда везде успевающая тетка Клава.
        - Женечка, это ты? Вот что соседи-то твои вытворяют! Будку подожгли, без света нас всех оставили. Что за люди!.. Что за люди!.. Принесло их на нашу голову.
        - Жень, - раздался спокойный басистый голос дяди Вани, что жил через пару домов от Жени, поближе к злосчастной трансформаторной будке, - я электрикам уже позвонил. Они сказали, что отключат нашу линию, а уж утром приедут разбираться.
        И не успел дядя Ваня договорить, как искры перестали сыпаться в темноту ночи. Линия была отключена.
        - Дядь Вань, а что случилось то? - спросил Женя.
        - Да кто ж его знает? Только вот твоих соседей сегодня весь день дома не было и вечером они так и не приехали. Так что они здесь точно не при чем.
        - Ладно. Спокойной ночи! - прокричал Евгений в темноту.
        - И тебе, Жень! - послышался громкий, произнесенный грудным голосом ответ высокого и широкого в плечах, уже в годах мужчины.
        Тетка Клава все продолжала бубнить себе под нос причитания и ругательства.
        - Вот, Женечка. Вот ведь, что твориться…
        - Тетя Клава, идите спать! Утро вечера мудренее, - отмахнулся Женя, не став вслушиваться в дальнейшие разглагольствования неугомонной женщины.
        И Женя не спеша повернул в сторону дома. Ночь действительно выдалась холодная, звезды на небе сверкали яркой россыпью и, казалось, холодили воздух своих голубоватым светом. Женя остановился на крыльце, сбоку которого уже с давних времен висел термометр, красная полоска которого застыла на отметке минус пятнадцать. Женя поспешил в дом, там сидела в одиночестве его гостья поневоле.
        "Все-таки прекрасный вечер. А Машенька, она очень привлекательная девушка. И, по всей видимости, не глупая. Надо же, на бухгалтера учится! Да что там бухгалтер! У нее такая прелестная улыбка, нежная кожа…"
        - Что там, Женя? - голос Маши, заставил Евгения покинуть свои мечтания.
        - Да… Света не будет. Что-то с трансформатором, завтра электрики приедут.
        На несколько минут воцарилась тишина, оба и Женя и Маша слышали дыхание друг друга. От такой затягивающей в свои сети тишины, смешанной с темнотой, не хотелось делать никаких движений, не хотелось спугнуть тонкую атмосферу возможного счастья. Но бесконечно так продолжаться не могло. Заговорил Женя, будто почувствовав, что еще одно мгновение и Маша больше не выдержит напряжения, впадет в полуобморочное состояние.
        - Машенька, - она вздрогнула, успев полностью погрузиться в затягивающую тишину, - а почему именно на бухгалтера?
        - Потому что у меня мама бухгалтер и я смогу после учебы найти себе работу у нас в городе, - ответила Маша, сама не ожидавши от себя такого удивительно четкого ответа. Привыкнув к темноте, тем более что свет звезд и тонкого месяца частично просачивался в комнату через занавески, Маша безотрывно смотрела на Евгения. Женя давно поймал ее взгляд, только опустив голову ни коем образом не выдавал себя. Он понял, что девушка уже освоилась в его доме и наконец-то перестала его бояться. И ему вдруг стало смешно, от мысли, что его можно так сильно бояться. Он еле сдержал себя, чтобы не рассмеяться.
        "Глупости. Это все глупости. Наверное, любая нормальная девчонка испугалась бы. А откуда у Маши взялись лосины? Неужели она носила их с собой в рюкзаке? Ну, да! Она же ведь собиралась в гости."
        - Женя, вы спите? - слишком долгое молчание заставило Машу заволноваться.
        - Машенька, я же просил называть меня просто Женей, без всяких вы. Неужели я такой старый, что молоденькая девочка обращается ко мне на вы. А? Маш?
        - Нет, не старый. А сколько тебе сегодня исполнилось?
        - Двадцать… пять. Машенька, может ты отдохнуть хочешь? На втором этаже спальня, я положил на нее чистое белье.
        - А где же ты будешь спать? - наивно или же просто с беспокойством в голосе спросила Маша.
        Евгению нестерпимо захотелось сказать какую-нибудь нехорошую шуточку и у него чуть не сорвались слова с языка, но он подобравшись, собрал всю свою волю и ответил следующее:
        - Здесь на диване или на втором этаже. Дом большой, места нам вполне хватит.
        Чтобы успокоить себя, Женя взял со стола последний бутерброд и в одно мгновение прожевал его. Женя никак не мог понять, вернее он и не пытался, почему эта странная по первому впечатлению девчонка, так притягивала его. Хотелось совершить такие простые банальности, которые казались в этот момент, чем-то более высоким, более светлым и особенно прекрасным. Замечательно было бы сейчас подойти к Машеньке, дотронуться рукой до ее нежной щеки, провести ладонью по ее руке, прочувствовав каждую клеточку ее тела, от кончиков пальцев до плеча, добраться до белоснежной кожи шеи, поцеловать ее, забрать ее прелестное тело себе, погрузиться в некий загадочный неведомый мир, про который столько сказано слов, снято фильмов и написано книг, но который до сели еще не открывался Евгению, который продолжал быть для него полумистической нереальной тайной, мифом, легендой. Он искал его и не находил. Забывая в суете своих дел спросить себя главное: а там ли я ищу? а знаю ли я, что точно следует мне искать?
        - Да, дом и, правда, хороший.
        - Будешь апельсин? - вдруг спросил Женя.
        - Нет. Почему-то мне кажется, что он кислый, - Маша позевнула и неожиданно вспомнила про время, - а сколько сейчас время?
        Женя взял телефон со стола.
        - Почти двенадцать. Детское время.
        - Детское, - усмехнулась Маша, - особенно когда вставать рано.
        - Ну, завтра же воскресенье! Или ты куда-то сильно торопишься? Нет, ну если тебе надо я отвезу тебя, куда скажешь, хоть в пять утра, - засуетился Женя.
        Маше же со стороны виделось, будто Женя просто хвастается перед ней, мол я все могу, я все устрою и так далее, так далее. Самодовольный оттенок уловила она в его словах.
        - Нет, мне особо некуда торопиться. А… у тебя не будет чая? - спросила Маша.
        - Чая? Ты же вроде бы спать собиралась? - удивился Женя. С чего бы это вдруг ей захотелось чаю?
        - Не хочется. Так у тебя есть чай?
        - Чай есть, но для него еще нужно воды вскипятить, - задумчиво произнес Евгений.
        - Жаль… - Маша вытянула руку вперед, чтобы поправить рукав рубашки, но стоявший близко к краю бокал с недопитым вином, которое и в правду оказалось приятным на вкус, завертелся на месте от неловкого прикосновения и чудом был схвачен Машинами ладонями.
        - Хватит буянить! - тут же нашелся Евгений, - странно на тебя подействовал глоток вина. Извини, конечно, но ты что ни разу не пробовала спиртное?
        Женю распирало любопытство, он ничего не мог с собой поделать. А вино, выпитое им, придавало ему только смелости в разговоре. Неподдельный интерес к довольно скромной девушке шел у него откуда-то изнутри.
        - Знаешь ли, в комнате темно. А спиртное я пробовала. И вообще тебя это не касается, - почему-то Машу задел этот обыкновенный вопрос. Ей сделалось обидно и вместе с этим ее все еще мучила жажда.
        - Так, а вот это уже интересно, - Женя встал с места и медленно пошел по комнате, - и что же ты пила? Детское шампанское на новый год или забродивший компот жарким летом?
        - Хватит считать меня за малолетнюю дурочку! - вскочила Маша с кресла, - Или ты думаешь, если спас меня от страшной, холодной ночи так тебе и все можно?
        Евгений подошел к Маше и взял ее за плечи. На какие-то доли секунды Маше показалось, что Женя и вправду считает, что ему все можно. А у Жени же что-то непонятное, будто бы как уважение всколыхнулось внутри. Но простой, нет даже так, банальный человеческий интерес взял верх.
        Маша же очень хотела скинуть его руки с себя, но ей как-будто что-то мешало. Самая наиглупейшая ситуация, которую только можно себе представить! А все из-за того, что Вика оказалась слишком болтливым и самоуверенным человеком.
        - Упаси Боже! Машенька, успокойся, чего ты так завелась? Не бери в голову ты про это шампанское. Просто… ну по тебе не скажешь, что ты пила что-нибудь крепче шампанского. Ты такая… естественная что ли… - подбирал Евгений слова, что оказалось, для него как ни странно, сложным делом. И он даже немного покраснел, правда из-за темноты Маше не могла этого разглядеть.
        - Водку… - еле прошептала Маша. Ее разбирал смех, сделалось по-детски весело и смешно.
        - Что? - Женя подумал, что ему послышалось.
        Маша села обратно в кресло.
        - Да это было один раз в компании, наспор. Ну, все уже! Ты будешь поить меня чаем или нет? - ей вдруг стало непомерно стыдно. С чего это вдруг она стала откровенничать с чужим человеком. Да что там!.. Она ни родителям, ни кому вообще не говорила о том курьезном случае. А тут вдруг разговорилась. Все это просто какая-то ерунда. А весь сегодняшний день сплошное недоразумение. Может, когда-нибудь она будет вспоминать эту историю с улыбкой на лице, а может просто забудет. Все может быть.
        - Знаешь, где-то на кухни должен быть старый бабушкин чайник. Я его найду. Ах да, еще тебе придется посидеть одной. Я за водой схожу. У нас, когда свет выключают, вода в доме заканчивается.
        Евгений почти вышел из комнаты, но голос Маши остановил его.
        - Женя, спасибо Вам! То есть тебе… - это был некий душевный порыв, естественное желание поблагодарить человека за добру и оказанную помощь.
        Евгений ничего не ответил. Всякое разное вертелось у него в голове и одной из этого разнообразия была следующая мысль: где же мог сейчас лежать бабушкин чайник? Надеюсь, я не отдал его тетке Клаве…
        Искать чайник в тускло освещенной месяцем и звездами кухне с фонариком в руках было делом нелегких. Хорошо хотя бы что фонарик всегда был под рукой, лежал на тумбочке в прихожей. Женя знал, что свет могли выключить в любую минуту дня и ночи и поэтому всегда держал фонарик наготове. Прошерстив все полки внизу и не найдя там чайник, Женя выпрямился и посмотрел в окно. Такая необъятная умиротворенность накрыла весь дачный поселок. Вдруг захотелось спать. Просто лечь в теплую постель и погрузившись в сладкую дрему уснуть. Прошедший день выдался для Евгения ни самым благоприятным, и только чудное появление Маши под колесами его машины заставляло его невольно улыбаться.
        "Ах! Да! Чайник! Надо искать чайник!" - просигналило у Жени в голове. Проверив каждый уголок кухни, Женя в итоге остался ни с чем. И как это обычно бывает, когда человек уже устал и почти отчаялся что-либо найти смутным воспоминанием приходит осознание, что ищет-то он совершенно не в том месте. Так получилось и у Жени. Он начинал вспоминать, что чайник скорее всего должен быть в зале, в нижней правой полке старого шкафа.
        - Ох! Ну и башка! - вслух отругал себя Женя и направился проверять свою догадку.
        Когда же он пришел в зал, то первым, что увидел была Маша, спящая на диване. Женя отключил фонарик и, уставши, уселся на кресло, что стояло напротив дивана. Под головой он почувствовал что-то мягкое, это был плед. Женя снял его и осторожно, чтобы не разбудить укрыл им Машу. Присев на корточки, он разглядел ее лицо, оно было словно у ребенка. Такая беззаботность и еще детская наивность витала вокруг. Нежные щечки и длинные ресницы. Женя улыбнулся. И увидев Маша сейчас его улыбку, она бы подумала, что это улыбается совершенно другой человек, а не Женя. Человек, который устал, но изо всех сил пытается что-то изменить в своей жизни, человек, который ищет истинный смысл жизни, но пока никак не может его найти. Женя осторожно, чтобы не наделать лишнего шума выпрямился и подошел к окнам. Он занавесил шторы и комната погрузилась в полную темноту.
        "Надо бы идти спать. Но что-то совсем не хочется… Вот бы сейчас прилечь на кровать и уснуть так же быстро как Машенька. Красота была бы…"
        Евгений какое-то время продолжал бездвижно стоять у занавешенных окон. Нерешительность и полное бездействие постепенно начинали раздражать его. Наконец-то он сдвинулся с места и не спеша побрел на второй этаж, в спальню.
        Женя не ожидал, что его просьба будет услышана. Он прилег на кровать и не заметил, как уснул. Разбудили его яркие лучи утреннего солнца. Женя прищурился, потянулся с наслаждением и проснулся окончательно только тогда, когда совсем неожиданно вспомнил, что на первом этаже спит вчерашняя гостья.
        Расправив свитер, в котором он так и заснул, Женя встал с кровати и подошел к окну. Он смотрел на дальнее, залитое солнечным светом поле. На утреннее холодное солнце. И у него вдруг разыгрался аппетит, захотелось съесть чего-нибудь существенного, сытного. Ехать в магазин за продуктами. Женя взглянул на часы. Минут десять как пробило шесть часов утра. В такую рань все еще спят. Женя потер голову, растрепал ладонями волосы, отлепился от окна и быстро с завидной легкостью спустился вниз по ступенькам. Он заглянул в зал, Маша еще спала. Шторы были закрыты и в комнате царили сумерки.
        Женя улыбнулся, затем снял с вешалки куртку, накинул ее и вышел из дома. Забрав побольше воздуха в легкие, Женя запахнул куртку и по утреннему морозцу направился прямиком к дому дяди Вани. Еще со своих детских пор Женя знал за дядей Ваней привычку рано вставать по утрам и еще он прекрасно знал, что к нему можно всегда обратиться за помощью, он никогда не откажет и выручит в трудную минуту.
        А еще Женю притягивала в дяди Ване манера общения, вернее то, как легко и просто с ним можно было поговорить буквально на любую тему. Даже можно было попросить совета, в котором Женя порой так нуждался. В каком-то роде их отношения были похожи на отношения между отцом и сыном.
        С настоящим же отцом взаимоотношения у Женя не заладились. Александр Викторович не на шутку разозлился на сына, когда тот не захотел пойти по его стопам и выучиться на врача. У них же была настоящая династия. Дед Александра Викторовича, Александр Евгеньевич, еще при царской России занимался врачеванием и лечил людей. Виктор Александрович, Женин дед, работал в больнице хирургом, а когда началась Великая Отечественная война ушел на фронт. Женин отец никогда и не задумывался, кем он будет работать, когда вырастит. А вот теперь его сын, Женька, выдумал из себя экономиста и оставил все семейное дело, предался дурному влиянию друзей, как частенько говорит Александр Викторович. И отношения между отцом и сыном не заладились с того самого дня как Евгений объявил о своем решении не идти в медицинский институт.
        Женя подошел к дому дяди Вани. Дойдя по тропинке до середины участка, Женя увидел, что дверь в сарай приоткрыта. Он облегченно вздохнул, значит, дядя Ваня уже на все сто процентов не спит.
        - Жень, ты что ли? - откуда-то сзади послышался громкий голос дяди Вани.
        Евгений обернулся, по дороге, подходя к дому, шел дядя Ваня. В руках он нес ведро с водой. Дядя Ваня не любил пить воду из-под крана, как он всегда говорил она там течет по железным трубам и делается сухой не вкусной и поэтому каждое утро с ведром он ходил на край поселка за родниковой живой водой.
        - Привет, дядь Вань! - обрадовано произнес Женя.
        - Ты чего как рано встал? Выходной же сегодня. Небось, устал на работе, мог бы и подольше поспать.
        - Да не хочется как-то…
        - Жень, - поставив ведро на тропинку и строго посмотрев на Евгения, проговорил дядя Ваня, - че случилось?
        - Дядь Вань все в порядке!
        - Это ты своим коллегам рассказывай, - с пренебрежением выделил дядя Ваня слово "коллеги", - что у тебя все в порядке. Они все съедят и не поморщатся. Им только до себя есть дело. А мне… ты меня давно знаешь, мне ты можешь не врать.
        - Дядь Вань, - посерьезнев, но только на какую-то свою небольшую часть, ответил Женя, - с отцом все нормально. Дело не в нем. У меня тут в доме, вообщем… девушка.
        - Женя… И что? Тебе же давно не пятнадцать…
        - А ей недавно… - чуть слышно пробубнил Женя, и тут же спохватившись, добавил, - Да тут дело в том, у меня даже в холодильнике ничего нет, - словно провинившийся школьник перед родителем стоял Евгений потупив глаза и ожидая ответа, который непременно должен разрешить часть его сомнений.
        - Так, Женька! Заходи в дом! - взяв ведро, скомандовал дядя Ваня.
        Обычное десятилитровое железное ведро, смотрелось в его больших, мощных руках словно игрушечное. Дядя Ваня имел богатырское телосложение и открытую, добрую душу. К Женьки он всегда относился по свойски, а его отца недолюбливал. Впрочем, эти чувства были взаимны, Александр Викторович, насколько Женя себя помнит всегда косо смотрел на дядю Ваню. И из-за чего могла возникнуть такая завуалированная, но проглядывающая на белый свет неприязнь Женя никак не мог понять. А все попытки что-либо разузнать, выудить из разговора напрямую или окольными путями всегда заканчивались полным провалом.
        - Женя ты с ума сошел! - воскликнул дядя Ваня, - тридцатилетний мужик, а связался… Ай, Женька, Женька!
        - Дядь Вань, перестань! - вдруг не на шутку разозлился Евгений.
        Такой прыти от него дядя Ваня не ожидал и поэтому на мгновенье застыл, вытаращив испуганно-изумленные глаза, которые казались маленькими пропорционально его большому лицу. И этой секунды тишины Евгению как раз-таки и хватило, чтобы перехватить инициативу в свои руки.
        - Дядь Вань, я ее на улице вчера подобрал. И ей не пятнадцать.
        - Женя?.. - поморщился дядя Ваня. Чего еще ожидать, каких сюрпризов он уже и не знал.
        - Послушай внимательно! Она нормальная девчонка. Да, ей всего семнадцать лет. Я встретил ее вчера вечером. Ей идти некуда было! Ее выгнала из дома подруга, а она не местная, учиться приехала.
        Дядя Ваня продолжал молчать и недоверчиво смотреть на Евгения.
        - Ну, дядь Вань. Подумай сам, ты бы вот ни за что не оставил человека в беде. Не ночевать же ей было на улице?
        - Иди, садись, за чаем поговорим, - безэмоционально сказал дядя Ваня.
        Он по жизни не верил во что-то плохое, пока не разбирался во всем до конца. Вот и теперь, остыв, терпеливо ждал, пока перед ним вырисуется полная картинка случившегося. Да и верить, что Женя натворил чего-то страшное и ужасное ему всей душой не хотелось.
        Женя чувствовал то неловкое и напряженное положение, которое сам же и создал. И как только у него получилось высказать все шиворот на выворот? Озадачил, называется дядю Ваню с самого утра. А всего лишь нужно было попросить чего-нибудь поесть на завтрак. Ой, Женька, Женька!..
        Пока кипел чайник, дядя Ваня сделал яичницу и разогрел пожаренные вчерашним днем кусочки курицы. Через пятнадцать минут полноценный, и даже слишком сытный завтрак был уже на столе.
        Женя изложил дяде Ване, все, что случилось с ним, а вернее с Машей, на самом деле и, увидев, что дядино выражение лица изменилось, морщины разгладились, а взгляд подобрел, Женя успокоился. Завтрак, за дружеской беседой пролетел быстро. А Женя даже и не подозревал, что так сильно проголодался. Аппетит, который он сам себе успел отбить, пришел к нему во время еды.
        Маша сладко потянулась и с наслаждением укуталась обратно в плед. И тут совершенно дикая и такое чувство, что напрочь отделенная от реальности мысль, словно сковала все ее сознание, да и тело тоже. Маша лежала широко раскрыв глаза и совершенно перестав моргать и как-либо двигаться вообще. Неужели все это правда? Неужели она сейчас находиться в чужом доме, который стал для нее спасительным? Точнее хозяин этого дома оказался для нее спасителем. А еще у нее разрядился и возможно сломался телефон.
        Маша присела на кровати и вслух медленно произнесла:
        - Да причем здесь телефон?!… Ой, Машка!
        И слова плавно перешли в мысли.
        "Как же это так меня угораздило? Как же неудобно вышло! Так, Маша. В принципе все хорошо. Ничего ужасного не произошло, наверное… Да, нет, точно. Ничего…"
        И тут Маше представился тот неловкий, нелепейший, ну просто до безобразия момент у лужи. Такое выдумать просто нельзя было.
        "Какой ужас! Как свинья! Как стыдно!" - восклицаниями проскакали мысли в голове.
        Почему-то именно сейчас Маше стало стыдно за свое вчерашнее поведение. И ей даже и не подумалось, что все ее действия были совершенно адекватными и, что никак иначе она и не могла поступить. Она представляла себя в грязной сырой куртке, с забрызганным мелкими каплями грязи лицом и страшно торчащими из-под шапки волосами. А хозяин машины, то есть этот молодой человек, то есть Евгений, Женя оказался очень даже добродушным.
        Вдруг Маша заулыбалась. Очень милой ей представилась его улыбка. Такая загадочная, добрая и одновременно хитроватая, что заставляла сердце невольно биться чаще. А глаза? Какие у него глаза? Прямой, но ничего не говорящий взгляд, отталкивающий, но в тоже время притягивающий к себе. Как понять? Слишком сложное сочетание! Такого не бывает!
        Маша встала с дивана. В доме оказалось прохладно. И она, обернувшись пледом, подошла к окну. Шторы были занавешены. Маша не стала ничего менять и лишь приоткрыла для себя маленькую щелочку. За окном во всю светило солнце, его лучи яркими пучками пробирались сквозь высокие прямые стволы сосен и падали на еще кое-где оставшиеся маленькие кучки снега. Маше показалась, что она сейчас находиться в лесу. В сосновом бору, в котором обязательно должно быть тепло от такого яркого солнца.
        "Какое же красивое место! Да и дом тоже ничего, уютный. Неужели Женя и правда живет здесь один? Да стоп! С чего это я вообще взяла, что он один. Вон в ванной фен и три зубные щетки, а еще флакон женских духов. Маша, он просто хороший человек и все. И, похоже, он еще спит. Интересно, а почему он тогда не ответил на вопрос о его семье. Или он еще не женат, но у него есть девушка? Или… Да куда же я опять лезу! Какая же все-таки красота на улице! Надо будет обязательно сегодня выйти на улицу."
        Маша опустила штору и осторожно отошла от окна. На глаза ей попался стол. Пара тарелок, одна пустая, на другой еще лежало несколько ягодок винограда и целый апельсин, бутылка из темного стекла, в которой еще вчера было вино и два бокала, один из которых был еще чуть ли не на половину полон. Маша немного замешкалась, потом осторожно, чтобы не шуметь собрала посуду со стола и… вот ведь! она собралась на кухню, которая неизвестно где в доме находиться! Но выйдя из зала Маша увидела, что дверь направо открыта и все сомнения отпали сами собой.
        Вот она довольно большая, просторная кухня. Маша поставила посуду на стол, что вплотную стоял к раковине и стала осматриваться по сторонам. Вся мебель была старая, нет даже старинная, но в очень хорошем состоянии. Возможно, это было и не совсем порядочно, но Маша не задумывалась об этом. Осмотрев все вокруг, она заглянула в холодильник, но тот был абсолютно пуст, такое ощущение, что его собрались выбрасывать и все до последней крошки вытащили из него. Маша подошла к навесному деревянному шкафчику, что висел рядом с газовой плитой. Он был практически пуст, внутри его лежала всего лишь одна коробка овсяных хлопьев.
        Маша потянулась вверх, достала коробку и поставила ее на пустой стол.
        "Что-то тут не так. Все же Евгений какой-то странный. Зачем так было вчера со мной откровенничать? На луну он любил в детстве смотреть… А почему он живет здесь? Обычно все сейчас стремятся жить в городе. Тем более у него там отец живет. Он там работает. Да и наверняка есть своя квартира. А он сюда едет, один. Да здесь хоть и близко до города, но такая же глушь, как и у нас дома. Что может привлекать здесь двадцати пяти летнего парня. Нет! Парень как-то нелепо звучит. Вот Генка сколько угодно парень, а Женя… Женя скорее мужчина, молодой симпатичный мужчина. А какая интересная у него улыбка. Странная, но интересная."
        Тяжелый грохот заставил Машу вздрогнуть. Девушка огляделась по сторонам. Будто чего-то с силой ударилось обо что-то железное. Звук, как ей показалось, исходил с улицы. Маша подошла к окну. На проржавевшем листе железа под окнами лежала глыба из спрессованного снега и льда. Вот что испугало Машу! Всего лишь снег упал с крыши.
        "Вот трусиха! Так и будешь от каждого шороха вздрагивать. И вообще, сколько сейчас времени? Интересно, в этом доме есть часы?"
        С этими мыслями Маша вышла с кухни. Вернувшись в зал она неожиданно для себя обнаружила, что на второй этаж идет деревянная, с простыми резными перилами лестница. Бруски, из которых были сделаны перила поблескивали от неяркого света, что с трудом проникал вовнутрь дома через зашторенные окна. Маша осторожно встала на самую нижнюю ступеньку. Доска под ногой издала тихий, характерный для своего почетного возраста звук.
        Но тут опять раздался грохот. На этот раз словно кто-то с силой колотил в дверь. Маша развернулась и направилась к двери. Кто-то еще раз с большим, чем прежде усердием забарабанил по деревянной двери. Маша стала искать, где замок, в это время с наружной стороны послышалось недовольное ворчание.
        - Спит что ли еще? Вот, молодежь… Небось всю ночь не спал, а сейчас отсыпается…
        Повозившись несколько секунд с самым что ни наесть простым замком, до Маши наконец-то дошло, что входная дверь вовсе и не заперта.
        "Да что же это такое? Кого там принесло с утра пораньше?" - про себя ругалась Маша и раздраженно фыркнув, все-таки нехорошо так долго возиться с открытой дверью, отворила ее.
        Перед ней, словно бы из неоткуда, возникла женщина лет шестидесяти, в рваной старой расстегнутой куртке, из под которой виднелся домашний цветастый халат и кажется еще что-то, на что Маша не обратила внимание, платок неопределенного цвета был криво повязан, на ногах галоши с засохшей вчерашней грязью. Женщина, раскрыв рот, уставилась на Машу, все ее внутренние чувства были написаны у нее на лице: она никак не ожидала увидеть в дверях девушку! Для нее это было, как снег на голову, но только по началу.
        Маша, живя в сельской местности хорошо знала такой тип людей. Уже через полчаса, нет даже раньше, тетка побежит к соседям рассказывать новости и не отступиться от своего дела, пока о новой молоденькой гостьи в чужом доме не будет известно всей ближайшей округе. Маша еле заметно вздохнула. Но наконец-то вспомнила, что она здесь только на еще несколько часов и что больше никогда сюда не вернется. Но, тем не менее незваная гостья да еще с утра, да еще если ты в чужом доме не самое приятное начало дня.
        - Здравствуйте… - неуверенно произнесла Маша.
        Морозный воздух быстро взбодрил Машу и заставил запахнуться. Небо было ясное, нежно-голубое, кругом все было залито солнечным светом, а ночь, в этом Маша была полностью уверена, была довольно морозной. Сосны, что казались такими загадочными темным вечером, просветлели, с радостью пропуская через себя солнечный свет. На площадке у ворот стояла машина, довольно солидная, как показалось Маше на первый адекватный взгляд.
        - А Евге… то есть Женечка дома? - собралась женщина, изобразив как можно более деловой вид, который если уж быть честным никак не шел к ее образу и смотрелся нелепо.
        - Он спит. А вы что-то хотели? - и через секунду - ему что-нибудь передать?
        - Да нет, что ты… Я попозже зайду. У меня и дело то к нему не такое уж срочное. Да и вообще, - что подразумевалось под словом "вообще" не трудно было догадаться. Странно только, что женщина так быстро отстала от Маши, не задав ей еще как минимум пару вопросов. Но впрочем, Маша успела заметить, что та выразительно бросила взгляд на то, как Маша была одета.
        Маша закрыла дверь и окинула себя беглым взглядом. Как оказалось, она всю ночь проспала в чужой рубашке. Из этого, если быть на месте той странной тетки, можно сделать элементарный вывод, девушка в доме соседа явно не сестра троюродная и уж тем более не старый друг.
        Загадочное начало утра, а загадочное от того, что нелепость сложившейся ситуации перестала пугать и как-то особо тревожить Машу.
        "Ну и ладно! Пусть что хочет, то и думает. Я ее вообще не знаю. Да… Вот что самой странное. Дверь открыта была всю ночь. Неужели Женя ее забыл закрыть? Да нет же. Вроде бы он ее закрывал, когда я в ванной была или… он же еще выходил… Да что теперь то. Надо найти Женю. Странно все это как-то. Очень странно…"
        Маша закатала рукава рубашки по локоть, чтобы они не болтались, не мешали ей и направилась на второй этаж, с твердым намерением найти там хозяина дома. Легкое поскрипывание, и, кажется, у одной ступеньки оно чем-то отличалось от другой сопровождало ее весь подъем наверх.
        Второй этаж был погружен в полумрак. Но то, что здесь находиться несколько комнат было и так понятно. Маша не успела начать соображать, в какую же ей сторону направиться, но яркий свет, падающий на дощатый пол, подсказал ей дорогу. Дверь в одну из комнат была распахнута. Маша сделала несколько шагов вперед и остановилась.
        "Что я собственно собираюсь делать? Ведь он же спит! Как мне только в голову пришло идти в спальню к малознакомому человеку. Что же мне делать теперь? Вдруг он уже не спит и слышал, как я подымаюсь наверх. Вот дурочка! Дернуло тебя остаться на выходные у подруги. Сидела бы сейчас дома, собирала сумку в дорогу… Ох, Машка… Все успокойся, не нервничай, в конце концов, ничего страшного не произошло. Надо постараться не шуметь и прислушаться. Все, тихо!"
        Маша стояла в метре от двери в комнату, в которой, как она предполагала, спал Женя и с замиранием сердца, которое все еще продолжала быстро колотиться от нервных мыслей, стала прислушиваться. Звенящая тишина. Ни единого звука, который мог бы указать на то, что в доме есть кто-то еще.
        От волнения Маша почувствовала, как кровь прильнула к щекам и без зеркала хорошо представила свое раскрасневшееся лицо. Она так внимательно вслушивалась в тишину, что зазвени или упади что-нибудь в доме, пусть даже не слишком громко, непременно испугалась бы. Но чем дольше Маша продолжала стоять в нерешительности, тем все больше успокаивалась, переставала паниковать на пустом месте.
        И в итоге, устав прислушиваться, она осторожно сделала шаг к порогу комнаты, который практически отсутствовал и представлял собой небольшую полоску плинтуса, словно разграничительную черту между комнатой и коридором.
        Маша с наивным любопытством на лице заглянула вовнутрь и тут же облегченно выдохнула. Комната была пуста, но сомнений в том, что эта была спальня не было никаких. Одеяло было отброшено в сторону и скомканной полосой лежало на краю просторной кровати, одна подушка свалилась на пол, вторая благополучно находилась в центре изголовья, цвет пастельного белья был светло-бежевый, очень приятный теплый цвет.
        Напротив кровати стоял старинный сервант, за стеклом которого находились книги, набор чашек с чайником, кажется фарфоровых и несколько фотографий от черно-белых до цветных. Маша подошла поближе, чтобы можно было не прищуриваться и лучше рассмотреть фотографии. На одной из них, Маша решила, что эта была самая древняя фотография, был изображен человек в летах с солидной бородой и в очках. Он с серьезным видом сидел на стуле, одет был в халат, рядом с ним стояли три женщины, также одетые в халаты, с косынками на головах, одна из них была совсем юная, как будто ей только что исполнилось семнадцать.
        Маша улыбнулась, ведь ей самой совсем недавно исполнилось семнадцать лет, такой странный возраст, вроде уже и не маленькая, но и взрослой еще нельзя было назвать.
        Наверное, это врач и медсестры, подумала Маша. И взгляд ее перешел к следующей фотографии, по всей видимости сделанной во второй половине двадцатого века. На ней двое влюбленных, что трудно было не заметить, молодых людей, глазами полными счастья смотрят друг на друга, вокруг весна, и даже по черно-белым тонам можно прекрасно понять, что цветет черемуха и ярко светит солнце. Маша опять улыбнулась, наверное, от фотографии повеяло чем-то солнечным и радостным, что порой может невольно вызвать улыбку на лице.
        Маша долго рассматривала это фото, а потом ее взгляд упал на портрет. Портрет задумчивой, но очень красивой девушки. Волосы ее были распущены и спадали вниз по плечам, четкие, но в то же время мягкие черты лица, тонкий намек на возможную улыбку и взгляд куда-то в сторону. Маша не сразу поняла, что та счастливая женщина и эта задумчивая девушка один и тот же человек и даже немного удивилась, как это сразу она не догодалась.
        И вдруг какое-то странное чувство проникло к Маше в душу, она не успела толком за него ухватиться и хотя бы начать преобразовывать его в слова, как вдруг резко обернулась.
        Евгений стоял, облокотившись о дверной косяк. Как он вошел, Маша не слышала. От того и напугалась увидев его смеющееся, но в то же время серьезное лицо.
        - Ты?!.. - с облегчением проговорила Маша и глубоко вздохнула, зачем-то растрепав волосы и переместив всю их пышную массу на одну сторону. Ей стало неловко, будто она забралась в чужой дом без спроса, словно маленький хулиган-воришка, и теперь вот стоит перед хозяином и не знает, как ей выкрутиться и что придумать в свое оправдание.
        - Я завтрак принес. Не ждал гостей понимаешь ли, и… - Маше на долю секунды показалось, что Женя растерялся, но в итоге его пауза произвела совершенно другой эффект, - тебе правда интересно?
        Евгений легонько отстранился от дверного косяка, держа руки в карманах джинс и не спеша подошел к Маше.
        - Что? - спросила Маша, и только потом стала соображать, что отчаянно не успевает за ходом беседы.
        - Тебе правда интересны старые фотографии? - и опять его улыбка засияла непонятными загадочными искорками. И от этого понять, какие чувства на самом деле он сейчас испытывает было просто невозможно.
        Маша старалась не смотреть на его губы, но переводя взгляд на темно-серые выразительные глаза терялась еще больше. Его глаза, пусть по всем известному утверждению и были зеркалом души, но в них же ничего нельзя было прочитать. Словно, бездонная молчаливая бездна, и только некий магнитизм излучали они и ненавязчиво, но уверенно требовали ответа.
        - А… это твоя мама? - спросила Маша и показала на фотографию красивой симпатичной девушки. Только случайно задав этот вопрос, Маша нашла для себя ответ, который впрочем ей уже подготовил Евгений.
        - Да. Ее звали, как и тебя.
        - А почему звали? - заколебалась Маша.
        - Ей было тридцать, когда она умерла, - Женя произнес этот страшный факт с посерьезневшим лицом. Маша еще более пристальнее, не моргая, стала смотреть на Женю.
        - Прости… Ты, кстати очень на нее похож.
        Евгений хмыкнул, вынул руки из карманов и подошел вплотную к серванту. Далее следовала короткая экскурсоводческая речь.
        - Это мои родители в молодости. Это прадед. Он был врачом еще при царском режиме, здесь мой дед, тоже врач. И отец мой тоже, кстати, врач, - довольно весело произнес Женя, но что-то саркастическое и недоброе Маша все-таки уловила в его словах.
        - Значит семейная династия? - улыбнулась Маша, переведя взгляд куда-то в сторону.
        - Вроде того…
        - А ты… ты ведь не врач, - больше утверждая, нежели спрашивая, произнесла Маша.
        Женя опять усмехнулся, уголок его губ приподнялся вверх, беглый взгляд пробежался по Машиному лицу. И вместо ответа он лишь положительно покачал головой.
        - Машенька, ты очень догадливая. Ну и чем же я так спалился? - Женя с ходу приземлился на диван, разговор начал его забавлять.
        - Я не уверена в том, что врачи так хорошо разбираются в бухгалтерии и финансовых делах. Если бы ты работал врачом, то в разговоре непременно бы проскальзывало что-то профессиональное. Ну или ты врач так себе, которой не любит свою работу.
        - Логично… - протянул Женя, продолжая следить за каждым телодвижением Маши, - ну а если посмотреть на ситуацию с другой стороны.
        Маша вопросительно приподняла четкие черные дуги бровей.
        - Я допустим все-таки врач и провожу вечер в компании симпатичной милой девушки. Хватит ли у меня ума, чтобы не разговаривать с ней про уколы, кучу разных болезней и все такое? Надо же быть совсем идиотом, чтобы так поступить. Правильно, Машенька?
        У Маши создалось впечатление, что Евгений играется с ней и старается как можно больше запутать ее различными провокационными, сбивающими с толку, вопросами. Но спасительная мысль не заставила себя долго ждать.
        - Ты, кажется, хотел меня покормить.
        - Разумеется, пошли на кухню, - Женя вскочил с кровати, и вместе с этим весь текущий разговор мгновенно остался в прошлом.
        - Женя, - Маша повернулась и посмотрела вверх, когда уже почти спустилась с лестницы, - когда тебя не было заходила какая-то странная женщина. Она спрашивала тебя, а когда я ей сказала, что ты спишь… то есть я думала что ты спишь… вообщем она пообещала зайти позже.
        Евгений промолчал, никак не отреагировав на сообщение, Маше сделалось неловко, вроде бы как сказала, но такое чувство, что поговорила со стеной. И только возле входа в кухню Женя соизволил ответить.
        - Это соседка тетя Клава. Довольно назойливая дамочка.
        - Дамочка? - не поверила Маша своим ушам.
        - А что? Разве не похожа? - будто бы на полном серьезе продолжал Женя.
        - Ну… знаешь ли… в моем представлении дамочка это такая интеллигентная женщина в шляпе…
        - Обязательно в шляпе?
        - Можно и без, только не в рваной куртке и не в грязным галошах.
        Женя вдруг от души рассмеялся, Маша смутилась, ей было совершенно не ясно, то ли Евгений веселиться над ней, то ли над дамочкой в галошах.
        Тут до Машиного носа добрались приятные запахи готовящейся еды.
        - Ой, совсем забыл! - спохватился Женя, легонько отстранил Машу в сторону и ловко прошмыгнул на кухню.
        - Почти успел, только самую капельку подгорело. Надо же ведь! Заговорила ты меня. Совсем забыл про амлет.
        Маша застыла в дверях и внимательно следила за каждым его движением.
        - Машенька проходи. Садись за стол, будешь пробовать мое кулинарное чудо.
        - А ты?
        - А я уже позавтракал, - и, увидев на ее лице немой вопрос, добавил, - у моего скажем так старинного товарища. Ешь Маша. Или ты мне все еще не доверяешь?
        Маша мило улыбнулась и взяла со стола вилку. Коробка хлопьев, все-таки эта была уже успевшая надоесть овсянка, со стола исчезла. Маша вздохнула с облегчением.
        - Вкусно! Я думала, что ты спишь, хотела завтрак приготовить, но кроме овсянки ничего не нашла.
        - Не мудрено…
        - Ты овсянку любишь? - зачем-то спросила Маша.
        - Нет. Терпеть не могу! Еще с детства. Это отец, когда последний раз сюда приезжал, я ему покупал. Он же ведь за здоровый образ жизни.
        - А ты, значит, нет?
        - Не то чтобы. У меня свои взгляды на вещи. Из-за этого мы часто ругаемся. Он консерватор, выслушать и понять другого человека для отца задача невыполнимая.
        Женя остановился, решив, что нечего посвящать всех в свои проблемы. Откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, он стал наблюдать за Машей. Это было куда более приятным и интересным занятием.
        Маша чувствовала себя неловко. Спокойно сидеть и есть завтрак, когда на тебя смотрят было чрезвычайно тяжело.
        Когда же стали пить кофе, Маша не выдержала Жениного взгляда, который превратился, как-то совсем незаметно, из ненавязчиво, мимолетного в пристальный и щекочущий нервы.
        - В чем дело? - выговорила она с трудом, незаметно для себя увязнув в его темно-серых прекрасных глазах.
        - Что? Прости? - заулыбался Женя, в его глазах засверкали непонятные искорки.
        Диалог стал каким-то вязковатым, тянучим. Отвечать на вопросы стало как-то трудновато и особо не хотелось вообще что-нибудь говорить и даже думать получалось с запозданием, прилагая при этом неимоверные усилия.
        Оба, на какие-то мгновения погрузились в отдельный, огороженный эмоционально-чувственных барьером, мир. И оба, ни в какую не захотели признаваться себе в этом. Просто минутное помешательство, мозг с утра еще не разогрелся и вот и впал в некий ступор, отказываясь нормально реагировать на происходящее. Оба тут же постарались поскорее избавиться от остатков навалившегося тумана.
        - Ну… ты чего так смотришь? - выговаривала Маша и наконец-то вырвалась из плена его так сильно притягивающих к себе глаз.
        - Свет падает на твои волосы. Очень красиво… То есть, Машенька, ты мне кого-то очень сильно напоминаешь. Только я никак не могу вспомнить кого, - вмиг поменявшись в лице, нелогично закончил свою мысль Евгений.
        - И у этой кого-то тоже каштановые волосы? - вдруг произнесла Маша. Ей показалась обидной и неприятной мысль, что ее с кем-то только что сравнили, а вернее то что не она сама как оказалось привлекла внимание Жени, а лишь подтолкнула его к каким-то там воспоминаниям.
        "Интересно, что это за красотка такая, на которую я так похожа. Надо же ведь, даже видимо и не помнит с кем встречался. А с чего это он с ней обязательно встречался? Может и правда видел где-нибудь пару раз мельком, а в голове образ остался. Хотя я очень сильно сомневаюсь, чтобы у такого смазливого парня было мало девушек… Сто процентов, не они его выбирают, а он их!"
        - Да, кажется когда я в институте учился, она со мной училась… - начал Женя врать напропалую. Но ему было все равно, что говорить, главное выбраться из глупого положения, которое он сам себе и создал.
        Маша же то смотрела на его ничего не говорящие глаза, то переводила взгляд в сторону окна. Ей было непонятно, как это так, что глаза ничего не выражают и единственное, что можно было иногда в них уловить это маленькие искорки то ли уверенности в себе, то ли насмешки над непонятно чем, то ли и того и другого вместе. А еще неприятное ощущение легкого разочарования блуждало по ее нервам. Но показывать свои чувства наружу было нельзя, в противном же случае это будет приравнено к поражению в невидимой, но точно существующей войне.
        - Странно… - только и проговорила Маша.
        А Женя вместо того чтобы промолчать стал разворачивать беседу дальше.
        - А чего тут странного? - осветив свое лицо загадочно-хитроватой улыбкой, спросил он.
        - Ну, я не знаю, как ты учился. Но, по-моему, совсем не знать с кем ты учился это как-то странно.
        - Ничего странного. Это было давно. Лет шесть или семь назад. И к тому же ты же не со всеми общаешься, с кем учишься?
        - Естественно… - у Маши сразу же возникла перед лицом Вика, веселая, но очень как оказалось прескверная девчонка. Иначе как полнейшим свинством у Маши назвать ее выходку не получалось.
        Завтрак продолжился. И у Маши в голове с большим запозданием образовался вопрос: почему это Женя учился лет шесть или семь назад?
        «Ведь если ему вчера исполнилось двадцать пять, то закончить учебу он должен был в девятнадцать лет. А по его лицу ни за что не скажешь, что за его плечами какой-нибудь техникум. Институт и не самый худший больше походил на правду. Может он школу закончил экстерном? Нет, наврятли. Тогда, что же здесь не так?»
        Но спрашивать было уже поздно.
        После завтрака, Маша все же решилась осмотреть куртку и джинсы. Одежда высохла, но на ней остались грязевые подтеки, кругами растекшиеся по ткани. Эта куртка была у Маши единственная, ну то есть у нее дома была еще одна более старая и одна совсем легкая, но в городе ей больше нечего было одеть.
        "Что ж придется, ехать к тети Гале стираться. Надо будет только в общагу заехать забрать тетрадки на завтра и чистые спортивные штаны. Да ну их! Лучше старые джинсы, тем более такие сейчас в моде. Вот только перчатки жалко. Хорошие были. Ну Вика, сволочь несчетная!.. Ладно, перчатки можно и другие купить. Не велика потеря."
        - О чем задумалась? - прервал Женя Машины размышления.
        - Да так ерунда, - фыркнула Маша, и опять ей на глаза попалась его таинственная улыбка, которая, пожалуй, была самым загадочным, непонятным явлением, с которым Маше приходилось сталкиваться в жизни.
        - Может, я могу помочь? - то ли лениво, то ли все-таки участливо поинтересовался Женя.
        - Нет. У меня все хорошо, - довольно резко и грубовато ответила Маша.
        Женя в миг понял, что дальше нет никакого смысла продолжать предлагать свои услуги и, вздохнув, молча вышел из зала. Он был несколько растерян, не ожидав, такого прямого и не терпящего возражений ответа. И никаких мыслей у него не возникло в этот момент. Просто состояние легкой растерянности, что было для него очень редких ощущением. Обычно он заставлял людей теряться в диалоге с собой. А тут вдруг…
        Время шло к обеду. Маша понимала, что пора бы уже и ехать. Сколько можно находиться в чужом доме? Спасибо и на том, что приютили на ночь. Но Евгений почему-то не торопился куда-либо ехать. Он то исчезал в одной из многих комнат дома, то неожиданно появлялся. Сказать, что он был чем-то занят, было нельзя. Так, бесцельное хождение кругами, взад вперед и так далее и так далее.
        Маше надоело сидеть в доме и она, нацепив на себя свою грязную куртку, вышла на крыльцо. Солнце светило вовсю. От ночного мороза уже ничего не осталось. Даже в тени сосен, подмерзшая земля начала оттаивать.
        Как вокруг было красиво! Если же вечером сосны создавали настоящую иллюзию сказки, то сейчас Маша и не знала с чем сравнить, сей потрясающий вид. Может сравнить с каким-нибудь кино, про миллионеров, где у них есть свои огромные особняки, окруженные высоким забором и с плиточной дорожкой, ведущей к этому самому особняку. Нет, ерунда. Во-первых, хоть дом и двухэтажный, но назвать его особняком никак нельзя, он по всему своему виду напоминает терем почтительного возраста. Во-вторых, территорию дома окружает обыкновенный деревянный забор, да и дорожка в порослях прошлогодней травы, со старой потрескавшейся от времени плиткой. Тогда на что же похож этот дом? Маша так и не смогла решить, что же больше всего ей напоминает Женин дом.
        Спустившись с крыльца по ступенькам она, подошла к сосне. Под ногами была сырая земля, усыпанная пожелтевшей хвоей, шишками и большим количеством сухих веток.
        "Похоже, здесь давно не проводили субботник" - мелькнуло у Маши в голове.
        Тут она обратила внимание на черную машину, которая стояла на территории дома. Совсем новенький БМВ, запачканный грязью, его крыша и стекла ослепительно блестели на солнце.
        - Смотрю, тебе стало скучно? - Маша обернулась, на крыльце в одном свитере стоял Женя.
        - Не то чтобы… Подышать вышла.
        - Может, прокатимся? - оперевшись руками о перила крыльца, предложил Женя.
        Маша поняла, что пора собираться. Приключение подходит к концу. И как-то стало невесело. Как-будто маленькому ребенку, увлеченно играющему в песочнице мама вдруг сказала, что пора домой. А дома его ждет любимая игрушка, про которую он забыл, а мама ему не напомнила. Такое своеобразное разочарование. С одной стороны Маша все это время хотела поскорее вернуться к своей прежней жизни и позабыть о случившейся истории, а теперь вот растерялась, вместо того, чтобы обрадоваться.
        - Ты готова? - переформулировал Женя свой вопрос.
        - А.. да. Только рюкзак в доме остался, - Маша посмотрела на Евгения потерянно-просящими глазами. Вроде бы как, может сам вынесешь рюкзак, чтобы мне в дом больше не заходить.
        - Я принесу, - Женя прошмыгнул в дом, будто прочитав сообщение на ее милом, но недоумевающем лице.
        Маша так и осталась стоять на месте, искоса поглядывая на черную машину.
        Женя с рюкзаком, заброшенным через плечо, вышел из дома буквально через две минут. Заперев дверь, он уверенным, но не быстрым шагом направился к машине. Маша так же проследовала к авто еще до конца не поняв, что собственно произошло.
        Евгений лихо развернул машину. Маше пришлось быстро выставить вперед руки, опереться о лобовую панель машины, чтобы удержаться на месте.
        - Пристегнись, - коротко бросил Женя, устремив взгляд на дорогу.
        Маша, молча потянула ремень, искоса поглядывая на Евгения. Что случилось, она не могла понять. Но то, что что-то резко изменилось, может пошло не так или да все что угодно, Маша прекрасно видела не вооруженным взглядом.
        Да пожалуй, только бы дурак ничего не заметил! Тот Евгений, что был вчера вечером и сегодня утром был более добродушным и веселым, пусть и с загадочной спутывающей все мысли в голове в клубок улыбкой и ничего не выражающим взглядом. А этот Евгений, что быстро гнал машину по трассе излучал полное равнодушие смешанное с легким раздражением. Но и опять же его темно-серые глаза оставались полностью безэмоциональны, будто в них никогда не отражались никакие чувства, будто они были единственной не подчиняющейся мозгу частью тела.
        Маша старалась не смотреть на Женю и упорно вглядывалась в быстро мелькающие за окном деревья, дома, машины, но ее словно тянуло перевести взгляд на Евгения. И было ли это банальным любопытством? Однозначно нет. Но почему ей так сильно хотелось всмотреться в человека, в его душу, этого она не могла понять. Хотя впрочем даже и не пыталась. Ею просто двигал какой-то внутренний инстинкт. Просто хотелось смотреть на Женю как можно дольше, но в то же время его диковатое настроение пугало ее и заставляло держаться от него на расстоянии, соблюдая определенную дистанцию.
        Всю дорогу до города ехали молча. На половине пути Женя включил музыку и в салоне то играла въедливая и привязчивая попса, то довольно старые, но романтичные, добрые песни. Маша мысленно подпевала то одной, то другой песни, но и мысль вроде "Фу, как он эту гадость слушает" периодически проскакивала у нее в голове. А один раз она даже чуть не высказалась вслух, но повернув голову в сторону Жени так и застыла на мгновение с полуоткрытым ртом, смешалась и тут же уставилась на дорогу. Евгений же повел себя так будто ехал совершенно один.
        "Это ведь он нарочно!.. Но зачем он прикидывается? Что такого я ему сделала? Ой-ей-ей!.. Может… Не знаю… А может у него что-то случилось и ему надо срочно куда-то ехать, а я тут мешаюсь. Еще со мной возиться как с малых ребенком не хватало. Если же ему надо срочно где-то сейчас быть, то пусть едет. Мне ведь главное до города добраться, а уж дальше я разберусь. Что я, не смогу найти нужный мне автобус? Или после вчерашней встречи он думает обо мне как о ничего не умеющей дурочке? Или же… он на меня зол?"
        Маша вздрогнула. Сколько же раз она себя ругала за то, что слишком глубоко уходила в себя в неподходящие моменты, то на уроке или хуже того на экзамене, во время разговора с тетей Галей или еще с кем-нибудь, один раз даже чуть не устроила в доме пожар, оставив кухонное полотенце слишком близко к газовой плите. Хотя в целом она была человеком ответственным и все же внимательным, но бывали такие редкие моменты, когда какая-нибудь мысль поглощала ее всецело. Да что тут в принципе особенного? Все же иногда задумываются о чем-нибудь, и так же порой не в то время и не в том месте.
        - Тебя куда везти? - сухо повторил Женя. Вопрос был задан таким голосом, что у Маши тут же пропало желание спрашивать, что у него случилось и говорить, что она справиться сама и что провожать ее не нужно.
        - На Пионерскую. Десять.
        Конечно, глупость, но Маше стало обидно и грустно. Не так она представляла себе расставание с Женей, то есть она вообще его никак не представляла. Какая-то ерунда, ей Богу!
        До общежития добрались довольно быстро, миновав заторы на дорогах. Настроение у Маши было подавленное, ей не хотелось сейчас с кем-либо разговаривать и мысль о том, что сейчас придется встретиться лицом к лицу с Веркой вызывала желание сесть на лавочку в парке и не вставать с нее пока внутри что-нибудь не наладиться.
        Машина остановилась на маленькой парковке. Маша заставила себя дотянуться до ручки, но открыть дверцу она не успела.
        - И это вон там ты живешь? - неожиданно придав своему лицу прежнее выражение спросил Женя. Хотя, в сущности, ответ на вопрос был ему известен.
        - Да, - подняла Маша глаза, - на втором этаже.
        Женя улыбнулся одной из своих самых приветливых улыбок. На мгновение Маша забыла, что минуту назад была не в добром расположении духа и точно позабыла, что собиралась сделать. Женя понял, что девушка, впала в некий транс. Он же просто хотел смягчить создавшееся напряжение, и теперь не знал, думал, как выйти и из него.
        - Не теряйся так больше. Опасно, знаешь ли одной ночью бродить по окраинам города, - проговорил он, но как-то скованно, будто боясь чего-то.
        Маша не знала, что ему ответить. И попытавшись изобразить улыбку на лице, которая получилась неуверенная и вообще еле заметная, скомканная, скуповатая, произнесла:
        - Спасибо… - решительно отворив дверцу, Маша вышла из машины.
        - Сумка! - четкий голос Жени заставил ее обернуться.
        На переднем пассажирском сидении лежал ее рюкзак. Маша схватила его, мельком взглянула на Евгения, растерянно поджав губы. "Мол, забыла, задумалась. Бывает… Спасибо…" - читалось у нее на лице. И захлопнув дверцу, Маша не оглядываясь направилась в сторону общежития. Ей сразу, одновременно, хотелось поскорее добраться до угла здания и скрыться за ним, чтобы быстрее исчезнуть с поля зрения Евгения и тут же не хотелось уходить. Пусть бы и посидеть еще в полном молчании в машине еще хотя бы пять минут.
        "Что за глупость! Реально уже бесить!" - про себя изругалась Маша.
        А когда тропинка сделала поворот за угол, Маша краем глаза скользнула по остановке. Черный БМВ исчез, словно его никогда там и не было. Маша ускорив и без того быстрый шаг, глубоко и разочарованно вздохнула.
        В свою общежитскую комнату Маша зашла в странном диковатом состоянии. Будто бы не была здесь как минимум пару, тройку лет. Медленно обводя глазами потолок, стены, стол, кровати она словно искала в них что-то родное, знакомое, за что можно было бы зацепиться и потом с уверенностью сказать себе, что я на своем месте и все здесь как обычно. Чтобы вновь почувствовать себя как и прежде, а не в абсолютно чужой комнате.
        - Машка?! - раздался удивленный голос Верки, который моментально вывел Машу из странной задумчивости.
        - Вера!.. - всплеснула руками Маша, - Я тебя не заметила.
        - Я уж вижу. Ты это от Вики такая… - Вера сделала небольшую паузу, подбирая подходящее слово, - потерянная?
        - Угу. Типа того… - протянула Маша. Естественно правду, о том, где она была на самом деле, Маша не собиралась рассказывать.
        Но с Верой у нее сложились уже довольно прочные и доверительные отношения, хотя после предательской выходки Вики определенно сложно было с полной открытостью души кому-то доверяться. И, тем не менее, рассказ о том, как она провела выходные должен был состояться.
        Что-либо менять с самого начала своего приключения она не хотела, так как не видела в этом никакого смысла. Просто поведала Вере, про серьезную ссору, которая, впрочем, все меньше и меньше задевала ее. Злость, казалось, уже давно ушла, осталось легкое негодование и неприятный осадок, после которого она уже вряд ли сможет общаться с Викой как прежде. Да и стоит ли?
        А вот вторая часть, чудного происшествия, когда как раз, и выплеснулись все эмоции и случились самые непонятные и дикие вещи Маша просто отбросила в сторону. Во-первых, слишком неправдоподобно прозвучала бы правда. Впрочем, как оно частенько бывает в жизни. Во-вторых, Маше никак не хотелось, чтобы ее случайное, необычное знакомство с Женей стало достоянием их с подругой разговора.
        Маша уже заранее, изнутри чувствовала как ей становиться неприятно, когда Вера начинает задавать вопросы, произносить его имя или вникать в подробности, и упаси Боже примерять ее - Машино - положение, пусть уже и прошедшее на себе. А вот я бы… А если бы… Будто эта история была более чем личной, живой что ли, и если ее разделить с кем-нибудь, то вся ее прелесть тут же погаснет, улетучиться, в один миг, разобидевшись на Машу. И, наконец, в-третьих, не считая тени недоверия, все же поселившейся у Маши в душе, Маша хотела сократить весь дальнейший рассказ до минимума, чтобы поскорее можно было отправиться к тете Гале постирать вещи, а заодно по дороге еще раз перекрутить в голове субботне-воскресный, слившейся в одни сжатые сутки, круговорот событий.
        Но Вера не захотела так просто отпускать Машу. Сначала она настояла на том, чтобы Маша осталось с ней пообедать, а потом еще немного посидеть за чашечкой чая. Перед тем как собираться в дорогу Маша взяла мобильник, который благополучно заряжался и был в отличном рабочем состоянии вопреки Машиным опасениям и сделала звонок тете Гале. Удостоверившись, что через час они будут дома и Маша сможет к ним подъехать, она облегченно вздохнула. Значит, не придется, идти завтра на учебы в грязной куртке. Уже лучше!
        Маме она тоже позвонила, предупредив, что едет стирать куртку к Гавриловым, так как ее - и Машу и куртку, по версии, что предназначалась для всех, обрызгал проезжающий мимо автомобиль. Ведь тетя Галя все равно все расскажет Машиной маме. А так уж лучше тетя Настя узнает все от дочери, меньше вопросом и меньше волнения. А это уже легче!
        Куртка, прокрутившись в стиральной машине, уже висела на веревке в ванной. Маша с Маринкой смотрели какой-то сериал по ТВ. Но, если же, взять и озадачить Машу вопросом, что она смотрит, она бы точно не смогла ответить. Глаза смотрели на меняющиеся картинки на экране, а в голове крутилось совсем другое кино.
        Она сидела и вспоминала вчерашний день. Нет, не то как разругалась с Викой, не весь последующий ужас, а перед глазами у нее вертелся необычной, но очень-очень романтический вечер.
        Вот она стоит в ванной комнате, в которой, кстати, в стаканчике оказалось три зубных щетки, фен, который прозрачно намекал на то, что в этом доме есть, или же была женщина, шампунь для окрашенных волос, тоже, кстати, женский, дорогие бритвенные станки, пена для бриться, гель и лосьон после бритья, мыло, полотенце, небрежно свалившееся с крючка на пол, три флакона обыкновенной вполне дешевой шампуни с крапивой и полная корзинка с грязным бельем, но это все мелочи.
        И то, что она чувствовала себя неловко, в чужом душе, особенно когда представляла себе, что за стеной ходит совершенно незнакомый человек - молодой мужчина. Ее боязливые движения, когда она протягивала руку за шампунем, или же включала воду, неверие в то, что сейчас она действительно здесь находиться, все это ушло куда-то на второй план.
        А вот ее улыбчивое лицо в зеркальном отражении, когда она высушила волосы чужим феном и нерешительно примеряла на себе Женину клетчатую рубашку, робкие шаги по затемненному коридору и, наконец, появление перед хозяином дома на удивление хорошо запомнились ей.
        Но особую четкость приобретало в Машиных мыслях его лицо, правильные черты которого уверенно отпечатались у нее в памяти. Темно-серые, ничего не выражающие, но все же, добрые глаза, и не тонкие, но и не пухлые губы, что выдавали такую обворожительную улыбку, от которой просто невозможно было оторвать взгляда. Его улыбка словно притягивала к себе, располагала к душевному разговору, к откровенности, заставляла почувствовать себя чуть-чуть неловко и в то же время отталкивала. Что-то холодное и незнакомое было в ней, что-то такое, чего Маше никак не удалось понять.
        А глаза?.. Маша никогда раньше не видела, чтобы у человека были такие глаза. Ведь с одной стороны они были словно прозрачное стекло, смотришь в них, что происходит вокруг видно, а понять, что внутри совершенно нельзя. А с другой стороны в них будто была заключена какая-то неведомая сила, что неотвратимо притягивала к себе, заставляла смотреть и смотреть в темно-серый, безответный омут. Конечно же, Маша всячески отводила свои глаза в сторону, дабы не попасть в неловкое положение. Но сейчас, даже в воспоминании эти незнакомые глаза не давали ей покоя, хотелось просто смотреть в них, и, ни о чем не думать.
        Какие-то нереальные глаза… Какая-то чудесная, магическая улыбка… Какое-то легкое наваждение…
        - Машка! Маш!… Эээ!…
        Перед Машиным лицом что-то замаячило. Маша отпрянула назад, растерянно захлопала глазами и увидела почти перед собой удивленное Маринкино лицо.
        - Маш, ты что, уснула что ли?
        - Да… Ой!.. Задумалась просто, - выдала она то, что первым подвернулась на язык.
        - Интересно о чем? - не удержалась Марина.
        - Уже и сама не помню. Ты меня напугала!
        - Ну не хочешь говорить и не говори, - выдала Марина с четким намеком на обиду.
        - Марин, у меня, правда, все из головы вылетело. Если бы ты так резко меня не одернула…
        - Я еще и виновата, - пренебрежительно фыркнула Маринка.
        - Да нет же. У тебя такого ни разу не было?
        Марина напрягла мозг, пытаясь найти в нем нужную информации.
        - Помню, один раз на русском задумалась, а о чем до сих пор не знаю. Но только когда Вера Васильевна меня позвала, я тут же забыла, о чем думала. А ведь с таким наслаждением думала… - немного разочарованно, протянула Маринка.
        Мелкий конфликт был исчерпан и девушки вновь принялись смотреть сериал.
        Было уже довольно поздно. Маринка легла спать, дядя Коля, кажется уже давно спал, убаюканный какой-то телевизионной передачей, тетя Галя сидела на кухне. В квартире стояла абсолютная тишина.
        Маша собиралась пройти на кухню, как услышала звук поворачиваемого в замке ключа и остановилась.
        В прихожую вошел Генка. Он был сырой с головы до ног, по его куртке и лицу ручьями текла вода. Он не сразу заметил, что находиться не один. И когда увидел Машу, напряжение с его лица спало.
        - Машка, привет. Тебя каким ветром к нам занесло? - раздеваясь, поинтересовался он.
        - Привет. Куртку постирать. На улице что дождик что ли?
        - Ливень самый настоящий. На мне сухой нитки не осталось, - и, проходя мимо Маши добавил, - Я сейчас в душ. Минут через пятнадцать загляни ко мне, поговорить нужно.
        Генка скрылся в ванной комнате. Маша медленно направилась на кухню.
        - Как он там? - с надеждой спросила тетя Галя.
        - Устал, - только и ответила Маша.
        Тетя Галя тяжело вздохнула, встала со стула.
        - Маш, я спасть. Спокойной ночи, - и отправилась в себе.
        - Спокойной ночи.
        Когда тетя Галя ушла, Маша заглянула в холодильник, достала оттуда батончик колбасы, кастрюлю с пловом и выложила все на стол. Она разогрела плов, вскипятила чайник, нарезала бутербродов и со всей едой направилась в комнату к Генке.
        Не успела Маша поставить ужин на стол, как в комнату вошел Генка. После душа он выглядел более свежим и бодрым, но накопившая за последние месяцы усталость блуждающим туманом висела на его лице.
        - Это мне? - Генка присел на кровать и мотнул головой на поднос с едой.
        - Ну, ни я же есть собралась! Так о чем ты хотел поговорить?
        Генка взял чашку с пловом и кусок хлеба и, прежде чем заговорил, проглотил три ложки риса, почти не жуя. Из чего Маша сделал вывод, Генка целый день ничего ни ел.
        - Я не знаю, как сказать родителям, что устроился на работу.
        - Чего? - сначала Маша удивилась тому, что Генка ходил на работу, и только потом тому, что он до сих пор ничего не сказал родителям, - в смысле ты не знаешь как сказать?
        - Да они последнее время как-то странно себя ведут. Вечно какие-то глупые вопросы,
        вроде как ты? В порядке? Не заболел? Почему пропадаешь неизвестно где?
        - И тебе что трудно им сказать, что ты работаешь?
        - Они… короче… - замялся Генка.
        Тут у Маши внутри что-то щелкнула. Генка с аппетитом уплетал ужин.
        - Что же это за работа у тебя такая, что ты боишься о ней вслух говорить? Генка, хватит молчать. Ты знаешь, сколько из-за тебя тетя Галя нервов потратила? А дядь Коля, Маринка?
        - А что Маринка? - не понял ее Генка.
        - Она мне постоянно на тебя жалуется, что ты перестал замечать в ней человека. Ведешь себя, словно совсем чужой. Короче как последняя скотина.
        - Вот это да… - протянул Генка, - я думал…
        - Чего ты думал? Ну, раз уж позвал меня сюда, так будь добр рассказывай, не увиливай, - Маше надоело выслушивать несвязное мычание брата. У нее самой за эти выходные произошла куча всего неприятного и странного. А теперь вот еще и Генка.
        - Только пообещай, что никому не расскажешь? - отложив чашку с едой в сторону, с надеждой произнес Генка.
        - Ты что стриптизером устроился что ли? - усмехнулась Маша, но от этой дурацой шутки ей не сделалось ни капельки весело, наоборот что-то неприятное прокатилось по всему телу.
        Генка еле заметно улыбнулся.
        - Я собираю компы.
        - Чего? - протянула Маша.
        - Я устроился в организацию, как ты понимаешь неофициально и мы там ремонтирует компьютеры, собираем из старых новые, а потом продаем их.
        - Генка!.. - простонала Маша, почуяв в его голосе какой-то подвох, слишком уж неуверенно тот говорил и смотрел при этом все время в пол. А это верный признак, Маша где-то слышала про такое поведение, что человек не хочет рассказывать правду, он изо всех пытается что-то утаить. Да и говорил он какую-то несвязную ерунду, - какой же ты идиот! - сорвалось у Маши с языка.
        - Ты обещала молчать, - напомнил он.
        - Я спать. Но ты пока не поздно уходи оттуда. Я не верю, что на самом деле ты там просто компы чинишь, - Маша выдала эти слова как сложившейся факт.
        Никаких сомнений быть не могла. Маша ему не поверила.
        Генка взял в руки чашку и уже без аппетита продолжил ужин. Он и сам понимал, что затеял рисковое предприятие. Что сегодняшняя деятельность его до добра не доведет. Но перспектива заработать большие деньги не давала ему покоя. И к тому же, он честно верил, что как только почует, что запахло жаренным, успеет обезопасить себя.
        Но глупо, очень глупо надеяться в его положении на волю доброго случая.
        Маша лежала в кровати и ее терзали противоречивые мысли. Она была в смятении, ей не верилось, что Генка все ей рассказал. А еще она чувствовала, что он что-то не договаривает и это что-то как раз и является самым важным и опасным. Возможно компьютеры это только предлог ну или вершина айсберга. Да и чего собственно такого, что Генка ремонтирует компы? Ничего. Такую работу он не стал бы скрывать.
        "Что же он задумал? И почему, когда я его спросила, про что он думает, он еще больше замялся. И вообще он как-то неуверенно себя вел. Какой-то он странный стал. Чужой… А что если Генкину контору накроют? Вот дурак! Надо было только умудриться в такое вляпаться. Ладно, если они только чего там с компами делают… Надо все рассказать тете Гале, пока не поздно. Но тогда Генка на меня обидится… Что же делать? Или пусть лучше обидится, зато целым останется. Это неужто он из-за своей Насти пошел работать? Так, нет. Она здесь явно не при чем. Хотя… Ой, Генка! Лучше бы ты как все нормальные люди по клубам зависал…"
        Маша заснула, так и не придя к единому решению. Но все же здравый смысл ей подсказывал, что Генку надо спасать. А это значит, что ссора, большая ссора с Генкой обеспечена.
        Наступившее утро выдалось пасмурным. Все небо было сплошь усеяно серыми волнистыми тучами, из которых того и гляди полетят на землю холодные капли дождя. Но, несмотря на такой унылый вид из окна, на улице оказалось тепло и совсем безветренно. Вполне себе хорошая погода для конца марта. Деревья перед домами стояли с выжидающим видом, будто им не терпелось поскорее примерить на себе новые зеленые одеяния. Или же они просто так готовились к дождю, который непременно должен будет пролиться?
        Маша не успела открыть глаза и окончательно проснуться, как ее мысли заполнил Генка. Тут же стало не по себе. Будто у нее своих дел не хватает! И решение было принято. Не зря говорят утро вечера мудренее.
        Генка рано ушел из дома. Маринка еще спала. На кухне возились с завтраком дядя Коля с тетей Галей. Самым сложным сейчас для Маши было начать разговор.
        "Как бы это так им все преподнести, чтобы не выглядело слишком грубо?" - подумала Маша.
        Но никак иначе, как оно есть на самом деле, нельзя было сказать. И Маша, зайдя на кухню, вдруг растерялась. Что-то ее остановило, заставило замолчать. И нельзя сказать, чтобы она побоялась чего-то или же пыталась выгородить Генку, просто откуда-то взялась некая неуверенность. А правильно ли я сейчас поступлю? А точно ли все так плохо или же я сама себя просто накрутила, напридумывала себе.
        Так прошел завтрак. Ни туда, ни сюда. В смятении, в некоем непонимании ситуации, да еще и Генка уже ушел.
        «Нет! Надо будет еще раз поговорить с Генкой. Может я что-то не допоняла. Нет, все-таки я больше чем уверена, что он чего-то не дорассказал. Он же никогда не был похож на идиота. Пусть тетя Галя с дядей еще немного посидят в неведении. Или же… Да нет! Как сейчас им все скажу? Ерунда какая-то получается. От одних только мыслей дико. Что будет, если я начну говорить?»
        Маша уехала от Гавриловых, решив некоторое время никому ничего не говорить. И еще раз поговорить с Генкой. В глубине же души она надеялась, что все образуется само по себе и ей не придется ломать голову, чтобы без особых потрясений помочь брату.
        Она решила в обед позвонить Генке и договориться с ним о встрече. Но сегодня ей не везло. Генка не брал трубку. То ли догадываясь, зачем ему звонит Маша, то ли был слишком занят.
        Маша на одной из перемен стояла в фойе у окна и нервно теребила в руках телефон. Она уже отправила пару эсемес, ответ на которые не спешил ей приходить.
        - Ты чего? - спросила Машу Оля, девчонка, что училась вместе с ней.
        - Да ничего. А что? - облокотившись о подоконник, ответила Маша.
        - Да я так… У тебя ничего не случилось? - кажется Олю действительно взволновало Машино задумчивое взвинченное состояние.
        - Оль, у меня все нормально. Так кое-какой разлад вышел, - вздохнула Маша, переводя свои мысли с Генки на Вику.
        - Я в принципе ничего другого и не ожидала, - с всезнающим, но не деловым, а грустным видом, сообщила Оля, поправив свои длинные густые волосы, что были заделаны в хвост.
        - Ты сейчас о чем? - Маша начинала втягиваться в разговор. Ей вдруг стало интересно узнать, чего это ей может поведать Оля и, с чего она вообще к ней подошла. Они не были с ней подругами, и даже общались только на уровне «привет, пока», иногда спросив друг у друга, чего задавали по тому или иному предмету или же какая погода на улице.
        - Я знаю, что Вика на прошлых выходных пригласила тебя к себе. Я нечаянно подслушала ваш разговор. Она неприятный человек. Иногда может выкинуть такие дикие вещи, что просто удивляешься, насколько извращенная фантазия у человека.
        - Да, с фантазией у нее проблем нет, - вздохнула Маша, - а ты откуда ее так хорошо знаешь?
        - Моя двоюродная сестра вместе с ней училась, так что у меня есть на нее некий компромат.
        Сейчас Маше было все равно, у кого какой есть компромат на Вику. Ей сейчас вообще было не до Вики. Хотя, интересно было бы узнать, почему та сегодня не пришла на занятия.
        - Оль, у меня сейчас есть кое-какие дела поважнее. Если я надумаю разобраться с Викой, то как-нибудь сама попытаюсь это сделать. Хорошо?
        - Как знаешь… - разочарованно произнесла Оля, и крикнула уже вслед уходящей Маше, - если чего обращайся! Я тебе помогу!
        Маша ничего ей не ответила.
        К концу занятий откуда-то появилась Вика. Ее появление не вызвало ни у кого никаких эмоций. И только, когда Вика очутилась в классе, Маша вдруг заметила, что Макс сегодня не пришел. Да ну и ладно. Совершенно неважно.
        Вика, будто прячась от кого-то, осторожно прокралась к ее с Машей парте и молча выложила Машины перчатки прямо на раскрытый учебник. Маша, так же молча забрала свою вещь и убрала в рюкзак. Оставшееся время девушки просидели в полном молчании. Со стороны их поведение виделось так: две незнакомые девчонки случайно оказались за одной партой и от стеснения не знают, как начать разговор.
        Уроки закончились. Маша вышла из колледжа, все мысли в голове вертелись где-то на втором плане. Сейчас она сосредоточилась на том, чтобы не забыть зайти в магазин и купить сосисок, иначе на ужин им с Верой придется есть пустой рис, завернутый в блинчики. Вера обещала сварить рис и пожарить немного блинчиков, на десерт с чаем и вишневым Машиным вареньем. На Веру иногда находило такое хозяйственное настроение, и она бралась варить ужины и завтраки, усиленно убираться в их с Машей комнате, пришивать оторвавшиеся пуговицы и вязать крючком салфетки. Но это бывало не так часто и длилось не так уж и долго - максимум три дня.
        - Маша? Мария? Это вы? - к Маше подлетела веснушчатая девушка с объемным вязанным крупной вязкой шарфом на шее и так же связанной шапке с куцем помпоном на голове. Из шапки у нее в разные стороны лезли волосы, светло-рыжие и пушистые.
        - А вы кто? - с подозрением уставилась Маша на девушку.
        - Я Людмила, можно просто Люда. Я пришла сказать… тебе, ведь на ты удобнее, сказать большое спасибо!
        Маша внимательно смотрела на Людмилу и молча ждала продолжения.
        - Помните, вы недавно вернули папку Сергееву Леше?
        - Ну да, помню.
        - Я его девушка. Понимаете, вы просто спасли меня…
        Маша с Людой двинулись от колледжа по тропинке и эмоциональная, видимо от волнения Люда, пересказала Маше первую часть истории о серой папке.
        Как уже чуть выше сказала Люда, она была девушкой Леши и как Маша успела заметить, правильно заметить, что так на самом деле и было, дорожила их отношениями.
        Алексей долгое время трудился над своим проектом, посвящал ему почти все свое время и так вышло, что он практически перестал уделять время Люде. Люду это не могло не задеть. Конечно, она все понимала, что научная работа для Алексея значит очень многое. Ведь и для нее ее учеба в театральном, ее занятия творчеством и наконец недавно, еще да нового года, полученная, пусть и совсем небольшая, роль в спектакле были для Люды очень важны. Но и давняя дружба с Алексеем, что переросла в более романтические, лирические отношения никаким образом не уходила у Люды на второй и последующие роли. Всё - и творчество и Леша вертелись у Люди рядом, были для нее на первом плане.
        А Леша, уйдя с головой в работу над проектом, совсем перестал замечать Люду.
        Люда сколько могла, мирилась с невниманием к себе, уверяла себе, что не стоит мешать Леше, что для Леши его работа очень важна. А сама все больше и больше злилась и нервничала. Леша был весь полностью в работе и будто перестал замечать Люду. И в один момент у Люды сработала реакция привлечения внимания и полной обиды. Что и говорить, у простого человека терпение бы закончилось, а Люда была творческой личностью, она собиралась стать артисткой театра, и чувствительная психика итак пережила много эмоций, словно Люда была на сцене и с полной самоотдачей играла главную роль.
        Люда решила следующее: она выкрадет у Леши его папку с расчетами и он, ударившись в ее поиски, непременно обратить внимание на Люду, которая тут же станет ему помогать. И практически так и вышло. Вот только Леша настолько был потрясен пропажей папки, что до Люди его внимание так и не дошло.
        И теперь уже разозлившись не на шутку, пересказав всю свою трагедию сестре, Люда в полном отчаянии вышла из подъезда сестриного дома и в порыве негодования вытащила папку, которую таскала с собой, из сумки, и шлепнула ее на лавочку у подъезда. И смахнув рукой слезу, ушла.
        Потом были муки совести, перед глазами то и дело всплывало печальное лицо Леши и Люда не выдержав, позвонила сестре, чтобы та, как можно скорее, забрала папку. Люда собиралась поскорее вернуть ее.
        Но папки, как известно на лавочке не оказалось. И были те еще нервы. Все выходные Люда металась из угла в угол и не знала как ей поступить. А когда с трясущимися руками и нервно дергающимся глазом, решила пойти и признаться Леше, увидела на экране телефона его номер.
        Ей в трубку прозвучало настоящее чудо - папка нашлась!
        - Маша, я так тебе благодарна! Я конечно призналась Леше, хотя ругала себя за это, но он меня простил и сам попросил у меня прощения. Теперь он находит время и для меня и для своих работ. Маша, ты просто спасла нашу давнюю дружбу, наши новые с ним отношения!
        - Невероятная история! - сказала Маша и призадумалась.
        - Маша, приглашаю тебя в театр. Я играю в спектакле, правда совсем небольшую роль. Но ведь это только начало.
        - Ну, я даже не знаю…
        - Диктуй свой номер, я тебе позвоню и когда у тебя появиться время… Вообщем, я тебя жду.
        Девушки обменялись номерами и расстались на веселой волне. И Маша, пройдя мимо магазина, в последний момент развернулась и направилась покупать сосиски. То папка, то театр, то Генка и какие уж тут сосиски!
        Ужин получился вкусный и сытный. Разговор с Верой интересный и полезный, после которого у Маши возникло желание сесть за самостоятельные работы. Вера не стала ей мешать.
        Маша вечером еще несколько раз пыталась позвонить Генке, но тот упорно не брал трубку. А когда Маша позвонила в последний на сегодня раз, Генкин номер оказался в не зоны доступа.
        И медленно засыпая под теплым одеялом Маша незаметно для себя расплылась в довольной улыбке. Перед ее глазами, блаженно растягивая сонное ленивое воображение, очутился Евгений, то есть просто Женя. Конечно, рыжеволосая Люда, оставила у Маши после себя приятные воспоминания. Но в разговоре с Верой все свои эмоции Маша высказала и думать о Люде, Леше и их серой папке больше не хотелось. А вот о Жене… Маша видела себя в его черной уютной машине. Себя, такую всю сырую и чумазую. И его, такого красивого, уверенного, с этой прекрасной загадочной улыбкой. Вот он поворачивается к Маше, вот что-то говорит ей. Она же сидит, словно напуганный крольчонок. Или как он сказал, лягушонок. Да точно лягушонок. А он так внимательно на нее смотрит. Кажется, она ему интересна. Его темно-серые глаза сверкают в неярком освещении машины. Но они холодны, в них ничего нет, по ним ничего невозможно понять…
        Прошла неделя. Маша уехала на выходные домой. Погода стояла просто сказочная для конца марта. То есть уже на календаре было второе апреля. На улице вовсю припекало яркое солнышко, радостно пели птицы, приветствуя весну и на припеках уже начинала проглядывать молодая свеженькая травка.
        Маша большую часть дня проводила на улице, наслаждаясь сладким весенним воздухом. Пару раз она вместе с мамой сходила с пятилитровыми канистрами к источнику за водой. Считалось, что вода в нем более чистая, полезная и вкусная. И в принципе, отличить чай из воды с обычного колодца и с водой из источника было не сложно. Вода из родника была более мягкой и совершенно не имела никаких даже еле уловимых привкусов, что порою, особенно по весне, когда талые воды проникали абсолютно везде, во все колодцы (а к некоторых даже в подпола и погреба) делая воду в них не такой вкусной и аппетитной, особенно остро ощущалось.
        К источнику все ходили только в теплый летний период, так как никакой дороги к нему не было. Обычная полевая тропинка через широкий овраг. Так что даже если кто-то доезжал до этого оврага на машине, дальше ему все равно приходилось идти пешком. Ни один внедорожник не решался пробраться через этот овраг, слишком уж крутые склоны там были, да еще и настоящее болото по весне образовывалось в его глубине. А по бокам произрастали посадки хвойного и тут же березового леса, через который и пролегала тропинка, что вела прямо к источнику.
        Еще Маша, только уже с отцом, прогулялась до реки. Половодье начиналось. Огромные глыбы потемневшего льда были покрыты трещинами, чтобы потом разбиться на просто большие куски, что бурлящая вода понесет далеко-далеко вниз по извилистому руслу реки. Раздался треск, ледяной кусок отделился от общей массы, где-то над головой закричала птица и где-то по трассе с шумом проехала тяжелая машина.
        Сразу же после выходных Маша решила отправиться к Гавриловым, чтобы наконец-то переговорить с Генкой. Дозвониться до него, ей так и не удалось. У Гавриловых от Марины она узнала, что Генка уже несколько дней не появляется дома. И где он, никто не знает. Дядя Коля с тетей Галей молчали. Маша весь вечер не решалась заговорить. И только на утро к ней пришло четкое осознание, что если именно сейчас она все не расскажет, то даст возможность случиться чему-то очень плохому. Будто наступившее утро, является своего рода точкой не возврата.
        - Мне нужно с вами поговорить… о Генке, - с такими словами вошла Маша на кухню.
        - Доброе утро, - протянул дядя Коля.
        Тетя Галя присела на стул в ожидании услышать что-то очень нехорошее о своем сыне. У нее сработало предчувствие, которое так и навивало неприятные волны по всему телу.
        - Мне неделю назад удалось с ним поговорить. Он устроился на работу, - от этих слов у тети Гали всколыхнулась слабая надежда, всколыхнулась и тут же исчезла, - он ремонтирует компьютеры в какой-то конторе. Так, по крайней мере он сказал. Но мне кажется он врет. Он либо не все рассказал, либо вообще совсем придумал про компы.
        Маша замолчала. Продолжать дальше разговор никто не спешил. Повисло тяжелое молчание. Тетя Галя медленно опустилась на табурет. Маша внимательно следила за ней. Лицо тети было искривлено: брови сдвинуты в кучу, губы поджаты, взгляд опечаленных глаз направлен куда-то на пол.
        - Господи, да как же так?.. - тихо произнесла тетя. Маша подняла глаза на дядю, смотреть на потерянную несчастную тетю у нее больше не хватило сил. Дядя Коля сидел с суровым задумчивым лицом, что было не свойственно для него. На какие-то секунды Маша даже подумала, что зря сообщила неприятную новость с самого утра. Может, нужно было немного подождать? И только спустя еще полминуты дядя наконец-то заговорил, нарушив оглушительное молчание.
        - Избаловали мы его. Слишком много дозволяли, вот он теперь и беситься. Я им займусь. Лучше поздно, чем никогда.
        Тетя Галя посмотрела на мужа. Она все еще пыталась до конца осмыслить, сказанную Машей новость. И то, что дядя Коля, уже продумал в голове план реабилитации сына к нормальной жизни, вселяло в нее надежду. Но в голове у нее как все смешалось, так и продолжало еще долгое время находиться в тревожной нервной сумятице. И что он мог придумать, если они даже не знают, где сейчас Генка. Об этом тетя Галя подумала с далеким запозданием. И позитива это ей не прибавило.
        - Давайте завтракать что ли, - неуверенно предложила тетя и стала раскладывать кашу по тарелкам и выставлять уже готовые бутерброды на стол.
        Вскоре после завтрака Маша собралась и отправилась на учебу. От того, что она все рассказала Генкиным родителям, ей не сделалось нисколечко не легче. Теперь она думала о том, что нарушила свое слово, тут же побежала все докладывать старшим. Она не привыкла никого сдавать, она никогда ни за кем не следила и ни на кого не ябедничала. И как-то неприятно, даже паршиво что ли сделалось у нее на душе. Она не понимала, что же конкретно чувствует, почему ей так тяжело? Ведь должно быть все наоборот. Она пыталась помочь своему двоюродному брата, с которым у нее всегда были хорошие отношения, словно бы он ей был родной. Помочь! И помощь ее заключалась в том, чтобы просто донести до его родителей причину его странного поведения, чтобы те в свою очередь смогли бы как-то попытаться помощь ему. Но видимо она сообразила слишком поздно, сразу, сразу же нужно было все рассказать!
        Но тогда ей еще верилось, что она сама сможет как-нибудь справиться?
        «Может Генка все-таки послушается меня. Он разумный человек. Я просто не верю, что все может плохо…» - таковыми были ее мысли всего лишь несколько дней назад.
        Генка же всегда с некоторым уважением относился к ее словам, к ее мнению. Всегда ставил ее, Машу, в пример Маринке, на что та, конечно же, злилась. И Маша видела, ощущала на себе, его доверительное и уважительное отношение. Но просто не придавала этому никакого значения. Воспринимала все как есть, ни на чем не зацикливалась.
        «Да что же это такое? А? Что я сделала не так? Генка мне доверял. Но с другой стороны совершенно неизвестно, чем для него закончиться эта его работа. Где он только ее нашел? И где теперь его самого искать?»
        Маша вновь и вновь прокручивала в голове, как вошла на кухню и огорошила тетю с дядей. Почему то сейчас, в своих воспоминаниях, она казалась сама себе какой-то чрезвычайно неуклюжей, бестактной и бессердечной. Таким вот большим нелепым пятном она представляла эту прошедшую картину утра. И ей становилось не по себе. Словно в каком-то нехорошем сне. Но вот ведь, проблема-то была как раз в том, что это был далеко не сон. Какая-то неправильная реальность, не вписывающая в обычные рамки.
        «Вот ведь… И что теперь мне делать? Ничего не ясно. Да и сделать я уже ничего не смогу. Я уже все рассказала. Все. Но только поздно. Но назад пути нет. Что ж, теперь остается надеяться, что все как-нибудь наладиться. Что-то последнее время везде какая-то ерунда происходит. С Викой разругалась… Макс оказался самолюбивым идиотом. Да и ну его вообще. Нашла о ком думать. Будто у меня и без него дел не хватает… Генка. Вот теперь еще и Генка… Только бы еще с Веркой не разругаться. Ах, да! Совсем забыла про кошелек. Да при чем он здесь? И уж на то пошло, его я как раз к лучшему нашла. Сейчас хотя бы математичка подобрела. Да и папка нашлась к лучшему! Здорово, завела дружбу с артисткой! А как я встретилась с Женей? Это же просто кошмар! Свалилась под колеса его машины!.. Да при чем тут они все… Вот как теперь с Генкой быть? Как только дядь Коля будут его искать? Блин! Надо же! А!? Не могла разве все еще тогда рассказать. Вот дура-то!..»
        И так все время, пока ехала в автобусе, была в колледже, сидела на парах, с кем-то разговаривала, что-то делала, а в голове все вертелась эта навязчивая мысль: как там у Гавриловых? Но, в то же время она прекрасно понимала, что больше ничего не может сделать, и что нужно прямо сейчас взять и успокоиться. Так или иначе все зависело от самого Генки, от того как скоро он поймет с посторонней помощью или же сам, что ввязался в плохую жизненную историю. Ведь иначе бы, если его дела не были темными, не хорошими он бы никуда не исчез. Это же очевидно.
        - Маш, можно с тобой поговорить? - на одной из перемен к ней осторожно подошла Вика.
        - Можно, - ответила Маша, мыслями находясь далеко отсюда.
        - Маш, может нам хватит уже дуться друг на друга. Да, я виновата. Не спросила твоего мнения. Да кто же знал, что ты равнодушна к Максу. Я думала… - завела долгую историю Вика.
        - Вик, мне кажется, пора все это оставить в прошлом. Я не хочу вспоминать ту ссору. Плохие мысли создают плохое настроение, - чуть философски проговорила Маша, а потом добавила, - ты передай от меня своим друзьям, что я не хотела их обзывать, ну и вообще… На меня просто нашло.
        - Они не в обиде, я тебе гарантирую. Ну, значит мир, - разулыбалась Вика и приобнила Машу. А только сейчас Маша заметила, что Вика постриглась и окрасила волосы в светло-каштановый с рыженой цвет. И вместо уже привычно разбросанных по плечам пепельного цвета длинных волос у девушки было аккуратное, завитое на концах плойкой, каре.
        - Ты постриглась? Но зачем? - Маше показалось, что новый образ был не совсем к лицу, если не сказать, что совсем не шел, ее вновь обретенной подруге.
        - Тебе что не нравиться? - и тут же, - Мне просто надоели волосы и еще на улице весна, захотелось как-нибудь преобразиться.
        - Понятно, - ответила Маша.
        И пусть, что на улице была весна. На Машины волосы это никак не отражалось. И если уж Вика называет свои внешние изменения преображением, то, пожалуй, Маша лучше останется такой, какой она есть сейчас, не преображенной.
        Ну не подходила эта прическа, да и цвет волос, Вике. Но она, похоже, считала по-другому. Переубеждать ее в обратном не было смысла.
        Что же касается Маши, так та давно простила подругу и ни капельки на нее не злилась. Вот только после случившейся истории она не сможет больше как раньше доверять ей. Мало ли чего еще может зародиться в Викиной голове.
        Так Маша вновь обзавелась подругой, но к тому времени она уже довольно хорошо и тесно стала общаться как минимум еще с тремя девчонками из своей группы. Может это обстоятельство и подгоняло Вику к примирению, неволено злило ее. А может ей просто надоело ходить в ссоре? Но, как ни крути, без первого варианта, в той или иной степени, явно не обошлось.
        Последнее время Маша частенько навещала Гавриловых. Она приезжала к ним и оставалась на ночь. По большей степени ее визиты участились из-за того, что Маринка постоянно ей названивала и жаловалась.
        После того, как Генка пропал, тетя Галя с дядей Колей насели на Марину. Постоянно к ней придирались, находили любой повод, чтобы только не пустить ее гулять, хотя та и так по сравнению со своими сверстниками выходила в свет довольно редко, занимали ее всякого рода делами. А Марине, которая сама переживала за брата, из-за этого усиленного контроля стало вдвойне нелегко.
        - Как им объяснить, что я не могу больше так! - сетовала Марина, - я тоже, знаешь ли, переживаю за Генку. А они сделай то, не ходи сюда. Машка ну что мне делать? Я же не виновата, что Генка пропал. Почему все достается мне? - чуть ли не плача выговаривала Марина.
        - Мне кажется, они просто за тебя переживают, - отвечала Маша, - тетя Галя боится за тебя, а дядя Коля переживает вместе с ней.
        - Маш, где может быть Генка? Это уже невыносимо. Мама с папой уже и в полицию заявление подали, но ничего… - Маринке было непомерно тоскливо, ее до съеживая мышц на животе пугала образовавшаяся ситуация. Где Генка? Что с ним? Просто невыносимо блуждать в пугающей неизвестности. Невыносимо от страшных мыслей за близкого человека. Только бы, только бы он вернулся, только он был жив…
        - Ты думаешь, мне легко. Ты же прекрасно знаешь, что у меня с вами отношения, не как с двоюродными, а как с родными братом и сестрой. Сейчас не все родные так общаются как мы с вами, - потом Маша посмотрела на Марину, которая совсем поникла, печально опустив голову на бок, - Марин, он вернется. Я верю с ним все хорошо, - уверенно произнесла Маша, а у самой внутри все свернулось в колючий ком. Настолько бредовыми для нее звучали ее же слова. Да еще несчастные случае, про которые периодически писали в газетах и про которые говорили по сарафанному радио, которое, как оказалось, существует и в городе. Не хотелось даже допускать мысли, что все настолько плохо. Но как настроиться на более или менее позитивный лад?
        - Ты так думаешь? - смахнув непрошенную слезу с бездонной надеждой во взгляде посмотрела Марина на сестру. Маша лишь положительно кивнула ей в ответ, не в силах говорить то, во что сама толком не верит. Может какое-то внутреннее чутье ей и подсказывало, что Генка жив, здоров, но страх… Он всегда все парализует, не дает человеку адекватно мыслить, слышать себя в конце-то концов. А еще Маринка!.. От нее, пожалуй, заразишься негативом.
        Более или менее успокоившись все легли спать. Отдых был просто необходим для постоянно напряженной нервной системы, хотя и во сне Гавриловых посещали различного рода кошмары. Так что отдых получался тот еще.
        Рано утром у Маши зазвонил телефон. Она сонно зашвырялась, стараясь как можно быстрее найти его, чтобы громкий звук мелодии, который казался ночью еще сильнее, чем днем не успел разбудить Маринку и вообще никого в квартире.
        Маша не разобрала, кто звонил. Она мельком взглянула на экран, но там лишь высветился чей-то номер. Но, чтобы звонок прекратил трещать и раздражительно действовать на мозг, Маша поскорее нажала на зеленую кнопку.
        - Да, алло, - полушепотом отозвалась она, поспешно выбежав из комнаты, где спала, укутавшись в одело, Марина, и шмыгнула в ванную комнату, плотно закрыв за собой дверь.
        - Маш, привет. Это я, - раздался спокойный тихий голос.
        Несколько секундная пауза, когда организм Маши полностью проснулся, а она сама стала соображать.
        - Генка?! - и тут же тише, - Генка ты где?
        - Маш, я хочу с тобой встретиться. Нужно поговорить. Ты сейчас в общаге?
        - Нет. Я у тебя дома.
        - Тогда давай так. Через полчаса у ворот старой усадьбы. Сможешь прийти? - спросил Генка. По его голосу ничего нельзя было понять.
        - Хорошо. Я приду. Все, давай.
        - Подожди! - прикрикнул он в трубку, - родителям ни слова. Маш, я тебя очень прошу, - и отключился.
        Маша автоматически нажала на красную кнопку телефона и положила его на край ванной. Нужно было собираться. Тот факт, что это звонил Генка, не вызвал у Маши сомнений. Звонил точно он, на все сто процентов. А значит, во-первых, он жив, но, во-вторых, дела у него неладные. Но, хорошо, что есть во-первых.
        Маша быстро собралась, взяла в руки телефон и, обувая кроссовки, застыла на месте. В голову ей пришли одни за другим, вполне себе, разумные вопросы. Значит, проснуться она проснулась, но по-настоящему соображать начала только сейчас. Кто за ней закроет дверь? Кто действительно придет с ней на встречу к усадьбе? Тучами завертелись всевозможные вырезки из фильмом, где к назначенному месту встречи приходит совсем другой человек, нежели ждешь. А вдруг Маша сейчас спешит на встречу к какому-нибудь злодею? Вдруг Генка сейчас в большой опасности, а ей предстоит встреча с очень жутким человеком, который неизвестно как поведет себя с ней? Вдруг Генку похитили и заставили звонить с неизвестного номера? Вдруг…
        Маша медленно опустилась на пол и взялась обеими руками за голову. Вот ведь засада! Как теперь быть? Маша еле вернулась к адекватному состоянию, медленно стала выходить из состояния полного подчинения своим фантазии и страхам. Но ведь даже если отбросить все глупости кино и бредовость всего вымышленного, все равно нельзя просто молча взять и уйти из квартиры. Это, глупо, очень глупо.
        Действовать надо осторожнее, сделав скидку еще и на то, что если на встречу придет сам Генка, а не какой-то там мифический злодей, то встретиться с ним должна обязательно только одна Маша. Иначе, почему он позвонил ей, а не кому-то другому? Значит, он в нее верить, доверяет ей. А доверие так же бесценно, как и прочие хорошие качества - доброта, отзывчивость, щедрость. Может так надо, чтобы пришла только Маша? Может он так понимает заботу о родителях?
        Да чего же у него там стряслось-то? А?
        Маша, вся в сомнениях, поднялась с пола. Рассудила она следующим образом, если разбудить тетю Галю, то она, вся в чувствах и слезах непременно кинется бежать к сыну, если разбудить дядю Колю, то, да он тоже предпочтет сам сходит за Генкой, и привести его за шиворот домой. А ведь там не все так просто, если Генка велел не трогать родителей. У Маши оставался только один вариант - разбудить Марину и целиком и полностью положиться на нее, на ее разум, на ее реальную, необходимую помощь.
        Маша стянула кроссовки и быстро, но бесшумно нырнула в комнату. Нужно было действовать. Время шло. Но некая боязливость и смутные опасения так и не покидали ее.
        - Марина, Маринка! Проснись же ты! Марина! - Маша легонько тряхнула сестру за плечо. Та заворочалась и хотела было перевернуться на другой бок, но Маша тут же, вновь, ее затормошила.
        - Ты чего? - промямлила Марина.
        - Вставай же. Генка объявился. Мне нужна твоя помощь.
        - Что? - Маринка тут же села на кровати и почти в полной темноте уставилась на Машу.
        - Марин, объяснять долго и некогда. Короче, я сейчас иду с ним на встречу, а ты меня подстрахуешь. Если я через двадцать минут не отзваниваюсь тебе, что на месте и вижу Генку, то буди родителей. Я иду к воротам старой усадьбы. Марин, ты все поняла? - стараясь говорить быстро и четко, отчеканила Маша.
        - А почему ты идешь? Когда он тебе звонил? Откуда он звонил? - затараторила Марина.
        - Марин, все потом. Закрой за мной дверь, - Маша выбежала в прихожую и стала быстро натягивать на ноги кроссовки. Из комнаты выползла растерянная и растрепанная Марина. Ее длинные волосы торчали и висели повсюду.
        - И так, тетю Галю и дядю Колю буди только в том случае, если я не позвоню, - Маша повернула в замке ключ и вышла на лестничную площадку.
        - Машка, - чуть ли не простонала Маринка, - мне страшно за тебя, - пролепетала она.
        - Жди звонка и родителей пока не трогай, - наказала Маша и стала шустро спускаться вниз по лестнице.
        Нажав на кнопку, Маша отворила подъездную дверь. На нее налетел холодный воздух ночи или же уже очень раннего утра. Маша достала из кармана телефон и посмотрела на время. Ровно 4:00. Сердце вдруг бешено заколотилось и явно не от того, что Маша спустилась по лестнице почти бегом. Маша немного помедлила, стоя у подъезда.
        «В прошлый раз был вечер. И в прошлый раз меня нашел Женя. Сегодня Жени точно не будет. Господи! Как страшно! Если бы рядом был Женя…» - в отчаянии подумала Маша, но собрав всю волю в кулак, она нахмурила брови и двинулась быстрым шагом в сторону ворот старой усадьбы.
        Всю дорогу она старалась ни о чем не думать и прочь гнала любые только начинающие зарождаться в ее голове мысли. Да, еще как нарочно фонари почти на всем ее пути были сломаны, не горели и приходилось впотьмах еще больше ускоряя и без того быстрый шаг, почти бегом, идти дальше.
        И просто замечательно, что Маше не встретился ни один человек и нигде по близости не проехала ни одна машина. Хотя, признаться честно, мертвая тишина почти в центре города наводила испугу еще больше.
        Но вот, наконец, показались очертания высоких мощных ворот. Да и на улице стало уже не так темно. Был еще не рассвет, до него оставалось прилично времени. Но то, что солнце подбирается к этим местам было понятно. Стояла уже не темная ночь, а что-то среднее между утром и ночью. Когда уже можно что-то разглядеть и с каждой минутой становилось все светлее. А еще в воздухе в это раннее время витала облаками сырость и вместе с низкой температурой это давало эффект холода.
        Маша усиленно искала глазами знакомый силуэт. Она вся была напряжена и заметно нервничала.
        «Да где же он? Неужели не пришел? Где он? Здесь видно все как на ладони. Куда он мог здесь спрятаться?»
        - Машка, - послушалось почему-то сзади.
        Маша тут же обернулась и словно камень упал у нее с души. Из-за кустов, что росли с боку не доходя этих самых ворот, вышел Генка. Маша с облегчением выдохнула. Все страхи и нелепые домыслы остались позади. Вот он - Генка!
        - Генка! С ума можно сойти! - Маша невольно бросилась ему на шею. Генка приобнял сестру.
        - Ну как вы там? Как родители, Маринка? - начал Генка.
        Маша тут же заметила, что Генка отпустил довольно приличную бороду, но не выглядел особо помятым или чем-то измученным. Наоборот, с момента их последней встречи, если не считать длинной отросшей щетины он похорошел. Пропали тени под глазами, что точно можно было разглядеть в ярком свете фонаря, да и взгляд сделался не уставшим, а более ясным и светлым. Будто бы Генка в санатории побывал.
        - А ты как думаешь? Теть Галя с дядь Колей пипец как переживают! Тетя Галя последнее время только на валерьянке и валидоле и сидит. Они с дядь Колей в полицию уже давно заявление о твоей пропаже написали. Маринка плачет. Ты вообще куда пропал? Что происходит? А, Ген?
        - Бли-ин, - протянул Генка, - вот это они зря.
        - Что?
        - К ментам ходили! Как раз от них мне и надо спасаться, - сокрушился Генка.
        - Да что же ты натворил? Вот я ни за что не верю, что дело в компах. Чем ты занимался в своей конторе? - сказала Маша, будто бы она была старше, а вовсе не Генка.
        - Да, не компами. Но я срубил приличные деньги. Маш, выслушай меня. А потом вопросы.
        В этот момент у Маши зазвонил телефон. Генка с Машей чуть заметно дернулись.
        - Да Марин. Я на месте все хорошо. Генка со мной. Да вот держи.
        Маша передала трубку Генке. Марине не терпелось самолично услышать Генку. А Маша, мысленно отругала себя, что от радости возникших чувств, позабыла сделать контрольной звонок Марине. Она же там сидела и ждала, сидела и нервно смотрела на телефон, а может теребила его в руках и ждала звонка, словно самого настоящего чуда.
        - Еще и Маринку приплела, - рассердился Генка, возвращая телефон.
        - А что ты думаешь мне оставалось делать? Вдруг что-то пошло бы не так. Вдруг вместо тебя здесь стоял бы какой-нибудь бандит, - защищаясь, накинулась на него Маша.
        - Вот девки! - философски протянул Генка. Маша неодобрительно сверкнула глазами.
        А затем Генка начал свой нерадостный рассказ. Как выяснилось, ремонт компьютеров это было всего лишь прикрытие. Никакой изломанной технике там и в помине не было. На самом деле Генка и еще несколько человек приладились изготавливать банковские карты. Все же начиналось с безобидного ремонта компьютеров. Генка промышлял им в институте, среди знакомых. И один раз ему позвонил человек, представившись как Тимофей Круглов, он назначил Генке встречу, под предлогам посмотреть его ноутбук. Естественно, Генка согласился. Когда же он пришел на квартиру к Круглову, то тот прямо, почти с порога заявил, что для Генки у него есть более стоящая работа, чем ремонт «старых ящиков». Генка с недоверием выслушал Круглова. Перспектива незаконного промысла Генку не радовала. Но Круглов не унимался. Он с четкой периодичностью названивал Генке, всячески уговаривал его.
        «Мол, ты только попробуй. Тебе понравиться. За свою безопасность можешь не беспокоиться. Тебя никто не найдет. Мы работает через проверенных людей. У нас чудо-хакеры» - и все в таком роде напевал Круглов Генке.
        Генка некоторое время ходил полностью равнодушным к новому заманчивому предложению. Потом, по мере усиления навязчивого давления, стал задумываться. Постепенно, он даже не заметил сам, как его мысли полностью погрузились в еще не его, но новое прибыльное дело. Представления о том, что можно не особо себя утруждая зарабатывать приличные деньги так и манила его.
        А еще Настя! Она послужила одним из факторов, разбирая которые, Генка все же согласился на прибыльное, но «не совсем законное дело» как он его называл для себя, чтобы хоть как-то успокоиться и очистить совесть.
        «Вроде как не хорошо я делаю, но и совсем страшного тоже в том ничего нет. Я же не людей убиваю, не детей обижаю.» - не раз повторял он себе.
        А Настя… Да, она очень нравилась Генке, но последнее время общаться с ней было просто не возможно. Постоянные недовольства и выдуманные, мнимые претензии в адрес Генки. Вообщем, совсем девочка заигралась. И Генка решился. Он сказал ей, что им следует прекратить встречаться, что ни чего хорошего из этого не выйдет и им обоим так будет лучше. Настя сделала вид, что чрезвычайно обижена на Генку, говорила, что ожидала от него более мужественного поступка. Хотя, что по ее мнению было мужественным поступком, даже она сама, если спросить ее напрямую, не могла точно сказать. Так просто и банально закончился Генкин роман. В душе, после расставания, осталось что-то неприятное. Порой его тянуло к Насте. Но как только он начинал представлять, что начнется, вдруг помирись он с ней, Генка тут же гнал от себя подальше все эти навязчивые дурные мысли.
        Еще одним решающим фактором послужили родители. Они стали все больше давить на Генку. Так понимал их волнение за сына, сам сын - Генка. Он считал, что их излишнее внимание, их постоянные, носящие двойной смысл расспросы, как дела, все ли в порядке, больше подходят для девочек. Пусть вот Маринку так опекают. Мало ли чего твориться в ее садовой голове. А он - Генка, уже взрослый и самостоятельный человек. Он сам может решать свои проблемы, и сам знает как ему лучше, а как нет. А мама, зачем она все намекает на Настю, будто Генке и без того не тошно про нее думать, зачем она подливает масла в огонь?
        И вот так, чтобы окончательно выбросить человека из прошлого из своей головы и как он себе сказал «попробовать себя в более широкомасштабном и выгодном проекте, перейти на другой уровень», уйти от постоянной опеки родителей, Генка позвонил Круглову и дал свое согласие.
        И работа закипела. Генка быстро сообразил, что к чему, как мастерить карты, как прикреплять их к чужим банковским счетам, которые по-настоящему чудо-хакеры преподносили ему на тарелочке с голубой каемочкой. А снимать с них деньги? Это как собирать спелый изобильный урожай после целого трудового лета на огороде. Но, когда трудился кто-то другой, а ты приехал и лишь чуток помог в самом конце, помог со сбором плодов в ведра и корзины. Вообщем, просто удовольствие. Вставил карту в банкомат и раз, вот тебе денежки. И не надо горбатиться целыми днями и ночами с чужими компами, «старыми ящиками». Все просто. И чего это надо было так долго думать? Может, была права Настя, когда говорила: ты слишком маменькин сынок. Почему нельзя решать все быстрее и делать шустрее?
        «Да ну ее! Эту Настю! Вот видела бы она меня сейчас. Хотя нет, лучше не надо. Дурная идея.» - как-то невзначай подумал Генка - «А вот маму с отцом жалко, они реально переживают и нервничают за меня»
        Генка старался как можно больше проводить время на рабочей квартире. Домой идти ему не хотелось. Но чтобы совсем не расстраивать мать, он поздно, но все же возвращался домой.
        А спустя почти два месяца работы куда-то исчез Круглов. Исчез в самом прямом смысле этого слова. Его нигде не было, телефон был вечно не доступен, и ни одна живая душа не знала, куда он мог податься и, где его можно было найти.
        И Генка, словно проснулся. До его сознания начало доходить, что Круглов в наглую использовал его и еще двух парней чуть постарше его годами. Ведь как ни крути, а все сливки достались ему - Круглову. Конечно, Генка явно приподнялся в своем материальном положении, но что теперь это ему давало? Он украдкой от самого себя залез в интернет и заглянул в уголовный кодекс.
        «Статья 186. Изготовление, хранение… или ценных бумаг… »
        Забегали его глаза по строчкам.
        «Лишением свободы на срок до восьми лет со штрафом в размере одного миллиона рублей…»
        «2. Те же деяния, совершенные в крупном размере… лишением свободы на срок до двенадцати лет…»
        Генка болезненно скривил лицо и отодвинулся от злосчастного экрана, ему хотелось закричать, взвыть. Вот ведь дурак! Перешел, называется, на другой уровень. Доигрался… Круглов-то молодец, заманил Генку к себе, заработал денег и исчез. А что теперь делать Генке?
        Сашка, еще один такой же гений, как и Генка, с которых он не на шутку сдружился, тоже поняв что запахло жаренным, предложил Генке отсидеться у него в старом прабабкином доме, в заброшенной деревне, где искать их никто не будет, просто не догадаются, что они сидят под самым носом, по уши забравшись в многогодовой бурьян. Всего-то в семидесяти километрах от города.
        Третий, Вася, предпочел самостоятельно, без Сашки и Генки находить для себя выход.
        Маша, почти не моргая выслушивала Генку. Конечно, она чувствовала, догадывалась, что дело не в компьютерах, но вот то, что все так сложно представить бы не хватило никакой фантазии.
        - Вот так, Машка, мои дела. Мобильник, как ты понимаешь я выбросил. Ну, мы с Сашкой заныкали их в надежном месте. А тебе я вот с этого аппарата звонил, - Генка самодовольно заулыбался и полез в широкий карман куртки. Хотя чему тут было радоваться, Маше было не понятно. Но за те мгновения, что Генка доставал телефон из кармана, Маша успела разглядеть, что одет он в какую-то темно-серую, пятнами по поверхности ткани болотного цвета куртку. Она была ему велика и висела на его худых плечах мешковато.
        - Вот! - с гордостью сунул Генка, почти под нос Маше, - с таких еще при царе горохе звонили.
        - О, Господи! Генка, разве тебе сейчас о древности телефона надо думать? - сокрушилась Маша.
        Но сама все же, мысленно, оценила телефон. Аппарат, действительно был старый, точнее модель была очень уж устаревшая. Такими пользовались в самом начале, когда только мобильные телефоны стали появляться. Маленький экранчик, благо еще, что цветной, серая панель таких же маленьких кнопов, вверху еле читалась надпись английскими буквами Motorola.
        - А где ты его взял? - любопытство взяло вверх.
        - Военная тайна, - деловито ответил Генка и убрал телефон обратно в карман куртки, - Сама-то как? Замуж еще не вышла? - подшутил Генка, ехидно улыбнувшись.
        - Можно подумать, тебя несколько лет не было, - не подумавши, произнесла Маша.
        - Смешно! - скривив улыбку, иронично и безрадостно высказал Гена.
        Но, тем не менее настроение у Генки заметно улучшилось. Когда он собирался на встречу, когда ехал в подобравшем его по дороге КамАЗе, когда нервно переминался с ноги на ногу пока ждал Машу, то все это время чувствовал себя непомерно одиноким и в то же время ощущал сзади себя постоянную слежку, будто кто-то невидимый, но очень неприятий и недоброжелательный ступал за ним по пятам. Хотя головой Генка и понимал, что если бы его обнаружили, то не стали бы с ним играть в шпионов, а сразу же загребли бы его такого домашнего и по свой сущности безобидного парня к себе за решетку.
        А теперь, да как только он увидел Машу издалека, ему словно снова заулыбалось солнышко, стало легче дышаться и мир вокруг перестал казаться настолько мрачным и равнодушным. Для Генки было словно спасительное лекарство увидеть родного человека.
        - И что ты дальше думаешь делать? - разглядывая асфальт под ногами, спросила Маша.
        - Не знаю… Я же понимаю, что прятаться бесконечно это не выход…
        Беседа зашла в тупик. И Генка и Маша молча стояли друг напротив друга. В этот момент мысли в их головах были очень похожие, если не сказать, что одинаковые. Они оба понимали, что ситуация сложилась непростая, но выхода из нее оба не видели.
        - Маш, слушай. А может мне прямо сегодня пойти и сдаться? Раньше сядешь, раньше выйдешь, - темные шуточки на удивление приподняли Генке настроения.
        - Очень смешно! А ты домой то хотя бы зайдешь? - спросила Маша.
        - Нет! - решительно произнес Генка, - не хочу лишний раз травмировать родителей. Передай им, что со мной все в порядке. Маринке, скажи, чтобы не обижалась на меня.
        - А что я им скажу? Что у тебя все хорошо, но ты сейчас не в том состоянии, чтобы дома появиться?
        - Да… - махнул Генка рукой и поднял глаза к небу, которое начинало разливаться красками восхода, - че хочешь говори. Все равно рано или поздно правда раскроется. А так хоть они будут морально подготовлены. Машк, мне идти надо, пока все спят потихонечку назад добраться надо. И еще я тебе как-нибудь позвоню.
        - Генк, осторожней будь, - вслед уходящему брату крикнула Маша.
        Генка лишь повернувшись на секунду в пол обора помахал Маше рукой, что означало «пока, все глупости уже совершены».
        Маша не стала задерживаться у старых ворот и такими быстрыми шагами, какими сюда и пришла отправилась назад к Гавриловым.
        Естественно, как только Маша переступила через порог квартиры на нее тут же накинулась с расспросами Марина. Она буквально выпытывала у Маши все мелочи, все подробности встречи. И после того, как Марина узнала, что ее брат подделывал банковские карты, ее вдруг переполнило чувство гордости. Ей показалось это крутым, просто гениальным. Она же ведь думала, что ее брат может только компы ремонтировать.
        А вот Генкины родители не были так рады профессиональной деятельности сына. Но зато, точнее, слава Богу, Генка был жив и здоров. А уж с его делами хочешь, не хочешь, а придется разбираться ему самому. К большому сожалению, тетя Галя и дядя Коля ничем не могли ему помочь. Это не стекло разбил в школе, где заплатил за новое окно и все, развязался. Здесь дело шло к встрече с серьезными людьми, к нешуточному наказанию.
        И теперь оставалось только ждать, ждать найдут ли Генку и если найдут, в чем тетя Галя и не сомневалась, то когда и что же будет дальше?..
        Маша, наконец-таки собралась сдать в библиотеку книгу, про которую уже третий месяц упорно забывала. Да уж если честно сказать, приближалось лето и уже хотелось искупаться в речке, сходить на озеро, погреться на солнышке, съесть много-много ягод спелой сладкой клубники, которая еще только зацветала. И вообще уже хотелось домой. Зимой жизнь в городе не казалась такой отягощающей, хотя первое время Маша больше не понимала, что происходит вокруг, привыкала к новой обстановке, чем четко осознавала, что она хочет на данный момент.
        А теперь вот, когда учебный год близился к своему завершению, но оставался еще месяц и одна неделя, до его официального закрытия Маша могла твердо сказать, что она сейчас хочет и что ей нужно, для того чтобы ее «хочу» исполнились.
        До выходных оставался еще один день и уже сегодня, после занятий можно было ехать домой.
        В каменных коридорах колледжа стоял полумрак и было прохладно. Скопившаяся за весну сырость еще до конца не покинула стены учебного заведения. И Маша, стараясь как можно скорее развязаться с делами шустрым шагом двигалась в сторону библиотеки. Дверь в царство книг как всегда была распахнута настежь. Маша чуть поубавила шаг, чтобы не выглядело будто она бегом неслась в библиотеку и резко остановилась у самой двери.
        «Опять там Наталья Андреевна! Вот уж совсем не вовремя.» - раздосадовано подумала Маша. И попятившись назад, стала вслушиваться в разговор. Хотя зачем это ей надо было? Неужели нельзя было просто войти внутрь оставить книгу и идти дальше?
        - А вчера, Маша, вчера Сашенька с семьей только уехали от меня. Господи у меня такой замечательный внук растет. Ну, копия Сашка. Я даже фотографии сравнивала. Так похожи, так похожи… - продолжала Наталья Андреевна свой рассказ, который судя по всему был примерно где-то на середине.
        Маша стала припоминать, что в прошлый раз, когда она стояла у этой же самой двери, то слышала совсем противоположные вещи. Вроде бы как они с сыном совсем не ладили и поэтому она берегла этот дурацкий кошелек, как индивидуальную реликвию. А теперь же что получается?
        - Наташ, я за тебя рада. Наконец-то вы помирились. И жена его как видишь оказалась хорошей женщиной. Молодец у тебя Сашка! Передавай ему от меня привет. Небось, уж позабыл тетку Машу совсем.
        - Ну, что ты! Помнит он тебя. Еще у меня спрашивал как ты, - наперебой затараторила Наталья Андреевна.
        И теперь по ее разговору нельзя было сказать, что там стоит и рассказывает про свою жизнь злая строгая математичка. Сейчас она больше всего походила на обыкновенную женщину, что с любовью и заботой относиться к своей семье и что любые мелочи, что происходят в жизни близких ей людей очень важны для нее. И скорее всего это и было так.
        - Заходи к нам в гости в следующие выходные, Саша обещал приехать. Темку увидишь, вылитый Сашка. А невестка то моя кажется беременная, - заговорщицки, громким шепотом произнесла Наталья Андреевна, - Маш, очень внучку хочу, девочку. Ой, я ведь как посмотрю на Темку и думаю, какая я раньше дура была. За что Иринку не взлюбила? Вот дура-то! - интонация сменилась. Маше показалось, что Наталья Андреевна вот-вот заплачет.
        У Маши вдруг больше не осталось сил стоять за дверью. Ей стало не хорошо от того, что она стоит и слушает чужую жизнь. Ведь совсем не порядочно так себя вести. Решительно переступив порожек, Маша оказалась в библиотеке.
        - Здравствуйте! - произнесла она, старясь не смотреть в лицо Наталье Андреевне, про которую она уже достаточно знала и от этого было не по себе. Порой лучше быть как все и знать ничуть не больше остальных. От лишней, а самое главное совсем не нужной информации порой нужно было себя ограждать. Не зря еще в старину говорили - меньше знаешь - крепче спишь, вспомнила Маша всем известную поговорку. И от того, что она ее вспомнила ей сделалось неловко.
        - Машенька проходи, - заметив некое замешательство на лице девушки тут же проговорила Мария Ивановна, - будешь что-нибудь брать?
        - Нет, я сдать. Сейчас скоро экзамены. Нужно готовиться, - хотя бы чего-нибудь, лишь бы перестать чувствовать себя полной дурочкой говорила Маша.
        - Да ты и так все сдашь, без подготовки, - вступила в разговор Наталья Андреевна, - И, кстати, я в этом году решила сделать поблажки для особо старательных и умных студентов, так что на экзамен можешь не приходить. Я тебя освобождаю.
        - Спасибо, Наталья Андреевна! Здорово! Ну, то есть спасибо большое! - Маша и не знала, как отреагировать на данную новость. Если бы ей кто-нибудь в начале учебного года сказал, что она сможет настроить против себя математичку, а потом эта же математичка освободит ее от экзамена, Маша скорее всего не поверила бы. У нее просто не хватило бы фантазии, чтобы придумать конфликт, а потом чудное его разрешение в свою пользу.
        - Только ни кому не слово. Я на последнем уроке сама обрадую и тебя и еще кое-кого.
        - Хорошо. Я поняла, - Маша попятилась к двери. На ее лице искрилась радостная детская улыбка, - спасибо! До свидания!
        - До свидания! - услышала она в ответ.
        «Просто с ума сойти. Неужели мне правда не нужно будет идти на экзамен. И все из-за того, что она помирилась с сыном, с которым, если я правильно поняла, из-за своей же глупости и поругалась. Да ну не мое это дело совсем! Ну не из-за кошелька же в самом деле?.. Нет, скорее всего у нее просто хорошее настроение из-за того, что она помирилась с сыном и вот она раздает приятные сюрпризы направо и налево. Вот круто! Не надо сдавать математику! Класс! Надеюсь, она это серьезно и не передумает. Да, нет! Не передумает! В конце концов математику я хорошо знаю, так что не за просто так повезло! Ну все-таки как ни крути, а подобрела она после того, как я ей кошелек вернула. Странно, конечно… больше ничего не нахожу. Или я просто так сама с собой играла. Вот ведь! Как маленький ребенок! Такие странные мысли. Хотя что-то определенно есть. Ведь если посмотреть вокруг столько разных людей и разных историй. Нет! Судьба у человека есть и у каждого она своя. Но вот только при чем тут деньги? Какая-то бессмыслица получается. Или все довольно банально. Эта цепочка событий нужна была, чтобы математичка ко мне
подобрела. Да уж! Слишком все сложно. Зато встреча с Женей была самой нелепой, что мне только припоминается у меня в жизни. Так все глупо вышло!.. А какая у него загадочная улыбка! Он так волшебно улыбается. Но только жаль, что в его глазах ничего нет. Разве могут быть и человека такие глаза? Вот уж тут-то нет никакой судьбы, ну разве что только не дал мне замерзнуть той ночью…»
        Вот так одна мысль постепенно перекатывалась в другую и Маша чуть было не прошла мимо нужного кабинета. Оставался еще один урок - сорок пять минут и, доехав до Гавриловых, можно будет вместе с ними отправляться домой. Маша вошла в кабинет литературы, но вместо прежней радости у нее в душе поселилась легкая грусть. Ничего не хотелось, а зашло за некое спасение, что Светлана Ивановна - преподаватель литературы могла умело затянуть студентов своей лекцией. Интересно у нее получалось рассказывать о том или ином герое, разбирать ту или иную ситуацию. В общем, глядя на нее можно было смело утверждать, что человек работает абсолютно точно на своем месте.
        Глава 3
        Женя неуверенно переступил порог отцовского кабинета. На него как обычно, когда он сюда заходил, повеяло запахом лекарств, мазей, бинтов, кто бы мог подумать, что бинты тоже пахнут, в общем типичным запахом больницы. Женя не любил этот запах. Он искренне не понимал, как его отец может работать, когда вокруг так пахнет. Это же просто невыносимо! Да еще при этом определять, как обстоят дела у больного, какие лекарства ему нужно прописать и дальше все в таком же роде.
        Был обеденный перерыв. И вместо спокойного обеда в кафешке или офисной столовой, туда Евгений частенько захаживал, так как готовили там вполне себе съедобно и даже вкусно, особенно удачными всегда удавались супы: мясные, рыбные, грибные и даже с сыром, ему пришлось ехать в центр города, чтобы увидится с отцом. Тот еще вчера вечером позвонил Жене и попросил, нет, даже настоятельно велел заехать к нему как можно скорее. Женя же не любил откладывать дела в долгий ящик, тем более, если они касались близких ему людей. И пусть их отношения с отцом были весьма своеобразными, порой очень даже сложными, но куда было деваться. Отец есть отец. Тем более что Женю напряг его голос. И он где-то на краю сознания, с надеждой на противоположенное, подумывал: может чего случилось?
        Александр Викторович сидел за своим рабочим столом и с явным удовольствием глоток за глотком потягивал из чашки только что приготовленный кофе. Он ни чуть не изменился в лице, когда увидел на пороге кабинета сына. До Жени тем временем долетел приятный запах кофе и на душе как будто отлегло, сделалось чуточку комфортнее, увереннее.
        Александр Викторович любил пить кофе, обычно добавляя в него сгущенку или молоко и непременно одну-две ложечки сахара. Это была его своего рода слабость. Во всей остальной пище он строго придерживался сбалансированного рациона, который считал правильным и который являлся одним из основных принципов здорового образа жизни. Но кофе с молоком или со сгущенкой!.. Это была его реальная слабость.
        Женя внимательно посмотрел на отца, потом бесшумно подошел к старому креслу и присел в него, ровно выпрямив спину. Прошла еще минута. Женя уже был готов заговорить, но тут Александр Викторович наконец-то поднял глаза на сына. По его недоброму взгляду Женя сразу же понял, что разговор предстоит не из приятным. Но что делать? Можно подумать, могло быть иначе?
        - Евгений, - заговорил Александр Викторович, а если он называл сына полным именем, то значит, хотел за что-то отругать или же попытаться убедить его в чем-то, - вот скажи мне, ты давно пытался думать свое головой о чем-то серьезном?
        Женю задел тон, которым это было сказано, но он сдержался, внешне никак не выдав себя.
        - Пап, у меня крайне мало времени. Скоро обед закончиться. Если у тебя есть что сказать, то говори. Не тяни…
        - Время мало, - передернул он сына, - на отца или ладно… Бог со мной. На что-то путное у тебя времени никогда нет, а вот крутить романы с малолетками, это конечно! На это у тебя время предостаточно! Ты бы хоть раз подумал своей головой…
        Александр Викторович продолжал в том же духе выстраивать свой полный негодования монолог. И так как был он человеком интеллигентным, профессия врача-хирурга просто обязывала быть таковым, ругался он лишь культурными словами. Но впрочем, исходя из своего словарного запаса, мог так все высказать, что любому матершиннику в споре с ним прошлось бы туго.
        А Женя тем временем невольно ухватился руками за голову. И хотя он понимал, что ничего страшного не произошло, что он просто-напросто оставил у себя переночевать человека, которому некуда было идти, но тем не менее осознавал и следующее, доказать правду отцу это все равно что пытаться объяснить что-то стене. Стена будет продолжать стоять и ей будет абсолютно все равно на твое красноречие, так и Александр Викторович ни за что не признает сторону сына, даже если Женя будет сто раз прав. У Александра Викторовича всегда была одна правда в отношениях с сыном - своя. Он прав, а Женя естественно нет. Да и в конце концов, откуда отцу все известно?
        - Тебе уже почти тридцать лет, а ты до сих пор ведешь себя словно подросток. Мало того что пошел учиться на своего экономиста, их вон, везде полно, хоть пруд пруди твоими экономистами. Так теперь ты еще и со школьницами связался. А ты не подумал, что мама этой девочки напишет на тебя в полицию и сядешь ты в тюрьму лет так на восемь, может на девять. Это значит еще Светочка ничего не знает о твоих… развлечениях. Что думаешь, если деньги пошли рекой, значит все стало можно? Значит можно забыть про мораль, про чувство ответственности, про то, что ты мужчина в конце концов. А настоящему ли мужику пристало связываться со школьницами?
        Евгению в раз надоело выслушивать ужасные бредни отца, который плюс ко всему, словно приведение в своем белом халате, маячил перед глазами, нарезая по кабинету один круг за другим. Женя облокотился о спинку кресла, расслабился и громко, чтобы перекричать голос отца заявил:
        - Можно прекратить весь этот бред!
        Александр Викторович замолчал и замер на месте. Его всегда выводило из равновесия такое нестандартное поведение сына. Женя же был рад, когда ему удавалось сдержать свои эмоции и поговорить с отцом на равных или, ставя себя чуточку выше его, за что потом какое-то время он мог испытывать угрызения совести.
        - Ладно, - Александр Викторович снял очки и положил их на стол, - тогда скажи мне, что все это значит?
        - Честно? - больше спросив себя, чем отца иронично проговорил Женя, - Я сейчас не особо понял, с какой радости ты меня обвиняешь в связи с некой мифической школьницей.
        - Мифической? Значить, по-твоему, Клавдия Семеновна все выдумала? - тут Александр Викторович болезненно прищурился. Все пошло совсем не так, как он хотел. Надо же было так легко выдать себя! Вот старый дурак, опять попался на уловку этого наглого проказника!
        Женя зажмурил глаза и беззвучно засмеялся. Все в раз стало на свои места. И как только у его отца хватает ума верить этой великой сплетнице?
        - Женя, что ты смеешься? Ты что не понимаешь, что твой старый отец беспокоиться за тебя? Ты бесчувственное животное хочешь поскорее меня в могилу свести что ли?
        Женя успокоился. Александр Викторович потерял силу в разговоре и тихо злился на себя.
        - Пап. Давай договоримся с тобой так. Ты меня в следующий раз по пустякам дергать не будешь. Все тети Клавины фантазии в следующий раз попытайся не воспринимать всерьез. Ладно? - Женины глаза были непроницаемы, но искорки веселья и озорства то и дело пробегали в них. Со стороны можно было подумать, что Женя просто смеется над отцом.
        - Ох!.. - тяжело выдохнул Александр Викторович, - что мне с тобой делать? Как быть? Это сущее наказание. И за что только мне все это? - он пустился в плачевный саможелеющий монолог.
        - Пап, мне действительно уже нужно ехать. Если я опоздаю на деловую встречу, то конечно не тюрьма, но тоже кое-что весьма неприятное может произойти.
        Женя встал и направился к двери.
        - Жень, но ведь дыма без огня не бывает. Клавдии Семеновне не примерещилась же та девица? - пытался Женин отец выудить напоследок из сына хотя бы что-нибудь конкретное, вразумительное. Но…
        - Па… Она… - Жене вдруг не с того не с сего захотелось возразить, сказать, что Маша, не просто какая-то девица, что она хорошая девушка, но он благополучно сдержался и закончил по сути бессмысленный разговор так, - Ты сам сказал, мне почти тридцать. Так что давай оставим разговоры о моей личной жизни в покое. До встречи. Не скучай.
        Женя вышел на улицу. Его черный БМВ мирно ждал его на больничной парковке. Женя тряхнул рукой, посмотрел на часы. До встречи с поставщиками еще оставалось полтора часа. Поэтому можно будет еще успеть заехать в какое-нибудь кафе и перекусить. Нормальный обед сегодня отменился. Ну что ж поделаешь?.. Зато с отцом увиделся. И где-то, совсем глубоко в душе, так глубоко, что Женя этого даже не подозревал, ему хотелось нормальных дружеских отношений с отцом. Просто он настолько уже привык к их казалось бы вечному разладу, к их ссорам и непониманиям, что мирный, взаимно-доверительный диалог с отцом, Жене мог только лишь присниться. А реальность была такова: Александр Викторович нападает, а Женя защищается, причем не так как в юности неумело и неуклюже, а красиво и виртуозно. И так из года в год…
        Пока Женя добирался до кафешки, мысленно прокручивал в голове предстоящие переговоры. Встреча, если все пройдет так как и запланировано, должна принести компании немалую выгоду. На эти деньги, что получиться выручить, Женя без труда сможет провести капитальный ремонт в бабушкином доме. Но проблема была не в этом. Все дело заключалось в том, что Жене почему то не хотелось ничего менять в доме. Ему было хорошо в нем и так, как есть и сейчас, как было, когда его бабушка еще была жива. Но умом он понимал, что многие вещи требуют ремонта, что если вовремя не обращать внимание на поскрипывающие полы, на начинающие шататься перила, на задранный кусок железа на крыше, то можно потерять дом. И вместо уютного теплого места тот со временем превратиться в старый прохудившейся сарай.
        И так Женя ехал и сосредоточенно прокручивал в голове все, что обязательно должен будет сказать на деловой встрече, все мелочи и нюансы, что обязательно нужно будет обговорить, все, что, по его мнению и мнению его партнера и в какой-то степени его же начальника нужно урегулировать сразу, не дожидаясь пока недоделки всплывут наружу в самый неподходящий момент, когда работа уже будет в самом разгаре.
        Женя свернул на тихую улицу, что незаметно прилегала к главной дороге и, приехав метров сто, остановил машину. Кажется, он не случайно заехал сюда. Женя много лет жил в двух шагах от этого места и отлично знал здесь каждый дом, каждую тропинку к соседнему двору, каждое дерево и каждый куст. Еще на этой тихой до боли знакомой улочке стояло вполне себе приличное кафе. Женя любил забегать в него когда был еще восемнадцатилетним подростком, когда мысленно почувствовал свободу от отца и его настойчивого мнения, что во что бы то ни стало нужно идти учиться в медицинский институт. Но, пожалуй, не воспоминания, а что-то другое заставило Женю вернуться сюда. Ведь он не был здесь с тех самых времен как переехал от отца жить сначала на съемную квартиру, потом в бабушкин опустевший дом. И вот спустя почти девять лет он снова здесь.
        Заглушив двигатель автомобиля, Женя какое-то время посидел в полнейшей тишине машины. Потом решительно вышел на улицу и направился в сторону кафе. Его приятно удивило, что снаружи фасад здания почти не изменился. Только поменялась вывеска с названием, которая гласила, что кафе теперь называется «Березка», а не как раньше «Плакучая ива».
        «Наверное, хозяин сменился…» - машинально подумал Евгений. Раньше ему бы ни за что не могли прийти в голову такого рода мысли, а теперь, спустя годы учебы и работы его ум стал более практичен и настроен на коммерческо-деловой лад.
        Женя вошел в кафе. Внутреннее убранство зала для посетителей подверглось большим преобразованиям, чем уличная стена здания. Теперь столики стояли выстроенные в два прямых ряда, с прямоугольными столешницами, не круглыми как это было в Жениной юности и не были разбросаны по всей площади зала. Широкие кожаные сиденья были приставлены по две штуки к каждому столику, простые пластиковые стулья исчезли. Стены перекрашены в приятный салатовый цвет, который гармонично сочетался с темно-коричневой плиткой на потолке. Но от этих изменений кафе стало только лучше. В нем стало более уютнее и комфортнее, чем прежде. Обстановка вокруг сразу же погружала в себя, расслабляя, успокаивая.
        Женя присел за свободный столик. Посетителей было довольно много и только два стола оставались не заняты. Видимо, неподалеку расположены какие-нибудь организации, офисы, вот люди и тянутся сюда пообедать. Но, несмотря на многолюдность в кафе было спокойно и не шумно. И это очень понравилось Жене. Самое оно перед важной встречей.
        Не успел Женя толком оглядеться, вспомнить, как здесь было раньше и что изменилось, как около него как бы из неоткуда явилась девушка. Настолько беззвучным и неожиданным было ее появление.
        - Здравствуйте! Вот наше меню. Что будете заказывать? - девушка оказалась с милой, симпатичной и аккуратной внешностью.
        - Здравствуйте, - улыбнулся Женя ей в ответ, приняв из ее рук книжку с меню, - мне… - он быстро пробежался глазами по меню, - пюре с… сарделькой, капустный салат и чай. Если можно крепкий, горячий и с сахаром.
        - Конечно, - коротко ответила девушка и немного помедлив, ушла.
        Женя остался сидеть и ждать свой заказ. На то, что он привлек внимание молодой официантки, не как посетитель, а как человек, симпатичный молодой человек, Женя не обратил внимания. Его мысли медленно, но верно перешли в совсем другое русло. О предстоящей встрече с поставщиками больше не думалось. Все размышления в голове вернулись к прошедшим выходным, вернее к тому их моменту, когда Женя нашел под колесами своего БМВ странную, но интересную девушку Машу. Не заметно его губы преобразила милая загадочная улыбка. Только сейчас Женя обратил внимание, что всю дорогу Маша не снимала шапку.
        «Она, наверное, просто была слишком напугана. Странно вообще… Поругалась с подругой. Какая-то она, нет, она не наивная. Как же это сказать? И не глупенькая уж точно, и не… Ну, да она добрая, но это не то… Смелая, потому что поехала со мной. И как я сразу не догадался? Я для нее чужой человек, незнакомый мужчина. А с другой стороны, что ей еще оставалось делать? Женька, неужели ты стал таким старым, что молоденькая девочка к тебе на вы обращается? Да еще отец со своими нравоучениями. Будто я не понимаю, что она еще ребенок. Блин, ну не ребенок конечно! Но сколько мне лет и сколько ей. Если бы и вправду мне было всего двадцать пять… У нее еще все впереди. А у меня есть Света. Она хорошая. Да при чем здесь она! У Машеньки такая приятная кожа. Интересно, она, наверное, подумала, что я с ума сошел. Надо же танцевать пригласил. И чего это мне в голову стрельнуло? Хотя, честно признаться было здорово. Действительно жаль, что ей только семнадцать…»
        - Ваш заказ, - девушка отвлекла Женю от смешанных мыслей.
        - Спасибо, - поблагодарил он. И видимо сказал это слишком по-деловому, слишком сухо и хорошенькая официантка тут же раздосадовалась и потеряла к Жене всякий интерес.
        Женя и в мыслях не держал ничего плохого и упаси Боже развратного по отношению к Маше. Но то, что она успела оставить в его душе след, было ясно как белый день. О простых встречных обычно быстро забывают и уж тем более не задумываются, какие у них волосы, глаза, руки и так далее. А тут воспоминания о субботнем вечере с настойчивой периодичностью всплывали у Жени в голове. И везде в них была Маша, ее порой застенчивая улыбка, опущенный в сторону взгляд. И доедая обед, Женя вдруг разочарованно подумал, что Маша была любезна с ним лишь из вежливости, что ей просто некуда было деваться. И можно предположить, нет утверждать, на все сто процентов, что Маша уже забыла о нем. У нее молодая веселая жизнь, в которой нет места постороннему, случайно повстречавшемуся на жизненном пути человеку.
        Одним разом допив чай, Женя оставил денежную купюру у пустой чашки и быстро вышел из кафе. Рассиживаться дольше было некогда да уже и не хотелось. Сам завел непонятные мысли в голове, сам же от них и пострадал. Тем более сейчас самый разгар рабочего дня. А он вдруг поплыл в своем направлении позабыв про дела. Странно и совсем на него не похоже. Может это отец вывел его из равновесия? Или же нет?
        Но, тем не менее, как только Евгений стал подъезжать к месту встречи, то все его мысли организованно, словно по команде перешли в нужное рабочее состояние. Женя вновь стал деловым уверенным в себе человеком. Перед ним вновь выстроилась цепочка действий, которые необходимо проделать, прежде чем достичь нужного результата. И, естественно, он уже продумал наперед, как поведет себя в нестандартной ситуации, если вдруг поставщики пойдут на попятную и откажутся заключать договор с их логистической компанией. В общем Женя вновь стал прежним собой, таким каким он уже был несколько последних прошедших лет.
        И нет смысла пересказывать весь ход встречи. Это определенно скучно и никому не нужно. Самое главное, что у Жени все получилось наилучшим образом, договора были подписаны. А это значило только одно - доход, причем не маленький, ему обеспечен.
        Груз, что висел у Жени на душе, испарился. Все же пришлось изрядно постараться, чтобы такая крупная оптовая фирма согласилась сотрудничать с их дочерней конторой, что чудом разместила свой офис у них в городе. Хотя нет никакого чуда, область то приграничная. Рукой подать до соседних стран. И тут уж все перспективы и долгосрочные планы на лицо.
        Женя оставил машину на противоположенной стороне улицы от офиса и прошелся пешком. Пожалуй, все, что ему оставалось сделать на сегодня это доложить Петеньке, то есть просто Пете или Петру Захаровичу, своему непосредственному директору, замом которого он являлся, что встреча прошла более чем успешно. А потом можно будет позвонить Свете и в ее компании отпраздновать свою очередную победу.
        - О, Евгений! Я уж было собирался тебе звонить. Как встреча? Как поставщики? - Петенька заметно нервничал. Он как никто другой знал выгоду от возможного сотрудничества. И как никто другой жаждал, чтобы у Жени все получилось и поставщики согласились заключить с ними договор. Но вот проблема, Петенька никак не мог понять по вошедшему в кабинет Евгению, результат встречи. А Женя, нарочно, чтобы немного поиздеваться над старым Петенькой, сделал задумчивое серьезное лицо и так и вошел в кабинет.
        - Петь, ты знаешь, они… - выразительная пауза, чтобы уж как следует потрепать Петеньке нервы, и резко сменив выражение лица на радостное и улыбчивое, продолжил, - подписали с нами договор.
        - Женя, ну разве так можно издеваться над человеком! У меня чуть с сердцем плохо не стало. Когда-нибудь я уволю тебя за твои шуточки, - опустившись на кресло и схватив драгоценные бумаги, что Женя выложил ему на стол, наигранно-умученно проговорил Петенька.
        Но Женя заметил, как дьявольски заискрились его глаза. Что, впрочем, было весьма и весьма предсказуемо.
        - Я надеюсь, на сегодня я свободен, - взглянув на часы, что висели большим коричневым кругом на стене, под самой головой Петеньки, самонадеянно заявил Женя. Он знал, что на радостях, его начальник разрешит ему все, ну практически все… Разве что только не подпустит его к своему рабочему месту, а так… пусть хоть шумный корпоротив прямо сейчас устраивает и назаказывает на него кучу артистов или кого там ему захочется. Да и рабочее время медленно, но верно подходило к концу.
        - Евгений, ты еще здесь? За такую сделку я могу отпустить тебя аж на неделю, на две, - и, поняв, что погорячился, уже спокойно без эмоций добавил, - ну иди уже. Иди.
        Женя, молча, покинул кабинет. Ему доставляло удовольствие злить и выводить начальство на простой обыденный разговор, в котором тот то и дело выдавал что-нибудь интересное, ставил себя в дурацкое, порой неловкое положение.
        Но впереди, вот прям-таки рукой подать, моячали уже другие планы. И оставив Петеньку за дверью, Жене набрал Светин номер телефона. Трубку долго не брали. Женя даже начал сомневаться, что его дальнейшим планам суждено сбыться, но Света все же сызволила сегодня поговорить с ним. Конечно, в прошлый раз они повздорили с ней, но все же большой ссоры удалось избежать. К тому же Света умная девушка, а еще молодая. Ей месяц назад исполнилось двадцать два года. Она училась на преподавателя начальных классов и, как Жене казалось, обладала всеми качествами, присущими настоящему укротителю маленьких озорных, порою несносных детишек.
        - Здравствуй, котенок. Ты сегодня не занята? - начал Женя.
        - Честно? Нет. Ты что решил извиться передо мной? - послышалось в трубке.
        - И еще отпраздновать с тобой мой маленький успех. Ну, так ты как? Не против, вечерком… - Женя покрутил руку и взглянул на часы, - ну скажем так… через часа полтора, два встретиться?
        - Если только без глупостей. И если ты действительно подумал над своим поведением. Нет, ты не подумай, я не начинаю. Просто не хочу вновь оказаться в дураках.
        - Ну, котенок!.. Я же говорил, что все обдумаю и как только приду к положительному для тебя решению, тут же сделаю тебе предложение. Я же тебе говорил, я еще не готов. Ну, что ты придешь? - уточнил Женя.
        - На наше место? - безрадостно спросила Света.
        - Поверь, я сделаю все лучше, чем в ресторане. Ты не пожалеешь.
        - Хорошо. Я приду, - сообщила девушка и положила трубку.
        Прекрасно, подумал Женя, сегодня все переговоры завершаются в его пользу. Как же тут не радоваться? И тут шустро пробегая по коридору, он совершенно случайно чуть не сшиб с ног одну из сотрудниц, что трудилась в их фирме.
        - Евгений Александрович! - вскрикнула та, интеллигентно поправив пальцем очки, что слетели на кончик носа. При этом часть бумаг, что она куда-то несла, вылетело у нее из папки и плавно повитав в воздухе приземлилось на голубоватый плиточный пол.
        - Боже! - Женя принялся помогать ей собирать бумаги, - Наташенька, прости меня! Вот, - держите свои бумаги и больше постарайтесь их не разбрасывать.
        - Спасибо. Извините.
        - Да, за что же? - искренне удивился Женя, - это вы меня извините! А вообще Наташ, собирайтесь вы уже домой. Хватить работать. Собирайтесь, собирайтесь! - увидев тень смущения на ее аккуратном, вечно загруженным работой лице, поторопил ее Женя, - Я жду вас на выходе, в знак извинения подвезу вас куда скажете.
        - Я сейчас. Только бумаги в бухгалтерию занесу, - проговорила Наташа. Что-то ей внутри подсказывало, что сейчас спорить с Евгением Александровичем, было более чем бессмысленно. И к тому же она нет-нет, да и ловила себя на мысли, что начальник у них симпатичный, умный, хорошо воспитанный, но только вот кажется к противоположенному полу слишком не равнодушен. Что, пожалуй, по мнению Наташи, было единственным плохим качеством Евгения.
        Долго ждать Наташу, Жене не пришлось. Она была удивительно пунктуальным человеком и если сказала, что сейчас будет, значить через несколько минут обязательно придет.
        - Пройдемте, Наташ, - отворив перед ней парадную дверь, сказал Женя, - моя машина на той стороне. Вы где живете?
        - Ну, может все-таки достаточно, что вы меня отпустили пораньше.
        - И не думайте даже. И собственно, зовите меня просто Женей и на ты, - Женя вновь прочитал тень недоумения на лице девушки, и поэтому добавил, - я имею в виду, когда мы вдвоем. Хорошо Наташ?
        - Ладно. Как скажи..ишь, - немного запнулась она. Его слова «когда мы вдвоем» самым неприятным образом подтвердили ее догадки. Нет, уж. С ней его фокусы не пройдут. Слишком самоуверенный, и слишком откровенный в своих желаниях.
        - Так куда едем? - в Жене взыграло настоящее мальчишество. Серьезный Наташин вид его искренне удивлял и веселил.
        - Лесная тридцать четыре, - проговорила Наташа, смотря в чуть затонированное окно машины.
        - И как ты оттуда добираешься?
        - На автобусе. Делаю пересадку на Пушкина.
        - И сколько сейчас стоит билет?
        - Тридцать рублей, - Наташа начала словно на экзамене отвечать на вопросы.
        - Почти сто рублей в день, в месяц две двести, - машинально просчитал Женя, - а какая у вас зарплата?
        - Восемнадцать.
        Женя недовольно покрутил головой, потом достал кошелек и вытащил из него пятитысячную купюру.
        - Зачем? Вы что? - возмутилась Наташа.
        - Возьми. С этого месяца я распоряжусь, чтобы тебе дополнительно начисляли за транспортные расходы.
        - Это уже слишком.
        - Слишком, когда от зарплаты остается пять тысяч на жизнь. А ты девушка молодая, незамужняя. Тебе деньги нужны.
        В общем Женя полностью обескуражил Наташу своим неординарным поведением. Всегда деловой, непроницаемый, с холодной улыбкой на лице, казалось, сейчас он был готов пойти раздавать милостыню. Весь вечер Наташа была под ярким впечатлением от увиденного. И никак, никак не могла понять, слишком доброе поведение Евгения было, то ли жестом широкой души, то ли запланированным тактическим ходом непосредственно нацеленным на нее саму.
        А Жени же просто так захотелось. Он уже давно заприметил Наташу, а сегодня у него были все возможности оказать ей должное внимание. Почему бы не помочь хорошему человек, если у тебя есть таковая возможность?
        По дороге к назначенному месту встречи со Светой, которое, обычно проходило в Жениной квартире, Женя заехал в ресторан. Взял салат с креветками и запеченное мясо цыпленка в чесночном соусе, потом заехал в магазин, затарился фруктами и бутылкой хорошего белого абхазского вина. Света любила это вино, а еще яблоки и виноград. И еще, Женя чуть не забыл, почти в самый последний момент вспомнил, что нужна еще коробка конфет и букет цветов. И если грамотно воспользоваться всем этим набором, то Света обязательно его простит. Ведь она уже поговорила с ним по телефону, взяла трубку, чего никогда не сделала бы будь сильно обижена, а значит она настроено на мирный лад.
        Как хорошо, что в квартире был всегда полный порядок. Женя в ней не жил, квартира практически всегда пустовала, за исключением того периода, когда они со Светой пробовали жить вместе, так что мусорить и безобразничать в ней было некому. И только Женя красиво накрыл стол, занавесил шторы для создания более уютной и расслабляющей атмосферы, как входная дверь открылась и в квартиру вошла Света. Женя остался ждать ее в комнате, не посчитав нужным ее встретить.
        - Я удивлена, - неспешно вошла она в комнату, - ты правда решил со мной помириться или просто не с кем отпраздновать… Чего ты там праздновать-то собрался?
        - Во-первых, наше примирение, во-вторых, с кем мне праздновать заключение успешной сделки как не с тобой?
        - Ох, Хлебодаров! - вздохнула Света, ее длинные волосы были разбросаны по плечам. Она почти всегда ходила с распущенными волосами. Удивительным было видеть ее с хвостиком или с какой-нибудь еще прической. На ней было надето облегающее ее стройную фигуру платье. Батильоны на тонком каблуке, почти что на шпильке, стройные ноги. Она сняла пальто, стянула с шеи широкий легкий шарф. На улице было тепло, и люди с радостью перешли на более легкую одежду.
        - Жень, я буду рада, если ты мне не врешь, - наконец-то выдала она свои мысли.
        - Света, котенок. Я действительно чувствую себя плохо из-за того скандала. Я буду стараться, чтобы исправиться. Ну, ты чего? Я же тебя люблю.
        Женя подошел к Свете и взял ее за плечи.
        - Ты все еще на меня обижена? - Женя внимательно всмотрелся в Светино лицо.
        Эту тонкую грань между безмолвным "обними меня" и "не подходи ко мне" он никогда не мог определить наверняка. И вот что именно сейчас хотела от него Света он никак не мог понять. Ее глаза были грустны. И оставалось только правильно решить, от чего в них была эта грусть, от еще не прошедшей обиды или от желания поскорее оказаться в его нежных объятьях, или от того и другого одновременно.
        Наступил момент, когда думать уже было нельзя, и только решительные действия могли сдвинуть с места повисшее в воздухе неловкое молчание. И именно так и поступил Женя. Он подошел к Свете и просто поцеловал ее. Она тут же ответила ему горячей взаимностью. Пожалуй, наступил один из таких моментов, когда что-либо говорить приравнялось бы к преступлению, к преступлению против себя и своих открывающихся чувств.
        Приятно было ощущать, где-то на едва уловимом таком тонком невесомом уровне, что человек, находящийся рядом движется в одном и том же с тобой направлении, преследует одну и ту же цель. И именно в такие моменты, когда, как Свете казалось, не только их тела, но и их души были неимоверно близки друг к другу, она знала, что Женя способен на все. Ведь именно в один из таких эмоционально насыщенных мгновений Женя оговорился, сказав, что если они со Светой поженятся, то его отец будет очень рад этому. Вот только Света забежала впереди паровоза, не дала Жене, возможно еще совсем немного времени, чтобы тот, как полагается, с кольцом и совместным романтическим ужином где-нибудь в ресторане, сделал ей то самое заветное долгожданное предложение. Зачем только Света его спросила, слишком прямо и бесцеремонно, слишком самонадеянно, спросила?
        - Значит, вот так ты меня зовешь замуж? - сказала она, присев на постели и наклонившись над Жениным лицом.
        - Замуж? - глупо переспросил Женя, - Свет, я… я… сейчас не это имел в виду, - сев рядом с ней запинаясь сообщил он. Что можно было сказать в сложившейся ситуации? Тем более, что сам довел разговор до вполне себе логичного продолжения.
        - Да? А что? - округлив глаза, стараясь держать себя как можно более непринужденно, проговорила Света. Вот только досада, обида, волнение словно застыли на ее изменившемся лице.
        - Что же ты тогда имел в виду, сказав, что… Вот я дура! - выкрикнув, вскочила Света с кровати. Ей стало невыносимо больно, будто ее просто попользовались, как-будто лишь только поиграли с ней, с ее чувствами, с ее надеждами и мечтами. Стало очень плохо. Вмиг захотелось исчезнуть из квартиры, лишь бы больше не видеть того, кто так жестоко и неудачно с ней пошутил.
        - Света! Постой! Дай мне договорить, - Женя слишком поздно спохватился. Когда он выбежал из комнаты, входная дверь за Светой уже захлопнулась, а на языке так и застыли слова: я не это хотел сказать. Довольно глупые, банальные слова, после которых человек обычно начинает выдумывать все что угодно, лишь как-нибудь выкрутиться из ситуации. Все что угодно, любую лож, и только иногда чистейшую правду из самой глубины души.
        Он не хотел ее обидеть. Просто излишняя откровенность на сей раз сыграла с ним плохую шутку. Он лишь ей рассказал, естественно, не видя расслабленным сознанием всего смысла произнесенных слов. Но для Светы его слова вмиг стали прозрачным намеком на скорое изменение своего статуса, с просто девушки на невесту. И какого же ей было услышать, что на самом деле Женя и не собирался делать ей предложение руки и сердца? Какого ей было прочувствовать на себе всю горечь разочарования, когда на пике взлета мечта устремляется вниз, падает в бездну отчаяния. Именно в такие моменты человек становиться более ранимым и уязвимым, чем, когда бы то не было. Именно в такие моменты чувствуется вся значимость желаний, их реальная стоимость, то душевное пространство, что они занимают.
        После ссоры Женя приходил к Свете, просил у нее прощения. Искренне просил. Но не слов, что сейчас не самое подходящее время для свадьбы и всю прочую ерунду она хотела услышать…
        Но, Женя любил Свету. Любил, когда они были с ней вместе. От нее всегда пахло сладкими духами, ее длинные крашенные волосы всегда были разбросаны по плечам. Она всегда выглядела, словно модель с обложки журнала. Чтобы на ней не было одето, будь то вечернее элегантное платье, или же джинсы с футболкой. Она всегда выглядела безупречно, слишком безупречно. Лоску и ухоженности в ней было столько, что порой они казались неуместными, излишними. Иногда можно было быть чуточку попроще: не такой яркой помадой накрасить губы, одеть что-нибудь более простое, не броское. Но у нее уже сложился свой стиль, свои привычки и никак иначе, нежели прекрасно, она уже не могла выглядеть.
        Эта была все ее внешность. И Жене даже в голову не могло прийти, что ее внешний образ настоящее зеркало ее души. Ведь внутри она была абсолютно такой же. Идеалистичность, с которой она подходила к любому делу, бывало так, что выходила ей боком. И она искренне не понимала, почему ее задуманные планы на ходу менялись. Ведь она же задумывала по-другому. Но про нее нельзя было сказать, что она неразумный, бездумный человек. Просто она смотрела на мир своим особым взглядом, порой до смешного наивным, или же до глупого серьезным. И в этом была ее схожесть со всеми людьми на планете. Ведь, безусловно, каждый человек в своей жизни что-то выделяет для себя, а чему-то и вовсе не уделяет и толику своего внимания.
        И все же, несмотря на свою любовь, Женя не спешил стать для Светы мужем. Почему, он и сам толком не знал. Ему всегда казалось, что нужно еще немного подождать. Чего подождать? Ведь люди же и в восемнадцать женятся!..
        Да и Света его любит и он ее… Может прав Александр Викторович, когда говорит, что избаловал сына, слишком мало уделял его нравственному воспитанию внимания? Или Женин отец тут вовсе и не причем?
        Света еще лежала в постели и вытянувшись во всю длину своего стройного тела крепко спала. Женя же, несмотря на то, что весь дом еще спал и, в такую рань никому никуда не нужно было торопиться, уже проснулся. Он встал, натянул на себя джинсы, окинул взглядом спящую Свету и тихо вышел из комнаты. Он достал из кармана куртки, что висела в прихожей пачку сигарет, зажигалку и отправился на балкон. Холодный воздух моментально пробежался мурашками по голому торсу. Странно, но еще вчера он даже и не вспоминал про сигареты. Ему совсем не хотелось курить. А сейчас он просто стоял на балконе, смотрел вдаль, как где-то очень-очень далеко начинает пробиваться сквозь ночную мглу проблеск приближающейся робкой зори, за которой неизбежно и от того и прекрасно последует рассвет и медленно курил.
        Новый день, новые дела, новые встречи и новые впечатления, эмоции. Наверное, в этом что-то было, что-то, что Женя порою прочувствовал на себе, но не придавал этому никакого значения, какая-то особенная прелесть. И пусть, что время бежит вперед, но приход нового дня определенно сопровождается чем-то неуловимо волнительным. И особенно, эти тонкие едва уловимые чувства можно ощутить в тихий прохладный рассвет, вот примерно такой, который должен вскоре начаться.
        Жени было холодно, но он не спешил уходить в теплый полумрак спальни. Казалось, что балконная дверь разделяет два совершенно разных мира. Мир природы, солнца, рассвета и мир, в котором живет Света, да и он сам - Женя. Но сейчас повседневная суета вдруг показалась Жене бессмысленной, лишенный чего-то главного и поэтому ему остро не хотелось возвращаться в квартиру.
        "Такая тишина. Даже птицы не летают…" - подумал Женя. И в этот момент его взгляд поймал случайного прохожего, что ссутулившись куда-то шустро шел. Женя улыбнулся. И решив, что хватит уже с него на сегодня странных мыслей, убрал остаток сигареты в пустую пепельницу, что всегда стояла на балконе, и ушел досыпать оставшееся до работы время.
        Он нечаянно дотронулся до Светы рукой, когда забирался под одеяло. От его прикосновения она вздрогнула и проснулась, хотя всегда отличалась крепким сном.
        - Ты такой холодный. Где ты был? Ты что курил? Фуу… - пробубнила она спросонья.
        Женя попытался притянуть ее к себе, приобнять, но она, ворча, отстранилась от него, повернулась к нему спиной и, забрав все оделяло себе, укуталась им чуть ли не с головой.
        Когда Женя проснулся, Света уже ушла. Казалось, в квартире ничего не напоминало о ее присутствии, разве что только нарезанные бутерброды, что лежали посреди кухонного стола на тарелки, могли смело заявить, что Света здесь все-таки была, да еще сладкий запах ее любимых духов, что прочно обосновался в квартире и чувствовался при каждом вздохе.
        Женя позавтракал в абсолютном одиночестве и, собравшись, уехал на работу. Весь день он работал, что-то делал, а когда вернулся в квартиру, то неожиданно для себя обнаружил там Свету. Он то заехал сюда, чтобы забрать ключи от бабушкиного дома, что по глупости выложил на полку у зеркала в прихожей, только и всего и невольно удивился, увидев Свету в коридоре. На ней, кажется, был одет передник, а в руке она держала ложку. По всей квартире чем-то вкусно пахло.
        "Она что, готовит?" - подумал Женя по себя, а вслух сказал следующее:
        - Ты здесь?
        - А ты не рад меня видеть? Я думала, мы помирились, - невольно растерялась Света. Она то ожидала совсем другой реакции.
        "Конечно, конечно! Мы помирились, но это не значит, что ты теперь можешь жить здесь вместе со мною. Может, я здесь жить не хочу?"
        Женя поймал себя на такой странной и не очень приятной мысли. Чего же тогда он хотел? Переехать вместе со Светой на другое место жительства или же чтобы Света от него уехала?
        - Конечно. Просто я, правда, не ожидал, что ты останешься, - признался Женя.
        - Ну, тогда проходи… на кухню. Или ты куда-то собрался? - поймав его бегающий взгляд, то на ключи, то на нее, спросила Света.
        - Нет. Уже нет, - Женя снял пальто и решительно повесил его на вешалку.
        - А в Восточное можем на выходных съездить. Шашлыки там пожарить, например, - улыбнулась Света.
        Женя все больше ничего не понимал. Свету будто кто-то подменил.
        - Ты уверена? Ты же сказала, что больше туда не ногой, - сев за обеденный стол сказал Женя.
        - Ну, сказала. Но ведь у меня тогда на это были причины.
        Женя чуть заметно прищурился. Света продолжила.
        - Во-первых, тогда отключили свет. В ванной не было воды, а я была вся грязная. Во-вторых, ты был весь нервный и дерганный, конечно не знаю из-за чего… И еще эта привязчивая бабулька. Сам подумай, какая у меня на это все должна быть реакция? А природу я люблю, между прочем. Там же ведь сосны растут, значит еще и воздух свежий, полезный.
        - Светуленьк, а если опять выключат свет? - не унимался Женя. Хотя идея устроить небольшой праздник для двоих показалась ему вполне заманчивой.
        - Я уже буду к этому морально готова, - слишком серьезно заявила Света. Женю от души развеселила ее настойчивость и серьезность, и он легко, непринужденно засмеялся.
        - Договорились. Я если честно несколько раз порывался тебя пригласить в Восточное, но боялся даже представить себе твою реакцию. Я тебе еще наверно не сказал, курица очень вкусная получилась. Почти как в ресторане.
        - Почему почти? - напряглась Света.
        - Потому что в ресторане ты бы за нее отдала куда больше денег, чем в магазине, - и через секунду добавил, - я на тумбочку в прихожей деньги оставлю.
        Света вопросительно на него посмотрела.
        - Ты же не должна кормить меня на свою крохотную стипендию, - пояснил Женя.
        Света плавно встала со своего стула и за мгновение подобравшись к Жене поцеловала его. Женя не стал упускать приятный момент и, поймав уже убегающую Свету за руку, притянул ее обратно к себе. Она не стала сопротивляться, отметив про себя, что новый этап их с Женей отношений, обновленных отношений, успешно начался. И уж на этот раз Света постарается сделать все, что только возможно, но заполучит Женю целиком и полностью.
        Поездка в выходные в Восточное не состоялась. У Светы нашлись присрочные семейные дела, точнее бесцеремонно навязались на ее бедную голову. Ее мать настояла на том, чтобы Света в обязательном порядке помогла своей младшей сестре Кате с подготовкой к какому-то семинару, что проводился в колледже.
        Света злилась, ругалась, но… все было бесполезно. Да чем Света могла помочь Кате, если та училась на экономическом факультете, а сама Света на педагогическом? Но мама… она просто хотела, чтобы сестры были дружны и старалась их сплотить вместе за одной работой, за одним делом. Но девочки уже выросли и те отношения, что сформировались у них за годы их взросления стали очень прочны. Они любили друг друга, дружили, общались, но при этом оставляли друг другу личное пространство. Но их матери, казалось, что ее девочки отдаляются друг от друга и это ее очень сильно напрягало. Катя же всю дорогу твердила, что справиться сама, но и это слабо помогло.
        - Жень, понимаешь, я… я не знаю… Маму же ничем не убедишь, ну не могла же я совсем разругаться с ней. Да и папа на ее стороне. Хотя он всегда на ее стороне. Чего уж там… - виновато оправдывалась Света перед Женей, внутри же ей хотелось кричать. Ведь только-только все начало налаживаться, а тут мама…
        - Светочка, я все понимаю. Родители это святое. Вот что я могу поделать со своим отцом, если он уж такой какой есть. Не расстраивайся так. Я слышал на эти выходные дождь и холод передавали, так что не судьба. Следующие выходные точно будут наши.
        Света лишь грустно улыбнулась. Женя приобнял ее, утешая. Но это слабо ей помогло. Настроение уже было безнадежно испорчено.
        Но уже через неделю Женя со Светой отправились в Восточное. Света никак не могла понять, что же ей больше всего нравилось, то, что наконец-то ее планы начинают постепенно сбываться, или то, что Женя искренне рад, что они едут в его родной с детства дом вдвоем. Но то, что Жене все нравилось, Света видела по его довольному выражению лица. Ведь если бы были хоть какие-то сомнения или проблемы, Женя бы так самоуверенно и в то же время мило не улыбался.
        - Ой, Женечка, здравствуй! - послышалось из-за забора со стороны дороги, - Женя, что-то ты редко стал сюда наведываться. Никак в городе обосновался?
        Этой пожилой женщине было абсолютно все равно, ждал ли ее кто в гости или же нет. Она просто брала и бесцеремонно врывалась на чужие участки, в дома, с видом проведать как дела у соседей. Но вечное плохо скрываемое любопытство так и светилось у нее на лице.
        - Дела, теть Клав, знаете ли, - уклончиво ответил Женя. Разговаривать с болтливой бабкой у него не было никакого желания.
        - И не говори, делов всегда полно. Вот я все делаю, делаю… А щас еще скоро огород пойдет.
        Баба Клава замолчала. Женя невольно приподнял голову, чтобы посмотреть, что послужило причиной ее молчания. Прищурившись, баба Клава с особым любопытством уставилась на дом, на крыльцо которого в туго облегающих фигуру джинсах и ярко-красной куртке вышла Света. К своему счастью она еще даже не подозревала, что стала объектом баб Клавиных наблюдений.
        Женя поморщился и отошел в сторону, дым, что шел от мангала, угодил ему прямо в лицо.
        - Ой! - от неожиданности вылетело у Светы, - Здрасти…
        - Здравствуй, дочка! Ты случаем не сестра Женина?
        Тетка Клава знала, как повернуть разговор, чтобы узнать как можно больше всякой нужной, но в основном ненужной информации. Но с Женей ее ухищрения слабо действовали. Да и вообще было глупо выдумывать про какую-ту сестру, тем более все в Восточном знали, что у Жени нет никакой сестры.
        - Это моя… девушка. Светлана. Баб Клав, тебе помощь какая нужна? - как можно более наивнее, чтобы не обидеть человека произнес Женя. А то мало ли подумает, что ее отсюда выгоняют.
        - Нет, Женечка. Я ведь так зашла. Как дела управиться, - и вроде бы как развернулась, чтобы уйти, но вдруг, - Светлана, а это ты была здесь прошлый раз?
        - Да, - произнесла Света, почему-то подумав, что баба Клава говорила именно про тот давний первый раз, когда она сюда приезжала. Свете даже в голову не пришло, что баб Клава говорит совсем не про тот раз и совсем не про нее. Тем более в тот раз они с теткой Клавой даже не пересеклись.
        Женя же напрягся. Вот только не хватало, чтобы сейчас баб Клаву понесло разглагольствовать. Он только было хотел открыть рот, чтобы начать спасать ситуацию, как баба Клава добровольно стала покидать его участок.
        - Не буду вам мешать. Отдыхайте. Если чего нужно, Женечка, обращайся.
        И ушла.
        - Хорошо, баб Клав, - с облегчением крикнул ей вслед Женя.
        А тетка Клава уже раздобыла для себя пищу для новых разговоров и сплетен и хитро прищурив глаза пошлепала в своих пыльных галошах к себе домой. Она-то ведь точно помнила, что в прошлый раз у девушки волосы были пушистые и короче, а сейчас светлые, прямые и длинные, да и ростом Света была повыше, чем та девушка и лицо, лицо было совсем другое.
        «Эта вон вся холеная, вымазанная кремами, а та натуральная была, видно что простая девка» - рассказывала потом баба Клава новости, а дядя Ваня только стоял и молча слушал. Но терпению его все-таки пришел конец и он под предлогом срочных дел, еле отвязался от назойливой соседки.
        - У нее такая хорошая память? - удивленно спросила Света.
        - Да уж. На память она точно не жалуется, - и чтобы перевезти разговор в другую сторону, - я тебя ведь так и не спросил. Чего у вас с сестрой получилось?
        - Да, ой! Она все сама сделала. Я говорила, что это была мамина инициатива. Она на экономическом учиться, а я на учителя. Чем я только могла ей помочь?
        «На экономическом…» - мысленно повторил Женя. Какие-то нечеткие несвязные мысли вдруг поселились у него в голове. А вечером, когда Света уже улеглась на постели, он вытащил из кармана ветровки смартфон и, открыв карту, принялся гулять по улицам города. Он уже знал, что хочет найти. И довольно быстро нашел то, что искал.
        - Ты чего спать не идешь? - лениво протянула Света.
        - А? - промычал Женя.
        - Чего интересного нашел, может и мне покажешь?
        - Эта я по работе кое-чего проверяю, - машинально соврал Женя и довольно улыбнулся, когда уйдя по карте от здания общежития немного южнее он увидел то самое здание колледжа, в котором должна была учиться Маша.
        - Ну, хватит уже! - капризно пропищала Света, - ты ведь обещал мне, что эти выходные будут только нашими.
        - Одну секунду, - сказал Женя, выключая смартфон и озорными глазами посматривая на Свету. На ней была надета легкая ночная сорочка, что соблазнительно приоткрывала ее стройное тело. И Света это знала, чувствовала, что сейчас она просто прекрасна. Горячий взгляд Евгения приятно обжигал ей светлую кожу. Женя направился к Свете.
        А адрес и проезд к колледжу уже крепко сидели у него в голове. Так крепко, что забыть их ему уже при всем желании не получилось бы.
        После тихих выходных Женю поджидали самые настоящие неприятности на работе. Его непосредственный начальник - Петенька, как нарочно, заболел, и весь ворох дел, не спрашивая на то разрешения, тут же перевалился на Женины плечи. Конечно, он знал, что их логистическая фирма довольно популярная среди торговых компаний, но чтобы из-за этого было столько различных, маленьких и больших проблем, сложно было себе представить. Налаженные системы перевозок вдруг начинали давать сбои, то ли логисты чего-то напутывали, то ли водители фирмы, что занималась перевозками все не так понимали, то фура ломалась посреди практически безлюдной трассы вдалеке от самого захудалого поселка и все почему-то звонили им, и спрашивали все с Жени, а не с тех, у кого сломалась фура, то бумаги где-то по дороге в головной офис терялись, то счета в банке зависали. Целая безумная круговерть!
        Женя буквально разрывался между делами. Часть сотрудников, так же как и Петенька, отсутствовало по тем или иным причинам: кто был в отпуске, кто-то на больничном, а кто-то работал с такой выраженной ленью или просто сидел на своем рабочем месте отбывая свои часы, как на каторге, что смысла ворошить их и заставлять хоть что-то сделать полезного не было. Легче было выгнать их в связи с несоответствием занимаемой должности. И как только Женя раньше не замечал, что вокруг рядом с ним ходят люди, которые приходят на работу лишь для того, чтобы было на что купить кусок хлеба. Надо будет обязательно самолично занятно этими рабочими кадрами!
        Желание разгрести дела было только у главного бухгалтера - Светланы Анатольевны, бойкой женщины лет сорока пяти, которая, кажется, была рождена, чтобы с улыбкой на лице преодолевать одни трудности за другими и Наташеньке, молоденькой, но очень сообразительной и перспективной сотруднице.
        - Елена Анатольевна, и как же теперь быть со счетами белорусам? Вы же знаете они, как и немцы, любят точность и своевременность.
        - Женя, что ты в самом деле? Присядь. Я им уже позвонила и предупредила, что из-за большого количества переводом возникнуть временные трудности с оплатой и что как только банк наладит систему все платежи тут же к ним придут, - деловито-спокойно пояснила Елена Анатольевна.
        Женя взял со стола графин, налил себе пол стакана воды и сделал спасительный глоток.
        - Вот у меня такое чувство, что все разом разучились работать. Только Вы и Наташа суетитесь, все остальные будто одичали, - высказывал свое недовольство Женя.
        - Наташа? - как бы переспросила саму себя Елена Анатольевна, - Алексеева! Да. Уйди она сейчас в отпуск нам бы без нее тяжело пришлось. Между прочим, она разобралась с фурами.
        Женя вопросительно поднял брови.
        - Евгений, ну те фуры, что застряли на переезде через границу, - пояснила Елена Анатольевна.
        - А!. Совсем про них забыл. Столько работы за весь прошедший год не было, как за последние дни, - озабоченно произнес Женя и подумал следующее:
        «Ну, Петенька! Подсудобил! Спина у него видите ли заболела…»
        Тут в кабинет забежала Наташа. На ней было надето темно-синее, изящно и даже соблазнительно, что Женя мельком успел про себя отметить, облегающее фигуру платье, ее волосы, как всегда были аккуратно заделаны, на сей раз в объемный пучок на макушке.
        - Что-то еще? - тут же поинтересовался Женя.
        - Нет, - успокаивающе ответила Наташа, - я зашла сказать, что груз из Польши успешно доставлен. Нужно будет только немного скорректировать следующий рейс.
        Это было сложно представить, но этот самый груз успел всем изрядно потрепать нервы. Начиная от поставщиков и заканчивая розничными торговцами. А виной всему была нерадивая компания, что отвечала за перевозку товаров. Все, сотрудничество с ней нужно было прекращать.
        - Елена Анатольевна, а не выпить ли нам по чашечки чая? - сделавшись привычно невозмутимым и добавив в голос чуточку непринужденности, предложил Женя.
        - С удовольствием! Мне если честно уже давно хочется чаю, - громко и с неким облегчением произнесла главный бухгалтер.
        - Ну, я пойду, - неуверенно, тихим голоском, произнесла Наташа. Ей показалось, что про ее здесь присутствие Женя и Елена Анатольевна уже давно позабыли.
        - Ну, вот еще! - возразила Елена Анатольевна, - Женя! - обратилась она к нему с таким видом, чтобы тот как-то повлиял на девушку и заставил ее остаться попить с ними чаю.
        - Наташенька, - поднялся он с места, - ну куда же ты от нас собралась убегать. Ты просто обязана немного передохнуть и попить чаю. Нельзя все время только работать. Елена Анатольевна, у меня в шкафу где-то была припрятана коробка замечательных шоколадных конфет. Я думаю, что сейчас самое время их съесть.
        Наташа застеснялась, но постаралась, чтобы этого никто не заметил. Такой гостеприимной любезности со стороны Елены Анатольевны она никак не ожидала. Ладно, Евгений Александрович, к его вниманию Наташа была уже готова, так как и готова была красиво и грамотно его отстранить от себя. Его - это Евгения Александровича со своим вниманием. Но вот Елена Анатольевна!..
        Наташа была редкостным по своей природе человеком. Она была трудолюбива, могла с полной самоотдачей выполнять работу, кому бы то ни было помогать совершенно искренне и бескорыстно, но к большому своему недостатку не могла оценивать свой труд по достоинству. Ей всегда казалось, что она не сделала ничего особенного, что все, что она делает, сможет повторить каждый. Но даже если в последнем она была частично и права, то это ни в коем разе не означало, что нужно было стесняться предлагаемой благодарности.
        - Жень, это же ведь только подумать она собралась замуж в восемнадцать лет, - эмоционально рассказывала Елена Анатольевна про свою племянницу, - я ей говорю не торопись, успеешь еще. А она!.. - Елена Анатольевна безнадежно махнула рукой, - говорю посмотри на меня. Я вот тоже куда-то спешила. Замуж хотелось. И что? Вот уж как одиннадцатый год пошел как развелись, или… уже двенадцатый, - озадачилась деловая женщина таким сиюминутно важным вопросом.
        - А разве имеет значение во сколько лет жениться, ну или замуж выходить? - произнесла Наташа, которая почти все время чаепития сидела молча.
        - Вот тебе сколько лет? - тут же спросила Елена Анатольевна.
        - Двадцать три. А что?
        Женя притих, он успел отвлечься от бесконечного потока дел и с живым интересом наблюдал за развивающимся диалогом.
        - А то!. Если бы я подождала хотя бы вот твоего возраста, то возможно не наделала бы ошибок, более здраво и осмысленно смотрела бы на вещи. Но хотя, у меня сейчас уже взрослые дети и кажется я совсем скоро бабушкой стану.
        - Вот видите, а если бы вы тогда не вышли замуж, то ваших бы детей не было. Ну, то есть таких какие у вас есть сейчас, - философски закрутила мысль Наташа.
        Женя чуть слышно хмыкнул. Ему в голову пришла странная и совсем уж не свойственная для его аналитического мышления мысль: «А что если бы я случайно поженился бы на Кате сразу после института. Интересно у меня бы сейчас уже подрастали бы дети? Или хотя один ребенок?» Катя была его однокурсница, с которой у него в институтские годы была интрижка. Они то вроде бы встречались, то расходились. А когда пришла пора покидать стены института, то их дороги на этот раз разошлись окончательно.
        «И о чем я только думаю? Свяжись с женской компанией и не такие еще мысли в голову полезут. А ведь, кажется, Света как-то говорила чего-то про детей?…»
        - Наташа, а ты почему не замужем? - нечаянно сорвались у Жени слова с языка. И только спустя мгновения до Жени стал доходить смысл сказанного и вся бестактность заданного вопроса.
        Наташа опустила глаза и пригладив и без того идеально заделанные волосы ответила следующее:
        - Это очень личный вопрос, Евгений Александрович. Личный и долгий.
        Наташе же сразу вспомнила свою неудачную любовь, про которую уже в принципе забыла и тут же забеспокоилась о дне насущном. Если он стал задавать такие вопросы, то Наташа права на все сто процентов. Евгений заприметил ее и теперь только и ждет подходящего момента, чтобы соблазнить несчастную девушку. А пока с уверенностью властного и сильного тигра, хозяина своих территорий, подготавливает для себя подходящую почву. И, вот, пожалуй, как раз-таки Женя и ввел сумбур в ее мысли, и тень прошлого лишь издалека помахала ей своей неуверенной, исчезающей в глубинах воспоминаний рукой.
        - Извини. Не должен был спрашивать.
        Тут их затягивающую беседу прервал звонок. Петенька не сиделось спокойно на больничном. Ну, естественно, он был директор дочерней компании, начальник.
        - Ладно девушки, - убрав телефон в карман пиджака, произнес Женя, - посидели хорошо, но дела не ждут. Давайте работать.
        Наташа первая как можно быстрее вылетела из кабинета, Елена Анатольевна задержалась убрать чашки.
        - Елена Анатольевна, Наташа замечательный работник. Я думаю, что ей необходима премия, хорошая премия.
        - Как скажешь Жень. Труд надо поощрять, - сказала Елена Анатольевна будничным тоном. Она могла быстро перестраиваться на рабочий ритм и поэтому от ее былого непринужденного состояния уже не осталось и следа.
        Наташа не знала, как ей быть с полученной премией. То есть куда пристроить деньги она, конечно же, знала, но вопрос у нее был в другом, почему премию выписали только ей. В том, что другие работники фирмы продолжали дожидаться зарплаты и, не помышляя о доплате, она знала наверняка. Во-первых, получи кто-нибудь из них премию, об этом непременно узнали бы все сотрудники и, во-вторых, Наташа осторожно в разговоре намекнула коллеге, девушке чуть постарше ее, что не ожидаются ли какие-нибудь надбавки в ближайшее время. Та же пренебрежительно фыркнула и сказала, что от начальства ничего хорошего ждать не приходиться и остается лишь довольствоваться голой зарплатой, которую, опять же по ее словам, не уменьшают и то хорошо.
        Наташа озабоченно вздохнула. Она знала, откуда дует ветер, но от этого ей только становилось еще больше не по себе.
        Женя сидел у себя в кабинете и перечитывал один из договоров. Вдруг дверь кабинета распахнулась и внутрь быстрым шагов вошла Наташа. Женя мигом уловил волнение, которым она была охвачена. Он тут же отложил бумаги в сторону и внимательно посмотрел на девушку.
        - Наташенька, у тебя что-то случилось? - поинтересовался он.
        - Евгений Александрович, зачем вы это сделали? - только сейчас Наташа поняла всю глупость и нелепость своего поступка. Но было уже поздно, Женя сидел и ждал ответа на поставленный вопрос.
        Более глупое положение, которое Наташа могла себе представить, уже случилось с ней. И опять, опять она начинает все делать не так, и вновь ее только-только наладившаяся жизнь ставиться под угрозу.
        Как же порой сложно справиться с собой, во время себя остановить, чтобы потом не сожалеть о случившемся!
        - Наташенька, - Женя встал с места и направился к девушке, - присядь и скажи мне, спокойно, чего я сделал?
        Но Наташа лишь отшатнулась от Жени и, не желая садиться на стул, так уж вышло, чуть ли не прижалась к стене. Женя естественно ничего не мог понять и чтобы совсем не напугать девушку отошел от нее на приличное расстояние.
        - Будто вы не понимаете? - Наташа всмотрелась в Женины глаза. Адекватно соображать было трудно, но ей буквально чудом, с большим трудом, удалось понять, что Женя, в самом деле, пытается понять, о чем она говорит. А значит, он ее не понимает.
        - Наташа? Может, ты все-таки мне сейчас скажешь, что случилось?
        - Зачем… то есть… - Наташа заволновалась, у нее стали путаться мысли, слова, - почему мне выплатили премию? Что это за деньги?
        Женя с облегчением выдохнул. Оказалось, Наташина проблема и яйца выведенного не стоила. Вот девчонка, накрутила себя на пустом месте. Это же надо ведь было прийти с такого рода претензиями. Ведь по-другому, как выставление своего негодования, недовольства, и нельзя было сказать. А может она перетрудилась и ей необходимо отправиться в отпуск?
        - Наташенька!.. Ну, в самом деле. Ты сама сказала, что это премия. А премия выдается за хорошую работу. Разве ты плохо работала в последнее время? - Евгений вновь уселся в свое кресло.
        Наташа мельком успела подметить, что Евгений очень хорошо смориться в кресле начальника. Такой симпатичный, деловой мужчина. К тому же еще - молодой.
        - Я?.. Но ведь и другие… - начала было она, как всегда недооценив свой труд.
        - Другие типичные бездельники. Им бы только ничего не делать и зарплату получать. У них, если тебе это интересно, коэффициент полезного использования времени близок к нулю, - усмехнулся Женя, ему стало весело и легко.
        - А разве есть такой коэффициент? - спросила Наташа. Слишком уж серьезно она отнеслась к Жениным словам.
        - Не знаю, Наташенька. Не знаю. А может, чаю попьем? - предложил Женя, облокотившись о стол.
        - Н…нет, спасибо. Извините. Я, пожалуй, пойду, - совсем смутилась Наташа и, поправив очки, неуверенно вышла из кабинета.
        «Слишком уж скромная. Нельзя же так недооценивать себя. Тем более, что не только фигура прелестная, но и голова умная. Замечательное сочетание. Настоящее сокровище. И надо было только додуматься! Премия ее смутила! Вот ерунда-то какая!»
        Только Женя так подумал, как у него зазвонил телефон и круговорот дел вновь понеся вперед.
        Так незаметно пролетел день, в целом спокойный и вполне удачный. Но под конец рабочего времени, как нарочно, пришло письмо из главного офиса. Требовалось срочно предоставить некие данные о работе их дочерней фирмы и Жене пришлось задержаться. А после того, как данные были отправлены, Женя решил позвонить отцу. Разговор получился быстрым и скомканным. Отец куда-то спешил. Впрочем, он всегда у Жени куда-то спешил. И положив телефон перед собой на стол, Женя сидел и бездумно смотрел на него. После разговора остался какой-то неприятный осадок.
        «У всех, наверное, наоборот. Все рады поговорить с родителями. Отец… Что ему вечно не так? Уже давно бы мог смириться, что я никогда не стану врачом! Меня воротить от вида шприцов и жгутов. Я с трудом переношу запах хлорки и всяческих лекарств. Когда же он поймет, что счастье не в том, что твой сын стал врачом… Нет… он никогда этого не поймет… Он до безобразия упрямый. Как плохо, что мама не может нас примирить. Она бы, наверное, смогла это сделать. Если верить бабушке, то есть бабушка говорила, что она была тем человеком, который мог достучаться в закрытую дверь… Кофе что ли выпить?»
        Женя взял из стола ящика ключ от бухгалтерии, второй экземпляр, что хранился там на всякий случай, и пошел наводить себе кофе. Вернувшись в кабинет, он просидел сам с собой где-то около часа. Ему позвонила Света и вывела из задумчивости. Ей он пообещал, что скоро приедет домой и, убрав телефон в карман брюк, стал закрывать кабинет. Да и сам он, если честно уже устал от вида рабочих стен, которые так резко стали давить на него. Захотелось свободы, поскорее выйти наружу, в другой мир. Поскорее отдохнуть, расслабиться.
        Чуть ли не пролетая возле закрытых кабинетов, Женя краем глаза уловил нечто, что вызвало у него подозрение и заставило вернуться назад. Этим нечто оказалась приоткрытая дверь.
        «Неужели кто-то еще на работе? Что ж придется выгонять этого трудоголика!» - подумал Женя.
        По-хозяйски заглянув внутрь кабинета, но, не тронув дверь, чтобы та вдруг не испугала засидевшегося допоздна работягу, Женя сначала искренне удивился, но тут же разозлился.
        Он распахнул дверь и вошел в кабинет. Среди хаотически разбросанных по столу бумаг, вытянув руки вперед, так, что они лежали на столе и, положив на них голову, сидела Наташа. Совершенно было не похоже на то, что она чем-то занята. Но почему же она не заметила, что в кабинет кто-то вошел? Может она просто спала? Заработалась?
        Женя внимательно смотрел на согнутую спину девушки, ее голубая блузка была сшита из легкого, тонкого материала, настолько тонкого, что из-за его полупрозрачности на спине были видны белые полосы бюстгальтера. Ее светло-русые волосы были заделаны в обычную русскую косу, которая ничем не была закреплена снизу и поэтому уже до середины распустилась.
        Женя прекрасно понимал, что Наташа не знает о его здесь присутствии. Но в то же время он не был уверен, что она спит. И естественно он боялся ее напугать. Он не спеша сделал еще пару шагов в ее сторону, для того, чтобы увидеть ее лицо. И все же она не спала. Ее красивые серые глаза бесцельно смотрели вперед, длинные ресницы были склеены на кончиках, что говорило о том, что она плакала, под глазами и на щеках темные разводы туши. Жене стало не по себе от вида несчастной, похоже кем-то обиженной девушки. Слишком беззащитной и уставшей она выглядела. И, казалось, в этот момент, ее могло довести до состояния полного отчаяния самое малейшее происшествие, любая ничего нестоящая внимания мелочь.
        Женя осторожно положил ключи на соседний стол, но сделал это больше автоматически, так как его мысли уже почти полностью, на процентов девяносто точно были заняты Наташей, и вплотную подошел к девушке. Если бы она сейчас подняла голову и посмотрела бы на Женю было бы куда проще. А теперь Жене предстояло привлечь ее внимание к себе, но в тоже время не напугать ее.
        Он легонько дотронулся ладонью до ее спины:
        - Наташенька, с тобой все в порядке? - тихо проговорил Женя, но так как вокруг царила полнейшая тишина, то его голос прозвучал словно из громкоговорителя.
        Наташа вздрогнула. Моментально выпрямилась и, не спуская глаз с Жени, который находился неприлично близко к ней, стала шарить рукой по столу, в надежде отыскать очки.
        Женя отступил назад и присев на чей-то рабочий стол, прямо на какие-то бумаги, продолжал серьезно смотреть на Наташу.
        - Чего случилось? - произнес он, терпеливо дожидаясь пока Наташа заговорит.
        Наташа прекратила поиски очков, которые закончились неуспешно и, словно провинившаяся школьница перед родителями, замерла в выжидательной позе. Она продолжала молчать, заговорить должен был Женя.
        - Наташ, ты почему домой не пошла?
        - Я не хочу, - грустно улыбнувшись, ответила девушка.
        - Почему? У нас, по-моему, весь коллектив стремиться поскорее удрать с работы.
        - А я не хочу, - повторила Наташа, продолжая смотреть Жени в лицо.
        - Может, расскажешь, что у тебя случилось? Мы все-таки не совсем чужие люди.
        - Вы все равно ничем не сможете помочь. Зачем мне нагружать вас лишними проблемами? - Наташа повернулась и посмотрела в окно. Там на улице на мир постепенно надвигались легкие вечерние сумерки.
        - Тебя… - поправил ее Женя.
        - Что? - не поняла она.
        - Не Вас, а тебя. Я сейчас не как начальник с подчиненным разговариваю, а как человек с человеком. На тебе же лица не было, когда я вошел. Я поначалу даже испугался, - чуток приукрасил Женя.
        - У меня сейчас мама в больнице. У нее астма, она каждый год ложиться на пару недель подлечиться, - Наташа замолчала и стало понятно, что дело тут не только в ее маме.
        - И… как мама? - медленно проговорил Женя слова.
        - Все нормально. Лечение проходит успешно. Я была у нее вчера. Просто когда на улице все цветет у нее начинается обострение. Она должна была лечь раньше, но так вышло, что места были уже заняты.
        Наташа понимала, что говорит много и все не по делу, а еще она понимала, что Евгения не просто обмануть. Он же сейчас сидит и ждет, когда же она дорасскажет ему причину своей грусти, причину своих слез.
        - Но это же хорошо, что все идет хорошо. Почему ты плакала? Тебя кто-то обидел? - Женя был настойчив. Ему непременно захотелось узнать, что случилось у такого милого доброго человека, что он так сильно грустит. Узнать и помочь, чем только сможет.
        - Нет, Женя, - ее голос чуть дрогнул, когда она произнесла его имя, - просто мне совсем не хотеться идти в пустую квартиру. Мамы сейчас там нет. А сидеть одной в четырех стенах… Мне кажется, что я так с ума сойду. К подруге идти? У нее уже своя семья. Надоедать не хочу. Смотреть кино по интернету, знаешь ли тоже не вариант.
        - Смотря, что смотреть. По мне, так ужасы или там мистика реально расслабляют, - уже веселым голосом, загадочно улыбнувшись, сказал Женя.
        - Как такое может расслаблять? - удивилась Наташа.
        - Ну, вот смотри. Ты устала за день, у тебя есть какие-то нерешенные проблемы, а посмотришь ужасы и как-то легче на все вокруг смотрится. У нас никто никого не съедает заживо, из шкафа не вылезают монстры, а все довольно банально и объяснимо.
        Наташа засмеялась. И это был обнадеживающий смех.
        - А пойдем в кино? - предложил Женя, Наташа вопросительно посмотрела на него, - прямо сейчас на вечерний сеанс. Может нам повезет и мы попадем на ужасы.
        - Я не знаю… - ответила она.
        - Я сейчас на минуту загляну к себе и зайду за тобой, - дружелюбно улыбнулся Женя и вышел из кабинета. Таким образом он решил дать Наташе время привести себя в порядок и заодно проверить, закрыл ли он окно или нет. Как ему казалось, он напрочь позабыл его закрыть и только сейчас вспомнил про него. Но сомнения оказались напрасны, окно было закрыто, видимо машинально, а на подоконнике стоял с деловым видом кактус, он вот-вот был готов раскрыть свой бутон, что выпустил вверх на зеленой стреле.
        Оглядев легкий полумрак кабинета, Женя решил для себя следующее: сейчас пойдет с Наташей кино, обязательно проводит ее до дома, а уже только потом поедет к себе домой. Произошла быстрая корректировка планов. Постояв так еще немного, Женя закрыл кабинет и пошел за Наташей.
        Наташа поднялась с места, когда Женя уходил из кабинета, и простояла так неподвижно несколько секунд. Она не хотела вновь наступать на одни и те же грабли, не хотела снова мучиться, но сейчас Женя дал ей шанс не умереть от одиночества, от своих собственных воспоминаний, мыслей, которые как нарочно только и ждали, когда Наташа останется одна и они смогут всецело поглотить ее. После небольшой паузы Наташа принялась собирать свои, разбросанные по столу вещи. Наконец-то обратила внимание, что волосы растрепаны и на голове полный беспорядок, достала из сумочки расческу и наспех, но аккуратно заплела новую косу. Посмотрелась в зеркало и охнула. И вот с таким вот страшным лицом она сидела и разговаривала с Женей? Достав влажные салфетку из сумочки она постаралась оттереть тушь. Но та так впиталась в кожу около глаз, что стереть ее полностью Наташе так и не удалось.
        - Ну, что? Можем идти? - заглянул в дверь Женя.
        Наташа неуверенно кивнула, хотя несколько минут назад не то чтобы дала свое согласие, но и яро не сопротивлялась предложению.
        Они не спеша вышли из здания. Несмотря на то, что солнце стояло на закате, воздух еще был пропитан жаром и духотой. И не хватало свежести, хотя бы немножечко. А лучше порыв холодного ветра, прямо в лицо, прямо по разгоряченному телу.
        Женя сто лет не был в кино. И даже приблизительно не имел понятия, что сейчас там могло идти. В общем, поехали на удачу.
        Наташа все еще продолжала чувствовать некую неловкость. Она не была до конца уверена в правильности принятого решения. Может, стоило отказаться и уйти домой? А если бы Евгений стал проявлять настойчивость? Наташа знала, что ее начальник склонен проявлять силу своего желания. Вот захотел он тогда и все равно, как Наташа не отнекивалась, а подвез ее до дома. Взбрело ему в голову повысить ей зарплату, он и повысил. Его решительность и настойчивость пугали Наташу, но в то же время она понимала, что сейчас, сию минуту, он спасает ее от губительного одиночества.
        - Опять загрустила? - встав на светофоре, поинтересовался Женя.
        - Нет. Все в порядке, - ответила Наташа, которой на самом деле хотелось есть. Ведь обед был так давно.
        Странно, но Женя словно угадал ее мысли.
        - Наташ, ты не против, если перед кино мы заскочим куда-нибудь перекусить, а то я уже не помню, когда последний раз чего-нибудь ел.
        Чашка пустого кофе была не в счет.
        - Не против. Если честно, мне уже и самой есть хочется, - все-таки призналась Наташа.
        - Отлично!
        Женя свернул с главной дороги и стал искать глазами кафе, в которое он с однокурсниками бегал съесть мороженное или выпить по бокалу коктейля.
        Вот и кафе, странно и одновременно приятно, что за шесть с небольшим лет оно осталось прежним и на прежнем месте. Ведь вокруг постоянно происходит движение, кто-то куда-то переезжает, что-то меняется, появляется и, в конце концов, перестает существовать.
        Заказав себе рыбу, ту, что повкуснее с гарниром, что лучше всего сочетается с самой вкусной рыбой и чашку кофе, Женя переадресовал официанта к Наташе, а сам стал пытаться достать телефон из кармана брюк, который упорно не хотелось оттуда вытаскиваться и постоянно вибрировал.
        - Алло.
        - Женька, привет! Куда пропал? Как дела?
        Звонил Женькин лучший друг, с которым они были еще со школы вместе. И, про которого, к своему стыду, Женька позабыл.
        - Привет! Молодец, что позвонил. Работы че-то навалилось… - стал оправдываться он.
        - У меня тоже работа. Ты то как? Не женился еще? - спросил Димка, у которого уже подрастали дочка шести лет и сынок, которому на днях исполнилось два годика.
        - Ну, ты бы я думаю, узнал об этом первым, - отшутился Женя.
        - С отцом так и не помирился?
        - Ты же знаешь, с ним нельзя полностью помириться. Он же у меня не пробиваемый. Всю жизнь припоминать будет. Сам как, Ира, дети?
        - Да потихонечку. Владик озорной стал, просто башка от него идет кругом. Представляешь, все везде надо. А мимо шкафа спокойно пройти не может, орать начинает, чтобы пустили его вещи разбросать.
        - Димк, а ты че, чего-то другого ожидал?
        - Да фиг с этими шмотками, зато сын.
        - И дочка.
        - И дочка, - эхом повторил Дима.
        - Молодец ты Димк, молодец! Слушай-ка давай я тебе завтра перезвоню, а то я сейчас немного занят.
        - Ладно. Светлане от мне привет.
        - Передам, если не забуду.
        - А ты не с ней?
        - Ну, все Дим. Пока, перезвоню.
        Женя отключился и на всякий случай совсем выключил телефон. Конечно, поговорить сейчас с Димкой было бы неплохо, но напротив него сидела Наташа. И беседовать предстояло именно с ней. А на том конце телефонного разговора задумчиво посмотрел в потолок Дима. Ему стало жутко интересно узнать, где же сейчас пропадает его друг. Явно же, что не на работе в такое позднее время.
        - Представляешь, совсем совесть потерял, - начал Женя, и тут же увидел на Наташином лице непонимание, - я совесть потерял. Ладно у друга семья, маленькие дети требуют большого внимания. Да и то он позвонил. Нет, все-таки из меня плохой друг.
        - Хороший, - тут же нашлась Наташа.
        - Плохой, - задорно улыбаясь, ответил Женя.
        - Нет, хороший, - опять повторила Наташа.
        - Плохой!
        - Хороший!
        - Тогда поцелуй меня! - остановил ее Женя, - если я хороший, тогда меня и поцеловать можно.
        Это было чистой воды ребячество, озорство. И Жени это нравилось.
        - Дурак! - спустя короткую паузу выдала Наташа. И тут же у нее в голове закипела каша. Он же ее начальник, а она его дураком обзывает. Или здесь и сейчас он для нее совсем не начальник? Тогда кто? И зачем она так сказала? А что ей еще оставалось сказать? И каким же образом закончить весь этот несусветный бред?
        Женя продолжал молчать. Сейчас должна была говорить Наташа. И она все-таки заговорила запинаясь и раскрасневшись от смущения, возникшего неловкого положения.
        - То есть, Евгений Александрович… то есть… Жень! Я хотела сказать, что, по-моему, ты должен быть замечательным другом.
        - Дураком? - нарочно переспросил Женя.
        - Прости. Я не хотела обзываться. Но ты сам виноват, - возмутилась Наташа.
        - Ладно, Наташ. Не заморачивайся. И если ты заметила, сейчас я никакой не начальник, а просто твой хороший знакомый.
        - Ваш заказ, - безэмоционально проговорил официант. Лицо его было таким же беспристрастным, так же как и голос. Вообще, он создавал впечатление робота или равнодушного зомби.
        - Прекрасно! Спасибо!
        Ужин был съеден довольно быстро и практически в полном молчании. Единственное, что отвлекло внимание всех посетителей кафе, так это завязавшаяся на улице драка между двумя мужчинами в уже приличном возрасте, которую и дракой-то можно было назвать с натяжкой да и закончилась она не успев толком начаться. Ну и к лучшему.
        Очередная неловкая ситуация возникла, когда после ужина Женя достал кошелек и стал расплачиваться с официантом. Наташа, ловко сняв со спинки стула сумочка, достала из него кошелек.
        - Наташа, даже не думай! Ты меня обидеть что ли хочешь? - отпустив официанта, сказал Женя.
        - Мне как-то неудобно…
        - Это мне сейчас будет неудобно. Или ты ярая феминистка?
        - Нет. Я не феминистка и это точно, - слишком серьезно ответила Наташа.
        Женя же решил, что им пора двигаться дальше по маршруту, если, конечно же, они не хотят пропустить оставшиеся сеансы кино.
        - Ну, слава Богу! В этом мире еще остались нормальные девушки. Ну, что ты не передумала в кино?
        - Нет, - улыбнулась Наташа.
        - Тогда поехали.
        Им повезло. В кинотеатре, к которому они подъехали через считанные минуты должен был начаться очередной сеанс. Какой-то новый фильм ужасов, как раз то что и нужно. В соседних же залах крутили комедии и что-то вроде мелодрамы. Но это было совсем им не интересно.
        Женя, выросший на ужастиках, с неким равнодушием смотрел на то, что происходило на экране. Ему постепенно, но верно все больше нравилось наблюдать, правда осторожно, за Наташей. Вот уж где были неподдельные эмоции и живой страх, интерес. И фильм не шел ни в какое сравнение с Наташиным чувствительным восприятием ужастика. Она то серьезно всматривалась в экран, то зажмуривала глаза, когда по ее ощущениям было особенно страшно и не выносимо смотреть или же вздрагивала всем телом, когда раздавался резкий звук. Обычный трюк кинематографа - полнейшая тишина, главный герой крадется к двери или чему-нибудь еще там и из-за этой самой двери с невероятным шумом на него выскакивает ужасное чудовище. Ну или какое-то безобразное зомби или полоумный сосед-псих например. А когда Наташа уже полностью погрузилась в атмосферу фильма, то не замечая того сама несколько раз хватала Женю за руку и прижималась к нему. Женя же был спокоен и с интересом продолжал наблюдать за девушкой и в полглаза смотреть фильм.
        - Тебе что, совсем не было страшно? - первым делом спросила Наташа, когда в зале включили свет. В этот момент Женя представлял собой настоящий образец спокойствия и полнейшей невозмутимости. Будто закончилась романтическая комедия, а не кино, в котором почти всю компанию людей съело непонятное мерзкое существо.
        - Честно? Я к сожалению уже давно вырос из того возраста, когда меня пугала такая ерунда. Но зато я вижу тебе понравилось?
        - Понравилось? Да это же жуть просто! У меня так бешено колотилось сердце, - призналась Наташа, пробираясь через ряды кресел к выходу. Женя шел впереди ее. Его искренне забавляло взбудораженное Наташино состояние.
        "Здорово, когда человек так пугается из-за ерунды. Даже смешно…" - подумал он, задумчиво улыбаясь.
        Когда они вышли из кинотеатра, на улице стало совсем темно. И в воздухе появилась, правда совсем немного, долгожданная прохлада. Фонари, что освещали дорожки и тротуары, своим ярким светом неприятно били в лицо.
        Наташа же, всегда тихая и скромная, всегда держащая себя на определенном деловом уровне, вдруг перестала быть сама собой. После просмотра фильма у нее внутри, что-то перемкнуло и сейчас она была готова совершить любое безумие.
        Женя понял, что с его попутчицей что-то не так, только когда они сели к нему в машину. Он еще никогда не видел, чтобы у Наташи так заговорщицки блестели глаза, чтобы на ее лице читалось некое желание попробовать неизведанное. И, кажется, ей сейчас было море по колено.
        - Жень, остановись где-нибудь у магазина, - попросила она. Перед этим она несколько раз посмотрела на телефон, чтобы узнать время. Но из поля зрения Жени этот момент ускользнул.
        - Хорошо. Кто там? - испуганно прокричал Женя тукнув пальцем куда-то в правую сторону от дороги.
        - Где? - напугалась Наташа. Ладони у нее вспотели, а сердце вновь быстро заколотилось.
        - Наташенька… - расслабленно рассмеялся Женя, - я пошутил. Просто проверить решил трусиха ты или нет.
        - Сам ты трус! - запальчиво сказала Наташа, и тут же об этом мысленно пожалела.
        Женя продолжал смеяться, хотя внутри начинал чувствовать, что добром сегодняшний вечер точно не кончиться.
        Понимала это и Наташа, правда совсем глубоко в душе, так глубоко, что ей с легкостью удалось не расслышать свой внутренний голос и так и оставаться в своем туманном новоприобретенном состоянии.
        - Здесь подойдет? - спросил Женя заезжая на парковку к универсаму.
        - Да. Я сейчас, - быстро ответила Наташа и шустро выбежала из машины.
        Женя включил радио. По нему крутили наиболее популярные, современные песни. Как раз самое то, если сам не знаешь, что именно тебе хочется послушать. Прибавив звук, Женя облакатился на сидении и откинув голову, закрыл глаза. Ему показалось, что Наташи не было только пару минут, что она вот только вышла из машины, как тут же снова послышался ее голос.
        Наташа чувствовала, что все, что она делает сейчас абсолютно неправильно, но ничего не могла с собой поделать. У нее словно сломались внутренние тормоза, будто что-то заклинило в ее внутреннем устройстве.
        - Наташ? - моментально вернувшись из дремы, вопросил Женя.
        Он явно не понимал, зачем Наташе понадобилось вино, бутылка которого просвечивала сквозь пакет.
        - Отвези меня домой, пожалуйста, - жалобно попросила она, пряча пакет на сидении между собой и дверкой.
        - С тобой точно все в порядке? - сомнений в этом у Жени становилось все больше с каждой минутой.
        - Точно. Ужасы реально привели меня в чувства.
        Женя ничего не ответил. И выехав на дорожную полосу он направился к Наташиному дому. Всю дорогу ехали молча. Но в машине воцарилось странное напряжение и трудно было его не ощущать на себе.
        Высадив Наташу, Женя направился по дороге к дому. Включать телефон не хотелось, там наверняка были припасены пропущенные от Светы. Еще и Свету заставил нервничать. Нет, все-таки ей надо позвонить. Женя включил телефон, набрал номер, трубку тут же подняли. И еще раз пообещав Свете, что скоро приедет домой, Женя кинул телефон на соседнее пассажирское сидение.
        Но беспокойство за Наташу не давало ему покоя.
        "Лучше бы я сразу отвез ее домой. Вот надо было тащиться с ней в кино. Идиот! Все-таки опять получается, что отец прав. Я идиот, классический идиот! Просто не вериться! Не поехать домой к Свете и остаться на работе - это ерунда уже! Что же вот с Наташей случилось? Она же всегда такой серьезной и ответственной была. Блин! Словно с катушек съехала! А все я со своей ненужной помощью. Оставил бы человека в покое… Ай!… Женька! Женька!.."
        Женя остановился у супермаркета, чтобы купить воды. Ночь была жаркая, душная. Хотелось пить. И только, когда наступил вечер, показалось, что ночь будет наполнена свежим воздухом. На самом же деле горячие испарения от асфальта и каменных зданий дали обратный эффект. Все вокруг начало испускать тепло, накопившееся за день и не сделалось ни чуточку лучше, чем днем. Разве что только солнце не палило.
        «Сейчас бы в Восточном оказаться. Вот где точно хорошо…» - мечтательно подумал Женя.
        А когда он вернулся в машину, то каких-то долей секунд ему не хватило, чтобы ответить на звонок. На этот раз эта была не Света, звонили с совершенно незнакомого номера. Женя не имел привычки перезванивать на чужие номера. Мало ли кто звонил, может просто ошиблись номером, а может и какие-нибудь мошенники. Но только он успел сделать глоток воды, как телефон вновь зазвенел. На табло высветился все тот же незнакомый номер.
        - Алло, - поднял Женя трубку.
        - Женюшка, я почему-то была уверена, что все же дозвонись до тебя.
        Голос был до боли знакомым. Наташа! Это была Наташенька! Но каким-то странным показался Жене ее голос. Сейчас он звучал более бархатно, чем обычно, и как-то певуче и плавно Наташа растягивала произносимые слова. Может, не стоило оставлять ее одну? Ведь с ней явно что-то было не так.
        - Наташ, ты себя хорошо чувствуешь? - для сомнений у Жени появились веские причины.
        - Лучше, чем когда бы то не было, - плавно произнесла она, а потом, сменив тон на более деловой и привычный для Жениного слуха, - ты не мог бы ко мне приехать. Мне на самом деле очень плохо.
        - Жди. Скоро буду, - ответил Женя и положил трубку на аппарат.
        Кое-как найдя подходящее место, Женя развернул БМВ. Сейчас он был уже одной ногой дома. Но оставлять Наташу одну было сейчас нельзя. Женя чувствовал некую ответственность за нее. Ведь именно он заварил всю эту кашу с кино и ужином.
        Пропустив на пешеходном переходе кучку молодежи, Женя вдруг подумал, что Наташа темнит, не все договаривает. И на эту мысль, как это не странно натолкнул его случайно брошенный в сторону взгляд незнакомой девушки, что шла в компании друзей. Совершенно точно, у Наташи есть некая тайна, с которой ей и жить тяжело и рассказать о которой не хватает сил. Но принесет ли ей откровение с Женей облегчение? Сложный вопрос…
        Зарулив в Наташин двор, Женя направился к подъезду и только сейчас понял, что не знает ни кода домофона, ни номера Наташиной квартиры.
        Но тут сзади его кто-то окликнул и он, перестав созерцать мелкие цифры, выбитые по всему виду на совсем новеньком домофоне, обернулся. Запрокинув голову кверху и готовясь закричать еще громче, чем в первый раз, на скамейке сидела Наташа.
        Женя двинулся к ней. Она не спеша поднялась со скамейки, движения ее были осторожными. Она заторможено и опасливо передвигается в пространстве.
        Подойдя к ней, Женя подтвердил свои догадки, в коих он был почти на сто процентов уверен.
        От нее пахло алкоголем. Купленная совсем недавно бутылка вина выместила на Наташе свой краткосрочный эффект. Ее длинные русые волосы были распущены, все та же блузка расстегнута на несколько пуговиц и глаза… в свете луны они лукаво блестели, в них было что-то дьявольское, казалось, совсем не присущее этой в меру скромной, но деловой, ответственной девушке. И если бы Женя догадался заглянуть в них поглубже, он обязательно бы увидел ни чем не прикрытую печать обиды, одиночества и боли. Но, к сожалению, Женя только умел грамотно вести деловые встречи и руководить коллективом, а вот истинную глубину человеческих душ ему еще не было суждено разглядеть ни разу. Может быть от того и были в его жизни моменты, когда он ничего не понимал, не видел логики в происходящем и бесконечно был недоволен этим. Но так ли просто человеку понять другого человека? Полностью понять себя в конце-то концов?
        - Что ты здесь делаешь? - спросил ее Женя, сам же никак не мог понять, что произошло со всегда здравомыслящей и умной Наташей.
        - Тебя жду, - развязно произнесла она, голос ее чуть дрогнул, рука потянулась разглаживать и без того расправленный воротник Жениной рубашки.
        Женя застыл на месте. Ничего более безрассудного он не мог себе и представить. Самое же главное, сейчас нужно было что-нибудь придумать, как-то привести Наташу в чувства.
        - Разве я тебе безразлична? - продолжала она, смотрясь нелепо в своем новом образе девушки-соблазнительницы, - ты ведь не стал бы просто так подвозить меня до дома, выдавать премии, водить в кино. Я же тебе давно нравлюсь. Тебе же нравиться мое тело.
        Женя не успел понять, как завлеченный медленным тянучим монологом он начал целовать Наташу. Как-то быстро проскользнул тот момент, когда Наташа потянулась к его губам. И вот сейчас она полностью прижалась к Жене, готовая сию секунду, прямо на улице, в окружении дворовых лип, полностью отдаться ему, перейти в его полное распоряжение.
        И трудно, просто невозможно себе представить, что только еще с утра она как обычно была полна решимости отвергнуть любые посягательства на себя и свою честь со стороны Евгения.
        Женя как будто резко проснулся и тут же отстранил от себя Наташу.
        - Наташа! Что ты делаешь? И что за ерунду ты несешь! У меня есть девушка вообще-то, а помогал я тебе лишь потому, что ты хороший человек. У меня и в мыслях не было тебя соблазнять! Дура, блин! - не на шутку разошелся Женя.
        Мало ему было периодических проблем с отцом и Светой, так теперь еще Наташа. Ну, он же всегда считал ее самым разумным человеком в фирме, одним из самым адекватным среди своих знакомых. Господи!.. А тут вот такой номер, такая ужасная нелепость!
        - Зачем же ты тогда сюда приехал? Значит, все-таки, я тебе не безразлична. Женя… я же знаю, ты хочешь меня поцеловать. Я чувствую это, - продолжала Наташа, сейчас она была не в состоянии себя остановить.
        Ей очень хотелось, чтобы ее любили, ее считали родным человеком, чтобы ей было к кому прижаться, кого обнять, с кем поговорить по душам. Ей хотелось быть любимой девушкой, счастливым человеком. Ей так остро не хватало банального тепла и внимания. И просто не верилось и одновременно с этим приводило в отчаяние осознание, что где-то совсем рядом люди влюбляются, доверяют друг другу, играют свадьбы в конце-то концов. И безутешная горечь медленно, но верно начинала накрывать девушку с головой.
        Ей казалось, что она стоить здесь совершенно никому не нужная. И все ее робкие мысли, что Жене она не безразлично, что хотя бы самую маленькую толику, но она нравиться ему мгновенно рассыпались и растворились в темноте ночи.
        У него есть девушка… Стало так больно и так пусто… Но облегчение было совсем близко, оно робко проглядывало сквозь дебри ее путанного сознания, так робко, что Наташа сию минуту даже не подозревала о существование нечто успокоительного и светлого.
        У нее было нечто вроде накопившейся со временем и выплеснувшейся наружу истерики.
        Женя же так устал, что уже сам не понимал, чего он хочет, а чего нет. Вся напряженность многочисленных тяжелых будней разом накатила на него. И чего ему сейчас было делать?..
        Женя посмотрел на Наташу. Несчастнее человека он еще не видел, столько отчаяния и неприкрытой боли было в ее потупленном вниз на землю взгляде, что у Жени невольно сжалось сердце. Он подошел к Наташе, наклонился к ней и с теплотой и надеждой стал ее целовать. И в определенный момент Наташа неуверенно прижалась к нему и тихо заплакала. Действие алкоголя заканчивалось, да и внутренний безумный порыв, жажда любить и быть любимой сию секунду, стала медленно угасать. Наташа вновь становилась прежней, ее дикий безумный зверь прятался в глубины ее самосознания.
        Женя стоял и утешал девушку, ни сказав при этом ни слова. Он просто обнял Наташу и успокоительными движениями ладоней по спине, словно утешал маленькую девочку, гладил ее. Сам же был морально опустошен. Не оставалось сил, почти совсем не оставалось. И в чем же было дело?
        - Пойдем, я тебя до квартиры провожу. Тебе отдохнуть надо, поспать, - после длительного молчания произнес Женя, его голос почему-то слегка охрип. Он это заметил и это ему не понравилось.
        - Прости, - губами, без звука проговорила Наташа. Но Женя, естественно, не услышал ее.
        Он довел девушку до квартиры, голова ее была опущена, она явно не хотела встретиться с Женей взглядами.
        - Я сама дальше… Спокойной ночи. Жень… Прости… - и она вошла в квартиру, дверь в которую была открыта и тут же закрыла ее за собой.
        - Наташ, если тебе нужен завтра выходной… - начал было Женя.
        - Хорошо. Спасибо, - тут же отозвалась Наташа. По ее голосу было понятно, что сейчас она ни с кем разговаривать не желает.
        И закрыв, полуоткрытый рот, Женя развернулся и быстро стал спускаться по лестнице. Ехать к себе на квартиру, где его ждет Света, жутко не хотелось. Возникло острое желание побыть одному и, немного постояв во дворе, Женя сел в машину и уехал обратно на работу. Там, в своем кабинете, он лежа на диване выкурил пару сигарет и вдыхая с наслаждением холодный воздух из кондиционера медленно уснул.
        Его разбудил звонок рабочего телефона. Не посмотрев, который час, Женя поднял трубку.
        - Почему-то я так и подумал, что ты уже на месте, - раздался Петенькин голос. Пожалуй, самое неприятное, что только можно услышать ранним утром. Женя поежился. Всю ночь работал кондиционер и в кабинете стало более, чем просто прохладно.
        - Чего хотел узнать? - сразу перевел Женя разговор в деловое русло, так как разговаривать с Петенькой у него вообще не было никакого желания.
        - Как дела? Все ли в порядке?
        - В полном, - голосом, который не допускал возникновения никаких сомнений у собеседника, произнес Женя.
        - Прекрасно! Я, наверное, скоро, ну на днях, а может уж со следующей недельке на работу выйду, - сообщил он.
        - Ну, давай, выздоравливай, - пожелал Женя Петеньке.
        И гудки неприятным звуком раздались у него в ухе и Женя поспешил отправить трубку на ее законное место.
        Ободряюще похлопав себя по рукам и плечам, Женя поспешил выключить кондиционер и открыть настежь окно. По прогнозам синоптиков, погода на улице и сегодня должна быть жаркая. Эту информацию Женя смотрел еще два дня назад в интернете.
        И, правда, из распахнутого окна повалил горячий, после кондиционера, воздух. И для Жени сейчас было не менее приятно погреться, чем охладиться в жару.
        Набрав номер бухгалтерии Женя обрадовался что трубку сняла Елена Анатольевна.
        - Доброе утро, Елена Анатольевна! У вас случайно не только что чайник скипел?
        - Евгений Александрович, доброе! Заходи. Только кофе свой возьми, у меня закончился.
        Женя решил, что без чашки кофе бессмысленно дальше работать. Только чашка кофе, а может и две спасут положение.
        После обеда, когда дела уже шли равномерно и выдался спокойный рабочий день в Женин кабинет кто-то робко постучал. Женя сначала подумал, что ему показалось и продолжил дальше сидеть в соцсети. Но тут тихонечко отворилась дверь и на пороге кабинета показалась Наташа. Она выглядела еще более стеснительной, чем раньше и полностью неуверенной в самой себе.
        - Можно? - прошептала она.
        - Наташа? Я же вроде бы дал тебе выходной? - непонимающе, произнес Женя.
        - Мне поговорить нужно… с тобой, - Наташа прошла вглубь кабинета и села в кресло напротив Жени. Она старательно прятала свой взгляд, избегала встречи с Жениными глазами и усердно смотрела в ламинированный пол.
        - Евгений Александрович! - ворвался бесцеремонно в кабинет один из молодых сотрудников фирмы.
        - Я занят, - словно отрезал Женя, затем встал и закрыл на ключ дверь.
        Парень побрел на свое рабочее место, так и не разрешив вопрос, с которым пришел и, оставив после визита к начальству у себя внутри некое недоумение.
        - Я тебя слушаю, - присев на диван, сказал Женя.
        - Прости меня за вчерашнее. Ты хотел как лучше. А я… я все не так поняла. Мне очень стыдно. Я… - Наташа замолчала. Ей было нелегко говорить. К тому же сказать нужно был так много, что просто было не ясно, с чего лучше начать. Да и чувство стыда ее не отпускало.
        - Наташ, не торопясь, с самого начала, - Женя видел, что девушка пришла сюда не только извиняться.
        - С начала, - Наташа нервно прижала ладонь ко лбу, но желание высказаться было твердым, - Это было в школе. В одиннадцатом классе. У меня случился роман с одним парнем, одноклассником. Это просто нелепость какая-то!.. Все с кем-то, но встречались, расставались. И у всех было все слава Богу. А мне… Да, нет не повезло. Сейчас я понимаю, что во всем сама виновата.
        - Наташ…
        - Не перебивай, - заявила она, - все вышло очень банально. Мне он с девятого класса нравился. Но у него и без меня хватало девчонок. А тут вдруг он обратил на меня внимание. У меня было такое чувство, что земля уходит из-под ног. Все казалось другим, более ярким и милым что ли… - Наташа смотрела в пол, помимо того, что ей было непросто еще раз пережить те моменты, так еще ей было стыдно, стыдно за свое прошлое, - после новогодних каникул я поняла, что беременна. Было страшно. Маме я не решалась признаться. Намекнула ему. Он догадался и тут же заявил, что он еще не достаточно взрослый, чтобы иметь детей и что нам пока не поздно надо расстаться. После того разговора, мне сделалось плохо. Вызвали скорую. Меня забрали прямо из школы. Вот я дура! Я так напугала маму! Господи, она так переживала за меня! Я до сих пор ненавижу себя за это, - у Наташи из глаз закапали слезы. Она сняла очки, и положила их на стол, - я тогда очень испугалась, но и чтобы так вышло, я не хотела. Мама мне говорила, что нужно было все ей рассказать и что как-нибудь, но мы бы вырастили ребенка. Ушло много времени на
восстановление. В итоге я потеряла год. Потом сдала экзамены, поступила на вечернее отделение и пошла работать. Одно только хорошо. В школе никто ничего не знал. Для всех я просто внезапно переехала. Вот и все.
        Теперь в наступившей паузе Женя мог чего-нибудь сказать, но уже не знал, что. Он думал, что такие истории имеют место быть только где-то совсем далеко от него. У совершенно чужих, не знакомых ему людей. А тут Наташа и такое…
        - Ты прости меня, - продолжила Наташа, вытерев лицо ладонями и похлюпав носом, - я ведь думала, что ты такой же как и все. Что… Я просто не думала, что есть парни, которые могут отнестись к тебе как к другу, как к человеку. Видимо, я до сих пор еще не отошла морально от того случая.
        - Наташ, я просто не знаю, что тебе сказать. Но я действительно видел и вижу в тебе в первую очередь человека, то есть друга, то есть… Я надеюсь, ты меня понимаешь. И если я и хотел тебе в чем-то помочь, то лишь из лучших побуждений, без всяких корыстных помыслов, - ответил Евгений. Ему было дико разговаривать с девушкой на столь откровенные темы.
        - Теперь то я это поняла. Но… я же не могла думать иначе. Все мне говорило о том, что… вообщем, что ты специально проявляешь ко мне внимание. Прости, мне правда стыдно, что я так плохо о тебе думала, - Женя хотел было что-то сказать, но Наташа не дала ему такой возможности, - подожди, - вытянула она ладонь вперед, - мне ужасно стыдно за вчерашнее. Я просто не понимаю, что на меня нашло. Кошмар какой-то! - закрыла она лицо ладонями.
        - Ты сильный человек. Даже трудно себе представить, что ты пережила… Извини… - Женя на секунды замялся, - но сейчас-то ты понимаешь, что не все вокруг бесчестные сволочи и трусливые кролики?
        - Кажется, да. Но мне все равно еще нужно время, чтобы как-то переварить что ли это все. Я не могу так сразу переделать то, что годами было внутри.
        - Это понятно. Наверное, если мой отец когда-нибудь меня поймет, то я тоже не смогу сразу привыкнуть к таким переменам, - задумчиво произнес Женя.
        - Можно? - спросила Наташа и протянула руки к графину с водой.
        - Конечно, - махнул рукой Женя.
        - А что у тебя с отцом? - осторожно спросила Наташа. Для нее, впрочем, как и для всех сотрудников фирмы личная жизнь Евгения и его взаимоотношения с родственниками были тайной за семью печатями. Что в принципе было и правильно. Женя никогда не любил выставлять личное на показ и на всеобщее обсуждение. Работа и есть работа, а семья это совсем другая сфера жизни человека. И каждый имеет право проводить четкие границы между первым и вторым и никогда не смешивать все вместе, в одну общую историю. И, пожалуй, единственное, кому и что было известно про Женю, так это Елене Анатольевне, главбуху. Да и то она только знала, что у Жени есть девушка, и что с отцом у него чего там не клеиться. И все. И знала она это потому, что часто обращалась с Женей по работе и была с ним в хороших отношениях.
        А сейчас, коль уж разговор зашел так далеко и стал носить такой явно откровенный характер, можно было и спросить лишнего.
        - Да… - отмахнулся Женя, - длинная история, - а потом добавил, - но если у тебя есть терпение меня слушать, то я могу и рассказать.
        Наташе же было даже лучше, чтобы сейчас говорил Женя. Ведь она еще чувствовала неловкость от своих произнесенных слов. Но и ничего не рассказать, не извиниться, она не могла. И ей хотелось, чтобы это назойливое неприятное чувство поскорее покинуло ее.
        Женя поведал Наташе суть конфликта с родителем. Но ему в отличие от Наташи не доставляло никаких неудобств ворошить прошлое, которое и есть сейчас, на данный момент, его настоящее. Он уже давно привык к вечным недовольствам и упрекам отца. Но, несмотря на эту привычку, ему доставляло истинное удовольствие поговорить, что называется по душам с дядей Ваней. Этакая отдушина.
        - И ты не пробовал с ним помириться?
        - А что толку? Конечно, пробовал. Но, я же говорю, что он не пробиваемый. Он был настолько уверен, что я продолжу династию врачей, что, похоже, до сих пор ходит в шоке, от того, что я в логистике работаю.
        Тут зазвонил рабочий телефон, Женя глянул на табло, благо, что стоял определитель номера. Звонили из Москвы, но слишком занятый разговором с Наташей, Женя не стал брать трубку. Нужно доделывать начатые дела до конца, и, пожалуй, только в этом жизненном аспекте отец и сын были полностью солидарны.
        - Возьми.
        - Перезвонят.
        - А твоя девушка? Что она думает на этот счет.
        - Она… да не знаю. Если верить отцу, то она вроде как за его позицию. Я с ней разговариваю, вроде бы как она и за меня. У нее своя дипломатия на этот счет.
        - Может, она таким образом просто хочет вас помирить? Может она очень любит тебя?
        - Может… - пожав плечами, произнес Женя. Ибо, чего своим поведением хочет добиться Света, он точно не знал, точнее, пытался делать вид, что не понимает, не видит, чего происходит у него под носом.
        - А знаешь, - произнесла Наташа голосом человека, оживившегося, после длительного муторного сна, у которого прояснело все вокруг до самого далеко горизонта, - спасибо тебе. Мне легче стало.
        А про себя добавила: «Надеюсь, я больше никогда не повторю вчерашнюю историю…»
        - Наверное, это слишком… весь этот разговор… - нерешительно произнесла девушка.
        - Не знаю. Но если тебе стало легче, то я рад.
        - Спасибо… - заулыбалась Наташа.
        Женя ответил на ее улыбку, а потом как-будто спохватился.
        - Наташ, у тебя же сегодня выходной. Иди домой. Ну то есть…
        - Все нормально. Спасибо, Жень. Я лучше к маме съезжу.
        - Пока, - произнес Женя. Телефон вновь зазвонил, только теперь к нему присоединился еще и незатейливая мелодия сотового телефона.
        - До свидания, - ловко повернув ключ в замке Наташа вышла в коридор и уверенным шагов направилась к выходу.
        Ее мировоззрение в который раз претерпело изменения. Но теперь ее не бросало из крайности в крайность. Она не думала, как в школе, что есть только хорошие, или, как это случилось после произошедшего в одиннадцатом классе, только плохие люди. Вокруг предостаточно и тех и других. Вот лишь бы хватило разума вовремя их разглядеть.
        ***
        Приехав вечером на квартиру, Женя почувствовал что, что не так. Естественно! Светы не было дома. Эхом отозвался Жене его же собственный голос. Он присел на тумбочку в прихожей и, достав телефон, набрал ее номер. Но абонент был временно не доступен. Конечно, она обиделась.
        «Мог бы хотя бы днем ей позвонить. Идиот!» - подумал Женя. И отправив на Светин номер короткое сообщение «Прости…», решительно встал с места и, закрыв квартиру, направил свой черный БМВ прямиком в Восточное.
        Женя знал, что если он сейчас поедет к Свете домой, то к ней его не пустят. А даже если он с ней и встретиться, то разругается еще больше. Сам виноват. Обещать приехать, заставив человека не спать, дежурить всю ночь напролет и в итоге даже не отзвониться, соврать, что не смог приехать, было классическим свинством.
        От понимания этого было паршиво на душе, тянуло и ныло внутри. Но, в то же время, изменить что либо сиюминутно было просто не возможно. Или же Женя просто не хотел?
        И единственным его желанием на данный момент было поскорее доехать до дяди Вани. Женя наверняка знал, что у соседа всегда найдется время для него.
        Женя не ошибся. Дядя Ваня был дома и обрадовался незваному гостю. Удалось просидеть весь вечер за разговором, для которого у дяди Вани всегда найдется сколько-то нибудь домашней наливочки, которая, как всегда говорить дядя Ваня не только успокаивает нервы, но улучшает кровообращение и убивает все лишние микробы в организме.
        - Вот как-то так, - уставившись в отрытое окно, сказал Женя, - только все наладилось, а теперь я все опять испортил. Дядь Вань, вот скажу мне, что я делаю не так?
        - Ну ты Женька даешь! - отправив в рот кусок жареной свинины, с восклицанием произнес дядя Ваня, - разве ты не понимаешь, что она замуж за тебя хочет. Вот и обижается по каждому поводу, телефон отключает. Она пытается твое внимание к себе привлечь. Разве ты этого не замечаешь?
        - Да… - Женя взял графин и добавил себе вишневой наливки, - дядь Вань, не дурак же я совсем.
        - Ну, тогда чего же ты от меня хочешь?
        - Не знаю. Совсем я запутался, - Женя одним глотком выпил крепкий вишневый напиток. Отставив стакан в сторону, он продолжил смотреть в окно на свежую молодую зелень весны. Сад уже отцвел, но это не имело никакого значения.
        - Жень, ты бы хоть мясом закусил, - обеспокоенно произнес дядя Ваня.
        - Спасибо, дядь Вань, не надо… Тебе бы поваром в ресторане работать, - грустно улыбнувшись, ответил Женя. Его понемногу начинало клонить в сон, а еще пришлось себе во всем признаться. Дядя Ваня, впрочем, как и всегда, попал не в бровь, а в глаз.
        Глава 4
        Света лежала на кровати и бесцельно-грустным взглядом, уже который час подряд, смотрела на стену. Кажется, еще совсем немного и от ее взгляда, нежные цветы на обоях завяли бы. Ей до сих пор было непомерно обидно за себя, за свои ожидания, которые оказались пустыми. И как ей только хватало сил каждый раз мириться с ним? Почему бы просто не бросить его и найди себе пару получше? Он же не единственный такой на всем белом свете.
        Но то ли некие мягкие черты характера, что Светлана унаследовала от отца, не давали ей поставить точку на «и» в отношениях с Женей, то ли она действительно так его любила и готова была ждать, пока он все-таки решиться и сделает ей долгожданное предложение.
        А еще мамины слова… Они сделали Свете еще больнее, хотя должны были наоборот ее упокоить. Но странное дело внутренне состояние человека, его настроение, его психическое равновесие. Порою, что должно, с всеобщей точки зрения приободрять и веселить, вводит человека в более глубокое самокопание или же банально злит еще больше.
        - Ты посмотри на себя! Светочка, ты у меня очаровательная девушка. Пока не поздно, найди себе кого-нибудь поприличнее своего Жени. Я ничего не говорю, зарабатывает он хорошо и вообще перспективный мужчина, но, сколько ты уже с ним? Он так и не удосужился сделать тебе предложение. Просто не понимаю, чего он тянет? Ты же просто золото настоящее.
        Светина мама как только могла подбирала слова, чтобы утешить дочь. В мыслях же у нее вертелась следующая мысль: либо это Женя такой же нюня как и мой (то есть ее муж, Светин отец), либо он просто пользуется моей дочерью. Ну, попробуй, приди сюда, я тебе покажу! Накручивая себя, продолжала думать Светина мама.
        А Света, плохо проспав всю ночь, в сопровождении каких-то навязчиво-мутных кошмаров никак не могла выкинуть из головы мамины слова: пока не поздно… кого-нибудь лучше найди…
        - Свет, может хотя бы позавтракаешь? - в комнату вошла Катя, младшая сестра.
        - Не хочу, - чуть помедлив, ответила Света.
        - Мама переживает, да и я тоже…
        - И что? Я тоже переживаю. Катьк, ты думаешь так просто взять и прекратить все отношения с человеком? Между прочим, я на него целых пять лет потратила.
        - Так тебе годы потраченные жалко или себя? Или ты думаешь, что не сможешь найти никого побагаче, получше?
        - Да ну тебя, мелкая еще, глупая! - огрызнулась Света.
        Хотя, чего уж тут скрывать, Света прекрасно видела и понимала, что Катя растет более разумной и расчетливой, чем она. У нее более развиты такое чувство как хладнокровность и способность логически мысли.
        У Светы же, к сожалению, было предостаточно качеств, что достались ей от отца и порою мешали ей, как выражалась Катька, полноценно жить. Мягкость, уступчивость, вера в призрачное улучшение там, где его в принципе не может быть, легкая степень наивности - все это Катя, да их мать приписывали к отрицательным качествам человека, мешающим человеку выжить в современном обществе.
        - Глупая?.. - усмехнулась Катька, - ну давай проверим, насколько Женька тебя любит. Проверим и ты наконец-то поймешь, если тебе смысл таскаться за ним или нет!
        - Я не таскаюсь! - разозлившись, вскочила и села на кровати Света. До сего же момента она продолжала лежать в одной позе, - если ты хочешь предложить что-нибудь дельное, то не тяни. А поиздеваться - найди себе для этого другой объект.
        Если говорить вкратце, то Катька предложила дурной и не предвещавший ничего хорошего план. Холодный расчет в ее действиях, конечно же, присутствовал, но не хватало самого главного - жизненного опыта. Она предложила вывести Женю на «чистую воду». План был банален. Устроить романтический вечер, но чтобы на него вместо Светы пришла Катя.
        - Ты дура, идиотка! - Света вмиг потеряла терпение. Казалось, фантазия сестры перешла все немыслимые границы.
        - Ну, и как хочешь, - сделав равнодушное выражение лица, произнесла Катя, - зато…
        - Ни слова больше! Я сама разберусь с Женей. И, пожалуйста, дай мне слово, что не сунешься без моего ведома в наши с ним отношения, - Света требовательно смотрела на сестру.
        - Хорошо. Хорошо! Я даю слово. Но запомни, по статистике большая часть молодых пар, которая живет в гражданском браке, потом расстаются и женятся на других, - поняв, что сестру не переубедить, Катя решила покинуть их общую со Светой комнату, где они с самого детства росли с ней бок о бок.
        И плотно прикрыв дверь, Катя ушла. Вместо того, чтобы поддержать сестру у нее вышло все наоборот.
        Света, до того находящаяся в медленной тихой задумчивости, некой депрессии, перешла в возбужденное состояние раздражения и быстрых эмоциональных мыслей.
        Вот она ушла вчера от Жени или вернее из его квартиры, потом получила от него смс со словом «Прости…». Но перед этим он же звонил и звонил ночью, что вот-вот приедет. Может у него действительно что-то случилось серьезное, на работе или с отцом? А она до такой степени подгружена в свои мысли и фантазии, настолько твердо живет по своим выстроенным горизонтам, что попросту уже перестала замечать простые очевидные вещи, что творятся у нее под ногами.
        «Но может быть дело как раз в том, что я и убежала? Может стоило… Нет. Далеко нет. Был уже вечер следующего дня, а не того. Да еще его номер был периодически в не зоны действия. Что он делал? Где он был? Одно из двух, либо у него реально были неотложные дела, либо…»
        Свету передернуло. Она в мгновение вскочила с кровати и, закинув телефон в сумочку, почти было вылетела из комнаты. Лишь у двери остановилась, вернулась и посмотрела в зеркало. Такой неряхой она себе совсем не нравилось. Волосы были не чесаны и свисали лохматыми прядями, под глазами какие-то синюшные круги, даже ресницы и те торчали в разные стороны.
        Быстрыми движениями, в которых чувствовалась не только решительность, но и нервозность она навела порядок у себя на голове и на лице. Тут же ей не понравилось, как выглядит ее платье. Слишком домашнее и мятое оно было. Но уж если надевать другую одежду, то можно и душ принять. Тем более, блуждая в себе, она уже не помнила когда последний раз заходила в ванную комнату. И бросив сумку на кровать, прямиком направилась туда.
        Света осталась дома одна. Катька куда-то убежала. Родители были на работе.
        Дома у Светы царил матриархат. Так, по крайней мере, считали ее мама, сестра да и сама Света. Их отец Иван никогда не спорил с женой и всегда делал все, как она скажет. Надо переклеить обои - значит надо, переустановить кран - пожалуйста, закупить продукты в магазине тоже никаких проблем. Катя считала отца бесформенным, не имеющим своего мнения человеком, Свете же порой было жалко его. Но когда Света всматривалась в его счастливые глаза ее жалость тут же исчезала, а ей на смену приходила растерянность и непонимание.
        Ольга, мать Светы и Кати, порой жаловалась дочкам, своей престарелой матери на мужа. Вот мол, никакой инициативы у человека, никакого желания побольше заработать, как сидел всю жизнь в свой еле теплящейся конторке, так и сидит. Но, ей бы даже и в голову не могла прийти мысль развестись с этим никогда не ругающимся и не вступающим в конфликт человеком. За все годы прожитые вместе она безвозвратно привыкла к такой сложившейся системе в своем доме. Она говорит, ее слушают, ей помогают во всем. Глупо было бы мечтать расстаться с таким счастьем. Да и когда она выходила замуж за Ивана, то сказать, что в голове у нее был лишь только расчет, это значит крупно обмануться. Ей всегда казался привлекательным парень из параллельного класса. А когда он ей сделал предложение руки и сердца она радовалась обычным счастьем человека, но уже держа в голове заранее выдуманный план совместного житья.
        Младшая их дочь - Катя - смотрела на отца и мечтала, что она как-нибудь, но обязательно найдет себе в женихи богатого принца, получить возможность летать на отдых за границу и жить в большом загородном коттедже. Но, к ее сожалению, в институте, куда у нее получилось поступить парней, с явными признаками «богатого принца» пока не наблюдалось, или же, она плохо смотрела?..
        А Света загорелась желанием выйти замуж по любви. Мечта об идеальной семье, идеальных отношениях. Но в настоящем мире не все так гладко и идеально, как порою в мыслях и мечтах человека. Еще в школе она пыталась выстроить отношения с одноклассником. Но ему в их еще совсем юном возрасте было не до чего серьезного.
        И как-то один раз на дне рождении приятельницы Света встретила Женю. Они разговорились, обменялись номерами телефонов. И вот уже почти пять лет они вроде бы как и вместе, но в тоже время и нет. Неопределенность в их отношениях, что так неприятно чувствовалась изо дня в день медленно, но верно давила на Свету. И пусть ей было еще только двадцать два года. В принципе такой возраст, когда и замуж можно смело выходить, да и не выходить еще вполне тоже можно было.
        А Свете хотелось семью. Ведь когда она увидела Женю в первый раз, то она подумала, что если он ее старше, то значит, уже полностью повзрослел и готов к серьезным отношениям. Но где-то что-то Света упустила и в течение почти пяти лет они, то временно расставались, по инициативе Светы, то вновь мирились, по стараниям Жени. И Света все никак не могла понять несколько очень важным для себя моментов: во-первых, почему они еще не женаты, и, во-вторых, почему они еще вместе. Но правильнее было бы сформулировать второй вопрос так: почему я все еще с ним? И что, что вообще твориться между ними?
        Выключив душ, Света завернулась в большое махровое полотенце и принялась феном сушить волосы. После душа ей полегчало, но не настолько, чтобы перестать думать. И собираясь на квартиру к Жене она все продолжала размышлять.
        У Светы и Жени не получилось бы встретиться, если бы Женя не решил устроить себе обеденный перерыв чуть больше положенного и заскочить на квартиру, чтобы чуток вздремнуть.
        - Света? - с порога удивленно произнес Женя. У тумбочки в прихожей стояли ее туфли.
        - Ну, привет, - выходя ему навстречу, произнесла она.
        - Я… думал ты на меня обиделась? - снимая ботинки, произнес Женя. Он явно не понимал, почему Света здесь. Обычно ему приходилось просить у нее прощения, а уж только потом, простив его она могла вернуться сюда. Но сегодня явно что-то пошло не так.
        - А ты как думаешь. Я тебя ждала, ждала, - начала Света, но голос ее задрожал и она неожиданно для себя, да и для Жени тоже расплакалась.
        - Ну, прости меня, - Женя прижал ее к себе, - понимаешь я тебе позвонил, думав, что уже развязался с делами, а тут то одно, то другое… Не плач, котенок.
        Быстрое и довольно неожиданное примирение. Но Жени же было невдомек, что Света решила сменить тактику своего поведения.
        Глава 5
        Весна промчалась как-то уж совсем быстро. И через два дня официально, по календарю, должно было наступить лето. Это подметил Женя, когда прикидывал по календарю, какой день недели будет 15 июня - день продления контракта с одной из грузоперевозочных фирм.
        А ведь скоро можно будет купаться, но так как май выдался особенно жарким, то купально-пляжный сезон уже точно был открыт. А еще можно будет с удовольствием есть мороженное, гулять допоздна, с наслаждением окунуться в приятную ласкающую прохладу ночи, отдаться в объятия звездному бездонному небу, прочувствовать ночной сладковатый запах, а днем прогреться на жарком солнышке, попасть под теплый ливень, и вдоволь наесться бесконечным количеством созревающих друг за другом фруктов и ягод.
        Все это безусловно здорово. Но Женя за последнее время слишком много времени посвящал работе и поэтому преображение природы из ранней весны в лето прошло для него незаметно. Лишь выйдя поздно вечером из офиса он неожиданно для себя открыл, что наступило лето. Так неожиданно, что он даже удивился. Все вокруг ходили в шортах, платьях, тонких майках и кругом сновала веселая ребятня, которую уже отпустили на каникулы. А он, Женя, так закопался в свои бумаги, бесконечные переговоры и решения постоянно возникающих неотложных задач, что, кажется, упустил половину жизни, ту ее часть, что должна делать человека более счастливым.
        Так, по крайней мере, ощутил себя Женя, немного потерянным и резко уставшим от дел, отстраненным от мирских обыденных забот невидимой пеленой, которая мешала ему увидеть все краски жизни, мешала побыть простым человеком, а не замом директора.
        Женя сделал глубокий вздох. Воздух был приятным, вечерним, но сумевшим еще сохранить в себе частички дневного тепла. Ехать к Свете на квартиру, то есть к себе на квартиру, где была Света, без ясных тому причин, ему в одночасье расхотелось. Он не спеша подошел к машине. Ключи от бабушкина дома оказались в бордачке. Это подействовало на Женю как освежающий холодный душ в самый полдень летнего жара. Но вот только нужно будет позвонить Свете и предупредить ее. Ведь на квартиру он сегодня уже точно не поедет.
        Соврав, без всякого зазрения совести, что у его отца - Александра Викторовича, затеялся срочный ремонт в ванной комнате и что у него просто не осталось выхода как поехать к отцу со своей помощью, Женя бросил телефон на соседнее пассажирское сидение. Почему-то у него даже не возникло мысли, что он сейчас соврал самым наглым образом, сделал, по сути, нехорошо, некрасиво. Наоборот внутри у него сделалось легче. Он уже успел представить, как придет в гости к дяде Ване, как посидит с ним, поговорит.
        Женя заехал в универсам по дороге, купил кое-чего поесть и направился за город.
        Странно, но он вдруг поехал именно той дорогой, где еще ранней весной встретил удивительную девушку Машу. Он редко ездил дорогой, что проходила через старый район города, предпочитая ей объездную новую трассу. Но сегодня руки сами поворачивали руль машины именно в этом направлении. Женя поймал себя на мысли, что поехал здесь специально, с глупой наивной надеждой, что вновь встретит Машу. Но умом он ясно понимал, что Маши там не будет.
        Тогда для чего же черное БМВ собирает все кочки и ямы на давно не ремонтируемой дороге? Может, просто накопившая усталость стала проявляться таким вот странным образом?
        Женя ехал, а его лицо озаряла усталая, но счастливая улыбка. Ему доставляло несказанное удовольствие вспоминать моменты недалекого прошлого. Вот Маша сидит у него в машине вся перепачканная, сырая и ужасно напуганная, вот она у него в доме, Жене вдруг показалось, что Маша очень гармонично смотрелась в его доме, словно это был и ее родной дом. Вот ерунда-то какая! А вот Маша опять сидит у него в машине, открывает дверку машины и уходит, даже не обернувшись.
        «Все ясно, все очень-очень ясно. Для Маши случайная встреча была лишь одним из эпизодов ее молодой жизни. Для чего ей было оборачиваться? Волей судьбы встретились и так же расстались. У нее наверняка есть молодой человек. Для чего ей флиртовать со мной?»
        Такие вот мысли бродили у Жени в голове. И он ими, сам того не замечая, себе же портил настроение. Он был уставший, но позитивно настроенный. А теперь его позитив таял на глазах и от этого все проблемы и иные мелочи жизни приобрели гигантские масштабы.
        А в эти же минуты, закрывая дверь его квартиры, Света направлялась к себе домой. Ей стало очень одиноко от понимая того, что придется ночевать одной в пустой квартире. Она поехала к родителям. Они были одни всю эту неделю, так как ее сестра уехала отдыхать в какой-то пансионат. И маме с папой будет в радость ее неожиданный приезд и ей не будет скучно и одиноко.
        Подъехав к дяди Ваниному дому Женя будто кожей почувствовал, что что-то не так. Он вышел из машины, слишком сильно захлопнул дверку, словно это были старые Жигули, а не новый БМВ, и направился к дому.
        Сарай был закрыт, на его двери висел увесистый железный замок. В огороде и в саду никого не было. Но грядки были аккуратно сделаны, на них было что-то посажено, местами начинали появляться всходы. Дверь в теплицу, через светлые стекла которой возвышались кусты помидоры, была открыта. Вокруг стояла такая непривычная тишина, что у Жени зазвенело в ушах. И этот звон реально мешал, не давая ни сосредоточиться, ни расслабиться.
        Женя сорвал листок черный смородины и без всякого удовольствия стал его жевать. Он еще не дошел до дома, но по закрытому сараю уже можно было понять, что хозяина нет дома. Где же мог быть в вечерний час дядя Ваня?
        - Женечка! - словно бы из неоткуда, как из-под земли выросла, позади Жени тетя Клава, - он ведь еще два дня назад уехал к своим. У него внучка девятый класс заканчивает, вот он и поехал. А ты чего это нас совсем забросил? За всю весну почти и не приезжал.
        - Работа, теть Клав, - коротко ответил Женя, - а он не сказал, когда обратно приедет?
        - Ну, сказал, что дня на три, четыре. У него все ж и тут дела. Вон, - тетя Клава показательно развела руками, - какой огород. А за всем уход нужен. Может ко мне Жень? Я пирогов напекла. Мне что-то сегодня с утра не спалось, я тесто и поставила.
        Настроение у Жени менялось словно флигель от малейшего дуновения ветра, и ему хотелось то плакать, то плясать. И скажи ему кто-нибудь пару минут назад, что он согласиться пойти к тете Клаве в гости на пироги, он бы лишь угрюмо отмахнулся рукой. А сейчас он подумал, что в принципе ничего не теряет, да и пирогов он уже лет сто, наверное, не ел.
        - Какой ты молодец, что зашел. Я давно хотела с тобой поговорить, - начала тетя Клава.
        Женя навострил уши. Не успел он на самый чуток расслабиться, как опять пришлось концентрировать себя.
        - Конечно… вот присаживайся вот сюда, - она убрала со стула кастрюлю и поставила ее на газовую плиту, затем разглядела под столом дремавшего кота, расшевелила его самым безжалостным образом и выгнала на улицу и только затем продолжила свою мысль. Удивительно, как она ее не успела позабыть? - ох уж этот кот!. Одна шерсть от него и ленивый до безобразия. Паразит одним словом! Вот Женечка, бери пирожки и чайничик у меня как раз только минут пять назад вскипел, - Женя взял первый попавшийся под руку пирожок. Он даже не озадачился вопросом, что за начинка внутри. А тетка Клава тем временем медленно, но верно подкрадывалась к свое заветной цели. Удовлетворить кипевшее любопытство было для нее жизненно необходимым, - это с капустой, - что Женя уже успел заценить, - вот эти с картошкой и фаршем, а вот сладенькие с яблочным повидло. В том году было полно яблок, я столько начинки наварила еще на одну зиму хватит. Так вот Женечка, о чем я тебя хотела спросить. Ты уж меня извини, конечно, я человек пожилой, но уж очень я за тебя переживаю. Отец у тебя замечательный человек. Доктор с большой буквы, - Женя
заинтриговался, интересно же было узнать через тетю Клаву свежие новости про отца, - ну да ладно. А как он там сам-то? Тоже уж давненько его не видела?
        - Да ничего, слава Богу, теть Клав, - жуя, ответил Женя. Вот и узнал новости.
        - Ну и слава Богу, - повторилась тетка, - Женечка, ты еще жениться то не собираешься?
        Женя чуть было не поперхнулся. Так вот к чему клонила тетя Клава, а он то, наивный понадеялся узнать свеженькие новости про отца!
        - Нет, теть Клав. А какое это имеет значение?
        - Ну уж прости ты меня, а? Вот смотрю все на тебя, смотрю. То одну привезешь, то с другой приедешь. Прости Женечка, прости? - виновато уставилась тетя Клава на Женю.
        Женя интенсивно думал, как ему выйти из создавшегося положения. И решение было найдено.
        - Теть Клав, расскажи лучше, про свою молодость. Ну, вот что вы и ваше поколение делали, когда были молодыми.
        Тетка призадумалась. Жени же не столько хотелось слушать рассказы о чужих годах минувшись, сколько прочно оборониться таким образом от любых других прямых навязчивых расспросов. А тетка тем временем начала свой рассказ, медленно, но верно затягивая все внимание Евгения к своему эмоциональному, чисто деревенскому повествованию.
        И вот чисто случайно тетка Клава затронула в разговоре тему, что касалась Евгения самым прямым образом.
        - Твой отец с Иваном в детстве были не разлей вода. Постоянно вместе, постоянно чего-нибудь да выдумают…
        - Теть Клав, а почему они недолюбливают друг друга? - неожиданно спросил Женя. Он всегда чувствовал и не раз замечал холодное отношение дяди Вани к его отцу и наоборот. Но ему никогда и в голову не приходило, что причина их разлада кроется где-то глубоко в годах. Что дело вовсе не в том, что дядя Ваня в свое время поддержал Женю не идти в мединститут, и что Александр Викторович не любит заводить разговор о дяде Ване, не из-за того, что тот сбил с правильно пути его сына. Как же ему в голову раньше не пришло, что он - Женя, тут совсем не при чем!?
        - Ааа!.. - протянула тетка Клава, - а ты разве ничего не знаешь?
        - Нет, - коротко ответил Женя.
        Тетя Клава сокрушенно покачала головой. Мол, как так, что вырос до таких годов и ничего не знаешь о своем отце, ну и конечно о дяде Ване.
        - Ты же знаешь, что твоя мать, Машенька, родом из Сибири. Сюда они приехала с Ваней, тот встретил ее, когда проходил там учебную практику…
        Женя прекрасно понимал, что последует дальше в рассказе и никак не мог поверить в услышанное. Это же получалось, что его отец, послужил поводом для расставания дяди Вани и его матери. И в принципе стало понятно, почему дядя Ваня недолюбливает Александра Викторовича.
        - А твоему отцу не сталось больше дружиться с Ваней. Сам понимаешь, какая после этого дружба. Ох, жалко Машеньку, совсем еще молодая была, - запричитала тетка. Женя сидел и молча смотрел то на пироги, то на тетку. А она тем временем продолжала.
        - А потом ты добавил масла в огонь, - Женя оживился и внимательно посмотрел на тетку Клаву, - у Хлебодаровых же, как там ее… целая династия врачей. А ты решил все испортить.
        - Я ничего не портил! - разозлился Женя.
        - Да. Но так считал твой отец. А Ванька с детства тебя любил. Вот и встал на твою сторону, - Женя с нехорошими подозрениями посмотрел на тетку Клаву, - Ты просто на Машеньку очень похож. Такой же сероглазый, серьезный. Ааа!.. Вот ты про что?! - сообразила тетка, - нет! Ваня не твой отец. Его, когда твоя мать забеременела и в области то не было. Он жил там, где сейчас его старшая дочь живет. Вообщем-то он там и встретил свою жену…
        Тетка Клава все продолжала и продолжала повествовать. А Жене же было не по себе от услышанной и кажется скрываемой от него правды. Но дела были далеко минувшие и единственное, что оставалось сделать Жене, так это принять все как свершившийся факт.
        - … ведь ты же знаешь, что Ваня развелся со своей женой, и она уехала к себе… - услышал Женя отрывок все еще продолжавшегося рассказа.
        От тети Клавы Женя вышел, когда на улице уже стояли густые сумерки. Он поблагодарил тетку за пироги, которые, без спорно, получились просто волшебными и медленно прошел к своему дому. Только ступив на крыльцо, он вспомнил, что оставил ключи от дома в машине. Но возвращаться назад сию минуту не было никакого желания. И он опустился на верхнюю ступеньку.
        Сидеть и смотреть как спускается ночь было приятно. Что-то очень умиротварительное приносило приближение ночи, что-то такое что заставляло притихнуть, успокоиться, позабыть о бесконечных проблемах, неурядицах, разногласиях с окружающими и самим собой. Жене вдруг стало хорошо. На столько хорошо, что можно было подумать, что он частично погрузился в детство.
        Он запрокинул голову. По темному небу еле двигаясь плыли облака, тонкий месяц серебрился и излучал неяркий свет. А звезды!.. На освободившемся от облаков кусочке неба они выглядели просто волшебно.
        Женя погрузился в состояние легкой дремоты. Казалось, можно было сидеть так целую вечность, облокотиться плечом о деревянную стойку перил и сидеть. Было прекрасно ни о чем не думать. Состояние непривычной легкости. И только чувство, что вот-вот сознание отключиться и сам Женя свалиться вниз, заставило его щурясь и протирая глаза через сильное не хочу дойти до машины и забрать ключи от дома. Оказавшись внутри прохладного нежилого помещения Женя добрел до зала и, пристроившись на диване, тут же уснул.
        Он сладко проспал всю ночь и проснулся лишь только под утро. Но на улице уже начинало светать и в комнате уже рассеялся мрак ночи. Женя вспомнил, как ему вчера хотелось поговорить с дядей и, как вместо этого, он ушел есть пироги тети Клавы и как ему нечаянно раскрылась семейная тайна.
        Удивительно, но Женя чувствовал себя отдохнувшим и чрезвычайно бодрым. Но разве можно за один вечер восстановить силы после нескольких месяцев усиленной работы, при условии что вечер, уж так получилось не получился расслабляющим?
        Работа… Думать о ней совсем не хотелось. За последнее время столько дел и вопросов было решено, что сил на решение вновь и вновь поступающих задач не осталось. Да что там вопросы и дела! Конечно, они создавали снежным комом нарастающую усталость, но главный причинной дум у Жени все же являлось другое.
        Сейчас Жене не хотелось думать о работе. Он лежал на диване и смотрел, как в комнате становиться совсем светло, как непринужденно и привычно стоят бокалы и кувшины в старом серванте и как за окном могуще и по хозяйски возвышаются сосны. Ну, вот прямо как в детстве! Но… только бабушка уже не позовет на завтрак и больше не скажет ласково и с любовью: Женюшка, разоспался ты сегодня. Видать вчера умаялся очень. Пойдем, чаю с молоком с пирогами позавтракаешь.
        Женя сделал глубокий вздох. Все, сегодня никакой работы. Пусть кто как хочет, а он сегодня устроит себе маленький отпуск. Он имеет на это полное право, к тому же ему необходимо сосредоточиться, освежить ум, мысли, привести в порядок себя.
        План на сегодня был уже четно сформирован. Сначала звонок Петеньке, в котором Женя хриплым голосом объявит ему, что заболел и до конца недели пролечит горло и нос и, что возможности приехать в офис и поработать, хоть как-нибудь и сколько-нибудь у него нет. Потом он обязательно заедет к отцу, узнает как у него дела и попытается с ним не ругаться. Дальше… и Женя призадумался. В голове всплыл адрес колледжа, в котором должна была учиться Маша, странная милая девушка Маша. Дальше Женя отправиться к Маше, то есть попытается ее найти. Он уже пару месяцев в тайне от всех, а что самое странное и, пожалуй, неправильное, от себя пытается скрыть сие желание - встретиться с Машей, еще раз увидеть ее, такую настоящую юную нежную. И пусть при первой их встрече Женя увидел ее в грязных джинсах, всю сырую, растрепанную, отчаянно защищавшуюся, но еще в тот же вечер он успел понять, что она нежная. Нежная в том смысле этого слова, что у нее чистая душа, что она светло и позитивно мыслит. Это так, но, почему же она не обернулась, когда вышла из его машины? Значит… У Жени не было ответа на этот вопрос. Он сопоставлял
их искренний, как ему казалось вечерний разговор и поистине ее холодные слова прощания. И никак не мог ничего понять. Хотя умом и понимал, что они чужие друг другу люди и просто безрассудно с его стороны, что он пытается изменить уже свершившейся эпизод жизни. Ведь все было правильно, логично.
        По дороге в город Женя старался ни о чем не думать. Он просто ехал, изредка отвлекаясь на мелькающий за окном ландшафт. Но его спокойное уравновешенное состояние прервал Светин звонок.
        - Да, привет котенок, - произнес Женя.
        - Доброе утро, - ответила Света, - ты сейчас где? Как ремонт?
        - Ремонт… продвигается, но дел еще много.
        - Ясно. Ты на работе?
        - Еду, - ответил Женя не подумавши.
        - Опаздываешь. Или ты все еще сам себе начальник? - не отставала Света.
        - Светуль, ты же знаешь у меня работа такая, постоянные встречи. Вот еду с очередной в офис, - все же посмотрев на часы, соврал Женя. Время постепенно близилось к обеду, но до него еще нужно было поработать.
        - Ты, значит, сегодня все еще ремонтом будешь заниматься? - уточняла Света. Даже по телефону было понятно, что ей скучно и не терпится встретиться с Женей. Но Женя уже набросал у себя в голове некое подобие плана, и в нем не было место Светлане.
        - Да, сегодня не получиться встретиться, - прямо ответил Женя.
        - Очень жаль, - расстроилась Света, - я по тебе соскучилась. Тогда, может, хотя бы созвонимся вечером?
        - Я тебе позвоню, котенок. Ну, все давай, пока. Я уже паркуюсь у офиса.
        - Пока, - не радостно ответила Света.
        На том и закончился их разговор. Женя убрал телефон в карман джинс и с загадочной улыбкой на лице понял, что еще чуть-чуть и он подъедет в отцовской работе.
        Жене повезло. Александр Викторович только что закончил обход пациентов и вошел к себе в кабинет.
        - Странно. Зачем пожаловал? - вот так вот встретил его отец.
        - Здравствуй, пап, - произнес Женя.
        - Ну, здравствуй, сынок, - ответил Александр Викторович, и, убрав папку с документами на полку, стал подозрительно всматриваться в лицо сына.
        Ему просто не верилось, что его бесконечный балбес и черезчур самоуверенный сынишка, может просто приехать, и навестить отца, что ему ничего не надо, что он не преследует своим визитом свои корыстные цели. К большому сожалению, Александр Викторович, уже давно перестал видеть в сыне все то, светлое и хорошее, что в нем было. И, наверное, инстинктивно, каким-то шестым чувством понимая это, Женя очень редко приезжал к отцу. Да и в основном это были короткие быстрые разговоры у Александра Викторовича на работе. А когда Женя был последний раз в отцовской и когда-то своей квартире он уже и не помнит.
        - Как работа? - усевшись в кресло, спросил Женя.
        - Хорошо. А ты почему не в своем офисе? - поинтересовался Александр Викторович.
        - Взял до конца недели отпуск.
        - Что, устал? - со своей глупой иронией спросил Александр Викторович.
        - Пап, можно подумать, ты никогда не ходил в отпуск.
        - Да, ходил. А когда ты был пятнадцатилетним мальчишкой мы с тобой в Ялту ездили, как раз в бархатный сезон, - резко переменил тон разговора Женин отец.
        Все-таки он очень любил своего сына. И воспоминания, что сейчас нахлынули на него, были как нельзя кстати.
        - Да, было здорово. Я был тогда еще совсем мелким, - мечтательно протянул Женя. Но вместе с этим у него в голове продолжал вертеться вчерашний разговор с теткой Клавой. Конечно, сплетница из нее было еще та, но в то же время кто-кто, а она то уж точно все про всех знала.
        «Нет, ничего не скажу отцу. Только испорчу все. И не для чего все это…»
        - Но уже тогда, ухлестывал за девчонками, - подметил Александр Викторович и заговорчески посмотрел на сына. Ему захотелось расшевелить в Жене былого озонного мальчишку, чтобы его сын хоть на какое-то время перестал быть тем деловым с непроницаемым видом взрослым человеком, который, кажется, только и был способен постоянно находиться на своей работе и решать срочные дела одни за другими.
        Женя же после слов отца, задумчиво прищурил глаза и попытался вспомнить, о чем, вернее о ком, это сейчас ему напоминает папа.
        - Так что-то, я, наверное, подзабыл или ты, чего-нибудь навыдумывал, - легко бросил Женя.
        - Ну, так как же навыдумывал! - всплеснул руками Александр Викторович и уселся за рабочий стол.
        Его мимика стала живой, не скованной, движения точные быстрые.
        - Женька, мы тогда остановились в отеле, а в соседнем номере жила семья из Белоруссии. А у них девочка, тебе ровесница, такая румяная, с пухленькими щечками, симпатичная.
        - Не помню, пап! Не было там никакой девочки с пухлыми щечками! - выпалил Женя, а сам продолжал интенсивно думать, была ли почти пятнадцать лет назад девочка или не была.
        - У нее еще мать всегда ходила в шляпе, с очень широкими полами.
        При словах о большой шляпе у Жени начало что-то шевелиться внутри. Похоже, процесс вспоминая прошлого начался.
        - Пап, погоди… - Женя приставил указательный палец к губам, - у нее, ну у этой тетки еще было такое длинное розовое платье, в пол.
        - Не помню я никакого платья, - серьезно ответил женин отец, - это у тебя в голове что-то смешалось. Молодой еще совсем был, вот и померещилось.
        - Папа! - заводясь еще больше, вскликнул Женя.
        Дальше весь разговор сошелся на том, чтобы выяснить, разобраться, была ли девочка, было ли платье, и если было то какое.
        Вобщем, вполне себе душевный разговор, который плавно перешел в вспоминание других интересных моментов жизни. И спасибо большее медсестре, которая прервала их эмоциональный диалог, потому что вероятность, что сын и отец опять разругаются неизменно оставалась. А так получилась прекрасная беседа, такая беседа, которая была последний раз много-много лет назад.
        - Александр Викторович, Вас в сто тридцать седьмую палату к Носову, - сообщила медсестра и, заметив, что доктор был в кабинете не один, миленько улыбнулась Жене.
        - Я сейчас, - ответил Женин отец, вмиг приняв вид поистине знающего свое дело человека, а именно вид вселяющего доверие и внушающего уважение врача.
        Медсестра в мгновение ока скрылась за дверью. У Жени создалось впечатление, что ее тут и вовсе не было. Слишком быстрым было ее здесь присутствие.
        - Ладно. Я смотрю у тебя как всегда куча работы, полным-полно пациентов. Я поеду пап, - поднялся с кресла Женя.
        - Да, я побежал, - по его виду сразу можно было понять, что дело не требует отлагательств, - до встречи сынок.
        Они вышли из кабинета. Александр Викторович быстрым шагов отравился по коридору налево, а Женя не спеша побрел в правую сторону.
        На парковке он сел в машину, достал из бордачка пачку сигарет, которая всегда лежала там, что называется на всякий случай. Странная и порой необъяснимая реакция появляется у человека на задушевный разговор воспоминаний. Появляется и словно всецело поглощает человека в себя. И человек какое-то время находится под воздействием нахлынувших чувств.
        Так случилось и с Женей. Он давно не вспоминал свое детство, свою юность. И вот теперь ему сделалось грустно. Грустно не от того, что все прошло и осталось позади, а от того, что мало помогал бабушке, много ссорился с отцом. Но ведь как же могло быть по-другому?! Александр Викторович до сих пор не одобрил выбор профессии сыном. А Света, как ему быть со Светой? Они уже встречаются пять лет, он ее любит, но никак не может решиться создать с ней семью.
        Женя словно чужими глазами посмотрел на свою жизнь. И случайно он вспомнил свою школьную любовь. Задорную, вечно улыбающуюся, но ранимую, девочку Олю.
        «Да и при чем здесь Оля! Она уже наверняка замужем. А может уже и не раз успела выйти…» - раздосадовался Женя и все-таки достал сигарету из пачки. Он не любил курить, но иногда ему очень хотелось достать из пачки сигарету и выпустить из легких порцию табачного дыма. Иногда, это когда либо на работе был аврал, либо когда на душе, как говориться кошки скреблись. А сегодня все… да все у него было нормально и работа, и личная жизнь, да даже отец, Женя так и не понял что на того нашло, что в коем веке сызволил поговорить с ним ни как с далеким нежданным родственником, или провинившимся школьником начальных классов, а со взрослым сыном, поговорить на равных, без упреков и нравоучений.
        И то ли от непривычной теплоты общения, то ли от навалившей внезапно усталости Женя затосковал. Пожалуй, ему всю его жизнь не хватало мамы, ее заботы и ласки. И, несмотря на это, он вырос сильным человеком, умеющим держать удар судьбы. Но, несмотря на это, он все же оставался человеком…
        Выкурив пару сигарет Женя подумывал отказаться от своих планов и неожиданно нагрянуть к Свете. Но тут же заругал себя за трусливые мысли.
        «Чего ты боишься? Дурак! Делай так, как решил. Найди Машу и посмотри ей в глаза, просто посмотри. А Света? Она же думает, что я на работе. Получается я без всяких мучений совести обманываю ее. А она мне верит. Она хочет, чтобы я на ней женился. Господи! - взмолился он, - а чего же хочу я? Почему, я ее люблю, но всячески избегаю разговоров о семье? Что я за человек-то такой? Почему я никак не могу сделать ей предложение, как это делают миллионы мужчин? Нет!.. Я не прав. В чем-то точно не прав. Или делаю что-то не так.»
        Мучительный монолог затих. Мысли умолкли и Женя, выкинув окурок от второй сигареты, который все еще теребил пальцами, решительно захлопнул дверку и завел машину. Он твердо решил пройтись по задуманному плану, а там… что будет. Там, будет видно, что ему делать дальше.
        Черное БМВ плавно затормозило у ворот колледжа. Женя опустил окно и надел солнцезащитные очки. Солнце, до сели дремавшее за густыми облаками, вдруг решило выглянуть и погреть землю, заставив прищуриваться прохожих и искать тень прохладолюбивых граждан.
        Женя сидел и присматривался. На площадке возле центрального входа толпились небольшие кучки молодежи, кто-то выходил из колледжа парами, кто-то поодиночке, кто-то весело и радостно, кто-то задумчиво или даже грустно.
        Торопиться не стоило, Женя это понимал. Он пробежался глазами по всем лицам, что удавалось разглядеть из окна машины и не нашел среди них знакомого. Вот какая-то девушка, в облегающих джинсах и нелепым пучком на голове, не спеша брела по тенистой аллее, что росла впереди фасада здания и беззаботно ела мороженное. Но это была явно не Маша.
        Тщательный осмотр территории колледжа не дал результата. Точнее дал, только отрицательный, что тоже результат.
        И как ему сейчас было ее искать? Спрашивать у местных студентов не знают ли они Машу? Машу… Женя даже не спросил прошлый раз как у Маши фамилия. А Маша довольно распространенное имя. И уж точно она не одна с таким именем учиться на бухгалтера.
        Женя призадумался. Ему ведь казалось, что найти человека, если знаешь, где он учиться не составит и малейшего труда. А тут получались одни маленькие тупики. Зайти в колледж и поговорить с преподавателями, опять же не выход. Кто ему скажет данные на Машу, на просто девушку Машу, даже без фамилии. А еще вариант сидеть и караулить ее здесь. И сколько ее сторожить, может она уже перевелась в другое место, уехала к себе далеко домой или просто не пришла сегодня на учебу. «Болван, настоящий болван! Просто бездарно! Не мог номер телефона у нее спросить. Куда уж проще-то?» - ругал себя Женя.
        Вскоре сидеть в машине ему надоело, он открыл дверку и, захлопнув ее, облокотился о капок машины. Солнце спряталось за облака, которых становились все больше на небе. Они все плотнее и плотнее прижимались друг к другу, становились все более тяжелыми и низкими. И возможно вскоре из них польется дождь.
        Сколько еще он здесь простоит, Женя не знал, но пока у него был еще и приличный запас терпения и главное неугасаемая надежда внутри, что Маша вот-вот появиться.
        Прошло еще полчаса. Женя лишь изредка переминался с ноги на ногу. Раз уж решил ждать, так жди, наберись терпения и жди.
        Мимо Жени периодически проходили студенты. И те, кто более или менее разбирался в машинах, в их крутости, дороговизне и популярности на доли секунды останавливали свой взгляд на Женином черном БМВ. Это были редкие мимолетные взгляды. Женя же не обращал на прохожих и малейшего внимания. У него хватало своих мыслей и забот, нежели смотреть на то, кто и как на него посмотрел. Хотя некоторые девчонки останавливали свой взгляд именно на нем, на Жене, а уж только потом на его машине.
        У Маши заканчивался последний на сегодня урок. Она часто поглядывала в окно, ее почему-то очень волновал вопрос, будет ли сегодня дождь или нет. Вика вообще, под воздействием летней погоды убежала с последней пары. Урок географии тянулся очень медленно и вяло. Казалось, он никогда не закончиться, просто бесконечный урок какой-то.
        Маша постольку поскольку слушала лекцию. И от нечего делать на последней странице тетради рисовала всякие цветочки, сердечки, узоры. Но, поскольку она не обладала художественными наклонностями, то вскоре ей это занятие совсем наскучило.
        Маша вздохнула и оперлась на руку. Затем включила телефон, чтобы посмотреть время. На радость оставалось еще чуть-чуть. Еще семь минут, которые будут тянуться как два часа. Но пробежало всего пару минут и долгожданный звонок тут же встрепенул задремавших студентов. Все, моментально забросав тетради в свои сумки, рюкзаки ритмично направились к выходу. Было лето, у всех были свои планы, а если их и не было, то все равно же лето. Учиться было не по настроению.
        Маша вышла на улицу, окинула взглядом небо и липовую аллею, вдохнула поглубже становившейся душным воздух и стала спускаться по ступенькам. На ней был надет красивый светло-голубой сарафан, волосы были заделаны в аккуратный косичку-колосок, на ногах на небольшой платформе босоножки и все тот же рюкзак, что, казалось, подходил ей для любого стиля, для любой одежды.
        Женя настолько задумчиво смотрел на здание колледжа, что, скорее всего, выпустил бы Машу из виду, так и не поняв, что это она, но инцидент, что произошел прямо у него на глазах, не дал ему прокараулить девушку.
        Маша была на полпути к выходу с территории колледжа, как ей преградили путь три нагловатых, от того и неприятных на вид, парня.
        - Девушка, куда так торопишься? - проговорил тот, что был среди их компании самым высоким.
        - Может, составишь нам компанию? А то нам одним как-то скучно, - подхватил парень со смуглой, уже во всю загорелой кожей.
        Сердце у Маши бешено заколотилась, она пыталась придумать, как можно быстрее отвязаться от навязываемой компании. И, естественно, замешательство и испуг тут же выступили у нее на лице.
        - Пропустите меня! Меня своя компания ждет, - начала врать Маша в надежде, что те услышав, что девушку кто-то ждет, отстанут от нее.
        - А чем тебя наша компания не утраивает? - ввязался в разговор третий.
        Маша хотела было пройти вперед, но парни так и стояли стеной, не давая ей проходу.
        - Если вы сейчас не дадите мне пройти, я позову охранника, - как можно увереннее и тверже ответила Маша.
        Женя, стоявший все время ожидания, словно приклеенный к машине, наконец-то уловив знакомые черты, тут же сорвался с места и быстро двинулся вперед. На смену мимолетной яркой радости, что он все-таки дождался Машу, пришло негодование. Он прекрасно понял, что эти трое наглым образом пристают к девчонке, а та никак не может избавиться от них, от их непрошенного общества.
        Негодование мгновенно перешло в злость, когда Женя увидел, что один из них потянул к Маше свои ручищи и схватил ее за кисть руки.
        - Быстро отошел от нее! - громко и повелительно выкрикнул Женя.
        Маша, те трое хулиганов и все кто был поблизости вмиг устремили свои взгляды на Женю. Маша тем временем высвободила свою руку.
        - Я не собираюсь повторять несколько раз. Быстро оставили девушку в покое. Она ясно дала понять, что не желает общаться с вами.
        Женя был зол. Он даже сам не понял, когда его внутреннее тихое состояние перешло в гнев. Но сейчас он был готов натворить лишних дел. Его выводили из себя мысли, что эти придурки могут прикоснуться к Маше, причинить ей боль.
        - Да мы просто пошутили! Извините, - нашелся один более смелый и разумный из троих парней. Они вообще не были готовы к тому, что кто-то заступиться за девушку, что кто-то их самих поставит в неловкое положение, из которого захочется поскорее выбраться. Естественно трое на одно, не ровный расклад, и парни это прекрасно понимали, в отличие от Жени, который даже и в мыслях не подумал, что завяжись драка и ему придется не сладко. А парни, да может они просто хотели таким наглым образом познакомиться с симпатичной девушкой, кто ж разберет? Но после более чем решительного Жениного заявления у них явно пропало все желание доводить задуманное до конца. И они, чуть потоптавшись на месте, с потерянными нерадостными лицами отправились восвояси или же куда там им надо было.
        Маша стояла на месте не шелохнувшись и большими округленными глазами смотрела на… Женю. Можно ли представить, о чем может думать человек в такие минуты. Тот, кого она меньше всего ожидала увидеть, стоял перед ней. Да и в целом, вся нелепость и невозможность ситуации еще не успели уложиться у нее в голове. Она еще не успела понять, что сейчас произошло. И только одно из чувств было отчетливым и ясным - Маша была с облегчением обрадована, что незваная компания на ее счастье быстро отступила. Но вот тот момент, что перед ней стоит Женя она никак не могла сопоставить с реальностью, то есть понять, что это и есть реальность.
        - Ну, привет, - наконец произнес Женя, который проводил негодующим взглядом Машиных обидчиков до самого поворота тропинки, до того места, когда они совсем скрылись за углом здания. Потом он снял солнцезащитные очки и, сложив их, оставил в руке.
        - Привет, - произнесла Маша.
        На ее лице читалось полное непонимание, неверие в происходящие. И только когда Женя пришел в себя, успокоился он смог разглядеть, что Маша опять напугана. Неужели они не могли по-человечески, спокойно встретиться? Зачем нужны были эти хулиганы? Он что, не мог без их участия встретиться с Машей и просто, без предварительного успокоения себя, сказать ей привет.
        - Как ты? - спросил Женя еще серьезно, но уголки его губ уже просились преобразиться в улыбку.
        - Нормально, - ответила Маша, начиная потихонечку вступать в диалог скорее не с Женей, а с реальностью.
        Женя стоял и, выслушав Машин короткий ответ, вдруг разом позабыл, о чем можно поговорить с хорошенькой девушкой. Растерялся и замер, молча разглядывая Машу. Почему-то он ожидал увидеть Машу в джинсах и какой-то непонятной кофте. Почему его воображение так рисовало Машу, он не знал. Странно, но так бывает, пытаешься представить того или иного человека, или даже какую-нибудь вещь в том или ином виде, а в голове все равно вырисовывается картинка, взятая Бог весть откуда. Загадочная это вещь человеческий мозг!
        - А ты как здесь оказался? - заговорила Маша, которая тоже, как и Женя не спускала глаз с собеседника. Но, так же, как и он, пока не решалась посмотреть ему прямо в глаза.
        - Тебе очень идет это платье, - произнес Женя и оторвав свой взгляд от Машиных полуоткрытых плеч, посмотрел ей в глаза. Они были светло-карие, с нежным еле уловимым рыжеватым оттенком. Тень недоверия и легкого смущения бродила в них, но Жени же показалось, что они были холодны и больше ничего нельзя разглядеть, прочесть в них. И он принялся целенаправленно искать в Машином взгляде что-то другое, что-то более теплое.
        - Спасибо, - ответила Маша, теряясь в глубине его темно-серых глаз.
        В голове у нее все еще висел вопрос, оставшийся без ответа.
        - Ты уже все? Отучилась? - после долгой паузы спросил Женя.
        - Да, - заметно оживилась Маша, заставив себя не смотреть ему прямо в глаза и перестать-таки удивляться его здесь появлению, - на сегодня пары закончились.
        - А планы? Чего собираешься делать? - поинтересовался Женя.
        - Да… ничего. Нет у меня никаких планов, - улыбчиво ответила Маша. Ей на секунды показалась, что выглядит она довольно глупо, но Женя заговорил снова, развеяв, прогнав прочь ее неверные, несмелые мысли.
        - Может, тогда прокатимся? - предложил Женя, а сам и не знал, что ответить Маше, если та вдруг спросит, куда они поедут. Почему-то он был уверен, что Маша обязательно согласиться. А еще, он совсем не подумал, куда можно поехать вдвоем с ней, с девушкой, которую так хотел увидеть. Но Маша не стала ничего спрашивать, а лишь мило улыбнувшись, так что на щеках образовались милые ямочки, легко согласилась с Женей.
        - Поехали, - сказала она и сама испугалась своего непринужденного, свободного ответа.
        Женина улыбка заискрилась радостью, но что-то хитрое и лукавое неизменно присутствовала в ней.
        То, как Маша подошли к черной машине, как Женя весело улыбаясь, начал что-то ей рассказывать, как она заулыбалась ему в ответ и, как села на переднее пассажирское сидение и то, как машина бесшумно и плавно тронулась с места, увозя в неизвестном направлении Машу, все это видел Макс.
        Он примостился возле одной из лип и наблюдал за странной парочкой. Он не видел, как к Маше приставали трое хулиганов и, как она пыталась от них отбиться, он вышел из колледжа уже в тот момент, когда Женя с Машей остались стоять вдвоем. А он, несчастный Макс, стоял, прислонившись к дереву, и не знал, что ему делать дальше.
        Они ехали по оживленной трассе. Маша молчала, еще только собираясь спросить у него, как он оказался возле ее колледжа. Но Женя вдруг тихо засмеялся, его глаза оставались бесстрастны, ничего не выражали, а губы изогнулись в искренней, но опять же таки в замысловатой, таинственной улыбке.
        Маша выжидающе посмотрела на Женю, в надежде, что он сейчас поведает ей причину своего странного поведения. Женя почувствовал ее пытливый взгляд и заговорил. Теперь он знал, о чем можно поговорить с Машей.
        - Машенька, вот скажи мне, ты всегда вляпываешься в разные истории? - и он озорно на нее посмотрел.
        - Вообще-то нет, - Маша хотела надуться, что-то возразить, но у нее вдруг не хватило на это сил, - просто, когда ты появляешься…
        - То есть это я во всем виноват?
        - Да нет же! Я наоборот хотела сказать. Ты появляешься тогда, когда мне действительно нужна помощь, - проговорила Маша и засмущавшись своих слов, быстро отвернулась к окну. Мимо их машины как раз в этот момент проехала огромная, тяжелая, пыльная фура.
        Женя рассмеялся еще больше.
        - Да это ерунда какая-то!
        - А ты не веришь в мистику? - спросила Маша, нахмурив лоб.
        - Ой, ну как тебе сказать. Наверное, есть что-то такое где-то там. В смысле не здесь, не с нами, - ответил Женя.
        - Понятно.
        - Что тебе понятно? - перестраиваясь на другой ряд, спросил Женя.
        - Ты веришь в мистику, ровно так же как и в динозавров или буддистов, впавших в состояние нирваны, - объяснила Маша так, как сама понимала смысл, попыталась провести сравнительную параллель.
        - Ууу… - протянул Женя, для которого дело становилось все более запутаннее, - разъясняй дальше. Какое отношение имеет мистика к динозаврам и буддистам?
        - В принципе никакого. Просто я думала, так будет понятнее, - Женя глянул на Машу, уголок его губ был вопросительно приподнят к верху, - тогда так. Ты веришь в мистику настолько же, насколько веришь и в существование динозавров. Те когда были, ходили по земле, но сейчас их нет и они, по сути, не имеет к нам никакого отношения. Так же и с мистикой, судьбой и прочей абстракцией - она есть, где-то там, но не у нас и к нам не имеет никакого отношения.
        Маша почувствовала, как к щекам приливает кровь, как кожа начинает краснеть. И этого сейчас она хотела меньше всего на свете.
        - Теперь ясно. Значит, ты еще и во всякую хиромантию веришь? - Женя увлекся разговором, так и не придумав куда ехать.
        - Нет, - серьезно ответила Маша.
        - Ты, что обиделась? - посмотрел на нее Женя.
        - Нет, просто всякая хиромантия не имеет никакого отношения к мистике и вещим снам, к примеру, - Маша призадумалась, - а вообще, ты мне так и не ответил, как оказался возле колледжа.
        - Судьба, Машенька, мистика, - съязвил Женя, хитро улыбаясь.
        - А если честно? - не унималась Маша.
        Ей не давал покоя этот вопрос. А Жени совсем не хотелось пускаться в пересказ своих сомнений и путанных действий.
        - Давай я расскажу тебе это потом. А сейчас угадай, куда мы едем? - Женя вспомнил одно тихое и спокойное место, где как раз получиться мирно, а может быть даже безмятежно, посидеть.
        - Уф, - выдохнула Маша и сказала следующее, - к тебе на дачу.
        - Разве тебе там так понравилось? Ладно. Думай дальше.
        Маша приставила левую ладонь к губам, чуть прищурила глаза, изобразив задумчивый вид. Возможно быть может показаться кому-то нереалистичным, кому-то глупым, кому-то слишком сказочным. Но Маша и в правду даже не подумала, почему она едет неизвестно куда с человеком, которого видела всего один раз в жизни и доверяет ему. Не по тому ли, что в тот первый раз их случайной встречи он спас ее? Может быть… Но возможно и что-то другое. Странно, но ей даже в голову не пришло, что Женя должен ее просто довести до тети Гали, так как в общежитии затеяли срочный ремонт водопровода на всю оставшуюся неделю. Почему-то она воспринимала как само собой разумеющееся, что едет с Женей в неизвестном направлении. Это своего рода становилось традицией, как и их необычные, шумные встречи.
        - Ну, я не знаю, - сдалась Маша.
        Женя весело и одновременно с этим хитро заулыбался.
        - Женя, - проговорила Маша и испугалась своего голоса. Ей было дико, совершенно не привычно называть его по имени, - кино, кафе, парк… все мимо, да?
        - А ты хочешь в парк? - зацепился Женя за предложенный вариант.
        - Я не против, - и вопрос был решен. Сначала парк, и тогда потом кафе.
        В парке было не многолюдно. Кое-где проходили за ручку пары, редкие одиночные прохожие и дети. Их было всех больше и из них кто-то был с велосипедом, кто-то на роликах - это в основном дети постарше, а тот, кто был еще совсем маленьким осваивали самокатами. За детьми, сидя на лавочках следили бабушки или мамы.
        Воздух вокруг был пропитан приближением лета. Маша вдохнула поглубже, ей почему-то сейчас захотелось, чтобы кругом пахло липой. Но было еще рано. Только все больше накапливающаяся духота висела в воздухе. Наверное, будет дождь…
        - Ты тоже думаешь, что грозы нам сегодня не избежать, - произнес Женя, подняв глаза к небу.
        - Не знаю. Но мне кажется, что дождь точно будет, - непринужденно ответила Маша.
        Они медленно побрели по тенистым дорожкам. Вокруг было столько много свежей зелени, она была вся еще такая чистая, яркая, нежная. Хотелось обнять все эту красоту, запечатлеть ее, оставить в себе ту ее светлую, невинную часть, чтобы потом, в минуты душевного кризиса вытащить ее из глубины души, словно банку любимого варенья из погреба в зимний холодный день и согреться ею.
        - Значит, ты боишься грозы?
        Женя посмотрел на Машу, и ей в этот самый момент, на какую-то долю секунды показалось, что в его глазах поселилось нечто напоминающее тепло, некую нежность. Маша пристальнее стала всматриваться в его темно-серые глаза. Но… они по-прежнему ничего не отражали, никаких чувств. Наверное, ей действительно показалось.
        - Нет. С чего ты взял?
        Диалог тек неспешно. Будто оба попали в то измерение, где не было место привычной суете и спешке, где можно было потратить на маленький разговор не о чем целый день, неделю… целую вечность. А потом успеть еще много всего…
        - Ты уверена, что будет дождь, а про грозу ты промолчала.
        - Я не боюсь грозы. Просто точно где-то слышала, что будет кратковременный дождь, а про грозу ничего не слышала.
        - А у тебя сейчас экзамены?
        - Нет. Через неделю. Ну то есть уже на следующей недели.
        А в голове промелькнула мысль: да какая разница, когда у меня экзамены?!
        - И как не страшно.
        - Не страшно и не волнительно. Я никогда особо не переживаю и не нервничаю перед экзаменами.
        - Да ладно? - удивился Женя, чуть подпрыгнув, он сорвал с дерева, кажется это была липа, листок и начал теребить его в руках, - первый раз в жизни вижу человека, который не трясется перед экзаменами.
        - А смысл? Если я знаю предмет и у учителей нет замысла меня завалить, то я все сдам.
        - Холодный расчет. Кстати, я тебе не говорил, тебе очень идет это платье.
        - Говорил, - улыбнулась Маша, стараясь не встречаться с Женей взглядом. Но как не просто было ощущать на себе взгляд его прелестных глаз. Словно бы он видел Машу насквозь, разглядел каждый потайной уголок ее души, куда Маша и сама старалась не заглядывать, не ворошить все, что там лежит. И так казалось Маше. Жени же Маша представлялась загадкой. Да, поначалу он думал, что обычная девчонка, с обычной программой внутри. Но чем дальше шел их диалог, тем больше у Жени скапливалось в голове вопросов.
        - А ты… ты где работаешь? - вдруг спросила Маша.
        Но на самом деле хотела сказать следующее: ты похож на типичного офисного работника, не просто работника, а… ну я не знаю… на начальника или высококвалифицированного специалиста. На человека, который знает свое дело.
        «Ух!.. Чуть не ляпнула. Ну и про работу было спрашивать как-то глупо. Ну, Машка!…»
        - Тебе интересна моя зарплата или чем я занимаюсь? - как всегда не растерялся Женя.
        - Вот ведь! Неудачно спросила? Естественно, мне просто интересно, чем ты занимаешься? Твоя профессия, твои занятия, - Маша сетовала на себя. Ведь ее вопрос прозвучал заинтересованным голосом, а каждый, как известно, понимает интересы другого человека по отношению к себе под разным углом.
        - В логистической фирме работаю. Ну, там распределяем, какой куда груз быстрее и более выгоднее доставить, - пояснил Женя.
        - Я знаю, что такое логистика, - Женя внимательно посмотрел на нее. По девушке было трудно сказать, что она разбирается в таких вещах как логистика и грузоперевозки. Но в то же время и сказать, что она слишком наивная и примитивно мыслящая было нельзя. Она производила впечатление умной, определенно рассудительной девушки. Но будто весь ее разум был нацелен на понимание и решение чисто жизненных вопросов. Будто существование каких-либо деловых бизнес-центров и сложной обстановке на бирже труда или еще чего-то в этом роде ее не касалось ни коем образом. Будто это все было где-то там, а она здесь, такая чистая, естественная. Поэтому Женя и удивился, что она так уверенно отказалось от дальнейших разъяснений.
        - Просто я в интернете смотрела. Так, когда узнала какие предметы у нас в будущем будут. Вот и пробежалась по списку, когда делать было нечего.
        Где-то совсем близко раздался раскат грома. Оба посмотрели на небо. Густые облака постепенно превращались в тучи. И до того момента, как Маша посмотрела на небо она не чувствовала, что все тело под платьем сырое. Жара вместе с духотой заставляли организм защищаться от перегрева. Но от осознания, что она вся потная сделалось некомфортно. Не хотелось быть потной, хотелось быть просто красивой и привлекательной.
        - Ты значит отличница? - спросил Женя.
        - Нет, конечно. Просто делать нечего было, я и смотрела, что такое логистика ну и прочее.
        Сверкнула молния и буквально через секунду, над их головами раздался оглушительный раскат грома. Подул ветер, его порывы нарастали мгновенно. Деревья закачали своими зелеными головами в ритм налетевшей непогоде.
        - Кажется, сейчас будет дождь, - проговорил Женя, остановившись на месте, - не боишься промокнуть? - мило, но таинственно улыбнувшись, спросил он.
        - Не боюсь. У меня даже ресницы не накрашены, так что… тушь не потечет.
        - Ну ты какая!.. А чего ты боялась в детстве?
        - Заходить одной в темную комнату или далеко отходить от мамы на улице, когда уже темнеет.
        - Обычные страх детства, - а тем временем ветер уже пронизывал их обоих насквозь, подол Машиного платья развивался в разные стороны, - многие бояться темноты.
        И опять раздался раскат грома, словно кто-то очень-очень сильно ударил обо что-то железное, а потом этот звук еще долгое время эхом расползался по окрестностям. Следом послышался гулкий шум. Надвигался ливень.
        - Может все-таки в машину пойдем, - хором проговорили Маша с Женей.
        Но было уже поздно. Дождь в считанные секунды добрался до того места в парке, где гуляли молодые люди. И до укрытия, как бы они не старались у них не получилось бы добраться. И оставалось только одно - промокнуть под дождем, ощутить на себе силу разбушевавшейся природы.
        Женя с Машей побежали по дорожке к выходу из парка, но они довольно далеко ушли от припаркованной машины. И осознав это, Женя остановился и остановил Машу за руку.
        - Маша, можно уже не торопиться. Мы все равно все сырые, - Жене вдруг сделалось несказанно весело. Он раскинул руки в стороны и закричал. Маша, не отрывая глаз, смотрела на него. Честно - ей было все равно, промокнет она под дождем или успеет укрыться. Она не думала об этом. На какие-то мгновения она совсем позабыла о существование другого мира, даже того в котором непосредственно жила. Учеба, друзья, даже родительский дом остались где-то там, скрытые от нее пеленой дождя. А где-то высоко в небе и одновременно здесь на земле раздавались раскаты грома, сверкали, запутавшись в сильном ливне, молнии.
        Накричавшись всласть, Женя подхватил Машу на руки и прижал ее к себе. Почему-то он был уверен, что сейчас ему можно все. Он прикасался к Маше, она держалась руками за его плечи. И только случайному прохожему, что так же не успел укрыться от дождя открывалась вся искренность их чувств. Пожилой мужчина, старик, стоял поодаль от них и расплывался в радостной улыбке. Такие чувства он видел только в кино. Да, нет же. Когда он был молод, то и ему было целого мира мало. Он видел сквозь свои очки и сквозь стену теплого дождя, как светятся счастьем их лица, как ливневые потоки падают на них с неба и как все вокруг дышит счастьем, свежестью, юностью. Старик смотрел на них и радовался. А дождь все шел и шел, крупными каплями насыщая землю влагой.
        Нечаянно Машины губы коснулись его губ. Женя поставил Машу на асфальтную дорожку, по которой во всю бежали ручьи и поцеловал ее. По-настоящему, с наслаждением отдавая все свое тепло ей, здесь и сейчас, отдавая ей все, что только он мог отдать.
        А пожилой мужчина, засмотревшись на молодых, заплакал. Он вспомнил как познакомился со своей женой, со своей Анечкой, вспомнил какие у нее были прекрасные глаза, как великолепно она улыбалась и даже разговаривала как-то по особенному… а теперь… Уже прошел год, как его Анечки не стало, целый год он прожил без нее. И кто бы что когда ему не говорил, что она была старше его почти на десять лет. Для него это ровных счетом ничего не значило.
        Маша перестала соображать, где заканчиваются ее мечты, в которых она не раз представляла себя рядом с Женей, и где начинается реальность. Все смешалось, нельзя было ничего разобрать. А еще ливень… Маша сложила руки на груди, а сама прижалась к Жене. Он обнял ее. Так они вместе стали ждать, пока закончиться дождь.
        Неожиданно Женя отстранил от себя Машу. Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Маша направила свой взгляд в ту сторону, куда двинулся Женя. На траве около дорожки под деревом лежал старик. Маша подбежала к Жене. Он уже набирал номер скорой помощи. Вызвав скорую, Женя осторожно сунул руку в карман старинного пиджака. Достав из него мобильник и с трудом вспомнив, как работает старое устройство, он набрал чей-то номер.
        - Да, папа, - послышался голос мужчины.
        - Здравствуйте. Это не он. Ему стало плохо. Он сейчас в Центральном парке. Я вызвал ему скорую, - произнес Женя.
        - Я сейчас подъеду. Дождитесь меня, пожалуйста, - и звонок поспешно прервался.
        - Я не нахожу у него пульс. Что с ним? - в голосе Маши слышался ужас.
        Женя подошел к Маше и, засунув руки в карман сырых брюк, ответил:
        - Машенька, я не знаю. Возьми ключи от машины. У меня там пиджак сухой.
        - Нет, - отмахнулась Маша от ключей, - я с тобой скорую подожду.
        Какое-то время они стояли молча. Женя смотрел по сторонам, вокруг было крайне безлюдно, будто все кроме них с Машей и этого несчастного старика успели покинуть парк до дождя. Маша безотрывно смотрела на старика. Тот был одет в костюм, на его голове была шляпа, которая сейчас упала и лежала рядом со своим хозяином на сырой траве. У дерева валялась трость, его правая ладонь была полураскрыта и в ней лежали ручки пакета, сам пакет был наполовину пустой, что было видно по его объему. Старик явно был по профессии либо учителем, либо кем-то в этом роде. Даже сейчас лежа на траве, его морщинистое, гладко выбритое лицо выдавала в нем истинного интеллигента.
        - А кому ты звонил? - отрешенно спросила Маша, а потом все-таки отвела взгляд от старика и посмотрела на Женю.
        - Я? А… Его сыну. У него в справочке всего пять номеров. Один из них записан как Женя. Вот я и позвонил.
        Маша грустно улыбнулась.
        - Может, пойдешь в машину.
        - Я не замерзла и я сама знаю, что мне делать.
        Женя ничего не ответил.
        Первым подъехал к месту происшествия сын старика, шестидесятилетний мужчина. Он с неподдельным ужасом охватил взглядом отца и присев рядом с ним болезненно скривил лицо. Маша с Женей не видели, как мужчина трогал пульс отца. И, поняв, что наступил еще один из самых черных дней в его жизни, не сумел вымолвить и слова.
        Подъехала скорая. Женя с Машей продолжали стоять на месте.
        - Вам чем-нибудь помочь? - все же решился спросить Женя, перед тем как уйти.
        - Спасибо, что позвонили… А как вас зовут?
        - Евгений.
        - Спасибо, Женя.
        Помявшись на месте, Маша с Женей двинулись в сторону машины. Все, что произошло за прошедший час ни у одного не укладывалось в голове. Оба шли в глубокой задумчивости. От того, что у них на глазах умер человек становилось не по себе. У Маши в голове был целый ворох мыслей: и жалость к деду и воспоминания об умершей три года назад бабушке. Женя же был просто подавлен. Как он и не казался на внешний вид непроницаемым и хладнокровным, а непонятные волны страха, которые не давали ему заговорить, так и прокатывались по его сознанию.
        Но тут неожиданно заговорила Маша.
        - До меня у родителей родился мальчик. Но он умер. У него в организме было что-то не так. Я не помню, да и не понимаю ничего в этом… Потом мама с папой часто ругались. Мама уехала к моей бабушке. Она в соседней области живет. Потом родилась я…
        Маша замолчала так же внезапно, как и заговорила. А Женя невольно успел вслушаться в ее рассказ. И его переживания плавно перешли в переживания Маши. Теперь тоскливо и грустно сделалось Маше. Особо не ясно было, почему вдруг она решила рассказать все Жене, с которым едва была знакома. Неужели, случившаяся трагедия, так повлияла на Машу и подтолкнула ее к откровениям? Или все-таки виной всему был нечаянный поцелуй?
        А скорее всего, поцелуй сделал более доверительной атмосферу общения, а несчастный случай спровоцировал желание поделиться чем-то своим, тайным и, увы, печальным.
        И хорошо, что они были рядом.
        - Маш…
        - Все хорошо! - отбросив налетевшую грусть, убедительно произнесла Маша.
        Женя в ответ лишь чуть заметно улыбнулся. Подойдя к машине, он спросил у Маши:
        - Ты, наверное, вся сырая?
        - Уже нет, - Маша подняла глаза вверх, к солнцу, - почти высохла.
        Пока они шли по дорожке, Маша расплела косу, чтобы волосы могли поскорее высохнуть. И теперь непослушные, пышные пряди лежали у нее на плечах. Волосы блестели от солнечного света. Это было очень красиво.
        - А ты?.. - тут Маша вдруг вспомнила, что перед тем как им найти деда, они стояли и целовались, и она засмущалась, - ты, наверное, весь промок?
        Женя уловил ее путанные мысли и ему сразу стало легче. Он таинственно улыбнулся.
        - Ерунда! А продиктуй мне свой номер телефона.
        Маша внимательно посмотрела на своего попутчика. И если быть откровенной с самой собой, то она очень даже хотела продолжить свое общение с Женей. Но, наверное, это даже странно.
        - А зачем он тебе? - спросила она.
        Любая другая современная девушка ни за что бы не упустила такую возможность и, флиртуя, предоставила бы своему оппоненту десять цифр. Или же сама бы навязала молодому человеку номер своего сотового. Но Машино воспитание не позволяла ей так легко и просто завязать отношения.
        Женя широко и эмоционально улыбнулся. Он сейчас понимал, что ничего не понимал.
        - Чтобы быть всегда с тобой на связи. Знаешь ли не самый лучший вариант караулить тебя у колледжа.
        - Так… А как ты узнал, что я именно там учусь? Ты же не объезжал все колледжи в городе? - Маша сняла рюкзак, что висел на одном плече, и положила его на капот машины.
        - Нет. Не объезжал. Это было бы слишком, - Женя загадочно улыбался, а его глаза, в эту самую минуту его глаза заискрились задором и живым интересом.
        Маша искренне удивилась. Она и не думала, что его холодные глаза, как она их помнила с момента их последней и в то же время первой встречи, могут так выразительно играть эмоциями.
        - Ну!.. - пустив капризности в голос, добавила Маша, - рассказывай же. Ты ведь так и не сказал, как оказался рядом с колледжем.
        Маша пыталась быть серьезной, но ее губы дрожали от просящегося наружу смеха, от широкой и радостной улыбки.
        - Ладно, - сдался Женя, оперевшись ладонями о капот, - садись в машину. Расскажу.
        Дверки захлопнулись и машина плавно тронулась с места.
        - Вот так, - улыбнулся Женя, закончив свой рассказ.
        - Могла бы догадаться, - сокрушилась Маша.
        Потому что в принципе ничего сложного и заумного не было озвучено. Женя всего лишь узнал к какому учебному заведению прикреплено общежитие, к которому он отвез Машу. Вот и все!
        Перестав улыбаться, Женя предложил следующее:
        - Ты как смотришь на то, чтобы выпить по чашечке чая в одном уютном местечке? - предложил Женя, включив поворотник.
        - Не знаю. А что это за место? - поинтересовалась Маша.
        - Мое кафе. Ну, то есть оно конечно не мое. Просто я еще с молодости… то есть с ранней молодости люблю туда заходить. Там, правда очень уютно и тихо. Можно спокойно посидеть, поболтать.
        Маша призадумалась. А что если отказаться от кафе и попросить Женю довести ее до тети Галиного дома?
        - Твое место теплых воспоминаний, - почему-то сказала Маша.
        - Что-то вроде этого. Ну, так что едем? - уточнил Женя. Хотя его машина была уже всего лишь в метрах пятидесяти от того самого кафе, которое стало теперь называться «Березка». А хотя какая разница - березка или ива, или же рябина. Все одно - кафе.
        - Хорошо. Поехали.
        А когда не прошло и минуту, как Женя уже припарковал машину, Маша поняла, что ее согласия спрашивали постольку, поскольку нужно было чем-то заполнить возникшее минутное молчание. Да и так чисто из вежливости все-таки стоило спросить у девушки ее мнение. Но Маша ничего не стала говорить, потому что не хотелось спугнуть ту легкость, что присутствовала в их с Женей диалоге. Да и к тому, заяви она, что не хочет никуда идти, то так бы оно и было.
        - Не впечатляет? - спросил Женя у входа в кафе. Он смотрел на Машу и видел, как она без особого энтузиазма обводит глазами вывеску с названием, встречает взглядом, впрочем обыкновенные, стены кафе и вообще на все вокруг посматривает с некой неуверенностью.
        - Кажется, на вид, что это обыкновенное кафе. Таких тысячи по все стране. Да если честно и название такое обыкновенное.
        - Да! - уверенно заявил Женя и хотел было приобнять Машу, но почему-то так и не решился, - с таким названием несколько сотен кафе. Раньше кстати оно называлось «Плакучая ива», тоже очень распространенное название. Но, может, войдем?
        Маша покачала в ответ головой. Зря она начала тут умничать. Ну, какая разница, как называется это кафе. Пусть хоть «У бабы яги в печи» или «Неудачник Вася». Пусть как хочет, так и называется…
        Еще больше Маша пожалела и своем неуместно высказанном мнение, когда вошла во внутрь кафе и присела за один из столиков. Очень зря она так неудачно высказалась. В кафе было действительно тихо и уютно. Такая своеобразная тонкая атмосфера. Не часто встретишь кафе с притягивающей к себе атмосферой. А это было редким исключением из правил. В его стенах, где свет специально сделали не слишком ярким слегка приглушенным, витала классическая музыка. Она была включена, что называется задним фоном. И если человек вдруг захочет подумать, о чем-нибудь важном, то она нисколечко не будет ему мешать. А атмосфера-то, атмосфера!.. Она как раз-таки и располагала, чтобы подумать о чем-то важном или поговорить о чем-то задушевном.
        Жени даже в голову не пришел один очень маленький, но очень важный вопрос. Почему, за все пять лет, что он встречается со Светой, ни разу не додумался пригласить ее сюда? Но пусть он и вспомнил про это кафе совсем недавно. Но все равно, почему он не позвал сюда Свету? Можно подумать, она была бы против, посидеть с Женей наедине.
        К парочке, то есть к Жене и Маше подошла девушка-официантка. Женя, конечно же, ее не узнал. А вот она тут же встрепенулась, увидев Женино лицо за столиком у стены, но тут же ее настроение и боевой запал пропали, так как она увидела, что сегодня он пришел не один. Но что было делать, пусть и без соответствующего расположения духа, но девушке пришлось двинуться в сторону новых посетителей.
        - Чай, - сказал Женя и весело посмотрел на Машу. Его глаза весело прыгали по ее лицу, - какой?
        - Обычный, черный, - добавила Маша.
        - Два чая и пару пирожных самых свежих и вкусных. Спасибо, - практически не спуская с Маши глаз, сказал Женя.
        Когда принесли чай с пирожными, Маша все продолжала думать, что не хорошо отозвалась о кафе, то есть о том, чего не знает. Ведь нельзя точно утверждать, что это хорошо, а это плохо, пока сам не убедишься.
        - Жень, - начала она и остановилась, - кафе и на самом деле уютное. Извини, что так сразу его забраковала.
        - Нашла, за что извиняться, - его лицо озарила таинственная улыбка. И нельзя было понять, то ли он смеется над Машей, то ли просто чему-то радуется.
        - Да все равно как-то нехорошо вышло… - замялась Маша.
        - Нормально вышло. Я смотрю тебе пирожное понравилось? - спросил Женя, глядя на пустую Машину тарелку.
        - А тебе нет? - удивилась Маша.
        И, правда, глядя на Женин почти целый кусочек сладости, можно было подумать, что пирожное попалось невкусным, ну или у человека резко пропал аппетит.
        Женя заказал еще пару пирожных. Маша с удовольствием принялась за вторую порцию. Оказывается, она всю неделю хотела чего-нибудь такого вкусненького, только как-то неправильно хотела. Ее желание плавало где-то глубоко внутри ее и только теперь выбралось наружу, почуяв свое скорое исполнение.
        Женя с интересом наблюдал, с каким аппетитом Маша съела второе пирожное. Он не навязчиво пододвинул к ней третью порцию. Но тут Маша будто опомнилась.
        - Спасибо… а ты чего не ешь? Я себя какой-то обжорой чувствую.
        Пирожное Жени поубавилось самую малость, но съеденная его часть так и не дошло до середины десерта.
        Женя продолжал молчать. Он просто любовался Машенькой, а она уже перестала находить себе место.
        «Чего он так на меня смотрит? Неужели я вся испачкалась пироженкой? Вот поросенок!»
        Маша машинально сделала несколько утирательных движений около рта. Но, похоже, дело было не в этом.
        «Просто невозможно так смотреть на человека. Чего я такого сделала? И почему он молчит? Он что хочет, чтобы я сейчас с ума сошла? И так как голодный зверек налетела на пироженки. Боже мой! Как стыдно! Надо же так опрофиниться. Но чего теперь делать? Только бы он перестал так на меня смотреть. Еще немного и я больше не смогу смотреть на него. Ну, все! Сейчас я сдамся. Зачем я слопала эти пирожные? Все так неловко…..»
        Но Маша не успела отвести глаза. Женя заговорил. Его улыбка перестала быть такой таинственной, какой казалось при первой их встрече.
        - Я не хочу сладкого. А если тебе в удовольствие, то я бы посоветовал доесть, - он глазами обратился к третьему куску пирожного.
        - Н-нет… Лучше давай просто поговорим.
        - Тогда, если ты хочешь все это слушать, я расскажу тебе про маленького гусенка.
        - Гусенка? - удивилась Маша.
        - Да! Когда я был маленьким у бабушки были гуси. Ну, мне может быть, тогда лет пять было. Так как-то, точно не помню. И как-то вылупились у нас маленькие гусятки, но не все. Одно яйцо лежало дольше всех. Бабушка уже хотела его выбросить, но тут вдруг птица все же решила показаться на свет божий. В таком возрасте гусята растут не по дням, а по часам. Вообщем, его собратья отказались водиться со своим младшеньким. Мне так стало жалко гусенка. Мало того, что последние сутки он лежал укрытый толстыми фуфайками, клушка бросила его высиживать и ринулась ухаживать за новорожденными, так еще потом и не хотела признавать его. Ты просто не представляешь, как мне было обидно за этот маленький желтенький комочек. Он ведь с такой надеждой и радостью смотрел на мир, а его уже все бросили. Он был уже до своего рождения никому не нужен. Меня просто разрывало от обиды. Я даже хотел побить клушку за такое предательство. Но бабушка вовремя прочувствовала мою мысль и чуток отругала меня. Но я решил! Твердо для себя решил, что не брошу бедное создание и буду его кормить и защищать! Так я проводил с ним дни напролет.
Гулял в саду, смотрел, как он щиплет травку, не подпускал к нему ни кур, ни гусей, прогонял кошек. Короче он так привык ко мне, что когда вырос, то повсюду таскался за мной. Я к колодцу за водой и он следом, я на озеро и он со мной, я в сад и он. Короче мы с ним были те еще друзья. И кстати, когда он вырос, окреп, он стал таким мощным сильным гусаком. Стал меня защищать. Идет какая-нибудь курица рядом, а он на нее шипит, бросается. Один раз на овчарку накинулся. Я… у меня до сих пор в памяти этот эпизод стоит. Я тогда жуть как испугался. Не за себя конечно. За моего Саньку. Ах, да! Я ведь тебе не сказал, что назвал гуся Санькой.
        - А почему Санька? - Маша внимательно слушала Женин замечательный рассказ.
        - Не знаю… А хотя, может Санька потому что, так у нас, ну в Восточном, звали одного мальчишку. Он жил через несколько участков от нас. Ну, то есть как жил, постоянно пока был мелкий гостил у бабы с дедом. Короче, Саньке тогда повезло. Хозяин овчарки был рядом и спас моего Саньку. Конечно, помяла его овчарка тогда. Но ничего крыло зажило, перья расправились. Все-таки овчарка не курица. А он наивный, решил, что ему и море по колено.
        Женя замолчал. На его лице читалась некая растерянность, взгляд был устремлен куда-то между столиков. И единственное, что читалось в его взгляде так это доброта, будто он нечаянно раскрыл часть своего внутреннего мира.
        - А что было потом? - Маша будто чувствовала, что история недорассказана. Но, в то же время, она видела с какой неподдельной теплотой Женя делиться с ней своими воспоминаниями и в этой теплоте чувствовалась некая едва уловимая грусть. Она не любила в такие моменты, когда человек уходил в себя, тревожить его. Но сейчас почему-то она хотела непременно узнать, что же было потом, что сталось с Санькой.
        Женя легонько, будто оправдываясь, улыбнулся.
        - Хм… задумался. Так… ты говоришь, что было потом?
        - Да, - тихонько, но так, что однозначно можно было понять, человек требует продолжения истории, ответила Маша.
        - Пропал он.
        - Как? Как это случилось? - Маша, сама того не осознавая всем существом своим прониклась в эмоционально составляющую часть истории.
        И то ли Женя был таким талантливым рассказчиком, то ли как рассказчик он был тут не причем. Но Маша его очень внимательно слушала. Официантка, что приносила им пирожные и чай искоса наблюдала за ними из-за барной стойки. И глядя, как Женя и Маша смотрели друг на друга у нее даже и мысли в голове не возникло, что они, ну естественно к примеру, потому что всякое может быть, брат и сестра. Нет, однозначно нет. Брат на сестру не будет смотреть таким сладостно-упоительным взглядом, в котором помимо живого интереса к собеседнику читалось нечто большее. То самое нечто, которое пока что не получиться описать словами. Да и она смотрела на него с некой искоркой заинтересованности, с той самой, которая может привести человека к совершенно новым границ его ощущений. Тут и душевные чувства и чисто физические ощущения, тут же и переход на другой уровень миропонимания, кардинальное расширение мысленных границ и новый взгляд на старые вещи.
        Конечно, всего этого молодая симпатичная официантка не могла увидеть в переглядах Жени и Маши. Она лишь видела, что мифическая ее возможность завязать роман с молоденьким и состоятельным молодым человеком разлетается прямо у нее на глазах. А она-то наивная, так обрадовалась, когда вновь увидела, приметившиеся ей с первого раза лицо. И единственное, что она только видела - эта влюбленную пару, которая, что уж тут правду не говорить, выводила ее из себя и поднимала ей нервы, но больше все же злила ее девушка, то есть Маша. Конечно, логично. Кто виноват у девушки - другая девушка. Ведь не появись тут она!..
        - Мы с бабушкой в отъезде были. В город к отцу ездили. А когда приехали, Саньки уже не было. От соседей только слышали, что какой грузовик весь день по Восточному куролесил. Вот и все.
        Женя широко улыбнулся. Он хотел было показать Маше, что у него отличное настроение, и что у него вообще все хорошо. Но улыбка все равно получилась пропитанная светлой грустью.
        - Боже мой! Как жалко! Вы, наверное, с гусем, то есть с Санькой настоящими друзьями успели стать? Да что я говорю!? Он точно был твоим другом.
        Маша так растрогалась, что у нее начали выступать слезы, глаза сделались влажными. Но она чудом, как раз в этот момент в кафе вошли новые посетители - две подружки школьницы, удержала себя от слез. Ну, в самом же деле не плакать у всех на глазах?!
        Эта трогательная история стала лишь началом долгого разговора. Как, оказалось, рассказать человеку, которого видишь всего-то второй раз в жизни можно довольное многое. К тому Женя вспоминал такие истории из своей жизни, про которые уже давно и позабыл. А некоторые истории он всегда держал от всех в тайне, слишком личными они были. Но в обществе Маши как-то так получалось, что рассказать можно было довольно многое. И этот процесс открытия, отдачи личной информации протекал с неподдельным удовольствием. То есть, если где-то о чем-то не хотелось говорить, хотелось умолчать или же приукрасить, то здесь и сейчас воцарила искренность. Все казалось простым и что-то беззаботно-счастливое тихо кружилось в воздухе.
        Когда они вышли из кафе, время близилось к вечеру. Но так как на улице было без пяти минут лето, то солнечный свет еще не спешил покидать улицы города. Погода так и продолжала стоять душная и это несмотря на то, что прошел дождь. В кафе же работал кондиционер и поэтому температура и общее состояние в зале, где сидели Женя с Машей, было самым что ни на есть комфортным.
        Маша только было хотела обмолвиться про погоду, но увидев озадаченное лицо Евгения, который шарил по карманам брюк, сказала следующее:
        - Ты что-то потерял?
        - Да вот, знаешь ли, никак телефон не могу найти.
        У Маши промелькнула мысль: может в кафе оставил. И она тут же вспомнила, не успев открыть рот, что видела телефон, лежащим, на столике.
        - Может в кафе забыл?
        - Да я точно помню, что убирал его в карман. Но его почему-то нет…
        - Давай я тебя наберу. Вдруг вылетел, пока к машине шли.
        Трава возле тротуаров стояла уже высокая и от обилия дождей густая.
        Женя продиктовал свой номер. Телефон тут же отозвался. И ничего удивительного, что звонок шел прямо от Жени, из его кармана. Евгений стоял и хитро самодовольно улыбался, улыбался не только Маше и похоже и всему белому свету и себе в том числе. Он хотел заполучить Машин номер, но та отказалась добровольно делиться информацией, поэтому пришлось прибегнуть к маленькой хитрости. К очень маленькой, но очень действенной и результативной.
        - Очень ловко, - похвалила его Маша, - и как после этого людям верить?
        Она нисколечко не разозлилась, а позже еще подумает о том, что прикольно вышло.
        - Но я же не люди. Мне ты можешь доверять.
        - Посмотрим.
        Женя засмеялся, веселые искорки так и прыгали у него в глазах. Маша заулыбалась, не в силах удержать серьезное выражение на своем лице.
        - Значит, сейчас ты у тетки живешь.
        Они заехали на улицу, где сейчас жила Маша, то есть, где находилась квартира Гавриловых. Машина остановилась под тенью деревьев, до дома тети Гали оставалось пройти каких-то пятьдесят метров. Дом находился за семиэтажками, что стояли вдоль дороги.
        - Да. Они же с самого начала предлагали у них жить. Но…
        - Захотелось самостоятельности, - вставил Женя.
        - Не совсем. Просто не захотела стеснять их. Пусть у нас и замечательные отношения. Но жить друг у друга на головах тоже не хорошо.
        - Ясно. Чем сейчас займешься? - Жене не хотелось, чтобы Маша уходила и он, как мог, тянул время.
        - Не знаю. Если Маринка дома, моя двоюродная сестра, то может с ней что-нибудь по интернету посмотрим.
        - Какую-нибудь комедию или мелодраму, - выделив последнее слово, сказал Женя.
        - Нет! Ужасы или приключения, - нарочно ответила Маша. Хотя, если честно, то посмотреть она могла фильм абсолютно любого жанра. Главное чтобы он был интересным и совсем не был лишен всякого смысла.
        - Ха… А давай в кино как-нибудь сходим?
        - Ни чего обещать не могу. У меня скоро экзамены, да и домой я буду чаще ездить, - рассудительно произнесла Маша.
        - Экзамены днем, а вечером кино. У меня же тоже днем работа.
        Маша чувствовала, что уже пора выходить из машины, что разговор нарочно затянулся. Но не только ли Женя тянул разговор? Да и как сейчас ей выйти из машины? Просто что ли взять и открыть дверку?
        Она больше ничего не ответила на предложение сходить в кино и продолжала сидеть и бесцельно смотреть в боковое зеркало. Ей было неловко ощущать на себе Женин прямой взгляд. Он смотрел на нее безотрывно, не моргая. Он просто смотрел, а она не могла сдвинуться с места, не могла ничего сказать.
        А он не мог заставить себя отвернуться. Вот она - Маша - сидит прямо перед ним. А у него еще были какие-то сомнения, что она не захочет с ним разговаривать. А он еще не был уверен в том, что найдет ее. Но, если же, ему судьба была найти ее, то по-другому и сложиться не могло.
        Наконец-то Маша произнесла затуманенную мысль, сама не поняв, как все-таки на это решилась. Ведь когда в голове что-то долго прокручиваешь и заставляешь себя это что-то сказать или сделать, то затягивая с действиями ты тем самым уменьшаешь свои шансы.
        - Я, пожалуй, пойду, - и она взялась за ручку, но не произвела никак усилий, чтобы открыть дверцу.
        Женя сидел и не знал, что ему ответить, точнее он догадывался, чего хотел на самом деле сказать сейчас, но молчал.
        Маша сама не поняла когда, но уже сидела и смотрела в Женины глаза. Но почему же в них ничего нельзя было прочитать?
        Да и слова ее уже успели раствориться в воздухе, будто они и не были произнесены.
        Что-то такое царило вокруг, что нельзя было передать словами. И этот беззвучный диалог бесцеремонно прервал телефонный звонок. Маша даже немного вздрогнула, не ожидая услышать какие-либо посторонние громкие звуки.
        - Да, мам, - ответила она, а ее сердце почему-то сильно-сильно застучало, - нет, я еще не у тети Гали. Да вот тут вышла до магазина, за мороженкой.
        Женя заметил, как Маша завертела головой по сторонам. Она заметно занервничала.
        - Да тут недалеко. Я тебе позвоню, как приду. Хорошо? Давай, пока.
        - Мне пора идти, - твердо произнесла Маша.
        На улице уже начинало темнеть. Как же так Маша упустила время из виду?
        Женя, кажется, хотел чего-то сказать, но в самый последний момент передумал. И его лицо озарила таинственная улыбка, от Жени повеяло теплом и спокойствием. Уходить не хотелось.
        - Я наберу тебе вечером? - спросил он.
        Маша, наконец-то открыла машину, на нее повеяло легкой приятной прохладой.
        - Лучше напиши. Пока, - ответила она и вышла из машины.
        - Пока, - а в след ей крикнул, - до завтра!
        «Самое главное не забыть перезвонить маме. Не забыть перезвонить маме.» - настойчиво твердила Маша себе.
        А перед тем как свернуть за угол дома, по извилистой тропке все же обернулась. Женя помахал ей рукой и его машина легко и плавно тронулась с места.
        Маша шла к дому и улыбалась. У нее было просто замечательное настроение.
        «Не забыть позвонить маме! Как же все-таки такое бывает? Это просто невозможно. Совершенная невозможность! Я же лишь только мечтала, о том, чтобы возможно когда-нибудь чисто случайно встречу его. Женя… Как все странно. Это получается, он меня искал?..»
        Тут на встречу Маше, прямо из-за растущих во дворе дома деревьев, выскочил взлохмаченный, с горящими глазами кот. Маша отпрянула в сторону. И если бы она этого не сделала, то ее непременно сшибла бы с ног, гнавшаяся за котом собака. Между прочим такая же растрепанная и грязная как и кот, ну или кошка. Кто же там разберет.
        Хоть Маша и устояла на ногах, зато бездомные животные сшибли ее с мысли. И было естественным, что она испугалась и на секунды позабыла почти обо всем.
        До подъезда оставалось каких-то пять метров и Маша, шумно выдохнув, быстрым шагом преодолела это небольшое расстояние. И как она только очутилась в подъезде, к ней снова стали возвращаться прежние мысли.
        Позвонить домой маме она не забыла. Очень хорошо. А все оставшееся время вечера пыталась отделаться от Маринки, которая явно что-то заподозрила. И где только Маша успела себя выдать?
        «Впрочем, чего ж тут произошло особенного?» - смотрела Маша на себя в зеркало в ванной комнате и никак не могла ничего понять.
        «Я же… Да полнейшая ерунда! Вот уж точно никакой судьбы! Да что я последнее время… точнее как только переехала сюда учиться… что я все как старая бабушка на судьбу-то говорю. Да собственно, причем здесь бабушка. Разве с человеком примерно моего возраста не может произойти ничего необычного? Да сколько угодно. Просто фигня в том, что многие просто молчат. Разве будут они выдавать свои тайные мысли. Ну вот сейчас я уже слишком… слишком разошлась. Женя меня просто нашел. Он сам меня нашел. Это конечно удивительно, очень даже. Да это просто невозможно звучит! Но не более чем, это была его инициатива. Его, а не судьбы. Или?!....»
        Маша засомневалась. Ее более или менее четкие мысли стали расплываться. И в голове стали всплывать моменты сегодняшнего дня. Незаметно Маша стала покидать реальность.
        - Маша, ты еще долго? - раздался за дверью голос тети Гали.
        - Нет! Я уже выхожу, - тут же отозвалась Маша и моментально открыла дверь.
        - Спокойной ночи! - вслед ей проговорила тетя Галя.
        - Спокойной ночи, теть Галь! - ответила Маша.
        По ее внешнему виду ничего нельзя было сказать, но внутри все перемешалось. Странновато было что-то отвечать тете, да и хоть кому бы то не было другому, когда мысленно находишься совсем на другой волне.
        Маша уже хотела поскорее лечь спать, чтобы наконец-то остаться с самой собой наедине. Но как это можно осуществить, если в комнате с ней… точнее она спала в Марининой комнате. И когда Маша пришла из ванной, та еще и не ложилась спать.
        Марина листала какие-то картинке в интернете. Маша присмотрелась. Это были фотографии машин. Не совсем простых, а тех, что подороже и попривлекательнее на внешний вид.
        - Смотри, вот эта вот ничего так. Да? - Марина ткнула пальцем в экран.
        - Ну… так себе, - равнодушно отозвалась Маша.
        - Так себе!.. Да эта одна из последних моделей БМВ. Дорогущая… не один миллион стоит, - азартно с явным восторгом на лице выпалила Марина.
        - А тебе-то что до нее? Или ты в лотерею джек-пот сорвала и не знаешь, куда деньги пристроить? - сказала Маша, а сама повнимательнее присмотрелась к картинке на экране.
        - Да ну тебя! - разочарованно отмахнулась Марина.
        - И сколько, ты говоришь, стоит такая? - уточнила Маша.
        - Тебе-то что? - уже не поняла Марина.
        - Да просто так. Трудно что ли ответить?
        - Ну… - задумчиво протянула она, будто вспоминала, а не только что просмотрела цифры, - миллиона два-три-четыре, в зависимости от года выпуска и количества всяких прибамбасов. А зачем это тебе? - искренне не поняла ее Марина. Ведь ей только что было абсолютно безразлично на все эти машины, а теперь вдруг срочно понадобилась ее стоимость.
        - Я же говорю. Так, для общей осведомленности. Ладно, Марин. Спокойной ночи. А я что-то сегодня устала.
        - Спокойной ночи, - ответила Марина, продолжая разглядывать машины и перейдя от БМВ уже к Коделакам.
        Маша укуталась в одеяло, хотя в комнате было душновато, совсем не помогало приоткрытое окно.
        «Значит у него еще и машина дорогая. Нет, я, конечно, думала, что эта не самая простенькая… Но кем же он тогда работает? Явно не простым логистом. Обещал позвонить, а сам даже не написал. О, Господи!.. Как же меня угораздило с ним повстречаться. Кто же он такой? И зачем он меня нашел? Зачем?.. Что же мне теперь делать?»
        Вместе со столь тревожными мыслями Маша была как бы насквозь пропитана романтической атмосферой прошедшего дня. Безусловно, ее волновало, почему Женя обещал позвонить, но так и не дал о себе знать. Хотя внутри все еще жила надежда, что вот-вот раздастся звонок. Но…
        Еще Машу пугало, что она так безрассудно последовала за человеком, которого, по сути, совсем не знает. Но этот испуг с лихвой перекрывался тем чувством спокойствия и защищенности, что Маша так явно ощущала, находясь рядом с Женей. Ей казалось, что когда он был рядом, то все вокруг становилось в разы проще и понятнее. Странное, но в то же время вполне реальное чувство.
        А еще она лежала, повернувшись лицом к стене, по которой пробежал свет от фар, видимо во двор въехала машина, и счастливо, но чуточку наивно, улыбалась. Она прекрасно помнила, что несколько дней, после их первой встречи думала о нем. Да и так порой вспоминала Женю.
        Ну а после сегодняшнего дня ей просто невозможно было не думать о нем. Его ясные глаза, милая, но загадочная улыбка. А какими оказались его прикосновения!..
        Маша никак не могла понять, как она очутилась в его объятьях. Вот он стоит рядом с ней, безумно радуется ливню. И словно дождь превратил его в ребенка, маленького мальчика, которым он когда-то был. И даже непроницаемый холод его темно-серых глаз исчез, словно растворился в ливне. Маша тоже с наслаждением впитывала в себя свежесть льющихся с неба водяных струй. Это словно душ, такой приятный и такой необходимый… Она же и мечтала освежиться, мечтала смыть с себя неприятный пот, охладить тело, которое перегрелось от жары и, наконец, почувствовать себя в абсолютном комфорте.
        И мимолетность событий, которые пронеслись быстрее, чем падающая звезда, никак не могли уложиться у нее в голове.
        Ей всю ночь снилось, как она гуляет по парку с Женей, разговаривает с ним, как он улыбается ей… Маша всю ночь, во сне, пыталась уложить, привести в порядок мысли после неожиданно сказочного дня, как-то успокоиться.
        А когда проснулась и, гладя спросонья вокруг, рассматривая привычное убранство комнаты, никак не могла сопоставить вчерашний день, свои сны с текущей, привычной реальностью. Казалось, ей вообще все просто привиделось.
        Рядом, на соседней кровати еще смотрела сны Марина. Маша неожиданно быстро для самой себя схватила в руки телефон, что лежал на письменном столе. Нет, все-таки это был не сон. В телефонном справочнике был записан новый номер. Женя… Просто Женя. А так какая же у него фамилия? Неожиданно озадачилась Маша. И эта мысль заняла все то ее время, что она переодевалась, заправляла кровать, умывалась и задумчиво сидела на кухне.
        Не может быть, что у него была фамилия Петров или Иванов, слишком просто. Ну, и, во всяком случае, ни какая-нибудь не благозвучная, даже пример приводить не хочется. Но и не иностранная, почему-то обязательная русская. Но какая?
        На кухню вошла тетя Галя.
        - Привет, Маш. Ты чего как рано встала?
        - Привет. Выспалась, наверное, - а потом добавила, - теть Галь, давай с завтраком помогу.
        Время за утренним столом пролетело быстро и вскоре, собравшись, Маша отправилась на учебу. Но вот о чем, так об учебе ей сейчас хотелось думать меньше всего. Оставалось такое незначительное количество пар, на многих из которых учителя уже и не знали, чем занять студентов. Весь материал был пройден и приходилось по второму кругу повторять одно и тоже.
        Да собственно и дело было не в этом. Больше всего Маше сейчас хотелось, чтобы ей все-таки позвонил Женя. Ей было бы так здорово услышать его голос.
        «Да, нет какая-то ерунда! Если бы хотел, то позвонил бы!» - твердо заявила себе Маша.
        Она вспомнила, что говорил ее папа. И дело тут было вовсе не в звонках. Мысль дяди Андрея Кукушкина была очень проста, но вместе с этим до неприятности правдива. Он говори так:
        - Если человек что-то хочет сделать, то он сделает. И никакие отмазки и отговорки ему будут не нужны. Он просто возьмет и сделает что хочет, пусть даже оно того и стоить-то не будет.
        «Да, папа прав. Не нужно зря себя настраивать на хорошее. Неужели все парни, да и мужики тоже такие. Этот идиот Макс, этот Веркин спортсмен, с которым она рассталась из-за него же. Фу!.. Домой хочу…»
        Вдруг неожиданно зазвонил телефон, Маша остановилась возле ступенек, что вели прямиком в колледж и уставилась на экран. Номер был незнакомый.
        - Да, - раздраженно ответила она.
        - Привет, Машенька! Извини, что вчера не позвонил. Не было возможности. Ты сейчас где? Алло… Это Женя. Алло, Маш!..
        - Я узнала тебя.
        - Я уже подумал, что ты отключилась. Ты сейчас где?
        - В колледже, а что?
        - Чтобы ты сейчас выбрала, пойти в кино, а потом поехать… - Женя на мгновение замялся, - ну куда-нибудь или учиться, сидеть на скучных лекциях?
        - Женя!.. - возмутилась Маша.
        В ней боролись самые различные чувства. Умом она понимала, что нужно подняться по ступенькам и хочешь того или нет отсидеть все лекции, как прилежный студент. Но с другой стороны ей сегодня так не хотелось учиться. А тут еще и Женя со своими соблазнительными предложениями.
        - Что? - смеясь, ответил он.
        - Ты же на работе должен быть. Или ты решил прогулять?
        - Я на больничном, так что до конца недели свободен, - Женя прекрасно чувствовал, что Маша изо всех сил старается придумать что-нибудь, чтобы противостоять Жене и, кажется, себе тоже. Вот так и прилежная ученица!
        - Ну, это не дает тебе права отвлекать меня от учебы, - выпалила Маша, пребывая в еще большем сомнении и начиная испытывать угрызения совести. Хотя она еще не дала согласия, что хочет в кино, она еще не прогуляла лекции. Но ей уже было как-то не по себе.
        Женя рассмеялся, это еще больше вывело Машу из себя.
        - Я уже почти подъехал. Выходи, чтобы мне не пришлось искать тебя по всему зданию. Я хочу лично извиниться.
        И не дожидаясь ответа, Женя отключился. Почему-то он был уверен, что Маша выйдет к нему. Конечно, он понимал, что нельзя ее отвлекать от учебы, от получения образования. Ведь такой умной и красивой девушке обязательно нужно выучиться! Но что же поделать, что весь вчерашний оставшийся вечер и почти всю ночь он ругал себя, что оставил зарядник от телефона на работе и теперь никак не может позвонить Маше. Что же делать с тем, что его так сильно манила к себе эта восхитительная девушка!? Она была красива, но не в этом было дело, Света, Наташа тоже могли похвастаться своей внешностью. Но они не могли заставить Женю растерять всю свою сдержанность и серьезность. Не могли так взволновать его внутренний мир, что так, как бы само собой, невзначай получалось у Маши.
        Маша… Машенька…
        Маша стояла в полнейшем замешательстве. Ей еще никогда не приходилось сталкиваться с таким отчаянным выбором. Ведь дело было в том, что она была готова прямо сейчас уехать с Женей куда-нибудь. Но какая-то ее часть, упорно протестовала. И в этом было все ее воспитание. Родители ее с малых лет учили, что нужно делать свою работу, что нужно сначала позаботиться о том, чтобы потом тебе и было хорошо, что…
        Маша увидела, как у железных ворот припарковалась уже довольно-таки знакомая машина. Из нее сию же минуту вышел Женя с большой охапкой бордовых роз. Он счастливо улыбался, его глаза закрывали солнцезащитные очки, одет он был в джинсы и свободную темно-синюю футболку с короткими рукавами. Ему очень была к лицу эта незатейливая одежда.
        Футболка, что не облегала его тело, молодила, делая из Жени восемнадцатилетнего мальчика. Это очень понравилось Маше, она аж зажмурилась от удовольствия.
        - Это тебе! - радостно протянул Женя букет.
        - Но, зачем?.. Зачем такой большой?..
        По ее растерянных глазам Женя понял, что ей никто никогда не делал подобные подарки. Хотя какие это были подарки, так знак внимания.
        - Ну, поехали уже, - простояв несколько минут у входа в колледж предложил Женя, - иначе тебя выследят и заставят учиться, - пошутил он.
        Они направились к машине. Им навстречу попадался народ, среди которого была Вика. Она не стала окликать подругу, так как была слегла в замешательстве от увиденный картины.
        «Ну и дела!..» - лишь протянула она про себя.
        Маша же понимала всю безрассудность своего поведения, но противостоять Жене и самой себе не смогла.
        - А с чьего ты номера звонил? - усаживаясь в машину, спросила Маша.
        - Вторая симка, можешь записать.
        Это был великолепный день. Они ходили в кино, гуляли по парку, несколько раз заходили в кафе, катались по городу, да просто разговаривали.
        Маша чувствовала, что рядом с Женей ей комфортно. Вот просто от него исходило какое-то такое мерное спокойствие, что можно было забыть про все проблемы на свете или же они, эти проблемы, начинали казаться тебе не такими острыми и критичными, как прежде.
        Она просто не узнавала себя. Как она могла раньше так спокойно жить, если рядом не было… Жени? Как она могла после их первой встречи почти позабыть о нем?
        Они ехали по городу в поисках какого-нибудь интересного места, где им еще не довелось побывать.
        - Маш, а чего бы ты сейчас хотела? - вдруг спросил Женя.
        - Уфф… Не знаю… - призадумалась она, - я давно на коньках не каталась, - неожиданно произнесла она, понимая, что в начале лета это довольно странное желание.
        - Замечательно! - воскликнул Женя, - меня научишь? - включая поворотник, спросил он.
        - А куда ты повернул?
        - Здесь неподалеку есть каток, то есть спортивный комплекс с катком. Ну, так ты меня научишь?
        - А ты не умеешь? - Маша недоверчиво посмотрела на Женю.
        - Нет! - заулыбался он, взглянув на свою милую спутницу, - почему ты мне не веришь? Зачем мне тебя обманывать в таких мелочах?
        - Ну, как-то странно, что ты не умеешь кататься…
        - На лыжах немного могу, на коньках не приходилось ни разу.
        Маше же с трудом в это верилось.
        - Стоп! - чуть ли не вскрикнула она, когда они вышли из машины.
        - И? - вопросительно посмотрел на нее Женя, - чего не так?
        - Я же не могу кататься прямо так в платье.
        - Почему же? Будешь как фигуристка. Здорово получится.
        Маша смотрела то на Женю, который в это время смотрел то на нее и от его взгляда становилось еще больше не по себе, то на свое легкое, нежно-голубоватого цвета платье, которое словно лепестки нежных роз струилось от каждого дуновения ветра. Это было платье, в котором она была на выпускном вечере, в школе.
        - Хорошо, - сдалась Маша, - только мне нужны носки. Я не хочу натереть себе ноги чужими коньками.
        Очень удобно, что неподалеку с комплексом стоял универсам. И, такую мелось, как носки там можно было найти без всякого труда.
        - Предупреждаю, я никогда не стоял на коньках.
        - Шнурки затягивай туже. Так будет легче ехать.
        - Конек должен стать продолжением ноги! - утвердительно проговорил Женя.
        - Да, - коротко ответила Маша и опять засомневалась. Может, Женя ей все-таки врет, - ну что? Пошли?
        Маша без всякого труда встала со скамейки и, подойдя к Жене, протянула ему руку.
        Женя осторожно сжал ее ладошку и не спеша поднялся на ноги. Как оказалось, на тонком лезвии конька можно было спокойно стоять и без труда удерживать равновесие. Но то ли еще будет! Ведь впереди его ждет скользкий, твердый лед. Женя храбрился, как только мог. Для него сейчас было главным выйти на лед и как можно меньше выглядеть в Машиным глазах неуклюжим медведем.
        «Только бы сразу же не упасть!.. Вот настоящая комедия будет… И кто только меня дернул поехать сюда? Что вообще за ерунда кататься на коньках летом! Господи, только бы не свалить Машеньку вместе с собой, когда падать буду…»
        Маша читала на его лице неуверенность и страх. И только сейчас начала верить Жене. Человек, который так волнуется перед выходом на лед, явно не умеет кататься.
        Женя осторожно шел следом за Машей. От внутреннего перенапряжения он, то сжимал, то почти отпускал Машину ладонь, но выпустить ее совсем он не мог. Она была для него словно спасительный круг.
        Они подошли к краю бортика. Как же хорошо, что каток был совершенно пуст, что кроме них никому в голову не пришла мысль насладиться зимним видом спорта в начале лета.
        Маша осторожно, но очень ловко и умело ступила на лед, Женя ничего не успел ей сказать, и… плавно, словно в сказке она проскользила вперед. Женя стоял и смотрел на нее словно завороженный. Ее тонкое по колено платье нежно трепетало при каждом Машином движении. Ее стройные ноги проковывали к себе его взгляд, просто невозможно было не смотреть, как Маша непринужденно двигается вперед!
        И раз… она развернулась. Женя не успел понять, как это она сделала. Но вот уже Маша стояла к нему лицом и весело улыбалась ему.
        - Жень, теперь твоя очередь. Главное не бояться! Это очень просто.
        Женя глубоко вдохнул, набрал побольше воздуха в легкие и крепко вцепившись руками за борта переставил ноги на лед. Кажется, этот процесс занял у него целую вечность. Маша была уже тут как тут. Выглядеть перед нею трусом было никак нельзя. И невольный страх перед неизведанным ушел на второй план.
        - И так, что прикажешь делать дальше Мария… а как у тебя отчество?
        - Андреевна, - ответила Маша и решила поддержать новичка разговором, ей было необычно учить кого-то кататься на коньках, тем более, если этим кто-то был Женя, - Мария Андреевна Кукушкина.
        - Ах!.. Как интересно! Мария Кукушкина… И что мне делать дальше?
        - Во-первых, у меня самая обычная и нисколечко не смешная фамилия, а во-вторых, отталкивайся вперед и катись. Только назад не наклоняйся.
        - Почему? - чувствуя, как новое восхитительное чувство приливает к нему, спросил Женя и продолжил катиться вперед. Это просто потрясающе! Кто только придумал коньки? Кто был этот гениальный человек?
        - Чтобы голову не разбить, - и сама пускается скользить по ровному гладкому льду.
        - Я думал, ты будешь ехать рядом со мной. Почему ты… - и Женя, не удержавшись, падает на колени, - Мария Андреевна, ты просто некудышный учитель!
        И опять. Раз… и Маша уже рядом Женей.
        - Наоборот. Я считаю, что намного проще научиться держать равновесие одному. Если ехать вдвоем за руку, то тогда придется ровняться на другого человека и если тот будет падать, то тебе придется упасть с ним вместе.
        - Маша!.. - простонал Женя и ринулся вперед за ней.
        Прежде чем почувствовать некую уверенность в своих движениях Жени пришлось еще несколько раз встретиться со льдом почти лицом к лицу. Маше же была непреклонна. Она и не думала как-то помощь Жене. Если упал, значит встань и едь дальше.
        Жене вдруг в раз надоело смотреть, как маленький шлейф Машиного платья туда-сюда мелькает перед ним. Он поднялся на ноги, нашел глазами Машу и уверенно покатился прямиком к ней.
        Маша все время наблюдала за ним краем глаза и остановилась на месте, поняв, что Женя вот-вот докатиться до нее.
        - Делаешь успехи Евгений…
        - Александрович.
        Маша засмущалась. От природы она была скромной, и то обстоятельство, что Женя положил свои руки ей на талию, заставило ее прятать глаза от прямого столкновения с его глазами.
        - Хлебодаров Евгений Александрович, но для тебя, Машенька, я всегда просто Женя, - тихо-тихо проговорил он.
        Видя, что Маша в растерянным чувствах, что она взволнована и тень стеснения бродит на ее чрезмерно порозовевших щеках, Женя наклонился к ней. Почему-то сейчас он был точно уверен, что ни за что не упадет.
        А Маша, ловко увернувшись, направилась к противоположенному бортику. Женя только руками успел развести. Теперь придется опять ее догонять.
        - Я нисколечко не смеялся над твоей фамилией! - прокричал Женя и через несколько секунд все-таки догнал, поймал Машу.
        От нее пахло свежестью и каким-то тонким пьянящим ароматом, присущим только ей, только Маше. Ах, этот аромат! Говорят у каждого человека он свой, особенный. И какое это блаженство встретить человека на своем жизненном пути с таким дурманящим, доводящим до закипания всего сознания и подсознания ароматом. Родным ароматом.
        - А над чем тогда? - проговорить Маша.
        - Что…
        - Над чем ты смеялся? - еще более четко проговорила Маша и уставилась на Женю. Она смотрела ему прямо в глаза, в которых светилось что-то непонятное, что слегка пугающее ее.
        - Господи, Маша! Над собой я смеялся. Понимаешь? Мне нелепо было представить, что я катаюсь на коньках. А тут ты с таким серьезным лицом. Ну, просто не Машенька, а Мария Андреевна.
        Маша звонко засмеялась, оперевшись руками о Женину грудь.
        Тут на каток неожиданно и шумно въехала целая группа подростков. Что же им не купается как всем нормальным людям? Чего же их на каток-то потянуло в самом начале жаркого лета?
        - Маш, может на сегодня хватить спорта? Ты уже замерзать начала.
        - Нет, я не замерзла… Но, пойдем, - ответила она, проводив взглядом подростков, что катились к противоположенному от них с Женей борту.
        - Пошли скорее в тепло. Как же ты только умудрилась замерзнуть, если все время каталась? - больше сам у себя спросил Женя. Маша ничего не ответила.
        Ну, не станет же Маша ему рассказывать, что большую часть времени она не каталась, а наблюдала за его успехами. Очень аккуратно, даже он ничего не заметил.
        Время уже близилось к вечеру, но на улице было еще светло. Пропущенный вызов от тети, Маша тут же ей перезвонила. Тетя Галя интересовалась, когда Маша придет домой. Просто они с дядей Колей задерживаются в гостях, а Марина вскоре должна прийти от подруги. Вот и вся информация.
        - Странно как-то… Ты как считаешь? - спросил Женя, когда припарковался на том же месте рядом с Машиным домом, то есть у дома, где сейчас жила Маша.
        - Что странно? Ты о чем? - не поняла его Маша.
        - Наше с тобой знакомство. Ты же буквально бросилась под колеса машины, - задумчиво рассуждал Женя.
        - И что странного? Ты на что намекаешь?
        - Счастливый случай, - еле слышно проговорил он, уходя в свои мысли.
        - Ага! Судьба, знак свыше, отсутствие выбора.
        - Почему отсутствие? - зацепился Женя за фразу, которую расслышал.
        - Не знаю. На ум пришло, - Маша открыла дверцу и вышла на улицу.
        Ей захотелось постоять на улице, а не продолжать сидеть в машине, время в которой она провела за сегодняшний день неприлично много.
        Женя с полминуты смотрел на Машу сквозь слегка затонированные стекла машины и решительным движением встал с места.
        - Кажется, сегодня ночь будет прохладная… - задумчиво протянула Маша.
        Женя понял это весьма своеобразно. Он подошел к Маше сзади и приобнял ее.
        - Я не замерзла, - сообщила Маша, но не стала убирать от себя его руки.
        - Маха!.. - удивленный возглас разнесся где-то рядом, врезался в каменные стены домов и улетел куда-то вверх.
        Маша стояла, не пошевелившись и лишь изредка хлопая широко открытыми глазами, внимательно изучала невесть откуда взявшеюся Марину. Хотя, тетя Галя же говорила, что Марина ходила в гости к какой-то подруге.
        Марина была удивлена не меньше, точнее ее изумлению не было предела. Она даже на какое-то время потеряла дар речи.
        - Машенька, что-то не так? - слегка отстранившись в бок, чтобы видеть ее лицо, спросил Женя.
        - Жень, это моя двоюродная сестра Марина. Ну, я тебе рассказывала. Марин! Марина! - окликнула ее Маша, - это Женя.
        - Здрасти… очень приятно… А… вы кто будете Маше? - Марина с трудом подбирала слова. У нее не укладывалось в голове увиденное.
        - Как сейчас говорит вся молодежь, я ее парень.
        Теперь Маша уставилась на Женю в полном непонимании. Какой еще парень? Тихая самоуверенность его слов дотронулась да самой глубины ее души.
        - Да? А Маша ничего о Вас не говорила? - продолжала Марина. У нее не вызывал доверия этот нагловатый, почему-то ей показалось именно так, чересчур самоуверенный молодой человек. Парень?!.
        - Не успела, - отозвалась Маша, - и к тому же я не должна докладывать о каждом своем шаге.
        - Логично… - растерянно протянула Марина.
        Женя легонько чмокнул Машу в щеку и, обняв ее ладонями за плечи, пошел к машине.
        - Маш, ты кое-что забыла, - Женя мигов подлетел к Маше и вручил ей забытую на заднем сидении автомобиля, охапку роз, - До завтра, - проговорил он, - до свидания, - очень вежливо попрощался он с Мариной.
        - Пока, - ответила ему Маша и чуть помахала рукой, когда он уже сел в машину. Женя посигналил ей в ответ.
        Марина же не произнесла ни слова.
        - Ты у Иры была? Мне тетя Галя звонила, - повернулась Маша к Марине, когда Женина машины скрылась за поворотом.
        - Так вот почему ты была такая равнодушная, когда я машины смотрела… - протянула Марина, - теперь все понятно. А цветы, это так пошло…
        - О, Боже! - вздохнула Маша, - во-первых, тебе ничего не понятно, а во-вторых, пошли уже домой. А цветы шикарные, представляешь, как здорово они будут смотреться у тебя в комнате в вазе!
        Марина только с легкой завистью покосилась на огромный букет и так ничего не ответила Маше.
        - Маш, - серьезно произнесла Марина, когда сидели на кухне и пили чай, - насколько я тебя знаю, ты никогда не отличалась умением попадать в истории. Откуда взялся этот Женя?
        - Мариночка, ну, я не знаю, что тебе сказать.
        - Как так? - сейчас Марина выглядела старше и рассудительнее Маши. Маша же пребывала в сладкой эйфории счастья. Ей буквально чувствовалось на чисто физическом уровне, что он - Женя - не обычный встречный в ее жизни, что она начинает ощущать его, как часть своего мировоззрения, что как-то связана с ним.
        - Ну, вот так. Марин, в конце-то концов, сколько можно меня пытать! Все равно я тебе сейчас ничего не расскажу.
        - А когда? Когда ты мне расскажешь? Ты хоть знаешь, что у него на уме? Может он только и хочет поразвлекаться с тобой?
        - Фууу! Откуда у тебя в голове такие гадости?
        - Машка!.. Да, он ничего так себе, симпатичный. Но Маша, ты посмотри на его, посмотри на его машину, на его поведение.
        - А что с его поведением не так? - начинала злиться Маша и перестав теребить фантик от конфетки бросила его на стол.
        - Да он ведет себя так, будто ты его собственность.
        - Что? - Маше все больше не нравился этот разговор, - ты просто мне завидуешь! - вдруг выпалила она.
        - Машенька!.. - попыталась Марина изобразить Женю, - Маш, ты куда?
        Марина не расслышала, что в соседней комнате вовсю надрывался телефон и поэтому сочла, что Маша на нее обиделась и пустилась в бегство.
        Звонил Женя, Маша ответила ему, что перезвонить сама, но чуть позже и вновь поспешила на кухню.
        - Марин, успокойся. Если мы так дальше будем орать, то не только телефон не расслышим, но и… всю квартиру можно будет перевернуть вверх дном, а мы и не опомнимся.
        - Прости Маш. Что-то на меня не то нашло, - хмуро произнесла Марина.
        - Да я уж вижу. Марин, я и сама понимаю, что… что. Ну вообщем я действительно его толком не знаю и сегодня видела всего третий раз в жизни. Но просто… я не знаю, как тебе это объяснить. Когда я общалась с Максом, ну помнишь, я тебе рассказывала, я ничего такого не чувствовала. То есть мне он когда-то был симпатичен, я что-то там придумывала у себя в голове. Но… Женя. Мне кажется, когда он рядом, то я защищена. То есть с ним так уютно и хочется находиться с ним рядом как можно дольше.
        - То есть ты влюбилась что ли? - Маринка перешла из состояния нападения в более романтическое расположение духа.
        - Марин, я не знаю… Просто… да это глупо прозвучит, но мне кажется, что я его давно знаю. Мне комфортно, когда он рядом.
        - Маш, но, как говорит Генка, ты же разумный человек! Маш, я перестаю тебя узнавать, - продолжила Марина.
        - Марин, давай договоримся с тобой так: ты ничего не видела и ничего не знаешь. Хорошо?
        - Ой, кажется, родители пришли, - не отреагировала она на Машину просьбу.
        - Мариночка, только не говори никому ничего, пожалуйста, - молящим голоском пропела Маша.
        На кухню вошли тетя Галя с дядей Колей и разговор закрутился совсем на другую тему. Ну, естественно, о чем можно было разговаривать, когда только что пришел из гостей. Конечно же о тех у кого был в гостях, о всем том новом, что там услышал, узнал и заметил.
        Женя на ночь уехал в Восточное. Ни свет, ни заря его разбудил звонок. Он лениво заворочался, промычал что-то нечленораздельное и, нащупав телефон в кармане брюк, что небрежно висели на стуле мигом проснулся, разглядев, кто ему звонит.
        - Да, пап.
        - Евгений, я не знаю, где ты сейчас находишься, но чтобы через час был у меня дома.
        - Пап, что случилось? У тебя все в порядке? - забеспокоился Женя, но будь он не спросонья, то по бодрому голосу отца сразу бы понял, что с ним все более чем в порядке и что, похоже, плохо вскоре будет только Жене.
        - Забеспокоился! Жду немедленно тебя у себя! - и отключился.
        - Что же за такое!.. - чуть не изругался Женя. Время было лишь пятый час утра. Что могло заставить Александра Викторовича разбудить Женю так бесцеремонно в такое тонкое мирное время суток.
        Протирая лицо руками, Женя встал с кровати и, натянув на себя джинсы, отправился в ванную. Стоило хотя бы умыться, прежде чем сесть за руль и куда-то ехать.
        Женя доехал быстро, в его голове не было и малейшего предположения, зачем отец его дернул в такую рань. От отца можно было ожидать любого «сюрприза».
        Поднимаясь по ступенькам к квартире, Женя вдруг почувствовал, что не был здесь целых сто лет. Не был, и это вызывало у него смешанные чувства. Он на секунду остановился, посмотрел вверх на бегущую по этажам лестницу и вдохнув поглубже специфический запах подъезда стал подниматься дальше. Квартира была на третьем этаже, входная дверь была открыта.
        «Странно», - подумал Женя, зная, что его отец уделяет безопасности должное внимание.
        - Пап! - позвал Женя, зайдя в прихожую.
        Немного подождал, в ответ тишина. Женя насторожился и двинулся вперед, на кухню. В квартире, как и всегда, царил тонкий еле уловимый запах лекарств. Кажется, им были пропитаны стены и вся мебель, все предметы.
        - А мы уже заждались. В Восточном был?
        - Да, - ответил Женя, внимательно разглядывая сидевших за столом отца и Свету. Вот это поворот! Страшно подумать, что будет дальше. Но почему-то Женя враз успокоился. Что будет, то и будет.
        Конечно, он еще не думал, о том, что ему придется объяснятся со Светой. Но рано или поздно ему все равно предстояло бы это сделать.
        - Значит, у меня ремонт идет полным ходом, значит, я меняю трубы и сантехнику. Вот ведь в чем дело, только я почему-то не в курсе дел. Не знаешь, почему?
        - Я так понимаю, разговор предстоит серьезный, - Женя выдвинул табурет, что стоял под столом и присел на него.
        - Жень, зачем ты так? - проговорила Света. Она сидела понурая, но чрезвычайно спокойная. Ее глаза были красные, веки припухшие. Значит, она совсем недавно плакала.
        - Что Светочка тебе такого сделала, что ты ее обманываешь? Что…
        - Пап, если разговор серьезный, то начну я.
        Повисло молчание. Женя понял, что все ждут продолжения.
        - Да, я действительно соврал тебе Свет. Прости. Мне банально нужно было время. Мне нужно было подумать.
        - И что? Подумал? Говори, тут все свои люди. Можешь не стесняться, - высказал свое негодование Александр Викторович.
        - Свет, может, выйдем на пару минут? - обратился Женя к девушке, игнорируя отца.
        - Я никуда не пойду! - решительности, выпрямившись на стуле словно струна, заявила Света.
        - Свет, всего на пару минут! - уверенно произнес Женя. Повелительный тон в его голосе и холодный взгляд невольно заставили Свету сдаться. А еще почувствовалось что-то такое непонятное, когда начинаешь доверяться собеседнику, когда понимаешь, что он всерьез не просто так тебя просит.
        - Хорошо, - произнесла она, бросив растерянный взгляд на Александра Викторовича.
        Они вышли на лестничную площадку, Женя прикрыл дверь, за которой остался сидеть в негодовании, впрочем, почти, как и всегда, его отец.
        - Ну, говори! Ты изменил мне? Мне даже…
        - Свет, нам нужно расстаться.
        Женя на секунду не поверил тому, что сказал. Но внутри тут же поселилось чувство полного спокойствия и правильности сделанного. Ему даже показалось, что стало легче, что нечто, что незаметно для самого себя тянуло его все эти годы вдруг исчезло.
        А Света молча, продолжала стоять на месте. Ей требовалось некоторое время, чтобы как-то понять смысл услышанных слов.
        - Свет, Света! - произнес Женя и хотел было дотронуться до ее плеча, но она тут же отстранилась от него. А он просто забеспокоился о ее самочувствии, слишком уж отрешенным и потерянным был ее взгляд, слишком бледным было ее лицо.
        - У меня даже нет сил плакать, - произнесла она, - я просто тебя ненавижу, - она хотела дать ему пощечину, но у нее не хватило сил, - правильно говорила мне моя сестра… аа… Не важно… - уже больше само с собой, чем с Женей или еще с кем-нибудь говорила Света.
        Сегодня, как и всегда она безупречно выглядела. И ее отчаянно грустный отделенный от реальности взгляд плохо сочетался с ее образом.
        Она не спеша стала спускаться вниз по ступенькам, Женя смотрел ей вслед. Вот так вот все оказалось просто. Он не мог ей сделать предложение, не смог дойти вместе с ней до ЗАГСа… А всего несколько минут назад так просто произнес такие, казалось бы непростые, тяжелые слова.
        - Светочка, у тебя телефон в сумочки звонит! - выбежал из квартиры Александр Викторович.
        - Что случилось? Где Света? - вопросил он у Жени.
        - Ушла.
        - Как? Света! - ринулся Александр Викторович ловко спускаться по ступенькам.
        Он догнал Свету, когда та пыталась открыть парадную дверь. Александр Викторович помог ей. Выйдя на улицу, где уже давно резвилось летнее солнце, он внимательно посмотрел на девушку.
        - Светочка, у тебя телефон звонил, - растерянно протянул Александр Викторович сумочку.
        Света взяла ее, покопалась в ее нутре и, достав, связку ключей, отделила один. Как нарочно, тот не хотел отцепляться и Света расцарапала палец о соединяющее всю связку ключей железное кольцо.
        - Светочка у тебя кровь.
        - Вот, передайте… своему сыну. Это ключ от его квартиры.
        Неожиданно для себя она подошла к Александру Викторовичу и обняла его. Тот стоял в полном замешательстве. Ему было даже страшно представить, что выкинул на этот раз его непутевый сынок.
        - Прощайте, - прошептала Света и нервно матнув сумкой направилась прочь.
        - Света, что еще за слова такие, - чуть не прошептал Александр Викторович.
        Но ей уже не было никакого дела до того, кто, что ей говорил. Она просто шла и шла. Ей не хотелось думать. Ей ничего не хотелось. Только эхом в голове звучали Женины слова.
        Пройдет время и она забудет сегодняшний день как страшный сон. Но это только, когда пройдет время… А сейчас же ей было очень плохо. Все что она так долго и упорно создавала на яву и у себя в мечтах в одночасье разрушилось, кануло в небытие, будто никогда и не существовало. И эта была реальность. И Света это отчетливо понимала.
        Александр Викторович вернулся в квартиру. Женю он застал, стоящего у окна на кухне. Тот стоял к двери спиной и смотрел во двор, где какая-то пожилая женщина не спеша брела в столь ранний час видимо по своим делам.
        - Евгений! Женя! - не громко, но требовательно позвал его Александр Викторович. Женя обернулся.
        - Жень, - Женин отец осторожно присел на табурет, - вот скажи мне, я имею право знать, о чем ты поговорил со Светой? Или же ты опять сейчас скажешь мне, что ты уже взрослый мужчина и твои дела меня нисколечко не касаются?
        - Пап, мы расстались, - и, направившись к кухонной плите, добавил, - давай я завтрак сделаю.
        - Подожди. Присядь. Объясни мне, почему? Она же любит тебя. Она могла бы стать тебе прекрасной женой.
        Александр Викторович был в легком шоке от развернувшийся у него под носом трагедии. Именно так он сейчас видел эту историю. Ему было бесконечно жалко Светлану, к которой он привязался и, которая, как ему казалось, должна была стать его невесткой. А Евгений? Александр Викторович уже давно перестал понимать своего сына. Тот, как-то незаметно, но буквально в одночасье успел превратиться из мальчика в самостоятельно уверенного в себе мужчину. И, к сожалению, перестал нуждаться в отцовских советах и отцовском тепле.
        Александр Викторович уже успел смириться, что из его сына не получиться врач, что он решил пойти совершенно иной дорогой. И если ему так нравиться, если он счастлив, то, пожалуйста. К тому же Женя был не простым офисным работником, как это было несколько лет назад, а пробился в замы. А это значило только одно - он не ошибся с выбором профессии. Ведь если человек не имея никаких особых заслуг и хороших знакомых пробивается так высоко по карьерной лестнице, то вывод напрашивается только один - он отличный специалист в своем деле.
        Так думал Александр Викторович. И единственное, с чем он не желал мириться, так это с тем, что Женя так вызывающе и грубо ведет себя по отношению к нему. Это и был тот огромный минус, что, по мнению Жениного отца, мешал нормальным отношениям отца и сына.
        Вот только для Жени все оставалось по-прежнему. Он и предположить не мог, что отец больше не злиться на него. Но ведь откуда ему было знать, если при каждой их встрече Александр Викторович только и делал что ругал сына за его работу и за его бездушное отношение к отцу и жизни.
        - Пап, - Женя присел рядом на стул, наверное, он почувствовал, что разговор предстоит не из простых, - я только не давно понял, что никогда не любил Свету. Я… Да дело даже не в ней, - Евгений замялся, он был в полной нерешительности. Как отреагирует на его слова отец? Опять начнет свои никому не нужные нравоучения или же в коем веке попытается услышать, какую информацию до него стараются донести, - пап, мне, кажется, я встретил ту самую девушку. Блин! - нервно выдал Женя, проведя рукой по голове и взъерошив волосы, - то есть мне не кажется! Я вообще не думал, что такое бывает!
        Женя замолчал. С каждой секундой, с какой-то геометрической прогрессией, тишина комнаты все больше давила на него и он все больше, с нелепым отчаянием в душе сожалел, что вот так вот запросто взял и открылся отцу.
        - Женька, - произнес Александр Викторович.
        Женя поднял на отца глаза. Женькой, Александр Викторович, последний раз называл своего сына лет двенадцать назад, когда тот еще не успел объявить отцу о своем решении не идти учиться в медицинский институт.
        - Если ты с ней счастлив, по-настоящему счастлив, то я за тебя очень рад. После того, как не стало твоей мамы, ты стал единственным человеком, который мне бесконечно дорог. Женька…
        Александр Викторович так растрогался, что на его глазах блеснули слезы. Неужели он так сильно постарел и стал таким малахольным? Или же нет, дело не в этом. Но что тогда?
        - Папка, - Женя встал с места и обнял отца, - ну что ты, в самом деле? Все же хорошо!
        У обоих, словно гора упала с плеч. Тот груз напряженных отношений, что они несли из года в год вдруг перестал существовать. И как-то непривычно легко и свободно стало обоим. Казалось, эта небывалая легкость может довести до головокружения. Но столько радости и прилива жизненных сил принесло столь неожиданное примирение.
        Маша долго не могла уснуть. Ее мучили совершенно противоположенные мысли и чувства. То есть чувствовала она одно, а вот в голове засели сомнения.
        «Как же так?.. Где? В каком месте я потеряла свой разум? Или же… Ай!.. Я совсем запуталась! Еще и Маринка!..»
        Маша была в полной растерянности. С одной стороны ее окутывали приятные воспоминания прошедшего дня и тихий запах роз, что стояли теперь в вазе на письменном столе и ненавязчиво напоминали о себе. А с другой… Ей было совершенно не понятно как она умудрилась во все это ввязаться. Как-то чересчур быстро и слишком уж естественным для нее стало присутствие в ее жизни Жени. И данное довольно убедительное чувство не могло не заставить Машу волноваться.
        «Это просто ненормально, когда незнакомый человек так много занимает времени и мыслей. Да, что же это такое? Конечно, Маринка права и, в сущности, Женя может оказаться кем угодно. Но… Но тогда, тем вечером. Он же поступил по-настоящему благородно. Он даже не приставал ко мне. Но… а почему он мне соврал? Господи! Как же я сразу-то не догадалась. У него не могло быть в тот день дня рождения. Он же на ходу сочинил. Это же очевидно! Он просто придумал предлог, чтобы посидеть за столом. Но что-то здесь не так! Даже в случае с дурацким кошельком все было гораздо проще. А я еще в свое время заморачивалась… Вот ведь дурочка-то, а? Почему сейчас Генка не дома? Да чем бы он мне помог? Он бы хотя бы как-нибудь смог узнать, кто такой этот Евгений Хлебодаров. Кто?..»
        Вдруг Маше захотелось заплакать. То ли это была усталость, накопившаяся за день, то ли чувства смешались с эмоциями и дали такой странный эффект. Но сейчас больше всего на свете Маше захотелось оказаться у себя дома. Но обязательно с тем условием, чтобы из ее жизни исчезли эти два счастливых, но каких-то нереальных дня.
        Всю ночь Машу мучили кошмарные отблески снов, так как спала она не крепко, ворочалась и полноценным сном ее дремоту никак нельзя было назвать. Все у нее в голове перемешалось и в целом выглядело очень даже бредово.
        Утром первым предметом, который увидела Маша был букет роз. Шикарный букет роз.
        Маша посмотрела на Марину, та спала с таким сладким выражением лица, что ей можно было только позавидовать.
        «Все-таки легкомысленно было с моей стороны весь день напролет кататься по городу с Женей. Еще этот букет!.. Не хватало, чтобы тетя Галя задалась вопросом, откуда он здесь взялся. Так еще чего доброго Маринки устроят расспрос.»
        Маша осторожно, чтобы со стеблей не накапала на скатерть вода, вытащила букет из вазы и подошла с ним к окну. Она посмотрела вниз, собралась с мыслями, отворила окно и… россыпью полетели бордовые розы на свежею, зеленую травку, что росла возле дома. Только случайные прохожие могли мельком заметить, что розы на траве это очень красиво. Маше же было не до красоты.
        Она посмотрела на время и, поняв, что каким-то образом умудрилась проспать, стала спешно собираться на учебу. Наспех расчесав волосы и заделав их в хвост, Маша накинула на себя легкую кофточку, надела юбку и, не завтракая, побежала на учебы.
        Когда она вышла из подъезда, у нее зазвонил телефон. Перед тем как нажать на кнопку, Маша успела заметить, что ей пришло пару эсемес.
        - Доброе утро мам! Нет, все хорошо, просто немножко опаздываю. Да оказывается расписание резко поменяли. Вика мне только что эсемеску прислала. А у вас как дела? Ну, ладно. Я потом перезвоню. Все пока, - зачем-то Маша наврала про какое-то расписание, аж сразу нехорошо сделалось на душе. Несущественная мелочь, а так неприятно зацепила.
        «Ах, да, мне же и вправду кто-то написал!» - спохватилась Маша, когда отправила телефон в рюкзак и, ругаясь опять полезла за ним.
        «Доброе утро, Машенька! Надеюсь, я тебя не разбудил?» - это было первое сообщение.
        «Машк, сегодня первой пары не будет, можешь спать» - это была Вика.
        Маша резко остановилась, в нее чуть не врезалась тетка, что шла сзади. Та была явно не в добром расположении духа. Маша резко посторонилась и не спеша убрав телефон в рюкзак, резко выдохнула. Тетка побрела дальше, и просто удивительно, что не стала в слух высказывать свое недовольство. Ну да Бог с ней!
        Раз пару отменили, можно тогда вернуться обратно в квартиру и позавтракать. Единственное, что напрашивалось в данной ситуации.
        Маша открыла дверь квартиры, в коридоре мелькнула чья-то тень. Эта была Марина.
        - Ма-аш? - послышался ее голос.
        - Это я! У меня первую пару отменили. А ты чего уже проснулась? - скинув балетки, Маша прошла в комнату, чтобы оставить там рюкзак.
        - Не совсем… - протянула Маринка, сладко потягиваясь.
        Маша зашла на кухню и включила чайник. Под руку ей попался пульт от небольшого кухонного телевизора и она, не задумываясь, его включила. Шли новости, не самая интересная вещь на телевидении. Но тут Машу что-то зацепило. Притом зацепило так, что если бы она уже пила чай, то можно было бы поперхнуться.
        - Маринка!.. Марин! Скорее сюда! - прокричала Маша, в один миг, поняв, что привлекло ее внимание к небольшому экрану.
        И, видимо Машин крик был настолько эмоциональным, настолько испуганно-удивленным, что Маринка сию же минуту вбежала на кухню.
        - Машка, чего? - уставилась она на нее.
        - Смотри, - протянула Маша, больше не в силах что-либо объяснять.
        Да уж, если говорить откровенно, то разъяснения требовались и Маше тоже.
        - Генка!.. - проскулила Маринка и от переизбытка эмоций присела на стул. И очень хорошо, что тот оказался сзади нее, иначе бы неизвестно, куда бы она приземлилась.
        Шли новости. И не местный выпуск. Новости федерального значения.
        Генкино лицо мелькнуло на камеру всего еще пару раз. И вот что говорила серьезная бойкая женщина корреспондент:
        - …скрывались несколько месяцев в заброшенном селе. Напомню, злоумышленники занимались подделкой банковских карт, за что им может грозить до двенадцати лет лишения свободы, как за мошенничество в особо крупных размерах…
        - Ну, Генка!… Это еще родители не в курсе… - протянула Марина.
        - Тетя Галя будет в шоке…
        - А он тебе больше не звонил?
        - Что за дурацкий вопрос?! - вспыхнула Маша, - разве я не сказала бы?! Последний раз он звонил тогда весной. И все! Генка, Генка!..
        - Маш, и че теперь делать? - с надеждой, что Маша даст ответ, Марина взглянула на сестру.
        Хотя еще только вчера вечером учила Машу, что нехорошо заводить дружбу с симпатичными мужчинами на дорогих машинах.
        - Да ничего… Что мы можем сделать?
        Чайник давно вскипел. Но Маша уже позабыла, что собиралась завтракать. До завтрака ли ей было сейчас?
        А потом началась полнейшая суета. Позвонила тетя Галя, по ее голосу можно было сразу понять, что она плакала. Она собиралась сломя голову бежать в то отделение полиции, где сейчас находился Генка. Но дядя Коля чудом успел ее перехватить и взять ситуацию в свои руки.
        - Никуда ты сейчас не поедешь! Тебе успокоиться для начала надо. С тобой в таком состоянии даже разговаривать никто не станет, - говорил он ей.
        Но не в коем случае нельзя было сказать, что дядя Коля не расстроен и данная новость его никак не задела. Да он так сильно ругался, когда узнал, что его сына задержали и будут судить, что находящиеся рядом с ним люди (коллеги по работе) долго не могли отойти от шока. Им бы и в голову не могло прийти, что завсегда уравновешенный, спокойный Николай способен так эмоционально выражать свои чувства. Хотя ситуация была, скажем так, не совсем стандартной, если не сказать что критической.
        Дядя Коля приехали домой. Требовалось выпить успокоительного и немного свыкнуться с создавшимся положением.
        - Маш, тебе Генка не звонил? - поставив стакан на стол, спросила тетя Галя. Ее голос прозвучал хрипловато.
        - Да нет же! Или вы все думаете, что я бы ничего вам не сказала?
        - Маш, успокойся, - произнес дядя Коля, - поехали, узнаем, что там.
        - А я? - вскочила с места тетя Галя.
        - Галь, посидите с Мариной дома. Так будет лучше.
        - А Генка? Как же Генка? - продолжала наводить панику и страх тетя Галя, быстро выходя из состояния шаткого равновесия.
        - Нас все равно сейчас к нему не пустят. Марин, постарайся успокоить маму. Все будет хорошо.
        Дядя Коля жестом руки позвал Машу за собой. Маша вскочила со стула. Марина ничего не успела сказать, как Маша с ее отцом вышли из квартиры, а она так и осталась стоять посреди прихожей с открытым ртом. Вот так спасибо! Оставили маму успокаивать! Можно подумать, Марина реально могла ей сейчас чем-нибудь помочь? По крайней мере, так думала Марина. Она прям-таки чувствовала, что пользы от нее ни на грамм. И всех больше ей сейчас хотелось, чтобы папа поскорее приехал и взял управление ситуацией в свои руки.
        В полиции же дяде Коле и Маше не удалось ничего толком узнать. Одно из двух, либо им говорили, что чрезвычайно заняты и не могут сейчас ничего им ответить, либо поджимали губы и непонимающе поднимали плечи, говоря, что вообще не в курсе дел. И единственное, что им удалось выяснить, так это то, что в связи с большой гласностью дела и серьезностью последствий дело будет вести столичный следователь. Вот и вся информация.
        - А как его, говоришь? - повторила свой вопрос тетя Галя.
        - Спицын. Сергей Спицын. Да какая теперь разница! - разозлился дядя Коля.
        Маша сидела с Мариной в комнате, дверь была открыта и весь разговор они слышали.
        У Маши зазвонил телефон и она вздрогнула, не ожидая никакого звонка.
        - Ало, - сердце ее быстро забилось, глаза забегали по сторонам, но при этом она еще хотела скрыть от Маринки, кто ей сейчас звонит.
        - Маш, у тебя все в порядке? - серьезно спросил Женя. Ведь он сегодня ждал и ждал ее у ворот колледжа, но так и уехал один. На эсемески она не отвечала.
        - Да… почти, - растерялась Маша.
        - То есть? Все-таки что-то случилось? - допытывался Женя.
        - Жень, - Маша совершенно не знала, что ответить, - давай я завтра тебе все объясню. Хорошо?
        - Маш?
        - Я не могу больше говорить, - и Маша отключилась.
        Женя остался в полном недоумении. Он весь день провел в ожидании. Сначала он ждал, когда Маша ответит на его эсмес, потом безуспешно стоял несколько часов у колледжа, а теперь она объявила, что все расскажет завтра. Жени было совершенно ничего не понятно. И вроде, нет точно, вчера все было хорошо. Значит почти на все что процентов дело в чем-то другом, а не в нем. В чем-то чего Женя не знает.
        - Это он? - зачем-то спросила Марина, хотя ей и так все было понятно.
        - Да. Марин, давай спать ложиться. День сегодня трудный был.
        - Давай, - нехотя согласилась Марина.
        И пока Маша шла от ванной до спальной комнаты успела мельком подумать: А на пары я сегодня так и не попала…
        Уроки закончились. Маша вышла из колледжа. На улице было ветрено и томно. Погода застыла на месте, пребывала в раздумье и не знала, в какую сторону ей направить свою энергию: продолжить дальше осыпать город жаркими лучами или же остудить освежить проливным дождем все вокруг.
        Маша огляделась по сторонам, марево из облаком, похожее на клубы пыли, скопилось на горизонте и, казалось, было полностью обездвижено.
        - Маш! - кто-то окликнул ее.
        - Максим? - удивилась Маша. Вот сейчас было совсем не до него. То есть Маше давно уже было не до него вовсе. В голове у нее только и вертелись две несущиеся наперебой друг другу мысли: Генка и Женя, Женя и Генка…
        - Может, все-таки поговорим, как взрослые люди? - при этом его выражение лица было чересчур серьезным.
        - Макс, вот вообще не до разговоров и тем более мы уже обо всем давно поговорили.
        Маша спустилась со ступенек и направилась к воротам. Макс подбежал сзади и схватил ее за руку.
        - Маш? Ну, в самом деле? - в его голосе послышались нотки некой мольбы.
        - Максим, я вполне четко объяснила, что у меня нет время с тобой разговаривать.
        Маша высвободила руку и быстрым шагом направилась прочь. Ей вслед полетели довольно неприятные слова:
        - Значит, на него у тебя время есть! Ясно, у него тачка, деньги! Ты такая же, как и все! Ты…
        Маша только большим усилием воли не обернулась, сделала вид, что не слышит.
        Женя же, который был тут как тут, вышел из машины и направился в сторону Маши и того негодяя. Ветер дул в сторону его машины и через открытое окно Женя прекрасно слышал весь неуклюжий диалог.
        Во-первых, Маша, накрутив себя, испытывала довольно противоречивые чувства по отношению к Жени. А во-вторых, совершенно идиотски, и даже пошловато смотрелись бы неуместные разборки. Так что Маша, чтобы все это предотвратить, бросилась прямо к Жени и уперлась руками ему в грудь.
        - Пошли отсюда, - а у самой бешено колотилось сердце.
        Да что же это такое, просто никаких сил не хватит, если не сбавить эмоциональные обороты. Но Маша смогла настоять на своем. Через несколько секунд они с Женей сидели в машине.
        - Жень… - но Женя тут же перебил ее.
        - Машенька, я, конечно, понимаю, что мы знакомы всего-то ничего, но ты уже начинаешь меня реально пугать.
        - Вот. Начну с этого. Я тебя практически не знаю…
        У Жени зазвонил телефон, он быстрым движением поднял папку с лобовой панели. Маше под ноги посыпались какие-то бумаги. Пока Женя разговаривал, кажется с кем-то по работе, Маша собрала бумаги. Прямо у ее ноги лежал паспорт, который она не сразу заметила. Она взглянула на Женю, тот был погружен в разговор. У Маши разыгралось любопытство. Осторожно поднимая документ, она приоткрыла его. Это был Женин паспорт. Сначала Машин взгляд остановился на его фотографии, но потом ее что-то смутило и… Маша не могла поверить глазам своим - 1988 год рождения. Почему-то эта цифра показалась ей ненастоящей. Маша попыталась быстро сосчитать сколько же это ему лет. Но почему-то цифры упрямо не хотели считаться.
        «Так, если я с девяносто девятого, то тогда… Да сколько же это будет!?»
        Маша почувствовала, что небольшую кипку бумаг у нее с колен осторожно забрали. Маша не спеша протянула Жени паспорт.
        - Я не только тебя не знаю, но ты еще постоянно врешь! - сорвалось у нее с языка.
        - Что я тебе соврал? Говори. Я готов рассказать правду, - с легкой приятной улыбкой проговорил он.
        Маша смутилась, но, тем не менее, продолжила говорить дальше.
        - У тебя.. ну, когда ты… когда мы первый раз встретились не было никакого дня рождения.
        - Да. Я тебя соврал. Я не думал, что захочу тебя снова увидеть и что мы вообще еще когда-нибудь встретимся. Так просто получилось. Сказал и сказал.
        - И про возраст?
        - И про возраст. А что не так с моим возрастом? - не понял Женя.
        - Ты говорил что, тебе двадцать пять.
        - Ну, да, конечно! Я слишком стар для тебя! Если бы мне было хотя бы двадцать пять, получалось что я на семь лет тебя старше, а не на одиннадцать.
        - Да не в этом дело! - почти закричала Маша, что привело Женю в замешательство. Он то подумал, что все дело в нем и в его возрасте.
        - А в чем? Вот смотри, - он взял паспорт, что уже лежал на панели, - день рождения у меня в октябре и… - он зашелестел маленькими страничками, - я не женат и никогда не был. И еще, вот у меня нет детей. Все? Все вопросы разрешены?
        - Практически, - Маша не ожидала, что Женя так болезненно отреагирует на ее слова.
        - Машенька, ну не мог же я вечно прятать от тебя паспорт? - обратился он к ней с вопросом.
        - Паспорт не при чем. Просто и так было понятно, что не может быть таких совпадений.
        Женя хмыкнул, и опять было совершенно не понятно, с каким настроением он это сделал.
        - А ты сообразительная, - наконец-то улыбнулся он и весело посмотрел на Машу. Но в душе у него остался осадок.
        Маша скромно улыбнулась. Черный БМВ тронулся с места. Макс не стал дожидаться, пока двое закончат разговор, и был уже на пути к дому.
        - Так что у тебя случилось, если не секрет? - смотря на дорогу, спросил Женя.
        - Не секрет. Но я даже не знаю, как сказать.
        - И что же такое?
        - Ты новости смотрел?
        - Нет, но я их в интернете читаю.
        - Значит, ты читал, что у нас в городе задержали двоих парней за подделку банковских карт, - произнесла Маша не как вопрос, а как случившийся факт.
        - Ну, что-то мельком. Мне вчера не особо хотелось вдумываться. А что?
        - Один из хакеров мой двоюродный брат.
        - Да ладно! - выпалил Женя, довольно резко затормозив на светофоре, так, что Маше пришлось выставить руку вперед и опереться о панель, - и что теперь?
        - А я-то откуда знаю? Мы вчера с дядей Колей, ну с Генкиным отцом ездили в полицию. Но нам ничего не удалось узнать.
        - Сейчас подожди.
        Женя набрал чей-то номер, разговор занял от силы минуту.
        - Если что будет известно, Сашка мне позвонит. А я сообщу тебе.
        - А Сашка это…
        - Мой друг. Он в управлении МВД работает.
        - Куда мы едем?
        - Ко мне на квартиру, - внимательно следя за дорогой, сообщил Женя.
        - Зачем? - не поняла его Маша.
        - Я сантехнику вчера купил. Хочу у бабушки, ну то есть на даче, в Восточном, поменять на кухне. И оставил все на квартире.
        - А зачем ты все из машины убрал? - засомневалась Маша в правдивости Жениным слов, хотя внутри чувствовала полнейшее спокойствие.
        - Не знаю, - и словно что-то почувствовав, посмотрел на Машу, - ты мне не веришь?
        Маша собралась с мыслями и более чем уверенно ответила:
        - Верю.
        - Вот и отлично, - улыбнулся Женя.
        К сожалению, личные связи Жени, нисколечко не помогли хоть что-нибудь узнать о Генке и его теперешнем положении. Дело же было взято под контроль столичных следователей, так что посторонних лиц к нему строго не подпускали.
        Но зато адвокат, который вел Генкино дело, обещал, что в скором времени Генка вернется домой, правда это будет называться домашним арестом, но для Генкиных родителей и для самого Генки это будет гораздо лучше.
        Само же следствие только-только начинало набирать обороты.
        Маше оставалось сдать еще пару экзаменом. Еще совсем чуть-чуть и наступят каникулы, которых все студенты уже порядком заждались. А Маша сможет уехать домой и отдохнуть с чистой совестью. Так, по крайней мере, она себе это когда-то представляла. А теперь… Она была в замешательстве. Нет! Ей, конечно, по-прежнему хотелось домой, но теперь у Маши появился и некий противовес, чтобы не торопиться уезжать и на немного задержаться в городе.
        Сегодня Женя должен был заехать за ней в половине восьмого вечера, немного позже, чем обычно. Ведь, кажется, после работы он сначала хотел съездить к отцу. Но все это было неважно.
        Для Маши проблемным становился вопрос самих их отношений. И дело было не в том, что уже в который раз их романтические встречи доходили до такой критической точки, что Маше было довольно сложно отказаться от дальнейшей близкой, довольно тесной связи и не в том, что хотела она того или нет. А в том, что она буквально чувствовала, что, когда она уедет домой на каникулы, то их взаимоотношения не прекратятся. Кто бы мог подумать, что такая перспектива может напугать, озадачить Машу.
        - Машенька, у тебя все в порядке? Ты не заболела? - спросил ее Женя, когда они сидели в его любимом уютном кафе.
        - Нет, - ответила она и, вздохнув, уставилась грустным взглядом в окно.
        - Маш, я же вижу, что что-то не так. Что-то с Генкой или…
        - Нет! С Генкой все в порядке, - Маше становилось тяжелее с каждой секундой.
        Как? Как ей объяснить Жене, что она находиться в полнейшем замешательстве? Что ее мысли идут в разрез с ее чувствами? Это было просто невыносимо. За столь короткое время, за какие-то три недели Женя успел стать для нее близким человеком. Она могла поговорить с ним буквально обо всем: о том, как прошел ее день, как она сдала экзамен, что ее сказала по телефону мама, что она сейчас думает, о чем мечтает, чем занималась в свободное время, какая у нее любимая книга, и почему ей не нравятся шумные клубы и компании и так далее и так далее.
        А еще ей очень нравилось наблюдать за Женей, за его точными движениями, когда тот двигался. Она могла безотрывно смотреть на его руки, как он держит телефон, как что-то берет в руки, как открывает дверь, на его длинные красивые пальцы. А еще на бездонные, успевшие стать такими знакомыми, родными глаза…
        И Маша решила для себя следующее: она прекратит на какое-то время общение с Женей, посидит дома, отдохнет. В спокойной и тихой обстановке она подумает и поймет, что же для нее значит Женя. Ведь думать и соображать, когда Женя был рядом получалось очень с трудом. Ей было спокойно и тепло с ним и не хотелось ни о чем задумываться. Но Маринкины опасения, полное ее недоверие Евгению поселили в душе у Маши сомнения. И тот эпизод ее жизни, когда она осознала, что совершенно ошиблась и не увидела настоящей сущности Макса пусть и не вспоминался Машей, но где-то, на задворках сознания отминал у нее уверенность в собственных чувствах.
        Но мечтам было никуда не деться. И Маша порою себе представляла, что Женя сидит у нее в доме в ее комнате и пьет чай, они с ним о чем-то разговаривают, а где-то на кухне ее мама доготавливает ужин и совсем скоро должен прийти с работы ее папа.
        - Маш, - окликнул ее Женя, та резко повернулась к нему и уставилась ему в глаза. Она хотела прочитать в них что-то такое, что-то, что прямо сейчас в один миг разрешило бы все ее сомнения. Хотя его глаза, теперь и потеряли привычную холодность и непроницаемость, стали добрыми, ласковыми, родными. Но… нет. Маша запутала себя сама и распутываться ей предстояло самой. Женина помощь здесь, увы, совсем не помогла бы.
        - Извини, просто что-то сегодня с настроением не то, - улыбнулась Маша, - может, поедем куда-нибудь?
        - Да, что-то с тобой сегодня не так. А куда ты хочешь?
        - Не знаю, - пожала Маша плечами.
        - Все-таки ты переучилась и тебе надо просто отдохнуть. Давай я тебя сейчас отвезу к тете и ты ляжешь спать. Тебе отдохнуть надо.
        Маша не стала возражать.
        Женя проводил Машу до подъезда, она шла как можно медленнее, тянула минуты, секунды, глупо надеясь вот прямо сейчас разрешить все свои сомнения.
        - Пока, Жень. Извини…
        - Все нормально. Спокойной ночи, - улыбнулся Женя.
        - Спокойной ночи.
        И подъездная дверь захлопнулась.
        Маша расстроенная зашла в комнату. Маринка еще не спала. Она сидела за ноутбуком и смотрела какое-то кино, кажется, комедию.
        - Ты чего так рано? - удивилась Марина, которая продолжала с подозрением относиться к Жене.
        - Марин, я спать, - коротко ответила Маша.
        - Маш, че случилось? - Марина поставила кино на паузу и встала с кровати.
        - Ничего, честно. Я просто очень устала и хочу спать, - сказала Маша таким голосом, что все последующие вопросы было бы глупо задавать. Она четко дала понять, что требует, чтобы ее оставили в покое.
        А Маринка подумала следующее: не сегодня, так завтра, я все равно все узнаю. Где она только нашла этого Женю?!
        Маша не спала всю ночь. И ранним утром отправила Жене смс: я не могу пока с тобой встречаться. Извини… Я потом тебе позвоню и все объясню.
        Пальцы дрожали и неуверенно бродили по кнопкам телефона и… Маша не верила самой себе, что отправила сообщение.
        Последний экзамен и можно будет уехать домой, на каникулы…
        Женя ничего ей не ответил. Наверное, он еще спал.
        Не выспавшаяся, с мыслью, что все правильно сделала, но без всякого настроения Маша вышла из подъезда. Женя чуть не сшиб ее с ног.
        - Маш, ты издеваешься надо мной? - его глаза будто приковали Машу к месту. В них читалось желание получить четкий и ясный ответ.
        Он то ведь сначала думал, что Маша не станет с ним встречаться из-за того, что он ее старше. Только потом он понял, что эта разница в возрасте просто ерунда. Да и к тому же Свету он тоже был старше, хотя она тут совсем не при чем. А теперь-то что? Что еще за дикий номер с утра пораньше?
        - Жень, мне на экзамен нужно идти, - ответила Маша, но не смогла сделать и шага. Может, она сделала ужасную глупость, оправив это не нужное смс?
        - Нет! Твой экзамен подождет. Сначала объяснишь мне, что происходит.
        Маша опять замолчала. Ну, что она сейчас могла сказать? Как объяснить Жене, что у нее в голове происходит полное замешательство, что она определенно боится себя и своих чувств?
        - Пойдем в машину, поговорим.
        Они сели в машину, Маша начала говорить первой.
        - Нам нужно на какое-то время прекратить общаться. Я не хочу ничего больше объяснять. - Машин голос задрожал, - ты мне действительно очень нравишься. Женя, очень нравишься!
        Маша быстрым движением протерла глаза, что сделались влажными и, придвинувшись к Жене тихо и осторожно поцеловало его в щеку.
        Женя ничего не понял и только успел схватить Машу за руку, когда та уже почти выскочила из машины.
        - Нет, Жень. Я… тебе позвоню. Потом. - высвободила она руку.
        - Маша! - как-то болезненно и отчаянно произнес Женя. Дверка машины захлопнулась… Сейчас он понимал лишь, что догонять Машу нет смысла. Он лишь доведет ее до слез и больше ничего… Она ему ничего не объяснит, ничего не скажет.
        ***
        Женя писал, звонил Маше, но она редкий раз брала трубку, и практически не отвечала на эсмс. А потом и вовсе будто бы пропала.
        «Она у себя дома…» - говорил он себе.
        Женя никак не мог понять, что же произошло? Он не хотел верить, что причина в нем. Что он в чем-то виноват. Или все-таки он слишком стар для нее? Да опять же нет! Ерунда! И тем более, когда это он стал комплектовать своим возрастом? Ему-то всего двадцать девять! Когда он начал встречаться со Светой, то у него не возникало таким неправильных мыслей. Хотя Свете на тот момент тоже, как сейчас и Маше не было восемнадцати.
        «Нет! Нет! Я просто обязан съездить к Маше и во всем разобраться. Здесь что-то не так. Она мне что-то недорассказала. Я чего не знаю, поэтому ничего и понять не могу. Все завтра же еду к ней!» Решительно подумал Женя и докурив сигарету, зашел в дом и пошел спать.
        На календаре были будни. Работа была для Жени важна, но намного важнее для него было разобраться в отношениях с Машей. Это было для него жизненно необходимо.
        Глава 6
        Маша только что пришла с грибов. Умывшись и переодевшись в домашние старенькие шорты и выцветшую майку, она прилегла на диван, чтобы отдохнуть. К двенадцати часам погода на улице разогревалась до такой степени, что спрятаться где-нибудь в прохладное место и сидеть там до самого вечера было одним удовольствием. И как хорошо, что дом еще сохранил относительную прохладу!..
        Как Маша не старалась вернуться домой до самой жары, у нее все равно ничего не получилось.
        Сначала она пришла, с небольшим опозданием, к тёть Гале, которая взяла недельку отпуска и вместе с Мариной решила отдохнуть от городской суеты, и просидела у них больше получаса. Как обычно! Договаривались пойти за грибами в половине восьмого утра, а получилось, что задержались на целых полтора часа! И пока дошли до леса, пока набрели на поляну грибов… Маринке же, было жизненно необходимо сначала нафоткаться всласть, а только уже потом приступить к делу. Так вот и вышло.
        «Ой, как же хорошо дома!..» - только и думала Маша.
        Все! Больше никаких грибов, пока не спадет жара! Да и грибов то они насобирали столько, что хватит, только на один раз, супчик сварить. Это тетя Галя была полна уверенности, что если прошли дожди, то грибы в лесу обязательно появились, тем более, что на дворе был уже август.
        Маша же твердо решила для себя, что больше не станет поддаваться на такие соблазнительные предложения как пойти в лес по грибочки, когда на термометре плюс тридцать.
        Да и в этот раз она согласилась пойти только из-за того, что не хотела оставаться одна дома. Ее мама была на работе и должна вернуться домой только ближе к пяти часам. А ее папа нашел себе подработку и раньше, чем в шесть часов его дома нельзя было увидеть.
        Маша лежала на диване и сквозь полуоткрытые веки лениво смотрела на потолок. Еще немного и она погрузиться в дремоту. Еще немного. Как же она умаялась бродить по жаре!..
        Неожиданно раздался стук в дверь. Абсолютная тишина, что царила в доме, в одну секунду разбилась, словно хрустальная ваза. Маша же, пребывая в полусне, и не сразу поняла, что кто-то стучится. А медленно сообразив это, не поторопилась встать с места. Ей ни в какую не хотелось покидать сладкое состояние покоя, и расслабленности, в котором она сейчас пребывала. Дремота словно забрала Машино сознание себе, и ни за что не хотела его отпускать.
        Стук повторился. Кто-то явно не желал уходить, не встретившись с хозяевами дома. Маша заставляла себя встать, но у нее плохо это получалось. А еще она мысленно ругалась. Кто бы это мог быть, что не дает ей отдохнуть? А когда она все-таки приподнялась на кровати, то кроме как удивленно хлопать сонными глазами ничего делать не могла. Даже не так. Маша никак не могла сообразить, что происходит и действительно дома ли она сейчас!
        - Ну, здравствуй, Машенька!
        Перед ней, посередине зала стоял… Женя. Он смотрел на Машу и терпеливо ждал, когда та полностью проснется.
        - Господи!.. Ты? - заговорила Маша через какое-то время и спустив ноги с дивана, задела кружку с водой.
        Когда она пришла из леса, ей очень сильно хотелось пить. Так что, выпив одну кружку, она решила взять с собой еще одну, и почти уснув, забыла про нее. А теперь вот на полу образовалась маленькая лужица.
        - Блин! - рассерженно, и с явным недовольством собой, подняв кружку, проговорила Маша. Кажется, она на какие-то секунды позабыла, что теперь находиться в доме не одна.
        - Ты не заболела? - поинтересовался Женя.
        - Да нет же! Мы в лес за грибами ходили. Я устала и хотела отдохнуть.
        - А кружка?
        - Я пить хотела. Если ты заметил, на улице жара, - пытаясь Маша освободиться от навязчивой дремоты и начать более или менее четко соображать.
        Можно дать человеку хотя бы пару минут, чтобы он проснулся!
        - Мне нужно с тобой поговорить? - произнес Женя. И как всегда по нему было не понятно, то ли он это говорил на полном серьезе, по-деловому, то ли по-домашнему, но опять-таки на полном серьезе.
        Маша тяжело вздохнула.
        - Подожди. Я сейчас, - протянула она и, поднявшись с дивана, вышла из зала.
        Маша вышла. Женя остался один к комнате. Он не торопясь провел взглядом вокруг. Обычный деревенский дом. Но что Женя знал про обычные деревенские дома? Он же рос у бабушки в двухэтажном доме, старом, но большом и просторном, где все было сделано в одном стиле, где из кухни всегда разносились по всем комнатам приятные запахи еды и, где можно было, играя в прятки с соседским мальчишкой заблудиться. Только дом дяди Вани, к которому Женька будучи еще совсем маленьким любил забегать представлял собой совершенно обычный небольшой деревенский домик. Но для Жени это было вполне естественно. В детстве ему казалось самой собой разумеющимся, что у дяди Вани был небольшой дом, а у него, у Жени, большой. Да и что там говорить! Взрослея, Женя не переставал так думать. Для него и сейчас дяди Ванин дом и теперь уже его, а не бабушкин, виделись настолько привычными, что Жени даже в голову не могло прийти, что бывают другие совсем простые и обычные деревенские дома.
        Женя уставился на потолок. Тот был отделан, кажется, этот материал называется ДВП и покрашен в белый цвет, матка, что проходила по центру потолка была так же выкрашена в белый. Небольшая, но вполне себе аккуратная и милая люстра. На стенах светло-зеленые с крупными цветками обои. Несколько нарисованных картин, пейзажи и натюрморты. Здорово! Кто бы их мог нарисовать? Обычная мебель, кресла, диван, стенка, в которой через стеклянные дверцы можно было разглядеть совершенно новый набор чайного сервиза во главе с гордо выставившим свой нос вперед чайником, бокалы, кружки, пару ваз, книги, фотографии в рамочках и еще много всякой нужной-ненужной мелочи. И в довершение полноты картины Женя посмотрел себе под ноги. Деревянный дощатый крашеный пол, у дивана продолговатый коричневый коврик. Но не только убранство комнаты, в котором собственно не было ничего необычного, а что-то другое заставляло Женю внимательнее всматриваться вокруг, что-то его здесь цепляло.
        «Эх, Машка!..» - пронеслось у Жени в голове.
        А когда Маша пришла в комнату с тряпкой в руках, чтобы вытереть пролившуюся воду, она застала Женю за разглядыванием ее семейных фотографий. Конечно, они только потом догадаются, что что-то похожее с ними, уже когда-то было.
        - Машенька, это ты такая маленькая? - обернулся Женя и как-то особенно нежно посмотрел на Машу.
        Маша кинула тряпку на лужицу и подошла к Жене.
        - Да, я, - улыбаясь, ответила она. И сама, стала разглядывать фото с маленькой девочкой в платьице, которая сидела на травке и держала в руках крупное красное яблоко. Порою те вещи, которые окружают нас ежедневно перестают привлекать наше внимание и мы попросту привыкаем к ним. А вот так случайно наткнувшись на них или Маша, внимание которой к фотографии привлек Женя, начинаешь будто по-новому изучать, рассматривать. Но с приятным теплым чувством чего-то забытого доброго старого. Вот так и Маша. Она бесчисленное множество раз проходила мимо этого фото и не замечала его. А сейчас ей стало очень интересно поразглядывать себя в детстве.
        И вместе с просмотром фотографии у Маши начинало появляться нервное волнительное чувство. Она соскучилась по Жене, но старательно скрывала это от себя все каникулы. А еще его появление очень пугало ее. Что же теперь будет? Ведь как она не пыталась решить для себя что-то конкретное, как не пыталась четко сформулировать все, что касается ее и Жени, у нее все равно ничего не получалось. То нечаянные фантазии все портили, то воспоминания закрадывались в голову. И Маша, каждый раз беря в руки телефон, никак не могла решиться позвонить Жене. Ведь что она ему скажет, когда он поднимет трубку, как объяснит свое странное поведение?
        Женя же не знал, куда ему больше сейчас хотелось смотреть, на ту Машеньку с пухленькими щечками на фотографии или на ту милую девушку, что стояла рядышком с ним, совсем близко, так близко, что у Жени буквально не хватало сил, чтобы сдержать себя и не обнять ее. И единственное, что останавливало Женю, неясность ситуации. Женя не знал, как вести себя с Машей после того разговора, не знал как к нему по-настоящему относиться Маша. И что ее те слова, да и вообще все значит?
        - Ты здесь такая классная.
        - Все дети, когда маленькие, хорошие, - ответила Маша, успевшая уже полностью проснуться.
        Женя улыбнулся, не решаясь что-либо сказать. Вдруг Маша потянулась куда-то вверх, она встала на цыпочки и достала с полки альбом с фотографиями.
        - Если хочешь, а я пока обед разогрею.
        Маше было неловко.
        Женя стоял невообразимо близко, так близко, что между ним и Машей еле умещался маленький фотоальбом. Женя взял, предлагаемую ему вещь, дотронувшись своими ладонями до Машиных рук.
        Маше немного неуклюже увернулась и направилась прочь из комнаты. Было просто невозможно представить, что сейчас творилось у нее внутри. И дело было не только в том, что ее тянуло к Жени и находиться рядом с ним, выглядя при этом совершенно равнодушной, становилось все невозможнее, так еще никак не формулировалось то, что она должна была сказать.
        Да еще, разогревая еду, Маша неожиданно вспомнила, что через несколько часов с работы придут ее родители. И как же быть? Что ей делать?
        И прочувствовав всю ситуацию, Маша больше не могла думать. Она просто чувствовала, как атмосфера вокруг ее становиться все менее устойчивой и ясной, и ничего не могла с этим, да и с собой тоже поделать.
        Разогрев макароны и пару, оставшихся от вчерашнего ужина котлет, Маша направилась в комнату. Увидев ее, Женя тут же отложил фотоальбом в сторону и встал с дивана.
        - Маш…
        - Извини, телефон.
        Женя терпеливо стоял и ждал, когда же, наконец, Маша закончит разговаривать. И вот она положила телефон на стул. Маше звонила Марина.
        - Пошли обедать, - не дав сказать и слова, наперебой Жене, бросила она и… убежала.
        Глупее, чем сейчас она еще себя никогда не чувствовала. Тот момент, когда Женя нашел ее сидящей в луже или же, когда она схватила со скамейки чужую папку и прижала ее к себе, казались ей более естественными.
        Женя начинал злиться на себя, еще немного и он не выдержит, еще немного и его терпению придет конец и тогда он уже не в состоянии будет подбирать слова и контролировать свои эмоции. И в этом, в этом будет виновата Маша.
        Женя немного помедлил, оставаясь стоять посредине комнаты. Маша же, решив, что пора еще раз позвать Женю к столу, направилась обратно в комнату. Видимо встревоженное, нервное состояние дали о себе знать.
        Они столкнулись в дверях. Такое только нарочно можно придумать или не придумать, но все равно в правдивость данной нелепости с трудом кому повериться.
        «Вот теперь от меня не убежишь!» - радостно и восторженно подумал Женя.
        Но и опять, Маша не дала возможности Жени произнести и слово. А он как раз-таки и приехал поговорить, разъяснить все до конца.
        - Женька!.. - вскрикнула она.
        - Что, Маша?
        - Нам… поговорить надо, - решительно произнесла Маша, - я давно собиралась тебе позвонить. Но, никак не могла решиться, почему-то…
        Она присела на диван, а Женя рядом - в кресло.
        Женя терпеливо ждал, когда Маша заговорит. А она опять не знала, как объяснить словами то, что чувствует. Да и смотря на Женю, все сомнения и мысли показались ей до нельзя глупыми. Как теперь ей объясниться, чтобы не выглядеть полной дурой?
        - Я не знаю, с чего начать, - тяжело выдохнула она.
        - Машенька, просто скажи мне все, как есть. Я не глупый человек, постараюсь понять.
        - Все как есть - это очень глупо…
        - Не глупее, чем мы сейчас сидим.
        Маша усмехнулась. Ситуация и правда была забавная.
        - Я не знала, можно ли тебе верить или нет.
        Женя удивленно приподнял глаза, но промолчал. Маша продолжила.
        - Это, во-первых. А во-вторых, я не была уверена в себе. Просто, я как-то не ожидала, что… что…
        Женя ей не мешал и не производил ни звука.
        - Я не думала, что тебя встречу. То есть я думала, что когда-нибудь…
        - Маша! Ну какая-то ерунда получается. Я понимаю, что ты во мне сомневалась, да и то не понимаю почему? Всё же по-моему уже было обговорено. Я же сказал тебе, что соврал при нашей первой встречи только потому, что был уверен, что больше тебя не увижу.
        - Да не в этом дело! У тебя дорогая машина, загородный дом, ты ведешь себя порою совсем непонятно. Я не всегда понимаю, когда ты серьезен, а когда смеешься.
        Маша вскочила с места и эмоционально зажестикулировала руками. К ней волнами приходило ощущения, что она спит, что нереалистичность происходящего слишком реалистична.
        - Так. Но по-моему это только мою плюсы. Я сейчас про машину и дом.
        - Да, но… Моя сестра, Марина, считает, что ты слишком скрытный и себе на уме человек, что тебе нельзя доверять. Надо выбирать более простых…
        - А я сложный? Ты как сама считаешь?
        В любое другое время Женю бы развеселил разговор. Но сейчас он приехал без всяких шуток разобраться в своей жизни, вернее, узнать то, что он значит для Маши и есть ли у них общее будущее. Не его, не ее, а их совместная счастливая жизнь.
        - Я?.. - Маша старалась не смотреть Жене в глаза. Ей было стыдно за свое недоверие, - я чувствую, что тебе можно верить, но…
        - А тогда что? - вскрикнул Женя, которому в раз надоело все бессмыслие произносимых Машей слов.
        - Не знаю, - завертелась Маша на месте и зачем-то подошла к журнальному столику и взяла с него какой-то тонкую книжку, - я собиралась родителям о тебе рассказать, но так и не смогла. Понимаешь, - она посмотрела на Женю и опять отвернулась, - получается, что я слишком мнительный и трусливый человек. Я уже почти два месяца ничего не могу решить, даже для себя. Я…
        Маша замолчала, поняв, что получается полная ерунда. Женя же ей ни разу не сказал, что любит ее и, что не ради шутки нашел ее. И получалось, что Маша могла просто все себе придумать! Но тогда, почему же он приехал?
        А Женя продолжал молчать, он начинал медленно сожалеть, что приехал. Ему начали закрадываться в голову мысли, что он сам себе все напридумывал и, что эта девчонка, лишь только красиво пофлиртовала с ним…
        - Женька, я люблю тебя и не знаю, что мне делать… - выдохнула Маша, не поверив тому, что сама и произнесла. И тут же заплакав, она подошла к занавешенному окну, и, приподняв штору, стала смотреть на улицу через маленькую дырку.
        - А почему у вас шторы закрыты? - спросил Женя.
        Он встал с кресла и подошел к Маше.
        - От солнца. Если окна не занавешивать, то в доме будет жарко, - вытирая слезы, но стараясь сделать это так, чтобы Женя не заметил, тихо ответила Маша.
        - Интересный кондиционер.
        - Можно подумать, что ты никогда так не делал.
        - Делал, только, чтобы в глаза не светило, а не чтобы тепло не проходило.
        Маша почувствовала, как Женя осторожно взял ее за плечи. Она не выдержала и, разрыдавшись, уткнулась ему в грудь. Женя прижал ее к себе.
        Они стояли так, обнявшись до тех пор, пока Маша совсем не успокоилась. Она перестала плакать и, выжидая, когда ее состояние придет к равновесию, еще сильнее прижалась к Жене.
        А Женя, молча, обнимал свое сокровище и думал одну мысль: «какая Машенька еще маленькая. Она ведь не совсем взрослый человек. Она еще, как ребенок. Маленький добрый ребенок…»
        СПУСТЯ ОДИН ГОД.
        Маша сидела на лавочке в саду. Вокруг было тихо. Вороха яблок лежали под тенью яблоней. Вода в тазу, что стоял на столе блестела на солнце. Деревянный самодельный столик, столешница которого обтянута цветастой клеенкой. Вполне себе милый и удобный. В кустах сирени копошились воробьи, на электрических проводах семьями сидели ласточки. Старшее поколение птиц продолжало учить молодое, передавая им свои навыки и умение.
        Послышалось какое-то движение. Мягкое трение шин по щебенке и машина остановилась. Женя, вышел из машины, озираясь по сторонам. Он только несколько раз бывал около дома, куда на выходные приезжали Гавриловы, и то, только по-темному вечером, когда выходил с Машей на прогулку. И вроде бы это было то самое место и дом по счету был тот, но…
        - Жень, я здесь! - Женя всмотрелся за угол дома, где по тропке, в лучах солнца, что уже перевалило на западную часть небосвода, в легком сарафане шла Маша. Все-таки надо было надеть солнцезащитные очки, где-то там подумалось Жене.
        - Машенька! - разулыбался Женя, но постарался взять себя в руки и быть более серьезным, - Это мы!
        Он не удержался и легонько приобнял Машу.
        - Маша, здравствуй! Выглядишь просто замечательно! Настоящая красавица! - произнес Александр Викторович.
        - Здравствуйте! Спасибо. Ну, пройдемте в сад, - засмущалась Маша, - мы с мамой там накрыли стол. А папа скоро должен подойти и принести мясо.
        За прошедший год, Маша аккуратно постаралась подвести родителей к мысли, а потом и к случившемуся факту, что у нее есть молодой человек. Машина мама довольно спокойно и приветливо отнеслась к данной новости. А вот Машин папа - дядя Андрей Кукушкин - ощутимо занервничал, когда Маша приехала на выходные и сообщила, что уже полгода, как она общается с неким Евгением.
        - Полгода? И ты только сейчас это говоришь? Ладно, я узнаю последним, но мать!..
        - Андрей!
        - Пап!
        Воцарилось молчание.
        - Я просто не знала, как вы отреагируете. Я хотела вас как-то подготовить. Тем более, Женя меня на чуть-чуть постарше, - Маша пожалела, что озвучила сию информацию совершенно не вовремя. Нужно было дать родителям время, чтобы те, сначала приняли в себе саму новость.
        - И насколько он тебя старше? - дядя Андрей присел на диван. На него, кажется, никак не подействовала Машина подготовительная компания и, он пропустил мимо себя все ее тонкие намеки и нечаянно заведенные разговоры на тему «А вот когда я встречу молодого человека…»
        - На немного, но это не важно. Пап? С тобой все хорошо?
        Маша испугалась за отца, уж слишком непонимающим и потерянным он выглядел.
        - Со мной все хорошо. Маш, я, надеюсь, он нам не ровесник?
        - Нет! - вдруг разозлилась Маша, - ему недавно исполнилось тридцать.
        - Это на двенадцать лет меня младше… - произнесла тетя Настя.
        Но шоковое состояние родителей продлилось ровно до того момента, пока не состоялась их первая встреча с Женей. И увидев рядом с дочерью именно молодого человека, а не сурового мужика дядя Андрей немного успокоился. Но, тем не менее, он не торопился делать выводы и посчитал, что одна встреча мало чего может рассказать о человеке. Тем более, Машин отец не особо доверял людям на дорогих машинах. И мысль, что Женя купил себе такую дорогую вещь, лишь только потому, что он давно питал таковую слабость, не посещала его голову. Машин отец, был твердо уверен, что заработать большие деньги честным путем, нельзя. Но, определенно он был и прав, ведь Женя позволил себе купить новенькую машину, когда удачно завершилась «небольшая» афера, которую они аккуратно провернули с Петенькой. Очень аккуратно, так что про нее никто и не знал, да и не узнает.
        Женя время от времени приезжал к Маше домой в гости. И постепенно добился доверительного отношения к себе. Маша, никому об этом не говоря, была по-тихому, но очень искренне этому рада.
        Сама же она, познакомилась с Александром Викторовичем довольно просто и легко. Это знакомство принесло ей меньше переживаний и потраченных нервов, нежели, когда знакомились Женя и ее родители. Александр Викторович очень дружелюбно и по-свойски принял Машу. Маша даже растерялась.
        Женя с Машей подошли к квартире Александра Викторовича. Зайдя в прихожую, Женя вспомнил, что оставил пакет с кормом для рыбок, который наказал ему отец, в машине.
        - Пап, мы пришли! - прокричал Женя, - ой, Машенька, я корм забыл в машине. Я сейчас!
        - Женька! - только и воскликнула Маша, как дверь уже захлопнулась.
        - Машенька! - расставив широко руки, словно намериваясь обняться, в узком коридорчике возник среднего роста, седоволосый, интеллигентного вида мужчина.
        - Здравствуйте… - засмущалась Маша.
        - Ну что же ты стоишь в прохожей! Раздевайся, проходи! А… где мой обормот?
        - Что? А!.. Женя сейчас придет. Он корм для рыбок в машине забыл.
        Вот так собственно все просто и незатейливо вышло.
        Вечер получился хорошим, теплым. И теплым была не только погода, но и атмосфера за столом. Естественно, в самом начале знакомства, первые минуты были самые волнительные. Все боялись сделать что-нибудь не то, ненароком испортить первое впечатление друг о друге или вообще что-нибудь испортить. Но все прошло довольно гладко, если не считать, что Маша то ли от волнения, то ли просто так вышло, опрокинула на свой сарафан тарелку с мясом. На ткани остались жирные пятна. Машу расстроилась, но больше не из-за пятна, а из-за того, что оказалась такой неловкой.
        - Машенька, да не расстраивайся ты так! Это всего лишь платье! - засуетилась Машина мама, подавая дочери намоченное водой полотенце, чтобы та немного подтерла пятно, убрала частички лука и следы от запеченной приправы.
        - Маша, не переживай! Твоя мама действительно права. Не стоит так нервничать, - вступил в разговор Александр Викторович.
        Маша перестала тереть сарафан и, выпрямившись, положила руки на стол, будто училась в школе.
        - Вот, Маш, сделай глоток и успокойся, - Александр Викторович подлил Маше в бокал вина.
        Это было очень хорошее вино, которое ему на заказ привез друг из Франции. Александр Викторович, знал толк в хорошем вине и для знакомства с родителями будущей невестки оно подходило как нельзя лучше.
        - Вкусное вино, - осторожно поставив бокал на стол, проговорила Маша.
        - Мы немного прогуляемся. Маш, ты не против? - предложил Женя, намереваясь привстать со своего стула.
        Маша окинула взглядом всех, сидящих за столом, и согласилась. В конце концов, и родителям нужно было поговорить без детей и детям уединиться и обменяться впечатлениями от наконец состоявшейся встречи.
        Знакомство откладывалось два раза. Первый раз, когда собрались встретиться весной и уже почти все и всё было готова, Маша заболела. Оказалось обычное ОРВИ, но знакомство пришлось отменить. А Маше лечить насморк и кашель.
        Второй раз дата наметилась на конец июня, но теперь у Александра Викторовича не получилось приехать. Его не отпустила работа, срочная операция, которую мог провести только он.
        Третий раз решили назначить дату знакомства на первое августа. Очень красивая дата - первое число. И все дружно подумали, но никто не озвучивал до поры до времени вслух, что с третьего раза знакомство обязательно должно состояться. И оно состоялась.
        Женя с Машей были искренне счастливы, и их счастье с лихвой перекрывало их волнение. В то время как у их родителей и того и другого было примерно пополам.
        - Машеньк, ты правда так из-за платья расстроилась? - спросил Женя.
        Они вышли за калитку и направились гулять по тропинке, которая вела к источнику.
        - Да, нет! Просто я такая неуклюжая. Нужно было постараться, чтобы опрокинуть эту тарелку, - и Маша опять начинала злиться на себя.
        - Маш! Ну не злись, - приобняв ее, успокаивал Женя.
        - Постараюсь. По-моему, родители нашли общий язык. Ты как считаешь?
        - Я с тобой полностью согласен. Я тебе уже говорил, когда я помирился с отцом, он стал более мягким и понимающим что ли. Он стал как-то сглаживать все возможные углы, находить компромиссные решения. Мне бабушка рассказывала, что таким, как она говорила, покладистым, отец был только, когда мама была…
        - Жень, я тебе должна кое-что рассказать. Извини, что перебила тебя.
        Женя встрепенулся из своей грустной задумчивости и уставился на Машу. Он не успел предположить, о чем сейчас пойдет речь, как Маша продолжила.
        - Это касается меня. Я тебе не рассказывала.
        - Я тебя слушаю. Но… - Женя внимательно посмотрел на Машу, - Машенька, ты меня пугаешь.
        - Не пугайся! Ничего страшного я тебе не расскажу. Ну… может немного странного.
        - Я весь во внимании.
        Женя заинтриговался. Что он того, к тому же странного, не знать о Маше?
        Маша сорвала сухую травинку ежи и стала крутить ее пальцами. Было еще тепло и солнце приятно грело кожу, но ежу чувствовалось, что вот-вот и на землю опуститься вечер. Маше вдруг показалось, что вечер будет прохладным и принесет много кислорода и еще чего-то очень приятное. Маша чувствовала, что должно произойти что-то хорошее. Но ей и так, без происшествий было хорошо.
        - Я иногда нахожу чужие вещи.
        - Не понял? Это как так?
        - Ну, я же говорю, что тебе покажется это странным.
        - Пока мне просто ничего не понятно.
        Они вышли за село, как раньше говорили за околицу и очень медленно, останавливаясь почти на каждом шагу, брели по тропинке. Маша вкратце от начала и до сегодняшнего дня пересказывала Жене свою, успевшую стать неким хобби, странную способность. Ей казалось само собой разумеющимся, что делиться с Женей своей маленькой тайной. Возможно, такое чувство легкости и правильности происходящего вселял в Машу сам Женя. Он, заинтересованно и влюблено глядя на Машу, собирал каждое его слово. А Маша, видя немые вопросы в Жениных глазах, добавляла в рассказ все больше новых подробностей, пока вдруг Женя не перебил ее.
        - А я тоже немного, как ты! - его глаза радостно искрились и в них блеснуло что-то загадочное.
        - То есть?
        - А ты не догадываешься?
        - Нет…
        Маша отрицательно покачала головой. Солнце, еле заметно коснулось дальних деревьев, что виделись на линии горизонта темными точками. Редкие полосы облаков и расплывшиеся по небу следы от пролетевшего самолета, раскрасились в нежные, от ярко-розового до синего оттенки.
        - Ну как же, Машенька! Я же ведь тебя нашел! Ты же не забыла, как мы с тобой познакомились?
        - Такое не забудешь!.. Блин! Надо же, как все чудно вышло.
        - Да уж… Особенно, когда ты сочла меня за маньяка.
        - Вот еще! Вспомнил! И вообще, это я тебя нашла.
        - Как это? - удивился Женя.
        - Если бы я в тот вечер не согласилась пойти к Вике и не поругалась бы с ней, и если бы я не напугалась и не побежала, то ничего бы не случилось.
        - Как все сложно!.. - немного с иронией, которая у него внутри резко перешла в серьезное, глубокое осознание всей хрупкости ситуации, ответил Женя.
        - Очень! Очень сложно. Задержись я хотя бы на одну минуту у Вики или просто, если бы чуть подольше постояла бы у ее подъезда… то мы бы не встретились… - Маше стало очень грустно, от того что она только что сказала.
        - А если бы я немного задержался на работе или наоборот уехал бы пораньше, или задержался в магазине или на светофоре…
        - Женька!..
        Маша прижалась к нему и еле-еле сдерживала себя, чтобы не заплакать. Она очень расчувствовалась и вот-вот слезы были готовы сделать сырые пятна на Жениной рубашке. Но Женя, ощутив на себе Машино состояние еще крепче прижал ее к себе, не дав ей расплакаться. Будто бы они были пронизаны одной яркой нитью вселенной и чувствовали, и думали одно и тоже. Будто, нет, абсолютно точно, они и были одной яркой вселенной!..
        Они стояли и смотрели, как догорает зоря, и звезды на небе становятся все ярче и ярче. Как месяц яркой дугой распластался по небу. Как где-то вдалеке ухает филин…
        - Маш, - голос Жени прозвучал серьезно и одновременно нежно. Маша отстранилась от него и посмотрела ему в глаза. Это что-то удивительное смотреть в лунную ночь в родные глаза!
        - Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты стала для меня не просто девушкой, а моей женой.
        Маша чуть заметно улыбнулась. Сколько раз Женя шуткой или каким-нибудь намеком подводил Машу к данной мысли и она, правда, не всегда, но тоже шуткой, порою уклончиво, но положительно ему отвечала.
        Но сейчас Женя выглядел совершенно иначе. И то, что и малейшего намека на шутку не было, ощущалось всем сознанием и чувствовалось каждой клеточкой тела.
        Женя достал из кармана маленькую коробочку и открыл ее. Свет месяца упал на единственный камень в кольце и блеснул своей яркостью по глазам. Кольцо идеально подошло по размеру.
        - Какое замечательное!.. - протянула Маша и все-таки расплакалась.
        - Ну, так что же ты мне ответишь?
        - Да… Ну, конечно, я согласна!
        А когда они подходили к Машиному дому, Маша вдруг спросила у Жени:
        - А почему именно сегодня?
        - Что? - не понял Женя.
        - Почему именно сегодня ты сделал мне предложение? - такие банальные слова «сделать предложение», но как еще можно было сказать? «Позвал замуж» что ли?
        - Не знаю. Я хотел сделать это как-то по-особенному. И мне кажется, что лунная ночь и заросли черемухи на заднем плане, пусть она уже и отцвела давно, самое замечательное, что можно придумать.
        - Ну, ты же ведь не носил с собою все время кольцо?
        - Я его только неделю назад купил!
        И они, весело засмеявшись, отворили дверь дома.
        БУКВАЛЬНО ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ.
        - Евгений Александрович! - в кабинет директора ворвался молодой, подающий большие надежды парень, новый сотрудник фирмы, - ой!
        - Проходи! - скомандовал Женя, - что там у тебя.
        Маша сидела на диване и с интересом наблюдала за происходящей у нее на глазах картиной. Женя сидел в своем рабочем кресле начальника, которое занял сразу же, как только вечно страдающий больной спиной Петенька все-таки ушел на пенсию.
        - А вы не заняты? - еще раз перестраховался парень.
        - Илья, я просто не понимаю, с каких это пор ты стал так осторожничать. Или Мария Андреевна тебя так засмущала?
        - Жень, - поднялась Маша с дивана, - я, пожалуй, пойду. Мне еще надо к теть Гале и в магазин забежать.
        «И еще не забыть позвонить Люде.» - додумала она про себя.
        Женя мгновенно вскочил с кресла, чтобы проводить жену и не упустил возможности поцеловать ее, правда, только в щечку.
        С Людой, с которой когда-то Маша познакомилась случайно, благодаря серой папке, она поддерживала дружеские отношения. Девушки периодически созванивались и встречались посидеть, поговорить.
        Сейчас у Люды был волнительный период в жизни. Она собиралась замуж. Но не за Лешу, который стал преподавателем в ВУЗе, в коем же и учился, и в скором времени должен был возглавить кафедру, а за Никиту, коллегу-актера.
        С Лешей Люда рассталась уже несколько лет назад. Как оказалась, они были совершенно разными людьми и совсем не подходили друг другу. Только, когда они были студентами дух романтизма и приятная нега влюбленности держали их вместе. А потом, все как-то незаметно растаяло. Но полностью прекратить общение друг с другом у них не вышло. У ребят подрастал маленький ребенок - Захарка. Леша старался, как можно чаще приходить к сыну. Люда не препятствовала их общению. Да и препятствовать не было смысла. Леша с Людой не держали друг на друга никаких обид. Просто, все вот так вышло.
        Маша никогда бы не могла подумать, что у нее в подругах будет театральная артистка. Да и театр, в который Люда когда-то подарила Маше билет, стал для нее довольно привычным местом. Привычным, но заходя в стены которого, Маша с интересом и внутренним волнением всегда ждала, что же ее сегодня ждет нового и интересного. Иногда, с Машей в театр ходил Женя. Но это было не так часто, как Маше хотелось бы.
        Сейчас Маша училась на очном отделении в институте, так как ее родители, да и Женя тоже пришли к выводу, что наработаться она еще успеет. Маша как могла противилась, говорила, что все заочно учатся и работают, но ничего не помогло. И Маша, чтобы не портить отношения с близкими, отправилась дальше учиться.
        Находить чужие вещи и возвращать их владельцам Маша не перестала. Что-то иногда, но попадалось Маше на глаза. Женя смехом говорил ей, что это ее своеобразное хобби.
        Женя провел капитальный ремонт бабушкиного дома в Восточном и они с Машей практически каждый день, за редким исключением ездили ночевать туда. На выходные у них были запланированы поездки в деревню.
        А как же все-таки закончилась Генкина история? Да, в принципе, не плохо, если не сказать, что хорошо. Следствие шло очень долго, в итоге же Генке дали условный срок и предложили пустить свою неуемную энергию и талант на благо родины. Просто, хорошие хакеры, ну, так же как и профессионалы в любых других профессиях, всегда пользуются спросом. А еще он женился на Насте. Нет, не на той Насте, которую он приводил в семейный круг встречать Новый год. А на другой, совершенно другой Насте. Свою историю знакомства с этой доброй девушкой Генка как-то подробно поведал в задушевном разговоре Маше.
        - Когда мы прятались в том заброшенном доме, нам естественно чем-то нужно было кормиться. Я как-то вечером по темному выбрался на улицу и дошел до соседней деревни. Деревенька так себе, если честно. Но не в этом дело. Там, в центре села стоит один единственный магазин. Конечно, шанс спалиться у меня был огромный. Но и без еды мы бы больше не протянули. Я отсиделся в кустах, дожидаясь утра, - Генка рассказывал так, будто настольгировал, будто эти воспоминания дарили ему радость. Хотя, так оно и есть в определенном смысле, - Магазин открыла она… Знаешь, я сначала боялся, что она тут же меня спалит, но когда зашел в магазин, заговорил с ней, я понял, что она настоящий человек, что она не выдаст. Ну и как-то так получилось, что она стала помогать нам с провизией. Она там временно работала, так, пока не уехала на учебу. Хотя, знаешь, Машк, она сначала испугалась. Ну, все-таки меня объявили в великий розыск. Но спасибо ей огромное, конечно…
        После того, как Генка переехал домой, на домашний арест он первым делом позвонил Насте. Они стали общаться, правда, пока только виртуально. А осенью, когда она приехала учиться, они встретились. Но их общению никто не удивился, ни Генкины родители, ни Маринка и никто не стал раздраженно фыркать, мол, кого это Генка притащил в дом. Марина сразу же нашла общий язык с Настей. Родители были рады за сына.
        Да и к тому же, самой свежей и радостной новостью в семьях, в первую очередь Гавриловых и, конечно же, Кукушкиных было следующее: Генка в ближайшем будущем должен стать папой. Молодым людям было совершенно неважно, кто у них родиться - мальчик или девочки. Если будет девочка, то значит, потом будут ждать мальчика, если мальчик, то младшей будет дочка.
        - Жень, я тебе еще не говорила, Настя с Генкой ребенка ждут, - как бы между прочим сообщила Маша сидя на мягком квадратном пуфике и разглядывая лицо в зеркале. Она выглядела прекрасно: слегка округлившиеся щечки, Маша немного поправилась за последние несколько лет, но это ее нисколечко не портило, длинные речницы, идеально выбранная форма бровей - тонкие не светлые, но и не совсем темные дуги, волосы она отрастила и они стали чуть ниже лопаток и все такие же каштановые с приятной рыженой.
        Женя еще лежал в постели. Ему не хотелось никуда спешить. Был выходной день. Они с Машей собирались съездить навестить Машиных родителей. Но все планы чуть позже, только не прямо сейчас.
        Сейчас Жене доставляло истинное удовольствие лежать в постели и наблюдать за Машей. Взгляд его проворных веселых глаз сладко бродил то Машиной спине, что была укрыта легким халатиком, по ее волнистых волосам, то по ее отражению в зеркале. Маша тихонечко ловила его взгляды, как бы невзначай. И ей это тоже доставляло удовольствие. Она еле заметно улыбалась.
        - Да!?.. Не говорила. Клас-с-сная новость, - растянув слово, ответил Женя, - дети это прекрасно!
        Маша в ответ загадочно улыбнулась.
        Женя присел на кровати, одеяло сползло, обнажив его стройный торс. Маша продолжала за ним наблюдать. Еще совсем чуть-чуть, совсем немного и она не выдержала и повернулась.
        - Ну, Женька!.. - протянула она.
        Женя засмеялся.
        - Ты чего? Чего ты смеешься? - Маша смотрела на него, хлопая глазами. Она растерялась, не понимая причину Жениного веселья.
        - Жень!
        После некоторого молчания он все-таки заговорил.
        - Какая же ты у меня хорошая, Машка! - он ловко спрыгнул с кровати и с превеликим наслаждением чмокнул Машеньку в щечку, - как же я тебя люблю!..
        И ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО СЛОВ.
        Не хотелось бы оставлять без внимания, и вкратце рассказать, каким чередом дальше пошла жизнь Наташи, Веры, Вики, Светы и Макса. А по тому читайте ниже.
        Наташа, набравшись опыта работы и получив лестные рекомендации от руководства, в лице Жени Хлебодарова, продала квартиру и с мамой переехала в другой город. Там она устроилась на новую работу, которая ей понравилась. И самое главное, что и послужило причиной переезда, Наташа нашла хорошего врача для своей мамы. Помог ей в этом Женин отец. Он по просьбе сына внимательно выслушал девушку и посоветовал для ее мамы прекрасного специалиста, который, говорят, творил чудеса. Наташа была бесконечно благодарна Жене. Он сделал очень много хорошего для нее. Он стал для девушки человеком, который подарил ей возможность поверить не только в чудеса, но и в существование на свете просто хороших людей. И теперь, набравшись терпения, Наташа ждала, когда выздоровеет ее мама и тихо надеялась, что все-таки встретить своего человека и у нее обязательно будет большая дружная семья.
        Вера, бросив всех своих ухажеров, уже второй год встречалась с молодым человеком. Она познакомилась с ним, когда пребывала в активном поиске работы. Дима подвез ее, когда она опаздывала на очередное собеседование. Дело у них шло к свадьбе.
        Вика долгое время пыталась заполучить в свое уютное распоряжение Макса, но потом, устроившись на работу в салон сотовой связи, завела себе новый объект для страданий. Немолодой директор кафешки, в которую, она заходила пообедать. Но, как и во время учебы в колледже, объект обожания у Вики был один, а встречалась она с совершенно другим человеком… Может, такова была ее натура?..
        А вот Светина натура не давала ей ни минуты покоя. После расставания с Женей, она самозабвенно предавалась страданиям, чем очень сильно опечалила жизнь сестры и родителей. В те неяркие дни они всерьез обеспокоились за свою сестру и дочь, за ее здоровье и ее дальнейшую жизнь. И Катя, поскольку была довольно шустрой девушкой, нашла для своей сестры нового парня. Она, подстроив случайность их встречи, отвлекла сестру от переживаний. Вскоре Света вышла замуж, родила мальчика. Но назвать ее отношения с мужем хорошими было довольно сложно. Молодые часто ссорились. Светина мать говорила ей, что нельзя быть такой мягкой в отношениях с мужем. И Света, пытаясь проявить твердость характера, получала очередной скандал или мелкую ссору. Иногда, а потом все реже и реже, она вспоминала Женю. Но обида до сих пор жила в ее сердце и она в эти минуту ненавидела его. Ее маленький сын был для нее самым настоящим светом в этом огромном неясном мире.
        И немного слов и Максе. После окончания колледжа, Макс долгое время болтался без дела, не знал, чем себя занять, но от мысли поработать у него начиналась чуть ли не истерика. В конце концов его родителям надоело, казалось, вечное праздное состояние сына, который не хотел взрослеть и зарабатывать на жизнь и нести какую никакую, а ответственность и отец устроил его на склад принимать товар. Промучившись пару месяцев, Макс сбежал с работы. Вскоре он снял комнату в коммунальной квартире, переехал от родителей и устроился в захудалую конторку перебирать бумажки. Он не был в восторге от своей жизни, но по крайне мере, теперь на него не давили родители и он был сам себе хозяином. Но от материальной помощи, что приносила ему мать каждый месяц, он не отказывался. Все ж таки контора, в которой он работал, была захудалая!..