Обновление статуса Аннабет Альберт
        Геймеры #1 Эдриан Готлиб — победитель по жизни и успешный разработчик видеоигр, у которого есть всё, о чём может мечтать мужчина, включая комфортную поездку до Денвера на свадьбу своей сестры. Но он оказывается в состоянии полной перезагрузки, когда застревает в метель посреди заснеженного кемпинга в Юте. Праздничные планы? Эпический провал. До тех пор, пока Ноа Уолтерс не предлагает ему ночлег и нежеланную экскурсию по местности. Ничего в ультраконсервативном геоархеологе не должно привлекать Эдриана, но как только он узнаёт о скрытой любви Ноа к видео-играм, связь этих двоих выходит на новый уровень. Вскоре вспыхивает тихая, но неоспоримая химия. Однако что-то идёт не так. Пока мили накапливаются, а время бежит, Ноа сталкивается с самым сложным выбором в своей жизни. Тем временем, Эдриан должен решить, готов ли он перейти на следующий уровень. Стоит ли бороться за статус их отношений, или игра закончится ещё до того, как начнётся?
        АННАБЕТ АЛЬБЕРТ ANNABETH ALBERT
        "ОБНОВЛЕНИЕ СТАТУСА" (#ГЕЙМЕРЫ #1)
        ГЛАВА 1
        "Этот пёс будет проблемой", — сразу же понял Ноа, как только вместе со своим четвероногим другом Улиссом, зашёл в зону площадки для кемпинга, где собак можно было выгуливать без поводка. Маленькая собака — что-то вроде помеси чихуахуа и карликового пинчера, в жёлто-зелёном костюме в клеточку — стояла посреди низкой травы и изо всех сил лаяла. В этой зоне для собак находился только один человек, который сидел за столиком для пикника в самом дальнем конце площадки, полностью погрузившись в свой блестящий телефон, не обращая внимания на лающего пса, который ходил вокруг него с таким важным видом, будто всех его восьми фунтов ( прим. пер.: 3.6 килограмм) было достаточно, чтобы удерживать на расстоянии потенциальных врагов. Улисс выразительно посмотрел на своего хозяина, будто говорил: " Ты действительно ожидаешь, что я буду это игнорировать? ". Мужчина крепче сжал в руке метатель для теннисного мячика. Его пёс всегда плохо справлялся с меньшими собаками в борьбе за свои игрушки. Ноа отстегнул поводок Улисса и строго на него посмотрел.
        — Веди себя хорошо. Всё ещё тявкая, маленький пёс прибежал обнюхивать своего нового врага. Как и ожидалось, Улисс побрёл прочь, заниматься своими делами. Он был слишком стар для таких игр. Ноа нерешительно помахал рукой в сторону хозяина пса, но парень даже не поднял головы от телефона. Этот молодой человек был типичным хипстером: очки с толстой оправой, стильно взъерошенные тёмные волосы и фиолетовая прядь, свисающая со лба. Стройный, но с широкими плечами, растягивающими слишком маленькую куртку, из-за чего блестящая ткань чуть ли не рвалась от его движений. Он подготовлен к ноябрю в Юте не лучше, чем его дизайнерский пёс. Но был всё равно милым парнем, если не замечать того, что заметил Ноа. Он отвёл взгляд, изучая отвесные скалы, которые окружали Национальный парк Капитол-Риф. Не важно, сколько времени проведено в южной Юте, Ноа никогда не уставал от пейзажа. Парень с телефоном пропускал то, как изменялся свет в одном из этих идеальных закатов поздней осени, когда ранние сумерки стоили потери дневного света. Розовые полосы смешивались с серым небом, образуя розоватое свечение на короткой траве
и низкой ограде вокруг зоны для собак. Рр-р. Улисс уселся у ног Ноа, из его груди вырывалось глубокое молящее скуление. Он
        представлял собой восемьдесят фунтов ( прим. пер.: 36 килограмм) несчастья. Пёс терпеливо ждал весь день, пока его хозяин работал, и теперь пропускал своё время игры с мячом, благодаря охраннику размером с чайную ложку.
        — Ладно, но играй хорошо. Ноа с силой бросил мяч с помощью метателя, рассчитывая забросить его так далеко, чтобы не дать крошечному псу опередить Улисса. Малыш был цепким и быстрым, не удивительно, что он обогнал его по дороге за мячом. Большой пёс предупредительно рявкнул, и Ноа побежал вперёд, догоняя собак.
        — Сидеть, — выкрикнул он. Улисс не напал бы на пса меньше себя, но не был чужд большому скандалу. И, несмотря на то, что зачинщиком был маленький пёс, люди повесят ярлык агрессора на огромную чёрную собаку, когда его увидят. Ноа предпочитал заниматься с ним ближе к вечеру - Улиссу просто не нравилось играть с другими собаками, а мужчина не собирался ставить его в неудобное положение. Маленький пёс встал над мячом, пронзительно тявкая, в то время как Улисс лаял и рычал, игнорируя команду Ноа "сесть". Наконец, парень с телефоном поднялся со скамейки для пикника.
        — Пиксель, малыш, что ты делаешь? — произнёс хозяин пса мелодичным голосом, который не пробуждал в Ноа уверенность в способностях мужчины контролировать своего питомца. — Большой пёсик тебя напугал? Ха. Типично. Ноа фыркнул.
        — Можешь достать мяч? Ноа не доверял этим маленьким декоративным собакам — они в любой момент готовы вас цапнуть. Не раз его почти кусали, когда он пытался вернуть мяч.
        — Ох, конечно. Молодой человек потянулся к игрушке под Пикселем — типичное жеманное имя для раздражающей собаки — и осторожно вытащил мяч. Но, вместо того, чтобы протянуть Ноа, парень бросил его вдаль, побуждая обоих псов бежать за ним. О, отлично. Ноа тихо выдохнул, выпуская маленькие клубы пара в морозный вечерний воздух, что не ослабило его напряжения.
        — Всё будет в порядке. — Слишком большой любитель распускать руки похлопал по рукаву парки Ноа. — Им просто нужно разобраться. Пиксель любит играть. Ноа сделал шаг в сторону. Кто так делает? Трогает абсолютных незнакомцев? Но на лице парня оставалась дружелюбная улыбка, в отличие от его пса, который продолжал бодро гнаться
        за Улиссом. В этот раз тот выиграл гонку за мячом и, примчавшись со всей скоростью, принёс его хозяину. Не отпуская свой приз, он тихо проскулил.
        — Эй, малыш. Ты достал игрушку? Парень опустился на корточки до уровня пса и протянул руку, но вместо того, чтобы обнюхать его, Улисс покачал головой.
        — Прости. Он не особо любит новых людей. " Как и я". Голос Ноа прозвучал грубо в его собственных ушах — слишком много дней он говорил только с Улиссом.
        — Всё в порядке. — Молодой человек выпрямился, затем протянул руку Ноа. — Я — Эдриан Готлиб. Ты давно в Капитол-Риф?
        — Пару недель. Ноа пожал руку Эдриана, возненавидев небольшую вибрацию, охватившую его руку. Несмотря на облачённую в перчатку ладонь, он почувствовал сильную и крепкую хватку парня
        — рука Эдриана была голой, а из-под рукава выглядывала татуировка. И Ноа не заметил абсолютно ничего, кроме неослабевающего дружелюбия парня. Молодой человек выжидающе улыбнулся, отпустив руку Ноа.
        — Ох, я — Ноа. А это Улисс, — добавил он, потому что хозяева четвероногих всегда хотят знать о собаках всё. Без сомнений, этот парень разрывался от желания рассказать историю жизни Пикселя.
        — Ээ-эдриа-а-ан, — позвал со стороны ворот голос с тяжёлым акцентом. Мускулистый парень, примерно одного возраста с Ноа, прислонился к ограде, его лысая голова блестела в свете заходящего солнца. — Мне одиноко. Когда ты вернёшься?
        — Уже иду, — крикнул парень в ответ, а затем пожал плечами, глядя на Ноа с видом " что я могу поделать?". Он схватил Пикселя и побежал вдоль поля. Ноа кивнул, будто знал что-то об общении с требовательными друзьями. Эдриан поздоровался с громадным парнем, быстро поцеловав его. Ну, ладно. Не друзья. Ему следовало бы догадаться, но он был немного медлителен в том, что касалось отношений. Город поменялся, но даже здесь, никто не допустил бы такого публичного проявления чувств, как и в его крошечном городке на западе Техаса. В желудке мужчины что-то перевернулось — это вызвало не дискомфорт, а что-то другое, что он отказывался называть. Время вернуть внимание к Улиссу. Ноа бросил теннисный мяч с такой силой, с какой только мог.

***
        Час спустя Ноа попытался немного заняться работой перед ужином, когда услышал крики за пределами своего автофургона. Мужчина выглянул в окно над раковиной, но никого не увидел. Однако там, где вчера была только тишина и скалистая местность, стоял еще один автофургон. Дом на колёсах был одной из таких вещей США, которые кричат: " Мной управляет неопытный турист, который понятия не имеет об этикете палаточного лагеря". В это время года в парке для автофургонов "Санни Ридж" были дюжины пустых мест, но, конечно же, вселенной нужно было бросить Ноа очередной вызов, отвлекающий внимание. Нужно сегодня закончить эту главу. Включая примечания. До двадцать второго декабря оставалось меньше двух недель, а он всё ещё собирал исследования. Комитет землевладения не будет рад, если геоархеолог пропустит крайний срок выхода своей книги, и ему нечего будет показать в своей научной работе. Ноа пытался надеть наушники, но всё равно слышал отдалённое эхо рассерженных голосов. И узнал тяжёлый акцент Нью-Джерсского бой-френда Эдриана, спор доносился из соседнего фургона. Чёрт. Ему следовало пойти к менеджеру парка?
Ноа действительно не хотел вмешиваться в разгар бытовой ссоры, но ему нужно было работать. Мужчина снял наушники, отодвигая в сторону бесполезную вещь. Он не мог разобрать какие-либо слова, но спор нарастал с всё большими ругательствами. Казалось, больше кричал этот бой-френд. Чёрт. Если дойдёт до драки, у Ноа не будет другого выбора, кроме как пойти за менеджером. Эдриан был немного выше и шире его, но не мог сравниться со своим парнем-громилой. Мужчина надел свои ботинки. Он чувствовал напряжение внизу спины, его пронзила резкая судорога. Ноа ненавидел разборки. Ненавидел даже слушать их. Боже, он надеялся, что в этом не замешан алкоголь — это могло быстро всё испортить.
        — Проваливай! — в этот раз гнусавый голос бой-френда невозможно было перепутать.
        — Эй! — возмущённый крик Эдриана эхом донёсся до фургона Ноа. Мужчина снова бросился к окну. Молодой человек стоял перед дверью в свой арендованный автофургон, а его бой-френд перекрывал проход.
        — Никогда не думал, что ты такая тряпка, — прорычал парень. — И забери свою тупую собаку. Он практически бросил извивающегося Пикселя в Эдриана.
        — Обязательно быть таким придурком? — крикнул Эдриан, в то время как дверь захлопнулась у него перед носом. Через пару секунд вечернюю тишину пронзил рёв двигателя. Ох, чёрт. Ноа распахнул свою дверь, пока бой-френд парня скрывался из вида.
        — Какого чёрта ты делаешь? — кричал Эдриан. Держа Пикселя одной рукой, он побежал за фургоном, но было слишком поздно — его бой-френд игнорировал все знаки ограничения скорости до пяти миль в час и выехал из трейлерного парка, заставляя гравий разлетаться под колёсами, и наполняя прохладный вечерний воздух тяжёлым запахом дизельного топлива.
        — Оу, — Эдриан издал болезненный звук, ковыляя обратно к своему уже пустому месту для автофургона.
        — Тебе больно? Внутри Ноа скопилась ярость, когда он бросился к парню, протягивая руку, чтобы помочь ему дойти до столика для пикника.
        — Нет. Просто по камням сложно идти. Эдриан опустил взгляд, и Ноа увидел его босые ноги. Ступни были длинными и узкими
        — и быстро белели от холода.
        — Тебе лучше войти внутрь, — сказал Ноа, прежде чем успел передумать. — Я позову к тебе менеджера.
        — Не беспокойся. Уверен, Трент скоро вернётся. — Лёгкая улыбка парня не коснулась его глаз. — Вероятно, ему нужно покататься пару минут и выпустить пар. Не зови менеджера, я не хочу, чтобы нас выгнали. Их уже могли выгнать, если старик Билли видел вождение Трента, но Ноа просто кивнул. Пусть у парня останется немного гордости.
        — Тебе принести куртку и носки, пока ты ждёшь?
        — Я в порядке. С непроницаемым выражением лица он махнул рукой в сторону автофургона Ноа. Молодой человек поджал под себя ногу и дал собаке зарыться в его свитер. Он вытащил из кармана телефон. Несмотря на то, что Ноа отказали, он не решался зайти в свой фургон, не желая оставлять Эдриана на улице одного.
        — Ты ублюдок, — сказал парень в телефон. — Заставляешь меня говорить с автоответчиком? Где ты, чёрт побери? У тебя все мои вещи! Там мой бумажник! Если ты собираешься меня бросить, позволь мне, хотя бы забрать свой хлам, придурок. Ладно. Если подумать ещё раз, то может быть, дать Эдриану остыть пару минут было правильной идеей.

***
        Что ж, скверно. Эдриан отключил вызов и поднял взгляд на закрытую дверь автофургона. Он слышал, как внутри Ноа бормочет что-то своему псу. Он был милым парнем, слишком милым, чтобы разбираться с чьим-то дерьмом, разрушившим его вечер. Но, опять-таки, он сам был слишком милым парнем для этого дерьма. Морозный воздух раннего вечера щипал ему щёки, прежде чем пробрать до костей, давая понять, в какую ловушку попал Эдриан. Он проверил свой телефон — меньше тридцати процентов зарядки. Никакого зарядного для телефона. Никакого бумажника. Никакого рюкзака с ноутбуком. Никакой чёртовой обуви. Пиксель дрожал у него под свитером. Днём температура колебалась около шестидесяти градусов ( прим. пер.: 60 градусов по Фаренгейту равно 16 градусов по Цельсию), но ночью определённо было холоднее, и сухой ветер набирал обороты.
        — И для тебя тоже ничего нет. Я знаю. — Он погладил Пикселя по дрожащей спине. — Мы вернём твои игрушки и домик, обещаю. Его рука сжалась крепче на маленькой собаке, и внутри Эдриана всё сжалось вместе с его кулаком. Как он мог настолько недооценить Трента? Месяц назад идея поездки по стране казалась им очень хорошим способом, узнать, наконец, друг друга ближе. Но этот парень только жаловался последние четыре дня, с тех пор, как сошёл с самолёта в Лос-Анджелесе. Но всё равно, Эдриан никогда бы не подумал, что его бросят посреди Юты. Он распрямил плечи, прижавшись спиной к краю деревянного столика для пикника. Трент должен вернуться. Эдриан снова набрал его номер, но попал прямиком на голосовую почту. Он оставил очередное злобное сообщение со словами: "Позвони мне сейчас же", а затем просмотрел свои сообщения. Наверное, девять миллионов рабочих электронных писем, все с напоминаниями о бардаке, который ожидает его после отпуска. От Трента ничего. Не то, чтобы Эдриан ожидал, что тот напишет свои извинения.
        — Немного отдыха, да, малыш? — сказал он Пикселю. — В следующий раз мы с тобой полетим на какой-нибудь остров. Только мы. Глубокий смешок ворвался в монолог Эдриана.
        — Там определённо будет теплее. " Отлично. Теперь ты выглядишь ещё более жалким". Держа в руках одеяло, Ноа спустился со ступенек своего фургона с выражением ожидания на лице.
        — Уверен, Трент уже едет назад. Эдриан пытался говорить с большей уверенностью, чем чувствовал. Проклятье, он был не из тех парней, которые попадали в подобные ситуации. Ну, ладно, очевидно, что из таких, но
        не хотел выглядеть беспомощным перед Мистером Общительность. Ноа выглядел полностью подготовленным к климату: в парке, походных ботинках и штанах с кучей карманов. Его коротко стриженная борода и клетчатая рубашка только дополняли хорошо поддерживаемый образ скалолаза. И не казалось, что парень в восторге от того, что его спасает. Лицо мужчины было хмурым, когда он бросал теплую вещь.
        — Я принёс тебе одеяло. Пойду, поищу Билли. Уже темно. Ты не можешь просидеть здесь всю ночь. Ноа наклонился, чтобы погладить Улисса. Пёс продолжал тянуть за поводок, без сомнений желая поиграть с Пикселем, который извивался от желания слезть на землю. Эдриан не особо спешил идти искать пожилого менеджера лагеря. Он видел Билли, когда они заселялись, и на его лице появилось кислое выражение лица, будто тот выпил за раз две текилы, когда узнал, что Эдриан и Трент — пара. Никаких сомнений, что мужчина был бы счастлив избавиться от них.
        — Я должен ждать здесь. Уверен, всё это — недоразумение. Все мои вещи в том автофургоне. Он должен вернуться. Ноа посмотрел на него скептическим взглядом и указал жестом на телефон Эдриана.
        — Я бы заблокировал кредитки.
        — Я доверяю Тренту, — солгал Эдриан. Ему не нужно было озвучивать этому парню все свои опасения.
        — Дело твоё. Я сейчас вернусь. С этими словами Ноа зашагал прочь. Эдриан закутался в одеяло, оставляя маленькое местечко для Пикселя и укрывая свои замёрзшие ноги. Он потёр их, стараясь ускорить циркуляцию крови. Его мозг казался полностью замёрзшим, засорённым слишком большим количеством противоречивых мыслей и чувств. Вместо того, чтобы заблокировать свои карточки или позвонить семье, Эдриан включился в рабочий разговор по электронной почте — говорил о непослушных восьмиугольниках и неспособности визуализировать вещи было лучше, чем думать об эпичной ошибке, которую он допустил с Трентом. Бип. Бип. Прозвучал предупреждающий сигнал батареи. Дерьмово. Эдриан забыл, как быстро здесь садится батарея. Подняв взгляд, он увидел возвращающегося Ноа с взъерошенными ветром тёмными волосами. Вероятно, он был на восемь или десять лет старше двадцатипятилетнего Эдриана, но выглядел хорошо. Не столько горячо, сколько классически привлекательно — длинный
        царственный нос и глубоко посаженные глаза на узком лице придавали ему почти аристократичный вид, несмотря на бороду и грубую одежду. И мужчина почти определённо был натуралом, а Эдриан только полчаса назад расстался с Трентом, так что не должен был перечислять достоинства Ноа. Улисс потянул за поводок, будто хотел увидеть Эдриана больше, чем своего хозяина. И это без преувеличения, если посмотреть на то, каким пёс казался сдержанно-любопытным, но не игривым.
        — Билли ушёл на весь вечер. Я собирался попросить его отвезти тебя в Грин Ривер, но старик уже там. Дела шли очень медленно, и он оставил записку на двери дома. Написал, что зарегистрирует новоприбывших утром. Этот парень ужасно доверчив. Ноа смотрел прямо на Эдриана, произнося последнюю часть. Хорошо, сообщение получено. Неужели всем нужно было высказывать мнение о плохом вкусе Эдриана в мужчинах?
        — Он может вот так просто уехать? — спросил Эдриан.
        — Здесь целых шесть машин. Сейчас зима. Многие места для автофургонов поблизости закрыты на сезон. Это не самое высококлассное место. Ноа указал рукой вдаль. Лагерь располагался на окраине национального парка, по большей части ориентируясь на долгосрочных отдыхающих, таких как Ноа. Но этот парк был достаточно близко, чтобы привлечь и парковых туристов, таких как Эдриан. Другие фургоны были расположены ближе к коттеджу старого Билли, на аккуратных пронумерованных местах в окружении крытой зоны для пикника и мест для игры в подковки. Отсюда Эдриан мог видеть только отдалённый свет в ближайшем к коттеджу Билли фургоне. Он и Ноа находились неподалёку от зоны для собак, в тупике гравийной дороги. Здесь не было сезонного декора. Эдриан подумал, что Билли выставил их с Трентом подальше, чтобы избежать "гейских милостей". Он не знал, что нужно было Ноа, но тот производил на Эдриана впечатление парня, который просил самое дальнее, удалённое место. Ноа окинул его взглядом с головы до ног со снисходительной ухмылкой, будто предполагал, что парень боялся лишений и не знал, как можно ценить такое место. И да,
это была одна из причин спора Эдриана с Трентом, Тренту нравились модные парки для автофургонов, с крытыми бассейнами и тренажёрными залами, в то время как Эдриан заботился только о значке дружелюбия к собакам, когда просматривал туристическое приложение. Он не был какой-нибудь избалованной принцессой, не важно, что думал Ноа.
        — У тебя есть, кому позвонить? — спросил Ноа. Его голос был спокойным и
        культурным, как у диктора национального радио, без намёка на западный акцент. Несмотря на внешний облик туриста, мужчина был не из этих мест.
        — Не совсем. — Эдриан рассмеялся, потому что, действительно, что ещё он мог сделать?
        — моя семья в Денвере, но... это сложно. Кроме того, что он находился в восьми часах езды, Эдриан не хотел иметь дело с обсуждением сказочного ухода Трента. Ноа изучал его долгую минуту, нахмурив брови, с выражением лица, которое говорило о его понимании сложностей.
        — Я понимаю. Но ты не можешь остаться на улице на ночь. Температура будет понижаться и дальше. — Мужчина держал дверь в свой автофургон открытой. — Как бы там ни было, думаю, ты застрял со мной и Улиссом на всю ночь. Он произнёс последнюю часть со смирением, а не так, будто делал ему одолжение. Скорее, будто замёрзшая туша Эдриана будет помехой, с которой Ноа предпочёл бы не иметь дело. Что-то в этих мыслях заставило Эдриана притормозить. Ноа казался уверенным в себе парнем, которому уютно в путешествиях, кто, возможно, знает целую кучу способов навредить кому-то без применения брутальной силы. Наконец, до него дошло, каким чертовски беспомощным оставил его Трент. Грудь защемило, и горло сжалось. " Один. Он бросил меня". Теперь Эдриан полностью зависел от милости Ноа, и тот не был беззащитным. На самом деле, в этом и была проблема с Трентом — Эдриан был не из тех, кто затыкается и с радостью выполняет приказы. Молодой человек встал, потуже обернул одеяло вокруг себя и Пикселя, но не спешил идти за Ноа. Это казалось... сложным, в каком-то роде. Сложнее, чем признаться, что Трент не вернётся. Из
фургона Ноа струился тёплый свет и пряный аромат мяса.
        — Ну, заходи, — мужчина нетерпеливо позвал его жестом. Пиксель заворочался на руках Эдриана. Бедный малыш замёрзнет здесь задолго до того, как его хозяин признает, что серьёзно и по-настоящему облажался. У него не было вариантов и никакого выбора, кроме как ответить на неохотное гостеприимство Ноа.
        
        ГЛАВА 2
        — Я не хочу навязываться. — Эдриан демонстрировал унаследованные от матери манеры, идя за Ноа и его псом в автофургон. Он не был уверен, что ещё сказать. " Прости, я такой неудачник", — приходило в голову вместе с: " Пожалуйста, не окажись серийным убийцей". Не то, чтобы мужчина выглядел точно также как сумасшедший отшельник — борода и короткие волосы были слишком хорошо уложены, чтобы придавать ему вид Унабомбера (прим. пер.: Теодор Джон Качинский — американский математик, социальный критик, террорист,анархист, известный своей компанией по рассылке бомб по почте) - но, если честно, он казался потрёпанным затворником.
        — Мне, наверное, следует оставить записку на своём месте, чтобы Трент мог меня найти, когда вернётся. Можно взять у тебя какую-нибудь бумагу? Эдриан говорил слишком быстро из-за того, что его сверхактивное воображение разыгралось вокруг серийного убийцы. Однако, это, правда, что они с Пикселем зависели от милости этого мужчины и его гигантского зверя. Как и Пиксель, этот пёс был нечестивой смесью пород — Эдриан распознал чёрного лабрадора наряду с овчаркой. Но Пиксель был похож на самые маленькие варианты своих пород, а Улисс представлял большой и мохнатый генофонд.
        — Да, у меня есть немного. Ноа приподнял бровь, указывая на обеденную зону в уголке и маленькую кухню в форме буквы "Г". Всё было покрыто аккуратными стопками бумаги и стикерами. Диван напротив входа также был завален. Мужчина взял один лист из стопки, рассмотрел его, а затем протянул Эдриану вместе с чёрной ручкой.
        — Держи. Можешь писать на обороте.
        — Спасибо. — Эдриан нацарапал короткую записку на листе бумаги. — Ты писатель?
        — Боже, нет. — Ноа горько усмехнулся. — Археолог. Будь я писателем, то не застрял бы на выходных здесь, пытаясь закончить эту книгу.
        — Археология? О зарытых сокровищах? Или больше о динозаврах?
        — "Индиана Джонс" и то шоу про динозавров — мои единственные варианты? На губах Ноа появилась улыбка. Его губы были тонкими, но широкими, когда он улыбался, всё его лицо приобретало неожиданный дьявольский отблеск.
        — Нет. Я не скучный профессор геоархеологии (прим. пер.: Геоархеология — междисциплинарный подход, который использует методы и понятия географии, геологии и других наук о Земле. Наука изучает естественные физические процессы, которые влияют на археологические памятники, формирование земной коры и т. п.). Я специализируюсь на изучении того, как ранние цивилизации взаимодействовали с физической средой, и как эта физическая среда повлияла на артефакты, которые мы нашли. Значит, профессор. Интригующая комбинация утончённого человека и туриста предстала в Ноа по-новому. Этот мужчина не был Харрисоном Фордом, но Эдриан готов был поспорить, что от него падает в обморок изрядная доля студенток. Ноа становился оживлённее, когда говорил; его мышцы, казалось, немного расслабились. Внутри Эдриана тоже исчезло напряжение, его внутренние датчики переключились с красной тревоги. Ноа не был замкнутым одиночкой — он просто был одним из тех парней, кто не оживает по-настоящему, пока не заставляешь его говорить о работе. Эдриан мог ему посочувствовать. Он и оказался в этой неразберихе только потому, что был способен
говорить исключительно о работе. Просто было слишком легко закрутиться в разработке "Космического жителя", пока однажды он не поднял взгляд от монитора и не понял, что прошло два года с тех пор, как у него был перерыв от работы дольше двадцати четырёх часов, и прошло несколько месяцев с тех пор, как он общался с кем-то, кто не связан с процессом. А затем появился Трент, и в перегруженном работой мозгу Эдриана и в его недоиспользованном сердце произошло короткое замыкание, которое не давало увидеть предупреждающие сигналы. Молодой человек выскользнул из автофургона и прикрепил записку к указателю на своём месте. Когда он вернулся, Ноа убирал с дивана и обеденного стола стопки бумаги. Его фургон был больше, чем тот, который Эдриан арендовал вместе с Трентом. У них был самый маленький из тех, которые можно было арендовать: там находилась кровать размером чуть больше кабины грузовика, маленькая зона для еды, и ванная в задней части кузова. Эдриан выбирал машины с большим расходом бензина, которые легко припарковать, а не те, которые удобнее, из-за чего Трент тоже был недоволен. Без сомнений, он бы больше
оценил похожий на автобус автофургон Ноа, с плоским передом и выступами по бокам, создающими больше пространства для обеденной зоны и кухни. Открытая дверь рядом с крошечной кухней вела в спальню, дополненную аккуратно застеленной кроватью, в то время передняя часть фургона была практически как гостиная с развёрнутыми к длинному узкому дивану водительским и пассажирским креслами. Телевизор с плоским экраном располагался рядом с кухонными шкафчиками, что дополнительно создавало ощущение дома.
        — Здесь довольно шикарно, — сказал Эдриан, усаживая Пикселя. Улисс наблюдал за ним с опаской, проскальзнул в спальню и уселся в дверном проходе, без сомнения для того, чтобы следить за незваным гостем. — Ты часто путешествуешь?
        — Вроде того, — Ноа одарил его очередной из своих полуулыбок. — На самом деле это моё основное место жительства. Чаще всего летом и на каникулах я нахожусь в поле; и я достаточно много ходил в походы в старшей школе, чтобы решиться выбрать это вместо квартиры. Рядом с кампусом неплохая парковка для фургонов, а по городу, когда нужно, я езжу на велосипеде.
        — Где ты преподаёшь? Ноа отвёл взгляд, разбирая документы на тумбочке.
        — Христианский колледж Лэндвью. Это на северо —западе Техаса.
        — Я слышал о нём, — осторожно сказал Эдриан. Он робко присел на диван. Отлично. Отлично. Ему определённо повезло застрять с консерватором. Ноа, вероятно, был не более понимающим, чем старик Билли, просто лучше скрывал презрение к Эдриану за его "девиантный образ жизни" (прим. пер.: Девиантный образ жизни — это образ жизни, основанный на девиантном поведении — отклонении от общепринятых норм поведения — нравственных и правовых). Он слышал о Лэндвью в списке наименее понимающих колледжей Америки, составленном Комиссией по правам гомосексуалистов. И на последних президентских выборах их ректор был ярым сторонником кандидата, выступающего против таких "семейных ценностей".
        — Ох, подожди. Тебе нужны сухие носки. Ноа говорил слишком искренне, проскальзывая в спальню. В его голосе не было типичного техасского говора, вместо этого слышался оттенок чего-то более мягкого, более южного и культурного. Он протянул Эдриану пару тёплых носков, которые тот просто натянул на свои замёрзшие ноги, и почувствовал себя очень хорошо. Ноа, должно быть, один из тех парней, которые слишком милы, чтобы позволить Эдриану замёрзнуть, даже если его осуждают. В большой семье Эдриана была парочка таких, но ему давно не приходилось идти конкретно по этому канату социального взаимодействия.
        — Ты хочешь рагу? Мужчина закончил убирать бумаги и открыл мультиварку на тумбочке.
        — Да, пожалуйста. — Эдриан подскочил, отвлекаясь от своих мыслей. Еда была хорошей и безопасной темой для разговора. — Ох, подожди, в нём есть мука? Ноа посмотрел на него тяжёлым взглядом. Ладно. Оказывается, не такая уж безопасная
        тема.
        — Ты на какой-то диете?
        — Нет. Целиакия. Не могу есть глютен. Боже. Можно ли доставить ещё больше проблем? Если бы не ужасный спазм, произошедший, когда Эдриан облажался и съел пшеницу, он бы с удовольствием заткнулся о своих глупых ограничениях. Ноа достал упаковку от приправ из мусорки под раковиной.
        — Тебе повезло. В этом пакете нет. И тебе повезло, что застал меня в день готовки.
        — День готовки?
        — Готовлю один раз, разогреваю трижды. Вернулась маленькая ухмылка Ноа. Эдриану нравился этот парень, когда улыбался — маленькие вспышки чувства юмора заставляли его меньше чувствовать себя самым большим бременем на планете.
        — Для меня такие дни — дни еды на вынос и еды остатков. Помыть и повторить. Местные из гастрономического отдела "Ко-Оппортьюнити" знают меня в лицо.
        — Где твой дом?
        — В Санта-Монике. Прямо рядом с Лос-Анджелесом. Пиксель недовольно проскулил со своего места перед Эдрианом. И молодой человек посадил его к себе на колени, но пес всё равно весь дрожал.
        — Он всегда так мёрзнет? — Ноа наклонился над диваном. — Или, думаешь, он заболел?
        — Ему всегда холодно. У него целая коллекция свитеров. И я купил ему специальный кошачий домик, такой, с крышей. Он любит уют... Эдриан затих, понимая, что слова звучат как у собачника. Ноа засуетился и остановился возле шкафчика у двери в спальню. Он вернулся с блёклым красным полотенцем.
        — Ты сидишь на том, что здесь служит собачьим домом, но, может быть, сможешь завернуть его в это?
        — Спасибо. Глаза Эдриана подозрительно зудели. Он принялся укутывать Пикселя. Ноа был намного милее, чем должен был быть. Может он вёл себя как хороший самаритянин, но так было весь день, и даже от такого количества сочувствия у него всё внутри скручивалось. Эдриан достал свой телефон, потому что это всегда придавало ему чувство сосредоточенности, но его поприветствовал тёмный экран, напоминающий о ситуации с
        батарейкой.
        — Эй, у тебя есть свободная зарядка для "Эпл"? — спросил он, подняв телефон. Ноа отвлёкся от перемешивания рагу.
        — Для твоего телефона? Боюсь, нет, я помешан на "Андроидах". Но у меня куча зарядок с мини-USB.
        — Это не подойдёт для моего "Айфона", — Эдриан взъерошил волосы. Теперь он был в ещё более изолированной ловушке. — Чёрт. Теперь я не узнаю, если Трент попытается мне позвонить. Ноа фыркнул, будто сомневался, что эта возможность была проблемой.
        — Он может. И мне нужно будет рассортировать кучу электронных писем, когда, наконец, заряжу телефон. Но это не твои проблемы, прости, что я такая заноза.
        — Чем ты занимаешься? Всё ещё учишься в школе? Ноа взял две тарелки со шкафчика над головой. Эдриан практически простонал. Конечно, Ноа видел его юным и беспомощным, потому что только ученики колледжей попадают в подобные ситуации. И да, Ноа был старше, но не так уж и намного.
        — Я дизайнер видеоигр. И мне двадцать пять. Да, в его голосе определённо был оборонительный тон, но Эдриан ничего не мог поделать.
        — Каких игр? На удивление, Ноа оживился, его плечи поднялись, глаза стали ярче, как было тогда, когда он говорил о своей собственной работе. Мужчина поставил тарелки на обеденный стол, а затем жестом пригласил Эдриана присоединиться к нему.
        — "Космический житель". Она ещё не вышла, но это большая игра-краудфандинг... (прим. пер.: Краудфа ндинг (народное финансирование) — это коллективное сотрудничество людей, которые добровольно объединяют свои деньги или другие ресурсы вместе, как правило через интернет, ч тобы поддержать усилия других людей или организаций).
        — Я слышал о ней. — Улыбка Ноа достигла его глаз, заставляя танцевать маленькие золотые крапинки в их карих глубинах. — На самом деле, я делал пожертвование.
        — Правда? Эдриан не мог скрыть своё сомнение. Ноа был так не похож на геймера.
        — Ну, обычно я играю в игры серии "Ультима", но люблю краудфандинг, — шея Ноа слегка порозовела. — В прошлом году я поддерживал гравити лайт (прим. пер.: Gravity of Light
        (рус. Гравитация света) — игра для Android, использующая гравитацию) и около десяти разных настольных игр. И другие вещи. И "Космического жителя".
        — Да? Какую колонию ты купил? И вот так разговор за ужином пошёл намного легче. Они болтали об игре, и Эдриан рассказывал Ноа новости о том, на каком этапе выпуска они находятся. С Ноа было невероятно легко разговаривать — хороший слушатель с множеством отличных вопросов. Пока Эдриан не думал о консерваторе-который-вероятно-его-ненавидит, вечер не становился ужасным.

*** Ноа метался и ворочался в кровати, заставляя Улисса стонать. Пес уже был в плохом настроении, потому что Ноа застелил диван для Эдриана и Пикселя. Улисс всё ещё не был уверен, что делать с узурпаторами, но старый пёс, отдав свою кровать, стал ещё более капризным. Ему потребовалась вечность, чтобы улечься и, наконец, решить, что единственное приемлемое положение для увесистого пса — лечь на ноги Ноа. Ноа не привык делиться своей кроватью. Не привык делиться своим пространством. Не привык к тому, чтобы чужак спал на его простынях, зарывшись под его лишнее одеяло, достаточно близко, чтобы Ноа мог слышать его тихое сопение. Каково было бы спать рядом с другим человеком? Было бы это так же раздражающе, как бороться за пространство с псом? Или это было бы похоже на зимние вечера, когда он был бы благодарен за немного лишнего тепла? Конечно, рядом с другим человеком было бы сложнее во всех смыслах, чем с псом. И эта мысль заставила его скинуть одеяло с лихорадочно горячих конечностей. Было бы намного легче, будь Эдриан каким-нибудь бездельником-студентом колледжа — тогда он смог бы уверенно поместить его
в категорию "тебе-не-стоит-даже-думать-об-этом", как своих студентов, и избавиться от этих блуждающих мыслей. Но нет, Эдриан был мужчиной. Несмотря на нынешние затруднения, он проявил себя высоко конструктивным взрослым человеком. Парень был ведущим разработчиком игры, которую Ноа очень ждал, и они болтали об этой игре несколько часов. Отчасти Ноа уединился здесь для написания своей книги потому, что хорошее соединение Wi-Fi было его криптонитом — очень легко потерять время, играя в игры и гуляя по разным сайтам. Он вылечил зависимость от "Мира Варкрафта" (прим. пер.: World of Warcraft - многопользовательская онлайновая ролевая игра), которая была у него в старшей школе, но "Космический житель" угрожал стать ничуть не менее захватывающим. Слушать разговор Эдриана о игре было ужасной пыткой — Ноа не только хотел поиграть в неё прямо сейчас, но
        ещё и парень становился очаровательно —сосредоточенным, когда говорил о "Космическом жителе". У Эдриана был красивый голос — оживлённый и полный энергии, с естественным мелодичным тоном. Ноа провёл много времени рядом со скучными парнями с сухими, монотонными голосами. С мужчинами, которые бубнили и бубнили с нулевым искушением. Но этот случай был не про Эдриана. Наблюдать за тем, как он говорил, было почти так же опьяняюще, как и слушать его. Бледно-голубые глаза молодого геймера становились под очками шире, и большие руки двигались оживлённо, демонстрируя кусочки татуировки на запястье. Ноа хотел узнать, от чего ещё глаза Эдриана становятся шире, и где ещё у него есть татуировки и... И ничего. Утром Эдриану придётся придумать новый план, потому что он никак не мог остаться здесь. Было просто слишком рискованно держать рядом такого парня.

*** Естественно, утром всё сговорилось против него. Ноа проснулся под шумный, сильный дождь, чувствуя понижение температуры. Здесь дождь редко длился очень долго, но уменьшал его возможность послать Эдриана своей дорогой. Молодой человек всё ещё лежал на диване, когда поднялись Ноа с Улиссом, но Пиксель счастливо пританцовывал, увидев их.
        — Лучше дай мне вывести твою собаку, — сказал Ноа, пока Эдриан крутился под одеялом. — Ты и минуты там не продержишься без обуви.
        — Спасибо. Парень сел, и одеяло сползло до его талии. " Спаси меня, Господи". Видимо ночью Эдриан снял свою майку. Вдобавок к татуировке на правом предплечье — что-то вроде пиксельного героя экшена с радужным плащом — крупная сцена сражения звездолётов, каждый из которых с гербом в виде логотипа "Космического жителя", растянута между верхними частями каждого бицепса, под ключицами, и охватывала его грудные мышцы. Причудливым латинским шрифтом было написано что —то вроде лозунга прямо над его сосками.
        — Ты, должно быть, действительно любишь свою работу, — сказал он прежде, чем успел остановиться.
        — Так и есть. У Роберта может быть более веский опыт разработки игр и связи с венчурным капиталом (прим. пер.: Венчурный капитал - это деньги, вложенные в компанию, а не одолженные компании с целью обеспечить ее необходимым капиталом для запуска и/или
        роста), но я был в команде с самых ранних концепт-рисунков. После сна причёска Эдриана была ужасной, что только добавляло привлекательности его озорной ухмылке. Ухмылке, которая говорила, что он знает, что Ноа рассматривает его татуировки слишком, слишком сосредоточенно.
        — Лучше выведу собак. Ноа надел свою парку и натянул капюшон. Он достал лишний поводок Улисса, который был слишком большим для такого маленького пса, но и такой подойдёт. Мужчина позволил собакам вытащить себя из фургона, сопротивляясь искушению ещё раз взглянуть на торс Эдриана. " Ты видел пирсинг в его соске? " Его подсознание было безжалостно, и Ноа захлестнул стыд, пока он уводил псов вдаль от фургона. Мужчина не собирался никому строить глазки, уж точно не парню, и особенно не Эдриану, который был молод и раним, и жил в мире, где мог вытатуировать свою сексуальность на руке. Ноа жил на совершенно другой планете. Попытки управиться с двумя псами с нулевым кофеином в крови только ухудшали его настроение. Дождь бил по лицу, и он не утруждался отводить псов в специальную зону — просто пробежался с ними по гравийной дороге. Или, если быть точнее, пытался пробежаться. Улисс не переставал нюхать маленькую собаку, а Пиксель не переставал пытаться поиграть с новым большим другом.
        — Просто пописайте, чёрт побери! Наконец, собаки согласовали свои действия;; но в итоге Ноа пришлось нести дрожащего Пикселя до автофургона на руках.
        — Держи. Лучше укутай его, — сказал он, зайдя в фургон, но Эдриан не поднял взгляд. Он сидел на диване, обхватив голову руками. Парень не двигался, пока Пиксель пытался подлезть под одеяло.
        — Что случилось? Ноа чувствовал странное желание погладить Эдриана по шее. Этого не произойдёт, так что он занял руки тем, что поставил чайник. Всё становится лучше с чашкой крепкого чая.
        — Он не вернётся, да? Эдриан почесал волосы, приведя их в ещё больший беспорядок. Ох, чёрт. Как сказать деликатнее? Ноа мысленно вернулся к реакции своей сестры на ситуацию после разрыва с тем продавцом машин, который ужасно к ней относился. По крайней мере, Эдриан не плакал.
        — Я так не думаю, — наконец сказал он.
        — Боже, меня по-настоящему и основательно надули. — Эдриан откинулся обратно на диване. — Серьёзно. Я сужу о характерах тупее всех. Серьёзно, аппендэктомия (прим. пер.: Аппендэктомия — операция при аппендиците) была бы предпочтительнее этого разговора. Была причина, по которой Ноа держался на расстоянии от своих старшекурсников и их изменчивых эмоций — вполне вероятно, что он был худшим в мире утешителем.
        — Вы долго были вместе? — спросил Ноа, доставая с сушилки две кружки.
        — Зависит от того, как ты смотришь на вещи. Ох, чёрт. У них была долгая история. Ноа натянуто улыбнулся и жестом попросил его продолжать, прежде чем обыскать свой шкафчик в поисках чего-нибудь, что мог бы съесть Эдриан.
        — Мы познакомились через интернет пять месяцев назад. А эта поездка была нашей первой личной встречей. Мы выехали из Лос-Анджелеса четыре дня назад. Собирались провести День благодарения с моей семьёй. Так что... меньше чем неделю или почти шесть месяцев, в зависимости от того, как ты считаешь. Эдриан немного смущённо рассмеялся. Ноа не был уверен, что может что-то сказать, чтобы молодому человеку стало легче.
        — Значит, ты на самом деле не знаешь этого парня? Тебе определённо нужно заблокировать свои кредитные карточки. Хорошо, это точно не похоже на утешение, но также, как и всегда, мозг Ноа был слишком сосредоточен на практической части.
        — Знаю, — простонал Эдриан. — Я не могу даже этого сделать, потому что мой телефон полностью разряжен.
        — Можешь воспользоваться моим. — Ноа снял свой телефон с зарядки. Его душа радовалась тому, что он чем-то полезен. — Потом сможем поискать Билли. Может быть, Трент с ним связывался. Эдриан не принял телефон, который протягивал ему Ноа.
        — Или, может быть, хочешь сначала позвонить своей семье? Ноа попытался снова. " Пожалуйста. Позволь мне помочь тебе". Когда Эдриан всё равно не взял телефон, мужчина сел рядом с ним. Он налил парню кружку чая.
        — Как насчёт того, чтобы начать с чая? " Помоги мне с этим. Ты выглядишь так, будто тебя нужно обнять, а я самый наименее
        чувствительный человек на земле, чтобы дать тебе это".
        — Ага. Эдриан взял чай.
        — Молока? Ноа предложил ему небольшую бутылочку, которую держал в холодильнике.
        — Нет, спасибо. — Эдриан скривился, а затем встал, из-за чего его джинсы сползли ниже по бёдрам. — Прости. Ты ведёшь себя мило, а я как плаксивая тряпка. Дай мне выпить это, а потом я придумаю, как от тебя отвязаться. Он молчал несколько мгновений, пока пил свой чай, но очевидно его мысли продолжали вращаться, судя по мимолётным взглядам, которые он продолжал бросать в сторону Ноа.
        — У меня есть сумасшедшая идея, — в конце концов, сказал Эдриан. У Ноа были свои сумасшедшие идеи, ни одну из которых он никогда не озвучит. Помоги ему Господи, если их идеи частично пересекались. Ему следовало пойти и спрятаться под своими одеялами.
        — Что, если ты отвезёшь меня в Денвер? Ему следовало прислушаться к этому импульсу и зарыться головой под подушку, потому что он чертовски точно не знал, что сейчас сказать.
        
        ГЛАВА 3
        Эдриан пытался прочесть реакцию Ноа по его лицу, но на бесстрастном лице мужчины не было никаких эмоций, что заставляло геймера болтать дальше. В какой-то момент за последние двенадцать часов парень решил, что хозяин автофургона едва ли извращенец или убийца, как он боялся поначалу. И предложить свои варианты, пытаясь купить у Ноа поездку, не казалось ужасной идеей.
        — Я могу тебе заплатить. В смысле, знаю, что у меня сейчас нет денег, но я хорошо зарабатываю на "Космическом жителе". Можешь меня проверить — я в числе вебизодов (прим. пер.: Вебизоды — серии коротких видео, которые были выпущены в качестве превью) "Код Ревью", где мы говорим о проблемах наладки аппаратуры. " Привет. Посмотри на меня. Я такой важный, я есть в "Твиттере" и на "YouTube". Мог ли его слова прозвучать ещё более нелепо? Предложение Эдриана было основано на предположении, что Трент ещё не вычистил его счета, но он держал рот на замке по поводу этой темы, и не хотел думать о бывшем друге худшее. Может быть, у него был ужасный характер, но Эдриану не нравилось думать, что на роль своего бой-френда он выбрал преступника. Чёрт, даже мысль о Тренте как о меркантильном поклоннике "Космического жителя" была лучше… О, хорошая идея.
        — Эй! Я даже могу обеспечить тебе бета-доступ (прим. пер.: Бета-доступ — доступ к бета —тестированию. Бе та-тести рование — интенсивное использование почти готовой версии продукта с целью выявления максимального числа ошибок в его работе для их последующего устранения перед окончательным выходом (релизом) продукта на рынок, к массовому потребителю) к "Модульному гонщику" и "Под Комманд". Ага. Коэффициент придурка максимизирован. И, может быть, он не до конца выучил урок с Трентом, но было что-то действительно приятное в мужчине, который понимал его игру и мог часами говорить о её сложностях. Чёрт, он бы дал Ноа доступ просто за гостеприимность прошлым вечером, но если это подсластит сделку... Что-то мелькнуло в глазах мужчины, и его губы изогнулись, но он всё равно покачал головой.
        — Это... заманчиво. И я не... чёрств к твоей ситуации, но я здесь до конца срока заезда.
        — Я понимаю. — Эдриан отбросил разочарование, которое бурлило в его горле и щипало ноздри. Он не был проблемой Ноа. — Ты для меня и так уже много сделал. И я ценю это. Я что-
        нибудь придумаю. Надев свою футболку и шерстяной свитер, Эдриан взял телефон Ноа. Время храбро встретить трудности или, по крайней мере, их часть. Ноа был прав — пора решить вопрос с кредитной и банковской картами. И, предположительно, разбираться с практическими вопросами было легче, чем звонить семье. Он всё ещё не был к этому готов. Парень использовал браузер на телефоне Ноа, чтобы найти номер своего банка, и начал длительный процесс отмены карты. Пока он разбирался с её приостановлением, хозяин фургона возился на крошечной кухне, доставал сковороду и искал яйца и бекон в своём маленьком холодильнике. Было что-то по-милому домашнее в том, чтобы наблюдать за его работой, и в груди Эдриана что-то странно перевернулось. Даже привычка Ноа пить чай, была причудливой и домашней, а он не пропустил свой обычный кофе. Вот что должно было быть у них с Трентом. Тихое утро с завтраком и прекрасным видом окрестностей. Вместо этого он сидел здесь и чувствовал самый больший стресс, чем когда-либо в своей жизни, повторяя свою личную информацию пять раз, чтобы заблокировать все свои карточки, эффективно отрезая
себя от своей же жизни ещё больше. Пока Эдриан заканчивал разговаривать с последней банковской компанией, Ноа поставил две тарелки с едой на кухонный стол.
        — У меня нет хлеба, который ты мог бы съесть, но я подумал, что яйца и бекон — это довольно безопасно. О Боже. Тепло в груди Эдриана распространилось вверх по шее и вниз, к желудку. Трент никогда не пытался приспособиться к его диетическим потребностям в еде, и Ноа делал это без побуждения.
        — Спасибо. Он сел напротив хозяина фургона.
        — И я открыл банку тунца для Пикселя. Еда Улисса слишком большая, чтобы её сгрыз этот малыш. Ноа указал на кухонную зону, где оба пса с удовольствием ели. Эдриан сильно закусил губу, стараясь остановить поднимающуюся волну эмоций. Ноа потрудился позаботиться о его псе. Эта милость просто убивала.
        — Ты пропускаешь свой семейный праздник, чтобы работать над книгой? — спросил он, имея ввиду приближающийся День благодарения. " Ты свободен?" — вот что он действительно хотел спросить. Такой милый парень как Ноа никак не может провести праздник один.
        Мужчина состроил такую же гримасу, как и в прошлый раз, когда Эдриан сказал, что с семьёй у него всё сложно.
        — Моя мама и сестра живут в Северной Каролине. Они понимают необходимость соблюдения сроков. Эдриан все понял, но не стал давить, когда Ноа не встретился с ним взглядом, и начал ковырять омлет на свой тарелке, произнеся, что это длинная история. В конце концов, он сам не особо хотел говорить о ситуации в своей семье. Ноа ел так же тихо, как делал всё остальное, и закончил первым.
        — Думаю, теперь мне лучше поискать Билли, — неохотно проговорил Эдриан, съев последний кусок своего омлета. Телефон Ноа лежал на столе и дразнил его, но он ещё не был готов позвонить своей маме. В действительности, геймер предпочёл бы уцепиться за крошечную надежду, что Трент связывался с менеджером.
        — Ты не можешь пойти в одних носках, — Ноа указал жестом на ноги Эдриана. — Сегодня слишком холодно и грязно. Но у меня есть идея.
        — Какая? " Пожалуйста, скажи мне, что в неё входит предложение побыть здесь подольше".
        — Какой у тебя размер обуви? Твоя нога выглядит немного меньше моей. " Эй. Я обиделся на этот подтекст". Эдриан подавил желание парировать.
        — Я ношу одиннадцатый.
        — Хорошо. У меня есть лишняя пара походных ботинок. Они двенадцатого размера, но я могу дать тебе ещё одну пару носков. Теперь осталось только найти эти чёртовы вещи. — Ноа поставил тарелки в раковину, затем подошёл к шкафчикам над диваном. — Думаю, я засунул их сюда... Эдриану трудно было представить, как суперорганизованный Ноа бросает вещи куда попало. Без сомнения, в шкафчиках было аккуратнее, чем на столах большинства коллег Эдриана: маленькие корзинки для вещей, аккуратные стопки книг и бумаг. Ноа начал разбирать ближайший шкафчик, выкладывая книги на диван, чтобы достать вещи в конце полки.
        — О Боже! Эдриан не хотел быть любопытным. Действительно нет. Но он заметил несколько знакомых книг, одну из любимейших научно-фантастических серий. Его очень любимые, очень гейские, очень горячие и страстные научно-фантастические книги. Он взял в руки потрёпанную книжицу. Собственные издания Эдриана были в электронном виде, но не менее любимые.
        — Ты — гей?
        Вопрос вылетел раньше, чем он успел взять под контроль свой язык, его мозг лихорадило от удовольствия нахождения приятеля-фаната и потенциального нового откровения Ноа. Хозяин автофургона издал сдавленный звук и уронил ботинки, которые держал в руках.

*** " На помощь ". Ноа, не думая, разбирал шкафчик. Он не вспомнил о стопке своих фантастических книг. Звук вырвался из его горла — возмущённый писк, который по большей части не был похож на полноценный возглас, скорее полушепот.
        — Ты — гей? С пятнадцати лет он сознательно работал для того, чтобы никогда не встречаться с этим вопросом. Он не был хорош во вранье и знал, что не стоит строить карточные домики — угроза лёгкого бриза висела над ним так долго, что он не знал, как действовать, не испытывая холодного, хоть и отдалённого, страха открытия. Мужчина не позволял себе много поблажек, но здесь, в своём пространстве — куда никто не приходил в гости, где он запирал двери от всякого вида давления — Ноа позволял себе быть немного сентиментальным. И теперь он попал. " Солги. Как тяжело может быть сказать нет?" Он схватил книги и засунул их обратно в шкафчик, будто это что-нибудь решало.
        — Оу. Эдриан издал тихий звук, и Ноа совершил ошибку, посмотрев на его лицо — глаза геймера были более голубыми, чем раньше, нежными, с долей сострадания, от которого у него заболел живот. Пиксель эхом повторил звук Эдриана. Ох, отлично. Теперь животные тоже участвовали в его унижении.
        — Я забыл о твоей преподавательской деятельности. Ты не открытый, да?
        — Я не думаю, что тебя это как-то касается. Проклятье. Его голос дрогнул.
        — Мне жаль...
        — Не стоит. — Чёрт. Ноа не умел экстравагантно ругаться, но это был полный беспорядок. Последнее, что ему было нужно — это жалость Эдриана. — Вот ботинки. Я принесу тебе ещё одну пару носков.
        Тяжело дыша, он ускользнул в спальню. Его пульс стучал в ушах, рёв как от экскаватора разрывал на части аккуратно сегментированную жизнь. Он схватил носки из комода, встроенного в кровать, затем развернулся и увидел Эдриана, прямо за собой.
        — Эй, прости. Я не хотел совать нос не в своё дело. Эдриан коснулся его руки, похлопав по ней, будто Ноа какой-то напуганный пёс.
        — Господи, мне нельзя получить немного уединения? Ноа отпрянул от прикосновения, отступая назад, к кровати. У себя дома он обычно не чувствовал клаустрофобии, но прямо сейчас казалось, что сжимается каждый дюйм пространства, давя на его чувствительную и уязвимую кожу.
        — Я уже ухожу. Эдриан взял у Ноа носки, затем вышел к дивану, где быстро надел их и обулся.
        — Вероятно, так лучше. Ноа не узнавал свой собственный голос, не узнавал страх, стучащий в его венах.
        — Спасибо за всё. Правда. Ты не обязан был помогать мне прошлым вечером, и прости, что вмешался в твоё пространство. Эдриан подхватил Пикселя, взяв его под мышку. И затем ушёл, за ним тихо захлопнулась дверь фургона. Внутрь ворвался холодный воздух, и с чувством, ужасно похожим на сожаление, ударил Ноа по лицу.

*** Каменистая грязь хрустела под одолженными ботинками Эдриана, пока он шёл к домику Билли. Грязь в этой части Юты была мрачной, тёмно-красной, которая цеплялась к громоздким протекторам. Внушительную часть горизонта занимали утёсы Капитол-Риф. Когда Эдриан был ребёнком, отец водил его и сестёр сюда в походы. Тогда подростку нравилось притворяться, что он приземлился на ландшафт инопланетян, прыгая по большим камням и стреляя в чахлые кустарники воображаемыми лазерными лучами. Но теперь геймер чувствовал себя заблудшим космическим капитаном — без космического корабля, без наличных денег и без дружелюбных местных жителей. Казалось, ум у него был в дефиците, а его надёжный компаньон в данный момент дрожал у него под свитером. Тот ещё праздник. К тому времени, когда Эдриан дошёл до домика Билли, холодный воздух сделал его щёки и руки розовыми, и дрожь пробиралась по его спине, как растущее напоминание о том,
        какой он был идиот, что доверял Тренту. На двери висел знак "открыто". Билли жил в искусственной бревенчатой хижине, напоминающей зверский глинобитный сарай архитектуры пятидесятых годов. Фасад дома служил кабинетом и крошечным загромождённым универмагом. Сам Билли, с седыми волосами и в порванной голубой жилетке, надетой на выцветшую клетчатую рубашку, был таким же старым, как его аспирин и упаковки ополаскивателя для рта. Старик посмотрел на Эдриана оценивающим взглядом своих слезящихся глаз.
        — Заходить с собаками запрещено. Вон вывеска. Он указал на знак на стене. Эдриан попятился к разбитой дверной раме.
        — Простите, у меня нет поводка...
        — Это не моя проблема, не так ли? — произнёс Билли с зубочисткой во рту. — Первым делом я снял деньги с твоей карты сегодня утром. Как только услышал о том, что твой... друг сбежал. Следовало заблокировать карточки прошлым вечером. Эдриан подавил стон.
        — Вы не слышали ничего от Трента или что-нибудь о нём?
        — Я похож на твоего личного секретаря, мальчик? Ты впускаешь сюда холодный воздух, и на данный момент ты не покупатель.
        — Прошу прощения, что навязывают, но я немного на мели...
        — Я здесь не выполняю ничьи прихоти. Но ты определённо можешь сделать звонок за счёт вызываемого абонента. Теперь иди. — Он вышел из-за пыльного стеклянного прилавка и указал на таксофон на внешней стороне здания. — Захлопни за собой дверь. Ох, чёрт. Ему не следовало удивляться реакции старика Билли, но всё же, он жил в Лос- Анджелесе и вырос в Денвере, и не часто сталкивался с анти-гейским отношением. Теоретически возможно, что Билли просто не любил заблудших туристов. Маловероятно. Эдриан присел на ступеньки крыльца перед телефоном. Прижал Пикселя поближе. Теперь у него совершенно не было вариантов. Он пытался притвориться, что находится снова в школьном театре, и повторяет реплики для нелепого выступления. " Эй, мам, угадай, где я? " И это будет его мама. Эдриан не помнил номера остальной своей семьи из Денвера, не говоря уже о старых школьных друзьях. Он закрыл глаза, позволив голове удариться о стену здания позади него. Динь. Динь. Его глаза открылись от звука ошейника теперь уже знакомого пса. Улисс бежал по
        газону, таща за собой Ноа. Это была далеко не кавалерия, но Эдриан ничего не смог поделать с проблеском надежды, который заставил его сесть прямо. Ноа остановился прямо перед ним.
        — Улисс не даёт мне вернуться к работе.
        — Да? Плохой пёс. Эдриан усмехнулся этому гигантскому псу-переростку и почесал его голову. Уши Улисса наполовину торчали, наполовину были опущены, и у него был взгляд несчастной собаки.
        — И... — Ноа сделал глубокий вдох. — Я чувствую себя плохо из-за того, что случилось. Я был... резким.
        — Ты был добр. А я навязался. Прости. Эдриан был не из тех парней, кто ненамеренно заставляет кого-то раскрыть свою душу. Но также он был не из тех, кого бросают только с одеждой за спиной. Последние двадцать четыре часа обнажили о нём всю неловкую правду.
        — Я так понимаю, Билли не сильно помог?
        — Он указал мне на телефон. — Эдриан жестом показал на стену за собой.
        — О, так ты позвонил своей семье?
        — Собираюсь. Эдриан старался говорить равнодушно, а не как парень, который полностью облажался.
        — Я не подумал об этом раньше. Это из-за... гомосексуализма? Твоя семья не... приветствует это? Казалось, Ноа выбирает слова аккуратно, садясь рядом с Эдрианом. "Гомосексуализм" был как кишащая крокодилами лагуна, нависшая между ними — как уровень в видеоигре без чистой тропы, чтобы безопасно перебраться на другую сторону. Но навигация по этой местности почему-то была предпочтительнее, чем путь до телефона.
        — Нет, они нормально относятся к тому, что я гей. Это больше... Он затих, вся история застряла где-то в районе его грудной клетки.
        — Да? Ноа смотрел на него с ожиданием. Его прикрытые капюшоном глаза были карими с зелёной каёмкой, как спокойный пруд в тихий осенний день. Он смотрел на Эдриана, положив подбородок на свои руки, будто был сосредоточен на геймере так долго, сколько тот хотел говорить. Будто Эдриан мог сказать что угодно, без осуждения с его стороны. Внезапно необходимость рассказать всё кому-нибудь вытолкнула слова из узкого
        горлышка сомнений в груди Эдриана.
        — Просто... Мои родители оба адвокаты. Моя старшая сестра — бухгалтер. Средняя сестра только окончила юридическую школу и присоединилась к фирме мамы. А я дизайнер видеоигр.
        — И ты действительно должен гордиться своей работой. "Космический житель" уже очень популярен. Пальцы на ногах Эдриана сжались внутри слишком больших ботинок. Некоторые люди так легко его хвалили.
        — Ты добрый. И ты тоже целевая аудитория "Космического жителя". Но для моей семьи я странный — ребёнок со странной аллергией на еду, который настаивал на занятиях искусствами и проводил много часов один в своей комнате над проектами по программированию. Парень, который выбрал КУЛА ( прим.пер.: КУЛА — Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе), чтобы заниматься карьерой, связанной с играми, вместо того, чтобы пойти в альма-матер своих родителей. Я всегда буду в шаге от провала.
        — И если ты останешься в этом лагере один, это будет провал? — в голосе Ноа было столько понимания, что у Эдриана начало жечь глаза. — Это не твоя вина. Это твой парень всё испортил.
        — Ага. Им так не покажется.
        — Они бы просто оставили тебя здесь?
        — Ох, нет. — Эдриану пришлось улыбнуться от того, каким возмущённым за него звучал голос Ноа. — Но, видишь ли, у меня здесь есть Пиксель. Это не так просто, как переслать мне билет на автобус по электрическим проводам. Одному из них придётся ехать сюда, чтобы забрать меня. И я парень, который не может даже выбрать себе правильного бой-френда, парень, который не может оставить своего пса в питомнике. Как только я им позвоню, то стану парнем, который испортил свадебную неделю своей сестры. Парнем, который доказал, что все их страхи насчёт меня потрясающе верны.
        — Твоя сестра выходит замуж? В День благодарения?
        — Свадьба в субботу. Тогда же день рождения и у неё, и у её жениха. — Эдриан сделал глубокий вдох. С тем же успехом можно было рассказать всё остальное. — Это всё будет романтично, за исключением того, что она выходит замуж за моего бывшего парня. И носит его ребёнка.
        — За твоего бывшего? Ноа моргнул.
        — За парня, с которым я встречался в старшей школе. Мы прошли отношения на расстоянии в колледже, но, в конце концов, расстались. Моя сестра утешала его в юридической школе, и теперь я буду дядей.
        — Поздравляю, — сухо произнёс Ноа.
        — Вот почему я вёз домой Трента. Не потому, что думал, что он самая большая любовь моей жизни или что-то в этом роде, а потому, что мне нужен был спутник. Я люблю Эмили как сумасшедший, но не могу показаться один. Не в этом случае. Я должен быть счастлив за них, но...
        — Но это сложно. Ноа одарил его подбадривающей улыбкой.
        — Ага. И теперь я не только приеду без спутника, но и испорчу всем планы, потребовав спасения. Я буду пылающей кучей дерьма, которая испортит им выходные.
        — Так вот почему ты не позвонил, — подвёл итог Ноа.
        — Я собираюсь. Не переживай. Я не планирую ничего глупого, вроде поездки автостопом. Я должен быть там. И это не твоя проблема — я веду себя как цыплёнок и стараюсь отсрочить неизбежное. Ноа погладил свою бороду, глядя вдаль. Они сидели в уютной тишине несколько долгих мгновений. Быть рядом с Ноа было практически как в дополнительном пальто — слой защиты от замёрзшей тундры, которой прямо сейчас была его жизнь.
        — Я сделаю это, — решительно сказал Ноа, нарушив тишину.
        — Что?
        — Я отвезу тебя в Денвер. Тебе пока не надо никуда звонить.
        
        ГЛАВА 4
        Пульс Ноа участился со скоростью клипа "Пони Экспресс". Он не должен был удивляться шокированному выражению лица Эдриана. Мужчина сам был довольно удивлён. Ноа просто планировал посмотреть, как справляется парень. Не Эдриан был виноват в том, что держал всё в себе; закрыт даже от своих собственных исследований. И посылать его к старику Билли было также, как бросить парня к волкам — Ноа пробыл здесь достаточно долг, чтобы не ожидать многого от этого мужчины.
        — Почему? Эдриан приподнял брови достаточно высоко, чтобы его очки сползли вниз по носу. Хороший вопрос. Ноа пришлось сделать несколько вдохов. Другие люди не часто терпели его необходимость подумать, прежде чем ответить на вопросы, но выражение лица Эдриана не изменилось. Отчасти поэтому мужчине понравилось разговаривать с ним прошлым вечером — парень давал ему пространство для размышлений и не заставлял чувствовать себя неловко из —за этого.
        — У меня есть сестра, — наконец сказал он. На самом деле, всё было сложнее, но проще было сосредоточиться на семейных сходствах, чем на странном желании защитить парня рядом с собой.
        — Да? — подтолкнул его к продолжению Эдриан.
        — У старших сестёр есть свой способ держать нас в узде, так ведь? — произнёс исследователь. Тон Эдриана, когда тот говорил о своей семье, в частности о своих сёстрах, резонировал с ним, из —за чего у Ноа в ушах звенела ностальгическая мелодия, которую он не слышал много лет.
        — Полностью согласен, — Эдриан стукнулся с ним кулаком. — А у меня их две. У тебя только одна?
        — Ага. Рут. И я... — Сложно было выразить словами, что для него значит Рут. — Я был рядом, когда она вышла замуж двенадцать лет назад. И когда она родила моего племянника. Но в последнее время... меня рядом не было.
        — Оу? Тон Эдриана располагал к дальнейшему рассказу, но Ноа просто пожал плечами. Причина его молчания была напряжённо —сложной, и у него не хватало словарного запаса, чтобы объяснить, как сложно стало быть дядюшкой —холостяком на семейных встречах,
        которому неловко от неуверенности; как справляться с детьми парню, которому не к кому идти домой, и не с кем убегать, чтобы поговорить в тишине. Ноа никогда не любил толпы людей, и чем больше становилась семья Рут, тем сложнее ему было возвращаться домой.
        — Вероятно, это не одно и то же, но я держался на расстоянии с тех пор, как Эмили начала встречаться с Дероном пару лет назад. Я уже был странным парнем в своей семье. Чудным ребёнком с тёмными волосами, татуировками и пирсингом, который продолжал просить компьютерную аппаратуру в качестве подарков. Голос Эдриана звучал немного тоскливо.
        — Они и, правда, делают хорошие подарки. Ноа воспользовался шансом сосредоточиться на жизни Эдриана вместо своей собственной ситуации.
        — Согласен, — парень снова стукнулся с ним кулаком. — Но, в любом случае, я привык сбегать в дом Дерона, когда приезжал домой, даже когда мы перестали встречаться. Но затем он решил стать большим адвокатом по вопросам интеллектуальной собственности и пошёл в юридическую школу с Эмили, и теперь...
        — Это просто странно?
        — Очень странно, — рассмеялся молодой человек, и этот глубокий тембр высвободил что-то в груди Ноа, и он присоединился к смеху. Его смех казался натянутым и хриплым по сравнению со свободным хохотом Эдриана.
        — Ты действительно отвезёшь меня в Денвер? — Эдриан боялся надеяться. — Объединение против тирании старших сестёр?
        — Конечно. — Ноа говорил легко. Он не хотел обдумывать путаницу причин, по которым соглашался на это. — И это не такое уж большое дело... если мы скоро выедем и будем ехать без остановок, то прибудем туда вскоре после ужина. Я оставлю тебя и вернусь обратно, как только смогу. Остановлюсь и посплю, а завтра у меня должен получиться полный рабочий день.
        — У тебя сроки. Уверен, что сможешь позволить себе свободный день? Нет.
        — Всё получится. Но нам следует выезжать поскорее. Эдриан подскочил на ноги, а затем протянул руку, чтобы помочь Ноа. От постоянного стремления парня к прикосновениям, у Ноа зудела шея. Даже их краткое рукопожатие заставило его предательское тело придавать этому б ольше значение, чем следует.
        — Я помогу тебе подготовить всё к отъезду.
        — Чтобы отправиться в дорогу нужно не так уж много. Ноа пошёл за ним по тропе к автофургону. Грязная дорожка высыхала, но грязи осталось достаточно, чтобы псы по ней хлюпали. Он добавил очистку лап в свой список дел.
        — Всё равно. Я сделаю всё, что тебе нужно. Парень практически танцевал по дороге обратно к фургону.
        — Боже. Тебе действительно стало легче от того, что не пришлось звонить. Ноа не был уверен до конца, что делать с этим жизнерадостным, счастливым Эдрианом.
        — Ты даже не представляешь. Молодой человек вился вьюном практически так же, как его пёс. Ветер развевал волосы Эдриана, воздух был градусов на двадцать холоднее, чем вчера. Ноа запахнул свою парку сильнее. Он был отвлечён присутствием Эдриана и не совершил свой обычный утренний ритуал по проверке погоды.
        — Нам нужно остановиться в Грин Ривер. Купить свитер для Пикселя, прежде чем он выскочит из своей шкуры от дрожи, и телефонную зарядку для тебя.
        — Зарядка не помешала бы, и Пикселю определённо пригодился бы свитер, но я чувствую, что и так уже много тебе должен. Ты ведь позволишь мне прислать деньги за бензин и эти вещи, которые купишь, верно?
        — Ага, и ещё я потребую с тебя этот бета-доступ к игре, который ты предложил. Мужчина придержал дверь автофургона для Эдриана. Ноа не испытывал трудностей с деньгами — в Лэндвью жизнь обходилась не так уж дорого, и проживание в автофургоне, даже с платежами за него, позволяло ему иметь больше роскоши, чем большинству молодых профессоров. Но, судя по сжатой челюсти Эдриана, он мог сказать, что для молодого человека оплата была важна. Ноа распланировал подготовку к дороге в быструю серию шагов и был доволен тем, как легко Эдриан понял программу. Они заперли всё в шкафчиках, отсоединили крепления, втянули обратно выдвижные части и развернули водительское и пассажирское сидения. Кроме исследования своих документов и книг, которые он успел разбросать, Ноа старался поддерживать достаточную аккуратность, чтобы, в случае необходимости, уехать куда-то было легче. Эдриан собрал разложенный диван, и Улисс сразу же запрыгнул на него, предчувствуя путешествие. Он занял лучшую часть дивана, свесил язык и счастливо стучал хвостом. Раньше Ноа экспериментировал, сажая его в клетку во время поездок, но они быстро
поняли, что Улисс предпочитает ездить вот так — и мужчина слишком ценил свои барабанные перепонки, чтобы
        выражать несогласие. В свою очередь, Пикселя, казалось, устраивало сидеть на коленях у Эдриана закутанным в полотенце.
        — Знаешь, я иногда могу садиться за руль, — сказал парень, пристёгиваясь. — Дам тебе посидеть сзади и поработать над своими исследованиями. Ноа завёл дом на колёсах и проверил запаску, прежде чем медленно выехать задом со своего места.
        — Ты когда-нибудь водил что-нибудь настолько большое?
        — Для меня размер не проблема, — довольно нахально произнёс Эдриан. Он одарил Ноа звериной ухмылкой, пока они выезжали из лагеря. — И да, я большую часть пути вёл автофургон с Трентом. И я водил пикап отца с жилым прицепом.
        — Это дом на колёсах класса "А", им нужно управлять немного иначе, чем классом "С" или трейлером. Ноа знал, что говорит как скряга, но он брал уроки вождения у своего продавца автофургона — это было благоразумно, если хочешь водить что-то размером с автобус. И как бы ему ни нравилось дерзкое поведение Эдриана, Ноа не был уверен насчёт того, чтобы позволить Мистеру Уверенность взять фургон на тест-драйв.
        — Уверен, я разберусь. Мне нравится водить. Очень, — подмигнул Эдриан. Ноа понятия не имел, что делать с беспокойным ощущением внутри. Он сосредоточился на извилистой дороге, которая вела обратно к сельской дороге. Это не помогло. Ощущение осталось.
        — Ты действительно хочешь помочь? — спросил он.
        — Конечно.
        — Тогда ничего такого.
        — Чего ничего? Вождения? Озадаченность Эдриана заслуживала практически такого же доверия, как знак "стоп" в три ст ороны со слепым поворотом налево. Его голос был дразнящим, словесным эквивалентом ещё одного подмигивания.
        — Ты знаешь, что я имею в виду.
        — Разговоры?
        — Ты можешь разговаривать.
        — Тогда что? Ох, Эдриану было слишком весело от этого. Его тон был лёгким, не похожим на тяжёлый
        груз, свалившийся на Ноа.
        — Флирта, ладно? Никакого флирта. — Вот. Он сказал это. — Мы оба знаем, что ты не пытался ни на что намекать, прежде чем узнал о моих... литературных наклонностях.
        — О, твоих литературных наклонностях? Это, должно быть, самое милое, что я когда — либо слышал. Ноа издал предупреждающий звук, мало чем отличающийся от звука Улисса, когда другие собаки подходили слишком близко.
        — Ладно, ладно. Я понял. Сбавлю обороты. Но должен сказать, что вчера ты застал меня в ужасно плохой день. Мой режим по умолчанию — со всеми — довольно... дружелюбный.
        — Полагаю, я не понимаю экстравертов ( прим. пер.: Экстраверт - это тип личности, который обращен в своих эмоциональных проявлениях на окружающих. Интроверт - тип личности, который ориентирован внутрь себя). Ноа никогда не позволял намёкам случайно проскользнуть в обычный разговор.
        — На самом деле, я не такой. Мне действительно нравится быть одному и работать над своей программой. Мне не нравится, когда меня тревожат тривиальными перерывами.
        — Мне тоже. Он свернул на сельскую дорогу, которая вела в Грин Ривер. По обеим сторонам от них был скалистый пейзаж, по дороге ехало всего несколько машин. Ветер действительно набирал обороты, раздувая низкорослую траву и листья деревьев.
        — Когда я с людьми, то люблю расслабиться и хорошо провести время, но обычно я счастлив снова оказаться один, когда они уйдут. Мне нужно время на восстановление.
        — То же самое я чувствую после лекций. Ноа любил свою работу, но быть "включённым" всю долгую лекцию могло быть утомляющим, не говоря уже о функциях преподавателя.
        — Я не всегда вписываюсь в дружные компании после длинного дня заседаний по развитию, — сказал Эдриан. Ошейник Пикселя звякнул, пока он усаживался поудобнее на коленях своего хозяина. — Думаю, поэтому я так хорош в отношениях на расстоянии.
        — У тебя было много таких?
        — Зависит от твоего понимания слова "много". Это попадает под вещи, о которых мне не разрешено говорить?
        — Нет, мне интересно, — признал Ноа. Плюс, ему действительно нравился голос Эдриана. Ему нравилось, как парень заполнял тишину дороги и автофургона, но это был не раздражающий поток болтовни.
        — Ну, я король расстояния. Все существенные отношения, которые у меня были, развивались на расстоянии. Сначала Хуан Мендоза из компьютерного лагеря в десятом классе. Мы были друзьями по переписке и болтали целый год, прежде чем я встретил Дерона. И мы с Дероном ходили в одну школу, но я выпустился первым и уехал в КУЛА. Мы встречались на расстоянии три года.
        — Что случилось?
        — Ох, как обычно, поддерживали отношения жизнь целый год, потом, в конце концов, сошли с дистанции. Мы были детьми. Эдриан всё ещё казался ребёнком по сравнению с Ноа, но кивнул с умным видом, будто обладал мудростью всего мира.
        — Твои родители не были против школьных бой-френдов? Ох, дерьмо. Ноа должен был слушать. Не бродить по минным полям. Но всё равно, он просто не смог бы представить вселенную с бой-френдом в десятом классе. Или даже в колледже. И с нулевой цензурой? Не в таком мире он жил.
        — Не-а. Моим родителям было на что надавить — моя причёска, моя одежда, моё отсутствие интереса к "подходящим" карьерам или "приемлемому" общению, татуировка, которую я сделал до того, как стал совершеннолетним...
        — Похоже, ты был просто наказанием.
        — Ага, и в колледже я стал только хуже, — улыбка Эдриана стала шире от гордости. — Больше татуировок. Больше безумных причёсок, и после Дерона появился Кенджи, который уехал в "Корпус мира" через пару месяцев после того, как мы начали встречаться. Когда он бросил меня, чтобы встречаться со спасателем, долгое время никого не было, до Трента. Лучшее, что Ноа смог понять — это то, что Эдриан был любителем виртуальных отношений. Уровень... свободы, которой он наслаждался, был поразителен. Действительно внушал благоговение, как своего рода вулкан на грани извержения. " Я не завидую. Нет".
        — Кажется, тебе нравится иметь бой-френда. Он не смог сдержать в себе это высказывание или смягчить зарождающуюся тоску, взбирающуюся по его груди, обвивающую горло, охватывающую его слова. Не удивительно, что Эдриан посмотрел на него странным взглядом.
        — Имеешь в виду, в отличие от случайных связей? Потому что я не могу сказать, что наслаждаюсь расстоянием. После Трента с меня хватит длинных расстояний в чём-либо.
        — Хорошо, — произнёс Ноа, именно это и имея в виду. Правда. Он утрамбовал эту раздражительную часть себя, которая чувствовала необходимость возразить. Он не
        прослушивался на роль следующего бой-френда своего попутчика. Это заслужило ещё один долгий взгляд от Эдриана, на этот раз поверх оправы его очков. Ноа сжал руль крепче. Впереди них ехал древний пикап с двумя собаками в кузове, что только заставило кулаки Ноа сжаться сильнее.
        — В любом случае, да, я предпочитаю парней случайным связям. А кто нет? В самом деле, кто? Мужчина смотрел на заднюю часть медленно двигающегося грузовика впереди них; его взгляд не двигался дальше пыльных задних фар.
        — Я имею в виду, что случайные связи — это здорово, но это не то, чего я действительно хочу, понимаешь?
        — Ага. Нет. На самом деле, Ноа понятия не имел, но, к счастью для него, Эдриан " Я- действительно-интроверт", казалось, хотел потакать странному любопытству Ноа.
        — Не пойми меня неправильно, я люблю секс. Но иногда то, чего тебе действительно хочется — это писать кому-то во время "Ходячих мертвецов" сообщение с текстом: "Это действительно только что произошло?" или чтобы кто-нибудь спрашивал, как прошёл твой день, и действительно интересовался ответом.
        — Да, — выдохнул Ноа, не раздумывая. Его плечи дёрнулись от силы выдоха. Да. Да. Да. Он давно выяснил, как избавиться от затруднительных сексуальных желаний: долгая поездка на мотоцикле и небольшая поблажка в душе, как правило, справлялись с этим. Ему нравилось говорить себе, что сложно скучать по тому, чего у него никогда не было. Но дружеское общение? Это желание было более коварным, и преследовало его в уязвимые моменты. Он мог не представлять, каково влечение к случайной связи, но к кому-то, о ком нужно заботиться... Гав. Улисс залаял на проезжающую машину. " Пёс. Для этого у меня есть пёс". И если Ноа чувствовал, как на плечи давит тоска, заставляя вжиматься в водительское сидение, ему некого было в этом винить, кроме себя самого.

*** В голосе Ноа было так много обнажённой тоски, что сердце Эдриана стучало о рёбра.
        — У тебя они когда-нибудь были? — спросил он.
        — Что было? Взгляд Ноа был сосредоточен на старом грузовике впереди них. Эдриан не мог сказать, сознательно ли Ноа валяет дурака. Выражение его лица было более удручающим, чем мили пустой земли, окружающей их.
        — Отношения. Они вернулись обратно к свисающей сверху крокодильей яме из тем разговоров, с которыми мужчина за рулем, вероятно, не смог бы справиться, но Эдриан чувствовал необходимость немного надавить. Он не был уверен, почему Ноа так сильно очаровывал его, но разговоры с ним придавали Эдриану такой кайф, какой обычно появлялся после решения запутанных проблем с дизайном или победы в уровне видеоигры. И нет, он не собирался прекращать флиртовать. Плевать, если странное влечение, которое чувствовал геймер, было несомненно односторонним, но он всё равно не собирался отказывать себе в удовольствии подстегнуть Ноа. И Эдриан хотел верить, что Ноа чувствует к нему что-то ещё кроме жалости. Даже простая дружба была бы милой. А друзья могут спрашивать друзей об их романтическом прошлом, верно? Не нужен скрытый мотив. Ожидая ответа мужчины, он возился с кнопками обогревателя. Его окно было как лист льда — температура снаружи, должно быть, стремительно падала. Пиксель грелся в волнах жара от вентиляции, растянув спину и ноги.
        — Я был помолвлен в колледже, — тихо сказал Ноа, практически не слышно, чтобы можно было его расслышать из-за шума обогревателя.
        — Что случилось? Ноа ничего не сказал, просто продолжал смотреть на дорогу. Сейчас они подъезжали к Грин Ривер, и автострада становилась чуть более загруженной. Он молчал так долго, что Эдриан чуть не сдался и не потянулся к стерео, но взял под контроль свои пальцы. Он начинал узнавать Ноа. Мужчина нуждался в большом пространстве для разговора, но Эдриану нравилось, что Ноа тщательно обдумывал всё, прежде чем начать говорить — очень размеренно и осознанно, будто каждое слово имело значение.
        — Это довольно глупо, — наконец сказал Ноа, всё тем же, слишком тихим голосом. Эдриан выключил обогреватель.
        — Посмотрим. Ноа ничего не ответил, но сильно прикусил губу. У него были милые губы: очень бледные, но удивительно широкие для его узкого лица. Эдриан не смог ничего поделать и задумался, изменят ли они цвет после поцелуя. Не то, чтобы намечались какие-то поцелуи...
        — Вот, что я тебе скажу — твоя маленькая метеостанция в "Космическом жителе" действительно кажется жалкой. Позволишь мне, по крайней мере, повысить тебя до научной станции? Эдриан сохранял голос обычным, даже слегка равнодушным. Из их разговора прошлым
        вечером он знал, какой уровень финансировал Ноа, и ещё знал, что может соблазнить молчаливого мужчину поболтать.
        — В обмен на то, что я расскажу тебе свою печальную маленькую историю? Эдриан усмехнулся, подскакивая на своём месте от триумфа. Он действовал правильно. Ноа хотел рассказать, его просто нужно было немного подтолкнуть. Если он действительно хотел опустить эту тему, то ухватился бы за шанс сменить разговор.
        — Ага. И я видел макеты интерьера научной станции. Детали лабораторий и экспериментов потрясающие.
        — Я хочу версию с лабораторной аппаратурой. В стиле стимпанка ( прим. пер.: Стимпа нк (или паропа нк) — направление научной фантастики, моделирующее цивилизацию, в совершенстве освоившую механику и технологии паровых машин) с медно-красным оборудованием.
        — Ты идёшь на сложную сделку. Теперь признавайся.
        — Это не так уж захватывающе. Её звали Сара. Мы состояли в одной студенческой христианской организации. Думаю, в основном мы были друзьями. Но все, казалось, ожидали... Ноа вздохнул, утомлённо глядя вдаль.
        — Эй, я понял. Я парень, который продолжал встречаться со своим школьным бой- френдом по большей части из-за того, что наши семьи были очень близки. Мне нравилось сбегать к нему, когда я был дома, и моя мама совершенно обожала его, особенно когда он пошёл учиться на юриста. Я чувствовал, будто это единственное, что могу делать, чтобы она была счастлива.
        — Да, — произнёс Ноа, будто это слово было проклятием.
        — Так что случилось, что заставило тебя передумать?
        — Это самая глупая часть, — медленно сказал Ноа. — И прежде чем ты что-то скажешь, я не имею в виду такую глупость, как измена. Ничего такого.
        — Конечно, нет. Стоило только один раз взглянуть на то, как Ноа балует своего пса, или говорит о своей работе, чтобы увидеть, какой он глубокий и настоящий человек.
        — Однажды я был волонтёром на очистке кампуса с компанией знакомых парней. Они все начали подшучивать надо мной из-за первой брачной ночи и из-за того, как я, должно быть, считаю дни.
        — А ты не считал? — предположил Эдриан.
        — Даже не думал.
        Ноа слегка покачал головой. Он говорил так печально, что Эдриан не смог удержаться и похлопал его по ноге. Он хотел бы обнять юного Ноа, усадить его перед дюжинами реклам в стиле "Всё наладится". Гладя вдаль, Ноа продолжил, каждое следующее слово давалось ему тяжелее предыдущего.
        — В тот момент я понял, что не был честен с Сарой. Я не ждал с нетерпением этого огромного жизненного события, которое она горячо предвкушала. Я боялся его. Всё больше и больше, с каждым днём.
        — Значит, ты всё отменил? Ноа не убрал руку Эдриана, поэтому тот гладил грубую ткань брюк Ноа, чувствуя напряжение бедра под этой тканью.
        — Я разбил ей сердце.
        — Ты поступил правильно, — с уверенностью произнёс Эдриан.
        — Спустя четырнадцать лет я, наконец, могу с тобой согласиться. Сейчас она замужем за отличным парнем. У них парочка детей. У неё всё сложилось хорошо.
        — А у тебя? Как всё сложилось у тебя?
        — Вот магазин. Ноа включил аварийный сигнал автофургона. Его лицо стало неподвижнее, чем скалистые вершины, украшающие пейзаж. Никакое количество шика "Космического жителя", которое мог предложить Эдриан, не смогло бы изменить это выражение лица. Чёрт, ему бы повезло, если бы Ноа просто не оставил его задницу в Грин Ривер. У него было чувство, что мужчина покупал ему зарядку не только для того, чтобы быть милым — вероятно, он хотел, чтобы Эдриан проверил сообщения на своём телефоне и убедился, действительно ли нужно ехать в Денвер. Впервые Эдриан практически надеялся на отсутствие сообщений. Он бы раскопал сильные эмоции в спокойном мужчине, и подозревал, что услышал только первый уровень длинного, более сложного рассказа.
        
        ГЛАВА 5
        — Нужно двигаться быстрее, похоже, надвигается холодный фронт. Как думаешь, что сделать с собаками? Может закрыть Улисса в спальне, тогда вместе они не устроят проблем. Слова вылетали изо рта Ноа как кусочки сланца, скатывающиеся со скалы. Он никогда так не бормотал. Он не был нервным собеседником, но что-то в Эдриане перевернуло всё, что мужчина знал о себе, с ног на голову, перестроив его понимание правды.
        — Конечно. Ты в порядке? Нет. Воскресать свои воспоминания о Саре и том ужасном, безнадёжном периоде его жизни было ошибкой. Он всё ещё не мог понять, почему ответил Эдриану. Ноа сам захотел рассказать о себе, глядя в добрые глаза парня и слыша беспристрастный тон, а это было большой аномалией. Он понятия не имел, что делать с этими странными желаниями.
        — Я в порядке. — Мужчина закончил закрывать несчастного Улисса в спальне и направился к двери. — Но нельзя долго задерживаться. Мне не нравиться это небо. Грин Ривер был маленькой точкой на карте, скоплением больших стоянок для грузовиков и маленьких городских магазинчиков. Ноа заехал на самую большую стоянку, потому что там было достаточно места для его автофургона, и, на удивление, отдел для животных в магазине. Быстро обнаружив витрину с электроникой, Эдриан выбрал самую дешёвую замену зарядного устройства, а затем они прошли в отдел для животных, выбрать что-нибудь, что сохранит тепло Пикселя подольше. Ноа взял упаковку корма для маленьких собак, в то время как Эдриан рассматривал собачьи куртки.
        — Эта фирма подойдёт? — спросил он Эдриана, показывая упаковку корма.
        — Это так мило с твоей стороны, — улыбнулся парень, будто Ноа предложил ему цветы или что-то такое же глупое.
        — Не можем же мы все время держать его на тунце. Шею Ноа охватил жар. Рука Эдриана задержалась на красной куртке для собаки, затем передвинулась к дешёвой вязаной вещи с ужасным узором в виде оранжевых и зелёных ромбиков. Ноа потянулся мимо парня и бросил красную куртку в тележку. Его рука коснулась спины Эдриана, и он напряжённо осознал, как близко они стоят, и какой Эдриан тёплый, пахнущий улицей с оттенком чего-то фруктового. Молодой человек не отодвинулся от прикосновения, а вместо этого слегка придвинулся спиной ближе к Ноа.
        — Ты слишком милый, — сказал парень.
        — Красная более практичная, — настоял Ноа. Он не был милым или приятным или ещё каким-то другим прилагательным, которое хотел приписать ему Эдриан.
        — И она весёлая, — усмехнулся молодой человек. — Он будет похож на маленького эльфа. Мне нравится. А Ноа намного больше, чем следовало бы, нравилось заставлять Эдриана улыбаться. Мужчина быстро пошёл к кассе. Они встали в очередь за надоедливой семьёй, покупающей энергетические напитки и семь видов попкорна. Эдриан продолжал поглядывать на коробку с холодными напитками.
        — Какой ты хочешь? — спросил Ноа.
        — Никакой, — произнёс Эдриан, отводя взгляд, — мне не нужно.
        — Этот? — мужчина взял ванильный. — Поездка долгая. Возьми себе кофе. Я не против.
        — Ладно, — неохотно согласился Эдриан. Он поменял ванильный на напиток со вкусом мокко, и их пальцы соприкоснулись. Почему, ох, почему прикосновение этого парня оказывало на Ноа такой эффект? Каждый небольшой случайный контакт казался скребком лопаты по артефакту, а по его венам бежал трепет открытия. Ноа отвёл взгляд, устремив его на витрину с чипсами. Он схватил ближайшую упаковку, не обратив внимания на вкус.
        — Бери всё, что хочешь, — сказал он, намного более хриплым голосом, чем намеревался.
        — Есть, сэр, — рассмеялся Эдриан. — Ты слишком хорош для меня, знаешь? Наконец, подошла их очередь платить. В носу кассирши колец было больше, чем в её ушах, а это о чём-то да говорило.
        — Милая причёска, — сказала она Эдриану, играя пальцами со своими синими локонами.
        — Спасибо, — ответил Эдриан, — мне нравятся твои тоннели. Ноа догадался, что это название странных сквозных кругов в мочках ушей девушки.
        — Вы, ребята, такие милые, — произнесла она со знающей улыбкой, взяв карточку Ноа.
        — Как долго вы вместе? Ноа поперхнулся, воздух перестал поступать в его лёгкие из-за нарастающей внутри паники. Он закашлял, пытаясь вдохнуть. Эдриан похлопал его по спине, прежде чем повернуться к кассирше.
        — Мы просто... друзья.
        Девушка рассмеялась и пренебрежительно махнула пальцами с чёрным маникюром. Пауза между словом "друзья" обрекла их, но Ноа не мог винить Эдриана за попытку подобрать слово. Как именно классифицировать парня, с которым познакомился вчера, но который понравился тебе достаточно, чтобы взять его в восьмичасовую поездку?
        — Плевать. Всё равно милашки. Теперь, когда суд сделал это легальным, мои друзья хотят пожениться в следующем месяце. Последнюю часть она произнесла тоном, внушающим уверенность, но Ноа и так поделился достаточным количеством информации для одного дня. Как только она протянула ему чек, он схватил их пакеты и зашагал обратно к автофургону, не посмотрев, идёт ли за ним Эдриан.
        — Эй. Эй! — парень догнал его у двери. — Слушай, я проверю свои сообщения. Может быть, окажется, что мне вовсе и не нужно никуда ехать. Пульс Ноа бился слишком быстро, чтобы ответить. Эдриан открыл упаковку с зарядным устройством, подключил свой телефон и вставил зарядку в порт автофургона, в то время как Ноа выпустил бедного Улисса из заточения спальни и дал собаке быстро пробежаться до края парковки и обратно. Мужчина не был уверен, на что он, чёрт побери, надеялся. Было бы облегчением, если бы появился Трент или другое решение, которое заставит Эдриана уйти? Нет. Ноа переполнило странное ощущение потери. Он начал разбирать пакеты с едой, стараясь не смотреть, как молодой человек играет с Пикселем.
        — Смотри! Посмотри, что тебе купил этот милый мужчина! Щенячий корм! И симпатичную новую куртку, — ворковал Эдриан. Чёрт. Он был слишком милым. Нет. Не милым. Ноа покачал головой, стараясь прогнать прочь нежное, тёплое чувство.
        — Знаешь, это не заразно, — сказал Эдриан, его голос вернулся к обычному состоянию,
        — я имею в виду гомосексуализм. Кассирша предположила это только из-за меня. Не из-за тебя. Твои "литературные наклонности" в безопасности. О Боже. Это совсем не помогало. Реакция кассирши была не из-за внешнего вида Эдриана. Это он знал наверняка. Её предположения полностью относились к ним — к тому, как они вели себя рядом друг с другом, как сам Ноа вёл себя рядом с Эдрианом. Его влечение к парню будто бы было написано на лбу, выдавая его предательское сердце всем, у кого есть хоть капля мозгов.
        — Я не переживаю, что могу чем-то заразиться, — честно сказал он. Нельзя заразиться тем, что у тебя уже есть. Эдриан фыркнул и взял в руки свой заряжающийся телефон.
        — Чёрт. Никаких голосовых сообщений. Прости. Хочешь, я позвоню своей маме? Я могу. Прямо там, рядом с кофейней, есть крытая зона... — он указал через парковку на розовую кофейню с железным навесом над несколькими столиками для пикника. — Вероятно, я смогу подождать там.
        — Ты не будешь ждать на улице. Температура опуститься до минус тридцати.
        — Верно. Эдриан изучал его, приподняв брови и изогнув губы. Возможно, ожидая, что Ноа соберётся и перестанет психовать из-за каждой мелочи.
        — Я сказал, что отвезу тебя в Денвер. Так я и сделаю. Ноа очень старался вернуть свой голос в нормальное состояние, подавить чувство паники, которое преследовало его с тех пор, как он коснулся Эдриана в магазине. Глупая кассирша не была проблемой — настоящая проблема заключалась в чувствах и мыслях, которые вызывал у него Эдриан. Где-то в глубине его души, какая-то крошечная часть не возражала бы, если бы та девушка оказалась права. Эта часть напоминала осколок керамики, оставшийся с ранней, более идеальной эры, полностью отделённой от реальности настоящего Ноа.

*** Эдриан был ужасным вторым пилотом. Он ненавидел быть таким беспомощным, терпеть не мог полностью зависеть от доброжелательности Ноа, чтобы добраться до Денвера. Он бы чувствовал себя лучше, если бы мужчина позволил ему сесть за руль, но этого, вероятно, не произойдёт. Как и отвлечённого разговора. Они выехали на трассу I-70, а на лице Ноа было такое выражение, будто он ехал на смертоносную битву, словно знаки, отсчитывающее расстояние до Гранд-Джанкшен, вели счёт милям терпения омерзительного присутствия Эдриана. Ладно, может быть, последняя часть не была правдой, но Ноа не сказал ничего с тех пор, как они выехали из Грин Ривер, и у Эдриана потихоньку съезжала крыша. Поначалу возвращение телефона было радостным событием, но рабочие сообщения действительно быстро устаревали. Не то, чтобы он мог сейчас решить какие-либо проблемы с кодировкой, на которые жаловались игроки, да ещё и так поздно, как в среду перед Днём благодарения, на что некоторым людям, конечно же, было наплевать. На следующей неделе компания Эдриана будет отсчитывать дни до следующей конференции PAX ( прим. пер.: Penny Arcade Expo —
серия игровых фестивалей) и решать, что они хотят продемонстрировать, но на этой неделе все взяли перерыв перед тем, как снова начнётся безумие.
        Он больше не смог выносить тишину и потянулся к стерео.
        — Не против, если я включу радио? — спросил геймер.
        — Конечно. Но система сейчас подключена к моему "АйПаду". Дай мне отключить его, и сможешь поискать что-нибудь, что тебе нравится. Ноа потянулся к проводам, подсоединяющим его музыкальный проигрыватель к стерео.
        — Нет, нет, — остановил его Эдриан. — Я хочу посмотреть, что ты слушаешь. На самом деле, дай догадаться....
        — Думаешь, я такой предсказуемый?
        — Нет, вовсе нет, — усмехнулся Эдриан. Ноа мог не осознавать этого, но они скользили обратно на территорию флирта. — Например, бьюсь об заклад, ты слушаешь классическую музыку, но не за рулём.
        — И не во время работы, на самом деле, — Ноа говорил самодовольно, и это было мило,
        — мне нравится работать в тишине. Чистый фон, чтобы заглушить разговоры за моим кабинетом, лучше, чем музыка.
        — По похожим причинам я слушаю техно и саундтреки к видеоиграм, когда работаю. Не выношу песни со словами во время работы.
        — Здесь определённо нет никакого техно. Ноа втягивался в игру, и на его угрюмом лице появилась улыбка. В его глазах была вечная серьёзность, и эффект усиливался его царственным носом и узкими чертами лица, но улыбка полностью меняла мужчину, делая моложе и намного менее чванливым.
        — И никакого кантри, я уверен. Или, скорее, надеюсь.
        — Нет, — Ноа притворно вздрогнул. — Никакого кантри.
        — Давай посмотрим, что у тебя есть. Если это будет слишком отвратительно, мне придётся остановиться. Ноа включил стерео, и кабину заполнила мелодия песни “Faithfully”.
        — О —о —о. Классический рок. Мы просто отлично поладим. Молодой человек откинулся на спинку своего сидения, сместив Пикселя, который дремал с полным животом нового корма. Маленький пес вскарабкался на приборную панель и спрыгнул на ковёр перед диваном, задумчиво глядя на дремлющего Улисса.
        — Не думаю, что он хочет поиграть, малыш, — сказал Эдриан. " В отличие от его хозяина".
        — Скорее, не знает как. Я нашёл его, когда он бродил по месту раскопок, когда я был в выпускном классе. Пес рос среди людей и едва ли встречал других собак, пока не вырос, и я не
        оказался в Лэндвью. Он выносит только парки для собак, как место для игры в мяч.
        — Настоящий преданный пёс, да? Эдриан подождал, пока Ноа кивнёт, прежде чем добавить:
        — И одержимый мячиком. Могу посочувствовать. Ноа издал хриплый звук, как, казалось, делал всегда, когда Эдриан позволял себе небольшие намёки. Намного лучше, чем тишина. Музыка переключилась на балладу, которую он слышал сотни раз.
        — Это потрясающий ретро-плейлист, — произнёс Эдриан, стуча ногой в такт припеву. — Напоминает мне о дорожных путешествиях с моим отцом. Он всегда включал Билли Джоэла и Флитвуд Мэк.
        — Отлично. Спасибо, что заставил меня почувствовать себя древним. И достаточно старым, чтобы быть твоим отцом. Эдриан подождал, пока мужчина посмотрит на него, чтобы пристально взглянуть в его глаза.
        — Не-а, не древний. И я определённо сейчас не думаю о своём отце.
        — Веди себя прилично. — Лицо Ноа приобрело глубокий, смущенный розовый оттенок.
        — Я думал, мы сказали никакого...
        — Эй, это ты напрашиваешься на ласки своего эго, не я.
        — Это не так. Я не хочу... ласки. Ноа говорил чопорно, как тётя Эдриана — Тильда. Боже, он так сильно прятал всё внутри себя.
        — Ох, поверь мне, большая часть тебя нуждается в ласке.
        — Никакого. Флирта. Ноа вернул своё внимание к ползущему потоку дорожного движения впереди них. Даже учитывая праздники, Эдриан не ожидал, что на дорогах будут такие пробки. Он готов был поспорить, что где-то впереди авария.
        — Ладно, но я никогда не встречал кого-то более нуждающегося в небольшой игре. Ноа издал ещё один звук в стиле возмущённого Хоббита. Чудак. Эдриану действительно, совершенно надоели отношения. Особенно отношения на расстоянии. И он никогда даже не прикоснётся к замкнутому парню, особенно к тому, кто прятал свою ориентацию в глубокой заморозке с названием "Литературные наклонности" и надписью "Не прикасаться". Но дразниться было легко. И было что-то абсолютно
        захватывающее в том, чтобы заставлять Ноа нервничать. " А теперь аккуратнее, иначе закончишь с безнадёжной влюблённостью. Или на обочине дороги, ожидая любящего собак водителя грузовика без наклонностей серийного убийцы, который тебя подвезёт".
        — Это снегопад? — спросил Ноа. Эдриан рассматривал холодную скалистую местность по обеим сторонам от шоссе. Воздух действительно казался странно туманным.
        — Может быть.
        — Лучше начинать молиться, что это не снег. Голос Ноа был резким, но Эдриан рассмеялся, включая радио. Прогноз погоды обещал обильный ранний снег в Шайенне и в остальных северных городах, но, похоже, должен был их обойти. Однако он вырос в Колорадо и точно знал, что содержат в себе зловещие серо-синие тучи. Никакие молитвы не удержат в узде надвигающийся снег. Он выключил радио.
        — Но мы едем на огромном, тяжёлом звере. Разве мы не будем в порядке, даже в снегопад?
        — Едва ли, — вздохнул Ноа. — Мы едем не на зимних шинах. И если понадобятся цепи, нам не повезёт — я раньше пробовал, и это не лучший автомобиль для сильного снегопада. Он превращается в скользящую ракету.
        — Чёрт. Ладно. Я начну посылать мысли вроде "снег-уходи-прочь". Ты много молишься?
        — спросил он, наблюдая одним глазом за уже нарастающим снегом.
        — Имеешь в виду, религиозен ли я? — переспросил мужчина. — Я ходил в частные христианские школы вплоть до доктората (прим. пер.: Докторат — испытание на степень доктора в высшей школе Европы), а сейчас преподаю в одной из таких.
        — Это ничего мне не говорит о тебе. Я хочу знать, во что ты веришь, а не что написано в твоём резюме.
        — Curriculum Vitae ( прим. пер.: перевод с лат. — резюме). — Ноа говорил профессорским тоном, поясняя. — А что касается твоего вопроса, это... сложно. Движение замедлилось до минимальной скорости, всё ещё никаких признаков аварии, но это было единственное логическое объяснение столь медленному движению.
        — У нас полно времени, — сказал Эдриан, указывая жестом на машины перед ними.
        — Я много времени боролся с тем, во что именно верю, — произнёс Ноа неохотным тоном. — Я вырос в очень консервативной семье и много лет просто верил в то, во что верили мои близкие. Но за последние несколько лет мои убеждения... эволюционировали. Бог и моя
        вера — это моя основа, но я не смог найти духовный дом, ни в одной из церквей Лэндвью. Последнюю часть он сказал так, будто это было большое признание.
        — Значит, у тебя на работе люди не помешаны на этом?
        — Предполагается, что мы состоим в активных и постоянных отношениях с нашей верой, но пока мне никто не говорил ничего о том, что у меня нет церкви. И я всё ещё верующий, просто сейчас это более... личное. Что насчёт тебя? У тебя религиозная семья?
        — Ну, для начала, мои предки разведены. Мой отец еврей, а мама бывшая католичка, так что у меня есть и Ханука (прим. пер.: Ханука — это еврейский праздник свечей), и редкие походы на полуночную мессу (прим. пер.: Ме сса — главное богослужение католической церкви) в Рождество. Но что касается лично меня? — он пожал плечами, потянув ремень безопасности.
        — Я довольно открытый парень, но больше люблю науку.
        — Можно увлекаться и тем, и тем, — мягко сказал мужчина за рулем, и Эдриан вспомнил профессию Ноа.
        — Вы крайне увлекательный клубок противоречий, профессор... ох, подожди, я даже не знаю твою фамилию!
        — Уолтерс. И я не такой уж и интересный.
        — О, да? Эдриан собирался обсудить более важные вопросы, когда небо разверзлось, посылая на дорогу густые белые снежинки.
        — Прости. Нам лучше снова проверить погоду. Ноа снова включил радио, поймав местную станцию Гранд-Джанкшен.
        — В пути настоящая метель, местные, — протрещал голос диктора. — Если у вас на праздники есть планы попутешествовать, то лучше их сменить. К полуночи ожидается до трёх футов снега, а с утра ещё больше. Эта погода может побить тридцатилетний рекорд Колорадо по снегу на День благодарения.
        — Ох, чёрт. Эдриан стукнулся головой о спинку сидения.
        — Мне нужно, чтобы ты поискал на карте расположенные рядом автопарковки с несколькими выездами. Прямо за границей штата будет идеально.
        — Подожди. Что? Мы просто сдаёмся? Молодой человек смотрел на снежную порошу, начинающую прилипать к машинам перед ними.
        — Нам нужно начать придумывать альтернативные варианты. Плохое движение не
        единственная проблема. На дорогах становиться опасно, слишком сложно для управления автофургоном.
        — Я давно этого не делал, но вырос, водя машины в снегопад. Просто езжай медленно... Скачок. Скачок. Это не был полный занос, но заднюю часть фургона определённо качнуло, и Ноа замедлился до скорости страдающей артритом черепахи.
        — Прости, Эдриан. Я знаю, как сильно ты хотел сегодня быть дома. Мы можем продолжать проверять дороги и выехать, как только будет безопасно, но нам нужно где-то отсидеться. И если мы сейчас будем думать наперёд, то ты сможешь избежать ловушку, когда граница штата станет большой парковкой через час или около того. Бабушка Готлиб подавала на стол свою индейку ровно в полдень. Если эта метель была такой большой, как предсказывало местное радио, шанс Эдриана получить кусочек её вишнёвого пирога с ревенем снижался с каждым мгновением. Его мама подаст свою индейку в пять тридцать, и горе парню, который пропустил оба семейных ужина. Будто по команде, его телефон издал звук часов с кукушкой, поразив обоих псов, а Ноа сжал руль так, что костяшки на его руках побледнели.
        — Что это за чёрт? — требовательно спросил Ноа.
        — Моя мама. Мне лучше ответить. Мам? — произнёс он в телефон.
        — Эдриан. Скажи мне, что ты не застрял посреди этого шторма.
        — Я не посреди этого шторма, — осторожно сказал он, глядя, как пухлые белые хлопья падают друг на друга.
        — Эдриан. Ты на I-70?
        — Мы только что проехали Гранд-Джанкшен. Машины едва движутся.
        — Это потому что впереди вас огромная авария. Это показывают по новостям и поговаривают, что полностью перекроют границу штата, если погода будет такой плохой, как предсказывали. Эдриан застонал.
        — Милый. Вот почему я хотела, чтобы ты летел. Ты бы уже был здесь. Помог бы нам.
        — Мы с Пикселем ненавидим летать. И поездка на машине — это весело.
        — Ну, теперь тебе нужно придумать запасной план. У тебя ведь есть план, верно? Боже, его маме понравился бы Ноа — все эти планы и непредвиденные обстоятельства, и взгляд наперёд.
        — Я знаю тебя. Ты, вероятно, планируешь продолжать ехать, пока дорожная полиция не скажет остановиться, но, Эдриан, немного предусмотрительности не помешало бы... — болтала
        она, разогреваясь перед основными нападением. — Я знала, что ездить на машине в ноябре слишком рискованно. Я бы с радостью заплатила за твой билет. И за место для твоей собаки.
        — Я сам могу купить себе билеты, мам, — вздохнул Эдриан. Почему все настойчиво вели себя так, будто он был каким-то бездельником на грани безденежья? Конечно, первый год или два после школы были бедными, но с тех пор, как игру начали финансировать, он стал зарабатывать более чем достаточно.
        — Хорошо. — Его мама не казалась убеждённой. — Я просто переживала за тебя, милый. Конечно, я хочу видеть тебя здесь, но обещай мне, что ты не будешь глупо рисковать.
        — Я не собираюсь глупо рисковать. Думаю, мы найдём хорошее место для остановки и ночлега возле следующего выезда.
        — Ох, хорошо. Этот твой парень, должно быть, умеет приводить тебя в чувства. Да. Насчёт этого...
        — Угу.
        — Я могу с ним поговорить? Должна же я поблагодарить его за то, что он так хорошо о тебе заботится. С этими словами желудок Эдриана приземлился где-то рядом с ногами его точно-не- парня.
        
        ГЛАВА 6
        Это был идеальный момент сказать маме, что Трент не приедет, и даже если мужчина рядом с ним был намного более подходящим спутником, ничего не будет, но Эдриан смог издать только уклончивый звук.
        — Эм-м, он сейчас за рулём. И движение довольно сложное...
        — Вот почему вам надо отдохнуть от дороги. Дорогой, я не могу дождаться, когда познакомлюсь с твоим мужчиной. Вся семья так взволнована из-за того, что ты кого-то привозишь. Дерон и Эмили так счастливы, что ты сможешь приехать на свадьбу, и я знаю, что Дерон жаждет познакомиться с этим твоим новым парнем. Он хочет для тебя только лучшего. Попытки его мамы сгладить обстоятельства только делали всё в тысячу раз хуже. Да, они с Дероном всё ещё были друзьями, но Эдриан не нуждался в постоянных напоминаниях о том, что ситуация между ними может быть напряжённой. Будто его мама хотела объявить въезд в город под названием "Неловкость" намного миль раньше, вместо того, чтобы позволить своему сыну на этот раз вести самому. А ещё он не нуждался в том, чтобы мама вела себя так, будто Эдриан достиг какого-то огромного жизненного этапа, просто найдя бой-френда. Но он не сказал ничего из этого, только обычное "Люблю тебя" в конце разговора.
        Когда молодой человек оторвался от своего телефона, Ноа включил поворотник.
        — Здесь указатель на кемпинг ( прим. пер.: Ке мпинг — оборудованный летний лагерь для автотуристов c местами для установки палаток или лёгкими домиками, местами для стоянки автомобилей и туалетами) за этим выездом. Можешь проверить по телефону на карте? Его голос был напряжённым, губы сжаты в тонкую упрямую линию. Боже, Ноа действительно нервничал из-за надвигающейся снежной бури. Плечи Эдриана опустились под устойчивым давлением чувства вины. Ему не следовало втягивать мужчину в этот беспорядок. Он протянул руку и похлопал Ноа по бедру.
        — Всё будет хорошо. Автофургон подскочил снова, прижимаясь впритык к обочине, чтобы избежать заноса.
        — Дерьмо. Ладно. Ты прав. Нам действительно нужно найти это место, — признал Эдриан.
        — Я никогда раньше не видел, чтобы снег падал так быстро.
        — Ты не часто водил во время снегопада?
        — Я ходил в колледж и в старшую школу на юге, а теперь живу в северном Техасе, это
        не частая проблема, но я справляюсь. Дрожь в голосе Ноа опровергла его слова. Эдриан нашёл информацию о кемпинге. Читая координаты и аккуратно направляя, он дал Ноа пару советов для вождения во время снегопада. Ноа понял направление удивительно быстро и правильно. Эдриану нравилось это в мужчине, но он был слишком занят, переживая о погоде, чтобы действительно насладиться открытием. Они выехали на крошечный кемпинг в форме буквы "U", остановившись возле жилого автоприцепа с мигающей в окне вывеской "Офис". Ноа храбро встретился со снегом, чтобы зарегистрироваться, а затем доехал до назначенного им места. Из-за снега было тяжело видеть разделители мест, и зона для пикника была не более чем белым холмом. Ноа вышел на улицу второй раз, чтобы разобраться с креплениями, оставив Эдриана возиться с вещами внутри. Ожидая, Эдриан позволил себе опасную фантазию о том, что Ноа был тем самым "милым мужчиной", какого хотела для него мама. В его фантазии Ноа вернулся бы в фургон с громким топотом, затем Эдриан одолжил бы его всё ещё тёплую куртку, чтобы выгулять собак, затем согрел бы себя и Ноа, прижав свои
холодные губы к его...
        — Ощущение будто идёшь сквозь падающий хлопок, — Ноа вернулся, стряхивая снег, стоя в крошечном дверном проеме. — И ещё там холодно. Нам придётся сегодня быть осторожными и наблюдать за трубами и генератором, чтобы убедиться, что ничего не замёрзнет. " У меня здесь есть пара замёрзших труб". Эдриан фыркнул от своей же шутки, что разбудило Пикселя, который ткнулся носом в руку парня.
        — Можно взять твою куртку? Я выведу собак, пока ты согреваешься. Ох, ладно. Он не мог исполнить всю свою фантазию, но всё ещё мог относиться к Ноа по- особенному.
        — Конечно. Я поставлю воду для чая, чтобы она закипела, когда ты вернёшься, и найду полотенца для собак. Грудь Эдриана сжалась. Он всегда хотел быть частью такой пары — слаженной команды. Однако, отстойно, что Ноа, казалось, не был уверен, за какую команду играет — или играет ли вовсе. " Никаких безнадёжных влюблённостей, помнишь? "

*** Спустя час, поиграв в снегу с псами, выпив чаю и доев вместе с Ноа остатки рагу, Эдриан встал из-за столика.
        — Если мы застряли здесь, тебе нужно поработать. Я спрячусь куда-нибудь и посмотрю видео на телефоне, если можно.
        — Сомневаюсь, что здесь есть Wi-Fi, и покрытие телефона испортится на улице из-за погоды. Хочешь посмотреть фильм по телевизору в спальне, пока я буду работать здесь? У меня есть пару дисков, и я уверен, что у нас похожие вкусы.
        — Да? У тебя тоже есть гладиаторское порно? — пошутил Эдриан только для того, чтобы посмотреть, как Ноа краснеет.
        — Научная фантастика. Я имел в виду научную фантастику. В основном научную фантастику. — Слова Ноа были милой скоропалительной путаницей, прежде чем он сделал вдох. — У меня нет никаких... непристойностей.
        — Мне очень нравится твой словарный запас, — Эдриан похлопал его по плечу по дороге в спальню. — Перевод: ты имеешь в виду, что смотришь порно онлайн, или оно на твоем компьютере. Это нормально. Я понимаю. Я тоже люблю экономить. Ноа бросил быстрый виноватый взгляд на свой ноутбук. О, да. Эдриан не был бы против провести час наедине с историей поисков Ноа. Ноа откопал потрёпанный кожаный футляр с CD и DVD-дисками в корзине, которая была аккуратно подписана "СМИ и разная электроника".
        — Держи. DVD-проигрыватель уже подключен. Не... — Ноа затих, высунув язык, чтобы облизнуть губы. — В смысле, смотри свой фильм, но не... Его руки двигались беспокойно. Эдриан сжалился над ним.
        — Не копаться в твоих вещах. Я понял. Ты же знаешь, что я могу себя ограничивать, да? Ноа посмотрел на него скептическим взглядом. Его осанка, всегда безупречная, сейчас была особенно формальной. Плечи напряжены, а спина достаточно прямая, чтобы пробоваться на роль радиовышки.
        — Это правда. — " Посмотри на меня — я на тебя не прыгаю". — Работай. Я приготовлю тебе перекусить и сделаю ещё чаю попозже.
        — Сделаешь? Голос Ноа звучал более ошеломлённым, чем когда он высказался о гладиаторском порно.
        — Ага. Кто-то должен о тебе заботиться, профессор.
        — Спасибо. Странный блеск вспыхнул в глазах Ноа — тоска? Дискомфорт? Что бы это ни было, оно прошло раньше, чем мужчина повернулся, чтобы вернуться в обеденную зону, тихо закрыв за
        собой дверь. Эдриан поднял занавески на окне, чтобы видеть снегопад, пока смотрит фильм, но, оставаясь верным своему обещанию, он не рылся в вещах Ноа. Комната была крохотной: двойная кровать в центре со шкафчиками позади и на стенах. Телевизор был встроен в один из такой из вишнёвого дерева, стоящий напротив кровати. Кровать была застелена и щедро украшена множеством подушек, как в отелях. Чувство вины от вторжения в пространство Ноа щекотало ему спину, пока он садился и опирался на подушки, сминая постельное покрывало, несмотря на свои старания. Да, таким он был — раздражающим нарушителем идеально упорядоченного мира Ноа.

*** На улице выл ветер, обдувая дом на колёсах. За его крошечным окном в столовой снег падал огромными мягкими простынями. Другой свист, на этот раз ближе, отвлёк внимание Ноа. Эдриан стоял на его кухне и схватил чайник как раз тогда, когда тот начал свистеть, затем залил водой свежий пакетик чая в любимой кружке Ноа.
        — Ты работал три часа без перерывов. Молодой человек поставил чашку рядом с Ноа.
        — Ага, — произнёс мужчина. Чай был вкусным и крепким, именно как ему нравилось. Он слышал, как Эдриан возится на кухне, но был слишком глубоко погружён в свою работу, так что это его не отвлекло. Это, и плюс то, что парень был хорош в том, чтобы не стать вредителем и не доставать его бесконечными вопросами о том, где и что он хранил, или попытками завести разговор, пока был занят на кухне.
        — Готов немного поесть? У тебя был сыр, мясо и хлеб, так что я сделал жареный сэндвич и взял твой салат, чтобы сделать себе вегетарианские бутерброды.
        — Спасибо. Отодвинув бумаги, Ноа с благодарностью принял тарелку. Вместо того чтобы сесть напротив, Эдриан обошёл его и заглянул через плечо.
        — Поверь мне, это очень скучно, — рассмеялся Ноа. — Аудитория — другие геоархеологи, интересующиеся палеоиндейской культурой и тем, как окружающая местность изменила их эволюцию.
        — Ты должен услышать наши разговоры о "Космическом жителе". Мы постоянно говорим о том, как местность влияет на культуру. Поверь, мы не хотим ошибиться, и придаём
        скалистой планете слишком много характеристик земли, богатой водой, но всё равно кто — нибудь пожалуется.
        — Этим кем-нибудь, вероятно, буду я. В одном из ваших ранних промо-видео грязь раздувалась не правильно, придавая остальному пейзажу...
        — Чёрт возьми! То сообщение было от тебя?
        — Эм-м...
        — Роберт — основатель, переслал это всем картинкой с большой надписью "СТАРАЙТЕСЬ СИЛЬНЕЕ". Мы нацелены на примерный реализм, чего никогда не делали раньше. Мы живём ради таких сообщений, как твои. Ты говоришь, мы не сможем повторить образование грязи и песка? Мы говорим: "Посмотри-ка сюда". Эдриан теперь распалился и подчёркивал свои слова руками, которые положил на плечи Ноа.
        — Что ты...
        — Ох, чёрт, я бы убил, чтобы у меня сейчас оказался мой ноутбук. Я хочу показать тебе, над чем работал для планеты последние пару недель. Это горнодобывающая колония.
        — Да? Эдриан начал рассказывать ему о своём проекте, но всё ещё не сдвинул руки. Или, лучше сказать, он двигал ими, но не убрал. Вместо этого он потирал и сжимал плечи Ноа, давя большими пальцами на уставшие мышцы. Чем больше говорил геймер, тем больше его руки танцевали по спине Ноа, пока тот не перестал распознавать что-то другое, кроме приятного голоса парня. Каждая клеточка мозга сосредоточилась на руках Эдриана и на том, что они делали с его задеревеневшими мышцами. Если и остались какие-то сомнения по поводу ориентации Ноа, его мгновенный ответ на прикосновения Эдриана стёр бы все подозрения и заменил бы их неопровержимым доказательством в виде болезненной эрекции. Когда Эдриан остановился дольше, чем на вдох, Ноа понял, что должен что-то сказать, но всё, что он мог сделать — это тяжело сглотнуть.
        — Ну, что? Звучит правдоподобно? Эдриан нисколечко не вышел из себя от необходимости повторить вопрос. Дерзкий ублюдок.
        — Что ты делаешь? Ноа не потрудился выдумать ответ на вопрос Эдриана.
        — Это? — Эдриан надавил сильнее, ладонями прогоняя боль с лопаток Ноа. — Это
        называется массаж.
        — Я знаю, как это называется. Почему ты это делаешь?
        — Потому что тебе это нужно. У тебя здесь, вероятно, худшие условия труда, которые я когда-либо видел. Скорчился за этим крошечным столиком и склонился над своим маленьким ноутбуком.
        — Разве ты не работаешь за компьютером весь день? — Ноа стряхнул руки Эдриана, чтобы лучше сформулировать мысль. — Ты, возможно, проводишь за компьютером больше часов, чем я. Так много писать, на самом деле, для меня аномально...
        — О, так ты больше работаешь в поле, эм-м, с индейцами?
        — Ну, это и преподавание. И такие условия труда просто отлично подходят мне, уже пять лет.
        — Я бы хотел показать тебе свою установку. У меня тройной монитор и стол, за которым можно и сидеть, и стоять. После наблюдения за повторяющимися травмами из-за стресса у моего отца, я стал огромным фанатом эргономики ( прим. пер.: эргономика — дисциплина, изучающая трудовые процессы с целью создания оптимальных условий труда).
        — И эта евангельская вера в эргономику даёт тебе право предлагать массаж практически незнакомцам?
        — Друзьям, — Эдриан казался уязвлённым. — Друзьям. И семье. Я постоянно делаю массаж плеч своей маме и сёстрам. Знаешь, если бы ты постоянно не находился в состоянии красной тревоги из-за флирта, то мог бы больше наслаждаться жизнью.
        — Не постоянно. Только с тобой, — пробормотал Ноа.
        — Ох, в этом случае, я польщён. Мне следует продолжать? Его пальцы зависли над плечами Ноа.
        — Эдриан?
        — Да?
        — Иди ешь. Ноа старался говорить очень уверенно, а не так, как будто не отказался бы провести несколько часов под пытками волшебных рук Эдриана.
        — Расскажи мне побольше о разных планетах, которые вы планируете создать для игры,
        — попросил Ноа, пока парень садился напротив него. Они говорили об игре ещё долго после того, как их тарелки опустели.
        — Я лучше дам тебе вернуться к работе, — наконец произнёс Эдриан, собирая тарелки.
        — Мне, вероятно, в любом случае стоит укутаться и вывести собак. Ноа выглянул в окно на холмы белого снега, мерцающего под уличными фонарями лагеря. Ещё больше хлопьев падало непрекращающимся потоком с чернильного ночного неба.
        — Он выглядит слишком красивым, чтобы рушить его следами, — сказал Ноа.
        — Что? — Эдриан присоединился к нему у окна, встав слишком близко. Как обычно. — Прямо там идеальный снег для снеговика. Если бы не взятые взаймы пальто и перчатки, я бы точно бегал там, метался, делая снежных ангелов, и проверял бы, смогу ли заставить твоего сумасшедшего пса гоняться за снежками. Чёрт. Плевать на твои перчатки. Они высохнут. Я определённо проверю эту последнюю мысль. Ноа не смог сдержать улыбку от энтузиазма парня. Кто-нибудь другой позволил бы разочарованию из-за задержки опечалить весь вечер, но только не Эдриан.
        — Дерзай. Пальто может высохнуть возле обогревателя, если ты так хочешь покататься по снегу, как Улисс. Хочешь выпить горячего шоколада, когда вернёшься? У меня есть несколько упаковок в шкафчике.
        — Не отказался бы. Снег совсем не тот без горячего шоколада, — Эдриан широко улыбнулся, демонстрируя ямочки. — Эй, как думаешь, можно мне будет принять душ, когда я вернусь?
        — Конечно. Я, возможно, смогу найти штаны, которые тебе подойдут. — Видения обнажённой груди Эдриана танцевали в его голове, нагревая кожу до температуры плавленого шоколада. — И футболку, — немного слишком резко добавил он. Эдриан рассмеялся, будто точно знал, как возбуждал Ноа его обнажённый торс. Пока молодой человек выгуливал собак, Ноа приготовил две кружки горячего шоколада, затем нашёл свои самые широкие штаны и тёплую майку. Даже после десяти лет занятия велоспортом он был худым, и все велосипеды мира не дали бы ему таких мускулов, как у Эдриана. Таким торсом, как у парня, можно обзавестись только после серьёзных занятий в тренажёрном зале. Ноа старался вытолкнуть все мысли об Эдриане и о его обнажённой груди из своих мыслей, пока трудился над следующей главой. Он определённо не заметил, когда вернулся Эдриан, и что он издаёт тихие звуки удовольствия, попивая горячий шоколад. И совсем не думал о том, что парень стоит обнажённый в его душе, или что в воздухе тяжело повис аромат шампуня. Нет. Совсем не думал. Хотя, в конце концов, работа снова его затянула, и Ноа закончил главу и все сноски.
Руководитель его диссертации назвал Ноа "одержимым" документами. Это была правда. Ему
        нравилось, когда всё точно и хорошо задокументировано, вот почему последние этапы проекта занимали так много времени.
        — Быть перфекционистом ( прим. пер.: Перфекционист - человек, стремящийся к совершенству) не так уж и ужасно, верно, малыш? — произнёс он спящему на диване Улиссу.
        — Нет, — ответил Эдриан, стоя в дверном проёме в спальню. Ноа развернулся с пылающим лицом.
        — Ну, профессор-перфекционист, уже поздно. И если ты просишь совета о работе у пса, тебе, вероятно, нужен перерыв.
        — Может быть, — признал Ноа.
        — Я только что обнаружил, что у тебя есть один из моих любимых культовых классических фильмов всех времён.
        — Да? Какой? Ноа сохранил свою работу и закрыл ноутбук.
        — "Последний звёздный боец". Я считал себя единственным, у кого есть этот диск.
        — Правда? — Ноа пошёл за ним обратно в спальню. — Я думал, ты ненавидишь всю эту дерьмовую графику восьмидесятых.
        — О, нет. Дерьмовая графика — это часть шарма. Видишь ли, чтобы анализировать современные спецэффекты я хочу посмотреть с чего они начинались. "Последний звёздный боец" — это чистое веселье в стиле так-плохо-что-аж-хорошо. Он развалился на кровати Ноа, затем похлопал по месту рядом с собой. О, Боже. Ноа этого не продумал. Эдриан лежал в его кровати несколько часов. Будут ли простыни пахнуть по-другому? Будут ли одеяла всё ещё тёплыми, когда он уйдёт в свою кровать? Ноа ни за что не удастся сегодня поспать.
        — Ты не можешь смотреть оттуда. Эдриан взбил подушки Ноа. Почему он не предложил посмотреть фильм в гостиной? Предлагая это сейчас, он будет казаться параноиком, верно? Ноа робко присел на угол кровати. Пиксель и Улисс пронеслись мимо него, борясь за место в центре кровати.
        — Лучше брось замашки девственной принцессы, иначе окажешься на полу. Ноа несколько раз ахнул, что, как он надеялся, было похоже на смех, хоть и странный. Каким-то образом Эдриан принял это как приглашение насильно затащить его на кровать. Они превратились в кучу из мужчин и псов, Пиксель танцевал на его груди, а Улисс лизал ухо. Смех Ноа стал искренним.
        — Эй, Ноа?
        — Да? Он пытался говорить, не обращая внимания на разные хвосты, виляющие у его лица.
        — Ты ведь на самом деле не девственник?
        — Какое это имеет значение? Он сел, мягко оттолкнув от себя псов.
        — О. Мой. Бог. — Эдриан смотрел на него так, будто через секунду он пустит ростки. — Ты — девственник.
        — Мы можем посмотреть фильм? Я не чувствую необходимость сейчас удовлетворять твоё любопытство...
        — Что нужно сделать? Эдриан наклонился вперёд, приблизив своё лицо к лицу Ноа. Боже, он был более неумолимым, чем Улисс, когда цеплялся за какую-то мысль.
        — Проясни, — осторожно произнёс Ноа.
        — Чтобы ты рассказал об этом. Что нужно сделать? Или... подожди. Ты подумал, что я имею в виду, что нужно сделать, чтобы ты её потерял? Да. Нет. Кровь Ноа стала холоднее, чем метель на улице, в то время как его лицо воспылало как поток лавы. Он дурак. Эдриан медленно поднял руку.
        — Я — доброволец.
        
        ГЛАВА 7
        Ноа оставил эти слова без внимания. Как и движения языка, шевеление бровей, дрожание рук, что доводило практически до приступа паники. А уж он то знал, что такое приступы паники.
        — Мой... опыт не шутка. Ему удалось, произнести слова так, чтобы они звучали оскорбленным тоном, а не шокированным. Или соблазнённым. И это было бы хуже всего — если бы Эдриан узнал, как сильно Ноа соблазнился, и тогда было бы очевидно, что энтузиазм геймера не больше, чем уловка, чтобы разговорить его.
        — Прости. — Эдриан выглядел раскаивающимся. — Мне не следовало тебя дразнить. Не то, чтобы я не был чуть-чуть серьёзен. В смысле, я ожидал от этой поездки много секса, а этого не произошло. Так что, если я могу тебе помочь...
        — У вас с Трентом не было... отношений?
        — Боже. Мы должны поработать над твоим сексуальным словарным запасом. Нет. Как оказалось, споры меня не возбуждают.
        — Могу представить.
        — Можешь? Потому что на кону кредит в десять миллионов на "Жителя". Голос Эдриана был лёгким, но не веселым.
        — Почему тебя это так восхищает?
        — Горячий парень с литературными наклонностями, у которого может, есть, а может и нет опыта в отношениях. — Эдриан взмахнул рукой. — Да, чёрт возьми, я восхищён. Ты, мой друг, очень интригующая головоломка.
        — Ты действительно считаешь меня горячим? Ох, будь проклят его глупый язык.
        — У тебя ведь есть зеркало? — Эдриан медленно улыбнулся. — Или тебе нужно, чтобы я перечислил твои выразительные глаза и твою сексуальную бороду и твои вкусные...
        — Забудь. Его кожа казалась сухой и чешуйчатой, будто он несколько часов стоял в каньоне Гранд- Уош посреди июля, и мог претендовать на постоянно красное лицо. Несколько раз, когда Ноа действительно рассматривал свой внешний вид, он видел слишком много волос везде, кроме своей головы, где залысины появились в прошлом году или около того. Археолог оставлял свои
        волосы достаточно длинными и взъерошенными, чтобы скрыть это. У него были слишком широкие губы и слишком узкое лицо, и глаза никогда не казались достаточно ясными или счастливыми. Он понятия не имел, какая часть его внешнего вида могла называться горячей. Ноа провёл пальцем по жаккардовому узору на своём пледе, избегая взгляда Эдриана.
        — Полагаю, я не понимаю, как такой привлекательный парень как ты, может так долго оставаться девственником. В смысле, я понял, что твоя бывшая невеста была супер религиозной и хотела подождать...
        — Я. Это я хотел подождать. Это было глупо, но даже после всех этих лет он чувствовал, что задолжал Саре чуточку правды — правды, которую никак не мог тогда произнести.
        — Она считала, что я милый и старомодный, но потребовалось бы не так уж много, чтобы убедить её изменить взгляды на брачную ночь. Ноа всё ещё помнил поцелуи Сары, блуждающие руки на себе, вопросы в глазах, когда он останавливал её знаки внимания. И чувство вины. О, Боже, чувство вины из-за того факта, что прикосновения и губы девушки никак на него не действовали. Это чувство нахлынуло на него снова, болезненный страх из-за того, что его не возбуждали вещи, о которых его друзья говорили приглушённым шёпотом.
        — Почему? Я сейчас не пытаюсь осудить, просто интересно. Почему ты не принял её предложение? Ноа охватила злоба, стремительно проникшая через небольшой разлом в его самоконтроле. " Просто интересно" Эдриана заставило его сжать в кулаки плед.
        — А как ты думаешь, Эдриан? — голос Ноа стал громче, чем он сам когда-либо от себя слышал, и оба пса сбежали с кровати. — Потому что, может быть, я был геем и не был заинтересован в сексе с ней?
        — Ох, — тихим и удивлённым тоном произнёс Эдриан. — Я не знал, сможешь ли ты на самом деле произнести эти слова.
        — Какие? Что я — гей? В этом был смысл всех твоих наводящих вопросов? Какое-то упражнение, чтобы заставить меня признаться, что я гей? Я был точно уверен, что книги это подтвердили, но я счастлив, что смог тебя развлекать несколько часов.
        — Полегче. Эдриан похлопал его по руке, поглаживая, будто Ноа был злым пони. Исследователь и чувствовал себя таким. Он никогда так не спорил, и уже давно пообещал себе, что никогда не превратится в громкого, склочного мужчину, как его отец. Вместо этого Ноа
        установил для себя обязательно уходить от конфликтов, прежде чем они разгорятся. Господи, он бросил свою невесту с помощью тонко сформулированного письма. Но что-то в Эдриане прорвалось сквозь защиту Ноа, заставив его захотеть вступить в бой. На самом деле, он хотел, чтобы парень тоже взбесился. Без этого бреда со словами "успокойся".
        — Для тебя всё это игра, да? Жалкий тридцатипятилетний скрытый гей, да ещё и девственник, и его печальная жизнь. Что-то, над чем ты сможешь позже посмеяться, когда расскажешь своим друзьям о том, как застрял в дороге. Эдриан рассмеялся над этим, резкий, ожесточённый звук стал эхом беспощадного ветра на улице.
        — Я не собираюсь рассказывать своим друзьям о том, что застрял в дороге. Ты не жалкий. Ты принял своего рода благородный обет целомудрия или что-то такое. А я? Я не могу найти парня, который хочет быть в том же штате, что и я. И, поверь мне, я не расскажу своим коллегам, что парень, с которым я познакомился на наших форумах, бросил меня.
        — Ты познакомился с Трентом на форумах "Космического жителя"?
        — Ага. Он был большим фанатом наших видео. Он тоже программист и всегда оставлял комментарии под моими видео "Код Ревью". Знаешь, под теми, которые мы кидали на "Твиттер" или "YouTube", говоря о проблемах с развитием игры. И он был одним из людей, кто присылал нам подарки...
        — Одним из? Много людей присылает программистам подарки? Ноа не смог избавиться от скептического тона в своём голосе.
        — Не только программистам. Покупатели поддерживают людей: Роберта, нашего основателя; парней, отвечающих за маркетинг и продвижение. Вся команда получает бесконечный поток бесплатной еды и маленьких игрушек. Ты не представляешь, какие бешеные фанаты у "Космического жителя". — Голос Эдриана звучал более чем гордо. — Мы уже самая популярная космическая ММОРПГ игра ( прим. пер.: массовая многопользовательская ролевая онлайн-игра) с самым большим фандомом, а мы не будем выпускать игру ещё год.
        — И Трент был одним из этих бешеных фанатов? В смысле, я давал деньги на управление краудфандингом, и заходил на сайт пару раз, но у меня никогда не было соблазна послать бублик или болванчика.
        — Трент прислал мне пистолет от "Нерф", чтобы я мучил им свою команду. Я подумал, что это мило. В любом случае, в видео мы всегда благодарим своих покровителей и тех, кто нас поддерживает, но я неправильно произнёс тогда его имя. Он прислал мне сообщение, и одно за другим...
        — И затем вы вместе отправились путешествовать по стране? Ноа не был полным идиотом. Он мог дополнить "другое" множеством горячего чат — секса, но его изголодавшему воображению не нужна была конкретика.
        — Затем я застрял в единственной одежде, которая была на мне, с этим горячим профессором... — Эдриан хитро ему улыбнулся. — Но, в любом случае, вся эта девственность? Позволь сказать, что это не так унизительно, как моя неделя. Хочешь быть тем, кто попросит новый ноутбук у компании?
        — Я понял. И это не была благородная клятва. Ноа снова откинулся на подушки, стремление спорить исчезло, и его заменило странное спокойствие — чувство, что пришло, наконец, время произнести определённую правду вслух.
        — Разве? Эдриан последовал его примеру и лёг на подушки, повернувшись на бок, чтобы видеть лицо мужчины. И нет, это ничуть не смущало, оказаться под наблюдением, будто ты интересная улитка.
        — Ну, может быть, так всё и начиналось. В старшей школе я понял, что гей, но вера говорила мне, что это грех. Я ходил в консервативный колледж, отчасти потому, что не доверял себе в более свободной школе. Я думал, что, может быть, смогу контролировать эту часть себя. Потом моя дружба с Сарой стала казаться больше судьбой — будто я мог бы жениться на ней, и всё было бы нормально.
        — Но это было не так, — догадался Эдриан, в его голубых глазах появилось сочувствие. В окне позади него снег продолжал медленно опускаться ленивыми слоями, создавая чувство, что они остались только вдвоём на заснеженной планете, где Ноа мог делиться вещами, которые обычно прятал под замок.
        — Не то, чтобы я не любил её. — Ноа пытался подобрать слова, чтобы описать ту путаницу, которой были тогда его эмоции. — Любил.
        — Ты любил её слишком сильно, чтобы причинить боль. Эдриан был слишком чертовски восприимчивым.
        — Именно, — вздохнул Ноа. — Я разбил ей сердце и отправился заканчивать учёбу с убеждением, что если никогда не буду вести себя как гей, то сделаю миру одолжение...
        — Это так печально, — произнёс молодой человек. — Так себя запирать.
        — Ну, я считал, что заслужил это после того, как обошёлся с Сарой. Но постепенно... Он затих, не уверенный, что может рассказать следующую часть.
        — Что-то изменилось?
        Эдриан наклонился вперёд; и не столько рвение парня вызвало у Ноа желание продолжить, сколько обещание в глазах, что он не будет его осуждать.
        — Я нашёл Улисса, и он стал для меня чем-то вроде... терапии. Я начал ненавидеть себя чуточку меньше.
        — Боже. Это я понимаю. Пару месяцев заботы о Пикселе, и я перестал чувствовать себя вечной бестолочью, какой считала меня семья. Вот что делает безоговорочная любовь. В груди Ноа что-то странно встрепенулось, и ему пришлось помахать на себя рукой, чтобы ослабить это чувство.
        — Да, ну, другие вещи шли не так хорошо. Я был на последнем курсе доктората, и мне нужно было выполнять все эти официальные функции, и в каждом месте, где я проводил собеседования, они проходили в группах и во время официальных приёмов и... Я не очень хорошо справляюсь с толпой.
        — Думаю, я сразу понял, что ты не совсем общительный человек, — поддразнил Эдриан. Он снова погладил Ноа по бедру. — В этом нет ничего плохого.
        — Есть, когда ты работаешь преподавателем до заключения контракта. Всё стало так плохо, что у меня случались приступы паники до вылетов на собеседования, — признался он.
        — Эй, не расстраивайся. У меня случаются приступы паники из-за полётов, даже когда я лечу на отдых. Мне приходится или выпить или проглотить несколько таблеток маминого "Ксанакса", чтобы справиться. Невидимый узел в спине Ноа развязался. Эдриан поймёт это.
        — У меня не было мамы с аптечкой в сумочке. Но я ходил к студенческой медсестре, чтобы посмотреть, смогу ли получить какое-нибудь лекарство, и меня для начала отправили к психологу.
        — Это умно, — Эдриан похлопал Ноа по ноге. — Ничего плохого нет в том, чтобы получить немного помощи. Если только, конечно, врачи не заставили тебя чувствовать себя хуже?
        — Нет, ничего такого. Но доктор сказала, что почти уверена, что меня что —то обременяет. И, конечно же, я не сказал ей, что...
        — Это могло бы помочь, — мягко перебил его Эдриан.
        — Могло бы. Но я не мог произнести эти слова вслух. Но, думаю, она, возможно, догадалась. — Ох уж этот стыд, который он тогда чувствовал, ощущая, что может быть на грани обнаружения. — Она дала мне почитать эту книгу, "Всё о любви к себе", которая была полна вещей новой эпохи...
        — Эй, я был воспитан на этом невнятном лепете новой эпохи, — голос Эдриана принял оборонительный тон. — Моя мама читает книги о себялюбии для расслабления.
        — Ну, ей бы, вероятно, понравилось это название. Но это заставило меня понять, что я не могу провести остаток жизни с ненавистью к себе...
        — Чертовски верно. Фиолетовый локон волос Эдриана подскочил от силы его слов.
        — И я начал пытаться... принять свой гомосексуализм. Я по-прежнему и не собирался признаваться, но, в то же время, я обнаружил романы о геях и работал над попытками примирить свою ориентацию с верой.
        — И тебе не хотелось... поэкспериментировать? — спросил Эдриан.
        — У меня были приступы паники из-за спокойных научных приёмов. Я ни за что не собирался идти в переполненный гей-бар. А обычный секс меня не привлекает.
        — Но секс в отношениях привлекает? Или ты вообще не любишь секс? Потому что это тоже нормально. У меня есть два асексуальных друга...
        — Не всему нужен ярлык, — сказал Ноа. — Я нахожу идею отношений привлекательной, да. И я не против секса или иммунитета к желанию, но для меня это нечто священное, скрытое для объединения смысла, а не какое-то желание позаниматься гимнастикой в пятницу вечером...
        — Приятно знать. Эдриан ободряюще улыбнулся ему, и желудок мужчины перевернулся. Этот разговор проходил на стольких уровнях, что Ноа просто не поспевал.
        — Но я всегда умел структурировать эту часть своей жизни, — он знал, что снова краснеет. — В любом случае, я медленно мирился с тем, кто я есть и кем был, а затем... Он замолчал, и ему пришлось отвести взгляд от вопросительного взгляда Эдриана.
        — А затем? Рука парня мягко легла на подбородок Ноа, поворачивая его лицо обратно.
        — А затем я получил работу в Лэндвью. И мне пришлось подписать пункт в контракте о морали. Они выгнали двух студентов из баскетбольной команды за год до этого из-за секса до брака. Признание больше совершенно и абсолютно не обсуждалось, и я...
        — С облегчением выдохнул?
        — Да. Ноа почувствовал, как эти слова прошли через всё его тело к ногам, каждый мускул расслабился от понимания, что Эдриан разговорил Ноа на ту тему, о которой он никогда ни с кем не говорил.
        — Да. Я вздохнул с облегчением. Мне бы не пришлось справляться с... беспорядком реальности того, как признание разрушит мою семью. Мне бы не пришлось выяснять, как именно управляться с гей-культурой, когда я против обычного секса. Я подумал, что это божий знак, что так я должен прожить свою жизнь. Осознавая и принимая себя таким, какой я есть, но не... просить о большем.
        — Это, вполне вероятно, самое грустное, что я когда-либо слышал. — В голосе Эдриана слышалась дрожь, что пробрало Ноа до самых скрытых частей души. — Значит, ты просто смирился, что будешь жить один? Ты не думал поискать работу где-нибудь ещё?
        — Ты знаешь, как мало должностей археолога появляется каждый год? Нет. Сейчас это просто моя жизнь. И я в порядке. Может быть, если он произнесёт это достаточно много раз, то сам в это поверит.
        — Нет, не в порядке, — покачал головой Эдриан. — Люди не должны быть одни, Ноа. У меня сердце болит от мысли, что ты выбираешь холостую жизнь только для того, чтобы сохранить работу. И потому что боишься. Я знаю, признаваться в таком страшно, но поверь мне...
        — Для меня это не вариант, — Ноа быстро перебил ободряющую речь Эдриана. — Не важно, если, в конце концов, я найду мужество сделать это. В прошлом году открылись две должности преподавателя. Во всей стране. Я здесь работаю над своей книгой, потому что в этом семестре у меня академический отпуск. Если предположить, что я закончу книгу в срок, весной у меня будет последний смотр, а затем со мной заключат бессрочный контракт. Для меня это достаточно. Возможность работать над моими исследованиями огромная.
        — Но исследования не согреют тебя ночью. И я знаю это, потому что работаю по восемьдесят часов в неделю над этой игрой. Я беру Пикселя с собой в офис, потому что иначе никогда не буду его видеть. Но я достаточно честен, чтобы признать, что чертовски одинок.
        — И посмотри, куда тебя это привело, — сказал Ноа, и лицо Эдриана исказилось, весь этот искренний свет исчез из его глаз. Молодой человек отвёл взгляд, изучая рисунок пустыни Юты на стене. Даже его руки прекратили обычное вечное движение. — Подожди. Я не имел в виду...
        — Всё нормально. Я понял. Как насчёт того, чтобы сейчас включить этот фильм? Голос Эдриана был плоским, никакой нетерпеливой интонации, которой Ноа начинал наслаждаться. Эдриан умел делать даже пустой разговор оживлённым, но сейчас его тон был, безусловно, похоронным. Ноа кивнул, но его движения казались топорными, стеснёнными этим глубоким чувством
        потери — больше, чем самим моментом, чем тихой интимностью разговора, даже чем доверием Эдриана. Он потерял что —то за прошедшие несколько секунд, что-то, чему даже не мог придумать название, но что инстинктивно хотел вернуть обратно.

*** Эдриан попытался передвинуть свои ноги, но не мог сделать этого, не разбудив Ноа. Мужчина уснул в течение первых тридцати минут фильма. Потому что, конечно, иначе не могло быть. Все эти часы работы, эмоционально обременительный разговор, и он внезапно лишился сил примерно тогда, когда Алекса Рогана увезли инопланетяне, и Эдриан остался бороться со своими мыслями. Он знал, что Ноа так не считает, но они на самом деле были очень похожи — оба многим жертвовали ради своей трудовой деятельности. И оба были одиноки. Только разница была в том, что у Эдриана хватало мужества, чтобы признать своё несчастье, и сил, чтобы попытаться изменить статус-кво. И да, Трент был ужасной ошибкой, но, по крайней мере, Эдриан рискнул. Ноа забыл о своей молодости, попрощался со своими двадцатью и достиг середины тридцати, крепко заперев на всё это время свои лучшие стороны. Худшее было в том, что Ноа мог сделать кого-то замечательным партнёром — не просто бой-френдом или спутником. Партнёром. Ноа был глубоким и верным, как какая-нибудь медленная черепашка, которая находит партнёра на всю жизнь. Конечно, ему бы
потребовалось много времени, чтобы добраться до счастливого конца, но, боже, путешествие стоило бы этого. И, может быть, он не был дикой секс-машиной и никогда не будет, но каково было бы быть с кем-то, кто искренне верит, что занятие любовью — это единение духа? И ладно, думать о сексе, пока Ноа лежал рядом с ним, вероятно, было не лучшей идеей. Но Эдриан не прикалывался, когда выступил добровольцем, чтобы лишить Ноа девственности. И это не должно было быть такой грандиозной мыслью о том, чтобы быть чьим-то первым, чтобы быть тем, кто покажет Ноа пир чувственных наслаждений после голодания на протяжении всей жизни. Ноа перевернулся рядом с ним, закинув одну руку поперёк торса Эдриана. Парень рискнул и обнял Ноа, позволяя ему подвигаться, пока не стало уютно и удобно. Тот переплёл свои ноги с ногами Эдриана и положил голову на его плечо. Собаки вернулись в конец кровати, и геймер делал звук фильма тише до тех пор, пока мир не сжался только до него, обнимающего Ноа, в то время как снег по-прежнему падал снаружи фургона. Вот оно. Вот чего ему не хватало в жизни.
        "Никаких безнадёжных влюблённостей, помнишь?" Но было ли это действительно безнадёжно? Он пропустил сквозь пальцы шёлковые волосы Ноа. В словах и действиях мужчины было так много желания. В том, как он обнимал Эдриана, даже во сне, было определённое отчаяние, и от этого рёбра Эдриана крепко сжимались вокруг его сердца.
        — Мм-м. Дре? Ты ещё здесь? Ноа уткнулся носом в шею Эдриана. И молодому человеку понравилось это сонное прозвище почти так же сильно, как нравилось ощущение на шее от бороды Ноа.
        — Да, приятель, я ещё здесь. Фильм почти закончился. Продолжай спать. "Лежи так вечно. Я не против".
        — Ох, нет. Я его пропустил, — пробормотал Ноа. — Я сплю?
        — Ага. Ты заснул. Думаю, прямо сейчас ты всё ещё спишь. Спи дальше. Закрывай глаза. И затем он сделал единственное, что казалось разумным в этот момент — он поцеловал макушку Ноа. Но вместо того, чтобы отправиться обратно в мир грёз, мускулы мужчины напряглись, и он, казалось, понял, где находится. Их взгляды встретились. Расширенные, ошеломлённые глаза Ноа заставили Эдриана тяжело сглотнуть. Он знал, что все его страхи, каждая унция нежности, которую геймер чувствовал, отражалась в собственных глазах. Казалось, он ничего не мог с этим поделать — Ноа вызывал у него желание заботиться так, как он не заботился ни о ком и никогда. Может быть, из-за того, что мужчина так сильно в нём нуждался. Ноа заслуживал жизни, полной сладких моментов. Сладких воспоминаний. Хотя его мускулы были напряжены достаточно сильно, чтобы отпрыгнуть на четверть длины комнаты, Ноа не отодвинулся. Он продолжал удерживать взгляд Эдриана.
        — Мы обнимаемся? — тихо спросил мужчина.
        — Ага, — ответил Эдриан. — Обнимаемся. И ты наслаждался этим. Очень.
        — Нам не следовало этого делать. Глаза Ноа предупреждающе вспыхнули, и его рука упала с груди Эдриана, но мужчина не сдвинулся с места. " Я хочу тебя", — Эдриан послал это сообщение глазами, что было больше похоже на ласку взглядом. Он позволил Ноа почувствовать его желание, позволил увидеть то, что сформировалось за прошедший час. На самом деле, за прошедшие два дня. Чудесным образом Ноа не отпрянул.
        Медленно, очень медленно, будто чтобы не разрушить момент, Эдриан погладил подбородок Ноа. Его лицо теперь было в нескольких дюймах выше лица мужчины.
        — Я собираюсь тебя поцеловать, — тихо сказал молодой человек своими глазами, своими ласковыми пальцами и крепкой хваткой руки вокруг Ноа. По-прежнему никакой дрожи. Возможно, что Ноа всё ещё был в полусне. Равно как и возможно, что он не мог прочесть намерения Эдриана. Но лучше было ставить на то, что он тоже этого хотел, хотел парня также сильно, как геймер хотел его. Наклонив голову, молодой человек едва коснулся губами губ Ноа и замер в ожидании.
        
        ГЛАВА 8
        Ноа целовался и раньше. Он целовал Сару достаточно, чтобы запотели окна в его "Фокусе", и чтобы начать задаваться вопросом, почему не отвечает его тело, когда она так тяжело дышала ему в шею, а её руки искали больше, чем мужчина был способен дать. Ноа целовался и небрежно, и нежно. Но никогда, никогда не испытывал что-то похожее на лёгкий поцелуй Эдриана. Губы парня зависли над его губами, тепло щекотало бороду Ноа. Это был даже не поцелуй, а приглашение. Мозг Ноа был затуманен сном, его конечности были тёплыми и тяжёлыми, обвиваясь вокруг Эдриана. Обвиваясь вокруг Эдриана? Ох, чёрт. Он проснулся ещё больше и стал осознавать, в каком затруднительном положении находится — рука Эдриана обвивалась вокруг него, прижимая ближе, и в какой-то момент мужчина сам закинул на парня ногу. Ему следовало сгорать от стыда — он, по сути, использовал молодого человека в качестве не более чем большой подушки для тела. Но Ноа не сгорал от стыда. Он чувствовал, что всё... правильно. Всё в этот момент казалось идеальным. Практически предопределённым. И археолог был не иначе как последователем судьбы — мужчина предался
божьей воле с колледжем, с Сарой, с Улиссом, с Лэндвью, а теперь судьба бросала Эдриана прямо на его пути. И что он должен был сделать, кроме как принять приглашение? Ноа раскрыл губы, проведя языком по нижней губе Эдриана, движением, которое Сара проделывала дюжины раз. Эдриан издал низкий, звериный звук. Это было новым. Как и то, как Эдриан пожирал его. Губы молодого человека обрушились на него, меньше чем за пять секунд стирая до единого всё, что Ноа, как он думал, знает о поцелуях. Губы Эдриана были решительными, доминировали над его собственными. Геймер целовался так, будто был властелином. И что-то внутри Ноа открылось и сказало "да". "Да", которое он раньше никогда не мог сказать. "Да" с тысячью маленьких выдохов. "Да" с раскрытыми губами, приветствующими язык Эдриана, приветствующими самого Эдриана, чтобы тот завладел его ртом, завладел всей его личностью. Позволить Эдриану взять на себя контроль было, вероятно, самым ужасающим и самым замечательным, что он когда-либо делал. Каждый момент приносил с собой новые вознаграждения — трение щетины Эдриана о его щеку; то, как губы парня были мягкими,
но
        требовательными; то, как хватка руки геймера окрепла на его спине. Молодой человек перевернулся, вжав мужчину в матрас. О, да. Всё в Эдриане было крепким и мужественным и заставляло чувства Ноа петь. В его груди бурлили эмоции, а веки казались тяжёлыми и горячими. Вот оно. Вот, что он упускал. Ноа всегда расплывчато понимал, что поцелуй с мужчиной может быть немного другим, немного более приятным, но говорил себе, что это будет лишь лёгкое различие, и что он не бросится в такие ощущения, потеряв голову. Может быть, Ноа просто не был человеком с высоким половым влечением — удовольствие было таким, как он мог надеяться, несмотря на пол. Ха. Пять минут поцелуев разорвали все эти предположения. Это было как переход от игры на старой "Атари" к всеохватывающей реалистичной игре, такой как "Космический житель". Между ними прозвучал стон, и Ноа потребовалась секунда, чтобы понять, что этот звук издал он сам. Эдриан отстранился, тяжело дыша, глядя на него нежными, остекленевшими глазами.
        — Ты хочешь большего, или это будет пожеланием спокойной ночи? " Что? Я должен выбрать? Нет, нет, нет". Эдриан взял контроль на себя. Ему нужно было продолжать идти тем путём, по которому они следовали секунду назад. Выбор — это плохо. Выбор значил, что надо выйти из этого превосходного тумана и подумать.
        — Это был поцелуй на ночь?
        — Возможно. — Тон Эдриана был уклончивым, но его тело, прижатое к телу Ноа, было по —прежнему твёрдым и напряжённым. — Но это решать тебе.
        — Почему? Ноа откатился в сторону. Момент исчезал, оставляя позади множество вопросов и неопределённость.
        — Почему? — Эдриан коснулся его плеча, нежно погладив. — Потому что я здесь вроде как набросился на тебя, и как бы сильно мне ни хотелось это продолжить, мне нужно убедиться, что тебе это по душе.
        — Зачем вообще меня целовать? Ноа сел, стряхнув руку парня.
        — Э-э, потому что ты был сонным и сексуальным, и от тебя пахло невероятно хорошо, и ты выглядел так, будто хочешь, чтобы тебя поцеловали и... эту часть я выполнил не совсем хорошо, но я просто действительно хотел быть твоим первым гейским поцелуем.
        — Как бонус в игре?
        Рот Ноа наполнился горьким вкусом.
        — Нет. Как воспоминание. Я хотел быть воспоминанием о твоём первом поцелуе и хотел сделать это невероятным для тебя и... забудь. Я не хотел толкать тебя дальше, чем ты бы пожелал, и поэтому остановился. Я бы хотел создать с тобой ещё несколько воспоминаний, но не хочу, чтобы ты о чём-то жалел. Сожаление уже захлёстывало Ноа, потому что теперь ему придётся провести остаток жизни, зная, что поцелуи не переоценивают, и что это может быть превосходным событием. Он не был уверен, что его тело сможет справиться с ещё большими "воспоминаниями" с Эдрианом.
        — Думаю, мы, вероятно, должны пожелать друг другу спокойной ночи, — напряжённо произнёс Ноа.
        — Ладно. — Молодой человек встал, склонился над ним и коснулся его губ очередным лёгким поцелуем, на этот раз печальным и тоскливым. — Спасибо. Он свистнул Пикселю, затем вышел в гостиную, оставив Ноа размышлять о том, за что именно Эдриан благодарен. " Благодарен за то, что перевернул мою жизнь? За то, что украл поцелуй и моё здравомыслие? Или за то, что этот поцелуй трепетно вдохновил и его тоже? " Последняя мысль была наименее возможной — Эдриан, вероятно, целовал дюжины парней и, судя по всему, что Ноа знал, все гейские поцелуи такие же хорошие и волшебные. Вытолкнув из своей головы вопросы, не имеющие ответа, он постарался сосредоточиться на сне. Не получалось. Его кровать казалась слишком большой. Слишком холодной. Слишком продуваемой насквозь. Снаружи низким, одиноким звуком выл ветер, пока снег собирался в сугробы. Он поднялся и проверил трубы, а потом крепления. Вернулся в кровать. По-прежнему сна ни в одном глазу. Его тело, казалось, запечатлело воспоминание о том, каково было спать в объятиях Эдриана, и не важно, как он крутился или переворачивался, Ноа не мог вернуть это спокойствие.

*** Эдриан не мог уснуть. Поцелуй продолжал крутиться у него в голове, и если бы он был где-то ещё, а не на диване Ноа, он бы подрочил, чтобы попытаться облегчить это ужасное напряжение, растущее в нём. Но мастурбировать на мебели Ноа казалось своего рода неуважением. Он мог пойти в ванную, но это крошечное пространство было слишком близко к комнате, где спал Ноа. Он перевернулся в сотый раз, пытаясь найти способ заснуть. Но Эдриан продолжал вспоминать тихие звуки, которые издавал Ноа, его вкус шоколада и сна и голодного мужчины, и
        как он практически таял в его руках. Эдриан целовал много парней, но, ни один никогда так не отдавал себя, и сила этого была невероятной. Всё было... волшебно. Он мог продолжать целовать Ноа часами. И Эдриан остановился не потому, что ему нужно было сбежать или что-то в этом роде — конечно, он был твёрдым и более возбуждённым, чем когда-либо раньше, но поцелуи Ноа были удовольствием другого рода, и оргазм не был главной целью. Нет, он остановился потому, что хотел быть больше, чем парнем, который ошеломил Ноа. Он хотел быть парнем, которого Ноа выберет.
        — Уф. — Восемьдесят фунтов собаки приземлилось ему на грудь, сдвинув на край дивана. — Пёс. Что ты делаешь? В качестве ответа Улисс развалился ещё больше, оставив Эдриану целых шесть дюймов свободного места.
        — Слезь. Слезь. — Эдриан пытался согнать пса на пол, но затем решил вмешаться Пиксель и взгромоздился на его плечо, чтобы залаять. — Оба. Прекратите.
        — Что происходит? Ноа прошёл по коридору, остановившись на кухне.
        — Прости, что разбудили тебя. Твой пёс, кажется, считает себя частью пресса для мусора, и его новое занятие — раздавить меня.
        — Я не спал. А Улисс обычно спит здесь. Прости.
        — Всё нормально. Боже, этот разговор был таким неестественным, что Эдриан практически ожидал появления табличек с вариантами ответов. На улице выл ветер, в дом на колёсах пробирался мороз. Ноа потёр руки.
        — Тебе не холодно? — тихо спросил он.
        — Что? Нет. У меня куча собак... — Внезапно, до него дошло, что может иметь в виду Ноа. — Да. Я замерзаю. Здесь слишком холодно, и я ценю твоё гостеприимство, но это одеяло довольно тонкое... Он сильно преувеличивал, но не был уверен, сколько именно помощи нужно Ноа. И было действительно прохладно, обогреватель фургона был недостаточно мощным, чтобы справиться с нагрузкой бури.
        — Хочешь... Мужчина остановился, тяжело дыша. Он пожевал свою губу. Эдриан ждал. Ему нужно было, чтобы Ноа попросил сам. Эдриан не собирался
        уговаривать его на что-то, за что мужчина будет ненавидеть его утром.
        — Хочешь позволить Улиссу вернуть свою кровать? Ты мог бы принести своё одеяло в... Было темно, так что Эдриан не мог сказать, какого цвета лицо Ноа, но у него было чувство, что оно пылает.
        — Ага. Мог бы. Эдриан сел, обернув одеяло вокруг своих голых плеч. Правда была в том, что молодой человек не замёрз. Ему практически всегда было жарко, когда он спал — вот почему Эдриан никогда не надевал майку для сна — и парню всё ещё было душно от того поцелуя. Очевидно, бросив попытки найти слова, Ноа показал жестом "иди за мной" и направился в спальню. Эдриана не нужно было просить дважды. Он поспешил следом, с большим нетерпением, чем псы, ожидая любого поощрения, которое было на уме Ноа. Воздух в коридоре был холоднее, чем ожидал Эдриан — щипал его ноги и делал соски твёрже. Геймер не шутил, когда вскрикнул от холода и нырнул под одеяло Ноа.
        — Иди сюда. Согрей меня.

*** Ноа стоял рядом со своей кроватью, глядя вниз на Эдриана, не уверенный, что сейчас произошло. Эдриан бросил своё одеяло на полу, когда забрался под плед Ноа. Мужчина поднял одеяло и аккуратно постелил его поверх пледа. Он снова вздрогнул, и это было не совсем из-за морозного воздуха. Что сейчас произошло? У него не было плана, когда мужчина приглашал Эдриана обратно сюда — всё, что знал Ноа — это то, что ему холодно, беспокойно, и он не может заснуть, и нуждается в чём-то, что по его уверенности мог дать только Эдриан.
        — Всё нормально, — парень похлопал по кровати. — Мы не обязаны делать то, чего ты не хочешь. Мы можем просто немного пообниматься, а затем уснуть. Ноа лёг рядом с ним, не прикасаясь и, даже не глядя на него.
        — Я не уверен, что знаю, как обниматься, — тихо признался он.
        — Ты справлялся потрясающе, когда спал. Эдриан притянул мужчину к себе, его грудь стала тёплой стеной позади Ноа, а его руки побуждали Ноа расслабиться, поглаживая бока и живот. Эдриан переместил руки, чтобы Ноа расположился на его плече, и поцеловал рядом с ухом.
        — Вот так, — прошептал Эдриан. — Разве не было бы приятно так спать?
        — Да. Будучи маленьким ребёнком, Ноа любил складывать на себя все одеяла и спальный мешок, стараясь отогнать плохие сны в бухте старой, продуваемой насквозь фермы. Ему нравилось засыпать под тяжёлым весом. Даже сейчас ему нравился его большой тяжёлый плед. Но одеяла не могли сравниться с Эдрианом, не могли заставить его чувствовать себя в такой безопасности, как он чувствовал себя рядом с этим молодым человеком.
        — Тебе не... нужно... э-э... больше? Ноа чувствовал эрекцию Эдриана, прижимающуюся к нему сзади, но дыхание парня было ровным и спокойным, и то, как он прижимался носом к его голове, не было настойчивым.
        — Больше? Это всё, — голос молодого человека был полусонным. Он закинул ногу на бедро Ноа, эффективно удерживая его на одном месте. — Как насчёт того, чтобы попереживать о б Ольшем утром? Прямо сейчас я просто хочу тебя обнимать, ладно? Это было более чем прекрасно.
        — Идеально, — пробормотал Ноа и позволил, наконец, сну охватить его.

*** Ноа проснулся, развалившись на груди Эдриана. В комнату проникал пятнистый из-за снега солнечный свет.
        — Почему всё ещё идёт снег? — спросил он, не поднимая голову. Тёплая кожа Эдриана под его щекой, звук сердцебиения под ухом, ощущения рук вокруг него — это всё было слишком хорошо.
        — Я не знаю и уверен, что позже буду жаловаться, но здесь, прямо сейчас, довольно мило. Счастливого Дня благодарения! Эдриан поцеловал его в макушку.
        — Не могу поверить, что не проснулся ночью, — задумчиво произнёс Ноа. Он привык вставать в часы рассвета, выпускать Улисса, напрасно пытаться снова заснуть, сдаваться и начинать суетиться по дому.
        — Ты был в бессознательном состоянии. Я недавно выгуливал собак, а ты даже не дёрнулся. Я не смог устоять и вернулся в кровать, чтобы ещё подольше тебя пообнимать.
        — Мм-м. Ноа никогда не думал о себе как о ком-то, кто нуждается, или даже хочет объятий. Но, прижимаясь к Эдриану, он быстро начинал думать по-другому. И мог к этому привыкнуть. " Опасность. Опасность, Уилл Робинсон!"
        Ноа попытался откатиться, но Эдриан плавным движением прижал его к кровати.
        — Я ещё не закончил. Практически уверен, что мои ноги всё ещё холодные из-за того, что твой пёс особо не спешил. Он провёл не такой уж холодной босой ступнёй по ноге Ноа, потянув его фланелевые пижамные штаны вверх по икре. Дыхание молодого человека было мятным, и Ноа вдруг остро осознал, что впервые проснулся рядом с другим человеком, и мозг заполнился всеми этими неловкими вопросами о его личной гигиене. Будто почувствовав направление мыслей мужчины, Эдриан поцеловал его в щёку.
        — Перестань себя накручивать. Тебе хорошо спалось ночью?
        — Да.
        — И ты наслаждаешься тем, что происходит прямо сейчас?
        — Да. Ноа повернул голову, чтобы Эдриан мог уткнуться носом в его шею.
        — Тогда это всё, что имеет значение. Скажи своему мозгу взять небольшой перерыв. Вернёшься к этому позже. Эдриан тёрся об него, пробуждая не только мозг. Твёрдый член парня прижимался к бедру мужчины, и его касание казалось более... целенаправленным, чем ночные сонные объятия.
        — Мм-м. Ноа не смог сдержать вздох удовольствия.
        — А сейчас ты хочешь этого "большего"? Молодой человек лизнул кожу на шее Ноа. Почему Эдриан так чертовски настаивал на том, чтобы Ноа ясно выразил свои желания? Всё было бы намного проще, когда парень вёл, а он подстраивался под него. Мужчина издал в ответ неопределённый звук.
        — Не-а. Недостаточно хорошо, — Эдриан прикусил его бороду. — Никаких сожалений, верно? Мне нужно, чтобы позже ты не бросил меня в снежном сугробе. Можешь отключить свой мозг на секунду, но просто скажи мне, что тебя всё устраивает прямо сейчас. Так хорошо? Он потёрся о бок мужчины. Ноа прочёл достаточно откровенных историй, чтобы предчувствовать, на что нацелен Эдриан.
        — Да, — почему-то было легче сказать, чего он не хочет. — Не... всё. Но это... приемлемо.
        — Приемлемо, ха-х? Как насчёт того, чтобы мы поработали над превращением этого в
        изумительно? Невероятно? Сногсшибательно? Губы молодого человека накрыли его губы раньше, чем Ноа смог придумать ответ.
        Все переживания об утреннем дыхании и неопытности, сожалениях и личных границах, и огромная путаница сомнений в мозгах — всё ушло перед лицом... энтузиазма Эдриана. Да. Именно это. Эдриан целовался так же, как делал много других вещей — с бескрайним, радостным энтузиазмом. Парень тёрся об него более умышленным движением, в это же время, просовывая свой язык в рот Ноа. Руки мужчины сжали плечи Эдриана. Он нуждался в том, чтобы что-то удерживало его, несмотря на все чувства, бушующие у него внутри. Его собственная эрекция прижималась к животу Эдриана, и он поэкспериментировал, дёрнув бёдрами.
        — Да. Вот так. Эдриан переместился, и тогда... — Боже милостивый, его эрекция потёрлась об эрекцию Ноа, с плотным, настойчивым давлением. И было не важно, что между ними слои ткани, искры вспыхивали и бежали вниз по спине мужчины с каждым мягким движением Эдриана, в ответ на движения его бёдер.
        — Как же приятно. Эдриан пососал мочку уха Ноа, прежде чем потянуть за край его майки с длинными рукавами. Мужчина напрягся, когда их обнажённые торсы встретились в первый раз.
        — Хорошо? Парень поднял майку Ноа до подмышек.
        — Мм-м-хм-м. Ноа снял мешающую майку, пока она не задушила его.
        — Чёрт. Ты такой сексуальный. Мне нравится, какой ты пушистый. Молодой человек провёл руками по всей груди и животу Ноа. Наклонившись вперёд, он прижался к Ноа своей более гладкой грудью, немного поёрзав.
        — Теперь я твоя люффа (прим. пер.: Лю ффа, или Лу ффа, или Лю фа — род травянистых лиан )? Ноа не смог не рассмеяться.
        — О, Боже. Ты. Я. В д Уше, который намного больше, чем этот аквариум в твоей ванной. Да, можешь тереться об меня всего. — Эдриан снова поцеловал его. Эта игривая, с полусмехом, встреча губ тронула Ноа прямо в сердце. — Хочешь быть сверху? Тереться об меня? Господи. Ещё больше вопросов.
        — Эдриан?
        — Да?
        — Перестань меня спрашивать. Пожалуйста. Помнишь, мозг на паузе?
        — Ага. Молодой человек медленно улыбнулся, одной рукой запутавшись в волосах Ноа, удерживая его на месте для жарких нападений на опухшие губы. Да. Именно этого мужчина и хотел — никаких размышлений, никаких вопросов. Только твёрдое, тяжёлое давление тела Эдриана и абсолютное мастерство его рта. Ноа простонал, и, казалось, это было правильно, потому что Эдриан ускорил движения и положил руку на его бедро, притягивая ещё ближе, пока Ноа не понял намёк и не обвил ногу вокруг парня.
        — Да. Именно так, милый. Голос Эдриана теперь был ниже, грубее.
        — Уже близко. Слова вылетели как мольба, подтверждение пьянящего чуда близости с другим человеком, разделения чего-то, что ранее было скрыто для тайных шорохов посреди ночи и преступного душа. Насыщенный утренний свет падал на их тела, тяжёлые и напряжённые, и Ноа мог только стонать.
        — Я тоже. Нужно раздеться. На мучительную секунду Эдриан оторвался, чтобы стянуть вниз штаны с них обоих. Ноа мог почувствовать вопрос в глазах Эдриана: " Так нормально? ", но ценил его решительные движения намного больше, чем раздумья. Парень снова устроился на нём сверху, между ними не осталось ничего, кроме обнаженной кожи. У Ноа не было много времени, чтобы осознать, что он впервые обнажён вместе с другим человеком, потому что лёгкое прикосновение эрекции Эдриана к его собственной вернуло его прямо к этой пропасти. Он издал отчаянный, пронзительный звук.
        — Всё нормально. Я с тобой. Эдриан поцеловал его в шею. Ещё один толчок, и Ноа кончил — ощущения обнажённой кожи и горячего мужчины было для него слишком много — и у него было чувство, что выплеснулась его душа, отбрасывая бесполезные предположения, рамки и условности, высвобождая годы воздержания. Всё вылетело с пульсирующей спешкой.
        Эдриан застонал, и Ноа сквозь головокружение пережитого оргазма вовремя вернулся к сознанию, чтобы увидеть, как молодой человек присел на пятки, держа руку между ног. Он провёл членом по влажным волосам на животе Ноа, покрывая свою эрекцию его спермой, прежде чем тоже освободиться густыми белыми струями на грудь мужчины. Лицо парня было прекрасно, когда он кончал — смесь напряжения и экстаза, глубокие стоны удовольствия вырывались из его запрокинутой головы.
        — Святые, святые угодники, — Эдриан рухнул рядом с Ноа. — Скажи мне, что это было более чем приемлемо.
        — Слегка, — Ноа с удивлением обнаружил, что у него всё ещё есть силы разговаривать и, даже шутить. — Я склонен сказать, что это было удовлетворительно.
        — Мы поработаем над твоим скудным использованием прилагательных, — Эдриан одарил губы Ноа быстрым поцелуем. — Но для начала, давай закончим этот раунд? Этот раунд? От перспектив у Ноа закружилась голова. В его груди громко стучало сердце, будто он только что преодолел на велосипеде каждую возвышенность кампуса. Мужчина не мог до конца осознать то, что они сделали, не говоря уже об идее повторения.
        — Я возьму полотенце. И одному из нас, вероятно, следует проверить сообщения о дорожном движении. Голый Эдриан, насвистывая, ушёл вперёд по коридору. Ха —х. По всей видимости, в то время как жизнь Ноа только что взорвалась, для Эдриана всё было в порядке вещей.
        
        ГЛАВА 9
        — Вот дерьмо. — Желудок Эдриана провалился, пока он смотрел на белый пейзаж, стоя в дверях дома на колёсах. На не убранной дороге, вероятно, было два фута снега, и насколько он мог видеть, основная дорога, ведущая в кемпинг для автофургонов, была не лучше. — Я не уверен, что нам вообще нужно сообщение о дорожном движении. Кажется, мы застряли.
        — Интересно, они не убирают потому, что сейчас День благодарения? — всё ещё мокрый после быстрого душа, Ноа подошёл к нему сзади. К несчастью, Эдриан был слишком зол на матушку природу, чтобы в полной мере оценить, какой сладкий, свежий и чистый Ноа.
        — Можно подумать, что это даст им лишнюю причину. Эдриан знал, что говорит обиженным тоном, и был уверен, что то, как он стучал ногой, только усиливало эффект, но не мог сдержать горького разочарования, застывшего у него внутри. Никакого пирога. Никаких родственников. Никакого прощения за то, что он приехал без багажа и без бой-френда. Не-а. Просто Эдриан ещё раз облажался. Судя по виду дорог, ему повезёт, если он успеет на свадьбу в субботу.
        — И ещё больше плохих новостей, — Ноа поднял свой смартфон. — Прогноз погоды сообщает, что этот прорыв солнечного света только временный. Идёт очередная волна бури — один из этих странных полярных вихрей, и, вероятно, будет недостаточно тепло, чтобы растаял снег с прошлого вечера, прежде чем пойдет новый. Дорожные рабочие сосредоточились на I —
70. Маловероятно, что сегодня разберутся с этими внешними дорогами.
        — Чёрт. Эдриан опустился на диван.
        — Прости. Может быть, нам следовало продолжать ехать по шоссе... — Ноа закусил уголок своих губ. — Ночь на обочине границы могла быть лучше, чем ловушка здесь.
        — Ты не виноват, — Эдриан заставил себя произнести эти слова. — Было бы опасно продолжать ехать. Это мне следует извиняться — ты ожидал, что выйдешь из графика только на поездку в несколько часов, а не сорвёшь все планы на несколько дней.
        — Мне не жаль, — тихо произнес Ноа. По конечностям Эдриана распространился жар, пока его мозг прокручивал яркие моменты прошлой ночи и этого утра. К чёрту погоду. Он не променял бы это воспоминание. И ему было легче от того, что у Ноа нет второстепенных мыслей. Эдриан быстро сбежал из постели, боясь увидеть сожаление в глазах мужчины. Ноа сказал ему перестать спрашивать
        разрешения, но Эдриан всё ещё переживал, что пересилил этого парня, подтолкнул его слишком далеко, слишком быстро.
        — Мне тоже, — он потянулся к запястью Ноа, притянув мужчину на диван. Ноа был немного напряжён, но Эдриан обвил его руками. — Если вышло так, что мы застряли, то мы используем это наилучшим образом.
        — Я, э-э... — лицо Ноа приобрело интересный оттенок фиолетового, и он немного нервно кашлянул. Ох, а вот и сожаления. — Я не уверен, что будет благоразумно увлекаться. Я... моя работа... Он запинался вокруг чего-то, что требовалось для отговорки и, возможно, чтобы отстрочить неизбежное между ними.
        — Ты говоришь, что нам не следует проводить весь день в кровати, потому что тебе нужно работать над своей книгой? Эдриан крепче сжал Ноа в объятиях. Он не мог мешать трудолюбию Ноа, но для начала собирался ещё подольше пообнимать мужчину, который, казалось, отчаянно нуждался в этом.
        — Что-то вроде этого. Даже кончики ушей Ноа покраснели.
        — Но ты не жалеешь о том, что мы сделали? Ноа покачал головой и немного расслабился в объятиях Эдриана.
        — Ноа?
        — Да?
        — Я не абсолютно озабоченный. Или не способный себя занять. У тебя классическая коллекция научной фантастики, за которую можно умереть. У меня есть телефон с сотней приложений. И есть терпение.
        — Терпение?
        — Сколько глав ты хочешь сегодня закончить? Ноа на мгновение задумался.
        — Две было бы неплохо.
        — Ты разберись с двумя, а я выдумаю для тебя подходящую награду.
        — Э-э... — Ноа издал приглушённый звук, который Эдриан начал ассоциировать с попытками мужчины говорить о сексе. — Мне не нужно ничего такого. Эм-м... повторение было бы более чем наградой.
        — Перевожу: тебе понравилось то, что мы делали, но тебе не хочется пока двигаться дальше?
        — Да. Ноа изучал швы на своих носках.
        — Это абсолютно нормально, — Эдриан поцеловал его в щёку. — И я скажу тебе, что есть много вариаций фрота (прим. пер.: Фрот — разновидность фроттажа, вид непроникающего секса между мужчинами, когда партнёры совершают взаимные трения половых членов друг о друга). Чуть позже я всё ещё могу сразить тебя наповал.
        — В этом я не сомневаюсь. — Ноа покрутился, не вырываясь из объятий, подобно тому, как Пикселю нужно было перекрутиться вокруг себя раз десять, прежде чем сесть поудобнее. — Эдриан?
        — Да?
        — Ты всегда такой любвеобильный? Эдриан не был уверен, какой именно ответ правилен. Любил ли он обнимать своих парней? Да. Возможно, потому, что проводил так много времени вдали от них, при личных встречах он всегда был сентиментальным. Был ли Ноа бой-френдом? Это вряд ли. Пробуждал ли Ноа странное желание гладить и обнимать его? Определённо. Но что Ноа хотел услышать? Что он особенный, или просто Эдриан такой человек? И то, и то было правдой, но Эдриан хотел ответить так, чтобы Ноа расслабился.
        — Тебя это беспокоит? — нерешительно спросил он.
        — Нет, скорее... Я никогда не любил обниматься — моя семья не очень любит демонстрировать свои чувства, и моя работа тоже не вдохновляет на прикосновения. Так что это в новинку. Но мне это вроде нравится. Он одарил Эдриана застенчивой улыбкой, которая превратила внутренности геймера в клейкую массу, похожую на клюквенный сироп тёти Терезы. О, хорошая идея.
        — Что ты планировал на ужин в честь Дня благодарения?
        — Планировал — это немного преувеличено, но у меня есть маленькая индюшачья грудка для мультиварки.
        — Тебе очень нравится готовить, да? — поддразнил Эдриан. — У тебя есть рецепт? Я не такой мастер готовки, как ты, но если есть рецепт, то смогу устроить нам небольшой День благодарения, пока ты работаешь.
        — Ты приготовишь мне ужин?
        — Нет, я устрою нам праздник. Может, мы и застряли здесь, но нет причин, по которым мы не можем провести этот день хорошо.

*** У Ноа никогда не было такого продуктивного праздника. Однажды, несколько лет назад, факультет пытался дать ему помощника для исследования одной работы. Через три дня попыток делить свой кабинет с кем-то, кто предположительно должен был ему помогать, Ноа побежал умолять своего заведующего кафедрой послать этого помощника помогать кому-нибудь другому. Но что-то другое было в том, чтобы делить своё рабочее пространство с Эдрианом. Для начала, ему не нужно было давать парню указания. Эдриан был сам себе начальник, что было ясно с самого начала. Он мог быть далеко от дома, но не страдал от недостатка уверенности или направления. Эдриан любил брать власть в свои руки, но не раздражал этим. Он просто пытался сделать жизнь Ноа легче. И Ноа... позволил ему это. Волшебным образом появилась тарелка с яичницей и остатками бекона. Собаки выбегали, забегали и убегали снова, а Ноа не приходилось вытирать им лапы или искать поводки. Около двенадцати появился ещё один жареный сэндвич, когда Эдриан разговаривал по телефону тихим, приглушённым тоном, ища что-то в ограниченных запасах Ноа.
        — Помочь что-нибудь найти? — спросил Ноа, проглотив кусок сэндвича. Ох, смотрите. Есть ещё и кружка свежего чая.
        — Возвращайся к работе. Моя подруга Энни даёт мне кулинарные советы.
        — Я могу помочь...
        — Возвращайся. К. Работе. Награда, помнишь? Я действительно хочу тебя вознаградить. И мне здесь весело с сюрпризами для ужина. Сюрпризы? Много? Обычно Ноа терпеть не мог сюрпризы. Не запланированные вещи были интересны только в научном смысле и, даже тогда они, как правило, рушили его тщательное исследование, так что археолог их избегал. Отчасти он готовил из-за самозащиты — рестораны отвлекали, шумные вещи редко оправдывали ожидания. Его мультиварка предлагала утешительно знакомые блюда с некоторыми сюрпризами. Эдриан протянул Ноа его наушники — он задержался на минуту, чтобы погладить мужчину по шее. Сегодня тоже была серия импровизированного массажа плеч. Лёгкие прикосновения успокаивали душу Ноа так же, как помогали еда и животные. Он чувствовал себя завёрнутым в пелену домашнего уюта, и это было как отдых от суровой реальности его настоящей жизни. Наслаждайся этим, пока оно есть.
        

*** Через несколько часов фургон Ноа наполнился домашними запахами, который он ассоциировал с праздниками в доме Рут: корица, жареное мясо и свежеиспеченный хлеб. Это странно успокаивало, и исследователь работал, несмотря на суету Эдриана, утопая в милом коконе хороших чувств. В отличие от праздников в его собственной семье, здесь не было затяжного раздвоения чувств, никакого ощущения одиночества среди счастливых людей. Ему нужно было только быть собой, а об остальном заботился Эдриан. Благодарность заполнила его грудь, ослабила суставы, и стало легче говорить.
        — Какая сейчас глава? Эдриан стоял рядом с ним. В какой-то момент он завязал вокруг талии полотенце вместо фартука, и его лицо покраснело от того, что парень стоял у плиты. Ноа проверил экран своего компьютера.
        — Уже действительно седьмой час? И каким-то образом мне удалось написать две с половиной главы.
        — Да! — Эдриан казался даже более довольным, чем Ноа. — Прекрасные новости. Это значит, что теперь ты можешь насладиться своим ужином, верно?
        — Да. И, может быть, посмотрим после этого фильм? Сегодня он поработал достаточно, чтобы взять перерыв. Эгоистично, но Ноа действительно хотел проверить, каково будет смотреть фильм с Эдрианом и не спать. Будет ли тот обнимать его всё время? Нуждающаяся его часть действительно надеялась на это. " Осторожно. Не поощряй желания, которые завтра не сможешь удовлетворить".
        — Звучит просто идеально. Но сразу после того, как мы поедим, ты должен прогуляться со мной под лунным светом. Снег очень красивый, и собаки в восторге от него. А сейчас я хочу показать тебе твой ужин-сюрприз.
        — Мой ужин-сюрприз?
        — Не психуй, ладно? Уверен, это нарушает около десяти твоих правил, но я обещаю всё убрать. Он потянул Ноа в сторону спальни.
        — Здесь? Пульс Ноа ускорился. Они собирались заняться... чем-нибудь перед едой? Эдриан открыл дверь и показал немного волшебства.
        — Так как ты работал за обеденным столом, я устроил нам пикник на День благодарения здесь.
        Он постелил на кровать старое одеяло и расположил на нём две тарелки, столовые приборы и различные интересные блюда. Из телефона Эдриана, который опирался на полку, доносилась тихая музыка. По всей видимости, он нашёл диммер для света (прим. пер.: Ди ммер
        — электронное устройство, предназначенное для изменения электрической мощности (регулятор мощности)) в спальне, и теперь всё утопало в мягком свечении.
        — Это изумительно. Ноа больше не смог сдерживать желание прикоснуться к Эдриану. Он обнял его — немного резко и неловко, но Эдриан засиял, будто ему предложили редкий артефакт.
        — Я так рад, что тебе понравилось. Надеюсь, на вкус всё нормально. У тебя, в основном, вся еда в консервах, так что мне пришлось импровизировать. Но посмотри на это. — Он поднял одну из форм для выпечки хлеба, которая была у Ноа. Пахло тыквой и корицей. — У тебя нет тарелки для пирога, так что он странной формы. Но у тебя была консервированная тыква и немного блинной муки. Это не совсем пирог, но достаточно похоже.
        — Но ты ведь не можешь есть обычную блинную муку, верно?
        — Ага. Но ты можешь. Глаза Эдриана были такими же огромными, как щедрый подарок на кровати.
        — Ты приготовил пирог только для меня? Горло Ноа сжалось.
        — Не сильно радуйся, пока его не попробуешь. Эдриан осторожно забрался на кровать и жестом пригласил Ноа присоединиться к нему. Мужчина сел, его сердце трепетало от новых, странных эмоций. Он чувствовал себя хрупким, как мамина хрустальная посуда. Наслаждаясь едой, они разговаривали о праздничных традициях.
        — Какой был твой лучший День благодарения? — спросил Эдриан. " Этот". Слово вертелось на языке, но Ноа сдержал их.
        — Мой отец был электриком. Однажды на День благодарения произошёл большой сбой электричества. Его вызвали на работу, и мы поехали к моим бабушке и дедушке без него. Это был хороший год.
        — Сложные отношения с отцом? — спросил Эдриан. — И я не осуждаю, нет. Мои родители в разводе. Сколько помню, в один день было два Дня благодарения. Мои бабушки бубнят и ругаются намного хуже, чем предки, и всегда с очень надменными лицами передают друг другу блюда.
        — Мои родители не разводились. Это было против их веры, — вздохнул Ноа. — Вместо
        этого папа постоянно заводил споры с мамой. И когда она не попадалась на удочку, он придирался к любым другим подходящим родственникам. Он был не очень приятным мужчиной. Это было мягко сказано, но мужчина чувствовал, что уже рассказал слишком много. Взгляд Эдриана был нежным и сочувствующим, будто тот знал все части этой истории, которые Ноа упустил. Например, как часто он был жертвой этих нападок.
        — Мой отец был не так плох, когда проводил время с нами, детьми, но хуже всего было тогда, когда он пытался вести себя вежливо с моей мамой и её семьёй, что у него не получалось. Отчасти поэтому я не жду с нетерпением этой свадьбы — слишком много семейных разборок. В твоей семье обстановка теперь лучше, когда твой отец... мёртв?
        — Да. Он умер восемь лет назад. Я был в выпускном классе. Когда мы разговаривали в последний раз, он читал мне лекцию о том, что я разорвал помолвку, и твердил, что мне нужно найти новую девушку. Но если отвечать на твой вопрос — да, обстановка лучше, но это странно, потому что мы все так привыкли к разборкам с ним, что в жизни без него появились свои проблемы.
        — Да, это странно, как мы привыкаем жить с неприятностями. Да. Ноа кивнул. Именно так. Только повзрослев и пожив в одиночестве, он понял, каким проблемным был брак его родителей.
        — На самом деле, сейчас, когда я думаю об этом, мой любимый День благодарения был в старшей школе, — задумчиво произнёс Эдриан, накалывая на вилку остатки своей индейки. — В то время моя мама неожиданно решила уехать со своим бой-френдом, а бабушке с папиной стороны только сделали операцию по замене тазобедренного сустава, так что всем занимались мои сёстры. Мы весь обед посвятили пирогу. Эмили приготовила мне яблочный пирог без глютена, который я ел несколько дней. Тот год был лучшим, но было так странно без обычных перепалок двух семей.
        — За неожиданно хорошие праздники? — Ноа поднял свой стакан с водой.
        — Безусловно. Эдриан чокнулся с ним стаканом. Взгляды мужчин встретились, и их соединило что-то очень сильное. Это было не обещание секса, которое, несомненно, - кто бы сомневался — будет у них позже, и даже не удовлетворение от хорошей еды, и ещё более хорошего разговора. Дружба. Прошло так много времени, что Ноа практически забыл, каково это ощущать глубокую связь с другим человеком. Вот оно. Будто большая кровать, полная еды и смеха. Ноа пытался прогнать такие
        причудливые мысли, но тёплое, томное ощущение длилось весь оставшийся ужин и окрепло во время их прогулки по снегу, особенно после того, как Эдриан бросил в его сторону несколько снежков. И когда Ноа указал на полную луну, а парень широко улыбнулся, создалось ощущение, будто он лично её повесил. Мягкое, счастливое чувство достигло новых высот, когда Эдриан прильнул к нему во время фильма — не сделал ни шага в сторону секса, а просто схватил Ноа и притянул к себе. " Здесь моё место". Это была глупая, дурацкая мысль, но он никогда не чувствовал такого счастья. У него болели рёбра от попыток сдержать чувства внутри. Это не будет длиться долго, не могло длиться долго, но в этот момент это было всем. Всем, что он не мог заполучить, не получит, и не должен был получить. Но на несколько идеальных часов он мог притвориться.
        
        ГЛАВА 10
        После фильма было сладкое предвкушение подготовки ко сну. C маленькой долей терпения Ноа помог выгулять собак перед сном и с определённой целью почистил зубы. Пока он стоял у раковины в коридоре, Эдриан подошёл к нему сзади.
        — Итак, в гостиной холодно. Абсолютно. И твой пёс занял мою постель. Снова.
        — Проклятье, — Ноа притворился, что огорчён, но не смог сдержать улыбку. — Похоже, тебе придётся спать со мной.
        — Хорошо, — Эдриан обвил его руками. — Я надеялся, что ты это скажешь, потому что умираю от желания тебя вознаградить.
        — Вознаградить, ха-х? Я неожиданно чувствую себя очень благодарным. Это были слащавые глупости, которыми Ноа никогда не увлекался, однако Эдриан продолжал вытягивать это из него.
        — Мм-м. Сегодня день благодарности, и я намерен сделать тебя очень, очень благодарным.
        — Даже так? Ноа позволил Эдриану потянуть себя в спальню. Они раздели друг друга в тихом согласии. В спальне всё ещё горел приглушённый свет, и Ноа уделил мгновение на то, чтобы восхититься гладкой, золотистой кожей молодого человека. Он провёл пальцем по контуру одного из космических кораблей на татуировке. На груди молодого человека практически не было волос, но небольшая дорожка начиналась от пупка и тянулась вниз. Ноа погладил пальцем и эту пушистую полоску, каждая частичка Эдриана была новым открытием. Эдриан поцеловал партнёра долгим, медленным поцелуем, пока его руки танцевали вокруг пояса штанов Ноа. Он дал мужчине много времени на возражения, не задавая вопросов вслух. Будь Ноа умнее, у него было бы множество возражений, но правда состояла в том, что у него будет целая жизнь, чтобы сожалеть о том, что произошло с Эдрианом, и только этот один шанс, чтобы создать воспоминание, достойное всех этих упрёков. Это крошечное землетрясение, прокатившееся по его жизни, проявилось в качестве дрожи в руках, пока он стягивал вниз штаны Эдриана. Эрекция молодого человека вырвалась на свободу. Ранее Ноа
не удалось хорошо рассмотреть эту часть его тела, так что теперь он воспользовался шансом. Член Эдриана был тёмно-розовым с головкой сливового цвета. Он
        торчал из ухоженного гнезда волос — такой же нетерпеливый, как сам геймер. Рот Ноа сделал самую любопытную вещь — увлажнился. За свои годы он читал несколько фантастических сцен с оральным сексом, и идея использовать свой рот на ком-то другом никогда особо его не заводила, но один взгляд на пенис Эдриана, заставил его обдумать эту мысль. Во рту мужчины собралась слюна, и у него практически пощипывало в носу от желания узнать, как парень пахнет. Эти странные новые желания были вытеснены из его головы, когда Эдриан снял с Ноа штаны и толкнул спиной на кровать.
        — Я мог бы целовать тебя всю ночь. Эдриан всматривался в него с нежным выражением лица. В какой-то момент, раздеваясь, он потерял свои очки и без них выглядел мягче, более ранимым. Сочетание доступности и полного контроля заставляло эрекцию Ноа пульсировать. Он мог доверять Эдриану. Он уже доверял ему. Было безопасно и комфортно расслабиться рядом с ним. Ноа застрял в напряжённой жизни с костюмом-тройкой, а Эдриан постепенно освобождал его, по одной пуговице, по одному поцелую за раз. Они обменивались поцелуями как кусочками еды — разделяя пищу более глубоким единением, чем простая встреча губ. Конечности Ноа стали тяжёлыми, а мозг замедлился настолько, что он задавался вопросом, сможет ли на самом деле вот так заснуть, впасть в кОму от поцелуев. Он рассмеялся от этой мысли, что заставило Эдриана тоже засмеяться. А затем молодой человек оказался на нём сверху, и сон перестал казаться такой близкой возможностью.
        — Могу я тебе кое-что показать? Думаю, тебе понравится.
        — Что угодно, — выдохнул Ноа.
        — Хороший ответ. Эдриан отстранился так, чтобы они всё ещё целовались, но его рука легла между ними. На Ноа. Он положил руку на эрекцию мужчины. Крепкая, слегка грубая хватка, которая не могла сравниться с его собственной небрежной хваткой. Ноа застонал, его спина непроизвольно выгнулась, бёдра устремились вверх.
        — Ты такой горячий и сладкий, — прошептал ему в губы Эдриан. — Нравится, да? Как насчёт этого? Хватка Эдриана исчезла, и его член ударился о член Ноа, но затем рука парня вернулась, держа их обоих и...
        — О, Боже.
        — Приятно, ха-х? — Эдриан поцеловал его в шею. — Или, как бы ты сказал, удовлетворительно?
        — Очень.
        — Я хочу кончить вместе с тобой. — Слова Эдриана были почти приказом, который пробрал Ноа прямо до глубины души. — Я хочу целовать тебя, пока ни один из нас больше не сможет ждать ни секунды, а затем хочу, чтобы ты кончил на мой член.
        — М-м, — Ноа простонал своё согласие. Эдриан плюнул на свою ладонь, что должно было быть пошло, но только подогнало желание Ноа ещё сильнее. Он хотел каждую грубую, пошлую вещь, которую мог выдумать Эдриан. Мужчина обвил руками плечи молодого человека, держась за него, когда всё угрожало рассыпаться на части.
        — Шш-ш. Ещё нет, — скомандовал Эдриан, замедлив движения. — Ты когда-нибудь делал это раньше? Подбирался близко, а потом отступал? Ноа покачал головой. В чём смысл отказываться потакать своим желаниям? Но это... Он был согласен на что угодно, что могло продлить время, проведённое с Эдрианом.
        — Просто подожди. Чем дольше мы сможем продержаться, тем больше звёзд ты увидишь, когда будешь кончать.
        — Я уже вижу звёзды, — дрожащим голосом произнёс Ноа.
        — Хорошо. Эдриан снова поцеловал его, и мир сжался до небольшого пространства между их телами, и единственной целью жизни Ноа стало избавиться от этого пространства. Он поднялся навстречу поцелую Эдриана, затем последовал толчок его бёдер, и Ноа сильнее притянул парня за плечи.
        — Не могу дышать, — кашлянул Эдриан, затем схватил руку Ноа своей свободной рукой и положил её себе на грудь. — Вот. Трогай меня. Ноа снова начал с путешествия по разноцветным татуировкам, следуя по взлетающим и падающим облакам и планетам, в то время как его тело следовало ритму Эдриана, ускоряясь и замедляясь. Ноа опустился ниже, поглаживая соски Эдриана, будучи особо осторожным с тем, в котором торчало кольцо.
        — Да. Так, — Эдриан откинул голову назад, жилы на его шее напряглись. — Больше. Ты не причинишь мне боль. Осмелев, Ноа покрутил соски между своими пальцами. Воздух с шипением вышел сквозь зубы Эдриана.
        — О, да. Ты преуспеваешь. Чёрт. Ноа экспериментировал, обнаружив, что когда он тянет за соски, Эдриан стонет, а когда щёлкает по ним — задыхается, а трение заставляет его стремиться к более решительному прикосновению, выгибая грудь. Ноа мягко дёрнул за пирсинг...
        — Ох, вот чёрт. Эдриан прижался к Ноа, быстрее скользя в своём кулаке. Это сделал Ноа. Он заставил Эдриана покраснеть от страсти, заставил его кричать, заставил его... использовать себя для удовлетворения. Боже.
        — Больше. В этот раз крик был его собственным. Он нуждался, чтобы Эдриан взял от него всё, что хотел. Ноа готов был отдать всё это.
        — Уже близко. Губы Эдриана столкнулись с его.
        — Сейчас? Ноа напрягся, каждая клеточка болела от необходимости освобождения.
        — Держись... Глаза Эдриана были закрыты, его лицо исказилось маской агонии. Ноа мог смотреть на него часами. Он никогда не был любителем порно, но это? Он бы отдал все сбережения на своём счету, чтобы вновь посмотреть на лицо Эдриана, когда тот перестаёт сдерживаться, когда страсть, наконец, вырывается наружу.
        — Сейчас, — одновременно ахнули они, когда оргазм, наконец, победил их. Волна за волной, наслаждение накрывало Ноа, пока красивое лицо Эдриана не размылось. Мужчине потребовалось несколько минут, чтобы понять, что его зрение было расплывчатым из-за слёз. Нет. Не слёз. Не совсем слёз. Это был необыкновенный оргазм, не из тех, из-за которых появлялись обычные слезы. Эдриан целовал его щёки, бормоча бессмысленные слова.
        — Я знаю, милый. Я тоже. Я тоже. Он отодвинулся, и на мгновение Ноа запаниковал.
        — Не уходи.
        — Только возьму полотенце. Я никуда не ухожу. В этот момент Ноа желал всем сердцем, чтобы это была правда.
        

*** Эдриан проснулся от громкого, грохочущего звука, который сотряс автофургон и заставил собак взвыть.
        — Что? Дре? Ноа потянулся и потёр глаза. Эдриану нравилось то, как мужчина медленно просыпался от сна, оставаясь любителем объятий на долгие моменты, прежде чем снова появлялся деловой Ноа. Эдриан был "Дре" только на вершинах страсти или в глубинах сна, и ему нравилось, что у Ноа было для него личное имя. " Не привыкай к этому". Грохочущий звук стал громче, и Эдриан вылез из постели, чтобы сходить проверить. Он выглянул в окно в гостиной.
        — Эй, иди посмотри! Это снегоочиститель! — восторженно крикнул он, прежде чем до него дошло, что это значит — вероятно, то, что это был его последний день с Ноа, даже последние несколько часов. " Уезжай. Уезжай и возвращайся в другой день". Ему по-детски хотелось пойти и зарыться под одеяла, утащив за собой Ноа. Но тот уже достал свой телефон и что-то в нём щёлкал.
        — Похоже, чуть позже будет ещё больше снега, но если мы выедем сейчас, то должны добраться до Денвера раньше, чем придёт следующая буря. Дороги по-прежнему не в лучшем состоянии, но мы должны успеть.
        — Ещё больше снега сегодня? Тебе следует переночевать в Денвере, чтобы не застрять в шторме на обратном пути. — " Да. Пожалуйста. И попроси меня остаться с тобой". — Я могу дать тебе название парка для автофургонов, где мы с Трентом собирались остановиться.
        — Может быть, — Ноа постучал пальцами по своим губам. — Нам, вероятно, следует собираться, воспользуемся этим перерывом.
        — Ладно. Спина Эдриана напряглась, будто он не спал всю ночь. "Может быть" были его самыми нелюбимыми словами во всей вселенной. Почему Ноа не мог согласиться остаться на лишнюю ночь в Денвере? Он не казался особо энергичным, но также и не волочил ноги. Мужчина уже поставил воду для чая и прибирал в гостиной.
        — Я позабочусь о собаках, — сказал Эдриан, и потянулся к своим одолженным ботинкам, потому что, действительно, какой у него был выбор? Семья геймера рассчитывала на него, Ноа казался настроенным подвести его, и снегопад, кажется, совсем успокоился.

*** Через несколько часов настроение Эдриана едва ли улучшилось. Каждая миля их путешествия, казалось, отталкивала мужчин дальше друг от друга, разрушая лёгкое товарищество, которое было между ними, пока они не начали слушать плей-лист Ноа и разговаривать на такие безобидные темы, как о собаках.
        — Кстати говоря, нам, вероятно, следует остановиться на следующем съезде и выпустить собак на быстрый перерыв, — сказал Эдриан.
        — Хорошо, — нервным тоном ответил Ноа.
        — В чём дело? Движение было медленным, но колонна двигалась, и Эдриан не видел никакой надвигающейся опасности, кроме зловещего серого неба.
        — Я видел пару вихрей, но... — Ноа сделал несколько глубоких вдохов, и Эдриан дал ему время, необходимое для обдумывания своих идей. — Хочешь сесть за руль после нашего перерыва? Вероятно, ты знаешь дороги Денвера лучше, чем я.
        — Да, — парень медленно улыбнулся. То, что Ноа позволял ему сесть за руль, было очень важно. Это заставило его задуматься о том, чем ещё Ноа может позволить ему управлять, если бы только у него было терпение... и время. — Мы по-прежнему ещё в двух часах езды от дома моей мамы, но я буду счастлив сесть за руль. Пока они съезжали в зону отдыха, Эдриан заметил морщинки вокруг рта и глаз Ноа.
        — Вот, что я тебе скажу. Я выведу собак. А ты можешь поработать над своим исследованием или, может быть, полежать немного.
        — Говоришь, мне нужно вздремнуть? Ноа припарковал автофургон на одном из особо длинных мест для автофургонов в зоне отдыха. Движение на дорогах в связи с праздниками было напряжённое, периодически встречались грузовики, так же пытающиеся прорваться, пока ещё было время, и всех не настигла новая снежная буря.
        — Да, я говорю, что ты заслуживаешь того, чтобы вздремнуть. Эдриан оставил быстрый поцелуй на щеке Ноа.
        — Ты... ты тоже заслуживаешь многого, — тихо произнёс Ноа. Он умел вкладывать особый, глубокий смысл всего в пару слов. В груди Эдриана появилась какая-то сильная тяга, глубокая связь, которую он чувствовал до кончиков своих пальцев. " Останься. Останься здесь, с этим мужчиной". Конечно, он не мог — собаки ждали, и погода могла ухудшиться в любую минуту.
        Пока молодой человек вёл псов к зоне для выгула животных, то заметил ещё фургон — один из американских арендованных автофургонов, какой водили они с Трентом. Затем увидел знакомого мужчину, дремлющего на водительском сидении, свесив лысую голову.
        — Эй! — Эдриан подошёл прямо к фургону, чтобы постучать по стеклу со стороны водителя. — Ты что творишь? Выражение лица Трента было такое же, как в фильме ужасов с дополнением в виде визгливого крика.
        — Лучше и не думай о том, чтобы уезжать, придурок. Эдриан начал стучать сильнее, и к делу подключились псы, громко лая. Трент опустил стекло, но только частично.
        — Эдриа-а-ан! Малыш! Я тебя нашёл! Громкое приветствие не сочеталось с напряжёнными губами Трента.
        — Ты меня нашёл? — Эдриан вытащил свой телефон и поднял его вверх. — Ты думал о том, чтобы попытаться позвонить мне? Написать? Убедиться, что я не замёрз, к чёрту, в Юте? Ты бросил меня. И теперь ты не можешь даже выйти из машины, чтобы поговорить со мной как мужчина?
        — У тебя с собой эта штука. Где ты вообще нашёл такую уродливую бродягу? — он махнул рукой в сторону Улисса, который смотрел на Трента с определённой долей собачьего высмеивания. — Можешь его где-нибудь оставить? Да ладно, малыш, ты же знаешь, что можешь бросить пса.
        — Я не из тех, кто оставляет кого-то в странных местах, у черта на куличках, посреди зимы. У тебя вообще есть чёртово сердце?
        — Малыш. Конечно, есть. Я вернулся за тобой, — он отвёл взгляд в сторону. — Но ты уже уехал... Я подумал, что продолжу ехать к твоим родителям. Извинюсь лично. Снова отвёл взгляд. Его голос сегодня был особо гнусавым, с оборонительным тоном, из- за чего с каждым слогом у Эдриана содрогалось всё внутри.
        — Да? И как я должен был сюда попасть? Расправить руки и полететь? У тебя весь мой хлам. У тебя мой чёртов бумажник. Мне повезло, что меня подвезли, и я не превратился в ледышку. Трент побелел от этих слов.
        — Я... эм-м... да? — он открыл дверь, вышел, открывая Эдриану и псам вид на широкое спальное место. — Малыш, поверь мне. Я не хотел оставлять тебя в таком затруднительном положении. Почему бы тебе не зайти в фургон? Позволь мне извиниться... должным образом.
        Голос Трента стал ниже, а ведь когда-то Эдриан находил это чертовски сексуальным.
        — А собаки? Эдриан не мог поверить в наглость Трента. Он был не только ужасным лжецом, но и понятия не имел, какие извинения на самом деле нужны Эдриану, чтобы его простили.
        — Ты позаботишься о них, верно? — Трент пожал плечами. — Просто держи их от меня подальше. Мне-то что? Позволь мне загладить свою вину.
        — Я... Я не уверен, что ты сможешь.
        — Слушай. Ты всё ещё нуждаешься в поездке, да? И в спутнике на свадьбу? Два дня назад он бы проглотил свою гордость и ответил "да". Два дня назад больше всего он заботился о том, чтобы не разочаровать свою семью, когда должен был переживать о том, что разочаровывал себя. " Я заслуживаю лучшего, чем дерьмовое извинение и изворотливый, не такой уж настоящий, бой-френд".
        — Нет, — твёрдо сказал он. — Ты мне не нужен. Просто дай мне забрать мои вещи. Он направился к боковой двери автофургона.
        — Что? Ты собираешься добираться домой автостопом? Поджав хвост? — Трент фыркнул и встал у него на пути. — Я знал, что ты просто слабак, но тебе что, сложно простить мою невинную ошибку?
        — Нет. Не могу. Потому что я думал, что мы, по крайней мере, друзья. А друзья не бросают друзей посреди неизвестности. Ночью. Зимой. Замерзать.
        — Ладно, — Трент пожал плечами с грозной усмешкой на лице. — Раз тебе не нужен я, то тебе не нужны твои вещи. Улисс выбрал именно этот момент для того, чтобы броситься вперёд, лая, таща Пикселя и Эдриана к Тренту.
        — Эй. Эй! Убери свою дворнягу! Голос Трента стал выше, и он поднял руки вверх.
        — Улисс, — прозвучала твёрдая команда Ноа, когда он обошёл автофургон. Мужчина остановился рядом с Эдрианом. Его голос был грубее, чем Эдриан когда-либо слышал, и парень был уверен, что именно так Ноа запугивает своих студентов. — Какие-то проблемы?
        — Нет. — Эдриан не отступил назад, держа себя и собак в личном пространстве Трента, пока тот не отошёл назад от двери. — Я просто заберу пару вещей, которые принадлежат мне.
        — Я подержу собак. — Ноа взял поводки. — Ты уверен, что не хочешь вызвать полицию? Сообщить о чём-нибудь украденном?
        — Эй, эй. В этом нет необходимости. — Голос Трента был неестественно весёлым. — Он
        просто забирает свой хлам. После этого он весь твой, ковбой. Удачи. Эдриан за рекордное время схватил свою спортивную сумку, сумку с электроникой и вещи Пикселя, и когда вернулся, увидел, что Трент и Ноа напряжённо уставились друг друга.
        — Всё взял? Голос Ноа не выдавал никаких эмоций.
        — Ты уверен насчёт этого? — Трент не дал Эдриану шанса ответить, прежде чем продолжил. — Я забочусь о тебе, малыш. Я не хочу, чтобы ты застрял здесь. Или шёл на свадьбу совсем один. Молодой человек на мгновение остановился, ожидая, что Ноа скажет, что Эдриан не застрял, но губы Ноа были сжаты в тонкую линию, и он не встречался с Эдрианом взглядом. Дерьмо. Он снова застрянет один? Это не имело значения. Эдриан распрямил плечи.
        — Уверен.
        — Пойдём. Ноа говорил злобно, и Эдриан не был уверен, на кого он зол. Мужчина быстрым шагом увёл собак. Удерживая все свои вещи, Эдриан пошёл следом, не бросив прощального взгляда на Трента.
        — Подожди, — он догнал мужчину у их... у грузовика Ноа. — Слушай, ты не обязан забирать меня.
        — Нет? — на лбу Ноа появились морщинки. — Я думал, ты только что отказался от единственного другого варианта.
        — Нет. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным. Я уже не так далеко от дома. Позвоню своей маме, признаюсь во всём.
        — Может быть... — Ноа открыл дверь дома на колёсах и зашёл внутрь. — Может быть, я хочу быть обязанным.
        — Ты не злишься на меня? Эдриан зашёл следом за ним. Он бросил свои вещи на диван, прежде чем помочь вытереть полотенцем лапы собакам.
        — Злюсь? — Ноа покачал головой. — Почему ты так думаешь? Я горжусь тобой. Ты дал отпор этому большому задире. Я переживал, что...
        — Да? — побудил его к продолжению Эдриан.
        — Я переживал, что могут быть проблемы. Ненавижу публичные споры.
        — Прости. Эдриан вспомнил, что Ноа говорил о своей семье.
        — И... — мужчина сделал глубокий вдох. — Возможно, я переживал, что ты примешь его извинения. Он ведь предложил тебе всё, что ты хотел.
        — Нет, это не так, — тихо произнёс Эдриан, сделав шаг к Ноа. Он прижал его спиной к двери. — Совсем нет.
        — А как же свадьба?
        — А что она? — лицо Эдриана было в миллиметрах от лица Ноа. — Я вёл себя как большой ребёнок. Лучше ехать одному, чем и дальше мириться с Трентом.
        — Что если... что если тебе не придётся ехать одному? — дрожащим голосом спросил Ноа.
        — Ты знаешь кого-то с рубашкой и галстуком, кто не будет против моей компании на пару лишних часов?
        — Возможно, — улыбка Ноа стала кривой. — Я знаю кое-кого, кто, возможно, в любом случае застрянет в Денвере из-за плохой погоды. И кто не находит твою компанию такой уж отвратительной.
        — Не такой уж отвратительной, ха-х? Но ты ненавидишь толпы людей и формальности, верно?
        — Думаю, я смогу справиться, — сказал Ноа, произнося каждое слово с такой осторожностью, будто переходил реку по камням.
        — Мы сможем уйти в любой момент, когда тебе понадобится. — Эдриан бросил ему верёвку для спасения. — И я не оставлю тебя наедине со своей семьёй. Но я хотел бы, чтобы ты поехал.
        — Таким образом, тебе не придётся говорить правду. Я могу быть Трентом.
        — Нет, не можешь. — Эдриан поцеловал его, крепко и быстро. — Если ты едешь со мной, то сегодня я расскажу им правду. Ты заслуживаешь того, чтобы встретиться с ними как... Ноа, — запинаясь, закончил он, не в силах сказать то, что действительно хотел. " Мой парень. Я хочу, чтобы это было по —настоящему". Если бы Ноа смог быть храбрым и ради него посмотреть в глаза своей боязни вечеринок, Эдриан мог бы набраться мужества и рассказать семье, кто для него Ноа на самом деле.
        — Но ты не можешь... ты не можешь рассказывать им всё, ладно? Не упоминай, где именно я преподаю.
        — Ты не обязан знакомиться с ними так, будто мы вместе, если не хочешь. Я знаю, что
        отношения для тебя в новинку. Ты можешь просто быть моим новым другом, если хочешь.
        — Я еду с тобой, — сказал Ноа, теперь уже более уверенным тоном. — Я знаю, что это только временно, но прямо сейчас, в Денвере, я хочу быть с тобой. Эдриан поцеловал его по-настоящему, требовательно, так, что сердце разрывалось под давлением мириад новых эмоций. Он сделает всё, что в его силах, чтобы убедиться, что мужчина не пожалеет об этом. Он тоже хотел быть с Ноа, хотел большего, чем этот временный момент единения.
        
        ГЛАВА 11
        — Ты уверен насчёт этого? — шурин Эдриана смотрел на автофургон Ноа так, будто это было одно из его судебных дел, готовое взорваться от доказательств правонарушения. — Ты сегодня можешь остаться с нами. Будет тесно, но мы будем счастливы принять тебя. Ха. У старшей сестры Эдриана был дом площадью четыре тысячи квадратных футов ( прим. пер.: 4000 квадратных футов равны 371,6 квадратных метров) в Черри Хиллс Виллейдж. "Тесно" могло быть, только если Эван попытается надавить на него своим дискомфортом. Он был первым, кто вызывался отвезти Эдриана обратно в кемпинг для автофургонов под предлогом "опробовать снег" на своём новом "Лэнд Ровере". Больше было похоже на то, что он устал слушать, как его жена и тёща читают парню лекции. Слава Богу, Эмили была занята суперсекретными делами накануне свадьбы и не могла присоединиться к нападению семейства Готлиб. Но сейчас, когда они были в парке автофургонов, на Эвана, казалось, напало чувство вины старшего шурина из —за того, что надо оставлять Эдриана с Ноа.
        Снег падал уже сильнее, когда Эдриан и Ноа добрались до Денвера, и к тому времени, как они доехали до Гринвуд Виллейдж, улицы были скользкими от свежего снега поверх слякоти, скопившейся за последние два дня. Ноа высадил парня у дома его мамы, чтобы до ухудшения погоды смог сам безопасно добраться до парка автофургонов, который располагался ближе к месту свадьбы. А ещё Эдриан хотел освободить Ноа от стычки со своей семьёй. Он знал свою семью. Сегодняшний день будет полон упрёков, но к завтрашнему на их лицах крепко закрепятся публичные маски, и грехи Эдриана будут мгновенно прощены.
        — Со мной всё будет в порядке, — сказал он Эвану, который стучал своими чёрными кожанами перчатками по подогреваемому рулю. Обогреватель в "Ровере" работал в режиме Сахары, и Эдриан скучал по продуваемому салону дома на колёсах. И по его хозяину. В основном по хозяину.
        — Ты действительно собираешься завтра привести этого парня?
        — Он спас меня, — в двадцать шестой раз объяснил Эдриан. — И отличный парень. Намного лучше, чем мой первый спутник. И, таким образом, рассадка мамы и Эмили не нарушится...
        — Ага, и именно поэтому ты хотел, чтобы я привёз тебя сюда в десять часов вечера. Эдриан, ты не думаешь, что в словах мамы и Рэйчел есть смысл? Ты и, правда, склонен быть
        немного... импульсивным.
        — Доброй ночи, Эван, — Эдриан потянулся к двери. — Увидимся завтра. Всё ещё выполняя родительскую роль, Эван не уезжал, пока Эдриан поднимался по ступенькам к автофургону. Он постучал в дверь, и от приветствующего лая собак распрямил уставшие плечи.
        — Ты вернулся! Ноа открыл дверь, улыбаясь шире, чем Эдриан когда-либо видел раньше. На нём был надет пушистый синий джемпер поверх клетчатой рубашки, и на носу очки для чтения. Мужчина выглядел как настоящий профессор, и Эдриана определённо возбуждал этот учитель.
        — Конечно, я вернулся. У тебя мой пёс. И мой компьютер. Эдриан последний раз помахал Эвану, прежде чем закрыть дверь. Он притянул Ноа к себе, как только дверь захлопнулась.
        — И это всё? Улыбка Ноа не поникла.
        — Нет. Совсем нет. Обхватив руками лицо мужчины, Эдриан поцеловал мужчину. Ноа встретил друга с нетерпением, открывшись для его губ и языка. Это было больше чем приветствие — это было обещание того, что то, что было между ними - не просто выгода. Своим поцелуем Эдриан пытался сказать Ноа, что выбрал его. Он дал отпор своей семье. Он отверг Трента. И провёл весь день, выбирая Ноа, снова и снова, и теперь парень хотел свернуться внутри него, забраться в это прекрасное пространство, которое они создавали, кончая вместе. Ноа, казалось, считал точно так же, неистово целуя его, разбираясь с молнией на куртке Эдриана. Их очки столкнулись, заставив Эдриана рассмеяться. Он сорвал очки с мужчины и бросил обе пары на тумбочку, прежде чем продолжить атаковать его рот. Спотыкаясь, они дошли до дивана, вытеснив возмущённых собак. Куртка Эдриана оказалась на полу вместе с джемпером Ноа. Геймер разбирался с пуговицами на рубашке Ноа, нацеленный добраться руками и губами до великолепной груди мужчины. Он всегда любил парней более волосатых, чем сам, и ему нравился густой пушок, покрывающий грудь и живот Ноа.
Эдриан проложил дорожку из поцелуев по телу Ноа, вызывая у него маленькие вздохи и стоны. Он ущипнул мужчину за соски, прежде чем лизнуть их. Ноа застонал, но, казалось, не сходил с ума от игры с сосками так, как Эдриан, так что молодой человек продолжил двигаться вниз, позволив себе опуститься на колени на ковёр рядом с диваном. Его тело поняло конечную цель даже раньше, чем разум.
        — Я хочу отсосать тебе. Такое предложение парень делал не особо часто — оральный секс не был его любимым, но в этот момент Эдриан хотел дать Ноа ещё один первый раз, хотел быть первым. Он хотел узнать запах Ноа, его вкус и звуки, который тот издаёт. Ноа резко вдохнул, но ничего не сказал. Эдриан провёл пальцами по волоскам над ремнём партнёра.
        — Всё нормально, если ты откажешься. Мы можем делать то, что делали, или даже не делать ничего совсем.
        — И ты будешь не против пойти прямиком в кровать и лечь спать? — скептически произнёс Ноа, но Эдриан был серьёзен.
        — Да. Я вернулся не ради секса, Ноа. Я вернулся ради тебя. Я хочу провести с тобой ещё одну ночь, но буду счастлив, если ты позволишь мне снова тебя обнять. Он знал, что говорит крайне банально, но это была правда. Будет достаточно сложно отпустить Ноа. Эдриан мог найти секс где угодно, но эта связь, которая была между ним и Ноа, попадалась не каждый день. Печальная правда о жизни в Лос-Анджелесе состояла в том, что было намного сложнее найти кого-то, с кем можно пообниматься, чем найти быстрый трах. И прошло всего три дня, но парень жаждал объятий Ноа даже больше, чем его член.
        — Эдриан? — голос Ноа был напряжён.
        — Да? Эдриан подул на живот мужчины, взъерошив волосы вокруг его пупка.
        — Я не сонный.
        — Слава Богу.
        — Твой рот в двух дюймах от моей ширинки. Думаю, я могу больше никогда не заснуть. Обычно спокойный голос Ноа становился более низким, когда он заводился, и прорывалось больше сленга. Это было довольно мило.
        — И ты хотел бы, чтобы я сделал что-то с этим? Ноа резко кивнул, глаза потемнели от желания. Эдриан осторожно расстегнул ширинку и осыпал поцелуями боксеры, скрывающие бугор. Геймер подождал, пока Ноа не начал задыхаться, прежде чем освободил его член. Для такого худого мужчины его член был на удивление толстым, с овальной головкой, так что парень не мог дождаться, чтобы приступить к ласкам. Следуя порыву, он провёл по головке языком.
        — Ох.
        Ноа был довольно тихим парнем в постели, так что Эдриан воспринял этот тихий звук как высокую похвалу. Он был счастливо свободен от ожиданий — девственность Ноа придавала странное чувств освобождения. Другие парни любили поторапливать его, хватать за волосы, пытаясь двигать вверх и вниз по своему достоинству. Несколько парней жаловались, что ему намного больше нравится дразниться, чем на самом деле сосать, что был абсолютной правдой
        — лизать и делать римминг ( прим. пер.: Римминг — сексуальная практика, подразумевающая стимуляцию заднепроходной области языком или губами с целью вызвать сексуальное возбуждение и/или доставить сексуальное удовлетворение) было куда забавнее, чем напрасно пытаться заглотить поглубже. Но Ноа не был требовательным, он всё издавал эти тихие стоны и хриплые вздохи от игр губами и языком, и Эдриан чувствовал свободу, чтобы исследовать его так долго, сколько хочется.
        — Вот так. Член Ноа подскочил к языку Эдриана, когда он обнаружил чувствительное место под головкой. Парень работал над уздечкой Ноа с разнообразным лизанием и мокрыми поцелуями.
        — Ох, Дре. То, что ты делаешь... Ноа, Профессор Молчаливость, начал бормотать всего-то из-за щелчка языка Эдриана. Это дурманило.
        — Да. Вот так, малыш, перестань сдерживаться. Он сосал, не скользя вниз, а вместо этого целуясь с головкой члена Ноа. Ему не нужно было пытаться запихнуть весь член партнёра в свой рот, чтобы получить благодарный вздох. Это был такой оральный секс, который Эдриан обожал - ведь парень мог продемонстрировать ловкость своего языка без срабатывания слабого рвотного рефлекса.
        — Сделай... сделай ещё раз это движение. Пожалуйста. Глаза Ноа зажмурились, и между слов он прикусил свой кулак. Эдриан чертовски любил то, что это был максимум властности Ноа в постели. Хныкающая просьба, которую парень был только счастлив выполнить.
        — Почти. Ноа потянулся вниз, но вместо того, чтобы надавить на голову парня, как тот ожидал, мужчина схватил его за руку и крепко сжал. Сердце Эдриана в одно биение увеличилось в размерах. Пульс ускорился, мышцы напряглись, будто это он приближался к оргазму. Эдриан хотел заставить Ноа кончить ему в рот, и, учитывая, что большинство минетов парень заканчивал рукой, такое желание было неожиданным. Но собственный член геймера пульсировал от осознания того, что он мог довести мужчину до оргазма с помощью не более
        чем своего любимого вида дразнения и лизания. Ноа крепко сжал руку Эдриана, пока молодой человек засасывал головку обратно в свой рот, добравшись до середины члена. Он пытался найти ритм, который заставит Ноа кончить.
        — О-о-ох. Это... Дре. Сделаешь так языком ещё раз?
        — Это заставит тебя кончить? — спросил Эдриан в перерывах между лизанием уздечки.
        — Так?
        — Да-а-а.
        — Скажи мне когда. Я хочу проглотить.
        — Правда? О, Боже. Всё тело Ноа напряглось, придвинувшись к Эдриану, но, не толкая его. Эдриан вознаградил сдержанность партнёра неистовыми щелчками языка вдоль нижней части члена. Толстая вена пульсировала под его языком.
        — Скажи мне.
        — Сейчас. О, Боже. Сейчас. Прямо сейчас. Эдриан засосал его член так глубоко, как только мог, тяжело сглотнув, когда Ноа освободился. На вкус мужчина был солёным и слегка вязким, но ещё и с нотками чего-то намного более сладкого. По венам геймера струилось торжество. Собственное тело парня тяжело содрогнулось, будто он тоже был истощён. Эдриан обвил руками талию Ноа, прислонившись головой к его тёплому животу. Руки мужчины запутались в его волосах.
        — Я скучал по тебе, пока тебя не было. Я не хочу скучать по тебе. Голос Ноа был как нож в сердце Эдриана. Он точно знал, что имеет в виду партнёр. Парень скучал по Ноа, пока проводил время со своей семьёй, скучал по их тихому дружескому общению. Это было странное чувство, тоска по улыбке мужчины, которого он встретил несколько дней назад, но даже пара часов вдали от него заставляла геймера жаждать воссоединения.
        — Я тоже не хочу по тебе скучать. Он уткнулся носом в живот Ноа. " Это всё, что мне нужно".

*** Церковь, в которой выходила замуж сестра Эдриана, располагалась в пятнадцати минутах прогулки по холоду от городского парка автофургонов. Руки Ноа казались странно пустыми без поводка Улисса. Он взглянул на Эдриана. Они шли по обочине, по рытвинам от
        колёс, чтобы избежать слякоти на тротуаре. В другой жизни Ноа был бы храбрее, и схватил бы парня за руку, не обращая внимания на то, кто на это смотрит, но сегодня всё его мужество потратилось на ожидание того, когда он станет спутником Эдриана. Стоять рядом с молодым человеком и не сходить с ума — это, возможно, всё, что ему удастся. Публичная демонстрация чувств была за гранью его ограниченных навыков преодоления трудностей. Они приехали за несколько минут до планируемого начала церемонии. Ноа стряхнул снег с обуви в вестибюле.
        — Слава Богу, они устраивают маленькую церемонию, и мне не нужно участвовать в свадьбе. Никакого обезьяньего костюма. Эдриан повесил их пальто на длинную металлическую вешалку.
        — Готов поспорить, ты ненавидишь классический смокинг, — прошептал Ноа. — Вот так ты выглядишь хорошо. Внешний вид Эдриана был абсолютно хипстерским нарядом: бордовый с чёрным винтажный пиджак, чёрная рубашка, галстук-бабочка, зауженные брюки и туфли на зимней подошве.
        — Как и вы, профессор. Эдриан, должно быть, блефовал. Стандартная форма Ноа для заседаний факультета, состоящая из голубой рубашки, галстука и такого же серого костюма, который он носил со времён старшей школы, и близко не была такой шикарной, как наряд Эдриана. Надев свою хипстерскую одежду и приведя себя в порядок, парень ещё больше казался не из лиги Ноа. Не то, чтобы у него вообще была лига. Или, по крайней мере, раньше не было. Всё изменилось. Сухой треск энергии, который часто предшествовал приступу паники, обрушился на него быстрым, бессмысленным стуком пульса. В этот момент, впервые, он выйдет в люди. " Пошевеливайся". Грудь Ноа присоединилась к веселью, сжимаясь с каждым перегруженным биением сердца. Когда Ноа импульсивно согласился пойти на свадьбу, он думал только о том, чтобы провести побольше времени с Эдрианом. И был так чертовски горд, что парень дал отпор Тренту. Ноа не думал о том, что это будет значить, когда...
        — Эдди! Ты успел! Очень беременная маленькая темноволосая женщина в свадебном платье без бретелек выскочила из комнатки в вестибюле. Должно быть, это была Эмили. Она бросилась в объятия Эдриана с такой силой, что Ноа начал переживать, что та могла себе навредить.
        Когда Эдриан сказал, что она беременна, Ноа предположил неуловимый вид беременности, как у невест с небольшим животом, которые вышли замуж из-за кучи сплетен. Но это? Он был практически уверен, что Эдриан станет дядей до Рождества, и мужчина не голосовал бы против сегодняшнего дня. Она отпустила Эдриана, и когда Ноа хорошо рассмотрел её лицо, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди — женщина сияла. Тем же блеском, как Рут в день своей свадьбы, и с той же гордой таинственной улыбкой будущей мамы, которую сестра носила месяцами во время своей беременности. И Эмили покачала головой, глядя на Эдриана, с тем же снисхождением старшей сестры, которое часто использовала Рут. Ноа скучал по сестре так сильно, что было больно. " Ты должен позвонить ей. Рассказать о... " О чём именно? Об отсутствии прогресса над книгой? О страхах насчёт контракта? Или о том, как всё это отодвинулась в сторону шестифутовой силой природы, которая сейчас сияющим взглядом смотрел на свою сестру, поглаживая её живот. Рассказать Рут об Эдриане? Никогда. И теперь его сердце болело по совершенно другой причине.
        — Почему ты не приехал к нам домой сегодня утром? — спросила Эмили. — Я хотела увидеть тебя, прежде чем мы уедем в салон! " Пожалуйста, соври". Ноа пытался донести эту просьбу через плечо Эдриана. Крайний срок для книги или нет, но они провели большую часть утра в постели, запутавшись друг в друге.
        — Ох, у нас было ленивое утро. Играли с собаками, — улыбка Эдриана вложила большой намёк в слово "ленивое". Он притянул Ноа ближе и обвил его одной рукой. Ну, ладно, они проявляли чувства публично. Прямо сейчас. — Это Ноа, кстати. Мой... спутник.
        — Ноа, да? — она протянула ему руку с хорошим маникюром и с помолвочным кольцом с гигантским бриллиантом. — Я должна задать тебе всевозможные вопросы, так как всё утро слушала о таинственном спасителе Эдриана, но, думаю, оставлю это...
        — Эмили! Мы уже начинаем! Более взрослая и высокая версия Эмили появилась из-за двойных дверей алтаря.
        — Своей маме, — с запинкой закончила Эмили.
        — Боже мой, Эдриан. Что на тебе надето? И почему ты опоздал?
        — Я тоже рад тебя видеть, мама. — Эдриан поцеловал женщину в щёку, но она едва заметила этот жест. — И ты сказала мне надеть самую хорошую одежду. Это она.
        — Мне очень нравится.
        Эмили похлопала его по руке.
        — Эдриан. Я бы с радостью прислала тебе деньги на настоящий костюм. И скажи мне, что ты не шёл пешком в такую погоду. Эван предлагал поехать забрать тебя...
        — Мы поедем с ним на вечеринку, — ровным тоном произнёс Эдриан. — И прогулка была забавной. Мама, это Ноа. Эдриан хорошенько сжал Ноа. И мужчина почувствовал себя более натянутым, чем двухтысячелетняя мумия, и таким же желанным гостем.
        — Добро пожаловать, — произнесла она, но её голос был холоднее, чем воздух на улице у церкви. Очевидно, не все в семье Эдриана с энтузиазмом относились к его "спасителю". Что можно было понять, так как сам Ноа точно не был бы рад странному типу, который подвёз его сестру и казался готовым заменить ей бой-френда. Чёрт, он достаточно скептически относился к парням, с которыми она осмотрительно встречалась в церковной молодёжной группе. — Эдриан. Иди, найди место для себя и для своего... друга. Мне нужно вести к алтарю твою сестру. Если предположить, что у вашего отца могут быть проблемы с приездом сюда... Двери церкви распахнулись, и вошёл мужчина с такими же, как у Эдриана, носом и широким ртом в компании с намного более молодой блондинкой.
        — Эм, малышка. Мне очень жаль! Движение сумасшедшее из-за этого шторма! Мужчина, который, должно быть, был отцом Эдриана, притянул невесту в свои объятия.
        — Это сигнал для нас идти искать скамейку, пока не разыграется настоящая драма, — прошептал Эдриан на ухо Ноа. — Пойдём. Тебе не нужно видеть мою маму, когда она сорвётся на него за опоздание. Нет, нет, ему определённо не нужно было этого видеть. У Ноа были ужасные воспоминания о том, как его отец разрушил для мамы свадьбу Рут громким шумом из-за счёта, в то время как вечеринка всё ещё продолжалась. Но какая бы суматоха ни была между разведёнными родителями Эдриана, должно быть, это длилось недолго, потому что они с Эдрианом едва дошли до скамеек со стороны невесты, прежде чем начался свадебный марш. Молодой мужчина в золотом смокинге ждал у алтаря. Расшитым платком он вытер пот со своей головы с волосами цвета красного дерева.
        — Это твой бывший? — прошептал Ноа. У парня была фигура как у профессионального атлета, и он выглядел так же хорошо, как адвокат в голливудском фильме.
        — Ш-ш-ш. Не напоминай мне. Или ему, — шёпот Эдриана был напряжённым. — Давняя история. Рядом с ним стоят его родители. Они дружат с моей мамой уже несколько десятилетий. Я удивлён, что Элейн удаётся стоять прямо от восторга единения семей.
        Ноа чудом воздержался от визга, когда между их ногами просунулась маленькая голова.
        — Дядя Эдди! Возглас был не тихим, как сказала бы своим детям вести себя Рут. Нет, это был такой голос, что вся церковь повернулась посмотреть на них.
        — Ш-ш-ш. Пара, сидящая впереди них на четыре ряда, делала неистовые жесты, одними губами произнося Эдриану что-то, что Ноа не мог разобрать. Парень с каменным лицом пожал плечами. Ноа узнал в нём водителя "Лэнд Ровера", который подвозил Эдриана. Двое старших мальчиков сидели вместе слева от мамы.
        — Тише, малыш Бен. Похоже, ты застрял с нами, — Эдриан поднял маленького мальчика на руки и усадил его с другой стороны от себя. — Это Ноа. Будь с ним милым. Не думаю, что он много знает о маленьких мальчиках.
        — У меня есть племянник. Два, на самом деле. И племянница. " И прямо сейчас я так скучаю по ним, что мне больно".
        — Они играют в "Миньон раш" ( прим. пер.: Видеоигра основана на персонажах, событиях и общей концепции полнометражных мультфильмов «Гадкий Я» и «Гадкий Я 2»)? — спросил Бен.
        — Я... Я не уверен.
        — Уверен, что да. Эй! Вон идёт тётя Эм! И дедушка! И бабушка! Эй! Эй! — Бену удалось встать на скамейку, несмотря на то, что Эдриан пытался его одёрнуть. — Бабушка! Дядя Эдриан привёз Ноа! Ему тоже нравятся маленькие мальчики, как дяде Эдриану! На "тихо" это было совершенно не похоже.
        
        ГЛАВА 12
        Как только Ноа достаточно оправился для того, чтобы нормально дышать, а Эдриан сунул свой телефон в руки ребёнку, свадьба стала прекрасным праздникам смешения культур и традиций. Священник, раввин и проповедник — дали своё благословение. Сестра Эдриана не родила посреди церемонии, что Ноа считал огромной победой, и они с женихом протанцевали путь обратно от алтаря под вычурную поп-песню, которую, казалось, знало большинство людей церкви. Эмили посылала воздушные поцелуи, танцуя со своим обожаемым новоиспечённым мужем. Челюсть Эдриана была достаточно твёрдой, чтобы точить ножи, пока они стояли во время последнего песнопения. Не раздумывая, Ноа коснулся его запястья. Это был самый маленький из жестов, но Эдриан переключил внимание с пары на него и улыбнулся. Он схватил Ноа за руку. Крепко сжал. Между ними пробежал ток, и Ноа нутром понял, почему Эдриан так сильно старался попасть сюда, и почему ему нужен был спутник. Любовь пары друг к другу излучалась от каждого слова, которое они произносили, от каждого нежного прикосновения, каждого шага, пока вся церковь не оказалась под их чарами. Ноа было
плевать, каким взаимным было расставание, Эдриану, должно быть, было сложно видеть такое счастье своего бывшего. Ноа глубоко вздохнул. Если он и мог взять на себя маленькую частичку бремени Эдриана, то это стоило предстоящей неловкости. Но во время вечеринки было тяжело видеть и положительную сторону. Ноа пережил высокопарный разговор в "Лэнд Ровере" на пути в отель. Владельца автомобиля звали Эван, и он был женат на сестре Эдриана, Рэйчел. У них было три мальчика, у двоих из которых тёмные волосы матери, светлые глаза и лёгкие улыбки, а третий блондин, как Эван, с таким же подозревающим взглядом, обращённым на Ноа. Двое старших мальчиков заняли заднее сидение, что оставило разговорчивого Бена между Ноа и Эдрианом. Его постоянный поток вопросов только делал неловкую тишину среди взрослых более явной. В церкви было около пятидесяти гостей, что для Ноа было много, и совершенно выносима. Однако вечеринка оказалась в три раза больше. Это был исторический отель, огромное здание из кирпича и каменной кладки, с официальным бальным залом, полным людей, счастливых на несколько часов забыть о погоде.
Большинство людей, казалось, знали Эдриана, и поэтому тянулась постоянная череда приветствий и бессмысленных коротких разговоров, которые Ноа терпеть не мог. Плюс, возникала эта странная пауза, когда Эдриан его представлял.
        С кем бы они не говорили, все смотрели на Ноа, а затем переводили взгляд на Эдриана и обратно. И в зависимости от пола, люди либо знающе улыбались — это были женщины, либо неловко переминались с ноги на ногу — мужчины. Ноа отчасти чувствовал себя экспонатом в либеральном зоопарке. "Приходите познакомиться с моим отличительным гомосексуальным другом!" Что могло быть не совсем правдой, но Ноа чувствовал себя тщательно исследованным и не защищённым, чего не испытывал со времён выпускного класса и поисков работы. Отражённый свет от огромной люстры в центре зала мог с таким же успехом быть светом от луп. В конце концов, они оказались за огромным столом со смесью кузенов и людей, с которыми Эдриан ходил в старшую школу. Ноа чувствовал, как его горло сжимается вокруг кордон блю из курицы. Так много разговоров и имён, за которыми нужно следить.
        — Эдриан! Ты видел, что здесь Митци? Она за столиком Кэссиди. — Довольно молодая женщина с черными, как смоль волосами добавила ещё несколько имён в разговор. — Ты должен пойти поздороваться. " Пожалуйста, нет". Когда ужин закончился, люди снова начали перемещаться вокруг, но последнее, чего Ноа хотел, так это смешаться с толпой.
        — Ты не против, если я пойду быстро поздороваюсь? — Эдриан коснулся спинки стула Ноа. — Вернусь к танцам. Танцы. Отлично. В черепе Ноа начался стук.
        — Ох, я просто не могу дождаться, когда увижу, как вы двое танцуете. Та же женщина, которая отправила Эдриана здороваться, повернулась к нему.
        — Вы, ребята, таки-и-ие милые, — вмешалась другая женщина.
        — Я просто хочу сфотографировать вас вместе. " Пожалуйста, не надо". Они были милыми женщинами, правда. Но от их жадного интереса у Ноа выворачивался желудок. Он не был готов к демонстрации.
        — Прошу прощения. Ему нужен был воздух. Что-то, чтобы остановить приступ паники, растущий последние несколько часов. Несмотря на погоду, зал был заполнен, и ему потребовалось проделать долгий путь до выхода. В отеле было множество длинных коридоров, по которым можно было походить, пока он ждал, когда успокоится его пульс. Он пробовал все техники релаксации, которые знал: глубокое дыхание, счёт от ста до одного, растяжка, чтобы ослабить шею и спину.
        — Что ты делаешь? — спросил юный голос.
        — Тебя тошнит? — добавил ещё один. Ноа вышел в коридор для обслуживающего персонала, но, оказалось, двое старших мальчиков Эвана и Рэйчел добрались туда первыми. На полу между ними балансировал ноутбук, и они держали в руках по тарелке с едой.
        — Джейкоб думал, что его стошнит, — сказал ребёнок рядом с Ноа, указывая темноволосому мальчику на ноутбук. — Он ненавидит толпы людей.
        — Я тоже, — сказал Ноа, опустившись на корточки до их уровня. — Не выношу их.
        — Дядя Эдриан похож на Бена, — с грустью произнёс Джейкоб. — Его все любят. И он любит весь этот свет и шум. Ноа выглянул через дверной проём в бальный зал. Конечно же, самый младший из братьев вёл линию конга из детей вдоль стен зала. Эдриан был в центре компании женщин примерно его возраста, обнимая невесту, пока все смеялись.
        — Эй. Не все обязаны любить вечеринки, — Ноа хотел бы, чтобы кто-то сказал это ему в юности. — Что вы, ребята, планируете?
        — Джейкоб получил от своей мамы новую игру в подарок на день рождения, — сказал темноволосый мальчик. — "Архео-Квест". Это не так круто, как та игра, которую делает дядя Эдриан, но тут мы выкапываем разные вещи.
        — Это слишком сложно для тебя, Брэйден. Мы ещё даже не дошли до раскопок, а ты уже хочешь сдаться.
        — Я послал эту игру своим племянникам в прошлом году. Я думал, им понравится притворяться, что они занимаются исследованиями, как я.
        — Как ты? Ты археолог? — глаза Джейкоба расширились. — Как Индиана Джонс?
        — Не совсем.
        — Но ты, вероятно, смог бы помочь нам дойти до следующего уровня, да? — спросил Брэйден, глядя на Ноа такими глазами, которым Ноа не мог отказать. К чёрту вечеринку. По крайней мере, здесь ему нужно было впечатлить своими умениями решать проблемы только двух подростков. Это он мог вынести.

*** Где он? В горле Эдриана поднялась паника, пока геймер исследовал коридоры, окружающие место вечеринки. Он не думал, что Ноа попытается вернуться обратно один, но знал, что тому стало неуютно, и всё равно позволил девушкам утащить себя. Плохой бой-френд, плохой. Кроме того, что он им и не был, не по-настоящему. Эдриан всё больше, с каждым проходящим часом, хотел быть парнем Ноа; но завтра утром друг уедет, а ему придётся
        раздумывать, какую именно часть своего тела продать, чтобы долететь обратно до Лос- Анджелеса, и всё это... волшебство закончится. Он услышал детский смех, доносящийся из коридора, зашёл за угол и нашёл Ноа зажатым между его племянниками, все три головы вместе склонились над ноутбуком.
        — Нет! Там алмаз!
        — Запасы нам нужны больше, чем ещё один алмаз.
        — Тебе всегда нужно больше алмазов.
        — Именно такая тактика игры тебя и убивает, — терпеливо произнёс Ноа. — Джейкоб прав. Если ты хочешь пройти этот уровень, тебе нужны запасы. Внутренняя системная плата Эдриана перегревалась от переполнявших его чувств. Ноа мог быть не способен справиться со всем кланом, но он был здесь, и играл с мальчиками. Эдриан тихо отошёл, захватил три обычных куска торта и один без глютена для себя. Осторожно удерживая тарелки, он вернулся в коридор.
        — Здесь теперь тусуются все крутые парни?
        — Дядя Эдриан! Брэйден подскочил, и обнял его за талию.
        — Осторожнее! У меня торт! И протянул мальчику тарелку. Боже, Брэйден был высоким. В голове Эдриана он всё ещё был ребёнком, но весной ему исполнилось девять. Джейкобу будет одиннадцать — мальчик от первого брака Эвана, но жил он, в основном, с Эваном и Рэйчел. Эдриан наблюдал за тем, как взрослеют оба мальчугана, практически с помощью ежедневных фотографий в социальных сетях, но здесь, при личной встрече, геймер вспомнил, как сильно скучал по жизни на западном побережье.
        — Торт! Джейкоб схватил свой кусок, оставив Эдриана с тарелками для себя и Ноа. Мужчина, молча, наблюдал за ним. Геймер воспользовался спором мальчишек из-за того, чей кусок больше, и уселся рядом с Ноа.
        — И тебе тоже немного принёс.
        — Спасибо. Их руки соприкоснулись, когда Ноа брал торт. Боже, когда мужчина коснулся его во время служения... тысячи публичных поцелуев от других парней не значили бы столько, сколько одно это неуверенное прикосновение.
        — У меня для тебя есть кое-что ещё.
        — Оу? — осторожно произнёс Ноа.
        — Да. Оно в моих штанах. Он не смог немного не поддразнить друга.
        — Эдриан.
        — В кармане. В кармане штанов. Я взял "Ксанакс" из маминой сумочки. Хочешь таблетку? Он потёр шею Ноа.
        — Ты украл у своей мамы лекарство, потому что подумал, что оно может мне понадобиться? Ноа казался одновременно возмущённым и впечатлённым.
        — Я раньше одалживал одну пачку, чтобы летать. Ей всё равно. Я рад, что ты здесь, но не хочу, чтобы из-за этого ты доводил себя до тошноты.
        — Я сейчас довольно хорошо провожу время со своими новыми друзьями, — Ноа указал жестом на Джейкоба и Брэйдена. — Там, в зале, немного давит.
        — Тогда можешь остаться здесь. Тебе нужно что-нибудь ещё? Шампанское? Выпивка? Здесь полный бар.
        — Я на самом деле не пью. Но ты можешь, если хочешь. Мы оба не будем садиться за руль.
        — Да? — Эдриан немного понизил голос. — Ты заставишь меня ютиться с этими ребятами, или я могу остаться с тобой? Мне может понадобиться выпивка, чтобы заснуть, несмотря на храп Бена. " Не говоря уже о необходимости вытеснить из головы воспоминания о тебе".
        — Я собираюсь выехать пораньше, чтобы вырваться вперёд непогоды, но... Голос Ноа был тихим, а взгляд блуждал по коридору везде, где угодно, только не останавливался на Эдриане.
        — Я хочу...
        — Эй, дядя Эдди, можешь показать нам, что нового в игре?
        — Здесь есть Wi-Fi? Эдриан взял у Джейкоба ноутбук. Тем лучше. Парень не был уверен, что знает слова, способные выразить всё, что у него на сердце. Вместо этого он продемонстрировал последние дополнения "Космического жителя". Шум из бального зала сменился с радостных тостов и разговоров людей на танцевальную музыку. Он, вероятно, должен был расстроиться из-за того, что пропускает танец своей мамы с Дероном и все другие запланированные сценарием первые
        танцы, но геймер находился именно там, где хотел быть, прямо здесь, с Ноа и мальчишками.
        — Так вы сможете гонять на марсоходах? — спросил Брэйден, забирая обратно ноутбук у Эдриана.
        — Ага. Мы выпускаем гоночный модуль к Рождеству. Я достану вам набросок, ребята.
        — Мне тоже. Ноа толкнул его бедром. Внутри Эдриана разлилось тепло. То, что Ноа становился разговорчивее, действовало лучше хорошего виски, каждое прикосновение отдавалась огнём в венах Эдриана. " Осторожнее. Обожжёшься". Эдриан послал свой голос разума к чёрту. Это был его последний вечер с Ноа, и если он хотел притвориться, что всё по-настоящему, то так и сделает. Из бального зала донеслись вступительные аккорды знакомой песни.
        — Эй, это наша песня. Он подскочил на ноги и протянул руку Ноа.
        — У нас есть песня? Ноа с опаской смотрел на руку Эдриана.
        — Конечно, — Эдриан потянул его вверх. — Эта песня была в твоём плей-листе в первый день в автофургоне. А потом она была в моём плей-листе на День благодарения. И настоящим я провозглашаю её нашей песней.
        — Это значит, что мы должны танцевать? Лицо Ноа позеленело, когда он взглянул на двойные двери в зал.
        — Да, но мы можем сделать это прямо здесь. Он притянул Ноа в свои руки.
        — Фу-у-у-у. Ребята, скажите мне, что вы не собираетесь целоваться. Брэйден издал звук отвращения. Ноа застыл в его объятиях, но Эдриан просто рассмеялся и поцеловал его в щёку.
        — Фу-у-у. Вы такие же отвратительные, как мама с папой, когда начинают целоваться. Я возьму ещё торта, Джейкоб?
        — Хорошо. Но потом я хочу вернуться. С этими словами два мальчика помчались в бальный зал, оставляя Эдриана и Ноа наедине в тускло освещённом коридоре.
        — Потанцуй со мной. Эдриан начал раскачиваться.
        — Эдриан? — спросил Ноа, уткнувшись в его шею. — Что мы здесь делаем?
        — Ну, я танцую. Ты демонстрируешь лучшее впечатление от "Rockies". Ноа немного расслабился, позволил Эдриану двигать его под музыку.
        — Это не совсем то, что я имел в виду.
        — Мы создаём воспоминания, — хрипло произнёс Эдриан. — Давай создадим несколько хороших. С этих пор я собираюсь думать о тебе всегда, когда буду слышать эту песню. И я собираюсь помнить поездку, снег и пикник на День благодарения, и это. Танцы... Ему пришлось замолчать, потому что он не мог больше доверять своему голосу.
        — Я уверен, что последний раз танцевал на свадьбе своей сестры. Это и близко не было так приятно, как сейчас. Ноа позволил молодому человеку вести, удобно устроившись на плече Эдриана, позволив, без борьбы, молодому человеку вести. Как мило.
        — Ты звонил ей на День благодарения? — спросил Эдриан. " Ты рассказал ей обо мне? "
        — Я написал. — Взгляд Ноа, казалось, был где-то далеко, и он казался легче в объятиях Эдриана, будто мог вот-вот улететь. — Это очень, очень, очень тяжело, Дре.
        — Что тяжело, малыш? Он уткнулся носом в висок Ноа, позволяя музыке унести их обоих.
        — Держать всё это внутри, — произнёс Ноа, качая головой.
        — Ты не обязан, милый. Не со мной.
        — Я знаю... Вот что я л... ценю в тебе. " Люблю". Это слово тоже вертелось на кончике языка Эдриана, так что он поцеловал Ноа, вложив все эмоции, названия которым не мог придумать ни один из них. Парень прижал мужчину ближе, пытаясь сказать ему, что мужчина может находится в безопасности рядом с ним так долго, сколько нужно. Поцелуй уступил место молчаливым объятиям, танцу, в процессе которого они едва передвигали ноги.
        — Я хотел бы... Ноа вздохнул в шею Эдриана, горячий воздух щекотал то место, где он порезался в крошечной ванной автофургона.
        — Что? — Эдриан даст ему что угодно. Абсолютно всё. — Можешь рассказать мне.
        — Я хотел бы стать тобой. Всего на день. Ты такой... бесстрашный. Взять, например, твой внешний вид. — Он провёл рукой вниз по груди Эдриана. — Твоя семья хочет видеть тебя
        в смокинге, но ты делаешь всё на своих условиях. А они всё равно любят тебя. Ты здесь самый популярный парень.
        — На самом деле — нет. Дети меня любят, конечно, потому что я сумасшедший дядюшка и кузен, который привозит видеоигры в качестве подарков и строит из "Лего". Но все остальные? Они просто ведут себя очень мило из-за того, что сочувствуют мне. Они все просто хотят посмотреть, устрою ли я скандал из-за того, что Дерон выбрал Эмили. И видишь, вот в чём у тебя есть талант, в отличие от меня — ты профессионал в том, чтобы быть самим собой.
        — Ага. Одиночество как вид искусства. Это я, — тоскливо произнёс Ноа.
        — Посмотри на меня. Нет... Я даже не смог набраться мужества, чтобы прийти на свадьбу своей сестры без спутника. Это не я бесстрашный, Ноа. А ты. Вмешаться в странную ситуацию с каким-то парнем, которого ты едва знаешь? Ты удивительный. Эдриан поцеловал Ноа снова, мягко и нежно. Он ненавидел, что заставлял мужчину грустить из-за своего выбора скрываться и закрываться от своей семьи, но, в то же время, в его груди танцевала маленькая искра — надежда. Даже трещина в закрытой двери Ноа означала надежду. Длинную жизнь ещё можно было прожить под солнцем, и парень не мог сожалеть о том, что дал партнёру частичку этого мира.
        — Мальчики скоро вернуться за своей игрой. Ноа не отодвигался от Эдриана, а песня переключилась на тихую, блюзовую балладу.
        — Ты готов идти? Мне не нужно оставаться ловить букет или что-то ещё. Он горько рассмеялся. Не было бы это иронично?
        — Собаки будут в восторге, когда увидят нас, — уклончиво ответил Ноа, но Эдриан увидел облегчение в его глазах.
        — Я хочу сегодня остаться с тобой, — сказал Эдриан твёрдым голосом. Ноа лучше реагировал на ограниченный выбор. — Я знаю, что ты уезжаешь рано, и ты можешь просто подбросить меня до мамы, или я пойду пешком, но я хочу ещё одну ночь.
        — Я тоже этого хочу, — Ноа изучал свои коричневые мокасины. — Я, эм-м, съездил в магазин, пока ты был у мамы. Купил тебе вафель без глютена. Ты сможешь поесть их утром.
        — Смогу, — медленно улыбнулся Эдриан. Судя по тому, как порозовели кончики ушей Ноа, он купил что-то большее, чем просто выпечку. — Ты купил что-нибудь ещё... интересное?
        — Я подумал, что было бы благоразумно иметь под рукой определённые вещи. Ноа снова стал говорить профессорским тоном. Эдриан огляделся, чтобы убедиться, что мальчики вне зоны слышимости, затем наклонился ближе:
        — Ты хочешь трахнуть меня, малыш? Ты ведёшь к этому? Ноа пробормотал слова, которые мог услышать только бордовый ковёр. Эдриан погладил его по спине.
        — Ты получишь сегодня всё, что захочешь.
        — Я хочу заняться любовью, — прошептал Ноа. — И хочу, чтобы ты сделал это со мной.
        — Ох, малыш, ты ещё не понял? Этим мы и занимались всё время. Нам не нужно трахаться, чтобы заниматься любовью.
        — Ты не хочешь? Сомнение затуманило взгляд Ноа.
        — Конечно, хочу. Я умираю от желания трахнуть тебя, но я гибкий парень, и тебе могло бы быть легче, если ты будешь сверху...
        — У нас есть только сегодня. Завтра я должен уехать. Я хочу взять с собой это воспоминание. Я всё продумал, — серьёзно произнёс он. Если Ноа что-то и делал гарантированно, так это всё продумывал. Эдриан уже знал, что мужчина распланировал еду на недели вперёд, с разноцветным графиком в кулинарной книге для мультиварки. Судя по количеству одежды "Л.Л.Бин" и книг в твёрдом переплёте, которые были у исследователя, он покупал одежду и книги с одинаковой заботой. Никаких мгновенных импульсов. Так что, если тот говорил, что готов, Эдриану придётся довериться ему. В конце концов, он тоже хотел ещё одно воспоминание. Разделить ещё один первый раз с Ноа.
        
        ГЛАВА 13
        Ноа был не из тех, кого одолевают второстепенные мысли. Нет, к нему приходили пятистепенные и шестистепенные мысли. Получив работу в Лэндвью, он исписал множество бумаг списками "за" и "против", несмотря на чувство в душе, будто эта работа была его судьбой. Так что не удивительно, что его сердце, казалось, было намерено выпрыгнуть из груди. Мужчина тщательно рассматривал себя в маленьком зеркале в ванной. Мокрые волосы. Обнажённая грудь. Нормальные глаза. Забавно, он не выглядел так, будто находился на грани приступа паники. И выглядел довольно спокойным. Но внутри у него был небольшой беспорядок. Обратно до кемпинга их подвёз какой-то кузен Эдриана. Боже, его семья была огромной. Кузен подшучивал над Эдрианом из-за того, что они захотели уехать раньше, и мышцы Ноа сильно напряглись. Их сексуальная жизнь была для всех объектом насмешек? " Ты просто не привык, что у тебя есть сексуальная жизнь, о которой можно говорить". Ну, отчасти так и было. Всё казалось таким новым, хрупким и личным. Ему действительно нужно было успокоиться, потому что послезавтра он вернётся к жизни вдали от предположений и
испытующих взглядов. И он не был уверен, что хочет раздумывать, почему это его не успокаивало. " Потому что тебе нравится быть парой с Эдрианом. Даже если это притворство. Даже с неловкими шутками, и когда все взгляды устремлены на вас". И поэтому он был здесь. Поэтому собирался проглотить свои страхи и второстепенные мысли, пойти и заняться любовью с Эдрианом. Потому что это был его единственный шанс получить такую связь. И Ноа собирался ухватиться за этот шанс обеими руками, даже если это его пугало. Следовало наброситься на него у двери. Это могло бы помочь, но у них было два запертых пса с острой необходимостью размяться. И Эдриан прогнал Ноа в душ, пока выгуливал собак. Мужчина натянул пару пижамных штанов. Он предположил, что было немного нелепо надевать штаны, но выходить в одном полотенце было таким уровнем бравады, к которому Ноа ещё не был готов. Выйдя из ванной, он обнаружил, что Эдриан не терял времени. В спальне горел тусклый свет, одеяла отодвинуты, из стерео доносилась тихая музыка — Ноа сразу узнал свой любимый микс. " Наша песня". И вот так мужчина вернулся к вечеринке, окружённый
волшебным коконом, который заставлял его вцепиться в партнёра как в спасательный круг. Геймер разделся
        до своих боксеров и поднял взгляд от стерео.
        — Собаки накормлены и выгулены. Как твой душ?
        — Ты не терял времени. Ноа пропустил вопрос о душе, потому что слова "тепло, тесно и сомнительно пронизывающе" точно испортили бы настроение. Все эти тревожные мысли быстро исчезали под силой тёплого взгляда Эдриана.
        — Да, — Эдриан подошёл к нему, затянув дальше в комнату. — Я хочу... Я хочу, чтобы для тебя всё было идеально. Ты заслуживаешь намного большего, чем это. Но я изо всех сил постараюсь, чтобы это воспоминание было хорошим.
        — Поцелуй меня. Горло Ноа сжалось, а глаза начало жечь. Сладость Эдриана его убивала. Ноа никогда не считал себя даже удалённо романтичным, но из парня сочилась романтика, выраженная в свечах и таких красивых моментах, как мятное дыхание. И каким-то образом мужчина начал жаждать единственного, чего говорил себе никогда не хотеть. " Я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты был моим по-настоящему. Я запомню это до своего последнего дня на Земле". Это были грандиозные, мелодраматичные мысли, но Ноа их все вложил в поцелуй, позволив своим губам и языку показать Эдриану, как сильно он ценит эти попытки сделать всё особенным. Парень отстранился на достаточно долгое время, чтобы притянуть его на кровать.
        — Я люблю целовать тебя. Я мог бы целовать тебя сутки напролёт, — Эдриан гладил его лицо. — Мне нравилось всё, что мы до сих пор делали, это мне не нужно. Если ты передумаешь, я не буду...
        — Эдриан? Пожалуйста, не задавай слишком много вопросов. Я хочу этого. Я хочу тебя. Не нужно меня проверять.
        — Ты скажешь мне, если я зайду слишком далеко, и тебе нужно будет остановить меня? Эдриан смотрел на него сверху нежным взглядом.
        — Да. Ноа притянул партнёра для очередного поцелуя. " Пожалуйста, сокруши меня. Вытесни всё, кроме тебя. Я не передумаю". Они целовались, казалось, несколько часов, руки парня бродили по всему его телу, пока мужчина не начал утопать в ощущении, утопать в Эдриане. " Я могу провести тысячу лет в этом мгновении, и этого не будет достаточно". В какой-то момент они потеряли свои штаны, и Ноа не мог вспомнить, почему вообще смущался того, что его увидит этот парень. Ему казалось самой естественной вещью в мире касаться своей
        кожей кожи Эдриана. Тот держал его за бёдра и дёрнулся вперёд, чтобы их эрогированные члены оказались рядом.
        — Я хочу тебя, — прошептал ему на ухо Эдриан. — Хочу быть внутри тебя. Хочу зажечь тебя. Ноа простонал в знак согласия. Эдриан проложил дорожку из поцелуев вниз по телу мужчины, останавливаясь во всех местах, о возможности целовать которые тот никогда не думал — его плечи, внутренние стороны локтей, бока, выступы тазовой кости. После прошлого вечера Ноа прекрасно понимал, куда направляется Эдриан, но всё равно ахнул, когда почувствовал тёплое касание языка партнёра на своём члене. Парень вылизал его всего, дразня, но не засасывая в рот. Не важно. Всё тело Ноа всё равно тянулось ему навстречу.
        — Нужно...
        — Что? Дыхание Эдриана щекотало основание эрекции Ноа, прежде чем он втянул в рот одно из яичек Ноа, лаская его языком.
        — О-о-ох. Ноа увидел целые созвездия, когда ловкий язык молодого человека опустился ниже, касаясь определённо, не предназначенного для поцелуев места. Только именно это Эдриан и делал — целовал, сосал и лизал самые сокровенные места мужчины. Его дыхание выходило резкими порывами воздуха, мышцы торса сокращались, пока Эдриан занимался любовью с его нежной дырочкой. Его тело вибрировало, будто в него ударила июльская молния. Щёлк. Треск. По телу Ноа пробегала горячая волна возбуждения, пока Эдриан засовывал покрытый смазкой палец внутрь. В него.
        — Так хорошо? — спросил Эдриан. Ноа ахнул, из его груди вырвался странный гудящий звук, который, как он надеялся, подошёл для положительного ответа. Эдриан достал свой палец, а затем снова протолкнул его обратно, более скользко и широко... о, Боже, в нём было два пальца, и Ноа не мог вдохнуть. Желание, огромные волны желания исходили от него, сопровождаемые желанием. Кажется, это было всё желание, накопленное за два десятилетия. Партнёр целовал его колено, и почему-то это было именно то, в чём нуждался Ноа — эта маленькая частичка приземлённости. Затем пальцы Эдриана изогнулись в поиске... Вот оно. Ноа издал отчаянный звук в незнакомой октаве. Молния нашла частичку
        пламени глубоко внутри него, нервы превратились в охваченный пожаром лес, за горячим импульсом следовало удовольствие, которому он даже не мог дать названия. Он почувствовал предупреждающее покалывание, которое обычно требовало руки на его члене.
        — Стой. Эдриан тут же достал пальцы.
        — Больно? Мне очень... Ноа притянул его к себе для горячего поцелуя, чтобы не слушать извинения.
        — Нет. Никакой боли. Чуть не кончил. Хотел сделать это вместе с тобой.
        — Ты чуть не кончил? А я даже не дотронулся до твоего члена. Взгляд Эдриана можно было описать только как восхищение.
        — Эм-м. Это не нормально?
        — Ох, это блестяще. Мне нравится. Ты действительно идеальный партнёр для меня. Ноа хотел этого. Хотел любви Эдриана. Хотел быть его идеальным мужчиной. В его груди разверзлась пропасть, твёрдый камень желания разорвался на мелкие осколки. Разорвав их объятия, Эдриан нащупал упаковку из фольги.
        — В один прекрасный день я хочу попробовать это — заставить тебя кончить только от моих пальцев. В один из прекрасных дней. То, чего у них не было. Никогда не будет. Ноа не был идеальным мужчиной Эдриана на самом деле. Некоторые из этих болезненных мыслей, должно быть, отразились на его лице, потому что усмешка парня исчезла.
        — Что такое, малыш? Всё нормально, если ты пере...
        — Стоп. Перестань ждать, что я передумаю. Ты хочешь трахнуть меня или нет? — почти рявкнул Ноа, намного резче, чем намеревался. Его горло горело, и не только из-за никогда раньше не используемого бранного слова.
        — Прости. — Эдриан не сбежал от его злости, как мог ожидать Ноа, а вместо этого растянулся рядом с ним, поглаживая мужчину по волосам. Голос партнёра был таким же нежным, как рука. — Можно рассказать тебе секрет? Для меня это тоже отчасти первый раз. Я никогда раньше не был с девственником, и я просто так чертовски боюсь испортить всё для тебя. Я... Я забочусь о тебе. " Я мог бы любить тебя". Мысль накатила на Ноа, практически парализуя своей силой. Он мог бы влюбиться в этого слишком милого парня. Кто-то должен был. Кто-то должен был схватить его в охапку, сбежать от мира и всей его жестокой реальности.
        — Я тоже забочусь о тебе. — " Слишком. Слишком. Сильно". — Мне не нужно, чтобы всё было идеально. Мне просто нужен ты. Казалось, он сказал правильную вещь, потому что Эдриан зарычал, а затем поцеловал его с такой свирепостью, что у Ноа перехватило дыхание. Он отдал его Эдриану вместе со своим сердцем.
        — Только ты, — сказал Ноа, когда они прервались, чтобы сделать вздох. — Ты всё, что мне нужно. И мне действительно нравится, когда ты просто... берёшь руководство на себя.
        — Беру руководство на себя? Хочешь сказать, я властный? — усмехнулся Эдриан.
        — Я говорю, что со всеми этими вопросами это на самом деле не ты, Дре. Ты всегда так заботливо стараешься убедиться, чего я действительно хочу, но сегодня я хочу тебя всего. Больше никакого сдерживания. Никаких переживаний о том, что ты меня обидишь.
        — Я тоже хочу всего тебя, — взгляд Эдриана был открытым и светлым. Он провёл ладонями по груди Ноа. — Ты замечательный. Правда. Ты для меня действительно идеальный мужчина. Другие жалуются на то, что я слишком люблю брать власть на себя, а ты только об этом и просишь. Может быть, я люблю тебя. " Может быть, я тоже люблю тебя". Эти слова повисли в воздухе, правда соединила их взгляды. Люди не должны чувствовать такого к тем, кого знают меньше недели. Ноа знал людей десятилетиями и никогда не ощущал и сотой доли того, что заставлял его чувствовать Эдриан. И эмоции, которые казались такими пугающими пару минут назад, заставляли его вскипеть, превратились во что-то податливое, выносимое, потому что он не был один в этом странном, жестоком мире. Эдриан тоже был здесь, и ничто не могло быть по-настоящему ужасающим, если они шли по этому пути вместе. Их губы встретились, и теперь всё было по-другому, исчез ещё один невидимый барьер. Эдриан быстро активизировался, целуя Ноа страстно и возбуждающе.
        — Я хочу вернуться обратно к тому моменту, где ты думал, что можешь кончить. Я хочу, чтобы ты молил об этом, — прошептал ему на ухо Эдриан. Он использовал свои губы и пальцы, чтобы довести Ноа обратно до такого состояния, когда тот чувствовал себя опасно уязвимым и открытым, когда не был уверен, что сможет выдержать ещё.
        — Пожалуйста. Пожалуйста…
        — Я хочу, чтобы ты нуждался в этом так же сильно, как я. Голос Эдриана был низким и хриплым, пока он мастерски возбуждал Ноа своими пальцами.
        — Я нуждаюсь. Пожалуйста, Дре. Сейчас, — молил Ноа, и в его мольбах была странная
        свобода — он мог полностью отдаться чувствам, зная, что Эдриан, в конце концов, управляет всем. Ему не нужно было переживать о том, что и когда случится. Это мало отличалось от поездки на американских горках, он не катался на них много лет, но ему нравилось чувство "привязанности, невозможности устоять перед грядущим". Наслаждение этим ощущением вызывало у Ноа странное чувство, так что он никогда больше не искал его. Может быть, мужчина упустил этот момент из-за секса с Эдрианом. Как только парень избавился от своих опасений, всё стало похоже на плавную и гладкую новомодную американскую горку: быстрые ощущения и свет, и никаких шатких чувств вроде "мы-скоро- умрём", из-за которых Ноа переживал. Нет, это был чистый адреналин, насыщенный и пьянящий, даже когда Эдриан переместился, убрав пальцы и расположившись между ног Ноа. " Предупреждение. Впереди крутая горка".
        — Я хочу тебя вот так — лицом к лицу, — сказал Эдриан, надевая презерватив. Было достаточно времени, чтобы Ноа возразил против такой позы, но это не было вопросом. Эдриан хотел этого, значит, хотел и Ноа. Для него всё было вот так просто. " Держись покрепче". Он наклонил бёдра, пока Эдриан пытался протолкнуться, но угол наклона был неловким, и мужчина сжал мышцы. На лбу парня появились морщинки, и он сильно закусил свою губу. Ноа практически видел вопросы, которые тот сдерживал. Сдерживался. Именно это он делал годами. Сдерживал всё внутри так крепко, что почти ничего не осталось. Ноа схватился за свои бёдра, поднимая и раскрывая их. Эдриан простонал, проведя рукой по груди Ноа.
        — Ты такой красивый, малыш. Да. Откройся мне. Эдриан снова толкнулся вперёд, и на этот раз тело Ноа сдалось, позволяя ему войти. Была жгучая боль, но это жжение довело мужчину до такого состояния, когда он захотел раскрыться больше. Захотел погнаться за этим чувством, посмотреть, куда оно ведёт. Эдриан убрал его руки, перекинув ноги Ноа через свои руки, сгибая его практически пополам. И Ноа приветствовал это. Он почувствовал, как парень мгновенно проскользнул в него весь, коснувшись яичками его кожи.
        — Больше, — простонал он. Эдриан повиновался, начав серию медленных ударов. Ноа двигался вперёд, навстречу каждому толчку, немного больше освобождаясь и раскрываясь с каждым разам. Он освободил всё, в чём себе отказывал, чего так сильно старался не хотеть. Отпустил каждое сомнение и ограничение, которое наложил на себя. Позволил себе получить это, получить всё.

*** Плечи Эдриана дрожали от попытки двигаться медленно. Ноги мужчины крепко обхватывали его. Ноа был худым, но сильным, особенно его ноги от всей этой езды на велосипеде. Такие сильные. Грудь парня болела от эмоций более глубоких и более личных, чем гордость, более сладких, чем восхищение. Мужчина построил вокруг себя высокие стены, закрылся от мира, даже от самого себя. А сегодня он сам разрушил эти барьеры. И Эдриану удалось составить ему компанию. Это было волнующе. С каждым толчком Ноа открывал для партнёра больше, чем своё тело: его глаза были открыты, наполнены доверием, губы раскрылись, чтобы выпустить стон, выставляя на обозрение сердце. У Эдриана в жизни было много секса. Даже немного секса по любви с прошлыми бой-френдами. Но он не был уверен, что когда-либо так занимался любовью — создавал нечто глубокое и значимое из их переплетённых тел, создавал связь из различных обстоятельств, которые свели их вместе. Чтобы сдержать порыв к оргазму, Эдриану пришлось замедлить свои движения до небольшого раскачивания бёдрами.
        — Больше, — потребовал Ноа, толкаясь навстречу бёдрам Эдриана.
        — Если я буду двигаться быстрее, то кончу, — с дрожащим смехом предупредил он.
        — Я был уверен, что в этом и смысл, верно? — улыбнулся ему Ноа, который был согнут пополам, твёрдый член лежал между их телами, и он всё ещё был способен улыбаться. Этот мужчина невероятный. — Я хочу этого, Дре. Хочу видеть, как ты кончаешь. Эдриан с самого начала понял, что как бы сильно он не ценил капитуляцию Ноа, тот тоже нуждался в этом от него. Мужчина хотел видеть, как парень теряет контроль. Нет, ему нужно было это увидеть. А Эдриану нужно было дать ему это.
        — Не сдерживайся, Дре, — прошептал Ноа.
        — Я хочу кончить вместе с тобой. Для этого потребовался неудобный манёвр, но он просунул руку между их телами, и взял Ноа за член.
        — Я готов. Я могу кончить, — хрипло рассмеялся Ноа, и в его сексуальном тоне появилось ещё больше акцента, с которым говорили в Северной Каролине. Мужчина посмотрел на Эдриана с таким обнажённым восхищением во взгляде, что сердце парня зашлось. Его тело дрожало от сильных эмоций. Ничто никогда не трогало геймера так, как подчинение этого мужчины, как дар его доверия.
        Затем Ноа запрокинул голову, обнажая длинное горло и кадык, отдавая себя полностью, и Эдриан потерял контроль. Его бёдра яростно двигались, жёстче, чем, возможно, следовало при сексе с девственником, но мужчина встречал его толчки своими движениями. Эдриан менял углы проникновения, стараясь найти идеальный для трения о простату Ноа. Боже, он был таким отзывчивым. Если бы Эдриан не был таким чертовски безумным, то, вероятно, смог бы довести мужчину до оргазма только стимуляцией этой точки. Но терпение парня заканчивалось, и он отчаянно ласкал член партнёра, нуждаясь в том, чтобы тот кончил первым, но не уверенный, что вытерпит сам.
        — Кончи, — прошептал Ноа. — Кончи в меня. Вот оно. Конец. Финиш. На один ослепительный момент Эдриан пожелал, чтобы между ними не было ничего, кроме кожи, чтобы он мог кончить в Ноа. В Ноа, который хотел этого. В Ноа, который ждал разрушения Эдриана.
        — Давай, — он грубо дрочил член Ноа, пока его накрывали первые спазмы, — кончи со мной. Это были последние слова, которые Эдриан смог сформировать, из его рта вырывалась чистая бессмыслица, пока он кончал. На кулак парня брызнула влага. О, чёрт, да. По его телу прошёл ещё один спазм. Он медленно опустился, как дельтаплан, медленно дрейфующий обратно на землю. Пока его мышцы всё ещё дрожали, Эдриан позаботился о необходимой уборке, прежде чем вернуться в кровать к Ноа. Необходимость обнять мужчину была сильной, и он притянул его к себе, падая на матрас.
        — Как я тебя отпущу? — прошептал Ноа, пронзая словами Эдриана насквозь. Глаза Ноа закрылись ещё до того, как он договорил вопрос.
        — Ты не обязан это делать. Эдриан знал, что вопрос Ноа был риторическим, шёпот размышления на пути ко сну, но он не спал несколько часов, обнимая его и пытаясь придумать способ пережить прощание.
        
        ГЛАВА 14
        Не удивительно, что их разбудили псы, бродя по кровати в поисках завтрака и прогулки. Эдриан потянулся, его мышцы спины были напряжены от прерванных сновидений и беспокойного сна. Впервые со дня знакомства с Ноа он хотел кофе.
        — Ещё нет, — прорычал на Улисса Эдриан.
        — Ещё не готов проснуться? — спросил Ноа.
        — И это тоже. Но я думал...
        — Нам, вероятно, следует выгулять этих ребят, — Ноа уже вставал, засовывая ноги в ботинки. " Слишком рано. Слишком рано". — Хочешь поставить воду на чай, пока я выведу собак?
        — Нет, — скатившись с кровати, Эдриан перекрыл Ноа выход из комнаты. — Нет. Ты не сделаешь этого, не будешь притворяться, что всё нормально и в порядке, и будто мы оба не пережили чертовски необыкновенный опыт прошлой ночью. Он знал, что они парни, и у них не должно было быть такого эмоционального секса. Какого чёрта. Эдриан был там. И не только он. Ноа открылся с ним, показывая все эмоции.
        — Что ты хочешь, чтобы я сказал, Дре? Мне нужно выезжать через час. Ты хочешь, чтобы я сказал, что мне грустно? Мне грустно. Я хотел бы, чтобы всё было по-другому...
        — Всё может быть по-другому, — Эдриан перехватил слова. — Я думал над этим. Мама уже уговорила меня прилететь обратно на Рождество. Тогда я, может быть, снова стану дядей. И ты сможешь приехать, провести праздник с нами. Ты не едешь обратно на восток, верно?
        — Я должен закончить книгу до двадцать второго. Нет, я не возвращаюсь к своей семье.
        — Значит, ты закончишь свою книгу двадцать второго, приедешь двадцать третьего, если погода будет нормальная, и мы сможем провести Рождество вместе. Я знаю, ты не сходишь с ума по большим сборищам, но мы можем проводить основное время здесь. Может быть, ты поможешь мне выбрать что-нибудь для детей...
        — Я не лучший покупатель, — печально улыбнулся Ноа. Сидя на краю кровати, он завязывал свои шнурки.
        — Пожалуйста. Я не готов всё закончить, и не думаю, что готов и ты.
        — Я всё равно возвращаюсь на работу в январе, — сказал Ноа. — И с божьей помощью весной я заключу контракт. Здесь нет никакого радужного будущего.
        — Дай нам этот месяц. Это всё. Позволь мне быть лучшим заочным бой-френдом,
        который у тебя когда-либо будет, и позволь нам провести это Рождество вместе. В какой-то момент ночью Эдриан решил бороться за Ноа. И, если быть честным, решение было принято несколько дней назад — он не собирался легко его отпускать. Однако битву за сердце мужчины придётся выигрывать по миллиметру зараз. Потому что парень обнаружил, что Ноа не любил спешить: он любил долго заваривающийся чай, медленно готовящуюся еду, написанные от руки исследовательские заметки и медленные, плавящие землю поцелуи. Но Эдриан был чемпионом усидчивости и ожидания, годами осваивая игры, и эту битву он намерен был выиграть.

*** Эдриан говорил так, будто всё очень просто. Ноа возился с собачьим поводком, вертя его в руках. Даже если забыть эпичное путешествие в плохую погоду во время этой поездки, возвращение обратно на Рождество было пронизано опасностью продолжения.
        — Ты говорил, что покончил с отношениями на расстоянии, — напомнил он парню.
        — Это было до того, как я взял и влюбился в тебя. Эдриан развёл руки в стороны. Чёрт. Ноа рассчитывал сбежать до того, как кто-нибудь из них даст название эмоциям, которые расцвели между ними. Знать сердцем, что он влюбился в Эдриана, было достаточно тяжело. Знать, что партнёр чувствует то же самое? У него болела шея, мышцы не были готовы к заданию держать этим утром голову прямо.
        — Ты в своих старых мыслях, — мягко произнёс Ноа.
        — Вот почему я прошу этот месяц, — Эдриан отвечал на всё быстро. — Я не говорю тебе пустить под откос работу и приехать в Лос-Анджелес. Я говорю — давай узнаем друг друга получше. Давай проверим, что у нас есть, прежде чем бросать это, и если не будет ничего другого, можем быть, мы сможем быть друзьями. Друзьями? Эдриан серьёзно хотел быть другом, когда Ноа вернётся к своему запертому существованию?
        — Это было бы несправедливо по отношению к тебе. " Не тогда, когда я знаю, что разобью сердца нам обоим".
        — Думай обо мне как о награде за завершение книги. Всё не должно быть тяжело или серьёзно. Я буду присылать тебе маленькие сообщения со словами: "Как продвигается книга" и забавные фотографии моего пса. Ты будешь рассказывать мне, что ел на ужин. Мы встретимся и займёмся неистовым рождественским сексом...
        — Это включает в себя костюмы эльфов? У Ноа болело горло. Даже эта нелепость с Эдрианом имела значение.
        — Видишь, вот почему тебе нужен праздничный бой-френд. Кто-то, кто покажет тебе, как работает омела ( прим. пер.: «Рождественская омела», или «Ветка поцелуев» — основное традиционное рождественское украшение в Англии, до распространения рождественской ёлки во второй половине XIX столетия. Девушку, случайно оказавшуюся под висящей веткой омелы, позволялось поцеловать любому. Отсюда происходит название «ветка поцелуев»), и скажет, почему мятная смазка — это очень плохая идея.
        — Думаю, я смогу это выяснить. Собаки забыли о желании гулять и свернулись вместе посреди кровати. Ноа хотел этого. Хотел проснуться рождественским утром в кровати с кем-то, кроме Улисса. Хотел пойти покупать подарки для племянников Эдриана. И, чёрт его побери, хотел все эти глупые маленькие сообщения, о которых говорил Эдриан. Может быть, этого он хотел больше всего.
        — В моей семье обмен подарками происходит эпично. Я достану Эвана в этом году. Поверь мне, ты захочешь увидеть, что я подарю ему. Боже, помоги, Ноа хотел этого. Он хотел знать, какую глупость задумал Эдриан. Хотел говорить о подарках для племянников и знать шутку о подарке для Эвана.
        — Мне практически страшно спрашивать. Эдриан сел рядом с ним на кровать, и обвил его руками.
        — Ты не обязан быть один, Ноа. Не в этом месяце. Нет, у него будет вся оставшаяся жизнь, чтобы быть в сотню раз более одиноким, когда наступит январь, и он вернётся в Лэндвью без праздничного бой-френда. Больше никакого небольшого перерыва от правил его жизни. Эдриан поцеловал его в шею, и у Ноа создалось впечатление, что молодой человек недалеко от того, чтобы раздеться и возобновить своё соблазнение, когда Ноа в состоянии воодушевлённости. Больше секса. Больше Эдриана. Больше. Больше. Больше. Это было нечестно по отношению к Эдриану, и более порядочный мужчина устоял бы, не прильнул бы в объятия, не кивнул бы.
        — Если погода продержится. Я приеду, если дороги будут нормальные. Он должен был удержаться за эту последнюю частичку практичности.
        — Ты не пожалеешь об этом. Эдриан притянул его обратно на кровать, вытеснив собак. " Уже жалею". Эдриан не понимал — Ноа делал это для сожаления. Чтобы когда придёт январь, когда он поступит правильно, ответственно, и единственным путём, он знал, от чего именно отказался. И, может быть, воспоминания и сожаления заполнят немного пустого пространства там, где должно быть его сердце.

*** Тот же старый кемпинг. Та же старая жизнь. Ноа приехал в лагерь «Санни Ридж», когда уже немного стемнело. Несмотря на тяжёлое движение на I-70 после снега и праздника, он вернулся достаточно быстро. Мужчина направился прямиком к своему обычному месту. Он пойдёт и скажет старику Билли, что вернулся... Подождите. На его месте был припаркован древний "Виннебаго". И такой же древний "Эйрстрим" на месте Эдриана и Трента. Оба, казалось, остановились надолго, а не проездом. Ноа завернул и остановился перед домиком Билли.
        — Какого чёрта? Ты отдал моё место? — произнёс он, как только вошёл в магазин. Его не было всего день. Выходные, на самом деле, но сейчас не до тонкостей.
        — Ох. Ты вернулся? — Билли усмехнулся, демонстрируя недостающие резцы. — Не знал, вернёшься ли ты после того, как я прогнал эту фею. Ты подвозил его куда-то? От слов Билли у Ноа начали зудеть волоски на шее.
        — Не уверен, что тебя это касается.
        — Остынь. Я знаю, что ты не такой. Этот паренёк и его бой-френд были такими городскими педиками. Даже горные львы не тронули бы их мясо, — он снова усмехнулся. — С ними всегда больше проблем, чем они того стоят. Ноа тяжело сглотнул. Он не был хорош в том, чтобы дать отпор. У Эдриана нашлась бы дюжина возражений. А Ноа просто давился стыдом. Нет, не стыдом. Это было само собой, но за обычным стыдом стояла злость. Злость, которая заставила сжаться его горло и кулаки.
        — У меня есть только передние места. Это на двадцатку дороже за ночь, но я пойду с тобой на сделку, ты давний клиент и всё такое, заплатишь сверху только десятку. Ноа изучал его несколько долгих мгновений, дышать было тяжелее, чем, если бы он проехал на велосипеде вдоль Лэндвью вместе с продуктами на неделю. Археолог приезжал сюда годами, ещё с тех пор, как Улисс был щенком, и ему понадобилось дружелюбное к собакам место поблизости к раскопкам. Он приезжал, когда нуждался в уединении во время
        дюжин каникул и праздников. И не то, чтобы мужчина не знал, что Билли изувер — тот включал в магазине экстремистское радио правого крыла и отпускал расистские шуточки, принимая деньги от людей. По возвращению в кампус, Ноа приходилось терпеть более тонкие, но не менее заострённые на геях шутки. Не важно, что говорили Федеральные суды — сельский северо — западный Техас не собирался в ближайшее время расстилать радужную ковровую дорожку ( прим. пер.: Радужный флаг — разноцветный флаг, состоящий из палитры радуги, основанной на классической смене цветов: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий и фиолетовый. Радужные флаги известны в различных культурах и течениях. На сегодняшний день одними из наиболее известных и узнаваемых вариантов являются «Прайд —флаг» (символ движения геев и лесбиянок). Ему нужно было отдать Билли карточку, выгулять Улисса и перестать мучить себя. Его рука сжалась вокруг бумажника. Что бы сделал Эдриан? Ноа мог бы потерпеть гомофоба одну ночь, если бы не было выбора, но об Эдриане Билли и говорил. Об Эдриане, который не пошёл на компромисс со своей мамой, несмотря
на то, что очевидно любил свою семью очень сильно. Эдриан всё равно упорно был бы собой. Он не стал бы слушать, как Билли выливает свою ненависть, а затем платить за месяц. По бОльшей цене. И они говорили об Эдриане. " Эдриан никогда не позволил бы кому —то говорить так о тебе. Никогда". Ноа засунул бумажник обратно в карман.
        — Забудь. Думаю, я поеду куда-нибудь ещё.
        — Ладно, ладно. Можешь забирать место по той же цене. Не я виноват, что ты сбежал следом за мистером Свет-в-сапогах, но я не буду выгонять людей с твоего прошляпанного места.
        — Нет, я уезжаю сам. Голос Ноа дрожал, и ему пришлось быстро оттуда уйти. Он ненавидел конфликты. Но когда мужчина поставил Билли на место, у него расправились плечи и поднялся подбородок. Может быть, когда он вернётся в Лэндвью, у него не будет выбора, кроме как принять гомофобию, но прямо сейчас он мог сделать эту маленькую вещь. Ради Эдриана, но и ради себя тоже. " Ты заслуживаешь лучшего". Ноа впервые воспользовался приложением со списком кемпингов, заметил маленькую радужную иконку рядом с иконкой дружелюбия к животным. Его палец завис над кнопкой мыши. Мужчина не собирался становиться открытым геем никогда, никогда в жизни, но мог бы это сделать. Ноа мог быть честным с самим собой. Он кликнул иконку, а затем повернулся к Улиссу.
        — Как насчёт того, чтобы поехать поближе к Моабу, малыш?

*** Через два часа телефон Ноа завибрировал. " Ты доехал обратно безопасно? Уже голый в постели?" Сообщение было дополнено несколькими анимации. Ноа не знал, что его телефон может такое показывать. " Да, я снова в Юте, но что это за вопрос? " — написал он в ответ. Его нервы всё ещё звенели от перепалки с Билли. И Ноа не был и близок ко сну, а растянулся за обеденным столиком, оттеснив свои записи. " Что? Слишком рано для сексэмэсок?" Ноа не был уверен, что именно это такое, кроме того, что они были запрещены в Лэндвью. Никаких непристойных и похотливых текстовых или электронных сообщений. Меньше двенадцати часов его каких-либо отношений на расстоянии с Эдрианом, и у мужчины было чувство, что он весь месяц будет благодарен, что дал ему свою не связанную с колледжем электронную почту. По крайней мере, этот телефон был его собственным, а не выдан школой. Скользкая дорожка. Ноа смотрел на свой телефон. Переписка заставляла его чувствовать себя старым и неуклюжим. Кроме того, что хорошего в праздничном бой-френде, если он не мог услышать его голос? Мужчина нажал кнопку вызова.
        — Скучаешь по мне? Или будешь ворчать за шутку про сексэмэски? Голос Эдриана был как тёплая вафля, прямо из тостера, готовая растопить все запасы Ноа.
        — Я уверен, что слишком стар для этого, что бы это ни было. Ты не в доме своей мамы? За окном он видел несколько автофургонов, увешенных рождественскими гирляндами. Обычно от этого вида у него заболели бы зубы, но возможность поговорить с Эдрианом делала всё уютнее.
        — Ты определённо не слишком старый для сексэмэсок. Это одна из льгот отношений на расстоянии.
        — Я могу придумать несколько других. Например, такие звонки. Они были бы бальзамом для изголодавшейся по компании души Ноа. Улисс крутился на диване перед кухней. Пёс был замечательным и держал мужчину в здравом уме, но это было не то же самое, что насыщенный смех Эдриана.
        — Пиксель уже скучает по вам, ребята, — послышалось шарканье, будто Эдриан вытягивал свои длинные ноги. — Его совершенно достал мамин дом, и он не очень хочет сидеть в конуре, в которую я должен усадить его для перелёта.
        — Как долго ты ещё будешь у мамы?
        — Уезжаю завтра утром. В шесть утра у меня самолёт до Лос-Анджелеса. Я должен вернуться на работу во вторник, но, возможно, буду работать уже в самолёте и дома.
        — Приближается крайний срок?
        — Ага. Мы хотим закончить модуль с марсоходами для бета-тестеров к Рождеству. Наш подарочек для финансистов. Так что с этих пор и до двадцать четвёртого числа мой зад принадлежит "Кристофер Эксплорэйшен Индастриз".
        — Ещё больше долгих недель?
        — Да. Я уже позвонил и запланировал для Пикселя собачий детский сад два раза в неделю, чтобы он выбирался из дома. Иногда он может быть и со мной. Но этот следующий месяц будет отстойным, одна работа.
        — Надеюсь, месяц не будет слишком плохим. Подшучивать вот так было легче, когда между ними были мили дороги. Ноа мог смотреть в пустоту, ожидая, когда на него обрушится правильный ответ.
        — Вот почему ты идеален для отвлечения. Возможность с нетерпением ждать Рождества
        — подарок для меня.
        — Не знаю. Я мог бы принять за подарок гоночный модуль, — легко произнёс Ноа, но его кожа горела. Весь день он думал о том, что Эдриан мог бы сделать для него. Его мучило чувство вины, потому что казалось, будто парень делал ему одолжение или выражал сочувствие из-за его одинокого существования. Ноа забыл, что тоже может ему что-нибудь предложить. Возможно ли, что парень нуждался в нём так же сильно, как он нуждался в Эдриане? Молодой человек работал с большим количеством людей, но, может быть, часть его была такой же одинокой.
        — Можешь получить гоночный модуль. На самом деле, проверь позже свою электронную почту, я прислал тебе полный бета-доступ. Обновил твой профиль до "Основателя".
        — Ты можешь такое делать? — "Основатели" были финансистами, предоставляющими больше тысячи долларов, которые получали особые дополнительные льготы и право голосовать.
        — Эй, я даже не давал себе свой пользовательский ID!
        — Не-а. В этом я умён, — рассмеялся Эдриан. — И не чувствуй себя слишком
        виноватым, я обновил профили обоих своих племянников до "Исследователей". Я не терял времени, пока ты ехал. Поездка была плохой?
        — Нет. Не так ужасно. Ноа действительно не хотел говорить об этом.
        — Ты вернул своё любимое место?
        — Эм-м... — Ноа оглядел маленькое помещение, но оно не содержало никаких ответов.
        — На самом деле, мы с Улиссом решили попробовать новое место. Ближе к Моабу, чтобы у нас был доступ к мюсли и органическим продуктам.
        — Ноа. Что случилось? Конечно, Эдриан видел всё насквозь, несмотря на его шутки. Хоть они не так много времени провели друг с другом, парень, казалось, видел все маленькие уловки Ноа. И не только замечал их, но ещё и понимал. Он знал, что мужчина не из тех, кто пробует что-то новое из-за прихоти. Чёрт, Ноа по-прежнему сильно его удивлял.
        — Старик Билли отдал моё любимое место другим, и остались только места впереди, и я подумал...
        — Ноа. Ты бормочешь. Ты никогда не бормочешь. Что на самом деле произошло? — ещё больше шарканья, как будто Эдриан теперь сел. Ноа мог представить, как он провёл рукой по своим взъерошенным волосам. — Билли что-то тебе сказал, да? Что-то обо мне?
        — Он изувер, — вздохнул Ноа. — И я сделал это не ради тебя. Я сделал это ради себя. Потому что он не заслуживает моих денег.
        — Нет, не заслуживает. Я горжусь тобой, — тихо произнёс Эдриан. Эмоции захлестнули Ноа, придавая значимости произошедшей стычке. У мужчины очень давно не было кого-то, у кого можно было вызывать гордость, и в отличие от его темпераментного отца или сдержанной матери, Эдриану было невероятно легко угодить.
        — Так расскажешь мне о своём новом месте? У них есть джакузи? Я останавливался с папой и мачехой недалеко от Брайса, там было джакузи. И затем они разговорились, потратили целый час на лёгкий разговор о лучших парках автофургонов на западе и попытках Улисса быть менее замкнутым и подружиться с пуделем двух пожилых дам-библиотекарей, направляющихся в Аризону.
        — Я лучше дам тебе немного поспать, — неохотно произнёс Ноа. — Тебе разве не нужно вставать в четыре?
        — В три пятнадцать. Не напоминай, — простонал Эдриан. — Я не готов к тому, чтобы отпуск закончился. Совершенно не готов ко всему дерьму, которое ждёт меня в офисе. У меня
        накопилось тридцать пять не отвеченных сообщений за два часа, что мы говорим по телефону. А сейчас ночь воскресенья.
        — Вот, что я тебе скажу, ты разберись с половиной этих сообщений, а я напишу половину главы, прежде чем ложиться спать.
        — Ох, ты убиваешь меня своей сексуальностью, Ноа, правда, — рассмеялся Эдриан.
        — Прости. Я постараюсь улучшить свои навыки. Ноа пнул пустой стул, где должен был сидеть улыбающийся мужчина, по которому он уже скучал намного больше, чем следовало.
        — Ты это и делаешь. И да, я проверю свою почту. Никогда не знаешь, может быть там лежит и что-то весёлое, как световые мечи для всего офиса. Ноа потянулся к своему заброшенному ноутбуку, зашёл в браузер. Он забыл о веб- функциях "Космического жителя", которые упоминал Эдриан. Мини "эпизоды" были в стиле реалити-шоу с интервью разных программистов, и каждый эпизод сосредотачивался на разных дилеммах. Внутренний компьютерный фанатик Ноа любил обязательство "Космического жителя" прояснять и создавать такие бонусные контенты для финансистов краудфандинга.
        — Но если подумать, я посмотрю пару эпизодов "Код Ревью", прежде чем ложиться спать.
        — Это тебя усыпит. Сначала напиши. И не смейся над моим столом или над моей коллекцией рубашек.
        — Я и не мечтал об этом. Нет, но он мечтал об Эдриане.
        
        ГЛАВА 15
        — Эй, Эдриан, мне нужно, чтобы ты открыл несколько посылок, прежде чем мы начнём запись. Рекс принёс стопку коробок в большой открытый кабинет, который Эдриан делил ещё с четырьмя другими дизайнерами. Рекс не был его любимым коллегой, у того была склонность дышать ртом в личном пространстве Эдриана и приставать к нему с глупыми вопросами, тыкая в лицо камерой.
        — Секунду. Дай мне поставить в очередь скриншоты, которые нам понадобятся. На самом деле Эдриан хотел воспользоваться шансом взглянуть в свой телефон, и незаметно достал его, открыв экран сообщений. На прошлой неделе он познакомил Ноа со "Скайпом", и теперь это окно было открыто у них обоих весь день, они присылали друг другу разные мысли и наблюдения. Сейчас друзья обсуждали худшие научно-фантастические фильмы всех времён. Если предположить, что геймеру удастся выбраться из офиса к девяти, в десять у них будет свидание с просмотром кино. Множество раз за прошедшую неделю ребята выбирали культовый научно-фантастический фильм, под который можно уснуть, включали чат или телефон и смотрели фильм вместе. Иногда они даже готовили одинаковые закуски. Мужчины были нелепо слащавыми, и Эдриану это нравилось. "Можешь включить "Час расплаты?" — спросил в чате Ноа. " Да, Бен Аффлек горяч. Хотя весь остальной фильм полное месиво", — быстро напечатал ответ Эдриан. " Жду не дождусь услышать, как ты разносишь режиссуру. Хочешь ещё час поработать наперегонки? " Только Ноа мог заставить слова "разносить" и
"работать" звучать немного сексуально. Они начали работать на скорость, чтобы проверить, кто за час сможет сделать больше, прежде чем снова продолжить переписку. " Не могу. Собираемся снимать "Код Ревью". Рекс превратит мою жизнь в ад на следующий час или около того. Хочешь сделать ставки на то, сколько он заставит меня снять дублей, просто чтобы сосредоточиться на ошибке с колёсами марсохода?"
        — Эдриан! Ты должен это увидеть! Рекс открыл коробку, и Мина вышла из-за своего рабочего места, чтобы тоже посмотреть. Пиксель поднял голову с вязаной собачьей подстилки в виде звезды смерти,
        которую сделала для него Мина.
        — Иди сюда, малыш, какой-то фанат прислал папочке посылку, — по голосу Мины сразу можно понять, что она из восточной Индии, пока она протягивала псу руку. — Хочешь попасть в камеру, да?
        — Ты же знаешь, что это единственная причина, по которой Роб позволяет мне приводить его в офис. Финансисты любят малыша. Эдриан подхватил Пикселя на руки.
        — Давайте включим запись, — Рекс направил свою дьявольскую камеру на Эдриана. — Покажи нам, что в коробке. Эдриан заглянул в уже открытую коробку, а затем рассмеялся.
        — Это ящик с энергетическими напитками "Мокко Макс". Тот же бренд, который они покупали в Грин-Ривер с Ноа. Его улыбка казалась достаточно широкой, чтобы протянуться на мили между ними.
        — О-о-о, здесь ещё печенье, — произнесла Мина. — С шоколадной крошкой и без глютена? Кое-кто действительно тебя знает. Эдриан вытащил упаковочный ярлык.
        — Давайте посмотрим. Мы будем благодарить Н... Алекса Рогана. О, Ноа был хорош, использовав имя главного героя "Последнего звёздного бойца". " И он думает, что романтик это я".
        — И он приложил подарочное сообщение, — Рекс заглянул ему через плечо. — " Наслаждайся закусками от меня. P.S. Оползень, который ты показал в девятнадцатом эпизоде, геологически был невозможен".
        — О Боже, один из этих, — простонала Мина, а затем посмотрела на Эдриана. — Почему ты так сильно улыбаешься, Эдриан? Он покачал головой, не желая, чтобы она дразнила его во время съёмки.
        — Прервись на секунду, Рекс. Мина подняла руку.
        — Что? Это отличный кадр, — простонал Рекс, но опустил камеру. — У тебя и правда, самодовольная ухмылка, Эдриан. Скажи мне, что ты не вернулся к этому идиоту, который бросил тебя. Конечно, весь офис знал правду о его проделках на День благодарения, потому что Эдриан не мог врать насчёт этого, а ещё иссох постоянный поток подарков от Трента. Но он ещё не упоминал Ноа. Это казалось слишком личным. Слишком особенным, чтобы прямо сейчас
        выставлять напоказ.
        — Я не вернулся к Тренту.
        — Эдриан. У тебя появился кто-то новый, да? — Мина наклонилась вперёд, встретив его глаза проницательным взглядом. — Очередной парень на расстоянии?
        — Что в этом плохого? Эдриан погладил Пикселя по спине. На нём была красная курточка, которую ему купил Ноа. Мина покачала головой.
        — В один прекрасный день ты поймёшь, почему всегда заводишь отношения с парнями из других городов. Рекс фыркнул.
        — Может быть, он просто не выносит местных.
        — Должно быть, это ты, — легко произнёс Эдриан. — Может быть, просто для меня всё так выходит. Совпадение.
        — Нет. — Мина печально покачала головой. — Когда ты поймёшь, что стоишь большего, Эдриан? Однажды Ноа сказал что-то похожее, но слова Мины пронзили глубже, создавая свежую рану. Чёрт. Не в таком обломе нуждался его день. Он схватил напиток, хоть тот и не был охлаждён, как он предпочитал.
        — Давайте сделаем это. Убери всё с дороги. Он одарил обоих своих коллег холодным взглядом, который, как надеялся, остановит дальнейшее высмеивание.

*** Спустя три часа Эдриан вошёл в квартиру, которую редко посещал. Его телефон завибрировал, пока он ставил на пол переноску Пикселя и выпускал его. Ноа. Желудок геймера не подскочил так сильно, как раньше, и шею давило от чувства вины. Он вроде как игнорировал Ноа последние пару часов, чтобы поработать. Что они вообще делали? Может быть, затея с праздничным бой-френдом была просто способом убедиться, что они оба истекут кровью к концу месяца. Эдриан нажал кнопку "Ответить".
        — Мы всё ещё будем смотреть фильм? — осторожно произнёс Ноа. — Я сегодня закончил четыре главы. Не могу поверить, что сделал так много. Это ты виноват.
        — Да? Уставшие мышцы Эдриана расслабились, будто размытый рисунок предстал в полном разрешении. Вот почему парень мирился с расстоянием. Счастливая вибрация, охватывающая его тело при звуке голоса Ноа. Тёплое ощущение от осознания, что он помогает Ноа, даже если чуть —чуть.
        — Перегонки помогают. Ты много сделал? Снял свой эпизод?
        — Да. Ты захочешь его увидеть, — улыбнулся Эдриан. Это не Ноа виноват в том, что он был подавлен последние несколько часов. — Забавно. Мы сегодня получили странную посылку от капризного парня, который хотел пожаловаться на то, как мы работаем с камнями.
        — Даже так? — он чувствовал улыбку Ноа в его тёплом тоне. — Может быть, у тебя есть тайный поклонник.
        — Должно быть, я довольно везучий парень. Этот тайный поклонник знает о моей аллергии и обо всём прочем.
        — Может быть, он чувствует себя плохо из-за того, что ты никогда не сможешь есть все эти вещи, которые приходят в офис, — сказал Ноа. Послышался звон, будто ложка ударилась о кастрюлю.
        — Ты сейчас тоже ешь? — спросил Эдриан, доставая полуфабрикаты без глютена, чтобы разогреть их в микроволновке.
        — Ага. Вчера ездил в Моаб за продуктами. Сегодня пробую новый рецепт в мультиварке, купил немного муки без глютена. Хотел посмотреть, смогу ли приготовить курицу и пельмени без глютена. И вот так раздражение Эдриана из-за статуса-кво ( прим. пер.: Ста тус —кво — «текущее или существующее положение дел») растворилось. Ноа планировал, что они снова будут в одном штате. Он даже пробовал новые рецепты.
        — И как, получилось?
        — Мне нужно будет ещё несколько раз попробовать перед Рождеством, — усмехнулся Ноа. — Но всё съедобно. Берём еду и включаем фильм?
        — Да, Алекс, давай. Твоя следующая посылка будет от Корбена Далласа?
        — Не знаю. Что заставило тебя подумать, что ты стоишь больших угощений? — легко рассмеялся Ноа. По телефону Ноа любил флиртовать намного больше, чем в жизни, и Эдриану нравилась эта его задорная сторона.
        — Потому что в последнее время я был очень, очень хорошим, — Эдриан понизил свой голос до хриплого шёпота. — И если ты не заснёшь во время фильма, я снова буду хорошим.
        Он уговаривал Ноа на секс по телефону уже дважды, что в основном состояло из рассказов Эдриана и сдавленных всхлипов Ноа, что было чертовски сексуально. Конечно, сейчас парень предпочёл бы обнять мужчину, смотреть фильм в объятиях друг друга, заняться долгим сексом вместе перед сном. Но это тоже чего-то стоило. Ноа переживал о том, как Эдриан провёл день, слушал его истории, создавая маленькие совместные ритуалы. И геймер не знал, почему Мина и Рекс вели себя так, будто в нём не хватало чего-то, что он пожертвовал этому разделению на расстояние. И он не сомневался, что секс при встрече будет более чем стоить этого. Праздник с Ноа будет лучше, чем без него, и Эдриан должен был верить в это.

***
        — Покажи ещё, — со смехом произнёс в свой компьютер Ноа. Три недели назад он даже не знал, что в его ноутбуке есть камера, не говоря уже о микрофоне. Прямо сейчас Эдриан проводил ему экскурсию по своей маленькой квартире. Ноа полулежал на своей кровати, довольствуясь последним придуманным Эдрианом развлечением.
        — Так, это кухня.
        — Нетронутая. Ты когда-нибудь пользовался этой плитой? — произнёс Ноа, борясь с головокружением от скачущего изображения. Возможность услышать смех Эдриана стоила небольшого дискомфорта.
        — Думаю, пару месяцев назад я разогревал лапшу. Эдриан наклонился, изображение подскочило снова, и на экране появился Пиксель. Гав! Гав! Улисс прыгнул на кровать Ноа, и прислонил свою голову к голове Ноа.
        — Эй! Думаю, они узнали друг друга! — рассмеялся Эдриан. — Пиксель не жаждет снова летать на самолёте, но будет здорово посмотреть, узнают ли они друг друга.
        — Ты всё-таки решил его привезти? — спросил Ноа. Эдриан всё время передумывал насчёт того, брать с собой Пикселя или нет.
        — Да. Я решил, что он для меня как гарантия безопасности. Знаешь, когда остальная моя семья сходит с ума, я всегда могу сбежать с ним. "Простите. Собаке нужно прогуляться". Это как социально приемлемая необходимость покурить.
        — Знакомо. Я использовал Улисса для оправданий далеко не пару раз.
        — Объединение собачьих суперсил! — Эдриан заставил Пикселя помахать в камеру, и Ноа рассмеялся. — Активировать репеллент ( прим. пер.: Репеллент — природное или синтетическое химическое вещество, применяемое в бытовых целях для отпугивания членистоногих, например, комаров) от родственников!
        — Может быть, продержится хорошая погода, и мы сможем вместе вывести их в парк для собак. Строить планы на праздник всё ещё казалось странным.
        — Да... А есть ещё парочка крытых игровых площадок для собак. Я знаю, что Улисс не очень любит бегать с другими собаками, но ему может понравиться бег с препятствиями. У Эдриана не было таких проблем с планами и с размышлением о том, чем они могли бы заняться. Он уже провёл неделю мозгового штурма, пытаясь впихнуть все занятия в пару дней, которые они проведут вместе.
        — Это коробка с игрушками Пикселя и его кровать. Эдриан направил камеру на угол гостиной, чтобы продемонстрировать кошачий домик и большое ведро с игрушками.
        — Мило, — сказал Ноа, и он, правда, так считал. Мужчина вытянул ноги перед собой на кровати, мышцы казались вялыми от удовольствия разговаривать с Эдрианом. Он так много лет подавлял любые сексуальные желания и говорил себе, что ему хорошо и одному, так как не хотел секса так отчаянно. Но чего Ноа не понимал, так это то, что изголодался по общению. Конечно, заниматься сексом по телефону время от времени было мило, но чего Ноа действительно жаждал, так этих глупых маленьких разговоров. Он обнаружил безграничный голод по любви: отправлял Эдриану сюрпризы в виде посылок, придумывал бестолковые сообщения перед Улиссом, обсуждал фильмы вместе с геймером поздно ночью, когда практически мог почувствовать, как тот скрутился рядом. Мужчина понятия не имел, как откажется от этого и вернётся к своей монашеской диете из заседаний кафедры и одиноких ужинов с Улиссом, без открытого рядом "Скайпа".
        — И... — Эдриан прошёл вперёд по коридору. — Это моя ванная. Вот что я действительно хотел тебе показать.
        — Ты хотел показать мне свою ванную? Ноа не смог сдержать удивление в своём голосе.
        — Ага. Видишь вот тут? — Эдриан повернулся, чтобы Ноа увидел большую душевую кабинку. — Вот почему я выбрал это место. Крошечная гостиная и кухня, но эта ванная абсолютно достойна порно в душе. Душ огромный. И с двумя лейками.
        — С двумя, ха-х?
        — Я продолжаю мечтать, что ты окажешься здесь. Твой дом на колёсах милый и всё такое, но твоя ванная никогда в жизни не увидит никакого движения.
        — Это правда.
        Это было правдой о большей части жизни Ноа, он даже не считал отсутствие секса в душе чем —то важным, пока Эдриан не сказал об этом.
        — Но подумай о том, как мы могли бы тут повеселиться. Я. Ты. Немного мыла...
        — Презервативы? Это сработает в душе? Воображение Ноа подхватило мысли Эдриана, но его практическая сторона победила.
        — О, да. Я даже купил смазку, которая хорошо работает в воде, но... Эдриан затих.
        — Что?
        — Я недавно проверялся. Просто это казалось хорошей идеей, знаешь? Прошло больше шести месяцев с тех пор, как я был с кем-то до тебя, но я подумал, что ты захочешь знать, что я чист. Эдриан вложил особый смысл в последние пару слов. Ещё один намёк, что он воспринимал этот праздник слишком серьёзно, чем следовало. Ноа нужно было это остановить. Нужно было сдерживать их обоих, нужно было найти способ остановить жар, поднимающийся по его спине. Да, ему нравилось знать, что парень проверился. Более чем нравилась мысль об Эдриане внутри него, чтобы между ними не было ничего, кроме кожи. От мысли о том, чтобы геймер кончил глубоко внутри него, ему становилось тесно в штанах. Но, несмотря на возбуждение, пульс стучал громко, а нога начала дёргаться. " Я сделаю ему больно".
        — Мне хорошо и с презервативами, — неловко произнёс Ноа, потому что не был уверен, как ещё сказать Эдриану притормозить.
        — Оу. Ладно. Голос Эдриана стал тихим, и Ноа ударил по своей подушке за пределами камеры. Он пытался удержать парня от боли, а не причинять новую. Со стороны Эдриана вид с камеры расплылся, пока он шёл, а затем они оказались в спальне, глядя на огромную компьютерную станцию напротив кровати.
        — Итак, вот здесь происходит много магии. Его голос был натянутым, слишком весёлым.
        — Дре, прости. Я не имел в виду... Ноа нужно было вернуть своего счастливого Эдриана.
        — Всё в порядке. Не переживай об этом, — Эдриан пренебрежительно махнул рукой. — Я уже показывал тебе это? — он поднял со своего стола маленькую статуэтку. — Это сувенирный марсоход! Этого ещё никто не видел, но мы выпускаем их в феврале.
        — А что будет в феврале?
        Ноа ухватился за шанс сменить тему, снова откидываясь на подушки. Эдриан всегда млел, когда говорил о работе.
        — В Лос-Анджелесе будет большая конференция PAX на неделю с Днём президента. Мы будем представлять несколько новых функций, говорить о большом релизе. И впервые я буду одним из демонстраторов.
        — Это отлично! Значит, Крис действительно верит в тебя.
        — Похоже. На самом деле, я думал... Ты свободен на той неделе, верно? В кампусе каникулы?
        — Да, — медленно произнёс Ноа, пока у него внутри рос страх. — Это неделя после заседания комиссии по контрактам и...
        — Я так и думал! Я думал, что ты сможешь приехать на PAX. И если твоё заседание пройдёт хорошо, мы отпразднуем это. А если пройдёт ужасно, я помогу тебе забыть об этом. И ты сможешь увидеть мой душ лично. Эдриан говорил лёгким тоном, но Ноа заметил затаённое чувство нервозности. Чёрт.
        — Если всё пройдёт плохо, я не подойду для человеческого общения. Ноа попытался говорить обычным голосом, как Эдриан, но жалко провалился.
        — И вот почему тебе нужно что-то, что можно ждать с нетерпением. И я вчера вечером кое-что гуглил. Знаешь, есть и другая работа для археологов. Некоторые предложения звучат и, правда, захватывающе. Если ты не получишь контракт, это будет не конец света. Господи. Ноа был не так глуп, чтобы не услышать надежду в голосе Эдриана. Он не зашёл бы так далеко, чтобы сказать, что тот надеется на его провал с контрактом, но у мужчины было чувство, что парень не будет плакать за него, если это произойдёт. Последние пару недель молодой человек больше размышлял о будущем, оставлял небольшие намёки то там, то здесь, что хочет продолжать отношения и после декабря. А Ноа был полным трусом и ещё не оттолкнул его. " Потому что ты тоже этого хочешь". Ему слишком нравилось то, что происходит между ними, чтобы рушить дух Эдриана и прекращать всё сейчас, и это делало его худшим видом ублюдка. Ему нравилось находить рецепты без глютена для мультиварки и представлять, как он делит их с Эдрианом. Он любил рассказывать ему, как много страниц написал, и то, как парень осыпал его смайликами. Копаясь в коллекции своих фильмов
в попытках найти малоизвестные, которые Эдриан мог раскритиковать, мужчина был счастлив. И он никогда не был более продуктивным. Ещё несколько дней, и его книга будет готова
        к отправлению, почти на целую неделю раньше. Ноа никак не мог ожидать этого месяц назад, и этим во многом был обязан Эдриану. " Шесть страниц посвящения, а ты не можешь поблагодарить единственного человека, который действительно важен". Эдриан был первым человеком, о котором он думал каждую ночь, и, просыпаясь, Ноа первым делом проверял свой телефон. Ещё одна неделя вместе? Невозможно. Он и так увяз в этом слишком глубоко. У них не будет весны. Чёрт, у них даже не должно было быть Рождества. Ноа знал это. Но было всё равно больно, будто он скользил вниз по скале Чёрч.
        — Эдриан, — дрожащим голосом произнёс Ноа. Чёрт. Он не сможет сказать это. — Я не уверен, что могу думать так далеко наперёд, — вяло закончил он.
        — Ага. Я понимаю, — натянуто сказал Эдриан. — Я знаю, что тебе сейчас нужно сосредоточиться на книге и всё такое. " Спасибо". Ноа ухватился за верёвку, чтобы перестать соскальзывать в тёмное пространство, которым было будущее без Эдриана. " Сосредоточься на книге. Не на боли".
        — Я почти закончил. Я тебе говорил? Завтра пишу заключение. Затем ещё немного доказательств, и всё готово, смогу сообщить на кафедру, что закончил.
        — Это чудесно. Я понимаю, Ноа. Правда. Я схожу с ума из-за этих марсоходов. Роб продолжает придумывать ухищрения, которые нам нужно сделать. Я знаю, что ты имеешь в виду, говоря о том, что не можешь думать о будущем. Мне тяжело загадывать дальше следующей недели, когда всё происходит в живую. Горло Ноа сжалось. Эдриан искал оправдания, и он не должен был позволять этого. Они оба цеплялись за Рождество как за награду за декабрьские дедлайны ( прим. пер.: Дедлайн — крайний срок (дата и/или время), к которому должна быть выполнена задача), но мужчина знал, что это не самая здравая идея. Это как когда он набрал пятнадцать фунтов, пока писал свою диссертацию, съедая черничный маффин за каждую законченную главу. Он выучил ошибочность таких наград, и Эдриан был не менее проблематичным, хоть и в сотню раз слаще. Над навыками преодолевать трудности Ноа нужно было серьёзно поработать.

*** Ноа делал последние штрихи, собираясь в Денвер, когда завибрировал его телефон.
        — Погода всё ещё ужасная, — произнёс он, не посмотрев на экран. — Но я выезжаю, несмотря на то, что будет завтра утром.
        — Рад это слышать. В Лэндвью без тебя слишком тихо.
        Его председатель — вполне возможно, последний человек, в разговоре с которым Ноа когда —либо хотел использовать свой голос "бой-френда" — прогремел приветствие.
        — Угу. Счастливых праздников, сэр.
        — Я тебе уже пять лет говорю, что можешь называть меня Чаком, когда студентов нет рядом. — Большое одолжение с его стороны. Правда. — И никакого компьютерного дела. Тебя не было слишком долго. Счастливого Рождества. Родился Христос, наш Господь. Ты должен пойти со мной и Мэрилин на церковную службу в канун Рождества. В этом году мы действительно подурачимся.
        — Э-э. Заманчиво, сэр. Но я подумал, что вы... моя мама, когда поднимал трубку. — Эдриан сможет простить ему эту ложь, верно? " Ты не за Эдриана должен переживать". Ему нужно было переживать за себя и за то, как легко эта ложь соскользнула с его губ. Ноа никогда не лгал. Но последний месяц доказывал ему, что возможны даже самые низкие проступки. — Я должен приехать к ней завтра. Но вернусь в Лэндвью на следующей неделе.
        — Хорошо. Хорошо. Я видел твоё сообщение насчёт того, что твоя книга отправилась к издателю. Я взглянул на файл. Выглядит хорошо, Уолтерс. Отлично поработал. Желудок Ноа забурлил. Почему похвала председателя не казалась приятнее? Последний год он переживал о том, чтобы угодить декану Моррисону, но сейчас только чувствовал себя дурно, руки похолодели и стали липкими, в горле скопилась желчь.
        — Полагаю, нам просто остаётся подождать и посмотреть, что скажет комитет по контрактам. Надеюсь, они согласятся с вашей оценкой.
        — Ох, ты же знаешь — это просто формальность. Что? Нет. Нет, он определённо не знал этого. Ноа потел месяцами, думая, что есть хороший шанс вылететь, а это была формальность? И почему археолог сейчас буквально не танцевал?
        — Правда? — слабо произнёс он.
        — Конечно. Зайди в мой кабинет, когда вернёшься. Я молился о твоём возвращении. Мы хорошо поработаем в следующем семестре. Я это чувствую. " Хоть один из нас". Ноа сказал подходящие слова, чтобы завершить разговор, а затем сидел и изучал свой телефон. Он должен быть взволнован. И должен позвонить Эдриану, сказать ему, что председателю понравилась книга, что его цель, наконец, в пределах досягаемости. Должен рассказать кому-то об этом, верно? Но его новости разобьют другу сердце. Чёрт, они разбивали сердце ему самому. Мужчина не хотел никому рассказывать. Чего он хотел, так это скрутиться клубком, молиться о хороших дорогах на завтра и забыть, что
        успех на вкус был ужасно похож на проигрыш.
        
        ГЛАВА 16
        Мама Эдриана нахмурилась, когда он упомянул, что, может быть, возьмёт в аренду машину для своей поездки.
        — Зачем, дорогой. Эван может подвезти тебя к твоему... другу. Или ты можешь одолжить мою машину, если тебе так сильно нужно сесть за руль. Сомневаюсь, что я часто буду куда-то выезжать.
        — Я могу взять "Мерседес" пока нахожусь в городе? Пока он взрослел, никому нельзя было прикасаться к машине его мамы, а теперь она купила себе роскошный внедорожник. И да, Эдриан всё ещё злился на то, что получил машину, которую Рэйчел и Эмили "загнали до дыр". Проблемы младшего сына в семье и всё такое, но какая-то мальчишеская его часть ухватилась за шанс получить мамину хорошую машину и сохранить немного денег. И это было огромной ошибкой, потому что его подбросили до парка автофургонов как какого-то пятнадцатилетнего мальчика. И он будет пахнуть "Шанель" весь чёртов вечер, потому что застрял с мамой и её обогревателем, включённым на всю мощность. Всё из-за того, что мама "забыла" о праздничной вечеринке, которую устраивала её коллега. Она стучала наманикюренным пальцем по рулю, пока геймер забирал собаку и свой рюкзак. Парень даже не сел за руль на пути сюда. Эдриан предполагал, что должен быть рад, что она не заставила его сидеть на заднем сидении с Пикселем.
        — Твоему другу понадобилось достаточно много времени, чтобы приехать сюда, — сказала она, взглянув на свои серебряные часы.
        — Движение было ужасным. Ему повезло, что он пропустил вчерашний снегопад. Эдриан тоже был нетерпелив, но не собирался показывать это своей маме.
        — И ты мог бы оставить собаку в квартире. Она покачала головой, свежая волна духов направилась в его сторону.
        — Нет, не мог бы. Шиба считает, что он — белка, и только и ждёт, чтобы съесть пса на ужин. Шиба был плохо воспитанным длинношёрстным котом мамы.
        — Ох, Эдриан, — его мама многострадально вздохнула. — Мы увидим вас обоих завтра на ужине в честь Рождества, верно?
        — Верно, — он поцеловал её в щёку. — Увидимся позже.
        — Эдриан. Будь осторожен, — произнесла она, пока он уходил. Да. Определённо всё ещё пятнадцать. Ему повезло, что она не оставила презервативы на его кровати, когда он собирал днём вещи.
        — Как всегда. Эдриан послал ей воздушный поцелуй. Ей следовало переживать не о физическом риске. Он больше волновался за своё сердце. За прошедший месяц геймер глубоко влюбился в Ноа, что было опасно и безрассудно. Особенно когда мужчина отклонял его намёки на весенние планы. Мина и Рекс продолжали бросать на него знающие взгляды на работе, и девушка всё твердила о том, что он лезет из кожи вон ради того, кто не заслуживает... Ноа открыл дверь, и Эдриан забыл обо всём другом, кроме того, как сильно скучал по этому мужчине.
        — Ты здесь, — одновременно сказали они. Они стояли на месте, поедая друг друга взглядом несколько долгих мгновений. Дверь за ними захлопнулась, Пиксель и Улисс счастливым лаем приветствовали друг друга, а они всё ещё зависли в странной эмоциональной дымке.
        — Я скучал... Они снова заговорили в унисон и рассмеялись, что разрушило чары, сдерживающие их на месте. Эдриан притянул Ноа к себе, намереваясь только обнять его, но тот припал к его губам, целуя с отчаянием, от которого у парня перехватило дыхание. Его руки запутались в волосах Ноа, притягивая его ближе. Мужчина присасывался к губам и языку Эдриана, месяц одиночества проявлялся в каждом его движении. Эдриану определенно нравился этот более агрессивный Ноа, и он отвечал поцелуем на поцелуй, безумной лаской на безумную ласку.
        — Нужно... — прошептал ему на ухо Ноа.
        — Ага. Эдриан был согласен со всем, в чём нуждался Ноа. Он мог получить что угодно. Руки Ноа уверенно касались ширинки Эдриана, без замешательства доставая член, и мужчина опустился на колени, прежде чем тот понял его намерения. Это было ново. Среди всего, чем они занимались на День благодарения, они не делали этого, но Ноа, казалось, теперь был нацелен нагнать потерянное время.
        — Я думал об этом неделями, — произнёс он, подняв взгляд на Эдриана. — Меня сводило с ума то, что я не знаю тебя на вкус.
        — Ох.
        Эдриан издал неопределённый звук согласия, прежде чем головой ударился о шкафчик. Его джинсы спустились до колен, и парню было чертовски плевать на всё. Ноа не дурачился, не играл, что часто делал сам Эдриан, когда лизал, поддразнивая. Нет, он просто действовал, и так глубоко всосал член Эдриана, будто голодал по нему. И, чёрт побери, это возбуждало больше всего.
        — Притормози. Не хочу кончать, — задыхаясь, произнёс Эдриан. Он не кончал меньше чем за двадцать секунд с тех пор, как был возбуждённым подростком, но Ноа подводил его угрожающе близко к этой грани. Ноа ответил тем, что долго и медленно засасывал член Эдриана, казалось, захватывая и часть его позвоночника. Парень опустил взгляд на мужчину, погладив его впалые щёки.
        — Ты такой чертовски сексуальный, — пробормотал он. — И тебе это нравится, да? Ноа прервался на секунду, уткнувшись носом в яички Эдриана.
        — Не думал, что понравится. Но я продолжал фантазировать... Сосал свои пальцы однажды ночью. Это не то же самое. Мне нравится, какой ты на вкус. Он звучал слегка изумлённым этим открытием.
        — Здесь никаких возражений, — усмехнулся ему Эдриан. — Лишь бы тебе было хорошо. И ты не обязан... Что бы он ни собирался сказать, всё исчезло в волне удовольствия, когда Ноа снова начал сосать его член. Ноа работал языком в тандеме с блаженным сосанием, как профессионал. Чёрт побери, Эдриан не вытерпит долго с таким напором. Руки мужчины лежали на его бёдрах. Горячий, влажный, нетерпеливый рот и борода партнёра щекотала внутреннюю часть бёдер.
        — Я сейчас... — Бз-з-з. Бз-з-з. Его телефон завибрировал рядом с коленом. — К чёрту. Он ногой отбросил свои штаны в другой конец комнаты. Бз-з-з. Бз-з-з.
        — Ты хочешь... Ноа отстранился, его лицо покраснело, губы опухли.
        — Да. Я хочу. К чёрту телефон. Он притянул Ноа обратно к себе, отчасти грубо, так, как ненавидел, когда поступали с ним, но мужчина с вожделением простонал и лизнул головку члена, прежде чем снова его всосать.
        — Вот так, малыш. Я долго не выдержу. Эдриан успел только быстро предупредить Ноа, прежде чем его бёдра напряглись, яички поднялись, а глаза зажмурились от силы оргазма. Он чувствовал, как мужчина глотает его
        сперму, и этого было достаточно, чтобы спровоцировать ещё несколько спазмов. Геймер рухнул на пол, притянув Ноа к себе. Бз-з-з. Бз-з-з. Его телефон снова сходил с ума, но он проигнорировал звонок, притянув Ноа к себе на колени.
        — Привет, — глупо улыбнулся Эдриан. — Это приветствие было просто нечто.
        — Прости. Я не хотел наскакивать на тебя...
        — Не извиняйся. Эдриан украл у него поцелуй. Ему отчасти нравилось целоваться после того, как парень сделал ему минет, это было как напоминание о том, что ему только что подарили, но он не спешил, на случай, если Ноа это внушало отвращение. Однако тот встретил его достаточно нетерпеливо, и его твёрдый член настойчиво прижимался к животу Эдриана.
        — М-м-м. И чего бы хотел ты? — спросил Эдриан. Бз-з-з. Бз-з-з. Бз-з-з. Господи боже. Телефон не мог дать ему двадцать минут? Если была проблема с запуском гонок марсоходов, он не хотел слышать об этом, но Ноа, как всегда добросовестный, притянул штаны Эдриана ближе.
        — У тебя пропущенные звонки от твоей мамы, Рэйчел и три от Эмили, — объявил Ноа, протягивая телефон. — Думаешь, стоит проверить?
        — Чёрт. Это было хуже, чем работа, потому что он не мог игнорировать свою семью, даже если действительно хотел толкнуть Ноа на ковёр и одарить его приветствием, равным тому, которым тот его встретил.
        — Просто позвони им, — снисходительно улыбнулся Ноа. — Я ждал месяц. Могу подождать ещё десять минут. Пиксель взобрался на плечо Эдриана, а Улисс уткнулся ему в колено. Отлично. Настроение официально чертовски испорчено. Бз-з-з. Ему даже не пришлось набирать номер, прежде чем телефон зазвонил снова. Дерон. Ох, чёрт. Ребёнок. Эдриана заполнил холодный страх, пока он отвечал.
        — С Эмили всё нормально? — спросил парень, переполняемый чувством вины. Что если он, получая сексуальное удовольствие, проигнорировал что-то ужасное?
        — Она в порядке, — натянутый тон Дерона опровергал его слова. — Боже, всё очень хорошо. Твоя сестра рок-звезда. Его голос надломился, и послышалось шуршание.
        — Не плачь снова, Большой Ди, — в трубке зазвучал голос его сестры. Она говорила
        уставшей. И слегка под кайфом. — Эдди?
        — Да, милая? Он натянул свои штаны.
        — Эдди, ребёнок здесь. Всё было так быстро! Мы чуть не начали рожать в машине.
        — Ох, слава Богу. И он здоров? Всё прошло нормально?
        — Она. Это девочка, Эдди. У тебя племянница! Оставаясь верной сама себе, Эмили устроила большую драму, не узнавая пол ребёнка до родов.
        — Оу, вау. Его первая племянница. Тёплый свет распространился вниз по шее к груди.
        — И мне действительно нужно, чтобы ты приехал и познакомился с ней.
        — Я приеду, — он схватил свои туфли. — Сегодня? Или тебе нужно поспать?
        — Сегодня. У меня... у нас... у нас есть для тебя сюрприз.
        — Для меня? Раздался всхлип.
        — Эдди, мы назвали её Ноэль Эдриенна, и тебе лучше приехать познакомиться с ней, чтобы я перестала рыдать, хорошо?
        — Хорошо, — беспрекословно произнёс Эдриан. — Ты назвала её в честь меня?
        — Ты причина того, что мы с Ди вообще сошлись, Эдди. Мы обязаны тебе всем, — ещё всхлип. — Скажи, что ты приедешь?
        — Я уже в пути, — пообещал он, его горло сжалось.
        — Мне очень жаль, — сказал он Ноа, повесив трубку. — Но мне нужно...
        — Уже понял, — Ноа суетился вокруг, подготавливая всё в дорогу. — Снова стал дядей? И они назвали её в твою честь? Конечно, ты должен ехать. Никаких обид? Никаких жалоб? Их вечер в корне изменился, но Ноа практически насвистывал, убирая выступы трейлера и поворачивая сидения лицом к дороге. Ноа действительно был для него идеальным бой-френдом.

*** Найти место для парковки автофургона оказалось нелегко, а рядом с больницей это было особенно сложно. В итоге Ноа пришлось устроиться на крыше гаража для паркинга, заняв несколько мест и надеясь, что его не оштрафуют. Они долго шли по холоду в больницу, но Эдриан практически бежал всю дорогу до родильного отделения, оставив Ноа пытаться догнать
        его. Ноа предлагал остаться в фургоне, но Эдриан посмотрел на него удивлёнными глазами.
        — Ты не хочешь познакомиться с ребёнком, названным в мою честь? — спросил молодой человек. — В мою честь. Чем они думали?
        — Они думали, как сильно тебя любят. У Ноа защипало в носу, и ему пришлось потереть переносицу. И, таким образом, он отстал позади, пока Эдриан проталкивался в комнату, переполненную людьми со свадьбы, которых Ноа слабо узнавал. Но Эдриан смотрел только на уставшую Эмили, которая встречала своих гостей на большой больничной кровати, качая крохотный розовый свёрток. В груди Ноа стало тесно. Он вспомнил, как бросился посреди ночи в больницу, когда Рут родила его первого племянника. Археолог был дома на весенних каникулах, надеясь застать рождение малыша, и в его последний день дома это произошло. Глядя на то, как Эдриан целует свою сестру, Ноа пришлось сжать кулаки из-за волны эмоций. Его рука стукнулась о телефон. Никто не обращал на него никакого внимания, так что он достал телефон и быстро напечатал сообщение. " Думаю о тебе и о детях. Хорошего кануна Рождества завтра. Поцелуй за меня детей". Рут заслуживала намного большего, но даже от этой попытки у него задрожали руки. Почему с семьёй всё было так сложно?
        — Хочешь подержать её, Эдди? — спросила Эмили. Вперёд выдвинули стул, и полдюжины телефонных камер были готовы запечатлеть момент, включая камеру Ноа. Эдриан присел на стул, и Дерон перенёс крошечный свёрток к нему от Эмили, будто держал в своих больших руках кусочек хрусталя, стоящий миллион долларов. Должно быть, в палате было исключительно пыльно, потому что в носу Ноа снова защипало, а глаза подозрительно увлажнились. Из одеялка высунулся крошечный кулачок, ухватился за вытянутый палец Эдриана, и что-то острое кольнуло Ноа прямо в желудок. На лице геймера застыло восхищённо-удивлённое выражение.
        — Она красавица, — на выдохе произнёс он.
        — Она похожа на маленького тебя, — сказала мама Эдриана. — Посмотрите на этот маленький ротик. Малышка больше похожа на Эдриана, чем на Эмили. Все в комнате засмеялись, но внутри Ноа что-то заболело.
        — Эй, — произнёс Дерон, наклоняясь над Эдрианом. — По крайней мере, у неё мои волосы.
        После этих слов все снова засмеялись, потому что густые чёрные кудряшки на голове малышки сильно отличались от лысины её отца.
        — У неё твой нос, — предположил Эдриан, поглаживая крошечную головку. Малышка издала тихий непонятный звук, и комната наполнилась коллективным "о-о-оу".
        — Думаю, ты ей нравишься, дядя Эдди, — сказала Эмили.
        — Конечно, нравится, — мать Эдриана промокнула глаза вышитым носовым платком, — Эдриан всегда ладил с детьми. Геймер даже не поднял взгляда от малышки, просто продолжал строить ей забавные рожицы. В это мгновение она была всем его миром. Ноа мог всё видеть ясно — жизнь, которую хотел Эдриан. Жизнь, которую он заслуживал. Жизнь, которую хотела для него его семья. Семья парня, может быть, и принесла в его жизнь тяжёлые времена, но в этой палате было так много любви, что мужчина чувствовал, как задыхается от всех этих чувств. Эта была компания сильно любящих людей.
        — А ты любишь детей? — спросила Эмили, и Ноа потребовалась секунда, чтобы понять, что она говорит с ним.
        — Э-э... Ноа понятия не имел, как ответить на вопрос весом в пятьдесят тон.
        — Он отлично поладил с мальчишками, — сказала Рэйчел со своего места на подоконнике. — Они ждут, не дождутся увидеть тебя завтра.
        — Это... отлично. Ноа было тяжело сформировать мысли, не говоря уже о словах.
        — Знаешь, Эдди, мне нравилось быть беременной. Нравилось. Если ты когда-нибудь захочешь... Эмили замолчала, зевнув.
        — Эм, ты всё ещё под кайфом от хороших лекарств. Эдриан уложил ребёнка рядом с Эмили, и поцеловал её в макушку, но не раньше, чем Ноа увидел вспышку тоски на его лице. Ноа знал это чувство, у него внутри всё связалось в гордиев узел желаний, когда он держал своего племянника, но в отличие от Эдриана, ему пришлось закопать эти чувства, спрятать под каменными слоями своего сердца. У парня была сестра, которая практически предлагала родить для него ребёнка, большая семья, которая обрадуется любой не традиционной семье, с которой Эдриан захочет показаться им на глаза. У Ноа не было... ничего. Ничего, что он мог предложить геймеру.
        — А ты хочешь подержать? — спросила Эмили, глядя прямо на Ноа.
        Тот покачал головой. Он мог разлететься на сотни кварцевых осколков, если возьмёт на руки этот драгоценный свёрток. И последнее, что ему было нужно — это подпитать романтичную душу Эдриана надеждой на невозможное будущее.
        — Оставьте бедного парня в покое, — сказал Эван, обвивая рукой Рэйчел. — Вы, дамы, пытаетесь всех заразить детской лихорадкой.
        — В чём дело, Эван? Не сможешь справиться с четвёртым? — поддразнил Эдриан, пересекая комнату, чтобы встать рядом с Ноа.
        — Нет! — Эван посмотрел строгим взглядом на свою жену. — Здесь больше никаких детей. Мы просто будем наслаждаться этой малышкой. Рэйчел кашлянула, что было во многом похоже на "посмотрим".
        — Лучше увести тебя отсюда, пока до тебя не долетела детская присыпка, — рассмеялся Эван, сгоняя Рэйчел с подоконника, — и Эмили нужно отдохнуть. Ни мама Эдриана, ни родители Дерона не спешили никуда уходить из палаты, но Рэйчел пробормотала согласие. Она остановилась перед Ноа и Эдрианом.
        — Бедный Ноа. Мы совершенно тебя напугали? " Да. Очень сильно". Он покачал головой.
        — Поздравляю с прибавлением, — произнёс он, обращаясь по большей части ко всей палате. Ноа всё ещё мог заставить себя проявить вежливость, хоть и говорил немного как деревянный ведущий новостей, читающий со шпаргалок.
        — Вы, ребята, хотите чего-нибудь перекусить? — спросила Рэйчел.
        — Следует ли нам оставлять мальчиков с твоей подругой так надолго? — произнёс Эван, спасая Ноа от необходимости придумывать оправдания. Он был достаточно милым, но Ноа мог сказать, что устал быть фактическим семейным старшим братом и, казалось, действительно не знал, что делать с неугомонной энергией Эдриана.
        — Они, вероятно, умирают от желания увидеть фотографии малышки, — сказал Эдриан,
        — увидимся на рождественском ужине.
        — Если повезёт, Эмили выпишут завтра ближе к вечеру. Мы освободим ей место на диване, чтобы она могла отдохнуть, но вся семья сможет быть вместе. Разве это будет не чудесно? Рэйчел обняла Эдриана так крепко, что Ноа не расслышал его сдавленный ответ. " Чудесно. Семья. Вместе". Эти слова стучали в голове Ноа, пока они, теперь уже намного медленнее, шли назад к паркингу.
        — Разве она не замечательная? — спросил Эдриан, его дыхание выходило белым паром
        на морозном вечернем воздухе. Ноа не знал, говорил ли он о малышке или о своей сестре, но всё равно кивнул.
        — Да.
        — Ты... Эдриан затих, но мышцы на спине Ноа напряглись. Он знал, какой приближается разговор.
        — Думаешь, собак нужно будет выгулять? Голос Ноа неустойчиво дрожал. Дерьмо.
        — Да, наверное, — рассеянно произнёс Эдриан. — Ноа? Ты когда-нибудь думал о детях? Мягкость в его голосе ударила Ноа как кулак в солнечное сплетение.
        — Нет. На этот раз голос Ноа остался твёрдым.
        — Никогда? В голосе Эдриана послышались нотки жалости. Боже, Эдриан убивал его с каждым звуком.
        — Я скрытый гей в одном из самых консервативных университетов во всех Штатах, в одном из самых радикальных округов страны...
        — Но, может быть, ты будешь таким не всегда. Ох. Вот оно. Надежда, которую он слышал в голосе Эдриана по телефону. Ноа остановился у потрёпанного "Бронко" рядом со знаком "Уровень 3С". Его ноги приросли к земле, от осознания этого фарса, мужчина был не в силах сделать ещё один шаг. Он безнадёжно влюбился в парня, которому собирался разбить сердце, и говорил себе, что не будет никакого вреда, если они продолжат встречаться на праздниках. Зовите это дружбой. Зовите это мимолётным увлечением. Зовите это "праздничный бой-френд". Что бы это ни было, оно пробирало Ноа до костей, потрошило каждый одинокий дюйм его души. Делало жадным и непростительно жестоким к кому-то, кто заслуживал намного большего. Ему нужно было перестать притворяться. Сейчас. Сегодня.
        — Я закончил книгу, — сказал он.
        — Я знаю... Ты писал мне, помнишь? На лбу Эдриана появились морщинки.
        — Председатель моей кафедры уже посмотрел её. Он говорит, что сейчас заседание комитета по контрактам только формальность.
        — Оу, — с этим маленьким словом весь свет исчез с лица Эдриана. — Поздравляю.
        Полагаю, ты рад? Рад? Ноа чувствовал много эмоций, но радость совершенно не была одной из них.
        — Я работал для этого с восемнадцати лет.
        — Да, но ты уверен, что по-прежнему хочешь эту работу? — спросил Эдриан. — Ты не обязан соглашаться. Или можешь согласиться, но найти где-нибудь другую работу как можно быстрее. Ты похож на парня, которого привезли в хоспис, а не на кого-то, кто только что узнал замечательные новости о работе. У тебя есть варианты. Ох, Эдриан. Так полон надежды и хороших идей. Ноа зажал свои губы зубами, потянув потрескавшуюся кожу. Он почувствовал металлический привкус крови, но ему было плевать.
        — Это всё, чего я когда-либо хотел. Я смогу...
        — Чушь, — Эдриан пнул колесо машины. — Это всё, что ты позволяешь себе хотеть. Но ты хочешь большего. Я знаю. И ты можешь получить...
        — Как? Ноа прислонился к бетонной опоре, зажмурив глаза.
        — Нигде не сказано, что ты не можешь получить этот контракт и что-нибудь ещё. Кого- нибудь ещё. И конечно, может быть, это будет на большом расстоянии и тайно, но ты не будешь прятаться следующие сорок лет.
        — Это была бы ложь. И такой секрет убил бы меня. Я каждый день боялся бы, что меня раскроют. Я уже давно решил, что никогда не буду так жить.
        — И ничего не изменилось? Ничего? Эдриан расхаживал перед ним с маской боли на лице. Ноа снова быстро зажмурил глаза.
        — Ты заслуживаешь большего.
        — Ты чертовски прав. Ну что же. Он не ожидал, что Эдриан будет таким решительным. Парень не ждал, пока Ноа ответит, прежде чем продолжить дальше.
        — Мы оба заслуживаем. А ты выбираешь не позволять себе получить это. Может быть, ты так долго изучал камни, что сам превратился в один из них. Ноа, как ты можешь ничего не чувствовать?
        — Я чувствую. Его голос был едва слышным хрипом, но, казалось, раздался эхом по похожему на пещеру пространству.
        — Докажи.
        — Я люблю тебя.
        Вот. Он сказал это, ужасная эмоция грозила лишить его последнего воздуха. Не чувствовал? Ноа чувствовал всё.
        — Я тоже люблю тебя. Конечно, он любил его. Эдриан был достаточно смелым, чтобы назвать это чувство, тем, кто заканчивал каждый разговор по телефону словами: "Люблю тебя!". Эдриан был достаточно смелым, чтобы бороться за это, прямо здесь, на этой холодной парковке.
        — Я знаю тебя месяц. Я люблю тебя, и что я должен с этим делать? Перестроить всю свою жизнь? Как я совмещу любовь к тебе с тем, что всегда выбирал? Внутри у Ноа рекой чувств всё истекало кровью, он вовсе не был каменным, хоть и старался создать такую видимость.
        — Ты начал выбирать нечто другое. Если ты любишь меня, то не делай этого. Не отталкивай меня. Эдриан схватил Ноа за руку. Тот тяжело сглотнул. До этого мгновения он не понимал, что отталкивает Эдриана. Мужчина знал только то, что Эдриан заслуживал от него правды, что он не мог притворяться, что у них будет совместная весна или что-либо ещё. Это был спор. Ссора. Посмотрите на него, устроил сцену разрыва в общественном месте, с повышенными голосами и озлобленными словами. У него кружилась голова.
        — Ты пытаешься заставить меня быть тем, кто скажет эти слова, верно? — Эдриан покачал головой, от него волнами исходило отвращение. Он уронил руку держащую Ноа. — Поздравляю. Это сработало.
        
        ГЛАВА 17
        Кожа Эдриана казалась такой же сырой и холодной, как эта глупая парковка. Зимний ветер продувал тёмное помещение, но завывающий ветер в его душе Ноа казался в два раза более одиноким. Очередной порыв ветра заставил его вцепиться в свою куртку. Эдриану было плевать, если его унесёт ветер, если он заберёт их обоих на далёкий остров, где всего этого не было.
        — Ты хочешь, чтобы я со всем покончил? Хочешь, чтобы я ушёл? — Эдриан вцепился в свои волосы. — Отлично. Я забираю своего пса и ухожу. Он быстрым шагом направился к лестнице.
        — Эдриан! — крикнул Ноа. Он развернулся как идиот, его сердце рухнуло куда-то вниз.
        — Да?
        — У тебя нет ключей от фургона, — Ноа догнал его. — Я, э-э... провожу тебя.
        — Мило с твоей стороны. Эдриан переступал по две ступеньки за раз, не оглядываясь посмотреть, идёт ли за ним Ноа. На площадке он развернулся, не в силах больше сдерживать вопросы.
        — Почему ты это делаешь? Почему сегодня? " Я хотел побыть со своим праздничным бой-френдом".
        — Председатель звонил вчера...
        — Это я понял. Но зачем говорить мне это сейчас? У нас, по крайней мере, могло быть Рождество. Проклятье. Эдриан не собирался плакать. " Соври мне, пожалуйста, соври мне". И знал, что этот импульс не был разумным. Он не был каким-то маленьким ребёнком, который пытался спасти неловкий семейный праздник. То, что он будет цепляться за приятную фантазию праздника с Ноа, ничему не поможет. Но парень думал, что Ноа, по крайней мере, разделяет с ним эту фантазию. Ноа не был жестоким. Не был ненадёжным. Он ехал через весь город в больницу... Бинго.
        — Ты собирался подождать, прежде чем рассказывать мне о своём контракте, верно?
        — Я больше не смог это скрывать. Ты прав, ты заслуживаешь лучшего...
        Губы Ноа были такими же изворотливыми, как его взгляд. Он был жалким лжецом, и Эдриан перебил его.
        — Чушь. Ты напуган. Больше, чем обычно. Сегодняшний день чертовски тебя напугал, как никогда раньше. Достаточно, чтобы ты разрушил моё Рождество... наше Рождество, которое мы ждали весь месяц. Что? Дети такие страшные?
        — Нет, — тихо произнёс Ноа. Эдриан допустил ошибку, поймав взгляд Ноа прямо в этот момент, и увидел всю боль, всё желание, которое Ноа топтал в себе.
        — Ох, Ноа. Эдриан подошёл к нему, протянув руки, чтобы обнять, но Ноа обошёл молодого человека, быстро поднимаясь по лестнице на крышу. Эдриан догнал его у автофургона.
        — В этом всё дело, да? Ты сегодня увидел что-то, чего хочешь, верно?
        — Это ты...
        — Нет, не я. — Эдриан не собирался позволять ему сменить тему разговора, не когда они были так близки к раскрытию правды Ноа. — Не то, что я хочу, а ты... чего хочешь ты. Ты увидел что-то, в чём нуждаешься, и теперь бежишь от этого, потому что отказываешься позволять себе желать чего-то вне свой осторожно расписанной жизни. Ты говоришь себе, что это всё из —за меня и того, что мы хотим разных вещей...
        — Так и есть, — Ноа открыл фургон. — Тебя подбросить до маминого дома?
        — Нет, ну нужно, — Эдриан подхватил на руки Пикселя. — Мы хотим одного и того же. Вот чего ты так боишься. Ты хочешь семью, и, может быть, даже мою, большую и чокнутую. Ты любишь меня, но не будешь пытаться всё наладить? Ноа покачал головой.
        — Нечего налаживать. Я подписываю контракт. Я остаюсь в Лэндвью. С моей стороны было жестоко вовлекать тебя в это. Эта... идея с праздничной интрижкой причиняет боль нам обоим.
        — Ты боишься. Ты боишься сидеть завтра там и играть в видеоигры с мальчишками и укачивать ребёнка, есть чизкейк моей бабушки с гоголь-моголем. Ты боишься, что тебе это понравится достаточно сильно, чтобы захотеть изменить своё крепко сжатое видение. Ты боишься захотеть вернуться.
        — Да, — кивнул Ноа, чего Эдриан не ожидал. Он опустился на диван рядом с Улиссом, прежде чем продолжить. — Я трус. Но я тот, кто знает свои границы. Это мои границы. Я не могу этого сделать. Я не могу лгать. Я не могу притворяться. Я был дураком, подумав, что
        смогу.
        — В один... в один прекрасный день... — голос Эдриана надломился. — В один прекрасный день ты оглянешься назад и увидишь, что у тебя могло бы быть. А я не собираюсь ждать. Ему пришлось заставить себя сказать эту часть, потому что правда состояла в том, что Эдриан будет ждать. Но Ноа был прав насчёт того, что он заслуживал большего. Может быть, мужчина испугался, взглянув на возможное будущее, но геймер никогда не был более уверен в том, чего хочет. И он собирался пойти и взять это. Предпочтительно с Ноа. Но парень не собирался жертвовать всем своим будущим ради шанса, что бой-френд отопрёт свою запертую дверь. Впервые в своей жизни Эдриан собирался поставить на первое место самого себя.
        — Я люблю тебя, Ноа. Действительно люблю. Но я заслуживаю тебя всего. Я думал о нас на протяжении всего полёта сюда... — он покачал головой. — У меня был этот глупый план. Я собирался уговорить тебя продолжить встречаться тайно, видясь на выходных время от времени. Я хорош в отношениях на расстоянии. Я проходил через такое раньше и прошёл бы через худшее ради тебя. Но я не могу так. Нет, если ты не хочешь встретить меня на полпути.
        — Я не могу, — Ноа зарылся лицом в шею Улисса. Эдриан не хотел ничего большего, чем обвить его руками. — Прости, что испортил тебе праздник.
        — К чёрту всё это. Я хотел, чтобы мы провели наш притворный праздник вместе, но, по крайней мере, я достаточно смел, чтобы признать, что хочу чего-то настоящего. Я влюбился. Ты влюбился. Мы не обязаны притворяться. Мы могли бы быть взрослыми и работать над будущим вместе, но ты не даёшь себе увидеть это будущее. Не извиняйся за то, что разрушил моё Рождество. Жалей о том, что разрушил свою жизнь. Эдриан схватил свой рюкзак и своего пса и позволил двери захлопнуться за ним, прежде чем слёзы разрушили его слова. Он уходил медленно, желая, чтобы вселенная прошептала его имя ещё один раз, в этот раз по-настоящему. Но Ноа не позвал его обратно, и парень дошёл до лестницы на автопилоте.

*** Вечерний воздух был морозным, злобные порывы обдували парковку, пока Эдриан доставал свой телефон. Не ловит. Боже. Это было знакомо. Одиночество, холод, дрожащий пёс и никакого понятия, что делать дальше. Господи. Как мог один из лучших месяцев его жизни содержать так много отстоя? Он прошёл через парковку обратно, вслепую пройдя по этажам, рассеянно глАдя
        Пикселя, пока в его голове стоял монотонный гул.
        — Эдриан? Ему потребовалась секунда, чтобы распознать звук голоса своей мамы. Её каблуки громко стучали по асфальту, пока она быстро сокращался дистанцию между ними двумя. Чёрт. Прямо за ним стояла её машина.
        — Что ты делаешь?
        — Выгуливаю своего пса, мама.
        — Вы с Ноа поругались? — она подошла ближе и коснулась его руки. — Он оставил тебя здесь? Наступил момент полного унижения, которого Эдриан так сильно старался избежать месяц назад, и на удивление это было не так больно, как он боялся. Даже не вклинилось в сырую боль после ссоры с Ноа. Эдриан так переживал из-за того, чтобы не разочаровать свою семью, что у него на самом деле не было плана на тот случай, если он разочарует себя.
        — Не воспринимай это как что-то плохое, но я действительно не хочу сейчас разговаривать. И я, правда… правда, не смогу вынести лекцию.
        — Лекцию? — его мама нажала кнопку, чтобы открыть свою машину, а затем царским жестом пригласила Эдриана сесть. — Я не читаю лекции. Я просто выяснила, что твой выбор...
        — На самом деле не поддаётся обсуждению. Эдриан удивил сам себя тем, что выпрямился и говорил более твёрдым голосом, чем обычно, когда разговаривал с ней. Он любил её, но они на несколько лет опоздали с построением границ. Проведя время с Ноа, парень увидел, как ему невероятно повезло, что у него есть его семья и их поддержка, но сейчас был один из тех моментов, когда поддержка казалась эластичным бинтом, медленно отрезающим путь крови к израненному сердцу. Эдриан наклонился и поцеловал её в щёку.
        — Я люблю тебя. И я завтра приду на рождественский ужин, но сегодня мне нужно побыть одному.
        — Что? Ты собираешься в отель? Как ты туда доберёшься? — голос мамы драматично повысился, с нервной ноткой, которая была у них обоих, но она была королевой использования своего тона так, чтобы Эдриан изменил своё мнение. — Разрешишь мне отвезти тебя обратно ко мне домой? Ты можешь занять себе всю гостевую комнату — кузина Бернис не приедет до завтра, и мы просто скажем ей, что твоя... договорённость отменилась. Утопай в своей сердечной боли, если должен, но будь разумен.
        " Должен".
        — Мама. Я не поступаю неразумно.
        — Я знаю, — печально улыбнулась она, коснувшись его щеки. — На самом деле ты хочешь сказать, что хочешь свободы, чтобы напиться и принять сомнительные решения насчёт боди —арта. Он рассмеялся, горьким, отрывистым смехом.
        — Ты хорошо меня знаешь.
        — Да. Знаю. Ты хотя бы дашь мне подвезти тебя до отеля рядом с моим домом? Там дружелюбны к животным, дядя Мерв и тётя Шер останавливались там с пуделями в прошлом году. Он хотел заупрямиться и настоять на том, чтобы самому найти дорогу на свою собственную чёртову вечеринку жалости, но именно необъяснимый страх попросить её о какой- либо помощи привёл его к этому беспорядку.
        — Никаких лекций. Даже ни намёка. Я серьёзно.
        — Ты говоришь, что я не могу доставать тебя гоголь-моголем и говорить о милом клерке из твоего офиса? О том, кто никогда никого не бросил бы? Его мама произнесла редкую шутку, и он не смог не рассмеяться.
        — Нет, нет, не можешь.
        — Дорогой, моя малышка сегодня родила ребёнка, я скучаю по праздничным сборищам Споновитчей, где надеялась затащить в уголок под омелу симпатичного рекламщика, на которого положила глаз. А количество гостей на завтрашний ужин колеблется каждый час. Я сейчас в чрезмерно эмоциональном беспорядке, но, думаю, что справлюсь с молчаливой поездкой.
        — Не обязательно, чтобы была полная тишина, — предложил он, садясь в машину. — Ты можешь рассказать мне, как давно знаешь второе имя Ноэль. Он подождал, пока они подъедут к отелю — приятная глупая беседа о ребёнке закончилась, чтобы задать вопрос, которые беспокоил его двадцать минут.
        — Ты заполучила этого рекламщика, который тебя заинтересовал?
        — Не говори так шокировано. Ты знаешь, что я с ним встречаюсь.
        — Почему ты никогда не выходила замуж снова, когда папа женился? Ох, он очень пожалеет о том, что спросил это; но они с мамой были похожи не только слишком драматичными голосами и выгнутыми дугой бровями, но и тем, что имели склонность выбирать недоступных мужчин или, по крайней мере, из другого города.
        — Ох, Эдриан, — устало произнесла она, но не в стиле ох-Эдриан-что-ты-натворил-на- этот-раз. — Я не знаю. На самом деле, по дюжинам причин. Полагаю, мне просто слишком нравиться быть самой по себе.
        — Ага.
        — Честно, иногда легче не пытаться, знаешь? Ты не проиграешь, если не будешь пробовать. А я не хочу снова проиграть. Женщина потёрла переносицу, на которой обычно сидели её очки для чтения, когда она переживала о публичных событиях. Она отвела взгляд, будто тут же пожалела о редкой откровенности.
        — Я понимаю. О боже, понимал ли он? Страдания поглотили все его чувства. Страдания, которых Эдриан думал избежать, встречаясь с парнями на расстоянии и придерживаясь обычной дружбы. Как же он ошибался. Геймер боялся полностью раскрыться кому-то, глубоко внутри думая, что это из-за того, что брак его родителей развалился, и он тоже пострадает. Парень накинулся на Ноа за то, что тот прятался, но правда состояла в том, что тоже самое делал и он. Прятался за отношениями, в которых не требовалось вся его сущность, где от него не просили большего, чем молодой человек был согласен дать.
        — Не все проживают свои жизни так же... бесстрашно, как ты. Помни это, — тихо сказала мама, когда Эдриан выходил из машины.
        — Да. Его горло сжалось. Он был не таким смелым, как она считала. Эдриан увидел проблеск чего-то настоящего и ценного вместе с Ноа — шанс на то, что у них может быть семья, совместная жизнь, и впервые хотел оттолкнуть все свои страхи и неуверенность, и просто ухватиться за этот шанс. Но теперь всё было потеряно, и он остался с полной уверенностью, что любовь действительно ранит. Отдать всё и получить отказ было намного хуже, чем сдерживать всё внутри. Только сейчас вопрос был в том, будет ли Ноа достаточно смел, чтобы пойти за будущим, которого заслуживал, или вернётся к обычному существованию.

*** Когда Ноа был моложе, он закрывался от споров родителей, забираясь в кровать и натягивая на голову покрывало. Иногда Рут делала им палатку из одеял, и они прижимались друг к другу, прячась от пугающего взрослого мира. Теперь археолог был взрослым мужчиной и
        не мог валяться в кровати как какая-то дева викторианских времён с разбитым сердцем. Он доехал до Лэндвью в состоянии, похожем на бегство от Рождества, справившись с семичасовой поездкой за пять с половиной часов, останавливаясь только на заправке. Ноа понимал, что ему нужно добраться до дома прежде, чем полностью разрушится, и поэтому заехал в парк для домов на колёсах и автофургонов, который не видел полгода, нашёл своё место и забрался в кровать. Мужчина вставал, только если надо было вывести Улисса, а все остальное время провалялся. Его телефон настойчиво вибрировал накануне Рождества и во время самого праздничного дня, но он отключал все звонки, даже не глядя на телефон. Не важно, кто это был, Ноа не мог разговаривать. Отчасти мужчина уехал домой для того, чтобы сбежать от искушения сделать что-нибудь глупое, например, прийти к Эдриану на Рождество, моля о прощении. Но это было бы вершиной безрассудства — искать очередную дозу наркотика в виде общения с парнем, зная, что только отложит неизбежную боль. Улисс зарычал на него, тыкаясь носом в вялое тело, пока не сдался. Он вернулся через пару
минут, чтобы бросить пустую миску в лицо Ноа.
        — Ох, дерьмо. Я забыл завтрак? Мужчина прошёл на кухню на неустойчивых ногах, нашёл какой-то корм для Улисса, и насыпал ему щедрую порцию. Когда он сам ел что-то последний раз? Вчера? Ноа открыл холодильник, но у него закончилось практически всё, и не осталось ничего, что бы выглядело съедобным. Упаковка вафлей без глютена с издёвкой смотрела на него из морозилки. Чего он хотел, так это чего-нибудь жирного и тяжёлого. Чего-нибудь, что сможет взять обратно в кровать. Ноа даже не мог посмотреть ничего из своих обычных фильмов — слишком много воспоминаний об Эдриане, так что мужчина смотрел плохие документальные фильмы, которые и близко не заполняли тишину в его сердце. Он снял свой телефон с зарядки. Включил. Он мог заказать пиццу... Бз-з-з. Телефон завибрировал, пока он разблокировывал его.
        — Ноа? Ноа, это ты? По комнате эхом раздался голос Рут. Ох, чёрт. Он случайно ответил на звонок. Неохотно Ноа приложил телефон к уху. Игнорирование телефона было одно, но вешать трубку, когда ему звонила сестра, было для него слишком.
        — Это я. Всё в порядке? — спросил он. Она говорила практически с паникой.
        — Я пыталась дозвониться до тебя несколько дней. Ты не позвонил в канун Рождества и
        на само Рождество. Дети хотели поблагодарить тебя за подарки, которые ты прислал. Ты даже не написал. Ты получал мои сообщения?
        — Нет, — признался он. — Мой телефон был... отключён. Ноа не мог солгать и сказать, что телефон был сломан, даже если бы это облегчило её чувства.
        — Что с тобой происходит? Теперь её голос стал мягче.
        — Ничего. Он говорил совершенно как пятнадцатилетний подросток, который не хотел признаваться во внутренней суматохе своей старшей сестре.
        — Я скучаю по тебе. Мы только получили сообщения на День благодарения и в канун Рождества. То же самое на Хэллоуин. Я даже не помню, когда последний раз говорила с тобой по телефону. Действительно говорила. Я переживаю за тебя. " Я тоже переживаю за себя". Он не мог говорить, смог только судорожно вдохнуть воздух. Её беспокойство обвилось вокруг него, как покрывало любви, которое угрожающе приблизило Ноа к полной потере самообладания.
        — Поговори со мной. Слова поднялись по его горлу; те, которые он скрывал от неё восемнадцать лет. В чём был смысл скрывать дальше? Ноа уже испортил свою жизнь до неузнаваемости. И мужчина оттолкнул Рут уже так далеко, имело ли значение, если он ещё дальше вытеснит её из своей жизни.
        — Я — гей. В горле Ноа застрял ком. Если бы у него в желудке была какая —нибудь еда, то его бы вырвало. Рука мужчины дрожала, пока он держал телефон.
        
        ГЛАВА 18
        Его объявление встретили сдавленные рыдания. Ноа чуть не уронил телефон, мужчину едва не парализовала боль от услышанного, но он заставил себя, молча ждать её упрёков. Может быть, ему поможет встреча со злостью. Напомнит, почему он был так глуп с Эдрианом. Почему целибат был для него правильным выбором. Да, Ноа практически приветствовал её разочарование.
        — Мне... жаль, — произнёс он. — Мне не следовало обрушивать это на тебя. Пожалуйста, не плачь.
        — Ох, Ноа, — она шумно вздохнула, прочищая нос. — Я плачу не из-за того, что мне грустно. Я не была уверена, почувствуешь ли ты когда-нибудь, что можешь мне это рассказать.
        — Ты... ты знала? Его мир накренился, аккуратно упорядоченные блоки, какими он видел свою семью, перемешались как куча "Лего".
        — Подозревала. С тех пор, как ты был ребёнком, на самом деле. Ты никогда... Девушки просто были не для тебя. И ты был таким тихим... а затем стал пропадать всё больше и больше.
        — Почему ты ничего не говорила? За окном встало солнце Техаса, совершенно вопреки бушующему в его мозгах шторму.
        — Я не хотела обидеть тебя, если ошибалась. И долгое время не была уверена, знал ли ты сам об этом.
        — Я знал, — тихо сказал он. — Поэтому не смог жениться на Саре.
        — У меня было предчувствие, — произнесла она без осуждения в голосе. — Ты поступил храбро. Отпустил её вот так, не пытаясь заставить жить во лжи.
        — Я живу во лжи каждый день, — хрипло проговорил Ноа, не намереваясь так сильно раскрываться. Его слова, казалось, прорывались сквозь дыры в защите.
        — Но ты рассказываешь мне. Это начало. И если ты говоришь мне... — она затихла, и он практически услышал её улыбку. — Ты, должно быть, кого-то встретил. Иначе ты ничего бы мне не рассказал, и я так...
        — Нет. Ударив по своей тумбочке, чтобы подчеркнуть слово, он остановил её, прежде чем она смогла выразить своё счастье. Ему на грудь будто упал булыжник, распространяя повсюду боль. Почему Рут не могла разозлиться? Было бы намного легче, если бы она просто накричала на
        него... " Как ты всегда кричишь на себя?"
        — Нет? — с грустью переспросила Рут.
        — Почему ты так нормально к этому относишься? — взорвался он, повысив голос достаточно, чтобы отпугнуть Улисса от еды. — Не должна ли ты читать мне лекции о моей душе? Мы вместе ходили в одну церковь. Ты всё ещё ходишь в церковь каждую неделю, верно? И ты голосуешь...
        — Ноа, — голос Рут теперь был резче, вернулся тон старшей сестры. — Как моё голосование объясняет то, почему ты скрывал это от меня много лет? Ты предполагал, что я буду слишком осуждающей, чтобы справиться с правдой о своём собственном брате? И да, я хожу в церковь, но у нас теперь новый священник. Более прогрессивный. Времена меняются, даже в церкви.
        — Не везде. За его окном на ветру танцевали голые деревья. Сквозь их ветки он мог разглядеть шпиль церкви кампуса, возвышающейся над холмом за парком.
        — Ты имеешь в виду Лэндвью? Я годами задавалась вопросом, почему ты туда уехал. Отчасти поэтому я никогда не упоминала о твоей ориентации, у меня было такое чувство, будто ты повесил гигантский знак "Не входить". Но ты говоришь, что знал о себе и всё равно туда поехал? Зачем делать такое с собой?
        — Ты знаешь, как мало работ с бессрочным контрактом? Он выдвинул свой стандартный аргумент, который казался всё более изношенным и рваным каждый раз, когда Ноа его использовал.
        — Это из-за отца, да? И из-за того, как он всегда говорил, что настоящий мужчина находит работу и цепляется за неё? Ты больше не обязан его впечатлять. Он мёртв. На самом деле, ты не обязан впечатлять никого из нас. Мы скучаем по тебе и любим тебя и будем любить, даже если ты будешь безработным. Безработным. Одно этого слово вызывало у него желание метаться. Позор... И да, Рут была права — большинство этого было завязано на их отце и на его ценностях, но Ноа не был уверен, как выпутаться из этих суждений. Даже сейчас, годы мыслей о том, что быть геем грех, вешали на него тяжёлый груз. Он слышал эти слова пока рос, затем в колледже, а теперь в Лэндвью. Снова и снова, осуждение, казалось, поднималось из глубины его собственной души. Последние несколько лет мужчина очень старался найти воззрение Создателя, которое разрешало безоговорочную любовь для всех, но было нелегко так радикально изменить
        структуру своих убеждений.
        — Маме будет не всё равно, — упрямо сказал он. — У неё разобьётся сердце, когда ты ей расскажешь.
        — Когда я ей расскажу? О нет, ты не скинешь это на меня. Ты едва говоришь с ней, и если по этой причине, то она заслуживает услышать это прямо от тебя. Думаю, она может тебя удивить. Ей очень нравится новый священник. Её мышление... смягчилось за последние годы.
        — Может быть. Ноа опустился на диван. Он совсем не планировал когда-либо признаваться Рут в своей ориентации. А ещё и маме? Мужчина не был уверен, когда будет готов к этому.
        — Ты действительно держался вдали, потому что думал, что мы откажемся от тебя? Ты разбиваешь мне сердце. Её голос дрогнул.
        — Нет. Не только из-за этого. — Ох, чёрт. Теперь и его голос задрожал. Он ковырял изношенный шов на своих пижамных штанах. — Это просто тяжело. Вы с Томом так счастливы. И у тебя теперь есть дети. И потрясающе родственники со стороны мужа. Все эти племянницы и племянники. Все так счастливы. А я... " Один. Всегда один".
        — Ты тоже заслуживаешь быть счастливым. Мне плевать, что говорила церковь, пока мы взрослели, или, что говорит Лэндвью. Одиночество делает тебя несчастным. Зависть удерживает тебя вдали от твоей собственной семьи — это яд. Тебе нужно с этим что-нибудь сделать. Это была не такая старшая сестра, как он ожидал, полная прокламаций ( прим. пер.: Прокламация — провозглашение, призыв, воззвание, отличающееся обыкновенно страстным тоном и силой выражений)
        — Я не знаю, что ещё делать. — Это была ложь. Он точно знал, каков его выбор, знал много дней, но всё ещё сопротивлялся приближающемуся к его жизни торнадо. — У меня будет бессрочный контракт весной. И что же, я должен попросить Эдр... кого-то жить со мной в тайне?
        — Эдр? Ты соврал. У тебя кто-то есть. Её голос значительно оживился. Чёрт. Рут следовало бы быть археологом — она хорошо откапывала его секреты.
        — Кто-то был. Вроде того. Теперь нет. Его голос снова вздрогнул, глаза наполнились слезами. Он хотел бы рассказать об этом
        Эдриану, рассказать ему, что признался Рут, и мир не рухнул. Эдриан гордился бы им.
        — Расскажи мне, — попросила Рут, мягким как хлопковые одеяла, которые она предпочитала, голосом. К его удивлению, он сделал именно это — рассказал ей всё об Эдриане, выдав ей версию с G-рейтингом ( прим. пер.: G-рейтинг — нет возрастных ограничений. Данный рейтинг получают фильмы, в содержании которых не присутствует сцен, которые могут хоть каким —то образом повлиять на детскую психику), прямо до их ссоры в Денвере.
        — Так что мы поссорились...
        — Это не ссора, — перебила его Рут. — Мы с Томом постоянно ссоримся. Ссора — это разногласие. Она говорила медленно, будто Ноа упускал какие-то основные понятия отношений. Что, может быть, так и было.
        — Вы ссоритесь? Я думал, ты ненавидишь конфликты...
        — Нет. Ты ненавидишь конфликты. Я ненавижу эмоционально оскорбляющих мужчин. Это отличается от споров. В нормальных отношениях постоянно возникают разногласия. Попытайся вырастить троих детей без конфликтов. Это невозможно, — рассмеялась она. — Но в любом случае, я хочу сказать, что ты не поссорился с Эдрианом. Ты оттолкнул его раньше, чем вы смогли действительно поссориться. Ты так боялся воображаемых ссор в своей голове, что вытеснил его из своей жизни. Так же, как сделал со мной.
        — Я это сделал? — он ударил ногой по основанию своего дивана. Ноа подумал обо всех случаях, когда представлял злость Рут, осуждение матери, порицающий взгляд Тома, то, как признание ориентации всегда сжимало его сердце. — Сделал, да?
        — И теперь ты делаешь это с Эдрианом. Ты не хотел иметь дело с неизбежным спором из-за своей работы или признания ориентации, так что ты сделал это с ним, отрезав путь к любому возможному компромиссу. Сделал выбор за него.
        — Он заслуживает большего, чем какой-то парень в шкафу. Видела бы ты Эдриана с его племянницей и племянниками, — его голос потеплел от воспоминания о том, как парень держал ребёнка. — Он заслуживает кого-то, кто будет жить с ним открыто. Создаст семью.
        — Может быть, ты тоже этого заслуживаешь, — сказала она. — Я не собираюсь врать и говорить, что это будет легко. Не будет. Ни для тебя, ни для нас. Но мы научимся принимать его. Мы примем тебя. Так что, если тебя сдерживает это...
        — Я уже не знаю. — Очередная ложь. Страх. Его сдерживал страх. И с каждым проходящим мгновением этот страх казался более глупым и бессмысленным. Чем-то, что
        двигало его за рамки, а не чем-то, за чем он прятался. Он откинулся на спинку дивана. — Я не хочу его терять.
        — Тогда не теряй, — подсказала она тем же тоном, как все эти годы назад говорила: "Тогда получи свою учёную степень и начни преподавать", когда он рассказал ей, что не может и подумать о другой работе для себя, кроме как о карьере археолога. Тогда Ноа тоже был напуган, боялся признаться своей семье "синих воротничков" ( прим. пер.: Синий воротничок — понятие, обозначающее принадлежность работника к рабочему классу, представители которого, как правило, заняты физическим трудом с почасовой оплатой), что хочет жизни в академии. Но Рут прорвалась сквозь его шестнадцатилетние страхи, помогала ему искать школу и говорила: "Ты всегда можешь преподавать". И он так и сделал. Однако прямо сейчас ему нужен был план. Ответ. Рядом с ним зевнул Улисс, катая лапой крошечный мячик. Одна из игрушек Пикселя. Грудь Ноа сжалась. Может быть, он знал. Мужчина не хотел знать, но знал, что должно быть сделано. Ему не нужны были советы Рут — ответ был прямо перед ним, ожидая, когда он сбросит эту глупую мантию страха и начнёт действовать.

*** Гуманитарный зал "Робертс" был устрашающе пуст. Студенты будут на каникулах ещё полторы недели, и большая часть факультета взяла неделю отдыха между Рождеством и Новым годом. Но не Чак Моррисон. Ноа точно знал, где найти декана. Он медленно поднялся по лестнице на третий этаж, оставляя много времени для похищения инопланетянами или солнечной вспышки, или другого освобождения от своего задания. Мужчина покатался на велосипеде и шёл длинной дорогой по кампусу, рассматривая здания из песчаного кирпича и пустые внутренние дворики. Пять лет назад он честно думал, что нашёл подходящее для себя место. Стремление к педагогическому мастерству, преданные студенты и достаточное финансирование научных исследований. Для него это была не только работа. Это был его дом. Кроме того, что, может быть, это было не так. После смерти отца Ноа, его мать перекрасила дом в коричневый. Он был синим с белыми полосками двадцать лет, но при первой поездке обратно домой Ноа встретило коричневое здание с карамельными полосками. Его мама сменила и мебель. Больше никакого мягкого кресла в гостиной, вместо него пара скромных
стульев с цветочной обивкой по бокам от камина, над которым висела картина. Каждое изменение казалось нежеланным напоминанием об уродливой правде брака его родителей. Побывав дома, он так не хотел возвращаться туда ещё раз, что оставался у Рут под предлогом
        помощи в снятии ковров в её спальнях наверху. Этот дом, его кампус, вызывал у него похожее чувство, будто он не в своей тарелке, при первом возвращении. Его похожие убежища казались чужими, изменившись за шесть месяцев его отсутствия. " Это ты изменился". Он не потрудился пристегнуть велосипед на замок — никто не делал этого в кампусе, но мрачный холод преследовал его по ступенькам и внутрь здания. Ноа ходил по этим лестницам дюжины раз в день много лет, но всё, от полированных деревянных перил до важного портрета первого декана колледжа, во время его отсутствия, казалось, приобрело зловещий оттенок. У лаборантов была неделя отдыха, но в кабинете декана всё ещё горел свет, и мужчина видел лысеющую голову декана Моррисона через стеклянную дверь. " Ты сможешь это сделать. Помнишь, как хорошо было после разговора с Рут? " После разговора с Рут у него было такое чувство, будто он выпил один из любимых энергетических напитков Эдриана. Ноа принял душ, подстриг бороду, съел полноценный ужин. И в ту ночь он спал лучше, чем месяцы до этого. Даже взобравшись на гору, археолог не испытал бы большего чувства
триумфа. Если бы только он мог этим с кем-нибудь поделиться... Боль от нехватки Эдриана всё ещё была настойчивой, но эта боль его больше не парализовывала. В опровержение этих мыслей у него поднялось давление. Он составлял список за списком, репетируя и отвергая речи у зеркала. Ноа готовился к этому моменту несколько дней, но это не помешало его пульсу подскочить, когда археолог постучал в дверь декана.
        — Уолтерс! — декан Моррисон вышел из-за своего стола и похлопал Ноа по спине. — Не ожидал пока тебя здесь увидеть. Не смог устоять?
        — Что-то вроде этого. Ноа заставил себя улыбнуться.
        — Ты справился за отличный срок. Я закончил твою книгу. Хорошо сработано, мой мальчик, очень хорошо. Возможно, это лучшая книга, выпускаемая факультетом, со времён нашей с Делонгом книги о библейской археологии. Мы печатаемся уже в четвёртый раз. Твоей книге я тоже предсказываю хорошее будущее. Он вернулся на своё тёпленькое кожаное кресло и жестом пригласил Ноа занять один из мягких стульев для посетителей. Декан Моррисон никогда не мог устоять перед шансом вставить в любую бочку свою затычку. Или напомнить Ноа, что он не разделяет ту же сферу интересов, как большинство факультета. О, он выполнял свои обязательства во время учебных поездок на раскопках в
        Израиле, но не испытывал к этому такой же страсти, как Моррисон. Ещё одна причина, почему Ноа не подходил им.
        — Спасибо, — Ноа собрал пальцы в кулак, сжал его, повторил движение несколько раз, пытаясь направить свою кровь в правильные места. — Я хотел кое-что узнать о контракте...
        — Ох, не переживай об этом и дальше. Как я сказал по телефону — это формальность. — Декан наклонился вперёд, и взял конфету из огромной стеклянной миски на столе. — Конфетку?
        — Нет, спасибо. Дело в том, что есть кое-что, о чём, как я думаю, комитету по контрактам нужно знать.
        — Оу? Мужчина обхватил своими тонкими губами остаток конфеты.
        — Я — гей. В этот раз произнести эти слова было легче. Он рассказал Рут. Прошлым вечером рассказал своей маме, и их разговор был наполнен слезами обоих. Мир не рухнул. Как и Рут, его мама была опечалена в основном тем, что Ноа держался вдали и, несмотря на то, что она выражала сомнения, разговор прошёл намного лучше, чем мужчина надеялся.
        — Уолтерс, — строго произнёс декан, глядя на него поверх очков в тонкой оправе. — Почему ты рассказываешь мне о своей личной жизни?
        — Я, э-э... Могло ли быть, возможно, что это тоже пройдёт лучше, чем он думал?
        — Только если тебе не нужна рекомендация для духовной консультации? Наш пастор будет счастлив...
        — Мне не нужно духовное руководство.
        — Ну, и зачем обременять меня этим? — декан положил свои очки на стол. — Ты мне нравишься. Всегда нравился. Твоя личная борьба не заботит факультет... до тех пор, пока тебе по —прежнему удаётся вести хорошую христианскую жизнь. Существую программы, которые могут тебе помочь выбирать целибат вместо того, чтобы благородно сдаваться своим демонам. Так близко. Так близко. Он мог кивнуть в знак согласия, и разговор был бы окончен. Декан всё бы знал, и это не зашло бы дальше. Но он не мог этого сделать.
        — Что, если я этого не сделаю? В смысле, не приму целибат? Не буду скрываться? Что если я выбираю... нуждаюсь в другом пути?
        — Ты хочешь разрешения на жизнь грешника? На жизнь вопреки естественным законам Бога? — декан покачал головой. Выражение его лица было более каменным, чем у римского
        бюста на полке его книжного шкафа. — Ты так же, как и я, хорошо знаешь, что в колледже есть пункт о морали. И по хорошей причине. Ноа открыл рот, чтобы заговорить, но декан поднял руку.
        — Нет, я не могу смириться с тем, что ты будешь... открыто вести девиантный образ жизни.
        — Я не хочу жить во лжи.
        — Уолтерс, библейски верная жизнь — не ложь. Ложью будет твой пример нашим студентам противостоять хорошим христианским учениям. Затем ты скажешь мне, что нам нужен один из этих гей-клубов, которые есть во всех либеральных колледжах.
        — На самом деле, сейчас во многих религиозных колледжах есть объединения геев и натуралов.
        — Вашим людям, возможно, и удалось одурачить судебную систему и добиться разрешения однополых браков, но Бога не обманешь. В Христианском колледже Лэндвью никогда не будет... празднования девиантности. Наш моральный кодекс — это наше всё. Твоя просьба ниспровергнуть это заставляет меня сомневаться в том, что здесь тебе место. " Меня тоже". Тяжело сглотнув, Ноа кивнул.
        — Я люблю своих студентов. Я люблю преподавать...
        — Значит, насколько я вижу, у тебя есть три выбора, — декан поднял три своих костлявых пальца. — Первое, ты можешь согласиться на духовное руководство и воздержаться от потакания или обсуждения своих желаний, и мы не будем говорить об этом снова. Ты хороший мужчина. Благочестивый мужчина.
        — А другие варианты? Всё тело Ноа дрожало. От этой похвалы его тошнило.
        — Что ж, если ты настаиваешь на обнародовании своей личности, у меня нет другого выбора, кроме как отправить тебя в дисциплинарный комитет. Не будет необходимости созывать комитет по контрактам. Ноа зажмурил глаза, сделав прерывистый вдох.
        — Но я всё равно смогу закончить академический год, верно? Пары уже расписаны...
        — Думаешь, университет не захочет сделать из тебя пример? Ты хочешь быть известен публично, на уровне б Ольшем, чем твоё признание в своей проблемы мне, прямо здесь? Тебе придётся иметь дело с прямыми последствиями. Дисциплинарному комитету придётся действовать быстро, в лучших интересах наших студентов.
        — Я не... злодей.
        — Я знаю, что это не так, Уолтерс, — декан смягчил тон. — И поэтому предлагаю тебе вариант номер три. Ты увольняешься. Незамедлительно. Никаких публичных унижений. Не буду врать, я хочу, чтобы ты выбрал первый вариант. Мы можем прямо сейчас вместе помолиться об этом. Я знал других мужчин, которые преодолели...
        — Я не хочу преодолевать это. Голос Ноа был более уверенным, чем он думал.
        — Значит, таков твой выбор. Воспользуйся услугами адвоката и встреться с дисциплинарным комитетом или тихо увольняйся.
        — Мне нужна минута, чтобы подумать. Ноа провёл руками по своим волосам.
        — Это ты пришёл с этим ко мне. Декан щёлкнул своей ручкой о промокашку на столе. Ноа нужна была только мелодия опасности, чтобы завершить ночной кошмар. Медленно, он поднял голову. Не важно, как перемешались его мысли, с момента, как Ноа вошёл в здание, мужчина знал, каков его единственный настоящий выбор.
        
        ГЛАВА 19
        Канун Нового года был дерьмовым днём для работы. Весь день Эдриану приходилось слушать планы всех остальных и отмахиваться от своих вопросов. Никто, казалось, на самом деле не работал, несмотря на назначенный на следующую неделю выпуск новых функций для бета-пользователей и приближающийся запуск финансирования нескольких новых типов колоний. Если повезёт, игра перейдёт отметку финансирования в шестьдесят миллионов в Новый год. Эдриан уже забронировал билеты для поездки в Германию и в Остин, чтобы сотрудничать с развивающимися там командами. Его карьера определённо взлетала вверх. А он никогда не был более несчастен. Что хорошего было в получении горнодобывающих ботов для сотрудничества, если он не мог показать обновления Ноа? Не прошло и месяца, как геймер стал более чем просто зависим от того, чтобы делиться своим днём с другом. Он был лучшим слушателем из всех, кого Эдриан когда-либо встречал, и всегда создавал такое чувство, будто работа геймера важна и имеет значение. Даже банальные вещи, как споры с Рексом о съёмках очередного вебизода "Код Ревью" для канала "Космического жителя" в "YouTube"
или ответы на вопросы пользователей на форумах. И Ноа был великолепен в решениях мозговых штурмов, в основном потому, что позволял Эдриану болтать до тех пор, пока тот не находил правильное решение проблемы. Боже, Эдриан скучал по Ноа. Он взглянул на свой телефон. Подумал, может быть, сегодня придёт сообщение... но там была полная тишина с тех пор, как они расстались. И чья это была вина? Эдриан специально не писал ему на Рождество. Или в другой раз. Он был таким бой-френдом раньше, тем, кто преследует сомневающегося партнёра и пытается всё наладить. И не собирался быть таким в этот раз. Парень знал, чего хочет. И не собирался довольствоваться меньшим. Если и должны были быть сделаны первые шаги, их должен был сделать Ноа. Какой вред принесло бы сообщение с текстом: "Давай останемся друзьями" ? Он отключил звук своего телефона и засунул его в сумку рядом с кроваткой Пикселя под столом. Соблазн исчез. Они не могли быть друзьями с Ноа. В отличие от большинства его отношений, где секс и дружба были довольно разными вещами, с Ноа дружба была основой их отношений, а секс — великолепным бонусом. Просить
оставаться друзьями с археологом было бы как отправляться на ужин из десяти блюд с намерением не есть ни кусочка — всё, что геймер когда —либо хотел видеть в своём партнёре, парило вне досягаемости.
        — Как насчёт того, чтобы прийти сегодня к нам? — Мина развернулась на своём
        офисном стуле с мячом для упражнений. — Дейл уговорил меня приготовить куриную корму (прим. пер.: Шахи корма — одно из самых популярных в мире блюд индийской кухни. Готовится оно чаще всего из курицы, баранины и/ли овощей) и морковную халву ( прим. пер.: Морковная халва - популярный в Индии десерт) по маминому рецепту. Будем мы и пара друзей из нашего квартирного комплекса. Тебе было бы полезно выбраться куда-то.
        — Мне не нужно никуда выбираться. Но спасибо за приглашение. Он пытался найти вежливый способ отказаться. Он любил Мину и особенно любил её стряпню, но её импровизированные вечеринки с ужинами всегда были заполнены парочками, счастливыми людьми, начинающими совместную жизнь, как она и Дейл, а не угрюмыми одиночками, как он.
        — Там будет наш новый сосед Рави. Я уговариваю его прийти на одну из наших демонстраций, он графический дизайнер. Вы, ребята, отлично поладите. Её улыбка была слишком широкой, взгляд слишком невинным. Дерьмо. Единственное, что было хуже быть на вечеринке окружённым парочками, так это оказаться на подстроенном свидании.
        — Я не готов ни с кем знакомиться.
        — Поэтому ты должен поехать со мной, — Джозия выехал на своём стуле из-за стола. — Мы сегодня толпой едем в Западный Голливуд. Это будет эпично. Когда ты последний раз был в клубе?
        — Это действительно не моё. Обезумевшие компьютерщики едва ли были тем сортом "эпичности", которого Эдриан хотел для своего вечера.
        — Эдриан, — терпеливо произнесла Мина. — Может быть, пришло время изменить своё мнение. Приходи к нам на ужин, а затем езжай на вечеринки с Джозией.
        — Ты побуждаешь меня напиться с друзьями Джоза и переспать с каким-то чуваком из клуба?
        — Для чего ещё нужен Новый года? — произнёс Джозия.
        — Эдриан профессионал в не взаимной любви, — сказала Джозие Мина, будто самого Эдриана здесь не было.
        — Как насчёт того, чтобы взять на себя следующую партию вопросов на форуме? Тот парень из Квебека определённо созрел для того, чтобы ты по нему горевал, — сказал Эдриану Джозия, но рассмеялась только Мина. " Больше никаких парней на расстоянии. Больше никаких страданий. Будь
        непреклонным".
        — Ты разбираешься с вопросами на форумах. И я подумаю над тем, чтобы поехать на вечеринку.
        — Нет, ты поедешь, — произнёс Джозия, хотя уже щёлкал кнопками, заходя на форум, на своём мониторе. — И я тоже хочу корму.
        — Ладно, ладно, может быть, я расскажу тебе всё о Рави, раз другие так придирчивы, — сказала Мина, двигаясь ближе к Джозие.
        — Я выпью кофе. Эдриан встал и направился к кофемашине. Этот день серьёзно закончится не достаточно скоро. Почему остальной мир был так одержим тем, чтобы поцеловать кого-то в полночь? Чего действительно он хотел, так это того, чтобы было с кем просыпаться. Кого-то... Пиксель пробежал мимо него, лая. Дерьмо. Обычно он вёл себя в офисе очень тихо. Эдриан отставил кофе и направился вперёд, где слышались повышенные голоса.
        — Простите. Мы не принимаем посетителей, — голос Рекса звучал ниже, чем обычно. — Если вы оставите своё имя... Тяв. Тяв. Тяв. Пиксель выскочил прямо в приёмную, Эдриан быстро пошёл за ним. И резко остановился при виде того, кто стоял всего в нескольких шагах впереди него. Ноа. Мужчина стоял перед секретаршей Бекки, но, как обычно, шоу во фронт-офисе ( прим. пер.: Фронт-офис — группа подразделений в организациях, отвечающих за работу с заказчиками или клиентами. Специалисты фронт-офиса находятся на передовой, это лицо компании. От их профессионализма, компетентности, приветливости зависит успех всего учреждения) управлял Рекс. Ноа была на четыре дюйма выше Рекса, но Рекс ощетинился как дикобраз и надулся. Он повернулся к Эдриану.
        — Эдриан. Ты можешь сделать что-нибудь со своим животным? Люди подумают, что мы не профессионалы, а черт знает кто. Здесь офис.
        — Ноа. — Эдриан проигнорировал Рекса. — Что ты здесь делаешь?
        — А теперь у тебя явившиеся без объявления гости, — Рекс вскинул руки в воздух и, к счастью, ушёл. — Ладно. Пусть королевство превращается в руины.
        — Прости. — Эдриан указал жестом на спину Рекса. — Он немного...
        — Драматичный?
        — Я собирался сказать властолюбивый сумасшедший индюк, но, да, драматичный вполне подходит. Он вкладывает огромные инвестиции в игру, так что от него не избавиться.
        Рекс попросился стать у нас офис-менеджером. Эдриан говорил слишком быстро, вдаваясь в бессмысленные подробности, пока в его мозгах кружились мысли.
        — Ах, но я благодарен ему за идею с вебизодами. На губах Ноа была нервная улыбка.
        — Ты здесь, — произнёс Эдриан, касаясь рукава Ноа. — Действительно здесь. Почему ты здесь?
        — Я не совсем уверен, — Ноа постучал пальцами по своим губам. — Пользуюсь шансом?
        — Эй, Эдриан! — Джозия выскочил в приёмную. Он был похож на щенка немецкого дога со своими большими ногами, угловатыми конечностями, слабой координацией и действительно ужасным выбором времени. — У моего друга появилась идея получше. Давай снимем номера в Западном Голливуде, чтобы остаться там после вечеринок.
        — Оу, —Ноа поник, его глаза переместились от Эдриана к Джозие и обратно. — У тебя на сегодня планы?
        — Упс. не хотел вторгаться, — Джозия поднял руки вверх.
        — Джоз — это Ноа. Ноа — это мой коллега, Джозия.
        — Ты — Ноа. Джозия совершенно неуклюже пожал неохотно протянутую руку Ноа.
        — Это я. Взгляд Ноа был полон вопросов к Эдриану.
        — Это из-за тебя Эдриан капризничал всю неделю? — Джозия покачал головой. — Я действительно надеюсь, что ты умеешь пресмыкаться.
        — Подождите! Будет пресмыкательство? Мина появилась рядом с Джозией. Кажется, Рекс не терял времени, распространяя сплетни об Эдриане.
        — Нет. Не будет, — твёрдо произнёс Эдриан, заметив, как позеленел Ноа. Он знал, как сильно мужчина ненавидел публичные сцены. То, что Ноа рисковал, придя в его офис, согревало его сердце.
        — Да. Будет. Я приехал извиниться, — взгляд Ноа встретился со взглядом Эдриана. — Пожалуйста, дашь мне этот шанс?
        — Мы можем поговорить в конференц-зале, — он схватил Ноа за руку и потащил его к залу для проведения телеконференций, подальше от приёмной. Мина и Джозия, и даже Бекки
        шли следом. — Наедине, — добавил Эдриан.
        — Чёрт, — с усмешкой произнёс Джозия. — Полагаю, нам следует пойти заняться делами.
        — Лучше, чтобы бы это было хорошее извинение, — прикрикнула Мина, следуя за Джозией обратно к кабинету. Эдриан включил свет в конференц-зале и закрыл дверь.
        — Чёрт возьми. Вы, ребята, не скупились, когда ставили телеконференции завышенной целью, верно? Ноа указал на множественные экраны, дубовый стол и мягкие стулья в стиле кинотеатров.
        — Роберт не делает ничего в полумеру, — Эдриан совершенно не хотел отвлекаться на коллекции высокотехнологичных устройств в зале. — Почему ты здесь?

*** У Ноа не было хорошего ответа для Эдриана. Или, по крайней мере, того, который он мог выразить. Он сидел за рулём двадцать часов последние двое суток и по-прежнему понятия не имел, что делает. Мужчина знал только то, что хочет добраться до Эдриана к Новому году.
        — Ты не отвечал на звонки. Ноа определённо не планировал извиняться публично, но где-то в Нью-Мехико понял, что у него нет номера квартиры Эдриана. Затем он планировал позвонить геймеру, пригласить его на ужин. Но тот не поднимал трубку, и Ноа сделал очень не похожую на себя вещь и сразу запаниковал. Впервые он познал ревность. Что, если у Эдриана были планы с кем-то другим? Как оказалось, он был прав в подозрениях. Высокий, бестолковый, но милый друг звучал слишком нетерпеливо, строя совместные планы. Похоже, он был довольно веселым и компанейским парнем. И вероятно, у него было намного меньше проблем. Но он не получит Эдриана.
        — Я не хотел провести Новый год один, — добавил Ноа, когда Эдриан продолжил молчать. В комнате для переговоров было странно тускло — так много отражающих поверхностей, но странное освещение придавало всему практически эффект сепии ( прим. пер.: Сепия — это оттенки коричневого цвета, который появляется на старых черно-белых фотографиях). Это заставляло Ноа тосковать по солнцу, которое отражалось от сугробов белого снега, когда всё между мужчинами было намного проще.
        — Достаточно длительный путь ты проделал для встречи ради секса, — Эдриан грустно
        усмехнулся. — Ты ехал за рулём?
        — Да. Я. Улисс. Уехали вчера до рассвета. Уехали... Чёрт. Его голос вовсе не был ровным.
        — Эй, — Эдриан погладил Ноа по плечу. — Я достаю тебя, но я счастлив тебя видеть. Правда. Я не собираюсь прогонять тебя. Ты можешь рассказать мне что угодно, — он направил Ноа к одному из мягких стульев, — ты выглядишь уставшим. Тебе нужна вода или чай?
        — Ты. Мне нужен только ты, — Ноа схватил Эдриана за запястье, крепко держась за него. — Моя жизнь сейчас разваливается, но я мог думать только о том, как добраться до тебя.
        — Разваливается? — Эдриан не отстранился, но его голос был настороженным. — Я думал, ты получил всё, чего хотел.
        — Я не получил тебя, — просто ответил Ноа. — Оказывается, без тебя ничего другое не важно. Я рассказал семье о своей ориентации.
        — Что ты сделал? — Эдриан присел на корточки перед Ноа. — Ты рассказал своей семье?
        — Это не было и вполовину так страшно, как я предполагал, — признался тот. — Я должен был рассказать им много лет назад. Должен был больше доверять своей сестре. И я... благодарен тебе. За то, что подтолкнул меня к этому. Я чувствую... будто могу дышать. Впервые за всю жизнь этот секрет не контролирует меня.
        — Это замечательно, — Эдриан погладил его лицо.
        — И на работе тоже рассказал. Это прошло не так хорошо, как с семьёй.
        — Ты рассказал в Лэндвью? Не захотел сначала дождаться комитета по контрактам? Эдриан заглянул ему в глаза.
        — Мне надоело лгать. Надоело лгать себе. Надоело лгать своей семье. Надоело лгать на работе. Я понял, что не делал своим студентам лучше, скрывая свою настоящую сущность.
        — Я так горжусь тобой, — Эдриан крепко поцеловал его в губы. — Как плохо они это восприняли?
        — Они дали мне на выбор духовную консультацию, дисциплинарный комитет или увольнение.
        — Духовную консультацию? Как программа по вымаливанию из себя гея? Эдриан состроил рожицу.
        — Да, именно. Но я понял кое-что ещё. Бог - тот Бог, в которого я верю — не хотел бы, чтобы я был один. Я не могу жить в той реальности, в которой Бог хочет, чтобы я страдал только из-за сексуальной ориентации, с которой был рождён. Так что я отказался от
        консультации. И... Это была часть, которую он боялся рассказывать. Ноа ещё никому не говорил.
        — Я помогу тебе разобраться с дисциплинарным комитетом, малыш. Ты можешь...
        — Я уволился, — Ноа попытался распрямить плечи, и ему это не удалось, и он ещё больше прильнул в объятия молодого человека. — С позавчерашнего дня я безработный.
        — Ты не захотел бороться с этим? — на лице Эдриана было выражение замешательства.
        — Ты не мог просто позволить им прогнать тебя...
        — Да, мог, — вздохнул Ноа. — Я не такой как ты, Дре. Я знаю. Я мог бы нанять адвоката и сделать пресс-релиз и связаться с Американским союзом защиты гражданских свобод и с Компанией по правам человека и привести в Лэндвью целый цирк СМИ, чтобы показать, какая у них идиотская политика.
        — Цирк действительно не твоё. Глаза Эдриана были понимающими, а голос мягким.
        — Вероятнее всего, я бы всё равно проиграл. Это частный университет. Я добровольно подписал пункт о морали. Я бы просто оттянул неизбежное. И я знал, что ты хотел бы, чтобы я боролся. Но я продолжал думать обо всех камерах и вопросах, и... В его горле образовался ком. Он упёрся икрами в хромовые ножки стула.
        — Всё нормально, — Эдриан поцеловал его снова, на этот раз нежнее. — Я понимаю. Ты не обязан бороться с ними ради меня. Просто отстойно, что они выиграли. А ты проиграл.
        — Нет, не проиграл, — он доехал до Аризоны, прежде чем осознал это. — Я победил. Я выиграл право быть тем, кто я есть. Бороться за тебя. И да, мне грустно из-за своей работы и особенно грустно из-за студентов, но ты был прав. Жизнь под крышей Лэндвью медленно убивала меня.
        — Так и есть, — согласился Эдриан. — Но быть грустным тоже нормально. Я знаю, как много значил для тебя этот контракт. В то время как нехватка Эдриана была острой, пронзающей, будто ампутация конечностей болью, потеря работы ощущалась притуплённой, ноющей болью, с которой он старался смириться. Ноа сделал судорожный вдох.
        — Я работаю над тем, чтобы принять это. На это понадобится немного времени. И жаль, что мне понадобилось так много времени, чтобы разобраться с собой, и я разрушил твой праздник.
        — Эй, я приму поздний подарок, — Эдриан гладил руки Ноа. — И я, может быть, слишком давил на тебя с большими изменениями. Не думаю, что действительно понимал, как
        всё это было тяжело для тебя. Я сказал много резких слов, и мне жаль.
        — Мне нужно было это услышать. Мне нужно было измениться. Перестать наказывать себя за то, что я гей. Произнеся это, он осознал правоту слов. Много лет Ноа неосознанно издевался над собой из-за этого. Понадобилось вмешательство в его жизнь Эдриана, чтобы мужчина увидел тюремные стены, которые построил вокруг себя.
        — Я люблю тебя, — произнёс Эдриан. — Я люблю тебя за то, что ты решил любить себя. Жизнь слишком коротка, чтобы ненавидеть самих себя.
        — Теперь я это понимаю. Но я понятию не имею, что будет дальше. У него кружилась голова при мыслях о будущем. Он приехал сюда, ведомый дымом от своей тлеющей жизни, не желая думать ни о чём больше, кроме того, как добраться до Эдриана.
        — Как насчёт того, чтобы пока не думать об этом? — Эдриан поцеловал его снова, губы геймера были мягким, с равномерным давлением, которое привязывало Ноа к настоящему. — Ты здесь. Сейчас канун Нового года. Поехали со мной домой. Мы можем поесть корму у Мины, если ты настроен на компанию. А затем у меня есть большие планы на полночь.
        — Большие планы, да? У меня никогда не было кого-то особенного для поцелуя в полночь.
        — Сегодня есть, — следующий поцелуй Эдриана был неистовым. — И если всё будет по- моему, это будет очень обнажённый поцелуй.
        — Мне нравится, как это звучит. Ноа постарался оттолкнуть в сторону все свои переживания о будущем. Впервые в жизни у него был спутник на Новый год, и он собирался наслаждаться этим. Попсиховать можно и завтра.
        
        ГЛАВА 20
        — Ты уверен, что это нормально, если мы приведём собак? — спросил Ноа, пока они шли к шикарному квартирному комплексу. Он не был уверен, подходит ли его лохматый чёрный пёс хипстерской жизни Эдриана. Ладно, на самом деле, археолог не был уверен, подходит ли сам жизни Эдриана в Санта-Монике.
        — Мина и Дейл любят Пикселя. У них два шпица, которых Пиксель обожает. Там крошечный задний двор, но собакам всё равно будет весело. Ха. Это стоило увидеть. Желающие поиграть в догонялки пушистые половые тряпки были таким видом собак, на которых Улисс любил ворчать. Дверь в таунхаус ( прим. пер.: таунхаус — одноквартирный дом, составляющий часть сплошного ряда домов с общими боковыми стенами) в конце ряда домов была открыта, в вечерний воздух доносились звуки инди-поп и восхитительные запахи корицы, имбиря и курицы. Ноа не собирался признаваться Эдриану, что на самом деле никогда не ел индийскую еду — этнические рестораны были не совсем популярны в Лэндвью, а его собственная готовка отражала очень скучные вкусы собственной семьи. К счастью, это была не огромная толпа — может быть, шесть или семь пар, которые распределились по открытой зоне гостиной и маленькому дворику, но Ноа всё равно почувствовал, как его дыхание ускорилось, пока он здоровался с рыжим мужчиной с британским акцентом.
        — Мина на кухне, — сказал он, похлопав Эдриана по спине. — У меня в холодильнике есть пиво, а она открыла пару бутылок вина. Угощайтесь. К ним подбежали две белые собаки, тявкая, пока Эдриан не поставил клетчатую неоновую переноску Пикселя на пол. Улисс обнюхал каждую из них, выражение его морды было где-то между скептическим и " Время перекуса! Спасибо за два пушистых угощения! "
        — Мы не едим своих новых друзей, — прошипел Ноа, не сделав ни одного движения, чтобы отстегнуть его с поводка. Эдриан взял пиво из холодильника, протянул одну бутылку Ноа, но тот покачал головой.
        — Мина пьёт чай. Я могу попросить...
        — Всё в порядке. Ни за что Ноа не собирался добавлять ещё один груз на плечи хозяйки. Она суетилась на кухне и, казалось, готовила сразу полдюжины блюд.
        Он сам залез в холодильник и достал банку какой-то подслащённой травами содовой. Эдриан направил Ноа к странному круглому предмету мебели, который был больше кресла, но меньше большинства двухместных диванов. Улисс сразу скрутился под ним, устроив своё большое тело в маленьком пространстве так, что был виден только его хвост.
        — Не любитель компаний, а? — произнёс Джозия со своего места на диване.
        — Что? Нет, я в порядке. Ноа вертел в руках содовую, капнув немного на свои штаны.
        — Я имею в виду собаку, — рассмеялся Джозия, а затем вернулся к разговору с симпатичным индийцем с высокими скулами и копной чёрных волос, которые могли составить конкуренцию причёске Эдриана за статус самого нелепого хипстерского стиля. С пылающими щеками Ноа отодвинулся на край не —кресла, но Эдриан притянул его обратно к себе, обвив вокруг него руку. Он опешил, но вокруг них, казалось, никто ничего не замечал — или им было всё равно — что Эдриан публично его обнимает. Ноа закрыл глаза, блокируя свои нервные мысли, и вдохнул знакомых запах геймера, впитывая ощущение его тёплой груди, прижимающейся к своей спине.
        — Я скучал по тебе, — прошептал он.
        — Я по тебе тоже. Прямо сейчас я компенсирую множество своих одиноких вечеров.
        — Это проверка? — Ноа озвучил вопрос, который мучил его с тех пор, как Эдриан предложил ему пойти на вечеринку.
        — Что? В смысле, что тебе надо поладить с моими друзьями и полюбить карри, чтобы вернуться ко мне? — рассмеялся Эдриан. — Нет. Ты едешь домой со мной, несмотря на то, будешь ли ты прятаться как Улисс, но...
        — Но? Мышцы Ноа снова напряглись.
        — На этой неделе я много думал о том, почему всегда хочу бой-френда для таких социальных мероприятий как это или как свадьба моей сестры, но в итоге всегда получаю парней из другого города.
        — И что ты решил? Если было более неловкое место для такого приглушённого разговора, Ноа не был уверен, где оно. Он сидел в кресле странной формы, вытянув перед собой ноги. Вокруг них все разговаривали, внизу тихо сопел пёс, будто был бы не против попозже сходить на охоту за шпицами, в то время как Ноа старался сохранять нейтральное выражение лица и не выглядеть так, будто Эдриан мог уничтожить его одним словом.
        — Я всё ещё работаю над этим, — Эдриан сделал большой вдох, и Ноа понял, что сам задержал дыхание. — Но решил, что не собираюсь бояться просить о том, чего хочу в отношениях, будь это сопровождение в гости к Мине или посещение семейных праздников или жизнь в одном часовом поясе.
        — Оу, — теперь суета Эдриана приобрела смысл. — Ты сказал мне ни о чём сегодня не переживать, но расстояние для тебя помеха?
        — Что-то вроде этого, — вздохнул Эдриан. — Но когда я вот так тебя обнимаю, то чувствую себя глупо из-за того, что одержим этим. Прямо здесь у меня есть всё, чего я когда- либо хотел.
        — Я хочу, чтобы у тебя были такие отношения, какие ты хочешь. — Ноа откинулся назад, чтобы видеть лицо Эдриана. — Ты заслуживаешь этого. И я тоже этого хочу. Настоящих отношений. Больше никаких притворных праздничных бой-френдов. Ты именно то, что мне нужно, Эдриан. Он потянулся и коснулся своими губами губ Эдриана. Поцеловал его. На публике. И не умер на месте от приступа паники.

*** Эдриан открыл дверь в свою квартиру, приятно опьянённый элем "Догфиш Хед" и под кайфом от многочасового ожидания того, когда они останутся наедине. Он и Мина, оба, жили близко к работе, и они с Ноа шли домой из гостей пешком, чтобы выгулять Улисса. Бедный Улисс выглядел ещё более готовым покинуть вечеринку, чем Ноа.
        — Мы успели почти к полуночи, — сказал геймер, включая свет.
        — Это не я виноват, — рассмеялся Ноа, его тон был лёгким и дразнящим, расслабленным. — Ты затащил меня в эту игру.
        — Да, но кто знал, что ты будешь так хорош в "Картах против человечества"? — Эдриан уткнулся носом в его шею. Они еще надолго задержались после того, как закончился ужин, играя в игры и разговаривая. Джоз уехал по клубам после того, как у него ничего не вышло с другом Мины. — Ты нормально провёл время?
        — Да. Мне нравятся твои друзья. Ноа удивил его нежным поцелуем. Этот поцелуй в гостях у Мины совершенно поразил Эдриана. При виде того, как Ноа расширяет свою зону комфорта, его грудь вздымалась как воздушный шар, подпитываемый горелкой, и это распространяло прекрасные чувства по телу. Ноа был совсем не прав, если считал Эдриана смелым — на этой неделе, когда они были вдали
        друг от друга, мужчина сам решил так много проблем, что у парня кружилась голова.
        — Я уже говорил тебе, как счастлив, что ты приехал? Эдриан испытывал такое количество эмоций, что не был уверен, сможет ли адекватно выразить радость, которая охватила его, когда он увидел Ноа там, в приёмной.
        — М-м-м. Как насчёт того, чтобы показать мне это? Ноа прильнул к Эдриану. Он не пил, но вёл себя свободно, мило и расслабленно, и геймер любил это. Любил его.
        — Ты не представляешь, как часто я фантазировал о том, чтобы показать тебе свою спальню. Эдриан схватил Ноа за руку, потащив вперёд по короткому коридору в свою спальню.
        — Я видел её, помнишь? — рассмеялся Ноа. — Ты провёл для меня полную экскурсию. И не один раз.
        — Секс по чату не считается. Тебя здесь не было, чтобы я мог это сделать. Он толкнул Ноа спиной на кровать. Тот приземлился на пушистое полосатое одеяло Эдриана со шлепком и широкой улыбкой. Подумав, что это новая игра, в комнату забежали оба пса и прыгнули рядом с Ноа.
        — Вон. Вон, вон, вон. Эдриан указал на выход и прогнал собак, после чего захлопнул дверь.
        — Странно, как хорошо они поладили, — сказал Ноа, растягиваясь на кровати. Его синяя рубашка задралась вверх, обнажая полоску волосатого торса. — Ты сегодня видел Улисса с другими собаками. Обычно он не любитель дружеского общения.
        — Может быть, ему просто нужно было найти правильного друга. Эдриан поцеловал живот Ноа, прежде чем лечь лицом к лицу рядом с ним.
        — Может быть. Ноа притянул его ближе для поцелуя, который получился медленным и сладким — всем тем, почему так скучал Эдриан. Он скучал по тому, как целовался Ноа — полностью присутствуя в этом моменте и желая большего. Будто тот голодал по губам геймера, но с присущей нежностью, которая совершенно губила молодого человека. Будто Ноа не был против позволить Эдриану взять контроль, никогда не требуя большего, чем тот готов был дать. А Эдриан хотел дать ему всё.
        — Я люблю тебя, — произнёс он, глядя вниз на Ноа.
        — Я тоже тебя люблю, — ответил Ноа с тёплым взглядом. — И мог бы любить тебя ещё больше, если бы ты был голым.
        — Посмотри на себя, мистер Нетерпеливость, — рассмеялся Эдриан, стягивая с себя одежду, в то время как Ноа делал то же самое. Ему нравилась эта более сексуально свободная сторона характера Ноа. Толкнув мужчину обратно вниз, Эдриан сел на его бёдра и снова захватил в плен губы партнёра. Он наслаждался трением члена Ноа о свой собственный и сделал несколько толчков, прежде чем прервать поцелуй.
        — Я хочу оседлать тебя.
        — Оу, — глаза Ноа расширились. — Оу. Ты имеешь в виду... Но, я думал, тебе не нравится... принимать?
        — Ты - милый, — Эдриан снова быстро поцеловал его. — И как бы сильно мне ни нравилось тебя трахать, я хочу тоже почувствовать тебя внутри себя. Он порылся в своей тумбочке, достал всё необходимое и проверил срок годности своих презервативов.
        — Нам это не нужно. Ноа выхватил презервативы у него из рук и положил обратно в ящик.
        — Ты уверен? Я не против подождать...
        — Мы оба ждали достаточно долго, ты так не думаешь? Я хочу быть с тобой, Эдриан. Хочу получить шанс доказать, что я для тебя единственный.
        — Так и есть. И ты не обязан отказываться от презервативов, чтобы доказать это. Он помнил нежелание Ноа по телефону.
        — Нет. Я понятия не имею, что делаю со своей жизнью. Но я знаю, что хочу проснуться с тобой завтра и все дни после этого. И с тех пор, как ты предложил избавиться от презервативов, эта идея... возбуждала меня. — Розовый румянец распространился по его шее и исчез в бороде, голос Ноа снизился до тихого шёпота. — Потом мы можем попробовать это... наоборот, верно?
        — Абсолютно. Боже, изображения того, как Ноа дрочит пока Эдриан кончает внутри него, практически довело парня до оргазма. Ему нравилось в мужчине сочетание сдержанности и любопытства. Слишком формальные слова партнёра скрывали большого сексуального зверя, ожидающего, когда его выпустят поиграть. И Эдриан был подходящим парнем, чтобы открыть эту клетку. Он просунул руку между ними, соединяя вместе их члены, пока они продолжали целоваться. Другие любовники всегда настаивали на том, чтобы взять контроль на себя, как только Эдриан намекал, что хочет, чтобы его трахнули, но не Ноа. Он целовался так, будто для
        него было бы идеально встретить Новый год вот так, соединившись в поцелуе. И это давало Эдриану свободу делать больше того, что ему нравится. Выдавив немного смазки на свою ладонь, он смазал их члены. Ноа гладил бедро Эдриана, его рука опустилась вниз, на зад парня.
        — Тебе нужно...
        — На самом деле, мне не нравится чувствовать внутри пальцы. Мне нравится начинать очень медленно. По чуть-чуть. Ты готов к этому? С другими парнями у Эдриана было бы чувство, что нужно делать всё определённым образом, но с Ноа он чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы признать свои настоящие предпочтения. Всю жизнь геймера доставали из-за того, что он слишком придирчивый — придирчив в еде, придирчив в одежде, придирчив в сексе, но с этим мужчиной он никогда не чувствовал себя плохо из-за того, что ему нравилось. Ноа не назвал бы его придирчивым. Мужчина спрашивал, что ему нужно, и искренне интересовался ответом.
        — О, Боже, да, — Ноа запрокинул голову, соглашаясь со всеми планами Эдриана. Это невозможно было не любить. — Это может меня убить, но я добровольно воспользуюсь таким шансом. Глаза Эдриана начало жечь.
        — Ты действительно всё, что мне нужно, ты ведь знаешь это?
        — Я хочу быть для тебя всем. Ноа потянулся вверх, чтобы поцеловать его. Эдриан протянул руку, чтобы быстро подготовить себя, пока их языки были переплетены. Тяжело дыша, он взял рукой член Ноа, затем медленно опустился на него, не отводя взгляда от мужчины.

*** Ноа был чертовски хорош в запоздалом вознаграждении. Боже, он мог написать пособие по самопожертвованию. Однако Эдриан вкладывал каждую частичку своего терпения в это испытание. Он раскачивался на Ноа вперёд-назад, наслаждаясь давлением кончика его эрогированного члена, прежде чем отстраниться и через мгновение вернуться назад, опускаясь с каждым разом ниже. Глаза Эдриана были зажмурены, дыхание выходило с тихим шипением. Его рука, обхватывающая член Ноа, была крепкой, но та, которая касалась его груди, дрожала. Мужчина
        никогда не видел — никогда не представлял — такой сексуальный вид. Желание парня взять его внутрь, освобождало те части мужчины, о которых он не знал: часть, которая хотела претендовать на Эдриана, часть, которая хотела хвалить и баловать его за усилия, часть, которая хотела радоваться триумфу от того, что тот делал ему такой подарок.
        — Как хорошо, — прошептал он, поглаживая бёдра Эдриана. — Ты такой идеальный.
        — Забавно, я... только что... думал о том же самом, — задыхаясь, произнёс Эдриан.
        — Может быть, мы идеальны вместе.
        — Я тоже так думаю. Эдриан опустился вниз чуть больше, крепкое сжатие вызвало у Ноа стон. Его тело кричало ему сделать толчок, но он сдерживался, позволяя Эдриану всем управлять. Он уже понял, что когда парень берёт на себя контроль, происходят блаженные вещи. И ему не нужно было думать, что было приятным бонусом. Мужчина должен был только лежать, чувствовать и стараться не двигаться.
        — О-о-ох, — низко простонал Эдриан, его яички коснулись живота Ноа. — Я теперь буду двигаться быстрее, хорошо?
        — Сделай это.
        — Не кончай пока, — приказал Эдриан, пока его бёдра набирали скорость. — Подожди меня.
        — Всегда. Эдриан выработал ритм из быстрых скольжений, которые заставляли Ноа стонать так же сильно, как и Эдриана. Он пытался мягко двигаться вместе с парнем.
        — О Боже. Пожалуйста. Вот так. Хлопки их тел друг о друга наполнили комнату вместе с их общими стонами. Эдриан напрягся.
        — Дотронься до меня. Ноа крепко схватился за член молодого человека, двигая рукой быстро, как тому нравилось. Свободной рукой он щёлкнул по кольцу в соске Эдриана.
        — Почти... сейчас... нужно... — бормотал Эдриан, двигаясь всё быстрее. Бёдра Ноа горели от напряжения из-за необходимости сдерживаться.
        — Люблю тебя. Эдриан всхлипнул, принимая Ноа глубоко, задержавшись в этом положении, делая бёдрами небольшие круговые движения, пока кремообразная жидкость покрывала руку Ноа. Он гладил его сквозь всё это, прежде чем его собственные бёдра не взмыли верх, поднимаясь
        навстречу партнёру, оргазм охватил его как поток внезапного наводнения в каньоне. Слишком много ощущений для крошечного места в его мозгу, и эти ощущения переполняли тело звуком, светом и удовольствием. Эдриан рухнул ему на грудь, его лицо вспотело, а дыхание стало прерывистым. Они лежали так долгое время, пока Ноа лениво водил руками по спине геймера. Ему нравились последствия секса, нравилось знать, что он превращает парня из гранита в пластилин. Эдриан вытянул шею, чтобы взглянуть на часы на тумбочке.
        — Чёрт побери. Уже за полночь.
        — Я уверен, что мы целовались в полночь, — произнёс Ноа.
        — Или занимались чем-то другим, — рассмеялся Эдриан. — Как насчёт того, чтобы отметить Новый год в моём душе?
        — Ты умирал от желания показать его мне, верно? — поддразнил Ноа. — И кто-нибудь, вероятно, должен убедиться, что собаки не разрушили твою гостиную.
        — Кто-нибудь, да? — Эдриан ткнул в него пальцем. — Я официально без костей и с пустой головой. Пока никого не тошнит, и никто не дерётся, я не буду ни о чём переживать до... следующего года.
        — Что, нет никаких новогодних резолюций ( прим. пер.: Резолюция — решение на словах или на письме; приговор; надпись начальствующего на деловой бумаге, с указанием необходимого по ней решения)? Ноа погладил своей ногой ногу Эдриана. Его собственная резолюция не переживать колебалась, переживания о том, что может готовить для него наступающий год, прогоняли счастливые чувства.
        — Есть. Заниматься любовью с тобой как можно чаще, — Эдриан поцеловал плечо мужчины. — И тебе не разрешается добавлять в свой список что-то требующее усилий, кроме этого, ладно? Не сегодня.
        — Не сегодня. Ноа старался сохранять голос таким же лёгким, как голос Эдриана. Прямо сейчас, в этот идеальный канун Нового года, быть здесь было достаточно.
        
        ГЛАВА 21
        У Эдриана был план. Это был такой хороший план, что он посоветовался насчёт него и с Миной, и с Эмили, пока Ноа выгуливал собак. Однако чего ему не хватало, так это времени или, точнее, возможности. Не просто осуществить большие планы с Ноа. К этому времени он это понял. Ему нужен был правильный момент. Однако всё это вылетело в окно, когда геймер обнаружил, что мужчина просматривает на телефоне объявления о работе.
        — Что это? — спросил Эдриан, поставив чай Ноа на тумбочку рядом с ним. В комнате пахло блинами и сексом. Это уместно, потому что они действительно если и выходили из комнаты, то только приготовить еду или позаботиться о собаках. Это был идеальный, ленивый новогодний день.
        — Это? — мужчина поднял телефон. — Я просто просматриваю список вакансий в "Кроникл".
        — Имеешь в виду вакансии профессора?
        — Да, — Ноа отвёл взгляд от глаз Эдриана. — Нет никакого шанса найти что-нибудь на зимний семестр, даже стажёром, но уже принимают заявления на осень.
        — Нашёл вакансии в этом округе? Эдриан старался говорить нормальным голосом. Ноа простонал.
        — Пока есть только одна вакансия на полный рабочий день во всей стране, и это в Западной Вирджинии. В других местах несколько должностей стажёра, но, к несчастью, ничего на западном побережье.
        — Ноа? — Эдриан сел рядом с ним на кровати, поставив свою чашку с кофе на другую тумбочку. — Ты хочешь остаться рядом со мной? Я не хочу предполагать...
        — Я сказал, что хочу всё наладить, и это правда, — Ноа похлопал Эдриана по руке, что на самом деле вовсе его не успокоило. — Я знаю, что твоя работа в основном здесь. Я изо всех сил постараюсь найти что-нибудь ближе. И у меня есть сбережения, которых хватит на следующие несколько месяцев, пока я буду искать работу.
        — Но осенью ты можешь уехать? — надавил Эдриан. Ноа ничего не сказал, но у него было такое выражение лица, будто он сидел на чём-то остром.
        — Что если бы был способ, чтобы ты остался рядом со мной, но в это не входило бы
        преподавание? Лицо Ноа изменилось с болезненного на угрюмое.
        — Вариантов для доктора гуманитарных наук не так уж много. Боже, мне не нравится об этом думать, — он потёр свои виски, — прости. Мне не следовало открывать телефон. Я не хотел нагружать тебя своими беспокойствами из-за работы. Эдриан сел позади Ноа и начал массировать его плечи.
        — Вот для чего я здесь. Я хочу, чтобы ты рассказывал мне о своих беспокойствах. Ты не обязан притворяться счастливым, когда это не так.
        — Мне не нравится чувство, будто вся моя жизнь разваливается, — Ноа прильнул ближе к прикосновениям Эдриана. — Кроме тебя, конечно. У меня такое чувство, будто я могу быть уверен только в тебе, и это меня волнует. Прости. Я не самый весёлый...
        — Прекрати извиняться, — Эдриан наклонился вперёд и прикусил кожу на его шее. — Я знаю, что ты напряжён. И поэтому у меня есть идея.
        — Оу? Ноа простонал это слово, пока Эдриан разминал узел его мышц большим пальцем.
        — Приходи работать над "Космическим жителем". Будь нашим штатным геоархеологом. Нам бы такой пригодился.
        — Правда? В голосе Ноа звучало сомнение.
        — Конечно. Ты продолжаешь говорить мне, что мы неправильно работаем со скалами и состоянием артефактов, и как культура должна развиваться на определённых планетах. Мы стараемся применять профессиональные знания, но, думаю, ты мог бы помочь.
        — Давать тебе советы это далеко не то же самое, как получать за что-то деньги. Я сомневаюсь, что ваш основатель захочет раскошеливаться на ещё одного работника только из-за того, что ваши скалы не реалистичны.
        — И в этом ты ошибаешься. Вся наша игра будет как можно более реалистичной, вплоть до болтиков, которые держат сооружения, и того, как они взаимодействуют с погодой и оружием. Реализм для нас самое важное. А что касается дополнительных работников, для этого и нужны растянутые цели. Роб всегда находит креативный подход к растянутым целям.
        — Штатный археолог определённо понадобится. Но если ты расскажешь это спонсорам, сомневаюсь, что они будут заинтересованы.
        — Ошибаешься. Они все поклоняются культу Роба и "Космического жителя". Он уговорил финансистов платить за настоящего адвоката, который разрешает внутриигровые
        споры — это окупилось меньше чем за тридцать шесть часов. Добавление кино —качества окупилось менее чем за день. Мы не просто так лучший проект среди краудфандинга. У нас сумасшедшие фанаты. Что удерживает меня на работе и может дать работу и тебе.
        — И что? Ты скажешь Робу: "Эй, мне нужна работа для моего безработного бой-френда" и он всё устроит? — в голосе Ноа было ещё больше напряжения, чем в его мышцах. — Я не хочу, чтобы ты просил для меня милосердия.
        — На самом деле... Я упоминал о штатном археологе в разговоре ещё в декабре, — Эдриан не был уверен, ухудшит это ситуацию или улучшит. Даже тогда Эдриан испытывал слишком глубокие чувства к Ноа. — Он подумал, что это интересно. Что касается части про бой-френда, у нас практически семейный подряд. У нас даже нет списка вакансий. У нас есть друзья троюродных кузенов. Роб устроил на работу половину своей семьи. На лице Ноа снова появилось выражение сидящего на остром предмете человека.
        — У меня будет такое чувство, будто я живу за чужой счёт. Пользуюсь тобой. Я не могу позволить тебе найти мне работу. Я должен заработать её.
        — Ноа, — Эдриан поцеловал его в шею, прямо под ухом. — Я хочу тебе помочь. Ты мне помог, помнишь? Ты вёз меня сотни миль. Ты принял меня, когда мог прогнать. Разве я не могу немного помочь тебе?

*** Руки Эдриана были крепкими, а губы мягкими, но в ушах Ноа звучал не его голос. Вместо этого он продолжал слышать своего отца. " Настоящий мужчина сам зарабатывает себе на пропитание". " Мужчине не нужно, чтобы его жена работала. Мужчина может позаботиться о своей семье". " Настоящий мужчина находит работу и держится за неё, сынок. Помни это. Это гордость — работать на одного работодателя всю свою жизнь". " Настоящий мужчина не принимает благотворительность или подачки". Его отец был из пятидесятых, застрявший в восьмидесятых и девяностых, несчастный из- за изменения экономики и трудовых ресурсов. И Ноа понимал, что отец был отголоском памяти, правда, понимал. Но это не уменьшало громкость его голоса.
        — Я - профессор, — слабо произнёс он, не в силах сформулировать в слова весь шум в своей голове. — Я не впишусь в игровую культуру.
        — Значит, ты можешь быть нашим профессором, — парировал Эдриан. — И если ты
        этого не понял, мы довольно обычные. Я привожу на работу свою чёртову собаку. Рекс ходит по офису в тапочках. Джозия работает по странному графику. Не во что вписываться. Почему бы тебе не прийти поработать со мной завтра? Ты можешь со всеми познакомиться, а я поговорю с Робом.
        — Это я и имел в виду. Я привык к... устроенной структуре.
        — Думаю, мы можем предложить тебе работать с девяти до пяти и носить твидовый костюм или что-то ещё. Что тебя действительно сдерживает?
        — Я не хочу, чтобы меня... содержали. Это было забавно. У него не было проблем с тем, чтобы позволять Эдриану управлять в постели, впускать в своё тело и сердце. Они занимались любовью этим ранним утром, и впускать парня в себя без презерватива было... ну, "глубоко" звучало слащаво, но всё было так, как есть. Глубоко и красиво, и он радовался, давая Эдриану контроль. Ноа доверял ему заботу о себе. Но выносить это за пределы священного места в виде постели казалось неправильным.
        — Ох, малыш, — Эдриан прильнул ближе, чтобы одарить Ноа неуклюжим поцелуем. — Думаешь, это сделает тебя меньшим мужчиной, если ты примешь помощь в поиске работы? Думаешь, быть профессором — это единственный способ доказать, что ты чего-то стоишь?
        — Когда ты так говоришь, это звучит глупо. И на самом деле тому, что я профессор, мой отец действительно не был рад. У меня такое чувство, будто я много боролся, чтобы дойти до этой точки. Будто признал неудачу, чтобы отказаться от академии. Я знаю — это глупо, потому что сам ушёл. Я сам решил не бороться с Лэндвью.
        — Эй. Ты не неудача. И никто не говорит, что ты обязан навсегда отказываться от преподавания. Что, если ты попробуешь это ненадолго? Роб, вероятно, попросит тебя подписать годовой контракт на оказание консультационных услуг — то же самое он проделал с адвокатом, который разбирается с программой по разрешению игровых споров, но если тебе это не понравится, ты всегда сможешь снова начать искать работу. Я поддержу тебя, несмотря ни на что.
        — То, что мы дали нам месяц, в итоге закончилось довольно хорошо, — сказал Ноа. — Я рад, что дал нам это лишнее время.
        — Значит, дай нам ещё больше времени. Ты не узнаешь, пока не попробуешь.
        — Думаю, будет лучше поработать этой весной, чем сидеть и искать работу, — Ноа мог это сделать. Мог дать им настоящий шанс. Мог попробовать пойти по пути новой карьеры. — Но я оставлю свой автофургон. Найду хороший парк для себя и Улисса, не хочу стать полностью зависимым от тебя.
        — Ты не станешь, — Эдриан поцеловал его снова. — И это разумно. И я хочу, чтобы ты получал и профессиональное удовольствие. Если тебе не понравится эта работа, я всё равно буду тебя любить, понимаешь?
        — Я тоже тебя люблю. Становилось легче говорить слова, которые он уже чувствовал всем своим сердцем. И будет легче выковать этот новый путь. Ноа вытеснит голоса своего прошлого, потому что уже выбрал будущее. Он выбрал Эдриана. Парень покрывал его кожу поцелуями.
        — Это было "да", верно?
        — Это было "да". Обстоятельства свели их вместе, но прямо здесь, прямо сейчас, они сами выбирали друг друга. И Ноа собирался верить в это. Верить в них.
        
        ГЛАВА 22
        Спустя одиннадцать месяцев
        — Непривычно, что не нужно переживать за собак. Эдриан пошёл быстрее, чтобы поспевать за решительными шагами Ноа по аэропорту Чарльстона. Он любил эту смелость друга, в то время как его собственная грудь чуть не разрывалась от переживаний. Геймер писал сценарии всех космических битв с меньшей логистикой и драмой, чем содержала эта поездка на встречу с семьёй Ноа в День благодарения.
        — Я уже написал сиделке. Дважды, — рассмеялся Ноа. У Улисса появилась новая тёплая подстилка в углу гостиной Эдриана, а у Ноа большая часть вещей в его шкафу. Им нужно было больше места. И задний двор для собак. Парк автофургонов Ноа был всего в нескольких милях и от дома Эдриана, и от работы. Они пользовались машиной геймера, когда ездили за продуктами, и от внимания парня не ускользнуло, что в последнее время они закупались только для его квартиры. Со времён поездки поздним летом они не ночевали в доме на колёсах. Эдриан не собирался усложнять эту поездку, но у него были большие планы на Рождество. Он собирался попросить Ноа вместе поискать кондо ( прим. пер.: Кондоми ниум — совместное владение, обладание единым объектом, чаще всего домом, но также и другим недвижимым имуществом), когда всё это праздничное путешествие будет позади. Блестящие ключи от нового дома подойдут к блестящему кольцу, которое Эдриан хотел подарить Ноа. Пока просто не было подходящего времени. Но скоро. Они проделали большой путь за прошедший год. Геймер мог позволить себе быть терпеливым, потому что знал, что Ноа никуда
не уйдёт. У них был целый год воспоминаний о совместных ужинах и ланчах в бумажных пакетах, и о прогулках по собачьим паркам Санта-Моники. И конечно, не всё было идеально — Ноа скучал по преподаванию, и они оба могли быть немного раздражёнными при приближении дедлайнов на работе. Они сбегали из города при любой возможности — Эдриан не мог вернуть археологу полевые работы, но мог постараться дать ему желанное уединение. Каким-то образом у них всё получалось. Ноа загружал ужин в мультиварку, прежде чем они уходили на работу. Эдриан заваривал чай, пока мужчина мыл посуду. У Ноа был более гибкий график, так что он разбирался с поездками к ветеринару и с мелкими поручениями, а Эдриан платил за выгул
        собак, так как Улисс постарался, чтобы их с Пикселем выгнали из собачьего детского сада. Всё было хорошо, это была их сумасшедшая совместная жизнь. И эта совместная жизнь означала большую поездку для знакомства с семьёй. Эдриан знал, что, вероятно, нервничает даже больше Ноа. Он хотел понравиться этим людям. Чёрт, он был бы даже доволен тем, чтобы никого из них не обижать. Они шли за потоком людей к зоне получения багажа. Ноа остановился, чтобы проверить список багажных лент и узнать, на которой из них их вещи. Пока мужчина смотрел, Эдриан поймал взглядом компанию темноволосых людей. Благодаря "Скайпу" и социальным сетям парень узнал эти лица. Он ткнул пальцем в Ноа. Посильнее.
        — Ноа. Смотри.
        — Они приехали. Они все приехали. У Ноа дрожал голос. Рут и её муж Том стояли со своими тремя детьми: один скучающий подросток и двое мальчишек помладше, прыгающих на месте. И мама Ноа. И её друг, пожилой джентльмен, который с весны часто появлялся на большинстве семейных фотографий.
        — Дядя Ноа! Младшие дети высвободились от своих родителей и поспешили прямо к Ноа. Он опустился на корточки, чтобы крепко их обнять.

*** У Ноа жгло в носу. Должно быть, Эдриан почувствовал, как он близок к слезам, потому что положил руку на его плечо, нежно похлопав по нему. Эти последние пару недель мужчина очень старался представить всё в положительном свете для парня, старался подавить свою нервозность. Ему нужно было поверить, что всё пройдёт хорошо. А если нет? Ну, это он тоже переживёт. Но это проявление поддержки было совершенно за пределами его самых больших надежд на этот визит. Он поднял взгляд и увидел, что Рут и его мама стоят прямо там, за детьми. " Они все приехали. Ради меня".
        — Вы приехали, — произнёс он хриплым голосом. — А мы уже арендовали машину.
        — Ну и какое бы это было приветствие? — прогремел голос Тома. — Не мог ведь тебя никто не встретить после того, как ты пролетел половину страны. Ноа больше всего переживал из-за Тома. Пожалуй, его семья была ещё более консервативной и религиозной, чем было у Ноа, когда он взрослел. И Том не был любителем социальных сетей. Он не общался с ним по "Скайпу" вместе с Рут и детьми. Пару раз у них
        были неловкие разговоры по телефону, но в остальном Ноа оставалось размышлять об этом недолго.
        — Ты здесь. Ты действительно здесь, — его мама обняла его следующей. — Теперь дай мне на тебя посмотреть. У меня дома хорошее жаркое в мультиварке. И пирог в другой. Эдриан издал звук, который, должно быть, был подавленным смехом.
        — Видишь, ма... Ноа. Тебе пригодилась бы вторая. Если бы ты купил мультиварку побольше, на которую давно смотришь, то мог бы использовать свою для десертов.
        — Ты всё ещё пользуешься той, которую я прислала тебе на окончание школы? — спросила его мама со слезами на глазах. Она не могла расплакаться. Если заплачет, Ноа тоже расплачется. Мультиварка должна была стать свадебным подарком для него и Сары, он был уверен в этом, но его мама ничего не говорила, просто подарила её на выпускной. Они прошли вместе много миль, он и эта мультиварка.
        — Почти каждый день, — ответил Ноа. Конечно, он хотел бы купить модель из нержавеющей стали и с цифровым таймером, которую Эдриан показал ему, но было что-то в его старом керамическом друге с выцветшими голубыми гусями на крышке.
        — Хорошо. Я могу показать тебе блог о мультиварках, который читаю.
        — Ты читаешь блог?
        — У мамы теперь есть "Айпад", — сказала Рут, подходя ближе, чтобы сжать его в объятиях. — У неё больше приложений, чем у Томаса-младшего.
        — На самом деле нет, — вмешался его племянник. — Я рассказывал о тебе всем своим друзьям, дядя Ноа.
        — Да? Ноа старался не сходить с ума. Рассказывать людям о своём дяде-гее...
        — Чувак. Мой дядя работает над "Космическим жителем". Все хотят с тобой познакомиться. Ты как... знаменитость. Томас-младший перебил своего младшего брата и похлопал Ноа по спине. В его личном пространстве становилось немного многолюдно.
        — Нам следует забрать багаж? — спросил Эдриан. Ноа знал, что он пытается спасти его от людей. Эдриан ещё раньше самого Ноа понял, что ему нужно пространство. Как только мужчина достигал своих границ в Лос--Анджелесе и в Санта-Монике, парень паковал всё для похода на выходные. И благодаря Эдриану, Ноа получил рабочее место в углу, подальше от кофемашины, холодильника с закусками и шумной команды дизайнеров. Он сидел под кондиционером, но во время сбоев в июле надевал свитера.
        — Ох! Я забыл тебя представить, — произнёс Ноа, когда семья, наконец, его освободила.
        — Все, это Эдриан, мой парень. Он сказал это без паузы, без запинок, не оглядываясь посмотреть, кто может слушать. У него был целый год практики. На прошлой неделе мужчина держал Эдриана за руку, пока они гуляли с собаками по парку Джослин, и надеялся, что продолжит становиться смелее. На самом деле он был бы не против немного более постоянного звания для Эдриана. Наступало Рождество, а вместе с этим ещё больше семейного безумия. Ноа ни за что не осмелился бы достаточно, чтобы подарить парню свой настоящий подарок перед всей семьёй, но дома у них будет Новый год. И он отметит Новый год так же, как и в прошлом году. Совершив прыжок веры.

*** Для того, чтобы войти в мамин дом, тоже требовалась вера. Вера в то, что всё не будет странно. Вера в то, что он не будет чувствовать себя таким изгоем, как раньше. В этом доме так много изменилось: новые цветочные горшки перед входом, два больших кресла-качалки на крыльце. Мистер Стивенс, дирижёр в отставке, присоединился к ним за ужином. Это определённо было в новинку. Еда его мамы была как всегда хороша, и у неё даже нашёлся кукурузный хлеб без глютена для Эдриана. На кухне пахло розмарином и говядиной с ноткой ананаса. Такие запахи у мужчины ассоциировались со счастливыми временами в его беспокойном детстве. Хаос, который раньше тревожил его — споры детей Рут в гостиной из-за видеоигры, обсуждение Томом и мистером Стивенсом шансов "Пантер" попасть в плей-офф, суета Рут и его мамы на кухне — всё это казалось домашним. Дом. Он чувствовал себя дома так, как не чувствовал больше пятнадцати лет. Он взглянул на Эдриана, который играл с шелти его мамы. Может быть, Ноа чувствовал себя по —домашнему потому, что у него уже был дом. Эдриан подарил ему этот мир, дал ему возможность проделать тяжелую
работу над собой, чтобы попасть в этом место, где он мог быть собой, а не съёживаться от страха.
        — Что? Эдриан поднял взгляд.
        — Ничего, — тихо ответил Ноа. — Просто думаю, как мне повезло.
        — Мне тоже. Их взгляды задержались друг на друге, и это был именно такой интимный момент, маленький островок спокойствия, которого он всегда хотел.
        Комнатой для гостей была старая комната Рут, перекрашенная в лавандовый цвет с большим рисунком магнолий на стене. Его старая комната теперь была тренажёрным залом и комнатой для рисования. Больше новых вещей — его мама брала уроки рисования в доме престарелых и накручивала мили на модном новом велотренажёре. Как бы сильно Эдриан ни наслаждался его коллекцией камней и плакатов "Звёздного пути", Ноа сомневался, что он смог бы там уснуть. Маленькие шажки. Это было достаточно странно, как Эдриан положил их чемоданы на низкий сундук в ногах кровати. Мама Ноа стояла в дверном проходе.
        — Что ж. Эм-м. Спокойной ночи. — Она постучала указательным пальцем по своим губам, именно с таким ритмом, как делал сам Ноа, когда нервничал. — Рут с детьми приедут утром, чтобы посмотреть парад и начать готовить. Я знаю, вы в часовом поясе западного побережья, так что мы постараемся быть потише...
        — Мы проснёмся. Он наклонился, чтобы поцеловать её в щёку.
        — У меня есть вкусные чаи на завтрак.
        — Спасибо. Она медлила, её губы дёрнулись, будто хотела сказать что-то ещё, но мать просто облизала губы.
        — Спокойной ночи, миссис Уолтерс, — произнёс из комнаты Эдриан.
        — Лаура, дорогой. Можешь называть меня Лаура, — его мама слабо усмехнулась. — Ноа?
        — Да? Ещё больше болтиков выпало из его ржавого самолёта, рёбра болели от сильного биения сердца. Вот оно — какое-то правило или просьба, или условие пребывания здесь.
        — Я очень счастлива, что ты приехал. Ты... вернёшься, верно? Я ужасно по тебе скучала. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь желанным гостем. Действительно желанным. Ты кажешься... счастливым. И я так долго ждала, когда смогу сказать это.
        — Так и есть, — произнёс он, горло казалось толще, чем его лучшие походные носки. — И да, я вернусь.
        — Хорошо. Она ушла, более медленными шагами, чем когда он приезжал последний раз, в её походке появилась хромота, которую он никогда раньше не замечал.
        — Ты действительно счастлив? — спросил Эдриан, когда Ноа закрыл дверь. И запер её на замок, прячась от Рут и её настойчивости.
        — Да. Я действительно счастлив. И так и было: у него была интересная работа, которая держала его в форме, коллеги, которые заставляли его смеяться и никогда не осуждали. Он каждый день с нетерпением ждал рабочего дня, и не удивительно, работа без переживаний о том, что его секреты будут раскрыты, приносила намного больше наслаждения, даже если мужчина скучал по студентам время от времени. И Ноа также освободился от тюрьмы, в которую сам себя посадил, вернулась его вера. Его извилистые взаимоотношения с Богом за последние десять лет смягчились, и он нашёл прогрессивную церковь в Санта-Монике, которая часто устраивала званые обеды и туристические походы. Эдриан ходил с ним на некоторые мероприятия, и жизнь действительно была хороша. Не то, чтобы жизнь могла быть плохой, пока у него был Эдриан. Он наблюдал за тем, как тот переодевается в новую пижаму — они оба так привыкли ходить без пижам, что нуждались в походе по магазинам. Мужчина чувствовал себя не столько возбуждённым при виде гладкой плоти Эдриана, сколько гордым. Это был его мужчина. Его дом. Его будущее. Он быстро натянул свою собственную
пижаму.
        — Ты проверил собак? — спросил он.
        — Да, беспокойный ты мой, — рассмеялся Эдриан. — И я знаю, что ты тоже проверил. Пёс твоей мамы достаточно милый, но это заставляет меня больше скучать по нашим.
        — Я понимаю, о чём ты. Находиться здесь легче, чем я ожидал, но это заставляет меня скучать по нашему собственному месту. Ценить его больше.
        — Наше место? Эдриан приподнял бровь.
        — Да. Наши. Оба места теперь вроде как наши. На лице Эдриана появилась широкая улыбка.
        — Я тоже это чувствую. Не был уверен, чувствуешь ли ты.
        — Конечно, чувствую. Он сделал то, что жаждал сделать часами, и обвил руками Эдриана. Эдриан, будучи Эдрианом, поднял планку, поцеловав его долгим и медленным поцелуем. Вот так, наедине, в объятиях молодого человека, он чувствовал себя целым, как никогда раньше. Ноа постепенно формировал вновь взаимоотношения со своей семьёй от рождения, но сейчас его семьёй был Эдриан. Его семьёй по выбору. Его семьёй будущего.
        — Эдриан? — прошептал он, не уверенный почему, раз они наедине, но эта просьба, казалось, требовала приглушённых тонов.
        — Да, малыш? Эдриан прижал его ближе, поглаживая Ноа по голове.
        — Помнишь, как ты сказал мне рассказать тебе, когда у меня появится новая мечта? Что- то, чего я захочу больше, чем хотел контракт?
        — Конечно. Что бы это ни было, даже если это контракт где-нибудь в новом месте. Или полевые работы. Что бы это ни было, я поддержу...
        — Я хочу стать отцом. Его голос был едва слышен, пока он озвучивал мечту, от которой отказался давным- давно. Мечту, которую праздники и единение семьи, казалось, угрожали воскресить. И теперь Ноа, наконец, был готов ухватиться за неё. Глаза Эдриана расширились, но его улыбка не поникла.
        — Да. Мне нравится эта мечта. Но я должен сказать тебе, что хоть по моему внешнему виду это не скажешь, но я довольно старомодный парень. Я считаю, что сначала мы должны пожениться.
        — Да? Он рассмеялся, потому что не важно, как тот выглядел, Эдриан точно был немного старомодным парнем в душе.
        — Да. Должны. И теперь я совершенно раскрыл свои карты на Новый год и испортил этот сюрприз.
        — Подожди. У тебя были планы на Новый год? У меня были планы на Новый год. Пугающе хорошие, для которых я собирался с мужеством...
        — Правда? — усмешка Эдриана угрожала расколоть узкую комнату пополам. — Что, если мы оба спросим это одновременно, и оба ответим "да", в этом не будет ничего страшного?
        — Что? Прямо сейчас?
        — Я не уверен, что смогу дождаться Нового года. Кроме того, мы обычно так и делаем, верно? Готовим неожиданные потрясающие сюрпризы на День благодарения.
        — Полагаю, да. Так как мы это сделаем? На счёт три?
        — Да. Эдриан обнял его крепче.
        — Раз.
        — Два.
        — Три.
        — Ты выйдешь за меня?
        — Да. А затем они поцеловались, и это длилось несколько долгих моментов, прежде чем отстранились друг от друга, чтобы подышать.
        — Знаешь, — произнёс Эдриан, прикусив мочку его уха, — если у тебя не лежит сердце к чему-нибудь большому и модному, у нас определённо всё ещё может быть очень особенный Новый год.
        — Моё сердце точно не лежит к большой свадьбе. Только к тебе. Как оказалось, ему не нужно было совершать прыжок веры на Новый год. Он прошёл этот этап. Он был готов ко всему с Эдрианом, и его побуждало доверие и обязательство. Ему не нужна была вера, когда у него было твёрдое, неопровержимое доказательство того, что они были правы, и им хорошо вместе, и что они могли создать жизнь, дом и семью, вместе.