Красота по-русски
Татьяна Александровна Алюшина

Еще раз про любовь
    Когда соседка решила познакомить ее схолостым сыном своей подруги, Леночка была возмущена– заводить романы она несобиралась. Ктомуже Денис ей совершенно непонравился. Чувство, похоже, оказалось взаимным, имолодая женщина забыла онеудачном знакомстве уже через час. Новот конфуз: вмастере-краснодеревщике, встречи скоторым она давно добивалась ичьи работы восхищали Лену навыставках, онаузнала того самого несостоявшегося кавалера.
    КНИГА ТАКЖЕ ВЫХОДИЛА ПОДНАЗВАНИЕМ «ЯПОДАРЮ ТЕБЕ ЛЮБОВЬ».

    Татьяна Алюшина
    Красота по-русски
        
* * *

    М-да, такой нелепости она ну вот никак предположить немогла!
    Привсем буйном ибогатом воображении! Нето фарс, нето комедия положений, нето плохая мелодрама, поставленная забулдыжным режиссером сбездарными актерами. Картина художника-передвижника «Неждали!» илиее современный аналог– передача «Слава богу, тыпришел!».
    Истояла она теперь сцветочным горшком вруках напороге комнаты инезнала, какреагировать– возмущаться илисмеяться.
    Аведь поди догадайся, когда ничего инамеком непредвещало втеплых тонах соседской родственной взаимопомощи!
    Вчера, вечером пятницы, Зоя Львовна, соседка поместу прописки иих сВаськой личный ангел-спаситель попризванию, практически член семьи, попросила ободолжении.
    –Леночка,– немного смущаясь, начала она после того, какВаська сЛеной уговорилиее, зашедшую наминутку, сними почаевничать,– уменя квам просьба.
    Итак сказала, словно повинилась встрашном грехе.
    –Длявас, Зоя Львовна, хоть звезду снеба!– пообещала Лена незадумываясь.
    Аочем тут думать! ОнаЗою Львовну наруках готова носить круглый год, такблагодарна запомощь неоценимую.
    –Звезду ненадо,– улыбнулась скромно соседка. Ипоинтересовалась:– Увас назавтра какие планы?
    –Ещедоконца неутвержденные,– вставил весомо Васька, потягивая чаек избольшущей кружки.
    –Василий Федорович предлагает нанести визит бабушке сдедушкой, азатем посетить кинотеатр,– поделилась перспективами выходного дня Лена.
    И,заметив легкое разочарование налице Зои Львовны, поспешила успокоить:
    –Номы еще ничего нерешили! Обсуждаем возможные варианты.
    –Яхотела попроситьвас, Леночка, завтра отвезти меня навашей машине кдрузьям, кАнечке сВасей. Явам проних рассказывала, помните?
    –Помню!– кивнула Ленка, торопливо припоминая что-то проданную семью друзей соседки.
    Надо будет Ваську спросить, онпрожизнь Зои Львовны, всех ее подруг-друзей, родственников додесятого колена подробно помнит, вплоть доудостоверяющих лица фотографий изальбомов.
    Память такая. Уникальная. Ислушать, изапоминать он тоже умеет исключительно.
    Ленка считала Василия гением, никак иначе.
    –Выпонимаете,– излагала подробности просьбы Зоя Львовна,– обычно я сбольшим удовольствием добираюсь наметро. Унасже свами метро рядом сдомом, ауних надо пройти немного через дивный парк. Но,видители, мненеобходимо перевезти Анечке целебное домашнее растение. Аоно большое итяжелое. Боюсь, вметро сломаю.
    –Никаких проблем!– заверила Лена, выказав готовность кподвигам.– Восколько надо выезжать?
    –Втом-то идело, чтонесутра, ачаса втри дня,– позволила себе легонький вздох покаяния Зоя Львовна.
    –Дахоть ночи! ЗояЛьвовна, нучто вы всамом деле!– возмутилась Лена отэтого ее просительного тона.
    –Выже наша семья!– поддержал Васька.
    –Вымне тоже родные, Василий Федорович,– собралась пустить слезу Зоя Львовна, погладив Ваську поголове.
    –Ну,вот идоговорились!– постановилон, останавливая сентиментальную мокроту.– Значит, утром сходим вкино, Лена, надесятичасовой сеанс, успеем вернуться ипообедать.
    –Василий Федорович,– взмолилась Ленка,– давай хотябы водиннадцать, тактоже успеем, ая посплю подольше.
    –Ладно,– подумав, согласилсяон. Ипредупредил строго:– Ноя тебя добужусь!
    –Ктобы сомневался!– вздохнула наднелегкой долейона.
    Васька называл ее Леной, онаего Василием Федоровичем иВаськой, такуних повелось. Стороннему человеку странно, аим удобно инравилось. ЗояЛьвовна, например, первое время немогла ктакому привыкнуть, всеудивлялась, нобыстро приняла туже форму общения исейчас сама чаще называла Василия поимени иотчеству.
    Есть внем такая основательная мужская солидность, вызывающая уважение неподдельное, мудрость недетская и…
    Очень много чего есть вВасилии Федоровиче, многое, чтосовсем неследовало иметь человеку сжизненным багажом втринадцать мальчишеских лет!..
    Таким вот образом, «отвсей своей искренней души», вполовине четвертого дня субботы, Елена Алексеевна Невельская оказалась удвери друзей Зои Львовны, держа перед собой растение поднародным названием «ус». Сточки зрения Лены, мало эстетичный уродец снелепым длинным стволом, ктомуже, попричине собственной хилости, подвязанный веревочками квоткнутой вгоршок палке. Вразные стороны хилого ствола торчали, какщупальца, отростки свенчающими их листиками.
    Промногочисленные целебные свойства «уса» всю дорогу подробнейшим образом ввосторженных тонах рассказывала любезная Зоя Львовна. Ленка кивала, подтверждая свое внимание кпредмету научно-популярной лекции, ипропускала большую часть информации мимо, старательно скрывая сомнение, чтоэтот ужас убогий может кого-то иотчего-то лечить.
    –Зоенька! Здравствуй, родная!– звонко, радостно поприветствовала хозяйка, распахнув дверь.
    Саму женщину Лена толком рассмотреть несмогла из-за лечебного куста вруках.
    –Анечка, познакомься, этоЛеночка моя!– вторя заданному бравурному тону, представила Зоя Львовна инежненько подтолкнула Ленку вквартиру.– Оналюбезно согласилась помочь перевезти «ус». Леночка, этоАнна Михайловна, мояподруга.
    –Спасибо вам огромное, Леночка!
    УЛены возникло желание буркнуть остужающее «пожалуйста», ужслишком как-то через край радости уподружек, прям «ура партии!» илиПервомай какой, ей-богу!
    Илиуних так принято?
    –Куда растеньице отнести?– неудержалась она отлегкого сарказма.
    –Давайте я возьму!– ринулась напомощь хозяйка.
    –Ненадо,– отказалась Лена,– онотяжелое, яуж донесу.
    –Ой,спасибо, Леночка!– оглушила темже задором хозяйка.
    «Дачто замитинг радости?– подумалось снарастающим недоумением Ленке.– Подумаешь, великое событие– подруга приехала, «цветочек» привезла? Ну,помогла ей соседка, неГагаринаже вкосмос запустили!»
    Может, действительно, принято уних так? Радуются люди жизни. Собственно, правильно делают!
    –Сюда, Леночка, вкомнату, пожалуйста,– указала направление дальнейшего движения хозяйка.
    Ибыстренько так, оббежав Ленку, распахнула перед ней дверь. Надо признать, руки уЛены уже устали отгоршка этого тяжелого, иона, торопясь отделаться отноши, поспешила зайти. Анна Михайловна сделала очередной маневр, подивив мимолетно Лену шустростью своей, иоказалась впереди, чуть сбоку.
    –Знакомьтесь, Леночка!– темже, уженачавшим всерьез раздражать Лену тоном, насыщенным преувеличенно восторженными тонами, призвала Анна Михайловна.– Моймуж Василий Степанович исын Денис!
    Анна Михайловна указала рукой насидевших занакрытым кобеду столом мужчин. Лена наклонила горшок, удалив препятствие взору, уложила «целителя» наплечо ирассмотрела представленных персонажей.
    –Здрасте,– оторопев отнеожиданности, поздороваласьона.
    Старший, Василий Степанович, кряжистый такой, плотный, сседой богатой шевелюрой идобрыми глазами, довольно улыбался– прямо Первое мая советских времен! Демонстрация трудящихся вотдельно взятой квартире!
    «Чтозабред?»– недоумевала Ленка.
    Онаже вроде неАлла Пугачева, неМаксим Галкин инебогатая тетушка изАмерики, чтоб ее появление вызывало такие бурные восторги?
    Лена перевела изучающий взгляд навторого мужчину– итут праздник закончился!
    Сын, оказавшийся привнимательном осмотре крупным широкоплечим мужиком сруками-лопатами, излучал всем своим видом глубокое недовольство происходящим, ивчастности лично ее появлением здесь. Онглянул наЛенку недобрым, тяжелым взглядом ивернулся кпрерванной трапезе.
    Итут донее дошло! Вотвлет!
    Куда она попала! Мать моя! Даэтоже плохо срежиссированное, сшитое белыми нитками этими двумя сговорившимися подружками откровенное сводничество!
    Ну,может, нетак грубо– сводничество, мягче– знакомство, чтотамеще? Сватовство? Чертбы все это побрал!
    Какое сватовство?! Какое знакомство?! Чтозабред!
    Мизансцена «девушка срастением идругие» затянулась.
    Встоль нелепую ситуацию Елене Алексеевне попадать еще неприходилось! Аподруги-заговорщицы, нисколько несмущаясь, продолжили разыгрывать бездарную постановку пьесы подназванием: «Нунадоже, какудачно вы зашли!»
    ИЛене немедленно захотелось осчастливить эту компанию своим отсутствием.
    –Васенька, забери скорее уЛеночки растение!– распорядилась Анна Михайловна.
    Василий Степанович поспешил напомощь девушке.
    –Поставь пока наподоконник!– поступила вторая вводная. Иприглашение вновь прибывшим:– Девочки, застол!
    –Благодарю,– резко отклонила предложение Лена,– ясыта.
    –Чтовы, чтовы, Леночка,– принялась активно уговаривать Анна Михайловна, ухватив гостью двумя руками заладонь,– унас сегодня особый обед, вчесть приезда сына!
    Сынпосмотрел намать родную весьма саркастически, неодобрительно хмыкнул ивернулся косновному застольному занятию.
    –Леночка,– красивым низким голосом поддержал жену Василий Степанович,– мывас так просто неотпустим! Зоенька так много овас рассказывала, выей какродная! Намдавно пора познакомиться!
    –Леночка!– непреминула вступить вобщий хор Зоя Львовна, сложив умоляющим жестом ручки взамок.– Этомои очень близкие друзья, ябы хотела, чтобы вы подружились!
    «Да,ладно, богсвами!– решила просебя раздраженно Лена.– Давайте познакомимся, чтотамеще? Поговорим зажизнь?»
    Насына Дениса Елена старалась несмотреть иособым вниманием неодарила.
    –Хорошо!– порадовала ожидаемой репликой Елена Алексеевна.– Только, если можно, ябы чаю выпила!
    –Конечно, конечно!– отозвалась Анна Михайловна.
    Иподпредлогом заваривания чая обе свахи спешно удалились вкухню, оставив жизнерадостного Василия Степановича водиночку «вытягивать» постановку самодеятельного театра.
    НиЛена, нилюбимый сын Денис помогать ему встоль хлопотном ибезнадежном деле несобирались, ноВасилия Степановича, каквыяснилось, этоничуть несмущало.
    –Леночка, Зоенька обмолвилась как-то, чтовы работаете журналисткой?– улыбаясь, велзастольную беседу хозяин.
    –Работаю,– подтвердила Лена. Ипозволила себе повредничать:– Ноэто неинтересно.
    –Отчегоже!– ещеболее оживился Василий Степанович и, немного стушевавшись, уточнил:– Если, конечно, вынеиз«желтой» прессы.
    –Нет, неиз«желтой»,– улыбнулась Лена.
    –Втаком случае очень даже интересно! Этоже творчество!– усиленно втягивал ее вдискуссию мужчина.
    –Крайне редко,– «разрешила»-таки себя втянуть Лена.
    Надоже очем-то говорить, немолчаже сидеть, кактоварищ рядом!
    –Восновном это рутинная работа. Главное– уметь соединять слова, выстраивая фразы так, чтобы читалось судовольствием изахватывало. Творчеством вжурналистике занимаются единицы.
    –Акакже разоблачительные статьи, громкие журналистские расследования?– спросил хозяин сбольшим интересом.
    –Василий Степанович, сколько газет унас выходит?– вздохнула Лена.
    –Нунезнаю, сотни?– предположилон.
    –Где-то так, если брать нетолько федеральные издания, ноирегиональные, городские. Асколько наименований изних вы знаете?
    –Ну… десятки?– предположилон.
    –Грубо говоря, десять, снатяжкой– двенадцать,– пояснила Лена,– этоуже поинтересам читателей. Воттакже обстоят дела сталантливыми журналистами. Исчисляются они тысячами, адействительно известных, сильных италантливых– единицы. Остальные занимаются рутинной работой изаказными статьями.
    –Ивы тоже заказными статьями?– мягко поинтересовался Василий Степанович.
    –Акакже!– рассмеялась Лена.– Этонаш хлеб. Право выбора темы– этодлягениев, амы простые ремесленники. Яже говорю, этонеинтересная тема!
    –Выочем тут беседуете?– энергично водворились вкомнату подруги-«постановщицы», принеся чай, чашки ивсякое сладенькое кчайку надвух подносах.
    Слава богу, больше никаких разговоров натему работы, обстоятельств личной жизни и«родословной» застолом невелось– обошлись общими вопросами.
    Инатом спасибо!
    Анна Михайловна, правда, попыталась было двинуть хвалебную речь врамках задуманного мероприятия знакомства:
    –Унас сВасилием Степановичем замечательный сын, Леночка! Намповезло! Заботливый, умный… Очень много работает, ксожалению, ночто поделаешь, унего свое дело…
    –Мама!– снажимом, предупреждающим тихим рыком остановил заботливый сын хвалебную речь матушки.
    –Небуду, небуду!– пообещала Анна Михайловна.
    Исовсем неплавно переключилась наобсуждение политических реалий страны, вдискуссии окоторых принял живое участие Василий Степанович, аЗоя Львовна все старалась перевести разговор врусло культуры иискусства.
    Лена выпила две чашки чаю, отнервов-с, извините, заливая неудобство ситуации исобственное молчание. Прикинув, чтовполне уже насиделась, можно иудаляться всвои свояси счистой душой, миндальничать нестала, прямо сообщив онамерениях.
    –Большое спасибо!– воспользовалась она паузой, возникшей вразговоре старших товарищей.– Очень рада знакомству, номне пора. ЗояЛьвовна, высомной поедете?
    –Нет, нет, Леночка, яеще останусь, меня ребята потом дометро проводят.
    –Леночка, чтовы так быстро засобирались?– расстроилась необычайно Анна Михайловна.
    –Мненасамом деле пора,– мягко, носнажимом утвердила Елена Алексеевна.
    –Какжаль!– совсем запечалилась хозяйка.
    –Ятоже поеду уже,– впервые завесь вечер заговорил замечательный сын.
    –Нуезжай, разнадо!– обрадовалась чему-то мать заботливого сына.
    Лена заспешила, надеясь опередить мужчину, и, торопливо попрощавшись, первой вылетела изквартиры, ноувы! Лифт неторопился приехать, азаспиной уже подходил подгромкие напутствия родных этот самый Денис.
    Неприятное ощущение! Прямо мурашки между лопаток пробежали!
    Даимаета отнеизбежной необходимости ехать вдвоем влифте, выходить наулицу– тоже неизразряда приятных. Навязали тут наее голову!
    Онарассматривала Дениса, пока лифт опускал их напервый этаж, неоткрыто исвызовом, какхотелось, что-то там демонстрируя независимо-женское, авроде невзначай, нослюбопытством ивроде какнезаметно.
    Большой мужик, высокий, наголову вышеее, крупный, волосы, какуотца,– шевелюра, ноукрощенная хорошей стрижкой, снесколькими тонкими седыми прядками, большие ладони, какуработяги. Дорогая одежда простого стиля: джинсы, футболка, пиджак, куртка, мокасины– явно известных марок. Лена перевела взгляд наего лицо, незаметно, разумеется,– правильные симметричные черты, ноничего выдающегося, яркого. Хорошее такое мужское лицо, никакой писаной илироковой красоты. Темно-зеленые глаза, мимические морщины, придающие суровости, вданный момент подчеркивающие выражение сильного недовольства.
    Выйдя изподъезда, ониостановились. Попрощаться-то всеравно придется, никуда неденешься!
    –Меня подловили натранспортировке растения. Авас начем?– безособого интереса спросила Лена.
    –Ниначем,– небалуя собеседницу эмоциями, ответствовал второй участник балагана,– мойобычный субботний визит кродителям.
    Голос унего красивый, отметила Лена, насыщенный, низкий. Сквозь бархатные тона слышалось легкое раздражение, но, скорее, близкое кбезразличию.
    –Очевидно, мама стетей Зоей запланировали наше знакомство,– вдруг выдалон.
    –Очевидно,– согласилась Лена. Ипрямолинейно призналась:– Вымне непонравились!
    –Вымне тоже,– поделилсяон, соблаговолив посмотреть наЛену,– непонравились.
    Воттеперь они некоторое время откровенно смотрели друг надруга, очевидно, стараясь разглядеть, чтотут вообще могло понравиться!
    –Увас жесткий взгляд, ивы все время хмыкали иулыбались саркастически,– пояснил свое «непонравились» неудавшийся объект знакомства, онже образцовый сын, навещающий родителей посубботам.
    –Знаете, Денис,– хмыкнула Ленка, лишний раз подтверждая вышесказанное им,– если вас уверяли, чтоваш взгляд светится добротой иискрит открытостью душевной, неверьте! Врут. Льстят, скорее всего. Прощайте.
    Онастала разворачиваться, чтобы уйти, ноон взял ее заруку, останавливая. Ленка надменно-вопросительно подняла одну бровь, выразительно посмотрела наудерживающую ее руку иперевела взгляд налицо мужчины вожидании пояснений.
    Аон пояснил:
    –Онисейчас наблюдают вокно сцену нашего прощания. Ненадо их расстраивать, уждоиграем доконца.
    –Ах,да!– согласилась догадливая барышня.– Выже примерный сын!
    –Яхороший сын,– утвердил весьма раздраженно Денис,– иэто неповод длясарказма!
    Онперехватил девушку залокоть иощутимо дернул. Недоволен. Исильно.
    –Идемте! Япровожу вас домашины,– распорядился образчик сыновней заботы.
    Домашины он Лену непроводил, адотащил стремительно, остановился уводительской дверцы итолько тогда отпустил ее локоть.
    –Прощайте!– развернулся иушел.
    Ленка постояла, провожая его взглядом, оназаметила, чтоДенис едва заметно прихрамывает направую ногу.
    «Скорее всего, потянул вкачалке,– отстраненно подумалаона,– мыже богатые, значит, спортзал, девочки, курорты, набор атрибутов!»
    Онапожала плечами– аей-то какое дело?
    –Даибог сним!
    Ибыстренько забралась всвой автомобильчик. Холодно. «Марток, одевай сто порток!», каклюбит приговаривать повесне папа.
    Машинку свою Лена любила. Старенький «фордик» исправно возил ее уже восемь лет, адонее года четыре иных хозяев. Заслуженный пенсионер, приобретенный вскладчину сродителями, холимый ею ирегулярно проходящий профилактику вавтомастерской узнакомых, последнее время стал «взбрыкивать», ломаясь всамый неподходящий момент. Аскажите намилость, какой автомобиль ломается вподходящий момент?
    Давно пора купить новую машину, даденег таких уЛены ненаходилось. Нет, оназарабатывала очень прилично, кредит можно былобы взять, ноимелись совсем другие траты, куда какболее важные. Вотиездила настаричке, незабывая его хвалить, поглаживать, уговаривать. Васька дал ему имя: «мистер Гарри». Почему так, никто незнал, даже сам автор, ноимя прижилось итеперь свое транспортное средство они называли только так.
    Согревшись немного, Ленка похлопала рукой поторпеде.
    –Нучто, мистер Гарри, домой?– предложила она маршрут иулыбнулась, медленно выруливая содвора.
    Аулыбалась, потому что представляла, чтоприедет домой, онисВаськой сядут застол вих теплой уютной кухоньке, иона расскажет, вкакой нелепой ситуации оказалась, проэто смешное несостоявшееся сводничество, проэтого Дениса мрачного. Онипосмеются вдвоем, попивая горячий чай свареньем илюбимыми Васькиными сушками.
    Нопоприезде выяснилось, чтоВаська неразделил ее веселья и, мало того, пожурил даже:
    –Ачо, хорошая идея!– выдал резюме мальчик.
    –Василий Федорович, тыочем?– поразилась Лена.
    –Даты, Лена, засвоей работой нескончаемой изаботой обомне света белого невидишь!– принялся вразумлять ребенок.– Молодая, красивая, асмужчинами невстречаешься, несвиданькаешься!
    –Васька, тыменя своими народными выражениями сума сведешь!– сделала попытку вернуться клегкому шутливом тону Лена.
    –Невсе намосковском языке говорят, люди иподальше живут!– миллион первый раз заявил Васька ссолидностью знающего человека.– Инепытайся меня сбить столку!
    Ну,сейчас начнется воспитательный процесс– этокогда Васька ее уму-разуму учит.
    Незамедлил!
    –Тысработы своей когда приходишь?– вопросил он сурово. Исам ответил:– Нераньше девяти вечера, аесли дома работаешь, тотебя откомпьютера зашиворот неоттащишь, есть-пить забываешь! Всепишешь, пишешь доночи, ато идоутра! Всевыходные исвободное время сомной проводишь. Нивкафешку сдрузьями, коллегами, никуда съездить сколлективом взрослым, всегда меня ссобой берешь. Акомандировки твои! Ядумал, может, иностранца какого приметишь длялюбви! Дагде там! Тыпомузеям да выставкам, ичастным коллекциям, иносом вноутбук, иписать, писать, идомой скорее!
    Лена поопыту знала: лучше неперебивать инеостанавливать. Самое правильное– дать выговориться. Ато только вступи вдискуссию сВасилием Федоровичем– доутра спорить будешь, такничего инедокажешь.
    –Невекже тебе только рядом сомной находиться. Я,конечно, оттебя никуда, нотебе надо изамуж выйти, идеток еще завести, встречаться смужчинами, ахотябы длялюбви!
    –Этовсмысле душевной любви-то?– неудержалась-таки отязвительности Ленка.
    –Иее, исексу тоже!– утвердил Васька.
    Может, какому ребенку тринадцати лет инепристало говорить сматерью отаких вещах, нонеВасилию Федоровичу, разбирающемуся вжизни побольше многих взрослых.
    –Возвращаемся кидее Зои Львовны иее подруги,– продолжил назидание сынок.– Идея хорошая. Разты сама нискем незнакомишься, значит, тебя надо пристроить. Жаль, ясам недокумекал, давнобы присмотрел подходящего мужчину. Унас знаешь сколько разведенных папаш детей вшколу приводят? Хва-та-ет! Ладно, займусь,– поставил себе задачу изакончил насем поучительное наставление Василий Федорович.
    –Ну,займись!– разрешила, смеясь, Ленка.
    Встала, подошла кнему, погладила поголове, наклонилась, поцеловала вмакушку.
    –Ятебя люблю, Васька!
    –Ятебя тоже люблю,– глухо из-под ее руки ответилон.
    Онсовершенно необыкновенный мальчик, Лена это точно знала. Нукакой еще пацан втринадцать лет разрешит себя обнимать, целовать игладить?
    Вотэтот! Толькоон.

    Денис неторопился, неспеша ехал поболее-менее свободным субботним вечером московским улицам. Онвозвращался вмосковскую квартиру. Восновном жил Денис вПодмосковье, вдоме, авМоскве оставался только понеобходимости. Поэтойже необходимости квартира, несамая шикарная иневэлитном районе, пустовавшая большую часть времени, была отремонтирована безизысков особых идизайнерских изощрений. Так, чтобы уютно икомфортно провести пару-тройку дней, нераздражаясь неустроенностью изапустением. Померкам большинства– такдвухкомнатные современные хоромы, померкам меньшинства побогаче– скорее всего, «отстой».
    Вотчто его неволновало нивкакой степени– такэто выпендреж имнение чужих людей.
    Денис судовольствием уехалбы домой, загород, ноимелись дела, которые требовали его присутствия здесь. Завтра, например, интересная встреча, авпонедельник дела чиновничьи, бумажные.
    Попути Денис Васильевич неодобрительно прокручивал вуме нынешнее событие.
    Каждые две субботы вмесяц он старался приезжать кродителям, обычно часа втри дня. «Родительский день», какДенис это называл.
    Оннесчитал да инечувствовал это обязанностью илитягостной необходимостью сыновнего долга. Никогда нераздражался из-за оторванного отработы идел времени инесетовал насвою сверхзанятость, будучи глубоко убежден, чтоесли утебя народных иблизких нет времени, значит, тывообще-то хреново работаешь.
    Зачем работать так, чтостановятся безразличны близкие люди? Длячего, длякого воровать усамого себя жизнь?
    Да,несомненно, случается, чтосголовой ипотрохами весь погружаешься вработу, забыв овремени ииспытывая непередаваемый восторг отдела, которым занимаешься, ноэто творчество, идаже изнего можно вынырнуть ради любимых людей.
    Нувот такой унего взгляд нажизнь.
    Неспешный, несуетный Денис, казалосьбы, неторопясь успевал делать восто крат больше, чеминые деятели, разговаривающие одновременно подвум трубкам ипробегающие подесяти местам задень.
    Онприезжал кродителям, обходил синспекцией квартиру, выясняя, чтотребует починки илиремонта, записывал вблокнот, который всегда носил ссобой, тудаже заносил иные необходимости– таблетки, врачей, покупки, насущные мелочи, обстоятельно выясняя нужды родителей. Словом, решал все родительские житейские проблемы.
    Всеуних было мирно да гладко, пока мама нерешила, чтопора «устроить» его личную жизнь, ипринялась сэнтузиазмом знакомить сына совсяческими барышнями. Ра-зу-ме-ет-ся, «замечательными девочками», дочками-племянницами знакомых иподруг, дальних иблизких, имеющихся уАнны Михайловны вбольшом количестве.
    Аначалась эта бодяга два года назад, когда Денис расстался сВикторией. Несразу– вот, познакомься, прекрасная женщина! Несразу. Асподготовительного этапа словесной обработки.
    –Деничка, тыскем-нибудь встречаешься?
    –Встречаются, мам, школьники истуденты, авмоем возрасте сженщинами спят,– отвечал хороший сын.
    –Денис!– призвала кинтеллигентному общению мама.
    –Нуты хотябы скем-то спишь?– уточнял отец.
    –Сплю,– успокоил, посмеиваясь, сынок,– иногда.
    –Нет, этоужас какой-то!– возмутилась искренне Анна Михайловна.– Разве можно приматери так цинично! Ия тебя совсем одругом спрашивала, анеопошлом сексе! Яспрашивала, естьли утебя серьезные отношения?
    –Нет, серьезных нет. Немогу выбрать изобилия предложений,– разводил руками, каясь, Денис.
    –Тывсе шутишь, амы сотцом переживаем. Тебе уж сорок скоро, анижены, нидетей!– сетовала, сильно огорчаясь, мама.
    –Почему шучу?– уверял, делая «серьезный» вид Денис.– Нешучу. Яудевушек пользуюсь большим спросом. Когда молодой ибодрый был, ихнеинтересовал особо, атеперь вдруг стал. Онименя богатым иоттого теперь интересным считают,– разъяснял реалии жизни, посмеиваясь надсамим собой, Денис.
    –Иправильно!– заводился отец.– Апочему девушки должны мечтать выйти замуж заголых-босых идурных?
    –Может, полюбви?– предложил Денис.
    –Знаешь, слюбви хлеба непоешь, детей ненакормишь, невырастишь!– заступалась завсех девушек России Анна Михайловна.– Этовообще глупость современная– жениться полюбви,– навязанная нам после революции! Наком еще было жениться, какненатакихже нищих ибосых? Иголодать теперь уже вместе, отстраивая светлое будущее. Гораздо правильнее делали раньше. Родители недураки, жизнь прожили ипрекрасно видели, ктокому подходит инасколько. Исватали, подбирая детям пару. Семья начиналась суважения друг кдругу, ауж любовь– дело третье. Иправильно нынешние девушки выбирают, прикидывают, ставки делают намужчин состоятельных. Вонвы сВикторией прожили почти три года полюбви. Игде сейчас эта любовь ита Виктория?
    –Мынеполюбви,– непонимая, отчего она так разошлась, успокаивал Денис,– мыповлюбленности иудобству.
    –Пусть так, ноиповлюбленности тоже неполучилось!– воинствовала мама.
    Неполучилось уних подругим причинам, коих имелась неодна, ноДенис нежалел ниочем– ниопрожитых вместе годах иуж тем более орасставании, быстром ирешительном.
    Асженским полом унего всегда тяжело складывалось, этофакт. Причины этих трудностей Анна Михайловна видела по-своему ипредлагала сыну измениться.
    –Тызамечательный человек, Деничка, номужчина угрюмый, всемолчком, тишком, весь всебе, слова лишнего нескажешь. Аженщинам нравятся веселые, бесшабашные, умеющие исебя преподнести, иразвеселить, легкие вобщении. Ясколько тебе говорила, тыбы удруга своего Вадима поучился. Какон легко сженщинами сходится– тамкомплименты рассыплет, тамцветочки, ухаживания.
    –Итакже легко расходится,– напомнил Денис,– третий брак идвое детей.
    М-да, тяжелый аргумент, накоторый умамы ненаходилось оправдывающих объяснений.
    Нозналбыон, кчему вся эта «артподготовка» родительская: мамины наезды-намеки, отцовские хитрые улыбки ипонимающие взгляды!
    Понял, едва родители впервый раз осуществили тайно задуманное. Когда Денис вочередную «родительскую» субботу приехал кним, заих семейным столом чинно восседали два неизвестных персонажа: барышенька лет двадцати пяти, сявной претензией наизысканность манер, идама постарше, еемаман.
    –Денис,– торжественно исэнтузиазмом представила мама,– тыпомнишь Марину Витальевну, моюбывшую коллегу?
    –Нет,– признался, мрачнея, он.
    –Мыочень давно невиделись, конечно, ноты должен помнить. Марина Витальевна нераз приходила комне надень рождения!
    Денис неответил, сдержанно кивнул, здороваясь, онуже смутно подозревал, чтопоследует дальше. Оноипоследовало.
    –Аэто ее доченька, Людочка. МысМариночкой случайно встретились, такобрадовались, решили посидеть, поговорить!– наподъеме поясняла мама.
    Денис терпеливо выдержал весь званый, какоказалось, обед, бесконечные хвалебные речи вадрес Людочки, снеприкрытым намеком наоткровенное сватовство, еескромненькое опускание очей идаже навязчивое предложение родителей иподруги Марины Витальевны «прогуляться молодым понашему дивному парку, чтовам снами, стариками, сидеть!».
    Пошел. Прогуляться, азаодно объяснить барышне, чтоей несветит тут, увы.
    Растолковывать ничего инепонадобилось, удевочки имелось свое жизненное расписание, которое она поспешила озвучить. Кактолько они отошли отподъезда, Людочка достала сигареты, затянулась сявным удовольствием, выпустила дым, пристально рассматривая Дениса, ипоинтересовалась:
    –Такчто утебя зафирма?
    –Какая разница?– несобираясь вступать впродолжительную беседу, неохотно спросил Денис.
    –Большая,– уверила девушка.– Чемзанимается, какие утебя обороты?
    –Тывроде музыкант, аненалоговый инспектор,– усмехнулся ее любопытству мужчина, ужеточно зная– вотсто пудов!– очем сия музыка, ипотеряв последние крохи интереса кданной барышне.
    –Музыкант,– кивнулаона,– иочень занятой человек, мненекогда тратить время нанепродуктивные встречи смужчинами. Уменя высокие запросы, иони стоят немалых денег.
    –Нет, Люда,– усмехнувшись, качнул головой Денис,– ядлятебя непродуктивный мужчина. Точно!
    Онпроводил ее доподъезда, селвмашину иуехал. Конечно, мама позвонила через час, еледождавшись, когда гости уйдут, чтобы поругать свое чадо.
    –Денис, такнельзя!
    –Так, какты придумала, мама, тоже нельзя! Больше ненадо меня нискем знакомить! Мнеэто ненужно инеприятно.
    Емупришлось пережить еще несколько родительских попыток знакомства– маму вее рвении устроить счастливую личную жизнь сына ничего немогло остановить, кроме, пожалуй, глобальной мировой катастрофы. Маетные неуютные обеды Денис переносил струдом, ещетяжелее проходили разговоры смамой ипопытки убедить прекратить вмешательство вего жизнь.
    Сегодняшняя девушка была пятой посчету! Пятой!
    Ввалилась вкомнату сэтим нелепым цветком иеще удивленное лицо сделала! Денис так расстроился, чтоаж зубы сцепил, чтоб тутже ненаговорить ией, иродителям жестких неприятных слов.
    Нувсе! Хватит! Еготрудно достать, ноуж если умудрились!..
    Пригрозит родителям, чтоперестанет кним ездить, если еще хоть раз повторится такая глупость. Непослушают– встанет иуйдет! Шантаж вчистом виде, ачто делать?
    Денис, само собой, кдевуленьке-то присматривался незаметно. Он,каклюбой нормальный мужчина, имеет устойчивый, здоровый интерес кженщинам. Угрюмый там неугрюмый, аотэтого никуда неденешься! Природа… мать наша!
    Адевица, привнимательном рассмотрении, оказалась даже симпатичной. Худенькая, правда. Денис предпочитал женщин высоких, статных, несубтильных, которых нестрашно иобнять, прижать приего-то силе вруках.
    Ноиэта, хоть ихуденькая, ноне«доска», пригруди приятной ио-очень таким хорошим тылом, какназывает друг Вадим эту часть женского тела: «попка наотлет!», тоесть хорошая такая.
    Девушка все больше отмалчивалась исверкала светло-золотистыми, почти прозрачными злыми глазами. Злилась– точно ивполне очевидно. ЭтоДениса сней немного даже примирило– нетак чтобы додружеского пожатия рук ибратания, новраждебное отторжение, возникшее поначалу, угасло. Онпонял, чтодевица инасамом деле нисном нидухом невтеме инезнала оготовящемся знакомстве. Нухоть неодин он тут невинно пострадавший!
    «Здрасте!»– иведь поздоровалась, какподросток-антагонист ковсем взрослым делам ивыступлениям. Сразу просекла, чтопроисходит. Умная девочка.
    Онхмыкнул довольно, даже головой покрутил, вспоминая, какона сним прощалась:
    «Вымне непонравились!»
    «Молодец!– похвалил мысленно Денис.– Прямо ибезвыкрутасов словесных. Аэтоее: «Неверьте! Врут! Льстят, скорее всего!» Ишь, какая ершистая!»
    Ноиприодобрении прямолинейности ипонимании полного неучастия случайной знакомой вэтом фарсе всеже она ему непонравилась. Воюет почему-то совсеми, ивсе больше нападает, аневобороне отсиживается. Даиситуация, вкоторой они оказались непосвоей воле, скажем прямо, квзаимному интересу нерасполагала, какраз наоборот.
    Сдругой стороны, маму иЗою Львовну можно понять: исходный порыв, какводится, благородный, норезультат обычный дляблагих намерений.
    Ипочему-то, когда Денис уже припарковал машину удома, вышел ивключил сигнализацию, емувдруг вспомнились эти золотистые, почти прозрачные злые глаза.
    –Журналистка,– усмехнулся, покачав головой, он.
    Инатом одевушке Лене он помнить идумать перестал.

    –Василий Федорович, нукак?– плавно поворачивалась перед Васькой Лена, демонстрируя свой прикид.
    Наряд непросто вам так, требовалось продумать, чтобы все смотрелось неслишком вызывающе ивтоже время нестрого-официально. Элегантно, прямые линии смягчены шелковыми складками блузы, каблук незаоблачно модельный, средний, ноЛена итаких нелюбила. Вотнелюбила она каблуки ивсе, хоть ипомнила женскую священную заповедь: «Сошла скаблука– сошла сдистанции!»
    Сдистанции она сошла четыре споловиной года назад, расставшись сединственной «любовью» своей жизни, ивозвращаться в«забег» неторопилась, апопросту инесобиралась вообще, сучетом тяжеленьких сумочек иноутбука, которые приходится насебе таскать, порой весьма оперативно бегая погороду,– наплоском ходу как-то ивеселее, иудобнее.
    Носегодня совсем иная тема!
    Сегодня ссобой небольшая сумочка втон туфлям, авней– блокнот, пара ручек, маленький диктофон. Необходимо расположить ксебе собеседника.
    –Воттеперь самое то!– одобрил Василий Федорович третий вариант тактического «прикида».– Всамый раз дляпоставленной задачи. Иперестань так нервничать, Лена! Темболее ты говоришь, чтоэто интервью запоздало, егобы раньше, асейчас уже инеактуально.
    –Запоздало длядругих целей, ая наего основе сделаю классную статью!– крутилась она перед зеркалом, рассматривая себя совсех сторон.
    –Вотирасслабься! Ато что-нибудь там ляпнешь «невмалину»!– посоветовал Василий.
    –Ярасслаблюсь подороге!– уверила Ленка. Ипожаловалась:– Господи, Забарин его полгода уговаривал наэто интервью, яЗабарина доставала, аон нивкакую! Итут здрасте! «Якнигу прочитал, готов пообщаться сэтой журналисткой!»
    –Прям вот так исказал?– засомневался Васька.
    –Нунетак прямо, более корректно, ичто-то там про«приятно удивлен».
    –Вотвидишь! Хватит, Лен, перестань вертеться, ато опоздаешь! Всевполном поряде! Тыкрасотка!– руководил Васька, выводя Лену заруку вприхожую.
    Онанадела плащик, торопливо покидала всумочку телефон, пудреницу, помаду, проверила, незабылали диктофон.
    –Так. Все. Пошла!– подбодрила себя Лена.– Да,Василий Федорович, думаю, часа два-три мне хватит, вернусь, ипоедем куда-нибудь наприроду, тыпока решай, вкакой парк.
    –Лена, несуетись!– требовательно остановил ее Васька.– Тампосмотрим. Все, езжай уже!
    –Ладно,– решительно вздохнулаона.– Поехала!
    Поцеловав Ваську вщечку, Лена еще разок вздохнула ивыскочила задверь. Онаужасно нелюбила оставлять сына одного. Всееще боялась занего, необоснованно, иглупо, иабсолютно нелогично, ноничего немогла поделать сэтими страхами, используя любую возможность находиться рядом. Даже кдрузьям школьным вгости неотпускала, настаивая, чтобы они лучше «тусовались» уних дома. Василий Федорович все ее страхи понимал, неспорил инепытался вразумлять, такчто компании его одноклассников вих квартире непереводились. Родителиже друзей соспокойной душой отпускали ребят кним вгости, ибо, если даже Лена отсутствовала, тутимелся пригляд влице Зои Львовны, даиличность самого Василия вызывала увзрослых глубокое уважение идаже некоторое почтение.
    Сегодня вот, ксожалению, пришлось оставить сына одного дома– ЗояЛьвовна занята своими делами, аинтервью этого Лена ждала очень долго. Пришлось смириться сситуацией, какнескребло надуше.
    Лена мысленно прикрикнула насебя, ругая запустые страхи, поерзала насиденье, поудобнее устраиваясь зарулем, иволевым усилием заставляя мысли переключиться напредстоящую работу.
    Увстречи, накоторую Лена спешила иккоторой так основательно готовилась, имелась своя предыстория, впрочем, какиулюбого события, случающегося вжизни.
    Больше четырех лет назад Лена Невельская безапелляционно иводин момент ушла изизвестной еженедельной газеты, бросив блестящую карьеру журналистки, печатающейся напервых полосах сосвоими острыми социальными репортажами ирасследованиями.
    Ушла. Вникуда.
    Маялась осмысливанием ошибок, пытаясь понять, чтовпереди икуда дальше двигаться. Ничерта неполучалось, было лишь четкое понимание, чтоничего она нехочет, иощущение полной пустоты внутри, какпосле пожарища вбесхозной избе. Отсамой себя, непутевой, отэтих горьких мыслей Лена сбежала.
    Нормальный такой, проверенный способ борьбы сдепресняком, правда никому пока еще непомогавший по-настоящему слинять отпроблем, носбежала.
    ВАрхангельск, вгости кодногруппникам пожурфаку Ивану иКатьке Березиным, близким друзьям, скоторыми они дружили всю учебу. Ребята поженились еще напервом курсе, апоокончании университета вернулись домой имножество раз зазывали Ленку приехать, посмотреть их прекрасный край, пообщаться отдуши ивбольшую радость.
    Нувот– поехала. Онабродила ибродила неспешно поулицам города, незамечая усталости, залечивая душевные раны, и… влюбилась вАрхангельск, врусскую архитектуру, зодчество великолепных мастеров. Иочаровалась необычайно, открыв длясебя нечто новое, прекрасное. Жизнь вдруг вновь запахла весной, пробуждая, тревожа инапоминая, чтовсе проходит, ижгучая боль вдуше втом числе, какбы никазалось это невозможным. Ленка встрепенулась, заболела небывалым интересом.
    Ипонеслась, раскручиваясь, ееновая жизнь!
    Пришлось залезть вдавно откладываемые напокупку машины сбережения. Нанесколько месяцев Лена просто пропала, ухнув визучение: Архангельская область, Кижи, Соловки– архитектура; Пермский край– древние деревянные идолы; Каргополь, Суздаль, Переславль-Залесский– иконы, зодчество! Свосторженного восхищения русской древней архитектурой изодчеством интерес девушки сместился кстаринной мебели.
    Посылом кстоль глубокой заинтересованности предметом послужило неожиданное открытие. Оказалось, чтопривсей многочисленной, серьезной имногогранной освещенности истории архитектуры России практически отсутствует информация овнутреннем убранстве зданий, омебели тех времен. Скудно, даже банально выхолощено– лавки, столы, позже сундуки, кое-что пропрялки, ткацкие станки, предметы утвари.
    Даладно! Данеможет быть!– решила Елена Алексеевна ипогрузилась визучение темы сазартом бывалого следователя, сголовой посамую макушку. Имежду прочим открыла длясебя много нового, совершенно небывалого!
    Вернулась вМоскву ибуквально поселилась вЛенинке, вархивах, беззазрения совести пользуясь неизъятым позабывчивости отдела кадров удостоверением журналиста. Елена находилась тогда внепонятном статусе: небыла уволена изгазеты официально, ноинеработала вней.
    Нераздумывая, Лена вновь влезла взаветные «закрома», решив, чтоичертбы сней, стой машиной, когда такое! Ипоехала погородам ивесям страны сконкретной заинтересованностью предметами древней мебели.
    Плохо иливполнакала Елена Невельская никогда ничего неделала, исложился унее извсех этих изысканий уникальный материал, подкрепленный множеством фотографий. Когда-то вшколе Лена увлекалась фотосъемкой идаже встудию ходила, носокончанием школы забросила эти занятия. Пришлось срочно вспомнить иеще поучиться кое-чему, чтобы снимать самой, правильно выставлять свет, улавливать нужный ракурс,– словом, много чему пришлось учиться походу, таская ссобой тяжеленную аппаратуру. Но,когда снимки стали получаться действительно классные, ейпрыгать отрадости хотелось!
    Нуичто унас врезультате? Вотперед ней увесистая папка иестественный вопрос: ичто сней делать?
    Чтоделать, Ленка решила заодну бессонную ночь, придумав план дальнейших действий. Утром обзвонила самые солидные журналы, отинтерьерных дизайнерских, до«Вокруг света», ничуть несмущаясь, представлялась журналисткой газеты, вкоторой работала раньше. Надо сказать, чтоимя Елены Невельской ктому времени уже было весьма ивесьма известно вкругах журналистов, чемсейчас она ивоспользовалась, предлагая материал крассмотрению.
    Почти нигде неотказали!
    Лена обошла всех главных редакторов, наменьшее– замов илиответственных редакторов– несоглашалась. Рассказывала вкратце содержание материала, показывала снимки иприсматривалась креакции, клюдям. Нехотелось отдавать свое детище вравнодушные руки.
    Может, инесложилосьбы ничего– невыходило, неклеилось иневыстраивалось так, какей задумывалось, иЛена уж подумывала, чтонадо, наверное, идти каким-нибудь иным путем, но…
    Пришла она водин известный исолидный, какЛондонский парламент, журнал, освещавший мировую культуру, историю стран, городов инародов, воспользовавшись уже проверенным «заходом» ввиде неизъятого удостоверения. Побольшому счету уже ничего неожидая, этовроде инесовсем втему, и, по-хорошему, онаипредположить немогла, чтосможет сотрудничать стакими матерыми «путешественниками».
    Вошла вкабинет главного редактора, увидела Николая Васильевича Забарина ипоняла, чтоникуда неуйдет, пока неуговорит его взять материал!
    Уговаривать непришлось.
    Елена сэнтузиазмом рассказывала освоих исследованиях, показывала снимки итолько набрала наивысшие обороты красноречия, какиздатель ее перебил:
    –Оставляйте. Япросмотрю. Контактные телефоны оставьте усекретаря.
    Ленка сбилась, аон, посмотрев нанее въедливо ипытливо поверх стильных очков, спросил неожиданно:
    –Вгазете-то своей работаете?
    –Нет,– вздохнув покаянно, призналасьона.
    –То-то, ясмотрю, ваших статей давно невидно. Выгнали илисами ушли?
    –Ушла.
    –Чтотак? Обладаете прекрасным слогом ивроде вфаворе находились, первые полосы? Конфликт сначальством?
    Ончем-то неуловимо напоминал Познера– возрастом, манерой держаться, лицом, улыбчивостью особой, морщинами инепростым мудрым взглядом.
    –Всевместе,– чистосердечно ответила Ленка.– Исначальством, иссобой.
    Онпосмотрел долгим проницательным взглядом ивдруг улыбнулся открыто ищедро.
    –Идите, Елена Алексеевна, япросмотрю материал повозможности быстро.
    Авдва часа ночи он позвонил.
    Ленка спросонья, ничего непонимая, долго искала тренькающую трубку, одновременно предпринимая попытки открыть глаза.
    –Да!– наконец удалось ответить девушке.
    –ЭтоЗабарин!– по-деловому представился главный редактор.
    –Какой Забарин?– только что невозмутиласьона.
    Онрассмеялся легким приятным смешком:
    –Спите?
    –Огосподи!– начала соображать Лена.– Николай Васильевич?
    –Дауж, неГоголь, трудно узнать!– пошутил он ирезко перешел насерьезный тон.– Рукопись вашу я прочитал. Увлекательнейшее чтение, прям детектив!
    Иподи разбери– пожурил илипохвалил, Ленка сперепугу непоняла.
    –Напечатаем всю, серией статей спродолжением. Завтра вдевять утра уменя вкабинете обговорим детали. Все. Спите!
    Вдевять утра, стоило ей переступить порог его кабинета, Николай Васильевич принялся руководить:
    –Пороссийским просторам-то засвой счет моталась?– безпредисловий исразу на«ты» спросилон.
    –Засвой,– Лена робко села настульчик напротив него.
    –Ладно, оформим задним числом твое внештатное сотрудничество, какую-то часть денег компенсируем. Всенеполучится, ужизвини,– развел начальник руками ипочти весело сообщил:– Возьму тебя вштат. Оклад хороший дам.
    Елена Алексеевна Невельская, ушлая журналистка, специализирующаяся наострых социальных икриминальных темах, внедавнем прошлом прошедшая такие Крымы-рымы, чтотолько держись, рототкрыла отудивления– чу-де-са!
    –Давай, Лена,– перестав улыбаться, по-деловому продолжил Николай Васильевич.– Почивать налаврах некогда инеуютно, скажу я тебе, двигай дальше! Пока твои изыскания несколько месяцев будут печататься, принимайся задальнейшее, более позднее развитие мебельного производства вРоссии, мастеров итак далее. Этоинтересно.
    –Да…– проблеялаона.– Якакраз обэтом думала.
    –Чтодумать! Идиработай! Ксения Андреевна, мойсекретарь, тебе все объяснит, совсеми познакомит. Все, Невельская, трудиться! Яначальник строгий!
    Никакой он был нестрогий, асамый что нинаесть замечательный начальник вмире. Ичеловек, ижурналист-писатель. Забарина обожали все подчиненные. Хотя порой он имог жестко нагоняи раздавать, доиспугу идрожания ручек требовать инецеремониться особо, ноприэтом всегда оставался самым лучшим руководителем ичеловечищем.
    Уних сЛеной сразу сложились глубоко уважительные отношения икакая-то даже отцовски-дочерняя любовь. Просто повезло необыкновенно, считала Лена, аНиколай Васильевич, который неГоголь, отмахивался исыпал афоризмами:
    –Ктоработает, тому ивезет! Арасслабляться, Елена, тебе недам, будешь вкалывать, каккрепостная!
    Аона инерасслаблялась, работала стаким восторженным удовольствием, чтоиногда немного даже побаивалась этого своего состояния «счастье втруде», впрямом смысле безвсяких переносов ииносказаний.
    Воттак начался новый этап ее дальнейших изысканий, ещеболее интересных иглубоких. И– здравствуйте, командировки!– Питер, Карелия, средняя полоса России побывшим усадьбам игубернским городам, Урал, Сибирь– давезде!
    Забарин поддерживал, учил многому, загод работы виздательстве вышла серия ярких, красочных статей Елены Невельской, аматериала накопилось столько, чтоиполовины ненапечатали. Ленка любовно собирала материал, сортировала, нодопоры инезадумывалась, чтосним делать-то дальше, немертвымже грузом ему вечно лежать.
    Нослучился вее жизни еще один крутой вираж, столь сложный изамысловатый, что, каквыстояла, выдержала наперекор всем, досих пор незнает.
    Выстояла.
    Назлости, упертости характера, понимая, чтонесдастся инеотступит ниприкаких условиях, умудряясь совмещать работу ирешение этой нелегкой проблемы.
    Ноэто другая история. Совсем другая. Справилась, иНиколай Васильевич помог.
    Атогда, написав заключительную, четырнадцатую посчету статью, Лена вдруг осознала, чтовсе! Все!?
    Икакочнулась отзабытья многолетнего.
    Просмотрела, чтосделала, иобнаружила, чтопосвятила изучению этой темы два года, если начинать отсчет стого момента, какЛена переключилась сархитектуры намебель. Ивот она– заключительная большая статья санализом современного положения искусства краснодеревщиков, интервью сведущими специалистами вэтой области, свыражением преклонения перед их делом италантами ипризыв круководству страны поддерживать иразвивать.
    Итог. Жирная точка.
    Двагода– каквторое высшее образование получила. Ичто дальше?
    Онаведь вроде журналист? Историю развития мебельного искусства страны изучила весьма досконально иобстоятельно, новедь делать-то саму мебель она несобирается? Ичто дальше?
    Статью написала, отправила виздательство, прямо какслюбимым человеком рассталась– дослез! Взяла несколько дней выходных, грустила, думала, пересматривая вновь ивновь накопленные материалы.
    Ипосетило Елену Алексеевну Невельскую глухой, бессонной ночью озарение!
    Даже несколько озарений сразу!
    Первое: есть идругие страны, запределами России,– открытие само посебе! Иистория их мебельного искусства тоже существует! Нонсенс, неправдали?
    Второе: анапишет-ка она книгу, куда войдет все собранное завремя исследований. Апочему нет?
    Итретье: акакие изстран врамках этого направления ей интересны?
    Иоказалось– многие!
    Всевзаимосвязано вмире, ауж люди-народы, страны-континенты, традиции-предания, легенды– иподавно! Огромное количество сюжетов перекликаются, переплетаются вкультуре разных народов. Нопоскольку Елена всвоем огороде– например, врусском зодчестве есть масса элементов, заимствованных илипросто совпадающих сэтносом, скажем, северных народов, итюркских, иногда идревнеримские напевки просматриваются, даполно всего!
    Викинги!
    Вотчто интересно! Скандинавия. Ужэтого «добра» вработах древних русских мастеров хватает! Если учесть, чтовикинги дошли доДнепра идолго правили вКиеве.
    Иначать следует сДании иНорвегии.
    Ура!
    Еледождавшись утра, Лена прибежала вредакцию раньше всех итопталась вприемной, ожидая снетерпением Забарина. Ксения Андреевна посматривала наее хождения, понимающе улыбаясь:
    –Выбы присели, Леночка.
    –Немогу, Ксения Андреевна!– жаловалась Ленка.
    –Невельская, пожар?– строго спросил Николай Васильевич, войдя вприемную изастав свою подчиненную втаком взбудораженном состоянии.
    –Япридумала, чтоделать дальше!– поделилась радостью Лена.
    –Рабочий энтузиазм приветствуется,– поддержал Забарик.– Пойдем, поведаешь!
    Выслушал. План одобрил. Правда, прокнигу Лена ему несказала.
    ИЛенка понеслась осуществлять– архивы, библиотеки, Интернет, командировки…
    Нормально, поехали дальше!
    Акнигу она писала втайне отначальства, сюрприз Забарину готовила. Но,если доконца быть честной, боялась, чтонесправится, напортачит отнеопытности, даизамах уж больно амбициозный– книга!
    Книга формировалась медленно, отодвигаемая насущными статьями, новыми интересами, командировками, ноЛена пронее незабывала, незадвигала подальше, делала потихоньку, заново погружаясь втему, подбирая фотографии. «Картинки», каких называл Василий Федорович, онже первый читатель иглавный критик рукописи.
    Подытоживая тему, обозначая современные реалии, Лена тогда брала множество интервью усамых известных краснодеревщиков страны. ИуВалерия Сологуба, иМихаила Корвасовского, Владимира Бондаренко, даже вХабаровск летала кизвестному Павлу Ефремову, дамного еще скем беседовала. Всеони, великолепные мастера смировыми именами, сготовностью делились мыслями, знаниями, потому что болели засвое дело, увы, практически загубленное всоветские времена иокончательно добитое всередине девяностых. Сейчас только-только что-то начало восстанавливаться, покрупицам, имастера непросто реставрировали, астали создавать свои эксклюзивные произведения. Понемногу, нокакие! Шедевры! Иделаютже! Красотища потрясающая! Просто потрясающая– неоторваться!
    Исвоевременно, изамечательно, чтообэтом начали писать, говорить, ценить их наконец. Исами мастера стараются какможно больше рассказать освоей профессии, пропагандироватьее.
    Все, кроме одного.
    Некоего Арбенина.
    Совершенно уникальный мастер, виртуоз, гений! Лена видела несколько его работ, чтоназывается, «вживую» имногие вкаталоге, такунее аж дух отвосторга захватывало! Что-то потрясающее! Неработа– волшебство! Колдовство какое-то!
    Номастер категорически недавал никаких интервью.
    Воткатегорически, ивсе! Ниводном печатном издании, вИнтернете даже фото его нет, иинформации– скупые слезы: «Вдевяносто пятом начал обучение усамого известного мастера России Володарского Михаила Захаровича. Окончил Строгановский университет. Вдве тысячи втором году перешел отчистой реставрации кпроизводству авторской мебели. Работы Арбенина выставлялись вархитектурной галерее вМоскве инамеждународных выставках, втом числе навыставке вМилане были представлены его кровать идва стула-корытца, намеждународной выставке-бутике роскоши ELITE LIFE вНахабино комод итрюмо вклассическом стиле…»
    Адальше перечисление иных выставок, всяческое бла-бла-бла опроизведениях искусства висполнении Арбенина! Ноль полезной информации.
    Контактные телефоны длязаказа работ, каталог известных уже предметов, ивсе! Привет, пишите письма!
    Ленка «окучивала» Забарина больше полугода, ныла, умоляла раскрутить этого Арбенина наинтервью, Николай Васильевич старался, авответ– глухая тишина!
    –Даибог сним, Лена! Зачем он тебе сдался-то?– недоумевало начальство.– Срусской темой ты закончила, утебя сейчас актуальна Скандинавия, еюизанимайся!
    –Язадумала переплести интервью их специалистов инаших,– врала вдохновенно Ленка наголубом глазу.
    –Идея неплохая, почему первый раз слышу?– журил Николай Васильевич.
    –Ая разве неговорила?– «включала дурочку» Елена Алексеевна.
    –Тымне голову неморочь, Невельская!– призывал кпорядку барышню распоясавшуюся Забарин.– Тымне плешь проела, подай тебе Арбенина, ивсе, атут находу причину придумала!
    –Ну,Никола-ай Васили-ич,– каялась посредством нытья Ленка.
    –«Переплести»,– передразнил он уже миролюбиво.– Сейчас придумала?
    –Ноздоровоже!– «некололась» она, сюрпризже все-таки!
    –Ничего,– несильно выказал одобрение, ноинеотговаривал начальник.– Нуисделай, утебяже полно интервью сдругими специалистами.
    –Онивсе классные, лучшие!– сверкая глазами, принималась объяснять Лена.– Онитакие вещи делают, взгляд неоторвешь! Валерий Васильевич Сологуб ссыновьями такую красотищу творит! АБондаренко всовременном стиле! АЕгоров! Звание «Лучший краснодеревщик России» впрошлом году присвоили, мебель безединого гвоздя! Всемастера божественные, уникальные! НоАрбенин– особый! Унего дерево поет! Пальцами проводишь– прямо музыка звучит!
    –Этогде это ты поего мебели пальцами водила?– подозрительно выяснял Николай Васильевич, глянув насотрудницу поверх очков.
    –Данаодной выставке,– сбилась свосторженной волны Невельская.
    –Эточасом ненатой, скоторой тебя турнули?– усмехнулся Забарин.
    –Инетурнули, аинтеллигентно попросили,– засмущалась бойкая журналистка.
    –Нуда, нуда, подручки вывели! Помню,– посмеивалсяон.– Ладно, обойдешься безтвоего «особого».
    Забаринже незнал инедогадывался даже, чтоЛена втихаря книжку готовит! АЛенке ужасно, прямо довизга нетерпеливого, хотелось поговорить сэтим Арбениным! Воттрава нерасти!
    Трава расти неперестала, интервью упрямый мастер недал. Бирюк какой-то!
    Четыре месяца назад Елена Алексеевна робко вошла вначальственный кабинет ивручила Забарину рукопись книги сфотоматериалами кней.
    –Даты что?!– поразился Николай Васильевич.– Ну,Елена Прекрасная, тыдаешь! Поразила!
    Полистал, просмотрел, поднял надевушку взгляд поверх очков.
    –Дела задвину, читать буду! Иди, немешай!
    Книжка получилась наславу!
    Иснимки прекрасно вышли, атекст читался, какхудожественная литература, ивсеже Лена Невельская постоянно сомневалась всвоей объективности, думала, чтоможно было лучше, сильнее. Переживала ужасно!
    Напрезентации стакан сводой опрокинула, облив новенькие туфли, микрофон уронила, оглушив всех присутствовавших, спотыкалась, толком сказать ничего немогла, только улыбалась смущенно ивсе думала: «Дакому эта книга нужна-то насамом деле?! Специалистам разве? Даиим накой, ониитак все просвою работу знают!»
    Оказалось, чтонужна. Даеще икак!
    Приехала уйма народу, иЛенка давала автографы, подписывала книги, раскраснелась вся, неразличала лиц, мелькающих перед ней, кивала какзаведенная, непонимая, чтоей говорят иочем спрашивают. Василий Федорович стоял унее заспиной, собирал и«складировал» букеты, подарочки ипериодически дергал мать залокоть, чтоб ненервничала так уж.
    Единственное, очем Лена умолила Николая Васильевича,– никакой съемки! Никамер, нифото, даже личных. Вотпросто нет, ивсе!
    –Какэто?– возмутилсяон.
    –Нупожалуйста-а-а!– чуть неплакала сотрудница.– Никакой, пардоньте-с, прессы! Нехочу!
    –Сума сошла!– ругался Забарин.– Апиар любимого журнала!? Этоже общественное мероприятие, мыже похвалиться обязаны!
    –Ну,Никола-а-ай Василич…– канючила Лена.
    –Дрейфишь?– понялон.
    Нето слово! Лена пребывала вустойчивой уверенности, чтоникто непридет, кроме коллег иродных-близких, никто непридет, ипозориться из-за провала нехотела.
    –Ладно уж,– смилостивился Николай Васильевич,– пару фотографий длявнутреннего пользования, апрезентацию повторим пополной программе, когда книга пойдет впродажу порегионам. Тогда уж неотвертишься! Иперестань дрейфить!
    Ачерез пять дней после презентации Забарин вызвал Лену ксебе.
    –Незнаю, нужноли это тебе сейчас,– ссомнением началон,– нопозвонил твой Арбенин недоступный. Сказал, чтопрочитал книгу, приятно поражен столь глубоким анализом иискренним уважением ких профессии. Именно так исказал, ничего более. Выказал готовность стобой побеседовать.
    –Давы что?!– обалдела Ленка.
    –Ачто ты так возрадовалась?– остудил Забарин.– Серия статей давно закончена, книга вышла. Закаким чертом тебе сейчас это интервью?
    –Ячто-нибудь обязательно придумаю!– ликовала Елена Алексеевна.
    –Ну-ну,– выказал сомнения Забарин,– онпредложил встретиться вкафе, сейчас скажу, вкаком…
    Николай Васильевич порылся всвоих записях настоле иназвал кафе.
    –Знаю,– кивнула Лена, готовая прямо сейчас иотсюда стартануть навстречу.
    –Пойдешь?
    –Обязательно!
    –Нукакзнаешь. Подойдешь кадминистратору, онтебе столик укажет. Вдвенадцать дня. Ввоскресенье.
    Трепетно ожидаемое воскресенье настало, иЛена подъехала кнужному кафе вцентре, высматривая место дляпарковки.
    Легко ипросто! Воскресенье, двенадцать утра– дапожалуйста, хоть упаркуйся весь!
    Звеня отпредвкушения, улыбаясь жизнерадостно, Елена Алексеевна сдала плащик вгардеробе иподошла кметрдотелю.
    –ЯНевельская.
    –Васожидают,– приветливо улыбнулсяон,– япровожу. Прошу сюда.
    Онипрошли через большой зал, почти пустой вэто время, лишь несколько человек застоликами. Метрдотель впереди, указывая дорогу, Лена сзади, по-девчоночьи волнуясь, понимая, чтоникак неможет перестать улыбаться. Несколько колонн вримском стиле слегкими шторками между ними отделяли большой зал отболее камерной части, гдевозле окон располагались три столика.
    –Прошу,– остановился мужчина, пропуская Лену вперед.
    Онакивнула, благодаря, шагнула вперед и… иулыбаться перестала.
    Перестала звенеть, дребезжать нетерпеливым предвкушением, радоваться. Остановилась, какнапрепятствие натолкнулась.
    «Встань передо мной, каклист перед травой!» Вот-вот, такона ивстала!
    Из-за среднего столика медленно поднялся ее давешний, несостоявшийся вдружеском знакомстве Денис, хороший, какпомнится, сындрузей Зои Львовны.
    –Черт!– невольно вырвалось уЛены.
    Метрдотель улыбнулся еще шире, кивнул довольно иудалился.
    –Вотименно,– отозвался ее визави, разделяя оценку ситуации.
    Так! Отступать некуда, сзади, какводится, Москва игорячее продолжительное желание Елены Алексеевны взять интервью уданного господина. Нанегнущихся ногах, ещенепобежденная Лена проследовала кстолику. Мужчина помог ей сесть, галантно пододвинув стул, ивернулся насвое место.
    –ВыДенис Арбенин,– озвучила Лена очевидный теперь уже факт.
    –М-да,– невесело признался он ивыдвинул свое утверждение,– авы Елена Невельская.
    –Думаю, утверждать, чтонам обоюдно очень приятно познакомиться, мынебудем?– предположила Лена.
    –Нупочему,– несогласился Денис Васильевич,– мнеприятно познакомиться савтором такой книги.
    АЛена вдруг поняла, чтоситуация скорее комичная, чемтрагичная, илегко рассмеялась, вотна«раз-два» инепонятно почему! Улыбнулась изадорно призналась:
    –Ятак долго мечтала взять увас интервью, поговорить, посмотреть ваши работы! Но,увы, выслишком недоступны!
    –Янедаю интервью, Елена… ммм…– совершенно непонятным тоном напомнилон.
    –Алексеевна,– подсказалаона. Испросила:– Апочему?
    –Понескольким причинам…
    Кним подошел официант. Проигнорировав меню, онизаказали воду, кофе ивернулись ккое-как выстраивающейся беседе.
    –Странно,– призадумалась Лена,– какполучилось, чтомы досих пор непознакомились. Мыже свами посещали одни выставки, общались содним, довольно узким, кругом людей, инас непредставили. Ну,предположим, несложилось лично познакомиться, ивашего фото нигде нет. Номоя-то фотография есть вИнтернете, инетолько насайте издательства, выже наверняка изучали персону автора книги имоглибы меня узнать.
    –Янесильно интересуюсь людьми,– слегка пожав плечами, признался Денис,– мнеинтересна ваша работа, асмотреть фото, извините, нет.
    –Ноя могла вчера хотябы предположить, чтовы Арбенин!– поражалась сама себе истранным обстоятельствам Лена.– Нетак уж много вМоскве Денисов Васильевичей!
    –Ядумаю, мынебудем обсуждать вчерашнюю встречу,– снажимом произнес Арбенин.
    –Денис Васильевич,– улыбаясь, предложила Лена,– адавайте обсудим! Посмеемся, пожмем друг другу руки изабудем онеловком происшествии! Чтобы это немешало нам судовольствием иискренне говорить оделе! А?
    –Давсе это ерунда, Елена Алексеевна, инечего тут обсуждать!– недовольно иявно спредупреждением возразил Арбенин.
    Онауж собралась возразить, скорее извредности, спровоцированная этой его отстраненностью холодной, но, более чем вовремя, подошел официант, принеся их заказ. Лена откинулась наспинку стула, пока молодой человек расставлял настоле бутылки сводой, стаканы ичашки скофе, рассматривала Арбенина идумала: «Какой закрытый, мрачный мужик! Какприэтом он умудряется создавать настоящие произведения искусства? Парадокс!»
    Отпивая воды изстакана, Денис Васильевич перехватил этот изучающий взгляд иусмехнулся.
    –Ненравлюсь явам,– неспросил, констатировал.
    –Иненадейтесь!– энергично отвергла его оценку Лена.– Нравитесь, иеще как! Ваши работы– это…
    Онаразвела руками, демонстрируя невозможность подобрать слова иэпитеты, чтобы вполной мере описать свое восхищение.
    –…это непросто гениально! Этонечто невероятное!
    –Лена, почему вы все время воюете?– сбив влет ее пафос, ошарашил вдруг вопросом Арбенин.
    Ленка аж задохнулась отнеожиданности, какрыба, выброшенная наберег. Выпучила нанего глаза, забыв прибрать куда-нибудь раскинутые руки, такиповисшие ввоздухе.
    Аон, сделав глоток кофе, поставил чашку наблюдце ипосмотрел надевушку невинно-ожидающим, даже скучающим немного взглядом, словно пропогоду вНеаполе спросил.
    Ейпонадобилось несколько секунд, чтобы прийти всебя отрастерянности, опустить наконец руки, осмыслить это его простецкое «Лена» исам вопрос.
    Обнаружилось, чтоответить ей нечего, никакой воинственности она засобой незамечала! НоДенисже обратил внимание! Аон, между прочим, художник, даеще какой!
    Сбитая совсех своих настроев Лена посмотрела заокно инеожиданно, безпредупреждений внутренних ибезвсяких видимых внешних причин, почувствовала вдруг огромную, какплита бетонная, усталость. Такую, чтоиобдумывать ее сил небыло.
    Арбенин молчал, пристально рассматривал Елену Невельскую. Чтоон там себе думал вголове гениальной? Поди разберись!
    –Азнаете,– каким-то старческим голосом, безнапора, безэмоций ибезжизненных сил, произнесла Лена,– кчертовой матери все это. Мнемногие ваши коллеги нераз говорили, чтосвами нелегко беседовать. Побольшому счету, интервью свами мне уже иненужно.
    –Зачемже вы согласились навстречу?– нахмурился Арбенин.
    –Всегда интересно поделиться спрофессионалом своими находками, открытиями, узнать отнего нечто новое, особенно если восторгаешься его работами,– темже потухшим уставшим тоном объяснилаона.– Аразговора, Денис Васильевич, унас свами неполучается. Думаю, еслибы невчерашняя встреча, тосегодня мыбы прекрасно пообщались кобоюдному удовлетворению. Наработе я невоюю, явсех люблю иуважаю. Иеще, какя сказала вчера вашему батюшке, яне«желтая» пресса иоличной жизни людей непишу. Только если они сами считают нужным оней рассказывать ифакты, рассказанныеими, имеют прямое отношение ктеме. Вызря так боялись сомной встречаться.
    –Ячитал ваши статьи,– ровным тоном отозвался Арбенин.– Ивжурнале, ите, которые вы писали ранее, работая вгазете. Остро работали, бесстрашно, награни фола, ябы сказал. Тогда вы ипроличную, ипрофинансовую, ипрокриминальную жизнь писали.
    –Денис Васильевич,– всетемже усталым голосом спросила Лена,– апочему вы согласились сомной встретиться?
    –Книгу вы написали хорошую. Замечательную. Мнезахотелось познакомиться снеравнодушным автором. Икаквы там сейчас сказали? Поделиться своими находками иоткрытиями иузнать что-то новое. Темболее вы человек неиз«цеха», ивам многое по-другому видится, может, лучше, яснее иглубже.
    Лена смотрела насобеседника. Онзлился. Что-то там ворочалось унего вголове, малоприятное, судя понапряженной позе, сведенным бровям иприщуренным темно-зеленым глазам.
    –Такое ощущение, чтомы свами напохоронах ипроизносим надгробные речи,– заметила постно девушка.
    –Эторазочарование, Елена Алексеевна,– пояснил Арбенин.– Такбывает, когда ожидания несбываются.
    Лене захотелось посмеяться наднелепостью их обоюдных претензий иразочарований: «когда ожидания несбываются». Усталость эта душевная, странная, свалившаяся тяжестью бетонной, никуда неделась, улеглась всознании изастряла, авот настроение отчего-то, совершенно нелогично ивдруг, какговорит Гришковец,– улучшилось! ИЛена решила переиграть это испорченное ссамого начала деловое свидание заново, совсем по-другому! Так, какхотелось, мечталось ей долгое время!
    –Амы можем это исправить!– поделилась улучшившимся настроением Лена.
    –Как?– невыказывая энтузиазма иинтереса, дежурно спросил Арбенин.
    –Дляначала– плюнуть!– решительно утвердила госпожа Невельская.– И,какговорят вОдессе, смачно! Вызавтракали, Денис Васильевич?
    –Так, перекусил,– скорее отнеожиданности вопроса призналсяон.– Выпредлагаете поесть?
    –Нет, вернее да, нонездесь. Всвете моего первичного заявления «акчертовой матери все это!» предлагаю тудаже задвинуть наше недовольство отзнакомства, азаодно иполитес спротоколом. Приглашаю вас вгости, прямо сейчас. Мывчера вечером экспериментировали вобласти кулинарии иприготовили вкуснейшую кулебяку, есть чем угостить! Ноглавное, мнеочень хочется показать вам фотографии, которые невошли вкнигу. Среди них есть совершенно уникальные, вытаких, может, иневидели! Яих мало кому показывала. Например, поморские кадушки длявещей, тамтакая резьба! Поехали, а?
    Онаснова загорелась, зажглась оптимизмом. Нуусталость, ичто теперь? Даибог сней, потом разберется, откуда что взялось. Анеразберется, тозадвинет куда поглубже ибудет жить дальше, дахоть исусталостью душевной.
    –Аэто удобно?– сомневался, несколько растерявшись оттакого предложения инапора, Арбенин.– Вынаверняка живете неодна?
    –Яживу неодна, иэто удобно!– спешила осуществить задуманное Лена.
    –Нупоехали,– нестал сопротивляться Денис.
    Арбенин ехал заее машиной иразмышлял.
    Странная ситуация. Иженщина странная.
    Денис читал все ее статьи вжурнале иждал их выхода, каждый раз удивляясь, насколько точно она видит, понимает иосвещает предмет, слюбовью, проникновенно рассказывая омастерах иих произведениях. Когда остарине, дохристианской иболее поздней, топогружает читателя своим описанием ватмосферу суровой сдержанной красоты; впостпетровское время– влегкую моцартовскую ажурность, иногда вычурность.
    Заинтересовавшись автором, онпорылся вИнтернете, прочитал все ее давние газетные статьи иподивился еще больше. Экий крутой вираж, однако: отталантливого, смелого, острого репортера сразоблачениями, яркими портретами персонажей, сбескомпромиссным ковырянием вочень небезопасных, апорой иоткровенно рискованных темах, инатебе– история России! Итакже ярко, сильно! Навсю мощь душевную.
    Намеренно невыясняя личных подробностей обавторе иее жизни– даже фото смотреть нестал, Денис представлял себе эту журналистку молодой, амбициозной, бесшабашной, опасно смелой, любящей рисковать, чтовего понимании граничило снекой глупостью. Наверняка хохотушкой, влюбленной вжизнь, одаренной Всевышним талантом кписательству.
    Почему-то ему так воображалось.
    Книгу он прочитал дважды. Исамым внимательным образом, слупой, рассмотрел фотографии, выполненные навысоком уровне сбольшим разрешением ичеткостью мелких деталей.
    Ипеременил свое мнение обавторе, даже непеременил, аскорее дополнил.
    Было вее книге что-то завораживающее. Мистическое. Наобщем фоне некой музыкальности построения фраз, описывающих предметы иработу мастеров, сквозила грусть побезвозвратно утраченным навыкам-умениям, элементам мастерства иистинное сердечное переживание осамой профессии, практически похороненной, забытой.
    Иему захотелось встретиться, поговорить савтором, понять, чтозабарышня такая иоткуда унее столь глубокая душевная печаль-забота обискусстве краснодеревщиков.
    Арбенин волновался отчего-то, когда ждалее,– вотчестное слово! Правда, Денис всегда волновался, встречаясь, знакомясь сженщиной. Унего это получалось как-то коряво, идевушкам ненравилось.
    Такой вот уродился.
    Ноздесь другой случай, встреча подразумевалась профессиональная, анеличностная, ипонятно, чтоон «музыку заказывает»…
    Когда Денис увидел девушку вкафе, впервое мгновение подумал, чтоэто случайность иона совсем нета, которую он ожидает. Ну,тоже пришла вэто кафе, чего небывает!
    Иразозлился, поняв, чтовсе-таки она иесть автор заинтересовавшей его книги!
    Нучто заневезуха!
    Переступить через первое впечатление сложившегося вчера от«девушки сцветком» никак немог! Уговаривал себя мысленно остыть ивсе наблюдал заней.
    Нувот, страннаяона, чтохотите сним делайте!
    Напустила насебя вчерашнюю, чуть надменную саркастичность, снисходительно предложив «обсудить, посмеяться изабыть», инастаивала недовольно, когда он отказался обсуждать. Брызнула преувеличенной хвалебной восторженностью ивдруг сникла после его вопроса, имевшего определенное намерение– сбить сдамы эдакий флер надменности.
    Сбилась, очем-то задумалась, иДенис, внимательно наблюдавший заней, увидел, какнакрыла ее волна какой-то темной, застарелой, непроглядной душевной усталости, словно сломалось что-то вней. Водин миг. Вглазах, вместо только что скакавших искорок задора, появилась непомерная тяжесть, емунамиг показалось, чтоего собеседница даже постарела, осунулась впару секунд, какбудто сгорела.
    Дачто сней такое?
    Арбенин обругал себя старым идиотом! Чтополез, зачем задевал? Онже пронее ничего незнает! Емупрямо тошно стало иотсебя самого, иотнее, иоттого, чтонесложилось это их интервью, окотором он так много думал. Елена заговорила равнодушным тоном, онотвечал, стараясь держать ровность голоса, чтоб еще чем необидеть.
    Этоона правильно сказала: «какнапохоронах».
    Емузахотелось сбежать, распрощаться сней какможно скорее иуйти отэтих ее глаз усталых, голоса потухшего. Иеще как-то загладить свою вину, извиниться, чтоли.
    Ноэта непредсказуемая Невельская итут его удивила.
    Неожиданно, безвсяких переходов какпереключилась сминуса наплюс! Нет, никуда неделась та грустная тяжесть вглубине глаз, ноповерх нее вдруг запрыгали искорки интереса. Иошарашила приглашением. Нувот издрастевам! Чтоэто?
    Ауж когда упоминала прорезьбу древнюю ифотографии, таксовсем чертята вглазах расплясались.
    Денис находился сейчас вглубоком недоумении, ехал заней испрашивал себя: «Ну,ичто это все значит? Чтозакульбиты такие? Даеще домой пригласила!» Аеще он думал олифте. Дом, вкотором проживала Елена Алексеевна «неодна», Денис хорошо знал, несколько раз побывав вгостях умаминой подруги Зои Львовны. Домстарый, малоэтажный, илифт внем такойже древности– большой, скрипучий железный короб, почти всегда неработающий. Денису нетрудно подняться иполестнице, носовсем нехотелось, чтобы госпожа Невельская обратила внимание наего хромоту.
    Можно, всвете этой проблемы, лишний раз призадуматься особственных комплексах инеумении анализировать свои чувства, анетолько удивляться поведению спутницы. НоДенис привычно послал куда подальше все эти анализы, темболее что они уже вошли вподъезд.
    Онглянул поверх головы своей спутницы надвери лифта, двери порадовали новизной агрегата. Работает. Ужехорошо.
    Внапряженном молчании оба поднялись нанужный этаж. Первой заговорила Лена, нарушая возникшую неловкость, позвонила вдверь квартиры двумя короткими звонками итутже открыла ее ключом:
    –Условный сигнал,– пояснилаона,– навсякий случай.
    Распахнула перед Денисом дверь ирадушно пригласила:
    –Проходите!
    Разумеется, натот самый условный сигнал Васька вышел встречать Лену вприхожую.
    –Знакомьтесь,– взялась представлять Лена, проходя заДенисом вквартиру изакрывая засобой дверь,– Василий Федорович, аэто Денис Васильевич.
    Васька степенно, по-мужски значительно протянул ладошку, утонувшую вшироченной ручище Арбенина. Поздоровался.
    –Этосвами Лена интервью полгода добивалась?– выяснял Васька.
    –Сомной,– признался Денис.
    –Ичто, неполучилось?– продолжил выяснения пацан.– Что-то быстро вы закончили.
    –Мырешили продолжить дома закомпьютером, азаодно ипозавтракать,– спасла гостя отвъедливых Васькиных вопросов Лена.
    –Этоправильно!– солидно поддержал решение Васька инаправился вкухню.– Нечего повсяким общепитам ерунду кушать, желудки портить. Дома надо питаться. Ну,проходите, чтовы там застряли!– поторопил их уже изкухнион.
    –Асколько ему лет?– наклонившись кЛене, тихо спросил Денис.
    –Мнетринадцать, ия все слышу!– отозвался изкухни Васька.
    Денис стушевался! Сдетьми он как-то совсем неумел общаться, впрочем, какисдамами. АЛена рассмеялась:
    –Ничего, привыкните! Поначалу все пугаются большой умности ирассудительности Василия Федоровича.
    –Непугаются, Лена, аудивляются, яж нечудище какое!– уточнил изкухни Вася.
    –Проходите, Денис Васильевич, ато он так ибудет оттуда реплики подавать,– пригласила еще раз Лена ипотянула гостя залокоть.
    Денис двинулся заней, носбольшой долей сомнения: мальчик, которого почему-то называют поимени иотчеству! Арбенин понятия неимел, какстаким мальчиком общаться.
    АВаська уже включил чайник изасовывал вмикроволновку большую тарелку скулебякой, упомянутой Леной.
    –Садитесь,– распорядился он вошедшим.
    Лена подключилась кнакрыванию стола– салфеточки, чашечки-блюдца, ложечки, вазочки свареньем, тарелки, вилки-ножи подкулебяку. Денис сел науказанный стул иосмотрелся. Кухня большая иуютная, современная, онбы назвал свое ощущение отобстановки: теплое. ИЕлена здесь расслабилась, улыбалась открыто, безкакого-либо подтекста,– может, прошло то неприятное, тяжелое, чтонакатило нанее вкафе?
    Пока Денис осматривался, приглядывался, Лена ссыном успели накрыть настол, мальчик Василий Федорович достал изпечки блюдо сугощением, ипокухне распространился совершенно фантастический, дурманящий запах домашних пирогов.
    –Есть хочется,– какбы соглашаясь скем-то, призналась Елена Алексеевна. Оналовко нарезала ираскладывала потарелкам кулебяку.
    Василий расположился напротив Дениса, придвинувшись состулом вплотную ксамому столу, такчто упирался внего грудью.
    –Лена говорила, чтовы великий художник,– начал застольную беседу Васька,– преувеличивает илиивправду великий?
    Денис растерянно уставился напацана.
    Мамаша странная, асынок итого хлеще!
    –Нетушуйтесь, Денис Васильевич, Василий Федорович унас всегда так изъясняется, безподтекста ипрямолинейно, кактанк вбою.
    Денис отхлебнул чаю, стараясь нераздавить хрупкую фарфоровую чашечку, ипосмотрел намальчишку, судовольствием уплетавшего пирог. Васька запивал его чаем изогромной кружки.
    –Аможно мне подобную кружку,– спросил вдруг Денис,– ямаленькие нелюблю.
    –Уменя есть еще одна,– кивнул Васька.
    Инапряжение вдруг отпустило Дениса, когда он отметил совсем мальчишеское движение пацана, аеще веселый вихор унего намакушке.
    –Таквы неответили,– поставив перед гостем кружку, допытывался пацан,– великий илитак себе?
    –Янехудожник, скорее столяр-плотник,– вступил вдиалог Денис.
    –Этогосподин Арбенин скромничает, Васька,– неудержалась, само собой, Ленка,– онкраснодеревщик ихудожник. Прекрасные вещи делает! Яж тебе показывала, тысам видел!
    –Агде вы ему показывали?– подивился Денис.
    –Онаменя навыставку таскала,– ответил заЛену Васька, устраиваясь поновой застолом, задвигаясь вплотную вместе состулом,– тамвсякого добра полно было, иваши два кресла. Аеще унее полный комп фоток, тамтоже ваши вещи есть. Икаталог ваших работ.
    –Тогда тебе судить, какой я мастер,– заметил Денис.
    –Мнеочень понравилось,– солидно оповестил Васька.
    –Вообще-то, Василий унас товарищ продвинутый вмебельной теме. Пока я ею занимаюсь, онизучил материалы, прослушал мои индивидуальные лекции ипрочитал статьи,– пояснила уровень Васькиных знаний Лена.
    –Икнигу,– добавил ксписку Васька,– врукописи, апотом уж вкнижке совсеми картинками.
    –Икактебе книга, Василий Федорович?– спросил Денис заинтересованно.
    –Классная, чтож тут скажешь,– пожал плечами Васька.– Лена уменя тоже талантливая, неодинвы.
    –Этоточно,– сдержал улыбку Денис.
    Емускаждой минутой становилось уютнее испокойнее здесь, вэтом доме, что-то теплое, приятное устраивалось, ворочаясь внутри.
    Окружающее вдруг показалось Денису снимком. Кухня эта, плывущая вовремени, залитая мягким приятным светом излюстры подабажуром, дурманящий запах домашнего пирога, огромная красная кружка снарисованными веселыми человечками унего вруке, серьезный, непогодам рассудительный мальчик, егосмеющаяся мама, глядящая насына снескрываемой любовью…
    Всеэто создавало удивительно теплое ощущение. Какужаркой печки, длинным зимним вечером, когда заокном вьюга имгла, авдоме тепло, безопасно вкругу близких иродных людей, икто-то читает малышам древние сказки.
    Дениса вдруг охватила грусть, чтоэта картинка неизего жизни. Всеэто промелькнуло смутным ощущением.
    Ноон неумел прочувства ниговорить, ниразмышлять, нианализировать.
    Чувствовать умел, всеостальное– нет!
    –Давайте еще кусочек положу, Денис Васильевич?– предложила откуда-то издалека девушка.
    Аон инезаметил, каквсе съел, зачарованный моментом иразмышлениями.
    –Судовольствием,– согласился Денис, подставляя свою тарелку.– Изнаете, Елена Алексеевна, давайте поименам, безотчеств, ато сплошной официоз.
    –Согласна, Денис, давайте безотчеств,– поддержала хозяйка хорошее начинание.
    –Ноя что-то так инепонял,– встрял Васька,– выинтервью-то Лене дали? Илизажали?
    –Зажал,– разулыбался Денис.– Я,Василий Федорович, разговоры разговаривать неочень люблю. Предпочитаю дело делать руками иголовой.
    –Ябы посмотрел, каквы это руками делаете,– признался Васька мечтательно,– явсе уЛены допытывался, какэто уних получается? Берут дерево итакие изнего кренделя выделывают, только держись! Изаворачивают, изгибают, арезьба всякая! И,это, какего?.. Щас, слово такое,– мальчик наморщил лоб ипостучал понему пальцем.
    Лена сАрбениным переглянулись, иДенис задержал наней взгляд, отметив, какона похорошела, надоже! Наверное, действительно сильно устала отчего-то, адома отдыхает, успокаивается, даже помолодела, иглаза такие…
    –Вспомнил!– отвлек его отмыслей Васька.– Маркетри! Воткакэто называется, наборная мозаика изразных пород дерева! Таккрасиво!
    –Ая тебе покажу, Василий Федорович,– поразил заявлением Арбенин.– Цеха своих мастерских покажу, где, чтоикакпроисходит, весь процесс, если тебе интересно.
    –Мнеинтересно!– завороженно кивнул Васька. Ипереспросил недоверчиво:– Правда, покажете, чтоль?
    –Обещаю.
    –Амне, мнепокажите,– затребовала Ленка участия.
    –Обязательно. Приезжайте ссыном, когда вам удобно. Созвонимся, договоримся иприезжайте,– весомо подтвердил свое приглашение Арбенин.
    –Неможет быть!– потрясенно смотрела наДениса Лена.– Воттак просто? Берите иприезжайте вмастерские Арбенина?
    –Ачто тут сложного?– удивилсяон.
    –Дагосподи, Денис, ямечтала посмотреть ваши работы неизвестно сколько!– сумбурно попыталась растолковатьона, махнула безнадежно рукой, подскочила сместа.– Идемте! Япокажу, чтоуменя есть извашего!
    Оннеторопливо, привычно рассчитывая иэкономя движения, поднялся из-за стола.
    –Спасибо заугощение, очень вкусно,– поблагодарил Денис.
    –Пожалуйста!– шустренько поднялся иВаська.– Свами пойду. Тоже хочу вместе посмотреть.
    Онипроторчали укомпьютера больше трех часов, голова кголове. Арбенин смотрел фотографии обстоятельно, дотошно, много спрашивал, что-то пояснял сам, авскоре они совсем уж «забурились» впрофессиональную терминологию, датак увлеклись, чтонезамечали ничего вокруг.
    Васька, просидев совзрослыми первые полчаса, тихо свалил заниматься своими делами, несколько раз заглядывал, звал чай пить, перекусить, ониотвечали нечто невнятное типа «сейчас, сейчас!», неотрываясь отэкрана.
    Василий Федорович вздыхал театрально красноречиво, ворчал про«спелись», иуходил. Такбы идоночи просидели, неявись Васька насей раз ссерьезными намерениями.
    –Ну,вы какдети, ей-богу!– проорал он уних надголовами.
    –Ичто случилось?– нехотя отрываясь отсозерцания «картинок», вопрошала недовольно Лена.
    –Ничего неслучилось! Давным-давно обедать пора,– отчитывал Васька.– ЗояЛьвовна уже три раза звонила, хочет зайти, датебя отработы отрывать стесняется.
    –ЗояЛьвовна?– переспросил Денис.
    –ЗояЛьвовна!– сообразила Лена.
    Иони посмотрели сДенисом друг надруга, осмысливая информацию.
    –Авчем дело-то?– требовательно спросил Васька.– Ну,Зоя Львовна, ичто такого?
    –Видишьли, Василий Федорович…– замялась необходимостью объяснять Ленка ивожидании поддержки посмотрела наДениса.
    Сдерживая улыбку, оннапросьбу оподдержке ответил непонятным движением головы, нето одобрил, нето «решай сама». Неудержавшись, Лена сделала ему «страшное» лицо иповернулась кВаське.
    –Э-э-э, Денис… Васильевич– этотот господин, скоторым меня вчера пытались познакомить!
    –Ахво?о-от оно вчем дело!– какчекист, добившийся чистосердечного признания врага, протянул Васька. И«счистой душой» продолжил допрос:– Ичто? Вынехотите, чтобы она вас видела вместе ивыводы какие-то делала?
    –М-мда,– изволил заговорить Арбенин,– тывсе правильно понимаешь, Василий Федорович.
    АВаська разулыбался ехиднейшим образом, скрестил руки нагруди ипосоветовал, какбывалый товарищ поконспирации:
    –Ну,тогда бегите. Потому что я сказал, чточерез полчаса сто пудов оттащу Лену откомпа иЗоя Львовна может приходить.
    –Васька!– пожурила Лена.
    –Ачто! Яж незнал, чтоувас тут такая лабуда замутилась!
    –Ничего незамутилось!– воспитывала Лена.– Унас работа!
    –Нуда!– невоспитался Васька.– Прото, чтовы друг другу непонравились, язнаю. Такчто насчет побега?
    –Предпримем,– согласился сдельным предложением Арбенин, поднимаясь состула.
    –Япровожу!– подскочила вслед заним Лена.
    –Давай-давай!– веселился Васька.– Яприкрою! Скажу, чтоты пошла провожать важного человека, выказывая подобающее уважение.
    –Василий Федорович, неперегибай!– утихомиривала Лена разгулявшегося весельем сына.
    Провожала она Арбенина аж домашины, вкоторую исела вместе сним, иДенис отъехал подальше отподъезда, окон изаинтересованных взглядов изних, продолжая так некстати прерванный разговор:
    –Лена, высобрали совершенно уникальную, обширную коллекцию снимков, грамотно ее выстроив вовременной ретроспективе. Яискренне потрясен! Профессиональный взгляд– фасады, боковины, задние стенки, крепления, детали фурнитуры, накаждую вещь целый пакет детальных снимков! Почему вы вкниге использовали только фасадный снимок, редко дополняя боковой съемкой?
    –Этовсе-таки популярная литература, анеспециальная.
    –Вотименно,– подтвердил непонятно что Денис.– Надо выпустить отдельным изданием все ваши снимки. Вкниге своей вы использовали хорошо если десятую часть.
    –Тоесть еще одну книгу?– непонялаона.
    –Нет. Всмысле да. Нонекнигу, аальбом снимков. Большого формата, схорошо пропечатанными кадрами навесь лист икратким описанием изделия: кем, когда игде они созданы, сописанием использованных приизготовлении техник, приемов, материалов.
    –Ноя неспециалист, Денис! Янеобладаю такими специальными иглубокими знаниями,– возразила, горячась, Лена.
    –Обладаете, ипобольше многих горе-мастеров,– несогласился Арбенин.
    –Даэто абсурд!– разнервничалась отчего-то Ленка.– Да,я многое узнала, изучила, ноя ничерта незнаю протехническую составляющую! Какэто делается, методы, профессиональные приемы, самой работы, вконце концов!
    –Явам помогу, если понадобится,– окончательно ошарашил Ленку Арбенин.– Ненужно детально описывать всю работу– кратко, энциклопедично: используемые приемы, особенности. Тоесть нечто вроде наглядного материала скраткими пояснениями.
    –Икому такой альбом понадобится?– совсем уж растерялась она подего напором.
    –Многим,– спокойно убеждал Денис.– Мне, например. Ивсем специалистам внашей области. Разумеется, унас увсех есть учебная литература, историческая, профессиональная, каталоги именные имного чегоеще. Итеже фотонаработки собственные. Нодосих пор небыло… какбы это сказать?… Обобщенного, чтоли? Нет. Полного. Вот. Нужен полный глубокий обзор истории развития мебели, стилей, течений. Информация, новразрозненном виде, вразных изданиях иразных авторов, итем более нет таких подробнейших икачественных снимков. Поверьтемне, многое изтого, чтоя сегодня видел, ния, нимои коллеги неимели возможности видеть иизучить. Мы,естественно иобязательно, ездим погородам, музеям, выставкам, ното, чтосмогли снять вы вчастных коллекциях, вмаленьких музейчиках, вглубинке, дапросто вдомах людей, которые сохраняют старинные вещи,– этоуникально! Инам недоступно. Мысруками оторвем такой альбом! Хоть сколько он будет стоить! Астоить он должен весьма дорого, чтобы непотерялось качество фотографий. Пусть небольшой тираж, нонужно выпустить, иэто просто варварство– скрывать такие материалы!
    –Дая нескрываю,– лепетала обескураженная его горячностью Ленка,– вамведь показала.
    –Невсе,– сухо заметил Денис, подивившись собственному неожиданному красноречию.
    Прям декламатор. Чтец прозы! Ешкин кот!
    Раньше Денису недоводилось толкать столь длинную эмоциональную речь.
    Ноего злость разобрала аж допотрохов, так, чтохотелось встряхнуть хорошенько эту Невельскую! Сидит насокровище исемечки отнезнания щелкает, поплевывая.
    –Давайте так, Лена, договоримся,– продолжил он деловым тоном, приказав себе остыть,– выприедете комне, захватив все свои снимки, япокажу, чтоесть уменя, мыпопробуем дать описание нескольким работам. Я– технические испециальные обозначения, авы сложите их красиво вофразы. Тогда ирешим, получитсяли изэтой идеи что-нибудь.
    –Выменя совершенно огорошили, Денис!– призналась Лена.
    –Дая исам…– помолчал он идобавил:– удивлен.
    –Ладно,– опомнилась Лена,– уменя там ребенок обеда требовал.
    Денис несколько секунд смотрел нанее непонятным, «нечитаемым» взглядом инеожиданно улыбнулся:
    –Увас замечательный сын.
    –Ятоже так считаю,– ответила улыбкой искреннейона.
    –Нучто, досвидания, Лена? Япозвоню вам завтра.
    –Завтра?– переспросила недоверчиво.
    –Завтра, завтра,– чуть ворчливо подтвердил Арбенин,– ато вы умотаете вкомандировку какую иидею задвинете. Ая недам.
    Лена выбралась извысокого джипа бочком, захлопнула дверцу исунулась воткрытое окно.
    –Авы настойчивый, господин Арбенин.
    –Да,– кивнулон,– этоя умею. Дозавтра.
    –Дозавтра,– попрощалась Лена иотошла отмашины.
    Иеще стояла некоторое время, смотрела вслед удаляющемуся джипу.
    Чу-де-са-а-а-а!
    Аона нанего наехала, сходу спулемету, позакрепившейся привычке, всесвое женское превосходство выказывала, аон вон какой оказался…
    Настоящий, чтоли?
    Лена улыбнулась задумчиво ивдруг переполошилась отнеожиданно пришедшей вголову мысли: «Онже невзял уменя номера телефона!»
    Разочарование холодной водицей окатило отмакушки доступней, затем схлынуло, ижурналистка Невельская смогла спокойно соображать, удивляясь, чего это она так реагирует-то!
    «Этот Арбенин, если ему понадобится, любой телефон узнает, ахоть ипрезидентский!»– усмехнулась просебяона.
    Ичто удивительно, нечувствуется внем нинапор настырный, нинахрапистость, нипронырливость– спокойная уверенность, несуетность, нечто такое вхарактере, отчего ощущаешь себя рядом защищенной, чтоли, понимая, если он что обещал…
    –Бе-бе-бе!– ворчнула насебя Ленка.– Запуталась! «Такое вхарактере».
    И,вспомнив проВаську иЗою Львовну, поплелась домой, крайне собой недовольная.
    Сначала Ленке пришлось выдержать кухонные посиделки сВаськой илюбимой соседкой. Обед осложнился обсуждением субботнего события.
    Аначал Васька. Актоеще?
    –Что, Зоя Львовна, решили мою Лену сосватать?– влоб шпарил вопросами ребенок.
    –Да,– покаянно вздохнула соседка,– Анечка уверяла меня, чтополучится замечательно. Ачто, Леночка, выпоняли, чтомы вас сДенисом познакомить хотим?
    –Да,это даже «усу» невмеру целебному понятно было!– засмеялась Лена.– Увас сподругой напрочь отсутствует склонность клицедейству.
    –Ой!– перепугалась Зоя Львовна.– Вамнеприятно? ИДениснас, наверное, тоже рассекретил.
    –Да,сразу!
    –Нехорошо вышло,– опечалилась совсем соседка,– онэтого неодобряет совсем!
    –Ачто, имелись прецеденты?– заинтересовалась необычайно Лена.
    –Имелись,– вздохнула, каквпреступлении призналась, Зоя Львовна,– понимаете, Леночка, Денис, какбы это сказать…
    –Апрямо!– предложил Васька.
    –Да-да, Василий Федорович, прямо лучше всего,– улыбнулась Зоя Львовна.– Денис замечательный, просто прекрасный человек, ноунего такой характер сдетства. Тоесть характер унего тоже замечательный,– поспешила реабилитировать сына друзей женщина,– нотрудный дляобщения сдругими людьми, особенно сдевушками. Денис вдетстве никогда неплакал, вообще, инежаловался родителям. Придет сулицы побитый, впорванном пальтишке, Аня сВасей: чтода как?– аон отмалчивается, скажет: «Ничего, самразберусь».
    –Ичто, разбирался?– увлеченно полюбопытствовал Васька.
    –Да,вы знаете, разбирался!– гордо оповестила Зоя Львовна.– Эдакий мужичок. Ивкого такой пошел?
    –Нуихороший характер!– вынес вердикт Василий Федорович.
    –Хороший-то он хороший, ноДенис– очень закрытый человек, алюдям необходимо общаться, делиться переживаниями, говорить очувствах, выражать эмоции.
    –Мнеон непоказался дотакой уж степени закрытым,– высказала свое впечатление Лена.
    –Авы сним побеседовали?– оживилась Зоя Львовна.
    –Так, совсем немного,– стрельнув наВаську взглядом, ушла отпрямого ответа Лена,– мило попрощались.
    Васька тихонько хмыкнул, нооткомментариев воздержался.
    –Вотвидите!– поняла Ленин ответ по-своему Зоя Львовна.– Попрощался, ивсе! Нипоговорить, нилегкую беседу поддержать. Девушкам он кажется мрачным, угрюмым, слова лишнего нескажет, комплиментом непорадует, отмалчиваться предпочитает.
    –Ачто сними разговаривать, Зоя Львовна?– делился жизненными наблюдениями Василий Федорович.– Тыим только скажи что приятное, онисебе такого нафантазируют– нерасхлебаешь!
    –Васенька, аты откуда это знаешь?– искренне подивилась Зоя Львовна.
    –Читал впопулярной психологии, уЛены есть. Иопыт имею.
    –Ну-ка, ну-ка, чтотам заопыт такой?– живенько отозвалась нареплику Лена.
    –Тыже знаешь, яудевочек пользуюсь популярностью.
    –Ахда, Оленька Трубенцова втебя влюблена.
    –Глупости все это, «влюблена»,– передразнил Васька,– ейтринадцать лет, какая любовь?
    –Тебе, смею напомнить, тоже недвадцать пять.
    –Нувот ия проэто! Новот скажешь им: тысимпатичная,– ачерез полчаса она уж уверена, чтовы встречаетесь!
    –Сужасом представляю, чтоменя ждет, когда тебе исполнится лет шестнадцать!
    –Всебудет хорошо, Лена, непереживай!– успокоил Васька ивернулся кпрежней теме.– Такчто прав ваш Денис, нечего сдевушками лишние разговоры вести!
    –Втом-то идело, Васенька, чтоон никаких неведет! Унего была девушка, онипочти три года прожили вместе, норасстались. Такона иногда Анечке жаловалась, чтосним очень трудно. Денис невероятно много работает, акогда они вместе, тонипоговорить, нипланами поделиться. Чтоего ниспросишь, онвответ только «да» или«нет», ивсе молчком, всвоих мыслях, аона старалась Дениса разговорить, научить нормально общаться. Анечке тяжело было это слушать, темболее что девушка часто называла ее сына бесчувственным.
    «Дура!– возмутилась Ленка.– Дура, клиническая притом! Тыже сним жила, тычто, невидела, какую он красоту делает!? Бесчувственный!! Идиотка, вотточно!»
    –Апочему они расстались?– заинтересовался Васька.
    –Ну,я подробностей незнаю, даиникто незнает. Денис, разумеется, отаких вещах неговорит, ноАнечка сказаламне, чтоподозревает, будто девушка встретила другого мужчину,– смущаясь, призналась Зоя Львовна.
    –Разговорчивого,– кивнул понимающе Васька.
    –Наверное. Ну,вот Анечка ирешила, чтонадо Дениса скем-то познакомить, разему самому недосуг.
    –Икакчасто предпринимались такие попытки?– напряглась отчего-то Ленка.
    –Вы,Леночка, пятая. Необижайтесь,– вочередной раз виновато вздохнула Зоя Львовна.
    –Окак!– неприятно подивилась Ленка.– Ичто, нискем изних любовь несостоялась?
    –Дачтовы!– махнула обреченно ручкой соседка.– Денису это ужасно ненравится, онтребует Анечку прекратить приглашать потенциальных невест, даже грозился, чтоприезжать перестанет. Яубеждала Анечку, чтосовсем некорректно вмешиваться вжизнь взрослого сына, ноона ислушать нехочет, говорит, потом простит. Вотдаже меня уговорила нааферу. Яим провас, Леночка, много рассказывала, вотона иухватилась завашу кандидатуру. Ужизвините, японимаю, вамнеприятно было.
    –Извиню,– кивнула Лена,– ерунда все это, Зоя Львовна, неберите вголову.
    ЗоеЛьвовне Лена могла проститьвсе, чтоугодно, хоть покушение нажизнь президента Зимбабве!
    Когда они сВаськой три года назад переехали вэтот дом, тосразу познакомились сЗоей Львовной.
    Соседка стала дляних ссыном просто ангелом-спасителем! Лена втайне подозревала, чтопослал ее им впомощь сам Господь, неиначе! Может, внаграду завсе те мучения имытарства, которые они сВаськой прошли ивыдержали. Сиеостанется тайной, известной только Творцу, ното, чтоЗоя Львовна– святая, этоточно!
    Основной головной болью Лены стал вопрос, скем оставлять Ваську приее-то работе, загруженности ипостоянных командировках. Родители втот момент поряду причин отпадали категорически, наних она инерассчитывала.
    Онакрутила итак исяк, подумывая уже отказываться откомандировок, исовсем уж крамольно– поменять работу! Ионяне или, скажем, домработнице задумывалась. Словом, перебирала все возможные варианты.
    Атут как-то поздно вечером зашла кним соседка Зоя Львовна. Накануне виздательстве Лена получила три билета наэксклюзивную выставку мебели. Два– дляних сВаськой, атретий– ейдали врасчете намужа илибойфренда мифического.
    Ужчего вхозяйстве неимелось, таквот этого! НоЛена отказываться нестала, апредложила билет милой соседке, которая уже нераз им сВаськой помогала помелочам– торемонтников впустить-выпустить, тослесарей дождаться.
    Поди найди таких соседей внаше время! Обыщешься!
    Лена все старалась отблагодарить как-то запомощь ивнимание, ноЗоя Львовна отподарков отказывалась категорически, настаивая нанормальной соседской взаимопомощи.
    Лена решила пойти другим путем ивыразить свою благодарность небольшими «комплиментами»– билетами вкино напремьеру, втеатр, вотнавыставку.
    –Леночка, язашла спросить, каквы завтра планируете пойти навыставку?
    –Днем заберу Василия Федоровича изшколы, привезу домой, вернусь наработу, ачасов вшесть заеду завами обоими,– огласила расписание дняона.
    –Леночка, выменя простите, конечно. Номожно спросить, зачем вам мотаться туда-сюда? Давайте я Васеньку заберу изшколы иприведу домой?
    –Авам это нетрудно?– осторожничала радоваться Лена.
    –Дачтовы!– оптимистично уверила соседка.– Школа вдесяти минутах ходьбы. Ясудовольствием прогуляюсь сВасенькой. Онувас совершенно необыкновенный мальчик!
    –Выменя очень выручите, Зоя Львовна!– отизбытка чувств сцепив ручки взамок, порадовалась Лена.
    Наследующий вечер, вернувшись после выставки, онисидели втроем вкухне, делились впечатлениями, «гоняли» чаи, инеожиданно Зоя Львовна сказала:
    –Леночка, выочень много работаете, ия хотела предложить вам одну идею.
    –Работать меньше?– предположил Васька.
    –Нет,– мягко улыбнулась Зоя Львовна ипогладила его поголове.– Ямоглабы забирать Василия Федоровича изшколы, приводить домой, кормить обедом иприсматривать заним довашего возвращения сработы.
    –ЗояЛьвовна…– даже растерялась оттакого фантастичного подарка Лена,– ноувас свои дела, заботы.
    –Дачтовы, Леночка, какие заботы?– отмахнулась Зоя Львовна.– Ясовершенно одинокий человек. Уменя нет близких родственников, только двоюродные племянники, ноони живут невМоскве. Мыисих родителями небыли близки, асними иподавно, практически инеобщаемся, так, перезваниваемся раз вгод, ато иреже. Мнееще далеко досемидесяти, пока нестаруха и, слава богу, здорова ихорошо себя чувствую. Уменя нет особых дел, только хобби, встречи сподругами, прогулки. И,знаете, очень хочется быть еще кому-то полезной, нужной. Авышивать крестиком ивязать я прекрасно смогу иперед вашим телевизором.
    Ленка слушалаее, зачарованно открыв рот, иникак немогла поверить ввозможность такой невероятной удачи.
    –Явам зарплату буду платить!– бухнула она первое, чтопришло вголову.
    –Дагосподь свами!– возмутилась Зоя Львовна.– Уменя вполне приличная пенсия, я, знаете, отношусь кразряду элитных пенсионеров, даимой покойный муж был академиком, ия кое-что получаю изанего каквдова. Нажизнь безбедную икое-какие прихоти вполне хватает. Нестанем омрачать деньгами хорошие отношения.
    –Янезнаю, чтосказать!– призналась Ленка, сдерживая слезы.– Яповерить немогу!
    –Лена, неплачь!– сурово распорядился Васька.– ЗояЛьвовна, выбы нас сЛеной, конечно, очень выручили, нопросто так это неделается.
    –Чтозначит «просто так»?– удивилась соседка.– Акакделается, Васенька?
    –Взаимно,– растолковывалон.– Если вы хотите нам помогать, тоинам должны разрешить помогатьвам.
    –Вчемже?– мудро улыбалась Зоя Львовна.
    –Авовсем!– постановил Васька.– Вжизни! Просто вовсем, какродные!
    –Хорошо,– кивнула Зоя Львовна.– Ясогласна!
    –Мытоже согласны!– решил заних обоих Васька.– Испасибо вам большое, ато Лена совсем извелась.
    Дамы дали волю непрошеным слезам, итаким вот чудесным образом вих жизнь вошла Зоя Львовна. Когда Лена уезжала вкомандировки, Зоя Львовна перебиралась вих квартиру, чтобы находиться сВасилием постоянно. Онанеспрашивала Лену опричине столь чрезмерной опеки сына, еестрахов занего икатегорического нежелания оставлять мальчика одного хоть напару часов, принимая все какесть безобъяснений.
    ЗояЛьвовна никогда незадавала Лене илиВаське вопросов проих личную жизнь– скажем, проВаськиного отца. Также какионепростом отношении Лены сее родителями иих непонятной холодности квнуку. ОнасВасилием ездила летом кстаршим Невельским надачу погостить, ноисними невела разговоров осемейных взаимоотношениях. Ародители так иподавно нервались обсуждать эти темы.
    Святая– никаких сомнений!
    Поэтому Лена относилась ксоседке каккчлену семьи имогла простить Зое Львовне все что угодно, хотя поводов дляразногласий невозникало ниразу.
    Смотри утверждение первое– святая!

    Носегодняшним вечером Ленка поймала себя натом, чтотяготится этим разговором застольным. Аеще больше обсуждением Дениса. Ейхотелось побыть одной, подумать, осмыслить небывалые открытия сегодняшнего дня. Чемона изанялась ночью, после того какЗоя Львовна ушла, аВаська улегся спать.
    Лена ждала завтрашнего дня снетерпением, скакой-то внутренней суетливостью, но, возбужденная, никак немогла заснуть, выбралась изкровати иблуждала потемной квартире то улыбаясь, тохмурясь своим мыслям беспокойным.
    Нуладно! Честной ссобой она быть умеет!
    Нуда, да! Онаторопит это вяло ползущее «завтра» нетолько потому, чтоей нетерпится осуществить давнишнюю мечту– увидеть близко, рассмотреть внимательно работы Арбенина! Всеэто распрекрасно, датолькоей… ей хотелось снова его увидеть, услышать этот голос низкий, насыщенный, мягко рыкающий, когда Денис выражает недовольство, иглаза! Темно-зеленые, нечитаемые глаза, вкоторых скрыты все его мысли ичувства. Только однажды, когда Арбенин выговаривал Лене вмашине, девушка заметила вего глазах отблеск чувств.
    –Нучто, Елена Алексеевна?– шепотом спросила она усебя.– Непонравился он тебе, говоришь?
    Ну,непонравился спервого взгляда ипосле общения казусного! Ну,насамом деле угрюмый, закрытый, мрачный мужик! Дасколько угодно! Ипожалуйста!
    «Этоты перед остальными барышнями имидж бирюка нелюдимого поддерживай, Денис Васильевич!– думала, улыбаясь, Ленка.– Амне, извини, протебя все твои работы сказали иты сам!»
    ОнАрбенин, иэтим все сказано!
    Ближе крассвету Ленка решила: нет, пожалуй, чтобы там нивызывали вней его глаза исамон, нивкакие более близкие, личностные отношения сДенисом соваться нестоит! Более того, сильно нерекомендуется! Онаможет увлечься всерьез, по-настоящему, арасставаться придется неизбежно! Нет, нет! Только профессиональный интерес!
    –Воттак!– закрепила голосом решение Лена ипошла спать.
    Следующий день тянулся итянулся, какпережеванная, безвкусная жвачка! Лена уж миллион дел успела переделать наработе, аАрбенин незвонил.
    –Невельская, ктелефону!– прокричала Маша, младший редактор.
    Кстати, недовольно прокричала, Машка втайне недолюбливала Елену иподи знай зачто, нувот недолюбливала, ивсе. Ктомуже это был уже пятый сутра звонок Невельской, ивсе наслужебный телефон.
    Перехватывая уМаши трубку, Лена дружелюбно улыбнулась, недобившись взаимности. Девушка раздраженно сунула телефон ей вруку идемонстративно отвернулась.
    Глупая девочка, скем небывает.
    –Да!– додумывая мысль грустную, отозвалась втрубку Лена.
    –Выочень ценный работник,– услышала она знакомый низкий голос, неутрудившийся «здравствованием».
    «Эротичный! Воткакой унего тембр!– промелькнула предательская поотношению кночному решению мысль.– Даже мурашки поспине!»
    –Мнемягко, нокатегорично отказались дать номер вашего сотового телефона,– продолжил обладатель эротичного тембра.
    –Любят! Ценят иохраняют!– подтвердила Лена его предположения.– Записывайте.
    Продиктовала номер мобильного идомашнего телефонов.
    –Ясмог разгрузить среду,– сообщил господин Арбенин.– Среда вас устроит?
    –Да,вполне.
    –Увас получиться приехать загород?
    –Да. Восколько?
    –Давайте пораньше, скажем, часов вдвенадцать? Сможете?
    –Конечно, смогу, Денис Васильевич!– бравурила отдушевного подъема Ленка.
    –Договорились. Записывайте, ярасскажу, какпроехать.
    Арбенин подробно, обстоятельно объяснял, сдеталями идорожными ориентирами. Незабыл упомянуть даже коварные колдобины надороге, которые следует объезжать.
    –Записали?
    –Да.
    –Тогда довстречи.
    –Досвидания, Денис Васильевич.
    Ой-ой-ой, какофициально! Ноонаж неусебя дома, анаработе, гделишние любопытные уши ивсе такое, поэтому ипоотчеству.
    Ленка показала язык трубке, изкоторой неслись короткие гудки отбоя, итутже напомнила себе: «Никаких личностных отношений, Елена Алексеевна!»
    Ахда, да, да– никаких!

    Денис нервничал, когда ей звонил. Нервничал, ивсе,– ипойми тут почему!
    Онпотратил полдня набумажные дела ичиновничьи кабинеты, безэтого тоже никуда, чтож поделаешь. Пересмотрел свое расписание, кое-что отложил надругое время, перенес неспешные встречи, освободив среду специально итолько дляЕлены Алексеевны.
    Онаему непонравилась припервой встрече. Ну,несовсем так уж чтобы непонравилась– какженщина очень даже, ивсе такое, втом смысле, что«инеплохобы», исинтересом– чисто вмужском ключе. Непонравилась какличность, ужбольно потешалась надситуацией, язвила потихоньку, посмеивалась скептично. Аего раздражало, какилюбого нормального мужика. Нотогда Денис незнал ничего обэтой девушке. Теперь знал, иэто осложняло дело.
    «Какое дело?– спросил себя, поймав наэтой мысли, Арбенин. Иответил:– Далюбое!»
    Воттак вот! Любое дело осложняло то, чтоон думал оЕлене.
    Емупонравился ее сын. Надоже– Василий Федорович! Но,странное дело, этокак-то естественно иправильно звучало.
    Иеще много чего понравилось Денису Арбенину: ихдом, удивительное единение, взаимная любовь, которую нимать, нисын непытались скрывать, тепло, которое они создавали вдвоем всвоем мире ираспространяли вокруг.
    Денис периодически тряс головой, стараясь прогнать непрошеные навязчивые мысли. Зачем? Надумать он всеравно ничего толком ненадумает ипонять непоймет, неимея более глубокой информации, апока вголове только вопросы инедомолвки инет никакой четкой конкретной мысли. Одни чувства.
    Аподвергать их анализу– извините, это, какизвестно, непронего!
    Продело, которым они собираются совместно сЕленой заняться, Денис все решил. Оннастоит наего реализации и, если понадобится, убедит Невельскую.
    Впрочем, убеждать врядли придется, онамолодец, профессионал ивлюблена впредмет, которым занимается. Значит, уних все получится.
    Атам…
    –Тьфуты!– сплюнул отдосады Денис, сворачивая напоселковую улицу.
    Задни, проведенные вгороде, соскучился посвоему дому. Арбенин любил тишину, спокойствие несуетливое иосновательность сельского размеренного быта ипостарался обустроить свою жизнь именно так. Загнав машину вгараж, закрыл ворота ипрошел вдом, привычно погладил ладонью поверхность столика вприхожей– здоровался. Переоделся иотправился пешком вмастерские наокраину поселка, делом изгонять изразума непонятные, суетно-глупые мысли. Итак, почитай, тридня бездельничал!
    Вовторник вечером он позвонил Лене, насей раз незабыв поздороваться:
    –Добрый вечер, Лена.
    –Здравствуйте, Денис,– вторила ему нейтральностью тона девушка.
    –Звоню уточнить, неизменилисьли ваши планы. Выприедете завтра?
    –Ничего неизменилось, обязательно приеду!– рапортовала по-пионерски бодренько Ленка.
    –Хорошо. Дозавтра. Передавайте привет Василию Федоровичу.
    –Всенепременно!
    Онхмыкнул вответ, ничего больше несказал иположил трубку.
    –Тебе привет отДениса Васильевича!– сообщила Лена Ваське весело.
    Васька кивнул ивысказался ссерьезным видом:
    –Онхороший. Незря ты его так долго ждала.
    –Этовкаком смысле ждала?– подивилась заявлению Лена.
    –Всмысле работы, интервью сним,– ихитро усмехнулся.– Аты, Лена, прочто?
    –Протоже!– поторопилась уверитьона.
    –Ойли?– неуверился умный мальчик Василий Федорович.– Тычто, влюбилась внего?
    АЛенка, отчего-то струхнув, быстренько перенаправила разговор влегкую шутку:
    –Конечно! Тыже знаешь, какя влюблена вего работы!
    –Ипричем здесь это?– недал сбить себя спанталыку Васька.– Тывнего, вмужчину, влюбилась!
    Ленка распрямилась настуле, посерьезнела сразу, какстрану добровольно мобилизовалась защищать, ирешительно отвергла утверждение:
    –Нет!– иеще раз, длясебя, повторила:– Нет!
    –Нуизря!– пожурил Васька.– МысЗоей Львовной это обсуждали.
    –Огосподи, чтовы такое там обсуждали?– переполошиласьона.
    –Лен, тычто?– даже слегка обиделся Васька.– Разумеется, янесказал, чтовы еще раз встречались иработали тут закомпом. Мыобсуждали, чтовы друг другу подходите.
    –Этопокаким таким статьям?– немного отпустилоее.
    –Ну,увас общие интересы. Правда, Зоя Львовна проэто незнает, этомой аргумент, иэто раз!– делился рассуждениями Васька.– Возраст увас подходящий. ЗояЛьвовна говорит, когда мужчина старше женщины насемь лет, этосамая лучшая разница, иэто два. Выоба неженаты, иэто три!
    –Ивсе это ерунда, иэто четыре!– предприняла попытку закрыть тему Елена.
    –Нет, Лена, этонеерунда!– покачал головой Васька.– Поди найди сейчас мужика хорошего! Фиг, обыщешься! Аутебя еще и«довесок», тоестья.
    –Несмей так говорить!– потребовала Лена.– Тымое счастье, радость игордость, ане«довесок»! Ия больше нехочу слушать эту чушь несусветную!
    –Ну,ичего ты расстроилась?– подошел кней иобнял, успокаивая, Васька.
    –Данезнаю!– вздохнула Ленка, прижимая его ксебе.– Незнаю!
    –Лен, ты, главное, небойся ничего, ивсе будет хорошо! Нуненравится тебе этот Денис, нуневлюбилась ты внего, иладно! Чеготы?
    –Иладно!– согласиласьона.
    Нопочему-то ей захотелось заплакать. Лена сдержалась, сильно зажмурилась икрутнула головой, пока Васька невидит, неразрешив себе раскисать.
    «Привет!»– махнула ей изглубины недавно поселившаяся незваная инепонятная, ноплотно обосновавшаяся усталость.
    Откуда что взялось? Какая усталость непомерная?
    Елена немешки ворочает, вконце-то концов,– работает всвое большое удовольствие!
    «А,ичертбы сней!– подумала, отмахиваясь, Ленка.– Само пройдет!»

    Трасса всторону области утром рабочего дня радовала отсутствием пробок. Отспокойной, недерганой езды Елену Алексеевну потянуло вфилософские размышления.
    Какводится, мысль, оттолкнувшись откакого-нибудь воспоминания илирассуждения, странным замысловатым путем углубляется втакие дебри, чтотолько удивляться приходится: икакменя сюда занесло?
    Вотиее занесло.
    Ленка вспомнила провчерашний разговор сВаськой, улыбаясь его мудрости недетской, затем отметила, чтоему надобы кроссовки новые купить икуртку осеннюю. Далее мысль покружилась вокруг хозяйственных насущных проблем имаячащей впереди командировки, аоттуда скакнула кпредстоящей встрече. Пугливо, намягких лапках, обошла сторонкой свое личное, с-о-овсем непонятное отношение кгосподину Арбенину: «Нет, нет, непроэто!»– идвинулась дальше, оказавшись где-то:
    «Вотстранное дело: когда заканчивается какой-то этап вжизни, этовсегда ужасно болезненно игрустно дотоски! Амы нехотим, мыпривыкли, адаптировались, устроились исмирились стем, чтоимеем, аоно начинает рушиться. Амы кричим «нет, нет!», хватаемся зараспадающееся, стараясь восстановить, собрать как-то, аоно неотвратимо истремительно разрушается, какдом вземлетрясение. Имы разочаровываемся додна души, болеем потерей, чувствуя, чтопросто умираем отболи! Анаруинах, погребая их подсобой, вырастает нечто новое, незнакомое, иочаровывает нас вновь. Ивот мы уже увлеченно это новое выстраиваем, окучиваем, холим-лелеем, влюбляясь всвою новую жизнь. Аиногда, очень редко, этоновое очарование приходит, минуя разрушение иболь разочарований, само собой, какбожий подарок!»
    –Ах,черт!– спохватилась Ленка, впоследний момент, заметив один изориентиров, указанных Арбениным. И,нарушая правила, успела перестроиться– спасибо, позади машин небыло!– иповернула надорогу кнужному поселку.
    –Аненадо бредить зарулем!– поругала себя Елена.
    Инструкции она все выполнила, колдобины добросовестно объехала итеперь медленно катила поулице, выискивая взглядом дом поднужным номером.
    Искать инепришлось, таккаквысоким маяком, мимо которого точно непроедешь, ураспахнутых ворот научасток стоял Денис Васильевич Арбенин, вышедший самолично встречать гостью. Воттакую честь оказал!
    Ленка, повинуясь жесту его руки, заехала вворота иостановилась перед дверьми вгараж. Денис закрыл ворота, подошел кмашине, открыл дверцу ипротянул девушке руку, помочь выйти.
    –Здравствуйте, Лена. Выточны.
    –Пробок небыло, повезло!– выбираясь измашины, приняв его галантную руку впомощь, поделилась прекрасным настроениемона.– Здравствуйте, Денис!
    Иполезла назаднее сиденье доставать сумку, портфель иноутбук.
    –Явозьму,– распорядилсяон, забирая уЛенки багаж. Ипоинтересовался, оценив вес ее сумочек:– Вывсегда так экипируетесь?
    –Да,ноя уже привыкла!
    Иподумала: анеслишкомли тут она бурлит весельем чрезмерным?
    «Дауж, перебор!– оценила свое нервное поведение Елена.– Сбавь обороты, Лена, ничего уж такого выдающегося непроисходит, чтоб фонтанировать!»
    Сбавить неудалось. Беспокойное чувство радости бытия неисчезло.
    –Нучто, заработу!– втомже ключе «зарницы боевой» звенела голосом неуспокоенная Елена Алексеевна.
    –Да,– ровно ихладнокровно согласился господин Арбенин.
    Вот! Вотукого надо поучиться спокойствию!
    Онанервничала ровно дотого момента, пока они невошли вдом через большую парадную двухстворчатую дверь. ТамЛена наметанным взглядом сразуже заметила устены невысокий столик, выполненный встиле позднего классицизма– ипро-па-ла!..
    Забыв вмомент, очем говорила, очем думала ичто там говорил ей Арбенин, впрочем, он, кажется, молчал…
    Осторожно, елекасаясь, онапровела кончиками пальцев понаборной столешнице, присела накорточки, рассматривая итрогая рисунок тонкой резьбы нанебольшом бортике, опоясывающем окружность стола. Долго рассматривала, затаив дыхание.
    Немного передвинулась, проведя пальцами повсей длине причудливо изогнутых передних ножек. И,забывшись окончательно ибесповоротно, встала наколени инырнула головой подстолик, рассматривая его изнанку.
    Вынырнула, насмотревшись, села напятки, неудержалась, ещеразок провела пальчиками побортику иподняла глаза наАрбенина, посмотрев нанего снизу вверх.
    Аон стоял вовремя этого странного осмотра столика, терпеливо ожидая, когда гостья закончит, скрестив руки нагруди, опершись левым плечом остенку удвери.
    –Этоваше!– словно обвинила вчемона.– Этой работы ниводном каталоге нет, иона нигде невыставлялась!
    –Этоодна измоих первых работ. Яневнес ее вкаталог, длясебя делал,– ровным тоном пояснил Денис.
    –Знаете, Денис,– продолжила обвинения Лена,– уменя есть подозрение, чтовы волшебник!
    –Непреувеличивайте. Этот столик, например, далеко нелучшая моя работа.
    –Аувас нет лучших илихудших!– спорила втомже обвинительном ключе Лена, продолжая так исидеть накорточках.– Онивсе великолепны, какзаконченное музыкальное произведение! Великие шедевры!
    –Идемте-ка кофейку попьем,– предложилон.
    Оттолкнулся плечом отстены, сделал шаг кней ипротянул руку. Ленка, взявшись запредложенную ладонь, только сейчас сообразила, чтосидела досих пор далеко невутонченной иэстетичной позе, торопливо поднялась, смутившись, чтонисколько неостудило ее воинственного пыла.
    –Столик совершенно уникальный!– воинственно заявилаона.
    –Чемже?– перехватив ее залокоть, мягко, нонастойчиво направляя покоридору всторону кухни, полюбопытствовал Денис.
    Насамом деле, привсей его внешней отстраненности испокойствии, онпонял, чтоему почему-то невероятно важно ее мнение, именноее! Ипоказалось, чтоесли она поймет, почувствует по-настоящему…
    Этот столик– любимый, знаковый иважный длянего. Денис ссамого начала, сэскизов иподбора дерева, знал, чтовыполнит его только длясебя, ноиневэтом дело! Онпоставил перед собой некую сверхзадачу, цель: если он справится так, какзадумал, чтобы предмет зазвучал, запел, тостанет заниматься серьезным производством, неполучится– останется реставратором.
    Справился! Ипонимал, чтовеликолепно! Любил этот столик.
    Инатебе! Теперь ждет скаким-то замиранием дыхания рецензии этой Невельской, идаже нервничает, честное слово!
    Лена замолчала, задумавшись, пока Денис вел ее через коридор изатем варил кофе, продолжая наблюдать заней краем глаза.
    Елена Алексеевна, увлеченная разбором своих впечатлений инезаметила, гдеоказалась, необорачивалась посторонам, осматриваясь внезнакомой обстановке, каксделалабы любая другая женщина наее месте.
    –Такчемже?– повторил вопрос Денис, усмехнувшись этой ее глубокой задумчивости.
    –Оночень созвучен свами,– старалась объяснить свои ощущения Лена,– всем: неяркой цветовой гаммой, линиями. Ну,незнаю! Неодин конкретный стиль, асмешение нескольких, нонастолько гармоничное иглубокое. Внешняя строгость, классика форм, ябы сказала даже, сдержанность– иневероятная музыкальная ажурность резьбы, деталей, то, чтонесразу бросается вглаза. Столик словно хранит множество тайн итихо-тихо поет оних, ауслышать может некаждый, этокакваша визитная карточка, чтоли. Ябы назвала его просто: «Арбенин».
    УДениса убежал кофе.
    Онсмотрел наЕлену ошарашенно, такпоразился этому ее видению, словам, которые она подобрала дляобъяснения.
    АЛенка смутилась ужасно ипнула себя мысленно очередной раз:
    «Тыкакая-то притыркнутая, Лена, ей-богу! Полезла подстол, уселась посреди холла, вела сним беседы, такисидя накорточках,– вообще уже совсем караул! Атеперь еще иречь толканула идиотскую! Поздравляю! Показала себя влучшем свете, профессионалка хренова! Чего тебя понесло!? «Внешняя строгость… множество тайн… поет». Нет, нунеку-ку?»
    Хорошо, Денис быстро повернулся кней спиной, ликвидируя последствия выкипания изаново повторяя процесс приготовления кофе, хоть нетак неудобно, можно перевести дыхание ипережить первые, самые трудные мгновения ужасной неловкости!
    –Высчем кофе пьете?– неповорачиваясь кней, спросил Арбенин.
    –Смолоком, безсахара.
    –Есть хотите?– также, спиной кней, совершенно непонятным тоном продолжил спрашиватьон.
    –Нет, спасибо.
    –Присаживайтесь застол.
    Ахтыж, господи, светскость крепчала! Ленка опасливо оглянулась посторонам, осматривая обстановку кухни истол, предложенный киспитию кофия. Недай бог, издесь какие вещи Арбенина есть иликакого-то другого мастера известного! Ато она опять обовсем забудет иполезет изучать, окончательно оконфузившись! Снее станется!
    Пронесло!
    Стол– нуакакже!– тоже был нехиллари, вполне себе антикварный– конец девятнадцатого века, круглый, наодной массивной ножке, нонеарбенинский, инатом большое вам спасибо! Хотя… Ленабы иего поизучала судовольствием, иостальную мебель вкухне, неменее интересную, носдержалась.
    Пока возможности непредставилось. Перед ней настоле появилась чашка скофе.
    Надо очем-нибудь говорить! Желательно легко инепринужденно. Ага! Ленка маялась, какпоследний огурец, болтающийся вмутном рассоле, агосподин Арбенин никаких комментариев ее пламенной речи недал, проигнорировал, скорее всего, илиобалдел отнеадекватности гостьи– молча сел напротив ипил кофе.
    Воттебе ипоработали вместе!
    –Скажите что-нибудь, Денис, ато мне неудобно!– невыдержала наконец Лена.
    –Янезнаю, чтосказать,– поставив чашку наблюдце, отозвался Денис снамеком налегкую улыбку.– Мнепонравилась ваша оценка.
    –Спасибо, мнеполегчало,– язвительно заметила девушка.
    Онпожал плечами, что-то вроде «какугодно». Жест такой непонятный, нето похвалил, нето безразличие выказал. АДенис предпринял попытку пояснить:
    –Янеочень умею инелюблю облекать вслова чувства.
    –Да,– кивнула Лена, немного отпуская внутреннее напряжение,– этоя уже поняла, Денис Васильевич. Делами увас куда каклучше получается заниматься. Кстати, оделе!– окончательно взбодриласьона.– Мысвами здесь расположимся?
    –Нет. Вкабинете. Идемте,– поднимаясь из-за стола, предложилон.
    –Надеюсь, подороге ивсамом кабинете мы ваших работ невстретим,– осторожненько поделилась опасениями Лена. Ипредупредила:– Ато я снова полезу рассматривать.
    –Нет, невстретим,– улыбнулсяон.– Уменя нетак уж много вдоме своих работ.
    –Ноони есть, ивы мне их покажете!– загорелась вмомент Ленка. Испохватилась:– Потом, разумеется. Если можно.
    –Можно,– продолжал улыбаться Денис.– Потом. Разумеется.
    –Выдушка!– совсем уж разошласьона.
    –Да? Втаком случае, выпервая, ктоэто заметил!– рассмеялся искренне Арбенин, чемнемало подивил Елену Алексеевну.
    Кабинет располагался напервом этаже. Собственно, какЛена узнала позже, здесьже располагалась вся хозяйская часть дома– спальня, большая гостиная скамином, заней малая гостиная сдомашним кинотеатром, ещеодна спальня, поменьше, библиотека, кабинет, большая кухня-столовая, двеванные комнаты итуалетные, небольшая тренажерная. Навтором этаже находилось гостевое пространство: несколько спален, бильярдная, кабинет скомпьютером ивсем необходимым, двеванные комнаты, анатретьем, мансардном, одна гостиная стелевизором, книжными шкафами ибаром.
    Разумеется, кабинет был полон великолепной антикварной мебели.
    Даикакая еще мебель может быть вдоме украснодеревщика такого уровня? Пластмассовые стулья, чтоли?
    Ачто? Может! Нечто вроде «фига работе!», каквтом анекдоте: «Ато пришел домой сзавода, авокруг станки, станки…»
    УЛенки чесались руки имозги заодно– посмотреть все подробно, потрогать, изучить. Ноона сдерживала себя изовсех сил, втом числе размышлениями «останках».
    –Лен,– вернул ее кдействительности Денис, заметив, какона разглядывает интерьер,– посмотрите потом, яже обещал. Садитесь, япокажу, чтоесть уменя изснимков.
    Ленка уселась напредложенный стул, нонесмогла удержаться отвысказывания– ну, несмогла, ивсе тут, хоть ты тресни!
    –Хорошо, чтоувас нечиппендейл. Почему-то мне эта кабинетная мебель меньше всех нравится.
    –Почему?– полюбопытствовал Денис.– Хорошая мебель, интересная.
    –Незнаю, таксложилось.– И,увидев фотографию намониторе, переключилась тутже.– Опаньки! Вотэто да! Эточье?
    Денис подсел рядом, принялся объяснять…
    Пошла работа! Изатянула!
    Онипопробовали сделать комментарий кодному изпредметов, Денис давал определения работ, технические характеристики инаименования, Лена набрала текст, разместив внизу подкартинкой.
    –Теперь как-нибудь красиво это сформулируйте,– предложил Денис.
    –Даненадо тут ничего формулировать!– сжаром возразила Лена.
    –Ачто, такоставить?– сомневалсяон.
    –Оставить! Выже сами, Денис, говорили: нечто вроде энциклопедии, каталога! Ненужно тут расцвечивать словесными оборотами. Этонероман инеэссе какое. Название, стиль, годилиприблизительное время изготовления, если возможно, имяавтора, размеры, технические параметры ипримененные приемы. Лаконично ипросто!
    –Незнаю,– задумалсяон.
    –Вотпредставьте: высами возьмете этот альбом вруки, откроете,– убеждала Ленка,– чтобы вы хотели прочитать подснимком? Литературные изыски иличеткую информацию?
    –Да,вы правы, менябы интересовала только информация.
    –Продолжим?– искрила трудовым воодушевлением Елена Алексеевна.
    –Адавайте поедим,– тормознул рабочий порыв Денис Васильевич,– времени-то сколько?
    –Три,– удивилась Лена, посмотрев наэкран сотового телефона.
    –Именно. Иесть хочется. Явчера что-то готовил.
    –Выеще иготовить умеете?
    –Умею,– нестал скромничать Денис.
    Оказалось, готовил Денис Васильевич Арбенин вчера плов. Вкусный. Ленка взялась помогать накрывать стол, овощи свежие резать, Денис было строго отказался отпомощи, ноона, всееще непереключившись сдела наотдых, двинула идею, чтодиван раннего классицизма надобы поставить перед софой. ИАрбенин, напрочь забыв просвой запрет хозяйничать гостье, окунулся вразговор.
    Онипродолжили обсуждение заобедом, заспорили очем-то, иЛенка, желая убедить оппонента всвоей правоте, быстрой ланью сбегала вкабинет иобратно, онивозразить неуспел, принесла иоткрыла свой ноутбук.
    Такинезаметили, какпообедали, помыли посуду– Денис мыл, Лена вытирала– иснова оказались вкабинете. Ипросиделибы– вотсто пудов!– доночи, увлекшись ипозабыв обовсем, новразумил звонок Василия Федоровича.
    –Лен, тытам надолго застряла?– поинтересовался заботливый сын.
    –Асколько времени?– спохватилась забывчивая мать.
    –Дапять уже. Что, зависли?– понял диспозицию Васька.
    –Ага,– призналась Лена.– Утебя какдела?
    –Какони уменя могут быть? Хорошо, какобычно.
    –Молодец!– порадоваласьона.
    –Я-то молодец, аты когда дома будешь?
    Лена вопросительно посмотрела наДениса: когда она дома будет? Незная предмета их разговора, онспросил:
    –Что?
    –Василий Федорович интересуется, какдолго мы еще планируем работать.
    Денис посмотрел время наэкране компьютера, прикинул что-то вуме, уточнил:
    –Авам пора?
    Ейпора. По-хорошему, больше часа ехать, если повезет ипробок небудет, пока они тут закруглятся, договорятся оследующей встрече, обсудят детали, влучшем случае она дома часов всемь вечера окажется.
    Конечно, пора.
    Денис прочитал ввыражении ее лица эти размышления, кивнул понимающе, почувствовав легкое разочарование.
    –Мыеще немного поработаем, Василий Федорович. Яскоро буду.
    –Даладно, неспеши уж так, разнадо. ЗояЛьвовна сегодня специально принесла мне диск снаучно-популярным фильмом отеории Дарвина.
    –Изачем тебе это?– возмутилась антипедагогичная мать.
    –Дляобщего развития,– хохотнул Васька.
    –Датебе недляобщего, недлячастного развития ненужна такая тягомотина! Тыитак слишком умный, незнаю, куда деваться!– возмущаласьона.
    –Лен, этоже научная теория, иее еще пока никто неотменял,– веселясь, вразумлял сынок.– Мыэто вшколе изучаем, правда, теперь нам говорят, чтоэто один извозможных вариантов развития человечества. Нопроживотных там все грамотно.
    –Негрузи меня, Васька,– скорчила рожицу Лена. Ипереспросила снедоверием:– Что, станете смотреть?
    –НамсЗоей Львовной интересно, темболее фильм снят наВВС, исъемки там классные.
    –Даназдоровье, разнравится!– благословила Лена.– Яприеду часа через два-три. Постараюсь.
    –Можешь неспешить,– напутствовал Васька.– Работайте уж, раззависли. Все, пока!
    –Целую! Пока!
    Онанажала «отбой», откинулась наспинку стула, прикрыла глаза ипотерла веки пальцами.
    Устала. Ничего, ничего– бывает. Этовсе ерунда.
    –Вамнадо ехать?– спросил откуда-то издалека, какей показалось, Арбенин.
    –Ехать надо, номожно неторопиться слишком,– открыла глаза ипосмотрела нанего Лена,– ябы прервалась ненадолго.
    –Давайте чаю попьем. Инасегодня, пожалуй, закончим,– решил Денис.
    Онипили чай, обсуждая перспективы задуманного, дальнейшие совместные действия.
    –Язавтра сЗабариным поговорю,– решила Лена.– Расскажу, чтомы тут свами надумали.
    –Хорошо. Ноесли возникнут трудности сизданием альбома, мыпридумаем что-нибудь. Можно через другие издательства действовать.
    –Можно,– согласилась Лена,– ноэто запасной вариант.
    Ичто-тоеще, ещеговорили, мелочи незначительные.
    Емунехотелось ее отпускать. Ибезвсякого анализа чувств было понятно почему.
    Аотпускать придется. Ипровожать.
    Аей… ну, тутмы имеем запутанные навороты чувств, эмоций, неподдающиеся вообще никакому анализу, ноуезжать отнего Лене совсем нехотелось.
    Нонадо.
    –Ладно!– подбодрила она себя, хлопнула ладошками постолу.– Поеду!– Ирезко поднялась.
    Денис кивнул, тоже поднялся из-за стола, онипрошли вприхожую. Оставив Лену ненадолго, Арбенин принес изкабинета ее вещи, поставил настолик сумки, отчего Ленка мысленно страдальчески поморщилась, аон достал изстенного шкафа ее плащ, поухаживал, придержав.
    Лена решительными движениями вдела руки врукава, запахнулась, затянула пояс.
    –Ну,довстречи!– попрощаласьона, изобразив деловую бодрость.
    АДенис неответил, смотрел надевушку странным задумчивым взглядом. Лена кивнула нето понимающе, нето прощально, развернулась кдвери, взялась заручку…
    Арбенин неуверенно кашлянул вкулак позади, аЛенка почему-то застыла, напряглась вся, мышцы спины окаменели, как…
    –Останься…– тихо попросилон.
    Лена один заодним разжала пальцы надверной ручке,– оказалось, онатак внее вцепилась, дохруста всуставах, инезаметила даже,– очень медленно повернулась ивсмотрелась ему вглаза.
    –Мыже друг другу непонравились?– спросила совсем необэтом девушка.
    –Тогда нам хотелось непонравиться,– ответил совсем одругом Денис.
    Ипопросил еще раз. Тихо.
    –Останься…
    Ишагнул кней, оказавшись совсем близко, аЛена улыбнулась, неотпуская его взгляда, водин момент позабыв напрочь все данные себе наистрожайшие запреты невступать нивкакие личностные отношения ивсе резонные размышления оневозможности этого! Какие запреты?! Смешно!
    –Трудно было сказать, да?– почти шепотом спросилаона.
    –Янеумею словами, Лен…
    Онаположила ладони ему нагрудь исообщила доверительным тоном:
    –Знаешь, Денис Васильевич, говорят, чтоникогда непоздно начать учиться!
    УДениса перехватило что-то вгорле, исердце бухнуло. Онобхватил своей большой теплой ладонью затылок Лены, притянул девушку ксебе и, заглянув сверху вниз, совсем близко вее золотистые глаза, предупредил:
    –Ятебя сейчас поцелую…
    Нагнулся ипоцеловал.
    Впервую секунду Лена подумала: «Удивительно…», апотом думать перестала, такэто оказалось здорово! Денис прижал ее ксебе, оторвав отпола, подержал так, поставил назад, непрерывая поцелуя, развязал пояс, снял снее икинул куда-то плащ итолько тогда немного отстранился. Посмотрел близко-близко вглаза, улыбнулся, рассмотрев что-то вних важное длясебя, иповторил поцелуй, умудрившись стянуть снее свитерок вместе слифчиком, отпустив ее губы лишь наполсекунды. АЛена заторопилась вдруг стаскивать снего футболку, запуталась вней, онпомог, рванул нетерпеливо одним быстрым движением руки ивернулся кней, прижал. УЛены мурашки побежали потелу, когда она грудью почувствовала его торс.
    Ночто-то было нетак… Что-то нетак!
    Онапоняла– что! Кактолько Денис снял снее свитер иприжал ксебе, онперестал держать ее ладонями. Доэтого идержал, игладил поспине, иона чувствовала их силу, надежность ижар, приятный ираспаляющий.
    Ивдруг перестал.
    Лена остановилась, отстранилась отнего, пытаясь понять, какименно он ее обнимает. Арбенин прижимал ее ксебе, ностранно– безучастия ладоней.
    –Что?– непонялон.
    –Обними меня!– потребовала Ленка, уткнувшись вего ключицу лбом.
    Онприжал сильнее, нокистей нерасцепил инегладил, какпрежде.
    –Ты…– попыталась спроситьона, незная как.
    –Что?– непонимал Денис ипугался этого непонимания иее вопросов.
    Лена откинула голову, заглянула ему влицо.
    –Тынелюбишь прикасаться ктелу?– вопрос получился какой-то корявый.
    НоДенис понял. Сразу. Расцепил руки ипоказал ей свои ладони.
    –Уменя огрубела кожа отработы, ямогу сделать тебе больно илинеприятно.
    Ленка мысленно перекрестилась: «Слава тебе, Господи!»
    Взяла его кисть двумя руками, наклонилась ипоцеловала всередину ладони. Денис дернулся как-то всем телом, попытался убрать руку, словно обжегся, ноона недала, перевернула и, продолжая удерживать, провела его ладонью посвоему плечу, плавно спустив нагрудь. Онсмотрел наих руки, она– емувглаза, медленно перемещая его большую ладонь насвою вторую грудь.
    –Небольно,– шепотом сказала Ленка,– приятно. Очень.
    –Лен…– Денис посмотрел ей влицо непонятным взглядом.
    –Недумай обэтом, недержи вголове! Забудь!– потребовалаона.
    Онрезко выдохнул, словно подводой полчаса находился инаконец вынырнул, схватил ее заруку:
    –Идем!– взмолился Денис.
    Ипотащил засобой, через коридор, большую гостиную, вспальню. Онизадыхались отбурлившей впредчувствии крови, отжелания…
    Денис осторожно подтолкнул Лену накровать, встал рядом наодно колено иначал снимать сее ножек ботиночки.
    –Ясама,– попробовала сопротивляться Лена.
    –Нет,– распорядился Арбенин.
    Снял, поднялся иссерьезным видом приступил красстегиванию юбки. Ленка невыдержала это соло, резко села ипотянула Дениса насебя, аон неудержался, иони упали вдвоем накровать. Ипринялись целоваться, словно наверстывали что-то глупо упущенное,– безумно, жарко, иДенис таки умудрился стянуть снее юбку вместе сколготками итрусишками, аЛенка сунулась расстегивать его джинсы…
    Ивэтот момент снова пошло что-то нетак!!
    Онанемогла ничерта понять, только чувствовала, чтопеременилосьвсе! Было обжигающе, дурманяще, сводило сума– ивдруг! Куда делось? Воттолько что они держали это нечто искрящееся, шальное ипрекрасное вруках, и…
    Лена старалась вернуть это безумное притяжение, целовала Дениса куда дотянется– включицу, вухо, вгрудь, вшею– непомогало! Непомогало, черт возьми! Онотвечал, ноотстраненно, мимоходом, между действиями– закрывшись внутренне. Осторожно отодвинув ее руки, самснял джинсы, куда-то вдруг делся, Лена его потеряла– оказалось, снял носки, обувь.
    Ивроде вернулся кЛене, снова прижал ипоцеловал.
    Новолшебство исчезло…
    Было, мутило разум, зашкаливало температурой, обещало, звало… ноисчезло!
    –Стоп!– громко потребовала Лена, остановившись сама.– Стоп!
    Иупершись резко ладонями ему вгрудь, отодвинула отсебя.
    Денис неперестал ее обнимать, лишь отодвинулся немного, остановился, уткнулся вподушку лбом выше Лениной головы иподумал: «Все! Твою дивизию!»
    Когда она попросила его недумать оруках, онзабыл! Совершенно! Вообще все забыл насвете! Благодарно, радостно, сеще большим желанием прижимая девушку ксебе, изаспешил, уверенный, чтосейчас просто взорвется отжелания. Ностоило ей дотронуться дозастежки наего джинсах, какпришел всебя итутже выскочил изжарящего ожидания ивспомнил проногу. Словно его кипятком облили!
    И,какбы Лена его нипросила, придется все-таки контролировать свои руки, онможет сделать ей ненароком больно, забывшись, поцарапать ее нежную кожу, даивообще… Аногу надо немедленно прикрыть, нельзя ей показывать!
    Меньше всего насвете Денис хотелбы напугать ее илисделать больно, неприятно.
    Аона звала, звала засобой… иостановилась, иприказала «стоп!» Все!
    Исейчас начнется такая хрень сразговорами, выяснениями, упреками! Оннепонимал, чтосделал неправильно. Миллион раз проходил уже всю эту мудятину сВикторией. Татоже любила остановиться вразгаре идолго объяснять, чтоон делает нетак, свыводами идолгими наставлениями, какнадо правильно, после чего Арбенину вообще ничего уже нехотелось!
    Денис приготовился выслушать, чтоЛена собирается донести доего сознания, инезнал, какдальше совсем этим жить!
    –Денис,– позвалаона.
    «Нажали напедали– поехали!»– тоскливо-безнадежно подумалосьему.
    –Чтослучилось?– спросила Лена.
    Онмотнул головой: «Ничего неслучилось»– говорить немог, такскрутило все нутро отбезнадежности.
    –Тыбыл сомной, весь! Искренне! Ивдруг перестал! Закрылся!– тихо говорила девушка.– Тыснова вспомнил проруки? Ненадо! Забудь напрочь, прошу тебя! Тыдаже непредставляешь, какэто приятно, когда ты гладишь меня, трогаешь! Япередать немогу! Просто улетаю оттвоих прикосновений!
    Оноторвал голову отподушки, посмотрел нанее сверху потрясенным взглядом– поверить немог вто, чтоуслышал. Может, неправильно понял?
    Как, небудет никаких наставлений? Растолковываний, чтоон делает все плохо инеуклюже? Требований инравоучений?
    –Вернись комне!– попросила Ленка, вглядываясь ему вглаза.– Совсем вернись, весь! Нехочу по-другому! Янезнаю, очем ты там думаешь, чтопытаешься контролировать, помнить! Яхочу, какпервый наш поцелуй,– честно, вместе, додна! Безмыслей иконтроля дурацкого!
    –Ленка-а-а…– протянул обалдевший Денис.
    Иринулся целовать, обнимать, прижимать ксебе неистово– додна! Какона ипросила! Досамого дна, честно!
    Забыв обовсем, очем доэтого помнил! Горел, рвался вперед, рычал, переживая все чувства полной мерой, неперепадавшей ему раньше никогда! Никогда!
    И,Боже, прости нас грешных– какже это прекрасно!
    Дениса пронзило удивительное понимание, острое, какмолния, чтоэто их первый раз! Такое невероятно яркое, жалящее чувство этого первого соединения, чтовглазах закипели слезы!
    Ноэта секундная ослепительная вспышка прошла, запомнившись, запечатлевшись навсегда, апотом уж он ниочем думать неспособен был! Денис слышал ее всю– одним дыханием, кожей, всем телом, улавливая любые изменения, ивел засобой, вел…
    –Денис!– признавалась Ленка, неотставая отнего.– Денис! Черт, господи! Де-е-е…
    Онуспел вместе сней прийти туда, куда они вдвоем взбирались! Итак это получилось!.. Действительно– господи!! Только словами он неумел.
    Сообразилеще, чтоей тяжело выдерживать его вес, перекатился наспину, невыпуская Лену изрук,– иразмяк всеми мышцами, костями, выпадая извремени.
    …Ленка задвигалась первой, медленно погладила его ладошкой, перебирая пальчиками волосы нагруди. Денису было ищекотно, иприятно. Онтерпел, хотел улыбнуться, носил ненаскреб инаэто. Адевушка потерлась своей ножкой оего левую ногу, повторила движение еще раз, сбольшей амплитудой– коленом почти допаха иназад.
    Силы уДениса живенько обнаружились, ион, довольно улыбнувшись, погладил Ленку рукой, накоторой она лежала, отшеи идосамой попки.
    –Нелюблю кошек, атобы помурлыкала,– неоткрывая глаз, призналась Лена.
    Поощренный Денис повторил движение, онааж спинку прогнула отудовольствия.
    Аговорит, кошек нелюбит!
    –Легкая шершавость изагрубевшая кожа твоей ладони так возбуждает! М-м-м! Тебе непонять!– выдала она признание, откоторого уДениса встрепенулосьвсе, казалосьбы, благостно удовлетворенное мужское.
    АЛенка подкрепила слова действием, прижалась кнему посильнее, повторила трюк сногой иопасной близостью колена кглавному мужскому месту ипровела ладонью отего горла дониза живота.
    Денис улыбался, совершенно разомлев.
    Но,поймав предательски подло мелькнувшую мысль, улыбаться перестал. Емунелегко было спросить, просить, но– какона там сказала?! «Говорят, никогда непоздно начать учиться».
    Спросил:
    –Тыостанешься?
    Инапрягся, ожидая ответа.
    –Немогу,– пожаловалась она иявно разочарованно.– Янедоговорилась сЗоей Львовной оночевке, аодного Ваську никогда неоставляю.
    ИДениса отпустило.
    Лена неостанется, нонеиз-за каких-то женских расчетов, уловок, мыслей продуманных, апотому, чтоее ждет Василий Федорович.
    Ондаже выдохнул облегченно, ноосторожно, так, чтобы Лена незаметила.
    Денис поглаживал ее тихонько поспине, иэто было так приятно, такнеожиданно здорово. Аон изабыл, какэто приятно– гладить женщину поспине!
    –Странно,– поделился пришедшей мыслью Денис,– чтоЗоя Львовна нерассказывала нам друг одруге. Онаже знает, чемя занимаюсь ичем занимаешьсяты.
    –Нестранно,– поглаживала его грудь Лена.
    Иэто было офигенно иневероятно, протакие ощущения Арбенин давно забыл.
    –Когда мы познакомились,– объяснялаона,– ЗояЛьвовна, узнав, кемя работаю, сразу покаялась, чтопрессу нелюбит нивкаком виде, даже новости непросматривает. Говорит, такнапереживалась вдевяностых отпотоков разоблачительной информации, чтосердце пошаливать начало. Иперестала читать прессу: хорошего пишут мало, аплохого наее жизнь уже хватило. Извините, говорит, Леночка, ноя вашей работой интересоваться небуду. МысВаськой инерассказывали ей омоей работе, такполучилось. ВотЗоя Львовна инезнала, чтоунас стобой могут совпасть интересы.
    –Пути Господни, какводится,– усмехнулся Арбенин.– Мои-то родители жаркие споры ополитике устраивают. АЗоя Львовна все их утихомиривает: «Анечка, Васенька, зачем вам такие страсти?»
    –Онаклассная!– отозвалась Ленка.– МысВаськой ее обожаем. Онанам родная.
    Денисбы так лежал илежал, но, скорее всего, недолго– ибооттого, чтоЛенка проделывала ручкой иножкой, разгорался быстро ижарко. Нолежалбы иразговаривал ниочем, вернее, слушалее, говорить он немастак.
    Этоведь тоже изновых, неизвестных ему ощущений.
    Новдруг все закончилось водин момент!
    Сразу!
    Ленка повторила поглаживание отгорла допаха, продолжила движение руки дальше, набедро правой ноги,– изамерла!
    Замерла вся, всем телом, даже дышать перестала, аДенис окаменел!
    Все! Твоюж мать! Идиот!!
    Онникогда! Никогда! Такнерасслаблялся, растекаясь внеге!
    Ондаже забыл прикрыть ногу!
    –Огосподи, чтоэто?– ужаснулась Ленка, резко сев накровати.
    Онее почти ненавидел вэтот момент.
    –Несмотри!– хлестнул приказом, какбичом.
    Скинул резким движением ее руку изаторопился прикрыть ногу покрывалом. Нодевушка недала. Выхватила изего рук покрывало, откинула.
    Денис сделал еще одну попытку: сел, ухватил край одеяла, попробовал прикрыть ногу.
    –Нет!– останавливала Лена.
    Отодвинула его руки, наклонилась кноге, рассматривая.
    –Прекрати!– жестко потребовал Денис ипопытался встать.
    НоЛенка удержала, навалилась плечом ему наживот, мешая подняться.
    –Нет!– тоже жестко неразрешила ему сбежатьона.
    Унее расширились зрачки, сердце отболи застучало, какпаровой молот.
    Денис смирился– поздно! Черт! Чертбы все побрал! Ну,пусть посмотрит!
    Онзнал– совершенно точно, навсе сто!– чтопроизойдет дальше! Этадевушка посильнее других женщин, выказывать истинные чувства прямолинейно нестанет! Посмотрит и, скрывая брезгливость иужас, свалит побыстрее. Что-нибудь пролепечет прото, чтоуже пора и«вдругой раз», старательно отводя отнего глаза, начнет суетливо собираться, говорить безостановки, пряча засловами омерзение.
    «Аначто ты надеялся?! Разомлел тут, разлегся дурак-дураком!»– ругал Денис себя, чувствуя, какразрастается внутри черная больная пустота.
    УЛены сердце набатным молотом барабанило огрудную клетку, было больно. Онанаклонилась еще ниже кего ноге исмотрела, смотрела…
    Отвнутренней косточки лодыжки идосамого паха, через переднюю ивсю внутреннюю часть правой ноги, через голень, колено, бедро тянулись многочисленные уродливые шрамы. Большие, набухшие, какверевки, итонкие, елезаметные, неправильной рваной формы, какклубок змей, искорежив, исковеркав форму ноги. Больше всего их скопилось набедре.
    «Боже мой! Какон вообще это пережил?! Икакже ему было больно!»
    Денис, откинувшись наподушку, закрыл глаза, вытянул руки вдоль тела, сжав кулаки так, чтопобелели суставы напальцах, иждал, когда эта пытка кончится!
    Ивдруг почувствовал…
    Осторожно, каксовсем недавно трогала резьбу настолике вприхожей, Лена дотронулась доодного изшрамов. Денис вздрогнул инапрягся всем телом.
    –Хватит!– рявкнул хриплым голосом.– Перестань!
    Ничего она неперестала, словно неслышала его окрика. Прошлась пальцами повсем шрамам отпаха долодыжки, чувствуя, какАрбенин закаменел весь, напрягся так, чтопохолодел даже, ашрамы почему-то горячие.
    Ленка наклонилась иприжалась губами кпервому шраму надсамой косточкой, толстому, короткому, выпуклому, похожему нагусеницу. Непролитые слезы клокотали унее вгорле, ноона непозволяла им вырваться наружу, целовала осторожно, словно боялась сделать больно, каждый шрам, поднимаясь вверх поноге.
    –Лена!
    Итребовал прекратить немедленно, инегодовал, и… недоумевал Денис.
    –Ничего…– отозваласьона, успокаивая их обоих,– ничего.
    –Чтоты делаешь?!
    –Обезболиваю,– сказала девушка, неудержав-таки одну предательскую слезу.
    –Перестань!– уженетребовал, взмолилсяон.– Перестань сейчасже!
    Аона, расцеловав каждый шрам, прижалась кним щекой.
    Денис невыдержал! Онничего уже непонимал, терялся вмыслях иэтих чертовых чувствах-эмоциях!
    Гдепобег?!
    Повсем правилам женского поведения иего наработанному опыту, сейчас ей положено улепетывать куда подальше, придумывая находу оправдания, почему они больше несмогут встречаться. Илимогут, ноисключительно поработе.
    Денис резко сел, подхватил Ленку подмышки ирванул ксебе, увидел слезу нареснице, больное выражение ее глаз, расширенные зрачки исовсем уж потерялся внедоумении.
    Чтопроисходит-то?!
    –Неплачь!– приказал жестко.
    –Неплачу,– заверилаона, незаметив вырвавшуюся насвободу вторую слезу,– тебе очень больно?
    –Нет,– мужчина сцепил зубы так, чтожелваки наскулах заходили.
    –Болит?– неповерила идопытывалась Лена, незамечая катившихся пощекам слез.
    Денис неотпускал девушку, такидержал подмышки– лицом клицу– исмотрел, смотрел, ничего непонимая, непредставляя, какнадо реагировать, ноответил все-таки, чего уж теперь, онавсе подробно рассмотрела.
    –Иногда, когда долго хожу илизамерзнет,– пересохшим горлом проговорилон.
    –Тыэтого стесняешься, да?– ковыряла ржавым гвоздем вболячке Ленка.
    –Этоуродство,– ровным тоном пояснил Денис.– Неэстетичное, отталкивающее уродство.
    Онаподняла руки, положила ладони ему наплечи ипочему-то вдруг улыбнулась.
    –А,понимаю,– кивнула Ленка, неотрывая взгляда отего глаз,– этотебе наверняка какая-нибудь идиотка объяснила!
    –Этотак иесть, Лен,– Денис даже тряхнул ее слегка, дляубедительности. И,неожиданно длясамого себя, признался:– Иона была кандидат филологических наук.
    –Эстетка, значит!– кивнула еще раз Ленка, развеселясь непонятно отчего.
    ИДенис увидел, каквее золотистых глазах запрыгали чертики, мгновенно иссушившие все непролитые слезы. Постичь такие метаморфозы для«эмоционально ограниченного», какназывала его иногда Виктория, господина Арбенина было совсем уж непосилам.
    Ноего слегка отпустило, совсем немного оттаяло заледеневшее сердце, вкоторое робко стукнула надежда: «Может, несбежит?»
    –Знаю я таких!– обдавая Дениса брызжущими изглаз искорками веселья, поясняла Ленка.– Эдакие свиду пуританки чопорные: пучочек наголове, очочки, правила поведения, авнутри тайные эротоманки стягой ксексуальным извращениям! Этоона тебя «вразумила»?
    –Нетолько. Лен, моеувечье– неприятное, противное зрелище. Иэто факт,– ещераз разъяснил Денис.
    –Тоесть утебя комплекс неполноценности поэтому поводу, иты сам неможешь смотреть насвою ногу?– допытывалась Лена, исовсем непонятно былоему, отчего она так веселится-то.
    –Ямогу. Янехочу больше это обсуждать!– тряхнув ее еще разок дляубедительности, жестко сказал Денис.
    –Даладно тебе, Арбенин! Если так уж неприятно, можно цветную татуировочку поверх шрамов пустить! Что-нибудь психоделическое вкрасно-фиолетовых тонах. Или, если ненравится абстракционизм, нечто брутальное! Скажем, широкой строкой отпаха долодыжки: «Проснись, Ильич, посмотри нанашу счастливую жизнь!» Илибатальное: «Дембель такой-то, ВДВ несдается»– ипанорамку битвы станками, пушечками изнаменем полка. Ачто? Неплохая идея, будешь смотреть игордиться Родиной!
    –Лен, чтоты несешь?– сдерживая неожиданную улыбку, придав голосу суровости, остановил ее Денис иотпустил, посадив накровать рядом.
    –Ато!– перестала она веселиться исела ему наноги, чтобы также близко видеть его лицо, какираньше, пока он ее держал наруках.– Подозреваю, чтокакие-то фифочки недоделанные «растолковали» тебе доходчиво про«эстетическое уродство»! Иты живешь вуверенности, чтокалека ивсе это мерзко, неприятно, фу, бяка! Проруки, думаю, тоже они постарались! Тыпоэтому тогда отменя, отнас, отключился? Поэтому? Вспомнил проруки, акакя полезла портки стебя стаскивать, тоипроногу, да?
    Денис кивнул. Говорить сейчас унего неполучилосьбы. Случилось сним что-то такое, непонятное, перелопатившее все внутри, ищемило исцеляющей болью вскрытой отгноя раны. Арбенин неумел это нианализировать, нивыражать словами.
    Ленка обхватила его голову обеими руками, посмотрела несколько секунд исовсем другим голосом– невеселым, незлым– проникновенным– сказала:
    –Японимаю, Денис, честно, понимаю! Этонеприятно, икаждый старается скрыть какие-то свои физические недостатки, чтобы отнего неотвернулись инеобидели неприязнью, жалостью илиотвращением. Увсех есть комплексы, ивсе мы сними, каксяйцом тухлым, носимся. Новедь ты несам себе ногу гвоздиком расковырял, удовлетворяя тайные мазохистские желания. То,что стобой случилось, несделало тебя другим человеком! Тыостался все темже замечательным, сильным, красивым, гениальным Денисом Арбениным.
    Онзакрыл глаза. Немог больше выносить лучистости ее взгляда безтени слезливой жалости, правдивые золотистые глаза!
    Лена ошибалась! Онстал другим человеком, носейчас это неимело никакого значения.
    –И,кстати, начинай привыкать инедергаться!– вновь повеселевшим голосом сообщила Ленка.– Если ты собираешься сомной спать, тоя непременно стану ногу твою итрогать, ицеловать, ивсячески баловать! Даи, между прочим, уменя тоже есть физический недостаток!– заявила девушка ипопробовала выбраться изкольца его рук, Денис инезаметил, когда успел ее обнять.– Отпусти меня!
    Денис отпустил, открыл глаза, посмотрел нанее, непонимая, каким образом случилась сним ивего жизни такая странность. Ленка проворно уселась рядом, ухватила двумя руками свою левую ногу, подтянула вверх иткнула пальцем влодыжку.
    –Смотри, уменя вторая косточка налодыжке! Вдетстве стукануло качелями, перелом неслучился, новылез шишак, датак иостался. Когда хожу нанизком каблуке, почти незаметно, ноесли надеваю высокий, тоона торчит, какдуля! Представляешь?– по-девчоночьи болталаона.– Дама такая вся изсебя, ананоге две шишки! Явсегда эту ногу подстол илистул прячу, когда сажусь. Ну,что ты смеешься?
    Денис смеялся. Закрыв глаза, прижав веки пальцами руки, смеялся, сотрясаясь всем телом, всесильнее исильнее… изовсех сил стараясь незаплакать!
    –Ни-че-го!– категорически, послогам заявила Ленка.– Вотничего вэтом смешного нет!
    Неглядя, продолжая смеяться, онзаплечо притянул девушку ксебе иобнял. Легко, ночерез мгновение прижал сильнее, погладил поголове, поцеловал впробор вволосах. Расставил пальцы, закопался вее волосы назатылке, поглаживая маленькое ушко, затем отстранил отсебя ее голову, заглянул влицо испросил:
    –Тыненормальная, тыэто знаешь?
    –Нувот теперь знаю, тымне только что сообщил! Этовтом смысле, что«ку-ку»?
    –Нет,– улыбался счастливо Денис.– Этовтом смысле, что, слава богу, тынетакая, каквсе!
    –Хочу заметить, этосильно осложняет жизнь!
    –Ничего, мысправимся,– что-то далекое, заоблачное, почти невозможное исамому непонятное пообещал Денис.
    Наклонился имедленно, нежно-неторопливо поцеловал эту необыкновенную женщину.
    Исообразить неуспел, какполыхнуло изнутри, выстрелив отприкосновения кее губам, переплавив нежность иблагодарность вжар! Оноторвался насекунду, только чтобы сообщить:
    –Ятебя хочу! Прямо сейчас!
    –Нуда, да, да!– требовала она вответ.
    Денис опрокинул ее наспину, безвсяких там прелюдий ипредварительного «компота»– этовследующий раз! Обязательно! Идолго, инежно, неторопясь– вследующий раз!
    Денису, какдышать, сейчас требовалось обладатьею! Чтобы Ленка принадлежала ему вэтот момент– вся, совсем, чтоона сказала, сделала сейчас длянего, какотвековой горечи отмыла! Быть вней, сней, раствориться вобладании!
    Мирвзорвался разрывной гранатой изглубины! Ибыло это фантастично!

    Денис проснулся, какизаснул,– всекунду, словно рубильник выключили-включили. Такого сним еще небывало: заснуть сразу после секса! Нет, несекса– горячечной, невероятной любви!
    Онпомнил только, чтосмог перевернуться набок, обнять покрепче Ленку, икакобморок! Нетего!
    Проснувшись, ещенеоткрыв глаза, Денис вспомнил происшедшее вдеталях, всееще теплея внутри, улыбаясь, открыл глаза…
    Ииспугался! Ленки рядом небыло.
    Включенная лампа наприкроватном столике немного рассеивала темноту. Арбенин резко сел, осмотрелся, вкомнате девушки тоже небыло. Егопот прошиб отиспуга, асердце пропустило удар.
    –Лена!– позвалон, резко откинув одеяло, которым был заботливо прикрыт. Игромче:– Лена!
    –Яздесь,– отозвалась она откуда-то снизу.
    Денис выдохнул, чувствуя, чтоего, какхолодной водой, окатило облегчение, пробежавшее мурашками попозвоночнику.
    –Где?– непонялон.
    –Здесь,– донеслось глухо снизу.
    Денис перекатился надругую сторону инаклонился надкраем кровати, из-под которой торчали Ленкины симпатичные ножки икрай кружевных трусиков. Остальная часть тела барышни Невельской находилась подкроватью.
    –Чтоты там делаешь?
    –Изучаю,– пояснила смысл такого своего странного расположения госпожа Невельская.
    Денис хмыкнул иразулыбался глупой улыбкой. Самзнал, чтоглупой, нониктоже невидит.
    –Вылезай! Тамтемно ипыльно!– потребовалон.
    –Уменя есть фонарик, издесь нетак уж пыльно, утебя хорошая домработница!
    –Ленка, вылезай!– распорядился Арбенин.
    –Сейчас!
    Елозя попкой поковру, мадам Невельская начала выдвигаться из-под кровати. Дождавшись, когда она окончательно выползет исядет, Денис подхватил ее подмышки ивтянул ксебе накровать.
    –Гдефонарик надыбала?– улыбался вовсю Арбенин.
    –Явсегда ссобой всумке два ношу, малоли что рассматривать понадобится.
    –Ядолго спал?– чуть извиняющимся тоном спросилон.
    –Ксожалению, нет,– попечалиласьона,– всего двадцать минут.
    –Извини.
    –Зачто?– засмеялась Ленка.– Зато, чтозаснул, илизато, чтомало спал?
    –Видимо, завсе. Ичего тебя туда понесло?
    –Какчего?– неподдельно поразилась она его вопросу.– Этоже «Россиниада»! Твоя кровать!
    –Явкурсе, чтоэто моя кровать, ичто?– непонял Денис такого энтузиазма.
    –Даты что!– возмутилась Ленка.– Тызаснул, ая только тогда сообразила, начем мы лежим! Язнаешь сколько гонялась заэтой кроватью, чтобы посмотреть?! Посвящение великому Росси, вего ампирном стиле, сполосками черного дерева, бронзовые маски, розетки ирельефы его самых известных зданий вПетербурге! Дая навыставке вокруг нее скакала, только неплакала!
    –Постой-постой,– притормозил ее восторженное выступление Арбенин,– аты часом нета самая журналистка, которую выгнали свыставки зато, чтоона залезла подэкспонат?
    –Невыгнали,– напустив надменности, уточнила Лена,– аинтеллигентно вывели иотобрали пропуск.
    Денис откинулся наподушку ирасхохотался. Онтак смеялся, чтослезы брызнули. Онникогда так несмеялся– вотвам крест!
    Никогда!
    –Дая всего-то наколенки встала изаглянула поднее!– оправдывалась девушка, пытаясь перекричать его хохот.
    –Ленка!– немог остановиться Денис.
    Притянул ее ксебе, прижал исмеялся.
    –Явсего лишь хотела посмотреть задник,– глухо, вего шею, объясняла она и, что-то вспомнив, быстренько выбралась изего объятий.– Слушай! Апочему ты иногда делаешь наизнанке, поуглам, резьбу? Такникто неделал, кроме одного мастера– крепостного Мещерского.
    –Прочитал как-то встаром учебнике помастерству, ещедореволюционном, чтонекоторые краснодеревщики оставляли нетолько свой знак, личное клеймо, ноивырезали небольшие обереги– животных, растения, которые охраняют изделие. Мнепонравилось, иногда так делаю.
    –А«Россиниада»– этоже ансамбль спальный, ещестолики прикроватные, трюмо, двастула. Гдеони?
    –Яж назаказ ее делал,– объяснял Денис,– узаказчика какие-то заморочки сденьгами случились. Онвыкупил только малые формы, азакровать расплатиться несмог. Правда, деньги, потраченные наматериалы, требовать обратно нестал. Вотя ее иоставил себе.
    Где-то вотдалении, наверное, вбольшой гостиной, начали бить напольные часы. Ленка сделала страшные глаза, соскочила скровати изаметалась бестолково покомнате.
    –Лен, тычего?– приподнялся налокте Денис.
    –Сколько времени?– запричиталаона.
    –А,черт!– сообразил Арбенин иодним движением выскочил изкровати.
    Совершенно позабыв проногу инеобходимость ее прикрывать.
    Денис натянул джинсы ибосиком пошлепал изкомнаты.
    –Половина девятого!– прокричал откуда-тоон.
    –Блин!– ругнулась Ленка, торопливо одеваясь.
    Прощаться он тоже неумел.
    Теоретически догадывался, чтоположено поцеловать, сказать какие-нибудь нежные иприятные слова, хоть как-то выразить благодарность великую зато тепло, приятие, понимание, которое она ему подарила. Завсе великую благодарность, но…
    Незнал инеумел.
    Имаялся, чувствуя себя неуклюже большим, неуютным инеправильным совсем.
    Иничего! Какдундук какой– ну, неумеет, незнает!..
    Денис распахнул ворота, Ленка выехала, остановила машину впаре метров… Испасла его отвсех «драконов» незнаний инеумений– выскочила, подлетела, обняв сразбегу. Денис подхватил девушку, оторвав отземли. Ленка поцеловала его коротко вгубы, присмотрелась иеще раз поцеловала.
    –Пока!
    –Пока,– глухо отозвался Денис.– Всубботу сВасилием Федоровичем сможешь приехать?
    Вотивсе, чтосмог сказать! Хотел многое: ирасцеловать по-настоящему, ипоблагодарить, иудержать, если получится…
    –Смогу!– сверкнула глазами Ленка.– Все! Пока!
    Ещеразок чмокнула ибегом вернулась вмашину, быстренько уселась, взялась заручку дверцы, выглянула, обернувшись кнему, ипрокричала:
    –Анасчет татуировочки подумай!
    Денис усмехнулся. Легко исвободно, первый раз неощутив неловкости отобсуждения запретной темы его увечья.
    Лена захлопнула дверцу, махнула напоследок изоткрытого окна рукой иуехала.
    Ондолго стоял, засунув руки вкарманы джинсов, исмотрел вслед, даже когда машина завернула заугол искрылась извиду.
    Онвсе стоял, смотрел втемноту.

    Выехав спроселочной дороги нашоссе, Лена свернула наобочину, остановила машину ивыключила двигатель. Совсей силы сжала пальцы наруле иоткинула голову.
    «Растреклятая жизнь!– отпереполняющих эмоций унее дрожало все внутри противной мелкой дрожью– растреклятая, гребаная жизнь! Чтоже ты вытворяешь ссамыми лучшими, ссамыми замечательными людьми?!»
    УЛенки клокотало вгорле, щипали глаза рвущимися слезами. Девушка резко отстегнула ремень, выскочила измашины навоздух, захлопнула ссилой дверцу ипривалилась кней спиной, запрокинув голову кнебу.
    Ивсе моргала, моргала, чтобы непустить жалящие слезы обиды. Инесправилась– злясь навесь мир, насебя, вытирала вырвавшиеся, непослушавшие приказа слезы.
    Забодреньким тоном, смешочками, дурашливостью Ленка отчаянно старалась скрыть боль, рвавшую накуски ее нутро.
    Господи, какхорошо она это знала! Когда завнешней суровостью, отстраненностью ивраждебностью скрывается непереносимая боль иодиночество отвергнутых!
    Отвергнутых всеми– родными, социумом, государством, людьми, которые вступают стобой вблизкие отношения иоткидывают презрительно! Этозанозой, болью несправедливости сидело вней инеотпускало!
    Инеотпустит! Никогда.
    Втот момент, когда Денис закричал нанее, какстегнул: «Несмотри!»– оннапомнил ей Ваську. НоАрбенин– здоровый, сильный взрослый мужик, анемаленький мальчик, иЛена незнала, какпомочь, какзалечить его раны, какисправить то, чтосделала сним жестокая тупость ограниченных людей!
    Ейбыло больно, ноДенис отвергбы ее боль, приняв заглупую жалость, иЛена это понимала. Даже непонимала, скорее чувствовала душой, вто мгновение настроенной нанего, наего боль иодиночество, сцепленные зубы, чтобы неразнюниться, помолилась опомощи.
    Иполучилаее. КакБог пониточке вел, вкладывая вЛенкину речь именно те, правильные слова, действия, эмоции, которые так необходимы были им двоим,– ипотеплело!
    ИДенис оттаял иповерил! Может, совсем чуть-чуть, нооттаял!
    Удушилабы собственными руками, попадись ей одна изтех дур, чтопосмела вылить наАрбенина свои эгоистичные помои!
    Убилабы! Прости, Господи, заранее!
    Чтосним случилось? Чтозараны такие, гдеикакон их получил?
    Сегодня спрашивать нельзя было.
    Никак нельзя– этоуж чересчур, болевой шок идляЛенки, идляДениса. Онанетакая сильная, онабы невытянула его оттуда. Исебябы невытянула. Сегодня…
    Новедь будет еще изавтра, ипослезавтра…
    Лена вздохнула глубоко ивернулась вмашину. Волна негодования ушла, опустошивее, какрыбу выпотрошили. Носейчас слезы высохли, сгорев вжаре возмущения.
    Онанезнала, какуних сДенисом сложится дальше исложитсяли вообще. Дело, закоторое они взялись, интересное, увлекательное инакакое-то время сведет вместе, этопонятно, ичто нетолько закомпьютером, тоже понятно.
    Адальше?
    Лена сказала: «Если ты собираешься сомной спать»,– оннеответил. Провожаяее, Денис неспросил: «Когда встретимся?», непроизнес даже банальное: «Всебыло потрясающе» или, нахудой конец, «Япозвоню». Спросил просубботу. Ивсе!
    Какое уж тут дальше! Вотчто значит неслушать своих собственных, далеко неглупых зароков невступать сним вблизкие отношения! Онсовсем другой, ниодин мужик рядом нестоял сДенисом Арбениным! Сильный, целостный, настоящий. Внего влюбиться– чтодышать, апотом вот переживай имучайся! Чтонесказал, чтоподумал?!
    Итут Лена улыбнулась инапомнила себе вслух:
    –Ахда! Онже неумеет словами!– Идобавила:– Авот делами унего получается офигенно!
    Завела мотор ипоехала кдругому «мужчине», ожидавшему ее дома.

    Денис закрыл ворота, запер замки навходной двери ипередернул плечами– замерз все-таки водной-то футболке иджинсах. Март, днем теплеет, иногда балует припекающим солнышком, аночами еще подмораживает.
    Онпрошел вкухню, включил чайник, побродил бесцельно, ожидая, пока тот закипит, затем заварил себе большую кружку чаю.
    Что-то ворошилось внутри, беспокоя, стучась вразум.
    Денис подошел кокну, прихлебывал обжигающий чаек, засунув свободную руку вкарман, ивглядывался втемень заокном, словно ответы вней искал.
    Оннехотел отпускать Лену! По-мальчишески тайно ижарко мечтал провести сней всю ночь. Спать, обнявшись, просыпаться, целоваться с«перспективой», разгораться вдвоем, заниматься сводящей сума любовью иснова засыпать, отдав ей все силы.
    Онауехала, инадуше уДениса стало пусто.
    Ещепять дней назад он незнал осуществовании Елены Алексеевны Невельской. Вернее, онадлянего была абстрактной журналисткой, асегодня вдруг стала реальной женщиной. Пока он незналее, всевего жизни казалось наполненным идостаточным– онауехала сегодня, иДенис почувствовал пустоту.
    Захотелось курить.
    Денис давно, много лет назад, бросил, истех пор ниразу нетянуло, недумалось осигарете даже всамые трудные моменты жизни, асейчас он даже вкус дыма ощутил.
    Сигареты вдоме имелись. Навтором этаже, вбаре длягостей, Арбенин держал несколько пачек разных сортов. Поставив кружку наподоконник, мужчина поднялся навторой этаж.
    Взяв сигареты, Денис порылся вшкафу, достал длинную дубленку, морозит все-таки, икурить набалконе будет холодно. Потом подумал, чтонеобойдется одной сигаретой, идостал унты.
    Унты впрофилактически-лечебных целях он приобрел давно, несколько пар. Если ступня иголень замерзали нахолоде, тотутже появлялась тягучая выматывающая боль повсей ноге, аждоягодицы. Иныла, болела несколько дней, недавая продыху, датак, чтоисидеть становилось невмоготу, иногу никуда непристроить, какниповорачивай.
    Унты спасали наработе. Вцехах тепло, нодвери хлопают непрерывно, итянет пополу сквозняком ледяным, даипоучастку ходить вхолода удобно.
    Денис обулся вунты иприкинул, если уж так утеплился иполезет натретий этаж ненапять минут, надобы прихватить чего-нибудь горячего, ивернулся вкухню.
    Онхорошо устроился– термос крепкого черного чая иплед прихватил навсякий случай. Никакой, понятное дело, панорамы иблизко невидно, просто темень, простирающаяся доподсвеченного очень далеко нагоризонте московской трассой более светлого края неба.
    Тишина. Даже птицы непоют– холодно. Шумит еле слышно где-то поезд.
    Тишина.
    Денис прикурил изакашлялся– совсем отвык. Затем сделал пару глотков чаю, вдохнул поднимающегося наморозце ароматного пара, затянулся второй раз, ужеполучая удовольствие. Онпосмотрел наогонек сигареты, зажатой между пальцев, спрятанных вперчатку. Перчатки он тоже предусмотрительно надел, ишапочку вязаную.
    Нельзя мерзнуть.
    Сигарета белела начерном фоне невидимых пальцев, подмигивая огоньком.
    Денис начал курить вучилище…
    Онпокачал головой– ненадо обылом! Ещераз отпил чаю, затянулся.
    Тряси тут головой нетряси, отгоняй прошлое неотгоняй, аточно знал, чтоизаснуть несможет, иостановить несможет давно задвинутое вглубины памяти, намеренно невспоминаемое, загнанное жестким приказом вдругую жизнь, которая осталась впрошлом иумерла там.
    Получается, неумерла. Инеотболела. Совсем, оказывается, неотболела.
    Этоиз-за Лены. Онаперевернула сегодня весь ход его жизни, ккоторому Денис привык задолгие годы, какгрядку давно заброшенную перелопатила, готовя подновую рассаду. Ничего ненавязывая, оназапустила вего нутро свою маленькую сильную ручку иоткрыла проржавевший люк, изкоторого хлынуло все вперемешку– игрязное, зловонное, застоявшееся, ихорошее-доброе, ито, чтоАрбенин иотсебя-то самого прятал, ито, чего небоялся.
    Мужчина затянулся, огонек пыхнул, подмигнув.

    Денис начал курить уже вучилище.
    Вшколе некурил инепил, даже непробовал. Емунезачем было самоутверждаться среди сверстников подобным образом, завоевывая авторитет, а«слабо» так ивообще непронего, вту пору Денису Арбенину все было «неслабо». Ииспытывать его наэтот предмет добровольцев ненаходилось.
    Вшкольные годы спортсмен, разрядник, крупнее ивыше всех ровесников, невозмутимый испокойный до«отморожения», какговаривала их классная, Денис ненуждался нивкаких дополнительных самостях иутверждении себя. Заобманчивой неторопливостью скрывались невероятной быстроты реакция иумение всекунды ориентироваться вситуации. Что, всумме, ипомогло свыбором профессии, окотором он степенно иуверенно сообщил родителям. ВРязанское военное училище ВДВ Арбенина приняли сраспростертыми объятиями, только нецелуя. Воттам он изакурил, ипить научился сдрузьями-курсантами, чтонемешало ему показывать наилучшие результаты вроте.
    Даидрузей истинных, навсю жизнь, приобрести именно там довелось– Вадима, Сашку иВаньку.
    Э-эх! Развеселое было времечко, невзирая нанепомерные нагрузки.
    Правда, сдевушками унего трудно складывалось.
    Аказалосьбы! Москвич коренной, симпатяга здоровый, добрый, надежный, какКремль, лучший курсант училища, выставочный экземпляр генофонда страны, мечта любой барышни, ауж барышни провинциальной– иговорить нечего!
    Датолько какдознакомства доходило– нитебе слова, полуслова, мычал что-то невразумительное, смущался излился насебя. Умужиков уж подве-три подруги сменилось, секс практически регулярный, аон все «бе-ме», руки заспину.
    Нонаэтот случай иимелись лучшие друзья, которые помогли расстаться с«девственностью» вовсех отношениях, подсунув разбитную деваху, скоторой Денис ипрокувыркался три увольнительных дня вместо того, чтобы ехать домой кродителям. Оновродебы изамечательно, ипознавательно, и«поздравляем совступлением», датолько барышня многоопытная, когда он уходил, посмеиваясь сказала:
    –Теляты, Денис, теля! Ничерта неумеешь, зачто девушку надо хватать, незнаешь, какприласкать изавести тоже. Хорошо хоть утебя «агрегат» всем мужикам назависть ивсегда «честь отдает», сэтим тебе повезло. Ладно, научу всему, такибыть.
    Учиться унее Денис нестал ибольше невстречался сгейшей образованной. Месяца через три познакомился сГалей.
    Долго ухаживал, руководствуясь наставлениями друзей опытных, иостался удевушки впервый раз, когда Галины родители уехали куда-то нанесколько дней.
    Старался, акакже! Новот засада, всеунего вголове про«теля» крутилось. Галя посмеялась необидно изагод их отношений сама всему обучила, вызывая легкую настороженность своими умениями.
    Надо было жениться.
    Этокакустав– священно! Во-первых, всекурсанты перед выпуском торопятся жениться, мало кому улыбается вдальнем гарнизоне безженщины сидеть. Аво?вторых, уних сГалей все кэтому ишло прямым паровозом.
    Ноперед самой свадьбой ивыпуском изучилища Галя вдруг призналась Денису, чтовстретила другого, иностранца какого-то. Гдевстретила, черт знает, вРязани вто время этого добра вроде какневодилось, нонашла где-то.
    Повинилась, поплакала, просила простить исгинула изего жизни. Денис простил, чего уж, даипонимал совсей ясностью, чтолюбить-то нелюбил. Неприятно, ноболи сердечной иобиды непереживал. Ктомуже закончили они училище– итут встране такое началось!
    Абхазия– онотметился, горячие точки– побывал, апотом уж иЧечня.
    Денис почти год там отвоевал, видел-перевидел такого, чтосума можно соскочить запросто, ион много чего делал непростого, чтовстрашных снах вспоминалось, народу потерял! Асамого незацепило ниразу, только шрамы насердце оставило отпотерь горестных, Ванька там сгинул, один изних четверых настоящих друзей.
    Части, гдеслужил Арбенин, оставалось дней десять довывода напереформирование, когда наодной из«зачисток» его солдат наступил напротивопехотную мину-ловушку.
    Пацан, «чиж», первогодок, девятнадцать лет– скрежетнуло подногой, ион замер!
    Этовсе, кранты! Амбец!
    Мальчишка плачет, трясется, обмочился сперепугу. Импорации командуют: «Вперед, чтозастыли!», матерят почем зря, аони встали вокруг бойца, кумекают, чтоделать. Анихрена тут несделаешь! Капец парню! Стоит, плачет живой– ауже труп!
    Мина заложена грамотно, по«чистой» тропе, попроверенному, значит, саперами проходу, видимо, успели заложить после саперов. Ипроход этот шел загогулисто так, мимо угла развалившегося дома. Отсамого строения осталось только кирпичное крошево, уцелел лишь огрызок угла издвух остатков стены, невыше полутора метров.
    Пацанабы привязать ктранспорту идернуть– испробованное вЧечне средство, испасало иногда, если сильно повезет. Атут никаких других вариантов! Дергать надо назад иливсторону. Позади, заспиной умальчишки, угол дома, слева куча битого кирпича, справа есть просвет, номашина всеже непроедет. Только вперед, авперед– верная смерть, брюхом надэпицентром взрыва.
    Арбенин присмотрелся ирешил: деваться некуда, придется рисковать.
    Натянули напацана изакрепили между ног второй «бронник». «Бронник» сверху, «бронник» снизу, каска нашапку, ноги обмотали дополнительно ватниками, чтобы мелкие осколки застревали,– зажмурься имолись!
    Обвязали веревкой, отошли трое бойцов, приготовились дергать, итут Денис сообразил, чтоневыйдет! Солдатик-то намине стоял правой ногой, иему, чтобы отлететь грамотно, надо вместе срывком веревки оттолкнуться отземли левой какможно сильнее. Аона унего отстраха смертельного инеподвижности задеревенела, дрожит!
    Тогда старлей Арбенин пристроил спомощью бойцов насебя второй «бронник» нато самое причинное место, ушанку, сверху каску. Ноги прикрывать ничем нельзя, онидвигаться должны, пружинить, поставил правую ногу между ногами пацана, обвязал их обоих веревкой, ухватил «чижа» заремень.
    –Давай!– скомандовал бойцам.
    Ипомогинам, Господи!
    Раз, два, три– иоттолкнулся совсей возможной силы…
    «Бронник», прикрывавший пах, былпобит мелкими осколками, Дениса вроде серьезно незацепило, только разворотило правую ногу, ипацан живой, ноступню иголень ему всю доколена, какмясорубкой, прошло.
    Имповезло, медики недалеко находились. Пока бойцы накладывали жгут изремня, кололи ибормотали: «Потерпи, командир, мымигом!», медики уж иподоспели.
    Когда сДениса сняли остатки камуфляжных штанов, онпосмотрел намесиво измышц развороченных, крови, кожи икусков торчащих костей иподумал: все, небудет унего ноги.
    Ничего! Собрали, сложили, каквеселые детские картинки пазлы. Имальчишку собрали, неампутировали ступню, хромать будет всю жизнь, бегать-прыгать непридется, зато кмамке живой вернется! Медики тогда вЧечне чудеса творили– факт!
    Вгоспитале, ужевМоскве, Денис пролежал три месяца, перенеся такое количество операций, чтопосле пятой исчитать перестал. Вышел, иначалась унего другая жизнь!
    Списали его изармии подчистую– само собой, пенсию из«восьми копеек», какназвала ее мама, дали– иди, живи как-нибудь, теперь ты ненаш, атолько свой!
    Физиотерапия, необходимые лечебные мероприятия, правда, бесплатно– расщедрилась наэто Родина: лечись наздоровье иживи, если сможешь икаксможешь.
    Денис жил, нонежил.
    Наработу его никуда небрали– ибезкалек безработных полно, выбирай любого! Отболей вноге он неспал ночами иметался, какзверь вклетке.
    Онневидел ничего впереди, непонимал, чтодальше! Онникому небыл нужен! Ну,армии, этопонятно, нонигосударству, нимедикам– уних ипотяжелее раненые есть,– нисамому себе! Середина девяностых! Полная безнадега!
    Тогда вообще никто никому ненужен был, даже здоровые имолодые, ниуж тем паче калеки– прямиком вотбросы! Получалось, чтоочень зря он втой Чечне несдох, былбы героем! Родителям медальбы вручили, аможет, иденег каких дали.
    Да,родители!
    Ещеодин повод пойти застрелиться!
    Ониоба вкалывали нанескольких работах, изжил тянулись выжить, прокормить семью иего, Дениса, иждивенца убогого. Имама плакала каждый день, смотрела нанего больными жалостливыми глазами, аотец втихую накухне вкулак слезы пускал иприкладывался кводочке! Отбезысходности глухой, беспросветной!
    Денис невыдержал, удалил их отгоря своего подальше. Ковсем невзгодам добавилась еще ибабушкина болезнь, вотАрбенин иуговорил родителей кбабушке переехать.
    –Дакудажемы?!– сопротивлялась мама.– Тыже, вон, елеходишь!
    –Переезжайте, мам, бабушке уход нужен, амне нет!
    –Акакты жить будешь? Амагазины, продукты, приготовить, постирать! Тебе помощь нужна!
    –Справлюсь!– Ипервый раз завсю жизнь попросил отца:– Увезиее, батя.
    Отец понял сына, иони переехали кбабушке. Поначалу мама приезжала каждый день, ноДенис ее быстро отвадил иотприездов, иотзвонков бесконечных одним своим вопросом:
    –Мам, тыменя добить хочешь?
    Безмамы нашлись добровольцы добивать!
    Денис обивал все возможные пороги, пытаясь хоть где-нибудь устроиться наработу.
    Кем? Весьма актуальный вопрос.
    Даже охранником, сторожем невыйдет– нога подводила, болела, онплохо двигался, опираясь напалочку.
    Денис пытался вовсех сферах.
    Как-то пошел насобеседование визвестную иностранную фирму устраиваться насклады счетчиком– этозаносить вкомпьютер данные прихода товара иотгрузки.
    Итакая деваха накрашенная внамеке наюбку, которая уже инемини, довольная сама собой, посмотрев его документы, смерив взглядом сголовы доног, презрительно вернула бумаги:
    –Намкалеки ненужны!
    Подороге домой Денис купил бутылку водки. Выпил. Всю.
    Наследующий день снова купил, выпил, сходил вмагазин завторой. Через неделю, продравшись через суровое похмелье, позвонил отцу ипопросил денег. Отец приехал. Привез деньги ипродукты, посмотрел, чтотворится ссыном, селвкухне застол изаплакал. Затем вытер слезы иначал ругаться, требовать, уговаривать, призывать кразуму исиле воли…
    Денис его выгнал иштопором ушел вглухой запой.
    Ачерез три недели мертвецкого убийственного запоя произошло нечто…
    Денис проснулся инемог двинуться, сперепитых мозгов никак непонимая, гдеон ичто происходит сним, мычал, пытался встать, шевелиться– всебесполезно! Ивдруг увидел себя состороны, какбудто отделился оттела истоял рядом,– видел прямо! Вотчестное слово!
    Онлежал втуалете между унитазом истеной, грязный, вонючий, облеванный, нечеловек уже, ошметок отчеловека.
    Онтогда порадовался, чтопил всегда один, ненуждаясь вкомпании, иникто, кроме него самого иГоспода Бога, незасталего, Дениса Арбенина, боевого офицера, орденоносца, вэтом нечеловеческом виде.
    Онпролежал долго, несколько часов, несмог выбраться, застряв заунитазом, куда свалился впьяном беспамятстве. Лежал, замерзал, трезвел понемногу идумал такое, чтотолько рядом сосмертью ходит идумается– истину, чистую, незамутненную инезаплеванную обидами навсех ився.
    Квечеру выполз потихоньку.
    Снял ссебя всю одежду ивыбросил. Отдраил грязную ванну, дважды приэтом теряя сознание истукнувшись головой обортик, ничего! Отдраил, набрал горячей воды, вымылся, проваливаясь периодически вбеспамятство, вылез, спустил инабрал еще раз воду ивторой раз вымылся.
    Выбрался кое-как, трясясь всем телом, надрожащих ногах, смог одеться вочто-то чистое, заварил крепкого чаю, выпил залпом, обжигаясь, поставил кружку настол идал себе зарок навсю оставшуюся жизнь– никогда непить!
    Все!
    Сэтой минуты Денис Арбенин никогда спиртного непил, врот небрал даже пива инекурил, хотя прокурение он зарока недавал.
    Двадня отлеживался, пилмного воды, чаю, выгонял грязь накопившуюся. Натретий день кое-как встал, сварил себе супец какой-то изпакета, завалявшегося вкухонном ящике, ипринялся методично, метр заметром, отдраивать квартиру.
    Деньги Денис все пропил, ажить предстояло как-то еще несколько дней. Онпровел инспекцию продуктов, нашел гречку, макароны, банку тушенки, раскрошившиеся остатки печенья засохшего ипозабытого ипачку чая. Наэтом ипротянул неделю доследующей пенсии. Аполучивее, взял ученическую тетрадку искрупулезно рассчитал, начто икакему хватит пенсионных копеек. По-честному– ниначто! Ничего, непомрет!
    Сходил кврачам, долго выспрашивал, какие упражнения итерапия нужны, чтобы восстановить ногу, записывал подробно втуже тетрадку, внейже расписал себе каждодневные занятия, тренировки инагрузки.
    Ичтобы занять себя чем-то продуктивным, решил улучшать свой быт.
    Смешно!
    Наремонт, даже косметический, дапросто обои новые поклеить, уАрбенина денег нето что небыло, инесветило вперспективе! Ноесть иные варианты, былобы желание! Всегда что-то можно придумать. Электрику вквартире он починил, профилактику сантехническую сделал ирешил отреставрировать старый семейный комод.
    Комод, доставшийся маме отбабушки, абабушке отее мамы, былхорош– дореволюционный, массивный красавец, но, увы, битый всеми войнами ивременами.
    Наодной лестничной площадке сАрбениными жил реставратор Михаил Захарович. Ксожалению, летпять назад уМихаила Захаровича умерла жена, тетя Катя. Денис ее хорошо помнил, очень добрая, светлая какая-то, смягкой, всепонимающей улыбкой.
    Сосед наблюдал, чтопроисходило сДенисом последнее время, пытался разговаривать, увещевал, ругал по-отечески, новтот месяц Денис никого иничего невидел инеслышал, даему ибезразлично все было.
    Таквот, Михаил Захарович всю жизнь проработал краснодеревщиком, раньше сей факт Дениса неинтересовал особо, асейчас, занявшись комодом, онвспомнил пропрофессию соседа иобратился запомощью исоветом. Зашел вечерком как-то.
    –Михаил Захарович, совет нужен.
    –Нукакты, Денис? Справился слихоманкой?– озабоченно спросил сосед.
    –Справился, дядь Миш,– уверил Денис.
    –Совсем илинавремя?– переживал занего искренне Михаил Захарович.
    –Совсем,– четко отрезал Арбенин.
    –Молодец!– просветлел лицом сосед.– Явтебе несомневался, нетой ты закваски, Дениска, чтобы вгорькую пропадать! Ато, чтопокорежило тебя водкой, такиневинись, всякое бывает. Пройти это самому надо, чтобы понять, чтонеспасетона! Этотоже пережить приходится, когда жизнь прикрутит.– Исовсем повеселел, радуясь заДениса.– Ну,говори, чтозасовет?
    Пока Денис разбирал, «лечил», восстанавливал иснова собирал комод, руководствуясь наставлениями Михаила Захаровича, тотзаходил каждый день, подсказывал, учил, нобольше молчал, наблюдал, какАрбенин работает.
    Закончив, Денис позвал соседа:
    –Дядь Миш, идипосмотри.
    Михаил Захарович смотрел внимательно, дотошно, совсех сторон заходил, пальцами щупал. Окончив осмотр, снял очки ивынес вердикт:
    –Вотчто, Денис Васильевич, ятебе скажу,– серьезно, даже как-то патетически, заявилон,– утебя талант, дарБожий. Тыдерево слышишь, чувствуешь, ионо тебя любит. Этобольшая редкость, таких людей– единицы.
    –Даладно, дядь Миш, мнепросто интересно было ируки сголовой занять хотелось,– неповерил Денис.
    –Этоты отнезнания говоришь,– совсей серьезностью принялся втолковывать ему Михаил Захарович. Ивдруг спросил:– Пойдешь комне вученики? Безненужной скромности скажу, ямастер известный, непростой, научу всему, чтознаю иумею. Сейчас времена лихие, имузей, история никому стали ненужны, ноэто ненавсегда. Инетакое страна наша переживала, летчерез десяток ой каккраснодеревщики понадобятся. Даисейчас дела найдутся. Мастерская уменя есть, аантикваров никакие революции неперебьют. Изаказы кой-какие имеются. Денег больших необещаю, невзыщи, пока помалости, ноинекопейка стылая. Нучто, Денис Васильевич, пойдешь?
    –Конечно, дядь Миш!– обрадовался необычайно Арбенин.– Яж истыкался куда только можно, работу ища!
    –Ятебе неработу зазарплату предлагаю,– остудил его Михаил Захарович сурово,– адело всей жизни! Учебу непомерную икаторгу сватаю. Работа унас вредная, трудная, но, если полюбишь это дело, прикипишь кнему душой италант свой раскроешь, восто крат воздастся!
    Воттак Денис истал учеником.
    Этопотом он узнал, чтоВолодарский Михаил Захарович– известнейший мастер смировым именем, бриллиант! ИБогу нераз мысленно благодарность вознес, чтопопал вего руки.
    Через два года обучения Михаил Захарович отправил Дениса диплом получать.
    –Одно дело ремесло, мастерство, секреты иумения,– наставлялон.– Другое иобязательное– история, знание искусства зодчества, архитектуры, безних внашем деле никуда. Идиплом тебе, Дениска, ойкакпригодится, когда дело свое откроешь, аты откроешь, ужя-то точно знаю!
    Одного слова Володарского хватило, чтобы Арбенина зачислили вСтрогановку.
    Денис учился вечерами вуниверситете, аостальное время постигал науку уМихаила Захаровича, увлеченно, свнутренним восторгом, спал часа потри-четыре всутки. Емубыло обидно время драгоценное насон тратить. Приспособил дома вгостиной большой стол подрабочий верстак, свет правильный установил, приходил уж кночи изинститута, перекусывал по-быстрому, иработать, учиться!
    Синтересом, радостью, постоянно сопутствовавшей теперь ему вработе, досчастливого тепла вгруди.
    Всему, чтознал иумел, учил Дениса Михаил Захарович. Нетолько профессии, нотакой мудрости житейской глубинной, которая мало кому дана.
    Ипервым уроком жизни, какнистранно, стала кулинария.
    Володарский постоянно засиживался сДенисом доглубокой ночи.
    –Ачто,– говорил он Денису,– мне, старику одинокому, делать? Телевизор смотреть? Время золотое тратить? Мнетебя обучить успеть надо, передать все мастерство итайны, посмотреть, какнабирает силу твой дар драгоценный, этож великое счастье!
    Приметил Михаил Захарович, какДенис питается, иотчитал строго:
    –Этонегоже, Денис! Ешьвсякую дрянь, лишьбы голод утолить. Длядела нашего такое недозволительно! Унас производство итак вредное итрудоемкое, требует силы вруках, плечах, спине, пальцах ижелезного здоровья. Чтоты сможешь сделать, если нутро больное? Станешь резьбу ладить инедушу внее вкладывать, аболь свою, которой тебе кишки свело. Чтобы сила появилась вруках, требуется хорошо иправильно питаться иоздоровье помнить.
    Денис, вняв наставлениям, взял умамы книги покулинарии, прикупил исам некоторые иначал учиться готовить. Ипристрастился кэтому делу, авскоре изадело считать перестал– легко иврадость. Зазывал Михаила Захаровича каждый вечер наужин поговорить заедой неторопливой, дела обсудить.
    Иработал, работал, работал, впитывал всебя знания-умения.
    Ачем ему еще заниматься? Во-первых, Арбенину бесконечно, доощущения счастья нравилось новое дело, аво?вторых, отвлекающих факторов вего жизни неимелось.
    Случался несколько раз редкий одноразовый секс, ноженщины вжизни Дениса незадерживались. Он,конечно, мужик пригожий, нокалека, дактомуже совсем безденег, весь вработе, причем совершенно непрестижной понынешним временам, исам, иквартира его пропахли морилками, лаками, клеем. Аеще угрюмыйон, замкнутый. Кому такой винтерес?
    Нынче женщин иные представители противоположного пола интересуют. Иукаждой есть список: «Мужчина должен…». Изданного списка Денис мог предложить лишь один пункт– добротный секс, ито втемноте исприкрытой ногой.
    Ноон непечалился, другим был помаковку занят. Весь, доатомов каждой клетки!
    Авскоре ему иповеселей стало. Егодрузья, Вадим иСашка, поступили вВоенную академию учиться. Вадим родом изТомска, аСашок так ивовсе родился наУкраине, нынче самостийной. Ижить мужикам встолице-то, разумелось, гдепридется. Имелось, небезэтого, приакадемии общежитие, даДенис слушать незахотел, когда друзья вдвоем поздним вечером ввалились кнему сюрпризом вгости. Просидели вкухне застолом, проболтали всю ночь, мужики пили, он– нет.
    –Никакой общаги. Уменя жить будете. Яодин, бабневожу,– постановил Денис.
    –Такмы будем!– рассмеялся Вадим.– Имного!
    –Ибог впомощь!– благословил хозяин квартиры.– Утром перестановку сделаем.
    Зажили втроем, холостым мужским хороводом.
    Невиделись почти. Всвязи спеременами Денис убрал изгостиной рабочий стол, теперь засиживался ночами вмастерской. Амужики учились, данеугомонный активный Вадим все крутился вкаких-то делах, бизнесах-коммерциях иСашку вовлекал время отвремени, параллельно учебе.
    Авот женщины теперь вих доме непереводились. Вадимовы восновном, Сашка– ондругой, неактивничал «леваком» поженщинам. Ониоба женаты, уВадима дочь росла, ножены породительским домам остались, дожидаться окончания учебы мужей.
    Первый раз столкнувшись снезнакомой женщиной вквартире, Арбенин, укоторого мысли постоянно были заняты учебой-работой, удивился, растерялся даже отнеожиданности, нотут изкомнаты выскочил Вадим ипрояснил ситуацию:
    –Знакомься, Денис, этоНаденька, продавщица изнашего магазина, замечательная девушка, красавица!
    Красавица зарделась легким румянцем.
    Такиповелось– Наденьки, Танечки, Ирочки итак далее, добесконечности.
    –Якобель неугомонный,– пояснял подводочку вночные откровения Вадим,– уменя этот ген вкрови. Людку свою люблю, вдочке души нечаю, амимо бабы незнакомой пройти немогу! Какчерт вяйца кусает!
    –Он,представляешь, Ден,– смеялся Сашка,– умудрился медсестричку жарить, когда через их головы шла артподготовка!
    –Планида уменя такая!– каялся Вадим, посмеиваясь.
    Денис нерассказывал друзьям, чтоикаквего жизни судьба повернула после демобилизации, лишь то, какранение получил. Даинетребовалось пояснять что-то своим мужикам, ониисами вто время втакой заднице постсоветских разборок находились, чтотолько уворачивайся! УСашки вон два ранения, уВадима ранение иконтузия. Дачто уж!
    Ажизнь после списания изармии инога раненая стали дляДениса раз инавсегда запретными темами. Только эти двое да Михаил Захарович имогли спросить, болитли, если замечали, чтопотирает, даже матери сотцом отрезал любые разговоры наэти темы.
    Мужики пили, иногда сурово, по-фронтовому. Арбенин неосуждал, неиспытывал неприятия. Нормально. Конечно, сидел сними взастольях, нопил воду. Один раз, впервуюже ночь их приезда ипосиделок, сообщил коротко:
    –Непью.
    Таксказал, чтоибезразъяснений братаны поняли.
    Ачто спрашивать? Если ты насвалке, какие утебя варианты? Два.
    Сломаться, спиться исдохнуть, позволив себя утилизировать жизни, илиухватить себя заглотку итащить издерьма!
    Мужики вон сто раз мысленно перекрестились имолитву вознесли, чтонесхлопотали потяжелому ранению инеслили их кчертовой матери изжизни.
    Вотинеспрашивали ниочем, надобности небыло. Скрежетали зубами, чторядом неоказались сДенисом втрудный момент, плечо неподставили!
    Дачто опрошлом жалеть, только Бога гневить!
    Михаила Захаровича Вадим сСашкой глубоко уважали, любили ипобаивались немного. Огромного ума, знаний, высоченного культурного уровня иинтеллигентности человек, онлюбил разбавлять разговор народными речевыми оборотами. Мужики судовольствием заслушивались его рассказами, зазывали каждый день посидеть, остаться подольше, ноВолодарский старался незадерживаться:
    –Увас тут своя холостяцкая вольница, непроменя, старика.
    Вроде неосуждал, ноинеприветствовал, чтоженатые мужики подевкам скачут, прямо неговорил, непенял, ноитишком неотсиживался:
    –Дениске-то, ясное дело, надо, авы чтож, ненаскакалисьеще?
    Нососмешком имимоходом, необижая наставлениями лишними.
    Надо отдать должное: стараниями Вадима сексуальная жизнь Арбенина сильно разнообразилась.
    –ЭтоЛида, знакомься, аэто…– многозначительно подталкивал кДенису подружку своей нынешней пассии Вадим,– Верочка.
    Сашка тоже грешил, небезэтого, акуда деваться втаком огороде! Вадимовского обаяния италанта «съемщика» слихвой хватало натроих мужиков. Необошлось ибезинцидентов разных.
    Вышел как-то ночью Вадим изкомнаты– пардон занатурализм– отлить иуслышал разговор двух подружек вкухне.
    –Твой как?
    –Веселый ивпостели заводной! Атвой?
    –Трахается хорошо, ноон больной какой-то. Представляешь, унего мерзкая такая нога изуродованная, яневидела втемноте, нопотрогала случайно– бе-е-е! Мнетеперь донего дотрагиваться противно.
    Вадим зашел вкухню, взял обеих мармулеточек подлокотки, вывел вприхожую, распахнул входную дверь ивытолкал девиц налестницу, авслед их вещички выкинул.
    Денис тоже слышал этот девичий разговор. Вариации натему увечья убогого были длянего уже невновинку. Стоял, опершись плечом одверной косяк комнаты, спокойно наблюдал процесс выдворения дам, акогда Вадим закрыл наключ входную дверь, только исказал:
    –Непарься,– ипошел досыпать.
    Трахнулся– инатом большое спасибо.
    Денис прочитал укаких-то эзотериков, расплодившихся влихие переменные времена вколичестве неисчислимом, чтосексуальная энергия сублимируется втворческую иденежную. Слово красивое, асмысл простой– переходит изодного состояния вдругое.
    Ну,денежную, это, положим, непронего пока, авот творческую– сколько угодно, исбольшим душевным удовольствием. Так, чтобы дурь вмозги снизу небила– сублимировалась!

    Чайзакончился, ибезгорячего Денис стал замерзать.
    Придется спуститься. Онподнялся, прислушался кощущениям вноге– нормально, непримерзла, тепло, уютно.
    Попути вкухню Денис, решил, чтонеплохобы перекусить. Спать непридется, онпоопыту знал. Егоорганизм всегда предупреждал опредстоящих бессонных ночах, что-то вроде выброса адреналина вкровь– пресс напрягался, вкончиках пальцев покалывало, имозг очищался– верный признак, кважному делу готовится, значит, неспать.
    Какправило, работать. Ну,это врадость!
    Авот таких сидений-размышлений, воспоминаний Арбенин себе обычно непозволял! Незачем ворошить прошлое!
    Денис основательно, неторопясь, приготовил еду, намеренно затягивая процесс, чтобы отвлечься. Поел, помыл посуду, подумал ивместо чая заварил кофе, добавил горячего молока, налил полный термос. Постоял, прикидывая, сможетли остановить свой душевный стриптиз.
    Пожал плечами– азачем?
    Столько лет всебе держал, нотак дальше быть неможет– всеравно наружу попрет, какопара изкастрюли, никуда отэтого недеться. Ипошел вмансарду, прихватив еще один плед, кутру совсем похолодает.
    Сигарета пыхнула, подмигнув огоньком, подбадривая– ничего, мол, Арбенин, инеизтакого вылезал, исейчас справишься!
    Вылезет. Переживет еще раз всю муть– ивылезет!
    Емутеперь есть длячего.

    Кхорошему кофе его тоже пристрастил Михаил Захарович. Научил разбираться всортах, марках, странах-производителях, помоле иправильной заварке.
    Быстро пролетело время, изакончилось их проживание втроем. Парни выпустились изакадемии иразъехались. Сашок– карьеру офицерскую строить, аВадим уволился взапас, осел вМоскве, плотно занявшись бизнесом, иунего это здорово получалось.
    АДенис все учился иработал втомже режиме, тоесть безпродыху.
    Вдевяносто восьмом, после дефолта, егосМихаилом Захаровичем жизни сделали рисковый поворот.
    Виюле, замесяц додефолта, Денис сВолодарским сдали несколько больших заказных работ ипродали кое-что свое, найденное набарахолке иотреставрированное. Очень удачно. Сними расплатились долларами. Получилась приличная, ивесьма потем временам идоходам, сумма.
    Володарский учил житейской ипрофессиональной мудрости Арбенина:
    –Вотчто, Дениска, надо тебе отдохнуть.
    –Данеусталя, дядь Миш, мнеработа врадость!
    –Это-то конечно, чтоврадость, номастеру настоящему обязательно надо отдыхать. Иначе он остроту глаза теряет. Переключиться иниочем, относящемся кпрофессии, недумать. Недельки две-три. Когда возвращаешься вработу, всевидится яснее ичетче. Мыслям, идеям, задумкам тоже требуется отлежаться, силу набрать, тогда они икрасками заиграют. Тызапоминай, этоважно.
    –Запомню,– пообещал Денис.
    –Я,когда молодой был, тоже, какты, всервался работать, учиться, мастерства набираться. Ипришлось мне как-то одно трюмо реставрировать. Яего «тыть-мыть», аразобрать немогу так, чтобы ненавредить. Такие там мастер закавыки напридумывал! Яитак иэдак, ночи несплю, вседумаю. Амне учитель мой, великий мастерище Сафрон Лазаревич, иговорит: «Ятебя отстраняю». Как? Обидно аж дослез! Аон: «Трюмо сам сделаешь, другим неотдам, нопосле отдыха, ичтоб духу твоего вМоскве небыло!» Я ослушаться немог. Родственников навестил имахнул вЛенинград. Ездил вПетергоф, Константиновский дворец, невылезал измузеев, любовался. Аперед самым выходом наработу мне приснилось, вчем тайна-то изакавыка трюмо моего. Вернулся имигом сделал. Реставрация, Денис, поинтереснее любого детектива! Узнать, какмастер думал, делая вещь, шагзашагом его тайны открывать! Адляэтого голова должна быть светлой, спокойной, незабитой другими работами. Отдых обязателен! Тыуж вон сомной больше трех лет, анеотдыхал, непереключался. Деньги заработали немалые, езжай отдохни. Лучше кморю ивоздуху хорошему, легкие необходимо прочищать отдревесной пыли иморилок
слаком.
    –Ядляморя непригодный,– напомнил Денис.
    –Такнезагорай, неплавай, ходи идыши!
    –Ябы лучше куда вПодмосковье,– рассуждал оличных пристрастиях Денис.
    –Тоже дело хорошее!– поддержал Михаил Захарович.– Надо тебе дачку, Денис, повыходным ездить, чтобы продышаться.
    –Надомик пока незаработал,– усмехался Арбенин.
    –Незагорами!– пообещал уверенно Михаил Захарович.
    Каквводу глядел, ей-богу.
    Пока судили-рядили, когда игде отдыхать, даработу кой-какую доделывали, тутиразразился дефолт.
    Ну,кому война, акому мать родна!
    Володарскому позвонил один постоянный клиент ипредложил приобрести уего знакомого производственные помещения вближайшем Подмосковье. Дескать, человеку срочно деньги нужны, апомещения эти идеально подмастерские столярные подходят. Исумму назвал.
    Михаил Захарович сДенисом переглянулись– цена смешная, бросовая, чтож там зацеха такие?
    Поехали смотреть. Подивились.
    Одноэтажное длинное кирпичное строение, полностью выгнанное подкапитальной крышей, безвнутренней отделки, какпоих заказу: ровно натри цеха имастерскую длякраснодеревных работ. Рядом складское помещение, иземли много, неогрызок внесколько соток, иподъездные пути имеются, недоделанные правда.
    Чтож заподарки такие?
    Оказалось, «конфетка» ссюрпризом.
    Строения-то принадлежали продавцу, авот земельный участок– поселку, ибыл сдан варенду надесять лет. Пошли они впоселковый совет разузнавать, чтоипочем. Аим там такой мордатый глава управы ипояснил: приобрести землю можно, нодляэтого вы должны быть жителем поселка, постановление такое-то непонятного федерального ирайонного закона, затаким-то параграфом.
    Михаил Захарович клиенту звонить, атот, хитрован крученый,– знаем, мол, знаем, ноидесять лет– срок хороший, аесли продлить желаете, тозапросто можете стать жителями поселка, узнакомого этого там домик недостроенный завис надвадцати сотках земли. Может, иего приобретете?
    Поехали еще раз, «домик» смотреть.
    Ну,недворец белокаменный ибезпретензий-размахов, выгнано два этажа кирпичных, ивсе. АДенису понравилось. Иочень.
    Поселок этот старинный, деревьев много, итишина вокруг, место неизосвоенных пока москвичами спретензией, дляних далековато, игонору мало вэтом районе.
    –Может, переберемся сюда, Михаил Захарович?– предложил Арбенин.– Цеха рядом, жить будем вдоме, транспорт понадобится. Напервое время «Газель» старенькую приобретем, а?
    –Нетак будем делать,– подумав, покачал головой Володарский.– Вложений потребуется множество! Амы неспешно, Дениска, неспешно исумом!
    Ипреподнес Денису старый учитель новые уроки, житейские иделовые.
    Первым делом цену сбил навсе!
    Играмотно, хитро– учись, Арбенин! Позвонил клиенту посредничающему, пожурил снажимом инамеком наосерчание гневливое.
    –Ты,Лев Борисович, сколько лет меня знаешь?– недобро так началон.– Ятебя хоть наполкопейки когда обманул, деньги изтебя лишние выманивал заработу илихалтуру сляпанную сдавал?
    –Господь стобой, Михаил Захарович!– перепугался ненашутку Лев Борисович.– Всем известно, чточестнее тебя мастера нет!
    –Такчтож ты меня раскрутить, какнынче принято говорить, пытаешься? Японимаю, тыдругу хочешь помочь, иэто похвально, всем сейчас ой какнелегко. Датолько чтож меня приэтом обманывать?
    Антиквар перепугался доусеру! Онпрекрасно понимал, чтостоило Володарскому нето что слово, намек дать, иего бизнесу настанут кранты! Причем нетолько вэтой стране. Володарский– столп, признанный авторитет имастер, вих среде его слово дороже алмаза.
    –Ивмыслях недержал, Михал Захарыч! Вотте крест!– запричитал антиквар, тоже весьма известный.
    Договорились встретиться спродавцом все вместе. Михаил Захарович речь держал чинную, убедительную. Арбенин только наус мотал, усмехаясь, даглазами хлопал, узнавая учителя своего сдругой стороны.
    –Цеха неплохие, неспорю, датолько землю выкупать, дорогу подъездную делать, аэто подороже самих помещений напорядок будет.
    –Да,знаю,– печально соглашался пострадавший отдефолта бизнесмен.
    –Адом?– обрабатывал Володарский далее.– Сколько он недостроен стоит? Год?
    Мужик кивнул обреченно. Досталосьему, видно, уставший, замученный.
    –Год,– кивнул Михаил Захарович,– тамуж кирпич сыпаться начал, вода вфундаменте, сносить только изаново перестраивать. Председатель поселковый предложил нам другой участок земли купить, неосвоенный. Правда, зато иничего переделывать нетребуется.
    ЭтоВолодарский домашнюю заготовку двинул, насамом деле никто им ничего непредлагал. Номогбы! Вотто-тоже.
    Сговорились, особо неторгуясь. Цену сбили аж вдва раза! Михаил Захарович позвонил знакомому юристу, частному коллекционеру, поручил проследить засделкой, проверить все документы. Денису даже как-то неудобно стало, чтобизнесмена они так подвинули вцене. Хотя ипонимал, чтодаже притаком раскладе денег уних нехватит.
    АВолодарский разъяснил доходчиво напрасность переживаний:
    –Тывот, Дениска, родине честно служил, увечье нафронте получил, еезащищая, работаешь– ужчетвертый годок пошел,– себя забывая, натуже Родину, наее историческое наследие идостояние. Аты такие деньги получил, чтоб ибизнес личный, идом, машины, квартиры снего иметь? Нуабизнесмены эти откуда их взяли? Додевяносто первого ниукого нишиша небыло, атут гляди: появилось! Воровали, крутились, каксейчас это называют. Дефолты всякие, революции незря случаются, ачтобы перетряхнуть, думать заставить, работать по-другому, кого наказать, акому ивоздать должное. Продавец наш негол-бос остался, прибизнесе своем, яузнавал.
    Денис сдоводами согласился, норадоваться неспешил.
    –Михал Захарыч, тыпроцесс-то запустил, аведь денег нам нехватит,– поделился он сомнениями.
    –Уменя протакое дело есть,– хитро прищурившись, сообщил Володарский,– много лет откладывал. Мнепосле смерти Катеньки одному мало надо, сыновья мои давно крутыми заделались, импомощь нетребуется. Даия им мало интересен, лишь когда связи мои требуются илиотцом известным хотят похвастать кому нужному.
    Изакрутилось уних дело. Состройками, необходимостью нанимать людей наработу, бухгалтерскими идокументальными проблемами. Ноприобширнейшей базе знакомых да просто обязанных чем-то Володарскому людей свыходами навысокие уровни все двигалось безпростоев илишней нервотрепки.
    Когда дело дошло дооформления документов, Михаил Захарович итут поразил Дениса.
    –Вотчто, Дениска, мывсе оформим натебя. Единолично.
    –Дакакже так, Михаил Захарович?– возмущался, отказываясь, Денис.– Этонеправильно! Деньги-то ваши, иработа, исвязи! Давсе ваше, яж пока никто, ученик!
    –Учеников уменя много было,– строгим тоном ижестом руки остановил его Володарский,– разной степени дарования. Тыединственный настоящий мой ученик, который непросто талантлив, Богом поцелован иодарен. Отаком ученике каждый мастер истинный мечтает, дамало кому дается награда сия. Тымне каксын, Денис. Знаю: мастером станешь великим ивсвое время дело передашь внадежные руки, нерастринькаешь иникогда непредашь искусство наше. Ивот еще что, важное: сыновья уменя любимые, носволочи еще те! Такговорю, потому что люблю их изнаю какоблупленных! После моей смерти они тебя донитки разденут ипосудам затаскают, если мое имя промелькнет хоть водном документе. Яперед ними поддурачка кошу, мол, бессребреник совсем, чтозаработаю, тонасебя итрачу. Есть вдоме ценные экспонаты, таквсе ваше будет! Чтосейчас-то, мол, заработаешь моей профессией. Ониоба кнашему делу сдетства безинтереса, даибезрукие ктомуже! Зато хитрые, изворотливые, куда там! Ивкого Бог одарил?– повздыхал горестно мастер.– Яим байку плету прожитье свое стариковское, ониирады, чтонаотца тратиться ипомогать материально ненадо. Самсебя обеспечивает. Акогда
помру, перегрызутся заквартиру изавещи, увидишь. Домтебе, Дениска, необходим, тынепростой человек, глубокий, творческий. Тебе надо свое пространство обустроить похарактеру, чтобы инаработе, идома радость испокойствие душевное были. Дасемью создавать, детей нарожать. Всевпереди! Ая своим охламонам наплету, что, мол, тебе наследство перепало, вотты его ивложил вдело-жилье, именя настарости небросаешь, ссобой работать берешь. Онииперекрестятся, чтозаботится обомне кто-то, аим ненадо.
    –Михал Захарыч, живи сто лет!– попросил Денис.– Тысловно прощаешься!
    –Поживуеще,– пообещал Володарский,– мнетебя выучить надо да дождаться, когда ты учителя своего превзойдешь.

    Денис, усмехнувшись, покачал головой– великий человек Михаил Захарович Володарский! Уникальный!
    Ондопил кофе, затянулся позабытой впальцах сигаретой, дотлевшей почти дофильтра, глянул нагоризонт. Темно, ночь глубокая.
    Тихая, умиротворяющая, звуки мягкие, легкие– где-то собака забрехала сосна дурного, ветерок принес шум далекого поезда, дерево старое поскрипывает.
    ИДенис судивлением вдруг обнаружил, чтоочищается душа, отшелушивая ссердца боль воспоминаниями, пережитыми заново, неслышно растворяющимися вхрустальной тишине черной исцеляющей ночи.
    «Благослови тебя Бог, Ленка! Какты умудрилась проделать это сомной, незнаю»,– подумал Арбенин.

    Счистого сердца ищедрой руки Михаила Захаровича Денис стал хозяином дома ичастным предпринимателем. Этоофициально, анасамом деле ничего особо неизменилось. ОнисМихаилом Захаровичем все также продолжали работать, аДенис еще иучиться беспрестанно. Домтри года строился, безспешки иторопливости ненужной. Основательно, помере зарабатываемых денег, ицеха темже темпом обустраивались. Небогачи они были сучителем, совсем небогачи. Денис хотел было продать свою квартиру, деньги вдело вложить, чтоб побыстрей. НоВолодарский отговорил, запретил даже.
    –Ичто, этупродашь, потом другую покупать будешь? Дела-то невсе впоселке, ивМоскве много чего решать придется, ажилье дорожает идальше дорожать будет. Потерпим. Неспеши, Дениска, наскоком только блохи прыгают.
    Нуинеспешили.
    АВолодарский Дениса дальше двигал идвигал: пора нетолько реставрацией заниматься, надобы ипроизводство попробовать. Ипервой работой стал столик дляприхожей, «Арбенин», какназвала его Лена. Обследовав изделие тщательно исособой дотошностью, Михаил Захарович, сказал, каквердикт вынес:
    –Все! Пошло теперь новое дело утебя, Дениска! Этотвое!
    Володарский нашел дляАрбенина первые заказы, пусть небольшие, нозначимые. Ипокатило, покатило, вроде понемногу инезаметно, нобыстро испоро раскручиваясь инабирая обороты.
    Ипервая выставка, вкоторой Денис участвовал, инежданное признание, ипервые непростые заказчики.
    Современем Арбенин перебрался впостроенный дом, обживаться, аМихаил Захарович отказался– неуютно ему нигде, кроме своей квартиры. Конечно, когда работали надчем-то масштабным, переезжал кДенису ижил подолгу, месяцами. Дело пошло, появились деньги. Денис стал дорого одеваться, безидиотства денежно-понтового. Хорошая, стильная одежда оказалась комфортней вноске уизвестных марок. Арбенин приобрел пару костюмов дляофициальных выходов, остальное безвыкрутасов, нодорогое.
    Инеожиданно Денис сделал длясебя небывалое открытие– имусиленно стали интересоваться женщины. Поделился сМихаилом Захаровичем, тоттолько посмеялся:
    –Акакты думал? Состоятельный мужик приделе может позволить себе быть уродливым, эгоистичным, главное, чтоб нежадным, ивсе женщины будутего! Аты унас красавец, богатырь, дактомуже молодой инеженатый!
    Нонедолго дляАрбенина бравурно музыка женского интереса играла!
    Оноставался все темже малоразговорчивым, порой угрюмым мужиком, который девяносто девять идевять десятых процентов своей жизни, мыслей, порывов любви отдавал своему делу.
    Поучаствовать вего тратах нашлось вдруг превеликое множество желающих барышень, и, странное дело, немногословность изамкнутость Дениса они принимали залегкую форму дебилизма инедалекость ума. Ибрались активно учить жизни, уму-разуму, тайно радуясь, чтотакого лоха легко можно окрутить ивертеть им ксобственному удовольствию, какдуша нежная пожелает.
    Люди тупы, эгоистичны, самовлюбленны инедальновидны. Арасчетливые, хитрые барышеньки обогащают этот список еще истервозностью.
    Знакомиться сАрбениным дамы начали везде, выказывая личную, порой навязчивую инициативу,– вкафе, ресторанах, навыставках, которые он посещал попрофессиональной иделовой необходимости, набензозаправках, оценив стоимость его машины иприкида, вмагазинах– словом– везде, куда ступала вобщественных местах нога Дениса Васильевича.
    Поначалу он пугался такой женской активности настойчивой, потом привык идаже начал пользоваться, но, какипрежде, дальше одной– максимум трех постельных встреч дело нешло. Даиладно, Денис непарился, привык уже пожизни.
    Одна балерина, которой его представили навыставке мебельной какавтора понравившегося ей произведения искусства, домогалась Арбенина долго, планомерно иупорно. Онвсячески уклонялся оттакого «тарана», инебезпричины. Балеринка была, наего взгляд, слишком уж худой, одни кости, мелкой исубтильной, емуидотрагиваться донее казалось страшно, нето что спать сней!
    Нодама столь настойчиво его окучивала, чтоони оказались-таки унее дома.
    Вечер обещал многое изысканным столом, музычкой, соответствующей моменту, свечами-шампанским…
    Дама какскакнула наДениса, неожидавшего такой прыти, впилась поцелуем ипотащила вкровать. Молниеносно разделась, каксолдат-второгодок, легла ввычурно изысканной позе, демонстрируя балетное тело, ивыдвинула требование:
    –Тыменя трахай сразу исильно! Только нивкоем случае нетрогай руками, ониутебя вульгарно грубые, пролетарские какие-то, ещепоцарапаешь.
    Денис нираздеваться, нитрогать руками нестал.
    –М-да,– сказал, задумчиво ее разглядывая,– извини, нонепотычинке пестик.
    Иушел. Ноурок усвоил.
    Следующей случилась та самая кандидат филологических наук. Наюбилее уодного изколлег, известного мастера-краснодеревщика мировой величины.
    Происходило мероприятие водном изсамых престижных ресторанов Москвы, ивчисле гостей была иэта филологичка. Непьющий Арбенин терпеливо выслушивал ее пьяненькие рассуждения, несамые глупые, надо заметить, ипринял приглашение дамы впостель.
    Опьяневшая вмеру, возбужденная, онанеобратила внимания наего ногу, аДенис старательно прикрывал увечье, онапокрикивала, стонала, торопила. Словом, получилось все неплохо. Идважды. Втретий заход дама решила возбудить Дениса иным, известным всем способом. Уселась между его ног, стянула снего одеяло…
    Иуставилась нашрамы, вмиг протрезвев оттакого зрелища.
    –Какое отвратительное, неэстетичное уродство!– заявилаона, брезгливо скривившись.– Почему ты меня непредупредил, ябы нестала стобой спать! Мнетеперь всю ночь будет это сниться!
    Понятное дело, Арбенин ушел. Даифигбы сней, дура, хоть икандидат наук. Нозапомнил.
    Была еще история сдевулькой молодой, достававшей его своей «великой любовью» спервого нанего, тобишь Арбенина, взгляда. Онатак вообще потащилась заним вМилан навыставку, поселилась водной гостинице ипробралась кнему вкровать. Устав объяснятьей, почему он ее нехочет, Денис просто откинул одеяло идемонстративно выбрался изкровати, ничего нескрывая.
    Еевмомент сдуло втуалет, гдеона ивывернула унитазу всю свою великую любовь испервого, исовторого взгляда. Всю. Иторопливо, нервно одеваясь, поделилась мнением:
    –Такая мерзость! Арбенин, тебе вообще нельзя спать сженщинами!
    Скатертью дорога, покрайней мере отстала!
    Оннеобижался, «складировал» шрамы скальпельные надуше, убеждаясь лишний раз всвоем уродстве. Нет, невсе так печально! Были идругие женщины, которые делали вид, чтонезамечают увечья, несбегали иневысказывались наэтот предмет.
    Апотом он встретил Викторию. Навыставке.
    Онаискусствовед, иименно потеме мебельного искусства девятнадцатого-двадцатого веков, довольно известный специалист вэтой области. ИмяАрбенина ктому времени уж легендами обросло, иВиктория искала сним знакомства, руководствуясь деловыми интересами, какона акцентировала привстрече. Отобщения Арбенин неуклонился. Онистали встречаться, делая упор исключительно нарабочих интересах.
    Виктория, конечно, неНевельская, ипривсем ее специальном исерьезном образовании доЛенки ей далеко– нетак глубоко втеме, недодеталей ремесленных имастерства.
    НоНевельскую Денис тогда незнал, аобщаться счеловеком, разделяющим твои интересы инеизчисла коллег ему было интересно иприятно, темболее Вика непугала его кокетством илинапором определенной направленности. Мило, приятно, безнамеков наболее близкое знакомство.
    Денис расслабился иотзывался налюбое ее предложение оследующем дружеском свидании, даже один раз привез ее ксебе вдом, удовлетворив просьбу Виктории показать мебель изсвоей коллекции. Осмотр прошел навысшем уровне– тщательный. Отприхожей домансарды третьего этажа, дружески, профессионально, неболее.
    Нопочти сразу после этого, буквально через пару дней, ониоказались впостели. Безпереломов, безособых моментов, какправило сопутствующих таким переменам. Обыденно как-то.
    После одной изкафешно-разговорных встреч Виктория сказала безжеманства иигрищ встрасти:
    –Денис, мнедумается, чтонам пора двигаться дальше. Мыдруг другу нравимся, насобъединяет общность интересов, этохорошая основа длядальнейших отношений.
    Разговор происходил уАрбенина вмашине, когда он подвозил Вику домой. Выслушав это замечание, Арбенин молча поменял маршрут ипривез ее ксебе загород.
    Руки его Викторию нераздражали, онатолько попросила: «Вотздесь издесь нетрогать, мнещекотно», аувечье ноги вту ночь инезаметила. Иеще долго незамечала.
    Через неделю перебралась свещами кДенису вдом, активно взявшись было запереустройство жилья. Онпопросил ничего неменять.
    –Яж искусствовед, Деничка, мневиднее, какдолжно быть. Утебя композиции вкомнатах плохо продуманы, даиобщая обстановка невыдержана вединой концепции.
    –Мнетак удобно,– окончательно ибесповоротно утвердил Арбенин.
    Виктория отступила, нашла иное применение талантам.
    Гости.
    Разные «нужные» люди, еедрузья бесконечные. Второй итретий этажи гудели месяцами, какпотревоженный улей. Виктория придумала устроить домашний кинотеатр ифильмотеку собрала богатую. Иуговорила Дениса построить баню. Забаню, кстати, ейотдельное большое арбенинское спасибо.
    Странно, но, прожив сним несколько месяцев, Вика так инеобратила внимания наего хромоту инезаметила увечья, притом что сексом они занимались много ичасто.
    Этопотом, гораздо позже, Денис понял, чтопобольшому счету был ей безразличен. Викторию интересовала только она сама, еежелания, иона примеряла новую жизнь насебя, обустраивалась вней, вполне довольная своим материальным исоциальным статусом, напорядок поднявшимся именно благодаря тому, чтоона теперь считалась подругой, гражданской женой Арбенина.
    Денис разобралсябы вней, вее расчетах, интересах, расщелкалбы все ее заходы, данедоэтих дел ему стало.
    Виктория понравилась его родителям итеперь вего «субботы» всегда ездила сАрбениным, мило щебетала смамой, выказывала «уважуху» отцу.
    Авот Михаилу Захаровичу ненравилась совсем.
    –Язнавал ее батеньку. Хитрый такой хорек, расчетливый. Иэта такаяже, только лучше умеет скрывать.
    Ипервый раз Арбенин непослушал своего мудрого наставника. Послушал, нозначения его словам непридал.
    Володарский стал сильно побаливать, кашлять недобро, почти отошел отдел. Денис старался почаще забирать наставника ксебе: присмотреть, подлечить, ивоздух тут замечательный «продышаться», даидело подбоком, абездела Михаил Захарович немог.
    Ворчал старый мастер, чтодома ему сподручней, ноотзаботы неотказывался, принимал благодарно. Однако самым весомым аргументом пожить вместе стало то, чтоДенис делал «Россиниаду», такое старик пропустить немог.
    Виктория морщилась из-за постоянного присутствия Михаила Захаровича вдоме, нонедовольство свое неозвучивала, держала присебе. АДенис ничего незамечал, сголовой уйдя вдело, всемузыку дерева слушал. ОнисВолодарским идома-то почти непоявлялись, приходили лишь поспать, ачто там делала Виктория вэто время, Арбенин неинтересовался.
    Хотя ираздражался постоянно, ненаходя спокойствия вдоме, заполненном гостями, вкотором вечно кто-то шастал.
    –Ктоунас?– спрашивал недовольно Арбенин.
    –Это…– идалее шло перечисление «близких изамечательных» друзей.
    Родители Дениса, небольшие любители загородного отдыха, приезжали кнему восновном летом, данаНовый год идни рождения, асейчас ивовсе перестали.
    –Ой,кнам приехали те-то, исвободных комнат нет,– «печалилась» Вика, когда старшие Арбенины собирались их навестить.
    Денис заводился недовольством, требовал никого неприглашать хотябы навремя, пока он незакончит работу, Виктория обещала, нонаутро Арбенин обязательно сталкивался сгостями разнообразными вкухне.
    Отмалчивался. Работал.
    Инастал великий изначимый день, когда Арбенин закончил свою «Россиниаду». Михаил Захарович посмотрел ивдруг всплакнул, испугав Дениса.
    –Нувот, Денис Васильевич, тыипревзошел своего учителя!– торжественно, сослезами, поблескивающими вглазах, объявил Володарский.– Теперь мне настал черед утебя учиться!
    Ивтотже вечер потребовал отвезти его домой, аперед дверью своей квартиры попросил Дениса остаться вМоскве напару дней, неуезжать, унего дела задуманы важные.
    «Задуманными делами» оказалось завещание. Наставник позвал Дениса рано поутру ксебе ираспорядился:
    –Так, Денис Васильевич, забери-ка ты себе этот шкафчик исофу.
    –Дазачем, Михал Захарыч?– сопротивлялся Денис.
    –Ярешил!– ответил Володарский.– Через два часа юрист придет, намеще многое надо успеть!
    Онтрепетно передал Денису вруки три толстые тетрадки сподробным описанием замногие года длякого, когда икакие работы делал, имена ифамилии, координаты постоянных клиентов инужных людей.
    –Этопередаю тебе дляработы. Тебе– настоящие, адлясыновей я другие сварганил, гдезаписал, чтоты наменя работал ичто многое, понезнанию своему ученическому, мнеотдавал, мол, ничего тебе отнашей совместной работы неперепало, только зарплата, даита невся. Моивойну начнут, аты неприделах будешь, решат, что«лошок» Арбенин. Якое-где подому денежку попрячу, чтоб нашли, порадовались, авот это тебе,– ион протянул Денису вруки большую, тяжелую матерчатую сумку.
    Денис расстегнул молнию, извлек содержимое иобалдел! Старинный инструмент дляработы краснодеревщика, цены которому небыло ибыть немогло, ибольшая, тяжеленная катушка золотой проволоки.
    –Раньше тебе неговорил инепоказывал,– торжественно произнес Михаил Захарович.– Дляэтого дня берег, когда ты превзойдешь меня вмастерстве! Знал, чтоты поталантливее старого Володарского, вотиждал!
    –Нет, Михал Захарыч, нет,– отказывался отвсего сразу Денис, пораженный доглубины души.– Мневас инедогнать, инепостичь никогда! Иэтоже богатство невероятное, увасже сыновья!
    –Сыновей своих люблю, ноим непонять истинной ценности этого. Продадут, даивсе! Аэто другое. Неденьги. Мнеэтот инструмент отучителя моего достался, аему отдеда. Точнее иладнее инструмента нет, привсех современных технологиях! Онтебе какраз поруке будет, уСафрона Лазаревича идеда его рука большая была, сильная, какутебя. Ипроволока эта знатная, вней золото особой пробы, сейчас тоже несыщешь такой. Будешь вещь какую великую делать, пустишь впамять оВолодарском. Иеще скажу тебе, Денис Васильевич, напутственное слово. Тыосебе перестань какокалеке ущербном думать, Виктории этой особо недоверяйся. Гнать негони, чтож одному бирюковать, ноженщину свою жди иищи. Придет ктебе, какКатерина моя комне, негаданно! Ну,это я так, постариковски,– улыбнулся мудрой, грустной улыбкой Володарский инеожиданно хитро подмигнул:– Ну,иди, сейчас юрист пожалует, опись моего имущества делать изавещание составлять.
    –Михал Захарыч, тыменя непугай!– взмолился Денис.– Тычто, помирать собрался?
    –Данет,– успокаивающе похлопал Дениса поплечу Володарский.– Отдел хочу отойти, так, поделывать помаленьку длядуши. Измосковской мастерской меня никто негонит, ценят. Ееуж иным передали, дая уних какмамонт почетный. Попросили парнишку одного вученики взять. Хороший парнишка, Бог таланту недал, нокремеслу охоч. Поучуеще. Тыприезжай, навещай старика, ктебе уж непоеду, тяжеломне.
    Стем иотправил изквартиры, заспешив, чтоб, значит, сюристом Денис нестолкнулся, «ато этот прохиндей все моим доложит!».
    Через неделю Михаил Захарович Володарский умер насемьдесят девятом году жизни засвоим рабочим столом вмастерской. Остановилось сердце.
    Денис переживал такое тяжкое горе, невосполнимую потерю, сердце плакало, плакало иболело…
    –Какжаль!– вздохнула Виктория.– Эпоха ушла! Великий Володарский!
    Похлопала сочувствующим жестом Арбенина поплечу ипо-деловому поинтересовалась:
    –Когда похороны? Где? Надо своих обзвонить.
    Оннесказал ей ничего, немог, боялся: наговорит всякого иливыгонит кчерту!
    Уехал вМоскву. Заперся вквартире. Мама звонила, вздыхала:
    –Деничка, мысотцом так тебе сочувствуем! Нучтож тут поделаешь, возраст.
    Онответил еще нанесколько посыпавшихся звонков, односложно, старясь отделаться побыстрей. Апотом ивовсе отключил все телефоны.
    Пролежал полночи, проживая боль утраты, каксиротство горькое, провалился всон, вкотором улыбался ему Михаил Захарович да подбадривал:
    –Дану, Дениска, небеда! Присмотрю затобой, недумай, неброшу!
    Разбудил Дениса звонок вдверь. Проснувшись сколотящимся сердцем, онпосмотрел набудильник– шесть ноль пять утра.
    Кого там?
    Распахнул дверь сединственной целью– погнать незваного гостя взашей!
    Вадим. Уставший, умотанный, сщетиной суточной нащеках иввалившимися глазами, отодвинув замеревшего напороге Дениса, ввалился вквартиру.
    –ИзКрасноярска летел. Хрен знает что, рейс прямой только утром, пришлось тащиться через чертовы кулички спересадкой!– стягивая ссебя дубленку, неостанавливаясь, говорилон.
    Затем повернулся кДенису, укоторого ком вгорле застрял отблагодарности, исовсем другим тоном, откинув треп:
    –Привет, братан!
    Они, хлопнув ладонями врукопожатии, обнялись, постояли.
    Суетно бесполезные вопросы «какты?» илисочувствие, выражаемое словами пустыми, были дляэтих мужчин также нелепы иневозможны, какверблюд навершине Эвереста.
    –Знаю, помянуть утебя нечем, ссобой привез,– проходя вкухню, известил Вадим.
    Онниочем нерасспрашивал, непроизносил печальных слов утешения, рассказывал оделах, бизнесе, занесшим его вКрасноярск, пока они вчетыре руки накрывали настол.
    Сели. Денис поминать «батю» водой нестал, сердцем поминал, Вадим поднял рюмку:
    –Светлая память!– ихлопнул.
    Принялся есть саппетитом, непереставая что-то рассказывать прожену новую, насвадьбе Арбенин присутствовал, женщина ему понравилась. Может, вэтом браке Вадим остепенится? Продочь, большую уже, спретензиями, такбы ипродолжил болтать, ноего прервал звонок вдверь.
    –ЭтоСанек, теперь все всборе!– другим, небалабольным тоном сообщил Вадим.
    Сашка прилетел изПитера, гденаходился поделам службы, ужкаксмог вырваться, неизвестно.
    Только двое самых близких ему людей понимали, кого потерял Денис ичто сейчас переживает.
    Толькоони.
    Похороны прошли помпезно, сразмахом. Присутствовали многие известные люди, представители министерства культуры, медийные личности. Необошлось безпафосных речей надгробом и«горестных» лиц сыновей, принимавших соболезнования.
    Виктория, впродуманном темном наряде, черном ажурном платке, всетащила Дениса впервые ряды инастаивала, отчитывала шепотом исердилась, когда он отказался.
    Арбенин стоял позади всех сдвумя пурпурными розами ибукетиком фиалок вруке. Михаил Захарович очень любил фиалки, Денис это знал и, обзвонив кучу цветочных салонов накануне, нашел-таки.
    Арбенину мешали все эти люди, пришедшие вбольшинстве своем на«мероприятие», почти светское иочередное дляних, себя продемонстрировать, «нарисоваться». Онираздражали Дениса своей нелепой, неуместной светскостью имешали ему проститься сродным человеком, аВиктория казалась чужой инеприятной. Онатаки протиснулась вперед, оставив его одиноко стоять сзади. Нопросчиталась. Всеколлеги Володарского иАрбенина, профессионалы исведущие люди, подходили кДенису выразить свое искреннее сочувствие исожаление обуходе изжизни великого мастера. Онизнали, кому именно надо его выражать икто потерял сосмертью Михаила Захаровича больше, чемстрана, ибольше, чемвсе их дело.
    Виктория, заметив, чтоосновное действие переместилось кАрбенину, поспешила вернуться, встала рядом, взяла его подлокоть, когда уже большая часть значимых людей поговорили сДенисом иотошли. Представителя министерства культуры Вика пропустила исильно досадовала поэтому поводу.
    Денис отослал Вику, когда все потянулись квыходу отсвежей могилы, заваленной венками ицветами.
    –Иди, подожди меня вмашине.
    Постоял, дождавшись, пока последние удаляющиеся поаллее спины нескрылись заповоротом, присел накорточки умогилы, разгреб немного местечко иположил букетик фиалок.
    –Ятебе тут фиалочек твоих любимых принес, Михал Захарыч.– Денис помолчал, похлопал рукой похолодной земле могильного холмика, сдерживая комок вгорле, инапомнил:– Янепрощаюсь, тыприсматривать обещал.
    Ипоказалось Денису, чтосфотографии навременном кресте подмигнул ему лукаво учитель.
    Напоминках он отметился, выдержал полчаса, понимая, чтоему сейчас, какученику, дадут слово, аон неможет инесобирается говорить этим людям ничего. Иушел, проигнорировав очередное недовольное поучение Виктории. Еессобой непозвал– хочешь, оставайся.
    Где-то через полгода сунулся было кАрбенину юрист отбратьев Володарских, сами неудостоили визитом. Молодой хамоватый адвокатишка приехал кДенису домой, хищно осмотрел обстановку, шаря посторонам глазами, иизложил требования:
    –Моиклиенты просятвас, господин Арбенин, подписать документ отом, чтовы нестанете претендовать нинакакую часть работ, совершенных совместно сих отцом, идобровольно отдадите процент отстоимости тех вещей, которые были сделаны вами вдвоем сМихаилом Захаровичем, ноостались ввашем личном распоряжении.
    Денис усмехнулся, вспомнив пророчество Володарского одележе сыновьями его имущества.
    –Вамнадо обратиться кюристам министерства культуры,– посоветовалон,– онивам подробно объяснят, зачто икакмы получали сВолодарским деньги игде именно находятся вданный момент те работы, которые мы реставрировали. Список музеев предоставят ичастных коллекционеров. Может, выуних попросите процент?
    Адвокатишка слегка стушевался, ноагрессивных намерений неоставил:
    –Да,но, судя пообстановке вашего дома, кое-что вы оставили себе? Иктомуже ваши индивидуальные работы вам помогал делать Володарский, азаписи отом, чтовы сним рассчитались заэто, ненайдены.
    –Михаил Захарович был реставратором иникогда незанимался производством изделий. Оннепринимал участия визготовлении моих работ. Если вам что-то непонятно– вминистерство культуры, тамвам все подробно объяснят, иобавторских правах втом числе. Аесли угоспод Володарских останутся вопросы– пожалуйста, мыможем их решить судебным порядком, тамиподсчитаем все заработанные нами сМихаилом Захаровичем деньги икто изнас исколько кому должен.
    Адвокатишка струхнул ибыл выдворен Денисом издома. Более его никто нетревожил.
    Арбенин трудно переживал боль утраты. Всеему хотелось позвонить, приехать, поговорить сучителем. Работал струдом, Викторию рядом инезамечал почти, онаему даже мешала. И,надоже, именно вэто время она обнаружила увечье его ноги.
    –Какужасно, Денис!– стараясь несмотреть, сказала Вика.– Ужасно, чтоты так пострадал, яимею ввиду!– поторопилась она разъяснить.– Какэто случилось?
    –Взрыв,– коротко ибезразлично ответил Денис.
    –Господи, чтоможет взорваться украснодеревщика?
    Ончуть нерасхохотался, посмотрел наискренне пораженную барышню, вспомнил, чтопронего иего жизнь она незнает вообще ничего инерасспрашивает никогда. Ейэто совершенно неинтересно иненужно, ейвполне хватает знания того, ктоон сейчас ичто унего диплом Строгановки, известность мирового уровня ивостребованность соответственно этому уровню.
    Очем еще спрашивать? Действительно, очем?
    –Бутыль слаком взорвалась,– «поведал» он.
    После этого ночного разговора Виктория сама стала выключать свет перед тем, каклечь впостель. Иначалась уних другая сексуальная история, которая растянулась домомента расставания.
    –Подожди, Денис!– останавливала недовольным голосом Вика, когда он уже «ватаку» собирался.– Тебе надо уделять мне больше внимания!
    –Какого?– непонимал он впривязке кданному моменту.
    АВиктория пояснила:
    –Больше прелюдии. Понимаешь? Тызнаешь, чтоутебя, какбы это сказать, несколько грубоватые руки. Значит, надо отдать предпочтение поцелуям…
    Иминут надесять шло пояснение ируководство пообрабатыванию ее тела. Первое время Денис вставал иуходил, нопотом убегать перестал, позволял Вике выговориться, быстро брал изасыпал. Потом ибрать перехотелось, будил среди ночи, пока она непроснулась доконца иненачала трындеть, делал свое дело, анотации выслушивал после него.
    Испытание разговорами набирало обороты, Виктория перенесла вкровать ипоучения отом, какДенису правильно жить. Подразумевалось, чтодосих пор он жил совсем неправильно.
    Денис старался чаще оставаться наработе, аВиктория, судя повсему, этому обстоятельству была весьма даже рада.
    Один неприятный случай помог Арбенину раз инавсегда избавиться отгостей Виктории ивытекающих изих присутствия бесконечных застолий.
    Летом он погрузился вновый заказ, чувствуя заплечом Михаила Захаровича, какангела-хранителя. Засиделся какобычно, возвращался вдом уж после двенадцати иуслышал назаднем дворе развеселье бурное.
    Пошел посмотреть. Шашлык намангале, баня подпарами, налетней террасе застолом человек двенадцать, большую половину изкоторых Денис незнал, влицо видел, когда их представляла Виктория, нопоименам незапомнил. Впростынях, полотенцах, после пара банного, значит. Стол ломится, спиртного немерено, музыка орет, Виктория пьяненькая хохочет отшутки какой-то. Один изгостей, заметив Дениса, обрадованно пригласил:
    –О,хозяин! Давай кнам!
    И,поднявшись, несовсем твердой походкой направился кДенису сбокалом вруке.
    –УЛюси сегодня день рождения, выпей заее здоровье!– пытался сунуть ему выпивкуон.
    Денис руку гостя осторожненько отодвинул отсебя.
    –Янезнаю Люсю.
    –Даэто моя жена!– рассмеялся мужик.
    –Авы кто?– уточнил Денис.
    –Мыж знакомы! ЯВикулин двоюродный брат!
    –Денис, этоже Толик!– громко смеясь, напомнила Виктория. Ипотребовала:– Давай садись! Сейчас шашлык будет!
    Арбенин, отказываясь, помотал головой:
    –Устал. Пойду отдыхать.
    Аразвеселого Толика понесло впьяный базар:
    –Необижай, хозяин! Мытебя ждали, аты уходишь, такнеделается!– И,ухватив его залокоть, потянул ктеррасе:– Давай застол! Поздравим Люсю!
    Денис локоть выдернул, номужика заплечо придержал, чтоб тот неупал ненароком.
    –Увас хорошо получается ибезменя,– отказался он еще раз.
    КТолику присоединились, подтянувшись из-за стола, ещепарочка мужиков.
    –Нучтоты, Денис, мыж отвсей души! Вика сЛюсей столько наготовили! Давай-давай, необижай женщин!– принялся уговаривать один изних.
    Итеперь уж сдвух сторон подхватили его подлокотки– кстолу, кстолу!
    Арбенин довести себя достола дал, мужиков отрук своих ненавязчиво отцепил, дождался, пока троица, удовлетворенная результатами уговоров, усядется насвои места, ипозвал Вику:
    –Можно тебя наминуту?
    Онабезразговоров ивыяснений прилюдных поднялась, подошла кнему, Денис ее приобнял заплечи иотвел подальше откомпании игромкой музыки.
    –Эточто?– пока спокойно спросилон.
    –Нучто?– недовольно вырвалась Виктория изего объятий.– Тебеже сказали, день рождения!
    –Вик, закругляйтесь совсем этим имузыку выключите, соседей перебудите.
    –Потерпят! Сегодня суббота! Ичто значит– закругляйтесь? Мыотмечаем, нехочешь снами, идиспать!
    –Значит, так!– прогрохотал Арбенин таким тоном, чтоВиктория сперепугу дернулась всем телом иикнула.– Сейчас ты выключишь музыку изагонишь всех спать! Аутром чтобы я никого невидел! Все!
    И,оставив ее выполнять приказ, пошагал кдому. Музыка оборвалась, застолом заговорили, загомонили, Виктория что-то объясняла, мужики громко возмущались, женщины возмущение поддерживали иразделяли полностью.
    Денис порадовался– воттолько повод дайте! Емуочень хотелось, чтобы кто-то нарвался, начав выступать, онбы душу отвел! Такего достали чужие люди, постоянно отирающиеся вего доме.
    Ичто вы думаете? Нашлись-таки желающие!
    Пятеро мужиков– судя повсему, самоделегированные игорячо поддерживаемые компанией– догнали Дениса впаре шагов отзадней двери дома.
    –Денис, подожди!– требовательно окликнул кто-то изних.
    Онподождал, чегож неподождать-то.
    –Денис,– начал Толик,– такнеделается! Тынас пригласил…
    –Янеприглашал,– прервал начало парламентерской речи Арбенин.
    –Вика пригласила, значит, иты! Тызнаешь, чтодень рождения…– этодругой вступил.
    –Янезнал.
    –Какая разница!– этоуж третий, попьяней двух первых.– Утебя гости вдоме, аты тут раскомандовался!
    Участвовать вдебатах Арбенин перестал, спокойно ожидал неизбежного развития событий.
    –Ну,плохо ты себя чувствуешь, устал, невнастроении, такиди отдыхай, чего ты другим веселье обламываешь! Мыже гости!– эточетвертый, сбоку голос подал.
    Подошла Виктория иеще три женщины сней. Нуакакже– пьяные разборки, ибездам! Неположено!
    –Ребята, ненадо!– увещевала, неособо стараясь, «наезжающую» сторону Виктория.
    –Тыподожди, Вика! Некрасиво получается. Пришел, испортил всем веселье!
    –Так!– отчеканил Арбенин.– Значит, сейчас вы все собираетесь иедете туда, гдевам никто неиспортит веселье! Даюдвадцать минут!
    И,отстранив одного из«переговорщиков», направился кдому.
    –Даты что, совсем чтоль, Денис?!– возмутилась громко Виктория.
    Авот этого ей делать ненадо было, потой причине, чтовысказывание вданном тоне послужило красным отмахивающим флажком дляпьяных мужиков.
    –Нет, тыпогоди!– взревел один изних.
    Иухватил Арбенина заруку выше локтя.
    Ненежный тюльпан– опытный офицер, боевая единица, мужик стакой силищей, накачанной вруках ипальцах годами работы сдеревом,– со-о-овсем нестоило его злить, иуж тем более качать права вего доме ихватать заруки.
    Арбенин молниеносно развернулся, ухватил мужика глупого загорло одной рукой, поднял надземлей так, чтобы их лица оказались наодном уровне. Слева, напомощь товарищу, сунулся тутже другой, ранее выступавший впрениях. Неотводя взгляда отвисевшего вруке, стремительным, незаметным практически глазу, особливо пьяному, движением, Арбенин саданул второго «наподлете» впереносицу локтем, скорее всего сломавее. Мужик своем отлетел, схватившись залицо, бабы кинулись кстрадальцу. Втишине, разбавленной нытьем упавшего, Денис четко, ясно, послогам повторил приказ:
    –Ясказал: двадцать минут! Время пошло!– Иразжал пальцы, отпуская мужика, который рухнул наземлю мешком.
    Весьма довольный проведенным «мероприятием», Арбенин прошел вкухню, заварил себе чайку исел застол. Онслышал, какшастали туда-сюда гости, имнезванные, нотихонько, шепотком да нацыпочках, какотъезжали отворот машины, иждал обязательного появления на«сцене» главной героини смонологом.
    Незамедлила! Нуакакже, невысказавшись-то!
    –Денис! Ядаже незнаю, какэто назвать! Этопросто хамство запредельное!– атаковала Виктория, влетая вкухню.– Игорь сказал, чтоснимет побои иподаст натебя всуд! ИАндрей тоже!
    Протрезвела, понял Денис.
    –Онивсе мои друзья иродственники, успешные люди иизвестные! Этоскотство какое-то– то, чтоты вытворил! Ятеперь незнаю, каким вглаза смотреть икакизвиняться!
    –Утебя два варианта,– поставив кружку настол, невозмутимо перебил ее Денис.– Сейчас ты едешь заними илиостаешься. Кстати, если ты выбираешь первый вариант, тополучается, чточужая мне гражданка привела вмое отсутствие вмой дом посторонних людей, пользуясь нашим сней знакомством, иустроила скомпанией пьяный дебош снападением нахозяина дома. Исоседи подтвердят сбольшим душевным удовольствием, таквы их достали заэти месяцы.
    Вика молчала, кипела, негодовала, побелела лицом отневысказанных претензий ипрезрения вего адрес.
    Онаосталась.
    Неделю недопускала Дениса кнежному девичьему телу, ночевала вдругой спальне, выказывая обиду.
    Дапофиг! Главное, гости ее насем закончились.
    Через полгода Виктория заговорила освадьбе, дескать, пора, ато даже неудобно, третий год живут вместе, анавсех официальных мероприятиях она числится, как«Арбенин + 1».
    Жениться Денис наВике нехотел, нонемешал ей рассуждать наэту тему.
    Почему он сней жил? Удобно?
    Наверное, да. Вика ктомуже оказалась единственной женщиной, невыказывавшей неприязни кего увечью, покрайней мере открыто, ивот уж третий год делившей сним постель. Арбенин искренне был ей заэто благодарен. Нуи, несомненно, то, счего начались их отношения, некие общие интересы.
    Неизвестно, чембы закончились эти отношения, даслучай расставил все поместам.
    Денису редко доводилось встречаться сосвоими мужиками, датак, чтобы втроем, неспешно. Вадим сженой, реже Сашка ссемьей приезжали, ачтобы собраться вместе, нетак-то просто. Атут сложилось: весной Сашка проездом напару дней через Москву отбывал кместу нового назначения, аВадим, заматеревший, серьезный бизнесмен, ктому времени развелся совторой женой.
    Повод неповод– встретились.
    Посидели душевно, вудовольствие, вбаньке попарились, проговорили доночи глубокой. Сашка прослужбу, Вадим проразвод иработу, Денис отмалчивался привычно. Виктория примерной хозяйкой иукрашением мужской компании порхала, накрывала-угощала, пила легкое винцо закомпанию. Собрались спать, онамахнула Денису:
    –Тыиди, яуберу, чтобы завтра сутра невозиться, вдругой спальне лягу.
    Емунеспалось никак, инога разболелась нагрядущую перемену погоды. Промаявшись немного, Денис встал, решил воды попить, туалет посетить, чтотам делают обычно, когда незаснуть, какникрутись. Нестал нигде свет включать, вышел тихой тенью вкоридор иуловил негромкие голоса наверху, навтором этаже.
    Подумал, мужикам тоже что-то неспится идвинул туда, поднялся насередину лестницы иуслышал разговор Вадима иВиктории.
    –Тыже все это время делал намеки, смотрел многозначительно, думаешь, янезамечала?
    –Вик, янавсех женщин смотрю многозначительно инамеки делаю, этоже незначит, чтоя их всех вкойку приглашаю!– недовольно ответил Вадим.
    –Неправда, язатобой наблюдала, тыменя всегда хотел!– настаивалаона.
    –Дахоть сто раз!– возмутилсяон.– Янесплю сженщинами друзей! Сплю сженщинами приятелей, знакомых спреспокойной душой! Нодрузей уменя только двое, иникакие бабы здесь неизгадят!
    –Какой пафос!– усмехнулась Виктория.– Всеты врешь, тыменя хотел. Исейчас хочешь! Иты все понимаешь проДениса! Онхороший, неспорю, нонелюдимый, скучный ипорой отталкивающий впостели. Унего комплекс неполноценности из-за травмы, иэто делает его еще более неумелым всексе! Иты понимаешь это, жалеешьего, анаменя давно глаз положил!
    –Слушай, чтоя тебе скажу!– жестким, неприязненным голосом прервал ее Вадим.– Япрекрасно понимаю, почему ты пришла комне сейчас! Неиз-за секса, апотому что узнала сегодня, чтоя развелся иостался один! Тыуверена, чтоя богаче иперспективнее Дениса, вотирешила попробовать! ЯнеДен, ятаких сучек расчетливых, какты, заверсту расщелкиваю ивсе протебя прекрасно понимаю! Яему своих мыслей отебе невысказывал, нотеперь поделюсь ипредупрежу, чтобы неторопился жениться!
    –Только попробуй!– пригрозила Виктория.– Яскажуему, чтоты сомной переспал! Ион мне поверит, онтебя слишком хорошо знает!
    –Тычто, меня шантажировать решила?– рассмеялся Вадим.– Амне казалось, чтоты умная. Ошибался, значит. Только хитрая ирасчетливая. Илиты думаешь, чтоДен– идиот? Тыочень сильно заблуждаешься, девочка!
    –Ясумею рассказать так, чтоон мне поверит,– усмехнулась Виктория.
    –Неповерю,– вмешался вих дискуссию Арбенин, поднимаясь полестнице.
    Испокойно, безэмоций, какопрошлогоднем снеге наулице, который плохо тает:
    –Тыиди, Вик, собирай вещи иуезжай. Вадь, пошли, чтоли, чайку попьем, илихочешь чего покрепче? Неспится что-то.
    –Покрепче,– отозвался Вадим.
    Сашку будить нестали. Вадим прихватил изгостевого бара бутылку хорошего коньяку, расположились вкухне, закуску грамотную организовали, Вадиму подконьячок, аДенису просто есть захотелось.
    Виктория собиралась громко, шумно, демонстративно, хлопала дверьми идверцами шкафов, бегала кмашине, небольшой «Хонде», которую Денис подарил ей впрошлом году, ещегромче хлопала дверцами машины.
    Арбенину надоело.
    –Ясейчас,– сказал он Вадиму.
    Вошел вгардеробную вхолле, гдеВиктория укладывала вэтот момент вдве большие сумки вещи, повыхватывал свешалок то, чтоона еще собрать неуспела, затолкал какпопало водну изсумок.
    –Чтоты делаешь?!– истерически заверещала Вика.
    Денис сгреб сполок ее обувь, какое-то оставшееся шмотье, затолкал вдругую сумку, поднял одной рукой обе сумки, другой ухватил Викторию залокоть ипотащил через прихожую навыход.
    –Отпусти меня, урод!– орала дамочка.
    Вприхожей, прислонившись плечом кстене, стоял Вадим инаблюдал «прощание славянки». Денис ногой распахнул входную дверь, протащил вырывающуюся иголосящую Викторию кмашине. Багажник уже был полон барахлом, Арбенин заметил торчащую изодной сумки пару канделябров, которую купил месяц назад узнакомого антиквара длябольшой гостиной.
    –Воровать– грех,– усмехнулся Денис.
    –Дапошелты, козел!– огрызнулась Виктория.
    Оннестал доставать канделябры ипроверять другие сумки. Дахоть что пусть увозит! Захлопнул багажник, бросил сумки назаднее сиденье.
    –Чего ждешь?– спросил устоявшей рядом Виктории.
    –Ты…– начала что-то обвинительноеона.
    –Мненеинтересно,– перебил Денис.
    Затолкал Вику вмашину, захлопнул дверцы ипошел открывать ворота. Онасидела, номотор незаводила. Арбенин вздохнул.
    Вернулся, вытащил ее из-за руля, забрал ключи, самвыехал заворота, оставил машину заведенной сраспахнутой водительской дверцей.
    Виктория плакала. Денис взял ее повыше локтя, вывел наулицу, оставил возле машины, запер ворота ивернулся вдом.
    –Теперь можно спокойно поесть!– сказал Вадиму, наблюдавшему засценой изокна.
    –Чтозашум взасаде?– затягивая пояс халата, командирским тоном спросил спускавшийся совторого этажа Сашка.– Демаскируетесь?
    –Воттеперь точно можно поесть ивыпить!– подвел итог Вадим.
    Ужеподутро, когда Сашка заснул– «всего напять сек!»– опустив голову наскрещенные настоле руки, захмелевший Вадим, подводя итог ночных разговоров, поделился выстраданным жизненным опытом:
    –Ятебе вот что скажу, Ден! Искать надо нелюбовь безумную, асвою женщину! Ту,что уважает тебя идело, которым ты занимаешься! Иты чтобы ее уважал, иее работу, жизнь! Алюбовь– этопотом. Воня полсоюза пере… идважды женат был, иоба раза побольшой любви, бездураков! Ичто? Людка любила меня донезнаю чего искандалила, ругалась, недовольна всегда была. Авторая, Лерка, татихая. Тихо любила ивсе что-то требовала, тихо– «бу-бу-бу-бу, яж тебя люблю, аты меня неочень», инаработе я сутками, ией мало внимания уделяю! Любовь, значит, такая! Инахренаона! Свою надо искать! Чтоб прощать умела, принимала таким, какой есть, уважала, алюбовь изуважения вырастет настоящая, безтребований иусловий. Мыведь стобой, Ден, несильно отличаемся. То,что я стрекозлом побабам прыгаю, меня счастливым несделало. И,знаешь, яитретий раз женюсь, датолько врядли свою встречу. Таким, какя, сэтим невезет, мы, видать, удачу свою покойкам разменяли. Авот такие мужики, какты, Ден, своих-то инаходя-я-ят! Ужповерьмне. ПроВику нежалей, была исгинула, всечерез это проходят, накаждого мужика повосемь стерв расчетливых найдется!
    –Все!– решил Денис.– Отбой!
    Онпомог мужикам подняться навторой этаж, развел их покомнатам, навел накухне порядок, забрался впостель иобнаружил, что, кроме облегчения, ничего нечувствует, безвсякого анализа иковыряний душевных.
    Иаминь!

    Рассвет выбеливал небо, розовел горизонт, загомонили робкие замерзшие птицы. Денис посмотрел вдаль, ужеясно обозначенную начинающимся утром.
    Хорошо. Чисто вдуше.
    Онпеременился заэту ночь.
    Нет, понял Денис, онпеременился, когда поцеловал Лену первый раз, именялся стой минуты идосего момента, узнавая иоткрывая себя иного.
    Денис понимал, принимал ипрочувствовал то, чтоЕлена Невельская подарилаему, сама непонимая своего дара,– сво-бо-ду!
    Отсмирения перед своей ущербностью, свободу отжизни вполовину сдерживаемого дыхания, отущемленности душевной, отгоря накопившегося.
    Поего работам, потем произведениям, чтоДенис сделал, онапоняла, почувствовала, услышала иувидела его настоящего, такого, какой есть! Испровоцировала поток воспоминаний, подтолкнула непонятным образом ипомогла выпустить, пережить наново, очищая прошлое иотпускаяего, наконец, соспокойной душой.
    Арбенин стал иным. Собой, настоящим нетолько вработе, ноивжизни.
    –Спасибо тебе, девочка.
    Тихо произнес он благодарность, посылая ее вчистое небо, расцветающее яркими всполохами встающего солнца.

    Лена изводилась ссамого утра непонятным маятным каким-то ожиданием. Вчера, вернувшись домой опустошенной после вспышки негодования, сказала Ваське: «Устала очень». Приняла душ иотправилась спать, уверенная, чтонезаснет, переживая инаходясь все еще там, всегодняшних неожиданных событиях, ностоило голове коснуться подушки, Елена отключилась.
    Утром выяснилось, чтосломалась машина.
    Здрасте! Приехали!
    Делать нечего– Ваську бегом вшколу проводила итемже темпом вметро. Первым делом наработе сунулась вкабинет Николая Васильевича.
    –Нету. Вминистерстве,– разочаровала ее Ксения Андреевна.
    Ладно. Подождем.
    Села доделывать статью, скоторой впринципе можно было неторопиться. Новсвете задуманной сАрбениным идеи лучше «хвосты» подчистить.
    Стоп, стоп! Сиеимя всуе со-о-овсем неследует поминать!
    Новыроненное имя зацепило ипотащило внелегкие размышления, отвлекая отработы.
    «Что, вотпрямо досубботы неувидимся инеуслышимся?– возмущенно думала Лена.– Апродолжения тебе, Леночка, никто необещал! Унего своих дел догорлышка, утебя своих! Алюбовь жаркая на«Россиниаде» вспыхнула да прошла! Какие ожидания, сбрендила, чтоли?!»
    Ивтаком ключе любимые людские «обмусоливания»– абудетли дальше? Что-то изсерии «яль нехороша?», сподленьким подтекстиком: «ачем?».
    Ленка чертыхнулась сквозь зубы, откинув мышку компьютерную.
    –Невельская, непорть матчасть!– подал голос из-за своего стола Венечка, известный путешественник подиким дебрям земного шара.
    Ленка неответила нареплику, пошла кЗабарину.
    –Неприехалеще. Лен, утебя что-то срочное?– предложила свою помощь Ксения Андреевна.
    –А-а!– отмахнулась расстроенно Ленка ивернулась кстатье.
    Нешла статейка-то! Вотнешла, ивсе! Какнешел изголовушки забубенной любовью пылкой игорячей Денис Васильевич Арбенин, чтоб ему хорошо было!
    «Нууж нет!– сопротивлялась Ленка.– Нетакие города брали!»
    Наподдавав себе мысленных пинков изатрещин, сосредоточилась наработе насущной. После третьей попытки прочитать одну итуже фразу втексте, парочки жестких эпитетов всвой адрес сквозь зубы дело пошло.
    Поставив последнюю точку, Лена откинулась наспинку кресла, довольная собой изаконченной работой заодно. Позвонила Забарину вприемную, начальство «витало» еще ввысших сферах.
    «Анеслинятьли мне машинку времонт эвакуировать?»– пришла удачная идея вголову госпожи Невельской.
    И,неоткладывая вдолгий ящик хорошую инициативу, Ленка засобиралась– ноутбук наодно плечо, портфель надругое, нанегоже несамую маленькую дамскую сумку.
    –Закончила?– спросил Венечка, изобразив налице зависть.
    –Да,можно сдавать!– похвасталась Лена.
    –Везетже! Ая тут закопался, каквджунглях, всекакая-то лабуда пионерская получается!– пожаловался собрат-журналист.
    –Аты, Венечка, ударь побезвдохновенью развратом! Втом смысле, чтолюбовь-морковь ивсяческие излишества, глядишь, поможет!– предложила Ленка.
    –Думаешь, поможет?– ссомнением посмотрел наэкран компаон.
    –Нуанепоможет, столком время проведешь!
    Лена Венечку глубоко уважала ипо-свойски любила. Мужик он был правильный, имел авторскую рубрику вжурнале, ничерта небоялся ивсвоих путешествиях порой залезал втакие… ой-ой-ой! Пару раз еле ноги унес, чуть несгинув воцвете лет, чтонисколько неостудило его рвения таскаться поместам неведомым.

    Лена помахала Венечке ручкой, пожелав удачи взастопорившемся творчестве, идвинулась линять изродного заведения. Нобыла перехвачена Николаем Васильевичем, который только-только вернулся из«верхов». Услышав ее голос вкоридоре, Забарин выглянул издверей приемной иначальственно распорядился:
    –Невельская, зайди!
    –Ой-ей…– вздохнула Елена, уженастроившаяся нато, чтобы слинять потихой грусти изродного издательства.
    –Выкладывай, чего искала!– пропустив ее вперед всвой кабинет, приказал начальник любимый.
    –Значит, такие дела…– приступила Ленка кизложению идеи.
    Николай Васильевич слушал совсем вниманием, задавал походу повествования вопросы иподвел начальственный итог.
    –Идея интересная. Выходит, незря наинтервью сходила?
    Зналобы начальство, насколько незря, совсеми вытекающими…
    –Такчто, Арбенин утебя соавтором пойдет?– уточнил Забарин.
    –Мыэто еще необсуждали. Сделали первые прикидки, поняли, чтохорошо получается, адетали пока неоговорили.
    –Тыж сама все можешь– иснимки, итекст, чтоты отАрбенина хочешь?
    Елена Алексеевна Невельская весьма точно знала, чего она хочет отгосподина Арбенина, вкаком виде и«разнообразии», нооглашать данные желания, пожалуй, неследовало. Темболее начальству, подивилосьбы начальство-то красочному воображению сотрудницы!
    –Онпредоставляет свои снимки. Онихороши покачеству ипоуровню, аеще техническое описание нанем,– уточнила Лена степень соавторства.
    –Ну,лады!– прихлопнул решение ладонью постолу Забарин.– Добро даю. Неплохо должно получиться, опыт крупных книжных форматов унас большой наработан. Тыстатью сдала?– безперехода придирчиво вдруг выдалон.
    –Сдала!– отрапортовала Ленка.
    –Хорошо. Какя понимаю, Арбенин– человек занятой, итебе придется подстраиваться подего график?
    –Придется,– печальной Аленушкой повздыхала Лена.
    –Вконторе можешь непоявляться, займись вплотную книгой. Инезабудь отвосторгу-то, чтоутебя Норвегия через две недели. Книга книгой, аработу текущую никто неотменял!
    –Есть!– щелкнула каблуками Ленка.
    –Идиуж!– отмахнулся отее дурашливости Николай Васильевич.
    Ленка поспешила воспользоваться прямым инепосредственным «посылом», пока, чего доброго, начальство непередумало.
    Онапересекала приемную, когда всумке зазвонил телефон. Рыться находу в«сумочках» такого объема итяжести дело, скажем прямо, больше похожее нацирковой трюк. Чертыхнувшись, Ленка сбросила напол весь свой багажик, присела накорточки, подпонимающей улыбкой Ксении Андреевны откопала внедрах трезвонящую трубку, отторопливости даже невзглянув наопределитель.
    –Да!– несамым радушным тоном отозвалась напризыв звонившего Елена Алексеевна.
    –Яневовремя?– поинтересовался знакомый голос, вызывавший вней всяческие женские охи-вздохи, мурашки ижар «укрови».
    –Нет!
    –Что«нет»?– переспросил обладатель эротического голоса.
    –Вовремя. Нормально!– смешалась бойкая журналистка Невельская.
    –ЯвМоскве поделам. Тыобедала?– Ленке показалось, чторавнодушно спросил Денис.
    –Нет,– ровно произнеслаона.
    Выравнодушно– мынейтрально! Прямо Палестино-Израильские переговоры!
    Асердце убежало куда-то галопом, какподорванное.
    «Вотбеда-то сним,– подумала вдруг Ленка,– ссердцем-то! Смыслями, сжеланиями, ожиданиями, истобой беда, Елена Алексеевна!»
    –Составишь компанию?– спросил Денис.
    –Составлю,– буркнула Лена, недовольная собой исвоими непредсказуемыми реакциями нагосподина Арбенина.
    Лена подобрала сумки, кивнула Ксении Андреевне ивышла изприемной, продолжая разговор безлишних слушателей:
    –Только, если можно, где-нибудь рядом сметро,– попросила Лена,– уменя машина сломалась, ясвоим ходом сегодня.
    –Ятебя заберу,– непредложил, поставил перед фактом Денис Васильевич.– Минут через пятнадцать подъеду ктвоему издательству.
    Денису все-таки удалось поспать часа три. Хватило, чтобы отдохнуть. Анапути кмастерским его застал звонок Игоря.
    –Денис Васильевич, доброе утро! Поступил очень интересный заказ. Ответ просят дать какможно скорей.– Ипросительно:– Подъедете сегодня?
    Просительно потой причине, чтоДенис вМоскву ездить нелюбил, отрываясь отдела творческого, ичастенько оттягивал всячески такие поездки. Игорь это хорошо знал, старался попустякам любимое начальство недергать извонил, напоминал лишний раз, только если припекло.
    Носегодня Арбенин порадовался такому поводу дляпоездки, может, удастся сЛеной встретиться, поэтому иосчастливил подчиненного обещанием скорого приезда.
    Игоря ему «сосватал» Вадим.
    –Ден, уменя есть один паренек, сынмоего знакомого иделового партнера. Закончил Строгановку иэкономический. Художник, говорит, изменя неполучился, только ценитель прекрасного. Егоотец ксебе взял, апарень поработал немного иушел. Емуинтересно что-нибудь связанное сискусством, целевое инегромоздкое. Посмотришь парнишку, потолкуешь? Яему протебя рассказал, такон загорелся аж!
    Денис Игоря взял сразу, после первогоже разговора, неединожды впоследствии поблагодарив судьбу затакой подарок! Игорь стал его коммерческим ифинансовым замом. Проще говоря, курировал все бумажно-деловые вопросы, первичные разговоры склиентами, работал ссайтом, сортируя заказы. Игорь– умница, быстро осваивал новое, освободив Арбенина оттягомотины рутинной, далекой оттворчества. Понятное дело, подписывать договора идокументы приходилось самому Денису какединоличному хозяину ичастному предпринимателю, ноэто уже наконечном этапе. Игорю нравилось их дело, изнего идеи толковые порасширению, улучшению, модернизации сыпались постоянным потоком. Арбенин улыбался просебя его молодому задору, немешал воплощать новшества– пусть, разнравится, Денису только напользу.
    Мама тоже внесла свою лепту неоценимую, попросив Дениса взять наработу хорошую свою знакомую. Клавдии Николаевне исполнилось шестьдесят лет, большую часть изкоторых она работала главным бухгалтером ибыла всвоем деле непросто докой, талантищем! Нофирма, вкоторой она работала, отправила женщину напенсию, заменив чьей-то протеже, длинноногой имолодой.
    Тамвесь отдел рыдал, когда Клавдия Николаевна уходила, понимая, чтовместо работы теперь они заимеют сплошное мучение иголовную боль.
    –Аона такая умница!– говорила мама потелефону.– Онаж молодаяеще! Клавочка здоровая. Ничем неболеет, дети повырастали давно, самостоятельно живут. Унее знания, опыт, умение, ейработать хочется! Чтотеперь дома сидеть исмерти дожидаться!
    Такнапредприятии Дениса появился второй подарок судьбы. Ктомуже Клавдия Николаевна взяла подсвое материнское крыло Игоря, иони работали душа вдушу внебольшом офисе, арендованном Денисом вцентре города. Ксожалению, недавно отофиса пришлось отказаться, кризис, знаетели, помиру шастает, даиКлавдия Николаевна настояла натом, чтобы сократить лишние траты, предложив перенести их сИгорем место трудовой деятельности ксебе домой.
    –Австречи деловые, Денис Васильевич, выможете проводить вкафе иресторанах, сейчас все так делают.
    Такой вот унего боевой отряд сотрудников образовался, даеще мастера-столяра вцехах, найденные им самим покрупицам, редкие умельцы.
    Арбенин сделами управился быстро, назаказ согласился, действительно весьма ивесьма интересно! Подписал необходимые бухгалтерские документы, попил чайку сКлавдией Николаевной иИгорем, обсудив дела насущные иважные, иуехал.
    Ивсе это время непереставая думал оЛене!
    Вотвсе, чтоон там неумел инезнал– правил, сценариев, покоторым проходят отношения вначале, сомнений его иразмышлений: «акакнадо?»– Денис передумывать нестал!
    Позвонит, атам какполучится!
    Онее хотел! Искучал, оказывается, новроде Лена неговорила «позвоню завтра» или«завтра встретимся», илиэто неженщина, амужчина должен говорить?
    Даикчерту! Ичтоон, ей-богу!
    Позвонил инапрягся– тонунее потелефону явно несамый приветливый. Может, наработе что?
    Ладно, разберемся.
    Денис подъезжал кзданию издательства ииздалека увидел Лену, стоящую налестнице, обвешанную совсех сторон объемными сумками.
    Какона их таскает?
    Дениса, безпредупреждения, нежданно-негаданно, накрыло воспоминание обих первом разе, отом, чтоон почувствовал, войдя внее, ижаркой волной прокатилось отсердца впах. Арбенин иудивился, исмутился, раньше сним такого никогда неслучалось– возбуждаться, загораясь отвоспоминаний иодного взгляда наженщину!
    Онхотел выйти измашины, забрать унее сумки, ноЛенка быстренько сбежала слестницы и, неочень ловко, забралась ввысокий джип.
    –Привет!– поздоровалась.
    Вроде весело, ненапрягаясь.
    –Привет,– отозвался Денис, забрал унее багаж иперекинул назаднее сиденье.
    –Уменя хорошие новости!– сообщила пребодроона.
    Денис посмотрел нанее таким взглядом… таким!
    –Новости подождут, Лен…– Изамолчал.
    Ленка вгляделась ввыражение его лица ипосоветовала:
    –Арбенин, лучше прямым текстом!
    Денис заглянул вее глаза– ну, прямым так прямым!
    –Ятебя хочу,– помолчал.– Сильно. Поехали комне?
    Ленка задумалась. Денис напрягся, следил, какменяется выражения ее лица.
    –Нет,– подумав, сказалаона.
    УДениса свело пресс, каксудорогой, ипохолодело где-то всолнечном сплетении.
    –Неполучится,– принялась пояснять причину отказа Лена, иДенису послышалось сожаление вее голосе.– Сейчас пробки везде глухие. Туда часа полтора, ато идва, обратно столькоже, амне Зою Львовну сегодня вшесть вечера отпустить надо, унее поход сподругами втеатр.
    Арбенин выдохнул, оказалось, чтодышать он забыл. Емудаже жарко стало.
    –Уменя квартира вМоскве, отсюда неочень далеко.
    Этобыл вопрос.
    Ему-то полегчало, ноосторожно, недополной свободы,– онаведь неотказала, авескую причину привела, ноинесогласилась пока.
    –А«компот»?– рассмеялась Ленка.
    Этобыл ответ.
    Арбенин, чтобы удержаться инеполезть кней целоваться прямо здесь, завел мотор истал разворачиваться.
    –Недалеко отдома есть кафе моего хорошего знакомого. Возьмем еду ссобой.
    –Атеперь Шахерезаде можно вести дозволенные речи?– скромницей поинтересовалась Лена.
    –Нужно!– улыбнулся Денис.
    Лена принялась рассказывать оразговоре сЗабариным, Денис слушал, старался сосредоточиться наее словах, непозволяя себе сползать вжаркое ожидание. Ленка поняла, прочувствовала его настроение и«спланировала» вобсуждение очередности снимков дляальбома, сама усиленно отгоняя разговором отсебя будоражащие мысли.
    Имповезло, попути невстретилось ниодной затяжной пробки, иминут через двадцать они остановились укафе. Денис провел Лену через запасной вход сразу вкухню. Кним навстречу уже спешил хозяин, излучая приветливую улыбку.
    Арбенин представил их друг другу, ноЛенка уже почти ничего незамечала вокруг, даже незапомнила, какзовут хозяина. Смотрела наДениса чуть сбоку, пока он разговаривал сресторатором, инемогла глаз отвести, такон ей нравился. Неслышала даже, очем они беседуют,– засмотрелась, позабыв оманерах, давообще обовсем!
    Минут через пятнадцать им вынесли заказ, упакованный вразнообразные бумажные пакеты сручками, Денис повернулся кЛене, увидел этот ее завороженный взгляд изаторопился, быстро попрощавшись спровожавшим их додверей хозяином.
    Когда заними закрылась дверь лифта, Арбенин неудержался, перебросил водну руку все пакеты иположил ладонь Лене назатылок.
    Емунравилась ее прическа– прямые волосы, чуть ниже ушек, сзади досередины шеи, стакими «рваными» прядками впереди, обрамляющими лицо, ониструились шелковым потоком, Лена их то заправляла, товыпускала из-за ушка неосознанным движением пальчиков, когда увлекалась разговором. Ицвет ее волос Денис определил просебя, какмореный орех. Благородный орех спереливами оттемного доболее светлых тонов.
    –Ненадо!– потребовала Ленка, когда он погладил ее пошее изакопался пальцами вволосах.
    Арбенин сразуже замер, унего мышцы наруке свело холодной судорогой.
    –Когда ты так доменя дотрагиваешься, яужасно возбуждаюсь! Лифт илестничная площадка тоже, конечно, ничего, нопредлагаю осваивать их вдругой раз как-нибудь!– незаметив его состояния, пожаловалась чуть севшим отжелания голосом девушка.
    Денис подумал, чтоунего вполне может случиться сердечный приступ!
    Товлед, товогонь занесколько секунд!
    Посвоей, доведенной годами дорефлекса, привычке он сразуже подумал единственное, чтомог подумать: прогрубые руки, пронеумение ибольную ногу. Перестраиваться трудно, иАрбенин еще недоверял полностью своим новым знаниям осебе, оней иодарованной ему Леной, обретенной этой ночью свободе. Пока неполучалось вот так сразу поверить вэто доконца.
    Денис сунул ключи отквартиры Лене, воспользовавшись предлогом занятости рук пакетами иее сумками, сейчас онбы дверь открыть несмог!
    Ленка отперла дверь, вошла торопливо, повернулась кДенису ишепотом распорядилась:
    –Осторожно поставь пакеты напол.– Онпоставил, недоуменно глядя нанее.– Закрой дверь.
    Закрыл, ичто дальше?
    Онистояли, смотрели друг надруга, молчали несколько длинных, падающих впрошлое секунд, переговаривались иобъясняли все друг другу глазами.
    Иодновременно шагнули навстречу, встретившись вдвижении губами, руками, телами. Онее поднял. Онаобхватила его ногами заталию, непрерывая поцелуя. Денис поддержал девушку ипонес понаправлению кспальне.
    Главное– помнить направление, адорога найдется, пусть непрямая, совторой попытки вдверной проем, новедь верная!
    Онизаторопились, заспешили раздеваться, совмещая этот нелегкий процесс ипоцелуи, перемешивая клубком одежду, путаясь вней, нетерпеливо дергая, стаскивая, ничего толкового неполучалось, только запутывалось больше!
    Денис уложил Лену накровать икуда-то пропал.
    –Вернись!– возмущенно потребовала женщина.
    –Яздесь! Яхочу нас раздеть!– объяснялон, спешно снимая снее ботиночки.
    –Данафиг!– звалаона.– Сними только главное! Потомвсе!
    Онсмеялся, стаскивая снее «главное», Ленка схватила его заруку ирванула насебя. Неудержав равновесия, Арбенин упал сверху, успев облокотиться накровать, чтобы непридавить девушку.
    Исмех сбежал, уступив место иному…
    Онизамерли, нешевелились, боясь потревожить то, чтоговорилось глазами, почти недыша. Неотрывая взгляда отЛениных глаз, Арбенин медленно вошел внее. Итакже медленно, вместе сего движением, собрались унее вуголках глаз слезы ипролились повискам, онвидел: отвосхищения!
    Наклонился ипоцеловал благодарно.
    Номедленно уних неполучилось– полыхнуло отнаполненности нежностью, загорелось ипонесло…

    Ленка лежала наДенисе, прижавшись щекой кего щеке, растрепавшиеся волосы девушки прикрывали половину его лица. Денису нравилось ужасно! Онвдыхал запах ее волос иблагоговел отощущения шелковистости ее кожи насвоей щеке.
    –Тысамый сексуальный мужчина вмире,– лениво произнося слова, заявила Лена.
    –Дотебя никто незамечал,– довольно улыбнулсяон.
    –Забей!– посоветовала Ленка.– Идиоток нынче развелось, какгрибов влесу перед войной!
    –Утебя отголода урчит вживоте,– невсилах справиться сулыбкой, прочно поселившейся налице ивдуше, заметил Денис.
    –Этоутебя урчит, ауменя отзывается, янатебе лежу.
    –Пошли кормиться,– предложилон, недвигаясь.
    –Действия типа «встали ипошли» мне пока неосилить,– призналасьона.
    –Кому-то придется.
    –Варианты?– поинтересовалась барышня.
    –Один,– ответил Денис, поднимаясь вместе сней,– вставать иидти будуя, аты лежать ипереноситься.
    Онвстал скровати, держа Ленку вруках, ипошел вкухню.
    –Хорошо, раздеться неуспели,– заметилаона, когда Денис усадил ее накухонный диван устола.– Одеваться непришлось!
    Оннаклонился, поцеловал ее впробор вволосах иушел вприхожую за«осторожно поставленными напол» пакетами. Денис постоял там, призывая себя успокоиться, немлеть так уж телом исердцем иперестать блаженно улыбаться.
    Разогревать ничего непришлось, блюда были еще теплыми, негорячими, новполне. Пока накрывали настол, Арбенину удалось немного притушить радостный звон додоброго, теплого уюта внутри.
    –Вкусненько!– похвалила Лена, саппетитом принявшись заеду.
    –Да,уАнтона хорошо готовят.
    –Тыего давно знаешь?
    –Давно. Онсын одного старинного знакомого Михаила Захаровича,– пояснил Денис.
    Ленка перестала есть, ипочему-то испарилась, какинебывало, всяее легкая дурашливость, кошачья удовлетворенная расслабленность. Онасмотрела наАрбенина настороженным взглядом.
    –Янезнала. Извини.
    Денис даже непонял впервый момент, очемона, поразившись резкой перемене ее настроения. Апоняв, удивился еще больше ипереспросил, засомневавшись, чтоправильно понял:
    –Лен, тычего?
    –Язнаю, чтоВолодарский непросто твой учитель, аочень близкий тебе человек, наверное, ближе всех. Янехотела напоминать.
    –Ничего,– смутился Денис, незная, какреагировать натакое сочувствие.– Четыре года прошло.
    –Потеря всегда безвременна, такВаська говорит,– загрустила Лена.
    Ухватившись заповод, Денис поспешил сменить тему. Онеще терялся рядом сней, привыкнув общаться сиными женщинами– мало искренними, много эгоистичными, нетой «огранки», никогда несовпадавшими, непонимающими, неразделяющими ниграмма его жизни.
    –Василий Федорович– уникальная личность,– уводил разговор отиного, дочего пока несозрел, Арбенин.
    –Дауж!– разулыбалась Ленка, слегкостью принимая его «подачу».– Мужчина всей моей жизни!
    –Аиные мужчины твоей жизни где?– неуспев себя тормознуть, больше отвнутреннего переполоха, бабахнул Денис итутже пожалел.
    –Убылом!– усмехнулась Ленка.
    Какой-то теннисный турнир вопросный уних начался, каждый осторожничать начал.
    –Авот увас, Денис Васильевич, говорят, большая любовь была, ижили вы себе поживали, ноотчего-то расстались?
    –Ктоговорит?– ощутимо длявсех Лениных рецепторов ощетинился Арбенин.
    –ЗояЛьвовна.– Изаспешила успокоить.– Ноона ничего такого нерассказывала, тынеподумай! Извинилась заситуацию, вкоторой мы стобой оказались, иоправдывала твою маму. Рассказывала, чтоона сильно переживает затебя, особенно после того, какты расстался сосвоей девушкой, скоторой долго жил вместе!
    Отбарабанив «отповедную», Лена непо-детски разозлилась насебя, нанего, наэто уклонение отнеуютных тем и, подняв руки вверх, ладонями вперед, присущим ей останавливающим жестом, заявила:
    –Все! Закончили, терпеть немогу этого!
    –Аконкретнее?– засуровел Арбенин.
    –Давот этого! Мыстобой какпоминному полю! Тутнескажи, тамнеспрашивайте, ой, вопросец неуютный! Даскаких кренделей?! Явот так этого наелась!– онапровела ладонью погорлу, пояснив «как».– Истобой несобираюсь осторожно ступать понеудобству! Ястобой так нехочу! Ай,ай, неудобные темы! Нехочу!
    –Лен, тычего разошлась-то?– улыбнулсяон, тихо радуясь просебя.– Всенормально. Да,была уменя девушка, Викторией звали, мыпрожили почти три года вместе, апотом выяснилось, чтоя ей особо иненужен. Расскажу как-нибудь, новпринципе это неинтересно. Аутебя любовь спроживанием случалась?
    –Спроживанием– нет,– буркнула, усмиряя бушевание нежданное, Ленка.
    –Аотец Василия?
    –Кто?– искренне удивиласьона.
    –Отец Василия Федоровича?– насторожился ее странной реакции Денис.
    –А!– легко отмахнулась Лена.– Онпогиб.
    Денису стало почему-то неуютно, холодом дохнуло внутри отее равнодушного тона. Неможетже она так? Илиможет? Разозлился даже, отчего изаявил:
    –Понятно, летчик.
    –Почему летчик?– обескуражилась Ленка.
    –Ну,матери-одиночки часто рассказывают детям пропогибших героически папаш– летчик, полярник, военный.
    –А-а,– поняла Лена,– нет. Ничего героического. Егосбила машина.
    –Прости,– извинился Денис завсе сразу: засвое быстрое порицание изавопрос.
    –Незачто! Ятоже тебе потом расскажу, ладно?
    Онкивнул. Ну,правильно, никуда неденешься– онипока оба всего побаиваются, осторожничают. Ничего, придет!
    –Значит, любовь безпроживания случилась несним?
    –Нет, сдругим.
    Лена очень внимательно посмотрела наАрбенина ипочему-то решилась ипринялась зарассказ, стараясь невдаваться вдетали. Нопрошлое неслушалось ее приказов, затягивало всебя красочным фильмом.

    Закончив журфак, молодая, гонористая, ершистая иамбициозная новоявленная журналистка Леночка Невельская ринулась покорять медийный мир.
    Промотавшись пару лет изодной газеты вдругую, была протежирована хорошими друзьями родителей водну изсамых известных еженедельных газет.
    Исразу, сходу, спервого мгновения, какувидела, влюбилась вглавного редактора– Максима Маркина. Стоило ему влететь вприемную, гдеона терпеливо ждала аудиенции, своей стремительной, летящей походкой, иЛеночка Невельская пропала дляостальных мужчин!
    –Комне?– спросилон.– Заходи!
    Онбыл одним изединиц самых известных журналюг встране, обласканный илюбимый верхами иимиже битый иотстраняемый отдолжности нераз. Егозналивсе, даже дети вдетских садиках. Егообожали, ненавидели, боялись, пресмыкались перед ним иборолись против него. Герой своего времени. Талантище!
    Леночка страдала ужасно отэтой любви! Плакала вподушку оттого, чтоон ее незамечает вупор, старалась изовсех своих мозговых ресурсов выделиться, показать, какая она талантливая иинтересная.
    Ноей поручали незначительные задания, так, заметочки напоследних страницах газеты. Один раз заслали вкакой-то бывший колхоз, подыхающий вгосударственной принадлежности из-за всякой возни счиновничьим беспределом.
    УжЛеночка так расстаралась! Пять раз статью переписывала, всерасцвечивала фразами, оттачивая остроту пера. Статью напечатали целиком! Ленка ходила победительницей!
    Ноее триумф вылился унижением иновой порцией «подушечных» слез.
    Проходя поредакционному коридору, онаувидела– увидела!– любовь всей своей жизни. Оншел навстречу, очем-то горячо споря спервым замом.
    Задрожав всеми, пардоньте-с, ланитами, дослезы восторженной, наватных ногах, Леночка, поравнявшись с«любовью», пролепетала:
    –Здрасте!
    Маркин кивнул. Непрерывая разговора, прошел мимо, нопритормозил через пару шагов, развернулся ксотруднице.
    –Э-э-э?..– поднял, вспоминая, указательный палец.
    Ленка шустренько подбежала кнебожителю.
    –Э-эююю Невельская?
    Онарадостно закивала, невсилах слово молвить.
    –Прокоровник хорошо написала!
    Ипошел дальше.
    Через пару месяцев ей повезло. Заболел неожиданно журналист из«первых» рядов, атут свалилась горячая, срочная тема, ивсе остальные «первенцы» именно вэтот момент оказались прииных «горящих» делах. Ввечной редакционной неразберихе икутерьме Ленке сунули это задание.
    Леночка Невельская неупустила своего шанса! Данизачтобы неупустила!
    Ох,она так старалась, такстаралась, чтомозги плавились ипальцы наклавиатуре судорогой сводило!
    И,знаете, унее классно получилось!
    –Невельская!– сунулась вих отдел Людка-секретарша.– КМаркину! Живо!
    Какое там живо?! Быстрее всех живых– ласточкой полетела!
    –Невельская!– сделал приглашающий жест рукой Маркин, когда она робко просунула голову вдверь его кабинета.– Проходи!
    Ипродолжил прерванный ее появлением разговор потелефону:
    –Ладно, Костя, я, какМюллер, нелюблю сладкого, тыже знаешь!
    ИЛенка, спри-хе-хе душевным, прислушавшись, поняла, чтоон разговаривает сКонстантином Эрнстом. Конечно, Лена была вкурсе, чтоони приятельствуют изнают друг друга давно, проэто все виздательстве знали, какипролюбые нюансы личной жизни великого Маркина.
    Аона-то уж проМаркина все знала, какей тогда казалось, вотвсе-все-все! Ивсе его статьи читала, вотвсе-все-все!
    Онкумир, онпочти бог, онгений журналистики! Леночка Невельская была вэтом абсолютно уверена!
    –Ну,пока!– попрощался «почти бог», положил трубку иосчастливил Леночку взглядом.– Невельская! Нучто, молодец! Садись!– иуказал настул возле стола, напротив своего кресла.
    Онасела, нуакаквы думали, разумеется, трепеща!
    –Переведу тебя вдругой «эшелон»,– легко вершил ее судьбу Маркин,– подучиться придется, нозадатки есть. Злость, сарказм здоровый, попадание вдесятку, слог точный! Поднатореешь, наберешься еще «зубастости». Потянешь?
    –Ко-конечно!– пролепетала Ленка.
    –Милая, ятебя ненапрогулку впарк приглашаю,– снисходительно ираздосадованно поучал Маркин,– авработу поуши вдерьме копаться иописывать его красноречиво длячитателей! Поняла?
    –Да!– твердо ответила Леночка икивнула.
    –Мамины леденцы закончились, Невельская! Скажу внужник– нырнешь внужник, скажу впрорубь– впрорубь! Расклад ясен?
    Ясен ей был расклад, очем она исообщила, подтвердив утверждение очередным кивком.
    –Ну,иди ваяй. Вредакционном отделе получишь задание, аЛюдмила тебе объяснит остальное.
    Ипонеслось!
    Ленка выкладывалась так, чтосданным энтузиазмом можно былобы Днепрогэс водиночку построить запятилетку! Неспала почти, похудела занесколько месяцев напять килограммов. Глаза блестят, паризноздрей, копыта бьют– Невельская ватаке!
    Инеслась ватаку-то!
    Ейвмитингующую драку– онавсамую кучу! Ейдостать увертливого чиновника подподозрением– онаего хоть из-под земли, хоть на«толчке» административном достанет! Ейв«бандюковские» разборки– онамежду пуль вполете!
    Заработала определенный авторитет, похвалы начальства, растущую зарплату, неодобрение рулящих страной, зависть, ненависть иинтриги коллег.
    Аей глубоко пофиг! Кроме, само собой разумеется, похвалы начальства, любимого отчаянно ибезмеры.
    Случилось вте далекие боевые дни становления журналистки Невельской корпоративное отмечание Нового года. Размах нетакой масштабности, каквиных фирмах, нотоже недетский утренник! Где-то всередине бушующего веселья Максим Маркин махнул ей призывно рукой сосвоего места иуказал насвободный стул рядом.
    Леночка лебедью белой прилетела сдругого конца зала иуселась, зардевшись.
    –Нучто, Ленка, талант утебя есть, втему ты вгрызаешься, какнадо,– делился выводами немного пьяненький Маркин.– Тебяб поднатаскать немного, сопель втекстах поубавить, ажесткости добавить, ивыйдет изтебя, Невельская, первоклассная журналюга!
    Онасмотрела нанего неотрываясь. Ивсе кивала, искря глазами отсчастья.
    –Ачто, Невельская, кактвоя личная жизнь?
    –Никак!– радовалась глупая барышня нипойми чему.
    –Этохорошо!– похвалил Маркин.
    –Чтобы делу немешало?– спросила невинная дотупости всвоем рвении Ленка.
    –Чтобы делу немешало, надо спать справильными людьми,– растолковывалон.
    –Скакими правильными?– тупила девонька.
    –Сомной, например,– безнажима, мимоходом, заметил Маркин, кинув маслинку врот.
    –Асвами можно?– замерла лягушкой-царевной Ленка.
    –Можно, чегож нельзя! Вотсегодня ипопробуем. Хочешь?– темже равнодушным тоном, безнастойчивости, спросил Маркин.
    –Хочу!– иуже привычно кивнула.
    Через час они оказались вкакой-то квартире, сшампанским ипрочим сопутствующим свиданию, и, нетеряя времени, впостели.
    Нучто? Ленке казалось: всетак прекрасно, великолепно илучше быть неможет!
    Любовь, любовь, любовь!
    Состоялась, состоялась, состоялась!
    Бурные жизненные овации, музыка, ура, собственно!
    Коллектив посмеивался воткрытую– уМаркина новая пассия! Ленка плевала свысоты своего счастья илетала накрыльях. Наработе отношение кней Максима никак неизменились, была Невельская иосталась, апосле работы– вгорячую постель!
    Никаких поблажек Маркин ей неделал, напротив, требования кее профессиональной работе возросли стократно! Оннещадил инежалел ее ипосылал втакие командировки, куда ибывалых мужиков-журналистов отправляли сопаской.
    Сгруппой телевизионщиков ведущего канала вАфганистан-Пакистан-Таджикистан– писать онаркоте, наркотрафиках ипограничниках. НаСевер, вколонию строгого режима,– освещать восстание заключенных, беспорядки иработу внутренних войск поусмирению. Вклубок милицейских «оборотней» подподозрением, гдеЛенка иее группа попали подтакую «раздачу», чудом невзлетев навоздух вредакционной машине. Ихвсех спасло то, чтоЛена задержалась нанесколько минут!
    Куда только непосылал ее сзаданиями Маркин!
    Аона выкладывалась навсю катушку, ничерта небоялась, перла всамое пекло, отбезголовой смелости, такстаралась заслужить признание Максима!
    Вредакции уж шепоток пошел: ончто, ееугробить хочет? Может, Невельская чего сглавного требует? Жениться?
    Ахда, жениться!
    Жениться Маркин немог, уженаходился вэтом гражданском состоянии давно ипрочно. Лена непервая инепоследняя его любовница, этоон разъяснил ей впервуюже их ночь памятную, носмягчил:
    –Зато самая любимая!
    «Изкакого количества?»– подумала Ленка тогда, суколом ревности.
    Позже выяснилось, чтоизобширного иразнообразного! Но…
    Онничего ей необещал, расставив изначально вопросы иожидания возможные посвоим местам иуказав Ленкино конкретное место. Аона инеждала, принимала какесть всвоей любви ослепшей! Иочень, очень, изовсех сил старалась работать, работать– только длянего старалась, такей хотелось, чтобы он признал ее равной себе вжурналистском таланте!
    Маркин хвалил, небезэтого, иуказывал недостатки. Иочень многому научил.
    Чемубы ненаучил никто!
    Непринято это среди их братии– учить! Ялучший, яздесь гений, мневсе лавры, ая их собираю! Авы все так, ниочем, вамсомной нетягаться. Попробуйте дотянитесь, ая вам порукам, порукам! Конкуренция жесткая излая!
    АМаркин ее учил! Ивсерьез!
    Ицинизму вделе, жесткости, ивидеть истину там, гдеее инераскопаешь, илюдей выщелкивать насчет «раз-два» неразрешается, нетутебя второго шанса! Идобывать факты, работать с«источниками», инаработать себе эти «источники» иличные связи.
    Всему.
    ОнГений ивнедосягаемости, емубыло нежалко, сбарского-то плеча.
    Всесломалось водин момент! Несломалось– изменилось!
    Ленка вернулась изкомандировки другая. Совсем другая.
    Ониеле выбрались! Ситуация– вотвсе, конец! Столкнулись сбоевиками там, гдеих повсем раскладам иразведданным– вотсто пудов!– быть немогло!
    Какони выбрались?! Втроем– водитель, фотограф иона.
    Толи молитва чья спасла, толи чудо какое! Долго немогли поверить, чтопронесло, лишь крепко задев! Всюдорогу досамой Москвы неразговаривали, немогли. Только Митька Фомин, фотограф, сказал ей тогда:
    –Ленка, этотебе звонок отБога, заканчивай жопу подставлять по-мужски илезть всамое дерьмо! Небабское это дело. ИсМаркиным завязывай, угробит он тебя инеоценит никогда, пропадешь просто.
    Маркин встречал ее ваэропорту, сграбастал страпа самолета, увез наквартиру ту самую, снимаемую им засексуальным интересом. Двадня неотходил отЛены, былнежен, заботлив, мягок. Авней что-то перевернулось, кончилось ивозврату неподлежало. Изакалилось, каксамая крепкая сталь!
    Иего забота только усугубляла эти перемены, выматывая необходимостью принимать! Ейненужна была сейчас забота инежность!
    Лена взяла отпуск, Маркин сам настоял икупил ей дорогой тур вИталию. Онаотсыпалась, какхорек взимнюю спячку, гуляла, ездила наэкскурсии поразным городам, плавала вморе иниочем, вотниочем недумала! Затри дня доокончания поездки прилетел Маркин.
    Онипровели эти три дня вместе, ниразу незаговорив оработе инекасаясь их отношений. Гуляли, обменивались впечатлениями, объедались великолепными блюдами, пили вино, подолгу плавали вморе ипочти незанимались любовью.
    ВЛене что-то безвозвратно изменилось, онапока незнала, даинехотела знать что, аМаксим понял, почувствовал ичасто задерживал наней задумчивый, печальный взгляд, Лена отворачивалась, встречаясь сэтим его взглядом.
    Вернувшись вМоскву ивработу, обнаружила, чтоее перестали посылать вопасные командировки, перекинули наострые социальные темы. Даиладно, решилаона.
    Исжаром принялась заэто направление– социальные так социальные, туттоже конь невалялся! Правда, «сжаром»– этоискусственно, заставляя иподпинывая себя кжизни.
    Ноперегорело что-то, перегорело взолу!
    Иона вдруг совсем по-другому увидела Максима Маркина, неожиданно осознав, чтобултыхается вэтих отношениях вот уж три года, безнамека набудущее, принимая ипотакая его эгоистичному владениюею.
    Именно владению! Каквещью, принадлежащей хозяину.
    Онревновал, ностарался невыказывать этого открыто изорко следил, чтобы Ленка нинакого не«запала», особенно наего именитых друзей, скоторыми он знакомил ее часто, хвалясь заслугами Лены, подего руководством достигнутыми.
    Впостели он всегда ведущий, довольно жесткий, иэго, эго– впереди планеты всей, даже там. Лена вдруг подумала: ахорошоли ей сним было всексе? Нутак, безвранья?
    Иоказалось, чтонеочень.
    Оназабольной девичьей влюбленностью непомерной незамечала его недостатков, самолюбования вечной инеотъемлемой части его сущности, егопривычке брать, чтопонравилось поправу избранности.
    Маркин– великолепный профи изнал это, ижил этим, онбыл хорош какобразчик мужской сексуальной привлекательности иэтим пользовался. Онмало чего боялся, онбыл известен, востребован илюбил себя всобственной самости.
    Больше он нелюбил никого.
    Ненормально, чтоона, здоровая, симпатичная, далеко неглупая италантливая женщина натри года затерялась вэтом своем «раба любви»!
    Лена спросила Маркина:
    –Зачем ты посылал меня всамое взрывное пекло?
    –Чтобы сделать изтебя классного профи,– спокойно ответил Маркин,– тыже хотела стать лучшей журналисткой. Тыею стала. Этовнутри тебя, дар, талант репортера, этотвоя сущность. Тебя просто надо было натаскать, вотя инатаскивал.
    –Аты небоялся заменя? Моглиже запросто убить?
    –Лен,– посмотрев нанее непроницаемым жестким взглядом, разъяснилон,– тысама это выбрала и, насколько я помню, рвалась! Вариласьбы в«глянце», утебя итамбы получилось, иникаких тревог. Нотебе неудержимо хотелось другого, иты перла изовсех лопаток. Чемты недовольна?
    –Ничем,– безразлично ответилаона.
    –Лен, тытеперь вобойме ипочешешь вперед. Пора перебираться нателевидение. Стаким заделом, какутебя, карьеру ведущего репортера заполгода сделаешь, ипомогать непридется, подтолкну только немного длястарта,– поделился Максим дальнейшими планами наее счет.
    –Яподумаю.
    –Тынебудешь думать,– жестко отрезал Маркин,– тысделаешь так, какя скажу!
    Лена промолчала. Онмало что пронее понимал, аобъяснять она нехотела.
    ТаЛеночка Невельская, чтолюбила его довизгу щенячьего, училась, шлазаним, ломилась впрофессионализм, принимая любое слово кумира, как«отче наш»,– таЛеночка умерла.
    Осталась там, натемной, холодной высокогорной дороге, гдевзял ее загорло пятерней, одетой вобрезанную перчатку, боевик, вонявший бараниной, луком, оружейной смазкой, табачным дымом, оторвал отземли, поднес ксвоему заросшему бородой доглазниц лицу ибезразличным тоном объяснил:
    –Тебя уже нет. Тынепросто никто. Тебя уже нет. Ия неосмерти.
    Оннеосмерти. Онодругом. Иона это четко понимала.
    Лене уже небыло страшно. Испугались они доужаса, доступора втот момент, когда поняли, чтовдряпались пополной! Ипотом, позже, когда чудом вышедшие наних спецназовцы начали стрелять, абоевики почему-то бросили пленных иони лежали втроем намокрой дороге, ожидая случайной пули вдлящейся идлящейся перестрелке сдвух обочин, тогда было страшно– животно, ужасно страшно, потому что вэтом была надежда нажизнь!
    Нокогда ее держал загорло боевик– втот момент небыло нинадежды, нижизни! Лена абсолютно четко знала, чтоон говорит правду, ее«уже нет», безысходно. Иуже находилась вэтом «нет»!
    Иникакая двухдневная забота инежность, проявленные Маркиным первый раз затри года, иникакая Италия иих совместное трехдневное бегство отреальности, иего запоздалое обереганиеее, иникакие планы ее продвижения– уженичего немогли изменить инеимели никакого значения.
    Таксложилось, чтоЕлена Невельская стала мудрее Максима Маркина нажизнь, теперь ясно понимая, чтонелюбила по-настоящему, очаровывалась мужественностью, известностью, кумирила по-девчоночьи, преклонялась, желая достичь такихже вершин вглупом стремлении кизвестности изначимости.
    Нелюбила иникогда небыла сним открытой, зажималась подгнетом его авторитета. Нелюбила, небыла любима, неиспытывала счастья впостели.
    Максим Маркин сам, всвоем самолюбовании учителя, убил вней девочку Лену, боготворившуюего. Этуженщину, Елену Невельскую, которой она стала безего помощи, Маркину непотянуть.
    Пороху нехватит!
    Онасильнее, интересней его какличность, какчеловек, какжурналист, потому что многое сохранила всердце, незатопленном холодным цинизмом.
    Точка.
    Лена сделала огромный материал надва выпуска газеты обеспризорниках, детских домах, интернатах, системе опеки исоциальной защиты детей, разворошив улей осиный. Шороху наполстраны навела!
    Нопоопыту знала– «дофонаря»!
    Пошумят месяцок, максимум два, пару-тройку ибезтого ненужных чиновников снимут, громко оповестив о«принятых мерах», отрапортуют иостанутся присвоих!
    Ивсе это ей ос-то-хре-не-ло!!
    Онаперегорела, осознавая бесполезность своих рвений иненужность укольную разоблачений. Побольшому счету, безсерьезной поддержки государства втой области, прокоторую ты пишешь– все, чтотам програжданскую позицию идолг журналиста,– сплошное балабольство, посути направленное лишь наличную известность иимидж смелого журналиста. Единицы настоящих журналистов, истинных, матерых, чьеслово слышат ибоятся. Онатакой быть нехотела. Уженехотела.
    Пришла иположила Маркину настол заявление обувольнении.
    –Сбрендила?– очень живо поинтересовалсяон.
    –Нет, вразуме,– утвердила Лена.
    –Лен, японимаю, тыустала, тригода внадрыв. Такбывает. Дамотпуск внеочередной, уезжай, отключись.
    –Нехочу.
    –Ладно, вечером поговорим,– отмахнулсяон.
    –Нет. Всерешила закончить исработой, истобой.
    –Окак!– чему-то порадовалсяон.– Акакнасчет телевидения? Япредварительные переговоры провел, тебя берут слобзанием.
    –Нет. Этого тоже нехочу.
    –Икуда намылилась?
    –Вникуда иниккому,– снимая невысказанный вопрос заранее, оповестила Лена.
    –Ладно. Черт стобой! Вали!– разозлился Маркин.– Ятебя, оказывается, переоценил. Жаль.
    –Неошибись исейчас всвоей оценке,– устало посоветовала Лена,– тоже будет жаль.
    Маркин неподписал ее заявления, иЛена так иболталась полгода инеработая, инеувольняясь окончательно. Онее отпустил, каквыбросил, онаему стала неинтересна ибезнадобности.
    Аон ей сделался безразличен вовсех ипостасях исмыслах. Пустой бамбук!

    –Сильно переживала?– тихо спросил Денис.
    Онслушал Ленин рассказ неперебивая, немного ревновал, защитить очень хотелось, ну, навалять этому Маркину– этосвятое желание, ичто-тоеще, еще, очем он неумел.
    –Жалела себя,– призналась Лена.– Передумывала заново прожитое, стыдно себя было заглупость. Исбежала отмыслей вАрхангельск кдрузьям, атам заболела русским зодчеством, потом уж имебельным направлением. Плохое иболезненное часто оборачивается лучшим.
    –Этоточно,– согласился весомо Денис. Ипозвал тихо, протянув ей руку через стол:– Идикомне.
    –Жалеть будешь?– недоверчиво спросила Ленка.
    –Обезболивать,– вспомнил ее вчерашние словаон.
    Сдержал слово, «обезболив» медленной, осторожной нежностью, заставив все позабыть икричать «навзлете»…
    Где-то вприхожей запел будильником призывным Ленин сотовый.
    –Черт!– расстроилась Ленка, непредпринимая попыток пошевелиться.– Яего напятнадцать минут шестого выставила, думала, закопаюсь встатье ипровремя забуду.
    Онилежали поперек кровати, опустошенные пережитым, иникаких сил уобоих наданный момент ненаходилось.
    –Надо ехать,– напомнил Денис, нешевелясь.
    –Надо,– согласиласьона.
    Денис сел, подтянул Ленку ксебе иусадил рядом накровати.
    –ЗояЛьвовна,– напомнилон.
    –Да,– вздохнулаона.– Нучто, выбираемся содра разврата?
    –Разврат мы стобой еще неосваивали,– несогласился сопределением Арбенин.
    –Ну,тогда сложа любви.
    –Этомне больше нравится.
    Вмашине Лена, откинув голову наподголовник, прикрыв глаза, добирала телесных иморальных горячих волн.
    –Лен,– промолчав продолжительное время, обратился кней Денис,– тыпросубботу непередумала?
    –Нет, иВасилия Федоровича известила, онждет.
    Арбенин помялся, незная, какзадать вопрос. Какона сказала? «Лучше всего прямым текстом».
    –Останетесь ночевать?
    –Неполучится,– открыла глаза ипосмотрела нанего Лена.– Всвете изучения теории Дарвина, унас сутра ввоскресенье запланировано посещение зоопарка. Что-то там изжизни животных.
    –Ясно,– только исказалон.
    Денис надеялся. Онхотел ее всю. Неторопиться никуда, обнять инеотпускать ночь.
    Ониподъезжали кЛениному дому.
    –Поднимешься?
    –ЗояЛьвовна…– начал было Денис изамолчал.
    –Понятно. Встреча нежелательна.
    Икак-то так Лена это сказала, чтоДенис помрачнел– вотона точно знает, чтоон нето сейчас сказал ичто надо говорить втаких случаях, аон иблизко непонимает!
    –Да,вернее, нет…– попытка номер два тоже неудалась.
    –Словами ты неумеешь, явкурсе,– усмехнулась Ленка,– тынехочешь, чтобы дотвоей мамы дошла информация онашем совместном приезде.
    –Онаполезет вмешиваться,– порадовался пониманию Денис.
    –Вопросы задавать,– подсказала Лена.
    –Да.
    –Аты сам пока наних ответов незнаешь,– договорила занего Лена.
    –Язнаю!– разволновался Арбенин.– Насвои вопросы знаю! Янезнаю ответов навопросы отебе!
    –Какие, например?– завелась вответ Ленка.– Которые незадаешь?
    –Спрашиваю, только почему-то усебя!– злился Денис.
    –Нуинерасстраивайся!– миротворила Ленка, вмиг остыв.– Увсех так! Всебоятся разочаровываться. Помнишь, тывкафе мне сказал: «Этокогда ожидания несбываются». Ятоже боюсь. Давай бояться вместе?
    –Давай лучше вместе перестанем бояться,– предложил свой вариант Денис, усмехнувшись.
    –Мыпопробуем,– пообещала Лена,– останови здесь, ненадо кподъезду.
    И,перегнувшись, полезла назаднее сиденье засвоим барахлом сумочным.
    –Язаеду завами всубботу, часов вдесять,– оповестил Арбенин.
    –Может, досубботы мне машину починят,– сбольшой долей сомнения предположила Лена.
    –Лучше я вас заберу,– настаивал Арбенин.
    –Ладно,– легко согласиласьона.
    Денису казалось, чтопосле того, чтоони тут наговорили, Ленка попрощается вежливо иуйдет. Емухотелось иного, ноон смирился, импока нелегко открыто, чтоуж теперь.
    Ноона снова сделала все нетак, какон предполагал, который уже раз удивив ипоразив Арбенина. Перетащив сумки себе наколени, стукнув походу углом ноутбука Дениса поплечу, Лена наклонилась кнему ипоцеловала, по-настоящему, сильно, нежно, идолго неотпускала.
    Аон принимал, задвинув тревоги исомнения куда подальше, отвечал ирасплавлялся вблагодарной нежности.
    –Все! Пошла!– оторвалась отнего Лена, сияя глазами золотистыми.– Ато прямо вмашине догреха дойдем!
    –Иди,– отпустилон,– ато дойдем.

    Пятница прошла уЕлены Невельской поддевизом: «Ударим побесхозяйственности!». Пользуясь негаданно выпавшим свободным днем, Лена принялась мыть, стирать, устроила генеральную уборку ичистку. Приготовила обед, которым накормила Ваську сдрузьями. Делом рук своих осталась довольна, собой– нет!
    Апотому что дела рутинные, монотонностью своей поощряли думы-размышления, которые отказывались слушаться Ленкиных приказов нишкнуть иневысовываться!
    Высовывались еще как– илезли, ишебуршались вголове, беспокоя, будоража, рассылая горячие волны воспоминаний повсему телу.
    Даже Васька заметил.
    Оставив друзей укомпа вкомнате, зашел вкухню, гдеЛена что-то доделывала хозяйское, закрыл дверь испросил:
    –Лен, тычего сегодня такая?
    –Какая?– естественно напрашивалось уточнение.
    –Задумчивая, улыбаешься,– расшифровал вопрос Васька,– этоиз-за Дениса твоего, да?
    –Почему моего?
    –Немути мне мозг!– возмутился Васька Лениным уверткам.– Яж вижу! Вычто сним, ужедруг другу нравитесь?
    –Уженравимся,– призналасьона.
    –Насколько?– подозрительно допытывался Василий Федорович.
    –Намного.
    –Досекса?– чинил допрос Василий Федорович.
    –Донего,– тяжко вздохнула, признаваясь, Лена.
    –Хорошо,– кивнул Василий,– ярад. Онклассный мужик.
    Ивернулся кдрузьям.
    –М-мда!– посмотрела назакрывшуюся заВаськой дверь Лена.– УВасилия Федоровича незабалуешь. Вальсом необойдешь. Арбенина кондратий хватит!
    То,что Васька иего подвергнет допросу, ясно какбожий день, Лена несомневалась нинаминуту, авот перенесетли это Денис Васильевич– большой вопрос!
    Впрочем, ничего неизменишь, Васька есть Васька, иобманывать его или«взрослую» ерундень пытаться втюхать– бесполезно, также какповернуть восходящее солнце вспять. Аесли кому ненравится, илинеприятно, илиеще чего изправил общепринятого поведения– «всад», свободны!
    Лена давным-давно ненапрягалась, ненервничала инечувствовала себя стеснительно илинеудобно засына, да, собственно, иненачинала. Зачем? Онауважалаего, любила бесконечно игордилась Васькой.
    Правда, надо признать, чтовобъяснения смужчиной, который ей нравится, Василий Федорович пока еще невступал.
    Ладно. Посмотрим.

    Арбенин позвонил вполдесятого утра.
    –Разбудил?
    Нувот ведь! Всегда-то унего голос ровный, спокойный, никаких эмоций идребезжаний, поди догадайся, чтоон там думает, чувствует! Нетбы нежненько так, ласково: «Разбудил?», немного сю-сю, иженщине приятно!
    –Нет, неразбудил, мысобираемся,– удержалась отбурчания Ленка.
    –Через полчаса буду.
    Онполночи крутился, вертелся вкровати. Думал.
    Сраннего утра идоночи глубокой работал, отстранившись отлюбых других мыслей, кроме дела, адомой вернулся итолько оЛене идумал.
    Решил было баню завтра развести, шашлык илибарбекю, ноприкинув-рассудив, отбанной идеи отказался, шашлык оставил. Пусть еще холодно, носолнышко уже весеннее, понемногу припекает, днем хорошо будет налетней террасе посидеть.
    После исторического отбытия Виктории изего жизни Денис террасу полностью переделал спомощью своих столяров, такую красоту навели! Арбенину нравилось: уютно, капитально, подкрышей резной– мастера расстарались, даистереть хотелось воспоминание оВике иее компаниях, всеказалось, будто они после себя след нехороший оставили. Ибаню улучшил, пристроил кпредбаннику большую комнату, оборудовал всем необходимым. Туда великолепно вписался памятный комод, скоторого начался его путь впрофессию.
    Денису виделось, какони сЛеной иВаськой чаевничают вэтой комнате, распаренные душистым банным жаром, нопока рано длятаких совместных релаксаций. Ещевсе зыбко, непонятно, и, какона говорит, «все боятся». Рано.
    Перевернулся надругой бок иподумал: странный уЛены сын. Похож нанее прямо какдетская фотка. Сильно похож. Номальчонка такой непросто-о-ой! Какстарик умудренный. Иразговаривает, скорее, какстарик, ужточно некакмальчик. Видунего совсем недетский. Нелегко, наверное, Ленке стаким пацаном управляться одной, дабезотца. А,может, наоборот, легко, именно потому, чтоон такой?
    Денис разберется. Завтра присмотрится кним обоим иразберется.
    Арбенин подгонял, ждал этого завтра, понимал, чтоуединиться изаняться любовью уних сЛеной неполучится, ясное дело, онаже сВаськой!
    Несложится, даиладно! Нетолько вэтом интерес, хотя, естественное дело, ихочется, игорячо, итолько вспомни!
    Даему интересно ииное. Икакниподгонял он время, асам иоттягивал это завтра невозможностью заснуть имыслями будоражащими.
    Заснул ксередине ночи. ИЛена ему снилась, рассказывала что-то, смеялась, ивроде неему одному, хотя они вдвоем были. Денис оглядывался посторонам: ктотутеще? Иккому она обращается? Апотом увидел уЛены заплечом лицо Михаила Захаровича, онподмигивал Денису, улыбался своей доброй, хитрой улыбкой ипосмеивался ее рассказу.
    Денис проснулся, какотушата холодной воды, селсразу накровати.
    Да,хороший вроде сон, чего переполошился?

    Ленка снова умудрилась поразить иошарашить Арбенина необычайно!
    –Привет!– звонко поздороваласьона, забираясь напереднее сиденье его джипа.
    Наклонилась ипоцеловала вщеку приветственным легким поцелуем, присмотрелась кего удивленному выражению лица ипоцеловала еще разок.
    Арбенин обалдел, растерялся даже как-то, быстренько глянул взеркало заднего обзора наВаську, устраивающегося назаднем сиденье.
    –Непугайся так!– улыбалась Лена, перехватив этот взгляд.
    Онаспециально сунулась поприветствовать поцелуйчиком, подготовить немного, ведь дорога дальняя, амужик зарулем. Ну,чтоб сильно непугался впути, когда Васька приступит ксвоим расспросам.
    Приступил, незадержался высказыванием.
    –Лена сказала, чтовы уже друг другу нравитесь?– заспрошал въедливый пацан.
    Спасибо, чтоиздалека начал, ане«хуком» влоб, тоже небось подумал онервах господина Арбенина. Заботливый мальчик!
    АЛенке даже интересно стало, какДенис справится. Онпосмотрел наВасилия взеркало заднего обзора.
    –Нравимся,– подтвердил степенно.
    –Такнравитесь, чтоуже спали вместе?
    Оп-ля! Эточто зафигня?! Арбенин офонарел! Чтозадела такие? Посмотрел наЛену, онабезмятежно расточала улыбки, авзолотистых глазах плясали чертики.
    Что? Надо отвечать?
    Денис молчал, чтоотвечать икакреагировать он напрочь незнал! Злиться наэту мамашу ненормальную, обсуждающую сребенком такие темы, илинапацана неугомонного?
    Совсем незнал. Растерялся как-то.
    –Вамнеприятно, чтоЛена мне сказала, да?– выяснял Василий.
    –Неприятно,– признался Арбенин строгим тоном.
    –Ну,это нормально,– «успокоил» Василий Федорович. Ипояснил:– Выже незнаете, чтоунас сней железное правило: никогда неврать инескрывать правды друг отдруга. Яисам догадался оваших делах, носпросил, аона нестала лабуду всякую нести. Янехочу, чтобы вы тайком сЛеной встречались, прятались поуглам ишугались меня. Лене такое ненужно.
    –Ятоже нехочу тайком,– несмягчив тем неменее тона, ответил Денис.– Мнетоже такое ненужно.
    –Этохорошо,– резюмировал Васька. Ивыдвинул предложение:– АЗое Львовне пока говорить небудем. Вдруг увас ничего несложится, аона вашей маме проговорится, даисама расстраиваться станет.
    «Чтоэто замальчик такой?! А?! Чтоздесь вообще происходит?»– недоумевал Арбенин. Охренеть!
    Лена положила свою ладонь наего кисть, лежавшую наручке переключения скоростей.
    –Спокойно, Денис, Василий Федорович невмешивается, онтаким образом дает тебе понять, чтознает пронаши отношения. Ивсе! Васька непереносит никаких секретов, недомолвок инеправды.
    –Этохорошо,– повторил Денис Васькино высказывание,– ятоже непереношу секретов инеправды.
    Отруки, накоторой лежала Ленина ладошка, через плечо, вголову иповсему телу покатилась теплая волна, иДенис расслабился.
    Мальчик Василий Федорович прав– этохорошо, безсекретов-то.
    Нувот он такой, этот мальчик, иэто тоже хорошо, ато, чтопрятаться поуглам ишугаться непридется, ещелучше!
    Денис сразу повез гостей кцехам, удостоверившись предварительно, неголоднылиони.
    –Ого!– подивился Василий Федорович, подходя квысокому кирпичному забору.– Азачем такая охрана серьезная?
    Васька указал пальцем накамеру слежения назаборе икодовый замок, который открывал карточкой Денис.
    –Нампривозят нареставрацию ценные музейные экспонаты, ито, чтомы делаем сами, стоит весьма дорого. Авпроизводстве используем древесину разных пород, иногда втысячи долларов заквадратный метр, исеребро, золотое напыление, ткани, очень ценные, ручной работы, изразных стран, литье. Даиинструменты, оборудование тоже стоит немало. Наше производство вообще весьма ивесьма дорогостоящее.
    Денис пропустил вворота Лену сВаськой, вошел следом заними ипозвал:
    –Илья!
    Кним подошел охранник.
    –Доброе утро!– поздоровался.
    –Здравствуй, Илья, познакомься, Елена Алексеевна, аэто ее сын, Василий.
    Васька протянул охраннику руку длярукопожатия мужского. Если Илья иудивился, товиду неподал, пожал.
    –Дима намониторах,– сказал он Арбенину.
    –Дима,– этовторой охранник,– велэкскурсионные пояснения Денис.– Есть еще две собаки. Волкодавы. Ноони взагоне закрыты, можете небоятся, яребят предупредил, чтогости приедут.
    –Злые собаки?– спросил Васька.
    –Злые,– подтвердил Денис.
    Впервом цеху гостей встретил полный, крупный мужчина лет шестидесяти.
    –Этонаш чудо-мастер,– представил Денис,– Тарас Петрович. Сегодня выходной, ивсе мастера ирабочие отдыхают, аТарас Петрович решил поработать.
    –Втишине. Мнетак лучше отдыхается,– улыбался по-доброму мужчина.
    –Познакомьтесь, этоВасилий иЕлена Алексеевна.
    Познакомив сгостями, Денис пригласил мастера присоединиться кним. Арбенин присматривался кВасилию Федоровичу, нравитсялиему, заинтересовался? ИкЛене– ну, этокакдышать!– присматривался постоянно. Пользовался тем, чтоТарас Петрович взял насебя проведение подробной экскурсии, инаблюдал.
    Васька, сдвинув брови, серьезно, вдумчиво слушал, задавал много вопросов, внимательно смотрел, даже пробовал что-то делать, онисмастером проостальных забыли, такувлеклись. Иповсему было видно, чтоТарасу Петровичу парнишка нравился, онсудовольствием объяснял, демонстрировал.
    –Напугал тебя Васька?– шепотом спросила Лена, когда они чуть поотстали.
    –Застал врасплох,– внимательно нанее посмотрев, признался Денис,– парень прав, лучше безуверток.
    –Лучше!– согласиласьона.
    АДенис смотрел, смотрел нанее… пока Васька непрервал эти «гляделки»:
    –Лен, идисюда! Чтоты там застряла, туттакое интересное!
    Ленка подмигнула Денису ипоспешила назов.
    Онибольше часа знакомились сцехами, производством, пока недобрались допоследнего помещения.
    –Этоунас цех краснодеревщиков,– объявил Денис, пропуская гостей вдвери.– Здесь мое царство.
    Вошли, иВаська, присвистнув восхищенно, предупредил Дениса, обозрев, чтоименно находится вкомнате:
    –Нувсе! Сейчас она зависнет!
    АЛенка уже ничего неслышала– выключилась инеобращала ниначто внимания.
    Ломберный столик, середина девятнадцатого века! Отреставрированный!
    Шкаф встиле позднего классицизма стрехчетвертными колонами наножках, спальметками поуглам намифические темы!
    Лена осторожненько проводила пальцами, рассматривала, изучала– никаких иных вариантов!– полезла подстолик. Переключившись нашкаф, засунула внутрь него голову ичуть неулеглась напол, рассматривая его ножки.
    –Лен,– наклонившись надней, язвительно спросил Васька,– аты часом фонарик неприхватила?
    –Нет,– серьезно ответилаона, неотвлекаясь отзанятия.
    –Может, ляжешь уже, чтож враскорячку стоять?– язвил, резвясь отдуши, Василий Федорович.
    –Ая враскорячку?– замерла Ленка, осознав, вкакой позе и, собственно, гденаходится.
    –Хуже!– неуспокоил Василий Федорович.– НоТарас Петрович ушел, аДенис тебя простит.
    Ленка подскочила, отряхнула джинсы наколенках ипожурила Ваську тихо:
    –Могбы ираньше сказать!
    –Зачем? Чтобы ты потом ворчала всю дорогу, чтоя тебе веточку какую-нибудь недал рассмотреть?
    Арбенин слушал их перебранку, елесправляясь сдушившим его смехом. Тарас Петрович сильно подивился, когда Елена Алексеевна вдруг, «зависнув», полезла подстолик, ажброви кустистые приподнял, посмотрел недоуменно наАрбенина.
    –ЭтоНевельская,– тихо пояснил Денис.
    –А-а-а!– понимающе кивнул ирастянул губы вдовольной улыбке мастер.
    Невельскую напредприятии Арбенина зналивсе, отохранников доИгоря иКлавдии Николаевны. Читали ее статьи, обсуждали, акнижку так каждый себе купил. Вернее, купил Игорь, оптом, попросьбе коллектива.
    Тарас Петрович скромно крякнул, увидев Ленкины акробатические этюды, итишком удалился сословами:
    –Ну,ты здесь сам покажешь, Денис Василич. Пойду поработаю.
    –Давай, Тарас Петрович,– отпустил Денис.
    Несводя взгляда сЛенки, Денис прикидывал вуме, акакона подшкаф полезет? То,что полезет, несомневался! Мадам Невельская тем временем встала наколени, оперлась локтями обпол ичуть неулеглась щекой наземлю.
    Денис просто балдел, наблюдая, посмеиваясь немного, адиалог сына смамашей неугомонной вызвал внем сотрясение всего тела отсдерживаемого хохота.
    –Я,кажется, увлеклась,– нето извинилась, нето укорила Дениса Лена.
    –Совсем чуть-чуть,– успокоил Арбенин.
    –Если это чуть-чуть, топредставляю, чтотогда будет нечуть-чуть!– заметил Васька.
    Арбенин пожал плечами и, какмужчина мужчине, поделился:
    –Лично я застал ее подкроватью.
    –Даладно!– выказал сомнение Василий.
    –Этобыла «Россиниада»!– оправдывалась воинственно Лена.
    –А-а-а,– протянул Василий. Идоверительно сообщил Арбенину:– Тогда понятно. Ееиз-за этой вашей кровати свыставки выгнали.
    –Невыгнали, апопросили удалиться!– проворчала Ленка.
    –Лен,– какдитю неразумному взялся разъяснять ей Васька,– когда говорят: «покиньте помещение», адва охранника берут сдвух сторон подлокти ивыводят заворота, этоназывается: выгнали!
    Ленка скривилась, Денис уж дальше выдержать немог, расхохотался вовсе горло, запрокинув голову, Васька хмыкнул раз, другой– иприсоединился кнему, громко рассмеявшись.
    –Она… представляете…– хохоталон, согнувшись пополам, хлопал себя поколенкам ирассказывал,– один раз… вкаком-то За-задрипинске… ночью… через окно… вмузейный запасник… залезла! Ей… ей ди-директор… какую-то со-софу… отказался показывать!
    –Да,этот козел ее стырить хотел,– возмутилась по-взрослому Ленка.– Конец восемнадцатого века!
    УДениса потекли отхохота слезы. Утирая их кулаком, онподошел, обнял иприжал ксебе девушку, такинепереставая смеяться.
    –До-до-домушница!– хохотал Васька.
    ИЛенка неудержалась, заражаясь их весельем, рассмеялась, уткнувшись впиджак нагруди Дениса.
    –Ой,немогу!– пожаловался Васька, распрямляясь. Смахнул смешливую слезу сглаза ивыдвинул предложение:– Поехали, чтоли, домой? Есть хочется.
    АуДениса вгруди зазвенело тонким колокольчиком что-то очень похожее насчастье. Правда, оннезнал, чтотакое счастье внедела итворчества, простое, житейское, человеческое, поэтому инемог распознать, чтотам звенит.
    Поднавесом нажаровне «доходил» шашлык, призывно шипя салом. Втроем, Денис иего гости, накрывали стол влетней террасе, снуя между кухней вдоме идвором.
    Арбенин все прислушивался ксебе– звенит ведь! Тихо, топленым печным духом уюта– звенит!
    Васька рассказывал что-то веселое прошкольную жизнь, Лена слушала, посмеиваясь, аДенис посматривал наних, незная, чтонадо делать, чтобы сохранить это удивительное, незнакомое состояние тепла ирадости.
    Даиладно. Чтоуж теперь, будь какбудет! Неумеетон.
    Онпринес шашлык, разложил потарелкам. Сели, принялись загорячие, исходящие паром идурманящие запахом куски мяса.
    Итут Арбенин предложил какрадушный, гостеприимный хозяин Лене:
    –Лен, может, тывино будешь? Уменя есть легкое, вполне достойное.
    Инепонял, чтослучилось. Неожиданно ирезко.
    Надстолом повисла напряженная тишина, вмомент, агости, забыв прошашлык, настороженно переглядывались.
    –Мынепьем алкоголь!– жестким тоном заявил Василий Федорович.
    –Ятоже непью,– ровно произнес Арбенин,– держу бар длягостей.
    –Аваши гости пьющие?– смягчился Васька.
    –Нет. Моидрузья выпивают попраздникам иликогда давно невиделись ивстретились, тоже праздник, отгоря пьют илитяжелых моментов иотрадости иотусталости.
    –Обычные,– кивнул Васька понимающе,– этонормально.
    Кажется, Арбенин понял: что-то там уВаськи сЛеной впрошлом непростое, трудное, связанное салкоголем. Видимо, спапашей, безвременно погибшим подмашиной. Наверняка пил. Асколько ей лет было-то? Выглядит Ленка никак нестарше тридцати, что, онаВаську лет всемнадцать родила? Ипочему Денис раньше обэтом незадумывался?
    –Шашлык стынет,– только исказалон, невозвращаясь ктеме.
    Переключились. Проехали. Легкий смешливый разговор возобновился.
    Поидее, визит выходного дня близился кзавершению– экскурсию провели, навоздушке отобедали…
    Денис нехотел отпускать гостей, ноиповод задержать их ненаходил, только один: показать Василию Федоровичу мебель вдоме. Ну,это полчаса, максимум час, ипора, пора, программу выполнили!
    Нухоть час!
    НоВаська Денису помог. Осмотрел синтересом исерьезным пиететом предметы мебели, начав с«Россиниады».
    –Лен, ятебя теперь понимаю!– суважением протянул Васька.
    И,обойдя остальные комнаты, затормозил завороженно удомашнего кинотеатра.
    –Ухты!– совсем по-мальчишески восхитился Васька.– Ятакое только вИнете видел!
    Онзасыпал Дениса вопросами прозвук, разрешение экрана и«что, действительно каквкино?»
    –Аты сам проверь, Василий Федорович,– предложил Денис обрадованно,– выбери фильм, вонвшкафу видеотека.
    –Нифига себе!– совсем одурел Васька, распахнув дверцы вместительного, разумеется, старинного, шкафа, оборудованного внутри подсобрание фильмотеки.
    –Наэтом классно былобы «Гарри Поттера» посмотреть и«Властелина колец», вообще фэнтези, компьютерные фильмецы!
    –Тамвсе есть, и«Поттер», и«Властелин»,– усмехнулся его восторженности Денис.
    –Аможно?– копаясь вдисках, поражался Васька.
    –Дасколько угодно!
    –Что, Василий Федорович,– улыбалась мягко Лена,– теряешься перед масштабностью выбора?
    –«Властелин колец»,– решил окончательно Васька.
    –Одну часть! Намеще домой ехать!– утихомиривала Лена.
    –Тогда последнюю, тамсъемки офигенные!– определился свыбором мальчик.– Давайте посмотрим!
    –Нет,– отказалась Лена,– тынаслаждайся, амы сДенисом, разтакое дело, поработаем.
    Арбенин показал Василию, какчто включать, управлять, Лена заботливо порасспрашивала, может, чего принести длятрехчасового просмотра: бутерброды, чай, воду?
    –Ничего ненадо,– отказался Васька,– идите работайте.
    Ну,они ипошли вкабинет. ТамДенис нежно, неторопливо поцеловал Лену, держа владонях ее лицо.
    Соскучился.
    Прервав ссожалением, какрассталась прямо, поцелуй, Лена уткнулась Арбенину вгрудь, аон легонько поглаживал ее поголове своей большой, теплой ладонью.
    Помолчали, переводя дыхание.
    –Намлучше остановиться,– пробормоталаона.
    –Да.
    –Ипоработать.
    –Да.
    –Идверь оставить распахнутой, чтобы самим неподдаться искушению иВаську неконфузить, когда сунется.
    –Да,– повторил втретий раз Денис.
    Впрошлое свое пребывание здесь Лена скопировала надиски иоставила уДениса все свои снимки, чтобы нетаскать лишний раз ноутбук ссобой. Такчто фронт работ уних имелся. Хорошо, чтоим неменьше, чемцеловаться, нравилось работать. Ониснеохотой иприступили, каждый по-своему думая одругих «интересных» занятиях, носразуже увлеклись, погрузились полностью вдело инезаметили, какпролетело время.
    –Понятно!– услышали они вдруг Васькин веселый голос.– Увас, ребята, заболевание одно надвоих. Трудоголизм называется! Фильм закончился.
    –Нуикак?– поинтересовался впечатлениями Денис.
    –Классно! Офигенно!– Ибезперехода спросил:– Может, поедим чего?
    Ониипоели, ичаю выпили, выслушивая Васькины идополненные подробностями впечатления отпросмотра фильма.
    Всехорошо, ноехать надо!
    Доехали быстро ивесело поданекдоты, восновном рассказываемые Василием Федоровичем, имузычку израдио, которой сын смамой громко инемного фальшиво, носбольшим удовольствием подпевали.
    Денис отказался отпредложения зайти, Лена ненастаивала, онпридержал ее заруку, когда Васька, попрощавшись, выбрался измашины.
    –Впонедельник?– спросил Арбенин.
    –Уменя машина времонте, если сделают, приеду.
    –Ятебя заберу,– пообещал Арбенин.
    –Тогда впонедельник,– сверкнув глазами, согласилась Ленка и, чмокнув его вгубы, выбралась измашины.

    Утро озадачило Елену Алексеевну сюрпризцем. Оказалось, чтозакомпанию сВасилием Федоровичем собрались идти взоопарк еще четверо его одноклассников. Лена прибалдела оттакой перспективки– этоже банда! Ониразбегутся повсему зоопарку, аей их ловить! Испешно принялась обзванивать родителей беспечных.
    –Дачтовы, Елена Алексеевна!– уверяли ее родители Васькиных друзей.– Даони вашего Василия, какгенерала, слушаются беспрекословно! Насбы так слушались! Вынебеспокойтесь!
    «Небеспокойтесь!», хорошенькое дело– пятеро тринадцатилетних пацанят взоопарке! Попахивает анекдотом! Вотбы ишли сами, сопровождающими!
    Но,какговорится, «поздно пить боржоми, когда печень уже развалилась», иЛена подстраховалась единственным возможным способом: пригласила присоединиться ких походу Зою Львовну, начто та выказала живой интерес иготовность.
    Солнышко по-весеннему припекало, территория зоопарка радовала чистотой исвеженькими улучшениями после зимы, перед новым сезоном. Народу уйма, номальчишки инасамом деле держались только возле Васьки, которому Лена перед выходом издома дала наистрожайшие инструкции.
    ОнисЗоей Львовной подручку медленно прохаживались отвольера квольеру, наслаждались солнышком иобогащались новыми знаниями о«меньших братьях».
    Вернувшись домой, Лена усадила всех обедать. Шумно, крикливо, куча эмоций иобсуждений! Обычное вих доме дело, Васькины одноклассники вих квартире непереводились, имальчики идевочки, каждый день кто-то да приходил.
    Василий Федорович был в«авторитете» иполной «уважухе».
    Отобедав, Зоя Львовна ушла ксебе отдыхать, Лена занялась работой, которой всегда непереводилось. Отпуск илинеотпуск, книга некнига, арутины всегда хватает. Прервалась, вынырнув изИнета, потянулась инаправилась вкухню, чайку попить.
    –Мальчишки, вытут как?– заглянула она кВаське вкомнату.
    –Нормально!– отозвались те дружным хором.
    –Есть-пить хотите?
    –Не-е-е!
    Лена заварила неспешно чай настоящий вчайнике, достала варенье…
    Всумке зазвонил сотовый. Лена специально себе такую трубку подбирала, чтоб звонок был громким. Бросала вечно сумки где нипопадя изнала, чтотихий звонок низачто неуслышит.
    Посмотрела определитель– неизвестный номер. Вообще немосковский.
    –Да!
    –Елена Алексеевна Невельская?
    –Да.
    Помере того какона слушала сообщение, Лену выхолаживало морозной волной, такчто кончики пальцев наруках иногах стало покалывать.
    –Да,– твердо сказалаона,– яприеду. Завтра.
    Послушала говорящего икомандирским тоном уверила:
    –Явозьму организационные иденежные вопросы насебя! Спасибо, чтопозвонили.
    Лена вернулась вкухню, позабыв прочай, встала уокна, глядя вначинающиеся сумерки застеклом, доболи сильно сжав телефон вруке.
    Тактошно, мерзко ибольно.
    Лена услышала развеселый взрыв мальчишеского смеха, долетевший изВаськиной комнаты, икакочнулась.
    –Так!– приказала она себе.– Ану, взяла себя вруки! Давай, думай, чтосейчас надо делать!
    Ваське пока говорить небудет, врать ему она неможет, аправда ему сейчас ненужна! Значит, надо срочно уйти издома, чтобы необъясняться сним!
    Лена тихо выскользнула задверь ипозвонила вквартиру Зои Львовны.
    –Леночка,– открыла ей дверь, приветливо улыбаясь, соседка. Норассмотрев выражение Ленкиного лица, испуганно спросила:– Что-то случилось?
    –Никаких ужасов!– поспешила уверить Лена.– Рабочие моменты. ЗояЛьвовна, мненадо сейчас уехать, побудете сВасей?
    –Нуконечно, Леночка!– заторопилась собираться Зоя Львовна.– Увас большие неприятности?
    –Нет-нет,– прибавив убедительности втоне, уверяла Лена.– Ихпросто надо решить. ЗояЛьвовна, янезнаю, когда вернусь, вынавсякий случай останьтесь ночевать.
    –Работайте спокойно, Лена,– сказала Зоя Львовна, подошла, положила ей руку наплечо.– Ниочем небеспокойтесь, тылувас прикрыт. Развсе живы издоровы, всеостальные проблемы уладятся как-то.
    Ленке захотелось завыть! Вголос! Оназубы сцепила, сжала кулаки, кивнула только: спасибо, мол.
    –Яминут через десять приду,– пообещала Зоя Львовна.
    Лена вышла изее квартиры иостановилась перед своей дверью. Так, теперь следующий шаг.
    –Воттак, Лена,– сказала себе тихо,– шагзашагом, главное– убраться отВаськи подальше.
    Инабрала сотовый номер отца.
    –Па,привет.
    –О,доча!
    –Пап, ятвою машину возьму? Моявремонте, амне срочно водно место надо смотаться,– контролируя голос иинтонации, слушала себя внимательно Лена.
    –Давно пора твою развалюху поменять!– толкнул любимое выступление папа.– Наней ездить опасно!
    –Поменяю!– прикладывала силы клегкому общению Лена.
    –Тебе когда надо?
    –Сейчас.
    –Бери!
    Теперь самое тяжелое! Василий Федорович! Уйти, ничего необъяснив, Лена несможет, этобезвариантов! Объяснить что-то тоже несможет, онаисебе сейчас объяснить ничего несможет!
    –Держись, соберись!– приказала себе ивошла вквартиру.
    Васька ее короткого отсутствия незаметил. Лена, стараясь нешуметь, проскользнула всвою комнату и, какмогла быстро, переоделась– колготы, джинсы, лифчик, свитер, первый попавшийся подруку, легкий, ничего, пальто наденет!
    Вприхожую– сумка, кошелек, телефон, ключи. Документы иостальное барахло итак там болтаются.
    Звонок вдверь– ЗояЛьвовна.
    Васька выскочил изкомнаты назвонок, когда Лена открывала дверь.
    –О!– удивился ипорадовалсяон.– ЗояЛьвовна!
    Иповернулся кЛене. Слица вмиг сошло веселое выражение, уступив место настороженности.
    –Лена, чтопроисходит?
    Онауказала ему жестом накухню ивошла туда первой. Онзаней, идверь прикрыл.
    –Унас беда?– спросил совсем немальчишеским голосом Вася.
    –Нет!– твердо отрицалаона.
    –Неприятности?
    –Нибеды, нисложностей ниунас стобой, ниублизких нет!
    –Лена!– потребовалон.
    –Вась, непугайся! Пугаться нечего, клянусь! Нипугаться, ниопасаться, ниждать беды, даютебе честное слово!– уверенно сказалаона.
    Онуспокоился, Лена увидела ипомолилась просебя.
    –Янемогу сейчас всего объяснить. Разберусь вситуации искажу.
    –Ладно,– посмотрев нанее совсем недетским, мудрым взглядом, согласился мальчик.– Ноты понимаешь, чтоэто против нашего уговора?
    –Нет, непротив! Янеобманываю инеговорю неправды!
    –Носкрываешь что-то!
    –Скрываю. Нопотому что мне надо подумать. Понимаешь?
    –Неочень,– проворчал Васька,– икогда ты мне скажешь?
    –Завтра!– железно пообещалаона.
    –Тыпоэтим делам собралась?
    Лена уже немогла разговаривать, такнелегко ей дались эти объяснения, кивнула только.
    –Ладно,– разрешил Васька.– Разнегоре, небеда, ненеприятности, езжай. Ночтобы это было первый ипоследний раз! Напридумывала тут секретничать!
    Онаобняла мальчика икрепко-крепко прижала ксебе, поцеловала вмакушку.
    –Ятебя люблю, Васька.
    –Ятебя тоже люблю,– обнимал онее,– езжай уж, разнадумала!
    Упапы была четырехлетняя белая «Нива», большую часть времени стоявшая вгараже попричине несильной занятости, используемая восновном влетний дачный сезон. Новсегда видеальном состоянии, папа машинку берег ипосвящал ей большую часть своего времени.
    «Этонадо сыграть!»– сказала себе Лена перед дверью родительской квартиры.
    –Леночка!– открыла ей мама иобняла дочь.– Ужночь скоро, куда ты собралась?
    –Да,– отмахнулась Лена– каквсегда, дела.
    –Проходи! Чаюпопьем, кактам Василий?
    –Лучший ученик! Наолимпиаду поматематике вследующем месяце пойдет!
    –Имолодец,– порадовалась дежурно мама,– проходи, раздевайся. Чтоты вэто пальто нарядилась? Мнеоно никогда ненравилось, какпохоронное!
    Пальто длинное, дощиколоток, строгое, Лена надела его вспешке сборов– отпромелькнувшей онем мысли «свитер тонкий»– автоматически, забыв, чтоувидится смамой, всегда комментирующей ее наряды, побольшей части вкритическом смысле.
    –Нет, мам, некогда,– ипрокричала вкомнату:– Па!
    –Футбол смотрит,– пояснила мама.
    –Па! Тымне ключи идокументы дай, ия поеду!– крикнула еще раз Лена.
    Отец вышел вприхожую.
    –Чуть гол нашим незабили! Привет, дочь,– обнял, поцеловал, сунул ключи идокументы вруки.– Мать права, куда ты наночь-то глядя!
    –Дадела! Янапару дней машину возьму! Все, пока, пока!
    Выскочила задверь и, недожидаясь лифта, побежала полестнице.
    –Лена!– вдогонку ей кричала сплощадки мама.– Пальто это больше неноси! Иприезжайте ввыходные следующие сВасилием!
    Лена неответила, силы налицедейство кончились.
    Почему-то ей хотелось какможно скорее уехать отродительского дома иизэтого района, гдепрошло ее детство, иона гнала, недумая куда! Оказавшись вцентре, сбросила скорость, авскоре исовсем остановилась, заняв место наобочине. Выключила мотор, откинулась насиденье.
    Чтодальше?
    Лена немогла никому рассказать, чтоболело, выло вней сейчас, некому передать чувство вины, выворачивающего ей все внутренности! Вины иболи, скопившейся вдуше!
    Никто незнал! Всямера ей одной досталась, иона ее несет, неделясь!
    Невельская прикрыла глаза ипотерла лицо ладонью. Онасможет загнать это поглубже ибудет жить дальше, какжила досих пор! Ведь жилаже, справлялась?
    Нет, подумала безысходно, теперь потрудней придется– вины прибавилось.
    Лена открыла глаза ипосмотрела насветящуюся вывеску магазина. Подумав, выбралась измашины ипошла купить сигарет.
    Онанекурила вообще.
    Нослучались вЛениной жизни моменты, когда сигарета спасала отшока. Иным помогает водка илиспирт– ейнет!
    Кактогда, вАфганистане, онистояли час наодном месте, боясь пошевелиться, когда проводник исопровождавший их группу представитель одного изкланов договаривались сталибами, контролирующими этот участок дороги. Онигромко переговаривались насвоем гортанном языке, аталибы, человек двадцать, сидели накорточках вокруг Ленки имужиков, держа «калашниковы» между ног, исмотрели нанее, презрительно улыбаясь.
    –Ичто нам светит?– шепотом спросила она уМишки, корреспондента НТВ, кгруппе которого они присоединились вэтой командировке.
    –Этосмотря какое настроение уих командира. Могут пропустить илиразвернуть, могут вплен взять, асамое простое: постреляют спокойно– меньше хлопот.
    Идопоследней минуты, когда уже шли кимпровизированному шлагбауму избревна идвух ящиков, онинезнали, чтоих ожидает. Акогда отъехали, неверя доконца, чтоих пропустили, Мишка сунул Лене сигарету вруку:
    –Покури, полегчает.
    Иликогда Ленка так инеотпустила ментовского начальника, догнала вкоридоре, задала свои неприятные вопросы и, довольная, сбегала полестнице, итут унее наглазах взорвалась их машина! Лена недошла донее метров десять, иэто спасло их всех. Потому что водитель сфотографом ждалиее, прячась отжары, вхилом тенечке одинокого клена.
    Икто-то изних сунул Лене, сидевшей набордюре, зажженную сигарету:
    –Покури, Ленка, отпустит!
    Итогда, натемной чеченской дороге, когда спецназовцы подняли их свлажного холодного асфальта, обложив трехэтажным матом, иодин изних, прикурив, сунул Лене впальцы сигарету:
    –Покури, сестричка,– посоветовалон.– Пройдет!
    Сейчас ей тоже надо было, чтобы отпустило ипрошло.
    Ленка вернулась вмашину, забыв покурить, сидела и, ничего невидя, смотрела впространство.
    Завела мотор ипоехала. Ктому единственному человеку, которому могла идолжна была все рассказать, оназадолжала ему правду.
    Ктому, кого, скорее всего, после этой правды, потеряет.

    Денис задержался вмастерской намеренно, ноисудовольствием. Намеренно, чтоб немаяться непривычными думами-размышлениями проЛену ипроних вдвоем, сопровождавшими теперь его постоянно, аудовольствие ирадость он всегда испытывал отработы.
    Повернув заугол насвою улицу, ругнулся просебя– фонарь недалеко отего дома так инепочинили. Лампочка «сдохла» неделю назад. Онисоседи звонили электрикам, оставляли заявки, дате неспешили их исполнять.
    Надо будет завтра позвонить еще раз.
    Денис издалека заприметил белую машину, стоявшую возле его дома итемную фигуру, опирающуюся наее капот спиной. Арбенин привычно, наавтомате изакрепленных рефлексах, напрягся. Быстро глянул посторонам– вроде никого больше нет, хотя втемноте этой хрен кого заметишь, особенно если нехотят, чтоб заметили.
    Незамедляя шаг, оноценил ситуацию, возможные пути отхода иприкинул варианты быстро ичетко– рефлекс. Онуже разглядел, чтоэто «Нива» ичто человек одет вдлинное черное пальто, заметив просебя, что«недлярукопашной нарядец-то».
    Ипочему-то неожиданно заколотилось сердце! Никогда вэкстремальных илитребующих немедленного действия ситуациях Денис ненервничал, ненапрягался, никакого «дребезжа»: видеть всю картину, решать, мгновенно оценивать обстановку!
    Онсделал два шага, вдруг понял– Лена!
    Сердце ухнуло испуганным филином изаколотилось отпредчувствия беды!
    Онасмотрела, какон приближается, недвигаясь навстречу. Черное пальто споднятым воротником делало ее похожей накавказскую вдову, иДенис увидел огонек сигареты, когда Лена затянулась.
    Онускорил шаг, почти побежал, подошел вплотную испросил первое, чего испугался:
    –Васька?
    –Сним все впорядке,– чужим, незнакомым голосом ответилаона, затянулась ибросила втемноту бычок.– Мненадо стобой поговорить.
    Денис немог разглядеть ее лица, новспомнил, какизменилась она тогда вкафе, когда они по-настоящему познакомились,– потухла ипостарела прямо наглазах,– икакнакрыла ее лицо, словно вуалью, темная отчаянная усталость.
    Денис обнял Лену, прижал ксебе ипочувствовал, каксотрясает ее тело мелкая дрожь. Онзаторопился, придерживая заталию, усадил вмашину напассажирское сиденье, загнал автомобиль кгаражу, бегом закрыл ворота, помог девушке выйти измашины иповел вдом.
    Попытался снять снее пальто вприхожей.
    –Нет. Холодно,– отказалась она все темже пугающим голосом.
    –Давай ккамину, яразожгу!
    –Нет. Вкухню, тамтеплее. Попить можно?– однотонно, безэмоций попросила Лена.
    Денис испугался занее– этот замеревший взгляд всебя, бледное лицо итакой пугающий голос, лишенный всяких красок. Поддерживая рукой заспину, онпривел девушку вкухню, усадил застол, включил весь свет ипоспешил делать чай.
    –Мнезавтра надо уехать,– сказалаона, оставаясь втойже позе, вкоторой он ее усадил настул: чуть боком кстолу, руки наколенях.– ВКазань. Поделам.
    Изамолчала.
    Арбенин умел вывести человека изступора паники истраха, онумел оказывать первую медицинскую помощь, онумел так отдавать приказы, чтозаним шли хоть вад!
    Незная, чтопроисходит сЛеной, какая беда случилась, Арбенин непонимал, чтоделать сейчас. Икакпомочь! Чем?
    Онпринес ей чай, пододвинул второй стул, селсовсем близко иподнес кружку кее губам:
    –Выпей!
    Онаглотнула раз, другой, третий, несмотрела нанего, мимо куда-то– вто, чтослучилось унее, всебя, наверное.
    –Еще,– сказал он настойчиво, подталкивая кружку кее губам.
    Лена посмотрела начашку, перевела взгляд налицо мужчины, снова начашку, забрала ее изрук Дениса, сделала несколько небольших глотков ипоставила настол.
    Встала, подошла кокну и, глядя вчерноту застеклом, сказала:
    –Вася немой родной сын. Онмой. Родной. Сын. Нородила его нея.
    –Оночень натебя похож,– тихо отозвался Денис.
    –Да,так сложилось,– неповорачиваясь, подтвердила Лена.
    Замолчала. Денис ждал, неторопил иненаправлял вопросами, непредставлял вообще, чтоговорить икакпомочьей. Лена развернулась кнему лицом, прислонилась ккраю подоконника, сцепила руки взамок.
    –Ябрала интервью уодного историка русского зодчества…

    Мужик был интересный, увлеченный своим делом, нозанятой сверх меры, ктомуже немосквич. Поэтому интервью унего Лена смогла взять только навокзале, перед отходом его поезда.
    Ну,хоть так! Довольная сделанным делом, прикидывая вуме, каклучше подать встатье их разговор, Лена направилась ксвоей машине, торопясь успеть доначинающегося дождичка.
    Машину она припарковала черт-те где, ненайдя просвета увечно забитого машинами Казанского вокзала, даинекогда ей было место получше ипоближе выискивать– гдепоставила, тамипоставила.
    Ейоставалось метров пятьдесят, адождик таки припустил, Ленка побежала, нотут увидела чуть встороне, внеубедительном маленьком скверике, мимо которого бежала, какчетверо пацанов избивают ногами кого-то, лежащего наземле. Люди безразлично проходили мимо, только ускоряя шаг, стараясь поскорей прошмыгнуть мимо драки илюбопытно поглядывая.
    Авсем наплевать!
    –Эй,вы что делаете?– заорала та единственная, которой оказалось ненаплевать.
    Ипошла кним. Ееобматерили вчетыре голоса ипослали куда подальше.
    –Прекратите немедленно!– приказала Лена.– Вонмилиция стоит, сейчас позову!
    –Давай, сука, ещеитебе перепадет!– заржали пацаны, неотвлекаясь отсвоего занятия.
    Ленка разглядела, чтоэто пацаны лет почетырнадцать, изаметила мальчишку, совсем маленького, лежавшего наземле, свернувшись клубком, которого они колотили.
    Вотздесь она завелась!
    Сдернула сумку сплеча, пристроила поддеревом, вести беседы больше нестала– начала бить! Ибить грамотно!
    Впятом классе, обидевшись нашуточки пацанов: «Ачто, Ленка, тебя всамый раз вкарате!»– Леночка Невельская пошла вместе смальчишками записываться всекцию Айкидо! Мелкая, худая, только косички тонюсенькие вразные стороны торчат!
    Атренер мальчишкам объяснил:
    –Айкидо– этонекарате, идевочкам эта борьба больше всего подходит, ведь суть этого искусства невнападении, авумении непрепятствовать, какбы продолжить движение нападающего врага, используя преимущество силы инерции.
    –Анападать что, совсем нельзя?– спросил кто-то.
    –Можно, нотолько если нет иного выхода.
    Ленка занималась айкидо доконца школы иучась вуниверситете. Гораздо меньше, когда начала работать, исовсем уж редко, отслучая кслучаю, когда влезла вработу сголовой. Сейчас ивовсе почти забросила, так, иногда вудовольствие раза два-три вмесяц заходила взал, если находила время.
    Ленино преимущество состояло втом, чтоона непроизводила впечатления спортсменки, скорее беззащитной, самой обычной девушки. Приэтом имела черный пояс ипервый дан поайкидо.
    Онанаваляла этим поганцам отдуши, особо незапыхавшись, нобеззверства, трое лежали наземле ипостанывали, четвертый шустренько слинял.
    Лена подняла свою сумку, перекинула ремень через голову, набок, чтоб немешала, подняла избитого мальчишку наруки, поразившись, чтоон совсем легкий, ипонесла ксвоей машине.
    –Сейчас, потерпи,– уговаривала онаего, укладывая назаднее сиденье.– Сейчас вбольницу доедем.
    –Ненадо вбольницу,– слабым голосом попросилон.– Пожалуйста, ненадо!
    –Беспризорник?– понялаона.
    –Беглый,– признался пацан изатих.
    Лена села заруль, нозаводить мотор неспешила, задумалась.
    Пробеспризорников, приемники-распределители, детские дома исоциальную защиту детей вэтой стране она знала, какникто другой! Копалась вэтом неодин месяц, когда материал готовила. Авработе журналистка Невельская– дама упорная, злая искрупулезная, изалезала втакие места, куда путь всем заказан.
    Поэтому провсю эту систему она была столь глубоко ихорошо осведомлена, чтовезти избитого пацана прямиком вбольницу раздумала. Унее имелся один хороший знакомый, хирург-травматолог, бывший муж ее студенческой подруги, кего помощи Ленка прибегала уже нераз.
    Онавключила свет иполезла всумку откапывать старую записную книжку, которую всегда носила ссобой, несильно доверяясь сотовым телефонам. Нашла, посмотрела намальчишку.
    Онлежал нешевелясь, ией показалось, чтонедышал.
    –Тыкактам?– спросила, перепугавшись.
    –Живой,– отозвался он тихо.
    «Ужехорошо!»– порадовалась Ленка инабрала нужный номер.– Олег, привет, Невельская!
    –О,сколько лет итехже зим!– обрадовался Олег Загоруйко.– Поделу, какя понимаю?
    –Понему!– покаялась, вздохнув, Ленка.– Тынаработе?
    –Наней, увы, рыба моя! Проблемы?
    –Да. Тывсе тамже?
    –Тамже, тамже, куда я отсюда денусь! Срочное что?
    –Да. Сейчас приеду!
    Олег ждал ее удверей вотделение, самвзял ссиденья иотнес мальчика вкабинет.
    –Чтосним?
    –Били сильно ногами. Больше ничего незнаю.
    Олег внимательно ощупывал пацана сног доголовы. Работал.
    –Тебя какзовут, боец?
    –Василий Федорович,– ответил мальчишка, неоткрывая глаз.
    –Летсколько?
    –Десять. Почти.
    –Перелом ребер,– сделал предварительный диагноз Олег,– остальное смотреть надо. Вотчто, Лена, давай ты моей медсестре поможешь его раздеть ипомыть.
    –Ясам!– сурово сказал пацан.
    –Нет,– командовал Олег.– Сам, этопотом!
    Амальчишка потерял сознание.
    Ониего раздели, вымыли, иЛенка ужаснулась: весь всиняках свежих, наливающихся, идругих, более ранних, встарых шрамах, худой, какстиральная доска, маленький замученный ребенок! Господи, емунет идесяти лет, аунего уже жизнь кончилась– иневфизическом смысле, хотя ивнем тоже!
    «Нет, сэтим мальчиком так небудет!»– твердо иокончательно решила Лена.
    Онаждала вкоридоре, примостившись наодиноком подранном больничном стуле, инервничала ужасно. Чтотам может такое быть сним? ИОлег долго невыходил изприемного кабинета.
    –Идем,– устало позвал он наконец.– Комне вкабинет пошли.
    Иповел куда-то.
    –Амальчик?– оглянулась Лена надверь.
    –Яему обезболивающее иснотворное вколол, спит уменя там, впросмотровом, накушетке. Никуда неденется, недребезжи!
    Войдя вкабинет, врач устало плюхнулся вкресло, махнул ей рукой настул.
    –Скажимне, Невельская, вочто ты вдряпалась наэтот раз?
    –Нивочто. Вотмальчика избитого подобрала.
    –Подобрала, значит. Тыпонимаешь, чтоя обязан вментовку сейчас позвонить, уведомить обизбитом беспризорном ребенке?
    –Потому ктебе ипривезла, чтоб неуведомил,– пояснилаона.
    –Да? Ичто дальше? Тыего заберешь инатоже место, гдевзяла, положишь?
    –Домой ксебе отвезу. Подлечится, тамрешу.
    –Невельская, насколько я тебя знаю, тывроде недура, аиногда такое отчебучишь!– поразился Олег.– Тывообще вкурсе протаких детей?
    –Более чем!– разозлилась Ленка.
    –А-а,– припомнилон.– Нуда, тыж как-то такой статьей бабахнула. Помню. Тогда тем более все проэто знаешь.
    –Чтосним, Олег?
    –Ну,что. Ноги-руки целы, только старые переломы, дваребра сломано, множественные рваные раны зашили, наголове тоже парочку швов наложили, носотрясения нет. Педикулез, тобишь вши, Валя его уже побрила иобработала. Общее истощение иобезвоживание организма, заболеваний наверняка полный букет, надо анализы делать, атак– обычная картина длятаких детей. Множество старых ран ипереломов. Насилию исексуальным действиям неподвергался, яосмотрел. Этот еще чистенький: трусишки, маечка, носки чистые, может, ктоприсматривал заним илисам такой чистоплотный. Судя постепени истощения, вбегах больше полугода. Вот, собственно, ивсе. Чтоделать собираешься?
    –Отлежится пусть, атам посмотрим.
    –Нуда, тыего вдом, аон тебя обчистит, даеще нахату наведет дружков.
    –Кроме меня, вдоме брать нечего, адляэтого он маловат,– пошутила отоблегчения Ленка.
    –Ну,смотри, неугомонная ты моя. Нозабрать тебе его придется прямо сейчас.
    –Язаберу,– поспешила уверитьона.
    –Если недернет оттебя поутру, приводи наднях, возьмем унего весь спектр анализов. Нолаборанткам придется заплатить, унас теперь небольничные пациенты платно.
    –Приведу, скажи когда.
    –Позвоню. Одежду его мы выбросили вутилизацию, такчто придется тебе парня прибарахлить. Яего встарый халат завернул. Дарю!
    –Спасибо, Олег! Замной долг будет!
    –Каквсегда, Невельская, каквсегда,– устало отмахнулсяон, потер сильно лицо ладонями.– Сколько работаю, циник доанализа мочи, актаким делам привыкнуть немогу никак! Истерзанные насилием женщины ивот такие дети! Те,кто наулицах больше года, всекакодин больные, битые-перебитые, абсолютно асоциальные, сискореженными мозгами. Какдумаешь, долго это еще будет?
    –Долго,– уверила Лена.
    –Ладно,– посмотрев нанее внимательным взглядом, пожаловался Олег,– развезло что-то, сутки мои заканчиваются, устал. Ятебе напишу, чтопацану излекарств надо икакой уход.
    Олег помог перенести спящего мальчика, завернутого вхалат, иуложить назаднем сиденье машины, пожелал удачи, посмотрел наЛену внимательным, долгим взглядом, нотак ничего инесказал, ушел.
    Ленка посидела немного, незаводя мотора, прикидывая, чтонеобходимо сделать всвете возникшей проблемы.
    Время непозднее, ещеишести вечера нет, успеет!
    Заехала вмагазин запродуктами, набрав целый ворох, в«Детском мире» вещей длямальчика купила иваптеку.
    Чтоеще? Давсе! Домой!
    Онпроснулся наследующий день, около одиннадцати утра, одевался. Лена ему настул возле кровати вещи положила исверху новую зубную щетку. Оделся идвинулся кней вкухню, услышав, чтоона там гремит посудой.
    Вошел. Непоздоровался.
    Смотрел волчонком настороженным исподлобья. Стоял.
    УЛенки сердце сжалось болью! Худющий, бритая голова вшрамах идвух свежих швах, лицо заплыло уже синяками. Злой.
    Нонюнить нельзя нивкоем случае ибабскую жалость выказывать– категорически!
    –Садись,– приказала, махнув настул.
    Онсел несразу. Постоял, поразглядывал ее какое-то время. Сел.
    –Ешь!– сказала темже приказным тоном.
    Поставила перед ним тарелку совсяной кашей намолоке да смаслом, другую тарелку скуском хлеба, тоже смаслом, ичашку горячего сладкого чая слимоном.
    Наеду он ненабросился, какожидалось. Посмотрел наЛену– чтоон там думал себе, разглядываяее?
    Нонадумал что-то свое, выводы сделал, взял ложку вруку истепенно, безсуеты, принялся есть. Лена села застол напротив него, прихватив чашку чаю дляудобства разговора, смотрела. Ждала.
    Доев кашу, онотодвинул тарелку, взял вруку хлеб, вдругую чашку испросил:
    –Вментовку сдашь?
    –Аты нехочешь,– подсказалаона.
    Мальчик посмотрел нанее снисходительно, какнадурочку какую, откусил кусок отхлеба, запил чаем испокойно ответил:
    –Да-к хотелбы, несиделбы сейчас стобой.
    АЛена поняла, чтоникакого разговора врусле «я взрослый иумный, тыребенок имногого непонимаешь, ая знаю, какдлятебя лучше!» неполучится, этотакже неуместно, какобъяснять дедушке Ленину задачи партии.
    –Давай знакомиться,– рулила беседой твердым голосомона.– ЯЛена, аты?
    –Василий Федорович, представлялся уже,– и, затолкав последний кусок врот, допил чай. Ипоблагодарил:– Зажратву спасибо.
    –Пожалуйста.
    –Ну,Лена, ичто тебе отменя надо?– перехватил инициативу разговора пацан.
    Ну,нет, милдруг, этосНевельской неканает!
    –Зачто били?– пропустив его вопрос мимо, протокольным тоном спросилаона.
    –Задело,– невозмутимо ответил мальчишка.
    –Яспросила: зачто?
    –Бабки невсе вобщак сдал. Ая спросил: чтотебе надо?
    –Вотчто, Василий Федорович, такразговор унас стобой неполучится,– начала было Лена. Нопацан перебил:
    –Ая стобой базарить инесобираюсь! Помогла, шмотки купила, накормила, спасибо. Пошеля, уменя дел полно.– Иначал вставать состула.
    –Сядь!– приказала Лена, датак, чтоон тутже подчинился.– Уйдешь тогда, когда я решу!
    –Э,нет,– глядя ей прямо вглаза злым, непокорным взглядом, разъяснил расстановку сил мальчик.– Этаж третий, балкон есть, даже если запрешь, вылезу, аневылезу, таквокно сигану. Если разобьюсь, тебя посадят. Тебе что отменя надо? Продать хочешь?
    –Кому продать?– сбилась ствердости тона Ленка.
    –Ато ты незнаешь! Уроду какому-нибудь, который помальчикам тащится! Чтоуставилась?
    –Значит, так!– распорядилась Ленка, отойдя отпотрясения.– Вментовку ты нехочешь ивобъятия кпедофилам нервешься, какя понимаю. Хочешь, чтобы мы стобой мирно разошлись, пожав друг другу руки, будешь отвечать намои вопросы, иправду! Усеку хоть намек навранье, ая усеку, несомневайся, скручу ивызову ментов исоциальную службу! Думаю, сомнения насчет того, чтоя стобой справлюсь, отпадают сами собой. Ядоходчиво объясняю?
    –Вполне,– усмехнулся саркастически нинаграмм неиспуганный ее пламенной речью пацан.– Тыособо незаводись, мнепофиг, чтовментовку, чтовприемник, явсе равно оттуда слиняю, ипугать меня этим ненадо, бесполезно.
    –Ясно,– выслушавего, сказала Ленка.– Тогда свободен. Можешь идти, никто недержит, тебе напомойке подыхать, какя понимаю, интереснее.
    Оносторожно поднялся, нонескривился отболи, непозволил себе показать перед ней слабость, выбрался из-за стола, прошкандыбал навыход, ноудвери остановился, повернулся, посмотрел нанее задумчиво.
    –Странная ты тетка. Притащила вдом беспризорника, барахло ему купила, даеще пугать взялась.– Онпокрутил по-стариковски головой.– Вдобренькую поиграть хотела инаучить ребенка, какправильно надо жить. Знаем такое дело. Ичего отменя хотела?
    Иразвернулся, чтобы уйти.
    –Я-то знаю, чего хочу, авот чего хочешьты, Василий Федорович?– спросила Лена.
    Оностановился, снова медленно повернулся кней.
    –Каквсе,– поколебавшись, все-таки ответилон.
    –Желания улюдей разные,– неприняла такого ответа Ленка.– Вотчего конкретно ты хочешь, невданный момент, апожизни?
    –Яж говорю, каквсе. Бабки, семью, работу, домсвой.
    –Икакты собираешься это получить? Илиувас напомойке итакие богатства водятся?– спокойно поинтересовалась Лена.
    Аон разозлился! Вотсильно, ажглаза прищурил, выстрелив злым, недетским взглядом.
    –Тебе какое дело? Чтопристала?
    –Может, помочь хочу,– выдвинула предположение Лена.
    –Дапошлаты! Помочь она хочет!– злилсяон.– Конфетку дать, копейки сунуть, поголове погладить, апотом руки вымыть! Добренькая нашлась! Знаем мывас, добреньких. Одно зло отвас инеприятности! Ой-ой, бедный ребенок, икментам: государство обязано овас позаботиться! Позаботилось уже, спасибо!
    –Нуаеслия, анегосударство, хочу отебе позаботиться?– неменяя тона, спросила Лена.
    –Данесмеши меня! Сытая, молодая москвичка заботится!– И,скривив презрительную мину, детским голоском:– Мамочкой моей стать?
    –Ну,мамочкой немамочкой, атвоим шансом выбраться издерьма я вполне могу стать. Ноэто зависит оттого, насколько ты сам хочешь изнего выбраться.
    –Ещеотчего?– хмыкнулон.
    –Впервую очередь оттого, получится унас разговор намоих условиях илинет.
    Мальчик очень долго, внимательно, придирчиво всматривался ввыражение ее лица. Несколько минут, и, решив что-то, вернулся прихрамывая, селзастол напротив Лены.
    –Спрашивай.
    –Чаюеще хочешь?
    Онснова посмотрел нанее темже взглядом:
    –Давай.
    Лена встала, поставила чайник, принялась делать бутерброды.
    –Сколько тебе лет, Василий Федорович?
    –Девять, через два месяца десять будет.
    –Тебе сколбасой, сыром илипросто смаслом?– указав нахлеб, который держала вруке, спросила Лена.
    –Сколбасой, сыром имаслом.
    Онакивнула ипринялась намазывать хлеб, продолжая опрос:
    –Тыоткуда будешь?
    –ИзКазани.
    –О,красивый город.
    –Наверное, яневидел.
    –Давно вбегах?– поставив перед ним тарелку сбутербродами ичашку горячего чая слимоном, продолжила опрос Лена.
    –Восемь месяцев,– принявшись заугощение, ответил Вася.
    –Доктор сказал, чтоты относительно чистый, присматривал кто?
    –Сам. Что, уменя рук нет? Мыж натеплотрассе подзаводом живем, тамикраны есть сгорячей ихолодной водой.
    –Ачего вбега-то подался, отлюбви кприключениям исвободе?
    –Отжизни.
    –Родители есть?
    –Отца нет, мать бухает. Лишили родительских прав.
    –Значит, издетского дома дернул. КакдоМосквы-то добрался?
    –Пожелезке, какеще, наэлектричках. Тогда уж грамотный был, знал, какделать надо. Авпервый раз облажался, поймали меня.
    –Так,– предложила программу Лена,– обед унас есть, времени сколько угодно. Посидим? Тебе, Василий Федорович, придется рассказать свою историю подробно и, какдоговорились, безвранья, чтобы я была полностью вкурсе имы стобой могли решить, какдействовать дальше ичто необходимо предпринять. Договорились?
    –Ладно,– подумав, степенно согласилсяон.
    Тогда он рассказалвсе, чтопомнил изнал, апозже Лена узнала ивыяснила все подробности издругих источников.

    Молодая, глупая девочка Вера– бестошная, какговорят протаких вроссийской глубинке, чтоозначает «бестолковый, никчему непригодный человек»,– «залетела» впятнадцать лет отсоседского парня.
    Жили они вбольшой богатой деревне, непомершей сраспадом бывшего колхоза, аперешедшей вфедеральную собственность пополам счьей-то частной, что-то вроде развивающегося сельского предприятия. Одним словом, наплаву.
    Верка, бестолковая, клюбому делу безрукая ибезжелания, согрешила сФедькой соседским, когда он приезжал изгорода кматери. Парень он был видный, умный и, потем меркам, успешный. Армию отслужил ивКазань подался, котцу, второй раз женившемуся нагородской. Федька устроился работать охранником иизредка наезжал кматери, вотводин изтаких приездов изагулял сдевчонкой-малолеткой. Аона возьми изабеременей.
    Чтоб подстатью парень непопал, посовещались родители да поженилиих. Мать Федькина всю свадьбу проплакала, Верку она терпеть немогла, считала, чтодевица отдругого нагуляла, аФедьку насебе женила. Нолучше уж так, чемсыну втюрьму идти.
    Уехали молодые вКазань сразу после свадьбы.
    Ничего жили, если несчитать того, чтоотец Федькин сженой несильно обрадовались их приезду– втрехкомнатной квартире, дадвумя семьями, даеще ребенок наподходе.
    Родила Верка Ваську, полгодика покормила грудью иотвезла родителям вдеревню. Уних сФедькой работа нашлась: онапродавцом, аон охранником навещевом рынке.
    Работали они много ивесело, такая уних там компания подобралась, продавцов иохранников, свойская иразбитная.
    Вдеревню кродителям исыну мать наведывалась раз вмесяц– себя показать, покрасоваться вновых вещах перед соседями, заработком похвастать, подарков привезти.
    Ивсебы хорошо, датолько стали они сдрузьями новыми рыночными частенько загуливать сводочкой вущерб работе. Жена отца быстро смекнула, куда что катится, заметив, чтовыпивания эти приобретают устойчивую каждодневную тенденцию, ипотребовала немедленно молодым съехать издома.
    Дакуда?
    Верка сФедькой, хоть инеплохо зарабатывали, даденег таких, чтоб квартиру снимать, неимели.
    Жене отцовой оттетки понаследству досталась квартирушка малюсенькая вбывшем заводском доме наокраине. Онлет пять подснос числился, даеще раза три попять числиться будет, априсматривать зажильем надо, вотона туда молодых иопределила.
    Тутони насвободе-то иоторвались пополной! Вдеревню ездить перестали– некогда, работа изапивон дома каждый день. Авскоре их срынка турнули взашей: Верку зато, чтопьяная денег запроданный товар недосчиталась, аФедьку зато, чтонапился наработе.
    Ониуж загод трудовой базарной деятельности привыкли кпостоянному градусу, атут невезуха такая, уволили, даеще деньги требуют возвращать, надож запить горе!
    Полгода! Всего полгода хватило, чтобы опустились совсем! Барахтались как-то, набухлож надо! Верка уборщицей подрабатывала, нонезадерживаясь наодном месте больше двух месяцев; Федька– грузчиком да случайным заработком перебивался. Началась жизнь алкашная!
    Где-то через год пьяный вдрызг Федька попер кмагазину через дорогу, вывалившись прямо подколеса летевшего автомобиля.
    Напохоронах мать Федькина голосила наВерку:
    –Знать тебя нежелаю иублюдка твоего видеть нехочу! ТыФедьку убила, неженилсяб натебе, живойбы остался!
    Аотец Федькин сженой Верку жить-то вквартире оставили, всеравно сжильем этим ничего несделаешь, пока неснесут дом. Нознаться сней отказались: «Тынам чужая, исын твой чужой, может, мать иправа, нагулянный, икнам соваться несмей!»
    АВерка какначала поминать мужа, безвременно погибшего, такскаждым новым кавалером ипоминала.
    Родители приезжали, пытались увезти дочь непутевую вдеревню подальше отпьянки. Какое там! Послала матерно, даеще ее тогдашний хахаль деньги уотца отобрал, асамого слестницы спустил.
    Когда Васеньке исполнилось семь лет ибабушка отдала его вдеревенскую школу, Верка вдруг «вспомнила» просына.
    Надоумил кто-то изсобутыльников впьяном поиске бабла напродолжение «банкета»:
    –Верк, тыж вдова!
    –Вдова,– затягиваясь сигаретой, пьяно кивалаона.
    –Такутебяж ипацан есть?
    –Какой пацан?– дивилась Верка.
    –Таксын, тыж говорила!
    –А,сын, есть.
    –Тактебеж деньги положены, каквдове иматери-одиночке!
    –Да? Надо пойти забрать!
    –Не-е,– копошилась какая-то мысль впропитых мозгах,– тебе так неотдадут, надо пацана предъявить!
    Сопровождаемая другом очередным, протрезвевшая слегка потакому случаю Верка явилась вдом родительский предъявлять материнские права. Мать отказывалась отдать Ваську, отец, полгода назад слегший впостель стяжелой болезнью, ничем жене помочь немог. Васька рыдал навзрыд, перепуганный досмерти. Тетку эту страшную незнал, видеть невидел, чтоона приезжала, когда ему идвух лет небыло, разумеется, непомнил, идядьку тоже страшного перепугался.
    Ваську они забрали, ачто сним делать дальше– незнали. Нет, умахватило и«предъявить» ребенка где требуется, иденежное пособие оформить, норебенка, оказывается, кормить нужно ившколу, даеще одевать!
    Этонадо было запить, сбарышей-то новых, дармовых!
    Васька прятался вквартире иналестнице подъездной, сердобольные соседи подкармливали, иногда брали ксебе ночевать.
    Первый раз его избил Веркин хахаль, когда ребенок зашел накухню ипопросил попить водички. Отудара мальчик отлетел вкоридор, стукнулся головой остену изатих, урод неполенился, подошел, саданул пару раз ногой лежавшего мальчишку.
    –Дабрось тыего, чтоон тебе сдался?– позвала Верка изкухни.– Налитоже!
    Когда Василий очухался, отполз вванную комнату, тамипролежал доутра. Утром хотел убежать кбабушке, ноВерка его невыпустила, вспомнила сбудунища, чтонанего деньги получает.
    Маленький, перепуганный насмерть мальчик непонимал, чтовего жизни сделалось, почему он оказался уэтих чужих, грязных, воняющих, страшных людей икуда теперь отних прятаться.
    Ноон был очень умным. Никто инедогадывался, какой он умный, даже бабушка.
    Васька сбежал. Пришел ксоседям, спросил, какдобраться добабушкиной деревни, подробно, толково объяснил, чтожил сбабушкой всегда ившколу ходил ибабушка сдедушкой никогда непьют, ипопросил денег.
    Денег ему дали, идаже доэлектрички довезли ипосадили, анастанции Васька сел вавтобус, соврав кондуктору, чторазминулся смамой ивидел, какона его искала вотъехавшем раньше автобусе.
    Добрался.
    Бабушка, когда его увидела, какначала плакать, таксутки иплакала. Тримесяца уВаськи была снова хорошая, настоящая жизнь! Онходил вшколу, дома забабушкой хвостиком, неотлепляясь, боялся, чтоона его опять потеряет. Аеще ему снились кошмары, каждую ночь. Онкричал ипросыпался отужаса.
    Через три месяца умер дедушка.
    Иснова приехала та страшная женщина, которая почему-то называла себя его мамой, изабралаего. Абабушка ничего немогла сделать, унее болели ноги, онаструдом ходила инесмогла отбить внука уВерки иее нового дружка.
    Васька надолгих четыре месяца попал вад! Оннаучился прятаться инепопадаться наглаза, воровать остатки еды, попрошайничать, сначала усоседей, потом инаулице, вовремя распознавал, когда надо убегать. Ноон был маленьким иневсегда успевал заметить, каквпропитых мозгах что-то переклинивало. Егобили иВерка, иее «гости».
    Скорее всего, иубилибы.
    Нооднажды, когда пьяный урод, поймав, стал его колотить, Васька первый раз начал орать. Датак, чтовызванный соседями наряд милиции приехал через семь минут.
    Милицию кВерке вызывали регулярно. Ноони особо неусердствовали, ненаездишься через день пьянь угомонять, иВаську, вечно прятавшегося, милиционеры никогда невидели, асоцзащита так ивовсе непоявлялась здесь.
    Атут соседи позвонили в«02», перепуганные:
    –Тамребенка убивают! Онтак кричит!
    Милиционеры ворвались вдверь, вкоторой давным-давно небыло замка, всамый разгар «воспитательного» процесса. Васька весь вкрови, ускота пьяного что-то замкнуло вголове, онего колотит, какгрушу, аВерка поддает сбоку сыну ладонью итребует заткнуться. Такую вот картину застали представители власти. Асними исоседи, ставшие тутже понятыми.
    Ваську отправили сначала вбольницу, аизнее вдетский приемник-распределитель. Верку посадили наполгода втюрьму илишили родительских прав.
    Изприемника Васька умудрился сбежать идобраться добабушки, куда через неделю явились представители социальной службы изабрали обратно.
    Бабушке вопекунстве надвнуком отказали из-за возраста иболезни, какона ниупрашивала. Никаким иным родственникам, которые считали его чужим, Васька был ненужен, ипопал он вдетский дом.
    Детский дом неплохой, нотам свои порядки изаконы. Ваське они неподходили. Оннепонимал, почему ему нельзя жить сбабушкой, ходить всвою школу, кормить кур, пропалывать грядки, плавать вречке, бегать подеревне сдругими пацанами иничего небояться.
    Ион сбежал. Безособого труда иприключений умный ребенок добрался доединственного родного человека. Абабушка проплакала всю ночь инаследующее утро сама отвезла его обратно вдетский дом.
    –Я,Васенька, несмогу тебя поднять,– объяснялаона.– Заболела, видишь, ноги неходят. Аздесь ты присмотрен, накормлен, одет-обут иучиться будешь. Аменя Люда ксебе заберет.
    Люда была старшей дочерью иВаськиной родной теткой. Жила она вВолгограде, иВася ее никогда невидел.
    –Ябуду тебе письма писать, посылки посылать, Васечка,– плакала бабушка.
    Онее отпустил ипопрощался. Нопросебя решил, чтоего предали.
    УВаськи оказался совершенно неколлективный характер, оннепонимал инепринимал жесткого ограничения свободы, инеменее жесткого распорядка дня, иновых требований. Ктомуже обнаружилось, чтоон умнее всех этих детей иунего дарование кучебе, зачто ибыл постоянно бит старшими мальчишками ипрезираем ровесниками.
    Васька рванул иззаведения первый раз, нобыл вскорости пойман ипопал подкарантин, тоесть строгий режим подзамком, каксклонный кпобегу.
    Тогда непогодам умный мальчишка составил план, решив двигать вМоскву, узнавал упацанов детдомовских, какдобираться, какие басни «скармливать» взрослым, какможно заработать вдороге.
    Зачем вМоскву?
    Аговорят, чтотам можно сыто устроится: чтоэто такое, Василий незнал, нозвучало многообещающе, иглавное– полная свобода!
    Исбежал. Карантин там некарантин– сбежал. Затри месяца добрался достолицы и, разумеется, сразу «втеплые» руки беспризорной шпаны.
    Завосемь месяцев Вася стал другим человеком.
    Старым. Слишком многое видевшим, слишком многое познавшим ислишком многому научившимся. Ум,проницательность, находчивость помогли Ваське непропасть, сгинув впьянке, наркоте ипедофильных притонах.
    Ну,иему немного повезло.
    –Мыподселились кМатвеичу взаводской теплый подвал. Матвеич– старый бомж вавторитете, бывший кандидат наук политературе. Суровый мужик, пьянь, конечно, носправедливый исмозгами. Какзальет пойла, начинает всякие книжки наизусть шпарить. Пацаны наши поначалу ржали, апотом перестали внимание обращать, ая всегда слушаю, поночам сижу, слушаю изапоминаю,– рассказывал Васька, ужотобедав дважды подсвое повествование.– Так, прикинь, я«Евгения Онегина» выучил, онмне его раз двадцать читал. ЭтоМатвеич меня ичитать быстро, непослогам, научил, иписать. Онмне еще «Войну имир» читал, номне неочень, авот стихи всякие, знаешь сколько я выучил унего!
    –Куришь, пьешь?– потрясенная его рассказом, переданным безэмоций, какпрочужую жизнь, спросила Лена.
    –Пробовал. Специально. Икурил, ипилвсе, отпива доодеколона, клеем дышал, «колеса» глотал, иглу непробовал, знал, чтотут уж несоскочишь. Ярешение принял, чтоникогда нестану алкашом, нодляэтого хотел понять, чтоэто такое ипочему люди вэтом живут. Понял. Ичто такое «будун», и«отключка». Мнехватило. Некурю инепью.
    Господи, вдевять лет он некурит инепьет– бросил! Сюрреализм какой-то, посути, обыденный! НоЛена справилась сэмоциями, отодвинувих.
    –Чемеще занимался?
    –Воровал, попрошайничал, акакже, подрабатывал убарыг всяких: пойди-принеси. Наркотой незанимался, пацаны безменя обходились. Тыпрочто хочешь спросить, чтоя видел?
    –Иэто тоже,– кивнулаона.
    Хотя, знает Бог, ейуже хватило! Нонадо прояснить все доконца!
    –Лен, вотя стобой базарю ивижу, чтоты вроде недура, авопросы задаешь тупые. Тычто, незнаешь, чтотакое бомжовская жизнь? Давсе я видел, чего тебе видеть инеприходилось! Икакдевчонок итеток взрослых трахают, какбомжей убивают, какпацаны дохнут отнаркоты, иментовский беспредел, какпроститутки работают, какнаших пацанов забирают куда-то иувозят чистые, сытые дядьки, иодин раз нас навокзале чуть бомжи непоубивали. Япроэту жизнь все знаю, япронормальную жизнь незнаю. Явот красиво разговариваю, литературно, потому что меня Матвеич специально этому учит, говорит: «Ты,Василий Федорович, сможешь изотстойника человеческого выбраться, утебя характер имотивация есть, даинатура втебе небеспризорная, бандитская, только тебе учиться надо». Вотон ивзялся меня учить икакбы подсвою защиту.
    –Матвеичу отдельное великое спасибо заэто. Номы вернулись кглавному вопросу,– перешла кделу Лена.– Чтохочешьты, сейчас ивбудущем?
    –Учиться,– безраздумий признался Васька.– Жить нормально, всемье. Винститут поступить. Ноуменя ниродных, нисемьи нет.
    –Тыможешь закончить школу ивдетском доме. Тебе позакону положено жилье привыходе издетского дома, ильготы припоступлении ввысшее заведение, ипособие денежное. Тытакой вариант нерассматривал?
    –Неподходит. Янемогу подзамком инадзором. Тамкаквтюрьме: ктовавторитете, ктоупараши. Дедовщина своя. Ятам неучиться, авыживать буду.
    –Ладно, Василий Федорович, предлагаю тебе пожить пока уменя, подлечиться, отъесться немного. Олег сказал, надо все анализы сдать. Сдадим, проверим здоровье твое. Атам посмотрим, чтонам делать. Как, принимаешь приглашение?
    –Анебоишься, чтообворую исвалю?
    –Ачто, есть искушение?
    –Нерешил пока.
    –Ну,ты решай, ачтобы сильно непарился, предупрежу: квартира эта мне отбабушки досталась, явней игода неживу. Каквидишь, брать здесь нечего. Золота-брильянтов уменя нет: обычные, какувсех, нехочется, анадорогие незаработала пока. Денег вдоме недержу, пользуюсь карточкой. Нучто, телик можешь взять, онстарый, ноутбук я всегда ссобой ношу. Иных ценностей неимею.
    –Дая уж понял,– махнул рукой мальчик. Ивдруг улыбнулся задорно:– Бедно живешь, Лена, яглазом зыркнул.
    –Вась, ятебя недержу, если хочешь уйти, путь свободен, ноесли останешься, придется дома посидеть. Соседи тут ушлые, вмиг настучат куда надо, чтоуменя вдоме чужой мальчик.
    –Этопонятно,– кивнулон. Истепенно сообщил:– Останусь пока. Когда что решишь, скажешь.
    Аона уже решила окончательно! Втот самый момент, когда увидела его голого, худого, измотанного, всего всиняках ишрамах.
    Авот какэто реализовать, ужесовсем другой вопрос!
    Проусыновление иопекунство Елена Алексеевна Невельская знала многое ивесьма подробно всвете той своей давней статьи, новсеже пошла дляконсультации вслужбу опеки, гдеей весьма доходчиво разъяснили, какой пакет документов необходимо собрать ичто потребуется пройти, чтобы Васька смог жить сней.
    Инеменее доходчиво серьезная дама средних лет обрисовала реалии:
    –Позакону-то усыновить вы его можете, если умальчика нет близких родственников. Иесли увас нет судимостей, тяжелых хронических заболеваний, инвалидности, вынесостоите научете впсихдиспансере, имеете постоянный, оговоренный втаких случаях материальный доход. Нониодин суд недаст своего разрешения ввашу пользу, идляэтого есть масса причин.
    –Какие?
    –Девушка, послушайте меня,– доверительно, как«своей», сообщила ей тетка,– выпредставляете, чтовы хотите насебя взять? Во-первых, вампридется ребенка прописать, разон издругого города. Иваша жилплощадь перестанет быть только вашей; во?вторых, вывыйдете замуж, зачем вам чужой ребенок? В-третьих, подростковый возраст, ивы незнаете, какой умальчика характер, беспризорники все психически неуравновешенны, высума сойдете! Дактомуже наследственность, наверняка родители– пьяницы. Кормить, поить, образование давать! Зачем вам это надо! Оставьте какесть, унас хорошие детские дома!
    УЛенки мозг закипал! Иэто говорит ответственный работник службы опеки! Отосознания этого рехнуться можно, запросто!
    Ленка начала выяснять узнакомых, приятелей, через старые связи, каклучше действовать.
    Оказалось, чтоникак! Никак ненадо действовать!
    Всеопрошенные водин голос посоветовали горячо, какта бабища изопеки: «Забыть идаже недумать!» Никтоей, одинокой, незамужней женщине, недаст усыновить мальчика, опекунство возможно, ноипроэто «забудь инесходи сума!».
    –Сейчас!– ответила всем доброжелателям исоветчикам Невельская.
    Нодляначала– разговор сВасилием Федоровичем. Пришла вечером сработы, посадила его вкухне застол напротив себя.
    –Василий Федорович, какты смотришь нато, чтобы жить сомной?
    –Насовсем?
    –Насовсем!
    –Лен, тычто, меня усыновить решила?– удивилсяон.
    –Усыновить унас может неполучиться, неразрешат, потому что я незамужем, неолигарх илихотябы рядом сэтим статусом инеизвестная всей стране личность. Авот заопекунство мы можем побороться.
    –Ичто оно нам даст?
    –Официальную возможность жить вместе семьей, какмать исын.
    Васька задумался, отвернулся отнее, вокно смотрел долго, очем-то размышляя, испросил:
    –Тыуверена, чтотебе это надо? Этоведь нетанцы вклубе, этосложно– ребенка растить, иэто навсю жизнь.
    –Яуверена!– решительно утвердилаона.– Ноуменя есть условие!
    –Нуконечно,– усмехнулся он ссарказмом,– началось вколхозе утро! Ну,давай свои условия, послушаю.
    Разумеется, Вася никому неверил, ещеникто излюдей непредоставил ему такую возможность– доверять им! Скакого перепугу этот маленький взрослый мальчик должен доверять ей через неделю знакомства! Лена понимала, нотвердо перечислила:
    –Первое: полное взаимное доверие, абсолютное. Иуважение, моеуважение утебя уже есть, даже если ты незахочешь жить сомной. Второе: мыстановимся настоящей семьей, мать исын. Невтом смысле, чтотебе надо меня мамой называть иусю-сю, автом, чтоя мать иберу насебя всю меру ответственности изаботы занашу семью ижизнь, аты сын, принимающий иуважающий мое главенство имои решения, ипостараешься относиться комне каксын.
    –Тогда иуменя есть условия,– выслушавее, сообщил Васька.– Первое: мыдоговариваемся железно инавсегда никогда неврать друг другу, нескрывать ничего, неговорить неправды, даже чтобы необидеть. Второе: всепроблемы мы решаем вместе. Итретье: тынестанешь относиться комне, каккглупому маленькому ребенку, которого надо учить жизни, ая обещаю неотноситься ктебе, каккглупому взрослому.
    –Ясогласна натвои условия,– торжественно заверила Лена.
    –Ая натвои,– неменее торжественно пообещал Васька.
    –Этозначит, чтоты хочешь жить сомной?
    –Хочу. Очень,– признался вэтот раз совсем по-детски Васька.
    Ленка еле удержалась отслез! Нельзя!
    –Ярада. Нонам предстоит нелегкая борьба заэто.
    –Мысправимся. Мыже вдвоем теперь!– улыбнулся мальчик.
    –Предупреждаю, прежде чем ты окончательно решишься,– разъясняла Лена,– этобудет очень нелегко. Нампридется отвезти тебя вприемник, оттуда тебя отправят вКазань, втвой детский дом.
    –Япотерплю,– кивнул он решительно.
    –Вась, подумай,– ещераз объяснила Невельская,– яначну заваруху, носколько времени это займет, неизвестно.
    –Японимаю. Новедь мы хотим, чтобы все позакону инас больше нетрогали,– совсей серьезностью рассуждал парень.
    –Именно так.
    –Япотерплю,– повторил Вася. Ипредупредил совсем уж сурово:– Но,Лен, янесмогу стобой жить, если ты пьешь илипросто выпиваешь, тогда инезатевай ничего лучше.
    Лена посмотрела нанего долгим, задумчивым взглядом, аВаська напрягся.
    –Янелюблю спиртного, плохо его переношу иочень редко пью. Теперь небуду совсем, даже пиво ишампанское. Обещаю.
    –Хорошо,– кивнул Васька, расслабляясь.

    Лена оттолкнулась отподоконника, подошла кстолу, взяла кружку, большими глотками допила остывший чай испросила:
    –Утебя здесь курить можно?
    Денис кивнул, далпепельницу ивключил чайник. Ленка вернулась кокну, оперлась наподоконник, достала изкармана так инеснятого пальто сигареты сзажигалкой, прикурила ибросила, неглядя, наподоконник. Денис хотел отдать ей вруки чашку счаем, но, посмотрев, наЛенино отрешенное выражения лица, поставил рядом спепельницей. АЕлена ничего невидела, незамечала вокруг– находилась там, внутри тех переживаний.
    –Янавойну попала. Напростую такую, банальную чиновничью войну,– продолжилаона, сильно затянувшись сигаретой.– Никому Васька ненужен инеинтересен был, никого неволновало, какойон, чтохочет, чтонеобходимоему, именноему! Данаплевать всем, чтоон хочет илинехочет, кого интересует мнение десятилетнего мальчика, егокакбы инет совсем! Зато есть какая-то сумасшедшая баба, которая решила его усыновить, ився чиновничья машина взялась Ваську отменя защищать!
    Оназатянулась еще раз, ткнула сигарету впепельницу.
    –Чего я только невыслушала. Одна чиновница меня спросила: вычто хотите, чтобы он подрос немного истал вашим любовником? Восемь месяцев подыхал наулицах, никому нахрен ненужен был, даже бабке сдедом родным, атут их стал– государственный! Никому неотдадим! Яодин раз сорвалась, объяснять что-то принялась бабе одной изслужбы опеки, дура наивная! Онталантливый, говорю, очень одаренный, емуучиться надо, авдетском доме ему трудно, ондомашний мальчик, онсемь лет сбабушкой идедушкой всемье жил, яему шанс хочу дать, помочь. Аона знаешь что мне отвечает? Ничего, говорит, емугосударство шанс даст, закончит школу, пойдет работать, аесли такой уж умный, отслужит вармии ипоступит назаочное отделение учиться! Ядумала, уменя мозг лопнет! МысВаськой, какдва бойца, среди врагов оказались! Япотеряла всех друзей наэтой войне, ародители отменя отказались.

    Ленка приехала кродителям ссерьезным разговором, нинаминуту несомневаясь, чтопоймут иподдержат.
    –Даты сума сошла, Лена!– возмутилась мама.– Какое опекунство, какой беспризорник?!
    –Мам, оночень хороший, умный, замечательный человечек!– убеждала воодушевленно Елена.– Вотувидишь исама поймешь!
    –Ненадо нас знакомить, ивдом кнам несмей его приводить! Оннас обворует! Онивсе хитрые, злые, этоон сейчас хорошим прикидывается, чтобы тебя, дуру, обмануть, ужони-то знают, какразжалобить! Тыего пропишешь, аон утебя квартиру отберет, даеще обдерет тебя, идиотку! Мысотцом запрещаем тебе брать ксебе этого беспризорника!
    –Мам, тыуже очень давно неможешь мне что-то запрещать,– посуровела Ленка.
    –Леночка,– сделала мама заход сдругой стороны,– японимаю, тысильно переживала из-за разрыва сМаркиным иухода изгазеты. Нонельзяже из-за этого совершать глупости! Утебя новая работа, пусть нетакая престижная иинтересная, какпрежняя, ноденежная. Работай, встречайся смужчинами, строй новую жизнь. Никому, ипрежде всего тебе самой, ненужны эти метания ижелание сделать всем назло.
    –Ма,ты ничего непоняла,– сделала еще одну попытку убедить Лена.– Этот мальчик, онмой, родной, ондаже похож наменя очень сильно! Ион будет моим сыном.
    –Лена,– вступил раздосадованно отец,– хватит глупить! Намненужен чужой мальчик, замуж выйдешь, своих нарожаешь! Иперестань что-то кому-то доказывать ихарактер свой показывать!
    –Поговорим вдругой раз,– вставая уходить, сказала Лена.
    –Нет!– решительно заявила мама.– Никакого другого раза! Если ты неостановишься сэтим идиотским опекунством, мыстобой общаться перестанем, такизнай!
    –Хорошо, мама,– приняла Лена ультиматум.
    Онисдержали слово, годсней необщались, незвонили, невстречались– вообще, наглухо. Апотом уотца случился сердечный приступ, иЛена приехала кнему вбольницу, тамивосстановили отношения, ноуже безблизости душевной.
    СВаськой родители все-таки вынужденно познакомились, внуком своим непризнали, хотя поражались каждый раз его внешней похожести сих дочерью, принимали, летом даже надачу забирали, нотеплых родственных отношений несложилось.
    Василий Федорович все понимал, прощалих, старался нестановиться раздражителем инастаивал, чтобы Лена чаще виделась сродителями, эдакий мудрый миротворец.
    Идрузей Лена растеряла тогда всех, тоесть абсолютно всех! Начиная сблизкой подруги, тоже Лены, пофамилии Иванова, скоторой дружила сошколы. Иванова покрутила пальцем увиска, показывая степень Ленкиной разумности, когда подруга сообщила ей проВаську, ипрямо заявила:
    –Яктебе вдом стану бояться приходить. Вдруг он илиего дружки меня ограбят илизаразят чем-нибудь?
    –Лен, тычто?– поразилась Невельская.– Онмаленький изамечательный мальчик, очень умный издоровый, мывсе анализы сдали ипроверялиего.
    –Этонея «что», этоты «что»!– глядя нанее, какнаполную дебилку, возмутилась Иванова.– Тыж пробеспризорников такую статью отбабахала, даже две! Тыж проних все знаешь! Онипоголовно больные, циничные, асоциальные, грязные излые! Убить могут, какплюнуть, дляних жизнь другого человека– пустое место! Тыненормальная, чтовлезла вовсе это! Имой тебе совет: брось немедленно эту дурь!
    Больше они необщались. Никогда.
    Ноподобного рода монологи, ачасто иеще более красочные, Лена выслушивала втаком количестве, чтоинесосчитать, втом числе иотслужбы опеки. Знакомые, друзья, посвященные вее «боевые» действия стали относиться кней, каккнесовсем адекватной, сторонились, словно Ленка сама стала беспризорницей сулицы.
    Аона боролась!
    Моталась вКазань, каквближайшее Подмосковье надачу заурожаем, приэтом работу никто неотменял! Командировки выпадали одна заодной, иматериал требовалось сдавать вовремя. Виздательстве Елена никого непосвящала всвои проблемы, старалась улыбаться, шутить, ноунее неочень хорошо получалось. Похудевшая, измученная, синяки подглазами, смотрит зло, каккошка дикая.
    НоЛенка немогла взять отпуск, ейнужны были деньги. Онапотратила половину изтех сбережений, чтооткладывала все эти годы нановую машину, мебель иремонт вквартире. Ухнули, каквтрясину бездонную, наадвокатов, поездки, взятки, авпереди ожидались еще большие расходы.
    Невельская разрывалась между поездками, командировками, работой, чиновничьими кабинетами ивКазани, ивМоскве, Васькиным детским домом, куда ходила каждый день, когда прилетала.

    –Прилетела как-то вечерним рейсом,– говорила Лена монотонным, чужим голосом, такинепритронувшись кчаю,– проспала весь полет, проснулась, когда все уже выходили, спустилась страпа истою. Непонимаю, куда прилетела, вкакой город исколько времени. Подняла голову, «Москва» наздании прочитала, думаю, амне сюда надо? Яоткуда икуда лечу? Икакой сегодня день? Меня изавтобуса позвали. Вошла, спросила укого-то, какой сегодня день, мнеговорят: среда. Ая пытаюсь понять: среда какой недели, этой илиуже следующей? Авремени сколько, утро илиуже ночь? Встала посреди зала, смотрю натабло, тупо так, долго стояла, потом прочитала все-таки день, число ивремя. Домой добралась. Только утром врубилась, чтоприлетела изПитера инадо материал сдавать.

    Лена шла покоридору издательства, думала, какписать, ничерта непонимая. Итут ее поймал Забарин.
    –Невельская, быстро комне вкабинет!– гаркнул так, чтоона подскочила отнеожиданности.
    Идверью хлопнул, когда Ленка зашла заним, рукой настул указал раздраженным жестом, самсел ипотребовал строгим начальственным тоном:
    –Ну-ка, быстро выкладывай, чтоутебя случилось!
    –Даничего, Николай Васильевич, вчера изПитера прилетела, собираюсь надстатьей работать,– удивилась Лена его грозности.
    –Тысебя давно видела? Каксмерть ходишь, почернела вся! Ясказал: быстро выкладывай!– Ипостолу ладонью хлопнул.
    Онавыложила. Согнувшись настуле, облокотившись околени, сцепив руки взамок, подробно все выложила. Забарин слушал, вопросы задавал походу, уточнял детали.
    –Тыкогда вКазань летишь?
    –Послезавтра. Сегодня изавтра надо надстатьей поработать.
    –Стобой полечу,– сказал– какотрезал.– Идидомой, выспись, дома надстатьей поработаешь.
    –Зачем сомной?– обалдела Ленка.
    –Намальчика хочу посмотреть. Все. Иди, Лена.
    Вдетском доме Лена примелькалась, каксотрудница штатная, постоянной фигуранткой. Директриса давно махнула нанее рукой, проиграв вовсех спорах, нонезнакомого мужчину притормозила, решив непускать.
    Ага, тотслучай!
    Николай Васильевич книжечку красную лауреата сунул, датак отчитал, чтоидвери распахнули, исопроводили вкомнату длявстреч.
    Привели Ваську, онисЛеной обнялись сходу, прижались друг кдругу, каксфронта встретились, постояли так молча. Затем Лена мальчика чуть отстранила:
    –Василий Федорович, тутмой начальник хотел стобой познакомиться.
    Васька Забарина осмотрел придирчивым взглядом сног доголовы, подошел, протянул ладошку.
    –Василий Федорович,– представился.
    –Николай Васильевич,– пожал ему руку Забарин.
    –Язнаю, неГоголь, мнеЛена говорила,– чуть усмехнулся мальчик.
    –Лен,– распорядился начальник,– тыиди, погуляй пока, мысВасилием Федоровичем поговорим.
    Онапереживала отчего-то страшно, расхаживала покоридору туда-сюда. Очем они там могут говорить, чтообсуждать изачем это Забарину?
    Вышли. УВаськи скоро обед, мальчик пошел их провожать квыходу, попрощался сЗабариным спожатием рук ипоимени-отчеству. Лена присела перед Васей накорточки ивзяла его ладошки вруки.
    –Вась, потерпиеще, нашадвокат подал оспаривающее заявление.
    –Япотерплю,– кивнул мальчик. Иочень серьезно сказал:– Тылучше, Лен, побереги себя, вончерная стала, похудела совсем. Такизаболеть недолго. Чтомы тогда будем делать?
    –Ничего, Василий Федорович, навойне всегда так,– грустно улыбнуласьона.– Тыже помнишь наши задачи: яотвечаю засвой фронт, бумажный, тызасвой– учебный.
    –Яучусь, тыже знаешь. Завторой класс все посдавал, наследующей неделе сдам затретий, ещемесяц учебы долета остался, яизачетвертый сдам.
    –Тыуменя молодец!
    –Иты уменя молодец. Нуиди, мненаобед надо, яж тут примерный.
    Лена поцеловала Васю, аон обнял ее зашею, прижался инеотпускал пару минут, апотом резко выпустил иушел. Николай Васильевич улетел вечерним рейсом, втотже день, аей сказал перед отъездом:
    –Оставайся. Тринедели тебе дам, доделаешь тут дела. Статью напишешь иперешлешь вредакцию, работу никто неотменял.
    Очем они говорили сВаськой, Лена так инеузнала, инеспрашивала. Чтопредпринял Забарин, накакие рычаги давил икому звонил, тоже неизвестно. Ночерез три дня, когда Елена какнаработу пришла кпредседателю опекунского совета, ейтутже споклоном ивымученными улыбками вручили все разрешающие иоформленные документы. Ипостановление суда, вчера безее участия подписанное, вкоторомона, Елена Алексеевна Невельская, назначалась опекуном Василия Федоровича Дроздова, спостоянной пропиской последнего вгороде Москве поадресу ее проживания.
    Ленка вышла изздания, стояла, смотрела надокументы инемогла поверить!
    Что? Все? Онаимеет право забрать Ваську?
    Несовсем, унее здесь было еще одно дело…
    Ваську Лена забрала через месяц, когда он окончил четвертый класс наодни пятерки, между прочим. Ониприлетели вМоскву иоформили окончательно все документы. ИЛена решила, чтоим надо переехать изэтого дома, отсоседей изнакомых, изпрежнего района, подальше оттех, ктознал Васькину историю.
    Квартира была бабушкина, досталась Лене внаследство, хоть идвухкомнатная, новцентре, встаром кирпичном доме свысоченными потолками ивпечатляющим метражом.
    Лена поменяла ее натрехкомнатную подальше иметражом поменьше, зачто получила приличную доплату, которую пустила наремонт иобустройство нановом месте. УВаськи вшколе, кроме директора, никто незнал, чтомальчик приемный, директор эту информацию неафишировала, ауостальных ивопросов невозникало, настолько Ленка сВасей были похожи. Изажили они семьей.
    Атогда, вКазани, получив документы…
    Ещедовмешательства Забарина, Лене адвокат как-то посоветовал:
    –Знаете что, Елена Алексеевна, аполучилибы вы справку-освидетельствование унарколога, чтомамаша Васина впоследней стадии алкоголизма ипретендовать навосстановление родительских прав неможет.
    –Дазачем? Унас есть отказ его бабушки сдедушкой, изВолгограда пришел отказ оттетки, мать подследствием находилась идавно родительских прав лишена, чтоеще надо?
    –Дачерт его знает! Лишний документ непомешает. Асудья может затребовать такое освидетельствование. Если через суд, тоформулировка может оказаться расплывчатой, анам надо железно: больна безвозможности исцелиться!
    ИЛена пошла разыскивать Верку. Нашла, ато!
    Дверь нараспашку, насломанной кровати, наголом подранном грязнущем матраце спала впьяном беспамятстве мать Васьки. Иизглаза унее текла слеза.
    Квартира– филиал городской свалки, совмещенный состеклопунктом. Взрывом житейского отстоя выбиты почти все стекла, вонь соответствующая. Какое-то быдло проспиртованное сунулся было кЛенке, ноона его влет успокоила, вложив всю злость накопившуюся вудар.
    Стояла, смотрела наэту бабу, итак ей вдруг ее жалко стало!
    Вызвала отсоседей скорую наркологическую помощь, пообещав заплатить, иэвакуировала так инепроснувшуюся Верку внаркодиспансер.
    –Чтонадо сделать, чтобы она полностью протрезвела?– спросила уврача.
    –Смотря что вы имеете ввиду под«полностью»,– уточнилон.
    –Совсем протрезвела, икакможно скорей, ичтобы вылечить.
    –Полная интенсивная детоксикация,– пояснял доктор,– проще говоря, очищение. Анасчет того, чтобы вылечить,– сомневаюсь.
    –Надо попробовать!– настаивала Лена.
    –Нудавайте попробуем. Приходите дня через три.
    –Нет, ясней останусь.
    –Очень вам несоветую,– скривился врач,– выхоть отдаленно представляете, чтоэто такое?
    –Нет,– призналась Лена.
    –Еесейчас привяжут ккровати, поставят капельницы вобе руки ибудут насильственно, через рот, вливать очищающий раствор. Уорганизма начнется сброс, тоесть самопроизвольное испражнение, возможно, рвота, итак довольно продолжительное время. Выхотите это видеть?
    –Видеть нехочу, но, возможно, придется,– решительно заявила Лена. Ипоинтересовалась:– Еебудут мыть?
    –Еепомоют сейчас, обработают отпаразитов, завтра тоже помоют.
    –Когда она сможет нормально соображать?
    –Думаю, нормально– никогда,– пожал плечами доктор.
    –Эториторика, ая спрашиваю одругом, когда сней можно поговорить?
    –Завтра она всознании будет, нотоже несоветую.
    –Значит, завтра!– утвердила Лена.
    Перед приходом благотворительницы Невельской Верку помыли, чтохоть немного спасло Лену отпотрясения, близкого кшоку, которое она испытала, когда увидела реалии наркологических будней.
    Верка, голая, привязанная широкими ремнями ккровати, лежала наматраце, прикрытом сверху больничной клеенкой, капельницы вобеих руках, орала дурным голосом, вырывалась, материлась.
    Онабыла страшная! Ужасно страшная! Отекшее серое лицо сфингалом подглазом, покрасневшие белки глаз, наверхней челюсти нехватает двух передних зубов, совсклокоченными, спутанными тусклым клубком волосами, кожа синюшно-фиолетовая ивсиняках разной степени интенсивности.
    Лена смотрела, понимая, чтоникакого разговора сВерой быть неможет, идумала, чтосюда следует водить наэкскурсии тех, ктотолько начинает пить, ноуже втягивается, чтобы увидели ту реальность страшную, которая их ждет,– ужас, боль, вонь иполная отверженность!
    –Этоалкогольные ломки, какунаркоманов,– пояснил тихо подошедший сзади врач,– япредупреждал.
    –Онауспокоится?
    –Думаю, завтра квечеру.
    Лена пришла наследующий день. Верка небуйствовала, спокойно лежала, ужеодетая вбольничную сорочку, прикрытая одеялом, ещепривязанная, нотеперь только заруки иноги содной капельницей направой руке.
    –Вера,– позвала Лена.
    –Этоты меня сюда упекла?– разлепив глаза, спросила Верка.– Сука!
    Набольшее сил унее ненашлось.
    –Понятно,– вздохнула Лена,– яприду завтра.
    Лена стала приходить регулярно, вкаждый свой приезд вКазань. Через неделю Верка орать иругаться перестала, через десять дней, когда ее перевели вобщую палату, уженачала сЛеной разговаривать, ачерез двадцать дней, проведенных ею вбольнице, Лена вдруг обратила внимание, чтоона симпатичная женщина.
    –Вер, тыведь молодая, симпатичная, тебе надо перестать пить, совсем. Ижизнь твоя наладится обязательно.
    –Да,– соглашалась Верка,– работать пойду, может, изамуж выйду. Аты чего комне ходишь? Зачем меня сюда определила?
    –Помочь хочу.
    –Изачем я тебе сдалась?
    –Жалко стало. Подумала: молодая девушка, надо помочь.
    ПроВаську Лена неговорила, онаисама незнала, чего конкретно хочет, взявшись лечить Верку. Помочь? Ичто дальше? Незналаона, чтодальше, ноибросить просто так эту бабу беспутную теперь уж немогла.
    –Такдалабы денег, вотипомощь,– двинула вариант простейшей помощи Верка,– чтомне здесь лежать, яуж выздоровела.
    –Врач говорит, ещенадо полечиться. Ты,Вер, лечись иподумай, сможешьли новую жизнь начать.
    Врач говорил совсем другое Лене усебя вкабинете, начав приблизительно стогоже вопроса, чтоипациентка:
    –Елена Алексеевна, голубушка, скажите мне правду, почему вы принимаете такое участие вжизни Веры?
    –Ееродственники попросили помочь. Ясейчас часто вКазань поделам приезжаю, вотони ипопросили сделать длянее, чтосмогу,– уклонилась отправды Лена.– Скажите, ееможно полностью вылечить, так, чтобы она навсегда бросила пить?
    –Нет,– категорично уверил врач,– этанеизлечится. Вы,голубушка, конечно, деньги платите, имне, поидее, надобы убеждать вас вобратном, чтобы денежек навас побольше заработать. Ноя, хоть ипоследний циник, нонедотакой уж степени. Иразъясню вам ситуацию. Ядвадцать пять лет работаю наркологом и, поверьтемне, знаю, чтоговорю: алкоголизм нелечится вообще, даже если человек полностью перестает пить! Исключительно сила воли личности иниграмма спиртного навсю оставшуюся жизнь! Таквот, таких единицы. Лечатся унас илиеще где, кодирования всякие, ибросают пить накакое-то время десятки изтысяч итысяч, бросают навсю оставшуюся жизнь– единицы! Иприодном единственно возможном условии– собственном сильном желании. Только если человек сам захотел бросить! Идлятакого поступка нужна очень сильная мотивация: испуг засвою жизнь, илибоязнь остаться одному, быть отвергнутым всеми, илибоязнь зажизнь родственников, ребенка, разные побудительные причины. Нонепременно должна появиться некая цель, ккоторой возникает необходимость стремиться, иналичие силы воли. Иеще открою вам один профессиональный секрет, Елена Алексеевна: пить
гораздо легче, чемнепить. Когда учеловека есть одна-единственная проблема, гдедостать алкоголь исрочно выпить, этовсе-таки одна проблема, аневорох житейских каждодневных необходимостей. Ипотом они точно знают, что, кактолько решат свою проблему любыми способами, имсразу станет хорошо ирадостно. Амы свами похвастаться этим неможем– решение наших бесконечных проблем радостинам, какправило, неприносит. Ваша Вера совершенно бесхарактерная, унее нет никаких интересов вжизни, привязанностей, ейнезачем инеинтересно непить. Онапьет уже восьмой год, и, каквидно изистории болезни, незапоями, какобычно начинается эта болезнь, асразу непрерывно. Унее тяжелая стадия алкоголизма, вмозгу ипечени необратимые процессы. Ямогу продержать Веру здесь хоть полгода, ноона выйдет, первым делом выпьет, ивсе начнется поновой. Ееуже нельзя закодировать, поздно, онапросто умрет, если это сделать. Онабудет пить, поверьтемне.
    –Аестьли какие-нибудь новые методики лечения, лекарственные препараты?– несдавалась Лена.
    –Есть, голубушка, какнебыть. Хотите, мыможем попробовать,– вздохнул доктор.
    –Давайте попробуем,– предложила Лена безособой уверенности.– Ачто я могу сделать?
    –Видимо, многое,– устало улыбнулся ей доктор,– ноневэтом случае.
    АЛена попробовала.
    Оназаказала мусорный контейнер, наняла рабочих. Онивыгребли изВеркиной квартиры все иобои содрали. Сделали ремонт немногим более косметического, Лена купила кой-какую недорогую мебелюшку, вещички самые необходимые, маленький холодильник, посуду, хозяйственные мелочи. Особых трат она немогла себе позволить– ещенерешилась главная задача, исколько потребуется еще средств, неизвестно.
    Затем Лена договорилась, чтоВеру возьмут уборщицей вучилище недалеко отдома, завезла ей запасов продуктовых: макароны, крупы, тушенку, соль, сахар, чай. Оставила соседям свой номер телефона, совсем накрайний случай, онидруг друга поняли безлишних уточнений.
    Василию Федоровичу сказала, чтомаме его помогает вылечиться.
    Онпомолчал, подумал истрого спросил:
    –Зачем?
    –Может, унее получится бросить пить, начать новую жизнь.
    –Может, иполучится,– только иответил Васька.
    АВерка вдруг сама начала говорить оновой жизни, делиться планами:
    –Адействительно, Ленка, вотнебуду пить, ивсе! Говоришь, работу мне нашла? Хорошо! Каквыйду отсюда, сразу работать пойду, какого-нибудь мужика встречу, замуж выйду. Знаешь, уменяже сын есть, онсмамой моей живет,– улыбалась щербатым ртом Верка.
    Лена смотрела нанее, неожиданно осознав, что, собственно, онаделает икчему это может привести, смотрела, какВерка воодушевилась, радовалась идеям новой жизни, иэтоее: «смамой живет!»
    –Явот жизнь налажу,– продолжала планирование будущего Верка,– изаберу мальчика ксебе!
    АЛенке плохо становилось отрассуждений этих, отупоминания Василия, отВерки иотсамой себя.
    –Какего зовут?– спросила Лена холодным тоном.
    –Его?– переспросила Верка изадумалась ненадолго.– Васей! Точно, Васей! Ужебольшой, восемь лет!
    «Восемь лет!»– повторила просебя Лена. Встала иушла. Больше она Веру ненавещала.
    Сврачом побеседовала еще раз, новела совсем другие разговоры.
    –Выприменяете то, очем мы говорили? Новые лекарства, методики?
    –Нет, голубушка, пока неприменяли.
    –Иненадо. Неделайте. Когда ее можно выписывать?
    –Дахоть сегодня. Елена Алексеевна, яповторюсь: Вера пить небросит, ноинеотказываюсь, лечить мы ее продолжим.
    –Лечите,– сказала твердо Ленка.
    Наследующий день, когда спомощью вмешательства Забарина она получила документы истала официальным опекуном Васьки, Лена забрала Верку издиспансера, гдета пролежала сорок пять дней.
    Привезла вчистую отремонтированную квартиру, показала, гдечто лежит, Верка все ходила, завороженно оглядывая свои хоромы, ахала.
    –Дая теперь невеста приквартире, дакакой! Ой,спасибо тебе!
    Лена ее заруку отвела вучилище, представила директору, сзавтрашнего дня уВерки начиналась трудовая деятельность. Лена одна, безВерки, сходила вмагазин, купила продуктов израсчета надве недели допервого ее аванса изагрузила холодильник.
    –Нучто, Вера, начинается твоя новая жизнь,– строго сказалаона.
    –Да,хорошая будет жизнь!– улыбалась Верка.
    –Хорошая,– темже строгим тоном продолжила Лена.– Тыложись сейчас спать, ятебе будильник маленький купила, поставила нанужное время, тебе завтра наработу вставать рано. Амне нужно уезжать.
    –Насовсем?– какВаська тогда, спросила его мать.
    –Насовсем,– твердо ответила Лена.

    –Асегодня мне позвонили исказали, чтоона умерла,– темже пугающим голосом, глядя наДениса, говорила Елена.– Выпила паленой водки, смогла только дверь входную открыть иизквартиры выползти, иумерла.
    Итут Ленку прорвало!
    Онанеплакала– громко, обвиняюще признавалась, постукивая себя ребром ладони вгрудь, утверждая иусиливая этим жестом свою вину:
    –Явиновата вее смерти! Ятогда испугалась! Испугалась, чтоона может вылечиться, перестанет пить иначнет делить сомной Ваську! Илисовсем отберет его уменя! Когда мне врач говорил, чтоВера никогда небросит пить, яоблегчение испытала! Ябросила ее там! Подобрала, какщенка больного, подлечила ивыбросила напомойку! Себе совесть очищала, ремонт сделала, работу нашла, чтобы перед собой стыдно небыло! Яее там бросила иниразу непоинтересовалась, какона живет после этого! Онаже, какВаська, никому ненужна была! Вообще! Онаж молодая девка, натри года моложе меня, ейже всего двадцать девять лет! Ямоглабы забрать Веру вМоскву, присматривалабы заней инедалабы пить! Онабы сВаськой рядом жила, онже ее сын илюбитее, наверное! Явиновата вее смерти! Понимаешь?
    Денис водин стремительный рывок оказался рядом, обнял, прижал девушку кплечу игладил, гладил.
    –Тшь-шь, тшь-шь! Тихо, тихо!– уговаривалон, поглаживая ипоглаживая Лену поголове, поцеловал впробор вволосах, успокаивая, иснова поглаживал.– Тыничего немоглабы сделать!
    –Могла!– глухо вего плечо возразилаона, дернулась высвободиться, что-то доказывать, обличать себя.
    –Тихо, тихо!– непустил ее Денис.– Нет, Леночка, немогла. Только испоганилабы свою иВаськину жизнь.
    –Ябы недала ей пить!– настаивалаона.
    –Тыбы несмогла, никтобы несмог, аВерабы пила ишантажировала тебя сыном ивтянулабы вас всвою грязь. Тыдала ей шанс, дальше был ее выбор. Нетникакой твоей вины, нивчем!
    –Откуда ты знаешь?– чуть тише спросила Лена.
    –Знаю!– твердо, убежденно ответил Арбенин.
    Ленка откинула голову отего плеча, посмотрела внимательно ему влицо иповерила этой его убежденности.
    –Аговоришь, чтословами неумеешь,– сделала попытку улыбнутьсяона.
    Унее неполучилось улыбаться, закружилась голова, ноги ослабли.
    –Что-то мне нехорошо…
    Денис быстренько усадил Лену настул, тревожно всматриваясь ввыражение ее лица.
    –Этоничего,– успокаивалон.– Тыперенервничала да еще покурила. Горячий сладкий чай поможет.
    –Давай,– согласиласьона, норук его неотпускала, держалась, какзаспасение.
    –Ябыстро, Леночка,– осторожно высвобождая руки, пообещал Денис.
    –Да,– неохотно отпустила онаего.
    Облокотилась остолешницу, подперла голову рукой.
    Лена чувствовала опустошение. Онабыла каквысохший орех-обманщик: скорлупа твердая, авнутри почерневшее высохшее ядро; иникаких сил унее неосталось– усохли, както ядро. Анадо уезжать, встать, попрощаться иуезжать.
    Все.
    Денис подтянул второй стул, селсовсем близко кЛене, необнял, положил руку наспинку ее стула, протянул чашку счаем.
    –Попей, тебе легче станет.
    Лена взяла чашку двумя руками и, стараясь несмотреть наАрбенина, стала пить маленькими глоточками. Долго пила. Вобоюдном молчании. Почти все выпила, зажав чашку между ладонями, смотрела вее глубину.
    –Ядолжна была рассказать тебе раньше. Сразу, какпочувствовала, чтоувлекаюсь тобой. Ну,во?о-от, рассказала,– поставила чашку настол ирешительно посмотрела Арбенину вглаза.– Намтрудно будет теперь работать, ноуж, развзялись, надо доделать. Ограничимся деловыми встречами, ия постараюсь закончить все какможно быстрей.
    –Почему?– спросил Арбенин своим коронным непонятным тоном.
    –Потому что серьезные отношения сомной, какты теперь знаешь, невозможны.
    –Почему?– повторил Денис вопрос.
    –Потому что уменя сын– бывший беспризорник, ая– расчетливая стерва, которая знала прекрасно, чтооставляет его мать спиваться иподыхать!– повысила Елена голос отнеобходимости еще что-то объяснять, ккоторой он ее понуждал.– Все, Денис, хватит сменя насегодня душевной хирургии! Ненадо заставлять меня объяснять очевидное! Мненадо ехать!
    –Нет!– жестко отрезалон, какприказ отдал.– Поедем завтра утром!
    –Денис!– потребовала прекращения всего Ленка.
    Снее вообще-то хватит! Насамом деле– хватит! Онанеспособна вынести еще ковыряния душевные, разборки ненужные! Онарассказала правду, объяснила реальность! Чтоеще?
    –Лен,– спокойно пояснил Арбенин,– утебя замечательный мальчишка, большая умница, аты прекрасная женщина имать. Оставь Веркину жизнь Вере, онаимела право сама выбирать себе жизнь исмерть. Оттебя тут ничего независело. Иеще, янеотпущу тебя, чтобы ты нинавыдумывала!
    Ленка смотрела нанего расширенными отпотрясения глазами, непонимая, чтоздесь происходит ичто Денис ей сейчас втолковывает.
    –Есть хочешь?– буднично спросил Арбенин, окончательно сбивая Лену совсех толков ирезонов.
    –Тычто, непонял, чтоя говорила?– возмутиласьона.
    –Японял,– спокойно ответилон.– Глупости ты говорила: тыплохая, алкоголичку невылечила, асын утебя из«бывших». Такесть хочешь?
    –Хочу,– кивнула растерянная вконец Ленка.
    –Вотимолодец!– похвалил Денис.
    Встал одним красивым движением и, направляясь вкухонную зону, походу спросил бодрым, почти веселым голосом:
    –Что-нибудь еще хочешь?
    –Ванну испать,– невыходя изступора ошарашенного, призналась Лена.
    –Будет иванна, испать. Может, пальто все-таки снимешь?

    Денис заснуть немог.
    Лена несказала больше ниодного слова. Пока она ела, оннаполнил ей ванну, помог раздеться изабраться ивытащил вскоре, потому что она засыпала прямо вводе. Облачил всвою пижамную куртку, которую сам никогда ненадевал, предпочитая спать голым, новгардеробе имел. Пижаму приобрела еще Виктория, врамках программы «окультуривания» Дениса.
    Онприжимал спящую Лену ксебе, тихонько поглаживал, чтобы неразбудить, ауспокоить ивосне, идумал.
    Этообвинение, которое она себе вынесла, совершенно нелогичное, иррациональное, закрепилось вней рефлексом. Рефлексы, каквсем известно, закрепляются нетолько поощрением, ноинаказанием, какприятными эмоциями, такиболезненными.
    Ленка, находясь вглубоком продолжительном стрессе, переживаниях иусталости отопекунских проблем, вымотанная допредела, услышала пояснения врача нарколога по-своему, решив, чтовлице Василия забирает уВерки ту самую мотивацию, цель начать новую жизнь. Иобвинила себя навсегда. Странно ипоразительно длятакой сильной, умной, глубокой женщины, такмного прошедшей вжизни!
    Укаждого свои заскоки, даже усамых мудрых, грамотных изнающих,– укаждого!
    Он,вон, всесебя калекой числил, жилсуверенностью всвоей ущербности, смирился стем, чтониодной женщине он такой ненужен инеприятен.
    Пока непоявилась Елена Невельская инепрочистила мозги! Несколькими фразами, нежностью иполной отдачей, растворением всоединении любовном– искренне, честно, сильно, какникто иникогда!
    Денис почувствовал, чтоЛенка проснулась, онанедвигалась, нешевелилась, онпросто понял– проснулась.
    –Денис?– позвала шепотом.
    –Да.
    –Сколько времени?
    –Почти три часа,– дотянувшись досотового натумбочке, ответилон.
    –Мненадо ехать.
    –Васька один?
    –Нет, сЗоей Львовной.
    –Утром поедем.
    –Аты куда поедешь?
    –Сначала вМоскву, аоттуда полетим вКазань. Спи, тебе отдохнуть надо.
    –Янепоняла, тычто, хочешь снами лететь?
    –Да,– односложно утвердил Денис.– Спи.
    –Данемогу я спать!– села накровати Ленка.– Зачем тебе это?
    –Лен, нешуми. Просто еду свами, ивсе.
    –Дазачем…
    Онанедоговорила, Денис дернул ее насебя, обнял, закопался рукой вволосы, чуть откинув ей голову назад.
    –Язнаю только один способ, чтобы ты перестала задавать вопросы.
    Этот способ был известен иЛене, главное– весьма действенен иневероятно приятен: просто помолчать, целуясь.
    Поцелуем неограничилось. Всекунду загоревшись жаром желания, Ленке хотелось раствориться внем полностью, мыслями, телом, болями, очиститься, забыть, разделив сДенисом только радость ивосторг, иона спешила, рвалась! Аон неотставал, емутребовалось утвердить телом свое обладание этой необыкновенной женщиной. Ито, чтоон ей сказал: «Янеотпущу тебя отсебя!»– Денис доказывал это нежно исильно, брал, утверждаясь ее мужчиной!
    Онасразу заснула. Денис отдышался, поцеловал ее вволосы, улыбаясь этому ее «замученному» сну, датак изаснул сулыбкой нагубах.

    Накладбище, продуваемом промозглым ветром, откоторого неспасало припекающее солнышко последних мартовских дней, насамом его краю, похоронили Веру Дроздову.
    Ленка передала Ваське большой букет красных роз иподтолкнула легонько вспину:
    –Положи.
    Васька, помедлив немного, взял уЛены цветы иположил насвеженасыпанный могильный холмик.

    Разборки Василий Федорович устроил сразу, ещеводворе школы, когда Лена сДенисом приехали забирать его сзанятий.
    –Говори немедленно, чтослучилось!– потребовал он уЛены.
    –Вчера умерла твоя мама,– сообщила Лена.
    –Иты из-за этого такая была?
    –Да.
    –Лен, вообще-то уменя одна мама, иэтоты, зачем ты так переживаешь?– степенно, рассудительно сказал Вася.
    –Васька, онатвоя родная мама, онатебя родила илюбила, но, ксожалению, онабыла больным человеком, ия несмогла ей помочь.
    –Апочему ты должна была ей помогать?
    ИЛена увидела, какон злился, прищурив глаза, смотрел нанее своим недетским взглядом.
    –Сейчас уже неимеет значения, унас самолет через три часа.
    –Янеполечу, нехочу! Эточужая мне тетка!– злозаявил мальчик.– Яее непомню совсем, помню только, чтоесть все время хотел ибоялся очень ее имужиков тех страшных, ядаже непомню сейчас, какони меня били, ато, чтобоялся сильно, помню!
    Лена уговорила, настояла. Может, инеуговорилабы, но, когда Васька узнал, чтосними летит Арбенин, почему-то согласился бездальнейших препирательств.
    Денис неразрешил Лене заниматься организацией похорон, взял это насебя.
    –Хватит стебя здешних чиновничьих кабинетов. Пойдите сВасилием город посмотрите, ато он города родного иневидел.
    Через два дня они хоронили Верку.

    Лена наклонилась кВаське, взяла вруки его ладошки и, заглядывая ему вглаза, нежно объяснила:
    –Васенька, тебе надо сней попрощаться ипроститьее. Совсем простить.
    –Зачем?– пожал плечами Васька, отворачиваясь отЛены.– Онамне никто, ия ей никто.
    –Нет, Василий Федорович, онатвоя мать. Глупая, непутевая, слабая, больная, нотвоя мать. Тысебе потом вжизни непростишь, если непопрощаешься сней ичто так иостался обижаться нанее, неотпустил смиром. Этонужно итебе, ией. Простиее.
    –Ладно,– подумав, согласился Васька,– только вы отойдите, яодин сней поговорю.
    Ониотошли, чтоб немешать, Арбенин обнял Ленку, аона все высматривала из-за его плеча, кактам Васька. Ончто-то тихо говорил, засунув руки вкарманы куртки, обращаясь кВеркиной фотографии, скоторой она улыбаласьему, молодая ивеселая. Поговорил инеторопливо двинулся кним.
    –Все, идем.
    –Выидите кмашине,– попросила Лена,– ятоже попрощаюсь.
    Мужчины– большой ималенький– пошли подорожке между могилами, поочереди оборачиваясь итревожно поглядывая наодинокую Ленину фигуру умогилы.
    –Списпокойно,– сказала Лена.
    Онамногое хотела сказать Вере: ипожурить, ипрощения попросить, ипростить самой, иуспокоить, чтосынее, Васенька, вполном порядке…
    Несмогла.
    Когда они отъехали откладбища вмашине, взятой Арбениным напрокат сразу поприлете, Лена расплакалась. Онакрепилась какмогла, новсе несказанное там, умогилы, наболевшее, билось вголову, ввисок, сжав горло жестким захватом.
    Глупая! Глупая маленькая дурочка! Такисковеркать жизнь себе, ребенку! Одинокая, никому ненужная, слабая дурочка! Могла быть счастливой, стаким-то сыном, детей нарожать, семью иметь– всеотдала ивыкинула, утопив впойле!
    Ленка отвернулась кокну, чтобы незаметили вырывавшихся слез, зажав рот ладонью, аслезы лились, лились, ичто-то рвалось изнутри. Онаприжала ивторую ладонь, сверху.
    Арбенин, конечно, заметил, свернул наобочину, остановил машину. Лена выскочила, торопливо отошла отавтомобиля нанесколько шагов и, прижимая ладони кгубам, рыдала, раскачиваясь. Сильные руки развернули ее иприжали ксебе, аона уткнулась Денису вгрудь, заливая куртку слезами.
    –Лена, тычего?– перепуганный Васька дернул ее запальто.
    –Онапросто устала,– ответил заЛену Денис,– пусть поплачет, чтобы усталость игоречь ушли.
    Васька прижался кней, обхватив руками иее, иДениса вместе.
    –Лен, неочем тебе так плакать! Яж несирота, тыж уменя мама, мывместе, иунас все хорошо!
    Отчего «крутая» журналистка, прошедшая неодну заварушку, Елена Алексеевна Невельская разрыдалась еще горше, положив руку наВаськину голову.

    –Ну,ипочему тебе нельзя напляж?– выпытывал Васька уДениса.
    –Тыже видел, какая уменя нога,– усмехаясь его напору, объяснил Денис.
    –Ичто?
    –Ато, чтолюдям неприятно натакое смотреть, амне будет неприятно видеть их реакцию,– растолковывал Денис.
    –Даладно!– отмахнулся Васька.– Акакнапляж жирные ходят, илитощие, илистарые, илиинвалиды? Чтож, по-твоему, получается, чтонапляж можно ходить только молодым икрасивым, аостальным запрещено?
    –Между прочим, аргумент!– рассмеялась Лена.
    Разговор происходил налетней террасе, гдеони завтракали, прячась отуже жарящего сутра пораньше солнышка.

    После возвращения изКазани каким-то совершенно естественным образом, безобсуждений идоговоренностей, безненужных разговоров, сомнений ираздумий оказалось так, чтоони теперь втроем. Сразуже изаэропорта приехали кДенису домой ипровели там оставшиеся выходные. Такиповелось– спятницы вечером уезжали, аввоскресенье вечером Лена сВаськой возвращались вМоскву. Если Денис вбудни приезжал вМоскву, оставался уних. Альбом они сЛеной сделали исдали, Забарин аж головой качал, просматривая,– отвосхищения, между прочим!
    Впервыйже день Васькиных летних каникул, опять-таки необсуждая инедоговариваясь заранее, перебрались кДенису. Онпросто приехал утром рано ираспорядился спорога:
    –Собирайтесь, поехали.
    –Куда?– непоняла еще непроснувшаяся доконца Лена.
    –Домой. Учеба уВасилия закончилась, чтовМоскве сидеть-то,– своим коронным ровным тоном пояснил Арбенин.
    Ибезненужных разговоров ивыяснений, совсем летним барахлом, Лена сВаськой осели уАрбенина вдоме, какссамого начала там ижили. Имбыло очень уютно втроем ипочему-то всегда весело. Денис перестал называть Ваську поимени-отчеству, Ваське так даже больше нравилось, аЛена нестала спрашивать почему.
    Заэто лето уних перебывала куча гостей– родители Лены приезжали, правда, один раз. Изадушевного общения уних неполучилось. Денис держался сними дружелюбно, нонесколько отстраненно ивсе старался Ваську вовремя их пребывания держать возле себя. Лена понимала иневмешивалась.
    Нозато Зоя Львовна, уступив просьбам, прожила сними весь июль, сбежав отмосковской жары. Даже Васькиных друзей родители отпускали сюда вгости нанесколько дней, ато инанедели соспокойной душой, нуакним присоединялись новые друзья Василия, местные, ивторой этаж дома редко когда пустовал.
    АДенису нравилось все это необычайно– ишум, гаммальчишеский, иих громкие просмотры фильмов вдомашнем кинотеатре, беготня подому иучастку, иприсутствие Зои Львовны, ивечерние неторопливые ужины натеррасе, затягивающиеся разговорами, даже приезды родителей.
    Денис напрягся впервый их приезд, когда мама привычно принялась форсировать события, ноему помог Васька.
    –Какзамечательно, чтомы вас познакомили!– воскликнула Анна Михайловна, неуспев войти вдом.– Яввосторге отвашего мальчика, Леночка! НамЗоенька пронего так много рассказывала, какой он необыкновенно умный! Мызавас так рады! Надо скорее подумать, когда лучше свадьбу сыграть!
    –Э,стоп!– остановил ее «необыкновенно умный мальчик». Исерьезно отчитал:– Вызачем вмешиваетесь? Вотнепонравится Лене, чтовы заних решать беретесь, ирасстанется она сДенисом, подумает, чтовы всегда вмешиваться станете. Аон навас обижаться будет. Выего инадругой девушке женить хотели раньше, авидите, каквсе вышло! Нельзя вмешиваться, пусть сами все решают!
    Лена сДенисом, елесдерживая рвущийся смех, быстренько свалили, чтоб нерассмеяться вголос, аАнна Михайловна, пережив десятиминутный коллапс отобщения соказавшимся настолько «необыкновенным» мальчиком, более неделала попыток «рулить» истаралась ненадоедать советами. АсВаськой они подружились, какродная бабушка свнуком, онаему порой изМосквы звонила исовета спрашивала. Представляете?
    Лена заэто время смоталась вдве командировки. Денису тоже пришлось слетать вИталию поделам, иони как-то неподумали, чтоВаська-то никуда неездил вообще никогда.
    Аон им напомнил. Сегодня.
    Середина августа ударила негаданно жарой, вечером ждали Вадима сСашей, безсемей. Семьи вотпусках наморях, вотмужики исобрались кДенису. Даидавно рвались познакомиться сЛеной. Ониперезванивались частенько, сВадимом Денис встречался вМоскве, авот сЕленой иВасилием лично познакомиться как-то все нескладывалось.
    Собственно, ихприезд ипослужил поводом Васькиного выступления, начавшегося свопроса:
    –Апочему ты меня, Лена, нинаморе, нивкакие заграницы невозишь?
    –Заграницу, Василий Федорович, наммогут неразрешить тебя вывезти, даизагранпаспорта утебя нет. Авот кморю можно съездить, вСочи, например. Только уменя отпуск, скорее всего, зимой будет,– растолковала Лена.
    –Воттебе, Василий, четырнадцать скоро стукнет,– подключился кразговору Денис,– мысразу сделаем тебе загранпаспорт, ия вас сЛеной наморе вИталию отправлю.
    –Почему отправишь? Асам снами что, непоедешь?– подивился Васька.
    –Мненаморе ипляж нельзя.
    Денис, когда они втроем первый раз парились вбане, старался Ваське ногу особо непоказывать, ноглазастый пацан углядел что надо испросил, откуда.
    Денис рассказал иему, иЛене, когдаони, передыхая отпара, сидели вновой предбанной комнате. Выслушав его рассказ, Васька вынес вердикт:
    –Главное– нога цела итот солдат живой остался, ато, чтонекрасиво, даипофиг!
    Лена, посмеиваясь, поделилась сВаськой:
    –ЯДенису Васильевичу предложила татуировочку сделать. Ачто? Пустить розочки, например, исердечки, сердечки! Розочки розовенькие, асердечки красненькие!
    –Обойдемся, пожалуй,– улыбаясь, отказался Денис.
    –Вадим,– представился игалантно поцеловал ручку Лене друг Дениса.
    Лена улыбнулась, вмомент пронего все поняв ирасщелкав, ипредставилась вответ:
    –Елена.
    –Наслышаны,– перехватил инициативу второй друг, пододвинув Вадима плечом изабирая Ленину руку, нообошелся безлобзаний.– Александр. Ячитал вашу книгу, мнеочень понравилось!
    –Спасибо.
    –Все!– распорядился Арбенин, притянув Лену ксебе, иприобнял заплечи собственническим жестом.– Знакомьтесь, этоВасилий.
    Васька руки мужчинам пожал значительно истепенно, по-взрослому, какположено.
    –Денис сказал, выего лучшие иединственные друзья.
    –Ну,теперь, какя вижу, неединственные,– подмигнул ему Вадим.
    –Этоточно!– солидно подтвердил Васька.
    Ушлый, целеустремленный Василий Федорович проутренний разговор незабыл ивозобновил его вечером, когда расселись застолом натеррасе, накрыв богатое угощение, аАрбенин следил зашашлыком упечки поднавесом.
    –Авот скажите,– допытывался мальчик удрузей Дениса,– высосвоими семьями наморе ездите?
    –Ездим,– подтвердили оба.
    –Ачтож сейчас непоехали?
    –Работа,– рапортовал Вадим.
    –Служба,– втон ему Александр.
    –Атакбы поехали?
    –Дачто поехали! Бегом побежалибы!– уверил Вадим.– Сейчас самый сезон! Вморебы, сразбегу!
    –Вотвидишь, Денис, всеездят!– удовлетворенный ответами, закрепляя вывод жестом, сказал Васька.
    Амужики слегка насторожились. Тема болезненная, почему Денис наморя неездит, известно, атут мальчик затронул непростое. Лена считала опасение наих лицах, какслиста, исупоением ринулась объяснять, заранее предполагая их реакцию:
    –ЭтоВасилий Федорович продолжает утреннюю дискуссию опоездке наморе,– пояснила она мило. Итутже бабахнула тяжелой артиллерией, добив мужиков:– Денис Васильевич объясняетему, чтостесняется своей ноги, Василий Федорович настаивает, чтоглубоко пофиг навсех, чтож теперь себе вудовольствии отказывать! Ая предлагаю длинные красные труселя.
    –Ка-какие труселя?– ошарашенно переспросил Александр.
    –Этотакие плавки, ониже шорты, поясняла Лена.– Вкоторых, знаете, ныряют, плавают изагорают, впростонародье, слегкой трепотни «нашей раши», этипредметы стали называть труселями. Незнали?
    Мужики совсем уж окаменели лицами, смотрели нанее недовольно, холодно, аЛенка уж вовсю веселилась:
    –Япредложила Денису Васильевичу, разон унас такой стеснительный оказался, татуировочку повсей ноге пустить, что-нибудь живенькое, розочки там, сердца. Ноотрозочек он почему-то категорически отказался. Может, выкакой сюжетец предложите?
    Вадим сАлександром переглянулись тревожно, посмотрели наЛенку недобро, предупреждающе, итакже дружно повернулись ивзглянули наДениса.
    Аон стоял, скрестив руки нагруди, опираясь плечом одеревянную колонну, поддерживающую крышу надпечкой, идовольно улыбался.
    –Чтопроисходит, Сашок?– выдавил Вадим.
    –Даничего непроисходит!– весело успокоила Лена.– Обсуждаем летний отдых наморях!
    –Но…– незная, чтоисказать, начал было Саша иснова посмотрел наДениса.
    –А-а-а,– изобразила трудно пришедшее понимание Лена.– Вы,наверное, отом, чторанение Дениса Васильевича– запрещенная тема? Среди нас незапрещенная. Икаксказал Василий Федорович, «акакжирные ходят наморе, илитощие, илиинвалиды».
    Вадим сАлександром вновь переглянулись, потрясенные происходящим. Вадим подскочил сосвоего места, обежал край стола, схватил Ленкину ручку ипоцеловал.
    –Лена, вы…
    –Ой,нет, нет!– резвилась дальше Ленка.– Ненадо мне больше ручки целовать! Вы,Вадим, держитесь отменя нарасстоянии! Язнаю, чтовы замечательный друг Дениса, нодолжна вам сообщить, чтоувас налбу красной бегущей строкой написано: «Бабник досмерти!»– выстанете мне комплименты делать, ая буду смущаться, ещечто нетак пойму, могу истукнуть случайно!
    Вадим, окончательно офонаревший отновой порции потрясения, замялся, посмотрел наАрбенина, непоменявшего позы ипродолжающего весело улыбаться идаже посмеиваться, перевел взгляд наСашу, потом наВаську, который ему подмигнул исообщил доверительным тоном:
    –Пугает!
    Вадим хмыкнул, покрутил головой, удивляясь, вернулся насвое место, итогда уж Васька добавил:
    –Новообще она унас такая, может! Унее черный пояс ипервый дан поайкидо, врежет– мало непокажется!
    –Сашок!– открыв рот иизобразив полный шок, стал шарить постолу рукой впоисках рюмки Вадим.– Куда мы попали?
    –Надо выпить!– поддержал его друг.
    Ноэто они уже дурачились!
    Отрадости заДениса, отоблегчения иоттого, чтоэта женщина имальчик– такие настоящие!
    –Привыкните,– пообещал Денис друзьям, подходя кстолу сподоспевшим шашлыком,– поначалу все пугаются!
    Иподумал, чтопочти дословно повторил Ленины слова, когда первый раз оказался уних дома ипознакомился сВаськой.

    Денис остался сВадимом иСашей посидеть мужской компанией, поговорить, аЛена сВаськой ушли спать. Лена уже подремывала, когда Арбенин, стараясь нешуметь, забрался вкровать, легрядом сней набок, обнял осторожно заталию, притянув ксебе.
    –Лена,– тихо позвал.
    –Яеще несплю,– отозваласьона.
    –Ядавно уже хотел тебе сказать…– начал было иостановился Денис.
    –Этоплохое начало,– улыбалась, неоткрывая глаз, она.– Лучше безпредисловий, онитебе пока неочень удаются.
    –М-м-да,– согласилсяон.– Яхочу, чтобы Васька носил мою фамилию. По-моему, Василий Денисович Арбенин ему очень подходит.
    Лена глаза открыла, улыбалась, нокАрбенину неповорачивалась, такилежала набоку.
    –Если я неошибаюсь, дляэтого какминимум надо жениться наматери мальчика,– заметилаона.
    –Ну!– согласился спредположением Денис.
    –Арбенин!– чуть нехохотала уже Лена.– Тебе кажется, чтовосклицания типа «ну!»– этоаналог предложения выйти замуж? Тыуверен, чтоэто так делается?
    –Янезнаю, какделается,– признался Денис инасторожился.
    Ленка включила лампу натумбочке, повернулась кнему, посмотрела наего мучения ивесело предложила:
    –Давай дляначала попробуем словами!
    Арбенин тоже сел, взял ее ладонь двумя руками испросил напряженно:
    –Замуж заменя выйдешь?
    –Выйду, ато какже!– рассмеялась Ленка.
    –Фу!– выдохнул Денис, притянул ее ксебе иобнял.– Яперетрухнул!
    –Ну,нетак все было страшно, правда?– посмеиваласьона.– Какзуб вырвать, раз– ивсе!
    –Ленка, тыненормальная!– рассмеялся Денис.
    –Тымне уже говорил что-то там прото, чтоя лучше любой нормы.
    –Гораздо лучше!– заверил он изамялся.– Лен, яеще хотел ободном…
    Арбенин отстранился немного ипосмотрел нанее.
    –Тяжело тебе?– посочувствовалаона.
    –Дауж!– пожаловалсяон. И,чуть понизив голос, тихо признался:– Ябы хотел сделать один предмет, который неделал никогдаеще. Детскую колыбель.– Помолчал, вглядываясь вее лицо, идобавил тихо:– Длянас.
    Онтак нервничал, напрягся весь, чтоЛена решила помочь– положила ладони Денису нагрудь, наклонилась ближе идоверительно сообщила:
    –Мывнее непоместимся!
    Онусмехнулся, уткнулся лбом вее лоб, отпуская напряжение.
    –Аребенок? Может, когда-нибудь?
    Ленка поцеловала его влоб, перебралась вперед, устроившись унего наколенях, оперлась спиной Денису нагрудь, взяла его руки иобвила ими свою талию.
    –Язнаю, чтоколыбель, которую ты сделаешь, будет самой прекрасной вмире!– Иоживилась, спросив:– Слушай, асколько времени понадобится, чтобы ее сделать?
    –Ну,– прикинул Денис.– Мнепридется ее делать параллельно сдругой работой, заказ сейчас большой, интересный иобъемный. Может, полгода, может, больше.
    Арбенин, совершенно успокоившись после нелегкого испытания, целовал Лену тихонько вмакушку ипокачивал.
    –Мнетак нравитсявсе, чтоты придумал. Правда, янеразбираюсь вчертежах, ноинаэскизах видно, чтокрасота получится необыкновенная! Просто фантастическая!– восторгалась Лена.
    Денис, очаровываясь этим моментом, любимой женщиной вего объятиях, еепылкой восторженностью его работой, теплом, которое поселилось вего жизни ивего доме, смаковал эти ощущения.
    –Нознаешь,– вмешалась вего очарование моментом Лена,– сколыбелькой ябы посоветовала тебе тоже незатягивать.
    –Почему?– прикрыв глаза отполноты чувств, улыбался расслабленно Денис, неособо вникая вслова.
    –Можешь неуспеть,– пояснила Лена.
    –Почему?– невыпадая изсостояния благости, прижался кее голове щекой, продолжал тихо покачиваться вместе сней Арбенин.
    Итут осознал, чтоЛена только что сказала. Покачиваться он перестал, выпрямился икак-то быстро, так, чтоЛенка иойкнуть неуспела, развернул ксебе лицом, перекинув ее ноги насвои бедра.
    –Что?– строго спросил.
    –Даничего, ничего! Чтоты так переполошился! Всенормально внашем эфире!– успокаивала Лена. Иразъяснила:– Просто, если тебе понадобится больше семи месяцев, тыможешь неуспеть крождению ребенка.
    Денису снилась колыбель, какон будет ее ладить– вдеталях, какое дерево подберет, какую резьбу вырежет. Авуглах маленькие пальметки ввиде животных ирастений– оберегов ребенка отдурных снов излых духов. Арбенин видел, какая она получится, этаколыбелька, снебольшими вставками иззолотой проволоки втех местах, гдечаще всего станут хвататься детские ручки.
    Авеликий мастер Михаил Захарович Володарский будет смотреть сверху намаленького Арбенина иулыбаться, благословляя.