Четвертый поцелуй Ольга Алёшкина
        Угораздило меня столкнуться с бывшим своей сестры-близнеца, за которую он меня и принял. И не просто столкнуться, а поцарапать ему дорогую тачку!
        Теперь у мужчины стало на одну претензию, к нам с сестрицей, больше.
        Казалось, мы разобрались и разъехались, только с этого дня, судьба подсовывает мне сюрприз за сюрпризом, втравливая меня в запутанную историю.
        Да ещё и у этого выскочки, похоже, в ней не самая положительная роль, а я как назло… влюбилась.
        ЧЕТВЕРТЫЙ ПОЦЕЛУЙ
        ОЛЬГА АЛЁШКИНА
        ГЛАВА 1
        Черный «Рендж Ровер» заприметила ещё на заправке. Хозяина разглядеть не удалось - стёкла тонированные. Коротко остриженный затылок, да белая футболка, всё, что я успела увидеть, пока он садился в тачку. Номер не запомнила, ни к чему, зато, когда он вновь попался на трассе, отчего-то была уверена: автомобиль тот же. Водитель плелся себе спокойно в правом ряду, однако, стоило его обогнать, как он переместился в левый и нетерпеливо мигнул мне фарами.
        - Да ради бога, - высказалась я вслух и перестроилась, пропуская его.
        Машина пронеслась мимо, впрочем, через метров триста водила вновь «ушел» в правый ряд. Потом он ещё неоднократно мелькал перед глазами, курсируя между машин туда-сюда. Вот не движется человеку в одном ряду! Я глянула на спидометр, прикинула его скорость, вполне возможно влепить ему штраф за превышение. Или за тонировку, злорадно решила я. А потом и вовсе удивилась - мне-то какая разница? Какое мне дело до него и его манеры езды? Я прибавила звук в магнитоле и посоветовала себе сосредоточиться на более занимательных вещах, к тому же, было о чём подумать.
        Ты же едешь к маме именно подумать, «подчеркнула» себе. Можешь начинать прямо сейчас.
        В моих ближайших планах значилось - принять решение. По сути, мне казалось, я валяю дурака, а решение давно принято, но я упрямо ехала «проветриться и осмыслить». Мой нынешний работодатель Валерий Сергеевич Каменских, а теперь и гипотетический жених, сделал мне предложение. Гипотетическим он оставался поскольку кольцо я не приняла, оставив себе время «на подумать». Меня смущал его недавний развод (тут слава богам причиной размолвки я не являлась, развелся он без моей на то помощи) и разница в возрасте. Десять лет, безусловно, не пропасть, но всё же… Наличие двух детей от первого брака, а дети - это серьезно. И в главных, раз уж я задаюсь такими прагматичными вопросами, выходит и вовсе замуж за него не готова? Как по мне, если любишь, так и думать нечего - радоваться нужно, ликовать и прыгать до потолка. А я совершенно не понимала люблю ли… Хотя Леська утверждает: любовь в семье не главное. Достаток и уважение, вот на чём строится, по её мнению, крепкая семья.
        В общем, я взяла двухнедельный отпуск и отправилась на историческую родину, неприметный поселок с оригинальным названием «Поселок», в шестидесяти километрах от шумного мегаполиса. Безусловно, и отдыхать, и думать куда приятнее на берегу моря или океана, однако, если решение окажется положительным в пользу брака, мне потребуется подготовить к нему семью. Под семьей в частности подразумевается мать, а она у меня… хм… пьющая. Если честно, я несколько стеснялась данного факта.
        Подвывая двум Машам «мама, я танцую», я свернула с шумной магистрали и оказалась на проселочной дороге. Лес обступил дорогу плотнее, шелестя зелеными кронами, до места назначения оставалось километров восемь. По коже поползли мурашки - шутка ли, полгода не была! - впереди мелькнул примеченный джип, лоснясь на солнце черными боками. Интересно, что понадобилось хозяину подобной тачки в нашей дыре? Может он, как и я, едет навестить родителей?
        Телефон зазвонил почему-то из-под сиденья. Когда он успел там очутиться мне неведомо, но и не удивительно - организованность никогда не являлась моей сильной стороной. Аппарат, судя по издаваемым звукам, норовил переорать магнитолу, я немного склонилась и стала шарить одной рукой по полу, придерживая второй руль. От дороги отвлеклась буквально на секунду, скользнула пальцами по глади экрана, почти подхватила телефон, подняла глаза и снова выронила его…
        Я неслась прямехонько в «задницу» остановившемуся впереди Роверу. Взвизгнули тормоза - хана покрышкам. И черт бы с ними, если б спасло от столкновения, но везением в этот момент нисколько не пахло. Даже флёра, легкого налета или робкого намёка на таковой не присутствовало. Впрочем, удар вышел не столь сильным, успела порядочно сбросить скорость, а это ли не везение?
        И я, и хозяин джипа выскочили на дорогу. Темноволосый парень лет тридцати смачно выругался, обалдело глазея на свой бампер. Парень оказался крупным, вполне симпатичным, но взгляд его не сулил ничего хорошего. Я предпочла не отходить далеко от своей двери, чтобы в случае чего иметь возможность «спасаться бегством». Или на худой конец вернуться в салон и попросту заблокировать дверь. Слегка вытянула шею и привстала на цыпочки, пытаясь узреть масштабы случившейся катастрофы. Как ни крути, а въехала в «зад» сама, считай - виновата. В сравнении с его махиной, моя старушка «Мазда» выглядела куда плачевнее. Капот, бампер, фара - мысленно перечислила я, прикидывая, во сколько это удовольствие обойдется мне в купюрах.
        - Здрасьте-приехали, - нараспев протянул он и язвительно заметил: - Какого хрена ты напялила тёмные очки, если ни черта в них не отображаешь?
        - А какого хрена ты тормозишь посреди дороги?! - в тон ему заметила я и подняла очки на макушку.
        - Ты?! - округлил он глаза, совершенно искренне при этом удивляясь. Я спешно осмотрела себя, пытаясь найти в себе хоть одну причину, для столь бурной реакции. Не нашла ни единой, развела в стороны руки и не придумала ничего лучше, как подтвердить очевидное:
        - Я.
        - Тебе не надоело меня преследовать?! - Это уж вовсе никуда не годилось. Одна мимолётная встреча на трассе, да косвенная на заправке ещё не давали ему повода мыслить в подобном направлении. С какой-такой радости он решил, будто я его преследую? Тоже мне, звезда мирового масштаба. Я уже собралась выразить мужчине своё недовольство, как он приказал: - Забудь обо мне.
        - Четыре года безаварийной езды и надо же! Угораздило столкнуться с идиотом, - простонала я и порадовала его: - А выглядишь абсолютно здоровым.
        Он внимательно ко мне пригляделся, словно подозревал во всех смертных грехах, включая убийство Кеннеди, оскалился и вполне миролюбиво полюбопытствовал:
        - Значит так, да? - сделал ко мне шаг и добавил: - Я тебя не интересую и ехала ты исключительно по своим делам.
        Этот шаг меня и смутил. Белиберда, которую он нёс, а ещё ехидный взгляд, осматривающий меня и рождающий самые нелепые мысли о маньяках. Идея о безопасности зрела во мне и раньше, мелькнула и сейчас, подстегивая забраться в салон своей тачки. Я ответила ему «исключительно», хлопнула дверью и заблокировала её на всякий случай. Со стороны, должно быть, смахивала на Моську: вякнула и отбежала. Я постаралась придать себе независимый вид, свободно откинулась в кресле и уставилась на свой маникюр. Свежий, разноцветный, летний маникюр, оформленный буквально вчера. Должно хватить на две недели отпуска, кстати.
        Он постучал в окно костяшками пальцем, вполне деликатно. Я нашла телефон под сиденьем и чуть опустила стекло, пройдет разве что карандаш.
        - Э-э… - позвал он. - Ты куда звонить собралась?
        - Гиб-дэ-дэш…, тьфу ты, в ГАИ, куда же ещё!
        - Ты представляешь, сколько мы тут проторчим?! Выходи, так договоримся.
        - И не подумаю. Я вас боюсь, - сообщила я.
        - Я вас боюсь, - вскинув брови, передразнил он, а я пригляделась к мужчине - боюсь ли на самом деле?
        Без бороды, да и вообще без лишней растительности, что уже хорошо. Глубоко посаженные глаза придавали взгляду долю лукавства. Несмотря на довольно мускулистую фигуру, в целом мужчина выглядел безобидно. При других обстоятельствах я сочла бы его красавчиком, но выходило, что он… чудак. Изъясняется невнятно и, вообще, непонятно чего ему от меня нужно. Может он из-за бампера так нервничает?
        Парень потянул дверную ручку и нахмурил брови, сокрушаясь над моей бестолковостью:
        - Да, выходи, ты! Не трону я тебя.
        - Ага, так и поверила! Я выйду, а у вас опять мания преследования начнется.
        - Какая мания, ты че несёшь?! - возмутился он. Стукнул ладонью по крыше моей машины и подвел: - Чокнутая.
        - Вот, - выставила я палец и заметила: - У вас психика не стабильная.
        Он раздул ноздри и отмахнулся:
        - Ладно, будем считать, что ты талантливая актриса и я тебя не интересую.
        Идиотизм. Он всерьёз решил - я протаранила его специально? Наличие недешевой тачки, да более-менее сносной мордахи ещё не повод думать подобные мерзости о каждой встречной девушке. Парень отступил, прошел к капоту и присел. Осмотрел мою машину, переключился на свой бампер, и снова вернулся ко мне:
        - У тебя КАСКО есть?
        - Не-а.
        - В общем, так, кукла, смотри, что у нас выходит. При любом раскладе виноватой признают тебя и на ремонт тебе ничего не обломится. Свой бампер я способен заменить сам, чем торчать тут в твоей компании, да потом ещё полдня у гаишников, поэтому предлагаю разъехаться с миром. Как тебе моё предложение?
        С предложением я, разумеется, согласна, возмущало лишь одно - чем его моя компания не устраивала? Я и сама не планировала любезничать с ним, но укол по самолюбию нанесен. Даже не подозревала, что оно у меня настолько ранимое. И это его невежливое обращение «кукла» … ну, да и бог с ним, отстал - хорошо. Даже денег не требует.
        - Идёт, - кивнула я. Завела машину, выпрямила спину и пленительно улыбнулась: - Всего хорошего!
        Отвечать он счёл излишним, буркнул под нос недовольство и направился к своей тачке. Видимо моя улыбка не такая уж и пленительная. Я фыркнула, пожала плечами и тронулась.
        Джип ехал следом, данный факт меня тяготил. Я несколько раз снижала скорость и прижималась вправо, предлагая меня обогнать, он и не думал идти на опережение. Более того, сбрасывал скорость сам и даже немного увеличивал расстояние между нами. В итоге я плюнула, поехала быстрее, стараясь беспрестанно не высматривать его в зеркала.
        В Поселок имелось два въезда, в народе обзывались верхний и нижний. Он свернул в нижний, я облегченно выдохнула и поехала дальше - мне требовался верхний.
        ГЛАВА 2
        Подъехала к дому, где провела восемнадцать лет своей жизни, вышла из машины и осмотрелась. Чей-то черный кот нахально дрых в баб Тасиной клумбе, примяв вытянувшуюся молодую поросль. «Ох, и влетит же тебе!» У гаражей два пацана возились с велосипедом, немного поглазели на мою машину и вернулись к своему занятию. Я их не интересовала вовсе. Черемуха давно отцвела, зато сирень ещё радовала глаз. Я сорвала одну кисть лиловых соцветий и попыталась найти пяти лепестковое. Нашла, загадала желание и сунула в рот. Пожевала и проглотила, как в детстве. Господи, как давно и недавно это было, хоть одно сбылось?! Попыталась припомнить детские мечты - несколько сбылось, из тех, что самые банальные. Машина вон, например. С тоской в очах, я покосилась на капот и вздохнула: ладно, чего теперь горевать, отремонтирую, главное сама целёхонька.
        Маму я навещала последний раз в декабре, накануне нового года. Шальная мысль, отметить праздник вместе, выветрилась из меня утром тридцать первого, благодаря мамуле и её сожителю Мишане. Михаил Андреич, будучи в одном исподнем, с хрипотцой и задором с самого утра выводил «Три белых коня», под бодрый мамин аккомпанемент. Я спешно умывалась и собирала вещи, тихо радуясь, что мама ещё не научилась бренчать шансон. Провожали меня весело, под «Зимнюю вишню», и искренне недоумевали «чего это я выдумала уехать».
        Могу с уверенностью заявить, зимой дом выглядел более уныло. Усыпанные листвой сирень и акация сейчас прикрывали значительную часть некогда белого фасада, с потрескавшейся местами штукатуркой. Я вошла в пропахнувший сыростью подъезд, миновала три деревянных ступени и встала у перил. Дом у нас одно подъездный, двухэтажный на восемь квартир, соответственно, по четыре на этаже. Наша и баб Тасина двери свежеокрашены серой краской, в параллельном ряду соседи сменили на современные, металлические. Может и матери заменить? Тишина стояла на этаже подозрительная, небывалая, сказала бы я. Даже телевизора из квартиры соседки не слышно, а баба Тася любит вздремнуть под сериал, причем убавлять громкость ей никогда не приходило в голову.
        Квартира оказалась не заперта. Я толкнула дверь, скинула в прихожей кеды и прошла в кухню. Чисто. Хороший знак. Пару чайных кружек на дне раковины в расчет не беру, хотя ещё не факт, что из них пили именно чай. Живая душа нашлась в количестве одной штуки: Мишаня спал на диване в гостиной, притулив голову на свои ладони.
        - Михаил Андреевич, - громко позвала я. Особо он мне не нужен, да негоже вполне здоровому мужику днём почивать. - Мама где?
        Он подскочил по-солдатски, присел, вытянулся в струнку и только после распахнул глаза. Именно распахнул. Ресницам, обрамляющим веки Мишани, позавидует любая девушка. Сфокусировал на мне недоверчивый взгляд, убеждаясь, что я не мираж, а стою перед ним из плоти и крови, крякнул и заголосил:
        - Вот те раз! Женечка наша приехала! Ух, ты ж! Ух!
        Мишаня подскочил, хлопнул себя по ляжкам и присовокупил что-то о счастье привалившем в дом. Под этим счастьем, судя по всему, подразумевалась я. Хотя не исключаю, что радовался он, узрев повод «отметить знаменательное событие».
        - Мама где? - повторила я вопрос.
        - Так на работе она, Жень. На работу ж устроилась, к помещику нашему. Хорошая работёнка, не пыльная, всех делов раз в день полы в офисе помыть.
        - Отпад, - буркнула я.
        - Чего, Женёк?
        - Супер, говорю! От учителя до поломойки - блестящая карьера! - Андреич скуксился, предвкушая возможную нотацию от меня, и загрустил. Напрасно, кстати, я сейчас не в том расположении. - Идемте, с сумками мне поможете.
        Он засеменил за мной на улицу, забежал вперед, распахнул мне подъездную дверь. Сама галантность, в трико и мятой футболке. Вообще-то, Мишаня вполне приятный, несмотря на рассечённую по молодости бровь и абсолютно лысую голову. Шрам хоть и придавал ему залихватский вид, зато ресницы сглаживали. Этакий вечный рубаха-парень, несмотря на свои пятьдесят. Здоровьем не обижен, только работать не любил, прикрываясь всякий раз своей судимостью. Мол, не берут никуда. Сколько его знаю, перебивается случайными заработками.
        Когда он появился в нашем доме, я долго скандалила с мамой, кричала «только уголовников нам не хватало!», мать гордо вскидывала голову, называла его страдальцем, сидевшим по политической статье. На деле всё оказалось куда прозаичнее и сидел он за драку в пивнушке, а вот поскандалил с товарищем, как раз, не сойдясь в политических взглядах. Не знаю какой он ключик подобрал к маме, но я на тот момент уже переселилась в город и в итоге смирилась с его присутствием в доме. С его появлением мать и пить стала как будто реже.
        Запила она через полгода после ухода отца из семьи. Оба они трудились в местной школе, мама учитель музыки, отец физкультуры. Перейдя сорокалетний рубеж, папа спутался с приезжей учительницей, молодым специалистом, мать не выдержала пересудов в школе. Расставались они тихо, интеллигентно, почти без скандала. Папа робко заявил, что имеет право на половину имущества, мама вручила ему его гантели и присовокупила:
        - Пилите гири, Шура, они золотые!
        Дело в том, что кроме музыки, мама увлекалась советским кинематографом и в её речи частенько проскальзывали подобные цитаты. Она просто обожала крылатые фразы. Думаю, не трудно догадаться, что моего отца зовут Александр.
        Работать в одном коллективе не представлялось возможным и, как только закончился учебный год, отец, с его новоиспеченной пассией, уехал пытать счастья за триста километров от родины. Мама купила путевку и уехала в санаторий, подлечить душевное равновесие. Но либо не там лечила, либо раны оказались гораздо глубже. Летом она ещё держалась, к концу первой четверти всё чаще вечерами закрывалась в своей комнате, а по утрам особо тщательно и подолгу чистила зубы. Мусор стала выносить сама. Мы с сестрой тогда учились в одиннадцатом и вполне могли сообразить, что к чему.
          - Надо что-то делать! - восклицала я и предлагала: - Давай, поговорим с ней, заставим записаться к врачу.
        - Вот и говори! - огрызалась Жанна. Фыркала, напоминала, что мать взрослая женщина и, как итог любого с ней разговора, вздыхала: - Господи, скорей бы свалить из этой дыры!
        Из школы мать «попросили», когда мы с сестрой заканчивали первый курс. Мать было опомнилась, устроилась в местный дом культуры, но и там долго не прижилась. Во времена её бытности в ДК, к ней и прибился Мишаня, на одном из вечеров «Кому за…».
        Я сунула маминому кавалеру два увесистых пакета с продуктами, сама подхватила сумку, набитую шмотьём, друг за другом мы вернулись в квартиру.
        ГЛАВА 3
        Первое, что надлежало сделать - перезвонить Леське. Я оставила Михаил Андреича в кухне разбирать продукты, а сама улизнула в нашу девичью спальню.
        - Привет, Лесь, - начала я разговор. Она поздоровалась в ответ и заявила:
        - Ерунду ты придумала.
        - Чего это сразу ерунду? - обиделась я, решив, что эта самая «ерунда» придуманный мной накануне слоган. - Заказчик утвердил? Утвердил. Деньги перевел? Перевел. Чего тебя не устраивает?
        - Да не про то я, - отмахнулась Леська. - Зря ты уехала. Выдумала тоже, дурью маешься. Такие предложения не каждый день делают и даже не каждый год. Вот возьмет какая-нибудь и охмурит Валерона, пока ты там прохлаждаешься.
        - Значит грош ему цена, раз его так легко охмурить. И вообще, прекрати его так называть, ей богу. Ну, что за Валерон, в самом деле?!
        - Интересненькое дельце… вся контора зовет, а я значит не…
        - Ты не вся контора, ты моя подруга.
        - Ладно, - вяло протянула она. - Как ты доехала?
        - Благодаря твоему звонку феерично! - воскликнула я и рассказала про аварию. Леська принялась выспрашивать подробности, но выходило так, что внешний вид мужчины интересовал её гораздо больше, чем моё израненное авто. Она в мельчайших подробностях вызнала детали и разочарованно укорила:
        - Дура, прости господи! Это столько счастья, да в одни руки подвалило, а ты…
        - А что я?
        - Да кто ж, мужиков на таких тачках из коготков выпускает? Даже не познакомилась, дурында!
        - Только папенькиных сынков мне не хватало, я ещё с Валериком не разобралась.
        - Все мы чьи-то дети: папины, мамины… - философски заметила Леська. - Мужика упустила, чует моё сердце и Валерика профукаешь.
        Я поспешила проститься с подругой, потому как, норовила вспылить. Очень «чесалось» присоветовать забрать уже Валерия Сергеевича себе. В порядке бреда, не иначе. Ведь разве не бред распоряжаться людьми, даже без пяти минут женихами, предлагая их словно вещь?
        Хотя, если разобраться, то и жених он какой-то… ненастоящий. Нет, предложение он мне сделал вполне конкретное, только сейчас так не принято. В наше время пары для начала присматриваются друг к другу, встречаются, вместе живут, проверить совместимость в быту, и только после соединяют себя узами брака. А мы на свидания ходили пару раз. Господи, да мы поцеловались единожды! И уже на следующий день он сделал мне предложение, завалившись в офис с цветами. Я было заподозрила его в коварстве, да только никакого меркантильного интереса с его стороны и быть не могло. Чего с меня взять? Обычный штатный сотрудник, рекламного агентства. Скорее в расчетливости при желании можно обвинить меня.
        «Радуйся, тебя мужик в постель, через загс тащит, а ты кобенишься!», - поучала меня Леська. Её послушать, так замуж хоть каждый год бегай. Главное - достаток.
        Я же, напротив, принимать предложение не спешила. Безусловно, внимание босса лестно, но сказать «люблю» - не готова. Слишком громкое слово. Особенное.
        С этими мыслями и вернулась в кухню. Михаил Андреевич в приподнятом настроении чистил картошку. Я присоединилась к нему, сообща мы сгоношили вполне презентабельный ужин. Мать вернулась, когда мы уже вовсю накрывали на стол.
        - О! - воскликнула она, появившись в дверях кухни. - Дочура никак пожаловала!
        Я водрузила на стол миску с салатом, поздоровалась и припала к её щеке с поцелуем. «Ой, лиса!», - хитро прошептала она, а я опровергла:
        - Не лиса, а соскучилась.
        - Чего ты, Люд, в самом деле, - подал голос Мишаня. Засуетился, взял из маминых рук сумку, одним глазом заглянул внутрь и предложил: - Давайте, ужинать. Поспел как раз.
        За столом оба явно томились, косились в мою сторону и вздыхали. Разговор поддерживали вяло, заунывно. Суть этих воздыханий была ясна, как божий день. «Никаких за встречу», объявила им я и продолжала уминать котлеты.
        - Будем пить чай, я торт привезла. - И действительно встала, разлила чай по чашкам и водрузила в центр стола бисквитное великолепие. Мишаня приуныл, а мать даже бровью не повела: улыбнулась мне, порезала торт на порции и присела, гордо выпрямив спину, словно давала концерт в актовом зале школы. Поблажкам тут не место, моё отношение им прекрасно известно, не обращая на поселившееся в семейных рядах унынье, я поинтересовалась:
        - Ма, что за новая работа у тебя?
        - В офисе убираюсь. Прихожу на пару часов, удобно и платят хорошо.
        - Что за офис? - удивилась я, пытаясь припомнить функционирующие предприятия поселка.
        - Помещика нашего, - пояснила она. Понятнее не стало. Я вопросительно уставилась, а она добавила: - Года полтора он тут живет, может чуть больше, фермер этот. Приехал из города, Селивановскую ферму восстановил, новый коровник построил. Сейчас крольчатник доделывают. Домину себе отгрохал. У него почти половина поселка работает.
        - Предприниматель он, а не помещик, что за средневековые замашки?
        - Так у нас все его так кличут, - вставил Мишаня, уплетая торт. Ткнул в кремовый рисунок вилкой и тряхнул головой: - Вкусный, Женёк, сто лет этой отравы не едал.
        Смешной народ! Торт ему значит отрава, а пол литра горячительного, которого он готов влить в себя, при любом мало-мальски подходящем случае, это ничего… лекарство что ли? Я не преминула ему это озвучить, стараясь дельную мысль донести до каждой клетки мозга - ху есть настоящее зло. Михаил Андреевич вновь загрустил, мама восседала с видом английской королевы, абсолютно абстрагировавшись, будто её мои нравоучения не касались. Хотя, может она действительно «сто лет» не пила, спрашивать в лоб не тактично, буду разбираться постепенно. Поживем - увидим, в общем.
        Я присматривалась к матери и радовалась: внешне признаков алкоголизма пока не наблюдается. Тут наверняка поспособствовала генетика. Волосы подкрасила недавно, оттенок - дрянь и краска, судя по всему дешевая, надо перекрасить и уговорить её на стрижку. Дальнейшие разговоры свелись к моим успехам. Я немного обрисовала, как живу и слиняла к себе в комнату.
        Раньше спальню приходилось делить с сестрицей, сейчас она полностью в моем распоряжении. Жанка больше трёх лет к матери носа не показывает. Стесняется бедных родственников. Глупая женщина, сказала бы я, да только сестрица не любит слушать, а себя, напротив, считает самой умной. Кроме того, самой красивой. И это невзирая на то, что мы близнецы, которых путали все, включая одноклассников и учителей. А ещё самой хваткой и вообще самой великолепной во всех отношениях.
        Если по правде, то стерва Жанка ещё та, а муж сестрицы жутко обеспеченный тип, старше её лет этак на двадцать. По слухам, лично с ним не знакома, мужик с дерьмовым характером. Наверняка, они стоящая друг друга парочка.
        Я распаковала сумку, определила вещи в шкаф и отыскала в комоде выпускной альбом. Плюхнулась на кровать, задрала ноги и перевернула страницу. Вот она я, а вот Жанка. Пролистнула ещё несколько страниц и констатировала: до одиннадцатого класса разницы между нами практически нет. В выпускном классе сестрицу больше занимал внешний вид, чем предстоящие экзамены, красилась она с претензией на взрослость, да и одевалась соответствующе, не смотря на запреты директора школы. Одинаковые вещи больше терпеть не могла, так же, как и шуток, которыми мы баловались регулярно, пользуясь своим сходством. Путали нас уже значительно реже.
        Вырваться из поселка Жанна мечтала со страшной силой и не чаяла дождаться, когда получит аттестат. Разумеется, и мне хотелось уехать, но мои желания не смахивали на паранойю, в отличии от сестринских. Я попробовала вспомнить тот момент, когда начала замечать в сестре перемены, сообразить, когда в полной мере проявился склочный характер. Покопалась в воспоминаниях и, прищурив глаз, сделал вывод: после развода родителей. Приди ей охота заявиться к психологу, уверена, специалист сделал бы подобные умозаключения. Девочка потеряла авторитет, запуталась в ценностях, неверно расставленные приоритеты… и прочая скучная для неё хрень.
        В ностальгическом порыве я пролистала альбом до последней страницы, внимательно осмотрела каждое фото и, перед тем как закрыть его, ткнула пальцем в изображение Андрюхи:
        - Тебя дружок, пожалуй, навещу первым!
        ГЛАВА 4
        Я стрельнула у Андрея сигарету и уселась на пригорок. Вообще-то, я не курю, но слоняться с одноклассником по окраинам оказалась та ещё скучища. Искательство кладов виделось мне более увлекательным занятием. Облаченный в защитный костюм, Дюша бегал с металлоискателем в руках, распознавал по звуку сигналы, и только после нужного принимался копать. По мне так штуковина в его руках пищала всегда одинаково. «Пивная крышка», - делал он вывод, а я подвергала теорию сомнению. Он брался за лопату, копал и в доказательство предъявлял мне крышку не то от пива, не то от лимонада, ржавую, лежавшую в земле ещё, вероятно, с советских времен.
        В данный момент он обследовал местечко звавшееся в народе «Хутор», точнее всё, что от него осталось. А осталось не много: едва угадываемые огороды, да заросшие крапивой останки фундамента. У него что-то там в очередной раз пискнуло и, судя по его реакции, сигнал был особым. Андрюха отложил прибор и взялся за лопату. Он копал, я недоумевала. У человека пятилетний сын, жена вторым дитем беременна, а гляди-ка, бегает, клады ищет.
        - Дюх, ты же пилотом хотел стать, - откинула я сигарету.
        - Хотел. Ты в детстве ветеринаром мечтала.
        - Ну… то, когда было! А на счёт авиации ты ведь всерьез думал.
        - Значит передумал, - буркнул он, присел на корточки и принялся стучать об землю выкопанный дёрн. Обстучал, провел по земле металлоискателем, определил место сигнала и вновь копнул лопатой. А потом рукой в земле ковырять стал.
        - Ты чего обиделся? - удивилась я.
        - С глупостями не приставай, че поговорить не о чем? - Андрюха наконец нашел, то что искал. Протер об штанину и цокнул: - Ты глянь, Николаша. А тут по-любому ещё есть. Искать у фундамента надо, там закладные должны быть, но это уже в следующий раз.
        Я ни слова не поняла, но поднялась с пригорка и двинула к нему. Монета из его рук перекочевала в мои, я внимательно её осмотрела и малость опешила. С одной стороны, красовалась загогулинами буква Н, над ней императорская корона, с другой номинал: одна копейка серебром. Под номиналом дата: единица угадывалась едва, зато восемьсот сорок шесть различимы. Надо же… кусочек истории.
        - И какова стоимость такой монеты?
        - Этой? - забрал он её у меня. Повертел и вынес вердикт: - Максимум две тыщи, и то смотреть надо.
        - В рублях?
        - Конечно, в рублях! Вы там строго валютой всё измеряете?
        - Там это где?
        - В городе вашем, - положил он в траву прибор и закурил. Мне предложил, я отказалась. - У нас тут деньги другие, Женька. И нам вполне хватает.
        - Я тоже миллионами не ворочаю. Просто в толк не возьму: вот ты бродил целый день, нашел эту монету, стоимость которой сомнительна, а мог бы и вовсе ничего ни найти. Ты, прости, на что семью кормишь?
        - Я ведь не только монеты ищу, это так, для души. Тебе показать. Больше на металле зарабатываю.
        - На каком металле? - не унималась я.
        - Обычном, знаешь его сколько в земле похоронено! В прошлом году старую узкоколейку все лето копал, так прилично на ней заработал.
        Он произнес сумму шепотом, а я удивилась: на эти деньги в провинции, можно прокормить семью из трех человек три-четыре месяца. А при условии экономности и больше. Ну, хорошо, мысленно согласилась я и полезла с новым логичным вопросом. Выяснилось, что зимой он чинит народу автомобили. Для этих целей у него построен вместительный гараж, прямо во дворе дома и даже оформлено ИП. Декларации за него сдавала Наташка, его жена. Дюша, кстати, пообещал и мою тачку посмотреть.
        Мы решили возвращаться. Шли неспешно, попутно обсуждая его доходы. Одноклассник не тушевался, не пытался набить себе цену, и по всему выходило - бытностью своей в селе он оставался доволен. Никакие города и столицы, даром не нужны.
        - Весной помещику технику готовил к сезону, теперь могу немного пофилонить. Рыбалка, лес… - мечтательно добавил Андрюха, а я фыркнула: опять этот помещик!
        - Гос-па-дя… - протянула и перечислила: - Мать, Мишаня, ты-то куда? Чего вы его все помещиком величаете?! У меня впечатление, что он купил в селе душ триста, а вы бегаете в ноги толстые кланяетесь и челом бьете, в ожидании приказа.
        - Да нормальный он мужик! - выпалил Дюша. Посопел недовольно и обиженно добавил: - И ноги у него не толстые. А погонялово, согласен, дебильное. Но его в селе все уважают.
        - Уважайте на здоровье, кто вам не даёт.
        Дружок ничего не ответил и на этом разговор о местной «достопримечательности» свернулся. Прогулочным шагом мы продвигались к тому месту, где оставили Дюшину машину. Минуем перелесок, за ним поле, на самом краю пашни она и стоит. Одноклассник не унимался и периодически водил прибором над землей. Мне это показалось забавным, и я поинтересовалась:
        - Медные мухоморы или алюминиевые ягоды?
        - Чего? - сдвинул брови Андрюха и уставился на меня.
        - Найти в лесу чего хочешь, говорю?
        - А-а… да это я так, больше по привычке.
        Его настойчивость вскоре принесла плоды: раздался сигнал. И если судить по довольной физиономии друга - сигнал особый. Он велел мне подождать и азартно принялся копать, не подозревая, какой сюрприз нас поджидает. Я осмотрелась в надежде найти пенёк и приткнуть зад, но за неимением таковых уселась прямо в траву. Вытащила телефон, проверила сигнал - для выхода в интернет слабоват. Нервы дороже, решила я и сунула его обратно в карман. Дюша выглядел растерянным.
        - Чего там? - спросила я.
        - А хрен его знает. Такое впечатление, что здесь уже копали.
          - С чего ты взял? - встала я и направилась к нему. Он ещё раз копнул и пожал плечами:
        - Лопата идет легче. Хотя может тут почва другая.
        Откинутой им в сторону земли было уже предостаточно, но находка показываться не спешила. Дюша вновь схватился за прибор, проверил в каком месте пищит и снова копнул. Углубился он порядком, прихватывать землю стал аккуратнее, скорее всего, боялся навредить искомому.
        - Ну точно клад, не иначе, - подначила его я, у него даже глаз ожил. Андрюха подмигнул и заверил:
        - Находка века.
        И как в воду глядел. Сначала мы почувствовали запах. Тошнотворный, заставляющий морщить нос и подносить к нему ладонь, чтобы прикрыть ноздри. Я так и поступила, немного отпятившись назад.
        - Плять! - выругался Дюша и предположил: - Поди собаку с ошейником похоронили.
        Он ещё на автомате копнул, отгреб рукой в перчатке землю и охнул. Теперь он уже выругался позабористей. Я вытянула шею, а одноклассник зло предупредил:
        - Лучше не смотри. Особо ещё ничего не видно, но не смотри.
        Он бросил лопату, рассек кулаками воздух и простонал, глядя в небо: «Сука, сука, какого хрена, ну, почему именно я?!» Я не знала, что ответить, потому как, непонятна и суть вопроса, и кому он предназначен в целом. Если мне, тогда чего глядит в небо? А если таки господу, то к нему, вроде как, с матом не ходят.
        - Чего там? - требовательно спросила я, углядев кусок тряпки. Он ещё не ответил, а меня ударила догадка, в которую разум отказывался верить, и я задала вопрос шепотом: - Это ведь не то, что я думаю?
        - Черт! Это именно то! Именно, сука, труп! И вырыл его за каким-то хреном я! - Дюша подошел ко мне, встал закрывая обзор и заглядывая в глаза предложил: - Жень, может мы не будем ментов вызывать, а? Зароем, как было и ну его.
        - Только хуже сделаем, уверяю. - Он взял меня за запястья, словно хотел увести отсюда, лицо полно страдания и глухой тоски. Его нижняя губа тряслась. Я решила не поддаваться панике и проявить характер: - Нет, Андрюх, давай, вызывать. Если свалим, а нас не дай бог кто заметил, потом не отвертимся.
        - У меня могут быть проблемы. Я ж с металлоискателем, а не грядки копал.
        - Да кому ты нужен, со своим металлоискателем, - освободила я от его пальцев руки и махнула в нужную сторону: - У них вон труп, заботы поважнее. Давай, звонить.
        ГЛАВА 5
        Как это работает мне неведомо, только человек двадцать односельчан нашли нас раньше полиции. Я сидела в стороне, стараясь не обозначать своё участие, а народ всё прибывал. Бабы охали, мужики жали Дюше руку: все, как один, закуривали и косились в сторону ямы. Особо любопытные подходили ближе, заглядывали, зажимали нос и возвращались кучковаться возле Андрея. Спустя несколько минут, прибежал запыхавшийся участковый и оттеснил любопытных. Предложил всем расходиться, а нам, напротив, велел остаться и дождаться приезда полиции. Сельчане и не думали расходится, просто толпились теперь на значительном расстоянии. Приехавшая полиция оттеснила их ещё дальше.
        « - Граждане, не мешайте работать! - кричал молодой помощник следователя, растягивая полосатую ленту».
        Ленту не экономил, отвоеванный периметр получился приличных размеров. А так как, дело происходило в лесу, обзор односельчанам перекрыли деревья, да кустарник. Вскоре половина из них откровенно заскучала и разбрелась по своим делам, хотя и любопытных оставалось порядком.
        Следователь осмотрел яму, отдал сотрудником распоряжения, а сам стал беседовать с участковым. Я старалась лишний раз в сторону ямы не смотреть, но невольно поглядывала на следователя. Очень уж интересовала наша участь. Решилась она довольно скоро.
        Переговорив с участковым, мужчина кивнул в нашу сторону своему помощнику, тот направился к нам. Опрашивал нас поодиночке, первым был отведен в сторонку Дюша. Мучения товарища длились минут пятнадцать, я засекала и готовилась к худшему. Вскоре парень направился ко мне, подошел и представился по форме: имя, фамилия, звание. Из всего перечисленного я уловила только имя - Артем, всё остальное тут же выветрилось из головы. Сказывалось волнение. Меня он опрашивал даже меньше. Я честно ответила на все вопросы, он записал мои показания, паспортные данные и бросился со всем этим добром к следователю.
        О чем они говорили осталось за кадром, но вскоре помощник вернулся и заявил нам:
        - Завтра в десять явитесь в участок, на сегодня свободны.
        Уговаривать нас не пришлось. Дюша собрал своё добро, мы скоренько двинули к машине. О том, кого нам «посчастливилось» найти, мы узнали уже вечером от односельчан. «Подарком судьбы» оказался неопознанный мужчина от тридцати до сорока, из особых примет: родимое пятно на шее. Мужчина определенно не местный, но нашлись свидетели, видевшие его в селе примерно неделю назад, приезжий спрашивал дорогу. Марку машины никто толком не помнил, но у следствия возник справедливый вопрос - где эта самая машина?
        Думаю, говорить о том, что все село «стояло на ушах» лишнее. Народ гудел в каждом углу, муссируя, обсуждая невиданную новость. Мои родственники не явились исключением. И пока я болтала с Леськой по телефону в своей комнате, Мишаня, на выданные мамой деньги, сгонял в магазин и отоварился. Когда я возникла в кухне, на столе красовалась уже ополовиненная бутылка. Родичи принялись краснеть, оправдываться стрессом, только сострадания во мне не нашли - остатки горячительного были благополучно вылиты мною в раковину. Мишаня ахнул и схватился за голову, мать покусала губы и разразилась цитатой:
        - Бабу Ягу со стороны брать не будем - воспитаем в своем коллективе!
        - Очень смешно, мама! - ответила я и хлопнула дверью, подспудно пытаясь сообразить из какого фильма она позаимствовала фразу.
        Не вспомнила и мысленно махнула рукой - пусть хоть Бабой Ягой, хоть ведьмой называют, пить в моем присутствии не получится.
        На следующее утро меня опрашивал следователь лично. Вопросы те же, исключение лишь в протоколе. Особого интереса к своей персоне я не заметила, спокойно подписала бумагу и села в коридоре дожидаться Дюшу. Зато, когда мы расслабленные и воодушевленные, что все обошлось, разошлись по своим делам, меня поджидал сюрприз. Молодой помощник следователя Артем беседовал на кухне с мамой и Михаил Андреичем.
        - Здравствуйте, - удивленно поприветствовал он меня и присвистнул. Я удивилась не меньше, но свистеть и не думала - дурной тон. Поздоровалась в ответ и предложила ему из вежливости чай. А ещё от страха и растерянности. Он отказался и обратился к маме: - Людмила Васильевна, так это ваша дочь?
        - Да, - подтвердила мама. - Это моя дочь.
        - Так, это её получается искал мужчина?
        - Не получается, - противилась мать. - То Женька, а он спрашивал Жанну. А где я ему её возьму, если я сама дочь больше трех лет не видала?
        - Он вам сказал зачем она ему понадобилась?
        - Поди разбери. Он больше грозил да выпытывал.
        - Так может вы повздорили? - спросил полицейский, глядя при этом на Мишаню. Мамин приятель сообразил куда тот клонит и стукнул себя кулаком в грудь:
        - Гражданин начальник, я тут не при делах! Я вообще этого товарища смутно помню. Мы, понимаете, выпили в тот день, по маленькой. У нас и повод был. Люда, какой у нас был повод?
        Лихорадочно соображающий Мишаня уставился на маму, та почему-то уставилась на меня. Следом свой взор на меня направил и Артём. Я поняла, что надо брать инициативу в свои руки и предложила:
        - Мам, рассказывай, по существу. Ничего ведь не понятно. Кто приходил, куда приходил, зачем?
        Мать с печалью вздохнула, потеребила край скатерти и попробовала объясниться. Из беседы с родней и полицейским я уяснила следующее: свидетели указали, что приезжий искал наш дом. Далее полиция выяснила, что входил он именно во вторую квартиру. Мама и Михаил Андреич, действительно, выпивали и пришлого мужика особо не запомнили, а на следующий день и вовсе про него забыли. И не вспоминали бы, если б не гражданин лейтенант. Наверняка, могли утверждать только одно - мужчину интересовала Жанна.
        Я забеспокоилась и всерьез уверовала, что нас дружным скопом упекут в каталажку. Спасла ситуацию своевременно заглянувшая соседка. Подозреваю, о полиции она была в курсе и гнало её к нам банальное любопытство. Баба Тася вошла кораблём, заняла оставшееся пространство кухни, уловила суть и уверенно заявила:
        - Он как на своих двоих зашел, так на своих двоих и вышел отседав. Вот те крест, сынок! - В доказательство она осенила себя крестным знамением и добавила: - Ты, милок, не ропщи на них. Я их с измальства знаю - мухи не обидят. А мужик тот, сама видела, как в машину садился. Уехал он, здоровым уехал.
        Лейтенант опросил соседку, всё тщательно записал и вскоре отбыл.
        Мне потребовалась передышка и главное консультация. Я вспомнила, что Вера Ефимова училась на юридическом и кинулась к ней пытать счастья. Как оказалось, Верка у родителей не жила, вышла замуж и переехала в столицу. Зато на обратном пути, я встретила Андрюху и поведала ему новости.
        В итоге, когда через два с половиной часа я вернулась домой, «снятие стресса» домочадцами шло полным ходом. Глянув на дно бутылки, поняла - опоздала. Я с укором взглянула на мать, та криво улыбнулась, помахала перед моим лицом указательным пальцем и пьяно отрезала:
        - Дочь, ни слова! Мне пора на работу!
        - Ты в своем уме?! - возмутилась я и попыталась её увести в гостиную, дабы уложить на диван.
        Мать вздумала сопротивляться, тогда я попросила Мишаню помочь мне. Тот, будучи крепче и соответственно трезвее мамы, подскочил, засуетился, но мама покачнулась, выставила вперед руку и заявила ему:
        - Прокляну!
        На наш шум прибежала баб Тася, взвалила маму на широкое мягкое бедро, как на палубу, и велев мне придерживать её увела в спальню. Через десять минут мама уже беззаботно спала.
        - Беги-ка, ты, Женька, на ферму, - выдохнула соседка. - Поелозь им там в кабинетах чуток тряпкой по полу, да мусор вынеси, от греха подальше. Не то уволят мать, и тогда - каюк, совсем сопьется.
        Я надула щеки, показала подпирающему косяк Мишане кулак и пошла за ключами от машины.
        ГЛАВА 6
        Бывшая Селивановская ферма находилась от нашего дома, как сказали бы в наших краях, в полчаса ходу. На машине у меня ушло минут десять, я особо не торопилась. Миновала последнюю в ряду улицу, дальше дорога петляла вдоль поля.
        Раскинувшееся поле радовало глаз. Трава сочная, насыщенная, словно, ворчливый дворник прошлого столетия полил её из шланга водой, а она приняла благодарно и вот - радует. По такой сними босоножки, беги - мягко, только нарушать красоту жалко.
        Сразу за полем начинались постройки, ферма значительно преобразилась. Старый, заброшенный коровник радовал глаз: здание отштукатурили, вставили окна и окрашенные зеленой краской ворота. Добавились и новые постройки, в том числе, длинное офисное здание из красного кирпича, сразу при въезде на территорию. Над въездом вывеска «Эко - ферма «Просторы».
        Парковка могла похвастать наличием шести мест, из которых занято только одно. Я приткнула свою старушку рядом с «Рено» светло-зеленой расцветки и забеспокоилась - не опоздала ли? Никакого оживления не наблюдалось, лишь вдалеке, у серого, блочного сооружения мною замечены пару рабочих в синих комбинезонах.
        Скромная табличка на двери гласила: я прибыла в вотчину ИП Щуров Д.С., приписанные ниже часы работы убедили, что до конца рабочего времени час, надеюсь, успею. Я толкнула дверь и вошла. Небольшой холл сразу вел в коридор, тот уже расходился вправо и влево. «Направо пойдешь…» - пробурчала я, замешкавшись.
        Пока я осматривалась, одна из дверей отворилась. Мужчина, вышедший из кабинета, направился в мою сторону, он приближался, а я его нахально разглядывала. Первым за что зацепился взгляд - синий распахнутый халат и абсолютно седые волосы. Они ассоциировались с научным руководителем какого-нибудь НИИ, причем белоснежная рубашка и отутюженные брюки под халатом, дополняли образ. Седина смотрелась неуместно, ведь мужчине не больше пятидесяти. Среднего роста, поджарый, ему осталось пару шагов, чтобы поравняться со мной, и я убедилась: пятидесяти точно нет. Это и есть хваленый Помещик?
        - Здравствуйте, вы на экскурсию?
        - Здравствуйте, а у вас и они проводятся? - удивилась я.
        - Бывает, - улыбнулся он. - Кому коровку, кому козочку показать. Сейчас вот Дмитрий Сергеевич страусов завез, народ любопытствует.
        Ага, значит Дмитрий Сергеевич, а это вовсе не Помещик. Отлично, тем лучше. Может начальство и не узнает, что я трудилась тут за мать.
        - Нет, не на экскурсию, - ответила я и тоже улыбнулась: - Я Людмилу Васильевну заменить, она приболела. Вы мне не покажите её вотчину?
        - Ах, Людмилу Васильевну! - восхитился он. Я утвердительно кивнула, удивляясь чужой радости. - Идемте за мной. Вы ей, простите, кто будете?
        - Дочь.
        - Похвально, очень похвально, - кивал он головой, увлекая меня за собой по коридору. Он толкнул последнюю в ряду дверь, щелкнул выключателем и сделал приглашающий жест: - Прошу. Здесь вы найдете всё необходимое, милая девушка.
        Я вошла и осмотрелась: тумба в углу, узкий шкаф-пенал, рядом стул. Вдоль противоположной стены расставлены ведра разных калибров, щетки и держатели тряпок.
        - Меня Евгения зовут, можно Женя, - повернулась я к мужчине. - Спасибо, вам…
        - Анатолий Степаныч я, - подсказал он и протянул руку: - Будем знакомы.
        Мы обменялись рукопожатиями. Ладонь Анатолия Степановича оказалась сухой и крепкой. Он пригласил меня заглядывать к нему, если возникнут вопросы.
        - Я сейчас отлучусь в коровник, но скоро вернусь, - добавил он. - На моей двери табличка «ветеринар Мехренцев», найдете без труда.
        - Вы ветеринар? - распахнула я глаза шире. Пришла моя очередь восхищаться: - Когда-то, в детстве я мечтала быть ветеринаром! Пожалуй, как-нибудь воспользуюсь вашим предложением с экскурсией, если оно в силе.
        - Конечно - конечно! С превеликим удовольствием, вам её проведу.
        Оставшись одна, я более детально приступила к осмотру. В шкафу нашлись халат и косынка, мусорные мешки и моющие средства обнаружились в тумбе. Я облачилась в халат, закатала рукава, повязала на голову косынку и выбрала ведро на колесиках. Воду наполнила в туалете, скрывающемся за дверью напротив.
        Уборку решила начать с дальнего кабинета, чтобы, возвращаясь, закончить туалетом. Драить чужие туалеты мне ещё не приходилось, но я старалась относиться к этой мысли философски, а именно; любой труд не зазорен, даже мытье уборных. Я постучала в дверь с надписью «бухгалтер» и вошла.
        Хозяйка кабинета, пышная женщина с короткой стрижкой, без приязни глянула на меня и поджала губы. Я приветливо улыбнулась, стараясь расположить даму, объяснила кто я, и по какой надобности пожаловала.
        - Хорошо, - кивнула она и встала. - У вас пятнадцать минут. Закончите у меня, я вам открою кабинет Дмитрия Сергеевича. У него убирать сегодня не нужно, только полить цветы и вынести мусор.
        Ни на одной рабочей поверхности пыли я не обнаружила. Пересыпала из корзины в мешок мусор, которого, к слову, не густо и прошлась влажной тряпкой по линолеуму. Справилась с задачей раньше на две минуты. Выкатила ведро в коридор и повертела головой в поисках бухгалтерши. Женщина вернулась с улицы и пригласила меня следовать за ней.
        В кабинете Щурова господствовали полумрак - рулонные шторы опущены - и стойкий запах кофе. Сопровождающая осталась в дверях, словно беспокоилась, что я что-нибудь сопру. Я старалась не глазеть по сторонам, дабы не волновать её понапрасну. А осмотреться хотелось. Ведь через окружающую человека обстановку зачастую прослеживается и личность хозяина.
        Я заприметила на подоконнике лейку, подхватила её и двинула к выходу - набрать воды. На хозяйском столе фотография пары. Мужчина и женщина, вполоборота, улыбались друг другу. Возраст пары благородный, пенсионный или близко к тому, выглядят счастливыми.
        Вот ты какой, Помещик, - мелькнула мысль. Хотя про такого на Вы нужно думать. Чувствовалась в мужчине сила, уверенность и решительность. Не удивительно уважение всего села. Перед таким так и хочется шаркнуть ножкой и чуть припасть в колене: «Ваше благородие!»
        Пока я поливала цветы и убирала мусор, успела бегло осмотреть кабинет. С образом мужчины на фото он никак не вязался. Ему подойдет что-то классическое, фундаментальное: мебель натурального дерева, массивный стол. А тут слишком современно. Чувствовалось, хозяин свои владения любит и времени здесь проводит достаточно. По крайней мере, планировал проводить. Эргономичный, раскладывающийся диван серых тонов, кофе-машина, холодильник. Огромное зеркало на стене подсказывало: хозяин любит не только кабинет, но и себя.
        Следующим мыла помещение для троих человек, если судить по количеству столов. Служащих на местах не обнаружилось, поэтому кому он принадлежал оставалось только гадать. Когда я приступила к коридору, бухгалтерша выскочила из кабинета с сумочкой наперевес. Закрыла на ключ дверь и обратилась ко мне:
        - Закончите, зайдите к Анатолию Степановичу. Он уходит последний, закроет тут всё.
        - Хорошо, - гулко отозвалась я. - До свидания.
        - Приятного вечера.
        Хлопнула дверь на улицу. Воцарившаяся следом тишина заставила навострить уши. Я попыталась вычленить хоть какой-то звук - без толку. Быстрее в ушах начнет звенеть от напряжения.
        « - Прекрати себя пугать, - посоветовала я. - Лучше быстрее домывай и сваливай отсюда».
        Я поправила съехавшую косынку и бодрее замахала шваброй. На середине коридора я уже напевала - дело спорилось. Сначала тихо, мурлыча под нос, постепенно смелея и извлекая звуки по нарастающей. Далее и вовсе принялась шалить: вместо микрофона, подносила ко рту черенок швабры, наклоняла его и пританцовывала. «We Are The Champions», выводила я на плохом английском. Если бы под халатом у меня были джинсы, а не сарафан, непременно плюхнулась бы на колени в попытке проехаться на них по коридору. Содранная на коленях кожа останавливала от подобных подвигов. Хотя душа требовала. Я еще раз склонила «микрофон», с особым трепетом выводя припев, чуть присела и услышала аплодисменты. Громкие, демонстративные.
        - Браво! Браво! - неслось в спину.
        К моему лицу подступила краска. Эти аплодисменты совершенно не шли ветеринару, мужчина мне казался более деликатным. Я невольно подтянула голову к плечам и робко повернулась. Теперь всё становилось на свои места - хлопал не ветеринар. В конце коридора стоял тип из Ровера и гаденько ухмылялся. Впрочем, улыбка тут же сползла с его лица. Выражение неподдельной радости и ликования сменила озабоченность.
        - Ты? - выкатил он глаза, как тогда, на трассе. - Поверить не могу! Ты умеешь драить полы? Пусть и своеобразно…
        - Слушай, чего ты ко мне прицепился? - невежливо перебила я, ибо достал. - Может тебе бампер купить?
        - Я - что? Прицепился? - уточнил он и пошел навстречу. Мужчина неспешно наступал, я пятилась назад, вцепившись руками в швабру. В случае чего буду защищаться. - Косынку нацепила, халат… не побрезговала. К чему весь этот маскарад? Сдается мне, твой муженек раскусил тебя и дал хорошего пинка под зад. И тут ты вспомнила про меня. Верно?
        Надо же! Кажется, я разобралась в его ахинее. Удивительно, что не сообразила раньше! Он подошел совсем близко, моя спина в этот момент уперлась в подоконник. Я стянула с головы косынку, взмахнула ей перед ним и предупредила:
        - Стой где стоишь! Ни шагу ближе. - На всякий случай ещё постучала шваброй по полу, демонстрируя «боевую готовность». Он покосился на палку в моих руках и замер. И правильно сделал, между прочим. Я поправила одной рукой волосы и пустилась в объяснения: - Ты будешь смеяться, но я - это не я. Вернее, я это - я… господи, совсем запутал! В общем, ты меня, кажется, принимаешь не за того человека. Ведь, наверняка, решил, что я Жанка, верно?
        - Ну, - растерянно подтвердил он.
        - А я не Жанна! Я - Женя, сестра её, близнецы мы, понимаешь?
        Он запрокинул голову и засмеялся. Весело, заразительно, с азартом. Хочешь не хочешь, а засмеешься тоже. «Смешинка в рот попала», вспомнила я детское выражение, пытаясь представить нас со стороны. Долго мы не могли остановиться, наконец, напасть отступила. Он покачал головой и воскликнул:
        - Господи, ну и идиотом я, должно быть, смотрелся!
        - Ой, я тоже хороша, могла бы и раньше сообразить!
        - Женя, говоришь? - глянул он на меня с прищуром. Я кивнула, а он протянул руку: - Дмитрий. Будем знакомы, Женя.
        ГЛАВА 7
        Не подозревая подвоха, я вложила в протянутую руку свою ладонь. Он крепко сжал её, одновременно второй рукой вдернув у меня швабру. Та с гулким звуком шмякнулась на пол, послужив для меня чем-то вроде сигнала. Я попыталась освободить ладонь - не тут-то было: Дмитрий сильнее зажал её и притянул меня к себе. Я охнула от неожиданности, немного смутившись, потому как, моя грудь уперлась ему в живот, выше талии. Свободной рукой он взял меня за подбородок и чуть приподнял его. Желание треснуть ему по руке подавила ещё в зародыше и с любопытством уставилась на него, ожидая, что последует за всем этим представлением. Но больше замерла от поразившего открытия - касаться его тела приятно. И пахло от него летом. Ветром и полем.
        Его глаза скользили по моему лицу, исследовали каждую частицу, всматривались в радужку, казалось, он планирует заглянуть в самую глубину моих зрачков. Да он испытывает моё терпение! - осенило меня. Я смотрела в его карие, с крапинками глаза и практически не дышала. Терпеливо, выжидающе. Дергаться и вырываться не видела смысла, ведь именно этого он от меня и ждёт. Опасности я не чувствовала, а по мне так куда лучше сохранять невозмутимость, «держать мину при плохой игре».
        - Пожалуй, и вправду не врёшь, - наконец отпустил он меня. - Сестра, говоришь?
        Я выдохнула, но расслабляться не спешила - ученая теперь. Щелкнула языком и подтвердила:
        - Именно.
        Помещик повел себя крайне возмутительно. А то, что это точно он, ежу понятно: имя совпадает, да и кто бы стал, так по-хозяйски обращаться с девушкой в чужих владениях? Я ещё не успела ничего предпринять, например, шагнуть вправо, а потом отойти на безопасное расстояние, как он снова приблизился. Теперь его рука ловко скользнула на мой затылок, он притянул меня и - вот где неожиданность! - поцеловал. Тут уже моя выдержка дала трещину: я уперлась ему в грудь обеими руками и оттолкнула его.
        - Совсем что ли!? - возмутилась я, толи спрашивая, толи утверждая. Отступила к двери, за которой скрывались тряпки с ведрами, распахнула её и добавила: - Идиот.
        Вышло обиженно, по-детски. Это досадовало и злило одновременно. Я скрылась в недрах хозяйственной комнаты, распахнула шкаф и стянула с себя халат: сам пусть свой пол домывает! Повесила его на место и разозлилась ещё больше - теперь уже на себя. Ну и кому хуже, если я, побросав ведра и тряпки, уйду? Уж всяко - разно не ему. Он встал в дверях, сунул руки в карманы брюк и прислонился плечом к косяку.
        - Мои извинения, леди. Теперь окончательно убедился: не Жанна, - развел он руки и сделал разочарованную гримасу. - Потому как, сестрица ваша на поцелуй бы ответила и ещё непременно на шею кинулась - вольности шептать.
        - Так прямо и кинулась бы? - обиделась я за сестру. - Не слишком много вы на себя берете, Дмитрий?
        - Не слишком. Вашу сестрицу я, пардон, вдоль и поперек изучил.
        А вот тут обидно. Обидно и неприятно. Возмутительные намёки! Вот так бы и двинула по самодовольной морде! Я подавила кипевшее внутри меня возмущение - не будем забывать зачем я здесь - снова накинула халат и сделала шаг к двери. Мужчина перекрыл мне выход, подперев рукой противоположный от него дверной проём. Он что со мной, в кошки-мышки решил поиграть? Я замерла и подняла на него глаза:
        - Может, вы позволите мне доделать мою работу? Кажется, мы уже выяснили, что я не Жанна, вольности шептать не буду, и общего у нас только разбитый мной бампер вашего авто. Могу ещё раз предложить оплатить покупку нового, хотя тут вы сами не правы. Остановились посреди дороги, подставились, так сказать. И я не исключаю, что проделали это специально, раз уж имеете какие-то претензии к моей сестре.
        Его глаза только что из орбит не вылезли. Я сложила на груди руки и вздернула подбородок: «можешь таращить зенки сколько угодно».
        - Воу-воу, полегче, леди, - обнажил он зубы. - К вашей сестре у меня никаких претензий, одни пожелания. Одно пожелание, - поправился он и отчеканил: - Никогда не встречаться. А затормозил я, потому как, под колеса мне выскочил заяц, но вам должно быть это не аргумент. Судя по напору и родственным связям, проехались бы по зверьку не раздумывая.
        - Зайчик значит? Ну да ну да, их же в наших краях тьма-тьмущая. Расплодились, что комары, спасу нет! И всё норовят по асфальту, - возмутилась я и тоже растянула губы в улыбке: - Так я пойду? Мне работать нужно.
        Он чуть отступил и кивнул мне, валяй, мол. Провожаемая пристальным взглядом, я покинула комнату, подхватила швабру и вернулась к тому месту, где оставила ведро. Он немного понаблюдал за мной, затем подошел и высказался:
        - Что-то я не припомню, чтобы принимал тебя на работу.
        - А вы каждую поломойку лично нанимаете?
        - Такую бы точно не пропустил.
        Какую «такую» выяснять не стала, хотя подмывало, только не хватало нарваться на очередную колкость. Сомневаюсь, что тут меня ждал комплимент, а если всё-таки да, то наверняка сомнительный. Не удержусь и обязательно брякну что-нибудь в ответ, а там и с работы вылететь недолго. Разумеется, не мне - матери. «Иду на мировую», решила я.
        - Мама приболела, заменить пришла, - пояснила я по-человечески, не удержалась и добавила: - Надеюсь, моя квалификация не вызывает сомнений?
        - Так, Людмила Васильевна ваша мать? - проигнорировал он мой вопрос. Я, продолжая водить шваброй по полу, пожала плечами, дескать, что тут непонятного, а он предсказуемо заметил: - Не перестаю удивляться тесноте мира. Не буду вам мешать, Евгения Александровна.
        Я удивилась на секунду, вовремя сообразив: если ему достаточно близко знакома Жанка, то и моё отчество для него не секрет. И что же она ему такого сделала, что он, судя по-всему, крепко зол на сестрицу? Дмитрий скрылся в своем кабинете, а я спокойно домыла коридор и переключилась на уборную.
        Единственное окно туалета выходило на парковку. "Ровер" в данный момент находился там и мог похвастать целёхоньким бампером. Заменил значит, оперативно, ничего не скажешь, в отличии от меня. Я даже Дюше в гараж посмотреть свою ещё не загоняла.
        Пока я убиралась в кабинках, тачка Помещика исчезла с парковки. Я разочарованно уставилась в окно, сожалея, что проглядела момент, когда он отчалил. А потом разозлилась на себя: тебе-то какая разница? Уехал и бог с ним, закроет офис Анатолий Степанович.
        Ветеринар оказался на месте. Стоило мне постучать и внедриться к нему в кабинет, как он спрятал что-то в застенках узкого шкафчика. Блеснувшая догадка вскоре подтвердилась: характерный запашок повеял, когда мужчина вызвался меня проводить. Водка, коньяк? Всё же, коньяк, пришла я к выводу и простилась с ним. Открыла свою машину и позвала:
        - Анатолий Степанович, это ваша машина?
        Я кивнула в сторону «Рено», а ветеринар смутился. Вероятно, понял куда я клоню.
        - Я её тут иногда оставляю. Люблю прогуляться вечерком.
        - Может вас подвезти?
        - Нет-нет, - замахал он двумя руками. - Ни в коем случае. Спасибо, но я лучше пройдусь, мне недалеко.
        - Всего доброго! - повторно попрощалась я и отчалила.
        На следующий день я читала родственникам лекцию на злободневную тему: «Пьянство, один из горьких пороков». Время для этих целей выбрала ближе к обеденному, дождавшись, когда они полностью придут в себя, дабы вникать морали. Дело происходило в гостиной, мама с Мишаней сидели на диване с понурыми лицами и даже не пытались оправдываться. Распекала я своих родственников на чём свет стоит и вставить слово им не представлялось возможным.
        Ближе к финалу пламенной речи, когда я уже планировала закругляться, взяв с них очередную клятву, послышался шум в прихожей. Дверь у нас запиралась только на ночь, а не постучать и войти могло прийти в голову только баб Тасе. От неё запираться и вовсе не стоило, она нам почти родня, целую вечность соседствуем. Я на мгновение замолчала и уже собралась продолжить, уверившись в визите соседки, да так и замерла с открытым ртом. Потому как в комнате, не разувшись, материализовались двое мужчин, и в одном из них я узнала Жанкиного мужа.
        ГЛАВА 8
        На снимках в интернете Вдовин Игорь Леванович смотрелся куда эффектнее. В жизни дела обстояли немного хуже. На фото аккуратно разделенные пробором волосы, сегодня вихрились в разные стороны, галстук излишне ослаблен, того и гляди развяжется. Расстёгнутые верхние пуговицы рубашки топорщили воротник, костюм вроде и сидел по фигуре, но выглядел при этом замятым, хотя, возможно, это от долгого путешествия в автомобиле. И лишь идеально вычищенные туфли соответствовали имиджу импозантного мужчины. Я уставилась на их носы и заинтересовалась - подошва так же идеальна? Топчутся тут по ковру.
        - Ну, здравствуй, дорогая, - оскалился он, сразу обратившись ко мне.
        «Дорогая» произнес едко, вложив в обращение всю душу. И сразу как-то чувствовалось, что душа эта вымотана, прямо до безобразия. Мама с Мишаней и до визита сидевшие смирно, сейчас и вовсе затаились - не дышат. Ждут.
        - Неа, - помотала я головой. - Не дорогая вовсе. Вот ни минуты.
        Я сделала шаг в сторону прихожей, планируя сразу расставить все точки над «и», он схватил меня за плечо и резко дернул на себя. Громила, что пришел с ним, подозреваю охранник, тут же перекрыл выход своим безразмерным телом. Вдовин занервничал, затряс меня, словно куклу, и вообще выглядел несколько… взволнованным. Он открыл рот, и я поняла: не взволнован - негодует, просто чертовски зол.
        - Мне срать, что ты там о себе вообразила… - зашипел он в моё лицо. А раз уж считается, что вообразила не я, а Жанка, то брать во внимания его слова я не стала, а попыталась высвободиться. Получилось только схватиться свободной рукой за его рукав. Я потянула ткань вниз и обреченно вздохнула, перебивая его:
        - Может, хватит уже, достали. Не Жанна я, неужели не видно! Дайте, хоть паспорт из комнаты принесу.
        Мужчина ослабил хватку и сделал знак своему товарищу, тот развернулся и пошлепал в коридор.
        - В сумке! - крикнула я вдогонку. - А сумка на стуле.
        Моя сумка в руках громилы смотрелась просто крошечной. Я порадовалась, что он не стал в ней рыться, а просто протянул её Вдовину. Последний отцепился от меня окончательно, повел челюстью и раздул ноздри. Громила правильно истолковал недовольство хозяина и сунул моё добро мне в руки. Я расстегнула молнию у нужного отделения, извлекла на свет божий паспорт и развернула его перед Вдовиным. Игорь Леванович прочел внимательно и хмыкнул:
        - То-то я диву даюсь, чего это моя благоверная без своей обычной маски на роже. И костюм светской шлюхи где-то потеряла.
        Он остался доволен своим высказыванием, масляно прищурился и засмеялся. Редко, прерывисто, будто дарует нам своё веселье. Громила решил поддержать хозяина и басовито заржал, но Вдовин одарил его таким взглядом, что парень тотчас же прикрыл свою «варежку». Выходит, смеяться над своей бестолковой женушкой, а это равно над ним самим, дозволено лишь «Юпитеру».
        - Ну, здравствуйте, родственнички! - воскликнул он, когда надоело веселиться. Выбрал ближайшее к нему кресло, занял его, сложив ногу на ногу, и обратился к маме: - Вы, так полагаю, теща? Моя сельская мамочка. Тщательно же вас моя стерва скрывала. А ты посмотри-ка, живы все и здоровы! Батя, чего нахмурился?
        Последнюю фразу он адресовал Михаил Андреичу. И «батя», и «мамочка» прозвучали издевательски. Даже брезгливо, сказала бы я. Мама подобралась, выпрямила спину и с достоинством представилась:
        - Людмила Васильевна я. Смею вас расстроить, молодой человек, Михаил Андреевич никакого отношения к рождению Жанны не имеет.
        Уверена год рождения «молодого человека» если и не совпадает с маминым, то очень близко к тому. И назвала она гостя так, исключительно в отместку. Хорошо хоть никакой дурацкой цитаты не вспомнила, а может не нашла подходящей случаю. Она взяла своего друга за руку, Мишаня прижался к ней плотнее и подтвердил её слова частыми кивками. Мама поджала губы и заметила, что гостю тоже не мешало бы представиться.
        - А ты не перепутала, мать? - грубо поинтересовался он и погрозил пальцем: - Указывать мне не нужно.
        - Ну, вот что! - не выдержала я. - Мы вас в свой дом не приглашали и в родственники к вам не набивались! А если вы сюда уже вошли, так будьте любезны не хамить.
        - Правильно, деточка, не приглашали. А я явился, - развел он руки. - Разрешения не спросил, плохой дядька. А стану ещё хуже. Прям совсем-совсем, - картинно засюсюкал мне он. Указал на своего компаньона и продолжил кривляться: - А Гришу и вовсе расстраивать не стоит, не советую. Он, когда расстроенный, не ведает, что творит, ей богу.
        - Вы нас пытаетесь запугать? - уселась я на диван, по другую сторону от мамы.
        Теперь на него пытливо уставились три пары глаз. Вопрос мой Вдовин проигнорировал, осмотрелся по сторонам, вытащил из кармана платок и промокнул им лоб. Повернулся к своему товарищу и пожаловался:
        - О кондиционерах они, конечно, здесь не слышали. - Мужчина затянул галстук, откинулся в кресле и продолжил уже нам: - В общем, так, разлюбезные мои, зовут меня Игорь Леванович, торжественную часть будем считать оконченной, приступим к делу. Я спрашиваю - вы отвечаете. Вопрос номер раз: где Жанна?
        Он поочередно пробежался глазами по каждому и остановился на мне. Взгляд колючий, вкупе с маячившим за спиной Гришей, пробирал до корней волос. Я почувствовала холодок кожей, хотя он прав - в квартире, действительно, душновато.
        - Учитывая, что с нами она разорвала все связи, а вы являетесь мужем моей сестры, полагаю, вам лучше знать о её местонахождении.
        - Согласен, деточка, допустил оплошность. Ты уж, прости меня, дурака, - только что на колени не припадает, как сожалеет. Сейчас от умиления заплачу. Вдовин состряпал озадаченную рожу, оперся правой рукой на подлокотник и адресовал вопрос Грише: - Выходит, хватку теряю, деточка вон грубить изволит?
        Гриша сжал кулаки и сделал шаг в моем направлении, хозяин остановил его легким взмахом пальцев. Тот замер соляным столбом, но теперь ровно на шаг ближе к нам. Я внутренне поежилась и решила менять настроение беседы, а для этого мысленно подбирала слова. Меня опередила мама.
        - Послушайте, я, действительно, к моему стыду, не в курсе где моя дочь. С некоторых пор, она не балует нас визитами. Жанна выпала из гнезда, так сказать, и полностью отделилась. Я, положим, три года не видела дочь. Женечка, когда ты последний раз видела Жанночку?
        Всё ясно, мама ужасно волнуется, раз ей вздумалось называть нас так, будто мы ещё детки. Её детки. Которые уже нашкодили по-взрослому, а не верится… они ведь ещё такие маленькие.
        - Накануне восьмого марта, мама, я тебе рассказывала. Встретились в кафе, общались недолго, минут пятнадцать, не больше.
        - О чём говорили? - поинтересовался Вдовин. Я пожала плечами и ответила:
        - Обычный трёп. Жанка всё сумочкой новой хвасталась, да учила уму-разуму.
        - Она ничего не предавала? Например, просила что-то сохранить или спрятать для неё?
        - Подарок она мне передавала - духи. Распечатанные и, подозреваю, ей не нужные. Больше ничего, - честно ответила я и прикинулась дурочкой: - Если на ваши деньги куплены могу вернуть, я ими почти не пользовалась.
        Игорь Леванович от моего предложения только скривился. Задумался, покачал ногой и снова спрашивает:
        - У кого из родственников или друзей Жанна могла остановиться в селе?
        - Родственников мы тут не имеем: бабушка в земле лежит, отец за лучшей жизнью в соседнюю область подался. А друзья… да какие у сестрицы друзья. Она от поселка, как от чумы бежала, а последние годы нос ото всех воротила, словно со дня на день статус королевский ожидает.
        - Узнаю… - протянул он, - узнаю свою супругу ненаглядную.
        - Да что случилось то? Что она такого натворила, если от родного мужа прячется?! - воскликнула мама. Её осенила новая мысль, она прижала руку ко рту и озвучила шепотом: - Или вы натворили?
        - Я работаю, мамаша, мне творить некогда. А вот в её красивой дурной башке столько идей, любому фору даст. Повздорили мы, хорошо так повздорили, громко. Я в командировку в Москву улетел, отошел, даже подарок ей прикупил. Возвращаюсь, женушки след простыл. Ну, думаю, на Мальдивы куда укатила, раны душевные лечит. Неделя прошла, вторая - нет её. Телефон не отвечает, в сеть не выходит. Я человечка своего поискать отправил. Он мне шепнул - границу не пересекала. А потом я пропажу обнаружил. Вещь у меня одна пропала, важная. Человек тот глубже искать, шарить вокруг принялся, а потом тоже пропал. Я голову ломаю, чего это люди вокруг меня пропадать начали? Гриша с ног сбился, товарища ищет своего, а Юрца нашего - тю… земля прибрала. И что самое удивительное, здесь у вас, в селе обнаружился. Вот так совпадение. Внимание! - поднял он кверху палец. И как тот полицейский на Михаил Андреича уставился: - Вопрос номер два: кто нашего Юрку по башке отоварил?
        - Дык это, Игорь Леонидович, - перепутал с перепугу отчество Мишаня. - Пальцем его не трогали, даже в сторону его не дышали. Пришел человек спросил, а чего не спросить, если интерес имеешь. А мы че, ни че, мы завсегда пожалуйста.
        Я прервала бессвязное бормотание Андреича и объяснилась с гостем. Рассказала про визит покойного, про свидетельницу нашу и про полицию, мол, были, спрашивали и ответами, вроде как, довольны. Жанкин муж выслушал и подытожил:
        - Узнаю, что обманули… - Мы кинулись наперебой уверять, что никакого обмана. Он вроде поверил, угрозу свою так и не озвучил, а попросил: - Вы мне адресок отца моей благоверной черканите.
        - Ой! - воскликнула мама. - А мы адрес и не знаем.
        - Пишите всё, что знаете. Город, паспортные данные. - Мать бросилась к стенке, нашла карандаш и бумагу, а Вдовин поднялся и протянул мне визитку: - Если будут новости, свяжитесь со мной. Найдете сестру раньше, чем я, предайте: вернет мне всё не воспользовавшись, обещаю не трону. Вздумает воспользоваться - башку откручу.
        - Чем пользоваться? - похлопала я глазами.
        - Деточка, она поймет. - Он взял из рук матери листок и двинул на выход. Обернулся и покачал головой, глядя на меня: - Надо же, как похожи. Не скурвись, как сестрица, деточка. Не прощаюсь, подозреваю, ещё увидимся.
        На всякий случай, я попрощалась, лелея в душе надежду не встречаться. Гриша, воспользовавшись тем, что хозяин скрылся в недрах прихожей, шагнул к поднимавшемуся с дивана Мишане. Занес над ним кулак и сделал устрашающий жест, Михаил Андреич вернул пятую точку на насиженное место и вдавил голову в плечи. Его бы воля, так и вовсе под диван залез - конструкция не позволяла. Я покашляла, привлекая тем внимание, Гриша опустил руку и устремился за хозяином.
        ГЛАВА 9
        Мы боялись пошевелиться, как будто спугнем этим удачу, и непрошенные гости вернутся. Я ожила первой и заспешила в коридор - закрыла задвижку. Нужно вводить новые правила: к черту не запертые двери! Постановила, бросилась в кухню и припала к окну. Успела как раз вовремя - от подъезда выруливал темный «БМВ». Любая информация о недругах, а новоявленный родственник виделся именно таковым, не окажется бесполезной. Я запомнила номер машины и убедилась, что они отчалили.
        Когда я возвращалась в гостиную, оттуда уже неслись звуки пианино - мамины пальцы яростно скользили по клавишам. Мне и Андреичу предстояло прослушать «Бурю» Бетховена. Не самая ободряющая соната, но останавливать мамулю бесполезно, пока не отыграет последний аккорд, не успокоится.
        В самый разгар мелодии, когда «стихия разбушевалась», Мишаня подскочил с дивана и закружил по комнате. Не уж то в пляс пустится? - не поверила я. И правильно. Он принялся беспокойно курсировать между двумя стенами, взмахивал кулаками и норовил озвучить терзавшие его идеи, да не решался нарушить мамино представление. Картинка нарисовалась премилая: дергающая головой в такт музыки маман, мечущийся раненым зверем её сожитель. Уверена, мысленно Мишаня ставил ультиматум Грише, да и что греха таить, Жанкиному мужу, небось, тоже пришлось не сладко. Поздновато спохватился, раньше нужно было, пока оппоненты не отчалили. А сейчас сколько угодно можно «бисер метать», мы как те свиньи - не оценим.
        Я смотрела на всё это… «великолепие» и диву давалась. Ну не дурдом ли, скажите вы? Может, сбежать на юга, пока не поздно? Купить путевку - дело нескольких минут, а собрать вещи и вовсе могу одним махом.
        Беглого взгляда на мать оказалось достаточно, чтобы понять - никуда я не сбегу. Это она хорохорится, тряся головой и рубая на пианино, а на самом деле растеряна и ошарашена. Просто мама привыкла садиться за инструмент и в печали, и в радости. Любую непонятную ситуацию спасет музыка, считает она. Жаль, что с некоторых пор ещё алкоголем спасается.
        А ситуация, действительно, мутная: кто-то же пришиб неведомого Юрку. И куда подевалась сестрица? Учитывая, что мы имеем труп, мысли закрадывались далеко не радужные. Понятно, почему мама с таким остервенением давит на клавиши.
        Раздался последний аккорд, следом хлопнула крышка. Для Михаил Андреича это явилось чем-то вроде руководства к действию: он, наконец, подал голос. Сначала вывел протяжное «а-а-а», затем шмякнул широкой ладонью себе по лбу и взревел:
        - Пришьют! Как пить дать, пришьют!
        - Чего пришьют? - вскинула я брови.
        - Сто пудов мокруху мене пришьют!
        - Миша, не выражайся! - сделала замечание мама, а я поинтересовалась:
        - Да, с чего вы взяли, что вам непременно станут чего-то там пришивать?!
        - Срок был - был, мужик к нам заходил - заходил, а теперь ещё фраер этот подсуетится. Не менты, так эти бабловеды отпрессуют.
        - Муля, не нервируй меня! - прикрикнула на него мама. Мишаня досадливо махнул рукой, опустился на диван и свесил голову. Мать, не снижая тона, адресовала своё беспокойство мне: - Вот ты скажи мне, скажи, где она может быть?!
        - Я не знаю. Честно.
        - Господи! - всплеснула руками она. - Это не дочь, это божье наказание просто!
        - Мам, не говори так.
        - А как, как мне говорить? Неблагодарная она, вся в отца!
        Начинается… С одной стороны, я её прекрасно понимаю, сама за непутевую сестрицу переживаю, с другой, если она добралась до отца, сейчас и вовсе удержу не будет. Ни к чему хорошему это не приведёт - только поссоримся. А между тем, не мешало бы сосредоточиться и подумать.
        Под мамино ворчание, напополам с воплями, я набрала номер сестрицы - недоступен. Проверила социальные сети, туда Жанна заглядывала почти месяц назад. Может у неё и существует какой-то дополнительный аккаунт по типу «Отвязная крошка», только мне оный не известен. Я подхватила сумку, за которой благодаря визитерам не нужно идти к себе в комнату, бросила маме «я скоро» и сбежала из дома.
        Ехать в город не видела ни малейшего смысла. Если Жанну там не смог отыскать муж - с его-то возможностями! - мне это не удастся и подавно. Круг её друзей, знакомых мне абсолютно не ведом, выходит остается уповать, что она объявится сама.
        Кстати, а почему Игорь Леванович не обратился в полицию? Супруги больше двух недель нет дома, а он не чешется! Хотя, почему я так решила? Может и заявил, только не посчитал нужным сказать об этом нам. Я вытащила из кармана джинсов визитку и решительно набрала цифры - развею сомнения. Уперлась локтем в подъездные перила, приложила телефон к уху и приготовилась ждать. Ответить пожелали, причем сразу.
        - Игорь Леванович, это Женя, сестра Жанны.
        - Вы её нашли? - удивился он.
        - Нет, к сожалению. Скажите, а вы обратились в полицию?
        - Полицию? - переспросил он таким тоном, будто я сморозила глупость. - Деточка, мои люди работают не хуже полиции.
        - Дело в том, что я очень беспокоюсь.
        - Если её украли с целью выкупа, со мной бы уже давно связались. Долго терпеть её дерьмовый характер не один шантажист не станет. Она способна кому угодно испортить не один вечер. Если её нет в живых, полиция уже не поможет. И вам ходить туда не советую, деточка. Ещё неизвестно, что она задумала, как бы, не навредить всем, включая её. Жанна затаилась, дорогуша, затаилась и ждёт, поверь. И я найду эту дрянь, так ей и передай.
        Козел! Свежую мысль, о сравнении его с ни в чем ни повинным животным, я, слава богам, не успела высказать вслух - он отключился. Я повертела головой, постучала в дверь соседки и потянула ручку.
          - Баб Тась, ты дома?
        Голос соседки раздался из кухни. Следом в коридор выплыла она, вытирая руки о передник. На голове косынка, кивнула мне и позвала:
        - Женька, давай, на кухню. Пироги налаживаю, сейчас чаю пошвыркаем.
        Пироги оказались капустными, первая партия уже румянилась на сковородке, остальные аккуратными рядками разложены на доске.
        - Замыслила большой пирог, а с духовкой никак не слажу, - пожаловалась соседка, разливая чай. - Не хочет зараза пахать, хоть тресни!
        - А вы Михаил Андреича глянуть попросите, может разберется.
        - Разберется он, как же, - протянула баб Тася и рукой махнула: - Пущай в штанинах своих разбирается, где зад, где перёд, черт окаянный!
        Я прыснула со смеху. Памятуя недавнее поведение Мишани, совет для него от баб Таси пришелся в тему.
        - Чегой гогочешь? Скажешь я не права? - поинтересовалась она. Впрочем, ответ ей был не нужен, она тут же отвернулась и направилась к сковородке. Доставала пироги на блюдо, попутно возмущаясь: - Раздолбай он и есть раздолбай. Ему бы на работу, слоняться да пить, глядишь, времени то и не осталось.
        - Я вам Дюшу тогда пришлю, он в технике понимает. Вы мне лучше, баб Тась, про мужика того расскажите.
        - А чего рассказывать мужик и мужик. Даве ведь всё рассказала.
        - Мне подробности надо. Машина какая у него была, настроение какое, а может ещё какую-нибудь деталь подметили.
        Баб Тася поставила передо мной блюдо, сама с шумом опустилась на стул, вздохнула тяжко и губы поджала. В глазах маята, томление. Передник на коленях расправила, пыль мучную с него ладонью стряхнула. Опять вздохнула. Я, заподозрив неладное, о себе напомнила и соседку поторопила.
        - Ну, чего прицепилась репьём! - буркнула она. Сахара себе в чашку бухнула, размешала и отставила чай в сторону. А потом сдалась, склонилась ко мне и зашептала: - Да какую деталь тебе, если я его видеть не видывала, слышать не слыхивала.
        - Как? Обманули, выходит?!
        - Тсс, не ори ты, - зашипела она на меня. - А что я должна спокойнехонько смотреть, как моих соседей любезных в тюрьму сажают? Прямо, вот не дождутся. Ты вообще слышала, что в селе говорят?
        - А что говорят? - тоже зашептала я.
        - А то что мужика того, как мужчина, так и женщина могли шабаркнуть. Смекаешь? - Вероятно, я поменялась в лице, потому как, она увидела произведенный эффект и добавила: - То-то же.
        Соседка погрустнела, замолчала, а я задумалась. Ясно, что баба Тася печётся, чтобы на мамку не подумали, у меня же из головы Жанна не выходила. А могла она оказаться тут, неподалеку, и столкнуться с этим Юркой? Положим, случайно. Повздорили, например, и она его того…
        Бред какой-то!
        Одно ясно наверняка - сестрица влипла и найти Жанку хочется раньше, чем это сделает её муженёк.
        ГЛАВА 10
        На следующий день позвонила Леська и заканючила в трубку. С подругой мы снимали неплохую трехкомнатную квартиру в центре и одна она, видите ли, заскучала. Снимать трешку на двоих оказалось выгоднее, чем пару однушек, более того, квартира принадлежала Леськиной тетке, а та нам сделала существенную скидку. Я порадовала Лесю, что в обозримом будущем вопрос о моём возвращении не стоит, но пригласила к себе на ближайшие выходные. Звонок подруги напомнил - вообще-то, у меня отпуск. Я плюнула на все заботы, облачилась в шорты, нашла старую пляжную сумку и побросала в неё самое необходимое.
        Уйти сразу не получилось. Мама сидела в гостиной с включенным телевизором, только происходящее на экране её не интересовало. Взгляд устремлен куда-то выше. Я посмотрела туда и определила: фотография. На ней я и Жанна, ученицы первого класса. С пышными бантами на голове, счастливые по случаю поступления в школу.
        Сейчас мама напомнила мне ту женщину, от которой ушел муж, потерянную и несчастную. Заработавшую глубокий рубец в одном из чувствительных женских мест - самолюбие. Обиженное самолюбие способно разрушать. Причем, неважно что: мир вокруг или же организм, внутри которого оно заперто. Я села рядом и позвала:
        - Мам, а хочешь, пойдем в полицию?
        - И что я им скажу? - подняла она на меня глаза. - Я не видела своего ребенка три года, но заявляю - она пропала? При этом, не смогу сказать, что на ней было надето, когда вышла из дома, впрочем, даже не знаю из какого дома она вышла! Я плохая мать!
        - Перестань, ты хорошая мама, - прижалась я к ней. - И Жанна уже не ребенок. Более того, если бы она нуждалась в помощи, могла бы и обратиться за ней. Пойдем со мной на речку, ты когда последний раз купалась? Спорим, тысячу лет назад.
        - Спорить не буду и на речку не пойду. Сегодня на работу нужно пораньше, пока обед приготовлю. А ты беги, у тебя отпуск.
        Она расправила плечи и улыбнулась мне. Делает вид, что порядок. Оставлять её одну не хотелось. Не знаю какого рода разговор у них состоялся вчера с Мишаней, но тот с самого утра отправился на халтуру - колоть дрова знакомой старушке. И теперь она смотрится сироткой. Я уже всерьез подумывала разбирать сумку, как она встала с дивана и подняла меня за руку:
        - Иди - иди, давай. Нечего дома торчать, молодость она короткая.
        Я послушно поплелась к двери на ходу размышляя. Странная штука жизнь, буквально вчера я была готова «прибить» маман, читала ей нотацию, а сегодня прижала бы и не отпускала. Вчера бранила её, как дитя неразумное, а сегодня сама готова забраться к ней на колени, ища от невзгод защиты. Только знаю наверняка помощь нужна не мне - ей.
        Солнце припекало нешуточно. Провести день на речке весьма заманчиво, но вместо прогулки к водоему я поменяла ближайшие планы - сказался разговор с мамой. Отыскала в сумке ключи и завела машину. Уселась, врубила кондиционер и уставилась на свои шорты. Заявиться в едва прикрывающих попу штанишках к Помещику, явно плохая идея.
        Переодеваться нет времени! - махнула я рукой и покатила на ферму. Будет лучше, если я побываю там до того, как мама заступит на службу.
        По дороге я мысленно то и дело возвращалась к Жанне. Всё гадала какую-такую штуковину она умыкнула у мужа и главное - зачем? Воображение в основном подсовывало ценные вещи типа бархатного мешочка с бриллиантами или золотых слитков. Смущало только употребленное Вдовиным слово «воспользуется». Не продаст, реализует, толкнет, сбагрит, в конце концов, а именно - воспользуется. К чему можно применить данное слово? Никаких конкретных догадок. У меня сложилось впечатление, будто вещь можно использовать лишь раз, далее она словно теряла свою ценность.
        Господи, надеюсь, это не чемодан с кокаином! «Ну, нет!» - откинула я эту мысль. Сестрица слишком любит себя, чтобы тратить свою красоту и молодость на эту дрянь. Да и муж её, если верить интернету, довольно известный в городе бизнесмен, владелец торговых центров и офисных площадок. Слухов и домыслов про него водилось достаточно, но ни одного криминального.
        Помещик оказался на месте. Я постучала в дверь кабинета, дождалась ответного «входите» и толкнула дверь.
        - Добрый день, - сразу поздоровалась я в пространство, и только после обнаружила хозяина. Он сидел на диване, рядом придвинут столик, на нем опустевшая уже чашка. Помещик отложил книгу, которую читал, разворотом вверх, содержанием, соответственно, вниз и раскинул руки:
        - Ба! Евгения Александровна собственной персоной!
        Ему удалось смутить меня дурацким приветствием, я криво улыбнулась и уставилась на книгу, толи собираясь с мыслями, толи из любопытства. «Страусы. Разведение и уход», значилось на обложке. Любая бумажная книга в его руках, а подобная и подавно, удивляли. Моё смущение сменило недоумение. Хотя, чему тут удивляться, он же - фермер, чтение подобной литературы для него должно быть норма. Но ему абсолютно не шла эта книга, как и само занятие животноводством. Скорее подошли бы аналитические сводки, мужской журнал и политический блог на Ютубе.
        Помещик нахально разглядывал мои ноги, я пожалела, что оставила сумку в машине, могла бы прикрыть большую часть оголенных конечностей. Заканчивающаяся на поясе футболка, шорты, если к ним добавить забитую под завязку пляжную сумку, что у меня с собой, можно всерьез подумать - не заблудилась ли девица? Заявиться с таким «баулом» в офис было бы странно, не прихватила её именно поэтому. Я поторопилась переключить его внимание и поинтересовалась:
        - У вас найдется несколько минут? - Он бросил взгляд на часы, прикидывая сколько у него времени, и неопределенно ответил:
        - Смотря что вы от меня хотите.
        - Мне нужно с вами поговорить. Точнее задать несколько вопросов и получить на них ответы, - пояснила я, по-прежнему топчась у порога, и добавила: - Максимально правдивые.
        Помещик откинулся на диванную спинку и покачал вытянутой ногой. Похоже, он восторгается моим смущением. Хотя, не исключено, что мысленно он пребывал в подчерпнутых из книги знаниях и умиляется страусами, например. А эта расслабленная полуулыбка предназначалась птичкам. Наконец он подобрался, поднялся с дивана и сделал приглашающий жест, обводя кабинет:
          - Прошу, располагайтесь. Где вам будет удобнее?
        Я выбрала ближайшее кресло для посетителей. От двери недалеко, в случае чего сбежать не проблема. Только вот в случае чего конкретно, объяснить не могла. Недоверие, скорее всего. Или тот неожиданный, проверочный поцелуй на меня так повлиял. А ну как, ещё чего проверить удумает!
        - Кофе, чай?
        - Воды, если можно.
        - Отчего же нельзя, пожалуйста, - шагнул к холодильнику, распахнул дверцу и уточнил: - С газом, без?
        - Без газа, пожалуйста.
        Столик он передвинул ко мне, определив перед этим книгу в шкаф, водрузил на него стакан и наполнил тот из бутылки. Сам уселся в свое рабочее кресло, откатился на нем и тормознул по центру, расположившись напротив меня.
        - Я весь внимание.
        - Возможно, вы уже догадались, речь пойдет о Жанне, - начала я. Он, заслышав имя сестрицы, тотчас скривился. Я решила не обращать внимания на его ужимки, отпила из стакана воды и продолжила: - Судя по всему, вы достаточно тесно знакомы, поэтому у меня к вам вопрос: когда вы видели Жанну последний раз?
        - С уверенностью могу сказать одно - больше года назад. Если вам нужна точная дата, увы, не припомню. Могу я поинтересоваться в ответ, с чего вдруг такие вопросы?
        - Жанна не выходит на связь, мы волнуемся.
        - Это вполне в её духе. Ваша сестра, скорее всего, на какой-нибудь затянувшейся вечеринке. Так что, волнуетесь вы напрасно, уверяю, вскоре она объявится.
        - Может быть, кто-то из общих знакомых… - предположила я, должны же они быть. Они у всех есть. - Подруги, приятели… Мне бы номер телефона для связи или адрес.
        - Одну минуту, - поднялся он. Подошел к письменному столу, подхватил с него телефон и вопреки моим ожиданиям стал набирать абонента сам. Дождался, когда ему ответят и расплылся в трубку: - Привет, Мурзик! Солнышко, скажи, Жанна случайно не с тобой?
        «Солнышко», «Мурзик», интересно кого это он так величает. А сахара-то в голос добавил! Того и гляди слипнется. Мужчина прохаживался туда-сюда, слушая абонента, а я изнывала от любопытства. Наконец, Щуров вновь заговорил.
        - Всё тебе расскажи, - цокнул он, я навострила уши. - Собственно, понадобилась она не мне, одному знакомому человечку, так что рассказывать особо нечего. Хорошо-хорошо, понял. Тохе привет!
        Он отложил трубку и развел руки:
        - Сделал всё, что мог. Докладываю, подруга Жанны, уже три месяца как ей не подруга. Поссорились. Что не поделили девчонки выяснять не стал, разговор мог затянуться, да и не думаю, что эта ценная информация. Муся Жанку месяца два не видела, последний раз столкнулись случайно в салоне красоты, радикальным образом проигнорировав друг друга. Так что, увы.
        - А… ещё варианты есть?
        - Муся единственный человек на моей памяти, кого Жанна «впустила» в свою новую, замужнюю жизнь. Утверждать, конечно, не стану, может этих людей гораздо больше, только мне они незнакомы.
        - Жаль, очень жаль, - вздохнула я и поднялась из кресла: - Спасибо.
        - Обращайтесь, - обнажил он зубы.
        Я сделала несколько шагов к двери и вспомнила мучавший меня с некоторых пор момент, требовавший прояснения. Повернулась к нему и спросила:
        - Там, на дороге, когда вы приняли меня за Жанну, вы возмутились будто я вас преследую. Что это значит? Жанна вас когда-то преследовала?
        - Милая, Евгения Александровна, боюсь в поиске сестры вам эта история ничем не поможет. Я тогда от неожиданности наговорил лишнего, каюсь. Поэтому я хотел бы оставить её при себе. - Я покивала ему, ваш, мол, выбор, в два шага достигла двери и распахнула её. Он крикнул мне вслед: - А ножки у вас круче, чем у сестры!
        То, что нас постоянно сравнивают для меня не новость, просто успела отвыкнуть. А тут и ноги вроде хороши и в тоже время у сестры хуже, получается. И не порадуешься толком. Соревноваться в красоте с родной сестрой удовольствие сомнительное. Я захлопнула дверь раньше, чем придумала достойный ответ. Так зачастую со мной и бывает.
        ГЛАВА 11
        Речка делила поселок на две неравные половины. Основную часть поселений и район - местные называли его «Зарека» - соединяли два моста: висячий пешеходный и добротный автомобильный. Местная ребята любила плескаться под автомобильным мостом. Хотя, тут все понятно, самое мелкое место, да и вход в воду без огромных камней. Я же направилась подальше от центра. Ниже по реке, в частном секторе, и народу меньше и берега шире, уютнее.
        Я приткнула машину на обочине и стала спускаться к реке. Здесь находилась компания подростков, два парня и две девушки, по виду выпускники школы или близко к тому. Напрасно я лелеяла надежду оказаться в безлюдном месте. Я удалилась от них метров на десять-пятнадцать, бросила плед в траву, разделась и улеглась с книжкой.
        Моё водворение на берегу не пришлось по душе женской половине компании. Сказать об этом прямо они не рискнули, но поглядывали с явным неодобрением. Парни напротив улыбались, перемигивались, один из них даже одобрительно присвистнул, когда я лишала себя одежды. Вероятно, именно из-за поведения спутников девчонки проявляли недовольство. Высокая брюнетка капризно дула губы, томно поглядывая на парней, и требовала к себе внимания, дергая их по каждому малейшему поводу. На меня косилась украдкой, когда была уверена - я не замечаю. Я лежала на спине, держа перед собой книжку так, чтобы она перекрывала солнце, что вполне позволяло наблюдать за компанией. Сначала наблюдение показалось мне забавным, а вскоре наскучило. Я опустила книгу прямо на лицо и прикрыла глаза.
        В голове упорно вертелся недавний разговор с помещиком, я пыталась проанализировать итог беседы. Если сестрица его все же преследовала, то получается, он не захотел выставлять Жанну в нелицеприятном свете?
        Может, он эту ситуацию с преследованием выдумал и поведать ему по сути нечего. Вот и выставил себя этаким благородным. Сомневаюсь, что сестрица станет домогаться мужчин, особенно тех, которые не имеют огромных размеров счетов в банках. Вот Жанкин муж - другое дело. Этому бы она попадалась на глаза при каждом удобном и неудобном случае, да обстряпала бы это дело так, будто тот сам на неё обратил внимания и запал. А помещик что? Только лишь красота да молодость. Этим Жанну надолго не удержишь.
        «У него машина дорогая, - напомнила себе я, - и ферма».
        Ага, может он машину на последние деньги купил и выпендривается, а ферму и вовсе на дотацию от государства восстанавливает. Им, я слышала, какие-то дотации положены.
        Далее мои мысли и вовсе устремились «не в ту степь». Какого-то черта вспомнила тот поцелуй в коридоре офиса, а это уже и вовсе никуда не годилось. Не иначе пригрелась, расплылась, а мозг, похоже, на солнце разжижился. Я разозлилась на себя, Помещика и посоветовала себе сосредоточиться на чем-нибудь другом. Вновь подхватила книгу и принялась с двойным рвением вчитываться в текст.
        Вскоре в компании неподалеку наметилось оживление. Девчонки соскочили на ноги, замерли в красивых позах, подставив тело солнечным лучам. Парни при этом увлеченно играли в карты. Поначалу я решила кривляние девушек - вызов, брошенный картам в борьбе за внимание, однако, томный взгляд брюнетки был направлен в сторону дороги. Я обернулась и поняла, чему предназначалась эта «выставка» стройных загорелых тел. Кому.
        Минуя тропинку, наперерез, через траву, к берегу пробирался Помещик. Недавние брюки и рубашку он сменил на белую футболку и лимонного цвета шорты. На шее полотенце, в руках мороженое. Он плюхнулся рядом со мной в траву, зазывно улыбнулся и тоном старинного приятеля поинтересовался:
        - Не купалась ещё? - Я обалдело на него уставилась, планируя сострить, но он опередил меня, заявив: - Считаю, нам пора перейти на «ты». - Вручил мне мороженое и добавил: - Это в качестве извинений.
        - Извинений за что? - уточнила я, вертя в руках угощение. Боковым зрением успеваю отметить разочарование на лицах юных прелестниц и мысленно отпускаю ему все грехи. Девушки опустились на плед, а вскоре и вовсе засобирались.
        - За всё, - лаконично ответил он. - Ешь пока не растаяло.
        Лакомство оказалось пломбиром в бумажном стаканчике. Я развернула яркую упаковку, внутри прилагалась деревянная палочка вместо ложки. Растаять мороженое не успело и пришлось весьма кстати.
        - Ну, так как? - весело поинтересовался он, опиравшись на локоть и уплетая свою порцию.
        - Спасибо, вкусно.
        - Я про переход на «ты», ты согласна?
        - А-а… - протянула я и пожала плечами: - В принципе, не против.
        - Меня можешь звать Дима.
        - Хорошо, Дима. Я, как ты помнишь, Женя, но и на Женьку не обижаюсь.
        - Отлично, - подвел он и предложил: - Доедаем и бежим купаться?
        - Вообще-то, я планировала только позагорать, - зачем-то соврала я.
        - Вообще-то, - имитируя мой тон, повторил он, - так и сгореть недолго. Возражений не принимаю, идем в воду.
        Компания покидала место отдыха, а наши стаканчики стремительно пустели. Дмитрий взял у меня мой, смял его и сунул вслед за своим в прозрачный мешок. Тот определил на землю и прижал камушком, чтобы не сдуло ветром. Скинул футболку, шорты и остался в купальных плавках, демонстрируя достоинства фигуры. Судя по всему, парень занимается спортом, либо достаточно времени уделяет физическому труду. Никакой горы мускул и кубиков не наблюдалось, просто чувствовалось - в крепких руках достаточно силы. Подковы гнуть он, конечно, не станет, но вынести из загса и, если понадобится, спустить по лестнице состоявшуюся жену вполне способен.
        «Господи, о чём ты только думаешь!» - одернула я себя, тут же вспомнила о Валерике и затосковала. Похоже, принятие решения откладывается на неопределенный срок, сейчас мне некогда об этом думать. А взвешенные решения не принимаются в спешке.
          - Бежим! - обхватил Помещик мою руку и потянул меня за собой.
        В самый последний момент, до того, как мои ноги достигли воды, я успела скинуть шлепки. Дно покрывали мелкие (местами попадали и крупные), гладкие, обточенные водой камушки, если бы не Дмитрий, державший меня за руку, я непременно бы поскользнулась. Хотя, самой бы и в голову не пришло входить в воду с такой скоростью, соответственно и не возникло шансов свалиться. Времени на раздумья и моральную подготовку он мне не оставил. Никаких «баба сеяла горох» и прочих детских сантиментов. Я только слабо повизгивала, следуя за ним вглубь реки. Когда мы достигли моего уровня «по пояс», он запоздало поинтересовался:
        - Жень, ты плавать умеешь?
        - Спрашиваешь! - воскликнула я, не раздумывая опустилась в воду и загребла руками. Он меня нагнал и предложил:
        - Давай на ту сторону. - Я обернулась, оценила насколько мы отдалились от берега и вежливо отказалась:
        - В следующий раз.
        - Нет уж, - возразил он и добавил: - В следующий раз поедем на озеро. Там берег песчаный и вода теплее.
        Миленько. Товарищ уверен - следующий раз обязательно случится. Это простота или излишняя самоуверенность? Ни первое, ни второе особо не прельщало, но выходило так, что, если пригласит - поеду. Данный ход собственных мыслей мне не понравился, в знак протеста я развернулась и поплыла к берегу.
        - Ты чего? - крикнул мне Дмитрий. - Уже наплавалась?
        Я вышла на берег и только тогда придумала объяснение:
        - Течение. - Прошла к своей лежанке, обтерлась полотенцем и улеглась животом на плед. Он надолго в реке не задержался, вскоре очутился рядом и заключил:
        - Тогда тем более на озере лучше, там и течений нет. Когда сможешь поехать?
        - А ты прямо уверен, что непременно поеду?
        - Ни вижу никаких препятствий. Если двое молодых симпатичных людей совершат вылазку на озеро, ничего предосудительного в этом нет.
        - А ты разве не занят на своей ферме? - увиливала я от ответа.
        - Работы хватает, но для поездки с тобой время найду.
        Меня заинтересовало, чем его манила поездка со мной, но спрашивать об этом прямо я поостереглась. Не хотелось выглядеть кокеткой, набивающейся на комплименты. И смущало другое - для чего-то же он приехал сюда, сразу после разговора о Жанне. Может парень решил выведать у меня информацию? Только какую. Встреч с сестрой он, вроде как, не искал, а если и передумал, уже в курсе - мне местонахождение Жанны неизвестно. Опять же, из всех деревень и поселков области, он восстанавливает ферму именно в нашем! Совпадение? Как знать, как знать…
        - Я подумаю, - уклончиво ответила я и спросила: - Как ты меня здесь нашел?
        - Это было не сложно. Учитывая твой выбор наряда, легко сделать вывод куда ты отправишься. Дальше уже дело техники. - Он лукаво улыбнулся, подмигнул и добавил: - Если честно, я разглядел наличие купальника под одеждой.
        Я ахнула в ответ и наградила его разгневанным взглядом. Он толкнул моё плечо своим и произнес:
        - Да, ладно тебе, не дуйся. Я только веревочки верха узрел. Сейчас вот любуюсь во всей красе и могу заметить - он замечателен. Купальник, я имею ввиду. Хотя и зад, скрытый под ним, полный отпад!
        - Не скажешь, почему у меня появилось острое желание тебе врезать?
        - Подскажу, - порадовал он, - наше знакомство переходит в другую плоскость. А тактильный контакт - один из первых способов наладить взаимоотношения.
        - Или испортить, - порадовала я. Встала, нашла свою футболку и облачилась в неё.
        - И так бывает, - на моё удивление, согласился он, с интересом поглядывая, как я уже запрыгиваю в шорты. Помещик уселся, сорвал травинку, пожевал её и прищурив глаз, заметил: - У тебя одежда намокнет.
        - Ничего, чай не сахар. Высохнет.
        Я снова уселась на плед - уходить рано, у меня остались вопросы. Возникла короткая пауза, после которой мы одновременно открыли рты и даже извлекли по паре звуков, перебивая друг друга. Заулыбались, а потом я предложила:
        - Говори, что ты хотел сказать.
        - Нет, ты первая.
        - Хорошо. Первая, так первая, - согласилась я. - Собственно, я хотела спросить, почему именно этот поселок?
        - Ты намекаешь, что я выбрал его специально, из-за Жанны?
        - Я не намекаю, я спрашиваю.
        - После того, как встретил тебя в своем офисе, я размышлял над этим. Знаешь, я даже не уверен в том, что Жанна рассказывала мне откуда она. По крайней мере, если она обмолвилась о своей родине, я не запомнил. Хотя, не исключаю, что выбрал ваш поселок на подсознательном уровне. Но я не специально.
        - Выглядит иначе, - хмыкнула я, парень меня не убедил.
        - Я и сам грешным делом решил: Жанна подсунула мне на работу Людмилу Васильевну, чтобы шпионить за мной. Но эта мысль не прижилась, потому как, поселок сам выбирал. И выбор этот бессознателен, это точно.
        - Моя мама не без греха, разумеется, но шпионить она бы точно не стала! - заверила я. - Это я к тому, чтобы ты не решил уволить её незаслуженно.
        Я поднялась и стала собирать свои вещи. Хорошего, как говорится, понемногу, а сомнительного хорошего и подавно. Дмитрий вскочил на ноги и схватился за плед, не дав мне возможности определить тот в сумку:
        - Я не хотел тебя обидеть и не собираюсь увольнять Людмилу Васильевну, у меня к ней никаких претензий.
        « - Ничего, дорогой, ещё появятся! - мысленно съязвила я. - Наша семейка полна сюрпризов».
        - Ты и не обидел, - вытянула я плед. - Просто мне пора.
        Прощались мы у моей машины. Я не устояла и дала ему номер своего телефона, слишком настойчиво просил. Главным мотивом для звонка, озвучено приглашение на озеро, только так ли обстоит на самом деле?
        Я подумала, мне Щуров тоже ещё пригодится и продиктовала цифры. Получается, мы используем друг друга? Жаль. Парень явно мне симпатичен. Мне импонировала его непринужденность и отсутствие заносчивости. Единственная проблема - он бывший сестры. Это доподлинный факт и этот факт мне не нравится.
        ГЛАВА 12
        Во дворе у Дюши хозяйничал его малолетний сын. Шорты Тимохе купили с запасом, они норовили сползти с худого тела окончательно, но боролись из всех сил, цепляясь за филей. Белокурые волосы, торчащие из-под кепки, мешали занятию пацана, он всякий раз откладывал молоток и поправлял их рукой. Дело себе малец придумал увлекательное, но пожопеполучательное - забивал в скамейку гвозди. Я присела рядом и пересчитала вбитые шляпки, получилось не менее пятнадцати. Рядом стояла коробка, наполненная добром, скамейку ожидала глобальная модернизация. Разумеется, в том случае, если мальчишка наперед не отобьет себе пальцы. Моё водворение он не заметил, а может, не посчитал нужным отрываться от дел.
        - Привет! Отец дома? - привлекла я его внимание. Малец шмыгнул носом, наклонился к коробке за следующим гвоздем и не глядя на меня ответил:
        - Уехал.
        - А мама где?
        - На кухне. - Тимоша примерился и приготовился занести вверх молоток, я полезла пресечь:
        - Тимох, ты уже всё починил. Больше не надо, перебор.
        Пацан задрал голову, уставился на меня из-под козырька и смерил взглядом.
        - Ты кто? Я тебя не знаю.
        - Я - Женька. Друг.
        - Я с девчонками не дружу, - порадовал он и отвернулся. Выронил гвоздь, поднял его и снова приставил к доске.
        - И сколько тебе лет, пять?
        С выбранным недоверчиво-небрежным тоном угадала. Мальчишка отложил молоток, подтвердил устно и для верности махнул передо мной пятерней с оттопыренными пальцами.
        - Веди к маме, давай, - перехватила я молоток, пока тот свободен.
        До Наташи, матери малыша, мы дойти не успели. К дому подъехал Дюша, припарковал у гаража свою машину и направился к нам. Тимоха подтянул шорты и бросился встречать отца, а я вернулась на скамейку. Ведущему за руку сына, Андрюхе протянула молоток:
        - Прибери добро подальше.
        Малец оказался на удивление сообразительным и бросился наутек раньше, чем отец успел узреть гвозди.
        - Вот зараза! - воскликнул Дюша, глядя, как сын скрылся в недрах двора. - Только вчера у него шуруповёрт отобрал.
        - Скоро тебе ремонт в доме забабахает или вовсе новый выстроит, лет через десяток, - улыбнулась я. - Привет что ли.
        - Привет, - с тоской в очах вздохнул отец семейства и опустился рядом, аккурат на вбитые шляпки. - Знаем мы этих ремонтников, как шкодить - первые, а как подрастут, хрен какой помощи дождешься. Ты на речке купалась что ли?
        Я опустила голову, глянула на два мокрых, неровных круга на футболке - не подсохли ещё - и подтвердила. Если бы не Помещик, переоделась бы в сухое на берегу, а так ещё и попа сырая. Ничего, в деревне за свою сойду. Дюша, вон, вообще в пятнистом костюме при любой погоде и в жару, и в дождь. И чтобы носит этот комплект ему не обязательно идти в лес или на рыбалку, так по поселку и шляется.
        - Хорошо тебе, - протянул Дюша. Я согласно покивала, неплохо, мол, откинулась, наклонившись спиной на оградку, и мечтательно задрала голову к небу. Собралась присовокупить что-то вроде «вода-класс!», как одноклассник опередил меня, добавив: - Ты в это время в городе была. А меня менты задрали, второй раз вызывают.
        - Сегодня? - подскочила я. Мечтательную одурь, как ветром сдуло. - А что хотели?
        - Дату смерти видать установили. Прикопались, чего я делал четвертого июня. А я что - помню?! Мне что четвертое, что пятое!
        - И?
        - Я ещё, Женька, сроду так свою память не напрягал, даже когда долбанные ЕГЭ сдавали. Чуть ли не поминутно всё вспомнить заставили. И это хорошо ещё, что мне в тот день Леха тачку свою загнал, полдня с его сцеплением провозился.
        - Теперь, выходит, отстанут, - подбодрила я, как могла, уж очень понуро выглядел товарищ. Без тени энтузиазма.
        - Фиг знает, что у них там выходит, они мне не докладывают. Они ж не наши, не местные, из области приезжают. Один правда тут, в общаге, поселился. Мужик тот, как я понял, мохнатый был, вот и едут городские. Да и то правда, не нашему ведь участковому расследовать.
        - Мохнатый - это какой? Кавказец что ли?
        - Да, причем тут кавказец-то?! Не простой значит чувак, при деньгах.
        - А-а… - протянула я и пожала плечами: - А я в смысле растительности подумала. Что ещё спрашивали?
        - Про мужика этого спрашивали, знаком он мне или нет.
        Одноклассник опять вздохнул и затих. Общаться с Дюшей иногда сущее наказание, особенно если он расстроен или размышляет, тогда любую информацию добывать из него приходилось, как говорится, клещами. Видя, что продолжать он не собирается, скорее напротив планирует вздремнуть прямо на скамейке, свесив голову, я требовательно вопросила:
        - И что, ты его узнал?
        - Откуда. Он же не местный. Они и фамилию называли, а всё одно - не слышал про такого.
        - Фамилию, надеюсь, запомнил?
        - Ну, запомнил. А на что тебе она? - поднял он на меня глаза. Я сделал максимально злобное выражение лица и уперла в бока руки, Дюша истолковал моё недовольство правильно и быстро выпалил: - Сумароков Юрий Борисович, одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения.
        Я записала данные в телефон, вспомнила зачем приехала и поинтересовалась:
        - Машину посмотришь?
        - Оставляй ключи, сам в гараж загоню, въезд у меня узкий. Через час-другой гляну, завтра скажу, что почем.
        Ключи из моих рук перекочевали в карман одноклассника, мы не сговариваясь вздохнули и замолчали. Дюша потянулся за сигаретой, я в погоне за обещанной Минздравом скорой смертью отставать не стала. Закурили оба. Дружок привычными затяжками, выпуская густой дым, я без особого наслаждения, отмечая, сегодня сигарета кажется крепче, чем прошлый раз. Возможно, из-за опустевшего давно желудка - я сегодня только завтракала. Не прибедняйся, ты ещё слупила мороженое, напомнила я себе.
          - А твои чего говорят? - нарушил наше молчание Дюша.
        - В каком смысле? - уточнила я. - На счёт чего, говорят?
        - Ну, матушку твою с Лысым, - под "Лысым" он имел ввиду Мишаню, - тоже ведь сегодня допрашивали, им вопросы какие задавали?
        Он невыносим! Я его прибью когда-нибудь, ей богу!
        - Да откуда ж я знаю! - отбросила я сигарету и всплеснула руками: - Я тебе русским языком сказала - купалась. Ты видел мою мать в участке? - уточнила я, на всякий случай. Андрей промычал в ответ «ну», а я возмутилась: - Ты чего мне раньше не сказал, придурок?
        - А почем я знаю, что ты не знаешь, - пробубнил Дюша. - Это ещё в обед было, а мокрая ты сейчас только приперлась.
        Я поднялась, засуетилась, помышляла попросить Дюшу поехать со мной, дабы потом вернуть мою машину, а в итоге побежала на своих двоих. Вот уже, действительно, избалована транспортом, особенно личным. В поселке ножками, ножками надо. И для фигуры польза.
        Торопилась напрасно - дома никого. Сунула мокрые вещи в машинку, а сама отправилась в душ. Неспешно помылась, после высушила волосы и только тогда глянула на часы - семь почти. Пора бы уже маме вернуться.
        Мамин телефон пиликал в гостиной, Мишанин - недоступен. Я послонялась по квартире и снова уставилась на циферблат. Десять минут. Пискнула машинка, призывая меня опустошить её. Развесила бельё и снова прошлась, раздумывая, уже начинать волноваться или ещё подождать?
        Ужин, ставший для меня одновременно обедом, я провела в одиночестве. Запила его водой и вышла из квартиры. Потопталась у подъезда, дошла до улицы, осмотрелась по сторонам - никого. Люди присутствовали, конечно, две девчушки ехали на одном велосипеде, вдалеке женщина шла с хозяйственной сумкой, но то не мама. И Мишани не наблюдалось. Сейчас я бы и ему обрадовалась. Я вернулась к подъезду, села на лавочку под кленом. Разглядывала двор и перебирала варианты куда могли запропастится родственники.
        Баб Тася вырулила со стороны гаражей. Отдышалась, сумку на траву поставила и встала напротив:
        - Чего сидишь сироткой? Прогулялась бы до клуба.
        - Своих жду. Не видели, баб Тась?
        - Да ты что! Не вернулась ещё? - ахнула соседка и села рядом. - Давеча участковый на своем кабриолете заезжал, Людмила с ним вышла. Я ему - куда, мол, её повел. А он мне - не волнуйтесь, Таисия Захаровна, переговорим, да отпустим. Не уж-то посадили… Вот сволочи! Нет бы душегубов искать, они к людям цепляются. В милицию звонить надо, - подскочила она и подхватила сумку. - Погоди-ка, домой схожу, у меня телефон участкового записан был.
        - Участковый во сколько заезжал? - крикнула я ей.
        - В обед ещё, - махнула она рукой и заспешила в подъезд.
        Я смотрела на уходящий закат и думала о времени. О упущенном, уплывающем вместе с закатом времени. Ну, какого, спрашивается, чёрта я купаться поперлась! Надо куда-то бежать, что-то делать.
        - А конкретнее идей нет? - съязвила себе. - Или бегать по улице и кричать «караул» собралась?
        В этот момент я и вспомнила про телефон. Точнее, про номер Помещика определившийся в моём мобильном, когда тот делал дозвон. Вытащила его из кармана сарафана, нажала на нужный значок.
        - Дмитрий Сергеевич, - перешла я на «вы» из-за волнения, а может из-за того, что впервые говорю с ним по телефону. - Это Женя. Не подскажите, ма… Людмила Васильевна сегодня убиралась?
        - Добрый вечер, Женя. Подскажу, убиралась.
        - А во сколько она ушла?
        - Около восемнадцати, по-моему, я как раз заехал закончить дела. Что-то стряслось или ты уехала?
        - Она ещё не вернулась домой, я беспокоюсь.
        - Да что ж такое! - воскликнул он и добавил: - Интересные у тебя родственники, пропадать - это у вас семейное развлечение что ли? Я сейчас приеду, помогу с поиском. Ты, кстати, где?
        - Спасибо, приезжать не нужно. Вы мне уже помогли, - обиделась я за родственников и отключилась.
        На работе мама была, теорию о задержании её полицией можно смело отвергнуть. «Людмила Васильевна, вы сбегайте, помойте, а после продолжим, мы вас тут подождем». Нет уж, если задержана, значит - задержана. Употреблять слово «арестована» и вовсе не хотелось, даже мысленно.
        Пока я разговаривала, баб Тася времени зря не теряла и нужный телефон отыскала. Участковый сообщил: маму допросили и отпустили, о чём она доложила мне, высунувшись в окно. Я метнулась в квартиру - убедиться в наличии ключей от бабушкиного дома, надеясь, вдруг маме взбрело в голову проверить, как там стоит наше наследство, не рухнуло ли. Ключи лежали в ящике прихожей. И этот вариант отпадал.
        Передо мной настойчиво замаячил образ громадного Гриши. А что если он и Жанкин муженёк вновь навестили нас? Далее воображение услужливо подсовывало сюжеты пригодные, разве что, для кино. Мама то сидела привязанной к стулу, а Гриша с усердием лупил ей по щекам, то запертой в темном подвале с крысами. Причем, крыс ей подсовывали специально, желая ускорить сговорчивость узницы.
        Накрутила себя - будь здоров.
        - До Мишкиной матери поезжай, - посоветовала соседка. - Там поди, больше негде им быть.
        Она объяснила мне где живет Лизавета Петровна. К слову сказать, Мишанину мать я видела только раз, на мамин день рождения, в гостях у неё не была и представление о её месте жительства имела смутное. Выскочила на улицу, с тоской вспоминая о старом отцовом велике: его за ненадобностью свезли в сарай бабкиного дома. Пригодился бы сейчас - топать до Лизаветы Петровны прилично.
        Я выворачивала со двора, когда мимо меня, сворачивая к дому, пронесся знакомый Ровер. Помещик проехал несколько метров, резко затормозил, заметив меня, и принялся сдавать назад. Остановился рядом и открыл окно:
        - Привет. Нашлась Людмила Васильевна?
        - Нет, - ответила я и тоже сказала «привет».
        - Садись, - позвал он, приглашая кивком головы. - Едем.
        - Куда? - удивилась я.
        - Искать. Ты ведь на поиски Людмилы Васильевны отправилась?
        - Тебе не обязательно это делать, - фыркнула я. - То, что ты являешься маминым работодателем, вовсе не означает опеку вне рабочего времени.
        - Будем считать, что я доброволец из отряда «Лиза Алерт», - широко улыбнулся он и распахнул пассажирскую дверь.
        Доброволец, так доброволец, мысленно согласилась я и обошла машину.
        - Хорошо. Довезешь до места и на том спасибо - отчаливай.
        Он ничего не ответил, а я объяснила куда ехать.
        Домик Елизаветы Петровны небольшой, на два окошка, скрывался за нарядным палисадником. Я подошла вплотную, сбоку смогла дотянуться до наличника. Постучала по нему и позвала старушку. Она появилась в окне, щурясь и внимательно ко мне приглядываясь, а вскоре возникла в дверях. Родительницы у старушки не было, это становилось ясно без слов. Елизавета Петровна, облаченная в ночную рубашку до самых пят, куталась в шаль и никак не могла взять в толк, чего я от неё хочу. Происходило это от того, что я лепетала сущую ерунду и нелепицу, боясь задать вопрос «в лоб», чтобы понапрасну не волновать женщину.
        ГЛАВА 13
        Погруженная в свои мысли, я вернулась к машине Помещика и на автомате забралась внутрь.
        - Куда теперь? - спросил он, а я подняла на него растерянный взгляд. Опомнилась, вроде как, договаривались о поездке только до места назначения, и собралась покинуть салон. Мужчина меня остановил: - И не думай сбегать, я всё равно поеду в ту сторону, могу вернуть тебя домой. А если есть другие идеи, отвезу куда потребуется.
        - Спасибо, - пискнула я и задумалась над вариантами.
        В бабушкин дом можно попасть, воспользовавшись запасным ключом. Он всегда висел в тайнике, устроенным ещё хозяйкой. Тайник не особо мудреный - гвоздь, вбитый в дощечку под крыльцом, на случай утери основного. Вся семья об этом бабушкином укромном месте знала, только пользоваться им нужды не возникало. И даже если предположить, что мама воспользовалась, не желая тратить время и возвращаться в квартиру за ключами, то проводить в доме столько времени ей бы точно в голову не пришло. Что ей там делать? Огород они зарастили, уборку, вроде как, не для кого. Несколько раз предлагала ей пустить в дом квартирантов - отказывалась. «Твоей бабушке эта идея точно не пришлась бы по вкусу», - отвечала она. А как по мне, так запущенный огород - вот что вызвало бы больший гнев бабули. Но мама никогда не тяготела к земледелию. В общем, мы покатили проверить.
        Дом выглядел необитаемым, можно смело уезжать - рассчитывать тут не на что. Я попросила Дмитрия подождать, а сама прошла к двери. Первая, дворовая дверь запиралась на обычный, висячий замок. Подёргала его, убедилась, заперт. Вместо того, чтобы возвращаться в машину, я подхватила одной рукой подол сарафана, оголила колени и полезла под крыльцо. Пошарила свободной рукой - гвоздь на месте, ключей нет. Я выудила из кармана телефон и включила фонарик. Земля, редкая поросль бледной, из-за недостатка света, травы, обломок кирпича и жук - всё, что я смогла рассмотреть. Для верности я подняла кирпич, ключей и там не обнаружилось.
        Я услышала, как хлопнула дверь машины - Помещик явно заинтересовался моей возней - и поднялась с колен.
        - Что ты ищешь? - поинтересовался он.
        - Запасные ключи, - ответила я, удивляясь куда они могли подеваться. - Впрочем, тут никого и ехали мы сюда напрасно.
        - Зато убедились. Предлагаю проверить квартиру, кто знает, может пока мы катались, Людмила Васильевна успела вернуться домой, - озвучил он свежую мысль. - А с телефоном у неё что?
        - Она его оставила дома. Да, давай возвращаться, - согласилась я.
        Они действительно могли уже прийти и теперь волноваться за моё отсутствие. В любом случае, эксплуатировать Дмитрия далее становилось уже просто неприлично.
        По пути назад, снова попыталась дозвониться - результата ноль. Скорее всего, у Мишани села батарея, мама из-за спешки попросту свой забыла, а вовсе не оставила намеренно. Длительному отсутствию родственников наверняка есть разумные объяснения и накручиваю я себя напрасно. Как они проводят свой досуг? Если бы знать. В мои редкие визиты, мама каждый вечер проводила дома. За чаем или чем-то покрепче, развлекая себя игрой на пианино, либо просмотром старых фильмов, но - дома.
        Чуда не случилось - окна квартиры тонули в темноте. Я успела рассмотреть каждое, пока мы огибали дом, чтобы попасть к подъезду. Сгущающиеся вокруг сумерки только прибавляли беспокойства. Помещик развернулся и припарковался, оставив единственный фонарь у нас за спиной. Подъезд просматривался великолепно.
        - Сбегаешь, проверишь?
        - Я уже вижу по окнам - в квартире никого.
        - Может, ещё куда съездим? Ты не стесняйся, я отвезу.
        - Не представляю куда ехать, - вздохнула я. - Ладно, спасибо тебе большое.
        Черт! Нужно выметаться, а не хочется. Во-первых, значит остаться один на один со своей тревогой, во-вторых, в его компании… спокойнее, что ли. Он выглядит таким уверенным. Поза вполоборота, одна рука расслабленно свешивается с руля, внимательный взгляд и ободряющая улыбка. А ещё очень захотелось ему пожаловаться. Как на духу. Казалось, раз, щёлкнет пальцем, и решит все проблемы.
        Но это иллюзия. Никто не хочет решать чужие проблемы.
        - Мне кажется, ты слишком трепетно относишься к отсутствию мамы и, скорее всего, понапрасну волнуешься. Может она задержалась у кого-то из подруг? Засиделись-заболтались, с женщинами такое часто случается.
        - Все её приятельницы остались в прошлом. Испарились вместе с карьерой преподавателя, - пожала я плечами и добавила шепотом: - Поначалу она их избегала, а теперь подозреваю они её.
        Он всё же расслышал, потому что заметил:
        - Ничто не мешало Людмиле Васильевне обзавестись новыми приятелями.
        - Возможно, - не стала я спорить. - Однако, происходящие в поселке события дают достаточно поводов для волнения. - Я опустила глаза вниз, на свои руки, и решилась: - Ты знаешь, что на окраине нашли труп мужчины?
        - Знаю. Здесь такие новости облетают каждого жителя. Подозреваешь в селе завелся маньяк?
        Я подняла на него глаза и присмотрелась, пытаясь понять серьезно ли он. Про маньяка. Или у него шутки такие. Отблеск от уличного фонаря придает взгляду лукавства или всё-таки дурака валяет?
        - Дело не в маньяке. Не нравится мне этот труп.
        - Я бы гораздо больше удивился, понрався он тебе, - с серьезной миной заметил он. - Труп на то и труп - радости они обычно не приносят.
        - Правда? - округлила я глаза и фыркнула: - Ни за что бы не подумала!
        Мне бы разозлиться - умничает много - или хуже того обидеться и выйти из машины, но выходило: сама виновата. Как уж изъяснилась. Помещик на мою колкость блеснул широкой улыбкой, тут я и вовсе злиться передумала. Да и уходить, если честно, не хотелось. Мы помолчали с минуту. Я - пялясь в окно, он на меня. Начни Дмитрий выпытывать или лезть с вопросами, уверена, ровным счетом ничего не добился бы. Отмолчалась бы или отделалась обтекаемыми фразами. Тут же, меня обуяло острое желание пояснить свою мысль, я не выдержала первая и зашептала:
          - Мужик этот убиенный не просто так в селе ошивался. Он искал Жанну, по указанию её супруга. Сестра неизвестно где, а теперь ещё и мама пропала. Я беспокоюсь.
        - Пропажа твоей сестры и найденный мужчина наверняка как-то связаны между собой… - сделал он паузу. Почесал бровь и добавил: - Только, отсутствие Людмилы Васильевны приплетать сюда ещё рано. Уверен, скоро она вернется и всё объяснится вполне прозаично.
        - Маму сегодня допрашивала полиция, они её отпустили. После она, выходит, трудилась, а дальше непонятно…
        Мы немного погадали, строя предположения, и замолчали. Меня настойчиво долбила мысль - пора выметаться.
        Ночную тишь нарушил кокетливый, женский смех. Мы завертели головами, пытаясь определить источник веселья. В этот момент и раздалось: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны…» Тянул песню меццо-сопрано душевно, музыкально, ни разу не фальшивя. Обстановка складывалась на редкость романтичная: двое молодых людей в машине, тусклый фонарь, изображающий лунный свет, и музыкальное сопровождение…
        Репертуар, конечно, не лирический и хуже того голос принадлежал маме.
        Спустя мгновение из-за угла вывернула парочка. Мама, поддерживаемая Мишаней под руку, голосила на всю округу, всякий раз взмахивая свободной рукой на особо протяжных моментах. Говорить о том, что оба характерно покачивались, явно излишне. Я почувствовала острое желание слиться с кожаной обивкой сиденья или растечься на нём огромной лужей. С кресла стечь на пол, а оттуда найти лазейку под дверью и испариться с асфальта.
        Боже… стыд-то какой! Мы тут переживаем, ищем её, с ног, можно сказать, сбились, а Людмила Васильевна наклюкаться изволила! Я осторожно глянула на Помещика - может при слабом освещении он её попросту не узнает? Судя по вздернутым вверх бровям - исключено, узнал. В доказательство мой собеседник тихонько присвистнул и направил на меня свой взор. Повисла неловкая пауза. Я сморщила нос и скривила губы, выдавив из себя лишь неказистое «упс».
        - Потрясающе! - воскликнул Помещик и сложил себе на голову руки, словно хотел удержать ещё кучу различных слов и эмоций.
        Его ладони сместились ниже, накрыли глаза, а из груди вырвался смешок. Потом ещё один и ещё, по нарастающей. Пока он не заржал в полную силу. На удивление его смех не обидел - заразил. Я не сдержалась и засмеялась тоже, напряжение в эту минуту значительно отступило.
        Однако, расслабляться до крайности не видела повода. Точнее, мне его не давала маман, потому как, идти домой она похоже не собиралась. Вертелись они возле лавки под кленом и, судя по всему, планировали на ней устроиться. Мишаня уже опустил на скамейку зад и тянул маму за руки, она покачивалась, нетвёрдо держась на ногах, и продолжала выводить куплеты. Я открыла дверь авто и засеменила к ним, пока из своих квартир не повыскакивали соседи. «Волга, Волга, мать родная…»
        - Мама! Ты чего распеваешь, ты в своем уме?! - зашипела я.
        - Душевную народную песню, - с вызовом мотнула она головой, хотя я имела ввиду не репертуар, а пение в целом. Мама расправила грудь, покачнулась и уперла руки в бока: - А вы небось ждете, мать «Владимирский централ» запоет или какие-нибудь «Мурки», этого добиваетесь? - Я скривилась, услышав эту пьяную белиберду. Шагнула к ней с намерением взять под белы рученьки, мама показала мне комбинацию из трех пальцев и завопила: - А вот шиш вам! И сестрице своей передай. Э-эх! Растила их, душу вкладывала и что?
        Уточнять «и что?», разумеется не стоило. В любом случае, ничего вразумительного, под воздействием алкоголя, мамин мозг выдать не способен. Я настойчиво ухватила её под локоток и бросила оценивающий взгляд на Михаил Андреича - поможет увести или самому помощь требуется? Тот икнул, прищурил один глаз и заблеял «Отсижу за чужие грехи…»
        О, господи, дай мне сил!
        - Ну-ка, цыц! - шикнула на него я. - Закрыли рты, шагом марш домой!
        Мама сопротивлялась. Я уже всерьез подумывала сбегать за баб Тасей, удивляясь, что соседка ещё не высунулась в окно, как с другой руки маму подхватил Помещик. За всей этой суетой с родственниками, я даже не заметила в какой он момент подошёл. Та сфокусировала на нём взгляд, ойкнула, брякнула «пардон», по-королевски вскинула подбородок и позволила, наконец, увести себя в квартиру.
        Пока я возилась с мамой в спальне, Дмитрий сделал второй рейс, по доставке алкоголиков в места их пребывания, и определил Мишаню на диване в гостиной. Мы стояли напротив друг друга в гостиной и похоже оба не знали куда себя деть. Выглядели умаявшимися, раскрасневшимися. Я краснела ещё и от стыда. Отвела взгляд, усиленно делая вид, что меня интересует свернувшийся калачиком Мишаня, шагнула к нему, накрыла его пледом и поняла: дальше тянуть некуда, нужно как-то перебороть неловкость.
        - Чаю? - пискнула я, решив для начала проявить гостеприимство.
        - Спасибо, в следующий раз.
        Конечно, в следующий раз. Я даже знаю, когда он случится - никогда. Сомневаюсь, что после подобных выкрутасов моей родни у него возникнет желание продолжить со мной общение.
        - Спасибо, что помог, - потопталась я с ноги на ногу и добавила: - Извини, что так вышло.
        - Глупости. В извинениях нет никакой нужды, - заверил он и улыбнулся. «Элементарная вежливость, не обольщайся», - мысленно одернула я себя. Дмитрий приподнял руку и бросил взгляд на часы: - Кажется, мне пора. Проводишь?
        - Да-да, конечно.
        Мы переместились к входной двери, я приоткрыла её и прижалась к стене, пропуская его. Помещик сделал пару шагов и замер напротив меня. У нас довольно тесная прихожая, отметила я, почувствовав на пояснице мурашки. Его руки опустились мне на плечи, правое он легонько сжал, а я замерла изваянием, боясь поднять на него взгляд. Пялилась на ворот футболки, успев разглядеть рядом с ним родинку на шее. Я ещё не успела ничего такого подумать, решив, мужчина хочет меня подбодрить, как его губы неожиданно и требовательно раскрыли мои. Он опять меня поцеловал! Целовал не менее минуты, а когда ушел я ругала себя. «Ну, что ты за размазня, не могла по-человечески ответить на поцелуй! Второй, между прочим, поцелуй!»
        ГЛАВА 14
        На следующий день я твердо решила везти мать в больницу. Для этого предстояло поехать в город. Во-первых, и главных, там специалисты, во-вторых, избежим пересудов. Я позвонила в клинику и потребовала срочного приема, нас записали на понедельник. Девушка сожалела, но сегодня уже пятница и лучшее что она могла предложить - первый день следующей недели.
        Мама долго не покидала спальню, оттягивая встречу со мной и, подозреваю, не возражала, если бы мой отпуск внезапно закончился. Но нет, впереди ещё неделя и уезжать я не намерена. Михаил Андреевич вздыхал в кухне, тёр ладонью лысую макушку и маялся. Я грохнула перед ним чашку с горячим чаем, оправила его в душ, а сама решительно направилась в спальню.
        Заслышав мои шаги, мама прикрыла глаза и притворилась спящей. Я распахнула настежь окно и протянула ей смоченное холодной водой полотенце.
        - Держи. Через час на кухне семейный совет, - сообщила ей. - Я до Дюши, проверю как там моя машина. В понедельник едем к врачу, и не вздумай мне возражать.
        Мама охнула, приложила к голове полотенце и согласилась. На врача, на поездку, на семейный совет.
        Через двадцать минут я входила в гараж приятеля. Тот находился внутри, вертелся вокруг моей тачки и насвистывал.
        - Бампер и фару сам поменяю, уже нашел, - порадовал одноклассник. - Фильтра заодно заменю, сдается мне, они у тебя со времён царя Гороха стоят. А капот лучше заказать новый, с ним ничем помочь не могу, тут к профессионалам обращайся.
        Он мне озвучил требуемую на запчасти сумму, я протянула деньги и поинтересовалась:
        - К понедельнику управишься? Если нет, лучше не начинай. Мне в понедельник тачка позарез нужна.
        - К понедельнику? - прикинул он и кивнул: - Успею. Прямо сегодня смотаюсь, закуплю всё что нужно и вечером начну. Должен успеть.
        На этом и порешили. Я попрощалась и двинула на выход.
        - Погодь, - окликнул одноклассник. Обошел меня, скрылся под навесом двора, вернулся, выкатывая скутер. Подкатил технику ко мне и предложил: - Вот, катайся пока. Чего ноги зазря сбивать. Он у меня всё равно без дела стоит.
        - Да ты что обалдел? - отпрянула я. - Я на нём не умею.
        - А чего тут уметь, проще пареной репы. Садись, покажу.
        Дюша научил пользоваться скутером и снабдил шлемом. Возвращалась домой с ветерком. Поначалу меня болтало из стороны в сторону, немного проехавшись, научилась держаться ровнее. К дому подъезжала вполне уверено, только моя уверенность не помешала мне лихо взвизгнуть, когда тормозила. В целом мне понравилось. Забавный транспорт.
        Семейного совета не получилось. Мама, успевшая принять душ и выглядевшая по этому случаю значительно лучше, бросилась в наступление. Лучшее средство защиты - нападение, вспомнила она и вывалила на меня все накопленные для Жанны претензии. Тонкие широкие рукава её халата мельтешили вслед за руками, а маму «несло и несло». Я как завороженная следила за движением цветастого шелка, изредка фыркая и пытаясь вставить хоть слово. Большинство претензий слышала уже не раз, к половине отнеслась с прохладцей и без интереса. Пока она не перешла к событиям последних дней.
        - Ты хоть на секунду подозреваешь какой мы испытали стресс?! - крикнула она, тряся перед моим лицом указательным пальцем. - Ты представляешь, что мы пережили на допросе? Все эти намёки, подозрения. А Михаилу вообще не сегодня-завтра обвинение предъявят! Убил человека! Ты на него глянь, - предложила она, - посмотри, посмотри. Да он мышей из капкана достать не может!
        - То есть, общение с полицией оправдывает ваше пьянство, ты, это хочешь сказать? - сделала я вывод и уточнила: - По-вашему, это выход из ситуации?
        - Я не знаю где выход! Так же, как и не знаю где вход! Я в эту ситуацию себя не вовлекала, а впуталась благодаря дочери. Не слишком благодарной дочери, прошу заметить!
        - Смею заметить, мама, если бы, кто-то не предавался порокам, в день визита покойного, то вполне смог бы внятно излагаться с полицией. Прекрасно помнить происходящее и отвечать на вопросы связно. И тогда, глядишь, у полиции этих вопросов к вам не осталось.
        - Зачем он её искал? Вот ты скажи мне, скажи! - стребовала мать. - Молчишь, не знаешь? И я не знаю, а полиция очень интересуется. И что я должна думать!
        Мама бухнула по столу кулаком, Мишаня моргнул и подпрыгнул на табурете одновременно. На этом «концерт» не закончился. Маман схватилась за сердце и унеслась в гостиную, обдав нас ветерком. Андреич осмелел, поднять глаза на меня правда не решился, но шепнул:
        - Ты это, Женька, помягче что ли… мама шибко нервничает.
        - Да ну, вас, Михаил Андреич, - махнула я рукой, направляясь за родительницей. - Вы б опорой служили, а вы с ней водку глушите, или что вы там пьёте!
        Я вошла, широкими шагами перерезала комнату и захлопнула крышку пианино. Нет, мам, «сбегать» от главного вопроса я тебе не дам.
        - В больницу поедешь? - ультимативно осведомилась я. «Важно добиться согласия и осознания проблемы от пациента», - вертелись на слуху наставления девушки, записывающей нас на приём. Мама прикрыла глаза и вытянула в струнку губы:
        - Я не больна.
        - Это окончательный ответ?
        - Да.
        - Хорошо, - погрозила я, как ранее мама, пальцем. Сбегала в свою комнату, побросала в сумку свои вещи, встала в дверях гостиной и вскинула руку: - Можете музицировать!
        Пока шнуровала кеды, благоразумная половина меня уговаривала не принимать скоропалительных решений. Взвинченные, лихорадочно соображающие извилины сложив все за и против, выдали свеженькую идею. Я выдвинула ящик прихожей и тихонько выудила ключи от бабушкиного дома - пусть думает, что я уехала, вернусь в воскресенье, авось посговорчивее будет. Уже не таясь выскочила из квартиры, дверь закрыла, как можно эффектнее - ультиматум. Сумку водрузила на спину, наподобие рюкзака, запрыгнула на скутер и взаправду укатила.
        Подъехав к дому, я частично растеряла запал. Припарковала транспортное средство и уселась прямо на крыльцо - что я буду тут делать? Вспомнила, что сегодня пятница и позвонила Леське.
        - Когда ты там собиралась приехать?
        - Завтра! - отрапортовала она.
        - Не годится. Заканчивай работать, сади свою великолепную задницу в машину и чеши ко мне, - настаивала я. - Сегодня пятница, не грех и пораньше свалить.
        - Но Валерик…
        - А Валерику ни слова! - посоветовала ей. Продиктовала адрес, добавила «жду» и отключилась.
        Дверь с крыльца, за моей спиной, вела сразу в сени. Только она была всегда закрыта и заколочена изнутри. Почему так - не знаю. Раньше меня этот вопрос не интересовал, а сейчас и спросить не у кого. Бабушка всегда пользовалась входом со двора. Я поднялась с крыльца и поплелась к массивной, деревянной двери, больше похожей на ворота, открыла висячий замок и распахнула её. Поддалась легко, даже не скрипнула. Я врубила свет, поднялась по ступеням в сени, преодолела ещё одну дверь, воспользовавшись плоским ключом на связке и попала в сам дом.
        Первым делом распахнула окна, следовало приспособить дом к проживанию, пусть и двухдневному. Налила в ведро воды, обзавелась тряпкой и бросилась шнырять по комнатам, в доме их две. Первое, что бросилось в глаза - подушка на бабушкиной кровати, которая должна лежать в шкафу, подальше от пыли. Я стала внимательнее приглядываться к мелочам и заметила следующее: на отдельных поверхностях пыли как будто не было вовсе. Мудро рассудив, что совершенно не в курсе, когда здесь последний раз бывала мама, я успокоилась и продолжила уборку. Избавилась от аллергенов, заправила обе полуторки лежалым, но чистым бельем и тогда заметила провод.
        Бабушкино бра выдернуто из розетки, вместо него воткнута зарядка смартфона. Зарядка не могла принадлежать ни мне, ни маме, ни тем более Мишане, так как, она годилась сугубо для «Айфона».
        С волнением выдернула её, покрутила и спрятала в дальний угол шкафа. Кажется, я догадываюсь кому она могла принадлежать и куда исчезли ключи из-под крыльца… Мне потребовалось срочно присесть. Я опустилась на кровать и задумалась, а потом подскочила, закрыла все окна со стороны дороги и задернула занавески.
        Черт! Уверена, Жанна была здесь. Господи, хоть бы не в день убийства Сумарокова!
        ГЛАВА 15
        В виду открывшихся обстоятельств, визит подруги мне уже не казался таким уместным. Однако, ещё глупее звонить и отказывать ей в аудиенции - сама вызвала.
        Я поносилась сайгаком по дому выискивая знаки. Мне годился любой намек, любая подсказка, лишь бы удостовериться - сестра была здесь. Но по всему выходило, довольствоваться лишь телефонной зарядкой. Никаких дополнительных находок. Кроме того, я успела сгонять в магазин за продуктами, подключить холодильник и определить туда покупки.
        Леська прикатила, когда я наливала себе чай из пузатого, керамического чайника. В городе мы всегда довольствовались чаем в пакетах, пили его изредка и заваривать, как правило, ленились. Сейчас мне непременно захотелось использовать бабушкин чайник - ностальгия замучила. К тому же, в заросшем огороде я нашла мяту и надергала смородинового листа. Запах тянулся по дому… закачаешься. Я не успела сделать и глотка, как услышала под окнами автомобильный сигнал - Леська. Только ей могло прийти в голову информировать таким способом о своем прибытии. Непременно нужно с помпой, чтобы бежали встречать и желательно бросали к ногам цветы.
        Бежать встречать я не против, с цветочками только незадача. Могу, разве что, крапивы напластать. Понятное дело, с сорняками дорогого гостя встречать не станешь, потому я выбежала так, буднично.
        Полтора метра великолепия, звавшееся Леськой, красиво явило наружу стройные щиколотки в умопомрачительных босоножках, а затем уже тщедушное тело и густую копну белокурых волос. Классная тачка и эффектный выход из салона - половина успеха, считает подруга. Этому она училась в кино. И пофиг, что эта тачка в кредите, а длина ног не совсем соответствует этому самому «выходу», каблуками спасается. Бесконечными, убийственными каблуками, на которые редкая девушка отважится. Девушки сейчас в большинстве своём предпочитают удобную обувь, но Леська считает, что кеды и все их разновидности - отстой, кроссовки можно использовать лишь для занятий спортом, а балетки и вовсе способны загубить личную жизнь. В данный момент на ногах подружки красовались босоножки на танкетке небывалой высоты.
        - Привет, красота! - улыбнулась ей и протянула руку: - Держись, не дай бог, шмякнешься тут у меня со своих ходулей.
        - Пфф… - фыркнула Леська. - Вот ещё, они жуть какие удобные. А бесподобны, скажи, а?
        - Разумеется. Только зачем они тебе в селе, кого ты ими здесь удивлять собралась?
        - Ну, здравствуйте! - воскликнула она, вышагивая за мной. - А как же местная достопримечательность?
        - Местная достопримечательность тут одна - новый клуб. Не уж-то на танцы собралась?
        - Да ну, тебя. Прекрасно ведь поняла, что я имею ввиду того мужика на «Ровере».
        Я распахнула перед ней дверь в дом, сама подперла её плечом, дожидаясь, когда гостья прошествует внутрь, и сложила на груди руки:
        - Может и поняла. Только знаешь, я его теперь тоже «имею ввиду».
        - Да ты что! Ну, умница же! Можешь, когда захочешь, - ткнула она мне в кончик носа пальцем. Прошла, бегло осмотрелась, плюхнулась на стул и повела носом: - Мята? Буду. Наливай и рассказывай уже. Хочу знать всё, в мельчайших деталях!
        Я налила Леське чай и с тоской уставилась на её шикарные босоножки. Судя по всему, новые, ранее я их не видела. Подружка энергично покачивала ногой и дула на чашку, разуться даже не подумала, а я, тем не менее, драила полы. Не худо бы найти тапочки. Предлагать подружке шлепать по крашеным доскам голыми ногами негоже.
        Делиться глубиной происходящего я, конечно, не собиралась, решив сделать акцент на главном. На главном для Леськи.
        - Он меня поцеловал. Два раза, - выпалила я и добавила: - Хотя первый раз можно не считать, он не всамделишный.
        - Стоп-стоп-стоп! - замахала руками Леська. - Поцелуй был? - Я осторожным кивком подтвердила, подружка пробормотала «ага». - Значит, засчитано. Так, и что мы имеем… Ты разбила парню тачку. Он, вместо того, чтобы требовать бабки, отпускает тебя на все четыре стороны. Вы встречаетесь ещё, сейчас даже не важно где именно, парень целует тебя пару раз, а ты вместо того, чтобы охмурять его, вызываешь меня к себе? Женя, ты идиотка?
        - Спасибо, Лесь. Я тоже по тебе соскучилась.
        - Э! Давай не увиливай! Лучше скажи какого хрена ты не возле него вертишься?
        - Тебе не кажется, что должно быть наоборот? Навязывать себя - дурной тон.
        - «Навязывать» и «быть на глазах» - разные вещи. Между ними стена, наподобие Китайской, - заявила она. - Ты в каком веке живешь, дурында? Счастье своё ковать нужно. Изящным, дамским молоточком. Мужик нынче осторожный пошел, верткий, им всё отношения без обязательств подавай.
        - А ты, небось, научишь, как сковать его обязательствами? - хмыкнула я. - А как же Валерик? Разве не ты мне талдычила «отличный кандидат», «брать пока тепленький».
        - Валерик пока обождёт. А мы осмотримся, пошарим вокруг. Где он обитает, Барин этот?
        - Не Барин, а Помещик.
        - Да мне хоть герцог, я срочно должна на него глянуть!
        - На ферме, скорее всего. Хотя, рабочий день к концу… должно быть, дома, - пожала я плечами и заторопилась предупредить: - Где он живет я, если что, не в курсе.
        - Узнать не проблема, - изящно махнула она рукой и поднялась: - Едем для начала на ферму.
        Вот это её «для начала» мне особенно не понравилось. Леська способна развернуть нешуточные «военные действия». Иногда у меня получалось препятствовать, иногда не очень. Говорить о том, что у меня есть телефон Помещика и вовсе не стоило. Иначе заставит набрать и плести какие-нибудь глупости - кокетничать, а я этого жуть как не люблю. Или хуже того, сама наберет. Я глянула на часы, прикидывая, закончила ли мама - не хотелось бы столкнуться с ней, для неё я уехала - и поплелась за подругой.
        Мои уговоры сменить «обертку» никоим образом на Леську не действовали. Вместо того, чтобы переодеться в более удобные вещи, она направила на меня критический взгляд.
        - Ну, уж нет! - опередила я её. - Только реалити-шоу нам не хватало. «Блондинки на ферме. Смотреть до конца.»
        - Ты не блондинка, - хмыкнула она. Тоже мне, "Америку открыла" закатила я глаза, и заверила:
        - Сути это не меняет, переодеваться не стану.
        Поехать на скутере я предложила Леське больше из озорства, уверенная - не согласится. Представить её оседлавшей сей агрегат моей фантазии не хватало. Летящее платье оттенка пыльной розы и дорогущие босоножки просились выгулять их по Бульвару Круазетт, а не кататься на сомнительной технике по разбитым поселковым дорогам.
        Леська подошла к скутеру, осмотрела его, поправила волосы, перекинув их на одно плечо, и деловито поинтересовалась:
        - Откуда дровишки?
        - Дюша дал покататься, одноклассник мой.
        - Хм… а это идея. Даже особый шик, если хочешь. Думаю, если мы прикатим на этом драндулете… короче, решено - едем!
        Я с подозрением покосилась на неё. Глаза подруги сияли особым блеском: примесь воодушевления и азарта, идея явно пришлась ей по душе. Переубеждать и уверять, что я пошутила - поздно, проще согласиться.
        Через пару минут мы катили по улице. Удерживать равновесие, когда у тебя сзади балласт не так-то и просто. Пусть даже и балласт этот килограмм сорок, не больше. Болтало нас нешуточно. Я напряглась и сильнее вцепилась в руль, понимая, излишнее напряжение только во вред. А может, я фиговый водитель, которому мешает любой посторонний звук, любая мелочь и на каждый огрех есть свои отговорки. Вроде новичка, впервые выехавшего на дорогу самостоятельно. Упомянутый обязательно отключит магнитолу - отвлекает. А у меня целая Леська, вцепившаяся в меня бульдожьей хваткой, к тому же, раз от разу повизгивающая.
        Более-менее сносно, без опасений скатиться в ближайшую канаву, я управляла, миновав уже крайнюю к ферме улицу. Подружка почувствовала мою уверенность, ослабила хватку и заорала мне в ухо: «Красотааа». Восторги её предназначались открывшимся видам, но я надеялась часть из них перепала и моему «пилотажу» - зря я что ли старалась?
        И вышло, что зря. «Ровера» на парковке не наблюдалось. Я заглушила скутер, слезла вслед за подружкой и откинула подножку.
        - Нет его тут, напрасно прикатили.
        - Да погоди ты ворчать, - буркнула Леська. Осмотрелась по сторонам и ткнула в ближайшее строение пальцем: - Тут у нас что, типа офис?
        - Ага.
        - Отлично. Идём, может разживёмся его домашним адресом.
        Я поплелась за подругой, втайне лелея надежду на отсутствие сотрудников. В первую очередь волновала мама и та женщина из бухгалтерии. Вот уж кому не стоило задавать вопросы относительно места жительства Дмитрия Сергеевича.
        Нет, в глубине души я предвкушала встречу и даже глупо надеялась на неё, но ткнувшись в закрытую дверь испытала облегчение. Вполне здравые ощущения.
        - Пятница, мать её, - выругалась Леська и уперла руки в худосочные бока: - Ладно, мы пойдём другим путём. То администрация, им положено лениться, а настоящие работники трудятся, могу поспорить. Давай-ка прогуляемся на скотный двор, или как он у них называется. Не вздыхай, не вздыхай, идём. Должны же мы осмотреть владения, а то подсунут, знаешь ли, развалины, да пару дохлых коров… Даром что эко-ферма, это только звучит современно, а на деле может и смотреть не на что.
        - Не вижу очереди, - небезосновательно заметила я.
        - Какой ещё очереди?
        - Из желающих подсунуть, - пояснила ей и уточнила: - Вы без пяти минут свои владения осматривать в босоножках собираетесь? Ноги поломать не боишься или на «мину» нарваться?
        - Именно в них и собираюсь. Готова спорить, у местных коров, глядя на этакую красоту, удои в два раза повысятся.
        - Смотри, чтоб не лопнули от зависти.
        ГЛАВА 16
        Подружка оказалась права - люди и правда работали. За воротами длинного коровника мы обнаружили женщину в синем халате и такого же цвета косынке. Та поглядывала на нас с любопытством, но продолжала заниматься своим делом: подключать подопечных к доильным аппаратам. Вскоре обнаружилась ещё одна, стремительно приближавшаяся к коллеге и выполнявшая свою работу с другого конца. Они поравнялись, первая ткнула вторую в бок и указала кивком на нас.
        Леська вышагивала по коровнику с видом умницы, я топталась у входа. Доярки переглядывались, наверняка гадали, что за дамочку к ним занесло и чего ждать от такого подарка судьбы. Сменила траекторию подружка неожиданно, не дойдя до женщин несколько метров. Внимание её привлекла одна из буренок. Чем именно могла похвастать интересующая корова, с моего ракурса не разглядишь, только подружка подошла вплотную к ограждению и потянула к парнокопытному руки.
        - Коровка… - просюсюкала она.
        - М…муу… - отчётливо издала бурёнка, явно настаивая, чтобы её оставили в покое. Мычание получилось грудным, громогласным, больше напоминающим рык. Леська от неожиданности шарахнулась - хотя, чего уж тут неожиданного, коровы имеют привычку мычать - и чуть не грохнулась на пол. Женщины заулыбались, снисходительно, продолжая разглядывать подружку, словно забаву. Впрочем, ухмылки вскоре сползли с их лиц, потому как, Леська резко повернулась к ним и задала вопрос:
        - Скажите, мы можем увидеть кого-нибудь из руководства?
        Женщины обеспокоенно переглянусь, одна из них вернулась к работе, а другой ничего не осталось, как вступить в диалог.
        - В это время уже никого, - растеряно обронила она. - Дмитрий Сергеевич бывает, заглядывает по вечерам, но сегодня он в город уехал. Разве только Степаныч ещё задержался. Вы его в страусятнике гляньте, он туда с полчаса как ушел.
        Похоже, женщина имела в виду ветеринара, я попыталась припомнить его имя, а вот Леське вспоминать нечего, она уточнять принялась. Нахмурилась и манерно спросила:
        - У Степаныча имя есть?
        - Анатолий, - смущаясь, произнесла доярка и добавила: - Ветеринар он тутошний.
        Нам объяснили, как найти страусятник, и мы отправились на поиски ветеринара. Леська заявила, что это второй человек на ферме, после начальства, и адрес руководителя ему определенно известен.
        - Тебе же русским языком сказали - Дмитрий Сергеевич в городе. А это и есть Помещик, - втолковывала я. - Не вижу смысла тут слоняться.
        - Не вечно же он там будет, домой вернется. Сейчас и выясним, где та обитель.
        Раздобыть адрес Помещика для меня не представляло никаких трудностей - стоило позвонить Дюше. А ещё можно подойти к любому жителю села, уверена каждый знает. Да тех же доярок спроси. Только идейный организатор «операции» у нас Леська, вот пусть сама и добывает. Тем более, я не прочь глянуть на страусов, вдруг удастся. Анатолий Степанович экскурсию обещал.
        Страусятник оказался немногим меньше коровника, только серое блочное помещение было абсолютно новым. Правее к нему примыкала и тянулась до самого леса огромная изгородь. Полагаю, для выгула птичек. Изгородь представляла собой столбы из дерева, поперечные перекладины и прикрепленную к ним металлическую сетку, поэтому просматривалась она отлично со всех сторон.
        В данное время там находилось несколько взрослых особей. Я насчитала семерых. Мы прилипли к сетке, разглядывая птичек. Счастья полные штаны - вспомнила я расхожую фразу и задумалась. «Полные штаны» звучит э… пикантно. Типа, видят все, а тепло чувствуешь только ты? Вот и мы так же: радость от созерцания может кому и покажется непонятной, но внутри нас она неподдельная, сродни детской.
        - Африканский черный страус, - загуглила Леська. - Слушай, погладить-то как хочется… Где тут у них калитка?
        - Ты уже коровку погладила, лимит исчерпан.
        - Да я её едва коснулась! - на полном серьёзе парировала подружка и воодушевленно двинула вдоль ограждения: - Идём, может покормить получится.
        Попасть к страусам, судя по всему, представлялось возможным лишь через основное здание, служившее птицам ночлегом. Леся уверенным шагом подошла к нему, распахнула ворота, а я напряглась - а ну, как оттуда страусы повыскакивают! Бегай, лови их! Любопытный нос подружка просунула первым, заглянула, вытягивая шею, и крикнула в открывшееся пространство:
        - Эй, есть тут кто живой?!
        Отвечать ей никто не спешил. Я подошла, встала у неё за спиной и тоже заглянула. Вдоль длинных стен шли деревянные перекладины, на которых висели… поильники? Понизу тянулись кормушки, пол заботливо устлан смесью сена и песка, лишь посередине дорожка из плитки для персонала. Слева помещение в помещении, похожее на уголок для сотрудников, хотя, возможно за бетонной стеной хранится корм, например. Ветеринар явил себя именно оттуда, после того, как Леська позвала повторно.
        - Тут я, - на ходу отозвался он, пряча в карман носовой платок. Анатолий Степанович суетливо поднял на нас глаза и сбился с шага. Похоже, нас он ожидал увидеть меньше всего. В лице наметилось узнавание, мужчина кашлянул в кулак и удивился: - Евгения? Вы Людмилу Васильевну заменять?
        - А её сегодня не было? - пришла моя очередь удивляться.
        - Не было, - виновато произнес он, как будто это он прогуливал. Ветеринар моргнул пару раз и нерешительно шагнул к нам, отводя взгляд. - Вы не беспокойтесь, сегодня чисто. - Понизил голос до шепота и добавил: - Тем более, Дмитрий Сергеевич сегодня отсутствует. А вы по какому вопросу?
        - Ко мне подруга приехала, а вы экскурсию обещали, - начала я. Пригляделась к нему, пытаясь вызнать его отношение к нашей идее, и поняла, что мне в нём не нравится. Мужчина ревел. Несмотря на то, что они не плачут, и не прямо сейчас, но минут пять назад, наедине, уж точно. Я немного смутилась, не каждый день видишь мужчин с глазами «на мокром месте», и попыталась выкрутиться: - Если нет, то мы в другой раз зайдем. Завтра или на следующей неделе, когда вам удобно.
          - Нет-нет, отчего же, я могу, - закивал он и поднял к верху палец, призывая нас оставаться на местах: - Одну минуту, пожалуйста.
        Анатолий Степанович скрылся в подсобке, вернулся через минуту, как и обещал. Оживленным, нарочито бодрым. Эта его воодушевленность объяснялась легко и просто: мужчина принял порцию «успокоительного». Судя по скорости и запаху, коньяк он предпочитал не закусывать.
        Экскурсию начали «не отходя от кассы», а именно со страусятника. Наш экскурсовод подтвердил, страус действительно Африканский, черный и перешёл к режиму его питания. Спокойно вникать новым сведениям подружка не могла - её голова по обыкновению забита тысячей разных фантазий - поэтому, она довольно невежливо перебила рассказчика вопросом не по существу.
        - А Дмитрий Сергеевич надолго уехал?
        Я показала подруге кулак, пользуясь тем, что Анатолий Степанович повернулся ко мне спиной. Та невозмутимо хлопала ресницами, мол, я блондинка, мне простительно, а ветеринар ответил:
        - Возможно, уже вернулся, заезжать на ферму он не обещал. Дмитрий Сергеевич контролирует текущие работы в ресторане, осенью открытие. Это будет отличный ресторан, в котором гостей кормят экологически чистыми продуктами с фермы!
        Сказал и вскинул голову. Безусловно, гордился: и фермой, и хозяином, а себя считал причастным, частью успеха.
        - Ресторан, - хмыкнула Леська. - Ресторан - это хорошо.
        Она отвернулась и красивой поступью, обходя попадавшееся под ногами сено, двинула впереди нас, не забывая осматриваться по сторонам. Анатолий Степанович продолжил экскурсию, обращаясь ко мне.
        Сквозь натянутую на двери сетку, в конце ангара, просматривался загон для выгула птицы, Леська стремительно приближалась к нему. Боковым зрением я пыталась не упускать её из вида, параллельно слушая мужчину (мы уже перешли к размножению). Рассказ интересный, я бы не отвлекалась, но меня беспокоила подружка, державшаяся особняком. Томилась я, как оказалось не зря. Мы вертелись возле инкубатора, когда Леська таки выскользнула за дверь.
        - А выйти к ним можно? - дождавшись, когда он закончит мысль, спросила я. Пусть Леська уже там, в загоне, и с вопросом я опоздала, но всё же стоило поинтересоваться.
        - Прямой контакт не рекомендуется. Знаете, что мы сделаем… Сейчас я определю их на ночь, вы в это время дождетесь снаружи, - показал он рукой, что нам следует выйти из страусятника. - Когда птица займет свои места, вы вернетесь и сможете на них посмотреть вблизи.
        Он повертел головой и не обнаружил с нами Леськи. Я кривовато улыбнулась и едва ткнула пальцем в сторону загона, робко указывая, куда делась пропажа. Мужчина заспешил к двери, я бросилась следом. Он выглядел несколько взволнованным, словно подружка вошла в клетку к тиграм, а не к безобидным птицам. Может не таким и безобидным? - мелькнула мысль. Я вспомнила, что страусы вроде как трусы, голову в песок прячут. О том, что это больше миф, чем реальность узнала чуть позже.
        Рама сетчатой двери хлопнула за спиной, я вздрогнула и уперлась в спину ветеринара.
        - Вернитесь назад! - строго окрикнул он Леську. - Я приказываю вам вернуться!
        Невесть откуда взявшиеся требовательные интонации милого с виду «научного работника», напугали меня. Сам он разволновался не на шутку, покраснел и призвал подружку ещё раз. Но подобным её не пронять, если ей что-то втемяшилось… впрочем, я уже говорила. Леська даже ухом не повела. Хотя, расстояние между нами было приличным и насчет ушей я не уверена, может и повела. Однако внешне она абсолютно спокойно продолжала следовать заданным маршрутом, направляясь в сторону скопившихся в дальнем углу птичек.
        Страусы же, напротив, внимание на крик ветеринара обратили и повернули маленькие головы на длинных шеях. Несколько из них, завидев Леську в досягаемой близости, бросились врассыпную, трое невозмутимо паслись на своих местах. Сейчас, глядя на их размер относительно подруги, я испугалась по-настоящему: ростом страусы превосходили мелкую Леську почти в два раза.
        - Господи, убогая, вернешься ты уже, нет?! - прикрикнула я.
        Та махнула на меня рукой, сделала ещё пару шагов и потянула к ним руки, подзывая словно цыплят. Идиотка, мать твою! Анатолий Степанович велел мне оставаться на месте, а сам направился к Леське. В этот момент один из страусов беспокойно повел головой, взмахнул крыльями и кинулся к визитерше. Леська недолго думая развернулась и бросилась наутек. Сшибет, - подумала я. Страус Леську.
        Далее происходящее напоминало забавный видеоролик с одного популярного канала. Мчавшаяся со всех ног вдоль забора (не спрашивайте, почему она бежала не к нам, а вдоль ограды, возможно, надеялась найти лазейку) блондинка, оглядывающаяся позади себя, и бежавший за ней страус. Страус делал вид, что он прогуливается, а не преследует глупую девицу и всякий раз, когда Леська оглядывалась, замирал и косился в сторону. «А я че, а я ниче», гласил его вид в такую секунду. Стоило подружке повернуться спиной и ускориться, птица взмахивала крыльями и продолжала преследование. Бегать Леська не приучена, а на огромных танкетках подавно, страус нагнал бы её сразу, если б не эти «переглядки» с паузами. Похоже, птичка и сама опасалась подружку, но это не мешает ей со страху покалечить преследуемую.
        Анатолий Степанович бежал к ним наперерез, заполошно махал руками и призвал Леську остановиться. Призывал, кстати, напрасно Леська похоже ничего не слышала вокруг, да и услышала не думаю, что остановилась бы. В какой-то момент ветеринар повернул ногу и упал. Поднялся тотчас же, продолжил бежать, потирая ушибленное колено, но значительно сбавив скорость.
        Закончилось всё это «представление», устроенное Леськой, не менее эпично. Подружка выдохлась, остановилась, повернулась лицом к своему страху, зажмурила глаза и завизжала. В этот момент через забор перемахнул взявшийся, словно ниоткуда, Помещик. Перепрыгнул ограду лихо, уверенно, будто это вовсе для него не преграда, и встал аккурат между Леськой и страусом, заслонив её своей статью. Смотрелось впечатляюще. Я буквально открыла рот, ветеринар остановился, выдохнул и схватился за сердце, а Леська перестала визжать, и обалдело уставилась на спасителя.
        - Цыц, Гоша! Тьпру… - ласково успокоил хозяин птицу и добавил ещё пару слов.
        Страус замер, поглазел на Помещика и сделал несколько шагов в сторону. А потом и вовсе принялся шарить клювом в земле, словно это не он только что участвовал в марафоне. Дмитрий Сергеевич повернулся к Леське и завязал разговор, подозреваю, справился о самочувствии, но я могла только догадываться. Тон он значительно сбавил, а расстояние, разделявшее нас, не позволяло мне услышать в полной мере. Подружка выглядела слегка шизанутой: лыбилась и молчала. Ноги её подкашивались толи от бега, толи от красоты спасителя, она пыталась держать равновесие и смотреться при этом «леди», это её любимый образ. Помещик попробовал ещё раз, но видя всю бестолковость затеи (Леська не отвечала), подхватил её на руки и понес к нам.
        Тьфу ты, зараза! Ещё и в шею вцепилась, да ноги красиво свесила! А босоножки действительно хороши…
        А следом язва, сидевшая внутри, заметила: «Какого хрена ты не сунулась к этим страусам?!»
        ГЛАВА 17
        С ума сойти, вот это поворот! Думаю, говорить о том, что он нёс свою ношу, словно пушинку, излишне. И так понятно, раз уж Леська не особо удалась ростом, да и лишними формами, к моему теперешнему сожалению, господь не наградил.
        - Привет! - улыбнулся мне Помещик и поставил передо мной Леську, будто передавал целехонькую из рук в руки. Леська слабо охнула, а он добавил: - Не знал, что у нас гости.
        Я поздоровалась в ответ и не удержалась:
        - А если б знал, то что, с караваем бы встретил?
        - Таких гостей караваем не удивишь, тут что-то более особенное нужно, - хитро сощурился он.
        Как далеко заходит его фантазия, в погоне за оригинальностью, осталось для нас загадкой: подоспевший ветеринар вклинился в разговор. Мужчина по-прежнему держался за область сердца, но больше, как мне показалось, для проформы.
        - Тысяча извинений, Дмитрий Сергеевич, экскурсия немного вышла из-под контроля. Обещаю…
        - С вами всё в порядке? - перебил его Помещик, не позволив расшаркиваться. Ветеринар заверил, что у него всё отлично, а хозяин строго поинтересовался: - А Марат где?
        - День рождения супруги, отпустил пораньше. Вы не беспокойтесь, я сам всё сделаю. И загоню, и покормлю.
        - Тогда вам следует поторопиться, Анатолий Степанович, - глянув на часы, заметил Дмитрий. - Что ж, не станем вам мешать, девушек я сам провожу.
        Помещик подхватил нас под руки и повел к выходу. Ощущения сложились двоякими: вроде и деликатно взял, галантно, но в тоже время выводит со своей территории. Нечего, дескать, тут бродить посторонним, да ещё чересчур активным личностям. Правильно, решила я, пора и честь знать. Заявиться сюда - плохая идея, которая изначально мне не приглянулась, а сейчас и вовсе виделась нелепой.
        Оказавшись за воротами страусятника, Помещик притормозил, отцепился от нас и окинул поочередно взглядом. Остановился на Леське и весело спросил:
        - Будем знакомиться?
        Та встрепенулась, расправила плечи и со значением уставилась на меня. Тоже мне аристократка, могла бы, и сама представиться!
        - Это Олеся, - брякнула я, зачем-то вспомнив знаменитое: «Дегтем её вымазать стерву!». Леська, заслышав имя по паспорту, скривилась, не жалует она его, а я продолжила: - Олеся моя подруга и коллега по совместительству. А это Дмитрий Сергеевич Щуров, местный предприниматель. Хозяин заводов, полей, пароходов, страусов и всех этих владений.
        Брови Щурова поползли вверх, он издал легкий смешок в кулак, сделав вид, что закашлялся, и напустил в глаза тумана.
        - Что же ты, Женя, нас так официально, мы вроде с тобой вполне сдружились, - с укором заметил он.
        «Как подружились, так и раздружимся», - хмыкнула я сама собой, проигнорировав замечание. Новоиспеченный «дружок» протянул Леське руку. Та протянула свою в ответ, не забывая лыбиться самой пленительной улыбкой.
        - Женечка временами включает зануду, а вообще она очень милая, - порадовала его подружка и кокетливо добавила: - Для друзей просто Леся.
        - На Митю не обещаю отзываться, - в тон ей ответил мужчина, - но на Диму вполне.
        Боже, какая прелесть! Вы только посмотрите, и кто тут у нас «милый»? Вот бы Гошу на них натравить… И что это за кличка такая дурацкая - «Гоша»? Попугайская. Я поискала глазами страуса - возвращался в стаю. А и рядом бы пасся, какой мне с того резон? Сомневаюсь, что птица станет действовать по указке, тем более, я для неё - чужак. Интересно страусы поддаются дрессировке?
        «Э, милая, - паникуя, подумала я. - Эко тебя разбирает…»
        По дороге к парковке Леська устроила Помещику сущий допрос. Все её вопросы носили меркантильный характер, хоть она и пыталась их всячески завуалировать, однако меня ей не обмануть, знаю её как облупленную. Удалось ли ей пустить пыль в глаза Дмитрию, так сразу и не скажешь, отвечал он охотно и, как мне показалось, достаточно откровенно. Разговор строился вокруг ресторана. По словам Помещика, в сентябре заведение торжественно распахнет двери для первых гостей. Нас он пригласил на открытие, кстати. Леська радовалась, пыталась вовлечь в беседу меня, но я не поддавалась и отвечала односложно. Выходило, вредничаю. С чего бы вдруг?
        И тут же, как из вражеского тыла, пробралась мысль о ревности, я поспешила её откинуть и максимально собраться с духом: хороша же я буду, выставив себя обиженной дурочкой. Мы как раз вышли к парковке, я состряпала равнодушное выражение лица и подвела:
        - Что ж, спасибо за приглашение, Дмитрий Сергеевич, и поблагодарите от нас Анатолия Степановича. За экскурсию.
        - Слышите, - обратился Помещик к Леське, - Женя снова перешла на Вы. Хотя мы накануне договорились о общении исключительно на Ты.
        - Вчерашним вечером вы мне это наглядно продемонстрировали, закрепили, так сказать, - намекнула я на поцелуй у порога квартиры. - А на такой характер общения, между тем, мы не договаривались.
        - Женечка натура тонкая, чувствительная, привыкает к людям с осторожностью, - принялась расписывать подружка. - Воспитывалась в интеллигентной семье, ей присуща некая деликатность. Давайте, простим ей эту малость.
        Господи, что она несёт! Он уже имел возможность познакомиться с моей сестрицей, а интеллигентка - мать, в пятом поколении, драит его полы. Я развернулась и направилась к скутеру, теплилась надежда, что она, наконец, угомонится и последует за мной. Леська, как ни в чем не бывало, продолжала щебетать и паясничать, усиленно делая вид, что она серьезна, как никогда. Так сразу и не скажешь, зарабатывает баллы или «топит».
        Они ещё продолжали трепаться, а я уже завела скутер и ждала. Рокот мотора мешал свободному общению, им пришлось говорить друг другу практически в уши. При этом Помещик всякий раз наклонялся, а Леська норовила в своих «ходулях» подняться на цыпочки. Выглядело это интимно и мне, само собой, не пришлось по вкусу. Я пыталась себя убедить: мне пофиг, но вышло как-то не убедительно. Вот такой каламбур. Терпеливо выждала ещё пару минут и крикнула:
        - Лесь, нам пора. Дмитрий Сергеевич, вам до свидания и приятных снов!
        Подружка повернулась и принялась гримасничать, делая мне знаки, но я растянула губы в акульей улыбке, не обращая внимания на её пантомиму. Ей ничего не оставалось как попрощаться. Хотя был ещё вариант - могла отправить меня восвояси, долго уговаривать не пришлось бы. Помещик попрощался с нами поочередно и когда Леська уже пристроилась позади меня крикнул:
        - Женька, ты мне поездку на озеро должна! - Я попробовала изобразить на своем лице кипучую работу мозга, дескать, никак не припомню. За каким-то хреном вспомнила одно из дурацких выражений маман и брякнула:
        - На озеро не на партсобрание, явка не обязательна.
        Получила от подруги толчок в спину, дала по газам, и мы понеслись.
        Через пятнадцать минут мы парковались у дома. Леська раскорячившись покинула транспорт, сокрушенно покачала головой и возмутилась:
        - Господи, где ты откопала это дерьмо про партсобрание, на Одноклассниках?
        - Мать так шутит. По-моему, неплохая шутка, - вяло попыталась я отстоять.
        - «Неплохая шутка», - передразнила она и побегала по двору. - Мужик её на озеро приглашает, а она шутки шутить удумала! Ну и что ты устроила?
        - Что я устроила?
        - А то я тебя не знаю. Нет бы, выставить себя в лучшем свете: улыбочка игривая, томные глазки… тьфу ты! Я почти развела его на прогулку, а там действовали бы по схеме: я внезапно сливаюсь, а у вас уже не прогулка - свидание выходит.
        - Не нужны мне никакие схемы! И выставлять я себя ни в каком свете не собираюсь!
        - Я вообще-то для тебя старалась, а то что на руки к нему забралась, так это ерунда, забудь. Это я поначалу обалдела слегка. Так-то предупреждать надо, - заметила она с укором. - Я подозревала мужик «ничего такой», а тут «сдохнуть мне на месте».
        - А че ж не сдохла? - недоверчиво поинтересовалась я.
        - Так это потому что я его отдельно от Ровера узрела. Потому как, если в совокупности, пришлось бы соскребать меня с асфальта или б в тряпку, словно лужу, впитывать.
        Леська поправила «грудь» широким жестом, получилось комично, раз уж груди отродясь в положенном месте не наблюдалось и засмеялась. А так как, данный факт её ничуть не печалил, я подхватила. Вскоре мы и вовсе гоготали в полную силу, вспоминая, как она бежала от Гоши.
        Остаток вечера провели на крыльце. Пили привезённое Леськой сухое из советских, никому теперь ненужных, хрустальных бокалов, шептались и наблюдали, как сгущаются сумерки. Главной темой наших неспешных посиделок являлся, конечно же, Щуров. Подружка пыталась мне втолковать о его интересе к моей персоне. «Переживал не уедешь ли ты со мной», - поведала она.
        Досидели до самых звёзд манящих, притягательных. Сошлись на том, что в городе таких не увидишь и побрели спать. Лежа в отведенной ей кровати, Леська долго песочила мне мозги на счет Помещика, я попросила её не умничать, сама разберусь, а она пригрозила:
        - Имей ввиду, будешь сопротивляться, я добро быстренько приберу.
        «Это мы ещё посмотрим», - засыпая, подумала я.
        Культурная программа, что я могла предложить подруге, состояла из речки, воздуха и солнца. В принципе, не так и мало. Леська считала иначе и по обыкновению ворчала, заводя свою машину (передвигаться на скутере она наотрез отказалась).
        - А могли бы на озеро с красивым мужиком поехать.
        - Не гунди, - миролюбиво попросила я и осведомилась: - Ты мне на хрена в компании красивого мужика?
        - Сучка, - констатировала она и согласилась: - И то верно. Направо, налево?
        Я объяснила, но до речки мы не доехали. Когда мы миновали центр поселка, сразу после старой аллеи, в переулке, мелькнул знакомый джип. Леська далеко не дура и сообразила: второй подобной тачки в поселке вряд ли сыщешь, ясно - Помещик. В общем, она тихой сапой двинула за ним. Я сначала пыталась её образумить, утверждала, что преследовать как минимум глупо, но постепенно заинтересовалась. А когда, уже на окраине, сообразила куда он направляется и вовсе попросила подругу увеличить дистанцию.
        - Держись, говорю, на расстоянии.
        Она узрела мой интерес, глаза заиграли алчным блеском, как у Диснеевского селезня, буркнула «ага» и сбавила скорость. Вскоре Щуров свернул и покатил вдоль леса. Сейчас доедет до конца поля, а там уже до того места, что на карте полиции обозначено крестиком, рукой подать. Спрашивается, что ему там понадобилось? Или Дюшина находка тоже покоя не даёт?
        Хотя… лес большой, может он совсем в другую сторону.
        ГЛАВА 18
        Обогнув поле, Помещик бросил тачку и пешком направился в лес. Машину, кстати, оставил ни где попало, а удачно скрыл за молодняком пушистой сосны, из чего я сделала вывод: свою прогулку он не афиширует. Я указала Леське, где ей следует остановиться, отстегнула ремень, выбралась наружу и осмотрелась.
        - Ты серьезно? - возмутилась Леська. - Мы действительно потащимся за ним в лес, как будто нет занятий поинтереснее?
        - Да тихо ты! - шикнула я ей и аккуратно прикрыла дверь тачки. Подружка выбралась следом, даже не думая помалкивать, и заворчала:
        - Черте что! Вообще-то я надеялась, что он домой едет… господи, да не проще ли его окликнуть?
        - Не проще, - отрезала я и скомандовала: - Значит так, я за ним, а ты езжай до поворота. Приткнешь у обочины тачку, так чтобы в глаза не бросалась, и ждешь меня. Прогуливаться по обочине не нужно, ты меня очень обяжешь, если просто спокойно посидишь в машине.
        Я отключила на телефоне звук, чтобы не выдать себя ненароком, и направилась в лес за Щуровым. Потерять его из вида не боялась, хотя конечно уже потеряла, пока трепалась с Леськой. Догадывалась где его можно обнаружить. А если его интересует иное место, совсем не то о котором я думаю, тогда мне вовсе незачем играть в следопыта.
        Пройдя по лесу с полкилометра, я смогла убедиться, мысли мои следуют в нужном направлении: Помещик осматривал ту самую поляну. Толи ввиду отсутствия обывателей, толи ввиду того, что я пряталась за огромной сосной, стараясь не дышать, ведя свое наблюдение, но сегодня последнее пристанище Сумарокова выглядело зловеще. И на душе тоскливая маята… Я прислушалась к себе и пришла к выводу: меня беспокоит слежка, просто я немного волнуюсь. Не дай бог, Помещик застукает меня за столь нелицеприятным делом. Конечно, в случае чего можно сделать вид - встреча случайна, и я вовсе не шпионю за ним, но у меня с собой даже лукошка нет, а другого благовидного предлога для прогулок в лесу я не видела.
        Между тем, Щуров прохаживался вокруг ямы, которую никто не потрудился прикопать. Хотя кто его знает, может её попросту нельзя прикапывать - следствие же. Я видела, как он присел, осматривая землю у себя под ногами, а потом с задумчивым видом уставился в сторону. Что он надеялся там высмотреть? Улики, указывающие на преступника? Если таковые и имелись, сомневаюсь, что следователи оставили их без внимания.
        Я проследила за его взглядом и ничего примечательного не обнаружила, лес как лес, самый обычный. Он поднялся, шагнул вперед и скрылся на мгновение за ближайшей березой, теперь я его видела частично. Щуров покрутился возле неё, исследовал ближайшие кусты и размашистым шагом стал углубляться в лес. Тихохонько выбралась из своего укрытия и последовала за ним. Я изо всех сил старалась не приближаться, каждую секунду рискуя его потерять. Шпионить в лесу, как выяснилось, занятие неблагодарное.
        «Была не была», - подбодрила себя мысленно и пробежалась до намеченной глазом разлапистой ели, сокращая расстояние. Под ногой хрустнула ветка, я скривилась и бросилась навзничь. Успела как раз вовремя, прежде чем обзор скрыла трава и ствол ели, в последнюю секунду заметив, как Помещик оглядываясь завертел головой. Лежала и думала: «Чего я тут делаю?» Глупостями занимаюсь.
        Но вынуждена была признать, глупости довольно увлекательны. И более всего увлекает не осмотр места преступления, ни возможные гипотетические улики, хотя и они тоже, а зачем это понадобилось Помещику. С какой такой радости он тут шастает?
        По ноге кто-то отчётливо полз, надеюсь обычный муравей, я смахнула его носком кеда и чуть подтянулась на руках. Щуров исчез. В голову пришла идея, что он обошел меня с тыла и сейчас потешается над моим партизанством. Резко повернула голову - никого. Похоже, я его таки упустила.
        Я поднялась и прошла вперед несколько метров, почти не таясь и прислушиваясь. Тишина. Не абсолютная, конечно, вверху щебетали птицы, шмель пролетел, жужжа у самого уха, шагов человека не прослеживалось. Я активнее засеменила ногами, а вскоре взяла правее, мне показалось в этом месте трава примята.
        Вознаграждение за старательность не заставило себя долго ждать. Вскоре я вышла на проселочную дорогу, если её можно так назвать, хотя, в сухую погоду даже я на своем «паркетнике» тут проеду, пожалуй. Может пару раз и проскребу днищем, но осилю. Дорога метров через триста делала поворот и пряталась за соснами, я появилась на ней как нельзя кстати - удаляющаяся фигура Щурова мелькнула среди деревьев и вскоре скрылась. Естественно я пошлепала за ним.
        Идти пришлось больше километра, это навскидку, я не сильна в расстояниях, в конце пути возвышался, словно паря, огромный луг. Мне пришлось жаться к обочине, скрываясь за кустами и деревьями, потому как, Помещик мог в любой момент обернуться и обнаружить слежку. Дорога криво уходила вверх, между лугом и лесом, он стоял на самом возвышении и что-то разглядывал впереди. Даже сложил руки домиком на лбу, прячась от солнечных лучей.
        Щуров вполне отчетливо ругнулся и опустил руки, ткнув себя кулаками в пояс. Что-то ему явно не нравилось. Было над чем подумать. То, что он что-то ищет, становилось очевидным. Самым поверхностным ответом, несомненно, являлись следы, улики то бишь…
        А если он их ищет не для того чтобы найти, а чтобы потерять? Не ищет - проверяет. В том смысле что, не помогает следствию, наоборот, препятствует. Может такое быть?
        « - Вполне, - прошептала я, ахнула от осенившего открытия и с укором себя одернула: - Идиотские фантазии, он не похож на убийцу».
        Я вспомнила всех стереотипных негодяев, виденных мной в кино, понимая, в жизни всё гораздо сложнее: даже самый милый на вид сосед, может оказаться домашним тираном или хуже того душегубом. Следом назрел своевременный вопрос: верю ли я в то, что Щуров причастен к убийству Сумарокова? Как оказалось, больше нет, чем да. А вот покрывать преступника, думаю, вполне способен. В любом случае, приглядеть за ним стоит.
        В этом месте Помещик решил закончить свои изыскания. Свернул с дороги и вдоль кромки леса, по лугу, зашагал широко ступая. Судя по всему, возвращается к машине. Минует луг, за ним перелесок, а там и до поля рукой подать. Я решила возвращаться в обход, тем же путем, что и пришли сюда, предварительно проверив конечную точку его маршрута - что-то же он там высматривал. Выждала несколько минут, выбралась из своего укрытия, но подниматься по дороге не спешила. Убедилась, что Помещик пересек луг и скрылся в лесу, поднялась, глянула вдаль и ахнула повторно. Ферма!
        Вдалеке, где заканчивался луг, ограждение, за ним пастбище. Два больших зеленых «острова» разделял молодой березняк, абсолютно не мешающий обзору. А так как, пастбище тоже находилось на возвышении, вполне отчетливо просматривался строящийся корпус. Крольчатник, кажется? Расстояние приличное, однако, сомнений быть не могло, это не что иное, как ферма с обратной её стороны. Вид с тыла. Черт! Приди мне в голову прогуляться до конца проселочной дороги, уверена она соединится с асфальтовой неподалеку от фермы. Интересное совпадение…
        Леська вприпрыжку нарезала круги вокруг машины.
        - Ты в туалет что ли хочешь? Лес кругом, могла бы и сходить.
        - Очень смешно, - огрызнулась она и уселась за руль. Дождалась, когда я сяду рядом, гневно сверкнула глазами и закричала: - Какого хрена ты не берешь трубку? Я чуть не поседела от страха!
        Я достала телефон из кармана и взглянула на дисплей - тридцать семь пропущенных! Однако.
        - Ну, извини, - покаянно сморщила я нос. - А бояться тут некого. Медведей нема, разве что заяц проскочит, к тому же, тебе русским языком сказано в машине сидеть. Музычку бы слушала, пасьянс на телефоне разложила…
        - А на тебя забила, да? - едко поинтересовалась она. - Твой Помещик сорок минут как проехал, а тебя всё нет.
        «Мой Помещик» я пропустила мимо ушей, считая не время спрашивать с чего он вдруг стал моим, имелись вопросы поважнее.
        - Он тебя заметил?
        - Нет, я узрела его раньше и распласталась по сиденью. Машину он мою не знает, пролетел мимо.
        - И чего тогда переживаешь?
        - Ага, может он тебя в этом лесочке прикопал, а я торчу тут как дура и знать не знаю.
        А ведь я ей ничегошеньки про находку нашу не рассказывала. Занимательное измышление. В свете последних событий, занимательно вдвойне.
        - Как лучший и преданный друг, - подхалимски проблеяла я и напомнила: - Ну что, едем на речку?
        - Какая речка, с ума сошла! Я от этих переживаний проголодалась, как стая волков. Нет уж, поехали обедать, - Леська вздохнула и тронулась с места. - А теперь скажи, что это было и чего ты носилась козой по лесу, словно припадочная?
        Я отмахнулась от неё, отделавшись ничего не значившими фразами, а Леська завелась:
        - Нет ты мне скажи… Я прям диву даюсь, тоже мне оригиналка! Может ты не знаешь, как себя с мужиками вести, так спроси, умные люди подскажут. Раньше я за тобой такой самоотверженной глупости не замечала.
        - Э, полегче! - смеясь возмутилась я и ткнула её в бок: - Это ты меня сейчас дурой обозвала?
        Леська боялась не только за «прикопанную в лесочке» подругу, но и щекотки. Взвизгнула, принялась ерзать. Я ещё немного потыкала её в нужных местах, приговаривая «академик ты мой» и добилась соответствующей обстановки: мы дружно заржали, дальше уже ловко перевела тему. Трепалась про обед, а сама думала о Помещике. Нужно прямо сегодня выяснить где он живет.
        ГЛАВА 19
        Выяснять при Леське не хотелось. Непременно выдвинет очередную фикс идею, например, «случайно» прогуляться мимо. Раз пятнадцать. Или хуже того выдумает повод для визита в дом. Поэтому, решила вместо звонка отправить Дюше сообщение, пока Леська занята дорогой.
        «Скинь адрес Помещика»
        «Номер дома не знаю. В конце Западной, по правой стороне. Он там один такой, не ошибешься.»
        «Спасибо!»
        «А тебе зачем?»
        «Раскулачивать, блин. Ты со мной?»
        «Все ясно, втрескалась по самое не хочу», - подмигивающий смайл, ниже приписка:
        «Я же говорил, что он крутой мужик»
        Я отправила в ответ смайл «рука-лицо», но побоялась что не убедила и вдогонку отправила:
        «Не пори чушь»
        В этот момент Щуров и объявился. Не вживую, по телефону. Разумеется, отвечать не следовало, раз уж утаила от подруги факт обмена номерами. Звук я к тому моменту не включила, поэтому отвернула экран от Леськи, чтобы она случайно не заметила его фамилию на дисплее, а сама равнодушно пялилась в окно.
        Обедать мы решили дома. Вернее, я решила за нас двоих. Выбор заведений здесь более чем скромный: поселок мог похвастать наличием единственного кафе, да и тот местные не особо жалуют, следовательно, свежесть подаваемых там блюд можно смело подвергать сомнению. Дома нас ждал вполне съедобный гороховый суп, приготовленный мной с утра, а к нему прилагались гренки.
        Опустошить свои тарелки мы успели ровно наполовину до того, как услышали стук. Я вздрогнула и напряглась. Некто тарабанил в дверь, ведущую на крыльцо, что само по себе означало - чужак. Будь то мама или Мишаня, они бы стучали в большую, подниматься по ступеням к заколоченному входу им бы даже в голову не пришло. Леська уловила мой напряг и предложила:
        - Посмотреть?
        - Доедай, я сама.
        Ещё не открыв дворовой двери, я смогла узнать кто пожаловал. Для этого всего лишь потребовалось припасть к щели, между не плотно подогнутыми досками, и узреть припаркованную возле дома тачку. Открыть непрошенному гостю все-таки пришлось, потому как, Леське не сиделось, и она выскочила за мной. Оправдываться пред ней, с какой-такой радости я выдумала подглядывать в щели и таиться в собственном доме, желания не возникло.
        - Салют! - приветствовала я его и подперла спиной косяк. Он повернулся на мой голос, поздоровался, сбежал с крыльца и встал напротив:
        - Людмила Васильевна считает, что ты уехала вчерашним днём. Вечером я вас видел на ферме, вот решил проверить… Ты меня избегаешь?
        - С чего ты взял? - поинтересовалась я, тут же пожалев о своём вопросе.
        - Я звоню, ты не отвечаешь.
        Я скривилась, почувствовав себя врушей, хоть и не думала обманывать, просто недоговаривала, и скосилась на подругу, та даже бровью не повела. Улыбнулась и ответила за меня:
        - Мы музыку громко слушали, вот Женя и пропустила звонок. Ты проходи-проходи, гостем будешь. Женя сейчас чай вкусный заварит.
        Отказываться он и не думал, робеть тем более. Приглашение принял и шагнул в прохладу двора. Я скорчила Леське злобную рожу за его спиной, она оскалилась и укоризненно покачала головой. В доме Леська продолжила распоряжаться как у себя. Обогнала на входе Помещика, сунула свою тарелку с недоеденным супом в раковину и усадила его на своё место. Повернулась ко мне и скомандовала:
        - Жень, чего замерла, чайник ставь.
        Пока я выполняла её поручение, Леська скрылась в комнате, вернулась минут через пять, держа в руках свою дорожную сумку. Гость бросился ей на помощь, я удивленно вскинула бровь, а Леська украдкой подмигнула.
        - Ну вот, пока не вскипел, успеешь меня проводить, - беспечно сказала она. Активировала экран своего мобильника, глянул на него и ахнула: - Божечки, да я уже опаздываю! Идем.
        Дружным трио мы высыпали на улицу. Пользуясь тем, что Щуров определял Леськину сумку в багажник, я нависла над ней и процедила:
        - Какого дьявола происходит, сегодня только суббота! Ты надумала сбежать и бросить меня тут одну?
        - Заметь, «тут» это на родине, - парировала она и завела машину. - К тому же, ты сама выбрала провести здесь отпуск, какие ко мне претензии? Я тебе больше скажу: «бросаю» не верная формулировка… оставляю в надежных руках! - в этот момент «надежные руки» захлопнув багажник, присоединились к нам, Леська заулыбалась ему во весь рот: - Благодарю. Приятно было познакомиться, Дмитрий.
        Знакомство получилось приятным взаимно, о чем он ей сообщил и отсалютовал двумя пальцами:
        - Я пришлю приглашение на открытие.
        Когда мы прощались, чмокая друг друга в щеки, Леська гневно шепнула мне «не вздумай всё испортить» и укатила.
        - Забавная у тебя подруга, - порадовал он, глядя вслед уезжающей машины.
        - Нормальная, - пожала я плечами, уверенная в обратном. Подумала и добавила: - Леська она как Россия - сильнее здравого смысла.
        Мы ещё не успели вернуться в дом, как от неё пришло сообщение.
        «Я действительно собиралась уехать сегодня не позднее семи вечера. Не вздумай дуться»
        Чайник уже заливисто свистел, я заварила чай и уставилась на свою тарелку с остывшим супом. Выливать что ли, как Леська?
        - Обедать будешь? - спросила его.
        - Буду, - кивнул он и запоздало поинтересовался: - А что?
        - Гороховый суп, - ответила я, наполнила тарелку и поставила перед ним. Он заглянул в неё и разочарованно вопрошал:
        - А чего он у тебя такой бледный? Даже нисколечко не желтый.
          - Настоящий гороховый суп именно такой, - отрезала я.
        - Да? - удивился он и протянул: - Мм-м… Ни разу не ел настоящий гороховый суп.
        Я заподозрила в его признании подвох и нахмурилась. Дмитрий вовремя заметил перемены на моем лице, бросил себе из миски горсть гренок и счел за благо приступить к трапезе. Свою порцию я разбавила горячим и села напротив:
        - Приятного аппетита!
        - Спасибо, и тебе, - отозвался он, указал концом ложки на тарелку и хмыкнул: - А вкусно.
        - Обыкновенно, - равнодушно бросила я, а про себя заметила: «То-то же!»
        Когда мы приступили к чаю, Помещик откинулся на спинку стула, обвел взглядом стены и потолок, и спросил:
        - А ты чего здесь? В том смысле, что Людмила Васильевна считает…
        - Прячусь я от неё, в воспитательных целях. Надеюсь, ты ей не сказал о том, что видел меня вечером?
        Как выяснилось, не говорил. Хотя и сказал бог с ним, сомневаюсь в толковости своей затеи, больше принципиальничаю. Сейчас меня больше занимала цель визита Помещика. Леська может какие угодно строить предположения, вплоть до большой и светлой, а мне хотелось бы знать наверняка. Связано это как-то с его сегодняшней прогулкой в лесу или нет? Нарваться на камень за пазухой удовольствие сомнительное. Расслабляться я себе отсоветовала, но и наперед лезть сочла не разумным.
        Он поинтересовался чем я занимаюсь, не торопясь докладывать с чем пожаловал. Я поверхностно поведала о своих трудовых буднях в рекламном агентстве, шутливо закончив «обращайся».
        - Обязательно, - заверил он и, как бы между прочим, спросил: - Жанна не объявилась?
        Ага, ненадолго же тебя хватило, товарищ. Жанна, значит…
        - Нет, не объявлялась. Это что, праздное любопытство?
        - Назовём это вежливостью.
        - Угу, - покивала я и отпила из чашки. Щуров заметил мой лукавый взгляд и пустился в объяснения:
        - Ну… она твоя сестра, ты волнуешься, переживаешь. И потом, мне приятно видеть тебя в отличном расположении духа. А ещё я приехал пригласить тебя завтра на озеро, именно поэтому не хотелось бы, чтобы у тебя нашелся дополнительный повод для отказа.
        - Повод он всегда найдется, если хорошо искать, - порадовала я и пленительно улыбнулась: пусть любуется моим «расположением духа». Из каких только закромов он это словосочетание «выкопал», не иначе из книги. Той, про страусов. - А грустить по поводу сестры я себе запрещаю. И заламывать пальцы преждевременно, считаю глупым и бесполезным занятием.
        - Выходит, ты согласна?
        - Не выходит, - опустила я уголки губ. - Абсолютно не выходит. Слишком много дел, знаешь ли.
        - Ты же в отпуске, - напомнил он. Сцепил руки замком, перегнулся ко мне, опершись на стол и хитро спросил: - Какие в нём могут быть дела, да ещё и в воскресенье?
        - Грядки вскапывать буду, - уверенно брякнула я.
        - А не поздновато спохватилась?
        - Нормально. Самое время. Укроп посею, петрушку, витамины всё же. А вырастут Леське скормлю, видел какая она худая?
        Он засмеялся, вскинув голову, и заключил:
        - Лихо ты меня отшила.
        - Ты совершенно ошибаешься! Труд облагораживает человека, я действительно хочу сделать что-то полезное, - воодушевилась я, да так, что сама поверила.
        - А у меня стойкое ощущение, что ты мне морочишь голову.
        - Да я сама серьезность! Ты меня, наверное, с Жанной путаешь.
        - Да нет… - задумчиво протянул он, - с Жанной я тебя как раз не путаю. А сегодня вечером, дай догадаюсь, ты будешь готовиться к свершениям, лопату точить, ага?
        Я с печалью вздохнула и утвердительно закивала, не сразу поняв смысл подколки. А когда разобрала, сконфузилась, отвела глаза и подскочила:
        - Э… хорошо, что напомнил, не худо бы проверить арсенал.
        Ближе к ночи, одна, в пустом доме, почувствовала разочарование. Лежа на кровати и пялясь в потолок, вспомнила напутственные слова Леськи и загрустила. Кажется, у меня получилось. Я умудрилась всё испортить.
        Хотя… как посмотреть… Ёмкое «всё» можно сказать и не начиналось, чтобы его портить. А я, между тем, целых полдня думаю о нём, как о подозрительном элементе. Пусть и симпатичном, это ничего не меняет. «Похоже, завтра и правда придется копать грядки, - с печалью подумала я засыпая.» Орудие труда проверила ещё вечером - имеется.
        Однако, утром, позавтракав и спрятав лопату подальше в чулан, я оседлала скутер и двинула по направлению к «Западной». Заехала с конца улицы, с отсчета крайних домов, рассчитывая приткнуть транспорт где-нибудь в укромном месте, а дальше отправиться пешком. Приметила двухэтажный коттедж, сходу определив - Помещика. Скутер я заглушила, дабы не волновать округу, и спешилась. Выбрала густые заросли акации и покатила к ним технику, вцепившись в руль, да чуть не бросила его от неожиданности. Нагнулась, прижалась к топливному баку и чаще засеменила ногами. Не думаю, что меня идентифицировали, всё же расстояние, а вот я тачку узнала сразу. В нашем поселке с такими машинами не затеряешься. Навстречу катило «БМВ» Вдовина!
        В эту секунду я могла поспорить с кем угодно, что безошибочно определю куда он направляется.
        ГЛАВА 20
        До акации я скутер не докатила - спустила в ближайшую канаву. Глянула со стороны, вроде в глаза не бросается, и поднялась на обочину. Видел бы Дюша, как я с его добром обращаюсь, мигом бы отнял. О том, что его угонят, старалась не беспокоиться, да и когда, такие дела творятся!
        Когда я короткими перебежками достигла Щуровского имения, гости уже покинули автомобиль и внедрились на территорию. Ограждения я достигла почти на карачках, радуясь, что перед домом Помещика разбито что-то похожее на сад. Забор представлял собой кованые прутья, крепившиеся через каждые метров десять к каменным столбам. Я припала щекой к холодному мрамору столба и осторожно выглянула. Гости, судя по всему, внедрились без хозяйского на то дозволения, потому как Дмитрий только сейчас появился в распахнувшейся двери.
        Мне пришлось опуститься на колени, произрастающий передо мной неведомый мне куст порядочно перекрывал обзор, с этого ракурса обозревался лишь Помещик. Внизу, сквозь перепутанные тонкие стволы, я смогла увидеть Жанкиного мужа, покачивавшегося в кресле-качалке. Изображающий бурную деятельность Гришка, сновал вокруг него, то выходя из обзора, то снова появляясь. У меня сложилось впечатление, что он рыскает в надежде обнаружить потенциальных врагов хозяина, исполняет функции охраны, так сказать. Выглядел абсолютным придурком, как в третьесортном боевике. Вдовин, как по мне, и вовсе готовился вздремнуть, до того размеренными были эти покачивания.
        Встречать гостей хозяин не спешил, даже не двинулся с места, мне пришлось снова выпрямиться и высунуть нос, рискуя быть обнаруженной. Вел себя Дмитрий крайне негостеприимно, хотя по отношению к этим кадрам я с ним солидарна, сложил на груди руки и, нахмурившись, выжидал. Мхатовская пауза, да и только. Первым не выдержал Вдовин.
        - Я без приглашения, ничего? - громко поинтересовался он. Только глупец смог бы заподозрить, что он печётся искренне. Щуров глупцом не был, сделал пару шагов к нему и произнес:
        - Не припомню, чтобы вас останавливала такая ерунда, как приглашение. Признаться, удивлен видеть вас у себя, Игорь Леванович. Чем обязан?
        - Что ты, Дима! Я не меньше тебя удивлен, а то и больше наблюдать тебя здесь, а не в Лондоне. Ты, помнится, в Лондон уезжал?
        Мне пришлось снова присесть - подошедший к визитеру Щуров, скрылся из обзора. Зато теперь я видела обоих мужчин разом, Вдовина правда со спины, и меньше рисковала выдать себя. Интересную деталь я подметила: они не пожали друг другу руки.
        - Климат мне там не понравился, - ответил Помещик и подхватил за спинку плетеный стул.
        - Что же ты гостей в дом не приглашаешь? - укорил Вдовин.
        - Здесь климат что надо, на воздухе посидим.
        Присесть Щурову сестрицын муженёк не дал, резко качнулся и поднялся с кресла. Гришка тут же материализовался и замер позади работодателя.
        - Идём в дом, Дима, - с нажимом сказал Вдовин. Похлопал его по плечу и добавил «медку» в голос: - Заодно покажешь мне, как ты тут устроился. Не слишком богато у тебя, прямо скажу не слишком, неужели в Европе потратился?
        Отвечать Помещик счел излишним, но к дому пошёл.
        «Нет же, нет! Вы куда? - простонала я мысленно.»
        Троица скрылась в дом, я приподнялась с колен, уселась в траву, подобно «Аленушке», и загрустила. Внешняя хандра и равнодушие не имели ничего общего с тем, что творилось у меня внутри: сердце отстукивало безумный «канкан», серое вещество норовило призвать - «бежим!». Только куда бежать-то?
        Я все-таки побежала. Нагнувшись, местами вприсядку, вдоль забора, благо расстояние до соседнего позволяло. Открытых окон обнаружила два. Ставку сделала на то, что поменьше, за таким не может скрываться гостиная. Разделяло нас ограждение и каких-нибудь десять метров. Я припала к прутьям, попробовала подтянуться, с разочарованием поняв - ничего не выйдет. От нижних горизонтальных, до верхних слишком большое расстояние. Взвыв от досады, я продвинулась вперед.
        В этот раз удача оказалась на моей стороне. Соседний участок, примыкавший к территории Помещика с задней стороны, имел обычный деревянный забор, стандартного размера. Такой преодолеть куда легче. И самое интересное, разграничивал участки он же. Вероятно, соседи возвели его раньше, а Помещик не изволил заморачиваться. Единственный недостаток - забор придется преодолеть два раза. Ещё я боялась, вдруг у соседей обнаружится собака, поднимет лай или хуже того, не привязана. Я немного поглазела между досок, махнула рукой - давно бы уже залаяла - и полезла. Любопытство оказалось сильнее страхов.
        Миновав препятствие два раза, оба вполне благополучно, не зацепив одежду и не содрав кожу, я спрыгнула и шмыгнула под ближайший куст - выждать. Если мои выкрутасы не остались без внимания, сюда придут. Хотя бы Гришку отправят проверить. С другой стороны, от охранника куст не спасает, однако, пауза в любом случае нужна.
        Подбежала к окну, прижалась спиной к прогретой на солнце стене дома и тут же отпрянула. Мне казалось, от стука моего сердца завибрирует весь дом, так оно колотило. Все эти шпионские страсти, должна заметить, действуют возбуждающе. Я изо всех сил прислушивалась - никаких разговоров. Но это скорее плюс, чем минус, раз я планирую попасть в дом через данное окно.
        «Господи, ты вправду туда залезешь? - спросила себя». Похоже, полезу. Мысленно возблагодарив человека, проектировавшего дом Помещика, за выступающий цоколь, я поднялась на него и сдвинула в сторону москитную сетку. Она легко поддалась и главное не свалилась вниз. Подтянуться и забраться на подоконник оказалось проще некуда, опять же, спас цоколь, без него ровным счётом ничего бы не получилось. Я тихонько отодвинула штору и заглянула - кабинет. Годится. Москитку вернула на место, спустилась и на цыпочках добралась до двери. Долго не решалась опустить дверную ручку - а ну, как скрипнет! - отпустив и чуть приоткрыв, услышала голоса мужчин.
        «Мамочки, я это сделала! Я пробралась в чужой дом украдкой!» Голова шла кругом от моей наглости.
        Троица, как я и предполагала, находилась в гостиной. Если дверь в кабинет держать приоткрытой, можно спокойно подслушивать разговор. Риск? Безусловно. Но я уже влезла, назад пути нет. Ноги отказывались держать. Я присела на пол, опершись плечом в стену и увеличила щель, ещё немного приоткрыв дверь. Нижний угол двери придержала ногой во избежание сквозняка - открытым оставалось ещё одно окно, как минимум, значит дуновение возможно, даже в такой погожий денёк. Расположившись почти с удобствами я вся обратилась в слух. И сразу услышала шаги… Лестница! Некто спускался по лестнице! Сквозь щель мелькнул темный рукав пиджака - Гришка. У Вдовина светлый, а Помещик и вовсе в футболке. «Шкаф, может забраться в шкаф? - подумала я, хотя сидела, как приклеенная, испугавшись как бы не сделать хуже.»
        - Всё, осмотр закончен? Что надеялись найти? - услышала я Щурова и возликовала: я вовремя. Наверняка, второй этаж осматривали после первого, это логично.
        - Ты невежлив, Дима. Груб, не воспитан, разве этому учил тебя отец?
        - Давайте, не будем трогать моего отца, Игорь Леванович. И любезничать у меня нет никакого желания. Я продал вам свою долю, чтобы вы оставили меня в покое. По-моему, именно этого вы и добивались, оттого мне вдвойне непонятен ваш визит.
        - Хватит! - заорал Вдовин. - Ты мне тут смятение не разыгрывай, не понимает он! Подсунул мне эту дрянь. Ты на что надеялся, дурило, что я не узнаю? Где ты её прячешь, Дима?
        - Понятия не имею о чём вы, - не дрогнувшим голосом отозвался Щуров.
        - Не понимает он, Гриша, слышишь, не врубается. А я тебе сейчас объясню, щенок. Жена у меня пропала, супруга моя дражайшая. И вещь с собой одну важную прихватила. Ну цацки забрала, наличности немного, тут всё понятно, а с вещью этой незадача выходит… я всё гадаю, как она сподобилась, не складывается всё у меня… И что я узнаю? А узнаю я, Дима, что со мной в загс Жанна, прямиком из твоей постели побежала. Ты мне, щенок, мстить что ли выдумал?
        - Уймитесь, Игорь Леванович. За что мне вам мстить, за Жанну?
        - А хоть бы и за неё. Ты посмотри какая штука получается: женушка моя сбежала, человечек мой на поиски выехал. Сунулся к ней на родину, а тут ты красавец со своим колхозом. Юрка получается о тебе раньше разнюхал, вот ты его и определил на ПМЖ, да ума не хватило подальше вывезти, а может и времени. Это уже сам расскажешь.
        Обалдеть! Ни хрена себе поворот! Просто вираж какой-то. Я только что ногти грызть не начала, услышав такое. Получается, Помещик вполне может оказаться… убийцей? Прислушиваться я начала с удвоенным рвением.
        - Нечего мне рассказывать, по-прежнему, нечего. Всё что вы тут наговорили, может и складно, но не про меня. Ни жены вашей, ни человека вашего я в глаза не видел. Да и с вами делить мне нечего, давно всё поделено.
        - Давай так, мальчик мой. Ты мне сейчас всё предельно честно рассказываешь, а я, так и быть, в память о твоем отце башку твою откручивать не стану. Но это при условии, что моя вещь вернется ко мне сиюминутно.
        - Я не понимаю о какой вещи идёт речь.
        - Гриша, - произнёс Вдовин, следом я услышала удар. Господи, они его там бьют что ли! Может полицию вызвать?
        - И сейчас не понимаю, - настаивал Помещик. - Вы ошибаетесь и зря тратите на меня своё время. В день приезда вашего человека я находился в городе, чему есть уйма свидетелей. Справиться можете по адресу Восстания 54, там я готовлю ресторан к открытию.
        - Так значит день визита моего человека ты знаешь? - с подначкой заметил Леванович.
        - Интересовался. Обычное любопытство, в этих местах такие события редкость. Мой вам совет - ищите в другом месте. Я своей жизнью доволен, меня всё устраивает и никаких претензий к вам не имею. Пока, - добавил Дима, а Вдовин опять завопил:
        - Ты мне грозить что ли вздумал!?
        - Предупреждаю. Разговор окончен. Больше мне добавить нечего, господа.
        - Ну, смотри, Дима, узнаю - обманул, шкуру с живого спущу и про отца не вспомню.
        Гости готовились отчалить, я максимально бесшумно прикрыла дверь - могут заметить из холла - и сильнее прижалась к стене. Покидать своё укрытие мне сейчас не с руки. Дожидаясь, когда уедет «БМВ», я пыталась собрать мысли в порядок. Визитёров Помещик, похоже, убедил. А меня?
        ГЛАВА 21
        Я выждала минут пять, бросилась к отрытому окну и прислушалась в надежде различить звук работающего двигателя. Ничего подобного не прослушивалось. Или «БМВ» работал бесшумно, или слышимость ни к черту, оттого что окно кабинета с торца. А может я всё пропустила, сидючи на полу у стены? В этот момент на меня снизошло озарение, я подскочила на месте, вытащила телефон из кармана и набрала нужный номер. Мама пожелала ответить после третьего сигнала.
        - Мам, - зашептала я в трубку, - прямо сейчас пойди и запри дверь. Телевизор выключить, на пианино не играть! Жанкин муж в поселке, не вздумайте ему открыть дверь. Слушай, нет! - озарило меня. - Лучше ступайте прямо сейчас к баб Тасе и сидите у неё мышками до моего приезда. Ты поняла меня?
        Я дождалась утвердительного ответа, нажала отбой и сдвинула в сторону москитную сетку. «И как ты только сюда забралась? - подумала я, распластавшись на подоконнике». Свесилась в окно, осмотрелась по сторонам и глянула вниз. Выбираться придётся вперед ногами, что само по себе печально - хотелось бы видеть, куда ползти.
        - Боже, какой прелестный вид, - услышала за спиной и вздрогнула. - А выходить через дверь гораздо удобнее.
        Повинуясь инстинктам, я втянула голову в плечи и скосилась через плечо. Помещик стоял в дверях и с таинственной улыбкой на устах, пялился на мою задницу. Я резво развернулась, пряча от него объект пристального внимания, перед этим успев пожалеть, что я не каскадёр: навык покинуть дом в один прыжок и сгруппироваться при приземлении, мне бы сейчас ой как пригодился. Тоже попыталась выдавить улыбку и брякнула:
        - Не хотела тебя беспокоить.
        - Нашла о чём переживать, - беспечно отмахнулся он, словно благословлял: да, пожалуйста, можешь внедряться в мой дом хоть в окна, хоть в двери, причём, в любое время суток. - Хочешь, провожу?
        Я согласно покивала, размышляя, как умудрилась «засыпаться» и пропустить шаги. Складывался только один вариант: Щуров услышал мой тревожный шепот в трубку и подкрался.
        - Чувствую себя суперзвездой, - хмыкнул Дмитрий. Стоило мне подойти, он упёрся одной ладонь в косяк, преграждая мне путь, и вперился в моё лицо. Сосредоточился на глазах и зашептал: - Всего-навсего осталось понять, ты здесь в качестве фанатки или вездесущего папарацци?
        - Фанатки, - порадовала его, здраво рассудив ссориться сейчас ни к чему. Да и не в том я положении. Растянула рот и добавила: - Яростной. Могу, как преданный почитатель надпись на асфальте у дома нацарапать, раз уж подъезда нема. Посуду ещё помыть, полы там протереть… А, и цветы к порогу! Но это уже в следующий раз, сегодня не захватила.
        Я понадеялась, он уберёт руку и пропустит меня - не тут-то было. Стоит, хитро щурится. Пока я раздумывала, а не вернуться ли мне к окну, Помещик ожил и вполне вежливо спросил:
        - Кофе?
        - Пожалуй, не откажусь.
        Согласиться в этот момент показалось проще, нежели отказывать. По крайней мере, приготовление напитка заставит его освободить проход, а это уже какой-никакой шаг к «спасению». Не будем забывать, возможно, я сейчас нахожусь в логове убийцы. Данная мысль заставила скривиться. «В любом случае, лучше его не нервировать, - подумала я».
        Огромная гостиная являлась и столовой, и кухней одновременно. Грамотно поделена на зоны, без нагромождений мебели, соответственно, без потери свободного пространства. Вполне позволяла закатить тут вечеринку с танцами, человек на двадцать. Дмитрий шагнул за барную стойку и запустил кофемашину. Я приметила низкое и, как мне показалось, не совсем удобное кресло, которое привлекло его близостью к выходу, но Щуров указал мне на барный стул, предложив располагаться напротив. Вскоре перед нами дымились две чашки кофе, он отпил из своей и сказал:
        - Я тебе не верю.
        - В смысле? - уточнила я, подумав: «Ха! Это я тебе не верю!» Нить разговора к тому моменту я успела потерять, поэтому не сообразила, куда он клонит.
        - Врешь ты всё, никакая ты не фанатка. Хуже того, ты здесь даже не в качестве папарацци. Ставлю на «Шерлока» или на худой конец на Варвару.
        - Какую ещё Варвару?
        - Ту, что без носа осталась.
        - Вот уж глупости! - фыркнула я и посчитала нужным обидеться: - Твоё недоверие возмутительно. Я искренний почитатель твоих талантов. Кстати, а какие у тебя есть таланты? Нам не мешало бы познакомиться ближе.
        - Наглость - это у вас семейное, - мотнув головой, заявил он. Понятное дело намекает на сестрицу, но, как говорится, под раздачу попали все. А это возмутительно вдвойне! Я вернула чашку на блюдце, собираясь воспользоваться случаем. То есть, обидеться окончательно, встать и уйти. Даже успела одарить его соответствующим взглядом, но Помещик меня опередил. Похоже, разгадал мои планы. В общем, он схватил меня за запястье и остановил. Обошел барную стойку, не выпуская моей руки, замер напротив и сказал: - Есть один эффективный способ блеснуть своими талантами, а заодно проверить твою искренность.
        Я уже даже не удивилась, когда он принялся меня целовать. Не вращала глазами, как при первом, и не растерялась, как при втором. Вполне себе охотно отвечала, успокаивая себя тем, что отвлекаю его от моего незаконного проникновения в дом. При известном старании он даже и не вспомнит про это. Сначала немного кружилась голова и перехватывало дыхание, но в какую-то секунду я подумала: «А не слишком ли ты стараешься?» А потом и вовсе дошло - я получаю удовольствие, позволив себе на минуту расслабиться. Хотя даже не уверена, что минула только минута, потеряв счёт времени. Данный факт разозлил. Я довольно резко отпрянула, уперлась ладонями ему в грудь и крутанулась на высоком стуле. Как попало спрыгнула на пол, абсолютно не заботясь о грации и бросилась к выходу.
          - Черт, - досадливо буркнул он и бросил: - Упрямица!
        - Мне нужно бежать, - отозвалась я. Димка меня догнал, попытался остановить физически, попутно навязывая услуги провожатого. Я шарахнулась от него, как ненормальная, и возразила: - Я сама.
        - Может тебя подвезти? - уже в дверях крикнул он. Я не оборачиваясь «сделала ему ручкой» и выскочила за калитку.
        На моё счастье скутер лежал там, где я его оставила. Вытащить его на дорогу вызвало неимоверных усилий, зато отлично отвлекло от душевных терзаний. Целуется она! По поселку раскатывают враги - Жанкин муж виделся мне именно в этом свете, обещал ведь сестрице голову открутить! - наводят тень на плетень подозрительные личности вроде Щурова и труп в комплекте! Стоило себя пожурить, ой как стоило…
        Средство передвижения оставила у пожарной части, ко двору приближалась крадучись, со стороны гаражей. Искомый «БМВ» не обнаружила, но предосторожности ради выбираться из укрытия не спешила. Жалась к серым стенам гаража и осторожно выглядывала. Минут через десять констатировала - ничего подозрительного и двинула в подъезд. Разумеется, сначала к баб Тасе. Мои находились у соседки, за запертой на все засовы дверью, чаевничали в спальне. Шторы плотно задернуты, разговаривают шёпотом. Чтобы до них достучаться, мне пришлось звонить на мобильник мамы, за что они и получили мою благосклонную похвалу. Я вошла и внимательно к ним присмотрелась.
        - Женька, два дня капли в рот не берем, - авторитетно заявил мне Мишаня.
        - Ты откуда? - спросила мама.
        - Оттуда, - туманно ответила я и поинтересовалась: - Был?
        - Был, Женечка, был, - закивала соседка. - Звонили, долбили, минут десять попаслись у подъезда, да укатили. - Она глянула на часы-картину, висевшую над кроватью, и добавила: - Двадцать три минуты как.
        - Ясно. Посидите ещё, мало ли вернутся.
        - А ты куда? - забеспокоилась мать.
        - Пока никуда. С вами посижу, - успокоила её и напомнила про запись к врачу. Завтра понедельник.
        Мать поклялась - справится сама. Я вяло сопротивлялась и сдалась, дав ей ещё один шанс. Последний, по её словам. Она выторговала себе дни рождения и новый год, я махнула рукой, убеждаясь, шанс этот мамка профукает. Ладно, отыщется сестрица, выдохнем, запишу на приём по новой. Я уже мысленно вернулась к Жанне и всерьёз задумалась о походе в полицию. Прокручивала услышанное в доме Помещика так и эдак, тут меня и озарила догадка.
        - Так, я пошла, - поднялась я. - В случае чего, сразу звоните мне или в полицию!
        - Ты вернешься?
        - Ещё не знаю, мам, я позвоню. - Я попрощалась и тихо выскользнула, баб Тася сразу прикрыла дверь.
        На поиски я потратила два часа. Обследовала каждый шкаф, каждый закуток бабушкиного дома. Обшарила чулан, беспрестанно чихая от скопища пыли, двор и уже с тоской задумалась об огороде. Даже если мои догадки верны, поиски существенно затягивались, а достижение цели виделось смутно. «Подпол, растяпа, в доме есть подпол! - вспомнила я».
        Лаз в него находился в кухне, под обеденным столом. Сдвинуть его не составило труда, крышка тоже поддалась охотно. Досадным оставался лишь один фактор - отсутствие освещения. Толи лампочка перегорела, толи она вообще отсутствует, подполом давно никто не пользуется. Я скачала на телефон фонарик и отважно шагнула к лестнице.
        От фонарика расползались жуткие тени, в каждом углу мне мерещились грызуны. Для начала я просветила весь периметр, убедилась в отсутствии оных, а затем приступила к изысканиям. На полке, предназначенной для хранения заготовок, сиротливо жались друг к другу две банки варенья. Бабушкино, клубничное наверняка. Обычно бабушка подписывала, клея бумажку на скотч, но под внушительным слоем пыли не разглядишь.
        Проводить изыскания одной рукой довольно неудобно. Я подхватила одну банку, решив использовать, как упор для фонарика. Переставляла с места на место и направляла в нужную сторону, освободив тем обе руки. Мне пришлось изрядно повозиться, испачкаться с головы до пят и забить грязью ногти. Но то виделось ерундой, когда я получила приз за старательность. Находка обнаружилась в самом углу закутка, где хранилась картошка, порядочно «припорошенная» землей. Я отрыла пакет, один из тех, что предлагают в продуктовых супермаркетах, и принялась пританцовывать буквально. Пакет был обернут вокруг предмета, лежащего внутри, и смотан двумя резинками для банкнот.
        Борясь с искушением вскрыть находку прямо тут, я подхватила телефон, поднялась наверх и вернула стол на его законное место. Вымыла руки и переместилась в спальню. Окна спальни выходили в огород, но я на всякий случай поправила занавески и размотала резинки. В первые секунды я почувствовала разочарование - жесткий диск и пачка валюты. Разгадки происходящего найденное не расшифровывало. Сумму без пересчета не озвучить, купюры различного достоинства, однако, пачку солидной не назовешь. Значит, всё дело в диске.
        С полицией я решила обождать, уверенная, Жанка за ним вернётся. Ценности перепрятала и позвонила маме доложить, чтобы меня не ждали. О находке ей, само собой, ни слова не обронила, зато призналась - ночую в бабушкином доме. Ко мне ходить запретила и кому-либо говорить о том, что я здесь тоже. Для всех интересующихся, я в городе.
        ГЛАВА 22
        Нет хуже - ждать и догонять. И это не я, это гласит известная пословица. Обнаружение диска и наличности, привнесло беспокойство и сумятицу. Я бродила по дому призрачной тенью, бесконечно прислушиваясь. Ждала Жанну. Вообразила - приедет. Выглядывала в окна, несколько раз набирала сестрицын номер, выходила в сеть и вновь возвращалась к окнам. Ожидание может доконать любого и в какой-то момент я крикнула себе:
        - Хватит! Кто сказал, что она придет за ним сейчас?!
        Несколько дней лежал этот дурацкий диск без внимания, ещё полежит. К тому же, неизвестно что на нём и понадобится ли он ей в принципе. Понадобится, ещё как понадобится. Сдаётся мне, именно эту штуковину потерял Вдовин. Хоть одним глазком бы взглянуть…
        Честно? Боялась. Даже если бы в доме, каким-то случайным образом, нашелся компьютер, сомневаюсь в своей отваге. Вдруг содержимое мне не понравится или хуже того - причинит вред? Душевные муки, например. Их и без этой информации хватало. На данный момент, я сочла её излишней (хотя не уверена, что считала бы таковой, найдись в доме нужная техника). Такой диск может хранить любые секреты. Чужие секреты.
        С наступлением вечера к беспокойству прибавился голод. Завтрак и чашечка кофе у Помещика, единственное чем я сегодня потчевала свой организм. А время ужина. Я открыла дверцу холодильника и печально констатировала - придется готовить. Сгодился бы творог или баночка йогурта, но за ними нужно бежать в магазин, а покидать дом мне не хотелось. Выкрутилась порцией спагетти с сыром. В заботах о хлебе насущном я отвлеклась, сбила холерический настрой и даже выпила чай, откинувшись на спинку стула. Но чем больше убывало содержимое кружки, тем активнее возвращалось беспокойство. Словно что-то подгоняло изнутри, не иначе, та злополучная вожжа не давала усидеть на месте. Возникло непреодолимое желание перепрятать находку - место посчитала ненадежным.
        Я отправилась в чулан и распахнула дверь старого шкафа. Пакет подвешен в рукаве бабушкиного плаща. Чтобы разместить его внутри, мне пришлось распороть подкладку, соорудить что-то вроде завязок для бинта и крепко затянуть на них пакет. Сейчас мне этот ход, уже не казался таким хитрым. «Прячь на виду» - вспомнила я. Положим, пакет можно спрятать среди десятка ему подобных, деньги можно оставить внутри, но… диск. Последний для этих целей не годился… вдобавок, в бабкином доме нет заветного «пакета с пакетами». Нет, мне этот способ решительно не подходит.
        Закопать в огороде? Мои поиски начались с дома, переместились в чулан, дальше был двор, это последовательно, это логично. Огород - последнее о чём я подумала. Ха! А дождь? О дожде ты подумала? Он наверняка способен испортить диск. Я поправила плащ и пригляделась. Не подкопаешься. Хотя… если придет охота прощупать рукой, проверить карманы, например. Или в активном поиске гневно выкидывать имеющееся в шкафу барахло. Тогда шансы найти возрастают в разы. Можно почувствовать лишний вес, услышать шуршание пакета, в конце концов…
        «Господи, похоже, я излишне заморачиваюсь, - пришла я к выводу и задала себе вполне здравый вопрос: - Местонахождение диска известно лишь сестре, получается, я прячу его от Жанны?»
        Получается. Фигня какая-то. Не согласна. Я приказала себе оставить находку в покое, но сама переместилась во двор. Бродила по нему, насвистывала и вертела головой. Понятное дело, место для нычки ищу. В оправдание придумала с дюжину врагов, добившись тем «потрясающих» результатов - окончательно себя запугав.
        Я убралась со двора, в надежде сбежать от страхов, забралась на кровать и тут уже услышала стук. Стучали в ворота, довольно несмело. Я бы даже сказала - заговорщицки. Учитывая, что сидела я без света, довольствуясь полумраком из окон, возможно, визитер попросту не уверен о наличии в доме людей, оттого и стук таков, таинственный. Первой на ум пришла сестрица. С колотящимся от волнения сердцем, я осторожно выглянула в окно, не увидев ничего, кроме зарослей крапивы под ним. Смена ракурса особо не помогла, требовалось распахнуть окна. Сия опция недоступна по двум причинам: первая - зимние рамы, которые никто не удосужился выставить на лето, не имели функции открывания, вторая - останавливали потенциальные враги в качестве визитёров. Поэтому я осторожно скользнула во двор и как вчера припала к доскам - бесполезно. Человек стоял левее, а машины в этот раз не наблюдалось. Я сочла это хорошим знаком - куда хуже обнаружить известный «БМВ» - и приоткрыла дверь.
        - А машина где? - спросила я, беспокойно осматриваясь.
        - Машина в гараже.
        Я схватила его за «грудки», вернее за рубашку, и буквально утянула за собой в недра двора. Задвижку засова тут же прикрыла.
        - А ты забавная, - заулыбался он. - И ведешь себя загадочно.
        Ага. Тут не только «забавной» станешь.
        - Почём я знаю, может ты «хвост» за собой притащил. На месте Вдовина я бы непременно к тебе кого-нибудь приставила, - объяснила я своё поведение и вздохнула: - Хотя, если тебя кто-то вёл… Короче, не думаю, что Вдовин такой дурак и не сделал этого. Теперь менять дислокацию придется.
        - Ну, я тоже далеко не дурак, поэтому перся сюда пехом. Оставить мою тачку даже на соседней улице, не слишком осторожный шаг. Да и на своих двоих гораздо легче вычислить слежку.
        - Ты в этом уверен? - хмыкнула я, памятуя, как следила за ним в лесу. Он не остался в долгу и шокировал меня признанием:
        - Если ты рассчитываешь, что я не обнаружил тебя там, в лесу, мне придется разочаровать тебя. Я просто позволил тебе бродить за мной, ибо в тот момент не особо и прятался. Признаться, я был не против пройтись с тобой под руку, но не хотел ломать тебе кайф. Ты же получила удовольствие изображая шпионку?
        Каков подлец! Так, значит, да? Забавляю я его…
        - Какого черта припёрся? - зашипела я, игнорируя вопрос. Он поднял вверх обе руки и заявил:
        - Я с миром, вино вот принёс. Предлагаю испить «Чашу перемирия».
        Только сейчас я заметила бутылку вина в Димкиной конечности. Немного подумала, оттягивая время принятия решения, и спросила:
          - А мы разве ссорились?
        - Нет. Но мы не с того начали. Я не ожидал сегодня увидеть тебя в своем доме и немного растерялся. И потом, ты явно подслушивала и, готов поспорить, сделала обо мне самые неутешительные выводы.
        - Да? - недоверчиво уточнила я и заметила: - Растерянным ты никоим образом не выглядел. Особенно, когда демонстрировал свои таланты.
        - Я хотел тебя расположить.
        - У тебя не получилось.
        - Поэтому я тут, - не стал он спорить и ткнул пальцем, указывая на бутылку: - Так, что скажешь по поводу «чашечки» розового? Я не знал какое ты предпочитаешь, поэтому выбрал середину между белым и красным.
        - Розовое подойдет, - благосклонно отозвалась я. Вспомнила как перепугано носилась по дому, да и мотивы его визита оставались туманными, и позвала: - Идём, только сначала пообещай - никаких поцелуев и прочей ерунды.
        Я погрозила перед его лицом указательным пальцем, Помещик стукнул себя кулаком в грудь и дурашливо вывел:
        - Клянусь. А что ты имела ввиду под «прочей ерундой»? Если то, что я думаю, то звучит настораживающе. Может ты просто не в курсе, но это довольно приятное времяпровождение?
        - Да? Ни за что бы не подумала. Пожалуй, доверюсь твоему опыту и поверю на слово.
        - Вообще я готов продемонстрировать, если что.
        - Ещё слово на эту тему, и кто-то отправится туда, откуда пришёл, - оскалилась я. Мы как раз достигли входа непосредственно в дом, я сложила на груди руки и уставилась на него, молчаливо спрашивая - «ну, так как?». Он кивнул мне глазами, прикрыл рот «на замок», а когда проходил за мной в комнату, не удержался и добавил:
        - Ты просто знай.
        - Приму к сведению.
        Располагаться я ему предложила на диване. В комнате, которую бабушка называла передней. Вероятно, потому что она располагалась первой, спальня, соответственно, второй, и на гостиную она никак не тянула. Мы никогда с бабушкой не спорили (по сути передней должна зваться узкая прихожая переходящая в кухню), если ей так хочется, пусть. Тем более это её дом и её комнаты, может хоть тронным залом называть. Он уселся, а я прошлепала в кухню - нужно же встречать «дорогого гостя». Чем только встречать, ума не приложу. Впрочем, я его к себе не приглашала и ломать особо голову не намерена.
        ГЛАВА 23
        В холодильнике нашлось краснобокое яблоко, я порезала его дольками, рядом на тарелку сложила кубиками остатки сыра и вернулась в комнату, вооружившись двумя бокалами. Сервировала на табурете. В комнате, разумеется, имелся стол, но он огромен, и тащить его к дивану ради одной тарелки не видела смысла. Табурет в этом плане гораздо мобильнее.
        - Штопора в хозяйстве нет, - предупредила я.
        - А шуруп и дрель найдётся?
        - Сейчас посмотрю, - ответила я и побрела в чулан. Его, понятное дело, брать с собой не стала. Нечего шнырять по сокровенным помещениям.
        В чулане оказалось мрачновато. Тусклый вечерний свет едва пробивался, сквозь грязное остекление маленького окна. Ящик с инструментом стоял на полу, сразу за шкафом. Барахло, лежащее в нём, выглядело ржавым и ненужным, к тому же, ящик оказался тяжелый. Дрели определенно не имелось, а вот гвоздей и шурупов в избытке. Ничего не поделаешь, придётся Помещика сюда звать.
        - Дима, - крикнула я в открытую дверь. Он не замедлил явиться, встал рядом, а я указала ему на ящик: - Вот. Это всё, что есть. Могу ещё лопату предложить.
        Про лопату я брякнула от волнения. Потому как, он сходу начал осматриваться, вертя головой в разные стороны. Ясно дело, закрались нехорошие мысли - вынюхивает. И пришел ко мне лишь с этой единственной целью. Я переместилась к шкафу, закрывая его спиной, и тут же отпрянула, беспокоясь, что мои мытарства видны невооруженным взглядом.
        «Прекрати паранойю», - сказала я себе мысленно и отступила на шаг к выходу, дескать, пропускаю его ближе к ящику. Димка, наконец, присел, склонил голову и принялся перебирать старьё. Рылся подозрительно долго, отложил отвертку и шуруп.
        - Мне бы ещё пассатижи, - почесал он затылок.
        - Может, мы просто утопим пробку в бутылке? - предложила я решение, желая увести его скорее отсюда.
        - Это противоречит моим принципам, - на серьезных щах заявил он и продолжил самозабвенно рыться. Отложил в сторону непонятную железку и вскоре довольно выдохнул: - Есть.
        - Нашёл? - уточнила я. Он кивнул и подхватил добро, но выходить не спешил. Обвел взглядом стены, цепляясь за отдельные предметы, и покачал подбородком:
        - Чердаки, чуланы, самые крутые места для детских игр. В них живут тайны и приключения…
        «Ага. Самые, что ни на есть» - съязвила я мысленно, а вслух пропела:
        - Да ты романтик. - Получилось не менее язвительно. Димка на мою «шпильку» вроде бы внимания не обратил.
        - Знаешь, как любил подростком подобные места. Даже не представляешь. А меня всё по музеям, да театрам таскали. Скука.
        - Идём, Томас, вино киснет, - шутливо поторопила я. Он удивленно хмыкнул и не остался в долгу:
        - Идём, Бекки!
        Тут уже пришла моя очередь удивляться: всё-таки, Бекки возлюбленная Тома, а посему заявление вышло довольно «громким». Оно затронуло самые трепетные струны моей души, однако, радоваться преждевременно я себе отсоветовала.
        Когда он незатейливым способом откупорил бутылку вина, вкрутив в пробку шуруп, а следом извлек его пассатижами, я утвердилась во мнении - Помещик на чуланный тайник не посягал. Откуда ему было знать, что в доме не найдется штопора? Про лежащий там ящик с инструментами, как, собственно, и сам тайник. Нет, слишком много совпадений. Определенно не за этим приперся.
        - Ты уверен, что за тобой никто не увязался? - сощурилась я. Димка разлил вино, подал мне бокал и спокойно ответил:
        - Уверен. Предлагаю выпить за судьбу. Да, да, такой вот банальный тост. А что ты кривишься? Не вмешайся она, та знаковая встреча на дороге могла и не состояться.
        - Ты вроде, что-то про зайца трепал, - напомнила я.
        - Заяц - посланник судьбы.
        - Отлично, тогда за судьбу и её посланников, - не стала я спорить. Мы ударились бокалами и пригубили по глотку. Я отставила свой на табурет, подтянула на диван ноги и поделилась: - Правда, я очень сомневаюсь об их участии в нашем деле.
        - В каком ещё деле? На нас завели дело, а я не в курсе?
        - Пока не завели, но, сдается мне, скоро заведут. На тебя уж точно. Да и у Вдовина к тебе претензий вагон, а ко мне только маленькая тележка. А ещё я думаю, ты морочишь всем голову и тебе прекрасно известно, где прячется моя сестрица. Что ты на это скажешь?
        Он ухмыльнулся, поставил бокал и подхватил из тарелки кубик сыра. Закинул себе в рот, оттянув руку, ловко поймал его губами и схомячил. Следом был ещё один и ещё. При этом Димка улыбался и на меня поглядывал - тоже мне, фокусник! Ему это скоро наскучило, так как, я не реагировала абсолютно. Он вытянул ноги, оперся спиной на диванную спинку и заложил обе руки за голову.
        - Скажу - нет, - наконец ответил он. - Ты не права.
        - И только? - разочарованно протянула я.
        - А что ты ещё хотела услышать? Ты спросила, знаю ли я, где Жанна, я тебе ответил - нет. Что тебя не устраивает?
        - Да всё меня устраивает, давай вино пить.
        - Прозвучало, как «допивай своё вино и катись отсюда», - с полуулыбкой заметил он.
        - Нет, не так это прозвучало. Сможешь ещё покаяться. Готова принять на себя это тяжелое бремя людской исповеди.
        Я даже положила руку на сердце, в подтверждении своих слов, мол, будет тяжело, но я справлюсь. Он снисходительно посмеялся, откинув голову, и задумался на минуту. А потом повернулся ко мне, сложил на груди руки и со всей серьезностью спросил:
        - Ты мне скажи, что тебя интересует, я отвечу.
        Расслаблен, однако, поза закрытая - умники утверждают, что в подобном положении человек не склонен к откровениям - хотя, смотрит в глаза и взгляд открытый, безмятежный… Попытаться стоило. Окажись он преступником, ему непременно придется меня грохнуть. Это в случае, если он сам по себе, а если он с Жанкой в одной упряжке? Не станет же убивать её родную сестру. Или станет?.. Нет, определенно не станет. Столько возможностей имел, да в том же чулане… К тому же, он меня Бекки назвал, а это что-нибудь да значит. «Бдительность твою он усыпляет, только и всего, а ты уши развесила».
          - Например, меня интересует, зачем ты сюда припёрся? - рискнула я. А раз открыла рот, то уже не смогла остановиться и выпалила: - Очень интересует, какого лешего по лесу бродил, но гораздо интереснее, откуда ты знаешь Вдовина?
        - Всё? - приподнял он бровь.
        - В зависимости от ответов, - порадовала я.
        - Я могу начинать? - спросил он, а я благодушно кивнула. - Хорошо, начну с первого. Я не припёрся, а пришёл. И цель у меня одна - навестить понравившуюся девушку.
        - Ой, ли?! - не поверила я.
        - Именно. Приглашение на озеро она не приняла, поэтому я подумал - почему бы не навестить? Скоротать вечер за неспешной беседой. Себя, так сказать, показать и на неё лишний раз взглянуть.
        - Допустим. С лесом что?
        - Тут ещё проще. То, что недалеко от фермы проходит лесная дорога, я знал, разумеется, и раньше. Просеку эту вырубили для вывоза леса, задолго до моего приезда в Поселок. И даже расстояние до места сокрытия трупа прикинул ещё в тот день, когда его обнаружили. В том смысле, что добираться преступнику было гораздо удобнее именно по ней, а не через поле, как вы и полиция в том числе. Но тогда я не придал этому значения, данный факт меня мало заботил. Через несколько дней стала известна личность убитого. Имя и фамилия мне показались знакомыми, я навел справки и тут уже начинается самое интересное. Пошевелив извилинами, я пришёл к выводу: не исключено, что меня пытаются подставить. Как вариант!
        Последнее он воскликнул с предупредительной интонацией, предлагая, видимо, не увлекаться с фантазиями. Мол, допускаю, но это не точно.
        - У тебя есть подозреваемые?
        - С подозреваемыми хуже, Жень. Именно поэтому я и не уверен, просто не исключаю эту мысль. Не разорви я всех отношений с Вдовиным, мог бы определить его в подозреваемые, а так выходить, что его и подозревать ни к чему.
        - Подожди, убиенный Сумароков его человек, стал бы он убивать своих людей, - возразила я. На что Помещик мне ухмыльнулся и протянул:
        - О-о… ты не знаешь Вдовина. Дядя великий путаник.
        - Ты хочешь сказать, Жанкин муж способен убить человека, просто для того, чтобы подставить другого?
        - Если усмотрит в этом большую выгоду, да, - не сомневаясь заявил Щуров. - И не удивлюсь, если это какая-то многоходовочка. Одного неугодного устранил, второго подставил. Только эта версия трещит по швам: подставлять ему в Посёлке, кроме меня некого, а меня, вроде как, ни к чему. У нас давно нет ничего общего.
        - А что было?
        - Бизнес. У него и моего отца был общий бизнес. Во времена правления отца, Вдовин всегда исполнял вторую партию, основные решения принимал отец. Во-первых, отец основатель, во-вторых, глупых и опрометчивых решений никогда не принимал. Когда он погиб, Вдовин стал набирать силу, выкупил дополнительный процент акций и принялся внедрять свои мутные схемы. В итоге я продал ему свою долю. И продал дешевле реальной стоимости.
        - Струсил?
        - Нет. Не захотел. Не до того мне было, у меня оба родителя разом погибли. Все эти коррупционные схемы, хождения по головам, это не про меня. Наверное, я не прав, не оправдал надежд отца и напрасно сдался, но ничуть не жалею. Меня моя жизнь устраивает.
        Мы ненадолго замолчали, поглядывая друг на друга. Мне хотелось выразить соболезнования, но я постеснялась, показалось глупо и не к месту. «Такие дела, друг мой, Женька», - подвел он и заметил, что мы забыли про вино. Мы выпили ещё, он захрустел яблоком, а я поймала себя на мысли, что верю ему. Нет оснований не верить.
        - А Жанна, расскажи мне про сестру?
        - Вот о ком я меньше всего хотел бы говорить, так это о Жанне, - скривился он. Дожевал дольку, вновь откинулся, заложил руки и уставился в потолок. Я пришла к выводу, так ему удобнее, в глаза смотреть не нужно. А мне хотелось, что-нибудь в них прочитать, пришлось ловить интонации. Он вздохнул и начал: - Я тезисно, вкратце. Да и рассказывать особо нечего. С Жанной мы встречались месяца четыре. Друзья, вечеринки, выпивка. То, что мы разные стало очевидно сразу, как мне наскучил тусовочный марафон. Мы стали чаще ссориться, кто-кто, а Жанна скандалы уважала, в одной из таких ссор выяснилось - Жанна планировала замуж. Планы наши не совпадали, и я ей прямо об этом сказал. Она разозлилась, хлопнула дверью, а через неделю вернулась. Мы помирились, стали вновь встречаться. Не прошло и месяца, как она пришла на одну из тусовок вися у Вдовина на руке. Я её в тот день потерял, сначала не хотел идти вовсе, но в последний момент передумал.
        - Не поняла? Сестрица, зная, что ты в списке приглашенных, запросто заявилась с другим, предварительно забыв расстаться с тобой? - перебила я. Он утвердительно кивнул, а я возмутилась: - Вот свинья! А ты что же?
        - Ничего. Познакомился с ней второй раз, Вдовин мне сам её представил. Дальше ты знаешь, Жанна вышла замуж за Игоря.
        - Это всё разве? - не поверила я. - Ты недоговариваешь, я чувствую. Про какие преследования тогда ты болтал, если она попросту сбежала от тебя, променяв на кошелёк и перспективы?
        - По-моему, я достаточно ответил на твой вопрос.
        Он поднялся с дивана, подхватил бокал и прошелся с ним по комнате. Может и ноги затекли, а может увиливает от ответа. Я подошла к нему, встала напротив, помешав хождению и задрала голову:
        - Нет, так не пойдет. Рассказывай до конца, не забывай она моя сестра, а мне нужно разобраться.
        - Именно потому что она твоя сестра, я и не хочу рассказывать.
        - Боюсь меня уже ничем не удивишь. Можешь не переживать, моя психика выдержит.
        - После свадьбы, Жанка прибегала ко мне много раз, предлагая стать её любовником. Только тсс… - прижал он к губам палец, - пусть это будет наш маленький секрет.
        - Господи! - ахнула я. - И сколько вы снова встречались?
        - Нисколько, ты за кого меня принимаешь?! - развел он руки, возмущаясь вполне искренне. Потом сложил их мне на плечи и заглядывая в глаза спросил: - Можно я останусь у тебя ночевать?
        «Можно», - на автомате ляпнула я, а вслух спросила:
        - Вот прям совсем-совсем ни разу? - И тут до меня дошло, какого хрена только что произошло. Я округлила глаза и завопила: - В смысле, ночевать?!
        - В прямом, вот тут на диване. Мне так спокойнее, да и время за полночь.
        ГЛАВА 24
        На уговоры ушло не более десяти минут, я взвесила приведенные Димкой аргументы, свои ощущения и капитулировала. Диван мы разложили вместе, постельное застелила ему сама, пока он умывался. Умылась сама и прошмыгнула в спальню.
        Межкомнатных дверей не предполагалось. Как и в большинстве деревенских домов, бабкин в этом плане не стал исключением. Я лежала за стеной и прислушивалась. Возня, доносившаяся через проем, подсказывала - Помещику на диване явно неудобно. К ортопедическим матрасам видно тело приучено. Он долго приноравливался, ища себе положение, наконец, угомонился и затих. Вскоре его дыхание стало ровным, я побоялась - уснул. Мне непременно хотелось пасть в объятия сна первой, пока не активировались страхи. Информации к размышлению получено предостаточно, а как с ней уснешь? Если мысли так и роятся в голове, мешая отключиться.
        - Дим, - тихо шепнула я. - Ты спишь?
        - Нет, - отозвался он, тоже шепотом.
        - Как думаешь, Жанка могла отправиться к тебе за помощью?
        - Сомневаюсь. По словам Вдовина, она стащила у него нечто ценное, а я такие вещи не приемлю. Следовательно, и рассчитывать на мою помощь было бы глупо.
        - Она знала, что ты обосновался здесь, в поселке?
        - Нет. Я не афишировал данный факт, но ничего ей не мешало узнать. Вдовин же узнал.
        - Ну, у Вдовина и возможностей больше, - протянула я.
        - А для Жанны это родное село, - аргументировал Димка, озвучив тем и мою последующую мысль. Интересно, его мысли потекли в том же ключе, что и мои? Гадать Димка не стал, соскочил с дивана и встал в проёме: - Уж не считаешь ли ты, что Жанна причастна к гибели Сумарокова?
        - Ещё шаг и я закричу, - предупредила я. Не скажу, что я его отчетливо видела, но контур тела вполне угадывался, вдобавок на бедрах белела резинка боксеров. От неё словно свечение исходило. Я торопливо отвернулась и выставила за спину руку, тыча в проём указательным пальцем: - Вернись на отведённое тебе место.
        - Прогоняешь как пса, чесслово, - буркнул он. Скрипнул диван, докладывая, Помещик вернулся, а он высказался: - Я вовсе не претендовал на твою девичью честь, а говорить через стену неудобно.
        - Тогда помолчим. Спокойной ночи.
        - И тебе приятных.
        Я честно пыталась уснуть. Считала звезды, овец и представляла бескрайние просторы океана. Но на горизонте маячил недовольный лик сестрицы, среди овец затесался пастух, подозрительно напоминающий Помещика, а с темного неба гневался Вдовин. Потому как, основной ход мыслей протекал вокруг этой троицы. Знай я Сумарокова в лицо, уверена и он затесался бы на общих планах, в образе серого волка, например.
        Вскоре я окончательно уверилась - Помещик спит, что само по себе обижало. Вызвался стеречь и, надо же, дрыхнет. Как можно беспечно спать, когда у тебя за стеной вверенная тебе ценность? К ценности в данном случае я причислила себя, хотя не исключаю, немного нескромно. В конце концов, сам вызвался охранять. Тогда не мешало бы убедиться, что я погрузилась в сон, а посему не могу проверить, как он исполняет обязанности, которые сам на себя и взвалил.
        «Ты просто бесишься, что парень легко сдался», - противно пискнул внутренний голос. А я испугалась. Вдруг правда?
        А даже если и так, не стану я вести себя подобно сестре. Пусть слишком-то не воображает о своей персоне. Преследовала… Могла Жанна предлагать себя в качестве любовницы? Это при живом-то муже! Я немного подумала и пришла к выводу - могла. С неё станется. Я приказала себе не думать об этом вовсе, но не преуспела. Измученное беспокойством сознание, отказывалось подчиняться. Занимавшийся рассвет встретила с легкой злобой - подавно не уснуть. Я перекладывалась с боку на бок, натягивала с головой одеяло, в попытках не заводиться окончательно и постараться успокоиться. Получалось на троечку. В какой момент я и сама не поняла, а так обычно и бывает, наконец, заснула.
        Зато, когда открыла глаза, с удивлением констатировала - утро. Девять сорок три, подсказывали часы телефона. Я встала, на цыпочках прошлась до трюмо, глянула в зеркало и скривилась: почти бессонная ночь во всей красе. Глаза припухшие, волосы взлохмачены и спутаны, что не удивительно - столько ерзать головой по подушке! Я попыталась их причесать, в итоге плюнула и собрала под резинку на макушке.
        Майка и трусики, в коих я спала, не годились для встречи «доброго утра» в компании Помещика, поэтому в проём сунула только голову. Димки на диване не обнаружилось. Само «ложе» собрано, постельные принадлежности высятся аккуратной стопкой. Уже смелее сделала пару шагов и заглянула на кухню, зная, и там его нет. Потому как, тишина. Сомневаюсь, что Димке пришла охота сидеть там истуканом, не издавши звука. Слинял, выходит.
        «Почему сразу слинял? - укорила себя за эту мысль. - У человека, между прочим, работа есть». Круглосуточного присмотра никто не обещал, они изволили только за ночь беспокоиться. Я пожала плечами, бухнула чайник на плиту и пошла умываться.
        Через несколько минут бессонная ночь бесследно исчезла, благодаря холодной воде и легким массажным похлопываниям. Последним меня научила Леська, кстати. Я напялила джинсы и свежую футболку, вяло раздумывая: «а не смотаться ли в магазин?» Если я собираюсь и дальше держать осаду (или засаду) в доме, не худо обзавестись продуктами. Я отключила кипевший чайник, нахлобучила на нос солнечные очки и отважно шагнула через порог.
        Скутер беспардонным образом угнан. Именно беспардонным. Кроме Помещика обвинить в угоне некого, а тот мог и разрешения спросить. Пешком идти не рискнула. Вернулась в кухню, заварила чай, уселась на стул, определив на второй ноги, и чуть не навернулась с обоих - так подскочила. Тот, что под ногами всё же упал, я его подняла и бросилась в чулан. Диск на своём законном месте. Этак никаких нервов не хватит! Нужно сегодня же подыскать для него подходящий тайник. Постановила, и услышала рёв скутера.
        Встречала Помещика в сенях, предварительно бесшумно выскользнув из чулана и плотно прикрыв за собой дверь. Тот закатил во двор скутер и узрел меня:
        - Проснулась уже?
        - Начало одиннадцатого, - зачем-то оповестила я, словно это всё объясняло.
        - Доброе ещё утро, - изрёк он и показал пакет: - Завтрак. У тебя в холодильнике голяк, я на ферму сгонял. Ничего, что воспользовался твоим транспортом?
        - Ничего, - пробубнила я и ушла в дом.
        Димка возник следом, насвистывая открыл холодильник и принялся складывать свертки. И это я только переночевать дозволила, хорош охранник! Я уселась на стул и отвернулась к окну, прикинувшись равнодушной к происходящему. На деле меня разбирало от его легкости, его безмятежности. Мне бы радоваться, а букой сижу. Спрашивается, чем не угодил? «Втрескалась», вспомнила я Дюшино сообщение и забеспокоилась. Быть этого не может! На черта мне бывший моей сестры. Нет уж, дудки!
        - За тобой никто не увязался? - строго спросила я. Димка отмахнулся, мол, в ажуре всё, выглянул из-за дверцы и улыбнулся:
        - Боялся не довезу. Сейчас я тебе такой омлет сварганю… закачаешься. Такого ты ещё не пробовала.
        В его руках огромное яйцо. Страусовое, догадалась я.
        - Разве их едят?
        - А то, - подмигнул он. Определил яйцо на стол, велел мне следить, чтобы не скатилось, а сам бросился к плите.
        Пока нагревалась сковорода, он взбивал яйцо в миске, подливал молока и снова взбивал. Колдовал, одним словом. Лишь иногда стопорился, уточнял у меня наличие отдельных предметов и вновь сновал от стола к плите, только что не пританцовывая. Судя по его выверенным движениям, подобный завтрак готовил не раз и не два - холостяк чувствовался за версту. Это порадовало. По кухне потянулся запах съестного, я ощутила укол совести и ввернула:
        - А я чай заварила. Ты чай пьешь или предпочитаешь кофе?
        - Чай с удовольствием.
        - Это хорошо, потому как, кофе в доме не имеется.
        Особого отличия от куриных яиц я не заметила. Только что, из одного страусового омлета получилась гора, а по вкусу очень даже схоже. Димка выглядел довольным и похоже гордился собой, мне, не иначе сдуру, захотелось его порадовать, я опустошила содержимое тарелки под ноль. А это ли не радость для повара?
        - Вкусно? - спросил он.
        - Угу, - отозвалась я, дожевала и добавила: - Спасибо.
        - Творог, сыр, молоко, сметана в холодильнике. Всё натуральное, фермерское. Молоко лучше вскипятить. Вечером привезу мяса.
        - Зачем мне мясо? - бросила я, хотя ключевым вопросом являлось «вечером привезу».
        - На одной молочке долго не протянешь, а у тебя только гарниры. Да и тех выбор не богат.
        - Не нужно ничего привозить, - воспротивилась я. - И приезжать сюда вовсе не нужно.
        - Тогда едем ко мне, - безапелляционно предложил он, - выделю тебе комнату, поживешь пока у меня.
        - Это с какой-такой радости мне ехать к тебе?
        - А с такой что времена неспокойные. В вашем семействе, прошу заметить.
        - То-то Вдовин обрадуется, застав меня в твоём доме, - заметила я не то, на что он рассчитывал.
        - По-твоему, я должен бросить тебя тут одну?
        - По-моему, ты должен честно признаться. Если тебе нужна моя сестрица и ты караулишь тут Жанну, использовать меня в тёмную немного бестактно!
        Помещик оказался гораздо прозорливее, чем я думала. Он засмеялся, чуть запрокинув голову, а когда закончил хитро сощурился и сказанул:
        - Чёрт возьми, да ты ревнуешь! Я угадал. Угадал. Можешь не закатывать свои глаза и не хмуриться, уже не поверю.
        Признаться, он застукал меня врасплох - я даже сама себе в этом не признавалась, хотя в глубине души, возможно - возможно! - подозревала подобное. Демонстративно шумно вздохнув, понимая, ещё немного и зальюсь краской, я сделала только хуже. Встала, подбоченилась и огрызнулась:
        - Ну, вот что, не выдавай желаемое за действительное. А ещё лучше, забирай своё фермерское добро и сваливай!
        ГЛАВА 25
        Димка ушел крайне раздосадованный. Не скажу, что он разозлился, во всяком случае, внешне никак не проявил свой гнев. Я растеряно хлопала глазами, но извиняться за свой выпад даже не собиралась - нечего меня подначивать. Он покачал головой, направился к выходу и уже у двери обронил:
        - Имей в виду, сцены ревности и прочую подобную муру, я на дух не выношу.
        - Фантазёр! - крикнула я вдогонку, "закапывая" себя глубже. - Ты мне вообще кто, чтобы тебя ревновать?
        - Адьос, - козырнул он двумя пальцами и вышел.
        Прощай? Не до свидания, именно «прощай», выходит? Я заполошно побегала по дому, дуясь на всю округу. Абсолютно на всё человечество, эгоистично исключив из этого списка свою персону. Подхватила телефон и набрала Леську, намереваясь отречься от Помещика и от Валерика заодно. И слава богам, что она не пожелала ответить сразу, а когда перезвонила через пару минут, я уже изрядно спустила пар. В том смысле, что отреклась лишь от Валерия Сергеевича.
        Усталая завалилась на диван, наконец, признав: виновата сама. Кто меня за язык тянул? Из горки, сложенной Димкой, на меня повалилась подушка, я сначала откинула её, а потом уткнулась в самую середину, вдыхая оставленный им аромат одеколона. «Господи, что ж меня так разбирает?» - удивилась я. Раньше такого странного поведения я за собой не замечала. То бешусь, то радуюсь, то расплакаться вон готова. Дуркую, одним словом. Печально сознавать, но, похоже, да, отбегалась козочка, отстучала «копытцами» - влюбилась.
        Влюбленность - ещё не любовь, успокоила себя, уверенная, подобное лечится и явление это проходящее. Ремиссия неизбежна, главное правильно подобрать лечение. А при должном старании, из ситуации и вовсе можно выйти с минимальными потерями, то есть, с отсутствием душевных ран. Хуже, если последует рецидив.
        «Похоже, тебе и вправду пора лечиться», - заметила я и перевернулась на спину.
        Проклинать и казнить себя можно сколько угодно, только занятие это неблагодарное. Я ещё немного повалялась и поднялась с мыслью, что лечиться я не хочу и состояние моё, меня в принципе устраивает. В страданиях есть какая-то прелесть, над поведением требуется поработать, а Димка очень даже достойная моих душевных мытарств личность, хоть временами и подозрительная. А так как, подозрения мои доказательствами не подкреплены, а строятся в основном на факте его канувшего в лету романе с Жанной, то и нагнетать раньше времени не стоит. Я промурлыкала не шибко мудреную, но очень популярную песенку из интернета и вспомнила про матушку. Интересно как она, держится?
        На встречу с родней ехала уже на своей машине. Скутер, после звонка Дюши, пришлось вернуть. Одноклассник, как и обещал, закончил с ремонтом ещё накануне и удивлялся чего я не еду забирать свою «старушку». Расставаться со скутером не хотелось, но я не отважилась клянчить его у товарища - пользоваться позволит, да вот бросаю чужую собственность зачастую где попало. Тачку приткнула в соседнем дворе, к дому пробиралась привычно, гаражами.
        Все мои уловки гроша ломаного не стоили. Я ещё не успела сунуть в скважину ключ, как на моё плечо опустилась широкая, мужская ладонь. «Гришка!» - ахнула я, поражаясь легкости эдакого гамадрила, шагов ведь не слышала, и осторожно повернула голову. Абсолютно незнакомый мужчина, довольно спортивного телосложения, пялился на меня, словно местный алкаш на, чудесным образом раздобытую, полторашку пенного. Во взгляде явно угадывалось: «вот это мне подфартило!». Наверняка за поимку Жанны ему премия положена.
        - Вы от Игоря Левановича? - невинно поинтересовалась я, изо всех сил стараясь не терять самообладание. Мужчина явно сконфузился, но тут же взял себя в руки и усмехнулся:
        - Соображаешь, кукла, тебе о нём теперь строго с почтением. Отбегалась, цыпа, идём к папочке.
        Кого он имел ввиду под «папочкой» себя или Вдовина мне до лампочки, поэтому уточнять я не стала. Да и принимать приглашение не спешила. Я попробовала освободить плечо, подергав корпусом тела, естественно потерпев неудачу. Мой конвоир только сильнее вцепился и для пущей острастки замахнулся на меня кулаком.
        - Знаете, что мы сделаем, - вежливо предложила я, косясь на зависший в воздухе кулак. - Мы ему сейчас наберём и попробуем решить наш вопрос. Как вам такая идея?
        Парень опустил руку, пару раз моргнул, вероятно, соображая соль вопроса и озадаченно проронил:
        - Не понял.
        - А что тут не понятного. Давайте звонить вашему боссу. Вы наберёте или я сама?
        Мужчина потоптался на месте, зажал меня в углу, по-барски кивнул, валяй, мол, и отцепился от моей футболки. Легче мне от этого не стало, раз свои руки он пристроил по обе от меня стороны: одну упер в дверь, вторую в стену. Я изо всех сил прижималась к стене, пока набирала Вдовина. Но чем ловчее у меня получалось слиться со стенами, тем ближе ко мне прижимался неприятель. Я чувствовала на себе его несвежее дыхание и это порядком раздражало. Тогда я отлепилась от стены и приняла максимально расслабленную позу, ему ничего не оставалось, как слегка отпрянуть.
        - Игорь Леванович! - обрадовалась я в трубку. А ну, как бы не ответил! Вне зоны, например, и что тогда?.. - Здравствуйте, это Женя. У меня тут ваш человек мм… Подскажите ваше имя, - обратилась я к конвоиру, тот, абсолютно дезориентированный происходящим, промычал «Серёга». Я вернулась к Вдовину и доложила: - Серёгой кличут. В общем, я приехала навестить маму и встретила Сергея, буквально на лестничной площадке. Вы бы не могли подсказать ему, что Жанна по-прежнему отсутствует, я даже обязуюсь организовать экскурсию по квартире. Он сможет лично в этом убедиться. Так вот, боюсь без вашей помощи, он моих доводов слушать не станет.
        На удивление Вдовин меня выслушал, ни разу не перебил, а по окончании моей тирады ответил:
        - Предай ему трубку.
        - Вас, - протянула я.
        После непродолжительной беседы, на протяжении которой Серега в основном вникал инструктажу хозяина, либо извергал из себя отдельные буквы, чаще которых фигурировали «э» и «а», ко мне вернулся мой телефон. Я прижала трубку к уху и услышала слащавое:
          - Евгения, солнышко, надеюсь вы помните про наш уговор?
        - Конечно, - нараспев протянула я и заверила: - Как только сестрица появится, сразу дам знать. А вы помните, что наш уговор взаимный? - набралась я наглости. - Я ожидаю ответной любезности.
        - Что ты, детка, - фыркнул он. - Я на память пока не жалуюсь.
        Расставались мы довольные друг другом, что никоим образом не отразилось на моём доверии к нему. Впрочем, сомневаюсь и в его ко мне отношении.
        Мама на пару с Мишаней отсутствовали, чему я искренне порадовалась. Пока Серёга шерстил квартиру, я неизбежно следовала по пятам, удивляясь чужой исполнительности. Каждый миллиметр обстановки он не оставил без внимания. Заглядывал в шкафы, под кровати, принес из кухни табурет для обследования антресоли и даже поднял крышку маминого пианино. Жанка, конечно, худенькая, но… это даже не рояль.
        Когда Серега, наконец-то, направился к выходу, я удовлетворенно выдохнула и показала ему язык. Правда в спину, осмелела я не настолько, чтобы дразнить парня в лицо. В какой момент Вдовин приставил к дому соглядатая? Тут, похоже, два варианта: вчерашний вечер или сегодняшнее утро, раз ещё вчера днём я беспрепятственно попадала в квартиру. Выходит, Вдовин и Гришка покинули поселок, а следом появился Серёга. Я закрыла за ним дверь и первым делом схватилась за телефон.
        - Вы где? - спросила строго.
        - Женя, мы у Лизаветы Петровны, Мишиной мамы. Михаил Андреевич забор поправляет… что-то случилось? У тебя всё в порядке?
        - Нет, всё хорошо. Просто заехала, а вас нет. Вы когда вернетесь?
        Выяснилось, только вечером. От Елизаветы Петровны мама собиралась на ферму, домой заглядывать не планировала. Я сначала хотела предложить им и вовсе погостить у Мишаниной родительницы, а потом передумала, вряд ли у Вдовина серьёзные претензии к маме. Напротив, отсутствие родительницы в привычной для неё среде посеет подозрения.
        Я набрала себе ванную, заварила чай и следующие полчаса провела почти с удовольствием, нежась в ароматной пене. Мысли мои вертелись вокруг мамы и Андреича. Интересно, «поправка забора» предполагает последующую заправку создателя горячительным? Обычно в селе одно автоматически подразумевает другое, но это когда шабашишь, а тут, все же, матери родной помогает. Надеюсь, старушка не расчувствуется от нежданной помощи сынка настолько, что предложит тому выпить.
        Выбиралась к дому мудрёно. Машину мне пришлось бросить - Серега наверняка ошивается где-то поблизости и сделает определенные выводы. Если я не заехала на ней во двор, значит, прячусь, а если прячусь, значит, есть что скрывать. В том, что он меня проводит, я даже не сомневалась. Хотя, возможно, ему свой пост покидать не положено, но рисковать не хотелось. Пешком я прошлепала до автобусной станции и купила билет на ближайший проходящий рейс в город. Укрылась в дамском туалете автостанции и оттуда брякнула Дюше, объяснив, что ему следует делать. Одноклассник на удивление не тупил и пообещал через час быть в нужном месте. Автобус мне пришлось ждать сорок минут, зато я успела запомнить все припаркованные неподалеку машины, на тот случай, если одна из них отправится вслед за автобусом. Ставку сделала на тонированный «Ниссан». Поначалу я решила - машина пуста, но спустя какое-то время левое окно едва заметно приоткрылось, водитель стряхнул пепел с сигареты. Встречает родственников? Возможно. Как и то, что в тачке мой «провожающий».
        ГЛАВА 26
        Я оказалась права. «Ниссан» тронулся не сразу, поначалу к отправлению автобуса никакого интереса не проявив, зато, когда мы выворачивали на трассу, я успела заметить его съезжающим с пригорка. Держался он на почтительном расстоянии. Ещё бы, никакого труда догнать, пусть и новый «Паз», ему не составит. Несколько километров он проделал не приближаясь, и вообще не высовываясь. Ехал неспешно, соблюдал приличную дистанцию, умело маскируясь под пенсионера. Последние, как правило, очень аккуратны на дороге. А после остановки «Оздоровительный лагерь» удивил, обогнав автобус. Я немного погадала чтобы это могло значить, а вскоре заметила «Ниссан» на полосе встречного движения, чуть не пропустив сей важный момент. Тачку провожала полным разочарования взглядом. Какого хрена он повернул назад?! Мне так хотелось проверить свои шпионские навыки… Немного подумав я с ним согласилась. «Лагерь», пожалуй, крайняя остановка от которой можно вернуться в поселок пешком. Всего-то семь километров. Парень убедился - я еду в город и вернулся на свою вахту. Если передвижения моей скромной особы продолжают их интересовать,
разумнее меня перехватить на въезде в город.
        Я решила не отклоняться от первоначального плана, беспокоясь, вдруг недруги оказались умнее и меня уже некто перехватил. Едет себе спокойно, а я даже не подозреваю. За автобусом скопилась вереница машин - минуем слишком длинный промежуток, по которому обгон запрещен - поди разберись, есть ли среди них недоброжелатели.
        В общем, как я и говорила, действовать стала по задуманному плану. По прибытию в «Нефедово», последнее поселение перед городом, я вышла из автобуса и закурила. Сигареты и зажигалку для этих целей приобрела ещё в киоске родного села. Неспешно дошла до урны, тряхнула над ней не успевший образоваться пепел и сделала ещё пару шагов до угла автостанции. На лице безмятежность, во взгляде легкая скука. Но стоило мне завернуть за угол, я откинула сигарету и понеслась к местной аллее. Аллея начиналась сразу за автостанцией и представляла собой четыре «луча», засаженных по бокам акацией. В середине они сходились, образовывали полукруг, в центре которого высился памятник героям-победителям. Я добежала до центра и свернула направо, именно этот луч вывел меня к местному досуговому центру. В этих местах я не раз бывала школьницей, то на фестивалях, то с поддержкой КВН команды, и знала наверняка - у клуба два входа. Разумеется, не считая пожарных. Одним пользовались сотрудники, второй, стало быть, главный. Я поднялась по парадной лестнице и толкнула тяжелую дверь, пересекла фойе и юркнула к лестнице. Теперь мне
следовало спуститься, миновать узкий коридор и вот он, служебный выход. Только бы не закрыт!
        Не просто не заперт, а ещё и любезно распахнут настежь, дверь подперта кирпичом. Проветривают. Андрей стоял наготове и тронулся с места даже раньше, чем я хлопнула дверью.
        - Пересекай площадь и налево, - скомандовала я Дюше.
        Площадь - это громко сказано, но по местным меркам она самая. Я завертела головой в разные стороны, рискуя привлечь ненужное внимание. Привлекать, как оказалось, некого. Разумеется, и прохожие были, и пара машин припаркованы у магазина напротив, но всё не то. Под категорию граждан, интересующих меня, они не подходили, местные. Я почувствовала себя крайне глупо.
        Разобраться грустить или радоваться по этому поводу не успела - огибая клуб, из-за угла, вывернул черный седан. Я резко скользнула вниз и устроилась на коврике, склонила торчащую голову на сиденье и зашептала:
        - Черная тачка, марку не разглядела. Сбавляй скорость и езжай спокойно, только погони нам не хватало.
        - Черт! - выругался одноклассник. - Может ты расскажешь какого хрена происходит?
        - Не суетись, Дюш, и не болтай. Ты, вроде как, один в машине.
        - Да он притормозил у клуба, не ссы, - своеобразно подбодрил дружок и тут же завопил: - А-а, похоже за нами двинул.
        - Тише-тише, не суетись, говорю, - повернула я к нему голову, прижавшись левым ухом к обивке. - Сделаем так, выбираешь первый понравившийся домишко и подъезжаешь к нему мордой. Выходишь, усиленно делая вид, что прибыл домой, главное выбери с хорошим, длинным съездом. Насвистывай, по-хозяйски ступай…
        - Я по-твоему кто, артист что ли? - буркнул Дюша.
        - А ты постарайся, - настаивала я. - А не нравится артист, придется примерить шкуру гонщика.
        Дюша не хотел гонщиком, выбрал артистом. И дом выбрал, и подъехал к нему как миленький. Вышел, вертя на пальце ключи, хлопнул дверью, следом сработала блокировка и пискнула сигнализация. «Чистый Голливуд!» - хихикнула я. Мне пришлось изнывать от любопытства. Длились мои мучения недолго, вскоре Дюша открыл машину и шепнул:
        - Дальше по улице двинул.
        - Какого лешего ты вернулся? - шикнула я.
        - А чего ждать, когда хозяева выйдут и станут задавать вопросы? Он уже далеко, не видит меня, - уселся Дюша в кресло. - И что теперь? Гадство, он разворачивается!
        - Ложись, - дернула я его за рукав. Одноклассник залег, подобно мне, а я сатанея добавила: - Молись богам, чтобы он тебя не заметил, иначе кранты.
        - Да он далеко был… - повторил, оправдываясь, Дюша, а я прижала к губам палец: «тсс…»
        С минуты на минуту я ждала, раздастся стук в окно. Легкое такое постукивание костяшками пальцев, а следом скабрезную шуточку, опущенную в наш адрес. Мы лежали, стараясь не дышать, но ничего подобного не происходило. Досчитала до сотни, следом до тысячи, никак не решаясь поднять голову. Подниму и выяснится, что по ту сторону стекла только этого и ждут, улыбаясь нахальной мордой. Я даже мысленно нарисовала себе как он выглядит, этот ждун. Подобно Серёге, только ещё шире в плечах и такого же роста, как Гришка.
          - Он проехал, - решился нарушить тишину Дюша. - Я отчетливо слышал и уверен.
        - Давай ещё обождём, - предложила я. - Каких-нибудь пара минут способны вершить судьбу.
        Андрюха со мной согласился, в том плане, что подождать и через пару отведенных вызвался проверить. Машины не было. Похоже, удача в этот день на стороне таких дуралеев, как мы. Думаю, хозяин седана решил вернуться туда, где меня потерял.
        На обратном пути Дюша проявил чудеса конспирации. Свернул по направлению к детскому лагерю и пояснил:
        - Там старая дорога в поселок. Убитая, конечно, но проехать должны, дождей давно нет.
        Я уважительно глянула на него, радуясь, что есть у меня такой Дюша. Друг. Настоящий. Я пропищала ему слова благодарности и полезла обниматься.
        - Да, хорош, - принялся он вырываться. - Че мне твоё спасибо, давай, колись что за херня происходит.
        - Я ещё сама не разобралась, что происходит.
        - Это как-то связано с нашим покойником?
        - Знаешь, у меня такое ощущение, всё происходящее вокруг, так или иначе связано с этим покойником. Не село, а вселенский заговор просто!
        - И сейчас ты в моей машине от селян пряталась, да? - обиделся за малую родину Дюша.
        - Ладно, не ворчи, - пошла я на попятный. - Это я утрирую. На самом деле история вокруг моей сестрицы вертится, боюсь, как бы не она этого мужика того, прихлопнула. Поэтому, извини, делиться происходящим пока не хочется.
        - Как хочешь, - пожал он плечами и добавил: - Могли бы вместе подумать.
        Подумать вместе я не против, только толку… Что мне может подсказать Дюша? На червя удить или на кукурузу? Я его ценю и уважаю, но это сущая правда.
        Старая дорога оказалась на удивление сносной. Не асфальтированной, конечно, но без препятствий в виде поваленных деревьев и вполне укатанной. Немного потряхивало на кочках, на моей наверняка цепляли бы днищем, а вот Дюшина «Нива» для таких путешествий очень даже пригодна. Только встретить в этих местах любителей подобных трасс мы никак не рассчитывали. Мы успели преодолеть пару километров, когда Дюша от неожиданности вдавил тормоз и повернулся ко мне:
        - Что за хрень?
        Впереди, стараясь прижаться к так называемой обочине, дружным рядком стояли три автомобиля.
        - Непохоже, что по мою душу, отечественные. Поехали.
        Для грибников рановато, но мало ли, может люди пикник в лесу организовали.
        Не грибники и не пикник. Мы поравнялись с ними, увидели на стоящей посередине надпись «Полиция» и переглянулись. В кустах, кстати, стоял мотоцикл участкового. Дюша объехал эту «свору» и тормознул на противоположной стороне. Отстегнул ремень и сказал:
        - Попробую узнать, что случилось.
        - Ты аккуратнее там.
        - Не глушу на всякий случай, - обронил он и ушел.
        На какой интересно случай? Я прикинула несколько вариантов развития сюжета, на которые хватило фантазии, и скривилась. Неужели он считает, что я стану улепетывать отсюда, бросив товарища? В конце концов, ловушкой это быть не могло, раз уж здесь присутствует полиция.
        Чем больше я гадала о том, что могло произойти, тем больше меня начинало потряхивать. Я даже включила в машине печку и обхватила себя за плечи. Затевать панику раньше времени не разумно, но кто рассуждает здраво в такие минуты? Я успела запугать себя настолько, что подняла глаза к небу и поклялась завтра же бежать в городскую полицию с заявлением. Плевать на Вдовина, на Жанкины интриги плевать! Только бы там, в лесу, не оказалась моя непутевая сестрица.
        ГЛАВА 27
        Дюша вернулся через пятнадцать минут, показавшихся мне вечностью. Забрался в машину, тронулся, пристегиваясь на ходу, и выпалил:
        - Сваливаем, пока нас тут менты не засекли.
        - Что там случилось?
        - Ты нафига печку включила? - возмутился Андрей и повернул рукоятку.
        - Что там?! - взвизгнув, повторила я. Одноклассник скосился на меня и пробубнил:
        - Оглохнешь с тобой, блин. Или с ума сойдешь. В Бражкином овраге машину обгоревшую нашли, - доложил Дюша, я, наконец, протяжно выдохнула. - Похоже, покойника нашего тачка. Сматываться надо, засекут нас, доказывай потом, что случайно мимо ехали.
        - А тебя там разве не засекли?
        - Нет. Там Колька Малков, у него по тихой узнал. Колян егерь местный, сам эту тачку и нашел, говорит.
        - И что ты думаешь?
        - А что тут думать, тачку подожгли, значит, боялись оставить улики, а в овраг скинули, чтобы искали дольше, да и на случай взрыва бензобака шуму будет гораздо меньше.
        - Как он туда проехал, по-твоему, к оврагу?
        - Полный привод, особых проблем не вижу.
        Я немного подумала и задала главный вопрос:
        - А женщине проделать такой финт под силу?
        - Че ты, как маленькая, ей богу, - развел одноклассник руки в сторону и тут же опустил их на руль. - Разве в наш век ещё существуют вещи неподвластные бабам?
        - Не выпендривайся, - миролюбиво попросила я. По сути, он лишь подтвердил мои мысли, мог бы озвучить и без шовинистских замашек. Я не преминула ему об этом заметить: - Нельзя просто ответить - да. А занятия, требующие мужской силы и выносливости, ещё остались, только примеры не требуй, мне лень сейчас об этом думать. Не до того.
        На въезде в поселок Дюша поинтересовался куда мне, я озвучила, он кивнул и двинул в указанном направлении. Остановился, как я и просила, на соседней с бабкиным домом улице.
        - Ладно, выметайся, - попрощался он. - Звони, если понадоблюсь.
        Я ещё раз поблагодарила приятеля и покинула тачку. К дому пробиралась короткими перебежками, постоянно оглядываясь. У соседей и вовсе уселась на лавочку, выжидала. Лавка укрыта дровяником и, если кому-то придет охота проверить куда я запропастилась, ему придется высунуть нос из укрытия.
        Мои будни под девизом «покой нам только снится», продолжились и в доме. Злополучный диск я всё же достала из плаща, обернула в несколько старых, газетных страниц. Освободила от кульков и пакетов продукты, принесенные в дом Помещиком, в них поочередно упаковала сверток. В ящике с инструментом нашла изоленту, для пущей надежности прошлась и ей, абсолютно не жалея добро и использовав моток полностью. Будущий «клад» получился довольно внушительным. В том плане, что значительно увеличился в объеме и весе. Копать решила у старой бани, в большей степени, из-за наличия сносной тропинки к сооружению.
        На деле же, от этого варианта пришлось отказаться - слишком много крапивы вокруг наросло. Не то чтобы я боялась изжалить конечности, нет, просто мои вмешательства в среду не останутся незамеченными. Пятак вокруг бани был отбракован. Выбор пал на черемуху, расположившуюся между домом и баней. Дерево старое, довольно разлапистое, благодаря чему, сорная трава под ним произрастала с меньшим рвением. Каждому нужно своё место под солнцем, а тут черемуха! Я немного согнулась, пробралась под неё и аккуратно расчертила лопатой квадрат. Подкапывая с каждой стороны, извлекла дерн, отложила его в сторону и принялась копать. Землю складывала на старую клеенку. С глубиной решила не увлекаться, не ровен час застукает кто-нибудь.
        Когда я определила сверток в яму, засыпала землей и придавила дерном, невольно подумала: «Так же и Сумарокова прикопали». Я осмотрелась по сторонам, поправила рукой траву, максимально стряхнув попавшую на неё землю, подхватила лопату и вылезла из-под черемухи. Бросила взгляд со стороны, увиденным осталась довольна. Следующим шагом значился замок.
        Пробираться через палисадник сущее наказание. Раньше в нем росли цветы, теперь, как и у бани, крапива. Ступала я аккуратно, стараясь слишком не сминать заросли. Забралась на забор, с него на крыльцо и водрузила-таки на ворота засов - нет никого в доме. Проделанной работой я осталась довольна и вновь припустила огибать заросли, чтобы попасть в дом, через огородную дверь. Не иначе готовилась к добровольной осаде.
        « - Заслужила приз за старательность», - сказала я себе и побежала мыть руки.
        Творог, принесенный Помещиком, это нечто божественное, пришла я к выводу, уплетая его большой ложкой. Налила себе чай и немного с грустью осознала - придется сидеть без света. Иначе все мои уловки с замком напрасны. Нужно постараться уснуть до наступления темноты.
        Я копалась в интернете, пытаясь найти хоть какую-то информацию о найденной в лесу машине, когда меня застал врасплох звонок от Помещика. Сердце стремительно ухнуло вниз. Вдох-выдох, считаю до десяти, восстанавливая дыхание, и жму на зеленый значок.
        - Да.
        - Женька, ты уехала? - без тени обиды спрашивает он.
        - Тебе-то какая разница, - фыркаю я, а внутренний голос подсказывает: «довыделываешься».
        - Так уехала или нет, у тебя замок на двери?
        - Что за манеры шляться под окнами на ночь глядя! - сокрушаюсь я. - Портишь мне всю конспирацию.
        - Ага, - вроде бы доволен он. - Мне к тебе тем же способом, что и ты ко мне?
        - Через заднюю дверь, давай. Окна заколочены.
        Я отключилась и пошла встречать гостя.
        - Завтра иду в полицию, - порадовала я, стоя в дверях, и внимательно приглядываясь к его реакции. К новости Димка отнесся с прохладцей, растянул губы в улыбке и спросил:
        - Не уж то преступника нашла?
        - Где мне… заявление о пропажи сестры писать буду.
        - Ясно, - протянул он. А мне, напротив, как раз ничего не ясно. Я закрыла за ним дверь, предварительно осмотревшись, сама не зная на что надеясь, кроме заросшего огорода ничего не высмотрела, и поинтересовалась:
        - Ты соблюдал осторожность?
        - У меня в спальне работает телевизор, отключится через полтора часа, кстати. Сам я выбирался через окно, да и попетлял порядочно.
          - Только не говори, что ты опять ночевать собрался…
        - А ты разве против?
        - Что ты, в восторге!
        - На это я и рассчитывал, - подмигнул он, я закатила глаза и цокнула языком.
        Внешние эмоции никак не вязались с тем, что творилось у меня внутри. Там разливалось приятное тепло в груди, и кто-то нашептывал: «Ты ему нравишься». Я тут же посоветовала себе не обольщаться. По-моему, парень дурачится от скуки. Мы прошли в дом, сели на кухне. Я бухнула чайник на плиту, напою гостя чаем, пока достаточно света от окон.
        - Есть новости?
        - Машину Сумарокова в лесу нашли.
        - Правда? - ахнула я, не планируя делиться с ним своими злоключениями. - И что слышно по этому поводу?
        - Тачку подожгли и скинули в овраг.
        Я налила чай, поставила перед Димкой чашку, сама уселась напротив. Озадаченно покусала губу и решилась на откровенность.
        - Как ты думаешь, всё-таки, это могла быть Жанна? - Димка почесал бровь, что-то прикинул в своей голове и ответил:
        - Думаю, нет.
        Оговаривать сестрицу я и не думала, напротив, хотела услышать доводы в защиту Жанны. Словом, разобраться. Поэтому соглашаться не спешила.
        - Смотри, что мы имеем, - невольно употребила я «мы», но он же сам вызвался сторожить меня. А это равносильно помогать. - Жанна ссорится с мужем и сбегает, прихватив у него некую ценность. Вдовин ясно дает понять, что границу Жанна не пересекала, да и в принципе уверен - жена где-то поблизости. О ценности нам ничего неизвестно, но имеющая информация дает нам право рассуждать, что это не деньги как таковые. И чтобы конвертировать вещицу в нал, требуется время. Возможно, Жанна как раз этим сейчас и занята, а быть может уже при деньгах… но в день убийства денег у сестры ещё не было. А теперь давай представим ситуацию, - я отпила из чашки и продолжила: - Положим, Жанна приехала в посёлок. С кем она тут виделась мы не в курсе, к маме однозначно не заглядывала…
        Хотя, тут я не уверена, может и заглядывала, а мама пребывала «в космосе» в тот момент. Визит Сумарокова вспомнили вон с трудом. Однако, берем за аксиому - Жанна мать не навещала, тем более особой роли данная дилемма не меняет.
        - Положим, - продолжила я, - сестрице требовалась помощь. Человек требовался надежный и не сотрудничающий с Вдовиным. На эту кандидатуру очень подходишь ты, кстати. Жанна узнает, что ты в поселке и едет к тебе на ферму. Там, вместо того, чтобы встретиться с тобой, она встречает Сумарокова. Последний, как ты помнишь, занимался поиском Жанны и на тот момент уже разнюхал о вашем романе…
        - Бывшем романе, прошу заметить, - выставил Димка палец.
        - Это сейчас не имеет значения, - отмахнулась я.
        - Как это не имеет! - возмутился он. - Я требую занесение этого факта в протокол.
        - Ты будешь кривляться или слушать? - добавила я в голос строгости. Димка взмахнул кистями «сдаюсь», а я возобновила полет мысли: - В общем, они могли совершенно случайно столкнуться на ферме или где-то неподалеку. Естественно, у них возник конфликт: Юрец планировал доставить беглянку к мужу, в сестрицины планы подобное не входило. В самый разгар жаркой полемики, возможно, он ей даже угрожал, Жанна огрела Сумарокова чем-то тяжелым. И теперь прячется, только уже не от мужа, точнее не от него одного, а и от полиции в том числе.
        Я закончила и вопросительно уставилась на Димку. Тот многозначительно задумался, с самым серьезным видом, встал, подлил себе чай, прошелся по кухне.
        - Будь Жанна убийцей, максимум, что она могла бы сделать - избавиться от орудия убийства. Сообразить про отпечатки и прочее. А таскаться с трупом… нет, не особо верится. Да, она маникюр бы себе испортила, - пошутил он. Шутку я не оценила и продолжала хмуриться, тогда Димка вернулся на стул и принялся объяснять: - Ну, вот смотри. Представим, что это она. Стоит Жанна над остывающим Сумароковым, гадает. Ей приходит в голову великолепная идея закопать труп. Нет тела - нет дела, как говорится. Мы допускаем, что она воспользовалась автомобилем убитого и вывезла тело на его же машине. Пока всё складно. Мы даже допускаем, что она тащила по лесу убиенного, невзирая на каблуки и ногти. Потащишь тут, куда деваться. Первое - лопата. Где Жанна взяла лопату? Хорошо, она могла перешерстить близлежащие огороды, наверняка, в одном из них найдется брошенный инструмент. Но тогда её непременно кто-нибудь заметил бы. А нам не нужно забывать, что она прячется. И потом, ехать к оврагу, ждать темноты… а машину по-любому поджигали и скидывали ночью, так безопаснее и дым в поселке не разглядят. Слишком энергозатратно, это
не про Жанну. Нет. Или у неё был помощник или я отказываюсь верить.
        - Тогда у меня остается только один подозреваемый.
        - И этот подозреваемый, дай догадаюсь… - театрально насупил брови Щуров. Вспыхнул озарением и развел в стороны руки: - Ваш покорный слуга.
        - Бинго! - растянула я рот в улыбке.
        - И тут ты не права. Я уже говорил, в ресторане я был в тот день, в ресторане. Между прочим, в полиции моими показаниями удовлетворились. Отчего ты не веришь, мне непонятно.
        - А чего ты тогда сюда таскаешься? Должен же, у тебя быть свой интерес.
        - Ну, ты даешь! Ты же женщина, ты такие вещи чувствовать должна.
        ГЛАВА 28
        - А знаешь, не чувствую. Никакие «такие вещи», - показала я в воздухе кавычки, - не чувствую.
        Он поднялся, шагнул ко мне и, протягивая руку, позвал:
        - Иди сюда. - Выглядело, как приглашение на танец. В его глазах, в самой глубине зрачков, плясали лукавые огоньки, я зачарованно уставилась на них и на автопилоте подала руку… И, выходит, потеряла бдительность. Хотя, чего греха таить, это ведь не случайно оброненная перчатка, чтобы её терять. И ситуация двусмысленна, в такой, как правило, держи уши востро. Получается, готова была потерять и не только бдительность - голову. А с ними и честь, и совесть, и эпоху, как сказала бы моя мать… Между тем, Димка поднял меня за вытянутую руку, прижал к себе и шепнул в самое ухо: - Я помогу тебе. Почувствовать.
        Вторая его рука опустилась на мою талию, где-то на задворках мелькнула мысль: «четвертый», а дальше я утратила способность к измышлению.
        Целоваться с упоением, стоя на одном месте, нас хватило минуты на две. Дальше вещи начались невообразимые. Мы избавили друг друга от значительной части одежды, я повисла - бесстыдно запрыгнув туда! - на Димкиной талии и обвила его тело ногами. Ладонями он подхватил мои ягодицы и прохрипел в лицо: «Теперь понятнее?» Димка нёс меня в комнату, а я жадно впивалась в его губы - не хрен болтать.
        Диван мы проигнорировали или не сговариваясь решили, что тот попросту не выдержит натиска наших тел и рухнет. Выглядел он уныло, да и габариты не впечатляли. На пол полетело одеяло, подушки и простынь. Впрочем, ни подушки не простынь нам не пригодились, валялись забытыми в стороне. Мы расположились с удобствами на одеяле. Да, и не до комфорта нам было!
        Темнота плавно заполняла комнату. Сгущаясь, обволакивая предметы вокруг. Уличный фонарь норовил заглянуть сквозь занавески, отбрасывая причудливые тени на потолок. Он словно подглядывал за нами, лежащими на полу, выравнивающими дыхание. Я разглядела медведя, державшего воздушный шар, вспомнила любимый в детстве мультфильм и улыбнулась в темноту.
        - Женька, - шепнул Димка в ухо и прижал мой подбородок к своей щеке. - Ты как?
        - Немного твердо на полу, а в целом отлично.
        - Вот она, та минута, когда я жалею, что бросил курить.
        - Кажется, у меня есть сигареты, правда тонкие, - подняла я голову. - Давай пошалим, в смысле, по одной?
        - Ты разве куришь? - удивился он. Я села, прикрыла рукой грудь и потянулась к простынке:
        - Нет. Они мне для дела нужны были.
        - Для какого ещё дела? - нахмурился он и тоже сел. Я чмокнула его в кончик носа, поднялась и замоталась в простыню:
        - Потом расскажу. Идёшь?
        Я прошлепала в кухню, отыскала сумку и вынула сигареты. Димка возник следом, изображая привидение, в накинутом на плечи одеяле. Я посмеялась и на всякий случай предупредила:
        - Свет не включай, Каспер.
        Димка поправил «полы» своего наряда, выгнулся, выставив одно плечо, и заявил, что он мужчина в самом рассвете сил.
        - Я заметила, - хмыкнула я.
        Курить решили во дворе, на ступеньках. Трясли пепел в прихваченную с собой кружку и жалели, что звёзд не видно. Голова кружилась от сигарет, чувств и случившегося уже секса. Горящий напротив огонек и, с каждой затяжкой отсвечивающая, довольная физиономия Димки напоминали - произошедшее не сон. Я задумалась, как мы к этому пришли и загрустила. Выходит, я сама склонила его заняться со мной любовью? Может он ничего подобного и не желал, а я вынудила его своими разговорами о интересе…
        Даже не так, секса-то он наверняка желал, мужчины всегда его хотят. Вопрос в другом: в принципе хотел или конкретно со мной, короче, занимался любовью или сексом? Может, я вообще ему Жанну напоминаю?
        «Выбрось эти глупости из головы», - посоветовала я себе, затушила сигарету и припустила умываться.
        Димка двигал кровати в спальне. Я подняла одну бровь и вопросительно уставилась на этого деятеля.
        - Сооружаю двуспальную кровать, - пояснил он. Разглядел мой немой вопрос в темноте или сам догадался, судить не берусь. - Ты не против?
        Я была не против, а очень даже за. Только перед ним равнодушно пожала плечами, валяй, мол. Он закончил с мебелью, я застелила белье и улеглась. Димка умылся и через несколько минут, подсунул мне руку под голову. А вскоре полез целоваться. Я отстранилась и попыталась заглянуть ему в глаза:
        - Дим, там на дороге, когда мы впервые встретились, у тебя не возникло сомнений, что я не Жанна?
        Щуров немного помолчал, соображая куда я клоню, и уставился в потолок.
        - Вы разные, это же очевидно, - в голосе уверенность. - Я вообще не понимаю, как мог принять тебя за Жанну, - он теснее прижал меня к себе и засмеялся: - Сейчас я окончательно в этом убедился.
        Я ему треснула по плечу. Балбесина!
        Ночью шёл дождь. Я несколько раз просыпалась, убеждалась, что Димка рядом, слушала шлепки капель и засыпала вновь. В крайнее из таких пробуждений мне померещились шаги за окном. Дождь шуршит, старается. Местные порадуются за урожай. Я теснее прижалась к теплому телу рядом и поспешила зажмуриться, пока окончательно не проснулась. Рассвет. Мутный, туманный и неприятный.
        «Спи, - сказала я себе. - До утра ещё полно времени». Надеюсь, утро нас встретит более жизнерадостно.
        Утром пейзаж за окном интересовал меня меньше всего. Не помню, что было первым: почувствовала вторжение человека или услышала манерное цоканье…
        Я открыла глаза и вздрогнула. Мигом растворились остатки тягучего сна. В проёме стояла Жанна, привалившись плечом к косяку. Верхняя губа вздернута, на указательном пальце висит мой бюстгальтер. Хлопковый, усыпанный мелкими вишнями. Едва держится на пальце, за бретельку. Сестрица покачала предмет моего гардероба в воздухе и раздраженно протянула:
          - Господи, когда ты научишься выбирать себе бельё! Так, а что здесь, собственно, происходит?
        ГЛАВА 29
        В воздухе витали сотни маленьких бомб. Один резкий взгляд, грубое слово или неосторожное движение и, казалось, взорвутся. Разлетятся на куски, впиваясь осколками под кожу. Хотя, не исключаю, что вертелись они вокруг меня одной, а эти двое сохраняли хладнокровие. Выглядели они, как будто, спокойно. А может это я превратилась в одну сплошную «бомбу», вдобавок испытывающую неловкость.
        Димка встал, буркнул Жанне «привет», с той интонацией, словно, виделись накануне, и занялся поиском своей одежды. Жанка по-прежнему торчала в проёме, ухмылялась, сложив на груди руки. Я почувствовала раздражение. Не знаю, что меня бесило больше: ухмылка сестры или беспечно дефилирующий перед ней в одних боксерах Щуров.
        Наконец, Димка собрал все предметы своего гардероба, оделся и ушел на кухню. Я облачилась в легинсы и футболку, потому как, они находились тут, в спальне, а потом отправилась собирать своё барахло. Вечером, в потемках, мы не потрудились их прибрать. Мой бюстгальтер Жанна ещё раньше бросила мне в ноги, оставались джинсы и майка. Трусики, слава богам, были на мне. В кухне мы появились с сестрицей одновременно.
        - Я вам чайник поставил, - пропел Димка, повернулся ко мне и строго добавил: - Сидишь тут и ждёшь меня. Не вздумай выйти из дома. - Он чмокнул меня в щеку, вполне невинно, и направился на выход. Уже в дверях повернулся и бросил Жанне: - Тебе советую тоже самое, кстати.
        - Спасибо за заботу, - проворковала ему в спину сестрица и на меня уставилась.
        «Не дождешься, - мысленно сказала я. - И не подумаю ревновать».
        Я умылась (Жанна бродила в это время по дому), налила чай в две кружки и позвала её. Та не замедлила явиться, шагнула ко мне и раскинула руки:
        - Давай, обнимемся что ли, младшенькая!
        Она права. Я действительно младше на одиннадцать минут. Только ни опеки, ни заботы о «младшенькой» в её глазах я не заметила, одно ехидство. Но так нельзя, сестры должны быть близки, поддержкой друг друга, как бы банально это не звучало. Я шагнула навстречу, Жанка заключила меня в объятия, едва прижавшись к плечам ребром ладоней, будто у неё ногти не высохли. Обдало меня духами… будь здоров, но за ними маскировался ещё один аромат.
        - Ты пила что ли? - поинтересовалась я и забралась на стул.
        - А, - отмахнулась она, - мартини. Немного. - Тоже уселась и сунула нос в кружку: - Чай? А кофе нет?
        - Кофе нет. Глаза красные, платье коктейльное… пили всю ночь, гуляли всю ночь?
        - Тебе какое дело! - огрызнулась она. Тут же сообразила, что перегнула палку и улыбнулась: - У некоторых, смотрю, тоже ночка выдалась бурной.
        Я проигнорировала её замечание и невинно спросила:
        - У мамы уже была?
        Ответ я знала заранее, но, во-первых, хотелось сбить высокомерное выражение лица сестрицы, во-вторых, не лишним напомнить, что мать иногда навещать нужно.
        - Не-а, я сюда сразу.
        - Три года не была, наконец, приезжаешь… и первым делом сунулась в необитаемый дом? Что ты тут забыла?
        - Сама же говоришь, видок у меня не свежий. Пару часов здесь покемарю, а потом и в родные пенаты можно, - потянулась Жанка и зевнула. Она подхватила кружку, отпила хороший глоток и засмеялась: - На любовное ложе не претендую, на диване лягу. Ты матери пока ни слова обо мне, сюрпризом хочу. Разбудишь часика через три?
        Она подхватила сумку известного и недоступного для меня бренда, больше похожую на саквояж, и двинула в комнату, не дожидаясь моего согласия. Уверена, я так и поступлю: и не скажу, и разбужу. Я немного погадала где Жанну носило. Всё это время и конкретно сегодняшней ночью. Ничего путного из моей затеи с гаданием не получилось, тогда я решила провести время с большей пользой и нажарила сырников. А после глянула на часы и пришла к выводу, что тоже имею право вздремнуть - всего-то начало восьмого. Если не вздремну, то хоть поваляюсь. А размышлять в горизонтальном положении гораздо удобнее.
        Будильник завести я не потрудилась, потому как, всерьез не верила, что крепко засну. Проснулась резко, как от толчка, и схватилась за телефон - отведенное сестрицей время для сна, закончилось ещё пятнадцать минут назад. Вот и рассчитывай на меня…
        Жанка, как оказалось, уже проснулась. Сидела на подоконнике кухни в одном белье, свесив ноги, курила.
        - Ты бы тут не дымила. Зимние рамы не выставлены, не проветрить. Тебе дать что-нибудь накинуть?
        - У тебя что, монополия на разгуливание по дому полуголой? - съязвила она и посчитала нужным немного смягчить: - Есть у меня одежда. - Сестрица затушила в чашке сигарету, подтянула одну ногу на подоконник и повернулась ко мне: - Скажи-ка, душа моя, давно ты тут обитаешь?
        Высокомерный тон Жанны способен вывести из себя кого угодно, только не меня. У меня иммунитет ещё с юности. Я поставила чайник и направилась к умывальнику.
        - Ты имеешь в виду поселок или конкретно бабушкин дом? - уточила на ходу. Впрочем, ответа дожидаться не стала. - Если поселок, то неделю. Если дом, то третью ночь тут сплю.
        - Выходит, третью ночь с Димасиком упражняешься?
        - Тебе-то какая разница?
        - Спрашиваю, значит, есть разница. Ты не хами, давай, а отвечай, когда старшие спрашивают.
        Спрыгнула с подоконника, подошла ко мне и встала вплотную. Зеркало, висевшее над умывальником, невесть какого размера, но наши лица вместились. Жанкино, ещё вчера с отменным вечерним макияжем, сегодня, с размазанной под глазами тушью, и моё, без тени косметики. Он прав, мы разные. Но это сейчас. А если сестрицу умыть, свернуть из волос такую же дульку, как у меня? Или же, наоборот, мне подвести глаза, заложить одну прядку за ухо, предварительно выпрямив волосы… Будет он нас различать тогда?
        Жанна переводила взгляд с меня на себя и обратно. Провела костяшкой пальца у себя под глазами, подтерев тушь, и снова уставилась на меня. Взгляд тяжелый, с прищуром, со стороны можно подумать, что она меня ненавидит. Но я-то знаю, это не так. Пренебрежение, скука, что угодно, но не ненависть. А вся эта возня с гляделками, обычные Жанкины «штучки», рычаги воздействия, мнит себя великим знатоком психологии.
          - Ну, вот что, душа моя, расскажи-ка лучше, с каких это пор, ты чужое добро стала присваивать? - наконец, осведомилась она.
        Ласково так, мурлыча, а между строк так и сквозит: «не вздумай мне врать, я насквозь тебя вижу». И взгляд пантеры перед прыжком.
        Выходит, сползала в подпол сестренка, пока я самозабвенно дрыхла. Обнаружила пропажу… хм… каламбур - обнаружена пропажа. Ведь не про Щурова же она? Или про него? Я вытерла руки и повернулась к ней. Раз уж мне пришла в голову мысль о Димке, я решила её и озвучить, тем более нужно как-то выкручиваться.
        - Это, какое твоё «добро», интересно? Ты что-то путаешь. Твоё «добро» ищет тебя по всей стране, между прочим. И в поселок оно наведывалось, сучило перед нами копытами да грозило. А теперь его холуи проходу мне не дают.
        Я высказалась и бросилась выключать кипевший чайник, пока Жанка не забрызгала меня слюной. Судя по её виду, такого поворота она не ожидала. Сестрица прошлась туда-сюда, подхватила со стола сигареты.
        - Идиотка, твою мать, - буркнула она. Щелкнула зажигалкой, втянула дым, подскочила ко мне и зашипела: - Признавайся по-хорошему, ты пакет из подвала сперла?
        - Господи… - простонала я, - какой ещё пакет? Вот только не говори, что ты увлеклась наркотиками. То-то я смотрю глаза красные, и выглядишь ни к черту…
        - Что ты несёшь, придурошная! - взвизгнула она. - Какие наркотики?!
        - Ты главное не нервничай, а то у тебя грудь красными пятнами покрывается.
        Я указала ей на бюст пальцем, осознав, что пришло время спасаться бегством. Так я и сделала: выскочила во двор и захлопнула перед сестрицыным носом дверь. Подперла своим плечом.
        Жанка билась с той стороны двери, я подпирала с обратной. Жаль, что крючок внутри, прикрыла бы «калитку» и нехай она там, буйствуй в одиночестве. Зато хорошо - лето, а иначе пришлось бы сдаваться через десять минут.
        - Дверь открой, идиотка! - орала сестрица и пинала её ногой. - Открыла дверь, я сказала! Имей ввиду, узнаю, твоих рук дело, я тебе все волосы вырву!
        У меня на языке вертелась крамольная фраза про дозу, я похихикала сама с собой, но озвучивать перл не стала. Этак сестрица и до завтрашнего дня не отойдет.
        ГЛАВА 30
        В дом я вернулась через полтора часа. Не потому что сестрица все это время буйствовала, нет, пинать дверь ей вскоре надоело, она попросту от меня закрылась, накинув крючок. Я слонялась по двору, беспокоясь, как бы она не уснула, периодически проверяя - заперто. Я бы продержалась намного дольше, но сестрицы хватило на полтора часа. Подойдя с проверкой в очередной раз, я смогла приоткрыть дверь и осторожно сунуть свой нос. В доме тишина. Накурено, что топор вешай. Я на цыпочках скользнула в спальню, сестрица, похоже, курила в кухне за печкой. Заметила меня или нет, судить не берусь, на моё вторжение она никак не среагировала.
        За это время Жанна успела провести обыск, особо не удивив, что-то подобного я и ожидала. В моей сумке порылась основательно, без внимания не остались шкаф и трюмо. Даже под матрасы заглядывала. Надеюсь, я смогла убедить - пакета у меня нет. Спешить к ней с разговорами явно не стоило, пусть немного осмыслит.
        Я заправила и передвинула кровати на их законное место, поправила тряпье в шкафу, выровняв стопки, и повесила на плечико, брошенное сестрицей платье. В шкаф его определять не стала, ну её, ещё потеряет. Особо не мудрствуя, зацепила вешалку за спинку стула, отлично, до пола подол не дотягивался пару сантиметров.
        - Димка оставался в доме один? - услышала я. Жанна вошла в комнату, уселась на диван. Одета и причесана. Белый свитшот от «Фенди», тесные брючки, демонстрирующие щиколотку, и ни грамма косметики. - Пусть даже на непродолжительное время. Подумай, не отвечай сразу.
        - Тут нечего и думать, однозначное нет. Если ты намекаешь на то, что он стащил у тебя упомянутый пакет, поспешу разочаровать. У него просто не было такой возможности. Димка всегда был на виду.
        - Мог стащить, пока ты спала, - не сдавалась она.
        - Не мог, я спала ночью чутко, просыпалась несколько раз.
        - Ага, я заметила, как чутко ты спишь. Ладно, проехали, сейчас это никакой рояли не играет. Со Щуровым давно знакома?
        - А это что меняет? - спокойно спросила я. Жанна закинула одну ногу на другую и требовательно на меня посмотрела. Я скривилась, но врать не решилась и выдохнула: - Немногим больше недели.
        - И он уже в твоей постели? - вздернула сестрица бровь. - Мне, помнится, понадобилось две, чтобы его обработать.
        - А я его не обрабатывала. Димка не моя жертва, он мой мужчина, у нас любовь, между прочим.
        - Любовь, - хмыкнула сестрица и засмеялась: - А Щуров-то в курсе? Небось и в любви признавался? Чего молчишь?.. Потому что, похвастать нечем, вот и молчишь. Твоя наивность умиляет, ей богу. Ну, переспал он с тобой и что с того? Секс, милая, порой не повод для знакомства, а до любви там и вовсе целая пропасть.
        - Для тебя может и не повод, - парировала я, - ты, подозреваю, даже не в курсе, что такое любовь. Хотя нет, погоди-ка, к хрустящим бумажкам ты испытываешь нечто подобное.
        - А ты значит бедная и влюбленная? - встала Жанна с дивана. Продефилировала вокруг меня, сидящей на стуле, словно выискивала ещё имеющиеся изъяны, за которые требовалось зацепиться. Остановилась напротив лица. - Ты просто дура, если решила, что Щуров влюблен. Где он, твой влюбленный Димка, где? - развела она руки и, с видом знатока, заявила мне в лицо: - Кинул тебя, дурищу. И спал с тобой на твоей территории, заметь, к себе не пригласил. Готова поспорить, сегодня вы переспали первый раз.
        Жанка ехидно оскалилась, я почувствовала досаду и раздражение. Больше всего злило, что в большинстве своих мерзких высказываний сестрица попала в точку. И про первый раз, и про то, как утром Димка слинял слишком поспешно. Наверняка она специально доводила меня, но в тот момент я думала про это меньше всего. В общем, у неё получилось. Я не сдержалась и закричала в ответ:
        - Мы встречаемся здесь, потому что, мне не повезло: у меня сестра-кретинка! Она вдруг вообразила себя самой умной, хотя ей это не идёт, и теперь у всей семьи из-за неё проблемы…
        - Ты кого кретинкой назвала, идиотка?!
        Я обозвала Жанну потаскухой, она мне крикнула «уродина», что довольно странно, учитывая, что мы похожи, как две капли воды. Тут она поняла, что дала маху и к уродине добавила - выдра, намекая тем, что я не так эффектна, как она. Следом мы обменялись парой «любезностей», перейдя на визг и не печатные выражения, за большинство из которых приличным девушкам должно быть стыдно. Дальше и вовсе начался форменный дурдом. Жанка влепила мне затрещину, я не осталась в долгу и ответила ей тем же. Она схватила меня за ворот футболки и попыталась укусить за руку, мне ничего не оставалось, как вцепиться ей в волосы. Спустя минуту мы катались по полу, отчаянно лягаясь и колошматя друг дружку, как в детстве. Не то чтобы мы часто дрались, будучи детьми, но пару таких баталий имели место быть. Возможно, стычек было гораздо больше, но отчётливо помню эти две. Один раз мы не поделили раскраску с принцессами, разодрав её в итоге на мелкие клочки, второй внимание одноклассника. Юный кавалер-первоклассник таскал по очереди то одной, то другой из нас портфель и никак не мог определиться которая из сестер нравится больше,
тогда мы, вернувшись единожды домой, решили сделать выбор за него и повздорили, доведя друг друга до слез и отчаяния.
        И сегодня закончили слезами. Сидели на полу, ткнувшись в лбы друг дружки, выли, сквозь рёв, прося прощения наперебой и клянясь в вечной любви и дружбе. Жанка, теребя затылок, место лишения нескольких волос, признала, что она стерва, мне, вытирая ей и себе слёзы, пришлось признать, что и я хороша - задавала и вредина. В общем, та ещё сценка. Подобно деревенским мужикам, распившим горькую, ещё недавно кидавшимся друг на друга с ружьями, а после сидевшими за столом и мутно твердя «ты меня уважаешь?» и каждый утверждал, что он уважает гораздо крепче.
        По итогу мы имели: разорванную футболку - одна штука, выдранный клок волос и сломанный ноготь - по одной штуке, зато клятвы в сестринской любви - две и, слава богам, обошлось без синяков и других видимых увечий.
        Успокоившись, Жанна умылась и решила это дело перекурить, я сменила футболку и поставила чайник. В желудке противно урчало, со стола манили забытые сырники. Жанна покурила, села за стол и не преминула воспользоваться ситуацией.
        - Ты точно не брала пакет? - спросила она. Я лишь на секунду задумалась, но приняла твердое решение не поддаваться эмоциями и спокойно, но уверенно подтвердила:
        - Точно.
        И мысленно себя укорила: «вруша», а ещё в любви и верности сестре клялась. И чем ты, спрашивается, от неё отличаешься? Хотя, та уже через полчаса благополучно забудет все клятвы, утешение такое себе, на троечку. Тогда я успокоила проснувшуюся совесть тем, что скрываю правду из лучших на то побуждений.
        Мы уплетали сырники со сметаной, едва дождавшись горячего чая. Жанка слопала свою порцию, откинулась на стуле и капризно заныла:
        - В душ хочу.
        Ответить я не успела, потому что у меня зазвонил телефон. Помещик, отметила я, а следом подумала - отчего не Димка? Не уж то я поддалась на провокацию сестры, согласившись, что он меня кинул и теперь снова величаю его дурацким прозвищем. Для разговора я отправилась на всякий случай в комнату, а когда выслушала всё, что он мне сказал, вернулась и передала Жанне значительную часть нашей беседы.
        - Дима звонил, собирать вещи велел. Сейчас за нами заедет его сотрудник и перевезет нас на новое место, тут оставаться небезопасно. У нас на сборы двадцать минут, впрочем, хватит, собирать особо нечего.
        - Какое ещё новое место? - недовольно спросила сестра.
        - Дом арендовал, здесь в поселке. В чем-то он прав; по селу шастает Серёга, да и муженек твой не ровен час на бабкин дом выйдет, так что, пошли собираться, - кивнула я ей головой и без перехода спросила: - Сумарокова, часом, не ты грохнула?
        - Что?! - подскочила Жанка. - Какого ещё Сумарокова?
        - Юрку, один из подчиненных твоего Вдовина, - пояснила я, хотя и так становилось понятно - не она. Судя по тому, как она подскочила, данная смерть для неё и вовсе сюрприз.
        - Когда его того, грохнули? - спросила она. Я ответила, а Жанна что-то прикинула сама собой и закружила по кухне, приговаривая: - Господи, господи… Теперь мне точно трындец, Вдовин меня лично пристрелит.
        - Нет, он обещал тебе башку открутить, - порадовала я.
        ГЛАВА 31
        За нами приехал Анатолий Степанович на своем «Рено». Не знаю, кого я ожидала в действительности, но точно не ветеринара. Употребленное Димкой «сотрудник» сбило с толку, казалось, ветеринара он назвал бы по имени, раз уж я с ним знакома. К его приезду Жанна успела подкраситься и нацепить привычно хладнокровное, с легким налетом скуки выражение лица. Не сговариваясь, мы прикрыли глаза темными очками, а я ещё и платок на голову нахлобучила, чтобы хоть немного отличаться от сестры и не так бросаться в глаза случайно встреченным селянам.
        Вопросами ветеринар нам не докучал и вообще сегодня он был на редкость молчалив. Из чего я сделала выводы: ранее мужчина попадался мне лишь подшофе, оттого вел себя более раскрепощено, и укорила себя - нельзя думать о людях плохо. Может у него сегодня настроение такое, погрустить, а может, недоволен своим поручением, он всё-таки доктор, а не таксист.
        К арендованному дому Анатолий Степанович подъехал вплотную, а во время поездки не сводил глаз с зеркала заднего вида, из чего я сделал вывод, инструктаж от Димки он получил. Из машины ветеринар вышел первый, отпер дверь в дом, осмотрелся по сторонам и только после махнул нам рукой, приглашая присоединиться к нему.
        Новое место обитания снаружи выглядело добротно, внутри оказалось ещё и уютным. Две спальни, по-современному кухня-гостиная, маленькая прихожая и теплый туалет в доме с треугольной раковиной в углу. Анатолий Степанович уехал раньше, не дожидаясь нашей экскурсии по дому, занес в дом два огромных пакета, доверху набитых продуктами, передал мне ключи и отчалил. Жанна обследовала доставшиеся нам апартаменты и досадливо простонала, не обнаружив ванной комнаты. Я глянула на отблескивающих на стене солнечных зайцев - погода таки разгулялась - подумала, что могла сейчас загорать у речки и раздраженно заметила ей:
        - В вашем шикарном доме наверняка две ванных комнаты. Или три. Стоит ли торчать тут?
        - Лучше не начинай, - предупредила сестрица. - Будешь вредничать, опять поругаемся.
        - А ты не ной, раз уж сама виновата, никто тебя тут не держит. Возвращайся к мужу, делов-то. Мне, между прочим, скоро на работу.
        - Если бы так просто было вернуться, - горько вздохнула она и задумалась.
        - А чего сбегала тогда? - Жанка не ответила сразу, мне пришлось повторить вопрос, она словно вырвала себя из водоворота мыслей, резко повела плечами и привычно, но без злобы, огрызнулась:
        - Тебя забыла спросить.
        Бог с тобой, золотая рыбка, подумала я и занялась разбором пакетов. Продуктов хватит на добрую неделю осады. А готова ли я торчать тут безвылазно неделю? Я пришла к выводу - не готова и ушла на двор, обследовать доставшееся хозяйство и убить время. Серьезный разговор с сестрой вновь отложился на неопределенное время.
        Двор был крытый, посторонних любопытных глаз можно не опасаться, и такой же ухоженный, как и сам домик. Полочки, связки, устланный самодельными дорожками пол, каждая вещь в отведенном для неё месте. У задней двери, служащей выходом в прилегающий к дому огород, обнаружился сруб, как и все дворовые постройки, заведенный под общую крышу. Я толкнула в него дверь, проверить догадку, так и есть - баня. Нос пощекотал особый запах дыма и древесины, а ещё едва уловимый, показавшийся таким знакомым, но так и охарактеризовавшийся. Вода из летнего водопровода заведена в баню, я повернула кран и наполнила ведро. Перелила его в кадку, потом ещё одно и ещё. Поленница ровных, как на подбор, дров нашлась за срубом. Надеюсь, хозяев не возмутит, если я затоплю эту чудесную баню.
        Когда я убедилась, что огонь горит, дым поступает куда следует, в трубу, и вернулась в дом, Жанна спала. Я позвонила Димке, тем более предлог для звонка нашелся.
        - Дима, можно затопить баню? - запоздало поинтересовалась я. - Как думаешь, хозяева не против?
        - Разумеется, можно, - ответил он и спросил: - Как вы, всё нормально?
        - Да, всё хорошо, - заверила я и замолчала, не решаясь задать следующий вопрос. Он словно предугадал его или почувствовал и сказал:
        - Я приеду при первой же возможности, но не обещаю, что такая возможность представится скоро.
        Мы простились и я, наконец, поняла, чего мне так не хватает. Мне не хватало утра. Безмятежного, наполненного чем-то легким, воздушным, едва ощутимым, маленьким счастьем, в целом. Утра, которое следует за проведенной вместе ночью. Не случайной. Когда не нужно стыдливо прятать глаза, в глубине души жалея о содеянном, когда ты просто просыпаешься в объятиях и чувствуешь себя счастливой. Позволить себе поваляться немного дольше, чем обычно, в постели, насладиться первым в жизни совместным утром и верить, что за ним будут и последующие. Но первое - самое важное. Жанна лишила меня этого. А ещё она лишила меня возможности заглянуть в Димкины глаза, чтобы понять: какое оно, его утро. Одинаковое ли оно для нас?
        И, несмотря на то, что я немного злилась на неё за это, я подкинула баню, нашла на чердаке прошлогодний березовый веник, и через час разбудила её - разве она знала.
        - Жан, Жанна, у меня для тебя сюрприз. - Она казалось такой беззащитной в своей позе, с поджатыми к телу ногами и даже когда открыла глаза, вытянула их и потянулась, ещё оставалась такой некоторое время. Я присела на краешек дивана и шепнула ей: - Просыпайся, соня. Кажется, я смогу исполнить одно из твоих желаний. Это, конечно, не СПА и не ванна с джакузи, но в некотором смысле даже лучше.
        Она ни слова не поняла, о чем я ей толкую, моргнула и с надеждой спросила:
        - Ты нашла пакет?
        - Да что ты пристала со своим пакетом, где я его тебе тут найду! Но я нашла кое-что получше. Собирайся, мы идем в баню. - Жанна только закатила глаза, но оживилась.
        
        В баню она собиралась не с меньшим энтузиазмом, чем в упомянутое СПА. В её огромной косметичке покоилось невероятное количество пузырьков и тюбиков, большую часть которых она прихватила с собой. Полотенца мы беспардонно позаимствовали в хозяйском шкафу, стиральная машина в доме имелась, потом вернем их на место.
        Мы лили воду на камни, сидя на разноцветных полотенцах, и ощущали на коже мурашки, курсирующие волнами по телу, по мере окутывания их паром. Баня прогрелась быстро, вероятно, потому что лето или сделана на совесть, не очень-то я в этом разбираюсь. Сестрица смахнула ладонью со лба выступившую испарину и протянула:
        - О боги… как хорошо-то…
        На голове у неё красовалась шерстяная зеленая шапочка, со звездой во лбу. Я улыбнулась, глядя на сестру, очень уж она напоминала одну из знаменитой, в мамином детстве, четверки. Точно, «Неуловимая мстительница», блин.
        - Че ржёшь?! - воскликнула она и схватила запаренный веник из таза, а потом этим веником треснула мне по ляжке.
        Я объяснила ей, чего веселюсь, Жанна дернула с головы шапку, рассмотрела звезду, нахлобучила её вновь и сказала - нет, я Анка-пулеметчица. Ну, Анка, так Анка, согласилась я, вспомнила пошлый анекдот и сразу поделилась им. На удивление Жанна не обиделась, смеялись мы уже вместе.
        Веником я прошлась по Жанне основательно. С невесть откуда взявшимся самозабвением пропарила всё её худое тело, от пят до шеи. Сестрица охала, постанывала, но лежала смирно и терпеливо выдержала экзекуцию. Следующим этапом шёл чудесный, волшебно пахнущий скраб из белого тюбика, которым Жанна щедро натерла себя и принялась за меня. После всех процедур, я оставила сестру набирать в тазы воду, а сама замоталась в полотенце и побежала в дом за минералкой. Вернувшись, застала Жанну в печали - сиротливо склоненная голова к колену, грустный взгляд в угол.
        Я посмотрела на эту тоску в очах и решила - пора. Пора сестрицу «брать» пока тепленькая, во всех смыслах: и буквальных и переносных.
        - Водички хочешь? - для начала спросила я. - Держи.
        Жанна взяла из моих рук бутылку, проигнорировала стакан и отпила прямо из горла. Скривилась, слегка высунув язык, и протянула:
        - Фу, с газом.
        Я проверила этикетку, будто не доверяла словам, и пожала плечами, мне и с газом подойдет. А кому-то стоит поменьше капризничать и поблагодарить Димку о заботе, но вспоминать о нём вслух сейчас явно не стоило. Поэтому, я присела рядом, плеснула со дна ковшика воды на камни, толкнула её легонько в плечо, колись, мол, и шепнула:
        - Что у тебя за вражда с мужем?
        - Отвяжись, - буркнула Жанна, абсолютно не враждебно и добавила: - Козел он.
        Мы недолго помолчали: я не торопила, видя, что она близка к откровенности, а сестрица взвешивала, стоит ли, делиться. И прямо тут, в бане, обнаженная телом, разморенная окончательно, наконец, обнажила и душу. Мы лежали на полке «валетом» - так проще было разместиться - заговорила она просто, бесхитростно.
        - Вовка меня давно подбивал, я не соглашалась. Настораживало что-то, хотя и подмывало свалить к чертям собачьим. Он мне про райскую жизнь вырисовывал, про домик в Испании, который мы непременно купим… короче, я вроде и слушала, но разговоров этих не поддерживала, - подвела Жанна и сделала паузу. Я заторопилась воспользоваться ей и осторожно поинтересовалась:
        - А Вовка это?
        - Вовка это скотина обыкновенная, одна штука, - закинула Жанна ноги вверх, уперла на бревенчатую стену и протянула: - Но красивая… как сам дьявол. В общем, повелась я, как лохушка последняя, на эту рожу смазливую, а у того ветер в башке свищет. Мой с Гришкой приезжал? - повернула она ко мне голову.
        - Угу, - подтвердила я, ничего пока из сказанного не понимая. И перебивать не рискнула: а ну как, спугну, снова огрызаться начнет. Сестрица провела рукой по своим ногам, полюбовалась ими и продолжила:
        - Гришка брат Вовкин, старший. Я сначала диву давалась, разные до чего. Один гоблин мерзкий, второй, словно ангел с небес спустившийся, а потом узнала от Вовки - матери у них разные. Как-то само собой у нас получилось, можно сказать, на супружеском ложе и трахнулась с ним в первый раз. Ты бы только видела какое у него тело мм… а руки? Знаешь, какие у него руки! Крепкие, мужские. Он как подхватит ими, как прижмет и в глаза смотрит, каждый вздох ловит… Только ни хера за этими взглядами и словами не стоит - пшик. И главное, мне ли удивляться, я, когда нужно, тоже не хилой лапочкой могу быть, а повелась. Короче, зашкварилась я по полной программе. Он у моего кем-то вроде тренера личного был, разумеется, Гришка его и сосватал. Тренировать ездил к нам на дом, иногда ждал своего клиента подолгу, Вдовин вечно задерживался. Мы осторожничали, но в какой-то момент я поняла - теряю бдительность и решила завязать с ним. Тогда Вовка взял и уволился, тем более, Вдовин не особо нуждался в его услугах, больше держал его для понта. В итоге, мы стали встречаться у Вовки на съемной квартире. Мне тогда казалось, он
ради меня это сделал, уволился, в смысле, - усмехнулась Жанна. - Примерно в это же время и начались разговоры о диске. Собственно, от Вовки я и узнала о существовании этого досье, а тот походу от Гришки.
        ГЛАВА 32
        В голове назойливым роем кружила масса вопросов, мешая сосредоточиться на главном, а главное сейчас диск. Жанна, наконец, перешла к нему, но я поостереглась уточнять, боялась сбить её настрой на покаяние. Она замолчала сама, внезапно. Приняла вертикальное положение, села, пожаловалась, что ей жарко и надоело, и предложила закругляться с банными процедурами. Мы спешно помылись, укутались в полотенца и бросились в дом. Я думала о Жанкином муже: пока выходило, что и не «козел» он вовсе. Если откровенно, то «коза» получается сестрица. А если совсем откровенно, то и не упомянутое парнокопытное, а кое-кто похуже. Изменять мужу в собственном доме! Это просто свинство какое-то! Возмутительная безнравственность.
        Разговоры о морали следовало отложить до «лучших времен», я терпеливо помалкивала. Мы расчесали волосы, Жанна нанесла на всё тело лосьон и протянула мне тюбик. Это даже немного раздражало. В её жизни черт знает что происходит: прячется от мужа, теперь, подозреваю, ещё и от бывшего любовника - почему-то я уверена, в данный момент у него статус бывший - а она не забывает натереть своё «прекрасное тело». А может она права? Женщина должна быть прекрасна в любой ситуации. Я рассмотрела каждый миллиметр её кожи, потом скосилась на своё тело и пришла к выводу, что особой разницы не замечаю. Разве что, загар у Жанны более равномерный, ещё с весеннего путешествия в Индонезию не сошедший.
        « - К черту! - мысленно сказала я себе: - и лосьон, и все эти мысли о красоте. Ты в первую очередь человек, а потом уже женщина». И тут же покачала головой - ой, не права ты, не права!
        - Ну, что там с твоим Аполлоном? - улыбнулась ей я и предложила: - Полчасика поваляемся, расскажешь дальше, идёт?
        - Покурить хотела.
        - Отдохни после бани, а я тебе потом кофе сварю, у нас теперь кофе есть.
        Жанна кивнула и словно в подтверждение моих мыслей, выудила из своей сумки просто сногсшибательную кружевную сорочку. Та, на долю секунду задержавшись на бедрах, скользнула по её телу, заставив меня покоситься на свой хлопковый комплект: голубые шорты и белая майка с россыпью незабудок по ней. И в этом я собираюсь предстать перед Димкой, когда он придет?
        «Ты ехала к маме, а не местных Помещиков соблазнять», - напомнила я себе, напялила футболку и вслед за сестрой улеглась на кровать. В доме, к слову сказать, имелась двуспальная кровать, застеленная оливковым покрывалом.
        - Твой муж узнал про Вовку, поэтому вы поссорились? - спросила я.
        - Чушь, - отрезала Жанна, - Игорь как не знал про него, так и не знает. И не вздумай кому-нибудь сболтнуть, особенно Димке.
        Я уверила, что не собираюсь никому рассказывать, задумавшись, почему Димке особенно. Боится, что тот донесет Вдовину? Глупость, они далеко не приятели. Господи, как элементарно: она просто не хочет предстать пред ним в невыгодном свете, все же бывший…
        - С муженьком мы последний год стабильно ссоримся, раз в неделю уж точно, - продолжила Жанна. - Всё подчинить меня пытается, в доме удержать… Не на ту напал, дорогой мой, - помахала она в воздухе фигой. - Сначала ему повариха не угодила, нашла другую. Так он заявил, что не ровен час отравят ещё, хочется ему, видите ли, мою стряпню вкушать. Дальше больше - наследника ему подавай. Заладил, дом, уют, детишек свора. Я что на идиотку похожа, такой хомут на себя весить, мне ещё тридцати нет?
        - Он здоровый мужчина и желание иметь детей от законной супруги естественно, - попробовала я заступиться.
        - Не смеши меня, - фыркнула Жанна. - Где Вдовин и где дети. Есть у него дочь от первого брака и что, где тот хваленый папочка? Раз в год на дне рождения. И то, минут на десять. Детишки ему нужны, ага, как же, меня ему дома запереть надо и контролировать, паучья его сущность. Он паук, понимаешь, самый настоящий паук. Ты его просто не знаешь. Одно досье чего стоит. Короче, он все чаще зудел и зудел, в конце концов, допек меня окончательно, мы посрались вусмерть. Игорь ночью в Москву улетел, а я утром к Вовке. Уходить от Вдовина не планировала, но про ссору Вовчику рассказала. Тот опять на меня налегать стал, обрабатывал по полной программе. Заботливый, внимательный такой и обзоры на домики в Испании подсовывает. А от меня только и требуется диск достать, да подождать, дальше он сам всё организует. В общем, я согласилась. Сперла из сейфа диск этот ненавистный, но и подстраховаться решила. Для начала полюбопытствовала та ли на нём информация, о которой мне талдычил любовничек. Убедилась, именно та, и решила выдавать ему дозированно, не баловать. Проверить для начала что и как. Скачала пару сюжетов на
флешку, а диск припрятала.
        - Ничего не понимаю, - всё-таки не выдержала я и повернулась к ней. До этого мы обе пялились в потолок. - Какие сюжеты, какая флешка?
        - Мой Игорёша на удивление запаслив, всё бздит, что сильные мира бортанут его в определенный момент и найдут себе более выгодных партнеров. Держать на контроле всех хочет паук, я же говорила. Для этих целей он завел себе досье на каждого: видеосъёмки передачи откатов, липовые договора, подставные фирмы и ещё куча всего на этом диске. На одного и вовсе сюжет доказывающий, что тот педик, прикинь. Политики, бизнесмены, министры, все, кто когда-нибудь с ним имел дело, на каждого у него своя страховка. Только для Вдовина это страховка, на случай конфликта или отказа в очередном тендере, а Вовка решил на этом неплохо заработать.
        - Шантажом что ли?
        - А ты не фыркай, с этими козлами так и надо. Знаешь, какие они бабки отмывают?
        - Догадываюсь, - вздохнула я. - Тебе что, мужниных денег мало?
        - Мужниных денег, - передразнила Жанна, - много он мне давал, денег этих. Слушать будешь или умничать?
          - Слушать, - покаянно заверила я.
        - Диск я спрятала, а Вовке дала флешку с информацией на двух человечков. Мы переехали с ним на окраину, он снял квартиру. Место дыра полнейшая, зато документы не нужны. Там он стал претворять свои планы в жизнь. Шантаж, как оказалось, дело не быстрое и довольно хлопотливое. Я думала не стану успевать ему сюжеты подсовывать, да бабки считать, а он за это время этих двух только и успел обработать. Осторожничал. Теперь-то я понимаю, оно и к лучшему, мне и этого дерьма сейчас не разгрести. Две сделки он кое-как провернул, на одной чуть не засыпался, еле ноги унёс. Предложил мне стресс снять и немного проветриться, я и сама засиделась, долго уговаривать не пришлось. Обычный бар или ресторан не годился, мало ли кого встретим, поперлись мы с ним в казино. Лавочка подпольная, да и Вдовин по таким местам не шастает, не интересно ему, а этот придурок оказалось там завсегдатай, но это я уже под утро выяснила. Короче, повернутый Вовка на всю башку на этом деле. Он нам кабинет отдельный выбил, в покер играл и меня учил, вроде как. Я мартини потягивала, да понемногу в игру вникала. Поначалу выигрывали даже,
этот дебил ставку давай увеличивать, ну и спустил порядком. Я его угомонить пытаюсь, а тот, как наркоман со стажем. Поначалу сюсюкал, уговаривал, сейчас попрет, мол. А какое там попрет, если деньги сквозь пальцы утекают! Я ему - здесь и моя доля, её отдай, а со своей делай, что хочешь. Тут он мне и показал всю свою сучность. Дерьмо на палочке! А ещё про любовь талдычил, сучёнок.
        - Так ты сюда из казино прикатила, получается?
        - Да, - подтвердила Жанна. - У этого идиота уже две с половиной копейки осталось, я на квартиру, сумку собрала, а оттуда сюда свалила. В полной жопе я, в общем, Женька. Ещё Юрку, говоришь, того, прихлопнули.
        - Ты к этому никакого отношения не имеешь? - настойчиво спросила я и пристально на неё уставилась.
        - Сдурела что ли?! Я ещё жить хочу. Долго, счастливо и на свободе.
        - А Вовка этот твой мог?
        - Хрен его знает. Теперь уже и не знаю, чего он мог, а чего не мог. Я сюда диск прятать приезжала, беспокойно мне его в городе держать было. Этого придурка с собой не брала, но не исключаю, что он меня выследил.
        - А ты на ферму ездила, может мимо проезжала?
        - Зачем мне на ферму, сдалась она мне. Причем здесь ферма?
        - Последний раз Сумарокова живым в тех краях видели.
        - А менты что говорят?
        - Не спешат докладывать, знаешь, без понятия люди, - попеняла я, а Жанна по обыкновению буркнула:
        - Не умничай.
        - Куда мне, - согласилась я. - Я в семье младшенькая, стало быть, дурочка. Идем, кофе пить, головастая.
        Жанка курила, истребляя кофе в неразумных количествах. Я выпила одну чашку и решила сварганить ужин, пора бы и о хлебе насущном подумать. Можно обманывать сестру и сколько угодно делать вид, что для нас стараюсь, но в глубине души я знала - поджидаю Димку, хотя и не спешила признаваться в этом.
        ГЛАВА 33
        Ужин скромно поджидал своей участи, однако, потчевать им сестрицу я не спешила. Жанна металась из угла в угол, не зная куда себя девать. То садилась у меня за спиной, закуривала, через минуту тушила наполовину сигарету, шлепала в комнату и возвращалась вновь. Она в очередной раз опустилась на стул, который приспособила себе у окна для курения, потерла ладони и подняла на меня глаза:
        - Теперь ты понимаешь какой пакет я потеряла?
        - Конечно, понимаю. Ты салат с маслом или сметаной будешь?
        - Без разницы, - отмахнулась она и сощурилась: - Ты его точно не брала?
        - Положим он у меня, - сложила я на груди руки. Сестрица вытянулась и даже приподнялась со стула, но я выставила вперед одну руку и осадила её пыл: - Я сказала, только положим. Давай, представим на минуту: я достаю диск из сумки, возвращаю тебе. И что ты с ним будешь делать, скажи на милость, вернёшься к этому Вовке? Уж не сама ли начнешь аферы проворачивать?
        - Дура я что ли, к нему возвращаться. Тут подумать надо хорошенько, взвесить всё. В любом случае, иметь этот диск на руках - козырь. Без него мне вообще труба, понимаешь?
        - Я-то понимаю, как и то, что мужа своего ты разозлила окончательно. А на пару с тобой и мне влетит. Ты знаешь, что я ему обещала сразу дать знать, если найду тебя?
        - Вот только не говори, что это обещание для тебя что-то значит, - недоверчиво скривилась она.
        - Обещания выполнять нужно, дорогая моя, хотя, ты прекрасно знаешь - не выдам тебя, но это ничего не меняет. А ты в курсе, что мать переживает, ты в курсе, что их в полицию таскали, подозревая в убийстве Сумарокова? - разошлась я. - Тебя вообще хоть что-нибудь, кроме своих желаний, интересует в жизни?
        - Вместо того, чтобы нудеть и морали читать, лучше бы помогла! Я тебе откровенно во всем призналась!
        - Спасибо большое, какая честь, - взмахнула я руками, вознося их. - И чем, мне интересно, я смогу тебе помочь? У меня влиятельных знакомых нет, мы люди простые, низкого полета птицы.
        - Хотя бы советом, - печально выдохнула Жанна, а мне стало стыдно за себя.
        Чего я в самом деле взъелась, ей сейчас и без нотаций дерьмово. Я отвернулась к столу, заправила салат. Чиркнула зажигалка - Жанна опять закурила, по кухне пополз едкий дымок. Диск ей не отдам, однозначно, наделает новых глупостей. По мне так его и вовсе возвращать не нужно. Отнести в прокуратуру и точка, пусть они разбираются с нечистоплотными на руку элементами.
        - Ну, вот что, - повернулась я к ней. - Если тебе интересно моё мнение, то для начала следует узнать кто убил Юрку. Чтобы никаких сюрпризов, чтобы это убийство никоим образом не было связано с нашей семьей. И даже твоего мужа, как бы ты того не хотела, причисляем к семье, по крайней мере, пока вы не разведетесь.
        Сказала, и испугалась своих слов. Я что, собралась покрывать убийцу окажись он одним из нас? Пожалуй, нет. Скорее я уговорю того написать чистосердечное признание, в надежде на смягчение приговора.
        - Во-вторых диск, - продолжила я. - Его разумеется следует найти. А когда найдем, мы отнесем его в прокуратуру…
        - Спятила? Ты в своем уме?! - закричала Жанна. Вскочила, забегала по кухне. Хваталась за голову, заламывала руки, ещё немного и волосы выдирать на себе начнет. Моё предложение повергло её в шок, словно, такого развития событий она даже не предполагала, а теперь, когда я озвучила, испугалась, что подобное может произойти. Наконец, она остановилась, свесила бессильно руки и посмотрела на меня. Взгляд пробирал до макушки. Мне на секунду показалась: она знает, что диск у меня. Я попыталась смахнуть его, этот цепкий взгляд, чуть склонила на бок голову и спокойно спросила:
        - Что я такого сказала?
        - В день, когда твоя нога переступит порог прокуратуры, не забудь заказать для меня гроб. Игорь прихлопнет меня как муху, можешь не сомневаться ни секунды.
        Она развернулась и пошла в комнату.
        - Не сгущай краски! - крикнула я ей, но Жанна не остановилась.
        Ужин давно остыл, салат выделил сок, а мы всё сидели по разным углам - Жанна в комнате, я на кухне. Я решила дать ей немного времени побыть наедине, да и самой не мешало собрать мысли в кучу. Разве может Вдовин лишить жизни супругу, он же не бандит, в конце концов, а бизнесмен. Или может? И не проверишь - слишком дорога ставка. Я позвонила Дюше в надежде узнать хоть какие-то новости о нашем покойнике, одноклассник не порадовал, но пообещал завтра наведаться к участковому.
        Потянулся тягучий, бесконечный вечер, наполненный ожиданием. Я подгоняла время, с минуты на минуту ожидая Димку и не решаясь ему набрать по нескольким причинам. Наконец не выдержала, подогрела ужин и пошла за сестрой. Жанна лежала поверх покрывала, глаза сомкнуты, но я уверена - не спит.
        - Идём ужинать.
        Ели молча. Механически жуя свои порции и не глядя друг на друга. Потом я налила нам чай и сказала:
        - Всё будет хорошо, слышишь?
        - Да, - отозвалась сестра, подняла на меня взгляд, силясь улыбнуться: - Слышу.
        Димка пришел огородом. Когда на поселок уже опускались сумерки, а я с каждой отсчитанной минутой теряла уверенность, что придёт. Он разбавил царившую в доме гнетущую атмосферу. Вдохнул в неё жизнь, наполнил цветной акварелью. Мы оживились обе, словно видели в нём решение наших бед или защиту.
        - Вы не представляете, девочки, как я к вам прорывался, - переступив порог, сказал он и хлопнул в ладоши: - У меня две новости. Стандартно: хорошая и плохая, начну с хорошей. Людмила Васильевна и Михаил Юрьевич в данный момент летят в Сочи, в санаторий. В порту их встретят, проводят и заселят. Комплексное питание, правда без лечения, курортные карты оформить не успели, зато море, солнце, витамины. - Мы ещё ничего не успели сказать, разве что переглянуться и одновремено хлопнуть ресницами, как он снова привлек к себе внимание: - Новость номер два, из тех, что похуже. Я с вещами, - показал он на спортивную сумку в своей руке, с такой обычно спортзал посещают. - Вам придется потесниться, терпеть меня некоторое время и подкармливать. Похоже, осаду придется держать вместе. Улизнул я довольно примитивным способом, второй такой номер, боюсь, не пройдет. Эй, вы чего? Отомрите. Может уже как-то отреагируете на меня, мне честно не по себе, когда вы одновременно так на меня смотрите.
          - А чем эта новость плоха? - спросила я, пытаясь понять одинаково ли он на нас смотрит. Словами он никак нас не выделял, а взглядом?
        - Для меня потерянной связью с внешним миром, это делает нас беспомощнее. А вам… решите сами, устраивает ли вас моё общество.
        - Устраивает, Димочка, устраивает, - протянула Жанна. - Мы, женщины, существа слабые, с удовольствием укроемся за твоей шикарной спиной, если ты не против.
        Красавица, ничего не скажешь - и ему комплимент отвесила и на себя непутевую намекнула. И заодно всех «под одну гребенку», все мы, мол, такие, порою наведаем что творим и всё во спасение своё.
        - К вашим услугам, дамы, - отвесил Димка мушкетерский поклон.
        Пока Димка ужинал, я сидела рядом и пила чай, Жанна от чая отказалась, забралась на подоконник и курила в окно, покачивая ногой. Загадочная улыбка блуждала на её лице, а я подумала: надо же, как она преобразилась, стоило мужчине оказаться рядом. И сказала себе - прекрати, прекрати эту грызню изнутри, расслабься. Она для него пройденный этап, у него была возможность возобновить отношения, он сам не захотел.
        Димка рассказал на какие ухищрения ему пришлось пойти, чтобы добраться до нас. Домой он вернулся с залегшим на заднем сиденье ветеринаром. Стекла в машине тонированы и ложиться Анатолию Степановичу было вовсе не обязательно, но они подстраховывались. Дождавшись первых сумерек, ветеринар в кепке и очках Димки укатил за рулем «Ровера» на ферму, уводя за собой хвост. Там он бросит машину, а вернется уже на своей. Пока мальчика Вдовина разбирались что к чему, Дима спокойно ушел у них из-под носа.
        - Сегодня я много двигался и суетился, внимание ко мне пристальное, - закончил он и посмотрел на Жанну: - А теперь хотелось бы знать, для чего я старался. Что у вас стряслось и почему ты прячешься от мужа?
        - Милые бранятся, только тешатся, - кокетливо обронила она в ответ и изящно стряхнула пепел в чашку.
        - Нет, Жанна, так не пойдет, - категорично осадил её Димка. - Милые могут тешиться и дома, не устраивая гонки с преследованиями и не пугая остальных членов семьи. Мы сейчас поднимемся с этих стульев, я и Женя, и уйдем отсюда…
        - Ладно, не кипятись, - не дала ему договорить сестрица и выдала альтернативную версию происходящего. В этой версии напрочь отсутствовал Вовка, а все «успехи и достижения» принадлежали ей. Димка недоверчиво на неё посмотрел и с нажимом спросил:
        - Ты хочешь сказать, что в одиночку шантажировала серьезных людей?
        - Именно это я и говорю! - с вызовом вскинула она подбородок. - Не хочешь, не верь, от этого мой рассказ не поменяется.
        - С кого ты успела получить деньги?
        - Крутиков и Савицкий.
        - Поздравляю, - повернулся ко мне Димка, - твоя сестра горец, раз она до сих пор жива.
        - Прекратите меня пугать, - вмешалась я. - Давайте, лучше искать выход из ситуации.
        - Я вижу только один, Жанна возвращается к мужу и кается, - категорично заявил Дима, а Жанна недовольно фыркнула. Он проигнорировал её ужимки и добавил: - Смущает меня только одно - неприкаянный труп. Он какой-то лишний в этой истории, если учитывать, что Жанна нам всё рассказала.
        - К трупу я не имею никакого отношения!
        Они ещё немного поспорили, а потом Димка напомнил - утро вечера мудренее и предложил расходиться спать. Он поднялся, шагнул к прихожей и кивнул мне, указывая на дверь:
        - Жень, выйдем на минуточку.
        Я поднялась, сходила в комнату за кофтой и вернулась. Он взял меня за руку, толкнул дверь и уже перешагнул порог, увлекая меня за собой, когда Жанна сказала:
        - Можете не бегать по углам, на диване лягу.
        - А это даже не обсуждается, - повернулся к ней Димка. - Этот дом арендую я, если ты забыла.
        - Что за мещанские замашки? - спросила я, когда мы вышли.
        - С твоей сестрицей только так, иначе она ножками не с подоконника болтать будет, а сама знаешь откуда.
        ГЛАВА 34
        Я считала Димка хочет поговорить, но права оказалась Жанна с её «беготней по углам». Стоило нам ступить во двор, как он прижал меня, прошептал «я соскучился» и полез целоваться. Мы льнули к друг другу, жадно впиваясь в губы, пока я не сообразила - если мы сейчас не умерим пыл, закончится всё тем, что мы опустимся прямо на дощатый дворовый пол, чего бы мне по понятным причинам не хотелось. Если нас тут застукает сестрица, я со стыда сгорю. Я мягко отстранилась, прижала ладонь к его губам, хватит, мол и улыбнулась. Хотя, сомневаюсь, что он разглядел в потемках эту улыбку. Димка некоторое время дурачился, пытаясь укусить мой палец, а потом перехватил всю ладонь и вновь повел меня. Признаться, ориентировался он в полумраке неплохо. Он толкнул дверь, ведущую в огород, и сел на верхнюю ступеньку, меня усадил впереди, спиной к себе, и ткнулся куда-то в шею.
        - Посидим немного одни, хорошо? - шепнул он и, не дожидаясь ответа, тихо добавил: - Ты так обалденно пахнешь.
        - Это Жанкин шампунь, - ответила я и подумала: зачем я ему это сказала? Тогда я, тоже шёпотом, произнесла: - Спасибо за маму. - Он только крепче обнял меня и сказал - смотри, звезды. Звезд и вправду уже проявилось достаточно, я немного сомневалась, уместно ли, но всё же произнесла: - Деньги я верну, у меня есть.
        - Глупости. Не забывай, Людмила Васильевна мой сотрудник, это её премиальные.
        - Ты всем своим сотрудникам платишь такие премии? - повернула я к нему лицо и приподняла одну бровь.
        - Нет. Только самым старательным, - с серьезным видом заявил он.
        - Хм… маму старательной не назовешь.
        - Неправда. У меня все старательные.
        - Угу, - отозвалась я. - Особенно Анатолий Степанович. Надеюсь, у него из-за этих передвижений проблем не возникнет.
        - На саму ферму они не сунутся, значит он беспрепятственно покинет мою машину, выедет уже на своей. Он сотрудник, вполне мог задержаться на службе.
        - Мне показалось, не очень-то он рад этим поручениям.
        - Напротив, Анатолий Степанович с энтузиазмом взялся за дело. Я ему очень поверхностно описал ситуацию, тот махнул рукой, присовокупив что-то вроде «мне терять нечего» и с удовольствием подключился. Он одинокий человек, работу свою любит, но провинциальная жизнь слишком размерена, особенно для него, городского жителя по своей сути.
        Когда люди бегут из провинции оно понятно, а вот мотивация людей, поступивших наоборот, гораздо интереснее. Димка уехал в село, сейчас, выяснилось и ветеринар, разумеется, мне это показалось любопытным, и я спросила:
        - Почему он переехал сюда?
        - Порой судьба выдает нам такой финт, огромной лапой выдирая нас из привычной жизни. Его очень сложная и неоднозначная. На прежней работе он персона нон-грата, хотя специалист толковый. Когда он откликнулся на объявление, сразу предупредил: я преступник, у меня статья. Тяжелая. И рассказал за что отсидел три года. Позже я выяснил, ему присудили четыре, но освободился раньше по амнистии. Он виноват в гибели своей семьи, жены и дочки. Авария. Толя так и называл себя - преступник, не пытался вызвать сострадание или жалость. Виноват и точка. Только в его глазах я видел весь пережитый им ужас. Я знал - этот человек никогда себя не простит и цепляется за жизнь из последних сил. И возможно уже завтра решит: ему больше незачем влачить свое существование, он слишком задержался в этом мире, в котором больше нет таких родных и таких любимых людей… У меня даже сомнений не возникло. Я помог ему с продажей квартиры и покупкой дома, и ещё не разу не пожалел, что нанял его.
        Я поежилась в Димкиных объятьях, романтического настроения как небывало. Он обхватил меня сильнее и спросил:
        - Замерзла?
        - Нет, это не от холода.
        - Я дурак. Нагнал тоски, испортил такую ночь.
        - Всё нормально, - тихо шепнула я, украдкой утирая одинокую предательницу - слезинку.
        - Давай считать звезды? - смеясь предложил он.
        - Нет. Лучше давай поцелуи.
        Жанна проснулась первой. Потянувшиеся кофейный, а за ним сигаретный запахи, подсказали об этом. Димка лежал рядом, размерено дыша, я перевернулась и снова провалилась в дрему, даже полюбопытствовать который час не нашлось никаких сил. Слишком беспокойную устроила я себе ночку. Когда я вновь открыла глаза, Димки уже рядом не было. Я потянулась рукой к телефону - четверть одиннадцатого. Пропущенных и сообщений нет. Я зашла на страницу Дюши в одну из сетей, проверить знак - пусто.
        Ночью мне не спалось, вдруг осенившая идея навязчиво «клевала» мозг. Я выбралась из-под Димкиной руки, убедилась, что тот спит, подхватила телефон и скользнула в прихожую. В прихожей, на вешалке, для меня нашелся безразмерный плащ, я облачилась в него прямо поверх белья и улизнула в баню. Оттуда мне казалось звонить безопаснее. Заспанный Дюша долго не мог врубиться чего я от него хочу, а когда до него дошло простонал протяжно и пообещал быть через пятнадцать минут. Приперся через двадцать, преодолел забор и глухо выругался. Я ждала его в конце огорода, сиротливо жавшись к забору и вглядываясь в забрезживший вдалеке рассвет.
        - У тебя должна быть мега уважительная причина, по которой ты дёрнула меня сюда, - сразу предупредил он.
        - Конечно, уважительная, - подтвердила я, - человечество в опасности. А ты дрыхнешь.
        - Я тебя придушу, если это твои шуточки, - проворчал он и вздохнул: - Имей ввиду, мне вставать рано, а ещё от Наташки влетит.
        Объяснять, чего я от него хочу пришлось два раза. Дюша никак не мог взял в толк, что за диск, зачем мне с него копировать информацию и почему решать этот вопрос нужно непременно среди ночи. Странно, но больше его возмутило, что диск нужно вернуть нам место, то есть закопать.
        - Считай, что это дельце по профилю, - хлопнула я его по плечу.
        - Я выкапываю, а не закапываю, - воспротивился он.
        - Лучше бы ты не того ни другого не делал, - заметила я и сразу спросила: - С участковым, кстати, разговаривал?
        - Разговаривал. Менты копают среди окружения, этого… ну, покойника, только результатов нет. Там такие знакомства, что можно каждого подозревать, а это уже паранойей отдает, им мотивы нужны и эти… улики. На одного вроде вышли, тот покойнику денег большую сумму задолжал, но у него алиби. А участковый считает на ферме основательно порыть нужно. Зачем-то ведь он приезжал туда.
        Зачем, зачем? Я-то как раз знаю зачем, Жанну он искал и рассчитывал найти её у Димки. Только этот след тоже никуда не ведет, раз уж считается, что ни Жанна, ни Дима к убийству Сумарокова непричастны. Дима был в городе, полиция, наверняка, проверяла, а сестрица клянется - не она. Остается один вариант - Вовка. Из раздумий меня вывел Дюша.
        - Всё у тебя? - спросил он. - Мне Наташку ещё в обед в город везти, а с утра покопаться с машиной хотел, заказ горит.
        - Ты всё понял?
        - Да понял я, понял, - проворчал приятель и мы простились.
        Я вернулась в дом, забралась в теплую постель рядом со Щуровым. Благодаря ночной прогулке я и проснулась самая последняя, немного злясь на Димку, что не разбудил. Второе утро коту под хвост.
        От сестрицы я ожидала чего угодно, любой подлости, вот только не то, что увидела. Когда я, умывшись, возникла в кухне, она потчевала Димку блинами. Платье-халат, что она нацепила, выглядело небрежно и элегантно одновременно. На тот случай, если захочется в будничной обстановке оставаться во всеоружии. Пояс подчеркивал талию, а умеренная длина стройные ноги. Волосы причесаны и перекинуты на одно плечо, макияж утренний, без излишеств. Короче, Жанка уже была при полном параде и обращалась к Щурову исключительно «Димочка»: то сметанки предлагала, то кипяточку подлить. Я заподозрила её в коварстве и нахмурилась. А ещё мне показалось, что он, вроде как, и не против этих ухаживаний.
        - Жанна, ты умеешь, блины печь? - отказалась я верить своим глазам.
        - Тоже мне, велика премудрость, - фыркнула она. - Садись, пока теплые.
        Я налила себе чай, уселась рядом с Димкой, Жанна распахнула окно, на подоконник забираться не стала - платье, уселась на стул рядом. Естественно, закурила. Блины оказались с творогом, вполне съедобные, а если не придираться, то заслуживали пятерки с минусом. И то минус, подозреваю, я ей влепила из вредности, вспомнив набившее оскомину «путь к сердцу мужчины…» Эта фраза навязчиво крутилась в голове.
        - Как спалось? - спросил меня Димка, я и тут заподозрила подвох, учитывая мои ночные бдения, но вида не подала и ответила - хорошо. Димка кивнул, доел блин и потянулся за салфеткой: - Я уйду ненадолго, мне с одним человеком встретиться нужно, вы из дома ни шагу.
        - Этого человека не Игорь Леванович случайно зовут? - сладко вопрошала сестрица.
        - Ерунду не болтай, - не повернув головы, заметил он ей, встал и только тогда повернулся: - Спасибо за завтрак. Женя, идем, дверь за мной запрешь.
        - На всякий случай, напоминаю, диска у меня нет, - пропела Жанна, Димка только сокрушенно покачал головой.
        Мы вышли во двор, Димка чмокнул меня в щеку, дружеский такой жест на прощание. Он уже потянулся распахнуть дверь, но я остановила его, спросив:
        - Можно узнать с кем ты встречаешься?
        - Старинный приятель, имя тебе ни о чем не скажет. Попробую разузнать у него свежие сплетни из мира взрослых дядек, и каковы последствия бурной деятельности нашей авантюристки.
        - С собой, конечно же, не возьмешь? - попробовала я.
        - Конечно же, не возьму, - в тон мне ответил он и положил на мои плечи ладони: - За сестрой пригляди, сбежит снова, а там новые глупости не за горами.
        - Куда она без диска.
        - Не исключено, что Жанна лукавит и на самом деле он у неё. Я скоро.
        Я закрыла за ним дверь на задвижку и немного послонялась по двору - мысли закрадывались далеко не радужные: мы в своем уме, раз торчим тут за закрытыми дверьми, вместо того, чтобы наслаждаться летом и жизнью в целом!? Какого хрена вообще происходит? В конце концов, Вдовин имеет право знать, что его жена жива и здорова. Меня так и подмывало набрать этот чертов номер. Словно кто-то неведомый нашептывал: позвони, позвони…
        ГЛАВА 35
        «Обычная бабская истерика», - сказала я себе. - «Сейчас ты немедленно возьмешь себя в руки, войдешь в дом и станешь спокойно ждать возвращения Димы».
        В кухне я разбавила свой чай кипятком, сделала пару больших глотков - горячим питье не стало. Жанка уже сидела на подоконнике, расправив под собой подол платья. Эта осада окна изрядно раздражала.
        - Тебе не надоело там торчать?
        Она посмотрела на меня так, будто я сморозила несусветную чушь, смачно выдохнула дым, вытянув губы трубочкой, и спросила:
        - Ты ему веришь?
        - У меня гораздо больше причин не верить тебе, чем ему.
        Жанна подтянула одну ногу на подоконник и отвернулась к окну. С минуту всматривалась в огород, затем выкинула в открытое окно окурок и спрыгнула. Подперла спиной подоконник и неожиданно заявила:
        - Он на тебе не женится.
        Я чуть не поперхнулась чаем.
        - А кто, вообще, сказал, что я жажду предложения?
        - Господи… - снисходительно протянула она. - Ты и сказала. И все твои пуританские взгляды на институт, мать его, брака.
        Это просто невыносимо! Она меня вконец доконает однажды. Я подалась вперед и, выделяя, чеканя каждое слово, спросила:
        - Откуда. Тебе. Меня. Знать?
        - Ой, только не начинай эту всю байду: ты меня не знаешь, ты мной не интересуешься, - скривилась сестра. - Ты пьешь сухое вино, потому что не выносишь сладкого, частенько разбавляешь его водой, потому что тебе и вино кажется крепким. Твоим первым любовником был однокурсник, Колька, кажется, но ваш роман не заладился, тебе совсем не понравился ваш первый раз, а Коленька, напротив, жаждал ещё. Ты живешь с этой дурой Леськой, вообразившей себя звездой, хотя на деле та ещё колхозница, зато она неплохо заменяет тебе сестру, которой тебе не хватает. Но в этом ты никогда не признаешься, потому как, ты твердолобая, ещё с детства. Готова спорить, в твоем плейлисте до сих пор звучат заюзаные с детства треки «Кардиганс» и Дженнифер. Тебе импонирует в них жуткая смесь из романтики и бунтарства. И как бы ты не отрицала, но я-то знаю, поверь, каждого приблизившегося к тебе мужика, ты оцениваешь, как потенциального мужа.
        - Да, пошла ты, - поморщилась я. Морщилась растерявшись, а ещё по большей части из-за некоторых совпадений. Взять хотя бы Лопес, Леська частенько застукивала меня дома, лихо отплясывающую в одиночку под горячие напевы латиноамериканки. С некоторыми пунктами я готова спорить, но лень, да и не главное это сейчас, а вот что касается последнего… тут захотелось высказаться. - В отличии от тебя, я планирую иметь нормальную семью и детей, а мужиков оцениваю не размерами их кошелька, - сообщила я, встала и предупредила: - Лучше помолчи, иначе мы опять поругаемся.
        Я ушла в комнату, заправила кровать и улеглась поверх покрывала. Мысли мои крутились вокруг сестрицы, от неё перешли к Димке, и я задала себе вопрос: «Ты вправду приглядывалась к нему, как к возможному супругу?»
        «Нет и нет!» Однако, вынуждена признать, на длительные отношения я в своих фантазиях замахивалась. Я немного повертелась, делая вид, что Жанкина фраза «он на тебе не женится» для меня ничего не значит, а потом и вовсе посоветовала себе переключиться.
        Спокойно дожидаться возращения Димки показалось невозможным, а сидение в четырех стенах глупым. Душа жаждала действий. Я схватила телефон и набрала одноклассника. Дюша в этот момент садился в машину, вез Наташку на какой-то мудреный анализ. Приятель пообещал заехать за нами, как только закинет Тимоху к тёще.
        - Жанна, собирайся мы едем в город! - крикнула я.
        - Зачем это? - крикнула она в ответ и следом возникла в проходе.
        - Поехали, прижмем твоего Вовку, не вечно же нам тут торчать, пора и самим шевелиться.
        Два раза ей повторять не пришлось. Сестрица явно засиделась в застенках и тоже была готова с радостью свалить отсюда, пусть и по сомнительному делу.
        В машине я немного нервничала, торопила время, словно находилась в шаге от разгадки вселенной, и тихо радовалась, что никто из присутствующих не завел пустых разговоров. Дюша недолюбливал Жанну ещё со школы, она над ним вечно посмеивалась, поэтому его любезности хватило лишь на приветствие, Наташка, судя по всему, и вовсе злилась, что он прихватил нас прицепом. «Не мог сказать, что мы уже уехали!» - сказала она, как только он закончил разговор по телефону. Готова поспорить, так и было.
        Высадил он нас на окраине, по нашей же просьбе. Возвращаться Дюша планировал не сразу, после больницы в их расписании значилось посещение торгового центра, у него мы и условились встретиться. Вовку решили первым делом искать на съемной квартире, добрались на такси, и не ошиблись - молодой человек возлежал на разложенном диване, с тоской в очах пялясь в потолок. Перед тем, как войти в квартиру, мы условились, что диалог вести буду я. Ну, как условились, я попросила, а Жанна пообещала не вмешиваться без особой необходимости. Но стоило нам переступить порог (дверь, кстати, Жанна открыла своим ключом) как она напрочь забыла все обещания. Она вообще из той породы людей, которые с легкостью раздают их, эти самые обещания, а потом так же легко и непринужденно забирают.
        Завидев нас, парень похлопал глазами, переводя взгляд с неё на меня, обалдело присвистнул, но с дивана не поднялся, а просто поменял позу. Лег бочком, оперся на локоть и откинул со лба черные волосы.
        - Куколка, кого это ты привела? - радостно воскликнул он и растянул рот во всю ширь, обворожительно скалясь: - Ты мне не говорила, что у тебя есть сестричка, я даже злиться на тебя перестал!
        - Не обольщайся, придурок! И захлопни уже пасть, твои чары больше не действуют, - осадила его сестрица. Парень ещё по инерции улыбался, а вот ликование в глазах сменило замешательство. Жанна не дала опомниться ему, как и взять инициативу мне, тут же накинувшись на него: - А ну, признавайся гад, куда диск дел!
        К вышесказанному она присовокупила пару ругательств. До него, наконец, дошло - любовница негодует, и он посчитал нужным оскорбиться. Состроил по этому случаю соответствующее выражение лица и возмутился:
          - Издеваешься? Да я по твоей милости, сейчас ни в один клуб пойти не могу! Сижу тут как изгой, даже домой путь заказан.
        - А ты в закрытый иди, для старых кошёлок, - язвительно предложила Жанна решение, за которым отчетливо проглядывались обиды обманутой женщины. - Они тебе из клатчей со стразами много зеленых купюр в трусы напихают, заживешь. На твои убогие фантазии, как раз хватит. Верни диск, сучёнок, по-хорошему! - взвизгнув, закончила она.
        Я было подумала, она его сейчас с дивана за его шикарную гриву подымет. Однако, парень вскочил сам, приняв вертикальное положение. Хорош. Сестрица ни капли не приукрасила. Нос правда немного длинноват, но никакой дисгармонии он не вносил, напротив, дополнял выразительные глаза и выпирающие скулы. Сложен атлетически, без лишней мускулатуру. Ухожен, шмотки на нем стильные, штанишки укороченные. Вовка встал босыми ногами прямо на диван и буквально схватился за голову, сминая густые пряди.
        - Ты диск что ли потеряла?! - завопил он. - Мать твою, идиотка, какого черта! Ты хоть соображаешь, что с тобой Игорь сделает?
        - О себе переживай, - посоветовала ему Жанна и вновь перешла на визг.
        Дальше посыпались взаимные оскорбления, я их уже не слушала, больше орали фоном, решив воспользоваться ситуацией и осмотреться. В углу комнаты, рядом со шкафом, брошена сумка, открытой. Я сделала шаг вперед, и скосилась на неё, но кроме Вовкиного шмотья ничего примечательного не обнаружила. Я осмотрела туалет, ванную, переместилась в кухню и пришла к выводу - Вовка жутко не аккуратный тип. По всей квартире, даже в кухне, взгляд всюду натыкался на брошенные резинки для волос. В некоторых спутались темные волосы, что подтверждало, ими пользовалась не Жанна. Воздух в кухне тяжелый, спертый, мусор Вова не выносил давно. Верхушка «айсберга» норовила обрушиться из ведра. Рядом приткнута пустая бутылка из-под шампанского. Марка дорогая, обожаемая сестрицей. Бутылка успела обрасти пылью, распили её, выходит, не вчера. Банка из-под икры, служившая пепельницей, доверху наполнена окурками, несколько из них в помаде, Жанкины ещё. На плите коробка с надписью «Пицца» по английский, внутри давно засохшие недоеденные края. На столе стеклянная банка, на дне которой огромная, одиноко болтающаяся оливка,
фаршированная креветкой. Судя по торчащему из неё хвостику, креветку туда впихнули целиком. Рядом недоеденная лапша быстрого приготовления, похоже, парень не богат наличностью. Выводы напрашивались сами собой.
        Я увидела достаточно из того, что хотела и вернулась в комнату. Шумиха тут явно пошла на спад, горе-любовники выдохлись. Я опустилась в кресло и громко предложила:
        - Давайте, спокойно поговорим. - Они разом замолчали. Вовка опустился на диван, замер в позе лотоса и с любопытством на меня уставился. Сестрица опомнилась, подскочила ко мне и уселась на подлокотник кресла. Закинула ногу на ногу и вытащила из сумочки сигареты. Закурила. Я поочередно на них посмотрела, остановила взор на Володе и обратилась к нему: - Владимир, и мы и вы прекрасно отдаете отчет неразрешимости ситуации, в которую вы попали. Ситуации неприятной, тупиковой. Мы хотим вам помочь выйти из неё с наименьшими потерями. Я вам верю, диска у вас нет, но боюсь Игорь Леванович подвергнет эту теорию сомнению…
        - Жанна не такая дура, чтобы обо мне рассказывать, - усмехнулся он. Абсолютно не любезен, взял и перебил. Сестрица тряхнула пепел в ближайший горшок, служивший пристанищем для герани, подалась вперед, выпятив грудь, и зашипела:
        - Знаешь, дорогой, что я, пожалуй, сделаю? Я обзаведусь с Гришкой секретом. Только про меня он будет знать, что у меня есть любовник, а я буду знать, мой любовник - его брат. А главное, что я буду знать, так это то, что Гриша не умеет держать язык за зубами, и болтает своему остолопу-братцу секреты хозяина. Два секрета против одного. Держу пари, я выиграю. И как ты думаешь, куда тебя сошлет твой братец? Мне даже намекать ничего не нужно будет.
        - Сука, - буркнул Вовка себе под нос, - связался блин.
        - Стоп! - крикнула я, потому как, они снова принялись оскорблять друг друга. Жанна осеклась первой и поджала губы, за ней заткнулся и Вовка. Он смотрел на меня с недоумением, силясь сообразить, какого лешего я тут командую. Время на раздумья я ему не дала, мало ли ещё какую глупость надумает, и поспешила озвучить свой интерес: - Мы хотим знать, что ты делал четвертого июня, начиная с обеда и заканчивая поздней ночью.
        Жанка уважительно на меня посмотрела и кивнула, будто я не элементарный вопрос задала, а неопровержимые доказательства его вины из кармана достала. Потом перевела взгляд на любовника - каково тебе? - хитро щурясь. Любовник кривляться принялся.
        - Щас, погоди-ка, - похлопал он себя по карманам, заглянул под подушку, в общем, изобразил поиски. С мнимой досадой почесал бровь и засюсюкал Жанне: - Куколка, где мой ежедневник, мне нужно взглянуть на своё расписание, эта милая леди интересуется.
        - Вместо нас могут прийти другие люди, - спокойно сказала я, намекая на особых людей, пусть решает сам, полиция это или типы подобные его брату.
        - Ты головой не поехала? Я вчерашний день помню, ну позавчерашний ещё, какое к чертям четвертое июня! На хрен вам оно сдалось?
        - А ты мозги свои напряги! - прикрикнула сестрица. - Я ведь могу прямо сейчас Гришку набрать.
        Не хитрая угроза на него подействовала, он всё-таки напрягся и вспомнил, в тот день у него состоялась сделка с первой жертвой. Вовка мотался по городу вырядившись не по погоде, в толстовке с капюшоном, надвинутой на глаза кепке и темных очках, боясь засветиться на камерах. Хотя мог бы уже и не утруждаться, я ещё по реакции поняла - он не убийца. Всерьез на чистосердечное я и не рассчитывала, спеша сюда, важно было посмотреть на него, составить представление о человеке. И если бы это был Вовка, то запомнить знаменательную дату должен был, хоть как-то отреагировать на вопросы. Слишком спокойно он к ней отнесся, равнодушно. Даже первоклассный актер так не отыграет, а Вовка не актер, Вовка - клоун. Удивительно, что Жанна ему доверилась и удивительно вдвойне, как он смог провернуть эти «сделки». Я была уверена, без сообщника не обошлось, и когда задала вопрос напрямую - глазки забегали. Шантажист наличие помощника отрицал, а я особо не настаивала, меня интересовал убийца.
        - Идем, - кивнула я Жанке, потеряв к Вовке всякий интерес и поднялась. Сестрица «сделала ручкой» любовнику и зашагала за мной к выходу.
        - А я? Мне, что прикажешь делать?! - крикнул ей вслед Вовка.
        - Исчезнуть по возможности, - не повернув головы, бросила ему Жанна и мы покинули квартиру.
        ГЛАВА 36
        До оговоренного с Дюшей времени оставалось чуть больше двух часов. Болтаться по городу или торговому центру рисково, слишком мы приметные, я предложила Жанне наведаться в расположенный неподалеку парк. Мы уселись на свободную скамейку, сестра болтала, как заведенная, мешая сосредоточиться, к тому же, зазвонил телефон. Вдовин, показала я Жанне экран.
        - Вот гад, сдал сучёнок! - ахнула она и стала оглядываться по сторонам, а я возразила:
        - Погоди ты, может обойдется. Тсс… - беру я трубку.
        - Евгения Александровна, - сладко пропел Вдовин и поинтересовался: - Вам ещё не надоело прятаться от меня?
        - Что вы, как можно, - почти натурально удивилась я в ответ. - Я в вынужденной командировке, работа, меня, знаете ли, обеспечивать некому.
        - Жанна на связь, конечно же, не выходила?
        - Нет. Может настало время для похода в полицию?
        - Да, нет, ещё подождем. Вы про уговор помните?
        - На память пока не жалуюсь.
        - Вот и славно, - подвел он и отключился не попрощавшись.
        «И вам до свидания", - сказала я в погаснувший экран и повернулась к сестре:
        - Ты этого Юрку знала вообще?
        - Какого Юрку? - не сразу сообразила она. - А-а… Тундру. Знакомств у него, вроде полезных полно, удобных. Мнил себя крутым и дерзким, на деле обычный отморозок. Всё криминального авторитета из себя изображал, а сам на побегушках у таких как Вдовин.
        - Почему Тундру?
        - Вроде из-за машины кликуха пошла, - пожала она плечами. - Он долгое время раскатывал на «Тойоте Тундра», пока не угодил на ней в аварию. А по мне, Тундра, он и есть - тундра. Тупица, одним словом, этот вариант более подходящий.
        Почему я, собственно, рассчитываю что-то найти в настоящем? Может с текущими событиями убийство Сумарокова никак не связано… и поиски Жанны тут совсем ни при чем. Последний раз его видели в районе фермы, кого он мог там встретить? Кого-то из старых знакомых… Пастухи да доярки, сплошь поселковые, что у них может быть общего? Из фермерских только Димка мог с ним пересекаться, а почему только Димка? Анатолий Степанович родом из этого города, вполне мог.
        - Юрка сидел?
        - Я не в курсе, - пожала сестра плечами. - Хотя не удивлюсь, если сидел. Тюрьма по нему давно плакала.
        «Пока не угодил в аварию», мысленно повторила я и вспомнила рассказ о нелегкой судьбе ветеринара.
        - Вот что, давай-ка, немного потратимся и закажем такси до поселка. Дюшу ждать ещё два часа.
        Такси мне влетело в копеечку. Пока выезжали из города и дальше, где позволяло покрытие, я торчала в сети. Ни дату, ни подробностей трагедии, случившейся с семьей ветеринара, я у Димки не узнавала, поэтому мне пришлось изрядно помучиться, прежде чем отыскать нужные статьи. Городская интернет-газета довольно обширно освящала происшествие. Лобовое столкновение автомобилей «Тойота Тундра» и «Лада Калина». Пятничной ночью, за сорок минут до полуночи, пассажиры искорёженной «Лады» так и не доехали до дома. Водитель отечественного автомобиля, а это Анатолий Степанович, доставлен в больницу с сотрясением мозга и переломом правой ступни. Жена ветеринара погибла на месте, десятилетняя дочь умерла в карете скорой помощи, от внутреннего кровоизлияния, так и не придя в сознание. Оба пассажира «Тойоты» значительных увечий не получили и от медицинской помощи отказались. Согласно экспертизе и водитель, и совершеннолетняя пассажирка отечественного автомобиля, на момент столкновения, находились в состоянии алкогольного опьянения.
        На этом моменте я отложила телефон и задумалась. Убитый горем ветеринар виделся уже в ином свете, не тем страдальцем, коим его описал Дима. Допустивший гибель своей семьи человек, будучи пьяным, как по мне, должен, просто обязан запретить себе употребление алкоголя. Клятву дать. Наложить табу. А я его выпившим пару раз точно встречала…
        На месте мне уже не сиделось. Я бесконечно ерзала, нервно теребила пальцы, каждую секунду высовываясь из-за пассажирского сиденья и поглядывая в лобовое стекло. Дождаться той минуты, когда мы, наконец, доедем, уже не чаяла.
        Димка ещё не вернулся. Я набрала его и поторопила с возвращением.
        - Что-то случилось? - беспокойно спросил он.
        - Анатолий Степанович с тобой? - в свою очередь поинтересовалась я, и когда услышала - нет, забормотала: - Я совсем не уверена и, скорее всего, ошибаюсь, но… в общем, тебе лучше поспешить.
        - Женька, ты изъясняешься загадками.
        - Давай не по телефону, - попросила я, он согласился, сказал «лечу» и отключился.
        Приехал он лишь через час, стоит ли упоминать, как я извелась за это время. Встретила его буквально на пороге и сразу сунула ему в руки свой телефон. Димка пробежался глазами по статье и вопросительно на меня уставился - и что?
        - Жанка утверждает, Сумароков ездил на подобной «Тойоте» пока не угодил в аварию. Тебе не кажется, что стоит с ним пообщаться?
        Димка на секунду задумался и вынул из кармана свой мобильник.
        - Анатолий Степанович, добрый день, вы где? - спросил он после гудков, ему ответили. - Мне переговорить с вами нужно, а на ферму мне всё ещё нельзя. Вы езжайте домой, я к вам подойду, если не возражаете, скажем, через полчасика, успеете? - Ветеринар не возражал и заверил, успеет. Я метнулась к двери, но Димка схватил меня за руку: - Рано ещё, тут недалеко. Дай хоть воды попить.
        Водичку он пил обстоятельно, устроившись за столом и наполнив минералкой самую большую кружку. Я уселась напротив, мысленно скрипя зубами от нетерпения. В этот момент из комнаты, где она пялилась в телик, выплыла сестрица и протянула:
        - О-о… Димочка вернулся. И новостей нам кучу привёз, да?
        Я лишь мысленно передразнила «Димочка вернулся», не до неё сейчас. Не исключено, Жанка просто дразнит меня из каких-то гнусных своих побуждений. Да и устраивать словесные баталии при нем, отсутствует всякое желание. Димочка, так Димочка, чем бы дитя ни тешилось. Щуров осушил содержимое кружки, отставил её и ответил:
          - Только маленькая тележка, возом даже близко не пахнет. Могу сказать одно, шумихи никакой нет, объявившихся в городе шантажистов, как будто не существует. Крутиков и Савицкий, кошельки которых вы опустошили на некоторые суммы, наверняка затаились и ищут вас через проверенных людей. Так-то, - подвел он и встал: - Жанна, остаешься за старшего, мы скоро.
        - Вы куда? Что я тут одна стану делать? - капризно вздернула она губы. Димка пожал плечами и предложил:
        - Что-нибудь полезное, ужин, например, сгоноши. Или к мужу возвращайся.
        Покидая дом, я малодушно радовалась - никакие «Димочки» на него не действуют. А потом задумалась: «к мужу возвращайся»… Уж не значит ли это, что он всё ещё не может простить ей предательство и ревнует? Я попыталась забежать вперед и заглянуть ему в глаза, но у меня ничего не вышло - слишком широко он ступал. Тогда я решила разобраться с этим позже и сосредоточилась на предстоящем визите.
        Дом ветеринара выглядел аккуратно. Облицован лимонным сайдингом, до окон спрятанный за забором. Димка толкнул калитку, мы вошли. Машина хозяина уже стояла тут, под навесом, но самого Анатолия Степановича не наблюдалось. Мог и пешком на работу уйти. Хотя калитка не заперта, но это тоже ничего не значит, может он считает красть у него во дворе нечего. Димка подвел меня к металлической двери, два раза стукнул в неё и опустил ручку. Дверь поддалась, мы ступили внутрь тесной прихожей.
        Хозяин обнаружился в кухне, обернулся на шум, кивнул нам.
        - Чайник вот поставил, - смутился он и безошибочно, хотя сестрицу уже имел счастье лицезреть, определил меня: - Здравствуйте, Женя.
        - Здравствуйте, - сказала я, и наши взгляды встретились.
        И я всё поняла. Всю переполнявшую его тоску, растерянность, ожидание. Его светлые, печальные глаза словно поинтересовались - разве ты не замечала раньше? Он отвел взгляд. Мне не хотелось кричать «Эврика!», «Караул!», «Хватай его!» или что-то подобное, мне совсем не хотелось говорить, слова застряли у меня в горле, не протолкнуть.
        Я всё-таки сглотнула и уставилась в облицованную панелями стену. Анатолий Степанович подскочил, соорудил три чашки чая, усадил нас за стол, две подал нам. Сам вернулся к буфету, придвинул себе стул и сел. К своей чашке не притрагивался. Мне показалось он специально разделил нас, расположившись напротив, на том максимальном расстоянии, какое могла ему позволить его скромных размеров кухня. И что самое удивительное, Димка тоже помалкивал. Словно, хозяин сам пригласил нас в дом, а он выжидает начало беседы, с удовольствием заполняя паузу чаем.
        Я уже всерьез подумывала начать разговор - пауза до неприличного затянулась - и подбирала правильный вопрос, как Анатолий Степанович опустил плечи и тихо выдохнул:
        - Не вас я ждал, не вас.
        Что тут ответишь? И переспрашивать - а кого? - нелепо. Я уж точно не стану. Я подхватила чашку и вслед за Димкой пить стала, маленькими глоточками. Смотреть на ветеринара неловко, а занять себя больше нечем.
        - Работы видать у них много, у полиции. Да и бумажками их сейчас, слышал, загружают, - поделился ветеринар. Он сцепил ладони замком, сложил их на свои колени и покачался всем телом. Вперед-назад. А потом вскинул голову: - Догадались, значит. Как не спрашиваю, всё равно мне. Не вы, так эти, с погонами, придут. У меня и вещи собраны.
        Он поднялся, ушел в комнату, через минуту вернулся. В руках тетрадный лист, на нем округлым, абсолютно не врачебным почерком выведена имя, фамилия. Эту не мудреную визитку он опустил на стол перед Димкой и вернулся на свое место. Рогулин Семен Борисович, прочитала я, ниже номер телефона.
        - Семен Борисович хороший специалист и будет рад переехать на природу. Семья его решение поддержала, он ждёт вашего звонка, Дмитрий Сергеевич.
        - Вы уже и замену себе подыскали? - удивился Димка.
        - Извините, - смутился ветеринар. И непонятно отчего, толи от того, что без ведома нашел Димке нового сотрудника, толи от того, что натворил. Он опять опустил плечи и затих.
        - Расскажите? - осторожно спросил Димка. Без суеты, не настаивая. Мол, если не хотите, можете не делиться своими тайнами.
        - Не собирался я его, не искал, в смысле, специально, и планы никакие не вынашивал… Оно само как-то вышло. Когда сидел, много времени подумать было, осмыслить. Даже простить помышлял, в церковь при тюрьме ходил, успокоения искал… не нашел. Не простил, не получилось. Оно, конечно, ему моё прощение даром не нужно, сам хотел, по-христиански вроде, - рассудил Анатолий Степанович и горько так ухмыльнулся: - Непутевый из меня христианин вышел. Третьего числа дочке пятнадцать исполнилось бы, я на кладбище ездил, выходной брал, помните?
        Я уставилась на Диму, как будто от его подтверждения что-то зависело. Понятно и без того, ветеринар не врет. Димка кивком подтвердил, а потом добавил «помню». Анатолий прижал кулаки к глазам и зубы стиснул.
        - Я на могилках убрался, цветы полил, у меня там анютины глазки да настурция высажены, отдохнуть сел, девочкам своим про житье-бытье рассказать. И уйти не могу, не отпускает. Жмёт в груди. Она бы паспорт получила, понимаете? Мы бы непременно вместе пошли. Татьяна, я и Анечка. Анечка бы забегала вперед и оборачивалась всякий раз, поторапливала. Хотя, четырнадцать уже, наверное, просто шла. А в уши себе наушники вложила, песни слушала. Они сейчас все с ними ходят, я подметил. Небезопасно ведь это, да? Мы с Татьяной отчитывать стали, просили дорогу переходить без постороннего шума в ушах, а она сделала вид, что послушна…
        Видеть его было невыносимо. Я украдкой смахнула непрошенную слезу и отвернулась к окну. Настоять или попросить «ближе к теме», ни один из нас не рискнул. Ветеринар делился своей иллюзией, своей утопией. Казалось, он окончательно заговорится и сбежит от нас в только ему известную, параллельную реальность.
        - До темноты почти у них просидел, - в какой-то момент произнес он, а я вновь повернулась. Он провел рукой по волосам и резко опустил её, словно силы держать иссякли. Рука покачнулась маятником. - Они считают им дозволено многое, раз у них деньги есть. Покупают, продают, за руль пьяными садятся. Мне ноги зажало, понимаете, а она ещё жива была, Анечка, я слышал. Я ему кричу - скорую вызови, друг, а «друг» мне виски в горло заливает, как бы я не сплевывал. Так-то… Экспертиза показала два с половиной промилле, пьян. Да я и был пьян, до одурения, только не от виски их паршивого, а от горя. До самого суда как во сне. А потом тюкнуло: у них документы все чистые, включая экспертизу, свидетелей каких-то нашли, только не было там людей на объездной, позже уже пара машин тормознуло, перед приездом скорой. Тюкнуло, да поздно, слушать меня никто не стал, наговариваю, мол, в тюрьму не хочется. А мне, что в тюрьму, что в ад. Вас он искал, по ферме шастал. В офис сунулся - я закрыл уже к тому. Я у колеса сидел, пробило, и домкрат наготове, он меня не сразу заметил даже. Увидел, вас спрашивает и не узнал. Не
узнал, представляете? Всё потому что плевали они. И думать уже забыл он душах загубленных, и во сне ему никто не является, и спит он спокойно, мягко, кусок поперек не встает, и кушает вдоволь… Домкратом я его, он и не ожидал. Не узнал, говорю же.
        Он поднялся, сходил за сумкой. В полицию собрался, сдаваться. И я и Димка по большей части молчали, предложив лишь посидеть «на дорожку».
        Шагать ему никуда не пришлось, не успели мы переступить порог его дома, подъехала машина, как по заказу. Следователь, помощник и участковый. Мы поспешили ретироваться, усиленно делая вид, что заглядывали в гости.
        ГЛАВА 37
        Ужин нас не поджидал, даже маломальского перекуса сестрица не сообразила. Видимо её подвигов хватило только на утренние блинчики. Впрочем, особого аппетита не наблюдалось, у меня-то уж точно. Я попила водички и прошлепала в комнату, которую считала здесь своей и негласно делила с Димкой. Жанка отлепилась от телевизора и полезла к Щурову с расспросами. Я слышала, как они переговариваются в кухне - Димка вводил её в курс дела - но особо в разговор не вникала, в том плане, что слух не напрягала, пытаясь уловить каждое слово.
        Ветеринар спутал все карты. Во-первых, очень жаль, что этот, в сущности, милый человек оказался самым настоящим убийцей. Во-вторых, я рассчитывала, стоит узнать убийцу, все последующие действия выстроятся в четкую слаженную линию. Как минимум, я пойму, какие шаги следует предпринять. В отношении Жанны, диска и вообще всей этой истории. А теперь что же получается? Убийца найден, только мне с него, пардон, как с козла молока. Я по-прежнему ума не приложу, что делать с сестрицей и как ей выпутываться. Сдаваться мужу, бегать от него? Один вариант щекотливый, возможно, опасный, второй донельзя глупый.
        В какой-то момент до меня донеслось кокетливое: «Димочка, я рассчитываю на твою защиту, хотя бы, в память о нашей пылкой дружбе». Ха! Вспомнила она! А чем закончилась та дружба, ты не забыла, часом? Я присела на край кровати, собираясь идти к ним, но сказала себе - стоп. Куда поскакала, соревноваться с ней собралась? Ну, уж нет. Он мальчик взрослый, в присмотре не нуждается.
        - В память о нашей пылкой дружбе, я всё ещё не выставил тебя за эту дверь, этого более чем достаточно, - ответил ей Димка. - За мясом смотри, я баню проверю.
        Я все-таки вышла в кухню и, пользуясь тем, что Димка вышел, поинтересовалась:
        - Всё клинья к Димке подбиваешь, совести ни на грош?
        - Нужен мне твой Димка, своих девать некуда! Диск мне до зарезу необходим.
        - Диск-диск, чего ты заладила! Найдешь ты его и что станешь с ним делать? Уж не шантажом ли сама промышлять, - усмехнулась я.
        - Зря смеешься, на этом можно прилично заработать.
        - Ты серьезно сейчас?
        - Да, шучу я, шучу, - рявкнула она, но не слишком-то убедила. Я с подозрением покосилась на неё, Жанна следом выпучила глаза и дернула подбородком, чего мол, уставилась.
        - Глупая женщина, - покачала я головой и направилась обратно, в комнату.
        - Эй, убогая! Где ты тут женщину увидела? - возмутилась она, оставив без внимания прилагательное. Видимо, слыть дурой ей не так обидно.
        На следующее утро, едва проснувшись, я схватилась за телефон. Один пропущенный от Валерика, одно сообщение на мессенджер - «Игноришь?». Два последние два дня он набирал меня три раза и всякий раз его звонки оставались без ответа. Сообщать ему, что его предложение отвергнуто по телефону, я сочла некорректным, а праздно болтать и делать вид, что всё гуд у меня просто не получится. Я оставила сообщение непрочитанным, заглянула в интересующую меня сеть и возликовала - знак от Дюши получен, хоть одна приятная новость. Одноклассник не подвел, справился в минимальный срок. Что делать с копией диска я ещё не придумала, просто решив - так надо. Не помешает.
        Пребывание в этом доме делалось невыносимым… неправильным что ли. Он чужой и, несмотря на свою уютность, скучный. И добро торчи мы тут с Димкой вдвоем, уверена дом сразу приобрел бы очарование, набрав кучу дополнительных очков, так нет же, с нами сестрица. А с ней как на вулкане. Она то мела хвостом перед Щуровым, то огрызалась. Ближе к обеду усадила нас за столом, нервно дернув плечом. А-ля, семейный совет, который сразу не задался.
        - Ну, вот что, мне надоело, отираться тут не вижу никакого смысла. Сдается мне, один из вас темнит. Я не в курсе кто именно, но уверена диск у кого-то из вас. Не исключаю, что темните оба. - Мы переглянулись с Димкой, он улыбнулся мне и подмигнул. Нарочно, из шалости. Этого хватило. Жанна вспыхнула, соскочила со стула и уперлась руками в край столешницы, взвизгнув: - Какого хрена, что за игру вы ведете, сволочи!?
        - Тпру, попридержи коней, дорогуша, - осадил её Димка. - С оскорблениями завязывай, иначе выставлю тебя вон, без капли сожаления. Надоело - вали, никто не держит. Баба с возу, кобыле легче.
        - Господи… - закатила сестрица глазищи. - Кобылы, бабы, кони… похоже, ты вконец поехал кукушкой на своей ферме. Знаешь, чему я сейчас радуюсь? - спросила она его. Он кивнул, а ну-ка, мол, давай, жги. Жанна тряхнула волосами и выдала: - Я просто счастлива, что в свое время не разглядела перспектив и избавилась от тебя!
        Я мельком взглянула на Димку и отвела взгляд, почувствовав дискомфорт. Ощущение, что я присутствую при семейных разборках, усилилось. В этих разборках я лишняя, я не хочу это слышать. Не хочу. Эти признания, недосказанность слишком интимны. Они для двоих. У меня появилось острое желание вручить Жанне диск, пусть катится к чертям собачьим…
        - Поразительно неинтересная информация! - воскликнул Димка, а я выдохнула. Неловкость схлынула, ему безразлично. Вся эта мышиная возня сестрицы то с кнутом, то с пряником ему до лампочки. В подтверждение моих мыслей, Димка мазнул по ней равнодушным взглядом и встал из-за стола. Миновал Жанку, но перед входом в комнату притормозил и в тон ей заметил: - А знаешь, я тоже счастлив. И в отличие от твоего, моё счастье не фальшиво. Я рад, что оказался не подходящим для тебя. И очень порадуюсь, если твой муженек хорошенько надерет твою задницу. Может ты, наконец, поймешь, что этот мир не вокруг тебя вертится и не за ради тебя одной придуман.
        - Да пошел ты! - неслось ему вслед. Он и ушел. В комнату. Кому-то звонил, разговаривал. Спокойным, невозмутимым голосом. Я подняла на неё полный укора взгляд, она округлила глаза и рявкнула: - Что?!
          - В один прекрасный день, ты останешься одна, если продолжишь в таком духе. Оглянись, возможно, он неумолимо наступает на пятки.
        Остаток дня мы провели вдвоем, почти не разговаривая. Димка уехал сразу, как только закончил говорить по телефону. Вернулся уже ночью, усталый, сразу завалился спать, шепнув лишь одно - нанял Анатолию адвоката. Я, напротив, долго не могла уснуть, размышляя. Как-то всё по-дурацки… Мы вроде бы вместе, лежим вон в одной постели, а вроде и нет. С таким же успехом он мог расположиться на диване, а я спать с сестрой, раз уж между нами которую ночь ничего не происходит. Причем, не усни он, а задумай заняться со мной сексом, я непременно бы ему отказала и виной тому Жанна, точнее её присутствие за стенкой. Она, как ледяной айсберг из популярной песни, выросший из тумана и разделявший нас. И боюсь даже богу неизвестно, каким течением и в какие края её унесет. Это же Жанка!
        Следующим денем сестрица с видом побитой собаки ловила Димкины глаза, не решаясь спросить о планах. Щуров её томления как будто не замечал, но и сам довольным не выглядел. Мне казалось, я могу прочесть его мысли, и все они крутятся возле одного вопроса - что я здесь делаю? Конкретно в этом доме, конкретно в этой странной компании.
        Я почувствовала себя собакой на сене. Присвоила этот дурацкий диск, жду незнамо чего, не иначе как чуда, будто нарочно удерживая обоих при себе. Можно подумать, испытываю Димку на прочность. Мазохизм в чистом виде. Ближе к обеду, когда я уже всерьез настроилась вернуть ей диск - пусть делает, что хочет, ошибается, спотыкается, гонит себя в могилу, надоело - Димка взял меня за руку, выдернул из кресла и сказал:
        - Идем.
        - Куда? - удивилась я.
        - Да хоть к черту на рога, только вдвоем. Устал делить тебя с твоей чокнутой сестрой. Надоело.
        «Бежим», крикнул он, сильнее сжал мне руку, мы и вправду побежали. Я поначалу решила у него есть план. В конце тупиковой улицы, он замер, принялся вертеть головой, решая куда свернуть, в этот момент я и поняла - плана у него нет, мчался он наугад.
        - Плюнуть на всех и махнуть ко мне… - мечтательно протянул он. - Только ведь никакого покоя не дадут.
        - Я знаю одно чудесное место неподалеку. Ты когда-нибудь бывал на заброшенной мельнице?
        - Нет, - ответил он и весело добавил: - Но мне нравится эта затея.
        - Я покажу где, - потянула я его за руку. - Надеюсь, она не развалилась окончательно.
        Он притянул меня к себе, поцеловал, а потом мы снова устроили забег.
        До мельницы мы не добежали. Успели миновать последние огороды, достигли середины Васильева луга, там нас и застал телефонный звонок. Мы остановились, как по команде, и замерли. Я принялась выуживать из тесного кармана джинсов телефон, а Димка досадливо осматриваться вокруг. Мелодия набирала громкость, ей вторило отстукивающее, отнюдь не от бега, сердце. Мама - уставилась на дисплей.
        - Привет, мамуль! - бодро гаркнула я и чуть тише спросила: - Как отдыхается?
        - Женечка, - пискнула мама, а в моей голове вихрем пронеслось - ничего хорошего не жди, раз «Женечка». Мама взяла паузу, протяжно вздохнула и повторила вновь: - Женечка…
        - Да, мам, я слушаю. Что-то случилось, вы в порядке?
        - Женя, ты где? - наконец, спросила она. Голос немного подрагивал. - Ты домой не заедешь?
        - Зачем? - осторожно поинтересовалась я. - Если цветы полить, нет, не заеду. Придется им потерпеть.
        - У нас тут гости…
        Мама опять взяла паузу, моё сердце ухнуло вниз.
        - О черт, - пробормотала я. Димка делал мне знаки - что, мол, стряслось? Я выставила перед ним указательный палец - подожди и крикнула: - Вы сами-то где?
        - Мы дома, - проблеяла она. А потом заговорила быстро-быстро, словно боялась быть перебитой или получила толчок в спину. - Я не хотела лететь, ты же знаешь, я боюсь летать, я вообще обратно поездом рассчитывала, - немного путано начала она. - Но кто меня станет слушать. Эти люди вели нас как на убой и никому, никому вокруг не пришло в голову поинтересоваться нашим положением! - Тут мама ойкнула, я даже представила, как она подпрыгнула на месте, и подвела: - Я не знаю, что делать, они сказали, не уйдут, пока не приедешь ты или Жанна. Ещё они говорят, что будет лучше, если хотя бы одна из вас приедет. Всем лучше. Я взяла с них честное слово, что не одну из вас пальцем не тронут! Хотя какая у него цена, у этого слова, - горько вздохнула она, кто-то рявкнул: «Хорош, трепаться!», и в трубке раздалось:
        - Слышь, ты… тебе лучше поторопиться!
        Отключились. Я даже ничего не успела ответить. Опустила руку, зажавшую телефон, и растерянно уставилась на Димку.
        - Что? Что случилось? - требовательно спросил он, опуская ладони на мои плечи. Словно боялся, что я сбегу или впаду в истерику и мне потребуется встряска. А он вот, наготове.
        - Мама здесь, в поселке, и у неё гости, - сообщила я. Подумала и добавила, имея ввиду Вдовина с Гришкой: - Надеюсь, это старые знакомые.
        Идти решили вместе. Поначалу я сопротивлялась, приводила весомые, как мне казалось, аргументы, почему мне следует отправиться одной. Один из аргументов - наличие со мной Димки может не понравиться и попросту разозлить их, второй, кто нас спасет, в случае нависшей над нами опасности, если мы оба заявимся одновременно.
        - Это даже не обсуждается, - ответил мне Щуров.
        Шлепали мы никак не меньше двадцати минут, и это быстрым шагом, так как, родительский дом находился почти в центре, а мы на самой окраине поселка. А поселок у нас достаточно вытянут. Мы приблизились к дому и попытались заглянуть в окна, все-таки первый этаж, грех не воспользоваться, но все окна оказались старательно зашторены. Исключением явилось лишь кухонное окно, прикрытое короткой занавеской, но за ним не наблюдалось ни единой живой души. Стоящий у подъезда черный внедорожник, абсолютно не проливал свет на посторонние личности в квартире. Ранее я этой машины не встречала.
        ГЛАВА 38
        Моя связка ключей осталась в съемном доме, мне пришлось стучать, звонок почему-то не работал. Человек, по ту сторону двери, приблизился почти бесшумно и приложился к глазку. Даже не видя, знала это. Чувствовала. Казалось, слышала его размеренное сопение. Следом почудилось - он держит в руке пистолет, непременно. Но я одернула себя - кино что ли пересмотрела - и вскинула подбородок, чуть оттеснив Димку, стоящего рядом.
        - Э-э… что за бравада? - возмущенно спросил он и шикнул: - А, ну, спряталась за спину.
        Он что, тоже про оружие думает?
        Дверь распахнулась неожиданно, сразу на всю ширь. Гришка проделал это резко, широким жестом. Кивнул вглубь коридора и скомандовал:
        - Заходим по одному!
        Я даже обрадовалась ему немножко, всё же, знакомый уже, не чужак. Димка ступил первым, следом подтянулась я. Гришка нас облапал и отобрал мобильники. Димка попытался возражать, устроив спор, а я поспешила в гостиную.
        Лицо Мишани украшал здоровенный фингал, прямо-таки устрашающих размеров. Глаз оплыл и, подозреваю, видел мутно. Руки покоятся на коленях, связаны, или правильнее сказать, смотаны скотчем, на лысой голове свежая ссадина. Он смутился меня, отвел взгляд и горько вздохнул. Мама рядом, на диване, с прямой как обычно спиной, не связана, синяки отсутствуют. Уже неплохо. Кроме них, в комнате находился мой недавний знакомец Серёга, вальяжно восседал на стуле, балуясь откидным ножом. Вполоборота, спиной к окну, наблюдая за входом и моими родственниками одновременно. Вслед за щелчком сработавшей кнопки, вылетало блестящее лезвие, Серега всякий раз прятал его, чтобы явить окружающим вновь. Он считал подобная игра с «выкидухой», так кажется называется, действует на людей устрашающе. Правильно считал, кстати. Появившаяся при виде меня масляная ухмылка на его лице, только подтвердила мои мысли.
        - Мам, ты как, в порядке? - шагнула я к ней и присела, невольно осматривая её на предмет увечий.
        Поджатые губы и монументальный мамин взгляд подсказывали, ещё держится, но буквально на грани. Той, за которой притаился словесный понос, обычная бабская истерика, а за ними уже и фонтаны слез. Однако, мама понимала, эти люди не для того здесь собрались, чтобы выслушивать её страдания и разговор у них будет коротким, безапелляционным.
        - Он, - не глядя, ткнула она в Гришку пальцем, - обещал, что ни причинит вам никакого вреда.
        Гришка откинулся в кресле, расположенное у противоположной от окна стене и протяжно зевнул:
        - Не мороси, мать, а, башка болит. Располагаемся, господа, ждём.
        «Господа», судя по всему, это мы, я и Димка, и произнёс он обращение иронично, вовсе нас таковыми не считая. Я опустилась на диван рядом с мамой, а Димка занял мамин круглый стул у инструмента. Крутанулся на нем один оборот, сложил на груди руки и весело спросил:
        - Чего ждём, Гриша, хозяина?
        Гришка отреагировал своеобразно. Подхватил с журнального столика мамину статуэтку, в виде хрустальной лиры (приз зрительских симпатий, кстати, за выигранный во времена далекой юности конкурс) и резко швырнул ею в Димку, почти не целясь. И попал бы, в районе головы. Лицо или ухо точняк зацепил бы. Только Димка увернулся, да ещё и приз поймал, выставив руку. «Реакция есть, дети будут», - зачем-то вспомнила я, так и не сообразив грустить или радоваться.
        Оно, конечно, хорошо, за Димку я рада, да и за мамино спасенное достояние тоже - упаси господь, разбиться - только слишком уж эта выходка Гришкина смахивала на начало «военных действий». Да и связанные руки Михаил Юрьевича энтузиазма не прибавляли. Щуров определил статуэтку на пианино и опять развеселился. Чего он лыбится во весь рот? Гришку не иначе доводит. Тот, меж тем, прикрыл глаза и притворился спящим, вытянув длинные ноги. Туфли размера сорок пятого-шестого, никак не меньше. И не жарко ему, в такую погоду? Нашла, о чем переживать, о Гришкином комфорте, вот же, действительно, убогая.
        Я обследовала взглядом столик и все окружающие кресло предметы, до которых могла дотянуться внушительная Гришкина рука: пульт от телевизора, на полу у кресла бутылка минералки, недопитая охранником, книга в твердом переплете, нотную тетрадь под ней в расчет не беру. Пожалуй, Мишаня со скотчем пока посидит, торопиться с просьбами освободить его руки явно не стоит. Тишины люди хотят.
        - И долго нам тут сидеть? - не унимался Щуров, не иначе бессмертным себя вообразивший.
        Я на него скосилась и скорчила злобную рожицу, он подмигнул мне. Конечно, любому станет неприятно, когда два придурка держат семью твоей девушки в заложниках. А я искренне верю, что я - его девушка и совершенно не возражаю, если он поведет себя более, чем скромно, лишний раз не отсвечивая. Не то станет на пару с Мишаней «улицы освещать».
        - Сколько надо, столько и будешь сидеть, - не открывая глаз отрезал Гришка.
        - Лаконично, - подытожил Димка, открыл крышку пианино и принялся давить на клавиши.
        Гришка, вопреки моим ожиданиям, замечание ему не сделал, позволив тренькать на инструменте. Димка даже разошелся и под мамино воодушевленное лицо Собачий вальс сыграл. Мама на него глазела, как на нерадивого ученика, порадовавшего наконец хотя бы этой незатейливой пьесой. А потом Дима и вовсе повернулся к маме и предложил:
        - Людмила Васильевна, скрасите наш досуг? - Серега подался вперед, готовый одним рывком усадить маму на место, мама, уже усвоившая кто из них главный, скосилась на Гришку, а Щуров развел руки: - Скучно, Гриш. Отчего бы не послушать хорошей музыки.
        Гришка махнул рукой, валяйте, Серега вновь развалился на стуле, а мама скромно, с долей кокетства, произнесла:
        - Я даже не знаю… Что ж, попробую, - поднялась она и поменялась с Димкой местами.
        Мама выбрала Прокофьева «Петю и волк», я заподозрила её в иронии. Слушатели терпеливо выдержали отрывок минут на пять, а когда мама закончила Гришка заинтересованно спросил:
        - А нормальное что-нибудь можешь?
        Мамуля гордо вскинула голову, наиграла «Мурку» и вопросительно на охранника глянула - нормально?
        - Давай!
        После «Мурки» был «Владимирский централ», следом что-то из Высоцкого. О… благодаря Михаил Андреичу, этого добра в репертуаре мамы навалом. Мама наяривала на пианино не хуже ресторанного лабуха, я, где помнила, вставляла слова, порою целыми строчками, мысленно соглашаясь с Димкой - обстановка складывалась душевная. Выводы напрашивались сами собой: если уж неприятель допустил подобный балаган, значит, никто не запамятовал, что Вдовин для мамы все-таки зять. Шансы на спасение возрастали. А с ними и оптимизм.
        Раздавшийся стук в дверь заставил всех переглянуться. Господи, как не вовремя! Клянусь, на лицах наших «гостей» мелькнуло разочарование. Тарабанили с чувством, безостановочно.
        Ввалившийся Вдовин выматерился с порога и прикрикнул:
        - Какого хрена у вас тут происходит?!
        Гришка, открывший ему дверь, пробубнил в ответ «вас ждем» и они оба возникли в комнате. Жанкин муж первым.
        - Родственнички в сборе, - хлопнул он в ладоши и заметил Димку: - И ты здесь? Что ж, тем лучше, - подытожил он и обвел взглядом комнату. Выбрал кресло, занимаемое ранее Гришкой, расположился в нем. - Расстроили вы меня, родственнички, особенно ты, Евгения.
        Я аж подпрыгнула. Хотя с чего мне прыгать, я прекрасно понимаю на что он намекает, на наш уговор. Но если считается, что мы не знаем где Жанна, будем придерживаться этой версии, и пока она всё ещё «не найдена», то подобное поведение вполне естественно. Итак, я подпрыгнула и ахнула:
        - Что я натворила?!
        - Ты знаешь, где твоя сестра, знаешь, - хитро сощурился он и погрозил пальцем: - А на уговор наш наплевала.
        - С чего вдруг такие выводы?
        - Прячешься от моих людей, а честному человеку прятаться ни к чему. Я уверен, Дима - ваш идейный руководитель, кукловод. Чарли, мать твою. А вы себя его ангелами вообразили? Спрятался от меня, всех спрятал… Хозяйство строишь, ресторан. Поиздержался, Дима, денежка нужна стала?
        Что за чушь он несет? Я открыла было рот, перебирая в головы аргументы, но Димка сжал мою руку, мне ничего не оставалось, как глубоко вдохнуть и сомкнуть губы.
        - Переметнулась - неверная формулировка, - взял слово Димка. - Она ни в каких отношениях, ни в партии не состояла, чтобы метаться. Всему есть простые и логические объяснения. У нас с Евгенией Александровной роман, между прочим. Горячий и стихийный. А ваши люди мешают нам предаваться амурным делам, только и всего. Людмила Васильевна отправлена к морю по той же причине, избежать нежелательного преследования. Вы, Игорь Леванович, ищите черную кошку в темной комнате. Помнится, вы мне и убийство вашего товарища приписывали. Надеюсь, это обвинение с меня снято?
        - Хорошо поёшь, Дима, складно. Только лоха другого поищи. Я тебя ещё мальцом знаю и не припомню, чтобы ты из-за девок так напрягался.
        - А я и не напрягался, - улыбнулся Димка. - Приди охота напрячься, мы с вами сейчас бы в другом месте сидели.
        - Самоуверенности тебе не занимать, - покачал головой Вдовин. - Мы вот сейчас Евгению Александровну увезем для отдельной беседы, тогда и посмотрим, как ты заговоришь и что у вас там за роман. Так ли он горяч и пылок, как ты вещаешь.
        Э-э… не нужно меня никуда увозить! Димка даже бровью не повел. Не уж-то не верит в эти угрозы?
        Зато в них поверила мама: ударила два резких аккорда, разразившиеся не хуже грома, захлопнула крышку фортепиано и встала.
        - Ну, вот что, молодой человек! Вы второй раз приходите в мой дом и эти визиты мне… не нравятся! Я - мать, и я вам не позволю увозить мою дочь! Для начала вам придется избавиться от меня, потому как, пусть я умру, но не позволю! - запальчиво кричала она. - Имейте уважение, в конце концов. Одну мою дочь не уберегли, сейчас за вторую взялись. Вы нахал, жуткий нахал и грубиян. И на месте своей дочери, я тоже от вас сбежала б! Что она у вас украла, деньги? Я продам квартиру и отдам вам всё, до последней копейки, если вас это беспокоит. Разводитесь с Жанной, идите в полицию, только делайте уже что-нибудь, вместо того, чтобы третировать нашу семью. Вы женились на ней, не спрашивая моего благословения, не соизволив даже познакомиться с нами, - возмущалась мама, совершенно забыв, что это её дочь не горела желанием представить нам мужа. - Так будьте любезны, хотя бы сейчас проявить толику уважения, все-таки я ваша теща, как бы вам того не хотелось. Вы Жанне муж, значит несете за неё ответственность - вы. И это я хочу вас спросить, где моя дочь, в конце концов!
        Последнюю фразу мама взвизгнула слишком высоко, закашлялась и опустилась на стул, прижав руку к горлу. Повисла немая сцена. Гришка скосился на хозяина, в любую минуту ожидая указаний. Михаил Андреевич заерзал и расправил плечи, готовый кинуться на амбразуру, Димка, с неподдельным восторгом глазевший на маму, перевел взгляд на Вдовина, а я на всякий случай присмотрела тяжеленую вазу в серванте. Так или иначе, все ждали реакции зятька. Тот, с уверенностью заявляю, растерялся, подобной прыти от мамы он никак не ожидал. В замешательстве ослабил галстук и присвистнул.
        - Ох, ты ж блядь, - следом обронил он. - Вот это экспрессия! Ладно, мать, попробуем по-твоему, идём на мировую. У тебя коньяка не найдется?
        - Могу предложить чай, - ледяным тоном сообщила она и гораздо мягче добавила: - Или кофе, растворимый.
        - Действительно, - подхватила я, - давайте, посидим за чаем и спокойно сложившуюся обстановку обсудим.
        - Мне бы коньячка, грамм сто, - не сдавался зятёк. Он кивнул Сереге на дверь, метнись, мол, тот послушно подскочил, а Вдовин распорядился: - И закусить купи, жрать охота. Да, и к чаю что-нибудь прихвати, знакомиться будем.
        Всё это время меня не покидало желание поставить точку во всей этой нелепой истории. Только выход хотелось бы найти не тупиковый, а с наименьшими потерями для каждого из членов нашей семьи. Раздражать новоиспеченного родственника жуть как не хотелось, поэтому раскрывать карты следовало деликатно. Серега устремился к выходу, а меня осенила потрясающая идея. Ну, она мне таковой казалась.
        - А можно и мне в магазин? - заторопилась я и со всей преданностью уставилась на Вдовина. Нацепила мягкую, благодушную улыбку и пискнула: - По части закусок и «к чаю», думаю, я справлюсь гораздо лучше.
        Серега резко притормозил, замер в дверях гостиной. Димка украдкой ущипнул меня за зад, а я тихохонько наступила ему на ногу - так надо. Игорь Леванович пожал плечами и на удивление позволил. Тогда я вновь набралась наглости и попросила:
        - А можно с Гришей? Вы не обижайтесь Сергей, просто Гриша мне гораздо симпатичнее.
        Гриша обалдело крякнул, а потом с ехидством на Димку уставился. Я на Димку в тот момент не смотрела, вникала настроениям родственничка, поэтому как он отнесся к этой новости не скажу, надеюсь, не придал значения. Вдовин, меж тем, тоже мне улыбнулся и кивнул, а вслух сказал только - Гриша. Зато, когда мы с охранником были уже у порога, он заметил маме:
        - И всё-таки, Людмила Васильевна, у меня к вам претензии. Где-то вы Жанну недосмотрели. У Евгений по части воспитания больший порядок.
        - Освободите уже Михаила, и мы с вами об этом поговорим, - ответила мама.
        ГЛАВА 39
        Всю дорогу до магазина Гришка на меня заинтересованно поглядывал, но заговорить не решился. Мы накупили с ним продуктов на добрых три дня, отделавшись лишь парой незначительных фраз. На кассе я замешкалась - кошелька у меня нет - мой сопровождающий оттеснил меня и достал наличность. Я скоромно потупила глазки и отступила. Продавщица смотрела на нас и посмеивалась, наверняка, довольная размером чека и предстоящими обсуждениями в подсобке.
        Покидали магазин довольные друг другом. Гришка пакеты тащит, я семеню следом. Мой спутник определил покупки в багажник, уселся за руль и тогда я попросила:
        - Гриш, давай, отъедем в сторонку, поговорить нужно.
        Гриша снова крякнул и посмотрел на меня со значением. Боюсь предположить, чего он там себе на воображал.
        В сторонку послушно отъехал, на меня уставился. Ждёт.
        - Гриша, - начала я и повернулась к нему. - Григорий, понимаете, мне очень нужно знать, как Игорь Леванович отзывается о Жанне. Какие у него в отношении её планы. Найдет он и её, к примеру, и что он станет делать, как вы думаете? Я беспокоюсь, как бы он расправу над ней не учинил, покалечил там, не дай бог или…
        - Я понял, - перебил меня Гришка и головой замотал. Доволен… чисто дите получившее заветную игрушку. - Ты знаешь, где твоя сестра прячется. Так?
        - Так, так, - подтвердила я и порадовала: - Только тебе не скажу, пока ты мне на мои вопросы не ответишь.
        - А я вот тебя сейчас за шею, как куренка, одной рукой возьму, да сдавлю немного, ты мне как миленькая расскажешь.
        - И не подумаю, - нагло заявила я, зная, что у меня есть сестрицын козырь. - А ещё на вред тебе возьму и умру и что ты тогда станешь делать?
        Он похлопал глазищами и взревел:
        - Да я тебя щас…
        - Хватит уже, надоело. Угрожаете, угрожаете, а выход из положения никто не подскажет! Жанна, разумеется, не ангел, но оступилась благодаря этому идиоту, который всех, включая тебя, - ткнула я ему в грудь пальцем, - под монастырь подвел. Ты же не только Жанну ищешь, да, Гриша? Ты ведь ещё кое-кого потерял… Смекаешь? Ты подумай, миленький, подумай, я не тороплю тебя, я терпеливая.
        Гриша насупился, задумался. Думал основательно, несколько минут и исключительно в правильном направлении.
        - Игорь бесился сильно, когда пропажу обнаружил, досталось всем, даже поварихе, - наконец заговорил он. - Сейчас уже много воды утекло, поуспокоился. Он переживает, я вижу. Если ты знаешь где она, самое время ей вернуться, пока его вторая волна бешенства не накрыла. Мужик он, понимаешь. Отвыкнет, а там никакие бабские штучки не помогут.
        «Боже, да вы философ, Григорий», - съязвила я мысленно, а вслух сказала:
        - Поехали, дорогу покажу.
        Сестрица нашему приезду и Гришке в частности, в некоторой степени обрадовалась. От безделья она маялась основательно. Мы сообщили ей, выхода нет, пришло время сдаваться мужу. Жанка нахохлилась и заныла:
        - Ага, вам хорошо умничать, вам башку никто открутить не грозился.
        - Мне сто раз грозили, - порадовал охранник, - и ничего, как видишь, на своем законном месте.
        - Твою попробуй, открути, - хмыкнула она. - И что я ему скажу? У меня даже гребанного диска нет!
        Гриша забористо выругался и сжал кулаки:
        - Где он, у Вовки?
        - Если бы, - прошипела сестрица, - божится паршивец, что не брал.
        Они закричали. Первым начал Гришка, к нему подключилась Жанна, не терпящая, когда на неё повышают голос. Я их недолго послушала и, скрипя сердцем, решила - сейчас или никогда. На примирение счастливого семейства имеются все шансы и, если дело выгорит, мы, наконец, заживем спокойно.
        - Прекратите орать, - вклинилась я и двинула к выходу. - Поехали к бабкиному дому. Жанна, разве ты забыла, что диск там?
        Гришка ничего не понял, но послушно побрел за мной. Сестрица вышла чуть позже, зато с вещами. Когда мы уселись в машину, обе на заднее сиденье, она шепнула мне:
        - Ах, ты, дрянь мелкая! Я была готова на Димку ставить.
        - Спасибо скажи, начудила бы, не разгрести.
        Диск благополучно отрыли. Стоило Гришке размотать изоленту, Жанна вырвала сверток из крепких, мускулистых рук. Дюша кульков не пожалел, сестрица закатила глаза, откидывая их в сторону. В последнем оставила, сунула диск в свою сумку, вжикнула молнией и плотнее добро к себе прижала.
        Не доехав до дома один перекресток, Гришка остановился и повернулся к нам, снова удивив меня.
        - Так, ты это… с нами не входи, - обратился он к Жанне. - Нельзя ей сразу, понимаете. Оно, конечно, можно сделать вид, что в дверях буквально встретились или у магазина. Но это всё не то. Лажа. Во-первых, догадается, что Женька знала где сестра, а в дураках ходить приятного мало. Во-вторых, нужно избавиться от Серёги. Я всякого повидал, меня Игорь не застремается, а при Серёге не такой сговорчивый будет.
        Я второй раз поразилась, восхитилась даже, не побоюсь этого слова, светлой башке Григория. Головой это все-таки назвать сложно.
        - Ты в окопе посиди, а я Серегу по делу отправлю, машина уедет, ты заползай - здрасьте, мол, вот она я, - закончил он.
        - Хороший план, Гриша, - согласилась я и показала Жанне кулак: - Глупостей не твори хоть.
        - Поучи, давай, - вякнула она, а сама воодушевилась.
        «Нас только за смертью посылать», узнали мы, переступив порог квартиры. Отбрехались сломанной кассой магазина. Благо мама подхватила, заявив: «вечно у них всё ломается». Народ чаевничал в гостиной, на кухне мама только свойские мероприятия признавала. Игорю спешно подали коньяк, мама занялась разбором пакетов. Я присоединилась к ней, предварительно подмигнув Димке, чтобы не думал какие глупости, все же нас потеряли.
        Время Гришка выбрал удачное. Мы успели накрыть стол, расселись вокруг него, а Вдовин уже влил в себя три порции коньяка. Он размяк, подобрел окончательно и к маме обращался исключительно Людмила Васильевна. Отсутствие Сереги даже не заметил, из чего я сделала вывод, Гришка запросто может тому указывать и подтверждение хозяина его приказы не требуют.
        Появление Жанны произвело фурор, как если бы к нам спустился сам Иисус. Мама всхлипнула «доченька», на подкошенных ногах кинулась сестрице на грудь и принялась целовать в обе щеки. Коньяк мама, кстати, тоже пила. Возражать и читать морали я, знамо дело, при «новом» родственнике не стала. Нацеловавшись мама опомнилась, встрепенулась, повернулась лицом к присутствующим и заслонила блудную дочь материнской спиной. Поняла, что в ближайшее время угрозы жизни нет и малость отлипла. Обалдевший во всех отношениях зять, вытирал салфеткой коньяк с рубашки, который сам же благополучно расплескал, завидев жёнушку.
        - Здравствуй, Игорь, - прошелестела Жанка. Голосок певучий, сама нежность и взгляд потупила.
        - Салют, дорогая! - швырнул он салфетку на стол, намереваясь приподняться. Он упер в подлокотники руки, как Жанна пала к его ногам и сложила голову ему на колени.
        - Ну, прости, прости, - шептала она, лицом в колени уткнувшись, а рукой из сумки диск выуживает, - бес попутал. Я давно бы вернулась, да боялась. Ты иногда такой заносчивый у меня бываешь. Соскучилась - страсть. А хочешь, я готовить научусь? Выгоним к чертям собачим повариху.
        Положение у Вдовина незавидное. И оттолкнуть хочет и не решается. Руки вверх поднял, так и сидит с поднятыми. А Жанка мелет сплошным потоком, старается. Мама умиляется, Димка ржёт. Я его локтем в бок толкнула, чтобы картину маслом не портил, угомонился чутка. Одному Мишане все эти страсти нипочем, он коньяк дорогущий хлещет, видимо, раны боевые залечивает.
        Сестрица соловьем заливается, уже и салоны забросить пообещала, эдак и наследников дарить соберётся. Немного она до них не дошла, на фразе «ну, вот скажи, что нужно сделать, я сделаю», Вдовин сломался и опустил руки. Пальцы в волосы запустил. Я напряглась - а ну, как намотает на кулак… Погладил.
        Жанна перебралась к мужу на колени, шею ему целует. Я было хотела увести толпу, наедине их оставить, а потом подумала - рано, может это он при нас такой добренький. Ничего, пускай прилюдно милуются. Вскоре и в лице родственника наметилось потепление. Он раскраснелся и махнул рукой Мишане:
        - Наливай!
        Мама толкнула речь, смутно смахивающую на запоздалое благословение, хотя никто её об этом не просил, отпила из своего стакана и села за инструмент. Мелодию сыграла лирическую, воодушевляющую. В самый разгар всеобщего веселья, Димка шепнул мне: «не пора ли сбежать?», в этот момент и раздался стук в дверь.
        - Звонок так и не включили, - пьяненько рассмеялась мама.
        - Это Серега, - предположил Гришка и пошел открывать.
        Я продолжала слушать болтовню подвыпивших родственников, ещё не подозревая, какая вишенка на торте меня поджидает. Гришка возник в гостиной первым и доложил:
        - К вам гости.
        За его спиной топтался Валерик, мой несостоявшийся жених, теребя одной рукой ленту на коробке с тортом. Во второй букет держит. При полном параде, пиджак, брюки дудочкой, всё под юнца маскируется - жених, да и только.
        - Извините, я без предупреждения. Евгения на звонки не отвечает, и я подумал… - осекся он и склонил голову: - Приветствую.
        «Гадство», - простонала я мысленно и повернулась к Димке:
        - Я тебе потом всё расскажу, идёт?
        Из-за стола вышла, пока вошедший больших глупостей не наговорил, и на Валерика наступаю:
        - Я же в отпуске, Валерий Сергеевич, а в нём, сами понимаете, грех на служебные звонки отвечать. А вы несколько не вовремя, у нас застолье, семейное. Приглашать не стану, не обессудьте, идемте, провожу.
        Родственники наперебой принялись настаивать гостя отпотчевать, тот встрепенулся, улыбается, извинительно головой направо-налево мотает.
        Конечно, его усадили за стол, несмотря на все мои уловки и выпроваживания прямым текстом. Валерий Сергеевич беспричинно улыбался и вертел головой в разные стороны, не поспевая за всеобщим гвалтом. Родственник рассказал пошлый анекдот, все засмеялись, включая мамулю. Я стиснула зубы и плюхнулась на диван рядом с Димкой, на свое уже насиженное место.
        - Это не то, что ты подумал, - шепнула ему я. - Хотя нет, то, но у нас ничего не было.
        - Прекрати оправдываться, - спокойно ответил он и, перекрикивая народ, вставил: - Людмила Васильевна, побалуйте нас ещё, сыграйте.
        Второй раз Людмилу Васильевну просить не пришлось, в этом состоянии мамуля готова музицировать до посинения, благодарные слушатели имеются. На этот раз зазвучало «О боже, какой мужчина». Нет, они издеваются! Димка-то понятно, лепет мой не желает слушать, а мамуля-то куда?
        - Дима, я хочу, чтобы ты правильно истолковал ситуацию, - вновь попробовала я. Он раскачивал головой в такт маминого бренчания и, казалось, не слушает меня совсем. Я придвинулась ближе к его уху и повторила фразу, тогда он отмахнулся:
        - Да, понял я, понял. Чтобы заполучить тебя, нужно непременно предложение делать, так? Иначе этот гусь тебя из-под носа уведет.
        Он смеется что ли? Прозвучало так…саркастически, словно, он заподозрил меня в коварстве. Решил, я его специально сюда подослала? Тут уже взыграла моя девичья гордость. Думай, как хочешь, махнула я рукой, разумеется, мысленно и бросила это неблагодарное дело, оправдываться.
        Ситуация выходила из-под контроля и мне это не нравилось, раздражало даже. Счастье на лицах родственников больше не умиляло. Я подспудно ожидала, вот-вот Димка поднимется и свалит в закат и что мне тогда делать, бежать за ним? Между тем, мама закончила играть, все захлопали, а Димка поднялся. У меня поджилки застыли - никуда я не побегу, уж я-то себя знаю. Я раскраснелась, в голове звенит, Валерик от моих проклятий не ровен час икать начнет…
        - Народ, - привлек Щуров внимание и ещё раз повторил: - Эй, народ. В общем, я долго думал, целых двадцать минут. Основательно взвесил своё решение, бросив на одну чашу весов жалкие крохи своей свободы, остатками которых я, между прочим, дорожу…
        Господи, он минералки, что ли перепил? С коньком я его не видела. Собрался идти, так иди, обязательно кривляться нужно.
        - … а на другую заботливо усадил нашу Евгению Александровну. И что вы думаете, показали эти весы? - обвел он всех взглядом, а потом повернулся ко мне: - Женька, выходи за меня. Можешь считать меня самым неподготовленным женихом в мире, вот, но это пока…
        Он протянул ко мне руку. Между указательным и большим пальцем зажато металлическое колечко от бутылки с минералкой. Серебристое, не золотое. Я обалдело уставилась, думая, как он умудрился снять его с горлышка, не повредив, там же резьба? А потом засмеялась. Димка перегнулся через стол к Валерику - вы позволите? - и, не дожидаясь разрешения, подхватил букет, который тот по растерянности так никому и не вручил. Букет перекочевал в мои руки.
        Родственники хлопали и улюлюкали, я стояла почти во главе стола с дурацким колечком на пальце и прикрывала лицо букетом - упаси господь, заметят, как я радуюсь. Когда я наконец от него отлепилась, Валерика след простыл, исчезновение мага, просто. Ничего, Леська с ним разберется. Димка схватил меня за руку, перекинул букет маме и сообщил всем, что у нас важное, незаконченное дело. Мы с ним выбежали на улицу. Шел он быстро, нетерпеливо, я едва поспевала.
        - Если ты решил, что мне не терпится замуж, то ты глубоко ошибаешься, - заверила я и посчитала нужным добавить: - И потом, мы ещё недостаточно знаем друг друга…
        Он резко остановился, посмотрел мне в глаза и серьезно спросил:
        - Я не понял, так ты приняла мое предложение?
        Я чересчур поспешно закивала, следом подумав - воистину убогая. Нет бы, поломаться немного, цену набить.
        - Тогда идем.
        - А куда мы идем, кстати, - запоздало поинтересовалась я. - Какое у нас ещё «важное дело»?
        - Ну, здрасьте, какое дело! Важнее некуда, - хмыкнул он и снова зашагал, на ходу втолковывая: - Ты же мой дом не полностью осмотрела, для начала покажу тебе спальню, затем остальные помещения. Мельницу, кстати, тоже никто не отменял, но туда мы всегда успеем.
        ЭПИЛОГ
        - Фу, блин, меня сейчас стошнит, - скривилась Жанка. - Кому пришло в голову поставить сюда эти чертовы лилии?
        Я поискала глазами Верочку, подозвала её и попросила убрать все лилии из зала.
        - Хочешь, я провожу тебя в Димкин кабинет, там диван есть, а к началу схожу за тобой? - предложила ей.
        - Не хочу.
        - А чего хочешь, может водички?
        - Курить хочу, - буркнула Жанна.
        - А это, пожалуйста, хоти дальше, - отрезала я. - Нельзя и точка.
        - Да знаю я, знаю.
        - Торт задерживают, - пожаловалась я и предупредила: - Я на кухню отлучусь, гляну, может привезли, обещали вот-вот быть. Не скучай.
        - Где уж мне скучать, прибежит сейчас, - проворчала она, имея ввиду Игоря, вышедшего в холл разговаривать по телефону.
        Кухня в ресторане мужа нравилась мне особо. Оборудованная, натертая до блеска, не пугающаяся любого «Ревизорро». Аромат стоял - слюнки бегут. Хорошо, что я не взяла Жанку с собой, у той наверняка бы не слюни побежали. Торт привезли. Волнение пошло на спад - всё хорошо, все под контролем - я вернулась в зал и услышала «приехали».
        - Господа, готовность номер один, все по местам! - гаркнул ведущий.
        Игорь подал Жанне руку, они пересели на кресла, расставленные для церемонии, Димка, встречающий гостей на улице, спешил ко мне. Выездной регистратор заняла свое место за тумбой, заиграла музыка.
        - А мама ещё очень даже ничего, - шепнула мне Жанка.
        - Конечно, ничего, видишь какого парня отхватила.
        Жанна закатила глаза, Мишаню она все-таки недолюбливала. Ничего-ничего, свыкнется. Он, между прочим, в костюме смотрелся очень брутальным. Лысинка поблескивает, не хуже, чем у популярной телезвезды. Предложение мама ему сделала сама, тот бы отродясь не догадался, вскоре после нашей с Димкой свадьбы.
        - «В гости-то все ездят, а женится никто не хочет», - сначала процитировала она по обыкновению, а потом сказала напрямую - с ним вуалировать бесполезно.
        Димка маму поддержал, заявив, что идея эта замечательная и праздновать станем в нашем ресторане. «Обкатаем, так сказать», - подмигнул он. Мама никакой церемонии не хотела, скромную роспись в будний день, но в итоге сдалась.
        - Нас в загсе за десять минут расписали, - зашипела Жанна, мне в ухо. Указала на регистратора одними глазами и спросила: - Не слишком ли она усердствует за свои бабки?
        - А ты не слишком ли капризничаешь, для своих двенадцати недель?
        - Можно подумать, я до этого паинька была.
        - И то верно, - согласилась я. - И всё равно не усердствуй, мужа побереги.
        - А чего его беречь? - удивилась она.
        - Я тут с политическим блогером одним связалась… - туманно начала я, - стресс его не шуточный ожидает.
        - Вот, ты, жучка! - ахнула она и оживилась: - И сколько налика обещают?
        - За кого ты меня принимаешь?! - теперь пришла моя очередь закатывать глаза.
        Конец