Жестокая сказка Валерия Ангелос
        - ПРАВО ПЕРВОЙ НОЧИ ЗА МНОЙ, - ОГРОМНЫЕ ЛАДОНИ СЖИМАЮТ МОЮ ТАЛИЮ. - ТВОЙ ЖЕНИХ ПОЛУЧИТ ТЕБЯ, КОГДА Я НАИГРАЮСЬ.
        - НЕТ, ТЫ НЕ...
        - ПОРА ОТДАВАТЬ ДОЛГ, - ОБРЫВАЕТ ОН.
        - НЕТ НИКАКОГО ДОЛГА! - ВЫПАЛИВАЮ Я. - ДАЖЕ ПО ВАШИМ ДЬЯВОЛЬСКИМ ПРАВИЛАМ ВСЕ ДАВНО УПЛАЧЕНО.
        - НОВЫЙ ДОЛГ - НОВЫЕ ПРАВИЛА, - УСМЕХАЕТСЯ МОЙ ПАЛАЧ.
        А Я ЗАБЫВАЮ ДЫШАТЬ. ЧТО МЕНЯ ЖДЕТ, ЕСЛИ ЭТОТ БЕШЕНЫЙ ЗВЕРЬ УЗНАЕТ ПРАВДУ?
        Жестокая сказка
        Валерия Ангелос (Valery Angelus)
        Глава 1
        - Тебе давно пора расслабиться, - уверенно заявляет Ярик. - Сходи в клуб, оторвись от работы, уйди в загул. Молодая девчонка, а у моей бабки личная жизнь покруче выглядит.
        - Да, - рассеянно киваю. - Наверное, стоит и это задание взять. Контракт с немцами очень важен для компании. Шеф будет рад, если я помогу с документами. Не зря же язык учила в университете.
        - Эй, Юлька, - его ладонь опускается на мое плечо, заставляя вздрогнуть и повернуться, слегка сжимает. - Ты вообще меня слушаешь?
        - Что? - закусываю губу и нервно усмехаюсь. - В чем проблема? Разве он успел отправить файлы в бюро переводов?
        - Ты меня пугаешь, - хмурится. - Куда тебе столько задач? Конечно, шеф будет рад, если на одного человека все это дерьмо свалит, причем по дешевке, но…
        - Я справлюсь.
        - Зачем? - отпускает меня и как будто даже раздражается. - Всех денег мира не заработать. Год назад универ закончила, успеешь еще карьеру построить.
        - Сейчас просто такой период, - не слишком желаю вдаваться в подробности. - Я буду рада любой возможности дополнительного заработка.
        - У тебя проблемы? - удивляется. - Бабки занять?
        - Долгая история, - отвечаю уклончиво. - Нужна срочная подработка. Возьмусь за все. За все абсолютно.
        - Полегче, - хмыкает. - С такими заявками еще встрянешь в какую-нибудь передрягу. Смотри. До зарплаты вполне готов помочь. Да и в целом - обращайся. Для того ведь друзья и нужны.
        - Спасибо, я справлюсь.
        Ярослав выручал меня с самого первого дня на рабочем месте. Душа любой компании, невероятно позитивный парень. Между нами завязались приятельские отношения. Глядя на его лучезарную улыбку, тянуло улыбнуться в ответ. Пусть мне и трудно верить чужим людям, настолько мощное обаяние сразу подкупало.
        Мы жили поблизости, поэтому практически всегда возвращались домой вместе. Было приятно пройтись после напряженного дня в замкнутом пространстве офиса.
        - Что случилось? - хмурится парень. - Брат забухал? Снова буянит?
        Жгучий стыд опаляет щеки. До сих пор сожалею о том дне, когда Ярик стал случайным свидетелем очень безобразной сцены, увидел и услышал то, что не следовало. Мой брат пьет, не просыхая. Вообще не прекращает алкогольных возлияний, вот уже пять лет без бутылки его не вижу. Напивается вдрызг. Дружки вносят его на руках в бессознательном состоянии, и это далеко не худший расклад.
        - Все в порядке, - выдаю в ответ.
        - Уверена? - протягивает с явным подозрением. - Так. Давай, выкладывай. Сколько денег надо? Конечно, я не богач, зато могу у своего дядьки занять. Он крутой чудак, нежадный. Поэтому не парься. Вернешь потом. Когда сможешь, тогда и отдашь.
        - Нет, - решительно отказываюсь. - Я никогда и ничего не беру взаймы. Но если твой дядя предложит мне подработку, рассмотрю любой вариант.
        - Почему отказываешь? - искренне удивляется. - Тут не банк. Проценты не набегут. Да и я бы не предлагал, будь там подвох.
        - Ненавижу долги, - сглатываю с огромным трудом. - Понимаю, предлагаешь из лучших побуждений. Но такой у меня принцип. Пожалуйста, извини, не принимай отказ на свой счет. Никаких кредитов, сама заработаю.
        Ложь. Пусть и частично, однако все равно ложь. Я бы заняла у Ярослава, у его дяди. Да хоть у самого дьявола. Наплевала на принципы, на понятия, вбитые внутрь разума моей жуткой судьбой. Предала бы саму себя. Только никто на свете не даст мне ту безумную сумму денег, которая понадобится в скором будущем. Никто. Кроме… проклятье, даже размышлять не стану. Хватит.
        Рефлекторно сжимаю кулаки, стискиваю челюсти, отчаянно стараюсь преодолеть тошноту моментально подкатившую к горлу при мысли о единственном реальном спасителе.
        Нет. Ни за что. Я не приду к палачу на поклон, не стану просить о помощи, не напомню о прошлых обязательствах.
        Он уехал. Давно. Забыл обо мне. Надеюсь. Я так и не стала его жертвой. Монстр остался голодным. Наши дороги разошлись навсегда. Вот и прекрасно.
        Я буду сильной. Найду другой путь. Время еще есть. Несколько месяцев. Я выкручусь и решу вопрос без чертовых долгов.
        - Госпожа Стрелецкая? - обращение заставляет вздрогнуть. - Юлия Стрелецкая?
        Я и не замечаю, как мы оказываемся возле дома, доходим практически до порога и сталкиваемся с девушкой-курьером, которая и окликает меня по имени.
        - Верно, - согласно киваю, сбрасываю муторное оцепенение. - Но это ошибка. Я ничего не заказывала.
        - Минутку, - выпаливает курьер и направляется в сторону автомобиля, обклеенного эмблемами известной службы доставки. - Подождите.
        - Может, брат? - предполагает Ярик. - На твое имя заказ сделал.
        - Вряд ли, - оглядываюсь по сторонам, сама не отдаю отчета в собственных действиях, дурное предчувствие обрушивается на плечи. - Брат бы на себя и заказал.
        - Слышал, у него трудности по бизнесу…
        Остаток фразы заглушают тяжелые удары пульса по вискам. Неясное волнение внутри нарастает. Холод пронизывает до костей, раскалывает тело на части. Отчаянно мотаю головой, стараюсь отогнать непонятно откуда взявшийся морок. Зря, не помогает.
        Что со мной? Что происходит? Откуда вдруг такая гнетущая тревога?
        Девушка возвращается с огромным букетом роскошных роз.
        - Ого, - Ярик одобрительно присвистывает. - У тебя появился ухажер. Так вот откуда темные круги под глазами. Работа больше не виновата.
        - Глупости, - отмахиваюсь, а после обращаюсь уже к курьеру. - Послушайте, это точно ошибка. Я не…
        - Адрес ваш, - замечает уверенно. - Данные совпадают.
        - Никто бы не прислал мне такие цветы, - улыбаюсь. - Поверьте.
        - Видимо, это поздравление, - отвечает она. - Ошибка исключена. Кто-то захотел вас порадовать в особенный день.
        - Но сегодня самая обычная дата, - возражаю.
        - Тогда еще приятнее. Значит, вас решили порадовать без повода. Держите, - вручает подарок. - Распишитесь, пожалуйста.
        - А там нет записки? - спрашивает Ярик. - От кого заказ? Что за тайный поклонник? Нам же интересно.
        Приходится принять букет и оставить свою подпись на бланке доставки.
        Ерунда. Точно напутали. Мой день рождения еще не скоро, других причин не придумать.
        Цветы восхитительные. Темно-алые розы на длиннющих стеблях. Шикарные, будто выращенные на заказ. Аромат тонкий, свежий, притягательный. Невольно наклоняюсь, делаю глубокий вдох, прикрываю глаза.
        Возникает ощущение сказки. Только чудо ведь не мое. Чужое. Краденное. Смешанные эмоции терзают нервно бьющееся сердце. На миг удается расслабиться, представить, будто я обычная девушка. Нормальная. Будто где-то и правда есть мой парень.
        Черт, в реальности я никогда ни с кем не встречалась. Ни рисковала. Не хотела никого подставлять. Каждый, кто обращал на меня внимание, был обречен. Каждый попадал в опасность, под прицел одержимого хищника. Проклятого маньяка. Жуткого психа, что преследовал меня на протяжении долгих лет. Выжидал, наблюдал, мечтал о жестокой расправе. Жаждал кровавого возмездия.
        Но теперь это позади. Мой кошмар закончился пять лет назад.
        Хватит. Достаточно. Я не буду думать об этом ужасном человеке. Он уехал, покинул наш город. И даже если вернется, ничего не сделает, у него нет никакой власти надо мной. По их дьявольским правилам я свободна. Долг оплачен. Ужас остался в прошлом.
        - К сожалению, мы не можем разглашать данные заказчика, - произносит курьер. - Но к букету приложена открытка. Посмотрите, пожалуйста. Возможно, это поможет понять, кто именно отправил подарок.
        - Ясно, - заключает Ярик. - Спасибо.
        И прежде чем я сама успеваю сориентироваться, парень ловко выхватывает светлую картонку, помещенную между розами, вертит между пальцами, изучает.
        - Тут же пусто, - хмыкает. - Ничего не написано. В чем смысл? Зачем запихивать в букет такую открытку?
        Золотой отблеск режет глаза. Полосует, будто лезвием проходится. Раз за разом.
        - Покажи, - требую глухо, с огромным трудом разлепляю губы.
        - Что? - спрашивает и вдруг поворачивает открытку.
        Сердце обрывается, резко ухает куда-то вниз, будто в пропасть проваливается. Не живу, не дышу. Мир меркнет. Краски исчезают, контуры расплываются, растекаются. Вокруг нет ничего. Пустота. Темнота кромешная. Мрак сгущается, давит на затылок.
        И лишь золотистые контуры короны режут разум на части. Вспарывают, раздирая в клочья мою реальность. А ниже выведено лаконично. По-английски. Скромно и со вкусом.
        Принцесса.
        Открытка никак не подписана. Но это и не требуется. Все уже очевидно. Никакие строки не отобразят то, что ощущаю сейчас. Кислота прожигает насквозь.
        Господи, помоги.
        - Юля! - пораженный возглас Ярика. - Твои руки…
        Оборачиваюсь. Лихорадочно изучаю окрестности, осматриваюсь по сторонам, оглядываю местность. Отчаянно стараюсь исследовать каждую деталь.
        Где он? Черт раздери. Где этот гад?!
        Он должен быть рядом. Должен смотреть. Он бы такое зрелище ни за что не пропустил, упивался бы каждым мгновением, наслаждался. Больной ублюдок. Проклятый психопат. Он близко. Совсем рядом.
        - Юля, - чужая ладонь дотрагивается до плеча.
        Дергаюсь, отшатываюсь, точно ошпаренная. Голова кругом идет, едва удерживаю равновесие. Озираюсь в напрасном поиске своего извечного преследователя.
        Только вокруг никого. Ничего подозрительного. Автомобиль наших соседей. Пустой, и это отлично видно, ведь стекла без какой-либо тонировки. Машина службы доставки.
        - Юля, прошу, - повторяет Ярик. - Твои руки… нельзя же так.
        Как? О чем он?
        Гулко сглатываю, перевожу взгляд ниже и содрогаюсь. Мои пальцы до такой степени сильно сжимают чертов букет, что шипы впиваются в ладони, вгрызаются, заливают плоть багрянцем. Запястья щедро обвиты алыми струями.
        Аромат роз намертво сливается с вонью ржавчины.
        Отбрасываю цветы в сторону. Грязные, мерзкие, отвратительные. Будто ядовитые змеи расползаются по серому асфальту.
        «Принцесса».
        Его хриплый шепот дурманит сознание. Раскаленное дыхание жжет кожу каленым железом. Цепенею, обмираю от ужаса.
        «Скучала по мне? Признавайся, маленькая сучка. Скучала?»
        Я слышу эти фразы в голове. Четко. Явно. Точно он уже стоит рядом. Вернулся за мной, даже из последнего круга ада.
        Но как? Почему? Сейчас?
        - Юля, давай помогу…
        Отталкиваю Ярика, бросаюсь в дом, пролетаю вперед, не глядя. Толкаю дверь плечом, забегаю внутрь, мчусь прямо в ванную комнату. Закрываюсь там на замок. Резко дергаю кран, включаю холодную воду на полную мощность. Утыкаюсь лбом в зеркало.
        - Дура! - раздраженный рев брата кажется шепотом. - Какого хрена гремишь? Я только прилег. Вот ведь припадочная. Берега потеряла. Опять дружка привела?
        Смеюсь. Истерически. Беззвучно. Зажимаю рот окровавленными ладонями. Совсем не ощущаю боли, не замечаю. Ладони изранены. А я не обращаю на это внимания.
        Страх затапливает. Утробный ужас поглощает. Порабощает и опускает на колени, свергает в бездну, в пропасть, сотканную из мрака.
        «Наивная ты, принцесса. Правда, надеялась сбежать? Верила в спасение? В удачу? Ничего не в прошлом. Это не конец. Это еще даже не начало».
        Раскатистый хохот. Грубые руки шарят по телу. Воспоминания обжигают похлеще реальных прикосновений.
        Мой палач здесь. Опять.
        Глава 2
        - Вы говорили, лечение работает, - звук собственного голоса кажется совершенно чужим, а тело леденеет. - Риск осложнений минимальный. Суммы должно было хватить до конца месяца. Почему все настолько резко изменилось?
        - Хронические заболевания вашего отца обострились, - раздается ровный ответ. - Я давал определенные гарантии, однако в подобной ситуации трудно предсказать все наверняка. У него до сих пор есть шанс победить болезнь, но действовать нужно срочно.
        - Срочно? - переспрашиваю на автомате.
        - Больше нельзя откладывать, - замечает врач. - Чем раньше, тем лучше.
        - Когда? - теряю свой пульс, ощущение, точно попадаю в ловушку, в клетку, которая вдруг захлопывается, окружая железными прутьями со всех сторон. - Сколько времени осталось?
        - Мало, Юленька, мало, - вздыхает и отводит взгляд.
        А мне хочется броситься вперед, расцарапать его лицо. Понимаю, этот человек совсем не виноват. Наоборот, он многое сделал для моего отца, всегда старался помочь. И все-таки трудно побороть рефлекс. Прижимаю ладони к бедрам, нервно сминаю юбку, стискиваю скрюченными пальцами. Даже если вчерашние раны от шипов откроются и проступит кровь, ткань не испачкается. Черная материя. Как моя жизнь. Как сама безысходность.
        - Сколько? - сухо повторяю вопрос. - Меньше месяца, верно?
        - Неделя, - говорит наконец. - Возможно, две недели. Но дольше я бы ждать не стал. В случае промедления последствия могут быть необратимы. К тому же, далеко не каждая клиника берет пациентов его возраста.
        - Ему шестьдесят два, - роняю тихо. - Я читала, что можно и старше. До шестидесяти пяти. Существуют отличные клиники в Германии. Полагаю, у вас налажены контакты. Там найдется место, просто надо заплатить.
        - Я помогу обо всем договориться, не волнуйтесь, но средства действительно нужны в самое ближайшее время. Если хотите, могу начать процесс оформления без оплаты, так будет быстрее, чем потом улаживать все в последний момент.
        - Да, - киваю. - Приступайте.
        - Стоимость значительная, - вкрадчиво произносит он. - Разумеется, процесс легко прервать или отложить. Об этом не переживайте, но я обязан вас предупредить.
        - Я найду деньги, - заявляю твердо. - Вам не придется ничего прерывать или откладывать. Я сделаю все, чтобы мой отец получил самое лучшее и качественное лечение. Плевать на цену. Заплачу столько, сколько потребуется.
        - Я понял вас, Юленька, - мягко улыбается. - Не волнуйтесь. Сегодня же отправлю своим немецким коллегам все необходимые документы. Это прекрасный центр, располагается недалеко от Мюнхена. Отличное оборудование, квалифицированные специалисты.
        - Благодарю, - выдаю чуть слышно и поднимаюсь. - Неделя - крайний срок, но я очень постараюсь справиться раньше. Как только соберу средства, сразу с вами свяжусь.
        - Позвольте проводить вас…
        - Не стоит, - отмахиваюсь и покидаю кабинет.
        Мир рушится. Хотя мне стоило быть заранее готовой к подобному исходу. В сущности ничего удивительного не произошло. Мы и раньше обсуждали вероятность осложнений. Интенсивное лечение не проходит бесследно для ослабленного организма.
        Отцу требуется пересадка сердца. А я обязана найти сто двадцать тысяч евро на операцию. До следующего вторника. Крайний срок. Дольше тянуть опасно.
        Примерно девяносто тысяч понадобится на саму операцию, остальное уйдет на последующую реабилитацию. И это только начало. Дальше придется продолжать остальные процедуры. Желательно тоже в Германии. В лучшей клинике мира.
        Я сделаю все. Абсолютно все и даже больше. Но где взять чертовы деньги?
        Судьба смеется над моей семьей. Издевается. Снова и снова, по бесконечному порочному кругу. Мы искупаем грехи нашего давно погибшего предка. Черт, уже не только его. Мой брат тоже совершил ужасное преступление, пытаясь защитить меня. Предал свою любовь, предал самого себя, за что и поплатился. Судьба не прощает никогда и ничего.
        Раньше подобная сумма казалась смешной. Доход моего отца составлял гораздо больше ста тысяч. Брат тоже преуспевал в бизнесе. Внешне мы всегда были успешны, не знали поражений. Красивый фасад скрывал гниль, разъедающую всех нас. Боль. Ужас. Никто посторонний не мог заглянуть за эффектные декорации, оценить настоящий масштаб поражения.
        Но пять лет назад все изменилось. Проблемы посыпались одна за другой. Отец снова заболел. Брат не вытерпел поражений в бизнесе, утонул в бутылке. Полный крах.
        Признаюсь. Мне казалось, мы давно живем в аду. Благоустроенном, комфортном, уютном, однако все равно - в пекле. Только новая реальность показала, как сильны подобные заблуждения. Всегда может стать хуже. Всегда. Падать есть куда.
        Деньги иссякали. Связи рушились. Банкротство одной компании стало закономерным исходом. Вторая держалась на грани. Пока что - держалась. Мне чудом удалось взять управление на себя, переоформить документы и попытаться сохранить хотя бы малую часть былого, наладить производство, взять курс на прибыль, а не на убыток. Но дело развивалось очень туго. Слишком поздно я решилась на этот отчаянный шаг и забрала бразды правления у брата.
        Хотя какая теперь разница? Прошлое не изменить. Сожалеть глупо. Впрочем, я едва наработала опыт, займись этими вопросами раньше, могла бы попросту уничтожить надежду на будущий успех. А так шанс сохраняется.
        И все равно - не важно. Бизнес даст серьезный доход не раньше конца этого года. В лучшем случае через пять месяцев. Если бы состояние отца не ухудшилось так резко, можно было бы еще выиграть время, дождаться денег и пустить на лечение. Развивать компанию не вышло бы. Ну и наплевать. Я бы каждый грош оттуда вытащила, только ирония в том, что тащить нечего. Везде пустота. Нужно время.
        Автомобили проданы. Дом заложен. Рискованные махинации брата отняли у нас все. Шаг за шагом Олег превратился в алкоголика, опустился на дно и перестал трезво мыслить. Я была слишком погружена в учебу, свободное время проводила в больнице, ведь отец уже тогда начал болеть. Сильно. Серьезно. Гораздо хуже прежнего. Недуги сыпались один за другим. И самое жуткое - онкология.
        Я упустила момент. Я позволила своему брату разрушить все.
        Пять лет прошло. Жалких пять лет. А ощущение, точно миновало не меньше пятидесяти. Проклятая вечность. Проклятые цифры.
        Я должна была умереть, когда мне исполнилось восемнадцать. Я выросла с этой мыслью. Привыкла. Примирилась. Приняла. Я не ждала никакого избавления. Не желала спасения. Пусть и жестоко. Но такова моя судьба.
        Олег считал иначе. Брат одержимо верил, будто сумеет обмануть наших мрачных кредиторов. Он начал игру, которая заведомо была обречена на провал, постарался использовать их дьявольские правила.
        Жизнь за жизнь. Так гласил закон чудовищного долга, который нам приказано отдавать. Каждое поколение жертвует одну женщину. Мать. Сестру. Жену. Любую кровную родню. Супруга тоже считается единой кровью.
        Олег надеялся сбежать, но чувствовал, что замысел может провалиться в любой момент, поэтому решил обезопасить меня по всем фронтам. На всякий случай. Защитить, оградить наверняка. Он женился на девушке, которая даже не подозревала о том, частью какой семьи станет. Обманул ее, предложил вместе бежать, воспользовался доверием и подставил под нож палачей. Новобрачных поймали сразу после свадебного обряда. Последовало неминуемое наказание.
        Брат совершил роковую ошибку. Безумную. Бредовую. Да, он спас меня, отдал на убой другую жертву - собственную жену. Но Господи… теперь наша семья точно проклята свыше.
        Я должна была заплатить по счетам. Еще тогда. Это на моем пальце должно было оказаться проклятое кольцо. Знак долга. Чертова метка.
        Другая женщина отдала жизнь за меня. Наивная. Невинная. Она погибла за преступления моей семьи. За ложь моего брата.
        А я живу будто в кредит. И палач не дремлет. Но долг выплачен, пусть и бесчестно, неправильно, не по справедливости, однако же отдан до последней капли крови.
        Тогда почему этот больной гад вернулся? Почему он снова здесь? Еще и с такими мерзкими подарками, с гадкими розами, которыми я бы мечтала отхлестать его по самодовольной и наглой рожей.
        Урод. Ублюдок. Запугать хочет?
        Нет, никогда. Мой страх он не получит. Я не сломаюсь и не сдамся. Это было бы слишком просто, слишком легко. Я буду жить дальше. Справлюсь. Найду выход из любого капкана, выберусь.
        Хватит бояться. Надо думать, как спасти отца.
        Я покидаю больницу и опускаюсь на крыльцо перед выходом, не особенно обращаю внимание на чистоту поверхности, просто колени сами собой подкашиваются, ноги перестают держать.
        Моя основная работа мало поможет в сборе средств. Дополнительные задания не выручат, не позволят собрать необходимую сумму. Закладывать и продавать совершенно нечего. Я знала, что придется сделать операцию, но не представляла, как быстро закончится время, как стремительно сократится отведенный срок. Ждать доход от бизнеса нельзя. Чересчур долго. А другие варианты не приходят на ум.
        «Ты знаешь, что делать».
        Дождь барабанит по окнам. Издевательский хохот. И этот проклятый голос. Ладони скользят по стеклу. Между нами преграда, но черт побери, совсем ее не чувствую.
        «Не разочаровывай меня, принцесса».
        Прошлое кажется гораздо реальнее настоящего.
        Я нервно мотаю головой, стараюсь очистить разум от всех этих жутких воспоминаний. Но мозг выдает абсолютно логичный вывод. Вот путь. Вот шанс. Единственный выход.
        Наши кредиторы должны нас защищать. Этот чокнутый ублюдок и его проклятая семья. Они обязались помогать нам, сохранять наш род, чтобы мы всегда могли выплачивать долг.
        Мой отец получал от них помощь. Особенно в смутные годы, в период кризиса. Ему оказывали всяческое содействие, направляли по верному пути в бизнесе. Никакие бандиты не рисковали ничего у нас вымогать. Обходили десятой дорогой.
        Но все изменилось. Пять лет прошло без какой-либо помощи. Никаких контактов. Ни единого разговора. И дьявол, я совсем не возражала, до сегодняшнего дня.
        Внутренности скручиваются в тугой узел. Дрожь прошибает тело. Разряд за разрядом, напряжение зашкаливает.
        Вообще, я могу попросить сама. Прийти туда. В их дом. Явиться на поклон, объяснить ситуацию. Я имею полное право на такую инициативу.
        Нет.
        Господи, нет.
        Признаюсь, мне страшно. До жути, до одури, до утробного воя.
        Ведь в прошлый раз все закончилось не совсем так, как должно было. Не вполне по правилам. Что это означало? Я не желала разбираться. Никто не приходил к нам, не объяснял происшедшее и требовал оплату долга в моем поколении.
        Я просто… постаралась забыть об этом. Вычеркнуть. Перевернуть страницу. Двигаться дальше. Забот и проблем хватало. Чувство вины грызло изнутри. Я и сейчас уверена, что должна была отдать свою жизнь.
        Только случившееся не изменить.
        Ладно, у меня есть еще семь дней на сбор нужной суммы. Пока не все потеряно. Черт, да лучше на панель пойти, чем в ту дьяволову берлогу! Хотя кто заплатит за мое тело такие безумные деньги.
        Сто двадцать тысяч. А потом понадобится еще. И еще, и еще. Но я буду бороться до последнего. Я не оставлю отца одного в беде.
        Главное - пересадка сердца. Дальше бизнес принесет доход. Очень надеюсь. И тогда все уже не будет настолько мрачно. А пока…
        - Стрелецкая? - женский голос врывается в сознание. - Тебе плохо?
        - Все нормально, - натянуто улыбаюсь и тут же поднимаюсь на ноги.
        - Это не лучшее место для отдыха, - хмыкает.
        - Согласна, - киваю.
        Передо мной стоит секретарь начальника моей компании. Очень красивая и эффектная девушка, о которой ходят самые противоречивые слухи, ведь она одевается явно не по сумме своей скромной зарплаты. Дорогая одежда, драгоценности, брендовые сумки. Впрочем, чужая личная жизнь меня не заботит. Но иногда от этих дурацких сплетен и слухов никуда не сбежать, невольно услышишь часть.
        - Пойдем, - говорит девушка. - Обед скоро закончится, подвезу тебя до офиса. Заодно расскажешь, что настолько сильно выбило тебя из колеи.
        Глава 3
        - Красивая ты, - замечает Татьяна, когда мы оказываемся в салоне ее шикарного автомобиля. - Никогда моделью не подрабатывала?
        - Нет, - отвечаю тихо, на автомате, мысли совсем о другом.
        - Но предложения поступали? - хмыкает, заводит двигатель. - Уверена, отбоя от агентов не было: и на улице тебя останавливали, и в торговых центрах. Почему не соглашалась?
        - Что? - вздрагиваю, сглотнув, продолжаю: - Ну это не очень серьезное занятие. Мне и правда часто давали визитки, просили мой номер или просили позвонить им, если вдруг решусь попробовать, предлагали бесплатные фотосессии.
        - Так почему отказывалась?
        - Просто не мое, - смотрю в сторону, на залитую солнцем улицу. - Я не умею позировать. И в целом эти люди смахивали на мошенников. В общем, не знаю, не тянуло туда и все.
        - Зря, - роняет она. - Могла карьеру сделать.
        - Шутишь? - ловлю ее взгляд, но не вижу там ни насмешки, ни издевки, впечатление, точно девушка действительно произносит все абсолютно серьезно.
        - Ты очень красивая, - повторяет она. - Причем без макияжа. Натуральная блондинка. Стройная. Даже странно, что в наш офисе устроилась, там же одни курицы кучкуются, смотреть на них стыдно и жалко.
        - Ты тоже там работаешь, - выдаю ровно.
        Девушка усмехается.
        Я знаю, что ее считают стервой. Заносчивой, жесткой, острой на язык. Она способна одной фразой довести до слез, даже начальник тушуется перед ней. Одно время шли сплетни, будто их связывают неформальные отношения, но в реальности этому мало верили. Наш руководитель выглядел очень бледно на фоне Татьяны, явно не мог обеспечить ей высокий уровень жизни.
        Модельная внешность. Идеальная ухоженность. Пусть я и не стремилась к таким стандартам, невольно отмечала продуманность образа.
        Странно. Зачем она со мной заговорила? Еще и предложила подвезти? Мы почти не общались, ограничивались стандартными фразами, обсуждали исключительно сам процесс работы. Татьяна в принципе ни с кем на работе не общалась.
        Невольно хмурюсь, чувствую напряжение.
        - Рассказывай, - вдруг произносит девушка.
        - О чем?
        - Что у тебя случилось? - продолжает невозмутимо сыпать вопросами. - По здоровью проблема? Анализы плохие? Или с кем-то из родственников беда? Ты сидела там и чуть не рыдала. Бледная как смерть. Давай, выкладывай. Вдруг помогу?
        - Не думаю, - отвечаю, стараясь проявить вежливость и сдержанность. - Я не привыкла обсуждать свои проблемы.
        - Твое дело, - кивает, после окидывает меня оценивающим взглядом. - Но может реально могу помочь? Зачем же так быстро отказываешься? Не объясняй суть вопроса, скажи, как исправить ситуацию.
        Лучшее, что я могу сделать сейчас, это выйти. Убраться подальше и пресечь возможности для любых похожих бесед. Но довольно трудно осуществить подобное, когда авто движется по дороге. Пусть и на средней скорости. Все равно.
        - Дай угадаю, - не унимается Татьяна. - Деньги нужны?
        Легко догадаться. Мой вид выдаёт меня с головой. Девушка застала меня в такой момент, когда я показала гораздо больше, чем хотела.
        - Разберусь, - бросаю сухо. - Свои трудности я решаю самостоятельно.
        - Ясно, - смеётся. - Гордая. Раньше я тоже такой была. Гордой и глупой. Все на чудо надеялась, принца ждала. Думала, красоты хватит. Только нет. Счастье к ней комплектом не идёт.
        Я плохо понимаю, к чему она клонит. Если честно, не хочу понимать. До офиса ещё минут двадцать и все. Терпеть придётся долго. Сминаю юбку, стараясь успокоиться.
        - Я знаю, где можно классно заработать, - заявляет Татьяна, разом подтверждая все мои самые худшие опасения.
        - В модельном агентстве? - не удаётся сдержаться.
        - Есть место поинтереснее, - отвечает уклончиво. - Вот скажи, сколько тебе надо?
        - Много.
        - Сколько? - настаивает.
        - Сто двадцать тысяч, - откашливаюсь. - Евро. И эта сумма нужна до конца недели. Очень сомневаюсь, что я смогу заработать столько в том месте или любом другом.
        Не знаю, зачем я это говорю, зачем сообщаю Татьяне о своей проблеме, пусть и в сжатой форме. Ощущаю дикую смесь раздражения и отчаяния. Отупляющая безысходность накатывает на меня и мешает сосредоточиться, поступить верно.
        - Ну почему, - протягивает девушка. - Все возможно. Я не думала, что у тебя настолько серьезная ситуация. Но варианты есть.
        - Серьёзно? - не верю своим ушам. - Кто заплатит мне такую сумасшедшую сумму денег? За какие... хм, заслуги полагается подобное вознаграждение?
        - Есть одна особая организация, - улыбается Татьяна. - Для избранных. Там все очень строго и серьёзно, принимают только после рекомендации. Необходимо пройти медицинский осмотр, предоставить документы.
        - Какие документы?
        - Паспорт. Обычно только паспорт. Но могут и больше попросить. Они проверят, нет ли у тебя судимостей...
        - Это элитный бордель? - спрашиваю прямо.
        - Это место, где сбываются мечты, - парирует небрежно. - Мечты красивых девушек. И мечты тех мужчин, которые могут позволить себе этих девушек. Причём все происходит по обоюдному согласию. Ты сама решаешь на что готова. Некоторые приходят просто посмотреть. Но система для всех дам одинаковая: надо провериться в клинике, которая одобрена руководством, предоставить документы и ждать, когда пригласят. Рекомендация тоже обязательна. Иначе никто не пустит. Это очень закрытое общество. Все под контролем. Случайных людей там не бывает.
        - Это БДСМ-клуб? - хмурюсь.
        - Нет, - отмахивается. - Но фанаты этого направления там тоже есть. У каждого свой вкус. Никто не принудит тебя к тому, к чему ты не готова.
        - И ты туда всех зазываешь? - мрачно усмехаюсь.
        - Я тоже была в трудном положении, - отвечает спокойно. - Но мне требовалось гораздо меньше. Десять тысяч долларов. Я справилась за неделю.
        - Что-то не сходится, - отмечаю сухо. - Чудес не бывает. Никто не платит такие суммы за интимные услуги.
        - Обычно выходит тысяча за ночь. Иногда две. Все зависит от мужчины. Какой гость попадётся. Постоянный кавалер и больше заплатит, не вопрос.
        - Я о своей сумме, - выдаю без эмоций. - Сто двадцать ночей - это слишком долгий срок.
        Черт. Сейчас я действительно думаю о том, что если бы начала раньше, если пару месяцев назад...
        Боже. Я обезумела. Откуда такие мысли?
        Никого не осуждаю. Каждый зарабатывает как может, как хочет. Но продать тело за деньги. Такое для меня за гранью. За чертой допустимого.
        - Все зависит от того, насколько сильно тебе нужны деньги и что именно ты готова ради них сделать, - произносит Татьяна. - За единственный раз тебе столько не заплатят. Но если постараться, проявить фантазию...
        - Ты об извращениях? - уточняю, чувствуя в груди стальной ком. - Плетки. Наручники. Какие именно фантазии?
        - Не настолько примитивные, - посмеивается. - Ты видимо кино насмотрелась. А там все серьёзно. Могут и десять тысяч заплатить за ночь, но трудится придётся жестко. Очень жестко. Такого в кино не покажут. И не советую с этого начинать. Не потянешь. Опыта мало. Я даже и не суюсь туда. Никогда не выбираю такую маску.
        - Маску? - переспрашиваю.
        - Там особенная атмосфера, - улыбается. - Все гости заведения в масках. Тоже заранее заказываешь. Выполняют именно под тебя. Маски можно менять. Но на один вечер разрешается выбрать только одну.
        Бал-карнавал для извращенцев.
        Я прикусываю язык, чтобы не выпалить это вслух.
        - Форма. Тип. Цвет. В масках все имеет значение. Если только пришла и ещё не готова проводить ночи с мужчиной, то тебе полагается закрытая белая маска. Если согласна на любые приключения, то надо выбрать чёрную полумаску. Хотя в самый первый визит ее все равно не разрешат. Надо войти в доверие к хозяину заведения, проявить себя как адекватная гостья.
        Разве адекватный человек решит согласиться на все?
        - Зелёная полумаска для тех девушек, что ищут несколько друзей на ночь. Синяя для любителей БДСМ. В зависимости от уровня готовности к разным опытам и экспериментам подбираются особые детали на маске. Узоры. Камни. Знаешь, кому особенно везёт? Обладательницам красных масок. Правда их надевают лишь раз, но и прибыль выходит максимальная.
        - Что значит красная маска?
        - Девственность. Вот это реально дорого продать. Бывало за пятьдесят тысяч покупали. Бывало и за сто. У меня такого шанса не было. Знала бы...
        - Выходит, больше всего получают не «готовые на все», а девственницы? Это дороже всего продаётся?
        - Да. Есть ценители.
        - И как они платят? Сразу? Наличными?
        - Это должна быть настоящая девственность, - заявляет насмешливо. - Вариант с восстановлением не прокатит. Проверяет врач. Я же говорила о медицинском...
        - Я девственница, - говорю, похолодев. - Кто даёт рекомендацию?
        - Ты серьёзно? - окидывает удивленным взглядом. - Тебе же...
        - Двадцать три. Но не думаю, что это важно. Или им нужна более молодая девственница? Я считаюсь старой?
        - Нет, почему, - выдаёт медленно. - Там строго от восемнадцати лет. Младше не пустят в заведение. Поэтому паспорт нужен заранее, проверяют настоящий ли. Там все данные пробивают. Ну а дальше по внешности решают. Можно и в сорок лет хорошо выглядеть. И в сорок пять. Есть любители зрелых дам. Но насчёт девственниц, это же обычно лет девятнадцать или двадцать. А ты...
        - Я смогу продать свою девственность за сто двадцать тысяч?
        - Уверена, что да. Можешь и выше цену поднять. Ты очень красивая. Но нужно правильно выбрать мужчину. Я помогу. Найду хорошего. Там просто разные гости есть. Не с каждым стоит связываться.
        Прекрасно. Там есть агрессивные извращенцы. Но это ожидаемо.
        - Дефлораторы - это особая категория, - говорит Татьяна. - Бывают тихие и адекватные. А бывают грубые, несколько... безумные.
        Отморозки. Психи. Садисты.
        Ну я опять же не могу удивиться.
        Черт побери. Я реально хочу этого? Продаться за деньги? Уточняю детали? Зачем? Я же не смогу. Я просто не смогу такое проделать. Бред. Я точно чокнулась.
        - Но ты по маске поймёшь. Никогда не связывайся с мужчинами в чёрных закрытых масках. Это как красный сигнал светофора. Ну если только ты не авантюристка или не любительница боли. Полумаски допустимы. Это значит мужчина предпочитает жестко, но без фанатизма. Я тебе подробно о каждом сигнале расскажу. Не бойся. Там все добровольно. Никакого насилия нет.
        - Спасибо, - закусываю внутреннюю сторону щеки до крови. - Но я должна подумать. Я позвоню тебе и...
        - Времени мало. Ближайшая встреча в пятницу и если ты хочешь туда попасть, решить надо до вечера. Сегодня. Нужно успеть с осмотром и документы им предоставить. Хотя твоя девственность ускорит процесс. Они всегда рады невинным девушкам в клубе. Гости любят, когда выбор есть, а с красивыми и невинными девушками в наше время проблема.
        - Я позвоню вечером.
        +++
        Поднимаюсь наверх, закрываюсь в своей комнате. Олег не замечает меня, никак не реагирует. Он смотрит в одну точку и методично напивается. Не орет. Уже хорошо. Перед ним выстраивается батарея из бутылок. Когда я разберусь с болезнью отца, нужно будет заняться братом. Сдать его в центр реабилитации. Надеюсь, не все потеряно и он ещё не окончательно проспиртовал свой мозг.
        Я распахиваю шторы, смотрю на ночную улицу. Даже глаза прикрывать не надо. Все четко помню.
        Пять лет назад.
        Пять лет назад я ходила в проклятый дом. Я просила отпустить невинную девушку. Взять взамен меня. Настоящую жертву. Я умоляла.
        Но никто не принял это. Отвезли обратно. Отправили к брату.
        Потом шёл дождь. Проливной. Разыгралась гроза. И я подскочила на постели как ошпаренная. Звук. Гулкий. Громкий. Но не гром. Не удары капель по стеклу. Другое.
        Я распахнула занавески и увидела его. Зверя. Палача. Того, кто мечтал убить меня с первого взгляда. Того, кто всегда желал мне всего самого плохого.
        Он стоял на подоконнике. Не знаю как взобрался. Высота приличная. Пространство узкое. Но этот гад был там. Усмехался, скалил зубы. Он звал меня. Без слов. А я... проклятье, я всегда его чувствовала.
        Реальный кошмар. Осязаемый. Отчетливый. Я могу прочувствовать каждую его грань. Каждую черту.
        У моего кошмара даже имя есть.
        Рустам Ахметов.
        Ублюдок. Чтоб тебя дьявол побрал!
        Как я мечтала о его смерти. Как сильно я желала этого. Наши чувства были совершенно взаимны. Только он мечтал прикончить меня лично. А я хотела, чтобы он просто сдох. И не важно как. Просто перестал существовать.
        Рухнул с того скользкого подоконника. Сорвался вниз, свернул шею.
        Но нет. Подонок прекрасно держался, кривил свои омерзительно красивые губы и вёл ладонями по стеклу так, будто обрисовывал контуры моей фигуры. Обводил как собственность.
        Я чувствовала себя голой. И плевать на плотную пижаму. Этот урод срывал мою одежду одним своим чертовым взглядом.
        - Принцесса, - рычал он. - Ты знаешь, что делать.
        Ублюдок питался моим страхом. Ужасом. Желал ещё и ещё.
        - Сука, - читалось по его губам. - Не разочаровывай меня.
        Бешеный зверь легко мог вломиться внутрь. Разбить хрупкую преграду. Окатить меня градом осколков, а после сжать руки на моем горле. Придушить. Убить.
        Но он не спешил. Ждал. Издевался и наслаждался.
        А может хотел другого?
        Он мог взять все. Не спрашивать. Но... ему хотелось иначе? Мы оба выросли, презирая друг друга, питая жесточайшую ненависть. Но в тот вечер мой жуткий преследователь жаждал не только моей гибели.
        То, как жадно он разглядывал меня. Как лапал через стекло. Мерзко. Развязно. Как клеймил каждым движением. Все эти действия вопили о совсем других желаниях. Моя смерть больше его не удовлетворяла.
        Теперь мы взрослые. Нам восемнадцать. Точнее мне восемнадцать. Этот подонок на четыре года старше. И всем своим видом показывает, что убивать слишком быстро и просто. Надо сперва отыметь. Воспользоваться мной как шлюхой, указать мое реальное место в мире.
        Я впечатала ладони в стекло. Четко показала, что отталкиваю его. Отпихиваю. И как же я надеялась, что он и правда упадёт. Рухнет к чертям.
        Гад перехватил мои запястья. Пальцы. Да. Он не трогал меня, не прикасался. Но по моим рукам пробегал ток. Жар сжирал изнутри. Моя ненависть становилась все более дикой и жгучей.
        Я не чувствовала стекла. Дикий огонь жёг кожу. Опалял, обдирая плоть до костей.
        А он смеялся. Рустам Ахметов хохотал.
        - Моя, - говорили его одержимые глаза. - Моя будешь.
        - Сдохни, - прошептала я.
        А после плюнула в него. Жаль, что только через стекло. И задернула шторы. До утра не уснула. Не сомкнула глаз.
        Возвращаюсь в настоящее.
        Твоя? Нет. Никогда. Я твоей не буду. Пусть лучше мое тело получит один из тех извращенцев. Незнакомец из клуба, в котором работает Татьяна. Первый встречный. Да наплевать кто. Только не ты. Не ты!
        Первым точно не станешь. Может последним? Только так, получишь разве что мой труп. Я никогда не сдамся тебе по доброй воле. Не подарю тебе такую победу.
        - Я согласна, - сообщаю Татьяне по телефону.
        Закрываю шторы и усаживаюсь на постель. Мерзкое чувство. Гадкое. Но лучше так, чем выпрашивать подачку у семейства Ахметовых. Продам себя. Наплюю на мораль и на принципы. Вот шанс, которого ждала.
        Я больше не их жертва. Не их собственность. Все равно у меня никогда не будет нормальных отношений. Ни парня, ни мужа. Так для кого хранить невинность?
        Зачем себя беречь? Уже не важно.
        Главное настроиться. Перебороть себя и... черт, до сих пор не верю, что пойду на такой шаг. Но я должна быть сильной. Должна. Больше помощи ни от кого не светит. Единственный путь.
        Глава 4
        Я прохожу медицинский осмотр в той клинике, которую называет Татьяна, прихожу на прием к определенному врачу и получаю все необходимые справки. Моя девственность получает документальное подтверждение. Дальше остается лишь направить документы, передать все требуемые бумаги руководству заведения. Ожидание длится недолго, уже утром следующего дня получаю приглашение: темную прямоугольную карту, которая легко могла сойти за рядовой дисконт в магазин, если не приглядываться, не изучать детали. Карта изготовлена из металла, гравировка, нанесенная поверх, явно ручная. Карнавальная маска высечена на поверхности с идеальной точностью, выкрашена в красный цвет, а ниже каллиграфически выведено «Бэлла».
        - Классно, да? - улыбается секретарь моего начальника. - Они каждый раз новые пригласительные выдают. Цвет маски ты сам выбираешь, исходя из собственных предпочтений, а имена определяет главный администратор. Конечно, постоянные посетители сами могут придумать себе прозвище, для особенных гостей и условия особенные. Настоящие имена называть запрещено. Во всяком случае, в самом клубе. Никаких камер и мобильных телефонов не допускается. Полная конфиденциальность. Разрешается взять сумку с личными вещами вроде расчески, косметики, но никаких запрещенных веществ, оружия. Таблетки тоже лучше не брать, даже самые обычные, пилюли от головной боли или противозачаточные могут на входе отобрать. По твоим меркам приготовят специальный наряд. Переоденешься и получишь маску внутри, в отдельной комнате, а после тебя проводят в главный зал. Там и встретимся.
        - А сразу вместе поехать нельзя? - спрашиваю, верчу карту в заледеневших пальцах, ощущаю, как внутри зарождается тревога. - Я думала, мы вдвоем туда отправимся.
        - Не волнуйся, - отмахивается. - В клуб несколько входов. Пускают все равно по одному, каждому назначают разное время. Проще будет уже внутри пересечься. Не бойся, я тебя не брошу.
        Разумеется. Ведь Татьяне полагается щедрый процент за приглашение невинной девушки. Она сообщает об этом, когда одобрение на мой приход в заведение уже получено. И такая информация меня немного успокаивает. Во всяком случае, понятно, откуда вдруг столько помощи со стороны практически незнакомого человека. В бескорыстную версию мне мало верилось изначально. Лучше сразу реально оценить ситуацию.
        - Тебе достаточно подойти к двери, даже стучать не нужно. Охрана увидит и пропустит. Покажешь им свою карту, тогда тебя проводят, вручат все необходимое, - продолжает вводить меня в курс дела Татьяна. - Будешь готова - выйдешь. Я сама тебя там найду. Знаю же что за маска. Не переживай, подберем тебе адекватного дефлоратора. Хотя за вечер много разных предложений получишь. Уверена, побьешь рекорды.
        Дефлоратор. Звучит ужасно, мерзко, вызывает стойкое отвращение. От одного этого слова передергивает. Между тем, Татьяна не замолкает. Открывает мне все разные тонкости и подробности относительно масок, уровней и градаций гостей.
        - Подожди, - пытаюсь ее притормозить. - Зачем ты настолько детально объясняешь? Я приду туда единственный раз. Больше не потребуется, поэтому нет никакого смысла тратить время на эти обсуждения.
        - Раз? - пораженно выгибает брови. - Ну посмотрим.
        - Нечего тут смотреть, - отрезаю я. - Мне нужны деньги. Срочно. Я хочу получить максимум, но быть у вас постоянной гостьей не планирую. Поэтому…
        - Поглядим, - смеется. - Ой поглядим.
        От ее реакции становится еще гораздо неприятнее. Девушка уверена, меня затянет. Легкие деньги. Безумные суммы, которые всякие больные на голову психи готовы выложить за ночь развлечений с элитной проституткой. Черт, неужели мне может такое понравится?
        Сомневаюсь. Очень сильно сомневаюсь.
        Но приходится выслушать Татьяну до конца, хотя мой и без того перегруженный мозг отказывается обрабатывать новые данные, отторгает их, будто ему передается реакция моего тела. Тошнота охватывает рефлекторно. И тошно мне от самой себя.
        Столько лет учебы. Столько стараний и трудов. Перезапуск бизнеса. Куча подработок. Все это оказывается лишено какого-либо смысла. Все это без толку. Приходит беда и я могу заработать деньги лишь телом.
        Паника бьется внутри как второй пульс. Подозрительная ситуация. Разве нет? Безумцы согласны платить за невинность. Помню, мне и прежде попадались статьи об аукционах, мол очередная девушка продала девственность за сумасшедшую сумму, однако же эта информация воспринималась как «газетная утка».
        Неужели кто-то реально заплатит мне за право быть первым? Сто двадцать тысяч. Вот просто так. За обычный секс, за чертову дефлорацию. Без дополнительных услуг? Без чего-то действительно омерзительного и ужасного? Одна ночь и деньги в кармане.
        Ощущаю напряжение. Дикое, зашкаливающее. Но тут уже ничего не поделать, придется рисковать при любом раскладе.
        Я запоминаю основные моменты из рассказов Татьяна, придаю значение лишь тому, что считаю важным для себя лично. Не существует особенных масок для тех гостей, которые желают получить невинную девушку, ведь теоретически соблазниться способен каждый. Однако есть отдельные ценители такого рода забавы, они выбирают на ночь девственниц, на других даже не смотрят, исключения случаются редко. Часть из этих мужчин буйные и связываться с ними опасно. А страшнее всех категория в закрытых черных масках. Раз за разом секретарь моего начальника повторяет, что ни за какие деньги и предложения не стоит с ними связываться. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
        - Сначала большая часть гостей собирается в главном зале, - объясняет Татьяна. - Клуб очень просторный. Там несколько уровней. Вся основная часть располагается в подвале. Наверху только фасад и комнаты для переодевания. Главные помещения находятся ниже. Существуют комнаты для уединения. Разные гостиные, в зависимости от предпочтений. Вот для любителей БДСМ создано отдельное крыло, для тех, кто групповыми забавами балуется. Для ценителей экзотики, но думаю, ты еще не обо всем готова слышать.
        - Не готова, - охотно подтверждаю.
        - Мы встретимся в главном зале, я познакомлю тебя с приятными мужчинами, скажем так, с моими проверенными друзьями. Обсудите стоимость. Понятно, многие будут подходить и предлагать разные суммы. Это не аукцион. Девушка сама выбирает, с кем хочет ночь провести, кому отдаст свою девственность. Ставки разные, но никто не принуждает тебя выбирать самую высокую. Я вообще советую смотреть по конкретному гостю. Ну чтобы спокойный был, хороший, без вывертов. Уверена, к тебе будут подходить много, в черных закрытых масках тоже, будут соблазнять ценой, манить выгодой, однако не рекомендую реагировать.
        - Там же по согласию, - напоминаю про ее недавние слова. - Разве нет?
        - Когда мужчина все оплатил, отказаться нельзя, - мягко замечает Татьяна.
        Вот и подвох. Любой гость может кажется приятным, пока за нами не закроется дверь спальни. Тогда и начнется отработка, причем заставят покрыть каждую банкноту.
        Оплата наличными. Сразу. Перед непосредственным контактом. Это радует. Но вот остальное… про остальное я просто стараюсь не размышлять.
        - Меня могут избить? Покалечить?
        - Не выбирай закрытые черные маски, - пожимает плечами. - Не уезжай с гостями за пределы клуба. Такое могут предложить, но соглашаться не слишком безопасно.
        Проклятые маски. Тело пробирает озноб. Сдавливаю пригласительную карту настолько сильно, что края вгрызаются в мою ладонь. Практически сразу ослабляю напор, пробую успокоиться, усилием воли заглушить тревогу, разыгравшуюся не на шутку. Я должна приготовиться к худшему. Но совсем не обязательно снова царапать кожу до крови и окроплять пропуск в закрытый мир багровым.
        - «Бэлла», - читаю надпись под изображением красной маски. - Почему именно такое прозвище?
        - Тебе не нравится? - удивляется. - Звучит красиво.
        - Интересно, откуда такой выбор, - прячу пропуск в сумку. - Сколько там еще девственниц? У меня много конкуренток?
        - Я их не видела, но подозреваю, ты затмишь всех, - уверенно заключает Татьяна, в очередной раз осматривая меня с довольным видом. - Ну и еще тебе повезло. Хотя бы нормальное имя досталось. У остальных совсем дурацкие.
        - Например?
        - «Золушка» - звучит очень банально, «Рапунцель» - тут непонятно что, набор букв, неприятное имя. Других не помню…
        - Да ладно? - переспрашиваю. - «Золушка», «Рапунцель», «Бэлла». Это же как имена сказочных принцесс.
        Запинаюсь на последнем слове. Странное чувство. Саднит внутри.
        - Администратор решает, - невозмутимо отвечает Татьяна. - Бывают, имена актрис или названия цветов. Вроде «Анджелина», «Скарлетт» или «Лилия», «Незабудка».
        Пожалуй, тут действительно повезло. «Бэлла» - не самый плохой выбор, если посудить. А в целом - не наплевать ли? Мое настоящее имя никто не узнает. Какая разница, как меня назовет посторонний человек?
        Всего одна ночь. Одна ночь. И сто двадцать тысяч.
        Я стараюсь трезво смотреть на ситуацию. Гость, которому продам свою девственность, властен сделать со мной все, что угодно. Любую мерзость. Он заплатит за это. И я… я не получу никакого выбора. Жуть. Мрак. Неужели я реально отправлюсь в такой ад?
        +++
        - Запомни, милая, - говорит мой дядя. - Настоящий мужчина никогда не ударит женщину. Не обидит ее. Наоборот. Будет беречь, ухаживать за ней, подарит ей все самое лучшее.
        - Да? - спрашиваю с долей недоверия.
        Мне пять лет. Сегодня в детском саду один противный мальчишка толкнул меня, причем настолько сильно, что я упала и счесала коленку до крови. Было больно. Но я не плакала. Даже когда воспитательница мазала царапины «зеленкой».
        Обидно. Просто очень обидно. И это перекрывает все.
        Я не понимаю всех слов, которые говорит дядя. Он очень взрослый и умный. Иногда он кажется мне даже намного умнее отца. Странно, почему папа называет его не иначе как дурак? Дурак - это Вадик. «Вадик-гадик». Мальчишка из садика. Толкнул меня в спину, когда мы бежали наперегонки.
        - Юля, - продолжает дядя. - Ты очень красивая девочка. Очень похожа на свою маму. Ты будешь счастливой. Мальчики будут плакать из-за тебя. Вот посмотришь. Не один и не два. Много мальчиков.
        Я все равно понимаю плохо. Звучит интересно. Но я же не плачу. Щеки горят, слегка мокрые. Это скоро пройдет.
        - Поняла? - спрашивает дядя. - Все пройдет.
        Открываю рот от удивления. Он что… мысли читает? И про Вадика?!
        - Вадик - дурак, - подтверждает мою смелую догадку, чмокает меня в макушку и направляется к выходу.
        Вечером я замечаю у мамы на руке кольцо. Блестящее. Глаза обжигает. Режет. Больно смотреть. Вообще, у мамы много драгоценностей, но эта какая-то незнакомая. И очень непривычная, как будто не ее, как будто не должна на ней быть.
        - Мама, что это? - я тяну пальцы к маминой ладони, но отдергиваю в последний момент, почему-то плакать хочется. - Мама, откуда?
        - Просто кольцо, - отвечает и кажется совсем не чувствует в этом предмете ничего странного. - Дядя сегодня подарил.
        - Почему? - спрашиваю. - Чье оно?
        Раздается звонок в дверь, приходит папа.
        Потом я прошу маму снять кольцо, но она смеется, не понимает, почему оно настолько сильно мне не нравится. Мама не слушает меня. Совсем не слушает.
        Зря.
        Очень скоро мы узнаем, как дядя толкнул всех нас. В спину. По-настоящему. Погрузил всю нашу семью в пекло. Только здесь каждый виновен. Мы ведь тоже не замечали, не обращали внимания на знаки. Мы не видели, что рядом притаился самый опасный и ядовитый на свете змей. Реальный гад.
        Глава 5
        - Куда собралась? - рявкает Олег, преграждая мне путь.
        - Отойди, - требую холодно. - Прошу, не надо устраивать сцены.
        - Ты моя сестра! - восклицает он. - Нечего по ночам шляться.
        - Ты с ума сошёл? - пытаюсь оттолкнуть его от двери и выйти, но брат гораздо сильнее меня. - Олег, мне нужно на работу.
        - Что это за работа? В такое время!
        - Восемь вечера, - откашливаюсь. - У нас срочный проект. Позвонил босс и вызвал меня. Документы надо подать до завтра.
        - Завтра суббота, - мрачно выдаёт брат и сурово сдвигает брови. - Кому ваши документы нужны на выходных? Что за чушь ты мне здесь втираешь?
        Отлично. Солгать толком не получилось. Но я не сдаюсь и продолжаю уперто настаивать на своём, пробую привести разумные доводы.
        - Хватит, - обрывает Олег. - Ты никуда не пойдёшь. Даже если реально кто-то там вызвал. Моя сестра будет проводить ночи дома. Все. Без обсуждений.
        Брат кажется трезвым. И злым. Очень злым. Но от него так и несёт спиртным. Опасное сочетание.
        - Олег...
        - Нет! - орет он.
        А после хватает под плечи и тащит наверх, да так грубо, что кроссовки по пути слетают, остаются на лестнице. Брат заталкивает меня внутрь комнаты, захлопывает дверь и закрывает на ключ. Сдурел, окончательно сбрендил. Но я не рискую с ним тягаться. Физически явно уступаю.
        - Дома будешь, - бросает он, стукнув кулаком о поверхность. - Поняла? Никаких ночных вылазок. Никакой чертовой работы! Уволю тебя оттуда. Дрянь, уволю!
        Я молчу. Если честно, сейчас мне трудно на него обижаться. Брат чувствует, что я намереваюсь влезть в авантюру и пытается защитить. Или мне хочется так думать? Это приятнее, чем понимать, что он чокнулся и пребывает в алкогольной горячке.
        Но я должна выбраться из дома. Поскорее. Нельзя терять ни минуты. Сегодня тот самый день. Точнее та самая ночь.
        Я не могу рисковать. Все уже назначено. Татьяна будет ждать меня. Другого шанса не светит. Если теперь не получится, то дальше будет просто поздно. Для всего поздно. Надо действовать. Немедленно.
        Подхожу к окну. Распахиваю шторы. Идей получше нет.
        Когда-то меня уже закрывали так. На замок. В собственной комнате. В ту жуткую ночь, когда открылась правда о моем дяде, о том, что он натворил, окропив всю нашу семью кровью. В ту ночь, когда мою мать забрали навсегда. Жестокие люди. Нет. Не люди. Звери. Чудовища. Монстры.
        Сердце колотится. Бешено стрекочет. Сердце бьется на осколки. Мелкие, кривые, колкие. Сердце обмирает от тех ужасных воспоминаний.
        +++
        Они пришли ночью. Мрачные люди. Темные. Даже не помню, сколько их было. Просто много. Очень много. Думаю, больше десяти человек. Ужасающие фигуры заполнили наш дом. Заслонили собою свет. Погрузили в холод.
        Мужчины. Один страшнее другого. Крупные. Нет, здоровенные. Бородатые. Хмурые. Одеты в чёрное.
        Я поняла, все будет очень плохо. Почему? Как? Не знаю. Просто поняла.
        - Девчонку закройте, - прозвучал хриплый голос, жесткий, ледяной, как ножом по телу прошёлся. - Остальных в зал. Двери заприте.
        Меня буквально выдрали из рук матери. Как плоть от плоти оторвали. Потащили наверх.
        - Нет! - кричала мама. - Пожалуйста, только не трогайте мою дочь!
        Никто не собирался трогать меня. В ту ночь. Никто не желал причинять мне вреда. Пока что. У этих людей был свой дьявольский кодекс чести. Больной. Извращённый. Искаженный. Но кодекс. Детей они не мучали. Отрывались на взрослых. Моей жизни ничего не угрожало. Впрочем, тогда я этого знать не могла. Меня переполнял ужас. Дикий безотчетный страх. Сердце билось так сильно, что создавалось впечатление, точно оно вылетело наружу, вот там и бьется, стрекочет как проклятое.
        От этих людей исходила тьма. Клокочущая. Вязкая. Тошнотворная. Они зашвырнули меня в комнату как нашкодившего котёнка, заперли на ключ, отправились обратно.
        Я не сразу сумела открыть окно. Щеколду заело. Но я дергала ее до тех пор, пока железяка не подалась. Мои пальцы ободрались в кровь, похлеще моих счёсанных коленей смотрелись. Но я не чувствовала боль. Или не замечала? Понадобилось много времени, чтобы вылезти на улицу. Я пыталась быть осторожной. Не шуметь. Я не отдавала себе отчёт в том, что могу сорваться, расшибиться о землю. Я должна была двигаться. Действовать.
        Не представляю, как мне удалось уцелеть. Наверное, повезло. Приземлилась мягко. Никаких ушибов. Ни единой травмы. Выбралась чуть ли не по карнизу. Да и не помню, как выбиралась. Темень. Пустота в голове.
        Я думала, позвать на помощь. Побежать к соседям. Однако повсюду виднелись мрачные тени. Эти темные фигуры окружали наш дом. Если бы я попыталась двинуться дальше, меня бы заметили.
        Страшная сказка. Мрачная. Ужасающая. Злая. Эта сказка совсем мне не нравилась, но никто не спрашивал мое мнение.
        Я прошмыгнула обратно в дом. Хотела понять, что происходит. Где родители. Где брат. Откуда взялись эти непонятные пугающие люди.
        Я умудрилась проскользнуть. Притаилась в углу. Я нашла своих родных, укрылась во тьме.
        Отец говорил что-то. Очень много говорил. Как будто пытался спорить. Но его голос дрожал. Сильно, непривычно срывался, ломался. Тот, с кем он говорил, звучал жёстче. Грубее. Как будто рубил словами. Я не понимала смысл. Вроде бы слышала все, разбирала фразы, но суть убегала от моего разума. Брат плакал. Громко. Жалобно. А я отчаянно старалась разобраться.
        С кем говорил мой отец? Что произошло?
        Я слышала голос только одного мужчины. Это он раньше приказал закрыть меня наверху. Это он был тут главным.
        Наконец мне удалось сосредоточиться и разобрать хоть что-то.
        - Я забираю твою жену. Сейчас, - сказал жуткий мужчина. - А твою дочь заберёт мой сын, когда ей исполнится восемнадцать.
        - Нет! - заорал папа. - Не отдам!
        Дальше послышались звуки ударов.
        - Прошу, - умоляла мама. - Хватит.
        Брат плакал громче. А я потянулась вперёд, хотела понять, рассмотреть. Другие мужчины не вмешивались. Стояли как столбы. А тот главный уложил моего отца на пол.
        - Умоляю, - шептала мама. - Прекратите...
        Мужчина оставил отца и подошёл к моему брату.
        - Если не захочешь отдать сестру, всегда можешь выбрать жену. Когда мы закончим с твоей матерью, ты получишь кольцо жертвы. Сам выберешь на кого надеть.
        Я ничего не соображала тогда. Но эти слова вгрызлись в память. Выбились внутри.
        - Закончите? - всхлипывал брат. - Что закончите?
        - Твоя мать подарит нам всю свою кровь.
        Хохот продрал насквозь. Я отшатнулась. Дёрнулась в сторону. Застыла, глядя как незнакомец хватает маму, забрасывает на плечо и уносит. Нет...
        Я должна ему помешать. Должна. Должна!
        Но тело не слушалось. Окаменело. И тут я почувствовала чужой взгляд. Шальной. Горящий. Это был мальчишка. Старше меня. Выше. Но мальчишка. Ребёнок. Только вид у него под стать остальным незнакомцам. Он был ниже их, мельче, но не менее жуткий. И он заметил меня. Бросился вперёд. Заставляя резко отмереть и кинуться наутёк.
        Я бежала очень быстро. Я старалась...
        Но он победил. Схватил меня. Вцепился в волосы. Дернул, развернул к себе, разглядывая мое лицо. Кажется, он не понимал, что причиняет боль. Или понимал? Ему было наплевать. Мне тоже. Но...
        - Я поймал принцессу, - сказал мальчишка. - Я хочу забрать этот долг.
        Я пыталась заорать. Честно. Пыталась. Но напрасно. Ничего не выходило. Я просто остолбенела. Застыла в его хватке.
        - Рано, сын, - сказал тот жуткий незнакомец и унёс мою маму за собой, уволок в темноту, в холодную ночь.
        Сын? Это его сын? Сначала они заберут всю кровь моей матери, а потом возьмут мою?
        Чёрные глаза жгли меня как открытый огонь. Пожирали. Мальчишка явно хотел выпустить мою кровь раньше срока. Зачем? За что?
        Рядом выросла тень.
        - Пустил, - раздался мужской голос. - Быстро.
        - Нет! - мальчишка сузил глаза, мстительно, злобно. - Убью ее!
        Он бы меня придушил. Точно придушил бы. Но сперва бы выдрал все волосы, так сильно тянул. Дышал тяжёл. Явно желал врезать, причинить боль.
        Безумный ребёнок. Почему? Что я ему сделала? Я даже его не знала. Впервые видела. Кто они? Кто эти незнакомцы?
        - Рустам, - резко и отрывисто, тень нависает над нами. - Она не твоя игрушка. Руки прочь от девчонки.
        - Моя! - прорычал. - Я ее нашёл.
        Кто-то схватил мальчишку и заставил его отпустить меня. Силой принудил. Жестко и непреклонно. Какой-то мужчина. Похожий на главного незнакомца, на того, кто забрал мою маму. Но другой. Совсем другой.
        Он посмотрел на меня. И даже... улыбнулся? Слабо. Странно. Выглядел очень усталым.
        - Кончай сопли месить, - это мужчина бросил моему брату. - Уведи отсюда свою сестру.
        - Она моя! - рычал мальчишка. - Я первый!
        Но мужчина крепко держал его за загривок. Не пускал. А потом утащил за собой.
        Остальные тоже ушли. Схлынули. Как чёрная вода отступила.
        Мой мир рухнул. А я ещё этого не знала.
        Разве так можно? Дядя говорил, настоящие мужчины не обижают женщин. Не бьют. Не причиняют боль. Кто были эти люди? Почему они украли маму? Для чего им требовалась наша кровь? Неужели во всем виновато то кольцо? Кольцо, которое мне сразу не понравилось. Слишком яркое. Слишком слепящее. Проклятое кольцо.
        Я получила ответы позже. Я поняла, что мой умный и добрый дядя сотворил такое, чего ни один суд в мире не смог оправдать.
        +++
        Я выбираюсь на улицу через окно. Босиком. Прихватываю деньги на такси и пропуск в клуб. Все решено. Ничего уже не изменить.
        Я продам девственность. Ради отца пойду на любые жертвы. Главное, чтобы он выжил. Остальное меня не волнует. Деньги нужны и не важно, каким путём мне удасться их добыть.
        Интересно. А он за мной следит? Проклятый Ахметов. Ждёт, наблюдает? Или просто слегка припугнул?
        При одной мысли о нем меня колотит от бешенства.
        Но вообще странно. Прежде он никого ко мне не подпускал. Ограждал от всех мужчин. Каждого, кто посмеет приблизится, жестоко наказывал. Всегда.
        Или это плод моего воображения? Череда случайных совпадений? Все те странные исчезновения, избиения, смерти.
        Глава 6
        Я смотрю на себя в зеркало. Оцениваю образ. Чувства смешанные. Противоречивые. Внутри закручивается раскалённый клубок.
        Красная полумаска, расписанная золотом. Красное платье. Яркое. Вызывающее. Алое. Кровавое. Даже туфли красные. И нижнее белье. Все идеально подходит мне по размеру. Даже странно. Понятно, я предоставила параметры фигуры, однако удивительно, что все настолько идеально сидит. Просто один в один.
        Абсолютное совпадение.
        Но в целом я выгляжу чудовищно. На девственницу совсем не похожа. На сказочную принцессу тоже. Скорее уж на шлюху. Может, дорогую, эффектную, холёную. Только все равно шлюху.
        Ладно. Организаторам виднее. У них больше опыта. А моя задача довольна проста - найти клиента. Выгодно продаться.
        Черт, все происходящее кажется совсем нереальным.
        Холодею изнутри. Пальцы леденеют настолько сильно, что я совсем перестаю их ощущать. Бедра мелко подрагивают, а желудок точно кислотой обдаёт.
        Я сделаю это. Сделаю. Да?
        Страшно. Мерзко. Неприятно. Но я чувствую мстительную радость от того, что моя невинность достанется постороннему покупателю, а не злейшему врагу. Рустам Ахметов не получит от меня ничего. Никогда. Ну по доброй воле так уж точно. Проще перекусить самой себе позвоночник, чем лечь под него.
        Между нами ненависть. Жгучая и гремучая.
        Я больше не хочу возвращаться в прошлое. Однако разум захлестывает тягучая волна.
        +++
        - Юля, извини, но нам придётся прекратить общение, - говорит Артур и отворачивается, прячет глаза. - Так будет лучше для всех.
        Почему? Что случилось?
        Я хочу задать много вопросов, но храню молчание. Боюсь усугубить ситуацию. Мой единственный друг отказывается говорить со мной. Возможно, он не хочет, чтобы я видела его слабым? Наблюдала за ним, пока он в таком состоянии?
        Пару дней назад на Артура напали. Парень возвращался домой один после очередного занятия в музыкальной школе, когда на него напали, жестоко избили, переломали руки, раздробили пальцы. Ужасная трагедия. Врачи не уверены, что он сможет восстановиться после такого кошмара. А значит ему больше никогда не воплотить мечту. Не играть на скрипке.
        И откуда только взялись эти безумные хулиганы? У нас хороший район. Никакого криминала нет.
        Почему напали на подростка? Артуру как и мне, только четырнадцать лет. Украсть у него нечего. Да они и не взяли ничего. Жуткое стечение обстоятельств.
        - Хорошо, - говорю я. - Тогда потом приду.
        - Нет, - мотает головой. - Нет. Не надо.
        - Прости, я...
        - Юля, я не хочу проблем, - прерывает парень. - Твой друг ясно сказал, что в следующий раз свернет мне шею. И знаешь, я ему верю.
        - Что? - поражаюсь. - Какой друг? Я ни с кем не...
        - Это он на меня напал.
        - Там были хулиганы, - сглатываю. - Пять человек. Ты сам...
        - Один, - обрывает. - Он был один. А про хулиганов я со страха наплёл. Я бы что угодно придумал. Я и тебе не хотел правду говорить. Но ладно. Раз начал, то объясню как есть.
        - Я не понимаю.
        - Твой друг просто бешеный. Ненормальный. Настоящий псих.
        - Какой друг? - еле губами двигаю.
        - Высокий. Огромный. Темный. Уверен, он старшеклассник. Ну точно старше нас. Может и студент. В общем, он сказал, чтобы я держался подальше от тебя, если не хочу сдохнуть.
        +++
        Где ты, Рустам Ахметов? Выходи. Я собираюсь продать девственность. Давай. Вмешайся. Останови меня. Только придётся весь клуб разнести. Иначе никак.
        Отхожу от зеркала. Берусь за ручку двери. Надо идти.
        Проклятье. Он преследовал меня с детства. Просто я не сразу поняла. Только после жуткого случая с Артуром начала все сопоставлять, вспоминать, собирать факты воедино. Он отгонял от меня тех, кто ему не нравился. В основном парней. Мальчиков. Мужчин. Но иногда страдали и женщины. Например, преподаватель по математике. Ей нравилось унижать учеников, издеваться, выдумывать обидные клички. Я была для неё своего рода «любимицей», на мне она отрывалась сильнее, обычно удавалось стерпеть, не реагировать, но был раз, когда она довела меня до слез. Я выбежала из класса и рыдала на крыльце. Долго. Очень долго плакала и не могла успокоиться. На следующий день учительница не вышла на работу. Ещё через день мы узнали, что она в больнице. После жестокого избиения. Женщина так и не вернулась. Переехала в другой город.
        Похожих историй было много. Год за годом это тянулось за мной. Кровавый след. Череда странных совпадений, которые леденили душу. Иногда казалось, я сама себя накручиваю, сгущаю краски. Доказательств не было. Про друга сказал только Артур. Остальное действительно могло оказаться случайностью. Или нет?
        Ахметову нравилось меня запугивать. Нагонять ужас. Он держался вдалеке, но в то же время всегда незримо присутствовал рядом. Он отсекал тех, кто по его мнению проявлял ко мне излишнюю симпатию. Моим обидчикам доставалось за компанию. Этот монстр всегда был щедр на ужасные дела. Не скупился на жестокость.
        Я выхожу из комнаты. Попадаю в главный зал, миновав извилистый коридор. Оказываюсь среди пестрой толпы.
        Боже. Как сильно хочется напиться. Обычно алкоголь вызывает отвращение. Брат постарался, привил мне своим скотским поведением рвотный рефлекс к спиртному. Но тут нереально быть трезвой.
        Я беру первый попавшийся бокал, хватаю с подноса проходящего мимо официанта и делаю несколько крупных глотков.
        - Белла, ты что творишь, - шипит Татьяна, отнимая у меня напиток. - Это очень крепкий коктейль. Тебя поведёт за секунду. Сбавь обороты. Я выберу тебе вещь полегче.
        - Я не хочу полегче, - мир кругом идёт, виски опаляет боль. - Я хочу отсюда уйти. Ты можешь показать выход? Я не уверена, что найду. Тут много коридоров.
        - Что? - она выпучивает глаза так сильно, даже маска не скрывает. - Ты пошутила?
        - Нет, - выпаливаю. - Я передумала. Поняла, не смогу. Это была плохая идея. Поэтому ничего не выйдет.
        - Ты... в смысле, - запинается. - Тебе деньги не нужны? Нашла свои сто двадцать тысяч?
        - Я разберусь.
        Разворачиваюсь и пытаюсь вернуться прежней дорогой, но Татьяна хватает меня за руку и крепко сжимает.
        - Ты серьёзно? - спрашивает мрачно. - Не понимаешь?
        - Чего не понимаю?
        - Уйти нельзя.
        - Но тут же все добровольно, - хмыкаю. - Разве нет?
        Моя нервная усмешка быстро исчезает, слетает с губ.
        - Дура, - чуть не рычит Татьяна. - Да нас обеих порежут. Не смей дергаться. Ты уже на все подписалась, когда внутрь вошла. Отказываться нельзя. Выбирай мужика на ночь и не мути воду.
        Глава 7
        Когда жуткие незнакомцы забрали мою мать посреди ночи, мне казалось на наш дом напали монстры. Чудовища. Вампиры. Иначе зачем их мрачный предводитель вечно повторял про кровь? Что я и моя мама должны отдать все. До капли. Вернуть долг.
        Господи. Глупая. Наивная. Еще ребенок. Но пришлось рано повзрослеть и понять, что самые ужасные монстры и чудовища не таятся в тени. Нет никаких вампиров. Никаких мифических порождений тьмы. Зло не прячется. Свободно прорастает при свете дня. И ничего необычного, ничего сверхъестественного здесь нет.
        Самый страшный зверь в мире - человек.
        Ахметовы. Эта семья владела нашим городом. И не только. Реальность покорно прогибалась под них. У моего отца не было ни единого шанса им противостоять. Оставалось лишь подчиниться, выполнить условия. Четко. Мой дядя обрек нас выплачивать общий долг. Из поколения в поколения. Он первым пустил кровь.
        Моя мать помогла ему. По ошибке. По собственной наивности. Поверила в ложь, превратилась в марионетку изощренного манипулятора. Помогла отобрать жизнь.
        Но черт… это ведь все равно его вина. Его грех. Его преступление. Не наше.
        Только у семьи Ахметовых свои правила. Свои законы. Свои взгляды на правосудие и справедливость. Закон им не писан. Их бояться трогать не только другие бандиты, но и правоохранительные органы.
        Мой дядя выбрал не ту жертву. Проклятье. Я почти уверена, что он считал иначе. Этого и добивался, специально нарывался на возмездие других чудовищ. Мечтал обратить нашу жизнь в ад. Так и не простил нам нашего счастья. Завидовал, гнил от желчи и обиды. Ведь моя мать выбрала не его. Предпочла моего отца.
        Он не простил. Затаил злобу.
        Дьявол. У монстров не бывает сердца. Только тьма внутри. Ненависть. Жажда насилия. Жажда крови. Сосредоточение всех пороков.
        Пять лет назад.
        - Я скучал, - говорит Рустам Ахметов, скалит зубы, склоняется, почти дотрагиваясь до моих губ. - Ждал, когда смогу с тобой поиграть.
        А я ждала, чтобы ты сдох. Очень. Каждый день мечтала об этом. И каждую ночь. Желала, чтобы другие звери растерзали тебя в клочья, разодрали на куски, чтобы ты наконец исчез из моей жизни, отпустил.
        - Ты больше не убегаешь в лес по ночам? - его рот слишком близко к моему, дрожь прошибает тело, а желудок сводит спазм. - Принцессам опасно бродить в таких местах. Но тебя так и тянет в темноту.
        Нет. Меня тянет выблевать на твою мерзкую рожу. Содрогаюсь от одного лишь его присутствия до такой степени близко.
        - Везучая, - ублюдок заправляет прядь моих волос за ухо, небрежно поправляет мои волосы. - Тогда смогла вырваться. Другим повезло меньше.
        - Д-другим? - голос срывается.
        - Хотела быть первой? - спрашивает с издевкой. - Даже последней не станешь!
        Он берет меня за горло. Не давит. Не душит. Берет просто потому что может. Потому что считает, что со мной все разрешено. Все допустимо. Все можно.
        Мне исполнилось восемнадцать. И я чудом избежала казни. Другая девушка расплатиться за грехи моей, семьи. Брат подставил собственную жену под нож палача. Однако Ахметов хочет совсем другую жертву. Во всяком случае, этот Ахметов.
        Чертова семья. Ненавижу их. Ненавижу! Всех. До единого.
        - П-пусти, - шепчу.
        - Смотри, принцесса, - хрипло бросает зверюга. - Мой член измену не прощает. Придет день - и я тебя везде распечатаю. А если кто вдруг успеет вперед пройти, разворочу так, что мало не покажется.
        Отлично. Вперед. Сволочь. Подонок. Я достанусь тебе разве что мертвой. Вот тогда сможешь сделать с моим телом все, что угодно. А иначе… ничего тебе не светит. Никогда.
        +++
        Наше время.
        - Я пошутила, - говорю Татьяне и стараюсь изобразить улыбку. - Конечно, глупо уходить. Но просто стало интересно. Неужели нельзя отказаться? Есть же белые маски. Кто-то приходит только посмотреть, понаблюдать за развратом. Или я не понимаю?
        - Ты выбрала другую роль, - следует сухой ответ. - Возврата не будет. Здесь никто не оценит такую твою шутку.
        Она не верит мне. Ну и наплевать. Моя проблема гораздо серьезнее, ведь я и правда хочу покинуть этот чертов маскарад, причем прямо сейчас.
        Глава 8
        - Все настолько строго? - продолжаю серию вопросов, которые явно раздражают мою собеседницу. - Были случаи, когда кого-то наказывали? Почему? Откуда вдруг такие строгие правила?
        Черт. И правда сильно напрягаюсь. Разве шлюха не имеет права отказаться в любой момент? А если ей станет плохо? Если ее вдруг затошнит и вырвет на клиента?
        - Мне казалось, ты гораздо умнее, - холодно произносит Татьяна. - Хочешь нарваться на серьезные проблемы? Давай, двигай к охране. Проверь сама. Попроси их тебя выпустить. Посмотри, что будет. Подставь нас обеих. Вперед.
        Открываю рот, но ничего не успеваю произнести вслух, потому как девушка сдавливает мою, будто в тисках. Закрываю глаза, издаю глухой стон.
        - Идиотка, - шипит она. - Даже думать забудь про отказ. Поздно. Теперь ничего назад не отыграешь. Решила сдохнуть? Я не согласна. Мне моя жизнь дорога. С чего ты начала над своей розочкой трястись? Такой шанс только раз выпадает. Одна ночь - и куча бабла. Кто бы тебе в реале за трах столько отвалил? Пользуйся, лови возможность. Тем более, деньги нужны. Поздно теперь выкаблучиваться и права качать. Пришла - действуй по договору.
        - Ты мне руку сломаешь, - бросаю тихо, мрачно усмехаюсь: - Зачем товар портить?
        - За дело, - заявляет жестко, однако отпускает и как будто смягчается, старается вновь выдерживать тон закадычной подруги, при этом не забывает методично жалить по уязвимым точкам: - Вот скажи, тебе деньги на операцию нужны? На пороге больницы торчала. Догадаться легко. Кому помощь требуется? Брату? Отцу? Слышала, братец у тебя проблемный, пьет и не просыхает. Про отца твоего тоже много болтают. Вроде серьезное заболевание. Онкология? Угадала?
        Молчу. Очень стараюсь совладать со вспышкой гнева. Потираю запястье, которое мне минуту назад чуть не вывихнули, не выкрутили из сустава.
        - Любая была бы рада оказаться на твоем месте, - уверенно замечает Татьяна. - Сама не ценишь собственное везение. Думаешь, легко невинность продать? Да не каждую девку купят. Твоя красота дорого стоит. Вот и радуйся. Выжми максимум. Ладно бы еще для себя хотела заработать, но тут причина поважнее, близкого человека от смерти уберечь. Как ты сможешь смотреть в глаза родным, если не испробуешь все средства ради их же спасения? Благородный поступок. Правильный. Мозгами пораскинь. Где еще ты за один раз столько срубишь? Особенно наличкой. Без риска спалиться. Никто не принуждает возвращаться сюда снова. Сегодня дожми и хватит.
        Если бы отец догадался, как именно я собираюсь зарабатывать на операцию, то сразу бы отказался от лечения. Брат бы тоже не пришел в восторг. Но теперь и правда слишком поздно сомневаться. Подозреваю, Татьяна не просто так перепугалась, не только за потерю своего процента переживает. Проблема глубже.
        Охраны тут много. Серьезная система безопасности. Никто не выпустит меня.
        Черт побери. Сама себя в ловушку загнала. Но с другой стороны, выхода реально нет. Либо Ахметовым сдаваться и помощи просить, либо так. В первом случае одной ночью ничего не закончится. Мой палач будет рад дорваться до свежего мяса. А уж какой кайф ему доставить подобный визит. Ну прямо явка с повинной. Предел его дьявольский мечтаний.
        Лучше действительно лечь под какого-то неизвестного толстосума. Сжать зубы, закрыть глаза и потерпеть. Подчиниться любым приказам. Одноразовая акция выглядит намного привлекательнее пожизненного рабства. Если посудить, то вряд ли проститутки рады своему ремеслу. Стану шлюхой. На одну ночь. Смирюсь. Выбора нет. Хоть как. Никто не позволит мне сорвать проклятый бал.
        Во рту пересыхает. Пальцы так и тянутся к бокалу. Алкоголь необходим. Анестезия. Я плохо представляю другой расклад. Нужно напиться. Перестать соображать.
        - Без фокусов, поняла? - уточняет Татьяна. - Не смей здесь ничего пить. Сама тебе принесу обычную шипучку. А то всякое бывает. Лучше не рисковать.
        - В смысле? Что - всякое?
        - Тут разные типы есть, иногда встречаются халявщики, хитрюги, которые платят бармену за особый коктейль, - следует охотное пояснение. - Выпьешь пару глотков и не заметишь, как за копейки с гостем уйдешь. Я так однажды попала по полной программе. Отработала почти бесплатно. На реабилитацию в клинике больше ушло. Хорошо, еще все нормально зажило, пластика не понадобилась.
        - Ч-что? - желудок болезненно сжимается.
        - Помни мои советы, - усмехается. - Ничего здесь не пей. В особенности алкоголь. От проверенных клиентов угощения принимай. Никогда не уходи с «черными масками». Легко запомнить. Соблюдай правила - не огребешь.
        Красивая жизнь. Возразить нечего.
        - Жди меня тут, - заключает девушка. - Принесу выпивку и приведу тебе адекватного дефлоратора. У меня несколько вариантов. Оценишь и сделаешь свой выбор.
        Могу ли я ей доверять? Нет, ни капли. Но и к остальным доверия не будет. Кругом незнакомцы. Чужаки. Богачи, привыкшие к абсолютной вседозволенности. Для них открываются любые двери и не существует стоп-слов.
        Проклятье. Напиваться опасно. Сбежать нельзя. Пути к отступлению отрезаны. Реальная западня.
        А с виду все выглядит прилично. На данный момент. Милый карнавал. Разнообразие пестрых масок, элегантные наряды. Приятная музыка, расслабляющая. Гости спокойно общаются, беседуют, будто на светском мероприятии. Ничто не намекает на вероятность кровавой оргии под конец. Впрочем, тут принято по этажам расходится, по уровням и по комнатам. Сперва идет торг, обсуждение услуг и стоимости, дальше - основное действо.
        Я стараюсь настроиться. Правда - очень сильно стараюсь. Убеждаю себя изо всех сил. Подключаю воображение. Но получается паршиво.
        Боже, как я вообще здесь оказалась? Как могла думать, будто совладаю с поставленной задачей? Заманчивое предложение, однако на практике… ломаюсь.
        Меня трясет. От жгучего холода. От одуряющей безысходности.
        - Белла, - чуть не блеет тонкий голосок поблизости. - Разрешите пообщаться?
        Рядом возникает среднего роста мужчина. Довольно крупный, упитанный. Смокинг на нем практически по швам трещит. Маска зеленого цвета. Но хоть убей, не припоминаю значение.
        - Конечно, - киваю и выдавливаю улыбку. - Давайте.
        Он выглядит безопасно. Вроде бы. Маска не закрытая, не черная. Уже сигнал, что можно общение продолжать. Обращаю внимание на карточку, прикрепленную на его наряд, там красуется надпись «Эльф». После прохода внутрь и переодевания, всем возвращают их пригласительные. Так гости понимают, как именно обращаться друг к другу.
        - Какие у вас планы на вечер? - спрашивает он, жадно разглядывая меня масляными глазками, что сверкают в прорезях маски. - Я здесь со своей супругой. Она немного занята, поэтому…
        Перестаю воспринимать его слова. Сюда приходят с женами? Без шуток? Прихватывают в бордель законную супругу? Наблюдаю за тем, как трясется его подбородок, как ходуном ходит козлиная бородка. На «эльфа» совсем не похож. Сам прозвище выбирал?
        Тошноту имитировать не придется. Меня действительно вывернет наизнанку, если этот мужчина ко мне прикоснется, просто дотронется. И дело не только в его внешности. Понятно, что неземного красавца в качестве клиента не светит. Расклад мерзкий. Вся чертова ситуация. Необходимость повыгоднее продать себя.
        - Белла, тебя нельзя оставлять ни на минуту, - легкий смех Татьяны врывается в мое сознание. - Сразу в центре внимания.
        Девушке удается ловко оттеснить «Эльфа» подальше, парой фраз спровадить навсегда, а после она склоняется и шепчет мне на ухо:
        - От этого упыря подальше держись. Он ничего не может, но ему нравится смотреть. Готова поспорить его женушку уже имеют по кругу в отдельном будуаре. Но с женой давно приелось, скучно, даже не играет там в наблюдателя, заводится, что ее в аренду сдает, от одного этого возбуждается.
        Очередной спазм в желудке. Подавляю новый приступ тошноты. Гадко. От самой себя гадко. Зачем я пришла? Зачем? Дьявол, глупо теперь сожалеть.
        Татьяна подает мне бокал, из которого я не делаю ни глотка. После переходит к оживленному представлению своего кандидата.
        Слушаю, но ничего не соображаю. Мозг точно отключается.
        - Я скоро вернусь, - щебечет девушка, исчезает в толпе.
        Пытаюсь прочесть карточку гостя, который стоит передо мной, но буквы расплываются перед глазами. Даже цвет его маски от меня ускользает. Отмечаю его худобу, довольно высокий рост. Больше никаких деталей. Пустота.
        - Вижу, вы взволнованны, - мужчина улыбается, подступает ближе. - Понимаю, сегодня особенный день для вас. Буду безмерно рад, если остановите выбор на мне. Я щедрый человек. Не пожалеете. Но я люблю послушных девушек. Послушных и понятливых.
        Что это подразумевает? Согласие на все подряд извращения?
        - Я нежен и осторожен, - его пальцы скользят по моей руке, проходятся от локтя до оголенного плеча, поглаживают заледеневшую кожу. - Я ценю красивые вещи. Я не вандал, а коллекционер. Признаюсь, лишать очаровательных дам невинности - моя пагубная страсть. Обычно я быстро теряю интерес, но с вами все иначе. Уверен, нас может ожидать долгое и приятное путешествие по волнам острого наслаждения.
        Мой разум срабатывает исключительно на слово «острый». Рисуются самые жуткие картины. Он будет резать меня? Пытать? Какие наслаждения приготовлены для послушных девушек? Почему именно «острые»? Что за чертова метафора?
        Наконец, разбираю надпись на его карточке. «Данте». Поэт? Очередной постоянный посетитель заведения? Стоп. Я себя зря накручиваю. Очень зря. Нужно успокоится. Причем поскорее. Нужно дышать глубже.
        - Как вы реагируете на боль? - вдруг интересуется он. - Насколько у вас высокий порог восприятия?
        - Зачем вы спрашиваете? - нервно веду плечами, пробуя сбросить его пальцы, избавиться от неприятного касания, только напрасно, хватка становится жестче.
        - Вам двадцать три, если я правильно понял, - заявляет небрежно, нарочито лениво, а после перемещает ладонь так, чтобы провести по моим ключицам, будто ненароком задевает грудь, движется еще ниже, ухватывая талию. - Чем позже рвется девственная плева, тем больнее это ощущается. Однажды мне довелось опробовать редкий экспонат. Тридцатилетнюю девственницу. Как она вопила подо мной, как орала, как содрогалась под моим членом. Восхитительный опыт. Боюсь, вы из тех, кто будет терпеть до конца, сожмет челюсти, только бы ни звука не проронить. Но тем лучше, тем приятнее будет выбивать из вас отклик. Сладостные крики страсти. Это как срывать сочные плоды с роскошного дерева.
        Проклятье. Кажется, придется разочаровать жуткого типа. Я уже готова орать. Дико и оглушительно. Без малейших стараний с его стороны.
        И он считается безопасным клиентом? Этот безумный псих? Мое чутье вопит об опасности, с таким гостем стоять рядом страшно.
        Мир меркнет. На миг. Странно. Музыка, словно становится тише, страшится незримой угрозы. Голоса гостей затихают, точно все присутствующие резко переходят на шепот.
        Я успеваю лишь гулко сглотнуть. Моргнуть. Смазано, судорожно.
        Больше никто не держит меня за талию. Захват моментально ослаблен. «Данте» больше не улыбается, отходит назад, после в сторону.
        Черт. Почему все вдруг смотрят на меня? Стискиваю ножку бокала так сильно, что стекло готово хрустнуть под моими пальцами. Откуда столько внимания? Что я сделала не так?
        Шумный вдох бьет по нервам как разряд электрического тока. Проходится по телу будто разряд молнии. Ощущаю слияние льда и пламени глубоко под ребрами.
        Гости смотрят не на меня, а на того, кто находится позади. Некоторые поспешно отводят взгляд, пугаются чего-то. Некоторые не в силах сдержать любопытство, жадно ловят каждое движение.
        Дьявол. Впечатление, будто сам дьявол пожаловал на это пиршество. Дьявол за моей спиной.
        - Бэлла, - хриплый голос, хриплый и надтреснутый, точно преломляющийся о преграду, рык дикого зверя, хищный рокот. - Вкусно пахнешь.
        Я оборачиваюсь. Поворачиваюсь настолько резко, что кружится голова. Сталкиваюсь с огромной темной фигурой.
        Откуда он знает мое «имя»? Он же не мог видеть карточку. Не мог и…
        Какая странная маска. Закрытая. Абсолютно глухая. Выкованная из очень темного металла. Даже прорези для глаз не сразу замечаю.
        Незнакомец облачен в черное. Никаких других оттенков.
        Кто он? Почему сам без карты? Как его зовут?
        Глава 9
        - Кто тебя обидел? - раздаётся ровный вопрос.
        Без чувств. Без тени эмоций. Обдаёт холодом и в жар окунает. Гремучее сочетание. Безумное, бешеное.
        Мой пульс зашкаливает. Ощущение, будто уши закладывает. Сквозь тягучую пелену все происходящее воспринимаю.
        Этот голос кажется удивительно знакомым. И чертовски чужим.
        - Кто?
        Я даже не уверена, что он реально это произносит. Возможно, путаю очередной вопрос и жесткий толчок крови в затылок.
        Легкое прикосновение жалит, заставляя вздрогнуть. Оторваться от разглядывания маски, переместить взгляд ниже. На своё запястье.
        Незнакомец проводит указательным пальцем по красному следу, который вскоре станет темным и превратится в синяк. Замечаю, что на нем надеты чёрные кожаные перчатки.
        - Я не люблю, когда обижают женщин, - произносит мужчина, разрывая тактильный контакт.
        Как один и тот же голос может тревожить и успокаивать? Действовать на нервы и расслаблять? Он будто вводит в транс, в гипнотическое состояние.
        - Кто вы? - спрашиваю, безотчетно стараясь поймать его взгляд, изучить темные глаза в зияющих прорезях железной маски.
        Напрасно. Металл создаёт удивительный эффект. Резные узоры преломляют отблески свечей. Точно оптическая иллюзия. Особенно сильно чувствуется здесь, в полумраке. Невозможно долго смотреть. Больно становится. Причудливая игра света и тени доводит до слез. Заставляет смежить веки, заморгать, потерять остроту зрения.
        - Ты можешь называть меня Граф, - эта фраза отзывается внутри меня волной бесконтрольной дрожи.
        Я рефлекторно жду продолжения. Гадких слов. Развязных приставаний и предложений. Но нет, ничего такого не происходит, и близко подобного нет. Мужчина просто обходит меня, следует дальше.
        Наблюдаю за ним. Жадно. Сама не осознаю почему.
        Такой высокий. Огромный. Темный. Мрачный. Он очень сильно знаком. Его фигура, весь его вид. Но... нет.
        Что-то странное творится с походкой этого человека. Идёт вперёд уверенно, а люди расступаются, пропуская его, уступают дорогу так, будто он и есть негласный хозяин заведения. Мужчина держится прямо, однако словно припадает на одну ногу. Точно колено искалечено. Прихрамывает? Хромает. И очень сильно. Явно.
        Я не могу понять, почему меня так сильно колотит. Почему я никак не могу оторвать взгляд от его мощной широкой спины. Внутри жжёт. Ощущение, будто старая рана открывается. Мучит, терзает, бередит, загнанные в капкан всполохи прошлого.
        - Ох, что ты наделала, - бормочет Татьяна, опять возникшая рядом. - Как ты умудрилась его привлечь?
        - Никак, - выдыхаю с трудом. - Я ничего не делала.
        - Вряд ли тебе поступят ещё предложения, - тихо замечает девушка. - Никто не рискнёт. Может только Данте потянет, но не факт. Есть у меня ещё один на примете, только бы не сорвался.
        - Что? Не понимаю, - мотаю головой. - Этот человек ничего не предлагал. Не думаю, будто у него есть интерес. Кто он вообще такой?
        - Надеюсь, - выдаёт сдавленно. - Поглядим. Вдруг уйдёт с другой девушкой. Тогда проблем нет. Скоро станет понятно, на ком остановит выбор.
        - Кто это? - лихорадочно облизываю пересохшие губы. - Кто?
        - Отморозок, - выпаливает, понизив голос. - Больной на всю голову. Девушки ведутся на его деньги, на власть. Их заводит вся эта аура опасности. Но потом никто из этих тупиц подобном выбору не рад.
        - Почему у него такая маска? - интересуюсь сдавленно. - Почему нет никакой карточки с именем?
        - Его и без того все знают, - бросает мрачно. - Граф. Он тут редко бывает, но метко. И поверь, никто не рискнёт перейти ему дорогу или перебить ставку. Девчонки липнут к нему. Жаждут острых ощущений. Идиоток хватает.
        - А почему, - запинаюсь. - Почему с ним нельзя связываться?
        - Ты глухая? - заявляет резко. - Или совсем отупела? Не видишь, как все притихли?
        - Вижу, но...
        - Он всегда в маске. В перчатках. Скрывает чудовищные шрамы. Говорят, прежде его враги пытали. Чуть не прикончили. Но он выжил. И с тех пор обожает других терзать. Способен довести любого до настоящей агонии. Он палач. Садист. В постель к нему только полная дура пойдёт. Но да, таких дур много. Ведутся легко, идут за ним как зачарованные. А потом рыдают кровавыми слезами. Повезёт, если выживают. Хотя... как знать? - усмехается с горечью. - Может изувечить, изуродовать. Такое сотворит, что сама о смерти попросишь. Дольше одной ночи с ним точно никто не продержится. Даже при большой удаче. Он ломает женщин. Отбитый ублюдок. Безумный и одержимый. И знаешь, у него особая слабость к блондинкам. Видно, потому тебя и выбрал. Новенькая. Свежая, ещё и волосы светлые. Неудивительно, что повелся в момент.
        - Он ранен? - спрашиваю глухо.
        - Ты про что сейчас?
        - Сильно хромает.
        - Напилась, пока меня не было? - вырывает бокал из моих пальцев, недоверчиво изучает содержимое. - Ты слышала о чем я говорила? Его пытали давным-давно. На нем шрамы и ожоги. Ногу тогда тоже повредили. Но причём здесь это?
        - Просто спросила, - закусываю губу.
        - Включи мозги, - пробует мой взгляд поймать. - Очнись, идиотка. Да чем же он вас всех берёт? Отмороженный урод. Извращенец. Нет, я разное встречала, но девственницы на этого психа никогда не велись. В основном мазохистки по нему текут. Ну или чокнутые авантюристки. Экстрим ищут. Не понимают, с кем связываются. Он же бешеный. Ты своё тело возненавидишь. Никаких денег потом на лечение не хватит. Он тебя на куски порвёт. Ты... ты меня сейчас слышишь? От него девок либо мертвыми выносят, либо залитыми кровищей. Пойми, даже искать тебя потом никто не будет. У этого ублюдка все и везде схвачено. Его не накажут. Он сам здесь главный закон. Правосудие гребаное. Никто ему не указ. Любая нормальная женщина бежала бы прочь, как от огня. Белла, слышишь? Эй, приди в себя.
        Слышу.
        Я наверное с ума сошла. Почему-то мне кажется, только этот мужчина не причинит мне никакого вреда. Только ему и могу здесь доверять. Тело отзывается. Тянется вперед, за мрачной фигурой рвется, откликается, содрогаясь от лихорадочной дрожи.
        Проклятье. Незнакомец. Чужой. Неизвестный. Откуда тогда такое чувство, будто мы знакомы долгие годы?
        Глава 10
        Вечер набирает обороты. Гости начинают вести себя гораздо более свободно и развязно. Кто-то спешит уединиться. Пестрая толпа разнообразных масок вдруг серьёзно редеет. Между тем, Татьяна успевает подвести ко мне нового клиента. Даже не слушаю, о чем он говорит. Не воспринимаю. Пухлый мужчина, на вид приятнее «Барона». Однако мой разум отказывается обрабатывать услышанную от него информацию, упрямо игнорирует все.
        Я сижу на уютном небольшом диване рядом с этим совершенно посторонним мужчиной и тупо киваю. Он хохочет, веселится, явно наслаждается нашей беседой. Полностью отключаюсь от реальности.
        Дура. Какая же я дура. Была бы умная, не пришла сюда. Сразу бы поняла, что не смогу себя продать. Трезво положение оценила.
        Мой взгляд скользит по людям вокруг. Бесцельно. И вдруг наталкивается на до боли знакомую фигуру. Ощущение, точно врезаюсь в бетонную стену. Бьюсь с разгона. Сердце наружу вылетает. Не чувствую, не замечаю ударов.
        Пульс застывает. Леденеют пальцы. Горло перехватывает стальной обруч.
        Граф восседает на другом конце зала с видом полноправного правителя. Хозяина и властелина. Единоличного. А у его ног трется блондинка. В буквальном смысле. Сидит на полу, обхватив высокий кожаный сапог и трется о него щекой. Черт, она чуть ли не вылизывает его обувь. Мерзкое зрелище. Но что-то внутри колет. Саднит, ранит меня. Бред. С чего бы мне реагировать? Да, сперва тоже показалось, он обратил внимание, проявил симпатию. Но тут полно более интересных кандидатур. А учитывая его наклонности и вкусы, вряд ли этот мужчина захочет девственницу.
        О чем я думаю? Зачем? Дикость. Я должна радоваться, что этот больной садист не выбрал меня. Надо поскорее убираться отсюда. Брать уже безопасного кандидата от Татьяны. Покончить со всем. Отработать и забрать гонорар.
        Я смогу. Я справлюсь. Нет... дьявол. Ничего подобного. Я не выдержу, точно не выдержу этого, не сумею лечь под незнакомца ради денег.
        Снова смотрю в сторону. Туда, где находится Граф. Но его больше нет в поле зрения. Наверное, ушёл. Забрал ту девушку на ночь, отправился творить свои чудовищные дела.
        Стараюсь сосредоточиться, услышать о чем без умолку трещит мужчина напротив, но вдруг осознаю, что мне противен звук его голоса.
        Все здесь противно. Абсолютно все. И я сама в первую очередь. Хочется домой вернуться, запереться в ванной комнате и часами тереть тело мочалкой. До красноты, до царапин. Любой ценой избавиться от всей этой пакости.
        Закрываю глаза. На миг смежаю веки. А когда снова распахиваю, вокруг резко становится темнее. Ощущение, будто надо мной нависает тень. Надвигается гроза.
        Мой собеседник подскакивает и удаляется с быстротой, которая казалось бы совсем не свойственна настолько крупному человеку. А передо мной возникает бокал, который протягивает рука, обтянутая чёрной перчаткой. Впечатление, точно хрусталь заключает в себе кровь.
        - Что это? - спрашиваю, уже принимая бокал из пальцев мужчины. - Какой это напиток?
        - Гранатовый сок.
        Огромная фигура крадет свет. Заслоняет собой целый мир. Даже когда Граф усаживается рядом, полностью перекрывает обзор.
        Куда делась та блондинка? Зачем он пришёл?
        Думаю, мне нельзя это пить. Нельзя принимать ничего из рук отмороженного на всю голову маньяка. В памяти всплывают все слова Татьяны. И про то, как легко подмешать в коктейль всякую дрянь. И про интересы этого жуткого незнакомца, от которого девушек выносят изувеченными или мертвыми.
        - Бэлла, - обдаёт жаром. - Если бы я хотел взять тебя силой, то давно бы насадил на член. Выдирал бы крики из твоей груди. Но я хочу, чтобы ты сама решила. Сама сделала свой выбор.
        Он так странно произносит мое имя. Точнее прозвище. С таким особым чувством и выражением. Мощно. Твёрдо.
        - Откуда вдруг столько доброты? - горько усмехаюсь.
        - Это твой первый раз, - даже не смотрит на меня, мимо глядит. - Полагаю, ты сама должна решить, под кого готова лечь ночью. Кого хочешь.
        - Я просто шлюха, которая пришла продать себя, - выпаливаю. - А отказаться уже нельзя. Всем наплевать на добровольность. Красивая иллюзия.
        Граф обхватывает меня за талию и усаживает к себе на колени. Лицом к лицу, заставляя раздвинуть ноги и оседлать его. Фасон платья удачный, ничего лишнего не оголяется. Но от такой неожиданной близости потряхивает. Жестко и неизбежно продирает.
        Дьявол. Я чувствую его плоть. Огромную. Вздыбленную. Чувствую так явно и близко, что дышать прекращаю.
        Пью. Осушаю бокал практически залпом. За пару глотков. Терпкий сок жжет горло изнутри. Алкоголя не замечаю. Не улавливаю. Но я в таком состоянии, сама себе не могу доверять.
        - Я хочу увидеть твоё лицо, - выдаю наконец, стараюсь поймать горящий взгляд, но проклятая маска опять доводит до слез, мешает нормально рассмотреть, не даёт заглянуть в зияющие прорези.
        - Не хочешь.
        Палец, обтянутый перчаткой скользит по уголку губ, задевает щеку и опускается ниже, к подбородку. Он просто вытирает капли сока. Просто...
        - Хочу, - произношу твёрдо и отставляю пустой бокал.
        Я нарушаю все правила, когда порывисто тянусь к его железной маске.
        Глава 11
        Маску трудно снять. Казалось бы, все легко и просто, подцепить край пальцами, дёрнуть и готово. Но нет, ничего подобного не происходит. Даже не удаётся нащупать грань, а уж сколько не тяну, все бесполезно. Совсем. Ничуть не приближаюсь к разгадке. Закусываю губу от нервного напряжения, тяну ещё сильнее, однако все мои старания напрасны. Никакого результата. В итоге попросту застываю, продолжая держаться за прохладную железную поверхность, которая жалит мои ладони.
        С огромным опозданием понимаю, что именно сейчас вытворяю. Дергаю тигра за усы. Реально. Растравляю гнев голодного зверя. Чужака. Голодного. Дикого. Бешеного.
        Просто безумие. Я с ума сошла. Иначе наваждение не оправдать.
        Отлично. Осознание - первый шаг на пути решения проблемы. Теперь самое время исправить ситуацию, извиниться за наглость и отдернуть руки, оставить монстра в покое. Не дразнить, не нарываться.
        Только я продолжаю касаться черновой маски. Не отлипаю. Наоборот, впиваюсь до такой степени сильно, что белеют костяшки пальцев.
        - В Китае за это отрубают руки, - спокойно говорит Граф, и холод его голоса не скрывает даже глухая стальная поверхность.
        - В Китае? - просто переспрашиваю.
        Похоже, до меня не вполне доходит смысл его слов. Что-то неизбежно теряется. Или я не соображаю.
        Вдруг он подмешал мне наркотик в гранатовый сок? Разве таким терпким вкусом не легче всего перебить ощущение других веществ?
        - Там есть похожий клуб. По всему миру есть похожие клубы, - ровно продолжает он. - Если девушка пробует снять маску с гостя, ей должны отрубить кисти рук.
        - И вы считаете, это нормальной практикой? - роняю глухо, но свои пальцы убирать не тороплюсь.
        - Нет, - чеканит без чувств. - Я же говорил, не люблю, когда обижают женщин. Тебе стоит не просто слушать, а слышать то, что я говорю. Какого черта вдруг перешла на «вы»?
        Ему плевать. На все. На жуткие наказания в похожих клубах. На то, как я к нему обращаюсь. Последняя фраза без эмоций. Ледяная. Просто вопрос.
        И мне наплевать. На доводы разума. На безопасность. Татьяна же предупреждала, советовала держаться дальше. Что творю?
        Я сижу у него на коленях, ощущаю вздыбленную плоть там, где меня ещё не касался ни один мужчина. И хоть между нами хватает слоёв одежды, это все равно ощущается горячо.
        Я поглаживаю поверхность маски. Неосознанно. Провожу кончиками пальцев по резной поверхности. Эти графичные линии случайность? Или они повторяют его чудовищные шрамы?
        Слезы стекают по моим глазам. Больно на маску смотреть. Но ещё больнее будет отвести взгляд и разорвать контакт. Мне кажется, этот мужчина мое единственное спасение. Не только здесь. В мире. Он бы мог защитить даже от проклятого Рустама Ахметова. От кого угодно!
        Могу ли я доверять Татьяне? Она не предупредила меня, не сказала, что отказываться от контакта нельзя. Что мешало ей нагородить всякой чуши и подложить меня под психа? Ради выгоды. Ради отдельного процента.
        - Говорят, отсюда не уйти, - замечаю тихо. - Скажи, я и правда не выйду за пределы клуба, пока не продам девственность?
        - Ты можешь уехать с гостем.
        - И он... отвезёт меня домой? - уточняю сдавленно. - Ко мне домой. Я о том, что не уверена, хочу ли доходить до конца и... как я могу отказаться от сделки? Как я могу покинуть это заведение, не предоставляя интимных услуг?
        - Никак, - он произносит это короткое слово таким тоном, что я отдергиваю руки, будто обжегшись.
        - Неужели...
        - Я бы мог вывести тебя, сыграть в джентльмена и проводить до дома, - голос пронизан издёвкой. - Но я не стану этого делать.
        - Почему? - очередной тупой вопрос.
        Выразительный взгляд чувствуется кожей. Граф не дотрагивается до меня. Просто смотрит, но впечатление такое, точно жестко и грязно лапает, клеймо выжигает.
        Мысли окончательно сбиваются. Меня колотит в лихорадке.
        - А если я назначу слишком высокую цену? - лихорадочно облизываю губы, сжимаю кулаки, будто готовлюсь к атаке. - Если назову безумную сумму, которую никто и никогда за девственность не заплатит?
        - Сколько?
        - Много, - осекаюсь. - Очень много.
        - Сколько? - повторяет без тени эмоций.
        Проклятье. Без понятия. Медлю пару бесконечно долгих секунд и, очертя голову выпаливаю:
        - Миллион, - прочищаю горло. - Миллион евро.
        Граф молчит. Видимо, в шоке от наглости. Кто заплатит такие деньги за обычный секс? Пусть и с девственницей. Да хоть с первой красавицей.
        - Ты предоставляешь полный доступ к телу за миллион. Верно? - раздаётся ледяное уточнение.
        Киваю на автомате. А потом понимаю, что не совсем осознаю значение этого «полного доступа». Насколько полный? Черт. Надо бы разобраться, прежде чем давать абсолютное согласие.
        Граф поднимается, забрасывая меня на плечо. Как трофей, как игрушку, как безвольную куклу. Все происходит так быстро, что я не успеваю толком сообразить. Он действует ловко, мастерски. Будто вечно проворачивает похожие трюки.
        Кровь приливает к голове. Пульс бьет по вискам.
        Дьявол. Что это значит? Он... согласен? На миллион? На чертов миллион?!
        Мужчина продвигается с легкостью и уверенностью, которой не ждёшь от хромого человека. Держит меня жестко, безжалостно впивается ладонью в мое бедро. Он тащит меня в свою берлогу, в логово, где творятся жуткие дела.
        Глава 12
        Я сбрасываю оцепенение, только когда Граф заталкивает меня в автомобиль. Однако прихожу в себя далеко не полностью. Просто интуитивно отползаю по сиденью подальше, забиваюсь в угол и будто невзначай пробую открыть дверцу, дергаю ручку. Это рефлекс. Автоматический жест, продиктованный жаждой жизни, запоздало включившимся инстинктом самосохранения.
        Блокировка. И это не сюрприз. Мужчина усаживается рядом, и автомобиль приходит в движение, моментально срывается с места.
        - Запомни, никогда нельзя убегать от дикого зверя, - чеканит голос из-под жуткой железной маски. - Ты пробуждаешь ярость. Страсть охотника. Хищник только распаляется, если добыча пытается ускользнуть.
        - А что нужно делать? - затравленно смотрю на него, слежу за мрачной фигурой, ожидая подвоха в любой момент, но он глядит исключительно перед собой.
        Ледяное безразличие. Внешне. Черт, как же это идёт в контраст с теми словами, которые он произносит.
        - Встать на колени, - чеканит холодно. - Склонить голову. Животные принимают прямой взгляд за вызов. Прояви покорность.
        - Но люди не животные, - бросаю, чуть дыша.
        Странный звук. Кажется, это смешок. Дьявол забавляется, относится с издёвкой к моей фразе.
        - Я бы поспорил, - наконец выдаёт он. - Но мы здесь не для этого.
        Резкий рывок. Перед глазами все плывет. Мир раскалывается на части. Пальцы впиваются в меня, действуют жестко и властно. Я сама не замечаю, как опять оказываюсь на коленях у этого мужчины.
        Граф наглядно демонстрирует свои намерения. Очень явно и ощутимо. Огромный член упирается в мои ягодицы. От настолько близкого контакта меня прошибает ледяной пот. Дрожь бьет тело электрическим током.
        Вот для чего мы здесь. Для секса. Грубого. Жесткого. Даже жестокого. Он заплатил за меня и волен вытворять любые мерзости. Я должна отработать. Полный доступ. Без ограничений.
        Я не слишком опытна в таких вопросах, но примерное представление имею. Понимаю, что происходит между мужчиной и женщиной в спальне, знаю про различные способы контакта. Но я никогда не думала, что испытаю подобное, всегда жила с мыслью об одиночестве. Никаких парней. Никаких женихов. За каждым молодым человеком, проявившим ко мне внимание, мог прийти Рустам Ахметов. Я не стала бы искушать судьбу. Смирилась. Поняла неизбежность своего будущего. Я не хотела, чтобы проклятый монстр убивал невинных людей, лишь за то, что они посмели обратить на меня внимание и начать ухаживания.
        Забавно и жутко. Я не познала поцелуя, но познаю секс. Логично. Проституток никто не целует. Граф не станет тянуться к моим губами своими, не захочет снять маску да и если бы захотел... побрезгует. Я шлюха. Я пришла в закрытый клуб для извращенцев, чтобы продать себя. Невинная. Но шлюха. Иначе меня не назвать.
        Но лучше так, лучше он. Чужой человек. Посторонний. Кто угодно. Выбора нет. Если бы не проклятая сделка, помощи ждать вообще неоткуда. Явилась бы я за помощью к Рустаму Ахметову, он бы меня уже насиловал. Позлорадствовал бы, понасмехался, а потом завалил, подмял под себя и врезался одним ударом. Этот больной зверюга иначе не умеет. Только рвать. Раздирать. Драть плоть на куски. Ему само понятие нежности чуждо. Он тьма. Мрак. Жуткий и безнадежный. Холоднее льда. Однажды он убьёт меня. Точно убьёт. Исполнит свою детскую мечту придушить принцессу.
        Хотя... я сделала не самый безопасный выбор. Даже если Татьяна приукрасила реальность и оболгала Графа, он все равно опасный тип. Его боятся. Страшатся до тряски в поджилках. Такого человека не стоит злить.
        - Мы едем в отель, - говорит мужчина, проводя ладонью по моей груди, оценивая покупку. - Твои деньги доставят в номер. Все по-честному.
        Я дрожу под его пальцами как в лихорадке. Никак не могу успокоить нервы, взять себя в руки.
        - Чего ты боишься? - спрашивает он.
        - Н-ничего, - мотаю головой лихорадочно.
        Очередной смешок. Ладонь проходится по животу, оглаживает бёдра, опять к груди возвращается.
        - Хочешь, чтобы я причинил тебе боль?
        - Нет! - восклицаю тут же. - Нет, конечно...
        В темноте салона маска не преломляет лучи света, не искрится от отблесков, поэтому смотреть ему в лицо гораздо проще. Черт побери. Ну и глаза. Он выглядит как отбитый псих. Как безумец. Абсолютно ненормальный. Его одержимо горящий взгляд не сочетается со спокойствием в голосе. Или я обманываюсь? Создаю иллюзию?
        Господи, я сама отбитая. Сбежала от одного чудовища и пошла с другим. Ещё и лягу под него, отдам своё тело.
        Но разве это не лучшая месть? Нарушить планы Ахметова. Отобрать у него то, чего желал столько лет. Моя невинность достанется другому. И вряд ли ублюдок сумеет выступить против Графа. Тут не обычный парень из соседнего двора. Матёрый игрок. Его боятся и уважают.
        - Я рад, что ты повеселела, - говорит мужчина.
        Вдруг понимаю, и правда улыбаюсь. Во что я превращаюсь? О чем думаю? Бежать надо. Хотя бы попытаться.
        А отец? А операция?
        Меня изнутри раздирает.
        - Отпустите меня, - говорю тихо. - Пожалуйста. Высадите прямо тут. Я сделала ужасную ошибку, когда решила, что смогу себя продать. Я не... извините, не выйдет. Я не представляю, как себя заставить. Даже на одну ночь. Я не...
        - Кто сказал про одну ночь? - обрывает холодно.
        - Я продала вам девственность за миллион, - во рту пересыхает. - Одна ночь и все. Так мне объяснили. Правила...
        - Миллион евро за твою невинность, - тон остаётся равнодушным и ледяным, но член твердеет, упираясь в мой зад. - Только все сразу взять нельзя. Скучно. Нет интереса.
        - Что это значит? - сердце не бьется.
        - Будет столько ночей, сколько я захочу.
        Глава 13
        - Так нельзя! - выпаливаю. - Против правил.
        - Разве? - очередная насмешка. - Кто платит, тот и решает, как играть. Бэлла, ты и правда невинна. Во всех смыслах. Такой девственности придется долго лишать.
        - О чем вы? - напрасно пытаюсь сглотнуть. - Речь шла про единственную ночь, никто не упоминал долгий срок. Как ты вообще представляешь…
        - Прекрасно, - ледяное замечание заставляет моментально заткнуться. - Срывать плод за плодом. Нет ничего слаще. Нет ничего более пьянящего. Развращать тебя. Превращать в настоящую шлюху.
        - Я не… - запинаюсь.
        - Ты сама сказала, - ловко возвращает мне мои же слова. - Порядочные девушки не приходят в подобные клубы, чтобы подороже продаться.
        - Я же сказала, я совершила ошибку, - настаиваю. - Пожалуйста, отпустите меня. Я предлагаю договориться обо всем по-хорошему. Найти вариант, который устроит нас обоих.
        - Бэлла, - палец, обтянутый кожаной перчаткой скользит по моим губам, обводит контур невыносимо медленно, призывая замолчать. - Я обещаю не делать с тобой ничего такого, что тебе не понравится. Сегодня.
        Отлично. Звучит очень заманчиво. А как насчет остальных дней? И вообще, могу ли я верить незнакомцу? Он легко способен обмануть.
        - Мы едем в отель, - мягко замечает Граф. - Там звукоизоляция далека от идеала. Если бы я хотел развлечься с тобой по-настоящему, выбрал бы совсем другое место. Тебе нечего бояться.
        - Как долго, - запинаюсь. - Сколько это продлится?
        Смех. Приглушенный. Ладонь опускается на мое горло. Поглаживает. Заледеневшее тело вмиг отзывается на горячие прикосновения. Кожа вбирает тепло. Моя кожа. Его.
        Черт раздери. Ощущения странные. Мне нравится то, как он трогает меня. И это совершенно ненормально. Даже аморально. Но этот человек купил такое право.
        Проклятье. Точно дьявол. Сатана собственной персоной.
        - Я должен тебя попробовать, - его хриплый голос иглами входит под кожу. - Потом решу.
        - Сейчас, - настаиваю. - Мне нужно знать сейчас. Три ночи? Подряд? Или с перерывом? Я хочу понимать, какой период займет… хм, моя отработка.
        - Три, - хмыкает. - Откуда такая цифра?
        - Девственность, - начинаю и осекаюсь, не отваживаюсь продолжать дальше, вроде бы и понимаю суть, но как это все вслух озвучить вообразить не могу. - Полный доступ. Вы сами сказали. Значит, возьмете разные виды невинности, а после я свободна. Верно?
        - Я не услышал твой ответ, - замечает ровно.
        Пальцы сжимаются на горле. Чуть сильнее. Соскальзывают вниз. Опять на грудь, забираются под платье, под белье, сжимая соски, выкручивая, вызывая тягучую и обжигающе острую волну. Оборачиваюсь, невольно смотрю на водителя.
        Тот никак не реагирует. Все его внимание сосредоточено на дороге. Наверняка привык к таким грязным сценам.
        - Говори, - произносит с нажимом, ни на секунду не прекращает свою странную ласку, мучительную и сладостную одновременно. - Что за три девственности? Куда я должен тебя трахнуть?
        - Никуда! - восклицаю решительно. - Вам лучше отпустить меня. Высадить на любой остановке и больше никогда не трогать.
        - Это заводит, - выдает он.
        - Что именно?
        Черт побери. Меньше всего на свете хочу его заводить и провоцировать на какие-либо действия. Еще вдруг возбудится до степени «настоящих» развлечений. Летальных или тех, после которых бедных девушек выносят изувеченными. Не желаю ставить опыт.
        Или Татьяна лгала? Ох, лучше бы лгала.
        - Я, - нервно закусываю губу, не сразу решаюсь продолжать, однако я просто обязана испробовать все шансы. - Если честно, я принадлежу другому человеку. Поверьте, не стоит с ним связываться. Когда он узнает про мое решение, точно не придет в восторг, вряд ли обрадуется. Это страшный мужчина. Бешеный и безумный. Дикий зверь. Он чудовище, и он уверен, моя девственность должна достаться именно ему. Вся моя девственность. Во всех смыслах. Его жутко обозлит такая вот ситуация. Идея с этой продажей. И… вы не захотите проблем. Правда. Не надо рисковать. Я не стою того. Просто глупая девчонка, которая наломала дров и сама не ведает, что творит. Если дотронетесь до меня, если возьмете мою невинность, он вас убьет.
        - Он? - переспрашивает с насмешкой. - Ты принадлежишь другому мужчине, но у тебя нет никакой реальной защиты и ты нуждаешься в деньгах. Что за неудачник?
        - Почему же, - пожимаю плечами. - Богатый. Успешный. Он бы дал любую сумму, если бы я попросила. Но у нас трудные отношения. Долго объяснять.
        - Кто он? - интересуется холодно.
        - Рустам Ахметов, - выдаю, чувствуя, как вспыхивают щеки, как моментально загорается мое лицо от гремучей смеси страха и стыда.
        Если бы только Ахметов знал, что я называю его имя, сидя на коленях у чужого мужчины, ощущая вздыбленный член, впитывая чужую похоть, пусть и через ткань. Проклятье. Он бы мне все кости переломал. Забил до смерти. Не простил такое глумление.
        Глава 14
        - Ты принадлежишь мне.
        Уверенно и четко, как неоспоримый факт. От этой фразы меня прошибает новой волной дрожи. А член, плотно прижатый к моему заду, становится тверже, даже трудно поверить, что это живая плоть. Ощущение, будто в меня вжимается огромная дубина. Раскалённая железная палка. Толстая и массивная. Разве такой гигантский прибор поместится в женщину?
        Так. Может, Граф действительно положил что-то в карман брюк. Может, зря пугаюсь ужасающего размера?
        Дура. Хватит цепенеть и молчать. Отвечай.
        - Вы не поняли? - прочищаю горло. - Вы не знаете Рустама Ахметова? Никогда не слышали про него? Я не верю. Любой человек в нашем городе понимает, что опасно переходить дорогу этому мужчине. Вы правда решили отобрать у него законную собственность?
        Сама не представляю, как последний вопрос срывается с моих губ. Никогда бы не подумала, что по доброй воле назову себя собственностью Ахметова, так сильно унижусь и признаю себя его вещью. Но в данный момент подобный ход кажется отличной идеей. Долгие годы ни одна бандитская группировка не рисковала тронуть бизнес моего отца, в самые смутные и тяжелые периоды нам ничего не угрожало. Слава о клане Ахметовых гремела на всю страну и только полный псих мог пойти против них.
        - Я понял, - спокойно произносит Граф. - Ты моя.
        - Нет, нет, - мотаю головой и пробую слезть с него, отодвинуться. - Вы совсем не поняли...
        - Я буду трахать тебя до утра, - обрывает поток слабых протестов. - Мой член выбьет память об Ахметове. Ты забудешь, что он вообще существует.
        Сильно сомневаюсь. Ненависть к этому ублюдку течёт в моих жилах как вторая кровь. Я бы рада забыть, стереть его из своей памяти навсегда. Но тут никакой член не спасёт и не поможет, даже настолько громадный.
        Автомобиль тормозит. Меня вытаскивают наружу. Подхватывают на руки и заносят в отель. Дух вышибает от всего происходящего. Огни слепят. Блики подсветки ударяются о поверхность железной маски и я совсем ничего не способна разглядеть. Закрываю глаза, чувствую, как слезы стекают по разгоряченным от волнения щекам.
        Граф продвигается вперёд быстро, порывисто. Такой ловкости и скорости не ожидаешь от человека с хромотой. Похоже, он очень развит физически. Его тело твёрдое и горячее. Впечатление, будто под чёрной рубашкой скрыта броня, металлические пластины покрывают широкую грудь и мощные руки.
        Я почему-то совсем не хочу ему сопротивляться. Безумие. Стоило бы хотя бы попробовать, вырваться и побежать, сбросить неудобные туфли, рискнуть. Но я не хочу. Проклятье, мне нравится его близость. Дурманит. Пьянит.
        Может, я реально пьяная? Алкоголь снова действует? Я не так часто и много пила в своей жизни, чтобы понять, как это работает. Что со мной происходит? Почему мне настолько горячо и хорошо в объятьях незнакомца?
        От него вкусно пахнёт. Чем? Разобрать трудно. Наверное, парфюм. Известные и дорогие духи. Черт разберёт. Но я льну лицом к его телу и делаю глубокий вдох. Наваждение. Проклятье. Да что со мной творится? Ещё секунду назад я затеяла торг и угрожала ему гневом заклятого врага, теперь сама тянусь и ведусь.
        Граф должен пугать меня. О нем ходят ужасные слухи. Его лицо скрыто под маской. И дело явно не в правилах клуба. Ему явно есть, что скрывать. Там точно чудовищные шрамы. Уродство.
        Отличного мужчину я выбрала для первой ночи. Хромой. Садист. Психопат. Он не боится ничего не свете. Никого. Даже Рустама Ахметова.
        Вот. Наверное, в этом причина моей внезапной симпатиии. Впервые в жизни встречаю человека, которым Ахметовы не указ.
        Кажется, для него никто не указ. Персонал отеля смотреть на нас боится. Все отводят глаза, отворачиваются. Тут реакция однозначная. Графа узнают и никто не хочет ему мешать. Ни единого вопроса. Никаких замечаний. Мы спокойно минуем холл, игнорируем стойку регистрации. Дальше - лифт. Нужный этаж. А я как законченная идиотка млею в его руках.
        Роскошь вокруг воспринимается как нечто нереальное. Сказочное. Это самый большой и знаменитый отель нашего города. Тут все по высшему разряду. Простых смертных не пропустят. Далеко не каждого возьмут прислуживать.
        Я отмечаю детали на автомате. Поражаюсь красоте и утонченности. Сочетанию стилей. Гармонии в интерьере, где классика ненавязчиво и умело переплетается с новыми технологиями. Единство и борьба противоположностей.
        Но потом все мои мысли сбиваются, когда Граф опускает меня на огромную кровать. Тут уже не до изучения красивостей. Страх накатывает с новой силой.
        - Где деньги? - спрашиваю я, сжимая кулаки так, будто готовлюсь обороняться, отползаю к изголовью кровати.
        Граф ничего не отвечает. Просто стоит и смотрит на меня. С высоты своего роста. Его фигура крадет весь свет.
        - Я не уверена, как все устроено, просто мне говорили, деньги вперёд.
        Стыдно. До жути. Что я такое несу? Хотя все правильно. Проститутки должны требовать оплату заранее. Если им не выдадут необходимую сумму, то это видимо считается изнасилованием. А если... если проститутка не может определиться со своими собственными желаниями, как это назвать?
        Я окончательно теряюсь и выдаю ещё несколько бессвязных фраз, сама не понимаю, что несу, мелю языком что попало.
        Граф отходит в сторону и возвращается с чемоданом. Раскрывает его и кладёт на постель передо мной.
        - Пересчитывать будешь? - насмешливый вопрос.
        Я даже смотреть боюсь на такую сумму. За эти деньги и правда одной ночи мало. Да и обычного секса мало. Миллион. Чертов миллион евро. Сдуреть.
        Только безумец заплатит столько.
        - Да, - ухватываюсь за соломинку, вернее за пачку денег. - Я должна проверить. Не обижайтесь, пожалуйста, но...
        Это же прекрасная идея. До рассвета деньги считать.
        - Утром проверишь, - отрезает Граф.
        Сбрасывает чемодан на пол. Пачка наличных, которую я успела схватить, сама выпадает из пальцев.
        - Раздевайся, - жесткий приказ.
        Я избавляюсь от туфель. Максимально медленно. Потом приподнимаю платье до середины бёдер, чтобы стянуть чулки.
        - Белье оставь, - распоряжается Граф.
        Он смотрит на меня так странно. Страшно. Кожу покалывает от его тяжелого испепеляющего взгляда.
        Дьявол. Все в этом мужчине кажется знакомым. И чужим. Так бывает? Это бред, помутнение рассудка.
        Я немею от противоречивых ощущений, что раздирают на части. Но не хочу показывать страх. Снимаю платье через голову и отбрасываю.
        Кого я боюсь больше? Чего? Незнакомца или своей реакции на него?
        Граф опускается на кровать. Матрас моментально проседает. Пружинит.
        - Никакой мужчина не дотронется до тебя, - бросает мрачно. - Никогда. Никто не посмеет причинить вреда. Ты моя. Не на одну ночь. До конца дней.
        Я должна испугаться. Должна заорать от ужаса. Возразить ему. Запротестовать. Но слова не идут. И все мои чувства обратные. Преступные. Предательские.
        Граф рядом. Совсем близко. Прижимается вплотную. Устраивается между моими широко раздвинутыми ногами. Ладони, закованные в перчатки, неспешно скользят по моим бёдрам.
        А я сглотнуть не могу. Физически. И дышать нереально. Воздух колом в лёгких забивается. Чудовище. Монстр. Он...
        Я обхватываю широкие плечи. Впиваюсь пальцами в мускулы. Подаюсь вперёд и целую его. Впечатываю губы в ледяную поверхность маски. Это не разум. Инстинкт. Глубинный.
        Глава 15
        Странный поцелуй.
        Сама не понимаю, что творю. Не ведаю. Должно стать мерзко. Гадко. Ведь это и правда не очень приятно: елозить губами по железной поверхности. Но я не ощущаю никакого дискомфорта. Совсем. Ничуть. Ни капли.
        Господи. Зачем я это делаю? Надеюсь, на чудо? На то, что монстр превратится в прекрасного принца? Спасёт меня от жуткого дракона? Верю, будто проклятье сниму, избавлю от страшного колдовства? Чушь. Ерунда полнейшая. Этот мужчина просто купил меня. Заплатил за ночь. За много ночей. Между нами нет и не может быть ничего романтического.
        Тогда почему так сильно бьется сердце? Почему тянет содрать с него эту маску? Заглянуть в лицо? В глаза? И не важно, что там, просто увидеть жажду.
        Пальцы Графа зарываются в мои волосы, вплетаются в пряди, наматывают локоны на кулак и жестко оттягивают назад. Отстраняют от себя, вынуждая разорвать контакт.
        - Пожалуйста, - бормочу я. - Снимите маску. Позвольте мне посмотреть. Я клянусь. Я не испугаюсь. Не буду кричать. Честное слово. Меня совсем не волнует ваше уродство.
        Замолкаю. Понимаю, что могла таким образом задеть его. Нервно сглатываю. Лихорадочно облизываю губы. И стараюсь исправиться.
        - Понимаете, мне не важно, есть ли у вас шрамы или ожоги. Не важно, красивое ли у вас лицо. Правда. Поверьте, совсем не важно. Я не устрою истерику и не сбегу. Я приму все. Посто хочу видеть, кто станет моим первым мужчиной.
        Граф молчит.
        - Пожалуйста, - повторяю с нажимом. - Разве я много прошу? Клянусь. Даю вам слово. Я ваша. Я не откажусь. Не буду противиться. Я отдамся вам. Сделаю все, чего захотите. Только покажитесь. Без маски.
        - Какое соблазнительное предложение, - замечает без чувств. - Не сбежишь? Все мои приказы выполнишь? Смелая стала. Ничего тебя не пугает.
        Он обхватывает меня за талию и усаживает выше, подвигает ближе к изголовью, укладывает на спину, устраиваясь между раздвинутыми ногами. Нависает как скала, закрывает мрачной тенью.
        - Хочешь, чтобы я снял маску? - голос срывается, звучит ещё более хрипло, чем прежде.
        - Да, да, - повторяю моментально. - Прошу вас.
        - Я чудовище, - в тоне прорезается усмешка. - Когда ты увидишь мое лицо, будешь орать и умолять о пощаде. Все чертовы клятвы обратно заберёшь. Запретишь такому уроду тебя касаться.
        - Нет, - мотаю головой. - Вы зря не доверяете. Вы не понимаете...
        Уверена, никакие шрамы не напугают меня. Никакие ожоги. Даже если под маской голая плоть, без кожи, я не устрашусь. Не имеет значения, что там. Главное, чтобы не Рустам Ахметов.
        Дьявол. Точно. Это единственное на свете чудовище, способное отвратить меня. Вызвать тошноту, омерзение, гадливость. Вот тогда я бы и правда орала как чокнутая. Обезумела. Ошалела.
        - Бэлла, - обрывает он. - Все останется, как есть.
        - Почему вы...
        Пальцы больно выкручивают мои соски, будто намеренно отвлекают от глупых вопросов. Ядовитая стрела простреливает низ живота. Снова и снова. До жути жарко. До одури. Режет.
        Я не должна чувствовать это. Не должна. Боже. Нет. Что со мной?
        Он чужой мужчина. Незнакомец. Даже не хочет показать своё лицо. Трогает меня в перчатках. Не раздевается, никак не пытается сблизиться.
        Стоп. Разве я хочу сближения? Это секс. Голый секс. Сделка.
        Тогда почему мне настолько горячо? Везде. Внутри. Ощущение, точно жидкое пламя растекается под кожей. Выжигает жилы, вынуждая простонать.
        - А можно, - запинаюсь. - Можно хотя бы перчатки...
        Граф щёлкает пальцами. Свет моментально теряет яркость. Видимо, система такая. Особый датчик срабатывает.
        Воцаряется полумрак. Шорох одежды. Понимаю, эта уступка мне все же оказана. Первая и последняя. Он стягивает перчатки.
        Что-то не так с его руками? Боялся их показать? Там тоже шрамы?
        Боже. Он думает, шрамы меня волнуют. Нет, ничуть. Ни ожоги. Ни следы от кислоты. Да пусть там хоть струпья будут. Мне наплевать. Просто... просто...
        Проклятье. Не могу объяснить. Но я хочу видеть его. Ощущать. Голой кожей. По-настоящему. Это безумие. Это ненормально.
        Здесь слишком темно. Теперь ничего не разглядеть. Кроме его горящих глаз. И ощущение такое, будто он пожирает меня. Видит во тьме как хищный зверь. Ловит каждое мое движение.
        Мне чудится или света совсем нет?
        Железная маска над моим лицом. Мощное тело впечатывает меня в постель. Пальцы опять сминают грудь. И черт побери, от этого движения подбрасывает, прошивает разрядом тока. Жадные касания. Алчные. После них точно будут синяки, порочные отметины.
        Но мне наплевать. Я никогда такого не чувствовала. Никогда прежде. Без перчаток все ощущается совсем иначе. Больше никаких преград.
        - Кто тебя трогал? - рычит Граф. - Здесь. Так. Кто?
        - Н-никто, - запинаюсь.
        Его голос. Очень странно отзывается внутри. Отбивается. Откликается. Если бы не эта проклятая маска, я бы точно могла разобраться.
        - А здесь? - пальцы прочерчивают резкие линии вдоль живота и властно накрывают лоно, вырывают сдавленный стон из груди. - Другой мужчина дотрагивался?
        - Нет, - выпаливаю сквозь выдох.
        Граф сатанеет. Что-то меняется в его поведении. Неуловимо. Безнадежно. Что-то реально страшное и темное прорывается наружу. Беснуется. Рушит лёд образа.
        Это уже не тот холодный и равнодушный мужчина, согласившийся выложить за меня миллион евро. Одержимый. Дикий. Бешеный. Он пугает меня?
        Нет. Господи, нет. И от этого действительно страшно.
        - Течёшь совсем не как девственница, - чеканит Граф, проводя пальцами по складкам, ощущение, будто он хочет действовать жёстко, но срывается на ласку, поглаживает, задевает чувствительные точки, заставляя меня выгнуть спину.
        - Я шлюха, - роняю с горечью. - Я продала себя вам.
        - Отлично, - бросает, вновь напуская холод. - Я доволен покупкой. Тебя и готовить не нужно. Сама рада мой член принять.
        Глава 16
        Закрываю глаза. Вжимаюсь в постель, отчаянно стараюсь унять жар, полыхающий внутри, осознаю собственную испорченность и сгораю от стыда. Выгибаюсь под мужчиной. Губы сжимаются в одну тонкую линию. Шея напрягается до боли.
        Разве это нормально? Разве это должно быть так? Мы оба в масках. Посторонние люди. Но между нами пульсирует нить накала. Раскаленная. Разгоряченная. Такая, что мир вокруг дотла сожжет.
        - Смотри на меня, - приказывает Граф.
        Хочет, чтобы я понимала, кто именно овладевает моим телом. Опасается, будто другого мужчину представлю? Но только некого воображать. Нет никаких принцев. Только звери. Монстры. Чудовища. Драконы. Порождения тьмы.
        Я подчиняюсь и проваливаюсь в бездну горящего взгляда. Однако быстро нарушаю отданное распоряжение. Смежаю веки. Рефлекторно. Вздрагиваю. Невольно дергаюсь, пробую ускользнуть. Ведь пальцы, еще пару секунд назад по-хозяйски изучавшие мое лоно, сменяются огромным вздыбленным органом. Крик забивается в горле. Тело вмиг охватывает мелкая дрожь.
        Когда он успел раздеться? Там. Внизу. Когда умудрился высвободить эту здоровенную штуковину? Теперь создается ощущение, будто его плоть еще больше. Крупнее. Толще. Тверже. Настоящая дубина. Такой только на части рвать.
        Понятно, почему девушек в крови от него выносят. Тут и стараться не нужно. Никакие пытки не понадобятся. Достаточно вогнать вглубь до одури горячий орган. Неужели это можно втолкнуть внутрь живого человека без наркоза?
        Дыхание перехватывает. Шок сотрясает, вынуждая покрываться испариной. Под кожей лед вступает в схватку с пламенем.
        Просто не могу это контролировать. Не могу. Инстинкт. Тянет сдвинуть ноги, сомкнуть бедра. Но я лишь сильнее потираюсь о литые мускулы своего хозяина на эту ночь.
        Мои ладони упираются в широкую грудь. Кажется, пытаюсь оттолкнуть. Но черт, совсем не похоже, будто я и правда отталкиваю его. Обжигаюсь о жар стальных мышц. Стоит отдернуть пальцы, отстраниться. А я ласкаю его, иду на поводу у зова природы. Как бы дико и страшно это не прозвучало, впечатление, точно часть меня узнает незнакомца, доверяется ему, жаждет полного слияния.
        - Руки прочь, - чеканит Граф. - Или мне придется тебя связать.
        Покоряюсь. Ледяной тон отрезвляет.
        - Начинаю сомневаться в твоей невинности, - заключает издевательски. - Вдруг я купил использованный товар? Так и норовишь сама на член заскочить. Вроде девственница, а умеешь мужика распалить.
        - Я не знаю, что со мной, - выпаливаю, сжимая кулаки. - Ты… ты очень странно действуешь на меня. Страшно.
        Граф раздирает мое нижнее белье. Срывает жалкие клочки ткани. Даже чулки нещадно уничтожает. А я понимаю, что ничего не меняется. Без того голой себя ощущаю.
        - Может, отпустить тебя? - спрашивает мрачно.
        Его слова так не сочетаются с действиями. Леденящий душу контраст. Он дарит иллюзию свободы. Но при этом пальцы скользят по телу с такой неистовой жадностью, что у меня воздух забивается в легких, застывает. Настоящий завоеватель. Дождался. Дорвался.
        Он трогает мое тело так, будто долгие годы с женщиной не был, воздерживался от плотских утех. Жесткие захваты. Грубые поглаживания. Пальцы сжимают и сминают, доставляют удовольствие на грани боли. Клеймят, выжигая пылающие метки.
        Дьявольский мужчина. Жуткий. Пугающий. И женщин у него было много. Безумно много. Он способен измучить, истязать до смерти, провести по всем кругам ада.
        А со мной другой. Точно… сдерживается?
        Наверное, меня спасает девственность. Хоть мужчина и бросает колкие слова, издевки. В реальности осознает, что станет первым, от того и смягчается.
        - Нет, - закусываю губу. - Не отпускай.
        Его член вжимается в лоно настолько плотно, что ощущается пульсация разбухших вен, сила и мощь раздутого от похоти органа.
        Мой позвоночник выгибается. Невольно прохожусь своей увлажнившейся плотью по его, затвердевшей и разгоряченной.
        Всхлипываю. Я растекаюсь, а он каменеет. Граф дает мне время привыкнуть. Не торопится врываться внутрь. Выжидает, распаляя внутри порочное пламя.
        - Сними эту чертову маску, - вдруг рявкает он.
        Поскольку я соображаю с трудом, не вполне осознаю происходящее, мужчина сам сдирает мешающую ему деталь. Отбрасывает подальше, оголяя мое лицо. Даже густой полумрак не скрывает огонь безумия в его глазах.
        А он? Он не хочет снять свою чертову маску?
        Разлепляю губы, но вопрос не срывается, забивается глубоко в горле. Просто судорожно втягиваю воздух. Дрожу еще сильнее и отчаяннее, чувствуя, как деревенеет мужская плоть.
        - Чего ты хочешь? - жестко спрашивает Граф, продолжая бесстыдно изучать мое тело, проводить по острым граням порока. - Скажи мне. Чего ты хочешь сейчас?
        - Чего? - инстинктивно переспрашиваю.
        И вскрикиваю, когда он трется своим огромным членом о мое лоно, вынуждает извиваться, льнуть плотнее, тут же отстраняться, содрогаться от противоречивых ощущений.
        - Чего ты хочешь? - повторяет мрачно.
        Его руки везде. Он везде. Все тело ему подчинено. Без остатка. Разум мятется, пробует взбунтоваться, только тут любые старания напрасны.
        - Тебя, - сама не понимаю, что за чушь несу, как этот бред с моих губ слетает. - Я тебя хочу.
        - Бэлла, - выдает хрипло, принуждает вздрогнуть от одного лишь звука.
        Большой палец медленно скользит по моему рту. Обводит линию. Мне дыхания не хватает, жадно воздух втягиваю. Отдаюсь кипучему безумию. Тону во мраке.
        - Ты моя, - заявляет резко. - Моя.
        Громадный орган входит внутрь. Осторожно. Неумолимо. Неспешно. Растягивает влажные складки. Толкается внутрь, срывая преграду, и заполняет до предела.
        Это происходит быстро. Слишком быстро. За один миг. Вот я была невинной девушкой, чистой и непорочной, а вот уже оказываюсь насаженной на гигантский жилистый член. Распята. Погружена в грех. Нанизана на жесткую разгоряченную плоть.
        Боль накатывает как расплата. Принуждает вскрикнуть, глухо простонать. Мужчина не двигается, позволяет телу примириться с чудовищным размером. Только лучше мне не становится. Лоно буквально распирает, раздирает на части.
        - Теперь ты и правда шлюха, - заявляет Граф, пальцами собирает слезы, скатившиеся по моим щекам. - Моя личная шлюха. Послушная. Покорная. Буду трахать тебя ночь за ночью. Пока не наскучишь.
        Глава 17
        Я плохо понимаю, что говорит Граф. Слышу его голос, различаю речь, но смысл проходит мимо, ускользает от сознания, объятого агонией. Мозг просто отказывается воспринимать и оценивать реальность.
        Боль нарастает с каждой секундой. Накаляет нервы, натягивает жилы как стальные канаты, прошивает и прошибает изнутри. Пожирает как изголодавшийся хищник.
        А ведь мужчина застывает, проявляет терпение. Ждет.
        Боже. Что произойдет, когда он толкнется во мне? Когда начнет утолять похоть? Когда отпустит контроль и возьмет свою собственность? Даже представлять жутко.
        Его член слишком велик для моего тела. Огромен. Порвет на куски. Я не способна его принять. Не способна удовлетворить.
        Я истеку кровью под ним. Ему не придется стараться. Достаточно трахнуть. Двинуться пару раз. Здоровенная штуковина изувечит нутро. Растерзает. Раздерет.
        Мышцы судорожно сокращаются. Безотчетно пытаются вытолкнуть захватчика. И от этого становится хуже.
        Черт возьми. От всего становится хуже. Дышать невыносимо. Малейшее движение ощущается так, точно лоно поливают расплавленным свинцом. Из такой ловушки невозможно выбраться. Нет спасения. Нет ничего.
        Мир сужается. Темнеет. Меркнет.
        Меня трясет. Пульсация только усиливается. Впечатление, будто гигантский орган набухает и увеличивается в размерах. Проклятье. Куда еще больше?
        Он человек? Дьявол. Демон. Чудовище. Монстр, которому я себя продала по доброй воле. За миллион. За жизнь родного отца.
        Надо думать про деньги. Надо напомнить себе, что все закончится. Нет, нет, пожалуйста, я не хочу, пусть он оставит меня в покое, пусть прекратит.
        - Больно? - спрашивает Граф.
        Это… это точно вопрос?
        Я едва соображаю, но выдавливаю улыбку. Я же совсем не хочу, чтобы меня вышвырнули за дверь номера без денег. Я обязана доиграть партию до конца. Я сильная. Я сумею.
        - Н-нет, - мороз пробегает по коже. - Все хорошо.
        Он выдергивает свой исполинский член из моего лона. В один момент. Крик продирает горло. Теряю рассудок от боли. Больше не выходит терпеть, стиснув зубы.
        Сейчас снова войдет. Сейчас. Вот. Ворвется вглубь, растянет до упора, порвет. Сейчас затолкает эту кошмарную громадину обратно. Я умру. Сдохну здесь. Под ним.
        Граф поднимается с постели.
        Ничего не происходит. Точнее - не происходит ничего из того, чего я жду, воображаю в ярких красках. Мужчина отходит куда-то, а я ощущаю себя полной идиоткой. Никчемной. Жалкой. И ноги сдвинуть не могу. Не выходит, тело не подчиняется.
        Что не так? В чем проблема? Ему не нравится причинять боль? Рассказы Татьяны были ложью? Вдруг она желала подложить меня под определенного гостя, под того, кого сама выбрала?
        Вопросы вспыхивают и гаснут.
        Граф возвращается и обхватывает мои запястья, перехватывает их толстой шелковой лентой, заводит руки за голову, привязывает к резной спинке кровати.
        Я не сопротивляюсь. Разрешаю ему все. Шок сковывает льдом. Инстинкт самосохранения просыпается слишком поздно. Дергаюсь рвано и судорожно, пораженно всхлипываю.
        - Зачем, - бормочу с ужасом. - Зачем ты делаешь это? Я согласилась. Я… не буду мешать. Пожалуйста, развяжи меня. Прошу. Не надо… я… я же подчиняюсь. Правда! Я…
        Конечно, свобода очень иллюзорна. Этот мужчина гораздо сильнее. Скрутит и без дополнительной фиксации.
        Но проклятье. Прежде было спокойнее.
        - Развяжи, - продолжаю настаивать. - Развяжи меня!
        Щелчок пальцев. Свет гаснет окончательно. Комната целиком и полностью погружается во мрак. Контуры реальности теряются. Однако готова поспорить, этот гад видит и во тьме. Может, гораздо лучше, чем на свету. И он чувствует меня. Слишком хорошо.
        - Я ненавижу ложь, - говорит Граф. - Если тебе больно, то не надо молчать и корчить из себя бравую шпионку. Ты не на допросе, а мой член не пыточный агрегат.
        - В первый раз всем больно, - бросаю сдавленно. - Я бы потерпела. Это бы прошло. Я бы привыкла. Разве не так все происходит?
        Что-то касается моего лица. Области глаз. Висков. Какая-то ткань. Мягкая, плотная. Это повязка. Он выключил свет и еще повязку надел на меня. Для чего столько странных мер предосторожности? Что этот страшный человек скрывает?
        Звон металла. Гулкий. Протяжный.
        Сердце сжимается и застывает, когда понимаю: Граф избавился от маски.
        - Пожалуйста, - повторяю твердо. - Я послушная. Покорная. Убери шелковые ленты. Они очень сильно пугают меня. Обещаю делать все, что нужно. Обещаю выполнять каждый приказ. Клянусь, я…
        Кровать пружинит под тяжестью его веса. Замолкаю, не в силах продолжать, не способна вымолвить ни единого слова. Жуткие образы захлестывают сознание ледяной волной, заставляют снова задрожать. Опять прокручиваю в памяти слова Татьяны, живо рисую вероятные способы развлечений Графа. Его потребности трудно удовлетворить. Он заплатил серьезные деньги, астрономическую сумму и может принудить к чему угодно.
        Боюсь представлять.
        Не хочу, нет. Совсем не хочу.
        Холод страха сковывает по рукам и ногам. Без всяких проклятых лент. Но очень скоро становится жарко.
        Мужское тело накрывает меня, прижимается вплотную, обдавая кипятком.
        Я не готова к этому. Совсем не готова. Жадно ловлю воздух ртом.
        Нет, Граф и раньше наваливался сверху, но это ощущалось совсем иначе, ведь он был одет, обнажал только возбужденную плоть. Я не чувствовала его обжигающе горячей кожи, не улавливала исходящий от него огонь. Теперь пламя пожирает меня. Резко. В момент. Без предупреждения.
        Мужчина голый. Абсолютно голый.
        Он устраивается между моими широко раздвинутыми бедрами, прислоняется так близко, что дышать становиться тяжело. Нереально. Невыносимо. Прежде чем я успеваю выдать хоть слово, его губы вонзаются в шею. Впечатываются, напрочь сбивая мой пульс.
        Так меня никто не целовал. Никогда. Жадно. Яростно. Дико. И в то же время окутывая щемящей нежностью. Лаской. Колючей лаской, опасной, леденящей кровь, однако и до одури воспламеняющей.
        Тело выгибается. Рефлекторно. Рвется навстречу к нему. Тело узнает хозяина в том, кого я сама совсем не знаю. Не представляю - кто он?
        Темнота вдруг становится рельефной. Жаркой. До жути твердой. Обретает четкие грани и контуры. Обрушивается сверху гранитной плитой.
        Громадный орган прижимается к низу живота, но проникать внутрь не спешит. Лишь погружает в оцепенение. Показывает всю силу возбуждения. Похоть никуда не пропала. Наоборот, ощущение, точно эта дубина сейчас взорвется от натуги.
        Граф покрывает мою шею поцелуями. Втягивает кожу в рот, прикусывает. Не до крови. Без боли. Просто дарит чувствам особую остроту. После проходится языком, нежно, как будто намеренно дразнит и распаляет. Тьма вокруг лишь усиливает мои чувства, окунает в пучину чистого безумия.
        Я пытаюсь угадать, как выглядит его лицо. Пробую представить. На автомате. Он очень крепко прижимается ко мне, корябает щетиной. Но черты разгадать трудно.
        Вот только… будь у него ожоги, разве могла бы вырасти борода? А рубцы? Я не чувствую ничего такого. Или это обман? Эмоции мешает трезво оценить ситуацию.
        Стон. Надсадный. Громкий. Порочный. Мой?
        Закусываю губы, пробую сдержаться, очнуться, вынырнуть на поверхность. Но поцелуи опускаются ниже, отбирают последний шанс устоять под таким одуряющим напором. Я падаю в бездну, срываюсь в пропасть, во мрак.
        Граф вытворяет со мной совершенно невообразимые вещи. Его рот вонзается в грудь, как нож. Зубы сжимают сосок. Язык мигом гасит болезненную вспышку. Пальцы скользят по ребрам, пробираются под спину, под ягодицы, снова взмывают вверх.
        Он играет. Использует меня как инструмент. Умело. Мастерски. Черт, да у него было множество женщин, и кричали они явно не от боли. Не только от боли. Проклятье, кто этого дьявола разберет?
        Его тело очень горячее. Мощное и сильное, тверже камня. Мускулы как литые, перекатываются под упругой кожей.
        Дергаю ленты, пробую вырваться на волю. Стыдно признать, но мне мучительно сильно хочется потрогать этого мужчину, провести пальцами по его груди, по животу, ощутить застывшую сталь рельефных мышц. Ладони жжет, настолько сильно тянет коснуться.
        - Развяжи, - бормочу я, сдавленно требую: - Развяжи!
        Очередной укус заставляет вскрикнуть и замолчать. Никакого другого ответа не получаю. Поцелую продолжают клеймить, оставлять горящие отметины на коже, пальцы не знают стеснения.
        Этот мужчина отлично знает, как добиться отклика, как затуманить разум. Тогда зачем ему такая странная игра? Зачем тратить деньги на шлюху?
        Разум сражается и сдается. Понимаю, что не хочу думать. Не могу. Никто и никогда не вытворял со мной ничего подобного, еще и настолько дерзко, нагло, напористо. Одним махом разрушая все убеждения.
        Граф раздвигает мои ноги еще шире. Жестче. Его тяжелое дыхание опаляет низ живота, ладони лениво поглаживают бедра.
        Я застываю. Даже вскрикнуть не удается. Стон забивается в груди колючим, продирающим колом.
        Что он творит? Что?! Черт побери…
        Его рот накрывает мое лоно. Язык раздвигает складки, властно проходится по истерзанной плоти, будто закрепляет право на собственность.
        Ненормально. Аморально. Непристойно.
        Разве с проституткой делают такое? Даже если это мой первый раз. Даже если я была девственницей. Подобные ласки для любимых женщин. Не для рядовых шлюх.
        Позвоночник выгибает дугой. Разряды электрического тока прошивают тело насквозь, заставляют разбиться, разлететься на атомы, забиться под неистовым напором.
        Граф не дает отстраниться, свести ноги. Но я и не пытаюсь, просто раскалываюсь на части. Содрогаюсь от странных и совершенно непривычных спазмов.
        А он как дикий зверь зализывает рану. Заставляет напрочь позабыть о боли. Вынуждает отключиться окончательно и бесповоротно. Увлекает за грань. Погружает в другую реальность.
        Кто-то кричит. Истошно. Или это стон? Одержимый. Пронизанный безумием. Этот кто-то точно не я. Это просто не могу быть я. Не могу же, да?!
        Развратный поцелуй обрывается. Мужские губы больше не касаются меня. Но дыхание перевести не удается. Горячий жилистый орган вламывается внутрь, вбивается вглубь до упора, принуждает заорать еще громче, сорвать голос. Вздыбленная плоть растягивает меня, наполняет, вгрызаясь без жалости. Но боли больше нет. Ни тени. Ни капли. Только дурманящие судороги. Бешеная пульсация. Взрыв за взрывом погребает под обломками моего прежнего мира.
        Я теряю сознание. Кажется. Отключаюсь. На миг. Или на несколько минут. Трудно сказать. Время просто перестаёт существовать.
        Звериное рычание раздаётся над ухом. Пальцы жестко впиваются в ягодицы, плотнее насаживают на вздыбленный член. Зубы прикусывают кожу на шее. Тяжелое дыхание выжигает тавро. Мужское тело обрушивается сверху точно гранитная плита.
        - Кто ты, - бормочу я. - Что ты со мной делаешь?
        И это последняя разумная мысль.
        Граф казался мне гораздо более холодным, сдержанным и спокойным. А тут вдруг вихрь страстей. Бешеный варвар. Одичалый неандерталец. Первобытный человек.
        Он вдалбливается внутрь с деликатностью отбойного молотка. Но я совсем не замечаю боли. Никаких неприятных ощущений нет. Его движения грубые и резкие. Потребительские. Без эмоций. Без чувств. Голая похоть.
        Громадный член двигается внутри как поршень. Растягивает. Натягивает. Подгоняет под себя. И черт, мое тело отзывается, плавится под мощными ударами.
        Он слизал мою девственную кровь? Или это был просто сон? Мираж?
        Мужчина не должен так поступать. Не должен. Это же грязно. Это вызывает брезгливость. Отвращение. Или нет? Ему подобное нравится?
        - Кто ты? - бормочу с отчаянием. - Кто?
        Я не верю, что он просто незнакомец. Не верю. Но...
        Впечатление, точно все мои кости становятся мягкими, а мышцы напрягаются, ноют от натуги. Низ живота выкручивают тягучие спазмы, судороги ломают тело. Лихорадочно дергаю шелковые ленты, мотаю головой.
        Я не понимаю, что происходит. Как? Пробую очнуться, сбросить морок. Но ничего не выходит, разум не проясняется. Увязаю глубже и безнадежнее.
        Мое тело как оголенный провод. Обнаженный нерв. Ледяное покалывание сливается с одуряющим жаром. Обжигающие молнии проносятся от пяток к груди, сотрясают тело, душу вытрясают изнутри. Сердце колотится в горле, отчаянно рвётся на волю.
        Гигантский орган разбухает ещё сильнее. Распирает мою плоть. Движется так быстро, что становится страшно.
        А мои бёдра отвечают на эти сокрушительные толчки. Подаются вперёд рефлекторно, принимают затвердевшую плоть, обнимают крепкие ноги.
        Спина выгибается дугой, из моих губ вырывается порочный стон. Вопль раненного животного. Я ощущаю себя самкой. Безвольной. Бесправной.
        Никаких фраз. Ни единого слова. Только порочные звуки. Вскрики и всхлипы. Утробный рык. Надсадные постанывания. Шлепки плоти о плоть. Удары. Так только звери спариваются.
        И это должно отрезвить. Должно пристыдить. Должно вернуть в реальность. Но я лишь сильнее утопаю в мареве. Путаюсь в тумане.
        Особенно мощный толчок. Жесткий. Жестокий. Пальцы скользят от моей груди к животу, все ниже опускаются, заставляют взвыть и задрожать, замирают на самой чувствительной точке. Обводят, а после надавливают.
        Я кричу так громко, что закладывает уши. Мои внутренние мышцы плотно обтягивают огромный член. Сокращения нарастают. Невыносимая пытка. Сладкая. Жуткая.
        Ещё один толчок внутрь. Ещё одно нажатие у самого входа в лоно. Зубы царапают плечо.
        Я бьюсь под тяжелым мужским телом. Раскалываюсь на части. Обмякаю. Растекаюсь по постели. И чувствую себя... мокрой. Очень мокрой везде. Повязка пропитывается моими слезами насквозь. Простыня влажная от ледяного пота. Между бёдрами тоже очень мокро.
        Граф выдергивает член, заставляя меня издать стон разочарования, и через пару секунд что-то горячее бьет в живот. Заливает мое тело. Не сразу осознаю, но потом крупная ладонь опускается на мое тело, размазывает вязкую жидкость. И хотя я все ещё очень плохо соображаю, суть происходящего постепенно до мозга доходит.
        Он меня помечает. Это сперма. Он кончает на меня.
        А я ведь и не думала о презервативах. О предохранении. Дура. Мне нельзя ребёнка рожать. Ни в коем случае нельзя. А болезни? Как я могла быть такой идиоткой?
        - Пожалуйста, скажи своё имя, - шепчу я. - Клянусь, никто не узнает. Очень тебя прошу. Я... я... мне просто нужно узнать. Прошу тебя.
        Точно. Сейчас самое время познакомиться. Более глупой просьбы и придумать трудно, однако удержаться я не могу.
        Граф переворачивает меня толчком. Ставит на колени, вынуждая прогнуться и упереться грудью в матрас. Выгибает, поглаживая ягодицы. Его пальцы зарываются в мои волосы, накручивают на кулак, дергают назад, выбивая воздух из лёгких. Проклятье, этот жест. Чертов жест. Дьявол. Это напоминает об Ахметове.
        Его лицо встаёт перед глазами. Четко. До деталей. Мгновенно прихожу в себя, сбрасываю пелену от первого настоящего оргазма. Содрогаюсь всем телом.
        Что бы сказал Рустам Ахметов, увидев меня сейчас? Вот так, загнутой раком перед чужим мужчиной, перед незнакомцем. За деньги.
        Он бы убил меня. Страшно. Пришиб на месте.
        Граф бьет по ягодице, шлепает наотмашь, а потом прижимается сзади, вгоняет член в мое лоно. Вскрикиваю. Дергаюсь, пробую увильнуть, но мои бёдра жестко фиксируют. Раскалённый орган входит вглубь одним толчком. Как на вертел насаживает. Проникает до рёбер. Или глубже. Ощущение пугающее.
        Опять? Так быстро? Этот мужчина снова хочет секса?
        - Больно, - всхлипываю. - Очень больно.
        Чистая правда. В этой позе его член ощущается гораздо сильнее и острее, кажется ещё более громадным.
        Внутри саднит. Воздух кажется раскалённым.Задыхаюсь.
        Пальцы сминают мой зад, поглаживают, щипают, заставляя взвизгнуть. Граф медлит, однако все же отстраняется и покидает мое тело. Только ненадолго. Слегка меняет позу. Заставляет меня сдвинуть ноги. Врезается. Но уже без проникновения внутрь. Просто трется своим здоровенным органом о лоно, вгоняет его между плотно сведёнными бёдрами. Размашисто движется. Сокрушает.
        Его толчки настолько дикие и бешеные, что все мое тело сводит колючая дрожь. Ледяные иглы впиваются под кожу. Живот обдаёт огнём.
        Он бы и вглубь так же трахал? От одной мысли становится дурно. И откуда в нем столько возбуждения?
        Липкий страх ворочается внутри. А снаружи орудует гигантский член, протирается о мои увлажнившиеся складки, вбивается между бёдрами.
        Мужчина отодвигается и кончает мне на попу. Размазывает семя по спине. Создаётся впечатление, он желает пометить каждый сантиметр тела.
        Глава 18
        Я просыпаюсь на рассвете. Привычка. Мой внутренний будильник срабатывает безошибочно. Первые лучи солнца ласкают мое лицо, пробиваясь сквозь неплотно задернутые занавески. Тело сковывает дикая усталость и ломота.
        Открываю глаза. Встревоженно приподнимаюсь на кровати, оглядываюсь по сторонам. Понимаю, что мои руки больше не связаны, инстинктивно растираю запястья, на которых красуются выразительные следы от шелковых лент. А казалось боли нет, путы особо не передавливают руки, однако же я умудрилась кожу в кровь разодрать. Впрочем, это далеко не единственные отметины на моем теле. Отбрасываю простыню, оглядываю себя в рассеянном свете, льющемся из окна. Невольно холодею. Столько синяков и царапин. Кровоподтеки. Засосы. Следы от укусов. Складывается впечатление, будто меня избили. Грубо отымели. Да. Так и было. Наверное.
        Но разве можно испытать оргазм от избиения? От грубости и жестокости? Вряд ли. Черт побери, я была настолько заведена и возбуждена, что не ощущала боли. Ну почти не ощущала.
        Растираю виски, стараюсь унять нервный трепет. Но мне ведь нравилось все это. Очень нравилось. Жесткие захваты. То, как пальцы зарывались в волосы и безжалостно дергали назад. Как тяжелая ладонь впечатывалась в зад.
        Я орала. Громко. До жути громко. Захлебывалась стонами. Теряла сознание от кайфа, тонула в экстазе.
        Господи. Как стыдно. Даже шлюхи себя так не ведут. Я наслаждалась своим падением. Разве это нормально?
        Провожу пальцами по смятому постельному белью, отмечаю цвет, будто вижу впервые. Чёрный. Простыни, наволочки. Все чёрное. Как моя чертова жизнь.
        Смеюсь. Глухо. Почти без звука.
        Но все кончено. Я могу забрать деньги и уходить. Я честно все отработала. Или нет? Потребуется больше ночей?
        Мое тело перепачкано чём-то странным. Да и на постельном белье замечаю непонятные следы. Белесые засохшие отметины.
        Гулко сглатываю и заливаюсь краской, когда понимаю, что это мужское семя. Сколько же раз он кончил? Два. Три. Проклятье. Больше. Мне казалось, за ночь можно заниматься сексом довольно ограниченное количество раз. Мужчине требуется время на восстановление. Верно?
        Граф не человек. Дьявол. Демон. Потому и сила у него неистощимая. Потому я и сошла с ума под ним, в его власти окончательно забылась и потерялась.
        Глупости. Что за бред? В нем нет ничего мистического. Просто мужчина. Хотя... хм, он может быть кем угодно, однако точно не «просто мужчина».
        Я стараюсь не думать о том, что происходило ночью. Не вспоминать. Но мысли сами врываются в мое сознание, заполоняют разум. Калейдоскоп поз. Разврат. Порок. Грех в чистом виде.
        Лицо горит. Низ живота болезненно ноет. Мышцы напряжены до спазматических судорог.
        Я рада, что Графа нет. Он ушёл. Вот и отлично. Оглядываюсь ещё раз. Соскальзываю с кровати, обхожу комнату и не замечаю никаких следов его присутствия. Такое чувство, будто его и вовсе тут не было. Захожу в ванную комнату. Тоже пусто. Обхожу номер. Обнаруживаю ещё несколько комнат поменьше. Ну прямо королевские апартаменты. Только моего хозяина нигде не найти. Исчез.
        Может, не надо лгать самой себе? Я испытываю лёгкое разочарование, когда нигде не нахожу Графа и понимаю, что он покинул номер. Мне бы хотелось встретить утро иначе. Проснуться в горячих объятиях. Понежиться рядом со своим первым мужчиной.
        Боже. Я дура. Безмозглая идиотка.
        Он купил меня. Просто купил. На ночь или на пару ночей. Наплевать. Он клиент. А я шлюха. Глупо ждать нормальных человеческих отношений при таком раскладе.
        Он не мой парень. Не жених. Не муж. Чужой мужчина. Посторонний. Так с какой радости ему тут задерживаться? Я должна оставить дурацкие мечты. Нужно смотреть на мир трезво.
        Это всего лишь договор. Сделка.
        Я должна радоваться, что он не покалечил меня, не причинил вреда, не совершил ничего из того, о чем предупреждала Татьяна.
        Я в крови. Но этой крови ничтожно мало. Остатки моей невинности. Никаких серьёзных повреждений нет. Надо выдохнуть и двигаться дальше.
        Отправляюсь в душ, привожу себя в порядок. Стараюсь угомонить эмоции, успокоить разбушевавшиеся чувства.
        Девственность не самая важная потеря. Я бы в любом случае не завела нормальные отношения. Так зачем себя хранить?
        Пробую рассуждать здраво. Цинично.
        Мне нельзя любить. Нельзя рожать ребёнка. Я совсем не хочу, чтобы однажды Ахметовы искалечили жизнь моей дочери или моего сына. Кто знает, вдруг снова решат взыскать долг? Вдруг история повторится?
        Возвращаюсь обратно в комнату. Подхожу к чемодану, поглядываю на стопки купюр. Сверху лежит записка, где отпечатан номер такси, которое ждёт меня возле выхода. Ничего личного. Ничего лишнего. Никакого намёка на новую встречу. А ведь Граф говорил про несколько ночей.
        И что с того? Не имеет значения. Даже лучше.
        Я получила деньги. И удовольствие. Так чего ещё желать?
        Рядом на стуле сложена моя одежда. То, в чем я пришла в клуб. На полу стоят новые кроссовки. Идеально по размеру подобраны. Я же босая приехала. Вот пришлось потратить чуть больше средств на восполнение моего гардероба.
        Граф заплатил за меня миллион. Кроссовки как чаевые.
        Безумная мысль. Идиотская. Нервная улыбка растягивает мои губы.
        Наряжаюсь и только потом замечаю на столе орхидеи. Кроваво-красные. Вчера их тут не было? Или я не придала значения? Небрежно веду пальцами по нежным лепесткам.
        Забавно. Ахметов дарит розы. Граф орхидеи. Так много цветов. Но при этом я обречена на одиночество.
        Внутри больно. Не в теле. Глубже. Гораздо глубже. Мне почему-то трудно дышать, воздух становится огненным. Или ледяным? Трудно понять.
        Я ожидала чего-то... другого. Чего? Любви с первого секса? Даже думать смешно. Смешно и горько.
        Ждала, что Граф назовёт своё имя? Снимет маску, при этом не закрывая мои глаза повязкой? Станет прекрасным принцем и одолеет дракона, который долгие годы жаждет меня сожрать?
        Нет. Я не в сказке. Чудес не будет.
        Смотрю на чемодан. На проклятый миллион. Смотрю и слезы бегут по щекам. Чем дольше я продолжаю стоять на месте, тем отчетливее понимаю, что не возьму эти деньги. Не смогу.
        Проклятье. Я же знала, на что иду. Я понимала. И отработала. Так чего теперь ломаюсь? Надо брать свой выигрыш. Надо оплачивать операцию для отца.
        Тело немеет. Отказывается подчиняться. Сжимаю кулаки, вонзаю ногти в ладони.
        Бред. Это же бред!
        Отправиться в бордель. Найти клиента. Позволить собой попользоваться. Отдаться на всю ночь. А потом... отказаться от денег.
        Кто так делает? Кто?!
        Я.
        Черт. Я просто понимаю, что взять эти деньги будет ненормально. Неправильно. И вроде поздно исправлять ситуацию. Ничего не вернуть. Я уже провела ночь с мужчиной за плату. Но где-то теплится идиотская вера в то, будто откажись я от суммы сейчас, все ещё можно исправить. Переписать. Изменить. Будто тогда я не буду шлюхой, не продамся окончательно.
        Миллион евро. Это не только операция для отца. Это реабилитация для брата. Это внушительное вливание в бизнес. Это будущее для всей моей семьи.
        Однако мое нутро протестует. Встаёт на дыбы. Я даже не могу дотронуться до этих денег. Физически не могу. Не удаётся.
        Я выбегаю из номера. Не оглядываясь назад. Без чемодана.
        Господи. Я найду деньги другим путём. Клянусь. Не знаю, как именно, но обязательно найду. Ещё есть время.
        +++
        - Татьяну не видела? - спрашивает меня кто-то из коллег.
        Отрицательно мотаю головой. На автомате действую.
        - Шеф рвёт и мечет, - вздох. - Танька документы какие-то зажала. Должна была подготовить и пропала. Может, ты займёшься?
        Молча усаживаюсь за свой стол. Сил отвечать нет. Если честно, плевать мне и на шефа, и на работу. На Татьяну тоже плевать. Совсем не скучаю по ней и видеть не желаю.
        Выходные прошли как в тумане. Пьяные истерики брата, который заметил засосы на моей шее, вытрепали нервы окончательно. Олег грозился прибить Ярика, которого по непонятной причине считал моим женихом, порывался его искать, бил свои пустые бутылки, а потом рыдал передо мной на коленях, умолял простить.
        Мои мысли всецело были заняты поиском денег. Время пожимало.
        - Юля, - кажется ко мне обращается Ярик. - Давай на кофе после работы. Разговор есть. Срочный. Важная тема.
        Киваю. Хотя умом понимаю, что никуда не пойду. Не до этого.
        Жалею ли я, что оставила миллион в отеле? Нет. Приходит полное понимание того, что я все равно не смогла бы его забрать.
        Звонок мобильного заставляет вздрогнуть. Сердце застывает, когда вижу, от кого вызов. Лечащий врач моего отца.
        - Да, - бросаю чуть слышно, леденею изнутри, гадая о том, что именно он хочет мне сообщить. - Все нормально?
        - Юленька, дата пересадки назначена, - радостно заявляет доктор. - Сумма уже получена в полном объеме. Признаюсь, не ожидал, что вы и реабилитацию оплатите. Боюсь, денег слишком много. Это мы вам должны останемся.
        - О чем вы? - сглатываю. - Какие деньги?
        - Ну как же, - смеётся. - Вы все оплатили. Сегодня. Примерно час назад.
        - Я? - не дышу.
        - Платёж пришёл от Графа. Но мы уже уточнили в банке. Это ошибка. Ну какой Граф? Ерунда. Там ваши данные. Просто сбой в системе. Ошибка, говорю же.
        - Граф? - в горле так сухо, что захожусь кашлем.
        - Указаны были данные вашего отца. Назначение верное. Но отправитель... путаница вышла. Хотя волноваться не стоит. Ваш платёж у нас. Все отлично. Приступаем. Я так рад, что вы успели найти необходимые средства.
        Пульс настолько сильно бьет по вискам, что я ничего не слышу. Шум крови в ушах перекрывает собою все. Сердце обрывается, продирая колючей болью изнутри.
        Глава 19
        Новости от врача должны успокоить меня, стать приятным сюрпризом, позволить выдохнуть. Это же решение всех проблем. И мои дурацкие принципы в абсолютном порядке, и отец получит лечение в лучшей клинике мира.
        Идеально. Разве нет?
        Тревога снедает меня изнутри. Неясное предчувствие терзает душу. Мрачное, муторное. Полное ощущение того, что я совершила ужасную ошибку, которую нельзя исправить. Не стоило приходить в клуб, не стоило выбирать Графа, не стоило проводить с ним ночь. Но какой смысл сожалеть о том, чего никак не исправить? Стало легче, когда я отказалась от денег, не взяла оплату. Но теперь понимаю, это просто иллюзия. В реальности ничего не изменилось. Все только усугубилось.
        Граф знает обо мне гораздо больше, чем могло показаться. И он не намерен так легко и быстро оставлять своё «приобретение» в покое. Или же это жест доброй воли? Решил порадовать постельную игрушку? Зачем?
        Я откладываю телефон в сторону и стараюсь сосредоточиться на работе. Работа мне все же нужна. Главный источник дохода. Непонятно, какая судьба ждёт наш семейный бизнес. Деньги важны.
        Тогда какого черта я от них отказалась? От миллиона. И даже не жалею. Точно дура. Хм, а вдруг Графу польстил мой отказ? Вдруг он решил, что настолько хорош как любовник? Проститутка от денег отказалась. Приятно, не ждал.
        Раз я не взяла плату, между нами нечто вроде отношений. Или как это назвать? Господи, никак. Между нами ничего нет. Ночь голого секса. Без эмоций. Без чувств. Тогда почему мне опять хочется разрыдаться? Почему так больно внутри? И откуда этот гнетущий страх, сдавливающий горло?
        Я едва протягиваю до перерыва, стараюсь отвлечься, погрузиться в рабочие вопросы, но получается с трудом. Мысли так и вьются вокруг всех этих событий. Впечатление, будто сама себя загоняю в угол. Раньше у меня был единственный преследователь. Рустам Ахметов. Теперь появился ещё один жуткий тип, цели которого и вовсе неизвестны. У меня даже имени его нет. Никаких примет. Я могу увидеть его на улице, пройти мимо и не узнать.
        Стоп. Вряд ли. Он хромает. Он довольно крупный мужчина. Это уже ключевые детали. Пожалуй, если я встречу его, то сразу догадаюсь, вычислю в толпе. А ещё был его запах. Ощущение рук. Губы на моем теле.
        При мысли об этом жар опаляет низ живота. Внутреннюю сторону бёдер сводит судорогой, мелкая дрожь пробегает по моим ногам.
        Я будто чувствую его губы там. Снова. На лоне. На влажных складках. Язык проникает вглубь, заставляя меня орать.
        Судорожно втягиваю воздух. Обрываю безумное видение, приложив огромное усилие воли.
        Это же бред. Ужас. Это просто чудовищно.
        Я хочу этого мужчину. Снова хочу?
        Мотаю головой, сосредоточенно смотрю в экран. Работа не идёт. Кошмар какой-то. Прежде интим меня мало интересовал. Вообще не интересовал, если по правде. Иногда тело отзывалось. Млело и жаждало ласки. Но все ощущалось настолько слабо и поверхностно, что не стоило внимания. Мне никогда не хотелось секса. Про отношения я мечтала, понимала, не светит такого расклада, но воображать подобное нравилось. Я представляла поцелуи, нежные объятья, четко видела, как держусь с любимым человеком за руки, прогуливаюсь по парку, по берегу моря. Эти фантазии помогали отключиться от жестокой реальности, скрыться от сурового мира, в котором я существовала.
        Что изменилось? Что Граф задел во мне? Неужели на секс можно подсесть? Как на алкоголь. Как на иглу. Раз попробовал и пропал. Увяз.
        Нет. Ерунда. Я не хочу такой зависимости. Никакой не хочу. Разум управляет телом, а не наоборот. Хотя вспоминая безумную ночь с пятницы на субботу, начинаю серьёзно сомневаться в подобном заключении.
        Я не мечтала о сексе. Не думала, что буду чем-то подобным заниматься, ещё и наслаждение получать, дикое и острое, запредельное.
        Все. Хватит. Это больше не повторится. Если Граф снова появится на моем пути и попробует предложить новую встречу, отвергну его предложение. Никогда не соглашусь.
        Я слишком много думаю о нем. Пора с этим покончить.
        - Слушай, а ты с Татьяной когда виделась? - спрашивает меня одна из коллег, лишь только начинается обеденный перерыв. - Вы вроде неплохо ладили. В последние пару дней тесно общались.
        - Я не видела ее с пятницы, - говорю чистую правду.
        - Она никуда не собиралась уехать?
        - Разве она бы мне рассказала? - удивляюсь. - Мы не настолько хорошо общались, чтобы делиться планами.
        - Ясно, - кивает. - Просто Таня трубку не берет. Шеф к ней домой мотался. Так она дверь не открыла. Но может, ее дома нет.
        Тревога захлестывает. Паника колотит изнутри.
        Странно. Что могло произойти? Почему Татьяна пропала? Я не могу никому рассказать правду о клубе. Но возможно, стоит обратиться в полицию? Что если ей попался психованный клиент? Маньяк? Извращенец? Заведение буквально кишит мутными типами. От того Данте мороз по коже. Да и остальные не лучше.
        - Не думаю, что Татьяна уехала бы без предупреждения, - тихо говорю я.
        - Да, странно, - протягивает коллега.
        - Юлек, - рядом возникает Ярик. - Краду тебя на перерыв. Как и договоривались.
        - Прости, - бормочу, нахмурившись. - Не выйдет...
        - В смысле?
        - Работы много, - опять же, чистая правда, первая половина дня как миг промелькнула, я ничего толком и не сделала. - Давай отложим.
        - Работа не волк, - посмеивается парень и вытягивает меня из-за стола, чуть ли не силой действует, шепчет на ухо: - Нам надо срочно поговорить.
        - Ой, голубки, - закатывает глаза наша коллега. - Приятного обеда.
        - Ярик, ты чего? Что случилось? - шиплю почти беззвучно. - У меня куча дел. Шеф сегодня злой. Татьяна пропала. Там куча дел.
        - Эта стерва укатила на моря, - отмахивается. - Не грузись на ее счёт. Видно, окрутила ухажера и пока не сбежал, махнула с ним тусоваться.
        - Ты про что сейчас? Она никогда...
        - Да была история, - обрывает. - Ты ещё не работала у нас. Пару лет назад. Танька без предупреждения свалила с парнем на Гоа. Махнула на курорт. Сообщила уже оттуда. Шеф бесновался, истерил, но простил. Мол, там тур горящий, не до формальностей вроде подачи отпуска. Конечно, меня бы за выходку типа такой сразу бы уволили. Но Танька его любимица, ей можно.
        - Думаешь, она отдыхает?
        - Конечно. Что с ней станет?
        Уверенность Ярика внушает надежду, но толком не успокаивает. Учитывая основной заработок Татьяны, вполне можно ожидать самый плохой вариант развития событий.
        Мы выходим на улицу. Приближаемся к ближайшему киоску с кофе и булочками. Наугад делаю заказ. Мысли витают далеко. Отключаюсь от окружающего мира.
        Ярик протягивает мне картонный стаканчик. Красного цвета. Ребристый. Это удобно. Не чувствуешь температуру напитка, не обжигаешь пальцы.
        - Выходи за меня замуж, - говорит парень.
        - Очень смешно, - вздыхаю, сдувая пенку.
        - Я не шучу, - Ярик действительно не улыбается, выглядит очень серьезным и даже как будто усталым.
        - Теперь ты меня и правда пугаешь, - хмурюсь.
        - Ситуация паршивая, да, - соглашается он. - Но я не вижу другого выхода. Либо ты принимаешь мое предложение и становишься моей женой, либо мне конец. Я сейчас все тебе объясню.
        Глава 20
        - Розыгрыш затягивается, - нервно усмехаюсь. - Что за проблема возникла? Неужели кто-то грозится тебя убить, если срочно не женишься?
        - Почти, - выдает сдавленно, берет меня под руку и отводит в сторону от киоска. - Надо найти тихое место. Пойдем, поболтаем обо всем.
        Мы отходим дальше, усаживаемся на лавку. Люди постоянно проходят мимо, но вряд ли обратят внимание на нас и прислушаются к беседе. Каждый спешит по своим делам.
        - Помнишь моего дядю? - спрашивает Ярик. - Богатый чудак. В Австралии живет. У него свой бизнес. Я еще предлагал в случае чего в долг взять. Он бы помог. По натуре добряк.
        Киваю. Ярослав периодически упоминал о своем дяде. Хотя детали вряд ли сохранились в моей памяти, определенное представление имею, кое-что отпечаталось, пусть без особых подробностей.
        - Короче, нормальный мужик, но немного двинутый на теме семейных ценностей. Девять раз женился, столько же разводился. Сейчас у него десятая попытка построить счастье. Не сдается, верит в успех, - хмыкает. - Ну а мои взгляды на брак ты знаешь. Я в этом вопросе циничен. Связывать себя обязательствами не хочу. Да и не представляю, как бы смог так сильно влипнуть, чтобы с одной девчонкой до старости прожить.
        Опять согласно качаю головой. Мировоззрение Ярика мне давно известно. У него каждые выходные «новая любовь». Полагаю, парень опасается серьезных отношений, не готов ни с кем сближаться. Придет время - он поймет, как ошибался.
        - Вчера общался с дядькой по видео связи, мило начали, а дальше слово за слово, сам не знаю, почему вдруг спорить начал, но договорились до криков, - осушает свой эспрессо единственным глотком, морщится, комкает стаканчик и отбрасывает в урну. - Он меня наследства лишил. Практически. Говорит: балбес ты, ничего не смыслишь, если семью построить не можешь, то и бизнес развалишь, нечего тебе завещать, торчи в своей глуши. При этом сам-то десятый раз пробует. Смешно слушать. Куча жен, а детей нет. Настолько быстро со своими мегерами разводился, что даже ребенка ему родить никто не успел. Ну признаюсь, я от его заявок обалдел. Не сильно на чужие средства рассчитывал, не мечтал. Просто представил, как финансы отходят той силиконовой кукле, которую он под венец сводил на днях сводил. Вот, погляди. Только погляди.
        Достает мобильный, показывает мне фотографии со свадьбы. Мужчина средних лет в белом костюме, довольно плотного телосложения. Его лицо сияет от радости. Рядом девушка, которая выглядит раза в два его младше. Стройная и эффектная, в алом обтягивающем платье. Ее улыбка выглядит натянутой, пластмассовой.
        Семейным счастьем тут и не пахнет. Во всяком случае, обоюдным. Скорее уж формат «товар и покупатель». Но я точно не том положении, чтобы кого-то осуждать. Да и в целом эти двое выглядят гармонично.
        - Интересно, - говорю я. - Прости, не совсем понимаю, зачем ты…
        - Я сглупил, - обрывает, издает тяжкий вздох. - Наломал дров. Может, сказалась моя загульная суббота, но в голове однозначно поплыло. Я заявил дяде, что поздно лишать наследства, потому как моя свадьба уже назначена.
        - Свадьба? - пораженно переспрашиваю. - С кем?
        - С тобой, - откашливается. - Надеюсь. Больше просить некого. Никому не доверяю. И вообще, сама понимаешь, тема скользкая. Других девчонок у меня в друзьях нет.
        - Ярик, ты с ума сошел? - даже возмутиться не выходит, настолько сильно я обезоружена его безумной затеей. - Предлагаешь мне обмануть твоего дядю? Ради наследства?
        - Тебе же деньги нужны, - замечает невозмутимо. - Моей жене он без вопросов выдаст столько, сколько потребуется. После церемонии отправимся в Австралию, там проведем медовый месяц, вот и обсудите ситуацию. Он товарищ щедрый, может и возвращать не потребуется.
        - Я тебя не узнаю, - роняю глухо, бросаю стакан в урну, не притрагиваясь к напитку.
        - Пожалуйста, Юля, - обхватывает мои запястья, накрывает ладонями. - Выслушай до конца.
        - Медовый месяц? - интересуюсь раздраженно. - Австралия? Ты понимаешь, о чем сейчас говоришь? Фиктивный брак. Это едва ли законно. А с моральной точки зрения и вовсе ненормально. Бред полнейший. Прошу, остановись.
        - Юля, - выдает с нажимом. - Там огромные деньги. Огромные. Вообразить трудно. Ты все свои проблемы решишь. Прямо по щелчку разрулишь.
        - Я не нуждаюсь в деньгах, - сглатываю. - Уже. Мой вопрос решен. Но даже если бы и нет, я бы все равно не стала соглашаться на такую авантюру.
        - Прости, ты права, - бормочет он. - Мне не стоило предлагать тебе деньги. Втягивать в это дерьмо. Сам заварил кашу, сам и буду расхлебывать. Я не столько за наследство перепугался, сколько за сестренку, за свою малую. Дядька ее в австралийский универ устроил, жилье снимает, обучение оплачивает. Заграницей дорого, не факт, что потяну. А тут разозлил его, но огребать-то вместе будем. Девять разводов за ним, привык рубить сгоряча.
        Теперь припоминаю. Сестра Ярослава учится в Австралии. Он очень ею гордится, восхищается успехами девочки.
        - Ты попробуй объяснить спокойно, - выдаю я. - Твой дядя должен понять. Главное скажи ему правду. Ложь только усугубит положение. Ложь всегда все усугубляет.
        - Юля, - парень вдруг соскальзывает с лавки и опускается передо мной на колени, стискивает мои ладони. - Пожалуйста. Мне больше не к кому обратиться. Никто не поймет.
        - Ярик, - вздыхаю. - Прекращай пороть чушь. Не хочешь действовать честным путем, тогда скажи, что мы поругались. Свадьбы не будет. Допустим, я тебя бросила, ушла к другому.
        - Я говорил, у дяди честный бизнес, - мрачнеет. - Но это не совсем так. Разными делами заведует. Не слишком законными тоже. Жесткий человек. Агрессивный. А у меня там сестра. В его городе живет и учиться. Мой дядя ненавидит ложь. Не выносит.
        - Ты что, - холодею. - Думаешь, он причинит девочке вред?
        - Честно? Не знаю. Но проверять не хочу, - его взгляд темнеет, осознаю, никогда прежде не видела друга настолько серьезным и сосредоточенным. - Девять жен. Он со всеми разводился, но после суда… ни одна не выжила.
        - В смысле? Черт побери. Ты о чем?
        - Несчастные случаи. Кого автомобиль собьет, кого утечка газа погубит. У одной помню передозировку наркотиками, у другой неудачное падение: пыталась снять крутое селфи и выпала прямо из окна пентхауса.
        - Отлично, - поджимаю губы. - И с этим дядей ты решил повздорить? Решил его обмануть? Наплести ерунды про свадьбу?
        - Я перешел черту. Назад не вернуться. Если он захочет наказать, то накажет. Моя сестра тоже под ударом. Понимаешь, как это? Чувствовать, что жизнь близкого человека в твоих руках? Я на все готов. Клянусь. На все. Выдвигай условия.
        - Почему ты сразу не сказал, насколько серьезно влип?
        - Боялся напугать, - выпаливает. - Боялся, вообще не согласишься иметь со мной дело. Но поверь, тут никакой опасности. Никто не заметит подвоха. Мы обсудим детали.
        - Твой дядя бандит, который убивал своих бывших жен, - подвожу безрадостный итог. - И ты на полном серьезе предлагаешь разыграть для него спектакль?
        - Нет выбора, - нервно улыбается. - На кону жизнь сестры. Да. Это мой косяк. Но зацепит не только меня. В том и проблема. Я не без понятия, что ему в голову взбредет. Может и повезет. Может только финансами накажет. А вдруг реальную расправу устроит?
        - Что ты ему сказал? - спрашиваю устало. - Про свадьбу.
        - Мало, - пожимает плечами. - Женюсь на следующей неделе. Ну сюрприз устроить хотел, удивить. Это же я. Закоренелый холостяк и вдруг решился на брак. А дядя сразу в гости звать начал. Приезжай в Австралию, на моей вилле отдохнете. Медовый месяц, прочее.
        - И как ты представляешь все? - хмурюсь. - Ему же донести могут. Ваши общие знакомые из нашего города, например. Мы с тобой просто друзья. Отношений не было и даже не намечалось.
        - Так про нас давно слухи ходят, - оживляется. - Разве ты сама не замечала? На работе нас все кому не лень обсуждают, давно уверены, что мы встречаемся. Пока я тебя просто до дома провожаю, коллеги придумывают имена нашим будущим детям. Даже твой брат подозревал, будто у нас роман. Помнишь, кидался на меня с кулаками? Совместные фото есть, переписки тоже имеются. Да я с тобой в разы больше общаюсь, чем со всеми своими барышнями вместе взятыми.
        - Я должна подумать, - выдаю наконец.
        - Время есть, - заявляет моментально. - Не волнуйся. Все гладко пройдет. К счастью, у тебя нет парня, никакого другого жениха. Значит, не придется никого обманывать. Я к тому, что ты ничего не потеряешь. Просто несколько месяцев побудешь моей супругой. После расторгнем брак по обоюдному согласию. Придется сыграть красивую свадьбу, дядя любит такое, вот и порадуем его фотографиями. Потом отправимся в Австралию, погостим неделю. Поверь, сильно он грузить не станет. А может, у него и вовсе дела возникнут, уедет в другой город. В общем, нужно его обаять и задобрить.
        - Ярик, - горько усмехаюсь. - Я еще не согласилась. Притормози.
        - Конечно, думай, не тороплю, - утыкается лбом в мои колени. - Я очень много прошу. Я даже… я тебя подставляю всем этим. Заваливаю проблемами и толкаю на преступление. Но другого варианта не нахожу. Я очень боюсь за свою сестру.
        Глава 21
        Безумный план. Ненормальный. До сих пор не верю в то, что действительно соглашаюсь принять участие в такой авантюре. Моя жизнь превращается в сплошную ложь. Снова, еще и при моем полном согласии.
        Но выбора нет. Ярослав показывает фотографии сестры в телефоне, глядя на эту милую девчушку невольно вспоминаю саму себя. И пусть я была гораздо младше, когда моя жизнь превратилась в кромешный ад, у нас много общего. Я тоже не подозревала, что заботливый и добрый дядя скрывает натуру монстра, жуткого чудовища. Верила в красивые иллюзии.
        Я понимаю, отказаться нереально. Не выйдет и все. Возможно, у меня серьезные проблемы с головой. Ведь в принципе это чужая проблема. Не моя. Хватает личных трудностей и спорных вопросов. Так куда лезу? На что подписываюсь?
        Но выхода и правда нет. Как с тем проклятым чемоданом денег, так и здесь. Тяга сильнее доводов разума. Раньше я не смогла забрать плату. Теперь не могу отвергнуть дурацкое предложение Ярика.
        Доброта? Вряд ли. Просто идиотизм. Если судить здраво, если взвесить все «за» и «против». Чудом спастись от одного дикого зверя, а после лезть в пасть к другому.
        Проклятье. Водить за нос криминального авторитета не самая лучшая идея. Откровенно паршивая. А вдруг нас раскусят? Вдруг ложь вскроется? Тогда конец придет всем и сразу. Глупо рассчитывать на помилование. Особенно от такого психованного бандита.
        И это не самое худшее.
        Рядом бродит Рустам Ахметов. Выжидает, жаждет в угол загнать. Или зря переживаю? Розы прислал в качестве издевки. Отметился и пропал, намеренно заставил напрячься, переживать. Подразнил, нервы задел. Будь у него прежний интерес, то никогда бы не позволил мне провести ночь с другим мужчиной. В тот чертов клуб не пустил. Даже на порог ступить бы не дал. Может, его интерес перегорел? Хорошо бы. Очень надеюсь.
        А Граф где? Властен потребовать новую ночь в любой момент. Пусть на операцию моего папы потратил меньше миллиона, это едва ли означает, что я получила свободу от своих обязательств по нашему договору.
        Отличный момент для свадьбы. Лучше не придумаешь.
        Брат напивается до такого состояния, что не воспринимает мою речь, пьет и рыдает, рыдает и пьет. Абсолютно невменяемый. Пересадка сердца назначена, желательно отправиться в Германию вместе с отцом. Два хищника выжидают в тени. Сложно определить, кто опаснее и безумнее.
        Дьявол. Самая безумная здесь я. Потому что принимаю участие в бредовом спектакле Ярослава. Наряжаюсь в пышное свадебное платье, усаживаюсь в сверкающий черный лимузин и еду в центральный загс. Изображаю улыбку ради эффектных снимков.
        Ужасная ситуация, но… я ощущаю радость. Странную, совершенно больную и аморальную, если учитывать реальное положение вещей.
        Наверное, каждая девочка представляет свою свадьбу. Светлый день. Волшебный. Сказочный. Каждая девочка воображает прекрасный подвенечный наряд. Мечтает превратиться в принцессу. Ощутить магию.
        Я знала, что никогда не выйду замуж. Я и не выхожу - по-настоящему. Но даже эта насквозь лживая церемония дарит ощущение чуда.
        У меня есть пышное платье. Фата. Миниатюрный букет цветов. И жених. Очень привлекательный молодой человек.
        Пожалуй, мы классно получимся на фотографиях и на видео записях. Материал потом отправится в Австралию, к дяди, лишь бы порадовать этого больного подонка.
        Интересные у него понятия о семейных ценностях: жениться, разводиться, убивать собственных бывших супруг. Впрочем, я стараюсь не развивать данную мысль.
        Фальшь пропитывает все. Меня в том числе. Но я испытываю странное удовольствие от всего происходящего. Наслаждение. Горькое, болезненное.
        Забавная игра. Главное - не заиграться.
        - Никакого интима, - сразу ставлю условие Ярику. - Я не стану спать с тобой. Точнее просто спать в одной кровати согласна, но никакого физического контакта.
        - Разумеется, - кивает парень. - Я и не рассчитывал на такие бонусы.
        - Никаких поцелуев, - заявляю строго. - Разве только в щеку.
        - А на камеру? - умоляюще выгибает брови. - Для фотографий? Какая же это свадьба, если мы совсем целоваться не будем?
        - Изобразим поцелуй как в кино, - пожимаю плечами. - Максимум на что я согласна, соприкоснуться губами. Однако лучше под фатой все сделать. Будем имитировать страстные лобзания.
        - А потом? - напрягается. - В Австралии? Медовый месяц без поцелуев. В такое никто не поверит.
        - Скажем, что у меня стоматит или герпес, - хмурюсь. - Придумаем другую болезнь. Что-нибудь мерзкое и заразное. Еще не знаю. Но настолько далеко мы не зайдем. Понял?
        - Хорошо, - кивает. - Конечно.
        Пара дней уходит на подготовку. С документами немного сложнее. Свидетельство о браке получим через пару дней после регистрации. Предварительное оформление займет чуть больше времени, нежели планировались. Ярослав умудряется договориться об основном. Устраивает торжественную церемонию. В настоящем загсе. С настоящим регистратором. Гостей не приглашаем. Решаем играть в таинственность и дальше.
        Свадьба исключительно для двоих. Разве это не романтично? Если бы я действительно выходила замуж, возможно, так бы и поступила. Никого бы не стала приглашать. Мой принц и я, больше никто не нужен.
        Только принца нет. И не будет. Да и я далеко не принцесса. Ненавижу это проклятое слово, если честно. Холод пробирает при одном лишь упоминании, но иногда оно идеально отражает суть.
        Лимузин останавливается. Покидаю салон автомобиля, выхожу и попадаю под прицел объектива. Лучезарно улыбаюсь. Аж щеки болят от напряжения. Стараюсь как умею.
        Ярик встречает меня на ступеньках загса. Подхватывает на руки. Кружит. Смеется и пытается развлечь своими шуточками. Немного расслабляюсь. Проявляю искренность. Наверное, в другой реальности из нас могла бы получиться настоящая супружеская пара. Щелкают затворы фотокамер. Нам дают советы какую позу лучше принять, как именно нужно стать для отличного кадра.
        Когда с этой процедурой покончено, продвигаемся внутрь. В зал. Минуем цветочную арку. Проходим грозди надувных шариков. Ярик позаботился о декорациях.
        Все идеально. Слишком идеально. Однако я не успеваю ощутить тревогу. Скорее впадаю в странное оцепенение. Холодно становится. Резко и сразу, мороз до костей пробирает. Даже оборачиваюсь назад, точно ищу угрозу.
        Пусто. Светло. Прекрасный солнечный день. Все было бы прекрасно, будь мы здесь без всякой лжи и фальши, без надобности изображать любовь. Но что-то не дает покоя. Под ребрами клубится. Царапает, скребет. Что?
        - Ты кого-то пригласила? - спрашивает Ярик. - Кто-то должен прийти?
        - Нет, - роняю глухо.
        - Прошу вас ответить, является ли ваше желание стать супругами свободным, взаимным и искренним, - произносит женщина, которая регистрирует наш лживый брак. - Готовы ли вы разделить это счастье и эту ответственность, поддерживать и любить друг друга и в горе и в радости?
        - Да, - уверенно заявляет Ярик.
        - Д-да, - гораздо тише выдаю я, не в силах преодолеть дрожь, которая охватывает тело ледяным пламенем и пожирает остатки самоконтроля.
        Еще слова. Фразы проносятся мимо моего сознания.
        - Предлагаю вам скрепить союз первым супружеским поцелуем, - радостным тоном заявляет женщина.
        Щелчки затворов. Вспышки слепят. К горлу подкатывает тошнота.
        Может, еще не поздно? Прекратить. Прервать. Остановить этот фарс. На миг кажется, я сейчас потеряю сознание.
        Впечатление, будто вокруг темнеет.
        - Нет! - голос как удар грома.
        Как плеть. Как кнут. По спине.
        Оборачиваюсь и содрогаюсь.
        Господи. Боже мой. Даже сглотнуть не могу. Шевельнуться не выходит. Не удается дернуться, сдвинуться на миллиметр. Застываю, примерзая к полу. Обращаюсь в гранитный камень.
        Дьявол. Собственной персоной.
        А где его свита? Где чертова свора цепных псов, жаждущих растерзать всех и каждого по приказу? Или один по мою душу явился?
        - Кажется, вы пропустили важную строку, - хриплый голос режет меня изнутри, без пощады и без жалости. - Вроде должно быть «Если кто-то против этого брака, пусть возразит сейчас или замолчит навечно».
        Высокий. Мрачный. Огромный. Его шаги как раскаты грозы. Мир меркнет, теряется и блекнет, погружается в густую тьму.
        Букет цветов выпадает из моих пальцев.
        А я почему держусь? Почему еще стою?
        Дура. Слезы душат. Слезы ненависти. Отчаяния. Бессилия. Наивная идиотка. Правда, верила, будто спаслась? Вырвалась? Будто он тебя забыл? Оставил в покое?
        Я открываю рот, чтобы закричать. Заорать. Но звук не идет, забивается в груди, обрывается, ухает вниз, вместе с обмершим от жесточайшего страха сердцем.
        - П-простите, - бормочет женщина-регистратор. - Вы… п-против? Возражаете?
        - Кто это? - удивляется Ярик. - Парень, мне кажется, ты не приглашен…
        Удар заставляет его замолчать. Резкий. Молниеносный. Сокрушительный удар. Головой в голову. Краткий миг - мой жених растягивается на полу. Падает вниз, как подкошенный.
        Женщина вскрикивает.
        Я молчу. Превращаюсь в ледяную статую. Громадная тень накрывает меня. Горящие глаза впиваются в мое лицо. Алчно изучают, жадно, будто пожирают.
        - Скучала? - кривая ухмылка играет на полных губах, обнажает оскал хищника. - Моя принцесса. Вижу, истосковалась вся. Даже замуж собралась, совсем затомилась одна.
        Нет. Нет, нет. Никогда. Не смей. Не приближайся ко мне, не…
        - Я буду первым, - чеканит холодно. - Везде.
        Рустам Ахметов впивается в мой рот. Закрепляет свое жуткое обещание одержимым поцелуем. Будто голодный зверь вгрызается, сминает губы, насильно переплетает мой язык со своим. Берет, точно собственность. Клеймит, вмиг выжигает тавро.
        Глава 22
        Я хочу причинить ему боль. Очень сильно. Теряю контроль.
        Сжимаю зубы, прокусываю его нижнюю губу. Ощущаю, как мой рот наполняется чужой кровью. Испытываю мстительное удовольствие. Жгучее и кипучее, насквозь преступное, но до жути упоительное, пленительное, одуряющее. Дрожь пробегает по телу. Голодная дрожь предвкушения. Внутри вспыхивает стыд, но практически сразу гаснет, отступает под натиском одержимой жажды страданий. Его страданий. Мучений. Терзаний.
        Умом понимаю: нельзя так. Недопустимо, неправильно. Но чувства захлестывают, в момент отнимают право на выбор.
        Если бы я могла забрать жизнь Рустама Ахметова, я бы сделала это. Без раздумий. Я бы и собственную жизнь отдала, только бы затащить этого ублюдка прямо в ад, на седьмой круг пекла.
        Первым? Да, чертов подонок. Ты будешь первым, кого я убью!
        Странный звук. Продирает мое горло. Вибрирует ниже, отзывается в груди. Совсем не похоже на вскрик, на стон боли. Проклятье, это смех.
        Он смеется. Гад хохочет. Забавляется.
        Ему весело? Правда - весело? От того, что я кусаю его? Пытаюсь прервать гнусный поцелуй? Пробую разорвать наш омерзительный контакт?
        Я разжимаю зубы. Кровь продолжает бить в мой рот, металлический вкус заполняет собою все. Я пропитываюсь им изнутри. Захлебываюсь. Задыхаюсь.
        Сердце бешено стрекочет в груди. Ребра разламывает. Дышать нечем. Нереально. Невозможно.
        Ахметов пользуется моей слабостью сполна, углубляет поцелуй, пробирается глубже, дальше, помечает то, что считает своими законными владениями. Его язык жадно вылизывает десны, вытворяет абсолютное непотребство, рушит слабые опоры.
        Содрогаюсь. Упираюсь ладонями в широкую грудь, отчаянно стараюсь оттолкнуть, отпихнуть. Но проще скалу сдвинуть с места, чем на этого негодяя воздействовать.
        Неуправляемый. Неудержимый. Неукротимый.
        Сволочь. Я тебя ненавижу. Будь ты проклят.
        Он вдруг отстраняется. Сам. Точно мысли мои читает. Усмехается. Криво и дико, совершенно по-звериному. Кровавый оскал. Жуткое зрелище. Чудовищное.
        - Любишь жестко, - говорит Ахметов, накрывает мое горло ладонью, проводит большим пальцем вверх-вниз, несколько раз, чертит линию. - Я тоже люблю.
        Подается вперед, впечатывается губами в губы и кусает меня, поддевает нежную плоть зубами, сжимает до крови. Вынуждает дернуться и простонать. Глухо, сдавленно. Слезы градом льются по щекам. Тело реагирует рефлекторно.
        Бьюсь в его руках, как в железных цепях. Превращаюсь в сгусток боли и отчаяния. Я точно пульс, насильно вырванный из объятых огнем жил.
        Монстр жадно слизывает мою кровь. И мешает со своей собственной. Безумный поцелуй. Ядовитый, насквозь токсический. Первый поцелуй. За гранью, за чертой. Запредельный.
        Он… первый.
        Царапаю ткань его пиджака ногтями. К горлу тянусь, но мои запястья быстро перехватывают, заключают в капкан горячих пальцев.
        Эти прикосновения обжигают. Отрава разливается по венам, переполняет меня, выжигает до самого нутра. Разум объят агонией, протестует против каждого жеста, бунтует против каждого касания.
        Дьявол. Что с ним? Этот жуткий мужчина на ощупь как чистое пламя, до ожогов кожу опаляет, сжигает до пепла.
        Дергаюсь. Лихорадочно вырываюсь. Но мое сопротивление не приносит никакого результата. Ублюдок отстраняется, когда насыщается. Напоследок очерчивает мои приоткрытые губы языком, собирает проступившие капли крови.
        - Продолжай, - бросает хрипло.
        - Что? - выдаю на автомате.
        - Распаляй.
        Он грубо дергает мою руку вниз, впечатывает ладонь в свой пах, принуждает обхватить громадный бугор, провести пальцами по всей длине вздыбленной плоти.
        Лед сковывает грудь. Воздух застывает в легких.
        - Это кайф, - обдает мое горло жарким дыханием, медленно ведет языком по бешено пульсирующей вене. - Объезжать такую дикую суку.
        Тупо наблюдаю, как на моем белоснежном платье возникают алые капли, расползаются уродливыми кляксами, распускаются, точно бутоны самых уродливых в мире цветов.
        Его кровь? Моя? Не разобрать. Омерзительное чувство. Чудовищное.
        - Руки убрал, - гулко сглатываю, встречаю горящий взгляд из своих самых страшных кошмаров. - Проваливай. Ищи свою суку. Здесь для тебя ничего нет.
        Орган под моими пальцами дергается. Похоть крепнет. Как же это гадко. Какой же он отвратительный. Проклятый подонок. Ненавижу. Сдохни. Пожалуйста. Сдохни!
        Видимо, все мои чувства отражаются в глазах. И черт побери, этому ублюдку и правда в кайф подобный расклад, явно упивается происходящим. Возбуждается от моей ярости.
        Дьявольская ловушка. Вряд ли я смогу меньше его ненавидеть и презирать. Значит, лишь сильнее заведу своим поведением.
        - Отпусти, - повторяю твердо. - Ты не можешь помешать мне выйти замуж. Ты вообще никак на мою жизнь повлиять не можешь.
        Издевательски выгнутые брови как бы намекают, что я очень сильно ошибаюсь.
        Рустам Ахметов может все. Абсолютно. Без ограничений. Кто ему помешает? Кто рискнет с ним поспорить? Смертников тут не найти. Ярик без сознания. Женщина, которая вела нашу злополучную церемонию благоразумно поспешила исчезнуть.
        Он отпускает меня. Наконец позволяет отдернуть руку от той гигантской раскаленной дубины, что скрывается в его брюках. Инстинктивно сминаю пышную юбку, комкаю ткань в скрюченных пальцах.
        Почему он смотрит на меня так? Точно уже видит голой. Точно платье совсем ему не мешает.
        Больной урод.
        - Право первой ночи за мной, - огромные ладони сжимают мою талию. - Твой жених получит тебя, когда я наиграюсь.
        - Нет, ты не...
        - Пора отдавать долг, - обрывает Ахметов.
        - Нет никакого долга! - выпаливаю я. - Даже по вашим дьявольским правилам все давно уплачено.
        - Новый долг - новые правила, - усмехается мой палач.
        Глава 23
        Он изменился. Стал мрачнее. Жёстче. Даже черты лица другие. Заострённые, точно из камня высечены. Резкие, четкие, как эскиз, отрисованный грифелем. Черно-белый набросок. Нет. Просто чёрный. Ничего светлого в нем нет, никакого намёка.
        А ещё Ахметов выглядит гораздо крупнее. Выше. Шире в плечах. Ощущение, будто спортзал не покидал. Может, нажрался какой-то дряни для качков? Вряд ли, ведь в его руках ощущается реальная сила. В каждом жесте чувствуется мощь. Это совсем не показное бахвальство. Этот гад и правда железо тягает. Достаточно единственного взгляда, чтобы понять. Он способен мне шею свернуть двумя пальцами. Кости переломает без особого напряжения.
        Но хуже всего другое. Передо мной уже не юный зверь, а матёрый хищник. Его дикость скрыта под стальной броней. Одержимость строго контролируется. Лед таит под собой безумный огонь. Нет никаких случайностей. Все продумано. Больше не последует порывистых действий. Тонкий расчёт. Пока я пробую разгадать следующий ход, ловушка уже захлопывается за моей спиной.
        Все эти изменения мне не нравятся. Совсем не нравятся. Раньше было проще и понятнее. Чокнутый зверюга капал слюной при одном взгляде на меня. Сам терялся, пытаясь разобрать, чего хочет сильнее - убить на месте или жестко оттрахать. Теперь у этого ублюдка есть план. Проклятый план, который явно придётся мне не по вкусу.
        Пять лет. Всего пять лет прошло с нашей последней встречи. Но в это трудно поверить. Рустам Ахметов продал душу дьяволу. Черт раздери, он сам стал дьяволом.
        - Нет нового долга, - очень стараюсь, чтобы мой голос не сорвался. - Ты не можешь менять правила так, как тебе вздумается. Есть четкий договор. И вообще существует обряд. Передаётся кольцо. Если в одном поколении долг уплачен, то раньше следующего ничего взыскать нельзя. Моя семья сама определяет, кого отдать. Выбираете не вы и...
        - Хреново, - обрывает он.
        - Что? - зубы постукивают, выдают мое волнение.
        - Хреново роль дуры отыгрываешь.
        Подхватывает меня, перебрасывает через плечо и несет на выход. Мой взгляд цепляется за букет цветов, растоптанный его ботинками. Кровь бьет в голову, толкает на отчаянные действия.
        - Ублюдок! - кричу, молочу кулаками по его широченной спине. - Я ничего у тебя не занимала. Ты не имеешь никаких прав. Ты...
        Молчит. Игнорирует мои истошные вопли. Люди вокруг не рискуют ему мешать. Фотограф растворяется в воздухе. Нет камер. Нет сотрудников загса. Других посетителей тоже нет.
        Впрочем, я слабо могу оценить обстановку, учитывая свое положение. Просто понимаю, что бороться сейчас совершенно бесполезно. Я скорее отобью свои собственные кулаки, скорее руки поломаю, чем его железным мускулам вред нанесу. Такую жуткую спину и ножом не проткнуть. А пуля возьмёт?
        Мне нужен пистолет. Автомат. Пулемёт. Да хоть что-нибудь огнестрельное. Иначе этого громадного подонка не завалить.
        Дурацкие мысли. Идиотские. Нужно выход искать. Реальный вариант спасения. Но разум объят паникой.
        Что происходит? Почему гад вдруг взбесился? Неужели его разозлило мое решение выйти замуж? Почему ему не наплевать? Если следил за мной, то про тот клуб в курсе. Про Графа. Тогда не вмешался. Теперь с чего бы лезть?
        Ему просто нравится пить мою кровь. Издеваться. Портить все. Рушить. Ломать до основания.
        Сволочь. Ненавижу.
        Ахметов заталкивает меня в автомобиль. Буквально швыряет на заднее сиденье и сам усаживается рядом. Отдаёт короткий приказ водителю. Языка я не знаю, но и без того понятно, что повелевает ехать. Странное ощущение накатывает, настоящее дежавю переживаю.
        Граф тоже заталкивал меня в авто. Усаживался рядом. Там тоже был водитель. Просторный салон. Пусть не такой...
        А мог бы Граф меня продать? Отдать мой долг Ахметову? Я же отказалась от денег. Он все равно оплатил операцию отца. Выходит, я ему должна. Или ещё похуже расклад. Что если Ахметов сам все оплатил? Просто в курсе про мою ночь с Графом, поэтому поглумился, оформил перевод от его имени? Теперь меня ждёт настоящая расплата.
        Один вариант безумнее другого. Но что я могу думать?
        - Твой отец такое не одобрит, - говорю вслух. - Какой-то непонятный долг. Правила сам выдумываешь. Ничего толком не объясняешь. Украл меня. Это ненормально. Так не поступают.
        Его сволочного отца я ненавижу гораздо сильнее. Не терплю, не выношу. Ведь с него все началось. Весь этот чертов долг. Дьявольские традиции. Этот урод забрал мою мать в темноту. Погубил. Уничтожил. Отнял самое родное и дорогое.
        Но я знаю, что для Ахметовых отец и есть главный авторитет. Его слушают беспрекословно. Выполняют все распоряжения и приказы. Лидер. Он всегда принимает решения.
        Я и правда очень сомневаюсь, будто его ублюдочный отец одобрил мое похищение. Картина не складывается воедино. Они же все на правилах помешаны. На проклятом долге. На безумных обрядах. С чего бы вдруг изменять традицию? У них есть кодекс, которому безоговорочно следуют. Больной. Извращённый. Но кодекс. Свод четких норм поведения.
        - Мой отец отдыхает, - от этих слов веет таким гнетущим холодом, что я начинаю мелко дрожать.
        - Где? - спрашиваю тихо.
        - В лесу, - хмыкает, а после проводит тыльной стороной ладони по моей скуле, поглаживает, заставляя дернуться как от пощечины. - Хочешь поискать?
        Лес. От такого простого слова из его уст мигом становится жутко и муторно. Внутренности леденеют.
        Проблема в том, что я сразу вспоминаю прошлое. Кошмар оживает наяву. Как я бежала, как мчалась вперёд, не разбирая дороги, а сердце колотилось у горла. Как деревья мельтешили перед глазами, вызывая головокружение. Как спазмы сводили желудок.
        Судорожно втягиваю воздух. Я не позволю ему. Не позволю...
        - И кто теперь главный? - прочищаю горло. - У вас.
        - А ты догадайся, - сумрак сгущается в чёрных глазах. - Принцесса.
        Нет, отказываюсь верить. Не может быть. Я задала вопрос, чтобы позлить Ахметова, напомнить, что не он всем заправляет. Но крупно ошиблась. Вот только как? Когда он успел? Его старший брат погиб. Зато остальные были живы. Рустам младший сын. По их иерархие у него не оставалось почти никаких шансов. Что изменилось? Каким путём он добился власти?
        Наплевать. Не важно. Я хочу выбраться отсюда. Из его лап. Сейчас же.
        - Отпусти меня, - выдаю я. - Пожалуйста, прекрати это издевательство. Долг в моем поколении уплачен. Теперь нельзя...
        Затыкаюсь, наблюдая его хищный оскал. Примерзаю к месту. Даже моргнуть не способна.
        - Право первой ночи, - горячая ладонь проходится от шеи к груди, опускается на корсет, ощупывает собственность. - Вот что за долг ты мне отдашь. Мой член распечатает каждое из твоих отверстий. Разве забыла наш договор?
        Дрожу как в лихорадке.
        - Не было никакого договора, - роняю сдавленно. - Я ничего тебе не обещала. Я не давала никаких клятв и...
        - Зато я обещал, - отрезает резко. - Если первым другой мужик пройдёт, то я тебя так раздолбаю, что никто не зашьёт. По кускам не соберёт.
        - Я же не...
        - Трахалась с тем обсосом? - ухмыляется мрачно. - Чего дергаешься? Женишок до свадьбы целку сбил? В рот брала? Жопу под хрен подставляла?
        - Нет! - выпаливаю яростно. - Хватит. Ты не имеешь права о таком спрашивать. Ты не можешь взять меня просто потому что захотелось. Это против ваших правил. Нечестно. Не разрешено.
        - Да ну? - протягивает издевательски, а после продолжает обманчиво нежно, елейным тоном. - Не волнуйся, принцесса. Все сделаю как в сказке. Большая кровать. Белоснежные простыни. Лепестки роз.
        - Нет, - отчаянно мотаю головой. - Нет!
        - Да, - скалит зубы. - О да. На тех простынях будет либо твоя девственная кровь, либо твои мозги. Я башку тебе проломлю за измену.
        Его рука впечатывается между моих ног, сминает плоть сквозь все слои ткани, сквозь пышные юбки. Жар ничем не унять. Четкое ощущение удара.
        Глава 24
        Забываю дышать. Что меня ждет, если этот бешеный зверь узнает правду? Я продала свою девственность. Отдалась незнакомцу в железной маске. И пускай в итоге отказалась от денег, невинность обратно не вернуть. Никакой крови на простынях не будет. Точнее будет. До жути много. Ведь Ахметов меня прибьет. Просто прикончит, когда поймет правду, осознает, что получил порченный товар.
        Стоп. Я в любом случае не собираюсь с ним спать. Лучше сдохнуть, чем лечь под этого гада. Ха. Как будто он собирается меня спрашивать. Возьмет силой. Принудит. Чертов подонок. Ему к такому не привыкать.
        Пять лет тишины и спокойствия. Пять лет свободы.
        Почему именно сейчас? Почему сегодня? Что изменилось?
        Глупые вопросы. Потому что хочет. Может. Плевать ему на собственные традиции, на обычай взыскания долга, на правила. Пожелал и переиграл. Никто ему не указ. Теперь лично решения принимает.
        - Чего ты боишься, принцесса? - от его шепота холод пробирает до костей. - Кто тебя обидел?
        Издевается. Сволочь. Жаль, не могу убить взглядом, испепелить, в пепел выжечь. Ох, как бы я об этом мечтала. Как бы хотела наблюдать за его жесточайшими страданиями. Но пока наблюдаю лишь за пальцами, которые скользят по корсету, заставляют содрогаться от каждого, даже малейшего движения.
        Жесткость сменяется нежностью. В один момент. Сложно вообразить, будто пару секунд назад его ладонь впечатывалась между моих ног, сминала плоть сквозь ткань, вбивалась по праву истинного хозяина.
        Психопат. Да. Он просто психопат. Никогда не считала его нормальным. Не человек, а чудовище, кровожадный монстр, вот его настоящая природа.
        Я должна выжить. Сбежать. Но как? Мозг отказывается вырабатывать вменяемый план, бунтует, не предлагает никаких вариантов. Цепенею, просто смотрю за перемещением смуглой мужской ладони.
        Длинные пальцы, крупные, на костяшках заметны шрамы, мелкие и рваные, белесые отметины. Вены мерно пульсируют, набухают, контрастно выделяются. Испытываю приступ неожиданного удовольствия, обнаружив на его левой руке до боли знакомую отметку. Между большим и указательным пальцем красуется след от моих зубов. Маленькая победа, ничтожное торжество прошлых лет, но это лучше, чем ничего.
        Шрам едва заметный, давно зарубцевался. Только я до сих пор помню, как ублюдок зажал мой рот ладонью, пытался заткнуть, заставить молчать. Зря, очень зря. Пусть и чудом, мне удалось извернуться, вонзить зубы в своего врага, пустить кровь.
        Почти как сегодня. Почти, но не совсем.
        Я перевожу взгляд выше, на лицо Ахметова, на его ухмыляющийся рот, на нижнюю губу, где четко виднеется след моего свежего укуса. Надеюсь, будет еще один шрам. Покруче старого, того, что на ладони.
        Но черт побери. Создается впечатление, точно он сам меня пожирает. Взглядом, одним своим присутствием.
        Почему бы ему не сдохнуть? Почему?!
        Я отворачиваюсь, смотрю в окно и понимаю, автомобиль покидает город. Догадаться легко, мы отправляемся в проклятый особняк, в родовое поместье, где помощи ждать нельзя. Там лишь верные слуги, его покорные псы и услужливые прихвостни. Может, родня. Никто не бросится меня спасать, выручать из кошмарной западни. Оттуда не сбежать и не выбраться. Периметр надежно охраняется. Вряд ли за минувшие годы ситуация изменилась и произошли послабления в системе безопасности. Неприступная крепость. Темница. Мои вопли не услышат. Просто слушать не станут, не придадут крикам никакого значения.
        Я должна быть умной. Проявить хитрость. Главное - вырваться из его лап. Дальше разберусь. Надо обыграть Ахметова, обставить. Силой действовать не получится. Он скрутит меня в два счета. Бороться, биться с ним будет безумием.
        Тогда как? По дороге ускользнуть? Из авто выпрыгнуть?
        Очередная дурацкая затея, заведомо провальная.
        - Тебе не нужно меня бояться, - вкрадчиво продолжает Ахметов. - Если ты еще девочка, если сохранила свою чистоту, буду ласковым. Ну а если нет - не обижайся. Не держи зла. Шлюхи подо мной по полной отрабатывают.
        Каждая его фраза ощущается как разряд электрошокера, бьет по болевым точкам. Чем больше этот ужасный мужчина говорит, тем отчетливее становится грядущий исход нашей схватки. Меня ждет казнь, жуткая и жестокая.
        Но я не сдамся. Не дам ему такой радости.
        Проклятье, может стоит признаться? Выложить правду? Нет. Никогда. Я все-таки хочу выжить.
        Уперто молчу. Даже слез нет. Истерика вспыхивает и гаснет, затихает в момент. Страх течет по жилам, словно вторая кровь, пропитывает вены изнутри. Бездумно слежу за дорогой.
        Дьяволов дом возникает впереди, будто смертный приговор. Мой пульс дуреет напрочь, в пропасть срывается, неистово стрекочет, опаляет виски каленым железом. Ледяной пот льет градом вдоль позвоночника, насквозь пропитывает свадебное платье.
        Ахметов вытягивает меня из машины, не позволяет на землю ступить, сразу подхватывает на руки и волочет внутрь своей мрачной берлоги, как оголодавший зверь добычу в пещеру утягивает.
        Реальность размывается, смазывается, теряет всякую четкость. Или это просто слезы? Взгляд затуманен. Зубы стучат. Пальцы сжимаются в кулаки.
        Я сильная. Справлюсь. Я найду путь.
        Господи. На самом деле, понятия не имею, что стану делать, как поступлю. Вообразить не выходит. Пробую разглядеть детали, уделить внимание мелочам, изучить обстановку. Но пока я в жарких объятьях этого монстра, исследовать мебель и особенности дизайна не удается. Разум отключается. Паника бьет ключом.
        Ахметов захлопывает дверь. Бросает меня на кровать. Оглядываюсь по сторонам, однако толком ничего взглядом не выхватываю. Провожу ладонями по белоснежным простыням. Гулко сглатываю.
        - Здесь нет роз, - наконец разлепляю губы. - Ни единого лепестка.
        Мой палач отвечает кривой ухмылкой. Сбрасывает пиджак, достает что-то из-за пояса брюк, укладывает на ближайшую тумбу. Тяжелый звук. Стук. Металлический. Краем глаза улавливаю очертания предмета. Прямо смотреть опасаюсь.
        То, о чем мечтала. То, чего желала. Пистолет.
        Ахметов расстегивает брюки.
        - Я всегда тебя ждала, - выпаливаю и ловлю его бесовский взгляд. - Знала, ты придешь. Я бы никогда другому мужчине не отдалась. Я… я твоя.
        Какая удивительная ложь. Омерзительная. Но сейчас главное - отвлечь его и завладеть оружием. Любой ценой. Любым путем. Необходимо действовать. Срочно.
        Ему наплевать на мои слова. Он продолжает раздеваться. Небрежно. Без лишней спешки. Отбрасывает рубашку. Стягивает брюки. И когда я понимаю, что на нем нет нижнего белья, кровь приливает к щекам, а тело леденеет.
        Отвернуться не могу. Застываю на месте.
        Дура. Зря переживала, что крови не будет. У него между ног не член, а бревно. Не верится, будто такая здоровенная штуковина может поместиться в женщину. На ощупь орган был огромен, но теперь вижу этот чудовищный агрегат и от ужаса содрогаюсь.
        Ахметов не заметит отсутствие невинности. Когда он затолкает внутрь меня орудие пытки, сразу в клочья порвёт. Между ног заранее становится больно. Дрожь колотит, озноб пробегает по бёдрам. Разум объят паникой.
        Граф казался крупным. И было больно. Очень. Но тут... просто смотреть жутко. А взгляд отвести не удаётся. Страшное зрелище. Я эту дубину даже одной ладонью не обхвачу.
        Стоп. Я не стану это хватать. Не коснусь. Меня вывернет наизнанку. Стошнит прямо на этого подонка. Так его и отвлеку. Отличная мысль. Черт. Нет. Мне необходимо схватить пистолет. Завладеть оружием. И тогда я просто убью чертового ублюдка. Пристрелю его прямо здесь.
        Ладно. Нужно думать. Быстро. Как этого гада обхитрить? Броситься вперёд и стащить оружие с тумбы - точно не вариант. Ахметов сильнее физически, следит за каждым моим движением. Его реакция будет молниеносной. Ничего мне при таком раскладе не светит.
        Прекрасно. Тогда где выход? Отправить его за розами? Обещал же. Или продолжать нести всякую чушь? Надо сделать хоть что-то. Нельзя просто выжидать.
        - Мне нравилось, как ты следил за мной, - выдаю я. - Нравилось ощущать себя под защитой. В безопасности. Признаю, было жутко. Жутко и завораживающе.
        Господи. Какой бред. Он не поверит ни единому слову. Я сама не верю. Однако замолчать не выходит. Развиваю тему ровно до тех пор, пока мужчина не подступает вплотную и не сдергивает с меня фату.
        А дальше начинается ад. Корсет трещит по швам, обнажая грудь и живот. Пышные юбки раздираются как марля. Колготки сдергивают с меня вместе с трусами. Единственным движением.
        Ощущаю себя куклой, которую извлекают из подарочной упаковки, избавляют от обёртки. Очень скоро оказываюсь полностью голой на кипе разорванной ткани.
        Давай. Действуй. Давай же...
        Слова не идут. Воздух забивается в груди намертво. Я просто смотрю на монстра и замираю, превращаюсь в глыбу льда.
        Ахметов отходит на шаг назад. Изучает меня, жадно скользит взглядом по изгибам фигуры. Скалится как голодный зверюга.
        Машина для убийства. Вот кто он. Громадный и мускулистый, покрытый шрамами, на фоне которых мигом теряется тот самый, мелкий, почти незаметный, оставленный мною.
        Его тело смуглое. Напряженное, заведённое во всех смыслах. Он как настоящий хищник в любой момент готов к броску. Сожрет одним махом. Разломает, кости обглодает.
        Широкие плечи заслоняют свет, грудь, поросшая темными волосами тяжело и рвано вздымается. Кулаки сжаты. Мышцы рук бугрятся, вьются стальными канатами, вены вздуваются.
        Ахметов опять наступает. Заставляет меня сжать бёдра плотнее, отпрянуть. Слабо дернуться назад.
        - Ноги раздвинула, - бросает он. - На спину. Живо.
        - Нет! - мотаю головой.
        - Нет? - его ладони накрывают грудь и впечатление такое, точно я в них утопаю, слишком огромные, разгоряченные.
        - Я слишком долго ждала этого момента, - выпаливаю, толком не задумываясь и не планируя ничего наперёд. - Все не будет так быстро и просто.
        - А как надо? - хмыкает.
        Но ждёт. Даёт шанс предложить вариант. Разглядывает свою собственность, прикидывает, как именно пометит, откуда начнёт.
        К счастью, следы, оставленные Графом уже прошли. Синяки легко появляются и за несколько дней сходят. Удобно. Повезло. Хоть в чём-то.
        Я нервно облизываю пересохшие губы.
        Гигантская дубина, обвитая темными венами, практически упирается в меня. Выглядит угрожающе. Подёргивается между крепкими мужскими бёдрами.
        Разумные мысли покидают меня. Отчаяние отключает мозг.
        - Я думала, ты сам предложишь, - откашливаюсь, прочищая горло, тяну время как умею. - Совсем нет идей?
        Ухмыляется. Широко. Будто намекает на что-то грязное и пошлое. А после толчком раздвигает мои ноги, заваливает на спину. Буквально вбивает в кровать, нависает сверху. Его ладони движутся по животу, укладывают меня в более удобное положение для проникновения. Громадный член постукивает по лону. Впечатление точно по телу пускают ток. Извиваюсь, вжимаюсь в матрас.
        - Я хочу начать иначе! - вскрикиваю. - Пожалуйста. Разреши мне...
        - Что? - обрывает мрачно.
        Глава 25
        - Ты поцеловал меня первым, - выпаливаю и упираюсь ладонями в смуглую грудь, даже не надеюсь оттолкнуть, не пытаюсь тягаться в силе, просто стараюсь хоть так отгородиться. - Это нужно закрепить.
        Дьявол. До чего же он горячий. Сколько в нем градусов? Под упругой кожей твердеет сталь. Железные мускулы сокращаются под моими пальцами, наливаются мощью. И я слегка поглаживаю пугающий рельеф, повинуюсь природному инстинкту. Совсем не думаю. Пытаюсь приручить чудище? Да, наверное. Пробую угомонить его дикие рефлексы, задобрить, настроить на милость.
        Я должна быть хитрой. Очень. Должна усыпить его бдительность и нанести удар в самый неожиданный момент. Единственный шанс. Других не получить.
        Касаюсь его тела более уверенно. Откровенно. Перемещаю ладони ниже, по ребрам, к животу. Снова вверх. Потом следую четко по густой поросли волос, по дорожке, что ведет к самой ужасающей части этого монстра. Застываю. Держу горящий взгляд в капкане своего собственного. Прекращаю всякие движения, даже моргнуть не рискую.
        Холод переполняет меня, пронизывает вены зимней стужей. Странное спокойствие парализует изнутри. Решение ослепляет разум, входит в мозг разрядом молнии. После этого я моментально расслабляюсь. Невольно отпускаю себя.
        Правда собираюсь сделать это? Правда?! Я сошла с ума. Возможно. Точно. Да. Если честно, не важно. Я пойду на все, только бы уничтожить проклятого ублюдка. Пусть придется унизиться. Пусть придется подыграть ему. Какая разница? Терять нечего. Подонок сдохнет. Надо лишь дотянуться до пистолета, завладеть оружием, которое Ахметов так неосторожно швырнул на тумбу.
        Белые простыни украсит кровь. Его кровь. И его мозги. Очень надеюсь, мне удастся пустить пулю прямо в эту наглую рожу. Всадить свинец четко между чертовыми глазами.
        Такая победа стоит любых жертв. Вихрь мыслей проносится в голове за считанные секунды.
        - Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной, - выдаю ровно. - Везде. Поэтому заверши начатое. Возьми меня в рот. Не только поцелуем.
        - Взять? - ухмыляется, издевательски продолжает: - Откуда такое словечко? Говори нормально. Хочешь, чтобы я отодрал тебя в глотку? Вогнал член в горло и трахнул? Накачал спермой?
        Мой укус на его губе кровоточит, крупная капля срывается вниз, растекается по моему рту. Слизываю. В момент. Прохожусь кончиком языка, собирая кровь своего врага. С упоением наблюдаю, как сгущается тьма в глазах Ахметова.
        Такое «да» ему подойдет?
        Чувствую, как громадный орган подергивается, отзываясь на мой жест, упирается в низ живота. Сглатываю.
        - Резкий у тебя разгон, - холодно бросает Ахметов, перехватывает мои запястья одной рукой, заводит вверх, вбивает в кровать над головой, буквально пригвоздив своей горячей ладонью. - От дрожащей целки до бывалой шалавы.
        Но тебе же нравится. Нравится, сволочь. Тебе такое в кайф. Радуйся, пока можешь. Лови момент торжества. Мало осталось. Скоро взвоешь от боли. Клянусь. Я тебя уничтожу.
        - Выкладывай, - повелевает ледяным тоном. - Сколько хренов отсосала? Видишь здоровый болт и течешь? Слюнями захлебываешься?
        - Ты знаешь, что я никогда и ни с кем ничего такого не делала, - отвечаю ровно. - Иначе бы не стал целовать.
        Молчит. Дышит тяжело и рвано. Гад. Будто намеренно издевается, тянет с решением. Из мертвой хватки не выпускает, но и брать не спешит.
        Урод. Взаимности хочет. Серьезно?! Да, черт бы его побрал. Взаимности. От меня. После всего. Проклятый извращенец. На этом и стоило сразу играть. Ему скучно быстро ломать. Ответа жаждет. Реального подчинения и покорности. Не вынужденного. Не взятого грубой силой. Настоящего, ничем не замутненного, искреннего.
        Вот и обалдел от неожиданности. Отлично. Будет ему взаимность. Такая взаимность, что сдохнет от радости. Кровью своей подавится.
        - Я хранила себя, - двигаюсь дальше по тончайшему льду. - Как ты сказал. Я бы сама никого другого близко не подпустила. Ненавижу тебя. Глупо отрицать. Сам понимаешь. Но я твоя. Такая судьба. Хоть с кольцом, хоть без. Твоя жертва.
        Его оскал выглядит угрожающим. Проклятье. Гораздо более угрожающим, чем раньше, чем еще пару секунд тому назад.
        - Боишься? - интересуюсь тихо, ощущаю, как замирает мое сердце. - Думаешь, опять зубы в ход пущу?
        Мрачнеет и отпускает меня. Резко. Поднимается с кровати, выпрямляется во весь рост, издевательским кивком приглашает приступить к омерзительному действу.
        Вряд ли ждет активности. Скорее «на слабо» берет.
        Я сама от себя ничего не ожидаю. Укусить бы его, сомкнуть бы челюсти на вздыбленной плоти, доставить бы дикую боль. Но я жить хочу. Не факт, что при таком раскладе успею добраться до оружия. А вот Ахметов легко мою шею свернет.
        Одна попытка. Одна-единственная. Надо действовать наверняка.
        Отвлечь его и схватить пистолет. Отвлечь… наверное, я чокнулась. Обезумела от гнева и ярости.
        Хватит. Поздно сомневаться. Назад дороги нет.
        Приподнимаюсь и встаю на колени, стараюсь принять на постели такую позу, чтобы оказаться ближе к тумбе. Делаю вид, будто в клочках разорванной ткани путаюсь. Отбрасываю их подальше, перемещаюсь в нужное место.
        Ощущаю раздражение Ахметова. Обнаженную кожу покалывает от его пристального взгляда. Мужчина напряжен и способен сорваться в любой момент.
        Я обхватываю ладонью его член. Очень стараюсь представить, что совсем скоро таким же образом обхвачу пистолет, сомкну пальцы на смертоносном оружии. Эта мысль помогает преодолеть отвращение.
        - Я не умею, - запинаюсь. - Не вполне представляю, как…
        Замолкаю, осознавая, что не время болтать. Если ублюдок сорвется, то мой план полетит ко всем чертям. Ахметов на грани. Явно. Лучше заткнуться и действовать. Он и без того понимает, практики в подобных забавах у меня нет. Не ждет ничего особенного.
        Жуткая штуковина. Гигантская. Пальцы не сходятся. Стискиваю чужую плоть крепче, стараясь избавиться от собственной дрожи. Ощущаю, как нарастает пульсация, как взбухшие вены бьются прямо в ладонь.
        Стон. Утробный, приглушенный.
        Ахметову больно? Не нравится? Слишком сильно сжала? Черт, не знаю, что именно нужно делать. Не хочу знать, но…
        Смотрю вверх, на лицо своего врага. Дьявол, не похоже, будто ему не нравится. Глаза пылают, пасть скалится. Зверюга на взводе. Надо продолжать. Дразнить одержимого самца. Довести его до исступления. Заставить забыть обо всем.
        Действую на автомате. Не отдаю никакого отчета в происходящем. Повинуюсь глубинному инстинкту. Поглаживаю громадный член. Обхватываю жестче.
        Рычание служит наградой.
        Разгоряченная плоть твердеет под моими пальцами. Набухает, наливается силой и мощью, раздувается еще сильнее, становится еще более пугающей.
        Жилистый ствол. Железный. Ощущение, точно это самый крепкий мускул. Тренированный. Закаленный в бою.
        Я склоняюсь, прислоняюсь практически вплотную и провожу по упругой коже языком. Быстро, суетливо, слегка мазнув. Опасаюсь, будто меня вывернет наизнанку от такого тесного контакта. Но тошноты нет. Желудок не скручивают спазмы.
        Странно. Меня переполняет необычное чувство. Незнакомое. В груди становится тесно и горячо, впечатление, словно ребра кислотой обдает. Трепет пробегает от живота к ногам, ледяная дрожь струится по бедрам, пальцы стоп судорожно поджимаются.
        Это волнение. Тревога. Очередная грань гремучей смеси противоречивых чувств. Дыхание сбивается. Пульс учащен. Тело напряжено. Спина натянута струной.
        Ахметов сжимает кулаки. Боже, такими ручищами и правда легко череп проломить. На миг чудится, он хочет врезать мне, ударить, но ничего такого не происходит.
        Смелею. Дурею окончательно. Снова дотрагиваюсь до восставшего члена языком, теперь уже уверенно, так, точно мне действительно нравится происходящее, точно постепенно вхожу во вкус, начинаю получать удовольствие от этого грязного извращения.
        Все получается. Играть легко. Отвращения нет. Злоба отступает. Ярость гаснет. Внутри бьется жадное предвкушение грядущего. Разум наполняют картины будущего.
        Вот я хватаю пистолет. Вот жму на курок. Вот мой враг подыхает в муках.
        Черт, нельзя так. Неправильно. Нельзя никому желать смерти. Никаким людям. Даже самым плохим. Есть закон, есть суд, есть…
        Рустам Ахметов не человек. Нет для него ни закона, ни суда. Справедливость об этого подонка зубы ломает. Пусть и возьму грех на душу, это стоит того. Точно стоит.
        Очень скоро я совсем перестаю думать. Просто делаю. Повинуюсь природным порывам. Пробуждаю в себе нечто жуткое, темное, окунаюсь в густой сумрак. Наблюдаю за собой со стороны и ужасаюсь. Но не прекращаю. Не прерываюсь.
        Чудовищная картина. Гадкая. Мерзкая. Я в униженном положении, на коленях перед этим бешеным уродом. Покорно вылизываю его здоровенный член, распаляю зверскую похоть.
        Другого пути не существует. Ничего. Справлюсь. На все соглашусь, только бы потом его в ад отправить. В самое сердце пекла, на седьмой круг.
        Ахметов издает животный рык. Громче, страшнее, чем прежде. Меня прошибает пот, холод выкручивает суставы.
        Я царапаю раскаленную плоть зубами. Слегка. Чуть прикусываю. Сама не понимаю, зачем делаю так. А после отстраняюсь и встречаю прожигающий насквозь взгляд. Облизываю губы. Дурацкое ощущение. Обманчивое. На долю секунды кажется, будто я могу этим гадом управлять. Пусть и стою на коленях, пусть унижаюсь, плюю на собственные нормы морали и принципы. Но я сверху. Над ним. Не только за член держу. За глотку.
        Идиотка. Это иллюзия. Просто иллюзия. Не обманывайся. Не обольщайся.
        - Открой рот, - хрипло приказывает Ахметов, накручивая мои волосы на свой гигантский кулак. - Шире. Еще. Да.
        Перед глазами темнеет. Срабатывает рвотный рефлекс. Задыхаюсь. Воздуха мало. Просто ничтожно мало. Совсем нет. Все происходит настолько быстро, что я даже не соображаю, не отмечаю никаких деталей.
        Член входит в горло одним ударом. До предела заполняет. Не представляю, как эта жуткая дубина туда помещается, однако мое лицо вдруг оказывается вдавлено в мускулистый живот.
        Рывок. Грубый, жестокий. Толчок. Снова и снова. По кругу. Заставляя потеряться в реальности, выбивая мысли из головы. Принуждая содрогаться.
        Ахметов трахает меня. По-животному. Варварски. Просила - получила. Мое желание исполняется по высшему разряду. Рот лишают девственности. Глотку тоже.
        Руки повисают вдоль тела, будто плети. Безвольно. Слабо. Тело цепенеет от настолько резкой перемены. Тьма накрывает окончательно и бесповоротно.
        Я должна была сделать что-то. Должна… Я же не просто так…
        Мысли спутываются в липкий клубок. Мозг отказывается подчиняться. Мир расплывается.
        Зачем я это предложила? Зачем…
        Ничего вокруг не разглядеть. Чуть двигаю рукой. Пальцы натыкаются на гладкую поверхность. Дерево. Тумба. Чертова тумба и пистолет. Оружие. Мой шанс.
        Давай. Давай же!
        Рано. Почему-то чувствую, что рано. Не могу объяснить.
        Толчки становятся резче, жестче, но прежнего бешенства нет. Ритм размеренный, растянутый. Будто наслаждение намеренно растягивают, доводят до кипения.
        Член в моем горле как будто подрагивает. Пульсирует. Впечатление, словно каждую вену ощущаю, глоткой чужой бой крови впитываю, пронизываюсь им, утопаю в жесточайшей одержимости.
        Вот. Теперь.
        Перемещаю ладонь дальше, обхватываю стальной ствол, сжимаю намертво. Ахметов рычит и стонет. Монстр. Животное. Такого только пристрелить.
        Сдохни, ублюдок. Сдохни…
        - Шустрая ты, - неожиданная издевка.
        Мужские пальцы перехватывают запястье, заключают в тиски. Раскаленный член вбивается в глотку до предела. Тяжелая ладонь поглаживает мою макушку.
        Ахметов кончает. Разряжается вглубь бурным потоком спермы, которая выходит у меня через нос, прошибает до самого мозга, заставляет взвыть.
        Ненавижу! Сволочь… Ненавижу!..
        Он отстраняется практически сразу. Позволяет откашляться, глотнуть воздух. Выкручивает мое запястье, отбирая оружие.
        Чертов подонок. Он знал. Знал, я попытаюсь завладеть пистолетом, намеренно оставил на видном месте, показал и поманил.
        - Моя принцесса, - протягивает сладко, обхватывает горло, заставляя запрокинуть голову назад, ловит затуманенный взгляд. - Признавайся, понравилось сосать? Вкусно?
        Глава 26
        - Чтоб ты сдох! - выпаливаю, напрочь позабыв обо всех доводах разума. - Урод! Как же я тебя ненавижу. Подонок. Только дотронься до меня, только попробуй. Я перегрызу твою чертову глотку!
        Бросаюсь на него с кулаками. Изо всех сил молочу по широченной груди. Вкладываю всю ярость в эти шальные удары, весь гнев туда направляю, отрываюсь по полной. Пробую врезать ему коленом в пах, но промазываю, попадаю просто в здоровенное мускулистое бедро. Невольно взвываю, впечатление такое, точно каменный столб пытаюсь поколотить. Запоздало осознаю, что и рукам больно по этому непрошибаемому гаду бить. Застываю, на миг прихожу в сознание, осознаю происходящее.
        Я же его разозлила. Наверняка. Вывела из себя. Встречаю горящий взгляд, инстинктивно отпрянув назад. Ахметов пронизывает меня насквозь своими жуткими чёрными глазами, а потом вдруг начинает хохотать.
        Закипаю изнутри. Гнев захлестывает, побуждает снова броситься на врага с кулаками. Только это слабо помогает. Наоборот, позволяет ублюдку дальше насмехаться, заходиться издевательским смехом.
        - Теперь задницу предложишь? - интересуется хрипло и ловко перехватывает мои руки. - Привыкай, принцесса. Будешь в моей сперме купаться. Вкачаю по высшему разряду. Мало не покажется.
        - Я тебя убью, - цежу сквозь зубы. - Убью! Клянусь.
        - Сколько эмоций, - присвистывает. - Приму за комплимент.
        - Только тронь, - шиплю я. - Только посмей коснуться...
        - И что ты сделаешь? - спрашивает, выгибая брови, подчеркивая издевку. - До смерти мой член засосёшь? Душу сквозь хрен высосешь?
        - У тебя нет души, - буквально выплевываю. - Скотина. Подонок...
        - Да, - обрывает холодно. - Ещё какой.
        Разворачивает меня спиной к себе и толкает на постель. Ставит на колени, прижимается сзади, утыкается громадной дубиной между ягодицами.
        Он возбуждён. Опять. Готов к новому забегу. Вдоль позвоночника разливается лёд. Так быстро? Снова хочет? Меня трясёт от понимания своей беспомощности и осознания рабского положения.
        Горячие ладони оглаживают мою попу, обводят бёдра. Огромный член вжимается так плотно, что мне заранее становится больно.
        - Я поимел твой мозг, - Ахметов с шумом втягивает воздух над моей макушкой, щипает меня за зад, вырывая вскрик из груди. - Я буду иметь каждую твою дырку. Долго. Сладко. С оттяжкой. Буду всаживать тебе сутки напролёт.
        - Ублюдок, - утыкаюсь лицом в матрас, дрожу в лихорадке. - Только насиловать можешь. Иначе тебе женщину и не получить.
        - Так это насилие было? - спрашивает вкрадчиво. - Когда ты сама мой член ухватила, вылизывала, ещё и зубами дразнила? Просила твою глотку взять? Вытрахать в горло? Когда рот распахнула и хрен на всю длину приняла?
        - Ты... ты меня обманул! - выдаю и понимаю, как глупо это звучит.
        Я сама себя обманула. Обхитрила. Перемудрила. Повелась на простейшую приманку как дура. И кто виноват? Ахметов ничего не обещал. Швырнул пистолет на тумбу и слова не сказал. Никто не лгал и не подначивал. Я без посторонней помощи в ловушку запрыгнула. Наивная идиотка. Заглотила наживку.
        - Уговорила, - заключает мрачно, шлепает меня пониже поясницы, заставляя взвизгнуть. - Я покажу тебе, что такое насилие. Почувствуешь разницу.
        - Нет! - заявляю в момент. - Не надо. Нет, не...
        Взрывы оглушают. Вынуждают содрогнуться изнутри. Не сразу понимаю, что это все происходит не в моей голове, что это не дикий бой крови, не удары одуревшего пульса. Именно взрывы. Самые настоящие, от которых даже кровать вибрирует, ходуном ходит.
        Ахметов отпускает меня. Отрывается от постели, откладывая исполнение своей угрозы. Слышу шорох ткани, оборачиваюсь и вижу, как он застегивает брюки. Натягивает их в считанные мгновения. Направляется на выход, к двери.
        - Что это? - спрашиваю. - Что происходит?
        Он смотрит на меня. Хмуро, сурово. Выражение лица нечитаемое, непроницаемое. Точно маска. Никаких эмоций.
        - Кто-то решил огрести, - бросает ровно и покидает комнату.
        Отличное объяснение. Спасибо.
        Напрягаюсь, вслушиваюсь в грохотание. Похоже на выстрелы. Потом снова взрывы. Чертовски трудно разобраться. Слышала такое лишь в кино.
        Неужели нападение на Ахметовых? Кто рискнул? Откуда взялся этот безумный смертник?
        Дверь незаперта. Он не закрыл ее на ключ. Замок не щелкнул. Значит, в теории я могу улизнуть? А вдруг это просто новая ловушка?
        Нет. Вряд ли. Ахметов бы не стал самому себе обламывать кайф. Он явно хотел наглядно продемонстрировать мне всю суть насилия. Зачем затевать игру, когда жертва уже в капкане?
        Судя по звукам, на первом этаже дома творится бойня. Взрывы. Перестрелки. Крики бандитов. Четко различаю мужские голоса. Это совсем не смахивает на спектакль. Да и разве стал бы этот гад разносить собственный дом?
        У меня начинается паранойя.
        Вскакиваю с кровати, бросаюсь к окну и выглядываю на улицу. Внизу дым. Что-то горит.
        Отступаю назад. Лихорадочно соображаю. Что делать? Как поступить? Что предпринять?
        Через дверь явно выходить не стоит. Внутри дома ведутся бои. Не хватало ещё пулю поймать. А вот через окно... высота приличная. Но рискнуть можно.
        Раскрываю створки, высовываюсь. Огонь полыхает, дым внизу клубится. Все это не кажется безопасным. Но если выбирать, то уж лучше так. Здесь я точно не желаю оставаться, мечтаю удрать.
        Стоп. Как я собираюсь сбегать? Голая. Одежда уничтожена, хотя свадебное платье все равно не лучший вариант. Потираю виски, понимаю, что в добавок ко всему прочему мое лицо перепачкано спермой.
        Надо умыться. Быстро. Надо найти новую одежду.
        К счастью, тут есть ванная комната. Открываю воду, тщательно вымываю лицо от семени, полощу рот, причём с мылом. Несколько раз ожесточённо намыливаю щеки, подбородок, а после смываю пену. Тру кожу с остервенением. Бешено двигаю пальцами.
        Возвращаюсь в спальню. Нельзя терять ни секунды. Подхватываю с пола рубашку Ахметова. Ноздри тут же забивает его запах. Тяжелый, тягучий.
        Некогда исследовать шкафы в поисках свежей одежды. Необходимо поспешить. Нападение отвлекает моего палача, значит, следует использовать это с выгодой.
        Набрасываю ненавистную чёрную рубашку и понимаю, что подобная вещь довольно удобная форма наряда. Просторная сорочка, длинная, прикрывает колени, на моей фигуре выглядит, будто платье типа оверсайз.
        Ещё бы нижнее бельё раздобыть. Ладно, хватит мечтать. Тогда хотя бы пистолет взять. Но оружие забрал Ахметов. Все, достаточно размышлений.
        Я подхожу к окну, забираюсь на подоконник и начинаю выбираться. Без понятия, что буду делать дальше, когда окажусь внизу. Плевать, не важно.
        Главное - вырваться хотя бы отсюда. Сбежать из этого кошмара.
        Глава 27
        Я бегу. Просто несусь вперёд, едва ли разбирая дорогу. Без мыслей, без чувств. Внутри бьется лишь одержимая жажда выжить. Выбраться на свободу. Любой ценой. Анализировать и размышлять буду потом.
        Сердце бешено стрекочет, колотится в горле. Воздух забивается в груди, раскаляется до предела. Пульс безумствует, стучит по вискам, растекается расплавленной сталью. Ребра выламывает от напряжения. Кровь бьется одержимыми толчками.
        Сама не понимаю, как выбираюсь, каким чудом выскальзываю из ловушки. Босые ступни касаются грунта, колени подгибаются, но времени на слабость нет, поэтому я срываюсь с места в момент. Мчусь прочь, подальше от этого проклятого дома. Взрывы и выстрелы не умолкают. Пожар продолжается. Вокруг все задымлено. Однако судя по всему, нападение произошло с другой стороны. Обитатели поместья им и отвлечены. Основной бой ведётся в самом здании. Снаружи никого нет.
        Я помню, что тут должны быть собаки. Много жутких огромных псов. Но сейчас не вижу ни одного из тех чудовищных созданий. Собачьего лая тоже не слышно. Прошло пять лет с того дня, как я была здесь. Возможно, многое изменилось. Но ворота точно охраняются. Хотя если на дом напали, могли и охрану уничтожить. Будет обидно проделать огромный путь и попасться на выходе. Однако шансов на спасение мало. Надо использовать возможности по максимуму. Рисковать. Лучше так, чем просто стоять и наблюдать за действом, которое передо мной разворачивается.
        Пока бандиты разбираются друг с другом, сводят счёты, я бросаюсь к воротам. Расстояние приличное. Территория здесь огромная. Бежать и бежать. Нельзя терять ни секунды. Не хочу становится добычей Ахметова снова, не желаю попадать в лапы тех, кто отважился на него напасть. Нужно убираться отсюда поскорее.
        Время перестаёт существовать. Трудно понять, сколько прошло, пара минут или целый час. Грани размываются. Пространство стремительно сужается. Глохну от дикого боя крови в ушах. Немею изнутри. Цепенею. Но бегу дальше. Ещё быстрее. Ещё и ещё. Практически отключаюсь от реальности.
        Деревья мелькают перед глазами. Ветки царапают тело, однако я не ощущаю боли, не замечаю, бегу дальше как чокнутая, совершенно ненормальная. До этого момента я и не представляла, будто могу так быстро бежать.
        Застываю перед оградой. Озираюсь в поисках охранников. Неясное чувство удерживает меня от продвижения.
        И не напрасно. Еле успеваю скрыться за толстым стволом ближайшего дерева. Мимо проносится огромный грузовик. Следом ещё один. И ещё. Военного типа. Похоже именно на военную технику. Или я уже ничего не соображаю? Просто не различаю?
        Плевать. Выжидаю, когда все автомобили скрываются из виду. Снова смотрю на ворота. Тут тоже следы взрыва. Теперь, чуть отдышавшись, осознаю это более чётко и ясно. А ещё замечаю окровавленные тела. Охрана убита.
        В нашем городе появился ещё больший псих, чем Ахметов? Кто-то круче его? Я бы предпочла, чтобы это оказались органы правопорядка. Штурм, на который выписали разрешение сверху. Дальше суд и тюрьма для всех этих ублюдков. Но понимаю, это очередной бандит. Криминальные разборки.
        Выбираюсь за пределы ограды, очень стараюсь не смотреть на изувеченные тела, обхожу их, прикрыв глаза. Добираюсь до дороги. Верчу головой, пытаясь понять, в каком направлении двигаться.
        Где город? Налево? Направо?
        Делаю выбор наугад. Лучшего варианта не нахожу. Продолжаю бежать, сама не знаю, куда именно двигаюсь.
        Силы покидают меня внезапно. Резко. Дыхание перехватывает, а тело сковывается от нервного перенапряжения. Безвольно опускаюсь на асфальт. Конечно, прохлаждаться нельзя, опасно и глупо вот так тратить драгоценные минуты. Но мои ноги отказываются повиноваться.
        До города пешком не дойти. Физически нереально. Ночевать на улице? В лесу? Плохая идея. Очень плохая. Но как ещё я могу поступить? Поймать попутку?
        Оборачиваюсь на звук и вижу фуру. Моргнуть страшусь, боюсь, будто это видение пропадёт, исчезнет. Вскакиваю, махаю руками, призываю водителя остановиться.
        Дальнобойщики. Типичный тягач. Автомобиль не похож ни на военный, ни на бандитский.
        Выбегаю на середину проезжей части. Прыгаю, продолжаю руками размахивать. Веду себя как безумная.
        Авто тормозит. Открывается дверца со стороны водителя. Подбегаю туда мигом, вглядываюсь в лицо мужчины за рулем.
        - П-прошу, - бормочу не своим голосом. - Подвезите.
        - Дура! - орет он. - Чего под колёса лезешь?!
        - П-подвезите...
        - Идиотка! Прочь с дороги!
        Он явно не настроен на помощь. Зато его напарник выглядит более благодушно, хлопает его по плечу.
        - Колян, тише, - говорит. - Напугал девчонку.
        - Психованная, - фыркает водитель. - Так. Свалила с дороги. Живо!
        - Нет, нет, - отчаянно мотаю головой. - Пожалуйста, заберите меня. Подвезите. Очень прошу. Пожалуйста!
        - Сдурела? - рявкает. - С какой радости?
        - А тебе куда? - интересуется его напарник.
        Он старше. Полностью седой. Глаза добрые. Улыбка приятная. Зато его товарищ прямо слюной брызжет, брезгливо кривится.
        - Ты охренел? - спрашивает. - Зачем разговор ведёшь? Тебе проблем своих мало? Не знаешь, какой это район? Бандитский. Ахметовы заправляют. И баба эта тоже бандитская. Верняк. Ахметовская подстилка. Нечего связываться. Я...
        - Заткнись, - жестко обрывает напарник и мрачнеет. - У меня дочь ее возраста. Этой девчонке и восемнадцати нет. Какая она тебе подстилка? Тьфу, придурок.
        - Ну малолетняя шалава, - отмахивается. - Откуда про возраст узнать? Паспорт ее не видел. Но нормальная девка тут бегать не станет. Шмара, готов об заклад побиться.
        - Мне шестнадцать, - решаю солгать. - Прошу. Помогите. Они... они меня похитили. Я... я сама не знаю, как удалось сбежать, но времени мало...
        - Пиздец! - восклицает водитель. - Ты слышал? Ну слышал?! Охренеть. Ещё и беглая прошмандовка. Вообще атас. Так. Деваха, отошла отсюда, отгребла...
        - Заглохни, - затыкает напарник. - Ты где живешь?
        - Домой нельзя, - качаю головой, чувствую как слезы бегут по щекам, моя истерика прорывается наружу. - Никак нельзя.
        - Давай, поедешь с нами.
        - Чего? - воет водитель. - Я против. Я согласия не давал...
        - Мы ей поможем, - заявляет твёрдо.
        - Да какого черта? Она не твоя дочка. Что же ты за придурок? Мозг отшибло? Решил помогать беглой бандитской девке и меня втянул?
        Несмотря на поток брани и возмущений через минуту я оказываюсь в кабине, а ещё через пару минут проваливаюсь в сон, и совершенно чужой мужчина набрасывает на меня тёплое покрывало. Вроде осознаю, что спать нельзя. Не лучшее время расслабляться. Да и от напряжения изнутри колотит. Но веки вдруг тяжелеют, глаза сами собой закрываются, и я падаю в черноту.
        - Чокнулся на старости лет, - доносится до меня бормотание водителя. - С чего ты взял, что она правду говорит? Может на ней пробу ставить негде. Это же только ее слова про шестнадцать лет. Может, она тех бандюков грабанула. Не думал о таком? Будут искать эту шалаву, а выйдут на нас.
        - Глохни, Колян. Кончай орать.
        Лгать нехорошо. Неправильно. И зачем я обманула про возраст. На жалость давила? Я и не выгляжу на шестнадцать. Худая просто. Но по лицу ведь все понятно. А домой и правда нельзя. И брату не позвонить, и отца не увидеть. Ничего теперь нельзя. Выйду на связь - сразу схватят меня, отследят.
        Как же быть? Как тогда?
        Ладно. Вдруг мне повезёт и Ахметов сдохнет? Вдруг мое желание исполнится? Вдруг эту паскуду уничтожат сегодня? Вдруг он уже мертв? Холодеет, истекает кровью как его охранники.
        Нет. Я бы почувствовала. Я бы знала. Но пока ощущаю лишь его громадный орган, который без труда вколачивается в мое горло, проникает до упора. Разгоряченный, пульсирующий.
        Как это стереть? Как забыть?
        Тьма оказывается спасительной. Забываюсь сном, ускользаю от проблем реального мира.
        Глава 28
        - Держи, - водитель вкладывает в мою ладонь несколько смятых купюр. - На первое время хватит. Больше дать не могу. Но я тебе свой номер тут написал. Если совсем прижмет, звони, постараюсь выручить.
        - Нет, вы что? - пытаюсь вернуть ему деньги, однако сталкиваюсь с жестким отказом.
        - Топай давай, - говорит мужчина. - Не обсуждается.
        Смотрю на смятые деньги, на бумажку с номером телефона и его именем. Сложно поверить, что в мире еще остались такие люди, простые и бескорыстные, готовые помочь в трудную минуту.
        - Здесь слишком много, - вздыхаю. - Я не могу столько от вас принять. Вы и так очень сильно помогли. Подбросили меня до ближайшего крупного города, еще и кроссовки дали.
        Разумеется, обувь велика, но лучше в ней, чем босиком. Тем более, мои ступни стерты в кровь от продолжительного забега.
        - У тебя же ничего нет, - мужчина сокрушенно качает головой. - Ни денег, ни документов. И домой тебя отвезти нельзя.
        - Нельзя, - сглатываю. - Там меня сразу найдут.
        - Короче, если прижмет, попроси у кого-то телефон, наберешь, постараюсь помочь.
        - Хорошо, спасибо.
        Его напарник уже орет, зовет, чтобы возвращался в машину.
        - Береги себя, девочка, - водитель хлопает меня по плечу. - Будь осторожна.
        Киваю, разворачиваюсь, иду, куда глаза глядят, сжимаю в кулаке деньги. Чужой город, совершенно незнакомый, никогда прежде тут не была, знакомых нет. Но это скорее радует, чем расстраивает. Значит, именно тут меня вряд ли начнут искать. Здесь легко затеряться: много жителей, большая территория. Работу будет найти легче. Черт побери, у меня же нет документов. Замираю на месте, автоматически пересчитываю банкноты, складываю в карман рубашки, особо не задумываясь, и натыкаюсь на что-то. Подхватываю и вытаскиваю свою неожиданную находку.
        Деньги. Валюта. Целая пачка крупных купюр. Ничего себе запасы наличности. Ахметов шикует.
        Мой первый порыв - вышвырнуть деньги в мусорный бак. Но я понимаю, это глупо.
        Оборачиваюсь назад, вижу, что фура уже отъехала, не выйдет вернуть водителю его помощь.
        И почему я сразу карманы не осмотрела? Даже не подумала об этом. Ощупываю второй, однако там ничего не обнаруживаю. Внутри пусто.
        Выбрасываю бумажку с номером водителя в ближайшую урну. Конечно, мне бы хотелось его отблагодарить, вернуть ту сумму, которую я получила, но учитывая ситуацию, рисковать не стоит. Совсем не хочу подвергать его опасности, подставлять под удар. Будут искать меня, а выйдут на него, поймут, что помог, накажут. Только этого не хватало. Совсем не желаю губить невинных людей. Признаюсь, даже его крикливого напарника жалко.
        А вообще стоит себя пожалеть. Черт. Некогда. Горько усмехаюсь и продолжаю дорогу в неизвестном направлении. Понимаю, что не смогу поддержать отца на операции и после, в период реабилитации. Брату не позвоню. Теперь точно ни с кем связываться нельзя.
        Как быть с бизнесом? С проектами? Олег не потянет, не станет разбираться. Выходит, все, чего я добивалась, пойдет прахом. Столько стараний и трудов, однако зря.
        Ладно. Сейчас главное выжить, держаться подальше от Ахметова. Затаиться, выждать. Потом видно будет, разберусь. Без паспорта будет трудно работу найти. А с другой стороны по нему меня легче вычислить. Замкнутый круг.
        Где найти фальшивые документы? У кого купить? Хватит ли мне средств? Неужели я намерена годами скрываться? Будет ли такой шанс?
        Я решаю для начала привести себя в порядок. Мой вид оставляет желать лучшего. Странный наряд, обувь не по размеру. Ноги грязные, ступни хорошо бы обработать, потому что раны жутко пекут, тяжело идти. Вряд ли человека в таком виде согласятся принять на работу, даже с самыми лучшими документами.
        Первым делом покупаю рюкзак, захожу в аптеку за антисептиком, дальше отправляюсь в магазин одежды, приобретаю кофту, джинсы, нижнее белье, прихватываю кроссовки.
        Время близится к вечеру. Нужно найти жилье. Однако не хочется тратить все деньги на съем квартиры или оплату отеля. Да, мне могло бы хватить средств, особенно с учетом валюты по случайности прихваченной от Ахметова, но я понятия не имею, что меня ждет в ближайшем будущем. Вдруг бандиты возникнут на горизонте через пару часов? Вдруг снова придется бежать? Тогда будет очень глупо спустить финансы на проживание, на место, из которого мне возможно придется удирать без оглядки.
        Отлично. Тогда как быть? Тут хоть бы душ принять, вымыться и переодеться в чистое белье, избавиться от проклятой черной рубашки.
        Чертов Ахметов. Я вся им пропахла, пропиталась. Еще и горло саднит, челюсти ноют от вчерашних омерзительных развлечений, когда громадный член продирал глотку, брал в одержимом ритме, вколачивался вглубь, лишая остатков разума. Кажется, до сих пор ощущаю вкус мужского семени. Ужас, хуже и не придумать.
        Я хочу об этом забыть. Очень хочу. Навсегда.
        Оглядываюсь по сторонам - разум озаряет идея. Пожалуй, самый экономный способ помыться в текущей ситуации. Захожу в магазин бытовых товаров, покупаю зубную щетку и пасту, мочалку, гель для душа, шампунь, полотенце. Запаковываю покупки в рюкзак. Выхожу на улицу, перехожу дорогу, направляюсь в спортзал, покупаю разовое посещение, получаю ключ от шкафчика и приступаю к осуществлению замысла. Без каких-либо тренировок направляюсь прямиком в душ. С наслаждением встаю под горячие струи, тщательно вымываюсь, отчаянно тру кожу мочалкой, заодно пытаюсь стереть собственные воспоминания.
        Только тело помнит. Все помнит. Каждый миг. Еще и синяки остались на бедрах, на талии. Красноречивые отметины жгучей жажды проклятого ублюдка.
        Обрываю мысли, стараюсь не развивать, не погружаться в это, переживая раз за разом. Прошлого не исправить. Зато в будущем я могу сделать все, лишь бы урод никогда до меня больше не дотронулся.
        Вытираюсь, высушиваю волосы, переодеваюсь в новую одежду. Обувь дальнобойщика выбрасываю, желаю следом отправить и черную рубашку, но замираю в последний момент.
        Я без работы и без документов, без крыши над головой. Я не имею права так легко разбрасываться вещами, тем более, что эта дрянная сорочка идеально подходит, смотрится на мне точно платье. Надо экономить.
        Заталкиваю вещи в рюкзак. Следующий пункт назначения - вокзал. Покупаю билет на ночной автобус. Совмещаю приятное с полезным: и отосплюсь в дороге, и доберусь до другого города. Нужно двигаться дальше.
        Я добираюсь до очередного крупного города. Решаю задержаться здесь на некоторое время. Переезжать снова и снова кажется не самой хорошей идеей. Стоит поразмыслить о будущем, понять, как действовать дальше. Невольно тянет связаться с братом, оставить хоть небольшую весточку, успокоить. Но умом понимаю, что это под запретом. Глупо, безумно, обречено на провал. Хорошо хоть операция отца оплачена. Спасибо Графу. Мой идиотский отказ от денег мог привести к непоправимым последствиям с учетом вынужденного исчезновения. Впрочем, если бы пересадка сердца до сих пор была под вопросом, то я бы действовала иначе. Валялась бы в ногах у Ахметова, умоляя о помощи. Стала бы его послушной сексуальной игрушкой. Исполняла бы любые прихоти, даже самые мерзкие и извращённые.
        Проклятье. Нет. Я бы не смогла. Под кого угодно легла бы. Под самого черта. Под дьявола. Но только не под этого ублюдка.
        Зато член его облизала. Обсосала со всех сторон. Покорно приняла эту дубину в глотку. Дура. Идиотка. Совсем без мозгов. Надеялась обыграть. Реально поверила в удачный момент.
        Меня передергивает от ярких воспоминаний. Я настолько зла, что даже тошноты не чувствую. Ярость закипает внутри, мешает трезво мыслить.
        Выхожу из автобуса и опять иду куда ноги несут. Пешком дохожу до центра, захожу в несколько мест, узнаю насчёт работы.
        Удача опять улыбается. В крупном сетевом ресторане меня принимают без всяких документов. Текучка там бешеная. Работа для студентов. Жесткий график. Куча ограничений. Но мне наплевать на условия, лишь бы платили. Деньги нужно зарабатывать любой ценой. То, что паспорт не требуется, вообще идеально. Больше не прошу.
        Несколько дней я ночую на вокзале. Бесплатно, бок о бок с бездомными людьми и теми путешественниками, которые не могут позволить себе платить за отель или ночевать в сервисном центре, что тоже обходится в значительную сумму.
        В шесть утра открывается спортзал, и я уже там, после покупки абонемента получаю полное право пользоваться душевой кабиной и прочими благами. Дальше следует рабочий день.
        Ритм дикий. Устаю жутко. Но это скорее радует, ведь я отвлекаюсь от реальности, перестаю бояться. Некогда. Работа все перебивает.
        Рутина однообразная. Отупляющая. Однако я совсем против такого расклада не возражаю. Это не худший вариант. Когда становится тяжело, невыносимо, представляю перед собой Ахметова и усталость мигом пропадает.
        Я слежу за новостями. Покупаю себе дешёвый смартфон. Ничего не нахожу относительно смерти того подонка. Значит, жив и здоров. Никто не отнял его жизнь. Урод. Меня дожидается. Может, повезёт? От моей руки гад погибнет?
        Пожалуй, надо другую работу найти. Не слишком разумно мелькать в центре города. Тем более, в ресторане. Посетителей полно. Вдруг сюда случайно его людей занесёт? Тогда меня в момент поймают, уволокут в берлогу зверя. И не спастись, не вырваться. Конец придёт.
        Я пытаюсь. Каждый день просматриваю объявления, но везде нужны документы. Везде спрашивают паспорт. Смешно, однако кажется только в этом центральном сетевом ресторане ничего не требуется. Просто заполняешь анкету, любые данные указываешь, никто проверять не станет. Зарплату выдают раз в неделю. Наличными. Ещё и бонусы есть.
        - Ты просто робот, Ксюша, - поражается одна из девушек, работающих со мной в одну смену. - Откуда силы берёшь? Я тут дохну. А ты на крыльях летаешь.
        Отшучиваюсь. Стараюсь быть милой и веселой. Опять же старательно играю роль. Представляюсь всем Оксаной. Настоящее имя не открываю.
        Начинаю задумываться про съем жилья. Вокзал не самое удобное место для ночевки, да и таскать за собой деньги опасно. Сумма увеличивается. Прячу в разных карманах, но риск ограбления растёт. Не хочу нарываться.
        Когда одна из моих коллег жалуется, что ее соседка по квартире съезжает и теперь слишком дорого платить за проживание, я пользуюсь случаем и предлагаю разделить оплату.
        - И это все? - поражается Милана, глядя на мой весьма скромный багаж. - Ты же с этим рюкзаком на работу ходишь.
        - Я говорила, у меня мало вещей, - пожимаю плечами.
        Проходит почти три недели с момента моего побега. Я понимаю, что отцу уже сделали операцию. Брат наверняка пьёт, не просыхая. Наш бизнес развален, ведь заниматься делом некому. Однако я знаю, что вернуться значит стать рабыней Ахметова.
        Представляю, как он звереет и бесится, как исходит гневом. Представляю и на душе тепло. Хоть так ему отплатить. Мелочь, а сердце радуется. Маленькая победа.
        Но поражений больше. Очень хочу увидеть отца, узнать, как прошла операция. Даже по брату скучаю, не хватает его. Родная кровь сказывается. Ещё меня сильно тревожит Ярик. Что с ним? Очень надеюсь, Ахметов до него не добрался и не стал срывать злобу. А как его сестра? Как безумный дядя из Австралии? Хм, Ярик способен поведать правду о срыве нашей свадьбе. Может, тогда эти психи друг против друга ополчатся и сами себя сожрут. Пусть бандиты грызутся, резню устраивают.
        - Давай сходим в клуб, - предлагает Милана. - Один выходной надо использовать на полную катушку.
        - Я слишком старая для этого, - пытаюсь отмахнуться.
        - А сколько тебе? - удивляется. - Мы разве не одногодки?
        Милане девятнадцать лет. Она учится на втором курсе университета. Заочно. Хорошая девочка. Очень добрая и приятная.
        - Мне тридцать пять, - решаю придерживаться данных, которые указала в анкете при приеме на работу.
        - Шутишь?
        - Серьёзно.
        - Делись секретом, - смеётся. - У тебя ни одной морщинки. Да я старше выгляжу. Блин, ты меня разводишь.
        - Есть морщины, - улыбаюсь. - Надо при дневном свете смотреть.
        - Ладно, старушка, - хмыкает. - Все равно от клуба не отвертишься. Ну не идти же мне одной. А на работе все скучные. Не с кем потусоваться. Мы живем вместе. Значит и гуляем так.
        Я никогда не любила клубы. Бывала там, но посещения можно по пальцам пересчитать. Пытаюсь отказаться, однако в итоге уступаю.
        Что я теряю? Видимо, сказывается перенапряжение последних дней. Так и тянет уйти в отрыв, забыться и потеряться. Слишком много всего произошло. Стресс лишает опоры.
        Я устала. Скрываться. Бояться. Решать проблемы. Я могу себе позволить отдых, праздник. Пусть ночные клубы и не мое. Пусть я не слишком все это люблю. Иногда полезно дать волю внутренней энергии. Потанцевать.
        Господи. Сколько лет я не танцевала? Страшно вспоминать и подсчитывать.
        Наступает суббота и мы с Миленой отправляемся гулять. Для такого случая даже покупаю платье. Простенькое, чёрного цвета. Беру также туфли. Удобные. Без каблука. Как раз для танцев.
        Знакомиться ни с кем не собираюсь. Напиваться тоже. Просто хочется поплясать. Особое настроение. Грохот музыки вдохновляет.
        - Ксюша, пойдём, - подруга не даёт мне долго пробыть на танцполе, хватает и утаскивает в сторону. - Я познакомилась с крутым парнем. Он пригласил нас в вип-зону.
        - Что за парень?
        - Назар.
        Зачем я задаю вопрос? Разве имя мне что-то даст? Никаких парней, никаких вип-зон. Опасно. Внутри загорается красный сигнал.
        - Ксюша, пожалуйста, - настаивает Милана. - Почему ты ломаешься?
        - Я не знакомлюсь в клубах, - говорю твёрдо. - И тебе не советую.
        - А что тут тогда делать? - удивляется. - Просто танцевать?
        - Ну кому как, - передёргиваю плечами. - Но я...
        - Ты чего? Я что, зря знакомилась и на вип его развела? Пошли, Ксюша. Не дури. А?
        Милана увлекает меня за собой. Интуиция бьет тревогу.
        Назар. Это имя заранее не нравится. Тогда почему не отказываю? Почему превращаюсь в покорную овцу, идущую на заклание? Страшно подругу оставить одну. Дура. Натуральная идиотка.
        Кожей чувствую, придётся дорого заплатить за эту тупую доброту.
        Глава 29
        - Милана! - радостно восклицает мужчина и от сладости в его голосе меня невольно передергивает. - Какая прелесть. И подруга у тебя прелесть. Обе красотки!
        Дверь захлопывается за моей спиной. Рефлекторно оборачиваюсь. Понимаю, на замок нас здесь никто не закрывает, однако ощущение неприятное, странное, муторное. Словами не передать. Чувства идут на интуитивном уровне.
        Мерзкий тип. Внешность вроде бы приятная, не отталкивающая, но смотрю на него и сразу понимаю, что он мне совершенно не нравится. Скользкий.
        Темные волосы выстрижены в модную прическу, щедро напомажены гелем, зачесаны наверх, точно хохолок у петуха. Борода аккуратно выстрижена, опять же волосок к волоску. Костюм пижонский. Приталенный, в облипку сидит, аж трещит. Белоснежная рубашка, галстук-бабочка.
        А его точно Назар зовут? Выглядит как один из людей Ахметова. Хотя нет, чересчур манерный.
        Замечаю за столом еще двоих незнакомцев. Мрачные типы, угрюмые. Их бороды и прически отнюдь не выглядят ухоженными. Эти мужчины кажутся клонами друг друга. Крупные, мускулистые, смотрятся угрожающе. Одеты одинаково: темные джинсы, светлые майки, обнажающие здоровенные ручищи. Поворачиваются и припечатывают взглядом, действуют, будто по команде.
        Отлично. Вот эти однозначно смахивают на цепных псов Ахметова. Еще не поздно броситься прочь, удрать отсюда.
        Интересно - отпустят? Черт, у меня талант. Талант вляпываться в дерьмо по самое горло, причем абсолютно добровольно.
        - Мустафа, - елейным тоном продолжает Назар. - Ибрагим.
        - Приятно познакомиться, - счастливо заключает Милана.
        Серьезно? Приятно?!
        - Моя прелесть, - Назар улыбается во весь рот, демонстрирует выбеленные зубы. - А подружку как зовут?
        - Ксюша, - подруга отвечает за меня.
        - Ой, мальчики, - улыбаюсь и наконец подаю голос, выхватываю мобильный телефон из сумки. - Простите, мой парень жуткий ревнивец. Сейчас отлучусь в тихое место, поболтаю с ним пару минут и вернусь. Иначе он в клуб примчит, все разнесет.
        Толкаю дверь - не поддается. Поворачиваю ручку - черт побери, заперто. Но когда? Когда успели? Даже звука не слышала.
        Четко сработано. Обалдеть.
        - Ничего, - подает голос один из мрачных типов. - Не дергайся.
        Ибрагим? Мустафа?
        Второй поднимается и подступает вплотную, выхватывает телефон из моих дрожащих пальцев, выбрасывает в аквариум. Огромный такой аквариум. Практически во всю стену. Экзотические рыбки совсем не рады неожиданному подарку. Я тоже не рада. Ни капли.
        Дьявол. Вляпалась по полной программе. Сейчас меня скрутят и доставят хозяину.
        А может, совпадение? Может, обойдется? Нет, глупо надеяться и мечтать о нереальном. Их нанял Ахметов. Другого объяснения не существует. Типаж его покорных псов. Да и не важно уже ничего. Меня вычислили. Вероятно, следили несколько дней. Подвернулся шанс - сразу воспользовались.
        - Зачем вы так? - удивляется Милана, пораженно моргает, смотрит то на меня, то на этих страшных мужиков. - Ребята, что происходит?
        - Новый телефон купим, - счастливо уверяет Назар, подхватывает девушку под локоть и подталкивает к столу, пододвигает стул так, что подсекает, заставляет мигом осесть на сиденье. - Давайте выпьем за приятное знакомство.
        Угрюмый здоровяк кивком приказывает мне занять свободное место.
        Нервно дергаю ручку. Лихорадочно. Понимаю, глупо, поздно теперь пытаться, но я должна рискнуть, хотя бы попробовать.
        Урод усмехается и качает головой. Мол, дергай сколько влезет, ничего путного тебе не светит. Ловушка захлопнулась.
        Что дальше? Ахметов сам заявится? Или меня к нему доставят?
        Решаю подыграть. Вариантов мало. Усаживаюсь за стол, гадаю, как поступить дальше, оцениваю свои возможности и прихожу к очень безрадостным выводам.
        Кошмар. Просто кошмар наяву. Так попасться. Самой войти в западню. Надо было не тратить время, не убегать. Смысл? От этого ублюдка не спастись и не спрятаться.
        Назар продолжает сыпать любезностями. Его поведение смахивает на откровенное издевательство. Гад подвигает поднос с коктейлями, подает мне и Милане.
        - Пейте, девочки, пейте, - щебечет он. - Не стесняйтесь.
        - Назар, я не понимаю, - подруга бледнеет. - Что происходит?
        - Моя прелесть, - смеется. - Пей. Давай. Без фокусов.
        Ладно. Выпьем. Помешиваю содержимое стакана трубочкой. Хорошая трубочка, кстати. Металлическая. По виду - из нержавеющей стали. Удобно, помогает природу сохранять, не загрязняет окружающую среду как пластиковые изделия.
        - Ты говорил, мы просто посидим, пообщаемся и…
        - Пей, сука тупая! - гаркает Назар. - Или хочешь, чтобы лично в глотку влил?
        Милана затравленно оглядывается, всхлипывает, явно ищет поддержки. Только поздно. Теперь для всего поздно.
        Здоровяк нависает надо мной с очень красноречивым видом. Склоняюсь, обхватываю трубочку губами. Делаю несколько глотков. Точнее - делаю вид, что делаю. Кривлюсь, морщу нос.
        - Мерзость, - выдыхаю, вытягиваю трубочку из стакана, поигрываю ее, перекатывая между пальцами, мотаю головой. - Что вы нам подмешали?
        Милана вынуждена подчиниться и попробовать коктейль. Кажется, пьет по-настоящему. Ответа о содержимом никто из присутствующих не дает. Проклятая интрига. Второй здоровяк поднимается, разминает кулачищи.
        А вдруг это не люди Ахметова? Вдруг это кто-то совсем посторонний? Липкий ужас пробирается под кожу. Один вариант хуже другого. Мало радости при любом раскладе.
        Откидываюсь на спинку стула, прикрываю глаза.
        Милана теряет сознание. От пары глотков ее полностью уносит. Девушка моментально обмякает.
        Я следую ее примеру. Стараюсь усыпить всякие подозрения. Изображаю обморок.
        Назар смеется.
        - Спящие красавицы, - бормочет он. - Прелестные девочки готовы к транспортировке. Пакуйте их. Нечего тянуть. Охранникам скажете, что эти шлюхи набрались халявных коктейлей и отъехали. Ясно? Все, вперед, хватит сопли жевать.
        Его голос резко меняется, становится удивительно жестким.
        Ждать больше нельзя. Надо действовать. Когда здоровяк обхватывает меня, приподнимая, вонзаю ему в руку стальную трубку. Изо всех сил бью. Не глядя, на автомате.
        Разъяренный вой - лучшая награда. Вырываюсь из ослабевшей хватки и бросаюсь к окну, открываю, встаю на подоконник. От высоты кружится голова.
        Черт возьми. Я успела забыть, что это не первый и даже не второй этаж.
        - Тварь! - меня сдергивают, оттаскивают назад, заламывают руку, заставляя выронить единственное орудие защиты. - Сука гребаная. Ты заплатишь…
        - Вырубай, - приказывает Назар.
        Тяжелый удар в затылок. Кулаком. Кажется. Отключаюсь, думая, что Ахметов бы такого не приказал, не разрешил бы меня коснуться и тем более, ударить. Мир утопает во тьме.
        Я прихожу в сознание от дикого холода. Тело коченеет, замерзает до боли, судороги сводят мышцы икр, вынуждают глухо простонать. Рот наполняет металлический привкус.
        Попала. Попалась. Просто замечательно. Дура. Сама в ловушку зашла. И ведь знала, знала же! Чувствовала… но ничего не стала менять. Идиотизм, реальный бред. Черт побери, кто так поступает?
        Не спешу открывать глаза. Прислушиваюсь к звукам вокруг и к собственным ощущениям. До меня доносятся приглушенные женские голоса, которые с каждой прошедшей минутой становятся все четче. Сдавленные рыдания. Всхлипы. Нервные возгласы. Осознаю, что лежу на бетонном полу. Руки и ноги ничем не связаны, тело полностью свободно. Вроде бы.
        Медленно разминаю затекшие пальцы, потираю запястья, отчаянно стараясь согреться. Зубы отстукивают чечетку. Морщусь, приоткрываю отяжелевшие веки, стараюсь навести фокус, различить смазанные в полумраке контуры.
        Где Милана? Где эти проклятые ублюдки, захватившие нас? Мужских голосов не слышу. Зато женских много. Голова гудит, затылок мучительно ноет, больно даже шевельнуться.
        Что произошло? Что я помню? Удар, мощный и резкий. Свинец растекается по макушке, струится по плечам, ниже льется, разливается вдоль позвоночника. Чернота застилает обзор, перекрывает собою абсолютно все.
        Мне стоило подождать. Наверное. Подгадать более удобный момент, потом действовать. Вонзить трубочку после того, как меня вынесут из комнаты. В коридоре. На выходе. Или придумать план получше стремительного броска к окну.
        Дьяволовы окна. Похоже, мое везение с ними закончилось. Больше ничего хорошего не светит.
        Нет, проблема не в окне и не в том, стоило ли втыкать трубку в бандита практически сразу. Проблема в том, что у меня совсем нет мозгов. Ощущать опасность и лезть на рожон дальше. Гениально. Круче нарочно не придумаешь.
        Может, это подсознательное желание умереть? Может, я считаю, будто попросту не должна жить? Привыкла к мысли, что должна погибнуть, когда мне исполнится восемнадцать лет, теперь занимаюсь саморазрушением.
        Нужно выбираться отсюда. Еще не все потеряно. Надеюсь.
        Поднимаюсь и оглядываюсь, замечаю вокруг много девушек. Больше десяти точно. Виски опаляет раскалённая сталь, едва соображаю, поэтому трудно определить сходу количество человек передо мной. Просто понимаю, тут только женщины, примерно моего возраста. Мужчин нет. Ни одного бандита не замечаю. Помещение просторное. Окон нет, лишь металлическая дверь. Голые стены, никакой мебели. Вообще ничего. Единственный источник - лампа под потолком. Закрываю глаза, сглатываю с огромным трудом.
        - Очнулась, - бросает кто-то. - С пополнением нас. Как зовут?
        Поворачиваюсь на этот голос, вижу незнакомку. Симпатичная, рыжеволосая. Улыбается мне, махает рукой. Разговоры повсюду не затихают. Разобрать суть сложно, потому что все говорят на разные темы одновременно, шепчутся.
        - Ксюша, - прочищаю горло. - А тебя?
        Ее ответ заглушает скрежет открываемой двери. В подвал заходит мрачный тип. Ибрагим? Мустафа? Кого из них я ранила? У этого мужчины руки не перевязаны. Не замечаю никаких повреждений, зато вижу пистолет.
        Голова начинает болеть гораздо сильнее.
        - Воды! - кричит какая-то девчонка, вскакивает на ноги. - Дайте нам воды. Вчера все закончилось. Покормите нас. Мы же люди. Нельзя так!
        - Пить хочешь? - хмыкает угрюмый бугай, проходит вперёд, окидывает всех девушек тяжелым взглядом, по кругу изучает. - Кто ещё хочет?
        Молчание. Никто не решается отвечать.
        Я отползаю к стене. Чувствую, этот урод на меня смотрит. Поправляю лямки платья, одергиваю задравшуюся юбку.
        Здесь много девушек. Больше десяти. Думаю, примерно двадцать. Двадцать пять. Молодые, привлекательные. Все как на подбор. Мои дурные предчувствия усугубляются с каждой прошедшей секундой.
        - Пожалуйста, - продолжает смелая девчонка. - Принесите воды. Хотя бы немного. Мы разделим.
        Как давно они здесь? Дольше суток явно. А как долго я в отключке? И где Милана? Почему среди девушек не вижу свою подругу?
        Выстрел заставляет содрогнуться и подскочить. Кажется, на меня попадают брызги крови. И возможно, не только крови.
        Урод стреляет прямо в голову девушки. Кто-то истошно кричит. Но вопль быстро обрывается. Раздаётся несколько сдавленных всхлипов. Стоны.
        - Я спросил, - рычит бугай, обходит подвал, изучает каждую жертву. - Кто ещё хочет пить? Кто?!
        Желающих больше нет. Даже не знаю, слышу стук собственного сердца или чужого. Страх парализует, покрывает тело липкой паутиной пота.
        - Тупые суки, помните своё место, - продолжает подонок. - Вы все дерьмо. Мы решаем, когда вам сдохнуть и как. Сегодня в круиз отправляемся. Готовьте свои дырки. Каждая щель будет при деле.
        Он останавливается передо мной.
        - На выход, - хватает за волосы, накручивает на кулак и тащит к двери.
        Еле умудряюсь подняться на ноги, первые пары секунд проезжаюсь по бетонному полу, счесывая колени до крови.
        Плохо. Все очень плохо.
        Это и правда подвал. Понимаю чуть позже, когда приходится спотыкаться раз за разом поднимаясь вверх по ступенькам. Воздух теплее. Запах приятнее. Детали отмечаю на автомате.
        Что такое круиз? Сленг? Или речь о настоящей поездке по морю?
        Открывается и закрывается дверь. После меня волокут по коридору, заталкивают внутрь комнаты и дергают вниз, вынуждая рухнуть.
        - Дрянь, - бросает урод, вцепившийся в мои волосы. - Повезло тебе, смазливая стерва. Только твоя морда тебя и спасла. Брата моего ранила. Друга. Хренова мразь.
        - Пусти, девушку, Мустафа, - слышится тошнотворно сладкий голос Назара. - Не порти мой товар.
        Значит, стальную трубку я всадила в Ибрагима. Жаль, у меня больше нет никакого оружия. Очень жаль.
        - Дай мне ее, - пальцы чуть скальп с меня не снимают. - На ночь дай.
        - А что от девки к утру останется? - хохочет. - Все. Не держи на сучку зла. Она своё отработает.
        Бугай отпускает меня. Выдаёт грязное ручательство, но размыкает захват. Отходит в сторону.
        Лихорадочно поправляю платье. Смотрю прямо перед собой. Невольно кривлюсь от омерзительного зрелища.
        Назар сидит в кресле широко расставив ноги, а перед ним трудится абсолютно голая девушка. Макушка ритмично двигается вверх и вниз, хлюпающие звуки оставляют мало места для фантазии.
        - Хороший зверёк, - довольно заключает Назар, накрывает голову девушки ладонью, притягивает вплотную к паху. - Хороший.
        Обнаженное тело сводит судорога. Спазм.
        К моему горлу подкатывает тошнота. Отвожу взгляд. Замечаю на полу кровь. Небольшую лужицу. И бёдра девушки тоже в крови.
        Что они делали... что...
        - Забирай, - бросает Назар и отталкивает от себя использованную игрушку, точно мусор выбрасывает. - С этой развлекайся.
        Бугай хватает бедную девушку за горло, довольно ухмыляется, разглядывая добычу.
        - Тут много голодных парней, - говорит он. - Ты обслужишь каждого. Скажи спасибо своей подружке. Она постаралась. Брату моему кровь пустила, а мы пустим тебе.
        Подружке?
        С ужасом вглядываюсь в лицо девушки и узнаю Милану. Едва узнаю. Настолько замученной и подавленной она выглядит.
        - Оставь нас, - приказывает Назар неожиданно жестко.
        Щёлкает молния, бряцает пояс. Этот ублюдок наконец прячет свой гнусный отросток в брюки.
        Тошнота становится невыносимой. Ощущаю позывы на рвоту. Желудок режет острая нестерпимая боль.
        - Кто ты? - спрашивает Назар.
        Открываю рот для ответа, но он не позволяет и слова вымолвить.
        - Только не надо лить мне в уши лживое дерьмо, - говорит мрачно. - Ты никакая не Ксюша. Твои данные липа. От первой и до последней буквы. Такого паспорта не существует. На фонарь все заполнила. Думала, не раскусим?
        - Откуда...
        - Ресторан мой, - прерывает насмешливо. - Прикрытие. Там удобно дур отбирать и ловить. Думаешь, просто так документы не спрашиваем при устройстве на работу? Так проще товар выбирать. К нам сразу проблемные сучки лезут. Их больше нигде не берут. Детдомовские как твоя Миланка. Кто таких ищет?
        Логично.
        - Набираем симпотных телок и продаём с молотка. Хотя кого как. Одних на круиз. В тур по жарким странам. Других на аукцион. Что решу, то и будет.
        Я во власти работорговцев. Был ли смысл бежать от Ахметова? Из одного ада в другой попадаю. Там хотя бы знакомый дьявол. А тут...
        - Кто ты? - повторяет Назар. - Почему скрываешься? От кого? У меня глаз намётан. Тебе не больше двадцати пяти лет. Самый сок. Могла бы найти богача и раскручивать на бабки, а вместо этого спину гнёшь с подносами.
        Что я могу ответить? Что будет правильно? Признаться, будто я собственность Рустама Ахметова? Упомянуть прозвище «Граф«? В закрытом клубе Граф был авторитетом. А здесь? Знают ли о нем? Об Ахметове точно в курсе. Но любой вариант рискованно выглядит. Настоящее имя нет смысла называть. Даже если Назар боится Ахметова или Графа, ему проще уничтожить меня как единственную улику, чем признать вину. Глупо нарываться на гнев моего предполагаемого покровителя.
        - Ты начинаешь меня раздражать, - поднимается с кресла, подходит вплотную и буравит взглядом. - Молчунья. Откуда ты такая взялась? Я давно тебя приглядел. С первого дня. Красивая ты. Слишком красивая для того, чтобы бедной быть. Я ждал, думал, как тебя лучше захватить, долг повесить или на предложение про работу получше приманить. Но тут сама судьба нас свела. Увидел тебя с той тупой шмарой и не удержался.
        - Какая разница, кто я? - спрашиваю. - Что ты со мной сделаешь? Продашь?
        - Борзая, - заключает с мерзкой улыбкой. - Люблю таких ломать. Но бабки ещё сильнее люблю. Поэтому не смогу тебя для личного использования взять.
        Он чересчур много болтает. Подозрительно. Если только... если только не намерен убить. Тогда не важно о чем разговор вести. Можно выложить все.
        Холод разливается под кожей. Желудок завязывается в тугой узел. Нутро выворачивает от жуткого предчувствия.
        Я обречена. Теперь наверняка.
        - Думаю, ты сбежала от кого-то, - говорит Назар. - От богатого папика, который будет рад заплатить любой выкуп. Ты явно пряталась и не хотела, чтобы тебя нашли. Без документов ночевала на вокзале. Боишься кого-то. И сильно.
        Просто чудесно. Пока я была уверена, что отлично маскируюсь и умело залегла на дно, меня уже нашли. Причём не люди Ахметова, новые сволочи.
        - Кто ты? - повторяет, нависая надо мной. - Говори по-хорошему. Шкурку твою портить не буду, но правду выбью.
        У него звонит телефон.
        - Да! - рявкает Назар. - В смысле охрана не отвечает? Да мне насрать. Сам разбирайся и не дергай по пустякам. Чего несёшь? Закрытая зона. Сюда никто не мог пробраться.
        Не слышу, что именно говорят на другом конце. Быстрая речь. Возбужденная.
        - Камеры отключены? - Назар хмурится. - Перезагрузи систему. Кого ты видел? Один человек? Да кто бы к нам полез? Кто бы рискнул? Тихо. Заглохни, сказал же. Если сюда реально пробрался какой-то наглый ублюдок, поймайте его. Бери людей и двигай. Живее соображай.
        Завершает разговор и сдергивает с меня платье. Сгребает ткань в кулак и рвёт. Чёрная ткань расползается моментально, обнажая тело.
        - Улыбнись. Сделаем пару фоток для твоего хозяина. Раз не хочешь сама правду выкладывать, то пробью информацию лично. Найду, от кого ты сбежала. Пусть раскошелится, если хочет игрушку обратно.
        Глава 30
        Меня мутит. Тошнит. Очень сильно тошнит. Буквально воротит от этого Назара. От его взгляда, от голоса, от манеры держаться. Наизнанку выворачивает. Пальцы леденеют. Дрожь сотрясает изнутри, раздирает на части, лишает последних иллюзий. Живот сводит от боли, ощущение, точно стальные лезвия кромсают внутренности. Мерзкое чувство. До жути мерзкое.
        - А ты уверен, что хочешь встретиться с моим хозяином? - спрашиваю тихо, гулко сглотнув, продолжаю: - Ты его не боишься? Вдруг он не из тех, кто согласен платить выкуп? Может, проще найти нового покупателя?
        Сама не знаю, зачем выдаю все эти вопросы. Просто пытаюсь понять, прощупать почву. Действительно ли подонок настолько уверен в себе и в своем могуществе, никого не страшится. Болтает и не опасается лишних свидетелей. Либо убьет в итоге, либо ему реально наплевать, расскажу я другим людям про преступные схемы или нет.
        Вообще, какая разница? Что меняется? Мое положение откровенно паршивое, причем при любом раскладе. Лучше не станет. Только хуже.
        Ничего не исправить. Поздно. Отсюда не сбежать и не вырваться. Капкан захлопнут. И выхода не найти.
        - У меня все схвачено, - фыркает Назар. - Поверь, я могу организовать тебе групповое изнасилование прямо посреди центрального парка. Никто и слова не скажет. Не возмутится. Ни черта за это не будет. Менты не дернутся. Скажем, тут договорено так. Современное искусство. Инсталляция. Живой спектакль. Короче, задумано заранее. Поверь, сладкая, за мной серьезные люди стоят. Я пешка. Они гребаные короли.
        - А что если мой хозяин один из них? - бросаю с вызовом.
        Тонкий лёд. Но выбора нет. Назар вполне способен сделать множество моих фотографий, а потом избавиться от меня. Только одно дело уничтожить вещь неизвестного человека и совсем другое - повредить имущество шефа. Вдруг повезёт его припугнуть?
        Убивать меня рискованно. Если такая ошибка откроется, его не пощадят. Кто бы за ним не стоял, им это по вкусу не придётся.
        Моя фраза заставляет мужчину переменится в лице. Кажется, я могу прочесть мысли, настолько громко работают шестеренки в его голове. Глаза темнеют, губы подергиваются в судороге.
        Он сопоставляет факты. Я скрывалась. Без документов. В полицию не шла. Таилась от неизвестных. Все сходится. Верно?
        Назар посмеивается.
        - Блефуешь, сладкая, бред несёшь.
        - Уверен?
        - Да! - рявкает и грубо хватает меня за руку, тащит за собой. - От таких людей никто не убегает. Поняла?
        - Я и есть никто, - выпаливаю, долго не раздумывая. - Ты даже имени моего не знаешь. Ты совсем ничего не знаешь.
        - Кончай заливать.
        Он заталкивает меня в какую-то комнату и захлопывает дверь. Его мобильный снова разрывается от звонка, и пока Назар принимает вызов, я оглядываюсь вокруг, пробую отыскать лазейку.
        Засада. Вот теперь точно. Окна тут замурованы. В прямом смысле. Намертво закрыты кирпичной кладкой.
        - Хватит наяривать, - раздраженно отвечает Назар. - Я занят. Ничего решить не можешь? Что значит выход заблокирован? Замок заклинило? В смысле вы не можете выйти из дома? Да что ты, черт побери, такое несёшь? Чердак потек? Не наш чердак. Твой! Остолоп... стоп. Глохни. Сказал. Твою мать. Заткнись. Просто перезагрузи сраную систему безопасности. Ясно? Запусти это дерьмо заново. Очень легко. Даже ты поймёшь. И не смей звонить. Не смей! Не отвлекай меня, блять. Пусть Ибрагим сделает. Да. Сейчас же. Пусть делает. Вперёд.
        Обнимаю себя руками, стараюсь унять дрожь. Мне становится ужасно холодно, ведь я остаюсь лишь в нижнем белье. Платье содрано. От мрачного взгляда, что неодобрительно скользит по мне, становится ещё холоднее. Назар зол.
        - Тебе надо помыться, - заявляет он. - Грязная. В синяках. Я хочу выгодно показать товар. Так не прокатит. Выглядишь как бомжиха.
        Мои колени ободраны до крови. Плечи тоже покрыты ссадинами. Не помню, как это произошло. Ноги пострадали, когда меня из подвала наверх волокли. Насчёт остальных травм понятия не имею.
        - А это что такое? - брезгливо кривится Назар, вперив взгляд в низ моего живота. - Что за хрень? Что с тобой?
        Смотрю туда же, куда и он.
        - Это, - запинаюсь и на автомате заключаю: - Ничего.
        Мои светлые трусы пропитывает кровь. Тонкие струйки стекают по бёдрам. Алые капли скользят по белой коже все ниже и ниже.
        Кошмар. Почему именно сейчас?
        - Ты больная? - не унимается Назар. - Не понял. Венерическое?
        - Это месячные, - задыхаюсь от внезапно накатившего стыда. - Вы торгуете женщинами и не знаете, что у них такое бывает?
        - Дерьмо, - хватает меня за волосы и опять тянет, заставляя кричать, заталкивается в ванную комнату. - Ещё ковёр загадишь.
        Теперь понятно, почему болел живот, почему так сильно трясло и штормило. Ещё бы с остальным разобраться, вырваться из ловушки.
        - Белье в мусорную корзину, - распоряжается Назар. - Потом в душ.
        - Ты будешь смотреть?
        - Буду все делать, - совершает непристойный жест бёдрами.
        Горечь подкатывает к горлу. Обжигает. Мне кажется, ещё немного и начнётся рвота.
        - Тебе не противно? - усмехаюсь, поборов тошнотворный спазм.
        - Ты подмоешься, - наводит на меня телефон. - Фото отснимем и развлечемся. На крайняк в зад отымею. Ну или минет отстрочишь. Ты девка бывалая. Это видно.
        Да. Бывалая. Очень.
        Послушно стягиваю нижнее белье и выбрасываю. Забираюсь в ванную. Назар стоит в проходе. Лыбится. Расстегивает рубашку, не снимает, но все равно мне становится тошно от его действий.
        Мою кожу покалывает. Странное чувство. Холод отступает и становится горячо. Даже дышать тяжело. Впечатление, точно воздух накаляется.
        Пульс впадает в бешенство. Толчки крови оглушают. Перед глазами все плывёт и мутнеет. Страшно. До дрожи страшно.
        Я должна сделать что-то. Должна. Надо спастись. Надо сбежать. Надо...
        Дай мне сил. Прошу. Пожалуйста. Сама не знаю, к кому обращаюсь. Просто взываю к высшим силам. Просто пытаюсь достучаться.
        - Тебе лучше меня отпустить, - говорю тихо, но твёрдо. - Пока не поздно.
        - Да ну? - презрительно ухмыляется. - С какой радости? Ты горячая девка. Если не продам, себе оставлю. Люблю блондинистых бабенок.
        - Он тебя уничтожит.
        - Он?
        - Мой хозяин.
        Назар смеётся, но эта реакция меня не тормозит. Наоборот подстегивает продолжать дальше.
        - Отпусти меня, - чеканю настойчиво. - Отпусти и тебе ничего плохого не будет. Если он придёт и не найдёт меня, то оставит вас в живых. А если узнает, если поймёт, что мне причинили боль, то каждый погибнет.
        - Я типа испугаться должен? Ой как страшно. Дрожу, дрожу...
        - Выпусти, - повторяю. - Просто выпусти меня отсюда. А когда он придёт, то не говори, что я вообще здесь была, не признавайся. Молчи и все.
        - За дебила держишь?
        - Это твой последний шанс.
        - Считай, что я его просрал, - противный смех скорее похож на отрыжку. - Ну? Что мне будет? Кто меня накажет? Кто? Где твой супер защитник?
        - Только тронь и...
        Назар обхватывает талию. Сжимает. Потом проходится по груди.
        - Вот! - вопит. - Тронул. И что? Что мне за это будет?
        - Ты истечёшь кровью, - выдаю холодно.
        Он даже руки отдергивает. Хмурится.
        Я и правда желаю ему всего самого плохого. За то, что он сотворил с Миланой. За всех тех женщин в подвале. За каждую загубленную душу. Я бы даже не отказалась от того, чтобы Рустам Ахметов переломал ему все кости.
        Вряд ли человека можно сходу заставить истечь кровью. Вряд ли это физически возможно. Зато кости переломать вполне реально.
        Господи. О чем я думаю? Что я несу?
        Сама кровью истекаю. Пусть и не по вине Назара. Но ему точно ничего плохого не будет. Никто его не накажет. Этот ублюдок продолжит вести свой гнилой бизнес на чужих костях.
        - Больная сука, - выплевывает он.
        Даже не спорю. Больная. Четко подмечено.
        - Клянусь, - шиплю я. - Истечёшь кровью. Обещаю тебе. Истечёшь. Захлебнешься и сдохнешь.
        Назар замахивается на меня. Хочет влепить затрещину. Но замирает. Как-то очень странно застывает на месте. Не двигается.
        Моргает. Дёргается. И цепенеет как статуя. Из уголков его глаз скатываются тёмные капли. Густые. Бордовые. Из носа вытекает ярко-красная струйка. Рот приоткрывается в беззвучном крике.
        Я вжимаюсь в стенку. Впечатываюсь в кафель.
        Что с ним? Что это?
        Кровавые слёзы льют градом, полностью покрывают щеки. Из ноздрей вырывается настоящий поток алого цвета. Багрянец застилает лицо.
        Назар кашляет. Точнее пытается кашлянуть. Подергивается. Содрогается в жутких спазмах. Зрелище чудовищное, ожившая картина из фильма ужасов. Чертов триллер. Я схожу с ума?
        Кровь настоящая. Запах забивается в лёгких. Дурманит, заставляя мой желудок сворачиваться узлами.
        Это не по-настоящему. Нереально. Это выдумка. Наваждение. Так же не бывает на самом деле.
        Я только сказала. Только подумала и...
        Он истёк кровью. Почти в ту же секунду.
        Проклятье. Может, меня накачали наркотиками? Может, это бред? Точно бред. Другого объяснения нет.
        Назар падает на колени. Погибает медленно и мучительно. В ужасающих страданиях. Корчится. Пробует заорать и не может. Дёргается в судорогах, продолжает захлебываться собственной кровью.
        Мое сердце пропускает удар. Нет. Мое сердце совсем не бьется.
        - Принцесса, - хриплый голос продирает разум насквозь. - Я все твои желания исполню. Только загадай.
        Огромная темная фигура надвигается как сама судьба. Неотвратимо. Подступает вплотную.
        Ахметов. Проклятый Рустам Ахметов. Он спас меня? Он?! Нет, невозможно.
        Нет, нет, нет...
        Он отпихивает Назара ногой. Убирает с дороги как мусор. Успеваю заметить что-то в затылке работорговца. Нож? Кинжал? Мельче. Гораздо мельче. Блеск металла слепит.
        Ахметов останавливается прямо передо мной.
        - Кто? - вопрос звучит как гром, прежде насмешливый тон резко меняется, угроза осязаема. - Кто тебя обидел?
        Я чувствую хищный взгляд. Мрачный и тяжелый. Понимаю, куда этот дикий зверь смотрит. Ощущаю. На окровавленные бёдра, на низ моего живота.
        Жар ударяет в голову. Не представляю, как ещё держусь на ногах.
        - Я... - не дышу.
        - Кто? - Ахметов сдавливает мои плечи до хруста. - Кто посмел тебя тронуть?
        Глава 31
        - Никто! - выпаливаю я. - Никто до меня не дотрагивался и не обижал. Пожалуйста, отпусти и не смотри так, будто хочешь убить на месте.
        Ахметов выглядит жутко. По-настоящему чудовищно. Нет, он и раньше не походил на прекрасного принца, но теперь пугает гораздо сильнее. Чертов псих. Нормальным он точно не кажется. Его ноздри хищно раздуваются, вбирают запах моей крови. Глаза горят сатанинским огнем, рот кривится в зверином оскале. Дьявол. Самый настоящий дьявол, явившийся по мою душу.
        - Больно, - шепчу я. - Ты делаешь очень больно.
        Ахметов подхватывает меня и усаживает на раковину. Отрывает от ванны, перемещает так легко и просто, словно я невесомая пушинка. Когда мужские пальцы жестко впиваются в тело, дрожь прошибает каждый позвонок, разряды электрического тока проходятся по венам, сотрясают, не ведая пощады.
        - Что ты... что...
        Вскрикиваю. Ведь он раздвигает мои бёдра, проводит пальцами по низу живота, изучает самое потаённое место без какого-либо предупреждения. Раздвигает складки плоти. Действует неожиданно нежно и осторожно. Бережно.
        - У меня критические дни, - выдаю сдавленно. - Менструация. Это совсем не то, про что ты подумал. Я... со мной все нормально. Прошу, прекрати.
        - Кто тебя трахал? - резко спрашивает Ахметов. - Куда?
        - Никто и никуда, - говорю твёрдо, мечтаю, чтобы он поскорее прекратил свои чудовищные манипуляции, разорвал контакт. - Думаешь, я бы позволила? Я бы скорее умерла. Я бы не далась никому из этих ублюдков.
        Проклятье. Он продолжает эти странные действия, не торопится остановить своё исследование. Как будто поглаживает меня.
        Тело реагирует дико. Безумно. Отвечает тягучим спазмом. Судороги сводят мои бёдра, заставляя простонать от болезненных ощущений. Слезы стекают по щекам.
        - Хватит, - умоляю я. - Рустам.
        Звук собственного имени заставляет мужчину остановиться. Или же он сам решает закончить этот ужасный осмотр. Все совпадает.
        - Могла бы солгать, - холодно произносит Ахметов, глядя прямо в мои широко распахнутые глаза. - Наплести всякого дерьма про насилие. Могла надавить на жалость.
        - Разве в тебе есть жалость? - невесело усмехаюсь.
        - Узнаешь, когда буду тебя ебать, - от его ледяного ответа мое сердце в момент обрывается, ухает вниз, принуждая цепенеть.
        Перед глазами темнеет. От страха. Пот струится по спине.
        Он хуже. Намного хуже всех этих работорговцев вместе взятых. Хуже всех. Хуже самых больных и безумных убийц. Хуже самого хозяина пекла.
        Что-то касается моего голого тела. Какая-то ткань. Плотная, мягкая, чёрного цвета. С опозданием понимаю: Ахметов набрасывает на меня свою рубашку. Застегивает на все пуговицы.
        Боже. Теперь мой палач обнажён. По пояс, но от этого не легче. Его мускулы внушают первобытный ужас. Мышцы развиты настолько сильно, невольно начинаю сомневаться, человек ли он.
        Нет. Конечно, не человек. Зверюга. Монстр. Чудище.
        Ахметов берет меня на руки. Подхватывает под попу, прижимаем к своему железному телу, опаляет неистовым жаром. Трепет пробегает под кожей.
        Жутко. Очень, очень жутко.
        Он направляется к выходу. Двигается как робот. Без чувств, без эмоций.
        - Милана, - вдруг бормочу я. - Прошу, давай найдём Милану.
        - Кого?
        - Мою подругу. Она тоже здесь. Нас вместе поймали. Назар... этот урод, которого ты убил, отдал ее своим людям.
        - И что?
        - Нужно помочь, - шепчу прерывающимся голосом. - Нужно действовать быстро. Прошло мало времени. Надеюсь, ей не причинили серьезного вреда. Пожалуйста, помоги. Очень прошу.
        - Зачем?
        - Она моя подруга.
        - Я понял.
        - Тогда почему спрашиваешь? - провожу ладонью по его груди, действую неосознанно. - Я... я все сделаю. Но ты должен ей помочь. Умоляю.
        - Ты и так все сделаешь, - чеканит мрачно. - Я за своим пришёл. На чужое наплевать.
        - Здесь очень много девушек, - продолжаю лихорадочно. - Их держат в подвале. Готовят на продажу. В круиз. Так Назар объяснил.
        - Я должен всем помочь? - хмыкает.
        - Ты... ты можешь, - напрасно пытаюсь поймать его взгляд, ощущаю жжение в пальцах, никак не удаётся отлепить ладонь от мощного тела. - Для тебя же нет ничего невозможного.
        - Нет, - как льдом окатывает от макушки до пят.
        - Твой ответ...
        - Мой ответ «нет», - отрезает жестко.
        - Ты обещал, - роняю с отчаянием. - Я могу загадать желание. Любое желание. Ты исполнишь.
        - Давай по очереди, - ухмыляется.
        - Хорошо, - киваю. - Чего ты хочешь?
        Его пальцы выразительно впиваются в ягодицу. Дальше следует безжалостный шлёпок.
        - Ладно, - согласно шепчу я. - Любые твои желания. Только спаси Милану. И всех тех девушек из подвала выпусти. Очень прошу. Пожалуйста. Я покорюсь. Подчинюсь и выполню каждый приказ. Добровольно.
        В этот момент я практически не соображаю, не отдаю себе никакого отчёта, сама не осознаю на что именно подписываюсь. Просто понимаю, что не могу отступить, не могу позволить другим страдать и погибать.
        Пусть он их спасёт. Пусть спасёт! Остальное уже не важно.
        Ахметов выносит меня на улицу. Двери открывать не нужно. Все распахнуто настежь. Верчу головой, озираюсь по сторонам, пытаюсь понять, куда пропали люди Назара. Будто в воздухе испарились. Никого не видно. Пустота.
        Странный запах. Ощущаю тошноту. Голова кругом идёт. Отовсюду несет... кровью? Дышать тяжело, невыносимо.
        - Пожалуйста, - повторяю на автомате. - Рустам. Очень тебя прошу. Помоги девушкам. Спаси их. Ну хорошо. Спасибо хотя бы Милану. Только ее. Очень тебя прошу. Давай вернёмся. Неужели ты не хочешь получить полную власть надо мной? Полное подчинение? Скажи. Только скажи. Я все сделаю. Честно. Клянусь, выполню любые твои прихоти. Без ограничений.
        Я говорю очень много, не замолкаю ни на секунду, повторяю своё предложение в самых разных вариациях. Называю его по имени раз за разом. Надеюсь, хоть таким образом задеть, зацепить. Однако старания напрасны. Ответом служит мрачное молчание.
        Каменная статуя проявляет больше чувств. Ахметов продвигается вперёд, точно машина, железный робот. Никакой человечной реакции не показывает.
        В отчаянии обхватываю его за плечи, впиваюсь в гладкую смуглую кожу ногтями, царапаю, причиняя боль. Но мужчине наплевать. Мои действия совершенно его не трогают и не отвлекают.
        - Почему ты молчишь? - бормочу лихорадочно. - Почему?! Черт возьми...
        - Заманчиво, - наконец бросает он.
        Однако назад не возвращается.
        Дьявол. Я уже готова обрушить на него новую тираду, начать вырываться из объятий. Но слова забиваются в горле, когда луч прожектора ярким всполохом озаряет территорию вокруг.
        Да. Здесь не слишком хорошее освещение. Поначалу мои глаза ничего толком не разбирают в окружающей нас темноте. Фонари не работают или же их попросту здесь нет. Зато существует прожектор, который медленно перемещается, отмечая периметр двора.
        Я нервно моргаю. Плотно смежаю веки, содрогаюсь всем телом, сильнее вонзаю ногти в плечи Ахметова, будто пробую удержаться на грани реальности. Мираж вокруг выглядит чудовищно. Жуткое марево. Плод больного воображения.
        Я сошла с ума. Окончательно обезумела. Я не могу видеть это. Не могу. Это же нереально.
        Множество изувеченных тел. Повсюду. Настоящая бойня. Крупнык мужчины выглядят как переломанные куклы. Будто некто всесильный смахнул фигуры прочь с шахматной доски, разломал на части.
        Ахметов привёл своих людей. Он же не мог вытворить подобное сам? Лично. Один. Без посторонней помощи.
        Но тогда... где его люди? Здесь тихо. Очень тихо. Мертвая тишина. В прямом смысле этого выражения. Все враги убиты. Повержены.
        В памяти всплывают фрагменты разговора, который вёл по телефону Назар. Проблемы на воротах. Блокировка. Трудности, возникшие в системе. Суть продолжает ускользать.
        - Кто это сделал? - спрашиваю. - Кто с ними расправился?
        - Викинг, - холодный ответ. - Мой верный друг.
        - Друг? - леденею настолько сильно, что у меня зуб на зуб не попадает. - И куда он п-пропал?
        - Отвёл душу и спит.
        - Спит? - опять чисто механически переспрашиваю.
        Ну да. Если у Ахметова и найдётся друг, то однозначно такой же психопат как он сам. Больной, отмороженный на всю голову. Как он сам. И почему бы не отправиться поспать после массового убийства?
        - Выходит, всех уничтожил Викинг? - уточняю надтреснутым голосом.
        - Думаешь, я бы справился один?
        Не хочу думать. Хочу забыть и развидеть весь этот кошмар вокруг. Столько изуродованных тел. Месиво. Оживший фильм ужасов.
        - Мы работаем вдвоём, - продолжает вкрадчиво. - Он всегда меня выручает. Но звать его опасно. Парень не умеет тормозить. Не слышит приказы. Запоминай совет, принцесса. Если вдруг встретишь его, встань на колени. Не убегай.
        Странные фразы. Очень странные. Особенно от Ахметова. Дико звучит. Он хочет, чтобы я встала на колени перед другим мужчиной?
        Мозг объят дичайшим волнением. Полностью отключаюсь от окружающей реальности. Перестаю мыслить трезво. Паника пожирает изнутри. Разум раздирают на части чудовищные видения.
        Я закрываю глаза. Не хочу смотреть. Сама не осознаю, как утыкаюсь щекой в грудь Ахметова, как обретаю покой в руках смертельно опасного врага.
        Щёлкает дверца автомобиля. Меня опускают на переднее сиденье, пристегивают ремнём. Вздрагиваю, будто сбрасываю путы сна, прихожу обратно в сознание.
        Милана. Господи. Я ей так и не помогла. Глаза режет боль. Щурюсь, чувствую, как слезы струятся по заледеневшим щекам.
        - Адрес сбросил, - Ахметов говорит по телефону, занимает место водителя, заводит двигатель, через пару секунд машина трогается вперёд. - Зачистить. Утечка газа подойдёт.
        Что? О чем он? С кем?
        - Баб из подвала достаньте, потом работайте, - продолжает он. - И ту деваху, которую пасли, в больницу доставить. Имя проверьте. Милана. Брюнетка.
        Вызов завершён.
        Боже. Он всё-таки помог ей. Помог моей подруге.
        - Спасибо, - роняю глухо. - Спасибо огромное.
        - Благодарить будешь раком, - чеканит хрипло, смотрит четко вперёд, следит за дорогой. - Доберёмся до дома - вы*бу твою тощую задницу.
        Сжимаю кулаки. Дышу прерывисто.
        На что я подписалась? На что согласилась? Хотя какая разница. Я обречена. Он бы взял меня в любом случае. Так пусть девушкам поможет. Пусть спасёт их. Меня уже не спасти. Обречена.
        - Ты следил за Миланой? - интересуюсь чуть слышно. - Ты сказал, вы пасли девушку. Брюнетка. Значит...
        - За тобой следил, - хмыкает. - Она прицепом шла.
        - Ты давно нашёл меня? - горько усмехаюсь. - Почему тогда тянул? Чего ждал?
        - Наблюдал, - поворачивается и обжигает взглядом. - Круто бегала. Затейливо. Я гадал, какую ещё хрень отчебучишь, куда тебя дальше понесёт. Не ждал, что к этим хмырям влезешь.
        - Ясно, - отворачиваюсь, склоняю голову.
        - Скучала? - пальцы властно зарываются в мои волосы, наматывают локоны на кулак, шумный вдох точно выстрел в затылок. - Мой хер больше не даст тебе тосковать.
        Глава 32
        Я медленно переминаюсь с ноги на ногу, поворачиваюсь вокруг своей оси. Стопы утопают в мягком ковровом покрытии. Вздрагиваю, осознавая, что наверняка испачкала пол. Рефлекторно сжимаю бёдра, однако это слабо исправляет ситуацию. Черт, неудобно. Мерзко. Попросту отвратительно.
        - Уберут, - хрипло заявляет Ахметов, захлопывая за собой дверь. - Чего застыла? Двигай в душ.
        Похоже ему наплевать на то, что я испортила сиденье его дорогого авто и на ковёр в этом помпезном отеле тоже наплевать. Его мало заботит мнение людей. И мои личные ощущения тоже слабо волнуют.
        Даже не хочу знать, о чем думали окружающие, когда он заносил меня на руках. Босую, с израненными ногами, всю в ссадинах и синяках. Мы оба выглядим не лучшим образом. Странно. Дико. Я в мужской рубашке. Он голый по пояс. Ещё окровавленные. Обрываю эти мысли. Глупо переживать о такой ерунде, когда возникли действительно серьезные проблемы.
        Я отдала себя в рабство Ахметову. Какая разница, что обо мне подумают сотрудники гостиницы или гости данного заведения?
        Плевать. Теперь на все наплевать. Монстр волен насиловать свою собственность часами. Никаких табу. Никаких ограничений. Проклятье, такое даже насилием назвать нельзя. Я сама предложила сделку, сама пообещала исполнить самые тёмные желания палача.
        Сколько мне осталось ждать до расправы?
        Надо растянуть водные процедуры. Купаться как можно медленнее. Тогда есть шанс выиграть время. Хотя для чего? Больше не сбегу. Никто не позволит. Даже если вырвусь, снова выследит.
        Думала будет время, пока доберёмся до проклятого особняка, однако гад оказался хитрее, завёз в этот отель. Логичное решение. Нам день ехать. Проще разложить меня в первом удобном месте. Выкупать и употребить по назначению.
        - Ясно, - заключает ублюдок, подступая вплотную. - Хочешь со мной искупаться.
        - Не хочу, - отшатываюсь назад, чудом удерживаю равновесие.
        - Хочешь, - ухмылка обнажает клыки зверя.
        Ахметов выдергивает ремень из шлеек, стягивает брюки и в одну секунду предстаёт передо мной абсолютно голым.
        Это начало кошмара. Ад становится реальностью. Кровожадный хищник уже возбуждён до предела. Его член покачивается между крепкими бёдрами. Гигантский, до жути длинный и толстый, раздувшийся от похоти.
        Черт. Я не готова. Никогда не буду готова. Ни за что. Нет, нет...
        - Раздевайся, - этому тону нельзя не подчиняться.
        Мои пальцы автоматически расстегивают несколько пуговиц, прежде чем я успеваю осознать, чем именно занимаюсь. Вздрагиваю и замираю в ужасе от собственной тупой покорности.
        Почему рядом с ним всегда так? Оказываюсь в униженном положении. Грязная, растоптанная. Раньше у меня было больше воли к сопротивлению. Или мне просто показалось?
        Ахметов берётся за полы рубашки, дергает, выдирая оставшиеся пуговицы с мясом. Избавляет меня от одежды. Подхватывает и забрасывает на плечо.
        Воздух выбит из лёгких напрочь. Живот опаляет каленым железом. От соприкосновения наших тел меня прошибает высоковольтным разрядом.
        Прекрасно. Подонок хочет вымыть меня, а потом приступить к экзекуции. Возможно, прямо в душевой кабине начнёт. Почему бы и нет? Зачем тянуть?
        - Вперёд, - распоряжается Ахметов, закрывая стеклянные створки. - Пора тебе отрабатывать мою доброту.
        Вжимаюсь в гладкую поверхность спиной, затравленно смотрю на своего вечного преследователя. Случайно нажимаю кнопки, прислоняюсь прямо к панели управления. Включается вода, музыка и разноцветные огни.
        - Охренеть, - хмыкает Ахметов. - Дискотека.
        Я улыбаюсь. Нервно, истерически. Понимаю, сейчас совсем не до смеха. Ситуация не располагает. Я должна плакать, рыдать от безысходности. Враг завладел мной, подчинил своей власти. Я сама вошла в клетку со зверем и выбросила ключ. Я идиотка.
        Но это и правда смешно. Неоновые лучи озаряют мускулистое тело Ахметова, известная классическая мелодия ласкает слух. Дурдом. Бред. Безумие. Наверное, сказывается перенапряжение. Стресс находит выход. И я начинаю смеяться как одержимая.
        Дискотека. Реально дискотека.
        - Держи, - Ахметов вкладывает в мои руки мочалку.
        - Т-ты хочешь...
        Замолкаю, в принципе понимаю намёк. Он хочет, чтобы я ему прислуживала, намылила его. Видимо, устал. Утомился, пока перебивал работорговцев вместе со своим чокнутым другом Викингом. А может, нашёл новый повод надо мной поиздеваться?
        Не важно. Для меня ничего не меняется. Это короткая отстрочка перед реальным кошмаром.
        Господи. Я сдохну. Если он коснётся меня, я точно сдохну.
        Беру гель для душа. Щедро покрываю мочалку. Отстраняюсь от стенки и делаю шаг навстречу ненавистному ублюдку.
        Он выше меня. Гораздо выше. Приходится встать на носочки, потянуться, чтобы дотянуться до широких плечей, и от этого я невольно впечатываюсь грудью в его грудь.
        Дергаюсь, желаю отодвинуться. Пальцы стоп скользят. Вскрикиваю, когда горячая ладонь опускается на поясницу, вбивает меня в раскаленное тело.
        Ужас. Мои соски покалывает от боли.
        Слишком близко. Мы слишком близко. Недопустимо близко.
        Черт побери. Черт. Черт!..
        Громадный орган таранит мой живот.
        - Не терпится? - насмешливо интересуется Ахметов.
        - Я поскользнулась, - бормочу глухо. - Я случайно.
        - Продолжай, - следует холодный приказ.
        Выполняю распоряжение. Стараюсь больше не допустить таких оплошностей. Но в процессе тесный контакт оказывается неизбежен. Постоянно дотрагиваюсь до Ахметова. Задеваю грудью, бёдрами. Натыкаюсь на вздыбленный член своим животом. На такую здоровенную дубину просто невозможно не наткнуться. И меня потряхивает от дичайшего напряжения. По спине пробегает ток. Воздух искрит. Здесь слишком мало места. Ничтожно мало.
        Дьявол. О чем я вообще? Тут ещё десять человек влезет. Кабина огромная. Но мне душно, чертовски душно. Музыка раздражает. И яркие всполохи слепят.
        - Везде обрабатывай, - говорит Ахметов, когда я замираю.
        - Но...
        Осекаюсь. Нет никаких «но». Придётся и член его мочалкой обтереть.
        - Руками, - жестко произносит Ахметов.
        Пораженно смотрю на него. Боюсь уточнить.
        - Можешь ртом, - криво усмехается.
        Лучше руками. Сжимаю челюсти и делаю то, чего он хочет. Механически, на автомате. Стараюсь не замечать того, как крепнет смертоносное орудие, как вздувшиеся вены бьют в мою ладонь. Просто действую.
        - Яйца не забудь, - бросает ледяным тоном.
        Отдергиваю руку, отступаю назад. Отрицательно мотаю головой. Мое тело отказывается повиноваться. Бунтует. Это настоящий мятеж.
        - Хочешь языком вылизать? - мрачно спрашивает Ахметов, надвигается, сокращая расстояние между нами до минимума.
        - Ты омерзителен, - выдаю быстрее, чем успеваю подумать о собственных словах. - Я ненавижу тебя. Дьявол. Как же сильно я тебя ненавижу! Чтоб ты подох, больной урод...
        Мужская ладонь накрывает мое горло. Практически нежно. После резко впечатывает в поверхность душевой кабины. Буквально вбивает меня в стеклянную стену. Пальцы сжимаются на шее, вынуждают захрипеть.
        - Хватит, - шиплю. - П-пусти...
        - Я только начал, - замечает нарочито сладко, опаляет мои губы горячим дыханием. - Когда закончу, ты себя не узнаешь.
        - Что... что ты...
        Ахметов не ослабляет захват ни на миг. Одна рука жестко удерживает меня за глотку, пока вторая скользит по груди, обводит контуры фигуры с непривычной нежностью, движется вниз по животу. Неудержимо. Неукротимо. Заставляет судорожно глотнуть воздух. Содрогнуться. Сдавленно вскрикнуть. Тянет заорать. Очень сильно тянет. Но ничего не выходит. Черт возьми. Черт, черт!
        - Ты кончишь, - мрачно обещает Ахметов. - Ты у меня так кончишь, что весь мозг вытечет. Сама на хер запрыгнешь и будешь умолять, чтобы до судорог выдрал.
        - Нет-нет! - кричу. - Ты с ума сошёл...
        Пальцы касаются меня между ног. Проскальзывают между бёдрами. Властно. Безжалостно. Клеймят, выжигают тавро каждым движением. Подчиняют. Закрепляют свои права. Помечают собственность.
        Мои глаза до боли распахиваются. Вцепляюсь в руку Ахметова, пытаюсь отодвинуть, царапаю его кисть до крови. Дергаюсь, извиваюсь под этими гнусными ласками.
        Дышать нереально. Невозможно физически. И проблема совсем не в том, что воздух перекрыт грубой хваткой вокруг шеи. Кислород раскаляется. Грудь тяжело вздымается. Мое сердце колотит озноб. Кровь сворачивается.
        - Принцесса, - прямой взгляд, горящий и хищный, порабощающий. - Нет. Ты не принцесса. Ты маленькая лживая сука. Даёшь клятву и забираешь. Манишь и уходишь в отказ. Так не пойдёт. Мои шлюхи место знают.
        - Я не твоя шлюха! - выпаливаю яростно.
        - Тогда почему течёшь под моими пальцами? - издевательски ухмыляется.
        - Я не...
        Замолкаю, к своему глубочайшему стыду осознаю: проклятый ублюдок прав. Это ужасно, однако мое тело предательски реагирует на эти прикосновения. Между бёдрами до жути влажно. Плоть сотрясают тягучие спазмы. Цепенею, столкнувшись с дикой и безумной реальностью.
        Мои руки теряют всякую силу. Безвольно повисают вдоль тела, как плети. Больше не царапаюсь и не пробую отстраниться. Шок пожирает разум. Лёд растекается под кожей, струится по венам, пронизывает жилы.
        А живот раздирает жар. Огненный ком нарастает внутри, наливается силой. Каждый нерв оголяется, обнажается, полыхает неистовством.
        - Давай, - бросает вызов Ахметов. - Повтори, как сильно ненавидишь меня. Пожелай медленной и мучительной смерти. Вперёд. Чего замолчала?
        - Ты... мне что-то подмешал? - интересуюсь чуть слышно.
        Сама знаю, насколько абсурдно это звучит. По дороге Ахметов купил только бутылку воды без газа. Есть я не хотела. Подмешать наркотики не было ни единого шанса. Я сама откручивала крышку. Да и в целом... он бы не стал. Почему-то понимаю это до боли отчётливо. Гад ловит кайф от моего отклика.
        А я... я и правда шлюха.
        Всегда считала себя равнодушной к сексу. Не горела желанием познать прелести плотских утех. А потом радостно отдалась Графу. Сгорела в руках абсолютно чужого и незнакомого мужчины. Разве нормальная девушка будет такой?
        Мерзко. Грязно. Недостойно.
        Однако теперь все ещё хуже. Гораздо хуже. Мое тело отзывается на жестокие ласки кровного врага. Получается, мне наплевать с кем быть? Даже в руках этого ублюдка плыву и растекаюсь от похоти.
        - Сука всегда чует своего хозяина, - заявляет Ахметов.
        И я только пораженно всхлипываю в ответ. Не могу собраться. Не могу дать отпор. Мое тело идёт на поводу у этого подонка, уступает его воле. Но разум сражается. Хотя бы пытается дать отпор.
        Граф ласкал меня иначе. Нежнее. Осторожнее. Пробую воскресить в памяти те мгновения, но ничего не выходит. Ускользнуть от реальности не удаётся.
        Ахметов заслоняет собою все. Разрушает. Выжигает память о другом мужчине. Он просто трогает меня. Жестко. Мощно. Берет своими наглыми пальцами. Завладевает телом по праву хозяина. Никакого стыда. Грани растворяются.
        - Я не сука, - бормочу глухо. - Я не...
        - Ты моя, - обрывает. - Моя сука. Шлюха. Готовая на все самка. Ты каждый мой приказ выполнишь. Игры закончились. Никакой гребаной беготни. Вот твоя реальность.
        Ахметов заставляет меня кончить. Доводит до оргазма. Принуждает испытать разрядку. Это происходит насильно. Он знает. Чертов гад знает, как толкнуть за черту, как погрузить в кипучую бездну греха, как взорвать мир, сжечь дотла. В его руках я познаю ад и рай.
        Ненавижу. Сволочь. Ненавижу!..
        - На моем члене будет круче, - шепчет на ухо, прикусывает шею. - Обещаю. Ты будешь умолять. Будешь ползать у меня в ногах и просить, чтобы трахнул. Я тебе покажу твоё место. Дрянь. Заплатишь за каждый год ожидания.
        Ахметов отпускает меня и без опоры я сползаю вниз по стенке, прямо к его ногам. Тело потряхивает. Мышцы сокращаются рефлекторно.
        - Мочалку взяла, - рявкает ублюдок. - Продолжай.
        Я подчиняюсь. Выполняю все, чего он хочет. Намыливаю мощные икры и крепкие бёдра. Покорно обрабатываю нечеловечески сильные мышцы. Он животное. Дикое и одержимое. В любой миг готов к броску, к нападению. Смуглые ноги покрыты густой порослью волос. Настоящий варвар. Будто недавно пещеру покинул. Одуревший от безнаказанности зверюга.
        Бежать. Я должна убежать. Пока не представляю как именно. Но должна. Я обязана спасти себя и плевать на клятву. На все плевать. Он меня прикончит. Уничтожит. Сотрёт. Ничего не оставит.
        Ахметов отталкивает меня и встаёт под струи воды. Отползаю в угол, вжимаюсь в стенку кабины, затравленно наблюдаю за врагом. Его член до сих пор стоит, подергивается, темнеет от натуги.
        Но мужчина меня не трогает. Покончив с омовением выходит из душа. Без слов. Вообще ничего не говорит. Просто оставляет меня одну.
        Я не знаю, как долго сижу вот так. Сломленная. Растоптанная. Доведённая до отчаяния. Поджимаю колени к груди, обнимаю себя руками.
        - Разомлела? - с насмешкой бросает Ахметов, резко открывая створки кабины, проходится взглядом по моему телу. - Нечего дремать. Вымывайся. Нам ещё перелёт предстоит.
        - Куда? - гулко сглатываю.
        - Домой, - отвечает коротко. - Горничная тебе тампоны принесла. Прокладки. Короче, эта хрень на раковине. Давай. Шевелись. Или помочь?
        - Я справлюсь, - нервно киваю и подскакиваю на ноги.
        Он усмехается и снова уходит.
        Домой. Что это значит? Из этого города нет прямого авиасообщения с тем городом, где расположен проклятый особняк Ахметовых. Зачем лететь с пересадками? Быстрее доехать на машине.
        Если только... черт, если только речь не о совсем другом месте.
        Чего он хочет? Что задумал?
        От страха даже сердце не бьется.
        Глава 33
        Я стараюсь собираться быстрее, хотя пальцы мелко подрагивают, отказываются подчиняться воле в полной мере. Размышляю о возможном побеге и эти мысли успокаивают меня. Приятно представлять, будто я реально сумею сбежать.
        Не сумею. На самом деле, если смотреть на ситуацию трезво, то становится предельно понятно, Ахметов начеку, больше не позволит ускользнуть из когтистых лап. Однако тяжелый день совсем не радует. Тянет хотя бы пофантазировать. Вообразить мечту в красках.
        Интересно, получится ли улизнуть в аэропорту? По дороге туда или обратно. Неужели монстр отвезет не в тот жуткий особняк? Выберет другое место? Где скрывается пункт нашего назначения?
        Я заканчиваю сушить волосы, возвращаю фен на место и замираю. Странный звук. Даже пугающий. Кто-то кричит? Точно. Кричит. Причем достаточно громко. За стенкой. Черт, кажется в нашем номере. В гостиной. Вопли однозначно женские.
        Внутренности холодеют. Нервным движением поправляю объемную футболку, заправляю в джинсы. На автомате отмечаю странный выбор одежды. Удобная, спортивная, подойдет на каждый день. Вряд ли сам выбирал, поручил помощнику.
        Проклятье. О чем я сейчас размышляю? Ахметов убивает человека в соседней комнате. Какого черта меня волнуют бесполезные тряпки? Рядом творится беспредел.
        Я должна помочь. Сейчас же. Берусь за ручку двери и застываю, не решаясь повернуть. Что я собираюсь делать? У меня даже плана нет. Снова соблазню щедрыми обещаниями, которые не собираюсь выполнять?
        Меня знобит. Хочется снова забиться в угол, заползти в уютную темноту и никогда не выходить на свет. Трусливая. Малодушная. Я сама себя не узнаю. Идиотка, действуй. Хватит думать.
        Эти крики какие-то странные. Как будто...
        Я уступаю глубинному порыву, совсем себя не контролирую. Хватаю огромную вазу с живыми цветами, прижимаю к груди. Толкаю дверь ногой, ступаю за порог. Не способна пояснить свой поступок логически. Едва ли мне удастся огреть Ахметова и сыграть на эффекте неожиданности. Но трястись от страха дальше тоже не вариант. Повинуюсь природному рефлексу.
        Дьявол. В горле мигом пересыхает. Глазам становится больно.
        Что. Здесь. Происходит.
        Что это такое?!
        Я точно вижу саму себя со стороны. И это ужасно. Гнусно. Отвратительно. Хуже не придумать.
        Рустам Ахметов голый. Абсолютно. Не потрудился одеться. Да и зачем? Он сжимает хрупкую блондинку и одержимо натягивает ее на член. Долбит без жалости. Буквально раздирает. Мужчина стоит боком ко мне. Не оборачивается. Слишком занят экзекуцией. Его громадные ручищи беспощадно сдавливают бёдра несчастной девушки, отрывают бедняжку от земли, используют как бесправную сексуальную игрушку. Ублюдок вбивается сзади. Рычит, запрокинув голову. Его жуткие мышцы напряжены. Вены вздуты. Кожа блестит от пота.
        Стискиваю вазу сильнее. Гулко сглатываю. Ощущаю приступ тошноты. Мои ноги трепещут, слабеют, предательски подгибаются. Низ живота крутит.
        Я могла быть на ее месте. Я должна была там быть. Я дала клятву. Я умоляла его помочь в обмен на исполнение грязных желаний. И вот хищник срывается на другой. Ему плевать кого иметь. Только бы насытиться. Голод утолить.
        Что я наделала? Свинцовый ком раздирает горло.
        Бедная горничная. Зверь ее жестоко насилует, рвёт на куски. Хотя нет. Судя по одежде не горничная. Темная юбка задрана до талии. Белая блуза разорвана. Это администратор. Одна из милых девушек на ресепшн. Но что она делает в номере? Как сюда попала? Ахметов вызвал ее ради...
        Мысли сбиваются окончательно, когда я понимаю: никаким насилием тут и не пахнет. Крики явно не от боли. От дикого кайфа.
        - Да! Да! - вопит девушка. - Долби меня! Ещё!
        Отступаю назад. Упираюсь спиной в дверной косяк. Перед глазами темнеет. Мир расплывается. Практически меркнет.
        Ей нравится? Господи. Ей нравится такое?
        Со стороны происходящее больше похоже на изнасилование. Разодранная одежда. Жесткий захват. Но девушка стонет от удовольствия, срывается на истошные крики. Ведёт себя ненормально, неадекватно.
        Разве можно получать наслаждение, когда внутрь вбивается такой громадный орган? Разве можно просить о продолжении?
        Она за деньги с ним. Или пьяна? Под наркотиками?
        - Меня никто... никто и никогда... так меня, - прерывисто бормочет девушка, чуть не рыдает. - Твой член... ты... ты... да-а-а...
        Ахметов ничего ей не отвечает. Сдергивает со своей дубины, заставляя захныкать от разочарования. После снова насаживает обратно.
        Медленно. Неумолимо. Вырывает животный крик.
        - Я так... я никогда... я не...
        Слабый протест. Она не вырывается. Просто лопочет что-то неразборчивое. Обмякает в мускулистых руках и снова стонет. Бешено, страшно.
        Движения Ахметова меняются. Становятся резче. Глубже. А ей нравится. Черт возьми. Ей до сих пор нравится. Кошмар.
        Девушка кажется такой маленькой. Тоненькой. Невинной. Но развратные стоны идут вразрез с этим внешним видом. Выдают порочную натуру.
        - Т-ты п-первый, - шепчет она, протяжно выдаёт: - Первый такой! А-а-ах... да-а... мой бог. Мой герой. Мой...
        Ахметов ничего не говорит. Но вдруг поворачивается и смотрит на меня. Бьет горящим взглядом, пронизывает насквозь.
        Я рада, что позади дверь. Дверная рама. Плотно упираюсь туда, потому не могу упасть.
        Ваза выскальзывает из пальцев. Разбивается на осколки. Чудовищный грохот. Вода разливается по полу. Цветы разлетаются.
        - А! - восклицает девушка-администратор, замечая меня. - Я думала, она ушла. Ты не...
        Ахметов снова снимает ее со своего гигантского отростка. Ставит на колени, разворачивает лицом к себе и загружает член до упора в глотку.
        Девушка мычит. Сначала. Очень быстро входит во вкус и начинает причмокивать.
        Тяжёлая ладонь поглаживает светлую макушку. Задаёт быстрый темп. Ягодицы ритмично сокращаются.
        Мне больно смотреть. Просто смотреть. Больно. А ей все в кайф. Ей опять это по вкусу.
        Узкие ладони скользят по смуглым бёдрам. Белокурая голова движется с поразительным неистовством, вбирает вздыбленную плоть до предела.
        - И про яйца напоминать не надо, - насмешливо замечает Ахметов, снова смотрит на меня. - Классная соска.
        Я складываю руки на груди, пытаюсь отгородиться от всего этого. Закрыться. Но ничего не выходит. Щеки пылают. Дышать ещё труднее, чем когда этот подонок силой доводил меня до оргазма.
        «Ты будешь делать также».
        Вот что говорят наглые чёрные глаза.
        «Ты встанешь передо мной на колени. Покорно откроешь рот и сделаешь все ради моего удовольствия. Смотри и запоминай».
        Мужчина кончает. Потом позволяет девушке отстраниться. Она стягивает презерватив с мощного ствола, жадно обсасывает, вылизывает содержимое.
        Трудно поверить, что это та самая холёная администратор из ресепшн. Красивая. Гордая. Эффектная девушка, знающая себе цену. Я все ещё не верю собственным глазам.
        - Свободна, - бросает Ахметов, не глядя на неё, отходит и начинает одеваться.
        - Но... но... - бормочет растерянно, переводит взгляд с меня на него и обратно, видимо, пытается понять суть отношений между нами. - Мы разве больше не встретимся?
        Мужчина застегивает брюки и возвращается к ней. Смотрит со снисходительной усмешкой. Склоняется и запихивает несколько купюр в бюстгальтер, хлопает по щеке ладонью.
        - Сгинь, - приказывает коротко.
        - Я не за деньги... я... я хочу тебя.
        Он молча хватает ее за волосы, вздергивает на ноги и выталкивает за дверь. Прочь из номера.
        - Не ревнуй, - скалится Ахметов и подмигивает мне. - Я ещё тебе клятву верности не дал.
        - Я не ревную, - шепчу возмущённо. - С чего ты взял?
        Глава 34
        Самодовольный ублюдок. Уверен, будто каждая женщина мечтает оказаться в его проклятых лапах. Чертов урод. Неужели реально верит, будто я способна ревновать? Серьезно? Без шуток? Абсурдная ситуация. Бред.
        Открываю и закрываю рот, решаю ничего не доказывать. Пусть Ахметов продолжает упиваться своей дурацкой уверенностью. Реальное положение вещей никак от этого не поменяется.
        Мне наплевать. Наплевать и точка. Впрочем, нет, не совсем так. Я рада. Вот, теперь уже точно. Я очень рада, что его внимание переключилось на другую жертву. Не слишком красиво с моей стороны, но кажется, та девушка не возражала, ничего не имела против, мечтала продолжить общение. Не понимаю, как такое возможно, чем подонок может зацепить и заинтересовать. Но не стану никого осуждать.
        Черт. Признаюсь, до этого момент я не представляла женщину, которая по доброй воле выберет его и согласится на близость. Даже единственный раз. Гад умеет только силой брать, пытать, ломать и убивать. Обезумевший хищник. И рефлексы у него жуткие. Ничего хорошего ожидать не стоит. От него нужно бежать, удирать на край света, не оглядываясь. Других вариантов нет. Надо себя спасать.
        Верность. Подавись ты своей верностью, сволочь. Пускай меня растерзают дикие звери.
        Я никогда не буду твоей. Никогда.
        - Ты плачешь, - произносит Ахметов, набрасывая рубашку.
        - Что? - задыхаюсь. - Что за чушь?
        Говорить оказывается неожиданно сложно, слова не идут с губ. Горло перехватывает, словно сдавливает в железных тисках. Видимо, от возмущения, от неясной тревоги. От нервного перенапряжения. Психика дает сбой.
        - Слезы, - мрачно заявляет мужчина. - Разве не чувствуешь?
        Он подходит вплотную, припечатывает тяжелым взглядом, склоняется и проводит большим пальцем по моей щеке. Дергаюсь, как от удара электрическим током.
        - Нет! - восклицаю яростно.
        Мозг отключается. На миг. Затмение разума, не иначе. Я не думаю и не анализирую, просто действую. Срабатывает безусловный рефлекс. Моя рука сама по себе взлетает наверх, ладонь впечатывается в щетинистую щеку. Бью жестко, наотмашь.
        - Не трогай меня, - выпаливаю. - Не смей прикасаться.
        Сама не понимаю, что вытворяю. Глупо и опасно провоцировать этого психопата. Он же чокнутый. Совершенно бешеный. Захочет отомстить, отплатить, показать реальный ад.
        Но я действительно не могу контролировать свою реакцию. Отвращение захлестывает. Гнев пожирает изнутри.
        Я не плачу. Злюсь. Если по моим щекам и стекают слезы, то это слезы именно злобы. Жгучие и гремучие. Слезы кипучей ненависти.
        Чтоб ты сдох. Чтоб ты сдох. Чтоб ты…
        Повторяю, точно молитву читаю. Мысли заклинивает на одной строчке. Токсические чувства опаляют изнутри.
        Не желаю, чтобы этот ублюдок до меня дотрагивался. Брезгую. Никакой мочалкой его теперь не отмыть. Грязный. Мерзкий. Пускай с другими развлекается. Пускай берет тех, кто реально его жаждет. А я не хочу. Ни капли не хочу. Лучше сразу смерть.
        - Слабый удар, - хрипло замечает Ахметов, криво ухмыляется. - Кулаком давай. Врежь нормально. И вообще, запомни: бить нужно наповал. Без жалости.
        - Пошел ты, - шиплю раздраженно.
        - Пойду, - обещает нарочито сладко. - В каждую твою дырку наведаюсь. Только течка закончится, примешь мой член. Обслужишь по высшему разряду. Как обещала.
        - Я ничего тебе не обещала… - начинаю и осекаюсь, осознаю, что заигралась, ложь легко слетает с губ, не царапает нутро.
        Обещала. Я обещала ему все за спасение Миланы и остальных девушек. Но где гарантия, что он им реально помог? Приказ своим псам отдал. Однако верить на слово нельзя.
        - Я должна понять, - бормочу глухо. - Должна убедиться, что ты выполнил свою часть договора. Иначе никакой сделки не будет. Необходимы четкие доказательства.
        - Хваткая, - хмыкает и отходит, направляется к выходу. - Забавно, чужие девки тревожат тебя сильнее, чем родная семья. Отец на операции. Братец в тюрячке.
        - Подожди, - во рту пересыхает, глаза щиплет сильнее. - Олег в тюрьме? Когда… как же это… что произошло?
        - Пойдем, - приказывает, не оборачиваясь. - По дороге обсудим.
        - Рустам, - бросаю с нажимом. - Объясни сейчас.
        Никакого ответа не следует. Приходится замолкнуть и покорно двинуться следом. У меня телефона нет, не сумею домой позвонить. Номер по памяти помню. Но какой толк?
        Я едва успеваю за мрачной высокой фигурой. Мужчина продвигается вперед быстро, огромными шагами. Мне остается лишь послушно семенить за ним. Отстаю немного. Неизбежно задерживаюсь позади. Когда прохожу мимо стойки ресепшн внизу, в мое предплечье вцепляется чужая рука. Оборачиваюсь и вижу ту самую девушку.
        - Прошу, передайте ему мой номер, - тихо произносит она, вкладывая в мои пальцы карточку. - Вы… вы его сестра? Простите за ту… хм, сцену. Сама не понимаю, что произошло. Какое-то помутнение рассудка. Я никогда… обычно я… ну…
        - Ничего, - бросаю сдавленно. - Я поняла.
        Брат. Она шутит? Или реально не понимает? Мы абсолютно разные. Не похоже, будто между нами кровная связь. Я бы поставила на похитителя, которые удерживает добычу, жаждет получить за нее выкуп. Не выглядим мы как родственники. На любовников тоже не потянем.
        - Извините, - администратор отводит взгляд. - Правда, ужасная ситуация. Ваш брат очень понравился мне. Все было как будто в тумане. Поднялась на ваш этаж по совсем другому вопросу, потом не удержалась. Знала, где номер. Запомнила. Постучала - и когда он открыл, меня искрой прошибло.
        - Ясно, - нервно улыбаюсь. - Я передам номер. Не волнуйтесь. Но сейчас мы спешим, поэтому… хорошего вам вечера.
        Выбегаю на улицу, сталкиваюсь с мрачным взглядом Ахметова. Инстинктивно комкаю в ладони карточку с номером. Боже. Как он может нравиться женщинам? Вот как девушки ведутся на такого урода?
        Ладно. Он не урод. Точнее урод, но моральный. Внешне выглядит вполне нормально. Сносно. Пожалуй, привлекательно. Зависит от вкуса. Кому-то наверняка понравится.
        Черт возьми. Не важно. Хватит размышлять о ерунде.
        - Твоя девушка передала номер, - говорю я, разглаживаю смятую карточку, протягиваю Ахметову. - Прошу тебя. Объясни, что случилось с Олегом. Как он попал в тюрьму?
        - Моя девушка? - выгибает бровь с издевкой.
        - Ну а как мне ее назвать? - хмурюсь. - Прости, не планирую вникать в тонкости ваших отношений. Она ошиблась и приняла меня за твою сестру, извинилась за ту безобразную сцену, попросила передать номер. Кажется, эта девушка в тебя влюбилась.
        Прикусываю язык, заставляя себя замолчать. Еще немного и я предложу Ахметову сходить на свидание с наивной дурочкой, которая не замечает его буйную природу. Девушке стоит держаться от него подальше. Любой девушке. Этот псих опасен.
        - Выбрось, - холодное бросает он и усаживается на место водителя. - Чего застыла?
        - Выбросить? - переспрашиваю. - В смысле - выбросить? Я обещала отдать тебе карточку, поэтому будет странно, если…
        - В авто, - обрывает. - Живо.
        Я покоряюсь его воле. Выбрасываю карточку с номером в ближайшую урну, усаживаюсь в автомобиль. Глупо спорить. Никому не пожелаю отправиться на свидание с этим ублюдком. Девушке-администратору повезёт, если она его никогда больше не встретит.
        - Нельзя так обращаться с женщинами, - говорю я, хотя прекрасно понимаю, как сильно Ахметову наплевать на моё мнение в отношении его поступков, но и совсем промолчать не выходит.
        - Как? - хмыкает.
        - Потребительски, - подбираю наиболее приличную формулировку.
        - С женщинами - нельзя, - замечает без чувств. - А для шалав и такое слишком хорошо.
        - Она не... - запинаюсь. - Почему ты судишь других? Каждый сам делает выбор. Да, возможно, у кого-то более свободные взгляды, но подобное не превращает женщину в... ну, вот как ты сказал. Слишком грубо.
        - Думаешь, это первая баба, которая хочет стать моей шлюхой? - поворачивается и пронизывает меня своим проклятым взглядом.
        Чудесно. Озвученный им вопрос это то, о чем я совсем не желаю думать. Ну вот никак.
        - Перед тобой никто не устоит, - не удерживаюсь от иронии. - Магнитом девушек притягиваешь.
        Говорю эти фразы и нервно поджимаю губы. Черт, а ведь и правда притягивает. Гад. Сволочь. Чем он их всех берет? Внешностью? Этой дикой аурой хищника? Наивные дурочки. Летят как мотыльки на губительное пламя.
        - Их притягивает бабло, - бросает с насмешкой, снова переводит взгляд на дорогу, ровно продолжает. - Шмотки. Стекляшки. Власть, которую хотят получить через меня. Статус моей личной бляди.
        Вздрагиваю. Ожидать нормального общения не приходится, но от последнего слова меня буквально корежит. Невольно морщусь.
        - Далеко не все настолько корыстны, - роняю тихо.
        - Вопрос цены, - заключает небрежно. - Но да, есть прирожденные подстилки. Такие на все согласны ради здоровенного хрена. Течные суки.
        Мерзкий. Какой же он мерзкий. В его случае и правда только за деньги. Без эмоций. Без любви. Разве можно такого урода любить? Единственное искреннее чувство к нему это ужас.
        - Кто оплатил операцию твоего отца? - вдруг спрашивает Ахметов, заставляя моё сердце заледенеть. - Платёж от графа. Сумма внушительная. Граф. Это вообще кто такой?
        - Ошибка, - бормочу я. - Врач сказал, там банк напутал. Проблемы в системе и вот...
        - Что за дерьмо ты мне в уши льёшь? - выдаёт раздраженно. - Причём тут банк?
        - Ну я не...
        - Какой дебил отвалил тебе столько? - интересуется резко. - За какие услуги?
        Молчу. Просто сжимаю и разжимаю кулаки, пытаясь успокоиться. Если этот псих узнает, если поймёт. Проклятье. Он меня убьёт. На месте убьёт. Вышибет мозги, как обещал. Даже насиловать не станет. Сразу порешит.
        - Ярик постарался? - сам подбрасывает вариант. - Этот твой мутный дружок решил так расплатиться за фиктивный брак?
        - Откуда ты знаешь? - содрогаюсь. - Что ты сделал с Яриком?
        - Ничего из того, что он реально заслужил, - замечает мрачно. - Я с ним ещё не начал.
        - Рустам...
        - Твой отец в порядке. Отходит после операции. Когда обслужишь меня с душой, разрешу вам поболтать по видеосвязи.
        Внутри все сжимается.
        Папа. Господи. Хорошо, что папа нормально себя чувствует. Остальное не важно. Ничего не важно.
        - Ну а твой братец неисправим, - бросает с усмешкой. - Свинья грязь найдёт.
        - Что с Олегом? - закашливаюсь. - Что он сделал?
        - Я о нем позабочусь, - чеканит холодно. - Не дергайся.
        Боже. От таких заверений становится ещё страшнее.
        - Рустам, прошу...
        - Хватит, - обрывает жестко. - Надоело слушать твой скулёж. Столько сладких обещаний даёшь, дразнишь, а на деле я хожу с распухшими яйцами.
        - Ну ты вроде решил эту проблему, - сглатываю. - С администратором.
        - Наивная ты, принцесса, - криво ухмыляется. - Там я на ходу перекусил. Даже голод не утолил. Так. Напряг сбросил. Но этого мало. Очень мало.
        Тогда ещё способ найди. Причём тут я?
        Судорожно выдыхаю. Только бы не наболтать лишнего. Нельзя. Ни в коем случае нельзя его злить. Хватит усугублять положение.
        - У меня период, когда нельзя заниматься... ничем таким, - заявляю сбивчиво, лихорадочно пробегаю языком по вмиг пересохшим губам. - Ты сам понимаешь, сейчас не стоит.
        Он опять смотрит на меня. Долго и странно. Смотрит так, что я реально понимаю, похоть этого жуткого мужчины безмерна.
        Глава 35
        Я счастлива наконец добраться до аэропорта, прекратить вынужденный тет-а-тет с Рустамом Ахметовым и оказаться в обществе нормальных людей, пусть ненадолго, однако испытываю явное облегчение.
        Признаюсь, что угодно будет лучше тяжелого и мрачного молчания в салоне автомобиля. Впрочем, разговоры с этим ужасным мужчиной мне нравятся ещё гораздо меньше.
        Смотрю на экран перед стойкой регистрации - сердце обрывается. Леденеет и разлетается на части. Наконец, осознаю, куда мы держим путь.
        Черт возьми. Разве можно придумать худший расклад? Сильно сомневаюсь. Горло сдавливает колючая проволока. Впечатление, точно на руках и ногах защелкиваются стальные кандалы.
        Тяжесть обрушивается на плечи, гнёт вниз. Дрожь сотрясает каждую клетку. Безысходность затапливает изнутри.
        Этот город. Это место. Мрак окутывает сознание, шок парализует рассудок. Оттуда не сбежать. Не уйти.
        Ахметов намерен отвезти меня на свою настоящую родину. Закрываю глаза, закусываю внутреннюю сторону щеки до крови. Тянет заорать, броситься к первому попавшемуся охраннику, взмолиться о помощи.
        Но это не поможет. Ничего не поможет. Мне конец. Я в ловушке. В самой настоящей западне. С играми покончено. Надежда похоронена.
        Из той страны не вырваться. Не выбраться. Про свободу нужно сразу забыть. Моя судьба предрешена. Вечное заточение в четырёх стенах. В тёмных застенках. Дышать заранее становится сложно.
        Судорожно сглатываю. Глотку изнутри продирает. Открываю глаза, затуманенным взглядом изучаю цифровое табло.
        Ничего не меняется. Ни-че-го. Назначение прежнее.
        Страна? Да. Это отдельное государство. Со своими законами и порядками. Туда никто не отважится влезть со своим уставом. Там своя правда. Свой суд. И каждый, кто рискнёт оспорить данный постулат, захлебнётся собственной кровью. Несчастного моментально сотрут. Уничтожат в секунду.
        Я изучала их историю. Прежде. Пыталась понять традиции. Хотя бы немного разобраться в происходящем. Исследовать легенды относительно безжалостных обычаев возмездия.
        Все выглядело красиво и справедливо. В официальных материалах. Но на деле у каждого клана существовал личный свод законов и норм. Каждый был королем. Правителем собственного царства. Негласным императором. Князем.
        Я не знала их языка. Да и порядков толком не представляла. Очень закрытое государство. Посторонним вход воспрещён. Помощи там точно не вымолить. Здесь ещё существовал крохотный шанс ускользнуть. Но преступив черту, обратно больше не вернуться.
        Я ни с кем не была знакома. В той стране. Никто бы не попытался меня спасти. Пусть даже я сумела удрать, улизнуть из логова Ахметова, без элементарных познаний языка и культуры, я моментально становилась белой вороной. Моя внешность выдавала моё однозначно проигрышное происхождение. Будь я хотя бы брюнеткой, можно было бы рискнуть и надеяться на удачу. Но светлые волосы и голубые глаза привлекают слишком много внимания. Меня схватят в два счёта. Найдут без особых проблем.
        Боже. Господи. Я обречена.
        - Клянусь, тебе понравится у меня в гостях, - заявляет Ахметов, останавливаясь позади, обдаёт могильным холодом, накрывает мрачной тенью. - Я позабочусь, чтобы у тебя было все самое лучшее.
        Паника не позволяет даже губы разлепить. Озноб раскалывает тело, раздирает на части, на фрагменты.
        Я уже не против вернуться назад. В тот ужасный особняк, где погибла моя мать, где провела свои последние дни жена моего брата. Там и то безопаснее. Да везде безопаснее. Но не в родных землях Ахметова. Не на его стороне. Липкий ужас разливается под ребрами. Тьма душит. Ледяные иглы царапают кожу изнутри, пробуждая волну нервной дрожи.
        Оглядываюсь. Понимаю: бежать некуда.
        Разумеется, можно броситься наутек, обратиться за помощью к посторонним людям, однако я просто подвергну чужие жизни серьезной угрозе. Бежать бесполезно. Нужно подчиниться судьбе.
        Безотчетная надежда бьется под сердцем. Глупая. Безумная.
        Я должна успокоиться. Еще не все потеряно. Я найду путь, использую любой шанс. Главное, не сдаваться, не опускать руки. Надо двигаться вперед.
        Мы проходим паспортный контроль. Даже не удивляюсь, что мои документы находятся у Ахметова. Этот мужчина управляет абсолютно всем, регулирует каждую секунду жизни, держит руку на пульсе. На глотке. Сдавливает сильнее.
        До вылета остается полчаса. Слежу за цифрами на табло. Ощущаю смутное волнение. Часть меня до сих пор уповает на чудо. Рассудок подсказывает: ничего не произойдет.
        Запах свежей выпечки ударяет в ноздри. Невольно оборачиваюсь, ищу источник приятного аромата. Замечаю уютное кафе, заполненное людьми, которые ожидают вылета. Свободных мест нет. Но черт возьми, до чего приятно пахнет.
        Осознаю, что последний раз ела утром. После попросту не успела. До похода в клуб так и не перекусила, потом было совсем не до еды. Работорговцы. Похищение. Возвращение Ахметова. Освобождение из плена. Совместный душ. Сцена с администратором.
        День выдался насыщенным. Ночь оказалась еще круче.
        Желудок урчит, требует пищи. Морщусь, стараюсь отвлечься. Отворачиваюсь от этого кафе, пытаюсь поскорее побороть искушение.
        Проклятье. У меня нет денег. Ни копейки. Даже кошелька нет. Горькая усмешка растягивает губы. Не просить же в долг у своего палача. Лучше сдохнуть.
        - Голодная? - спрашивает Ахметов.
        Вот же гад. Опять в мысли пробирается. Хотя догадаться легко. То, как я жадно втягиваю воздух. То, как вспыхивает огнем мой взгляд. Реакции выдают правду. Глупо таиться.
        Только я от него ничего не приму. Не хочу. Не буду. Нет, нет. Нет! Дьявол. Но разве он позволит мне работать? Особенно на новом месте. Разве даст возможность устроиться и получать зарплату? Сильно сомневаюсь.
        - Ясно, - хмыкает и подхватывает меня за руку, тащит в сторону кафе.
        - Зачем? - поражаюсь. - Там нет мест.
        И кому я пытаюсь это объяснить?
        Ахметов выбирает стол, который ему приходится по вкусу, молча окидывает взглядом мужчину, которому не повезло там оказаться, и даже говорить не приходится. Бедняга послушно подскакивает, исчезает за секунду, опасаясь оглядываться.
        Поразительный эффект. Интересно, существуют вещи, которые этому ублюдку неподвластны?
        - Я не хочу есть, - заявляю твердо. - Меня тошнит.
        Ахметов сам делает заказ, причем доставка следует моментально. Не успеваю толком взбунтоваться. Официант приносит ароматный кофе и огромные сэндвичи.
        Чертов голод оказывается сильнее. Гордость забивается в угол, отступает на второй план. Ладно, я все равно не могу отказаться от еды. Необходимы силы. И вообще, здравый смысл подсказывает: иначе не продержаться.
        Цельнозерновой хлеб. Запеченная курица. Соус песто.
        Жадно впиваюсь зубами в сэндвич. Забываю обо всем на свете. Неожиданно расслабляюсь, полностью отдаюсь процессу поглощения пищи.
        Господи. Хорошо. До чего же хорошо…
        Делаю крупный глоток кофе, обжигаю язык, однако не слишком придаю этому значение. Меня цепляет другое. Взгляд Ахметова. Тяжелый. Выразительный. Он ощутим кожей. Чувствуется физически.
        Мужчина смотрит на мои голые лодыжки. На обнаженную часть ноги между джинсами и кроссовками. Инстинктивно сжимаюсь, поджимаю колени, прячусь от пристального внимания.
        Становится хуже. Да, с ним всегда становится хуже. Горящие глаза буквально вгрызаются в мою фигуру. Холодок скользит по ногам. Жар врезается между бёдер. Ударяет внутрь мощным толчком крови. Закашливаюсь от волнения, однако это не сбивает Ахметова, не отражается на его странном поведении.
        Ну почему он так смотрит? Почему? Точно сожрать готов. Нет, уже ест. Пока я поглощаю сэндвич, мужчина поглощает меня. И ничто его не остановит. Никогда.
        Глава 36
        Темень. Глухая. Безнадежная. Мрак. Гнетущий и подавляющий.
        Я мчусь вперед. Быстрее и быстрее. Не чувствую землю под ногами. Сердце бьется у самого горла. Или вообще снаружи? Удары настолько оглушительные, что никакого другого звука не различить. Вокруг темно. Ничего не разглядеть.
        Ветви деревьев хлещут по лицу. По телу. Босые ступни увязают в мягком грунте. Судорожно сглатываю, давлюсь кровью. Чужой? Своей? Не разобрать.
        Повсюду царит вечная ночь.
        Что это? Где я? Как очутилась в бескрайнем лесу?
        Замираю. Озираюсь по сторонам. Поворачиваюсь. Осматриваюсь, однако пейзаж почти не изменяется. Густые заросли. Мрачное мерцание луны. Звезд практически не видно.
        Вслушиваюсь в тишину. В собственный пульс.
        Мне всего лишь четырнадцать лет. Не хочу умирать. Рано, слишком рано. Верно? Да. Тогда почему за мной пришел Ахметов? Самый младший и самый безумный, самый бешеный и дикий, одержимый зверь.
        Он следил за мной. Давно. Чертов псих. Напал на моего друга, избил Артура, изувечил, повредил его пальцы так сильно, что парень больше не сможет посещать музыкальную школы. Угрожал убить, обещал свернуть шею, если тот снова приблизиться ко мне.
        Хищник бросился в атаку. Надоело выжидать. Наскучило наблюдать. Настал черед активных действий. И эти действия мне не понравятся. Точно. Явно.
        Только черт побери. Почему не помню, как сюда попала? Как здесь оказалась? Туман в голове. Зияющая пустота.
        Вот заканчиваются уроки. Вот я выхожу из школы. Одна. Вот иду домой. Ничто не предвещает беды.
        Удар. Толчок. Темнота.
        Он похитил меня? Напал? Подкрался сзади и ударил по голове? Трудно понять, что именно произошло. Память подводит. Кажется, пару секунд назад я ещё шла по залитой солнцем улице, а теперь нахожусь во тьме. Нет, не совсем так. Я же очнулась в сарае. Помню затхлый запах. И кровь. Там было очень много крови. Скупой свет единственной лампы позволял разглядеть деревянный пол, залитый багровой жидкостью. А ещё помню девушку. Блондинку. Очень похожую на меня. Юную. Худую. И...
        Растираю запястья. Холодею изнутри. Мои руки и ноги были крепко связаны. Ахметов освободил. Зачем? Сначала связал, потом избавил от верёвок. Немного странно получается. Он так играет? Издевается? А зачем вторую девушку украл?
        Его поступки не поддаются логике. Но он же псих. Ненормальный. Глупо в этом копаться. Он присвоил меня, считает своей жертвой и жаждет расправы.
        Треск веток позади. Оборачиваюсь. Бросаюсь в сторону.
        Ничего не вижу. Никого. Он здесь? Опять? Снова нашёл меня?
        Я отчаянно пробую восстановить цепь событий. Прокручиваю кадры, напрягаю разум. Дышу рвано, лихорадочно.
        Вот прохожу по школьному крыльцу. Вот иду по знакомой улице. Одна. Вот...
        Боль. Колючая боль. Что-то жалит в предплечье. Сильные руки обхватывают тело. Раздаётся металлический щелчок.
        Мне сделали укол? Вроде прививке в кабинете врача? Затолкали в автомобиль? Увезли неизвестно куда. Меня похитили.
        Это Ахметов. Только он. Больше некому. И я вижу его лицо, когда прихожу в себя. Отчетливо. Узнаю моментально. Годы идут, но я этого жуткого парня всегда и везде узнаю.
        Вот сарай. Вот лампа. Вот пол залитый кровью.
        Я сижу на стуле. Руки связаны. Ноги тоже. Но Ахметов срезает веревки. Лезвие ножа мелькает, бьет по глазам ослепительным блеском стали.
        Что он делает? Что...
        Вижу девушку. Блондинку. Не совсем понимаю, что с ней. Просто отмечаю цвет волос. Не вполне осознаю происходящее. Глазам больно. Очень больно.
        Это из-за сияния металла? В чем проблема?
        Ахметов зажимает мой рот ладонью. Жестко. Мешает дёрнуться, не разрешает заорать. Но я умудряюсь извернуться и вонзить зубы в его ладонь. Кусаю своего палача. Я не дамся. Легко - не дамся. Никак не дамся. Пусть даже не мечтает.
        Вырываюсь и бегу. Мчусь прочь со всех ног. Не знаю дорогу, не отдаю отчета в своих действиях.
        Быстро. Быстрее. Ещё, ещё.
        Я вырвусь. Я смогу. Я...
        Мне четырнадцать лет. Не хочу умирать. Рано. Ахметовы придут забрать долг, когда мне будет восемнадцать. Таковы правила. Сейчас нельзя. И вообще за мной должен прийти старший брат. Его зовут Марат. Он отнимет мою жизнь. Никто другой не имеет такого права. Что бы там Рустам Ахметов себе на придумывал, я не его жертва. Чужая. Никогда не буду ему принадлежать.
        Мысли путаются, а после окончательно сбиваются, когда впереди возникает огромная фигура, надвигается на меня.
        - Кис, кис, - издевательский мужской голос. - Куда ты, киса? Иди ко мне, котёнок. Я хочу немного поиграть. Не бойся. Ты взрослая кисонька, тебе не нужно пугаться. Кис, кис, кис.
        Это не Ахметов. Не его голос. Гораздо взрослее. И мерзкий. Очень мерзкий.
        Свет фонаря ударяет в лицо. Жмурюсь. Отворачиваюсь. Липкий ужас затапливает нутро. Сдвинуться с места не выходит.
        - Киса, - продолжает мужчина. - Хорошая киса.
        Кричу. Дико кричу. Сама не разбираю что. Просто начинаю орать, раз дернуться не удаётся. Отчаянно зову на помощь. Срываю голос. Мрак сгущается надо мной.
        Треск веток. Ближе и ближе. Мерзкий смех. Хохот. Четкая издевка.
        - Кис, кис...
        Отмираю и бросаюсь прочь. Мчусь дальше, продолжая одержимо вопить.
        И черт. Что я делаю? Зову Ахметова?
        +++
        - Тише, - знакомый голос. - Чего орешь?
        Горячие пальцы скользят по плечам, сдавливают и встряхивают. Господи, даже через плотную ткань одежды ощущаю, какой он. Жаркий. Сжигающий дотла. Испепеляющий.
        - Я... я...
        - Весь самолёт перебудишь, - хмыкает.
        Открываю глаза. Щурюсь. Понимаю, что задремала вовремя перелёта.
        - Мне приснился кошмар, - бормочу.
        - Ну это я понял, - усмехается Ахметов. - Ты вопила моё имя.
        - Все нормально, - выдаю сдавленно. - Не важно.
        Он вызывает бортпроводника, чтобы мне принесли стакан воды. Заботливый гад. Ничего не скажешь.
        Дурацкий сон. Просто дурацкий сон. Прошлое перемешалось с ужасами настоящего. Это старая история. Когда мне было четырнадцать лет, Ахметов похитил меня, примерно после нападения на моего друга Артура. Он вывез меня в лес, связал, удерживал в сарае. Потом пришёл его старший брат. Марат. Помог, освободил и доставил обратно домой. Вот как все было. Никаких девушек. Никаких блондинок. И того мужчины не существовало.
        Кис. Кис. Кис.
        Меня передергивает.
        Нет. Это ерунда. Просто дурацкая фантазия. Жуткая. Страшная. Но совершенно не имеющая отношения к реальности.
        Там, в лесу, нас было двое. Только я и Ахметов. Он хотел поиздеваться, поглумиться. Ну как всегда. Потом пришёл его старший брат. Единственный авторитет. И прекратил развлечение.
        Да. Пожалуй, только своего брата Рустам и слушался. Ну ещё своего проклятого отца, этого больного урода, который затеял всю традицию взыскания кровного долга.
        Марат отвёз меня домой. Вернул в семью. Все. Точка. Остальное плод буйного воображения. Видимо, ситуация с Назаром спровоцировала вот такую странную реакцию, пробудила гремучую смесь образов. Теперь выдумка слилась с миром реальности.
        Ладно. Это бред. Кошмар позади. А вот настоящий ад впереди. На родине Ахметова. Там мне покажут пекло. С радостью, с огромным наслаждением.
        Самолёт идёт на посадку. Ощущение, точно запускается обратный отсчёт.
        Стандартная процедура прохождения паспортного контроля. Потом сразу отправляемся на выход. Нас встречает кортеж громадных чёрных авто.
        Люди Ахметова боятся взглянуть на меня. Хозяйская собственность. Странно, что мне разрешили надеть обычную одежду. Последняя милость? Хотя ему не важно, в каком наряде буду находиться. Наверняка, это последний раз, когда я вообще оказываюсь на улице.
        Тут не побегаешь. Либо сразу попадёшь обратно к своему господину, либо нарвёшься на неприятности похлеще. Безопасного места не обнаружить.
        Мы едем в разных машинах, это радует. Мелочь, а приятно. Наконец могу перевести дыхание. Бездумно изучаю вид по ту сторону затонированного стекла. Другой мир. Неизвестный. Чужой. Даже привычные краски иначе выглядят. Необычное чувство.
        Добираемся до города. Проезжаем центр. Дальше снова пейзажи природы перед глазами раскидываются.
        Красиво. Тут не поспорить. Очень красиво. И город прекрасный, и вид вокруг. Горы такие, что дух захватывает. Не всегда удаётся разглядеть вершины. Я даже рот приоткрываю от восторга.
        Не самое плохое место для смерти.
        Усмехаюсь, ощущая горечь. Надежда тает с каждой прошедшей секундой. Вера рушится.
        Я очень пытаюсь держаться, но не нахожу повод для оптимизма.
        Усталость как рукой снимает. Больше не до сна. Внимательно слежу за дорогой, словно пытаюсь запомнить путь. Вдруг повезёт? Вдруг сумею вырваться?
        Автомобиль останавливается посреди безлюдной местности. Так мне кажется. Все машины притормаживают.
        Уже? Приехали? По времени долго. Около часа. Но тут... тут же нет никаких домов, только горы.
        Ахметов открывает дверцу, подаёт мне руку. Покорно выхожу, следую за ним и пытаюсь разобраться в происходящем.
        Хм. Может, он просто хочет столкнуть меня вниз? В пропасть?
        Здесь повсюду скалы. Острые каменистые шпили. Не похоже, будто поблизости есть жилище.
        - Это твой новый дом, - говорит Ахметов и ведёт меня вперёд. - Дальше только пешком. Прости, принцесса.
        Мы проходим по узкой тропинке между бездушными серыми грудами камней. Оглядываюсь, пробую уловить в чем заключается подвох.
        Дом. Где? Не вижу ничего смахивающего на...
        Дьявол побери.
        - Впечатлилась? - с насмешкой интересуется Ахметов, когда я застываю на месте и поражено вглядываюсь в открывшийся вид.
        То, что я по ошибке приняла за очередную гору, вдруг оказывается далеко не порождением природы. Туман чуть рассеивается, обнажая истинную суть.
        Это замок. Огромный замок из чёрного камня. Готический. Мрачный и угрожающий. Впечатление, будто постройка бросает вызов всем когда-либо существовавшим на свете богам.
        Как люди построили тут такую красоту? Везде скалы. Рядом пропасть. Как сюда доставляли материалы? Реальное чудо.
        - Он прекрасен, - невольно признаюсь я. - Даже не верится, что настоящий. Сразу видно, вложено немало труда.
        И сбежать отсюда будет невозможно. Безысходность поглощает меня. Красиво. Очень красиво. Но черт, это место станет моей гробницей.
        Оступаюсь, подворачиваю ногу. Но Ахметов держит крепко, не даёт упасть.
        Мужчина подхватывает меня на руки, вынуждая обвить его крепкую шею руками. Дальше несёт именно так.
        Голова идёт кругом. Стараюсь не смотреть по сторонам, ведь дальше начинается бездна и ограда по периметру тропинки все равно не вселяет мне особенного доверия. Одно неосторожное движения - полетим вниз. Так кажется. Железный забор слабо успокаивает.
        Мелкая дрожь охватывает тело. Однако жар, исходящий от Ахметова, быстро изгоняет холод.
        - Мои предки построили его очень давно, - произносит ровно. - В золотой век нашего клана. Родовое гнездо. Каждый глава заботился о сохранении этого наследия, добавлял что-то от себя и поддерживал истоки.
        - Ты тоже добавил?
        - Давно.
        Глава 37
        Я понимаю, надо наладить с ним контакт, иного выхода не найти. Только добиться доверия. И потом... потом можно рискнуть, подгадать момент и вырваться.
        Но как этого достичь? Как усыпить его подозрения?
        Если я буду вести себя хорошо, если он не поймёт, что я потеряла невинность с другим мужчиной, то можно уговорить его на поездку. Да. Отличная идея. Вот если мы отправимся в другую страну, возникнет шанс на спасение. Однако сначала надо задобрить зверя. Приручить. Создать видимость покорности.
        Я понимаю, что надо срочно поддержать разговор. Подыграть Ахметову. Да, в тёплые чувства с моей стороны он не поверит. Но в лёгкий интерес. Почему бы и нет?
        Главное - начать. Зацепить хотя бы слегка. А там видно будет. Разберусь по ситуации. Только трудно думать, когда его до жути сильные руки сжимают дрожащее тело, а кругом раскидывается бездна. Мрачная. Жестокая.
        Чертова судьба. Проклятье на века.
        - И что ты добавил? - спрашиваю, безотчетно цепляюсь пальцами за ткань его чёрной рубашки. - Что именно достроил в этом замке?
        - Увидишь, - от его короткого ответа мороз пробегает под кожей.
        Даже самая простая и банальная фраза звучит зловеще, когда слетает с губ одержимого маньяка. Однако надо держаться, взять эмоции под контроль. Необходимо обуздать свои страхи. Зверь чувствует слабость. Не прощает.
        - Здесь красиво, - говорю я. - Трудно вообразить, сколько сил сюда вложено, сколько труда. Нерушимая крепость практически зависает в воздухе.
        - Это тюрьма, - хрипло бросает Ахметов. - Тюрьма и могила. Многие тут свои головы сложили. Причём не только пока возводили эти стены. Мои предки не отличались великодушием. Догадайся, почему наш замок красного цвета.
        - Но он не красный, - выдаю и замолкаю, чувствую, как предательски сухо становится во рту.
        Красный. Черт побери. Проклятый замок и правда красный. На первый взгляд кажется чёрным, очень темным. Однако если приглядеться, приблизиться, то становится ясно в чем заключается ошибка. Обман зрения. Мираж. Иллюзия. Настоящий цвет камня действительно красный. Багровый. Цвет запекшейся крови.
        От осознания истины передергивает. Новая волна трепета в моем теле вызывает у Ахметова издевательский смешок. Насмехается гад. Чует ужас. Впитывает.
        - Ладно, расслабься, это материал такой, - хмыкает мужчина. - Не дергайся, не поможет. Пойми, принцесса, кровь бы давно смыло дождем. Это просто легенда. Жуткая и красивая. Сказка о том, что здесь перерезали кучу народа, даже стены побагровели, вобрали в себя щедрые жертвоприношения. Вспоротые глотки тут не редкость. Привычное дело.
        Сказка. Серьёзно? Сказки такими не бывают.
        - Я бы хотела узнать больше, - шепчу, теряю свой пульс. - Об этом месте. Не только легенды. Все как есть.
        Интересно, там существуют тайные ходы? Наверняка. Но моё безумное воображение рисует мрачные камеры в подземельях. Затхлые подвалы. Абсолютно безрадостная картина.
        - Думаешь, поможет? - мрачно интересуется Ахметов.
        - В чем? - голос окончательно срывается.
        - Сбежать, - как хлыстом по моей спине проходится.
        - Я понимаю, это нереально, - роняю глухо.
        - Не понимаешь, - отрезает жёстко. - В тебе живёт эта тупая вера. Надежда в лучшее. Слышу, как вращаются винтики в твоей бедовой башке.
        - Но я не...
        - Ты не сбежишь. Не трать время. Не пытайся, - припечатывает могильным холодом. - Не зли своего хозяина, девочка. Давно пора отдавать долг.
        - Нет никакого долга! - восклицаю яростно. - Ты просто нашёл повод. Выдумал чушь на пустом месте. Так нельзя. Слышишь? Нельзя.
        - Кто сильнее, тот правила и ставит.
        - Ублюдок, - выпаливаю ругательство чисто автоматически, ещё сильнее чувствую безысходность своего положения.
        Втереться в доверие будет трудно. Нет. Попросту нереально. Ахметов знает мои шаги наперёд. Однажды обманул меня с пистолетом, сперва поманил, а после с грохотом захлопнул клетку.
        - Давай, - подстегивает он. - Продолжай. Может, чего поинтереснее зарядишь? Твоя ненависть заводит. Стояк бешеный. Надеюсь, когда я вгоню в тебя хер, эта ярость не схлынет. Так будет острее. Драть. Нагибать. Кричи громче.
        - Какая же ты сволочь.
        - Повторяешься.
        - Сдохни и больше не услышишь от меня ни слова, - цежу сквозь зубы, заваливаю попытку наладить контакт окончательно.
        - Бэлла, - вдруг произносит Ахметов, заставляя погрузиться с головой в ледяную воронку чистейшего ужаса.
        - Что ты сказал? - почти не дышу.
        - Ещё одну историю вспомнил, - заявляет мрачно. - Про Беллу. Так звали бабу, которую мой предок похитил у одного знатного графа. Или князя? Дьявол их разберёт. Чертовы легенды. Толком не запомнить.
        - И о чем эта легенда?
        - О любви, - замечает ядовито. - О ненависти. Обо всем сразу. Мой предок до жути втрескался в одну блудливую девку. Красивая сука. Гордая. Хотя пробу ставить на ней было негде.
        - Выходит, он полюбил шлюху?
        - Выходит, так.
        Глава 38
        Я запрокидываю голову назад и встречаю взгляд своего палача. Жуткий. Леденящий душу. Взгляд, от которого сердце болезненно сжимается. Даже застывает на миг, а после начинает бешено стрекотать, и от этого все моё тело сотрясает волна лихорадочного озноба. Я будто попадаю в ловушку, окунаюсь прямо под лёд прошлого. Лязг цепей будоражит слух, и я не сразу понимаю, что это открываются врата крепости, пропуская нас вперёд. Я полностью выпадаю из реальности. Вернуться обратно очень трудно.
        - Бэлла плясала на потеху публике, - произносит Ахметов. - Развлекала народ танцами. Иногда пела. Говорят, именно её голос заворожил моего предка. Раз за разом глупец возвращался на центральную площадь, пускал слюни, глядя на её выверты, слушая бесовские песни. Забыл про дела. Совсем разум утратил. Он бросал к ногам девчонки мешки, набитые золотыми монетами, но ухаживания никак не помогали. Она оставалась холодна. Отвечала усмешкой и воротила нос. Ценила свободу. Сама выбирала любовников. Правда, в этом ей не слишком везло. Или же парни как на подбор оказывались неудачниками.
        - Почему? - спрашиваю тихо.
        - Каждый из них погибал страшной смертью, - чеканит мрачно. - Кого на охоте зарубят, кого в подворотне пулями изрешетят. Кого и вовсе прибьют, забьют насмерть. Невезучие. Слабаки. Никчемные. Стоило ей обратить внимание, мило поболтать с кем-то, кому-то улыбнуться и согласиться на встречу, так беднягу и выносили ногами вперёд.
        - Странно, - роняю глухо.
        - Люди болтали, Бэлла приносит мужчинам неудачи. Слишком красивая. Сам Дьявол её выбрал и хочет себе забрать. Потому женихи и мрут как мухи. Ни с кем на земле девчонка счастья не обретёт. А знаешь, о чем ещё шептались?
        - О чем?
        - О том, что мой предок этих парней убивал. Ревновал как черт. Вырезал каждого, кто на его принцессу не так взглянет. Уничтожал соперников. И знаешь, может они были правы. Кровь у нас горячая. Обуздать трудно.
        - Звучит... безумно, - едва способна сглотнуть.
        - Бэлла готова была лечь под кого угодно. Мой предок страшил её. Она боялась этих слухов, боялась рассказов о нем. Считала, лучше любому принадлежать. Хоть убийце, хоть вору. Но не ему. Не этому палачу. Не мяснику.
        - А разве он... - запинаюсь.
        - Он был безжалостным. К врагам. Не знал пощады. Но глядя на ту девчонку превращался в котёнка. Чуть не урчал, прятал клыки и когти. Сам себя в капкан загонял. Ей он бы никогда вреда не причинил. Драгоценности? Золото? Выше бери. Он жаждал бросить к её ногам весь мир.
        - Красиво, - усмехаюсь. - Но мне не верится.
        - Ей тоже не верилось, - хмыкает. - Девчонка отвергала его ухаживания. Не брала подарки. Сбегала. Собралась уйти в монастырь. Подальше от греха. Завязала со своим ремеслом. Ни плясок, ни песен. Молитвы стала читать.
        - И что? - не выдерживаю паузы. - Чем все закончилось?
        - Мой предок подарил ей то, чего она заслужила, - демонический оскал прорезается на безупречно очерченных губах. - Принца девчонка не оценила. Пришлось показать чудовище.
        - Господи, - выдыхаю.
        - Господь ей не помог, - заявляет с издёвкой. - Вероятно, был занят. Зато мой предок оказался рядом.
        - Он убил её?
        - Почти, - бросает едко. - Он её полюбил. Начал прямо в келье. Долго. Нежно. Как все Ахметовы. Проявил терпение и ласку. Показал, в чем заключается её настоящее предназначение.
        - Это ужасно, - горечь разъедает изнутри.
        - Может, он ошибся, - заключает насмешливо. - Может, Бэлла не была такой уж шлюхой. Оказавшись под ним в первый раз, она истекала кровью.
        - Он что, - содрогаюсь. - Изнасиловал её прямо в монастыре?
        - Варвары часто нападали на монастыри, - кривится. - Ты разве не в курсе? Всякий сброд так и норовил полакомиться смазливыми монашками.
        - Мерзость, - выпаливаю.
        - Жестокие времена. Никакой цивилизации. Людьми управляли только рефлексы. Жажда наживы. Похоть. Сейчас иначе. Нормы морали есть.
        - Это было давно?
        - Сотни лет назад.
        - Кошмар, - морщусь.
        - Согласен, - явная и неприкрытая ложь. - Атаманы-насильники. Все как в тупых киношках, где ублюдок похищает хорошую девочку, насилует ночи напролёт и добивается от неё любви.
        - Нет такого кино, - холодею.
        - Стоит снять.
        - Что произошло с Бэллой? - спрашиваю. - Что было дальше?
        - Она истекала кровью. Каждую ночь. Долго. Очень долго. В этом замке каждый камень пропитан её страданиями. Так легенда гласит. Мой предок никогда не был скуп. Щедро воздавал каждому по заслугам.
        - Нет! - восклицаю. - Она не заслужила... она...
        - Она его полюбила. Правда. Полюбила. Он заставил ее. Насильно. Выбил из неё ответ. Вырвал. Выдрал. Добился отклика. И знаешь, что самое забавное?
        - Нет здесь ничего забавного!
        - Она простила его, - припечатывает. - Но себя простить не смогла.
        - Что, - задыхаюсь. - Что это значит?
        - Трудно любить того, кого должен ненавидеть. Больно. Попробуй и сама поймёшь.
        - Я не хочу такое пробовать. Я...
        - Бэлла любила моего предка и презирала себя за это. С ума сходила от жажды, от желания и проклинала эти низменные чувства. Так неправильно. Так плохо. Одурительно сладко. Он должен был насиловать её. Она должна была орать от боли. Но черт дери, между ними происходило что-то совсем другое. Он так ни разу и не взял не силой. Она всякий раз выла под ним, билась и царапала его спину ногтями. Только явно не от боли.
        - Подожди, - требую сдавленно. - Ты сказал, твой предок изнасиловал девушку. Заставил Бэллу истекать кровью.
        - Мало ли что я сказал? - выгибает бровь с неприкрытой издевкой. - Она сама так совсем не считала.
        - Это очень странная легенда, - бормочу я. - Страшная сказка.
        - Верно, - заключает холодно. - В конце Бэлла проткнула своё любимое сердце ножом. Так говорят. Так донесли до нас века.
        - Что? - поражаюсь. - Чьё сердце она проткнула?
        - Технически там было даже два, - замечает ровно. - Меткий удар. Не каждый потянет.
        - Я не понимаю, - шепчу слабо.
        - Она обняла моего предка. Крепко. Вогнала нож ему в спину. Проткнула его сердце. Насквозь. И своё заодно. Кого она любила? Валяй. Тебе решать.
        - Этого не может быть, - роняю я.
        - Да, - кивает. - Даже одно сердце тяжело проткнуть насквозь с учетом рёбер и мышц на пути к нему. А уж два одним махом - фантастика. Ещё и женская рука. Это красивая легенда, выдумка, не более.
        - Красивая? - всхлипываю.
        - Бэлла любила слишком сильно, чтобы простить.
        - Кого?
        - Себя, - усмехается. - За эту любовь.
        От двусмысленности его ответов меня трясёт.
        - Ты издеваешься, - говорю я. - Ты это сам сочинил. Только что. Нет никакой легенды. Нет такой Бэллы и предка одержимого ею тоже нет.
        - Как скажешь, - он ставит меня на пол. - Пляши.
        - Что...
        - Танцуй для меня, Бэлла.
        - Как ты, - вопрос забивается в горле. - Ты...
        - Принцесса, - бросает с насмешкой, отходит назад и усаживается в кресло, вольготно разваривается там. - Вперёд. Порадуй своего хозяина. Если трахать тебя нельзя, то хоть так развлекай. Выплясывай от души.
        Я оглядываюсь по сторонам, понимаю, что нахожусь в комнате. В его комнате, черт возьми. За всеми этими беседами не заметила, как сюда попала.
        - Я не умею танцевать, - отвечаю медленно.
        - Придётся научиться, - замечает мрачно. - Сейчас. Или ты предпочитаешь отработать моё гостеприимство иначе? На коленях? С набитым ртом?
        - Тебе же нельзя трогать меня, пока я в таком состоянии. Пока у меня...
        - Течёт только одна дырка, - отмечает без эмоций. - Остальные можно пустить в дело.
        От его грубости передергивает.
        - Ты мне больше нравился, когда рассказывал свои проклятые легенды, - выдаю как есть, честно.
        - А ты лучше смотрелась с моим членом в глотке, - скалит зубы в ответ.
        - Я изучала ваши традиции, - говорю и очень стараюсь, чтобы голос не дрогнул. - Запрет распространяется на все виды физического контакта. В период менструации я считаюсь нечистой. Грязной. Значит, трогать меня нельзя. Конечно, если ты следуешь нормам собственной религии.
        Кажется хорошей идеей употребить побольше умных слов и терминов для охлаждения его пыла. Еще неплохо бы сразу понять, насколько он верующий. Возможно, потом удастся найти новую лазейку, опять добиться отсрочки, но уже по другому поводу.
        - Раздевайся, - хрипло бросает Ахметов, напрочь игнорируя мои фразы.
        - Разве для танца нужно… - начинаю и осекаюсь, кожей ощущаю как резко изменяется настроение моего тюремщика, ленивый хищник превращается в кровожадного зверя и такой поворот не предвещает ничего хорошего.
        Его взгляд леденеет. Адский огонь замерзает в момент. Выражение лица становится пугающим. Гораздо более мрачным и жестоким, откровенно бесовским, демоническим. Терпение Ахметова на пределе. Теперь точно не стоит нарываться и злить мужчину.
        Подчиняйся. Просто подчиняйся и поскорее. Иначе он сорвется.
        Желваки ходуном ходят. Челюсти скрежещут. Вены вздуваются на мощной шее. Кулаки сжаты. И черт, почему впечатление, будто ублюдок с огромной радостью стиснул бы пальцы на моей шее?
        Я расстегиваю джинсы, сбрасываю кроссовки, избавляюсь от носков. Вроде и стоит потянуть время, а страшно медлить, поэтому стараюсь действовать. Стягиваю одежду. Сдергиваю футболку через голову, отбрасываю подальше. Остаюсь в нижнем белье.
        - Чего застыла? - рявкает Ахметов, принуждая подпрыгнуть на месте, сжаться в комок, задрожать. - Хочу видеть тебя голой. Без этих гребаных шмоток.
        Послушно снимаю бюстгальтер. Воздух забивается в груди. Закашливаюсь. Остро ощущаю тонкую границу, которую нельзя переходить. Не желаю гадать о причинах настолько резкой перемены в настроении мучителя, просто покоряюсь ему.
        Мои пальцы замирают на бедрах, подцепляют тонкое кружево, сминают. Застываю в нерешительности. Закусываю нижнюю губу, отчаянно стараюсь побороть смущение.
        Впрочем, какой смысл стесняться? Гад видел все. И трогал. Более того, он не прекратит, продолжит изучать мое тело самыми жуткими методами. Подонок не знает слова «стоп».
        - Ладно, - хмыкает Ахметов. - Трусы оставляй.
        Выдыхаю с облегчением. Спасибо хоть так.
        - Пляши, - хлестко повелевает он. - Порадуй меня, принцесса.
        Проклятье. Меньше всего на свете желаю его радовать. Однако и расстраивать напрочь отбитого отморозка не тянет. Танец - не самое худшее наказание. Мелочь по сути.
        В очередной раз напоминаю себе, что необходимо проявить благоразумие, выполнить распоряжение, подыграть. Пора наступить на глотку собственной гордости. Уступить, иначе не выстоять.
        Прикрываю глаза. Отступаю назад. Разлепляю веки, только ничего не меняется. Вокруг чернота. Трудно разобрать, как именно обставлена комната, очертания расплываются. И самый темный фрагмент - человек передо мной. Человек? Нет, не совсем. Зверь. Рустам Ахметов. Одержимый дикарь. Варвар, не способный испытывать нормальные людские эмоции. Бешеный психопат, от которого стоит держаться подальше.
        Я в ловушке. В капкане. Должна танцевать. Но как? Без музыки? Двигаться наугад? Заводить этого морального урода? Возбуждать?
        Дышу ровно, очень сильно стараюсь успокоиться и не податься панике. Пытаюсь мыслить трезво. В прошлом я посещала музыкальную школу, различные танцевальные кружки. Их было много. Но все это происходило давно. В другой жизни. Я и посещения клубов могла пересчитать по пальцам. Брат никуда не отпускал, вечно держал под строгим контролем, потом стало не до развлечений.
        Брат. Отец. Я обязана связаться со своими родными людьми, поэтому нужно задобрить хищника. Нужно, чтобы ему понравилось зрелище. Или наоборот - не нужно?
        Рваный бой сердца заменяет музыку. Ледяной пот прошибает плоть, вынуждая трепетать, содрогаться при каждом толчке пульса, при каждом ударе крови по вискам.
        Я начинаю танцевать. Отключаю мозг. Действую механически. Двигаюсь, не слишком задумываясь о том, как выгляжу со стороны. Забываю, что практически голая перед врагом.
        Можно представить где-то вдалеке звучит мелодия, а я приплясываю в такт, ловлю ритм, повинуюсь глубинной тяге, потребностям тела. Можно вообразить, будто я в клубе, рядом друзья, никакая опасность не угрожает нам.
        Много чего можно, однако получается с трудом. Черт, не получается. Подавись своим проклятым танцем, Рустам. Наслаждайся. Смотри слюной не захлебнись.
        Щелчок в голове. Четкий. Отлично различимый. Точно скрытый тумблер переключают. Я смелею, наглею и пускаюсь во все тяжкие. Вдруг осознаю: он не тронет меня. Пока длятся месячные, не прикоснется. Ему действительно нельзя, причем запрет относится ко всем видам секса. Если бы не это, я бы уже орала под ним от боли, выла от безысходности.
        Сколько дней в запасе? Пять, не меньше. А то и целая неделя. Как повезет. Но пять будет наверняка, а за такой период многое может поменяться.
        Дьявол, что вытворяю? Слишком откровенные движения бедрами, порочные, развратные, до безумия разнузданные. Не стоит нарываться, не стоит. Но удержаться выше моих сил. Удержаться не выходит.
        Пожалуй, мне хочется поиздеваться над ним. Немного. Отплатить за свое унижение. Вызвать обратную реакцию, довести до точки кипения. Он ведь ничего не сделает. Не дотронется до меня, когда я в таком состоянии. Видно, это его и злит. Вот истинная причина звериной ярости. Каменная эрекция, которой нельзя дать волю. Разрешается наблюдать, никаких вариантов сверх того.
        Я полностью отдаюсь танцу. Погружаюсь в гипнотический транс. Выгибаюсь, извиваюсь, словно змея, полыхаю, будто столп пламени, взвиваюсь, оборачиваюсь. Руки плавно движутся вокруг тела, пальцы скользят по талии, по бедрам, обводят ягодицы, после соскальзывают вниз. Бедра вращаются быстрее, выписывают «восьмерки» в накаленном до предела воздухе.
        - Дрянь, - как громом ударяет, и в ту же секунду мои волосы накручивают на кулак, заставляют вскрикнуть от боли. - Маленькая похотливая сучка. Не терпится на хер запрыгнуть?
        - Сам сказал, - шиплю, стиснув зубы, встречаю обжигающий взгляд. - Танцуй. Так в чем проблема?
        Глава 39
        Ахметов отпускает меня. В секунду избавляет от мёртвой хватки, обходит вокруг, пожирает взглядом. Едва держусь на ногах, распрямляю плечи, не собираюсь показывать ему слабость.
        - Я хочу поговорить с отцом, - выдаю твёрдо. - Хотя бы несколько минут. Под твоим полным контролем, как угодно. Я должна с ним пообщаться. Прошу.
        - Ты помнишь условия, - жаркое дыхание опаляет затылок.
        - Но я же...
        Он снова останавливается передо мной. Чёрные глаза прожигают тело. И к моему глубочайшему стыду соски твердеют от такого пристального внимания. Превращаются в острые пики. Саднят от напряжения. Под тяжёлым взглядом даже просто дышать страшно. Невольно складываю руки на груди, пробую прикрыться.
        - Мой член тоскует по твоему горячему горлу, - хрипло заявляет Ахметов. - Я давно такой податливой шлюхи не встречал. Глотка точно под болт тянется.
        Ублюдок. Подонок. Урод проклятый.
        Кровь ударяет в голову, врезается кипучей волной.
        - Твой член куда угодно заскочить готов, - бросаю, не думая, выпаливаю на автомате. - Что? Мало администратора? Мне показалось, все твои запросы удовлетворены по высшему разряду.
        Крупные ладони сжимают талию. В следующий миг я уже оказываюсь на кровати, вдавлена в постель, накрыта мощным телом. Ноги раздвинуты. Лихорадочная дрожь сводит бёдра. Спина выгнута дугой.
        Вскрикнуть не успеваю. Дернуться не способна. От шока даже не оказываю сопротивление.
        Рефлексы у него безумные. Бежать от такого зверя глупо. Поймает и задавит. Придушит за долю мгновения. Растерзает на куски, переломает все кости.
        - Я тебя научу, - шепчет прямо в рот, однако не дотрагивается. - Как я люблю, как мне нравится. Будешь по самые яйца заглатывать. Задницу подставлять и подмахивать. На славу мой хрен обработаешь. Во вкус войдёшь.
        - Зачем ты говоришь такие ужасные вещи?
        - Затем что ты хочешь именно это от меня услышать.
        - Нет, - отчаянно мотаю головой. - Не хочу.
        - Лжёшь, - скалится, прикусывает мою нижнюю губу, не до крови, совсем слегка, оттягивает на себя, вызывая болезненный спазм в низу живота. - Ты вечно мне лжёшь.
        - Ошибаешься, - бормочу.
        - На все готова, лишь бы не признавать правду, - замечает жёстко.
        - Правду? - всхлипываю. - Какую правду?
        Он трется щетиной о мою шею, пробуждая волны ледяных мурашек, заставляя извиваться и содрогаться, давиться стонами. Кожу покалывает, причём везде и сразу. Безумие, чистое безумие.
        - Я хотел разделить тебя с братьями, - говорит Ахметов и смотрит прямо в глаза, душу вытягивает. - Марат бы отказался. Старший. Он не привык делиться ни с кем и никогда. Даже своих потаскух на круг не пускал. А я часто забавлялся в компании. Нравилось смотреть, как шмар опускают, долбят в три ствола за один приход. Раскатывают. Размазывают. Там им место. В ногах мужиков.
        - Хватит, - задыхаюсь. - Прекрати.
        - Я представлял это. В красках. Часто. Как мы приходим к вам в дом. Ночью. Как находим тебя в твоей девственной кроватке и откупориваем каждое твоё отверстие. Щель за щелью заполняем. Улетное чувство. Член колом.
        Он действительно возбуждён. Огромный орган упирается в мое лоно, рвётся на волю из штанов. Жаждет протаранить.
        - Я так мечтал тебя измазать, - шепчет на ухо. - Извалять в грязи. Но потом, все удачно сложилось. Ты сама с этим справилась. Ты больше никогда не будешь чистой. Никогда. Поняла?
        - Я... я... - ничего осмысленного выразить не удаётся.
        - У тебя был бы шанс, - продолжает холодно. - С моими братьями. Может, даже с Маратом, останься он жив. С любым мужиком. Влезть под кожу. Втереться в доверие. Пробить броню. Но здесь не прокатит. Не пытайся играть.
        - Я не играю, - выпаливаю. - С чего ты...
        - Я знаю каждый твой шаг, - обрывает. - Выдох. Вдох. Будешь наглеть, перекрою кислород. Твой единственный путь тут - ползти на коленях.
        Злоба. От его издевательских фраз во мне просыпается именно это чувство. Дикое и первобытное, захлестывающее разум. Бесконтрольная ярость. Гнев. Одержимый, отключающий инстинкт самосохранения. Никогда прежде не ощущала ничего похожего.
        На коленях будешь ты. Больной урод! Ты у меня в ногах окажешься. Пока не совсем представляю как. Но я тебя заставлю. Я найду способ. Я...
        Проглатываю все те опасные слова, которые рвутся с моих губ, и улыбаюсь. Слабо, слегка, едва заметно.
        - Это то, чего ты действительно хочешь? - спрашиваю, дотрагиваюсь пальцами до его шеи, чувствую, как бешено молотит пульс. - Привык ломать? Равную трахать скучно?
        Ахметов ухмыляется. Даже трудно сказать, что пугает сильнее: его крепкие зубы или горящий взгляд.
        - Это ты равная? - бросает насмешливо. - Ты?
        Мои ладони движутся выше, замирают на его затылке. Пальцы зарываются в темные волосы. Притягиваю ближе. И гад ведётся, разрешает, подаётся. Наши губы практически соприкасаются.
        - Дай мне нож - и ты узнаешь, - выдаю я.
        Он мрачнеет. На миг. А потом начинает хохотать, да так жутко, что у меня трясутся поджилки. Содрогаюсь изнутри. Морщусь, желаю зажать руками собственные уши. Но пальцы не слушаются. Сорвавшись с его головы, соскальзывают ниже, задерживаются на плечах. Ногти вонзаются в мускулы, царапают сквозь ткань рубашки.
        - Рада, что повеселила, - заявляю ядовито.
        - Дура, - холодно рявкает Ахметов и отстраняется, резко отрывается от меня, поднимается с кровати.
        Он уходит. Черт. Он просто уходит, хлопая дверью настолько сильно, что я подскакиваю на постели.
        Жду подвоха. Зажмуриваюсь. Сейчас он вернётся. Сейчас накажет за дерзость. Сейчас провернёт нечто реально ужасное. Но ничего не происходит. Совсем ничего.
        Я продолжаю лежать так довольно долго. Пропитанная его ароматом, придавленная его призрачной тяжестью и жаром мощного тела. Ноги предательски подрагивают, бедра не сдвигаются.
        Понимаю, надо собраться, отправиться в душ, стереть проклятый запах, смыть навсегда. Но тело не слушается, отказывается подчиняться. Продолжаю дальше безвольно валяться, растянувшись на матрасе, не удаётся передвинуться даже на миллиметр.
        В итоге я просто отключаюсь. Проваливаюсь в сон или в обморок. Трудно понять. Сказывается усталость и нервное перенапряжение. Я подремала на борту самолета, но больше шансов отдохнуть не представилось.
        Забываюсь. Проваливаюсь в черноту. Мысли путаются и сбиваются в липкий клубок. Меня прошибает ледяной пот. Паника пронизывает разум отравленной стрелой.
        Рустам Ахметов. Я не собираюсь сдаваться. Слышишь? Ты не увидишь меня на коленях. Скорее замёрзнет ад. Скорее небеса вспыхнут дьявольским пламенем. Но я не преклонюсь монстру. Не отдамся чудовищу.
        +++
        Я возвращаюсь обратно в реальность, но с трудом осознаю, где нахожусь. Выбираюсь из смятых простыней, ступаю на мягкий ковёр. Оглядываюсь по сторонам, изучаю комнату. Сложно понять, какое время суток. Шторы плотно задернуты. Сюда не проникает солнечный свет. Подхожу к тяжелым занавескам, одергиваю ткань, открывая обзор, сперва испытываю явное воодушевление, ведь решёток не обнаруживаю, распахиваю деревянные створки, жадно вдыхаю свежий воздух, смотрю вниз и цепенею. Сердце в секунду обрывается. Горькая усмешка кривит губы.
        Теперь понятно, почему решёток здесь нет. За окном пропасть. Мрачная бездна. Высота тут головокружительная. Точно не первый этаж, не второй, даже не третий. Бежать глупо. Только если на тот свет отправиться.
        Однако кончать жизнь самоубийством я не собираюсь. Не хочу облегчать задачу Ахметова, не хочу давать ему новый повод для радости. Поживу ещё, помучаю этого ублюдка.
        Я плохо помню дорогу до комнаты. Вернее не помню совсем. Внимание поглотила древняя легенда про Бэллу.
        Видимо, мы поднимались по лестнице. Он нёс меня на руках и я упустила из виду важные детали. Вообще не осмотрелась, не исследовала окружающий интерьер. В будущем стоит быть более наблюдательной. Нельзя упускать ценные возможности.
        Тут темно. Не в смысле освещения, а в целом. Сплошные сочетания серого и чёрного с редкими вкраплениями белого. По этой причине я и приняла эти покои за спальню Ахметова. Но сейчас становится ясно, комната пустовала. Никаких личных вещей. Ничего примечательного. Дизайн лаконичный. И трудно определить, кто хозяин: мужчина или женщина. Смахивает на номер в отеле. Вроде и обставлено красиво, со вкусом, но души не ощущается.
        Хотя о чем я? У Ахметова души нет. Нечему ощущаться в любом случае.
        Я проверяю ящики и шкафы. Не нахожу никаких вещей. Ни одежды, ни других предметов. Везде пусто.
        Осматриваюсь снова. Замечаю, моя одежда исчезла. Вот это уже странно.
        Кто мог забрать вещи? Зачем? Когда?
        Ахметов ушёл. Хлопнул дверью и убрался. Он не тратил время на сбор моих тряпок. Неужели слуги приходили, пока я спала? Непонятная ситуация.
        Чувствую себя неловко. Неуютно. Опять оглядываюсь. Неприятное ощущение. Очень. Кожей чую: за мной следят. Ну... неудивительно. Тут наверняка камеры установлены.
        Отправляюсь в душ. Надеюсь немного приободриться. Там нахожу свежее нижнее белье и необходимые гигиенические принадлежности.
        Какой заботливый подонок. Мой тюремщик учитывает каждую мелочь.
        Когда я выхожу из ванной комнаты, то вздрагиваю. Сразу замечаю перемену в обстановке. На постели меня ожидает платье. Очень необычное. Подхожу ближе, провожу пальцами по ткани, невольно наслаждаюсь текстурой материи. Невероятно нежно. Натуральный шёлк? Цвет необычный. Фиолетовый, причём яркий и насыщенный.
        Хм, когда-то в детстве у меня была куртка точно такого же оттенка. Невольно улыбаюсь, остановившись на этом воспоминании. Мотнув головой, стараюсь избавиться от приступа ностальгии.
        Не время предаваться фантазиям и расслабляться.
        Я одеваюсь и выхожу из комнаты. Дверь оказывается незаперта. Мою свободу тут не ограничивают. Нет смысла. Все равно никуда не денусь.
        Я прохожу вперёд, спускаюсь по лестнице. Потрясённо изучаю роскошь вокруг. Как только могла упустить все раньше? Слушала Ахметова и плохо соображала. Впрочем, сейчас тоже соображаю паршиво.
        По дороге встречаю слуг. Женщин. Пробую заговорить, но меня игнорируют. Если при первом столкновении не замечаю ничего подозрительного, то при последующих становится ясно, что им отдан четкий приказ: не общаться со мной, не отвечать на вопросы, вообще не разговаривать. Дело не в языке общения, от меня попросту отворачиваются и спешат убраться прочь.
        Побродив немного, решаю вернуться. Не могу сказать, будто надеялась найти друзей, завязать тёплое общение, однако подобный поворот сильно выбивает из колеи.
        Только черт побери. Вернуться тоже не выходит. Я поднимаюсь на свой этаж, толкаю дверь. Закрыто. Ручка не поворачивается.
        Что за дьявольский трюк? Или я комнаты перепутала? Вроде бы нет. Не думаю. Я прекрасно запомнила, откуда выходила.
        - Хозяин ждёт вас, - раздаётся рядом женский голос. - Позвольте, я провожу.
        Глава 40
        Я думаю о том, что нужно быть более благоразумной. Остудить ярость, поумерить гнев и действовать на трезвую голову. Иначе отсюда точно не выбраться. Нужно расположить к себе Ахметова, завоевать его доверие, показать, какой уступчивой и послушной я могу быть. Подчиниться всем желаниям этого безумного маньяка, ведь именно это я ему обещала за помощь и спасение других девушек.
        Однако, как только открывается дубовая дверь, и я снова сталкиваюсь с врагом лицом к лицу, все разумные мысли резко испаряются. Злость вспыхивает с новой силой, причём сложно определить, кого ненавижу острее: этого гада за его жуткие слова и подлые поступки или саму себя за слабость, за то, что, как последняя идиотка, в ловушку попалась, увязла по самое горло.
        Посреди комнаты накрыт стол, буквально ломится от блюд, заставлен до отказа. Приглушённый свет. Уютный полумрак. Пожалуй, это могло бы походить на романтическое свидание. Черт, я до сих пор не представляю, какое сейчас время суток. Когда высовывалась из окна, все вокруг казалось очень мрачным. Густые тучи заслоняли солнце. Это могло быть и туманное утро, и мрачный день. Даже поздний вечер.
        Видимо, сейчас все-таки ужин. Исходя из обилия еды. Аромат пищи кружит голову, дурманит, доводя до полуобморочного состояния.
        Как долго я ничего не ела? Долго. Очень долго. Последний раз жадно поглощала тот сэндвич в аэропорту. Ох, ещё и пить чертовски хочется.
        Ахметов ничего мне не говорит. Ограничивается коротким кивком. Безмолвно приказывает занять стул напротив своего собственного. И я настолько заворожена едой, что моментально подчиняюсь. Усаживаюсь на указанное место. Проклятье. Унизительно следовать его распоряжениям. Очень. И самое худшее явно впереди.
        Даже не хочу думать, что произойдёт, когда этот одержимый псих узнает про мою девственность, поймёт: невинность я подарила другому мужчине.
        Я залпом осушаю стакан с водой. Наливаю ещё из графина рядом и снова выпиваю до дна. Повторяю процедуру. После изучаю блюда на столе, теряюсь, гадаю, с чего бы начать. Сейчас мне даже плевать на Ахметова. Он совсем не мешает и не отвлекает. Вообще, его присутствие перестаю замечать. Желудок урчит. Болезненный спазм сводит внутренности. Господи. Как же я голодна.
        Набрасываюсь на пищу. Беру сочный кусок мяса, накладываю салат. Не думаю, как выгляжу со стороны. Просто действую, приступаю к трапезе в секунду. Чем дальше, тем ненасытнее становлюсь. Но остановиться не удаётся. Алчно поглощаю еду, ничего не могу поделать. Никак не выходит себя обуздать и вспомнить о манерах, об инстинкте самосохранения. Голод гораздо сильнее рассудка.
        Потом замечаю, что Ахметов ничего не ест. Не притрагивается к блюдам. У него пустая тарелка и стакан пустой.
        Подозрительно. Может, в еду что-то подмешано?
        Я притормаживаю. Наконец, сбрасываю морок. Только поздно. Я уже съела слишком много. Если в этой еде наркотики, то остаётся лишь признать поражение.
        Впрочем, не уверена, что смогла бы устоять перед искушением. До жути хотелось есть. Как тут вытерпеть?
        Я должна быть умнее. Дьявол. Я должна хотя бы не быть такой законченной дурой. Меньше эмоций, больше рассудительности.
        - Почему ты ничего не ешь? - спрашиваю и делаю крупный глоток воды.
        - Пост.
        Точно. Должна была догадаться. Сейчас у них время поста.
        - Третий день, - говорит Ахметов.
        - Разве? - крепче сжимаю стакан. - Мне казалось, пост начался раньше...
        - Третий день твоей течки.
        Пальцы разжимаются. Раздаётся звон битого стекла.
        Зачем он это сказал? Зачем считает? Зачем?!
        - Нет, - для верности отрицательно качаю головой. - Только второй. Я не могла проспать настолько долго. Не могла, поэтому...
        - Третий, - обрывает хрипло.
        И я холодею изнутри. Сжимаюсь в комок. Ещё недавно впереди было пять. Может и целая неделя. Сколько теперь осталось?
        Оказывается прошло три дня. Ну да, если подумать, то вполне вероятно. Все началось ещё в доме Назара. Потом последовал перелёт, дорога до замка. Мы добрались к вечеру и по сути это уже второй день. А в итоге я проспала целые сутки. Возможно, чуть дольше. Провалилась, отключилась от реальности.
        Ещё недавно я была богата. Столько времени впереди. Теперь лишь жалкие крохи.
        - Память опять тебя подводит, - хмыкает Ахметов.
        - Опять? - вопросительно выгибаю брови.
        - Ты ни черта не помнишь, - чеканит он. - Или помнишь только то, что удобно? Что выгодно?
        Мужчина резко поднимается и подходит вплотную. Пристально разглядывает. Заставляет меня содрогнуться и вжаться в спинку стула.
        Жилы стынут от его пронизывающего взгляда, а голову как будто кипятком обдаёт. Жар приливает к щекам, испепеляет изнутри. Отворачиваюсь. Смотрю вниз, очень стараюсь избежать прямого контакта. Но становится ещё хуже, ведь замечаю, как мои соски проступают сквозь ткань платья. Не понимаю, что это за проклятый бюстгальтер, однако он ничего не скрывает. Наоборот, возникает впечатление, что кружево дразнит грудь, обостряет чувствительность.
        Кошмар. И прикрыться нечем. Сейчас он увидит и...
        Встречаю взгляд Ахметова. С облегчением осознаю, ублюдку наплевать на мою фигуру. Он изучает лицо. Нагло. Пристально. Точнее мои глаза. Впивается и такое чувство, будто душу пьёт.
        Почему смотрит на меня так? Почему?
        - Я не понимаю, - бормочу одними губами. - О чем ты? Что такого важного я обязана вспомнить?
        - Нашу встречу, - хмыкает. - И не одну.
        - Ну в последнее время мы стали часто встречаться, - невесело усмехаюсь. - И видимо, будем неразлучны.
        - Раньше, - бросает мрачно. - В прошлом.
        - Интересно, - тихо выдаю я. - О какой именно встрече идёт речь? О самой первой, когда ты схватил меня за волосы и грозился убить? Или о той другой, посреди темного леса, когда сжал горло и душил?
        - Я о том, что было между, - замечает ледяным тоном.
        - Ничего, - прочищаю горло. - Ты следил за мной, но мы не виделись. Я тебя не помню больше. Только тогда. Дважды и все.
        - Уверена?
        Сглатываю и киваю.
        Ахметов тянется и выхватывает цветы из вазы. Выдергивает очень резким движением. Кажется, сейчас по щекам меня отхлестает этим букетом. Но нет, просто швыряет передо мной. Обдаёт тягучим ароматом.
        Что за странные цветы? Запах необычный. Горько-сладкий. Тягучий. Вязкий. Будоражащий и расслабляющий. Разве так бывает? Да, черт возьми, да.
        По виду это полевые цветы. Не разбираюсь в них, но выглядят они знакомыми, затрагивают струны внутри меня, цепляют.
        Напрягаю память, пытаюсь понять, где видела подобное прежде.
        - Откуда у тебя такие глаза? - обдаёт холодом Ахметов.
        Снова смотрю на него. Ничего не соображаю. Мужчина проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, и это прикосновение ощущается точно удар электрического тока.
        - Какие? - шепчу.
        - Дикие, - бросает с кривой усмешкой. - Как эта трава. Растёт в горах. Но ты домашняя. Тепличное растение. Любимая доченька, выращенная заботливым папашей на убой.
        Последняя фраза ранит особенно сильно. Тон. То, как коверкаются слова. Я взглядом ищу нож. Столовый прибор, которым резала мясо и который я совсем не прочь вонзить в глотку этого урода. Но взгляд опять наталкивается на цветы. Стыну изнутри.
        Лаванда. Провожу пальцами по крохотным цветочкам. Сине-фиолетовым, лиловым. Шумно вдыхаю аромат. Под рёбрами саднит.
        Боже. Я помню.
        Глава 41
        Мне семь лет. Я сбегаю из дома при каждой удобной возможности. Папа часто пропадает в командировках. Брат постоянно развлекается с друзьями. Для меня нанимают няню, но она обычно занята просмотром сериалов или разговорами по телефону. Поэтому никто и ничто не мешает вылезать через окно во двор и отправляться на поиски приключений. Детских площадок здесь много.
        Мне нравится одиночество. Не люблю, когда вокруг много людей. Проще кататься на качелях, когда уже стемнеет и только свет уличных фонарей будет рассеивать мрак вокруг.
        Странно. Кажется, я должна бояться темноты. Но совсем не ощущаю страха. Тьма успокаивает. Как будто внутри жмут на скрытую пружину. И вот. Наконец сгущаются сумерки, а я снова могу почувствовать себя свободной. Живой? Это трудно объяснить. Мотыльки слетаются на огонь, а меня притягивает тень. Тень за моей спиной. Огромная, мрачная и пугающая. Иногда я слышу голос. Словно кто-то чужой зовёт меня.
        Хм. Чужой? Если это чужой человек, то почему мне знаком его голос?
        - Хочу ее! - кричит он. - Убью ее!
        Может, это из мультика? Из фильма, который ещё рано смотреть?
        - Юлька-козюлька! - а это уже реальный голос, совершенно другой, звучит совсем рядом.
        Мальчишка толкает меня в бок и хохочет.
        Показываю в ответ средний палец. Не знаю, что именно это означает, но в кино люди сильно злятся, если видят такой жест. Надеюсь, это что-то очень обидное.
        - Ах ты... - он краснеет и задыхается. - Ну ты попутала. Ну все...
        Сжимает кулаки. Весь дымится. Не помню, как этого мальчишку зовут, но на площадке он самый задиристый, вечно кого-то лупит, обижает. Здоровенный. Высокий. От него стоит держаться подальше, но он сам пристает.
        - Коза! - вопит и хватает меня за ухо. - Я тебе задам! Сначала уши выдерну, потом пальцы поломаю. Козюлина!
        Дальше он прибавляет ещё несколько слов. Знакомых и вряд ли с хорошим значением. Их часто употребляют в тех сериалах про бандитов и милицию, которые смотрит моя няня. Когда я употребила одно из них в адрес брата, он побледнел и сказал, что девочки так не выражаются. Попросил меня забыть мерзости.
        Интересно. Как забыть, когда их везде повторяют?
        От мыслей меня отвлекает боль. Острая, сильная, заставляющая кричать. Но я молчу. Глаза щиплет. Что-то течёт по щекам.
        Я хочу попросить мальчишку не выдергивать мои уши и не ломать пальцы. Но язык не слушается. Изворачиваюсь и бью здоровяка в колено. Изо всех сил ему врезаю. Крик оглушает. Пальцы разжимаются, выпуская меня волю. Тут же срываюсь с места и мчусь прочь.
        И чего он ко мне пристал? Я просто хотела покататься на качелях.
        - Шавка! - орет. - Я тебя догоню!
        Надо бежать быстрее. Ещё быстрее. Ещё, ещё.
        Здоровяк продолжает кричать. Не отстаёт. Тогда я замираю перед ближайшим забором. Оглядываюсь назад. Снова вперёд смотрю. Бросаюсь на железную ограду, карабкаюсь и перемахиваю на другую сторону. Понятия не имею, чей это двор, но очень надеюсь противный пацан отстанет.
        - Выходи, - злобно бросает он, сжимая прутья решетки.
        - Ещё чего, - показываю ему средний палец снова. - Это мой дом. Если кто и выйдет, то только мой отец. И знаешь, он надерет тебе зад!
        - Нет у тебя отца, - бормочет. - Выдумываешь. Одна таскаешься. Ты может это, как там называют... детдомовская! Дикарка. Оборванка-дикарка!
        Плюю в него и разворачиваюсь спиной, отправляюсь вглубь двора, не обращая внимания на ругательства. Пусть там хоть лопнет от гнева. Не моя проблема.
        Отец. Есть у меня отец. С чего взял, что нет? Странное дело. Ну ладно.
        Папа много работает. Он не может вечно быть рядом. Хотя мне бы и хотелось. Очень хотелось иметь рядом защитника. Чтобы всегда охранял. Оберегал. Чтобы вот такие противные мальчишки ко мне не цеплялись. Чтобы раз гаркнул и все разбежались. Но вообще я и сама справлюсь. Вот сейчас справилась же? Потом смогу не хуже. Даже лучше научусь.
        Красивый сад. Аромат приятный. Закрываю глаза. Опускаюсь на колени посреди цветов. Но это не совсем цветы. Травы? Пахнет круто.
        Снова открываю глаза. Ну цветочки есть. Очень много маленьких цветочков. Оттенок у них классный. Фиолетовый. Очень яркий. Как моя куртка.
        Не удерживаюсь и срываю веточку. Подношу ближе к лицу. Дышу. Запах нельзя сравнить. Не похоже ни на что.
        Трава зелёная-зелёная. А цветочки на ней фиолетовые. Необычно. Непривычно. Их постоянно хочется нюхать. Во рту горько и сладко. Надеюсь, это не ядовитое растение?
        Рядом раздаётся рычание. Перевожу взгляд и вижу громадного пса. Глаза горят. Пасть застыла в оскале. Вид кошмарный.
        Адский пёс. Цербер. Сразу вспоминается миф из книги древних легенд. И ещё вспоминаются все те ругательные слова, которые брат просил не повторять. И хочется показать средний палец, но боюсь, эта зверюга не станет сыпать пустыми угрозами. Нападет. Сожрет.
        Подскакиваю и мчусь наутёк. За секунду перескакиваю обратно через забор. Падаю, больно ударившись попой. Приземление не из мягких. Но у меня не выходит закричать. Слишком страшно. Все внутри замерзает.
        Пёс бьется о прутья. Гавкает.
        Медленно поднимаюсь, потираю ушибленное место. Наверное, это наказание за то, что я обещала мальчику, будто мой отец надерет ему зад. Но мой отец не такой, он никогда бы не стал наказывать кого-то физически, не применил грубую силу.
        Пёс проламывается на волю. Пытаюсь закричать и не могу.
        Позже подумаю, как так вышло и почему. Зверь проскользнул между прутьями. Прогрыз железо? Сомнительно. Но кто знает?
        Сейчас я подрываюсь с места. Снова бегу. Дальше и дальше. Под бешеный лай. Мчусь как чокнутая. Не размышляю. Не соображаю. Спотыкаюсь, растягиваюсь на земле. Успеваю перевернуться и ослепнуть от блеска хищных глаз. Успеваю оглохнуть от лязга острых зубов.
        - Хочу ее! - мне слышится именно это слово. - Убью!
        Далёкий голос. Голос из прошлого. Но я не уверена, что он и правда говорит именно это.
        Пёс захлопывает пасть. Отшатывается назад. Скулит.
        Я не понимаю. Это реальность? Ещё недавно зверь мчал за мной, преследовал по пятам. Теперь вдруг поджимает хвост и отходит назад. Трусливо убегает.
        - Вставай, - чётко различаю мужской голос.
        Передо мной возникает рука. Принимаю помощь. И меня в момент вытягивает вверх.
        - Ты кто? - спрашиваю.
        - Никто, - бросает в ответ.
        Стоп. Это не мужчина. Мальчик. Старше меня. Из средней школы.
        - Так не бывает, - пожимаю плечами. - У всех есть имя.
        - Нельзя убегать от бешеных псов, - говорит он. - Либо убиваешь, либо встаёшь на колени. Твоя беготня дразнит голодного зверя.
        - Что ты ему сказал? - смотрю в глаза мальчика. - Почему пёс ушёл? Это было на другом языке или мне показалось?
        - Сказал, ты моя.
        От его слов холодно. А глаза у него горячие. Смотрю и не понимаю. Почему настолько чёрные? Потому что темнеет? Закат? Или просто такие глаза?
        - Ну если это помогло, то я не против, - пожимаю плечами и перевожу взгляд на веточку до сих пор зажатую в ладони, улыбаюсь и протягиваю ему: - Держи!
        - Чего? - кривится.
        Как черт от ладана.
        Так моя няня бы точно сказала, если бы увидела его. Странный мальчик. Какой-то дикий и мрачный. Он как будто и не похож на ребёнка. Да, старше меня, выше, гораздо крепче. Очень отличается. Но... он слишком взрослый.
        - Благодарность, - выдаю я, помедлив прибавляю. - Спасибо. Ты меня спас. Защитил от зверя.
        Он берет ветку. Рассматривает. Вроде как из вежливости. Но выглядит так, точно изучает дерьмо. Явно не понимает зачем это растение существует.
        - Пахнет приятно, - поясняю. - Понюхай.
        Сминает цветы в кулаке. Растирает и...
        - Нет, нет, - бросаюсь к нему, накрываю его пальцы своими. - Ты же их убьешь. Осторожно надо. Нежнее.
        - Ты сорвала их, - заявляет. - Значит, уже убила.
        - Ты не понял, - вздыхаю.
        - Главное, чтобы ты поняла, - усмехается. - От диких зверей убегать нельзя. Никогда и ни при каких условиях. Не можешь бороться - подчиняйся.
        - Это не важно.
        - Хочешь сдохнуть? - издевается.
        - Я и так не жива, - замечаю тихо и вдруг признаюсь ему в том, чего прежде никому не открывала: - Я обречена. Когда мне исполнится восемнадцать лет, меня заберут. Навсегда.
        - Кто?
        - Страшные люди. Плохие. Сначала я думала, они монстры. Вампиры или оборотни. Но нет. Просто люди. Опасные и жестокие. Они придут, чтобы забрать всю мою кровь.
        Он молчит.
        - Они забрали мою маму, - тру щеки, потому что горят, невыносимо покалывают, заодно потираю глаза и шмыгаю носом, ведь становится трудно дышать. - Они заберут и меня. Можешь не верить. Можешь считать, я выдумала. Но это правда. Ужасные люди придут и убьют меня. Так что я не боюсь никого и ничего. Нет смысла. Когда ты точно знаешь, что умрешь, совсем перестаёшь бояться.
        Мальчик продолжает молчать. Теперь я тоже молчу. Горло болит. Грудь давит. Кажется, я ничего не смогу произнести, даже если захочу.
        - Меня зовут Рустам, - разрывает тишину.
        Ох и голос. Взрослый. Хриплый. Тяжелый. По голосу он звучит старше моего брата.
        - Юля.
        Понимаю, что все ещё продолжаю держать ладони на его кулаке, где в пыль стёрты такие красивые цветы. И убирать пальцы совсем не хочется.
        - Я знаю, - говорит он.
        - Что?
        - Все про тебя знаю.
        - Ты...
        - Я буду тебя охранять.
        Глава 42
        Я дожидаюсь, пока начнётся вечерний сериал, после этого сразу открываю окно и начинаю выбираться наружу. Няня слишком занята происходящим на экране. Она даже не думает, что я куда-то улизну. Она вообще обо мне не думает. Там происходят вещи поважнее. Розалинда должна родить ребёнка для брата жениха, но она влюблена в мужа сестры, а тут ещё возвращается отчим и тоже требует родить наследника. Запутанная история. Понятия не имею, зачем им всем столько детей. Не уверена, что правильно запоминаю семейные связи. Но часть информации отпечатывается в памяти, потому как няня постоянно обсуждает сериал по телефону с разными подругами и повторяет сюжет в деталях раз за разом.
        Окно мокрое. Дождь только закончился. Вдыхаю запах свежести, зажмуриваюсь от удовольствия. Это вкуснее самых сладких конфет. Дышать вот так, полной грудью, глубоко и спокойно.
        Я сбрасываю вниз свою куртку. Так будет удобнее. Вылезать в ней не очень хорошо. Мешает свободно двигаться. А на улице прохладно. Ухватываюсь за оконную раму, цепляюсь за карниз. Медленно спускаюсь вниз. Воображаю себя кошкой. Гибкой и верткой.
        Слишком увлекаюсь. Пальцы вдруг соскальзывают с влажной поверхности. От шока теряю дар речи. Закричать не успеваю. Срываюсь вниз. Не думаю ни о чем. Просто не понимаю.
        Второй этаж. Должно быть больно. Но...
        Я падаю на что-то горячее, твёрдое и упругое. На руки, которые ощущаются как раскалённые стальные канаты. Открываю глаза. Наталкиваюсь на полыхающий огнем взгляд. Вздрагиваю от неожиданности.
        - Рустам, - выдаю пораженно.
        Он ловит меня. Не понимаю - как? Когда только успевает? Ещё и удерживает ловко, легко, будто играючи. Даже не верится. Как он умудряется? Действует уверенно и жестко.
        Я оказываюсь в его руках. В безопасности. Улыбаюсь.
        - Рустам, - шепчу и вдруг смущаюсь из-за его необычного поведения. - Ты что... ты понюхал мои волосы?
        Он молчит. Делает ещё один шумный вдох. Дышит очень тяжело.
        - Фу, - вырываюсь из его рук, соскакиваю на землю. - Прекращай. Это странно. Так никто не делает.
        Замолкаю. Понимаю: он и есть никто. Примерно подобным образом представился мне в самую первую встречу. Ты кто? Никто.
        Поднимаю куртку, отряхиваю и набрасываю.
        - Тебя долго не было, - говорю ему и ощущаю жгучую обиду, почему-то именно сейчас осознаю, насколько сильно его не хватало. - Обещал защищать и пропал.
        - Дела, - отвечает он.
        «Дела» были у моего отца. Бесконечно. Всегда «дела». Работа. Командировки. Работа. По кругу. Никаких перемен. У брата тоже регулярно «дела» намечались. Вечеринки с друзьями.
        Интересно, какие «дела» у Рустама?
        - Много уроков? - спрашиваю. - К экзаменам готовишься?
        - Чего? - брови хмурит.
        - Ну ты должен экзамены сдавать, - пожимаю плечами. - Ты старше меня. Старшеклассники всегда много готовятся и учат уроки больше остальных. Решил, куда будешь поступать?
        Молчит. Кажется, совсем не понимает мой вопрос. Ладно. Я тоже плохо понимаю о чем спрашиваю. Кроме сериалов няня любила обсуждать, куда поступит ее дочь, какой именно университет выберет. Но видимо я что-то неправильно запомнила по тем разговорам. Трудно выучить, если плохо понимаешь смысл.
        - Что тебе нравится? - спрашиваю. - В школе. Что ты любишь?
        - Бить, - отвечает молниеносно.
        - Бить, - повторяю тихо. - Это как?
        - Борьба, - говорит Рустам. - Побеждает тот, кто сильнее всех. Иногда бьемся до первой крови, иногда пока учитель не остановит.
        - Вам разрешают драться? - удивляюсь. - Прямо в школе? Директор не возражает?
        - Да, - короткий ответ на все мои вопросы.
        - Бить друг друга? - уточняю. - До крови?
        - Да.
        - Но ведь так можно что-нибудь поломать.
        Он усмехается. И я запахиваю куртку плотнее, потому что неожиданно становится очень холодно.
        - Странная у вас физра, - протягиваю. - Это в какой школе такое?
        - Далеко.
        - Не в нашем городе?
        - В моей стране.
        Не хочу знать, где проходят такие жестокие уроки. Просто тревожно за Рустама. Хотя не думаю, что его там сильно бьют. Он очень высокий и крепкий. А меня вон как легко поймал, когда я вниз сорвалась.
        - Ты опять пропадёшь? - спрашиваю.
        - Я не пропадал, - отвечает без насмешки.
        - Ну ты был где-то там, - хмурюсь. - Далеко. В своей странной школе решал всякие дела. Бился. Боролся.
        - Я всегда рядом, - говорит и застёгивает мою куртку, резко, до подбородка, заставляя вздернуть голову, встретить мрачный взгляд.
        - Я тебя не видела.
        - Отлично, - его улыбка очень странная, и нравится, и пугает. - Так и задумано. Охрану видеть не должны.
        - Хватит, - говорю. - Прекращай меня охранять.
        - Почему?
        - Потому что я хочу тебя видеть.
        Глава 43
        Рустам мало говорит. Большую часть времени молчит. Играть отказывается. Может, мои игры кажутся ему слишком простыми и скучными? Я спрашиваю об этом, задаю много вопросов. Четкого ответа никогда нет. Странно. Даже не знаю, сколько ему лет. Только гадаю. Вижу, он старше. Крупнее и выше ребят, которых встречаю на площадке. Похож на парня из выпускного класса. Но вряд ли настолько взрослый.
        Мы общаемся. Точнее - общаюсь я. Рустам слушает. Про школу, про домашние задания, про мультики, что успеваю посмотреть с утра. Иногда кажется, мои рассказы его сильно раздражают. Парень хмурится, сдвигает брови. Черные глаза горят и дымятся как угли в костре, губы кривятся. Ему неприятно. Явно. Но по необъяснимой причине меня всегда терпят, разрешают продолжать, не перебивают.
        Я держусь за поручни, раскачиваюсь на качели, то поджимаю ноги, то вытягиваю вперед, радуюсь полету и болтаю. Рустам стоит рядом. Площадка пустует. Мой защитник пугает других ребят. Когда он приходит сюда, остальные держаться в стороне, расходятся.
        Так получается. Если мы оказываемся рядом, то обязательно вдвоем. Никто не мешает.
        Я ничего не знаю о нем. Откуда он? Где живет? Куда уезжает учиться? Но именно с ним очень легко. Уютно. Спокойно. Даже когда его ноздри грозно раздуваются, а рот скалится точно как у того пса, который гнался за мной в нашу первую встречу. Бешеный он. Дикий. Только совсем не страшит. Меня - не страшит. Наоборот, хочется улыбаться, смеяться и дальше говорить, все новости ему сообщать.
        Наши каникулы не совпадают. Иногда Рустам пропадает надолго. На несколько месяцев. Начинаю скучать. Без него становится пусто. Вокруг. Внутри. Везде. Ищу гигантскую фигуру повсюду. Не нахожу. Никого похожего нет. Нигде.
        Но сегодня все хорошо. Сегодня не тянет грустить.
        - Я рада, что ты снова вернулся, - признаюсь. - Даже забыла, как меня не выбрали принцессой. Грустно было. Чуть-чуть. Сейчас понимаю, это ерунда.
        - Что это значит? - хмурится и щурит глаза. - Не выбрали принцессой. Как? Кто не выбрал?
        - Мальчик, - пожимаю плечами. - Учительница дала ему карточки с именами разных принцесс. Такое задание. Надо было девочкам раздать. Белоснежка. Золушка. Ариэль. Жасмин. Спящая красавица. Там много вариантов. Но на меня не хватило. Поэтому я осталась без названия.
        Рустам кажется очень темным в этот момент. Оглядываюсь назад. Смотрю, как солнце прячется за горизонтом. Потом снова гляжу вперед. Света мало, потому друг выглядит настолько черным.
        - Он просто обижен, - объясняю. - Ну этот мальчик. Он не хотел мне карточку давать, до последнего тянул, а когда названия закончились, сильно обрадовался.
        - Обижен?
        - Я врезала ему. Рюкзаком. Но он сам начал. Первый ударил. Огрел учебником по голове. Подкрался - и как треснет! У меня звездочки закружились перед глазами. Или искры. Ну знаешь, в мультиках показывают. Очень похоже вышло.
        - Как его зовут?
        Открываю рот, чтобы ответить, и замолкаю. Обжигаюсь о горящий взгляд. Даже раскачиваться на качели прекращаю.
        - Зачем ты спрашиваешь? - еле слышу свой голос.
        - Говори, - как зверь рычит.
        - Нет, - мотаю головой. - Не скажу.
        - Он тебе нравится? - подступает вплотную. - Или он твой родственник? Зря ты его покрываешь. Все равно найду и узнаю. Доберусь до этого ублюдка.
        Последнее слово заставляет меня вздрогнуть. Ругательство. Жесткое. Нет, я в школе похожее слышала, по телевизору тоже. Но там это звучало иначе. Мягче? Кажется.
        - Причем тут он, - бормочу. - Ты… ты меня пугаешь.
        Рустам накрывает мои ладони своими, зажимает наши руки прямо на поручнях качели. Оказывается совсем близко, накрывает тенью. Вокруг холодает. Воздух леденеет. Но я задыхаюсь, слишком жарко становится, дышать тяжело.
        - Принцесса, - говорит он. - Я не тот, кого тебе надо бояться.
        - Я не принцесса, - улыбаюсь. - Обычная девочка.
        - Принцесса, - повторяет твердо.
        Кто-то называл меня так. Давно. Кто?
        - Хорошо, - закусываю губу. - И какая же я принцесса?
        - Единственная, - припечатывает. - Настоящая.
        Я смотрю в его глаза и верю. Никакая карточка не нужна. Важнее вот так держаться. Близко. Рядом. Странное чувство. Вроде бы тесно. А в то же время свободно.
        +++
        Рустам пропадает. На целый год. Та встреча с разговором о принцессах оказывается последней. Напрасно ищу его фигуру в толпе. Напрасно жду на площадке и возле собственного дома. Он не появляется. Ни через неделю, ни через месяц. Исчезает окончательно. Не прощается. Ничего не поясняет. Просто больше не приходит.
        Плохо понимаю, что происходит и почему. Перестаю сбегать из дома, после школы поднимаюсь в свою комнату, закрываюсь, утыкаюсь лицом в подушку, рыдаю. Без причины. Долго. Захлебываюсь слезами.
        Не тянет на улицу, не тянет гулять. Вяло вожу ручкой по бумаге, вывожу строчки, которые еле различаю. Реальность сливается в сплошное серое пятно.
        Проходит зима. Лето. Становится легче. Забываю страдать. Даже смешно становится, с чего настолько сильно убивалась. Взрослею. Умнею. Мне исполняется девять лет, а это серьезный возраст. Так говорит новая няня. Папа с ней согласен. Брат начинает уделять внимание, пытается со мной общаться. Получается у него не слишком хорошо. Иногда Олег жутко раздражает. Но я рада, что он хотя бы перестает называть меня «малявкой». Жизнь начинает налаживаться. Очередной учебный год. Уроки. Начинаю посещать музыкальную школу, танцевальные кружки. Хочу еще и на плавание пойти, но папа возражает, считает бассейны с хлорированной водой очень вредны для здоровья, еще уверен, я буду простужаться.
        Столько заботы. Зачем? Я все равно должна умереть, как только мне исполнится восемнадцать лет. Нужно многое успеть. Глупо терять время, которого нет.
        Хотя иногда кажется, я сама это придумала. Долг. Тех страшных людей, что забрали мою мать и угрожали забрать меня. Чернота. Ночь без начала и без конца.
        Может, и Рустама не было? Никогда не существовало? Может. Все сливается и путается. Приходят новые моменты. Новые воспоминания. Теряюсь в потоке памяти.
        Я пытаюсь завести разговор с отцом, выяснить правду, но он уходит от разговора, меняет тему, делает вид, будто ничего особенного здесь нет.
        Это раздражает. Бесит. Очень сильно.
        - Папа, - однажды прижимаю его к стенке. - Пожалуйста, мне нужен нормальный ответ от тебя. Я должна понять, что случилось с мамой. Плохо помню, как она пропала. Отрывки в голове. Все очень запутанно.
        - Юля, - отводит взгляд. - Еще рано это обсуждать.
        - Нет, - вцепляюсь пальцами в его пиджак, дергаю, заставляя повернуться. - Папа, я умею считать. Отличница по математике. Девять лет это ровно половина от восемнадцати. Если за мной придут, ровно половина жизни прожита.
        - Юля…
        - Я хочу знать, - горло обдает жгучая боль. - Хочу понять, сколько осталось. Сколько у меня в запасе. Прошу, ответь мне.
        Отец сползает вниз. Опускается передо мной на колени. Обнимает очень крепко. Подрагивает. Мелко-мелко. Ничего не говорит. Не произносит ни слова.
        Но я вдруг понимаю. До ужаса четко. Это и есть ответ.
        Отец не сможет меня защитить. Никто не сможет. Даже Рустам. Ведь он пропал, просто исчез. Если не способен оставаться рядом, про какую охрану речь?
        +++
        - Принцесса, - хриплый голос ударяет в спину, обвивается вокруг шеи, буквально оглушает. - Скучала?
        Оборачиваюсь и обжигаюсь о горящий взгляд. Колючий. Острый. Кажется, по моей коже ножом проводят. Везде и сразу. Жарко и холодно. Одновременно. Ноги дрожат, колени ослабевают. Моргаю часто-часто. Не верю. Просто отказываюсь.
        - Чего такая бледная? - Рустам усмехается и подступает ко мне. - Смотри, в обморок от счастья не грохнись.
        Он другой. Чужой. Ледяной. Стал еще выше и крупнее. Совсем здоровенный. Точно выпускник теперь. Или все дело в том, как держится? Нагло. Дерзко.
        - Пошел ты, - бросаю глухо.
        Разворачиваюсь. Ухожу. Спешу убраться подальше.
        - Эй!
        Пальцы сжимаются на моем плече. Уверенно. Жестко. Дергают назад. Силой вынуждают повернуться.
        - Борзая стала, - цедит сквозь зубы. - Охренела.
        - Ты, - выплевываю. - Ты охренел.
        - Повтори, - требует мрачно.
        - Пропал на год, - кривлюсь. - Думал, ждать буду? Пропал без слов. Без ничего. Решил поиздеваться? Пошел ты. Ясно? Пошел ты!
        Пользуюсь тем, что хватка ослабевает. Выскальзываю моментально. Отталкиваю его, пихаю в широченную грудь, как о камень ладонями бьюсь. Задыхаюсь от ярости. От дикого раздражения. От гнева. И от еще чего-то. Странного, вязкого, муторного. До костей пробирающего. Трепещу в огне лихорадки.
        - Я тебя забыла. Понял? Я тебя не помню!
        Убегаю. Мчусь прочь на полной скорости. Перевожу дыхание только в своем дворе. Прохожу в дом, поднимаюсь наверх. Толкаю дверь и обмираю на пороге.
        Что это такое? Что происходит?
        Моя комната утопает в фиолетовом цвете. В дурманящем запахе. Горько-сладком. Тягучем, масляном. Пол под ногами становится мягким.
        Ступаю вперед. Опускаюсь на ковер. На ковер, от и до сотканный из лаванды. Больше ничего не видно. Лишь эти цветы. Ароматные. Лиловые. Нежные. Ласковые. Но в них ощущается стальной характер.
        Прохожу пальцами по траве, собираю в горсть. Растягиваюсь посреди комнаты. Прикрываю глаза.
        Грудь сдавливает. Дышать трудно. Дышать практически невыносимо. Ком в горле нарастает и взрывается. Слезы льют градом. По щекам. Прямо на лаванду.
        Я так боялась. Боялась потерять Рустама. Боялась даже думать о плохом. Представлять. Боялась, он исчез навсегда. Как мама. Пропал. Больше не вернется, потому что…
        Обрываю мысль. Глупо. Очень глупо об этом думать.
        Все хорошо. Все в порядке. Парень просто учился в своей странной школе. Там и пропадал. Ничего нового. Теперь вернулся. Еще и такой красивый подарок сделал. Ощущение, словно целое поле лаванды сюда перетащил. Когда успел? Устроил эту красоту, потом пошел караулить меня под школой.
        Улыбаюсь. Невольно. Улыбаюсь сквозь слезы.
        Наверное, мы могли бы общаться снова. Опять говорить, проводить время вместе.
        Принцесса. Скучала? Да. А ты? Думал обо мне? Иногда. Немного. Думал?
        Стоп. Хватит. Не хочу привязываться. И других привязывать к себе не стоит. Когда ты обречен, нельзя тянуть в пропасть других.
        Пусть хотя бы Рустам будет счастлив. Пусть забудет обо мне. Раз и навсегда. Это лучшее, что он может сделать. Пусть у него все будет хорошо.
        Глава 44
        Мир становится прежним. Хотя нет, не становится. Меркнет. Только иногда вспыхивает фиолетовым всполохами. Одна из моих нянь говорила, фиолетовый - вдовий цвет. Цвет одиночества. Она считала, мне не стоит носить куртку такого оттенка. Плохой знак. Однако я думаю иначе. Во-первых, нельзя стать вдовой, если никогда не выйдешь замуж. Во-вторых, дурной знак это когда жуткие мужчины приходят к тебе домой ночью, крадут самого близкого человека, чтобы убить, и обещают в будущем убить тебя. Потом хуже не сделаешь.
        Рустам больше не появляется. И я рада этому. Честно. Очень рада. Значит, он нашел дела поинтереснее. Обиделся. Разозлился. Надеюсь, все вместе. Ну чтобы наверняка.
        Обычный день. Уроки заканчиваются. Заталкиваю учебники в рюкзак, выхожу в коридор, спускаюсь вниз по лестнице.
        - Быстро! - орет какой-то мальчишка, проносится рядом, чуть не сбивает с ног, дальше вопит: - Пропустим. Там мясо. Реальное мясо!
        Следом пробегает еще несколько парней. Они на несколько классов старше. Но еще не выпускники.
        - Ты слышала? - спрашивает девочка впереди толкает свою подругу локтем. - Пошли, тоже посмотрим.
        - Блин, боюсь, - отвечает та. - Не надо.
        - Чего? - фыркает. - Вот трусиха. Он крутой. Вдруг нас заметит?
        - Да ну тебя, - бормочет. - Не хочу.
        - Пошли, - шипит. - Ну пошли…
        Они переходят на шепот. Обгоняю их. Прохожу мимо.
        Странно. Мясо. Какое еще мясо? Во дворе перед школой иногда продают фрукты и овощи. Но это обычно летом. Теперь осень. Не сезон. Кто-то мясо привез? Зачем?
        Я задерживаюсь на крыльце. Вижу, многие ученики направляются в сторону спортивной площадки. Отсюда ничего не разглядеть. Здание школы мешает. Пытаюсь, понять, что именно происходит.
        - Юля, пойдем, - рядом раздается голос друга.
        Артур берет меня за руку, подталкивает в другом направлении. Мягко. Осторожно. Явно не хочет, чтобы я шла за остальными ребятами. Почему?
        - А там…
        Мой вопрос заглушает вопль:
        - Вали его! Вали!
        Старшеклассник дико орет и мчит за здание школы. Кто-то хохочет. Кто-то вскрикивает. Все вокруг перешептываются. Ничего не понимаю.
        - Что за школой? - спрашиваю.
        - Тебе лучше этого не видеть, - говорит Артур, перехватывает мои пальцы крепче. - Не надо смотреть. Пойдем отсюда.
        Рядом пробегает компания моих одноклассниц.
        - Какой он классный, - выдает одна.
        - Псих! - счастливо восклицает другая. - Просто больной.
        - Нет, классный, очень классный, - подключается третья. - Я бы с ним загуляла. Мне кажется, он смотрел на меня утром. В столовке. Ну помнишь?
        - Ха! Насмешила. Ты соплюха для него. Даже не думай. Забей.
        - Сама соплюха!
        - Ты!
        - Нет! Ты! Ты!
        Они толкаются. Ругаются. Продвигаются дальше, тоже за здание сворачивают. Туда все сейчас стекается. Оборачиваюсь и замечаю нашего завуча. Женщина хмурится, губы поджимает. Только с места не двигается. Ей совсем не интересно? Мне тоже. Но что-то бьет в спину. Странная сила толкает вперед. Спину жжет и покалывает.
        - Юля, - зовет Артур, тянет прочь. - Юля, пойдем.
        Молча вырываю ладонь из его ладони. Спускаюсь вниз по ступенькам.
        - Юля!
        Мотаю головой. Иду и не оборачиваюсь. Следую за толпой.
        Я должна понять. Должна. Что-то колотится внутри. Клокочет. Грудь сдавливает. Горло обдает кипятком. Ощущение, точно выпиваю жутко горячий чай.
        Захожу за школу. Все равно ничего нового не узнаю. Куча учеников столпилась прямо за зданием. Шум ужасный. Голоса сливаются в голове. Чудовищный гомон. Затылок колет.
        Кто-то толкает меня, пробегая слишком близко. Чудом удерживаюсь на ногах. Отхожу с дороги. Перевожу взгляд вдаль. Лучи заходящего солнца режут глаза.
        Там. На спортивной площадке. На турнике.
        Слезы застилают глаза. Ком продирает горло, проваливается ниже, ударяет в грудь, обжигая изнутри вспышкой боли. Зажмуриваюсь.
        Дурацкое солнце слепит. Ничего не разглядеть. Мне кажется или я действительно заметила темную фигуру? Сверху. На самом высоком турнике.
        Когда я снова смотрю туда, вытирая набежавшие слезы ладонью, не могу никого разглядеть вдалеке. Спортивная площадка пуста. Ребята стеклись сюда, под школу, собрались на заднем дворе.
        Занятия по физкультуре нет. Кто мог пойти туда? Взобраться на турник и наблюдать за происходящим. Хм, ну может, кто-то и мог. Оттуда должно быть видно происходящее. Хорошо видно. Зато мне до сих пор не видно ничего.
        Забираюсь в гущу толпы, расталкиваю всех локтями, пробираюсь в первый ряд, чтобы понять причину, по которой тут собралось столько учеников. Получается легко. Мне просто везет протиснуться.
        - Жри землю, - слышится мерзкий рев. - Понял? Сука. Жри! Давай. Живо. По-хорошему жуй, или заставлю по-плохому. Погнал. Быстро.
        Хочется уши зажать. Очень хочется.
        Голос знакомый. Когда проталкиваюсь вперед, наконец, понимаю, в чем дело, потому как четко вижу того, кто все это произносит. Оказываюсь на коленях, опираюсь ладонями об асфальт.
        Прямо передо мной два парня. Один сгорбленный, сжавшийся в комок. Медленно отползает назад. Вяло шевелит руками. Второй наступает, подступает вплотную.
        - Вали его, Макар! - крик совсем близко. - Добивай!
        Еще несколько возгласов прибавляются к этому.
        - Пасть закрыли, - рявкает. - Заткнитесь. А ты не отвлекайся. Давай поживее, наминай за обе щеки. Чего застыл?
        Он говорит еще несколько слов, которых я не знаю. Потом хватает дрожащего паренька за кудрявые волосы, утыкает лицом в землю.
        - Ну! - вопит. - Жри!
        Это главный хулиган. Макар. Внук директора нашей школы. Он учится в девятом классе. Хотя «учится» не самое подходящее слово. Чтобы «учиться», нужно иногда посещать уроки, а парень их регулярно прогуливает. Он вообще неуправляемый. Именно так говорят про него учителя. Никто не делает ему замечания. Его бояться абсолютно все. Даже ученики старших классов стараются обходить стороной.
        Иногда мне кажется, это тот самый мальчишка, который обзывал меня «козюлькой» на детской площадке. Высокий. Крепкий. Волосы у него светлые. Задиристый. Лупит всех подряд. Обижает, оскорбляет. Но я не уверена. Того мальчишку я ни разу не встречала после вечера, когда познакомилась с громадным псом и с Рустамом. Однако Макар очень напоминал его по поведению. Бросался на ребят, молотил кулаками, унижал. Он мог без причины врезать первому встречному. До крови бил. Никого не боялся. Сам держал в страхе.
        Очень странно. Многим девочкам он нравился. Они тайком бегали посмотреть на него, когда парень все-таки решал посетить школу. Обычно сидел в столовой, курил посреди помещения и опять - никто не делал ему замечания. Ходили слухи, его отец настоящий бандит и сидит в тюрьме, но про Макара постоянно много говорили, поэтому я не знала, что тут правда. Однажды наш учитель физкультуры пытался остановить драку. Оттащил Макара от какого-то парня, дал ему затрещину и вызвал милицию. В итоге милиционеры забрали его самого, директор уволил мужчину в тот же день.
        - Жри, мразь, - рычит. - Жри!
        Это нечестно. Несправедливо. Так не должно быть. Внутри меня поднимается волна кипятка. Пальцы царапают асфальт и только тут осознаю, что потеряла рюкзак. Видно, обронила, пока пробовала протиснуться. Ладно. Рюкзак меня совсем не волнует.
        Почему никто не остановит Макара? Почему никто не выступит против него?
        Ребята вокруг наблюдают. Так вот оно. Мясо. Вот это? Драка?
        Раньше тоже такое бывало. Но я просто слышала, лично не видела. Мои уроки рано заканчивались. Ученики младших классов уходили домой. Сегодня что-то пошло совершенно иначе.
        Чем этот парень разозлил Макара? Тем что просто оказался у него на пути?
        Бедный мальчик вырывается. Слабо. Просто пытается. Он совсем худой, щуплый, вряд ли сможет ударить. Макар намного сильнее и крупнее, тычет его лицом в грязь, продолжает выражаться словами, которых я не понимаю.
        Рядом опять кричат. Не разбираю фразы. Кто-то хлопает в ладоши. Какие-то девочки визжат. Толпа обступает со всех сторон.
        Им нравится? Нравится такое? Макар? То, что он делает? Нравится смотреть на унижение?
        Я как будто разбегаюсь и врезаюсь в стену. Не могу сдвинуться с места.
        Глава 45
        Макар избивает парня. Дубасит кулаками. Бьет жесткими, короткими движениями. Наверное, ему не понравилось, что мальчик не стал есть землю. Сопротивлялся.
        Я снова смотрю по сторонам. Фигуры ребят вокруг расплываются. Голоса не различаю. В ушах звон. На меня наваливается темнота.
        Да. Вокруг становится очень темно. Ничего не могу разобрать.
        Надо позвать на помощь. Но кого?
        Я не понимаю, что происходит дальше. Не понимаю, как это происходит. Вот я сижу на асфальте, а вот уже вцепляюсь в Макара, повисаю на нем, стараясь оттянуть от избитого парня.
        Все слишком быстро. Секунда. Если не быстрее.
        Кажется, это сон. Кошмар. Если закричу достаточно громко, сразу проснусь. Но у меня не выходит закричать. У меня вообще ничего не выходит.
        - Чего? - рявкает Макар, сбрасывая меня на землю. - Ты…
        Он отвлекается от избиения. Делает шаг вперед. Разминает кулаки. Смотрит и как будто не верит. Открывает рот и ничего не может сказать.
        Или я сама не слышу ничего?
        - Сука, - доносится шипение. - Ты что такое? Что?!
        - А ты? - бросаю в ответ. - Зачем ты его бьешь? Что он тебе сделал? Зачем ты хотел, чтобы он ел землю?
        Макар выпучивает глаза.
        - Ах ты ж, - бормочет. - Да я тебе зубы выбью!
        Он хочет ударить меня. Заносит руку… и дико орет. В меня летят какие-то брызги, утираю их ладонью. Макар продолжает истошно вопить. А я изучаю свои пальцы. Кажется, это кровь. Точно кровь. Только откуда?
        - Кто, - проносится шепот вокруг. - Кто это? Кто он?
        Теперь Макар стоит на коленях. Странная поза. Непонятная. Его рука так вывернута, что даже не верится, будто это реально. Мир становится красным.
        Закрываю глаза и открываю. Очень пытаюсь дышать, но вряд ли у меня получается. Смотрю прямо перед собой и улыбаюсь.
        - Рустам, - не знаю, говорю ли это вслух, потому что шум повсюду нарастает, и я совсем не слышу свой голос. - Рустам.
        Он вздрагивает и отпускает Макара. Тот грохается вниз окончательно, сворачивается в клубок и воет, ревет и стонет от боли, выкручивается на земле. А кругом все больше крови. Откуда? Из руки?
        - Рустам, - опять повторяю я.
        Не понимаю. Вроде бы он, а вроде бы и нет. Лицо его. Каждая черта знакома. Волосы тоже узнаю. Прическу. Короткая стрижка. Ежик. Фигура прежняя. Высокий. Огромный. Только глаза чужие. Взгляд отталкивает. Ощущается как удар.
        - Рустам?
        Мне очень хочется, чтобы он перестал смотреть так. Мрачно. Зло. Дико. Хочется, чтобы вернулся обратно.
        Рустам отворачивается. Хватает Макара за руку, вырывая новый крик. Он тащит его за собой. В гору. На спортивную площадку, к турникам. За ними остается кровавый след, четко выделяется на жухлой траве.
        Живот болит. Ноет. Горло сводит спазм.
        Я пытаюсь подняться, и у меня получается, но только не с первого раза. Бросаюсь вперед, пробую догнать. Вокруг тихо, если не считать вопли Макара.
        Спотыкаюсь. Падаю. Поднимаюсь снова. Внутри горячо и холодно. Кожу жжет, точно изнутри. Тело превращается в пластилин. Меня будто сминают. Мои руки и ноги не двигаются как нужно.
        - Рустам, - шепчу. - Рустам.
        Я добираюсь до площадки, снова оказываюсь на коленях, загребаю комья земли, приподнимаюсь. Встаю, озираюсь вокруг. Наталкиваюсь взглядом на непонятную картину.
        Рустам ставит Макара на четвереньки возле ближайшего турника и заставляет открыть рот, сжать челюсти вокруг железной перекладины. Даже не верится, что этот хулиган запугал всю школу. Сейчас он выглядит совсем не страшно. Плачет. Хнычет. Его щеки раскраснелись. Тело трясется от рыданий. На его руку больно смотреть. Когда случайно перевожу взгляд на локоть, ощущаю приступ тошноты.
        Отворачиваюсь. Меня чуть не выворачивает наизнанку. Воздух становится раскаленным, обжигает горло и грудь.
        - Рустам, хватит, - шепчу, потому что громче сказать не получается. - Отпусти его, оставь, ты достаточно наказал. Пожалуйста, не надо дальше. Не продолжай. Прошу, хватит.
        Я говорю еще несколько предложений. Возможно, повышаю голос. В моих ушах настолько сильно шумит, что плохо слышу.
        Рустам отходит. Сперва мне кажется, он соглашается со мной, решает, парень получил сполна и трогать его больше не стоит. Но… нет.
        Глаза у него холодные. Горят и полыхают, только все равно каким-то ледяным огнем. Губы усмехаются. Да, именно губы. Его рот складывается в пугающей улыбке. Сам Рустам остается мрачным. Выглядит как неживой.
        Он злится? Бесится? Он раздражен? Тоже нет. Что-то другое. Что-то такое, чего совсем не понимаю. Не хочу понимать.
        Я наблюдаю, как сжимаются его кулаки. Но парень не замахивается. Не собирается бить руками.
        - Рустам! - вскрикиваю и бросаюсь к его ногам. - Нет, Рустам, нет, не надо.
        Плохо понимаю происходящее. Очень плохо. Просто ощущаю: нельзя этого допустить. Ни в коем случае. Нельзя и точка. Подчиняюсь порыву, оказываюсь на коленях перед ним. Смотрю снизу вверх. Глаза наполняются слезами, как когда я смотрела на заходящее солнце.
        - Он обещал выбить тебе зубы, - от звука его голоса меня охватывает озноб.
        - Он… шутил, - сглатываю. - Глупо шутил.
        - Нет.
        Я подползаю вплотную к Рустаму, обнимаю его за ногу. Так чувствую себя спокойнее. Так он точно ничего плохого не сделает. Ну пока удерживаю. Не сорвется. Запрокидываю голову назад, ловлю тяжелый взгляд.
        Больно. Смотреть на него больно. А не смотреть вообще не выходит.
        - Это неприятно, - говорю я. - Когда зубы цепляются о железо. Никогда не пробовала. Но думаю, можно догадаться. Давай, ты отпустишь его. Просто дашь ему уйти и все. Не надо больше наказывать.
        - Почему?
        - Я прошу…
        - Дай мне причину, - чеканит.
        - Я…
        - Никто его не защищает, - обрывает. - Никто. Только ты.
        - Там много ребят, - бормочу. - Внизу, под школой.
        - Да? - как будто насмехается. - Посмотри еще раз.
        Перевожу взгляд и пораженно отмечаю, что все разбежались. Минуту назад на заднем дворе толпилась куча ребят, а теперь пусто. Не понимаю. Почему? За избиением того бедного мальчика наблюдали, но сейчас пропали.
        - Трусливые твари, - говорит Рустам, запускает пальцы в мои волосы, а потом резко тянет вверх, заставляя подскочить и простонать от боли. - А ты просто тупая. Забыла урок?
        - Сам ты, - запинаюсь. - Какой урок?
        - Бежать от зверя нельзя, - хмыкает. - Бежать за ним тоже не стоит.
        - Хорошо, я перестану бегать, - киваю насколько позволяют двинуть головой пальцы в моих волосах. - Только ты отпусти его.
        - Отпустить?
        - Пожалуйста.
        - Всем наплевать, - бросает отрывисто. - Понимаешь? Если он сдохнет, никто не пожалеет. Только порадуются.
        - Ты хочешь его убить? - спрашиваю и захлебываюсь ужасом, задыхаюсь. - Нет, Рустам, нет, нет, нет, не…
        - Хочу, чтобы он улыбался, - отрезает. - Хочу сделать ему красивую улыбку.
        - Р-рустам, - получается хрипло, зубы стучат, подбородок дергается. - Рустам, не надо. Он все понял. Спроси его. Я уверена, он понял. Каждый заслуживает шанс на ошибку.
        - Каждый?
        - Д-да.
        Рустам отпускает меня. Отходит и хватает Макара за горло, шепчет ему что-то на ухо, произносит что-то такое, от чего тот вздрагивает и рыдает пуще прежнего. После сталкивает с пригорка.
        - Запомни, - обращается уже ко мне.
        - Что?
        - Хрень про шанс.
        Глава 46
        Рустам опять пропадает. Проходит неделя, а мы так и не встречаемся. Напрасно ищу темную фигуру, оглядываясь по сторонам. Каждый раз выходя из школы, надеюсь столкнуться с ним, но ничего не получается. Его снова нет рядом.
        Мы не поговорили тогда. Он просто развернулся и ушел. Даже не обернулся посмотреть, двинулся дальше, скрылся из виду, а я осталась стоять одна.
        Мы помирились? Мы не ссорились. Но вообще трудно сказать.
        Я запуталась. Хотелось увидеть его снова. Хотелось не видеть его никогда. Было сложно разобраться. Только я все равно искала Рустама взглядом.
        В школе ко мне теперь относились иначе. Настороженно. Смотрели, перешептывались, но не подходили и ничего не говорили. Даже Артур, мой единственный друг, стал держаться на расстоянии. Ну когда у него была такая возможность. Все-таки мы до сих пор сидели за одной партой. Я не думала об этом. Не думала ни о чем. Слова учителей пролетали мимо. Интереснее смотреть в окно, чем на доску или в тетрадь.
        - Привет, Юля, - обратилась ко мне на перемене девочка из старшего класса.
        - Привет, - кивнула ей в ответ.
        - Тот парень, - начала она и как-то странно улыбнулась. - Он твой родственник? Брат? Я знаю, у тебя есть брат по имени Олег, но он блондин, а этот брюнет. Вы похожи…
        - Парень?
        - Да, под школой, - улыбнулась еще шире. - Помнишь? Такой высокий мальчик. Он защитил тебя от Макара. Ох, как хорошо, что этот придурок больше тут не учится.
        Макар действительно больше не появлялся в школе. Говорили, его отправили учиться заграницу. Наш директор взял отпуск сразу после того случая с избиением. Теперь главным в школе оказался его заместитель. Учителя радовались тому, что проблемного ученика больше нет здесь, а мне было тревожно. Совсем чуть-чуть, но тревожно. Хотя отсутствие Рустама волновало гораздо больше.
        - Как его зовут? - продолжала задавать вопросы старшеклассница, которая раньше никогда со мной не общалась. - Он придет за тобой? Вы живете вместе?
        - Не знаю, - мотнула головой, повторила: - Не знаю его.
        - Как это? - удивилась. - Этот мальчик явно с тобой знаком, иначе зачем бы он бросался на Макара? Вы друзья? Или он брат твоего друга… этого мелкого… Артура?
        - Я видела его в первый раз, - сама не знаю, зачем солгала.
        - Прикалываешься, девочка? - хохотнула.
        Прозвенел звонок. Ура. Я смогла вернуться обратно в класс. Весь урок думала о своем, учителя совсем не слушала. Переживала, что солгала. Зачем? Почему? Ради чего?
        Теперь я иду домой одна и снова об этом размышляю. Лгать плохо. Нужно быть честной. Совсем странно лгать о таких простых вещах. Ну знаю я Рустама, и что с того?
        Хм, кажется, мне не хочется никому признаваться. Не хочется его делить. Но он же не мой. Как можно делиться тем, что тебе не принадлежит? Никак.
        Я прихожу домой и сразу поднимаюсь наверх. У няни сегодня выходной, поэтому встречать меня некому. Это хорошо. Никто не заставит обедать. Прохожу по коридору, захожу в свою комнату, бросаю рюкзак на пол и вздрагиваю.
        Окно открыто. На подоконнике сидит Рустам.
        - Ты что, - бормочу, бросаясь вперёд. - Не боишься упасть?
        Он даже не поворачивается в мою сторону. Не двигается. Поза прежняя. Легко так сидит. Просто. Как кот. Такой громадный сытый котяра. Наглый. Руки за голову завёл, пальцы сцепил в замок на затылке.
        - Девочка про тебя спрашивала, - говорю совсем не то, что надо сказать. - Кто ты такой и почему мне помог. Не знаю, откуда она взяла это. Ну что мы знаем друг друга, что ты защищал меня от Макара. Может, ты просто пришёл на помощь? Без причины. Ты хороший. Вот и помог. С чего они решили, будто мы знакомы? Ты не обращался по имени. Не говорил ничего. Ну тогда наверное, сам Макар успел кому-то объяснить. Он наш разговор слышал. Думаю, понял. А вообще, Макар сейчас учится заграницей. Нам учителя объяснили. Надеюсь, у него все в порядке. Уверена, он понял свои ошибки. Быть хулиганом плохо.
        Рустам молчит.
        - Тебе скучно? - подхожу совсем близко. - Про девочку совсем не интересно?
        Он оборачивается, смотрит на меня, слегка выгибает бровь.
        - Девочка, которая о тебе спрашивала. Она на несколько классов старше. Может быть, даже выпускница. Кажется, она хочет с тобой познакомиться. Решила, ты мой брат или друг.
        - Пойдём, - вдруг говорит Рустам.
        - Куда?
        - Погуляем.
        В следующую минуту он уже оказывается внизу. Разводит руки в стороны, делает приглашающий жест.
        - Прыгай.
        Не понимаю, почему так происходит, но спорить с ним не выходит. Делаю то, что сказал. Взбираюсь на подоконник, закрываю глаза и прыгаю.
        Это глупо. Очень глупо. Неправильно. Надо нормально спуститься. Медленно двинуться вниз.
        Но я ему доверяю. Почему-то верю - он всегда меня поймает. Везде.
        Наше общение продолжается. Все возвращается. Мы проводим время вместе. Он крадет меня из дома. А я и рада. Рассказываю ему обо всем. Болтаю без умолкла. Рустам молчит. Очень редко задаёт вопросы. Про себя ничего не рассказывает. Ни про школу, ни про то, где пропадал столько времени. Но может, это и верно. Может, не нужно мне знать абсолютно все?
        +++
        - Ты молчишь, - говорит Рустам и проводит пальцами по моим волосам, заправляет прядь за ухо.
        - Ты заметил? - улыбаюсь, хотя веселья не чувствую.
        Мы одни на детской площадке. Уже вечер. Позднее время. Няня наверняка задремала в кресле после просмотра нового сериала. Папа в командировке. Брата можно не ждать, снова тусуется с друзьями. Никто меня не ждёт.
        - Сегодня на уроке труда надо было сделать кольцо, - вздыхаю. - Кольцо из цветной проволоки. Потом подарить мальчику. Мальчики нам тоже дарили.
        - И что? - спрашивает Рустам, потому как я надолго замолкаю.
        - Я не смогла выполнить задание, - чувствую, глаза начинает покалывать, поэтому закрываю их, продолжаю в темноте говорить. - Мне подарили семь колечек, но я не смогла взять ни одного. И сделать не смогла. Очень не люблю кольца. Ненавижу, если честно. А учительница сказала, это значит у меня никогда не будет жениха, и я никогда не выйду замуж. Ещё и девочки очень обиделись. Никому столько колечек не дали. Некоторым девочкам два дали. Ещё одной три. Получилось, семь только мне. Многим девочкам не досталось. А я не хочу замуж. Не хочу никакого жениха. Кольца не хочу. Ничего не хочу совсем.
        - Почему? - тихий вопрос, хриплый.
        Только Рустам умеет так говорить шепотом. Как будто рычит.
        - Те люди, о которых я тебе рассказывала, - шумно вдыхаю, стараюсь сдержаться и не разрыдаться. - Они придут за мной, когда мне исполнится восемнадцать. И мой брат. Олег. Должен будет надеть кольцо. Проклятое кольцо. Я знаю, оно у папы хранится. Тот монстр так приказал. Их главный. Большой и чёрный. Очень уродливый мужчина. Он снится мне по ночам. Иногда. Он хохочет. Всегда громко хохочет и повторяет, что я должна отдать всю свою кровь. Как мама.
        - Тебя никто не тронет, - чеканит Рустам.
        - Ты не...
        - Я не дам.
        - Они убили мою маму, - горло сдавливает, в груди горячо. - Убили. Понимаешь? Они забрали ее. Ночью. И все. Больше я не видела ее. Папа сильно плакал. Он до сих пор плачет, когда видит ее фотографию.
        Что-то касается моих щёк. Сначала дотрагивается до одной, потом до другой. Мягко. Нежно. Осторожно. Открываю глаза. Вспыхиваю.
        - Рустам, - чуть дышу. - Ты что... ты меня поцеловал?
        Его глаза так близко. Обжигают. Тяжелая ладонь накрывает шею. Большой палец поглаживает горло. Вверх-вниз.
        Он смотрит на мой рот. От этого внутри холодеет.
        - Только не в губы! - восклицаю, моргаю, стараясь смахнуть слёзы. - Я боюсь забеременеть. Не надо.
        - Чего? - отодвигается назад и усмехается.
        - Если много целоваться в губы, то знаешь, всякое бывает, - краснею. - Нам ещё учитель сказал, так можно заразиться опасной болезнью. Но я не думаю, что ты болеешь. Просто ребёнка пока не хочу. Я маленькая. И ты маленький. Ну старше меня, но тоже ещё в школе учишься. Давай без этих штук. Подождём, когда оба будем взрослыми.
        - А дети от поцелуев получаются?
        - Ну да, - сглатываю. - А как иначе? У девочки из нашего класса так старшая сестра забеременела. Она родителям объясняла, что только целовалась со своим парнем. Очень много целовалась и все. Ничего другого.
        - Я тебя не целовал, - говорит он. - Ты права. Рано нам.
        Ясно. Он просто вытирал мои слёзы. Пальцами по щекам провёл.
        - Но ты, - запинаюсь. - Ты бы хотел?
        - Детей? - насмехается.
        - Дурак! - толкаю его кулаком в грудь, понимаю, дура здесь я, задаю тупые вопросы.
        - Детей хочу, - говорит он, перехватывает мою руку. - Станешь моей женой, когда тебе восемнадцать стукнет.
        Мы очень близко. Сидим на лавке друг напротив друга.
        Рустам обхватывает мой кулак. Буквально потопляет в своей гигантской ладони, после переплетает наши пальцы. Теперь совсем трудно дышать.
        - Нет, - качаю головой. - Не получится. Ты меня слушал? За мной придут и убьют. Ничего не выйдет.
        - Да, - кивает. - У них не выйдет.
        - Рустам...
        - Я своё не отдам, - заявляет мрачно.
        - А я твоя?
        - А ты ещё не поняла?
        - Им нужна моя кровь, - вздыхаю. - Не понимаю зачем, но нужна. Они хотят полностью ее забрать. Ты не сможешь им помешать. Папа не смог.
        - Я найду способ, - отрезает.
        Мне хочется ему верить. Очень хочется. Только тяжело.
        - Зачем я тебе? - во рту горький вкус. - Понимаешь, даже если все будет хорошо, мы пожениться не сможем. Я ненавижу кольца. Меня тошнит от них. От тех простых. Игрушечных. Из проволоки. От настоящих ещё хуже.
        Рустам отпускает мою руку, и я сразу чувствую разочарование, становится очень пусто и холодно. Внутри ледник.
        - Смотри, - приказывает парень и достаёт нож.
        Лезвие сверкает. Рассекает воздух. Слежу за ним как заворожённая.
        - Что ты...
        Парень проводит остриём по ладони. Вернее по безымянному пальцу на левой руке. По внутренней стороне, как раз там, где мог быть ободок кольца. Четкий надрез. Быстрый, короткий.
        - Это мое кольцо, - говорит он. - Никто его не увидит. Только ты.
        Такое кольцо должно испугать меня намного сильнее, но почему-то не пугает совсем. Наоборот, оно очень сильно нравится. Хотя это плохо. Опасно и больно. По руке Рустама струится кровь.
        - Нож, - тихо выдаю я и тянусь вперёд. - Пожалуйста.
        Парень ловко поворачивает оружие рукояткой ко мне. Обхватывают, стискиваю крепче. Однако он не позволяет забрать нож сразу.
        - Это клятва, - заявляет мрачно. - На крови.
        - И что? - шепчу, в ушах шумит.
        - Возврата нет и не будет.
        Я дергаю нож на себя. Рустам разрешает. Закусываю губу от напряжения, приставляю лезвие к безымянному пальцу, полосую, не думая.
        Боли нет. Или от волнения перестаю чувствовать?
        Оружие падает на лавку.
        - Я твоя, - улыбаюсь, хотя меня колотит и трясёт, жар пожирает изнутри, такого чувства не было даже когда я подхватила жуткий грипп и валялась в кровати с температурой под сорок градусов. - Твоя невеста.
        Рустам опять берет меня за руку. Переплетает наши пальцы. Крепко. До боли. Очень ощутимо сдавливает. Сжимает так, что слышится хруст. А я пораженно наблюдаю, как наша кровь смешивается, алые струи сливаются.
        Зубы постукивают. Улыбка точно замерзает.
        Он говорит что-то чего я не понимаю. Незнакомое слово. Чужое. Или даже несколько слов. Целую фразу. На другом языке. Не разбираю смысл. Но звучит знакомо. Кажется, он говорил это в первую встречу. Тому псу, что за мной гнался. И ещё кажется я прежде подобное слышала. Когда? Где?
        Все расплывается. Красное и чёрное сходится в единый оттенок. Слепит.
        Рустам подаётся вперёд. Шепчет в самое ухо:
        - Твоя жизнь в моих руках.
        Глава 47
        Теперь у меня есть секрет. Важный. Особенный. Я то и дело поглядываю на свою ладонь. На безымянный палец. На тонкую полоску от лезвия ножа, которую я сама на себе вырезала. На самое особенное в мире кольцо, которое и не кольцо вовсе. Метка. Знак. Клятва. Гораздо больше чем простое украшение. Что-то действительно значимое.
        А ещё у меня появляется надежда. Вера. Рустам поможет. Всегда. Защитит даже от того жуткого чёрного человека, жаждущего крови. Рустам своё не отдаст. А я... его. И он мой. Придёт день и мы начнем целоваться. У нас родится много детей. Мне совсем не нужно будет умирать. Проклятье рухнет. Точно как в сказке. В нашей личной маленькой сказке. Тёмной и мрачной, но светлой в финале. После долгих лет боли и страха наступит рассвет.
        Я прошу Рустама меня потренировать. Я хочу стать сильной. Как он. Мечтаю хотя бы начать подтягиваться. Пока очень плохо получается. У меня руки как спички. Совсем хлипкие. Нужно старательно заниматься. Развиваться. Мой танцевальный кружок плохо помогает. Танцевать мало. Надо именно силу нащупать.
        - Я хочу быть сильной, - говорю правду. - Ты очень сильный. И я хочу. Иначе как смогу родить тебе сильных детей? Давай. Научи меня.
        Рустам молчит. Знает, я упёртая. Не забуду и не откажусь от этой затеи. Поэтому однажды мы все же оказываемся на спортивной площадке. Не на школьной. Там слишком много народа. На отдалённой, в обычном дворе.
        Он подсаживает меня. Сперва оказываюсь у него на плечах, цепляюсь пальцами за его затылок, сжимаюсь. После вцепляюсь в железную перекладину. Урок даётся нелегко. Но я готова к трудностям.
        Так время проводить интереснее. Ну если тренируемся вместе. Бегаем. Подтягиваемся. Занимаемся спортом.
        - Ой! - только и успеваю вскрикнуть.
        Заваливаюсь на Рустама и сбиваю его с ног. Оказываюсь сверху. Судорожно хватаю ртом воздух.
        Не все наши тренировки проходят гладко. Иногда я вот так равновесие теряю. Рустама следом утягиваю. Очень сильно переживаю. Боюсь, ему навредить.
        - Ты в порядке? - накрываю ладонями его щеки.
        Чёрные глаза прожигают насквозь. Где он научился так смотреть? Как будто трогает, пальцами ощупывает мое лицо. Мурашки под кожей пробегают. Меня колотит в лихорадке.
        - Да, - раздаётся, когда на спине оказываюсь я.
        Рвано дышу. Ничего сказать не могу. Щеки горят. Ужасно стыдно. Обрушилась на Рустама всем весом. А он вот осторожно меня перевернул и не пытается надавить или прижаться. На локти опирается, нависает надо мной и дальше смотрит. Изучает.
        - Принцесса, - очень хрипло, точно зверь рычит.
        Трется носом о мой нос. Бодается. Дышит шумно и тяжело. Забавно. Почему-то хочется улыбаться.
        - Рустам, - смеюсь. - Хватит. Щекотно.
        Да. От его движений щекотно. Особенно в груди. Хотя там он до меня не дотрагивается. Только щекой о щеку касается и кажется, тоже усмехается.
        Запах осени. Запах надвигающейся грозы. Наше хрупкое счастье разбивается. Раскалывается на части. Мужской голос звучит над нами как оглушительный раскат грома.
        Я не сразу понимаю, что именно происходит. Фразу тоже не понимаю. Может, это и знакомо. Может, я слышала похожее. Но точно не знаю.
        Рустам реагирует молниеносно. Миг - он уже стоит на ногах, меня вздёргивает и за собой прячет. Руку мою сжимает до хруста костей. Молчит. Напрягается.
        А я вдруг замерзаю внутри. Больше нет жара. Даже тепла нет. Только холод. Обжигающий лёд. Кажется, моя кровь не течёт. Сердце не бьется.
        Почему сегодня? Рано. Очень рано. Зачем? За что?
        Мне ещё нет восемнадцати. Столько лет впереди.
        Он пришёл. Палач. Пришёл отнять мою жизнь.
        Я узнаю его сразу. Лицо из моих самых страшных кошмаров. Чёрный человек. Он забрал мою мать. Он и меня утащит. Точно. Иначе для чего явился сегодня? Монстр. Чудище. Прямо из ада вышел.
        Я тебя ненавижу. Сволочь. Тварь. Скотина. Ненавижу!
        Сжимаю кулаки. Дергаюсь. Но Рустам не позволяет броситься вперёд, не даёт мне вцепиться ногтями в мерзкую рожу.
        Плевать, убьёт он меня или нет. Плевать! Я хочу выцарапать ему глаза. Хочу хотя бы попробовать. Может, он и заберёт мою кровь, но я так легко не сдамся, тоже боль причиню. Черт. Я сделаю ему больно. Очень, очень больно.
        - Отойди, сын.
        Это приказ. Мрачный. Холодный. Жестокий. Приказ, которому нельзя не подчиниться.
        Сын? Что...
        - Отпусти девчонку.
        Отрывисто. Резко.
        Дальше другая фраза. Непонятная. На чужом языке.
        Пальцы Рустама разжимаются. В момент. Шаг в сторону.
        Я оказываюсь перед своим будущим убийцей. Одна. Без защиты. Поворачиваю голову. Пытаюсь поймать взгляд.
        Ничего. Напрасно. Рустам не смотрит на меня.
        Мой Рустам. Мой?..
        Рустам.
        Я пробую его позвать. Кажется, пробую. Губы не двигаются. Звука нет. Я ничего не слышу. Не знаю. Не понимаю.
        Что-то внутри лопается. Разрывается. Обрывается. Взрывается. И погибает.
        - Красивая, - монстр улыбается, подходит ко мне вплотную. - На мать похожа. Даже лучше станешь. Голубоглазая блондинка. Брать твою грязную кровь будет сладко.
        Я стараюсь броситься на него. Пробую кинуться вперёд. Пытаюсь хотя бы дернуться, шевельнуться. Но ничего не выходит. Совсем ничего.
        Кулаки сжаты. Но я не могу сдвинуться с места. Как столб стою.
        - Мой сын тебя сразу оценил, - монстр склоняется, треплет меня за щеку, потом хватает за волосы и дёргает. - Помнишь? Рустам тебя поймал. Выбрал. Хотел себе принцессу.
        Рустам. Сын.
        Что за бред?!
        Боль. Чудовищная боль ударяет в голову. Жуткая. Снова переживаю ту самую ночь. Последнюю ночь, когда видела маму.
        Мальчишка кричит. Хватает меня за волосы.
        Он? Рустам?
        - Не бойся, - монстр отпускает, поглаживает по макушке. - Мы действуем по закону. По нашему закону. Никто тебя не тронет. До восемнадцати лет.
        Я не верю. Не верю.
        Я...
        Рустам не может быть сыном этого чудовища. Рустам другой. Хороший. Сильный. Рустам мой и только.
        - Вы врете, - с трудом выпаливаю я. - Врете.
        - Да? - монстр усмехается. - Наглая девчонка. Но ничего, это пройдёт. Твоя порода быстро гордость теряет.
        - Рустам не ваш сын, - говорю громче. - Враньё.
        Монстр хохочет. И это вырывает меня из оцепенения. Начинаю молотить его кулаками по животу. Отчаянно и яростно, всю злобу вкладываю. Дрожу от ярости.
        - Тихо, девочка, - перехватывает мои руки одной ладонью. - Рустам мой сын. Но ты другому достанешься. Старшему по крови. Марату. Он с тобой расправится.
        - Нет, - голос больно ранит. - Она моя.
        - Рустам, - рявкает монстр. - Нечего волку тереться рядом с овцой. Жрать ее рано. Проваливай.
        - Отец...
        - Я сказал.
        Удар за ударом. Глохну. Смотрю, как удаляется высокая темная фигура. Удаляется, не оборачиваясь. Теряется. Расплывается. Меркнет.
        Больно дышать. Больно горлу. Больно груди.
        Везде больно. Очень. Глаза как ножом полосует.
        - Пора тебе узнать за что будешь отвечать, - чеканит монстр. - Пора посмотреть на грех, за который ты прольёшь всю свою кровь.
        Он кладывает что-то в мои ладони. Что-то гладкое. Прямоугольное.
        - Жизнь за жизнь, - говорит. - Все честно. Все по справедливости.
        - Что это? - шепчу, перевожу взгляд вниз, на руки, пытаюсь понять, различить, но взгляд не проясняется.
        - Видео, - заявляет монстр. - Кино от твоего дяди. У него было много таких фильмов. С разными девушками. Это самое долгое и самое интересное. На нем моя дочь. Амина. Посмотри и ты поймёшь, почему в тебе течёт грязная кровь.
        +++
        Я вбегаю в дом, бросаюсь к видеомагнитофону. Наконец, могу рассмотреть надпись на кассете - «Принцесса Амина». Слёзы больше не застилают глаза. Немного успокаиваюсь. Пальцы дрожат, с трудом справляюсь с кнопками.
        Амина. Так звали дочь монстра. Что мой дядя сделал? Что там? Какое ещё кино? Ничего не понимаю. Но очень хочу понять.
        Дядя пропал вместе с мамой. Ну почти. Но дядю мне было не жалко. Это же он все начал. Он виноват. Он и монстр. Они все безумные.
        Экран вспыхивает. Первые кадры - улыбающееся лицо моего дяди и девушка рядом. Очень красивая девушка. Но она как будто спит. Просто спит. Да?
        Вздрагиваю. Не различаю, что раньше происходит. Грохот. Телевизор раскалывается на части. Стекло осыпается.
        - Тебе нельзя это смотреть, - ещё один удар в спину.
        Вскакиваю и оборачиваюсь.
        - Кто ты? - смотрю на незнакомого парня, ворвавшегося в мой дом. - Убирайся!
        - Принцесса, - бормочет, дотрагивается до плеча.
        - Нет! - кричу. - Не трогай меня! Не смей...
        - Юля, - от этого слёзы снова стекают по щекам.
        - Я тебя узнала, - шепчу, отшатываюсь назад. - Ты его сын. Сын этого чудовища. Вы забрали мою мать. Вы убили ее и меня убьете. Я тебя помню. Ты пытался. Ты уже пытался меня...
        - Юля, - подступает и берет за руку.
        - Ты Рустам! - выпаливаю. - Рустам Ахметов. Я тебя ненавижу. Тебя и твоего чертового отца. Зачем ты пришёл? Зачем помешал посмотреть запись?
        - Ты моя, - говорит он, поворачивает мою ладонь, поглаживая отметину от пореза ножом. - Моя невеста. Сама сказала. Сама выбрала.
        - Нет, нет, нет, - отчаянно мотаю головой. - Убирайся! Проваливай. Понял? Я не твоя и никогда твоей не буду. Лучше сдохну!
        - Принцесса, - сминает ладонь. - Юля.
        - Уходи! Убирайся! - дико ору. - Ты не тронешь меня до восемнадцати лет. Не тронешь. Ты никто. Ты...
        Предатель. Проклятый предатель.
        Ты солгал. Не сказал мне правду. Ты ушёл. Оставил меня со своим чертовым отцом. Бросил. Обещал защитить. Обещал оградить. И предал.
        Ты тот, кого я должна забыть.
        Глава 48
        Память возвращается в момент. Воспоминания обрушиваются лавиной, подминают под глыбой стылого льда, погружают в холодный ужас. Зажимаю рот ладонью, закрываю глаза, отчетливо осознаю главное: правда всегда оставалась рядом. Неотступно. Как злой рок. Неотвратимо. Как сама судьба.
        Я не забывала. По-настоящему - не забывала. Каждый кадр высечен в сознании. Выбит. Вырезан по живому. Рустам Ахметов внутри. В моей голове. Пронзает разум. Такое не вытравить. Не вычеркнуть, не стереть. Непреложная истина. Незыблемая.
        Жестокая ирония. Издевательский расклад. Иначе и не назвать.
        Я помню, как он разбил телевизор. В щепки разнес видеомагнитофон. Раздробил кассету в порошок. Растоптал. Не дал мне ни единого шанса досмотреть запись. Я так и не поняла, что именно скрывалось там, за что предстояло отдать жизнь, за какой грех нужно платить кровью. Я кричала и рыдала, приказывала постороннему парню убираться, снова и снова повторяла, что не знаю его. Прочь. Уходи. Проваливай. Фразы до сих пор отбиваются гулким эхом внутри.
        Вот только… он не был посторонним.
        Моя первая любовь. Глупая. Наивная. Детская. Настоящее чувство. Истинное. Неподдельное. Ничем не замутненное. Сильная привязанность. Гораздо крепче привычной дружбы с другими ребятами.
        Рустам не сдавался. Не хотел меня отпускать. Раз за разом появлялся, пытался пробить броню. Брал за руку, вел пальцем по шраму. Пробовал заговорить.
        Я орала. Истерически вопила. Вырывала ладонь, убегала прочь, мчала подальше, толком не разбирая дорогу. Плевать. Готова сбежать куда угодно, лишь бы оказаться дальше от него.
        Враг. Предатель. Сын убийцы.
        Господи. Я должна его ненавидеть. Должна, но…
        Однажды он исчез. Просто перестал появляться. Я бы решила, он опять отправился в ту странную школу, но в моей комнате начала регулярно появляться лаванда: то на кровати, то на столе. Этих цветов становилось все больше. Сперва маленькие букеты, после целые охапки. Их мог приносить только Рустам. Однако я все подарки вышвыривала в окно. Я хотела забыть его. Очень сильно. Я старалась.
        Потом и лаванды не стало. Общение полностью прекратилось.
        Открываю глаза. Снова веду пальцами по крохотным цветам, обвожу лиловые лепестки, даже не пытаясь скрыть дрожь. Не выйдет. Не получится. Нельзя бежать от прошлого. Больше нельзя. Надо принять происшедшее до конца.
        Я испытывала разочарование. Тогда. Проклинала себя за эту слабость, ненавидела за подобные чувства, но ничего не могла изменить.
        Я скучала по Рустаму. Безумно скучала. Злилась на него. Презирала за ложь, за обман, за недомолвки. А боль нарастала. Лучше не становилось. Лишь хуже и хуже.
        Когда я выбрасывала лаванду во двор, я все равно как будто соприкасалась с ним. Вела своими пальцами по следам от его пальцев. Чувствовала тепло.
        Теперь и этого не было. Идиотка. Ничего не было.
        Я заставила себя забыть. Почти. Я разделила воспоминания. Не сразу. Не через месяц и даже не через год, но в итоге успеха достигла.
        Был Рустам Ахметов, который поймал меня в день, когда монстр забрал мою мать. И был просто Рустам. Без фамилии. Без семьи. Парень, которого я полюбила.
        Иллюзия? Обман? Не важно. Наплевать. Детская память оказалась гибкой, пластичной, позволила уйти от реальности, ускользнуть.
        Это как лабиринт. Вместо единственного коридора стало два. Один я заколотила, закрыла за всеми доступными печатями. Второй оставила для ненависти, для жгучей злобы. И меньше всего я хотела, чтобы эти коридоры вдруг снова объединились, ведь в первом таилось то, чего никто не станет испытывать к заклятому врагу.
        Оказалось легче выстроить именно так. Был обычный мальчик Рустам. Мы общались, дружили, гуляли вместе, бегали, играли, веселились. Потом он неожиданно пропал, уехал и не вернулся. Возможно, его отправили заграницу в новую школу. Грустно и обидно, однако надо принять тот факт, что нам уже не повстречаться. Через пару лет его лицо сотрется из памяти, голос затихнет.
        А шрам?
        Горько усмехаюсь, разглядывая свою ладонь. Невольно веду пальцем по тонкой белесой полоске. Очередная издевательская шутка коварной судьбы. Я столько раз падала, до крови счесывала колени, ножом резалась гораздо сильнее. Практически ничего не осталось, на теле нет ни единой серьезной отметины. Зато это тавро горит. Пылает на бледной коже огненным клеймом.
        Шрам я научилась не замечать. Привыкла. Приноровилась.
        - Отлично, - заключает Ахметов. - Очнулась.
        - Это ничего не меняет, - отвечаю тихо и повторяю, будто сама себя желаю получше в собственных словах убедить: - Абсолютно ничего.
        - Ну конечно, - криво ухмыляется. - Сперва сладкие обещания. После отказ. Реально ничего не меняется. Что тогда, что сейчас.
        - Бред, - бормочу глухо. - О чем ты вообще?
        - Право на ошибку, - бросает хрипло. - Второй шанс.
        - Какая чушь, - нервно посмеиваюсь, мотаю головой. - Как будто тебе нужно мое разрешение. Вы силой берете. Всегда. На согласие наплевать.
        - Забавно, - скалится.
        - Рада, что удалось повеселить, - бросаю хлестко и закусываю губу, пытаюсь протрезветь от бури обрушившихся эмоций.
        - Любому готова дать, - припечатывает с издевкой. - Только не мне.
        - Да! - буквально выплевываю, лихорадочно киваю. - Ты угадал. А знаешь почему так? Другие люди не убивали мою мать. Не уничтожали мою семью. Не угрожали забрать мою кровь до последней капли. Другие люди не калечили и не ломали. Не стали палачами.
        Поднимаюсь, намереваюсь уйти, но пальцы жестко вплетаются в мои волосы, дергают, не позволяя сдвинуться с места.
        - Пусти, - шиплю, задыхаюсь от ярости. - Пусти!
        - Я не убивал твою мать, - обдает холодом.
        - И ч-что? - зубы постукивают. - Не важно. Это не имеет значения. В тебе течет кровь того, кто…
        Замолкаю, вдруг осознав жуткий факт. Ахметов-старший рассуждал похожим образом. Грязная кровь. Испорченная. Мой дядя совершил ужасный поступок, но отвечать за его грех должна целая семья. Виновны все. Даже будущие поколения.
        - Отпусти, - выдаю сдавленно, судорожно дергаюсь. - Пожалуйста.
        Пальцы разжимаются, а горящие черные глаза четко отвечают - «Никогда».
        - Ты хотел убить меня, - продолжаю шептать. - В первую встречу. И потом, позже, после всего, когда нашел в лесу, когда поймал. Ты душил меня. Стиснул горло, сжал. Только твой брат успел помешать. Но там была еще девочка. Точно помню. Светлые волосы…
        - Дура, - обрывает и обхватывает шею ладонью, склоняется надо мной, лбом к лбу прижимается, пробуждая внутри волну ледяной дрожи.
        Черт. Душил. Долго. Сдавливал. Стискивал. Зачем? Действительно бредово. Он бы мое горло двумя пальцами раздавил. В его громадных кулаках заключена чудовищная сила.
        - Подожди, - роняю чуть слышно. - Ты был там. Был. Тогда почему…
        - Вспоминай, принцесса, - чмокает в лоб и отстраняется, практически отталкивает от себя, прибавляет: - Ночь будет долгой.
        - Послушай, - кусаю губы. - Ты должен объяснить, что именно тогда произошло.
        - Должен? - хмыкает. - Зачем?
        - Рустам…
        - Проваливай.
        Глава 49
        Ночь проходит без сна. Добираюсь до своей комнаты, усаживаюсь в кресло, поджимаю ноги к груди, обхватываю их руками, съеживаюсь и напрасно стараюсь унять мелкую дрожь в теле. Мысли раздирают сознание в клочья. Слишком много всего происходит. Точнее не происходит совершенно ничего, но создается впечатление, будто заключение в замке длится тысячу лет. Память возвращается. Память, которой я совсем не рада. Ведь Рустам Ахметов враг. Убийца. Проклятый садист. Проще и привычнее ненавидеть его всеми фибрами души. Безопаснее так. Легче.
        Но… черт, я же любила его. Нет, не я. Та маленькая и глупая наивная девочка. Да и он был другим. Хорошим? Проклятье. Какой бред. Зверюга. Бешеный псих. С раннего детства он именно такой. Хватит дурацких иллюзий. Пора принять правду.
        Как мне отсюда выбраться? Как?!
        Дьявол. Вроде пробую быть благоразумнее, придерживаться определенной стратегии, пытаюсь сыграть роль, только ничего не получается. Вижу этого гада и красная пелена глаза застилает в момент.
        А теперь еще труднее становится. Больше не могу обманывать себя, скрываться от истины, сбегать во мрак. Я общалась с Ахметовым, дружила, открылась ему.
        Боже, я сама назвала себя невестой. Его невестой. По доброй воле.
        Идиотка. Других слов нет. Совсем без мозгов.
        Смотрю на свою ладонь. Лихорадочно потираю след от ножа, будто надеюсь стереть отметину навсегда. Столько лет скрываться и прятаться. Столько лет строить преграды. Ложь сильнее всего ранит того, кто солгал. А я лгала. Очень много лгала самой себе. Так старалась выстоять, защититься. Лучше нагородить целую стену вранья, чем признать, насколько сильно доверилась злейшему врагу.
        Предатель. Он ушел. Покорно отпустил меня, отступил в сторону, позволил своему ублюдочному отцу говорить те чудовищные вещи. Обещал защищать. Клятву давал. Тогда почему меня обвиняет? В чем? Он нарушил слово. Я тоже ничего не должна.
        Все честно. Только в гробу стану его невестой.
        - Ненавижу, - шиплю я. - Ненавижу.
        Слезы душат. Вскакиваю и направляюсь в душ. Нетерпеливо срываю платье. Ткань трещит. Встаю под упругие горячие струи, открываю воду на полную. Давлюсь рыданиями, захлебываюсь истерикой. В голос вою.
        Больно. Чертовски больно. Внутренности обдает кислотой.
        Отчаянно тру тело мочалкой. Кожа краснеет, саднит, однако мне никак не удается взять эмоции под контроль, не выходит протрезветь от бури противоречивых чувств. Утыкаюсь лбом в запотевшее стекло, всхлипываю.
        Боже. Как трудно будет его ненавидеть. Теперь. После всего. Мое нутро противится и бунтует, встает на дыбы.
        Что я забыла? Реально забыла. Что?!
        Самый страшный ночной кошмар. Лес. Темнота. Девушка-блондинка. Запах ржавчины забивается в ноздри. Единственная лампа слепит глаза до такой степени, что они начинают слезиться. Затхлая вонь сарая вызывает тошноту.
        Давай, Юля, вспомни. Давай же. Тебе не нужна ничья помощь. Сама справишься. Надо только постараться.
        Зажмуриваюсь, воскрешаю кадры прошлого.
        Мне четырнадцать лет. Выхожу из школы, иду домой одна. Артур со мной не общается. Боится, ведь Ахметов переломал ему руки, изувечил бедного парня. Вокруг светло. Очень знакомая улица. Чувствую укол в плечо. Жгучий.
        Дальше ничего. Сплошная темень. Пустота.
        Ахметов срезает веревки. Зажимает мой рот ладонью. Кусаю его до крови, вырываюсь и бегу, не разбирая дороги, мчусь вперед, ветви деревьев хлещут по щекам.
        «Кис. Кис. Кис».
        Кто это говорит?
        «Кисонька, иди ко мне».
        Там был кто-то еще. Не только Ахметов и незнакомая мне девушка со светлыми волосами. Там был другой человек.
        «Держи ее. Лови! Быстро…»
        Даже несколько. Несколько людей. Кто они?
        Воспоминания слишком обрывочные. Не могу разобрать, различить одно от другого. Все сливается и теряется в общем потоке.
        Голова раскалывается от боли. Виски наливаются свинцовой тяжестью. Меня начинает еще сильнее мутить.
        Блок. Самый настоящий барьер. Мой разум отказывается вспоминать. Было гораздо легче принять другие события. А здесь часть меня действительно отказывается вспоминать.
        Ладно. Нужно время. Просто немного времени.
        Все эти «кис-кис» всплыли недавно, при перелете, прежде ничего похожего не помнила, сперва списала на ситуацию с Назаром, пусть работорговец и не бормотал ничего такого, иного объяснения не находила. Теперь понимаю: поспешила с выводами.
        Ахметов меня «кисонькой» не звал. И все те голоса. Теперь я четко различала их, один за другим, несколько разных мужских голосов. Правда приближалась и ускользала. Дьявол раздери, я совсем перестала разбираться в происходящем.
        Остаюсь в душе очень долго. Продолжаю напрягать разум, однако все старания оказываются напрасны. Кадры с Ахметовым вливались в сознание за миг. А тут… проклятый затык. Громадная плотина на пути пробуждающейся памяти.
        Вытираюсь насухо, выхожу из ванной комнаты и невольно вздрагиваю. На кровати разложено алое платье. Ярко-красное. Кровавое. Интересный выбор цвета. Прохожу мимо, даже не дотрагиваюсь до нового наряда. Возвращаюсь в кресло, плотнее обматываюсь полотенцем, тереблю мягкую материю.
        Вспоминай. Ну. Вспоминай.
        Роняю голову на руки. Опять выстраиваю фрагменты, стараюсь определить верный порядок, различить побольше мелких деталей. Но нет, так это не работает. Успеха не достигаю. Тяжесть в затылке становится невыносимой, буквально взвываю. Назад откидываюсь. Задыхаюсь от волнения.
        Поднимаюсь, меряю комнату шагами. Подхожу к окну, одергиваю занавески. Вдали пламенеет рассвет. Оборачиваюсь и смотрю на вызывающее платье. Ладно, если подумать, не такое уж и вызывающее, довольно закрытое, не особо обтягивающее. Вздыхаю и отправляюсь наряжаться, принимаю единственное доступное предложение. Размер подходит идеально, и это совсем меня не удивляет. Закономерность.
        Ахметов все просчитывает наперед. Абсолютно все. Как же так вышло, упустил Графа? Позволил другому пройти впереди себя? И ведь был в городе, цветы прислал. Роскошные розы. Ароматные. До сих пор помню впечатляющий букет и раны от шипов на ладонях.
        Ладно, не важно. Пока длятся мои критические дни, не придется ничего объяснять монстру. Сам не тронет раньше срока, значит, ничего не поймет. Потом найду способ выкрутиться. Разберусь.
        Сейчас главное - вспомнить. Надо взглянуть страху в лицо. Не хочу никаких пробелов в памяти. Нужна четкая картина. Надоело плутать в бесконечном тумане.
        Я отправляюсь изучать замок. Возможно, не самая лучшая идея, но других не возникает. Сначала даже тянет заглянуть к Ахметову, однако оживает инстинкт самосохранения. Нельзя дразнить голодного зверя. Верно?
        «Проваливай».
        Достаточно ясный приказ. Никаких иллюзий. Как велел, так и делаю. Проваливаю куда глаза глядят, продвигаюсь вперед по пустынному коридору. Наугад толкаю дверь за дверью. Везде заперто. Спускаюсь вниз по лестнице, прохожу по огромному залу, после сворачиваю и оказываюсь в холле, где на стенах висят разные картины. Не придаю им особого значения, следую вперед и вдруг наталкиваюсь на знакомое лицо. Замираю как вкопанная.
        Марат. Старший брат Рустама. От одного взгляда на портрет током бьет. Содрогаюсь изнутри, ощущаю, холод забивается в груди. Смотрю перед собой, не в силах отвести взгляд.
        Очень реалистичное изображение. Прямо пробирает.
        Мужчина застыл в угрожающей позе. Напряжен каждый мускул. Кулаки сжаты. Готов броситься в атаку. Прирожденный хищник. Черные глаза прожигают насквозь, полные губы кривятся в зверином оскале. Черты лица жесткие, будто высечены из гранита.
        Как он похож на Рустама. Один в один. Особенно сейчас, когда тот повзрослел, стал еще злее и опаснее. Животная ярость пульсирует, ощущается даже сквозь полотно портрета. Пугающее чувство.
        Мотаю головой, развеивая тягучий морок. Следую дальше, поглядываю на другие картины и замечаю: тут повсюду именно портреты. Разные мужчины изображены, различный стиль использован при создании. Кажется, периоды тоже различные. Некоторые относятся к современности, некоторые к прошлым столетиям. Реальная галерея правителей. У всех такой мрачный и горделивый вид. Главы клана, не иначе. Только отца Рустама не обнаруживаю. Нет здесь этого ублюдка. Даже медленно возвращаюсь назад, снова прохожу, поглядывая на стены. Результат прежний: не обнаруживаю гада. Зато нахожу место, где точно не хватает картины. Живописные следы от креплений остались.
        Странное дело. Выходит, изображение Ахметова-старшего отсюда убрали. Почему? И куда он вообще исчез? В лес ушел? Бредовое объяснение, но именно такое мне личный палач озвучил.
        Наплевать. Морщусь, направляюсь прямо по коридору, попадаю в небольшую комнату, где нет никакой мебели, только еще один портрет красуется на стене. Очень странный портрет. Не верю собственным глазам, поэтому подхожу ближе, разглядываю, нервно закусив нижнюю губу. Поразительный поворот событий. Картина показывает не только мужчину, но и женщину. Возглас удивления вырывается из горла.
        Женщина? Здесь? Не верится, однако факт остается фактом. Мужчина меня мало интересует. Высоченный и громадный зверюга под стать большинству Ахметовых. Мрачный и жуткий тип. По стилю одежды понятно, что несколько веков назад все отображалось. Мое внимание целиком приковано к незнакомке.
        Что это за женщина? Его жена? Но у нее голова не покрыта. Темные волосы свободно вьются, ниспадают на обнаженные плечи. Сейчас нравы и порядки более свободные, но тогда все точно следовали строгим традициям.
        Очень красивая женщина. Яркая. На ней вряд ли косметика есть. Глаза пылают, губы горят алым. Подбородок горделиво вздернут.
        Наконец, перевожу взгляд чуть ниже, на позолоченную раму, провожу пальцами по резной надписи.
        - Бэлла, - тихо читаю я.
        Раздается скрежет. Лязг потайного механизма. Буквально через секунду стена отъезжает в сторону, но рассмотреть открывшееся пространство не удается, попросту не успеваю это сделать.
        - Разгулялась ты, - раздается хриплый голос позади. - Хозяйкой себя возомнила?
        Резко оборачиваюсь и чуть не падаю. Сильные руки вмиг обвиваются вокруг моей талии, заключают в горячее кольцо.
        - Здесь опасно бродить, принцесса, - ухмыляется Ахметов. - Кругом призраки.
        Глава 50
        - Почему здесь нет портрета твоего отца? - спрашиваю я, стараясь не замечать то, как странно мое тело отзывается на прикосновения врага. - Там как будто пустое место, и кажется прежде ещё одна картина находилась в галерее.
        - Он потерял право быть здесь, - следует холодный ответ.
        - Что это значит?
        - Он недостоин.
        Рустам Ахметов говорит такое о собственном отце? О главе клана? У меня дыхание перехватывает от шока. Единственный лидер. Авторитет. Что могло измениться? Прежде этого жуткого мужчину слушались без вопросов. Все. Всегда.
        Да сам Рустам ему подчинялся. Когда тот приказал уйти и оставить меня, парень моментально исполнил приказ. Даже взгляд в мою сторону не бросил. Другие сыновья тоже слушались. Самый старший Марат и тот выполнял распоряжения беспрекословно.
        Я поняла суть их уклада позже. Глава решает, куда двигаться всему клану. Как сказал, так и будет. Жесткая иерархия. Кто-то может быть не согласен, кто-то может усомниться в лидерстве вожака, однако никогда не выразит это вслух.
        Конечно, Ахметов изначально не скрывал, что многое изменилось. Он стал править, сместил родного отца. Но детали оставались неизвестны.
        Это что-то серьёзное. Очень серьёзное. Столько портретов в галерее, однако одного не достаёт. Причина важная. Иначе и быть не может.
        - Ты не расскажешь, - говорю я. - Ничего не объяснишь. Да?
        Его пальцы медленно поглаживают мою талию. Никакая ткань не спасает от жара, который исходит от этого мужчины. Взгляд чёрных глаз ещё горячее, ощущается, точно порыв пламени, ударяющий в лицо.
        - Женщина на картине, - продолжаю тихо. - Бэлла. Выходит, она реально существовала? Женщина, покорившая твоего предка, оказалась настолько особенной, что ее изобразили рядом с мужчиной, как равную.
        Черт. Ну почему он так смотрит? Чувствую себя голой. Воздух вливается в легкие, словно кипяток. Внутри болезненно жжёт.
        - Рустам, - роняю сдавленно. - Пожалуйста.
        О чем я прошу? Проклятье. О чем?
        Его губы слишком близко. Ухмыляются. Весь он... слишком близко. Крепко прижимается. Громадный. Твёрдый. Созданный из каменных мускулов.
        Что со мной творится? Черт. Что?!
        Я как в лихорадке. В горячке. Дрожь пробегает по телу. Судорога сводит внутренности, буквально выкручивает. Сама не замечаю, какого дьявола вытворяю.
        Прижимаюсь к врагу. Подаюсь. Обмякаю в жестоком захвате. Совершенно не контролирую себя. Не способна обуздать дикий отклик.
        - Она реально равной была, - его дыхание обжигает мое лицо, губы печёт, опаляет даже без касаний. - В жизни. В смерти. Раньше мужчинам из нашего рода запрещалось брать в жены чужих женщин. Другая вера. Нация. Кровь мешать нельзя. Клан слабее становится. Зато допускалось заводить рабыню. Даже почетным считалось. Поощрялось.
        - Что тут такого необычного? - морщусь, пробую отстраниться, однако он не позволяет. - Любой способен на такой мерзкий поступок. Но разве мужчине делает честь насилие над женщиной?
        - Ты не понимаешь, - его усмешка сейчас откровенно угрожающая. - Ты не знаешь о чем речь.
        - Объясни, - выдаю с нажимом. - Я хочу разобраться.
        - Это древний ритуал. Мало общего с тем рабством, о котором ты думаешь. Женщина покоряется хозяину по доброй воле. Полностью ему сдаётся. Она разрешает делать абсолютно все. Сама подчиняется. Без принуждения. На ней нет цепей. Но она передаёт себя господину на глазах у всех.
        - Что это значит, - во рту сухо. - На глазах у всех?
        - Мужчины клана наблюдают. Иногда собирается целый совет. Другие кланы тоже присутствуют.
        - Наблюдают, - повторяю глухо. - Что наблюдают?
        - Как хозяин своё берёт.
        - Ты хочешь...
        - В каждую дырку член вгоняет.
        Меня обдаёт льдом. Вены стынут, замерзают от жгучего холода. Безумные образы раздирают мое сознание.
        - Варварство, - заключаю хрипло, голос предательски срывается. - Дикость. В наши дни такого просто не может быть. Ну не может быть, чтобы люди такое вытворяли.
        - У моего отца была рабыня, - бросает небрежно. - Он убил ее. Ещё до моего рождения. Закон простой. Если хозяин решает жениться, должен уничтожить рабыню.
        - Разве это не насилие? - восклицаю пораженно. - Жутко слушать.
        - Красиво, - замечает Ахметов.
        - Что красивого? - меня мутит. - Насиловать женщину на глазах у кучи мужиков, а потом убить, когда она наскучит и захочется жену? Это красиво? Тебе такое нравится?
        - Там нет насилия, в том и суть ритуала, - усмехается. - Женщина сама делает выбор. Принимает мужчину. Это союз на крови. Жизнь хозяина зависит от его рабыни. Если она сбежит или предаст его, то он будет убит своим же кланом. Только сильный вожак отважится завести рабыню. Слабому женщина и не покорится. Если она взбунтуется, не позволит завершить обряд, закричит или откажется принять свою судьбу до конца, мужчину казнят. Кто в своих силах не уверен, тот в это не ввяжется.
        - Ты так восхищенно говоришь, - запинаюсь. - Намерен попробовать?
        - Я бы хотел, - трется щекой о мою щеку, царапает щетиной, вкрадчиво шепчет на ухо: - Но не готов тебя разделить. Даже со зрителями.
        - Я не покорюсь, - голос дрожит, предательски срывается. - Ты знаешь. По доброй воле никогда под тебя не лягу. Физически не выйдет. Не смогу себя перебороть.
        - Мой предок сделал Бэллу рабыней. И она его приняла. Подчинилась. Он приковал ее тело к своему. Взял ее кровь. Вырвал душу. Этого она и не простила. Так говорят. Убила и его, и себя. Одним ножом.
        - Ты сказал, это легенда. Просто легенда...
        - С тех пор Ахметовы могут брать в жены кого угодно, кого захотят. Правила остаются строгими. Желательно выбирать девушку нашей веры. Нашей нации. Однако исключения разрешаются.
        - И что? К чему ты...
        - Дети Бэллы продолжили наш род. Укрепили власть и могущество. Завоевали новые земли. Так стало ясно, что чужая кровь может нас сильнее сделать, когда эта кровь гремучая. Бешеная. Одержимая. Как мы.
        - Разве дети рабыни могут стать наследниками?
        - Они рождены вожаками, - чеканит. - Ахметов сдохнет, а рабскую цепь порвёт. Такая природа и у Бэллы была. Вечная борьба.
        - Твой предок поступил очень странно, - замечаю тихо. - Мог найти другой путь. Мог завоевать внимание девушки более цивилизованным методами.
        - Он не умел ждать.
        Отпускает меня. Отходит в сторону. Только теперь я способна изучить то, что нас окружает. Потайная комната. Не сразу осознаю, куда попала.
        Пьянящий аромат наполняет легкие с новой силой. Ранит. Саднит внутри. Я медленно оборачиваюсь вокруг своей оси, оглядываюсь по сторонам. Изучаю декорации.
        Это сад. Впечатляющий сад, где повсюду цветёт единственное растение. Роза. Огромное количество роз. Просто завораживающе.
        - Дело рук того самого предка, - говорит Ахметов. - Особый сорт. Выращен в неволе. Как любовь Бэллы.
        Склоняюсь к ближайшему цветку. Вдыхаю аромат. Дотрагиваюсь до стебля, натыкаюсь на шип и тут же отдергиваю руку.
        Проклятье. Те же розы. Ахметов прислал мне их накануне своего возвращения. Когда я шла домой вместе с Яриком. Теперь кажется, это происходило в другой жизни.
        - Ты помнишь их, - мужчина перехватывает мою ладонь, смотрит на тонкую струйку крови, стекающую вниз.
        - Да, ты прислал вместе с открыткой. Принцесса. Маленькая золотая корона на обороте. Без подписи. Но было ясно от кого.
        - Раньше, - хрипло бросает он, слизывает кровь с моего пальца, заставляя трепетать от бурной смеси жара и холода. - Гораздо раньше.
        Глава 51
        - Хватит, - заявляю сдавленно и резко вырываю руку из захвата. - Я устала от твоих странных игр. Все эти безумные традиции. Легенды прошлого. Ритуалы. Думаешь, реально поверю, будто чужая история любви настолько тебя завораживает?
        Ахметов молчит. Его лицо не выражает ничего. Никаких эмоций. Ноль. Будь он облачен в напрочь закрытую глухую маску, вряд ли бы его чувства стали понятнее, вряд ли бы хоть что-нибудь изменилось.
        - Но любви там не было, - продолжаю тихо. - Ненависть. Одержимость. Гордыня. Твой предок не мог простить женщину, которая вдруг посмела не ответить ему взаимностью. Бэлла проклинала себя за слабость, за то, что в итоге сломалась, уступив темноте. Это болезнь. Любовь выглядит совершенно иначе.
        - Как? - вкрадчивый вопрос оглушает.
        - Если ты любишь, то готов отпустить, - замечаю глухо. - Любовь - не цепи, а свобода. Когда по-настоящему влюблен, не станешь никого приковывать и удерживать в клетке. Будешь счастлив и в одиночестве, просто потому что…
        - Ради любви убьешь, - обрывает мрачно.
        - Нет… я не это…
        Ахметов смотрит на мою руку. Усмехается. Тоже перевожу взгляд, вижу, как рана от шипа кровоточит, багровые капли срываются вниз на мраморный пол. Мигом подношу палец к губам, облизываю и стыну изнутри, лишь стоит снова встретить горящий взгляд. Щеки обжигает кипучая волна, когда понимаю, о чем размышляет этот псих, что именно представляет. Дьявол его раздери. А я какого черта о таком рассуждаю? Дура. Идиотка.
        - Мне нужно идти, - шепчу, отдернув руку, сжимаю пальцы в кулак. - Пусти.
        Ахметов только усмехается в ответ.
        И правда смешно. Я что, спрашиваю у него разрешения выйти? Проход открыт, ничем не загораживается, значит, можно спокойно проследовать мимо.
        Пулей вылетаю из потайной оранжереи.
        Виски ломит от боли. Затылок наливается свинцовой тяжестью. Тело разбивает ледяная дрожь. Меня потряхивает из стороны в сторону. Ледяной вихрь закручивает желудок.
        Бегом возвращаюсь обратно в свою комнату, даже не смотрю под ноги, спотыкаюсь несколько раз, чуть не растягиваюсь на ступеньках, лишь чудом удерживаю баланс. Добравшись до желаемого места, захлопываю дверь, закрываю на замок. Поворачиваюсь, прижимаюсь спиной к твердой поверхности, еще долго стою вот так, с трудом перевожу дыхание.
        Иллюзия безопасности. Просто иллюзия. Если Ахметов захочет добраться до меня, то его ничто не остановит. Он любые преграды разнесет в момент. Как хищник настигнет цель.
        Я должна сосредоточиться и найти верный путь. Должна выбраться из ловушки.
        Сколько дней осталось в запасе? Два? Три? Начинаю серьезное сомневаться в том, что именно менструация охраняет мое тело от посягательств. Ощущение, точно это скорее формальность, видимость, а не реальный шанс на защиту.
        То, как мужчина смотрит на меня. Как трогает. Весь его вид говорит о жажде. Буквально вопит. Рустам Ахметов дает возможность сдаться по доброй воле. Вот первое и последнее предложение. Лечь под врага, послушно раздвинуть ноги и принять судьбу.
        Содрогаюсь, отхожу от двери, нервно сжимаю и разжимаю кулаки. Даже не знаю, что страшит сильнее: мысли о вероятных планах моего противника или абсолютно дикая реакция собственного тела.
        Горячо. Слишком горячо. Везде.
        Я бы решила, мне подмешали наркотики, но ничего такого точно не происходило. Я только вспомнила прошлое. Точнее даже не вспомнила, а приняла.
        Мой детский друг Рустам и мой вечный враг Ахметов теперь единое целое. Больше нет трусливых побегов от объективной реальности.
        Отлично. И что поменялось? Я слишком много думаю. Надо действовать. Собрать головоломку до конца, понять суть, добраться до истины.
        Смотрю на свою ладонь с раздражением. Кровь никак не останавливается. Струится по пальцам, оплетает запястье, опоясывает. Шумно вдыхаю воздух, отправляюсь в ванную комнату, открываю кран, наблюдаю, как вода окрашивается в красный. Мысли разом улетучиваются.
        Тревога захлестывает. Паника колотит изнутри.
        Почему Ахметов сказал, будто уже отправлял мне розы? Нашим цветком всегда была именно лаванда. Нашим? Черт побери. Нашим?!
        Достаточно. Возвращаюсь в комнату, падаю на постель, чувствую себя совершенно обессиленной и опустошенной. Палец продолжает кровоточить, но я не придаю этому особого значения.
        Проклятый шип. Проклятые цветы. Проклятый Ахметов.
        Единственное воспоминание, которое сейчас вызывает сомнения, относится к случаю в лесу, к тому моменту, когда Рустам гнался за мной, похищал, а после срезал веревки, мчался следом по заросшей тропе. Там я сильно путаюсь.
        «Кис-кис. Кисонька». Мерзкий шепот. Коробит.
        Ладно. Не важно. В ту далекую ночь точно не было никаких роз. До и после тоже не помню. Марат спас меня от своего безумного брата, возник из ниоткуда и увез прочь.
        Что поменяется, если вспомню? Если вырву из тьмы новый фрагмент? Ничего. Ровным счетом ничего не изменится. Враг. Убийца. Безжалостный мясник. Он мне никто. Никто. Чужой мужчина, которого до одури ненавижу.
        Я сама не замечаю, когда проваливаюсь в тревожный сон. Истерзанный разум в секунду отключается, погружается во мрак. Застывая на краю сознания, кожей ощущаю: все уже изменилось. Навсегда. Я больше не могу ненавидеть Рустама Ахметова как прежде. У меня теперь физически это не получается. Вся моя суть протестует. Плоть предает.
        Глава 52
        Я выхожу из школы. Иду вперед, едва разбирая дорогу.
        Мой друг Артур до сих пор в больнице. Надеюсь, врачи ему помогут, вылечат, чтобы он снова мог ходить в музыкальную школу, чтобы опять играл на скрипке. Я попросила папу помочь, найти лучшего доктора, только бы парню помогли восстановиться полностью. Я верю, шанс есть. Всегда. Просто не для меня.
        Артур не хочет со мной общаться. И я его понимаю. Он пострадал по моей вине. Рустам Ахметов бешеный зверь. Напал на моего друга. Избил, переломал ему пальцы, лишь потому что бедный мальчик находился рядом со мной. Это несправедливо и жестоко. Ахметов разрушил чужую мечту, отнял возможность играть на скрипке.
        Почему этот монстр преследует меня? До моего восемнадцатого дня рождения ещё четыре года. Устал ждать? Требует расправы? Нет, ему нравится загонять жертву в угол. Знаю, чувствую. Он давно за мной следит. Очень долго. Из виду не выпускает, идет по пятам. Ближе и ближе. Я не замечаю его, не нахожу взглядом. Но я четко ощущаю его тяжелое дыхание на коже.
        Усмехаюсь. Во рту горько. Ахметов никому меня не отдаст. Сам до смерти замучает. Мрачная тень всегда таится за моей спиной.
        Что-то впивается в плечо. Жгучий укол. Ядовитый. Даже вскрикиваю от боли, морщусь. Замечаю крошечную чёрную мошку. Сбиваю ее пальцами, стряхиваю. Потираю место укуса, где кожа уже краснеет.
        - Кис-кис, киса, - доносится откуда-то позади насмешливый мужской голос, намеренно растягивает слова: - Кис-кис. Эй, кисонька, не спеши так. Куда припустилась? Давай к нам, прокатимся с ветерком.
        Различаю звук мотора. Машина очень близко. Я слишком много думала и не заметила, как за мной кто-то увязался. Не оборачиваюсь. Крепче сжимаю сумку, впиваюсь в кожаную ручку. Ускоряю шаг, пытаюсь быстрее пройти безлюдный квартал. Тут сейчас огорожено. Стройка идет. Но рабочих нигде не видно. Наверное, они ушли на перерыв. Совсем не хочется неприятностей. И пусть это не тот монстр, который меня выслеживает, лучше не вступать в беседу с подозрительными незнакомцами.
        - Киска, ты чего? - раздаётся новый голос, тоже мужской. - Испугалась? Не бойся, мы хорошие ребята. У нас есть для тебя вкусняшки. Киса, куда?
        Снова прибавляю скорость. Бежать не стоит. Лучше не провоцировать. Но я стараюсь присмотреть убежище заранее, на всякий случай. Только тут совсем нет подходящего места. Груды строительных материалов. Мусор.
        Протяжный сигнал заставляет подскочить на месте. За ним следует ещё и ещё один. Дальше слышится смех. Гогот. Мои внутренности обжигает.
        Тут осталось всего ничего. Чуть пройти вперед и будет оживленное место. Вот сразу за этой аркой. Надо сделать ещё пару шагов и...
        Автомобиль вдруг проносится мимо, вырывается вперёд и преграждает проход, ставит меня в тупик. Отшатываюсь и застываю на месте. Смотрю на заляпанный грязью номер, различаю надпись с трудом, стараюсь запомнить буквы и цифры.
        Светловолосый мужчина высовывается из окна, тушит сигарету о дверцу и отбрасывает прочь.
        - Кис-кис-кис, - манит пальцем и усмехается. - Запрыгивай к нам.
        - Не бойся, девочка, - из противоположного окна высовывается бритоголовый парень. - Мы серьезные ребята. Кисок не обижаем. Наоборот - радуем.
        - Зря боишься, кисонька, - заверяет блондин. - Тут для тебя подружка есть. Не заскучаешь. Эй, покажи ей подружку. Ну чтоб не дергалась.
        Бритоголовый прячется, но через секунду показывается уже из крыши. Хохочет, видя, как я вздрагиваю от неожиданности.
        - Крутая тачка, - заявляет он. - Типа кабриолет.
        Ясно. Там люк. Просто люк и ничего такого необычного.
        Парень вытягивает следом за собой девочку.
        - Видишь, довольная, - лыбится он. - Ну, скажи, довольная ты?
        Она молчит. Бледная. Очень бледная. На лице только глаза и видно. Тёмные. Испуганные. Два бездонных омута. И почему-то смотреть в них больно. Мое горло будто перехватывает плотная лента, стягивает до предела, перекрывая доступ воздуха.
        - Кисонька, - шипит блондин.
        Девочка начинает так сильно дрожать, что даже мне заметно со стороны. И явно не бритоголовый парень пугает ее, хоть и держит за волосы, тянет вверх. Все дело именно в этом коротком «кисонька». Обманчиво мягком обращении. Тошнотворно сладком выражении.
        - Подай голос, - продолжает блондин. - Не пугай нашу новую кису. Объясни, как у нас хорошо. Где твои манеры?
        - Все хорошо! - быстро подтверждает девочка. - Мне очень хорошо. Меня тут никто и никогда не обижает.
        Она говорит дальше. Живо. Радостно. Даже улыбку выдавливает. Но в каждом ее слове мне чудится совсем другое.
        Беги. Беги. Беги.
        Я срываюсь с места. Прямо в обход машины. Чудом протискиваюсь в узкий зазор между стенкой и автомобилем. Мчусь как чокнутая. Дальше и дальше. Через арку. Вперёд. На залитую солнцем улицу.
        Надо попросить помощь. Срочно. Надо спасти ту девочку.
        Я запомнила номер автомобиля. Могу назвать его милиционерам.
        Растерянно озираюсь по сторонам. Замечаю патрульную машину. Сразу же бросаюсь туда.
        Сгибаюсь пополам, потому что живот простреливает боль. Слишком быстро бежала. Непривычно. Пытаюсь отдышаться. Закашливаюсь.
        - Девочка, ты в порядке? - спрашивает милиционер.
        Мотаю головой. Неопределенно.
        - Что такое? - удивляется мужчина. - Ты чего?
        Рядом появляется его напарник.
        - От кого убегаешь?
        - Не знаю, - бормочу я. - Там странные люди. Они хотели забрать меня в своё авто. Называли кисой и обещали... что-то вкусное. Там была другая девочка.
        - Это где произошло?
        - На стройке, - показываю направление кивком головы. - Я запомнила номер машины. Мне кажется, это плохие люди. Та девочка в авто казалась сильно напуганной.
        - Давай, говори номер.
        Милиционер записывает цифры.
        - А цвет у машины какой? - спрашивает второй мужчина. - Зелёный?
        - Да, - подтверждаю. - Темно-зелёный. Откуда вы знаете?
        - Ну вот она, - хмыкает. - Сейчас все выясним.
        Я оборачиваюсь назад. Мой желудок совершает кувырок.
        Они не боятся? Эти бандиты. Совсем не боятся милиции? Сами приехали? Увидели, что я говорю с патрульными и подъехали следом.
        Блондин выходит из автомобиля. Ухмыляется. Подмигивает мне.
        Я не слышу разговор. Просто вижу, как милиционер горбится, сутулит плечи. Отводит взгляд.
        Почему он не заглянет в машину? Окна тёмные. Ничего не видно. Почему он не ищет ту девочку? Даже не пытается. Что происходит? Как же так?
        Его напарник напрягается. Пихает меня в плечо.
        - Проваливай, - бормочет чуть слышно.
        - Я не могу уйти, - выдаю удивленно. - Я должна показания дать. Как вы сможете их наказать, если я уйду?
        - Показания? - хмурится. - Соплюха. Какие с тебя показания? Двигай давай, не знаешь, на кого нарвалась. Все. Вали быстро.
        Я перестаю понимать ситуацию. Совсем. Милиция не может наказать этих странных мужчин? Не хочет? В чем проблема?
        - Вали, - повторяет тихо, толкает меня украдкой.
        - Нет, - мотаю головой. - Вы должны их арестовать. Надо разобраться, почему они держат ту девочку и почему она настолько напугана.
        Возвращается первый милиционер. В глаза мне не смотрит.
        - Девочка, - говорит он. - Тебе придётся вернуться к отцу.
        - Да, конечно, только сначала...
        - Твой папа приехал за тобой.
        - Что? - глаза округляются помимо воли. - Мой папа.
        - Нельзя наговаривать на отца, - продолжает милиционер. - Поняла? Все. Отправляйся в машину. К сестре. И больше так не шути.
        - Петька, - бормочет его напарник. - Ты чего? Это же... Упырь. Откуда у него дети? Он же...
        - Отец, - обрывает. - Это ее отец.
        - Петя, да ты попутал.
        - Не лезь, - отрезает. - Просто не лезь.
        - Пошли доченька, - мерзкий смех совсем близко и сильные руки хватают меня за плечи, грубо дергают назад.
        - Нет! - кричу. - Вы что творите?! Мой отец Стрелецкий. Я вам не дочь. Хватит врать. Нет! Отпустите!
        Милиционеры молчат. Прохожие не вмешиваются. Мои дикие вопли и просьбы о помощи как будто проносятся мимо. Никто не реагирует. Никто не обращает внимания. Меня заталкивают внутрь чужого авто. И я понимаю, что помимо дрожащей девочки, на заднем сиденье ещё два мужика. Продолжаю бороться, дергаться, истошно орать.
        - Сука, достала, - бросает кто-то.
        А после на мой затылок приземляется огромный кулак. Перед глазами расстилается чернота. Меня поглощает тьма.
        Глава 53
        Голова ужасно болит. Даже дышать трудно. Кажется, каждое движение причиняет невыносимую муку. Отовсюду доносятся голоса. Много людей. Очень много людей вокруг. Откуда? И вообще где я? Темно-зелёное авто. Номерные знаки врезались в память. Странные люди внутри. Мерзкий Блондин. И второй - Бритоголовый. А ещё двое на заднем сиденье. И девочка. Там точно была девочка. Моего возраста. Может, немного старше. Очень худая и бледная, с длинными светлыми волосами. Милиция никак меня не защитила. Разрешили затолкать в машину. Почему? Они же не верили. Упырь. Вроде так назвал один из милиционеров того Блондина. Упырь. Это кличка? Просто ругательство?
        Меня тошнит. Сильно тошнит. От запаха. Тут очень странный запах. От него желудок скручивается узлом. Не могу понять, что происходит. Но мое тело трясёт от ужаса, сковывает холодом. Понимаю, лежу на полу. Руки и ноги коченеют, стынет кровь. Делаю слабую попытку сдвинуться с места, искры из глаз летят. Закусываю губу, чтобы не заорать.
        Тихо. Надо вести себя очень тихо. Иначе...
        Голоса становятся чётче. Звон стекла. Смех. Я пока не могу разобрать речь. Язык понимаю, но слова на складываются.
        Тут и женщины есть. Не только мужчины. Различаю их. Отмечаю. Но до конца ничего не осознаю.
        Открываю глаза. Осторожно. Моргаю и очень стараюсь не взвыть от боли. Перед моим взглядом все плывет. Огни закручиваются в пугающую воронку. Голова кругом идет. Пальцы подрагивают.
        Я вглядываюсь в окружающее пространство. Не сразу понимаю, где нахожусь. Боюсь оглядываться, чтобы не привлечь внимание. Надо мной много железа. Ржавые краны. Тёмные трубы. Воздух тягучий. Спертый. В горле жутко скребёт, но я подавляю кашель. Давлюсь, зажимаю рот ладонью. Часть меня отчетливо чувствует: нельзя издавать звуки.
        Это похоже на завод. Заброшенный завод. Точно. У нас есть старый завод. Как раз за чертой города. Вокруг безлюдная местность. Посадка. Лес. Черт возьми, никто меня тут не найдёт. Надо выбираться самой.
        Поднимаюсь под очередной взрыв хохота. Затравленно озираюсь. Замечаю тёмные фигуры вдали. Там в стороне как будто стол. Очертания стола. И вокруг него собрались те мужчины и женщины. Контуры размыты. Все в дыму. Они курят, видимо очень много курят. Оттуда летят искры. Чем больше искр, тем громче становится смех.
        Неприятный запах усиливается. Дышать тут невыносимо.
        Я отворачиваюсь. Медленно продвигаюсь, ищу выход, стараюсь держаться в тени. Вижу проход, ощущаю дуновение ветра. Ускоряю шаг. Сжимаю кулаки, пытаясь дрожь унять.
        Девочка. Где ты девочка? Где она?
        Замираю. Снова оборачиваюсь назад.
        Это ошибка.
        - Девчонка! - женский визг. - Девчонка живая!
        Бросаюсь к выходу. Выскакиваю наружу.
        - Держи! Держи, тварь!
        Я бегу так быстро, как могу. Грудь сдавливает, обдаёт огнём. Ноги почти не гнутся, чудом мчусь дальше. Ещё, ещё. К деревьям. Там можно затеряться. Но меня хватают за шкирку, волокут обратно, поливая отборным матом. Даже не все слова понимаю. Моих знаний не хватает.
        - Связать ее.
        - Дай веревку.
        - Сука! Какого хрена?!
        Мне отвешивают затрещину, но я продолжаю сопротивляться. Царапаюсь и кусаюсь. Вырываюсь изо всех сил. Дергаюсь, лягаюсь, в меня, будто бес вселяется. Только это не спасает. Меня все равно усаживают на стул и привязывают. Руки и ноги оплетают. Жёстко. Не позволяя вырваться.
        Шиплю. Плююсь. Кричу.
        Очередная затрещина заставляет заткнуться и присмиреть. Кажется, меня бьет тот же самый мужчина, который до этого ударил по голове. Теперь в лицо. Так, что кровь заливает рот изнутри, а глаза застилает завеса слез. Почти теряю сознание. Застываю на грани реального. Вопль забивается в животе.
        - А мы думали, ты сдохла, - говорит Бритоголовый.
        Это он ударил меня? Вроде нет. Снова вижу номер машины. Милиционеров. Испуганное лицо девочки. Мысли скачут. Разум плывет.
        Где она? Где?!
        Кто-то говорит. Много говорит. Но я не все слышу. В ушах вата. И мозг тоже точно ватный. Тело каменеет. Ничего не чувствую.
        - Щепка, - доносится женский голос сквозь вязкую пелену. - Что вы в ней нашли? Ни сисек, ни жопы. Я же лучше.
        - Никто не спорит!
        Дружный гогот. Хлюпающие звуки. Целуются?
        Больше я эту женщину не слышу. Удаляющиеся шаги. Ничего не вижу. Снова смех раздирает разум. Звучат странные шутки, которые не понимаю и не запоминаю.
        Где девочка? Девочка. Где она?
        - Живучая киса.
        Блондин оказывается совсем близко. Гладит меня по голове, и от этого движения начинает очень сильно мутить. До безумия сильно.
        - Мой отец будет искать меня, - говорю я. - Стрелецкий. Его фамилия Стрелецкий. Он...
        - Богатый мужик, я пробил. И что с того?
        - Он даст вам выкуп, - еле двигаю языком, внутренности сводит рвотный спазм.
        - Киса, нам хватает бабосов.
        - Я... мне нет восемнадцати.
        - Разве это проблема?
        - Я не могу умереть до восемнадцати.
        - Ты слишком красивая, чтобы умирать.
        - Но вы... вам нельзя ничего со мной делать. По закону - нельзя. И вообще нельзя. Вы не можете меня трогать.
        Блондин тихо смеётся.
        - Кис-кис, - треплет за щеку. - С чего ты взяла, что я буду тебя трогать? Закон уважаю. Просто хочу с тобой поиграть. Ты будешь бежать, а я догонять. И лучше тебе бежать быстро. Очень быстро.
        Внутренности леденеют. В голове всплывает мысль о том, что не стоит убегать от дикого зверя. Не помню, кто мне это сказал и когда, но верю. Блондин опасен. Что за игру хочет?
        - Вы так много знаете, - откашливаюсь. - Про Ахметовых тоже знаете?
        - Про каких Ахметовых?
        - Они одни, - я смотрю ему в глаза, во всяком случае, стараюсь, хотя это трудно, ведь перед глазами все расплывается. - Ахметовы. В нашем городе других нет.
        - Шутница ты, кисонька.
        - Эй, - Бритоголовый хватает меня за плечо и трясёт. - Ахметовы? Ты чего мелешь?
        - Они защищают мою семью, - шиплю. - Меня защищают. Артур в больнице. Они сломали ему пальцы. На первый раз так. Потом убьют.
        - Чего? - протягивает Бритоголовый. - Какой ещё на хрен Артур?
        - Парень из моей школы. Мой одноклассник. Им показалось, он относится ко мне не очень уважительно, поэтому его избили.
        - Бред, - смеётся Блондин. - У киски фантазия разыгралась.
        - Проверьте, - стою на своём. - Сами узнаете. Артур в больнице. В гипсе. Он боится со мной говорить после этого случая.
        - Слушай, - в голосе Бритоголового страх, и от этого я ощущаю прилив теплоты, спокойствие. - А если по правде?
        - Что по правде? - издевательски коверкает слова Блондин. - Ахметовы на побегушках у этих лошар? За киской приглядывают? Ты на приколе?
        - Проверьте, - повторяю я. - Просто проверьте.
        - Да пёс их разберёт, - бормочет Бритоголовый. - А вдруг?
        - Девка услышала фамилию и повторяет, - отрезает Блондин. - Рано ты обосрался.
        - Рустам Ахметов, - говорю я. - Вы должны его знать.
        - Нет, - кривится Блондин. - Не знаем, кисонька.
        - Марат Ахметов, - не сдаюсь. - Старший сын. Его точно знаете.
        - Марат! - восклицает Бритоголовый. - Черт. Ты слышал? Марат!
        - Капец открытие, - присвистывает Блондин. - Киса запомнила не только фамилию, но и имя.
        - Слушай...
        - Завали пасть.
        - Вы должны отпустить меня, - от взгляда этого мужчины мне снова становится очень холодно, вся уверенность меня покидает. - По-хорошему. Отпустите. Или будет по-плохому. Я вас предупредила. Лучше сразу отпустите меня и ту другую девочку, которая тоже была в авто.
        - Девочка? - Блондин хохочет и я понимаю, что ничего более мерзкого не слышала. - Это ты девочка. Она бывалая бабенка.
        Ладно. Может, я не поняла возраст. Может, та девочка давно взрослая. Может, университет закончила. Не важно. Ее должны отпустить. Меня и ее.
        - Киса, плевать я хотел на твоих Ахметовых, - говорит Блондин. - Никто тебе не поможет. Никто. Здесь я царь и бог. Так. Упыри, тащите бабу сюда.
        - Уп-пыри? - зубы стучат.
        - Я упырь. И они упыри. Все просто.
        Он смеётся. Почему снова смеётся? Остальные тоже хохочут. Странный запах становится ближе. Глаза слезятся. Закашливаюсь. Кашляю и не могу прекратить. Что это? Что? Что?!
        - Посмотри, что происходит с теми, кто не слушается.
        Блондин обходит меня и останавливается сзади. Его ладонь опускается на затылок. Боль простреливает голову. Морщусь. Дергаюсь.
        - Смотри, кисонька.
        Он накрывает мои веки большими пальцами. Силой открывает.
        - Видишь? Она разочаровала меня. Спугнула нашу новую добычу. Не смогла заманить. Киски должны быть умнее, если хотят долго жить. Я думал, ты сдохла от удара по башке. Пульс слабый. Сама ты хилая. Этой бабе пришлось заплатить. На ней мы за тебя оторвались.
        - Пусти... те, - лепечу я.
        - Нет, кисонька. Смотри и запоминай. Она ответила за ошибку. Тупая баба поплатилась. Смотри и учись. Не повторяй чужих ошибок. Не подводи.
        Не могу дышать. Смотреть не могу.
        Хватит. Нет, нет, нет. Пустите...
        - Ближе, - приказывает Блондин. - Покажите.
        Женщина передо мной издаёт жуткий хрип.
        Она жива? Вижу только глаза. Только глаза. Совсем близко. Остальное красное. Сплошное месиво. Пятно. Ничего не разобрать. Совсем ничего.
        Это... ожоги? Эти нелюди жгли ее? Упыри. Чертовы упыри. Нет, нет, нет. Я не верю. Это все сон. Страшный сон. Этого нет.
        Я проснусь. Точно проснусь и все исчезнет.
        Я стараюсь смотреть только в голубые глаза. Как будто смотрю в своё отражение. Мое тело пронизывает волна боли.
        - Ладно, пора с ней кончать, - говорит Упырь. - Тащите обратно. На стол. А с новой киской ещё успеем поиграться. Некуда спешить. Она у нас надолго.
        Нет! Нет, нет...
        Он отпускает меня. Отходит.
        Ее ещё можно спасти. Можно. Да? Я успею. Должна успеть.
        Дергаю веревки. Кричу. Извиваюсь.
        Бред. Просто бред. На самом деле, я ничего не делаю. Совсем ничего. Даже не шевелюсь. Почти не дышу.
        Чужой вопль оглушает. Запах горелого мяса доводит до рвотных спазмов. Но мое тело стынет. Коченею. Лёд наполняет жилы.
        Пожалуйста. Нет, нет, нет. Судорога сводит грудь.
        - Привет, принцесса, - шёпот обдаёт кипятком и в тот же момент ладонь накрывает мой рот. - Не двигайся, я срежу веревки.
        Рустам. Это Рустам.
        Друг. Враг?
        Рустам Ахметов. Но откуда я знаю его голос? Разве могла настолько хорошо запомнить? Мы встречались только раз. Единственный раз. И с тех пор он всегда близко. Рядом. Но никогда не показывается на глаза. Да?
        Слишком сложно. Подумаю об этом позже.
        Веревки спадают. С рук и с ног. Но я все равно не могу шевельнуться, не чувствую своё тело. Лишь от огромной ладони идет тепло. Струится по заледеневшим венам.
        - Укуси меня, - хриплый голос ударяет в затылок. - Легче станет. Давай. Орать не стоит. Кусай, принцесса. Иначе не отпустит.
        Перемещает руку так, чтобы было удобнее впиться зубами. И я не думаю ни о чем. Просто делаю то, чего он хочет. Вонзаюсь в плоть. Выплескиваю боль.
        Задыхаюсь, чувствуя, как кровь наполняет мой рот. Чужая кровь. Вражеская. Проклятье. Что я вытворяю?
        Разжимаю зубы. Рефлекторно провожу языком по ранам, стараюсь исправить свою вину. Загладить.
        - Беги, принцесса, - раздаётся приказ. - Беги в сторону дороги. Быстро. Очень быстро.
        - А ты? - оборачиваюсь и смотрю на него. - Как ты...
        - Разберусь, - усмехается.
        Его лицо выглядит таким знакомым. Почему? Мы виделись, когда мне было пять лет. Теперь столько времени прошло. Почему я до мелочей помню?
        Каждая черта внутри отзывается. Каждый жест. Ухмылка.
        Он очень похож. На другого Рустама. На того парня, который бросил меня. Предал. На мою первую любовь.
        - Но как ты...
        Ахметов подхватывает меня. Отрывает от стула и толкает назад. Во тьму. Подальше от тех упырей. Прочь от гогота и пьяных воплей.
        - Беги, - бросает беззвучно.
        Я слышу. Очень хорошо его слышу. Даже так.
        Смотрю на удаляющуюся фигуру. Высокую. Огромную. Мрачную. Вижу, как лев надвигается на гиен.
        - Ты кто твою мать такой?
        - Эй, какого хрена?!
        - Пацан, ты попутал...
        Что он собирается делать? Один. Против всех. Тут слишком много противников. И даже если по одиночке они слабее, то вместе точно одолеют.
        У него есть оружие? Пистолет? Этого мало. Черт. Даже милиция их побоялась. Упыри. Так просто не справиться.
        Я отступаю назад. Озираюсь по сторонам. Смотрю вверх. Вижу громадный кран. Осматриваюсь, пытаюсь понять.
        Стоп. Он враг. Рустам Ахметов мой враг. Безумный. Жаждущий крови. Тогда почему предложил свою? Почему приказал укусить? Почему вообще решил спасти? Сам убить хочет. По правилам. Когда мне станет восемнадцать.
        Беги. Дура. Беги.
        Пусть сами тут разбираются. Пусть грызутся. Пусть!
        Я замечаю рычаг. Много рычагов. Снова смотрю наверх. Кран. Над ними только один кран. Рустама не заденет. Но действовать надо быстро. Срочно. Сейчас.
        Я бросаюсь туда. Времени очень мало. Как выбрать правильно?
        Хватаюсь наугад. Рычаг не поддаётся, даже на миллиметр не сдвигается, тогда повисаю на нем, наваливаюсь всем весом.
        Жуткий скрежет металла. Кран обрушивается вниз. Грохот чудовищный. Крик. Дикие вопли. Все сливается в один оглушительный звук. А я даже уши зажать не могу, потому что вцепилась в железку.
        - Девка! Девка вырвалась...
        Все смотрят на меня. Но ощущается только взгляд Ахметова. Как удар. Как выстрел. Как жёсткий толчок.
        Беги. Беги, принцесса. Кому сказал?!
        Он молчит. А такое чувство, будто рявкает.
        Бросаюсь прочь. Рустам разберётся. На всех тех упырей найдётся расправа. Больше помочь не смогу. Только бежать надо.
        Воздух жжёт грудь. Ноги как свинцом налиты. Но я бегу. Изо всех сил, очень быстро. Несусь как обалдевшая. Дальше. Дальше. Ещё.
        К дороге. Так он приказал. В сторону дороги.
        Ветки хлещут по лицу. Камни царапают босые ноги.
        Глава 54
        Я врезаюсь в стену. Так это ощущается. Впечатывается во что-то очень твёрдое. А после меня вздергивает куда-то вверх. Сокрушительная сила поднимает в воздух.
        Луна мерцает, подсвечивая ночь. Позволяет разглядеть реальность лучше.
        Это не стена. Человек. Мужчина. И он подхватывает меня на руки легко, будто пушинку. Странный незнакомец. Хотя нет. Я знаю его. Помню очень хорошо. Мрачный и огромный тип, ворвавшийся в мой дом. Он один из них. Ахметов. Брат Рустама. Марат. Это его имя напугало того бритоголового бандита.
        Черты его лица резкие и жесткие. Как из камня высечены. Врезаются в память. Такое не вырвать. Не вытравить.
        Братья похожи. До боли похожи. Только Марат старше. Выше. Крупнее. В прошлом именно он не разрешил Рустаму убить меня, не позволил придушить на месте, вырвал из мертвой хватки.
        - Стрелецкая, - хриплый голос заставляет дрожать, пальцы отбрасывают пряди волос с моего лица, проводят по губам, вытирая кровь. - Что мой брат сделал с тобой? Где он?
        - Ничего, совсем ничего, - отчаянно мотаю головой. - Он... он спас меня. Прошу, помогите ему. Там. Завод. Старый завод. Там бандиты. Опасно. Рустам... он не справится. Их много. Очень много. Все против него. Надо... надо быстро!
        Я говорю дальше, повторяю одно и то же, пытаюсь показать в каком направлении нужно идти, хотя сама плохо понимаю.
        Марат ничего не отвечает. Несёт меня молча.
        Кричу и рыдаю. Бью его кулаками в грудь. Умоляю спасти Рустама. Слабо осознаю свои действия. Теряю контроль окончательно.
        Мужчина открывает дверцу автомобиля и опускает меня на заднее сиденье. Без слов. Закрывает и блокирует замок.
        Я дергаю ручку двери, но открыть машину не удаётся. Прилипаю к стеклу. Ничего не видно. Совсем ничего. Голос срывается, закашливаюсь, больше не способна орать.
        Я откидываюсь назад, растягиваюсь на сиденье. Голова мучительно ноет. Грудь сдавливает. Дышать ужасно тяжело. Кажется, меня бьют. Снова и снова. Очень много раз.
        Или это сердце так бьется?
        Вижу глаза той женщины. Голубые, наполненные слезами. Глаза - единственное живое, что в ней было.
        Опять подкатывает тошнота.
        Я чувствую мерзкий запах. Вонь горелого. Слышу утробный хрип.
        Она мертва? Та женщина мертва?
        Я не помню, чтобы она кричала. Или не хочу помнить?
        Мысли путаются. Теряю нить. Смазанные кадры будоражат сознание.
        Рустам. Срезанные веревки. Укус.
        Я спустила железный кран на тех упырей. Задела кого-то? Грохот. Крики. Теперь все в кучу, не разобрать.
        Господи. Боже. Зажимаю рот сцепленными в замок ладонями.
        Могла ли я кого-то убить?
        +++
        Я просыпаюсь в больнице. Выныриваю из темноты автомобильного салона и сразу оказываюсь в светлой палате. Не помню дорогу. Не помню, как сюда попала. Вот лежу на сиденье машины и беззвучно рыдаю, а вот я уже на кушетке. Слёзы высохли.
        Тьма. Мрак окутывал меня. Чьи-то руки обнимали. Сжимали до хруста костей. Это реальность или игра воображения?
        - Они мертвы, - говорит Рустам Ахметов.
        Его лицо слишком близко к моему. Весь он слишком близко. Кто его сюда пропустил?!
        Содрогаюсь и вскакиваю. Вжимаюсь в спинку кушетки.
        - Кто? - бормочу, отстукивая зубами барабанную дробь.
        - Те, кто тебя обидел, - продолжает он. - Все до единого. И так будет всегда. Я никому своё не отдам.
        - Меня никто не обижал, - шепчу, сжимая кулаки. - Уйди. Пожалуйста, уйди.
        - Нет, - отрезает.
        - Нет? - всхлипываю.
        Он бросает на кушетку букет ядовито-красных роз. Прямо к моим поджатым ногам укладывает.
        - Что это? - мое дыхание как будто прерывается. - Что?
        - Цветы для моей невесты.
        - Тогда ей их и отнеси, - обнимаю колени руками, сжимаюсь в комок. - А меня оставь в покое.
        - Я забрал тебя у смерти.
        - Что? Я не...
        - Я сделаю это снова.
        - Нет, ты...
        - Будешь моей - будешь вечно жить.
        - Хватит! - зажимаю уши ладонями. - Уйди.
        Ахметов хватает меня за плечи. Сдавливает. Встряхивает как игрушку. Как куклу. Заставляет заледенеть от ужаса.
        - Ты похитил меня, - шепчу. - Похитил и увёз в лес. Ты пытался меня убить. Ты убил какую-то девушку. Блондинку. Ты мечтал об этом. Если бы я не вырвалась. Если бы не укусила тебя...
        - Дура, - обрывает. - Что ты несёшь?
        - Ты... ты ненавидишь меня. Ты мой враг. Ты хотел убить меня в нашу первую встречу, когда забрали мою мать. И вот сейчас, все повторяется. Наша вторая встреча, и ты снова пытался...
        - У тебя сотрясение мозга, - произносит сухо. - Память вернётся.
        - Я помню! - кричу. - Помню! Ты убийца. Как твой отец. Как вся твоя семья. Ты мечтаешь забрать мою кровь. Ты хочешь убить и...
        - Я не хочу убивать, - усмехается. - Я убиваю.
        Задыхаюсь. Действительно не могу дышать. Грудь разрывает от боли. Перед глазами все кружится и расплывается. Дрожь разламывает меня на части.
        Ахметов разжимает пальцы. Отпускает.
        - Уйди, - выдаю, жадно глотнув воздух. - Уйди!
        - Ты вспомнишь, - холодно бросает он. - Мне не надо брать твою кровь. Ты уже моя. Вся моя. Сдохнешь, если будешь с другим. Хоть раз. Хоть один раз. Ясно? Размажу. И тебя, и его.
        - Уходи! - ору я.
        Хватаю букет и отбрасываю. Раню ладони о шипы, но мне наплевать. Швыряю подальше эти проклятые цветы.
        Только Ахметов прав. Я вспомню. Все. До капли. Просто не сразу.
        Глава 55
        Я с шумом втягиваю воздух и открываю глаза, подскакиваю на кровати, сминая ткань платья в крепко сжатых кулаках. Отстранённо осознаю, забыла раздеться, нырнула в сон и сама не заметила. Сквозь распахнутые шторы в комнату пробивается свет.
        Виски мучительно ноют. Голова раскалывается от боли. Дыхание напрочь сбито, создаётся впечатление, точно я сдавала норматив по бегу.
        Нервно моргаю, пытаюсь сфокусировать взгляд.
        - Пятый день, - мужской голос как гром гремит за спиной.
        Оборачиваюсь. Волна дрожи пробегает по телу, сотрясает изнутри, заставляя заледенеть.
        - Пятый? - бормочу глухо, едва отдираю язык от неба.
        - Твоя удача не продлится вечно, - мрачно произносит Ахметов, отходит от стены и приближается вплотную, будто громадная тень накрывает, скалой обрушивается.
        Верно. Пятый день моих месячных. Совсем скоро этот период завершится, тогда меня больше ничего не защитит от неизбежной расплаты за его доброту.
        Черт. Его доброта. Звучит безумно, однако он и правда был добр ко мне. Рустам не хотел проливать мою кровь в том лесу. Наоборот спасал от преступников, вырывал из лап безумных бандитов.
        Истина обнажена. Невозможно отрицать реальность.
        - Я помню, - шепчу сдавленно. - Теперь помню ту ночь.
        Никакой реакции. Камень способен показать больше эмоций.
        - Ты помог, - продолжаю тихо. - Ты...
        - Отлично, - заключает холодно. - Проявишь благодарность, принимая мой член в каждое из своих отверстий. Рот опробован. Дело за остальными дырками.
        - Зачем так грубо? - холод разливается под кожей.
        - Прости, принцесса.
        Отвешивает шутовской поклон. Опускается передо мной на колени. Горячие ладони обжигают тело через ткань платья, движутся от талии к бёдрам, выжигают огненный след на моих ногах.
        - Я и правда забыла, - роняю чуть слышно. - Я только теперь смогла восстановить чёткую картину.
        - Как удобно, - ледяная усмешка. - Какая гибкая память.
        - Ты не веришь? - голос срывается. - Думаешь, лгу?
        - Мне давно наплевать, - отрезает, разрывая контакт, упирается стиснутыми кулаками в матрас по обе стороны от моих крепко сведённых ног. - Ты моя собственность. Целиком и полностью.
        - Я не вещь, - лихорадочно мотаю головой. - Ты не имеешь права...
        - Я имею на тебя все права, - обрывает. - Родная, ты сама себя предложила и отдала. Не раз и не два. Ты порезала руку моим ножом. Ты дала клятву. Ты умоляла меня спасти тех девок из притона взамен на трах.
        - Рустам, - пробую возразить, но не успеваю даже начать.
        - Хватит, - одна короткая фраза принуждает замолчать.
        Ахметов стоит на коленях передо мной, но ощущение совсем другое. Ровно противоположное. Такое чувство, будто я у него в ногах униженно ползаю.
        - Игра затянулась, - криво ухмыляется Рустам.
        - Я не играла, - роняю практически беззвучно.
        - Ты ляжешь под меня по доброй воле. Или будешь орать от боли. Другой дороги нет. Другого пути не получишь. Выбор за тобой.
        - Пожалуйста, - выпаливаю. - Ты не такой. Прошу. Прекрати.
        - Я хуже, - бросает с издевкой, явно насмехается. - Гораздо хуже. Твой палач. Твой ночной кошмар. Психопат. Ублюдок. Больной урод. Как хочешь называй. Мой хер выбьет всю твою дурь.
        Влепляю ему пощечину. Просто не могу сдержаться. Слёзы стекают по щекам, жгут кожу, точно кислота. Истерика захлёстывает. Дрожь колотит изнутри.
        Почему он так? Зачем? Дура. Чего я ожидала? Наивная идиотка.
        Краткий миг - оказываюсь на животе. Платье трещит по швам. Мускулистое тело вдавливает меня в матрас.
        Крик забивается в горле. Завопить не удаётся.
        Пара секунд - я абсолютно голая. Все происходит настолько быстро, что голова кругом идет. Одежда разодрана на клочки. Плотная ткань роскошного платья растерзана на лоскуты. Белье изорвано.
        - Боишься? - жаркий шёпот ласкает затылок.
        Выразительный толчок бёдрами в бёдра. Захват. Жёсткий. Жестокий. Без тени компромисса.
        - Интересно, когда ты кончишь подо мной, куда денется твоя гордость? - зубы смыкаются на горле, после прикусывают мочку уха. - Куда пропадёт жгучая ненависть?
        Я ощущаю его вздыбленную плоть через брюки. Чувствую дикое и гремучее возбуждение дикого хищника. Но это не самое худшее.
        Больше не светит поблажек. Ахметов церемониться не станет. С прелюдиями покончено. Знай своё место. Покоряйся. Живо - на колени. Ползи.
        - Ничего не выйдет, - выпаливаю я. - До такого нельзя довести силой. Ты не сможешь принудить к оргазму. Это нереально.
        Горячие пальцы перехватывают мои запястья. Ещё один толчок. Мощнее. Жёстче. До спазмов и судорог, до разверзшейся бездны порока.
        Закусываю губу так сильно, что рот наполняется кровью. Очень стараюсь протрезветь. Очнуться от морока.
        Только чудом удаётся на простонать в голос.
        - Ты кончишь подо мной, - хрипло повторяет Ахметов, вжимаясь плотнее, позволяя ощутить всю силу своей одержимой похоти. - Даже если будешь истекать кровью.
        Он вдруг отпускает меня. Резко. И от этого моему телу становится действительно плохо. Бёдра помимо воли подаются назад. Едва умудряюсь дёрнуться в сторону, завалиться на матрас. Суетливо отползаю. Поджимаю ноги, стараюсь прикрыть наготу покрывалом.
        - Нет, - лихорадочно сглатываю. - Нет!
        Ахметов коршуном нависает сверху. Криво усмехается, обнажает звериный оскал. И вдруг сокращает расстояние до минимума, слизывает проступившую на моей нижней губе кровь, проходится языком, жадно собирая капли.
        - Лгунья, - припечатывает, опаляя горячим дыханием.
        Опять отстраняется и поднимается с кровати. Уходит, не оборачиваясь. Ни единым взглядом не удостаивает. А я не способна ни отвернуться, ни глаза закрыть. За каждым его шагом слежу и после ещё очень долго смотрю на захлопнувшуюся дверь.
        Проклятье. Последний шанс.
        Я должна прийти к нему сама. Добровольно. Этого он жаждет. Этого добивается. Иначе освободиться не выйдет.
        Игра. Чертовски опасная игра. Только другого выхода не остаётся.
        Дьявол. Почему мое тело ему сдаётся?
        Глава 56
        Пятый день проходит без приключений. Слуги доставляют еду в мою комнату, приносят множество блюд, самых разнообразных, на любой вкус. Эти женщины никак ко мне не обращаются, не реагируют на мои слова и даже смотрят мимо. Впрочем, я на общении тоже не настаиваю, просто по привычке совершаю очередную попытку завязать беседу, действую чисто автоматически, особых надежд не строю. Одежду обнаруживаю еще до их прихода. Оказывается шкаф забит. Быстро хватаю первый попавшийся наряд и одеваюсь.
        Мысли сбиваются. Чувства раздирают на части. Острые. Ядовитые. Далеко за гранью допустимого. Картина собирается по фрагментам. Четко. Ясно. Больше не выйдет от реальности удирать.
        Рустам из детских воспоминаний. Друг. Защитник. Первая любовь. Наивная, чистая, светлая. И Рустам, которого я привыкла помнить. Мой вечный преследователь. Враг. Палач. Жуткий и безжалостный монстр. Их трудно сопоставить, до безумия сложно.
        Абсолютно разные люди. Ничего похожего. Но это только на первый взгляд. Когда глубже копнешь, многое открывается совершенно иначе. Вспыхивает ярче.
        Он знал, кто я. Сразу знал. Может, выслеживал? Желал уничтожить? Может, просто присматривался. Но даже тогда он отлично понимал, чья кровь течет в моих жилах. Проклятая кровь убийцы. Маньяка. Мой дядя убил сестру Рустама, провел бедную девушку через извращенные пытки, записал весь ужас на камеру. Я не смотрела тот чудовищный фильм, однако примерно представляю.
        Зачем Ахметов спасал меня от бешеного пса? Зачем приходил под мои окна? Зачем пытался дружить? Возвращался снова и снова. Ограждал от хулиганов. Выслушивал дурацкие рассказы про школу. Почему настолько сильно приблизился? Должен был ненавидеть. Презирать. Должен… был. Но ничего подобного не наблюдалось. В нем всегда ощущалась жестокость. Ярость. Агрессия. Неистовство. Животная злоба. Этот парень признавал единственный аргумент в мире - насилие. А со мной как будто становился спокойнее. Расслаблялся. Выдыхал. Прокручивая кадры прошлого раз за разом, понимаю, что меня смущает. Парень молчал. Ничего о себе не говорил. Только упоминал школу. Редко. Вскользь. И сведения о том месте казались фантастическими. Бредовыми. Нереальными. Разве в учебном заведении будут обучать убийствам? Мне иногда казалось Рустам насмотрелся фильмов и выдумывает на ходу. Теперь понимаю, мальчик ничего не приукрашал, делился чистой правдой.
        Ахметов-старший настоящий психопат. Сыновей воспитывал в диких условиях. В диких традициях. Строгая иерархия. Тотальное подчинения главе клана. Ослушаться нельзя. За проступок полагается смерть.
        Я больше не могу считать Рустама предателем. Он покорился отцу, ушёл и оставил меня. Но у него не оказалось иного выбора. Парень продолжал защищать. Не отступил до последнего. Ворвался в мой дом, разнёс технику, уничтожил кассету, на которой было записано убийство его сестры, не дал погрузиться во тьму. Вытащил.
        Раньше я не знала тех страшных законов. Плохо осознавала культуру его семьи. Позже все сложилось воедино, стало гораздо понятнее. Цепь выстроилась. И вот уже не удаётся ненавидеть с прежней силой.
        Рустам выручал меня. Постоянно. Оберегал. Всегда. Освободил из плена. Дал себя укусить. Сам попросил. Приказал. Позволил напиться своей крови.
        И черт, почему кажется, он бы все мне отдал?
        Я чувствую себя неблагодарной. Столько заботы. Столько помощи. А я... до сих пор страшусь. До дрожи боюсь уступить.
        Дьявольская задача. Где выход? Как совершить правильный выбор?
        Проклятье. Опять забываю о главном. Выбора нет и не будет. Не здесь. Не сейчас. Не с ним. Дура, очнись.
        Я принимаю Рустама. Принимаю старые воспоминания. Но упускаю суть. Тот парень многое сделал. Его помощь неоценима. Только парня того не вернуть. Мальчик давно вырос. Стал мужчиной. Мрачным и жестоким хозяином жизни. Он изменился. Очень сильно изменился. Даже если сравнить с тем Ахметовым, с которым я общалась пять лет назад. Импульсивный. Взрывной. Ураган, что на своём пути все сметал. Лишь старший брат, Марат, умудрялся держать Рустама в узде, мог обуздать, принуждал отступить. Теперь он сам себя контролирует. Огонь закован подо льдом. Пламя беснуется, однако холод гораздо крепче. Непрошибаемая броня. Невозможно истинные чувства разгадать.
        Хотя порой бывают вспышки. Допустим сегодня. Мужчина набросился на меня, будто оголодавший зверь.
        Что я такого сделала? Даже не сказала ничего. Стоп. Вдруг в этом и проблема? Он ожидал реакцию. Отклик. Не получил желаемое и вспылил. Иначе никак не способна происходящее пояснить.
        Отлично. Ахметов думал, я вспомню последний фрагмент и брошусь в его объятья? Мигом раздвину ноги? Уступлю и сдамся? Обрадуюсь?
        Я благодарна ему. Признаю его помощь. Но он... враг. Сын палача. Сын убийцы. Его отец отнял у меня мать. Разрушил мою семью.
        Как это изменить? Как исправить? Тут ничто не поможет. Ничто не повлияет на объективную реальность. Я не представляю, как окажусь в постели с тем, кого долгие годы страшилась, от кого убегала, кому клялась никогда не даваться.
        +++
        Шестой день. Седьмой. Вероятно, Ахметов уехал куда-то, потому что больше не врывается в мою комнату, не нарушает границы моего пространства. Отъезд не продлится долго, но я рада и такой передышке. Лучше чем ничего.
        Я устаю думать. Сердце раздирает тревога за отца. Как он? Как прошла операция? А мой брат? Злюсь на Олега, но не могу пустить ситуацию на самотёк. Каким образом он очутился в тюрьме?
        Телефон нигде не нахожу. Пробую обратиться к слугам, но те остаются глухи и немы к моим вопросам. Явно следуют чётким инструкциям хозяина.
        Я продолжаю изучать замок. Нахожу библиотеку, где собрана впечатляющая коллекция книг. Отвлекаюсь на чтение. Провожу в том помещении большую часть времени. Располагаюсь на кожаном диване, поджав ноги, окунаюсь в созданный автором мир. Переключаюсь на чужие проблемы. Переживаю за героев.
        Реальность напрягает. Горько. Жутко. Боюсь представить, что меня ждёт, когда вернётся Ахметов. Критические дни закончились. Уже и формальной причины оттягивать неизбежное нет.
        Иногда кажется, Рустам рядом. Наблюдает со стороны. Кожей ощущаю его взгляд. Но возможно, я схожу с ума? А возможно, тут повсюду камеры установлены, поэтому версия с постоянной слежкой выглядит логично.
        Восьмой день. Точнее - ночь. Не могу глаза сомкнуть. Нервная дрожь сотрясает тело. Зуб на зуб не попадает. Тревога пожирает изнутри. Поэтому я поднимаюсь с постели, набрасываю халат и отправляюсь в библиотеку.
        Замок огромный. Интересных мест здесь много. Но именно посреди стеллажей с книгами ощущаю призрачное умиротворение.
        Иду по темному коридору. Тереблю пояс халата пальцами. Напрасно стараюсь угомонить напрочь сбитый пульс.
        В ушах шумит. Дорогу не разбираю. Даже не уверена, что двигаюсь верно. Вполне способна спутать. Здесь есть, где заблудиться.
        Замираю перед полоской света, срабатывает рефлекс.
        Дьявол. Это же комната Ахметова. Дверь распахнута. Он вернулся? Ночью прибыл?
        Странно. Ко мне не ворвался. Неужели забыл?
        Нервно усмехаюсь. Отступаю назад. Пожалуй, не рискну лезть на рожон и проходить мимо.
        - Она лучше? - раздаётся надрывный вопрос. - Чем она лучше меня? Скажи. Объясни. Правда хочу понять. В чем ее секрет? Чем она тебя манит?
        Женский голос. Звучит истерично. Возникает впечатление, будто рыдания с огромным трудом сдерживают.
        А ещё язык. Немецкий. Иностранка? Здесь? Ещё и немка? Трудно понять. Что происходит? Что за черт?
        - Скажи! - практически вопль. - Ну скажи мне!
        Тишина.
        Хм, там другие люди есть? Не понимаю, что эта женщина делает в комнате Ахметова. Одна. Или... он тоже там? Не важно. В любом случае мне надо убраться отсюда. Поскорее.
        - Холодная сука, - цедит женщина с придыханием. - Сука. Сука. Тварь! Да в ней же ничего нет. Совсем ничего. Тупая. Пустая. Никакая. Чего же ты...
        Удар. Причём настолько мощный, что я вздрагиваю и обнимаю себя руками. Назад отшатываюсь.
        Грохот. Кажется, кто-то падает на пол. На колени?
        - Давай, - бормочет женщина. - Ещё. Я знаю. Ты любишь боль. А я люблю... все, что любишь ты. Давай. Давай же! Врежь посильнее. Избей. Заставь меня кровью захлебнуться.
        Тишина. Мёртвая тишина.
        - Помнишь, как было раньше? - всхлипывает женщина. - Помнишь наш первый раз? Зачем тебе эта... Жюли? Зачем она? Ведь есть я. И я готова на все.
        - Рот закрой, - отрывисто произносит Ахметов.
        И меня пробирает ледяной озноб.
        Он здесь. Мой враг. Мой палач.
        Мой... Рустам.
        Глава 57
        Я понимаю, нужно убираться отсюда поскорее. Библиотека подождёт. Да и желание читать книги на ночь у меня напрочь отпадает. Постараюсь уснуть без этого. Лучше быстрее вернуться в свою спальню, не хватало ещё попасться за подслушиванием чужих разговоров.
        Хочу уйти. Правда - очень сильно хочу. Но вместо этого я делаю шаг вперёд и прислоняюсь к стене, прячусь в тени. Замечаю зеркало на противоположной стороне и понимаю, стоит сделать несколько шагов, сумею увидеть в отражении все происходящее в комнате. Действую безотчетно. Продвигаюсь дальше прежде чем успеваю обдумать свой поступок. Действую на эмоциях, движимая больным любопытством.
        - Рустам, ты не можешь от меня отказаться, - бормочет незнакомка сквозь рыдания. - Я не та женщина, которую можно послать к черту. Я не одна из тех твоих рядовых шлюх.
        Всматриваюсь в зеркало, закусывая губу. Даже дышать боюсь. Вдруг услышат? Часть меня рвётся сбежать, а часть застывает на месте. Скрываюсь во тьме.
        - Я нужна тебе. Нужна! - восклицает с надрывом. - Не только на совете. Не только ради новостей высшего круга. Дела тут не важны. Есть другое.
        Совет. О каком совете идет речь? Их совет? Совет клана? Хм, разве туда допускают женщин?
        И про какой высший круг упоминает незнакомка?
        Она красива. Пусть и в слезах, раскрасневшаяся и униженная, пусть на коленях, в позе рабыни. Все равно она очень красива.
        Наверное, старше меня. Немного. Тоже блондинка. Высокая и стройная, одета в элегантный чёрный костюм. Брюки. Разве женщинам тут разрешается носить брюки?
        Вопросы множатся с чудовищной скоростью.
        - Рустам! - вопит она. - Рустам! Скажи мне. Скажи наконец. Почему ты отталкиваешь меня? Почему предаёшь?
        Звуки ударов оглушают. Вздрагиваю помимо воли. Зрелище жуткое. Женщина сама себя бьет. Сперва ударяет тыльной стороной ладони по щеке, потом вовсе переходит на кулаки, безжалостно бьет саму себя по лицу.
        Она ненормальная. Точно ненормальная. Любит боль... настолько?
        Вот что нужно Ахметову?
        Мрак. Кошмар.
        Во рту пересыхает и, кажется, темнеет перед глазами.
        - Комедия затянулась, - холодный голос врывается в сознание, мрачный и беспристрастный, голос палача. - Ты позабавила достаточно. Убирайся.
        Блондинка встаёт на четвереньки и ползёт в сторону огромного кресла, в котором Ахметов восседает, точно на троне.
        Меня передергивает. Хочу отвернуться, заставить себя уйти, но взгляд цепляется за сверкающее пятно на полу. Переливчатое, серебристое. Когда женщина отползает, могу различить все это чётче. Мое сердце пропускает удар.
        Маска. Это до боли знакомая маска. Я видела очень похожую, когда пришла продавать невинность в закрытый клуб. Граф обладал такой. Только чёрной. Странные узоры. Необычный способ обработки металла. Поверхность выглядит так, будто живет, дышит и пульсирует, преломляет свет удивительным образом.
        Эта маска светлее. Однако все равно выглядит жутко. Совпадение? Или женщина имеет отношение к тому клубу? И почему она пришла в маске сюда?
        Я вижу потайной механизм. Обратную сторону железного изделия. Понимаю, почему не сумела сорвать маску с Графа, просто не подозревала как.
        - Никто другой не даст тебе то, что я, - продолжает шептать женщина, голос ее прерывается от волнения. - Она не поймёт. Она не разделит твои увлечения. Она чужая. Не та. Поверь. Она наскучит. Как все остальные. Ты получишь ее и...
        Ахметов делает небрежный жест рукой, и женщина мигом застывает на месте, больше не приближается. В ее замершей позе улавливается благоговение.
        - Ты добилась этой встречи через обман, - чеканит Ахметов. - Но я не меняю своих решений. Тебе ничего не светит. Совет - не аргумент. Сгинь.
        Мужчина говорит по-немецки. Отмечаю с опозданием и невольно поражаюсь. Ему известен этот язык? Удивительно. Я думала, монстр только рычать и рявкать умеет.
        Ладно. Наплевать. Гораздо интереснее, какой совет они обсуждают?
        - Рустам...
        - Проваливай.
        - Я...
        - Хочешь, чтобы я лично тебя вышвырнул? - обрывает небрежно.
        Воцаряется пауза. Тягучая. Бесконечная.
        - Я уйду, - с затаённой злобой произносит женщина, резко поднимается с пола, теперь она уже не производит впечатление растоптанной и сломленной, совсем наоборот, кажется фурией. - Уйду. Но когда вернусь, на коленях будешь ты!
        Ахметов ничего не отвечает. Не двигается. Но вероятно, что-то в его лице резко изменяется, потому как незнакомка отшатывается назад.
        - Это война, - заявляет она. - И ты эту войну начал.
        Потом отходит назад, поднимает маску с пола, надевает и защелкивает застёжки, скрывая лицо под отполированным до блеска металлом.
        Огромным усилием воли заставляю себя сдвинуться с места, осторожно двинуться назад. Выжидать на выходе небезопасно. Тут негде скрыться.
        Возвращаюсь в свою комнату, аккуратно притворяю дверь. Очень долго не могу унять дрожь в теле. Меня очень круто потряхивает. Озноб сотрясает тело. Не выходит толком успокоиться.
        Подозрительное сходство масок. Совет. Война. Женщина, которая позволяет себе носить мужскую одежду на этой территории. Впрочем, я сама сюда в джинсах прибыла. Глупо цепляться к мелочам.
        Укладываюсь в постель, укрываюсь тёплым одеялом. Тело ломает и крутит. Ужасное ощущение. Дурное предчувствие раздирает когтями, рвёт душу. Отчаянно пробую успокоиться, а ничего не удаётся.
        Я забываюсь сном, причём сама не замечаю когда.
        +++
        Утром меня будит чудовищный грохот. Впечатление, точно внизу работает строительная бригада. Поднимаюсь на постели и морщусь.
        Девятый день. Ахметов в замке. Ту странную женщину он прогнал, не стал ею пользоваться, а значит некому утолять его голод.
        Может, мне приснилось? Не было той ночной вылазки. Ничего я не подслушала, ничего не подглядела.
        Внизу гремит. Ощущение, будто по замку проносится ураган.
        Незнакомка обещала войну. Так скоро?
        Вскакиваю с постели, открываю дверь, крадучись, выскальзываю в коридор, подхожу к лестнице и смотрю вниз, перегибаюсь через перила.
        Впервые вижу здесь такое количество мужчин. Они таскают громадные ящики. Переговариваются. На войну не походит, поэтому я вздыхаю с облегчением. Собираюсь вернуться в комнату, но примерзаю к полу, вцепляюсь в перила настолько сильно, что пальцы покалывает.
        Ахметов возникает на горизонте. Делает приветственный жест. Высокая темная фигура приближается к нему. Медленно, неровной походкой. Застывает посреди громадного зала.
        Маска. Та самая. Чёрная. Жуткая. Сияющая. Облик самого дьявола. Сомнения исключены. В замок пожаловал Граф.
        Глава 58
        Дикий бой крови в ушах оглушает меня. Очень стараюсь сдвинуться с места, рвануть обратно в комнату, однако тело отказывается повиноваться приказам разума. Так и продолжаю стоять, вцепившись в перила, разглядываю двух жутких мужчин внизу. Мои палачи. Один мечтал быть первый, другой реально им стал. Горло как будто кипятком обдаёт, а вдоль позвоночника разливается волна ледяной дрожи.
        Слабая надежда на то, что я обозналась, тает в мгновение ока. Граф здесь. Это действительно он. Высокий и крупный, примерно одинакового телосложения с Ахметовым, ничем ему по габаритам не уступает. Разве только хромает. Вот что его отличает. Походка. И маска. Такую маску никогда не перепутаю. Я же обхватывала ее ладонями, прижималась к безупречно гладкой поверхности губами.
        Воспоминания поднимаются обжигающим вихрем. Ошпаривают.
        Вздрагиваю всем телом, когда чуть перевожу взгляд, и сталкиваюсь с горящими глазами Ахметова. Меня опаляет уже совсем другим огнём. Ледяным. Трезвею и отшатываюсь назад, наконец нахожу в себе силы и волю уйти, быстро отлипаю от перил и возвращаюсь обратно в комнату.
        Отлично. Хорошо хоть Граф меня не заметил. Иначе было бы совсем весело. Хотя может он бы меня не узнал? Я просто шлюха, которая продала ему свою невинность и не взяла деньги. Тупая шлюха. Но зачем он мне помог? Оплатил операцию отца. Широкий жест на прощание. Возможно, Граф романтик. Оставил тогда кроваво-красные орхидеи.
        Мужчины балуют меня. Розы от будущего убийцы. Орхидеи от любовника. А я бы желала получить веточку лаванды. Вернуться в уютное прошлое, где мальчик по имени Рустам обещает всегда меня защищать, где он ещё не лжец и не враг, не предатель.
        Зачем Граф приехал? Неужели это связано с местью, которой угрожала та блондинка? Вопросы множатся. Ответов больше не становится. Орден в загадочных масках. Совет. Что дальше?
        Голова кругом от этих поворотов.
        - Заскучала, принцесса? - хриплый голос перекрывает даже хлопок двери, заставляет меня обернуться и сжаться в комок от рефлекторного ужаса.
        - Рустам, - выдыхаю сдавленно.
        Надо признаться ему. Рассказать правду. Объяснить все. Он ведь в любом случае узнает. И лучше быть честной с этим психопатом, лучше его не злить.
        Прекрасно. Уже представляю как говорю про потерю девственности с другим мужчиной. Уверена, это будет последнее, что я скажу.
        Ахметов меня убьёт. Уничтожит на месте. Ну да, это же только ему разрешается развлекаться со всеми подряд. Я должна хранить верность. И кому?! Убийце? Насильнику? Садисту? Боюсь вообразить, что он вытворял с той бедной женщиной, раз она сама себя стала лупить по щекам и влюбилась в боль.
        Чудовище. Свёл несчастную с ума. И меня сведёт. Даже не сомневаюсь. Он давно имеет мой разум жёстче, чем мог бы иметь тело. Пугает, путает, издевается. Сволочь. Ненавижу... ненавижу...
        Или нет?
        Мысли и чувства спутываются в разгоряченный клубок, потому что Ахметов подходит вплотную и за горло меня берет.
        - Понравился мужик? - хмыкает, пробегая пальцами ниже, дотрагивается до судорожно вздымающейся груди. - Запала?
        - О чем ты вообще? - чуть дышу. - Меня разбудил этот ужасный шум. Я...
        - Ты пялилась на него, - обрывает и хватает меня за талию, привлекая ближе, дергает настолько сильно, что моя голова безвольно запрокидывается назад.
        - Что? - шепчу. - Я вышла посмотреть, откуда грохот. Я просто...
        - Потекла, разглядывая этого красавца? - интересуется с насмешкой. - Жаль, маска скрывает все его очарование. Хромой. Покалеченный. Весь в шрамах. Завидный жених. Любая баба под ним задохнётся от кайфа.
        - Прекрати, - пробую оттолкнуть его.
        Силы неравны. Хватка у Ахметова железная.
        - Попроси его снять маску, - криво ухмыляется. - Тебе понравится.
        - Что в тех ящиках? - стою на своём. - Что-то тяжелое, да?
        - Динамит, - бросает коротко.
        - Шутишь так?
        - Проверь, - щипает меня ниже поясницы. - Твоей заднице на месте не сидится. Надеюсь, она будет также ловко крутиться на моем хере.
        - Хватит, - шиплю, отчаянно бью его кулаками в грудь, но вряд ли наношу вред посерьёзнее тычков комара. - Перестань лапать.
        Он хохочет и резко разворачивает меня. Прижимается сзади, давая прочувствовать всю силу своего возбуждения.
        - Везучая сучка, - прикусывает кожу на шее, втягивает в рот, намеренно оставляя засос, порочный след. - Я должен уехать. На день. Но это последняя отстрочка.
        - Пусти, - задыхаюсь. - Пусти!
        - С чего бы вдруг?
        - Меня тошнит! - выпаливаю. - Тошнит от тебя и от твоих проклятых баб. От этого дурацкого замка. От чертовых цветов. От всего тошнит! Пошёл ты к дьяволу!
        Черт. Я правда все это сейчас сказала?
        Руки разжимаются, позволяя мне отступить в сторону и ускользнуть. Но взгляд держит крепко. Горящие чёрные глаза не разрешают отвернуться и полностью разорвать контакт.
        - Ревнуешь? - ледяной тон совсем не сочетается с огнём, полыхающем в зверином взгляде.
        - Это просто смешно, - фыркаю.
        - Допросишься, принцесса.
        - Я ни о чем тебя не прошу, - голос срывается. - Разве только дать поговорить с моим отцом или с братом. Но этого не будет, да? Ты никогда ничего подобного не допустишь. Будешь дальше мучить.
        - Ты прямо умоляешь.
        - Я совсем не...
        - Жаждешь сорвать мою маску.
        Ахметов выглядит мрачно и пугающе. Перемена происходит мгновенно. Он кажется каменным. Безразличный. Равнодушный. Неживой.
        - Я хочу свою жизнь обратно, - говорю тихо.
        - Твоей жизни нет, - чеканит. - Ты моя.
        Ошибаешься. Но спорить сейчас глупо. Все козыри у тебя на руках, а я тут ничего не решаю. Только сдаваться не собираюсь. Рано.
        - Принцесса, - от этого обращения всякий раз пробирает. - Поверь, ты не захочешь увидеть меня без маски. Никогда.
        Склоняю голову. Утыкаюсь взглядом в пол. Сжимаю кулаки, спрятав руки за спину. Создаю полное впечатление заключённой, чьи запястья скованы кандалами. Очень стараюсь не думать ни о чем.
        - Ты уезжаешь с этим незнакомцем? - спрашиваю глухо. - Оставляешь меня одну?
        - Волнуешься? - хмыкает.
        - Да, - усмехаюсь. - Что будет со мной, если ты не вернёшься?
        - Даже не надейся, - заключает елейно. - Я не умру, пока все твои дырки не распечатаю.
        - Звучит очень... обнадеживающе, - бормочу судорожно.
        - Граф останется, - холодно бросает он. - Присмотрит.
        - Граф? - нервно переспрашиваю и снова смотрю на Ахметова.
        - Да, - кривит губы. - Красавец в маске приглядит за тобой. Только не думай его просить о помощи. Он в курсе, ты моя собственность. Чужое не тронет.
        - Он действительно граф? - стараюсь унять дрожь. - Аристократ?
        - Он мой должник, - замечает хмуро. - Взял кое-что и до сих пор не вернул. Короче, услуга за услугу. Пусть платит.
        Должник. Человек, который отдал мне миллион. Без раздумий. Мужчина, оплативший операцию моего отца. Сам, по личной инициативе.
        Разве так бывает? Богат. Но ходит в должниках у Ахметова.
        +++
        Я одна. В абсолютном раздрае. Комната пуста. Палач покидает замок, бросает меня наедине с чужим мужчиной. Хотя могу ли я назвать чужим того человека, которому подарила свою невинность? Сердце судорожно сжимается в объятой пламенем груди. Тревога пожирает, сжигая дотла. Хожу по спальне, ощущаю себя в состоянии полусна, отказываюсь собрать фрагменты картины воедино. Впечатление, словно правда опять ускользает. Так близко и так далеко. Почва уходит из-под ног. И я отчаянно стараюсь удержаться на поверхности, бунтую против объективной истины.
        Ахметов спрашивал про Графа, интересовался, кто именно оплатил операцию моего отца, такое оригинальное прозвище невольно привлекает внимание. Выходит, он давно узнал о моей рискованной затее? Догадался? Следил за мной столько лет, оберегал от опасности, ограждал от врагов, а тут вдруг резко ослабил контроль. Подозрительно. Я и прежде это отмечала. Сейчас мои рефлексы обострились до предела, вопили об угрозе.
        Ловушка. Капкан. Западня. Хитрый план. Извращенный. Ахметов намеренно разыграл спектакль будто по нотам. Разве нет? А я исполнила роль послушной марионетки.
        Он прислал розы. Напоминание о себе. Потом врач моего отца сообщил о необходимости ускорить лечение. Срочно потребовались деньги. Прямо на пороге возникла Татьяна с тем заманчивым предложением заработать безумную сумму за единственную ночь. Я могла обратиться к врагу, на коленях молить о помощи, но в итоге предпочла неизвестность. Чужака. Жуткого незнакомца. Отказалась от платы за девственность, только Граф все равно отправил перевод на счет клиники, довел сделку до логического конца. Тоже странно. Очень необычная щедрость. Другой бы на его месте забыл и забил на взбалмошную девчонку, которая бросила миллион евро в номере отеля.
        Проклятая игра. Да? Игра без выигрыша и без выхода, заведомо губительная и провальная для меня.
        Ахметов мог устроить спектакль по щелчку пальцев. Воздействовать на лечащего врача, ведь изначально мне называли совсем другие сроки для операции. Нанять Татьяну, резко пожелавшую поделиться местом, где легко заработать. Дальше на сцену вышел Граф. Его должник. Приятель? Возможно, друг. А история с Яриком? Чокнутый дядя из Австралии, сестра в опасности. Ахметов отлично изучил меня, прекрасно понимал, не откажу в этой ситуации, брошусь на помощь по первому зову, попросту не сумею поступить иначе.
        Слишком много странных совпадений. Верно? Люди вокруг как декорации. Марионетки, послушные орудия в руках опытного кукловода. Жизнь расписана по сценарию.
        Черт. Нет. Что-то не сходится.
        Куда пропала Татьяна? Зачем ее убирать, если она сработала четко по плану и привела меня в указанный пункт назначения? Кто напал на особняк Ахметова, когда мне повезло сбежать? Вся та техника и трупы вокруг явно не походили на постановку. Взрывы были настоящими. Да и Ярик не походил на лжеца, я успела узнать его достаточно, тревога в глазах друга была вполне реальной. И наконец главное - Граф совсем не выглядел тем, кем можно манипулировать, заставлять играть какую-то роль.
        Я окончательно запутываюсь в собственных мыслях, от обилия теорий голова разрывается на части.
        Бэлла. Ахметов обожал эту дикую и кровавую легенду. В клубе мне выдали карточку с такой надписью - Бэлла. Сказочная принцесса. Опять череда зловещих случайностей.
        Я судорожно выдыхаю. Затылок наливается свинцом, а тошнота подкатывает к горлу липким комком. От очередной догадки становится до жути холодно.
        Ахметов говорил, будто хочет разделить меня со своими братьями, в красках описал грязные фантазии. Вот. Чем не повод? Дьявольская затея. Вполне в его стиле. Загнать в угол, заставить продать собственное тело, потом наказывать за то, что продала не ему. Еще и принудил признать прошлое, вырвал из недр памяти даже самый жуткий эпизод. Намеренно действовал подобным образом, желая причинить больше боли. Одно дело, когда над тобой издевается враг, и совсем другое терпеть пытки от друга. От того, кому доверяла. От того, кого хранила на дне души как светлое воспоминание.
        И что же… он намеревается трахать меня вместе со своим проклятым дружком? Вместе с этим Графом?
        Я выхожу из комнаты. Больше не могу оставаться в спальне. Тесно. Ощущение, точно стены подступают ближе, зажимают в тисках. Душно.
        Интересно, какое время суток сейчас? Коридор полутемный. Но это всегда так.
        Нужно еще раз изучить галерею с портретами. Разобраться в деталях. Чувствую, упускаю суть. Ноги сами несут меня в требуемом направлении. Пульс сходит с ума.
        Пара минут - оказываюсь перед до боли знакомой картиной.
        Ахметов и Бэлла. Удивительно красивая женщина. Дыхание перехватывает при взгляде на нее. Как будто на фотографию смотришь. Краски яркие и сочные. А мужчина… жестокий. Его природа ощущается на интуитивном уровне. Глаза бесовские, хищные черты лица. Демон, созданный порабощать. Он ничем не похож на Рустама, и в то же время кажется, это он и есть. Странное чувство. Трудно объяснить.
        Они обнимают друг друга. Разве тут можно усмотреть насилие? Ярость? Ненависть? Хотя передо мной картина. Единственный момент. Сложно судить.
        Почему эта легенда столь сильно будоражит меня?
        Пробегаю пальцами по раме, дотрагиваюсь до гравировки «Бэлла». Скрытый механизм срабатывает в секунду, открывая проход в сад, где растет единственный цветок.
        Аромат роз окутывает нежной пеленой. Дурманит разум. Кружит голову.
        Я иду прямо. Не глядя. Прикрываю глаза и уступаю искушению, прикасаюсь к длинным стеблям, склоняюсь и вдыхаю запах полной грудью.
        Шип вонзается в плоть.
        Вздрагиваю, смотрю, как с моего пальца срывается капля крови. Вниз, на светлый бетон, расползается уродливой кляксой. Но все же это красиво.
        - Кто тебя тронул? - мрачный вопрос ударяет в спину. - Кто обидел?
        Граф. Узнаю его голос. Похож на Ахметова. Только глубже. И тон другой. Особая манера речи. Растягивает слова, произносит с ленцой, небрежно.
        Это его брат? Один из братьев? У него должно быть много братьев помимо погибшего Марата. Сейчас и другие придут? Изнасилуют меня? Отправят на круг? Ахметов будет наблюдать? А может, он никуда не уехал. По камерам смотрит все это кино.
        Я прижимаю палец к губам, слизываю кровь.
        - Кто? - звучит как раскат грома.
        Граф близко. Совсем рядом. Оборачиваюсь и практически наталкиваюсь на него. Мрачная фигура. Темная.
        Он выше Ахметова. Чуть выше. Просто из-за хромоты это скрадывается.
        Иллюзия, будто мужчина не вспомнит меня, моментально растворяется. Знает и помнит. Сомнений нет.
        - Никто, - я отворачиваюсь. - Это не важно...
        - Дай мне имя, - требует холодно.
        Почему он задаёт такие странные вопросы? Что хочет услышать? Понимает, я собственность чужого мужчины. Игрушка. Вещь. Вряд ли Ахметов иначе охарактеризовал мое положение здесь. Кем ещё я могу быть? Невестой? Женой? Просто смехотворные предположения.
        - Говори, - чеканит Граф.
        - Зачем? - горько усмехаюсь. - Боишься, другой отнял твоё право издеваться надо мной?
        - Каждый из них ответит за твои слезы, - звучит как приговор. - Каждый пожалеет.
        Граф полагает, у меня несколько обидчиков? Ахметов делился с ним своими извращенными планами?
        Горло сдавливает, точно железные щипцы смыкаются вокруг шеи.
        А если действительно попросить у него о помощи? Пусть вытащит меня из проклятого замка, пусть вернёт обратно к моей семье. Нет, глупо пробовать, особенно с учётом камер, которые здесь наверняка установлены на каждом углу. Тогда стоит попытаться иначе. Если меня не спасти, то можно вызволить Олега. Брат в тюрьме. Он там долго не протянет. И отец. Господи, я до сих пор не знаю, как мой папа перенёс операцию.
        Поворачиваюсь. Застываю, глядя в чёрные прорези маски. Точно в бездну смотрю.
        Горячо. Везде горячо. Впечатление, словно у меня высокая температура и под кожей растекается жидкое пламя.
        - Твои враги дорого заплатят, - произносит Граф.
        - Ошибаешься, - роняю глухо.
        Проклятье. Теперь я точно должна рассказать ему правду. Только какую? Про долг. Про то, как мой дядя жестоко убил сестру Ахметова. Про то, как его безумный отец установил кровожадный порядок платы по счётам. Убил мою мать. Про то, как я влюбилась в мальчика по имени Рустам, а потом сама себя за это возненавидела и постаралась вырвать слабость из памяти, как могла бежала от истины.
        Да. Я привыкла убегать. Разве не это должна делать жертва? Бежать. Бежать. Бежать. Я должна была умереть пять лет назад. Все эти годы живу взаймы. Другая женщина отдала жизнь за меня. Жена брата погибла за грехи моей семьи. И я до сих пор не могу себя простить за то, что позволила ей пойти на заклание.
        Я заслужила это. Умереть. Вся моя семья заслужила.
        Мой дядя был чудовищем. А мы не замечали. Не видели. Не хотели видеть? Мы не смогли его остановить.
        - Скажи, - требует Граф, проводя пальцами по моим щекам, и хоть его ладонь закована в кожаную перчатку, я чувствую, как жар сжигает меня дотла.
        - Что сказать? - бормочу сдавлено.
        - По ком ты плачешь?
        По мальчику, который никогда ко мне не вернётся. По себе. По нам.
        - Пусти, - отстраняюсь и отвожу в сторону его руку. - Ты не должен меня касаться.
        - Ты моя, - пальцы вплетаются в мои волосы, тянут назад, заставляя запрокинуть голову.
        Ахметов делает так постоянно. Всегда. Этот жест. Черт. До боли знакомый жест. Но с Ахметовым никогда не бывает настолько горячо. Кипяток обдаёт грудь. И между бёдер тоже кипяток струится. А вдоль позвоночника растекается лёд. Дьявольское сочетание разрушает мои хрупкие опоры.
        Это естественная реакция тела. Отклик женщины на ее первого мужчину. Хотя на Ахметова я тоже реагирую странно. Особенно после осознания подавленных воспоминаний. Но все равно не до такой степени остро отзываюсь. А тут такое чувство, словно через меня пропускают разряды электрического тока.
        Нужно прекратить. Остановиться. Нужно разорвать наш порочный контакт.
        - Я не взяла твои деньги, - шепчу, стараясь не сгореть под прицелом горящих адским огнём глаз. - Ты меня не покупал.
        Глотаю слёзы. Подавляю рыдания.
        - А кто тебя купил? - в голосе слышится насмешка. - Ахметов?
        - Нет! - восклицаю и вырываюсь из его хватки. - Никто.
        - Так ты здесь по доброй воле? - продолжает ровно. - Никто тебя не принуждал? Не похищал? Может, ты вообще любишь его?
        - Люблю? - в шоке переспрашиваю.
        - То, что ты отказалась от денег, никак не влияет на наш договор, - ровно замечает Граф. - Кстати, что заставило тебя совершить такой странный поступок?
        - Я не люблю Ахметова, - выдаю твёрдо. - Я никого не люблю.
        - Даже родного отца.
        - Что? - краска приливает к щекам. - С чего ты...
        - Ты оставила заработок в номере отеля. Что бы случилось с твоим папой, если бы о нем не позаботился я?
        - Я бы нашла способ.
        - Это твои принципы наружу пробились? Или временное помутнение?
        - Я просто не смогла, - говорю как есть. - Не смогла взять деньги.
        - Тебе повезло, что я все оплатил, - заявляет мрачно. - Кстати, Ахметов очень живо интересовался нашей сделкой. Увидел платёж от Графа и напрямую ко мне обратился.
        - И что ты сказал?
        - Солгал, - тихий смех. - Тебе к такому не привыкать. Видно, мастерски пудришь мозги. Рустам до сих пор верит в твою девственность, ждёт, когда ты сама к нему в постель придёшь. Наивный мальчишка.
        Это цепляет. Неприятно задевает. Мне не по вкусу, как Граф называет Ахметова. Мальчишка. Какой он ему мальчишка?
        - Ты его должник, - бросаю я. - Ты в его доме. И стоит проявить уважение.
        - К этому щенку?
        - Он не...
        - Ты права, - голос резко меняется, становится жёстче. - Он не щенок. Он покойник. Твой Рустам больше сюда не вернётся. Забудь о нем. Лучше подумай, какую девственность отдашь мне следующей.
        - Я принадлежу другому, - отшатываюсь. - Хватит.
        - Оглохла? - обрывает. - Он умрет. Пытался прыгнуть выше головы и не смог. Думает, если спас мою жизнь, то стал неприкосновенен. Ни черта подобного. Его замок станет моим. В полночь. И ты станешь моей снова.
        Глава 59
        - Пошел к черту! - восклицаю я и отталкиваю Графа, решительно направляюсь к выходу, стараясь побороть истерику, которая рвется наружу.
        - Блаженная, - насмешливое замечание режет слух и в ту же секунду пальцы сжимают предплечье, сдавливают, разворачивая меня до такой степени резко, что голова идет кругом. - На что надеешься?
        - На себя, - выпаливаю в ответ, шиплю: - Отпусти сейчас же. Мне наплевать, какие у тебя дела с Ахметовым, что вы там решите, кому отойдет замок. Я хочу уйти. Хочу вернуться домой, обратно к своим близким людям. Я не ваша собственность, чтобы меня делить.
        - Ты наша, - припечатывает мрачно.
        Открываю рот, пытаясь возразить, но Граф толкает меня в сторону, вбивает в ледяную стену и нависает будто коршун, пристально разглядывает. Больше не дотрагивается, но упирает крепко сжатые кулаки по обе стороны от моей головы. Дышит тяжело, точно после долгой пробежки. Или это закрытая маска создает такой эффект? Еще и голос изменяет, приглушает звуки.
        Дьявол. Его взгляд ощутим физически. Его энергетика давит, обдает то огнем, то холодом, держит на грани реального восприятия.
        Воздух покидает легкие. Вдоль моего позвоночника проносятся электрические разряды. Низ живота судорожно сокращается. Чувствую, как влага выделяется толчками, между бедрами становится настолько горячо, что я с трудом успеваю подавить порочный стон. Абсолютно дикая и ненормальная реакция. Шальной отклик. И с чего вдруг? Мужчина даже меня не касается.
        Но я чувствую его запах. Тягучий. Звериный. Терпкий. Чувствую тонкий аромат. Неуловимый. Неповторимый. И вообще от самого ощущения этого человека рядом окончательно теряю разум.
        Что он со мной вытворяет? Как?
        - Я думала, у тебя есть понятие о чести, - слабо усмехаюсь. - Ты ходишь в должниках у Ахметова, но при этом пытаешься его уничтожить. Не самый достойный поступок.
        - Я думал, ты в меня влюбилась, - произносит неожиданно тихо. - Из всех гостей в клубе выбрала хромого уродца, а потом еще и деньги за ночь не взяла. Когда шлюха раздвигает ноги бесплатно, это значит все по любви. Разве нет?
        Я молчу. Просто рассматриваю его маску, изучаю то, как причудливо металлическая поверхность преломляет свет. Возникает оптическая иллюзия. Свое отражение не вижу, проваливаюсь в бездну, в густую темноту. Грудь опаляет кислотой.
        - Долг, - продолжает Граф ледяным тоном. - Я уверен, ты знаешь все о долгах.
        Кладу ладони на широкую грудь, надавливаю, изо всех сил пробую оттолкнуть, однако проще каменную глыбу сдвинуть с места. Пальцы покалывает. Дикость продолжается. Ужасно осознавать, как сильно меня заводит и возбуждает это мускулистое тело. Память оживает. Ворох воспоминаний обрушивается на плечи.
        Первая ночь. Потеря невинности. То, как Граф брал меня, как ласкал, как проводил по всем кругам чувственного ада, опускал на самое дно порочного пекла. То, как жадно слизывал мою девственную кровь. Доводил до исступления.
        Ахметов бы никогда так не поступил. Ниже его достоинства дарить женщине удовольствие. Особенно женщине вроде меня.
        Я его враг. Моя кровь грязная. Проклятая.
        Черт. Почему об этом размышляю? Хоть и не вижу лица Графа, это точно не может быть Ахметов, он бы не старался и не разыгрывал подобный спектакль. Какой смысл?
        Сердце сжимается. Внутри царапает. Короткая болезненная вспышка озаряет сознание. Не могу контролировать это. Слезы набегают на глаза.
        Я мечтала, чтобы Рустам был моим первым мужчиной. Совсем девчонкой влюбилась в него, будучи ребенком не понимала всего, не представляла таинство близости, но уже тогда хотела целоваться лишь с ним.
        Это желание не исполнится.
        Все. Стоп. Ну что за бред? Обрываю мысль практически силой. Толкаю Графа гораздо более жестко и решительно, стараюсь освободиться из плена.
        - Как так вышло? - мужчина перехватывает мои запястья, даже толстая кожа перчаток не способна оградить от испепеляющего жара. - Ты ненавидела его и вдруг отправилась за ним на край света. По доброй воле. Без принуждения.
        - Ненавидела? - болезненно кривлюсь. - С чего ты взял?
        Хриплый смешок служит единственным ответом.
        Черти бы этого гада побрали. Он все знает. По тону понятно, по его туманным намекам. Он в курсе про долг, про всю нашу историю. Либо сам справки навел, либо Ахметов ему рассказал.
        Наплевать. Не важно.
        - Я посчитал, он подключил своих людей, разыграл что-нибудь или запугал, принудил, воздействовал на тебя угрозами, - ровно замечает Граф, медленно поглаживая мои руки, после вдруг переплетает наши пальцы. - Я хотел тебя спасти. Ждал удачного момента.
        - Не надо меня спасать, - передергиваю плечами. - Я не просила о помощи.
        - Не бойся, - качает головой. - Ахметов не услышит.
        - Ты не похож на защитника женщин, - бросаю я. - Нас связывает одна-единственная ночь, и я не думаю, будто мужчина вроде тебя способен настолько сильно потерять голову.
        - Ты задела струны моей души.
        Звучит как откровенная издевка. Но его пальцы ласкают мои до такой степени нежно, что впечатления смазываются. Окончательно запутываюсь и теряюсь в сомнениях.
        А если Граф действительно решил убить Рустама?
        Горло сдавливает. Под ребрами саднит.
        - Это просто игра, да? - улыбаюсь я. - Вы сговорились надо мной поиздеваться? Развести наивную дуру. Хочешь заставить меня поверить, что реально убьешь Ахметова? Зачем тебе это? Ради любви? Серьезно? Думаешь, я на такой бред поведусь?
        - Я с тобой всегда честен, - говорит Граф, склоняясь ниже, и поверхность его маски почти соприкасается с моим лицом. - Нет никакого резона играть. Год назад Ахметов спас меня. Протянул руку помощи, когда я чудом удержался на краю пропасти.
        - Красивая метафора, - морщусь, пытаясь отстраниться и разорвать контакт, однако стена позади мешает отклониться назад.
        - Это правда, - бросает он. - Враги организовали покушение. Весьма удачное. Так вышло, что я завис над скалистой бездной. Чудом удержался за выступ. Комья земли летели вниз, я отсчитывал последние секунды жизни. Силы на исходе. Помощи ждать неоткуда. И тут рядом нарисовался Ахметов, подхватил под локоть, вытянул из этой западни.
        - А ты в благодарность решил его убить? - поддеваю, не скрывая горькой иронии. - Как я могу довериться человеку, у которого нет никаких моральных принципов?
        - Он хочет занять мое место, - произносит Граф. - За это и поплатится.
        - Может, его подставили? - сразу вспоминаю ту истеричную немку, которая ползала в ногах у Рустама, а потом обещала поставить на колени его самого. - Ахметовы держат слово, чего бы им это не стоило. Если у вас общее дело, не думаю, что он бы вдруг тебя предал.
        - Щенок возомнил себя тигром, - посмеивается и продолжает будто нараспев: - Тигр, тигр, жгучий страх, ты горишь в ночных лесах. Чей бессмертный взор, любя, создал страшного тебя?
        Очень знакомые слова. Память моментально отзывается.
        - Кто скрутил и для чего нервы сердца твоего, - бормочу я. - Чьею страшною рукой ты был выкован такой? Чей был молот, цепи чьи, чтобы скрепить мечты твои?
        Стих Уильяма Блейка, где о дьяволе говорится как о создателе наравне с Богом, ведь мистический «Тигр» порождение тьмы, хоть четкого ответа в произведении не дается, необходимые намеки расставлены.
        Энергия ярости. Дикость. Прекрасная и завораживающая сила. Бесконтрольная стихия. Чистая одержимость. Вот кто такой Тигр. Не просто зло и темнота. Завораживающий образ.
        Я всегда предпочитала прозу. Поэзия цепляла меньше. Но однажды натолкнувшись на это стихотворение в учебнике, не смогла отвести взгляд, перечитывала раз за разом, и каждая строчка отзывалась внутри.
        Откуда Граф мог знать? Я никому не говорила об этом. Догадаться нереально. Хотя… с чего я все беру на свой счет? Суть в другом. Точно. Граф уверен, будто лично создал Ахметова таким. Тигром? Щенком? Не важно, но отношения между этими людьми странные. Они знакомы всего год. Короткий срок для формата вроде «учитель и ученик».
        Рустам всегда был яростным и диким. Никто его не обучал, не направлял, не играл для него роль создателя. Я же его с раннего детства помню. Зверь. Бешеный монстр.
        - Ты ошибаешься, - говорю тихо. - Если бы Ахметов хотел занять твое место, тебя бы уже не было в живых. Он привык доводить начатое до конца, никому не оставляет второго шанса.
        - Жертва защищает палача, - хмыкает. - Удивительная картина.
        Хочу возразить, однако вдруг понимаю, что сама постоянно так обозначаю наши роли. Жертва и палач. Иначе не выходит.
        - Каждый может убить дракона, но не каждый готов им стать, - бросает очередную загадку, от которой кругом идет голова. - Твой Рустам отправился выполнять мое задание, считает, я ему доверяю, жизнью обязан, значит не о чем волноваться.
        - Ты приготовил ловушку?
        - Предателей убивают.
        Мое сердце пропускает удар.
        - Что я могу сделать, чтобы его спасти? - вопрос вырывается рефлекторно.
        - Тебе обязательно нужно кого-то спасать, - насмехается.
        - Всегда есть способ.
        - Нет, - отрезает холодно. - Совет давно вынес вердикт. Ему хоть как не жить. Слишком многим успел перейти дорогу.
        - Совет клана? - грудь перехватывает металлический обруч. - Невозможно. Ахметовы древний род. Никто бы не позволил себе пойти против них, особенно сейчас.
        Мои познания относительно реальной власти и положения клана Ахметовых довольно скупы, но очень хочется верить в истинность озвученных слов.
        - Эти кланы ничего не решают, - замечает Граф. - Мелкие сошки. Всем управляют совсем другие люди, действительно влиятельные и серьезные. Ахметов рулит ситуацией в своих мечтах, уверен, будто добился принятия в высший круг, но он пушечное мясо. Выводы делает, исходя из россказней шлюхи, которую я же подослал для слива секретов. Глупец получает лишь ту информацию, что я готов ему выдать.
        Вот про какой совет говорила та безумная немка. Организация, стоящая над кланами. Вот, кто по-настоящему здесь управляет. Выходит, женщина шпионила? Водила Рустама за нос? Отказываюсь принимать такую правду. Полагаю, она ему призналась. А значит, Ахметов предупрежден, понимает, насколько все плохо. Надеюсь.
        - Забудь его, - приказывает Граф. - Твой Рустам труп. Ночью червей кормить будет.
        - Мой Рустам жив, - выпаливаю гневно, чувствую, как слезы струятся по разгоряченным щекам. - А вот ты надеюсь подохнешь!
        Бью его ногой по больному колену. Резко и яростно. Вырываюсь из заточения у стены, бросаюсь на выход. Вслед мне доносится странный звук. Приглушенный, надтреснутый. Не стон и не крик. Смех.
        Этому гаду смешно? Отлично. В следующий раз постараюсь врезать посильнее. Желательно ножом. Пусть прочувствует боль получше.
        Я мчусь вверх по ступенькам, несусь по коридору, врываюсь в свою комнату и захлопываю дверь, обессиленно опускаюсь на пол.
        Что за чертовщина творится?
        Абсолютно дикие чувства рвут душу в клочья, раздирают, выворачивая наизнанку, достают до самого нутра. Жуткое притяжение. Гремучая ненависть. Близость Графа воспламеняет тело, а все его чудовищные слова про Рустама заставляют пылать от раздражения и негодования. Эмоции как огненный клубок. Нити спутаны. Нельзя расплести.
        Одно знаю точно. Мой Рустам вернется. Всегда возвращается.
        Глава 60
        Стук в дверь заставляет меня содрогнуться всем телом, мигом вскочить на ноги, затаить дыхание. Рефлекторно готовлюсь держать оборону, хотя заранее понимаю, любые мои попытки сопротивляться обречены на провал. Сглатываю, осознав, тот, кто хотел бы прийти сюда за мной, вряд ли бы постучал. Значит, по ту сторону скрывается совсем другой человек. Рано бояться. Пока что - рано. Или уже слишком поздно?
        Судорожно выдыхаю, подхожу вплотную к источнику звука. Помедлив, прикасаюсь к прохладному дереву, толкаю вперед.
        - Господин приглашает вас, - тихо сообщает служанка, стоящая на пороге, старательно прячет взгляд, смотрит мимо меня.
        - Господин? - невольно выгибаю бровь.
        - Господин Граф, - тихо уточняет она.
        Отличные слуги у Ахметова. Стоит ему покинуть замок, здесь начинает властвовать иной хозяин. Или спектакль разыгрывается с его разрешения?
        - Я никуда не пойду, - отвечаю ровно.
        - Вы… уверены? - девушка, как будто запинается.
        - Как никогда прежде, - усмехаюсь. - Передайте вашему Графу, пусть проваливает к чертям собачьим со своими долбаными приглашениями.
        - Так и передать? - вздрагивает и бледнеет в момент.
        - Да, - подтверждаю твердо.
        - П-прошу вас, - бормочет она, по-прежнему не глядя в мои глаза. - П-пойти. Очень прошу. Пожалуйста.
        - Зачем?
        - Граф, - начинает и замолкает, комкает свою юбку дрожащими пальцами, сотрясается, точно в лихорадке, бросает на меня полный отчаяния взгляд: - Он убьет меня.
        - За что? - поражаюсь. - Это же я отказалась. Тут нет вашей вины.
        Теперь моя очередь заткнуться.
        Проклятье. Могла бы сама догадаться. Гонцов с дурными вестями принято карать. Жестоко и беспощадно. Мой ответ явно не обрадует психопата, значит, служанку отправят под нож.
        - Я согласна, - продолжаю поспешно. - Куда он меня приглашает?
        - На ужин, - выдает тихо. - Я проведу вас.
        Коридор за коридором. Подъем наверх. Шаг за шагом. Ближе к цели. Прямо передо мной вырастает огромная дверь. Темно-бордовая. Резная. Первое впечатление, будто по ней сочиться кровь, но впечатления всякий раз бывают обманчивы. Особенно в чертогах дьявольского замка.
        - Здесь? - спрашиваю я.
        Тишина.
        Оборачиваюсь. Кровь бьет по вискам, когда понимаю, что осталась абсолютно одна в этом тупике. Надо ступать дальше, ведь если идешь через ад, нельзя останавливаться.
        Берусь за массивную ручку в форме тигриной головы, поворачиваю, прохожу вперед, ощущая, как стынут жилы. Погружаюсь во мрак, подсвеченный одержимым пламенем свечей.
        Гигантский зал. Повсюду расставлены изогнутые канделябры, в них и томится бешеный огонь. Свет и тьма сливаются воедино, безнадежно теряясь друг в друге. Пространство вокруг утопает в золотистых всполохах. Реальность преломляется и расплывается.
        Чистая магия. Везде царит призрачное марево.
        Я не сразу понимаю, почему помещение выглядит настолько фантастическим, ощущение, словно попадаешь в иное измерение, в темную и жуткую сказку. Подчиняюсь порыву, запрокидываю голову назад, изучаю потолок и вздрагиваю. Вижу себя. Встревоженную. Затравленную. Лицом к лицу. Глаза в глаза. Мое отражение подергивается, меркнет в отражении тысячи огней.
        Зеркало. Весь потолок зеркальный. Так и создается оптическая иллюзия, которая выглядит похлеще киношных спецэффектов.
        Я снова смотрю вперед. Громадный стол кажется жертвенным алтарем, пусть и ломится от различных блюд, сервирован к ужину. Два кресла выставлены друг против друга.
        Где Граф?
        Оборачиваюсь. Нигде его не замечаю. Двигаюсь дальше, занимаю ближайшее место, точнее просто подхожу к нему, застываю в нерешительности.
        - Бэлла, - бьет прямо в грудь, как стальным клинком вонзается.
        Хриплый голос. Мрачный тон. Будто из могилы, с того света доносится. Будто оживший предок Ахметова ко мне обращается. Демонический зов.
        - Кто ты? - шепчу одними губами.
        Вдруг замечаю контуры крупной фигуры в кресле напротив. Маска вспыхивает в пламени свечей. Блики ударяют по глазам, ослепляют. Только по этой причине слезы стекают по моим щекам. Горло сжимают железные тиски.
        - Тебе решать, - раздается ледяной ответ.
        Граф выпрямляется, прежде сидел, склонив голову, вот я и не увидела его сразу, не успела рассмотреть в изменчивом сумраке.
        - Я хочу увидеть Рустама, - роняю тихо.
        - Твоя вера восхищает.
        - Хочу, - повторяю с нажимом.
        - Думаешь, твои желания имеют значение? - обрывает он.
        - Если ты намерен получить меня, то да, - бормочу, закусываю губу, преодолевая волнение.
        - Займи свое место.
        - Как прикажешь.
        Усаживаюсь в кресло.
        - Что за новая игра? - хмыкает Граф. - Сама покорность. Любопытная тактика. Полагаешь, это сработает лучше?
        - Думаю, мы сможем договориться, - пожимаю плечами. - Ты поможешь Рустаму выбраться из той ловушки, которую ты же и устроил. Спасешь его. А взамен…
        - Скучно, - отрезает резко.
        - Я даже не озвучила предложение, - нервно усмехаюсь.
        - Любое твое предложение будет скучным, - заявляет без эмоций. - Любое из твоих предложений я уже слышал раньше от тысячи других женщин.
        - Вот как? - кривлюсь. - Богатый опыт. Неужели через твою постель и правда прошла тысяча женщин?
        - После тысячи я перестал считать, - замечает холодно. - Я не всегда был колченогим уродом, Бэлла. Не всегда носил эту маску. Мало прекрасных дам могли устоять перед моим обаянием. Они сами льнули и липли, слетались как тупые мотыльки. А я жадно выпивал их слезы. Боль. Кровь. На свете нет ничего слаще чужих страданий. Разве не знаешь?
        - Откуда мне знать? - выпаливаю раздраженно.
        - Тело в обмен на услугу.
        - Ты о чем? - хмуро сдвигаю брови.
        - В очередной раз читаю твои мысли.
        - Уверен? - растягиваю губы в ядовитой ухмылке, очень стараюсь скрыть предательскую дрожь в голосе, сжимаю подлокотники и подаюсь вперед. - Вдруг я озвучу нечто реально интересное? Сделаю предложение, от которого никто не в силах отказаться? Острое и очень заманчивое?
        - Валяй, - протягивает небрежно. - Я устал ждать.
        - Клянусь, тебе понравится.
        - Говори уже.
        - Лучше покажу.
        Поднимаюсь, порывисто приближаюсь вплотную к своему врагу, развожу руки в стороны, показывая, что я совершенно безоружна и переживать ни о чем не стоит. А после начинаю срывать с себя одежду. Сдергиваю платье, обнажая сперва плечи, стягиваю вниз по бёдрам, переступаю ворох ткани, отбрасывая наряд ногой. Избавляюсь от нижнего белья, стараясь действовать быстро.
        - Какого черта творишь? - интересуется Граф, опаляя горящим взглядом мою бесстыдно выставленную напоказ плоть. - Тебе не подходит роль отвязной шлюхи.
        - Тогда скажи, кем мне стать, - улыбаюсь и усаживаюсь к нему на колени, располагаюсь в развратной позе без тени стеснения, обвиваю широкие плечи руками. - Милой принцессой?
        Он молчит. Зато громче всяких слов отклик огромного члена, который вмиг каменеет, прижимаясь к моему лону, упирается, обдавая жаром через плотную материю брюк.
        Дьявол. Только бы не протрезветь от этой шальной смелости. Надо бить молниеносно, иначе мой призрачный шанс растает в воздухе.
        Я сижу на мужчине абсолютно голая. Ноги раздвинуты. Грудь вжимается в грудь. Чужое сердце бьется в едином ритме с моим. Нас разделяет одежда, однако впечатление складывается такое, будто нет ничего между.
        Его ладони опускаются на мою поясницу, пальцы движутся вверх, лениво и медленно, а потом резко соскальзывают вниз и крепко сжимают мой зад, прижимают плотнее, практически насаживают на вздыбленный орган.
        Я прогибаюсь, протираюсь о него, будто голодная кошка.
        - Наша первая ночь, - шепчу, почти соприкасаясь губами в поверхностью маски, ощущаю как металл нагревается от моего дыхания. - Помнишь?
        Чёрные глаза полыхают адским пламенем.
        Кого я пытаюсь обмануть? Дура, ты обречена. Но... попробовать стоит, попросту нельзя не попробовать.
        Лихорадочно пробегаю языком по своим пересохшим губам.
        Его глаза. Проклятые глаза. Душу продирают насквозь, вытягивают изнутри раскалёнными крючьями.
        Почему эти глаза кажутся такими знакомыми? Будто смотрела в них всю свою жизнь. Будто видела в каждом из своих снов. Не вырвать эту память. Ничем не вытравить.
        - Ты мой, - выдаю твёрдо.
        И крепче сжимаю левую ладонь в кулак. Даже дышать опасаюсь. Мое сердце даёт перебой, замирает, сведённое судорогой. Кровь сворачивается. Перестаю ощущать своё собственное тело.
        Впечатление, словно неукротимая и неудержимая сила вселяется в меня, течёт по венам, пронизывает.
        Я смеюсь. Пульс стрекочет, впадает в бешенство. Уши закладывает, а мышцы сводит спазм.
        Все. Хватит тянуть. Сейчас.
        Я наношу удар. Целюсь в глаз, отчаянно пытаюсь использовать эту хрупкую возможность. В моём кулаке зажата длинная и толстая игла.
        Большая удача найти такое идеальное оружие. Оказавшись в своей комнате после первой стычки с Графом, я перевернула там все вверх дном, пробуя отыскать хоть что-нибудь полезное. Разворошила шкаф, перетряхнула гардероб. Если за мной наблюдали по камерам, это не должно было вызвать подозрение. Обычная женская истерика. Попытка успокоиться. Я сама толком не знала, что ищу. Острый предмет. Опасный. Маленький. Достаточно незаметный. Но смертоносный при правильном подходе.
        Коробка с нитками казалась очередной никчемной находкой. Только блеск стальной иглы ударил по глазам, и меня в момент озарило. Вот оно. Да. Громадная цыганская игла. Спрятать ее очень легко. Можно в платье изнутри воткнуть, а в нужный момент извлечь и пустить в дело.
        План родился сам собой. Отвлечь Графа, раздеться и незаметно ухватить иголку, после целиться в глаз, вогнать поглубже со всей дури, вонзить до упора.
        Это я и делаю теперь. Пытаюсь обмануть самого Сатану, обставить на его же территории.
        Если Рустама нельзя спасти, то и этот гад жить не будет. Он мой. До последней капли крови.
        Сдохни, сволочь. Сдохни!..
        Граф не успевает перехватить мое запястье. Зато успевает закрыться от удара ладонью. Игла входит в руку со всего размаха. Кричу. Царапаю, раздирая перчатку.
        - Тварь! - ору я. - Ненавижу!
        Он все же хватает меня за руки. Пробует заломить назад, но я настолько дико сопротивляюсь, что ему ничего не удаётся. Вырываюсь и воплю. Пробую вогнать иголку хотя бы куда-нибудь. Лишь бы в плоть вошла. До конца. Лишь бы двинулась по телу и впилась в чёрное сердце этого палача. Только ничего не выходит. Острие иглы царапает мою собственную ладонь, жестко проходится по безымянному пальцу, пуская кровь.
        - Ублюдок, - буквально выплевываю. - Чтоб ты... чтоб...
        Мое орудие отлетает в сторону. Ударяется о мраморный пол и тонет в темноте. Больше нет никакого спасения. Надежды нет. Отомстить не сумею.
        Слёзы бессилия набегают на глаза, срываются с ресниц.
        - Что? - издевательски интересуется Граф.
        - Я тебя ненавижу, - яростное шипение срывается с губ.
        - Но течёшь как моя сука, - вгоняет в ледяной ступор.
        - Нет, - мотаю головой. - Ошибаешься.
        Его пальцы дотрагиваются до лона, выразительно поглаживают, практически насаживают. Мигом доказывают унизительную истину.
        Я возбуждена. Очень сильно. Его присутствие странно действует на меня. Бешено. Дико. Я совсем себя не контролирую. Зов тела заглушает разум.
        - Отвечай, - холодно произносит Граф. - Почему ты истекаешь от жажды принять член своего врага?
        - Потому что... я такая же чокнутая, такая же больная и безумная как ты. Я ненормальная.
        - Отпусти это, - хриплый голос завораживает, отбивается в каждое клетке взмокшего тела. - Пусть течёт по венам.
        Наши пальцы переплетены. Кровь смешивается.
        Безумие. Абсолютное безумие. Отравленное насквозь. Токсическое. И до одури преступное.
        - Скажи мне, - приказывает.
        - Что сказать? - осекаюсь.
        Граф поднимается. Сметает все со стола и толкает меня на опустошенную поверхность, заставляет проехаться вперёд. После сам наваливается сверху, устраивается между моими широко раздвинутыми ногами.
        - Скажи, - требует.
        - Прекрати, - бормочу сдавленно. - Хватит.
        Близость этого огромного мускулистого тела. Сокрушительная мощь хищного зверя. Запах. Звук голоса. Взгляд, прошивающий словно стальной нож.
        Все это одурманивает. Толкает за грань реальности.
        - Скажи, - повторяет.
        Ладонь накрывает грудь. Окровавленная ладонь, распоротая моей иглой. Сдавливает плоть, но ощущение, точно стискивает судорожно бьющееся сердце, разламывает рёбра, добираясь до нутра.
        Моя жизнь в твоих руках.
        Нет, нет. Откуда эти слова?
        Нет, нет, нет. Это не я.
        - Да, - напрочь рассудок теряю.
        Жесткий толчок внутрь. Громадный член растягивает меня, вбиваясь до самого основания. Выгибаюсь, жадно хватая ртом воздух.
        Вцепляюсь пальцами в широкие плечи. Обнимаю крепкие бёдра. Отвечаю, повинуюсь древнейшему инстинкту.
        Вскрикиваю.
        Зеркальный потолок отражает наши переплетенные тела. Его тьма почти поглощает меня. Накрывает целиком и полностью. Мои белые ноги и руки контрастно выделяются на фоне сплошной черноты. Содрогаюсь от мощных толчков.
        И реальность содрогается.
        Ощущения захлёстывают и утягивают на дно. Слышу собственный стон, будто со стороны. Щеки горят от стыда.
        Кто он? Кто я?
        Хочу убить его. Хочу ему отдаться. Хочу уничтожить. Разрушить. На куски разорвать. Хочу подчиниться. Сдаться.
        Такое чувство, будто только этого и ждала, чтобы он завалил меня и взял с нежностью одуревшего от похоти зверя. Наслаждение затапливает. Сознание гаснет.
        Тянусь к мужчине. Льну. Губы саднит от желания слиться с его губами, вобрать чужое дыхание, пропитаться им.
        Маска. Проклятая маска. Сама не ведаю, что творю, обхватываю затылок Графа, провожу пальцами, задействовав скрытый механизм. Действую наугад, и у меня отлично получается.
        Я должна увидеть его лицо. Пусть урод. Пусть искалечен. Пусть покрыт ожогами и шрамами. Я должна понять, почему меня к нему влечёт.
        Член внутри меня ходит как поршень. Вбивается, доводя до сладостных судорог. До обжигающей дрожи. Пальцы сминают тело. Алчно исследуют грудь, хватают бёдра, плотнее притягивают за ягодицы, насаживают на одеревеневший орган.
        Железо отлетает в сторону. Прочь. Завеса сорвана.
        - Ну что, принцесса? - его смешок раздирает мое горло в клочья. - Как я тебе без маски?
        Взлетаю до небес и обрушиваюсь прямо в пекло. Спазм выгибает разгоряченное тело, раскалывает на части. Мышцы рефлекторно сокращаются вокруг громадного члена.
        Царапаю широкие плечи ногтями. Свои губы до крови кусаю. Порочный стон вырывается из моей груди.
        Я кончаю. С его именем на губах. Поражённо выдыхаю:
        - Рустам.
        Глава 61
        - Ты наигрался?
        Вкрадчивый вопрос. Тихий. Оглушительно громкий. Звонкий. Голос входит в мозг, как остро заточенный нож в свежее мясо. Кровь сворачивает. Нутро выжигает напрочь. А потом меня добивают пальцы. По вискам, по щекам. Робкие касания.
        Ты ощупываешь мое лицо, будто проверяешь, что я и правда настоящий. Эта ласка как удар, разламывающий ребра на части. Нежность - пыточный агрегат. В твоих руках. Трудно привыкнуть к тому, как действует ураган трепетных прикосновений.
        Нет, принцесса. Не наигрался. Даже не начал.
        Странно выходит. Ты повсюду. Везде. Сладкая зависимость. Грешное наслаждение. Обойма свинца прямо в глотку. Но мне мало тебя. Всегда. Пулями захлебываюсь, а требую еще. Жажду продолжения. Повышаю градус наваждения.
        Клянусь. Я напишу нашу историю заново. Жутко. Жестоко. Я покажу тебе до одури красивый мир, сотканный из слез и грез. Залью реальность красным. Проклятые розы сгорят в адском пламени.
        Добро пожаловать в сказку. В мир, где ты моя. До капли.
        - Рустам, - шепот продирает насквозь. - Рустам.
        Если бы ты знала, как хочется вонзить зубы в твое горло. Сомкнуть челюсти на хрупкой шее. Вгрызаться. Пожирать живьем. Разрушать до основания.
        Если бы ты знала…
        Если бы...
        Девчонка сводит пальцы вокруг моего горла, надавливает на кадык, прикидывает, сумеет ли придушить, хватит ли силёнок. Забавная она. Подгадывает момент. За такой нужно хорошо следить, иначе без глаз останешься. Выцарапает. Иглой или когтями. Дикая зверушка. Только производила впечатление домашней. А теперь ведёт когтями по груди, прокладывает ломанные линии, после вцепляется в полы рубашки и лихорадочно дергает в разные стороны. Пуговицы разлетаются.
        Осмелела моя принцесса. Разошлась. Новая тактика в деле?
        - Я не играл, - говорю ей.
        - Ты и есть Граф?
        - Ты не захочешь узнать ответ.
        - Ошибаешься, - закусывает губу, глазами сверкает.
        Хитрая сучка. Прижата моим телом, насажена на член, истекает похотью, но умудряется мои кишки накрутить на кулак. Мало трахал. Черт раздери, совсем не трахал. На свой вкус пока трахать нельзя. Не выдержит. Надо осторожно подсадить. Медленно и размеренно, чтобы сама распробовала и млела, умоляла взять жёстче.
        - Я узнала тебя, - сглатывает. - Ещё в клубе узнала.
        Ухмыляюсь. Как тут удержаться? И зачем?
        - Я не могла выбрать никого другого, - бормочет.
        Лгунья. Маленькая очаровательная лгунья. Придётся хером твою дурь выколачивать. Тогда поймёшь, что не стоит мне врать. Никогда.
        - Я почувствовала тебя, - прикладывает ладонь туда, где должно биться мое сердце. - Ты поступил ужасно, когда обманул, притворялся вот так, изображал того, кем не являешься. Но как бы ещё я смогла понять?
        Замолкает. Дрянь. Она замолкает, когда мне вдруг становится интересно. Не особо, но все же. Заглатываю наживку и даже рад натолкнуться на крючок.
        - Продолжай, - почти касаюсь ее губ.
        Выгибается. Ох, как она выгибается подо мной. И дрожит. Мелко дрожит. Трепещет как мотылёк, чьи крылья поджарились на открытом огне. Милое зрелище. До тошноты милое. Но гораздо круче ощущать сокращение ее внутренних мышц вокруг моего члена.
        Девственница. А ты точно девственница?
        Разум даёт сбой. Холод уходит. Надо вернуть контроль.
        - Я всегда выбираю тебя, - выпаливает принцесса. - Маска помогла. Я не видела. Не понимала. Но все равно сделала правильный выбор. Твой запах. Голос, даже приглушённый металлом. Близость твоего тела. Я тебя узнала. Сама этого не осознавала. Ощутила истину. Я не ушла бы из того чертового клуба ни с кем другим. И сегодня не отдалась бы чужому мужчине.
        Она это всерьёз?
        Я вился перед ней посреди сборища клоунов. Я сам не оставил никакого другого выбора. Не пойди девчонка за мной по доброй воле, выволок бы прочь насильно. С кем бы ещё она оттуда ушла? Кто бы рискнул взять мое? Просто дотронуться. Коснуться ее.
        Сука. Думает, достаточно швырнуть пару красивых фраз и я прощу измену? Шлюха дьяволова. Моя шлюха. Мелкая дрянь. Нет. Пощады не будет. Даже не мечтай о помиловании.
        - Ты дьявол, - выдаёт она. - Ты заставил меня пойти на предательство. Ты вынудил изменить с самим собой. Дважды!
        Крохотные кулачки упираются в грудь.
        - Рустам, - всхлипывает. - Зачем ты такой?
        А ты зачем такая? Железо плавишь.
        - Как мне быть? - шмыгает носом. - Я запуталась. Потерялась окончательно. Раньше все было просто и понятно. Ты враг. Я тебя ненавижу. А теперь...
        - Что теперь? - рык рвёт глотку.
        - Слишком много эмоций.
        Мало. Очень мало эмоций. И все не те. Раз ты ещё болтаешь. Раз соображаешь, причём неплохо.
        - Я не хочу, - содрогается подо мной. - Больно.
        А я хочу. Боль - часть моего мира. Высшая сила.
        - Рустам...
        Это стон или крик о помощи?
        Я сдергиваю перчатки зубами. Смотрю на кровоточащую руку. Та мелкая игла оставила зияющую отметину, основательно продрала. Прямо как ты. Моя проклятая рана.
        - Ты нас повенчала, - говорю, переплетая наши окровавленные пальцы. - Тогда и сейчас. Ничего не изменилось.
        - Раньше я не знала кто ты, - выдыхает.
        - Ты и теперь ни черта не знаешь.
        Затыкаю ее рот поцелуем. Прибиваю тонкие запястья к столу. Пожираю без остатка. Алчно. Жадно. Ощущаю как увлажняется и подрагивает ее покорно распахнутая под моим напором плоть. Член раздувается от похоти.
        Девчонка постанывает. Извивается змеей. Распластанное подо мной тело прошибает ледяной пот.
        Это только завязка. Прелюдия. Разогрев.
        Я отстраняюсь и покидаю ее тело. Она дрожит. Невольно тянется следом, издаёт возглас разочарования. Открывает глаза. Смущается и снова кусает губы. Но говорить не решается. Хранит молчание. Только плечи царапает.
        Угадай мой следующий ход, принцесса.
        - Рустам, - звучит до жути порочно.
        Только я не настроен на разговор.
        Хватит. Прикладываю палец к ее распухшим губам. Держу рефлексы в узде. Рано давать себе волю. Рано срываться в пропасть. Ещё успею показать настоящее королевство. Царство на боли и крови. Ложе любви.
        Я обожаю играть. Поглядим, стоит ли начинать.
        Изучаю взмокшее тело языком.
        Впадина между ключицами. Вена, пульсирующая на горле. Острые плечи. На запястьях зарождаются синяки. Грудь молит о ласке, напрягаются соски.
        Я отмечаю каждый фрагмент. Помечаю. Ставлю клеймо.
        Втягиваю нежную плоть. Прикусываю совсем слегка. Дразню зубами, заставляю прогибаться, извиваться от судорог.
        Ниже. По рёбрам. Ниже. По животу. Принуждаю задергаться как от разрядов тока, удерживаю над бездной.
        - Нет, Рустам, - протестует она, пробует оттолкнуть. - Не так. Не надо. Нельзя. Прошу, не делай этого.
        - Почему? - нависаю над ней, перехватываю узкую ладонь, слизываю багровые капли, проступившие на порезе от иглы.
        - Ты забираешь мою душу, - глаза блестят от слез.
        Глупая. Уже забрал. Но и ты в долгу не осталась. Жилы вытянула. Живьём выдернула.
        - Рустам, - шепчет с придыханием. - Пожалуйста.
        Моя одержимость. Как тебе отказать?
        - Прекрати, - шепчет девчонка.
        А ее тело умоляет об обратном. Томится. Изнывает. Такой запах нельзя перепутать. Аромат возбуждения моей истинной самки.
        Хватит впустую болтать. Эти выстрелы вхолостую начинают надоедать. Челюсти от голода сводит. Бесы в огне вопят. Звери ломятся прочь из клетки. Прутья сгибаются, скорбно скрипят. Столько лет уделить контролю - и сорваться в один момент.
        Она даже не подозревает, как сильно хочу ее взять. Маленькая. Невинная. Наивная. До сих пор. Точно всегда. В первый раз. Моя, моя, моя. От макушки до пят. Только это ее и спасает, возводит на пьедестал. Родная она. Пробуждается в каждом рывке пульса.
        - Почему? - я повторяю вопрос.
        - Боюсь себя потерять, - чуть слышно роняет она. - Ты действуешь странно. Отравляешь. Ты безумный и дикий. Опасный. Но мне никогда и ни с кем не было, как с тобой. Я плохо понимаю. Не могу объяснить словами. Просто если мы вместе, совсем иначе дышу.
        Теряйся. Не бойся. Найду.
        Я обхватываю твои бедра. Сжимаю до отметин, удерживаю ноги широко раздвинутыми. Склоняюсь и провожу языком там, где мой член высекал искры. Вывожу запретный узор, оставляю свое тавро. Заставляю тебя заорать.
        Чистая. Неиспорченная. Другую бы не выбрал. Не брал бы губами. Не дурел бы от жадности.
        - Рустам! - вскрикивает, шумно втягивает воздух. - Рустам…
        Бьется. Раскалывается прямо под моим языком. О такую легко порезаться. И Дьявол. Она того стоит. Тяжкий грех. Преступная слабость. Вырубает разум напрочь. Разбивает лед.
        - Достаточно, - требует девчонка надтреснутым голосом, пальцами цепляется за волосы на моем затылке, пробует отстраниться, избежать жалящего напора. - Прошу, пожалуйста.
        Нет. Не надейся. Не остановлюсь.
        Право на все твои ночи за мной.
        - Рустам, - раздается протяжный стон. - Рустам!
        Вскрики и стоны сливаются. Растворяются.
        Я довожу тебя до черты и дальше толкаю. Дальше, дальше. Еще. До судорог. До спазмов. До ядовитой истомы. До выгнутой дугой спины. До самого безумного и дикого оргазма.
        А потом продолжаю. На грани. За пределом допустимого и дозволенного. Дарю кайф. Подсаживаю на самый мощный наркотик.
        Я тебя разгромлю. В ноль. На твоем же поле.
        Столько лет драть мой мозг. Мысли путать. Вытрахивать от и до. Возбуждать никому ненужные чувства. Пришла пора по счетам платить. Раздевайся, принцесса. К черту скромность. И стыд. К черту пьянящую непорочность. Прочь запреты и гордость.
        Я хочу содрать твою кожу. Оголить нервы. Хочу вломится в ту, которая вдруг стала моей Вселенной. Без тормозов. Без табу. Взять живьем. До одержимых воплей. До хрипоты. Хочу показать, как это все чувствуется. Когда ломают хребет и в грязь втаптывают.
        Я последний в мире романтик. Видишь? Никому в обиду не дам. Затоплю нежностью, запытаю лаской. Я знаю толк в развлечениях, после которых выносят вперед ногами.
        В рай. Или в ад? Выбирай, где ближе рассчитываться с долгами.
        - Возьми меня, - отрывисто требует девчонка. - По-настоящему.
        От этой короткой прерывистой просьбы оживает мое нутро.
        Громовое рычание. Рокот крови глушит. Когти рвутся на волю. Прорезаются клыки. Кости огнем окатывает. Разверзается ад. Искушение адово.
        Только рано тебя в пекло тащить.
        Вот ведь странно. Удивительно даже. Строю планы, увлекаю, заманиваю. Тьмой окружаю, но держусь в стороне. Любуюсь и оберегаю, исхожу слюной, в красках представляя наше общее грехопадение.
        Бог. Дьявол. Лишь тебе позволяю решать. Для других такой милости нет. Их участь простая. Прокладывать дорогу вперед. А для каждого бунтаря быстро найдется гроб. Некрополь распахнут настежь. Давай, смелее входи. Единственная, кому страшиться нечего на алтаре моих кровавых секретов.
        - Возьми, - выдыхаешь ты, как заведенная повторяешь: - Возьми, возьми…
        Истекаешь. Стонами, криками. Липким потом, одурительной влагой. Заходишься всхлипами. Хриплыми, надсадными, пороком пропитанными.
        Я вбиваю сжатые кулаки по обе стороны от твоей судорожно запрокинутой назад головы. Накрываю тенью звенящее от возбуждения тело. После вбиваюсь внутрь. Охренительно медленно. А тебя выгибает так, точно наношу удар за ударом.
        Чистое бешенство. Чувства. Одержимо выкручивает.
        Сама тянешься, льнешь, за плечи цепляешься, ногтями кожу помечаешь. Собственница. Рефлексы не обмануть и не скрыть. Мы разные, но порода одна. Разрушительная натура. Природа воина. Нам скучно без подвигов и кровавой бойни.
        Я беру тебя. Осторожными глотками. Размеренными толчками. Балом правит твой кайф. Твое наслаждение. Всегда успею взять свое. Всегда сумею оторваться по полной. А пока трахаю тебя так, чтобы звериные крики раздирали глотку, врезались в плоть остро и глубоко, порабощали плоть сильнее одеревеневшего от похоти хера.
        Всхлипываешь. Мятешься. Содрогаешься от судорог и спазмов. Растекаешься подо мной обжигающим ручьем. Опять напрягаешься, зажимаешься, бесконтрольно готовясь к атаке. Моя храбрая девочка. Правда пытаешься выстоять? Отпусти себя. Падай. Ниже и ниже. Это приятно. Упади к объятым пламенем небесам. А после пеплом. Обратно. Ко мне.
        Слова запекаются на губах. Протесты глохнут.
        Я вдыхаю твой аромат. Гребаный опиум.
        Как выходит, что твоя дрожь раскалывает мой позвоночник? Разбивает. Выламывает к чертям. Мозг выносит. И кончать не хочется. Сегодня твоя очередь. Наконец совершаю то, о чем так долго мечтал. Убиваю тебя. Неспешно. С удовольствием прирожденного садиста. Раз за разом перекрываю кислород. Толчок за толчком. Пусть во взгляде мелькают огни преисподней.
        Ты выгибаешься. Кричишь так, что зеркало раскалывается. На потолке. Наверное. Нет времени разбирать, где реальность, а где нет. Но я четко ощущаю, как срываются вниз осколки.
        Ты смотришь вверх. Изучаешь отражение сплетенных тел. А дальше - глаза в глаза. Ты проникаешь вглубь. Как удар ножа под ребра.
        Ты обхватываешь меня за шею, притягиваешь ближе, исследуешь затылок судорожными рваными движениями. Лихорадочно моргаешь, сглатываешь подступившие слезы. И вдруг подаешься вперед.
        Миг - твои губы теперь мои. Несмелые касания. Неумелые. Но это самое вкусное, что я когда-либо пробовал. Твоя добрая воля распятая под моим напором.
        Я кончаю в тебя. Помечаю семенем.
        Мир меркнет. Разлетается. Вдребезги.
        Глава 62
        Девчонка спит, а я сторожу ее сон как цепной пес. Уморительное зрелище. Она мирно дремлет, пока мой хер штаны рвет. Отхожу подальше, усаживаюсь в кресло. Жду.
        Те, кто ссытся от страха при звуке моего имени, оборжались бы, заценили такую картину. Конечно, потом бы они снова ссались. Под себя. Кровью. Но за все в этой жизни нужно платить, а за хорошее развлечение так тем более.
        Я люблю дарить людям радость. Правда они редко ценят мои затеи. Вечно хнычут, кричат, стонут. Требуют чего-то, предлагают, пробуют перетянуть на свою сторону. Глупые. Не понимают главного. Все будет, как я решил. Исключений нет.
        Принцесса тоже дергается. Не доверяет. Сбегает. То в реальности, то в мыслях удирает прочь. Пытается отгородится, выстроить стену. Наивная. От судьбы не ускользнуть.
        Зачем? Моей родилась. Выкована идеально, выточена до мелочей.
        Я это сразу понял. Почуял запах, движение уловил. Поймал маленькую дрянь за патлы, за собой застолбил. Хочу. Убью. Никому не отдам. Хотя хорошо, что тогда Марат мне мозги быстро вправил, выдрал девчонку из лап, защитил. А то я совсем бешеный был, мог ведь реально ценную собственность загубить. Мозгов мало. Башка в школе промыта. Приказы старшего не обсуждаются, лишь это дерьмо и вызубрил.
        Я бы зашиб принцессу. Ненароком. Я плохо представлял, как иначе можно использовать добычу. Бить. Жрать. Вроде все. Другие пункты не намечены.
        В кино разное посмотрел. Кучу американских фильмов проглядел. Дерьмо на любой вкус. О чем актеры болтали не понимал, лишь родной язык нормально знал, а у нас ничего не снимали. Но я не особо парился. Там и без разговоров было понятно в чем суть. Герои взрослые. Здоровенные мужики, ладные бабенки с крутыми формами. Сюжет тупой. А потом я все увиденное резко забыл. Попалась та самая кассета. Про мою сестру. Про Амину. Про единственную женщину, которую я уважал. Боготворил. Любил. Она казалась ангелом. Самой чистотой. Никто вокруг так не выглядел. Она улыбалась по-особенному. Смеялась интересно. Даже говорила необычно. Двигалась, точно не касалась земли. Отец светлел в ее присутствии. Марат млел. Ради нее любой бы горы свернул. Другие девушки производили впечатление дешевых подделок. Фальшивки, больше сказать нечего. И вот я вижу на экране ублюдка, который отбирает самое дорогое, что у нас есть. Заливает наш мир кровью.
        Кадры навсегда врезались в память. Въелись. Я бы никогда не стал повторять действия того гада. Но я мог сделать нечто гораздо худшее. С ним и с его родней. С остальными людьми, которые этого заслуживают. Убийца моей сестры должен был заплатить.
        Долг навис над семьей Стрелецких. Ночью мы пришли в их дом, показали какого монстра они пригрели, кому помогли погубить множество жертв. Началась кровавая жатва.
        Я был на взводе. Закоротило похлеще оголенного провода. Я настиг свой улов.
        - Моя принцесса, - зарычал.
        Тот упырь на видео называл так мою сестру. Принцесса. Принцесса Амина. Он повторял это снова и снова. Теперь я жаждал расправы.
        Жизнь за жизнь. Кровь за кровь. Это очень простой и правильный закон.
        Девка была хилой. Худющая совсем. Блеклая, бледная, бесцветная. Грохнуть ее как моль прихлопнуть. Она бы все равно долго не протянула. В моей школе дохляков на порог не пускали. Слабаки ничего не заслуживают. Проще в расход пустить, нечего им под ногами путаться.
        Марат мое решение не одобрил. Отец выступил против. Короче, выдрали у пацана игрушку. Но я ее запомнил и отказываться не собирался. Запах зацепил.
        Да. От нее конкретно перло. Прямо воняло этим. Тогда принюхивался и не соображал, что именно почуял. Позже дошло - доброта.
        Теперь принцесса выросла. Выросла в моих лапах. Знает же чья. Знает и бунтует, вечно мчит куда подальше. Потешная она, до сих пор надеется вырваться из клетки.
        Лежит на черных простынях. Вся такая хрупкая, будто из фарфора сделана. Но это только иллюзия. Обман. Крепкая она. Каменная. Холодная сука.
        Ладно. Пожалуй, так и должна выглядеть моя слабость.
        Вздрагивает, едва заметно ведет плечом, после вскакивает.
        - Рустам, - закусывает губу, ресницами хлопает, окидывает меня пораженным взглядом, будто отказывается реальность признавать.
        Ясно. Сейчас спросит - а это не сон?
        - Я не… мы… - начинает и замолкает, слегка подрагивает, зубами постукивает. - Значит, это не сон?
        Бинго. Даже лень тратить слова на ответ.
        Девчонка краснеет. Видит, что голая, замечает сперму, засохшую на бедрах и на животе. Она поджимает ноги, натягивает простыню, сглатывает, продолжает смотреть на меня своими невозможными глазами.
        Волнуется. Стыдится.
        - И что теперь? - спрашивает очень тихо, еле губами шевелит.
        Предложение руки и сердца. Пышная свадьба, разумеется. А как еще? Оттрахал - должен жениться. Но черт возьми, здесь загвоздка, по-настоящему не оттрахал. Толком не ласкал. Все лучшее впереди.
        Я поднимаюсь и подхожу к кровати, бросаю на постель пластиковую папку.
        - Здесь твои документы и билет, деньги на мелкие расходы.
        - Билет? - округляет глаза.
        - Вылет завтра утром. Мои люди доставят тебя в аэропорт и обеспечат безопасность. В папке также есть мобильный телефон. Ты можешь связаться с братцем, он как раз вышел из тюрьмы. Вот пускай и встречает. Отца набери. За его реабилитацию не дергайся, если надо будет больше заплатить, я докину. Просить не придется. Вопрос курирую. Бизнес твой в порядке, дожидается хозяйку.
        - Хорошо, - кивает. - Спасибо.
        Я направляюсь к выходу.
        - Рустам, подожди, - ударяет в спину. - Я не совсем понимаю. Ты отпускаешь меня домой, разрешаешь связаться с родными людьми. Что изменилось?
        - Ничего, - бросаю, не оборачиваясь, открываю дверь.
        - Постой.
        Топот маленьких ножек, крохотные пальцы впиваются в руку, тянут, и я позволяю себе обернуться.
        - А как дальше? - спрашивает принцесса. - Как мы будем?
        - Никак.
        - Что ты задумал? - напрягается.
        - Я тебя отпускаю.
        Чистая правда. Не веришь?
        - Почему так быстро? - выпаливает и краснеет сильнее, сдавленно продолжает: - Почему сейчас? Это твой новый дьявольский план? Играешь в безразличие? Получил свое и уже пресытился? Больше не хочешь меня?
        Кажется, она начинает соображать. Плохо, слабо, но не безнадежно. «Свое». Верно подмечено. Она принадлежит мне и чем быстрее признает очевидное, тем лучше.
        - Хочу. На своих условиях.
        - Как это понимать? - запинается. - Что за условия?
        - Ты моя до конца. Без вранья и нытья. Как сама обещала. Все мои приказы и желания выполняешь. Подчиняешься всегда.
        - Какие желания? - трепыхается. - Ты хочешь причинить боль? Тебе нравится, когда жестко? До крови? Про Графа разное говорили, и если ты Граф, тогда выходит…
        - Ты свободна.
        - Рустам…
        Я сбрасываю ее руку. Ухожу, оставляя в одиночестве. Пусть поразмышляет, пусть сделает выбор. Реально готов отпустить. Силой держать не стану.
        Я тебя отпускаю. Слышишь? На тот свет.
        Глава 63
        Первым делом я набираю своего отца, сердце колотится у самого горла, пока в динамике раздаются гудки, считаю секунды, чуть с ума не схожу, когда наконец раздается родной голос:
        - Слушаю вас, - звучит тихо, тише чем обычно, как-то надтреснуто.
        - Папа, - выпаливаю и закусываю губу, чтобы не разрыдаться, изо всех сил сдерживаю истерику, рвущуюся наружу. - Папочка, привет.
        - Юля? Господи. Ты в порядке?
        - Да, - подтверждаю уверенно. - Все прекрасно.
        - Где ты? Нам сказали, связи не будет. В том районе постоянные проблемы с мобильным покрытием.
        - Сказали? - осторожно переспрашиваю.
        - Да, твой начальник сообщил, тебе пришлось отправиться в срочную командировку на месяц. Очень странная ситуация. Он не раскрыл место назначения, якобы коммерческая тайна, не выдал никакой четкой информации. Не представляю, что за бизнес-поездка происходит в подобном формате. Конечно, я отошел от дел, ослабел из-за проклятых болезней, но ум-то на месте. Старик еще не сбрендил.
        - Папа, - нервно посмеиваюсь. - Ну какой из тебя старик? Ты молодым фору дашь. Вот вернусь и поедем отдыхать. Помнишь? Я обещала. Тур по Европе, по самым интересным достопримечательностям.
        - Поглядим, - кажется отец улыбается. - Пожалуй, с новым сердцем это и правда станет реальностью. Хотя врачи надо мной трясутся, не дают ничего сделать. Реабилитация затянется.
        - Следуй их рекомендациям, - заявляю взволнованно. - Никакой личной инициативы. Не заставляй меня переживать. Здесь… очень много работы. Тяжелый период.
        - Ха! Да они выбора не оставляют. Тут особо не разгуляться, - замечает отец. - Когда ты вернешься?
        Завтра. Я должна ответить именно так. Я возвращаюсь завтра. Принимаю заманчивое предложение Ахметова и вылетаю домой, после покупаю билеты в Германию, можно прямо в аэропорту с этим разобраться. Но черт, когда я разлепляю губы, с ним слетает абсолютно другой ответ.
        - Сложно сказать, - выдыхаю. - Я постараюсь навестить тебя как можно скорее, но ничего не могу обещать. Четкой информации пока нет. Ожидаю решение компании.
        Прекрасно. Я лгу собственному отцу. Что дальше?
        Мы еще долго общаемся, после приходит медсестра, ведь наступает время для процедур, и нам приходится прервать беседу. Я успеваю узнать главное: операция прошла гладко, без осложнений, прогнозы оптимистичные, но лечащий врач желает оставить отца под наблюдением на более длительный срок, сказывается то, что у папы есть хронические заболевания, поэтому следует подстраховаться и учесть вероятные риски.
        Перебираю документы в папке, изучаю билет на самолет. Все выглядит вполне реально, трудно заподозрить подставу. В чем тогда подвох? Помедлив, снова беру в руки телефон, теперь звоню брату.
        - Да, - следует короткий ответ.
        - Привет, Олег, - заранее готовлюсь к трудному разговору, надеюсь, что мой брат хотя бы трезв, не успел еще уйти в алкогольный дурман.
        - Юлька, ты куда пропала? - спрашивает он. - Я тут дурею. Твой шеф гребаный урод, точно темнит, скрывает правду. Куда он тебя отправил?
        - В командировку, - роняю глухо.
        - Почему я совсем этому не верю? - бросает мрачно. - Где ты? Черт побери. Где?
        - Олег, давай не будем тратить время на склоки, - бормочу я. - Срочные дела не позволят мне вернуться домой в ближайшее время. Хотя, если честно, пока ничего непонятно.
        Ну и бред же я несу. Все понятно. Надо хватать документы и принимать идею Ахметова за единственный верный вариант. Завтра утром меня увезут отсюда. Ночной кошмар закончится.
        - Я бы вытряс душу из твоего босса, но ордер мешает, - вздыхает Олег. - После прошлого нападения суд вынес запрет, не могу приближаться к этому ублюдку ближе, чем на сто метров.
        - Ты попал в тюрьму из-за нападения на моего шефа, - выдаю, сама не понимая, вопрос это или утверждение.
        - А ты откуда про тюрьму знаешь? - мигом интересуется Олег. - Этот подонок успел нажаловаться? Юль, не дури башку. Говори, в чем там дело. Что у вас за компания такая? Что это за район, где мобильник не ловит?
        - Олег, мне кажется, это тебе стоит объясниться, - произношу тихо.
        - Ты пропала. Что я должен был думать? Не сразу понял, был... не в форме. А потом глянул - тебя нигде нет. И не первый день, прикинул и понял, долго ты мотаешься. Напрягся. В итоге рванул в твой офис, хотел разобраться, а когда твой босс начал плести чепуху про командировку, сдержаться не сумел. Хорошенько ему рожу начистил, но мало, раз ментов успел вызвать.
        - Олег, ты полез в драку. Ты же никогда таким не был! Пожалуйста, надо знать меру, остановись ты со своей выпивкой, проветрись и возьмись за ум.
        - Я давно не пью, - заявляет брат.
        - Олег...
        - Можешь не верить, но это так. Сначала нечего было выпивать. В следственном изоляторе виски не наливают. Разве что всякую бормотуху предложат, и то это нужно заслужить. Поломало меня конкретно, потом отпустило, привык. А дальше выпустили досрочно, там ошибка вышла, но я спорить не стал.
        - Какая ошибка?
        - Для освобождения назначили залог. Видимо, произошёл сбой системы. Сейчас всех на электронику переводят, отказываются от бумажных архивов, переводят данные в цифровой формат, от этого и проблемы. На счёт поступили деньги, от некоего Графа, так отправитель обозначен. Сумму отправили в уплату моего залога. Понятно, что тут явный сбой программы. Но меня выпустили. Средства получены, документы оформлены. Я не жалуюсь. Жаль только не разрешают снова твоего босса отметелить.
        Граф оплатил операцию моего отца. Граф внёс залог за моего брата. Граф - это альтер эго Рустама?
        Обычно бывает так - хороший и плохой парень. По традиции. Добропорядочный доктор Джекил и его темная сторона - мистер Хайд.
        Но у Ахметова талант рушить привычные устои. Один парень злой. Другой ещё злее.
        - Насилие - не выход, - говорю я, механически складывая документы обратно в папку.
        - Зато это отличный способ решить проблемы, - хмыкает Олег.
        - Ты оказался за решеткой. Не самое хорошее решение, если честно.
        - Не пришлось оплачивать рехаб, - заявляет с насмешкой. - Я просмотрел твою почту и увидел, ты наш бизнес тащила. Новый проект. Я удивился и ощутил себя куском дерьма.
        - Олег, прекрати.
        - Я должен был деньги зарабатывать, содержать семью, а вместо этого варился в тупом нытье и жалости к себе, - замолкает. - Не важно. Забудь. Я просто... черт, прости меня, Юля. Все, чего я теперь хочу, стать таким братом, которого ты заслуживаешь.
        - Будет достаточно, если ты снова займёшься бизнесом.
        - Уже работаю над этим. Обещаю, твои результаты будут только приумножены. Я постараюсь. Но может, ты объяснишь, что за дерьмо происходит у вас в компании? Почему люди постоянно пропадают?
        - О чем ты? - удивляюсь.
        - Я подружился с твоими коллегами и многое раскопал.
        - Подружился? После избиения шефа?
        - Я давно понял, что девчонкам нравится, когда мужик способен набить морду, прямо в мясо избить, - замечает с затаенной горечью. - В общем, несколько девушек мною заинтересовались, одна даже носила передачки в сизо. Она и рассказала мне про исчезновение Татьяны. Секретаря вашего босса.
        Точно. Татьяна исчезла. Как я могла забыть? Она привела меня в клуб, после пропала, так и не вышла на работу. Неужели Рустам подчищает следы и убирает неугодных? Но девушка действовала по его приказу. Или нет?
        - Твой жених тоже потерялся, - цедит сквозь зубы Олег. - Ты реально в него влюбилась? Вид у него как у полного кретина. Стоп. Он с тобой? Вы тайно повенчались? У вас медовый месяц? Юля, объясни. Хватит молчать.
        - Я действительно работаю, - стараюсь выражаться уверенно и твёрдо. - Ярика здесь нет.
        - Ты вышла за него замуж? Не понимаю твой выбор, но так и быть. Пускай.
        Мой выбор. Невесело усмехаюсь. Мой настоящий выбор свёл бы Олега с ума и моего отца загнал бы в могилу.
        - Я позже наберу, - обещаю глухо.
        - Постой...
        Завершаю вызов. Отключаю телефон. Мои пальцы леденеют. Дрожь сводит каждую мышцу, потряхивает, пропускает сквозь железные жернова. Цепенею, размышляя о том, какая участь могла ждать Ярослава.
        Хватит сжиматься от страха. Нужно действовать.
        Я нашла своего Рустама. И я его больше не отпущу. Нужно во всем разобраться, развеять тьму.
        Глава 64
        Она придет. Еще до наступления вечера. Пообщается со своим отцом, потом с братцем. Последний точно проболтается и про ту шалаву из офиса, и про недобитого женишка. Девчонка примчит их спасать. И главное - примчит спасать меня. Бедного мальчика, который стал ее защитником в детстве, ограждал и оберегал от всего вокруг.
        Натура такая. Дурная. Годы идут, а ничего не меняется. Раз за разом можно ловить на одинаковый крючок. Помощь слабым. Спасение угнетенных. Тупая добродетельность течет в ее крови, будто вирус, вырубает мозги.
        Я следил за ней давно. После первой встречи в доме Стрелецких.
        Оставался в тени, держал добычу под прицелом. Понимал, моя будет. Моя. Чтоб там отец не говорил, чтоб мой старший брат не выдавал, я сразу решил: не отдам. Поймал, пальцы сцепил. Теперь разве можно отдать? Разве реально выпустить из когтей?
        Я себе принцессу хотел. И взял. Забрал от всего мира.
        Долгие годы наблюдал. Изучал повадки. Без фанатизма. Присматривался. Вдруг кто на собственность позарится? Быстро клыки выдерну, кости переломаю. Когда приезжал в город, всегда ее находил. Привычка выработалась: если оказывался на каникулах, сразу девчонку отыскивал, выяснял, где прохлаждается, чем дышит. Она и не замечала меня. Жертва никогда хищника не видит.
        Я прикидывал, как убить девчонку. Трудно приходилось. Способы, которым нас обучали, здесь не годились. Слабая она. Совсем хилая. Никакую пытку до конца не довести. И еще загвоздка - нам показывали все только на здоровых мужиках. Никаких девок. Женщин принято оберегать. Кто руку на бабу поднимет, тот сам бабой и станет. Такой уклад прорисовывался.
        Но она не женщина. Жертва. Это другое. Отец объяснял. Для кровного долга совсем другие правила, поэтому привычный закон тут не действует. И вообще, только наши женщины чистые, заслуживают уважения, остальные шлюхи, почти животные, их используют для грязных потребностей. Сосуды для слива для слива похоти.
        - Запомни, сын, - говорил мой отец. - У местных женщин нет гордости. Их мужчины трусливые червяки. Мелкий народ. Недостойные особи. Таким за честь прогибаться, прислуживать нам. Они чуют силу, поэтому подчиняются. Спины гибкие. Рождены рабами. А вот нас ничем не укротить. Мы воины.
        Отец много чего говорил, пока однажды не захлебнулся во лжи.
        Девчонки меня мало интересовали. Другое дело - принцесса. Она цель. Вот и держался близко. Я тренировками жил, горел желанием положить старшего брата на обе лопатки. Судьба мою мечту украла. Марат погиб, так и не проиграв мне.
        Я был щенком, но уже тогда не желал делиться с другими псами. Помню, наблюдал за девчонкой, смотрел, как дурачатся дети на площадке. Бойцами там и не пахло. Сопляки. Неженки. Родня совсем не заботилась о том, чтобы закалить собственное потомство. Ни полосы препятствий, ни огненного рва. Никакого оружия. Ни намека на тренажеры. Даже брусьев нормальных не найти. Очень странные качели. Полагаю, я бы мог использовать эти штуки на свой лад, прибавить шипы и цепи, установить пару капканов по периметру. Только дохляки, которые тут повсюду сновали, такой уровень не вытянули бы. Спеклись бы на первом же подходе.
        Иногда казалось, девчонка чуяла меня, замирала и оборачивалась, отыскать пыталась. Но я сам желаемое за реальность выдавал. Глупо таскаться следом за обычной девкой, хоть и жертвой кровного долга, вот и пробовал в ней найти особенные черты. А ничего не было. Малявка, таких здесь полно. Рожа бледная, руки соломинки, ноги худющие - как на них умудряется бегать? Правда верткая она. Задиристая. Остальные дохляки место знают, не лезут никуда, а эта одних пацанов от других защищает. Все настолько обалдевают, что отступают. Мелочь, зато какая крикливая. Знаки всякие показывает. Я тогда местные фишки не просекал. Я и язык плохо знал. Дома на родном общались. В школе тоже.
        Однажды за моей девчонкой погнался жирный придурок, кулаками размахивал, угрожал. А я следом продвигался, прикидывал, как этого смельчака навсегда успокоить, чтобы и не думал даже на чужое лезть. Когда она через забор перемахнула, я им занялся, жаль только разобраться не успел. Минута - девка вылетела прочь с криками, а за ней вылетел и пес. Здоровый гад. Охотничий. Вот это принцесса. Каждый заграбастать норовил.
        - Моя! - рявкнул я.
        Больше на псину не смотрел, девчонкой занялся, обошел вокруг, оглядел. Куртка у нее дурацкая. Что за цвет? В таком наряде нигде не спрятаться. По глазам бьет яркое пятно. Несчастье. Даже скривился от разочарования.
        Зверек. Хилый. Совсем непригодный для жизни.
        Такую и убивать жалко. Сама помрет. Разве она дотянет до восемнадцати? Вечно в неприятности попадает. Пару ее обидчиков я уже проучил тумаками, слегка помял. Нечего разевать пасть на мое. Собственность нужно охранять.
        - Вставай, - ухватил ее за руку и вздернул вверх.
        - Ты кто? - глазища выкатила.
        - Никто.
        - Так не бывает, - башкой замотала. - У всех есть имя.
        - Нельзя убегать от бешеных псов. Либо убиваешь, либо встаешь на колени. Твоя беготня дразнит голодного зверя.
        Это были фразы из фильма, который мне понравился. Фразы на языке, который она должна была понять.
        Девчонка посмотрела прямо в мои глаза. Смело так. С вызовом. А потом застрекотала с такой скоростью, что мозг закипел, обрушила шквал вопросов, из которых я понял, ее интересовал тот проклятый пес. Она допытывалась, чем я шавку отвадил.
        - Сказал, ты моя, - отрезал.
        Опять защебетала, зубы оскалила, протянула мне какую-то траву.
        - Держи! - воскликнула.
        - Чего? - поморщился.
        Она продолжила болтать. Благодарила за спасение. Наивная, знала бы мои планы, предпочла бы сдохнуть от клыков того пса.
        Я взял мусор из ее крохотной ладошки, повертел в пальцах, пытаясь понять пользу растения. Если только на яд пустить, но я пока того уровня обучения не достиг.
        Растер стебель, сжал пальцы в кулак.
        - Нет! - взбеленилась девчонка. - Убьешь!
        - Ты сорвала их. Значит, уже убила.
        - Ты не понял.
        Какого хрена трогает меня? В руку вцепилась, поглаживает. Больная явно.
        - Главное, чтобы ты поняла, - отчеканил я. - От диких зверей убегать нельзя. Никогда. Не можешь сбежать - подчиняйся.
        - Это не важно.
        Точно блаженная. Или мою речь не разбирает? Хреново говорю? Ладно, наплевать. Больше меня волновало то, что я никак не мог сбросить с себя ее ладонь.
        - Хочешь сдохнуть? - спросил прямо.
        - А я мертвая, - плечами пожала. - Когда наступит восемнадцать лет, меня заберут навсегда.
        - Кто?
        Очередной шквал слов. Различил - «монстры», «люди», «кровь». Потом - «мама».
        Девчонка покраснела и зашмыгала носом. Отлично, сейчас еще и разревется.
        - Меня зовут Рустам, - бросил, лишь бы отвлечь.
        - Юля, - пискнула она.
        Мертвая? Как бы не так. Разве что хватка у нее мертвая, вон как в меня вцепилась. Мелочь, а держит. Обалдеть.
        - Я знаю, - усмехнулся.
        - Что?
        - Я буду тебя охранять.
        И я охранял. Теперь серьезно и по-настоящему, не ради забавы приглядывал. Когда уезжал на учебу, поручал задание своим пацанам, смены у нас были разные, всегда успевали меняться. Один уезжает, другой заступает. Так и тянулось все.
        Я стал много с девчонкой общаться. Сам не понял, как и когда увяз. Раз возле дома задержался, успел ее поймать. Неугомонная. Вылезла из окна и сорвалась, башку расшибить пыталась. Дура. За ней глаз да глаз.
        Завертелось в итоге. Она трындела без умолку, кучу вопросов кидала. Большую половину я не понимал, по голосу догадывался. Хуже, чем зарубежные фильмы смотреть. Тарахтела бешено, не угнаться за смыслом. Часто про школу расспрашивала. Я пробовал объяснить. Мы из разных миров. Что она там разбирала? Охотник и добыча. Расклад предельно ясен. Я ее жрать должен, а не лясы точить. Но к ней хотелось приходить, хотелось держаться рядом. Девчонка приятно пахла, и смотреть на нее оказалось приятно. Раздражение вдруг пропало, сменилось чем-то странным, теплым и давящим, распирающим грудную клетку. Это не походило ни на что. Даже на первые реальные тренировки. На бои без правил. Она будто выпускала мою кровь на волю. Врезала под дых то взглядом, то улыбкой. Забавная. Шебутная. Трудно игнорировать. И правда - принцесса. Единственная. Настоящая.
        Я конкретно на нее подсел. Стал язык учить. Сам. Отец бы такого не понял. А дальше меня сюрприз ждал. Новая школа. На целый год. Без смен. Другой формат. Домой там отпускать не станут. Сбегать тоже не вариант. Остров посреди океана, а кругом вода. Бросайся и плыви. Только куда? Отучился, нормативы сдал, а дурь из меня не выбили. Гораздо хуже стало. Без девчонки было пусто и странно. Привык я к ней, прикипел. Как убивать бы стал? Не представлял. Вернулся, сразу к ней метнулся, выцепил. А она хмурая, злющая, из глазищ голубых искры летят. Взбесилась. Такая мелкота, а с норовом. Жесть, какая борзая стала, послала меня, разоралась и умчала в дом.
        Ничего. Никуда не денется. Моя. Сказал же. А я слово не нарушаю.
        Я ей всю комнату мусором забил. Ну травой. Лавандой. Теми ветками, которые она настойчиво мне в руку пихала, когда я пса отогнал. Короче, завалил ее спальню под завязку. Как старший брат советовал.
        - На девчонку запал? - Марат на раз меня считывал.
        Я промолчал. Мужик про чувства говорить не должен. Да и чувств быть не должно. Верность роду. Родовой долг. Наша жизнь - это сражение, бескрайнее поле боя. Для подвигов рождаемся и погибаем.
        - Девчонкам нравятся подарки, - продолжил брат. - Цветы. Побрякушки. Ты в курсе, где бабло взять. Ахметовы никогда не скупятся. Давай, порадуй свою красотку.
        - Я сам разберусь, - нахмурился.
        Марат присвистнул.
        - Крепко ты влип.
        Я ничего не стал отвечать. Влип. Очень сильно. Сам понял. Пока на том острове торчал, чуть от тоски не сдох. Выл и ревел покруче голодного зверя. Но это мне силу дало там продержаться, выстоять, пробудить ярость и злобу, рвать врагов на куски.
        - Цветов много, - выдал наконец. - А я в бабских штуках не шарю.
        - Розы всем нравятся, - сказал Марат. - Но ты знаешь, что для нашей семьи розы - это особенный цветок. Не каждой девчонке их дарим, только той, которая реально цепанет. Тут личный выбор. Метка. Как печать ставим.
        Интересно. Только зачем отмечать то, что и так по праву первого мое? Первый ее заметил. Первый схватил. Понимал, старшие не примут подобную идею, но против правды глупо переть. Моя она. Моя и точка. Пусть бесится, дергается, пусть не признает. Факт.
        - Ты выясни, какие ей нравятся, - прибавил брат. - Бывает, девчонки от тюльпанов тащатся. Некоторым ромашки заходят. Они ценят мелочи. Подметишь - западет.
        Пораскинул мозгами и про лаванду вспомнил. Не зря тогда выяснил, как зовется то чахлое растение. Принцесса от него млела. А как взвилась, стоило растереть в кулаке? Ей явно нравились эти веники.
        - Я тебя забыла! - проорала девчонка. - Я тебя не помню!
        Пищалка. Развернулась и умчалась.
        Ну ладно. Реально забыла меня. Первую встречу так и не вспомнила, не насторожилась, не почуяла опасность. Я же ее совсем мелкой заловил. Пара лет прошла. Но теперь она взрослеет. Поумнеть пора.
        От судьбы можно убежать. От меня - нет.
        Глава 65
        Девчонка всегда рвалась в огонь.
        Чего стоил тот случай, когда принцесса бросилась на дебила, который избивал очередного дохляка. На сильных лезть не рисковал, выбирал противника по своему уровню. Девчонка раза в три его мельче, но умудрилась прыгнуть сверху, повиснуть, потянуть в сторону. Я настолько охренел, что протормозил и не сразу ему глотку разорвал. Позволил тупому ублюдку пойти в разнос, угрожать, даже замах сделать.
        - Я тебе зубы выбью! - орал он как подорванный.
        Ничего. Я заставил его орать гораздо громче, когда сломал ему руку. Мразь, кем он себя возомнил? Посягнул на мое. Смелый какой, пора загнать урода в землю.
        - Рустам, - зашептала девчонка. - Рустам.
        Я понял, при ней расправу затевать не стоит. На остальных наплевать, но она… другая. Нельзя и все тут. Надо подальше эту гниль оттащить. Не стоит принцессам на такое смотреть. Мелкая она совсем. Напугается. А пугать я ее тогда не хотел.
        Только девчонка за мной поперлась. Начала канудить, чтобы падаль отпустил на волю, разнылась, раздражая еще сильнее.
        Я просто не мог поверить. Я не понимал.
        Серьезно? Ей было жалко его? Этого недомерка? Он бы ее не пожалел. Врезал бы, не раздумывая. Класть он хотел, девчонка она или нет. Таким уродам в кайф тупо бить.
        Мне тоже в кайф. Но предел знаю. Граница четкая проведена.
        - Он обещал выбить тебе зубы, - напомнил ей.
        - Шутил. Глупо шутил.
        - Нет.
        Ну не могла же она быть такой дурой. Не могла.
        Что с ней не так?
        Подползла ко мне, в ногу вцепилась, прижалась всем телом и смотрела снизу вверх, башку свою назад запрокинула, глаза вылупила и кишки мои намотала на крохотные кулачки. Гребаная мясорубка.
        Я попробовал объяснить снова. Без толку. Она ничего не слушала, уперлась и не отставала, умоляла отпустить придурка. Очень забавно удивлялась тому, что я хочу грохнуть гада. Таращилась и заливалась слезами.
        Принцесса не разделяла мои вкусы, отказывалась дарить этому соплежую красивую улыбку.
        - Каждый заслуживает шанс на ошибку, - сказала она.
        - Каждый?
        - Да.
        Справедливо. Я решил, это мне пригодится. Когда девчонка поймет, кто я, верну ей слова. Пускай играет по правилам, раз сама начала. В школе нас учили, любую схватку нужно использовать с выгодой. Тактические уловки не были моей сильной стороной, но уже тогда я чувствовал, где надо усилить напор. Грубая мощь выручает, только иногда сражения выигрывают хитростью.
        - Запомни, - бросил ей прямо.
        - Что?
        - Хрень про шанс.
        А того мудака я раскатал позже. Приватно. Устроил все так, что он больше никому и никогда не причинил вреда.
        Я вторых шансов не давал.
        Мы стали чаще встречаться, проводили время вместе. Обычно я забирался к принцессе через окно, слушал ее стрекотание, пытаясь разобрать смысл. Язык изучал на практике.
        Она рассказывала мне обо всем. Доверяла. Открывалась. Выложила и про кольцо, и про гибель матери, и про обещания монстра, те самые обещания, которые я и без того отлично знал, слышал, как их давал мой родной отец. я понимал многое, но не то, почему грудь сдавливает, когда девчонка начинает хныкать.
        - Тебя никто не тронет, - пообещал ей и стёр слёзы с лица.
        А она испугалась, будто поцелую в губы, начала плести чушь про беременность. Вроде бы дети от этого появляются. Наивная. Шухарная. Ситуация с детьми иначе обстоит. Мужик выбирает достойную женщину, женится, только потом ребёнка ей заделывает. Кому попало наследников вынашивать не доверят. Необходимо выбрать особенную. Чистую. Подходящую для клана.
        - Будешь моей, когда тебе восемнадцать стукнет.
        - Ничего не получится, - вздохнула. - За мной придут и убьют.
        - Я своё не отдам.
        - А я твоя? - удивилась.
        - А ты ещё не поняла?
        Смешная она была. Не замечала очевидное.
        - Им нужна моя кровь, - глаза заблестели. - Ты не сможешь им помешать. Папа не смог. Никто не сможет.
        - Я найду способ.
        Долг полагалось взыскать старшему брату. Марату. Но я решил, с ним сумею договориться. Особенно если уложу на обе лопатки, разнесу в честном бою. За славную победу всегда шла награда.
        - Зачем я тебе? Мы даже пожениться не сможем. Ненавижу кольца. Тошнит от них.
        Я едва удержался, чтобы не захохотать. Побрякушки погоду не сделают. Тут в другом суть.
        Достал нож, по пальцу лезвием провёл. Изнутри.
        - Вот мое кольцо. Никто не увидит. Только ты.
        Девчонка завелась. Засверкала глазами круче прежнего.
        - Дай, - потребовала. - Дай нож.
        - Это клятва. На крови. Назад не вернуть.
        Она сама рукоять дернула. Лезвием мазнула. После смотрела, как стекает кровь. Завороженно так. По ходу не верила в то, что натворила.
        - Я твоя. Твоя невеста.
        Ну и кто виноват? Кто заставил? Сама выбор сделала и присягнула на верность. Я насильно за язык не тянул. Не принуждал.
        - Твоя жизнь в моих руках, - сказал как есть.
        Взял и переплел пальцы, смешал нашу кровь в единое целое. Забыл о возмездии. Наплевал на годы ненависти и злобы. Не чувствовал к девчонке ничего дурного. Просто хотел себе забрать.
        Реально ценными вещами делиться не принято.
        Только отец бы меня не понял. Прибил. И был бы прав. Слово главы клана - закон. Слово отца - ещё выше стоит. Ослушаться нельзя. Пойти против значит предать род.
        Эти постулаты, веками вбиваемые в голову, сильно отягчили выбор казни, когда я добрался до правды и понял, что подонка нужно уничтожить. Даже если он дал мне жизнь.
        Тогда я слабо представлял, как сумею разрушить привычный уклад.
        Глава 66
        Палач и жертва. Исход предрешен. Но принцесса продолжала меня удивлять, и с каждой новой встречей, я все четче понимал - убить не смогу. Рука на ее горло не поднимется. Иногда хотелось придушить. Слегка. Если она начинала рыдать или опять проявляла доброту не к месту, пытаясь помочь мразям разного пошиба. Наивная настолько, что начинала раздражать. Я решил, повзрослеет и поумнеет. Ну и кто после этого наивен?
        Девчонка вытребовала обучение. Приходилось заниматься с ней на спортивных площадках для слабаков. Показывал простейшие упражнения, подсаживал на турник, помогал подтягиваться.
        Веселье. Она извивалась и дергалась как червяк, тужилась, старалась, краснела, еще фыркала. Недовольная. Мечтала сразу мои рекорды побить, с ходу всему научиться. Нереально так прокачаться, у воробья под коленкой мышцы сильнее развиты.
        Дурачились мы, время теряли, а потом грянул гром.
        - Чем ты занят, сын? - спросил отец.
        Я облажался. Не слышал его приближения, ничего не уловил и не заметил. Сытый зверь хватку теряет. В школе запас еды был строго ограничен. За мясо нужно драться. Жрать захочешь - найдешь как. Поймаешь, живьем зверька жевать будешь. Тут просто надо оголодать до нужной степени, сразу скрытые ресурсы откроются. Нас впроголодь держали, натравливали друг на друга. Я забыл главное правило.
        Спохватился поздно. Подскочил, девчонку за спиной спрятал.
        - Она моя, - сказал. - Первый нашел.
        - Наша, - поправил отец. - Наша жертва.
        - Нет. Я поймал ее раньше.
        - Ты споришь со мной?
        Заткнулся. Глаза отвел. Продолжал держать принцессу очень крепко, но уже знал, придется отдать, подчиниться правилам. Род выше личной воли. Приказ отца - единственный закон для целого клана.
        - Отойди, сын, - это он на чужом языке сказал, намеренно выделил, чтобы моя принцесса поняла, кому по глупости доверилась. - Отпусти девчонку.
        Я не мог. Впервые не мог покориться воле отца. Физически не удавалось.
        - Ты будешь наказан, - бросил он уже по-нашему. - Хочешь, чтобы я наказал и ее? Тогда вдвоем в яму отправитесь.
        Разжал пальцы. Отошел в сторону. Отец выполнил бы угрозу. Злость из него перла, хоть голос и оставался спокойным. Обещал не трогать девчонку до восемнадцати, но мог сам изменить правила в любой момент.
        - Ты на мать похожа, - сказал принцессе. - Брать твою грязную кровь будет сладко. Мой сын тебя давно оценил. Сразу схватил. Помнишь?
        - Врете, - шипела она. - Вы врете.
        - Наглая ты. Но ничего. Мои сыновья знают, как гордость с вашей породы сбивать. Годы пройдут - на своей коже их доброту почувствуешь. Клянусь, каждый из нас долг возьмет. До капли.
        - Вранье! - заорала. - Рустам не ваш сын.
        - Ты старшему достанешься. Марат начнет, а после разделит пир с остальными. Мы щедрые люди, ничего не жалеем.
        - Нет, - прорычал я. - Она моя.
        - Рустам, проваливай, - рявкнул. - Рано эту овцу жрать.
        - Отец…
        - Я сказал.
        Пришлось уйти. Но далеко я уходить не собирался, ждал девчонку возле дома, только она мимо прошла, даже глаз не подняла, под ноги смотрела, плелась совсем потерянная. В ее тонких пальцах был зажат черный прямоугольник. Кассета. Я быстрее среагировал, чем понял суть.
        Ворвался в дом Стрелецких, увидел на экране лицо своей погибшей сестры и рожу долбанутого урода, который ее погубил. «Принцесса Амина». Проклятое кино.
        Я разбил телевизор, метнул первое, что под руку попалось.
        - Тебе нельзя это смотреть.
        - Кто ты? - прошептала девчонка, выкрикнула: - Убирайся!
        - Принцесса…
        Дотронулся до плеча.
        - Нет! - заверещала. - Нет! Не трогай!
        - Юля, - первый раз по имени назвал.
        - Я тебя узнала, - отшатнулась. - Ты сын чудовища. Вы забрали мою мать. Убили. Вы и меня убьете. Ты уже пытался. В ту ночь, когда поймал. Ты хотел меня убить.
        - Юля, - взял ее за руку, пальцем по шраму провел.
        - Ты Рустам! Рустам Ахметов. Ненавижу тебя и твоего отца.
        - Ты моя, - перевернул ладонь, показал на отметину от ножа. - Моя невеста. Сама сказала. Сама выбрала. А про шанс помнишь?
        - Нет, нет, нет, - забормотала и задергалась. - Убирайся! Не твоя и твоей не буду. Лучше сдохну. Проваливай!
        - Принцесса, - сжал ее пальцы. - Юля.
        - Уходи! - взвыла. - Прочь. Пошел вон! Ты не тронешь меня до восемнадцати лет. Не тронешь. Ты никто. Никто. Никто. Тебя нет. Ничего нет. Я не помню. Не хочу помнить. Ты… предатель. Ты предал меня!
        Да. Предатель. Девчонка была права. Я заигрался, причем сам не заметил как, предал собственную семью. Род. Клан. Всех предков, вывешенных в галерее побед. Я решил поставить личные желания выше общей цели, выдумал бредовые идеи.
        Я думал, зачем отнимать ее жизнь? Моя сестра погибла. Кровь за кровь. Верный ход. Но разве смерть должна возмещаться смертью? Что если правила изменятся? От мертвых толка нет, зато от живых всегда выгода.
        Ахметовы могли взыскать долг иначе. Разве нет?
        Я не стал делиться мыслями с отцом. Сбежал. От наказания, от самого себя. Метался как хищник, которому подпалили хвост. Жалкое было зрелище. Слабость. Позор.
        Я таскал в комнату принцессы лаванду. Крал и забивал спальню ветками. Вырывал все, до чего дотягивался, а дотягивался я до очень многого.
        Наверное, надеялся на что-то. На прощение?
        Она не простила. Забыла. Заставила себя забыть. Вышвыривала ветки в окно. Рыдала ночи напролет. Я слышал, когда забирался на ее подоконник. Там меня и схватили люди отца.
        Новая школа оказалась покруче прежней. Сначала я даже обрадовался. Никакого наказания. Скорее уж награда. Приключение для прочистки мозгов.
        Старший брат отвез меня на Север, проводил до границы и указал, куда двигаться.
        - Держи, - Марат вложил в мою ладонь нож.
        - Оружие нельзя, - удивился я.
        - Разве это оружие? - хмыкнул. - Зубочистка.
        - Против правил.
        - А по правилам тут не выжить, - хлопнул по плечу. - Удачи, брат.
        Отец не хотел меня наказывать, поскольку нашел вариант получше. Предателей казнят. Даже самых близких. Я должен был снова заслужить право на жизнь. Оплатить ошибки кровью.
        Дикие условия. Зверский холод. Борьба за выживание шла полным ходом.
        Глава 67
        Я видел смерть. Глядел в упор. Скалил зубы и хохотал. Черта между днем и ночью стерлась. Время потеряло всякий смысл. Прошлое отступило. Будущее не родилось. Каждый вдох закалял. Каждый выдох приравнивался к торжественной победе.
        Помню, как лежал и смотрел на бескрайнее звездное небо. Тело леденело. Чужая кровь, залившая меня, больше не грела. Оттолкнул труп, но подниматься не спешил. Выжидал, понимал вокруг хватает противников, посильнее и похитрее, только и предвкушают мой промах.
        Я хотел получить все. Всегда. В этом и заключалась главная проблема. Невозможность контролировать собственные чувства. Меня пожирала ярость. Затапливала злоба. Я не представлял, как направлять эмоции в правильное русло, не умел повергать врагов, обращая их силу в слабость. Мои тактические уловки не отличалась разнообразием. Я набрасывался и молотил кулаками. Бил. Грыз. Рычал. Я превратился в животное. Мозгов на большее не хватало. Потенциал впустую растрачивал.
        Я боялся сдохнуть. Ощущал жар преисподней за спиной. Дрожал и сжимал кулаки. А потом потерял страх. Перестал чувствовать. Разум прояснился. Выживать стало куда проще. Но даже тогда внутри тлела преступная тяга. Жажда того, что я должен был уничтожить. Запретное желание.
        Она приходила ко мне. Там, на краю мира, когда я мастерил оружие из костей поверженных соперников. Зверей? Людей? Не разобрать.
        Она улыбалась и шептала:
        - Рустам. Мой Рустам.
        Ее светлые волосы струились по худым плечам. Глаза сияли ярче стали. Холодные, ледяные.
        Я знал, это видение. Нет смысла протягивать руки, пытаться поймать ускользающий мираж. Но я знал и другое. Она моя. И будет моей - по-настоящему. Так, как я хочу. Иначе ее не будет вообще.
        Я вернулся обратно. Заслужил прощение отца, но от планов своих не отказался. Наоборот, желание окрепло. Я продолжал приглядывать за девчонкой. Не лично, через других. Я не выпускал свою собственность из-под присмотра.
        Она повзрослела. Превратилась в магнит для неприятностей.
        Сперва пришлось разделаться с училкой, которая пробовала устроить для моей принцессы свидание со взрослым мужиком. Жирдяй часто катал на своей тачке маленьких девочек, в кафе водил, мороженое покупал. Прикрывался практикой языка, типа коренной америкос, отполирует произношение по доброте душевной. Он девчонок взглядом лапал, ничего не делал, зато на хате хранил кучу стремной порнухи.
        Руки я ему поломал для профилактики. Ментам сдал. Пусть разбираются. А моя принцесса о его существовании не узнала. Счастливо жила дальше.
        После всплыла тема про скрипача. Дружок ее, блять. Сморчок хренов. Поспорил, будто мою девчонку добьется, раскрутит и бросит. Со своими приятелями на крутую мобилу забился. Обещал обаять «Снежную Королеву». Поржали они знатно тогда. Но очень недолго. Я всех раскатал. По очереди. Как донос получил, так и направился этих червей давить. Провел воспитательную беседу, объяснил, что хорошо, а что плохо. Наглядно показал.
        Скрипач орал громко. Оглушал. Не зря посещал музыкальную школу. Не буду говорить, куда и как затолкал ему мобильный телефон. Мой отец бы этого не одобрил. Он выбирал традиционные способы казни. А у меня к тому моменту проснулась фантазия.
        Я встретил принцессу возле больницы, где она этого урода навещала. Посмотрел на нее впервые после разлуки.
        Она обернулась. Точно почувствовала. Хотя вряд ли могла заметить на таком расстоянии, узнать в куртке с надвинутым на лицо капюшоном.
        Гребаный сталкер. Я таскался за ней, но упустил главный момент. Проглядел, когда ее забрала банда Упыря. Семейное поручение выполнял. Вернулся домой, а там донос ждет. Девчонку в тачку затолкали, увезли на старый завод. Пацан, которого я следить за ней приставил, влезть против ментов и пары бандитов не рискнул. Хвост поджал и слился. Наказание за трусость он получил позже. Я помчал по следу. Время таяло.
        Дорогу не помнил. Гнал вперед, ничего не разбирая вокруг. Пробрался за ограду, влез внутрь. Услышал голос принцессы и выдохнул. Успел.
        - Ахметовы защищают мою семью! - орала малышка.
        Упыри заржали. Не верили. Зря.
        - Рустам Ахметов! - вопила она. - Вы должны его знать. А еще есть Марат. Его старший брат. Марат Ахметов. Проверьте это и поймете.
        - Киса, - процедил один из будущих трупов. - Срать я хотел на твоих Ахметовых. Здесь я рулю. Никто тебе не поможет. Никто. Поняла, киска? Здесь я царь и бог.
        Не уверен, будет ли он срать, но харкать начнет точно. Собственными кишками. Может, даже позвоночником. Тут как дело пойдет. Куда настрой заведет.
        Только сперва надо принцессу вывести.
        Уроды тянут изувеченную бабу.
        - Смотри, киска, - рыгочет Упырь. - Вот, что бывает с теми, кто меня злит. Ближе. Еще. Покажите эту драную суку крупным планом. Пусть кадр хорошенько врежется в память. Сегодня наснимаем крутое кино. Смотри и учись, киса. Не повторяй чужих ошибок.
        Кровь. Горелая плоть.
        Я ощутил знакомый запах.
        Но принцесса… это не для нее. Она не должна была такое ощущать. Видеть. Слышать. Впитывать кожей. Херовый из меня защитник. Не оградил свое. Не уберег.
        - Ладно, хватит, - бросил Упырь. - Кончайте тварь. Новую киску еще успеем разобрать на части. Некуда спешить. Она у нас надолго в гостях.
        Крик порвал нутро на куски.
        Моя девочка вопила. Звала на помощь. Умоляла пожалеть ту изуродованную женщину. Моя девочка сгорала в истерике. А я ничего не мог сделать. Ну… почти.
        - Привет, принцесса, - зажал ее рот ладонью. - Не дергайся, надо срезать веревки.
        Даже не дрожит. Застыла. Закоченела вся.
        У нее шок. Нужно привести в чувство. Заземлить.
        - Укуси меня, - приказал. - Давай. Кусай, принцесса. Иначе не отпустит.
        Ниже руку сдвинул. Девчонка не медлила, сразу зубами впилась. Жадно так. Меня пробрало. А потом языком по ранам прошлась, слизала капли. Мысли сбила в кучу. Заставила обо всем позабыть, но только на короткий миг.
        - Беги, принцесса, - бросил. - Беги в сторону дороги. Быстро.
        - А ты? - обернулась, глазами сверкнула. - Как ты?
        Схватил ее за загривок и вытолкнул прочь отсюда.
        Беги. Беги, дура. Дай разделаться с теми, кто посмел тебя обидеть.
        Упыри заметили меня. Заверещали. Почуяли гниды свою смерть.
        Я двинулся на них, прикидывая, в каком порядке начать. Будто на праздник попал, полный стол лакомств. Трудно выбрать, кругом искушение.
        Заскрежетал металл. Вниз грохнулся огромный кран. Одну из моих новых игрушек расплющило по бетону до того, как я до нее добрался. Здоровенного мужика всмятку раскатало. Вой поднялся.
        - Девка! Сука, она вырвалась!
        Обернулся.
        Принцесса на рычаге повисла. Помогла мне? По ходу у нее тоже обостренное чувство справедливости.
        Беги. Кому сказал?!
        Мой взгляд ее и толкнул дальше. Сорвалась и помчалась. Потом мы уже в тачке моего брата пересеклись. Марат за мной пригнал, девчонку по пути перестрял, после меня подстраховал, помог убрать мусор. Хорошее время было, бок о бок гиен ломали.
        Я сгреб принцессу в руках, держал всю дорогу до больницы, пока она как в бреду металась, звала на помощь, мое имя повторяла снова и снова.
        - Последняя встреча, - сказал Марат. - Забудь про нее. Дам вам попрощаться, но завтра же мы свалим из этого города.
        Я кивнул. Понимал и признавал косяк. Второй раз меня бы не простили.
        Брат прикрыл эту слабость перед отцом, совсем иначе историю подал, типа я развлекался, выехал в лес, оттягивался с левой девкой, а тут банда Упыря нагрянула. Ну и завертелось кровавое месиво.
        Марат ушел, а я остался ждать в палате, пока принцесса очнется. Врач сообщил, могут быть проблемы с памятью. Девчонку били по голове, на волосах запеклась кровь.
        - Они мертвы, - решил начать с хороших новостей, когда она открыла глаза.
        - Кто? - зубами застучала.
        - Те, кто тебя обидел.
        - Меня никто не обижал, - головой мотнула и взвизгнула от боли. - Уйди. Пожалуйста, уйди.
        - Нет.
        Я бросил к ее ногам красные розы. Тот самый сорт, который мой далекий предок вырастил для своей любимой женщины. Цветок, рожденный в заточении.
        - Цветы для моей невесты.
        - Тогда ей их тащи, - сжалась вся, отползла подальше, забилась в угол. - А меня оставь в покое.
        - Я забрал тебя у смерти.
        - Нет, я…
        - Я сделаю это снова.
        - Нет, нет…
        - Будешь моей - будешь вечно жить.
        - Хватит!
        Уши зажала, зашептала всякий бред, начала говорить, я пытался ее убить, сначала другую блондинку прикончил, видно, разминался, после за нее взялся, но ей чудом удалось меня укусить и вырваться.
        - Память вернется, - оборвал ее поток. - У тебя сотрясение мозга.
        - Я помню! - завопила. - Ты убийца. Как твой отец. Как твоя семья. Ты мечтаешь забрать мою кровь. Ты хочешь убить и…
        - Дура, - схватил за плечи, встряхнул. - Я не хочу убивать. Я убиваю.
        И ты кстати тоже. Убила одного упыря, защищая меня.
        Такая наивная. Глупая. Мы повязаны. Клятвой. Острием ножа. Кровью. Своей и чужой. Мы обручены гребаной судьбой. Так чего ты против правды на дыбы встаешь?
        - Уйди, уйди, - забормотала как заведенная.
        Я разжал пальцы. Отпустил.
        - Ты вспомнишь, - пообещал. - Мне твоя кровь не нужна. Ты моя. Вся. Сдохнешь, если будешь с другим. Сам размажу. И тебя, и его.
        - Уходи! - отшвырнула цветы, раня ладони.
        Хотела жестко? Получит.
        Я оправдаю все ожидания.
        Чувства ослепляли. Ярость душила. Злоба прожигала внутренности. Подавшись эмоциям, я упустил главное, допустил очередную ошибку. Мог сопоставить факты сразу, выявить странную закономерность.
        Проклятье. Будь я тогда поумнее, сразу бы понял. Все бы сложилось иначе. Только один фрагмент изменил бы реальность. Вся эта тема с долгом вывернулась бы иначе.
        Марат бы выжил. Вместе бы узел рубили. Бок о бок, прикрывая друг другу спину.
        Только раньше мне и в голову не приходило, что разные маньяки вьются рядом с моей принцессой неслучайно. Та училка с америкосом. Банда Упыря. Даже ее чертов дядька. После тоже любопытные совпадения. Шмара с работы завлекла в подпольный клуб для извращенцев. Другой хмырь под венец потащил с мутными целями. А дальше всплыла бригада работорговцев.
        Много уродов на одну малышку. Слишком много.
        Черт, куда они лезут? Я первый. В прошлом и в настоящем.
        Раздается стук в дверь. Несмелый. Робкий. Позже крепнет. Прямо ощущаю, как нарастает уверенность.
        Моя девочка рвется в клетку. Жаждет приручить зверя.
        Я усмехаюсь, постукиваю пальцами по подлокотникам кресла. Прикрываю глаза, считаю удары пополам с мгновениями.
        Дверь распахивается. Слышатся осторожные шаги.
        - Рустам? - ее голос ласкает горло изнутри.
        Как нож ласкает. Нежно. Холодит.
        - Я подумала над твоим предложением, - откашливается. - Ну по поводу «стать твоей до конца». Решила, нам все-таки стоит обсудить некоторые детали. Условия, скажем так. Мы должны заранее установить границы допустимого.
        Она не сдается. Никогда. Забавляет и раздражает одновременно.
        Поздно, принцесса.
        Ты сделала выбор, когда переступила порог.
        Моя.
        Моя до конца.
        Глава 68
        Рустам возникает из ниоткуда. Будто сам Дьявол материализуется из густого сумрака, умело использует игру света и тени. Умом понимаю, он просто расположился в том огромном деревянном кресле, после резко поднялся и предстал передо мной в полный рост, сбивая с толку. Ничего мистического в его появлении нет и быть не может. Но ощущения все равно жуткие.
        Первым делом надо попросить не пугать меня так. Не подкрадываться. Не скрываться в черноте. Не выбивать почву из-под ног. Не отбирать кислород.
        Точно. Отличная идея. Попросить перестать быть самим собой.
        Рустам Ахметов жестокий ублюдок. Безжалостный гад, не ведающий ни пощады, ни милости. Жадный до крови зверюга. Другим не будет. Никогда.
        Но есть ведь и просто Рустам. Мой Рустам. Его сумею укротить.
        Мой план перестает казаться хорошим. Вообще выветривается из головы. Мысли сбиваются в горящий клубок. Эмоции переполняют изнутри. Грудь жжет каленым железом.
        Мужчина оказывается рядом в один миг. Сокращает расстояние между нами до неприличия. Слишком быстро и стремительно. Порывисто. Разом выбивает остатки дыхания.
        О чем я хотела сказать? Обсудить… детали. Обговорить… условия. Да, точно, именно это и выразила пару секунд назад. Мы обязаны достичь компромисса насчет наших будущих взаимоотношений.
        Никаких извращений. Это надо сразу озвучить. Хотя с учетом богатого опыта моего партнера, мне и в голову не придет назвать большую часть тех вещей, которые он наверняка испробовал.
        Страшно вообразить, сколько у него было женщин. Особенно если настолько быстро и легко с ними сходится. Как с той бедной девушкой в гостинице. Он их всех, как будто щелкает. Взял свое и дальше пошел.
        Хмурюсь и отступаю на шаг назад. Его губы кривятся в оскале. Назад отхожу.
        А чего ты хотел? Думал, вспомню, приму чувства и сразу в объятья брошусь? Нет, я может еще не простила твои измены. И пусть тогда была почти рада той сцене в отеле. Только бы меня не трогал. Плевать хотела с кем развлекаешься. Но теперь… хм, если честно, и прежде радости оказалось гораздо меньше, чем я рассчитывала. Даже тогда, когда я искренне тебя ненавидела. Боялась. Презирала. Да, прозвучит глупо и безумно, однако ужасно сильно тянуло выцарапать твои бесстыжие глаза. И дикая боль изнутри продрала. Я разрыдалась как последняя идиотка. Слезы не удавалось остановить.
        Ты трахал ее и смотрел на меня. Ржал и забавлялся. Придурок. Чего добивался? Думал, тоже посмеюсь? Разделю твое веселье? Больной подонок, вот ты кто.
        И я больная. Точно больная. Если до сих пор тут нахожусь.
        А маскарад? Твой чертов маскарад. Все эти розыгрыши с Графом. Наша первая ночь. Краденая. И потом тоже комедия разыгралась. Заставил неизвестного дружка надеть чужую маску, сам рядом встал. Путал меня, издевался. Принудил изменять. С самим собой. Разве так поступать нормально? Когда я сорвала ту проклятую железку, чудом удержалась, чтобы ногтями в твою наглую рожу не впиться. Желала разодрать до мяса, расцарапать, только бы запомнил, мечтала передать слабую часть собственной боли. Но сорвалась. Приласкала. Провела по родному лицу кончиками пальцев. Захмелела от захлестнувших меня чувств. И убить хочется, и зацеловать. Разве бывает так?
        Я тебя узнала. По-настоящему. Узнала.
        Жестокий. Безумный. Неудержимый. Неукротимый. Но мой. Только мой. Рустам. Мой Рустам. Никому не отдам. Даже тебе самому не позволю вновь спрятаться за образом морального урода.
        - Подожди, - выставляю руки вперед, пытаясь остановить его приближение. - Нам нужно поговорить.
        - Нет, - усмешка становится шире. - Не нужно.
        Замок не заперт. Еще успею сбежать. Пожалуй, я поторопилась со своим решением. Не стоило действовать под влиянием порыва и подчиняться бредовой идее. Передо мной опасный хищник.
        Я не готова. Никогда не буду готова делать то, чего он желает. Во всяком случае, в полной мере.
        Тогда почему пришла? Понимала, куда иду и к кому. Знала, преступаю черту.
        Бросаюсь на выход, не глядя и не оборачиваясь. Повинуюсь природному рефлексу. На краю сознания вспыхивает главное правило. Не убегай от зверя. Преклони колени.
        Дверь захлопывается, обжигая спину холодом. Рустам умудряется закрыть проход в считанные мгновения, отнимая надежду на спасение. Загоняет в ловушку. Нависает мрачной скалой. Его взгляд устрашает. Горящий… и ледяной.
        - Я не встану на колени, - мотаю головой, хватаюсь за ручку, отчаянно дергаю, верчу во все стороны, но без особого результата, механизм не поддается.
        Черт возьми. Почему?! Он же просто закрыл дурацкую дверь, на замок не запирал, значит, я сумею отсюда выбраться.
        Нет. Я ничего не сумею.
        Пальцы забираются под ворот моего платья и раздирают плотную ткань на части, до самого низа разрывают. Потом наступает черед нижнего белья. Кружево очень быстро превращается в лохмотья.
        - Ты пришла, - хрипло произносит Ахметов.
        - А могла не прийти? - прикрываю грудь руками, шумно сглатываю. - Ты бы меня правда отпустил? Позволил бы отсюда уехать?
        Он оставляет эти вопросы без ответа, обхватывает мои запястья и разводит в разные стороны, вдавливает в поверхность двери, точно распинает.
        Я понимаю, что поступаю ненормально. Заявляюсь сюда и пытаюсь диктовать правила. Хочу броситься в объятья, но исключительно на своих условиях.
        Так не будет. Лидер здесь один. Он не допустит вольностей. Подчиняйся до конца. Покоряйся, принимая роль послушной куклы.
        Или нет?
        Господи. Я его совсем не знаю. Мой мальчик давно вырос, превратился во взрослого мужчину. Чужой. Посторонний. Враг. Искуситель. Люцифер собственной персоной.
        - Давай поговорим, - повторяю твердо. - Пожалуйста.
        Опять тишина. Только взгляд красноречиво скользит по телу, и ощущение такое, словно по коже движется остро заточенный стальной клинок. От губ к горлу, по ключицам, еще ниже опускается, задевает враз напрягшиеся соски, исследует ребра, перемещается вниз по животу.
        - Ты бы меня убил, - выпаливаю. - Если бы я вдруг решила принять предложение и уехать обратно домой… я бы не уехала. Верно? Ты скорее уничтожишь, чем отпустишь на волю то, что считаешь своей личной собственностью.
        - А ты? - оглушает, будто выстрелом.
        - Я тебя не держу.
        Он срывает рубашку. Сдергивает брюки. Тоже оказывается голым. Железные мускулы перекатываются под гладкой смуглой кожей. Идеальное вылепленное тело выглядит будто ожившая скульптура.
        Такой огромный. Везде.
        - Чувствуешь? - спрашивает и подхватывает меня под попу, поднимает в воздухе и прижимает к себе, буквально впечатывает в каменные мышцы, заставляет обернуть крепкие бедра ногами. - Крючок.
        Его громадный член утыкается в лоно. Обдает кипятком. Мощный и жилистый, обвитый набухшими венами, угрожающий. Раскаленный. Жуткий орган рвется в бой.
        - Ты все умудряешься опошлить, - бормочу сдавленно.
        - А ты по краю ходишь, - его губы настолько близко, что становится совсем невозможно дышать. - Я очень не советую называть мою женщину «собственность». Только я так могу. Остальным запрещается. Даже тебе.
        Глава 69
        Крупные ладони сминают мои ягодицы, притягивают плотнее, хотя у меня уже ощущение, будто наши тела спаянны воедино, слиты нерушимой связью. Гигантский вздыбленный член пульсирует и подрагивает. Прижимается к самому чувствительному месту, заставляя порочно прогнуться и простонать, издать надсадный хрип. Мелкая дрожь пробегает по струной натянутому телу, раскалывает надвое. Сотрясает изнутри.
        Рустам вбивается губами в губы. Врывается в рот, будто ураган. Толчком языка раздвигает уста. Входит внутрь так, словно трахает. Целует меня, точно помечает, овладевает грязно и жадно. Глубоко берет. Алчно. Принуждает рвано всхлипывать, задыхаться. Буквально вдалбливается внутрь. Развратно. Разнузданно. Пьет до дна.
        Впечатление, точно меня прошивает молния. Раскаленные разряды пробегают от макушки до пяток, пронизывают бедра, сводят мышцы тягучими судорогами, принуждают застонать в голос. Вибрация пробивает насквозь.
        Поцелуй на вкус как чистый грех. Дурманящий. Горько-сладкий. Токсический. Отравленный. Яд пропитывает жилы. Вынуждает кровь забурлить.
        Еще. Еще хочу. Дай!
        Но Рустам отстраняется, смотрит прямо в мои глаза так, что начинаю сильнее трепетать, против воли извиваюсь, сама обнимаю мощные плечи, поглаживаю мускулы, ритмично сокращающиеся под моими пальцами. Льну к этому разгоряченному телу. Чувствую, как скользит обвитый набрякшими венами орган по моим увлажнившимся складкам, и мигом заливаюсь краской.
        Это неправильно. Очень неправильно. Тогда почему настолько хорошо?
        - Тебя никогда не целовали, - заключает Рустам.
        Щеки горят. Все тело пылает и полыхает. Низ живота переполняет жидкое пламя. Языки огня облизывают позвоночник, скользят по груди. Обвивают и оплетают, жестко пленяют в капкан.
        - Целовали, - бормочу сдавленно. - Ты.
        - Твоя очередь, - ледяной голос никак не сочетает с тем адским пожаром, что разверзается в черных глазах.
        Прикрываю веки, тянусь к нему.
        - Нет, - окатывает холодом. - Хочу, чтобы ты видела, что пробуешь и как. Хочу, чтобы понимала, в чьих руках оказалась. Больше никаких гребаных масок и лабиринтов памяти. Некуда бежать. Не отпущу. Даже не пытайся.
        - Откуда ты знаешь про лабиринт? - спрашиваю и мигом исправляюсь. - Точнее там я придумала коридоры. Но лабиринт, так тоже можно было бы назвать побег от тебя и от прошлого.
        - Я вижу каждый твой шаг, - произносит ровно.
        - А это не скучно? - улыбаюсь. - Все знаешь заранее.
        Обхватываю крепкую шею пальцами и касаюсь его. Медленно провожу языком по четко очерченным губам. Неспешно изучаю резкий контур. Впитываю жар этого порочного рта, способного дарить дьявольское удовольствие. Наслаждение за чертой. Далеко за гранью дозволенного. Будто в омут ныряю. Утопаю в темных водах с головой. Смешиваю наше сбитое дыхание воедино.
        Все линии жажду испробовать. Познать. Впитать.
        Настоящего зверя невозможно приручить. Усмирить. Подчинить. Остается только принять. Вобрать целиком и полностью.
        Мои зубы смыкаются на его нижней губе. Прикусываю. Слегка. Чуть. Дразню. Иду на поводу животного инстинкта. Посасываю, втягиваю в свой рот. Рычание хищника отбивается в каждой клетке моего тела.
        Огромный член твердеет. Дикий бой набухших вен ощущается физически. Пропечатывается на створках моего лона.
        Целую Рустама. Проникаю глубже и пьянею от собственной наглости. Дурею от всего происходящего, от чувства власти над кровожадной машиной для убийств. Погружаюсь прямо в пекло. В обжигающе жаркий рот.
        Ловлю момент. Смакую. Растягиваю. А после в пропасть срываюсь. В неистовстве утопаю и разбиваюсь о скалы реальности, когда его безжалостный язык переплетается с моим. Умелый. Жестокий. Беспощадный. Искры высекает. Быстро показывает, кто здесь единственный хозяин. Толкает в бездну. Мощным рывком перемещается поле сражения обратно в мой рот. Порабощает. Завладевает безраздельно. До самой глотки достает. И даже гораздо глубже. До горла. До сердца. До печени. До души. Лишь чудом умудряюсь опять его захватить. Сжать зубами. Прикусить и обсосать. До одури алчно. Показать, что уступать власть не собираюсь.
        Захлебываюсь гортанным рычанием. Его рычанием.
        Он держит меня одной рукой. Без труда. Навесу. Крепче подхватывает под попу громадной ладонью. Пальцы другой руки зарываются в мои волосы.
        Не отталкивает. Не отстраняет. Сильнее прижимает.
        Выдыхаю. Разжимаю зубы. Жадно глотаю воздух.
        Наш поцелуй продолжается. Одержимый. Бешеный. Зверский. Дыхание сливается. Тягучие спазмы сотрясают плоть, разламывают суставы. Ощущения обрушиваются кипучей волной, обдирают кожу до мяса, до костей. Растворяют в ядовитом дурмане. Сжигают до пепла.
        Мы будто воюем друг с другом. Впиваемся. Вонзаемся. Жалим. Сражаемся. Бьемся зубами, кусаем губы до крови. Впадаем в безумие.
        Невозможно очнуться. Нельзя протрезветь.
        Перестаю различать грани реальности. Мир взрывается. Просто ощущаю медный привкус. Эмоции ранят. Расплавленное железо растекается по венам.
        Рустам насаживает меня на член. Вгоняет гигантский орган одним ударом. Рывком погружает до самого предела. И я достигаю разрядки в этот момент. Раскалываюсь. Сотрясаюсь и вонзаю ногти в здоровенные плечи. Отчаянно стараюсь удержаться на поверхности. Но падаю. Снова и снова. Кричу прямо в рот, который продолжает меня клеймить. Дикий вопль. Надсадный. Словно ребра выламывает.
        Что со мной? Кто я? Больше не знаю. Не понимаю. Ничего.
        Я в темноте. Но здесь удивительно светло.
        Погибаю и умоляю. Еще. Еще. Убивай меня. Упоительно нежно. Жестко. Бешено. Врывайся глубже. Порочнее. Острее. Разорви нашу общую ненависть. Разрежь.
        Только ненависти уже нет. Даже тень ее схлынула. Прорвало плотину. Одержимая стихия все размыла. Смыла. В ноль. До самого основания. Прошлое сожжено. Будущее пока не рождено.
        Разряды электрического тока пробивают раз за разом. Сильнее. Мощнее. Ощущаются четче с каждым новым толчком. Пронизывают тело насквозь.
        Рустам берет меня грубо. Размашисто. Толкается так, что темнеет перед глазами. И губы из плена не выпускает. Накал нарастает. Огненные нити оплетают, точно паутина. Мало дыхания. Ничтожно мало.
        Каменный член будто таран. Вбивается ритмично и мощно. Доводит до судорожных спазмов снова и снова. Ходит внутри словно поршень, растягивает лоно, наполняет до краев. Заставляет извиваться змеей, захлебываться воплями.
        Жесткие рывки приводят в исступление. Экстаз высекает слезы из глаз. Дрожу, обращаюсь в сплошную мольбу. Кожа воспаляется. Полыхает.
        Слышу рев. Не разбираю - чей он? Его или мой?
        Рустам вдруг замирает. Больше не нанизывает меня на свой орган, не вбивает в мускулистые бедра, придерживая одной ладонью. Застывает неподвижно.
        Дьявол. Настоящий. До жути реальный.
        Вздрагиваю. Очень странные ощущения пронизывают мое тело. От неожиданности отодвигаюсь и разрываю бесконечный поцелуй. Нервно облизываю распухшие губы. Вопросительно смотрю на Рустама.
        Сатанинская ухмылка служит ответом.
        Ловлю кислород. Напрасно. Воздух забивается в груди.
        Гигантский член увеличивается внутри. Пульсирует. Окатывает жаром. Движется, хотя мужчина застывает на месте. Никакие мышцы не сокращаются. Только там. Внутри меня. Распаляя. Толкая в открытое пламя. Заставляя округлять глаза от боли и пораженно всхлипывать. Принуждая царапать мускулистые плечи, оставлять багровые борозды.
        - Что ты… что… ты…
        Вопрос так и не срывается с губ.
        Ощущения усиливаются. Стремительно. Бесповоротно.
        Его громадный орган разбухает. Наливается силой и мощью в моем лоне. Толкается. Ударяет снова и снова. Пульсация становится бешеной. Задевает внутри меня точки, которых не должно существовать. Давит на скрытые рычаги так, что невозможно удержаться от оглушительного вопля.
        Я чувствую, что Рустам не двигается. Его ягодицы не сокращают, не задействованы никакие мышцы. Только… самые разнузданные.
        Разве так бывает? Разве так…
        Тело выкручивает. Отключаюсь. Почти. Практически. Теряю сознание. Застываю на грани. Срываюсь. Падаю ниже и ниже.
        Просто от одержимых сокращений внутри. От разбухания. От напора. От дичайшего напряжения. Кончаю так, что звездное небо плывет перед глазами. Искры слепят. Теряюсь. Утопаю в ледяном водовороте. Жар пробирает до костей.
        - Рустам, - его имя горит на губах. - Рустам. Рустам…
        Он разряжается бурным потоком. Наполняет меня своим обжигающим семенем. Оставляет последнюю печать, скрепляя договор тел в очередной раз.
        Навсегда. Навечно. Намертво.
        Я прихожу в себя, ощущая под спиной мягкость кровати. Мои запястья разводят в разные стороны, перехватывают чем-то гладким, оплетают и привязывают. Слабо дергаюсь, но освободиться не удается.
        - Разминка завершена, - говорит Рустам.
        - Разминка? - моментально сбрасываю сладостное оцепенение.
        - Пора переходить к основному блюду, - спокойно замечает он, устраиваясь между моими широко разведенными ногами. - Или ты думала, мы всегда будем играть по-твоему?
        - Я не… думала, - шепчу, приподнимаясь, дергаю свои путы сильнее, однако смысла вырываться нет, шелковые ленты лишь туже затягиваются. - Ты уже связывал меня. Первая ночь. Повторяться скучно.
        - Нет, - нависает надо мной, опираясь на кулаки, накрывает тенью. - То была твоя ночь, а сегодня моя. Поверь, разница будет.
        Мрачный. Темный. Огромный. Опять возбужденный. Заведенный до предела. Его орган уже в полной боевой готовности. Гигантская железная дубина.
        - А это, - задыхаюсь. - Это что было? Ты не двигался, но… было так странно… я никогда не ощущала ничего подобного… как ты… что это?
        - Азиатам приходится быть изобретательными, - скалится. - Компенсируют размер.
        - Но тебе не надо ничего компенсировать, - заявляю поспешно. - И ты не азиат.
        - Я много времени провел в Китае и в Японии, - произносит он, а после отодвигается и быстро фиксирует мои лодыжки, защелкивает на них изящные кандалы, от которых тянутся тонкие цепи к столбикам кровати. - Тело нужно развивать. Существует много интересных практик для укрепления мышц. Самых разных мышц.
        - Отлично, - лихорадочно дергаюсь. - И с кем ты все это практиковал?
        - Забавно, что тебя волнует такой вопрос.
        - Почему? - спрашиваю раздраженно.
        Он окидывает выразительным взглядом мое распростертое на постели тело. Привязана. В цепях. Вот о чем стоит переживать. Я во власти мужчины, который шел за мной по пятам множество лет.
        Глава 70
        - Ты и без цепей можешь сделать со мной все, что пожелаешь, - роняю тихо, продолжаю натягивать путы в безотчетной попытке освободиться, оглядываюсь по сторонам.
        Рустам опять оказывается сверху. Моментально лишает опоры. Склоняется, шумно вдыхает воздух возле напряженно выгнутого горла, будто впитывает мой аромат.
        Его губы мучительно близко. И мучительно далеко. А взгляд, словно говорит: «Наконец, начинаешь понимать суть. Ты моя. Всегда. До капли. Больше не убежать».
        - Тогда зачем связал? - спрашиваю и не узнаю свой собственный голос, неожиданно хриплый, надтреснутый, чужой. - Чтобы не мешала тебе?
        Тяжелое дыхание опаляет кожу. Проходится от шеи к груди. Помечает живот. Возвращается обратно. Выше и выше. По ребрам. Вынуждая простонать.
        Никаких прикосновений. Лишь дикий и неистовый жар, сжигающий дотла.
        Его глаза пожирают меня. Душу вытягивают. Вырывают.
        - Почувствуй, - звучит, точно приказ. - И отпусти это.
        - Что? - бормочу. - Что отпустить?
        - Все, - бросает прямо в приоткрытые губы. - И в первую очередь - себя.
        - Рустам…
        - Отдайся мне.
        - Я… уже.
        - По-настоящему.
        Он изучает мое тело. Не дотрагивается. Исследует одним лишь дыханием. Вбирает воздух возле моей кожи. Тяжело и жадно. Как зверь обнюхивает добычу. Не спешит поглотить, растягивает удовольствие, превращая наслаждение в сладкую пытку.
        Страха не ощущаю. Совсем не боюсь. Ни тени испуга внутри не улавливаю. Доверяю. Расслабляюсь. Разум отключается. Воля плавится. Краем сознания улавливаю главное. Рустам не причинит боли. Не совершит со мной ничего дурного.
        Он убийца. Садист. Легко ломает людей. Любого поставит на колени. Тогда почему под сердцем упрямо горит моя слепая вера?
        Как с другими - так и со мной. Не сразу, так позже. Да? Нет? Не знаю.
        Надеюсь, стать особенной. Но каждая его девушка на подобное надеялась. Та бедная администратор из отеля. Несчастная безумная немка. Каждая ступала за этим палачом. Склоняла голову на эшафот. Верила. И еще его проклятые практики. Странные умения. Откуда столько опыта? Пробовал очень многое. Познал разные оттенки чувственности. Ему по вкусу боль. Кровь. Насилие. Я эти интересы не удовлетворю. Никак.
        - Говори, - холодно выдает Рустам, заставляя меня вздрогнуть.
        - О чем? - гулко сглатываю, когда наши взгляды сталкиваются.
        - Ты слишком много думаешь, - замечает, чуть склонив голову в сторону. - Лучше сразу озвучь, и я разобью эти глупые сомнения. Выкладывай. Что тебя тревожит?
        - Я знаю, какой секс тебе нравится, - говорю сдавленно. - Жесткий. Грубый. До крови. Я помню, что рассказывали в клубе о предпочтениях Графа. Может, это не совсем правда. Но я подслушала твой разговор с женщиной в маске. Речь шла о каком-то Совете и о ваших прошлых встречах. Она ползала на коленях, била себя по щекам, просила снова дать ей то, чего очень жаждет.
        Рустам остается безразличен к моим словам. Его выражение лица никак не изменяется, ни единый мускул не дрогнет. Абсолютное спокойствие. Если бы не огромный член, который прижимается к моему животу, я бы решила, что мужчина совсем ничего не чувствует. Просто держит меня под прицелом тяжелого взгляда, глаз не сводит. Кажется, проникает до разума, вонзается иглой в мозг, считывая недомолвки.
        - Ты не злишься, что я подслушала твою приватную беседу?
        Лишь насмешливо выгибает бровь.
        - Я не потерплю измену, - выпаливаю. - Один раз простила, но больше не потерплю. Если ты захочешь искать то, чего не хватает, где-нибудь на стороне, то ко мне не возвращайся.
        - Я не изменял, - ухмыляется.
        Наглый гад.
        - Изменял! - восклицаю. - Еще как. Прямо у меня на глазах, как специально привел эту девушку и решил поиздеваться, поглумиться. И над ней, и надо мной. Тебе нравится унижать женщин.
        Были бы мои руки свободны, я бы все же залепила ему пощечину. Поздно, конечно. Но сейчас чувства обострились во сто крат.
        - Ты больше не будешь трахать других на моих глазах, - заявляю твердо. - Никогда. Понял?
        Отвешивает кивок. Шутит?
        - Я серьезно, Рустам, - шиплю. - И в тайне ты тоже никого не станешь раскладывать. Если хоть раз сделаешь так, до меня не дотронешься. Лучше умру, чем такое позволю. Ясно? Я не стану терпеть твои измены.
        Он склоняется и проводит языком по моим губам, но отстраняется прежде чем успеваю прикусить. Смеется. Этот ублюдок хохочет над важными словами.
        - Прости, - вдруг бросает Ахметов. - Было слишком вкусно.
        - Что? - полыхаю раздражением. - Что тебе вкусно?
        - Твоя ревность, - обезоруживает. - Надо пробовать, пока не угасла. Хотя подозреваю, буду часто этим баловаться.
        - Чем - этим? - хмурю брови. - Изменами?
        - Я долго жил по кодексу своего отца. Следовал строгим правилам, которые устанавливал глава клана. Платил за каждую ошибку собственной кровью. Искупал вину в бою. Но потом пересмотрел взгляды на мир. Узнал много нового и решил, что никто не станет мне указывать, как именно поступать, где правда, а где ложь, куда двигаться дальше. Тогда я создал свой личный кодекс.
        От ровных и спокойных фраз веет прохладой, возбуждение покидает плоть. Нет ничего будоражащего. Только лед.
        - Я поступаю с каждым человеком так, как он заслуживает, - продолжает хлестко. - И я уверен, ты не заслужила моих измен.
        Вздрагиваю, когда он накрывает мой рот своими требовательными губами, впечатывается, точно клятву закрепляет.
        - Но ты… тогда… в отеле, - бормочу сбивчиво, лишь стоит прервать контакт.
        - Я показал тебе то, что ты сама хотела.
        - Такого я точно не хотела, - отрицательно мотаю головой. - С чего ты вдруг решил? Да ты просто… да она тебе понравилась, вот ты и… а теперь еще и меня виноватой сделал.
        - Выходит, ты была готова меня принять? - скалит зубы. - Там. В душевой кабине, когда дразнила сладкими обещаниями. Я ошибся? Неправильно понял? Стоило вжать тебя в стенку и вытрахать до звона в ушах?
        - Нет, нет, - шумно втягиваю раскаленный воздух. - Тогда я совсем не желала становиться твоей. Была рада, что не тронул. И думала, что неплохо, если ты выбрал другую, лишь бы до меня не дотрагивался. Но… на тот момент наш первый раз произошел, поэтому ты мог подождать, пока я пойму, пока мы разберемся.
        - Не мог, - опять усмешка. - Я не из тех, кто хранит верность.
        - Ну вот, - сдавленно выдыхаю. - Ты сам подтвердил. От меня всего не получишь и пойдешь искать у других, найдешь девушек по своему вкусу. Как прежде находил.
        - Я получил гораздо больше, чем все.
        - Нет, - протестую моментально. - Я пришла к тебе, я признала чувства, но это не значит, что я поползу за тобой на коленях, буду умолять о боли и всех тех кровавых забавах. Я и узнавать про такое не хочу.
        - Не хочешь - не узнаешь, - мрак в его глазах сгущается. - В чем проблема?
        - Издеваешься? - печально улыбаюсь. - Этого хочешь ты.
        - Глупая, - трется носом о нос, точно как в нашем далеком детстве. - Я хочу тебя. Не боль и не кровь. Ты мне нужна. Только ты.
        - А другие? - едва губами шевелю.
        - Их нет.
        - Ты сказал, не хранишь верность.
        - Верность я хранил роду. Клану Ахметовых. Своему отцу. Нашим законам. Но то, что между нами, это гораздо больше верности. Сильнее жизни. Сильнее смерти. Сильнее всего на свете.
        - Что же это? - грудь сдавливает, а глаза печет, и я чувствую, как затуманивается взгляд, как слезы стекают ручьем.
        - Догадайся, - улыбается.
        Господи, кажется, он впервые просто улыбается мне. Без тени иронии, насмешки, без примеси темных чувств.
        - Когда ты говорил все те вещи, - всхлипываю, шмыгаю носом. - Разделить меня с братьями, пустить на круг. Разорвать. Заставить валяться у тебя в ногах. Ты был отражением того монстра, которого я хотела в тебе увидеть? Намеренно пугал?
        Опять этот взгляд. Или просто чудится?
        - Наконец, начинаешь понимать, - говорит Рустам, принуждая мое сердце сжаться в комок и пропустить удар.
        - Я знала, - закусываю губу, сдерживая нервный смешок. - Почему-то я знала, ты это сейчас скажешь.
        - Давно пора, - хмыкает. - А теперь перейдем к делу.
        - Подожди, - бормочу протестующе. - Кое-что мы не выяснили. Твоя практика в Азии. Кто именно научил…
        Моя фраза утопает в надсадном стоне, потому как Рустам явно устает от обсуждений и решает показать свои знания наглядно. Прямо сейчас. На мне.
        Глава 71
        Он изучает мое тело. Губами. Зубами. Языком. Покрывает легкими скользящими поцелуями. Чуть прикусывает кожу, но тут же зализывает следы. Как зверь рану обрабатывает. Вбирает мой отклик. Впитывает. Все эмоции. Все оттенки чувств.
        Его рот не ведает стыда. Его пальцы используют мое тело, словно музыкальный инструмент. Настраивают. Отбивают ноту за нотой. Исторгают мелодию порока.
        Я растворяюсь в этих ощущениях. Расплываюсь. Раскалываюсь на части и вновь собираюсь по фрагментам.
        Рустам переворачивает меня. Раскладывает в нужных позах, однако овладевать не торопится, проникать не спешит. Растягивает игру, исследует, как именно я на его прикосновения отзываюсь, как реагирую на ласки.
        Краем сознания отмечаю эти детали, но они очень быстро ускользают. Рассудок охватывает пламя.
        Я млею. Изнываю. Растекаюсь в упоительной неге. Возбуждение нарастает. И впечатление такое, словно кожу охватывает пламя.
        Ощущаю губы и пальцы везде. Даже там, где до меня уже не дотрагиваются, ярко полыхает огненная паутина прикосновений.
        Цепи очень удобно регулируются и скользят. Шелковые ленты тоже дают свободу передвижений, если правильно ими управлять. Эти путы ограничивают меня. А для Рустама предела нет. Неутомимый. Неукротимый. Неудержимый.
        Он ставит меня на колени. Заставляет прогнуться, прижаться грудью к кровати. После укладывает на бок. Вновь поворачивает на живот. Размазывает по постели. Нежно, упоительно ласково. Иногда причиняет легкую боль, прикусывая плоть. Однако мои чувства до такой степени на пределе, что я едва замечаю это. Лишь содрогаюсь сильнее, чуть трезвею и вновь проваливаюсь в дурманящий морок.
        Когда Рустам разводит мои бедра в разные стороны и касается чуть ниже живота, я не способна удержать вопль. Кричу так, что самой становится страшно. Еще немного и достигну разрядки, однако он умудряется и дальше удерживать меня на этой остро заточенной грани.
        - Я… ты должен… разрешить, - выдаю сбивчиво, с трудом перевожу напрочь сбитое дыхание и выпаливаю: - Я тоже хочу тебя вот так связать!
        Рустам отрывается от ласк, накрывает мою грудь ладонями, очень мягко поглаживает, а после сжимает соски, перекатывает между пальцами.
        - Хватит, - шепчу с придыханием. - Это несправедливо. Ты меня трогаешь везде. Узнаешь все секреты. Изучаешь, как реагирую на твои руки. А я ничего о тебе не знаю.
        - Жаждешь везде меня потрогать? - трется щетиной о шею, заставляя изнывать от сражения жара и холода внутри.
        - Размечтался, - дергаюсь, пытаясь увернуться от его касаний, ведь горячие пальцы уже прокладывают дорогу к низу живота. - Просто… зафиксировать. Связать и посмотреть, как ты себя поведешь, когда окажешься на моей стороне.
        - Я всегда на твоей стороне.
        - Ты не понял...
        - Желаешь узнать мои эрогенные зоны? - ухмыляющиеся губы впиваются в плечо, прикусывают кожу и мигом запечатывают след укуса жадным поцелуем.
        - Да тут все ясно, - протягиваю я.
        Огромный член рвется в атаку. Четко ощущаю пульсацию вен, которые обвивают мощную плоть. Закостеневший орган давно желает выпустить похоть.
        И как только Рустам держится? Зачем терпит?
        - Нет, - хмыкает. - Слишком очевидный ответ.
        - Ну и ладно, - бормочу сквозь судорожный вдох. - Все равно там я тебя трогать не готова. Было один раз и достаточно. Непонятно, какие женщины…
        - В моей постели одна женщина, - обрывает.
        Я хочу подвергнуть это утверждение сомнениям. Правда - хочу. Очень хочу отметить, что его объяснения насчет той истории в отеле выглядят довольно блекло, и сбросив оковы одержимого дурмана, я их не приму.
        Только разум отказывается подчиняться. Мысли путаются и угасают прежде чем успеваю озвучить, сформулировать фразу.
        - И эрогенная зона у меня тоже одна, - хриплый голос врывается в сознание, заставляя тело содрогаться от крупной дрожи, пальцы Рустама не ведают пощады. - Советую запомнить.
        - Какая? - почти не дышу.
        - Ты.
        Он вдруг отстраняется, освобождает мои запястья и лодыжки. Дает возможность принять и понять услышанное признание.
        Меня колотит. Плавится мозг. Тело растекается ручьем. Казалось бы, должно стать легче, отпустить. Никто не ласкает. Не трогает. Не касается. Но нет. Как бы не так. Теперь я еще гораздо острее чувствую прикосновения и поцелуи Рустама. Везде и сразу. Не только снаружи, но и внутри. Впечатление, точно его язык движется под моей кожей, его губы клеймят плоть всецело и безраздельно.
        Что он нажал? Что затронул? Что он со мной сделал?
        Сказал, будет его ночь. И заласкал до полусмерти. Обнажил по живому. Оголил нервы. Растравил и раздразнил, завел до предела, заставил разум закоротить.
        Одна женщина. Одна эрогенная зона. Ты моя.
        - Юля, - шепчет в распахнутые губы. - Принцесса.
        И берет меня. Входит мощным толчком, вспарывает твердостью, опаляет диким огнем, прошивает громадным членом насквозь.
        - Рустам! - вскрикиваю, обвиваю широкие плечи руками, дух перехватывает от той силы, которую в нем ощущаю.
        Бурная стихия. Буйная. Безумная.
        - Моя, - он перехватывает мою руку, переплетает пальцы, обводя две линии шрама, старую и совсем свежую. - Ты нас обручила сама. Дважды.
        - Теперь это и правда кольцо, - роняю я, подаюсь на его толчок, отвечаю ударом бедер на удар, откликаюсь.
        - Да, - заключает Рустам и закрывает мой рот поцелуем.
        Ночь обрушивается на плечи. Наша ночь. Прошлая клятва оживает. Наивная, невинная. Наполняется новым смыслом. Наливается новой силой. А дальше взрыв за взрывом. До рассвета. И дольше. Дальше вся жизнь. Будто не было горечи. Ярости. Злобы. Будто мы вечно дышали друг другом. От самой первой встречи. В объятья бесконечности.
        Глава 72
        Я опираюсь на согнутую в локте руку, изучаю Рустама.
        Мощный разворот плеч, литые мускулы контрастно проступают под гладкой смуглой кожей. Впечатляющий рельеф. Идеальный и угрожающий. В этих мышцах ощущается неукротимая сила. Вызов, что в любой момент готов бросить сильнейший из самцов.
        Какой же он огромный. Дух захватывает от одного взгляда. И как много на безупречном теле этого мужчины старых шрамов. Белесые полосы как летопись славных сражений. Видно, что проигрышей такой воин не знал.
        Кончики моих пальцев покалывает от кипучей потребности в прикосновениях. Тянет дотронуться до Рустама, ощутить жар, исходящий от этого крепкого тела, почувствовать железные мышцы.
        Смотрю на его лицо. Веки прикрыты, дыхание ровное. Он спит? Даже теперь, находясь в расслабленной позе, мужчина не выглядит мирно и спокойно. Невольно настораживаюсь, улавливаю мрачную ауру хищного зверя. Всегда собран. Заведен. Готов к молниеносному броску.
        Я дотрагиваюсь до него. Черчу хаотичный узор на груди. Обвожу линии старых шрамов. Следую за дорожкой темных волос. Ниже и ниже. Замираю, видя, как резко вздергивается громадный орган. В момент наливается кровью и разбухает прямо на моих глазах.
        Опять бросаю взгляд на Рустама. Глаза закрыты. Никаких эмоций не отражается на его лице. Ни ухмылки, ни раздувшихся ноздрей. Мышцы не напрягаются.
        Оживает только его член. Раздувается, полыхает пламенем.
        Просто от одного прикосновения? Хотя я толком и не коснулась, просто провела пальцами до низа живота и вот результат.
        Вздыбленная плоть мерно покачивается.
        Закусываю губу, осторожно приподнимаюсь. А что произойдет, если возьму его по-настоящему? Сожму в ладони.
        Рустам трогал меня везде. Ничего не стеснялся. Исследовал самые запретные места. Тогда чего жду? Почему бы не попробовать? Чуть. Слегка.
        Я уже касалась его здесь раньше. Обхватывала не только ладонью, но и губами. Брала в рот. Надеялась отвлечь и захватить пистолет. Еще удивилась, что отвращения нет. Ни от вкуса, ни от запаха. Посчитала, это воздействием шока. Но тот момент не раз приходил на ум после. Ярко. Четко.
        Теперь все иначе. Мы вместе. Мы пара.
        Я хочу почувствовать своего мужчину. Ближе. Острее. До огненных всполохов. До оголенных нервов. Хочу им пропитаться. Внутри вспыхивает дикая тяга.
        Встаю на колени между его ногами. Осторожно там устраиваюсь. Обхватываю восставший член.
        Пальцы не смыкаются. И сейчас мне очень трудно поверить, что эта здоровенная штуковина жестко орудовала внутри, совершенно не причиняя боли.
        Поглаживаю закостеневший орган, веду ладонью вверх, а потом опускаюсь вниз. Плоть багровеет. Бешеная пульсация раздутых вен ощущается под пальцами.
        Я делаю шумный вдох. Между бедер сладко тянет. Чувствую, как выделяется влага. Странно. Касаюсь его, а возбуждаюсь сама. Разве так должно быть? Может, я просто ненормальная? Я эрогенная зона Рустама. А он выходит - нечто подобное для меня?
        Снова поглядываю на мужчину. Вот гад. Даже не шелохнется.
        До сих пор спит?
        Продолжаю его трогать. Тугая плоть деревенеет под моими робкими касаниями. Жар усиливается, нарастает, опаляя ладонь.
        Я подаюсь порыву, наклоняюсь ниже и провожу языком. После отшатываюсь. Одергиваю себя. Чувствую, как вспыхивают щеки. Но уже в следующий момент опять склоняюсь и повторяю свои порочные действия. Кошмар. Я испорченная.
        Почему мне так сильно это нравится? Касаться его тут. Скользить языком по набрякшим венам, изучать жилистую плоть. Сама не замечаю, как упиваюсь процессом, отдаюсь животным инстинктам. Окунаюсь в разврат.
        Но… это мой мужчина. Первый. Везде и во всем. Единственный. Других познавать не планирую. Да и разве я бы стала кого-нибудь ласкать подобным образом? Никогда.
        Только Рустам. Все для него.
        И зачем я сопротивлялась? Боролась. Боялась. Зачем? Чувствовала его. Узнавала. Даже под маской. Особенно под маской. Душа продолжала искать настоящую любовь.
        Вдруг отстраняюсь от него.
        Любовь.
        При мысли об этом ощущается горечь. Слишком сложно поверить. Тяжело довериться целиком и полностью.
        Если посудить, Рустам не сказал тех самых слов. Говорил много и красиво, очень откровенно и проникновенное. Но не про любовь.
        - Задремала? - хриплый голос выводит из ступора.
        Вздрагиваю, понимая, что Рустам уже не спит. Поднялся и буравит горящим взглядом, а я даже и не заметила, пока он не заговорил.
        - Прости, - бормочу, отворачиваясь. - Я не умею это делать.
        Хочу отползти в сторону, однако мужчина не позволяет, заключает меня в кольцо своих смуглых мускулистых ног.
        - Умеешь, - тихо произносит он, и от этого короткого слова моя кожа покрывается мурашками, лед сменяется жаром, испарина прошибает до костей.
        - Нет, - бросаю нервно. - Может, путаешь с кем-то?
        - Ты мой мозг через хер высосала, - криво усмехается. - В прошлый раз едва успел твою
        руку перехватить. Дорого бы минет обошелся. Миг - выпустила бы мне кишки.
        - Ты способен выражаться без грубостей? - интересуюсь тихо.
        - Говорю как есть, - скалится. - И между твоими ляжками сейчас потоп. Проверять не надо. Чую по запаху. Я всегда и везде тебя чую.
        - От меня пахнет? - хмуро сдвигаю брови. - Чем?
        - Тобой, - заключает насмешливо и утыкается лбом в мой лоб, точно бодается, а после проводит пальцами по моей щеке, заправляет выбившиеся пряди волос за уши. - Ты всегда очень вкусно пахнешь. Возбуждением. Страхом. Ревностью. Даже твоя жгучая ненависть заставляет хуй каменеть. От каждой твоей эмоции башню на хрен сносит.
        - Ты всех так старательно обнюхиваешь?
        Он склоняется и прихватывает зубами кожу на шее, скользит языком по одержимо пульсирующей жилке, принуждает мой пульс обезуметь окончательно. Дышит очень тяжело и шумно. Ничего не отвечает, но я понимаю, что задала дурацкий вопрос.
        Рустам ни с кем бы не стал церемониться. Плевать ему хотелось на чужие реакции. Вряд ли он настолько терпеливо общался с другими своими девушками.
        Ох, что опять у меня в голове? Никак не вычеркну мысли о его богатом сексуальном опыте, о проклятых практиках, которые наверняка на ком-то пробовал раньше.
        - Ладно, - выдаю наконец. - Прекрасно осознаю, ты не со всеми играешь роль нежного любовника, но ты ведь точно опробовал эти свои штучки на других. Иначе как у тебя настолько хорошо все получается?
        - Природный талант, - выдыхает мне на ухо, вынуждая поежиться. - Ты можешь мой член до яиц заглотить, а я могу тебя языком затрахать. Каждому свое. Хватит вопросов. Давно пора дело делать.
        Да. Языком он очень многое может. И не только в прямом смысле. От этих его фраз у меня в голове все расплывается. Дрожь пробегает по телу обжигающей волной.
        Горячо и пошло. Грязно. Развратно. Разнузданно. В этом весь он.
        Его пальцы вплетаются в мои волосы, поглаживают макушку, и от этого простого действия кожу моментально начинает покалывать.
        Я подаюсь вперед и целую его шею, мягко прикасаюсь губами к горячей коже, соскальзываю ниже, прокладываю путь от груди к животу, ощущая, как мигом сокращаются мышцы от каждого нового касания.
        Разум затуманивается. Сознание отключается. Во мне пробуждается первобытный инстинкт. Острый мужской запах дурманит. Терпкий вкус гладкой упругой кожи будоражит. Завораживает. Заставляет подрагивать от чувственного накала.
        Я опять сжимаю гигантский член. Перехватываю ладонью у самого основания, надавливаю сильнее, повинуясь неясному рефлексу.
        Звериный рык отбивается в груди. Его рык. Хриплый. Ранящий. Принуждающий задрожать от предвкушения того, что последует дальше.
        Я смотрю на Рустама. Вспыхиваю и превращаюсь в пепел. Черные глаза проникают в самую душу, заставляют сердце забиться чаще, затрепетать в ожидании экстаза. Его экстаза. Чужое возбуждение заводит похлеще собственного.
        Склоняюсь и погружаю в рот головку его раздутого от похоти органа. Крупная. Налитая кровью. Багровая от натуги. Плоть ощущается точно бархат на моем языке. Скользит, извергая капли смазки. Член раздувается сильнее. Накрываю внушительное естество второй ладонью. Ощущаю мерное биение потемневших вен, выпускаю головку из тесного плена губ, начинаю исследовать эти набрякшие каналы, по которым течет возбуждение моего мужчины.
        Он до сих пор держит меня в кольце своих крепких мускулистых ног. Не разрешит бежать или ускользнуть. И в этом улавливается нечто первобытное. Пещерное. Будто древний воин берет законную добычу.
        Мое лицо жжет. Во рту вырабатывается все больше слюны, а между ног становится так влажно, что невольно начинаю ерзать, опасаюсь запачкать простыни, однако оторваться от одеревеневшего члена не удается.
        Это и правда вкусно. Стыд вспыхивает на краю сознания и очень быстро гаснет. Пальцы Рустама слегка надавливают на затылок. Понимаю без слов. Стараюсь вобрать плоть глубже, погрузить в рот, но не выходит и половину поглотить, даже до своих ладоней взять не могу, захватываю лишь головку, остальное поместить невозможно.
        Мужчина резко отстраняет меня, потянув назад за волосы. Прежде чем успеваю опомниться и что-то сказать, он обхватывает мои бедра, отрывает тело от матраса, насаживает на одержимо пульсирующий член, заставляет скрестить ноги позади, притягивает крепче. Пораженно охаю от ощущения распирания и абсолютной наполненности.
        А он начинает трахать меня. Как тогда, в начале вечера. Не двигается, воздействует на истекающее влагой лоно только сокращениями громадного члена. Доводит до колючих судорог и гремучих спазмов. Вынуждает взвыть, расцарапать ногтями широкую спину. Бьюсь на нем точно бабочка, нанизанная на стальную иглу. Ощущаю, как мной владеет гигантский кол, подавляет и порабощает, заставляя раствориться в слепящем оргазме.
        Тесно. Горячо. Мучительно. Сладко. Томление охватывает каждую клетку. Крупные ладони скользят по моей спине. Мускулистая грудь впечатывается плотнее.
        Кричу. Голос срываю. Почти теряю сознание, когда Рустам отпускает меня лишь для того, чтобы поставить на колени.
        - Адская сучка, - произносит хрипло, отвешивает шлепок по ягодице. - В тебе жарче, чем в пекле.
        Взвизгиваю. Хочу сделать ему замечание насчет «сучки», но язык не слушается. Краткий миг - и я напрочь забываю, о чем хотела сказать.
        Рустам овладевает мною на свой манер. Вбивается внутрь грубыми и жесткими толчками, сотрясает безжалостными ударами члена. Его плоть железная. Раскаленная до жути. Меня продирает насквозь, прошивает до самого сердца. Рывки разбухшего органа сливаются с одержимым боем моего собственного пульса.
        Я настолько распалена, что позволю сделать со своим телом все.
        Мягче воска. Податливая. Обнаженная до самой сути. Истекающая влагой. Томящаяся от возбуждения и готовая следовать за своим мужчиной до конца.
        Он разряжается в меня бурным потоком семени. Заливает горячей жидкостью. Выжигает изнутри. Как в дикой природе самец помечает самку. Покрывает.
        - Твоя сладкая попа изнывает от одиночества, - припечатывает угрожающим вердиктом и вдруг проталкивает палец в мой задний проход.
        - Нет! - вскрикиваю и дергаюсь.
        Хотя боли нет. Неприятных ощущений не замечаю. А когда Рустам начинает целовать и покусывать мои ягодицы, продолжая орудовать пальцем там, где я до сих пор невинна, тело прошибает электрический ток.
        - Я не хочу, - напрягаюсь изнутри. - Не надо!
        - Не хочешь? - интересуется насмешливо.
        Ни на секунду не прерывает свои манипуляции, высекая искры, вынуждая уткнуться лицом в постель и застонать.
        Черт возьми. Что со мной не так?!
        - Я не хочу! - восклицаю, сгорая от токсической смеси ужаса и возбуждения. - Тебе нужно поискать для этого других женщин.
        Все резко прекращается. Рустам толкает меня на спину, разворачивая лицом к себе, изучает темным прожигающим взглядом.
        - Скажи про женщин еще раз - и я вытрахаю тебя в задницу так, что твои крики услышат на другом конце света, - ровно произносит он, четко давая понять, это вполне реальное обещание.
        Я сжимаюсь в комок, а Рустам зацеловывает мою шею, шумно втягивает воздух у ключиц и перемещается ниже, к судорожно вздымающейся груди. Горячий влажный язык творит немыслимые вещи. Он прикасается к моим соскам. Просто прикасается. Нет, не просто.
        Кажется, до этого момента я и не подозревала, насколько чувствительное у меня тело, причем во всех местах. Или это именно Рустам умеет так касаться? Душу наизнанку выворачивает.
        Глава 73
        - Чего ты боишься? - шепчет на ухо, зарывается лицом в мои волосы. - Я никогда не брал тебя силой. Начинать не намерен. В чем проблема?
        - Ты сказал, - сглатываю. - Я буду громко кричать.
        - Не от боли, - ухмыляющиеся губы прижимаются к виску. - Я подготовлю тебя покруче, чем сегодня. Твоя последняя девственность будет самой вкусной для нас обоих. Я же не стану вгонять хер с размаху. Начну с того, что настрою твое тело. Приласкаю по полной программе. Расслаблю. Заставлю кончить очень много раз. Разомну. Растяну. И войду медленно. Никакой спешки. Твой нежный зад не потерпит грубости. Нужно действовать размеренно. Толкаться мягко. Плавно. Ты прочувствуешь член. Привыкнешь и примешь. Улетишь до небес. Поймаешь кайф.
        - Нет, не поймаю, - выпаливаю моментально.
        - А ты представь, как я беру тебя сзади и трогаю здесь, - хриплый голос обвивает тело колючими петлями, а большой палец соскальзывает вниз по животу и надавливает так, что мое тело сотрясается от оглушительного взрыва.
        Боже. Как он? Как… опять?
        - Нет, нет, - мотаю головой. - Не хочу представлять. Не надо ничего такого делать. Я лучше буду молчать. Больше ничего лишнего не скажу.
        - Говори, - усмехается.
        - Чтобы дать повод для наказания?
        - Если я захочу наказать тебя, то повод не понадобится, - замечает вкрадчиво, трется щетиной о мою щеку. - Я ждал тебя столько лет. Думаешь, начну истязать?
        - Ты такой, - роняю глухо. - Ты не виноват. Это твоя природа. Ты и в детстве таким был. Когда схватил меня за волосы и грозился убить. Тебе же нравится это. Боль. Кровь. Тебя притягивает роль палача. Зверя. Это твоя судьба.
        - Я тебя поймал, - смотрит в мои глаза. - Забрать хотел. Нашел свою принцессу и все. Заграбастал. Сразу понял, чья ты. Другие про шансы могут забыть. Тобой делиться грешно.
        - Но ты делился? - губу до крови закусываю. - Раньше?
        - Раньше была другая жизнь.
        - А теперь?
        - Ты, - сминает тело, проходится ладонями везде, дышит очень тяжело. - Ты. Ты. Ты. Сколько нужно повторить, чтобы дошло?
        - Может, просто надо сказать совсем другое?
        - От тебя мне не нужно никакой боли, - припечатывает. - Чистая. Наивная. Невинная. И плевать, если твою попу хером продырявлю. Ничего от этого не поменяется. Каждая наша ночь будет первой. Хотя днем я тебя тоже оттрахаю. И утром. Сутки напролет. Готовься, принцесса. Летать будем часто. Я за эти годы до одури изголодался.
        - Я бы предпочла, чтобы ты мою попу не трогал, - бросаю, прищурившись.
        - Ну и словечко, - хмыкает. - «Предпочла»? Рано твой зад штурмом брать. Не дергайся. Ты пока не разомлела. Совсем не готова к такому. Пускай пара лет пройдет, тогда и поглядим.
        - Пара лет? - невольно округляю глаза.
        - За один раз тебя не раскрыть, - заявляет уверенно. - Понадобится время. Но торопиться некуда, ведь мы вместе до конца дней. Зачем спешить?
        - Как ты все решил, - протягиваю. - Быстро.
        Впрочем, я не возражаю. Значит, Рустам настроен серьезно. Вот только в каком качестве он представляет меня? Какие именно отношения у нас будут? От количества вопросов кружится голова.
        Мужчина проводит ладонями по пояснице, опускается на ягодицы, выразительно их сминает. Моментально прогибаюсь навстречу ему. С губ срывается стон.
        Разум затуманивается.
        - После первых родов сама захочешь меня здесь, - уверенно заключает Рустам, щипая мою попу. - А может и раньше. Посмотрим, как пойдет. Но давно стало ясно, ты мой хер очень сильно порадуешь.
        Я хлопаю ресницами, не понимаю, правильно ли разобрала его слова. Вдруг мой мозг просто вытек от этих сводящих с ума ласк?
        Первые роды?! Серьезно?
        Рустам издевается. Точно издевается.
        - И что тебя так удивляет? - ухмыляется он, легко читая реакцию по выражению моего лица. - Сама обещала мне детей рожать. Забыла?
        - Ты хочешь ребенка? - выдаю пораженно. - От меня?
        - Да, - отвечает прямо. - Иначе бы я в тебя не кончал. Мужчины моего рода вкачивают сперму только в своих женщин. Нечего повсюду семя разбрасывать. Эту традицию я посчитал нужным соблюдать.
        - Рустам, - запинаюсь, однако завершаю мысль. - Не забывай про долг. Мужчины твоего рода и женщины из моей семьи. Все это гораздо сложнее, чем кажется. Признаюсь, я пока плохо представляю наше будущее с учетом прошлого. Ведь наша история… не только мы. Есть твой отец. Моя мать. То, что с ней сделали. Знаю, ты ни в чем не участвовал тогда. Но твоя семья. Твой клан. Твои люди. Они же понимают, кто я и откуда. А мои родные? Мои близкие люди? Мы не сумеем перечеркнуть все, что прежде сделано и начать новую жизнь с чистого листа. Так не бывает. А дети - очень серьезный шаг.
        - Разберемся, - бросает мрачно. - Теперь я глава клана. Других лидеров нет и не будет, пока не сделаю личное назначение. Остальные и слова сказать не посмеют. И вообще, придется нам много вещей обсудить.
        - Хорошо, - киваю. - Давай.
        - Куда торопишься? - накрывает губами мое горло. - Я еще с тобой не закончил.
        Зацеловывает тело до тягучего морока в голове. Одурманивает. После накрывает шею ладонью, поглаживает, давая ощутить сдерживаемую силу.
        - Впустишь меня в свою глотку? - спрашивает хрипло.
        - И ты опять… - осекаюсь, не представляя, как прилично сформулировать то, что он сделал со мной в прошлый раз, вздыхаю и все же выдаю: - Кончишь так?
        - Скажи, куда ты хочешь получить мою сперму, - произносит совершенно невозмутимым тоном, будто самую рядовую беседу ведет.
        А я дико смущаюсь от его порочного взгляда. Дальше становится еще хуже. От стыда горят уши, а между бедрами опять растекается кипучее чувство.
        - В рот. На лицо. На грудь. На живот. В твою тугую щель.
        - Прекрати, Рустам, - выпаливаю и закрываюсь от него ладонями.
        - Это природа, - спокойно заявляет он. - Основной инстинкт. Я всю тебя обкончаю и помечу, но сейчас даю право выбора. Говори, куда мне разрядиться.
        - Твои разговоры сводят с ума, - бормочу сдавленно.
        - А еще заводят тебя, - перехватывает запястья и разводит в разные стороны, вынуждая встретить горящий взгляд. - Я давно заметил: твое тело отзывается на грязные слова.
        - Неправда, - выдаю сердито.
        - Какой же мокрющей ты была, когда я рассказывал, что хотел разделить твои дырки с братьями, - протягивает, намеренно растягивая слова. - Билась подо мной и текла.
        - Меня тошнило от твоих слов, - отвечаю гневно. - Воротило. Понимаешь?
        - Нужно отделять реальность от фантазий, - усмехается.
        - У тебя больное воображение, - хмурюсь.
        - Пусть так, - даже не спорит. - Но поверь, я один сумею взять тебя так, что ты решишь, тебя трахают в три ствола.
        - Да ты уже, - роняю глухо и прячу взгляд.
        Посмеивается. Этот гад посмеивается, точно желает сообщить, я ни черта не понимаю в постельных утехах. Верно - не понимаю. Он прав. Тогда почему не выбрал умудренную опытом партнершу?
        - Когда ты поймешь, - зубы хищника царапают плечо. - Я давно выбрал тебя.
        Что? Я разве это вслух сказала? Встрепенувшись смотрю на него. А он скалится. Встает с кровати, поднимает и меня, ставит на колени. Матрас мягко пружинит. Перед моими глазами раскачивается вздыбленный член.
        - Готова? - тяжелая ладонь опускается на макушку, пальцы лениво перебирают спутанные пряди моих волос.
        Ограничиваюсь коротким кивком.
        - Куда?
        Бедра сводит судорога, электрический ток пробегает от пяток к икрам, движется выше, прошивает низ живота мощными разрядами.
        - Сам решай.
        Я все-таки хочу доставить ему удовольствие, ведь он дал мне очень много. Довел до настоящего экстаза. Только волнение сковывает. Но тело Рустама интересно изучить. Ведь мое для него как открытая книга. Тоже желаю власть получить. Хоть немного.
        Делаю глубокий вдох и приступаю. Обхватываю его орган ладонями, ощущаю жар крови, пульсирующий внутри, смыкаю губы вокруг горячей головки, стараюсь вобрать глубже. Раскаленная плоть легко скользит по языку, погружается до самого нёба, утыкается в преграду. Начинаю задыхаться, ощущаю подступивший ком и тут же отстраняюсь. Закашливаюсь, перевожу сбитое дыхание.
        Рустам не спешит перехватывать инициативу, просто вплетает пальцы в мои волосы, продолжает поглаживать локоны. Крупная ладонь не управляет моей головой.
        - Как тебе нравится? - спрашиваю тихо, смотрю на него снизу вверх.
        - Я могу кончить от одного твоего взгляда.
        - Рустам, ты невыносим.
        Шумно выдыхаю и продолжаю. Пробую действовать более смело и уверенно. Нагло. Пытаюсь, только получается с трудом. А потом разум выключается. Я будто на волну разврата настраиваюсь. Повинуюсь скрытым рефлексам.
        Меня возбуждает аромат его кожи. Вкус порока на языке. Рваный бой набрякших вен. Тяжесть одеревеневшей плоти в ладонях. Сама поражаюсь тому, как глубоко вбираю закостеневший член. Разгоряченный. Жилистый. Жесткий. Будто стальной поршень.
        Расслабляюсь. Напряжение спадает. Упиваюсь процессом.
        Рустам включается в игру. Резко. Надавливает на затылок, принуждает запрокинуть голову назад и выгнуть шею, входит в горло до упора одним четким толчком.
        Воздух перекрыт. Мои руки безвольно повисают вдоль тела.
        Рывок за рывком. Глубже. Сильнее. Пауза, позволяющая сделать рваный вдох. А дальше снова одержимый ритм.
        Мужчина не дает никаких указаний. Делает. Крепче сжимает пальцами челюсть, заставляя шире открыть рот. Управляет глубиной погружения. Регулирует мое дыхание.
        Первая реакция - протест. Судорожно дергаюсь, стараясь освободиться от безжалостной хватки. Но потом уступаю, подчиняюсь безмолвным приказам.
        Я же разрешила ему решать. Спрашивала, как ему нравится. Вот ответ.
        Рустам неожиданно прекращает толчки. Отступает, извлекая возбужденный член из моей глотки. Обводит распухшие губы большим пальцем, надавливает на язык.
        - Теперь продолжай сама, - говорит он.
        - Лучше ты, - выдаю хрипло.
        - Вперед, - поглаживает мою щеку.
        После грубости нежность ощущается острее. Огонь и лед. Железо и шелк. Ощущения раздирают на части. Когти хищника царапают кожу, но мигом зализывают рану.
        Его обещания про жажду анального секса уже не кажутся такими фантастическими. Он без всякого насилия своего добьется. Приду и попрошу.
        Нет. Никогда. Что за бред? Мысли опять спутываются. Сгорают дотла.
        Громадный член мерно подергивается перед моим лицом. Распухшая от притока крови головка так и просится в мой рот. Невольно облизываю губы.
        Это грязно. Ненормально. Безумно. Однако он мой мужчина. Мой.
        Я склоняюсь и обвожу багровую головку языком. По кругу. Прохожусь по вздувшимся венам, повторяю рельефный рисунок. После захватываю разгоряченную плоть в тугое кольцо своих губ. Выгибаюсь и вбираю до упора. Пробую взглянуть на Рустама из-под полуприкрытых век.
        Что он там выдавал про взгляд, от которого готов кончить?
        - Дьявол, - бросает мужчина. - Ты нарвалась.
        Рустам обхватывает мою голову, давит на челюсти, побуждая сильнее открыть рот и начинает одержимо вбиваться в глотку. Перед глазами искрит от бешеного ритма. По щекам градом льют слезы. Рыдания начинаются рефлекторно. Едва успеваю глотнуть воздух. Член врывается вглубь ударами молота. Мощно. Жестко. Резко. Пропечатывая каждую вздувшуюся вену внутри моего горла.
        Расслабляюсь, стараюсь принять его целиком и полностью, отдаться этому неистовому темпу. Безжалостные рывки обесточивают, отнимают опору.
        Толстый жилистый ствол свободно движется в моем податливом теле. Впечатление, точно плавлюсь и растягиваюсь специально под него, принимаю нужную форму. В низу моего живота разливается адское пламя. Дико распаляюсь. Бедра нервно подрагивают.
        Обхватываю мускулистые ноги Рустама, провожу пальцами по завораживающему рельефу, дотрагиваюсь до ритмично сокращающихся ягодиц.
        Зверь рычит. Распаляется сильнее.
        - Стерва, - заключает хлестко. - Горячая сука.
        Эти пошлые ругательства и правда заводят. Мои ноги бьет мелкая судорожная дрожь, мышцы сокращаются, икры сводит тягучий спазм.
        Еще. Еще хочу. Глубже.
        Рустам отстраняется, полностью покидает мое горло. Водит членом по губам, шлепает по щекам, давит крупной головкой на язык, похлопывает, размазывая слюну. После снова проскальзывает до нёба, толкается до упора. Притягивает мою голову за уши, вдавливает в тело, выкованное из стали. Входит сокрушительными толчками.
        Дико. Безумно. Грязно.
        Я почти отключаюсь от накала и напора. Гигантский член подрагивает, раздувается, извергается вязким горячим семенем прямо в мой рот. Накачивает до отказа.
        Глотаю рефлекторно. Без всяких приказов. Облизываю распухшие губы, моргаю, пробуя прояснить затуманенный взгляд.
        Опять смотрю на своего мужчину. Сытый зверь. Дышит тяжело, рвано, однако явно доволен.
        Прежде чем успеваю опомниться, он подхватывает меня на руки и относит в душ. Заталкивает в кабину, закрывает створки, включает воду. Тугие струи немного отрезвляют.
        Наш разврат продолжается.
        Рустам купает меня. Натирает тело, растравляет и без того зашкаливающее возбуждение, доводит до того, что начинаю путанно его умолять. Шепчу родное имя раз за разом, задыхаюсь сильнее, чем когда громадный член двигался в горле.
        Запотевшее стекло. Сплетенные тела. Мужские руки подхватывают мое обмякшее тело, будто пушинку, насаживают на восставший член. Мышцы бугрятся под моими пальцами, сокращаются и раздуваются, вздыбленный орган вбивается до упора, достает до самой сути, овладевает сокровенным. Душу вырывает вновь и вновь.
        Я снова стою на коленях. Ласкаю жилистую плоть. Темные вены горят под моим языком. Губы легко скользят по упругому стволу. Сперма размазана по лицу.
        Я прижата к стене. Вбита в стекло мощным телом. Распластана. Повержена. До райских небес взлетаю. Сгораю. Пеплом на землю оседаю.
        Я лежу. На кровати? На столе? На голом полу? Трудно понять. Толчок вглубь. Резче. Жестче. Переворот. Колени стерты в кровь. И локти. Синяки проступают на талии и на бедрах.
        Рустам кусает меня в плечо. До крови. Всасывает кожу на шее, снова и снова, ставит засосы, метки гремучей похоти.
        Я царапаю его спину. Плечи. Бедра. Ягодицы. Везде помечаю. Тоже кусаю. Кажется, прихватываю зубами кожу возле ключиц.
        Калейдоскоп поз. Мы катаемся по полу и по постели как взбесившиеся звери. Растворяемся и теряемся в этом пьянящем безумии. Острое чувство. Ранит.
        Я не знаю, где и когда заканчивается день. Начинается вечер? Ночь обрушивается на плечи. Грани стираются. Контуры реальности размываются.
        Проваливаюсь в черноту. После вновь возвращаюсь обратно. Выныриваю из зыбкого омута, ощущая запах Рустама. Вкус его губ. Жадность рук.
        Не помню, чтобы мы ели и пили. Разве только друг друга?
        Я полностью отключаюсь, погружаюсь в сон. Ощущение, словно проходит пара минут. Веки смыкаются. Тьма мягко окутывает. Забываюсь грезами в крепких объятьях.
        Глава 74
        Я потягиваюсь на постели, ощущая ломоту во всем теле. Мышцы ноют, низ живота слегка саднит. Неприятных ощущений нет. Скорее уж наоборот. Просто непривычно.
        Рустам ушел. Без него сразу становится пусто. Мое тело требует, чтобы он был рядом. И речь не про секс. Близости хочется. Тяжелое размеренное дыхание. Терпкий аромат. Жар кожи. Представляю мужчину возле себя и моментально покрываюсь мурашками. Губы растягиваются в довольной улыбке. Глаза закатываются от удовольствия.
        Я поднимаюсь и замечаю, что посреди комнаты накрыт стол. На одну персону. Через стул переброшено платье, нижнее белье, внизу стоят туфли. Все совершенно новое. Раньше не надевала.
        Я снова растягиваюсь на матрасе. Немного подремав, заставляю себя отправиться в душ. Водные процедуры бодрят. Осознаю, что очень сильно хочу есть, погибаю от голода. Желудок урчит.
        Набросив халат, усаживаюсь за стол и вижу, помимо блюд, тут лежит тот самый телефон, который Рустам оставил мне для связи с родными. Первый порыв - позвонить отцу. Я хватаю устройство, провожу пальцами по экрану и застываю, глядя на дату.
        Три дня. Три?! Три дня и три ночи как я пришла к Рустаму.
        Я потеряла счет времени. Нельзя так растворяться, даже в отношениях с любимым. На автомате начинаю набирать номер отца и сбрасываю вызов. Внутри разливается горечь. Холод сковывает пальцы.
        Что я скажу папе? Прости, я должна признаться, что влюбилась в Рустама Ахметова. Его отец монстр. Чудовище. Пытал и убил мою мать. А я предала ее память. Предала всех нас. Отдалась злейшему врагу. Да, он тоже любит меня. Наверное. Если честно, я не знаю.
        Вздыхаю и просматриваю входящие сообщения. Олег сообщает, что с папой все хорошо, просит выйти на связь при первой возможности. Откладываю телефон.
        Я должна сказать им правду. Должна. Причем при встрече. Глаза в глаза. Должна объяснить.
        Ох, нет, я этого просто не вижу. Даже представить не могу. Ахметовы забрали мою маму, замучили до смерти. Мы не получили бездыханное тело. Хоронили пустой гроб.
        Олег потерял жену. Он сам подставил бедную девушку, сам отдал ее под нож. Но мой брат безумно любил Вику. Любил и все равно выбрал меня. А что сделала я?
        Другая женщина отдала жизнь. Погибла. Ради чего?
        Проклятый долг. Чертовы правила.
        Помню, как приближался день моего восемнадцатого дня рождения. Ахметовы несколько лет назад покинули наш город. Теперь понимаю, что случилось это после того случая с бандой головорезов на заводе. Даты совпадают. Видимо, Марат, старший брат Рустама, понял, что тот слишком сильно прикипел ко мне, решил разорвать эту связь, не подозревая до какой степени она окажется сильна.
        Олег был уверен, что кошмар позади. Никто не придет за мной, так он повторял постоянно, пытаясь убедить и меня. Только я не верила. Знала. Чувствовала, как приближается смертельная опасность.
        Я жила, осознавая неизбежность собственной смерти. Свыклась с этими. Понимала, не суждено завести семью, родить детей, даже встречаться с парнями нет смысла. Зачем? Лишь калечить чужие судьбы. Хватит одной жертвы. Нельзя других следом тянуть.
        Прикрываю глаза. Возвращаюсь в прошлое. Отматываю на пять лет назад. Вскоре мне исполнится восемнадцать. Олег и его девушка Вика покупают билеты в театр.
        Что мы смотрели в тот день? «Коварство и любовь». Спектакль закончился, мы вышли в фойе, собирались отправиться в мой любимый ресторан с потрясающим видом на ночной город. Как гром среди ясного неба возник Марат. Жестокая судьба меня настигла.
        Олег остолбенел. Ничего не мог сделать. Вика не понимала, что происходит, не знала, какие тайны скрывает моя семья, но явно удивилась тому, как строгий брат отпускает единственную сестру с абсолютно посторонним мужчиной. Она пыталась отказаться, отстоять меня, даже выдумала предлог, вроде как надо помочь ей по работе, подготовить презентацию. Смелая девушка. Сильная. Гораздо более волевая и боевая, чем я. До сих пор чувствую угрызения совести. Виктория совсем не заслужила того, чтобы принять такой удар на себя.
        Мой брат решил воплотить в реальность безумный план, пытался обмануть Ахметовых. Но прежде сделал предложение своей девушке, надел на ее палец проклятое кольцо, которое прежде стало меткой смерти моей матери.
        Олег мог выбрать, кого отдать. Жену или сестру. Он хотел получить все и сразу, спасти меня и убежать на край света с любимой, начать там новую жизнь. Только брат не учел, насколько сильна власть Ахметовых. Его быстро поймали. Супругу отобрали в уплату кровавого долга. И хоть я несколько раз пыталась поменяться, предлагала свою жизнь, никто не согласился на сделку, не принял добровольную жертву.
        Думаю, Марату понравилась Вика. Возможно, мужчина хотел ее спасти. Во всяком случае, пытался вытащить из западни, которую устроил мой брат для ничего не подозревающей девушки.
        Почему я так решила? Помню, как они смотрели друг на друга. Пусть я и волновалась о другом, все равно ощутила напряжение, от которого воздух зазвенел.
        Марат как будто смягчился, пообещал вернуть меня домой раньше. Вика от него взгляд не отводила, глаза у нее горели, пылали не только волнением за мою дальнейшую судьбу.
        Мужчина забрал меня, ограждая от Рустама, сказал, ему нужно время, чтобы разобраться с братом. Тот прибыл в страну, а на связь не выходил. Видно, со мной особенное свидание запланировал.
        Я жутко перепугалась. Была уверена, Рустам хотел убить меня, память играла злую шутку. Случай на заводе почти полностью стерся и заместился обрывками путанных кошмаров.
        - Хочешь узнать, как погибла твоя мать? - спросил Марат.
        В этом вопросе не ощущалось ни издевательства, ни подвоха. Мужчина полагал, я должна узнать правду, если пожелаю. Ахметовы забрали кровь за кровь. Но как именно? Мы даже не догадывались.
        - Нет, - трусливо отказалась я и отвела взгляд.
        - Это будет быстро, - сказал Марат. - Я не намерен тебя мучать. Поживешь в моем доме неделю. Пальцем не трону. Я девок насильно не беру. Нечего дергаться. Но потом мне придется перерезать твою глотку. Я от этого дерьма не в восторге. Такая судьба.
        Я и сглотнуть не способна была. Лишь кивнула и за горло схватилась. Восемнадцать лет плюс неделя, вот и вся моя жизнь.
        - Прости, - бросил Марат и помрачнел, выругался очень грязно. - Короче, не моя это тема баб обижать. Но если назначат тебе другого палача, будет гораздо хуже. Разные у меня братья. Кому что по вкусу. Я не о Рустаме. Обо всех. Лучше с ними не пересекаться.
        Опять кивнула. Задрожала. Слезы глаза заволокли.
        - Кончай мокроту разводить.
        - Из-звините.
        - Быстро будет. Поняла? Быстро. Это главное. Без боли. Клянусь. Ты не успеешь ничего почувствовать.
        Я разрыдалась. Слабая. Жалкая.
        Марат чертыхнулся, прибавил пару слов покрепче. Потом постарался успокоить. Не помню, что именно он говорил, но его голос действовал как гипноз. Низкий. Хриплый. Походил на голос Рустама. Чуть грубее.
        Господи, я и не осознавала, что успокаиваюсь, воображая рядом мальчика, которого полюбила с детства. Теперь кажется, я и в самый первый раз его не испугалась. Когда жестко ухватил за волосы и жаждал забрать свою личную принцессу, угрожал убить.
        Боже, я и тогда ощущала: он не причинит мне боли. По-настоящему - не причинит.
        Марат был очень на него похож. Старше. Выше. Крепче. Но в чертах лица сквозило сходство. В фигуре. В манере двигаться и держаться. В тембре голоса.
        - Как твой брат умудрился такую красотку ухватить? - спросил мужчина про Вику, возвратив меня домой.
        Я пробормотала невнятный ответ и поспешила удалиться.
        Что между ними в итоге произошло? Марат должен был убить Вику. Он держал ее долго, гораздо больше недели. Мои просьбы произвести обмен жертвы ситуацию не спасли. А потом я узнала, что они погибли. Старший брат Рустама и жена моего брата.
        Автомобильная авария. Взрыв. Детали расходились. Точную информацию скрывали ото всех. Это не было связано с проклятым долгом. Криминал. Бандитские дела.
        - Голая, - заключает Рустам, опаляя жаром макушку, вырывает из пелены прошлых воспоминаний. - Меня ждешь?
        - Я задумалась, - оборачиваюсь. - И я не голая.
        Он ухмыляется и сдергивает мой халат одним движением. Пораженно вскрикиваю от такой ловкости рук.
        - Кушала? - поднимает меня, разворачивает лицом к себе и трется щетиной о щеку. - Ну. Где ответ?
        - Еще не успела.
        - Значит, пообедаем вместе, - говорит он, окидывает горящим взглядом и вдруг впивается губами в губы. - Дьявол. Как же я тебя хочу.
        Глава 75
        Рустам покрывает поцелуями мою шею. Его алчный рот прижимается к следу от укуса, язык рисует узоры на израненной коже. Против воли издаю стон. Вроде и пробую сдержать эмоции, а не выходит. Распаляюсь моментально.
        Мужчина изучает меня губами. Ниже и ниже. От груди к животу. Легкие и скользящие касания. Жар охватывает плоть, заставляет задрожать.
        - Рустам! - вскрикиваю.
        Он отстраняется. Поднимается и снова смотрит сверху вниз. Резко подается вперед и чмокает в ямку между ключицами.
        - Жаль, нам надо спешить, - заключает и подхватывает со стула нижнее белье, начинает наряжать меня будто куклу, натягивает одну деталь за другой, после разбирается и с платьем, которое струится по моему телу легкой волной.
        - Куда? - задаю вопрос после долгой паузы, ведь губы удается разлепить лишь когда мужчина перестает ко мне прикасаться.
        - Я должен многое показать тебе и объяснить, - заявляет, усаживая на стул, придвигает вплотную к столу. - Сперва необходимо поесть. Приступай.
        - А ты? - удивляюсь. - Здесь приборы только на одного человека.
        - Я уже поел, - ухмыляется он, присаживаясь напротив, от его пронизывающего взгляда мои бедра сводят тягучие судороги. - Твоя очередь.
        - Поел, пока прикасался ко мне?
        - Ничего вкуснее не пробовал, - в черных глазах полыхают опасные искры.
        - Мы можем отложить разговор, - улыбаюсь. - Кажется, в этой комнате время идет совсем иначе. И знаешь, я совсем не возражаю.
        - Тебе отдохнуть надо, - отрезает.
        - Я не устала, - пожимаю плечами.
        Рустам поднимается. Обходит стул и останавливается за моей спиной, склоняется, упирая кулаки в стол. До меня не дотрагивается, но и без того опаляет будто раскаленная сталь.
        - Приступай к еде, - распоряжается вкрадчиво, после отходит в сторону, достает телефон, звонит кому-то и начинает общаться на своем языке.
        Отлично. Я ни слова не понимаю. Ладно, мне действительно нужно поесть, желудок прямо крутит от голода. Пока разбираюсь с блюдами, успеваю насчитать пять звонков. Две короткие беседы, три более содержательные. Рустам разговаривает жестко. Очень строго. Явно отдает приказы подчиненным. В его голосе ощущается металл. Надо признать, со мной мужчина общается мягче. Практически нежно. Ласково.
        - Закончила? - спрашивает он, когда отодвигаю тарелку.
        - Да, - киваю и поднимаюсь. - О чем ты хочешь поговорить? Что именно мы должны обсудить?
        - Есть вещи, которые ты должна обо мне узнать и принять, - произносит ровно. - Я не стану принуждать тебя силой. Захочешь уйти - уйдешь. Хоть сегодня. Добровольный выбор.
        - Я пришла, - запинаюсь. - Ты сказал…
        - Это другое, - обрывает холодно. - Ты пришла по зову прошлого. Пришла спасать мальчишку, которого знала в детстве. Отдала дань первой любви.
        - Боже, Рустам, - дышать становится сложно. - То, чем мы здесь занимались несколько дней подряд никак не связано с детскими воспоминаниями. Ну даже если и связано, то явно не до такой степени. Я понимала, куда иду. Я осознаю, ты не сказочный принц.
        - Я покажу тебе, кто я, - скалится. - Объясню, почему стал тем, кем стал.
        - Теперь ты пугаешь меня, - шумно выдыхаю. - Какие вещи мне нужно увидеть? Твои особенные сексуальные предпочтения? У тебя есть камера пыток? Ты практикуешь БДСМ? Что-нибудь еще в подобном духе?
        - Если бы все было так просто.
        Он берет меня за руку и выводит из комнаты. Мои заледеневшие пальцы быстро согреваются в его горячей ладони. Волнение немного отпускает.
        - Послушай, мы оба прекрасно знаем, ты меня не отпустишь, - замечаю наконец. - Вроде выяснили. Ты скорее убьешь, чем отдашь свое. Нет смысла строить иллюзии. Скажи, я правильно рассуждаю?
        - Твои выводы звучат логично.
        На этих его словах сердце пропускает удар.
        - Рустам, пожалуйста, - выдаю с нажимом. - Ответь нормально. Что ты намереваешься показать? Что я должна увидеть?
        - Вознесение, - следует короткий ответ.
        - Черт раздери! - выпаливаю. - Прекращай общаться со мной через эти безумные загадки. Зачем пугаешь и путаешь? Пытаешься довести до нервного срыва?
        - Я не стану раскладывать все до деталей. Многое расскажу и покажу, но до многого ты сама должна дойти. Тогда я подкреплю или развею твои теории и догадки.
        - Подожди, - вдруг останавливаюсь на месте. - Ты проверяешь меня?
        Он отпускает мою руку. Смотрит прямо в глаза. Долго. Мрачно. Заставляет мою кровь кипеть и сворачиваться.
        Мужчина молчит. Но мне кажется, я понимаю суть без всяких слов.
        - От моих ответов будет зависеть моя жизнь? - спрашиваю тихо. - Если я пойму тебя верно, то мы двинемся дальше вдвоем. Если нет, то… это конец? Для меня?
        Рустам улыбается. Непривычно мягко. Искренне. Его губы очень редко складываются именно так. Жуткое ощущение, жуткое и будоражащее.
        - Ты дашь правильные ответы, - говорит он, подхватывает меня на руки, несет вперед по темному коридору. - Иначе бы тебя здесь не было.
        - Это больная игра, - выдаю сдавленно. - Сейчас ты реально доводишь до истерики. До трясучки. Неужели по вкусу издеваться? Мучать?
        - Тебе вредно думать.
        - С чего ты взял?
        - Достаточно чувствовать.
        - Неужели?
        - При таком раскладе за глотку держишь.
        - Шутишь, - бормочу я.
        - Мертвая хватка.
        - Дурак, - бью его кулаком по груди.
        - Видишь? - смеется. - Этим ты и берешь. Мелкая. Бледная. Немощь, короче. А берегов не замечаешь. Бросаешься вперед и плевать, что потом будет. Воля железная. В таком слабом теле столько силы. Закачаешься. Ты же током бьешь.
        - Рустам, от твоих забав мороз по коже, - говорю прямо. - Правда.
        - Простые ответы - самые сложные.
        За этим разговором теряюсь в пространстве, перестаю следить за дорогой. Лестница сменяется очередным коридором, а после мы оказываемся в уже знакомой галерее портретов. Останавливаемся перед той самой картиной, что скрывает тайный сад.
        - Бэлла похожа на рабыню? - спрашивает Рустам, опускает меня перед собой, позволяет встать на ноги. - На забитую измученную женщину? На бесправную шлюху смахивает?
        - Нет, - отрицательно мотаю головой. - Совсем нет.
        - А похоже, будто она могла пронзить ножом сердце своего мужчины?
        - Нет, - ответ рождается сам по себе. - Ни капли.
        Я и прежде это отмечала. Женщина держится очень уверенно и свободно. Ничего общего с положением жертвы. Если забыть про легенду, то передо мной портрет счастливой пары и эти люди совсем не кажутся одержимыми страдальцами. Трудно вообразить, будто дело закончится ударом клинка.
        Оба сильные. Гордые. Красивые. Любят друг друга. До безумия любят.
        Проклятье. Почему лишь стоит мне подумать об этом, слезы мигом наворачиваются на глаза?
        - Легенда очень отличается от реальности, - говорит Рустам.
        - Это произошло давно, - отмечаю я. - Если судить по одежде, в которой они здесь изображены, все должно было случиться несколько веков назад. Конечно, за такой долгий срок многие подробности могли стереться или серьезно измениться, ведь их передавали из уст в уста. Или я ошибаюсь? Существует документальный источник? Древняя рукопись, где все детально описано?
        - Прошло пятьсот лет, - произносит Рустам. - Архивы давно утрачены. Замок пережил несколько серьезных атак. Горел, подвергался захвату. Камни здесь и правда кровью пропитаны. Война шла полным ходом. Смутная эпоха.
        - Выходит, легенда - не больше, чем сказка? Красивая. Мрачная. Захватывающая. Но реальной истины в ней очень мало.
        - Верно, однако есть и факты. Очевидные доказательства. Например, картина перед тобой. Полотно звучит громче всяких слов. Слышишь, о чем оно говорит?
        - Тут работа художника, - зябко веду плечами, не отрываю взгляда от удивительно притягательной пары, стараюсь изучить каждую мелочь. - Автор мог получить конкретный приказ. Изобразить любовь, страсть, чувства, которых не было.
        - Согласен.
        - Мы никогда не узнаем, как все происходило на самом деле. Можем только догадываться. Историю пишут победители. У проигравших не остается шанса внести свою лепту. Вот и получается взгляд только с одной стороны.
        - В точку, - подтверждает Рустам. - Но что еще ты можешь сказать об этой картине? Если судить исключительно по ней? Что удивляет? Смущает? Что идет в разрез с той версией событий, которую я изложил?
        - Голова женщины не покрыта платком, - сообщаю первое пришедшее на ум. - Но если она стала рабыней, вероятно, подобная вольность допускалась. Или нет? Возможно, в домашней обстановке позволялось больше. Я плохо разбираюсь в традициях твоего народа. Еще очень странно, что это единственная женщина в галерее. Здесь только мужчины. Но ты упоминал, Бэлла оказалась особенной, после нее многое изменилось. Ваш род стал сильнее, добился большего могущества. С тех пор вам разрешается брать женщин другой нации и веры как своих жен. Признаюсь, для меня цепь не складывается. Если Бэлла стала рабыней, то откуда столько почтения к ней? Видимо, ее дети оказались единственными наследниками, так решили почтить память погибшей матери.
        - А разве Бэлла была рабыней? - вдруг спрашивает Рустам.
        - Ты же сам сказал, - сглатываю и оборачиваюсь, смотрю на него. - Ритуал.
        - Так легенда гласит, но не факты, - невозмутимо заявляет он. - Бэлла принадлежала другому народу и другой вере, происходила не из этих земель. Мой предок привез женщину издалека. Точное место неизвестно.
        - Тогда откуда взялись догадки про тот дикий обряд?
        - В те времена не существовало иного пути закрепить союз с чужестранкой без рода и племени. Лишь один способ. Но кто знает, что произошло в реальности?
        - А что могло произойти? - удивляюсь. - Ну если других вариантов просто не было. Только та омерзительная традиция, приказывающая овладеть девушкой при всех представителях клана.
        - Мой предок любил Бэллу, - заключает твердо. - Хотел ее навсегда.
        - Мужчина, который любит, на такое точно не пойдет, - вздыхаю. - Но раз у вас настолько дикие порядки считались нормой, то может подобное являлось меньшим из зол. Может, иначе бы ту несчастную девушку ждала гораздо худшая судьба.
        - Она могла пойти по рукам, - заявляет ровно, без эмоций. - Ее могли пустить на круг. Тогда бы каждый из желающих получил бы возможность попробовать соблазнительное тело.
        - Ужас, - морщусь. - Это просто кошмар. Прежде я пыталась немного разобраться в ваших обычаях, чтобы понять происходящее лучше. Создалось впечатление, у вас уважительное отношение к женщинам. А что я вижу теперь? Молчу про долг. Но тут. В чем эта бедная девушка была виновата?
        - Понравилась не тому мужчине? - Рустам выгибает бровь.
        - Прекрасно, - поджимаю губы.
        - Возможно, мой предок провел ритуал, объявил любимую женщину своей рабыней и взял ее на глазах сотни мужчин. А возможно, он добился такого уровня власти, когда плевал на абсолютно все традиции и правила, устанавливал новый закон.
        - Откуда ты взял вторую идею? - поражаюсь.
        - Дети рабыни унаследовали власть. Раньше такого никогда не случалось. Так были они детьми рабыни или нет? - раздается резонный вопрос. - Род Ахметовых утвердил право брать в жены девушек другой национальности и религии. Почему?
        - Все благодаря Бэлле, - тихо отвечаю я.
        - Кем бы она тут не была, ее роль оказалась важна. Мой предок возвысил эту женщину до своего уровня. Никто не смел оспорить его решения.
        - Постой, - бормочу. - Вознесение. Ты сегодня упоминал. Это вот о чем речь? Тоже намерен возвысить меня? Надеюсь, не через ваши проклятые ритуалы? Я решение не изменю. Рабыней не стану. Никогда не позволю вытворить со мной подобное.
        - Торопишься, - усмехается Рустам.
        Жмет на потайной рычаг, открывает проход в сад кроваво-красных роз, приглашает проследовать вперед.
        - Изучим другие факты, - продолжает мужчина. - Я нашел документы, относящиеся к более позднему периоду, подробного описания про историю Бэллы там нет, но и про убийство тоже никаких подтверждений. Сказано, мой предок и Бэлла погибли, однако причина не указана. Их тела не были захоронены в нашем фамильном склепе. Что ты теперь скажешь?
        - Странно, - роняю тихо. - Слишком мало информации.
        - Бэллу не называют ни женой, ни рабыней. Просто по имени. Бэлла и все. Статус не указывается. Тоже несколько сбивает с толку, да?
        - Прости, ничего не понимаю, - говорю и потираю взмокшие виски. - Каждая твоя фраза запутывает еще сильнее. Пока не вижу причины не упокоить погибших. Вероятно, они уехали отсюда? Погибли в другой стране?
        - Я размышлял в похожем направлении, - говорит Рустам. - Изучил архивы других кланов, летописи, которые сохранились и дошли до наших дней. Никаких зацепок. Никаких следов этой теории. Никто и нигде не объяснял, почему тела не погребли. Исследование материалов ни к чему не привело, пока однажды в мои руки не попал сборник древних сказаний. Нечто вроде былин. Там описывались реальные случаи, однако без имен, без указаний места, где происходили события. Одна история меня затронула в момент, заставила сопоставить реальность и вымысел. Одна история оказалась ключом к разгадке.
        - Какая? - выдаю, когда он вдруг замолкает.
        Рустам обхватывает ближайший цветок, проводит пальцами по лепесткам, раздвигает и поглаживает, действует с такой щемящей нежностью, что мое сердце дает перебой и застывает, сведенное ледяной судорогой.
        - «Черный замок» - так она называлась, - продолжает рассказывать. - Жил на свете храбрый воин. Глава могучего клана. Подмял под себя множество земель, управлял огромными владениями. Слава далеко вперед него шла. Никто с ним враждовать не отваживался. Супруга у него была красавица, из далеких земель привез, равных ей невозможно было найти. Ни по уму, ни по внешности. Она подарила ему крепких наследников. Однажды воин устроил торжество, священное празднование, пригласил соратников, верных друзей. В такой день и на таком банкете даже враг не рискнет напасть. Однако в число гостей влезли шакалы. Предатели. Посреди пира началась кровавая бойня. Заговор был направлен на уничтожение клана. Трусливые крысы надеялись всю семью вырезать, но основная цель - воин. Хозяин «Черного замка». Зависть бурлила в их душах. Столько власти - и все ему? Слишком щедро. Надо бы уравнять. Воин бился как настоящий зверь. Одержимый. О нем прежде всякие слухи ходили. Будто волком умеет обернуться. Медведем. Тигром. Свирепым был, никого не щадил. Пока он сражался, его супруге удалось вывести детей, спасти наследников клана, но
сама она не ушла. Осталась там, где билось ее сердце. Предатели одержали победу. Разграбили замок, забрали сокровища, которые там хранились, золото и бриллианты. Только долго им радоваться не пришлось. Через несколько лет сыновья жестоко отомстили за гибель родителей, нашли главного заговорщика, весь его клан под нож пустили, уничтожили подчистую, даже имена отовсюду стерли, с остальными тоже расправились по справедливости, по закону кровного долга. «Черный замок» вернули. Отвоевали владения обратно, еще и приумножили. Но тела погибших отца и матери они не нашли. Никаких останков. На нижнем этаже обнаружили завалы. Груды камней. Было трудно понять, какая сила их сдвинула, что случилось в ночь нападения, откуда взялись серьезные разрушения. Однако гораздо удивительнее было другое. Сквозь камни вдруг проросли цветы. Красные розы. Те самые, которые хозяин замка высаживал для своей супруги.
        - Это же сказка, - бормочу я. - Просто очередная сказка.
        - «Черный замок», - Рустам выразительно разводит руками. - Красные розы. В этой истории хватает и других деталей. Имен и географических названий нет. Зато есть описания местности. Даты. Я все сопоставил. Сомнения исключены.
        - А дальше? - шепчу глухо. - Что дальше?
        - Ты мне скажи, - мрачно усмехается он.
        - Очередная легенда - не факт, - выдаю сдавленно. - Слухи и домыслы. Но если строить на основе этой сказки теорию, то она могла бы вписаться в историю твоего предка и Бэллы. Погибли в один день. От одного удара. Предательство - это ведь удар. В спину. Очень подлый поступок. Тела погибших не обнаружили. Видимо, тогда не нашлось бы нужной техники для разбора завалов, да и много времени прошло, несколько лет, ясно, никто бы не выжил в подобных условиях. Жизнь оборвалась под камнями. Дети решили, родители уже похоронены, нечего тревожить их покой. Единственная загадка, почему возникла другая версия? Как я понимаю, куда более популярная. Будто Бэлла сама заколола себя и супруга.
        - Загадка? - скалится. - Серьезно?
        - Ну да, - киваю. - Если произошло нападение врагов, еще и в торжественный день, в священный, то… подожди, кажется, до меня дошло. Сыновья могли посчитать, мать сделала их отца слабее, потому он и проиграл, допустил резню. Клинок, ранящий два сердца в одну секунду, - метафора. Речь совсем о другом. А может, легенда изменилась позже, другими потомками. Прошло пятьсот лет. Значительный срок. Боже, неужели вся суть в том, что люди не могли смириться с любовью мужчины и женщины, посчитали подобное чувство чуть ли не проклятием и попытались извратить смысл?
        - Людям часто кажется, любовь - это слабость, - говорит Рустам, срывая розу, берется за стебель, игнорирует шипы, впившиеся в ладонь, обрывает жизнь цветка, протягивает в дар мне. - Я был таким же. Смотрел на своего брата, на то, что от него осталось, когда поплыл и растекся перед чужой девкой. Проклятой девкой. Жертвой. Слюни пускал, сопли на кулак наматывал. Сдох, лишь бы не резать эту дрянь. Сдох, но уволок суку следом.
        - Господи, - принимаю цветок. - Марат полюбил Вику?
        - Вроде того, - кривится. - Блажь на него нашла. Я смотрел и не узнавал. Он все ходы испробовал, до упора пошел. А главного так и не выяснил. Но об этом потом.
        Осторожно веду пальцами по шипам, кровь Рустама контрастно выделяется на темно-зеленом стебле.
        - Любовь ослабляет только слабаков, - чеканит мужчина. - Сильных она делает крепче. Ведь чтобы все это дерьмо внутри вынести и принять как часть себя, нужен реально железный хребет.
        Я сжимаю стебель в ладони. Не зажмуриваюсь, не вскрикиваю от боли. Просто опять смешиваю нашу кровь. Без приказа. Безотчетно.
        Рустам следует вперед, а я за ним. Миновав густые заросли цветов, оказываемся перед статуей, которую мне прежде видеть не доводилось. Белый мрамор. Мужчина и женщина. Две фигуры обнимают друг друга, и создается впечатление, будто смотришь на живых людей, настолько точно и четко, объемно все детали переданы. Напоминает портрет, однако в этом изображении больше страсти. Надрыв. Смотреть физически больно.
        - Я приказал разобрать завалы, - произносит Рустам. - Камни находились прямо за статуей, которую установили, будто надгробие. Стало интересно, что тут скрыто.
        Странное чувство обрушивается на плечи. Мир вокруг, словно подернут призрачной дымкой. Мое дыхание учащается, глаза распахиваются шире, губы дрожат.
        Тайна. Истина. Очень близко.
        - Баба делает мужика слабым. Нечего за юбку держаться. Уважай мать и сестру, но держись от них подальше. Так нас всегда обучали, - заявляет Рустам. - С малых лет вбивали. Жена нужна, чтобы делать наследников. Выполнил супружеский долг и продолжаешь сражаться с врагами. Легенда про Бэллу будто вечное напоминание. Величайшая сила и величайшая слабость. Эту женщину никто не рискнул стереть полностью. Прошлое принято сохранять. Но зато предки щедро исказили правду.
        - Грустно, - роняю я. - Несправедливо все сложилось. Она помогла мужу, спасла своих детей, но предпочла остаться рядом с тем, кого любила сильнее всего на свете.
        - Ложь царствует там, где нет смелости. Проще переврать, чем признать ошибку. От проигрышей сбегают только трусливые черви вроде моего отца.
        - Что ты нашел? - шепчу я. - За камнями?
        - Пойдем, - произносит он и обходит статую. - Сама увидишь.
        Я двигаюсь за своим мужчиной. Капли крови срываются вниз, окропляют тернистый путь. Попадаю в просторное помещение, освещенное лишь скупым пламенем свечей. Замечаю розы и здесь. Безумное количество. Аромат опьяняет и дурманит. Голова кругом идет.
        Высокая темная фигура - мой ориентир. Шаг за шагом. Ближе и ближе.
        Рустам замирает. И я застываю рядом с ним. Пораженно вскрикиваю.
        Прямо перед нами под стеклом покоятся два сплетенных в объятьях скелета. Один очень крупный и крепкий. Второй гораздо мельче, очень хрупкий. Кости, точно переплетены. Не разнять и не разлучить, намертво друг в друга вросли.
        Слезы градом льют по моим щекам. Смешиваются с кровью.
        - Мы обнаружили тела здесь, - говорит Рустам. - В такой позе. Как видишь, они не пострадали от падения камней. Кости целые. Причину обвала определить не удалось. Полагаю, мой предок и Бэлла оказались заживо похоронены в этом отсеке. Погибали медленно. Замурованы в каменной ловушки. Жажда. Голод. Нехватка кислорода. Существует достаточно причин для смерти. Но главное - другое.
        - Они вместе, - выдаю сдавленно, шумно втягиваю воздух. - И еще здесь какая-то надпись. Вырезано на камне в изголовье. Тут? Что это за слова? Переведи.
        Склоняюсь, опускаюсь на колени, пытаясь лучше разглядеть символы.
        Рустам опускается следом за мной, сгребает ближе к себе, заключает в объятия. Согревает и ограждает от гнетущего холода. Обволакивает густой темнотой. Тяжелое дыхание жжет мой затылок. Трепет пробегает по враз продрогшему телу.
        - Не знаю, кто это вырезал и чем, - тихо произносит мужчина. - Он. Она. Оба. Оружия тут не обнаружили. Думаю, надпись высекали костью. Но я не стал изучать этот вопрос, не тревожил их покой. Велел установить над останками защитное стекло.
        - Рустам, - судорожно всхлипываю. - Что там написано?
        - «Сильнее смерти».
        - Боже мой, - выпаливаю.
        Больше ничего не различаю. Слезы полностью закрывают обзор. Не могу остановиться, не способна прекратить.
        - Их предали, - говорит Рустам. - Загнали в угол. Лишили всего. Даже память о них изуродовали. Но правду невозможно скрыть. Истина всегда выплывет. Прошли годы. Справедливость восторжествует.
        - Но они, - запинаюсь. - Понимаешь, это уже не важно. Им все равно. Погибли молодыми, еще и настолько чудовищным образом. А дети? Сыновья? Может, и дочери были? Дети остались без родителей. Ужасная история. Просто кошмарная.
        - Да, - он подхватывает меня на руки, отрывает от земли. - Но зная правду, мы делаем свои выводы, можем избежать чужих ошибок. Наша история началась здесь. В стенах «Черного замка». Пятьсот лет назад.
        - Наша история? - невольно сжимаю розу, которую до сих пор держу в ладони, шипы сильнее впиваются в плоть. - Наша?
        - Долг, - холодно выдает Рустам. - Отсюда отсчет идет. Ахметовы участвовали во всех известных битвах. Воинственная кровь. Бурлит, покоя не дает. Мы многим переходили дорогу, рвали врагов в клочья. Но самым серьезным противником стал тот, кто первым предал. Главный шакал. Крыса. Трус. Это его клан вырезали сыновья Бэллы, взыскали кровный долг. Все упоминания были стерты, уничтожены. Помимо жизней отняли и память. Самое страшное для любого рода. Достойное наказание за вероломный заговор, осуществленный в священный день. История началась тогда и длится по сей день.
        - Как такое возможно? - нервно сглатываю. - Если всех убили. Дети отомстили за родителей. Уничтожили клан главного врага. Что тогда продолжается?
        - А эти черви живучие, - скалится Рустам. - Хитрые. Вертлявые. Они прятались по помойкам, перебирали гниль, а после другую империю умудрились выстроить. Круто устроились, использовали украденные у нас сокровища. Сыновья Бэллы совершили возмездие, но золото и бриллианты не вернули, посчитали, будто предатели все промотали, истратили впустую.
        - И ты догадался обо всем, прочитав сборник сказаний? - поражаюсь. - Там оказалось больше легенд?
        - Отец помог, - выдает мрачно. - Вернул часть давно утраченных богатств. Однажды он надел на мою сестру бриллиантовое кольцо, которое нельзя снять. Проклятую метку поставил.
        - Кольцо жертвы? - грудь сдавливает металлический обруч. - То самое, что получила моя мать? То, что Олег надел на Вику?
        - Прежде кольцо принадлежало нам. Обычное, без всяких механизмов. Пятьсот лет назад его украли вместе с другими драгоценностями. А мой отец все вернул. Блядская магия.
        - Как ему удалось? - морщусь. - Не представляю.
        - Теперь нам придется спуститься ниже, - взгляд Рустама темнеет. - В подвал. Поверь, здесь не лучшее место для продолжения истории. Не хочу, чтобы единственные предки, которых реально уважаю, слышали такую дрянь.
        Глава 76
        Роза выпадает из моих пальцев по дороге в подвал. Не замечаю, где именно выпускаю цветок, просто ощущаю пустоту. Спохватываюсь слишком поздно. Дергаюсь, пробую обернуться, верчу головой в разные стороны.
        - Забудь, - говорит Рустам. - Я подарю тебе гораздо больше.
        - Как ты умудряешься читать мои мысли? - спрашиваю изумленно.
        - Не читаю, - отвечает с усмешкой. - Чувствую.
        Он несет меня в темноту, а я до сих пор не ощущаю страха. Совсем не боюсь. Ни капли. Его уверенность успокаивает. Даже мои горькие слезы моментально высыхают, когда мужчина сжимает дрожащее тело в объятиях.
        Я снова прокручиваю легенду «Черного замка» в голове, разбираю по фрагментам, по кадрам. Живо представляю торжество, огромный зал, заполненный людьми, а потом будто гром среди ясного неба - заговор. Нападение предателей на хозяина. Воин бьется, точно дикий зверь, защищает свою собственность. Его жена спасает детей, выводит их прочь, но остается рядом с любимым мужем. Откуда взялся завал? Та груда камней, отгородившая пару от мира вокруг? Загадок тут очень много, ответы нереально найти, остается теряться в догадках.
        «Сильнее смерти». Строки на чужом языке проплывают перед глазами, и мне начинает казаться, уже их прекрасно понимаю. Бэлла и Воин погибали в жутких мучениях, но все равно продолжали обнимать друг друга. Вечная любовь. Сильнее смерти.
        Вдруг на ум приходит отец Рустама. Я и прежде размышляла о том жутком кольце, которое невозможно снять. Кто в здравом уме наденет подобное украшение на свою собственную дочь?
        Пятьсот лет назад клан предателей похитил драгоценности Ахметовых. В недавнем прошлом отец Рустама краденное вернул. Кольцо - часть давно утраченных сокровищ. Здесь так и просится вывод о том, что не всех виновных вырезали сыновья Бэллы. До наших дней их род протянулся и даже значительно укрепил власть. Мой мужчина проделал серьезную работу, раскапывая факты, вытягивая мелочи из легенд.
        Я пробую сопоставить известные детали, докопаться до истины, но осознаю, информации ничтожно мало. Сложно утверждать что-либо наверняка, хотя теории роятся вокруг, одна безумнее другой. Кто такой Граф? Образ Рустама или реальный человек, которого он играл передо мной и перед другими? Столько таинственных слов было брошено, столько странных намеков. Достаточно вспомнить про стих.
        «Тигр, тигр, жгучий страх, ты горишь в ночных лесах. Чей бессмертный взор, любя, создал страшного тебя?»
        Вряд ли Рустам стал бы цитировать поэзию без веской причины. Должен быть смысл в этих строках. Реальный Граф оказался его учителем? Или же Граф принадлежит к тому роду предателей, который пытались полностью уничтожить? Трудно понять наверняка.
        «Кто скрутил и для чего нервы сердца твоего? Чьею страшною рукой ты был выкован такой? Чей был молот, цепи чьи, чтобы скрепить мечты твои?»
        Графом мог быть любой из родственников Рустама. Его отец. Где теперь это чудище? В подвале? Но прежде речь шла про лес. Очередной ребус. Вопросы продолжают расти, множатся с поразительной скоростью.
        - Я покажу тебе комнату, в которой обожаю играть, - говорит мужчина и опускает меня на ноги посреди мрачного подземелья. - Здесь их несколько, но эта особенная.
        - Играть? - невольно отступаю назад.
        - Это не БДСМ, - ухмыляется он.
        - Я не сказала…
        - Зато подумала.
        Тяжелая деревянная дверь распахивается. Смело ступаю вперед. Чувствую, мне тут больше никто не причинит зла. А другим людям? Новый вопрос для моего бесконечного списка.
        Я перевожу дыхание, когда осматриваюсь вокруг и не нахожу следов крови. Здесь нет изувеченных тел. Ничего мерзкого и чудовищного. Наоборот - абсолютная стерильность. Смахивает на больничную палату. Вернее на хирургический кабинет. Пожалуй, даже на операционную. Вот самое точное определение. Подходит идеально.
        Такую обстановку не ожидаешь увидеть в одной из камер подземелья. Больше подходит для больницы. Прекрасное освещение. Внушительное пространство уставлено стойками, где расположены сверкающие металлические инструменты и различные медицинские аппараты. Несколько кушеток. Закрытые стеллажи. Капельницы. Дефибрилляторы.
        Я стараюсь изучить каждую деталь. Скальпели. Шприцы. Ампулы. Таблетки. Все очень аккуратно сложено. Полный порядок. Каждая вещь явно находится на своем законном месте.
        Комната для игр. Тогда почему выглядит как реанимация?
        - Тут очень чисто, - наконец, выдаю я.
        Рустам закрывает дверь, окончательно отрезая нас от всего остального мира. Подходит вплотную. Его лицо не отражает никаких чувств. Маска. Похлеще чем та другая, что выкована из железа.
        - Я всегда убираю за собой, - произносит ровно.
        Открываю и закрываю рот. Слова забиваются глубоко в горле. Казалось бы, можно о многом сейчас спросить, уточнить. Но какой смысл? Все очевидно.
        - Ты издеваешься над людьми? - мой голос срывается. - Тут. Иначе для чего нужна операционная? Прости, не представляю тебя в роли доктора.
        - Людей здесь не бывает, - спокойно отвечает Рустам. - Ты не в счет. Хозяйка. Но я принимаю гостей время от времени. Кто заслужил - идет под нож.
        - Ты не можешь такое решать, - отрицательно мотаю головой. - Существует закон. Правосудие. Нельзя просто брать и убивать всех подряд. Пусть и преступников.
        - А если закон перестает справляться? - выгибает бровь.
        - Это не выход, - шумно вздыхаю. - Ты же не маньяк. Господи. Рустам, неужели тебе доставляет удовольствия истязать других? Так много ненависти внутри? Злоба? Это ненормально.
        - Раньше ярость затмевала разум, мешала мыслить трезво. Но я давно преодолел барьер и раздвинул границы своих возможностей. Тот, кто не управляет собой, никогда не сумеет управлять другими. Слишком серьезная жертва ради ненависти. Не находишь?
        - Черт побери, - закусываю губу, сжимаю кулаки, а после все равно не выдерживаю и хватаю его за рубашку. - Что ты несешь?
        - Каждый из оказавшихся здесь не чувствовал на себе моей злобы, - ровно поясняет он, будто рассуждает о самых обычных вещах. - Только интерес свободного исследователя. Легкий и непринужденный.
        - Дьявол, - выпаливаю. - Беру свои фразы назад. Лучше ненависть. Состояние аффекта. Чистое бешенство. Что угодно лучше, чем вот такие твои невозмутимые рассуждения.
        - Я приглашаю к своему столу только виновных, - заявляет ледяным тоном. - Восхищен твоим осуждением. Выходит, ты никогда не мечтала прирезать меня? Марата? Моего проклятого отца?
        - Марата - нет, - признаюсь честно.
        - Брат всегда пользовался успехом у женщин, - хмыкает. - А уж в какой восторг от его манер приходила личная рабыня. Всегда покорно рядом вилась, менялась по щелчку.
        - У Марата была рабыня? - кривлюсь. - Он проводил безумный обряд?
        - Многие мужчины моей семьи поступали подобным образом, - перехватывает запястья, поглаживает и отводит от себя, заставляя выпустить ткань рубашки.
        - А ты? - чувствую, как разливается горечь. - Тоже такое пробовал?
        - Зачем? - прожигает взглядом. - Хватит с меня одной цепи.
        Жар разливается по застывшим жилам, позволяет снова глотнуть воздух. Трепет сотрясает изнутри. Короткое признание, точно выстрел в упор, прошивает насквозь.
        - Я говорила и думала много плохого о тебе и твоем отце, - выдаю глухо. - Марат всегда казался более адекватным и справедливым. Не сыпал угрозами, не обещал забрать мою кровь. Хотя теперь, зная, что у него имелась рабыня, трудно сохранять уверенность в собственных выводах. Я плохо разбираюсь в людях. Часто ошибаюсь.
        Замолкаю. Отчаянно стараюсь урезонить бушующие внутри эмоции. Пальцы Рустама как будто крадут мой пульс. Сжимают слегка, едва касаясь кожи, однако все же до безумия ощутимо. От соприкосновения с ним пробивает электрическим током.
        - Я бы не стала никого из вас убивать, - прибавляю после паузы. - Я бы не смогла. Может, звучит наивно и глупо, но я верю в справедливость. Преступников надо судить по закону, а не заниматься расправой лично. Пусть виновный отправляется в тюрьму, отбывает срок.
        - Как быть, когда закон защищает виновного? - спрашивает мрачно. - Когда виновный и есть закон?
        - Я понимаю, существуют продажные полицейские и продажные судьи, но всех же купить нельзя, а значит…
        - Можно, - обрывает.
        - Так не бывает, - бормочу тихо.
        - Полиция. Суды. Правительство. Они управляют всеми странами, проникли в каждый угол этого гребаного мира. Эта отрава разливается повсюду. Долбаный вирус. Трудно реальность от такого дерьма вылечить.
        - Они? - спрашиваю чуть слышно. - Кто - они?
        - «Табула Раса», - произносит хлестко. - Так эти ублюдки себя величают. Тайный орден, который рулит политиками, олигархами, криминальными авторитетами. Всеми, кто хоть какой-то вес имеет. Под их руководством и главы кланов находятся, и менты, и судьи. У них в прислуге киллеры и террористы. Без их ведома ничего серьезного не происходит. Впрочем, они и мелочи мониторят.
        - Стой, - роняю сдавленно. - Ты серьезно? Похоже на бредовую конспирологическую теорию. Секретное общество управляет целой планетой. Масоны. Закрытые клубы. Я разные передачи видела, но это ведь не может быть правдой.
        - Правду вряд ли покажут.
        - «Табула Раса», - пробую название на вкус, ощущаю цепенящий холод внутри. - Хорошо. Откуда ты про них столько знаешь?
        - Когда отец надел на мою сестру кольцо, я был сопливым пацаном. Не задавал лишних вопросов. Другие братья тоже молчали. Глава клана всегда все сам решает. Его приказ - наш закон. Нужно подчиняться, четко выполнять распоряжения. Отец поставил нас перед фактом. Вот давно утраченные сокровища. Теперь эти драгоценности снова с нами. Вот повод для гордости и ликования. Никто из нас не подозревал, в чем суть, не догадывался, что такие богатства могли вручить только потомки шакалов, что предали Ахметовых пятьсот лет назад.
        - Подожди, - хмурюсь. - Но те люди могли погибнуть. Разве нет? Столько времени прошло. Ценные вещи могли сменить множество хозяев.
        - Я бы тоже так решил, если бы не видел полную картину, - скалит зубы. - Слушай дальше. Отец вернул часть. Значимую часть, но не все. Среди побрякушек находилось проклятое кольцо, и мой папаша прекрасно осознавал принцип действия того гребаного механизма. Над вещицей серьезно поработали, усовершенствовали до такой степени, что драгоценность легко надеть на любой палец, а вот снять уже нереально. Отец надел на Амину эту дрянь. Погубил родную дочь. Предал нашу кровь. Жалкий слизняк. Еще и насмехался. Сказал, будто долбаная железка - дар на будущее венчание. Гад. Ублюдок. Отлично понимал, она обручится лишь со своей неминуемой смертью.
        - Почему? - сглатываю. - Твой отец никак не мог знать, что мой безумный дядя выберет Амину в качестве следующей жертвы.
        - Не мог? - его рот складывается в пугающей усмешке. - Это было кольцо жертвы. Еще до всей истории с кровным долгом Стрелецких. Метка смерти. Плата за услугу. Месть.
        - Рустам, я совсем перестаю понимать, о чем ты рассказываешь.
        - Тогда не перебивай, - отрезает жестко. - Отец работал на «Табула Раса», как и многие другие главы кланов, подобная информация тщательно скрывается. Ни я, ни мои братья ничего не подозревали, верили, будто наш славный папаша всегда сам справляется. Не догадывались о скрытых козырях, о том, кто его вел, кто ему помогал и чьи приказы он покорно исполнял. Подстилка. Короче, отец попросил об очередной услуге. Серьезная помощь требовалась для устранения врага. Ордену нет нужды брать со своих прихвостней деньги. Эти уроды гораздо более изобретательны. В тот раз выставили четкое требование: отдать родную дочь. Единственную. Отдать Амину, понимаешь? И он согласился. Мразь. После получил коробку с побрякушками, тоже сперва ничего не просек, даже удивился щедрому подарку. Отец понятия не имел о том, кому с такой готовностью подмахивает. Разве было ему дело до древних легенд? До сказаний давно минувших дней? Но ничего, «Табула Раса» объяснили суть до деталей, освежили память, провели разъяснительную лекцию, поведали про старую вражду. Не всех шакалов Ахметовы порезали пятьсот лет назад. Живучие твари
выбрались, построили империю покруче, еще и за счет краденых драгоценностей, замутили проклятый орден, который теперь весь мир вокруг своего хрена вертит. Конечно, там не только они, разного народа хватает, но власть держат крепко, сила таится непомерная. Паршиво мы им отомстили. Не дорезали. Значит, их черед реванш брать и простая казнь там никого не устраивает. Представление надо забацать. Главную роль сыграет любимая дочка.
        - Твой отец признался? Сам обо всем рассказал?
        - Нет. Он не считал нужным оправдываться. В своих решениях и действиях не сомневался.
        - Тогда откуда ты…
        - Я допросил первоисточник, - в черных глазах замерзает лед. - Поверь, оказавшись за одним столом со мной, люди становятся невероятно разговорчивыми. Стоп, люди? Я ошибся. Твари. Ползучие твари начинают очень удачно складывать крики и хрипы в слова. Но обо всем по порядку.
        - Хорошо, - киваю. - Я слушаю тебя. Просто позволь уточнить, правильно ли я поняла один момент. Твой отец согласился отдать дочь? Сразу? Его не принуждали заключать такую договоренность? Он попросил об услуге. Ему объяснили, что нужно оплатить помощь жизнью дочери. И в ответ получили согласие? Без шантажа? Без угроз?
        - Да, - холодно подтверждает Рустам. - Мой отец плевать хотел на Амину. Разменная монета. Пешка в его игре. Либо замуж пойдет, либо погибнет. Разницы не замечал. Был готов отдать хоть богатому жениху, хоть маньяку. Кстати, больше скажу: твоего дядю вообще не должны были поймать.
        - Как? - дыхание перехватывает.
        - Орден отправлял ему заказы на девушек. Каждую жертву оговаривали заранее. Даже сценарий высылали. Импровизация допускалась, но в строго определенных рамках. У него заказывали фильмы высшие чины «Табула Раса».
        - Люди платили за кино с убийствами? За кадры экзекуций?
        - Нелюди, - в черных глазах снова полыхает огонь. - Они устроили целый бизнес. Сеть по всему миру. Твой дядя был далеко не единственным режиссером. Расцвела подпольная киностудия.
        - Это не укладывается в моей голове.
        - «Табула Раса» стоит практически за каждым военным конфликтом. За большинством террористических актов. Повторюсь, это не один клан, не два и не три человека. Там скрывается настоящая гидра, которую очень нелегко одолеть. Прежде я не представлял насколько все серьезно и мощно устроено. Думал, это нечто вроде обычных советов Чуть круче и все. Представители сильнейших. Позже выяснил, в ордене существует два круга. Внешний и внутренний. А потом добрался до главного - высший круг. Особая каста. Неприкосновенные. Они держатся в тени. Далеко за кулисами. Заказывают спектакль.
        - И ты хочешь бороться с ними? - интересуюсь надтреснутым голосом. - Один? В смысле только со своим кланом? Против всех?
        - Я не настолько безумен, - усмехается. - Но сдаваться и отступать не собираюсь. Здесь ты права.
        Глава 77
        - Мой дядя, - начинаю и запинаюсь. - Убивал за деньги? Все его жуткие действия были частью… работы?
        - Начинал он по призванию. Без прикрытия. Еще будучи студентом, выследил и убил первую женщину. Вскоре его талант привлек внимание «Табула Раса». Такого психа грешно упускать. Работу оценили по достоинству и решили выжать максимум. Урода взяли под крыло: предоставили дорогостоящее оборудование, стали высылать четкие заказы на определенные типажи девушек. Менты спускали на тормозах те дела, что вывели бы падаль на чистую волю. Улики теряли, свидетелей не допрашивали. Никто даже не искал эту гниду. Полная свобода действий. Он перестал бояться, вошел во вкус. Подобное кино всегда пользовалось спросом. Снафф-видео. Не постановочная хрень, а реальное убийство. Издевательства. Пытки. Исход одинаковый. Смерть главной героини. Твой дядя возомнил себя великим творцом. А кто бы не потерял крышу от счастья на его месте? Любимое хобби очень щедро оплачивалось. Угроза поимки нулевая. Если кто и задерживал подонка за хулиганство и мелкие пакости, то на следующее же утро обратно выпускали.
        - Выходит, твоя сестра не была случайной жертвой? Орден отправил ему заказ на Амину? При одобрении от твоего отца?
        - Мой папаша сам надел кольцо на Амину, потом разрешил ей посещать художественную школу. Для вида даже жениха подыскал. Восемнадцать лет. Пора замуж. Но он прекрасно понимал, свадьбы не будет. Когда Амина пропала, понял: счет закрыт. Услуга оплачена.
        - Кошмар, - роняю, закашлявшись от волнения.
        - Менты затягивали поиск Амины. Отец тоже тормозил. Твоего дядю прикрывали по всем фронтам. Но одного они не учли. Марат почуял гада, взял след и размотал, землю рыл ради нашей сестры. Опоздал. Мертвой нашел, зато вышел на Стрелецкого. Тот только чудом улизнуть успел, но стало ясно: не жилец. Пришлось план менять. Отец постарался первым сволоту поймать. Захватил твоего дядю и оградил от Марата, язык ему вырезал, чтобы лишнего не болтал. Хоть и псих, а знал много, мог легко всех сдать. Пояснить, как действовал, кто приказы кидал, еще бы и отметил, что Амину по кольцу выбрал. Так ему сверху велели. Марат бы эти выверты не спустил. Искал бы заказчиков, еще бы и папашу тряхнул. Другие братья тоже такое бы не простили. Кругом засада и напряг. Пришлось отцу потрудиться лично, однако он не рискнул подпускать никого к убийце. Сам общался. В темнице держал, ждал распоряжений свыше. И дождался.
        - Получается, ничего не происходило без ордена? - облизываю пересохшие губы. - Без «Табула Раса»? Они выбрали Амину жертвой. Они направили к ней моего дядю. Твой отец тоже активно во всем участвовал и помогал. А долг… тоже их выдумка? Такой способ возмездия. Их затея?
        - Орден и прежде на твою семью поглядывал. Дядя блистал, тем привлекал внимание к остальным родственникам. Особый интерес вызывали ты и твоя мать. Правда вас как будущий проект рассматривали. Без конкретики. Но потом твой дядька отличился, сам проявил инициативу. Забрал проклятое кольцо у моей сестры и надел на твою мать. В похищение впутал. Наследил основательно.
        - Я не понимаю, до сих пор не понимаю, зачем он так поступил, - бормочу. - Наверное, ненавидел нас, ревновал, не мог спокойно переносить чужое счастье. Но все равно. Это безумие. Зачем он надел то кольцо на мою мать?
        - Типичный поступок для маньяка, - холодно заключает Рустам. - Твари часто забирают вещи с места преступления или крадут что-нибудь у покойника. Ведут коллекцию таких сувениров. Иногда дарят эти вещи женам или любовницам. Всякий раз глядя на них, опять переживают чувства, которые испытывали при убийстве. Вечный экстаз.
        - Откуда ты столько знаешь о маньяках? - спрашиваю, едва дыша.
        - Охотник должен изучить добычу, - отвечает спокойно, без чувств. - Допускаю, твой дядя сильно пожалел о своем неосторожном поступке с кольцом и мог бы очень много рассказать, но мой отец оказался шустрее, отнял у него возможность чистосердечного признания во всех грехах.
        - Дядя снимал все те чудовищные фильмы, - говорю глухо. - У него было дорогое оборудование. Много денег. Но он ведь нигде не работал. Почему это все не вызвало подозрений? Если верно понимаю, Марат нашел его логово и… кассеты.
        Помню, как Ахметов-старший вручил мне черный прямоугольник. Практически ощущаю чуть шершавый пластик под подушечками пальцев. Рустам тогда в щепки разнес кассету, телевизор и проигрыватель, лишь бы я ничего не увидела.
        - Там было много таких фильмов, да? - гулко сглатываю. - Он же много женщин убил. И профессиональная техника для съемки. Разве не странно для безработного?
        - Пара липовых деталей в личном деле - и готово, - хмыкает Рустам. - Все списали на то, что он жил за счет своих богатых любовниц. Никто не догадался копать глубже, да и не представляли, что это в принципе нужно. Марат пробил факты и успокоился. Подозревал, могли быть сообщники, но доказательств этому не нашел. Он не подозревал отца. Ему бы в голову такое не пришло никогда.
        - Понимаю, - нервно закусываю нижнюю губу. - Трудно понять, когда монстр находится настолько близко. Никто из членов моей семьи не представлял, что дядя окажется таким больным ублюдком. Убийцей. Маньяком. Еще и мою мать в этот ужас втянет и сделает своей сообщницей при похищении. А потом чертово кольцо…
        - С кольцом удачно вышло, - криво усмехается Рустам.
        - Что? - пораженно смотрю на него.
        - Удачно - для «Табула Раса», - поясняет хрипло. - Они высоко оценили задумку, решили развить на свой лад. Первой жертвой стала Амина. Дочь рода, который они долгие годы ненавидели. Теперь пришел черед двигаться дальше и повысить ставки, сделать игру более утонченной, извращенной, занимательной.
        - Неужели я и моя мама так сильно их заинтересовали? - холодею изнутри.
        - Даже не представляешь насколько, - заключает мрачно. - Шакалы, жаждущие расправы над Ахметовыми входят во внутренний и в высший круг «Табула Раса». Они установили правила взыскания долга. Мой отец просто озвучил чужой замысел.
        Невольно отступаю на шаг назад, утыкаюсь спиной в ближайшую кушетку, но даже не вздрагиваю, просто берусь ладонями за край. Цепенею, превращаясь в ледяную статую.
        - Кровный долг есть, - продолжает Рустам. - Но брать его с женщин никто не станет. Дети. Женщины. Старики. Такое под запретом. Обычно. Из любого правила будет исключение, если так решит глава клана. Все зависит от тяжести преступления.
        Я прикрываю глаза, очень стараюсь успокоиться и дышать.
        - Преступление, которое совершил твой дядя было очень тяжким. Способ. Результат. Это всех разгневало. Ярость обрушилась на Стрелецких. Марат не одобрял путь, выбранный отцом, считал, нужно ограничиться убийством семьи. Тебя предлагал сдать в детский дом. Идея растягивать взыскание долга на несколько поколений его не впечатляла. Остальные братья даже не пытались оспаривать решения отца. Как глава приказал, так и будет. Никто не подозревал, что нами управляют извне. Со стороны. Управляют те шакалы, что жизни своей не заслуживают. А мы поддаемся, еще и становимся палачами для женщин. Какому воину такое сделает честь? Кого прославит? Но есть приказ главы клана. Единственный закон. Глотай и делай. Точка. Без гребаных обсуждений.
        - Все совсем не так, как казалось, - говорю я. - Орден желал разрушить нас. Шаг за шагом. Вражда должна была длиться вечность. Ну или пока им не надоест развлекаться.
        - Теперь ты понимаешь, - произносит Рустам. - Видишь другую картину. Те, кто это для нас устроил, не заслуживают ни пощады, ни милости. Я шакалов оскорбляю, когда их подобным образом величаю.
        - Что с твоим отцом? - спрашиваю тихо. - Где он?
        - Далеко, - бросает холодно.
        - Боже, надеюсь, ты не… - лихорадочно оглядываюсь вокруг, точно ощущаю нечто недоброе. - Ты же его не…
        - Это мой отец. Тварь. Падаль. Но это существо дало мне жизнь. Я не могу его убить, пусть и хотел бы. Мечтал об этом. Однако - нет. Пришлось искать выход без насилия. Остановиться на очень мягком варианте наказания. Пожалуй, слишком мягком.
        - Пожалуйста, объясни, - шепчу я. - Ты упоминал, будто он ушел в лес. Исчез.
        - Я вывез его подальше отсюда, - замечает небрежно. - Прогуляется. Проветрится. Может, даже вернется, хотя мне бы этого совсем не хотелось, но полностью такой исход нельзя исключить. Вдруг живучий? Ползучие гады все такие. Склизкая порода.
        - Вернется? - ловлю себя на мысли о том, что совершенно этого не хочу, даже испытываю легкое сожаление, но тут же корю себя за подобную реакцию.
        Нельзя желать смерти. Даже таким людям. Нужно действовать по закону, по справедливости. Вот только… как? Учитывая все, что я сейчас узнала.
        Замкнутый круг. Прекрасно понимаю, почему Рустам не готов стать отцеубийцей и совсем не желаю этого расклада в будущем. Но при мысли об этом жутком монстре ненависть бурлит в крови.
        Никого не жалел. Никогда. Свою собственную дочь отдал убийце, подписал смертный приговор. Почему тогда его должны жалеть? О какой пощаде может идти речь?
        - Я отправил отца на Север, - продолжает Рустам. - Лично доставил в те земли. Занятное место. Выбраться оттуда не так просто. Там каждый сам за себя бьется. Много молодых ребят. Понятий о дружбе и взаимопомощи не существует. Любой тебе глотку перегрызет за оружие или за кусок свежего мяса. Дикие звери. Бешеные люди. Мало шансов сбежать, особенно когда забрать тебя некому, когда с пустыми руками бросили в самый центр.
        - Что это за место? - поражаюсь.
        - Школа, - ухмыляется. - Крутое заведение, где я сам обучение проходил, испробовал на своей шкуре разные воспитательные методы. Для многих дорога в один конец. Пять лет прошло. Папаша не объявился. Дольше года там тяжело протянуть. Вот и делай выводы.
        - Он обречен, - выдаю глухо.
        - Хочу верить.
        - Есть повод сомневаться?
        - Пока труп не увижу - есть, - пожимает плечами.
        - Это все очень жутко, - выпаливаю, еле двигая губами.
        - Это наша жизнь, - Рустам ледяным тоном подводит итог.
        - Похоже на бесконечный ночной кошмар, - вздыхаю и горько усмехаюсь. - Сплошной мрак. Ни единого просвета в кромешной темноте.
        - Все могло сложиться гораздо хуже.
        - Хуже? - спрашиваю изумленно. - Куда еще хуже?
        - Тебя хотели убить, - заявляет ровно. - Много раз. Я следил за тобой, всякий раз отбивал, хоть и не понимал, от чего именно защищаю, от кого ограждаю.
        - О чем ты?
        - Помнишь свою учительницу по английскому?
        - Она пропала, - бормочу сдавленно. - После жестокого избиения не вышла на работу. Провела долгое время в больнице, а потом уехала в другой город. Но эта женщина не сделала ничего особенного, просто накричала…
        - Она пыталась устроить для тебя свидание, - обрывает. - С очень взрослым и мутным дядей, которого явно не стоило подпускать к детям. Когда я нашел, что он хранит в квартире, сразу сделал правильные выводы, но про «Табула Раса» не подозревал. Расправился и с ним, и с твоей училкой. Не догадывался, какую игру перебил.
        - Орден следил за мной? - по жилам растекается холод.
        - Орден устроил для тебя встречу с бандой Упыря.
        - Постой, - качаю головой. - Я сама виновата. Задержалась, не убежала. Я просто хотела помочь другой девушке, и так вышло, что милиционеры сдали меня тем ублюдкам.
        - Вышло, - хмыкает. - Это не случайно.
        - Тоже заказ?
        - Ну конечно.
        - Рустам, - нервно кусаю губы. - Что-то не сходится. Они ведь затеяли всю эту историю с долгом, дожидались, пока мне исполнится восемнадцать. Тогда зачем нападать раньше? И вообще, раз в их руках сосредоточено столько силы, почему ни один план не удался?
        - А там своя система шла, - замечает вкрадчиво. - Ты нескольких мразот заинтересовала. Красивая. Один урод еще твоего дядю хотел подключить в проект. Планировал дать этот заказ, но не успел. Амина перебила. Срок подошел и нужно было действовать. А дальше иначе все завертелось. Но урод не сдался, решил с других сторон зайти. Запретный плод манил, вот он и подбирался. То одно испробует, то другое, пока конкуренты не одернули, не успокаивался. На тебя ставки делали. Играли. Решали, чья возьмет.
        - Несколько? - тупо переспрашиваю. - Конкуренты?
        - Охота шла, - скалится. - Я им круто мешал, но и кайф давал. Они себя богами мнят, вершителями судеб. Моя одержимость тобой их сильно веселила и заводила. Марат раздражал. Не хотели ему тебя отдавать. Слишком скучный тип.
        Ощущаю приступ тошноты. Спазм скручивает желудок.
        За мной следили? Они. Столько лет?!
        - Дальше твой брат вмешался, спутал карты, когда жену подставил. Высший круг был сперва недоволен, но потом решили, так лучше будет. Острее наблюдать за мной и за тобой в связке.
        - Чужие судьбы для них просто развлечение? - морщусь. - Ломать. Крушить. Это доставляет наслаждение.
        - Верно, - кивает. - Не думаю, что это тебя успокоит, но ты не единственная жертва. На многих женщин ставки делают. И на мужчин. Наша пара горячей вышла, однако под прицелом есть и другие люди. У этих подонков всегда сеанс одновременной игры.
        - Безумная забава, - кривлюсь от жесточайшего отвращения. - Как их земля носит?
        - Я разберусь, - мрачно обещает Рустам. - Долго это царство не протянет. Но война грядет кровавая. Беспощадная. Каленым железом надо выжигать. Иначе толку не будет.
        - Понимаю, - срывается с моих губ рефлекторно, помедлив, спрашиваю: - А как быть с клубом? С маскарадом? Ты играл Графа или ты и есть Граф?
        - Вопрос бьет в самое сердце, - прижимает мою ладонь к своей груди.
        - Ответь, пожалуйста, - настаиваю. - Ты подослал Татьяну с ее предложением? Хотел, чтобы я тебе изменила? Намеренно устроил спектакль с переодеваниями?
        - Они хотели, - мягко улыбается, и от этого его движения губ веет могильным холодом.
        - «Табула Раса»?
        - Они мечтали об этом, - издевательски растягивает слова. - Поверь. Желали, чтобы ты отдала девственность другому мужчине, предала меня и продала себя.
        - Зачем? - удивляюсь. - Какая им разница?
        - Наивная, - отпускает мою ладонь и начинает поглаживать горло, едва дотрагивается до кожи, вызывая волны мурашек во всем теле. - Реально не догадываешься?
        - Нет, - отрицательно качаю головой. - Не подозревала, будто моя невинность важна.
        - Они ждали наказания, - скалится. - Готовили билеты в первом ряду, чтобы ничего не пропустить. Воображали, как я начну рвать тебя на куски. Насиловать. Терзать. Как до крови раздирать буду. Красиво же. Зрелищно. Прямо пробирает. Они прекрасно знали, какой я. Измены не прощу. Они понимали, на что я способен. Изобретательный мясник. Фантазия богатая. Они жаждали наблюдать за тем, как проведу тебя по всем кругам ада. Изнывали от возбуждения, рисуя картины будущей расправы.
        - Боже, Рустам, говоришь об этом так, будто сам нечто подобное воображал, - бросаю на автомате и с ужасом замечаю, как сумрак клубится в черных глазах.
        - У меня бывают разные фантазии, - хрипло произносит он, и возникает четкое ощущение того, что острые когти зверя вспарывают нежную ткань моего платья, бросаю вниз беглый взгляд, убеждаюсь в сохранности материала, перевожу сбитое дыхание. - Но я не каждую из них готов воплотить в реальность.
        - Ты бы действительно наказал меня? - никак не могу избавиться от кома в горле. - Если бы не получил мое тело первым, ты бы приготовил свою камеру пыток?
        Невольно окидываю взглядом комнату. Теперь медицинские инструменты выглядит особенно угрожающими. Холод сковывает желудок.
        - Я твой первый и последний, - чеканит Рустам. - Другой реальности нет и не будет.
        - Ну знаешь, - зябко веду плечами, складываю руки на груди в инстинктивной попытке защититься. - Это не слишком хорошо звучит.
        - Хочешь мне изменить?
        - Нет, но…
        - Решила попробовать другой член? - от его ледяного тона стынут внутренности.
        - Нет! - восклицаю гневно. - Почему ты все рассматриваешь именно в этом ключе? Я вообще о другом думаю. Не о каких-то там новых мужчинах на стороне.
        - О чем тогда? - интересуется ровно.
        - Грустно осознавать, что ты со мной только из-за девственности, - выдыхаю. - Если бы я потеряла невинность с другим, то резко бы поменял отношение. Выходит, исключительно моя непорочность влечет, а все остальные качества не так и значительны.
        - Никогда не слышал большей глупости, - хмыкает.
        - Да? - хмуро сдвигаю брови. - Ну ты сам это сформулировал. Разве нет? Девственность важна. Если бы я ее лишилась без твоего участия, то жестоко бы за это поплатилась. Вот и получается, никакие другие вещи тебя не волнуют. Только невинность.
        - Думаешь, я не трахал девственниц прежде? - издевательски ухмыляется.
        - Я не хочу думать о том, кого ты трахал, - бросаю с раздражением. - Прошу избавить меня от таких подробностей.
        - Ревнуешь, - склоняется и трется щетиной о мою щеку. - Напрасно.
        - Прекрати, - стараюсь вывернуться из его хватки. - Размечтался.
        - Ты у меня первая, - нагло лжет прямо в мои губы, не позволяет освободиться.
        - Если считать с конца списка? - шиплю. - Я собственными глазами видела, какая я у тебя «первая». В отеле. Да и потом, та странная женщина, обожающая боль. А скольких еще не встретила? Эти все твои практики. Слишком много опыта!
        - Такая - первая. И последняя, - говорит и клеймит поцелуем, после отстраняется и добивает: - Единственная.
        - Ладно, давай вернемся к обсуждению важных вопросов, - решаю сменить тему, ведь мне совсем не нравится то, как мое тело плавится, ощущая близость Рустама.
        Кажется, я и злиться на него не способна. Не могу рассердиться по-настоящему. Нахожусь в его жуткой «лаборатории», слушаю всякие ужасы, узнаю чудовищные вещи, однако все равно принимаю факт за фактом. Ревность быстро отпускает. Раздражение тает.
        Что этот мужчина со мной вытворяет? Нужно сохранить ум трезвым. Холодным. Нужно. Только так?
        - Тебя заманили в клуб, - говорит Рустам. - Хотели подложить под конкретного человека. Продать тому, кто прежде организовывал нападения. Сперва пытался подобраться через училку, потом подключал банду Упыря. Это он настроил твоего липового женишка на слюнявую историю про страшного дядю из Австралии, а когда не выгорело охренел до такой степени, что организовал нападение на мой особняк. Работорговцы тоже по его приказу вылезли. Давно тебя пасли, как только приехала в тот город, сразу на хвост сели, выжидали момент для захвата.
        - Это же слишком сложно, - бормочу. - Неужели и Ярик, и Татьяна работали на одного человека? Безумие. Просто безумие. Я не верю.
        - Почему на одного? - усмехается. - На разных. Хотя организация одна.
        - «Табула Раса»? - начинаю искренне ненавидеть это словосочетание. - Выходит, у меня целая группа поклонников там?
        - Татьяна действовала по указанию мелкой сошки, - спокойно поясняет Рустам. - Кстати, ты ее встречала. Та немка, ползающая у меня в ногах. Она из внешнего круга. Изображает крутой фасад, но реальной властью почти не обладает, работает на твоего главного фаната из «высших». Татьяна выполняла конкретный приказ, пыталась подложить под основного заказчика. Когда ее карты спутал Граф, пришлось подключать запасной план.
        - Отлично, - поджимаю губы. - Твоя… хм, любовница мечтала, чтобы ты разозлился на меня и порвал в клочья за измену. Очень для этого старалась.
        - Она не любовница, - поправляет вкрадчиво.
        - А кто? - кривлюсь.
        - Шлюха, которую я ебал во все дыры, - произносит ровно. - Без чувств. Без эмоций. Не всегда членом.
        Прикусываю язык, чтобы не выпалить - «а чем тогда?», ведь я и правда не хочу знать такие подробности его прошлого. Хватит откровений.
        - Давай без деталей, - дергаю за рубашку, призывая замолчать. - Почему они не понимали, что ты за мной следишь? Каждый шаг знаешь. На что надеялись? Ты бы все равно пришел в клуб, не позволил уйти с другим. Никогда бы не отпустил.
        - Понимали, - усмехается. - Но думали, я не прочь так развлечься.
        - В каком смысле?
        - Они верили, я сам жду твоей измены, чтобы слаще наказывать было, чтобы серьезный повод получить.
        - Откуда бы «Табула Раса» это взяли?
        - Я им сказал, - заключает невозмутимо. - Мы много общались. Часто. Тогда я приехал в город и сразу велел отправить тебе красные розы. Знак особого расположения для нашей семьи. Предупредил в последний раз: изменять не стоит. Моя. Помни свое место.
        - Так это было предупреждение? - начинаю понемногу закипать. - А нормально пообщаться тебя совсем не тянуло?
        - Ты была не настроена на общение, - пожимает плечами. - К тому же - зачем? Всему свое время. Я отправлял это предупреждение не для тебя. Для них. Подчеркнуть, что действую согласно плану. И в клуб я не пошел. Не торговался за тебя. Разгребал другие вопросы.
        - Но ты пошел, - выдаю с нажимом. - Пришел и забрал.
        - Граф, - ухмыляется, точно Дьявол. - Не я.
        Глава 78
        Голова идет кругом от обилия новой информации. Возможно, по этой причине я и не могу всерьез рассердиться на Рустама за его загадки и недомолвки. Слишком важные события обсуждаем. Убийства. Многовековая месть. Тайный орден, управляющий миром. Есть от чего сойти с ума, но я стараюсь держаться и мыслить трезво.
        Благодаря моему дяде-маньяку я давно оказалась под прицелом этих монстров, что возомнили себя богами. Неизвестный псих долгие годы пытался отравить мою жизнь, причем это был совсем не тот псих, на которого я привыкла списывать все свои беды. Удивительный поворот событий.
        - Значит, Татьяна и Ярик работали вместе? - прочищаю горло. - То есть не просто в конторе, а вообще, действовали заодно? Ты сказал, заказчики разные. Немка направила Татьяну, но приказ был в интересах того безумного ублюдка, который давно следил за мной и устраивал всякие гадости. Выходит, фактически хозяин у них один?
        - Немка поступала согласно официальной линии «Табула Раса». Так было решено еще после гибели Марата. Я должен разобраться с тобой. Ты не случайно получила работу. Тебя курировали. Однако Шакал был против, давно мечтал вести свою игру.
        - Шакал?
        - Буду звать его так, большего не достоин. Шакал. Шайтан. Отпрыски проклятых предателей. Поразительно живучие. Расползлись по земле, раскинулись, никак не загнутся. Ничего. Все сорняки выдерну к чертям. Вырву и размажу.
        - Надеюсь, - выпаливаю на автомате и тут же закусываю губу. - Хоть и нельзя желать людям смерти, но тут…
        - Людям? - брезгливо морщится. - Каким еще людям? Шакал наблюдал за тобой, когда ты была малолеткой, желал сдать банде упырей, жаждал боли и крови. И этот гнилой червяк, по-твоему, человек? Большинство членов «Табула Раса» хотели наблюдать за взысканием долга, только это тебя и спасло.
        - Ты, - вдруг улыбаюсь. - Меня всегда спасал ты.
        - Против ордена пацан бы не выстоял, - чеканит холодно. - Годы ушли, пока я до истины добрался, раскопал груды материала и сумел бросить вызов.
        Я обнимаю его, прижимаюсь очень крепко, подаюсь внутреннему порыву. Чувствую бой сердца. Впечатление, словно сливаю нашу кровь воедино.
        - Когда Шакал понял, что твою девственность увели у него из-под носа, одурел, надавить на немку он не мог, ведь та действовала по указанию всего высшего круга, пусть и была полностью за своего патрона. Пришлось использовать твоего дружка. Ярика. Думаешь, чисто по доброте душевной рядом с тобой отирался? Приглядывался, влезал в доверие, после наплел всякого дерьма, а ты уши развесила и повелась. Наивная душа. Тут уже я вмешался. Решил пора приступать к твоему сладкому наказанию.
        На последних словах Рустам недвусмысленно сжимает мой зад, и я подскакиваю, поспешно от него отстраняюсь, а он лишь хохочет.
        - Шакал не успокаивался, - продолжает, отсмеявшись. - Сначала Графу проиграл, потом мне. Обидно стало. Полез на особняк. Пробовал тебя похитить, а ты всех нас обставила, удрала четко. Даже не сразу нашли. Пара часов потребовалась. Дальше он опять в грязь потянулся. Нанял ту бригаду торчков. Торговцы живым товаром. Сука. На что надеялись? Пусть и не моя территория, но плевать на условности. Долго им нарываться не пришлось.
        - Где Ярик? - спрашиваю тихо. - Татьяна? Они ведь исполнители. Ничего толком не знали. Уверена, даже не понимали, что творят, на кого работают.
        - Ты их никогда не увидишь.
        - Рустам…
        - Знали достаточно. Не сомневайся. Одна заманивала девчонок в клуб для извращенцев. Другой заграницу переправлял. Еще и шеф ваш там замазан был дальше некуда. Верно твой братец ему в бубен зарядил. Я после добавил. До кучи, чтоб не расслаблялся.
        - Мой шеф? - глаза против воли округляются.
        - Вся твоя контора была прикрытием.
        - Господи, неужели я тоже… - зажимаю рот ладонью.
        - Нет, конечно, - фыркает. - Большинство людей там обычными делами занимались. Зато грязные деньги отмывали. Как через фильтр пропускали. Твой дружок и не догадывался, насколько сильно Татьяна в том же самом бизнесе увязла. Только шеф оставался в курсе последних дел, но он умел хранить секреты. Короче, этот мусор я обсуждать не стану. Мы достаточно внимания им уделили. Много чести продолжать.
        Тяжело дышать. Тревога захлестывает с головой. Сколько лет прожить, точно под микроскопом. Год за годом. Ближе и ближе к эшафоту.
        А если бы Рустама не было рядом? Если бы он не добрался до правды?
        Мне становится очень нехорошо. Мужчина это чувствует. Обнимает. Мягко, едва касаясь, согревает в своих сильных руках. Ограждает от жестокой реальности вокруг. Он палач. Убийца. Тогда почему настолько спокойно в его объятиях?
        Мое тело принимает то, что отказывается принять разум. Теперь понимаю, я и прежде всегда реагировала подобным образом на прикосновения Рустама. Просто запрещала самой себе это анализировать. Убегала от истины. Закрывалась от правды.
        Теперь - некуда бежать. Да я и не хочу. Хватит побегов.
        - Я начал поиски с убийцы Амины, - говорит Рустам. - Пытался отыскать реального заказчика. Не догадывался, сколько всего там скрывается. Про твоего поклонника по чистой случайности узнал. Про Шакала. Не так давно картину составил.
        - Ты упоминал допрос первоисточника, - глухо выдаю я. - Кто он?
        - Ох, с ним ты знакома едва ли не лучше, чем со мной, - тянет насмешливо, в черных глазах загораются искры. - Сама способна ответить на свой же вопрос.
        - Граф? - выпаливаю я. - Он твой друг? Помощник? Учитель? Ты сумел перевести его на свою сторону? Уговорил сотрудничать?
        - Почему ты решила, будто Граф - мой учитель? - пристально изучает выражение моего лица, сканирует горящим взглядом.
        - Ты рассказал стих, - отвечаю тихо. - Когда опять примерял его образ. Помнишь? Стих про Тигра. В тех строках идет речь о творце, о том, кто создал дикую и сокрушительную стихию. И вся наша беседа выстраивалась так, словно наглый ученик пробует превзойти учителя, но ему ничего в этом вопросе не светит. Признаюсь, трудно понять, враги ли вы. Друзья? Полагаю, отношения у вас доверительные, если он разрешает тебе наряжаться в самого себя. Граф состоит в «Табула Раса»?
        - Мы действительно сблизились, - соглашается Рустам. - Столько проникновенных разговоров. Проникновенных - в прямом смысле.
        - Я не уверена, что понимаю тебя сейчас.
        - Я рад, что не понимаешь, - улыбается, чуть приподняв уголки губ, теперь от него веет холодом, мороз разливается под кожей. - Признаю, у Графа я многому научился.
        - Надеюсь, речь не про те кровавые развлечения, - замолкаю, судорожно глотнув кислород.
        - Ну тут уж скорее он у меня учился, - замечает Рустам абсолютно серьезно.
        - Вы делили женщин? - дышать удается с огромным трудом.
        - Воспоминания.
        Черт. Почему это слово звучит настолько жутко и угрожающе? Жилы стынут, и я уже не в состоянии возмущаться, требовать прямых объяснений, все разумные фразы сгорают в ледяном огне.
        - Граф создал вокруг себя ауру таинственности, - продолжает Рустам. - Распустил разные слухи, очень противоречивые и запутанные. Вдохновил людей слагать легенды. Ничем не ограничивал их фантазии. Наоборот, подстегивал. Он менял обличья как перчатки. Никто не мог точно утверждать, что хоть раз видел его настоящее лицо. По официальной версии Граф был хромым калекой. Уродцем, который никогда не появлялся на людях без маски.
        - А в реальности? - вопрос вырывается машинально.
        - Говорили, будто он дурачит людей. Нога его в полном порядке. Лицо без явных изъянов. Никаких следов экзекуций на нем не осталось. Никто вообще никогда его не истязал, да и от рождения вполне здоров. Граф просто не желает никому показываться. Одни сообщали, он красавец, любимец женщин. Другие утверждали, что самый неприметный тип, в толпе невозможно различить и выделить.
        - Зачем притворяться калекой?
        - Часть образа. Граф любил производить эффект. Обычно члены «Табула Раса» носят маски, для каждого уровня предназначена своя форма. Но он и тут выделялся, заказал особенную маску, велел встроить туда аппарат, изменяющий голос, причем настройка шла на несколько разных программ. В зависимости от настроения Граф выбирал бас, тенор или баритон. Хотя масок у него тоже имелось очень много. Целая коллекция. Снаружи одинаковые, а наполнение различное. Помню, нашел вариант, в котором скрывалось оружие.
        - Ничего себе, - содрогаюсь.
        - Затейник, - скалится Рустам. - Он впечатлял размахом своих мистификаций. Носил особую обувь, внешне нереально заметить подвох, но там специальная подошва, еще и подставка внутри предусмотрена. Хромать одно удовольствие.
        - Ты надевал его вещи?
        - Ты видела.
        Глупый вопрос. Нервно тереблю материю своего платья. Понимаю, не таких друзей хотела бы для Рустама. Но разве он станет спрашивать мое мнение? Сам решит.
        - И он не возражал? - спрашиваю, наконец. - Так скрывается ото всех вокруг, а тебе разрешает абсолютно все.
        - Мне трудно отказать, - заявляет невозмутимо.
        Отлично. Даже не возразить.
        - И как он выглядит? - вздыхаю. - Ну вы общаетесь, причем довольно близко. Ты наверняка знаешь его настоящую внешность.
        - Сама увидишь, - небрежно роняет Рустам.
        - Граф здесь? - поражаюсь.
        - Где же ему еще быть? - удивленно выгибает бровь.
        - Когда он приехал? - хмурюсь. - Постой. Я видела тебя и Графа. Сразу после ночного визита той немки. Выходит, то и был настоящий Граф? Мне еще показалось, он странно на меня посмотрел.
        - Граф давно отсюда не выезжал, - замечает Рустам. - Настоящий Граф.
        - Он живет у тебя? Постоянно? Тут? Прямо в замке?
        Вовремя замолкаю, с ужасом ловлю себя на мысли о том, что чуть не выпаливаю «в нашем замке».
        - Да, - следует спокойное подтверждение. - Достаточно долгий срок миновал. Для Графа выделены отдельные апартаменты. Заслужил гостеприимство в полной мере.
        - Хм, и что же вас настолько сильно сблизило? - не могу перестать задавать вопросы.
        - Смерть моей сестры.
        - Вы вместе проводили это расследование?
        - Верно, - легкий кивок. - Граф очень сильно помог. Главный заказчик и сценарист убийства Амины. Это он отправил задание, по которому снял кино твой дядя.
        Мои глаза расширяются до боли. Дыхание учащается. Сердце колотится с такой скоростью, что кажется, совсем немного и ребра проломит, наружу вылетит.
        - Я спас ему жизнь, - говорит Рустам, окончательно выбивая почву из-под ног. - Так сложилось, у него не было иного выбора, кроме как приблизить меня. Он никому не доверял, но тут проникся. Наверное, каждый из нас чует то, что может убить и тянется ближе. Опасность заводит. Круче любых наркотиков. Вечный адреналин. Разумеется, Граф не догадывался, насколько хорошо я знаю его роль в деле моей сестры.
        Молча смотрю на своего мужчину. Слова замерзают на губах.
        - Я выследил его, встретил, когда он находился в одном из своих обычных образов. Без маски. Граф использовал грим, парики, примерял различные биографии. Ему нравилось путать людей и поражать, оставаться в тени и при этом находиться на глазах у всех. В «Табула Раса» никто бы не сумел описать его истинную внешность. Семейная черта. Особенность этих шакалов. Братец у этого ублюдка тоже любил наряжаться. Даже бабские шмотки цеплял.
        - У Графа есть брат? - голос снова прорезается. - А еще он родственник Шакала? Того самого, который за мной так долго наблюдал и пытался уничтожить?
        - Одна кровь. Проклятая кровь недобитых предателей. Но Граф пошел дальше всех и преуспел. Один его братец так и остался внизу, чисто на подхвате, дерьмо прибирал. Киллер, который настолько всех достал своими выходками, что его решили убрать. Другой крепко за место «высшего» держался, фигура серьезная. Шакал, но очень уж осторожный. Только на тебе его заклинило. Резьбу в конец сорвало.
        - Похоже, они не слишком друг другу доверяют.
        - Там нет доверия, не было и не могло быть. Кинь кость - загрызут друг друга. Тот киллер не представлял, какой родней «высшим» приходится. Побочная ветвь рода. На него ставку никто не делал, держали для грязной работы, прикрывали без фанатизма.
        - Как тебе удалось выйти на Графа? - интересуюсь глухо.
        - Я гниль всегда чую. От него перло хуже некуда. Помогла учеба в Азии. Напряг некоторые новые связи, старые подключил. Вот и разобрался. Пара месяцев - Граф получил приглашение в мой замок. Визит в один конец.
        - Ты его запер? - кусаю губы. - В подземелье заключил?
        - Я помог от чистого сердца, - скалит зубы. - Он устал играть роли, изображать того, кем не является. Настало время отдохнуть. Комфортные апартаменты. Достойный уход. Еще и задушевные беседы со мной. Я сделал все, чтобы добраться до нутра, обнажить суть.
        Рустам не говорит ничего страшного, никаких гадостей не описывает, но мою кожу начинает покалывать. Раскаленные иглы вонзаются вглубь, сотрясают изнутри.
        Рефлекторная дрожь пробегает по телу. Страшно. Очень, очень страшно.
        - Я занял его место. Высший круг всегда должен содержать определенное количество участников, как только один выбывает, сразу назначают нового. Граф больше не мог исполнять свои обязанности, однако «Табула Раса» многое бы потеряла без него.
        - Ты… теперь тоже там? - шепчу практически беззвучно.
        - А как еще я бы сумел за тобой прийти? - мягко усмехается. - Графа боится даже Шакал. Вроде ровня, но тушуется. Орден подобных руководителей прежде не знал. Я старался поддерживать правильный имидж.
        - И как долго ты, - запинаюсь. - Давно?
        - Достаточно, - отвечает коротко.
        - Это хороший план, - выдаю надтреснуто. - Его настоящую внешность никто толком не знает, даже родственники не в курсе. Все привыкли к образу хромого. Маска сыграла тебе на руку.
        - Мы примерно одного роста. Похожая комплекция. Конечно, я учитывал вероятность раскрытия маскарада, но другой дороги наверх не представлял.
        - Ты хочешь разрушить орден изнутри?
        - Не за день и не за два. Даже не за месяц. Понадобятся годы, чтобы выбить из-под них все то, на чем держатся, чтобы перестроить с нуля.
        - Желаешь создать новую организацию?
        - Я жажду их уничтожить. Всех до единого. Но кто-то должен взять управление над тем, что они сотворили.
        - Убьешь дракона - сам станешь драконом, - бормочу я, чувствуя себя абсолютно потерянной. - Но ведь люди погибают. Они делают ставки. Ты сказал, у них полно киностудий. Они следили не только за нами, за другими парами. За невинными.
        - Если я выйду из игры, это продолжится. Пока я держу рычаг управления, есть шанс регулировать ситуацию. А если сбегу? Думаешь, станет лучше? Реально веришь?
        - Рустам, я не знаю, - говорю сдавленно. - Все слишком запутанно. Я захлебываюсь от такого огромного количества информации.
        - Все просто, - отрезает он. - Я уничтожу эту гидру. Сожру. Сожгу. Мы установим новый уклад. По справедливым законом. Разгребем их дерьмо. Очистим систему.
        - Ты один, - сглатываю. - Против такого количества врагов? Это же безумие. Они в любой момент могут раскусить притворство. Тот же Шакал…
        - Шакалу недолго осталось, пора его место освобождать, - обрывает. - И я не один. Есть другие воины. Будут. Я набираю самых сильных и преданных.
        - Ладно, - киваю. - Надеюсь, ты осознаешь, что делаешь.
        - Они до сих пор ничего не поняли, - произносит ровно. - Поверь, я отслеживаю ситуацию и готов к тому, что произойдет. Как Графу мне точно ничего не угрожает, другой разговор насчет Рустама Ахметова, но это я через несколько дней исправлю.
        - Только не запутайся в своих образах, - сокрушенно качаю головой.
        - Никогда, - заверяет он. - Пока ты рядом.
        - Что за опасность? - мрачнею. - Рустам, объясни по-человечески, нормальным языком. Надеюсь, Граф не сбежит из твоей темницы?
        Мужчина подхватывает меня на руки, хитро щурится и ухмыляется.
        - Это будет проблематично.
        - Рустам, - повторяю с нажимом. - Отвечай. Я должна понять, что происходит. Раз уж мы начали говорить откровенно, но надо идти до конца.
        - Согласен.
        - Куда ты меня несешь?
        - На важную встречу.
        - Я не…
        - Шакала ты видела, пусть и в маске, а реального Графа до сих пор не изучила. Надо исправить.
        - Я не уверена, что хочу его встречать.
        Замолкаю, четко осознаю причину собственного страха. Боюсь увидеть дело рук Рустама. Не верю, будто он действительно просто общался с этим монстром. Особенно поглядев на кушетки и хирургические инструменты. В голову лезут самые жуткие предположения.
        - Рустам, - снова выдаю я, цепляясь за полы его рубашки. - Давай вернемся обратно.
        - Не бойся, - шепчет на ухо. - Никогда не бойся меня.
        - Но ты… ты пугаешь.
        - Здесь много комнат. Игральных и не только. Некоторые никогда тебе не покажу. В другие тебе самой захочется зайти. Возможно. Я перенес сюда коллекцию холодного оружия, которая прежде хранилась в особняке. А есть мой личный музей. Артефакты викингов.
        Что-то вспыхивает в памяти и почти моментально гаснет. Что-то знакомое царапает изнутри, но я быстро забываю об этом, поскольку впереди маячит Граф.
        - Пришли, - заключает Рустам, опускает меня на ноги перед очередной высоченной дубовой дверью.
        - Мне точно стоит это видеть? - зубы постукивают.
        - Часть меня, - говорит он, обнимает за талию. - Часть тебя.
        - Звучит отвратительно, - выпаливаю, поморщившись.
        Он толкает дверь вперед. Заводит внутрь камеры. Когда его рука соприкасается с моим телом, страх действительно отступает. Однако мне все равно не по себе. Спазмы крутят желудок.
        Здесь царит полумрак. Атмосфера подземелья. Обвожу помещение взглядом и не замечаю совершенно ничего. Комната пуста. Тут никого нет. Голые стены. Каменные своды. Пол в пыли. Нет, пожалуй, земляной. Скупое освещение не позволяет толком разглядеть.
        Я не вижу мебели. Вообще ничего. И уж точно я не нахожу в камере узника.
        - Где Граф? - спрашиваю тихо, недоумевающе смотрю на Рустама.
        Он увлекает меня следом за собой. Шаг, еще шаг. Мы снова останавливаемся. И теперь я наконец замечаю. Приглушенно вскрикиваю, заметив прямо у своих ног череп. Назад отшатываюсь. Опять бросаю взгляд на своего мужчину.
        - Граф, - холодно произносит он. - Тот, кто приказал убить мою сестру. Тот, кто велел моему отцу взять с твоей семьи кровный долг. Тот, кто сделал нас теми, кто мы есть. И тот, кто никогда не будет ходить по этой земле. Никому больше не причинит вреда.
        - Я… не очень поддерживаю такой ход мыслей, - судорожно дышу. - Я никак не хочу быть связана с ним.
        - Почему? - искренне удивляется. - Он дал толчок нашей внутренней силе. Все, что произошло. Все, что обрушилось. Все это помогло нам подняться и выстоять. Стать единым целым.
        - Ну теперь звучит лучше, - роняю я. - Ты отрубил ему голову? Что ты… как…
        - Тебе не нужно знать, что я с ним делал. Говорил. Проникновенно общался. Обнажал правду. Больше подробностей не надо. Главное - результат. Мы вместе. А от урода, который посмел играть нашими судьбами, скоро совсем ничего не останется. Я держу обещания. О нем позаботился. О Шакале тоже позабочусь. Обо всех по очереди.
        Рустам снова берет меня на руки, выносит из подземелья. Выше и выше. К свету. Туда, где сумею нормально дышать.
        Глава 79
        Я сбрасываю оцепенение, лишь оказавшись в душевой кабине. Теряюсь во времени и в пространстве. Разговор в подземелье был слишком долгим и напряженным. Измотал. До предела натянул мои нервы.
        Миг - темнота вокруг. Миг - снова вспыхивает свет. Хотя когда Рустам прикасается к моей коже, весь мир замирает, а после разлетается вдребезги. Привычная реальность перестает существовать. Остается только наша.
        Я стараюсь не думать обо всех тех ужасах, про которые сегодня узнала. Не сейчас. Не сегодня. Хватит. Достаточно.
        Просто хочу ощущать своего мужчину рядом. Размышлять о том, на что он способен не желаю. Знаю: мне вреда не причинит. Никогда не тронет, не обидит. А другим? Другим лучше держаться от него подальше. Даже жуткому ордену ничего не светит в борьбе против моего Рустама.
        Единственный. Первый во всем. Всегда.
        Я пытаюсь отодвинуть подальше мысли о Графе, о том, что от него осталось. Обещаю себе вернуться к рассуждениям позже. Трудно осуждать убийство такого жестокого человека и подвергать сомнению гуманность способа. Однако и поощрять подобное нельзя. Самосуд - не выход. Но как поступить, если все вокруг продано и куплено? Выхода нигде нет. Правды не найти. Приходится вершить правосудие самим.
        Я чувствую, как струи воды бьют по моему телу. Выгибаюсь, прикрываю глаза. Рустам рядом. Близко. Очень. Чувствую, не глядя. Остро. Будто лезвие ножа скользит по моей влажной коже.
        - Я украду твои кошмары, - обещает он.
        - Я… в порядке, - отвечаю тихо. - Все хорошо. Просто слишком много мыслей в голове, но я справлюсь и сумею это преодолеть. Разговор был очень долгим и безумным.
        Мой мужчина наливает в ладони гель для душа и начинает намыливать меня. Без мочалки. Прикасается очень нежно, едва дотрагивается. Сложно вообразить, что его пальцы способны причинить боль. Такие ласковые и осторожные. Впечатление, будто по телу порхают бабочки, едва затрагивают крыльями. Млею сильнее с каждым прошедшим мгновением, растворяюсь в дурмане чувственности.
        - Дыши, - шепчет Рустам, обжигает горячим дыханием.
        В груди чуть щемит, но после его короткой фразы становится легче. Пальцы изучают мое тело смелее, проникают везде, порабощают и берут под полный контроль. Теперь по венам струится нега. Чистая. Ничем не замутненная. Блаженство.
        Я не ощущаю возбуждения. В привычном смысле. Это что-то абсолютно другое. Глубокое. Пульсирующее. Заполняющее каждую клетку. Дарующее свободу.
        Пьянящие ласки расслабляют меня. Избавляют от напряжения в считанные секунды.
        - Рустам, - обхватываю мускулистые руки. - Я тоже хочу так.
        - Как? - насмешливо выгибает бровь.
        - Хочу тебя помыть, - говорю и нервно закусываю нижнюю губу, моментально вспомнив свой прошлый отказ.
        Боже. Кажется, это было в другой жизни и с другими людьми. Отель. Мои унизительные обещания, а после трусливое отрицание очевидных приказов. Потом грязная сцена с той девушкой-администратором.
        Горло перехватывает. Сердце гулко ударяется о ребра.
        - Скажи, тогда, - запинаюсь и сама себя не понимаю, когда слезы наворачиваются на глаза. - В том отеле. Та девушка. Ты пошел к ней, потому что я отказала? Не выполнила приказ. И ты… боялся сорваться? Пожалуйста, ответь.
        - Ты умеешь удивлять, - усмехается Рустам и проводит пальцами там, где я совсем не ожидаю, еще и так, что я вынуждена подскочить на месте, приглушенно вскрикнуть.
        Удар ниже пояса. В прямо смысле.
        Во рту пересыхает. Снова кусаю губы и смотрю на своего мужчину. Ощущение, точно его огромная фигура занимает абсолютно все пространство душевой кабины.
        - Я только спросила.
        - Зачем тебе знать то, что не имеет никакого значения? - ровно интересуется он.
        - Ну я пытаюсь лучше понять, - отвечаю неуверенно.
        - Я не сорвусь, - хрипло заявляет Рустам и проводит пальцами по моим истекающим влагой складкам. - А ты?
        - Дьявол, - выпаливаю. - Ты настоящий Дьявол!
        - Звучит как самый лучший на свете комплимент, - замечает мужчина.
        И накрывает мои губы губами. Не целует. Опаляет. Его рот источает огонь. Языки пламени проходятся по лицу, скользят ниже и ниже, заставляя содрогаться.
        - Рустам, - надсадный стон вырывается из горла.
        - А это звучит еще лучше, - слизывает языком капли крови, проступившие на моих искусанных губах. - Продолжай. И да, разрешаю тебе вымыть меня.
        - Ты… невыносимый, - выдаю я.
        Неповторимый. Невозможный. Неудержимый.
        - Круто, - присвистывает. - Сколько у меня титулов.
        Моргаю, смотрю в черные глаза и теряюсь. Опять. Я это вслух сказала или он прочел мои мысли?
        Встаю на носочки, цепляюсь за широкие плечи, только так и удается до него дотянуться, склонить ниже. Подаюсь вперед и кусаю за губу. Слегка, будто играючи. Провоцирую зверя. И сама загораюсь.
        Однако у Рустама свой план. Он протягивает мне бутылку с гелем для душа и широко ухмыляется, намекая, что сейчас точно пора приступать к исполнению обещания.
        Ладно. Будет тебе купание.
        Я наливаю гель в ладони, приступаю к процедуре омовения. Тянусь, обхватываю широкую и жилистую шею. Поглаживаю, опускаюсь к мускулистым плечам. Вмиг ощущаю отклик железных мышц под пальцами. Сокращения впечатляют. Разряды колючего тока пробегают по моему телу. Завораживающее чувство. Власть над кровожадным хищником. Я впервые четко осознаю свою силу.
        - Я рад, - говорит Рустам.
        Вздрагиваю, изумленно смотрю на него, а мои пальцы живут отдельной жизнью, движутся кругами по широкой груди, что покрыта густой порослью темных волос. Изучают стальной торс. Вновь возвращаются выше.
        - Рад, что ты больше меня не боишься, - поясняет мужчина.
        А я ничего не могу ответить. Умные слова не приходят на помощь. Поэтому просто подаюсь вперед и прижимаюсь лбом к мощной груди, ловлю ртом биение пульса.
        Вкусно. Как же с ним все вкусно. Мгновения тают на губах.
        Добавляю еще гель на свои ладони. Продолжаю исследовать мускулы, которые будто отлиты из металла. Обхожу Рустама, чтобы намылить широченную спину. Медлю, но опускаюсь ниже, поглаживаю крепкие ягодицы. Точно камень трогаю. Мраморную статую исследую. Идеальная форма, причем везде. Греческие скульптуры покажутся жалкой подделкой, когда рядом возникает такой мужчина.
        Снова оказываюсь перед ним. Снова лью гель. Трогаю. Еще и еще. Не могу прекратить, не способна отлипнуть. Пальцы горят, мучительная жажда прикосновений одолевает меня, пожирает изнутри.
        Рустам закален в битвах. В жестоких сражениях. В жутких бойнях. В боях до последней капли крови. Его тело далеко не результат одних лишь спортивных тренировок. Его тело агрегат. Машина для убийств и чудовищных экзекуций.
        А я им владею. Здесь. В эти конкретные мгновения. Или всегда? Он разрешает. Допускает. Дарит иллюзию контроля. Иллюзию выбора. И этого хватает.
        Нет. Больше хочу. Пока не удается сформулировать точно, однако я желаю его целиком и полностью. Всякого. Жуткого. Жестокого. Монстра. Дьявола. Моего. Жажду заглянуть за грань и понять правду.
        Но буду ли я к такому когда-нибудь действительно готова?
        - Ты слишком много думаешь, - замечает Рустам.
        - Откуда ты можешь знать? - хмурюсь.
        - Вижу по глазам, - усмехается. - Читаю по твоим жестам.
        - Я настолько предсказуема?
        - Ты переживаешь не о том, - замечает ровно.
        - Вот как ты…
        - Тебя волнуют извращения, - спокойно произносит он. - Мои темные пристрастия. Ты переживаешь, не будет ли принуждения к чему-то похуже анального секса. Тебя очень волнует, сумеешь ли ты принять мрак, что клубится в моей душе. Но суть в другом.
        - В чем? - лихорадочно облизываю губы.
        - Тебе не надо ничего принимать, - говорит Рустам. - Я не потребую от тебя ничего из того, к чему ты не готова. И вообще мы можем перестать заниматься сексом.
        - Подожди, - бормочу сдавленно. - Но как ты выдержишь?
        - Полагаешь, я не представляю, что такое воздержание? - спрашивает насмешливо.
        - Ты не похож на того, кто станет отказывать себе в удовольствии.
        - Точно, - подтверждает. - Только с членом наперевес я тоже не бегаю. Не мотаюсь повсюду в поисках удобной жертвы.
        - Ну, - протягиваю неопределенно и выразительно смотрю на гигантский вздыбленный член, покачивающийся между мускулистыми бедрами.
        - Я не импотент.
        - Это видно, - выдаю и моментально краснею до корней волос.
        - Кровь бурлит, когда рядом единственная женщина, которую я хочу.
        От таких слов перед глазами все плывет. Становится невыносимо жарко. Дыхание сбивается, рваные удары сердца отбиваются внутри.
        Я обхватываю огромный член. Толстый. Длинный. Упругий и крепкий, будто дубина. Пульсирующий. Обвитый вздутыми венами. Я провожу ладонью по напрягшемуся до одури стволу, ощущаю, как орган наливается силой и крепнет.
        Кажется, чересчур увлекаюсь игрой. Двигаю рукой вперед и назад. Бешеный бой набрякших вен завораживает. Нереально прекратить. Невозможно прерваться.
        - Ты мне дрочишь? - хрипло спрашивает Рустам.
        - Тебе не нравится? - смотрю на него, прекращая свои движения, но член из пальцев не выпускаю.
        - Займись яйцами, - бросает он.
        В его глазах такая чернота, что должно стать страшно. Беспросветная темень. Густой сумрак. Но я не боюсь. Страха нет даже на дне души.
        Делаю то, что он сказал. Поглаживаю там. Очень нежно и осторожно. Стараюсь повторить легкость его недавних ласк. Вижу, как вздергивается исполинский член. Плоть багровеет, наливается дикой похотью, воспаляется от одержимого накала. Впечатление, точно вены готовы взорваться.
        Облизываю губы, ловлю себя на мысли о том, что очень хочу провести по члену языком, приласкать по-настоящему, согреть во рту.
        Это очень порочная мысль. Грязная. Неправильная.
        Но как от такого искушения удержаться?
        - Нет, - говорит Рустам.
        Перевожу на него недоуменный взгляд.
        - Никакого секса, - чеканит мужчина.
        - А ты разве не хочешь, - запинаюсь и все же подбираю фразу: - Разрядки?
        - Речь шла про купание, - отмечает нарочито спокойным тоном. - Вот и купай.
        - Почему? - спрашиваю и ощущаю, как горят щеки. - Ты против?
        - Тебе надо отдохнуть.
        - Я могу сама решать…
        - Нет, не можешь, - перехватывает мои запястья и мягко отстраняет. - Я тебя заездил за прошлые дни. Затрахал. Пора паузу взять. Восстановишься - продолжим. Дальше тебе станет проще. Тело войдет во вкус на пару с твоим нутром. А пока нужно подождать.
        - Я хотела, - осекаюсь. - Ну я хотела тебе помочь. Можно без секса. Я же этого не прошу. Ничего такого не говорю, но видно, как сильно ты распален. Заведен до предела.
        - Если ты возьмешь мой член в рот, без секса у нас обойтись не получится.
        - Я могу попробовать рукой.
        Рустам берет меня за горло, изучает потемневшим взглядом, широко усмехается и склоняется ниже, шепчет на ухо:
        - Не выйдет, - прикусывает мочку. - Раз кончу - еще захочу. Сильнее. Жестче. Ты тогда с моего хера не слезешь. Будешь до завтра скакать.
        - Какой же ты…
        - Невыносимый?
        - Невозможный!
        Я опускаюсь перед ним на колени. Покрываю гелем мускулистые ноги. Крепкие. Стройные. Крупные. Будто столбы. Рельеф завораживает, заставляет вновь и вновь изучать прокачанные мускулы. Прикасаться к ним одно наслаждение.
        Я смотрю на Рустама снизу вверх, лишь только заканчиваю омовение. Однако долго оставаться в подобной позе не приходится. Он подхватывает меня под плечи, ставит на ноги. Не чувствую собственные ступни. Даже не понимаю, как удается ровно встать.
        Рустам снова купает меня. Смывает пену. От его касаний окончательно теряю способность трезво мыслить, не понимаю, что со мной происходит.
        Секса сегодня действительно нет. Если мужчин решил, то уже не отступит. Вытирает меня насухо, относит на постель и сам укладывается рядом. Отключаюсь практически моментально. Забываюсь сном.
        +++
        Моя голова покоится на груди Рустама, пальцы скользят по рельефному торсу.
        - Твои люди знают про Графа? - спрашиваю я. - Тогда внизу, когда я видела вас двоих одновременно, ты попросил охранника подыграть? Хотел окончательно запутать?
        - Игра была не для тебя, - крупная ладонь движется по моей спине. - Для нашей немецкой гостьи. Иногда приходится разыгрывать небольшие спектакли, чтобы никаких сомнений не возникало. «Табула Раса» уверены, Граф пожаловал ко мне в замок. Обычное дело, ведь я один из самых приближенных к нему лидеров. По моей легенде. А еще члены ордена полагают, мне осталось недолго. Слишком борзый. Давно пора убрать.
        - Рустам, - приподнимаюсь и смотрю на него. - Это опасно. Как ты можешь настолько спокойно обо всем рассуждать?
        - Там наметился раскол, - продолжает невозмутимо. - Кто-то поддерживает Графа. Кто-то меня. Ставки интересные. Разброс между нами незначительный. Поглядим, чья возьмет.
        - Не понимаю, - хмурюсь. - Они считают, ты и Граф должны повздорить? Почему?
        - Причина тебе прекрасно известна.
        - Раздел власти?
        - Ты, - прикладывает палец к моим губам. - В ночь, когда ты лишилась невинности, Рустам Ахметов выполнял важное задание. Он и не подозревает, кто именно увел желанную девственность. Про клуб знает, но не про счастливого покупателя.
        - Меня пугают твои рассуждения о самом себе в третьем лице.
        - Зря, - усмехается. - Ты единственная, кому не стоит ничего рядом со мной бояться. Никогда не устану это повторять. Но ты лучше прямо сейчас запомни и больше не волнуйся.
        - Выходит, «Табула Раса» ждут вашего соперничества? За женщину?
        - Граф приехал в замок. Ахметов отправился исполнять очередные грязные поручения, скоро вернется и застанет свою собственность под телом чужака.
        Шумно втягиваю воздух, прекрасно осознаю, что обойдусь без уточняющих вопросов. Собственность - это я. Планируется разыграть сцену ревности. Рустам должен биться против самого себя. Очередной дьявольский план.
        - Я не вполне понимаю твой замысел, - признаюсь честно. - Ты намерен устроить все так, будто вышел победителем в бою против Графа? Застал нас в постели, убил его. Именно этим планируешь объяснить гибель монстра?
        - Ты мыслишь в правильном направлении, - соглашается он.
        - Так у тебя получится занять его место? Официально? Ну, по-настоящему.
        - Вроде того, - щурит глаза и скалится.
        - Но все не может быть настолько просто, - чувствую явное утаивание некоторых важных фактов. - Нельзя убить противника и занять его место. Важен еще совет, остальные круги. Внешний. Внутренний. Высший. Наверное, отовсюду потребуется одобрение?
        - Я затеял переворот, - говорит Рустам. - Давно пора влить в орден свежую кровь. Мне нужно не одно, а целых два места. Для начала. После заполню все уровни своими людьми. Знаешь, у китайцев подобная система работает отлично. Кто-то устраивается в компанию, через время окружает себя близкими приятелями. Вот и я перетяну проверенных воинов.
        - Кому ты отдашь второе место?
        - Хотел бы брату, - мрачнеет. - Марат заслужил править бок о бок со мной. Ему бы я без сомнений доверил прикрывать спину. Жаль, с того света не вернуть. Сгинул. Но есть и другой надежный человек. Друг. Побратим. Не раз и не два вместе бились.
        - Марат не догадывался, каким чудовищем был ваш отец, - судорожно выдыхаю.
        - Он бы эту падаль размазал, - кривится. - Не проявил бы такого милосердия как я. Не смог. Горяч на расправу был, хотя меня всегда учил держать гнев под контролем.
        - Ужасно, что все так сложилось.
        - Брат не догадывался, какая гнида прячется рядом, еще и управляет нами. Я бы тоже не просек. Случайность помогла. Получил обгоревшее кольцо. Тогда ведь машина слетела прочь с дороги, взорвалась. Улики достали, по кускам собрали. Короче, поглядел я на обугленную побрякушку и решил восстановить, обратился к ювелиру, а тот вещицу хорошо запомнил. Легендарная штука. Слово за слово выяснилось, прежде владелец был иной. Кто обладал нашими сокровищами? У кого отец их забрал? Что там вообще за история вышла? Сам копать начал, ни с кем не делился. Много нарыл. Охренеть как много. Вывел папашу на чистую воду. Пара доверительных бесед. Пара свидетелей, допрошенных с особым пристрастием. Так картина и прояснилась. Понимаешь, у нас приказы отца никогда не обсуждались. Скажет - сделаем. Четко. А тут любопытство взыграло. Я отвлечься решил. И понеслась.
        - Почему в Азию отправился?
        - Сперва за ответами, потом за силой. За контролем. Там иначе обучают. Стиль очень от нашего отличается. Выдержка важна. Воля. Просто бросаться и лупить - не вариант. Но бывает возвращаюсь к истокам, отвожу душу.
        Рустам замолкает, а мне так и хочется добавить нечто вроде: «Окрашиваю мир в разные оттенки крови».
        - Место Графа свободно, - отмечаю тихо. - А второй кто? Кого ты собираешься… хм, уволить?
        - Разве сама не догадалась? - ухмыляется, мягко переворачивает меня на спину, нависает сверху. - Шакалу пора на отдых. Устал урод. Столько лет за тобой гонял, а все без толку.
        Пора прекратить его мучения.
        - И что ты намерен сделать? - обхватываю широкие плечи и выгибаюсь, ощущая, как горячий и жилистый член скользит по влажным складкам, упирается в низ живота.
        - Пригласить, - впивается в мои губы, целует долго и тягуче. - Тебе не стоит об этом переживать. Скоро в замке будет очень много гостей, но мы проредим их ряды.
        - Звучит угрожающее, - роняю сдавленно, однако когда он прикасается ко мне столь интимным образом, трудно реагировать на ситуацию трезво.
        - Главное - помни, что нужно делать, когда появится Викинг.
        - Викинг? - спрашиваю и вскрикиваю.
        Рустам проникает в меня. Заполняет единственным движением. Растягивает лоно своим одеревеневшим от похоти органом, заставляет прогнуться до боли.
        Обвиваю его бедра ногами. Отвечаю на мощный толчок. Захлебываюсь стоном.
        Викинг. Слово вспыхивает внутри огненными буквами. Вспоминаю жуткую ночь в логове работорговцев. Друг Рустама? Он помог ему справиться в том чудовищном доме, где гады заточили девушек.
        - Что нужно делать? - хриплый голос врывается в сознание. - Когда Викинг приходит, ты опускаешься на колени. Без разговоров. Мигом.
        - Я… я помню, - гулко сглатываю. - Надо встать перед ним на колени. Как перед диким зверем. Убегать запрещено.
        Рустам закрывает мой рот поцелуем. Толкается внутрь. Жадным языком. Огромным членом. Движется медленно и размеренно, будто в транс погружает, принуждает забыться, потеряться в нирване.
        Видишь Викинга - встань на колени.
        Эта фраза пульсирует внутри. Отбивается в каждом ударе пульса. Входит в плоть и в кровь.
        Важно. Очень важно запомнить.
        И я помню. Пока не теряюсь, пока не взрываюсь в экстазе. Раскалываюсь, крепче обхватывая мускулистое тело, прогибаюсь и уплываю во тьму.
        +++
        Я размышляю про Шакала. Стараюсь сопоставить все, что знаю. Пытаюсь выстроить логическую цепочку. Рустам упоминал, я видела этого представителя «Табула Раса». Если Татьяна пыталась устроить нам свидание в клубе, то место нашей встречи приходит на ум в момент. Человек в маске. Но кто именно? Напрягаю память изо всех сил.
        Первым подошел упитанный мужчина. Тип с козлиной бородой. На вид безопасный, но позже Татьяна рассказала про него разные гадости и подвела другого клиента.
        «Данте». Вроде так его звали? Такое имя было прописано на карточке? Плохо помню, что именно он говорил. Кажется, спрашивал про мою реакцию на боль. Была и другая фраза. Вспоминаю и меня прямо царапает изнутри.
        «Обычно я быстро теряю интерес, но с вами все иначе».
        Разумеется. Долгие годы наблюдения и преследования. С раннего детства подсылал ко мне всяких маньяков. Врагу подобного интереса не пожелаешь. Но точно быстро эта страсть не угаснет.
        А еще он обещал путешествие. По волнам острого наслаждения.
        Отлично. Пусть Рустам устроит этому больному ублюдку настоящую «остроту». Рустам в этом прекрасно разбирается. И его на части разберет. Даже просить не надо.
        Значит, Данте. Отсылка к «Божественной комедии»? Решил провести по всем кругам ада? Затащить в самое пекло? Вполне вероятно. Убрался этот гад сразу после появления рядом Графа. Позже Татьяна знакомила меня с кем-то еще, но я даже помню того человека. Зато Данте приходит в мысли практически моментально. Главный Шакал. Из оставшихся.
        - Ты уверен, что хочешь устроить очередную расправу в нашем доме? - спрашиваю и осекаюсь, осознав суть произнесенных слов.
        Наш дом. Наш. Общий.
        Я и правда ощущаю себя хозяйкой.
        - Эта история началась здесь, - отвечает Рустам. - Здесь она и закончится. После начнется новая. Закономерная цикличность.
        - Хорошо, - киваю и отворачиваюсь. - Тебе виднее.
        Он перехватывает меня за подбородок. Нежно, однако уверенно, мягко разворачивает, заставляет встретить горящий взгляд.
        - Забавная ты, - улыбается. - Особенно когда дуешься. Видно, не представляешь, что веревки из меня вить можешь. Без труда.
        - Из тебя? - хмыкаю. - Веревки? Ну да, разве только в сладких мечтах.
        - Реально, - накрывает мои губы своими губами, отбирает дыхание. - Я разрешаю. Исполню любое желание. Загадывай.
        - Давай просто сбежим, - приглушенно бормочу я. - От всех. Навсегда. Давай укроемся на краю света. Пусть орден сам под землю провалится. К черту эти разборки.
        - Не выйдет, - чуть отстраняется, шумно вдыхает мой аромат. - Но ты говоришь правильные вещи. Я замечания учту.
        - Купишь нам билеты на райские острова?
        - Не стану марать шакальей кровью наш настоящий дом.
        - Подожди, - выдаю, встрепенувшись. - Настоящий? А это тогда какой? У нас появится еще один дом? Новый?
        - Я надеюсь.
        Рустам подталкивает меня в сторону кровати. Избавляет от одежды за несколько мгновений. Ничего не разрывает. Раздевает настолько бережно, что щемит в груди. Прикосновения пропитаны нежностью.
        - Я хочу, - выдаю с нажимом. - Хочу сделать тебе приятно.
        Забираюсь на постель. Встаю на колени. Берусь за пояс на его брюках.
        - Не получится, - говорит Рустам, и его тяжелая ладонь опускается на мою щеку, пальцы поглаживают вмиг вспыхнувшую кожу. - «Приятно» - точно не получится. Пробуждаешь совсем другие чувства. Будоражишь. Нервы вживую вытягиваешь. Мозг вышибаешь. И достаточно одного твоего взгляда, чтобы я весь мир на хрен покромсал.
        Инстинктивно облизываю пересохшие губы. Расстегиваю ремень, вытягиваю из шлеек, отбрасываю в сторону. Горячие пальцы продолжают поглаживать меня по щеке. Очень медленно. Опьяняют лаской.
        - Хочешь взять мой хер в рот? - вопрос обжигает.
        - Рустам, - нервно закусываю нижнюю губу.
        - Чего стесняешься? - криво ухмыляется. - Разве плохо брать в глотку единственный член? Ты же не давалка, готовая перед любым раскинуться. Не сосалка, полирующая болты направо и налево.
        - Рустам, - шиплю, прикрыв глаза. - Твой проклятый язык доводит меня до состояния бешенства.
        - А еще до оргазма, - ровно произносит он, заставляя мое тело затрепетать. - Круто, что можно вытрахать тебя не только членом. Этого было бы мало. Тебя всегда мало. Даже трудно представить, что когда-нибудь испытаю насыщение.
        - Ты ужасный человек, - выпаливаю, а после осознаю, совсем так не думаю, заливаюсь краской от понимания собственной порочности.
        Рустам сдергивает брюки вместе с нижним бельем. Швыряет подальше. Восставший член мерно покачивается между мощными бедрами, что будто свиты из железных мышц.
        Я застываю, завороженная этим зрелищем. Тяга собственной плоти страшит. Доводит до лихорадочной дрожи. Смотрю на вздыбленный орган и чувствую, как во рту собирается слюна. Невольно тянусь вперед, вдыхаю аромат, свойственный лишь моему любимому мужчине. Острый. Пряный. Терпкий. Дурманящий. Запах чистоты пополам с запахом возбужденного тела. Убийственное сочетание.
        Действую, словно в тумане. Перехватываю громадный член у самого основания. Желаю сомкнуть губы вокруг раздутой от похоти багровой головки. Но медлю в последний момент. Обвожу обрезанную плоть языком и отстраняюсь. Решаю поступить иначе. Подаюсь вперед, ныряю под пульсирующий от вожделения орган. Дотрагиваюсь до самого чувствительного места. Ласкаю ртом отяжелевшие от семени яйца.
        Я помню реакцию Рустама в душевой кабине. Запечатлелось четко. Я никогда раньше не трогала его подобным образом. Еще и сама. Добровольно. Мне очень сильно хочется дать ему хотя бы слабую тень того удовольствия, которое дарит он.
        Я должна ощущать себя униженной. Принимаю позу покорности, послушно обслуживаю своего хозяина. Настоящая рабыня. Но нет. Все воспринимается иначе.
        Звериное рычание будоражит слух. Чувствую, как напрягается и наливается силой ствол, который зажимаю в ладони. Четко улавливаю, как вздуваются и набрякают вены, что так буйно качают горячую кровь.
        Ну и кто здесь раб? Кто сегодня правит?
        Распределим роли. Будем царствовать по очереди. Наслаждения хватит для всех. Только мы оба алчные. Жадные друг до друга. Хотим давать больше и больше. Взять обязательно успеем позже.
        Я слизываю капли влаги, проступившие на крупной головке, исследую упругую плоть языком. Здесь кожа настолько нежная, что кажется бархатной. Обхватываю губами, осторожно посасываю. Быстро вхожу во вкус, начинаю вбирать вглубь быстрее, чуть усиливаю давление. Наградой служит животный стон.
        Горячие пальцы зарываются в мои волосы, поглаживают макушку. Никакого напора. Просто прикосновение.
        Я стараюсь взять в рот глубже. Закостеневший член скользит вперед по моему языку. Дальше. Глубже. До нёба. Утыкается в преграду. Спазм сводит горло, выкручивает.
        - Расслабься, - голос Рустам действует словно гипнотический приказ. - Дыши. Не дергайся так. Тише. Вот. Уже лучше.
        Одна его ладонь поглаживает затылок, вторая обхватывает мое горло, поглаживает, побуждает стараться активнее, помогает настроиться на нужный ритм. Ему нравится ощущать, как гигантский член растягивает мою глотку.
        Наш пульс сливается воедино. Грязно. Порочно. Разнузданно. Первобытное действо. Пробуждение древнего инстинкта. Привычные грани стираются напрочь.
        Рустам рычит. Наматывает мои волосы на кулак, но не тянет, не дергает, только держит очень жестко, явно сдерживает природный порыв. Позволяет мне самой контролировать темп и ритм, глубину погружения.
        Жилистый член движется в моем горле. Пробую взять глубже, прочувствовать мощь, запечатлеть одержимое биение вен. Выгибаюсь, смотрю на своего мужчину из-под прикрытых век, содрогаюсь от прожигающего насквозь взгляда.
        Выпускаю раскаленный орган изо рта, чтобы вылизать языком. Изучить целиком и полностью. После снова погружаю глубже, захватываю сильнее.
        Мозг отключается. Голый инстинкт. Рефлекс. Кислород перекрыт. Воздуха ничтожно мало, но мне так хорошо, как никогда прежде не было. Сотрясаюсь, ощутив чужое наслаждение. Судороги завладевают телом. Тягучие. Кипучие. Сладостные. Бедра сжимаются рефлекторно, отзываются на бешеный зов плоти. Еще, умоляю. Еще.
        Я достигаю разрядки, когда мой мужчина кончает. Глотаю горячее семя. Вязкий поток ударяет в мой рот, заливает язык. Терпкий вкус. Пряный. Облизываю ствол, обсасываю головку, лишь после этого отодвигаюсь.
        Рустам обводит мои распухшие губы большим пальцем.
        - Ты убиваешь, - говорит он.
        - Кого?
        - Всех вокруг, - чеканит мрачно. - Всё. Сейчас я готов отказаться от всех планов, забыть про месть и украсть тебя, увезти на край света, в райский угол, где никто не найдет.
        - Ты воин, - шепчу, улыбаюсь робко. - Создан для сражений. Для завоевания мира. Спокойствие - твое худшее проклятие. Верно? Жажду внутри трудно утолить.
        - Кто тебя выковал? - скалит зубы.
        - Ты, - отвечаю чуть слышно.
        Он толкает меня на постель. Покрывает алчными поцелуями, распластав на спине, обжигает кожу тяжелым дыханием. Ощущение, будто заковывает в раскаленные железные цепи, чьи звенья собраны из до одури страстных поцелуев.
        Забрасывает мои ноги к себе на плечи. Прижимается ртом туда, где пульсирует сосредоточение моего темного желания. Вытворяет языком такие вещи, от которых кружится голова.
        Реальность взрывается. Раз за разом. Мощнее. Острее. Жестче.
        Я застываю на грани потери сознания. Но Рустам не разрешает ускользнуть, вытягивает на поверхность. Держит, не позволяя уплыть окончательно. Растравляет голод. Острый. Лютый. Звериный. Неутолимый. Дразнит и дурманит, увлекая за черту. Ниже. Во тьму.
        Вырывает стон за стоном из моего горла. Доводит до спазмов и судорог, до колючего озноба.
        Дрожь разламывает тело. Предательская. Цепенящая. Впечатление, словно кости становятся мягкими. Растекаюсь, расплываюсь.
        Его язык. Губы. Руки везде. Ощущения обостряются до предела. Чувства обнажаются на максимум. Разряд под кожу. Миллион вольт. Нет. Гораздо больше.
        Трепещу. Взрываюсь. Томлюсь, изнывая от вновь зарождающегося желания. Опять разлетаюсь на осколки. Падаю в зияющую бездну, сгораю в мрачной пропасти.
        Порочный круг, который совсем не хочется разрывать.
        Рустам доводит меня до исступления. Приводит в такое состояние, что тело становится мягче расплавленного воска.
        - Без шансов, - бормочу сдавленно. - Я никогда не сумею сделать с тобой нечто подобное, довести до пика. Никогда этому не научусь. Даже не стоит пытаться.
        - Поверь, ты доводишь гораздо круче, - ухмыляется, нависая надо мной, перехватывает мои запястья, вдавливая в матрас, склоняется и царапает шею зубами. - Плавишь одним движением.
        - Нет, нет, - мотаю головой. - Я же вижу. Не то выходит. Не так.
        - Когда твои губы смыкаются вокруг хера, мозг вырубается, - хриплый голос пробирается под кожу. - А если берешь до упора в глотку, то и вовсе отвал башки. Тянет регулярно в твой горячий рот спускать.
        - Рустам, - дергаюсь, пробую высвободить руки и врезать ему. - Прекрати! Это звучит очень пошло и грязно.
        - Прости, принцесса, - покрывает мою грудь поцелуями, не позволяя вырваться, захватывает зубами сосок, сжимает, вынуждая простонать. - Я не принц.
        - А кто? - стараюсь поймать его взгляд.
        - Дракон, - будто чувствует, смотрит прямо на меня. - Каждого мужика, что рискнет рядом отираться, сожру. Обглодаю до костей. Поджарю. Мало не покажется.
        - Ну знаешь, - шиплю. - У меня никогда других мужиков не было. Я ни на кого не заглядывалась и уж точно бы не стала…
        Вскрикиваю.
        Рустам проникает внутрь мощным ударом. Растягивает податливую плоть. Врезается, будто клинок. Ранит, отправляет по телу всполохи токсического наслаждения. Входит, доставая до сердца, завладевает разумом, окунает в безумную стихию.
        - Ты мое самое сладкое проклятие, - шепчет, зарывается лицом в мои разметавшиеся по постели волосы. - Мой шторм. Мой покой. До нутра достаешь. Выжигаешь. Дотла.
        Глава 80
        Я ощущаю напряжение, лишь стоит проснуться. Еще не успеваю открыть глаза, как меня буквально подбрасывает от дурного предчувствия. Состояние тревоги накрывает тело, парализует, будто в плотный кокон погружает, опутывает прочными нитями со всех сторон. Грудь сдавливает. Трудно дышать.
        - Это случится сегодня? - спрашиваю сквозь шумный выдох.
        - Да, - отвечает Рустам, крепче прижимает к своему крепкому телу, поглаживает по спине, впечатывает в себя. - Но тебе не стоит ни о чем переживать.
        - Ты не предупреждал.
        - Я знал, ты почувствуешь.
        - Я бы хотела быть в курсе всех твоих планов заранее.
        Он усмехается. Молчит. Понимаю, в моей фразе заключается изрядная доля лукавства. В реальности я бы не хотела знать. Ничего. Никогда. Предпочла бы блаженное неведение. Однако же нет. Не выйдет. Нужно идти до конца. Больше нельзя прятаться.
        - К нам приедет Шакал, - бормочу я. - А кто еще? Его приближенные? Куча охраны? Та твоя влюбленная немка? Сколько их будет?
        Рустам целует меня, проходится языком по губам, будто пробуя на вкус, после проникает вглубь, погружается в мой рот. Долго. Сладко. Заставляя изнывать и содрогаться, ожидая большего. Начинаю стонать в голос.
        - Продолжим позже, - заключает мужчина и отстраняется, напоследок потершись щекой о мою щеку. - Давно пора доиграть партию, а если я задержусь в кровати, то придется опять откладывать наше финальное мероприятие.
        - Опять? - удивляюсь. - А разве ты уже что-то откладывал?
        - Мы неделю из постели не вылезаем, - замечает насмешливо, поднимается с кровати и начинает одеваться. - Не могу отлипнуть. Не хочу. Но дела добить нужно. Хватит нам тянуть.
        - Почему именно сегодня?
        - Через час мой человек подаст знак. Шакал примчится по этому свистку. Намерен лично убедиться в гибели Графа и в моем нервном срыве.
        - Ты притворишься безумным? - хмурюсь. - Сделаешь вид, что убил своего покровителя в состоянии аффекта? Застал нас вместе и не стал сдерживать ярость?
        - Такая легенда, - подтверждает Рустам. - Все шелудивые псы сюда примчат. Очень удобно их выкосить.
        - Будет трудно, - закусываю губу. - Опасно. Как ты намерен с ними расправиться? В замке разыграется битва?
        - Увидишь.
        - Ты разрешишь мне там быть?
        - Конечно, - подходит к постели, завершив процесс облачения. - Тебе отведена ключевая роль.
        - Серьезно? - приподнимаюсь и смотрю на него, широко распахнув глаза. - Ты даже позволишь принять участие?
        - Я был уверен, ты захочешь, поэтому сразу все так и запланировал, - замечает ровно.
        - Хорошо, - соскакиваю на пол. - Что я должна делать? Объясни заранее. Необходимо подготовиться. Как же я так сразу…
        - Для начала позавтракай, потом можешь принять душ, - произносит невозмутимо. - Через два часа я приду тебя забрать.
        - Это поздно, - недоумеваю. - Ты не намерен открывать свой замысел до прибытия Шакала и его людей?
        - Так будет лучше, - заключает Рустам. - Меньше переживаний. Твоя реакция окажется натуральной. Ну и главное - ты по достоинству оценишь мой сюрприз.
        - Что именно пытаешься утаить? - подозрительно щурюсь.
        - Для тебя я открытая книга.
        - Виртуозная ложь.
        - Чистая правда, - обхватывает мое горло ладонью, склоняется, почти касается моих губ. - Просто некоторые страницы тебе лучше не переворачивать.
        - Понимаю, - тихо роняю я. - Такое ограничение немного напрягает.
        - Не думай об этом, - произносит вкрадчиво. - Думай о том, что для тебя доступны те, которые закрыты от всех остальных.
        Мягкий поцелуй. Невесомый. Скользящий. Но эта хрупкая нежность быстро обращается в ураган, сметающий все на своем пути. Разгорается. Распаляется. И взрывается, сокрушая до самого основания.
        - Ладно, - разрываю наш контакт огромным усилием воли. - Не хочу тебя отвлекать. Ты должен сосредоточиться на будущих событиях.
        - Зря, - подается вперед и слегка прикусывает мою нижнюю губу. - Я бы задержался.
        - Демон-искуситель, - выпаливаю сдавленно и старательно отталкиваю его, упираясь в грудь ладонями, но вдруг не выдерживаю и сминаю ткань рубашки, задыхаюсь от нахлынувших чувств. - Невозможный.
        - Дьявол, - поправляет насмешливо. - Не стоит понижать мой титул.
        И снова губы впиваются в губы, руки жадно скользят по телу. Безумие. Бешенство. Реальная одержимость. Нам приходится прерваться, однако разомкнутые объятия доставляют физическую боль.
        Рустам уходит, а я остаюсь наедине со своими мыслями. Сердце дико колотится, грозится пробить грудную клетку. Отправляюсь в душ, после заставляю себя поесть. Волнение переполняет изнутри. Аппетит пропадает напрочь. Но нужно оставаться сильной и стойкой. Не хватало еще грохнуться в обморок, когда наступит самый ответственный момент.
        Дожидаюсь нужного времени и надеваю одежду, которую выбрал мой мужчина. Изысканное нижнее белье. Тончайшее кружево. Элегантное платье. Красный шелк. Простое и в то же время очень броское. Прямое, без разрезов и вырезов, на тонких бретельках.
        Минуты пробегают незаметно. Вскоре снова распахивается дверь, на пороге возникает Рустам. Голый по пояс. Взмокший. Залитый кровью.
        - Ты ранен? - бросаюсь ему навстречу.
        Он делает предупреждающий жест и широко улыбается.
        - Это маскарад, - говорит, успокаивая меня. - Кровь не моя.
        - А чья? - пораженно выгибаю брови. - Ты точно не…
        - Пойдем, - кивает, приказывая двинуться следом. - Нельзя терять ни секунды. Все закончится быстро. Не волнуйся. Но помни, что я тебе говорил.
        - Что? - невольно переспрашиваю.
        - Приходит Викинг, - чеканит мрачно.
        - Я встаю на колени, - отвечаю на автомате.
        И к своему стыду ощущаю мощный толчок члена внутри. Живо. Ярко. До одури отчетливо. Наверное, подобный эффект создается потому что в прошлый раз при обсуждении Викинга мы находились в довольно откровенном положении.
        - Верно, - заключает Рустам. - Так и сделаешь.
        - Викинг, - глухо выдаю я. - Твой друг. Тот приятель, который помог в доме работорговцев. Он тоже придет?
        - Все только его и ждут, - скалится мой мужчина.
        - Надеюсь, Викинг будет полезен и в этот раз, - осторожно замечаю я.
        - Поглядим, - жмёт огромными плечами Рустам, и меня завораживает, как перекатываются и бугрятся канаты железных мышц. - Твоя задача простая. Опуститься на пол. Выполнить свою часть игры. Это важно.
        Киваю. А сама не понимаю, как он разрешает мне встать на колени перед неизвестным типом. Даже если Викинг его хороший друг. Очень странная получается идея. Ещё и при посторонних людях подобное вытворять. При Шакале и его прихвостнях. При той блондинистой немке. Если она приедет. Рустам так и не подтвердил мое предположение. Кажется, ему вообще плевать, кто именно к нам пожалует. Женщин и мужчин не выделяет. Все равны и одинаково безразличны.
        А я как будто ревную. К ней? Ко всем его прошлым любовницам. Только моя ревность абсолютно беспочвенна. Глупое и дурацкое чувство. Я же доверяю любимому мужчине. Так зачем тревожусь по пустякам? Особенно теперь. Намечается серьезная игра. Враг прибывает в наш дом.
        Рустам толкает огромную дубовую дверь и пропускает меня вперёд.
        Это странное помещение. Никаких окон не замечаю. Вообще ничего. Ни мебели, ни предметов интерьера. Голые стены. Каменная кладка и все. Пустота. Здесь достаточно темно. Полумрак. Непонятно откуда свет исходит. Не различаю на потолке ламп, однако слабое сияние окутывает пространство. Царящий вокруг антураж смахивает на атмосферу темницы. Но мы не опускались вниз, не добирались до подземелья. Вроде бы тут должна располагаться обычная комната.
        Рустам проводит меня вперёд, поддерживая за локоть. И я вдруг замечаю груду одежды, сваленную в самом центре. Хмурюсь, пробуя различить очертания. Ощущаю, как спазм выкручивает желудок. Зажимаю рот рукой.
        - Что это такое? - бормочу, с ужасом отмечаю, тело сводит дрожь, а зубы постукивают.
        - Граф, - следует короткий ответ. - Не совсем настоящий.
        - Не совсем? - еле ворочаю языком.
        - Этот парень много грешил при жизни. Меньше реального Графа, но поверь, его преступлений хватило бы на несколько смертных казней подряд.
        - И ты милостиво решил устроить ему только одну?
        - Поверь, его не стоит жалеть.
        - Ты не можешь решать, кому жить, а кому умереть.
        - Он бы тебя не пожалел. Даже не буду говорить, какое дерьмо этот ублюдок вытворял, иначе тебя стошнит совсем не от вида его изувеченного тела.
        - Рустам, я туда не пойду, - заявляю твёрдо. - Я не хочу видеть...
        - И не надо, - не спорит. - Это урод приманка. А тебе нужно оставаться здесь. Что бы не происходило, не сходи отсюда. Будь на месте.
        Мужчина указывает, куда именно встать. Приглядевшись, замечаю чётко очерченные контуры, вырезанные на камнях.
        Каждый ход предопределен. Случайности исключены. Еще бы мне во всем этом замысле разобраться. Разгадать секреты. Раскрыть тайны. Добраться до истины. До правды.
        Или не стоит? Меньше знаешь - крепче спишь. Но я хочу понять человека, которого люблю. Если идти до конца, то рука об руку. Иначе какой смысл?
        Я становлюсь спиной к изувеченном телу. Не оборачиваюсь. Стараюсь полностью довериться Рустаму.
        Тот погибший - приманка. Крючок. Наживка для тех, кто придет сюда полюбоваться на поверженного Графа.
        А я? Не вполне осознаю, какая именно роль мне уготована. Тревога пульсирует по венам, волнение пропитывает тело изнутри.
        Дверь закрывается. Остаюсь в одиночестве. Очень стараюсь выровнять напрочь сбитое дыхание, сжимаю и разжимаю кулаки.
        Странный запах забивается в ноздри. Не то ржавчина, не то надвигающаяся на нас гроза. Топот шагов по коридору, будто гулкие удары грома. Каждый новый стук заставляет вздрагивать, сжиматься в комок оголенных нервов. Чудится посвист металла. Ощущение, точно позади меня рассекают воздух тысячи лезвий. Встрепенувшись, оборачиваюсь, но ничего необычного не замечаю. Изуродованное тело остается в прежнем положении. Просторная комната пуста. Черт, учитывая текущую ситуацию, слуховые галлюцинации вполне объяснимая и логичная вещь. Если пробуду тут еще немного, сойду с ума. И о чем только Рустам размышлял, запирая меня здесь?
        Нужно дышать. Успокоиться и просто дышать. Раз он завел меня сюда и поставил на определенное место, значит, во всем этом существует какой-то смысл.
        Надо довериться. Открыться. Услышать. Понять. Надо принять.
        Глава 81
        Дверь распахивается настежь, заставляя меня содрогнуться. В комнату врываются люди. Мужчины. Их очень много. Не различаю лиц, не отмечаю детали внешности. Эта толпа сливается в одно бесцветное пятно.
        Впечатление, словно в мою грудь забивают кол. Безотчетный страх обжигает тело, растекается по ребрам, струится по рукам и ногам. Пальцы мелко подрагивают.
        Я должна быть сильной. Должна держаться. Ради Рустама.
        Только очень сложно представить, как он намерен сражаться? В замке достаточно охранников, однако тут целый отряд врагов. То, что эти люди наши противники, чувствуется кожей, улавливается на уровне подсознания.
        В них бурлит враждебность. Вызов на бой. Голый и неприкрытый никакими формальностями.
        К счастью, все эти люди бросаются назад, проносятся мимо меня, желают взглянуть именно на «Графа», выстраиваются в шеренги возле стен, будто формируют коридор, дорогу для кого-то еще. Чуть успокоившись, отмечаю, что они облачены в элегантные черные костюмы и белые рубашки. Крупные мужчины, спортивного телосложения. Наверное, именно таким образом выглядит охрана высших должностных лиц. Оружие тоже у них есть, кобура бросается в глаза. Некоторые уже держат пистолеты в руках, некоторые пока воздерживаются от явной демонстрации своих воинственных планов.
        Неужели настолько страшатся Графа? Или угрозу представляет некто другой?
        На меня никто не обращает внимания, и это очень радует. Мужчины шепчутся, перебрасываются фразами. Кажется, по-немецки. Кровь пульсирует в висках настолько буйно и оглушительно, что я не способна сделать точный вывод. Трудно определиться, изучая разрозненные обрывки речи, доносящиеся отовсюду.
        Надеюсь, у Рустама достаточно людей, чтобы победить всю эту компанию. Не собирается же он расправляться с ними в одиночку? Неясное предчувствие терзает душу. Опасаюсь за своего мужчину. Вдруг он переоценивает собственную силу? Недооценивает врагов? Нет, глупости. Рустам справится. Всегда справлялся. Рано ему проигрывать. Теперь точно не время для поражений.
        В комнату заходят еще два человека. Внимание цепляет женщина. Она стройная и высокая, светлые волосы собраны в идеальный пучок на макушке, ни единой пряди не выбивается, абсолютное совершенство. Красивая дама. Трудно определить возраст, но черты лица правильные, притягательные, сразу ощущается внутренняя сила и жесткость, пожалуй, даже жестокость. Взгляд ледяной, проходится по мне, излучая неприязнь, даже губы этой женщины кривятся, а нос морщится, точно ей вплотную поднесли нечто омерзительное и недостойное. Узнаю ее моментально. Та самая немка, которая ползала перед Рустамом на коленях, умоляя вернуться к прошлому и причинить ей боль снова, выпрашивала для себя кровавые наслаждения. Интересно, зачем? Судя по выражению ее лица сейчас, она сама кому угодно готова причинить адские страдания, но будет счастлива начать именно с меня.
        - А вот и ваша любимая шлюшка, - цедит сквозь зубы. - Прирожденная потаскуха. Тихоня, которая подмахнет кому угодно. Я давно вам говорила. Такие строят из себя скромниц, а на деле - слабы на передок. Только помани. Не думаю, что Граф ее берег. Однако же выбрал в любимицы. И чем она всех берет? Бледная моль. Бестолковая малявка.
        Мужчина поднимает руку, призывая женщину замолчать. Не смотрит в ее сторону, ограничивается небрежным жестом. Его взгляд прикован ко мне.
        Тошнота подкатывает к горлу. Судорожно втягиваю воздух, пытаюсь просто дышать, считаю удары сердца. Удар за ударом. Еще и еще. Судороги выкручивают желудок.
        «Данте». Шакал. Боюсь вообразить, сколько у него насчитается прозвищ.
        Высокий. Худой. Мрачный. Он улыбается, широко растягивая рот, и от этого кажется до жути мерзким и отталкивающим. Ухмылка лживая, как приклеенная, насквозь пропитана фальшью.
        Его настоящее имя знать совсем не хочется.
        Проклятье. Готова поспорить, я бы не заметила этого человека в толпе, не выделила среди остальных прохожих. Самое обычное лицо, если исследовать отдельно взятые черты. Нет ничего примечательного. Никакой особенной печати. Неприятное ощущение. Скользкое. Пробуждается рефлекторная гадливость. Так и тянет отступить, отодвинуться подальше. Хотя объективно говоря, этого типа нельзя назвать уродливым. Просто иногда случается неприязнь с первого взгляда.
        А может, я встречала его прежде? Сколько он за мной наблюдал? Долгие годы. С раннего детства. Человек, желающий для меня адской смерти приближается вплотную. Ближе и ближе.
        Черт возьми. Лишь слова Рустама не позволяют отступить.
        - Нежная малышка, - говорит Шакал, чуть склонив голову. - Другие с годами портятся, теряют всякую привлекательность, но ты утонченное блюдо, изысканное. Мое грешное наваждение.
        Сейчас он обращается ко мне по-немецки. Давно собрал полное досье, прекрасно знает, что я понимаю этот язык. Игры закончены, маски сброшены на пол.
        Я должна ответить ему. Должна? Не хочется тратить на него слова.
        - Ты сделала ставку не на тех парней, - раздается мягкий смех. - Граф повержен. Рустам Ахметов тоже тебя больше не защитит. На арену выйдет совсем другой герой.
        Выдерживаю пристальный взгляд. Мужчина вглядывается в мое лицо с таким видом, точно ждет ответа, и полагаю, лучшее, что я могу сейчас совершить - молчать. Он не получит ничего, не добьется реакции.
        - Ты не знаешь Викинга, верно? - бесцветные глаза буквально вгрызаются в меня, пустые, белесые, в них не различается четкого оттенка, сплошная серость. - Говорят, он приходил в дом тех славных ребят, что похитили тебя из ночного клуба. Порезал всех. Но тогда был силен Ахметов. Берег, прикрывал. Теперь рядом никого. Только наблюдатели. Тяжело придется. Стоило бы испугаться. Разве нет?
        Странно, лишь стоит ему упомянуть Викинга, я наоборот успокаиваюсь, дыхание вмиг выравнивается, разум проясняется и гораздо легче держать спину прямо.
        Пусть болтает. Пусть угрожает. Рустам доверяет Викингу - вот самое главное. Тоже буду доверять. Куда он, туда и я. Там моя судьба. Настоящая.
        - Про его подвиги слагают легенды, - впечатление, точно этот человек наслаждается звуком собственного голоса. - Викинг превращает людей в ангелов. Возвышает. Дарит смертным крылья. Разве не прекрасно?
        Вознесение. Вот что упоминал Рустам прежде.
        - Скажи, малышка, ты когда-нибудь слышала про развлечения северных народов? Они знали толк в занятных забавах. «Кровавый орел». Ничего не напоминает? Не затрагивает струны души?
        Ответ читается в моих глазах. Наверняка. Теперь пазл складывается воедино в моей голове. Тот парень позади. Лже-Граф. Вот оно. Древняя пытка. Отражение крайней жестокости.
        - Вижу, ты впечатлена, - заключает Шакал довольным тоном. - Такая тихая. Странно. Мой братец предпочитал разговорчивых и раскрепощенных девушек. Почему не размыкаешь губы?
        Уперто молчу. Рот превращается в одну тонкую линию.
        - Ладно. Викинг тебя разговорит, - отходит в сторону, продолжает оценивать. - Жаль, братец не дождался. Взлетел на небеса прежде времени. Или рухнул в пекло? Ему везде будут рады и примут с распростертыми объятиями.
        Братец - это Граф. Шакал явно не тоскует по близкому родственнику.
        Слова Рустама в очередной раз получают подтверждение. Члены ордена готовы перегрызть друг другу глотки. Ничего святого, на семейные связи наплевать.
        - Знаешь, я и сам не понимаю, что в тебе такого особенного, - протягивает Шакал, словно надеется, я попробую оспорить подобное утверждение. - Чем ты держишь? Столько лет. Давно вышла за пределы привычного вкуса, а интерес горит как в первый день. Дьявол. Почему ты молчишь?
        Он вдруг приближается, стремительно сократив расстояние между нами, хватает за плечи, встряхивает, точно куклу.
        - Отвечай! - неожиданно срывается на крик. - Скажи хоть слово.
        Я лишь смотрю на него. Очень надеюсь, глаза у меня стеклянные. Холодные. Пустые. Я не намерена дарить ему ни капли своего страха. Никаких эмоций не дам. Полный ноль.
        Пусть подавится своими фантазиями. Ничего ему здесь не светит. Никогда.
        В комнате словно становится темнее. Морозный холод разливается под моей кожей. Дрожь пробирает тело, проходится вдоль позвоночника кипучей волной.
        Лязг металла. Жуткий скрежет. Ощущение, точно разверзаются врата ада.
        - Ответь, - глухо требует Шакал, резко выпуская из цепкой хватки. - Дай ответ, и я тебя вытяну, глупая девчонка. Совсем тупая. Хочешь сдохнуть? Так? Здесь? Сейчас?
        Нет. Я хочу понять, что это за звук. Но ничего не удается разглядеть, ведь мой давний преследователь полностью перекрывает обзор.
        - Черт с тобой, - опять отходит, обходит меня, останавливаясь за спиной. - Получай свой приговор. Заслужила. Вот и радуйся. Викинг устроит для нас пир из твоей крови и плоти. Сполна вкусит удовольствие. Развлечется получше, чем с моим братом.
        Внутри пульсирует очень странное чувство. Дикое. Острое. Гремучее. Предвкушение. И сил удержаться от искушения нет. Перевожу взгляд, смотрю прямо перед собой.
        Огромная темная фигура заграждает дверной проход. Мускулы бугрятся под гладкой смуглой кожей. Идеальное тело зверя, будто создано из железа. Выковано в пламени. Закалено льдом.
        Тигр, тигр…
        Дьявол. Собственной персоной. В каждой из его рук зажато по одному гигантскому топору. Лезвия сверкают, жадно поблескивают в полумраке. Оружие томится, жаждет утолить голод.
        Тьма сгущается надо мной.
        - Он расправился с моим братом, - шипит на ухо Шакал. - Притащил тебя на это место и запер тут, теперь желает продолжить. Догадываешься, какая судьба ждет впереди? Пока есть время передумать. Одно твое слово - я поменяю решение. Отзову этого психопата.
        Боже. Господи. О чем он?
        Фразы воспринимаются, словно фоновый шум.
        - Еще не дошло? - никак не уймется, продолжает нашептывать. - Ты можешь выиграть жизнь обратно. Можешь раздобыть шанс от меня лично. Мои люди его остановят.
        Чушь. Бред. Ерунда.
        Никогда. Никто не остановит его.
        Мои губы растягиваются в улыбке. Против воли.
        - Это бешеный пес, - бормочет Шакал. - Цербер. Но я отзову животное. Раскрой свой чудный ротик. Скажи, что согласна поиграть со мной наедине. Скажи хоть что-нибудь. Дура. Не молчи. Ну! Говори. Говори же. Или он выдрал тебе язык?
        Опять раздается до боли знакомый лязг. Резкий. Яростный. Раскатистый. Это топор ударяется о топор.
        Викинг скрещивает оружие над головой. Вызывает на бой.
        Горящий взгляд пронизывает насквозь. Глаза в глаза. Чернота затягивает меня в зыбкий омут, погружает в чистый огонь. Продирает. Душу вырывает.
        Безмолвный приказ. Немой. Неслышный остальным. А для меня оглушительно громкий. Пронзающий сердце. Нет. Глубже гораздо.
        Я опускаюсь на колени. Склоняюсь в момент. Упираюсь разгоряченным лбом в холодный каменный пол.
        Гулкие шаги, будто раскаты грома. Эхом отбиваются внутри. Кровь мою сворачивают. Вынуждают содрогаться. Ближе и ближе. До черты. До грани. До предела.
        Дуновение ветра. Прямо посреди закрытого помещения. Свист стали рассекает воздух. Надвое. И мы вдвоем. Живые. Остальные - мертвые. Обреченные на единый приговор. Закрываю глаза. Металлический скрежет обрушивается на плечи. Впечатление, точно тысячи лезвий вдруг вступают в смертоносную игру.
        Трудно понять, что реально, а что нет. Дергаюсь. Отрываю лоб от пола. Обернуться или подняться не решаюсь. Если я обезумела, то после всего происшедшего, это совсем не кажется удивительным.
        Хлюпающие звуки. Глухие удары. Что-то падает вниз. Снова и снова. Противный лязг заставляет поежиться, передернуть плечами.
        Лед сковывает тело.
        Равнодушный серый камень заливает темная жидкость. Прямо перед моим лицом. Наблюдаю, не вполне осознавая суть происходящего.
        Моргаю. Часто-часто.
        Это кровь?
        Окружает со всех сторон. Пропитывает ткань платья. Ладони прежде вжатые в пол теперь утопают в липкой багровой влаге.
        Кошмар наяву. Не иначе.
        Я сплю?
        Вокруг становится неожиданно тихо. Лезвия замолкают. Ничего не падает, не ударяется о камень. Хлюпающие звуки прекращаются. Могу различить лишь судорожные вздохи совсем неподалеку. Позади.
        Осторожно приподнимаюсь. Замечаю по обе стороны от себя топоры. По виду очень похожие на те, которые держал Викинг. Железо точно вошло в пол. Кажется, прежде именно там находились борозды, границы отмечающие место, что строго запрещено покидать. Сейчас поверхность залита красным. Ничего нельзя разглядеть.
        Откуда тут столько крови?
        Лихорадочно облизываю губы. Ощущаю мучительную тошноту. Запах ржавчины становится невыносимым. Влажный. Ранящий. Забивается в ноздри, пробуждает леденящую дрожь отвращения. Спазмы сводят тело, безжалостно выкручивают.
        Четкое ощущение того, что позади разыгралась бойня.
        Мертвая тишина пугает. Во сто крат сильнее диких воплей. Истерических криков нет. Но черт раздери, что это вообще такое? Что здесь происходит?
        - Т-ты… т-ты… - прерывающийся голос Шакала позади.
        Он жив. А другие? Ни единого голоса не раздается.
        Поднимаюсь, но до сих пор остаюсь на коленях. Наталкиваюсь взглядом на мощные ноги, облаченные в темные брюки. Перевожу взгляд выше - на крепко стиснутые кулаки. И еще выше - на голый торс, покрытый кровью. Лик зверя обнажен.
        Маски долой. Мой пульс впадает в безумие. Дикий и неистовый. Он. Мой. Викинг? Нет. Рустам Ахметов? Тоже мимо. Просто - мой. Мужчина. Хищник. Воин. Завоеватель. И правитель. Хозяин мира.
        - Т-ты… т-ты… к-как… - бормотание не затихает.
        Сильные руки подхватывают меня под плечи, отрывают от залитого кровью пола и прижимают к мускулистой груди, впечатывают в горячее тело.
        - Как ты посмел? - сипло спрашивает Шакал, вскрикивает: - Как?!
        Не вижу, но чувствую: он оглядывается по сторонам. Видит то, что я видеть не должна. Не хочу. Не буду смотреть. Нет, нет. Не надо. Пожалуйста.
        - Я не хочу, - повторяю вслух тихо, но твердо. - Прошу.
        - Твое желание - единственный закон, - чеканит он.
        - Но ты, - запинаюсь, вжимаюсь в него, запрокидываю голову, чтобы снова встретить взгляд черных глаз. - Ты хотел показать? Это важно для тебя?
        - Они мечтали принести тебя в жертву. Годами вели охоту. Думаю, справедливо поменять роли местами. Каждый получает то, что заслуживает. Правда побеждает.
        - Мне нужно увидеть? - судорожно выдыхаю. - Обернуться?
        - Твой ад заканчивается здесь и сейчас, - ровно произносит Рустам. - Я отсек все лишнее. Обрубил. Эти ублюдки годами устраивали для нас испытания. Вот и я подготовил ответ. Ловушку, которую никому из них не суждено преодолеть.
        - Если идешь через ад, нельзя оборачиваться, - выдаю я.
        - Верно, - скалится. - Оставь дьяволу дьяволово.
        - Я… - начинаю и замолкаю, до крови закусываю губу.
        - Ступай, - говорит Рустам, мягко отстраняя меня, толкая за спину, направляет прямо к выходу.
        Делаю несколько шагов. Застываю возле двери.
        - Нет! - кричит Шакал. - Нет, ты обезумел… еще не поздно… договориться. Ты же понимаешь, этого не простят. Высший круг не простит. Ладно, Граф, но я… я…
        Издевательский смешок.
        Грохот рухнувшего на колени тела.
        - Деньги, - предлагает Шакал. - Власть. Чего ты хочешь? Скажи. Назови цену. Мы найдем, как уладить вопрос. Ты сорвался. Понимаю, но ты… кажется, ты…
        Я выхожу. Не оглядываюсь и не оборачиваюсь. Бросаюсь прочь.
        Рустам сам возьмет все, что захочет. Никто ему не помешает.
        Задерживаюсь в коридоре. Прижимаю ладони к бедрам, комкаю в скрюченных пальцах перепачканное кровью платье.
        Может, стоит вернуться? Заступиться? Попросить. Помочь. Только - кому? Убийце? Преступнику? Тому, кто всю жизнь играл чужими судьбами, вовлекал людей в грязь, продавал и покупал, уничтожал, рушил все на своем пути.
        Самосуд - не выход. Но здесь и сейчас это единственный доступный путь. Орден необходимо остановить.
        Я продолжаю дорогу. Вперед.
        Я делаю выбор. Принимаю своего мужчину.
        Глава 82
        Я не спрашиваю Рустама о том, что именно он сотворил с Шакалом, каким образом отнял его жизнь. Просто, когда мой мужчина возвращается, понимаю: все кончено. Эта страница перевернута.
        Размышляю о происшедшем некоторое время. Каждая мелочь учтена заранее, входит в четко продуманный план. Достаточно осознать, как давно прозвучали слова о том, что перед Викингом необходимо опуститься на колени. Детали формируют единую картину. Место, которое нельзя покидать. Проведенные на камнях границы. Стоило Шакалу лишь коснуться меня, Рустам сразу возник поблизости. Лязгом оружия отрезвил противника. Дальше метнул топоры прямо в отмеченные борозды, вероятно, этим и запустил скрытый механизм с лезвиями, активировал мясорубку. Никто не ждал, будто послушный приказам солдат вдруг взбунтуется и поведет собственную игру на уничтожение врагов. Все гости убиты: и мужчины, и немка, которая так сильно меня презирала и ненавидела. Кровавая бойня подвела итог. Я не уточняю, верны ли мои догадки, нет необходимости. Прихожу к этим выводам и останавливаюсь. Подробности излишни. Без того ясно, что наше прошлое отсечено, обрублено, изрезано на куски и выброшено прочь.
        Пора продвигаться. Будущее размыто и туманно. Орден не дремлет. Одержана победа в очередной битве, но война еще не завершена. История только начинается.
        - Мы вылетаем в Германию, - сообщает Рустам. - В Мюнхен.
        - Удачное направление для поездки, - говорю я. - Там мой отец проходит реабилитацию. Надеюсь, я смогу его посетить? Никаких проблем со встречей не возникнет?
        - Я организую визит, - замечает ровно. - Обеспечу охрану.
        - Зачем? - искренне удивляюсь.
        - Ты моя женщина. Официально. Теперь к тебе будет повышенное внимание. Поверь, у нас хватает врагов, причем везде. В каждом городе, в каждой стране.
        - Мне придется постоянно находиться под надзором телохранителей?
        - Ты их даже не заметишь.
        - Разве так бывает? - интересуюсь с долей недоверия.
        - В этом и суть, - усмехается. - Они не должны привлекать лишнее внимание. Будут находиться рядом и жестко действовать в случае угрозы.
        - Думаешь, меня попытаются похитить? - напрягаюсь от его слов. - Или… даже хуже того? Пожалуйста, объясни, что именно происходит.
        - Важны не чужие попытки, а эффективность наших собственных действий, - заявляет невозмутимым тоном. - Без присмотра я тебя никогда не оставлю.
        - Наверное, это должно меня успокоить, - выдыхаю сдавленно. - А получается совсем наоборот.
        - Принцесса, - обнимает и крепко прижимает к своей груди. - Дракон сумеет защитить свое. Не волнуйся и не дергайся. Это вполне нормальная практика. Политики постоянно находятся под охраной. Бизнесмены. Актеры. Популярные люди нигде не гуляют одни.
        - Но я обычная, я не… ладно, - нервно мотаю головой. - Постараюсь привыкнуть к новому образу жизни, когда каждый мой шаг отслеживают, разбирают, точно под микроскопом.
        - Ты не почувствуешь давления, - обещает Рустам. - Никакого дискомфорта. Наличие охраны гарантирует безопасность, вот и все. Это облегчит жизнь, а не усложнит.
        - Надеюсь, - киваю я.
        - Кстати, твой брат прибыл в Мюнхен вчера, - продолжает без эмоций. - Решил навестить отца. Удачное стечение обстоятельств, ведь ты сможешь пообщаться сразу с обоими.
        - Точно, - улыбаюсь. - И это просто совпадение?
        - Ну разумеется, - заключает спокойно.
        - Ты пойдешь со мной? - спрашиваю тихо. - В медицинский центр.
        - Вряд ли нам стоит настолько торопить события, - отвечает Рустам. - Твоя семья не обрадуется мне, а я им тоже не очень рад. Понадобится больше времени для принятия сложившейся ситуации.
        - У нас отношения, - замечаю я. - Долго скрывать не выйдет. И вообще, они же не знают всей правды. Про орден, про жестокие игры над судьбами невинных людей. Про то, что ты столько лет меня защищал, оберегал от опасности.
        - Вот и не нужно их разочаровывать, - хмыкает.
        - В каком смысле? - пораженно округляю глаза.
        - Они привыкли ненавидеть меня. Пусть все так и остается. Будем работать над их восприятием постепенно. Рассказывать правду нельзя. Меньше знают - крепче спят.
        - Я понимаю, про орден ничего объяснять не надо. Это тайна, причем очень опасная, а подвергать близких людей такой серьезной угрозе я не намерена. Но как насчет всего остального? Почему бы не открыть часть истины? Про наше общение в детстве? Про помощь, которую ты оказывал?
        - Твои родные не готовы меня принять.
        - А ты? - запинаюсь. - Готов?
        - Придет день - и мы во всем разберемся. А пока тебе лучше встречаться с близкими без меня. Сомневаюсь, что твоему отцу стоит видеть меня, особенно после операции. Пусть окрепнет. Тогда и пообщаемся. Не дергайся. Скрывать наши отношения не собираюсь.
        - Хорошо, - соглашаюсь. - Ты прав. Нужно подготовить почву заранее. Сразу такую новость могут тяжело воспринять.
        - Да. К тому же, скоро добавятся другие новости.
        - Например?
        - Я покажу, - усмехается. - В Мюнхене.
        - Надеюсь, это не очередная разборка?
        - Я взял паузу, - заключает Рустам. - Война подождет. Наметились дела поважнее, вот решим их и продолжим.
        - Что за дела? - хмурюсь. - Ненавижу, когда ты выражаешься своими безумными загадками. Почему бы прямо не сказать?
        - Скучно, - скалится он и хлопает меня пониже поясницы. - Пора собирать вещи. Выезжаем через час. Прямой рейс уже забронирован. Вечером будем на месте.
        Я отправляюсь к шкафу, начинаю выбирать то, что сложу в чемодан. Понимаю, сейчас откровенности от моего мужчины не добиться. Он решил приготовить сюрприз, поэтому будет молчать до последнего.
        +++
        Очень приятно просыпаться в одной постели с Рустамом, прижиматься к его крепкому мускулистому телу, впитывать жар исходящий от разгоряченной плоти, вдыхать аромат, терпкий и острый, до одури родной, пропитываться им изнутри.
        Особенно хорошо открыть глаза и осознать, что оказался на новом месте, подальше от мрачных сводов фамильного замка. Хотя мы опять в замке. Ну почти. В роскошном особняке, который я еще не успела толком осмотреть, ведь вчера мы прибыли сюда уже вечером, густые сумерки не позволили изучить фасад, а на осмотр внутреннего убранства тоже времени не оказалось. Лишь стоило переступить порог, как наши губы слились в жадном поцелуе. Очнулась я гораздо позже. В постели. Смутно помню путь до спальни. Знаю, нам пришлось задержаться в холле, после на лестнице, дальше в коридоре. Прямо возле стены. На очередных ступеньках. И просто - стоя посреди просторного прохода. К счастью, слуг вокруг не было. Или я их не заметила?
        Щеки заливает краска. Мигом становлюсь пунцовой.
        - Обожаю твое смущение, - говорит Рустам и подхватывает меня, усаживает сверху прямо на вздыбленный член. - Не волнуйся. Я распорядился, чтобы посторонних здесь не было. Никаких слуг. Только охрана по периметру.
        - Ты… опять? - задыхаюсь.
        Сама затрудняюсь понять, что именно «опять». Прочел мои мысли? Возбудился? Мой мужчина ненасытен. Вечно голоден, и кажется, я становлюсь ему под стать.
        - Здесь нужно укрепить систему безопасности, - замечает он так, словно ведет светскую беседу, а не вдалбливается в мое лоно, будто одержимый зверь, двигает бедрами резко и жестко, заставляет содрогаться, выгибаться, надсадно стонать. - То, что я увидел вчера далеко от идеала.
        - Вчера? - поражаюсь. - Когда? Разве ты… мы же сразу… ну…
        - Я успел оценить главное.
        Рустам переворачивает меня на спину. Обвиваю его плечи руками, обнимаю ногами мощные бедра. Прогибаюсь, растекаюсь под тяжелыми ударами огромного члена.
        - Мы пробудем здесь несколько дней, - замечаю позже, отдышавшись после нашей короткой и сладостной схватки. - Думаешь, есть смысл заниматься местной системой безопасности?
        - Все зависит от тебя, - крупная ладонь опускается на грудь, поглаживает, слегка сжимает сосок, принуждая меня содрогнуться от волны кипучей дрожи. - Сама решишь.
        - Подожди, - бормочу я. - Ты собрался купить этот дом?
        - Уже купил, - хмыкает. - Не понравится - найдем новый. Можешь обустроить тут все по своему вкусу. Даю полную свободу действий.
        - Хочешь сказать, теперь мы будем жить здесь?
        - Если пожелаешь, - отвечает просто.
        - Рустам, - выпаливаю. - Но это похоже на очередной замок, очень дорого, а ты так легко рассуждаешь, будто речь идет о ерунде. Никаких серьезных растрат.
        - Не переживай, - усмехается. - Покупка не ударит по моим финансам.
        - Понимаю, но…
        - Наши дети должны родиться на новом месте, - спокойно заключает он и проводит ладонью по моему животу. - Где именно? Решай. Выбор предоставлю. Не понравится Германия, переедем снова. Называй любую страну.
        - Ты торопишься, - говорю тихо. - Можешь назвать меня старомодной, но я считаю, ребенок должен рождаться в браке.
        - Согласен, - подтверждает он.
        - А мы, - осекаюсь, не представляя, каким образом обозначить формат наших непростых отношений. - Встречаемся?
        - Нет, - нависает надо мной, отрицательно качает головой, пронизывает горящим взглядом и скалится, будто хищник, почуявший добычу. - Мы обручены самой судьбой. Или ты успела забыть?
        Рустам соединяет наши ладони. Шрам к шраму.
        - Даже кольца не понадобятся, - говорит он. - Поженимся завтра. Документы направлены в нужную инстанцию. Сегодня ты должна выбрать свадебное платье.
        - Так быстро? - чуть на постели не подпрыгиваю. - Шутишь?
        - А похоже? - выгибает бровь.
        - Рустам, я должна сказать родным. А мы еще даже не виделись. Я должна им как-то объяснить свое решение.
        - Конечно, - соглашается. - После церемонии.
        Хочу запротестовать, но потом действительно понимаю, что лучше отложить такой момент. Отца лучше не огорчать, вряд ли его порадуют подобные новости. Нужно подождать завершения реабилитации. Брат тоже взбесится. И вообще, разве это не романтично - сочетаться браком втайне?
        Я обязательно все расскажу и объясню. Позже.
        - Жизнь за жизнь, - чеканит Рустам. - Не смерть. Вот как надо долг брать. У нас отняли часть семьи. Выходит, ту же часть необходимо возвратить и приумножить.
        - Не совсем понимаю, о чем ты, - невольно холодею от его слов, как и всякий раз при упоминании проклятого долга.
        - Я хочу еще одну принцессу, - продолжает он. - Много маленьких принцесс хочу. Наследник тоже нужен. Но сначала пусть будет девочка. Твоя копия.
        - Мне казалось, мужчины хотят мальчиков, - улыбаюсь.
        - Пока не родится девочка, - переплетает наши пальцы, словно вмиг соединяет линии судьбы. - Есть у меня друг, который был одержим идеей поскорее завести наследника. Прямо помешался. А жена вдруг подарила ему девчонку.
        - Он рассердился?
        - Одурел от счастья.
        - Я бы хотела познакомиться с твоими друзьями, - признаюсь честно. - Лучше узнать людей, с которыми ты общаешься и работаешь.
        - Успеем, - трется щекой о мою щеку. - У нас еще все впереди.
        - Рустам, - роняю неожиданно хрипло. - Я… я люблю тебя.
        - И я, - выдыхает прямо в приоткрытые губы. - Сильнее смерти. Сильнее всего на свете. Ты кровь моего сердца. Как нож пробираешься до нутра. Ты - моя.
        Конец