Рецепт страсти Поппи Дж. Андерсон
        Эндрю Найт — везунчик и баловень судьбы. Его ресторан один из самых популярных в Бостоне, к выходу готовятся книга и телешоу с его участием. Но мужчина чувствует себя опустошенным, ничтожным…В поисках приключений Найт отправляется в провинцию. Проблемы не заставляют себя долго ждать — Эндрю попадает в аварию, разбивая машину вдребезги. Другая сторона пострадала чуть меньше. Это обаятельная дочь местного ресторатора Брук Дей. Она забирает нового знакомого к себе. Ресторан ее родителей в упадке, но именно в нем Эндрю вновь чувствует себя вдохновленным, не раскрывая свою профессию. Забавно, что Брук считает его новичком в кулинарии. Их отношения играют яркими красками... Пора открыть правду. Но простит ли девушка ложь, с которой началась их любовь?
        РЕЦЕПТ СТРАСТИ
        ПОППИ ДЖ.АНДЕРСОН
        Эндрю Найт — успешный ресторатор, к выходу готовится его книга и телешоу с его участием. Но Эндрю выгорел, и ему больше не интересна кулинария. А тут еще и автомобильная авария... Брук Дэй, мягко говоря, огорчена, что ее машина пострадала, но тем не менее соглашается приютить незадачливого незнакомца. Ее родители управляют собственным рестораном, но сейчас для него настали не лучшие времена... Именно здесь Эндрю впервые за долгое время ощущает полноту жизни. Отношения с Брук заходят все дальше, но она все еще не знает, кто этот мужчина на самом деле…
        ПОППИ ДЖ. АНДЕРСОНРЕЦЕПТ СТРАСТИ
        Роман
        
        Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
        2017
        ISBN 978-617-12-3589-2 (epub)
        Никакая часть данного издания не может быть
        скопирована или воспроизведена в любой форме
        без письменного разрешения издательства
        ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ СОЗДАНА ПО ИЗДАНИЮ:
        Ендрю Найт — успішний ресторатор, до виходу готується його книжка й телешоу за його участі. Але Ендрю вигорів, і його більше не цікавить кулінарія. А тут іще автомобільна аварія… Брук Дей, мяко кажучи, засмучена тим, що її машина постраждала, проте погоджується прихистити незнайомця-невдаху. Її батьки керують власним рестораном, але нині для нього настали не найкращі часи… Саме тут Ендрю вперше за тривалий час відчуває повноту життя. Стосунки з Брук заходять все далі, але вона ще не знає, хто цей чоловік насправді…
        АНДЕРСОН ПОППИ ДЖ.
        А65 Рецепт страсти : роман / Поппи Дж. Андерсон, пер. с нем. М. Зимы. — Харьков : Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга». — 320 с.
        ISBN 978-617-12-3190-0
        ISBN 978-3-404-17468-3 (нем.)
        Эндрю Найт — успешный ресторатор, к выходу готовится его книга и телешоу с его участием. Но Эндрю выгорел, и ему больше не интересна кулинария. А тут еще и автомобильная авария... Брук Дэй, мягко говоря, огорчена, что ее машина пострадала, но тем не менее соглашается приютить незадачливого незнакомца. Ее родители управляют собственным рестораном, но сейчас для него настали не лучшие времена... Именно здесь Эндрю впервые за долгое время ощущает полноту жизни. Отношения с Брук заходят все дальше, но она все еще не знает, кто этот мужчина на самом деле…
        УДК 821.112.2
        Переведено по изданию:
        Anderson P.-J. Geheimzutat Liebe — Taste of Love : Roman / Poppy J. Anderson. — Po?neck : GGP Media GmbH. — 385 S.
        Перевод с немецкого Михаила Зимы
        Дизайнер обложки Ирина Зеленько
        Посвящается моему деду, который подарил мне первую книгу и на всю жизнь привил любовь к чтению.
        ГЛАВА ПЕРВАЯ
        Эндрю Найт старался не замечать ассистентку, сидевшую неподалеку и с каждой минутой проявлявшую все больше недовольства. Чтобы хоть как-то отгородиться от нее, он прижал к уху телефон и прислушивался к бесконечному трепу своей тетки.
        Впрочем, у него действительно было много забот. Бросив взгляд на наручные часы, он вспомнил, что предстоящий день готовит ему достаточно стресса, а тут еще тетя Дэйзи крала драгоценное время. Но поскольку она была не только родственницей, но и менеджером, Эндрю ничего другого не оставалось, как поддерживать этот нудный разговор и надеяться, что у собеседницы вскоре пропадет голос. Тетушка продолжала расписывать свою новую идею, но уже хрипела, как от удушья. Это позволяло надеяться, что она скоро повесит трубку.
        Раздосадованный, он молча слушал ее щебетание, похаживая при этом по ресторану, в котором, как и всегда по утрам, еще не было ни одного посетителя. Прошествовав мимо изящных потертых честерфилдских кресел в холле, нахмурился, вспомнив о художнике, который непременно хотел сегодня переговорить о том, чтобы выставить картины в его ресторане.
        Обычно Эндрю никогда не давал согласия на такие встречи, но художник был другом брата его бывшей, поэтому он скрепя сердце договорился увидеться.
        Ресторан «Найтс» в Бостоне он открыл несколько месяцев назад и сразу же получил поток звонков от старых школьных друзей, бывших подружек и давно забытых знакомых с просьбами о каких-то одолжениях. Эндрю знал, что желания всех выполнить нельзя. Но в данном случае пришлось вспомнить: эта женщина видела его голым и удовлетворяла такие его желания и просьбы, которые в Соединенных Штатах были вне закона. Поэтому отказать ей было трудно.
        — Продюсеры в восторге, Эндрю! У нас…
        — Постой, тетя Дэйзи, — прервал он все же ее монолог и остановился у до блеска надраенного бара. В два приема поправил барный стул, небрежно оставленный и криво стоящий возле стойки, нахмурился и буркнул в трубку:
        — Ты уже и с продюсерами говорила?
        Деятельная тетка виновато вздохнула:
        — Знаю, что следовало бы сначала посоветоваться с тобой, Энди, но эта возможность подвернулась совершенно случайно. Нужно ковать железо, пока горячо, правда?
        На ум пришли сразу две мысли: во-первых, тетка называла его «Энди», только когда хотела смягчить его и убедить в правильности своих идей; во-вторых, она употребляла поговорки, только когда ее заставали врасплох. Эндрю ни на секунду не поверил, что встреча с ТВ-продюсером произошла невзначай. Но он очень любил тетку, несмотря на ее действующие на нервы манеры и несколько странное поведение, поэтому по-джентльменски оставил все подозрения при себе.
        Лишь попытался вразумить ее:
        — Тетя Дэйзи, возможно, это действительно классная идея, но ресторан занимает все мое время. Я даже не знаю, как мне…
        — Но, Эндрю, ты только подумай, что это будет значить для твоей карьеры! У тебя бы могло появиться собственное телешоу. Его будут транслировать на всю страну!
        Она произносила эти слова с дрожью в голосе, словно взволнованная школьница, которая накрасилась для первого школьного бала и теперь пытается влезть в слишком узкое платье.
        — Ты станешь знаменитостью, и это большой плюс, если ты хочешь открыть сеть ресторанов.
        — А кто сказал вообще, что я хочу открыть сеть ресторанов? — откровенно удивившись, спросил он.
        Но тетка пропустила его возражения мимо ушей и лишь благоговейно шептала:
        — Вспомни о Марте Стюарт[1], Эндрю.
        — Я помню о ней день и ночь, — с наигранным весельем ответил он. — Однако не представляю, какое отношение она имеет к идее моей работы в телешоу.
        — Ну, перестань! — с возмущением воскликнула тетка. — Марта Стюарт — американская икона, по крайней мере в кулинарии. И она постоянно участвует во всевозможных передачах.
        — Но кроме того, ее часто можно было видеть в судах, — простонал Эндрю, — и за решеткой она наверняка весело стряпала со своими сокамерницами[2]. Ты в самом деле хочешь, чтобы я брал пример с Марты Стюарт? Ты запечешь потом в пироге напильник и передашь мне его на нары?
        — Одно к другому совершенно не относится. — Это прозвучало так, словно «икона кулинарии» очутилась за решеткой из-за выплюнутой на тротуар жвачки. — Не будь таким предвзятым. Если тебе не нравится Марта Стюарт, вспомни о Джейми Оливере и Гордоне Рамзи.
        Эндрю тяжело вздохнул, обвел взглядом десятки бутылок, поблескивающих в свете ламп, и мысленно отметил, что нужно поговорить с сомелье насчет последней поставки пино-гри, которая обернулась катастрофой. Потом покорно спросил:
        — А что с Оливером и Рамзи?
        — Ну что с ними может быть?! — возмущенно воскликнула тетка. — Ты же хорошо знаешь, какой популярностью пользуется эта парочка. И все благодаря шоу. Их имена известны по всему миру, их книги раскупают, в их рестораны ходят. Основа успеха — работа на телевидении! Если бы у тебя было собственное телешоу, оно стало бы отличным подспорьем не только для национального, но и даже для международного прорыва, Эндрю.
        — Они оба из Великобритании, — проворчал тот и не смог скрыть недовольства в голосе. — Ты же знаешь, как я отношусь к английской кухне.
        — Тогда подумай о Марио Батали[3], — не унималась она. — Он ведет себя глупо и придурковато.
        Эндрю нервно сглотнул слюну, вдруг вспомнив полноватого рыжего телеповара, который во время съемок расхаживал в дешевых пластиковых сандалиях и охотно позировал фотографам с колбасными ожерельями на шее. Прокашлялся.
        — Деньги — еще не все, Дэйзи.
        Ресторатору совершенно не хотелось становиться знаменитым, закалывая на камеру свинью или, как Гордон Рамзи, доводя своих помощников криком до истерики. Вообще не хотелось изо дня в день видеть свое лицо в телевизоре или на обложках кулинарных книг. Он был поваром, а не шоуменом или артистом. Вместо того чтобы концентрироваться на своем присутствии в медиапространстве, как предлагала тетя Дэйзи, хотелось посвятить время и энергию своему заведению, стать когда-нибудь лучшим шеф-поваром в городе и знай себе обслуживать посетителей. Всей этой суматохи более чем достаточно — ни к чему становиться еще и телеведущим. За последние месяцы Эндрю изрядно вымотался. Он с самого начала вкалывал с раннего утра до поздней ночи: хотел выстроить свое дело так, чтобы работа в ресторане шла гладко и крах ему не грозил.
        Теперь, когда все так хорошо наладилось — даже слишком хорошо, — он был совершенно без сил.
        Даже в самых смелых мечтах он не предполагал, что когда-нибудь его бизнес станет столь успешным. И его очень пугало то, что надвигалось. Если быть честным, Эндрю понимал, что вся эта неразбериха вышла из-под его контроля. Он стремился заниматься тем, что хорошо получалось и приносило радость, — а это была просто работа в ресторане. Стоять у плиты, соединять друг с другом различные вкусы, выдумывать новые блюда и воплощать в жизнь свое представление об отличном ресторане — все это казалось гораздо лучше, чем гламурная болтовня на камеру с именитыми гостями.
        С момента открытия ресторана «Найтс» ежедневно все места были забронированы. Очередь на заказ столиков становилась все длиннее. Не проходило недели, чтобы о заведении не упоминали в газете, телесюжете или где-нибудь в Интернете. К тому же местные городские знаменитости шли непрерывным потоком и обсуждали в соцсетях омара на салате из маракуйи, пошированных перепелов с гратеном из сладкого картофеля или крем-брюле с бобами тонка, которое считалось последним писком моды и пользовалось постоянной популярностью.
        Все как будто так чудесно! Однако Эндрю чувствовал, что на самом деле что-то идет неправильно.
        Он и сам не понимал, что происходит. Многие годы он стремился к этой цели, преодолевая неудачи, заставлял себя изо дня в день тяжело работать, чтобы теперь, в тридцать пять лет, стать владельцем и шеф-поваром самого модного ресторана в Бостоне. На начинающего шефа возлагали большие надежды в области американской кулинарии. Эндрю радовался ежемесячной прибыли и наслаждался первоклассным реноме. Кроме того, он не был обделен вниманием красивых женщин — они вешались ему на шею и просили принести им в постель его знаменитый фисташковый мусс на соленом карамельном бисквите.
        И все-таки действительность не совсем отвечала мечтам. Вместо того чтобы неистово творить на кухне, постоянно приходилось заниматься тем, что раздражало. К таким вещам относилось и обсуждение телешоу — он был совершенно не в восторге.
        Кулинарная передача казалась чем-то вроде кастрации. Как донести это до Дэйзи? Он пытался говорить очень сдержанно:
        — Тетя Дэйзи, я не телевизионный куховар и не хочу им становиться.
        — Но Энди, ты такой телегеничный, у тебя такие симпатичные ямочки на щеках, когда улыбаешься!
        Эндрю скорчил гримасу. Он страстно любил готовить, ценил хорошее вино и мог часами экспериментировать, подбирая идеальный рецепт буйабеса. Но все же был мужчиной — и ему не нравилось слушать про какие-то «такие симпатичные ямочки на щеках», и уж тем более от своей пожилой тетки.
        Пока Дэйзи продолжала расписывать преимущества кулинарного шоу и восторг в ее голосе нарастал, Эндрю поддался соблазну и взглянул в зеркало над баром. Увидев синяки под глазами, только внутренне пожал плечами — они были частью его работы.
        Но в отполированном зеркале он заметил также, что лицо ассистентки приобрело самое решительное выражение, какое только возможно. По тому, как она сжимала в руках стопку документов, закусив при этом нижнюю губу, он понял, что в заведении снова какая-то непредвиденная ситуация. Элис всегда вела себя так, словно любая мелочь невероятно важна, и доводила его своим педантизмом почти до сумасшествия.
        Дэйзи когда-то брюзжала, что в ресторан непременно нужна ассистентка, и он взял на работу первого попавшегося соискателя. К сожалению, Элис оказалась несколько честолюбивой и с упорством прапорщика предпочитала из всей работы только пиар-составляющую. Будь ее воля, Эндрю уже участвовал бы в пяти шоу. Он не увольнял девушку лишь потому, что ему совершенно не хотелось подыскивать на ее место нового сотрудника.
        Чаще всего стойкости выносить помощницу хватало, но иногда приходилось натравливать на нее су-шефа[4].
        — Почему бы тебе не встретиться и не поговорить с продюсером, Эндрю? Я уверена, что его идеи тебе понравятся, — отвлекла его от мыслей тетка.
        В этом Эндрю не был так уверен, но телефонный разговор продолжался уже вечность, и давно следовало пойти на кухню, проверить, все ли в порядке, поэтому он наконец сдался:
        — Поговори с Элис. Она посмотрит, когда у меня будет время для встречи.
        — Чудесно! — победно воскликнула тетка. Голос ее звучал несколько резко: — Ты точно об этом не пожалеешь.
        — Послушай, тетя Дэйзи, мне сейчас действительно нужно…
        — Да-да, я знаю, — радостно пропела она в трубку. — Я заскочу к тебе, как только выясню все подробности.
        — Давай.
        Эндрю одеревенелой рукой засунул телефон в карман джинсов, другой махнул Элис, которая едва не упала, протягивая ему стопку документов.
        — Звонил оптовый поставщик, мистер Найт. Сказал, что есть проблема с доставкой рыбы на выходные.
        — Какая проблема? — в голосе прорвалась настороженность. Склонив голову, он стал просматривать бумаги, где были в основном накладные.
        — Ну… он сообщил, что не может гарантировать доставку белонских устриц.
        — Этого еще только не хватало!
        Эндрю угрюмо взял ручку и принялся подписывать накладные. В голове лихорадочно роились мысли, пока он проверял поставки продуктов и сравнивал с тщательно продуманным меню на выходные, составлением которого занимался две бессонные ночи. В то же время он напряженно соображал, кто в состоянии быстро доставить партию именно таких продуктов. Когда-то сформулировав для себя амбициозную задачу — кормить гостей блюдами наивысшего качества, — Эндрю не желал жульничать и брать другой сорт. Пусть других устриц значительно легче заполучить и они намного дешевле, но у них не такой изысканный вкус, — а это он ценил выше всего.
        — Элис, сейчас же позвоните Майку Фланнагану. Напомните ему, что он мне кое-чем обязан. Полагаюсь на то, что он привезет мне белонских устриц, и по такой цене, чтобы я по миру не пошел.
        Краем глаза заметил, что ассистентка ничего не записывала, лишь неподвижно стояла рядом. Строго взглянул на нее и огорченно выдохнул:
        — Ну, что еще?
        — Вы должны сегодня вечером сфотографироваться с мэром, мистер Найт. — Девушка придирчиво осмотрела босса с ног до головы: — Если хотите, я могу раздобыть костюм.
        Эндрю чуть не швырнул ручку. Голова была всего лишь одна, а забот столько, что в ней точно не оставалось места для тщеславного мэра, который в этот год выборов постоянно появлялся в ресторане, набивал брюхо, чванливо разлагольствовал о социальной справедливости, а потом оставлял мизерные чаевые.
        Эндрю сам вырос в семье политиков, знал, что почем в этой сфере, и поэтому не имел ни малейшего желания фотографироваться с этим толстым типом. Казалось, Элис видела ситуацию иначе, потому что продолжала неумолимо смотреть на него.
        Эндрю также сурово посмотрел в ответ и проскрипел:
        — Белонские устрицы, Элис. Позаботьтесь об этом, а не о мэре. Меня ждут на кухне.
        — Фото было бы…
        — Позвоните сначала Майку Фланнагану. А потом сообщите тому поставщику, что нам придется найти другого, если он не может выполнить эту работу. Месяц назад он привез норвежского лосося, хотя я заказывал шотландского. А теперь еще и устрицы. Мое терпение скоро лопнет.
        Наконец она поняла, что шеф не в настроении и не желает спорить с ней о мэре, нерешительно сделала несколько заметок, надула губы, как маленькая девочка, развернулась и, цокая каблуками, отправилась выполнять задание.
        Эндрю задавал себе вопрос, что еще может на него сегодня свалиться. Еще не настал полдень, а ему уже хотелось приложить голову к столешнице барной стойки из дорогого дерева. В тоске он осматривал бар, раздумывая, не слишком ли рано для расслабляющего напитка.
        В последнее время все чаще случалось так, что от лихорадки и суматохи он просто терял голову. Раньше Эндрю по-настоящему загорался от предвкушения решения проблем. Теперь же все труднее становилось получать от этого удовольствие. Все же он каждый день заставлял себя выкладываться по полной: работать иначе не позволяло честолюбие. Однако недавно к Эндрю пришло болезненное осознание того, что былое увлечение собственным бизнесом постепенно покидает его. Вот и теперь уголки рта опустились, и он печально обвел взглядом ресторан.
        Еще хуже был тот факт, что и любовь к кулинарии таяла. Еще каких-то полгода назад он вскакивал с постели после нескольких часов сна и не мог дождаться, пока поедет в ресторан и начнет работать. К административным задачам он подходил с такой же страстью, как и к готовке и руководству командой поваров. Любую мелочь пропускал через сердце — и вскоре уже мог насладиться успехом и популярностью своего заведения.
        Рестораном «Найтс» на самом деле гордился бы любой шеф-повар, и здесь охотно работали бы большинство поваров, достигших хорошего уровня в своей профессии. Но владелец с каждым днем испытывал от этого все меньше радости.
        С ним в самом деле могло быть что-то не так: он больше не горел желанием возвращаться на кухню, объявлять о своем приходе и давать стимул для новых достижений. Раньше не было дня, когда бы он не тосковал по готовке. Если другие отправлялись в отпуск, чтобы расслабиться, то Эндрю нужны были лишь кухонная утварь, плита и продукты — и это давало отдых после напряженного дня. Нигде он себя так хорошо не чувствовал, как на кухне, — именно во время готовки мог отвлечься и расслабиться. Ничего не изменил в этом методе релаксации даже вечный стресс, неизбежный на ресторанной кухне. До нынешнего момента.
        Когда он подумал о кухне, стало нарастать отвращение. От осознания этого разверзлась громадная черная пропасть. Не хотелось думать о том, что будет, если у него пропадет любовь к своему делу. Мысли об этом пугали больше, чем он мог сам предположить. Эндрю решительно взялся за другие документы, оставленные Элис.
        Но через несколько секунд вздохнул, отодвинул стопку бумаг в сторону. Кому он пускает пыль в глаза? Он совершенно не хотел становиться таким, как те любители йоги, что обставляют квартиры по принципам фэн-шуй или нанимают консультанта по личностному росту, дабы найти гармонию в себе самом. Эндрю был не из тех, кто предпочитает находить у себя модные болезни вроде синдрома эмоционального выгорания на работе и мечтает проехать Индию на велосипеде, чтобы снова ощутить вкус к жизни. Он знал, в чем смысл его жизни, несмотря на то, что никогда не путешествовал по Индии и не проезжал на слоне мимо Тадж-Махала. Ему не нужна была ни книга по оказанию самопомощи, привезенная с книжной ярмарки, ни фильм с Джулией Робертс, где разочарованная горожанка тоннами пожирает сливочное мороженое и путешествует по миру, чтобы понять, кто она на самом деле.
        Он был поваром, точнее, шеф-поваром, и чертовски хорошим.
        Он чувствовал выгорание и апатию, и по его мнению, причинами были недосыпание из-за напряженного труда и отсутствие полноценного секса — он с трудом мог припомнить, когда в последний раз ему было хорошо в постели. Да сам далай-лама наверняка сказал бы ему: «Парень, ты устал, ты слишком много работаешь и слишком мало времени проводишь с женщинами». Может, действительно, иногда стоит раньше уходить, оставлять кухню на су-шефа Ника и приносить какой-нибудь подруге десерт в кровать. В целом весьма соблазнительная мысль.
        Эндрю подумывал предоставить свое поле деятельности Нику, но проблема заключалась в том, что тот заказывал продукты, которые шефу вовсе не требовались. По накладным, лежавшим на столе, это было отчетливо видно. Он схватил документы и отправился на кухню, чтобы разобраться с су-шефом.
        В залах ресторана царило райское спокойствие. В воздухе висел едва различимый запах моющего средства. Зато в громадной кухне «Найтс» сразу чувствовалась напряженная деятельность. Пока на плитах и в духовках готовились различные блюда, вокруг суетились подсобные сотрудники — несли продукты в разные зоны, нарезали овощи.
        Несмотря на то что в помещении было полно народа, никто никому не мешал, люди не сталкивались в проходах, у каждого имелось свое место. Эндрю любил хорошо продуманный порядок и страшно гордился им. И еще тем, что у него есть слаженная команда, на которую он мог полностью положиться. Едва войдя в кухню, он уже мог с уверенностью сказать, что все на своих местах и все приступили к работе.
        Даже его темноволосый су-шеф уже стоял у плиты и с напряженным лицом пробовал соус из красного вина, в то время как соусье что-то ему объяснял.
        Эндрю нахмурился, кивнул кому-то из обслуживающего персонала в знак приветствия и подошел к обоим поварам, которые как раз обсуждали идеальный рецепт бёф бургиньон. Но по запаху было понятно, что соусье снова переборщил с цедрой красного апельсина в мальтийском соусе.
        — Привет, шеф, — весело поздоровался Ник, не придав значения сердитому выражению лица коллеги, и отложил в сторону ложку. — Кажется, соус борделез у Кельвина вышел особенно хорошим. Не хочешь попробовать?
        Иногда Эндрю жалел о том, что на кухне не было строгой иерархии и он старался мягко общаться с сотрудниками. Лицо су-шефа лучилось беззаботной улыбкой. Он вел себя как ни в чем не бывало. Но переключить внимание Эндрю было не так просто. Он проигнорировал тему, поднял вверх накладные и угрожающе спросил:
        — Ты заказывал глицимерисов[5]?
        Беззаботная улыбка не исчезла с лица су-шефа ни на секунду:
        — Я недавно опробовал новый рецепт карпаччо из фенхеля с глицимерисами, шеф. Ты умрешь от радости, когда попробуешь это блюдо!
        «Кто здесь умрет, так это он, и точно не от радости», — поклялся Эндрю. В последние месяцы Ник стал для него приятелем, они иногда играли вместе в баскетбол, несколько раз выпивали, но это не значило, что су-шефу можно было позволять больше, чем другим сотрудникам.
        С трудом сдерживаясь, он сердито спросил:
        — И когда же ты собирался мне сообщить, что хочешь включить в мое меню новое блюдо? Разве мы не говорили о том, что шеф-повар — я и я отвечаю за то, какие блюда здесь подают?
        Он заметил, как соусье втянул голову в плечи и отступил назад. Ему замечаний не делалось, но голос Эндрю звучал вовсе не дружелюбно. Рабочий шум вокруг них вдруг стал заметно тише. Су-шеф лишь нахмурился и невозмутимо ответил:
        — Я думал, нам нужно попробовать что-нибудь новенькое, шеф.
        — Вот, значит, как ты думал, — с раздражением фыркнул Эндрю. — А может, ты еще подумаешь и о том, чтобы сначала обсудить это со мной? Ты не можешь просто так влезать и менять меню!
        — Да я бы дал тебе сначала попробовать это блюдо!
        — О, спасибо, очень великодушно, — съязвил Эндрю. — Ты же точно знаешь, что выбор блюд — это мое дело.
        Ник жизнерадостно заявил:
        — Карпаччо из фенхеля с глицимерисами отлично подошло бы для лета. Почему бы нам не добавить его в летнее меню?
        Эндрю мрачно нахмурился и почувствовал, что у него начала болеть голова. Сначала он против своей воли согласился на встречу с телепродюсером, потом чуть не сцепился со своей ассистенткой, решившей, что может сделать из него лучшего друга мэра, а теперь повздорил с су-шефом, который ломал все его планы с задорной улыбкой на лице.
        На мгновенье Эндрю поджал губы. Он, собственно, не хотел устраивать дебаты на кухне, к тому же перед всей командой. Как-то из этой ситуации нужно было выйти.
        — Во-первых, добавления в меню абсолютно не нужны. В конце концов, кроме постоянного меню есть также блюда дня. А во-вторых, у нас достаточно рецептов с морепродуктами! На выходных кроме устриц мы еще планируем подавать лангустов, мидии, морские гребешки и разные виды рыбы. Зачем нам еще и глицимерисы?
        — Глицимерисы совершенно несправедливо пользуются дурной славой, — добродушно возразил Ник. — Если их правильно приготовить, они легко заткнут за пояс морские гребешки, шеф!
        Эндрю взглянул ему в лицо и почувствовал себя вдруг очень, очень старым:
        — Никакого летнего меню. Никаких глицимерисов. Это мое последнее слово.
        — Ну, хорошо, — рассмеялся Ник. — Но ты даже не знаешь, от чего отказываешься.
        — Могу себе это представить, — возразил Эндрю и слегка скривил губы. Затем повернулся к соусье. — А ты, Кельвин, снова положил в мальтийский соус слишком много красного апельсина. Ты хочешь, чтобы вкус спаржи совершенно перестал чувствоваться?
        — Эй, шеф, — легким тоном перебил его Ник. — А знаешь, что сказочно подойдет к мальтийскому соусу?
        Эндрю вновь скорчил гримасу и иронично вздохнул:
        — Дай отгадаю: глицимерисы?
        Су-шеф хохотал, пока они шли к холодильной комнате.
        Войдя в свою квартиру, Эндрю оперся спиной о входную дверь и опустил подбородок на грудь.
        Сначала глубоко подышать! Закрыть глаза и наслаждаться покоем, который ожидал его в квартире. В голове пульсировала боль. Вечер оказался суматошным и напряженным. На самом деле сегодняшний день мало чем отличался от остальных, но Эндрю чувствовал себя выжатым как лимон и эмоционально опустошенным. Никаких особых планов у него не было: немного перекусить, принять горячий душ и упасть на кровать, чтобы проспать до завтрашнего полудня. «Может, я вообще и до душа не дойду», — устало сказал он себе и сладко зевнул: уж здесь-то его никто не увидит.
        Если стоишь целый день на кухне у плиты и за тобой постоянно наблюдают десятки людей, то побыть в пустой квартире, расслабиться и делать там что вздумается — это уже настоящее удовольствие. Хотя бы можно не сдерживать зевоту. Как же здорово есть торт просто вилкой, а не брать всякий раз специальную ложку! Кроме того, в своей квартире можно ходить в трусах — и это тоже отлично. Он оторвался от двери, стащил кожаную куртку и снял рубашку. К сожалению, в квартире он в основном только ночевал и слишком редко мог насладиться преимуществами собственных апартаментов.
        Еще раз зевнув, Эндрю вошел в комнату и провел рукой по светлым волосам, перелистывая в памяти все, что произошло с ним за сегодняшний день.
        После того как он вправил мозги су-шефу (или хотя бы попытался), на голову свалились другие катастрофы. Одной из них стал неутешительный разговор с поставщиком — и потребовалось немало усилий, чтобы найти человека, который сможет доставить белонских устриц. Затем довелось увидеть, как ученик разваривает лосося, заказанного мэром. Следующей неприятностью стало то, что пришлось отказать художнику в просьбе: картины были ужасны и другого выхода просто не оставалось. Мие, бывшей подруге Эндрю, было чрезвычайно важно, чтобы ресторатор дал молодому человеку шанс, и можно было только догадываться, сколько пакостей теперь последует с ее стороны. И все же он не вынес бы в собственном ресторане ни одной из этих картин: они все выглядели как абстрактные карикатуры на пенис. Эндрю не был чопорным и не утверждал, что разбирается в искусстве. Однако был абсолютно уверен — ни один человек не захочет выложить за ужин в ресторане триста долларов, если его будут окружать висящие на стенах неоново-розовые пенисы. Безусловно, у Эндрю остались приятные воспоминания о горячих уик-эндах с Мией в Санта-Барбаре — вот они
действительно имели отношение к искусству. Но нужно же и меру знать!
        Вспомнил, как молча рассматривал фото с изображением картин, которые демонстрировал ему в эйфории молодой художник, и ломал голову над тем, что же он мог натворить, если Миа подкладывает ему эдакую свинью. Все же расстались они мирно. Как бы там ни было, он не заслужил, чтобы на него наседали с подобными просьбами. Яркие пенисы, к тому же имеющие некое сходство с Чарли Чаплином. Ну, в самом деле!
        Он вздрогнул, пожал плечами, помотал головой и осмотрелся в квартире. Вещи остались на стуле у входной двери, ключи полетели в декоративную чашу, стоявшую рядом на маленьком секретере.
        Эндрю отдал бы сейчас все на свете за массаж.
        Вместо этого он просмотрел почту, которую ему в руки сунул портье, и побрел к окну.
        Важная корреспонденция, касавшаяся дел в ресторане, приходила в его кабинет. В этих же конвертах, которые он безрадостно перебирал, наверняка крылась какая-то реклама: возможность предоставления кредита, инъекции ботокса и предложения от бюро знакомств. Ни первое, ни второе его не интересовало, а на третье у него не было времени из-за работы. Войдя на кухню, Эндрю выбросил конверты в мусорное ведро.
        Лишь одно письмо он открыл — и нахмурился. Это было приглашение на вечеринку, посвященную предвыборной кампании его брата, который пошел по стопам отца и хотел стать политиком.
        В задумчивости Эндрю прислонился к холодильнику и еще раз перечитал напечатанный на дорогой бумаге и тщательно сформулированный официальный текст: Ричард Генри Найт будет участвовать в выборах на пост генерального прокурора от штата Массачусетс и просит Эндрю Найта о поддержке на вечеринке, посвященной предвыборной гонке.
        Правой рукой Эндрю скомкал бумагу и скривился. Почему брат просто не может снять телефонную трубку и позвонить? Вместо этого он отправил Эндрю официальное письмо, просто как какому-то знакомому! Или лучше сказать: распорядился отправить письмо — для этого наверняка имелись специальные люди. Вообще-то, было бы очень мило, если бы брат посвятил Эндрю в свои планы. Разумеется, он знал, как проходят подобные вечера, так как вырос в семье политика и принимал участие в бессчетных мероприятиях подобного рода. И если он решил стать поваром, это еще не значит, что его не интересовали политические амбиции семьи. Он по-прежнему хотел знать, как идут дела в отцовской канцелярии, сделал ли тот наконец сестру Эндрю своей партнершей, каковы карьерные планы брата. Да, он забросил юриспруденцию, но совершенно не стремился рвать связи со своей семьей.
        К сожалению, Генри Карлайл Найт вот уже одиннадцать лет не мог смириться с тем, что его отпрыск променял адвокатский костюм на поварской фартук.
        Эндрю догадывался: отец стыдится, что младший сын занимается обслуживающим бизнесом. Мистеру Найту-старшему становится не по себе от одной мысли, что он готовит, вместо того чтобы корпеть над текстами законов или сочинять политические речи. Семья Найт была не только одной из самых благополучных и влиятельных на восточном побережье, но и участвовала в политической жизни США со времен окончания гражданской войны[6].
        Да, Эндрю в чем-то понимал отца, который просто не мог принять, что его сын не пошел по стопам предков, а с восхищением стоит у плиты и жарит мясо. Когда Эндрю в двадцать четыре года заявил на обеде в честь Дня благодарения, что отчислен из списков студентов и продолжит обучение у знаменитого повара в Нью-Йорке, ярость и негодование главы семьи не знали границ.
        За последние месяцы сын не раз и не два приглашал отца посетить его ресторан, но тот там так и не появился. Наконец пришли мать и сестра, но после комплексного обеда быстро ретировались, в двух словах похвалив тартар из тунца. Казалось, особо уютно они себя там не чувствовали. Мать лишь мельком заглянула на кухню, чтобы осмотреть все хозяйство и поговорить с поварихой о подаче блюд. Эндрю заметил, как она была удивлена тем, что ее сын зарабатывает себе на жизнь, работая шеф-поваром.
        Все же многие годы для него важно было не просто осуществить мечту и стать поваром, но и доказать семье, что он может достичь успеха без диплома юридического факультета в кармане. Он просто сгорал от честолюбия, желая продемонстрировать отцу, что смог чего-то добиться сам. В памяти все еще всплывали мрачные предостережения, что у него нет будущего, если он забросит учебу, чтобы перчить еду для других людей. Разочарование Генри Найта не прошло ни после обучения Эндрю в высококлассном ресторане, ни после стремительной карьеры, начавшейся всего лишь с работы младшим поваром в Лос-Анджелесе. Его не впечатлил даже тот факт, что сын стал владельцем заведения, пользовавшегося большой популярностью. Найт-младший не стал адвокатом — все остальное не считалось.
        Эндрю угрюмо открыл холодильник, взял бутылку пива и прошел в роскошную жилую комнату. Он медленно поднес горлышко к губам и сделал большой глоток, стоя перед зеркальным панорамным окном, за которым открывался великолепный вид на реку. Эндрю купил эту квартиру лишь в пику отцу: она была слишком большой для мужчины, который мало бывает дома. Сплошное расточительство. Жилье поменьше и подешевле вполне подошло бы, но Эндрю думал лишь о том, что пентхаус прямо у реки Чарльз между Бикон-хилл и Бэк-бей — символ, подчеркивающий статус. Такая квартира в Бостоне означала, что владелец добился успеха в жизни, поэтому сомнений при покупке было немного: наконец-то отец поймет, чего он достиг.
        Проблема была лишь в одном: отца совершенно не интересовало, чем Эндрю занимается, где и как живет. Политические же амбиции Ричарда — совсем другое дело. Наверное, это выглядит убого, если в тридцать пять стремишься получить признание отца, но Эндрю все же предполагал, что ему было бы очень приятно, если бы семья оценила его успехи.
        Он подошел к телевизору с бутылкой пива в руке и включил его. Устало попереключал каналы: не мог переносить ни навязчивые ТВ-магазины, ни реалити-шоу, которые транслировались с утра до вечера. Наконец остановился на новостях. Здесь один за другим шли сюжеты о катастрофах.
        Заскучав, он выключил звук, уткнулся на какое-то мгновенье в мелькнувшую карту погоды и наконец отошел от телевизора, чтобы прослушать записи на автоответчике. Отпивая из бутылки, мысленно спросил себя, не хочется ли ему взять к пиву какую-нибудь закуску. Нажал кнопку, чтобы прослушать первый звонок.
        И как нарочно, после неприятного звукового сигнала в комнате раздался голос его бывшей девушки, она хихикала в приступе эйфории:
        — Привет, Эндрю, это Миа. Я просто хотела поинтересоваться, как все прошло сегодня. Позвони мне все-таки. Пока-пока!
        «Нет, без этого я обойдусь», — решительно сказал он себе, покачал головой и стер запись. К сожалению, будучи покладистой только в постели, Миа талантливо закатывала такие громкие скандалы, какие только способны устраивать женщины своим мужчинам. Он расстался с ней не для того, чтобы снова выслушивать ее вопли.
        Потом он относительно спокойно перешел к следующей вести. Она была от тетки, которая в такой же эйфории пыхтела в трубку:
        — Энди, я не хотела мешать тебе во время работы и решила оставить сообщение на автоответчике. К сожалению, не смогла дозвониться до Элис, поэтому лучшим вариантом будет, если я дам тебе номер продюсера, а ты его наберешь и договоришься о встрече. Можешь позвонить ему прямо завтра, это в самый раз! Пока, мой дорогой.
        Пока тетка Дэйзи тараторила номер телефона, племянник просто стоял, делая еще один большой глоток. Хоть он и не стер сообщение, но звонить продюсеру не собирался, это точно. Следующий звонок оказался того же рода, на него можно было не тратить время:
        — Мистер Найт, это говорит ваш банковский консультант Ирвинг Сэндлер. Нам бы очень хотелось поговорить с вами о нескольких интересных вариантах вложения средств. Буду рад, если вы мне перезвоните.
        «Удалить эту запись — решение очевидное», — сказал он себе и оперся бедром о комод, на котором стоял автоответчик. Следующее сообщение:
        — Здравствуйте, мистер Найт. Меня зовут Шоу, я пишу для газеты «Лэджер». Если вы захотите дать мне интервью, я с удовольствием договорилась бы о встрече.
        Эндрю поморщился, отхлебнул еще пива и сразу после этого услышал голос тетки:
        — Это еще раз я, Энди. Ты тоже получил приглашение на вечеринку Ричарда? Ты вообще знаешь, что твой брат хочет идти на выборы? До скорого!
        Скрипнув зубами, он уставился на автоответчик. Тетка обладала настоящим талантом сыпать соль на рану, это нужно было признать. Стереть. Раздался веселый голос су-шефа:
        — Привет, Дрю! Это Ник. Извини, дружище, но не могли бы мы еще раз перетереть по поводу глицимерисов? За пивом, например?
        В расстроенных чувствах Эндрю приложил холодную бутылку ко лбу, плечи его опустились. Какой же страшный грех он совершил в прошлой жизни? Почему не заслужил хоть немного покоя после такого катастрофического дня? Не достаточно ли того, что, как только он стал слушать сообщения на автоответчике, у него зашумело в ушах? Захотелось оказаться на необитаемом острове.
        Однако и следующая новость не принесла никакого спокойствия:
        — Эндрю, это еще раз Миа! Ты можешь мне сказать, о чем ты думал, когда просто взял и отказал Питеру выставить картины? Я жду твоего звонка!
        Он повесил голову и простонал.
        — Привет, Дрю! Старик, я надеюсь, ты еще не окончательно забыл, что я завтра замучу вечеринку и жду тебя там. Эй, и не приводи никого с собой, тут будет достаточно свободных девочек!
        Это был его приятель Аарон. Эндрю напрочь забыл о его приглашении или, лучше сказать, вытеснил его из памяти.
        Идти на эту вечеринку он не планировал. Сейчас из него скверный гость: совершенно не хотелось попасть в неистово радостную толпу.
        Он отрешенно посмотрел на автоответчик, заметил мигающую девятку, которая сулила девять новых сообщений, и недолго думая выключил его. Почувствовал себя неимоверно древним, эмоционально выжженным и абсолютно несчастным.
        При мысли о вечеринке его выворачивало наизнанку.
        При мысли о предвыборном банкете брата — тоже.
        При мысли о собственном телешоу — еще больше.
        Но самое ужасное — больше всего было противно снова идти завтра утром в ресторан и там возиться на кухне.
        С чего вдруг все стало казаться таким бессмысленным? И почему в душе больше не возникало ни капли радости от готовки? Эндрю опустился на диван. Он смотрел перед собой в пустоту и задавал себе вопрос: что же с ним происходит? Впрочем, он собирался заставить себя и отправиться завтра в ресторан, но особо счастливым и довольным при этом себя не чувствовал. Эндрю подозревал: нужно что-то менять, пока он не потерял рассудок. Так продолжаться дальше не могло.
        Может, ему действительно нужно сделать перерыв?
        Покорившись судьбе, он поморщил нос и поклялся, что не станет ездить на слоне мимо Тадж-Махала.
        Когда Эндрю пересек границу штата Мэн и заметил табличку «Welcome to Maine — the way life should be»[7], пренебрежительно скривил губы и отвел взгляд. Но некоторое время спустя с наслаждением вдыхал соленый морской воздух, смотрел через лобовое стекло внедорожника на изрезанное ущельями побережье и восхищался закатом.
        Он не знал, что здесь ищет, может, его ресторан прямо сейчас горел синим пламенем, а почтовый ящик взорвался от писем. Эндрю радовало странное необузданное чувство — позади остались проблемы и стресс от чужих слов.
        После бессонной ночи он пришел к выводу, что ему нужен тайм-аут. Быстро собрал сумку, выключил в квартире все электроприборы и отправил су-шефу сообщение, что тому придется его подменить на работе. Кроме того, дал понять Нику, что тот должен уведомить тетю Дэйзи об отпуске племянника. Эти двое понимали друг друга довольно неплохо.
        К концу сборов он просто выключил мобильный телефон. Чувство от этого было чрезвычайно приятное.
        Эндрю сел в машину без четкой цели и просто уехал. Сначала двигался в сторону Нью-Йорка, чтобы навестить старых друзей, но потом передумал. Все его тамошние друзья были поварами и работали в ресторанах. А он наконец-то хотел обрести покой и не думать постоянно о работе. Поэтому просто повернул и отправился в сторону штата Мэн, где он когда-то ребенком побывал с родителями. Где еще он мог отдохнуть от городской суеты, как не на природе?
        Эндрю не знал, чем займется во время отпуска, но сказал себе, что на несколько дней нужно сменить обстановку, а потом, набравшись энергии, вернуться в Бостон. Спору нет, он должен немного расслабиться, это не повредит.
        Джип катил по дороге по холмистой местности. Эндрю смотрел в сторону моря и думал, что через каких-то пару дней его аккумулятор снова подзарядится. За это время наверняка не случится никаких неприятностей. Ник не сможет натворить серьезных глупостей в «Найтс».
        Не успел додумать эту мысль, как вдруг его ослепили фары и раздался оглушительный сигнал.
        Он в ужасе понял, что взял чересчур влево и выехал на встречную полосу, где навстречу мчался ржавый фургон и неистово мигал фарами. Эндрю рефлекторно рванул руль и одновременно нажал на тормоза. Джип завилял по дороге, как пьяный, и остановился на гравийной обочине, после того как обернулся вокруг своей оси, а правое крыло познакомилось с деревом. По громкому хлопку и рывку машины можно было предположить: что-то не так с передним левым колесом.
        Но всего этого Эндрю не почувствовал: он дрожащими руками вцепился в руль, ощущая только стук пульса в ушах. Черт, все могло быть намного хуже! Он мог…
        — Вы совсем с ума сошли, вы идиот? Вы сейчас могли меня убить, — ругался кто-то над его левым ухом.
        Эндрю все еще тяжело дышал и, словно в шоке, повернулся влево, где в открытом боковом окне виднелось чье-то разъяренное лицо. Голубые глаза блестели от гнева, девушка сердито допытывалась у него:
        — Вы выиграли водительские права в лотерею или вас бы порадовало, если бы я умерла от инфаркта?
        Эндрю молча смотрел на нее, открыв рот. К своему ужасу, он почувствовал, что вообще не в состоянии произнести ни слова.
        ГЛАВА ВТОРАЯ
        Бруки Дэй трясло от страха: она только что избежала смерти. По крайней мере, такое у нее было чувство. Она ехала домой из прачечной своей лучшей подруги Лорен, ломала голову над тем, что еще можно сделать, чтобы избавить родительский ресторан от убытков, зевая, терла глаза. И вдруг ей навстречу, словно ниоткуда, летит роскошный внедорожник! За пару секунд у нее перед мысленным взором мелькнула вся жизнь. Она нажала на тормоза отцовского фургона и вцепилась руками в руль.
        О чем можно успеть подумать в считанные секунды, пока фургон, скрежеща шинами, двигался по асфальту и неясно было, столкнутся ли машины или смогут разминуться? Она так никогда и не рассказала маме, что в пятом классе сжульничала с оценкой после контрольной по математике. Еще хуже была мысль, что после аварии она окажется в отделении неотложки и там увидят не только ее небритые ноги, но и трусы с суперменом.
        Почему авария должна была произойти именно в тот день, когда у Дэй возник острый дефицит чистых трусов и она схватила те, что подарила ей ради шутки Лорен на прошлый день рожденья! Но и это была бы не такая уж катастрофа по сравнению с тем, что девушка не могла позволить себе скакать на гипсовой ноге по окрестностям или не выйти на работу в ресторан.
        Она все же не пострадала. Похоже, отделалась только сильным испугом. Это стало ясно после остановки, когда Дэй открыла глаза и, тяжело дыша, посмотрела на дорогу. В ушах бухало сердце, а к горлу подкатывал желудочный сок. Этот почти несчастный случай мог наградить ее не только гипсовой ногой, но и какой-нибудь патологией.
        Все еще думая, что могла погибнуть в ржавом отцовском грузовичке, Дэй онемевшими пальцами отстегнула ремень безопасности. Она клялась себе, что больше никогда в жизни не сядет за руль переутомленной. Ей с трудом удалось отдышаться, но дрожь в руках так и не прошла.
        Хотя — или потому что — руки и ноги были скованы ужасом и Дэй знала, что вела машину слишком невнимательно, в душе ее вскипала бешеная ярость: она заметила побитый джип. Автомобиль стоял в клубе пыли справа у дороги, которая шла вдоль извилистого побережья и представляла собой идеальную гоночную трассу для городских снобов. Видимо, и этот идиот решил, что все шоссе, включая левую полосу, принадлежит ему!
        Обычно Брук, как и многие жители штата Мэн, встречала туристов из больших городов с распростертыми объятиями. В конечном итоге она зависела от этих людей и их денег и не раз объясняла брюзжащим соседям и знакомым, что забитые машинами обочины дорог и переполненные пляжи в разгар сезона не могут быть поводом для плохого настроения. Многие городки Мэна жили за счет туризма. Но когда девушка увидела галопирующий джип с бостонскими номерами, то слетела с катушек. Она была на волосок от гибели лишь потому, что какой-то сноб из города заскучал и решил доказать себе, что он крутой. Тот факт, что она от усталости слишком поздно заметила приближающуюся встречную машину, Брук пока решила оставить в самом потаенном уголке сознания.
        — Сумасшедший ублюдок, — выпалила она, детальнее рассматривая изящный автомобиль. Такой, наверное, стоит кучу денег. То, что на джипе были повреждения, что ему прилично досталось, в отличие от ее маленького фургона, не смягчило гнева Брук. В конце концов, почти столкновение могло стоить ей многих лет жизни. Она не взглянула на себя в зеркало и боялась, что полностью поседела, и это в тридцать с небольшим!
        Брук распахнула дверь машины, прежде чем осознала, что делает, выбралась и на негнущихся ногах, наполняясь гневом, двинулась по дороге.
        Все разочарование, злость и неуверенность последних месяцев сконцентрировались в душе, когда она перешла на противоположную сторону и остановилась у водительской двери джипа. Подойдя вплотную, она уперла руки в бока и, как будто мстя за всех, кто несправедливо лишился наследства, гаркнула, сунув голову в открытое окно:
        — Вы совсем с ума сошли, вы идиот? Вы сейчас могли меня убить!
        Светловолосый мужчина за рулем джипа даже не попытался ей ответить. Наконец он повернул голову в ее сторону, дыша не менее тяжело, чем она сама. «Очевидно, я не единственная здесь в шоке», — подумала она, глядя в его бледное лицо. Но и это не смягчило Брук. Напротив! Она уговаривала себя, что не должна отвлекаться на весьма милую внешность противника. И на выразительные глаза, смотревшие на нее! Девушка запнулась, задумалась на долю секунды (серые глаза у водителя или зеленые?), потом обозвала себя мысленно идиоткой и снова сосредоточилась на более существенных вещах, а именно — прочитать мужчине нотацию.
        Нахмурившись, закричала:
        — Вы выиграли водительские права в лотерею или вас бы порадовало, если бы я умерла от инфаркта?
        Брук решительно тряхнула головой. Но мужчина, казалось, с трудом воспринимал происходящее и, словно парализованный, лишь глядел на нее.
        Девушка язвительно ухмыльнулась и перешла в наступление:
        — Вы, наверное, пьяны?
        Если этот тип действительно пьян, то ей стоило немедленно позвонить старику Максу Карпентеру. Тот с незапамятных времен работал шефом полиции в Санпорте и грубо разговаривал с туристами из города с тех пор, как его жена удрала со страховым агентом в Чикаго. Брук чуть было злорадно не улыбнулась, представив, как человек, сидевший перед ней, проведет надвигающуюся ночь в крошечной камере полицейского участка, если только попадется в лапы к боссу Карпентеру.
        Мужчина все еще не издал ни звука. Но как только она в нетерпении хотела снова открыть рот, раздался его хриплый голос:
        — Нет, не пьян. Вы в порядке?
        Брук замерла на миг, потом на зависть любому носорогу фыркнула:
        — Если не считать, что вы меня чуть не убили, то у меня все чудесно, — с сарказмом заметила она.
        Виновник аварии молча отстегнул ремень безопасности, что заставило Брук отступить на пару шагов: он тоже вышел из машины и оказался рядом с девушкой.
        Кажется, ему довольно быстро удалось взять себя в руки и успокоиться. Все еще не произнеся ни слова, он с трезвой решительностью осмотрел машину. Это вызвало у Брук желание дать ему по носу. Она полагала, что он как минимум должен был извиниться за то, что так неосторожно ехал по шоссе.
        Брук все еще кипятилась и стояла уперев руки в бока, однако уже старалась дышать глубже, чтобы сгоряча не совершить убийство посреди дороги.
        Она не стала по-хамски отвечать городскому снобу, который стоял перед ней в выглаженных джинсах и в футболке поло без единой складки. Лишь скептически наблюдала за тем, как тот присел на корточки возле машины и осматривал сдувшееся переднее колесо.
        Брук большую часть жизни провела в Санпорте. В этом месте все более-менее приличные мужчины давно уже находились в крепких женских руках. При обычных обстоятельствах она бы уделила особое внимание симпатичному незнакомцу. Она демонстративно игнорировала то, что мужчина был высокий, широкоплечий и выглядел просто отлично. Но разве у нее были время и силы думать еще об этом бесцеремонном горожанине, когда в ее голове вертелось столько мыслей? Все равно, как хорошо бы он ни выглядел.
        — Колесо пробито.
        — Да что вы говорите, — протянула она и пристально уставилась на него, когда незнакомец повернул голову в ее сторону и бросил на нее взгляд, сидя на корточках.
        Странно: он не обратил внимания на ее враждебный тон, а просто продолжил говорить:
        — Я, конечно, не механик, но решетка радиатора выглядит скверно. Кроме того, крыло совсем разбито.
        Брук задумалась: уж не хочет ли он вызвать у нее чувство сострадания или вины? Одновременно в голове мелькнула искра паники. Вдруг этот человек ждет, что она возместит ему убытки? В соответствии с девизом: атака — лучший способ защиты, — девушка перешла в наступление:
        — Вы хотите обвинить меня в том, что ваш автомобиль получил несколько повреждений?!
        Он нахмурился и открыл было рот, но Брук из осторожности не позволила ему вставить и слово. Четко пояснила:
        — Вы выехали на мою полосу, а не наоборот!
        Но городского сноба не так-то легко было запугать или заставить каяться. Он скрестил руки на груди и уставился ей в глаза:
        — Я всего лишь отвлекся на какое-то мгновенье.
        Брук сглотнула слюну:
        — Это так теперь извиняются: «Я всего лишь отвлекся на какое-то мгновенье!» — передразнила она его. — Это ваше извинение за то, что мы едва не погибли?
        Незнакомец смотрел на нее так, словно перед ним — худшая фурия всех времен. Потом он несколько нервно вздохнул и почесал затылок:
        — Но ведь ничего не случилось. Вам будет достаточно того, если я по всей форме извинюсь, что слегка выехал на вашу полосу?
        Он не относился к этому серьезно. Об этом говорил не только его ироничный тон и наигранный поклон, но и то, как он поднял брови.
        — Слегка выехал? Да вы не только слегка выехали, вы мчались по ней, как самоубийца или английский турист, — ответила она почти срывающимся голосом.
        — Ну, сейчас вы преувеличиваете, — ворчливо бросил он ей.
        Симпатичное до сих пор лицо превратилось в мрачную мину.
        — Во-первых, ничего не случилось, а во-вторых, вы тоже могли бы уступить дорогу.
        — Уступить?
        Девушка возмущенно зыркнула и решительно подступила к незнакомцу. Теперь ей приходилось задирать голову: он был минимум на две головы выше ее.
        — Здесь вам не гоночная трасса, и вы не похожи на Льюиса Хэмилтона!
        — Что вы говорите! — охнул мужчина. — Так что же вам нужно, собственно? Ничего ведь не случилось.
        — Ничего не случилось? — возмущенно спросила она, хватая воздух.
        Он поднял руку и вяло отмахнулся:
        — Я немного вылетел из поворота. Вы затормозили. Я затормозил. Ничего ни с кем не случилось, остыньте немного.
        Брук со значением ткнула пальцем в сторону поврежденной машины:
        — Если ничего не случилось, хотелось бы узнать, как вы это называете?
        Зеленые глаза мужчины блестели, он скорчил гримасу:
        — Я называю это «прокол колеса».
        — Вот как!
        — Никаких «вот как», — защищаясь, он поморщился. — Почему вы так разволновались?
        — Я разволновалась, — выпалила Брук, — потому что вы даже не хотите согласиться с тем, что вы…
        — Господи боже, — перебил он ее. — Это мою машину нужно буксировать и чинить. Не вашу. Поэтому…
        Теперь настала очередь Брук перебить его, и она немедленно это сделала:
        — Я называю это справедливостью, в конце концов, в этом почти столкновении ваша вина!
        Он снова махнул рукой перед ее лицом и утвердительно кивнул:
        — Мы можем этим ограничиться? Вы не хотите просто снова сесть в автомобиль и поехать дальше, вместо того чтобы орать на меня посреди дороги?
        Действительно, Брук могла просто оставить его стоять там. Его надменное манерничанье так действовало ей на нервы, что она прошипела:
        — После такого торможения, которое пришлось проделать из-за вас, мне ничего другого не останется, как отправить свой фургон в мастерскую и проверить, все ли в порядке.
        Он взглянул на ее авто так, словно хотел спросить: «А что в этой колымаге не нужно ремонтировать?». На это Брук скрестила руки на груди и вызывающе подняла подбородок. Незнакомцу повезло, что он не высказал мысли, которые, возможно, вертелись в голове. Он не сделал ни единого замечания по поводу древнего отцовского фургона.
        Вместо этого он склонил голову набок и в знак примирения предложил:
        — Послушайте?..
        — Брук, — быстро, хотя и неохотно представилась девушка и с недоверием прищурилась, когда губы незнакомца слегка расплылись в улыбке.
        — Послушайте, Брук, мне очень жаль, что я был немного невнимателен и что вам теперь… э-э-э… придется отправить машину в мастерскую. Я был бы очень рад, если бы вы смогли принять мои извинения.
        Эти слова звучали так неискренне, что девушке тут же захотелось фыркнуть. Но вместо этого она внезапно для себя произнесла:
        — Извинения принимаются?..
        — Дрю, — ответил он на ее молчаливый вопрос и быстро кивнул.
        Они помолчали некоторое время. Брук попыталась успокоиться, перестала смотреть бесцеремонному типу в глаза и сдержалась, чтобы не выцарапать их. Он неискренне извинился перед ней и вел себя не так, словно сожалел о происшедшем. Но девушка не хотела тратить время понапрасну, споря с незнакомцем посреди дороги: дома ее ждало много работы. Она и так уже опаздывала. Брук нервно глянула на часы: они с Лорен проболтали слишком долго. Любая проволочка потом отольется недосыпом. Если она не отправится сейчас в путь, то чистить и убирать в ресторане родителей придется до полуночи, а ведь потом еще стоять на кухне, чтобы успеть подготовиться к следующему дню!
        В понедельник в «Крэб Инн» был выходной, необходимый Брук, особенно если учесть, что сейчас рестораном она занималась практически одна. Несколько помощников были под рукой, но им нужно было платить, поэтому основную часть работы Брук выполняла сама. Сегодня, в понедельник, она съездила на оптовый рынок, созвонилась с банком, чтобы алчно прощупать почву насчет нового кредита, поломала голову над катастрофическими цифрами бухгалтерии, а теперь еще будет бесконечно драить ресторанную кухню, чтобы там снова все блестело. В «Крэб Инн» не было ремонта, наверное, десятки лет, но это не значило, что Брук согласилась бы терпеть там грязь. Она считала, что в ее ресторане должно быть так чисто, чтобы можно было есть с пола. К сожалению, это одновременно значило и то, что она вынуждена будет вкалывать до десятого пота.
        Еще несколько месяцев назад она вела это семейное дело вместе с родителями и могла делить обязанности с ними. Но все молниеносно изменилось, когда заболела мама. С тех пор Брук несла ответственность за ресторан почти одна, ведь папе приходилось несколько раз в неделю ездить в Портленд, чтобы отвезти маму на диализ или сопроводить ее на прием к врачу. Каждая поездка в больницу занимала четыре часа, так что девушка в такие дни была предоставлена самой себе и отвечала за то, чтобы ресторан оставался на плаву.
        Последствиями таких резких изменений стало не только то, что ей теперь предстояло выполнять больше работы. Необходимо было значительно урезать семейный бюджет, ведь за дорогостоящее лечение матери приходилось платить из собственного кармана, а не по страховке.
        В последний месяц скрепя сердце им пришлось уволить повара Даниэля, который вместе с отцом стоял у плиты. Эта потеря сказывалась болезненно: теперь Брук готовила сама и не всегда быстро соображала, что же делать в первую очередь.
        Она смирилась и работала-работала-работала. Да все бы и ничего — только бы мать выздоровела. Дел было так много, что у Брук и времени-то не хватало постоянно думать о здоровье матери. И все же где-то подспудно возникал вопрос: что случится, если ситуация с почечной недостаточностью матери ухудшится?
        Погрузившись в мысли, девушка совершенно позабыла о мужчине рядом, а тот, в свою очередь, был поглощен рассматриванием своей машины. Тяжело вздохнув, он привлек внимание Брук.
        — Ну и? Что мы теперь будем делать?
        Брук растерянно заморгала и молча смотрела на него некоторое время, а потом многозначительно переспросила:
        — Мы?
        Он быстро кивнул:
        — Да, мы. Что мы теперь будем делать?
        — Я не знаю, что вы будете делать. А я сяду в фургон и поеду домой.
        По его лицу девушка поняла, что тот совершенно не в восторге от такой перспективы. От произнесенных им затем слов у возмущенной Брук просто отнялся дар речи. Он, как ни странно, ожидал, что девушка теперь поможет ему выбраться из неприятной ситуации.
        — На моей машине больше никуда не поедешь, как вы видите. Вы не могли бы меня подбросить хотя бы до ближайшего города?
        — Хотя бы?
        Брук больше всего хотелось сейчас покрутить пальцем у виска, но вместо этого она спокойно и сдержанно объявила:
        — Нет.
        — Да бросьте, Брук.
        Услышав неуместно фамильярный тон, девушка прищурилась. Улыбка Эндрю, наверное, должна была убедить ее: он обнажил два ряда белоснежных зубов, а губы растянулись в милой улыбке. Над левым уголком рта даже появилась небольшая ямочка.
        — Я был бы вам очень благодарен, если бы вы оказали мне такую любезность.
        При виде ямочки на какой-то миг она даже не могла подобрать слов, ведь ямочки на щеках всегда были ее слабостью. И все же девушка недоверчиво спросила:
        — Вот как?
        — Да, — утвердительно кивнул Эндрю, — вы бы оказали мне большую услугу.
        «А вы бы оказали мне большую услугу, если бы перестали носиться по дорогам как угорелый», — подумала про себя Брук, но потом опустила плечи и покачала головой:
        — Я и так опаздываю и действительно не могу вас взять с собой.
        Он мгновенно помрачнел и нахмурился:
        — Выходит, мне придется идти до ближайшего города пешком?
        Брук, не скрывая злорадства, радостно указала на горизонт, над которым как раз висело заходящее солнце:
        — Если бы я была на вашем месте, то поторопилась бы. До Санпорта четыре мили.
        Она смерила веселым взглядом его длинные ноги и констатировала:
        — Но часа за полтора вы туда точно доберетесь.
        Он беспомощно взглянул на девушку, а потом сердито выпалил:
        — Вы же это не серьезно?!
        — Еще как!
        Милая улыбка и ямочка на щеке исчезли, когда он сердито заявил:
        — Тогда я позвоню в службу эвакуации аварийных машин!
        — Удачи.
        Брук сунула руки в карманы застиранных джинсов.
        — По понедельникам в барах города караоке.
        — И что с того? — Дрю в недоумении взглянул на нее.
        — В дни караоке все напитки продаются за полцены.
        Мужчина гордо поднял подбородок:
        — Боюсь, я повторюсь, но все же: что с того?
        Теперь и Брук лукаво подняла подбородок:
        — Глен любит караоке и не может удержаться от напитков в полцены, а это значит, что он вдрызг пьян.
        — И почему это моя проблема?
        — Потому что Глен — водитель местного эвакуатора и заодно механик.
        Стон Эндрю стал для ушей Брук настоящим сладким звуком. Собственно, ей бы не стоило сильно радоваться, что мужчина оказался в таком затруднительном положении, но девушка просто не могла не ликовать в душе: «Заносчивый нахал!»
        — Ну, чудесно, — вздохнул он. — Куда только подевалось гостеприимство жителей Новой Англии, о котором так много говорят?
        Брук пожала плечами и мимоходом ответила:
        — Должно быть, оно исчезло, когда я нажала на тормоз и приготовилась встретиться с Творцом.
        — А может, вы просто злопамятная?
        Девушка не хотела показаться насмешливой, она вздернула подбородок и угрюмо замолчала.
        С каждой секундой мужчина становился все более нервным, что видно было по его лицу. Он залез в задний карман джинсов и достал портмоне:
        — Хорошо… хорошо. Сколько вы хотите, чтобы отвезти меня к гостинице, где я смогу переночевать?
        Брук запнулась и растерянно посмотрела на него, а потом раздраженно воскликнула:
        — У меня на лбу написано «такси»?
        — Ну почему вы такая раздражительная?
        — Раздражительная?
        В кармане джинсов Брук сжала кулаки, еще раз задрала подбородок, надеясь запугать мужчину этим угрожающим движением. Она подскочила к нему вплотную и сердито крикнула:
        — Вы, наверное, разнервничались?!
        Теперь, когда он смотрел на нее, его глаза приняли темный оттенок. Мужчина спросил, искренне растерявшись:
        — Что я такого сделал? Я думал…
        — Ну хорошо, — резко перебила его девушка, скорее ворча себе под нос, чем разговаривая с собеседником:
        — Чего еще можно было ожидать от надменного городского сноба?
        — Сноба? — В его голосе послышался сдерживаемый смех. — Вы считаете меня снобом?
        Брук отмахнулась:
        — Забудьте об этом!
        Она развернулась на каблуках и зашагала к грузовичку, а мужчина кричал ей вслед, теперь уже намного дружелюбнее:
        — Вы не могли мне хотя бы сказать, в каком направлении мне бежать?
        Расстроенная, Брук остановилась у фургона и, вздохнув, закрыла глаза. Она знала, что пожалеет об этом и что она — первейшая идиотка на свете. И все же девушка обернулась и крикнула, не глядя в его сторону:
        — Залезайте уже!
        — Это вроде и на город не похоже.
        Брук мысленно ругнулась и ответила почти сердито:
        — Это потому, что это и не город.
        — А что же тогда? — беззаботно спросил мужчина, сидевший рядом. Он с любопытством смотрел в окно, все еще держа на коленях дорожную сумку. Вот уже десять минут он сидел рядом с девушкой и трепал ей последние нервы. Сумку он достал из джипа, тщательно заперев машину. Брук совершенно серьезно спрашивала себя, что с ней не так, зачем она взяла с собой этого надменного нахала. Возможно, все дело в усталости.
        В последние несколько минут он хотя бы по большей части молчал. Лишь один раз сделал замечание по поводу странного грохота в моторе, на что Брук ответила, что странный грохот появился после экстренного торможения на дороге. После этого мужчина, к счастью, заткнулся.
        — Это «Крэб Инн», — сдержанно произнесла она и с шуршанием проехала по большой парковке у своего ресторана, засыпанной галькой. Стоянка, как и все остальное, требовала капитального ремонта.
        Брук любила родительский ресторан, стоявший прямо на утесе. Отсюда открывался живописный вид на бухту. Она любила и старую деревянную лестницу у левого края парковки, по которой можно было спуститься на пляж и там погулять у воды или по дюнам. Но девушка знала, что большинство людей, впервые увидевших его, лишь критически смотрели на облупленный фасад и бурьяны на краю парковки и сразу уезжали. Лишь немногие гости могли догадаться, что в обветшалом доме скрывается ресторан, в котором подают лучший суп из омаров, лучшие крабовые паштеты и лучший черничный пирог во всем штате Мэн.
        В «Крэб Инн» все еще готовили по рецептам, записанным прабабушкой Брук и принадлежащим исключительно к классической кухне Новой Англии. Брук могла с гордостью сказать, что еда, которую она подавала посетителям, всегда была отличного качества. В городке ее ресторан считался сокровенной жемчужиной, его особенно любили местные жители. Проблема состояла только в том, что эта жемчужина была слишком уж потаенной и гостей здесь было чересчур мало, чтобы платить по всем счетам ресторана. До маминой болезни они неплохо преодолевали финансовые трудности, но денег на все про все хватало в обрез.
        Брук понимала: нужно что-то менять, чтобы привлечь туристов, которых теперь еще и пугал внешний вид здания. Но папа придерживался того мнения, что заведение должно отличаться своими блюдами, а не особенно красивой обстановкой.
        Брук едва заметно вздохнула, подумав, как часто они спорили с отцом на эту тему.
        — Значит, «Крэб Инн», — повторил мужчина по имени Дрю ее слова, чем отвлек девушку от мрачных мыслей. — И мы здесь потому?..
        — Потому что вы сказали, что вам нужно где-то переночевать, — ответила Брук устало и несколько напряженно, едва сдерживая громкий зевок. Она нацелилась на парковочное место прямо напротив входа.
        — Ах, да! — удивленно воскликнул мужчина, а потом слегка неуверенно переспросил: — Не хочу показаться невежливым, но здесь точно есть гостиница?
        Брук скорчила гримасу. Ну почему ей в голову пришла такая сумасбродная идея не только подобрать и подвезти этого человека, но и поселить его в одном из номеров, которые вот уже несколько месяцев стояли пустыми?
        В общем, сдачей номеров обычно занималась мама: в разгар сезона они получали от этого дополнительную прибыль. Но когда на них свалилось несчастье, они перестали предлагать комнаты. Брук, конечно, прямо сейчас не помешали бы дополнительные деньги, но еще больше работы она не смогла бы осилить.
        — Это не гостиница, а ресторан, — бросила она мимоходом и припарковалась прямо в световом пятне одного из все еще работающих фонарей.
        — Ресторан?
        Девушка не обратила внимания на нотки сомнения в его голосе и выключила зажигание:
        — Над рестораном располагаются гостевые номера. Вы можете снять один из них: сорок долларов за ночь.
        Сначала он не ответил, но потом со вздохом произнес:
        — Я, конечно, предпочел бы гостиницу в городе.
        «Я тоже очень бы предпочла большую пиццу с двойным сыром, вечер на уютном диване и массаж ног, а не уйму работы и сэндвичи, приготовленные на скорую руку», — с сарказмом подумала Брук, но преувеличенно весело ответила:
        — В Санпорте есть гостиница, но там совершенно нет мест из-за регаты и свадьбы.
        — А как насчет пансионов?
        Теперь наконец Брук повернулась и посмотрела на него, а после потерла рукой лицо, чтобы прогнать усталость. У фонарей, бросавших в полутьме желтоватый отсвет в туманную бухту, черты лица неожиданного гостя казались еще более выразительными, чем на дороге. Может, это ей просто казалось из-за сдержанного восторга Дрю по поводу ночи, которую он должен был провести в их гостевом номере. Гостевой номер с запашком наверняка был недостаточно хорош для городского щеголя, который летает на крутом джипе по сельским дорогам и носит часы еще более дорогие, чем машина. Такие мужчины, как этот, ночуют в дорогущих отелях или эксклюзивных кантри-клубах. Может, он и о пансионе-то спросил от безысходности? Что за невезение! В округе не оказалось для него ни дорогих отелей, ни кантри-клубов!
        Брук смотрела прямо на него, откинувшись на спинку водительского сиденья. Потом потянула за рычаг ручника:
        — Единственный пансион, который сейчас еще предлагает номера, принадлежит миссис Шнайдер. Я уверена, что она вас примет с распростертыми объятьями: в конце концов, к ней никогда не забредают постояльцы.
        На его лице не дрогнула ни одна жилка, когда он спросил:
        — Почему?
        Брук почти беззвучно ответила на любопытство своего гостя:
        — Потому что еще никто не был в настолько безвыходном положении, чтобы делить комнату с тридцатью кошками, которые к тому же не стесняются запрыгивать на обеденный стол или залезать к постояльцам в постель.
        — Что?!
        Она серьезно смотрела на мужчину и при этом молилась всем святым, чтобы за такую ложь потом не жариться в аду:
        — Вы же спросили. Если хотите, я отвезу вас к миссис Шнайдер. Последний постоялец, которого она принимала, исчез посреди ночи после того, как хозяйке пришла в голову идея потереть ему спинку, когда тот сидел в ванной. Это случилось примерно восемь лет назад.
        Мужчина рядом с ней рассмеялся во все горло, ничуть не стесняясь. Отчего и девушка слегка улыбнулась. История показалась ему смешной, но Брук мучилась угрызениями совести и спрашивала себя, что же скажет об этой выдуманной истории замечательная миссис Шнайдер, которая выступала в ней в роли странной кошатницы. У нее и правда, кстати, были две кошки, которых постояльцы ее восхитительного пансиона весьма любили и нещадно баловали. К тому же миссис Шнайдер в голову никогда бы не пришла идея чесать спину гостям. Ходили упорные слухи, что она делает великолепные французские тосты. Брук лишь надеялась, что миссис Шнайдер вовсе не обидится на эту ложь во спасение, если когда-нибудь о ней узнает.
        Девушка откашлялась, вытащила ключ из замка зажигания и вышла из автомобиля. Направилась по шуршащей гальке ко входу, распахнула дверь, не дожидаясь, пока за ней последует гость. По возможности Брук старалась не обращать внимания на присутствие рослого мужчины и одновременно не думать, что балки над головой уже давно требовали новой покраски ультрамарином, а деревянный пол под ногами тоже знавал лучшие дни.
        Конечно, ей не было стыдно за родительский ресторан, но при городском зазнайке ей как-то особенно было жаль, что «Крэб Инн» давно не видел ремонта.
        Прежде чем Брук успела показать новому знакомому окрестности, тот задумчиво спросил:
        — Сколько же времени закрыт этот ресторан?
        Брук нахмурилась и обернулась к нему:
        — С чего вы решили, что он закрыт? Мы открыты каждый день, только в понедельник выходной. Тогда у нас есть время передохнуть.
        Мужчина поднял руки с невинным видом:
        — Я просто подумал, ваш ресторан закрыт, потому что… ну-у-у… его нужно отремонтировать.
        Это Брук и сама знала, но слова о том, что неплохо было бы обновить заведение, в котором она каждый день гнула спину и в который вкладывала душу, задели за живое.
        — Да что вы об этом знаете? — набросилась она на него. — Мы подаем нашим посетителям лучшую еду во всем штате Мэн, к тому же из наших окон открывается исключительный вид на океан. Это уже ни за какие деньги не купишь!
        Уголки его губ приподнялись, и мужчина контратаковал с явной заносчивостью в голосе:
        — Только не обижайтесь, но посетители сначала должны найти ваш ресторан и решить остаться здесь. Это еще до того, как они насладятся исключительным видом из окна и кухней.
        Она гордо взглянула ему в лицо и проворчала:
        — У «Крэб Инн» есть особый сельский шарм.
        Новый знакомый провел обеими руками по волосам и продолжил:
        — Не принимайте это так сразу на свой счет, Брук. Немного краски, другая мебель и снаружи еще немного красоты — все это совершит чудо.
        Девушка недоверчиво прищурилась:
        — Откуда вы? Из ресторанной инспекции?
        Мужчина склонил голову набок:
        — Нет, но я сейчас нахожусь в положении проголодавшегося посетителя, который стоит перед выбором: поужинать здесь или отправиться в другое место.
        Умные советы — это последнее, что ей нужно было в данный момент. Девушка только указала на дорожную сумку, которая стояла рядом с его ногами:
        — Лучше окажитесь на месте посетителя, который стоит перед выбором, заночевать здесь или отправиться в город пешком, чтобы поспать там в парке на ближайшей скамейке. Если вам не пришла в голову идея нервировать меня… Дрю.
        — Туше, — весело ответил он и поднял сумку.
        Между тем Брук указала на тяжелую деревянную дверь слева от себя и нехотя проворчала:
        — Это вход в ресторан. Я не рассчитывала, что вы осчастливите нас своим визитом…
        Вдруг он прервал девушку неожиданным вопросом:
        — А с чего вы решили, что я не захочу у вас поесть?
        Она иронично смерила мужчину взглядом:
        — После того как вы стали вести себя, словно от одного кусочка, приготовленного на нашей кухне, случится пищевое отравление, я подумала, что вы не решитесь есть здесь.
        — Ах, вот оно что! — добродушно произнес Дрю. — Но во мне проснулась жажда приключений.
        Брук не восприняла эти слова так же весело. Девушка указала направо, где виднелась еще одна тяжелая деревянная дверь:
        — Там туалет для гостей и склад.
        Она кивнула на третью дверь, которая была прямо перед ними в нескольких метрах, и протянула ключ:
        — А вот эта дверь ведет на верхний этаж, где располагаются гостевые номера.
        — Теперь я заинтригован.
        Брук проигнорировала его дерзкий тон, отперла дверь и, взбираясь по старым деревянным ступеням, в то же время объясняла:
        — Номера не снимали уже несколько месяцев. Я там иногда убираюсь, но на несколько пылинок не стоит обращать внимания. Сейчас принесу свежее постельное белье.
        — Ничего страшного, — ответил он, быстро вздохнул и добавил: — Спасибо за ваше гостеприимство.
        Брук лишь пожала плечами. Одновременно она распахнула вторую дверь в коридор и включила свет:
        — Вот тут и будет ваша комната.
        Девушка отступила назад, чтобы Дрю мог войти в комнату. Он остановился посреди комнаты и осмотрелся:
        — Ну, мне нравится.
        «Мне тоже», — рассеянно подумала Брук, рассматривая корму своего гостя, которая отчетливо выделялась в светло-синих джинсах. «Почему только интересные мужчины с симпатичными задами всегда такие идиоты?»
        Брук не хотела, чтобы ее поймали за разглядыванием задницы городского сноба, поэтому подняла взгляд и уставилась на его затылок.
        А ему пришлась по вкусу домашняя обстановка двойного номера, которой так тщательно добивалась мама Брук. Здесь на потолке тоже выделялись темные балки. Старые половицы и простые белые стены. Но вместе с отреставрированной деревянной мебелью и широким подоконником, стоя у которого можно насладиться видом на бухту, эта комната словно сошла со страниц журнала об интерьерах «Martha Stewart Living».
        — Меня это радует, — в задумчивости пробормотала она. Но тут гость снова повернулся лицом, и девушка вопросительно на него взглянула.
        — Если вы ищете ванную комнату, то она находится в тамбуре прямо напротив. Если вам еще что-нибудь понадобится, можете меня найти в конце коридора.
        — Вы тоже здесь живете? — От удивления глаза Дрю расширились.
        Брук не хотелось рассказывать ему, что квартиру в Санпорте пришлось сдать и перебраться сюда, чтобы экономить деньги и быть ближе к ресторану. Замявшись, она кивнула.
        — И вы не побоялись взять меня к себе? — Он нахмурился. — Я ведь все-таки незнакомый человек.
        Брук с наигранным вздохом скрестила руки на груди:
        — Не беспокойтесь. Когда мне исполнилось восемь лет, отец научил меня, как стрелять в лося и разделывать его. Уж как-нибудь управлюсь с горожанином, который не умеет ездить на джипе.
        Не обращая внимания на его смех, девушка развернулась и хотела выйти из комнаты.
        — А здесь случайно нет чего-нибудь поесть? — поинтересовался гость.
        Брук остановилась в дверях, выдохнула, потом неохотно произнесла:
        — Чисто случайно сейчас сделаю несколько сэндвичей. Вы можете охотно присоединиться ко мне.
        Спустя двадцать минут она пожалела, что пригласила Дрю: пришлось сидеть с ним за одним столиком в зале ресторана и смотреть, как он уплетает сэндвич. Дрю ел с большим аппетитом, быстро прожевывая и сверкая глазами. Но все же имел наглость давать советы насчет приготовления… Что испортило аппетит девушке.
        — Сочетание тыквы с индейкой я нахожу очень удачным, — произнес он с набитым ртом.
        — Большое спасибо, — выдавила из себя Брук и взяла с тарелки еще кусочек мяса с крыла.
        Если бы кто-то сегодня утром ей сказал, что ее сегодняшний день закончится ужином с каким-то туристом, она описалась бы от смеха. В данный момент она с трудом пыталась вспомнить, когда вообще в последний раз ужинала вместе с мужчиной. К сожалению, с воспоминаниями пришлось быстро покончить, потому что девушку отвлекли другие мысли. К тому же она тайком посматривала на своего постояльца.
        Дрю по-прежнему выглядел весьма симпатично: когда он спустился вниз несколько минут назад, на нем вместо футболки поло был мягкий свитер. Брук тем временем стояла на кухне, готовила два сэндвича и резко критиковала себя, спрашивая, как вообще ей в голову могла прийти эта сумасшедшая мысль — привезти к себе ночевать этого совершенно незнакомого человека, да еще и такого… Конечно, деньги ей нужны, она благодарна за каждый полученный цент. И все же у нее достаточно других дел помимо этого гостя на шее.
        Ко всем прочим бедам этот тип выглядел намного привлекательнее всех мужчин, которых когда-либо встречала Брук, и из-за этого сна ей ночью не видать.
        — Как вы пассеровали тыкву?
        Брук проглотила кусочек сэндвича, который до этого долго и задумчиво пережевывала, и неохотно объяснила:
        — С кленовым сиропом.
        — М-м-м… Можете также попробовать с медом. Тогда она получится еще мягче и нежнее.
        Дрю не мог видеть, как Брук вдруг приподняла одну бровь: он снова опустил взгляд в тарелку.
        — Что?
        Дрю указал подбородком на свою тарелку, продолжая интенсивно жевать:
        — На вашем месте я бы в следующий раз попробовал это сделать с медом. А чем вы намазали хлеб? Я чувствую кориандр.
        Брук раздраженно откинулась на спинку стула:
        — Вместе с авокадо и сладким лимоном.
        — Очень вкусно, — ответил он.
        Брук разрывалась между желанием треснуть его чем-нибудь по голове (давал советы по поводу ее еды, когда его не спрашивали) и желанием радоваться, как школьница (постоянно хвалил ее еду). Взглянула на мужчину и положила обратно на тарелку надкушенный сэндвич.
        — Кажется, вы также очень интересуетесь едой. Вы готовите?
        Он замялся, испуганно поднял голову и слегка улыбнулся в ответ:
        — Не так чтобы… Просто поесть очень люблю.
        — Я знаю много людей, которые любят поесть, — растерянно взглянула на него Брук, — но большинство из них не знает даже, что тыкву можно пассеровать и что мед и кленовый сироп совершенно разные вещи.
        Пережевывая, он взглянул на нее и тут же пробормотал:
        — Моя бабушка очень много готовила. Еще ребенком я все время заглядывал в ее кастрюли.
        Брук ничего не ответила, просто пожала плечами. Она не хотела, чтобы ее посчитали невежливой хозяйкой, поэтому она робко поинтересовалась:
        — Могу ли я спросить, что привело вас в Мэн?
        Теперь настал черед Эндрю пожать плечами:
        — Потребовалась смена обстановки.
        — Ну, кажется, вы не особо разговорчивы, — продолжила Брук и снова взяла сэндвич и откусила еще кусок. — А кто вы по профессии?
        Брук заметила, как ее гость стал жевать медленнее, словно подыскивая подходящий ответ. Казалось, прошла целая вечность. Он проглотил, взял банку колы, сделал глоток и наконец ответил:
        — У меня небольшой бизнес в Бостоне, совсем небольшой.
        — Вот как.
        Девушка быстро слизнула с губ крошки и продолжила допытываться:
        — И как мне представить, что это за бизнес?
        — Сервисное обслуживание клиентов, маркетинг и тому подобное.
        Брук все еще не представляла, о чем говорит ее гость по имени Дрю, но не стала расспрашивать, а поинтересовалась:
        — Так почему же вы приехали именно в Мэн?
        Он улыбнулся и указал на крошечный остаток сэндвича на своей тарелке:
        — Я слышал, что здесь готовят фантастические сэндвичи.
        На его щеке вновь появилась ямочка, отчего у Брук перехватило дыхание. Однако она быстро пришла в себя:
        — А кроме наших фантастических сэндвичей?
        Его улыбка не дрогнула ни на секунду:
        — Моя семья раньше всегда проводила отпуск в Мэне, поэтому я решил освежить детские воспоминания, прежде чем вернуться обратно в Бостон и снова окунуться в работу.
        Это объяснение звучало настолько мило, что Брук с трудом могла его соотнести с заносчивым типом из города, каким она до сих пор считала Дрю.
        Блондин, развалившись, сидел перед ней, отхлебывал из банки колу и с медовой улыбкой на лице рассказывал о детских воспоминаниях — теперь это был словно другой человек.
        Само собой разумеется, он тут же разрушил это позитивное впечатление, когда положил руки на подлокотники скамейки, на которой сидел, огляделся в ресторанном зале и важно произнес:
        — Да, если взяться, из этого места можно было бы кое-что сделать.
        — Что, простите?
        Брук блеснула глазами и отодвинула от себя тарелку.
        Оправдываясь, он кивнул:
        — У такого деревенского ресторана есть свой шарм. Если сделать несколько изменений и обновить внешний вид…
        — Дрю, — прервала она его речь и поднялась, чтобы убрать обе тарелки, — спасибо за советы, я вам очень благодарна, но мы сами как-нибудь разберемся.
        Он снова невинно поднял руки:
        — Я просто хотел помочь, — заверил он.
        Брук едва сдержалась, чтобы не состроить угрюмую мину, но все же мрачно пошутила:
        — Большое спасибо, но если мне понадобится помощь в моем ресторане, то я позову специалиста, а не консультанта из службы сервиса.
        Брук не могла объяснить, почему ее гость внезапно стал выглядеть так, словно вот-вот покатится со смеху.
        ГЛАВА ТРЕТЬЯ
        В общем, Эндрю полагал, что многое повидал в этом мире. Однако он не был готов видеть храпящего автомеханика, голова которого покоилась на капоте «Бьюика», на подъемнике, а невзрачный зад грозил при малейшем движении выскочить из рабочих штанов.
        — Глееен! — заорало в этот момент прекрасное создание рядом с Эндрю, да так, что тот вздрогнул от испуга. — Это клиенты!
        Когда хозяйка разбудила его в совершенную рань, колотя кулаком в дверь номера так, словно за ней гналась толпа зомби, он растерянно посмотрел на растрепанные волосы на ее макушке. Быстро вспомнил, что эта миниатюрная женщина с невероятными голубыми глазами и полными губами — сущий дьявол и что он только вчера вечером с ней познакомился. Эндрю был настоящим фанатом женщин с характером, но Брук Дэй оказалась особенным экземпляром. Вчера у него постоянно возникало чувство, что ему не повезло: женщина со светло-каштановыми волосами и треугольной формой лица казалась почти неприятной, хотя была весьма остроумной. Кроме того, она приготовила сэндвичи, от вкуса которых опытный шеф-повар чуть не расплакался от счастья.
        Он еще долго вчера лежал в кровати, не в силах уснуть, смотрел на темные деревянные балки и спрашивал себя, когда в последний раз ощущал такой взрыв вкуса. Невозможно было поверить в то, что женщина, которая набросилась на него посреди дороги, как фурия, жила над запущенным рестораном и умела готовить такие блюда.
        После печального исхода вчерашней поездки Эндрю не рассчитывал, что ему подадут что-либо настолько вкусное. После почти столкновения с маленьким фургоном хозяйки он мысленно представлял совершенно иные, ужасные сценарии. Когда все это случилось, а женщина, выглядящая как особо опасный преступник, выругала его, он предполагал, что придется плутать по крошечному городку в поисках номера на одну ночь. Для него было полнейшим сюрпризом то, что Брук Дэй сжалилась над ним, взяла в кабину фургончика и даже предложила уютный номер. Если бы ему пришлось решать все проблемы разом самому, приключения закончились бы гораздо хуже.
        Все же Эндрю надеялся, что заспанный автомеханик починит его внедорожник еще сегодня и он сможет отправиться в Бар-Харбор. Он хотел несколько дней расслабиться, а потом вернуться в Бостон, к своему делу.
        Между раздраженной хозяйкой и Эндрю повисло молчание. Городок, через который она везла постояльца, показался ему довольно симпатичным. Все же он предпочитал провести свой короткий отпуск в месте, где хозяйка ресторана не будет с ним обращаться, словно он раздавил ее кошку. По его скромному мнению, Брук Дэй была несколько властной, раздражительной, к тому же абсолютно глухой к советам со стороны, которые касались ее ресторана и кухни.
        Неужели она была настолько слепа, что не видела: ресторан нуждается в капитальном ремонте? Неужели она не хотела зарабатывать деньги? Когда они вчера вечером ковыляли по парковке, у Эндрю промелькнула мысль, что такой ресторан мог бы стать отличной съемочной площадкой для какого-нибудь триллера. Он не мог избавиться от ощущения, что в этом доме с облупившейся краской на стенах живет либо полтергейст, либо по меньшей мере серийный убийца, который хладнокровно сбрасывает своих жертв с утеса. Одним словом, одинокий дом прямо над отвесными скалами выглядел не очень заманчиво. При этом Эндрю мог хорошо себе представить, как туристы валили бы сюда толпами, если «Крэб Инн» привести в божеский вид. Он и сам бы с удовольствием приехал в ресторан, из окон которого открывается такой красивый вид, долго прогуливался бы по берегу и заказывал великолепные блюда из меню. Рестораны в портах и больших торговых центрах есть, разумеется, повсюду, но заведение на отшибе, посреди природы, — это настоящая жемчужина.
        Эндрю хорошо разбирался в ресторанном бизнесе восточного побережья и удивлялся, почему название «Крэб Инн» не встречается ни в одном туристическом буклете или путеводителе. После настолько вкусного сэндвича ему стало любопытно, что же еще есть в здешнем меню. Он сам не знал, почему еще не сказал Брук, что у него есть собственный ресторан и что он — повар. Наверное, все дело в том, что за последние месяцы слишком много знакомых просили Эндрю о разного рода одолжениях. К тому же он с осторожностью относился к людям, работавшим в той же сфере. Конечно, можно было сказать Брук Дэй, кто он на самом деле, и дать ей полезные советы. Но ведь он отправился в штат Мэн, чтобы расслабиться, а не заниматься неухоженным рестораном.
        Если приложить немного фантазии, добавить кое-какие инвестиции и труд, удалось бы превратить заброшенный ресторан в жемчужину — в этом он был уверен. К сожалению, Эндрю все же опасался, что Брук наотрез откажется от любых его предложений.
        Она казалась не слишком открытым человеком. Когда женщина в темно-зеленой парке, со взлохмаченными волосами, упершись руками в бока и оставив его стоять на пороге мастерской, одна вошла внутрь командирским шагом, это только усилило впечатление.
        — Глен! — повторила она тоном, который бы подошел строгому тюремному надсмотрщику. — Вставай! Клиенты пришли!
        Потеряв дар речи, Эндрю смотрел, как Брук подскочила к автомеханику и еще раз прокричала его имя, схватив того за ухо. Конечно, он не разбирался в обычаях этого маленького городка, но инстинкт подсказывал, что таскание людей за уши едва ли входит в нормы этикета, даже в такой глуши.
        Брук, наверное, прочла вопрос на лице гостя, потому что обернулась к Эндрю и, пожав плечами, объяснила:
        — Мы с Гленом одноклассники.
        Гость не знал, что на это сказать, лишь растерянно промямлил:
        — Ага.
        Ее полные губы расплылись в улыбке, когда она продолжила:
        — После того как в шестнадцать лет не заметил фейерверк на 4 июля, он почти оглох на одно ухо. Поэтому в его присутствии нужно говорить немного громче.
        Глядя на то, как Брук Дэй мертвой хваткой вцепилась в сонного парня, Эндрю подумал, что ее лучше не злить. Он инстинктивно попятился назад, но заметил, что храпящий Глен наконец-то очнулся от похмельного сна. И тут же завопил:
        — Брук! Нет, только не ухо!
        — У тебя клиент, — притащила она механика к выходу из мастерской. — Кроме того, для разнообразия было бы неплохо, если бы ты не спал полуголым, когда в твою мастерскую кто-то заходит.
        — О-а-х, — зевнул мужчина в ответ, присел почти ровно, выставив напоказ видное рабоче-строительное декольте, и протер заспанные глаза: — Опять, что ли, мотор стучит? Я ж сто раз говорил, что тебе нужны новые головки блока цилиндров, Брук.
        Эндрю с интересом взглянул на нее, а девушка моментально покраснела. Вчера вечером она пыталась убедить его, что стук в моторе возник после экстренного торможения. Эндрю скрестил руки на груди и удивленно поднял брови. То, что она сейчас отвернулась и избегала его взгляда, служило ему слабым утешением — он все еще испытывал угрызения совести за вчерашнее почти столкновение.
        Она резко покачала головой:
        — Речь не о моей машине, Глен. У тебя есть время, чтобы отбуксировать автомобиль?
        Тот, очевидно, еще не совсем проснулся и, зевая, поинтересовался:
        — А который сейчас час вообще?
        — Половина восьмого, — с холодком в голосе проинформировала Брук.
        Эндрю усмехнулся. Что-то новенькое: колкости выслушивает кто-то другой.
        — Половина восьмого? — простонал автомеханик. — В такое время большинство людей еще спят!
        — Вообще-то, они спят в постели, а не на капоте машины мэра, — проскрипела сквозь зубы Брук и дала по коротко стриженной голове мужчины подзатыльник, отступив на шаг назад.
        Автомеханик, казалось, все еще не замечал Эндрю. Он проворчал:
        — Я вчера основательно набрался и не смог найти дорогу домой. Только не ябедничай миссис Мерфи.
        В какой-то момент Эндрю стал спрашивать себя, насколько правильно было вообще обращаться к этому человеку со своей машиной. Но прежде чем он успел ретироваться, Брук глянула в его сторону.
        — Не стоит обманываться насчет его провинциального вида, Дрю. Глен — неограненный алмаз, если дело касается починки машины.
        Вдруг наконец Глен осознал, что Брук пришла не одна. Он тяжело поднял голову, осмотрелся и кивнул Эндрю. Волосы его выглядели так, словно механика били электрошокером.
        — Эй, дружище. Как дела?
        Эндрю вновь поднял брови и ответил с наигранной небрежностью:
        — Так себе.
        — Что?
        Эндрю вспомнил, что Глен глуховат, и заорал подобно Брук:
        — Так себе!
        Автомеханик расплылся в широкой улыбке, представив на всеобщее обозрение громадные дыры отсутствующих зубов.
        Эндрю уже хотел проорать еще что-нибудь, но Брук быстро вмешалась и прервала ритуал их знакомства:
        — Это Дрю, Глен. Его внедорожник…
        Эндрю любезно пришел ей на помощь:
        — Поскольку это мой внедорожник, дорогая Брук, позвольте я сам все расскажу. Как вы считаете?
        Она чуть не проткнула его взглядом. В то же время казалось, что она впечатлена его коротким выпадом. В итоге девушка по-деловому объяснила механику:
        — У Дрю лопнуло колесо на дороге, машину нужно отбуксировать. Ты можешь взяться за это?
        Глен поднялся, почесал зад и подернул одним плечом. Казалось, он и не заметил обмена колкостями пришедшей к нему парочки.
        — Понятно.
        Вероятно, хозяйке ресторана показалось, что теперь все улажено. Она довольно кивнула школьному приятелю, похлопала его по плечу и засобиралась отправиться восвояси.
        Эндрю растерянно глядел ей вслед, когда та оставила его у входа в мастерскую.
        — Брук, вы уходите?
        Вздохнув, девушка развернулась и медоточиво произнесла:
        — Не беспокойтесь, Дрю, Глен уж за вами приглядит. К сожалению, у меня нет времени, чтобы водить вас за руку.
        — Если вы не забыли, у вас все еще лежат мои вещи, — состроил гримасу Эндрю.
        Девушка отмахнулась:
        — Просто приедете позже в ресторан и заберете их, как только вашу машину починят. Пока, Глен!
        — Пока, Брук, — беззаботно простился автомеханик и еще раз широко зевнул, пока Эндрю смотрел вслед женщине. К своему удивлению, он не ощутил ни капли разочарования оттого, что она оставила его.
        Глен тут же перестал думать об уходе Брук, потрусил к сумке-термосу и вытащил нечто похожее на завернутую свиную ногу. Он смотрел на Эндрю дружелюбно.
        — Позавтракаешь?
        Спустя полчаса Эндрю сидел рядом с радостно посвистывающим автомехаником в кабине буксировочной машины, больше напоминавшей свалку, куда регулярно местный мусоровоз вываливал радиоактивные отходы. Он задавал себе вопрос: что хуже? Тот факт, что Глен сейчас ел нечто странное, или то, что сам Эндрю сидел прямо на какой-то древней картонной коробке из-под пиццы? На каждом повороте у него под ногами перекатывались пустые пивные банки. Он мог бы поспорить на любую сумму, что странный запах в кабине исходил от колонии каких-то насекомых, которые поселились в остатках старой еды на заднем сиденье.
        — И как? Между вами с Брук что-то есть?
        Эндрю потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем говорит Глен.
        — Что?
        — Ну, вы знаете.
        Он толкнул Эндрю локтем в бок и неоднозначно подмигнул. Лишь иногда он бросал взгляд на дорогу, что несколько нервировало Эндрю, если честно. Вскоре он уже мог понять Брук. Глен так невнимательно вел машину, что он теперь сам опасался стать жертвой несчастного случая на дороге.
        — Ра-та-та-та-та.
        Эндрю едва не лишился дара речи:
        — Нет, никакого ра-та-та-та-та.
        — Эй, ну бросьте же!
        Казалось, сама мысль о том, что нынешний пассажир мог переспать с его школьной подругой, совершенно завораживала автомеханика.
        — Даже не потискались?
        Эндрю пытался незаметно выдернуть из-под себя картонную коробку и заявил:
        — Брук любезно предложила мне номер, после того как моя машина разбилась. Это все.
        — Это все?
        — Как-то так, — выдавил гость из себя.
        Глен протяжно и разочарованно вздохнул:
        — Здесь почти ничего не происходит, а интрижка между вами и Брук стала бы настоящей сенсацией.
        — Мне очень жаль, что пришлось вас так разочаровать, — холодно ответил Эндрю.
        Казалось, Глен не заметил иронии в голосе пассажира и с сожалением вздохнул:
        — Да, действительно жаль, хотя большинство порнофильмов начинаются именно так.
        — Как начинаются большинство порнофильмов? — растерянно прицепился к словам Эндрю.
        Механик дернул плечом и многозначительно произнес:
        — Ну, вы знаете… Мужчина цепляет женщину на дороге… И ра-та-та-та-та.
        Порог быстрой способности к осознанию информации был явно превышен: ранним утром Эндрю сидел в загаженной буксировочной машине и слушал философские мысли автомеханика о порно. Лучше было молчать, чтобы со своей стороны дать этим понять механику: разговор о порно не доставляет ему никакого удовольствия. К несчастью, Глен не мог правильно интерпретировать такие сигналы. Протяжно зевнув, он продолжил гундосить:
        — Немного ра-та-та-та-та Брук совершенно не повредило бы. Думаю, она не была бы такой раздражительной.
        Эндрю не верил, что секс — это панацея против перемен в настроении. Да он и недостаточно хорошо знал Брук, чтобы судить о ее интимной жизни. Но то, что она на многое реагирует резко, он тоже заметил.
        Не желая показывать открыто живой интерес, он вскользь спросил:
        — Что вы имели в виду, когда сказали, что она не была бы такой раздражительной? Она не всегда была такой сварливой?
        — Брук?
        Глен как раз пытался настроить шипящее радио в машине. Казалось, ему пришлось долго припоминать, о чем они разговаривали. Механик таращился и моргал, как сова, и снова перестал смотреть на дорогу.
        Эндрю инстинктивно впился пальцами в сиденье:
        — Да, Брук, — напомнил он мужчине слева от себя. — Мне тоже бросилось в глаза, что она немного… э-э-э… неуравновешенная.
        — Эх, если Брук никого не таскает за уши, то она, конечно, клевая. С тех пор как Уилл подался из Санпорта, иногда случается, что у нее дурное настроение, — не ощущая подвоха, выбалтывал механик.
        — Уилл?
        Глен кивнул и забарабанил пальцами по рулю машины:
        — Уилл Стивенсон. Брук и я ходили вместе с ним в одну школу.
        — А по какой же причине Брук так расстраивается из-за него? — заинтересовавшись, продолжал расспрашивать Эндрю.
        Механик взглянул на пассажира так, словно тот был совершенно дремучий:
        — Ну они же были помолвлены! Неудивительно, что она обиделась, когда он ее бросил.
        Может, все вышло потому, что Эндрю впервые за долгое время не нужно было думать о том, доставили ли свежие продукты или хватит ли охлажденного на льду вина на вечер. А может, из-за того, что в Брук Дэй было нечто такое, отчего у Эндрю зудели кончики пальцев. Но как бы там ни было, он повернулся к Глену с намерением побольше узнать об иногда сварливой хозяйке. Он с трудом скрывал свое нетерпение:
        — Брук, значит, была помолвлена?
        — И даже довольно долго, — ответил Глен, к счастью, не замечая, что Эндрю стал вдруг проявлять удивительный интерес к почти незнакомой женщине.
        — Что значит долго?
        Даже сбоку Эндрю рассмотрел глубокую морщину на лбу у Глена.
        — Ох, наверное, года три.
        Эндрю сглотнул и невольно подумал, что ему даже в одной и той же квартире никогда не приходилось жить три года. Он не мог представить, как отношения могут длиться настолько долго.
        И потому продолжал беззаботно задавать вопросы:
        — А из-за чего они расстались?
        — Что?
        Эндрю заскрипел зубами.
        — Почему они расстались?!
        — Не стоит сразу орать, Дрю! — возмутился Глен.
        — Ну и?
        Эндрю от нетерпения нахмурился.
        — Понятия не имею, — небрежно дернул плечом автомеханик. — Знаю только, что Уилл около года назад свалил отсюда, и с тех пор Брук выглядит довольно мрачно.
        Эндрю с воодушевлением присвистнул и тут же хотел было открыть рот, чтобы продолжить выуживать информацию из разговорчивого механика, как вдруг его план пошел прахом.
        — Это ваша машина?
        Эндрю кивнул, взглянув на внедорожник. Он был несколько разочарован тем, что больше ничего не сможет узнать о девушке. С другой стороны, он должен был радоваться, что скоро сможет снова сесть в собственный автомобиль и забыть об этой раздражительной мисс, которая, правда, готовила умопомрачительно вкусные сэндвичи и обладала такими же умопомрачительно голубыми глазами. Но его она раскритиковала в пух и прах.
        Или нет?
        — Что все это значит, ты потерпел кораблекрушение?
        Эндрю шел вдоль крошечной бухты, держа в одной руке пакет с рыбой и картошкой фри, а в другой — мобильник, из которого тарахтел голос тети Дэйзи. Поморщив нос, он взглянул на промасленную панировку рыбных кусочков, принюхался и решил, что, несмотря на голод, выбросит все в урну у ближайшей скамейки в парке. Он с легкостью мог отказаться от расстройства желудка.
        Вздохнув, опустился на лавочку, козырьком приставил к глазам освободившуюся руку и стал любоваться идиллической картиной морского залива, где пришвартовались маленькие парусные лодки и рыбацкие катера. Где-то высоко над ним слышались одиночные крики чаек, дул легкий бриз, по кристально голубому небу скользили редкие облака. На самом деле это был бы великолепный день, если бы Эндрю не умирал с голоду. Ко всему прочему, он только что узнал, что ремонт автомобиля займет пару дней.
        По-видимому, у машины не только лопнуло колесо и помялось крыло, но и треснула ось. Поскольку Эндрю находился в захолустье штата Мэн, а новые детали к его внедорожнику европейского производства не росли на деревьях, хочешь не хочешь, но придется ждать несколько суток, пока Глен починит машину.
        — Я был на пути в Бар-Харбор, как вдруг с машиной случились проблемы. Теперь мне придется пожить здесь, пока она снова не будет на ходу, — сказал он тетке, надеясь, что ту удовлетворит такое объяснение. Как бы то ни было, но взрослому мужчине в тридцать пять лет уже не нужна нянька.
        — А что за проблема с машиной? И почему ты просто исчез, не предупредив меня?
        Ну как можно любящей тетке сказать, что именно ее чрезмерная заботливость и слишком сильное усердие на работе и стали причиной того, что Эндрю совершенно срочно потребовался отдых? Включить телефон и ответить на один из многочисленных теткиных звонков — это была очень плохая идея. Теперь он попал в переплет!
        — Эндрю, если оставить автомобиль там, я могла бы тебя забрать.
        Чего-то подобного он и опасался:
        — Не нужно, тут хорошая природа, и полагаю, я без проблем проведу здесь время, пока мою машину не починят.
        — Но, Энди, — раздался раздраженный голос тетушки, — ты же знаешь, я хотела тебе организовать встречу с продюсером.
        Эндрю все еще придерживался мнения, что не стоит добавлять себе стресса, работая над телевизионным шоу, поэтому его сожаление по поводу встречи было весьма сдержанным:
        — Значит, и с ней придется несколько дней подождать.
        Очевидно, такие перспективы тетке не понравились:
        — Совершенно не в твоем стиле откладывать важные встречи в долгий ящик.
        Именно так. В последнее время он слишком много внимания уделял деловым встречам и слишком мало своим потребностям. Это ему стало ясно после нескольких часов, проведенных в штате Мэн. Поэтому, неожиданно для самого Эндрю, ему оказалось совершенно несложно лениво ответить:
        — В ближайшие дни мир наверняка не рухнет.
        Но у Дэйзи было иное мнение на этот счет:
        — А если с рестораном возникнут проблемы?
        — Какие еще проблемы? — мрачно нахмурился он. — Если сгорит кухня, я об этом точно узнаю одним из первых.
        — Это не смешно, Эндрю.
        Тон у тетки был строгий. Но он расслабленно запрокинул голову назад:
        — Ты совершенно напрасно беспокоишься. Меня не будет всего несколько дней.
        — Уехал и ничего не сказал мне!
        — Мне нужен тайм-аут, Дэйзи, — резко произнес он в трубку.
        — Но… но как же ресторан, как же поставщики…
        — Они могут подождать, — коротко отрезал он, заметив нотки злости в своем голосе. Ему не нравилось все время уделять внимание только работе. Кроме того, Эндрю уже надоело объяснять тетке, зачем ему необходим короткий отпуск. Господи, он ведь взрослый мужчина, который может делать все, что захочет! Как бы он ни любил тетю, сейчас ему больше всего хотелось просто бросить трубку и почти беззаботно отправиться исследовать маленький городок.
        Он на несколько секунд зажмурился, глубоко вздохнул и заявил тетке твердо и решительно:
        — Мне в самом деле нужен перерыв.
        Дэйзи ответила не сразу, помолчала немного, а потом обреченно вздохнула:
        — Хорошо, тогда бери тайм-аут. Если ты считаешь, что ресторан можно доверить Нику.
        Тетка не могла видеть Эндрю, поэтому тот состроил измученную гримасу и ответил с большей уверенностью, чем он чувствовал на самом деле:
        — Он наверняка справится.
        — Ну, если ты так считаешь…
        — Мне нужен отпуск, — выпалил он.
        — Против этого никто ничего не говорит, — смягчившись, произнесла Дэйзи. — Но… но… почему именно сейчас, Эндрю? Эта затея с шоу могла бы стать фантастической возможностью для тебя!
        Прежде чем она успела привести в пример Джейми Оливера или Гордона Рамзи или предложить переплюнуть одного известного толстого телекулинара, который обвешивается ожерельями из колбас, Эндрю вздохнул:
        — Потому что должно произойти нечто важное. Ты можешь отправлять мне сообщения на почту.
        — Но…
        — Я сам выйду на связь, Дэйзи, — сказал он с наигранным весельем, чтобы после этого сразу же положить трубку. Потом он быстро и решительно выключил мобильник и сунул его обратно в карман джинсов.
        Вообще-то он даже предположить не мог, что будет так трудно выкроить для себя несколько свободных дней. Кроме того, даже в самых смелых ожиданиях он не мог предвидеть, что этот маленький отпуск придется провести в крошечном городишке и там бродить пешком, так как машина окажется в мастерской.
        Эндрю и не представлял, как ему вернуться обратно к ресторану, к своим вещам. Честно сказать, ему не очень-то хотелось сейчас объяснять хозяйке заведения, почему ему придется пользоваться ее гостеприимством еще несколько дней. Поэтому он пока остался сидеть на лавке в парке и наблюдать за бухтой, в которой почти ничего не происходило.
        Он был жителем большого города и видел жизнь в глубинке лишь на экране телевизора. Еще несколько раз ездил в путешествия. Но теперь стоило поразмыслить, как провести с толком свободные дни в этой глухомани. Конечно, такие маленькие городишки, как Санпорт, были очень уютны и по-провинциальному исключительно красивы. Но Эндрю знал: эта идиллия смертельно надоест самое большее через неделю. Для расслабляющего отдыха короткая поездка по побережью Мэна вполне подходила, но о жизни тут не могло быть и речи.
        — Эй!
        Он вздрогнул и обернулся. Прямо позади него громко просигналила машина и послышался уже знакомый ему голос. Эндрю прищурился и в ярком солнечном свете узнал Брук. Она припарковала грохочущий фургон как раз на свободное место позади лавки, а потом заглушила мотор. Когда девушка вышла из машины и приблизилась, он осознал, что его покою пришел конец.
        — Я была только что у Глена и слышала, что ваш автомобиль починят только через пару дней, — перешла она к делу без обиняков и остановилась рядом с парковой скамейкой, сунув руки в карманы джинсов.
        Эндрю медленно отвел голову назад и взглянул ей в лицо. По виду Брук нельзя было многого сказать — лишь то, что она прилично устала и что-то ела недавно: в правом уголке губ прилипла пара крошек.
        — Приходится с этим мириться, если ездишь на хорошей европейской машине, запчасти к которой нужно еще доставить, — невозмутимо ответил он.
        Неожиданно на его ироничный комментарий насчет себя девушка отреагировала гортанным смехом и оперлась на забор позади парковой лавочки.
        — Осознание — верный путь к исправлению.
        — Это же мне всегда говорила учительница математики, когда я обещал, что никогда больше не буду забывать домашнее задание, — слегка скривился он.
        Ее смех оказался заразительным. Девушка продолжила:
        — И как, помогло?
        Эндрю растерялся, увидев хозяйку ресторана в таком приподнятом настроении, и некоторое время подыскивал слова, но решился выдавить из себя лишь короткое:
        — Не совсем.
        — Ага.
        Брук пристально посмотрела на него, скрестила ноги и с любопытством спросила:
        — И что вы теперь намереваетесь делать?
        — С забытыми домашними заданиями по математике? — Он рассеянно пожал плечами: — Мне тридцать пять уже исполнилось. Не думаю, что меня могут взять под домашний арест или лишить карманных денег.
        Она фыркнула. Это была словно музыка для его ушей.
        — А я и не подозревала, что вы юморист.
        — Это один из многих моих талантов.
        Удивительно, Эндрю даже не обиделся, когда она хитро пропела:
        — Собственно, мне было интересно спросить, Дрю, чем вы собираетесь заняться. Ведь судя по всему, вы здесь застряли на некоторое время.
        Эндрю вздохнул, постарался убедительно улыбнуться и добродушно хлопнул по спинке лавочки:
        — Это место довольно уютное, и я спросил себя, не стоит ли с вами договориться насчет номера еще на несколько дней. — Он слабо улыбнулся.
        Брук ответила не сразу. Она так задумчиво посмотрела, что Эндрю немного занервничал. Когда девушка наконец открыла рот, у него закралось подозрение, что она наверняка обиделась на то, как он скептически отреагировал на ее дом.
        — Вы уверены, что вы выдержите в «Крэб Инн»?
        — Что вы имеете в виду? — Эндрю притворился, что не понял.
        Лицо собеседницы приняло загадочный вид:
        — Как же это было? Разве вы не говорили, что большинство гостей сбегут как можно скорее, только завидев «Крэб Инн»?
        Эндрю почти смутился:
        — Тут вы, наверное, что-то перепутали.
        — Нет, я совершенно точно помню ваши слова, — любезно заверила она его. — Может быть, вам больше придется по вкусу жилье у миссис Шнайдер?
        — Миссис Шнайдер? — Он подозрительно поморщил нос. — Это та дама с бесчисленным количеством кошек?
        — Точно, — весело кивнула она.
        — Разве вы не сами мне рассказывали, что у нее есть странная привычка купать гостей?
        Девушка вяло помахала рукой перед лицом, едва не лопаясь от смеха:
        — Не всех гостей. Подозреваю, что такую сервисную услугу она оказывает только гостям мужского пола.
        — Это успокаивает, — крякнув, ответил Эндрю. — Я вправду думаю, что лучше…
        Широко улыбнувшись, Брук его перебила:
        — Совершенно случайно я встретила ее всего полчаса назад в супермаркете и рассказала о вашей плачевной ситуации. Миссис Шнайдер заверила меня, что она будет очень рада, если сможет вам помочь.
        Эндрю взглянул на девушку, стиснув зубы. Он понял, отчего у нее такое хорошее настроение. Она просто насмехалась над ним.
        — У меня аллергия на кошек, — дерзко соврал он.
        Ее взгляд сиял от удовольствия:
        — Это не проблема: у миссис Шнайдер сибирские длинношерстные коты. Насколько я знаю, они совершенно не вызывают аллергии.
        Эндрю заскрипел зубами:
        — Вы хотите, чтобы я вас умолял, что ли?
        — Что за чепуха, — радостно возразила она ему. — Кроме того, вы наверняка не представляете, как все будет.
        Эндрю тяжело вздохнул и взглянул ей в лицо:
        — Вам кажется честным выдворять меня подобным образом после того, как я похвалил ваш сэндвич?
        Теперь, наверное, настал черед Брук смутиться. Но ей такое было нипочем. Без угрызений совести она ударила носком по крошечной гальке, и та медленно покатилась по тщательно выложенной плитками мостовой.
        — Вы уж извините, Дрю. Но я думаю, вы не можете отличить похвалу от кулинарного рецепта.
        Девушка скривилась, словно выпила стакан рыбьего жира, и нехотя произнесла:
        — Вы можете и дальше снимать у меня комнату.
        — Но?
        — Нет никаких но, — покорившись судьбе, кивнула она ему и отошла от лавки. Казалось, она вновь хотела сесть за руль фургона.
        — Вы снова убегаете? — удивленно поинтересовался Эндрю, наблюдая, как девушка заправляет прядь волос за ухо.
        — Мы же не можем просто спокойно сидеть у залива и расслабляться, — возразила она ему.
        В первый момент Эндрю не знал, что на это ответить. Он следил, как Брук открывает дверь кабины. Вдруг он в спешке крикнул:
        — А как я попаду обратно в «Крэб Инн»?
        — У вас есть целых две здоровых ноги, — бросила она походя и указала на побережье. И тут же ангельски улыбнулась. — Просто держитесь прибрежной дороги, только опасайтесь туристов! Некоторые из них путают шоссе с гоночным треком.
        Когда взвыл мотор и раздолбанного тарантаса и след простыл, Эндрю вынужден был признать, что Брук Дэй не только раздражительная и злопамятная. У нее еще и невероятно острый язык.
        Но ему это почему-то нравилось.
        Эндрю Найт сидел именно на том месте, которое Брук не могла пропустить, если бросала взгляд из кухни «Крэб Инн» в гостевой зал. Это просто сводило ее с ума. Она едва не ампутировала себе палец — нож выскользнул у нее из руки, когда в очередной раз посмотрела туда и отвлеклась.
        Мало того, что на кухне царила оживленная работа, — они с помощницей Меган едва успевали выполнять все, а официантка Лили снова куда-то выбежала, чтобы позвонить домой, переживая за больного ребенка… Так нет же, ко всем этим проблемам прибавился еще и этот невозможный тип, заказавший им большой обед. Брук не понимала, почему нервничает так, словно в ее заведении сидит самый известный ресторанный критик страны. Дрю Найт был всего лишь заносчивым типом. Может, дома он обычно и заказывал самое дорогое вино, чтобы впечатлить друзей, но на самом деле не мог отличить шабли от бордо.
        Она яростно рубила репчатый лук, игнорируя острый запах, от которого жгло глаза и щипало в носу.
        Этот человек плохо действовал на ее душевное спокойствие.
        В прошлую ночь она долго не могла заснуть и ворочалась в кровати. А он-то, наверное, спал, как невинный младенец. Поэтому Брук все время спрашивала себя, неужели она лишилась рассудка, если предложила ему ночевать вместе с ней в «Крэб Инн». Почему-то раньше она никогда не задумывалась о том, что будет, если сдать номер мужчине и самой оставаться здесь. Он может оказаться серийным убийцей, который воплощает свои извращенные фантазии, заставляя женщин делать сэндвичи, сводит их с ума своими ямочками на щеках — а потом она теряет голову. Неужели этот Эндрю был просто напыщенным говнюком, который шел по жизни с убеждением, что может давать другим людям хорошие советы?
        — Если взяться, из этого места можно было бы кое-что сделать, — цитировала она его, бормоча злобно себе под нос. Глаза сделались щелочками, что с луком было связано в последнюю очередь.
        Какое же у человека должно быть громадное эго, если он думает, что может поучать каждого? Ей ведь не приходит в голову мысль советовать своему врачу, как лечить ее от гриппа, хотя она любит смотреть по телевизору всякие сериалы про больницы!
        Еще вчера девушка безудержно злилась на то, как легко шагал по миру этот человек. Он определенно относился к тому сорту людей, которым для достижения успеха никогда не приходилось тяжело работать. Брук была почти убеждена, что у Дрю есть богатый отец, который растил сына, словно наследного принца, выполняя все его желания. К сожалению, не все живут в идеальном мире, где можно просто нанять команду дизайнеров интерьера, чтобы изменить стиль ресторана и сделать ремонт. Конечно, Брук с удовольствием просто взяла бы телефон и организовала ремонт, ведь она сама знала, какое впечатление производит «Крэб Инн» на приезжих. Но чем за все это платить?
        Она тайком глянула в зал и внимательно посмотрела на Дрю. Он беззаботно сидел там, совершенно расслабленно попивал вино из бокала и к тому же выглядел бесстыдно красивым в светло-синей рубашке. Он уже не только съел порцию клэм-чаудера[8] и запеченный батат с клюквенным соусом, но и умял крэб-кейк. Брук предполагала, что гость демонстративно не доест, однако тарелка была совершенно пустой. Ей с детства внушали, что самая большая похвала для повара — пустая тарелка, но девушка не доверяла мнимому спокойствию. Может, стоит сейчас просто пойти в зал и спросить Дрю, пришлась ли ему по вкусу еда, но тогда у него, скорей всего, тут же появились бы советы, как можно улучшить ее блюда.
        Брук никак не могла с собой справиться: она считала Дрю Найта исключительно самоуверенным типом. Она не удивилась бы, узнав, что он относится к тому сорту педантичных людей, которые даже носки гладят.
        В данный момент мужчина рассматривал меню, и она недовольно фыркнула. Меган покосилась на нее, но лучше было не обращать на нее внимания.
        — Брук, с тобой все в порядке?
        — Разумеется, — мимоходом бросила девушка, надеясь на то, что Меган отнесет ее раскрасневшиеся щеки на счет жары. Не хватало, чтобы патологически любопытная помощница стала задавать вопросы, отчего это Брук так краснеет, как только видит некоего мужчину. К сожалению, та верно истолковала ситуацию:
        — Правда? Почему ты тогда постоянно выглядываешь из кухни?
        Может, просто потому, что она идиотка и Дрю Найт занимает в ее мозгу слишком много места? У Брук был очень тяжелый день, она два часа провела помогая матери в саду, чтобы та не слишком напрягалась. А теперь вот еще Меган заметила, что она постоянно пялится на постояльца!
        Брук на миг замерла и уставилась на разделочную доску перед собой, где уже лежало три нарубленных луковицы, — их надо спассеровать на сливочном масле.
        Сегодня у нее не было настроения проводить весь вечер на кухне за нарезкой овощей. Хотелось лечь в постель или провести больше времени с матерью. Несмотря на то что мама сегодня работала довольно интенсивно и бодро, была веселой, Брук беспокоилась за нее.
        Девушка ненадолго закрыла глаза и глубоко вздохнула.
        На нее навалилось слишком много.
        Ответственность за ресторан. Болезнь матери. И потом, споры с отцом, у которого были совершенно другие представления насчет того, как дочери направить «Крэб Инн» по правильному пути развития.
        Когда же она повстречала городского сноба Дрю Найта с его советами… он так действовал ей на нервы, что хотелось кричать.
        — Ты уверена, что все хорошо?
        Брук испуганно подняла голову, проследила за недоуменным взглядом помощницы… и в растерянности обнаружила, какую кровожадную резню учинила с невинным луком: от него остались лишь измочаленные волокна. Похоже, она его кромсала ножом до тех пор, пока уже невозможно было понять, что это за овощи превратились в такую кашу.
        От досады Брук прикусила зубами внутреннюю часть щеки, сгребла луковую кашу и выбросила в мусор. Попыталась оправдаться:
        — Наверное, я слишком задумалась.
        — Я тоже так решила, — весело согласилась женщина постарше. — У тебя правда все хорошо?
        Брук измученно взглянула на седую помощницу:
        — Если ты интересуешься, не заболела ли я, то могу успокоить. Дела идут просто блестяще.
        Меган отправила глазированные индюшиные бедра в шипящий жир и спокойно пожала плечами:
        — Если дела у тебя так блестящи, значит, мне привиделись темные круги под глазами и скверное настроение.
        — Видимо, да, — лаконично ответила Брук и наклонилась, чтобы взять еще пару луковиц. — И с настроением у меня все в порядке.
        Меган принадлежала к тем, кто видел, как Брук бегала по пляжу в одном подгузнике, и ей не так-то просто было запудрить мозги. Походя бросила:
        — Ну, если ты так сама говоришь, то так тому и быть, детка.
        Брук запрокинула голову и про себя досчитала до десяти. А потом объяснила помощнице так терпеливо, как только могла в тот момент:
        — Мег, у меня не скверное настроение. У меня просто слишком большой стресс, чтобы, весело насвистывая, танцевать по кухне.
        Вместо ответа, Меган ненадолго задумалась, а потом с наигранной непринужденностью спросила:
        — Как дела у мамы? Я ее встретила позавчера, когда они с твоим папой собирались ехать в больницу.
        Брук в общем-то не хотелось говорить о матери прямо здесь и сейчас. Нужно было торопиться, чтобы накормить проголодавшихся гостей. Но, к своему стыду, вынуждена была себе признаться, что не только она переживает о маме, — есть много людей, кто ее любит и волнуется. Поэтому она немного опустила голову и сдержанно пробормотала:
        — Состояние стабильное, но… в общем, вот так.
        На кухне на некоторое время воцарилось молчание, прерывавшееся лишь шипением сковороды и звуками из гостевого зала.
        — Если тебе что-нибудь нужно…
        — Я знаю. Спасибо, — перебила Брук помощницу, искренне улыбнувшись.
        Девушку очень радовала поддержка таких людей, как Мег, которые по-настоящему беспокоятся за маму. Но, к сожалению, были и другие. Часто у нее складывалось впечатление, что многие знакомые спрашивают о ней, только чтобы удовлетворить свое любопытство или для галочки. Все эти вопросы для Брук значили лишь одно: ей снова нужно заниматься болезнью матери и не пускать ситуацию на самотек. Болезнь и финансовые трудности теперь преследовали семью постоянно. Брук, как, впрочем, любой другой здешний житель, не могла съездить на заправку без того, чтобы мэр города не подождала ее на кассе и с сочувствующим видом не расспросила при всех. А девушка просто хотела сделать покупки и чтобы миссис Лерой, которая ходила с мамой в один класс, не плакала и не смотрела так, словно мама уже одной ногой в могиле.
        Да, возможно, Брук и вела себя в настоящее время грубо, но только потому, что не хотела, чтобы на нее пристально смотрели с участием, произносили бесконечные соболезнования и доводили ее до эмоционального срыва у полки с туалетной бумагой.
        Вздохнув, она расправила плечи и принялась чистить очередные луковицы, отрешенно думая о том, что раньше у нее никогда не было причин для скверного настроения, грубости или раздражительности. То время кончилось не так уж давно. Тогда она весело проживала дни и любую стрессовую ситуацию встречала, не теряя душевного равновесия. До прошлого года она никогда так много не работала. Тогда и мама еще не болела, и ресторан приносил достаточно прибыли, и личная жизнь еще не пошла под откос.
        — Ты не знаешь, куда запропастилась Лили?
        Брук была благодарна, что Мег отвлекла ее от мрачных мыслей. Она поставила две готовые тарелки с блюдами в раздаточное окно и вопросительно глянула в зал.
        — Она опять, что ли, звонит куда-то?
        — Возможно, — ответила Брук, пожав плечами, и развязала фартук. — Малышка заболела. Для какого стола тарелки? Немного помогу Лили, если я тебе не нужна.
        — Да, все в порядке, — отмахнулась Меган. — У меня все под контролем. Тарелки для пятого стола.
        Брук кивнула помощнице, радуясь, что хоть ненадолго сбежит из кухни, и отправилась разносить горячие тарелки. Для вечера вторника в «Крэб Инн» было достаточно людно. Время было относительно позднее, и большинство посетителей уже поели, так что Брук могла сбавить обороты. Она подала еду пожилой семейной паре, надеясь, что сегодня не засидится на работе допоздна. После того как девушка перекинулась с ними несколькими словами о погоде, она как раз хотела убрать посуду с соседнего столика, как вдруг заметила постояльца. Он ее подзывал.
        Какой-то противоестественный импульс заставил ее подойти к его столику, вместо того чтобы убрать пустую посуду у других гостей.
        — Чего изволите? — выдавила она из себя, глядя на приветливо машущего посетителя. — Когда Брук его хорошенько рассмотрела, то снова заметила ямочки на щеках.
        — Крэб-кейк был довольно вкусным.
        — Довольно вкусным? — Девушка почти машинально прищурилась и лишь в последнюю секунду сдержалась, чтобы возмущенно не фыркнуть.
        Он кивнул, казалось, не замечая ее дурного настроения.
        — Соус для запеченного батата был просто удивительным.
        — Удивительным? — Брук скрестила руки на груди и вызывающе кивнула. — Что вы этим хотите сказать?
        — Я хочу сказать, что вкус был удивительным.
        — Удивительным в хорошем смысле слова или в плохом?
        Дрю расслабленно откинулся на спинку стула и криво усмехнулся. Брук это странным образом разозлило. Но, не ответив на ее вопрос, он продолжил:
        — Признайтесь: в клэм-чаудере была не ветчина, а лосось.
        Она еще никогда не встречала человека, который бы так восхищался едой, как этот мужчина. Можно сказать, он чересчур зацикливался на еде.
        Брук нехотя промямлила, с восхищением, достойным визита к зубному врачу:
        — Это ведь не такая уж тайна…
        — Кроме того, в супе чувствовались подозрительные нотки кориандра. Так ведь?
        Дрю, кажется, обладал чрезвычайным чувством вкуса, Брук лаконично произнесла:
        — Это только потому, что он там есть.
        Видимо, постояльца не смутил ее грубый ответ. Ничуть не расстроившись, он сидел за столом и глядел на девушку снизу вверх:
        — Хоть везде пишут, что в клэм-чаудер нужно класть лавровый лист, но без него вкус был намного лучше. Как-то… свежее.
        — Откуда вы знаете, готовим ли мы наш клэм-чаудер с лавровым листом или без него? — растерянно глянула она на Дрю.
        Теперь настал его черед фыркать.
        — Это чувствуется по вкусу! Как вы додумались до такого рецепта?
        — Его используют три поколения нашей семьи, — вскользь ответила она и убрала прядь волос, свесившуюся на лоб.
        — Ага. — Дрю забарабанил пальцами правой руки по столешнице. — Мускатный орех тоже там был, правильно?
        — Да.
        Мужчина довольно кивнул и спросил восхищенно, словно ребенок:
        — Что у вас можно заказать на десерт?
        Брук ошеломленно взглянула и прислонилась к одной из темных балок рядом:
        — Разве вы все еще голодны?
        На это Дрю ответил лишь широкой улыбкой:
        — Для десерта всегда место найдется. У вас есть что-нибудь с черникой?
        Неизвестно почему, но его безумная влюбленность в ее блюда вдруг показалась ей весьма лестной.
        — Скоро в Санпорте пройдет ежегодный народный праздник. Там среди прочего — поедание черничных пирогов на скорость. Может, вам стоит принять участие? — произнесла девушка, стараясь не улыбнуться.
        — Да, возможно, — ответил он увлеченно. — Но, собственно, я охотно съел бы кусочек пирога уже сейчас.
        — Тогда я принесу вам порцию немедленно, — миролюбиво заявила Брук и добавила: — Кроме того, я порекомендовала бы кленовый мусс.
        — Вы делаете его с миндалем или с лесными орехами?
        — А вы хотите украсть рецепт? — весело улыбнулась Брук и взяла со стола пустой графин из-под воды.
        Дрю ответил не сразу, но когда открыл рот, девушка сразу вспомнила, отчего у нее такая антипатия к этому типу из большого города.
        — Вы уж извините, Брук. Я бы никогда и не подумал, что здесь готовят такую вкусную еду. Кто бы мог предположить, что в подобном ресторане подают такой божественный клэм-чаудер?
        — Большое спасибо! — выдавила из себя Брук, борясь с желанием двинуть кухонной утварью по голове постояльца.
        Он растерянно поднял взгляд и нахмурился:
        — Эта фраза задумывалась как комплимент!
        — В котором вы оскорбили мой ресторан?
        — Вы что, встали сегодня не с той ноги? — спокойно переспросил мужчина. — Другие люди радовались бы комплименту от меня.
        Девушка уставилась на него и спрашивала себя, как человек может быть таким напыщенным. Но вместо того чтобы скандалить с ним прямо в гостевом зале, девушка проскрипела:
        — Принесу вам черничный пирог.
        Она сдержалась, не высказав фразу, от которой гость бы заткнулся.
        — Лорен, я за всю жизнь ни разу не встречала такого надменного, самовлюбленного, высокомерного идиота!
        — Ты это уже говорила, Брук.
        Брук нарочно не обратила внимания на веселые нотки в голосе лучшей подруги, прижав телефон плечом к уху. Она, как одержимая, драила рабочую поверхность ресторанной кухни. Наверняка потом будет болеть шея, но в этот момент ей было абсолютно все равно. Хотя «Крэб Инн» закрылся час назад, она все еще не могла успокоиться.
        — Как вообще человеку приходит в голову такое говорить? Разве он не замечает, насколько обидны его слова?
        Очевидно, Лорен не разделяла искреннего возмущения подруги:
        — Я уверена, что он не это имел в виду.
        Брук подняла голову и одновременно схватила рукой телефон, чтобы тот не упал на свежевымытый пол.
        — Что же это тогда значит?
        — Я имею в виду, что мужчины могут еще тех дел натворить, когда речь идет о формулировках, Брук, — ответила Лорен в своей неподражаемо терпеливой манере.
        И все же Брук возмутилась:
        — Значит, ты полагаешь, что я делаю из мухи слона, что ли?
        — Это сказала ты, — пропела в трубку Лорен. — А не я.
        — Лорен!
        Из динамика послышался тихий смех подружки.
        — Сказать тебе, что я об этом думаю?
        — Я тебя прошу об этом, — прорычала Брук сквозь стиснутые зубы.
        — Я считаю, что твой постоялец очень милый и что ты его тоже находишь весьма милым, но по непонятным причинам ты скрупулезно взвешиваешь каждое его слово. И прежде чем ты свернешь мне голову, напомню, что ты — крестная моей дочки.
        — Очень смешно, — проворчала Брук, а потом, возвращаясь к спору, напомнила: — Этот мужчина просто невыносим!
        — И это ты тоже уже говорила.
        — Ты меня не воспринимаешь серьезно, — возразила Брук.
        — Ну разумеется, я тебя серьезно воспринимаю, вот только не пойму, почему его не вышвырнуть, если ты его терпеть не можешь.
        Тут Брук приперли к стенке, и ей ничего другого не оставалось, как ответить:
        — Я ведь не могу просто так выставлять за дверь постояльцев с деньгами, нам ведь эти средства очень пригодятся!
        — Хорошо, хорошо.
        Было слышно, как Лорен вздохнула.
        — Если он тебя так волнует, просто не попадайся ему на пути.
        — А ты думаешь как я поступаю? — Девушка в ярости швырнула тряпку в наполовину пустое ведро на полу и громко выругалась, когда грязная вода брызнула на только что отдраенный пол.
        — Брук, да что с тобой происходит? — В один миг голос Лорен стал взволнованным. — Я не помню, чтобы ты так злилась.
        Брук сглотнула, провела рукой по лицу и покачала головой. Она отрешенно оперлась на рабочую поверхность. Слова подруги заставили ее задуматься. Она слишком близко подошла к своей границе допустимых нагрузок, поэтому так нервно реагировала. При этом совершенно не желала выплескивать на других собственное плохое настроение, жить все время с мрачным лицом и взрываться из-за любой мелочи.
        — Я знаю, — пробормотала она потом.
        — Тебе нужен отпуск, Брук.
        Сухо рассмеявшись, девушка помассировала переносицу:
        — Отпуск? Как же мне взять отпуск, Лорен? У меня даже нет времени ноги себе побрить.
        Лорен фыркнула:
        — С тех пор как появилась на свет Бесси, я больше не брею ноги.
        Брук зашлась в приступе хохота и прокряхтела в трубку:
        — Через три месяца Бесси исполнится два года!
        — Вот видишь, мое сочувствие к тебе имеет некие рамки, — возмутилась Лорен, но при этом невероятно нежно. — Бритье ног — это уже чистая роскошь.
        — Сочувствую твоему мужу, — пошутила Брук и сама улыбнулась: — Спасибо, Лорен.
        — Не за что, — тихо ответила лучшая подруга.
        Она, казалось, сразу догадалась, что имеет в виду Брук. Между ними еще с детского сада царило единодушие, которое не требовало многословных объяснений.
        — И все же я считаю, что тебе нужно на время вырваться из будничной рутины. Я не хочу видеть, как ты сгоришь на работе.
        — Не говори ерунды, — сразу утихомирила ее Брук. — Как только мама поправится немного и в ресторане наладятся дела, я смогу расслабиться, — приукрасила она ситуацию.
        — Ты же знаешь, что я о тебе беспокоюсь.
        — Да, мама, — шутя, ответила Брук.
        — Прошедший год не был простым для тебя… — Голос Лорен звучал серьезно.
        — Ты серьезно считаешь, что я этого не знаю? — спокойно перебила подругу Брук.
        Обычно миролюбивая, Лорен вдруг пробубнила в трубку:
        — Я бы Уилла, наверное, прикончила!
        Брук на самом деле было не до смеха, поэтому она лишь выпалила в трубку:
        — Тогда становись в очередь.
        — С удовольствием, — согласилась Лорен. — Если только он попадется мне на глаза, то тогда… тогда… — замялась она. — Тогда я не могу ничего гарантировать.
        Девушка улыбнулась, представив, как та хладнокровно душит мужчину, бросившего ее год назад. Ей очень повезло, что она дружила с Лорен. Было уже поздно, и подруга со своей прачечной, маленькой Бесси и мужем, у которого постоянно подгорала еда, нашла бы чем заняться, но вот уже полчаса висела на телефоне, выслушивая скулеж Брук по поводу ее постояльца.
        Едва Брук подумала о Дрю Найте, оказалось, и Лорен вспомнила о его существовании. Эта телепатия была почти мистической.
        — Хотела тебя вот еще о чем спросить: как этот твой гость вообще выглядит?
        К счастью, Лорен не сидела напротив. Лучшая подруга еще в третьем классе смогла учуять неладное, когда Брук увлеклась Стюартом Сандерсом.
        — Э-э-э… он блондин… выглядит довольно обычно, — соврала она, надеясь, что Бесси прямо сейчас испачкает штанишки и раскричится. Обычно крестница срывала любой телефонный разговор.
        Сегодня был первый случай, когда Брук это оценила бы.
        — Обычно… так-так, — протянула Лорен. — Обычный — это милый парень, с которым можно сходить в кино, или обычный — это парень, с которым можно сходить в кино, не затевая с ним что-нибудь на остаток вечера?
        Брук вздохнула:
        — И это говорит женщина, которая вот уже два года не бреет ноги?
        — К черту все эти байки, — потребовала Лорен. — Я точно знаю, что ты врешь.
        Брук нерешительно покусала нижнюю губу и протяжно застонала:
        — Лорен…
        — Неужели так хорош?
        — Не очень-то ты хочешь мне помочь, — пожаловалась она и неохотно добавила: — Он выглядит очень мило, если не учитывать, что он высокомерный красавец.
        — Высокомерный красавец?
        Брук нервно махнула рукой и промямлила:
        — Ну, ты сама знаешь…
        — Что я знаю?
        Ирония Лорен действовала ей на нервы, и все же Брук пояснила:
        — Блондин, широкая улыбка, высокий, ямочки на щеках…
        — У него… ямочки? Ох, держите меня семеро!
        Брук поморщилась:
        — Да ну, Лорен! Ямочки появляются, когда он улыбается.
        Подруга так расхохоталась, что Брук едва поняла, что та говорит:
        — Господи боже! Ты уже зашла так далеко, что знаешь, когда у него появляются ямочки? Неужели это тебя так зацепило?
        Брук рассерженно подалась вперед:
        — Не будь смешной! Я этого типа просто не переношу!
        — Но ты находишь ямочки милыми, — торжествовала Лорен.
        — Чепуха, — моментально возразила Брук. — Он напыщенный городской идиот, у которого случайно есть ямочки. Ну и что? Пусть другие женщины теряют от этого голову, но со мной такого наверняка не случится!
        — Ну, конечно, не случится, — прыснула в трубку подруга. — Ты же не интересуешься привлекательными мужчинами. Ни одна из моих приятельниц такого не делает! Нам, женщинам, ведь подавай беззубых мужчин с пивными животами, лысинами и эректильной дисфункцией.
        — Для замужней дамы ты говоришь весьма вульгарные вещи, — прищурившись, ответила Брук. — И что это за намеки на эректильную дисфункцию?
        — Понятия не имею, — смутилась Лорен.
        — Я только сказала, что Дрю Найт — блондин и весьма неплохо выглядит. Есть ли у него дисфункция или нет, я тебе ответить не могу.
        — Попытка не пытка.
        Брук заскрипела зубами:
        — Лорен, я сейчас трубку положу.
        Подруга мечтательно вздохнула:
        — Все грандиозные любовные истории начинались именно так, Брук: у мужчины ломается машина, женщина из жалости пытается ему помочь. Ха-ха!
        — Никаких «ха»! Кроме того, никакие грандиозные любовные истории так не начинаются, так начинается порно!
        — И кто здесь развращен? — поинтересовалась Лорен.
        — Большое спасибо за разговор, — четко произнесла Брук. — Я отправляюсь спать.
        — Одна?
        — Нет, — вздохнула она. — Возьму с собой бухгалтерию.
        — Как-то неэротично звучит…
        К счастью, в тот самый миг послышался крик проснувшейся Бесси. Брук покачала головой: ведь ее крестница могла это сделать и несколькими минутами ранее, чтобы избавить крестную маму от этого допроса с пристрастием о Дрю, эректильной дисфункции и порно.
        — Мне нужно взглянуть на Бесси, Брук.
        — Давай, — быстро ответила она. — Поговорим завтра.
        Но прежде чем Брук успела положить трубку, Лорен довольно выпалила в трубку:
        — Значит, если порнофильмы начинаются как ваша вчерашняя встреча, то…
        — Спокойной ночи, Лорен!
        Брук повесила трубку с чувством, что едва избежала лавины, и нервно покачала головой. Теперь оставалась лишь одна надежда, что Лорен никогда не увидит Дрю, иначе подруга непременно отпустит какие-нибудь колкие комментарии и Брук в припадке ужаса бросится со скалы.
        Зевая, она подошла к холодильнику, взяла маленькую бутылку воды и банан. Потом выключила свет на нижнем этаже, заперла входную дверь и тяжело зашагала по лестнице на верхний этаж, снимая кожуру с банана и откусывая его на ходу.
        Она прошла по коридору, жуя и задавая себе вопрос, не заняться ли бухгалтерией завтра утром. На сегодня она уже и так многое успела и не верила, что еще сможет сконцентрироваться на финансах. Кроме того, от бухгалтерских документов она еще больше расстроится. Скорей всего, будет клонить в сон.
        Брук запихнула остаток банана в рот и, уплетая его за обе щеки, распахнула дверь в ванную, чтобы мгновенно остолбенеть.
        Дрю Найт стоял перед умывальником в чем мать родила и чистил зубы. Мужчина вопросительно взглянул на нее. Казалось, ему было вообще все равно, что Брук увидела его во всей красе.
        Брук же, напротив, никак не могла оправиться от неожиданности. Она, окаменев, уставилась на мужчину, и, когда стала хватать воздух, оказалось, что рот все еще полон.
        Девушка попыталась проглотить банан, кашляя и задыхаясь, и понимала, что выглядит как слабоумная. Господи, она стояла здесь, напротив совершенно голого мужчины, у которого была великолепная фигура! И с интересом его разглядывала, пока тот совершенно спокойно чистил зубы.
        — С вами все в порядке? — спросил он с полным ртом зубной пасты.
        Брук ощутила, что покраснела с головы до пят. Она кивнула, невольно опустила взгляд, разглядывая его фигуру, и хрипло выдавила:
        — Я… я не знала… не знала, что вы… вы в ванной!
        Дрю прополоскал рот и перебросил через левое плечо маленькое, украшенное вышитыми розочками полотенце.
        — Ничего страшного.
        Девушка не могла отвести глаз от капель: они падали с его правого уха на крепкое плечо, а потом катились по широкой груди, продолжая путь вниз по плоскому животу.
        Хотя внутренний голос приказывал принять невозмутимый вид, девушка завороженно наблюдала, куда катятся капли. Ей вдруг стало безумно жарко в ванной комнате, хотя пара здесь не было. Отчего — загадка.
        — Вы ждете, чтобы принять душ? — невинно поинтересовался он. — Или хотите, чтобы мы и дальше молча смотрели друг на друга?
        Девушка испуганно подняла голову, подняла обе руки и отпрянула назад, едва не налетев на этажерку, а потом споткнулась.
        Проклиная все, она покачала головой и, шатаясь, едва не налетела на дверь, ведь теперь она просто не отрывала глаз от потолка:
        — Ничего страшного! Я… я уже ухожу!
        — Как по мне, то можете спокойно остаться, — небрежно предложил он, но Брук так ничего и не ответила. Вместо этого она бросилась прочь из ванной комнаты, захлопнула за собой дверь, и, пока шла до своей комнаты, ей слышался гулкий хохот позади.
        ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
        — Мам, мне заварить тебе еще чаю? Или, может, ты хочешь попить воды? — С сомнением Брук заглянула в родительский холодильник и нерешительно прикусила нижнюю губу. Мысленно она промотала весь сегодняшний план действий и проверила, когда у нее выдастся время, чтобы съездить за покупками для родителей. Папа Брук собирался с мамой ехать на сеанс гемодиализа в больницу, и Брук знала, что они вернутся лишь поздно вечером. Только дорога в Портленд и обратно занимала более четырех часов. Было ясно, что за продуктами нужно съездить самой.
        Девушка озабоченно проверила овощи, надеясь, что отец внимателен и покупает только экологически чистые продукты. После того как Брук узнала о мамином диагнозе, она настояла на том, чтобы использовались продукты без пестицидов и других вредных веществ. Отец называл ее педантичной, но девушка воспринимала состояние здоровья матери очень серьезно.
        Именно по этой причине Брук поехала в город в семь часов утра — чтобы увидеть родителей, пока те не отправились в путь. Ей очень хотелось, чтобы матери не приходилось по нескольку раз в неделю проделывать этот маршрут, но ничего иного не оставалось, ведь Санпорт располагался в глуши.
        Она очень переживала из-за того, что ни разу не имела возможности сопроводить маму в больницу — приходилось трудиться в ресторане. Все же она при каждой удобной возможности приезжала в родительский дом, чтобы провести время с матерью. Поставленный год назад диагноз так напугал Брук, что она стала ценить родителей еще больше.
        — Золотце, я не хочу пить, — весело ответила мама.
        — Мам, ты же знаешь, что ты…
        — Я просижу в машине два часа, — мимоходом сказала мама. — Мне будет очень неловко, если папе придется останавливаться каждые двадцать минут, чтобы я могла сходить в кустики на обочине.
        Брук хмыкнула и закрыла дверь холодильника. Обернулась к родителям — те спокойно сидели за круглым кухонным столом и, казалось, не разделяли волнений дочери.
        — Папа, ну хоть ты скажи что-нибудь!
        Ангус Дэй даже не выглянул из-за газеты и вместо этого добродушно пошутил:
        — Твоя мама выросла, Брук. Кроме того, мне действительно было бы неудобно, если бы мы останавливались на обочине каждые двадцать минут только потому, что ты заранее вольешь в нее галлон чая.
        Брук покорно оперлась на рабочую поверхность, на которой доныне виднелись следы ее первых кулинарных экспериментов, и сунула руки в карманы джинсов.
        — Меня очень трогает твоя забота, золотце, но сегодня утром я уже достаточно пила жидкости, — произнесла мать.
        — Тогда возьми с собой хотя бы немного чая из крапивы, который я для тебя приготовила.
        Мама хихикнула, а отец издал такой звук, словно он только что заметил, что в чашке, из которой он так беззаветно отхлебывал, не кофе, а затхлые помои.
        Брук беспомощно взглянула на родителей и опустила плечи.
        — Что случилось?
        — Ничего.
        Салли Дэй откинулась на спинку стула и взглянула на дочь, ласково улыбнувшись.
        Брук недоверчиво склонила голову набок и пристально посмотрела на отца, который, в отличие от матери, не особо соблюдал правила политкорректности.
        — Папа?
        Наконец он мельком глянул на дочь и отложил газету в сторону, чтобы тут же сделать внушительный глоток кофе, а потом презрительно заявил:
        — Дорогая, больше не стоит заказывать этот новомодный экомусор. Если хочешь знать, я вылил этот чай в унитаз.
        У Брук отвисла челюсть. Она, запинаясь, пыталась подобрать слова и вспоминала, что заплатила за «этот новомодный экомусор» почти пятьдесят долларов.
        — Ты сделал что?
        — Ты ведь не хочешь отравить маму? — довольно кивнул отец. — Этой штукой я не стал бы поить даже приговоренных к смерти.
        — Папа! — простонала дочь, исполненная сострадания к самой себе. — Я же хотела сделать для мамы как лучше! Крапивный чай должен помогать людям во время лечения диализом. Ты же знаешь, что я его специально заказывала в европейском экомагазине.
        Казалось, ее аргументы не впечатлили отца. Он покачал головой и недоверчиво спросил:
        — А ты сама-то его пробовала?
        — Нет, — огорченно ответила она. — Да все равно, какой он на вкус, в конце концов, лишь бы помогал.
        Брук с упреком взглянула на мать:
        — Мама, почему ты позволила, чтобы он просто взял и вылил чай?
        Мать виновато пожала плечами:
        — Прости, дорогая. Я ведь знаю, что ты приложила столько усилий, но… ну, в общем… я этот чай действительно не смогла в себя влить…
        — Эта бурда на вкус как помойная жижа, — услужливо добавил отец.
        Брук состроила удивленное выражение лица и с любопытством спросила отца:
        — Откуда тебе известно, какова на вкус помойная жижа?
        — Вы мне тут не дерзите, молодая леди, — бросил он, и глаза его блеснули.
        — Молодая леди?
        Брук скорчила гримасу и налила себе кофе, не акцентируя внимание на том, что она лично просила отца кофе в дом больше не приносить. Конечно, Брук догадывалась, что она перестаралась в своей заботе о матери, желая перевести родителей на травяной чай после десятилетий безудержного потребления кофе. И все же девушке было бы легче на сердце, если бы зерна ее стараний упали на хоть немного плодородную почву.
        Она отхлебнула крепкого отцовского кофе и весело зыркнула на него через край чашки:
        — Молодой леди уже давно нет, папа.
        — Ну, пожилой дамой ты еще долго не будешь, — заявила мать в ответ, понятливо улыбнувшись.
        Брук взглянула в веселые мамины глаза. Та не теряла хорошего настроения даже в такие дни, как сегодняшний, когда предстояла неприятная процедура.
        — Наверняка это уже не за горами. Буду я жить в доме с бесчисленными кошками, пугая соседских детей.
        — Мне кажется, звучит довольно забавно, — возразила мама. — Между прочим, доченька, тебе только чуть за тридцать, и еще очень далеко до того возраста, в котором можно открывать кошачий пансион.
        В других семьях наверняка на эту тему мог бы возникнуть спор, дескать, дочь уже перешагнула магический рубеж тридцатилетия, а еще не замужем и не обеспечила родителей внуками. Но Брук знала, что ей не грозят разговоры на такие темы после того, как внезапно прервались ее последние отношения. Мать была слишком чувствительной, чтобы заводить беседу с Брук о ее личной жизни, а отец вообще был не из тех, кто болтает о любовных вещах.
        Она ответила со всем чувством юмора, на какое была способна:
        — Кроме того, не стоит забывать, что у меня аллергия на кошек.
        Мама весело прыснула. Брук от этого тоже улыбнулась, в разговор об одиноких любительницах кошек вмешался и отец.
        Ангус Дэй научил дочь не только охотиться на лося. Он в молодости работал на скотобойне и вот теперь, внимательно посмотрев на свои ногти, сухо заявил:
        — В «Космополитен» писали, что сорок — это по-современному тридцать, Брук. Так что, дочь, тебе совершенно не стоит беспокоиться и уж точно не стоит начинать выращивать себе кошачью армию.
        От удивления Брук влила в себя остаток кофе и проглотила обжигающий напиток. Закашлявшись, она уставилась на отца — с седой шевелюрой, обветрившимся лицом, в темной одежде. Нельзя сказать, что такой человек весьма разбирается в моде и трендах или хотя бы интересуется этим в какой-то мере.
        — Что?! — Девушка беспомощно помотала головой. — Откуда ты знаешь, что там пишут в «Космополитен», папа?
        — Журналы выкладывают в больнице, в основном там только женские, — объяснил он, бросая взгляд побитого пса. — Чем мне еще себя занять, пока мама проходит процедуру?
        — Это кроме шуток? — еще беспомощнее взглянула на отца Брук.
        Тот пожал плечами:
        — После того как я в сотый раз перелистал потрепанный журнал о рыбалке, мне ничего другого не оставалось, как хватать что попало. А что было делать?
        — Твой папа теперь превосходно ориентируется в знаменитостях. — В голосе мамы слышались нотки иронии и гордости.
        Отцу Брук словно понадобилось подтвердить фразу жены:
        — При всем почтении, но я так до сих пор и не понял, чем эта семья Кардашьян так знаменита.
        Брук покачала головой, на какой-то миг у нее появилось чувство, что мир перевернулся с ног на голову. Она все еще разговаривала с отцом — человеком, который наверное, даже на свою свадьбу костюм не надевал. В свитере, связанном женой, он чувствовал себя уютнее всего. Да он до недавнего времени вообще понятия не имел, кто такая Опра Уинфри! Брук не могла представить себе, что ее отец когда-нибудь дойдет до того, что станет читать женские журналы.
        Она внимательно окинула взглядом родителей, словно желая убедиться, что дом не захватили пришельцы.
        — Мама, а ты уверена, что рядом с нами действительно сидит папа, а не какой-нибудь до сих пор неизвестный нам его брат-близнец?
        Мать заправила за ухо прядь льняных волос:
        — Я знакома с этим типом с детского сада, дорогая. Если бы у него был брат-близнец, я бы об этом знала.
        Брук с тяжелым вздохом опустила плечи и посмотрела матери в глаза, задержала взгляд на чудесных волосах, на которых еще не было и следа седины. Она еще с детства завидовала светлым волосам матери и часто роптала на судьбу за то, что ей достались непослушные отцовские кудри. Мама могла укладывать ровные пряди в красивейшие прически. Сколько бы времени ни тратила Брук на свои натуральные локоны, они все равно выглядели так, словно в них свила гнездо птица. Утром ли, вечером — волосы Брук всегда выглядели растрепанными. И ее работа на кухне, и соленый океанский ветер, который постоянно овевал их, не способствовали решению проблемы.
        Упрямые локоны цвета шерсти дворняжки, как любовно называл этот цвет папа, наверное, были кошмаром для любого парикмахера.
        — Как прошел вчера день в ресторане? — спросил в тот миг отец и отвлек Брук от мрачных мыслей.
        — Очень хорошо, — уклончиво ответила дочка, потому что не хотела говорить при матери, что один взгляд в бухгалтерские бумаги перед сегодняшним приездом огорчил ее еще больше, чем мысль о волосах. — Посетителей было довольно много. Крэб-кейки расходятся, как горячие пирожки, — заявила она и с облегчением заметила довольное лицо матери.
        — Хорошо, — пробормотал отец и потом великодушно произнес: — Завтра я буду уже на месте, Брук. Тогда смогу обо всем позаботиться.
        Брук заскрипела зубами и промолчала.
        В конце концов, она не хотела с ним спорить. И уж точно не хотела волновать маму. Но охотно бы объяснила отцу, что его зазнайство здесь неуместно. Брук не выносила, когда с ней обходились как с малолетним ребенком, который понятия не имеет, как вести дела в ресторане. В настоящее время она не только занималась бухгалтерией, закупками продуктов, финансами и персоналом, но и готовила, обслуживала гостей и все потом убирала, чтобы расходы были как можно меньше. И до сих пор «Крэб Инн» не закрыли санэпидслужбы, ресторан не сгорел и клиенты не разбежались. Но ее отец всегда вел себя так, словно только он был в состоянии держать бизнес на плаву.
        Мама словно почувствовала, что Брук вот-вот выйдет из себя, и умело сменила тему. Она решила заговорить о человеке, о котором Брук вообще не вспоминала бы.
        — Дорогая, а как там дела у твоего постояльца? Ему нравится у нас?
        Гость вчера вечером занял ванную в чем мать родила, при этом даже не подумал закрыть дверь, и Брук была уверена, что он чувствует себя как рыба в воде. Девушка просто кивнула, чтобы не выбалтывать родителям, что она видела гостя во всей его обнаженной красе:
        — Думаю, вполне.
        Мать взглянула на изящные наручные часики на своем запястье:
        — Он уже встал, когда ты уходила?
        — Откуда мне знать? — раздраженно ответила Брук.
        Мать оторопело подняла голову:
        — Брук, что случилось?
        — Ничего, — коротко отрезала дочка.
        — Он к тебе, наверное, приставал? — Голубые глаза матери озабоченно засветились.
        Краем глаза Брук заметила, как отец моментально поднял голову, и спокойно вздохнула:
        — Конечно, нет, мама. Никто ко мне не приставал.
        — Может, твой гость как-то неприлично себя вел?
        Но если уж говорить о неприличии, то ее гость неприятно напомнил Брук о том, как давно она не стояла перед раздетым мужчиной. И неприличным было то, что Брук почувствовала слабость в животе. Она мгновенно вспомнила об этом.
        Помотала головой, повернувшись к родителям.
        — Не волнуйся, мам. Я просто не выспалась.
        И это тоже была правда. Как может женщина мирно спать после такого зрелища?
        — Мне не хочется вас прерывать, но нам скоро нужно выезжать, — послышался отцовский голос. Папа демонстративно взглянул на часы над кухонной дверью. — Движение утром по двести девяносто пятому шоссе сводит меня с ума.
        Мама Брук встала:
        — Тогда я быстро соберу свои вещи.
        — И не забудь еще раз сходить в туалет перед выходом, — крикнул муж ей вслед после того, как она вышла в коридор. — Салли, мы не станем останавливаться каждые полчаса.
        Брук нерешительно закусила нижнюю губу, наблюдая, как отец вновь взялся за газету, поставила в мойку опустевшую чашку из-под кофе и присела на только что освободившийся стул. Бегло глянув в коридор, она тихо сказала отцу:
        — Папа, сегодня ночью я проверяла бухгалтерские документы.
        — И что? — Он быстро взглянул на дочку, на лице его не было и следа беспокойства.
        Брук стиснула зубы от такого беззаботного спокойствия.
        — Мне не нравятся там цифры. Хотя у нас пока есть прибыль, но прожить мы на это не сможем.
        Он добродушно пожал плечами:
        — Ну, подожди, пока я снова не приеду в ресторан. Вот увидишь, тогда все снова пойдет своим чередом.
        — Папа, — возразила Брук, едва скрывая раздражение с голосе, — наша проблема в том, что расходы выросли и нужно больше посетителей, чтобы покрыть издержки.
        Наконец он отложил в сторону газету и взглянул на нее, нахмурившись:
        — Ты думаешь, я об этом не знаю?
        Брук покачала головой:
        — Нет, я так не думаю, но нам не поможет, если ты постоянно мне будешь говорить: «Все наладится, если я снова буду проводить в ресторане больше времени».
        — Но…
        — Папа! — произнесла она, с трудом сдерживаясь. — Я разбиваюсь в лепешку и делаю работу отлично.
        — Так я этого и не отрицал.
        Брук сердито вздернула подбородок:
        — Почему ты всегда ведешь себя так, словно с твоим появлением ресторан заработает куда лучше? Гости довольны, еда отличная на вкус, и все начищено до блеска. А финансовая ситуация скверная не потому, что в настоящий момент «Крэб Инн» управляю я, — причина в том, что расходы возросли, а прибыль слишком маленькая.
        К сожалению, ее отец был тем еще упрямцем, что доказал и в этот раз, когда скрестил руки на груди:
        — И что, по-твоему, нам нужно делать? Лечение матери дорого обходится.
        — Да, конечно, папа.
        Брук, вздохнув, нагнулась вперед и умоляюще взглянула на него:
        — Нам нужно заработать больше денег.
        — Вот как? — Он прищелкнул языком. — И как же это сделать?
        Брук знала, как сильно отец противился любому новшеству. Она сглотнула и напряженно произнесла:
        — Нам нужно сделать ремонт в «Крэб Инн» и…
        — Сделать ремонт? — сердито перебил он ее. — Разве не ты мне только что говорила, что у нас больше нет денег? Как же нам тогда заплатить за этот ремонт?
        — Папа, — с трудом сдерживаясь, возразила дочка. Она не хотела спорить громко, чтобы не напугать маму. — Чтобы получить больше прибыли, нужно сначала инвестировать!
        — И в каком же бизнес-журнале ты почерпнула эту мудрость?
        Она не обратила внимания на оскорбление, которое сквозило в этих словах, и спокойно ответила:
        — Нам нужно больше гостей, а их не будет, если наш ресторан и дальше будет выглядеть несовременным и запущенным.
        — Наши постоянные посетители знают, что у нас вкусная еда, Брук.
        И этот раздраженный тон Брук пропустила мимо ушей:
        — Конечно, об этом знают наши завсегдатаи, а вот туристы, которые могут принести нам очень много денег, наверняка сразу пугаются одного вида «Крэб Инн», если вообще находят к нам дорогу. — Она набрала побольше воздуха в легкие. — И еще один шаг, папа. Нам нужно давать больше рекламы.
        Глаза отца выразили возмущение:
        — Чтобы превратить наше заведение в место тусовки туристов, которые повсюду разбрасывают мусор? Брук, ты же точно знаешь, что я думаю обо всех этих новомодных кафе, которые растут как грибы по всему побережью и ломятся от приезжих. Мы не превратимся в заведение ресторанных сетей, где подают только пиццу и тако!
        Дочка слышала эту фразу уже в тысячный раз. Ей хотелось закатить глаза:
        — Кто же говорит, что мы будем присоединяться к этому однообразию, когда просто прихорошим «Крэб Инн», чтобы заполучить больше посетителей? Мы и дальше продолжим готовить то, что и раньше, папа, но не повредит, если мы оформим наше заведение по-современному.
        Отец, казалось, не разделял ее восторга:
        — До сих пор ресторан «Крэб Инн» был достаточно хорош для наших гостей и таким и останется.
        Она протестующе вздохнула:
        — Папа…
        — Закончим этот разговор, Брук, — мрачно перебил он ее. — «Крэб Инн» останется таким, каков он есть. Это мое последнее слово.
        Собственно, Брук не хотела, чтобы ей затыкали рот, и собиралась говорить с отцом об этом, пока тот наконец не уступит. Однако услышала, как мать спускается по деревянной лестнице, и замолчала. Она знала, что мать могла бы поддержать ее в этом начинании, но не хотела нагружать ее заботами о ресторане. Маме нужно было сосредоточиться на выздоровлении, иначе она не будет спать по ночам, опасаясь банкротства.
        Поэтому Брук состроила хорошую мину и попрощалась с родителями, когда те сели в машину, чтобы отправиться в клинику Портленда.
        Темно-серый додж «караван» уже исчез из виду, а Брук все еще стояла в любовно ухоженном родительском палисаднике, опершись на белый забор, который был ей по пояс. Если бы отец так не противился и Брук не пришлось бы замолчать в присутствии матери, они бы уже давно разработали стратегию, как получать больше прибыли от «Крэб Инн».
        Речь ведь не шла о том, чтобы зарабатывать большие суммы, выворачивая карманы у посетителей. Брук слишком любила обслуживать посетителей и хотела по-прежнему предлагать им хороший визит в ресторан с набором великолепных блюд.
        Она гордилась заведением семьи, поэтому рада была бы видеть, как еще больше народу обнаружило их ресторан и распробовало удивительно вкусные блюда.
        У девушки болела душа, когда посетители рассматривали ресторан снаружи, критично морщили нос и просто уезжали, думая, что заведение не соответствует их запросам.
        Брук и сама не хотела подавать пиццу и тако или делать супер-пуперзаведение, в котором три ложки супа с двумя колечками лука стоили бы сотню долларов. Она уперлась бы руками и ногами, только бы не предлагать своим гостям что-то вроде высокой молекулярной кухни. И все же придерживалась мнения, что со временем нужно облагородить внешний вид здания. Она бы с удовольствием строила планы на ремонт. Будь на то отцовская воля, у них и через десять лет были бы такие же бумажные салфетки с пошлым изображением ракушки, какими они пользовались и сегодня.
        Брук расстроенно взглянула на часы и поняла, что должна поторопиться, если хочет успеть все сделать как запланировала. Поэтому села в старый фургон и отправилась в супермаркет, чтобы пополнить запас еды в родительском холодильнике. У них будет что поесть, когда они вечером вернутся из клиники.
        Спустя несколько минут девушка задумчиво катила между рядов тележку и сдерживала зевоту. Последняя ночь действительно оказалась слишком короткой.
        Добравшись до холодильных стендов, она сложила в корзину обычный набор: молоко, сыр, масло и любимый молодой сыр мамы, а потом взглянула на верхнюю полку и обнаружила земляничное молоко, которое любила пить еще ребенком. Хотя Брук знала, что в этом продукте кроме искусственных добавок и кучи сахара не было ни одной ягоды, она почти никогда не могла пройти мимо яркой упаковки. Она встала на цыпочки и протянула руку, пытаясь добраться до пластиковой бутылки, что при ее росте было не так-то просто. Сосредоточившись, девушка закусила нижнюю губу, прищурилась и долго пыталась нащупать кончиками пальцев бутылку, как вдруг над ее головой вытянулась чья-то рука и схватила молоко.
        Брук испуганно обернулась и чуть не рухнула прямо на полки.
        — Неужели вы пьете эту штуку? — поинтересовался Дрю Найт, внимательно читая состав, который был напечатан на этикетке.
        У Брук бешено забилось сердце, она чувствовала, что лицо приобрело такой же оттенок, как и земляника на упаковке. Она уставилась на мужчину, которого несколько часов назад видела абсолютно голым. Сейчас он стоял совсем рядом с ней. За Брук находились полки, и она не могла отклониться, поэтому вынуждена была стоять на месте и ждать, когда Дрю освободит ей проход.
        — Да, я так делаю, — бросила Брук и попыталась выхватить из его рук бутылку, но тот быстро одернул руку.
        Дрю продолжал смотреть в глаза девушки и держать бутылку вне зоны досягаемости:
        — Вы хоть раз читали, что тут написано?
        — Дайте сюда, — велела она ему и сделала вид, будто смутилась.
        — Здоровье стоит на другой полке, — весело пошутил он и даже не попытался отдать бутылку.
        — Я люблю рисковать жизнью, — колко возразила Брук и, сощурившись, пристально посмотрела на постояльца.
        Светловолосый мужчина в невероятно хорошем настроении открыл маленькую бутылку, поднес к губам и сделал большой глоток.
        — Эй, — возмутилась Брук и передразнила его: — Вы хоть раз читали, что тут написано?
        Дрю опустил бутылку, ничуть не раскаявшись, а на его верхней губе появились розовые молочные усы.
        — Люблю рисковать жизнью, — повторил он ее слова.
        Брук вдруг почувствовала, как в животе заурчало. Она необычайно тепло взглянула на мужчину с восхитительными молочными усами и ямочками на щеках. Хотя Дрю был в футболке и джинсах, девушка могла думать лишь о том, как вчера вечером он стоял перед ней в ванной, — эта картина просто выжглась у нее на сетчатке глаза. Чувствуя ком в горле, Брук смотрела на молочные усы и одновременно на губы, которые показались ей невероятно мягкими. И вероятно, мечтательно вздохнула бы, если бы в тот миг над ними не раздался сигнал, вызывавший кассира ко второй кассе.
        Она смотрела на мужчину, как влюбленная, и, чтобы совсем не опозориться, быстро проворчала что-то себе под нос и помахала перед лицом рукой.
        — А вы не желаете глоточек?
        — Теперь, спасибо, не стоит, — раздраженно отрезала она.
        — Вы уж меня простите, но я еще не завтракал.
        Брук немного помедлила, а потом сказала:
        — Дрю, забирайте себе земляничное молоко, только пропустите меня, пожалуйста.
        — Земляничное молоко? — Он скептически понюхал бутылку. — Провалиться мне на этом месте, если здесь есть хоть одна земляничка.
        — Не сдерживайте себя. — Брук демонстративно толкнула тележку вперед и в конце концов оттеснила Дрю в сторону, вырвавшись на свободу.
        Но едва она отошла на несколько метров, он тут же догнал ее.
        — Что у вас сегодня можно будет поесть?
        Вместо ответа, Брук повернулась к колбасной полке и бросила через плечо:
        — Надеюсь, вы заплатите за молоко.
        — Это пойло на вкус ужасно, — вздрогнул он. — Но если вас это успокоит, я непременно за него заплачу.
        — Большое спасибо, — иронично ответила девушка. — У меня прямо камень с души свалился.
        — Итак, — воскликнул он и оперся на тележку, пока Брук старалась отыскать на полке медовую ветчину. — Что вы мне посоветуете на сегодня?
        Брук проворчала, не глядя на гостя:
        — Погода великолепная. Можете совершить лодочную прогулку или экскурсию. В Бостоне, наверное, сейчас очень хорошо.
        Наверное, его хохот услышали все в супермаркете:
        — Вот это мне в вас очень нравится, Брук. Вы удивительно честная.
        Девушке не хотелось, чтобы он видел, как от его слов она чуть улыбнулась, поэтому она опустила голову:
        — Комплименты с самого утра, Дрю? Это на вас совершенно непохоже.
        — А что же мне говорить? Я чувствую себя теперь настоящим льстецом.
        Брук фыркнула и положила в тележку упаковку ветчины и секундой позже заметила, как гость выудил ее и отправил обратно на полку, а вместо нее отыскал другую ветчину.
        Брук скрестила руки на груди, сгорая больше от любопытства, чем от ярости:
        — И как это будет выглядеть, когда вы закончите?
        Дрю взял в руку упаковку ветчины и невозмутимо произнес:
        — Брук, сделайте для меня одолжение и возьмите вот эту ветчину с гикори[9]. Медовую ветчину лучше мариновать и запекать самому.
        Брук не смогла удержаться от веселого замечания:
        — Не волнуйтесь, я не покупаю ветчину для ресторана, я ее завезу родителям. И они, конечно, получат ветчину с гикори, Дрю.
        Теперь он фыркнул и, словно само собой разумеется, положил находку в корзину и продолжил нравоучения:
        — Ваши родители будут ноги вам целовать, если вы лично станете глазировать ветчину и запекать. Попомните мои слова.
        — Это все здорово и прекрасно, но вы забываете, что у меня нет времени что-то глазировать.
        Брук покачала головой и хотела вынуть ветчину из корзины, как вдруг Дрю просто переложил упаковку в самый дальний угол тележки.
        — Дрю! — запротестовала она и улыбнулась. — Уберите свои руки от моей ветчины!
        Мужчина цокнул языком:
        — Мне слышится в этих словах некий намек.
        — Господи, да прекратите, — простонала Брук.
        Краем глаза девушка заметила продавщицу, которая раскладывала товар по полкам и остановилась, с любопытством наблюдая за парочкой. Очевидно, мужчина, который спал в нескольких комнатах от нее, не считал зазорным выносить на всеобщее обозрение личную жизнь. Он стащил из ее тележки яблоко и, жуя, объяснил:
        — Брук, не стесняйтесь вы так, в конце концов, вы уже видели меня голым.
        — Спасибо за напоминание, а то я уж и позабыла об этом, — прошипела она ему и покраснела до ушей, когда услышала восторженный вздох миссис Симмс, которая, как на зло, считалась самой большой сплетницей восточного побережья. Брук бросила на мужчину взгляд, которым можно было убить, быстро затолкала тележку в соседний ряд и тут же с разочарованием обнаружила, что мучитель из плоти и крови уверенно преследовал ее.
        — Вы понимаете, что Санпорт — это не Бостон, а? — сердито зашипела она на него. — Вы не можете просто так болтать в супермаркете и кричать направо и налево, что я вас видела раздетым!
        Дрю в веселом настроении жевал незаконно добытое яблоко и лишь пожимал плечами:
        — Вы ведь не единственная женщина, которая видела меня таким.
        — Можете гордиться этим, — мило сказала девушка и потом добавила: — А почему вы не заперли дверь в ванную?
        Дрю взялся за эту тему по-деловому:
        — Я вас травмировал?
        Брук вздохнула, смерила его холодным взглядом и небрежно ответила:
        — Для того чтобы меня травмировать, одного голого типа из большого города недостаточно.
        Дрю не воспринял как обиду эти слова и задорно улыбнулся:
        — Ну, Брук, вы меня успокоили. А я уж боялся, что невольно растлил вас, так быстро вы умчались из ванной.
        Она наклонила голову. В ее голосе сквозила ирония:
        — Я не хотела лишать вас иллюзий, но и меня без одежды уже видели другие мужчины.
        Дрю хихикнул и произнес:
        — Туше.
        Брук решила толкать тележку. Она взяла с полки упаковку цельнозерновых тостов, только чтобы больше не говорить с Дрю Найтом о разных стадиях раздевания.
        — Значит ли это, что вы этим вечером тоже не закроете дверь в ванную комнату? Справедливости ради, так сказать, — послышался позади нее любопытный голос.
        Брук опустила голову:
        — Нет, пожалуй!
        — Очень жаль, — театрально вздохнул мужчина. — Вы при виде меня пустились наутек, словно я болен какой-то заразной болезнью. Это скверно отразится на моем эго.
        Как он может болтать посреди супермаркета о том, что она вчера его застала в ванной? Неужели он флиртовал с ней? Потеряв самообладание от такой фантастической мысли, Брук обернулась к нему. Девушка указала на половинку съеденного яблока, которую он держал в руке, чтобы наконец закончить этот странный разговор:
        — И за это вам тоже придется заплатить.
        — Не переживайте — непременно. — Выпрашивая сострадание, он заверил: — Знаете, я живу сейчас в очень уютном пансионе, в котором по вечерам подают невероятно хороший ужин, только вот, к сожалению, там, видимо, нет завтраков.
        Брук на секунду закрыла глаза. С одной стороны, она искренне радовалась комплименту, с другой — ее мучила совесть из-за того, что она не позаботилась о постояльце и не предложила ему с утра хотя бы чашку кофе.
        — Поскольку нет никакого земляничного молока…
        Брук прервала его, фыркнув, остановилась и с подозрением спросила:
        — Как вы вообще в город попали?
        Дрю широко улыбнулся:
        — Я прихватил велосипед, стоявший за домом! Надеюсь, не слишком согрешил?
        Его слова не звучали как раскаяние, поэтому Брук пожала плечами и ответила почти злорадно:
        — Можете спокойно пользоваться велосипедом, но будьте осторожны. Тормоза периодически отказывают, поэтому я к нему не прикасаюсь. На обратной дороге лучше просто ведите его.
        Девушка уже тронулась с места и, широко улыбаясь, прокатила тележку мимо него, как вдруг услышала хриплый смех.
        — Еще раз охотно повторю, Брук: мне нравится ваша честность. Очень милая черта характера как для женщины.
        Эндрю откинулся на спинку стула и посмотрел в тарелку, испытывая страстное желание вылизать ее.
        Он был уверен, что еще никогда в жизни не ел такого вкусного черничного пирога, и с удовольствием заказал бы еще одну порцию, если бы только был уверен, что не лопнет. Уже второй вечер кряду он ужинал в «Крэб Инн» и все еще удивлялся, насколько вкусно здесь готовили. Сегодня он попробовал грандиозный суп из омаров и лучший пастуший пирог всех времен. Кусок черничного пирога со сливками, сдобренными миндалем, ванилью и лимоном, оказался завершающим аккордом вечернего меню. По правде сказать, за некоторые рецепты в «Крэб Инн» он мог бы пойти на убийство. И все это после того, как он учился, а потом и работал в ресторанах категории Мишлен, о которых высоко отзывались критики.
        Дрю размышлял, хочет ли он выпить еще чашечку кофе, и мимоходом наблюдал, как совершенно забегавшаяся официантка поспешила к столику справа и там выслушала резкие слова посетителя. Эндрю не был слишком любопытным, но все же невольно услышал все. Да и гость с зачесанными назад волосами и темными очками в никелированной оправе говорил слишком громко.
        — Не еда, а сплошное разочарование! Я отказываюсь за нее платить. Какая наглость!
        Мужчина, пыхтя, поднялся и поправил громадный живот, который ранее свисал под деревянный стол.
        Эндрю неодобрительно нахмурился и, скрестив руки на груди, наблюдал, как официантка безуспешно старалась успокоить посетителя. Тот сначала с аппетитом умял еду за обе щеки, а теперь возмущался, что таких отвратительных блюд еще никогда не пробовал.
        Тем временем и другие гости стали оборачиваться на шум. Мужчина теперь требовал позвать повара. Официантке ничего иного не оставалось, как поспешить обратно на кухню.
        Не прошло и минуты, как появилась Брук, вытерла руки о фартук и широким шагом направилась к столику. Собственно, выглядело довольно забавно, когда такая маленькая девушка ступала так широко, но решительность в ее взгляде и серьезное лицо не производили смешного впечатления. Брук с профессиональным спокойствием отреагировала на претензии, хотя мужчина становился все агрессивнее. Официантка унесла пустые тарелки, и каждому из присутствующих было ясно: еда могла быть какой угодно, только не ужасной. Мужчина просто рассчитывал на бесплатный ужин.
        Хрупкая Брук, казалось, тоже это понимала. Она скептически смотрела на обманщика. Любому повару еще во время обучения вдалбливают: клиент всегда прав, он царь и бог, но Эндрю все время придерживался мнения, что нельзя позволять наглость. Поэтому ему нравилось, что Брук спокойно отнеслась к изливающему желчь гостю и не позволила себя запугать.
        — Как вы вообще додумались подавать посетителям такую дрянь?
        Эндрю предполагал, что в этот момент сам бы он уже вышел из себя. Таких оскорблений в отношении своей еды он бы не потерпел.
        Но чтобы разобрать ответ Брук, ему пришлось навострить уши.
        — Если вы говорите, что вам не пришлась по вкусу еда, тогда…
        — Мне ничего не пришлось по вкусу, — выпалил мужчина так яростно, что его, наверное, слышно было в самой Канаде. — Вы это понимаете, девушка?
        Тем временем уже почти все гости повернулись в сторону сопящего мужчины. Эндрю встал: ему было не по нутру, что такой громадный тип кричит на маленькую женщину и разговаривает с ней так неуважительно.
        По жестам хозяйки он понял, что та едва сдерживается. Он встал рядом с ней и заметил, что принял классическую оборонительную стойку:
        — Если вам так не понравились блюда, не понимаю, почему вы ни крошки не оставили на тарелке, — совершенно невозмутимо заявил Эндрю и удивленно поднял брови.
        — Кто вы такой? — Мужчина растерянно посмотрел на него, а потом стал переводить взгляд то на Дрю, то на Брук.
        — Да я тут просто для мебели, — подчеркнуто дружелюбно ответил Эндрю, — и меня бы очень порадовало, если бы вы говорили тише. Я видел, что еда вам понравилась, поэтому было бы уместно, чтобы вы умерили громкость голоса.
        Мужчина выпучил на Эндрю глаза, словно не зная, как отреагировать на появление противника мужского пола:
        — Я… вы…
        — Дрю, — тихо шепнула Брук. — Я сама все улажу.
        Эндрю поступил так, словно не слышал ее, и любезно потребовал у посетителя:
        — Конечно, вы можете сейчас уйти, только сначала заплатите по счету.
        Мужчина, очевидно, уже набил на таких фокусах руку: он в очередной раз злобно закричал, а Брук потянула Эндрю за руку, глядя на него. Дрю невозмутимо взглянул на нее, дело дошло до дуэли взглядами. По тому, как девушка поджала губы и наморщила нос, Эндрю понял, что хозяйке очень хочется оторвать ему голову прямо сейчас, но это можно было и пережить.
        — Я отказываюсь платить по счету!
        — Тогда мы вызовем полицию, и вы дадите разъяснения.
        Очевидно, подозрения Дрю оправдались, потому что мужчина моментально побледнел.
        Брук, казалось, не слишком была согласна с таким развитием событий: она встала на цыпочки и зашипела в ухо:
        — Да пусть не платит по счету! Я просто хочу быстрее от него отделаться!
        Дрю повернулся в ее сторону так, что почти коснулся ее носа, и спокойно возразил:
        — Нет, он должен заплатить.
        — Дрю!
        В этот миг нахал и прощелыга широким жестом бросил на стол две купюры и, громко ругаясь, вышел на улицу.
        К сожалению, у Эндрю не было возможности насладиться своей победой. Брук схватила его за руку и молча потащила за собой. Ему ничего другого не оставалось, как последовать на кухню «Крэб Инн», где девушка встала перед ним, уперев руки в бока.
        — Что это за цирк вы там устроили?
        — Помогал вам, — небрежно ответил он.
        — Помогали? — Девушка сокрушительно взглянула на постояльца. — Вы влезли в мое дело!
        — Этот тип просто не хотел платить…
        — Спасибо, глаза открыли, — иронично бросила она. — Я это, между прочим, тоже заметила!
        — Так почему вы тогда так кипятитесь? — удивленно спросил он. — Я просто хотел вас выручить.
        Девушка видела ситуацию иначе:
        — Вам не нужно меня выручать, Дрю! Я и сама прекрасно со всем разберусь, ясно?
        — Черт побери, Брук, — вздохнул он. — Этот тип вас обидел! Мне очень жаль, что мое терпение лопнуло. В следующий раз я не буду вмешиваться, просто буду наблюдать, как о вас вытирают ноги.
        Дрю заметил, что девушка стала глотать ртом воздух, как рыба на берегу.
        — Вы…
        Прежде чем Брук успела на него снова накричать, Дрю с интересом огляделся в начищенной до блеска кухне и про себя с одобрением отметил продуманный порядок. И тут ему на ум пришла одна мысль:
        — Так вы на кухне совершенно одна работаете, что ли?
        — Это не ваше собачье дело.
        Эндрю простонал:
        — Как у вас получается все слова, которые вылетают у меня изо рта, считать какими-то нападками?
        Он заметил, что лицо ее помрачнело и она нахмурилась. Однако прежде чем она что-то успела сказать, Дрю продолжил:
        — Как же вы успеваете все делать одна, готовить для своих посетителей?
        — Пока все успеваю!
        — Вы же не хотите сказать, что каждый вечер работаете на кухне одна, а потом еще и за уборщицу, и за посудомойку? — Дрю покачал головой. — Может, вы колдуете?
        — Нет, вот этого не умею. — В ее голосе появились нотки смирения, девушка убавила огонь на плите и пожала плечами: — Моя кухарка сегодня заболела.
        Эндрю растерянно осмотрелся:
        — Но вы действительно сегодня одна?
        — Да, сегодня вот так. — Ее глаза блеснули.
        — Но как у вас получается? То есть я хочу сказать…
        Девушка замахала руками:
        — Если вы немедленно покинете мою кухню, я смогу снова заняться своими гостями. А так как вы не даете мне прохода, будет трудно подать все заказанные блюда вовремя.
        Прежде чем Эндрю осознал, что делает, он уже схватил и повязал фартук, который висел рядом с кухонной дверью. Чтобы сохранить мир, Эндрю не стал ей напоминать, что Брук сначала затащила его на кухню, а потом потребовала, чтобы он выметался оттуда. Ох уж эти женщины!
        — Что… что это вы делаете?
        Он подошел к рабочей поверхности:
        — Ну, с чего начнем? Я помогу вам.
        — Но… но вы же не умеете…
        Он пропустил мимо ушей эти слова и вопросительно взглянул на нее:
        — Что я должен делать?
        Девушка глубоко вздохнула и скрестила руки на груди.
        — Эндрю, если вы помогали вашей бабушке во время готовки, это еще не значит, что от вас будет какой-то толк на моей кухне, — произнесла она тоном, в сопровождении которого обычно берут за шкирку и выставляют за дверь. — Если вы заметили, у меня тут ресторан.
        — Ах, так вот почему мне вчера не пришлось самому мыть посуду, — сострил он и оперся на рабочую поверхность, не сводя внимательного взгляда с Брук.
        Она тяжело вздохнула:
        — Мило, что вы хотите мне помочь, но вы будете только путаться у меня под ногами и делать работу медленнее, чем если бы я сама ее выполняла.
        Сама мысль, что Брук не видит в нем потенциала даже на месте повара-помощника и считает, что он лишь будет путаться под ногами, странным образом нравилась Эндрю. Конечно, он мог бы ей сказать, что и сам повар, даже владелец ресторана. Но, с одной стороны, было как-то поздновато открывать правду, а с другой — ему очень интересно было сохранять анонимность. Поэтому он уверенно улыбнулся и заверил девушку:
        — Я умею рубить лук как никто другой на свете.
        Брук с сомнением простонала, и это было для ушей мужчины словно амброзия:
        — Послушайте…
        Но тут спас положение взволнованный голос официантки:
        — Брук, гости за третьим столом спрашивают о своем супе. А гости за десятым столом уже слишком долго ожидают основное блюдо.
        Дрю мог по лицу Брук прочитать, о чем она думает. И догадывался, в каком затруднительном положении она находилась. Девушка обернулась к раздаточному окошку и крикнула:
        — Я сейчас потороплюсь, Лили.
        Дрю небрежно бросил, непринужденно осматривая свои ногти:
        — С перемешиванием я тоже неплохо справляюсь.
        Брук еще раз разочарованно застонала и воздела вверх руки:
        — Как знаете! По крайней мере, ясно одно: ваши пальцы не будут касаться моих блюд! Вы здесь только для того, чтобы нарезать овощи или что-то перемешивать. Поняли?
        — Так точно, мэм, — радостно отдал честь Эндрю.
        — Молодой человек, вам стоит подумать над тем, не сменить ли профессию.
        Эндрю прервался, вытирая стол тряпкой, и взглянул назад, чтобы увидеть лицо Брук. По ее мимике трудно было что-то понять. Девушка налила ему полный бокал красного вина.
        Мужчина весело выпрямился, бросил тряпку на стол и указал на бокал:
        — С каких это пор младшие повара пьют на работе?
        Дрю удовлетворенно заметил, как губы Брук растянулись в едва заметной улыбке.
        — Если младшие повара умеют готовить как Поль Бокюз[10], они заслуживают бокала вина. — Она протянула ему бокал и покачала головой. — В самом деле, Дрю, можете здесь не убирать.
        Он пожал плечами, пригубил вино и, одобрительно вздохнув, ответил:
        — Это не проблема, Брук. Я руки не сотру, если уберу со стола. Кроме того, я думаю, в обязанности младшего повара входит уборка всего, как только все посетители ушли.
        Женщина, к которой после сегодняшнего вечера он чувствовал невероятное уважение, отмахнулась:
        — Оставьте как есть, даже у младших поваров когда-нибудь должен быть отдых.
        Ее тон и это вино очень удивили, но когда девушка подвинула ему стул, а сама села на другой, взяла в руки свой бокал и чокнулась с ним, это по-настоящему смутило Эндрю. Он нерешительно подсел к Брук за стол и наблюдал, как она прихлебывает из бокала и задумчиво смотрит на пол.
        Последние три часа она юлой вертелась на кухне и, чего греха таить, как следует подгоняла Дрю. Он уже тысячу лет не делал грязной кухонной работы: не чистил картофель, не шинковал лук, не убирался в конце. Теперь перед ним сидела уставшая женщина, которая, наверное, отправилась бы спать, если бы не нужно было драить ресторан.
        Эндрю серьезно интересовал вопрос, как один человек может со всем этим справиться. Он, в конце концов, точно знал, какой стресс испытываешь во время работы в кухне ресторана, даже не в час пик. Поэтому его ужаснуло, что Брук Дэй в «Крэб Инн» целиком и полностью за все отвечала сама. Когда Дрю подумал, какая команда работает в ресторане за его спиной… Может, ему весь его стресс только привиделся?
        — Теперь давайте поговорим серьезно, — вдруг потребовала девушка. — Вы должны были провести порядочно времени на кухне бабушки, чтобы научиться так готовить.
        Дрю пожал плечами, что должно было подчеркнуть, что он чувствует себя свободно, и поднес бокал ко рту:
        — Я быстро учусь.
        Ее морщинки на лбу, которые он так хорошо знал, углубились:
        — Я никогда до этого не видела такого идеально нашинкованного лука. Когда вы предложили помощь на кухне, я боялась, что вы как минимум отрежете себе палец.
        Представив это, Дрю так рассмеялся, что у него чуть вино носом не пошло.
        Его хозяйка покачала головой:
        — Кроме того, вы оказались правы, когда сказали, что крабовое суфле пора доставать из духовки. Я бы оставила его там еще на пару минут и этим подпортила бы блюдо.
        Мужчина улыбнулся тому, что, признав свою ошибку, девушка даже ни разу не заскрипела зубами. Он с удовлетворением вспомнил об их споре. Они ругались как заведенные из-за того, была ли консистенция восхитительно пахнущего крабового суфле идеальной. С тех пор как у Эндрю появился собственный ресторан, никто на кухне больше не осмеливался ему перечить, если не принимать во внимание дебаты с су-шефом. Дрю не знал пощады в отношении всего, что касалось кухни, и критику своих блюд воспринимал болезненно. Но сейчас он вынужден был признать, что спор с Брук Дэй доставил ему массу удовольствия. Но ее собственное признание, что она была не права, порадовало его еще больше.
        И все же он принял роль благородного победителя:
        — Но зато у вас родилась сказочная идея — использовать кориандр вместо укропа.
        Он услышал веселый хохот девушки и поднял голову, чтобы взглянуть в лицо той, которая сегодня гоняла его по кухне и отдавала приказы, как армейский старшина. И все же: уж сколько он за всю жизнь повидал перфекционистов, но Брук Дэй переплюнула их всех. Поэтому для него не имело никакого значения, что приказы исходят от какой-то маленькой кудряшки. На ее месте он поступал бы точно так же. Ему казалось чрезвычайно удивительным, что она весело хихикала в его присутствии.
        — Вы у меня, наверное, первый постоялец, который понимает разницу между укропом и кориандром. — Она подмигнула и с улыбкой спросила: — Может, вы все-таки признаетесь, наконец, что вы ресторанный критик, который хочет написать книгу о кухне штата Мэн?
        Дрю было неприятно врать ей, глядя прямо в лицо. Он поколебал вино в своем бокале и сделал вид, словно удивился темно-красному цвету вина:
        — Если бы я был ресторанным критиком, то эти штаны давно оказались бы мне малы. Если серьезно, то после пребывания у вас меня придется грузить в машину подъемным краном.
        К сожалению, Брук не так-то просто было сбить с темы:
        — Дайте мне честное слово, что вы не ресторанный критик, который в ближайшее время напишет разгромную статью о «Крэб Инн».
        — Честное слово. — И чтобы Брук больше не цеплялась к его словам, Эндрю откашлялся и подчеркнуто небрежно спросил:
        — А как долго существует ваш ресторан?
        — Он не мой, — ответила девушка и вытянула ноги. — «Крэб Инн» вот уже тридцать лет принадлежит моим родителям. Я им просто помогаю.
        Эндрю оторопело уставился на нее и удивленно спросил:
        — Это значит, что вы даже не повар?
        Брук прищелкнула языком и чокнулась с Дрю бокалом:
        — В яблочко.
        — Но…
        Он покачал головой, подыскивая подходящие слова:
        — На самом деле вы хотите сказать, что и не учились на повара? Ваше суфле было просто превосходным!
        От ее хриплого смеха у Дрю побежали мурашки:
        — Большое спасибо за комплимент, но я в самом деле не кулинар с дипломом.
        — И кто же вы? — с интересом спросил он и уставился на ее треугольное лицо.
        Девушка, сухо рассмеявшись, просто ответила:
        — Журналист.
        — Ха! — Теперь и Эндрю вытянул ноги. — Значит, из нас двоих здесь все-таки вы ресторанный критик, так, что ли?
        — Конечно, нет! — Брук Дэй улыбнулась.
        Эндрю вздохнул, все еще не до конца веря ее словам:
        — Я бы мог на сто долларов поспорить, что вы повар.
        Она весело взглянула на него:
        — И это говорит человек, нарезающий лук аккуратнее всех в мире!
        Эндрю почувствовал, что у него вот-вот покраснеют уши, и неуверенно промямлил:
        — Ну да… у меня такая бабушка была…
        — Точно, — задорно перебила она его. — Вы смотрели через плечо бабуле, а я — родителям.
        Она сделала широкий жест рукой, который будто охватывал весь ресторан:
        — Я ведь выросла в «Крэб Инн». В него столько труда вложено!
        Эндрю не хотел показаться слишком любопытным, но все равно спросил:
        — Несмотря на то что вы здесь только помогаете, работы у вас невпроворот…
        Она старалась ответить небрежно, но Эндрю заметил, что девушка чувствует себя неловко:
        — Обычно о делах в ресторане заботятся родители. Но мать сейчас заболела и проводит много времени в больнице, поэтому мне приходится работать здесь за всех.
        Эндрю сглотнул и пробормотал:
        — Простите, Брук. Я не хотел…
        — Ничего страшного.
        Она слегка улыбнулась, и это должно было убедить его, что все в порядке, но Эндрю не купился на такую беззаботность. Он произнес как можно деликатнее:
        — Если я буду слишком любопытным, смело мне об этом говорите.
        Одна темно-русая бровь поднялась вверх, и Брук иронично поинтересовалась:
        — А до этого я часто сдерживалась?
        Он фыркнул и передразнил ее, тоже подняв одну бровь:
        — Не припомню.
        — Вот видите! — Она довольно склонила голову набок, поставила бокал на стол и продолжила откровенный разговор:
        — Год назад у моей матери обнаружили болезнь почек. С тех пор я здесь и работаю, так сказать, в полную смену. Раньше я помогала время от времени. Обычно делами «Крэб Инн» занимался отец, но сейчас он в основном тратит время, чтобы сопроводить мать в больницу: ей нужно делать гемодиализ несколько раз в неделю.
        От таких слов Эндрю даже осел. Он откинулся на спинку стула, чтобы взглянуть на девушку, которая удивительно открыто посмотрела ему в лицо.
        — Собственно, я внештатный корреспондент и пишу для разных местных газет в округе. Они небольшие, да крупных изданий у нас в Мэне и нет. Мне всегда это нравилось.
        — А теперь вы должны здесь готовить, — спокойно подвел он итог.
        — Я не должна, — поправила она его. — Я еще с детства не хотела идти по стопам родителей. Мечтала стать знаменитой журналисткой. Но я всегда любила «Крэб Инн». Мне вообще не в тягость здесь работать.
        — Хотели стать знаменитой журналисткой?
        Девушка снова весело закатила глаза:
        — Каждый студент, занимающийся журналистикой, мечтает о такой карьере, как у Кристиан Аманпур[11] на CNN. Но вот только многим ли такое удается? В конце концов, большинство пишет для бульварных листков.
        — А вы больше не пишете?
        — Иногда еще принимаю заказы. — Она быстро облизала нижнюю губу. — У меня просто не хватает времени. В прошлом году из-за болезни матери нам пришлось уволить несколько сотрудников, просто чтобы заплатить за лечение. А это значит, что мне одной приходится справляться со множеством задач.
        — Как сегодня.
        — Как сегодня, — спокойно подтвердила она.
        Эндрю и сам не знал, почему его так интересует «Крэб Инн»:
        — У «Крэб Инн» есть потенциал. Наверняка вы могли бы увеличить прибыль.
        — Точно могли бы, — ответила она, — к тому же сезон только начался. Но в основном планы о переменах терпят крах.
        Дрю набрал воздуха в легкие и хотел что-то сказать, как вдруг она его опередила.
        — Конечно, вы были правы, когда говорили, что «Крэб Инн» нужно отремонтировать, но теперь вам наверняка ясно, что приоритеты у нас сейчас в другой области. — Она, очевидно, высказала его мысль.
        Эндрю не думал, что девушка намеревалась вызвать у него угрызения совести, но он виновато вздохнул:
        — Забудьте мои слова, Брук. «Крэб Инн» — великолепный ресторан.
        Ее смех был по-настоящему милым:
        — Ради бога, вам не стоит все приукрашивать только потому, что моя мать больна.
        — Брук…
        — Факт остается фактом, нам нужно давать больше рекламы и осовременить заведение, — весело подмигнула она ему.
        — Вы обиделись на мои комментарии, — воскликнул он. Эндрю исходил из того, что она подшучивает над ним.
        — Нисколько. — Ее лицо выглядело абсолютно серьезным. — Вы ведь рассказали мне то, о чем я давно знала.
        Эндрю вздохнул:
        — Нет, вы все же обиделись на мои комментарии. Вы были оскорблены.
        Брук вздохнула и сунула руки в карманы поношенных джинсов:
        — После двенадцатичасового рабочего дня я была просто в нокауте, я почти заснула за рулем и чуть не столкнулась с вашей машиной. А когда вы потом скорчили заносчивую мину, завидя «Крэб Инн», да, я, возможно, немного обиделась.
        Эндрю пристально посмотрел на нее. Он решил не акцентировать внимания на признании, что она, возможно, тоже не так уж невиновна в их почти столкновении, а мрачно спросил:
        — Заносчивую мину?
        Ее уголки рта потянулись вверх:
        — Еще какую! Но не волнуйтесь на этот счет. Типы из большого города вроде вас все себя так ведут.
        Эндрю фыркнул:
        — Да не смешите. — Он покачал головой и еще чуть больше наклонился вперед. Фраза у него вырвалась быстрее, чем он сам успел сообразить:
        — Пока я живу у вас здесь, а моя машина в ремонте, я могу ежедневно вам помогать.
        Эти слова удивили не только его самого, но и хозяйку ресторана:
        — Что, простите?
        Эндрю энергично кивнул:
        — Мне кажется, вам нужна помощь.
        Девушка отрицательно помотала головой:
        — Это совершенно исключено! К тому же у вас отпуск!
        Конечно, у него был отпуск. Он и приехал-то в Мэн с намерением отдохнуть от стресса в собственном ресторане. Поэтому помогать в работе чужого ресторана — это была совершенно сумасбродная идея, казалось, ее автор совершенно впал в безумие. И все же Эндрю подлил масла в огонь и почувствовал потребность помочь строптивой хозяйке. Может, для него это был просто вызов — вовсю раскрыть потенциал «Крэб Инн».
        — Свой отпуск я могу провести так, как хочу, — весело заявил он и внутренне потер руки, потому что в голове уже начали роиться идеи.
        — Вы же здесь гость, Дрю. Я считаю невозможным требовать от вас…
        — Но в этом-то вся соль, — перебил он ее, переполненный вдохновением. — Вы от меня ничего не требуете.
        Брук подняла руку:
        — Ваше предложение очень мило, но если вы довольно сносно управляетесь на кухне, это еще не значит…
        — Довольно сносно? — Эндрю резко выпрямился и чуть не залил вином штаны. — Вы серьезно думаете, что я довольно сносно управляюсь на кухне?
        — Вас это задело?
        — Конечно, нет.
        — Ага, — весело ответила она. — Но все остается как раньше: я не могу принять ваше предложение.
        Эндрю покачал головой, немного резко отставил бокал в сторону и скрестил руки на груди. Теперь в нем проснулось честолюбие.
        — Слишком поздно, — решительно заявил он. — Я буду вам помогать, хотите вы того или нет.
        Он воинственно уставился на нее, игнорируя любые протесты. В то же время его охватило непривычное огорчение.
        Довольно сносно!
        Он хотел показать этой строптивой кудряшке, что может больше чем довольно сносно.
        ГЛАВА ПЯТАЯ
        — Добрый денечек! Вы, должно быть, тот самый гость Брук, о котором я уже так много слышала. Меня зовут миссис Мерфи, но можете называть меня просто Дебби. Я — мэр Санпорта.
        Эндрю как раз наклонился над витриной с яблоками, когда кто-то похлопал его по плечу. Он вздрогнул от неожиданности. Мэр сразу использовала этот момент и, втиснувшись между ним и овощным прилавком, с любопытством его рассматривала. Ему пришлось немного задрать голову, чтобы взглянуть в лицо рослой женщине. Казалось, ее ничуть не смутила растерянность Эндрю по поводу ее роста. Она вопросительно склонила голову — очевидно, ожидала ответа на приветствие.
        — Э-э-э…
        Неужели в маленьких городишках действительно существует обычай с наигранной веселостью приветствовать незнакомых людей в семь часов утра и загораживать им обзор овощного прилавка? Пожав плечами, мужчина потряс протянутую ему руку.
        — Точно, я и есть постоялец Брук Дэй. Меня зовут Дрю.
        Взгляд женщины все еще пытливо скользил по его лицу, словно она пыталась разгадать все тайны и секреты стоящего перед ней человека, даже самые маленькие. При этом она совершенно не скрывала своего любопытства.
        — Что привело вас в наш симпатичный городок? Вы давно знакомы с Брук? Я слыхала, вы ей помогаете.
        Эндрю не мог раньше и предположить, какой жизнью живет микромир крошечного городка, но сразу понял, к чему клонит мэр. Дама не была образцом скромности. Кажется, окрестности уже облетел слух, что между Дрю и Брук, которая несколько минут назад отправила его в лавку за фруктами со списком, завязался роман. Это объясняло любопытные взгляды, которые бросали на него местные торговцы. Эндрю уже мог вообразить, как отреагирует Брук, если он даст еще больше пищи для городских сплетен. Дрю неспешно покачал головой:
        — Я, можно сказать, здесь только проездом. Мисс Дэй любезно предложила мне комнату внаем, и я ей немного помогаю.
        Женщина разочарованно подняла брови:
        — Как жаль, что вы здесь только проездом, Дрю. У нас маленький город, и мы были бы очень рады любому новому жителю.
        — Да, очень жаль, — согласился он с наигранным сожалением, с ужасом представляя, как можно жить в такой дыре, как Санпорт.
        Мэр доверчиво продолжала болтать, словно они были старыми приятелями:
        — Понимаете, складывается такая ситуация: в таких маленьких городках, как наш, острая нехватка молодых мужчин. Поэтому я бы действительно обрадовалась, если бы вы решили остаться.
        Дрю молча взглянул на нее. Долго ждать не пришлось — миссис Мерфи тут же снова вздохнула.
        — В маленьких городках снижается уровень рождаемости. Много молодых людей переезжают в большие города. Поэтому наши одинокие девушки тоже очень бы обрадовались, если бы вы решили жить в Санпорте.
        Эндрю обалдело уставился на женщину и растерянно соображал, как же выйти поскорее из этой странной ситуации, когда его все больше и больше рассматривают в роли быка-производителя. С одной стороны, он слишком устал, чтобы говорить с Дебби о демографических проблемах маленьких городов в штате Мэн, с другой — было абсолютно ясно, что на все это скажет Брук Дэй, если узнает, как мэр собиралась свести Дрю с половиной жительниц Санпорта. От насмешек он здесь точно не отдохнет.
        Кроме того, раздражительная хозяйка, которая ему преподнесла на завтрак яйца пашот на цельнозерновых тостах, явно не обрадуется, если Дрю не купит ни одного яблока только потому, что его отчаянно удерживала мэр Санпорта.
        Эндрю хотел взглянуть через ее плечо на прилавок, но тут позади него послышался подозрительно знакомый голос одной из женщин, о которых только что рассказывала Дебби.
        — Доброе утро, миссис Мерфи.
        — Доброе утро, Брук, — весело пропела пожилая женщина. — А я вот только что познакомилась с вашим очаровательным гостем.
        Брук проворчала себе под нос что-то неразборчивое и загадочно посмотрела на него со стороны. Это вызвало у Эндрю улыбку: он догадывался, что девушка охотно узнала бы сейчас, о чем он болтал с миссис Мерфи.
        Казалось, мэр совершенно не обратила внимания на бессловесную коммуникацию между Эндрю и Брук. Наконец, повернувшись к нему, она произнесла:
        — Дрю, вам следует знать: я давно знаю Брук, еще с тех пор, как она была маленькой девочкой. Это очень хорошая молодая женщина.
        Он понимающе кивнул и почти чувствовал, как его затылок сверлит взгляд Брук. Она точно тайком поглядывала на него, пока общительная глава города не видит.
        — Конечно, миссис Мерфи, я безоговорочно верю вам на слово.
        — Зовите меня просто Дебби, мой дорогой, — захлопала женщина ресницами: — Может быть, я забегаю вперед, но я считаю, что вы стали бы прекрасной парой.
        Девушка позади него, видимо, рассматривала ситуацию иначе. Она презрительно фыркнула и в конце елейно добавила:
        — Вы простите, миссис Мерфи, но нам нужно через полчаса быть уже в ресторане.
        — Конечно, конечно, — поторопилась заверить ее мэр и рьяно добавила: — Обязательно приводи с собой молодого человека на городской праздник! Уверена, что вы вдвоем получите массу удовольствия. У меня с мужем тридцать лет назад тоже было там первое свидание.
        Эндрю едва сдерживал истерический смех, но Брук выручила его и решительно потащила, махнув напоследок мечтательно вздыхающей миссис Мерфи.
        — Эй, — пожаловался Дрю, — я тут как раз вел очень интересную беседу.
        — Вас нельзя и на пять минут оставить одного? — От ее разочарованного голоса Дрю еще больше рассмеялся.
        — Откуда же мне было знать, что здешний мэр по совместительству — городская сваха и мечтает найти пару всем окружающим ее людям? Было бы очень мило с вашей стороны предупредить об этом.
        — О господи, — простонала Брук и нахмурилась, убирая с лица прядь за ухо. — Хочется знать: что она вам сказала?
        — Лучше не стоит, — ответил он.
        — Ну, чудесно, — проворчала девушка и залилась краской.
        Эндрю намеренно игнорировал ее смущение, а также любопытные взгляды других посетителей магазина. Вместо этого он критически взглянул на корзину, висевшую на ее руке, в которой лежали три десятка яиц. Подхватил за левый локоть и заставил остановиться, потом взял у нее корзину:
        — Так что с фруктами?
        Ее голубые глаза блестели в лучах утреннего солнца. Несмотря на ранний час, было уже удивительно тепло:
        — Мы все это можем купить в другом месте и не давать повода мэру выписывать нам свидетельство о браке!
        Дрю не мог не рассмеяться и заметил:
        — Наверное, я должен расстроиться из-за того, что вы не желаете выходить за меня замуж? Дебби приложила столько усилий, объясняя мне, как тяжело здесь молодым женщинам найти себе партнера.
        В какой-то миг он испугался, что девушка упадет замертво. Но у нее только отвисла челюсть, Брук испуганно уставилась на него, словно Дрю превратился вдруг в монстра. В конце концов она встряхнулась, словно мокрая собака, и проскрипела, потеряв самообладание:
        — Что она вам рассказывала?
        Эндрю пожал плечами и ответил вопросом на вопрос:
        — Я должен чувствовать себя польщенным из-за того, что мне рассказали о падающем уровне рождаемости в маленьких городках штата Мэн? Мне показалось, что она меня хотела уломать на незащищенный секс.
        У Брук еще сильнее покраснело лицо, потом она проворчала какое-то неразборчивое ругательство и поспешила к другому магазину.
        Окрыленный, Эндрю помчался за ней и даже немного гордился собой, потому что ему удалось заставить заткнуться саму Брук Дэй. Его все еще мучил вчерашний комментарий по поводу его довольно сносного кулинарного искусства. Раскрасневшееся лицо Брук он считал теперь равноценной местью.
        Пока мисс Дэй, выпрямив спину, рассматривала прилавок в рыбной лавке, Эндрю встал рядом и заметил, что взгляд девушки бегает туда-сюда. Наверное, она чувствовала себя не в своей тарелке.
        — Клинт, как сегодня выглядит пикша?
        — Пикша сказочная, Брук. Сколько возьмешь?
        — А сколько ты за нее просишь?
        Эндрю качался с носка на пятки, держа в руках корзину, и наблюдал за торговлей. Только когда продавец по имени Клинт принялся упаковывать пикшу, Эндрю вздохнул и с интересом спросил:
        — Итак, почему мэр так неистово хотела нас свести, Брук?
        Боковым зрением он заметил, что продавец на секунду замер. Одновременно Брук выпалила:
        — Вы не могли бы об этом говорить еще громче? Боюсь, что продавец цветов еще об этом не слышал!
        Но этим его было не запугать.
        — Честно говоря, я не привык к сводничеству, поэтому мне очень любопытно.
        — Здесь никто никого не сводит, — мрачно убеждала она его.
        — Вы уверены? — Он поднял брови насколько мог. — Для меня ее слова прозвучали так, словно уважаемая дама приглашает меня на свидание с вами.
        Уголки ее полных губ опустились:
        — Миссис Мерфи вычитала в какой-то газете, что жители штата Мэн вымрут в следующие пятьсот лет. Поэтому она считает, что на своем посту обязана содействовать бракам. Теперь вы довольны?
        — И поэтому она хочет устроить для нас это свидание?
        — Какое свидание? — категорично покачала головой Брук. — Речь не шла о свидании!
        Дрю старательно принял растерянный вид:
        — Но я же слышал, как миссис Мерфи пригласила нас на какой-то местный праздник.
        — Дрю… — Крылья ее носа подрагивали.
        Он наклонил голову и ухмыльнулся — удалось отлично повеселиться.
        — Так когда должно состояться наше свидание?
        — Отстаньте, — разъяренно прошипела девушка, сжав при этом кулаки. — Никакого свидания, никакого свидетельства о браке и никакого незащищенного секса!
        Дрю подвигал бровями:
        — Вы не могли бы повторить это еще громче? Боюсь, продавец цветов опять не услышал.
        — Дрю, прекратите, — предупредила она его, — пока я не сорвалась.
        И действительно, Брук выглядела так, словно готова была вот-вот оторвать ему голову.
        Ничуть не смущаясь, он подошел к ней, не обращая внимания на ее пунцовое лицо, и попросил продавца рыбы:
        — Милейший, а покажите-ка мне лангустинов.
        — Лангустинов? — С этим Брук была кардинально не согласна и быстро помотала головой: — Нам не нужны никакие лангустины!
        — Нужны, — спокойно возразил Эндрю. — Нам нужны лангустины. Я знаю одно восхитительное блюдо, которое всегда готовила моя бабушка.
        — Мне это все равно. Мы не станем брать никаких омаров!
        Эндрю заметил задумчивый взгляд, которым продавец окинул парочку, и требовательно кивнул:
        — Ну, давай же, Клинт, покажи лангустинов, пожалуйста.
        — Нет, Клинт, — велела продавцу Брук. — Ничего ему не показывай!
        — Пожалуйста, Клинт.
        Эндрю вздохнул и подмигнул, словно хотел вызвать у товарища по полу симпатию к себе в щекотливой ситуации.
        — Только посмей, Клинт!
        Мужчина поднял руки и отступил на шаг.
        — Вы как-то договоритесь между собой.
        Брук мгновенно повернулась к Эндрю и уперла руки в бока.
        — Вы полюбите этот рецепт, — ответил он с непроницаемым выражением лица.
        — Вот тут я не уверена! — Она поморщилась. — У нас в меню достаточно свежей рыбы, и нам не нужно…
        — Не будьте такой упрямой, Брук.
        — Упрямой?!
        — Упрямой как осел. Я обещаю, что вы будете в восторге от моего рецепта.
        — Вашего рецепта? — Девушка недоверчиво нахмурилась. — Я думала, это рецепт вашей бабушки.
        Дрю едва не рассмеялся, представив свою заносчивую бабушку, которая ни разу не заходила на кухню, где готовят ракообразных.
        Едва не рассмеялся.
        Вместо этого он нетерпеливо замахал руками:
        — Ее. Мой. Это вообще семейный рецепт.
        — Послушайте…
        — Соберитесь с духом, — криво улыбнулся он. — Если мы включим в меню лангустинов, я тоже не буду настаивать на нашем свидании.
        Девушка скорчила гримасу и воздела руки:
        — Хорошо! Я не против, но если гости будут жаловаться, у вас будет шанс с ними поругаться!
        Дрю улыбнулся, уверенный в победе: еще не было случая, чтобы хоть один посетитель жаловался на его рыбные блюда. Он вспомнил о том, что со времени обучения еще ни разу не испортил ни одного блюда. Но прежде чем Дрю успел ответить, Брук повернулась к Клинту и с недовольным видом заказала лангустинов. Эндрю решил попридержать язык, пока ему не пришлось объяснять, отчего же он так уверен в рецепте. Он просто наблюдал, как девушка оставила ему свертки рыбы, а сама побрела к следующему прилавку.
        Клинт наклонился над прилавком и незаметно кивнул в сторону Брук и доверительно шепнул Эндрю:
        — Хочу дать вам один совет: подумайте хорошенько еще раз насчет свидания.
        Обратная дорога в «Крэб Инн» прошла преимущественно в молчании, но для Эндрю это ничего не значило. У них в пакете лежали лангустины, и этот факт он расценивал как свою победу. И если Брук немного надула губы, с этим еще можно было жить.
        Когда они въехали на парковку ресторана, Брук простонала, завидев темно-серый додж «караван»:
        — Ну, чудесно.
        — Что-то случилось?
        Она заерзала в кресле и опустила подбородок, останавливая громыхающий фургон прямо рядом с входной дверью.
        — С какой стороны посмотреть, — ответила Брук и выключила двигатель. — Очевидно, мой папа решил проинспектировать, как идут дела.
        Она повернулась к Эндрю.
        — К сожалению, он принадлежит к тому же типу людей, что и вы. Которые все лучше всех знают.
        Прежде чем он успел возмутиться и ответить, Брук отстегнула ремень безопасности и вышла из кабины. Эндрю покачал головой, тоже поспешил выйти и направился к кузову фургона, где Брук уже принялась выгружать продукты.
        — Я не отношусь к такому типу людей, которые все лучше всех знают, — попытался защититься Эндрю и тут же получил в руки картонную коробку с пикшей и лангустинами.
        — Признание — лучший путь к исправлению.
        Девушка дерзко ухмыльнулась, схватила корзину с яйцами одной рукой и пакет с яблоками — другой.
        Дрю кивнул на картонную коробку, в которой лежали кочаны салата и овощи, нагнулся, чтобы Брук водрузила ее поверх коробки с морепродуктами:
        — А вы не относитесь к людям, которые спокойно выслушивают критику.
        В ответ девушка вручила ему еще одну картонную коробку, а потом с удовольствием возразила:
        — Тогда мы в этой когорте вдвоем.
        Эндрю последовал за ней к дому, осторожно ступая и стараясь не уронить ни одной коробки.
        Как только они вошли в зал для посетителей, Эндрю услышал сердитый женский голос:
        — Брук! Ты же не можешь заставлять гостя все нести самому.
        — Мам, что ты делаешь? — озабоченно и тихо спросила Брук.
        Эндрю сперва даже показалось, что он ослышался. Он удивленно посмотрел из-за коробок и заметил, что его хозяйка быстро поставила на стол корзину и пакет с яблоками и обняла женщину, которая перед их приходом как раз протирала пол.
        Эндрю с интересом рассматривал маленькую женщину, ее светло-русые волосы и приветливое лицо. Стало понятно, от кого Брук Дэй унаследовала изящную фигуру.
        — Папа хотел посмотреть, как идут дела, и я приехала вместе с ним, — весело ответила мама Брук.
        Дочка забрала у матери швабру:
        — Но мама, тебе же нельзя перенапрягаться! Я бы и сама сейчас протерла пол…
        Мать, засмеявшись, перебила ее:
        — Я от мытья полов не перенапрягаюсь.
        Женщина тут же повернулась к Эндрю, подошла и, подмигнув, взяла самую верхнюю коробку.
        Теперь Дрю заметил, что Брук унаследовала от матери не только фигуру, но и голубые глаза. Только в отличие от Брук взгляд пожилой женщины был не воинственным, а теплым.
        — Здравствуй, дорогой. Моя дочь уже записала тебя в свои крепостные?
        — Ну мама!
        Эндрю не мог ей не помочь. Мама Брук показалась ему очень симпатичной, и он ответил ей улыбкой:
        — Такое вполне может случиться, мэм. — Он услышал, как Брук позади него сердито фыркнула.
        Миссис Дэй забрала оставшиеся коробки, составила их и пожала Дрю руку:
        — Меня зовут Салли. А вас?
        — Дрю, — ответил он на рукопожатие.
        — Надеюсь, Дрю, моя дочь хотя бы завтраком вас накормила. Или потащила с собой за покупками, не заправив?
        Она обернулась к дочке (лицо той приобрело помидорный цвет) и прищелкнула языком.
        — Милая, ты ведь не можешь заставлять гостя работать на себя!
        — Мама!
        Эндрю нравилось видеть в Брук такие удачные перемены, но он все же волей-неволей признался:
        — Знаете, Салли, я великолепно позавтракал.
        Крошечная женщина глянула на свои часы:
        — Принимая во внимание тот факт, что сейчас еще довольно рано, Брук, должно быть, разбудила вас еще затемно. Вам следует знать, что обычно мы даем нашим гостям нормально выспаться, а не используем их в качестве рабочей силы.
        — Господи боже, мама, ну не преувеличивай так, — пристыженно проворчала Брук.
        Эндрю вздохнул и объяснил пожилой женщине:
        — Не беспокойтесь. Я здесь жду, пока починят мою машину, и до тех пор предложил вашей дочке помощь.
        — Добровольно?
        Дрю расхохотался, а Брук обиженно протестовала — притопнула ногой. Швабру она сжимала так, что можно было подумать, будто вот-вот бросится в бой на гладиаторской арене.
        — Мама, ты не могла бы все это прекратить? Ты не слишком мне помогаешь, выставляя королем гуннов Атиллой!
        — Золотце, всем известно, что ты несколько необузданна, — возразила Салли. — Собственно, ты уже должна была усвоить, что нужно делать с милыми парнями, а не использовать их в качестве грузчиков.
        — Мама!
        Эндрю с трудом сдерживал смех, пока обычно столь красноречивая кудряшка подыскивала слова.
        — Господи, мама, — проскрипела Брук, — ты не могла бы просто найти папу, чтобы он отвез тебя домой, пока у тебя в голове не родились новые идеи, как меня опозорить перед Дрю?
        Пожилая женщина отмахнулась:
        — Он хотел проверить систему отопления в подвале, а это наверняка займет много времени. — Она ободряюще подмигнула Эндрю. — Неси скорее продукты на кухню, а я сделаю гостю кофе, и мы с ним немного поболтаем.
        Очевидно, Брук не пришла в восторг от предложения матери, потому что недоверчиво скривила губы:
        — Поболтаете? За кофе?
        — Ну конечно! — радостно воскликнула мама.
        Лицо Брук моментально помрачнело:
        — Кофе, мама?
        — Хорошо, я буду пить чай, — согласилась Салли Дэй, ответив на смущение Эндрю протяжным вздохом. — Теперь довольна, дорогая?
        Но казалось, Брук вообще не могла быть ничем довольна.
        — Полагаю, после вашей болтовни мне придется изменить внешность?
        — Ну как ты вообще могла о таком подумать? Отнеси лучше рыбу в холодильник, пока она не испортилась.
        Эндрю с интересом наблюдал, как упрямая барышня кротко повиновалась матери. Она молча собрала покупки и взялась переносить их на кухню. Сам же он вскоре сел с Салли Брук за один из столов и безобидно болтал о том, как идет его «отпуск». К своему удивлению, Дрю заметил, что ему сложно врать о собственной профессии невероятно милой и открытой женщине. Но он уже слишком много напридумывал о своей вымышленной PR-фирме, поэтому пришлось придерживаться фабулы. Дрю сказал Салли Дэй, хоть и скрепя сердце, что готовить он научился у бабушки.
        — О, с Брук была такая же история, — с удовольствием вспоминала женщина.
        Она сидела от него по диагонали и помешивала в чашке чай.
        — Еще маленькой девочкой она тащила с собой на кухню деревянную скамеечку, чтобы можно было на нее становиться и заглядывать в кастрюли. Было так мило, когда она, стоя у плиты и нацепив маленький фартушек, подражала отцу. Конечно, она часто путалась под ногами у Ангуса, но тот никогда не сердился и не выгонял ее из кухни. Он слишком гордился дочуркой.
        Эндрю узнал, что мужа Салли зовут Ангус. А еще ему рассказали, что Ангус не последовал желанию своего отца и не стал ловцом омаров, потому что всегда мечтал о собственном ресторане. Обычно Эндрю вежливо, но без особого интереса выслушивал, если незнакомые люди выкладывали ему свои жизненные истории, но сейчас на душе стало так легко от разговора с доброжелательной женщиной… впрочем, как и от беседы с ее вспыльчивой дочерью. Кроме того, он странным образом всей душой прочувствовал ситуацию. Ведь у него с отцом тоже произошла подобная история. Отец считал, что младший сын должен пойти по его стопам и стать адвокатом. А вместо этого тот открыл собственный ресторан. Эндрю совсем не знал отца Брук, но он чувствовал, что как-то связан с Ангусом Дэем. Они оба наплевали на желания отцов и воплотили в жизнь собственную мечту.
        — После того как я попробовал блюда вашей дочери, могу предположить, что ей пришлось очень много времени проводить на кухне с вашим мужем.
        Его собеседница растроганно раскраснелась:
        — Брук фантастически умеет готовить, это я знаю. Дрю, вам раньше никогда не приходила в голову идея работать в гастрономической сфере? Мне кажется, вы весьма интересуетесь готовкой и всем, что касается ресторана.
        Он пожал плечами и промямлил:
        — У меня никогда не было настоящей возможности.
        — Как жаль, — вздохнула Салли. — Я и Ангус занимаемся «Крэб Инн» уже тридцать лет. Конечно, иногда здесь много стрессов, но я не могла представить себе другую профессию. К обычной кабинетной работе у меня не лежит сердце.
        Эндрю предпочел сменить тему разговора, чтобы не попасть впросак и ему не пришлось больше врать:
        — А ваш муж не был разочарован, что Брук не захотела стать поварихой?
        — Ох… это очень деликатный вопрос, — с улыбкой ответила Салли и покачала головой. — Они с отцом очень похожи — заядлые упрямцы, чтоб вы знали. Думаю, было очень хорошо, что Брук пошла в колледж изучать журналистику. Если бы они вдвоем проводили на кухне еще больше времени, то наверняка произошло бы убийство.
        Дрю едва не прыснул от смеха, но вовремя сдержался.
        — А теперь вы мне о себе расскажите. — Женщина многозначительно склонила голову и указала на его руку: — Нет обручального кольца? Как же так выходит, такой симпатичный мужчина и не женат?
        Ничуть не смутившись, Эндрю откинулся назад и усмехнулся:
        — На самом деле, Салли, за сегодняшнее утро вы уже второй человек, который страстно интересуется моим семейным статусом. Мне уже нужно волноваться?
        Ее брови вдруг удивленно взлетели вверх:
        — Неужели Брук об этом спрашивала? Это на нее совсем не похоже!
        Улыбаясь, он отрицательно покачал головой:
        — Некая миссис Мерфи посчитала хорошей идеей отловить меня у лавки с фруктами и деликатно уговаривать, что в Санпорте будут рады меня видеть, потому что здесь мало молодых мужчин. Под конец беседы она хотела отправить меня с Брук на свидание.
        Салли замолчала ненадолго, а потом набрала побольше воздуха и спросила:
        — И что Брук сказала на это?
        — Она была не в восторге от предложения миссис Мерфи.
        Мама Брук вздохнула:
        — Дебби Мерфи несколько навязчива. Неудивительно, что Брук это не понравилось.
        Эндрю со смехом продолжал:
        — Я заметил, что ваша дочь бывает упряма: она завязала спор о том, стоит ли включать в меню лангустинов. Я был за, а она против.
        Женщина, улыбнувшись, скрестила руки на груди:
        — И кто же победил?
        — Я, — гордо воскликнул Дрю.
        — Наверное, вам показалось!
        Салли мельком взглянула в сторону кухни и подлила себе в чашку немного кофе, а потом быстро выпила. После этого она попросила его:
        — Только Брук не говорите, пожалуйста, что я пила кофе. С тех пор как я заболела, она настаивает, чтобы я ела исключительно экологически чистые продукты. А кофе она мне вообще запретила. Вместо этого норовит поить меня чаем из крапивы.
        Дрю приложил палец к губам и понимающе кивнул. Странно: у него пока не складывалось впечатления, что Брук особо заботливая. Но в отношении матери девушка вела себя исключительно трепетно.
        — Я буду нем как рыба, — заверил он ее и склонил голову набок. — Наверное, мне уже стоит приниматься за работу, пока ваша дочь не заметила, что я здесь лентяйничаю.
        Салли Дэй нисколько не обиделась. Она лишь посоветовала ему:
        — Не позволяйте нашей рабовладелице чересчур вас эксплуатировать!
        — Так точно, мэм.
        Эндрю поднялся и отдал честь. Распрощавшись, он исчез на кухне и подумал о том, какое это было чудесное знакомство.
        Мама Брук оказалась такой непринужденной, что сразу ему понравилась.
        Он в хорошем расположении духа вошел в кухню, которую недавно покинул. Только хотел заглянуть в холодильную комнату, потом в кладовку, чтобы отыскать Брук, как вдруг из окна увидел задний двор. Там стояла его хозяйка и спорила с седым мужчиной. Эндрю сразу понял, что мужчина в вязаном свитере и с обветренным лицом и есть ее отец. Теперь Эндрю понял, в кого она пошла кудрявой шевелюрой.
        — Пап, это хорошая идея! Ты же знаешь, что на городской праздник тут будет полно туристов. Каждый год приезжает уйма народу, и никто еще ничего не знает о «Крэб Инн». И стенд с дегустационными блюдами…
        — А как же ресторан? Предлагаешь его закрыть?
        Эндрю мог видеть, как Брук размахивает руками.
        — Конечно! Конечно, мы его должны закрыть в субботу! Все равно к нам никто не придет: все поедут на праздник и будут там развлекаться. Папа, это будет для нас отличная возможность провести рекламную акцию.
        Отец скрестил руки на груди и покачал седой кудрявой головой:
        — Что ты от этого получишь?
        — Рекламу! — вздохнула девушка. — Папа, это будет грандиозная реклама! Я считаю, мы можем даже раздавать флаеры. Мы должны увеличить доходы…
        — «Крэб Инн» получает регулярную прибыль…
        — Уже нет, — перебила отца Брук. — Нам нужно больше посетителей, чтобы удержаться на плаву. Именно сейчас, в летний сезон, мы можем привлечь туристов, папа. Как ты не понимаешь, что…
        — Я понимаю: ты хочешь превратить наш ресторан в туристическую забегаловку!
        — Я просто хочу, чтобы «Крэб Инн» не закрылся, — взволнованно возразила она ему.
        Пока Брук уговаривала отца, Эндрю нахмурился, немного отошел назад, чтобы его не заметили, и затаил дыхание.
        — Мы не станем закрывать «Крэб Инн» в субботу, Брук! И мы не станем делать никакой рекламы.
        — Хорошо, старый идиот, — яростно выпалила она. — Делай что хочешь. Но я в субботу не стану стоять у плиты, потому что к нам все равно никто не придет!
        — Брук? Вы не могли бы дать мне бульон из птицы?
        Эта фраза оторвала Брук от мыслей, она сморгнула и взглянула на терпеливого повара-помощника, который стоял совсем рядом, так что она могла чувствовать его запах, несмотря на ароматы готовящейся еды.
        Девушка рассердилась на себя за то, что от близости Дрю у нее внутри снова медленно начинали ползти мурашки. Она опустила глаза и молча протянула ему бульон. Все же она была благодарна ему за спокойную рабочую атмосферу на кухне, хотя вечером пришло довольно много посетителей и дел было невпроворот.
        После того как утром девушка поругалась с отцом, она мысленно была где-то в другом месте: уж очень расстроилась из-за того, что тот категорически отверг ее план сделать рекламу «Крэб Инн» на предстоящем празднике в Санпорте. Поначалу она совершенно не замечала, насколько хорошо ей работается с Дрю Найтом. Он действительно проявлял умение.
        Затем понемногу Брук стала обращать на это внимание и про себя вынуждена была признать, что Дрю не дал ей погрязнуть в хаосе и унынии. Хотя, естественно, она не собиралась хвалить его вслух. А ведь раньше она опасалась, что присутствие постороннего на кухне приведет к сплошному стрессу. Он же работал эффективно и очень добросовестно, не докучал ей вопросами и следил за заказанными блюдами. Кроме того, Брук еще ни разу не видела такого хорошо организованного и чистого рабочего места. Она задумчиво поглядывала на гостя, который стоял от нее всего в нескольких метрах, у стола, и умелыми движениями вскрывал раковины морских гребешков. Ей и сегодня не всегда удавалось вскрывать крепких моллюсков, не повредив ножом себя или нежное мясо. Дрю Найт, напротив, открывал без особой сложности одну раковину за другой. Девушка озадаченно отложила в сторону нож.
        Брук вдруг задумалась и осознала, каким спокойным и покладистым он стал за последние часы. Если в прошлые дни он, казалось, ставил себе задачей насмехаться над Брук, то после их утренней поездки за продуктами мужчина вел себя чрезвычайно сдержанно. В такого почти можно влюбиться. Девушка вздохнула и тем самым привлекла внимание Дрю. Их взгляды пересеклись. Его изумрудно-зеленые глаза моментально блеснули, он вопросительно посмотрел на нее.
        — Дрю, вы это часто делаете?
        — Что?
        Брук указала на раковины морских гребешков:
        — Либо вам попались удивительно податливые раковины, либо вам уже приходилось их вскрывать, и не раз.
        — Ах это… — Мужчина безразлично пожал плечами. — Если приноровиться, это довольно просто.
        Брук сомневалась в этом, но промолчала. Пусть уж лучше он мучится с морскими гребешками, чем она.
        — У нас готова закуска для второго стола?
        Прошло мгновенье, пока Брук не осознала, что произнес Дрю. Она рассматривала его профиль и упустила из виду, что крабовый коктейль с кубиками авокадо нужно полить домашней заправкой. В этом долговязом госте с ямочками на щеках, которые постоянно отвлекали Брук, было нечто, от чего она забывала все на свете и вела себя на кухне словно стряпуха-неумеха. Девушка быстро закончила приготовление закусок и выставила оба блюда в раздаточное окно. А потом снова увлеклась разглядыванием мужчины. Он уже начинал волновать ее, когда бросал пристальные взгляды.
        — Брук, боюсь, вам придется мне рассказать, как делается ваш крэб-кейк, — крикнул он в тот момент и махнул ей. — Тесто вашего приготовления все вышло, но у нас есть еще три заказа на него.
        Она стояла так близко к нему, что у нее пересохло горло. Борясь с этим, Брук вполголоса объясняла Эндрю:
        — Я беру сливки вместо молока и немного сбрызгиваю портвейном хлебные крошки. Обычно кладут майонез, но я его вообще здесь не использую.
        — А что вместо него?
        Брук сглотнула.
        — Вообще ничего. Хлебные крошки до конца не высыхают благодаря портвейну, и я всегда беру на одно яйцо больше, чем требуется по рецепту. От майонеза у крэб-кейка вкус становится немного прогорклым, я считаю. Без него блюдо получается просто свежее и не такое жирное.
        Дрю с любопытством взглянул на нее:
        — Портвейн с лимоном? Не могу себе представить, что это сочетается по вкусу.
        — Это и не сочетается.
        Она чуть улыбнулась, схватила апельсин и сунула ему под нос:
        — Я использую цедру и сок апельсина.
        Дрю улыбнулся и положил фрукт рядом с разделочной доской. Их пальцы на миг соприкоснулись. Дрю не обратил на это внимания, а вот Брук пришлось сжать кулаки: в пальцах началось предательское покалывание.
        — Тогда вам придется открыть мне еще один секрет: что вы кладете в суп с омарами, — с мольбой в голосе попросил он. — Я вот уже два часа пытаюсь определить на вкус, какие там ингредиенты, но теряюсь в догадках.
        Брук вытерла пальцы о фартук и весело сдвинула плечами. Она была польщена. Повар-помощник смотрел на ее раскрасневшееся от восторга лицо.
        — Я пассерую чуть-чуть фенхеля и добавляю немного вермута, если вы это имели в виду, — с изрядной долей гордости заявила Брук.
        — Фенхель с вермутом! А я, идиот, никогда бы до этого не додумался, — с облегчением вздохнул он и приложил руку ко лбу. Прежде чем Брук успела возразить, Дрю схватил тарелку для проб и положил на нее лангустина во фритюре. Гости в его ресторане сметали их всегда и очень быстро.
        Он с улыбкой поднес тарелку к ее носу, при этом ямочки на щеках выглядели особенно соблазнительно. Лангустин не только источал удивительный аромат, но и выглядел аппетитно: волей-неволей Брук пришлось это признать. Ей было очень любопытно, каким же вышло на вкус хваленое блюдо, от которого она так долго отказывалась. К счастью, теперь не осталось иного выбора, как наконец попробовать лангустина.
        Не желая сдаваться Дрю без боя, Брук критически поморщилась и нехотя взяла одну из зажаренных клешней.
        — Вы жарите их во фритюре целиком? Не слишком ли расточительно? Что с расходом теста?
        — А вы попробуйте, — просто ответил он.
        Брук с сомнением взглянула на Дрю, разломила клешню и прямо пальцами выудила сочное мясо. Оно было идеально прожарено и нежно распадалось на языке. В мясе чувствовалась свежесть лимона, соль и петрушка с легким сладковатым привкусом моря, а на зубах хрустело зажаренное тесто. Брук, сама того не желая, замычала от наслаждения, прижмурилась и облизала губы. Потом, открыв глаза, с интересом посмотрела на остатки лангустина.
        — Я незаслуженно расхваливал?
        Брук, не в силах ответить, покачала головой. Ей очень хотелось узнать, откуда у пиар-консультанта из Бостона такой восхитительный навык в приготовлении креветок. Они были просто пальчики оближешь — почти такие же, как тот, кто их готовил. И этот человек сейчас стоял перед Брук и вопросительно смотрел на нее. В тот миг девушка не знала, чего ей хочется больше: доесть блюдо или поцеловать Эндрю.
        — Если это хотя бы вполовину так же вкусно, как пахнет, я бы прямо сейчас сделала заказ, — послышался в кухне звонкий голос и отвлек Брук от мыслей, угрожающих вот-вот перейти на недетские темы.
        Она с испугом обернулась. Приехала любимая подруга — и теперь стояла на пороге кухни, заложив руки за спину, с нескрываемым любопытством рассматривая Дрю и Брук.
        — Лорен! — Брук поспешно отставила тарелку и вытерла пальцы о фартук. — Что ты здесь делаешь?
        — Решила избавить тебя от поездки и привезти вещи после стирки, чтобы ты не теряла времени.
        Глаза подруги задорно блестели, и Брук решила поскорее увести говорливую Лорен подальше от Дрю, пока та основательно не осрамила ее одним махом. Она бросилась к Лорен и хотела схватить ее за руку, чтобы вывести из кухни. Но подруга вдруг ловко увернулась, сделав широкий шаг по направлению к Дрю, который наблюдал за всей этой сценой, стоя у плиты.
        — Привет! Вы, должно быть, Дрю? — воскликнула она и протянула руку, которую тот пожал, весело кивнув.
        — Точно, отгадали.
        — А я Лорен — близкая подруга Брук, — объяснила девушка, пока приятельница нервно и нерешительно переминалась с ноги на ногу. — Отлично, что я наконец-то с вами познакомилась! Я уже кое-что слышала о вас.
        — Вот как? И что же? — с интересом спросил Эндрю.
        Брук отметила, как шел ему поварской фартук. И вообще сегодня вечером Дрю вел себя непринужденно и мило.
        — Значит, как задушевная подруга, вы должны иметь самую полную информацию.
        — Ну конечно!
        Дрю прищелкнул языком:
        — Да тут открываются совершенно неизведанные миры! Что бы вы могли рассказать мне о подруге?
        Предательница Лорен хихикнула, как ученица старшей школы:
        — А что бы вы хотели узнать?
        Брук решила, что вот сейчас действительно самое время увести Лорен из кухни. Она не могла забыть о том, что в последнем классе именно благодаря подруге все одноклассники доподлинно узнали, с кем Брук переспала в первый раз и когда. Лорен в тот момент была в шаге от алкогольной комы и непреднамеренно выболтала тайну, но Брук стало ясно, что ее пышногрудая рыжеволосая подруга — закоренелая болтунья.
        — Он вообще-то ничего не хочет знать, а тебе уже скоро пора домой, — уверенно вмешалась она и схватила Лорен за руки. Та уже отпустила руку Дрю, но Брук казалось, что она все еще слишком близко к нему стоит. И если сейчас же не разлучить эту парочку, Лорен наверняка уедет только к полуночи, а до этого успеет выболтать уйму всего.
        Брук умоляюще подняла взгляд и недвусмысленно заявила:
        — Разве тебя дома не ждет малышка?
        — А! — пренебрежительно отмахнулась Лорен. — Дэйв присмотрит за Бесси.
        — Дэйв? — Брук неискренне вздохнула. — Ты уверена, что он справится?
        Подруга уставилась на нее так, словно Брук внезапно стала членом какой-то внеземной религиозной секты:
        — Ну конечно, Дэйв справится, он, в конце концов, ее отец.
        — Хм-м-м…
        Брук сглотнула, искоса взглянула на Дрю. Тот наблюдал за беседой с нескрываемым восторгом.
        — Господи, Брук, — упрекнула Лорен и освободилась от хватки подруги. — Что с тобой случилось? Ты ведешь себя так, словно вы тут обнимались, а я вас случайно застала на горячем. Мы же вроде уже не ходим в старшую школу, слышишь?
        В кухне было полно всевозможных острых ножей, и Брук убеждена была, что заслужила медаль: сдержалась, — а ведь могла бы просто зарезать Лорен. И как только она додумалась, что они с Дрю Найтом могут обниматься? В тот момент Брук показалось, что все жители Санпорта сговорились против нее. После того как миссис Мерфи, да и ее собственная мать, стали сватать Дрю и говорить о ее личных делах, не хватало, чтобы этим же занялась еще и хорошая подруга.
        — Тебе нельзя пить, если ты будешь возвращаться за рулем, — серьезно поучала подругу Брук, кивая головой. Потом обратилась к Дрю:
        — У нее иногда бывают проблемы с алкоголем. Просто не принимайте ее всерьез.
        Лорен оценила шутку:
        — Моя проблемас алкоголем заключается в том, что я выпиваю бокал вина в субботний вечер, — заявила она и спокойно похлопала Брук по плечу. — А вот у Брук проблема в том, что она часто выдумывает истории, а потом их еще и бессовестно приукрашивает, если ей вожжа под хвост попадет. — Лорен пристально посмотрела на светловолосого мужчину: — Значит, вы все-таки обнимались?
        Скрипя зубами, Брук наступила подруге на ногу и проигнорировала восхищенное лицо Дрю.
        — Ой, — моментально вскрикнула Лорен. — И в чем же виновата моя нога?
        — И в чем же виновата я, что ты меня обсуждаешь с малознакомым человеком? — прошипела Брук и почувствовала, как краска заливает щеки.
        Лорен, кажется, и не думала деликатно обращаться с ее чувствами.
        — Я вообще не собиралась тебя обсуждать. Просто хотела немного попробовать твоего гостя на зуб: ведь полгорода гадает, каковы его намерения насчет тебя.
        Брук прищурилась и помассировала пальцами болезненное место над переносицей.
        — Лорен, может быть, вы сможете мне объяснить, почему большая часть жителей Санпорта хочет свести с кем-нибудь вашу подругу? — сказал Дрю. — А то я уже начинаю переживать о своей чести, ведь мы с ней живем под одной крышей.
        Брук подняла голову и уставилась на него. Дрю ответил на этот взгляд улыбкой, от вида которой у девушки потеплело внутри. И все же она скривила губы и хмыкнула:
        — Если вы волнуетесь, то лучше запирайте по вечерам дверь в ванную комнату. Не заметила я, чтобы вы слишком смутились, когда я застала вас перед зеркалом в чем мать родила.
        Только когда Лорен рассмеялась во все горло, Брук вдруг вспомнила, что на кухне кроме нее и Дрю есть третий человек, и возможно, такие пикантные детали стоило бы оставить при себе.
        Но Лорен сегодня не желала проявлять такт:
        — Так ты его видела раздетым, Брук? Почему ты мне ничего об этом не рассказала?
        Брук нервно уперла руки в бока:
        — А ты хорошенько подумай разок!
        Прежде чем Дрю или Лорен успели вставить хоть слово, она мрачно заявила:
        — Мне нужно кое-что взять в кладовке.
        Не дождавшись ответа, она выскочила из кухни и исчезла в задней части дома, где находились холодильная комната и кладовая. Тяжелый день давал о себе знать. Брук даже задалась вопросом: может, с питьевой водой в городе что-то не так? Почему женская половина жителей Санпорта вдруг разом проявила нездоровый интерес к ее личной жизни, причем так бесцеремонно?
        И почему окружающие так живо обсуждали тот факт, что Брук не замужем, когда ей самой это безразлично? Было, конечно, очень больно, когда Уилл ее бросил и помолвка расторглась. Однако спустя год Брук уже об этом и не думала. Если бы ей только не пришлось так переживать о болезни матери и о «Крэб Инн», то она была бы вполне довольна жизнью, пусть и без партнера рядом. Очевидно, другие люди видели все иначе.
        Больше всего Брук сейчас хотелось свернуть шею не только мэру, но и собственной матери и лучшей подруге, потому что они сватали ее с деликатностью тираннозавра. У сноба с красивыми глазами, который приехал из большого города и вскоре туда же уедет, должен возникнуть вопрос: что же не так с этой Брук, что все женщины вокруг стараются организовать ей свидание?
        Слегка сконфузившись, она испытывала еще и разочарование: появление Лорен в одночасье разрушило хорошую ауру, возникшую между ними. Впервые воцарилась удивительная гармония. Но Брук все же полагала, что они вдвоем не смогут просто безудержно смеяться над чем-нибудь и отлично понимать друг друга. Если бы девушка сама не была в этом уверена, ее чувство к подруге можно было назвать ревностью.
        Брук быстро покрутила головой, чтобы избавиться от смутных мыслей и найти на полке в кладовой большой пакет молока, и только потом решилась вернуться в кухню. Тут она сразу же услышала, как Лорен причмокивает от удовольствия:
        — О боже! Ты непременно должен дать Брук рецепт, Дрю. Еще раз скажи, как это называется?
        — Лангустин во фритюре.
        Дрю протянул ей еще одну тарелку. Он стоял к Брук спиной: ни он, ни Лорен не заметили, что хозяйка вернулась на кухню.
        — Попробуй и скажи, что ты думаешь по этому поводу!
        Брук, застыв на месте, удивленно наблюдала за тем, как Лорен со скоростью звука проглатывала предложенные блюда и вовсю нахваливала. Потом они склонили головы и стали болтать про еду. Последующие слова Дрю потрясли Брук до глубины души.
        — Позавчера я пробовал черничный пирог Брук. Ты случайно не знаешь, где она хранит рецепт?
        — Зачем тебе? — плямкая, поинтересовалась Лорен.
        Дрю фыркнул и, тоже с удовольствием причмокивая, добавил:
        — Я еще никогда не ел такого вкусного пирога! Если она испечет его в следующий раз, боюсь, я, пожалуй, сам съем его целиком.
        Брук склонила голову набок. Лорен наконец заметила ее, широко улыбнулась и ответила Дрю, который все еще стоял спиной к Брук:
        — Наверное, тебе ничего другого не остается, как жениться на Брук, чтобы раздобыть рецепт. Старые семейные традиции и все такое.
        Казалось, Дрю нашел предложение Лорен забавным, потому что хрипло рассмеялся. Брук прищурилась и покрутила пальцем у виска.
        Брук вошла в комнату, и вдруг раздался стук в дверь.
        Зевая, девушка прикрыла рот рукой, убрала мокрый локон, прилипший ко лбу, и, помедлив, открыла. Перед ней стоял Дрю с дымящимися чашками в руках.
        Последние тридцать минут Брук провела в горячей ванне и чуть не заснула из-за невыносимой усталости. Она не знала, чем занимался Дрю в это время, но соблазнительный запах какао, долетавший до ее носа, указывал на то, что ее постоялец и «младший повар», должно быть, еще раз спускался в кухню.
        Чуть более получаса назад они ушли оттуда одновременно и вместе поднялись на второй этаж.
        Сейчас в отличие от Брук Дрю все еще не переоделся. А девушка уже была готова ко сну. В этот момент ей внезапно захотелось, чтобы на фланели ее пижамы все же не были напечатаны котики.
        — Могу я вас уговорить на какао?
        Брук с сомнением облизнула нижнюю губу, прислонилась к двери и недоверчиво принюхалась:
        — Какао? С маршмэллоу?
        — Ну конечно, — пробасил он в ответ. — Без маршмэллоу самое лучшее какао на вкус не очень.
        Брук на это улыбнулась и приглашающее распахнула дверь. Она сразу взяла у Дрю одну чашку и пошла в глубь комнаты, оборачиваясь, желая убедиться, что тот за ней последует.
        Брук отхлебнула какао и по-турецки уселась на край кровати, Дрю же после недолгих раздумий сел в кресло для гостей и пытался не слишком явно осматриваться в комнате. Девушке в тот миг было абсолютно все равно, что он подумает о ее жилище, которое было завалено всевозможным кухонным оборудованием из ее городской квартиры. Брук с удовольствием пила какао, сосредоточившись на смаковании сливочного вкуса, который просто обволакивал все во рту.
        Расслабившись, она снова открыла глаза и внимательно взглянула на гостя: тот сидел в кресле, вытянув ноги. Казалось, он совершенно погрузился в мысли. Брук показалось все происходящее странным: она сидит в своей спальне и пьет какао не с кем-нибудь, а с Дрю Найтом. Ей даже пришлось прикрыть чашкой свою улыбку.
        — Не представляю, чем же я заслужила подобный сервис, — произнесла она и через несколько секунд неприятного молчания добавила: — Но все же спасибо. Гость провел рукой по волосам, которые теперь выглядели немного растрепанными.
        — Не стоит благодарности. Мне подумалось, что вам после такого дня нужна небольшая подзарядка.
        — Вот как? — удивленно взглянула Брук. — А день был каким-то особенно плохим? Собственно, мне он показался довольно спокойным.
        Несколько смутившись, она склонила голову и добавила:
        — И за это мне стоит благодарить вас, Дрю. Вы сделали за меня много работы. Это было очень кстати.
        Эндрю пожал плечами:
        — Не такое уж великое дело. Мне понравилось работать с вами на кухне.
        Улыбнувшись, она отпила какао и призналась:
        — Мне тоже. Кроме того, я под сильным впечатлением от того, насколько хорош жаренный во фритюре лангустин.
        — Ха! — Его лицо было довольным. — Да? Разве я вам не говорил об этом сразу?
        — Говорили.
        Брук с удовольствием приложилась к чашке, отпив еще глоточек и закрыв глаза: — Простите, что я была в рыбной лавке такой раздраженной.
        — Кто старое помянет… — прищелкнул языком Дрю.
        — Фух, — с наигранным облегчением вздохнула Брук и отерла воображаемый пот со лба. — Я думала, что вы на меня обиделись из-за того, что я при другом мужчине отдавала вам приказания.
        Гость взглянул на девушку, удивленно подняв брови:
        — Клинт, наверное, изрядно посмеялся после того, как мы устроили перед ним этот спектакль.
        — Точно. С этой постановкой нам нужно выступать на Бродвее, — фыркнула Брук.
        — У меня страх перед публичными выступлениями, — улыбнулся Дрю. — Но не будем отвлекаться от темы: на вашем месте у меня тоже было бы скверное настроение, если бы я узнал, что назойливый мэр пытается свести меня с кем-нибудь.
        Брук не хотелось поднимать эту тему, но она добавила:
        — Можно подумать, что с питьевой водой в городе что-то не так. Вас сегодня постоянно цепляли: миссис Мерфи, моя мама, Лорен.
        Дрю лениво отмахнулся:
        — Не считая миссис Мерфи, мне кажется, все были весьма милы: ваша мама и Лорен. Кроме того, вам совершенно не о чем беспокоиться. Я ведь знаю, что они это говорят шутя.
        — Ох.
        Собственно, Брук должно было бы стать легче оттого, что Дрю воспринял сводничество матери и лучшей подруги как шутку. Но это было не совсем так. Ее неожиданно, одновременно с облегчением, охватила волна разочарования. Почему Брук так расстроилась, она и сама не могла сказать. Девушка знала одно: сегодняшний день ей очень понравился и присутствие Дрю ей было приятно. Даже больше: впервые за долгое время она несколько часов не думала о своих проблемах.
        Брук притворилась, что зевает, чтобы не показать, насколько ее смутил внезапный скрытый отказ Дрю, и быстро добавила:
        — Дрю, большое вам спасибо за какао, но я действительно не хочу красть у вас сон.
        Его зеленые глаза блестели в ярком свете потолочной лампы, когда он задумчиво смотрел на девушку:
        — Если вы не против, я хотел бы кое-что вам предложить.
        — Предложить?
        — Да.
        Мужчина кивнул и невольно вздохнул:
        — Не сердитесь, Брук, но я случайно услышал, как вы ссорились с отцом.
        — Ох!
        Чувствуя себя неловко, Дрю медлил:
        — В общем, я и не собирался подслушивать. И на самом деле случайно узнал, о чем вы спорили.
        — Ну ладно. Я на вас не сержусь.
        — Рад этому. Честно говоря, у меня нет никакого желания затевать с вами еще одну ссору вечером, в такое позднее время.
        Брук поморщилась и пропустила мимо ушей последнюю фразу. Она с интересом спросила:
        — И какое же предложение вы хотели мне сделать? Сжечь «Крэб Инн» и получить деньги по страховке?
        Дрю осуждающе взглянул на девушку.
        — В общем-то, это был не мой план.
        — И не мой тоже. — Она неловко махнула рукой. — Забудьте о том, что я вам только что сказала. Уже поздно, и я все еще слишком переживаю из-за ссоры с отцом.
        — Я вас отлично понимаю, — соглашаясь, пробормотал он.
        — Правда?
        Постоялец кивнул, выразительно взглянул на потолок и посмотрел на девушку, слегка улыбнувшись:
        — Я ведь со своим отцом тоже частенько ссорюсь, поэтому понимаю вас даже очень хорошо.
        Брук молча глядела на Дрю, удивленная его искренностью.
        Эндрю пожал плечами и продолжил откровенную беседу:
        — Мы с отцом спорили до сумасшествия, когда я отказался учиться на юриста. С тех пор он ведет себя так, словно я — худшее разочарование в его жизни. И даже когда я уговариваю себя, что мне все безразлично, меня это все равно задевает. — Несколько неловко и запоздало он добавил: — Все это только потому, что хочется, чтобы родители тобой гордились.
        Брук не знала, что на это ответить, ведь Эндрю Найт стал вдруг таким внимательным, симпатичным и словно даже не из большого города. Кроме того, история, рассказанная им, была близка ей. Девушка знала, что родители гордятся ею, но она всегда хотела, чтобы отец доверил ей нечто большее, чем выпекание черничных пирогов и поддержание «Крэб Инн» на плаву, пока он не может приехать в ресторан лично и «обо всем позаботиться».
        — А ваша мать? — робко спросила она. — Она же должна гордиться вами, ведь у вас собственная фирма.
        На секунду Брук показалось, что на лицо Дрю легла мрачная тень, но потом он беззаботно улыбнулся:
        — Да, мама гордится. Дело только в отце. Старший брат и сестра — оба юристы, только я выбиваюсь. Отец дает почувствовать мне, что недоволен. Ах… — отмахнулся он. — Это сложно и не так уж важно.
        Брук решила, что, напротив, эта тема для Дрю очень важна, но промолчала. Она чувствовала, насколько ему тяжело говорить об отце.
        Вместо этого девушка постаралась его подбодрить:
        — Зато могу поспорить, что на кухне ваши брат с сестрой не так уж хороши, в отличие от вас.
        — Кроме того, они водят машину еще хуже, чем я, — подмигнул Дрю девушке.
        — Хм-м… — Щеки Брук моментально покраснели. — Мне, наверное, стоит еще раз пояснить, что… хм-м-м… как бы это сказать?
        Она вздохнула и недовольно добавила:
        — Может быть, я вечером в понедельник немного отвлеклась и слишком поздно вас заметила.
        — Ах-х-х, — протянул он и с заметным удовлетворением произнес: — Понимаю.
        Брук поморщилась и решила, что должна защититься:
        — Но все же вы ехали по моей полосе!
        — Да, именно так, — весело согласился Дрю. — Но все же приятно узнать, что я, сноб из большого города, который путает шоссе с гоночным треком, не единственный невнимательный водитель на дороге.
        — Очень смешно, — проворчала Брук. — Что же вы хотели мне предложить? Какао уже совершенно остыло!
        Ее наигранная нервозность, казалось, не испугала Дрю.
        — Собственно, вы должны были его уже выпить, — добродушно ответил он.
        Брук быстро облизнула нижнюю губу:
        — Ваше предложение, Дрю! Или вам просто нужен был предлог, чтобы увидеть меня в пижаме?
        — Ха! — усмехнулся он и склонил голову набок. — Подловили. Хоть это и не равноценный обмен, вот если бы на вас вообще ничего не было…
        Брук смущенно уставилась в пол и недовольно проворчала:
        — Дрю… я не отличаюсь терпением.
        — Могу себе это представить.
        — Мне кажется, эта чашка может стать отличным снарядом для броска, — заявила Брук и требовательно посмотрела на него. — Теперь расскажите, пожалуйста, о своем предложении, пока меня не доставили в психиатрическую клинику!
        Дрю увлеченно подмигнул:
        — У меня есть одна идея, как можно сделать «Крэб Инн» более доходным.
        Брук молниеносно стала тише воды ниже травы и выпрямилась.
        — Может, ваш отец и не согласится, но…
        — Мой отец не видит очевидного, — резко перебила она Дрю, переводя взгляд с его глаз на его ямочки на щеках и обратно. — Но это все равно не убедит меня в том, что «Крэб Инн» нужно оставить в таком состоянии, как сейчас.
        Ее постоялец оперся на спинку кресла:
        — Хорошо, что вы так думаете. Моя идея вас весьма ошарашит, Брук.
        ГЛАВА ШЕСТАЯ
        — Почему мы это будем делать еще раз?
        — Разве ты никогда не слышала о промышленном шпионаже?
        — Промышленном шпионаже? — Брук иронично взглянула на глазированное яблоко, в которое с восторгом вгрызся Эндрю. — Мы на народном празднике, мы не копируем тайную информацию какой-то секретной фирмы. Признайся, тебе просто нравится набивать брюхо!
        Принимая во внимание тот факт, что за последние полчаса Эндрю уплел все, что предлагалось на не рассчитанном на внешний эффект городском празднике, он вряд ли мог обижаться на такие слова. И все же он покачал головой и протянул Брук яблоко, чтобы и она откусила.
        — Если бы я просто хотел набить брюхо, то остался бы в «Крэб Инн», чтобы меня там обслужили.
        Брук покачала головой и даже не попыталась взять яблоко:
        — Ты забываешь, что «Крэб Инн» сегодня закрыт.
        — Ах. — Он хитро подмигнул. — Знаешь, я совершенно случайно знаком с поварихой из «Крэб Инн» и думаю, она бы мне точно приготовила порцию божественного крэб-кейка. Эта женщина просто не умеет отказывать, если я ее о чем-то прошу.
        Дрю услыхал ее довольный смех, от которого по всей спине побежали странные мурашки. Он смотрел на нее, сам того не желая. Ему нравилось, когда она смеялась. Брук Дэй не только умела готовить первоклассный черничный пирог — на нее еще было очень приятно смотреть. Ему нравились непослушные локоны, которые часто выглядели так, словно девушка только что вскочила с постели и не имела времени их расчесать. Ее треугольное лицо и лучистые голубые глаза завораживали Эндрю с самого начала. Ее чувственные губы магически притягивали взгляд, особенно когда она смеялась. Как сейчас.
        Поначалу она строила из себя сварливую стерву. Но Эндрю за это время понял, что идти по жизни с обиженным выражением лица она все-таки совершенно не любит. За ворчливой маской скрывался веселый и заботливый человек.
        Они прожили бок о бок несколько дней и работали вместе. Теперь Эндрю знал, чем она живет и что ею движет. От этого девушка стала ему еще симпатичнее. Брук Дэй оказалась волевой, честолюбивой и страшно переживала о матери. Девушка была готова вывернуть свою жизнь наизнанку, чтобы поддержать родителей. Хотя бы за это ее следовало уважать.
        — Не придумывай себе ничего, — улыбаясь, посоветовала она и ткнула его в бок. Макушка Брук едва доставала до плеча Дрю, но это не помешало ей воинственно задрать подбородок и с задорным огоньком в глазах заявить: — Я вполне умею говорить «нет».
        Эндрю обожал вести с девушкой словесные баталии. Он удивленно поднял брови, откусил еще раз яблоко и ответил, жуя:
        — Мне так не кажется, Брук. Как только я включу свое обаяние на полную мощность, ты сразу растаешь.
        — Ха! — Она пристально взглянула на него, но в ее глазах не было злобы, только буйное веселье: — Обаяние? О чем ты только по ночам мечтаешь…
        — Я лучше умолчу об этом, тут собралось все общество, — протянул он и осуждающе взглянул на Брук.
        Она снова ответила ему легким пинком в бок. Лицо ее покраснело.
        — Мы можем наконец уже идти дальше? Дрю, ты задерживаешь все движение.
        Вокруг не было ни одного человека, которого они могли бы задержать. Спустя несколько секунд Дрю широко усмехнулся в ответ. Одновременно он одобрительно скользнул взглядом по ее изящной фигуре, а потом уставился на ее округлые ягодицы, которые сегодня облегали шорты персикового цвета.
        Погода на выходные обещала выдаться жаркой, и Брук оделась по-спортивному. Дрю ее такой еще не видел. Вместо не такой уж эротичной кухонной рабочей униформы она порадовала его сегодня короткими шортами, открыв стройные ножки. Сверху на Брук была коротенькая футболка, которая постоянно задиралась, открывая живот.
        Эндрю не хотел себе признаваться в том, что не только теплая погода раннего лета заставляла его потеть.
        Когда девушка остановилась и взглянула Дрю в лицо, тот едва успел отвести взгляд от ее ягодиц, прежде чем она заметила, что некоторые части ее тела пользуются особой популярностью.
        Брук подняла плечи и тихонько поинтересовалась:
        — Ты уверен, что это не сумасбродная идея?
        — Брук, — серьезно буркнул он и выбросил огрызок яблока в урну. В обычной обстановке он обнял бы ее ободряюще за плечи. Но, во-первых, они были на народном празднике в Санпорте, где было много людей; во-вторых, Брук пока не заметила, что он подошел к ней слишком близко, поэтому Дрю отказался от этой идеи. Сейчас он, как обычно, подтолкнул ее и серьезно посмотрел:
        — Реклама для «Крэб Инн» — это все что угодно, но не сумасбродная идея.
        Она уныло закусила губу и шагнула еще ближе к Дрю, так что стал слышен запах ее шампуня:
        — То, что ты придумал, — это больше чем просто реклама. Это очень большое дело, если верить тебе.
        — Речь идет не просто о мероприятии к 4 июля, Брук, — хрипло ответил он, хотя нежный кокосовый запах весьма отвлекал его. — После этого тебе предстоит сотрудничество с туристическими фирмами, газетами и людьми, занимающимися предоставлением различных услуг. Ты сможешь привлечь новых клиентов, но для этого нужно набраться сил. Зато такой праздник может оказаться отличным стартом.
        Все же Дрю чувствовал, что она сильно сомневается, несмотря на то, что в минувшие дни они подробно обсудили его план, как сделать «Крэб Инн» более популярным.
        — Я знаю, — вздохнула она. — Ты абсолютно прав, Дрю. Но чтобы сделать так, как ты себе представляешь, потребуются немалые инвестиции. Серьезно, я пока не понимаю, как это осилить.
        — Брук… — Он, не раздумывая, взял ее за руку и ободряюще сжал, продолжая спокойно говорить: — Об этом тебе совершенно не стоит волноваться. Если мы все устроим по-умному, на этом празднике спонсоры найдутся сами собой. Газеты сообщат об этом, что привлечет партнеров по рекламе. Эти средства вы сможете вложить в ремонт. Все получится, я в этом совершенно уверен.
        Девушка ничего на это не сказала, лишь опустила голову и уставилась в одну точку. Спустя некоторое время Эндрю поинтересовался, что значит ее молчание. И тут вдруг он осознал, что до сих пор держит ее за руку. Дрю тут же ее отпустил, вздохнул и провел рукой по волосам.
        — В общем…
        — Я…
        Они оба одновременно начали говорить, потом тут же умолкли и наконец одновременно рассмеялись. Собственно, они сегодня пришли сюда, чтобы осмотреться и почерпнуть идеи для мероприятия, которое должно было состояться 4 июля. Вот уже три дня они ни о чем другом не говорили и называли этот день между собой «праздник звездно-полосатого флага». Эндрю так загорелся этим делом, что совершенно позабыл, что у него есть собственный ресторан, о котором нужно заботиться.
        Сегодня он проснулся, как и в предыдущие два утра, когда было еще темно. Вскочил с постели исполненный жажды деятельности, оделся и уселся в гостевом зале «Крэб Инн», чтобы набросать идеи на бумаге, а потом заняться завтраком. Вечером, когда он отправился спать, в голове бурлили планы. Все они вертелись вокруг одной мысли: как сделать из этого ресторана жемчужину. Он понимал, что зашел слишком далеко, но даже осознание этого факта не смогло сдержать его: он уже взялся разрабатывать целую концепцию ресторанного комплекса. Он прожужжал Брук уши, убеждая в том, что от празднования 4 июля «Крэб Инн» получит большую прибыль. Важно только все сделать правильно. Поэтому посещение городского праздника — это лишь рабочий момент. Конечно, присутствие Брук очень нравилось Эндрю — он не мог думать исключительно о работе. Вразвалочку прогуливаться, есть глазированное яблоко и флиртовать с Брук — все это было чертовски хорошо, он вынужден был признаться себе в этом. А еще ему казалось, что у них действительно свидание.
        Наверное, у девушки тоже мелькнула подобная мысль: она состроила глазки, ее щеки порозовели. По крайней мере, Дрю хотелось в это верить.
        И только он хотел было открыть рот, чтобы прервать молчание, как вдруг позади раздался игривый голос:
        — Эй, молодой человек! Не хотите ли подстрелить для подружки мягкую игрушку?
        Дрю обернулся, несмотря на то, что к таким идиотским обращениям он не привык. Он заметил владельца-зазывалу из тира в нескольких метрах от них.
        — Вы имели в виду меня? — спросил Дрю, рассмеявшись.
        Приятный мужчина в фартуке в веселый горошек в знак согласия кивнул и указал на Брук:
        — Ваша подружка выглядит так, словно она больше всего на свете любит плюшевых медвежат.
        Эндрю с трудом удалось удержаться от улыбки. Во-первых, Брук не была его подружкой; во-вторых, девушка нахмурилась, у нее был недоверчивый вид; в-третьих, она вообще не мечтала о детских ярких медведях, которые болтались на нитках под потолком маленького павильона. И все же Эндрю положил ей руку на спину и увлек за собой. Ее потребовалось тащить: она упиралась, как упрямый осел, преодолевая несколько метров до тира. К счастью, девушка растерялась, и Эндрю использовал такую удачу. Он поставил Брук рядом и спросил у владельца тира:
        — Сколько стоит у вас подстрелить такого плюшевого медведя?
        — Все зависит от того, насколько хорошо вы умеете стрелять, — ответил мужчина.
        — Дрю, — вполголоса прошипела Брук. — Я не хочу никаких дурацких медведей.
        — Конечно, хочешь, — с удовольствием возразил он. — Посетить народный праздник и не выиграть медведя?.. Это настоящий провал!
        Мужчина опустил руки в карманы фартука и раскачивался взад-вперед:
        — Вот этот парень мне по вкусу!
        Само собой, Брук еще раз возразила:
        — Да что же я буду делать с этим мохнатым пылесборником? Дрю, я уже давно вышла из такого возраста. Давай просто пойдем дальше…
        Эндрю не обращал на нее внимания. Он полез за кошельком, вытащил две двадцатки и положил на обитую зеленым сукном стойку:
        — Сколько выстрелов я получу за это?
        — Целую кучу, — восхищенно воскликнул хозяин тира и развернулся, чтобы снять со стены видавшее виды ружье.
        — Дрю, — прошептала Брук и схватила его за предплечье. — Это же ерунда! Мне не нужна плюшевая игрушка. Спрячь деньги обратно.
        Но Эндрю, не обращая внимания на ее протесты, сосредоточился на ощущении: ее рука касалась его кожи. Он весело кивнул плюшевым медведям, которые, наверное, все были родом из одной фабрики где-нибудь на Тайване.
        — Выбери какого-нибудь, Брук. Мне кажется, синий довольно классный.
        Спутница Дрю издала сдавленный нервный стон, но он нисколько не обиделся. Синий плюшевый медведь с криво приклеенными глазами выглядел словно персонаж какого-то детского мультфильма под экстази.
        — Дрю…
        — Вот, молодой человек, — прервал очередную попытку Брук владелец павильона и протянул ему оружие. — Специально для вас я выбрал лучшее ружье.
        — Большое спасибо, — серьезно ответил Эндрю, принимая ружье, которое показалось ему странно легким.
        — Дрю… — снова завела шарманку Брук.
        — Тс-с-с, — приложил он ружье, но сделал это очень неумело. Эндрю видел, что в фильмах с оружием управлялись довольно легко, но в жизни это выглядело по-дурацки. Он надеялся, что не опозорится раз и навсегда. — Мне нужно сосредоточиться: в конце концов, я стреляю впервые!
        — У вас есть время, — послышался голос владельца тира. — Мастерами не рождаются — мастерами становятся.
        Справедливость этой фразы Эндрю подтвердил спустя несколько секунд — сделав катастрофический выстрел. Заряд не попал даже близко от крошечной мишени, куда Дрю нужно было целиться.
        — Ну, за это, наверное, призов не полагается, — с самоиронией заявил Эндрю и попросил владельца показать, как перезаряжается ружье. Оружие стреляло пробками. Это немного успокаивало: не было опасности, что новичок кого-нибудь застрелит. Но, с другой стороны, почувствовать себя крутым мачо тоже не предоставлялось возможности.
        Когда Эндрю во второй раз приложил ружье, девушка рядом с ним фыркнула и вопросительно взглянула на него.
        — Что не так?
        — Ты совершенно неправильно держишь ружье, — вздохнув, объяснила Брук, подошла ближе и положила руку на руку Дрю, направляя дуло оружия. — Ты должен левой рукой стабилизировать цевье, чтобы попасть в цель. Нет…
        Она покачала головой, когда Эндрю сдвинул ружье вперед.
        — Приклад нужно упереть в правое плечо.
        В этот момент Брук почти прижалась к нему, чтобы показать, как правильно держать оружие. От этого Дрю еще больше стал терять концентрацию.
        Следующий выстрел тоже ушел в молоко рядом с предыдущим.
        — Возможно, тебе стоит целиться, прикрыв один глаз, — терпеливо продолжала советовать Брук.
        Дрю честно прислушивался к ее советам, но промазал и в третий раз. Четвертый выстрел также не увенчался успехом.
        — Сколько попыток у него еще есть? — обратилась Брук к хозяину павильона. Тот был само спокойствие.
        — Более чем достаточно. Не беспокойтесь, леди, вы получите своего медведя.
        — Вот радость-то, — фыркнула Брук, на что Эндрю просиял широкой улыбкой, скрывая ее за своим плечом, и выстрелил в пятый раз.
        Затем, прежде чем успел опозориться еще раз, он повернулся и протянул ружье Брук. Она вопросительно взглянула:
        — …?
        — Стреляй! — подмигнул он ей. — У человека, который ходил с отцом на лосиную охоту, не должно возникнуть проблем с безобидным плюшевым медведем.
        — Ха-ха. — Девушка посмотрела с сомнением, но оружие взяла. — Вообще-то, к твоему сведению, Дрю, я уже много лет не хожу на охоту.
        — В этом случае разучиться невозможно, — добродушно возразил он, мечтательно наблюдая, как она взвешивает ружье в руке.
        — Значит ли это, что мне самой придется выигрывать себе мягкую игрушку? — Девушка печально покачала головой. — Куда только катится этот мир?
        Брук понадобилось две попытки, чтобы попасть в мишень. Та со звоном подскочила. Наверное, Эндрю должно было быть обидно, что маленькая женщина всего с двух попыток попала по злосчастной мишени. Но он обрадовался, когда Брук взяла ужасного синего медведя и показала ему язык.
        Довольно кивая головой, Эндрю повернулся к такому же довольному хозяину тира, который прятал деньги и вешал ружье на место:
        — Скажите, дружище, а какие у вас планы на 4 июля?
        Седые брови мужчины выгнулись удивленными дугами:
        — Как это? Вы хотите пригласить меня на свою свадьбу? — Эндрю опустил руки в карманы джинсов и усмехнулся:
        — Если у нас все зайдет так далеко, можете быть моим свидетелем, но до 4 июля это нам точно не удастся. — Брук позади него вздохнула от неожиданности, а Дрю продолжал: — Нет, собственно, я вам хотел предложить сотрудничество.
        — Ага. — Мужчина заинтересованно наклонился вперед и переводил взгляд с Эндрю на Брук и обратно. — И что за сотрудничество?
        — У нас намечается сенсационное новое открытие «Крэб Инн» — лучшего ресторана во всем штате Мэн, — ответил Эндрю и притянул к себе Брук, обнимая ее за плечо. — Четвертого июля у нас состоится большой праздник, на который приедут толпы туристов. У нас будет фантастическое барбекю, фейерверк, и нам хотелось бы предложить гостям небольшие дополнительные развлечения. И тут в дело вступите вы.
        Дрю победоносно усмехнулся мужчине и одновременно предостерегающе сжал Брук плечо.
        — «Крэб Инн»?
        — О да! — Эндрю торжественно кивнул. — Вы уже когда-нибудь были там? У нас просто непревзойденные блюда. Вы когда-нибудь пробовали наш крэб-кейк или суп из омаров?
        Мужчина поморщился:
        — Это тот заброшенный сарай на утесе?
        Брук выпрямила спину: стоя рядом с ним, она в любой момент могла открыть рот, поэтому Эндрю быстро добавил:
        — Ремонт уже идет полным ходом. В июле «Крэб Инн» засверкает новыми красками, а на наш праздник соберутся все гости.
        Хозяин тира почесал в нерешительности голову:
        — Ну, я еще точно не знаю. А на какое количество гостей вы рассчитываете?
        К счастью, Эндрю в молодости охотно играл в покер, он считал это отличной тренировкой для деловых переговоров. Лицо его было непроницаемо, он непринужденно заявил:
        — Реклама уже запущена. Все газеты, которые выходят севернее Бостона, уже написали о предстоящем открытии. Если так и дальше пойдет, нам придется достраиваться.
        Мужчина не услышал удивленного вздоха Брук, потому что смотрел на Дрю открыв рот.
        — В общем… если это так… где моя визитная карточка? Ах, вот же она. Собственно, я хотел праздновать этот день в саду с семьей, но если вы ожидаете столько гостей, я буду рад провести 4 июля вместе с вами!
        Взяв визитку владельца тира, Эндрю кивнул и пообещал ему, что скоро с ним свяжется. Они ушли с Брук подальше.
        В отличие от Дрю, Брук была не так довольна. Девушка проворчала в плюшевого медведя:
        — Дрю, ты за это будешь гореть в аду.
        Тот пожал плечами:
        — Почему? Я не соврал.
        — Но ты сильно перегнул палку. — Вздохнув, она посмотрела на него. — Теперь мне страшно от всего этого. Мероприятие закончится провалом.
        — Не закончится, — уверенно возразил он. — Нам предстоит много работы, но в конечном счете все окупится. Обещаю.
        — Твои слова да Богу бы в уши, — неразборчиво проворчала она, а потом сразу же откашлялась: — Откуда ты знаешь, что я ходила с отцом на лосиную охоту?
        Он быстро облизнул нижнюю губу и небрежно бросил:
        — Ты когда-то об этом упоминала. Вот мне и пришло на ум.
        — Ага.
        Дрю указал на бешено вращающийся аттракцион, чтобы отвлечь девушку. Кроме тира и детской карусели, на празднике было не так много развлечений, поэтому понятно, почему вся молодежь крутилась именно здесь. Он радостно наблюдал за разноцветными щупальцами кракена, вертящимися в воздухе.
        — О нет!
        Эндрю удивленно поднял брови:
        — Наделала в штанишки?
        Брук скорчила гримасу:
        — Просто не хочу, чтобы ты шел к хозяину аттракциона и заказывал какие-нибудь американские горки для нашего праздника.
        — Но это же не американские горки!
        Девушка прищурилась:
        — Я предупреждаю тебя, Дрю. Я не желаю видеть что попало на нашей парковке! У нас не цирк.
        Он невинно поднял руки:
        — Хорошо, хорошо. И все же мы можем получить удовольствие, сделав несколько кругов, правда?
        Она тут же помотала головой:
        — В последний раз, катаясь на такой штуке, я вывернула шею. Я лучше воздержусь.
        — Хм-м-м.
        Разглядывая аттракцион, Эндрю погрузился в мысли.
        — Когда я в последний раз катался на такой штуке, мне было четырнадцать и я сидел рядом с Сандрой Уилкинс.
        — И кто такая Сандра Уилкинс?
        Он рассмеялся в ответ на ее любопытный вопрос.
        — Сандра Уилкинс была моей первой подружкой. Наш роман прожил целых четыре недели.
        — Ах! — Брук деланно, мечтательно вздохнула. — Первая любовь! Как чудесно! И почему она потерпела крах?
        Он покосился на нее и состроил смущенное лицо:
        — Мы оба носили ортодонтические скобы. Когда мы были на ярмарке и сидели на подобном аттракционе, мы сцепились ими во время поцелуя. Это весьма неприятно и болезненно. Кстати, потом Сандра влюбилась в санитара, который нас разъединял.
        Брук так безудержно и громко расхохоталась, что на нее стали оборачиваться другие гости праздника:
        — О господи! Я это хорошо себе представляю!
        Эндрю приподнял брови:
        — И никакого сочувствия к тому, кто потерял первую любовь из-за ортодонтического происшествия?
        — Не совсем так. — Плечи Брук содрогались от хохота.
        — Ну, это не так уж смешно, — проворчал он, изображая досаду.
        — О нет, — ответила Брук, вытирая слезы из уголков глаз.
        — Брук, — кстати предупредил он ее, — ты смеешься над травмированным мальчиком, который после того случая никогда не катался на американских горках.
        Она возразила, задыхаясь от смеха:
        — Это не американские горки, Дрю.
        — Ха-ха. — Он скорчил гримасу. — Ты могла бы шутить с эстрады.
        Она попробовала перейти к состраданию:
        — Ох ты, бедняжечка. Неужели нам нужно покататься на этом аттракционе, чтобы преодолеть последствия травмы? Ты можешь даже держать меня за руку.
        Эндрю обиженно задрал подбородок и заявил:
        — Нет уж, спасибо.
        — Точно не нужно? — с сожалением вздохнула она. — Я вот не ношу ортодонтические скобы.
        Он мигом обернулся к ней:
        — Это значит, что ты меня сможешь поцеловать?
        — Ну, раз ты отказался от аттракциона, то поцеловаться нам не суждено.
        — Брук…
        Девушка с хохотом развернулась на каблуках и побежала к ближайшей закусочной палатке.
        Дрю направился за ней.
        Его сердце взволнованно колотилось. Он встал позади Брук и молча наблюдал, как та заказывает мягкое сливочное мороженое в шоколадной глазури. Он представил, как она слизывает с пальцев липкую коричневую глазурь и при этом стонет от удовольствия — это было несколько возбуждающе.
        Пытаясь избавиться от эротических образов, которые тайком проскальзывали в его сознание, Дрю сосредоточился на меню с мороженым и внимательно его изучал, словно никогда в жизни не слышал о вкусе макадамии.
        — Вот! Попробуй это, Дрю.
        Прежде чем он успел сообразить, что происходит, Брук уже вытянула руку, сунула под нос мороженое и требовательно посмотрела на него.
        — Господи, как это вкусно, — промычала она еще раз и слизнула шоколадную глазурь с губ.
        У Эндрю во рту пересохло, как в пустыне, когда он пробовал мороженое. В то же время он, как загипнотизированный, смотрел на уголок ее рта, где осталось еще немного глазури. Он охотно бы слизнул ее сам.
        — Тебе тоже такое купить? — беззаботно спросила она и, казалось, не представляла, что пробудила в голове Дрю самые сильные сексуальные фантазии за последние годы.
        Эндрю покачал головой, не в силах произнести ни слова. Он опасался, что прямо посреди праздника у него начнется сильнейшая эрекция просто оттого, что Брук поедает мороженое. Дрю стал думать о жирной остывшей рыбе и чипсах, чтобы хоть как-то овладеть собой.
        — Брук, дорогая! Я и не представляла, что ты тоже захочешь прийти. Как у тебя дела?
        Лицо Брук перекосилось от нежного женского голоса, и Эндрю наконец достаточно отвлекся, чтобы выбросить из головы видения с шоколадной глазурью на голой коже. Он с любопытством обернулся и увидел пожилую даму, которая держала за руки двоих детишек, с симпатией посматривая на Брук. У той же, наоборот, лицо на миг стало таким, словно девушка босой ногой вступила в лужу. Потом она все же неохотно улыбнулась:
        — Миссис Шнайдер… э-э-э… здравствуйте. У меня… все хорошо. А у вас?
        «Миссис Шнайдер?»
        В голове у Эндрю сформировался образ странноватой хозяйки пансиона, которая живет с армией кошек и рвется потереть спины постояльцам-мужчинам. Но пожилая дама, стоявшая сейчас перед ним, не выглядела столь эксцентричной и неухоженной.
        Напротив, миссис Шнайдер была чрезвычайно аккуратной в летнем платье без единой складочки, ее седые волосы лежали идеальными волнами. Женщина проявляла к Брук и Эндрю сдержанный интерес.
        — У меня все замечательно, моя дорогая. Сегодня ко мне в гости приехали оба внука, и мы хотели взглянуть на праздник.
        Вдруг ее лицо опечалилось.
        — Господи, а я отправила своих постояльцев к вам, потому что считала, что «Крэб Инн» сегодня открыт. Или сегодня в ресторане работает твой отец?
        Брук покачала головой и смущенно ответила:
        — Мы сегодня закрыты.
        — Ох! — раскрасневшись, вздохнула пожилая дама. — Как обидно. Надеюсь, мои гости не слишком разочаруются, когда окажутся перед закрытыми дверями. — Дама повернулась к Дрю. — И кто же твой спутник, золотце?
        Он заметил, как Брук даже отвернулась от смущения:
        — Хм… это Дрю. Дрю Найт. Это… э-э-э… мой друг.
        — Здравствуйте, молодой человек, — поприветствовала его пожилая женщина и мило улыбнулась. — А как дела у вас?
        — Очень хорошо, — честно признался он. — Брук и я прекрасно проводим день на празднике. И я даже не представлял себе, что здесь все… хм… с фантазией.
        Брук незаметно наступила ему на ногу, а он в ответ оттолкнул ее бедром, но казалось, миссис Шнайдер не заметила инцидент, потому что в полном восторге согласилась:
        — Вот тут вы правы, мой дорогой. Все палатки и павильоны так красиво украшены. Не удивительно, что наш праздник год от года посещает все больше народу.
        — Угу, — закивал он и спросил с лицемерным интересом: — А вы, наверное, хозяйка того прекрасного пансиона, о котором мне рассказывала Брук?
        — Да, конечно! — Глаза пожилой дамы вспыхнули, и она гордо кивнула. — Как мило, что Брук об этом упомянула! Мой пансион уже третий год кряду выбирают лучшим во всем штате Мэн за самую уютную постель и завтрак. Заходите ко мне завтра! По воскресеньям я обычно устраиваю кофейные посиделки с домашними пирогами.
        Хотя его нога болела, потому что Брук уже в третий раз наступала на нее, Эндрю весело ответил:
        — О, мне было бы очень приятно! Я бы очень хотел познакомиться с вашими кошками.
        Пожилая дама польщенно рассмеялась:
        — Обе киски вне себя от радости, когда приходят новые гости. К сожалению, они ужасно избалованны.
        Эндрю удивленно поднял брови и бросил на Брук любопытный взгляд:
        — Обе?
        — Крапинка и Толстуска, — поддакнул шепелявый внук миссис Шнайдер. — Крапинка в крапинку, а Толстуска белая.
        — Бабушка, — недовольно заголосил ребенок постарше, — я хочу на карусель!
        Миссис Шнайдер виновато склонила голову:
        — К сожалению, нам пора идти. Было приятно с вами познакомиться, Дрю. Я буду очень рада, если вы завтра утром придете ко мне вместе с Брук на пироги.
        Он простился с миссис Шнайдер, ошеломленно скрестил руки на груди и развернулся к Брук:
        — Крапинка и Толстушка?
        — Хм-м-м…
        — И вот это та самая женщина, которая трет спину гостям мужского пола?
        Лицо девушки стало пунцовым:
        — Ну-у-у… да… то есть я хотела сказать… нет.
        Дрю просто не мог не улыбнуться:
        — Теперь у меня возникает вопрос, почему ты выдумала всю эту ужасную историю о миссис Шнайдер, Брук? Неужели ты хотела остаться со мной наедине? — Дрю забавно задвигал бровями.
        — Но не терять же мне было тогда постояльца! — возмущенно воскликнула она и сунула ему в руку рожок с остатками мороженого. — Подержи-ка! Мне нужно в туалет.
        Дрю, улыбаясь, наблюдал, как она поскакала к кабинкам, и радовался ее смущению. Он вел себя непринужденно: доел рожок. Сказал себе, что это был чудесный день. Вот только постоянные вибрации мобильника говорили о том, что тетка Дэйзи оставила сообщение на голосовой почте. Это действовало на нервы.
        У Брук впервые за три месяца был выходной, но у нее было чувство, что сегодня она переделала кучу работы. И все же она отлично расслабилась и по-настоящему повеселилась. За это она была благодарна Эндрю — он весь день излучал хорошее настроение.
        Вот и теперь он окрыленно носился вокруг нее и широко улыбался, выставляя напоказ ямочки на щеках. Они не сходили с его лица после встречи с миссис Шнайдер.
        Брук исподволь косилась на него, обнимая нелепого плюшевого медведя. Он ей совершенно не был нужен, но девушка считала его прелестным. Или, лучше сказать, она считала прелестным не дешевую тряпочную игрушку, а то теплое чувство, которое она вызывала. И пусть этот приз ей пришлось добыть самой, но за всем стоял Дрю. И даже если они на празднике «шпионили», прошедшие часы воспринимались как настоящее свидание.
        Печальный факт: прогулка с Дрю — единственное из всех событий последних месяцев, которое напоминало свидание. И стоит добавить: за многие годы до этого у нее тоже редко случались такие волнующие моменты. Уиллу никогда бы в голову не пришла идея стрелять в тире ради призового медведя. На самом деле, Брук не могла припомнить, чтобы она с Уиллом когда-нибудь гуляла на городском празднике. Конечно, в старших классах подростки все вместе каждый год ходили на ярмарку в Санпорте. Но, став взрослыми, они с Уиллом здесь ни разу не были. В последние годы своих отношений они вообще почти никуда не выбирались.
        У Брук ком встал в горле. Она подумала, что в свои тридцать с небольшим она чувствовала себя совершенно неопытной и в то же время просто старой.
        У нее был опыт многолетних отношений — единственных в ее жизни, если быть честной. Они с Уиллом начали встречаться еще в школе. Эти отношения уже давно нельзя было назвать нормальными. И все же было довольно удобно просто оставлять все как есть. Они были помолвлены три года, но за это время так и не заговорили о свадьбе. Брук не задевало то, что ни Уилл, ни она не были особо счастливы вместе, просто к другому они не привыкли.
        И вот теперь Брук попала в переплет.
        Ей исполнился тридцать один год, она жила в крошечном городишке, работала в ресторане родителей, а свою квартиру сдавала, живя «на работе» и экономя деньги.
        А год назад девушка молча наблюдала, как уходит ее жених. Как жалко это звучало! Но в конце концов, она была благодарна ему за то, что ей самой не пришлось проявлять инициативу в этом вопросе.
        И вот теперь ей казалось унизительным бегать вокруг симпатичного мужчины. Он улыбался Брук — и у нее подгибались колени. А еще он был ужасно милым, услужливым и остроумным. Она все время смеялась над его шутками и изредка ловила себя на том, что, затаив дыхание, смотрит ему в лицо. Она его сначала считала городским снобом и иногда корчила от его слов гримасы, но Дрю Найт оказался неплохим парнем. На него действительно можно было положиться.
        — А это не Глен там, у дверей?
        Брук подняла голову и проследила за взглядом Дрю. Перед пабом она действительно разглядела Глена, который стоял с сигаретой в одной руке и кружкой пива в другой и громко хохотал.
        Брук сто лет не была в «Гордонс», но могла предположить, что сейчас он набит битком. Была суббота, праздник шел полным ходом, а летние вечера казались такими длинными. В такое время жители Санпорта высыпали на улицы. «Гордонс» был единственным пабом, в котором можно было выпить. К примеру, Глен там проводил значительно больше времени, чем в собственной квартире.
        Брук пожала плечами, повертела ключом от машины в руках и побежала по гравийной парковке к своему фургону:
        — Да, это он.
        — Что он здесь делает?
        Девушка бросила на него долгий взгляд через плечо:
        — Напивается от души. Что ж ему еще там делать?
        — Ах вот оно что. — Дрю понимающе кивнул. — Так это городской паб.
        — Да, пивнушка, — бросила Брук и зевнула, вставляя ключ в замок зажигания, и тут же вздрогнула, потому что Дрю взял ее за руку.
        — Давай заглянем ненадолго.
        Он подмигнул и мотнул головой, взглянув ей в глаза.
        — Куда?
        — В паб. — Дрю кивнул в сторону «Гордонс». — Ты не хочешь выпить кружечку пива?
        Брук хватала ртом воздух и рылась в уме в поисках подходящей отговорки, чтобы не пришлось идти в «наливаловку». К сожалению, она не подыскала никакого подходящего предлога.
        — Но…
        — Брось, Брук, давай зайдем, — уговаривал ее Дрю. — Выпьем по одному пиву.
        Спустя час Брук сидела втиснутая между Гленом и Дрю и спрашивала себя, как она теперь доберется домой. От двух бокалов пива ее уже порядочно повело. Разумеется, было так приятно просто сидеть рядом с Дрю. Девушка, погрузившись в себя, прислушивалась к разговору мужчин о спорте. Брук не имела ни малейшего понятия, что Дрю имел в виду, обсуждая защиту «Рэд Сокс», но она внимала и еле сдерживалась, чтобы не прислониться головой к его плечу. Во всяком случае, она подозревала, что приятный мужской запах исходил именно от него, а не от Глена. Тот еще со школы отдавал пивом, чесноком и моторным маслом.
        — Последний иннинг против «Тампа-Бэй Рейс» был просто убийственный!
        — Барнсу стоило лучше бросать!
        — Так и я всегда так говорю! Этот уок был абсолютно не нужен.
        Оба мужчины говорили о каком-то сомнительном уоке. Брук прищелкнула языком и согласно кивнула:
        — Да, просто убийственный!
        — Брук, ты напилась, что ли?
        Девушка ответила на вопрос подозрительного Глена уничтожающим взглядом:
        — Конечно, нет!
        — Я думаю, Брук сетует на то, что мы говорим о бейсболе и совершенно не обращаем на нее внимания, — раздался веселый голос Дрю.
        Брук не была уверена, но ей показалось, что он прижался к ней бедром еще плотнее. Здесь было жарко. Дело было в ее внутренних градусах или, может, в человеке, который сидел рядом? Она не могла ответить на этот вопрос.
        — Ты можешь тоже поучаствовать в нашем разговоре, — неожиданно великодушно предложил Глен.
        Девушка невольно издала громкий стон, запустила руку в волосы и недоверчиво покосилась на Глена:
        — О бейсболе-то? Нет уж, спасибо.
        — Эй…
        Дрю наклонился ближе и спросил через голову у Брук:
        — Глен, а расскажи-ка, какой эта красавица была в подростковом возрасте.
        Девушка испуганно отстранилась и закусила нижнюю губу:
        — Никаких старых историй! Для этого я еще недостаточно пьяна.
        — Может, заказать тебе еще пива? — спросил Глен в своей неподражаемой манере и, казалось, очень серьезно воспринял этот вопрос.
        — Нет, спасибо, — выпалила Брук. — Я больше не пью!
        — А вот это действительно жаль, — подосадовал Дрю и поднял бокал, чтобы немного отхлебнуть.
        У Брук пересохло во рту, она наблюдала, как двигается его кадык, когда он глотает, и проклинала себя за то, что все время на него пялится. Разумеется, он заметил ее взгляд, потому что поставил бокал, посмотрел ей прямо в лицо и улыбнулся, словно знал, о чем девушка сейчас думает.
        Казалось, Глен совершенно не замечает этой безмолвной коммуникации.
        — В старшей школе Брук была настоящей заучкой…
        — Глен! — зашипела она на него. — Это не интересно.
        — Ах, — протянул Дрю, — я бы с удовольствием об этом послушал.
        Брук тяжело вздохнула и подалась назад. Ее шея вдруг коснулась его руки, которая лежала на спинке лавки. От этого по всему телу побежали мурашки.
        Глен, к несчастью, считался ужасным болтуном. Он сразу начал трепаться о том, что Брук считалась честолюбивой ученицей и никогда не давала ему списывать в школьном автобусе.
        Брук несколько растерялась. Скорей всего, Дрю не так уж нравилось слушать нудные истории времен совместного прошлого одноклассников.
        Девушка открыла было рот, чтобы предложить снова перейти к разговору о бейсболе, как вдруг Глен заявил:
        — На выпускном вечере Брук и Уилла выбрали королем и королевой бала. Тогда в семнадцать лет все еще думали, что они будут вместе. Странно, что такая красивая пара рассталась.
        Тяжелое молчание после этой фразы прервал глубокий вздох Брук. Она положила ладони на стол:
        — Глен, если ты хотел поднять настроение, то выбрал неправильную тему. Никто не любит слушать такие истории в субботний вечер.
        — Хм-м-м… правда. Кто-нибудь еще хочет пива?
        Спустя секунду Глен вскочил и, проталкиваясь, направился к барной стойке. Брук с Дрю остались сидеть рядышком на деревянной лавке и молча смотрели в пустоту. Брук сейчас больше всего хотелось хорошенько оттягать Глена за ухо.
        Об Уилле она вообще говорила неохотно. Было бы лучше, чтобы Дрю вообще о нем не знал.
        — Значит, твоего бывшего зовут Уилл?
        — Да, — коротко бросила она в ответ и отпила немного пива.
        — Плохая история?
        Девушка скрестила руки на коленях и покачала головой:
        — Не совсем так.
        — Вот как?
        Брук облизнула губы, которые вдруг в один момент пересохли:
        — То есть… любые расставания — это всегда не особо приятно. Но наше прошло… хорошо.
        — Хорошо?
        Она быстро глянула на него:
        — Да, все было в порядке. Ну, ты знаешь… он не познакомил меня со своей новой подружкой, а я не била посуду о пол. Все произошло очень… цивилизованно.
        — И сколько вы пробыли вместе?
        Брук пожала плечами:
        — Слишком долго.
        — Ты говоришь так, словно тебя это совсем не касается.
        В сущности, она не хотела обсуждать с Дрю Найтом разрыв прежних отношений, но теперь просто необходимо было сказать об этом хоть пару слов.
        — Ох, с этим совершенно покончено.
        — И что это значит?
        — С момента нашего расставания мы вообще не разговаривали, — попыталась объяснить девушка как можно спокойнее, — но я бы не перерезала ему горло, если бы он встретился мне на пути. Ты это хотел узнать?
        Его зеленые глаза мерцали в рассеянном свете паба.
        — Обычно женщины более нервно реагируют на своих бывших.
        — Ты это говоришь исходя из собственного опыта?
        Вместо ответа мужчина быстро поднес бокал к губам:
        — Так быстро заткнулся? Я тебя совсем не узнаю, — рассмеялась Брук.
        Дрю отпил пива, поставил бокал на стол и произнес так же небрежно, как раньше:
        — До сих пор у меня не было настолько серьезных отношений.
        — Как так получилось?
        Он пожал плечами:
        — Все дело в работе. Но давай вернемся к тебе. У вас с твоим бывшим все было серьезно?
        — С какой стороны посмотреть, — вздохнула Брук. — Мы с Уиллом дружили со школы и стали парой за год до выпускного.
        — Звучит как история из плохого романа, — весело проворчал Дрю.
        Брук пропустила его высказывание мимо ушей. Она пожала плечами и скривилась:
        — Так и есть.
        — Вы поступили в один колледж?
        Девушка покачала головой:
        — Уилл отправился на западное побережье, а я осталась на восточном. И все же мы оставались парой — кое-как.
        — Кое-как?
        Брук снова вздохнула:
        — Мне кажется, мы не особо задумывались о наших отношениях. Встречались раз в пару месяцев, нам хватало.
        — Звучит… не особо романтично.
        — Тут ты прав, Дрю, — коротко рассмеялась девушка. — Мы оба просто привыкли считать, что у нас есть партнер, и не сомневались в наших отношениях. Я понимаю, что это звучит скучно, но так было… удобно.
        Брук покосилась на Дрю и заметила, что тот внимательно смотрит на нее. Она продолжила, словно защищаясь:
        — У Уилла была своя жизнь, у меня своя. Нам и в голову не приходила идея что-то менять, к тому же мы друг друга отлично понимали.
        — Ага.
        — Ага?
        Дрю немного заерзал на деревянной лавке, а потом наконец развернулся к девушке. Его нога еще плотнее прижалась к ней:
        — Прости мое любопытство, Брук, но я не могу представить, что тебя устраивали подобные отношения.
        Он настолько попал в яблочко, что Брук пришлось отвести взгляд:
        — Осознание этого пришло гораздо позже.
        — После того как ты с ним рассталась.
        — Это было мирное расставание, — посчитала нужным объяснить девушка. — После четырех лет учебы Уилл снова вернулся в Санпорт, у нас была помолвка. Он, наверное, думал, что я жду от него этого. Или, может, полагал, что весь Санпорт ждет от него этого.
        Она пожала плечами.
        — Значит, ты с ним была помолвлена?
        Ей не хотелось больше говорить об этом с Дрю, и она проворчала:
        — Мы были помолвлены три года, если ты это хочешь узнать.
        — Три года? Это ведь так долго!
        — Да.
        Брук склонила голову набок. Вдруг ей по-настоящему стало неловко за то, что она долгие годы сохраняла отношения, которые не были ей особенно важны. Захотелось закончить этот разговор. Но с Дрю этот номер не прошел.
        — Никто из нас даже не пытался назначить дату свадьбы. Год назад Уиллу предложили работу в Сан-Франциско, он спросил, не хочу ли я отправиться вместе с ним…
        Девушка сухо усмехнулась и добавила:
        — Спросил из приличия: не думаю, что он действительно хотел видеть меня рядом. Тогда же заболела мама, но я, скорей всего, и так не поехала бы. Так мы и покончили с этим.
        Она смущенно поднесла руку к лицу:
        — Не слишком увлекательная история.
        Дрю подождал несколько секунд, откинулся на спинку лавки:
        — В этом и заключается причина того, что половина жителей этого города хочет свести тебя со мной?
        Брук улыбнулась:
        — Я совершенно убеждена, что их меньше половины.
        И чтобы отвлечь от себя внимание, сказала:
        — Если честно, Дрю, у тебя в семье тоже ведь наверняка есть пара тетушек, которые непременно хотят тебя женить, разве нет? В конце концов, ты ведь уже не мальчик.
        Мужчина рядом с ней задорно рассмеялся:
        — Как мило с твоей стороны выставлять меня стариком!
        — Очень смешно, — рассеянно пробормотала она. — А ты мог бы быть немного поразговорчивей.
        — Тебе интересно?
        Брук лениво пожала плечами:
        — Нам же нужно, в конце концов, как-то убивать время, пока не вернется Глен и не порадует нас историями о моей школьной жизни.
        — Что бы ты хотела узнать?
        Дрю катал кусочки воска по столешнице длинными пальцами.
        — Даже не знаю, — ответила Брук. — Разве совсем не было женщины, с которой у тебя когда-либо намечались серьезные отношения?
        — Ты сейчас говоришь как мама. — Он скривился.
        — Отрадно слышать. Значит, тебя тоже не пощадили материнские советы на семейную тему?
        Он вздохнул, его грудная клетка расширилась. Дрю говорил шутя, но Брук не дала себя обмануть.
        — Моя мама слишком занята, чтобы заботиться о моей личной жизни.
        — Ох!
        Уголки его рта приподнялись, но ямочки на щеках не появились:
        — Тебе стоит знать, что я в своей семье — белая ворона.
        Она взглянула на него с пониманием, вспомнив, что они уже однажды слегка задевали эту тему. Дрю сухо усмехнулся, а его глаза опять, как и в тот раз, выдавали, что тема для него болезненная.
        Девушка попыталась пошутить:
        — Из-за того, что ты плохо водишь машину?
        На ее счастье, Дрю улыбнулся и покачал головой:
        — Ну, настолько плохо я ее не вожу.
        — Это с какой стороны посмотреть.
        Дрю возмущенно фыркнул:
        — Проблема не в моем водительском мастерстве. Моя семья принадлежит к элите общества, к твоему сведению. Когда я бросил изучать юриспруденцию, для моего отца мир перевернулся. С того момента отношения у нас натянутые.
        Брук совсем растерялась. До этого она исходила из того, что Дрю ведет несколько расслабленный образ жизни. Для достижения успеха ему не приходится прилагать много усилий. Предположение, что Дрю из богатой семьи, оказалось верным, но вот то, что он любимый избалованный сын, — нет.
        На какое-то время ей даже стало стыдно за свои поспешные выводы. В последние дни Дрю был невероятно услужливым, она знала, что он умеет напряженно работать.
        — Просто из-за того, что ты не захотел изучать право?
        — Ты не знаешь мою семью. — Он покачал головой. — Мой прадед был юристом, дед был юристом, отец — юрист, мать — юрист, правда, никогда не практиковала. Мой брат — юрист, сестра тоже — вот сюрприз! — юрист. Теперь ты понимаешь, как велико было разочарование, когда я на День благодарения всем сообщил, что завязываю с учебой.
        — Их настроение после этого испортилось?
        — Еще как! Отец до сегодняшнего дня не может понять, что сыну неинтересно изо дня в день корпеть над текстами законов. От одних только семинаров я испытывал ужас в чистом виде. Я… — Немного замявшись, он пожал плечами. — Я люблю работать творчески.
        — С этим я абсолютно согласна, — тихо ответила Брук и положила пальцы на его руку.
        Только когда Дрю повернулся и пристально взглянул на нее, он понял, какой смысл несло это прикосновение. Она быстро убрала руку и сглотнула, но не успела что-либо произнести, потому что на скамью шлепнулся Глен, втиснувшись к ним.
        — А вот и снова я! Тебе Брук уже рассказала, что мы в восьмом классе почти поцеловались?
        — Ты и Глен? Вы наверняка стали бы идеальной парой в средней школе.
        — Очень смешно, — проворчала Брук и прижалась щекой к холодному бокалу, вытянув ноги. — Продолжай в том же духе.
        — И что потом?
        — Об этом можешь и сам догадаться.
        Час спустя, когда они стояли перед пабом, Брук скрестила руки на груди и, чтобы подразнить Дрю, состроила неуверенное лицо и опасливо спросила:
        — Ты уверен, что сможешь проехать на фургоне четыре мили до «Крэб Инн» и не угробить нас?
        — По моим расчетам у нас в запасе еще останется целая миля. — После вас, мисс.
        Через несколько минут он без проблем вел по извилистой дороге фургон ее отца.
        — Ну вот, почти приехали.
        — Ух! — с облегчением вздохнула Брук. — Одной заботой меньше! Может, мне стоило сначала попросить тебя предъявить водительские права?
        — Так точно было бы лучше, — беззаботно согласился он. — У нас, снобов из большого города, ужасный стиль вождения.
        — Следующий комментарий ты мне уже не простишь, да?
        — Погоди, — подмигнул он ей. — Это был чудесный день.
        Ситуация немного выбила Брук из колеи — понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться. Она тихо ответила:
        — Да, это правда. День был очень хороший.
        — Я и подумать не мог, что с Гленом можно так развлечься.
        — Это мы еще ушли довольно рано, — ответила Брук, сдерживая зевоту. — Если бы остались дольше, впечатления наверняка оказались бы более красочными: он мог бы потанцевать на барной стойке, снимая при этом с себя шмотки.
        — Такое часто случается? — весело хихикнул Дрю.
        — Если верить слухам, в нем просыпается дух эксгибиционизма, когда он хорошо выпьет.
        Дрю снова хихикнул и совершенно спокойно направил фургон в довольно крутой поворот.
        — А ты сама это видела?
        Брук покачала головой, глядя на окрестный ландшафт побережья.
        — Я довольно давно уже не бывала в «Гордонс». У меня сегодня был первый выходной за долгое время. — Угрызения совести давали о себе знать: — Собственно, через час мне придется опять впрягаться.
        — Тебе тоже нужно хоть когда-нибудь взять выходной и не думать о работе, — прагматично высказался он. — Если будешь вкалывать без отдыха, когда-нибудь отдашь концы.
        Брук знала, что Дрю прав, но все же не смогла удержаться и шутливо спросила:
        — А ты сам такое переживал?
        — Да, именно так, — честно признался Дрю. — Как ты думаешь, что меня привело сюда, в Мэн? Я совершенно выгорел на работе, мне требовался маленький отпуск.
        Брук нужно было это сначала переварить. Она виновато поджала губы:
        — Вот дела… а тут еще я заставляю на себя работать, когда ты хочешь расслабиться.
        Дрю медленно повернул к въезду в «Крэб Инн», мельком глянул на девушку и улыбнулся:
        — Веришь ты в это или нет, но я получаю от этого удовольствие.
        Брук растерянно заметила, что от его улыбки и ямочек на щеках возникло чувство, словно она катается на американских горках. К счастью, в кабине машины оказалось достаточно темно, и Дрю не заметил, как раскраснелись ее щеки.
        На сегодня с нее было уже достаточно неловких моментов. Ни за что на свете она не хотела, чтобы Дрю понял, как сильно он ей нравится.
        Последние две минуты по ухабистой дороге до парковки у «Крэб Инн» они молчали.
        Когда Дрю припарковался прямо возле входа в ресторан и заглушил мотор, Брук, с одной стороны, была рада оказаться дома; с другой — была не прочь остаться сидеть в уютной кабине фургона и еще немного полюбоваться постояльцем.
        — Вот и приехали. — Он вытащил ключ из замка зажигания. — Доставил вас в целости и сохранности, мэм.
        — Мэм? — хмыкнула девушка. — А ты, кажется, опьянел больше, чем я думала.
        — Не совсем так. — Дрю взглянул на нее. — Ну что, пойдем?
        Брук кивнула, распахнула дверь кабины и вылезла наружу. Споткнулась о камень, обходя машину. К счастью, Дрю поджидал Брук и успел подхватить ее под руку, прежде чем она расквасила себе нос.
        В один миг девушка прижалась к его груди, ощутила приятное тепло, которое исходило от Дрю, жадно втянула ноздрями его запах. В животе снова начался приятный зуд и распространился по каждой жилке тела. Ее словно что-то заставило откинуть голову назад. В этот момент Брук не произнесла бы ни слова, даже если бы речь шла о жизни и смерти.
        В мерцающем свете старого фонаря его взгляд блестел и казался загадочным. Он сначала молча посмотрел ей в глаза, потом опустил взгляд на ее губы.
        Никто из них не шевелился, пока Эндрю невыносимо медленно не опустил голову. Девушка прикрыла глаза, когда ощутила его дыхание на своей коже.
        Как только она почувствовала его губы, больше уже ничего не могло ее сдержать. Брук ответила на его поцелуй, ее сердце неистово колотилось. Ее пьянил вкус и запах Дрю. Простонав, она обвила его шею руками и стояла на цыпочках, пока он продолжал целовать ее.
        У девушки чуть не подкосились ноги, когда Дрю обнял ее за бедра и прижал к себе. В то же время его язык проник между ее губ, и она снова застонала.
        Брук хотела запустить пальцы в его светлые волосы, но тут до ее сознания дошло, что сквозь закрытые веки проникает слишком яркий свет.
        Все еще находясь в оцепенении, она отстранилась от Дрю и, моргая, взглянула на приближавшийся яркий свет фар. Брук еще не могла трезво мыслить, но все же оттолкнула от себя Дрю и глубоко вдохнула, чтобы немного успокоиться.
        В этот миг прямо рядом с ними остановился хорошо знакомый темно-серый додж. Из машины вышел отец и разъяренно замахал перед носом дочери газетой:
        — Брук, может, ты мне объяснишь, что все это значит?
        ГЛАВА СЕДЬМАЯ
        Эндрю наблюдал, как Брук стоически водила рядом с ним малярной кистью. Он едва не хохотал: совершенно очевидно было, что девушка его игнорирует намеренно. Маленький маляр, она, казалось, еще не осознала, что вчера вечером целовалась с ним. Во всяком случае, сегодня утром она не решалась смотреть ему в лицо.
        Неожиданное смущение взрослой, весьма решительной и самостоятельной барышни его удивило. Жаль, что им так неудачно помешали. Ее отец мог бы выбрать и другой момент, чтобы сердиться из-за объявлений в газете. К сожалению, после этой сцены романтическое настроение улетучилось.
        Дрю мельком покосился на Брук и улыбнулся. Та же уставилась на стену, словно загипнотизированная белка, только чтобы не смотреть на постояльца.
        Эндрю весело макнул в ведро малярный валик, выкатал лишние капли и снова принялся красить наружную стену «Крэб Инн».
        Как бы мимоходом поинтересовался:
        — Мы решимся об этом поговорить или продолжим молчать?
        Краем глаза Дрю уловил, что на секунду Брук замерла, а потом равнодушно проворчала:
        — М-м-м? Что ты имеешь в виду?
        Эндрю медленно пожал плечами и провел валиком по стене, потом повернулся к Брук и прямо сказал:
        — Мы еще не говорили о поцелуе.
        Она испуганно ойкнула, лихорадочно мазнула кистью и выругалась, потому что краска попала поверх разметки. Дрю едва не рассмеялся ее нервному поведению. Сомнений не было: его фраза выбила девушку из колеи.
        — Ну и? — не унимался Эндрю.
        Брук все еще не отвечала, старательно пытаясь исправить собственную малярную оплошность.
        — Что и?
        Он вздохнул, отложил валик, скрестил руки на груди, восхищаясь мучительницей в измазанной краской рабочей одежде.
        — Мы красим дом вот уже почти четыре часа, но ты ни разу за это время не взглянула на меня. Я начинаю серьезно беспокоиться.
        — Не говори глупостей, — мрачно ответила девушка, так и не взглянув на него.
        — Ага.
        — Никаких «ага», — подчеркнула она. — У меня… у меня сейчас в голове и так полно мыслей.
        — Каких же? — с любопытством спросил он и довольно заметил, что Брук нахмурилась. Ему просто доставляло удовольствие выводить ее из равновесия.
        Она резка выдохнула и, опустив плечи, пробормотала:
        — Ты и сам все хорошо знаешь, Дрю! Я думаю о «Крэб Инн», о ссоре с отцом, о маме…
        — И о том, что мы вчера могли бы оказаться в одной постели, если бы нас не застукал твой отец, — любезно добавил он.
        — Что?! — Она резко развернулась к нему, держа кисточку, как дирижерскую палочку. Казалось, ее совершенно не беспокоит, что белая краска капает вниз.
        Дрю решительно кивнул и растянул губы в широкой усмешке:
        — Ну конечно! Ты это понимаешь так же хорошо, как и я.
        Брук открыла рот — и снова закрыла. Но потом все же смогла произнести фразу:
        — Это вряд ли!
        Эндрю состроил благосклонную мину и снисходительно ответил:
        — Правда, Брук, будь честна сама с собой. Ты просто не могла больше устоять против моих чар.
        — Что?! Ты совсем спятил?
        — К сожалению, я произвожу такой эффект на женщин. — Он, извиняясь, поднял руки.
        Девушка возмутилась, подступила к нему и помахала кисточкой у него перед носом. Ему нравилось ее пышущее гневом лицо и сверкающие глаза, но все же Дрю предпочел на шаг отступить.
        — О каком эффекте ты вообще говоришь, скажите пожалуйста? — прищурилась она.
        Эндрю театрально вздохнул и взглянул на синее небо и небольшие белые облачка.
        — Будем откровенны, Брук. Мы же оба знаем, что ты с трудом можешь оторвать от меня взгляд. А вчерашний поцелуй… — Он прищелкнул языком и многозначительно повел бровями.
        Она сердито фыркнула:
        — Это я не могу от тебя оторвать взгляд? Извини, пожалуйста, но кто кого вчера целовал?!
        — Ты меня поцеловала: совершенно точно, — в задумчивости ответил он.
        Девушка готова была взорваться:
        — Что?! Это ты поцеловал меня!
        — Тогда бы я об этом помнил.
        — Тогда поройся у себя еще разок в памяти! — Брук глубоко вдохнула и указала на него пальцем. — Я споткнулась, ты меня подхватил и поцеловал! Дрю, даже если бы я хотела, то не смогла бы тебя остановить!
        Эндрю широко, с удовлетворением улыбнулся.
        Но и после этого Брук не перестала на него кричать.
        — Что еще?!
        Эндрю было тяжело скрыть свое удовлетворение:
        — Ты сказала, что не смогла бы меня удержать, даже если бы захотела. Это значит, что ты вовсе не желала меня останавливать. Приятно слышать.
        — Я… я не то имела в виду!
        — Ах, вот как, — хихикнул Эндрю, — а что же ты имела в виду?
        Девушка подыскивала слова, потупила взгляд и по привычке закусила нижнюю губу. В тот момент Дрю очень захотелось прижать ее к себе и продолжить с того места, на котором они вчера остановились. К сожалению, Брук все еще держала кисточку перед собой, словно оружие. И кто знает, что она могла бы предпринять? Хоть на Эндрю и была старая спецовка ее отца, все же он не хотел отмывать краску с лица.
        — В общем… я… ты… — Подавленная, она вздохнула. — Ты и сам знаешь, что я имею в виду!
        — Не совсем. — Он с любопытством рассматривал ее растерянное лицо. — Можем попробовать повторить поцелуй немедленно…
        Он не закончил предложение. Вместо ответа, Брук указала ему на ведро с краской:
        — Мы здесь, чтобы работать, а не чтобы болтать всякий вздор.
        — Так точно, мэм. — Эндрю игриво отдал честь и снова принялся красить стену ресторана.
        Через несколько минут работы Эндрю надоело молчание. Он откашлялся и дружелюбно заявил:
        — Ты не сказала «нет».
        Ее измученный стон прозвучал словно музыка для ушей.
        — Но я ведь и «да» не сказала.
        Дрю, усмехаясь, продолжал размазывать краску по стене:
        — Давай просто предположим, что было бы, если бы твой папа вдруг не приехал, — снова завел он, глядя на стену ресторана. — Ты бы отпустила мне пощечину? Или…
        Прошло несколько секунд, которые показались вечностью, пока девушка мимоходом не бросила:
        — Наверное, мы никогда об этом не узнаем.
        — Тогда ты наверняка не узнаешь, что я с тобой собирался сделать, — цокнул языком Эндрю.
        Но к Брук уже вернулась уверенность в себе:
        — Как жаль, — разочарованно произнесла она и беззаботно добавила: — А ты никогда не узнаешь, намеренно я споткнулась или случайно.
        Он вопросительно покосился на нее и заметил, как дрогнули уголки ее губ, пока руки продолжали красить стену. Смех был слышен по всей парковке.
        Вскоре после этого Брук и Эндрю наслаждались полуденным перерывом. Они сидели на свежем воздухе, ели сэндвичи и возбужденно обсуждали предстоящий ремонт. К счастью, их дружеская перебранка помогла развеять напряженную атмосферу. Теперь они снова совершенно нормально могли общаться друг с другом, словно ночного страстного поцелуя никогда и не было. Но Эндрю его, конечно, не забыл. Ему очень нравилось находиться рядом с Брук. Он уже давно себя так хорошо не чувствовал, как сейчас, сидя на ступенях крыльца «Крэб Инн» и жуя сэндвичи под открытым небом, к тому же его руки почти отваливались после многих часов малярной работы.
        Сидеть вместе с женщиной возле обшарпанного ресторана, жевать вкуснейшие сэндвичи и по-братски делить бутылку лимонада… когда в последний раз он был так счастлив? Хотя Дрю был с ног до головы заляпан краской и все его мысли должны были касаться дел в собственном ресторане, он отодвигал подальше любое воспоминание о Бостоне и концентрировался на той малышке, которая заставляла его смеяться, отлично целовалась и к тому же пекла лучшие черничные пироги на всем побережье. А ее растрепанные кудри так и манили запустить в них пальцы. Кроме того, Эндрю неимоверно радовала тишина — без рева моторов и суеты большого города. Он забывал обо всем этом и наслаждался соленым морским воздухом, прислушивался к шуму волн, которые всего в нескольких метрах под ними разбивались об утесы.
        — Нам уже пора начинать думать насчет меню. — Брук слизнула вкусный соус с пальцев, в котором мариновала грудку индейки для сэндвича, и удовлетворенно промычала.
        Настроение Эндрю резко изменилось.
        Он все еще ощущал во рту этот восхитительный вкус. От того, как девушка ела сэндвичи, от ее близости у него снова начался зуд в кончиках пальцев: больше всего сейчас хотелось схватить ее и продолжить целоваться. Он разбирался во вкусной еде и красивых женщинах, умел ценить их — и ситуация в какой-то миг стала невыносимой. Неожиданно в голове вдруг завертелись «фильмы», которые начинались относительно невинно, а заканчивались тем, что он приносил Брук в постель свой знаменитый десерт. При этом они оба были, естественно, не одеты.
        Он беспокойно заерзал, слушая голос соблазнительной рестораторши:
        — Если мы предложим гостям барбекю, стоит подумать, нужен ли вообще шведский стол с закусками. Может, лучше приготовить больше гарниров. А?
        Почему у Брук получалось так непринужденно говорить о закусках, когда его мысли вертелись вокруг картин, как она слизывает соус с пальцев и как без всяких одежд лежит в кровати?
        Эндрю стиснул зубы и мысленно посчитал до десяти, слушая краем уха, как она довольно и со смаком вздохнула. Это звучало эротичнее любых стонов, которые когда-либо в его присутствии издавали девушки.
        — Мы могли бы подготовить небольшие закуски на тарелках. Супы в июле будут выглядеть неуместно, хотя… мы могли бы сделать холодный гаспачо со свежей крабовой выпечкой, — с энтузиазмом воскликнула она и подтолкнула его в бок. — Это чудесно, ты не находишь?
        Дрю тяжело сглотнул и проворчал что-то одобрительное.
        Девушка озабоченно взглянула на него:
        — Неужели плохая идея?
        По-настоящему плохой идеей для Дрю было наблюдать сейчас, как она облизывает пальцы и издает звуки удовольствия, — это напоминало мужчине о спальне. Он представил себе Брук обнаженной, с растрепанными волосами, сидящей на кровати. Как она принимается сначала за него, а потом и за его фисташковый мусс — этот образ не выходил из головы. Ответить на ее вопрос было непросто:
        — Гаспачо с крабовой выпечкой — звучит здорово, — наконец выдавил он из себя.
        Сомневаясь, она нахмурилась и придвинулась к Дрю так близко, что того словно током ударило.
        — Ты так считаешь? Мы, конечно, могли бы сделать мини-сэндвичи с нежным мясом омара, домашним майонезом и овощами. У меня уже просто слюнки текут.
        Она с наслаждением прикрыла глаза. У Эндрю возникло подозрение, что девушка ведет себя так нарочно. У него тоже потекли слюнки — только не от мыслей о еде.
        Он как раз подумывал вскочить и принять холодный душ, но тут в глубине ресторана зазвонил телефон.
        — Ну, чудесно, — проворчала Брук и подскочила. — Именно сейчас, когда мы обсуждаем меню.
        — Да, — крякнул он с деланным разочарованием. — Именно сейчас.
        — Я скоро вернусь, — пообещала она, виновато улыбнувшись, и побежала в дом.
        Эндрю запрокинул голову, как только Брук скрылась в ресторане. Он с трудом сдержался, чтобы не застонать. То, что Брук сейчас вытворяла, оказалось для него сущей пыткой, это точно. В надежде, что удастся немного расслабиться, пока ее нет, Дрю вытащил мобильник из кармана штанов. Едва он его включил, как заметил, что голосовая почта ломится от сообщений. Ему звонили чаще, чем под Рождество в службу по оказанию телефонной помощи разочаровавшимся в жизни. Дрю быстро просмотрел список и даже заставил себя прослушать одно из многочисленных сообщений, оставленных тетушкой.
        Дэйзи, как всегда, выходила из себя: «Эндрю, я постепенно начинаю беспокоиться! Это совершенно на тебя непохоже, ты пренебрегаешь своими обязанностями и совсем перестал заниматься рестораном. Не говоря уже о телешоу. Как мне устраивать для тебя встречу, если ты не реагируешь на мои звонки? Думаю, не нужно говорить, что ты ведешь себя непрофессионально, правда? Перезвони мне как можно скорее! Кстати, я как раз договорилась с продюсером…»
        Он быстро выключил телефон и сунул его обратно в карман. Спустя несколько секунд услышал, что Брук возвращается, поговорив по телефону. Спросил как можно естественнее:
        — Что-то интересное?
        Брук покачала головой и немного расстроенно ответила:
        — Это мама звонила, хотела поговорить о новом открытии ресторана.
        — Вот как. — Эндрю слегка скривил губы и поднялся. — Недовольна?
        Брук задумчиво посмотрела на свои ноги и лишь пожала плечами.
        — Эй, — тихо произнес он и ободряюще положил девушке руку на плечо. — И это тоже пройдет.
        Еще сильнее захотелось прижать ее к себе и утешить, когда Брук грустно взглянула на него.
        — Отец вчера на меня, наверное, страшно рассердился. Он может быть ужасно упрямым.
        Эндрю чуть не рассмеялся, ведь у самой Брук были очень похожие черты характера.
        — И что? — осторожно продолжал он расспрос. — У тебя тяжелый камень на душе из-за того, что вы вчера поссорились?
        Девушка тяжело вздохнула:
        — Проблема не в ссоре с папой. Мы можем иногда поссориться. Нет, — с досадой вздохнула она, — мне не хотелось волновать маму: она будет очень беспокоиться из-за нас. В ее состоянии…
        Эндрю перебил ее, легонько обняв за плечи:
        — У твоей мамы все будет хорошо. Она переносит тяготы лучше, чем ты думаешь.
        Он хотел ее утешить, но голубые глаза девушки рассерженно блеснули:
        — Ах, вот как? И откуда же ты это знаешь?
        Дрю удивленно поднял брови:
        — Женщина, которая воспитала такую дочь, как ты, должна стойко переносить любые неожиданности.
        Казалось, Брук не знала, должна ли она обидеться, удивиться или продолжать беспокоиться: уголки ее рта дернулись, а на глаза навернулись слезы.
        — Ты не понимаешь, Дрю. Она больна. Я просто хочу, чтобы она выздоровела.
        — Она непременно поправится, — твердо ответил он.
        — Как ты можешь быть в этом уверен?
        — Просто это так и есть. С твоей мамой ничего не случится.
        Девушка сглотнула и, казалось, совершенно потеряла самообладание. Но потом подняла подбородок и решительно произнесла:
        — Нам нужно продолжить работу.
        Эндрю взглянул куда-то поверх ее макушки в сторону моря, которое в этот прекрасный летний день заманчиво блестело на солнце. Его рука скользнула вниз по плечу Брук. Он крепко взял ее за руку, одновременно в голове спонтанно родилась мысль:
        — Тебе нужен перерыв, — уверенно заявил он. — Давай сходим на пляж.
        Она, разумеется, возразила:
        — Нет, Дрю. Нам надо еще…
        — Тебе следует проветриться.
        — Но…
        Больше она не смогла ничего сказать, потому что он просто потащил ее за собой через парковку, а потом вниз по лестнице.
        — Дрю, — не унималась она. — У нас еще очень много дел! Я не могу просто так пойти на пляж!
        Не обращая внимания на протесты, он продвигался шаг за шагом к чудесному пляжу, безлюдному, куда ни глянь, и тащил за собой Брук.
        Белый песок, светло-голубое море и высокие дюны сразу за полосой пляжа превращали этот клочок суши в настоящий рай. Очевидно, сюда можно было попасть, только спустившись по деревянной лестнице от ресторана «Крэб Инн»: большинство людей отдали бы за этот частный пляж целое состояние. Тишину и спокойствие нарушали лишь крики чаек, кружившихся в небе.
        Эндрю мог бы провести в этом природном раю целый день. Идиллию нарушала лишь Брук: она упиралась и ныла, как упрямый ребенок:
        — Нам нужно продолжать! Мне нельзя так бессмысленно проводить день, Дрю!
        — Почему нельзя? — наивно спросил он.
        Дрю на миг закрыл глаза, наслаждаясь теплыми солнечными лучами, касающимися его кожи, и соленым морским воздухом в легких.
        — Ты же сама себе босс и живешь прямо у умопомрачительно красивого пляжа. На твоем месте я бы каждый день здесь сидел и смотрел на горизонт.
        — Так ты же сноб из большого города, — напомнила она ему, и голос ее вновь зазвучал довольно уверенно. Даже слегка насмешливо.
        Эндрю огляделся, постепенно привыкая к шуму волн, и посмотрел на Брук, когда та приложила свободную руку ко лбу козырьком, прикрываясь от солнца.
        Казалось, ее совершенно не волновало, что Дрю все еще держит ее за руку.
        — Сноб из большого города? — повторил он.
        Она внимательно посмотрела ему в лицо. Его возмущенная фраза не сбила ее с толку. Вместо этого девушка склонила голову набок и тихо произнесла:
        — В общем, ты не такой уж ужасный, как я вначале думала.
        — Неужели?
        Брук покачала головой:
        — Кроме того, иногда ты даже очень милый.
        — Милый? — озадаченно подмигнул Эндрю.
        Она удивленно поджала губы:
        — Если не принимать во внимание твою привычку болтать, как попугай.
        — Забавно, — он сжал ее руку, ничуть не обидевшись, и пристально смотрел на упругий локон, выбившийся из ее косички и развевающийся на ветру во все стороны.
        — Значит, я не совсем ужасный городской сноб, который может быть довольно симпатичным, иногда даже милым и болтает, как попугай. Правильно? — проворчал он сдавленным голосом.
        Женщина находилась так близко к нему, что между ними едва ли можно было просунуть лист бумаги. Казалось, Брук не замечала, что прядь выбилась, а лишь завороженно смотрела на Эндрю. Она игриво сморщила нос:
        — Кроме того, отвратительный водитель. Но готовишь неплохо.
        Обычно, если бы кто-то сказал, что Дрю готовит «неплохо», тот вышел бы из себя, но сейчас, глядя на Брук, ему хотелось поцеловать ее.
        Он осторожно заправил выбившуюся прядь ей за ухо и погладил ее ладонью по щеке:
        — Неплохо? — прошептал он и заметил, как ее голубые глаза засияли.
        — Угу, — выдавила она из себя и прильнула к его ладони щекой, ни на секунду не сводя с него глаз.
        Дрю легонько погладил большим пальцем нежную кожу. Его бросило в жар.
        — Позавчера мне пришлось досаливать суп, — лукаво прошептала она и ухмыльнулась.
        Дрю резко поднял брови. Он возмущенно открыл рот:
        — Досаливать?
        Брук уверенно кивнула:
        — Точно!
        — Но…
        Она засмеялась, не дала ему сказать фразу в возмущении и встала на цыпочки, чтобы его поцеловать.
        Для Эндрю это стало неожиданностью — понадобилось несколько секунд, чтобы ответить на ее поцелуй и прижать девушку к себе. У него по животу растеклась приятная тяжесть, закружилась голова. Пришла странная мысль, что Брук на вкус лучше любого десерта в мире.
        Только когда девушка медленно от него отстранилась, Дрю постепенно стал приходить в себя и взглянул в ее полузакрытые глаза.
        Момент близости кончился слишком быстро, но прежде чем он успел ее обнять еще раз, она отпихнула его и заявила, состроив невероятно серьезную мину:
        — Вернемся в ресторан, мистер Найт. Нам еще нужно многое сделать.
        Он беспомощно стоял на песке и смотрел, как она поднимается по лестнице. Показалось, будто прошла целая вечность. Он крикнул ей вслед:
        — Эй! Работнику по закону полагается перерыв!
        Девушка развернулась на шестой ступеньке, уперла руки в бока и весело крикнула в ответ:
        — Пожалуйся мне еще, господин сноб из большого города!
        Эндрю фыркнул, наблюдая, как локоны Брук пляшут на ветру, когда она поднимается по лестнице. Он просто не мог не улыбнуться во весь рот, ощущая волнительное покалывание в груди.
        — Брук, ты не можешь без моего согласия принимать такие решения!
        Брук, не желая ссоры, виновато подняла руки вверх:
        — Хорошо, пап. Признаю: мне стоило сначала поговорить об этом с тобой. Но теперь уже все завертелось. Что же мне делать? Стоит всем отказать?
        Отец предостерегающе взглянул на нее через кухонный стол:
        — У тебя с самого начала был такой план? Ты просто хотела поставить меня перед свершившимся фактом?
        Конечно, в этом и состоял ее план. По многолетнему опыту Брук знала, что отец с возрастом стал противиться переменам все сильнее. Но все же она покачала головой и сделала виноватое выражение.
        — Ну конечно же, нет, пап! Я просто не хотела загружать тебя организацией мероприятия. В конце концов, ты ведь должен заботиться о маме. Хотела освободить тебя от работы! — вздохнула она с наигранным раскаянием. — Мне действительно очень жаль, что все сделано за твоей спиной.
        Она бесстыдно преувеличивала и знала об этом. Отец тоже видел ее насквозь и недоверчиво прищурился, но тут послышался жизнерадостный голос матери:
        — Вот видите! Просто в этом мире встречается недопонимание. Может, кто-нибудь хочет еще чая?
        Брук занервничала было под пристальным взглядом отца. Теперь же с облегчением обернулась к матери и нежно улыбнулась, одновременно стараясь вытереть о карманы джинсов вспотевшие руки.
        — Я больше не хочу, мам. Но тебе большое спасибо.
        — Ангус? Ты не хочешь чая?
        Прошло какое-то мгновенье, прежде чем отец, отказываясь, проворчал. Брук решила, что настал подходящий момент сменить тему:
        — Мама, скажи, ты уже слышала, что Дебби Мерфи…
        — Подожди, Брук, — перебил ее отец. — Даже если это бредовое мероприятие и состоится, я хочу, чтобы меня проинформировали об этом.
        — Но, папа…
        — Ресторан «Крэб Инн» все еще принадлежит мне, дитя мое. И я решаю, что в нем будет происходить. Если мы устраиваем праздник, с чем я совершенно не согласен, то я, по крайней мере, хочу знать, во что мне это обойдется. — Он покрутил головой. — Не говоря уже о том, что после этой вечеринки мы по миру пойдем!
        Брук сочла, что ее гордость задета, и высказала прямо в лоб:
        — Пап, я больше не девочка и уж точно не идиотка, — защищалась она. — Можешь быть уверен, что я просчитываю ситуацию!
        — В конечном итоге ты привлечешь толпу туристов, без которых мы вполне могли бы обойтись.
        Брук изначально настроилась так, чтобы не возбуждать спор и придержать язык за зубами из-за мамы, однако только что произнесенные отцом слова стали последней каплей:
        — Господи, мы не можем ни от кого отказываться, папа! И уж тем более от толпы туристов! Может, ты просто не хочешь этого замечать? Нам нужно больше посетителей, но ты открещиваешься от любой новой идеи!
        Его лицо моментально омрачилось:
        — Я вот уже два десятка лет веду дела в «Крэб Инн», Брук! Ты не должна думать, что разбираешься в этом больше, чем я!
        — Я такого никогда не говорила! — горячо возразила Брук. Она слышала, как в ушах стучит кровь. — Но обстоятельства меняются, и нам приходится на это реагировать, папа. Если сложить руки и просто ждать, нам это не поможет.
        На этот раз взорвался отец:
        — Ты же знаешь, я не хочу делать из нашего ресторана дешевую туристическую забегаловку! «Крэб Инн» зиждется на традициях и качестве.
        Брук хотелось наорать на отца, но она сдержалась, сохранила спокойствие и обратилась к его здравому смыслу:
        — Никто не собирается делать из «Крэб Инн» забегаловку, папа. И никто не хочет это менять. Ты же сам признаешь, что нам нужно что-то делать, чтобы оставаться конкурентоспособными.
        — Но…
        Тут вмешалась мама Брук, которая до этого молча слушала, как спорили дочь и муж. Она успокаивающе положила руку мужу на плечо:
        — Ангус, твоя дочь — умная женщина и желает ресторану только добра. Ты теперь просто выслушай ее.
        Но, видно, у Ангуса Дэя сегодня была повышенная степень упорства, он лишь покрутил головой и встал, чуть не опрокинув стул:
        — Этот тип забил тебе голову всяким вздором!
        Брук растерянно зыркнула, но потом весело хмыкнула, когда поняла, к чему клонит отец:
        — Дрю? Ты говоришь о Дрю?
        — А откуда бы у тебя еще появились такие бредовые идеи?
        — Папа, я достаточно взрослая, чтобы у меня в голове появлялись собственные бредовые идеи. Для этого мне не нужен мужчина.
        — Это не смешно!
        — А ты видишь, чтоб я смеялась? — возразила она ему. — Можешь быть абсолютно уверенным, я сама додумалась до того, что нам нужно привлечь клиентов, чтобы удержаться на плаву. Даже если ты об этом совершенно не хочешь думать.
        Не прошло и десяти секунд, как кухонная дверь хлопнула и отец вышел из дома в приступе гнева.
        Брук покачала головой:
        — Это его типичная реакция!
        — Брук, — послышался печальный голос матери. — Вам не стоило так ругаться.
        — Это ты ему скажи, — возразила она матери.
        Мать присела на стул, с которого только что встал Ангус. Сейчас она выглядела грустной:
        — Если вы будете ругаться, это никому не поможет.
        Брук беспомощно взглянула на мать в поисках поддержки, потом уныло подняла и снова опустила плечи:
        — Почему он постоянно отказывается от моих идей? Я этого не понимаю!
        Мать провела рукой по аккуратно подстриженным волосам и слегка улыбнулась:
        — Дорогая, тебе нужно набраться терпения. Отцу в его возрасте непросто бороться, чтобы заработать на существование. Ты же знаешь, какой он гордый.
        Постепенно Брук начали мучить угрызения совести. Она стала сомневаться и привычно закусила губу:
        — Но я ведь его дочка, мама. И я просто хочу ему помочь!
        — Посмотри на ситуацию с точки зрения отца, — спокойно предложила ей мать. — Другие мужчины в его возрасте могут спокойно сидеть и наслаждаться закатом жизни. А он нет. Это означало бы продажу ресторана.
        Брук мгновенно остолбенела. От мысли, что можно потерять «Крэб Инн», у нее кольнуло сердце.
        — Мама…
        — В последние два года он регулярно получал предложения от больших сетей, которые хотели выкупить ресторан вместе с землей, но твоему отцу очень нравится «Крэб Инн». Он не может просто так продать ресторан, а потом наблюдать, как там всё обдерут и появится новый филиал ресторанной сети.
        — Почему же он никогда об этом не рассказывал? — поразилась Брук.
        — Ангус — взрослый человек и изо дня в день наблюдает, как ты печешься о ресторане. Милая, мужчинам тяжело принять помощь других людей.
        — Помощь других людей? — тяжело вздохнула Брук. — Я ведь не «другие люди», я его дочь.
        Салли Дэй со вздохом кивнула:
        — Видишь ли, его угнетает тот факт, что ты вынуждена нас поддерживать. Он наверняка спал бы спокойнее, если бы тебе не приходилось работать в ресторане.
        Брук потянулась через стол, взяла мать за руку и крепко сжала.
        — Мам, ты же знаешь, я с удовольствием работаю в «Крэб Инн», разве нет? Для меня эта работа не составляет проблем.
        — У тебя это не вызывает проблем, а вот отец себя упрекает, что ты жертвуешь собственной жизнью ради помощи нам.
        — Что за чепуха, — воскликнула Брук сдавленно. — Совершенно точно я не жертвую своей жизнью. «Крэб Инн» — это часть меня. Я бы нигде не работала с таким удовольствием, как там.
        — Даже в редакции какой-нибудь большой газеты? — осторожно спросила мама и проницательно посмотрела на дочь.
        Брук сглотнула, у нее в горле встал ком.
        — Даже там, — решительно заявила она.
        Наверное, когда-то давно у нее была цель — рассказывать о мировых новостях, как Кристиан Аманпур. Но мечта старшеклассницы развеялась еще в годы учебы, потому что журналистика оказалось далеко не такой гламурной, как ей раньше представлялось. Ресторанный бизнес доставлял Брук намного большее удовольствие, чем сидение в редакции и написание нудной статьи о городских собраниях. Брук не могла представить себе ничего лучше, чем стоять у плиты в своем заведении и обслуживать гостей.
        Мать ободряюще похлопала ее по руке:
        — Может, тебе стоит спокойно поговорить с отцом. Ему наверняка было бы лучше, если бы он знал, как ты счастлива в «Крэб Инн».
        — Господи, мам, — прошептала Брук и покачала головой. — Неужели папа действительно считает, что я приношу себя в жертву ради ресторана? Ему следовало бы знать меня получше.
        Салли Дэй взглянула в сторону, а потом нежно добавила:
        — Отец страшно беспокоился из-за всей этой истории с Уиллом. Мне кажется, он не хотел тебя дополнительно нагружать.
        Теперь Брук в свою очередь внимательно посмотрела на дальнюю стену:
        — Уилл уже давно остался в прошлом. Уж из-за него-то не стоит переживать вовсе!
        Взгляд мамы вспыхнул, и, как и ожидалось, она спросила:
        — Раз уж мы подошли к этой теме: чем сейчас занимается твой великолепный постоялец?
        Брук надеялась, что вчера вечером отец не заметил происходящего на парковке, когда помешал им целоваться, но сейчас была не столь в этом уверена из-за многозначительной материнской улыбки.
        Стараясь казаться беззаботной, она лениво пожала плечами:
        — До того как я отправилась к вам, он исчез на кухне.
        — Могла бы его с собой привезти, чтобы не оставлять его в «Крэб Инн» одного.
        Кажется, мать решила, что у нее скоро будет зять? Брук, конечно, очень нравилось проводить время с Эндрю, но она не хотела строить нереальные планы сама и вселять надежду в маму. Мужчина, из-за которого она красила стену ресторана в сегодняшний выходной и который шикарно умел целоваться, скоро сядет в свой внедорожник и уедет обратно в Бостон. Он и без того поднял много пыли в ресторане — хозяйке точно не будет скучно, — но нельзя позволить случайному знакомому перевернуть всю ее жизнь с ног на голову.
        Против небольшого романа Брук ничего не имела, но она не желала позволить себе влюбиться. После расставания с Уиллом стало понятно, насколько важно в отношениях преследовать одни и те же цели. Она выросла в провинции и в большом городе чувствовала бы себя неуютно. Дрю же, напротив, был горожанином до мозга костей и, кажется, имел для своей фирмы амбициозные цели.
        Нет, они стали бы любовниками, на расставание которых можно было бы делать ставки. Поэтому Брук отмела мечты о совместном будущем и оставила Дрю сегодня вечером одного работать на кухне, а сама отправилась к родителям. Ей казалось очень кстати побыть сейчас от него на расстоянии.
        — Для человека, который не работает в сфере кулинарного производства, он подозрительно много времени проводит на кухне, — многозначительно улыбнулась мама. — Тебе стоит бережно относиться к такому мужчине.
        — Господи, мама, — простонала Брук. — Ты теперь тоже подалась в сводницы?
        Салли Дэй весело пожала плечами:
        — Дрю очень милый человек. Вежливый, услужливый… и такой привлекательный.
        — Мама!
        — Что такое? — мать цокнула языком. — Если я не вижу, что он прекрасно выглядит, то у меня вместо глаз два помидора.
        — Не думаю, что хочу продолжать этот разговор, — неохотно пробормотала Брук и нервно заерзала на стуле, потом пошутила: — А папа знает, что ты заглядываешься на мужчину моего возраста?
        — Во-первых, я на него не заглядываюсь, просто нахожу его весьма милым, а во-вторых, в жизни женщины есть вещи, о которых ей лучше не говорить мужу.
        — Ага. Какие, например? — спросила Брук, хотя понимала, что наверняка пожалеет о своем любопытстве.
        Глаза матери заблестели от удовольствия:
        — Никогда не стоит говорить мужу, что ты иногда охотно поглядываешь на молодых мужчин, что его залысины стали слишком заметны и… — она хитро улыбнулась, — что ты умеешь симулировать не только мигрень.
        — Мама, пожалуйста, давай без деталей! — простонала Брук.
        — Дочка, мы же взрослые, да и здесь все свои.
        — Думаю, мне уже нужно идти, — произнесла Брук и поднялась. — Если разговор пойдет в том же духе, я скоро отправлюсь лечиться.
        — И у пожилых людей бывает секс.
        Измученная Брук поморщилась и повесила сумку на плечо:
        — Не принимай на свой счет, мама, но для такого разговора мне нужно напиться.
        Мать добродушно рассмеялась:
        — Неужели мы вместе с Ангусом вырастили закомплексованную дочку?
        Брук провела руками по волосам:
        — Никому не захочется слушать подробности о сексуальной жизни родителей.
        — Радуйся, что у нас с отцом еще есть насыщенная сексуальная жизнь, дорогуша. Секс действительно становится с каждым годом все лучше и лучше. Хотя твой отец уже не молод…
        Брук хотелось заткнуть уши руками и закричать, только бы не слышать слова матери. Но вместо этого девушка перебила ее:
        — Мама, большое спасибо за наглядное описание, но мне на самом деле нужно уже бежать.
        — Как жаль, — с сожалением вздохнула мать. — Нам пошел бы на пользу настоящий женский разговор. Может, у тебя в ближайшие дни найдется немного времени, милая. Тогда ты могла бы мне рассказать больше о Дрю.
        — Возможно, — ответила Брук, а про себя поклялась, что в будущем станет избегать любых женских разговоров с матерью. Особенно если речь коснется Дрю. Если она не будет за этим следить, мать ей точно в скором времени станет давать советы по их интимной жизни!
        Брук быстро расцеловала мать в щеки и строго наказала не браться ни за какую домашнюю работу, а лучше отдохнуть. И упорхнула из родительского дома.
        — Это может быть пирог из рисовой муки с яблоками, орехами пекан и кленовым сиропом, который мы сможем подать вместе с брусничным компотом.
        Брук была совершенно неголодна — Дрю накормил ее несколько часов назад, — но у девушки потекли слюнки, когда он с гордой улыбкой поднес ей десертную тарелку.
        При виде аккуратно сервированного блюда — золотисто-коричневого куска пирога с кляксой сливок и упомянутым уже брусничным компотом — Брук подумала, что очутилась на небесах. Она не могла припомнить, когда ее в последний раз так баловали. Сразу после ее приезда Дрю встал за рабочий стол и затем выносил одно блюдо за другим. Теперь в виде исключения он кормил Брук — и это было совершенно непревзойденно.
        Она с упоением вздохнула, вонзая вилку в заманчиво пахнущий десерт, отправила кусочек пирога в рот и размяла его языком. К счастью, она уже сидела, а то бы упала: пирог оказался фантастически сочным, изысканным и вкусным, он просто таял. Девушка закрыла глаза, медленно прожевала и лишь каким-то краем сознания уловила, что снова издала восторженное мычание.
        — О господи, — отрешенно пробормотала она, открыла глаза, сразу откусила еще кусочек пирога и запила ароматным брусничным компотом.
        — И как? — Мужчина, создавший этот взрыв вкуса, заерзал на лавке и в волнении наклонился вперед. — На вкус хорошо?
        — Хорошо? — Брук подняла брови и слизнула остатки сливок с верхней губы, прежде чем ответить с набитым ртом: — Да я бы хотела поселиться в этом пироге!
        От его хриплого смеха у девушки по спине побежали мурашки.
        — Ну, тогда я доволен.
        — Нет, Дрю, я говорю совершенно серьезно. — Она указала на него вилкой. — Как может обычный человек испечь такое?
        Дрю смутился от такой похвалы и немного склонил голову:
        — Это всего лишь пирог, Брук.
        — Это лучший пирог, который я когда-либо ела, — поправила она его и с энтузиазмом облизнула вилку. — Но если ты скажешь об этом в присутствии моей мамы, ты покойник!
        Он взял у нее из руки вилку, вонзил в воздушное тесто и сам попробовал кусочек. Потом вернул ее девушке.
        — Так-так, собственно, я просто хотел испечь пирог, чтобы порадовать тебя. На подобные угрозы я не рассчитывал.
        Брук вдруг уставилась на вилку и постаралась не выдать Дрю, насколько интимной ей показалась эта сцена. Они вдвоем сидели поздним вечером в ресторане при рассеянном свете и ели одной вилкой. Снаружи было темно хоть глаз выколи. Девушка сидела как на иголках. Оттого, что она вот так запросто болтала с Дрю и ела вместе с ним общий кусок пирога, по всему телу распространилось горячее покалывание.
        — А теперь давай начистоту, Дрю, — постаралась она спросить как можно безобиднее: — Как так получается, что ты умеешь выпекать такие пироги?
        — У меня природный талант, — чуть улыбнулся он.
        — Хм. — Брук нахмурилась. — Тебе не стоит разбрасываться талантом таким образом.
        — Каким образом?
        Девушка не могла понять, что его так веселит и, объясняя, подняла руку:
        — Вместо того чтобы заниматься пиаром, тебе стоило бы стать поваром.
        — Поваром? — Дрю едва не хрюкал от смеха, и Брук это показалось весьма милым. — Ты считаешь, мне стоило бы стать поваром?
        — Почему нет? — она пожала плечами. — По-моему, если получить нужное образование, у тебя будут неплохие шансы устроиться в классный ресторан. И ведь тебе просто нравится работать на кухне, я же вижу.
        Сначала он ничего не говорил, но потом очень дружелюбно и конкретно переспросил:
        — Значит, нужное образование?
        Брук проглотила последние крошки с языка и кивнула:
        — Не принимай на свой счет, Дрю, но учеба есть учеба. Я сама — повар без образования и всякий раз замечаю, что…
        Девушка не успела договорить, потому что Дрю вскочил, схватил ее за руку и потащил за собой.
        Брук запыхалась и выронила вилку. Она уже открыла рот, чтобы возмутиться, но спустя секунду оказалась в объятьях.
        Как только их губы соприкоснулись, Брук ничего больше не ощущала, кроме его тепла. Она прижалась к его груди и страстно ответила на поцелуй.
        Она только что рассуждала, что ничего не ела вкуснее его яблочного пирога. Теперь же поняла, что сам Дрю на вкус намного лучше, чем любой самый лучший десерт.
        Когда его руки скользнули по ее спине и он прижал Брук к себе еще крепче, она ощутила его упругие мускулы. От этого у нее подкосились ноги. Девушка прижалась к нему и встала на цыпочки, потянувшись губами навстречу, чтобы он продолжил ее целовать. Брук обвила руками шею Эндрю и едва слышно вздохнула от удовольствия. Когда Дрю обхватил ее бедра, под его руками все ее тело задрожало от возбуждения, а в животе словно взлетел рой бабочек. В голове Брук больше не осталось места для мыслей, она отметала сомнения в том, правильно ли то, что они целуются сейчас, или нет.
        Девушка запустила пальцы в его светлые волосы, которые оказались неописуемо мягкими. Мужской аромат окутал ее. Казалось, она погрузилась в него целиком. Брук вводили в заблуждение легкие нотки морского бриза — или все же ванили? Они напоминали изысканную соленую карамель. Она больше никогда в жизни не сможет ее есть, не подумав об этом мужчине. Он провел щетиной по ее нежной коже. Это словно подстегнуло ее органы чувств, как чили в черном шоколаде.
        — О господи, как здорово к тебе прикасаться, — простонал он в ее губы. Дыхание Дрю соблазнительно струилось по ее коже, пульс Брук участился. Его слова и осознание того, как быстро барабанит сердце, взволновали ее еще больше.
        — Дрю, — зашептала она.
        Он запустил руку в ее волосы:
        — Брук, ты на вкус как мой пирог. Ты на вкус как я сам, — решительно произнес он и снова поцеловал девушку.
        — Что же мне теперь с тобой делать? — спросил он, касаясь ее губ. В его голосе слышались нотки отчаяния.
        Брук немного запрокинула голову. Но то, что девушка прочла в его лице, заставило ее содрогнуться. Она не могла вспомнить, чтобы кто-нибудь смотрел на нее столь волнующе.
        Едва шевеля языком по пересохшему небу, она с трудом проговорила:
        — Ты… ты мог бы отнести меня на кровать.
        — Я мог бы, — сдавленно ответил он, все еще не отводя глаз. — Но я мог бы поступить как джентльмен и оставить тебя в покое.
        Она набрала побольше воздуха и зашептала:
        — Как джентльмен? Мне казалось, ты просто сноб из большого города.
        Хриплый смех немного снял напряжение после его последних слов. Брук больше всего сейчас хотелось запрыгнуть на него голой и никуда больше не отпускать. Сердце тяжело билось в груди. Девушка не удивилась ни на секунду, когда у нее вдруг появилось ощущение, что она парит в воздухе, потеряв прочную почву под ногами.
        Но через миг она поняла, что Дрю просто поднял ее и несет через гостевой зал ресторана. Она не возражала, а прижалась к нему еще крепче, сливаясь в страстном поцелуе. Мужчина простонал, и она почувствовала, как задрожали его руки. От этого тело Брук пронзила дрожь. «Он так же возбужден, как и я!» — От этой мысли ее обуял яростный восторг.
        Потом Брук совсем не могла припомнить, как они поднялись на верхний этаж. Единственное, что для нее в тот момент существовало на свете, — это его пальцы на ее коже и прикосновение его губ. Когда он через голову снял с Брук футболку, девушка протестующе простонала: она ни на секунду не хотела прерывать поцелуй.
        Дрю понес ее дальше по коридору, направляясь в ее спальню. По пути она расстегивала пуговицы его рубашки. Брук снова невольно задрожала, когда теплые руки Эндрю скользнули по ее спине. Он склонился, чтобы поцеловать ее в шею.
        Она, простонав, закусила губу. От его влажного языка по ее чувствительной коже словно пробегали маленькие электрические разряды, а от ощущения его теплых кончиков пальцев голова шла кругом.
        Брук будто в трансе стащила с него рубашку и повлекла его к спальне.
        Она замерла при виде его обнаженной груди, набрала побольше воздуха в легкие. Хотелось увидеть больше! Она медленно сняла с его плеч рубашку, удивленно уставилась на рельефные мускулы и любовалась пару минут прекрасной картиной. Когда Дрю поднял голову и его руки заскользили по ее предплечьям, остолбенение Брук прошло. Девушка протянула руку и коснулась ладонью его накачанного пресса. Его живот был теплым на ощупь и манящим. Теперь настал черед Дрю втянуть воздух сквозь зубы. Но он сразу ответил Брук тем, что сдвинул ее бюстгальтер.
        От его легкой улыбки возле уголка рта на щеке появилась ямочка, но в тот момент Брук вдруг осознала, что они все еще стоят в коридоре — а вот-вот разденутся полностью. Может, ей стоило предложить Дрю пойти в ее комнату?
        Он склонил голову и прижался губами к обнаженному плечу Брук, одновременно умелым движением расстегивая застежку бюстгальтера. Ей вдруг стало совершенно безразлично, где они находятся. Она прильнула к Дрю, ощутила под пальцами, как играют мышцы его живота, наслаждаясь приятным, пряно-ванильным ароматом. Лишь краем сознания она поняла, что Дрю снял с нее лифчик и бросил на пол.
        Девушка медленно встала на цыпочки, простонала, когда ее груди скользнули по его коже. Она с вожделением лизнула его в шею. Дрю задрожал всем телом, отчего она даже невольно улыбнулась, ощутив внезапную власть над ним. Он, очевидно, с трудом мог сдерживаться. Это внутренне распаляло Брук. Она подняла голову и взглянула ему прямо в глаза, которые в сумеречном свете коридора казались почти черными. Остатки ее рассудка улетучились от того, что она смогла в них прочесть, и от твердого члена, упиравшегося ей в живот.
        Девушка глубоко вздохнула.
        — Давай пойдем в твою комнату, — хрипло прошептал Дрю. Он поднял ладонь и поласкал большим пальцем ее чувствительный сосок. Брук потянула его в спальню, ничего не ответив.
        Он не оставил девушке времени, чтобы включить лампу, тут же повалив ее на кровать навзничь. Брук приподнялась на локтях, наблюдая, как Дрю стягивает с себя джинсы и трусы. В возбуждении она впилась пальцами в одеяло, когда мужчина встал голый у края кровати и взглянул на нее.
        Она рассматривала его атлетическую фигуру, отмечая все подробности: светлые волосы, которые она растрепала пальцами, дерзкие ямочки на щеках, ставшие еще более бесстыдными от пристального ее разглядывания, широкая грудь, которая быстро опускалась и поднималась. И узкие бедра, и плоский живот — все заслуживало восхищения. Дольше всего ее взгляд задержался на его больших руках с красивыми пальцами, на которые Брук страстно поглядывала еще во время готовки. Она не могла не вспомнить, как сегодня эти умелые пальцы готовили и подавали на тарелках вкуснейшие блюда.
        — На что ты уставилась? — поинтересовался он. Его голос охрип от страсти.
        — Я смотрю на твои руки, — честно призналась она.
        — Руки? — Дрю едва не расхохотался, но сдержался.
        — Не беспокойся, — подмигнула ему Брук. — Все остальное я тоже уже рассмотрела.
        — Точно? — тихо спросил он и встал на колени у края кровати.
        Брук молча кивнула и широко улыбнулась, а Дрю постепенно стал приближаться к ее ногам. Она нарочно не обращала внимания на его эрекцию и как можно непринужденнее обвила его шею руками.
        — И что же ты рассмотрела?
        — О… и то, и сё, — лениво ответила девушка, когда он склонился над ней.
        — На тебе слишком много надето, — прошептал он и принялся снова ласкать ее шею.
        Брук простонала и потянулась ему навстречу. Она жадно обхватила его за шею и запустила пальцы в мягкие волосы. Ее руки соскользнули и коснулись его плеч.
        Она опускала руки все ниже, обследуя каждый сантиметр его спины. Дрю сильнее стал целовать нежную кожу ее шеи, и возбуждение пульсирующими волнами залило все тело Брук. Она, дрожа и постанывая, снова обняла его за сильные плечи, ища опоры, впилась пальцами в его мускулы.
        Дрю тоже страстно выдохнул и прижался к ней.
        Брук могла ощутить его пульсирующую эрекцию через два слоя ткани. Она только сейчас сообразила, что сама еще не полностью раздета.
        — Сними все, пожалуйста! — умоляюще прохрипел он и убрал непослушную прядь с ее лица.
        Брук, затаив дыхание, выполнила его просьбу и отбросила брюки в сторону. Она не успела снять трусики — Дрю сам взялся за дело и стащил их.
        Теперь она осталась лежать перед ним совершенно обнаженной и мгновенно смутилась. Вот так предстать перед мужчиной — это было для нее… Брук беспокойно заерзала. Когда Дрю уверенно обхватил ее бедра, девушка замерла. Нервничая и возбуждаясь, она смотрела на него.
        — Господи! Я об этом мечтал столько дней, — прервал он ее мысли. Он склонился над ней и рассматривал ее так подробно, как она сама только что делала. Его глаза блестели. Брук невольно вспомнила их первый вечер в «Крэб Инн». Именно с таким восхищенным взглядом он ел тогда ее сэндвич.
        — Дрю, — прошептала она его имя и протянула ему руку.
        Девушка хотела коснуться его, схватить, попробовать на вкус. Но он почти нахально помотал головой, разочарованно вздохнул и поднялся.
        Брук с изумлением смотрела, как он бросился к джинсам, которые лежали на полу посреди комнаты. Подумав, что Дрю намерен снова одеться и уйти, девушка хотела было запротестовать, но потом заметила, что он достал из портмоне презерватив и многозначительно поднял в воздух.
        От облегчения Брук едва глупо не захихикала. Но для этого больше не осталось времени: Дрю молниеносно вернулся на кровать, серьезно поцеловал ее, словно от этого зависела его жизнь. Он хотел положить маленький пакетик на ночной столик, но у Брук больше не хватило терпения. Она выхватила пакетик и надорвала. Дрю понял этот жест и без лишних слов надел презерватив.
        Потом он склонил голову, поцеловал Брук и одновременно вошел в нее. От его первого движения все ее тело словно пронизал электрошок, достигнув самых кончиков нервных окончаний.
        Брук приглушенно застонала, приподнялась и прижала колени к его бедрам. Она впилась губами в плечо Дрю, ощутила соль на коже. Ей казалось, что она видит звезды.
        Она, задыхаясь, вцепилась в него и прижалась грудью к обнаженной коже, а Дрю входил в нее все глубже и глубже, и девушка вздрагивала от каждого толчка.
        Он шептал на ухо бессмысленные слова и снова искал ее губы, не давал времени перевести дух, двигаясь в отчаянном темпе. Тело Брук отзывалось на каждое его движение. Девушка крепко обхватила Эндрю, страсть все сильнее пульсировала в ее венах, неизбежно неся к неистовому апогею. Будоражащее тепло разлилось по внутренностям Брук, возникло почти невыносимое чувство, будто девушка вот-вот взорвется. С последним толчком Дрю достиг вершины блаженства, и когда девушка ощутила его пульсации внутри себя, она тоже достигла кульминации. Брук выкрикнула его имя и поняла: только что был лучший секс в ее жизни.
        ГЛАВА ВОСЬМАЯ
        Брук взглянула на спящего Дрю и улыбнулась, потом осторожно убрала с его лба светлую прядь.
        К счастью, он спал глубоко, крепко, это позволило девушке не спеша рассмотреть все его обнаженное красивое тело. Она расслабленно откинулась на подушку и осторожно подтянула одеяло немного вверх, стараясь не разбудить Дрю. После чудесной ночи, которую они провели вдвоем, у девушки появилось время рассмотреть Эндрю, пока тот вновь жадно не набросился на нее.
        Брук была совершенно не против, когда они в эту ночь неоднократно занимались любовью. Сейчас же ей определенно нравилось рассматривать Дрю, его спокойное лицо, как он безмятежно спит рядом, положив руку на ее бедро. А кроме того, девушка обрадовалась, когда утром проснулась и обнаружила, что лежит прильнув к мужчине. Мышцы слегка ныли после продолжительного секса с мужчиной, от которого у нее в животе взлетает рой бабочек. Бабочки и сейчас еще напоминают о себе, когда она просто смотрит на Дрю, на его сонное лицо или вдыхает его соблазнительный аромат.
        Брук полночи не спала и теперь чувствовала приятную усталость в теле. Она проснулась минут десять назад, взглянула на часы и поняла, что еще совсем рано. В отличие от Дрю сна у нее не было ни в одном глазу. Ей уже нужно вставать и приниматься за работу. Но Брук все лежала на своем месте и жадно рассматривала его.
        Она тихонько, кончиками пальцев, коснулась его рельефных мускулов на спине и затаила дыхание, когда на какой-то миг Дрю заворочался, но продолжил спать дальше. Девушка склонила голову набок и приблизилась, чтобы рассмотреть все мелкие детали на его лице. Тепло его тела как магнитом притягивало ее. Девушка осторожно прильнула к нему, завороженно ощупала каждый мускул его плеча, и голова ее сразу закружилась, когда ей в нос ударил его запах — соленой карамели. Она с любопытством продолжала осматривать его, опускаясь все ниже, пока взгляд не задержался на его ягодицах — они тоже не были прикрыты одеялом. Девушка невольно от души улыбнулась.
        Откуда появилось это потрясающее чувство счастья, которое она ощущала, как только проснулась, она не знала. Брук, истинная женщина XXI века, знала, что с мужчинами может быть прекрасный секс, но не придавала этому какого-то глубинного значения. У нее ведь были отношения, и она ни с кем не спала, кроме Уилла, — если не считать события последней ночи, — но это не значило, что девушка была оторвана от жизни и полагала, что они с Дрю теперь навсегда должны быть вместе.
        И все же…
        Она, чувствуя ком в горле, рассматривала маленькое родимое пятно на его плече и едва сдерживалась, чтобы не поцеловать его.
        Брук казалось правильным, что она вот так лежит здесь вместе с Дрю. А секс с ним она считала не просто правильным, а фантастическим.
        Брук прислушивалась к глубокому дыханию мужчины и невольно прижималась к нему, признаваясь себе, что ей никогда не было так хорошо с Уиллом. Может, причина крылась в том, что они стали парой еще подростками. А когда повзрослели, то жили далеко друг от друга. В их отношениях никогда не царила горячая страсть. Прошлой ночью с Дрю было совсем иначе. Девушка ощущала, что он ее понимает. Чувствовала, что этот мужчина обожает ее.
        Господи!
        Брук сама удивилась, когда поняла, какими сумасшедшими были ее мысли. Она лежала рядом с едва знакомым человеком, которого поначалу терпеть не могла. У нее с ним был великолепный секс. Теперь Брук размышляла, какой Дрю чудесный по сравнению с ее бывшим женихом. В своем ли она уме? Эндрю Найт скоро уедет и, может быть, больше ни на секунду не вспомнит о ней, как только окажется в Бостоне. А чем занимается она? Брук начала строить воздушные замки и влюбляться в него, а ведь кому как не ей известно, что наивность до добра не доводит.
        Лучше бы она встала и отправилась работать, а не любовалась мужчиной, каким бы привлекательным он ни выглядел в постели.
        Она как раз хотела осторожно выбраться из кровати, но Дрю пошевелился, обхватил ее руками за талию и прижал к себе. Он уткнулся лицом в ее шею, девушка кожей ощутила теплое дыхание и просто не могла не запустить пальцы в его мягкие волосы.
        — Доброе утро, — сонно пробормотал он и положил ногу между ее бедер.
        У Брук внутри тут же все сжалось:
        — Доброе утро, — тихо ответила она.
        В ответ Дрю промямлил что-то невнятное, вновь засыпая.
        Брук, оказавшись в его объятиях, волей-неволей пришлось его осторожно будить. Она легонько погладила его по плечу и прошептала на ухо:
        — Дрю? Мне нужно вставать…
        — М-м-м? — Он прижался к ней еще ближе и фыркнул ей в шею: — Что?
        — Мне нужно вставать, — настойчиво шепотом повторила она, хотя охотнее осталась бы лежать с ним.
        Кажется, об этом думал и Дрю, потому что предложил хриплым голосом:
        — Оставайся лежать, Брук. Еще слишком рано.
        Девушка улыбнулась, потрепала его по затылку и поцеловала в висок:
        — Ты можешь спать дальше, а мне нужно ехать к Лорен.
        — Черт, — проворчал он и снова зашевелился.
        Внезапно Дрю подскочил, перевернул ее на кровати так, что, опираясь на руки, оказался сверху. Девушка взглянула ему в глаза, которые в утреннем свете спальни отливали ярко-зеленым. Сглотнула, сердце ее зачастило. Хитрыми были не только его глаза — губы растянулись в многозначительной улыбке. Брук с каждой секундой становилось все жарче.
        — Я… мне нужно… нужно к Лорен, — залепетала она, тяжело дыша. В горле пересохло. Хотя они вместе провели ночь, но при дневном свете смотреть друг на друга, да еще быть при этом нагишом… От такой близости лицо Брук покраснело. Дрю медленно наклонился и чмокнул ее в кончик носа:
        — Разве тебе не хочется сейчас остаться со мной? — соблазнительно произнес он. Дрю поцеловал ее в губы, затем постепенно продвинулся губами к мочке уха, которую стал легко посасывать.
        Брук от наслаждения сжала пальцы на ногах, но заставила себя оставаться сдержанной. Она слегка покачала головой, неуверенно помычала и с сожалением объяснила:
        — Сегодня… сегодня у нас снова будут клиенты и… и мне нужно еще много всего успеть.
        — Как жаль, — прошептал он на ухо и потерся коленом о ее бедро.
        По ее телу моментально словно прошел разряд тока, ощущаемый в каждой клетке.
        — Дрю, — прошептала она сдавленным голосом, а его губы подбирались к шее, которую он усеял частыми поцелуями.
        У Брук перед глазами почти летали звездочки, она тяжело вздохнула и как раз хотела обвить шею мужчины, как вдруг над самым ухом оглушительно зазвонил будильник. От ведра воды был бы, наверное, эффект не хуже.
        Дрю, застонав, повалился рядом с ней и положил руку на лоб. Брук быстро перевернулась на бок, чтобы выключить этот жуткий звук.
        Потом они лежали друг возле друга на спине, смотрели на потолок и почти одновременно начали смеяться, хотя сложно было сказать, что же в этом было смешного.
        — А что, собственно, тебя так развеселило? — с трудом переводя дыхание, спросил Дрю.
        — Меня? — прыснула Брук. — Ты так громко смеялся, что вся кровать тряслась, — упрекнула она его и еще раз безудержно расхохоталась. — А что тебя так рассмешило?
        — Настоящее разочарование, — ответил он со вздохом, отчего его смех превратился в стон.
        Девушка, улыбаясь, повернула голову чуть вправо и взглянула ему в лицо.
        — Лучше бы кровать тряслась по другой причине.
        Брук фыркнула и сразу хихикнула:
        — Ничего глупее ты не мог придумать, да?
        Он по-мальчишески пожал плечами, хотя это и не шло взрослому голому мужчине.
        — Мы, снобы из большого города, любим глупые фразы.
        Брук сощурилась и схватила подушку, чтобы бросить в смеющееся лицо Дрю.
        Он поймал подушку, положил себе за голову и похлопал девушку по бедру. Сейчас он вел себя уже как мужчина, абсолютно довольный собой и окружающим миром. Его не терзали заботы и сомнения в себе.
        — Господин не собирается сегодня вставать? — поинтересовалась Брук, но при этом сама не сдвинулась к краю кровати ни на сантиметр.
        — Собственно, я надеялся еще на завтрак. — Он прекратил похлопывать и стал нежно поглаживать Брук, отчего та затаила дыхание.
        — Завтрак? — произнесла она с дрожью в голосе. Ей очень хотелось что-нибудь ответить на это.
        — О да, — воскликнул он слегка охрипшим голосом и поцеловал ее плечо. — Завтрак в постель, а потом… — Дрю стал смешно двигать бровями.
        Брук не хотела показывать ему, что с превеликим удовольствием приняла бы его предложение, что у нее сердце замерло от его слов. Поэтому повела себя так, словно это совершенно привычно для нее — проснуться в постели рядом с голым мужчиной.
        — Никаких «потом», — просто возразила она и вытянулась. — Мне нужно непременно встать и поехать к Лорен.
        — Ты меня так просто бросишь в своей постели?
        Брук лениво похлопала его по бедру:
        — Можешь лежать спокойно, — великодушно ответила девушка, борясь с желанием, начинавшимся с кончиков пальцев. — Я ведь не хочу, чтобы ты уработался, сноб из большого города.
        — Я пропустил мимо ушей последнюю фразу про сноба.
        Он повернулся на бок и неожиданно завел одну из прядей Брук за ухо. Потом он положил руку ей на щеку и склонился, чтобы нежно поцеловать в губы.
        После страстной ночи она и не рассчитывала на такой чувственный и нежный поцелуй. Брук затаила дыхание, закрыла глаза и полностью отдалась поцелую, от которого внутри ее что-то будто зазвенело.
        — Поезжай скорее к Лорен, а потом мы позавтракаем вместе, — предложил он.
        — Позавтракаем? — заморгала Брук.
        Несколько секунд она не могла понять, о чем речь: от поцелуя в девичьем мозгу совершенно улетучились все мысли.
        Дрю нежно взглянул на нее и погладил ее по щеке:
        — Да! Я приготовлю завтрак для нас двоих, пока ты будешь у Лорен.
        Ее сердце вновь забилось в ритме сумасшедшего стаккато, пульс ощущался даже в ступнях. Совместный завтрак с Дрю — это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Романтическая натура, скрытая глубоко в ее душе, ощутила волнующее ликование. Подобного с ней не случалось уже очень-очень давно.
        Если бы Брук так сильно не хотелось вернуться в «Крэб Инн» как можно скорее, то она охотно поделилась бы с Лорен всеми подробностями минувшей ночи. У нее просто язык чесался от желания поговорить с лучшей подругой о Дрю и о том, что же теперь делать. Но Брук понимала, что Лорен не уймется и не отпустит ее, пока не разузнает обо всех мелочах, не выспросит все. Пусть даже она наверняка потом сильно обидится, когда узнает, что Брук ей тут же обо всем не рассказала. Но желание побыстрее вернуться к Дрю оказалось сильнее потребности поболтать с подругой о собственном эмоциональном состоянии.
        Конечно, Брук могла бы предположить, что все ее планы окажутся напрасными, ведь Лорен обладала шестым чувством в отношении всего, что касается эмоционального подъема. Едва взглянув на подругу, она нахмурилась, недоверчиво смерила ее с ног до головы и, как это часто бывает у работников кофешопов, нервно пискнула:
        — О боже! У тебя был секс с Дрю!
        К сожалению, Брук была совершенно не в состоянии делать бесстрастное лицо. Это случилось и сегодня:
        — Что? Откуда ты узнала?
        Глаза Лорен широко раскрылись:
        — Значит, это так! Хочу знать все подробности!
        Брук отчаянно замотала головой, стараясь привести в порядок свои мысли.
        — Что? Ни в коем случае! — откашливаясь, выдавила она из себя.
        Подруга встретила ее на пороге в домашнем халате и теперь, втащив Брук внутрь квартиры, закрыла за ней дверь. Казалось, в жизни Лорен было мало волнующих событий: она подловила свою куму, как нервную косулю:
        — Расскажи мне все! Что у вас случилось? Сколько раз вы уже с ним переспали? Как он в раздетом виде? Он был хорош?
        Брук была совершенно ошарашена. Она растерянно смотрела на маленькую Бесси, которая сидела на детском стульчике и, блаженно глодая кусок тоста, прислушивалась к разговору мамы и ее подруги. Брук тяжело сглотнула и зашептала, поглядывая на двухлетнюю девочку:
        — Лорен, нам не стоит говорить при Бесси о… ну, ты знаешь… об этом.
        — Да ну! — нетерпеливо отмахнулась лучшая подруга и провела Брук в кухню, где, казалось, недавно взорвалась бомба. Любопытную хозяйку, очевидно, не смущало, что грязная посуда пирамидами громоздилась в мойке. Она прямиком направилась к кофемашине и, наполнив одну из немногих чистых чашек, сразу протянула ее Брук:
        — А теперь рассказывай! Я хочу знать все.
        Брук заставила себя отхлебнуть кофе. Очевидно, Лорен как раз смотрела какую-то утреннюю программу: телевизор громко вещал с серванта. Брук старалась не обращать внимания на него, а также на круглые глазки крестницы. Она еще раз переспросила:
        — Откуда ты, черт возьми, знаешь, что у меня с Дрю был секс?
        Лорен театрально покачала головой и вынула йогурт из холодильника:
        — Стоит на тебя один раз взглянуть, и любому человеку сразу станет ясно, что у тебя сегодня ночью был секс, Брук. Ты, вообще, лицо свое видела? Ты же сияешь, как пьяный Санта Клаус!
        Брук не обиделась, хотя сравнение с пьяным толстым мужиком с белой бородой не слишком ей льстило. Девушка лишь буркнула:
        — Ой, подумаешь, великое дело…
        — Великое дело?! — Лорен уставилась на нее, словно на пациента закрытой психушки, и тут же сорвала крышечку стаканчика с йогуртом: — У Брук Дэй был секс с симпатичным типом, которого она знает несколько дней, — это для меня чертовски интересное дело!
        Брук сердито поджала губы и стала похожа на девочку Бесси, которая все еще со скромным спокойствием жевала хлеб и одновременно следила за разговором большими глазами.
        — Может, ты еще громче скажешь? А то Бесси не все слова расслышала!
        Подруга отмахнулась и опустила ложку в йогурт, чтобы через секунду затолкать ее в рот с ловкостью автопогрузчика: больше половины содержимого оказалось на отвороте банного халата. Но в крайнем возбуждении Лорен даже не заметила этого:
        — Бесси всего два года! Ей неинтересно, какие грязные подробности о прошедшей ночи ты мне расскажешь и опишешь и как выглядит твой Дрю нагишом.
        — Во-первых, он не мой Дрю, а во-вторых, я не стану рассказывать тебе никаких грязных подробностей!
        Лорен широко улыбнулась:
        — Ах-х-х-х!
        — Что значит это «ах-х-х-х»? — нахмурилась Брук.
        В это нельзя было поверить, но улыбка сделалась еще шире:
        — Ты только что призналась в том, что грязные подробности есть, моя дорогая!
        Наверно, лицо Брук раскраснелось. Она резко мотнула головой и указала Лорен на очевидное:
        — Ты запачкалась йогуртом.
        — Не выйдет сменить тему!
        Стаканчик из-под йогурта полетел в мусорное ведро, оставив художественные пятна на кухонной стене. Брук больше всего хотелось схватить тряпку и заставить подругу прибраться в запущенной кухне.
        — Я и не меняю тему, — возразила Брук. — Я просто точно тебе не расскажу, что произошло прошлой ночью! У меня нет времени, а тебе стоит немедленно прибраться в квартире, пока в дверь не постучали представители службы по охране здоровья.
        Лорен скрестила руки на груди и с удивлением уставилась на Брук:
        — Для человека, который, очевидно, провел классную ночь, ты слишком придирчива. Может, поделишься хоть какой-то информацией?
        — Господи, Лорен, — нервно простонала Брук. — Я вообще-то собиралась только забрать вещи…
        — Как он тебе без одежды?
        В памяти Брук непроизвольно замелькали картинки с обнаженным Дрю, заставив ее улыбнуться.
        Лучшая подруга правильно истолковала эту улыбку и восторженно вздохнула:
        — Ух ты! Могу себе представить.
        — Без комментариев.
        — Ты хочешь, чтобы я встала на колени и умоляла тебя?
        Брук вздохнула:
        — Тебе не нужно никого умолять, просто отдай мне вещи, чтобы я вернулась домой. Мне нужно еще кое-чем заняться.
        — Например, горячим сексом? — Лорен обеими руками оперлась на рабочую поверхность. — Ради этого я бы тоже тебя бросила и постаралась бы вернуться домой как можно скорее.
        — Я тебя тоже люблю, Лорен, — ответила ей Брук с деланной дружелюбной улыбкой. — К твоему сведению: большинству людей приходится работать.
        Подруга ответила ей, поморщившись:
        — Не в обиду будь сказано, тебе лучше использовать шанс для горячего секса и просто закрыть сегодня «Крэб Инн».
        Это предложение звучало весьма заманчиво, но Брук, как ответственная женщина, могла лишь покачать головой.
        — Так не пойдет, Лорен. Ты же знаешь…
        — Да, да… я знаю. — Лорен глянула на кухонную дверь и тут же продолжила: — Принимая во внимание, что сегодня ты приехала сюда довольно рано, можно заключить, что ты стремишься как можно скорее снова оказаться дома.
        Брук в самом деле не хотела ничего рассказывать Лорен, но смущенно произнесла:
        — Дрю хочет со мной позавтракать.
        Лорен не смогла удержаться и театрально простонала, а Брук решительно засунула руки в карманы штанов. И тут же ей стало ясно, что немного растерянная улыбка выдавала ее ложь.
        — Мы же больше не в старшей школе, — упрекнула ее Лорен, схватившись за сердце, словно средневековый Ромео.
        — А ты больше не в театральном кружке, Лорен. Прекрати это!
        — Он сам готовит завтрак? Значит, прошлая ночь была сущим сумасшествием!
        — Ты бредишь, — ответила Брук и хихикнула при этом, сама того не желая.
        — А ты втрескалась в него!
        Неужели голос Лорен звучал так довольно? Брук быстро подавила первое желание все выболтать. Но вместо этого она сдержанно и спокойно ответила:
        — Я не втрескалась. Это был всего лишь секс.
        — Напомню тебе, если ты вдруг забыла: ты говоришь со своей лучшей подругой, — подмигнула Лорен. — Ты угадала, что я беременна, а теперь я, кажется, поняла по тебе, что ты влюбилась в Дрю.
        Для такого разговора Брук была слишком сонной, слишком взволнованной и слишком голодной. Девушка надеялась, что Лорен просто отдаст ей ее вещи и оставит ее в покое.
        — Лорен, мы не могли бы все это обсудить в другой раз? Пожалуйста!
        К сожалению, та мысленно оказалась уже на шаг впереди:
        — Если ты запланировала горячий секс на ресторанной кухне, то мне стоит тебе напомнить о службе по охране здоровья.
        — Тебе нужно выступать в комедийном шоу, — вздохнула Брук. — Я наконец получу назад свои вещи?
        Казалось, Лорен совершенно не слышит подругу, потому что серьезно спросила:
        — Он тебе нравится?
        — Если бы он мне не нравился, я бы с ним не переспала.
        — Это не ответ на мой вопрос, Брук.
        Брук нетерпеливо вскинула руки кверху:
        — Что ты хочешь от меня услышать? Дрю — классный парень, красиво выглядит, умеет фантастически готовить и очень симпатичный. А кроме того, он в скором будущем сядет в свою машину и вернется в Бостон. На этом давай закончим этот разговор.
        — То есть ты хочешь сказать, что собираешься держать его на расстоянии, потому что он все равно скоро уедет в свой Бостон?
        Брук нахмурилась и проворчала:
        — Держать на расстоянии? У нас был секс. Я бы не сказала, что это значит «держать на расстоянии».
        Лорен взглянула на подругу, словно сомневаясь в ее интеллектуальных способностях:
        — Я имею в виду держать на расстоянии эмоционально.
        Через несколько секунд Брук тяжело вздохнула и постаралась говорить твердо, чтобы убедить подругу в своих словах:
        — Все это не такое уж большое дело, Лорен. Отношения с Дрю — всего лишь случайный роман.
        — Ты так говоришь, потому что действительно так считаешь или потому что хочешь избежать душевных страданий? После Уилла…
        — К Уиллу это не имеет никакого отношения.
        — Брук, милая… — Лорен нежно посмотрела на нее и объяснила: — Я понимаю, что тема Уилла больше для тебя не актуальна. Поэтому допускаю, что сейчас самое время для чего-то нового.
        — Не все так просто. — С тяжелым чувством Брук сглотнула. — Даже если я и не думаю об одном человеке, это еще не значит автоматически, что другой… — Она не договорила фразу.
        — Что другой?
        — Дрю просто классный мужчина, — кивнула она, — с которым мне нравится быть и который скоро вернется в Бостон. Что здесь еще можно обсуждать?
        — А если он не вернется в Бостон? — докапывалась Лорен.
        Как ни любила Брук подругу, но сегодня ее несвоевременная и бестактная настойчивость в самом деле вымотала из нее последние нервы.
        — Он вернется обратно в Бостон, Лорен, — решительно возразила она. — Поэтому здесь «если бы да кабы» неуместны.
        Подруга понимающе кивнула:
        — Тебе не стоит разочаровываться.
        Брук вздохнула. Конечно, она не хотела разочаровываться. И боялась душевной раны. Если она в него сейчас влюбится, это может обернуться катастрофой. Дрю живет в городе, она — в Санпорте. Они подходят друг другу как красное крепленое вино к рыбному блюду.
        Поэтому развлекаться Брук с ним может, но внутренне должна оставаться совершенно независимой. Глупо только, что от одной мысли о его скором отъезде у нее внутри все сжимается.
        — Что же мне делать, Лорен? Дрю живет в Бостоне, он городской человек. Так никогда не получится нормальных отношений.
        Лорен пожала плечами и ответила:
        — Бостон — хороший город. Ты могла бы там…
        — Погоди, — резко перебила ее Брук. — Не слишком ли ты торопишься? Я знакома с этим человеком всего несколько дней! Ты же не серьезно вот так сразу предлагаешь мне ради него переезжать в Бостон?
        — Ты могла бы его навещать.
        — И что потом? — Брук покачала головой. — Я живу в Санпорте, мне нужно заниматься делами ресторана и заботиться о маме. А у Дрю собственная фирма в Бостоне. Как это все будет работать?
        — Ты спокойно могла бы стать менее деятельной. Если он тебе нравится, ты точно сможешь найти решение.
        При этом у Брук вновь всколыхнулись чувства, в суть которых она старалась не вникать. Но, очевидно, Лорен еще не закончила — она тихо и задумчиво добавила:
        — Ты когда-нибудь задумывалась о том, что ты стараешься никого не обидеть вокруг себя, но при этом полностью забываешь о себе?
        Брук растерянно посмотрела на подругу:
        — Что ты хочешь сказать?
        — «Крэб Инн» — ресторан твоих родителей, — вздохнула Лорен, — но ты разбиваешься из-за него в лепешку. Ты сдала свою квартиру и бросила журналистику только для того, чтобы надрываться ради мечты собственного отца.
        Брук невольно остолбенела, а потом рассерженно возразила:
        — Моя мать больна!
        — Да, — тихо ответила Лорен. — И как только ты узнала об этом, для тебя все вокруг перестало существовать. Это чудесно, что ты заботишься о родителях и так их поддерживаешь, но ты не должна отказываться от собственной жизни, Брук.
        — Я и не отказываюсь, — возмутилась она.
        — «Крэб Инн» — это мечта твоего отца, но ты-то об этом никогда не мечтала, правда?
        — Признаться честно, я сама не знаю, какие были у меня мечты. Понимаю только, что работа в ресторане доставляет мне больше удовольствия, чем должность корреспондента.
        — А что будет, если твой отец снова займется «Крэб Инн»? Ты захочешь там вместе с ним работать? Считаешь, что все пойдет хорошо?
        Если представить, это был бы хороший сценарий для фильма ужасов. Брук ни за что и никогда не смогла бы работать с отцом: они ведь спорили из-за каждой мелочи.
        — В настоящий момент я хочу лишь одного — чтобы моя мать была здорова, — уклончиво ответила она. — Если бы это вышло, я бы смогла подумать, чем мне заняться. А до этого все не имеет для меня никакого значения.
        — Даже сногсшибательный мужчина, который ставит крест на своем отпуске, чтобы помогать тебе готовить суп?
        Брук снова тяжело вздохнула, прервав разговор, погладила по голове Бесси и дала ей кекс. Кусок тоста малышка уже сжевала.
        — В сногсшибательных мужчинах, которые ставят крест на своих отпусках и готовы помогать другим, должно быть какое-то «но», — спокойно проворчала она.
        — Может, стоит не искать сразу плохое, а радоваться, что познакомилась с таким классным типом?
        Брук не считала Дрю просто классным типом. Это определение ему не шло. В памяти все еще были свежи воспоминания о сегодняшнем утре и нежном поцелуе на прощанье, от которого у нее чуть не подкосились ноги, когда она шла к фургону.
        Лжесноб из большого города, которого она вначале считала невыносимо заносчивым, оказался настоящим мужчиной ее мечты. Если Брук не будет бдительной, то влюбится в него по уши еще до того, как закончит перемывать грязную посуду, скопившуюся за день.
        — Я от этого не в таком восторге, — возразила Брук, едва улыбнувшись, когда Бесси радостно взвизгнула и впилась в кекс. Наблюдая за своей крестницей, она открылась лучшей подруге:
        — Лорен, не нужно делать из этого драму. Конечно, я нахожу Дрю классным. Он мне очень нравится, но он не живет в Санпорте. Поэтому я буду наслаждаться, пока он здесь рядом и помогает мне в ресторане. Пока что только так.
        — И спать с ним. — Это был не вопрос, а утверждение.
        Вздохнув, Брук погладила мягкие локоны Бесси.
        — И это тоже. Мы спим друг с другом, получаем удовольствие и великолепно дополняем друг друга на кухне.
        — Ты могла бы его попросить остаться с тобой и переехать сюда. Тогда бы вы и дальше могли вместе управляться с ножами и половниками.
        — Ага, конечно, — язвительно и иронично ответила Брук. — Менеджер с собственной PR-фирмой прямо-таки мечтает жарить рыбу в Санпорте!
        — Кто знает? — Подруга пожала плечами. — Кажется, Дрю чувствует себя весьма неплохо рядом с тобой у плиты.
        — У него отпуск. — Брук стащила у малышки кекс и с жадностью надкусила. — Может, ему просто нужна смена обстановки. Ты можешь себе представить, чтобы он пожелал всю жизнь чистить лук?
        Лорен хихикнула:
        — Я очень хорошо могу себе представить, что он желает сорвать с тебя шмотки.
        — Спасибо, ты очень помогла, — ответила Брук с набитым ртом. — Дрю — горожанин, он должен сидеть за столом и управлять фирмой. Что ему делать в таком захолустном ресторане, как «Крэб Инн»? — Девушка старалась подавить в душе возникшее томительное чувство ожидания, когда подумала о том, как могло бы получиться, если бы Дрю согласился остаться рядом с ней. Так еще дойдет до того, что Лорен удастся забить Брук голову своей ерундой!
        — Как бы там ни было… — Глубоко вздохнув, она расправила плечи. — Это всего лишь короткий роман — и больше ничего.
        Лорен не отреагировала. Брук взглянула на подругу и заметила, что та растерянно смотрит в телеэкран. У внезапно умолкшей Лорен отвисла челюсть: она остолбенело пялилась в телевизор.
        Брук взволнованно обернулась, думая, что же так вывело из душевного равновесия Лорен: начало третьей мировой войны или фото с обнаженным Джерардом Лето.
        На экране телевизора, всего в паре метров от них, Брук увидела кадр, на котором Дрю стоял у плиты какого-то ресторана, а потом последовал еще один снимок, где он же улыбался в форменной поварской одежде.
        Брук ошарашенно замерла на месте, а Лорен лихорадочно схватила пульт и прибавила громкость.
        «Скоро Эндрю Найт станет звездным поваром, который не только балует гостей кулинарными изысками, но и рассказывает о секретах своей кухни в собственном телешоу. «Улисс Продакшн» и менеджмент Эндрю Найта уже сообщили о совместной пресс-конференции: она состоится в преддверии их сотрудничества. Подробности не разглашаются, но, принимая во внимание растущую популярность знаменитого шеф-повара, который несколько месяцев назад открыл в Бостоне свой первый ресторан, мы делаем вывод, что это шоу будет выходить в прайм-тайм».
        Брук неподвижно уставилась на экран, где показывали фото Дрю, на котором он в небрежной футболке и джинсах стоял у входа в роскошный ресторан. У нее похолодело в груди от факта, что у блондина, стоявшего под вывеской «Найтс» над дверью, были такие же ямочки на щеках, как у человека, который ждал ее в «Крэб Инн» к завтраку.
        — Это… это был?..
        Брук молча медленно кивнула и одновременно сжала кулаки.
        Девушка пулей вылетела из квартиры подруги, даже не забрав вещи. Лорен взволнованно кричала ей вслед:
        — Брук, стой, не так быстро! Успокойся сначала!
        Но Брук было не до этого.
        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
        Эндрю стоял в гостевом зале «Крэб Инн», напевая себе под нос, и мечтательно рассматривал накрытый для завтрака стол. Соблазнительный аромат французских тостов, кофе и жареного бекона разносился из кухни.
        Могла ли прошедшая ночь увенчаться лучше, чем таким роскошным завтраком? От одного вида у него рот наполнялся слюной! Хороший секс с прекрасной женщиной, горячий душ утром, а теперь вот громадная порция французских тостов — для Дрю это словно рай на земле. Он охотнее остался бы в постели с Брук и удовлетворился бы пачкой крекеров, но такой завтрак тоже вполне подойдет. Кроме того, возможно, после него они решат вернуться в спальню, где и провели предыдущую ночь? Или, может, отправятся туда даже до завтрака? Дрю усмехнулся.
        Он мельком взглянул на часы: Брук вот-вот уже должна вернуться. К сожалению, она иногда бывала чересчур ответственной, даже с его точки зрения. Была б его воля, они закрыли бы «Крэб Инн» на весь день и провели бы его в постели. Эндрю, разумеется, не стал ей возражать, словно для него было вполне естественно, что Брук отправилась к подруге забрать выстиранные скатерти для ресторана. Но на самом деле он не хотел отпускать девушку ни на секунду.
        Он расставлял приборы исключительно ровно и думал о прошедших днях. Казалось, он был невероятно далек от жизни в Бостоне и своего ресторана. Он ни разу даже не попытался связаться с Ником и выяснить, как идут дела. Да и зачем? В конце концов, у Дрю и в Санпорте было полно забот: предстояла весьма сложная задача — снова сделать доходным ресторан «Крэб Инн». Но кого он, собственно, хотел обмануть? Он каждую свободную минуту думал еще кое о чем, точнее, о ком: о Брук Дэй.
        Эндрю был не особо романтичен, поэтому сам себе удивлялся. В его жизни встречались уже разные женщины, с которыми он охотно спал, затем завтракал, но до этого он не испытывал настолько сильных чувств. Он не стал бы ждать затаив дыхание, пока кто-нибудь из них улыбнется ему. Ни с одной из них он не чувствовал себя таким счастливым. И сейчас впервые у Дрю возникло ощущение, что больше не нужно притворяться.
        Эндрю не знал, как будут разворачиваться отношения с Брук, но это больше не напоминало обычный секс без обязательств.
        Окна и двери ресторана были распахнуты, чтобы избавиться от запаха свежей краски, и Дрю отчетливо услышал, что на парковку подъехала машина. Услышав громкие выхлопы, Эндрю был уверен, что Брук наконец-то нашла дорогу домой.
        Он улыбнулся и в нетерпении развернулся, чтобы пойти ей навстречу, как вдруг девушка влетела в гостевой зал, будто фурия.
        Он нахмурился и склонил голову набок:
        — Что?..
        — Шеф-повар?! — рассерженно закричала она на него. — Ты шеф-повар?! У тебя собственный ресторан?!
        Он запнулся на миг, потом вздохнул и нерешительно взглянул ей в глаза:
        — Брук…
        Она остановилась в метре перед ним. Дрю на расстоянии ощущал волну гнева.
        — И не спорь! Я знаю, это правда!
        — Откуда?
        — Это к делу совершенно не относится! — рассерженно зыркнула на него Брук. — Ты мне соврал!
        — Ну… да… Я умолчал о своей настоящей профессии.
        — Ты мне говорил, что у тебя пиар-фирма, — зашипела она на него, подступила ближе и ткнула его указательным пальцем в грудь. — Пиар-фирма! И ты мне еще наплел, что тебя зовут Дрю!
        — Меня и зовут Дрю… Эндрю. — Он опустил плечи.
        — Но у тебя нет пиар-фирмы, — не унималась она. — Ты шеф-повар, и у тебя собственный ресторан! Зачем же ты мне соврал? Наверное, ты тайком изрядно потешался надо мной! Всякий раз, когда я считала, что ты просто кулинар-любитель… Или когда я удивлялась, что ты хорошо готовишь…
        Эндрю взглянул на ее рассерженное лицо, сглотнул и попытался отшутиться:
        — Да брось, Брук, я же не со зла.
        Он хотел взять Брук за руку, но девушка в ярости одернула ее:
        — А с чего же?
        Он беспомощно поднял руки:
        — Ты неправильно восприняла ситуацию.
        — Правда?
        — Я приехал в штат Мэн, чтобы немного отвлечься от работы и от своего ресторана.
        — У тебя это отлично получается, — саркастично воскликнула Брук. — Если тебе нужно было отдохнуть, тогда я не понимаю, зачем ты предложил свою помощь в «Крэб Инн»?!
        — Так бы поступил каждый, Брук. Было очевидно, что ты несколько перегружена. Я просто хотел помочь.
        Она втянула воздух сквозь зубы:
        — Что?! Я была перегружена?!
        Он хотел примирительно погладить ее по щеке, но Брук в гневе так глянула на него, что Дрю опустил руку, пока девушка не ампутировала ее в состоянии аффекта.
        — Не обижайся на меня сейчас, — спокойно прошептал он. — Я на самом деле просто хотел помочь.
        — Какая я идиотка, — энергично покачала она головой. — А потом я тебе еще и лекцию читала, что при нужном образовании ты бы мог стать даже профессиональным поваром! Ну почему я не насторожилась, когда ты меня стал допрашивать по поводу сэндвичей? Ни один нормальный человек не задумается о разнице между медом и кленовым сиропом.
        Дрю смотрел в ее сердитые глаза и догадывался, что завтрака, скорей всего, сегодня не предвидится. Но это была самая незначительная из его проблем: Брук не выглядит так, словно успокоится в ближайшее время. В его душе появилось дурное предчувствие.
        — Неужели в самом деле так уж плохо, что я тебе с самого начала не назвал свою истинную профессию?
        — У нас был секс прошлой ночью! — Ее взгляд снова блеснул.
        Дрю невольно улыбнулся:
        — Еще какой…
        Его улыбка внезапно перестала действовать на женщину с разлетающимися локонами.
        — Ты выдавал себя за человека, которым не являешься! Я переспала с человеком, которого даже не существует.
        Эндрю понимал, что давно нужно было поговорить с Брук начистоту, но теперь он считал, что она несколько преувеличивает.
        — Я вполне существую, — сухо произнес он.
        — Но я тебя совершенно не знаю!
        — Ну конечно же, ты меня знаешь, — резко возразил он и нахмурился. — Мне нужно было просто отвлечься, не думать несколько дней о своем ресторане, поэтому мне захотелось побыть… ну вроде как немного инкогнито. Кроме этого, ты знаешь обо мне очень много. Если ты не будешь устраивать этот театр сейчас, то…
        — Театр? — не веря своим ушам, перебила его девушка. — Ты заставил меня поверить, что совершенно не разбираешься в гастрономии и просто любишь готовить! Зачем ты это сделал? Чтобы посмеяться за моей спиной над «Крэб Инн»?
        Его лицо помрачнело:
        — Ты не просто ужасно преувеличиваешь — ты выставляешь меня настоящей скотиной! Я этого не заслужил, Брук! В последние дни без меня ты оказалась бы в очень сложном положении.
        — Не воображай о себе много, — прикрикнула она на него. — Мне твоя помощь, черт побери, не нужна!
        Он удивленно поднял брови:
        — Разве мы это уже не проходили? Ты же точно так же, как и я, хорошо знаешь, что «Крэб Инн» не получает прибыли. Зачем мы запланировали повторное открытие, если дела здесь идут так хорошо?
        Девушка поджала губы, и Дрю сразу сообразил, что задел ее гордость. Но он уже и сам так распалился, что о деликатности нельзя было и думать.
        — Я не хочу вашей помощи и не нуждаюсь в ней, мистер Найт!
        Он мрачно скрестил руки на груди:
        — Брук, ты становишься просто смешной. Спустись с небес на землю.
        — Не называй меня смешной!
        — Вспомни-ка еще раз, как мы с тобой познакомились! — Он задрал вверх подбородок. — Стоило мне сразу болтать, что у меня ресторан в Бостоне? Ты и так видела во мне сноба из мегаполиса, который все знает лучше всех.
        Ее голубые глаза превратились в узкие щелочки:
        — Первое впечатление, как правило, верное.
        — Проклятье, Брук! — Ему хотелось сейчас встряхнуть девушку. — Что плохого, наконец, в том, что я не занимаюсь пиаром? Что я работаю поваром и у меня есть ресторан?
        — Ты мне соврал, — холодно ответила она и пристально посмотрела на него. — Ты хоть немного можешь себе представить, как глупо я себя сейчас чувствую? А потом я рассказала тебе, какие трудности у нас с «Крэб Инн», часами говорила о своих страхах перед завтрашним днем… И все это время в моем доме был знаменитый шеф и ресторатор! Ты, наверное, считаешь, что я совершенно спятила.
        — Нет, — возразил он сдавленно, — я совершенно так не считаю.
        — Но почему ты тогда мне до сих пор ничего не сказал?
        Дрю больше не мог смотреть на нее:
        — Не знаю.
        — Но я знаю почему. — Ее голос дрожал. Эндрю не мог понять, от злости или от обиды. — Для тебя все это — животное эгоцентричное приключение. Ты думал: «Сейчас покажу малышке, как нужно работать в гастрономии. Вот забавно будет, если я, популярный ресторатор, смогу сделать успешной заброшенную забегаловку». И конечно, должна быть награда за такие старания, поэтому ты сделал все, чтобы затащить меня в постель.
        — Что за гадости! Мы переспали друг с другом, потому что оба этого хотели! Секс вообще не имеет никакого отношения ни к твоей работе, ни к моей!
        — И почему же ты здесь вкалывал, вместо того чтобы продолжить отпуск и расслабляться? Как вообще может в голову прийти мысль помогать совершенно незнакомому человеку у печки?
        На этот вопрос он не знал ответа. Может, Брук даже где-то была права в своих предположениях? Эндрю действительно было несвойственно бояться вызовов. Ему просто нравилось браться за дело с самого начала. И совершенно точно причина крылась в том, что Брук, несмотря на свою резкость, — а может, и вопреки — нравилась ему. Дрю было тяжело видеть, что девушка перегружена работой. И если уж быть безжалостно честным с собой, стоит признать, что действовал он необдуманно, не особо отдавая себе отчет в своих мотивах. Но так ли это ужасно?
        Очевидно, Брук потеряла надежду услышать от него внятный ответ. Сейчас она смотрела на него так, будто перед ней стоял враг рода человеческого. Мог ли Дрю сейчас признаться ей, что переспал, потому что готов был влюбиться в нее? У Брук был такой вид, будто она в любой момент могла броситься на него с ножницами для разделки птицы. Дрю был уверен, что стоит держать язык за зубами и не распространяться о своих чувствах, иначе его могли превратить во фрикасе.
        Вместо этого Дрю легким тоном сказал:
        — Это ведь не со зла, Брук. «Крэб Инн» — прекрасный ресторан, и еда на вкус фантастическая. Поэтому я и захотел тебе помочь. Мы можем сейчас все забыть и позавтракать? — В следующую секунду он сообразил, насколько глупо прозвучало его предложение.
        — Ты же не думаешь на самом деле, что я после всего, что случилось, теперь еще и позавтракаю с тобой?
        Вообще-то он как раз на это и надеялся. Но становиться перед ней на колени и каяться не хотелось.
        — Ты делаешь из мухи слона, Брук. Все не так плохо.
        — Не так плохо… — Она едва не плевалась огнем, будто вулкан перед извержением.
        — Господи боже, у нас был великолепный секс и прекрасная ночь. Зачем ты все уничтожаешь какими-то упреками?
        Она раскрыла рот, а потом энергично закивала и обвиняюще ткнула в него пальцем:
        — Твоя ложь все уничтожила!
        — Ты это называешь ложью? Хорошо, я — повар, а не пиарщик. Меня нужно за это посадить в тюрьму или ты сразу вынесешь смертный приговор?
        — Это не смешно, Дрю!
        — Я тоже так считаю, — крикнул он на нее. — Я приготовил божественные французские тосты, которые уже, наверное, давно остыли!
        Девушка снова ткнула его пальцем в грудь:
        — Божественные французские тосты? Ты — высокомерный негодяй! Как же понимать твои россказни про тайм-аут и отпуск? У тебя же скоро будет собственное шоу на телевидении!
        Эндрю вздрогнул и растерянно уставился на нее:
        — Что?
        — Твое шоу, — повторила она.
        — Какое еще шоу? У меня нет своей программы, — заверил он ее. — Я работаю только в своем ресторане и по телевидению не собираюсь выступать.
        Брук прищурилась:
        — А сообщение в утренней программе? Это был всего лишь мираж? Продюсерская фирма заявила об официальной пресс-конференции!
        — Я понятия не имею, о какой пресс-конференции ты говоришь, Брук!
        — Не притворяйся таким невинным! Я была у Лорен, когда в утренней программе показали твои фотографии. И заявили, что в скором времени у тебя появится собственное кулинарное шоу. — Девушка размахивала руками. — И теперь я все понимаю! Поэтому ты и приехал сюда в Мэн! Ты должен подыскать захудалые ресторанишки, чтобы потом по телеку показать несколько дешевых трюков. За наши деньги, разумеется.
        — Что?! — Он обиженно и в то же время растерянно смотрел ей в лицо. — Как ты вообще додумалась до такого?
        — Ты…
        — Ты несправедлива ко мне, — мрачно перебил он ее. — Я не сволочь, я просто хотел помочь, пока ждал автомобиль из ремонта. Черт возьми, Брук, — он шумно выдохнул, — ты серьезно думаешь, что я переспал с тобой, чтобы потом выставлять это напоказ?
        — Похоже, что именно так, — прошептала она в ответ.
        Девушка больше не казалась разъяренной фурией, которая собирается оторвать ему голову, — она была просто обиженной расстроенной женщиной, которая подозревала, что ее использовали.
        — Я больше не знаю, чему мне верить. Мы провели вместе ночь и… а потом я узнала, что ты мне все время врал… Неужели для тебя все это было лишь игрой?
        — Нет, это не так, Брук, — хрипло прошептал Дрю и хотел погладить ее по щеке, но девушка отстранилась.
        — Тебе нужно вернуться в Бостон, Дрю.
        Ком встал у него в горле. В то же время он старался подавить нарастающее чувство паники.
        — Не глупи, — ответил он. — Все ведь объясняется достаточно просто.
        Ее взгляд на миг застыл:
        — Тебе нужно заниматься своим рестораном, а у меня много дел.
        — А как быть с нашим звездно-полосатым праздником? Я ведь тебе нужен. Мы же хотели…
        Она покачала головой, перебив его:
        — Спасибо за твою помощь, но… с остальным я как-нибудь справлюсь сама.
        Эндрю ничего не осталось, как просто смотреть, как девушка выбежала из ресторана. Странно, но голода он больше не чувствовал.
        — А что мне еще оставалось делать, Эндрю? Тебя здесь не было, а продюсеры теряли терпение. Если бы ты хоть брал свой мобильник…
        Эндрю взглянул на стопку вещей, которая лежала перед ним на чистой и свежей постели. Они только и ждали, чтобы их упаковали в дорожную сумку. Потом он удрученно осмотрелся в уютной комнате. Казалось, его тетка обладала особым даром звонить в самый неподходящий момент. Собственно, он хотел спокойно упаковать вещи и еще раз поговорить с Брук перед тем, как его заберет рейсовый автобус. Но теперь для этого уже было слишком поздно.
        — Ты же знаешь, почему я не брал трубку, Дэйзи, — решительно ответил он. До этого он терпеливо общался с теткой. Но в этот раз Дрю рассвирепел от такого своевольного поведения, несмотря на уверения тетушки в том, что она просто хочет его поддержать. В конце концов, ей следовало бы не забывать, что ему не нравилась идея с телешоу. А ко всему прочему, из-за этого он поссорился с Брук! Ну хорошо, в том, что он не рассказал девушке о своей профессии и ресторане, не было вины Дэйзи. Но то, что она узнала эту информацию из утренней передачи, не слишком способствовало делу.
        — Разумеется, я уважаю твое желание уйти в отпуск, Эндрю. Но ты должен понимать, что нам не следует разбрасываться такими шансами.
        — Дэйзи, я никогда не соглашался делать шоу! Я только согласился встретиться и поговорить с продюсером, чтобы не слишком огорчать тебя! Ты же знаешь, что я повар, а не клоун для развлечений. Мое дело — стоять за плитой, а не перед камерой, черт побери!
        На другом конце воцарилась тишина, а потом тетка, запинаясь от страха, затараторила:
        — Эндрю, я… я так поняла, что… ну что ты считаешь собственное шоу отличной идеей.
        — Нет, это совершенно не так! Ты просто снова меня не услышала.
        Вся подавленность, стресс и недовольство, которые он испытывал в последние месяцы и которые полностью исчезли за несколько дней, теперь вдруг взорвались внутри него.
        — У меня в ресторане «Найтс» уйма работы. Вся моя жизнь состоит из стресса и обязанностей! И самое плохое — у меня вообще пропадает желание готовить. Как мне в этой ситуации заставить себя бесконечно улыбаться в каком-то дурацком шоу? Нет. — Он помотал головой. — Мне нужно сосредоточиться на ресторане. За телешоу я точно не возьмусь.
        Тетка покорно вздохнула, отчего у Эндрю едва не возникли угрызения совести. Но только едва.
        — Энди, возвращайся в Бостон. Мы поговорим об этом потом.
        Дэйзи вполне может подождать хоть до Страшного суда, если она действительно надеется, что он может изменить решение. Он категорически заявил:
        — Если ты хочешь поговорить со мной об этом шоу, то я тебе сразу скажу: не питай слишком больших надежд. А пока можешь сообщить продюсерской фирме, что в настоящее время я недоступен.
        Она замолчала и тяжело вздохнула. Эндрю не мог винить ее в том, что случилось: она не привыкла слышать от него такие безжалостные слова. Ему было неприятно играть роль бесчувственного родственника. Может, это и звучало грубо, но сейчас у него не было в голове места для мыслей о душевном состоянии тетки. У него были проблемы, его мысли вертелись вокруг обиженной женщины, которая сейчас стояла одна на кухне «Крэб Инн» и, казалось, бесстрастно игнорировала его.
        Но какое преступление, черт побери, он совершил? Он только не сказал, что работает шеф-поваром в собственном ресторане. А потом еще ее эти беспочвенные подозрения! «Наверняка Брук произнесла это потому, что ей самой стало ясно, насколько глупо она себя повела», — утешал себя Эндрю.
        — Может, мне тебя забрать? — тихо произнесла Дэйзи и отвлекла его от мыслей, которые вертелись вокруг Брук.
        — Нет, я уже забронировал место в автобусе.
        Услышав резкие нотки в его голосе, Дэйзи заговорила еще тише:
        — А что случилось с твоей машиной?
        — Ее доставят, как только она будет отремонтирована, — коротко ответил он.
        Ненадолго воцарилось молчание, потом Дэйзи неуверенно произнесла:
        — Позвони, пожалуйста, когда вернешься в Бостон, чтобы я не беспокоилась.
        — Договорились.
        Дрю закончил разговор, запрокинул голову и швырнул телефон на кровать.
        Когда он сегодня утром проснулся рядом с Брук, ему никак не могла прийти в голову мысль, что чуть позже придется собирать вещи и уезжать из Санпорта. Если он и мог думать о чем-нибудь, кроме прошедшей ночи, то только о том, что он мог бы приготовить посетителям «Крэб Инн» в идеальной гармонии с Брук. И о том, что следующая ночь могла бы стать еще ярче, чем прошедшая.
        Но реальность, к сожалению, оказалась иной.
        Он как попало запихивал одежду в сумку и спрашивал себя, почему ему так обидно уезжать, поссорившись с Брук.
        Он не провел в этом городке и двух недель. Наверное, следует радоваться, что он уезжает до того, как ему наскучила жизнь в этом захолустье. Как житель мегаполиса, он всегда думал, что в жизни провинциального местечка нет ничего хорошего, кроме спокойствия и свежего воздуха. Человек, который однажды соблазнится развлечениями и событиями большого города, должен чувствовать себя в провинции ужасно одиноким, не так ли? Но на самом деле Эндрю в Санпорте так ни разу и не ощутил одиночества. В своей эксклюзивной квартире в центре Бостона он иногда был готов на стенку лезть от этого чувства.
        Застегнув сумку и заметив, как тяжело ему уходить из уютно обставленного номера, Эндрю обозвал себя идиотом.
        Но кто в этом виноват?
        Ему было тяжело покидать Брук.
        Девушка все еще отказывалась с ним говорить, и Эндрю ничего не оставалось, как признать себя побежденным. Даже если после скандала он всей душой не хотел бы уезжать в Бостон, то теперь другого выхода для себя не видел.
        В подавленном состоянии Дрю покинул комнату и зашагал по коридору. Скрип старых половиц, до сих пор казавшийся приятным и домашним, теперь действовал ему на нервы. Он расстроенно спустился по лестнице и в нерешительности остановился у выхода из «Крэб Инн». Может, стоит предпринять последнюю попытку объясниться с Брук?
        Около часа назад он сообщил ей, что уезжает в Бостон. Или, лучше сказать, он проговорил это ей в спину: девушка упрямо продолжала чистить картофель, не обернувшись к нему. Это был фактически монолог.
        Нет, так не годится.
        Он опустил сумку на пол, сунул руки в карманы джинсов, потом вошел в ресторанный зал и направился к кухне, желудком предчувствуя дурное.
        Обычно кухонная суматоха успокаивала его. Но сегодня грохот кастрюль впервые нервировал бы Дрю. Брук стояла у плиты к нему боком и, казалось, полностью сосредоточилась на приготовлении клэм-чаудера. Девушка неотрывно смотрела на суп, словно это был священный Грааль. Эндрю понял, что она давно его заметила.
        Намек был отчетливо ясен: ему следует оставить ее в покое. Однако он не собирался идти у нее на поводу и бежать из ресторана, поджав хвост.
        Расправив плечи, он подошел к ней, встал рядом и точно так же тихо и сосредоточенно стал наблюдать за кипящим супом из моллюсков.
        Слышалось лишь бульканье различных блюд, и Дрю прервал молчание:
        — Скоро мой автобус придет. Тогда ты от меня отделаешься.
        Брук пробормотала себе под нос что-то невнятное, отчего ему захотелось сразу встряхнуть ее и поцеловать.
        Он не представлял себе, что так будет расставаться с этой девушкой. Разочарованно вздохнул и сдержанно произнес:
        — Черт побери, Брук! Ты можешь хотя бы поговорить со мной, даже если ты обиделась?
        — А о чем еще разговаривать? — спросила она так заносчиво, что он сразу вспомнил об учительнице математики в школе.
        Дрю взглянул на торчащие в разные стороны локоны, нахмурился, ему хотелось грязно выругаться. Брук по-прежнему не поднимала на него взгляд, и это невероятно злило Дрю.
        — Почему ты так упрямишься? — выпятил он подбородок вперед. — А если бы я попросил прощения по всей форме за то, что сказал неправду о своей профессии, это помогло бы? Мы бы тогда смогли поговорить как цивилизованные люди и проститься друг с другом?
        Она продолжала мешать суп, ничего не отвечая. Эндрю почувствовал, как в душе его закипает злоба.
        — Брук, разве ты не понимаешь, почему я с самого начала не сказал, что…
        Тут она резко развернулась и указала на него поварской ложкой:
        — Ты вообще ничего не сказал, Дрю! Нет, еще хуже: ты мне умышленно соврал. Хотя мне казалось, что мы как минимум стали друзьями.
        Ее яростные голубые глаза переполнились гневом, так что Дрю чуть не отступил назад.
        Он неуверенно подыскивал слова:
        — Ведь не так важно, кто я по профессии.
        — Если это не так важно, тогда почему ты об этом умолчал?
        Эндрю вынужден был признать, что это был хороший аргумент. Он вытащил руки из карманов и, защищаясь, поднял их вверх:
        — Брук, я совершил ошибку. Но ты должна мне поверить, что это случилось не по злому умыслу.
        Она задумчиво взглянула на него, скроила недоверчивую мину и смерила его с ног до головы. Потом расправила плечи, отложила поварскую ложку и протянула ему руку.
        — Что это значит? — растерянно спросил Эндрю.
        — Ты хотел проститься или нет? — холодно кивнула она ему. — Итак, до свидания, Эндрю.
        Он беспомощно и в то же время сердито посмотрел сначала ей в лицо, потом на руку. Но прежде чем он успел подумать, что ему с ней делать, снаружи просигналил автобус, который должен был его доставить до ближайшей фирмы проката машин.
        — Твое такси приехало, — сделала ненужное замечание Брук. — Если ты хочешь попрощаться, тебе стоит поторопиться.
        Она все еще протягивала руку, но Эндрю и не думал отвечать так же холодно. Вместо этого он отбросил руку в сторону, обнял ее за плечи обеими руками, решительно прижал Брук к себе и крепко поцеловал ее. Она лишь испуганно вскрикнула.
        И только когда девушка перестала отбрыкиваться и прижалась к нему, он прекратил сжимать ее. Брук дрожала, как и он сам. Его страстный поцелуй распалил ее — щеки горели, глаза сияли, при этом она дрожала всем телом — и не от злости.
        Они глядели друг на друга, пока автобус не просигналил во второй раз.
        Потом Эндрю отстранился и указал на суп:
        — Следи, чтоб не подгорел.
        Не глядя на Брук, он развернулся и вышел из кухни «Крэб Инн».
        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
        — Третий столик заказал две порции пошированной говядины на спаржевом салате, одну порцию тушеной телячьей ножки с ванильной морковью и одну порцию запеченных морских гребешков на шпинатном пюре, — отчетливо громко крикнул Эндрю на своей кухне, после того как принял заказ у официанта.
        — Э-э-э, шеф, — послышался голос его приятеля су-шефа Ника. — Пошированную говядину мы подаем с ванильной морковью, тушеную телячью ножку — со шпинатным пюре, а запеченные морские гребешки — на спаржевом салате.
        Эндрю растерянно нахмурился, снова взглянул на заказ и наконец поднял голову. Брюнет Ник весело улыбался и, казалось, пребывал в добром расположении духа, однако остальной кухонный персонал в смущении и оцепенении молча уставился на шефа. Очевидно, это было оцепенение от ужаса.
        Эндрю не мог обижаться на них, ведь за сегодняшний вечер не в первый раз он неправильно называл заказы. Обычно он мог назвать любое из своих блюд, хоть разбуди его посреди ночи. Но сегодня Дрю вел себя на кухне как настоящий новичок, который даже не помнит меню.
        Он резко махнул правой рукой, от смущения щеки его залились краской:
        — Да, да… я это и хотел сказать.
        Ник всегда находил такие ситуации щекотливыми и забавными. Наверное, он меньше бы удивился, если бы перед ним вдруг предстал жаждущий крови лев. Он весело рассмеялся и крикнул персоналу:
        — Вы же слышали шефа! Две порции пошированной говядины, тушеная телячья ножка и одна порция запеченных морских гребешков!
        Эндрю сам должен был это крикнуть, но он не обиделся на су-шефа — был слишком занят анализом первого катастрофического рабочего дня после почти двухнедельного перерыва.
        Вчера вечером он вернулся домой совершенно вымотанный, а ранним утром отправился на работу в «Найтс». Шел туда с таким настроением, с каким обычно идут к зубному врачу. К сожалению, в этом отмороженном состоянии ничего не изменилось. Когда Дрю пришел в ресторан, Ник как раз принимал заказанные продукты. Вроде бы его су-шеф все держит под полным контролем. Эндрю захотелось тут же развернуться и уйти. Но он, стиснув зубы, снова взял бразды правления в свои руки.
        И с этого момента все пошло наперекосяк.
        Эндрю забрал у продавца рыбы продукты, которые предназначались не «Найтс», потом потребовал доставки красного вина, хотя в погребе оставалось еще достаточно бутылок амароне монте лоделетта. Потом не только накричал на свою ассистентку, но и уронил клубень драгоценного белого трюфеля. Уже раз десять за сегодня ему хотелось снять фартук — очень трудно было заставить себя готовить даже собственные блюда.
        Он недовольно нахмурился, когда поступил очередной заказ на тушеную телячью ножку и запеченных морских гребешков. Вид миниатюрных порций на безупречно белых тарелках весь день вызывал боли в желудке. Он и сам любил идеально выложить порцию на блюдо и сделать настоящее произведение искусства, например, из рыбы. Но сегодня у Дрю на это не хватало ни энергии, ни желания. Изысканные блюда высокой кухни, составленные очень тщательно, просто вдруг надоели ему. Кроме того, у него внезапно перестало хватать терпения стоять над каждой тарелкой по несколько минут, украшая кусок дорадо взбитой пеной из апельсинового сока и художественно раскладывая пинцетом по тарелке нарубленную зелень.
        От мысли, что сегодня вечером предстоит составить новое меню и завтра утром представить его персоналу, настроение у него испортилось еще сильнее. Как могут прийти на ум новаторские блюда, если вообще нет желания работать на кухне? Он ведь надеялся, что после тайм-аута и отпуска появится энергия и фантазия, которыми Дрю раньше просто фонтанировал в «Найтс». Теперь, к своему сожалению, он обнаружил, что ситуация полностью изменилась. Стало еще хуже, чем было. Дрю больше не радовался тому, что может стоять на своей кухне и выдумывать рецепты изысканных блюд. Он долго работал, и вот теперь это не приносило ему удовлетворения — лишь разочарование. В ресторане «Найтс» он хотел воплотить свою мечту и одновременно доказать отцу, что чего-то добился в жизни. Теперь мечты воплотились в жизнь, но счастливее со своим бизнесом Дрю не стал.
        На какой-то миг в памяти всплыл образ неухоженного ресторанчика на побережье, при первом взгляде на который можно было предположить, что это декорация к фильму «Резня бензопилой в штате Мэн». На самом же деле там подают фантастическую еду в исключительно уютной атмосфере. При одной мысли о «Крэб Инн», о соленом морском ветре и лучших черничных пирогах во всем мире по всему его телу от тоски побежали мурашки.
        — Эй, шеф, — отвлек его от раздумий Ник и требовательно пихнул в бок, — может, сегодня вечером после работы поговорим за пивом о новом меню? У меня есть несколько великолепных идей.
        Ник был на несколько лет младше Эндрю, и он никогда не сдавался. Он хорошо знал, как щепетильно Эндрю относится к подбору блюд для меню. Но теперь голос Ника звучал настолько бодро, что подавленный Эндрю просто кивнул и что-то проворчал под нос. Су-шеф был очень удивлен тем, насколько легко поддался начальник, но не подал виду, а начал готовить парфе с лесным орехом и карамелизированным инжиром. Повар, которому на две недели был доверен ресторан, любовно склонился над десертной тарелкой и сосредоточенно работал над маленьким шедевром.
        Эндрю бдительно наблюдал за всем процессом и снова вынужден был признать, что Ник подходит к делу с душой. Он знал, что под поварским кителем у того скрываются разные татуировки, что его су-шеф никогда не пропускал ни единой пьяной драки. Но Ник, казалось, жил работой, у него был легкий характер. Эндрю его не отвлекал и не отпускал мрачных комментариев.
        Вздохнув, Дрю оперся бедрами на рабочую поверхность и скрестил руки на груди:
        — У нас совершенно не было времени, чтобы поговорить.
        — Поговорить? — Су-шеф положил на парфе с лесными орехами тончайший ломтик апельсина, присыпанный мелкими кристаллами сахара, и даже не взглянул на Эндрю. — Почему меня терзает смутное беспокойство, когда ты хочешь со мной поговорить? Ты уже подписал мое увольнение?
        Эндрю возмущенно фыркнул:
        — Не будь идиотом, — проворчал он Нику. — Ты выполняешь свои обязанности просто отлично. Зачем мне тебя увольнять?
        — Понятия не имею. Когда кто-то вот так стремится со мной поговорить, у меня начинается паника. Женщины хотят поговорить с мужчиной, если у них задержка месячных или они хотят разорвать отношения. А когда с тобой хочет поговорить босс, на ум приходит лишь увольнение.
        Парень улыбался, поэтому Эндрю не поверил ни единому его слову.
        — А если с тобой хочет поговорить приятель, — тихо продолжал Ник и поставил красивейшее блюдо на сервировочный стол, — значит, ему нужен человек, которому можно излить душу.
        Эндрю не намеревался изливать душу в присутствии всего персонала кухни, поэтому ничего не ответил и не обратил внимания на понимающий взгляд Ника. Вместо этого он нажал кнопку звонка. Это знак для официантов, что заказ готов. Дрю похлопал Ника по плечу и отправился инспектировать других работников.
        У соусье он обнаружил, что соус из красного вина вкусный, и не стал сгонять его с табуретки. У плиты признал, что томатное консоме чудесно приправлено, но не выдавил из себя ничего, кроме слабой улыбки. У пуассонье[12] он попробовал пряного лосося, от которого чуть не проглотил язык, но сразу же позабыл об этом. У ротиссёра[13] посмотрел, как готовится и распространяет ароматы каре ягненка с каберне совиньон. Потом просто пошел дальше, небрежно двинув плечами.
        Ему казалось, что он все еще ощущает запах клэм-чаудера, который варила барышня с вьющимися волосами. На языке ощущался мусс с кленовым сиропом — в «Крэб Инн» он им просто объелся.
        За весь день Дрю заслужил хотя бы один крекер — желудок урчал от голода. Но при виде собственных блюд у него пропадал аппетит. Вместо этого он думал о меню в «Крэб Инн». Эндрю бы сейчас все отдал за сэндвич с индейкой, тыквой и авокадо — как в первый вечер в штате Мэн, когда Брук приготовила ужин.
        Когда повар гриль-бара увлеченно рассказывал, что качество ирландских поставок намного выше, чем новозеландских, Эндрю впервые за день позволил себе подумать о Брук.
        Он считал ее поведение отвратительным. Они великолепно понимали друг друга, рука об руку работали вместе на кухне и получали удовольствие. Вначале женщина с кудрявыми непослушными локонами была довольно раздражительной, но постепенно она показала, что умеет много и напряженно работать и обладает внутренним стержнем. Ночь, которую они провели вместе, стала настоящим фейерверком.
        Эндрю чувствовал себя удивительно хорошо рядом с ней. Кроме того, он был уверен, что Брук рядом с ним чувствует себя точно так же.
        Девушка просто расцвела, когда они стали готовиться к звездно-полосатому празднику, назначенному на День независимости. Ему очень нравилось строить вместе с ней планы. Но было еще нечто другое, большее, совершенно особенное для Эндрю: он доверял ей. До этой встречи Дрю еще никогда никому не рассказывал, как ему было тяжело оттого, что отец считал его семейным разочарованием.
        И вдруг Брук ничего другого не придумала, как возмутиться из-за того, что он не совсем верно упомянул о небольшой детали, а потом еще и подумала, что Эндрю на самом деле решил подшутить над ней и будет смеяться! Да еще по телевизору! Неужели она на самом деле так плохо его знала?
        Старшая официантка заглянула в кухню:
        — Шеф? Мне нужна твоя помощь.
        Дрю поднял голову, радуясь, что его отвлекли от мрачных мыслей:
        — Что там случилось, Мара?
        — Только что пришел мэр и жалуется, что его обычный столик занят, — объяснила Мара, поморщившись. — Тот столик три месяца назад забронировала одна супружеская пара, у которой сегодня тридцатая годовщина свадьбы. Ты не мог бы выйти поговорить с ним? Со мной он не хочет спорить на эту тему и не понимает, почему я не могу пересадить эту семью куда-нибудь еще.
        Да, сегодня на Дрю навалилось все сразу! Мерзкий мэр со своими особыми пожеланиями! Эндрю сердито зашагал по кухне и услышал веселый голос Ника:
        — Передай ему пламенный привет от меня, шеф. Знаешь, я рад, что ты вернулся. Это означает, что мне больше не придется с ним любезничать.
        Эндрю едва не показал Нику средний палец. В который раз.
        — Я знаю, что ты не хочешь включать в меню глицимерисов на карпаччо из фенхеля, Дрю, но может, ты все же попробуешь это блюдо?
        Эндрю вытянул ноги и упер подбородок в грудь, потом отпил немного пива из бутылки. Ресторан наконец опустел, последние посетители ушли около часа назад, а служба уборки только что закончила работу. Лишь Ник и Эндрю сидели в гостевом зале за столиком, который мэр считал своей частной собственностью, и наслаждались выпивкой в конце дня, обсуждая новое меню.
        Это значило, что Ник разрабатывал новые идеи, а Эндрю расстегнул поварской китель и уставился в пустоту. От такого рабочего дня он смертельно устал и расстроился. Он истратил последние нервы на мэра и, невзирая на все протесты, усадил его за другой столик. Никто и никогда не говорил Дрю, что в задачи шеф-повара входит балование капризных политиков.
        — Если хочешь, я завтра приготовлю тебе карпаччо с глицимерисами, и ты…
        — Хорошо, Ник. — Он отмахнулся и снова поднес бутылку к губам. — Мы поставим это блюдо в меню.
        — Так просто? Разве ты не хочешь сначала попробовать его?
        Эндрю отрицательно помотал головой:
        — Ты ведь знаешь, что делаешь.
        Су-шеф ничего не ответил, и Эндрю поднял глаза. Приятель смотрел на него так, словно раздумывал, не позвать ли экзорциста или психиатра. Или сразу обоих.
        — Что такое?
        Ник нахмурился и вытянул ноги. В отличие от Эндрю, он уже давно снял форменную одежду и сидел в простой черной футболке, открывавшей на правом предплечье экзотическую татуировку. У Ника, который, попробовав вино, мог назвать даже год урожая, был весьма необычный для повара вид.
        — Они тебе в Мэне так мозги промыли? Накачали наркотиками?
        — Как ты додумался до такого?
        Его приятель рассмеялся.
        — Я все еще говорю с Эндрю Найтом, да?
        — Очень смешно, — угрюмо проворчал Эндрю.
        Ник цокнул языком:
        — А можно еще задать вопрос? У тебя всегда возникали проблемы, когда кто-нибудь хотел вмешаться в твою работу. Я был в полном замешательстве, когда ты поручил мне управление рестораном. Это совсем не похоже на шефа «Найтс»: у тебя же на уме только учет и контроль.
        — А что еще оставалось делать? Я же все-таки уехал в отпуск!
        — Правда, при этом не отдохнул совсем, — прокомментировал очевидное Ник.
        Эндрю пожал плечами.
        — Значит, ты действительно не против увидеть в меню глицимерисов? Причем даже не попробовав блюдо заранее? — Голос Ника звучал все недоверчивее.
        — Мне на ум просто ничего не приходит, что бы мы могли включить в новое меню, поэтому я охотно принимаю твое предложение. Доволен?
        Услышав эти слова, Ник выпрямился, словно лом проглотил, и в панике посмотрел на шефа.
        — Ты не можешь придумать новые блюда? Ты?!
        Эндрю склонил голову набок и кивнул, раздумывая, не страдает ли он от какой-нибудь кулинарной болезни.
        — Как так? То есть, я хочу сказать, почему?
        — А я знаю? — зыркнул он на Ника. — Я просто понимаю, что в последнее время у меня совершенно нет настроения ломать голову над обновлением меню.
        — Черт возьми, — выругался Ник. — Это звучит по-настоящему хреново.
        Эндрю прыснул и саркастически улыбнулся. Странным образом его порадовало то, что хотя бы су-шеф узнал о его проблемах.
        Дрю хотел подбодрить не только себя, но и Ника, поэтому непринужденно произнес:
        — Это наверняка скоро пройдет. Долго не продлится, и все станет по-старому.
        — Ну, если ты так считаешь…
        — Если бы я так не считал, то сразу бы вскрыл себе вены.
        — Это было бы слишком радикально, ты не находишь?
        Его приятель разгладил белую скатерть на столе и вздохнул:
        — Может, вся эта депрессия из-за того, что ты скоро окунешься в мир шоу-бизнеса? У них у всех там вроде бы депрессии, а?
        Лицо Эндрю помрачнело. Он видел, что Ник едва сдерживает смех. Он очень отчетливо и жестко произнес:
        — Во-первых, у меня нет депрессии, а во-вторых, я не собираюсь становиться петрушкой. Не будет никаких телешоу.
        — Со вчерашнего дня в ресторан поступила уйма запросов. Будут ли сниматься выпуски в «Найтс» или в студии? — невинно спросил Ник и сделал вид, словно вообще не услышал фразы Эндрю.
        Тот заскрипел зубами:
        — Здесь вообще ничего снимать не будут.
        — Значит, все пройдет в студии?
        — Ник, — предупредил он его, — довольно! Я не слишком расположен говорить об этом шоу.
        — Не понимаю. Ведь твоя тетка все время повторяет, что ты такой фотогеничный?
        — Тетка считает меня любимым порядочным мальчиком. Ты же понимаешь, что ее личному мнению о людях я не придаю особого значения?
        Ник едва не поперхнулся от громогласного смеха и запрокинул голову назад:
        — Твоя тетка замечает только мои настоящие достоинства.
        Эндрю не очень хотелось сейчас говорить о Дэйзи, он предпочел промолчать и отпил еще немного пива.
        — Но телешоу не единственная причина твоего скверного настроения, — констатировал Ник, когда немного успокоился.
        — А кто сказал, что у меня скверное настроение? — угрюмо проворчал Эндрю.
        — Ой, ну пожалуйста! — Ник поморщился. — Ты наорал на Элис и обрабатывал нежнейшую пулярку с рисом, будто ты русский массажист. Но если насчет Элис я тебя могу понять, то несчастная пулярка тебе ровным счетом ничего плохого не сделала.
        Эндрю не помнил, чтоб он обходился с пуляркой или любой другой птицей как русский массажист, но понял, что кричал на Элис довольно громко. Девушка сегодня сильно действовала ему на нервы традиционными бесконечными вопросами о каких-то публикациях в СМИ.
        — А разве у людей не может быть плохого настроения?
        — А как понимать то, что ты неправильно называешь заказы? Кроме того, ты едва не отрубил себе большой палец, пребывая в совершенной задумчивости, — простонал Ник. — Если бы у меня спросили, я бы поставил на то, что у тебя проблемы с женщиной.
        Эндрю пристально посмотрел на Ника, наблюдая, как тот выпил пива и покачал головой.
        — Значит, правда! Все дело в женщине!
        — Я не хочу об этом говорить.
        Эндрю поставил бутылку рядом со столом и скрестил руки на груди. Надеялся, что эта закрытая поза придаст ему авторитет и Ник правильно поймет этот знак.
        Но напрасно.
        — Это из-за Мии? Она скандалит, что ты не захотел выставлять в «Найтс» эти картины с фаллосами?
        О господи! О своей бывшей Дрю пока что ни разу не вспоминал, он давно забыл об ужасных полотнах с пенисами. Миа была его наименьшей проблемой. В отличие от Брук… Мысли о Брук наверняка не дадут ему спать следующей ночью.
        — Миа со своими картинами мне совершенно безразлична, — страстно заверил он Ника. Странным образом от этого любопытство друга стало еще сильнее.
        — Тогда о ком идет речь? Неужели ты познакомился в Мэне с женщиной? Должно быть, горячая штучка, если ты теперь бегаешь по ресторану, как зомби, а лицо у тебя такое, словно «Макдональдс» получил звезду Мишлен.
        — Я не бегаю по ресторану, как зомби, — тут же возразил Эндрю.
        — Дружище, тебя крепко подцепили на крючок! — Ник резко взмахнул рукой. — Как ее зовут? Чем она занимается? Где ты с ней познакомился?
        — Может, ты вместо меня пойдешь на телевидение — викторины вести? — покачал головой Эндрю. — Зачем сразу столько вопросов?
        — Мне любопытно, — невозмутимо ответил Ник. — Когда речь заходила о женщинах, ты обычно не сильно переживал. Естественно, я теперь заинтригован. Кто же тебе вскружил голову?
        — Никто мне голову не кружил, — стремительно попытался защититься Эндрю. — Что за ерунда!
        — Чем больше ты врешь, тем меньше я тебе верю.
        — Ты слишком похож на Опру Уинфри, Ник! — раздраженно выпалил Эндрю.
        — Возможно, — весело согласился су-шеф. — Но могу поспорить на бутылку дом периньон, что ты крепко сел на крючок.
        Прошло несколько секунд, прежде чем Эндрю смог сухо ответить:
        — Я не собираюсь с тобой ни на что спорить.
        — Ха! — Ник победоносно прищурился. — Я так и знал!
        Повинуясь какому-то глупому импульсу, Эндрю захотел кое-что объяснить своему приятелю:
        — Ее зовут Брук, она умеет чертовски вкусно готовить и своим упрямством может довести человека до сумасшествия.
        — Ого, — широко улыбнулся Ник, в его глазах блеснуло понимание. — Такие дамы мне нравятся больше всего.
        Эндрю лишь наградил Ника долгим взглядом и принялся за свое пиво:
        — Ну, теперь-то мы сможем поговорить о меню? Если тебе хочется рассуждать о чувствах, можешь смело звонить моей тетке.
        Зевая, Эндрю потер лицо и бросил взгляд через весь опустевший ресторан в сторону выхода. Стоит ли вызвать такси, чтобы добраться до дома? Он выпил всего две бутылки пива, растягивая их три часа, но ведь его внедорожник все еще стоял в крошечной мастерской посреди штата Мэн в ожидании ремонта.
        Дрю слегка улыбнулся, припомнив, как Глен обещал починить его авто и потом доставить в Бостон.
        Тут же в его мысли вновь без спроса влезла Брук.
        Он мельком глянул на часы. Стрелки показывали почти два ночи. В это время она уже глубоко и крепко спит, и все же Эндрю вытащил мобильник из кармана и, затаив дыхание, проверил, нет ли сообщения или пропущенного звонка от нее.
        Ничего.
        Он расстроился и положил телефон на стол. При этом взгляд упал на новое меню, которое они вместе с Ником разрабатывали последний час. Оно состояло в основном из идей су-шефа. Глядя на все эти утонченные и новаторские блюда, он почувствовал себя подавленно. От рецептов высокой кухни стало вдруг так скучно!
        Конечно, все эти закуски, салаты, основные блюда и десерты звучат аппетитно и очень хорошо впишутся в концепцию ресторана «Найтс». Но все это для Дрю было каким-то пресным. Сегодня он почувствовал, как скучно ему готовить собственные блюда. Вместо изысканных деликатесов, поданных маленькими порциями, сейчас он намного охотнее подавал бы на стол обильные и сытные блюда.
        И даже больше… Дрю расхотелось готовить по французским рецептам. Есть ведь такая восхитительная местная кухня!
        Эндрю вдохновляли мысли о сочном крэб-кейке, пряном пастушьем пироге, глазированной индейке с клюквенным соусом, о вкуснейшем клэм-чаудере и божественном черничном пироге. Эти блюда просто не давали ему покоя. Ризотто с трюфелями и карпаччо из фенхеля с морскими гребешками больше не возбуждали его фантазию.
        Если бы он мог, то с большей радостью придумывал бы совершенно новые рецепты, основываясь на хорошей, традиционной кухне Новой Англии. Дрю с тоской задумался и обвел взглядом столы своего ресторана, аккуратно накрытые скатертями.
        Омаровый суп, который подают в «Крэб Инн», можно, например, сказочно изменить, добавив бланшированный зеленый горошек и гриссини из пряного чеддера. А из вкуснейшего сэндвича, который Дрю попробовал в свой первый вечер в Санпорте, можно было бы сделать главное блюдо: глазировать индейку в кленовом сиропе и подавать вместе с тыквенными ньокки и сальсой из авокадо и лайма. А какие вариации черничного пирога Брук он мог бы придумать!
        Он бы…
        Эндрю резко встал и пристально посмотрел на меню, которое они составили вместе с Ником. Кто, черт побери, мог ему указывать, что готовить, а что нет? Он ведь был шеф-поваром в собственном ресторане!
        От возбуждения его пульс участился. Эндрю вскочил и побежал на кухню. Сегодня ночью спать ему почти не придется, но ради всего святого он позаботится, чтобы это того стоило!
        — Как это Дрю уехал обратно в Бостон, ведь его машину еще не починили? Я сегодня утром встретилась с Гленом, и он сказал мне, что запчасти прибудут только завтра.
        Брук скрипнула зубами и не отвела взгляд от разделочной доски, как можно беззаботнее ответив:
        — Мне кажется, ему пришлось вернуться в Бостон из-за своей фирмы, мама. Там возникли какие-то проблемы.
        — Как жаль, — вздохнула мать и продолжила чистить картофель. — Мне казалось, что ему здесь очень хорошо. К тому же он отличный собеседник. Было так мило с ним болтать во время работы на кухне.
        Брук скорчила недовольную мину. К счастью, она была уверена, что мама не видит ее лица: как раз нужно было перевернуть крэб-кейки, которые не спеша томились в подсоленном сливочном масле.
        Салли в это утро не уставала говорить о чудесном, симпатичном, привлекательном, услужливом и веселом Дрю, словно она была председателем его фан-клуба. От этого Брук теряла терпение. Если бы матери только вчера не провели многочасовую процедуру диализа, Брук уже давно призналась бы ей и рассказала, что у чудесного, симпатичного, привлекательного, услужливого и веселого Дрю рыльце-то в пушку: он все время притворялся перед ними. Собственно, ей и самой не хотелось выставлять себя дурочкой: ее очаровал блеск рыцарских доспехов. Пришлось держать язык за зубами.
        Она работала с матерью на кухне «Крэб Инн» и выплескивала всю накопившуюся агрессию на продукты. Может, и хорошо, что под руки попалось картофельное пюре. Брук совершенно не хотелось провести ближайшие двадцать пять лет за решеткой за то, что она напала с разделочным ножом на Дрю. Девушка совершенно ничего не могла гарантировать, если он вдруг снова появится в «Крэб Инн».
        После проведенной ночи с Дрю ее душевное спокойствие пошло под откос. А уж когда она узнала, что он не тот, за кого себя выдает, ее захлестнуло такое смятение… Как только она представляла, что Дрю посмеивается за ее спиной над проблемами «Крэб Инн», будучи шеф-поваром в знаменитом ресторане, по спине бежали мурашки.
        Брук казалось, что ей не просто солгали, — ее обвели вокруг пальца, и от этого наступило опустошение. Ее постоянно мучил вопрос: их совместная ночь случилась потому, что она ему нравилась на самом деле, или он просто ради красивой победы уложил ее на лопатки? Еще каких-то два дня назад она была готова дать руку на отсечение, что Дрю никогда бы так с ней не поступил. Что он действительно испытывал к ней какие-то чувства и только потому переспал, что они оба ощущали влечение друг к другу.
        Но теперь…
        Теперь девушка думала лишь о том, что мужчина готов врать о своих чувствах и в первую очередь считать личной победой то, что он затащил женщину в постель. Оказывается, ей следовало радоваться, что при этом с Дрю не было съемочной группы!
        — Ты не знаешь, когда Дрю вернется, Брук?
        И в этот раз девушке ничего не оставалось, как скрипнуть зубами.
        — Нет, этого я не знаю, мама.
        — Но вы ведь наверняка говорили об этом, когда он прощался, — не унималась мать.
        Когда они простились, Брук разрывалась между невероятной ненавистью, разочарованием и ужасной обидой. Многие слова просто не были сказаны, потому что она не хотела слушать Дрю. А его прощальный поцелуй совершенно вывел ее из душевного равновесия. Как он смел ее поцеловать? Этим он сделал только хуже.
        — Так что он тебе сказал, когда уходил?
        Брук сделала вид, будто целиком сосредоточилась на крэб-кейке, и небрежно ответила:
        — Утро было очень напряженное, мама. Я не могу толком вспомнить, что там Дрю говорил.
        — Этого я не понимаю, — разочарованно проворчала Салли Дэй. — Он же должен был тебе сказать, когда он снова заглянет? Как же ты могла не обратить внимания на то, что он говорит?
        Брук, возможно, отреагировала бы на упреки матери более резко, если бы в последнюю минуту не вспомнила, что не хотела волновать ее. Девушка дерзко соврала, чтобы не продолжать этот болезненный разговор:
        — Хорошо, мама. Если для тебя это так много значит, я ему позвоню на днях и спрошу, когда он снова заглянет. Довольна?
        — Я совершенно недовольна, — расстроенно вздохнула мать и завела нетипичное для нее «я-хотела-бы-увидеть-внуков-пока-еще-не-умерла». — Этот молодой человек был действительно милым. Почему ты не попросила его остаться еще ненадолго? Вы же так хорошо понимали друг друга!
        Брук уставилась на сочный крэб-кейк, задаваясь вопросом, в чем же она в прошлой жизни так нагрешила, что теперь ей приходится терпеть такие мучения. Почему маме в голову именно сейчас пришла мысль, что этот обманщик станет отличным генетическим донором для получения внуков?
        Брук решительно вытерла руки о фартук, повернулась к матери, которая недовольно чистила картофель.
        — А может, мам, ты бежишь впереди паровоза? Дрю пробыл здесь чуть больше недели и просто помогал мне по хозяйству. И ты теперь не унимаешься, словно рассчитывала на свадьбу.
        — Я только хочу сказать, — вздохнув, принялась поучать Салли, — что вы оба очень хорошо понимаете друг друга. И что это просто позор, что Дрю уехал обратно в Бостон.
        Брук слегка улыбнулась, несмотря на свою ярость:
        — А что же ему было делать? В конце концов, у него ведь своя жизнь в Бостоне. Кроме того, он просто хороший знакомый, не более, — быстро добавила дочка, чтобы матери не пришла в голову мысль, что между Брук и милым постояльцем завязался роман. Если бы она догадалась о том, что произошло, то наверняка бы раструбила всему городу о помолвке.
        Разговор и так был выматывающе мучительным, но как его тактично закончить, Брук не знала.
        Салли Дэй цокнула языком и многозначительно подняла брови:
        — Мне уже не двадцать, дитя мое, и я не похожа на идиотку.
        — Никто и не говорит, — Брук вяло махнула рукой. — Но ты же не думаешь, что двое совершенно незнакомых людей могли влюбиться друг в друга за считанные дни только потому, что ты сочла их отличной парой? Это все не так просто.
        — Если бы ты сказала Дрю, чтобы он остался еще на несколько дней, то он наверняка бы выполнил твою просьбу, — упрямо твердила мать.
        Брук опустила голову и тяжело вздохнула:
        — А кто тебе сказал, что я пожелала бы его здесь видеть еще несколько дней?
        — Ну, давай не будем! — Мать покачала головой. — Я ведь не слепая и точно видела, как ты на него смотрела. И он на тебя.
        — Ты преувеличиваешь.
        — Ничего я не преувеличиваю! Я наблюдала, как вы прогуливаетесь вдвоем. Это было очень явно, золотце мое.
        Судя по всему, в голове матери укрепилась идея, что дочка и симпатичный пиар-менеджер из Бостона могли бы стать чудесной парой. Это нужно было исправить как можно скорее, иначе мать никогда не оставит ее в покое.
        — Как бы там ни было, мам. Дрю живет и работает в Бостоне. Я же живу и работаю в Санпорте. И ты смело можешь отменить заказ на свадебный торт, — выпалила девушка намного сердитее, чем собиралась.
        Салли Дэй насторожилась и внимательно посмотрела на нее:
        — Дорогая, ты говоришь очень рассерженно.
        Брук сунула руки в карманы штанов, чтобы не показывать матери, как она сжимает кулаки, и выдавила из себя, с трудом сдерживаясь:
        — Я, собственно, рассердилась потому, что ты требуешь от меня, чтобы я стала «отличной парой» со случайно задержавшимся туристом! Но этого не случилось и вряд ли случится! Я этого мужчину даже не знаю толком. Теперь мы можем уже продолжить работу?
        — Но… — Салли Дэй открыла рот, покачала головой и тяжело вздохнула. — Что с тобой?
        — А что со мной? — Она вздохнула, дрожа от ярости, разочарования, досады и обиды. — Иногда от объема работы у меня голова идет кругом. И я постоянно переживаю, стараюсь, чтобы мы удержались на плаву, а ты выздоровела. Поверь мне, мама, отношения — это последнее, о чем я думаю.
        — Это из-за Уилла?
        — Ради всего святого! Ну причем здесь Уилл? Он к сегодняшнему дню вообще не имеет никакого отношения!
        — Но почему ты тогда даже и представить не хочешь, что вы могли бы стать хорошей парой?
        — Потому что ты слишком загадываешь наперед и волнуешься! — Брук сглотнула. — Мы расстались с Уиллом год назад. Едва в город приезжает незнакомый мужчина, как ты из кожи вон лезешь и хочешь меня с ним свести. Неужели ты думаешь, что мне самой не хочется нормальной личной жизни? Но в данный момент я даже не представляю, как мне сейчас найти время на какие-то свидания! И вопрос этот решить не проще, когда ты начинаешь сыпать соль на рану! — сердито воскликнула она и сама поняла, насколько несправедливы были эти слова.
        Глаза матери подозрительно заблестели слезами — другого и ожидать не приходилось:
        — Ты не должна отказываться от личной жизни из-за меня!
        — Я этого и не делаю, мама, — быстро возразила Брук. Ей хотелось тут же взять свои слова обратно.
        — Ах, дорогая…
        — Мама, прекрати, — осторожно перебила ее Брук. — У меня все хорошо.
        Еще немного, и мать девушки точно разрыдалась бы.
        — Теперь я буду упрекать себя в том, что ты и Дрю… — Она умолкла и многозначительно взглянула на дочку.
        — Пожалуйста, прекрати все время говорить о Дрю, словно мы с ним были парой, мама. Он ведь просто приехал сюда в отпуск, и очень мило с его стороны, что он мне немного помог. Больше ничего, — небрежно возразила Брук.
        — В этих местах, к сожалению, редко встретишь таких мужчин, — задумчиво произнесла Салли. — Глен, конечно, не совсем в твоем вкусе.
        Брук, простонав, запрокинула голову:
        — Может быть, Глен в твоем вкусе?
        Мать ничего не ответила, лишь прыснула со смеху, и Брук тоже улыбнулась. Еще немного, и обе женщины разразились бы истерическим хохотом. Прошло несколько секунд, и они немного успокоились.
        — Одна мысль о том, что Глен… о господи!
        Хихиканье матери отвлекло ее от раздумий.
        — Кстати, о Глене. Ты бы могла спросить у него, когда Дрю приедет забирать машину. Если он уж появится в Санпорте, то мог бы заглянуть и остаться на ужин, — ответила мать настолько лукаво, насколько была в данный момент на это способна.
        Брук не хотела портить настроение матери и не стала упоминать, что Дрю не планирует лично приезжать за автомобилем. Кроме того, дочка не хотела рассказывать, что их последний ужин с Дрю закончился тем, что они набросились друг на друга, как подростки, подстегнутые гормональным всплеском.
        Об этом матери на самом деле лучше не знать.
        Поэтому Брук как можно спокойнее вернулась к крэб-кейкам, пока те не сгорели, и воскликнула с наигранным весельем:
        — Может, тебе самой лучше подумать немного об ужине с отцом, а не вспоминать мужчину, который мог бы тебе в сыновья годиться.
        — Вот она благодарность за материнскую любовь!
        — Точно, — кивнула Брук. — Ускоряйся, мама, и не возись так долго с картофелем.
        Снаружи стояла замечательная погода, туристы заполонили пляжи штата Мэн. В море вышло множество экскурсионных лодок, чтобы увидеть китов. Брук же с самого утра сидела за большим столом в гостевом зале и занималась бухгалтерией.
        Брук бы уже давно следовало стоять у плиты, но у мамы сегодня опять был сеанс диализа, заняться накопившимися счетами требовалось срочно, поэтому отец решил закрыть «Крэб Инн» именно в эту пятницу.
        Для Брук это означало лишь одно: у нее наконец наметилось небольшое облегчение в работе и не возникало ощущения, что она разрывается на части. И все же в ее душе была легкая тревога. Даже один день без клиентов не мог не сказаться на финансовом положении «Крэб Инн».
        Девушка озадаченно провела рукой по волосам и взглянула в окно, выходившее в сторону океана. Небольшая прогулочная лодка не спеша бороздила мелкие волны. Брук вдруг задумалась: когда же она сама в последний раз была на подобной экскурсии? Это точно было много лет назад.
        Как нередко бывает с жителями побережья, у самого моря, на пляже, она бывала не чаще, чем обычный горожанин. Было в самом деле жаль, что она, живя в таком прекрасном месте, не могла им насладиться. Но человеку, который постоянно работает и думает о ресторанной кухне, не до прогулок по пляжу или путешествий в открытое море, чтобы пять часов смотреть на проплывающих рыб и получать солнечные ожоги. В старшей школе Брук часто вместе с классом выбиралась к морю, с дюжину раз они с лодки наблюдали за китами, дельфинами и морскими черепахами. Но после колледжа началась серьезная взрослая жизнь, и морских прогулок стало значительно меньше. Ей это было безразлично, однако тех часов, которые она раньше проводила у моря, все же не хватало.
        Брук оторвала взгляд от сверкающей солнечными бликами поверхности моря и потерла лоб. Потом опустила голову и снова погрузилась в расчеты, хотя цифры почти расплывались у нее перед глазами. Пока девушка пришла лишь к одному выводу: она справедливо ненавидела в школе математику, а бухгалтерия — это почти то же самое. Результаты выходили такими удручающими, что Брук прямо сейчас хотелось напиться, а ведь еще не пробило и одиннадцати часов утра.
        Монотонное тиканье старых отцовских часов, которые, к абсолютному разочарованию Брук, папа два дня назад починил, отбивало в голове каждую секунду и нервировало ее больше, чем печальные цифры.
        Брук резким движением положила стопку бумаг с данными о расходах перед собой и начала нумеровать листки, мысленно отмечая, что в следующий раз к бухгалтерии стоит привлечь маму. Салли была намного спокойнее и усидчивее, чем дочь.
        Брук начала вносить отдельные строки расходов в компьютерную таблицу, как вдруг заметила в руке счет из газеты и мрачно нахмурилась.
        Вот уже три дня у нее получалось не вспоминать о Дрю каждый час, а теперь этот дурацкий счет снова грозил разрушить ее душевное спокойствие. Как только Брук подумала о газетной статье, которая появилась по его инициативе, она тут же, конечно, вспомнила о Дрю, от которого не было ни единой весточки с тех пор, как он исчез после прощального страстного поцелуя — уехал обратно в Бостон.
        «Он в самом деле все ловко устроил, — расстроенно думала она и мяла счет в руке. — Сначала основательно взбаламутил мою жизнь, и в тот же миг его и след простыл». Оставил ее одну в этих заботах, за которые сам взялся было отвечать! Он не только подвигнул ее к частичному ремонту, который до конца все еще не закончен… По его вине она разругалась с отцом из-за звездно-полосатого праздника, да и вообще, он настолько подчинил ее своей воле, что она просто потеряла голову.
        У Брук было плохое настроение, она плохо спала, плохо ела и плохо притворялась, что с ней все в порядке. Потому что ничего не было в порядке.
        Дрю не просто посмеялся над ней, солгал ей и не извинился. Нет, он бросил ее совершенно одну в этом хаосе, который сам устроил. А в довершение всего смог еще сделать так, что Брук по нему скучала.
        Девушка страшно злилась на него, считала, что он ее использовал, и предполагала, что все его поступки были неискренними, — и все же ей не хватало этого негодяя! Кроме того, дела Брук оборачивались совсем плохо: с долей мазохизма она занималась копанием в своем несчастье.
        Когда она хотела почистить зубы или принять душ в ванной, то вспоминала, как случайно застала его совершенно голым перед умывальником.
        Когда сидела в кабине фургона — думала о вечере, когда Дрю вез ее на этой машине и потом впервые поцеловал.
        Когда отправлялась за покупками — в памяти сразу же всплывала картина, как они вдвоем бродили по рынку.
        Когда стояла у плиты, приходилось брать себя в руки, чтобы не пересолить блюда или не сжечь все на сковороде, — из головы не выходило, как они плечом к плечу работали с Дрю.
        А когда заходила в спальню — невольно думала об их ночи.
        Девушка все еще верила в то, что сможет легко вытеснить из памяти все случившееся, но все же была вынуждена взглянуть фактам в лицо: Дрю Найт, или Эндрю Найт, все еще будоражил ее сердце. И даже больше. Пусть он врал все время и выдавал себя за другого — Брук уже поняла, что влюбилась в него.
        Прошла почти неделя с тех пор, как он исчез, а Брук, словно одержимая, ломала себе голову над его поведением. Сначала сложилось впечатление, что Дрю не так уж хочет остаться в Санпорте. Однако потом он не только задержался, но и все время посвятил тому, чтобы помогать ей в ресторане, строить планы и вдохновлять на текущий ремонт. Почему он все это делал?
        И почему он просто не сказал, что у Дрю Найта нет никакой пиар-фирмы, что его все вокруг зовут Эндрю Найтом, что он шеф-повар и у него собственный большой ресторан? Если бы мужчина сразу об этом сказал, то она не стала бы так обижаться на его советы. Напротив, возможно, даже обрадовалась бы.
        Почему? Почему? Почему?
        Больше всего ей сейчас хотелось снять трубку, позвонить ему и спросить об этом. Но вместо этого девушка отодвинула от себя бухгалтерские бумаги, подперла руками голову и беспомощно уставилась на экран ноутбука, где не было ничего, кроме цифр.
        Брук нерешительно постучала пальцем по щеке и закусила нижнюю губу.
        Она сидела в «Крэб Инн» совершенно одна, но украдкой обернулась и тяжело вздохнула. Потом придвинулась к столу и ввела имя Дрю в интернет-поисковик.
        На экране появились многочисленные результаты поиска. Брук называла себя последней идиоткой, которая не смогла совладать с порывом. В то же время она быстро просмотрела статью двухгодичной давности, где речь шла о том, какое блестящее будущее ждет тридцатитрехлетнего Эндрю Найта в роли первоклассного шеф-повара.
        Брук читала дальше о том, что фуд-блогеры мечтали попробовать его блюда, с интересом рассматривала сообщения об открытии в Бостоне нового ресторана «Найтс», пролистывала один за другим отчеты с оценками от ресторанных критиков — все положительные.
        О нем была даже статья в «Википедии»!
        Конечно, Брук и тут не устояла: открыла соответствующую страницу и прочитала, затаив дыхание, что Эндрю родился в уважаемой семье в штате Массачусетс, что у него есть старшие брат и сестра, родители у него — юристы, что после школы парень поступил в престижный университет, занимался юриспруденцией. Но бросил факультет в двадцать четыре года, чтобы изучать в Калифорнии поварское искусство. Особенно подчеркивали тот факт, что он был самым молодым шеф-поваром в Лос-Анджелесе и даже получил приз как молодое дарование. В конце статьи перечислялись все его места работы. Можно было диву даваться, в каких только храмах кулинарии он уже получил опыт. Большинство названий ничего Брук не говорили, но она была совершенно уверена, что ни в одном из этих заведений не подавалось рагу или картошка фри.
        Все совпадало с тем, что он рассказал, кроме того факта, что он соврал о своей профессии. Брук несколько утешилась осознанием этого, слегка улыбнулась и нажала на ряд фотографий, на которых были запечатлены события с участием Дрю. В основном он стоял в поварском кителе, улыбался в камеру, на щеках виднелись ямочки, от которых Брук едва не теряла сознание.
        Но ее больше интересовали не эти портреты, а фото, сделанные на его кухне, где он сосредоточенно склонялся над разными тарелками. При виде его красивых пальцев, которые умело создавали искусные кулинарные шедевры, Брук рассердилась: она по-прежнему их замечала. И как объяснить нервное дрожание собственных пальцев и бабочек в животе?
        Девушка уже было хотела закрыть страницу с результатами поиска, но тут ей на глаза попалась статья, размещенная всего несколько часов назад. От ее названия Брук остолбенела. Она предчувствовала то, что сейчас увидит, однако все равно нажала на ссылку. Затаив дыхание, Брук стала читать:
        «Революция у плиты:«Найтс» на новоанглийский манер
        Примерно год существует роскошный ресторан «Найтс», владельцем и шеф-поваром которого является Эндрю Найт, потчующий своих гостей превосходными блюдами высокой кухни. Своими прежними шедеврами он восхищал не только уважаемых ресторанных критиков, но и огромное количество преданных завсегдатаев, очередь которых в это привлекательное заведение выстроилась, кажется, на километры. Обычно, чтобы попасть в «Найтс», столик бронируют за много недель или даже месяцев.
        Смелый замысел амбициозного шеф-повара, у которого в скором времени появится свое ТВ-шоу, призван увеличить эту очередь до невообразимых размеров.
        С завтрашнего вечера у Эндрю Найта появится новое меню, в котором блюда коренным образом отличаются от прежних. Очевидно, кухня в ресторане «Найтс» больше не будет основываться на традициях Бокюза или Дюкасса, а станет опираться на кулинарию Новой Англии. Вместо террина из гусиной печени, паштета из зобной железы теленка и суфле Эндрю Найт представит клэм-чаудер, крэб-кейк и черничный пирог, которые мы обычно едим в городских кафе, когда не просто проголодались, а голодны как волки.
        Но главное отличие ресторана «Найтс» в том, что шеф-повар, вдохновленный кухней Новой Англии, соединил местные рецепты и высокую кухню. Все блюда будут абсолютно мишленовского уровня, даже если их названия и звучат просто. Автору этой статьи посчастливилось попробовать великолепный суп из моллюсков, крабовый паштет и черничный пирог. Последний подавали с небольшим количеством сливок, в которых угадывались тонкие нотки миндаля, ванили и лимона.
        Хоть я и редко выказываю подобную бурю восторга, но от всего сердца могу вам порекомендовать забронировать столики. В следующий раз я попробую суп из омаров с бланшированными стручками сахарного горошка и выпечкой с чеддером, а также индейку, глазированную в кленовом сиропе с ньокки из тыквы и сальсой из авокадо и лайма. Шеф-повар мне лично открыл секрет, что на это великолепное блюдо его вдохновил обычный сэндвич в захолустной гостинице».
        — Обычный сэндвич?! — Брук вздохнула и яростно заорала на ни в чем не повинный ноутбук. — Захолустная гостиница!
        Она беспомощно смотрела на экран и все еще не могла осознать, что она только что прочла.
        Этот негодяй не просто ей соврал, переспал с ней и использовал. Нет! Он еще и украл ее рецепты и теперь продает их в собственном престижном ресторане за большие деньги другим заносчивым городским снобам!
        Брук была вне себя от ярости, хлопнула по массивной столешнице и от боли почти перестала чувствовать пальцы. Она так разозлилась, что хотела просто впрыгнуть в экран. Дрю она сейчас могла бы разорвать на мелкие кусочки.
        Теперь она получила ответ на вопрос, почему он почти две недели жил у нее и так охотно помогал. Мужчина беззастенчиво воспользовался своим обаянием, втерся в доверие, чтобы заполучить новые идеи. А девушка еще в шутку его спрашивала, не хочет ли он украсть ее рецепты! Подумать только, как самодовольно он разговаривал!
        Потом Брук бросилась на верхний этаж собирать вещи, снова, чуть не упав, быстро сбежала по лестнице. Когда она запирала двери «Крэб Инн», ее руки дрожали так сильно, что в замочную скважину проклятый ключ смог попасть лишь с третьей попытки.
        В мгновенье ока она уже сидела за рулем фургона и сломя голову мчалась к Лорен. Неуместный красный сигнал светофора на перекрестке у мастерской Глена помешал домчаться до подруги за рекордно короткое время.
        Дожидаясь зеленого света, Брук нервно и нетерпеливо стучала пальцами по рулю, осматривая окрестности, пока ее взгляд случайно не упал на большой внедорожник, стоявший на маленькой парковке. Девушка воинственно прищурилась и повернула направо. Проехала несколько метров и, скрипнув шинами, остановилась у входа в мастерскую.
        Глен высунул голову, испуганный визгом шин. Брук нажала на тормоз, и колеса фургона подняли столько пыли, что он театрально закашлялся, обмахиваясь рукой.
        — Господи, Брук, что все это значит? — заворчал он, как только девушка открыла дверь фургона и выпрыгнула. Она захлопнула за собой дверь и уперла руки в бока:
        — Дай мне ключи от этого внедорожника, Глен.
        — Что? — Он непонимающе вытаращился на нее. — Что ты хочешь сделать с ним?
        — А что я могу сделать? — крикнула она на механика. — Хочу на нем прокатиться!
        Глен осторожно отступил назад, защищаясь:
        — Невозможно! Я не могу тебе передать машину. Как ты себе это представляешь?
        — Глен, — продолжала орать на него девушка, — ключи!
        Приятель высокомерно хмыкнул и поднял подбородок, словно направлялся на парад машин с королевой черничного праздника.
        — Клиенты обычно ожидают, что я верну им машину в идеальном состоянии. Поэтому я не могу тебе…
        — Чепуха! — презрительно фыркнула Брук. — В машине мистера Кармайкла ты даже спал с похмелья, пока она стояла в твоей мастерской.
        Глен испуганно пробормотал:
        — Черт побери, Брук, даже не повторяй это больше вслух!
        Девушка требовательно махнула рукой:
        — Я и не буду. Просто дай мне ключи.
        — Это же машина Дрю, Брук, — отчаянно отпирался Глен. — Я ее только вчера смог отремонтировать. А завтра ее заберут. Ты же не можешь просто взять и покататься на ней!
        — Не переживай, — похлопала она его по плечу. — Дрю получит автомобиль еще сегодня.
        Глен растерянно взглянул на нее и повертел головой из стороны в сторону, словно старая сова:
        — Что? Как? Я не понимаю…
        Брук победоносно кивнула:
        — Я лично доставлю ему машину. Еще сегодня.
        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
        — Конечно, «хоккайдо» выращивают и у нас, но эта тыква родом из Японии, — философствовал Эндрю, укладывая на тарелку тончайший ломтик. Под бдительным наблюдением кухонного персонала он сбрызнул тыкву каплями лучшего оливкового масла с капелькой лимонного сока и приправил щепоткой черной гавайской соли, потом довольно вздохнул. — «Хоккайдо» будет чудесно выглядеть, она очень сладкая и ароматная, но, по моему мнению, ничто не сравнится с нашим старым добрым «серым орехом». Эта тыква как хорошее красное вино: с возрастом становится только вкуснее. Кроме того, ее используют в местной кухне. Вот, попробуйте-ка!
        Его кухонная бригада беспрекословно повиновалась, и все понемногу попробовали.
        Эндрю был в своей стихии и, улыбаясь, кивал, когда его сотрудники восхищались, пробуя вкусную тыкву. Он с гордостью наблюдал, как повара и помощники начали оживленные споры о различных сортах тыквы. В хорошем настроении Дрю вновь встал у плиты, на которой в большой кастрюле кипела соленая вода: там как раз всплыли на поверхность маленькие клецки. Он вытащил их большой шумовкой из бурлящего кипятка, дал немного стечь воде и выложил на следующую тарелку, снова предлагая сотрудникам попробовать.
        — Тыква сорта «серый орех» отличается кремовой консистенцией и мускатным привкусом. Поэтому она идеально подходит для ньокки: в тесте вместе с картофелем она создает чудесный вкус.
        Ник сразу сунул в рот маленькую клецку из картофеля, тыквы и пармезана и теперь вожделенно нацеливался на остальные, неистово ликуя от восторга.
        — Мы бы могли предлагать ньокки осенью как промежуточное блюдо! С рагу из дичи и лисичками.
        — А как они будут на вкус с топленым маслом и шалфеем? Такой вариант будет легче, и мы сможем подавать его как закуску, — предложил соусье и стащил еще одну клецку с тарелки.
        — Если бы мне пришлось выбирать, наверное, я бы оставил оба блюда, — высказался ротиссёр, шумно облизывая пальцы.
        — Я бы тоже, — рассмеялся су-шеф. — Оп-ля! — И подхватил последнюю клецку с тарелки.
        Эндрю едва не рассмеялся при виде общего восторга и ощущал переполняющее грудь счастье. Такого с ним уже давно не бывало на кухне. В последние ночи он почти не спал — вместо сна, придумывал рецепты, снова и снова пробовал новые сочетания. Его голова была переполнена идеями новых блюд. Как только Дрю ложился в постель и закрывал глаза, его вдруг озаряла новая мысль. Зачастую он вскакивал с кровати, сбрасывая одеяло, и несся на кухню, чтобы посреди ночи опробовать новое блюдо. В какие-то моменты он страшно уставал, едва мог держаться на ногах, тогда наступало время записать свои идеи на бумаге.
        Результатом этого марафона идей стала толстая, полностью исписанная рецептами записная книжка. Ее могло хватить на ближайшие пять лет.
        Неожиданно Дрю пришла в голову очередная идея: он посмотрел на остатки тыквенного теста, ожидающего в миске, когда из него сделают ньокки, и восторженно кивнул персоналу:
        — Осенью мы могли бы из ньокки делать десерт.
        — Десерт, шеф? — любопытно переспросил Ник с набитым ртом. — Это звучит интересно.
        — Вместо обычных тыквенных пирогов можно подавать тыквенные ньокки в сладком креме из маскарпоне, с засахаренным имбирем и щепоткой корицы.
        От одной мысли рот наполнился слюной. Если бы ему сейчас не нужно было постепенно переходить к распределению заданий для подготовки к сегодняшнему вечеру, Дрю воплотил бы эту идею в жизнь немедленно. Но до осени было еще далеко, и нужно было еще долго дожидаться момента, когда удастся предложить это блюдо клиентам.
        — О господи, — с сожалением вздохнул су-шеф. — Кажется, нам всем придется предусмотрительно записаться на курсы по похудению. Шеф, я чувствую, что стану твоим преданным завсегдатаем.
        Эндрю рассмеялся и повертел пальцем у виска, а потом развернулся к рабочей поверхности, чтобы тщательно вытереть ее.
        Мысленно ресторатор уже перешел к своим дневным обязанностям, раздумывая, как бы еще усовершенствовать кленовый мусс. Он взял клочок бумаги и нарисовал, как примерно будет выглядеть тарелка с десертом. Не сразу обернулся, когда в дверь просунул голову кто-то из персонала и окликнул:
        — Шеф, там просят вас выйти!
        Эндрю отмахнулся и продолжил сосредоточенно работать над эскизом, который вечером поможет сотрудникам: они сами будут подавать кленовый мусс с засахаренной крошкой и фруктами фламбе.
        — Только не сейчас, Мара! — воскликнул он, предположив, что это еще один журналист или блогер хочет взять у него интервью по поводу нового меню ресторана. Поморщился, потому что рисунок не совсем соответствовал его представлениям.
        — Шеф работает, — услышал он поблизости голос Ника. Он понизил голос до доверительного шепота: — Но если у тебя есть настроение, Мара, я мог бы чем-нибудь тебе помочь.
        Даже не обернувшись, Дрю представил, как Ник снова пустил в ход свое обаяние, положив глаз на Мару. Эндрю мог сыграть роль хорошего товарища и объяснить су-шефу, что у старшей официантки иммунитет на его шарм, так как она предпочитает девушек. Но, во-первых, было очень забавно наблюдать за стараниями Ника, а во-вторых, Эндрю в настоящий момент был слишком занят блюдом и в ресторане «Найтс» не желал играть роль купидона.
        — Нет, спасибо, — холодно отказала темнокожая Мара Нику, а потом снова обратилась к Эндрю: — Хорошо, шеф. Я попрошу ее зайти к вам позже еще раз.
        — Да, пожалуйста, — рассеянно проворчал он, сразу забыв о случившемся и склонив голову набок. Он взял тарелку в руку и прикинул, как лучше всего на ней расположить мусс.
        Он как раз раздумывал над тем, не переложить ли мусс в отдельную миску, как у кухонной двери послышалась какая-то возня. Эндрю растерянно поднял голову еще до того, как дверь распахнулась и в кухню влетела девушка со знакомыми каштановыми локонами.
        Эндрю остался стоять с раскрытым ртом. Брук! Здесь, на его кухне!
        Грохот кастрюль и сковородок внезапно утих, как и все разговоры, а она мрачно огляделась и, словно крошечная копия терминатора, пристально осмотрела каждого из присутствовавших. Казалось, это был вопрос времени: сейчас она найдет того, кто ей нужен, и уничтожит. Брук вычислила цель намного быстрее, чем Арнольд Шварценеггер в первой серии фильмов про терминатора. Она смерила Эндрю убийственным взглядом и указала на него пальцем.
        — Ты — жалкая скотина! Ты украл мои рецепты, чертов лжец! И теперь попробуй опровергнуть это!
        В кухне воцарилась гробовая тишина. Только слышался шум работающих кухонных приборов. Все присутствующие затаили дыхание.
        — Брук! — наконец воскликнул Эндрю. Он все еще не опомнился от неожиданности видеть ее на своей кухне. — Что… что ты здесь делаешь?
        — Вот что тебя интересует?
        — Шеф, мне очень жаль, — произнесла позади Брук испуганная Мара. — Я ей говорила, что вы не…
        Брук перебила ее, презрительно хмыкнув:
        — От меня ты не сможешь так легко отделаться, Дрю Найт! Ты выслушаешь все, что я тебе скажу, ублюдок!
        — Шеф, может, мне стоит вызвать полицию? — отважилась произнести Мара и впервые с тех пор, как Эндрю с ней познакомился, выглядела неуверенно.
        — Только попробуй вызвать полицию, Дрю, — крикнула Брук. Она в одно мгновенье побледнела. — Только попробуй, тогда…
        Эндрю лишь покачал головой старшей официантке:
        — Все хорошо, Мара. Не нужно никакой полиции.
        Эндрю едва не двинул су-шефа, когда тот весело воскликнул:
        — Группа спецназа сейчас была бы лучшим решением.
        Брук обернулась к Нику, и Эндрю опасался уже кровавой бойни. Вместо этого она пристально посмотрела на Ника, потом громко поинтересовалась:
        — Наверное, это должны быть крэб-кейки?
        Эндрю растерялся точно так же, как и Ник, который взглянул на миску перед собой и скептически кивнул:
        — Да-а-а-а, это будут крэб-кейки. А что такого?
        — Дайте-ка отгадаю: вы сбрызгиваете крошки портвейном и добавляете апельсиновый сок и цедру, правильно?
        — Точно. — Ник удивленно кивнул. — А откуда вы это знаете?
        Ник так и не получил ответа, потому что все внимание Брук было опять приковано только к Эндрю:
        — Не могу поверить, что ты украл мой рецепт, — вскричала она, растрепывая и без того взъерошенные волосы. — Ты украл мои рецепты и теперь продаешь их как свои идеи?!
        Дрю почувствовал, что на него все смотрят, и не хотел, чтобы Брук продолжала его упрекать прямо здесь. Эндрю тяжело вздохнул, скрестил руки на груди и предложил:
        — Брук, мы не могли бы поговорить где-нибудь в спокойной обстановке? Наедине?
        — Нет, совершенно точно, — прикрикнула она на него, полезла в карман мятых джинсов и вызывающе бросила ему ключи от машины. Если бы Дрю вовремя не среагировал, они попали бы ему прямо в лицо.
        — Я, собственно, хотела тебе пригнать машину и сказать, что о тебе думаю, свинья!
        Девушка, словно фурия, задрала подбородок, демонстрируя, что не смущается выносить сор из избы при посторонних:
        — Ты часто спишь с женщинами, чтобы выведать кулинарные идеи? Или я стала первой?
        Его шея горела, он промямлил что-то невнятное, а Ник, казалось, готов был зайтись в приступе кашля. Кроме того, упреки Брук задели Эндрю так сильно, что он опустил голову и смотрел на нее не менее мрачно. Потом он решился подойти к девушке и схватить ее за руку.
        — Не прикасайся ко мне, — молниеносно крикнула она, оскалив зубы.
        — Мы сейчас поговорим, — настойчиво произнес Эндрю, сильно схватил ее за руку и попытался потащить ее к холодильной комнате.
        — Оставь меня, Дрю! — возмущенно требовала она, но, спотыкаясь, шла за ним. За этой сценой наблюдал весь кухонный персонал.
        Когда Эндрю распахнул дверь холодильной комнаты, то услышал довольный голос Ника:
        — Дай знать, если тебе потребуется помощь, шеф!
        Эндрю не удостоил внимания реплику этого чокнутого, а потащил упирающуюся Брук дальше. Он решительно захлопнул за собой дверь и встал так, чтобы девушка никак не смогла сбежать. Брук какой-то миг осматривалась в сумрачном свете холодильной комнаты, а потом разъяренно уставилась на Дрю, обхватив себя руками. Она дрожала, но Эндрю исходил из того, что Брук дрожит от гнева, а не от холода.
        — Ты меня хочешь здесь заморозить?
        — Здесь мы можем поговорить наедине, — как можно спокойнее ответил он.
        — Меня не волнует, что твой персонал узнает, как ты со мной обошелся!
        Дрю, стиснув зубы, пропустил ее последнюю фразу мимо ушей и мельком подумал о том, насколько глупо было запереться с Брук в холодильной комнате и скандалить возле полок с медовой ветчиной. С другой стороны, это очень подходило Брук.
        — Я бы предпочел, чтобы ты не распространялась о нашей личной жизни.
        Девушка тут же возмущенно вздохнула и зашипела:
        — О личной жизни? Не смешите меня! Ты с самого начала придумал этот план и разыграл его как по нотам.
        Он пристально посмотрел на нее и покачал головой:
        — Ты ошибаешься.
        Вместо ответа, девушка лишь плотно сжала губы. Спустя несколько секунд Эндрю вздохнул и спросил:
        — Что ты делаешь здесь, в Бостоне?
        Брук запрокинула голову. Эндрю заметил, что ее прическа стала напоминать настоящую катастрофу. Как же ей только удавалось, несмотря на все это, оставаться такой неотразимой?
        — Вопрос должен звучать несколько иначе: что ты здесь делаешь, Дрю!
        — Брук… — Эндрю взялся рукой за лоб и тяжело вздохнул. — Мы не могли бы просто поговорить спокойно?
        Девушка презрительно фыркнула, и стало понятно, что она не желает успокаиваться.
        — Ты хочешь со мной спокойно поговорить? Ты это серьезно?!
        Эндрю поднял руки:
        — Как только ты станешь менее раздраженной, мы сможем…
        — Конечно, я раздражена, — сердито перебила его девушка. — А кто бы на моем месте не стал сердиться?
        — И только поэтому ты приехала из Санпорта в Бостон? И на моей машине?
        — На твоей машине нет ни единой царапины, если тебя это успокоит.
        — Эта чертова машина мне до лампочки. Меня интересует, что здесь делаешь ты, Брук.
        — А как ты думал я отреагирую, когда прочитаю, что ты копируешь наши блюда?
        — Я не копировал!
        — Ах вот как?! — Брук встала на цыпочки и прищурилась. — Это ты можешь рассказать бабушке, которая научила тебя готовить!
        В животе у Дрю распространилось неприятное чувство.
        — Брук…
        — Ты соврал мне! — пожаловалась она, ее голос стал вдруг неуверенным. — Зачем ты мне соврал?
        Эндрю шумно выдохнул:
        — Брук… я не хотел тебе врать.
        Казалось, что она его вообще не слышала. Ее голос стал хриплым:
        — Ты вообще представляешь, что я почувствовала, когда узнала, что человек, с которым я все дни работала вместе, с которым смеялась, которому доверяла, с которым переспала, — она сделала паузу, — что этот человек не только соврал мне, но еще и обворовал?
        Прежде чем Дрю успел сообразить, что делает, он схватил ее за плечи и прижал к себе:
        — Черт возьми, Брук, — пробормотал он сдавленным голосом. — Я совершенно не хотел тебе врать и обворовывать. Я не хотел тебе делать больно!
        В горле встал комок, когда он заметил, как она рассматривает его руки, которые все еще держали ее за плечи.
        — Конечно, ты мне соврал, — тихо возразила она. — Тебе не стоило притворяться, что у тебя есть пиар-фирма. Нужно было сказать мне, что ты шеф-повар в собственном ресторане.
        Дрю заметил, что девушка с трудом сглотнула. В этот момент Эндрю очень хотелось взять ее за руку и утешить, но Брук увернулась, быстро провела рукой по волосам и повернулась к нему спиной.
        Эндрю растерянно смотрел на отполированный до зеркального блеска пол холодильной комнаты и нехотя пробормотал:
        — Мне следовало бы, наверное, тебе кое-что сказать, Брук. Но…
        — Но что?
        Он неуверенно облизнул губы:
        — С тех пор как я открыл этот ресторан, у меня нет больше ни одной спокойной минуты. Успех — это здорово, но… Вдруг от тебя каждый чего-то хочет, вроде бы хотят дружить и требуют помощи. А потом еще моя тетка с этим несчастным телешоу. Поэтому мне нужен был тайм-аут.
        — Хорошо, — сдержанно проворчала Брук. — И какое отношение все это имеет к тому, что ты мне соврал?
        Эндрю подождал, пока Брук окончательно не изучит перед собой все продукты и снова не повернется к нему лицом, и честно признался:
        — Одного взгляда на «Крэб Инн» было достаточно, чтобы понять: вам экстренно нужна помощь. Наверное, это звучит эгоистично, но я думал, будет лучше, если я не стану тебе рассказывать о своей работе в «Найтс». Я просто хотел спокойно отдохнуть.
        Казалось, ее глаза могут прожечь в Дрю дырки.
        — Ты прав: это звучит эгоистично.
        У Эндрю внутри все опустилось.
        — Брук…
        — Когда ты понял, что наша еда не такая уж скверная, тебе на ум пришла мысль: не позаимствовать ли рецепты, правда? Поэтому тебе поневоле пришлось притвориться, что хочешь нам помочь. Теперь я понимаю…
        — Ничего ты не понимаешь, — резко возразил он на ее упрек. — Все было не так!
        — Очень хитро, мистер Найт, — пошутила она, хотя дрожащий голос выдавал, что происходило у нее в душе. — Легко ли оказалось затащить меня в постель?
        — Брук!
        Девушка гордо подняла вверх дрожащий подбородок:
        — Есть одна вещь, которую я до сих пор не могу понять, Дрю. Зачем ты со мной переспал? Ты ведь уже знал все рецепты…
        — Проклятье, — рассердился он и топнул ногой об пол. — Прекрати! Мы переспали друг с другом, потому что оба этого хотели, Брук. Зачем ты городишь эту ерунду? Кроме того, я ваши рецепты не крал, — защищался он. — Они меня вдохновили, действительно, — но на новые блюда и собственные композиции!
        Брук покачала головой, потеряв самообладание:
        — И тебе не стыдно?
        — Чего же мне стыдиться, Брук? — воскликнул он и подступил к ней ближе. Убрал непослушную прядь волос со лба и произнес голосом, хриплым от нахлынувших чувств:
        — Я познакомился с прекрасной женщиной, которая печет самые сказочные черничные пироги во всем мире. Я переспал с ней, потому что очень этого хотел. Глупо, что я тебе не сказал о собственном ресторане. И вот теперь стою в холоднющей кладовой и пытаюсь исправить это положение.
        Когда Брук взглянула ему прямо в лицо, в его душе забрезжил огонек надежды. Может, она его поймет? Но ее лицо тут же помрачнело, и огонек угас.
        — А я тебе почти поверила, — печально произнесла она и отступила. — И я бы действительно могла тебе поверить, если бы ты вдруг не стал ставить наши блюда в собственное меню.
        Эндрю прикрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы собраться. Потом взглянул Брук прямо в лицо:
        — Сделай мне одолжение, останься и поешь. Ты сама увидишь, что ваши блюда меня впечатлили. Но я не обворовал вас.
        — Я не останусь поесть, это исключено, — сразу отмела она его предложение и упрямо покачала головой. — Ты хочешь, чтобы я тебя простила? Прощения тебе не видать!
        Эндрю было очень трудно сдержаться, чтобы не встряхнуть ее хорошенько — может, тогда Брук пришла бы в себя, — но он сохранял спокойствие.
        — Еда в «Крэб Инн» поразила меня, Брук. Я больше не хочу заниматься высокой кухней. Я наконец нашел ту нишу, которая мне интересна, которая меня вдохновляет и которая делает меня безумно счастливым. Но я не украл ни одного вашего рецепта. Останься поесть…
        — О чем ты говоришь, Эндрю? — Девушка нерешительно склонила голову набок.
        Этого он и сам не знал.
        Но чувствовал одно: он не мог просто так ее отпустить. Особенно раз Брук решила, что он использовал ее и затащил в постель из-за каких-то рецептов! Он переспал с ней, потому что больше не мог сдержаться. Он хотел быть к ней как можно ближе, потому что его сердце начинало биться быстрее, как только он видел Брук.
        И теперь пульс чувствовался даже в ступнях, пальцы зудели от желания прикоснуться к девушке.
        Но Брук казалась такой неприступной, как ледяная скульптура, и не смотрела на него, будто даже взгляда Эндрю перенести не могла. Одна мысль, что Брук в любой миг может исчезнуть и никогда больше не вернуться, повергала его почти в панику.
        Он хотел бы сейчас сказать ей, что влюбился в нее. Он бы хотел сейчас сказать ей, что не желал в нее влюбляться. Но Дрю сдержался, подумав, что Брук заподозрит: он говорит ей о любви из чистого расчета.
        — Я думала, ты… — Брук осеклась и тут же покачала головой.
        Эндрю поднял голову:
        — Ты думала, я… что?
        — Ничего, — пробормотала она и пригладила растрепанные волосы.
        — Брук, черт возьми, — расстроившись, выпалил он. — Нам нужно избавиться от этого недопонимания.
        — Зачем? — В ее глазах подозрительно заблестели слезы.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Ты вообще понимаешь… как… все это? — махнула она рукой и продолжила дрожащим голосом: — Твоя кухня, твой ресторан… это все такое…
        Эндрю нетерпеливо пожал плечами:
        — Какое?
        — Такое шикарное, — сдавленно выдавила она. — Теперь я понимаю, почему ты смеялся над «Крэб Инн».
        Он тяжело выдохнул:
        — Я не смеялся над «Крэб Инн»! — Он подчеркивал каждое слово.
        — Нет, ты именно так и делал, — сокрушенно возразила Брук.
        Эндрю заметил, что совершенно потерял контроль над ситуацией. Он не представлял, как это все можно исправить. Поэтому он еще раз умоляюще попросил:
        — Брук, ты не могла бы остаться и поесть? Пожалуйста!
        — Нет, — прошептала она, опустила голову и подавленно уставилась в пол. Дикой фурии, которая несколько минут назад ворвалась на кухню, давно и след простыл. — Я вернусь в Санпорт на автобусе.
        Расстроенный, он выдохнул:
        — Это четырехчасовая поездка, Брук. Останься здесь и отдохни немного.
        — Мне нужно возвращаться, — спокойно ответила девушка.
        Эндрю потер лицо:
        — Тогда позволь мне хотя бы отвезти тебя.
        — Ты нужен здесь.
        — Брук…
        — Прекрати, — девушка отмахнулась, когда Дрю протянул к ней руку, и покачала головой. Слезы наворачивались у нее на глаза, лицо было расстроенное. Это тронуло Эндрю до глубины души.
        Он молча следил, как она провела языком по губам и сделала нервный жест рукой:
        — Больше нечего обсуждать. Я… я возвращаюсь обратно. Успехов тебе, Дрю.
        Он прошептал ее имя, но она не остановилась, прошла мимо и выбежала из холодильной камеры. Он хотел броситься за ней, но ноги больше не слушались.
        Ему просто ничего не оставалось, как опереться спиной о дверь и еще раз промотать в памяти события последних минут. Как перекрутилось все случившееся! Он тоже многое основательно испортил. При этом даже не было понятно, чего ожидала от него Брук. И что именно он сделал не так.
        Она ошибалась, если думала, что он смеялся над «Крэб Инн»: ему это и в голову не приходило. Дрю относился с уважением к этой женщине и к тому, что она делает.
        Эндрю простонал и зажмурился, игнорируя холод комнаты, от которого появлялась гусиная кожа.
        Почему она не поверила ни единому его слову, черт побери?
        Почему она не понимала, насколько она сама чудесна?
        Почему, с одной стороны, она верила в то, что он украл ее идеи, но, с другой стороны, думала, что она сама и ее рецепты ничего не стоят? Сейчас самое время, чтобы она наконец осознала: это совершенно не соответствует реальности. Дрю выхватил мобильник и набрал тетку. Едва она взяла трубку, он выпалил:
        — Дэйзи? Мне нужна твоя помощь.
        Кондиционер в автобусе работал вовсю, хотя на улице и не было слишком жарко. Брук знобило. Она обхватила себя руками. Одновременно девушка пыталась удобнее устроиться в кресле, но это, к сожалению, оказалось невозможно, потому что рядом сидела пожилая дама с вязанием и постоянно толкала Брук локтем в бок.
        Путешествовать в междугородном автобусе — затея не из приятных: все места были заняты, по салону разносился запах различной снеди, нафталина и навязчивого дезодоранта. Если кому-то предстояла подобная четырехчасовая поездка и если у человека не было с собой газеты или книги, чтобы отвлечься, — это превращалось в настоящий ад.
        Уже через двадцать минут на ужасно неудобном сиденье Брук почувствовала, что ее попа задеревенела, и подумала о том, как будет больно, когда кровь снова прильет к этому месту. Она ерзала в кресле, насколько это было возможно, пока не застыла в более или менее удобной позе, и в конце концов наклонилась вправо, прижавшись к стеклу автобуса. Теперь ее хотя бы не тыкали в бок локтем каждые три секунды. Зато она чувствовала каждую выбоину, по которой вез своих пассажиров водитель.
        Очевидно, путешествие на автобусе в этот день станет еще одной неприятностью, которую Брук захочется стереть из памяти. А началось все с удручающей бухгалтерии, продолжилось новостью в Интернете, трехчасовой поездкой в Бостон и разговором с Дрю, доконавшим ее.
        Девушка устало смотрела на спинку переднего сиденья, обтянутого красной тканью, видавшей лучшие времена. Вся внутренняя отделка автобуса выглядела не просто старой, но еще и грязной. Брук вспомнилось, как шикарно и стильно выглядел ресторан Дрю.
        В первый момент Брук остолбенела, увидев дорогую обстановку «Найтс». Роскошные полы, идеально подобранные друг к другу предметы мебели, сияющие белизной скатерти, лучшая посуда и изысканный бар заставили Брук застыть в благоговении. А когда девушка увидела, какое количество персонала у Дрю и как оснащена его громадная кухня, то едва не сбежала. Что он забыл у них в «Крэб Инн», когда его в Бостоне ждал такой ресторан?
        «Крэб Инн» и «Найтс» — нечего было и сравнивать.
        Вот так все просто.
        Пока Брук стояла в холле роскошного ресторана и, приоткрыв рот, рассматривала хрустальную люстру, она вдруг вспомнила, с каким пренебрежением Дрю смотрел на «Крэб Инн» в первый вечер. Тогда она злилась и считала залетного гостя надменным хвастуном.
        Но в его ресторане она поняла, почему Дрю вел себя так, и увидела «Крэб Инн» его глазами.
        В тот момент Брук сама себе показалась круглой идиоткой.
        И ничего не значащим человеком.
        Эндрю Найт мог и не быть заносчивым снобом из большого города, но он точно не мог влюбиться в такую женщину, как она. Ему совсем не подходила провинциалка из маленького городишки, которая водит старый громыхающий фургон, чистит картофель и проводит свободное время разбираясь с бухгалтерией родителей. Как могла Брук даже на секунду задуматься о том, что они с Дрю могут быть парой? Сегодня она убедилась: это было заблуждение. И все же было бы лучше, если бы она не осознала это прямо посреди его впечатляюще большой ресторанной кухни. Сначала она вела себя как фурия и отчитала Дрю в присутствии всей его команды. Но в холодильной камере, с ним наедине, Брук так растерялась, что едва не расплакалась.
        Еще неделю назад они вместе были восхитительным дуэтом на кухне, работая рука об руку. Между ними словно потрескивали разряды электричества. И именно неделю тому назад Брук задумалась, каков на вкус его поцелуй, и слишком часто стала вспоминать о том, что видела его без одежды.
        И вот теперь девушка сидела в переполненном автобусе, едущем в штат Мэн, а перед мысленным взором была лишь одна картина: Дрю стоит на своей огромной светлой кухне, оснащенной по последнему слову техники, в окружении квалифицированного персонала, выполняющего каждое его слово. Такой уверенный в себе и недостижимый. Казалось, это случилось миллион лет тому назад.
        Брук вздрогнула, вздохнула и уставилась в окно, где снаружи мелькали бесконечные фасады домов вдоль обочины шоссе, ведущего из центра Бостона. Она решительно закрыла глаза и поджала губы.
        Вспоминать об этом человеке было бессмысленно. Она сказала ему все, что намеревалась, а внедорожник вновь был у своего владельца.
        Задание выполнено. Можно вычеркивать.
        Брук могла теперь покончить с этим эпизодом своей жизни и снова сосредоточиться на том, как возродить «Крэб Инн».
        Но почему же каждый вдох доставляет такую боль? Проклятый ком в горле никак не уходил — лишь становился все больше и больше.
        И вдруг зазвонил телефон в кармане джинсов. У Брук мелькнула сумасшедшая мысль, что это Дрю мог отправить ей сообщение. Теперь она недоверчиво смотрела на мобильник, с трудом решившись прослушать голосовую почту. К ее разочарованию и в то же время облегчению, это оказался не Дрю, который мог бы ее взволновать, а Лорен.
        — Глен мне сказал, что ты поехала на машине Дрю в Бостон. Ради всего святого, Брук, что случилось? Я волнуюсь. Не наделай глупостей и веди осторожно! Позвони мне сразу, как только прослушаешь это сообщение, иначе я подам в розыск, в полицию, поняла?!
        Брук, борясь со слезами, нажала на кнопку вызова. Зуммер не звучал и трех секунд, как она услышала взволнованный голос Лорен:
        — Брук! Ты где? Я тут извелась от переживаний!
        — Привет, — дрожащим голосом прошептала Брук.
        — Брук? — Подруга действительно казалась озабоченной. — Ты где?
        Брук всхлипнула так жалобно, что даже бабушка с вязанием, сидевшая рядом, на мгновенье замерла.
        Но Брук было все равно, услышит ли соседка, что она говорит Лорен:
        — Я… я сижу в автобусе, еду домой. — Она тяжело сглотнула. — Дрю… Дрю получил свою машину.
        — Да, Глен говорил мне об этом. — Лорен шумно вздохнула и растерянно спросила: — Какого черта ты отгоняла ему машину в Бостон? Во время нашего последнего разговора ты же хотела его кастрировать!
        — Господи, Лорен, — прошептала Брук сквозь слезы и прижала ладонь ко лбу. — Ты бы видела его ресторан! Он… он просто невероятен. Что ему только понадобилось у нас в «Крэб Инн», если у него такое роскошное заведение?
        Лучшая подруга, помолчав несколько секунд, спокойно сказала:
        — Где мне тебя забрать?
        Брук снова шмыгнула носом:
        — Этого не нужно. Я… я уже сижу в автобусе.
        — Ты совершенно подавленна, дорогая. Что-то случилось?
        А что могло вообще случиться, если не принимать во внимание, что Брук была совершенно ошеломлена, узнав, что они с Дрю выступают в настолько разных весовых категориях? Она чувствовала, что ее сердце разбито. Впервые в жизни.
        — Ничего, — тихо ответила девушка и вытерла слезы.
        — Должно же было что-то произойти, если ты так расстроилась! Он тебе что-то сказал? Он тебя как-то оскорбил?
        — Нет, он ничего не сделал. И не оскорблял.
        — Брук!
        — Пожалуйста, Лорен, — прошептала она. — Я не хочу сейчас с тобой об этом говорить.
        Лорен огорченно простонала:
        — Я заберу тебя со станции. Когда ты приезжаешь?
        Брук покачала головой:
        — Нет, я… я позвоню отцу, чтобы он меня забрал.
        — Но…
        Брук не дала подруге досказать фразу:
        — Не сердись на меня, но… сегодня вечером я просто хочу выспаться.
        Спустя мгновенье Лорен проворчала недовольно:
        — Хорошо, ты отделалась от меня. Но самое позднее завтра ты должна мне обязательно рассказать, как все прошло, Брук!
        — Сделаю обязательно, — устало пообещала она.
        — Но если ты за это время захочешь кого-нибудь прикончить, ты обязательно мне сообщи.
        Брук улыбнулась сквозь слезы и попрощалась с подругой, положила телефон и в растерянности уставилась на носовой платок, который ей молча протянула соседка.
        — Спасибо, что встретил меня, пап.
        — Не стоит благодарности, — коротко ответил отец. Он молча вырулил с парковки у автостанции, на которую после долгого путешествия прибыл автобус Брук. И, конечно же, по дороге они попали в громадную пробку. Как могло быть иначе?
        Брук смертельно устала и была на пределе физических возможностей. Ей очень хотелось сейчас лечь в постель. Голод не чувствовался, хотя последний раз она позавтракала по-спартански в семь часов утра. Девушка устало положила голову на спинку сиденья. Всего каких-то двадцать минут в машине — и она, оказавшись в постели, забудет о том, что случилось в прошедшие часы.
        — Ты не хочешь мне рассказать, что делала в Бостоне? Или стоит оставить допрос на откуп матери?
        Брук отрешенно потерла нос и подавила зевоту:
        — Мама так или иначе меня допытает, ты же ее знаешь.
        У нее не было настроения разговаривать с отцом о Дрю и рассказывать ему всю историю с «вдохновляющими» рецептами, поэтому Брук посчитала, что уместнее сменить тему. Сама не зная почему, она не хотела, чтобы родители думали о Дрю плохо.
        — Мне еще нужно расквитаться с бухгалтерией. Посмотрим, будет ли у меня немного времени, чтобы наверстать упущенное.
        Отец ответил не сразу, Брук с любопытством взглянула на него и заподозрила неладное: он отчаянно вцепился в руль и смотрел прямо на дорогу.
        — Пап? — Вздохнув, Брук с опаской спросила: — Что-то случилось? С мамой все в порядке?..
        — Твоя мать сидит дома перед телевизором и смотрит странное шоу, где двадцать женщин переодеваются проститутками, чтобы соблазнить холостяков. У нее все хорошо, — быстро успокоил он дочку.
        Но Брук не так легко было провести. Голос отца звучал очень спокойно, однако поза и опущенные уголки рта говорили совсем о другом. Здесь что-то было не так. Брук все еще рассматривала седую кудрявую голову отца, задумчиво сжав губы. И тут он сдержанно и тихо заговорил:
        — Твоя мама еще не знает, Брук, и пусть это пока останется так, как есть. Не будем распространяться. Но мне нужно с тобой поговорить о важном решении.
        — Хорошо… — осторожно ответила Брук и, сидя в кресле, развернулась к отцу. В то же время она обхватила себя руками, пытаясь защититься. Инстинкт подсказывал, что предстоящий разговор не сулит ничего хорошего.
        Это было видно и по лицу отца. Он выглядел как человек, который собирался сообщить, что его смертный час не за горами.
        — Мне сделали предложение по «Крэб Инн», Брук.
        — Но в этом нет ничего нового, — сказала Брук и вздрогнула: мать ведь рассказала ей об этом по секрету. Неужели она сейчас все выболтала? Брук быстро и беззаботно добавила: — Правда?
        Но отец вел себя так, словно вообще не слушал ее.
        — Инвестор интересуется этой землей и хочет там построить кафе для туристов, — едва слышно объяснил он. — Он связывался со мной еще полгода назад и вот опять на прошлой неделе. И я думаю, что мне стоит принять его предложение.
        Брук с удивлением раскрыла глаза:
        — Папа!
        Отец стиснул зубы:
        — А что нам делать, Брук?
        — Ты же не говоришь об этом серьезно?!
        — С этими деньгами я мог бы решить самые большие проблемы. Мы без труда смогли бы оплатить лечение матери. А ты… — Он запнулся и неуверенно взглянул на дочь, а потом снова перевел взгляд на дорогу.
        — А что со мной?
        — Тебе больше не придется вкалывать в «Крэб Инн» не покладая рук. Ты наконец сможешь заняться собственной жизнью.
        Брук почувствовала, что все это время сдерживала дыхание. Теперь она с силой выдохнула и выпрямилась, чтобы как можно спокойнее ответить отцу:
        — Папа, мне бы очень не хотелось, чтобы ты продавал ресторан и землю!
        — А я не хочу, чтобы моя дочь жертвовала жизнью, чтобы поддерживать нас.
        — Но это же само собой разумеется! — взволнованно возразила девушка. — Вы же мои родители! Конечно, я вам помогаю, папа.
        — Брук… — Отец с трудом сдерживался. — Ты наш ребенок. Мы должны тебя поддерживать, а не наоборот.
        Брук поджала губы.
        — Если бы мы избавились от «Крэб Инн», то могли бы…
        — Папа, как ты говоришь о собственном ресторане? — Брук беспомощно покачала головой, чувствуя, что за последние дни вся ее прежняя жизнь превратилась в прах. — «Крэб Инн» — это же твоя мечта, а ты теперь мне рассказываешь, что хочешь от него избавиться?
        Он тяжело вздохнул:
        — Речь сейчас идет не о мечтах, дитя мое, а о реальности. На лечение болезни матери мы истратили все сбережения. Нам срочно нужны деньги. «Крэб Инн» не приносит достаточной прибыли, ты это знаешь сама. Но если мы его продадим, у нас хотя бы будет какая-то финансовая подушка, пока Салли не поправится.
        — Нам просто нужно больше посетителей, папа, — упрямо возражала она. — С помощью активной рекламы и нашего звездно-полосатого праздника мы сможем привлечь новых людей.
        — Да, но какой ценой?
        — Что ты этим хочешь сказать?
        — Даже если у нас и вырастут доходы от новых посетителей, — мрачно ответил он, — тебе все равно придется работать в ресторане. А это наверняка не тот путь, по которому тебе стоит идти.
        — Папа…
        — Я просто думаю о том, как будет лучше для тебя, — защищался отец.
        У Брук в душе зародилось теплое чувство. И она тихо ответила:
        — Тебе не стоит так переживать из-за меня. Ресторан «Крэб Инн» — это ведь часть меня. Я бы хотела, чтобы он продолжал работать.
        — Мы не можем позволить себе больше инвестировать в «Крэб Инн», Брук, мы и так почти обанкротились. — Он снова покачал головой и, казалось, твердо решил воплотить план в жизнь. — После продажи мы снова будем на плаву. Нам не придется каждый месяц высчитывать копейки и искать, на чем бы сэкономить. Ты бы смогла вернуться к прежней профессии. Тебе не нужно будет ютиться в крошечной комнатушке над рестораном. Разве ты сама этого не хочешь?
        Таким подавленным Брук отца еще не видела. Она тяжело сглотнула, когда тот заговорил о том, что ей придется взяться за прежнюю работу и вернуться к журналистике. Это говорило лишь об одном: он понятия не имел о положении вещей. Не все было так просто. Даже если Брук и не сожгла еще все мосты, она радовалась работе в ресторане. В последние месяцы вся ее жизнь вертелась только вокруг «Крэб Инн». Несмотря на все заботы, она была счастлива в родительском заведении и работала там с удовольствием. Мысль о том, что ресторан прекратит существование, что там возникнет филиал какой-то ресторанной сети, просто сводила ее с ума. Но также ее сводила с ума мысль, что отец ничего не подозревал о чувствах Брук. Он действительно был уверен, что Брук жертвует жизнью ради семьи. Но он должен был наконец-то осознать, чем она живет: не газетной редакцией, а рестораном «Крэб Инн».
        Ее голос сорвался, когда Брук заявила отцу:
        — Ты же ненавидишь туристические забегаловки! А теперь хочешь продать землю именно этому концерну?
        — Я не говорил, что хочу, — печально проворчал он. — Как ты думаешь, как я себя чувствую, когда дочь вкалывает каждый день в моем ресторане, чтобы мы как-то свели концы с концами?
        — «Крэб Инн» — это не только твой ресторан, но и мой и мамин, — заявила ему Брук. — Мне нравится там работать, и я вкладываю в него все свои силы, потому что так хочу. Ты не можешь продать ресторан, это будет для всех нас словно оплеуха!
        Отец чуть наклонил голову вперед:
        — Пойми, Брук. Твоя мать больна, ее нужно постоянно возить в больницу. А я уже не молод и хотел бы уйти на пенсию, решив хотя бы частично свои проблемы.
        — Так для этого не нужно продавать ресторан! — возразила Брук.
        — Это хорошее предложение, дочка, — угрюмо ответил отец. — Если я продам все этому инвестору, мы сможем разумно распорядиться деньгами, и у нас не будет больших проблем.
        Брук беспомощно покачала головой:
        — Еще вчера ты отбивался от моих идей руками и ногами, папа. Все время приводил какие-то доводы, только чтобы я сюда не привлекала туристов. А теперь вдруг рассказываешь мне, что лучше просто продать «Крэб Инн»? Я этого не понимаю.
        — Меня мучает совесть, когда я вижу, как моя дочь…
        — Папа, оставь меня в покое! — громко протестовала Брук. — Я уже взрослая и могу сама принимать решения.
        Спустя мгновенье отец мрачно возразил:
        — Ты всю жизнь хотела стать журналисткой, Брук. Никогда речь не заходила о том, что ты когда-нибудь будешь заниматься кулинарией. И я никогда не ставил тебе это в укор. Почему же ты теперь так печешься о том, чтобы мы сохранили ресторан?
        Брук облизнула губы и отвернулась вправо, чтобы смотреть в темную ночь через стекло. Она не знала, что ответить на это, поэтому молчала.
        Остаток дороги до «Крэб Инн» никто не произнес ни слова.
        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
        Брук вышла на парковку перед «Крэб Инн», чтобы забрать из фургона последние покупки, как вдруг на дороге к ресторану показался внедорожник. Машина выглядела очень знакомой. Но этого ведь не может быть?..
        На секунду ее сердце замерло. Со смешанным чувством надежды, досады и недоверия девушка наблюдала, как авто припарковалось прямо возле фургона. Спустя мгновенье она услышала, что двигатель умолк.
        Брук решила, что овощи могут еще несколько минут полежать в машине, и захлопнула дверь. Упрямо скрестила руки на груди и не спеша подошла к внедорожнику. Молча понаблюдала, как Дрю вылезает из машины и в знак приветствия поднимает руку:
        — Доброе утро, Брук.
        Девушка что-то неразборчиво буркнула себе под нос. Сразу было видно, что она очень удивлена его приездом.
        Она все же состроила скептическую мину, но в животе у девушки все сжалось от волнения. Понедельник. Дрю стоял перед ней в свободных джинсах, кедах и тонкой толстовке с капюшоном. В свете ясного утра глаза его сверкали ярко-зеленым цветом, светлые волосы необычно растрепались. Захотелось поднять руку и убрать его непослушные пряди со лба.
        Но все же она взглянула на него недружелюбно:
        — Что тебе здесь нужно?
        Откашлявшись, Дрю улыбнулся, ничуть не испугавшись. Он кивнул человеку, который выбирался из машины с другой стороны, прижимая к уху мобильный телефон.
        Брук растерянно наблюдала, как лысый мужчина, ростом не выше ее, закончив телефонный разговор, тяжело вздохнул, обошел авто и протянул ей руку, словно это было нечто само собой разумеющееся.
        — Приветик. Вы, должно быть, Брук, не так ли? Меня зовут Стюарт. По дороге из Бостона сюда Эндрю мне о вас все уши прожужжал. — Он склонил голову набок и крепко пожал ее руку. — Я слышал, в вашем ресторане лучшая кухня во всем штате Мэн. Моя бабушка родом из Августы, она регулярно готовила внукам клэм-чаудер и пастуший пирог. А Дрю только сейчас мне пообещал, что ваши блюда настолько хороши, что таких я в жизни никогда не пробовал.
        Брук молча моргала, наблюдая за эйфорией совершенно незнакомого мужчины, который все еще не выпускал ее руку. Девушка вопросительно взглянула на Дрю и многозначительно вздохнула:
        — Дрю?
        Тот вел себя намного спокойнее, чем его экспансивный спутник:
        — Стюарт — режиссер.
        Ее брови удивленно полезли на лоб:
        — И по какой же причине… мне это должно быть интересно?
        Дрю едва заметно улыбнулся и нерешительно поднял руки:
        — Потому что мы здесь, в «Крэб Инн», хотели бы снять первый сезон нового телешоу — с тобой.
        Девушка резко отдернула руку, а режиссер весело помахал и задорно спросил:
        — Мы не могли бы все обсудить за чашкой кофе?
        Брук сейчас охотнее выпила бы виски. Горячий кофе больше подходил для того, чтобы вылить его на голову Дрю, но девушка любезно ответила:
        — Что ж, охотно. Проходите внутрь.
        Спустя несколько минут оба мужчины расположились в зале «Крэб Инн» и попивали черный кофе. Брук раздумывала над тем, кто больший идиот: она или Дрю. Ей ведь следовало знать, что он точно не мог приехать с добрыми намерениями, если появился здесь в ее выходной день. Заметив внедорожник, она сразу почуяла неладное. Неужели Дрю действительно считал, что сможет ее умаслить, привезя с собой какого-то режиссера? Зачем только она пустила их обоих в ресторан, да еще и сама пригласила войти? Такое нелогичное поведение можно было списать лишь на растерянность. Или все-таки на то, что она действительно влюблена в Дрю? Иначе ничем не объяснить такую странную глупость. Не давал покоя вопрос: неужели Дрю таким образом хочет извиниться?
        — Мы представляли себе это как-то так: вы вместе с Дрю стоите на кухне и готовите какие-либо чудесные блюда. Попутно вы будете объяснять, какие продукты нужны для каждого блюда, в какой местности его готовят, почему оно так популярно и как его можно приготовить у себя дома.
        Брук потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что предлагал ей Стюарт. Неужели ей нужно будет готовить вместе с Дрю при включенных камерах? Для телевизионного шоу? Этого не может быть, это все ей мерещится.
        Девушка отказалась, покачав головой:
        — Исключено! Я на такое не пойду. Я не смогу принимать участие ни в каких шоу.
        — Но почему, моя дорогая? — растерянно взглянул на нее Стюарт.
        Брук взволнованно взмахнула руками:
        — Потому что я стесняюсь и…
        Дрю произнес громкое «пф-ф-ф», и это выбило ее из колеи.
        — Что здесь смешного?!
        — Это она-то будет стесняться? — Его плечи тряслись от беззвучного хохота. — С каких это пор ты научилась стесняться?
        Она едва не взорвалась от гнева, но сдержалась и с достоинством ответила:
        — Стоять перед камерой — это совершенно другое дело, чем… чем…
        — Чем что? — весело переспросил Дрю.
        Брук готова была вылить ему горячий кофе на голову и уже открыла рот, чтобы ответить на этот вызов, как вдруг ее перебил Стюарт словами утешения:
        — Об этом вам совершенно нечего беспокоиться, — весело воскликнул он и похлопал ее по руке. У мужчины были явные гомосексуальные наклонности: он не стеснялся прикосновений и был по-настоящему открытым, милым и симпатичным. Брук стало нелегко отказать ему, поэтому она лишь неловко произнесла:
        — Я вообще не знаю, что надо делать перед камерой.
        Дрю тут же вмешался:
        — Ну мы же будем вдвоем. Вместе мы со всем справимся, Брук.
        Девушка проигнорировала его и взглянула на Стюарта:
        — Я ведь на самом деле не профессиональный повар!
        Стюарт прищелкнул языком:
        — Ваша квалификация сейчас совершенно неважна, моя дорогая. Об этом вообще не стоит беспокоиться.
        — Но…
        — Ты управляешься в «Крэб Инн» совершенно одна, — спокойно аргументировал Дрю. — Человек, который справляется с такой работой, уж точно не испугается кулинарного шоу.
        Глаза Брук превратились в щелочки. И если при отказе Стюарту ее мучили угрызения совести, то сказать «нет» Дрю ей было намного проще:
        — Это телешоу — только твоя идея, Дрю! И вообще… — В ее голосе появились злобные нотки. — Что мне с «Крэб Инн» делать в твоем шоу? Почему я должна соглашаться и разрешать вам снимать здесь?
        — Потому что это лучшая реклама, которую ты можешь получить, причем без больших вложений, — ответил непредсказуемый тип с завораживающим взглядом.
        Брук уже понимала, что он прав. Отказаться от такого фантастического предложения равно экономическому самоубийству. Тогда бы и у отца больше не было повода продавать «Крэб Инн». Вот только если здесь появится Дрю, она точно потеряет душевный покой.
        Но имеет ли это теперь значение? Ведь он преподнес ей спасительное решение для «Крэб Инн» на тарелочке! Разве теперь ей не стоило стиснуть зубы и потерпеть его присутствие? И тут же всплыл вопрос: зачем Дрю вообще все это затевает? Как он выиграет от того, что шоу будут снимать в «Крэб Инн»?
        Стюарт, казалось, хотел стать между ними посредником и мечтательно добавил:
        — Мне очень нравится ваш ресторан, Брук. Наши зрители будут в восторге и по уши влюбятся в этот самобытный шарм. После этого шоу у вас от посетителей отбоя не будет.
        Правое веко Брук нервно задергалось. Мысль о новых клиентах, которые толпами будут штурмовать «Крэб Инн», была привлекательнее, чем два года кряду получать бесплатно земляничное молоко.
        — Кроме того, я вам обещаю, что мы будем представлять вас и Эндрю в самом выгодном свете. Вы получите возможность просматривать материал до того, как он выйдет в эфир. Конечно, мы заключим договор и выплатим вам гонорар. Это будет не из тех шоу, где выбирают самое ужасное и выставляют на всеобщее обозрение, показывая, как все исправить. Нас привлекает атмосфера вашего ресторана и традиционный шарм американской кухни.
        Брук глубоко вздохнула:
        — Если уж речь идет о кухне и атмосфере… Мне непременно нужно стоять перед камерой? — снова попыталась найти отговорку она. — Почему вы вообще этого хотите? — спросила она Стюарта.
        Он, улыбаясь, кивнул в строну Дрю:
        — Это он так хочет.
        Брук растерянно и смущенно взглянула на Дрю. Тот пожал плечами, спокойно выдержал ее взгляд и лениво сделал глоток кофе.
        Услышав такое, девушка вообще растерялась. Она все еще гадала, как себя вести, как вдруг зазвонил мобильник Стюарта. Режиссер подскочил, словно его укусил тарантул, и, извинившись, выскочил на улицу.
        Дрю и Брук остались одни.
        Девушку мучил один вопрос, она ерзала на стуле, а потом расправила плечи:
        — Разве не ты мне говорил, что не желаешь связываться с телевидением? — В ее голосе слышались нотки иронии.
        Он смотрел на нее, не отрывая взгляда, потом признался:
        — Да, я именно так и сказал, и это было вполне серьезно.
        — Тогда почему ты сидишь здесь? Привез с собой режиссера, и мы обсуждаем, как эта передача будет выглядеть. — Она возмущенно и несколько по-женски фыркнула.
        Эндрю сглотнул:
        — Я хочу сделать это для тебя, Брук.
        Девушка вздрогнула:
        — Что?
        — Да, ты все верно услышала. — Его руки крепче сжали чашку. — Ты высказала мне много всего прямо в лицо. В том числе упрекнула, что я посмеивался над «Крэб Инн». Я даже не думал о таком. Никогда.
        — Но… — Она нахмурилась.
        — Чтоб ты мне поверила, я согласился на это шоу при условии, что первый сезон мы снимем в твоем ресторане и ты будешь работать рядом со мной. — Он вздохнул и слабо улыбнулся. — Ведь это именно ты подвигла меня опробовать кухню Новой Англии.
        У Брук было такое ощущение, что ее переехал грузовик.
        Она беспомощно откинулась на спинку стула. Желание верить Дрю с каждой секундой становилось все сильнее. Но страх очередного разочарования невозможно было так быстро прогнать.
        — Ты серьезно думаешь, что я вот так просто тебе поверю, Дрю?
        Он подавленно помотал головой:
        — Нет, конечно, нет, но я надеюсь, что когда-нибудь ты признаешь, что у меня были самые искренние намерения. Телевизионное шоу должно стать хорошим началом.
        Телевизионное шоу.
        Она сглотнула и опустила голову. Задумчиво рассмотрела старую столешницу, сконцентрировалась на текстуре дерева, говоря себе самой, что, наверное, свихнулась.
        Это сумасшествие. Помешательство. Она больше не владеет рассудком.
        Брук кивнула:
        — Хорошо, я возьмусь за это. — Она подняла голову и серьезно посмотрела на Дрю, чтобы дать понять: речь сейчас идет не о нем, а о ресторане. — В «Крэб Инн» нужно привлечь больше гостей. Только поэтому.
        — Хорошо. — На мгновение на его лице отразилось разочарование, но Дрю решительно кивнул.
        — Когда вы хотите снимать?
        — Сегодня, — чуть улыбнулся Дрю.
        — Сегодня?! — воскликнула Брук и подумала, что выглядит ужасно, что нужно бы сходить в парикмахерскую, что нечего надеть и что ей вообще нужно время на моральную подготовку. Надо привыкнуть к этой идее. Да и в ресторане все как-то подготовить… Девушка отрицательно покачала головой: — Так не пойдет! Не сегодня!
        — Почему нет? У вас же выходной день?
        Брук хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Но личные соображения не считались, поэтому она выбрала ресторан:
        — Потому что мне нужно сначала основательно убраться и подготовить зал! Потому что…
        — Брук, у тебя здесь можно есть с пола, — бросил Дрю и отмахнулся рукой. Этот жест бы ее взбесил, если бы не комплимент.
        Девушка потерла ладонями лицо:
        — Что ты сейчас со мной делаешь?
        — Я знал, что моя идея тебе понравится, — ответил он.
        Она бы охотно высказала ему все, что думает, если бы в тот момент в зал не вернулся Стюарт с дружелюбным вопросом:
        — Ну, на каком мы свете?
        — Брук согласна, — ответил вместо нее Дрю. — Она бесконечно восхищена.
        Девушка ничего не сказала, лишь бросила на него косой взгляд, суливший убийство и проклятие.
        — Мне только что напомнили, что не стоит забывать выключать микрофон, когда идешь в туалет. Иначе может выйти неловкий момент. Я подумал, лучше тебя сразу предупредить.
        Брук на дрожащих ногах стояла посреди кухни — за последние три часа, к изумлению хозяйки, здесь сотворили настоящую киностудию — и ощупывала такими же дрожащими пальцами микрофон, который несколькими минутами ранее повесил ей на воротник звукотехник.
        Она не переживала из-за того, что съемочная группа услышит, как она справляет малую нужду. Но ее может вот-вот стошнить прямо при всех.
        Находясь на грани нервного срыва, она спрашивала себя, зачем на все это согласилась. Если она хотела попасть на телевидение, следовало надевать соблазнительное платье и принимать участие в кастингах для шоу, которые любила смотреть мама. Тогда бы это хоть кому-то доставило удовольствие. И не нужно было бы надевать поварской китель, стоять на кухне «Крэб Инн» и позориться.
        — Тебе стоило меня предупредить, что планируешь снимать кулинарное шоу вместе со мной, — ответила она, отчитывая его. И тут же заметила, что ее дрожащий голос был достоин сострадания. Дрю тихо вздохнул:
        — Брук, во-первых, еще несколько дней назад я ничего подобного не планировал, а во-вторых, если ты этого так боишься… то есть… не хочешь, то давай лучше не будем.
        — И ты мне об этом говоришь только сейчас? — шутливо-нервно переспросила она, скорчив рожу.
        Пальцы все еще не слушались. Девушка не хотела выглядеть перед Дрю нервной, достойной сострадания развалиной. Почему она не могла собраться с духом и стать холодной, спокойной и профессиональной? Она же училась журналистике!
        — Позволь мне, — пробормотал он и убрал ее пальцы в сторону, чтобы поправить микрофон на воротнике.
        Брук затаила дыхание и замерла, пока его красивые пальцы, за которыми она следила при каждой возможности, закрепляли микрофон и скользили костяшками по ее подбородку. От этого прикосновения по ее спине побежали мурашки.
        Девушка ощутила, что он смотрит на ее лицо, и намеренно опустила глаза, чтобы не пришлось встретиться взглядами. Вместо этого уставилась на его шею прямо перед своим носом.
        «Этот день станет настоящей катастрофой», — звучал внутренний голос. Она чувствовала себя так, словно ее желудок катался на американских горках.
        — Нервничаешь?
        Она сглотнула поднявшийся по пищеводу желудочный сок и ответила вопросом на вопрос:
        — А ты?
        — Я почти наложил в штаны, — признался Дрю и медленно отвел руки.
        Когда он убрал пальцы, Брук старалась не обращать внимания на возникшее чувство пустоты и тихо ответила:
        — Правда?
        — Угу. Как насчет ободряющего поцелуя?
        Она моментально, вскинув голову, бросила на Дрю критичный взгляд. Сердце забилось в бешеном темпе.
        — Посмей только! — предупредила она и тут же почти растаяла от его появившихся ямочек.
        К счастью, их разговор прервал оператор, которому необходимо было вместе с ними настроить свет. Последовали первые указания, пробная съемка с различных ракурсов, просмотр материала, статичные кадры, и, наконец, пока визажистка еще раз припудривала Брук и Дрю, послышался инструктаж режиссера.
        Брук казалось, что ее снимают в фильме. Она стояла рядом с Дрю и пыталась подавить желание схватить его за руку. Многочисленные указания режиссера — где стоять, куда смотреть, как не поворачиваться спиной к камере — смешались в сплошной хаос в голове Брук. Ей сделалось дурно от нервного перенапряжения. Она наверняка в первой же сцене отрубит себе палец, потеряет сознание и умрет у собственной плиты от потери крови. Или опозорится, потому что в голове образовался вакуум. Брук не могла вспомнить даже простейших рецептов. Или она половину передачи будет смотреть в камеру, глупо улыбаясь, и выглядеть почти так же дебильно, как Глен. Или…
        Прежде чем Брук успела отказаться, Стюарт хлопнул в ладоши, и вся команда, состоящая из трех операторов, двух техников, директора проекта Стюарта, визажистки и примерно десятка ассистентов, разбежалась по своим местам.
        У Брук не осталось времени на раздумья, потому что директор проекта, она и Дрю переместились за специально сооруженную столешницу посреди кухни.
        В свете ярких прожекторов она начала потеть и невольно жалась к Дрю, хотя именно он был причиной всего этого кошмара.
        — Камера включена, — радостно сообщил Стюарт. — Начинаем, будьте совершенно естественными. Удачи!
        Совершенно естественными? Шутки шутите? Для Брук все выглядело абсолютно иначе. В панике она улыбнулась в камеру, совершенно не представляя, что затем должна делать.
        К счастью, хотя бы Дрю понимал, с чего нужно начать.
        — Добрый день. Меня зовут Дрю Найт, рядом со мной Брук Дэй, шеф-повар вот этого ресторана. Сегодня вы сможете понаблюдать за нашей работой. Мы будем готовить типичное меню из трех блюд по рецептам, традиционным для Новой Англии. Если вы спросите, где же именно мы находимся, рад буду сообщить, что ресторан «Крэб Инн», находящийся в нескольких минутах езды от Санпорта, — лучший во всем штате Мэн, и поэтому мы выбрали именно его для нашей передачи. Отсюда, кстати, можно любоваться фантастическим видом на океан. Сегодня мы вдохновенно будем готовить ароматный суп из омара и великолепный крабовый паштет — блюда, само собой, из свежайших морепродуктов. На десерт у нас, разумеется, не рыба, а типично американское блюдо — черничный пирог из рисовой муки с орехами пекан. Клянусь, что от одного вида этого пирога у вас потекут слюнки и вы при первой же возможности отправитесь в штат Мэн, чтобы посетить «Крэб Инн».
        Он перевел дух и повернулся к Брук, любезно спросив ее:
        — Собственно, почему говорю только я, Брук? Это ведь твоя кухня, и мы собираемся готовить твои блюда.
        Девушка взглянул ему прямо в лицо и, недолго думая, ответила с язвительным юмором:
        — Почему ты об этом рассуждаешь как о чем-то неслыханном? Насколько я тебя знаю, Дрю, ты все время только и делаешь, что болтаешь.
        Девушка испуганно моргнула, осознав: она сказала это при включенной камере. Она уже хотела попросить Стюарта прекратить съемку, как Дрю вдруг ободряюще ей подмигнул и, улыбаясь, продемонстрировал ямочки:
        — Ну хорошо, шеф-повар. Просто скажи, с чего мне начать. А пока я буду готовить, ты сможешь рассказать зрителям, что такое кухня Новой Англии.
        Вот теперь она попала в переплет. Брук вообще мечтала о том, чтобы она оставалась на заднем плане, а Дрю был ведущим.
        Девушка с трудом кивнула, посмотрела в камеру и незаметно для всех остальных наступила Дрю на ногу.
        К сожалению, Дрю тут же прокомментировал это нападение и возмущенно спросил:
        — Ты мне только что наступила на ногу?
        Положение стало безвыходным. Оставалось только… Брук радостно кивнула, продолжая смотреть в камеру, и весело улыбнулась:
        — Да-да. Сделай, пожалуйста, уже что-нибудь полезное и начни готовить ингредиенты для супа с омарами. Томиться ему на плите потребуется минимум два часа, тогда получится насыщенный вкус. А когда закончишь с этим, можешь заняться тестом для черничного пирога.
        — А что ты будешь делать в это время?
        Брук с милой улыбкой сказала в камеру:
        — А я займусь тем, что и положено шеф-повару, — за всем следить, раздавать ценные указания и демонстрировать свою значимость.
        Она требовательно взглянула на него:
        — Суп из омаров ждет тебя, Дрю!
        — Так точно, шеф! — кивнул он и принялся подготавливать ингредиенты на рабочей поверхности: фенхель, стебли сельдерея, репчатый лук, помидоры и белое вино. Брук глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться.
        Потом, постепенно отходя от испуга и обретая почву под ногами, она рассказала операторам за камерами об особенностях приготовления супа из омаров.
        Дрю молча работал рядом и выполнял все поручения, которые давала Брук.
        Обработку омара она все же взяла на себя и разделала хрустящее ракообразное на части под бдительным взглядом су-шефа. Он стоял к ней так близко, что это нервировало девушку больше, чем камеры. Когда Брук доставала из клешней нежное мясо, к счастью, все прошло удачно: она бы умерла от страха, если бы части красного панциря разлетелись по всей кухне.
        — Хорошо освоенное не забывается, — прокомментировал Дрю. — Хотя меня лично немного пугает, когда женщина так ловко разделывает омара.
        Брук ощутила, что щеки ее покраснели. Она ответила как можно спокойнее:
        — Мой дед ловил омаров, так что у меня это в крови.
        Она дерзко взглянула прямо в его зеленые глаза.
        — А как быть с таким снобом из большого города, как ты? Ты бы сам себе доверил разделывать омара?
        Теперь его лицо залилось краской. Может, от удовольствия? Она не знала этого, потому что Дрю спокойно ответил:
        — Ты действительно хочешь меня испытать?
        — Почему бы и нет? — Брук пожала плечами и пододвинула второго сваренного омара ему. — Если ты его испортишь, ничего страшного. В конце концов, у нас есть мясо первого.
        — Большое спасибо, — иронично вздохнул он и театрально посмотрел в потолок. — Оказанное доверие так мне льстит!
        Девушке все больше хотелось уколоть Дрю. Брук весело наблюдала за тем, как он разобрал несчастного омара:
        — Имеет смысл немного поторопиться, — заметила она, пока Дрю корпел над первой клешней. — У зрителей нет вечности впереди, и они точно не хотят умереть от голода.
        Дрю поморщился, а Брук повеселела.
        — Ты весьма авторитарна, — пожаловался он.
        — На этой кухне царят скорость, чистота и точность.
        Пожалуй, перебор в саморекламе — девушка тоже поморщилась, но затем улыбнулась:
        — Здесь недостаточно быть просто милым и любезным, мистер Найт.
        Само собой, он тут же повернулся к ней и изобразил изумление:
        — Да?! А ты еще чего-то требуешь от своих помощников?
        — Ты бы поторопился, а то передача скоро закончится. И помни о том, что нам еще нужно приготовить тесто для пирога.
        — Ты уверен, что нам не нужно помогать тебе в уборке?
        Дрю покачал головой, улыбнулся Стюарту и кивнул в сторону машины съемочной группы, стоящей снаружи:
        — Здесь уже почти нечего делать. Остальным мы займемся вместе с Брук. Лучше уезжайте, иначе вы попадете в Бостон только к полуночи. Это был долгий день.
        Симпатичный режиссер устало кивнул и провел ладонью по лицу:
        — Это мило с вашей стороны. Тогда просто подожду, пока не погрузят оставшееся оборудование. Утром привезу материал в редакцию и в ближайшие дни за него возьмусь. Надеюсь, что натурных съемок хватит, иначе нам, возможно, придется вернуться, если мы что-то упустили. За один день очень тяжело снять обычную часовую передачу.
        После съемки у Дрю было неприлично приподнятое настроение, он весело кивнул:
        — Думаю, Брук не будет против, если вы заглянете еще раз. После того как ты, поев, облизывал пальцы и предлагал ей выйти за тебя замуж, она будет готова выполнить любую просьбу.
        Стюарт с сожалением вздохнул:
        — Можешь ей сообщить: пока я не попробовал ее пирог, еще никогда так не жалел, что я гей. Он достоин того, чтобы еще раз задуматься о своей сексуальной ориентации.
        Дрю усмехнулся. Ему нравился режиссер. Может, еще и потому, что, к счастью, он не намеревался всерьез подбивать клинья к Брук. Его улыбка стала шире при мысли о том, как легко и непринужденно прошла их первая съемка.
        Стюарт верно растолковал эту улыбку и серьезно добавил:
        — Да, и передай ей: все было прекрасно. Вы оба были чудесными и невероятно веселыми. Иногда я даже переживал, что нам придется остановить съемку, — когда вся команда была готова валяться от хохота. Продюсеры будут в восторге.
        Дрю сразу подумал, что это не пустые слова. Он ведь тоже получил удовольствие, хотя Брук постоянно его подначивала. Кроме того, между ними пробежала искра, да еще какая!
        Одно ясно: скучным это телешоу не будет.
        — Значит, можно надеяться на то, что новая передача состоится и это пойдет в эфир?
        — В этом я абсолютно уверен, — подмигнув, ответил Стюарт и дал знак одному из членов команды грузить оставшуюся аппаратуру в авто. — Думаю, вам наверняка закажут полный сезон. Вижу это как сейчас: Найт и Дэй — новая звездная пара на кулинарном небосводе!
        — Найт и Дэй? — Дрю едва не подавился от смеха. — Это звучит…
        — Гениально, — перебил его Стюарт со счастливым лицом, а потом многозначительно цокнул языком. — Сообщи мне, если надумаешь: я сниму вашу свадьбу.
        Дрю поднял голову и указал большим пальцем себе за спину:
        — Федеральные автострады в это время переполнены. Вам стоит поторопиться.
        К счастью, Стюарт правильно понял намек, быстро собрал команду и, распрощавшись у машины, уехал.
        Дрю устало провел рукой по волосам и вернулся в «Крэб Инн». В последние несколько минут он совершенно потерял Брук из виду и теперь хотел отправиться на ее поиски. Вдруг зазвонил его мобильник.
        Он устало вытащил телефон из кармана брюк. Когда увидел номер Дэйзи, запрокинул голову. Он был в долгу у нее за то, что она сумела так быстро организовать съемку и воплотить его план в жизнь. Когда ответил, в динамике тут же раздался ее взволнованный голос.
        — Ну что? Удалось? Как все прошло? Брук согласилась? Режиссер был таким милым, как нам обещали?
        Дрю резко выдохнул. Он любовался небом над головой, которое поздним летним вечером залилось нежным розовым цветом. Взглянув на океан, заметил, что горизонт уже скрылся в сумерках, но в противоположной части неба виднелись еще последние солнечные лучи. А пространство посредине словно накрыто мягким розовым покрывалом.
        — Только не говори, что ничего не получилось, Эндрю!
        — Все вышло чудесно, — ответил он, искренне улыбнувшись. — Брук, конечно, сначала пришлось уговаривать, но съемка прошла отлично. Режиссер абсолютно уверен, что продюсерам все понравится.
        Тетка восторженно воскликнула:
        — А что я тебе говорила? Это шоу будет превосходным! А ты еще так от него отказывался, — с легким укором произнесла она. — Радуйся, что тебе не придется жалеть об упущенных возможностях! К счастью, ты все-таки одумался.
        Вряд ли стоило сообщать ей, что он согласился на это несчастное телешоу только потому, что хотел кое в чем переубедить Брук. Была б его воля, он бы и сегодня руками и ногами отбивался от участия в кулинарной передаче. Но вот доказать, что упреки Брук несправедливы… Только ради этого Дрю согласился.
        Дрю было тридцать пять лет, но у него еще ни разу не было продолжительных доверительных и серьезных отношений. И тут за две недели он по уши влюбился в женщину, ради которой теперь готов добровольно стать телекулинаром. Счастье и благополучие Брук оказалось важнее, чем получить звезду Мишлен. Как только в его жизнь ворвалась эта кудрявая женщина и, ругаясь, обозвала его «снобом из большого города», все приоритеты изменились.
        Дрю медленно опустил голову и заметил на пляже фигуру: кто-то сидел на краю песчаных дюн и смотрел на море. По развевающимся локонам он узнал Брук.
        — Послушай, Дэйзи, — пробормотал он, чувствуя ком в горле. — Мне нужно сейчас закругляться. Спасибо тебе еще раз за организацию съемки! Я, наверное, объявлюсь уже завтра.
        Ответа не дождался, просто положил трубку. Вдохнув полной грудью, ощутил соленый морской воздух и медленно направился к пляжу.
        Казалось, она сразу его заметила, как только он стал спускаться по крутым деревянным ступеням, и наблюдала, как он бредет к ней по песку.
        Эндрю просто молча сел рядом с ней на песок так близко, что коснулся ее плеча.
        Он смотрел не на нее, а на океан: наблюдал за мелкими волнами, как они уютно накатывались на берег.
        Обычно Дрю не лез за словом в карман, но сейчас его язык просто прилип к нёбу. Он не знал, как сказать Брук, что хочет всегда быть рядом и никогда больше не покидать ее.
        На его счастье, не пришлось ломать голову, как завязать разговор. Она повернулась к нему, прильнула к его плечу и прошептала:
        — Ты на меня сердишься?
        Дрю повернулся к ней и почувствовал не только как бешено бьется его сердце, но и как ее локоны щекочут подбородок.
        — Сержусь? С какой стати мне на тебя сердиться?
        Девушка пристально посмотрела ему прямо в лицо.
        — Я ведь тебя при включенной камере обозвала снобом из большого города. И даже несколько раз.
        Дрю показалось, что он сойдет с ума, если не прикоснется к ней. Он вытянул правую руку и погладил Брук по слегка порозовевшей щеке.
        — Ты же знаешь, что мне нравится, когда ты так меня называешь, — произнес он, и эти слова прозвучали для него самого как настоящее сумасшествие.
        — Я должна об этом знать? — сдержанно пробормотала она, прижимаясь щекой к его руке. — Откуда? Ты об этом никогда не говорил.
        Его грудь в возбуждении опускалась и поднималась, пока Дрю подбирал подходящие слова.
        — Брук… — Он сглотнул. — Мне очень жаль.
        — Чего тебе жаль? — Ее голос был едва слышен.
        Дрю глубоко вздохнул и погладил ее большим пальцем по щеке. Ему было все равно, что его лицо выражало все его чувства.
        — Мне нужно было тебе с самого начала сказать правду. И не стоило просто так уезжать. А что до всей этой истории, у меня и в мыслях никогда не было обидеть тебя или обокрасть. Кроме того… — Он облизнул губы, ощущая на себе ее взгляд. — Кроме того, я остался в «Крэб Инн» не для того, чтобы подыскать подходящее место для съемок, и переспал с тобой не потому, что хотел украсть твои рецепты.
        Уголки ее рта слегка подтянулись вверх:
        — Это я уже поняла.
        Дрю еще не закончил исповедоваться, поэтому оставался серьезным, держа свободную руку на ее спине:
        — Брук, — начал он, — я хотел бы проводить время здесь, с тобой, поддерживать тебя, потому что просто не могу иначе. Ты меня понимаешь?
        — Не совсем, — прошептала девушка, неотрывно глядя на него.
        Дрю, тяжело дыша, опустил голову, и они соприкоснулись носами. Он опасался, что Брук посмеется над ним, но все же тихо признался:
        — Я, пожалуй, не переживу, если ты на меня все еще сердишься и не захочешь больше меня видеть.
        — Дрю…
        — Брук, я люблю тебя, — с напряжением прошептал он.
        Показалось, прошла целая вечность, пока она не ответила. Дрю едва не сошел с ума от ожидания. Но когда девушка прижалась к нему, обхватив рукой его ногу, его сердце на миг замерло от счастья.
        — Это хорошо, — прошептала она и потерлась о его щеку.
        — Правда? — выдавил он из себя с комом в горле.
        — О да. — Брук медленно перевела взгляд на его губы. На ее лице мелькнула едва заметная улыбка:
        — Может, ты это повторишь, когда мы будем лежать в постели и ты угостишь меня своим яблочным пирогом? — прошептала она. — Я умираю от голода.
        Пальцы Дрю запутались в ее волосах:
        — Договорились, — счастливо ответил он и прошептал ей прямо в губы: — А ты еще должна мне порцию французских тостов.
        — Получишь… непременно, — пообещала она и погладила его. — Не хочешь остаться на ночь?
        Он ладонями взял ее лицо:
        — Нет…
        Взгляд девушки стал огорченно-удивленным.
        — Я хочу остаться здесь навсегда, — нежно улыбнулся Эндрю.
        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
        — У нас в этом году уже больше заказов, чем в прошлом, — гордо заявила Брук и положила матери кусок черничного пирога на тарелку. — Кроме того, газета и банк спонсируют звездно-полосатый праздник, так что мы сможем устроить большой фейерверк и даже нанять оркестр для живой музыки.
        — Оркестр? — проворчал отец, завороженно глядя на еще один кусок пирога, что весело подметила Брук.
        Дрю, кажется, тоже заметил желание отца семейства, потому что подмигнул ему и подвинул ближе блюдо с пирогом, чтобы было удобнее его взять. Ангус Дэй сразу воспользовался этой возможностью и положил себе на тарелку особенно большой кусок пирога, хотя мама Салли недовольно нахмурилась.
        С тех пор как два месяца назад родители Брук, путешествуя по Европе, в Лондоне познакомились с супружеской парой, которая поддерживает себя в форме, придерживаясь диеты и занимаясь спортом, Салли Дэй стала фанатом здорового образа жизни. Она просто расцвела, стала заниматься йогой и недавно даже организовала группу пожилых людей для бега по утрам. Отцу Брук пришлось отказаться от любимых стейков и каждое утро заниматься йогой на коврике. Он рассказал об этом Дрю, когда они на днях вместе ходили на рыбалку. Он даже пожаловался, что готов сжечь этот коврик и устроить домашнюю забастовку, если наконец не получит из еды что-нибудь существенное. Возможно, именно поэтому он сегодня вечером жадно набросился на блюда, приготовленные Дрю. Если не попытаться изменить ситуацию, он наверняка станет ужинать в новом доме молодых супругов, опустошая холодильник подчистую. Конечно, лучше всего было бы намекнуть Салли, что она слишком рьяно взялась за оздоровительную программу.
        — Живая музыка тебе понравится, Ангус. — Дрю подвинулся вместе со стулом ближе к Брук и как бы случайно положил ей руку на спину. Спина была удивительно теплой.
        — Почему? Что они играют?
        — Кантри, — ответил Дрю, обернувшись к Ангусу, и одновременно погладил девушку по спине. — Ты же сам мне рассказывал, как в молодости бывал на концертах Джонни Кэша. Эти музыканты играют и его песни — и весьма неплохо.
        — Мы с Дрю были в восторге, — вторила ему Брук, отклонившись назад, чтобы лучше прочувствовать спиной его руку, но продолжая при этом есть черничный пирог. Сегодня Дрю тактично взял приготовление ужина на себя, чтобы Брук смогла дольше полежать в ванне.
        Она еще не привыкла к этому милому дому, который стоял на опушке леса всего в нескольких минутах езды от «Крэб Инн», — они переехали сюда только месяц назад. Ресторан не назывался больше «Крэб Инн»: он стал теперь «Найт и Дэй» и был капитально отремонтирован. К этому она тоже пока не могла привыкнуть.
        За последние двенадцать месяцев столько всего произошло, что у нее голова шла кругом.
        — А вам вообще-то еще нужен этот праздник на День независимости? Я хочу сказать, что дела ресторана идут хорошо, так что вы могли бы отказаться от дополнительных мероприятий, разве нет?
        — Да, конечно, мама, организация праздника требует значительных затрат, но мы считаем, что он окупится в долгосрочной перспективе.
        — В прошлом году у нас получился сумасшедший резонанс, Салли. Кроме того, весьма интересно наблюдать за вашей дочерью, когда она слегка под хмельком.
        Дрю мило улыбнулся матери Брук, и она растаяла, как масло на солнце. Это, усмехаясь, отметила Брук.
        Иногда девушке казалось, что мать в самом деле влюбилась в него, — так мечтательно она на него смотрела. К сожалению, Дрю все больше нравилось, когда мать Брук баловала его. В подобных случаях он источал гораздо больше шарма, чем освежитель воздуха в старом «Шевроле» у Глена.
        — Я не была под хмельком, — решительно возразила Брук и сунула в рот кусочек черничного пирога.
        — Еще как была! — Дрю поднял руку и погладил ее по предплечью, потом наклонился к ней и чмокнул в ухо. — Ты была еще как выпивши, Брук.
        Брук покачала головой, продолжая жевать, и пробормотала с набитым ртом:
        — Тебя подводит память.
        Дрю, совершенно не стесняясь родителей, ответил:
        — Любимая, мне пришлось отнести тебя на кровать и раздеть, потому что ты набралась, как моряк во время увольнительной на берег.
        Они уже больше года жили вместе, вместе строили дом, вместе занимались рестораном. Но у девушки от таких комментариев в присутствии родителей все равно краснели щеки. Она совершенно не хотела знать, что Дрю рассказывал отцу, пока они сюда ехали.
        — Я ведь сказала, что ты ошибаешься. Если я набралась, как моряк во время увольнительной на берег, это нельзя назвать «под хмельком», — наигранно ворчливо ответила девушка и покосилась на него.
        Дрю был в отличном настроении. В синей рубашке поло он выглядел очень аппетитно, от этого уголки губ Брук слегка поднялись вверх.
        — Кроме того, ты меня напоил намеренно. В этом году я не выпью ни капли алкоголя, уж это я тебе обещаю.
        Слегка откашлявшись, мама прервала их перепалку. Ее выражение лица не предвещало ничего хорошего, дикие искорки в ее глазах напомнили Брук о роковом школьном выпускном вечере, когда она вышла из дома в ужасном платье с рукавами-фонариками.
        — Ты не пьешь алкоголь, дорогая? Значит ли это?..
        — Нет, — прошипела Брук и одновременно наступила Дрю на ногу, потому что тот начал притопывать под обеденным столом на их кухне. — Нет, это ничего не значит!
        К сожалению, эта тема всплывала в разговоре минимум раз в месяц. По таким вопросам можно было даже сверять календарь.
        — Мам, ну сколько раз я уже повторяла, что у меня с Дрю сейчас слишком много забот? Мы ведем дела в ресторане, построили дом и как раз подумывали, не стоит ли Дрю снять еще одну серию программ кулинарного шоу. Дайте нам передохнуть.
        После того как десять месяцев назад матери сделали операцию, она в целом без проблем и довольно быстро выздоровела. С каждым днем Салли становилась все более энергичной. Она планировала поездки, держала мужа в тонусе, вступала постоянно в какие-то группы и внушала дочке, что теперь требуются свадьба и внуки.
        Собственно, Брук предполагала, что отец доведет до белого каления ее и Дрю даже после того, как он отошел от дел в ресторане. Но отец быстро «ушел на пенсию» — перестал даже заводить требовательные разговоры о ресторане.
        Салли, напротив, при каждой удобной возможности старалась показать, как она ждет появления внука. Или даже двух.
        Брук сейчас больше всего хотелось повертеть пальцем у виска. Она, конечно, представляла, что когда-нибудь у них с Дрю будут дети, но сейчас их общим ребенком стал ресторан «Найт и Дэй». Там они вместе стояли на кухне, планировали сообща каждую мелочь и несли общую финансовую ответственность, которая, вероятно, значила больше, чем обычная помолвка.
        Это был большой шаг: они закрыли «Крэб Инн» и открыли совершенно новый ресторан — «Найт и Дэй». Для этого Дрю пришлось продать ресторан «Найтс» и переехать из Бостона сюда. Он сделал это с легким сердцем, но Брук точно знала, что ему было тяжело так внезапно оставить свой первый бизнес: за спиной были долгие месяцы тяжелой работы и много трудностей.
        Дела в их ресторане шли отлично, он был на слуху, особенно благодаря телешоу, запущенному в эфир три месяца назад. Но Брук не желала ввязываться в раздражающе-бессмысленные для нее сегодня разговоры о том, где можно сыграть свадьбу, как следует подбирать стульчик для кормления ребенка, и тому подобном.
        — Вчера в книжном клубе Дебби Мерфи мне заявила, что уже половина Санпорта судачит, почему вы еще не сыграли свадьбу. Вы уже давно живете вместе, и у вас общий ресторан.
        — Хм. — Брук нахмурилась. — Мне казалось, в книжном клубе обсуждают литературу, а не личную жизнь соседей.
        Отец иронично покосился на нее и быстро положил себе на тарелку третий кусок пирога. Судя по всему, он пользовался моментом и предавался высококалорийному греху, пока жена была занята другими делами.
        — Так никто и не обсуждает, — возмущенно ответила мать. — Просто в маленьком городке невозможно что-либо утаить.
        — Может быть, поэтому жители этих городков регулярно сходят с ума, — прокомментировала гробовым голосом Брук. — Потому что там ничего нельзя утаить.
        — Утаить? — Дрю весело взглянул на обеих женщин и обнял Брук за плечо. — Твоя мама намекает на наши тайные сексуальные практики или речь идет о чем-то официальном?
        — Дрю, — возмущенно воскликнула Брук. — Это делу не поможет!
        — Я знаю, — он поцеловал девушку в щеку. — Поэтому ты так сходишь по мне с ума.
        — Ключевые слова — «сходишь с ума», — отрешенно пробормотала она и тут же ощутила рой порхающих бабочек в животе.
        Они были парой уже больше года, однако девушка все еще таяла от каждого прикосновения Дрю, скучала по нему, расставшись всего несколько минут назад, и постоянно думала о нем. Само собой разумеется, за прошедшие месяцы у них было множество возможностей спорить друг с другом, как одержимые. Но ни у кого даже мысли не возникло расстаться.
        Брук была уверена, что хочет провести жизнь и состариться вместе с Дрю.
        — В этом городе все только и занимаются тем, что обсуждают личную жизнь, Салли. — Ангус Дэй вытер губы салфеткой и кивнул Дрю. — Это правильно, что вы построили дом возле ресторана, а не в городе. Здесь вы, по крайней мере, не будете на виду у всех и немного отдохнете от злых языков.
        Мать Брук с возмущением вздохнула:
        — Ангус!
        — Спасибо, Ангус, — с удовольствием поддержал его Дрю. — Я вспомню об этом, если Брук когда-нибудь снова захочет перебраться в Санпорт.
        — Мы выедем из этого дома только через мой труп, — поклялась она и схватила Дрю за руку. — Эта стройка стоила нам слишком много нервов. Я не переживу переезда еще раз.
        — Как романтично, — зашептал Дрю. — Значит, я могу надеяться, что ты меня не бросишь хотя бы из-за дома?
        Она весело взглянула на него, сосредоточившись на кончике его носа.
        — И не только из-за дома. Ты ведь еще умеешь сносно готовить. Этим нельзя просто так разбрасываться.
        — Ну и признания в любви у вашей дочери, — обратился Дрю к ее родителям, сидевшим напротив. — У меня всякий раз так на сердце и теплеет.
        Брук взяла его руку, поднесла к губам и поцеловала, а потом спросила у всех:
        — Кто-нибудь хочет кофе?
        — Мне бы лучше чаю, милая, — тут же ответила мама. — И хорошо бы зеленого.
        Отец, сидя напротив, стал вдруг вести себя немного странно: он многозначительно уставился на Дрю:
        — Ты не мог бы мне еще кое-что показать? Снаружи.
        Казалось, тот вообще в первый момент не понял, о чем идет речь, пока наконец с пониманием не вздохнул:
        — Ах да-а-а. Точно! Снаружи. Выйдем ненадолго, Ангус?
        Брук не могла сообразить, что происходит. Склонив голову, она вопросительно взглянула на Дрю, когда тот поднялся. Он улыбнулся, без лишних комментариев наклонился к девушке и поцеловал ее в лоб.
        Как только мужчины исчезли, Брук растерянно обернулась к матери и беспомощно пожала плечами:
        — Не знаешь, что бы это могло значить?
        Мать огорченно вздохнула, не выказав особого восторга:
        — Твой отец наверняка снаружи хочет выкурить сигару, ему нужна компания.
        — Сигару?
        — Да, — мрачно кивнула мать, — он думает, я не замечаю, что он в садовом домике курит сигары, а потом распыляет там освежитель воздуха, чтобы его не поймала за этим занятием свихнувшаяся на здоровом образе жизни жена.
        Брук хихикнула:
        — Почему ты ему просто не скажешь, что видишь его насквозь?
        Салли расслабленно повела плечами:
        — А зачем портить ему удовольствие?
        — Видимо, Дрю прекрасно знает об этой вредной привычке, — предположила Брук и удивилась. Отец и Дрю так хорошо понимали друг друга, что у них даже появились общие секреты.
        Со своими родителями Дрю виделся изредка. Брук встретилась с его семьей лишь однажды, когда они поехали на день рожденья матери.
        Семейство из высшего общества имело мало общего с Брук. Тетка Дэйзи, напротив, охотно болтала с девушкой. Брук радовалась, когда та навещала их, что случалось частенько.
        Остальные родственники появлялись редко. Брат и сестра Дрю все же приехали на открытие ресторана «Найт и Дэй», но другие члены семьи не пожелали заглянуть к ним, что очень огорчило Дрю. Он хотел скрыть это от Брук, но та без труда раскусила его поддельную беззаботность. У девушки и сегодня щемило сердце, когда она вспоминала о том разочаровании. Но она безмерно радовалась тому, что ее собственная мать баловала Дрю и что отец с удовольствием проводил с ним время.
        Брук очень нравилось, что ее парень великолепно находит общий язык с ее родителями.
        — Конечно, Дрю наверняка знает. Они с твоим отцом не разлей вода. — Мать вздохнула со смешанным чувством гордости и озабоченности. — И поскольку сейчас мы остались вдвоем, может, мы поговорим серьезно о ваших планах?
        — Каких планах? — простодушно переспросила расслабившаяся было Брук и тут же взялась за вилку, чтобы наколоть одинокую черничину, сиротливо лежавшую на ее тарелке.
        — Да, о планах, — многозначительно повторила мать. — Вы вместе вот уже год. Может, самое время подумать о свадьбе и о детях?
        Черничина была превосходна на вкус, но Брук скривила лицо, словно надкусила лимон.
        — Господи, мама! Ну не надо задавать мне таких вопросов! Не дави на меня! — После резких слов Брук попыталась перевести все в шутку: — Разве не достаточно того, что я согласилась сопроводить тебя на курс пилатеса на следующей неделе?
        — Это не шутки, Брук.
        — Я тоже так считаю, — промямлила дочка. — Пилатес вообще не имеет никакого отношения к моим делам.
        — Ты не могла бы вести себя серьезно?
        Брук подняла обе руки:
        — Мам, я совершенно серьезна. А ты можешь подумать о том, что я безмятежно счастлива? Дела в ресторане идут превосходно, мы с Дрю переехали недавно в отличный дом, у нас великолепные отношения. У нас все есть. Но если мы все же решим пожениться и завести детей, ты узнаешь об этом первой. Обещаю.
        Казалось, такой ответ не слишком развеселил мать. Но она продержалась, по крайней мере, пока в дом не вернулись заговорщики, принесшие с собой стойкий аромат освежителя воздуха.
        Вскоре после этого родители простились с ними. Дрю и Брук вместе начали убирать посуду.
        — Мой отец снова прожужжал тебе все уши причитаниями, что мама совсем не готовит мясных блюд?
        Дрю встал рядом с мойкой и принимал чистые тарелки, вытирая их. Он наигранно пихнул бедром Брук и весело произнес:
        — Ангус несколько преувеличивает. Салли не так уж активна. Между нами: он рассказывал мне об их интимной жизни…
        От неожиданности у Брук из рук чашка выпала обратно в мойку, отчего брызги взлетели на полметра.
        — Дрю! — Девушка в панике покачала головой. — Не пугай меня так!
        Он весело расхохотался и сам выловил чашку из раковины.
        — А что тут такого? Тебе неприятно, что твои родители все еще спят друг с другом?
        Брук не могла смириться с тем, что Дрю потешается над ней. Она мрачно взглянула на него и проворчала:
        — Это ведь мои родители! Я не хочу задумываться о том, как выглядит их интимная жизнь.
        Дрю отставил чистую чашку в сторону и начал вытирать тарелки:
        — С моей точки зрения, это весьма успокаивает. Если у людей в таком возрасте есть насыщенная сексуальная жизнь, — лукаво улыбнулся он Брук, — то наше будущее обнадеживает.
        Брук задумчиво посмотрела на него и подозрительно спросила:
        — Мне вот безумно интересно: когда вы с папой обсуждали его личную жизнь, вы говорили о нашей сексуальной жизни?
        На лице Дрю отразился испуг, потом он с укором цокнул языком:
        — За какого извращенца ты меня держишь, Брук? Он же все-таки твой отец!
        Его возмущение казалось по-настоящему забавным.
        — Ах вот что! — Брук протянула ему следующую порцию тарелок и наблюдала за его действиями. — Откуда же мне знать, как выглядят ваши мужские ритуалы, когда вы остаетесь одни? Ты ведь мне даже не рассказываешь, что папа курит сигары и постоянно брызгается освежителем воздуха.
        Дрю радостно захихикал:
        — Откуда ты об этом знаешь? Ангус так боится, что его раскусят.
        Брук усмехнулась и пожала плечами, затем, показав язык, заявила:
        — Мама мне рассказала.
        Он заразительно захохотал:
        — Если Салли уже давно об этом знает, Ангус напрасно вкладывает целое состояние в освежители воздуха.
        — Если можно, попроси отца, чтобы он на следующей неделе свозил маму на пилатес вместо меня, — попросила Брук. — Вы пробыли на улице всего несколько минут, а она снова действовала мне на нервы назойливыми расспросами. Даже подумать страшно, что будет, если нам вдвоем придется целый час провести в машине!
        — Какими еще расспросами?
        Брук вздохнула и сымитировала мамин голос, передразнивая:
        — А вы не хотите пожениться? А где вы сыграете свадьбу? А когда же вы произведете на свет наследника? А какие у вас планы?
        Дрю заинтересованно склонил голову набок:
        — И что ты ответила?
        — Ну что я могла ответить? — растерянно поморщилась она. — Я сказала, что она станет первой, кто узнает, что мы собираемся пожениться и завести детей.
        — Ага.
        — Господи, — простонала Брук и спустила воду из раковины. — В следующий раз я отправлюсь на улицу вместе с вами, даже если мне придется терпеть сигарный дым, запах освежителя и подробности из интимной жизни родителей.
        Она отжала тряпку в мойке и взялась вытирать пятна со смесителя.
        Дрю ничего не ответил. Брук с любопытством взглянула на него. Затем бросила тряпку на гранитную поверхность, о которой они спорили две недели, не сходясь во мнении насчет материала, и уперла руки в бока:
        — Что такое?
        На лице Дрю отразилось чистое удовлетворение:
        — Кажется, твоя мама непременно хочет, чтобы мы поженились.
        Брук не понимала, к чему он клонит. Она решила заняться более осмысленными делами: снова взяла тряпку в руки и усердно принялась чистить любимую керамическую раковину:
        — Мама также непременно хочет, чтобы папа пил зеленый чай и играл в гольф. Иногда получаешь не то, чего желаешь.
        — А ты? Разве ты не хочешь замуж?
        До сих пор она не знала, что мытье раковины бывает таким увлекательным. Брук сосредоточилась на желтых нитях тряпки, а Дрю стоял рядом с ней, ожидая ответа.
        У Брук заметно пересохло во рту. Она с трудом сглотнула и произнесла как можно небрежнее:
        — М-м-м… а ты хочешь?
        — Это не ответ на вопрос, — растерянно ответил Дрю.
        Брук осторожно покосилась в его сторону, закусив губу. Глаза Дрю вдруг заблестели, он резко перебросил кухонное полотенце через плечо и только потом повернулся. От этого девушка занервничала и одновременно запаниковала.
        — Дрю…
        — Отложи-ка на время тряпку, — весело потребовал он и взял ее правую руку.
        Брук удивленно замерла. Она наблюдала, как Дрю, улыбаясь, встал перед ней, поцеловал руку и приложил ее к своей груди, в которой гулко билось сердце.
        — Мисс Дэй, не согласитесь ли вы оказать мне честь и стать женой сноба из большого города?
        Произнеся это предложение, он хихикнул, и Брук недоверчиво спросила:
        — Ты это всерьез?
        — Серьезнее некуда, — заверил он ее и кивнул.
        Брук набрала в легкие воздуха и нервно прошептала:
        — Правда?
        Он запустил пальцы в ее локоны. На этот раз не хихикнул, а посмотрел ей в глаза так серьезно, что у Брук закружилась голова.
        — Абсолютная правда. Брук, ты выйдешь за меня замуж?
        Губы девушки постепенно расплылись в улыбке, она едва заметно кивнула.
        Последовавший за предложением поцелуй заставил ее забыть о том, что у нее в руках тряпка, а на плече у Дрю — кухонное полотенце.
        СЛОВА БЛАГОДАРНОСТИ
        От всей души выражаю благодарность:
        моей матери, которая всегда позволяла мне в детстве готовить на кухне то, что я хочу, и дарила на каждое Рождество минимум одну книгу;
        моему отцу за безусловную любовь и знание сортов граппы;
        моей сестре за бесчисленные десерты, без которых я, скорей всего, умерла бы от голода, сидя за письменным столом;
        Риккардо, который позволил мне взглянуть на свою ресторанную кухню, хотя я, наверное, все время путалась под ногами;
        Джулии за многочисленные кулинарные сессии, хоть она меня и отговаривала от написания книги;
        великолепному агентству «Копирайт», благодаря которому я состоялась как писатель и без которого работа не принесла бы мне столько удовольствия. Георгу, Катерине и Лизе — вы по-хорошему чокнутые! Несмотря на то что Георг и назвал меня «опасной», он все же согласился со мной работать, за что я ему бесконечно признательна;
        Лизе Фольпп за поддержку, заботу, многочасовые телефонные разговоры и, прежде всего, за нерушимую веру в успех;
        Феликсу Рудлоффу, который с самого начала увлекся этим проектом и моментально заразил меня своим восторгом;
        Марио Джордано за плодотворные разговоры и творческий подход;
        моему чудесному редактору Беттине Штайнхаге, которая не только холила и лелеяла этот роман, но и взяла меня под свою опеку и всегда не только была готова поддержать советом, но и нахваливала спагетти с фрикадельками — отчего радуется сердце любого автора;
        всему издательству «Бастай Люббе», которое провело невероятную работу, — за любезное приглашение. Без этой классной команды книга никогда бы не увидела свет;
        и наконец, всем моим читателям и читательницам — вы так чудесно поддерживали меня все эти годы, что я каждый день с радостью принималась за работу.
        1
        Американская бизнесвумен, телеведущая и писательница, которая получила известность и состояние благодаря советам по домоводству.
        (<< back)
        2
        В начале 2000-х годов разразился громкий скандал, завершившийся для нее тюремным заключением. Государству удалось доказать незаконное использование Мартой инсайдерской информации, и бизнесвумен отправилась в тюрьму на 5 месяцев.
        (<< back)
        3
        Знаменитый американский шеф-повар, писатель и ресторатор.
        (<< back)
        4
        Заместитель шеф-повара.
        (<< back)
        5
        Вид двустворчатых моллюсков.
        (<< back)
        6
        Гражданская война проходила с 1861 по 1865 год.
        (<< back)
        7
        «Добро пожаловать в штат Мэн — такой должна быть жизнь».
        (<< back)
        8
        Суп из моллюсков.
        (<< back)
        9
        Род североамериканского орешника.
        (<< back)
        10
        Французский шеф-повар и ресторатор, один из наиболее известных поваров XX века.
        (<< back)
        11
        Британская и иранская журналистка, телеведущая. Она является главным международным корреспондентом CNN и ведущей ночного интервью CNN International программы «Аманпур», ведет также Global Affairs Anchor (ABC-новости).
        (<< back)
        12
        Повар, отвечающий за приготовление блюд из рыбы.
        (<< back)
        13
        Повар, готовящий мясные блюда.
        (<< back)
        FB2 DOCUMENT INFO
        Document creation date: 22 June 2017
        Created using: indd2fb2 software DOCUMENT AUTHORS :
        Андрей Веревкин