Верю-не-верю. Я тебя люблю Зоя Анишкина
        Игры для взрослых #4
        Моя жизнь была похожа на сказку: любящий отец, помощь нуждающимся и бесконечная вера в прекрасное. А потом появился ОН - и сказал, что забирает меня. Спасает. Незнакомец с горящими страстью глазами попросил поверить в то, что меня любит… Но я не верю.
        Верю-не-верю. Я тебя люблю
        Глава 1. Ева
        - Ева, может, хотите добавки?
        Наша бледная домработница опустила глаза, топчась на месте. Она нервничала, как и все присутствующие. Потому что последние недели творилось что-то странное.
        Мои пальцы, сжимающие тонкое, отполированное до блеска столовое серебро, дрожали. Какая досада, что я не дура, коей меня многие считали.
        Ангельская внешность и красота, что подарила мне природа, стали своеобразным пропуском в большой мир. Пропуском в сердце отца. Но даже это в последние годы работало с перебоями.
        Наша жизнь была идеальной, пока мы не переехали в Гродный. Отцу здесь дали большую должность. Я очень за него радовалась, ведь он самый замечательный, самый мой любимый человек на свете. Тем более что любить мне больше и некого…
        Мы с ним словно вдвоём в целом мире. Ни мамы, ни бабушек или дедушек. Я одна в целом свете, а он мой верный и любящий друг. Да только эта работа стала отбирать ещё больше времени, которого и так вечно не хватало.
        Все разделялось на «до» и «после». Дурацкий переезд, дурацкий странный город! И хоть все считали, что я наимилейшее создание, не способное на отрицательные эмоции, в душе у меня поселилась ненависть к Гродному. Он слишком сильно влиял на нашу жизнь, на отца…
        Папа стал раздражительным, резким и злым. Видеть такие изменения в родном человеке было больно. От него шарахались работники и даже те, с кем я пыталась общаться.
        Единственная подруга, и та сбежала. Папа сказал, что мне не стоит больше с ней общаться. В тот вечер он впервые орал на меня и требовал выдать адрес Адалины. Кажется, он даже был пьян.
        И вот уже который год я не понимала, что происходит. Почему наша жизнь катится в какую-то пустоту? Как быть дальше и что нужно сделать, чтобы остановить это?
        Но если бы я знала, что это ещё не самое страшное, что с нами может приключиться… Подавила горькие слёзы, наворачивавшиеся на глаза. Больше всего на свете мне хотелось отмотать назад и вернуть нашу чудесную счастливую жизнь.
        Папа работал и разрешал мне погружаться в помощь нуждающимся, спонсировал мои проекты, а я душу отдавала людям и животным, пострадавшим от зла. Да, мы всегда мало общались, но я чувствовала его поддержку.
        Он частенько брал меня на мероприятия и с гордостью представлял как своё самое ценное приобретение. Он гордился мной! А я могла делать сотни добрых дел.
        Но сейчас я сижу в каком-то странном неуютном доме под охраной, а он пропал. Вот уже который день папа словно с катушек слетел. А его лицо… Боже, да что с ним случилось?
        Я резко поднялась, и работники дернулись, в ужасе отступая. Почему они так смотрят? Почему так боятся? Что я им сделала? Сдерживая рыдания, развернулась и направилась в свою комнату.
        Небольшой домик располагал всего одной спальней на втором этаже. Туда-то я и пошла. Проходя мимо огромного зеркала в деревянной раме, застыла.
        Оттуда на меня смотрела очень красивая девушка с ангельской внешностью. Голубые глаза яркого, насыщенного цвета, обрамлённые густыми длинными ресницами. Густые белоснежные волосы до талии, сейчас небрежно стянутые лентой.
        Да даже в несвежем спортивном костюме и с этим неестественным лихорадочным румянцем, придававшим мне ещё большую бледность, я была красива. Но никто из-за этого не воспринимал меня всерьёз!
        Сжала руки в кулаки и стрелой взлетела наверх. Надоело. Что они все о себе возомнили?! Я не нежный цветочек и тоже могу быть полезной. Скольким людям я помогла? А сколько фондов благодаря мне нашли поддержку?
        Мне не привыкать много работать и думать. Благодаря отличному образованию, я могу организовать работу едва ли не с нуля, вовсе без ресурсов. Преподаватели всегда говорили, что у меня особый талант.
        Папа не просто так гордится мной, и я помогу ему выбраться из той ситуации, в которой он оказался. Уверена, что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе.
        Полная решительности, я открыла шкаф и вытащила чемодан. Собиралась спешно, представляя, как сейчас потребую у охраны телефон, а потом позвоню папе и все ему скажу.
        Он поверит мне, примет помощь, и мы вместе решим все проблемы. Я повторяла это как мантру, пока не услышала через приоткрытую дверь хлопки и сдавленные крики.
        Насторожилась. Схватила какой-то странный светильник и подкралась к двери. Действовала на автомате, вообще не понимая, что творю. Руки ходили ходуном, и в этот момент стало действительно страшно. А вдруг у отца проблемы с криминалом?
        Я слышала, что в этом городе столько всего творится, что даже подумать страшно о том, что это может быть правдой. Какие-то игры для взрослых, какие-то разборки… Я подошла к самой двери.
        И тут она с треском распахнулась, а я отлетела на постель, больно ударившись о своё же орудие обороны. Раскрыла глаза, с ужасом уставившись на незнакомого мужчину в проёме. Хотя как незнакомого…
        Мое лицо удивленно вытянулось, и я прошептала:
        - Вы?
        Он смотрел на меня хмуро, не отводя взгляда. Мужчина словно пожирал мое тело глазами, и от этого внутри рождался жуткий трепет. Что ему от меня нужно?
        Будто отвечая на мой немой вопрос, он с сожалением сказал:
        - Прости меня, Ева, но так нужно. Я обязательно объясню тебе все позже. Просто поверь, что я не сделаю тебе ничего плохого…
        Он стал надвигаться, а я закричала, прося помощи. Но никто не приходил. Где все? Я швырнула в него попавшую под руку деревяшку от светильника, но мужчина оказался проворнее.
        К моему носу и рту прижали что-то мокрое - и свет вокруг погас.
        Глава 2. Ева
        Я разлепила веки и мутными взглядом уставилась в окно. Оно было приоткрыто, и белоснежная штора колыхалась от дуновения ветра. Голова гудела, и я никак не могла вспомнить, что же произошло.
        Больно, как же больно и в горле пересохло! Я закашлялась и села, хватаясь за шею. Глаза тут же сфокусировались на стоящем рядом стакане воды.
        Потянулась к нему и залпом опрокинута в себя. Прохладная жидкость словно вторую жизнь мне подарила. Прижимая холодный стакан ко лбу, я осмотрелась.
        Где я?
        До меня не сразу дошло, что этой комнаты я раньше не видела. Потому что… Потому что вчера меня украли.
        Воспоминания вспыхнули в голове словно вспышкой, и я выронила стакан. Он полетел на пол и с треском раскололся на осколки. Смотря на них, я пытаясь восстановить события вчерашнего дня…
        Я была дома, после того что случилось с отцом, он выселил меня, стал странным, жестоким. Кто-то покалечил его, там произошло что-то страшное, и я решила выбраться из укрытия и помочь.
        Но потом появился ОН. Я уже видела этого мужчину. Никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. От напряжения голова едва ли не разваливалась на части, и я прижала руки к вискам.
        Осторожно обошла осколки, приближаясь к огромному окну в пол. Он похитила меня. Теперь я наверняка в лапах какого-то психопата, что будет шантажировать моего отца.
        Бедный папа! Мало свалилось приключений на его голову. Сначала эти проблемы с местной властью, а потом ещё и странный шрам, изуродовавший его прекрасное лицо.
        Я должна помочь ему, сбежать во что бы то ни стало. Да кто же этот псих?! Я знаю его, точно знаю. Видела много раз по телевизору, но память отказывалась выдавать подробности.
        Оглянулась. Лаконичная комната в светлых тонах и современный стиль. Тут было очень красиво и как-то даже необычно. Не думала, что если девушек воруют, то окружают такими удобствами.
        Заточение всегда представлялось мне чём-то страшным. В подвале или погребе, в ограниченном пространстве с… Облизала снова пересохшие губы. Он же может сделать со мной что угодно?
        Перед глазами встал похититель с взволнованным взглядом. Он смотрел на меня так странно. Словно боялся прикоснуться и одновременно с этим безумно желал.
        Я поёжилась. Он такой большой, такой внушительный. Высокий, мускулистый, но не то чтобы прямо гора. Пожалуй, выглядел он устрашающе, но при этом интеллигентно. А что, если у него есть прислужники?
        Схватилась за виски, я ступала босыми ступорами по кафелю. На мне был все тот же простой наряд. Только обуви не было, и я рисковала порезаться.
        Похититель такой… Словно спортсмен. Да, точно! Я помню, как-то девочки рассказывали мне про самых крутых спортсменов нашего города. У меня не было подруг, но приятельницы имелись.
        И вот они наперебой щебетали про каких-то братьев. Даже делились не совсем приличными подробностями о том, как попасть к ним в постель. Как же их звали…
        Напряглась, зажмурившись. Одного точно Максим, но тот был другим. Более развязным, что ли… Девочки с ума сходили. Ещё смеялись, что в кои-то веки у меня не было шансов, ведь он помешан на маленьких шатенках.
        Можно подумать, мне это вообще было интересно. Сейчас надо вспомнить, понять… Наверняка эти братья-бандиты и действуют сообща. Вспомнились рассказы девочек о том, что они иногда пускали дам по кругу, делясь друг с другом…
        Меня едва не стошнило от этой мысли. Нет, ради папы я должна быть сильной, должна выбраться. Они не посмеют тронуть дочку прокурора. Ева Мендельсон не станет для них наживкой!
        Я дошла до окна, больше всего на свете желая увидеть знакомые места. Любые! Хоть Гродный я знала ужасно, все равно много где успела побывать. Хотя не думаю, что такой дом можно встретить в плохом районе.
        Возле окна отодвинула штору и отшатнулась. Море. Его ни с чем не спутаешь. Но как я здесь очутилась и что делаю у моря? В ужасе зажала рот и отступила дальше.
        Ещё шаг - и ногу пронзила острая боль. Я вскрикнула и оступилась, падая на разлетевшиеся осколки. Вот же дура!
        Алые капли крови расползались по полу, смешиваясь с остатками воды. Я полная идиотка, если решила покалечить себя ещё до того момента, как появилась возможность бежать.
        Хотя… Может, он отвезёт меня в больницу?
        Превозмогая боль, попробовала осторожно встать. В этот момент замок в двери щёлкнул, и она отворилась. На пороге показался ОН, и при виде мужчины я вспомнила его имя.
        Игорь Сафронов. Он посмотрел на меня своими голубыми глазами, а потом резко дёрнулся навстречу, ругаясь на чем свет стоит. В ужасе я пыталась отшатнуться, но мой похититель все равно оказался сильнее.
        Глава 3. Ева
        Мои мысли о больнице рассыпались как те самые осколки от стакана, что теперь покоились в урне неподалёку. Он сам их собрал, но прежде оказал мне первую помощь.
        Никогда не думала, что окажусь заложницей такого… Осторожного и аккуратного человека. А ещё он был молчалив. Зато не жесток, и это стало настолько очевидным, что внутри заворочалось странное чувство, которому я пока не находила названия.
        В комнате он сразу же ринулся ко мне, ступая прямо по осколкам. Под его весом они рассыпались в пыль. Я же пыталась отползти, нанося себе все большие увечья.
        Но от страха боль притупилась. Я вообще была к ней не особо восприимчива. Моя стоматолог иногда шутила, что мне даже анестезию делать не обязательно, настолько высок болевой порог.
        Но мужчина, приблизившись, лишь осторожно тронул мои обрезанные руки, осмотрел бедра. Он не глядел мне в глаза, лишь обеспокоено изучал тело.
        И не чувствовалось в этом никакого скрытого подтекста, и не было странных, смущавших или терзавших душу слов. Напротив, от похититель исходила странная уверенность и даже сила.
        Его спокойствие и размеренность смущали меня, сбивали с толку, ведь я должна противостоять ему! Ненавидеть, а не вздрагивать от слишком нежных прикосновений.
        Они и вправду были такими. Томительными и опытными, словно передо мной не злобный похититель, а обычный приветливый врач. Голубые глаза Сафронова были яркими. Похожими на мои…
        Он ничего не говорил, больше не ругался, лишь помог мне встать. Я же, как полнейшая идиотка, шла за ним. Как загипнотизированная, не могла выполнить ни слова протеста.
        Это почему-то казалось глупым, напускным. Да что вообще происходит? Злость от собственного бессилия накатывала волнами. Не помогал и тот факт, что руки саднило.
        Сафронов словно изучил меня, рассмотрел под микроскопом. Понял, как надо себя вести и что с этим делать. Мужчина вывел меня из комнаты в коридор.
        Дом оказался небольшим и довольно уютным. Второй свет, много стекла и бетона. Но я не могла собраться с мыслями, рассматривая обстановку… Сжалась в ожидании бури. Ведь должна же она была прийти?
        Для чего он похитила меня? Зачем завладел? Чтобы стребовать с отца выкуп? Или в каких-то личных целях…
        Пару лет назад, как раз когда произошло странное событие с моей подругой, отец бесновался. Он сходил с ума несколько недель после отъезда Адалины.
        А потом я как-то зашла к нему, он приговаривал, что эти Сафроновы ещё пожалеют о том, что с ним связались. Они обязательно ответят за все! Как сумасшедший, он перекатывал в руках своё обручальное кольцо и бубнил под нос. Даже меня не заметил…
        И сейчас я смотрела на мужчину напротив и боялась спросить. Что же такое случилось между ним и моим отцом, что я оказалась сейчас в его лапах? Приходилось одергивать себя.
        Надо выждать, присмотреться. Возможно, мне удастся изучить противника, прежде чем я смогу выбраться отсюда.
        Пока я рассуждала, морщась от боли, он осторожно доставал из меня осколки. Кажется, я угадала. Словно опытный врач, он пинцетом вытаскивал их из моих бёдер и наносил какую-то мазь. А потом забинтовывал.
        Действовал Сафронов очень бережно, не глядя в глаза. Как истинный профессионал. Каждое касание его немного шершавых пальцев заставляло меня вздрагивать.
        Я чувствовала странный трепет внутри, ведь по большому счёту ещё ни один мужчина не притрагивался ко мне ТАК и ТАМ. Становилось не по себе, ведь внутри смешивались слишком противоречивые чувства.
        Молчание затягивалось. Я боялась пошевелиться, хотя периодически дергалась и прикусывала губу - скорее от напряжения, чем от боли. Он ловил эти движения и хмурился все сильнее. Но не говорил.
        Лишь когда дело дошло до моей кисти, он поднял глаза. Мы уставились друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. Я чувствовала, как на щеках проявляется румянец.
        - Ты очень терпелива. Но постарайся быть аккуратнее. Я не квалифицированный врач, скорее недоучка.
        Он аккуратно опустил мою ладонь на обнаженное колено. Я же снова впала в ступор. Чего я ожидала? Что он скажет мне хоть слово по делу, что заявит требования?
        Но Сафронов поднялся и пошёл мыть руки на ультрасовременной кухне. Я же из-под ресниц наблюдала за ним, мечтая получить ответы на свои вопросы.
        Да только, судя по всему, сперва придётся их задать. Осторожно привстала, скрипнув диваном. Его взгляд тут же с неодобрением прошёлся по мне.
        - Я тебя знаю, ты Сафронов Игорь. У вас с братом бизнес спортивный.
        Гордо задрала подбородок и опёрлась на стоявший рядом чёрный стол. И снова по мне прошлись неодобрительным взглядом, а мужчина негромко сказал:
        - Тебе надо полежать, пока лекарство не впитается. Сядь, пожалуйста.
        - Зачем ты похитила меня?
        Проигнорировав его, сделала неуверенный шаг вперёд. Глаза мои наверняка горели, а мне хотелось искусать губы в кровь от волнения.
        Но вместо этого я услышала лишь негромкое «Сядь» и увидела удаляющуюся спину.
        Глава 4. Ева
        Никто никогда не верил, что в такой маленькой мне может поместиться столько выдержки. Я всегда была максимально терпима к людям, животным. Могла часами ухаживать за ними, находя в этом успокоение.
        Но сейчас меня словно испытывали на прочность. Пытались изобличить во лжи и вранье. И в кои-то веки были правы. Потому что терпение было на исходе. Впервые в жизни.
        Я никогда не испытывала такого количества негативных эмоций. Всегда старалась искать в каждом моменте положительное. Что бы ни случилось, оно всегда есть, всегда находилось!
        Но в данный момент мою душу заполняло раздражение. Потому что пошёл третий день пребывания в заточении, а я до сих пор не могла понять, что к чему.
        Сафронов превратился в какого-то молчаливого стража. Он появлялся внезапно, кормил, помогал с бытовыми вопросами и так же скоро исчезал. Не отвечал на вопросы и игнорировал мой голос.
        Сперва это озадачивало, и я, как зашуганная собачонка, пряталась от него, пыталась забиться подальше в угол, планируя побег. Пару раз даже выбиралась на улицу, но…
        Он в такие моменты словно из земли вырастал. На расстоянии я видела его мощную фигуру, сменившую пиджак на чёрную футболку и джинсы. В них мужчина напоминал мне дикого ковбоя. Только шляпы не хватало и шпор.
        Словно приведение, он возникал на горизонте каждый раз, когда я подходила к невидимым мне граням допустимого. Смотрел и одним взглядом ставил на место.
        А если я сопротивлялась… Тогда шёл в мою сторону, угрожающе поправляя кобуру на поясе. Оружие всегда было у него с собой. Оно пугало и завораживало.
        Он с оружием и пугал, и притягивал меня. Ствол до странного шёл ему, но при этом не делал грязным и мерзким, как, например, тех ребят из охраны отца. Когда папа не видел, они бросали на меня отвратительные сальные взгляды.
        Сафронов тоже явно на святой нимб не претендовал. Иногда я ловила его взгляды, но они были совершенно иными. Пугавшими меня гораздо больше мерзостей отцовских приспешников.
        Он смотрел так, словно у меня нет и не будет возможности вырваться. Словно я попала в силки, как птичка, и теперь навсегда его. Будто Игорь всю жизнь мечтал о том, чтобы смотреть на меня…
        Это пугало почище низменных желаний, что я обычно пробуждаю в мужчинах. Мне становилось страшно, но более того… Где-то глубоко внутри просыпалось странное, новое чувство. Извращённое удовольствие.
        Я гнала его от себя, приспосабливаясь. Как паразит, пыталась найти выходы из сложившейся ситуации. Не просто выжить, но понять. Что ему от меня нужно?
        На третий день внутри не осталось ничего, кроме раздражения. Хотелось биться о стеклянные стены, кричать! И лишь моя природная покорность все же держала, словно железные путы.
        Я зло смотрела, как он оставляет ароматный завтрак на чёрном острове посреди кухни-гостиной и удаляется. Три дня, почти без слов, без общения и понимания.
        И я, самая хорошая девочка в Гродном, как любил говорить папа, взбунтовалась. Смела в сторону тарелку с моим любимым завтраком. Стеклянная посуда звякнула о пол и разлетелась на сотни кусочков.
        Омлет с помидорами и базиликом некрасиво плюхнулся на пол, размазываясь по белоснежному кафелю. Сафронов резко обернулся, а мне до боли в руках захотелось броситься все собирать.
        Но я сдержалась. Так не может продолжаться. Я должна действовать! А для этого надо вывести Сафронова из себя. Но он лишь вопросительно задрал бровь, не произнося ни слова.
        - Я не буду есть, пока ты не скажешь, зачем я здесь.
        Он усмехнулся, но усмешка вышла какой-то горькой… Словно он сожалел о том, что мог бы сказать. И поэтому молчал. Внутри внезапно вспыхнула дикая злость.
        Да пошёл он к черту! Я схватила стакан с водой и запульнула в него. К удивлению, оказалось, что меткости мне не занимать. Если бы Сафронов не уклонился, снаряд бы непременно попал в цель.
        Но мужчина продолжал стоять! Чертов безэмоциональный истукан! Тогда я решительно направилась у нему навстречу. Должно быть, от всего этого мозги совсем мне отказали.
        Но вместо того, чтобы занять выжидательную позицию, я пошла прямо на него. Он не шевелился и лишь хмурился. Когда оказалась рядом, я замахнулась, желая ответить ему пощёчиной, но он перехватил мою руку.
        В это мгновение я была воспалена настолько, что даже кожу в месте его хватки покалывала. Дыхание участилось, а сердце едва ли не выпрыгивало из груди.
        Хотелось кричать, царапаться, биться. Я собиралась вырваться и… И прежде, чем успела дернуться, услышала:
        - Ты здесь для меня, Ева. И чем быстрее свыкнешься с этой мыслью, тем будет лучше для нас обоих.
        Глава 5. Ева
        Глядя на море, я глотала горькие слёзы. Он сказал, что я здесь для него. Получается… Папа не замешан в этом деле и мой похититель - свихнувшийся безумец.
        На горизонте уже собирались чёрные тучи, отражая то, что копилось в душе. Было больно и горько, воинственность испарилась. Потому что за отца бороться - это одно, а вот за себя…
        Захотелось, чтобы папа узнал, что меня похитили, чтобы ворвался и спас меня, направляя дуло пистолета на Сафронова. Чтобы этого наглеца схватили и посадили на добрую сотню лет.
        Развернулась и бросилась прочь от моря. Мне было плевать, что он обо мне подумает. Я не собираюсь становиться его подстилкой, или что он там себе навоображал. Папа спасёт меня!
        Ворвавшись в дом, что был слишком красив, чтобы его ненавидеть, я наткнулась взглядом на ноутбук. Встала как вкопанная. Я много раз видела, как Сафронов сидел за ним.
        Кажется, он был готов сутками то сидеть в ноуте, то наблюдать за мной, словно маньяк. Решительно направилась к горящему экрану.
        Оглядываясь по сторонам, понимала, что скоро такими темпами сама с ума сойду. Когда твоя жизнь похожа на сказку, хоть и не самую весёлую, и вдруг все исчезает…
        Села на стул и тут же открыла первый попавшийся браузер. Вкладки Сафронова даже смотреть не стала, а прямиком начала набирать сообщение. Есть в интернете такой сервис, с которого ты можешь отправить смс любому абоненту.
        «Папа, я жива, на юге у моря. Странный современный дом с окнами в пол на обрыве. Спаси меня, мне страшно! Меня похитил Сафронов Игорь».
        Дальше нажала «отправить» и спешно закрыла вкладку. Потом залезла в историю и подчистила ее. Не совсем я была идиоткой, и в институте, да и в школе «отлично» мне не только за красивые глазки ставила.
        Потом огляделась и оставила все как было.
        Руки тряслись, ведь я прекрасно понимала, что залог успеха в том, чтобы остаться незамеченной. Поэтому ринулась к лестнице на второй этаж, чтобы…
        Вылетела из-за угла и с ходу врезалась в твёрдую мужскую грудь. Сильные руки обхватили меня, не давая упасть, а голубые глаза внимательно всмотрелись в мое лицо.
        Я не умела врать. Никогда не могла, как многие, с честными глазами заявить, что не делала чего-то, хотя на самом деле все всё прекрасно понимали. Поэтому уже спустя мгновение опустила глаза.
        Ждала, пока он меня отпустит, ведь зачем я ему? Прошло около двух недель, с тех пор как мы поселились здесь. Пребывание с ним стало до боли привычным. А ожидание спасения становилось все более безнадежным.
        Но неожиданно он не отпускал. Дрожь прошлась по моему телу, потому что его пальцы сжали мою кожу, оставляя на ней белые следы. Не больно, но настойчиво. Властно.
        Я сглотнула и попыталась пошевелиться. И тут все закончилось. Он отпустил меня и осторожно приподнял подбородок, заглядывая в глаза.
        - Не играй со мной, Ева. Что ты делала у компьютера?
        Во рту мгновенно пересохло, а на его лице появилась веселая ухмылка. Он все видел! Видел и не говорил, что наблюдает. Это он играл со мной, а не я…
        От внезапно возникшей злости, что, как вспышка, сверкнула в голове, я ударила его в грудь кулаками. Закричала в лицо:
        - Ненавижу! Ты чертов маньяк, отпусти меня! Почему ты не хочешь меня просто отпустить? Найди себе другую девку для любования!
        Его лицо мгновенно почернело, а я осеклась. Потому что забыла главное правило, которому меня всегда учил папа: никогда не задевай мужскую гордость.
        Он с детства вдалбливал в меня условности и учил быть послушной дочкой. Чтобы я не позорила его на мероприятиях и всегда была предметом гордости.
        Годами я соответствовала созданному им образу и олицетворяла собой идеальную дочь: красивую, умную, отзывчивую. Он говорил, что гордится мной.
        Но потребовалось совсем немного, чтобы все изменилось, а я забыла вызубренные правила. Потребовался всего лишь Сафронов с его «ты для меня».
        - Для любования? Не стоит меня провоцировать. Я не святой, Ева, и никогда не претендовал на сей статус. Я всего лишь взрослый мужчина, который заперся на краю земли с самой желанной для него женщиной. Поэтому думай, что говоришь. Для твоей же безопасности.
        Вопреки всякому здравому смыслу внутри вспыхнуло пламя. Обида разлилась в душе, заполняя все ее пространство.
        Какой бедный и несчастный! Видите ли, заперли его в домике с девочкой. Как он жив остался?! Раздраженно процедила, вырываясь из его тисков:
        - Ну так отпусти меня. Зачем себя мучать? Или ты мазохист? Для твоей же безопасности, Сафронов: верни меня отцу.
        Мы столкнулись взглядами, и в его я снова прочитала то, что никак не предполагала там увидеть: жалость. Игорь невесело добавил:
        - Отец не так уж и стремится найти тебя, девочка. Я не хочу быть тем человеком, который откроет тебе правду. А теперь повторю свой вопрос: что ты делала в моем ноутбуке?
        Глава 6. Ева
        - Ты лжёшь!
        Я вырвалась и отбежала в сторону. Как только он шагнул за мной следом, отпрянула. Потом развернулась и ринулась по лестнице наверх. Я слышала каждый его шаг.
        Сафронов шёл следом. А в моей голове словно гром звучало: «Не стремится найти». Нет, он врет! Мой отец любит меня и ищет. По-другому и быть не может! Я не верю!
        - Ева, постой…
        Я же захлопнула дверь прямо перед его носом, прекрасно понимая тщетность попыток отгородиться. Замка здесь нет, словно в насмешку, комната запирается с другой стороны.
        Но зато ванная… В то время как он открывал дверь, я метнулась в маленькую уборную и уж там заперлась. Залезла в сухую ванну и прижала руки к ушам. Я не стану его слушать.
        Когда-то давно, ещё когда я была маленькой девочкой, со мной случилось что-то страшное. Всё, что происходило, лет до шести застилает в моей памяти чёрная пелена.
        И вот сейчас ужас снова накатывал волнами. Тогда меня из этого состояния вытащил отец. Он спас, окружая заботой и любовью. А сейчас у меня хотят отнять и это?
        Лаконичная ванная с шикарной отдельно стоящей ванной была закатана в белый мрамор. Раньше я бы непременно восхитилась прекрасным дизайном, но сейчас стены давили.
        Голова раскалывалась, а перед глазами плясали белые пятна. Я забралась в ванну, ничего не разбирая. Кажется, на заднем фоне кричал Сафронов, но я уже потихоньку уплывала в странное состояние.
        Руки сами собой потянулись к воде. Хотелось, чтобы она приняла меня в свои тёплые объятия. Главное, быть осторожной. Звук мощной струи успокаивал, напоминал о чём-то далеком…
        Закрыла глаза, дрожа всем телом. Он неправ, никто не отнимет у меня папу. Никто не сможет. Разговор в таком состоянии начинал успокаивать.
        Я медленно погружалась в тяжёлую воду. Она давила, давила…
        И тут все резко кончилось, а я почувствовала невесомость. Испуганно распахнула глаза, не переставая кашлять:
        - Ты что творишь? Жить надоело?! Ева, мать твою, что происходит?!
        Он держал меня на руках, а я все же продолжала кашлять. Тогда Сафронов перевернул меня, выбивая из лёгких воду. Но как она там оказалась? Почему я вся мокрая…
        Меня затрясло, и, когда тело перестало содрогаться в приступах кашля, меня обняли сильные руки. Неожиданно для себя не стала отбиваться. Конечно же потому, что сил не было.
        - Ева, я тебя спрашиваю, ты что удумала? Зачем?
        Он встряхнул меня, заглядывая в глаза. Мы с ним были как белое и чёрное. Сафронов весь в темном, а я лишь в лёгком льняном сарафане, бледная, почти поганка на фоне его загорелой кожи.
        Вокруг было столько воды, и я как в замедленной съёмке осматривала комнату. Как я здесь оказалась? И почему вся мокрая? Взгляд зацепился за белоснежную ванну, полную воды.
        Она едва ли не через край выливалась. Я удивленно подняла брови. Но как так вышло? Сафронов же тем временем продолжал меня рассматривать. Выражение его лица сейчас сложно было прочесть.
        - Зачем ты нырнула под воду? Ты же могла захлебнуться! А если бы я не смог выбить дверь?
        И снова на моем лице отразилось удивление. Как в замедленной съёмке я растеряно перевела взгляд на ванну, а потом на свой мокрый сарафан. С белокурых волос срывались капли воды, а кашель мучал меня, потому что…
        Я оттолкнула мужчину, тихо отвечая:
        - Не… не знаю, как так вышло. Не помню! Я не садилась в ванну!
        Паника в голосе нарастала. Он что, намекает, что я могла там утонуть? Сесть в ванну и захлебнуться? Нет! Я бы никогда так не сделала! Голос снова стал сиплым, и я схватилась за голову, оседая на пол.
        Внезапно поняла, что не помню ничего, после того как отошла от ноутбука. Что это? Снова последствия той травмы? Но у меня много лет не было провалов.
        Скорее почувствовала, как рядом Игорь садится на корточки, случившееся помешательство безжалостно отодвинуло в сторону другие проблемы. Мне было страшно.
        - Ева, чего именно ты не помнишь? Пожалуйста, расскажи мне?
        Его голос был мягким, а руки не касались меня, давая необходимое пространство. Он разговаривал со мной ласково, словно я была маленьким ребёнком. Уговаривал.
        Но мой взгляд каждую секунду возвращался к ванне. Неужели я и вправду так могла? Что со мной снова произошло? Тело ходило ходуном, и вот уже зубы стучали так, что было слышно даже моему похитителю.
        Очевидно, он тоже понял, что со мной происходит какая-то чертовщина, потому что встал и спустя минуту вернулся с огромным полотенцем. Накрыл им меня, просовывая под него руки и пытаясь осторожно снять бретели сарафана.
        Я судорожно вцепилась в его руки с паникой в глазах. Он горько усмехнулся и сказал:
        - Тогда справишься сама? Только предупреждаю, что больше я тебя одну не оставлю.
        Глава 7. Ева
        Поздно вечером мы сидели на веранде, вдыхая запах моря. Что-то неуловимо изменилось между нами. Мое раздражение, например, уснуло где-то в глубине.
        Сама себе я объясняла это тем, что оно утонуло. Ведь не могла же я сознательно… Но я даже не помнила того момента, когда садилась в ванну. Тяжело вздохнула, пытаясь принять случившееся.
        Приятное мягкое свечение успокаивало. На тарелке красовалась недоеденная еда, практически нетронутая мною. А он сидел рядом и задумчиво разглядывал.
        - Зачем я тебе?
        Кажется, во мне заела одна очень старая и надоевшая нам обоим пластинка. Она крутилась на бесконечном повторе в голове, на языке. Игорь же устало потёр переносицу.
        Перед ним все ещё стоял ноутбук, но он больше не интересовался тем, что я сделала. Куда залезла и кому написала. А еще он действительно больше не оставлял меня одну.
        - Если я тебе скажу, ты мне не поверишь.
        Я так глубоко нырнула в свои мысли, что при звуке его голоса вздрогнула. Прижала к себе чашку с ароматным чаем, пока Сафронов отставлял в сторону свою.
        Теперь он откинулся на спинку дивана и смотрел очень пристально. Его голубые глаза прожигали меня, словно бросая вызов. Эдакий бой, где выигрыш - правда.
        Вот ее-то и хотелось услышать больше всего на свете. Наверное. Потому что, если не знать наверняка, в голову лезут всякие глупые мысли. Глупые и очень для меня опасные…
        - Если ты не скажешь, я придумаю.
        Слова вырвались раньше, чем я подумала. Прикусила губу. Он пугал меня до чертиков, но теперь и завлекал. Я хотела понять, что им движет, прочувствовать, почему разум отреагировал на его слова так остро.
        Мы сидели на веранде недалеко друг от друга. И от его взгляда становилось жарко, словно я находилась в его объятьях. Сафронов снова ответил:
        - Пока не пойму, что с тобой произошло в ванной, больше ничего не скажу, Ева. Ты неглупая девочка. Зато ты можешь помочь мне узнать о тебе больше.
        Больше. Мне бы тоже хотелось узнать о себе чуточку больше. Особенно о том периоде жизни, что, по словам врачей, навсегда останется для меня чёрной кромешной ночью.
        Никогда не думала, что это желание возникнет. Годы посещения специалистов, от нейропсихологов до самых лучших психиатров, - и ничего. Отец в какой-то момент сказал, что не намерен больше потворствовать моему самоуничтожению.
        И я приняла это. Тем более что с тех пор механизм больше не запускался. Пока я не встретила Сафронова. Злость, смешанная с усталостью, въедались под кожу.
        - Я не хочу тебе ни в чем помогать. Просто хочу знать, когда окажусь дома и этот кошмар закончится. Когда смогу закрыть дверь перед твоим носом, чтобы ты не смог в неё войти.
        - Благодаря тому, что в последний раз я зашёл, ты осталась жива.
        Вздрогнула. Да, я помню, как открыла глаза, оказавшись в весьма недвусмысленной ситуации. Как отплевывалась от воды, как прилипало к телу мокрое платье.
        - Я бы никогда не сделала того, о чем ты подумал! Я слишком люблю и ценю жизнь.
        Со звоном поставила стакан на столешницу из мрамора. Она звякнула - и часть ароматного напитка выплеснулась. Я поднялась. Он поднялся следом. Процедила:
        - Ты теперь и в туалет за мной ходить будешь?
        Нет, с одной стороны, было приятно, что он стал общаться со мной. Я боялась сама себе признаться в том, что тут от тоски выть готова. Хотя никогда себя компанейской девушкой не считала.
        Но с другой - перспектива присутствия его рядом каждую секунду… Она пугала и даже заставляла внутри все трепетать. Совсем от напряжения я сдурела.
        Игорь же на полном серьезе ответил:
        - В сам туалет нет. Но запираться и оставаться одной где-либо теперь тебе запрещается. Если подобное произошло с тобой впервые, я не могу утверждать, что состояние не вернётся вновь.
        Не впервые, но всего во второй раз с шестилетнего возраста. И совсем на короткий промежуток времени. Хотя, судя по тому, что он говорит, и этого хватило, чтобы едва не расстаться с жизнью…
        - Ты что, и спать теперь вместе со мной будешь?
        Мысль о том, что его мощное тело ляжет рядом, вызывала смешанные чувства. Потому что мне отчаянно не хватало человеческого тепла все это время. И в глубине души я была согласна и на своего похитителя.
        - Буду, Ева.
        Он подошёл ко мне, нагло вторгаясь в мое личное пространство. Нахал, который, судя по всему, не знает слова нет. И снова он словно бросал мне вызов, брал на слабо.
        - Хотя ты можешь посвятить меня в подробности своей странной амнезии, и, возможно, мы сможем найти другой выход.
        Глава 8. Ева
        Я повернулась на бок, сонно протирая глаза. Распахнула их и уже привычно уставилась на лежащего рядом мужчину. За последнюю неделю мне редко удавалось застать его спящим.
        Обычно Игорь вставал с петухами и уже успевал закончить водные процедуры. Иногда, когда я открывала глаза, он выходил из ванны с небрежно намотанным на бёдра полотенцем.
        Боже! Как же тогда мне хотелось зажмуриться и отвернуться, да только я трусливо не могла отвести глаз от его идеального тела. Похититель мне достался самый странный из всех возможных. Но безумно привлекательный.
        Его фигура была подтянутой, немного высушенной. До того, как у меня случился странный приступ в ванной, он много бегал и занимался спортом. Теперь же оставил все, кроме зала.
        Практически идеальное тело с четко очерченными мышцами, кубиками пресса и уходящими вниз… Я старалась гнать от себя подобные мысли. Я пленница, и повестись на того, кто лишил меня свободы, - это уж слишком…
        Стокгольмский синдром никто не отменял. Да только сейчас я с наслаждением разглядывала каждую черточку на его лице. Оно было очень правильным.
        Высокие скулы и прямой, почти что аристократичный нос. Глаза подрагивали ото сна, обрамлённые пушистыми ресницами. И почему у мужчин они всегда идут в комплекте?
        На Игоре сейчас была простая футболка, задравшаяся и обнаружившая идеальный живот. Это я попросила ее надеть, потому что стеснялась. Никогда не лежала в одной кровати не то что с голым мужчиной. С мужчиной в принципе.
        А Сафронов лишь ухмылялся.
        - Стесняешься, крошка Ева? Думаешь, я собираюсь воспользоваться твоей невинностью?
        Он лукаво смотрел, а я заливалась краской стыда. Словно он пробирался под кожу. Вот откуда мужчине известно о том, что я невинна?
        Игорь не приставал, не распускал руки. Лишь иногда случайно касался моих кистей, плеч, как бы невзначай передавая вещи. Эти прикосновения били меня разрядами тока, окрашивая щеки в алый цвет.
        Мы привыкали друг к другу, и какие-то обыденные вещи уже не казались странными или противоестественными. Одно оставалось прежним: мы не желали отвечать на вопросы друг друга.
        Он не признавался, зачем похитил меня и что хочет, а я не отвечала на регулярные вопросы о том, что за амнезия случилась со мной в ванне. Как по мне, так все честно.
        - Снова подсматриваешь?
        Игорь внезапно открыл глаза и подпер головой руку. Я же ойкнула и натянула одело на макушку, скрывая от него краснеющие щеки. Целую неделю он мучал меня своим вездесущим присутствием.
        - Ева! Вылезай из своего укрытия. Как ты относишься к утренней пробежке?
        Его предложение прозвучало глухо из-за того, что я пряталась под одеялом. Но все же заставило выбраться наружу. Я приоткрыла один глаз и удивленно посмотрела на него.
        Вот, называется, вспомнишь о спорте - и на тебе. Осторожно поинтересовалась:
        - Утренней пробежке?
        Признаться, внезапно просто до одури захотелось выбраться из дома. Почувствовала, что больше всего на свете хочу сейчас убежать. На олимпийскую чемпионку я не походила, но со спортом с детства дружила.
        Да и Игорь едва ли не впервые за три недели смотрел, можно сказать, с надеждой. Он присел на кровати и повторил просьбу:
        - Пойдём немного побегаем. Думаю, ты тоже засиделась в этом доме.
        Вспышкой в моей голове пронеслась неожиданная мысль: ему тоже тошно. Он же, по сути, как и я, здесь заточен. Без друзей и без родных. Ведь, в отличие от меня, они у него наверняка есть.
        - Пойдём.
        Я ответила тихо и уже выбиралась из постели. На мне была плотная пижама, скрывавшая тело от его глаз. Только вот иногда казалось, что он знает меня всю в подробностях.
        Что никакие тряпки не способны спрятать меня от его взгляда, полного плохо скрываемого восхищения и нежности. И зачем я замечала их?
        Дальше быстро собралась, пока он предусмотрительно не оставил меня одну для личной гигиены и переодевания. Странно, но за эту неделю я ни разу не чувствовала себя с ним ужасно.
        Непривычно, да. Стеснялась, злилась, раздражалась, но его общество не было невыносимо. И вот теперь я с каким-то странным удовольствием натягивала на себя спортивные лосины и топ.
        Ловила себя на мысли, что мы совершенно не похожи на пленницу и ее похитителя. Скорее на молодожёнов в ссоре, которые спят по разным краям кровати.
        Странное сравнение, но именно оно приходило на ум первым. В итоге я вышла из дома под его внимательным взглядом. Игорь тоже был хорош. Короткие обтягивающие шорты чёрного цвета и свободная майка, не скрывавшая абсолютно ничего.
        - Побежали?
        Он улыбнулся мне. Такой странной, но очень приятной улыбкой. Я же немного стушевалась, но в ответ кивнула.
        Глава 9. Ева
        Какое же удовольствие дать себе волю хотя бы ненадолго. Почувствовать запах ветра, морской соли и подставить макушку ещё ласковым лучам утреннего солнца.
        Мы встали едва ли не сразу после рассвета, поэтому вокруг все ещё была прохлада. Я не против южного климата, тем более когда можно вот так запросто любоваться крепкой мужской задницей в лосинах.
        Тьфу! Никогда не слыла поклонницей мужских фигур, но тут сложно было не затесаться в фанатки. Адалина бы сказала, что мне просто не хватает настоящего мужчины.
        Адалина… Единственная девушка, которую я рискнула назвать подругой и горько об этом пожалела. Ее как подменили после нашей последней встречи.
        Хотя сколько прошло с того момента? Три года? Давно бы пора забыть. Не в первый раз меня обманывают, пользуясь моей добротой. Другой разговор, что первый раз мне так больно от этого.
        - Ева, ты слишком разогналась, дыхание собьётся.
        Я вынырнула из собственных мыслей и заметила, что и правда гоню на полной под горку. На замечание мастера спорта лишь фыркнула:
        - Кто бы говорил! Между прочим, болтать во время бега…
        И тут передо мной на дороге что-то шевельнулось. Я, как человек очень впечатлительный по природе, завизжала и дернулась в сторону. Затем споткнулась о камень и упала на грунтовую тропинку.
        Само собой, больно ссадив бедро. Это какой-то бич для меня! Второй раз в этом месте я буквально снимаю с себя часть кожи на ноге. От обиды на жизнь и ситуацию в целом я истерически рассмеялась.
        Из глаз брызнули слёзы, и вообще… Осмотрелась по сторонам, заметив, что Игорь уже с привычным ему спокойствием и собранностью садится рядом. Откуда ни возьми достаёт чистый бинт и бутылку с перекисью.
        Увидев это, я не сдерживаюсь и заливаюсь ещё более громким хохотом. Захлебываюсь смехом, не понимая, слёзы это или просто у меня сорвало крышу.
        В конце концов этот поток эмоций через край заканчивается. Я прислоняюсь к какому-то подвернувшемуся камню и молча наблюдаю за размеренными действиями мужчины. Тихонько спрашиваю:
        - Ты как доктор Айболит. Всегда носишь с собой перекись и ствол?
        Кстати, с последним он так и не расставался ни днём, ни ночью. Даже бегать взял. Так сказать, с утяжелением. На его лице появилась усмешка:
        - С тех пор как в моей жизни появилась ты, приходится. Я и не подозревал, что у тебя есть такая черта. Всегда думал, что ты летаешь по воздуху, как царевна-Лебедь из сказки Пушкина.
        Хмыкнула. Приятное сравнение, конечно, но от этого моему уже начинавшему гореть бедру не легче. И штаны разодрала сильно… А других у меня нет.
        - Вот видишь, какая я неидеальная. Никогда не верь тому, что говорят.
        Внезапно он резко поднял на меня глаза. Его руки все ещё блуждали по моим бёдрам, проверяя их, спускались к голеностопу, но на мгновение мужчина замер.
        - Если никому и ничему не верить, можно пропустить правду. Знаешь, у нас в Гродном есть одна не очень популярная игра. Так вот там, если не выберешь правду, не поверишь, тебя ждёт очень тяжелое испытание.
        Он был совсем близко. Снова. Только на этот раз его слова и движения отзывались гораздо глубже, чем раньше. Вот такая вот история, совершенно мною не ожидаемая.
        - И что же за испытание?
        Игорь приблизился. Так, как никогда прежде. Его глаза и губы были так близко, что сердце едва не выпрыгивало из груди. Я снова облизала свои и замерла.
        Как кролик, которого застигли посреди травы, сжалась в ожидании чего-то большего. Сама себе не отдавая отчета чего.
        - Испытание любовью.
        Он произнёс это очень тихо, наклоняясь ко мне, застывшей, как камень, на который я опиралась. По венам разгонялось утреннее солнце, нагревавшее все вокруг.
        А ещё это же южное солнце, что заявляло права на новый день, выглянуло из-за деревьев. Оно осветило Игоря, и от этого его образ стал ещё более тёплым.
        Но рядом снова что-то шевельнулось, и я дернулась, разрушая волшебный момент. Вместе мы обернулись в сторону, где по своим делам бежала большая ярко-зелёная ящерица.
        Она словно насмехалась над двумя людьми, что оказались в безвыходной ситуации. Одну похитили, и она всем сердцем стремилась на волю, а второй желал прямо противоположного.
        Я отстранилась от Игоря и с его помощью поднялась. Попробовала ступить на правую ногу и, к моему облегчению, резкой боли не почувствовала. А это значит, что сейчас меня не ждёт ещё и испытание под названием «объятия похитителя».
        - Пойдём к дому? Бежать больше не смогу, но наверняка я способна преодолеть это расстояние вполне обычным шагом.
        Игорь смотрел на меня так пристально, словно пропустил слова мимо ушей и хотел сейчас совсем не обычного шага до дома. Секунда, другая - и мои щёки медленно стали окрашиваться в красный цвет.
        Тогда-то Сафронов наконец-то отмер и пожал плечами:
        - Пойдём.
        Глава 10. Ева
        Больше мы не проронили ни слова. У нас вообще не было принято разговаривать. Словно мы вечно друг на друга дулись, хотя по большому счёту все было именно так.
        Игорь взял не очень быстрый темп, а ещё… Вопреки моим желаниям, он поддерживал меня под ручку, помогая идти. Сперва я, как гордая и независимая, сопротивлялась, но потом поняла, что нога ноет.
        И вот теперь мы шагали на пару. Его близость снова волновала, но теперь ещё сюда влилось чувство противоречия. Мы что, едва не поцеловались с ним?
        С чего это вдруг? Когда моя голова поплыла настолько, что я стала к нему тянуться? Нет, все же Стокгольмский синдром меня накрыл. Говорят, он беспощаден.
        Я умная, самодостаточная молодая женщина и должна сопротивляться обстоятельствам, находить силы противодействовать им. Да я…
        - Ева, перестань разъедать себя. Мне иногда кажется, что я каждую мысль в твоей голове читаю по лицу.
        - И что же я думала, великий эмпат?
        Хотела было вырвать руку, но он не дал. Наоборот, остановил меня и повернул к себе лицом. Он ухмылялся и, наоборот, прижал к себе ещё сильнее. Снова!
        - Пусти!
        Попыталась сопротивляться. Такой Игорь меня настораживал. Пугал своим напором и горящими жаждой глазами. Словно я была единственным источником воды в пустыне.
        - Ты думаешь о том, что не должна хотеть меня целовать. Что должна сопротивляться, противопоставлять себя, но по факту снова забываешь о самом главном.
        Хотелось провалиться сквозь землю, выкрикнуть ему в лицо, что все это не так, что он неправ! Ничего подобного, я… врать не умела, и на моем лице привычно проступал румянец стыда.
        - Ты, Ева, снова забываешь о собственных желаниях. Ты такая хорошая для папы, для любого другого. А чего хочешь ты? По-настоящему? Для себя, а не всеобщего блага?
        Запнулась. Потому что его вопрос сбил с толку. О чем вообще он говорит, к чему этот разговор в принципе?
        - Ты бы хотела меня поцеловать? Ты вообще хоть когда-нибудь целовалась?
        Каждое его слово било наотмашь. Потому что я правда не знала, что такое касание губ другого человека. Все эти фильмы и даже откровенные видео, которые я втайне смотрела, не могли удовлетворить интереса.
        Сафронов хорошо изучил меня. Исследовал от и до, чтобы потом въесться под кожу, пролезть так глубоко, как только сможет. Да только я не глупая мечтательница. Не жертва романтизма и счастливых историй.
        Поэтому я надела циничную маску и жестко сказала:
        - Молодец. Угадал. И да, я хотела бы и целоваться, и сгорать от страсти. Да только маленькая поправочка: не с тобой!
        Я вырвалась и зашагала прочь, оставив хмурого мужчину позади. Прекрасно понимала, что обидела и, возможно, в будущем он может мне это припомнить.
        Вообще, играть с собственным похитителем не стоило, ведь он предупреждал меня об этом, но с таким, как Сафронов, это напрашивалось само собой. Потому что он позволял, создавая ощущение безнаказанности.
        Сам виноват, но аукнется ли мне моя дерзость, я не знала и знать не могла. Да пока и не хотела.
        Вот получалось у него пролезть мне под кожу. Проникнуть в голову, надавливая на самые больные точки. Он самый невозможный, самый…
        Осеклась, понимая, что вдали что-то виднеется. Темные точки и мельтешащие люди. И они у домика?
        На раздумья ушла всего секунда. Я опрометью бросилась туда, молясь, чтобы нога меня не подвела. Чтобы не рассыпалась, как до этого, в самый неподходящий момент.
        Главное, чтобы он не понял, не догнал. Пусть думает, что это просто обида, пока я буду спешить навстречу спасению! Папочка. Конечно же, это папа.
        Все верно, я же написала ему сообщение, и он его увидел. Увидел и теперь приехал с целой армией спасать меня. На него это так похоже. Для своей дочери он выбирает самое лучшее. Всегда.
        Прибавила шагу и, когда до поворота оставалось каких-то метров пятьсот, почувствовала, что меня дёргают назад, зажимая рот. Но как? Я даже не слышала его!
        Отчаянно начала брыкаться. Пыталась орать, хоть как-нибудь сообщить о том, что я здесь. Пинала его и билась изо всех сил.
        Но проще гору сдвинуть с места, чем Сафронова. И в его тисках я сама себе напоминала маленькую, попавшую в силки птичку, что непрестанно роняла перья на землю возле клетки.
        - Прекрати! Это не люди твоего отца, это совсем другие. Прекрати шуметь, я понятия не имею, что им надо.
        Зло пнула его и притихла. Конечно, не отца, прямо так он это и понял. Да кому я нужна, кроме папы? Я отправила сообщение ему! Ему, и никому другому.
        - Будешь вести себя тихо? Мне нужно две руки.
        Выжидая момент, кивнула. Но как только он отнял ото рта руку, что мочи завопила:
        - Я здесь! Папочка, я здесь!
        Глава 11. Ева
        - Дура, я же просил!
        В нашу сторону ломанулись сразу несколько человек. Всего на полянке я насчитала с десяток мужчин. Сейчас Сафронов поймёт, что бесполезно тягаться, и сложит оружие, а потом его отправят за решётку.
        - Брось пистолет, я попрошу, и они не тронут тебя. Только отдай им меня!
        Он молниеносным движением развернул меня, а потом встряхнул. Грубо схватил за руку, больно надавив:
        - Идиотка, я же сказал, что это не люди твоего отца. А если это те, кого прислал Аид? Они меня прикончат, а тебя по кругу пустят, потом отдав своему предводителю. Он чудовище и не станет с тобой церемониться. Бежим!
        Меня потащили в сторону, попутно направляя оружие в сторону преследователей. Если до этого момента я считала Игоря мягким и слишком податливым, то теперь все изменилось.
        Я никогда раньше не бывала в таких ситуациях. Как говорили подруги, мои будни напоминали розовую сладкую вату. Все всегда было максимально ровно и спланировано на годы вперёд.
        Частная школа, затем престижный университет, перевод в Гродный и ещё более статусные учреждения, кафе, рестораны. Благотворительность была отдана мне на откуп, но и там все было… предсказуемо.
        А сейчас меня тащил вперёд похититель, а за нами гнались, по его словам, какие-то монстры. Но как он понял это? Откуда узнал, что это не люди отца? Я все ещё сопротивлялась, хотя где-то на задворках разума уже поднималась паника.
        Я ему не поверила, но вдруг он прав?
        Осознание надвигающейся бури проскальзывало внутрь постепенно. Словно в замедленной съёмке, оно просачивалось, подгоняемое лишь криками. И стрельбой.
        Когда где-то рядом просвистели первые пули, я потеряла себя. Снова паника, и лишь его тёплая рука, сжимавшая мою. Почему они стреляют? Они же могут попасть в нас!
        Получается, я зря не поверила ему, он говорил правду. Это не люди отца. В подтверждение этого услышала крики:
        - Стоять, Сафронов! Отдай девку нам. На неё особый заказ от Иванютина.
        От кого? Кто такой Иванютин? Хотя в голове всплывали воспоминания. Какой-то приём в городской администрации и невысокий сгорбленный старик. Кажется, он чём-то болен был. Ещё так пристально рассматривал меня…
        Сафронов же ускорился. Он пытался вилять, но с таким балластом, как я, это было сложно. Я делала слабые попытки помочь, но боль в ноге и вообще вся ситуация добивали мою, судя по всему, не совсем стабильную психику.
        И вот, когда уже стало понятно, что нас совсем скоро настигнут и мы бежим в никуда, Игорь резко свернул влево. За огромным камнем мы наткнулись на пыльный джип, практически сравнявшийся с цветом потрескавшейся землей вокруг.
        Неужели надежда! Меня буквально силой впихнули внутрь. Ступор мешал думать, а участившиеся выстрелы и подавно лишали воли.
        - Пригнись.
        На голову опустилась его широкая ладонь, и меня грубо прижали к приборной панели. Послушалась. Я теперь вообще хотела стать очень послушной.
        Потому что, если и его, и меня пристрелят, это будет моя вина. Точнее… Им явно никто не интересовался. Если они нас поймают, то в живых оставят только меня.
        Эта мысль выдернула меня из плена видений. Помогла отогнать липкую черную тьму, что, как неделей ранее, окутала меня, забирая память. Взгляд становился ясным.
        Перед глазами четко возник чёрный резиновый коврик. И лежавший на нем пистолет с глушителем. Мотор взревел, и мы дернулись назад. Я больно ударилась головой, но успела сомкнуть пальцы на оружии.
        Оно было очень холодное, несмотря на то что в автомобиле стояла просто удушающая жара. Но кондиционер не успел бы так быстро охладить салон.
        Услышала звуки выстрелов совсем близко. Они давили мне на перепонки, мешая думать, вздохнуть… Но страх потерять Сафронова, стать причиной смерти мужчины, сидящего рядом, отгонял тьму.
        Никогда бы не подумала, что тьма может излечиваться тьмой.
        Тем временем я попыталась встать, но, как только моя голова стала подниматься, ее снова грубо пригнули к ногам.
        - Не лезь! Они тупые, как пробки, простреляет тебе голову и не пикнут. Сиди тихо и…
        Договорить он не успел. Раздался жуткий звук, и машина резко вильнула в сторону.
        - Твою мать… Не смей вылезать, иначе мне придётся вырубить тебя!
        Он ещё ругался. Громко, грязно, но я застыла, согнувшись в три погибели. Лишь повернула вбок голову, понимая, что на макушку уже ничего не давит. В этот момент рядом упала капля крови.
        Его ранили!
        Из руки Сафронова лилась кровь, но он продолжал гнать из последних сил, отбиваясь от погони. Уверенно вёл автомобиль, бледнея все сильнее. А я не могла ничем помочь и лишь сжимала в пальцах пистолет.
        Вскоре выстрелы прекратились, но нас по-прежнему кидало в разные стороны. Я молилась. Молилась, чтобы моя тупость не стоила нам обоим слишком дорого.
        Минут через десять Игорь начал вырубаться и зарулил в какие-то кусты. Затем повернулся ко мне. Посмотрел тоскующим взглядом и потерял сознание.
        Глава 12. Ева
        - Игорь… Игорь! Что мне делать?
        Я осторожно разогнулась. Мы стояли в тени, скрытые от глаз, а мужчина истекал кровью. На мгновение меня охватила растерянность…
        Я никогда не бывала в такой ситуации, просто понятия не имела что мне делать и как помочь ему. А вдруг он сейчас умрет? И в этому буду виновата я…
        И снова после этой мысли, как по мановению волшебной палочки, у меня расправились плечи. Сердце застучало как бешеное, чтобы разогнать кровь. Я знаю, как оказывать первую помощь.
        Но я практиковалась только на собаках, а тут ранение руки… Встала и осмотрела ее. Пуля прошила плечо насквозь. Скорее всего, кость не задета, иначе бы он не мог вести машину.
        Осмотрелась и открыла бардачок. Аптечка! Торопливо нашла бинты и сделала давящую повязку. Хоть что-то. А теперь самое сложное, пересадить его.
        Не знаю, как это у меня вышло, но я справилась. Перетянула его на широкое переднее сиденье. Ее знаю, что это был за танк, но машина оказалась просторной.
        Адреналин гнал меня вперёд. Далеко вперёд, ведь нам нужна помощь. Игорю нужна помощь. И я найду ее.
        Села за руль и завела мотор трясущимися руками. Главное сейчас, не выехать навстречу этим уродам. Без понятия, от кого они, но уверена, что Сафронов объяснит мне все. Когда очнётся.
        Если очнётся…
        Почему-то мысли о том, что я могу потерять его, действовали весьма однозначно. Холодный страх сковывал тело, но он же и отрезвлял. Отгонял панику, помогая мыслить как расчётливый робот.
        И вот я уже кое-как выруливаю на трассу. А потом еду дальше по дороге. Она пустая, и встречка тоже, отчего становятся не по себе. Игорь натужно дышит…
        Не знаю, в каком он состоянии, но я и не врач. Не могу адекватно оценивать ситуацию. Тем временем сама не верю в то, что делаю, потому что никогда раньше не водила.
        Нет, права у меня были, и я даже выучилась в автошколе. Отец хотел, чтобы я умела. Говорил, что пригодится. Как же он был прав! Снова…
        И вот сейчас я вспотевшими руками сжимала руль, попутно переключая передачи. Хвала небесам, что училась я на механике, и теперь правая ладонь словно вспоминала простые движения.
        Дорога все не кончалась, утекая полосой вперёд. Ни одного дома и ни одной заправки! Сафронов лежал рядом, бледный, но все равно грозный.
        Я не видела его таким раньше. Когда я выдала нас своим глупым вскриком, он превратился в собранную машину для убийства. Ведь он стрелял в ответ в этих людей… Значит, скорее всего, убил кого-то.
        А у меня дома? Пальцы стали ледяными. Получается, он пристрелил и весь обслуживающий персонал ради меня. Всех тех мужчин, женщин… С меня медленно, но верно спадали розовые шоры.
        Как можно быть такой наивной, Ева? Вокруг тебя творится столько всего, а ты, дурочка, делаешь вид, что все по-прежнему хорошо. Что все вокруг наимилейшие создания и хотят тебе только добра!
        Да только почему-то при мысли о том, что Игорь убил всех этих людей, в горле вставал ком разочарования. Страха по-прежнему не чувствовалось, ведь у него был миллион возможностей причинить мне вред.
        Но я - это я, а вот другие люди для него, судя по всему, не имеют такого значения. Когда он защищал нас, превращался в человека, способного на все ради блага своих близких.
        А теперь он валялся рядом без сознания, а я собиралась сделать все от меня зависящее, чтобы его спасти. А потом, если он соизволит, получить ответы на свои вопросы.
        Наконец перед глазами вдали замелькали дома. Коттеджный посёлок у самого моря. Недостроенный. Мне бы найти хоть какую-то помощь! Направила автомобиль туда.
        Я боялась ехать слишком быстро, то и дело сбрасывая скорость, но все равно добралась до места. Хорошо ещё, не свалилась с очередным приступом паники.
        Не до неё сейчас… Припарковалась возле крайнего дома. Все выглядело безлюдным. Я уже собиралась сдать назад, чтобы отправиться дальше, как…
        - Останемся здесь. Заедь поглубже, к домам у самого моря…
        Резко обернулась, с облегчением увидев, как он изучает меня своими голубыми глазами. Что внутри родилось именно облегчение, до разума дошло не сразу.
        К черту все мысли. Подумаю об этом позже. Кивнула и подрулила к другому домику. Один из них выглядел более-менее обжитым. Таким спокойным и милым. С занавесками и прочей атрибутикой.
        - Поможешь мне?
        Он оперся на здоровую руку и поморщился. Я снова кивнула и выпорхнула из машины. Подбежала к нему с другой стороны и действительно помогла выйти.
        Раненая рука кулем висела справа. Немного дикое зрелище. Вздрогнула и обхватила себя руками, когда он привалился к стене. Сафронов грустно усмехнулся, глядя своими яркими глазами.
        - Я думал, бросишь меня. Ты же так хотела к папочке.
        Покраснела. Хотелось сжаться от стыда. Как маленький ребёнок, забраться в домик и спрятаться. Но я лишь промолвила:
        - Я не смогла…
        Глава 13. Ева
        - Когда-нибудь тебя убьёт твоё милосердие, Ева. Ты слишком добрая, даже когда это грозит тебе неприятностями.
        Поджала губы. Несколько часов назад я скрепя сердце обработала ему раны. Смешно, но в кои-то веки пригодился мой волонтерский опыт в ветлечебницах.
        Я не боялась крови и даже могла выполнять простейшие манипуляции. Игорь командовал, а я делала все, что он скажет. Вместе у нас получалось недурно.
        Страшно стало, лишь когда дело дошло до иглы. Зашивать человека наживую было варварством, но Сафронов настоял. Да ещё не проронил ни звука. Не знаю, как я справилась с этим… Не знаю, как он справился.
        Игорю было гораздо хуже. Эта мысль и не позволяла отвлечься. Зато, как только ему стало лучше, он сделался на удивление разговорчивым. Хотя, возможно, этому поспособствовало то обстоятельство, что он притупил боль чём-то из странной бутылки.
        - Если бы не мое милосердие, ты бы сейчас кровью истекал на обочине. Мне оно хотя бы известно, а тебе, похоже, не очень…
        Встала и пошла к небольшой уютной кухне. Сафронов ловко взломал тот самый, казавшийся обжитым коттедж. Теперь мы удобно устроились в объединённой гостиной, а я убирала окровавленные бинты.
        Мужчина нахмурился, а потом выдал:
        - Кажется, я слишком хорошо с тобой обращаюсь. Надо было по всем законам жанра не сдерживаться и распластать тебя на той кровати. А я, как последний идиот, все смотрел да смотрел…
        После этих слов сжала губку для посуды. Тут даже продукты нашлись, и я на скорую руку приготовила нам лёгкий перекус. Но теперь хотелось запустить тарелкой в него.
        - Я не обо мне говорю! А о тех людях, которых ты убил!
        - Прошу прощения, наш ангел во плоти, если бы я не пристрелил парочку боевиков Иванютина, то уже с вероятностью десять к одному кормил бы червей. А твоим восхитительным телом наслаждались бы его парни.
        Передернула плечами. Он говорил так просто, словно это в порядке вещей. Словно по улицам то и дело ходят разбойники и требуют его и мою головы.
        - Я имела в виду тех людей, что ты убил, чтобы выкрасть меня. То, что случилось сегодня с утра… Там я знаю, что из-за меня у тебя не было вариантов.
        Мой голос дрогнул, и я отвернулась от него, принявшись тереть и без того чистую тарелку. Он прав. Прав во всем. И теперь из-за моей тупости мертвы люди.
        У них наверняка есть семьи, близкие. Возможно, даже маленькие дети, которые ждут отцов из командировки… Сжала пальцами края раковины, вцепившись в неё, словно в спасательный плот.
        Что же я наделала… Не Игорь монстр, а я. Он хотя бы не приотворялся человеком, который занимается благотворительностью. Заботится о людях.
        Внезапно позади я почувствовала лёгкие объятия. За своими мыслями совершенно не заметила, как он приблизился и прижался ко мне, целуя в макушку.
        - Тебе надо лежать.
        - А тебе не создавать ни из себя, ни из меня чудовищ. Каждый делает свой выбор сам. Эти люди сегодня выбрали роль наёмников, а я выбрал роль… В общем, тоже святого из себя не строю. А ты нечто иное. Ты и правда словно ангел.
        Глаза заволокло слезами. Если бы он знал, как я запуталась. Кто я вообще такая? Кажется, моя жизнь была чем-то сказочным, мифическим. И вдруг с меня сдёрнули розовые шоры, окуная в самое дерьмо.
        - Ева, я бы никогда не сунулся к бомжам, как ты полгода назад. Между прочим, трое из них сейчас действительно пробуют нормально жить. И, судя по всему, в прошлогодний поход к волонтерам в приют для животных ты научилась мастерски шить. Это был твой выбор. Между прочим, ты там тоже могла что-то подцепить. Глистов, например.
        Глистов. Сафронов только что сравнил паразитов со смертью человека. Да только почему-то внутри все приходило в движение от его слов. Словно давным-давно зиявшая пропасть затягивалась.
        - Твоё сравнение цинично.
        - Зато действенно, и ты перестала трястись. Ева, это жизнь, и каждый из нас сам решает, как ее прожить. Только для кого-то это выбор в пользу риска, а для кого-то - самообмана.
        Я резко развернулась. Теперь мое лицо было аккурат напротив его голой груди. Майку он давно снял, та пропиталась кровью и потом. На правой руке белела повязка.
        Слишком близко к нему. Слишком я сейчас обнажена, чтобы вступать в дискуссию. У меня душа и тело вывернуты наизнанку. Но я все равно нашла в себе силы ответить:
        - То есть ты хочешь сказать, что вся моя жизнь - самообман? Что я должна перестать верить отцу и начать тебе?
        Он смотрел очень спокойно. Лишь глаза блестели от выпитого. Игорь поднял руку и заправил мне за ухо выбившийся локон. Когда его шершавые пальцы коснулись лица, мне захотелось наплевать за все и прижаться к его телу.
        Вот такое совершенно странное, иррациональное желание на фоне инстинктов. Но, конечно же, я просто отпрянула. Он усмехнулся и ответил:
        - Для начала попробуй поверить себе и в себя. И кстати, я не убивал в твоём доме. Иногда достаточно вырубить человека транквилизаторами. Так что можешь снять с меня этот грех.
        Глава 14. Ева
        Вечер прошёл в молчании. Снова между нами образовалась стена, которую я стремилась разрушить. Но пока она не поддавалась, а проблемы нарастали…
        У нас не было ни одежды, ни денег, ни еды. Та, что нашлась в холодильнике, скоро должна была закончиться. Я не спрашивала Игоря что дальше, но видела, что мужчина озабочен.
        А потом он сходил в машину и достал ноутбук. Кажется, техника была распихана у него по всем закоулкам. Пока он углублялся в работу, наконец-то оставив меня одну, я прошлась по дому.
        В маленькой комнате, что оказалась единственной, нашла распахнутый шкаф. Словно кто-то уезжал отсюда в спешке. Мне повезло, что в нем висела женская одежда. Да ещё и моего размера.
        Это настоящая удача, а думать о том, что я на самом деле ворую, не хотелось. С удовольствием нырнула в душ и вытащила весёлое цветастое платье.
        При взгляде на него вспомнилась моя подруга Адалина, она всегда такие носила. И имела со мной один размер. Только я повыше была. Та совсем кнопка…
        Как всегда, душу сковали и разочарование, и боль. Но теперь к ним примешалось новое чувство. Подозрительность. Потому что я тогда безоговорочно поверила отцу. Ада же твердила иное.
        Недавно она - спустя почти три года - позвонила мне. Сказать, что я удивилась, - ничего не сказать. Что-то в том разговоре было важным, но что…
        Отец три года назад предложил мне пригласить мою южную подругу. Сказал, что ради моего счастья готов потерпеть недельку девичий галдёж и даже любезно оплатит билеты.
        Ада приехала, и все было прекрасно, а потом она стала дёрганой и нервной. В один из вечеров уехала с папой и пропала… На три года пропала. А отец сказал, что моя подруга оказалась шалавой и залетела на игры для взрослых. Я тогда и не знала про них ничего…
        Не много знаю и сейчас. Лишь слышала, что их несколько и названия у них странные какие-то. Как детские игрушки. Прятки, салочки. Ещё есть русская рулетка, и Сафронов упоминал про верю не верю. Голова кругом…
        Мне почему-то показалось, что это очень важно. Вспомнить, о чем недавно говорила Ада. Тогда, после общения с ней по скайпу, мне стало плохо. Голова жутко разболелась, и я провалилась в сон, а когда встала, уже не помнила, о чем мы разговаривали…
        Обхватила голову руками. Мокрые пряди волос свисали вниз. Вода с них лилась по плечам и шее, ныряя в ложбинку между грудями. А я не могла вспомнить! Снова чернота…
        - Ева, ты не хочешь… Ева? Что с тобой? Опять приступ?
        Он возник рядом так резко, что захотелось смириться. Не отталкивать, а напротив, вцепиться в него. Что я к собственному удивлению и сделала, прошептав:
        - Я не помню разговора с ней. Не помню, Игорь! И как в ванну залезла, не помню! И то, что до шести лет было, тоже не могу вспомнить… Никогда не могла. Почему у меня такие провалы?
        Я висла на нем, но мужчина лишь обеспокоенно искал что-то в моих глазах. Наверняка он не понимал смысла сказанного. И тогда меня прорвало…
        - Я не помню своей жизни до шести лет. Совсем. Не помню маму и папу. Знаю только, что с ней что-то плохое случилось. Отец мне никогда не рассказывал. И сейчас я стала понимать, что провалов было гораздо больше. Я говорила со своей подругой, Адой, и не помню, что она мне сказала! Только на уровне эмоций…
        Оттолкнула его и плюхнулась на кровать. Руки словно дрожали, а голова начинала раскалываться. Игорь сел рядом и приобнял меня. Сафронов осторожно прижал меня, умудряясь поглаживать больной рукой.
        - Она могла говорить что-то про твоего отца?
        Я напряглась. Помню злость. Помню раздражение, что ощутила в момент, когда она высказалась. Я была несогласна!
        - Она начала разговор первой, с ходу. Рассказала про то, что три года назад… Я плохо помню. Какие-то прятки…
        Дальше мои руки оказались в его. Я подняла глаза. Он смотрел с пониманием. Но откуда Сафронов знает все это? Откуда может… Прошептала:
        - Почему у меня сейчас ощущение, что ты и об этой стороне моей жизни знаешь. Ты больной маньяк, если следил за мной так!
        Он улыбнулся. Нет, к отцу или нет, от Сафронова надо бежать. Если он действительно псих, помешанный на мне…
        - Больной, Ева. Но не настолько. Просто так вышло, что эта Адалина действительно участвовала в прятках. Думаю, ты наслышана про игры для взрослых? Ее туда привёл всеми любимый прокурор, причём нарушая все возможные правила. А вытащил ее из этой ситуации, правда, не без бонусов, мой брат.
        Я во все глаза смотрела на него. В голове не укладывалось, что все так. Но в висках молоточком стучало: «привел всеми любимый прокурор». Всклочила, отталкивая его.
        Перед глазами стало темнеть, кровь разогналась так сильно, что сердце едва не выпрыгнуло из груди. Все это время не отрывала глаз от Сафронова. Тот внимательно и спокойно наблюдал за моей реакцией.
        - Нет! Мой отец не такой! Он хороший, он любит меня! Он…
        Игорь встал и сгрёб меня в охапку. А потом потащил наружу. Ноги были ватными, взор заволокло тёмной пеленой. Я пыталась сопротивляться, но тело уже начинало отказывать.
        Нет, только не это!
        А спустя пару мгновений я почувствовала, что меня окунают в солёную воду. Она попадала в нос, в глаза, уши. Щипала так сильно, что хотелось вырваться и убежать. Но он не давал…
        Глава 15. Ева
        - Она сказала: «Что бы он ни сказал тебе про тот вечер - все неправда. Он привёз меня на прятки. Хотел подстроить так, чтобы нашёл меня именно он. Но мне удалось проскочить. Я уговорила парня, Сафронова, помочь мне. Они сцепились, но победил тот, которого выбрала я. Тогда он поимел меня, оставив твоего уродца-папашу не у дел. Ева, я никогда не врала тебе».
        - Но ты, конечно же, ей не поверила.
        Отрицательно покачала головой. Мы сидели с ним на пляже, на моих плечах покоилось огромное полотенце.
        - Нет, не поверила, в потом разболелась голова, и я отключилась. А наутро уже ничего не помнила, кроме вкуса разочарования и раздражения.
        - Сработал триггер. У тебя стоял какой-то странный якорь на любое уничижение отца в твоих глазах. Ты просто отключалась, а потом не помнила ничего из сказанного.
        Кивнула. Мне очень понравилось, что он сказал «стоял». Потому что я искренне надеялась, что море забрало всю эту дрянь. Излечило. Нет, оно не вернуло мне память в одно мгновение.
        Игорь сказал, что для этого ещё слишком рано. Мозг человека - удивительная штука. Он работает не по щелчку пальца. Особенно если в естественные процессы вмешаться.
        - Я думаю, это было сделано под гипнозом. Кто затеял эту историю, понятно. Но вот с какой целью? Что он хочет от тебя утаить, Ева?
        Я не знала. Пока слишком рано говорить о подобном. Тем более что даже от намёка на то, что мой отец чудовище, тряслись руки. Перед глазами уже не темнело, но тело все ещё помнило привычную реакцию.
        Реакцию, которую ему приказали испытывать. И в этот момент я подумала, что впервые разрешаю себе злиться на отца. Впервые за всю жизнь допускаю мысль, что он не тот, каким я его видела.
        - Пойдём в дом. А то мне бы перевязку сделать, а мой главный ассистент тут себе мир заново открывает. Нет, я не против, - он в жесте капитуляции поднял здоровую руку. - Просто время пришло. Пора бы глянуть.
        Кивнула. Поднялась и, немного пошатываясь, побрела к дому. Мне бы в душ… Смыть с себя песок и грязь. Море оказалось прохладным, волшебным, но полным водорослей.
        И все же я бросила на него тоскливый взгляд. Когда-то мне Адалина сказала, что жить не может без моря. Оно суровое, дикое, но всегда абсолютно честное. Смывает с тебя все напасти…
        Мою точно смыло. Причём так, что теперь внутри словно сняли маленький замочек. И все бы хорошо и следовало бы радоваться, но я знала, что за маленьким замочком ещё висит десяток обычных…
        Мы шли до домика неспеша. Каждый оттягивал момент, потому что нас в очередной раз слишком сильно тряхнуло. Удивительная штука жизнь. Когда кажется, что она тебя уже ничем не может удивить, выясняется, что все только начинается…
        - А если хозяйка коттеджа вернётся?
        Я осторожно подобралось к одной из сотен тем, что хотела раскрыть. Слишком хорошо помнила, как он обещал мне ответы на вопросы. Любые вопросы.
        Но пока начать решила с малого. И не потому, что боялась, что не ответит. Нет. Боялась, что тьма от того, что я узнаю, вернётся вновь. Слишком долго она заволакивала мое сердце.
        - Думаю, тогда мы попросим ее сдать нам этот чудесный домик ещё на пару дней. По крайней мере, именно столько потребуется, чтобы я нашел нам дальнейшее место жительства.
        Он, как всегда, был уверен во всем. Шёл степенно, спокойно, словно всего сутки назад из него не вытек литр крови. Хотя, может, я преувеличиваю. Я же не врач…
        Но мне казалось, что выглядел он куда лучше меня. По крайней мере, когда последний раз смотрелась в зеркало, от былого «ангела» не осталось и следа.
        Чёрные круги под глазами, всклокоченные волосы… А ещё я похудела и теперь была похожа на узника Освенцима. Совершенно непривлекательная. Вот только почему я вдруг озаботилась этим?
        Встряхнула головой, отгоняя пока совершенно лишние мысли, и спросила:
        - Но у нас нет денег. Чем мы ей заплатим? Не собираемся же мы угрожать ей оружием… А если она окажется не простой…
        Осеклась, поймав на себе его взгляд. Мы уже зашли на открытую веранду с гамаком, и Игорь остановился.
        - Тебе не о чем волноваться, Ева. Обещаю, пока ты со мной, ты не будешь ни в чем нуждаться.
        Отвела глаза. Ведь я уже много раз слышала нечто подобное от человека, которому безоговорочно верила всю жизнь. Он тоже обещал. Говорил, что не позволит ничему плохому случиться со мной.
        Но самое страшное в том, что, кажется, он был тем самым плохим…
        - Что-то не так?
        Игорь подошёл ко мне и легко коснулся руки. У него вообще это неплохо получалось в последнее время. Словно он и вправду разрешил себе чуточку больше, чем раньше.
        - Нет, все нормально. Мне сперва нужно в душ.
        Он просто кивнул, а я про себя уже решала, какой вопрос о своей жизни задам ему следующим.
        Глава 16. Ева
        - Я бы хотела узнать о том, что случилось с Адалиной, подробнее. Ты можешь мне рассказать? Я чувствую вину за то, что не поверила ей в последний раз…
        Пожалуй, между всем списком вопросов, что я подготовила, этот был самый насущный. Хотя понять, зачем на нас напали люди Иванютина, и что он вообще за фрукт такой, хотелось не меньше.
        Просто в очередной раз сместила приоритеты в более понятную мне сторону. А ещё я понимала, что все беды простой девушки начались, после того как она имела неосторожность стать моей подругой.
        Никогда не думала, что такое простое действие способно испортить человеку жизнь. Но я вообще много о чем не думала раньше. Например, об этих играх для взрослых.
        Игорь нахмурился. Я сейчас перевязывала ему руку. Рана выглядела более чем сносно. Ему повезло, что все-таки мы не занесли инфекцию.
        - Боюсь, что в этом вопросе я не смогу тебе рассказать больше, чем уже рассказал. Просто сам знаю про историю лишь со слов брата. Твоя подружка зацепила его. Когда я отправился забирать тебя, он поехал за ней на юг. Но с тех пор о них нет никаких вестей.
        Мои руки дрогнули. Выронила ножницы, и они звякнули о кафель на полу.
        - Получается… Они могли… Как ты можешь так спокойно говорить об этом?! Он же твой брат!
        Я всплеснула руками. Меня словно ушатом холодной воды окатили. Как он может рассуждать о том, что Максим и Ада погибли? Они же близкие люди.
        Но Игорь все так же без ярких эмоций поднял ножницы и сам завершил наложение бинта. Он не смотрел прямо в глаза и вообще вёл себя слишком… бесчувственно!
        Отошла от него, с раздражением собирая обрезки и обертки медицинских отходов. Да, Ада, по сути, была мне никем. Что такое в наше время подружка по переписке?
        Да никто! Тем более что вживую мы виделись с ней всего два раза в жизни. Но тем не менее я ещё ни с кем не ощущала ничего подобного. Странное родство душ и близость.
        Я не хотела, чтобы она умерла. Не хотела, чтобы люди вообще умирали насильственной смертью. Нам хватает аварий и болезней, хватает врачебных ошибок и бедности. А ещё глупости…
        Зачем же ещё и уничтожать друг друга?
        - Я научился жить с этим, Ева. Чтобы, как ты, не выпускать эмоции наружу. Это опасно. Враг может считать их, использовать против тебя. Я уже потерял сестру, неужели ты думаешь, что хочу потерять кого-то ещё?
        Вздрогнула после его слов. Потерял сестру? Но почему, как? Прикусила губу. Вряд ли сейчас время для подобных вопросов. Мне же стало совестно. Потому что я снова подумала о нем хуже, чем было на самом деле…
        - Прости… Просто мне кажется, что для меня это все слишком. Снимать розовые очки очень сложно. И больно.
        Его лицо сразу же смягчилось. Эти качели меня выматывали. Ещё позавчера мой мир был полон радужных единорогов и любящего папы. Я думала, что все всегда будет хорошо.
        А потом в нас начали стрелять, потом была борьба с собой за своё прошлое и наверняка будущее. А ещё сначала меня похитил псих, из которого и слова не вытащишь, но он очень быстро превратился в человека, ломавшего все мои принципы и устои.
        - Не надо извиняться. Всему своё время, Ева. Я прекрасно осознаю, как тяжело тебе даётся понимание того, что все изменилось.
        Да, принять это сложно, но мне казалось, что он не может знать, каково мне. Судя по всему, его-то как раз жизнь смолоду готовила к тому, что придётся бороться.
        Я другая. Но это не значит, что я не хочу правды. Негромко спросила:
        - А почему твой брат поехал на юг? Разве с Адой что-то случилось?
        Я кожей чувствовала, что в этом деле замешан мой отец. Теперь словно под другим углом смотрела на его поведение, после того как девушка уехала. Точнее, сбежала. Вот почему он бесился…
        Получается, папа пригласил мою подругу, для того чтобы иметь доступ к ее телу? А потом затащил ее на эти странные игры для взрослых. Боже мой, ей же всего восемнадцать было!
        Да, она никогда не представлялась кисейной барышней. Дикая, необузданная, моя полная противоположность. Смелая южанка, которая не боялась ничего.
        Мы часто смеялись, говоря, что, просто как инь и янь, дополняемся друг друга, настолько сильны наши противоположности. Я вглядывалась в лицо Игоря и ждала ответа.
        Он тоже смотрел, но внимательно, наверняка гадая, стоит ли мне раскрывать причину. Не вернётся ли та самая тьма, что лишала меня паники. И тогда я просто положила свою руку на его. Мужчина тяжело вздохнул:
        - Понимаешь, если ты попал в игры для взрослых это, считай, на всю жизнь. Нельзя просто так сыграть, а потом думать, что тебя не настигнут последствия. Так вот, Адалину настигли. Она снова в игре вместе с моим братом и твоим отцом.
        Я, как кукла Барби, глупо хлопала глазами. В смысле в игре? Это вообще что означает? Как можно настолько серьезно воспринимать какие-то развлечения…
        Кажется, пришло время наконец-то понять, что за игры такие у нас проводят в Гродном.
        Глава 17. Игорь
        Она спросила меня про игры. А что я должен был ей ответить? Как ещё уберечь ее от этой разрывающей все ее существование правды…
        Ева Мендельсон. Дочь врага и самая притягательная для меня девушка на свете. Едва увидел ее впервые, сразу понял, что пропал. Это не лечится, но я сразу определил свою болезнь.
        Влюбился. Влюбился как мальчишка и никому не говорил про это. Лишь брат, прекрасно знавший меня, заметил и, как водится, растрындел друзьям. Хоть и старше меня на пару минут, но все равно вечно ведёт себя как раздолбай.
        Я знал, что она окажется рядом, но, признаться, не думал, что таким образом. Не думал, что мне придётся ее выкрасть, а потом неделями ломать голову над тем, как сделать своей.
        Нет, я далеко не святой. Я хочу эту девушку больше всего на свете. Хочу ее себе. Обладать ее телом, вторгаться в него, приникая губами к белоснежной коже. Хочу забываться в ее белокурые волосы и слышать, как с ее уст срываются стоны наслаждения.
        Хочу видеть ее улыбку. Только мою, полностью принадлежащую мне. Хочу спрятать ее от больного отца, от всего мира, чтобы Ева могла вернуться к своей беззаботной, наполненной благотворительностью жизни.
        Хочу быть рядом в самые счастливые моменты. Но сейчас вынужден снимать с неё розовые очки. Делать больно каждым словом. Окунать ее бьющееся в судорогах тело в море, чтобы излечить.
        Злость и раздражение на судьбу иногда переходили за все рамки допустимого. Я хочу любить ее, а не отвечать на вопросы о ее сумасбродной подружке.
        И уж тем более не становиться тем, кто посвятит ее в игры для взрослых. Но, как и каждый раз в моей жизни, приходится запихивать все это поглубже внутрь и подбирать слова.
        Потому что она сидит напротив и ждёт. Такая прекрасная даже в своей немного потускневшей красоте. Невероятная, любимая, желанная… Не верящая в то, что я могу стать частью ее жизни.
        Но я терпелив. Рано ил поздно она поймёт, что другого пути нет. Я порой чувствую, как ее тело отзывается на меня, как душа поддаётся. Не бывает безответной любви такой силы. Иначе это просто помешательство.
        Но я не псих. Проверял. Не верю в то, что она может пройти мимо. Особенно после того, что нас связало вместе. Поэтому я сажусь напротив неё и начинаю рассказ.
        Игры для взрослых всегда для меня были самой сложной темой. Потому что ассоциировались с болью, отчаянием и невозможностью что-то изменить. А я привык быть хозяином собственной жизни.
        Когда-то давно больной ублюдок по имени Ибрагим Иванютин, иначе Цербер, придумал развлечение для тех, кто любит пощекотать нервишки. Так называемые игры для взрослых.
        Он занимал почётную должность нового молодого мэра по кличке Аид. Так вышло, что я очень дружен с его сыном. Он явно не в отца пошёл, но там своя история…
        Так вот первой и самой жестокой игрой была русская рулетка. В неё играли те, кому были нужны деньги и слава. Кто попробовал в жизни все или, напротив, хотел окунуться в омут с головой.
        Мой друг играл в неё. Марк Быстрицкий тогда хотел заглушить боль. Попробовать что-то новенькое. Он знал, что играть с Иванютиным нельзя, но все равно решился на это в момент отчаяния.
        Сыграл. Остался жив, хотя я до сих пор не понимаю, как можно добровольно разрешить незнакомой девушке приставить револьвер к твоему виску?
        Все мы думали, что он пережил это, забыл, как страшный сон, вдоволь наигравшись. Но потом оказалось, что он нашёл ту самую девушку. Нашёл и привёл сперва в свой клуб, а потом и в дом.
        Тем самым нарушив самое главное правило русской рулетки: нельзя после игры встречаться с тем, кто приставлял дуло к твоей голове. И теперь и он, и эта Лиза на крючке.
        А Иванютин получил доступ к их неоконченным играм. Теперь не просто с кем-то - с нами. Вот такая вот картина. Неприглядная. Ева, после того как я все рассказал, замолчала.
        Ей тяжело было принять всю грязь и порочность это мира. Чистая по натуре, девушка не могла понять, зачем идти стреляться с кем-то. Я тоже не понимал. Пока не пришёл человек и не передал мне вещи сестры.
        А потом он сказал, что она участвовала в русской рулетке и больше не вернётся. Я едва не забил его до смерти. Моя красавица сестра. Маша, маленький, нежный цветочек, который мы с братом оберегали всеми силами.
        Как она там оказалась? Почему пошла, ведь знала, что это такое. Но главный вопрос… Как получилось, что она больше никогда не вернётся к нам? Почему она позволила убить себя?
        С тех пор мы с Максимом поклялись, что убьём Иванютина и прикроем игры навсегда. Чтобы больше никто и никогда не страдал. Никто не испытывал боли потери и не относил алые розы на могилу восемнадцатилетних сестёр.
        Но пока все шло далеко не по тому сценарию, которого бы нам хотелось. А Еве не обязательно знать такие подробности моей жизни. Ей хватает своей.
        Я смотрел в ее глаза, ожидая ответа. Хотел прерваться. Закрыть эту больную тему. Но девушка проявила упрямство. Спросила о салочках и прятках. Хотела знать все. И я не стал ей отказывать…
        Глава 18. Игорь
        После смерти Маши и речи быть не могло о том, чтобы участвовать в играх. Они при этом были очень популярны. Самое смешное, что их создатель установил незыблемые правила и жестко карал за их нарушение.
        Так создавалось впечатление, что это не беззаконие в чистом виде, а упорядоченное развлечение. А то, что в русской рулетке стало погибать все больше людей, а в салочках и прятках появляться все больше девушек, оказавшихся заложницами ситуации…
        Людей не могло остановить это. Гениальный маркетинг и чокнутый создатель были практически безупречны. Но так не могло быть всегда. Игры, по сути, - это развлечение для глупых и отчаянных.
        Иванютин пропал, оставив за собой кровавый след, а ещё заместителей на местах. Те творили многое такое, что не вписывалось в рамки. Одним из наказанных высшей мерой стал даже брат Цербера.
        Потому что нарушил правила. Нарушил правила, когда мой брат принят участие прятках по собственной дурости. Я не осуждал Максима. Был зол, но каждый делает свой выбор.
        Первым из нас был Марк в русской рулетке, потом Максим в прятках, скорее всего, случайно попал в салочки Олег. Оставался лишь я и… Нет, я никогда по доброй воле не сунусь ни в одну из игр.
        Этого я Еве не говорил, но, думаю, она и сама поняла без лишних слов. Потому что смотрела своими прекрасными глазами и сочувствующе кивала. Пару раз за мой рассказ даже забывалась и срывалась.
        Участливо касалась рукой моих раскрытых ладоней. Спрашивала больше про прятки. А я рассказывал про особняк и его обнаженных гостий. Как они прятались, а их находили. А потом…
        А потом, в кулуарах роскошных интерьеров даже шторы окрашивались в алый от стыда. Страсть смешивалась с пороком, похоть торжествовала над простыми человеческими радостями.
        Ева прикрывала глаза и тяжело дышала. И я видел в ней то, что заставляло ее краснеть. То, что раз за разом приводило на порог особняков пряток и рулетки людей.
        Стыд и любопытство. Нет, не думаю, что Ева бы решилась на такое. Годы под гнётом отца все же давали о себе знать. Но в ней проснулось любопытство.
        Ведь если все эти люди идут, значит, зачем-то им все это нужно? Значит, они получают что-то невероятное там? Вот и в глубине ее глаз я читал эти эмоции.
        Вот на таких, как Ева, и рассчитано все это. На наивных, милых и не понимающих до конца всю соль этого мира. А ещё на мужчин, испытывающих отчаяние и бесконечную скуку…
        Ева слушала внимательно, а взгляд ее становился все более отсутствующим. Она долго молчала, а потом словно собралась с мыслями и собралась что-то рассказать, но передумала.
        Вот так мы и сидели, молча глядя друг на друга. В какой-то момент ушли каждый в свою голову. А потом она вздрогнула, будто вспомнила что-то, и тихонько спросила:
        - А как же ещё одна игра? Про которую ты говорил…
        Скрипнул зубами, поражаясь тому, как она все помнит. Единственно оброненное упоминание о самой странной, непонятной и на удивление не обременённой правилами игре…
        А она запомнила. Вот так иногда в сердце врезаются мелочи, о которых ты даже подумать не можешь. А она теперь хочет знать подробности. И мне не осталось ничего иного, кроме как ответить.
        Потому что она раскрыла мне душу. Дала заглянуть туда, куда ни одного человека не пускала. А я обещал ей ответить на все вопросы. Если обману - нарушу хрупкое доверие, что между нами возникло.
        Этого допустить я не мог. Поэтому, подбирая слова, осторожно начал рассказ про четвёртую игру для взрослых, что придумал Иванютин. Он, правда, не особо любил ее и не продвигал, как остальные.
        Словно она была нежеланным ребёнком. Но последователи не позволили этому действу зачахнуть. Хотя, как по мне, вот ее надо было прикрывать первой. После рулетки, разумеется.
        В других играх шанс умереть или свихнуться был гораздо меньше.
        Итак. Верю не верю. Игра, построенная на проблемах и противоречиях. Ее организаторы искали тех, чьи отношения на грани, на пике чувств. А потом выводили людей на чистую воду.
        Они играли чувствами, задавая вопросы, а если ответы не сошлись… Происходящее скорее напоминало сумасшедший театр. Говорят, там работают бывшие психологи, которые выворачивают твою душу наизнанку.
        Заставляют сомневаться во всем, что тебя окружает. И ты ошибаешься, сбиваешь с пути, в то время как тот, что сидит по ту сторону непрозрачного чёрного экрана, находится в такой же ситуации.
        Никто и никогда из тех, кого я знаю, не признавался в участии в этой игре. Никто и никогда не рассказывал подробностей. Но все знали, что, если вынести сор из избы, они могут оказаться там, в мире, где вера решает все.
        Забрать друзей, любовников, супругов, братьев и сестёр. Главное, чтобы на момент начала игры вам было восемнадцать. Эдакое едва ли не единственное строгое правило, что объединяет все игры для взрослых.
        Когда я закончил, Еву немного потряхивало. Она остекленевшим взглядом смотрела куда-то в стену. Не удержался и приобнял ее. Неожиданно она положила голову мне на грудь и судорожно вздохнула.
        Слишком близко. Снова слишком близко к моему сердцу. Как же сложно удержаться, невыносимо чувствовать ее рядом и не иметь возможности быть в ней.
        Она словно почувствовала это и подняла голову. Такая нежная, ранимая, слишком открытая для этого проклятого мира. С манящими розовыми губами. Рядом. Слишком рядом… А я ведь тоже далеко не святой.
        Глава 19. Ева
        Не знаю, в какой момент все стало иначе. Сердце заколотилось сильно, но при этом глухо. Словно его обернули в тёплое одеяло, чтобы уберечь от потрясений.
        Он все ещё обнимал меня, но его руки начали двигаться, медленно очерчивая контуры моей одежды. Очередное цветастое платье - на этот раз очень свободное, с глубоким вырезом спереди - сминалось под его натиском.
        По телу прошла дрожь, но уже совершенно иной природы. Ладони Игоря были тёплыми, даже горячими. Они приятно растирали мою холодную кожу, заставляя щеки пылать от неизведанного ранее удовольствия.
        В этот раз Сафронов не стал отступать или полагаться на волю случая. Я же застыла, заворожённая его движениями, убаюканная спокойствием.
        Хотя о чем это я?! Какое к черту спокойствие, когда внутри уже зарождается что-то новое, манящее, но смешанное с простой девичьей паникой.
        Мы сейчас оба были слишком ранимы. Словно голые, обнажившиеся души. Он открыл мне мир игр для взрослых, и я, к своему ужасу, заинтересовалась ими.
        Любопытство родилось внезапно, так же внезапно, как горячие мужские губы коснулись моей шеи. Удовольствие прострелило настолько ярко, что я невольно прикрыла глаза.
        Это было приятно. Чарующе и совершенно не пошло. Ни капли той запретной похоти, о которой он говорил ранее. Да, рассказы о страсти в кулуарах особняков с шикарной обстановкой возбуждали.
        Они порождали что-то новое, грязное, но притягательное. Внезапно я поняла, что представляю себя там: дерзкую, смелую, идущую против правил, против того, чему меня учил отец.
        Обнаженную. Губы Игоря переместились ниже, а одна рука уже растирала поясницу, преступая запретные границы. Вторая все ещё гладила, ниже, по голому бедру, пробираясь к внутренней поверхности.
        Так вот как они действуют, вот как сносят крышу. Лишь своим упоминаем доводят до исступления и вожделения. Я испытывала его раньше, но в руках Сафронова раскрывалась с иной стороны, совершенно другой, тёмной…
        То, что ещё недавно было полно нежности и даже какой-то легкости, перешло в более приземленные границы.
        А он тем временем вжал меня в себя так сильно, что я ощутила силу его желания. Это добавило остроты тому, что зарождалось между нами. Внутри все словно завибрировало.
        Удовольствие собиралось где-то глубоко внизу живота, растекаясь выше и выше. Когда он рывком перевернул меня и посадил к себе на колени, я задрожала. Какие разные ощущения, как иначе воспринимается все это.
        Сафронов посмотрел в мои затуманенные глаза. В нем сейчас не было нежности, что-то иное, властное, дерзкое проступало через привычное спокойствие.
        Почти что звериное. Но то, с каким жаром он запустил здоровую руку ко мне в волосы и сжал их, а потом буквально впечатался в мои губы, грубо проталкивая язык между зубов…
        Кажется, в это мгновение вся моя нежность рассыпалась, словно ее никогда и не было. Потому что я ответила с таким огнём, какого никогда в себе не знала.
        Я вообще, судя по всему, очень мало о себе знаю. Вернее… Только сейчас стала понимать, кто такая Ева Мендельсон. Неужели эта прильнувшая к своему похитителю девушка, что с подавленным его губами стоном пытается свести бедра вместе?
        Мой первый поцелуй сносил крышу напрочь. Перед глазами все расплывалось и не осталось ничего, кроме его и меня. Никаких тайн, игр и боли. Только чистая, ничем не осквернённая страсть двух человек.
        Кажется, я сейчас была готова ко всему. Мне захотелось броситься в этот омут, позволить ему подарить мне свободу, наслаждение. Говорят, чтобы освободить душу, иногда нужно начать с тела…
        Так вот в данную секунду я была готова на это. Была готова на то, что он пойдёт до конца, что я позволю. Ведь ему я впервые раскрылась как человек, и будет прекрасно…
        Но он оттянул меня за волосы, дыша так часто, словно сейчас выплюнет легкие. Сафронов смотрел как безумный. Будто его только что пустили к оазису после сорока дней в пустыне.
        Под его взглядом я вспыхнула как спичка. Никто и никогда не смотрел на меня ТАК. Да ни один мужчина в мире не способен на такое, как мне кажется.
        - Пока на этом остановимся. Я не хочу, чтобы ты потом пожалела.
        Насколько далеко я уплыла на волнах нашего сумасшедшего вожделения, настолько отрезвляющими вышли его слова. Сначала даже не поняла, о чем речь.
        Но Игорь отпустил мои волосы и поправил сбившуюся бретельку платья, что уже прилично обнажило все мои достоинства. Он что… Не хочет меня?
        Очевидно, вопрос слишком хорошо читался на моем лице. Мужчина усмехнулся и встал, проводя руками по своим волосам, и сказал:
        - Не выдумывай себе лишнего. Одному Богу известно, чего мне стоило оторваться от тебя. Просто я хочу, чтобы ты оказалась в моей постели, потому что хочешь, потому что даже… В любом случае не из чувства протеста.
        - Да ты…
        Но не успела я договорить, как Игорь молниеносным движением опрокинул меня на диванчик и выхватил не пойми откуда взявшийся пистолет.
        Глава 20. Ева
        Сначала не поняла, что произошло. А потом увидела женщину, стоящую неподалёку и с недоверием рассматривавшую нас. Она была красивой. Очень. Такой стройной, как наши местные супермодели.
        И, судя по всему, она ни капельки не боялась того, что в ее сторону был направлен заряженный ствол. Хозяйка коттеджа?
        - Игорь, я…
        - Помолчи. Сейчас не до шуток. Потом обсудим.
        Его пренебрежение задело. В конце концов здесь просто женщина. Одинокая и явно приехавшая не за нами, ведь в ее руках пустая сумка. Да только взгляд странный. Цепкий.
        Сафронов встал и отодвинул в сторону дверь на веранду. Знаком велел незнакомке заходить. Та ухмыльнулась и походкой от бедра на огромных каблуках зашла внутрь.
        - А я-то думаю, что это у нас северные парни так часто стали появляться. То за одной босячкой примчали, то ещё кого-то ищут. Что, нынче игры совсем с катушек слетели? Вернее, те, кто их проводят…
        Сафронов напрягся ещё сильнее. Не сводил с неё пистолета, а я не могла понять, откуда она столько знает об играх? Неужели ещё один засланный казачок?
        Поднялась и спряталась за спину Игоря, пытаясь прикрыть его руку. Не надо этой дамочке знать, что мужчина ранен. Как он ещё пистолет мог держать в пострадавшей руке?
        - Вы подозрительно хорошо осведомлены о том, что происходит в мире. Но вы ошиблись, мы с играми никак не связаны.
        Он врал ей, и мне показалось, что сейчас напряжение спадёт, но тут дамочка рассмеялась. Она утёрла слёзы и без приглашения зашла на кухню, все время сопровождаемая дулом.
        - Не смешите меня. Не связаны. Да у вас на лицах все написано! Давайте просто обсудим то, как вы здесь оказались. Не то чтобы я привыкла благотворительностью заниматься, но в последнее время так случается…
        Она достала бутылку без этикетки с янтарной жидкостью и какую-то зеленоватую газировку из буфета. Потом налила грамм одного и побольше другого. Перемешала.
        Игорь наблюдал за ней спокойно, не проронив ни слова. Минут через пять молчание надоело всем присутствующим, и Сафронов сказал:
        - Мы на помощь не напрашивались. Просим прощения за вторжение. Завтра утром мы уедем. Надеюсь, проблем не будет.
        Последняя фраза вопросительной не была. Чёткое, твёрдое решение. А ещё эдакий намёк дамочке, чтобы не чинила препятствий. Но та лишь лениво стала закатывать рукава, а потом и сняла с шеи элегантный шёлковый шарфик.
        - Со мной у вас не будет проблем. Так вышло, что я предполагаю, кто вы, и действительно готова помочь. Ну, если, конечно, будете достаточно убедительными. Хотя, судя по сквозному ранению на правой руке, ваши опасения понятны. Может, уже опустишь пистолет? Сафронов, верно?
        Я осторожно взглянула из-за плеча Игоря на женщину. Та светилась спокойствием и ехидным самодовольством. А вот мой похититель был искренне удивлён.
        Эта эмоция отчетливо отразилась на его лице, при этом он достаточно быстро спрятал ее. И пистолет даже не дрогнул в руке. Начались гляделки.
        Мне так хотелось вмешаться. Помочь ему, выяснить, что вообще происходит, но вместо этого я лишь жалась позади. Это раздражало, но больше вперёд я решила не лезть.
        Уже дров наломала до этого, еле ноги унесли и не без потерь. Теперь предпочла довериться Сафронову, хотя внутри все кричало об обратном. Мне показалось, что женщина и вправду хочет нам помочь.
        Уж очень наглой она была, уверенной в себе и ни капли не боялась. Для меня это служило показателем. Почему бы не спросить ее, что к чему? Возможно, она могла бы поподробнее рассказать, что за люди на нас напали?
        Но вместо этого мы молчали и лишь смотрели друг на друга. Не выдержала первой она:
        - Меня Ирина зовут. Фамилия вам ничего не скажет. Неужели не догадался, кто я?
        Она ещё раз выставила вперёд руки и убрала волосы с шеи. Только сейчас я ойкнула, заметив странные узоры. Там, где она показывала, виднелись темные пятна.
        Словно когда-то на этих местах была татуировка в виде обруча или типа того, а потом ее пытались свести. Это должно нам о чём-то сказать?
        - Участница пряток. Судя по всему, году три назад. У вас здесь ужасные мастера по удалению старых тату.
        Пряток? При чём здесь прятки? Но женщина фыркнула и недовольно пробурчала:
        - Это в Гродном слишком мастера жопорукие. Тут местные уже давно свести не могут. Катаюсь заграницу понемногу.
        До меня потихоньку стало доходить. Получается, она играла в прятки? Я более внимательно осмотрела ее. Не понимаю, что могло заставить такую женщину участвовать в играх для взрослых.
        - Рад за вас.
        Игорь все ещё был насторожен и немногословен. Смотрел враждебно, явно настроенный не на болтовню. Я же изнывала от нетерпения вступить в разговор.
        Да и Ирина, судя по всему, тоже начинала раздражаться:
        - Так, поиграли в осторожных и ладно. Вам бы местечко сменить да тачку убрать. Вас ищут. Макс мне потом спасибо не скажет за то, что я угробила его брата. Тем более на фоне нашего последнего расставания совсем недавно.
        Глава 21. Ева
        - А Ада, вы видели Адалину? Он ее искал…
        Наконец-то мне дали слово. Вернее, я сама его себе вырвала из всех этих мрачных взглядов. Сафронов же бдительности не терял, смотря на меня обозленно.
        Но я лишь мысленно отмахивалась от него. Пока в голове лишь фейерверком звучало: Максим жив, а это значит, что и Ада могла тоже быть с ним. Живой.
        Ирина посмотрела очень внимательно. Она не то чтобы побаивалась Игоря, скорее опасалась. Женщина уже успела рассказать нам, откуда знает второго Сафронова.
        Игорь нехотя опустил оружие, и мы теперь сидели ели разогретую в микроволновке пиццу. Ира ее домой детям везла, но решила нам пока оставить.
        - А ты ей кем приходишься? Хотя мне-то какая разница. Наша южная дикая роза вообще ничего никогда о себе не рассказывает. Я знаю только то, чему была свидетельницей. Ну и мы с ней кто-то вроде… Подруг по несчастью.
        Она выставила вперёд руку, чтобы взять чашку, и на запястье звякнули красивые браслеты. Под ними угадывались остатки тату. Если бы она не показала ее раньше, я бы и не заметила.
        Игорь посмотрел в эту же сторону, кивнув:
        - Я слышал, в ваших краях такое не принято сводить. Добавляет статуса. Многие катаются к нам специально, чтобы поучаствовать в играх для взрослых.
        В глазах женщины на секунду мелькнул гнев. Но она быстро взяла себя в руки, очевидно, недовольная тем, что мужчина не дал мне рассказать, кто я.
        - На первых порах действительно помогло. А потом стало досаждать. Надоело, что на меня везде пятятся как на обезьянку на променаде. Да и не по статусу мне стала такая метка.
        Ирина откинулась на диван с чашкой ароматного чая в руках. Вот вроде бы она и чувствовала себя здесь по-хозяйски, но в то же время спину держала в напряжении.
        Наверняка это, потому что Игорь не убирал пистолет далеко. Оставил возле своих рук, как бы намекая, что, несмотря ни на что, ей здесь не рады. Не рады в собственном доме.
        - Ты говорила, что знаешь о тех, кто напал на нас?
        Игорь резко повернул на меня голову, всем своим видом давая понять, чтобы я не лезла. Но я хотела узнать, что к чему. Невозможно в одиночку стоять против всего мира разом.
        Ирина, глядя на это противостояние, усмехнулась. Она тяжело вздохнула, словно сейчас ей предстояло выступать перед целой толпой несносных детей.
        - Игореш, а ведь девчонка-то нормальные вопросы задаёт. Прячь давай свои колючки. На вашей улице ненадолго наступил праздник. Ненадолго, потому что вам надо менять место своего пребывания, желательно до завтра. Они уже рыщут неподалёку, хотя ума не приложу, зачем вы им…
        - В смысле?
        Наконец-то мой похититель проявил хоть какой-то интерес к происходящему, помимо порицания. Мне хотелось встать и попросить ее сказать о большем, а он все за своё…
        Да только, глядя на напряженное лицо Ирины, стало не по себе. Между этими двумя происходил странный молчаливый диалог. А я смотрела на них и чуть не выла от злости.
        Снова тайны! Да сколько можно? У меня голова уже ломится от обилия информации. Какого этот Иванютин вообще озаботился моей персоной? Зачем он меня ищет? Из-за отца?
        А где он и почему наплевал на мои поиски спустя столько лет заботы? Да он панику поднимал, едва я из торгового центра задерживалась. Что изменилось сейчас?
        Сколько времени меня с ним нет? Сколько недель прошло? Я запуталась. А тут опять двадцать пять. И никто не желает посвящать меня в тайны заговоров, хотя они, судя по всему, завязаны именно на мне…
        - Особняк рулетки в Гродном взлетел на воздух. Поговаривают, с его создателем. На севере началось что-то страшное, Игорь… Главный контролёр пропал, и зайцы пошли в пляс.
        Я с глупым выражением смотрела на них. Лицо Игоря вытянулось, и он побледнел. А потом встал и навис над Ириной, впервые потеряв терпение:
        - Не может такого быть! Я бы знал, я бы…
        Но та взяла свой телефон и припечатала к его груди, с раздражением добавив:
        - Да что ж вы все упрямые-то такие. На, читай!
        Он схватил смартфон и углубился в чтение. Ещё никогда я не видела на его лице столько чувств. Его слова про уязвимость были сущей правдой. Будь на моем месте враг, он точно бы понял, что смерть этого неведомого контролёра… Стоп.
        В голове словно лампочка зажглась. Но он же сказал, и эти ребята… Но не успела я задать вопрос Игорю, как он выскочил на веранду из комнаты.
        Мы с Ириной остались одни. Я не выдержала:
        - Создатель рулетки? Игры для взрослых? Его же Иванютин зовут, верно? Получается, он умер, как давно?
        Женщина теперь смотрела в одну точку. Вот на ее лице эмоций прочитать было нельзя. Если только одну: сожаление.
        - Да, маленькая прокурорская дочка. Получается, умер, но что тебя так удивляет? Зная его подноготную…
        Меня удивляло то, что если человек мёртв, то как такое возможно, что он послал людей забрать меня?
        Глава 22. Ева
        Игорь вернулся минут через десять. Все его существо пылало едва сдерживаемым гневом. Он швырнул телефон обратно Ирине, и тот шлепнулся на диван. Она прижала его, чтобы аппарат не отскочил в сторону.
        - Полегче. Я, между прочим, тоже переживаю. Не то чтобы за твоего брата, но раз Ада с ним завязана… Она зашла на второй круг пряток с ним и прокурором, а судя по слухам, если ее поймают, то…
        Ира порывисто поднялась. В моей голове была каша. Да, Игорь рассказал мне об играх, но я все ещё довольно слабо понимала их систему. Его брат с моей подругой и отцом участвовали в прятках.
        Но ведь они прошли это! Зачем второй круг?
        - Им ничего не грозит. Они должны быть на юге.
        Говорил Сафронов, а следила я за Ириной. И то, что видела на ее лице, мне совсем не нравилось. Женщина передернула плечами и будто с силами собиралась. А потом распрямилась и, глядя прямо в глаза Сафронову, сказала:
        - Нет, они на севере.
        Что тут началось. Игорь ударил здоровой рукой в стену так, что с неё посыпалась штукатурка. Кажется, у него тоже наступил тот самый момент, когда срывает предохранители.
        А может… Может, случилось ещё что-то, чего я не знаю? Ведь недаром он так отреагировал на смерть этого Иванютина. А теперь, когда узнал, что брат в смертельной опасности…
        - Твою мать, Ира, как это случилось? Они что, совсем с катушек слетели? Ладно эта дура малолетняя, но Максим-то зачем снова с ней туда поперся?
        - Не с ней, а за ней. Мне кажется, он влюбился.
        Игорь застонал, обхватывая голову руками. А мне хотелось помочь ему, обнять. Почему-то тот факт, что его брат и Ада в игре, воспринимался мною гораздо острее, чем участие отца.
        Почему-то казалось, что ему как раз ничего не станется. Мало кто покусится на прокурора. Если он мог нарушать правила и раньше, то здесь и подавно. Вряд ли это его остановит.
        Ира тем временем сбивчиво объясняла, что к чему, помогая нам распутать этот клубок. Сейчас казалось, что мы очутились внутри какого-то жестокого детективного романа, где никак не понять, кто враг, а кто нет.
        Где никак не получается выбраться из темного смертельно опасного лабиринта. Ты будто идёшь по нему, а на твоём пути гидра. Убиваешь, а за ее спиной на повороте вырастают ещё две.
        И вот мы здесь, в маленьком домике на краю южного побережья, окутанные уютом, но все равно запертые. Игорь метался по комнате, я - внутри собственного тела.
        Да даже Ирина перестала держать лицо и уставилась с отсутствующим видом в окно. Лишь губы двигались, рассказывая, как Макс приехал за Адой, после того как на неё напал прокурор.
        Как девушка решила ехать в Гродный, чтобы сдать его и навсегда прекратить игру. Она хотела все представить Иванютину и, зная его верность правилам, повернуть время вспять.
        Но девушка не знала, что все изменилось, и теперь их жизнь висит на волоске. Не знал до конца об этом и Максим. И вот теперь они должны были укатить в Гродный и там каждый искать своё.
        Девушка того, кого уже нет в живых, а Сафронов ее саму. Как иголку в стоге сена, ведь Ада не оставила из соображений безопасности никаких ориентиров и сразу же пропала с радаров.
        А потом появились мы. Разминулись с ребятами совсем ненадолго. Никто не мог подумать, что все так обернётся. Никто не мог предположить, что случится подобное.
        Ира говорила ещё что-то, но скорее себе. А ещё обещала нам поддержку. Сказала, что поможет спрятаться. Даст денег и машину, посоветует небольшой домик на побережье в отдалении.
        Если надо, она даже говорила о загранице, а я смотрела в тускнеющие глаза Игоря и понимала, что никуда мы не поедем. Нет, конечно же, мы тут отлежимся немного, но потом нам одна дорога.
        Все тайны и начало клубка в Гродном, а когда твои близкие на волосок от гибели… Разве мы можем бросить их и слинять, поджав хвост? Я себе бы такого никогда не простила.
        Игорь внезапно бросился к телефону и снова стал там копаться. Ирина усмехнулась:
        - Да забирай уже себе, не стесняйся. Только прекрати смотреть как затравленный котёнок.
        Он бросил на неё злобный взгляд и снова углубился в чтение. Потом отбросил смартфон и уставился на меня. Его глаза обжигали. Они словно говорили о том, что сейчас грянет буря. Так оно и было:
        - Я хочу, чтобы ты отправила ее заграницу. По поддельным документам. А я поеду в Гродный.
        - Нет!
        Я бросилась к нему, хватаясь за рубашку. Как он вообще мог подумать, что такое возможно!
        - Никуда я от тебя не уеду. Ты понятия не имеешь, зачем им я. Им же я нужна, не ты. Да они просто пристрелят тебя, как поросёнка! А если они меня найдут? Без тебя я же глупостей легко наделаю, а мои приступы? Нам нельзя врознь!
        На заднем фоне Ирина нервно смеялась, а я не хотела обращать на неё ни малейшего внимания. Все оно было сосредоточено на голубых глазах напротив. Я знала, что он сдастся, знала, что смогла надавить на нужные точки.
        Глава 23. Ева
        - Завтра уже можно ехать. Я узнала, что ты просил, Игорь.
        Мы сидели с ним у маленького домика, куда уехали вчера, сразу после всей этой заварушки. Точнее, после душещипательного разговора.
        Он сдался. Понял, что мне без него никуда. Что никто не сможет обеспечить мне такую же безопасность, как он сам. Потому что это было ясно как день: я опасна для себя самой.
        Признаваться ему в том, что мне лучше и что я практически уверена в том, что приступы не вернутся, я не стала. Как не стала и строить из себя сильную и независимую.
        А уж быть нежным цветочком у меня всегда отменно получалось. Вчера я хотела помочь ему, утешить, но кажется, мне что-то подмешали в чай, и дорогу до нового коттеджа я уже не помню.
        Зато выспалась прекрасно, так как снов не было. Ничего не было, кроме ощущения, что всю ночь меня сжимали в объятьях. И вот теперь я вышла, чтобы с ним поговорить, а там опять Ира.
        Нахмурилась, наблюдая, как женщина своей наверняка фирменной походкой от бедра стремится к нам навстречу с пакетами еды. Тут ее практически не было. Я ничего не успела бы приготовить, даже если бы захотела.
        Игорь же меня сторонился. Не знаю, в чем была причина, но он снова отгородился уже привычной, но столь ненавистной стеной отчуждения. Словно у нас битва вскоре и надо стрел наточить.
        В его случае это означало нырнуть в ноутбук и не вылезать оттуда. Но как только Ира сказала про новости, он поднял голову.
        - Ну и? Я же правильно понял, они были местными?
        И снова тарабарщина. Меня опять не воспринимали иначе как мебель. Злость сковывала тело. Ну в чем проблема? Неужели сложно думать иначе?
        Хотя сама себе же дала оплеуху. После выходки, когда нас чуть не постреляли, возможно, Игорь и прав. Присела рядом с ним, впитывая информацию.
        - Те, что сначала с прокурором были, чисто наёмники. Ну и сопровождающий наш парень был. Местный. Он Аду и сдал. Больше вестей о нем не было.
        Как она говорила, «наш местный». Сама-то северянка. Она вообще к местным отношения не имела. Ада рассказывала о юге. Тут совершенно другой мир. Есть все остальное, и южане с собственными кодексами поведения и традициями.
        Здесь свои не сдают друг друга.
        - Кажется, я знаю, что с ним стало. Видел одного южанина, который… Впрочем, сомневаюсь, что парень вернётся. Точнее, я уверен в обратном.
        И снова по спине прошёлся холодок. Ещё одна смерть. Ещё одна пешка в нашем мире страшных игр. Почему-то я перестала считать это чем-то запредельным. Привыкаю.
        Ира же кивнула. Прервалась для того, чтобы достать нам контейнеры с едой и термос. Повеяло ароматом кофе. Я была бы счастлива сделать хоть глоток! Но все равно слушала, не двигаясь.
        Возможно, я боялась, что они могут заметить, что я тут сижу. Вспомнить об этом и выгнать, как маленького ребёнка, которому запрещено смотреть фильмы для взрослых. Ира продолжила:
        - Потом местным пришёл новый заказ. Прощупать почву. Был дан точный адрес, наводка. Вид и описание девушки. А ещё твоё описание. Более чем полное. И если ее имени не называли, то тебя словно прощупали вдоль и поперёк.
        Теперь наконец-то до меня дошло. Они говорят о тех, кто приходил за мной в дом. Кого я сочла людьми отца. Теперь стало интересно вдвойне. Я понимала, что смогу быть полезной…
        - Ты пристрелил троих. Остальные озверели. Как я поняла, они хотели выслужиться. Задание-то было, лишь узнать, где девка и ты, а не брать вас. Но сейчас каждый отбитый наёмник мечтает попасть на север.
        - И они решили, что притащить тех, о ком речь идёт, - значит вызвать восторг.
        Ирина кивнула. Теперь она открывала контейнеры. Там была разнообразная еда, но и ее запах, и даже аромат кофе словно пропали для меня. Я ждала продолжения.
        - Дело в том, что на следующий день они все были мертвы. Шуму наделали знатно, но кто бы их ни заказал, он подчистил за собой. Или наказал их. И ещё…
        Она на этот раз посмотрела на меня, оценивающе проходясь по телу от головы до пяток. Я нахмурилась и упрямо вздернула подбородок. Ира продолжила:
        - Местные… В общем, те, кто у руля стоит, строго-настрого запретили трогать девчонку. Всех припугнули, и теперь тебя ищет каждый, кто может сложить два плюс два, на этом побережье. Если так выйдет, что тебя схватят, просто скажи, что ты Ева Мендельсон. Тебя не тронут.
        Не поняла, что говорили ее глаза. Но явно не комплименты она мне про себя отвешивала. Скорее всего, была против, чтобы Игорь тащил меня с собой в Гродный.
        Но прости, тетя. Тебя вообще никто не спрашивал. У нас тут свои дела и своя жизнь. Лучше бы Аду не пускала на север.
        - Спасибо. Мы все поняли. Ты так и не узнала, кто ее ищет?
        Ира обернулась на Игоря и с издёвкой ответила:
        - Конечно, узнала. Но ответ всегда одинаковый: Иванютин. Не знаю, что там за история с ней, раз собственный папа, после того как его тут разукрасили, притих и дочь не ищет, но чтобы мертвец так усердствовал…
        Верю-не-верю. Я тебя люблю
        Глава 24. Ева
        Ира уехала. Они ещё долго рассуждали с Игорем, что могло случиться. Почему вышла такая ситуация. А я сидела неподалёку как мебель. С каждой секундой во мне просыпалось что-то тёмное.
        Оно разрасталось со страшной скоростью. Руки сжимались в кулаки, и хотелось крикнуть этим голубкам, что я, вообще-то, здесь. Так сидела минут пятнадцать, пока до меня не дошло: кажется, это банальная ревность.
        Слишком долго мы были только вдвоём. Слишком часто мною и моим мнением пренебрегали. Даже он. Я привыкла, что он смотрит только на меня, привыкла, что все внимание одной мне.
        Пора отвыкать. Игорь - мой похититель и наши с ним ненормальные отношения перешли в иную плоскость… Это странно и не должно обнадёживать.
        А если я хочу, чтобы меня слушали, так и говорить надо по делу. А не верещать на весь лес, чтобы папа меня спас. Поэтому, как только Ира уехала, я подошла к нему и тронула за плечо.
        Игорь отреагировал не сразу. Как в замедленной съёмке затуманенным взглядом посмотрел мне в глаза. И все мысли о собственных рассуждениях испарились. Потому что в голубых радужках мелькнула такая тоска…
        - Знаешь. В том особняке должен был находиться мой друг. Конечно, есть большая вероятность, что он спасся… А ещё где-то в этом проклятом городе сидит мой брат и недальновидная девушка, что затащила его туда.
        - Я тоже не самая, как ты выражаешься, дальновидная, но ты тоже не бросил меня.
        Вот как ему удавалось парой фраз выводить меня на столь противоречивые эмоции. Тут и жалость, и злость, и нежность, и раздражение. Ада наверняка не ждала, что Максим последует за ней. Она всю жизнь была одиночкой.
        - Не бросил. Но ты другое.
        - Почему?
        Я искренне недоумевала, почему он своё отношение ко мне считает каким-то иным. Ира же сказала, что его брат вроде как влюбился? Или любовь и сумасшествие стоят по разные стороны баррикад?
        - Потому что. Ты не знаешь моего брата. Я всю жизнь прикрывал ему спину и вытаскивал из передряг. Всю жизнь стоял сзади, готовый подхватить, и всегда, с момента, как родителей не стало, и после того, что случилось с Машей, боялся. Боялся, что меня не окажется рядом в тот самый момент.
        У него тоже все сложно. Его брат теперь представлялся мне каким-то ветреным раздолбаем. Такие и привлекали Адалину. Она сама рассказывала, что никогда ей не выйти замуж, потому что те парни, что ей нравятся, не женятся.
        Но в любом случае это не наши дела, а их. Тихо сказала:
        - Ты сам говорил мне про выбор. Каждый делает его сам. Твой брат вот решил так. Мой отец… Да кто его знает, что он решил. Наше дело принять их, а их - нести ответственность.
        Игорь посмотрел на меня странно, я же горько усмехнулась.
        - Да, представь себе, за светлыми волосами скрывается светлая голова. Я не только за собачками ходить умею да бомжам речи про новую жизнь задвигать.
        Мгновенно его взгляд стал жёстче. Вот кто меня за язык тянет, но не успела я сказать что-то ещё, он отвернулся. Отошёл дальше и стал смотреть через небольшое окно на море.
        Несколько мгновений я медлила, находясь в ступоре. Никогда раньше не испытывала такого количества негативных эмоций. Для меня это совершенно неестественно.
        Ну и… Подошла к нему и тихо сказала:
        - Когда только нас перевели в Гродный, мы с папой пошли на какой-то приём к мэру. Так вот, там тоже был Иванютин этот. Я его видела один раз в жизни, именно тогда. Он рассказывал, что собирается в путешествие…
        Игорь не шелохнулся. А я от волнения стала заламывать руки и хрустеть пальцами. Старая привычка ещё со школы, от которой я думала, что отделаюсь.
        - Но там был ещё один мужчина. Очень высокий. Я вспомнила про него, потому как вроде его не приглашали, но он все равно прошёл. Он… Он пялился на меня так откровенно, что отцу даже пришлось сделать ему замечание.
        Как сейчас вспомнила того гостя. Он наделал много шуму, и мэр был крайне раздражён его появлением. Мне стало тогда страшно, мало того что город новый, так и люди совершенно незнакомые, да ещё и этот псих.
        - Потом его стали выгонять, и отец отошёл. Он долго говорил с ним на повышенных тонах и угрожал даже, кажется… Я не очень хорошо помню. А тот все пялился на меня, не отводя глаз. Как помешанный.
        Хотела ещё сказать, как ты, но не стала. Это точно лишнее. Тем более что Сафронов развернулся и посмотрел на меня. Очевидно, он успел спрятать эмоции, потому что его лицо сейчас не выражало ничего.
        - К чему этот разговор?
        Сглотнула. Это же просто история, но я готова была поклясться, что она имеет очень важное значение. Что она одна и важна. Облизала губы и ответила:
        - Он, кажется, тоже был Иванютиным. Родственник или ещё кто-то того самого. Я думаю, что меня ищет именно он.
        Я подняла глаза и встретилась с его взглядом. Игорь смотрел внимательно, словно решал что-то. Он коснулся пальцами моего лица, заправляя волосы за ухо, а потом ответил:
        - Это прекрасная версия, Ева. За тем простым исключением, что человек, про которого ты упомянула, давным-давно мёртв.
        Глава 25. Ева
        - Ты собралась? Ира должна сейчас подвезти нам тёплой одежды.
        Снова Ира. И почему меня так триггерит даже одно ее упоминание? Прошла пара дней, с того момента как мы переехали в маленький домик. Мы должны были уже находиться в Гродном, но что-то не срасталось.
        Постоянно менялось, и Игорь мог по пять раз на дню разговаривать с женщиной и зависать у компьютера. Что-то происходило на севере. Что-то, что мешало нам и очень сильно волновало окружающих.
        Всех, кроме меня. Потому что ни Сафронов, ни сама Ирина не утруждали себя объяснениями. Игорь вообще взял с меня обещание, что я буду сидеть ниже травы, тише воды. Если не хочу, чтобы он передумал, разумеется.
        А вот Ирина постоянно настраивала его на то, чтобы оставить меня. Упрятать заграницу. Она вливала ему в уши: чтобы помочь брату и Аде, я совершенно в Гродном ни к чему.
        Что я умею? Ничего. Обуза, за которой ещё и следить надо ко всему прочему. И я с затаённым страхом наблюдала над тем, как он думает. Как порой бросает на меня странные многозначительные взгляды.
        Нет, я не была настолько глупой, чтобы не понимать, что Ира говорит правду. Отчасти. Да, я действительно не подготовлена к подобному путешествию, и вряд ли от меня в нем будет хоть какая-то польза.
        Но внутри сидело чувство, что Игорь без меня там пропадёт. Что я ключ к тому, чтобы вытащить и Макса, и Аду из передряги. Чтобы там Сафронов не говорил, я верю своей интуиции.
        Осталось лишь отличить ее от паники и глупых мыслей, что так часто лезли в мою голову. Но теперь, когда в голове больше не было той черноты, что как оказалось часто сбивала меня с верного пути…
        Теперь я готова двигаться дальше и помочь ему докопаться до истины. Готова приложить все усилия, чтобы их семья воссоединилась, а моя подруга снова вернулась к морю.
        Но как же эта Ира меня раздражала. И ведь я видела, как она исподтишка меня провоцирует. Пытается вывести на эмоции. Чтобы я совершила ошибку.
        Она явно очень опытная интриганка и в два счета раскусила меня. Видела, что я бросаю на них весьма однозначные взгляды, и теперь то и дело терлась возле Игоря.
        И ведь у неё муж и дети! Неужели совсем совести нет? Или это все спектакль с целью убрать меня из спасательной экспедиции? Чтобы у Сафронова было как можно больше шансов, и он не отвлекался и не нянчился со мной.
        Как только мы с Адой встретимся, я обязательно узнаю у неё, что за подружка такая. Нет, ее верность похвальна, но…
        - Пойду помогу ей сумки принести. Приехала. Но у меня просьба. Возьми лишь самое необходимое. А то там, судя по всему, для целого путешествия запас. На море, потом в горы и снова на море.
        Он усмехнулся и вышел из нашего скромного укрытия. Из окна молча, со сжатыми кулаками наблюдала, как он направляется к белоснежной машине. Оттуда Ира и впрямь вытаскивала баулы. Как на рынке…
        Зачем нам столько одежды? Или она в очередной раз хочет уколоть меня? Мол, я такая вся нежная и модная, и мне в дороге целый гардероб требуется?
        А если так, то Иришка в который раз просчиталась. Обойдусь двумя брюками и тремя кофтами. Не хочу выделяться и искренне надеюсь, что из всего этого многообразия, что нёс Игорь, есть хоть что-то подходящее.
        Они зашли в домик, снова что-то обсуждая. До меня донеслось:
        - …там ад кромешный. На улицах вакханалия творится, если они ее найдут, то точно упрячут на какие-нибудь игры. Там вообще перестали следить за правилами. Ада не выдержит ещё одного захода.
        - Она должна была об этом думать до того, как поехала в Гродный. Сейчас она уже там, и что с ней, откровенно говоря, меня мало волнует.
        Ира осеклась и со злостью швырнула один из баулов на пол. До меня дошло, о чем они. Вот тут и крылось главное противоречие. Ира хотела, чтобы мы поехали в северную столицу, для того чтобы вытащить оттуда Адалину.
        Но дело в том, что Игорь мою подругу в глаза не видел, да ещё и недолюбливал за то, что она стала причиной очередного помешательства его брата.
        - Игорь. Мне импонирует Макс, но я помогаю вам и скачу вокруг, как в одно место ужаленная, не для того чтобы ты забил на Адалину. Выбора между ней и твоим братом для меня не стоит.
        - Как и для меня.
        Едва ли не впервые они схлестнулись взглядами. Только что искры из глаз не полетели. Эта парочка только что нащупала трещину в своих якобы взаимовыгодных отношениях.
        Я же встала с дивана и зашла за спину Сафронова. Затем, глядя прямо в глаза Ире сказала:
        - Игорь, Ада очень важна для меня. Получается, у тебя уже есть два близких человека, кому ее судьба небезразлична. У нас все получится. Мы вытащим их обоих.
        Женщина поджала губы, но не дрогнула. Шах и мат, Ирочка. Не думаю, что ты станешь губить единственного союзника в борьбе за жизнь Адалины. Тем более для меня вышеозвученного выбора вообще не стоит в принципе.
        Я буду бороться за жизнь каждого человека, которого могу спасти. Потому что не могу иначе. Потому что из-за моей глупости уже как минимум трое никогда не откроют глаз. Не говоря уже…
        - Давайте собираться, вы сами говорили, что мы торопимся.
        Глава 26. Ева
        Я перебирала вещи, что притащила Ира, и злилась. Все не то! Нетёплое и непрактичное. Такое ощущение, что она меня на ковровую дорожку собралась выпускать в Гродном. Так и думала, что стерва подставит.
        Скрипнула дверь, но я даже не обернулась. Кто его знает, сколько времени мне ещё надо потратить, чтобы найти что-то годное здесь.
        - Брось эти тряпки. Это моя старшая в том году носила. Вот нормальная одежда.
        Я умудрилась не дрогнуть, когда передо мной опустилась небольшая сумка. Бесстрастно открыла ее и спокойно стала копаться. Все ещё не оборачиваясь.
        С облегчением обнаружила внутри новую, чистую и комфортную одежду моего размера. Даже белье и средства личной гигиены. Очень кстати, ведь я все оставила ещё в том доме на обрыве.
        Доложила какие-то вещи Ады и уверенно застегнула сумку. Вот тут настал момент, когда надо бы выпрямиться и встать с ней лицом к лицу. Что я и сделала, предварительно накинув на себя маску бесстрастия.
        Ирина смотрела очень внимательно. Словно хотела проникнуть в мою голову. Несмотря на то, что она не воспринимала меня никак с самого начала нашего знакомства, сейчас что-то неуловимо изменилось.
        Адалина умеет выбирать подруг. Одна нелюдимая райская птичка в золотой клетке, не приспособленная к жизни. Другая же - первостатейная стерва, что готова сожрать себя с потрохами.
        - Я извиниться хотела.
        Слова явно дались ей нелегко. А уж как нелегко мне было сделать вид, что они меня не удивляют. Но как стало понятно сравнительно недавно, я быстро учусь на своих ошибках.
        - Извинения приняты. А теперь дай я пройду дальше. Мне нужно готовиться в поездке.
        Крошечная комнатка была настолько тесной, что мы едва не соприкасались. Тут вообще все было словно игрушечное: маленький дом с маленькой спальней и кухонькой. Туалет размером, чисто чтобы ноги в дверь упирались, с дыркой слива в полу и душем, торчащим из стены.
        Но если выбирать из всех мест на побережье, где нам удалось побывать, тут мне нравилось больше всего. Потому что все время проходило рядом с тем, с кем живёшь.
        Но была у этого и обратная сторона. С Ирой мы не жили, но рядом оказались тоже. От этого в восторге не были ни я, ни она.
        Хотела пройти мимо и уже даже сделала шаг, как меня грубо схватили за руку и толкнули на кровать-полуторку, приставленную к стенке. Я удивленно и раздраженно прошипела:
        - Ты что творишь, пусти!
        Но она, естественно, не собиралась. Лишь стояла и сверлила своими бесстыжими глазами. Женщина намеревалась высказаться. Все в ее виде свидетельствовало об этом, да только она все никак не могла начать.
        Поэтому я посмотрела на неё со всем возможным осуждением, на которое была способна, а потом сказала:
        - Ну и? Говори, что хотела, и не трать, пожалуйста, мое время.
        Намеренно решила задеть ее, поэтому слегка нагрузилась, хотя для меня это вообще было сложно. Я никогда никого не грузила и максимум, что могла, высказать своё негодование. Да ещё и в лёгкой форме. Так вышло, что львиная доля всех моих негативных эмоций досталась Игорю.
        Открыл ящик Пандоры. Так сказать. Но сейчас это не имело особого значения. А ещё я наблюдала, как с лица Ирины слезает маска. На самом деле плевать она хотела на меня и извинилась, судя по всему, ради галочки.
        Но тут мы с ней находились в равных условиях. Женщина наконец-то ответила:
        - А ты не такая милая, как говорил Сафронов. Трясётся над тобой как над писаной торбой. Все говорит мне не трогать, не лезть, не провоцировать. А ты вон какая. Ни капли не ангел во плоти. Обычная избалованная принцесса.
        С удивлением обнаружила, что слушаю ее без особых эмоций. Она, сама того не ведая, сказала мне главное: Игорь видел все ее уловки и по-прежнему заботится обо мне.
        Даже если я стала себя накручивать и думать, что это не так. Поэтому на ее выпад лишь холодно ответила:
        - И? Ради этого приперлась сюда? Высказать мне, кто я такая? Или, может, по делу что скажешь? Как Ада вообще терпела тебя… С ее-то характером.
        Она усмехнулась.
        - А она и не терпела. Нас связывают странные отношения, но основа у них крепче камня. Не знаю, откуда ты родом, но на севере ценят, когда тебе спасают жизнь. Да только какое тебе вообще дело до этого, тепличная девочка?
        - Ты права. Никакого. А теперь, может, всё-таки перейдём к сути разговора?
        Надоело это хождение вокруг да около. Поэтому лишь раздраженно задрала подбородок, устраиваясь поудобнее на узкой кровати. Ира ещё пару мгновений думала, а потом словно сдалась. Тихим голосом сказала:
        - Эта девочка мне нравится. Адалина хороший и светлый человек, даже если отрицает это. Помоги вытащить ее из этого ада. Она достойна той жизни, что сейчас есть у меня. Хотя бы. Если сделаешь это, то проси, что хочешь.
        Усмехнулась. Так странно быть наконец-то в роли человека, который способен что-то решить. Стало не по себе. Ира лишь фыркнула:
        - Что, как только дело дошло до конкретики, сразу в кусты?
        Нахмурилась и рывком поднялась, отпихивая ее в сторону. Женщина не ожидала от меня такой прыти, поэтому сама привалилась к стене от неожиданности.
        - Не надо, Ира, просить меня о том, что я и так собираюсь сделать сама.
        Глава 27. Ева
        Ира пригнала нам старенькую тачку и велела одеться попроще. До этого Игорь инструктировал меня. Снова. Усадил на диван и, внимательно разглядывая, серьезно сказал:
        - В Гродном сейчас после смерти Иванютина творится что-то странное. Люди вышли из-под контроля. Игры вышли из-под контроля. На улицах царят вакханалия и анархия. Я говорю это, чтобы ты поняла: ни на шаг от меня.
        Его слова впечатляли. Конечно, за последние недели я узнала о мире много нового, но… Но то, что он говорил, словно подтверждало, что каждый день будет ужасать меня все больше.
        - Все ясно, Ева?
        Я видела, как он нервничал. С каждой секундой, как приближался наш отъезд, он становился все более хмурым и задумчивым. Кажется, болтовня Иры его отвлекала, а теперь он задумался о том, как нам быть, всерьез.
        Поэтому я напустила на себя максимально спокойный и уверенный вид и кивнула. Хотя внутри все сжималось от страха. Неужели мы добровольно едем в этот ад?
        Но я тут же одёрнула себя. Там наши близкие. Все, кто у нас остался. Все… Осознание накрыло волной, сбивая с ног. Я отшатнулась. Сафронов отреагировал моментально.
        Он схватил меня за руку и не дал убежать. Прижал к себе, гладя по голове, в то время как мои глаза наполнялись слезами. Он сказал:
        - Не бойся. Подумай, может, стоит послушать Иру и остаться? Ты поедешь заграницу и ни в чем не будешь нуждаться, я…
        Я заколотила его кулачками по груди. Раздраженно оттолкнула, восклицая:
        - Да как ты не понимаешь, если мы их не спасём… Если мой отец окажется таким, каким сейчас предстаёт передо мной… Да у меня, кроме Ады, и нет никого, а я даже не знаю, простит ли она меня!
        А ведь правда. Когда мы были с отцом против всего света, вдвоём, мне и в голову не могло прийти, что в этом уравнении слабое звено не я. Что разрушить все может он.
        Я же не смогу больше смотреть ему в глаза, не смогу находиться рядом с ним, зная, какой он монстр. А других близких у меня никогда не было. Из всех людей на свете лишь Адалина смогла пробраться сквозь мою «идеальную» ангельскую броню.
        Игорь же молчал, судя по всему, ошарашенный моим признанием. Или, возможно, тем, что я не причислила его к списку родных для меня людей. И в подтверждение этого он сказал:
        - Мы их обязательно спасём. Вытащим из Гродного и уедем. Если хочешь, то к морю или заграницу. В любом случае мы справимся. А ещё я надеюсь, что со временем смогу стать для тебя не чужим человеком.
        Так мы и стояли, обнимаясь, пока на побережье спускались сумерки. Я ничего не ответила просто потому, что понятия не имела, как выразить свои чувства.
        Я вообще до сих пор не определилась, кто он для меня. Похититель? Спаситель? Друг или враг… Точно не последнее. Он человек, который пробрался в мое сердце и разрушил мой мир.
        Да только так вышло, что до него уже все лежало в руинах, а он лишь приоткрыл ширму. Показал нутро прогнившей насквозь жизни. Показал, каким человеком на самом деле является мой отец, и боюсь, что озвученное далеко не вся правда.
        - Поехали уже, Ира сказала, что нам надо попасть в Гродный на рассвете. А этот драндулет вряд ли может похвастаться званием самой быстрой на свете машины.
        Я говорила уверенно. Момент слабости остался позади, и осталась лишь сухая решимость. Тем более, если уж он считает, что мы справимся, то кто я такая, чтобы сомневаться?
        - Я хочу еще раз спросить тебя, Ева. Ты готова ехать? Возможно, ты там увидишь слишком многое для тебя. Слишком жестокое и грязное. Боюсь, что ты просто не выдержишь такого…
        Подняла на него глаза и упрямо выставила вперёд подбородок. Конечно, он переживает и заботится, но я все решила. Мое сердце все решило, и я не хочу больше обсуждать это.
        - Нет, Игорь. Не могу же я вечно прятаться от жизни, прикрываясь розовым покрывалом. Пусть то, что я увижу на севере, останется самым страшным в моей жизни. Мы справимся с этим и больше никогда не будем чувствовать себя так паршиво…
        Он кивнул. Взял меня за руку, подхватил сумку с несколькими ноутбуками и повёл меня к автомобилю. Я же бросила взгляд на крошечный домик у моря.
        Не знаю, откуда у Иры столько ресурсов, но потом я бы с радостью выкупила его у неё. Почему-то он показался мне волшебным за эти пару дней.
        Ну и море. Всегда удивлялась Адалине. Почему она так любит его. Превозносит и говорит, что без него ее жизнь не была бы такой осмысленной. А теперь, кажется, я начинаю проникаться тоже…
        - Знаешь, если судьба нас все же не разведёт, я правда хотела бы жить где-то у моря.
        Игорь приобнял меня и ответил:
        - Не судьба, Ева. Решить быть вместе можем только мы сами. И когда все закончится, и ты согласишься, я куплю тебе самый лучший домик у моря.
        Глава 28. Ева
        Мы ехали, кажется, целую вечность. По крайней мере, мне так показалось. Путь из Гродного на юг я не запомнила. Блаженно пребывала в отключке. А вот этот прочувствовала сполна.
        Черт бы побрал эти серпантины. Меня укачало так, что уже через полчаса извилистых дорог хотелось выпрыгнуть из машины. Но вместо этого я попробовала правильно дышать и сесть прямо.
        Игорь спрашивал, что со мной, но я настойчиво отмахивалась. Нам нельзя останавливаться. Малейшее промедление, и все, тогда мы прибудем в город слишком поздно.
        Не попадём в это окно, когда можно будет избежать столкновений с людьми. Самое безопасное сейчас - приехать под утро. А для этого надо гнать всю ночь.
        Чтобы, опять же, не привлекать слишком много внимания. Вот я и старалась унять собственный вестибулярный аппарат. Он смилостивился надо мной только тогда, когда мы вырулили с серпантина на нормальную дорогу.
        Ночные поля, раскинувшиеся вокруг нас, были красивы. Ровные, спокойные, ни единой живой души. Где-то вдалеке они упираются в Ремор - южную столицу нашей Родины.
        К слову, Ирина там живет. Она каталась к нам, меняя тачки, чтобы никто не заметил. Я смотрела в окно не в силах уснуть. Сафронов уже трижды наседал на меня, грозясь наказать.
        Но я попросту не могла расслабиться. Вот когда мы там окажемся, тогда-то я и смогу вздохнуть с облегчением. Тогда и лягу спать, чтобы отдохнуть перед самым страшным пока для меня испытанием.
        А пока я на измене таращилась в окно.
        - Ева, ты вообще слышишь меня?
        Кажется, я слишком сильно окунулась в собственные мысли. Встрепенулась и с извиняющейся, но немного натужной улыбкой посмотрела на Игоря:
        - Извини, просто за окном уже зачинается рассвет, я переживаю, что мы не успеем.
        Он не отводил глаз от дороги, бросив на меня лишь короткий взгляд. Все оценивал и переживал, а потом неожиданно поинтересовался:
        - Я спрашивал, ты тогда же отцу сообщение отправила? Расскажи подробнее.
        От напоминания о моем промахе в доме на обрыве покраснели щеки. Я залилась краской, стесняясь. Но достаточно быстро взяла себя в руки. Сбивчиво пояснила:
        - Да, я писала отцу. У него есть несколько номеров. Один из них специально для меня. Так сказать, на особый случай. Я редко им пользовалась, но бывало. Раньше отец относился ко мне куда бережнее.
        Раньше он по первому зову присылал своих людей мне на помощь. Только если дело касалось меня. А вот оказывать поддержку в моих благотворительных проектах он решился только в финансовом плане.
        - Он говорил, что этот номер секретный, с какой-то там связью. Что, кроме него, к нему никто доступа не имеет. Поэтому я не понимаю, как это Иванютин…
        - Иванютин мёртв, забудь об этом.
        Я отвернулась к окну. Почему-то каждый раз, когда речь заходила о создателе игр, Игорь становился мрачнее тучи. И не мог сдержать раздражения от того, что я просто его упоминаю.
        Никогда не думала, что мертвые на такое способны. Считала, что, когда твой враг больше не сможет ничего сделать, этому радоваться надо. Ведь так? А потом в голову пришла простая мысль. Спросить:
        - Почему ты так реагируешь на него? Он же мёртв и, насколько я поняла, это же неплохо…
        Он бросил на меня такой гневный взгляд, что я вжалась в старенькое кресло из кожзама. Сафронов стиснул руль, а потом нажал педаль газа, выжимая из колымаги ее максимум.
        Я же ждала, пока его отпустит. В такие моменты он становился открытым и уязвимым, и я хотела знать причину. Хотела знать, почему его это так задевает, чтобы…
        Чтобы попробовать снять этот груз. Мы едем в место, где все только и делают, что говорят об этом Цербере, или как его там. Если Игорь каждый раз будет реагировать подобным образом, то вряд ли это пойдёт нам на пользу.
        Напротив, сделает уязвимее. Вот я и ждала, пока он решится рассказать мне. Всё-таки хорошо быть той, кто может вытянуть из него такое.
        - Эта тварь сдохла. Нет, не подумай, я рад этому, но… Словно он обвёл нас вокруг пальца. Словно даже из ада, где ему и место, он насмехается над теми, кто думал, что с его смертью все закончится.
        Он резче обычного свернул на один из съездов и снова выровнял руль. Я покачнулась, вцепившись в ремень безопасности, а потом вернулась обратно.
        - Но ничего не кончилось, Ева, понимаешь? Ничегошеньки не закончилось, потому что этот гад все предусмотрел. Раздал долги, развёл вертеп, и все пошло под откос. Все стало ещё хуже. И это убивает меня. Он всегда на два шага впереди, даже сдохнув, Ибрагим Иванютин дурит нас, как котят. Не говоря уже о том, что он должен был умереть от нашей руки. Маша погибла, играя в рулетку, и я поклялся, мы с Максом поклялись…
        Столько боли было в его словах. Столько злости, и теперь наконец-то мне стало понятно. Он с братом взвалили на себя слишком много. И месть, и, как я поняла, попытки сделать наш город чуточку лучше.
        Я осторожно дотронулась до его правой руки на руле. Аккуратно сжала холодные пальцы в поддерживающем жесте. А потом мы вырулили на дорогу, в конце которой показались огни северной столицы.
        Глава 29. Ева
        В городе едва-едва зачинался рассвет. Он спроваживал тех, кто засиделся в барах, а потом подсвечивал исполненные романтизма влюблённые парочки.
        Раньше было так. Теперь же город даже в этот час казался мне мертвым. Вот именно так. Ведь даже со своим очень понятным образом жизни и четким распорядком дня я знала: Гродный никогда не спит.
        Город, полный развлечений, клубов и забегаловок. Молодёжь здесь всегда активничала. Она отрывалась и наутро, еле живая, подтягивалась к парам или на работу.
        Но Игорь ни капли не преувеличил, когда сказал, что все изменилось. Улицы были пусты, а в окнах не горел свет. Никакого веселья или вообще признаков жизни.
        На первых этажах стало намного больше грубых решёток. Было видно, что они поставлены как раз недавно. Что же случилось? Неужели все это последствия смерти одного-единственного человека?
        - Игорь, мне не верится, что с городом стало такое, но как? Почему? Неужели только из-за смерти Иванютина?
        Кажется, Сафронов после нашего с ним разговора и впрямь стал реагировать на его имя немного спокойнее. По крайней мере, он даже не попытался сломать руль руками.
        - Нет, не только. Мы поэтому и поехали в этот промежуток времени. Недавно случилось ещё одно событие. Мэр был найден мертвым в своём доме.
        Мои брови поползли вверх. А этого как угораздило? Точнее… Вот, должно быть, отец обрадовался…
        В моей голове пазл из событий не хотел складываться. Словно я участник какого-то очень сложного детектива и никак не могу собрать кусочки вместе. Что-то постоянно ускользало.
        А ещё заметила, как при этом почернел Игорь. Сколько ещё они с Ирой обсуждали, не считая нужным делиться со мной. Я спросила его:
        - Это очень плохо? Или это что-то значит?
        - Просто этот человек много лет держал на крючке одного из моих лучших друзей. Я думаю, что это мог сделать он. А значит, его в городе уже нет.
        Пальцы снова стали холодными, и я переспросила:
        - Ты думаешь, что сын мэра мог убить собственного отца?
        Такое не укладывалось в моей голове. Конечно, за годы противостояния отца и высшей власти я многого наслушалась про градоначальника.
        Но все равно не представляю, как тот высокий светловолосый красавчик мог бы прибить своего папу. Я видела его пару раз от силы, а все девочки нашего потока дружно пускали слюни на этого смазливого парня.
        Ещё и сын мера! Не помню, как его звали… В любом случае моя картина мира ещё раз пополнилась новыми подробностями. Не совсем радужными.
        - Поверь мне, если это действительно сделал он, то никто, кто в курсе их ситуации, не стал бы его осуждать.
        Ком застрял в горле. «Кто в курсе ситуации». Что же это за ситуация должна быть такая, чтобы желать смерти собственному отцу? Но я не стала развивать этот вопрос.
        Потому что ещё недавно сама боготворила родного папу, а уже сегодня готова навсегда отказаться от общения с ним. Боюсь зарекаться и строить из себя праведницу.
        Кто знает, что я сделаю через неделю, две, месяц? Быть может, я тоже настолько изменюсь и зачерствею, что подниму на него руку. Из раздумий меня вырвал голос Игоря:
        - Я, кстати, думал над тем, что ты отправила отцу сообщение по якобы защищённой связи. У меня крайне мало вариантов на этот счёт. Но, может, ты знаешь его друзей или тех, с кем бы он проводил время?
        Резкая смена темы разговора заставила меня отвлечься от тёмных мыслей. Я нахмурилась, действительно пытаясь вспомнить, кто захаживал к отцу чаще других. Но на ум никто не приходил.
        В итоге минут через пять размышлений я удивленно ответила:
        - А ведь я не знаю, Игорь… У него реально не было никогда ни закадычных друзей, ни тех, кого бы он приводил в дом. В последние годы он только по четвергам все время ходил куда-то. Но я не знаю куда.
        Игорь невесело усмехнулся. Мы скользили по пустырным улицам, словно разрезая Гродный поперёк. Ехали в противоположную часть города?
        - Ну, тут помочь с раскрытием его местоположения могу я. Все просто. По четвергам обычно открывался особняк пряток. Даже странно, что ты не знала.
        Я сжала руки в кулаки. Вот тебе и развлечения у папочки. Вспомнила, что четверги он не пропускал никогда, в эти дни всегда максимально нагружая меня всем тем, что я так любила.
        Как он говорил, сирыми и убогими. Мол, на тебе денег, займись страждущими. Да только нигде не забывай упомянуть, что ты дочка прокурора.
        Я и не забыла, занималась и посвящала себя благотворительности. Возможно, даже на подсознательном уровне я чувствовала, что мне нужно как-то компенсировать тот ужас, что творился в нашей семье за закрытыми дверьми.
        - Приехали, Ева. Порассуждаем позже.
        Машина резко со скрипом затормозила возле обычной обветшалой двухэтажки. На вид ей было лет сто. А ещё она находилась на отшибе, и рядом я не видела ни одного дома.
        Глава 30. Ева
        - Где это мы?
        Удивленно озиралась по сторонам. Я была в разных частях города, но здесь находилась впервые. Хотя думала, что знаю все злачные места.
        Игорь выходил спокойно, не рассматривая обстановку вокруг и не проявляя излишнюю бдительность. Что странно. Он открыл багажник раза с третьего и передал мне мою сумку.
        Сам же нагрузился пакетами и чемоданом. А потом поманил вперёд, всем своим видом намекая, что я получу ответы на свои вопросы внутри. Мы зашли в обшарпанный подъезд.
        Тут было очень холодно. Вообще, в Гродном всегда холодно. Север есть север. Но когда мы оказались внутри, я поняла, что вижу очень странную картину.
        Да, место было очень потрёпанное временем. Облезлая краска, покосившиеся перила. Хулительные надписи и следы от пуль. Или мне уже кажется…
        Но при этом вокруг царила чистота. Словно кто-то приходил сюда и смахивал пыль. А потом вдыхал жизнь в пустующее гиблое место. Игорь уверенно направился к первой двери справа.
        К ещё большему моему удивлению, достал ключ, отпер дверь и жестом пригласил внутрь. Я в немом изумлении зашла. И снова попала в прошлое.
        Должно быть, так полагалось выглядеть квартире лет двадцать пять назад. Ковёр на стене, старый сервант и расставленный сервиз за стёклами шведской стенки.
        В углу стоял ламповый телевизор, бережно накрытий белоснежным кружевом, а на нем устроился фотоснимок со слегка пожелтевшими краями. На нем темноволосый мужчина с уставшим, но ясным взглядом одной рукой держит девчонку лет пяти, а другой обнимает женщину.
        Женщину, которая до боли напоминала мне мужчину, что копошился позади. Я осмотрелась. И снова идеальная чистота. Нигде не пылинки, словно нас тут ждали. А может, и правда…
        Повернулась к нему, собираясь задать вопрос, но Игорь с отсутствующим взглядом отрицательно покачал головой:
        - Никого из людей на фото не осталось. Про Машу ты знаешь, а родители не пережили ее потери. Как-то так.
        Видно было, что ему тяжело здесь находиться, что это место раскрывает едва затянувшиеся раны. Бросила сумку на пол и подошла к нему. Прижалась всем телом, и так мы застыли.
        Оба в прошлом, что уже нельзя исправить. Он в том, что пыталось прорваться сквозь старое фото, а я там, где слишком темно и ничегошеньки не видно.
        - Получается, это твой дом? А почему так чисто?
        Захотелось отвлечь его. Разрядить обстановку. Не знала, смогу ли, ведь даже мне было не по себе в этом месте. Но я решила попробовать. Хотя бы попытаться.
        - Да. На самом деле мы с Максом едва ли не родились здесь. Мама очень боялась ехать в больницу. Но хорошо, что бабуля по папиной линии была очень настойчивая. Шутка ли, самой двойняшек рожать…
        Изумлённо на него посмотрела. Вот так новости. Не то чтобы эта тема меня так интересовала, но я была на сто процентов уверена, что его брат с ним… Ну, что у них есть разница в возрасте.
        Игорь даже негромко рассмеялся, наблюдая за моей реакцией. Покачал головой и приблизился к серванту, доставая ещё одно старое облезлое фото.
        Теперь я заметила, что они были расставлены за стёклами едва ли не повсюду. Со снимка на меня таращились абсолютно два одинаковых ребёнка, в которых едва ли угадывались черты будущих братьев Сафроновых.
        - На самом деле мы двойняшки. Мы с Максом родились в один день, и он даже оказался старше на несколько минут.
        Его лицо озарилось лукавой улыбкой, и на душе стало чуточку светлее. Он всегда менялся, когда дело касалось брата. Правда, не всегда в его голосе сквозила весёлость.
        - Макс с детства был шалопай. Младший брат-раздолбай. Он даже выглядит не так старо, как я. Чуть ниже и, как говорится, вечно молодой, вечно пьяный.
        Ну, представить Игоря в роли няньки или старшего брата было просто. Он, как никто другой, прекрасно вписался в эту роль. Спокойный, уравновешенный и словно рождённый для того, чтобы вытаскивать всяких из неприятностей.
        Например, меня.
        Он забрал черно-белое фото и поставил его в сервант. С любовью оглядел остальные. Столько грусти было в его взгляде… Сердце разрывалось от этого монумента.
        Иначе квартиру, в которой мы находились, было сложно назвать. Тут будто собрали все самое ценное и воспроизвели маленький кусочек из жизни. Личный музей семьи Сафроновых.
        - Сюда приходят убираться?
        Он кивнул. Дом же находился в отдалении. Он словно стоял на отшибе у самого пролеска. В нынешней ситуации и правда хорошее расположение.
        - Это, кстати, бывший рабочий городок. Все дома почти посносили, а этот остался. Сюда приходит женщина из деревни. Она понятия не имеет, что за люди на фото, и у неё довольно чёткие инструкции. Меня она тоже никогда не видела. К слову… Здесь вообще, кроме неё и меня, никого не бывает. Я не рассказывал Максу. Не смог.
        Он посмотрел в окно, и там я увидела, как зачинается день. Солнце уже показалось над горизонтом из деревьев. Я подошла к Игорю и обняла его, пытаясь уложить в это объятье столько сил, сколько могу.
        Поддержать его и вселить веру в лучшее.
        Глава 31. Ева
        Я никогда не думала, что мне придётся привыкать к дому. Точнее, к квартире. Сперва мы с ним отсыпались. В двушке он выделил мне маленькую комнату, а сам расположился в зале.
        Как и предполагала, меня тут же сморило. Я провалилась в густую черноту сна, и слава Богу, что сны в этот раз решили не тревожить мой и без того уставший организм.
        Я надеялась, что Игорь последует моему примеру, но через какое-то время меня разбудили его глухие ругательства. Сонно разлепила глаза, уставившись на ковёр.
        У меня такого в детстве не было. Кажется. По крайней мере, где-то глубоко внутри появилось чёткое ощущение, что мама бы такое вешать не стала. Она всегда представлялась мне очень современной.
        Я поворочалась и поднялась. Судя по всему, проспала я всего часа четыре, и теперь у меня жутко гудела голова. Слишком нежной оказалась прокурорская дочка. Как бы это исправить…
        Тем не менее встала и закуталась в лежавший на скрипучей кровати плед. Пока я тут валяюсь, Игорь уже полным ходом ищет Макса и Аду. Надо бы попробовать помочь ему. Или хотя бы создать условия для полноценной работы.
        Выскользнула из комнаты в коридорчик. Мужчина сидел за небольшим столиком, который был слишком низок для его роста. В какой-то момент он снова ругнулся, распрямился, схватил ноутбук и потащил его на кухню.
        Но, видно, он забыл про шнур, и как только потянул ноут, тот сбил лежащие на столике книги и фото в рамке. Очередное. Благо оно не разбилось!
        Я подлетела к нему, чтобы помочь все поставить. От моего внимания не укрылись алые глаза Сафронова и дёрганые реакции. Ему надо поспать. С момента ранения прошло ещё слишком мало времени, хоть сам Игорь и говорил, что на нем все заживает как на собаке…
        - Тебе стоит отдохнуть.
        Я сказала это тихо, но все равно получила свою порцию уничижительного взгляда. Мол, без моих советов разберутся. Раздражение мужчины зашкаливало. И я догадывалась почему…
        - Я сюда не отдыхать приехал. Быстренько найдём их и вытащим. А потом уже займёмся поиском остальных моих друзей. Если они живы.
        В этой схеме не было разборок с отцом, и это радовало. Хотя сомневаюсь, что у нас все будет так просто. Не думаю, что Гродный отпустит нас без приключений.
        Собрала волю в кулак и подошла к нему. Едва ли не силой вырвала ноутбук и аккуратно положила его на выступающую часть серванта. Твёрдо сказала:
        - Если хочешь найти их, тебе нужна свежая голова. Сам же говорил, что в Гродном сейчас все слишком непросто. Усталый и замотанный, ты никому лучше не сделаешь. Наоборот, можешь совершить ошибку. А они сейчас недопустимы. А пока ты будешь отдыхать, я тихонько приберусь здесь, а потом приготовлю нам ужин. И наконец-то соберу все эти бесконечные фото, от которых ты не в силах оторваться.
        Игорь смотрел раздражённо, но в один момент словно сдался передо мной. Легко наклонился и поцеловал в лоб. Я покраснела. С тех пор как тогда целовал меня, он больше не предпринимал попыток сблизиться. Ждал инициативы?
        В любом случае пока этот вопрос мы оставим открытым. Я хочу к нему вернуться. Очень. Но так, чтобы он больше не посмел ставить мне в вину странные ложные мотивы.
        - Наверное, ты права. У меня уже мозги в кучу от этого напряжения и… Впрочем, неважно. Давно я здесь не был.
        Прикусила губу, чтобы не высказаться. Любое место прекрасно тогда, когда оно вызывает хорошие эмоции. Игорь же заточил себя в мавзолей своих почивших родственников и считает, что справится с этим.
        Он бы, может, и справился, но не сейчас. Когда снова нависла угроза, и совершенно ничего не понятно относительно того, что делать дальше. То, что я задумала, ему скорее не понравится, но должно помочь.
        - Иди в комнату, где спала я. Там тише. А я пока приготовлю нам что-то перекусить. Обещаю вести себя как пай-девочка.
        Он улыбнулся и приобнял меня. Иногда казалось, что мы спим как семейная пара в кризисный период. Словно завтра платёж по ипотеке, а нам денег на него не хватает.
        - Хорошо.
        Он развернулся и, к моему облегчению, направился в комнату. Там вскоре послышался его тихий храп. Кажется, у Игоря нос сломан был, что неудивительно, ведь он увлекался боями. Зато слышно, что человек уснул.
        Когда мы с ним вместе ночевали в доме на обрыве, мне это ни капли не мешало. Все перекрывало странные чувства от его присутствия рядом.
        И как бы мне ни хотелось сейчас прилечь с ним рядом, ощутить его объятья и, возможно, даже спровоцировать что-то большее, я пошла на кухню.
        Мы привезли с собой много продуктов, и я приступила к готовке. Судя по всему, тут был спрятан газовый баллон, но я быстро приноровилась. Уже через полчаса поставила блюдо запекаться в духовку.
        Потом вышла в зал и поёжилась. Отовсюду на меня смотрели улыбающиеся лица. Особенно много было Маши. Девушка, вплоть до подросткового возраста, присутствовала везде. Некоторые снимки даже цветными оказались.
        Я посмотрела на голубоглазую улыбающуюся брюнетку, так похожую на родителей. А потом безжалостно открыла дверцу стеклянного шкафа и стала собирать фото.
        Глава 32. Ева
        - Ты чего не разбудила меня? Я же проспал весь вечер и ночь!
        Конечно, он был зол, но разве могла я его потревожить? Тем более что очищение помещений словно все силы из меня высосало. С каждым фото становилось все тоскливее.
        К горлу подкатывала тошнота, но я упрямо карточку да карточкой складывала в большую коробку, что нашла в одном из шкафов. Если мы будем здесь какое-то время жить, не стоит впадать в уныние.
        Вряд ли повсеместные напоминания о боли и ошибках, о потерях способствуют укреплению духа. Поэтому, когда я закончила, даже не заметила, что стемнело.
        Ужин ела в одиночестве, а потом тихонько подсматривала за спящим Игорем. Срочных дел у нас нет, а если есть, то мне о них неизвестно. Поэтому будить мужчину не стала.
        Да и если уж быть до конца откровенной, меня никто не просил вмешиваться в чужой сон. Поэтому на его гневный взгляд я лишь пожала плечами.
        - Ты не просил. Давай позавтракаем?
        Я, кстати, приютилась с краю на жестком диванчике. Думала, утром не разогнусь, но на удивление выспалась. Подскочила ни свет ни заря как ужаленная и пошла ваять яичницу с колбасой.
        Игорь хотел было раздуть скандал, но вместо этого сдулся сам. Ухмыльнулся и пошёл за мной в комнату. Я же нервно развернулась, пряча глаза.
        В ожидании бури поняла, что мужчина даже не заметил, что я сделала. В приподнятом настроении, но все ещё пытающийся выразить несогласие, подошёл к столу.
        Я спешно открыла крышку на сковородке и выложила ему его ещё тёплую порцию. Свою я съела где-то час назад.
        - Знаешь, я так отвык от домашней еды, а тут ты прямо меня баловать начинаешь. Если честно, не ожидал, что ты умеешь готовить.
        Насколько я была напряжена в ожидании бури, настолько резко подскочила после этих слов. Да я с… Да сколько себя помню, я готовила! Всегда любила радовать папу домашними рецептами, другое дело, он редко снисходил для их дегустации…
        - С чего ты взял, что я могу не уметь готовить?
        Должно быть, обида в моем голосе проступила очень явно, потому что Игорь бросил на меня лукавый взгляд. Да он ещё и издевается!
        - Потому что ты денно и нощно занята спасением всех, кто попал в беду, и тебе явно не до того, чтобы ещё булочки выпекать.
        - Мое коронное блюдо «Наполеон»!
        Он поднял два больших пальца, а потом принялся уплетать яичницу. Я же сидела и бросала в его сторону гневные взгляды. То, что подняла ему настроение, хорошо, а вот остальное…
        Прикусила губу. Сколько ещё ждать, прежде чем он заметит. Признаваться, что сделала перестановку в его шкафах, было очень страшно. Я ждала и вскоре уже тряслась как осиновый лист.
        Игорь поел очень быстро. Было видно, что он не хочет терять времени и планирует сразу приступить к работе. Как только он закончил, я проворно забрала тарелку и подсунула ему ноутбук.
        Мужчина хмыкнул что-то наподобие «сервис» и углубился в изучение какой-то информации. Я все помыла и прибралась. И вот тут настала задача.
        В квартире царил практически идеальный порядок. Еда на обед готова, после завтрака все прибрано, а мужчина сидит и работает. Чем же заняться мне?
        Книг здесь почти не было. Точнее, я видела несколько десятков томов, но все они представляли собой классику. А ее я затерла до дыр ещё в школьные годы. Читать подобное не хотелось.
        Поэтому я тихонько подобралась к сосредоточенному Игорю и присела на краешек кухонного уголка. Такие устанавливали в квартирах для экономии места.
        Он через пару мгновений бросил на меня удивлённый взгляд, на который я пожала плечами и ответила:
        - Может, я смогу помочь.
        - Сомневаюсь, - грустно ответил он, но при этом не прогнал, а сел левее, чтобы экран монитора был мне лучше виден.
        На нем мелькали строки каких-то программ, протоколы безопасности, а потом высвечивались камеры. На них я заметила улицы Гродного. Они, на удивление, несильно отличались от того, что мы видели на рассвете.
        Людей практически не было. А те, что ходили, напоминали бедуинов. Все обмотанные, с закрытыми лицами. И практически ни одной девушки.
        - Ничего себе маскировка. Да с таким успехом нам его будет очень сложно отыскать.
        Я сказала это вслух и уловила кивок Игоря. Наверняка он знает брата и проходится по тем местам, где его можно встретить. Вот мы и сидели, совмещая программирование и слежку.
        Через полтора часа у меня заболели глаза от напряжения. Невозможно было так долго следить за тем, что происходит на экране. Я снова оказалась слабым звеном.
        - Иди отдохни. С непривычки такое сложно воспринимается. Наверняка у тебя глаза в кучу. Это моя работа связана с мониторами.
        Я кивнула, положив ему руку на плечо в поддерживающем жесте. Странно… Ведь у них с братом свой борцовский клуб в центре города. При чем здесь мониторы и программирование…
        - И кстати, Ева…
        Я обернулась уже на пороге кухни и встретилась с его спокойным, но благодарным взглядом:
        - Спасибо за фото. Сам бы я не решился.
        Глава 33. Ева
        Мы думали, что наша миссия не займёт много времени. Точнее, так считал Игорь. Он с самого начала сказал мне, что стоит поторопиться, ведь находиться в Гродном больше недели попросту небезопасно.
        Но потом все изменилось. Потому что первая неделя пролетела как одно мгновение. А за ней и вторая. Но мы никак не могли сдвинуться с мертвой точки.
        Пару раз выезжали в город. Я натягивала капюшон на лицо как можно сильнее и пряталась за чёрными очками. Игорю тоже нужна была маскировка.
        Оказывается, его лицо светило из каждого телевизора северной столицы. Как и его брата, и друзей. Каждый раз, когда он натыкается на эту «рекламу», на его лице расцветала улыбка.
        - Если мы до сих пор крутимся по телеку, значит, что мы живы. Что они живы. Все.
        Не огорчала его тем, что лица на экране были сплошь мужские. Марк Быстрицкий, Максим и Игорь Сафроновы, а позже стал мелькать даже сын мэра, Олег Еремеев.
        Симпатичная девочка с экрана вещала, как важно поймать этих жестоких и кровожадных преступников. Да, и такое бывает. Вот сидишь, ничего не думаешь, а оказывается, что ты чуть ли не педофил-серийник.
        И самое противное в этом то, что, не знай я Игоря лично, выслушай эту информацию от того же отца, поверила бы. Поверила и глазом не моргнула. Ведь так сказал мой папа, а он самый умный и лучший.
        Был. Слава Богу. И вот Игорь становился все мрачнее и отдаленней. Пару раз я пыталась подойти к нему, прижаться, но он выставил границу.
        Да сколько можно! Я же живой человек, я хочу… Тоже мечтаю о любви и ласке. Поддержке, ведь сама стараюсь оказывать ее с лихвой. Но он снова не желал ко мне прикасаться!
        Псих. То помешался на мне и выкрал исключительно для себя, то не нужна. Пусть уже определится со своими желаниями, и все тогда встанет на свои места.
        Но я даже спросить его не могла, что к чему. Боялась. Да и он при любом намеке на разговор о том, кто мы сейчас друг для друга, сразу убегал к своему ноутбуку.
        В одном он оказался прав. Глаза и правда привыкают. Уже через недели две я с лёгкостью могла пялиться, как и он, в монитор сутками. Выискивать небольшую хрупкую фигурку и заглядывать в окна проезжающих машин.
        Гродный был до удивления прекрасно оборудован. Я бы сказала, идеально. Высококачественные камеры, изображение с которых было прекрасной чёткости, работали круглые сутки.
        Словно кто-то постоянно следил за городом, присматривая. Иногда мы видели страшные вещи. Как маленькие фигурки наверняка девушек без предупреждения хватали и запахивали в темные внедорожники.
        Потом мы следили за ними, наблюдая, как брыкающихся девиц доставляют в особняки пряток или рулетки. Игры для взрослых действительно были коварны.
        Со смертью своего создателя они словно перешли совсем в иную плоскость. Более жестокую и не поддающуюся логике.
        Кроме камер, Игорь штудировал новости и нелегальную сеть. Однажды он сообщил мне, что в городе появился новый лидер. Он потихоньку подминает игры под себя.
        Становилось тошно. Кто же этот человек? Не отец ли… Ещё одни чокнутый извращенец, не наигравшийся в детстве. Что заставило его поступить подобным образом?
        Неужели нет ни стыда, ни совести? Это же человеческие жизни, судьбы! Но вакханалия вообще не желала утихомириваться. Никто не мог взять власть в руки открыто.
        Никто, даже мой отец. За ним наблюдать было странно. Впервые я попросила найти его день на пятый. Когда и Игорю, и мне уже осточертели однообразные картинки.
        Сафронов отыскал его быстро. Потому что отец и не думал прятаться. Потому что имелись места, где он появлялся постоянно. Например, в особняке пряток.
        С отвращением я наблюдала, как он едва ли не каждый вечер едет туда на очередную игру. Да, теперь народ развлекался гораздо чаще обычного. Вот такой вот странный парадокс.
        Одним словом, после просмотра занятий любимого папочки, отказа в общении Сафронова и однообразия будней я стала нервной и раздражительной.
        Даже поездки в город воспринимала как что-то прекрасное. Хотя и город изменился до неузнаваемости. Это было страшно и больно, но в сравнении с заточением в холодной квартире-мавзолее…
        И вот спустя неопределённое время: я сбилась по счёт, какой шёл день нашего пребывания на севере, я сидела и щёлкала камерами, пока Игорь пошёл в туалет.
        А потом взгляд зацепился за выезд из города. Там на трассе странно виляла машина. Она едва не попала на редкую встречку, так неумело водитель ее вёл.
        Я с напряжением вглядывалась в экран, когда она остановилась. Перевела дух. Только аварии в прямом эфире мне не хватало! А потом появились машины. Ещё и ещё…
        Они окружили стоящую криво на обочине тачку, и человек пять в чёрных костюмах и масках полезли в салон. Я увеличила изображение и сосредоточено вглядывалась в экран.
        Все внезапно ухнуло куда-то вниз, когда я поняла, что двое вытаскивают с водительского кресла хрупкую девушку. Адалина…
        Глава 34. Ева
        - Игорь, Игорь! Я нашла Аду! Скорее, надо понять, куда они ее везут!
        Я вопила, как банши, дергая ручку двери. Я не умею прослеживать дорогу по камерам. Но не успела стукнуть в дверь второй, как створка отворилась, и мужчина пулей вылетел из ванной, бросившись к ноутбуку.
        - Три чёрные тачки?
        Его пальцы уже порхали над клавиатурой, сначала отматывая назад, а потом и прогоняя десятки камер перед нашими глазами. От мельтешения кадров мне едва не стало дурно.
        Но я стиснула зубы и попыталась уловить картинки, сложить их в единое целое. То тут, то там мелькали те самые джипы. Кажется, Сафронову удалось проследить их путь.
        Я нервно кусала губы, и те двадцать минут, что они петляли по городу, показались мне вечностью. Я так сильно стиснула руки, что пальцы оставляли белые следы.
        Ногти впились в ладони до острой боли, которую я на самом деле не ощущала. Должна была, но в этот момент словно все напряжение последних недель достигло своего апогея.
        Игорь же был не менее собран. Помимо настройки основной системы слежки, чтобы вручную не прыгать по камерам, он делал ещё что-то. Я не могла понять, но в итоге не выдержала и спросила:
        - Что ты делаешь?
        Его пальцы так быстро перемещались по клавиатуре, что у меня в глазах зарябило. Захотелось остановить его руки и дать нам обоим отдышаться. Но, очевидно, не в этой жизни…
        - Хочу сделать так, чтобы, кроме нас с тобой, этого никто не видел. Не хочу, чтобы Макс мог отследить ее. Не хочу, чтобы он знал…
        А мне такое и в голову не пришло. Только что поняла, зачем он так подробно рассматривал авто в самом начале. Искал следы брата. Не нашёл. Значит, в Гродном они с Адой разминулись.
        - Но мы же ее не бросим там… Черт!
        Я только что увидела, как на экран вывели до омерзения знакомый особняк. Прятки. Они снова привезли Аду на игру для взрослых.
        - Этого и следовало ожидать. То, что рассказала Ира, в который раз доказало, что мозгов у твоей подружки с гулькин нос.
        Не стала спорить и что-то ему доказывать. Прекрасно понимала, что с Игорем происходит то же, что и со мной. Все внутри взрывается эмоциями. Они слишком давно копились, чтобы это осталось таким, простым…
        - Ты не ответил на мой вопрос.
        Игорь по-прежнему не отрывался от монитора. А я подскочила и забегала по кухне, наливая нам чая с мятой. Потому что надо было занять руки. Следовало хоть как-то прекратить этот ужас.
        Успокоиться. Мне и ему надо успокоиться.
        В голову прокрадывались мысли, а что же дальше? Чем помочь мужчине? Он явно не собирается брать на это дело меня с собой! Да я же с ума сойду одна в квартире.
        Как бы ни старалась, так и не смогла смириться с этим мавзолеем, пропитанным прошлым. Слишком грустным и жестоким оно оказалось. Как будто я чувствовала все так же остро, как сам хозяин квартиры.
        В итоге минут пятнадцать меня шатало из угла в угол, пока Игорь заканчивал свою работу. Понятия не имела, что он делает. Видела только, что он хмурится и постоянно бубнит себе под нос.
        - Я могу помочь?
        - Если только окажешься Олегом Еремеевым, нашим скрытым, но чертовым гением. Я, конечно, хорош в безопасности, но он лучше.
        Нет, пожалуй, здесь я была бессильна. До его скоростей мне далеко. Поэтому лишь пододвинула ему ароматный чай. Южные травы просто прекрасны, надеюсь, их силы хватит, чтобы привести нас в чувство.
        Я думала, что то, что мы испытывали сейчас, - эта паника, смешанная с ожиданием чего-то страшного - самое жуткое. Словно мы вот-вот доберёмся до дела, но…
        Но как я ошибалась. Потому что, когда мы исчерпали все возможные действия, настал момент, когда оставалось только тупо пялиться в экран. Я не могла усидеть на месте.
        - Почему мы не можем сейчас поехать за ней? А если Макс уже знает о том, что Ада в особняке пряток? Игорь…
        Он тяжёлым взглядом рассматривал меня, а потом негромко говорил:
        - Потому что я один. А их много. Я не могу пойти против такого количества в одиночку, прости, если разочаровываю.
        Вот это балансирование между ожиданиями, действительностью и чувствами, что никак не могли сложиться в единую картину, убивало. От этого мучались все.
        Он смотрел немного виновато, словно и правда очень боялся, что опустится в моих глазах. Горько усмехнулась. Кто бы мне сказал в начале нашего знакомства, что я захочу убедить этого человека в том, что он один из самых замечательных, что встречались за мою жизнь.
        Хотя тут он может возразить, что с моим-то опытом… В общем, спасти Аду нам будет непросто. Вот мы, как два дурака, и пялились в экран, пока не стало ясно, что сегодня Максим точно в особняк пряток не придёт.
        - Твой отец тоже не засвечивался. Мне кажется, с тех пор как твоя подружка появилась там, вообще игр не проводилось.
        Папа… Точно, я и забыла, что в этой игре они участвуют втроём.
        Глава 35. Ева
        На третий день я едва с ума не сошла. Мы с Игорем по очереди мониторил особняк, а он искал Максима. Я же мучалась неведением. Потому что от Ады не было никаких вестей.
        - Зачем она им? Может, попробуем ее вытащить?
        Я рассуждала вслух, но ответов на свои вопросы не получала. Небо сгущалось, как сгущалось общее напряжение. Думаю, Игорь не привык бездействовать, но сейчас ничего другого попросту не оставалось.
        Точнее, то, чем мы занимались, активной работой можно было назвать с натяжкой. Я подошла к нему, сгорбившемуся за ноутбуком, и обняла.
        - Все будет хорошо.
        Я повторяла это как мантру. А ещё, когда он уходил спать, подглядывала за домом отца. Училась я быстро и достаточно скоро разобралась в системе камер и могла выводить нужную.
        Так странно было наблюдать за собственным домом, где прожила несколько лет. Словно меня там и не было никогда. Лишь глазела на пустые окна без света да на снующих охранников.
        Они никогда мне не нравились. Теперь я стала понимать почему. Думаю, все они вели примерно такой же образ жизни, как мой папочка.
        Кстати, если раньше внутри все ещё брезжила надежда, что он не так уж плох, то после просмотров «видео» она развеялась окончательно. Моя вера в лучшее в людях не бесконечна.
        Особенно, когда видишь, как дорогой некогда человек вытаскивает за волосы из особняка очередную девушку и кидает ее… Тогда я не стала зажмуриваться.
        С широко распахнутыми глазами смотрела на то, что грозило бы мне, не будь Игорь столь опытен. Насилие в Гродном стало обычным делом…
        И вот сейчас я, дрожа, прижималась к Игорю, спасаясь тёплом его тела. В последние дни он дал слабину. И теперь я с наслаждением пробиралась в его объятья под общее одеяло.
        Так было теплее. Без него я не могла ни спать, ни согреться. Единственное что, в этот момент он просто обнимал меня, а сам напряжённо следил за происходящим на экране.
        Внутри ключом били скрытые истерики. Потому что только в моей жизни может такое случиться. Сначала провал в памяти, потом жизнь как в сказке, сказкой не являющаяся.
        Похищение человеком, который сходит по мне с ума, манит, но по каким-то одному ему известным причинам решает не трогать. Сперва я думала, что все странно, а вот вчера, перед тем как заснуть, спросила:
        - Почему ты больше не хочешь меня?
        Дура, правда… То бегу от него, то сама вешаюсь. То ненавижу… Одним словом, моя вера сейчас претерпевает очень серьёзные испытания. Но пока Игорь выходил из них победителем.
        Он вчера та-а-ак посмотрел. Глубоко. И внутри этого взгляда я увидела бешеный, ничем не затушенный огонь. Тогда он сгрёб меня в охапку и второй раз за все время позволил нам обоим сорваться.
        Поцелуй был отчаянным, словно оба мы ходили по острию ножа, что, в принципе, недалеко от правды. Я не могла вздохнуть, а он снова и снова оттягивал назад мои волосы, чтобы прижаться к чувствительной венке на шее.
        Терпко, горячо и так естественно, словно мы сходили с ума сотни раз, будто нет в нашей жизни ничего более важного, чем горячая, ничем не замутнённая страсть…
        Но все закончилось так же резко, как и началось. Моя грудь ныла, требуя его касаний, ожидая столь необходимого нам обоим продолжения. Но он остановился.
        Смотрел на меня потемневшими глазами, готовый наброситься. Сорвать все условности и взять то, что я готова ему отдать. Но не брал. И не отвечал почему.
        Лишь негромко попросил, чтобы я больше не задавала таких глупых вопросов. А что мне ещё спрашивать? О нас говорить он отказывался.
        Снова хотелось кричать и биться в истерике, снова хотелось вытащить из него все тот же ответ на тот же вопрос: «Зачем я тебе?». Но Игорь достаточно четко определил границы.
        А пока ситуация с Максимом и Адалиной не разрешилась, я понятия не имела, что с ними делать. Потому что прекрасно понимала, что, как бы я ни хотела определённости, её не будет.
        Потому что один из нас или даже оба из этой передряги живыми могут не выйти. Потому что до сих пор мы ни на шаг не приблизились к разгадке: кто же меня ищет?
        Пока Ада томилась в заточении особняка пряток, переживая Бог весть что, Сафронов пытался найти ответ. Пытался и раньше, но не получалось.
        Оба мы знали только то, что человек этот не прекращает поиски. Шерстит весь город и не только. Правда, делает это аккуратно и, как сказал Игорь, практически бережно.
        Я пыталась достучаться до него и объяснить, что чувствую: разгадка рядом. Даже хотела попросить, чтобы он специально засветил меня на улицах. Но Сафронов был неумолим.
        Он говорил, что я никогда не стану приманкой. Быстрее он полезет в особняк спасать мою подружку.
        И вот я прижималась к его широкой спине, вдыхая пряный аромат с нотками едва уловимого его личного запаха. Снова шептала, что все будет хорошо, и следила за экраном.
        А потом увидела движение на подъездной дорожке…
        Глава 36. Ева
        Словно камень, наблюдала, как знакомый чёрный лимузин лениво тормозит на полукруге у входа. Я знала, что это за машина. Чья она. Думаю, Игорь тоже в курсе.
        «Они в игре, втроём».
        Черт бы подрал все эти игры и тех, кто ими управляет. Черт бы подрал систему и людей, что ей следуют. А из задней двери тем временем выбирался мой отец.
        Конечно, с такого расстояния и с качеством камеры сложно было распознать, что у него на лице. Ещё сложнее понять, что творилось внутри этого человека. Но я точно знала одно…
        Он нервничает. За столько лет я изучила папу вдоль и поперёк. Ловила его настроение, его малейшее колебание. Знала, когда он злится, когда огорчён. Когда внутри него кипят страсти.
        Правда, никогда не понимала, какой они природы. Теперь дошло. Он очень наглядно показал мне свою суть и то, что спрятано внутри. Что много лет скрывал от своей дочки.
        И вот сейчас по сжатым кулакам, по нервно дёргающейся голове и по тому, как он поправлял галстук, я читала его как открытую книгу. Он не просто нервничал, он находился в странном, болезненном предвкушении.
        Но и досадовал. Как я поняла, не все идёт по его плану, а это означало… Что, скорее всего, он будет в особняке не один. И это я далеко не Аду имею в виду.
        Как же ты, девочка, умудрилась так с ним вляпаться? Неужели и правда все из-за меня?
        - А вот и один из главных гостей. Прости, Ева, что все именно так. Я не хотел бы, чтобы ты такое видела.
        Да ты даже представить себе не можешь, что я уже видела, пока ты спал. Всё-таки я быстро учусь и также быстро избавляюсь от оков розовых очков. Видно, всему своё время.
        - Извиняться за того, кого ты не в силах изменить, глупо. Это моя жизнь, и она всегда была частью меня. Просто я теперь смотрю на неё под другим углом.
        Голос неожиданно осип, а пальцы сжались в кулаки точь-в-точь как у отца. Я же его дочь, верно? Значит, могу поступать как мне заблагорассудится. В последнее время это стало намного легче.
        - Знаешь, я не хочу больше с ним встречаться. Никогда. Хочу вычеркнуть из жизни. Потому что то, что он творит это… Это не поддаётся никакому объяснению. Он словно мерзкое чудовище.
        Игорь развернулся и обеспокоенно посмотрел в мои глаза. Я же не могла их отвести от монитора. Потому как больше всего на свете хотелось стереть эту пренебрежительную улыбочку с лица ранее близкого человека.
        - Ева, он…
        Перевела взгляд прямо на его яркие, сейчас горящие жаждой мести глаза. Игорь тоже злился, думаю, больше на моего отца. Что тот заставляет меня страдать.
        Мне кажется, он иногда перегибает палку в желании оградить меня от всего. Это мешает мне самой учиться противостоять преградам на жизненном пути.
        - Я не хочу об этом. Лучше скажу, что достаточно хорошо изучила отца за эти годы. Он явно недоволен. Возбуждён, но не в восторге от того, что происходит. Это может означать одно: все идёт не по его правилам, и что там творится… Я уверена, Максим где-то рядом.
        Ещё когда мы были в Гродном и отец сходил с ума после побега Адалины, он стал немного неадекватно реагировать на любое упоминание братьев Сафроновых.
        Игорь догадывался об этом, но память услужливо теперь подбрасывала мне новые и новые подробности, ранее осторожно затертые странным воздействием на мою голову. Я все понимала.
        Встала и подошла к столу. Там лежало оружие. Ещё вчера Игорь вытащил весь свой арсенал и перепроверил его работоспособность. Почистил и привёл в порядок.
        Готовый ко всему и всегда. Надеюсь, и на этот счёт у него будет план. Желательно не один, чтобы предусмотреть если не все, то большую часть вариантов развития событий.
        Строго спросила:
        - Ты собирался ехать вытаскивать Макса оттуда?
        Прекрасно понимала, что в одиночку ему там делать нечего. Конечно же, это было очевидно, но вот если он встретит там поддержку… Кроме того, Ада тоже не нежный цветочек. Не я.
        Она, если понадобится, и оружие в руки возьмёт, и кого хочешь прибьёт. Девочка выросла на юге, и ее голыми руками просто так не взять. Почему-то в этот момент я явно представила ее в особняке.
        Как она стоит посреди какого-нибудь зала, обнаженная по правилам пряток. Такая злющая, одна против всего мира, готовая разорвать глотку любому, кто коснётся ее.
        Даже если это будет мой отец. Хотя… Кажется, особенно, если это будет мой отец. Не буду тешить себя надеждами, что после того, что он для неё устроил, подруга сможет относиться к нему как-то по-другому.
        Вспоминая ту девушку, которую он отдал для потехи своим охранникам… Пожалуй, я прекрасно ее пойму и даже поддержу. Игорь тоже поднялся и спросил:
        - Ты уверена? Потому что ехать дотуда неблизко. Думаешь, там и Максим будет?
        Едва ли не впервые от моего ответа зависело так много. Но я была уверена в себе и поэтому твёрдо кивнула, отметая все сомнения. Потому что внутри было чёткое ощущение: мы все идём в эту точку.
        Игорь подошёл ко мне и снова прильнул к губам. И в этом жарком касании было столько обещания. Столько трясти и одновременно с этим надежды, что я позволила себе на секундочку раствориться в них.
        Глава 37. Ева
        Он собрался быстро. Даже слишком. Я наблюдала за его отточенными движениями, на этот раз с облегчением понимая, что Игорь снова становится той самой машиной для убийства.
        Не ожидала, что через какое-то время это станет для меня так важно. Видеть в нем того, кто способен навредить другим. Конечно, внутри часть меня протестовала.
        Но я же не совсем идиотка, чтобы позволять этим чувствам прорываться. Ещё не хватало попросить его не убивать, если есть такая возможность… Смешно.
        Можно подумать, на той стороне будут так же думать… Жалеть и пробовать найти другие варианты.
        - У тебя пальцы ледяные. Все будет хорошо.
        Он тепло улыбнулся, пытаясь растопишь лёд в моем теле. А ещё вернул мне мою же успокаивающую фразу. Тот момент, когда понимаешь, - она не работает.
        - Обязательно.
        Ради него я поддержала эту игру, а потом снова почувствовала вкус его губ. Из-за моего скованного событиями состояния складывалось ощущение, что будто наблюдаю за нами со стороны.
        Ощущения были приглушённые, но такие тёплые. Словно он боялся больше никогда не почувствовать меня, не коснуться, поэтому желал выпить до дна.
        Хотелось крикнуть ему, что он сам виноват. Ну почему до сих пор не пошёл дальше. Не дал мне прочувствовать жизнь ещё раньше, но только в светлом ключе.
        Без боли и слез, а с удовольствием и столь желанным мною вожделением. Почему не дал понять, какого это, быть его полностью, без остатка.
        Злость смешивалась со страхом, а руки сами по себе цеплялись за него, словно он последнее спасение. Ведь и правда… Он спас меня, как и говорил тогда, когда я не поверила…
        - Будь осторожна. На случай, если я не вернусь…
        Отрицательно покачала головой, отгоняя жуткие видения. Приложила палец к его губам, а он в ответ лишь схватил ладонь и жарко поцеловал.
        - Вернёшься… Тебе есть, куда и к кому.
        Его взгляд опалил меня, и если бы мы были в каком-нибудь фэнтезийном мире, то вокруг нас давно бы искрил воздух. Но мы в реальности. Той, которую хоть и определяем сами, но не до конца.
        - И все же. Ева, я хочу, чтобы ты, как мы и договаривались, уничтожила всею технику, взяла деньги и на рассвете уехала из Гродного. Ира поможет.
        Меньше всего на свете я хотела помощи Иры. Будь моя воля, я бы вообще не никогда не видела. Мне нужны двое: он и Ада. Больше не имею никакого желания подпускать к себе новых людей.
        - Обещай мне.
        Последние слова он едва ли не прорычал, заставляя кивнуть. Ему было важно, чтобы он мог успокоиться. Чтобы мог считать, что я в безопасности в любом случае.
        От начала до конца.
        А потом Игорь собрался и вышел. До особняка путь действительно неблизкий и столько всего зависит от того, как быстро он его преодолеет. Напоследок Игорь попросил меня не открывать ноутбук и не следить за ним.
        Конечно же, как только его машина отъехала, я нарушила это обещание. Не могу спокойно сидеть, гадая, что происходит. Сердце разрывалось, а в душе поселилась странная заноза.
        Она не давала вздохнуть, двинуться с места. Поэтому-то я и прилипла к этану, создавая себе хотя бы крошечную видимость контроля над ситуацией. Конечно же, понимала, что это блеф, но такой необходимый…
        И вот перед глазами все тот же особняк. К нему подъезжает чёрный джип. С затаённым страхом наблюдаю, как из него выходят люди. На их лицах маски, а в руках оружие.
        А ещё они выводят из джипа человека. Даже с таким качеством камер, что сильно отличается от тех, что висят непосредственно в городе, понимаю - это Максим.
        Он движется рвано, нагло. О чём-то болтает со своими сопровождающими. Но они грубы с ним, и видно, что он вряд ли попал в особняк по собственной воле.
        А может… А может, Адалина ему не нужна. Может, он не хочет помогать или даже, напротив, желает смерти моей подруге. Искусала себе все ногти.
        Как же сложно, но придётся верить, как же хочется докричаться до него, предупредить. Мой отец уже давно в особняке. Надеюсь, шансы у них будут равные, и Ада снова сможет выкрутиться.
        Игоря все ещё не было видно, а я почувствовала, что у меня от напряжения капилляры на глазах полопались. Очень больно и очень сложно наблюдать такую картину.
        Но вот я вижу, как сбоку к особняку подъезжает автомобиль Игоря. Он скрытен. Если бы я не ждала его, то на камере приближение Сафронова уловить было бы крайне сложно.
        Я радуюсь и замираю, в то время как он осторожно крадётся к зданию. Он делает это медленно, не спеша. Путь вдоль ограды занимает у него минут десять. А потом мое сердце пропускает удар.
        Потому что из одного из выходов выскакивают две тени. Присмотревшись, понимаю, что это Максим и Адалина. Я рада, я счастлива! Вот они, живые и совсем рядом, но…
        - Игорь, назад!
        Я кричу прямо в экран в глупой надежде, что он меня услышит.
        Глава 38. Ева
        - Боже, Боже, остановись! Только не это…
        Я бросилась искать хоть какое-то средство связи. Хоть что-то, что помогло бы мне предупредить его. Они вышли, они уже не в особняке!
        Ребята сели в какую-то машину и стартанули в сторону, противоположную от этого места. Что же мне делать?
        Я металась по квартире, пытаясь не выпускать мужчину из виду. Вот же упрямец! А я предлагала ему свою помощь, предлагала связь в прямом эфире.
        Но, видите ли, это в случае чего может привести их ко мне, рассекретить мое местоположение. Дурак! Зато он бы не был в такой опасности. Глаза щипало, а сердце сжималось от страха и обиды.
        Но я все равно пыталась искать выход, все равно бегала в поисках хоть какого-нибудь средства связи. Мне надо достучаться до него. Слава Богу, хотя бы нашла телефон. Даже работающий.
        Игорь его засунул в одну из своих толстовок. Теперь в случае чего у меня хотя бы есть связь с внешним миром. Я обязательно смогу его вытащить, обязательно справлюсь.
        В этих панических мыслях, что крутились в голове, совершенно не было места простой логике. Лишь страстное желание помочь, вытащить. Облегчение за ребят сменялось ужасом за Игоря. Я снова прилипла к монитору.
        Его практически не было видно. Сафронов стоял спиной, прижимаясь всем телом. Я словно рядом с ним находилась, любуясь его мощью и грацией. Они завораживали и манили.
        Но все равно старалась найти способ связаться с ним. Открыла ещё один ноутбук, который он не давал мне. Но там внутри были сплошные коды. Программирование мне здесь точно не поможет.
        А потом вдруг я заметила движение. Ноутбук выпал из рук прямо на жесткий уголок, когда взглдя уловили несколько человек, что выходили с другой стороны дома.
        И направлялись они… Прижала руки ко рту. Какой резон вопить на всю квартиру «осторожнее», если тот, до кого ты хочешь докричаться, не слышит. Мне правда было страшно.
        На моих глазах Игорь подходит вплотную к особняку, и тут я вижу тени позади него. Они приближаются так стремительно, что у него нет ни единого шанса из заметить. Его настигают, и, к моему ужасу, он валится прямо на землю. Я кричу, плачу, но ничего не могу поделать.
        Застывшая, как каменное изваяние, приникаю к экрану в отчаянии. Ведь это я отправила его туда. Да, Макс приехал, но все равно все пошло совсем по другому сценарию.
        Секунды превращаются в минуты, а те, кажется, длятся и вовсе бесконечно. Больно и страшно, но я терплю. Молю всех богов этого мира помочь человеку, за жизнь которого готова теперь отдать многое.
        Наблюдаю, как из здания неспеша выходят ещё люди. Все те же в масках. Они подходят к Игорю и осматривают его. Проверяют карманы и оставляют без средств обороны.
        Шмонают, вытаскивая оружие и несколько ножей. Ещё что-то тёмное достают, скорее всего, магазины. Он же так готовился, предполагал, что может понадобиться все что угодно.
        Возле особняка густая растительность, и когда они начинают тащить его к зданию, он пропадает из виду. Я же пытаюсь достать ещё один ноут, пробиться к другим ракурсам, камерам.
        Может, мы чего-то не учли, и я смогу рассмотреть его. Тело Игоря обмякло, и он практически недвижим. Но я уверена, что он жив. Абсолютно уверена, что никто не стрелял в него.
        Не видно крови, не видно, чтобы они обращались с ним как с человеком, чьи часы сочтены. Можно сказать, что они даже проявляют осторожность, хотя и небрежность присутствует.
        Один изогруппа отделяется и активно жестикулирует. Его перехватывают, и я точно понимаю, что они заинтересованы в том, чтобы он был жив.
        Но тем не менее они тащат его в особняк. Зачем? Сжимаю руки в кулаки, и ногти до крови впиваются в ладони.
        Я подскакиваю к монитору ближе и до рези в глазах пытаюсь понять, куда его тащат. Кто и сколько этих людей здесь. Считаю, раз за разом получая новую цифру.
        Больно и обидно. Душа разрывается. Он ехал спасать брата, но тот справился без его помощи. Наверняка это моя вина. Он не должен был ехать так рано, но я отпустила, подтолкнула…
        Я тут же стала отслеживать Макса и Аду, но довела их до выезда из города, а дальше все. Камеры кончились, и ребята умчались, не зная, что Игорь остался в беде.
        Наверняка тот, кто в особняке, сейчас в бешенстве. Он точно решит отыграться на Игоре. Как же хорошо, что с Максимом они почти не похожи. Может, этот кто-то и не знает его, а может…
        Может, он возьмёт его в заложники и будет требовать возвращения ребят. Это снова поставит их под угрозу. Одним словом, надо срочно действовать, но как…
        Если я приеду в особняк, меня просто схватят, и я стану одной из десятка невольных участниц. С какого же края зайти…
        И тут я заметила движение. На подъездную дорожку к дому пряток медленно подъезжал уже знакомый лимузин. Он остановился, и в этот момент из особняка выволокли отца.
        Он отбивался, что-то кричал и всячески хотел вернуться, но… Но его насильно усадили в машину, и та поехала. И я точно видела куда.
        Сама ехать в особняк я не могу, но знаю, кто способен познакомить меня с тем, кто всем заправляет внутри.
        Глава 39. Игорь
        Я ощутил воду на лице и открыл глаза, отплевываясь. Вокруг было темно, но я точно был в комнате не один. Со злостью стиснул руки в кулаки.
        Как я мог так опростоволоситься? Как мог потерять бдительность и не заметить опасности… Но звук с буксом отъезжающего авто отвлекал, заставлял гадать, не Максим ли это?
        Как понять, где искать его в особняке? Теперь никак. Теперь ко всему прочему я ещё и заложник. Поднялся с холодного пола и сел. Помещение скорее напоминало пыточную или специально оборудованную комнату.
        Взглянув по сторонам, понял, что, скорее всего, попал под второе. На стенах висели приспособления для сексуальных игр особой направленности. Свет бил прямо в глаза, и я готов был поспорить, что оттуда кто-то следит за мной.
        Я встал. Никогда больше рядом видно не было. Никакой охраны или наемников. Никого. Подумал о Еве.
        Надеюсь, она сдержит обещание, уедет из этого города, как только поймёт, что никаких вестей нет. А пока… Пока я попробую вырваться отсюда сам и вытащить брата.
        Да даже эту дуру южную, если она ещё жива. Хотя, если Макс влюбился… Сейчас, когда в глаза ярко светил прожектор, а незнакомец проверял меня на прочность, трудно было в чем бы то ни было разобраться.
        Именно в этот момент мне почему-то вспомнился наш разговор с Марком Быстрицким, одним из моих лучших друзей. Тогда я предложил ему бросить все.
        Оставить его Лизу и поехать на поиски сестры. Но тогда он упрекнул меня в том, что со своей Евой я бы такого не сделал. Поэтому, пожалуй, да, Адалину сбрасывать со счётов не стоило.
        И вот я стою, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Пока получается не очень. Глаза болят, и в них уже начинают мелькать яркие пятна. Отвожу взгляд и делаю шаг вперёд.
        - Не стоит.
        Холодный голос разрезает тишину, слышится стрекот ламп. Незнакомец словно оттягивал момент, когда проявить себя. Будто ждал ошибки с моей стороны. Я выпрямился и, не глядя наверх, ответил:
        - С чего это?
        Складывалось ощущение, что сейчас вокруг начинают работать шестеренки. Что они плавно двигаются, потихоньку включая сложный и совсем мне пока непонятный механизм.
        И вот в этот момент действительно кто-то позади яркого света давал отмашку. Игра началась. Но в ней сразу же непонятно, к чему это вообще…
        - С того, что пока тебе лучше находиться на виду. Двигаться и тем более предпринимать попытки к выходу из круга опасно для жизни. Поверь на слово.
        Вот в этом как раз и не сомневался. Только понять не мог одного…
        - Слишком много внимания тому, кто просто зашёл на территорию особняка по ошибке.
        Блеф был слабым, знаю. Но чтобы прощупать почву, что расползалась подо мной, стоило с чего-то начать. Я посудил, что простое враньё будет самым верным в данном случае.
        Послышалось хмыкание. Будто моя уловка не то что не сработала. Совсем не удивила. Человек по ту сторону света рассмеялся. У меня мороз по коже прошёл от этих звуков.
        Складывалось ощущение, что он наконец-то достиг цели и не думал прятаться. Обычно люди контролируют эмоции, но не в этот раз. Он и не думал скрывать собственную радость.
        Но я до сих пор понять не мог, к чему она. Он меня не знает, я его, судя по голосу, тоже. Даже если видел меня по телевизору, то не настолько глуп, чтобы поверить.
        Наверняка передо мной стоит тот самый новый смотрящий города. Понять бы, кто это. Такие ребята из ниоткуда крайне редко вырастают. Наверняка, если увижу его, все сразу станет понятно.
        - Игорь, ты меня повеселил. Твой брат не настолько красноречив. Там больше бахвальства и скупой самоуверенности. А ты вон какой… Забавно.
        С одной стороны, я испытал облегчение. Потому что сложно гадать и делать вид, что ты тупой, заряженный оружием человек. Да ещё и говорил он про моего брата не в пошедшем времени.
        Но с другой - стало понятно, что моя песенка частично спета, и теперь этот тип сможет если запрячь меня в прятки не к Максу, то поиздеваться каким-то другим способом. Что же у него на уме…
        - Не знаю. Давно не виделся с братом, тебе виднее.
        Ну, раз пошла такая пьянка, то и мне нет смысла корчить из себя кого-то другого. Любопытство накалялось, а напряжение от нашего разговора странным дурманящим коктейлем разливалось по венам.
        Потому что я должен вытащить брата с его девушкой, должен выбраться сам, чтобы снова сберечь Еву. У меня слишком много целей, чтобы проиграть.
        Голос несколько секунд молчал. Размышлял, что ответить мне, ведь от того, какой окажется информация, зависит многое. Скажет ли он, что с Максом и девушкой. Даст ли мне инструмент для борьбы?
        И наконец-то он ответил.
        - Конечно, виднее, но давай будем откровенными. У тебя есть то, что нужно мне, а у меня… У меня есть тот, кто дорог тебе. Я бы хотел немного поговорить с тобой и, если ты окажешься не дураком, заключить взаимовыгодную сделку.
        Глава 40. Игорь
        Свет раздражал. А после слов человека, которого я так и не смог опознать, тем более. В смысле, есть то, что ему нужно? Он поставил меня в тупик своим заявлением.
        Я сощурился, пытаясь в который раз поднять глаза повыше. Рассмотреть его или хотя бы определить точное местоположение мужчины. Но он как будто уходил от меня.
        - И что же у меня такого есть, что может заинтересовать вас? Даже любопытно. Деньги, клуб, бизнес? Даже не знаю, что можно оценить в жизнь моего брата и его девушки.
        Мне действительно было интересно. А ещё я был на грани, чтобы попросить выключить этот свет. Я знаю, что во времена великой войны много лет назад оккупанты использовали примерно такие же методы для пыток и допросов.
        Сейчас происходящее мало походило на этот процесс, но дискомфорт доставляло невозможный. Мешало думать и путало мысли. Всё-таки я никогда на звание спецагента не претендовал.
        - Ну, так сразу мне раскрывать карты неинтересно. И кстати, считай, девочка идёт в подарок. Считай, на неё стопроцентная скидка.
        И он рассмеялся. Смех вышел премерзкий. Потому что человеку точно было не до шуток. В каждом звуке скользило напряжение, смешанное с нетерпением.
        Чего бы он ни хотел, ему это позарез нужно было. Даже голос незнакомца дрожал от предвкушения. Но при этом он оттягивал момент, смаковал его. Будто каждое мгновение ценно.
        Псих.
        После этой мысли в голове вспыхнуло странное ощущение, что я что-то упускаю. Но додумать было сложно, поэтому я просто спросил:
        - Надеюсь, мой брат не побрезгует тем, что после такой скидки останется. Знаю я, как здесь используют девушек и что потом с ними происходит.
        - Ничего ты не знаешь, Сафронов! И не узнаешь, пока сам не попробуешь. Но я уверен, что у тебя на сей счёт свои мысли. Нет, я никогда никого не принуждал к играм… Хотя нет, было однажды. Даже забавно… Но сейчас не об этом.
        Возмущение человека было смешно, но, когда он злился, что-то в его интонациях показалось смутно знакомым. Ну же, мне станет гораздо проще вести диалог, когда я пойму, с кем говорю.
        - А о том, что вы так хотите. Признаться, заинтриговали.
        - А когда ты узнаешь сам субъект обмена, как будет весело. Даже интересно, кого ты выберешь? Это будет занятно.
        Ещё один конченый человек, играющий в свои игры. Ещё один чокнутый, недаром же он стал вторым Иванютиным. Смог подмять под себя если не все игры, то часть точно.
        Не удивлюсь, когда за миром подпольным последует мир политики. Так часто бывает, ведь безумие практически всегда идёт рука об руку с властью.
        - Что бы ты ни назвал, я всегда выберу брата. Надеюсь, твоё слово насчёт девчонки не имеет обратной силы.
        Я подначивал его, пытался осторожно, ненавязчиво вывести на эмоции. До безумия хотелось обыграть его. Поймать на ошибке. Да только, если это и случится, что делать с подобным успехом, пока ясно не было.
        Но позади света послышалось хмыкание. Словно я сморозил какую-то глупость. Неужели мои слова его не задели?
        - Не говори «гоп» пока не перепрыгнешь, Сафронов. Тем более когда о некоторых твоих особых слабостях знает едва ли не весь город. И кстати, я всегда стараюсь держать своё слово. По крайней мере, по возможности.
        Его слова врезались в мою голову, как бы намекая, что я беспросветно туплю. Он смеялся надо мной. Будто недоумевал, почему я ещё не догадался.
        И я действительно озадаченно рассматривал свои ноги, так как глаза до сих пор нельзя было поднять. То, что есть у меня… Моя слабость… Моя особая слабость.
        И тут осознание прострелило вспышкой. Я снова задрал голову, но свет больно ударил по зрачкам. Ева… Он хочет, чтобы я отдал ему Еву. Холод распространялся по венам слишком быстро.
        Неужели я прав. Неужели он тот самый загадочный человек, который ищет девушку без раскрытия цели. Но он же абсолютно точно общался с ее отцом…
        Точно. Телефон. У него наверняка находится тот самый телефон. Вот как он нас нашёл и отправил людей. Он получил сообщение вместо прокурора. Но зачем ему девушка?
        В этот момент проклятый свет погас. В образовавшемся полумраке я сначала не увидел ничего. Перед глазами рябило так сильно, что я стал активно их растирать. А потом поднял взгляд на…
        Глазам своим не верю. Но этого не может быть!
        Ошеломлённо смотрел в лицо человека, которого тут быть не должно. Который давно уже причислен к тем, кто покинул этот свет. Он же грустно улыбался, а потом сделал шаг по направлению ко мне.
        - Дошло наконец-то. Ну так вот. Мне надоело играться с тобой. Выбирай. Либо ты отдаёшь мне Еву Мендельсон, либо твой брат с его подружкой отправятся на рулетку и будут проходить от одного круга к другому, пока…
        Он многозначительно замолчал, а я не мог вымолвить ни слова. Никогда ещё жизнь не ставила меня перед таким жестоким выбором. Как по мановению волшебной палочки, впереди встало лицо девушки, ее горящие страстью голубые глаза.
        Ведь я поэтому и не тронул ее. Чтобы не портить жизнь. Я не из тех, кто перед смертью не надышится. Буквально. А потом возникло улыбающееся лицо Макса.
        Ведь мы с ним вдвоём остались, да ещё девчонка эта… Я не смогу сделать выбор. Попросту не сумею. Брат или любовь? Его жизнь или мое сердце…
        - Зачем она тебе… - Все, что смог прохрипеть в ответ.
        Но в этот момент раздался странный пищащий звук. Мужчина вытащил из штанов старенький телефон и расплылся в улыбке. Он прочитал сообщение и с довольным лицом ответил мне:
        - Уже неважно. Да и твой ответ не потребуется. Все, что хотел, я узнал и даже получил. А ты, Сафронов, проиграл.
        И он показал мне на экране сообщение: «Отец, нам надо встретиться. Ева».
        Глава 41. Ева
        Я решилась на это быстро. Даже слишком, учитывая, что ещё совсем недавно не хотела иметь с этим человеком ничего общего. Без понятия, как он оценит мое появление. Как встретит.
        Пока другого выхода я все равно не видела. Попасть в особняк пряток в качестве жертвы совсем не означало, что от этого будет толк. Я просто стану разменной монетой.
        Мне надо точно знать, что я смогу на что-то повлиять. Конечно, с отцом это сделать будет труднее. Потому что, судя по всему, его тоже в особняке пряток теперь не очень жалуют.
        Хотя несложно понять почему. Если ребята сбежали, значит, он проиграл, а проигравших не любят. Тем более таких, как папа. Представить не могу себе, как он вообще во всем этом участвует.
        Вот вроде теперь все знаю, частично видела, а все равно не могу до конца поверить в то, каким он является. Словно картинка - это всего лишь фильм. Боюсь, что могу снова стушеваться перед ним.
        Он всегда умел ставить меня на место и навязывать своё мнение. Тем не менее я залезла в ноутбук, ещё раз осмотрев все пространство вокруг особняка, а также убедившись в том, что дражайший родитель доехал до дома…
        Воспользовалась все тем же сервисом, что был в доме на обрыве. Отец, определено, дома один, и теперь, если сообщение придёт, его никто лишний не прочитает.
        Пальцы были холодными. Практически ледяными, а в душе царили сомнения. Они раз за разом закрадывались в сознание, и я застывала над клавишами телефона.
        Игорь бы прибил меня, если бы узнал, что задумала. Он бы запретил лезть во все это. Предостерег бы, чтобы я не наломала ещё больше дров. Но вот в чем дело…
        Он в особняке пряток, живой или… Однозначно живой, даже мысли не стоит допускать об обратном. Но его судьба уж точно не в его руках. И даже не в руках брата. А в моих.
        Та ещё история, и, если бы приходилось выбирать, я бы точно стояла последней в списке тех, кому можно доверить его жизнь. Сама бы себя поставила последней, но…
        История не знает сослагательных наклонений и всех этих бесконечных «если». Если он в беде, я - в музее, посвящённом его родителям, а мой отец в некогда нашем доме…
        Вот так вроде все просто, и нет ничего сложного в том, чтобы написать простые слова. Поэтому я стиснула клавиатуру и стала набирать: «Отец, нам надо встретиться».
        Не представляю, как он отреагирует на это сообщение. Ещё и после такой выволочки из особняка. А ещё я оставила номер телефона в примечаниях, того самого, что лежал рядом.
        Но потом задумалась и к сообщению приписала: «Ева». Почему-то это показалось очень важным. Теперь, когда дело было сделано, стало страшно. Хотелось рваться в бой, но при этом застыть как статуя.
        Он обычно отвечал мне быстро. На юге я даже представить себе не могла, что он может написать. Ведь куда? А тут сидела и ждала, нервно сжимая в руках телефон.
        Время начало свой бег. Очень медленно, шаг за шагом пробираясь к следующим цифрам. Прошло десять минут, пятнадцать. Я понятия не имела, почему он молчит.
        Напился, что ли, с горя? У него бывало такое. Что после какой-то провальной идеи или события, что пошло не по его сценарию, он впадал в уныние. Мог пару дней не присыхать.
        Раньше мне было его искренне жаль, а теперь… Теперь плевать. Лишь бы ответил и помог выйти на того, кто сейчас заведует судьбой Игоря.
        Тем временем от особняка пряток отделились три машины и направились в город. Стало не по себе. Не везут ли в одной из них Игоря?
        Снова прилипла к экрану, напряжённо отслеживая их путь. А может… Они поехали за очередными жертвами, девушками, что не подозревают о том, что скоро станут участницами игр для взрослых.
        Но нет, три машины петляли по Гродному, даже останавливаясь около небольших магазинчиков. Они явно не сильно торопились. Нет, Сафронова бы с таким темпом не везли.
        Да и зачем он им? Тем более с сопровождением трёх тачек. Не того полёта птица. Может, внутри едет как раз тот самый хозяин города?
        Пока рассуждала, то и дело обращалась к телефону. Но отец не отвечал. Я крутила аппарат в руках, погружаясь в странную прострацию. Ну почему все именно так?
        Почему нельзя просто жить и наслаждаться. Откуда эта вечная борьба и… Поток странных мыслей прервался, когда три темные точки мелькнули снова на одной из камер.
        Они были открыты всегда, за кем бы мы ни следили. Потому что эти камеры отслеживали дорогу к этому дому. Я насторожилась. Конечно же, это просто совпадение.
        Но внедорожники повернули ещё раз, попали на очередную камеру и пропали из виду. Потому что дальше черта города заканчивалась и начинался наш полуразрушенный рабочий городок.
        Я схватила пистолет и швырнула телефон на диван. Полезла за рюкзаком на экстренный случай. От того места у меня фора минут в десять. Мне хватит, чтобы убежать.
        Не теряя ни минуты, подбежала ко входу и распахнула дверь. Но там меня уже ждали…
        Глава 42. Ева
        - Вы… - Едва успела выдохнуть я, наставляя на безумца пистолет.
        Держала я его неуверенно, трясущимися руками. Предохранитель снимала неумело, но ствол не опускала.
        А на пороге стоял тот самый человек. Тот самый, про которого я много раз говорила Игорю. Я знала! Я чувствовала, что за всем этим может стоять только такой конченый псих.
        Как вообще таких земля носит, руки заходили ходуном. От злости казалось, что я готова на все. Один выстрел, и этот город избавится от очередного мерзкого человека.
        Один выстрел, и я смогу не на словах, а на деле сделать этот мир чуточку лучше. Не говоря уже о том, что смерть ещё одного Иванютина вряд ли может считаться злом.
        Но пальцы не слушались. Гораздо проще рассуждать о том, что сейчас сделаешь, чем действительно решиться на это. Тем более за его спиной молчаливо маячили мужчины в масках.
        Ведь если я его убью, то что они дальше сделают? Что со мной сделают? Сомневаюсь, что эти парни будут безучастны и просто развернутся, чтобы отправиться по домам.
        Мужчина напротив смотрел, словно не замечая ни моего вопроса, никого другого вокруг. Его лицо с каждой секундой озарялось все больше и больше. Словно ему подарок какой дали.
        Я же не опускала ствол. Позади меня была квартира Сафронова, а впереди люди, которые при желании ни от неё, ни от меня камня на камне не оставят.
        - Ева…
        Он правда псих. Когда-то я смотрела на Игоря и думала, что он буйнопомешанный. Он постоянно пялился на меня и смотрел на какое-то божество.
        Да только его реакция ни в какое сравнение не шла с этим. Что ему от меня нужно? Неужели он хочет меня принудить… Фу, мерзость какая. Лучше сдохну, чем позволю ему ко мне прикоснуться.
        Он сделал шаг вперёд, а я напряжённо прошептала:
        - Ещё один шаг, и я снесу вашу голову. Не подходите и не прикасайтесь ко мне. Просто дайте выйти отсюда и уехать. И никто не пострадает.
        Позади него даже с учетом масок стало ясно, что люди скалятся. Словно улыбаются моим детским угрозам, не воспринимая их всерьёз. Но не мужчина передо мной. Я даже имени его не могла вспомнить.
        А он стоял напротив, и теперь в его взгляде сквозила озабоченность. Живой мертвец мялся на пороге, явно не зная, что делать дальше. На копошения сзади он недовольно поморщился.
        Затем обернулся и шикнул, отчего парни мгновенно притихли. Я не видела его глаз, но после того как он повернулся обратно ко мне, парней как сдуло.
        Мы остались с ним вдвоём, и он поднял руки в капитулирующем жесте. Выглядело, конечно, впечатляюще. И я бы поверила. Несколько недель назад.
        Но теперь, когда знала, во что он превратил этот город. Видела мерзости и ужасы, что происходят в Гродном… Как наблюдала бесчинства и страдания людей…
        Я не верила ни капли, что в этом человеке есть что-то хорошее. По крайней мере, пока я не видела ни одной причины менять мнение. И то, что он убрал своих ребят…
        Ну что же… Я могла сбежать через другое место. Надо только выстрелить в него. На лбу от напряжения выступила испарина. Как сложно решиться, как сложно сделать то, против чего восстаёт вся моя природа.
        И пистолет дрожал в руках, ходуном ходил. А этот смотрел своими странными светлыми глазами. Сделал ещё один шаг, после которого я нервно воскликнула:
        - Я сказала, стоять! Снесу вашу голову и глазом не моргну. Выйдите отсюда!
        - Я слишком долго ждал этой встречи, чтобы просто отпустить тебя, девочка. Столько лет… Ты же ничего не знаешь.
        От отчаяния в его голосе у меня подкашивались ноги. Что это значит? О чем он вообще? Я вижу этого человека второй раз от силы. Нас с ним просто ничто не может связывать.
        - Я знаю, что у вас сейчас в заложниках дорогой мне человек. Я бы хотела, чтобы вы отпустили его. Сейчас.
        Теперь мой голос дрожал, и я прекрасно понимала, насколько жалко звучит мое требование. Как оно бесполезно, но не могла отказаться даже от этой малости.
        - Дорогой? Я думал, что Игорь Сафронов удерживает тебя силой. Это многое меняет, Ева. Конечно, я его отпущу. Со временем. Но для этого ты должна поверить мне.
        У меня едва челюсть не отвисла. А ещё возникло чувство дежавю. Потому что кажется, совсем недавно ещё один человек просил меня поверить.
        А я не верила. Не верила и ошиблась, но… Здесь другое. Совершенно иное, но если это поможет вытащить Игоря, я готова рискнуть. Готова выслушать, что нужно этому человеку.
        - Что я должна сделать, чтобы вы его выпустили?
        Затаила дыхание. Сейчас многое зависело от его ответа. Да только, насмотревшись на ужасы, что творились вокруг, я не ждала ничего хорошего. Но ответ Иванютина показал, что, кажется, я правда ещё ничего не знаю.
        Глава 43. Ева
        - Проходи, не бойся, ты тут на особом положении, тебя никто не тронет.
        «Главное, чтобы ты не тронул», - пронеслось в голове. Страшно было до чертиков, но он обещал отпустить Игоря. Верить ему было настолько же опрометчиво, как и ехать, но…
        Но теперь я знала, он именно тот, кто искал меня. Кто забрал у отца телефон и получил мое сообщение. Этот странный высокий худой мужчина, от которого веяло сумасшествием.
        - Когда вы отпустите Игоря?
        Это все, что меня волновало. А потом… А потом мы разберёмся. Если Иванютин так повернут на мне, то разве станет он использовать? Не отпустит ли…
        Он не касался меня. Не придерживал за руку, и весь его интерес, определено, можно было назвать отеческим, что ли. Мужчина обращался со мной как с фарфоровой куклой и запрещал даже смотреть в мою сторону своим парням.
        Но, на удивление, они и не вызывали у меня отвращения. Хмурые, одетые в маски и все чёрное. Безмолвные, не отпускающие, пока он не слышит, сальных шуточек.
        Это так разнилось с людьми отца, что вызывало недоумение. Как наемные убийцы и воры могут казаться благороднее тех, кто просто охраняет местного прокурора?
        - Ты не спрашиваешь о прокуроре…
        Его вопрос застал меня врасплох. Будто он читал мои мысли, залез в голову и пытался проникнуть ещё глубже. Я пожала плечами.
        - А должна?
        Теперь он смотрел с любопытством. Его интерес был вроде бы вежливым, но внутри него крылось что-то другое. Я помню, как мой папа покинул это здание в последний раз. Друзьями они не были точно.
        - Ну, он же твой отец…
        Он многозначительно замолчал, как бы намекая на что-то, что я должна была понять. Но то ли я отупела, то ли мы с ним говорили на разных языках.
        Передо мной распахнулась дверь, и в лицо пахнуло свежим ароматом. Не так я представляла себе особняк пряток, ой не так… Но мы и не с парадного зашли.
        Дом был огромный. Одно дело смотреть на него с экрана монитора, а другое - находиться внутри. Зато обстановка совпала с ожиданиями. Все здесь было роскошно и пропитано развратом.
        Все такое чересчур помпезное, чересчур душное и густое. Только игроков на заднем фоне не хватало. Но это было бы слишком.
        Я вспомнила, как Ада попала сюда, и поёжилась. Обхватила себя руками, и по телу прошёлся озноб. Ей же было всего восемнадцать.
        - Что-то не так, Ева?
        Он спросил это обеспокоенно. Но имя мое произнёс так, словно хотел назвать как-то иначе. Это напрягало почище обстановки вокруг. Но в ответ на его вопрос решила сказать правду:
        - Подумала о том, что когда-то здесь очутилась моя близкая подруга. Дважды. Пережить прятки, тем более когда оказываешься здесь против воли… Вы просто чудовище, раз потворствуете играм для взрослых.
        Он едва не споткнулся. Удивленно посмотрел на меня и тихо произнёс:
        - Я думал, что ты не знаешь об играх. Тебе Сафронов рассказал, да? Зачем он сделал это? Такой мир не для тебя, ты другая!
        Я остановилась прямо посреди атмосферного коридора. Слышать такое от подобного человека было настолько дико, что я потерялась на секунду. Но тут у меня внутри расцвело что-то первобытное.
        Гнев возник так быстро, что просто не поместился во мне. Руки затряслись, и я зло процедила:
        - Не для меня? Зачем сделал? Да потому что я, как дура последняя, столько лет пребывала в блаженном неведении относительно того, что происходит вокруг. Не знала даже о проклятых играх и том, что мой отец самый что ни на есть их активный участник. Что лучшая и единственная подруга поэтому и пропала, что попала под этот пресс. Этот мир для меня, потому что другого попросту не существует! И я должна уметь в нем жить, чтобы хотя бы попытаться сравнять таких, как вы, с землей!
        Я хотела ещё что-то добавить, но столкнулась с очередным не поддающимся логике взглядом. В нем была… Боль. Иванютин опустил вниз глаза, с отчаянием разглядывая свои ладони.
        Я же упрямо пошла дальше, совершенно не понимая, что происходит. Что с ним не так? Почему он не доказывает обратное, не наказывает меня за дерзость?
        Почему виновато прячет глаза и молчит?!
        Я так разогналась, что едва не споткнулась об очередной ковёр. Иванютин дернулся было поддержать меня, но я с омерзением отшатнулась. Игорь, я должна вытащить Игоря отсюда, а дальше мы обязательно придумаем что-нибудь.
        - Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто зная, какая ты… Хотелось оградить от всего этого…
        Какие мы все жертвенные. Аж тошно. Все-то заботятся обо мне, все-то оберегают и охраняют. Интересно, а этот с какого перепугу затесался в ряды моих поклонников?
        Что же за судьба у меня такая… Мне даже отвечать на эту реплику не хотелось. Лишь спасти Игоря. Продержаться. Потому что безумец неподалёку пока был лоялен и максимально странен.
        Я пошла дальше, но все же решила ответить:
        - Чтобы меня не обидеть, не надо загонять десятки человек на игры для взрослых. Хотите, чтобы вокруг такой, как я, был мир, полный розовых единорогов? Тогда остановите игры. Хотя бы…
        Глава 44. Ева
        Как и в случае с Сафроновым, я быстро прочувствовала, что новый тюремщик готов угождать любому моему желанию. Любому, кроме двух: отпустить Игоря и меня.
        Иванютин разместил меня в особняке. Сперва я подумала, что это ужасно. Мерзко, и я точно не выдержу, если здесь начнётся игра, но… Но игр больше не было.
        Когда я спросила у него спустя пару дней, куда перенесли прятки, он ответил, что никуда. Что эту игру для взрослых прикрыли. По крайней мере здесь. Поверить не могла своим ушам.
        - Жаль, она не единственная. У меня пока не хватает влияния взять город под контроль. Да и… Прокурор очень мешает. Мы с ним не сходимся во взглядах на управление.
        Мы завтракали. В небольшой уютной гостиной, не пойми как затесавшейся среди помпезных душных интерьеров. Она была в прованском стиле и уносила меня мыслями куда-то очень далеко.
        А ещё странно, но я прекрасно ориентировалась в особняке. Словно интуитивно понимала, куда надо идти. Да только найти Игоря это не помогало.
        Прошёл день, потом второй, и мне становилось все более не по себе. Как и в случае с Сафроновым, никто не говорил, зачем я здесь, для чего и что со мной собираются сделать дальше. Одно я знала точно: Игорь жив и его не тронут. Пока я так хочу. Пока я здесь.
        Да вот только когда придётся за это платить, оставалось вопросом.
        - Что вам от меня нужно?
        Я тихо спрашивала мужчину, что не отлипал от меня все эти дни. Он реально обращался со мной как с фарфоровой статуэткой. Кормил любимыми блюдами, их даже приносили мои любимые повара и прислуга, что некогда работала на отца.
        Маньяк. Чокнутый псих. А я снова во что-то вляпалась. Хотя кажется, мне не привыкать.
        На мой вопрос Иванютин мялся. Мужчина выглядел едва ли не жалко. Зато, когда общался со своими подчиненными, мне казалось, что он сделан из стали.
        Получалось, что я что-то вроде его слабости? Возможно. Тем не менее ответа на свой вопрос я ждала с нетерпением. Не говоря уже о том, что не факт, что я могу его получить.
        Сейчас стол казался мне особенно длинным. И мы сидели на его противоположных сторонах. От волнения к горлу подкатывала тошнота. Потому что Иванютин смотрел прямо…
        Странный он. Ещё и потому, что они с братом практически не были похожи. Внешне как два абсолютно разных человека. Но с одинаковыми наклонностями и стремлением к власти.
        Возможно, если он сейчас промолчит, мне удастся разговорить его на другую тему. Его же все считали мертвым? Как он выжил, и действительно ли мёртв его брат?
        А то с этой семейкой, как оказалось, все не так просто. Я в напряжении ожидала, что же он скажет. Ну сколько можно молчать!
        Предыдущие месяцы вымотали меня. Каждый день находясь на пороховой бочке, ты не знаешь, что за поворотом. И даже угасание ненависти к Игорю не спасовало.
        Эта проблема трансформировалась в новую: отношения между нами в подвешенном состоянии. И вот теперь я пытаюсь спасти его, не потерять себя, но напротив снова человек, от которого кровь в венах стынет.
        - Я бы хотел поговорить. Хотел бы… Чтобы ты выслушала меня и попробовала поверить. Потому что я тоже не понимаю до конца, что происходит.
        За своими мыслями и терзаниями я едва не пропустила его ответ. Странный и нелогичный, совершенно не такой, каким бы я могла его себе представить. Тупо переспросила:
        - В смысле не понимаете?
        Он замялся. Посмотрел куда-то в сторону и снова ответил:
        - Я ожидал, что ты будешь другой. Мои наблюдения, да и наблюдения моих людей… Ты очень изменилась за это время в своём отношении к миру и человеку, что тебя воспитал. Я не знаю, как подойти к нашему разговору.
        И снова дежавю. Снова страдания человека, которые будто возникли на пустом месте. Хотелось язвительно «посочувствовать».
        Бедненький. Он выкрал меня, а я изменилась. И как теперь говорить-то со мной? Сплошные проблемы от этой девочки, что должна была оказаться ангелом.
        А ещё слух резанула фраза «человеку, который тебя воспитал». Я неожиданно предала этому весомое значение. Иванютин никогда не называл моего отца его статусом. Кроме одного раза.
        Прокурор, человек, который не имел права, и ещё сотня другая вариантов. Но не мой отец. Почему так? Осторожно стала подбираться к сути:
        - Попробуйте с начала. Например, с того, зачем наблюдали за мной. К чему вообще все это…
        Я обвела рукой помещение столовой рукой. Мужчина сглотнул и осмотрелся. Одним лишь взглядом разогнал людей по сторонам. В этом таланте ему и правда не было равных.
        Внутри все сжалось от страха и одновременно с этим предвкушения. Едва ли не впервые я задумалась о том, чего хочу больше: узнать правду или спасти Игоря.
        Он мне как-то сказал, что благотворительность меня погубит. Что надо думать в первую очередь о себе. Но я продолжала упорствовать. И вот теперь, кажется, наметился сдвиг.
        Потому что я до рези в глазах сверлила Иванютина взглядом. Зачем я ему? Что за тайна окружает мою жизнь?
        Он же ещё раз тяжело вздохнул и поднял на меня глаза. А затем спокойно ответил:
        - Я не мог не наблюдать. Так случилось, что я потерял тебя и твою маму много лет назад, а когда нашёл, было уже слишком поздно. Дело в том, Ева, что я твой настоящий отец.
        Глава 45. Ева
        В голове загудело. Причём так сильно, что из глаз посыпались искры. Смешно, но на задворках разума заиграла всем известная мелодия из популярного лет десять назад бразильского сериала.
        А потом наступила пустота. Вот именно так. Она поглотила меня, впрочем, не имеющая ничего общего с той чернотой, что забирала мою память.
        - Вы псих, Иванютин. Моего отца вы выволокли из особняка пару дней назад. Да и шутка неудачная. Если вы мой папаша, то почему я тогда пошла не в вас. Знаете ли, голубоглазых блондинок не так много.
        Он нервно комкал скатерть, а меня начинало отпускать. Небольшой отходняк на фоне всего, что могло случиться. Этот человек хоть и псих, но, пока он думает, что я его дочь, хотя бы бояться приставаний или домогательств не стоит.
        Я откинулась в голубоватое мягкое кресло, потирая виски. Дурдом какой-то. А потом появится наша кухарка и скажет, что я ее дочь, которую на самом деле украли в младенчестве.
        - Я не могу объяснить, почему ты столько лет называешь прокурора отцом. Вы с Алиной ушли, когда тебе исполнилось шесть, ты должна была меня помнить! А что касается сходства… Так ты просто копия матери, а она похожа на своего брата. Прокурор - твой дядя.
        Мне неистово захотелось выпить. Хлебнуть немного вина, а в идеале чего покрепче. Я терпеть не могла спиртное, но, возможно, с ним смогла бы подняться на одну ступеньку безумия с этим…
        Но под рукой оказался лишь стакан с водой. В него-то я и вцепилась, обливаясь и сжимая холодное стекло, пальцы у меня страшно тряслись.
        А ещё в голову пришло, что я правда не помню себя до шести лет. Ну нет, это невозможно. У меня никогда не было проблем с фантазией, но до этого мужчины все же ещё расти и расти.
        Отпила из стакана. Затем спокойно, со всем возможным контролем, на который была способна, ответила:
        - И тогда зачем он столько лет играл свою роль? Я не знаю другого отца, кроме него. Ну и никак не могу не спросить: и где же, по вашей версии, моя мама?
        Пожалуй, во всех этих отцовских забегах мне было интересно одно: где женщина, что родила меня. Мне ее всю жизнь очень ее хватало. Но эту боль я научилась прятать.
        Даже психологам не позволяла подбираться к острой, ещё не зажившей теме. Потому что всегда больно, даже слишком. Ведь я даже не знаю, что случилось.
        Отец всегда говорил мне, что не ответит. Мол, не может, это сильно тревожит его, и вообще, эта тема в нашем доме была запретной. Лицемерно, как по мне.
        Выставлять ни в чем не повинных девушек на съедение своим мерзавцам охранникам можно, а вот говорить о матери нет? Теперь понятно, что что-то в этой истории нечисто.
        Тем более что даже интернет не знал ничего об Алине Мендельсон. Словно ее и не существовало никогда. В моей памяти уж точно.
        Иванютин смотрел на меня теперь более открыто. Перестал мяться и смущаться. Стал намного жёстче. Он тоже злился.
        - Я не знаю, где она. Понятия не имею! Много лет назад, когда тебе едва исполнилось шесть, мы поругались. Она собрала вещи и уехала. Дальше я попал в круговерть жизненных неурядиц, а когда смог вернуться в русло, ее нигде не оказалось, а ты светилась счастьем с новым папочкой.
        Что-то не сходилось. Снова не складывалось в единый пазл. Потому что я своими глазами видела, как отец выходил из этого особняка. Как каждый четверг с самого начала проводил здесь время.
        - Ну так спросили бы моего папочку. Что сложного узнать у человека, где его сестра?
        Он сжал руки и поднялся. Глаза в глаза мы смотрели друг на друга, и никто не желал уступать. Потому что слишком злы мы были.
        Он за то, что я не верила, а я за то, что он мелет чушь. Да ещё о том периоде, которого я не помню! Абсолютно! Это низко и подло с его стороны.
        Иванютин же тем временем взрывался. Наша ссора действительно напоминала перебранку отца и дочери. Словно я отвоёвывала право на собственную жизнь.
        - Да как ты не поймёшь?! Он много лет с того самого момента, как мы встретились, шантажировал меня тобой и ей! Говорил, что, если я не буду делать так, как хочет он, вы пострадаете. Неужели ты думаешь, что головокружительная карьера в Гродном, впрочем, как и сам пост, его заслуга?
        Я нахмурилась. В его словах было рациональное зерно. Потому что до приезда сюда, на такую большую должность, папа звёзд с неба не хватал. Карьера была и весьма успешная, но чтобы прокурор целого города…
        Но даже не это задело сильнее всего. Совсем другие слова просто выпотрошили мне сердце и наизнанку вывернули душу. Я медленно поднялась и вцепилась в края стола:
        - В смысле мы пострадаем? Как это «мы»? Он сказал, что мама больше никогда не вернётся. Что она мертва!
        Мужчина напротив побледнел. С него в одну секунду слетели все краски. Он как в замедленной съёмке схватился за сердце и оперся на стол. Тяжело задышал, и я поняла, что это далеко не комедия для меня.
        Кажется, ему и вправду плохо.
        - На помощь! - завопила я, бросаясь в его сторону.
        Глава 46. Ева
        Люди подлетели моментально. Они просочились в комнату отовсюду. Синеющее лицо псевдопапаши пугало. Если это сердечный приступ, получается, я убила человека? Вернее, довела до…
        Но его слова и вообще все то, что он мне рассказал, засели в голове так цепко, что мне стало дурно. Я хотела узнать, что там дальше. Что по ту сторону его версии развития событий.
        И теперь вставал главный вопрос: а где моя мама? Я никогда не видела ее могилы и вообще… Я должна докопаться до сути.
        Поэтому просто, как статуя, наблюдала за суетой. Неожиданно на помощь к Иванютину сбежались решительно все. Они оказывали ему первую помощь и с кем-то переговаривались.
        Весьма неожиданно для просто наемников. Но люди вокруг двигались с озабоченными лицами, и никто не замечал маленькую меня. Все были заняты помощью ему…
        В голову пришла идея. Она так ярко осветила мысли и дальнейший путь развития событий, что я даже немного воспаряла духом. Надо использовать момент.
        Пока диверсия отвлекала всех, кому было до неё дело, я развернулась и устремилась по коридорам особняка вниз. Туда, куда меня не пускали. Почему-то было ощущение, что там то ли подвал, то ли винный погреб…
        Я сначала просто шла быстрым шагом. Мечтала найти хотя бы оружие. Не знаю как, но на автомате я захватила с собой столовый нож. Тупой столовый нож.
        Смех прорывался, скорее напоминая истерику. А коридоры в этом проклятом доме все никак не кончались. Но уверенности прибавлялось с каждым шагом.
        Я вышла в основное фойе, затем свернула под лестницу. Там располагалась небольшая неприметная дверь. Ее я открыла, увидев тут же загоревшиеся подсветкой ступени.
        Осмотрелась. Не знаю, есть ли там какая охрана или что-то наподобие того, но придётся рискнуть. И по-прежнему ни одного пистолета в зоне доступа.
        Ну да ладно, наверняка им приказано охранять меня. Если что, встану перед Игорем как живой щит. Если он здесь, разумеется. Но мне казалось, что всё-таки он тут.
        Ступила на порожек и, тихонько перебирая ногами, стала спускаться вниз. В руке сжимала нож. Хоть какая-то гарантия на успех. Осторожно осматривалась.
        Лестница была винтовая, железная, и уже через пару метров стало понятно, что внизу никого. Здесь не было ни единой живой души.
        Немного напрягали камеры, но не думаю, что если бы там кто-то следил сейчас за ними, то не пошёл бы за мной. Где-то вверху послышались шаги. Вернее сказать, топот.
        Замерла и прислушалась. Откуда-то в голове мелькнуло очень тусклое воспоминание. Как я здесь пряталась, будучи малышкой. Возможно ли это? Не знаю. Голова частенько играла со мной не самые смешные шутки.
        Когда топот стих, я решила, что надо торопиться. Пошла по погребу и завернула за угол. Там ещё такие стилизованные решетки были. Как в фильмах про рыцарей.
        Откуда я знаю это?
        Дошла прямо до конца, чтобы упереться в запертую дверь. Робко постучала в неё. Тишина. Вокруг по-прежнему никого не было. Осторожно спросила:
        - Игорь?
        Секунда. Другая. А потом из-за двери послышалось ошарашенное:
        - Ева?
        Я едва не расплакалась и принялась судорожно снимать замок. Он был старый, амбарный, только место для ключа оказалось смазанным. Боже, неужели я нашла его!
        Когда запорное устройство рухнуло к моим ногам, я отворила дверь и уставилась в столь родные глаза. Он смотрел с недоверием, словно увидел привидение!
        Мгновение мы стояли как статуи, а потом я бросилась к нему в объятья, приникая к губам. Он с жаром ответил, наконец-то отпуская себя. Мы целовались так неистово, что едва не задохнулись.
        Но он не позволил уйти в это состояние с головой. Оторвал меня от себя и прохрипел:
        - Что происходит? Как ты здесь оказалась?
        Я не знала, что ему ответить. Поняла, что теперь нельзя терять ни минуты. Надо выбираться, пока мой горе-отец не очухался. Или… Нет, я не буду думать о том, что он мог умереть.
        Хотя, возможно, он один из тех, кто достоин этого.
        - Иванютину плохо. У него, кажется, сердце прихватило. Все к нему сбежались, а я вот тебя нашла. Поехали!
        Он не стал задавать лишних вопросов, снова превращаясь в машину для убийства. Завёл меня за спину, несмотря на все возражения, а потом мы пошли наверх.
        Там в холле никого не было. Мы прошли его, и я провела Игоря через другие комнаты. Я уже хорошо здесь ориентировалась. Возле места, где хранятся все ключи, нам повстречался лишь один охранник.
        Сафронов тут же закрыл меня собой, но тот не собирался нападать. Посмотрел удивлённому Игорю прямо в глаза и просто пропустил. Чертовщина какая-то.
        Уже на выходе Игорь остановился, вручил мне ключи от авто и сказал бежать. Он собирался вернуться за братом и Адой. Но хоть здесь мы могли быть спокойны…
        Глава 47. Ева
        - В смысле? Они убежали спустя пару минут, как я приехал? Ты серьезно? Вот я идиот! Прости меня, в следующий раз буду лучше тебя слушать.
        Он вёл машину уверенно, выезжая из города. Но я не слушала его. Внутри свербело ощущение, что я что-то упускаю.
        - Останови машину.
        Сафронов посмотрел на меня как на умалишенную. Я же полезла в бардачок странной коллекционной тачки. Неприметной она не была, но пока Иванютин в таком состоянии, не думаю, что нам есть кого опасаться.
        Да и не опасен он мне по большому счёту. По крайней мере, пока считает меня своей дочерью.
        В бардачке я нашла два ствола с глушителями. Наработанным движением проверила патроны. Сафронов же притормозил у обочины и обернулся ко мне:
        - Ева, ты меня пугаешь! Пожалуйста, давай ты объяснишь мне хоть что-то. Он что, обидел тебя? Он…
        Отрицательно замотала головой. Идея сформировалась быстро, и я поняла, что не смогу уехать из города, пока не найду ответ на главный для меня вопрос. Ответила:
        - Он считает, что я его дочь. А прокурор - мой дядя. Но не это главное. Я должна вернуться и поговорить с отцом. Без этого не могу уехать. Помнишь, я рассказывала, что не помню ничего до шести лет?
        Он кивнул. Странно, но теперь в его взгляде что-то изменилось. То ли облегчение за брата проступило, то ли он правда стал воспринимать меня иначе.
        - Так вот я до сих пор не знаю ничего про мою маму. Они вообще никогда ничего про неё не говорил. Игорь, он шантажировал Иванютина жизнью меня и мамы, понимаешь? Я только сейчас поняла, что он ни разу напрямую не сказал мне, что она мертва. Мне надо к нему.
        Я хочу посмотреть в его паскудные глаза, что столько лет дурили мне голову. Хочу узнать, что он с ней сделал и что вообще происходит вокруг. Хочу узнать, откуда чёрное пятно в моей голове, и я не готова ждать годы, пока оно рассосётся!
        Умоляюще смотрела в глаза Игоря, прекрасно понимая, на что его подбиваю. Ведь это опасно. По-настоящему опасно. Там куча охраны, и все они далеки от тех парней, что находились в особняке Иванютина.
        Словно игры проводятся в моем доме, а не там, откуда мы только что сбежали. Все перевернулось вверх дном, но одно было ясно совершенно точно: я хочу узнать, что стряслось с мамой.
        Потому что сегодня я открыла ящик Пандоры, и, если промедлить, может случиться непоправимое. Я чувствовала, что так нужно, а тот факт, что со всем адом вокруг мы все ещё оставались живыми и невредимыми, косвенно подтверждал это.
        Игорь посмотрел напряжённо, а потом завёл двигатель. Он осторожно вырулил на трассу, и я ждала его решения, затаив дыхание.
        Конечно, он мог отказать, безусловно, он не обязан рисковать жизнью ради меня. Но я всем своим видом молила его помочь. Развязать этот поганый узел, стянувший мою жизнь.
        И вот он стал нажимать на газ все сильнее, а потом неожиданно вывернул руль вбок. Машина совершила разворот на триста шестьдесят. Я же одновременно с этим с облегчением откинулась назад.
        - Спасибо…
        В тишине машины, под шум мотора мои слова прозвучали особенно проникновенно. Неужели все получится? Неужели все и правда станет ясно и понятно?
        Его рука очутилась на моей и сжала в поддерживающем жесте. Игорь был сосредоточен на дороге, но все же сказал:
        - Ты вытащила меня оттуда. И вообще… Кажется, ты оказалась права. Точнее, точно права. Просто мне в голову не могло прийти, что Ильяс Иванютин выжил. Цербер никогда никого не жалел, будь то простой человек или кто-то из власти.
        На секунду я зажмурилась и представила, что этот Ильяс, как назвал его Игорь, правда мой отец. Допустила такую невероятную возможность.
        Получается… что весь этот ужас, игры для взрослых, придумали мои родные? Все это стало следствием их деятельности, и я тоже отчасти повинна в этом?
        От такой возможности мне становилось дурно. От осинки не родятся апельсинки. Я тогда должна быть такой же сумасшедшей. Повернутой на том, чтобы сделать людям больно, причинить им зло.
        Посмотрела на пустые улицы Гродного, в душе расползалась чёрная дыра. Скорее бы вспомнить эти шесть лет или хотя бы что-то. Найти маму и узнать правду.
        Машина быстро двигалась по городу странным маршрутом. Я поняла, что никогда не видела окружающую обстановку на камерах. Все же Игорь ориентируется здесь явно лучше меня.
        - Ева, прекрати разрушать себя раньше времени. Это ничего не значит, пока ты не узнаешь правду. Пока мы ее не узнаем.
        Как же надо ко мне относиться, чтобы вот так просто, после стольких дней заточения согласиться на это безумие? Вот все закончится, и я обязательно узнаю все у Игоря.
        Попрошу ответить на главный вопрос, а пока…
        Глава 48. Ева
        Мы подъехали к дому спустя пятнадцать минут. Даже сердце не екнуло, когда я увидела место, где прожила последние годы. Все враньё. По крайней мере, о том, какой мой папочка чудесный и безгрешный.
        Тут, кто бы моим отцом ни оказался, все равно будет не самый лучший вариант. Да только родителей не выбирают. Как и детей. Только в данном случае все равно непонятно, как я могла вырасти такой…
        Может, меня запрограммировали? Как говорил Игорь, с помощью гипноза внушили, что я должна быть сестрой милосердия? Какая я на самом деле?
        Сафронов остановил машину недалеко от дома. Так, что со стороны мы просто припарковались возле крайнего магазинчика, где я любила покупать выпечку на завтрак.
        - Мы туда не пойдём. Если я помню, твой папаша любит бегать примерно в это время. Подождём немного и, если он изменил своим привычкам, придумаем что-то другое.
        Я кивнула. Он прав. Несмотря на гнилую душонку, о своём внешнем виде городской прокурор всегда заботился с особым усердием. Именно поэтому его так выбило из колеи увечье, что он получил на юге.
        Интересно, его оставила Адалина? Не удивлюсь.
        Теперь внешнее соответствовало внутреннему. Судьбу не обманешь, она все равно вытащит наружу то, что сидит у тебя в сердце. Надеюсь, со мной это тоже сработает.
        Мы напряжённо уставились на дорожку, что шла от дома между деревьев и в этом месте огибала здание магазинчика. Сразу становилось ясно, что Игорь здесь знает все.
        Сколько лет он потратил на слежку за мной? Мы по-прежнему это не обсуждали. По-прежнему не говорили о нас. С одной стороны понятно, что сейчас, скорее всего, не время и не место…
        Да только, судя по всему, это время и место никогда не наступят и не настанут. Потому что события, не дающие нам покоя, сыпались как из рога изобилия.
        Они не оставляли нас в покое, не давая продохнуть или хотя бы задуматься о чём-то, не связанном со спасением жизни. Все время что-то отвлекало и уносило от желаемой темы.
        И вот мы снова стояли в ожидании очередной бури, но я поняла, что не хочу откладывать на завтра то, что надо было сделать давным-давно. Собралась с духом и спросила:
        - Кто я для тебя?
        Игорь удивленно посмотрел на меня, отрывая взгляд от все ещё пустующей тропинки, и нахмурился. Его брови свелись вместе, и я впитывала каждую черточку.
        Словно мне было жизненно необходимо смотреть на него в этот самый момент. Будто мужчина сейчас стал самым важным для меня человеком. И не менее важно было то, что он сейчас ответит.
        Он задумался. Снова вернулся взглядом на тропинку, и между его бровей залегла ещё более глубокая складка.
        - Мне кажется, сейчас не время обсуждать это. Давай сперва разберёмся с твоим отцом…
        Но я не дала ему договорить. Дернула за руку и, глядя прямо в глаза, серьезно ответила:
        - Для этого никогда не будет времени. Да и случиться может все что угодно. Я же прекрасно понимаю, на что ты решился ради меня, и если вдруг я умру, хотелось бы знать полную причину. Ну так что, Сафронов?
        Еле сдержалась, чтобы не упрекнуть и его, и себя в трусости. Но, если я прекрасно понимала, что виновата, говорить такое в его сторону в сложившихся обстоятельствах было бы низко.
        Да и со стороны это наверняка смотрится как поедание мозга избалованной девочкой. Проблема лишь в том, что я начинала задыхаться от недосказанности.
        Кажется, у Игоря происходило внутри что-то подобное. Потому что он хмурился, а на его лице так и было написано: подбирает слова. Решается на что-то, что стало для него обыденностью.
        Да только мне ли не знать, как сложно в чём-то признаться и высказать вслух то, что томится внутри долгие годы. Как тяжело даётся раскрытие того, что на твоей душе.
        - Ева, пока все это не закончится, я не хочу тебе ничего обещать. Ты права, все слишком запутано и опасно. Если я не выберусь…
        На секунду приблизилась к нему. Повернула ему голову вбок и прижалась к губам. Можно сказать, что теперь я уже была опытна в этом деле, и поцелуй вышел полностью по моей инициативе.
        Нежный, робкий, но в то же время настойчивый. Он не смог сдержаться и ответил, отвлекаясь от проклятой беговой дорожки. Снова зарылся руками в мои растрепанные волосы, оттягивая их назад, беря инициативу.
        Боже, да если от одного поцелуя я готова горы сворачивать, если только от касания его губ в душе напрочь стирается все то дерьмо, что свалилось на меня…
        Наверное, это правильное. Самое правильное, что было в моей жизни за последнее время. Единственное, в чем я не сомневаюсь.
        Однозначно, мы друг для друга нечто большее, чем просто помешанный и его идол. Нет, это глубже и понятнее на уровне инстинктов. Но я мечтаю, чтобы и он признал это вслух.
        Чтобы перестал бояться. Чтобы я перестала бояться, что этому настанет конец тогда, когда мы ещё даже не попробовали.
        Поэтому я оторвалась от него, тяжело дыша. Уперлась руками в грудь и с надеждой и немым вопросом уставилась в голубые глаза. Игорь же тяжело вздохнул и невесело улыбнулся.
        А я поняла, что, скорее всего, победила. Да только, как всегда, в последнее время жизнь внесла свои коррективы. Потому что невдалеке на дорожке показалась одинокая фигура, столь знакомая мне.
        Глава 49. Игорь
        Едва ли не впервые в жизни радовался появлению прокурора. Он буквально вытащил меня из грядущего откровения, к которому я оказался попросту не готов.
        Одно дело наблюдать за ней, вести ее столько лет, отслеживая каждый шаг и даже похитить. Совсем другое - смотреть в ее бездонные голубые глаза, горящие надеждой, и признаваться.
        Признаваться ей, что, как только увидел, потерял покой. Говорить о том, что, когда она рядом, весь мир становится чуточку лучше. Жизнь становится лучше, даже несмотря на то, что полна дерьма.
        Да только зачем ей это знание, зачем надежда, если каждый последующий шаг действительно может стать последним. Ева такая прекрасная, чистая… Я не хочу, чтобы она додумалась взять на себя ярмо мученицы.
        Слишком девушка совестливая, и если я позволю себе лишнего, если признаюсь в том, что люблю ее больше жизни… она легко может после моей смерти закрыться от этого мира.
        Она и так узнала о нем слишком много после стольких лет прозябания в неведении. А теперь ещё и странные новости про ее семью… Нет, прокурор как никогда вовремя.
        - Сиди здесь и жди меня.
        Я вышел, насколько это возможно, бесшумно. Момент, когда можно напасть, был на самом деле один. Когда тот завернет за здание и скроется от глаз охраны.
        На самом деле он раньше бегал с ними, но то ли его перестали поддерживать, то ли денег стало не хватать. В любом случае бравых уродов, что работали на него, стало намного меньше.
        Что сейчас играло мне на руку. Нам.
        Подумал о том, что любой из моих друзей назвал бы нас психами. Точнее, меня. Потому что никто бы из них не сунулся обратно в Гродный на таких условиях.
        Вдвоём, с девчонкой, что ничего не умеет, когда дело касается обороны. Да плюсом ко всему разыскиваемой, и в момент, когда главный в этом городе человек не пойми в каком состоянии.
        Я же вообще не знал, что с ним. Да только… Для меня все стало понятно, когда мы на самом выходе встретили того охранника. Я знал его, ведь он работал раньше на меня.
        Знал также, что он хороший парень и в играх у него были потери. Прекрасно помнил, какой он верный, и, в принципе, его нахождение в подобном месте само по себе о многом говорило.
        А потом он посмотрел на нас с Евой и отпустил. Да ещё и намекнул, какую тачку брать. Это могло означать только одно: нас отпустили. Отпустили так же, как…
        Максим тоже оказался здесь неслучайно. Наверняка! Не поверю, что можно вот так просто, как рассказывала Ева, выйти отсюда через заднюю дверь. Это невозможно.
        За эти дни заточения я множество раз удивлялся и недоумевал. Потому что со мной обращались более чем хорошо. В моей ситуации, когда тебе фактически вынесли смертный приговор, создавалось ощущение, что я принцесса какая-то.
        У нас с Максом разные ситуации в жизни бывали. Мы тоже не святые и некоторые моменты решали более чем жестоко. И к своим «гостям» относились совершенно иначе.
        Тут же, если бы не ограничение в пространстве, можно было бы подумать, что я в отпуск приехал. Накормлен, напоен, да даже телевизор мне с тупыми сериалами поставили и спросили, что я предпочитаю читать.
        В тот раз думал, что просто у меня кукуха поехала. Не бывает такого в жизни. Кажется, Ильяс Иванютин поехал крышей, раз устраивает мне подобный приём.
        А потом Ева открыла дверь с горящими щеками и шальными глазами, и я окончательно уверовал в то, что в этом доме нас никто убивать не собирался. Потому что его хозяин против.
        Единственное, что сжирало меня изнутри, - это мысли про то, зачем ему девушка. Видно, я слишком порочен, потому что думал лишь про одно.
        Сгрыз ногти до основания, потому что считал, что сейчас старик окучивает мою девочку, что он может заставить ее, принудить. Но и тут правда оказалась далеко не такой уродливой.
        Отец. Он думал, что он ее отец. А я боялся признаться девушке, что и так была на взводе, что допускаю такую возможность. Потому что все, что она говорила, слишком сильно напоминало змеиный клубок.
        Все это проносилось в голове одним мгновением, пока я перемещался от машины к зданию. Ева напряжённо смотрела на меня, боясь шелохнуться. Да я и сам нервничал.
        Мне ещё никогда не приходилось так рисковать. Воровать людей средь бела дня - то ещё удовольствие. А когда этот человек прокурор с потенциальным ворохом охраны…
        Тем не менее я был готов сделать это. Ради неё. Потому что, пока не узнаем всей правды, мы не сможем жить спокойно. Сбежать не вариант. Это лишь на какое-то время отодвинет проблему в сторону, но не решит ее.
        Лишь правда и расправа над теми, кто ею владеет, может сделать нас по-настоящему свободными. А потом я сам себе пообещал, что скажу ей. Что откроюсь, и уже тогда между нами не останется ни одной преграды.
        Прокурор появился из-за угла неожиданно. Раздражённое лицо, перечёркнутое шрамом посередине, ствол позади. Я сбил его с ног, выхватывая оружие.
        Затем одним точным ударом вырубил, надеясь, что привести его в чувство позже будет просто. Быстренько взгромоздил тело на плечи и потащил к машине.
        Когда грузил его и отъезжал под гробовое молчание в салоне, видел ошарашенные лица людей в магазине. Тем не менее никто даже не дернулся помогать местному законнику.
        Глава 50. Игорь
        Она смотрела на него полными ужаса и сомнения глазами. С каждой минутой я понимал, что идея допрашивать его при Еве была так себе. И это он ещё не приходил в сознание…
        Мы, как водится, отъехали в лес. Вот так банально до одури. Я вытащил его и привязал к дереву. Благо всё необходимое нашлось в машине. В ней вообще много чего обнаружилось.
        Словно ее специально готовили вот для таких приключений. Как говорится, эге-гей и вперёд навстречу геморрою. Чувствовал себя героем сюрреалистичной оперы из разряда «Богатые тоже плачут».
        Ева же молчала. Она пыталась помочь мне его привязать, но, конечно же, я не разрешил. Нечего ей видеть все в таких подробностях. Дал задание поискать, что там ещё полезного в машине Иванютина найти можно.
        Как оказалось, много всего. И пока девушка лазила по заднему сиденью, я примостил прокурора на ближайшем дереве. Он реально был в отключке. Хорошо я его приложил.
        Все же борцовское прошлое иногда играет на руку. Один точный удар, и человек отключается. Хотя здесь пора было признать, что я переборщил. Должно быть, слишком долго ждал, пока доберусь до него.
        И вот мы терпеливо ждали, когда можно будет привести его в чувство. Ева волком глядела на отца. Я тоже осторожно рассматривал обоих.
        Если Иванютин и ее отец, то они совершенно не похожи. А вот прокурор с ней имеет много общего. Они реально очень похожи. Хотя если он ее дядя… Хотел бы я выяснить правду, не прибегая к жестоким методам. Не при Еве.
        - Я хочу говорить с ним сама.
        Ее тихий голос разрезал тишину леса. Мы стояли на опушке, невдалеке от города. Здесь не бывает лишних, да и что уж, я тоже это место раньше не посещал.
        - Ты уверена? Может, у меня получится сделать это быстрее?
        Хотя что-то я в кои-то веки не был на сто процентов уверен в результате. Из меня тот ещё следователь. К талантам сложно отнести.
        - Уверена, как никогда!
        И она резким движением из-за спины вылила ему в лицо воды. Должно быть, достала из машины. Прокурор заворочался.
        Он стонал и мычал, пока пытался разлепить глаза. Такую сцену закатил, словно я ему все мозги вышиб. Позёр. Конечно, голова у него поболит, но не более.
        - О-о-о…
        Драма с одним актером в главной роли. Я насквозь видел фальшивость его реакций. Все-таки он мерзкий тип.
        Прокурор откинул голову вбок и с прищуром уставился на нас. Осматривал, а также разглядывал окружающую обстановку. Мне совершенно не понравился его внимательный цепкий взгляд.
        Словно, несмотря на позицию, все равно все было у него в руках. Это меня напрягало, но я прекрасно знал, что все просчитано. Наш выпад был спонтанным, и он совершенно точно не мог ничего предугадать.
        А если прокурор не мог подготовиться… В общем, он тут в самой что ни на есть невыгодной позе. Если бы это ещё стёрло язвительную усмешку с его лица.
        - Доченька, давно не виделись. А ты, я смотрю, повзрослела.
        После этих слов я еле сдержался, чтобы не врезать ему по морде ещё раз. Каждая фраза была пропитана мерзким ядом. Как его вообще земля носит. Как он мог столько лет портить ей жизнь…
        С того момента, когда Еву перестало триггерить, я уже знал, что эта мразь много лет держала ее как котёнка на привязи. Не знаю, каким методом он достиг этого, но готов благодарить Бога за то, что девушка избавилась от этого воздействия без последствий.
        По крайней мере, почти. Думаю, память со временем восстановится. Одна из причин, почему я согласился, что она сегодня может вспомнить что-то. Ей это нужно.
        Иначе, боюсь, моя смелая и жертвенная девочка может снова напридумывать себе всякой ерунды. Я уже вижу, куда ведут ее рассуждения, и они, конечно же, разрушительны для неё.
        - Где мама?
        А вот сейчас я удивился. Ее голос был до странного жестким и безапелляционным. Она говорила холодно и безэмоционально. Взгляд Евы сделался просто ледяным.
        Возможно, она и вправду может вести этот разговор сама. По крайней мере, мерзкую усмешку с его обезображенного лица она стереть смогла. Он зло выплюнул:
        - Сдохнет, как только я доберусь до неё. Что, вспомнила все? Этот чмошник-таки рассказал тебе? Как я их, правда? Что мать, что отец - два идиота. А я теперь король.
        Ее немного повело. Хотел было дернуться в ее сторону, но девушка резко подскочила к прокурору и влепила ему пощёчину.
        - Заткнись, скотина! Где моя мать?!
        Пазлы вставали на свои места. Они медленно складывались воедино, но все равно не являли целой картины. Думаю, ее мы получим, когда действительно найдём ее маму. Это, вне сомнения, будет следующий этап.
        Но и здесь я не угадал. Потому что услышал странный свист, а потом почувствовал укол в ногу. Обернулся к Еве и крикнул:
        - Беги!
        А потом все потонуло во мраке, и я отключился.
        Глава 51. Ева
        - Ну вот видишь, доченька, без меня в твоей жизни все рухнуло. Зря ты полезла копаться в прошлом. Меня, в принципе, устраивала твоя роль.
        Слова человека, что много лет называл меня дочерью, эхом отражались в голове. Мне не верилось, что в одно мгновенье все поменялось. И далеко не в лучшую сторону.
        Да что уж… Кажется, моя жизнь окончательно слетела с рельс, а локомотив упал в обрыв. По крайней мере, я уже не верила в спасение, ни в свое, ни в…
        Игорь лежал у его ног, и он периодически как бы невзначай пинал его носком своего кроссовка. Но как так вышло? Что же мы упустили? Почему позволили напасть?
        Все случилось в одно мгновенье. Свист, крик Сафронова о том, чтобы я бежала, и заполонившие поляну люди. Конечно же, я не сдвинулась с места. Потому что наблюдала, как Игорь закатывает глаза и падает…
        В этот момент я могла лишь о нем думать. О том, что свист не был похож на полёт пули. Их звук, разрывающий поток воздуха, я уже слышала и теперь вряд ли с чем-то спутаю.
        Крови тоже не было, а потом я увидела торчащий из его бедра наконечник. Транквилизатор. Отец с такими на охоту ходит.
        В тот момент, когда его отвязывали охранники, или кто там они, я превратилась в ледяную статую. Потому что отказывалась верить в происходящее.
        Только не сейчас, не сегодня! Когда свобода была так близко, что хочется выть от досады. И мама… Он сказал, что мама жива! Да только вряд ли все это теперь имеет смысл.
        Прокурор ещё раз подошёл к Сафронову и пренебрежительно пнул того поддых. Скотина, для него вообще существует хотя бы понятие чести?
        Скорее всего, нет.
        Он наклонился к Игорю и безжалостно выдернул наконечник. Осмотрел его и бросил под ноги со словами:
        - Ну, хоть где-то эта дрянь пригодилась. А то купил как-то раз для виду, а они и лежали без дела. Я не люблю ходить на охоту вхолостую.
        Его противное, обезображенное шрамом лицо расплылось в кровожадной усмешке. Взгляд стал мерзким и скользким, словно меня змея оглядывала.
        Как я умудрилась прожить столько лет с этим человеком, боготворя его? Неужели не слышала ни одного звоночка, не замечала ни одного повода для сомнения? Насколько слеп может быть человек при определенных обстоятельствах…
        - Ну что же ты молчишь, доченька? Смотришь своими тупыми пустыми глазами. Кончилась поддержка папочки, и все? Сказка стала былью? Ну ничего, я вскоре взбодрю тебя…
        Зло посмотрела на него, наконец-то взяв себя в руки. Пошла вперёд, отталкивая от Игоря. Прокурор не удержался от неожиданности и споткнулся о какой-то корень, торчащий из земли.
        Неуклюже завалился набок, плюхаясь на задницу. Лицо его исказила гримаса злости, и прокурор подскочил на ноги под ухмылки своих охранников.
        Их стало меньше, работали они все так же паршиво и не имели никакого чувства уважения к человеку, что их нанял. Это и неудивительно. Ведь даже по мне он был смешон.
        Так и не научился подбирать нормальных работников. Но, очевидно, платил исправно, другой причины находиться рядом с ним я не видела. Хотя, скорее всего, эти ребята ещё были близки ему по духу.
        Они скалились и бросали на меня сальные взгляды. Хотя одета я была очень просто, в обычный спортивный костюм. Думать о том, как папочка решил взбодрить меня, не хотелось.
        Сомневаюсь, что мне понравятся его методы.
        Он же стоял рядом и отряхивался от листьев и грязи. Его светлый спортивный костюм теперь превратился в рваньё. Когда он понял тщетность своих попыток, озлобился ещё больше.
        Подошёл ко мне и отвесил пощёчину. Я же словно со стороны наблюдала за этим и лишь неприятная боль в щеке от удара вернула в реальность.
        Он нахмурился. А я в очередной раз поблагодарила небеса за невосприимчивость к боли. Должно быть, он забыл. Или не помнил. Зачем знать все о девке, которая для тебя не более чем кукла для образа?
        Должно быть, человек, что сперва называл себя моим отцом, ожидал, что я разрыдаюсь. Упаду ему в ноги и стану молить о пощаде, но я бы никогда не опустилась до этого.
        По крайней мере, мне хотелось так думать. Потому что он был недоволен, и я уже видела по его лицу, что он размышляет над дальнейшим укрощением. И ведь правда, он сказал:
        - Когда ты оставалась послушной пустышкой, с тобой было проще. Даже интересно, как ты сняла эффект от гипноза. Я столько лет на него потратил и денег. Чтобы ты забыла прошлое и детство. Дуру-мамашу и отца-неудачника, кстати…
        В его глазах зажегся огонёчек превосходства. Прокурор смотрел своими голубыми глазами, такими похожими на мои собственные, и радовался мысли, что пришла ему в голову.
        Я же сидела рядом с Игорем на корточках, прощупывая пульс. Моля, чтобы он не проснулся, потому что не представляю, что они тогда с ним сделают.
        Хотя кого я обманываю, мы оба попали в западню, из которой вряд ли найдётся выход. Оставалось лишь молиться и стараться исправить все. Как не знаю, но не могу не попробовать.
        Глаза прокурора же горели возмездием. Он расхохотался и сообщил мне:
        - Конечно же! Как я не догадался сразу. Я отправлю тебя туда, откуда все началось. Как думаешь, какого будет твоему папочке узнать, что его любимую дочурку погубило его детище?
        Глава 52. Ева
        - Грузите его. Только аккуратнее, он должен добраться до места живым. Иначе будет совсем не так интересно.
        Подъехал грузовик. Меня с силой оторвали от Игоря и запихнули в него. Всего с нами было человек шесть охраны. Часть из них удалилась, трое поехали с нами.
        Сафронова запихнули на пол машины, а мне велели залезать и сесть рядом. Я повиновалась. Пока не могла ничего придумать. Как исправить ситуацию? Как спасти нас?
        Прокурор залез следом. Теперь с его лица не сходила мерзкая усмешка, словно он-то теперь все знает и понимает, повелевает нашими жизнями. Что же такого пришло в его голову?
        - Куда мы едем?
        Собственный голос показался мне холодным и безэмоциональным. Никогда не подозревала, что во мне столько сил. Да и этот родственничек косился с недоверием.
        - Узнаёшь со временем. Уверяю, тебе понравится. Думаю, если не сдохнешь, то, возможно, когда-нибудь все поймёшь про это место. Все-таки твой папочка его создал.
        Папочка. Звучало из его уст примерно так же, как и было в действительности. Дядя, настоящий отец… Семейка у меня как на подбор. Кажется, я пошла в мать.
        Я молчала. Он этого тоже, судя по всему, не ожидал. Привык к сопротивлению? Привык, что я вся такая нежная и умоляющая? Придётся отвыкать.
        Сейчас как никогда прочувствовала в себе твёрдый стержень. Что бы ни было, я справлюсь. Я и так насовершала в жизни ошибок. Теперь придётся быть осторожнее, хитрее.
        А ещё внезапно пришло осознание. Я действительно теперь понимаю, кто мои родители. Хочу я того или нет, я состою наполовину из человека, что сейчас подмял под себя город.
        Каким бы Иванютин и его жизнь не были, в одном ему не занимать: он умён. Умён, а ещё хитер и справился с задачей, на которую дядюшка потратил годы, гораздо быстрее.
        У него была цель. Какая я понятия не имею, но он достиг ее. Отрицая наше родство, отрицая его, я попутно отказываюсь от этого наследства. Да, я воспитывалась как нежное создание. Да, я оказалась бессильна перед жизненными испытаниями.
        Но это не значит, что теперь все пойдёт по тому же сценарию. Распрямила плечи и села в кресло. Приняла расслабленную позу и надменно посмотрела на прокурора.
        Под моим взглядом он словно съёжился. А я проникалась простой правдой: чьи бы во мне ни были гены, лишь я распоряжаюсь ими и решаю, для чего использовать врожденные способности.
        А они у меня по всем показателям должны быть незаурядными. Поэтому настало время показать этому уроду, где его место.
        - Неужели ты думаешь, дядюшка, что, отправив меня рисковать жизнью, не подпишешь себе смертный приговор? Отец не для того землю носом рыл и город под себя подминал, чтобы оставить это все без внимания.
        И снова не узнавала собственный голос. Он скорее напоминал лезвие холодного ножа. Хлёсткий, высокий и надменный. Каждое слово отражалось от стен машины, и даже охранники притихли, с напряжением наблюдая за мной.
        А прокурор скалился. На этот раз молчал он. Ждал, что скажу дальше. И я не посмела его разочаровать:
        - Он тебя-то в живых оставил только потому, что до мамы хочет добраться. Тронешь меня или Сафронова и пикнуть не успеешь, как окажешься с дыркой в башке.
        Исподлобья он наблюдал за мной, на секунду задумавшись. Я же хотела прощупать почву. Понять, насколько он расчётлив или безумен. Потому что если исключить второе, то с ним ещё можно договориться.
        - А ты, я смотрю, времени даром не теряла. Такая вся властная. А раньше бы в обморок грохнулась от одной мысли, что твоим отцом может стать такое чудовище.
        - Чего падать, когда я жила с тобой? Знаешь ли, если бы ты не лез ко мне в голову, мир бы виделся мне вполне реальным. Ещё вопрос: так где же мама?
        Сказав это, я элегантно закинула ногу на ногу и склонила голову набок. Охранники, по крайней мере, те, что сидели возле нас, едва шеи не сломали. Надо просто предложить им больше, переманить…
        Если для того, чтобы вытащить нас, надо отправиться к Ильясу Иванютину… Что ж. Я готова на это пойти. Раз он мне отец, то пусть покажет это.
        Стараться убежать, как раньше, да ещё от обиды все испортить проще всего. Я не собиралась больше вставать в детскую обиженную позу. Поэтому спокойно наблюдала, как начинает раздражаться прокурор:
        - Какая теперь разница?! Она тоже ни черта не помнит. Живет где-то на юге, почти нищенствуя. Я, знаешь ли, никогда ее не любил. Но, как видишь, и твоя тупая мамаша сыграла свою роль.
        На юге. Мама жива и на юге. Даже эта призрачная, но хорошая новость вселяла надежду. Надежду на то, что я смогу справиться со всем этим кошмаром.
        В этот момент грузовик резко остановился, и нас немного тряхнуло. Прокурор снова свалился вбок, но довольно быстро встал на ноги и мстительно посмотрел в нашу с Игорем сторону:
        - Хватит пустой болтовни. Предлагаю тебе, дорогая племянница, немного поиграть. В игры для взрослых.
        Глава 53. Ева
        - Я на твоём месте хорошенько бы подумала, прежде чем пускать меня по пути Адалины. Ее ты тоже когда-то привёл в особняк пряток против правил. В итоге тебя оттуда позже выволокли, и ты проиграл. А у неё все замечательно с Максом.
        Дверь минивэна ещё не открывалась. А я всеми силами пыталась оттянуть время. Для чего? Не знаю. Просто делала то, что чувствовала правильным.
        И, конечно же, пришлось немного приврать. Точнее… Я и правда думаю, что у Ады и этого Максима все хорошо. Иначе бы Ильяс не отпустил их, как сделал это с нами.
        Теперь поступки моего настоящего отца выглядели немного иначе. Так сказать, просматривались под другим углом. Может, я смогу разбить и эту ситуацию?
        Я видела, как он сомневается, чувствовала, что его уверенность дада трещину. Не знаю, на какие именно игры он привёз нас, но обман может вскрыться в любой момент.
        Ведь он не девку с улицы притащил. Я теперь кто-то типа местной принцессы и учитывать мои интересы жизненно необходимо.
        С другой стороны, мы сейчас далеко не в городе, где действуют правила. Напротив, вокруг царит анархия и не каждый может похвастаться адекватностью.
        Уж точно не человек напротив. Зато он погряз в корысти и выгоде. Он малодушен, и единственное, что правит его жизнью, - это деньги и удовольствие. Поэтому я продолжила:
        - Отец не станет тебя убивать. Думаю, ты сейчас смело можешь торговаться с ним. Так же, как и когда-то. Ведь ты всю жизнь это делал, а от старых привычек просто так не избавляются.
        Все больше и больше его лицо вытягивалось, а я напускала на себя скучающий вид. Играть и вправду оказалось несложно. Всего лишь следовало немного спародировать ту самую Ирину, что так раздражала меня.
        - И ты прямо-таки все простишь и отпустишь?
        Ехидность в его голосе не обманула меня. Он прощупывал почву. Снова и снова вертел ситуацию в своих руках, пытаясь усидеть на всех стульях сразу. Я же по-прежнему сидела в непринужденной позе
        Делала я это очень изящно. Как умею только я, словно под моей задницей не твёрдое автомобильное кресло не первой свежести, а самый что ни на есть трон.
        - Конечно, нет. Ты же не дурак и понимаешь, что твою безбедную жизнь можно выменять, например, на местонахождение мамы. Мы тебе - новую роскошную жизнь, думаю, что лучше заграницей. Сомневаюсь, что захочу лицезреть тебя в Гродном. А ты нам информацию.
        Тем более что тут тебя уже ничего не держит. Все битвы проиграны, и ты уже не сможешь отхватить кусок посолиднее. Мэр мёртв, его Цербер тоже. А ты до сих пор не смог не то что удержать, даже собрать власть воедино.
        Конечно же, говорить именно это я не стала, но иногда красноречивое молчание намного лучше любых слов. И все потому, что он как бы понимает, о чем я молчу, но откровенным издевательством это не назовёшь.
        Неопытная, я боялась пересечь ту грань, за которой он рассвирепеет и все полетит к чертям собачьим. Но пока вроде я держалась.
        - Да я тоже на тебя и твою благословенную улыбку насмотрелся за столько лет. С меня хватит. Да только какого ты решила, что сможешь говорить от имени Иванютина?
        На него смотреть было опасно, и я закатила глаза. Этот жест, довольно простой, но в то же время красноречивый, должен был добавить мне баллов. Внутри же уже начиналась лёгкая дрожь.
        - Не для этого он землю носом рыл, отбирал у тебя телефоны и гонял нас с Игорем по всему югу и северу, чтобы потом отказывать. Это во-первых. Ну и во-вторых, дядюшка, не он ли много лет назад согласился на смертельно опасное нарушение правил ради своей жены? Чувство вины творит чудеса.
        Поверит ли прокурор в то, что я смогла рассуждать так цинично и холодно? Что могла за столь короткий срок стать такой холодной и надменной? Я бы вряд ли поверила.
        Но другой разговор, что я теперь уже ни во что не верила в принципе. Самое главное сейчас - закончить эту пытку и вернуться к жизни. Найти маму, а там… посмотрим.
        Он размышлял, а дверь все не открывалась. Мы стояли на краю, и только он регулировал, куда качнется моя история. А ещё я понятия не имела, что он сделает с Игорем.
        А игра? Не все игры для взрослых потенциально опасны. Опять же, если это рулетка или салочки, то мы сможем отказаться. Если нынешние хозяева не совсем отбитые.
        Но рулеток вроде больше не открывалось, а салочки вообще превратились в какую-то дикую погоню и никак не парное развлечение. Прятки тоже отпадали по той простой причине, что особняк сейчас был пуст.
        Кстати, я совсем забыла про то, что Ильяс вообще может быть одной ногой в могиле. Как же все хлипко и страшно. Что же он решит, ну почему мучает меня?
        Прокурор наконец-то отвис и ухмыльнулся, а потом с торжеством посмотрел на меня и ответил:
        - Ты неплохо подготовилась, племянница. Но тебе ещё далеко до того, чтобы вести в таких играх. Считай, теперь проиграла ты. Потому что, во-первых, твой папочка при смерти в больнице, а во-вторых, я не могу отказать себе в удовольствии засадить тебя за самую сейчас сложную игру для взрослых. Удачи вам с Сафрономым.
        И он открыл дверь автомобиля, жестом призывая меня катиться из салона.
        Глава 54. Ева
        Меня грубо пнули, а Игоря вытащили из машины. Я с ненавистью смотрела в глаза человека, что в который раз разрушил мою жизнь. Скотина. И все же я верю, что земля круглая и за углом его обязательно кто-нибудь встретит.
        Игоря сразу же потащили к неприметной чёрной двери, ведущей, судя по всему, в подвал. Куда же он привёз нас? Я не стала ни кричать, ни стенать, ни пробовать остановить людей, одетых во все чёрное.
        Какой смысл сопротивляться там, где это бесполезно? Я могу лишь сохранить силы для борьбы позже. Дядя с молчаливым торжеством наблюдал за тем, как нас разделяют, и ухмылялся.
        Когда Игорь скрылся, он зло сказал:
        - Ну все, принцесса, желаю тебе прекрасной и интересной игры. Знаешь ли, верю-не-верю имеет особую историю и атмосферу. Прощай.
        И он захлопнул дверь. Я же застыла, ощущая стальную хватку на предплечье. Верю-не-верю? Так вот куда он нас привёл.
        Теперь судорожно вспоминала, что же это за игра такая, но поняла, что толком ничего не знаю. Сафронов мало говорил именно о ней, гораздо больше внимания уделяя рулетке, салочкам и пряткам.
        Меня грубо потянули вперёд, не говоря ни слова. Я попыталась вырвать руку, но не получилось. Наверняка на ней останутся синяки. Люди, облачённые в чёрные балахоны, тащили меня к той же железной двери, что и Игоря.
        Когда я прошла в неё, словно в другой мир попала. Это подземелье. Реально стилизованное под пещеру место. Мурашки пошли по коже, когда меня вели по узкой лестнице вниз.
        Что здесь происходит, как здесь играют? Они объяснят правила или что-то ещё? Я не знала, а спросить боялась. Спустя пару минут тёмных спусков и безликих коридоров решилась:
        - Куда мы идём. Мне расскажут о правилах? Где мой спутник? Вы в курсе, что я дочь Иванютина? Он потом шкуру с вас сдерет за то, что меня силой затащили на игры!
        Но если я рассчитывала на какую-то взаимность, то жестоко ошиблась. Они лишь толкали вперёд. Ни единого звука, выдержка на уровне и жесткость в каждом действии.
        Только траурных песен не хватало и обрядов по приношению в жертву. А ещё вокруг царил странный запах каких-то трав. Одним словом, это место пугало меня, голова кружилась все сильнее и не было сил вздохнуть.
        «Боже, я бы сейчас многое отдала за крошечный лучик света», - все, что приходило мне на ум.
        Понятия не имею, сколько мы шли, но вскоре я стала замечать, что устала. Даже не так, скорее вымоталась, и окружающая обстановка давила на меня. Она наседала низкими потолками и непроглядной тьмой.
        Меня толкали и вертели, а вскоре я совсем перестала ориентироваться в пространстве. Слишком поздно пришла мысль о том, что, возможно, это сделано специально.
        Но, вопреки нарастающим паническим мыслям, этому мучительному пути наконец-то настал конец. Он пришёл внезапно, вместе с открытой дверью в абсолютно белое помещение.
        Контраст был такой силы, что я не сразу заметила, как осталась одна. Совершенно. Но не могла поднять глаз, потому что они болели от слишком резкой смены обстановки.
        Свернулась на полу калачиком, закрывая руками лицо. Правда, даже сквозь прикрытые веки мне казалось, что я вижу это сплошное белое пятно. Словно мое желание света исполнилось слишком быстро.
        И в особой извращённой форме. Потому что эта боль была намного ощутимее, чем физическая. Она наседала на меня.
        Но все проходит, прошло и это, и наконец я смогла осмотреться. Передо мной предстала белоснежная комната.
        Кипенно-цвета здесь было решительно все: от стен и мебели до мелочей типа расчески и, конечно же, унитаза. И все в одной комнате, как будто это камера какая.
        Я попыталась выйти, но не смогла. Не то чтобы надежда была, но хоть на какой-то результат я рассчитывала. Прислонилась к белоснежной стене.
        На ней было видно решительно все. Вот я чиркнула грязной рукой. А под ногами на белоснежной плитке уже виднелись следы моих кроссовок. Интересно, а Игоря засунули в такое же место?
        Что с ним станется, когда он очнётся? Наверняка он очень удивится и вообще не сразу поймёт, что происходит. Так недолго и сума сойти.
        Почему-то это место реально напоминало мне психушку. Эдакую сюрреалистическую больницу, и сейчас по всем законам жанра должен прийти санитар и наказать меня за непослушание.
        Но шло время, а никто не приходил. Я все ещё была одна на белоснежном полу белоснежной комнаты. Смущенная и дезориентированная. Но я старалась не раскисать.
        Ведь где-то там находился Игорь. И он наверняка держался бы для меня. Ради меня. Поэтому сейчас я снова была просто обязана потерпеть. Пережить это.
        Надо всего лишь сыграть в игру, ещё до ее начала выворачивавшую меня наизнанку. Надо включить мозги и выключить эмоции, собраться. Но только как же сложно это сделать под напором белого цвета.
        Казалось, что окружающая обстановка растворяет тебя. Тёмное всегда сдавливает, уменьшает пространство, а здесь ты чувствуешь себя подвешенной в нем.
        А ещё я вдруг услышала голоса. Ненавязчивые и еле различимые. Они что-то шептали, и паника, теперь уже ничем не сдерживаемая, вырвалась наружу…
        Глава 55. Игорь
        Я пришёл в себя, как только мы подъехали и остановились. Но виду не подавал. Какой смысл сейчас пытаться что-то сделать? Нарваться на пулю? Я ждал.
        Ждал и, как порядочный заложник, которого вырубило транквилизатором, делал вид, что недвижим. И слушал… Слушал, как Ева пыталась вытащить нас.
        Моя смелая и умная девочка. Когда я забрал ее из отчего дома, насильно, не спросив, что она сама хочет и думает, очень рисковал. Прекрасно ж знал, насколько она предана отцу.
        Я столько лет наблюдал за ней, выучил все повадки, каждое движение и морщинку. Понимал, насколько она нежная, хрупкая, и до смерти боялся, что сломаю.
        Мне хотелось оберегать ее от всего мира и даже от неё самой. А потом случился тот инцидент в ванной, и сперва я подумал, что все. Сломалась. Раз она пыталась сделать это с собой…
        Но эта чернота стала для неё перерождением. И хоть изменения происходили долго и с трудностями, она, как феникс, восстала из собственного пепла.
        С восхищением слушал ее твёрдый расслабленный голос, с удовольствием улавливая в нем все те же прекрасные нотки. Кажется, она копировала Иру, и это было странно, но, должен признать, эффективно.
        А потом все рухнуло. Конечно, я подозревал, что новости про Иванютина просто не могут не дойти до прокурора. Да только я думал, что мы успеем раньше добыть из него информацию и уехать.
        Я снова где-то ошибся, просчитался. Видимо, он был готов к тому, что мы приедем, или, может, следил или машину заметил. Я не знал, что именно сыграло против нас, но хорошего в этом абсолютно точно не наблюдалось.
        Когда меня выволокли из машины, сильно ударился. Неимоверных усилий теперь стоило держать себя в состоянии «отключки», не говоря уже о том, что нас с Евой разделяли.
        Я понимал, в какое именно место нас привезли, и поставил в уме галочку, что обязательно узнаю у прокурора, почему эта игра стала такой внезапно особенной. Верю-не-верю никогда не была популярна.
        Да я даже толком не мог понять, когда эта игра появилась. Сюда люди поначалу даже приходили сами, а выходили… Другими. Потом поток иссяк, и народ стали притаскивать силой.
        Но и это было непросто, ведь, как я понял, все подряд не подходят. Здесь обязательно бывали парочки. В отношениях, родственники… И теперь мы с Евой.
        Я не распространялся при ней про эти игры. Мне и в голову не могло прийти, что мы окажемся именно здесь. Какой был шанс на это? Как оказалось, очень большой.
        Я бы сказал, стопроцентный.
        И вот теперь меня затащили в кромешную тьму, а я надеялся хотя бы на крошечный кусочек информации. Хоть что-то, что помогло бы заглянуть за завесу тайны.
        - Прокурор дал наводку?
        - Да, но на неё информации больше, о нем мало известно. Придётся непросто.
        - Всегда непросто. Думаешь, справятся?
        - Не знаю. Девчонка вряд ли, либо свихнётся, либо закроется в себе навсегда. Про него ещё неясно, в белую комнату его?
        - Нет, пусть пока здесь полежит. В темноте всегда просыпаться страшнее. Надеюсь, она дойдёт до финала с ним. Всегда получал собой кайф от ломания таких принцесс…
        Дальше они замолкли, а по спине заструился липкий пот. Конечно, я предполагал, что тут будет что-то типа психологического насилия, но когда разговор зашел об информации…
        Теперь уже стоило думать не столько о Еве, сколько о себе. Годами сдерживаемая ярость и контроль, что прятались под личиной моего спокойствия, все же существовали.
        И в последние недели лишь набирали обороты. Смерть Цербера словно спусковой крючок нажала, и выдержка сыпалась, треща по швам.
        Я не готов сейчас к подобной игре. Уж лучше любая другая. Салочки, те же проклятые прятки. Да даже рулетка с ее удачей сейчас была бы предпочтительнее.
        Там хотя бы можно сопротивляться, просчитывать и гадать. А тут тебе залезут в голову и надавят на самые болезненные места. Конечно же, им будет известно про Машу и брата. Прокурор собирал на нашу семью досье лет пять точно.
        И если это они назвали «о нем мало известно»… Я должен с этим справиться. Ради неё. Для неё. Чтобы закончить этот спектакль и поехать на юг искать ее мать.
        Вытащить из этого ужаса, что снова впился в наши жизни. Они сказали, что она может не справиться. Поэтому я должен найти способ вытащить ее раньше, пока и без того подвешенная психика не дала сбой.
        Ева с учётом последних событий особенно уязвима. Если дать ее страхам голос и лицо, она действительно может сломаться. Боже…
        Неужели у этих людей нет совести? Неужели они не понимают, что творят? Неужели я дошёл до ручки и теперь задаю подобные вопросы…
        Меня сгрузили на пол, как мешок с картошкой. Обошли и отправились по своим делам. Наверняка тут камеры стоят инфракрасные и за всем наблюдают.
        Тьма кромешная. Для меня и Евы игра уже началась. С того самого момента, как мы здесь оказались. Теперь назад дороги нет, да и помощи ждать неоткуда.
        Поэтому я открыл глаза, потирая их, чтобы быстрее привыкли к темноте, встал на ноги и отправился навстречу своим страхам.
        Глава 56. Игорь
        Глаза привыкли к темноте довольно быстро. Я адаптировался и теперь спокойно осматривал путь вперёд. Потом что оказался брошенным в тупике.
        Тут какая-то своя, особая атмосфера. Она-то и напрягала больше всего. Потому что к тому, что мне полезут в голову, я как бы подготовился, а вот к тому, что меня захотят простимулировать перед этим, нет.
        Я начинал образование в медицинском. Родители мечтали, что хотя бы из меня по этой части выйдет толк. Все же отец когда-то давно сам мечтал стать врачом.
        Мне тоже нравилось это дело, и с детства я так или иначе сам потихоньку разбирался в ранах и особенностях их обработки. Без проблем поступил в вуз. Все говорили, что у меня талант.
        Но не прошло несколько лет, как приключилась история с Машей, и об образовании больше не могло быть и речи. Я забил на все. Хотя до этого умудрялся совмещать и спорт, и учебу, и наш маленький бизнес.
        Макс, конечно, помогал, но даже без этого все было просто замечательно. Пока не рухнуло в одно мгновение. И вот сейчас я снова стою на грани. Да ещё вдыхаю этот аромат.
        Если бы я не учился в медицинском и не посещал дополнительные занятия по лечебным травам, ну и не имел определённый опыт… Кто не шалил в детстве с травками у бабули в деревне?
        В общем, этот запах я узнаю. И если как следует им надышаться, можно не только глюки словить. Можно запросто сойти с ума от любого воздействия и утрировать любое своё состояние…
        Какими же надо быть уродами, чтобы использовать это. И ведь не наркота, так… Народное баловство. Но в определённых пропорциях…
        Снова подумал о Еве, но мысль ускользнула. Потому что впереди забрезжил свет. Точнее, словно кто-то оставил дверь открытой. А в проходе кто-то стоял.
        Я напрягся, ожидая спектакля. В голове уже немного помутнело, и в целом я наверняка выглядел не очень. Но другого пути попросту не было.
        Подходя ближе, различил тонкий девичий стан и длинные темные волосы. В проходе, определено, стояла девушка. Мелькнула мысль, что это могла быть Ева, но я отмёл ее.
        Нечего надеяться на чудо. Нечего нам обоим рассчитывать, что из-за угла вылетит птичка и скажет, что мы оба свободны. Это было бы лишь подтверждением безумия.
        Подбирался к незнакомке медленно, но та даже не шелохнулась, хотя я знал, что она прекрасно слышит меня. Не думал, что тут принимают участие актёры.
        Это ж как надо подготовиться, все отрепетировать. Получается, что меня ждёт весьма искусный экспромт? Слабо в это верится. Хотя…
        И тут я услышал это:
        - Вы не уберегли меня. Почему вы пустили меня туда совсем одну?
        Я был готов. Я знал, что тема сестры самая острая и самая болезненная для меня. Но реальность оказалась намного страшнее представления…
        Потому что в изящной фигурке мне привиделась Маша. Да я готов был поклясться, что и голос принадлежал ей. Это все ароматы всем известной травки в воздухе.
        Там, где не хватало реальности, мозг додумывал подробности. Я закрыл глаза и несколько раз громко вздохнул. Очистить голову. Очистить душу. Это не Маша. Маша умерла.
        - Я не хотела умирать! Меня заставили. Это было слишком жестоко! Почему вы не сказали, что не стоит идти за ним и приставлять к виску револьвер?
        Несмотря на самоубеждение, несмотря на всю подготовку, что я успел провести, кровь стыла в жилах. Образ Маши не отпускал, и я схватился за голову.
        Быть может, если показать им, что я слаб и готов сдаться, это ее заткнет? Бросил взгляд на девушку, но та не исчезала, а я боялся сделать шаг к ней.
        Остановился как вкопанный. Потому что не хотел, чтобы она опять говорила. Но на этот раз ей и не требовалось.
        Маша судорожно обхватила себя руками и заплакала. Так протяжно и по-родному знакомо. Но это лишь галлюцинации, это неправда. Маша мертва. Я сам видел закрытый гроб. Хоронил ее…
        - Мы доверили ее тебе, Игорь. Именно тебе! А ты не справился. Ты подвёл нас.
        Отшатнулся, когда где-то сбоку зажглась ещё одна дверь. Вспыхнула, и меня прошиб пот. Спиной ко мне стояли родители. Такие далёкие и такие недосягаемые.
        Упрекавшие меня в том, что я не мог исправить. Но ведь это не моя вина. Или нет? Мог ли я тогда, будучи молодым пацаном, уберечь ее? Схватился за голову.
        Сел на колени, отгоняя образы, а они продолжали говорить, упрекать. Голосами родителей и даже друзей. Они превращались в сплошной хоровод, и я мечтал лишь об одном. Чтобы они все заткнулись.
        И мое желание исполнилось. Голоса разом стихли, и среди них прорвался один-единственный. Максим с издёвкой обратился ко мне:
        - Ты слаб. Ты своим спокойствием убил их. Почти убил и меня. Разрешил мне отправиться за какой-то девкой. Поставить на кон все и проиграть!
        Он упрекал и описывал мне самые страшные моменты в жизни, а я окончательно рухнул на пол. Стал отползать от них. Дальше и дальше, пока не упёрся в стену.
        Но тут мне не нашлось покоя, потому что сбоку от меня отворилась дверь и вошла Ева. Ее глаза были полны гнева, и направлен он был на меня…
        Глава 57. Ева
        - Тварь. Отродие… Мы умерли из-за тебя!
        - Я лишилась сына…
        - Я стала шлюхой!
        - Я потерял дочь!
        Лучше бы я не различала этих голосов. Но как можно было, когда они доносились отовсюду. И наседали на меня, обвиняя во всех смертных грехах.
        Я не понимала, что происходит, но чувствовала, что голова плывет. Противный запах, от которого уже чесался нос, разъедал слизистую. Достала из кармана платок и разорвала его.
        Скатала два мелких шарика и смочила их слюной. Засунула в нос. Теперь дышать стало совсем сложно, но уже через пару минут голова прояснилась. Хоть где-то пригодились уроки по ОБЖ, хоть и в столь изощренной форме.
        А голоса продолжали рассказывать, какая я мразь, что я испортила им жизнь и они больше ничего не могут. Я крутила головой по сторонам, но, кроме слепящего белого цвета, не видела ничего.
        А потом открылась дверь. Я, не думая, ввалилась в неё, и глаза аж защипало от смены обстановки, ведь тут была полнейшая темнота. Кромешная, когда даже собственных пальцев не видно, ведь дверь позади захлопнулась, отрезая меня…
        - Ты не ангел, ты дерьмо собачье…
        И это были самые добрые слова, что долетали до меня. Я такой грубости и ругательств никогда не слышала. Они смущали, сбивали с толку. А ещё были напитаны ненавистью.
        Но разум подсказывал: это игра. Всего лишь очередная игра для взрослых, и, кажется, я начинала понимать ее смысл.
        Уверенно пошла дальше, опираясь на шершавые стены. Даже ждать не стала, пока в голове прояснится окончательно, а глаза привыкнут.
        Они хотят поиграть? Ну что ж. Если они думают, что смогут показать мне мой личный ад, то жестоко ошибаются. Я в нем была, прошла через него и до сих пор горю.
        А ещё буду гореть столько, сколько будет нужно. Тоннель оказался очень длинный, и по его краю стали распахиваться двери. Одна за одной, являя мне силуэты.
        Глаза резало от постоянной смены экспозиции. То слишком яркий свет, что буквально сжигал мне сетчатку, то кромешная мгла. Голова начинала болеть от этого.
        А ещё все же из-за затычек и того обстоятельства, что я дышала через нос, мне не хватало кислорода. Надо бы унять сердцебиение и успокоиться. Попробовать прикрыть глаза.
        На мне был топ с вставкой-сеточкой. Я остановилась и аккуратно сняла его прямо под худи. Нацепила на голову. Сетка на глазах позволила им хоть немного расслабиться.
        Снова обратила внимание на силуэты в дверях. Пошла навстречу. Все же это люди. Да, они настроены против меня, но не думаю, что у них цель - это физическое воздействие.
        Но как только я приблизилась к первой двери, женщина в ней заговорила:
        - Чего пришла? Я не для того уходила от тебя и бросала, чтобы ты снова вернулась ко мне!
        Встала как вкопанная, прищуриваясь. Незнакомка была худая и низкого роста. А ещё у неё были длинные белокурые волосы до поясницы. И они немного отливали неестественным блеском.
        Парик. Это все единое костюмированное представление. Дурацкая игра. Но мои губы уже растягивались в предвкушающей улыбке.
        Вы даже не представляете, с кем связались, ребята. Я столько лет потратила на психологов и прочих специалистов. Столько лет прятала в себе боль и другие не самые приятные эмоции.
        Если вы думаете, что можно просто так вывести меня из себя, то сильно ошибаетесь. В любой игре есть победитель и проигравший. Сегодня я точно не буду на второй стороне.
        Женщина хотела заговорить со мной дальше, но я подлетела к ней и схватила за волосы. Что было мочи крикнула:
        - Да пошла ты! Как ты могла уйти? Как ты могла покинуть меня?! Я столько лет плакала и звала тебя! Отец сказал, что ты ушла от него, почему ты ушла? Почему не подумала обо мне?
        Никогда у меня в доме или в спортзале не было под руками груши для битья. Все говорили, что это очень полезно. Что негативные эмоции надо сбрасывать. Что я и делала:
        - Кукушка, дура! Ты каким местом думала, когда к этому уроду ехала? Неужели он казался лучше Ильяса? А каким местом ты думала, когда с отцом связывалась?
        Вся боль, что была запечатана внутри, что годами скапливалась в самом сердце, прорвала плотину. Я дергала уже визжащую девушку за волосы, орала на неё, представляя на ее месте мать.
        Никогда раньше я не позволяла себе подобного. Но я раньше и не была дочерью убийцы. Не была и на играх. Но, как водится, все случается в первый раз.
        - Ты бросила меня, дала себя обмануть. Одним глупым поступком лишила семьи и любви! Ты вообще в курсе, как я жила? Как твой уродливый брат испоганил мою душу?
        Парик слетел, и женщина вырвалась, убегая куда-то. Я рванула за ней, но уперлась в захлопнувшуюся перед носом дверь.
        Глава 58. Ева
        Створки замыкались ровно в том порядке, что и открывались, снова погружая меня во тьму. В порыве ярости моя импровизированная повязка с сеточкой слетела.
        Несколько раз пнув дверь, я смачно ругнулась. Это тоже моя новая особенность. До этого ругаться я не умела от слова совсем. Сейчас же слова сами собой вырывались.
        Вволю наоравшись, села на корточки и стала шарить руками по полу в поисках утерянной сеточки. Мало ли что ещё эти придумают. Наверняка им нужно время, чтобы перестроиться…
        Верю-не-верю теперь казалась мне забавной игрой. Попади я на неё раньше, непременно бы спятила. Это как выпустить моих внутренних демонов, не предупредив о последствиях.
        Хотя о чем это я. Да раньше меня и на улицу-то без сопровождения опасно было выпускать. Тепличная девочка, кажется, так меня называли и были абсолютно правы.
        Злилась на себя и окружающих все больше. Медленно поднялась и попробовала осмотреться. Но тут везде были скрытые светильники, они непрестанно мигали, моргали и обманывали мое зрение.
        И если нос я зажала, хоть как-то перекрывая доступ дряни, которой тут щедро сдабривали воздух, то глаза закрыть попросту не могла… Кстати, девица, что изображала мою мать, была в респираторе.
        Я пошла дальше, на ощупь пытаясь определить, где здесь ещё в стенах двери. Я вроде помнила их расположение. На заднем фоне включили какую-то похоронную музыку.
        Нет, она и до этого была фоном, но сейчас ее громкость значительно увеличилась. Работали все чувства. Должны были. Атака на мою психику осуществлялась со всех сторон.
        Они хотели вскрыть мне голову, добраться до сердцевины. Сделать так, чтобы я в ужасе ползала по полу, умоляя о пощаде. Они хотели сломать мою психику.
        Да только не учли, что нельзя сломать то, что уже сломано. А ещё надавить в том месте, которое я вырвала с корнями из своей души. Зато можно запереть.
        Вот я и ходила кругами по шершавым стеночкам, изредка натыкаясь на запертые двери. Если где-то включалась подсветка, словно приглашая меня туда, отказывалась.
        Разворачивалась и назло шла против течения. Они больше не заманят меня в ловушку. Сама не знаю, откуда у меня столько сил и уверенности.
        Ещё недавно дохлая, слишком нежная и готовая упасть в обморок даже от обсуждения жестокости, а сейчас злая, как фурия. Вот что сотворили со мной.
        Хотя… Не думаю, что они сделали меня. Меня сделали папа и мама. Они просто оказались не в то время, не в том месте. Когда я прокрадывалась наружу из скорлупы, в которой находилась много лет.
        - Что дальше? А? Выпускайте меня! Вы проиграли! Я не верю вам, не верю ни единому слову!
        Снова пнула очередную дверь, что задребезжала. Ответом на мои претензии была тишина. Вернее, лишь усиливающаяся мелодия, напоминавшая мне какой-то давящий гул.
        Словно сирена, включающаяся от авианалетов. Хотелось пригнуться и спрятаться, чисто на интуитивном уровне. Да вот только я в подвале и вряд ли небо рухнет мне на голову.
        А потом они предприняли ещё попытку. Силуэт появился вдалеке, а его голос совсем близко. Кажется, то был дядя. С такой скоростью я ещё никогда не бегала.
        Рванула к говорящему всякую ересь человеку в парике блондина, не жалея сил. Даже не вникала в его слова. Хотела лишь добраться, чтобы сдернуть парик и, не поверите, завладеть респиратором.
        Потому что вдохнула пару раз и поняла, что все вокруг снова расплывается. Этого делать нельзя! Поэтому сейчас главное - нормально дышать.
        Все равно я уже выдала себя всеми возможными способами и дала понять, что не собираюсь играть по общепринятым здесь правилам. Кажется, я теперь начинала понимать, почему дядя так отозвался об игре.
        Судя по рассказанному ранее, она вообще была как отдельное место. Словно те игры для взрослых и эта из совершенно разных опер. Здесь ты наверняка уйдёшь целым физически, но вот морально…
        Можешь просто свихнуться. Не справиться с таким накалом и давлением. Я вообще не знаю, как у меня получилось настроиться подобным образом.
        Наверное, дело в том, что я и так была взвинчена до предела. Кто бы мог подумать, что самая моя на данный момент большая слабость обернётся таким весомым аргументом в мою пользу.
        Но до конца еще было бороться и бороться. Его вообще видно не было. Он оказался недосягаем для меня. Но тем не менее я мчала к нему, задыхаясь от нехватки кислорода.
        И вот когда я уже практически добежала до человека, перед моим носом снова захлопнули дверь. Зло пнула ее ногой. Вытащила из ноздрей затычки и шумно вдохнула несколько раз, прикрываясь краем кофты.
        А потом смастерила новые.
        Я не сдамся! Буду искать выход и Игоря, пока не отключусь. Но как только подумала об этом, поняла, что ждать не придётся. Слева от меня приветливо открывалась ещё одна дверь.
        Я уже думала развернуться и уйти от неё, как заметила в комнате странное…
        Глава 59. Ева
        Сделала шаг вперёд. Потом ещё один и ещё. Не могла поверить своим глазам. Нет, этого просто не может быть!
        Комната, куда ноги сами принесли меня, оказалась с одной прозрачной стеной. В ней не было ни единого источника света, зато было прекрасно видно, что происходит снаружи.
        Там, около дальней стены, внизу сидел Игорь. Он зажимал голову руками и крутил ею в разные стороны. Выглядел мужчина неважно. Более того… Судя по всему, ему становилось хуже.
        Я не слышала его голоса, но видела, как двигались губы в беззвучном режиме. Тут вообще никаких звуков не было. Не сразу это заметила.
        Вообще, комната была очень странной. Как склеп с окошком. Ни тебе места для сиденья, ни источников света. С трудом вспоминала, в какой стороне дверь.
        Я же заходила сюда стремительно, не отрывая взгляда от человека, жизнь которого стала для меня слишком важной. Мне сейчас казалось, что без него я не справлюсь за пределами игры.
        А в том, что мы выйдем, я ни капли не сомневалась. Потому любое зерно неуверенности могло запросто расшатать и без того хлипкую психику. Я не знала, когда рванет, но свято верила, что после того, как мы покинем это место. Вдвоём.
        А пока приходилось наблюдать, как Игорь без конца машет головой, отрицая что-то. Они мучали его, и сомневаюсь, что в ноздрях мужчины были самодельные фильтры.
        Я подошла к стеклу. Осмотрела его и прощупала стены возле. Справа нашлась дверь, но, естественно, она была заперта. Мои шаги отражались эхом от холодных стен.
        Здесь было холодно. Теперь это ощущалось очень явственно. До этого таких проблем у меня не было, я бы сказала, что в других коридорах скорее ощущалась духота.
        После напряженного осмотра снова вернулась к двери. Сейчас очень жалела, что попросту не было сил попробовать выломать ее. Снять с петель тоже было сложно, она явно сделана заподлицо со стеной.
        Вернулась к окну, с ужасом пробегая взглядом по его нижней части. Вся она была измазана чем-то. Я отчетливо различала следы рук. Словно тут, внизу, стенали и пытались прорваться…
        Боже… Сколько же таких, как мы, прошло через этот ад? Скольких людей вскрыли, как консервные банки, вытряхивая все содержимое под ноги? Если у меня будут силы, то я непременно сделаю все возможное, чтобы прикрыть игры для взрослых.
        Навсегда.
        Словно насмехаясь над этими мыслями, над головой разлилась странная мелодия. Сперва нежная и светлая, она перетекала во что-то совершенно иное. Унылое и напряженное.
        Началось. Они сейчас предпримут ещё одну попытку. Попробуют забраться ко мне в голову и сделать так, чтобы я так же, как и Игорь, свалилась вниз и умоляла их замолчать.
        Я ждала. Ждала, что же они придумают, чем перекроют мою карту. Мне уже хотелось, чтобы все началось. Чем скорее они предпримут ещё одну попытку, тем ближе мы к выходу.
        Молчала. Сосредоточилась, пытаясь не поддаваться музыке. Кроме того, свою роль играла и усталость. Невозможно потратить столько сил и эмоций и не выдохнуться. Вот и я понимала, что скоро может настать точка невозврата, и я просто рухну.
        Вскоре музыка преобразилась снова. Мелодия раздражала, заставляла тревогу усиливаться. Подборка у них здесь просто идеальная для таких случаев.
        - Ты молодец, Ева, а вот он нет.
        Замерла, вслушиваясь в каждое слово. Зажимать уши нет никакого смысла. Они сделают громче, сделают так, что слова будут обволакивать меня, проникая в каждую клеточку.
        - Он не справился с нашими испытаниями. Как видишь, он жалко жмётся к стене. Скулит от ужаса и просит это прекратить.
        Голос был не мужской и не женский. Неопределенный. Зато он отражался эхом от стен пустой чёрной комнаты. Такому хочется верить, но я знала, что все не то, чем кажется.
        - А знаешь, что привело его в такой ужас? Скажем сразу, это не связано с гибелью его сестренки.
        Они мастерски играли на нервах. Подводили к финалу. Эпично заканчивали то, что не смогли раньше. А я должна была выслушать и справиться с этим.
        - Вина перед сестрой ни в какое сравнение не идёт с тем, что он испытывает к тебе. Мы достали его тобой, Ева.
        Лёд внутри расползался по коже, сливался вниз по венам, и мне стало не просто холодно. Я словно сама превратилась в айсберг. Ледяной и безжизненный, но по-прежнему прекрасный.
        - Он не смог справиться с тем, что ты больше не ангел. Существо, рождённое демонами и вскормленное бездушным человеком. Ты больше не ангел, Ева. Ты оказалась такой же испорченной внутри. Гнилой…
        Меня стало колотить. Каждое слово отпечатывалось в голове сотнями повторов. Словно эхо впитывалось мною и продолжалось внутри бесконечным «гнилой, гнилой, гнилой»…
        - Он больше не любит тебя, Ева. Не любит и не знает, как сказать. Как предать то доверие, что вскормил в тебе… ТЫ погубила его.
        Я пустыми глазами смотрела на скорчившегося в углу человека. Он сказал мне недавно, что мы сами определяем свою судьбу. Сами решаем, быть нам вместе или нет.
        Зажмурилась и несколько раз глубоко вздохнула ртом. Разъедающий отвратительный запах снова попал в мои лёгкие. Но это была небольшая плата за спокойствие.
        Потому что я точно знала, что сделаю дальше…
        Глава 60. Ева
        Ещё секунда, другая… С закрытыми глазами приводить мысли в порядок было куда проще. А ещё принимать. Принимать себя, своё прошлое, решения и волю другого человека…
        Если он не хочет, то так тому и быть. Если я стала ему не нужна - он имеет на это право. И хоть меня бил озноб от этой мысли…
        Взглянула на Игоря. Он все ещё сидел немного сбоку от меня в той же позе. Ему было плохо, они давили на него, вскрывая голову. Любила ли я его?
        Не могла ответить на этот вопрос. Он стал мне чём-то большим, чем просто мужчиной. Он показал мне путь к самой себе, начал открывать меня. Он первый, кому я действительно стала верить.
        Это что-то большее, чем любовь. Чувство глубже, и даже если оно перестанет быть взаимным… Даже тогда оно никогда не потеряет своей сути. Даже если будет больно.
        - Он не любит тебя, ты ему не нужна, ты…
        В голове словно лампочка зажглась. Стоп. Что я творю? Неужели я забыла, где нахожусь? Или это разъедающие галлюциногены, будь они прокляты, затуманили мои мозги?
        Расправила плечи и стала искать их. Глазки камер, которые должны были наблюдать за мной. Естественно, в такой кромешной тьме их видно не было.
        Я усмехнулась. А потом спокойно ответила:
        - Закончили? А теперь откройте дверь. Вы проиграли. Я вам не верю.
        Воцарилась тишина. Даже давящая на меня сверху музыка прекратилась. Где-то сбоку забрезжил свет. Точнее, это кто-то прибавил яркости на одном из светильников, вмонтированных в стену.
        Для убедительности я повторила:
        - Я сказала хватит! Мне надоело! Я ВАМ НЕ ВЕРЮ! Откройте дверь к нему.
        Но снова в ответ тишина. Внутри закипало бешенство. Если бы не эти чертовы запахи, витавшие в воздухе… Если бы они не дурили нас и не влияли на восприятие, Игорь бы ни за что не поддался.
        - Что, без аромата травок не способны работать? Не можете пролезть к нам душу без этой низости? Да вы просто слабаки, идите учитесь работать с людьми, никчемные…
        Справа послышался щелчок. Едва уловимый, но мои нервы были настолько натянуты, что я тут же услышала его. Дверь…
        Ринулась к ней, распахивая на полную. Как только это произошло, я уловила гулкое: «…виноват, брат». Твари.
        Я устремилась к нему, в то время как Игорь поднимал на меня затуманенные и одурманенные глаза. Он словно не верил, что перед ним я. Ожидал увидеть кого-то другого?
        Я отогнала все глупые мысли. Нам надо наружу, надо вывести его на воздух. Села на корточки и обняла мужчину.
        - Все будет хорошо, пойдём. Все закончилось. Они больше не тронут нас…
        Он смотрел на меня, не понимая ни слова. Отрицательно покачал головой, и сердце сжалось. Неужели они добрались до него, сломали?
        - Нет, они сказали… Они все винят меня, я виноват, Ева. Перед тобой виноват.
        Боже, как быть, когда сердце пропускает удар за ударом, а потом будто останавливается. Страшно. Я бы ни за что на свете не показала им, как мне сейчас страшно. Лишь пролепетала:
        - Не верь им. Это все игра. Ты не должен им верить. Они все врут.
        С надеждой смотрела в его голубые глаза. Ну же, очнись! Что же мне сделать, чтобы вернуть тебя? И тогда я наклонилась и легонько коснулась его губ.
        Сперва они показались мне ледяными, но я прижилась сильнее, и тут нам обоим словно сорвало крышу. Мы ударились друг в друга, ломая все преграды, все условности и руша страхи.
        Испивали друг друга до дна, кусая, лаская, и вжимались так сильно, что хрустели кости. Если поцелуем можно оживить человека, то только таким: полным не страсти и бешеного вожделения, нет…
        Насыщенным, живым! От которого сердце в груди с каждым ударом наполняется потрясающим и невероятным чувством свободы. Мы существуем ради такого, ради этого нектара, что заполняет нас и даёт силы верить в любовь, верить друг другу…
        Не знаю, откуда у меня взялись силы оторваться.
        - Надо идти, нам надо бежать, мы победили…
        Он лишь кивнул и взял за руку. С восторгом ощутила тепло и уверенное пожатие его ладони. Он поднялся и заключил меня в свои тиски. Столь любимые и привычные.
        А потом были бесконечные щелчки дверей и срывающиеся оковы. Мы шли, а потом бежали, пьяные от нахлынувших чувств. Поднимались куда-то вверх, ведомые теми, кто проиграл.
        И вот дверь. Очередная, но я всем сердцем чувствовала, что последняя. Одна - и все. И мы достигли ее! Толкнули, и свет больно резанул глаза. Но то были не лампы, а долгожданное солнце.
        Как только мы немного привыкли, прильнули к друг другу, боясь снова потеряться, а потом…
        - Ева…
        Обернулась, тут же оказавшись позади моего защитника. Да только перед человеком, что был впереди, мне защита нужна не была.
        Глава 61. Ева
        - Живая… Господи Боже, живая!
        Ильяс Иванютин, с какими-то датчиками, в коляске, но зато с целой армией позади выгружался из микроавтобуса. Я чувствовала, как напрягся Игорь.
        - Ничего. Он ничего нам не сделает. Как я поняла, он пришёл за нами.
        Наблюдая за мужчиной, будто постаревшим лет на десять, я отмечала некоторые черты, что были у меня. Теперь, когда я приняла сам факт нашего родства, они словно проявились.
        - Прости, дочка, прости меня… Я так виноват перед тобой, перед всеми вами.
        Я не знала этого человека раньше. Мимолётная встреча, где он показался мне психом, не в счёт. То недолгое время, что нам удалось провести вместе, никак не раскрыло его.
        Рассказы дяди, то, что я видела вокруг… Для кого-то этот человек являлся сейчас идолом. Тем, на кого равняются и кого почитают. По крайней мере, в той толпе, что стояла за его спиной в полном обмундировании, я не видела осуждающих взглядов.
        Они были готовы в любую секунду среагировать. Ждали команды. Но пока нашим уделом было лишь воцарившееся на улице молчание.
        Я вцепилась в Игоря, совершенно не понимая, что делать дальше. Наконец-то накатила усталость. Она волнами находила на меня, поселяя в теле дрожь.
        Игорь наверняка тоже был на последнем издыхании. То, через что мы прошли, выжало все соки, и Бог весть сколько времени понадобится на восстановление.
        - Ева…
        - Отвези нас в безопасное место. Ей и мне надо отдохнуть.
        Голос Сафронова был полон стали, но при этом звучал и вправду очень устало. Хотя, если бы он не ответил, я бы сказала то же самое.
        Не верю, что Ильяс для нас опасен. Кроме того…
        - Где дядя?
        Мой вопрос прозвучал очень тихо, но Иванютин нас услышал. После моих слов на его лице загорелась робкая надежда. Ещё бы, ведь я фактически подтвердила, что знаю - он мой отец.
        - В особняке. Как только мне сняли приступ, я сразу же отправил людей за ним. Опоздал совсем немного. Я знал, что он горит желанием отомстить. Что ж, у него почти получилось.
        На самом деле нет, но вдаваться в подробности я не стала. Хотелось сесть, а лучше прилечь. Опереться на что-то и положить голову к Игорю на грудь. Чтобы он обнял меня, и я наконец-то заснула. С ним.
        - Тогда поехали. На самом деле у меня просто нет сил сейчас ни на что…
        Ильяс тут же согласно и понимающе замотал головой, косясь на дверь позади нас. Он прекрасно знал, ЧТО мы оставили там позади, ЧТО пережили, и, возможно, даже подозревал, чего нам это стоило.
        Игорь не стал спорить. Лишь оглядывался по сторонам, но потом, когда встретился взглядом с тем самым охранником, что отпустил нас… Он будто расслабился.
        Нас препроводили к микроавтобусу. Залезала в него я уже на трясущихся ногах. Испытания сегодняшнего дня выпили из меня все соки. Выжали до нитки, и теперь даже руки болтались вдоль тела безвольными плетьми.
        Лишь Игорь поддерживал меня. Он уже отходил от ароматов, заполнявших подвал. Мы устроились на сиденье, и я, как и хотела, положила голову ему на плечо.
        Мужчина приобнял меня, и под пристальным взглядом Иванютина дверь авто захлопнулась.
        - Ты можешь подремать. Я обещаю, что с нами больше ничего не случиться.
        Его голос доносился до меня уже сквозь полудрему. При этом все вокруг расплывалось некрасивыми кляксами. Как же я рада, что этот момент настал не в подземелье, что я справилась.
        Лишь тихо спросила:
        - Как ты можешь быть в этом уверен?
        Ведь правда. Столько испытаний позади… Кто сказал, что не будет новых? Кто вообще может гарантировать спокойствие и безопасность? Кажется, я приобрела себе новых страхов в копилку.
        Но мои плечи обхватили сильные мужские руки, вселяющие уверенность. Они успокаивающе поглаживали, без подсказки находя те самые точки, что помогали прийти в себя.
        - Могу. Я чувствую, что на этот раз все будет хорошо. Засыпай спокойно. Если что, я перенесу тебя.
        Сквозь сон доверчиво жалась к нему. Между мной и Игорем теперь что-то такое, что нельзя объяснить словами. Можно лишь прочувствовать единение и слияние душ.
        И я расслабилась. Прикрыла глаза и провалилась в спасительную тьму. Да, на этот раз она действительно не была страшной.
        Я не увидела, как переглянулись мужчины, не услышала их негромкий диалог. Не узнала и о том, что Игорь вытянул из моего отца обещание. Как только я проснусь, он расскажет нам все.
        Всю правду, как она есть. А потом вместе мы решим, что делать дальше…
        Глава 62. Ева
        Проснулась я в объятиях Сафронова. Он похрапывал, обнимая меня за талию. Сперва даже не поняла, где мы находимся, но потом память вернулась. Особняк пряток.
        Поёрзала. Повернулась к мужчине лицом и жадно стала изучать его черты. Теперь они казались мне иными.
        Словно я понимала, откуда взялась каждая морщинка. Он хмурился во сне, а мне хотелось пальцами разгладить кожу. Игорь был очень красив, но не обычной классической красотой.
        Например, его брат обладал броской внешностью. Стильный и такой отвязные какой-то. Плохой мальчик. А Игорь, напротив, являл собой скрытую мощь и безграничную уверенность.
        Он бы частично раздет. Под тонкой простыней проступали очертания его мышц, татуировки в каком-то неизвестном мне стиле. Я коснулась его рук, очерчивая рисунки.
        Мои пальцы двигались по его телу, скользя все ниже и ниже. Я не могла налюбоваться этим мужчиной. И ведь он мой, полностью мой, без остатка.
        Внутри зарождалось странное пламя, и я опустила ладонь на свою грудь. Она словно набухла, а ее вершила царапала руки через тонкую ткань майки. Это было приятно.
        Не теряя не минуты, я осторожно высвободилась из объятий спящего мужчины. Пожар внутри только разгорался, но я уже точно знала, что вскоре не смогу его потушить.
        Да и надо ли было? Я нуждалась в этом. Нуждалась остро, как в глотке свежего воздуха в том подвале. Я нуждалась в нем.
        Почувствовать его в себе, стать его. Здесь и сейчас, без права на отступление. Поэтому я потянула за край майки и осторожно сняла ее. Тело тут же покрылось мурашками без его тепла.
        Затем я стащила с себя штаны и белье, ложась на прохладный шелк постели. Залезла под простыню, что небрежно нас укрывала, и смело стала гладить Сафронова.
        Тело мужчины словно было отлито из мрамора. Только, в отличие от холодного и бесчувственного камня, оно на ощупь было тёплым и нежным. Запустила пальцы, путаясь в волосках на груди, очертила кубики пресса.
        Несмотря на то, что он ещё спал, я слышала, как дыхание Сафронова стало глубже. Тяжелее. Он хмурился, но все так же дремал. Всё-таки предыдущий день доконал нас.
        Тогда я прильнула к нему обнаженным бедром, ощущая приятную пульсацию лишь от того, что находилась рядом. Вдруг он по инерции повернулся и приобнял меня.
        Его ладонь коснулась моей разгоряченной кожи, да только по сравнению с его она все равно казалась недостаточно обжигающей. Зато она заскользила вдоль моей ноги…
        С губ сорвался сдавленный стон наслаждения, когда он подмял меня под себя и приоткрыл затуманенные ото сна глаза. Не давая ему проснуться полностью, с жадностью приникла к его губам.
        Мне хотелось раствориться с ним в поцелуе. Сорвать с него все лишнее, ощутить жар тела и наконец-то понять: какого это, принадлежать кому-то. Поэтому я прильнула к нему ещё сильнее.
        Он со стоном ответил, пробуждая какую-то совершенно иную, звериную суть. С силой увлёк меня к себе, исследуя тело, приникая губами то там, то ниже…
        Задохнулась от ощущений, не в силах поверить: это все по-настоящему. Что я испытываю эти волшебные чувства и отдаюсь ему.
        С нетерпением мысленно молила о продолжении, чтобы он поторопился, стёр последние границы. Освободил меня от этого томления.
        Кожа горела огнём под его пальцами, и теперь все страхи растворялись. Как же я боялась, что окажусь льдинкой, холодной и неповоротливой, но все это исчезло, когда с его губ сорвался стон.
        Он сминал меня без всякого сопротивления, сносил и без того съехавшую крышу. Наконец-то не было ни ограничений, ни глупых бесконечных обид.
        Хватит! Я устала, я хочу открыться ему, хочу принять его, хочу почувствовать.
        И Игорь не стал больше ограничивать нас обоих. Подался вперёд, не оставляя без внимания ни единого закоулка моего тела. И вот наше безумие нашло выход…
        Я чувствовала его в себе, раз за разом, без рамок и условностей. Снова моя особенность и нечувствительность к боли сыграла самую прекрасную роль.
        Я наслаждалась каждым толчком, проникновением. Кричала от удовольствия и, когда думала, что уже не выдержу, не справлюсь с этим неистовым чувством: взорвалась.
        Вся, целиком разлетелась на тысячи осколков, в то время как он забывался во мне. Также с громким, срывающим все стоном. Это было настолько великолепно, что оставалось лишь тяжело дышать, подаваясь ему навстречу.
        Мы дрожали вместе, достигнув самой вершины. Вместе же получили это освобождение. Вместе.
        Чуть позже, лёжа на кровати, гладили друг друга, заглядывая в глаза. Впервые за долгое время свободные и счастливые. Впервые получившие право на то, чтобы быть собой и открыться…
        - Ева, я…
        Не дала ему сказать. Не дала произнести то, что было теперь слишком мало для нас обоих. Оно запечаталось глубоко в душе, и теперь даже слова были излишни. Я просто тихо промолвила:
        - Я тебе верю. Потому что и я… И я тоже.
        Глава 63. Ева
        Счастливые, с горящими глазами рука об руку мы спускались вниз. Навстречу правде. Но какой бы она ни была, я теперь готова к ней.
        Мы с Игорем не могли отлипнуть друг от друга, постоянно касаясь рук, предплечий, шеи. Это было выше нас, и теперь я начинала понимать тех озабоченных девчонок, которые, кроме секса, и не обсуждали ничего.
        Но впереди нас ждал напряжённый отец. Он сменил больничное передвижное кресло на стул с высокой спинкой за красиво сервированным столом.
        Только торчащие из-за ворота рубашки медицинские приборы напоминали о том, что у этого человека ещё недавно имелись проблемы. Он увидел нас и, думаю, сразу все понял. Нахмурился…
        Так странно было наблюдать за его эмоциями. Потому что они были искренними. Теперь это настолько явно отслеживалось на фоне дядюшкиных реакций…
        Он сдерживался, знал, что не имеет права что-то говорить, судить. Но даже на фоне всего случившегося я поняла, что это невероятно мило.
        Усмехнулась своим мыслям. Пир во время чумы какой-то получается. Тем не менее мы прошли и сели за стол. Игорь сказал мне, что Иванютин обещал рассказать все, что я хочу.
        - Ева, Игорь… Вы хорошо отдохнули?
        На имени Сафронова его голос словно скрипнул. Хотелось ухмыльнуться, улыбнуться, но я сдержалась. Всё-таки такие проявления эмоций сейчас были не совсем уместны.
        Мы же с Игорем переглянулись и сплели пальцы под столом. В ставших родными голубых глазах светилось понимание и поддержка. Мы кивнули, и я смело ответила:
        - Да. Я хочу знать правду. Всю…
        Иванютин также кивнул, оттягивая расстёгнутый ворот рубашки. Ему явно было не по себе, но здесь помочь мужчине я не могла. К тому же… За стенами этого дома продолжало происходить беззаконие, и виной этому были в том числе действия этого человека.
        А ещё я надеялась, что его не хватит повторный удар. Хотя Игорь рассказал, что, в принципе, все оказалось не так серьезно. Но слухи о ещё одной его смерти сыграли всем на руку. Как все запутано…
        Настало время для того, чтобы наконец-то разрубить этот узел. Вот мой отец и приступил…
        - Я влюбился в твою маму с первого взгляда. Она была прекрасна. Хотя ты сама можешь оценить это, ведь похожа на неё как две капли воды.
        «От тебя тоже есть черты», - хотелось ответить мне, но я сдержалась. Потому что вряд ли сейчас стоит подходить так близко, да и вообще, как-то показывать свою лояльность. Сначала правда.
        - Мы были молодыми, едва поступили в институт, и вообще, ее родители оказались против. Интеллигентная семья не желала, чтобы их возвышенная дочь имела дело с потомком арабских иммигрантов. Моя семья буквально нищенствовала.
        Рука Игоря сжала мою чуть сильнее, но я послала ему успокаивающийся взгляд. Каждое слово Ильяса сейчас имело для меня большое значение.
        Он же явно увлёкся рассказом. С затуманенным прошлым взглядом пояснял нам, как так случилось, что все мы оказались в этой точке.
        - Но твоя мама проявила упорство. Она вообще, несмотря на ангельскую внешность, внутри была со стальным стержнем. Она осталось со мной. Мы поженились, и родилась ты. Но мы все ещё продолжали бедствовать. Переехали в Гродный. Тут, в этом самом особняке, она работала горничной, а я водителем. И я обещал ей когда-нибудь купить этот прекрасный дом.
        Я не помнила того, о чем он рассказывал. Не помнила, но теперь понимала, откуда знаю устройство дома. Все потихоньку вставало на свои места.
        - Мы с братом и твоей мамой закончили психфаки, и именно там я придумал игры для взрослых.
        Игорь дернулся. Я сжала его руку и увидела, что он с удивлением посмотрел на Ильяса. Сафронов с недоверием спросил:
        - Разве ты придумал игры? Я думал, что это был Ибрагим. Да все думали!
        Отец отрицательно покачал головой, с сожалением глядя на меня. А потом продолжил:
        - Я придумал только ту игру, в какой вы участвовали вчера. Только суть ее была другой. Методом шоковой терапии помочь семьям, людям, которые не могут наладить отношения… Залезть к ним в головы и заставить осознать важность того, что они уже имеют… Я хотел, как и твоя мама, помогать и лечить. В те времена всем нам жилось трудно.
        Я почувствовала, как окаменела рука Игоря, и тоже застыла как статуя. А вот с этого момента в моей голове пазл складываться перестал. Но я терпеливо ждала продолжения.
        - Ибрагим как раз закончил обучение. Он уже тогда проявлял признаки психических расстройств. Но он ухватился за мою идею. Сказал, что если ее немного доработать и расширить… В общем, сперва появилась рулетка. Только тогда никто не умирал, все пули были холостые, но сам факт хождения по краю обрыва с дулом у виска…
        Он замолчал, а глаза Игоря стали стеклянными. Напряжение нарастало, и я понятия не имела, что случится дальше.
        - Моя игра успеха не имела, а вот рулетка пошла. Потом появились салочки. Когда я выкупил особняк и привёл сюда твою мать, оказалось, что Ибрагим придумал прятки. Ее чуть было не приняли за участницу. Именно тогда он окончательно спятил, добавляя реализма…
        Голос Ильяса стал холодным, полным едва сдерживаемого гнева.
        - Тогда-то она и сказала, что я помешался на деньгах. Я же был глуп и заявил, что это все из-за неё и для неё, для нашей семьи. Но она и слушать не желала, а Ибрагим подливал масла в огонь. В итоге твоя мама ушла, забрав тебя с собой. А я отпустил.
        Мы встретились с ним глазами. Кажется, самая важная часть рассказа позади. Но что ждёт нас дальше?
        Глава 64. Ева
        - Я не знаю, что с ней случилось дальше. Но через пару лет меня нашёл ее брат и сказал, что если я хочу видеть тебя и ее живыми, то должен помочь. Я никогда не был на первых ролях в играх. Всем управлял Ибрагим. Я лишь трусливо отсиживался, оплакивая потерянную семью. Поэтому согласился на все его условия.
        Я задумалась. Это надо же, как жизнь свела нас вместе. Как расставила акценты и приоритеты. Каждый шаг влек за собой последствия. Как на ниточках, тянул их за собой…
        - Я стал распорядителем в прятках. Приобрёл статус и втайне от брата, ведь он ходит под дудкой мэра, посадил родственничка на пост прокурора. Дальше была твоя подружка с твоим братом, но всегда за кадром оставался крючок. Меня много лет дергали за веревочки, используя как безвольную куклу. А я позволял.
        Звучало действительно жалко. Но мне не было его жаль, он сам выбрал этот путь и сам нёс за него ответственность. Все, что случилось, создано с его подачки.
        - Но потом все изменилось. Да, Ильяс? В какой момент? Когда я похитил Еву, а Ибрагим умер?
        Слова Игоря сочились пренебрежением. Я предупреждающе сжала его кисть. Нам не следовало сейчас ещё больше наседать на отца. Пусть сперва закончит рассказ.
        Но он не собирался поддаваться подобным атакам. Спокойно встретил холодный взгляд Сафронова и так же спокойно продолжил:
        - Да. Пока был жив Ибрагим, он знал все. Чертов псих, в руках которого сосредоточилась немыслимая для меня власть. Он знал, кем и как меня достать, и я мог в одно мгновенье лишиться всего довольно изощренным способом. Тем более он всегда закрывал глаза на некоторые мои вольности…
        Я нахмурилась и спросила:
        - Ты про нарушение правил?
        Он отрицательно покачал головой.
        - Нет. Бывало, что я вытаскивал из игр людей. Как правило, из рулетки. Там частенько бывали ранения несовместимые с жизнью, а иногда случалось иначе. У меня был свой знакомый молодой хирург в Реморе, туда-то я людей и отправлял. А потом прокурор решил избавиться от меня, и ему это почти удалось.
        - Как ты выжил?
        Сафронов с напряжением всматривался в его лицо. Но нам пришлось на пару мгновений прерваться. Внесли легкие закуски и несколько вторых блюд. Я рассеяно опустила свободную руку в тарелку, беря кусок ароматного канапе.
        Иванютин усмехнулся:
        - Я едва не сдох. Но тот самый хирург оказался рядом и подлатал меня, вытащив с того света. Всё-таки иногда брат давал маху. Зато это позволило мне на несколько лет уйти на дно и все подготовить к возвращению. Я знал, что он умрет. Но только не ожидал, что ты заберёшь Еву. Перепугался жутко, понятия не имел, зачем тебе это, и считал, что ты просто хочешь вытащить брата, поэтому…
        - Поэтому ты достал Адалину и использовал ее в качестве приманки.
        Как гром среди ясного неба последний кусочек цепочки встал на место. Ему не была нужна ни Ада, ни Макс. Ему был нужен Игорь, который привёл бы ко мне.
        - И поэтому ты их отпустил? Ты сразу увидел Игоря у особняка?
        Отец кивнул.
        - Разумеется. Тем более что человек, который с ним работал, тут же узнал его и предложил помощь. Он прекрасно понимал, как будет действовать бывший босс. Твоё поведение оказалось предсказуемым. Как и твоё… Ты тут же бросилась его спасать. Я был рад, что не стал причинять ему зла. Даже хотел вас отпустить после той новости…
        Голос Иванютина дрогнул, и он несколько раз с силой моргнул. Точно. Я же сказала ему, что мама мертва. Поспешила заверить:
        - Он сказал, что она жива. Живет где-то на юге в нищете, но жива.
        Мой голос разрядил обстановку. Я ещё никогда не видела, как на лице человека бескрайнее отчаяние сменяется надеждой и безудержной радостью.
        Иванютин встал, стул отлетел в сторону, и отец тут же позвал кого-то. Пришёл тот самый охранник, что раньше работал у Игоря. Они поняли друг друга без слов, а когда мужчина в чёрном скрылся, отец прошептал:
        - Спасибо, что сказала…
        Но мне было недостаточно. Я смотрела на этого противоречивого человека прямо. Глядела во все глаза и наконец-то решилась. Спросила:
        - Зная, что сейчас происходит. Видя, какой ужас породил ты с братом… Как ты мог возглавить эти игры и потакать им? Ты же сам говорил, что спасал людей! Но сейчас…
        Впервые он смотрел на меня так возмущённо. Впервые стукнул по столу и в гневе воскликнул:
        - Да сколько можно делать из меня конченого монстра! Да, я ошибся. Да, этот крест будет цепляться за мной всю жизнь. Все эти смерти, да даже твоя сестра…
        Он с раскаянием посмотрел на Игоря, но мне вернул совсем иное:
        - Да, мне ещё всю жизнь разгребать за собой это дерьмо, но я это сделаю. Только то, что развелось в Гродном, сейчас понимает только один язык - язык силы и власти. Уничтожить игры непросто. На их месте возникнут новые. Они будут, как зараза, распространяться по стране, потому что люди уже почувствовали запах крови. Все не так просто, и да, я знаю, что все это моя вина.
        После этих слов, пристыдивших и одновременно с этим заставивших задуматься, дверь отворилась и прямо к нашим ногам повалился связанный человек. Теперь-то я поняла, что значило гостеприимство отца.
        Потому что в том куске мяса, что валялся на полу, с трудом угадывался мой родной дядя. А ещё я поняла, что вот эту скотину мне ни капли не жаль.
        Значит ли это, что во мне нет ни капли сострадания? Возможно. Но заставить себя жалеть его я попросту не могла. Подлетела к нему и, невзирая на побитое лицо и сочившуюся кровь, схватила за грудки со словами:
        - Где моя мать?!
        Эпилог. Игорь
        - У меня руки трясутся, милый. Неужели сегодня мы скажем этому кошмару «до свидания» навсегда?
        Приобнял жену и опустил руки на ее уже заметно округлившийся живот. Ева была прекрасна в своём светлом платье в положении, такая нежная, волнующая.
        - Перестань нервничать. Малышу это вредно. И ты же знаешь, что да, все закончилось.
        Самому не верилось, что все позади. Вчера был пойман последний организатор салочек. И помогли в этом сами жители. Ильяс оказался прав. Нам было не справиться в одиночку.
        Но мы больше никогда не будем одни. Теперь все хорошо, у нас есть большая семья и друзья. А сегодня мы пойдём на великолепный ужин в честь самого дорогого для меня человека. Девушки, что вытащила меня из ада, моей жены.
        - Пойду проверю, готово ли все.
        Она в сотый раз поправила локон и нервно улыбнулось. Нет, так не пойдёт. Надо отвлечь ее.
        Я рывком развернул ее и впился в рот горячим, сжигающим все преграды поцелуем. Она было дернулась, но тут же обмякла в моих руках. Моя самая сильная и смелая девочка.
        Никогда не встречал таких, как она. Я полюбил ее всем сердцем, даже не подозревая, какой мир внутри этой великолепной женщины. Сколько в ней открылось и до сих пор продолжает открываться…
        Мы нашли ее маму. Довольно быстро, ведь прокурор практически сразу же сдался и скинул нам координаты. Какого было наше удивление, когда уже через пару дней Ильяс и Ева стояли возле потрясающе красивого дома в пригороде Ремора, а встречала их…
        - Ира?
        Признаться, я сам удивился. Оказалось, мама Евы уже очень давно работает на мужа Иры. Она пришла в этот дом задолго до того, как сама «противная стерва», как говорила любимая, появилась на юге.
        А дальше происходящее скорее напоминало сказку. Мы готовились к тому, что психика женщины повреждена, боялись реакции, даже везли с собой целый штат специалистов по гипнозу и психиатрии, но…
        Как только мать и дочь увидели друг друга, сработал эффект моря. Они расплакались, бросившись друг к другу в объятья. Потому что вспомнили. Вспомнили каждую секунду их жизни.
        Самые прекрасные на свете женщины. И одна из них принадлежит мне. Ильясу же пришлось не так просто. Он до сих пор пытается найти подход и вымолить прощение.
        Конечно же, у него получится, ведь в голубых глазах тещи светится любовь, но и со стальным стержнем он ни капли не обманул. Она потребовала сначала исправить то, что они натворили, а уже потом подумать…
        Исправить. Я сначала не понимал, как вообще можно исправить то, что сделано. Жизни не вернёшь. Близкие, мои в том числе, навсегда останутся похороненными под толстым слоем земли.
        Да и сломанные судьбы… Как вообще можно такое исправить?! Но я оказался неправ. Люди настолько настрадались, что с радостью приняли помощь.
        Да, не всем одинаково хорошо удавалось справиться с горем, но это не означало, что так будет всегда. Они старались. Ева старалась.
        Не знаю, простила ли она отца, но работала с ним рука об руку. Она бы вообще сутками не вылезала из своего нового места обитания, но, слава Богу, узнала, что беременна.
        Она призналась, что думает, что жизнь в ней зародилась в тот самым момент, когда мы впервые были близки и стали свободны. Свободны от всего, когда поняли, что друг друга…
        Мы никогда не говорим этого вслух. Это стало доброй традицией. Просто «ты знаешь, что я тебя…». Вот так просто. С верой…
        Она оторвалась от меня, сверкая глазами. Моя прекрасная светская львица. Как же она красиво смотрелась на всех этих встречах с жертвами, как же уверенно вела себя, как много было в ней сострадания…
        Люди ей верили. Потому что она сама прошла через игры, теперь девушка безошибочно определяла их боли и помогала от них избавиться. Невероятная…
        - Ты мне макияж испортишь! Игорь, все должно быть идеально. Ты же знаешь, что в других городах тоже будут нас смотреть. Мне важно найти всех!
        Кивнул. Да, я знал. Движение против игр для взрослых под названием «Мы выбираем свой путь сами. Мы выбираем жить» распространялось очень быстро.
        Множество людей бежали из Гродного или боялись, что за ними придут для второго раунда. Теперь Ева организовала для них помощь. Психологическую и финансовую, благо денег хватало.
        Огромной поддержкой в этом деле ей стали Адалина и Лиза. Подругу жены с моим братом мы тоже нашли на юге. Встреча была очень тёплой. Мы долго жали друг другу руки, а девочки плакали.
        Потом я спросил Еву, как ей встреча с южной бунтаркой, ведь она так боялась, что та ее не простит. Но жена ответила, что они слишком сильно изменились обе. И теперь понимают друг друга без слов.
        Лиза, жена Марка, моего лучшего друга, влилась в этот коллектив идеально. С Адой они уже были знакомы, поэтому никаких проблем не возникло.
        Все три прошли через игры. Разные. Все три теряли, находили и страдали. Все три обрели счастье и любовь. Все завертелось очень быстро.
        - Пойдём?
        Мы вышли и отправились в особняк пряток. Теперь это место стало своеобразным символом новой жизни. Ильяс, как и обещал, подарил его своей любимой и теперь устраивал приём в честь официального создания фонда.
        Мы пришли в числе первых. Нам навстречу тут же выбежала Елизавета Быстрицкая. Красивая всё-таки жена у моего друга. Вскоре показался и он сам. Шутливо спросил его:
        - Как дела у нашего нового мэра? Вы готовы, господин Быстрицкий, оправдать ожидания избирателей?
        Черноволосый и серьёзный Марк весело фыркнул, прижимая к себе суетящуюся Лизу и попутно окидывая ее восхищённым взглядом, и ответил:
        - Только если мой заместитель подготовит завтра отчёт о ситуации в сфере здравоохранения.
        Ухмыльнулся. До сих пор не знаю, как я на это согласился. Да ещё и бизнес охранный не забросил. Это все Ева с ее кипучей детальностью.
        - Пойдём скорее! Я тебе такое расскажу.
        Лиза подмигнула мне и увела испуганную жену, явно намереваясь отвлечь ее. В этот момент позади послышались шаги:
        - Не люблю я этот особняк.
        Обернулся. С улыбкой и крепким родным рукопожатием встретил брата и его ворчащую девушку. Адалина не спешила выскочить за Максима замуж. Я очень удивился, что такие женщины вообще существуют.
        Ада смотрела, как волчонок, исподлобья, сжимая руку Максима. Ее чувства легко было понять. Ведь столько всего случилось с ней именно в этом доме.
        - Пойду я исправлю ее отношение. Ей ещё петь сегодня.
        Макс подмигнул мне и потащил сопротивляющуюся супругу куда-то в кулуары. Покачал головой и подумал о том, что расслабляем наших женщин мы одним проверенным и старым как мир методом.
        - Мда, после Олега и сестры я совсем ничему не удивляюсь. Даже такому поведению Макса.
        Марк схватил рядом стоящий бокал и отпил из него. А потом посмотрел куда в проход и пробурчал:
        - Помяни черта…
        Улыбнулся. У Быстрицкого всегда были особые отношения с сестрой, а уж когда она охмурила нашего общего друга Олега Еремеева… В общем, она с видом довольной кошки пробиралась нам навстречу вместе с вышеупомянутым другом.
        Я наблюдал за тем, как Марк пререкается с Кариной, пытаясь упрекнуть ее, что она оставила новорождённого сына с няней, а сама двинула на светское мероприятие… Краем глаза зацепив возвращение довольного брата и его взлохмаченной, но уже более спокойной девушки.
        А потом… А потом все померкло, и на сцену вышла она. Мой ангел. Все мигом замолчали. Хотя народу было много.
        Где-то в тени стоит Ильяс с женой. Он всегда остаётся в тени по понятным причинам. Не все готовы простить ему то, что смогла простить Ева. Я, например так и не смирился с потерей Маши.
        Тут были и жертвы игр, и те, кто только слышал о них. Представители прессы и в целом те, что так или иначе разнесут по всему свету то, что скажет моя супруга - руководитель фонда для пострадавших от игр. Она несколько раз стукнула по микрофону, проверяя звук.
        На этот раз на ее лице не было ни грамма волнения. Она свято верила в то, что делает, и любила это.
        - Дорогие друзья. Хочу нас всех поздравить. Со вчерашнего дня мы хотим официально объявить, что игры для взрослых в Гродном прекратили своё существование.
        Со всех сторон посыпались искренние овации.
        - Это тяжёлое время, когда мы теряли близких, испытывали боль, стыд и ужас, позади. Но я все равно хочу обратиться к каждому, кто пострадал - помощь есть, мы готовы оказать вам ее. Подставить плечо и вытащить из любой жизненной неурядицы. Я прошу вас, доверьтесь нам, как я когда-то поверила в то, что этот кошмар закончится…
        В звенящей тишине она нашла мои глаза, и только мы вдвоём понимали, о чем она говорит. Довериться…
        - Мы рядом и есть друг у друга, и это самое важное. Все можно пережить, но вместе. Надеюсь, что вы наберетесь смелости и придёте к нам…
        Дальше следовала общая информация про фонд и другие новости. Я гордился ей. Гордился тем, как Еве удавалось вкладывать душу в то, во что она верила.
        Вечером, когда все было позади и мы лежали в одной постели, она тихо плакала у меня на плече. Я точно знал, что это слёзы облегчения. У нас получилось, у нее получилось.
        - Теперь же все будет хорошо?
        Она, всхлипывая, прижималась ко мне всем своим так приятно округлившимся телом. Я ответил:
        - Конечно.
        Она посмотрела в мои бездонные глаза и тихо сказала:
        - Я тебя очень…
        А я ей ответил:
        - И я тебя…
        Эпилог. Ева
        Руки тряслись. А в них дрожала фотография. Я не верила своим глазам. Ещё и ещё смотрела на пожелтевшие страницы. Быть того не может!
        Нашему фонду исполнилось три года, а руки только дошли до старых архивов отца. Он бережно их хранил и боялся обнародовать. Думаю, страх так и не отпустил его до конца.
        Они сейчас с мамой ушли на утреннюю пробежку, а я решила разобрать очередную коробку. Игорь жалуется, что я постоянно работаю, что мало времени уделяю ему и сыну, но…
        Я побежала на улицу, накидывая попутно легкое пальто. Прямо в тапках понеслась по снегу навстречу двум точкам, приближавшимся из леса.
        Родители выбежали навстречу. Румяные, счастливые. Такие, какими могут быть только люди, глубоко удовлетворённые жизнью. Какое счастье, что они смогли забыть все обиды и просто жить дальше.
        Какое счастье, что я смогла простить. Смогла принять и одновременно с этим отпустить прошлое. Смогла помочь исправить то, что было можно, но теперь…
        - Папа!
        Кажется, я никогда не привыкну к этой его смущенной улыбке. Будто он до сих пор сомневается, что заслужил это звание. Но в настоящий момент мне было не до его душевных терзаний…
        - Папа, посмотри, это же фото тебе знакомо? Я нашла его в коробке спасённых тобою девушек.
        Я буквально впихнула ему фото в руки, в то время как мама уже суетилась, замечая, как я одета:
        - Боже мой! Ева, ты совсем с ума сошла в таком виде выбегать. Ну вроде уже большая девочка…
        Я перебила ее, снова тыча в фото:
        - Папа, посмотри, пожалуйста. Ты помнишь эту девушку?
        Отец всматривался в фото, нахмурившись. Переводил на меня обеспокоенный взгляд и снова разглядывал правильные черты лица и голубые глаза.
        Меня же колотило. Если все окажется правдой, если есть хотя бы малейший шанс! Мы за эти годы помогли стольким… Тысячи жертв игр нашли новый дом и благодаря работе наших потрясающих психологов обрели душевное равновесие.
        Мы исправили то, что смогли, и теперь расширяли географию. Боролись не только с последствиями игр, но и с домашним насилием, буллингом, целое направление создалось в поддержку людей с особыми потребностями!
        Мы так старались, но всегда оставался один человек, который никогда не смирится с потерей. Все эти годы я злилась, водила его по психологам, но частенько по ночам он все равно звал свою младшую сестренку.
        Неужели этому есть другая причина?
        - Папа, прошу, давай вспомни… Ты помнишь эту девушку?
        Он снова и снова хмурился, потом отрицательно покачал головой. Но вскоре его взгляд прояснялся:
        - Нет, я ее не помню, но уверен, что мой друг хирург знает. У него потрясающая фотографическая память, кроме того, он вёл учёт. Давай я наберу ему. Это так важно?
        Кивнула, забирая фото и прижимая к груди.
        - Ты даже не представляешь насколько.
        А потом мы пошли в дом, и минуты показались мне часами. Он дозвонился до своего друга, тот с семьей жил в Реморе. Отправил ему фото и спросил, помнит ли он эту девушку.
        Я сидела рядом, по громкой связи слушала этот диалог. Лучше бы видеозвонок включили! Как только фото пришло, мужчина сразу же напрягся, сказал, что помнит, но зачем она нужна нам? Тут уже я не выдержала:
        - Простите, нам очень нужно найти ее и поговорить. Возможно, ее очень ищет семья. Ради Бога, скажите, что вы знаете, где она…
        Мне не нравился его ощетинившийся тон. Но он не отказал. Ответил лишь, что мы можем приехать, когда угодно. Я тут же заверила его, что мы будем к вечеру.
        Когда он отключился, отец с удивлением посмотрел на меня. Я уже набирала номер человека, что должен помочь мне. Длинные гудки сменились деловитым:
        - Да, Ева. Я обещаю сегодня Игоря не слишком задерживать.
        - Марк! Мне нужна твоя помощь, это очень важно. Отправь его со мной срочно в Ремор на твоём самолете, как можно скорее. Это очень важно.
        Хвала небесам, он не стал спорить и выяснять подробности. Просто сказал, что все сделает, а уже через час мы с Игорем заходили на частный борт личного самолёта нашего горячо любимого мэра. Муж хмурился:
        - Что случилось? Что-то с сыном? Ева, не молчи.
        Я не тешила себя мыслями, что смогу скрывать такое волнение. Но не знала, как сказать. Не знала, что делать, ведь надежда может оказаться ложной. Это убьёт его.
        А ещё я до этого позвонила Аде. На счастье, она была с Максимом на гастролях недалеко от Ремора. Подруга тоже обещала привести мужа, прекрасно понимая важность ситуации.
        - Ева?
        За эти годы между нами настолько все устоялось, что казалось, мы можем ощущать настроение друг друга на расстоянии. Я просто протянула ему уже немного смятый снимок со словами:
        - Я нашла это в списках девушек, что отец спас с игр. Я… Я знаю, чудес не бывает, но… Мы сейчас едем к этой девушке.
        Игорь взял фото и, кажется, весь мир перестал существовать. Я знаю, что со снимка на него смотрело бледноте лицо и перебинтованной головой. Лицо точь-в-точь как у его погибшей сестры.
        - Но…
        Быстро перебила:
        - Адалина привезет Макса. Мы все узнаем на месте. На большее…
        На большее ты можешь не расчитывать. Но говорить это язык не поворачивался. Он застыл, а я же села рядом и, как всегда, в поддерживающем жесте сжала его руку.
        Так мы молча и просидели до самой посадки. Ремор встретил нас мягкой тёплой погодой. Совсем без ветра и с соленым запахом моря. Если не получится, запру Игоря на недельку в нашем домике у моря. Попрошу маму привезти Давида и вместе справимся с этим…
        Я боялась даже думать про то, что это окажется правдой. Боялась создать ещё больше боли.
        Макс с Адой задерживались, но по лицу Игоря я поняла, что мы не можем медлить ни секунды. Мы поехали по адресу, что указал друг отца. Перед красивым уютным домом с кучей детских качелей и горок встали как вкопанные.
        Тут все выглядело очень уютно. Я хотела было подойти к двери, но нас будто ждали. Высокий и красивый мужчина с напряжённым лицом вышел нам навстречу.
        - Добрый день. Вы сегодня со мной разговаривали. Какое у вас дело к девушке?
        Разочарованно поджала губы. Я думала, что это адрес той, ради которой мы сюда прибыли. Но не успела возмутиться, как Игорь стал наступать:
        - Я ее брат, я хочу ее видеть и убедиться в том…
        Но мужчина не смутился и не испугался. Он ответил прямым и жестким взглядом, когда Игорь стал угрожать ему:
        - Убедиться в чем? Как вообще можно было допустить участие восемнадцатилетней девушки в рулетке? Если вы брат, то куда смотрели?
        Я схватила Игоря за руку. Из года в год тема оставалась самой болезненной. Сейчас может случиться что угодно.
        - Я знаю, что виноват! Но я думал, что она мертва. Похоронил ее вот этими руками! Вам никогда не понять…
        Но тут все словно остановилось. Потому что на крыльцо вышла красивая черноволосая девушка с младенцем на руках. Она испуганно смотрела, сжимая в другой руке скалку.
        - Захар? Это кто?
        Время замерло. Потому что в этот момент я настолько четко осознала: это она. Маша Сафронова, погибшая столько лет назад. Игорь же схватился за голову и прошептал:
        - Маша… Машенька…
        Он медленно пошёл к до смерти перепуганной девушке, но дорогу ему перегородил Захар. Он встал и предупреждающе поднял руку. Позади я уже слышала визг шин. Наверное, Максим с Адой приехали.
        - Маша…
        В голосе мужа слышались слёзы. И я тоже плакала. Нет, если глаза ещё могут обмануть, то сердце нет. Боже, это же чудо. Игорь посмотрел на Захара и надрывно прошептал:
        - Пусти, я столько лет ее оплакивал, корил себя, жизни не видел. Пусти, она же моя младшая сестренка…
        Захар отступил, но поднимался за ним тенью. А девушка все стояла, уронив скалку. Позади раздались шаги и надрывный крик Адалины:
        - Макс, подожди…
        Но разве можно было ждать. Они и так столько лет ждали. Столько слез и боли принесла ее смерть. А теперь… Да какая к черту разница. Ада с изумленным лицом остановилась рядом. Прямо в концертном наряде.
        - Ева, это что, правда она? Да быть не может!
        Но вместе мы наблюдали, как взволнованный Захар что-то говорит Маше. Та плачет, передаёт ему сына, похожего на мужчину, и робко выходит вперёд.
        Она волнуется и боится, но парни с неистовыми криками кидаются к ней в ноги, они обнимают и целуют девушку, а я рыдаю. Рыдаю как никогда в жизни, потому что теперь верю, что в этой жизни возможно все.
        Стоит только поверить…
        P. S. Маша пострадала в играх, получив черепно-мозговую травму. Частично потеряла память и не могла вспомнить, кто она. Только имя и что у неё есть два брата, папа и мама. Захар спас ее, влюбился, и со временем она ответила ему взаимностью.
        Игорь наконец-то смог простить тестю его ошибку. Они с Евой жили душа в душу, и им по-прежнему не надо было говорить о любви вслух. Потому что они верили друг другу…
        Большое спасибо, что были со мной всю историю! Очень приятно, что Вы решили познакомиться с моим творчеством. Смею надеяться, что заслужила оценки и подписки на мою страницу.
        Книги цикла «Игры для взрослых»:
        Русская рулетка. Ты только моя
        Салочки. Я тебя догнал
        Прятки. Я тебя нашел
        Верю-не-верю. Я люблю тебя