Счастье вопреки Елена Архипова
        Мне 42 года. Я любимая мама и любящая теща. Да вот так. Правда, бабушкой меня делать пока не собираются. В моей жизни всё хорошо. Работа, дети, приезжающие из города на выходные. Михаил друг зятя, приезжающий каждую субботу с ними. Да, он старше зятя, но он значительно моложе меня. А, значит, для меня он только друг моих детей. Но почему мне кажется, что он испытывает ко мне нечто большее? Всё рушится внезапно. Как жить дальше, когда у тебя больше нет смысла в жизни? Когда только при воспоминании о них, я не могу дышать? А как жить Михаилу ставшему инвалидом? Как жить ему, молодому и пышущему когда-то здоровьем мужчине? Как нам обоим теперь жить? Жить, быть счастливыми? О каком счастье может идти речь? Только о счастье вопреки.
        ГЛАВА 1
        - Мам, привет! Мы к тебе на все выходные! - как всегда, с порога объявила дочь.
        - Привет! Ну, здорово, молодцы. Погода хорошая, чего вам в городе сидеть. Антон где? Опять сначала с красавцем своим побежал здороваться?
        - А то! Соскучился по своему жеребцу! - рассмеялась Анюта.
        - Анют, вы с Танюшкой и Мариной давно не общались?
        - Ну, как, созваниваемся регулярно. Болтаем ни о чём. А что? - удивилась дочь.
        - Да просто я Танюшку в нашей рабочей столовой увидела. Удивилась. Ты
        знала, что она из города опять сюда переехала? В родительском доме живёт. В столовой нашей работает.
        - Ну, она говорила, что, наверное, опять в деревню вернется. Не сложилось у неё что-то в городе. Давно она вернулась?
        - Да весной ещё. И Марина ваша тоже здесь. В школе медсестрой работает.
        - А она, почему вернулась? Она твердила, что в деревню никогда не вернётся. Ладно, надо будет дойти, поздороваться, а то ведь и, правда, не собирались давно мы с ними, - решила Анюта, и, увидев через забор соседа Славика, крикнула:
        - Слав, привет!
        Тот в ответ кивнул.
        Танюшка и Марина - подруги моей дочери ещё со школы. Их ещё дразнили: "Аня, Таня и Марина. И Антон с ними. Д` Артаньян и три мушкетёра". Потом, классе в девятом, в их компанию добавился Славик, сын соседки Людмилы. Парень был молчуном. Слова за весь день иной раз не услышишь. Я ему:
        - Доброе утро, Слав!
        А он только головой кивает.
        - Мать дома?
        В ответ опять кивает.
        Мы, когда сюда с мужем из города переехали, я первый месяц, грешным делом, думала, что он немой. А вот руки у парня золотые. Корягу увидит какую-нибудь и к себе в сарай тащит, а потом, смотришь, и не коряга это, а змея или другая зверушка. Славик, после того, как мы с мужем развелись, а дети в город уехали учиться, много по хозяйству мне помогал. Всю мужскую работу он мне по дому делал. Его другой раз и просить не надо. Сам зайдёт, всё сделает и уйдёт. Вот муж кому-то достанется!
        - Тёща, привет!
        - Привет, зять! Ну что? Убедился, что конь в стойле?
        - Убедился, убедился, - рассмеялся Антон, - ко мне сегодня Миша приедет, мы поковыряемся тут у тебя? Он мяса привезёт, пожарим на летней кухне, ты не против?
        - Да без проблем! Жалко, что ли? Ковыряйтесь. На речку вон искупаться сходите, вода, говорят, уже прогрелась. А что за Миша? Кто такой?
        - Мам, да он был у нас на свадьбе. Он ещё с тобой вальс танцевал, помнишь?
        - Нет, вот просто, как отрезало, - озадаченно протянула я, - что вальс танцевала, помню, а вот с кем - нет.
        - Ох, теща, ну ты даешь! Пошли кино с нашей свадьбой смотреть, пока Мишки нет, - предложил зять, - а то стыдобища! Полгода не прошло, а ты не помнишь, с кем вальсировала. Ох, ветреная ты женщина, оказывается.
        - Согласен ли ты, Глушко Антон Викторович, взять в жёны Селезнёву Анну Николаевну? Быть с ней в горе и в радости…
        - Нет, рано ещё. Мотай дальше!
        - Горько! Горько! Раз! Два! Три! - пошёл отсчёт хором.
        - Нет, ещё мотай!
        - А сейчас, танец с дорогой и многоуважаемой тещей! Тещу просим на середину зала!
        Я выхожу и встаю, подбоченясь. Хороша! Платье мне очень шло. Выгодно подчеркивало мою шикарную грудь четвёртого размера и стройную фигуру. Жаль только, что надеть то мне его больше не куда.
        - Ой, мам, какая же ты у меня красивая была! - восхищается моя дочь.
        - Почему была то? - хохочет Антон, - теща у меня и сейчас ещё самая красивая!
        А кино тем временем продолжается:
        - Начальная ставка сто рублей! Кто больше? - вот, мам, вот, смотри! Ну как ты не помнишь то его?
        - Пять тысяч! - камера выхватывает крупным планом лицо молодого, абсолютно лысого, но с аккуратной бородкой, мужчины в сером костюме.
        - Продано! Танец с тещей выигрывает, молодой человек, представьтесь, пожалуйста!
        - Пятницкий Михаил, - парень встаёт из-за стола, сидящая рядом с ним девушка, надувает капризно губки. Но парень, даже не глядя на неё, подходит к тамаде, кидает купюры на поднос, застёгивает пуговицу на пиджаке и подходит ко мне. Звучит вальс из кинофильма "Мой ласковый и нежный зверь". Мы танцуем.
        И тут я вспомнила. Вспомнила, что парень явно нервничал, потому что я чувствовала дрожь его рук. Вспомнила, как мы кружились, как я сказала ему комплимент, что удивлена его умением танцевать вальс. Вот этот момент: он наклоняет ко мне голову и даже чуть нагибается. Я, даже на каблуках, значительно ниже его. Как он одними губами шепнул "Спасибо", а мне тогда показалось, что ещё и поцеловал чуть выше виска.
        - Точно! Потом нас с ним попросили сделать фото на память на фоне ваших букетов.
        - Ну, видишь теперь, что вы уже с ним знакомы! - рассмеялась Анюта.
        - Теща, не пугай меня! Рано тебе ещё забывать события, которые были меньше, чем полгода тому назад! - хохочет зять.
        Да, я уже тёща, хоть мне и сорок два года. Правда, бабушкой меня пока делать не собираются. Просто Анюта и Антон со школы вместе, класса с пятого, если мне память не изменяет. Поэтому, когда они год назад объявили о том, что решили пожениться, я не удивилась. Дочери исполнился двадцать один год, и они подали заявление.
        Я разведена, но и после развода осталась жить в деревне. Хотя, деревней это я её называю. На самом деле это посёлок городского типа. Есть и детский сад, и школа. Здесь родился и вырос мой бывший муж. Сама я человек городской, вернее, была им первые тридцать два года своей жизни. Я экономист по образованию. У мужа своя мастерская по ремонту грузовых машин. Сюда мы переехали больше десяти лет тому назад. Мужа вдруг потянуло жить сюда. Купили дом, перестроили его и остались здесь. Я устроилась на работу бухгалтером и, по совместительству, кассиром, на местную лесопилку. Деревня меня приняла. А я её.
        Это мужу было проще, он здесь свой! Он всех знает, и все знают его. Ко мне же присматривались. Но, видимо, то, что я людям зарплату выдаю, и примирило деревню с тем, что Пашка когда-то выбрал меня, городскую. Пашка, оказывается, здесь был первый жених, а я и не знала! Он уехал в город учиться и меня встретил. Мы поженились. Анюта родилась.
        Дочь пошла в местную школу в четвертый класс, легко влилась в коллектив, деревенские дети добрее, друзьями вот обзавелась. И даже мужем.
        Первый раз после свадьбы моих детей я увидела Михаила два месяца назад, когда он приехал с моим зятем к нам домой. Приехал на мотоцикле. Да, собственно, и приехал то он потому, что мой зять купил себе мотоцикл и теперь они с дочерью приезжали к нам чаще. Она - пообщаться и помочь по хозяйству. Зять - поковыряться в своем приобретении, которое и стояло у нас в гараже. Ну и тоже помочь, если необходимо.
        Михаил старше зятя на семь лет. Ему двадцать девять. Это я точно знаю: две недели назад у него был день рождения, и они с моим зятем уезжали его праздновать. Уезжали на своих красавцах мотоциклах. У зятя ярко-синий, с серебристыми разводами. Шлем в тон. Смотрится очень красиво. Я не разбираюсь ни в моделях мотоциклов, ни в производителях, поэтому воспринимаю только внешнюю картинку. Ну, и ещё рёв мотоцикла мне нравится. Сама вожу только машину. За руль мотоцикла я не сяду никогда и ни при каком раскладе! Для меня это страшно и слишком опасно. А вот смотреть на мотоциклы люблю. У мотоциклистов сейчас такая шикарная экипировка. Куртка, штаны, специальная обувь, перчатки, шлем. Вот прям мечта, а не мужики там, под всей этой экипировкой. Ну, женщины меня поймут!
        Мотоцикл зятя мне нравился, я даже имя ему дала. Не спрашивайте меня, откуда оно у меня. Вот, как увидела, так и ляпнула сразу:
        - Летящий!
        Но, когда я увидела Михаила, въезжающего на своём черном монстре в ворота, я просто встала, как вкопанная. Смотрелись они оба, - и мотоцикл, и мотоциклист - шикарно! Мотоцикл был чёрный, матовый, с хромированными деталями. Парень, управляющий этим красавцем, тоже был весь в чёрном. Даже стекло на шлеме было чёрным.
        - Вах! Каков красавец! - вырвалось у меня при виде этого монстра.
        - Привет! - парень снял шлем и представился:
        - Михаил!
        - Привет, Миш! Тёща, а ты сейчас кого красавцем назвала? - зять стоял рядом и всё слышал.
        - А сам-то как думаешь? Мотоцикл, конечно! - рассмеялась я. Привет, Миша.
        Миша оказался высоким полноватым и абсолютно лысым парнем. Вот прям совсем, как моя коленка. Которая, кстати, сейчас начала вдруг подгибаться при виде этого черного монстра.
        - Можно потрогать твоего “Дракона”? - рука сама уже тянулась к боку бензобака.
        - Можно, конечно, - парень улыбнулся, - а почему “Дракон”?
        - Потому, что чёрный, матовый, скорее уж, обсидиановый, и страшно красивый! Дальше продолжать? - спросила я, не глядя на парня, который так и не слез еще со своего мотоцикла. Он продолжал сидеть, держа одну руку на руле и расставив ноги в стороны.
        Я, как зачарованная, протянула руку к бензобаку, на котором сейчас лежал шлем Михаила. Погладила бензобак, на ощупь краска была гладкой, просто матовой, но было непривычно, что не глянцевая. Смотрелось шикарно!
        Я разглядывала этого “Дракона”, трогая всё, что видела, и не сразу поняла, что уже прижимаюсь своей грудью к руке Михаила. Рука мне мешала, и я уже собралась было попросить держать руль другой рукой. Подняв, наконец, глаза на самого Михаила, встретилась с его глазами. Парень смотрел серьезно и слишком внимательно. Чёрт! Решит еще, что пристаю к нему! И я, отдернув руку, отошла. Нет, ну, в самом деле, веду себя, как дурочка несовершеннолетняя!
        После того, когда я чуть не легла на бензобак мотоцикла, увидев его в первый раз, я уже вела себя прилично. Михаил с Антоном уже не один раз ковырялись у нас в гараже. Да, если честно, у них это уже вошло в традицию. Ковырялись они каждую субботу. Чего-то там разбирали, собирали, протирали. Михаил был парень серьёзный, рассудительный. Я была рада, что у зятя есть такой друг. Оказывается, они работали вместе. Антон, чтобы накопить на свадьбу устраивался на вторую работу, работал по выходным, собирал мебель. Михаил работал там же, вот они и сдружились на почве любви к мотоциклам.
        Шашлыки и колбаски они у нас тоже жарить собирались уже не в первый раз. Мясо всегда привозил Михаил. Он же его всегда и жарил. Как уж они там между собой потом денежные вопросы решали, меня не интересовало. В конце концов, все люди взрослые, все зарабатывают. А овощи и зелень у нас были свои.
        Во дворе мы организовали навес под громким названием "летняя кухня". Вот, собственно, там всегда и собирались. Мы с Анютой занимались овощами и зеленью, а мужчины мясом.
        Михаил являл собой образец взрослого, уверенного в себе, мужчины. Я частенько ловила себя на том, что наблюдаю за ним. Вот ведь не красавец же. И фигура далека от идеала. Но разве для мужчины главное фигура? Нет. Главное в мужчине то, что его женщина должна чувствовать себя защищенной. Это молоденьким дурочкам нужен принц с внешностью фотомодели, а нам, женщинам опытным, подавай мужчину-хозяина. И Михаил таким хозяином был. Эх, был бы он ещё постарше лет на пятнадцать, живым бы не ушёл!
        ГЛАВА 2
        В одну из суббот Михаил вдруг приехал не на “Драконе”, а на грузовом микроавтобусе.
        - Тох, помоги разгрузить! - крикнул он зятю.
        Я с удивлением наблюдала, как они выгрузили четыре столба, доски и инструменты.
        - Это зачем? - обратилась я к Михаилу.
        - Как зачем? Навес твой, называемый громким именем "летняя кухня", поправить. Упадет ведь скоро на голову всем нам. Хорошо, если сразу на смерть. А если инвалидом останусь, что делать будешь?
        - Как что? Ухаживать, конечно! Слюни подтирать и задницу твою шикарную! -отшутилась я тогда.
        Парень вместо того, чтобы рассмеяться, смотрел серьёзно:
        - Обещаешь?
        Вот же правду говорят: "Язык мой - враг мой!"
        - А куда ж я денусь то? Тем более, что ты у меня в доме пострадаешь! - попыталась я отшутиться.
        - А если не у тебя в доме, тогда как поступишь? - продолжал допытываться парень.
        - И тогда не брошу. Мне в хозяйстве всё пригодиться!
        - И даже инвалид?
        - Миш, кончай мою тещу смущать! - выручил тогда зять.
        Ковырялись ребята целый день. Как только они материалы начали разгружать, к ним Славик присоединился. Работа с деревом - его стихия. Антон представил Михаила и Славика друг другу, и работа закипела. Новая кухня к вечеру была готова. Я в процесс строительных работ не вмешивалась, нам с Анютой и без этого было чем заняться по дому и в огороде. Но нельзя было не заметить, что руководил процессом Михаил, а зять и Славик были на подхвате. Пару раз, правда, Славик что-то пробасил Михаилу в ответ, тот согласился.
        Вечером сидели уже на обновленной летней кухне. Анюта подружек позвала. Танюшка-хохотушка пришла с целым противнем пирожков. Она их потрясающе готовит. Марина - другая, я вообще не понимаю, как эта скромница и тихоня в их компании оказалась. Они даже внешне все очень разные. Дочь моя копия, тоже не высокая и худенькая. Вот разве грудь пока меньше. Но родит, и грудь увеличится, я уверена.
        Танюшка такая же невысокая, но полненькая. Вся такая пышечка. Не смотря на свою полноту, подвижная, как ртуть, и смешливая. Кажется, что всё у неё в жизни легко и просто. Улыбка не сходит с её лица. Но я-то знаю, что это не так. Осталась она одна-одинешенька в день своего восемнадцатилетия.
        Пока она в школе была, папаша алкаш начал отмечать День рождения дочери и напился до белой горячки. Что уж там ему привиделось, не известно. Известно только, что зарезал он Танюшкину маму и спать завалился. Обнаружила их соседка, участкового вызвала. Танюшка пришла со школы, а дома такое. Мать уже увезли, отец в полицейском каблучке воет. Протрезвел и вспомнил всё. До суда он не дожил. Повесился в камере.
        Марина же выше подруг почти на голову и худенькая. Скорей уж тоненькая вся, как березка, и молчаливая. Её с пяти лет бабушка воспитывала. Мать Марину из города в деревню на лето привезла и больше не появилась. Через три года бабушка ездила в город, в морг, на опознание. Дочку свою непутёвую опознала и ещё одну внучку привезла. Точную копию Марины, двухлетнюю Настёну. Такую же тихую и тоненькую. Вот старшая сестра и стала ей вместо матери. Марина после школы окончила медицинское училище, хотела и сама в городе осесть, и сестрёнку свою младшую в город перевезти. Год она там помыкалась и обратно вот в деревню вернулась. Бабушка их совсем сдала в последнее время. Но девчонки дружные, друг за дружку горой. Вот и сегодня Марина с Настёной к нам пришли, яиц своих принесли. Марина, считай, одна в семье зарабатывает. Пенсия бабушки маленькая совсем. Вот сестренки сами и огород возделывают, и даже кур держат. Всё подспорье. Настёна в этом году девять классов закончила. Девушка расцвела, превратившись в настоящую русскую красавицу.
        Даже Славик был с нами. Сидел, молча, но не в стороне. Вот как ему удается участвовать в общем гвалте, молча?
        Зато я для себя открыла, что Славик влюблён в Настёну. Просто глаз с нее не сводил. Она тоже рядом с ним вся светится. И ведь, кажется, Марина, не против этого. Сидит не рядом, но всё равно их из поля зрения не выпускает. А Славик с Настёной сидят вроде и за общим столом, а всё равно чуть в сторонке. Она что-то скажет тихо ему, он кивает, или молча руки её коснётся и головой отрицательно мотает, она возражает. Глядишь, и на их свадьбе гулять будем.
        Танюшка же весь вечер завлекала Михаила. Он, вроде, и не возражал, но как-то получалось, что всегда в любом, заданном Танюшкой лично ему вопросе, принимали участие все. Молодёжь меня не стеснялась. Они со школы у нас собирались. Поэтому в их веселье я не чувствовала себя лишней. Разве что они называли меня "тёть Кать", а Михаил просто по имени. И хотя он был старше их всего на семь лет, но казалось, что на много больше. Скорей уж он за общим столом был самым старшим, а не я. Да и вёл он себя как хозяин. Вот за кем женщина будет, как за каменной стеной. Эх! Жаль, что молод. Они удивительно быстро приняли его в свою компанию. Ему, кажется, тоже с ними легко. Балагурит вон весь вечер. Я даже пару раз слышала бас Славика.
        Потом пили чай с Танюшкиными пирогами. Убирала со стола грязные тарелки я одна, махнув девчонкам, чтоб сидели. Так хорошо,всей компанией, давненько они не сидели. Сама я справлюсь. Что здесь убирать то? Один раз, когда я наклонилась, чтобы дотянуться за посудой, я оперлась о плечо Михаила. Оперлась одной рукой, а второй потянулась за посудой. Ничего особенного. Ну да, может, всё-таки задела его руку грудью. До этого я так и о зятя своего опиралась. Но Михаил как-то напрягся весь, хоть и отвечал в этот момент на Танюшкин вопрос. В мою сторону голову даже не повернул, да я и не ждала этого. Взяла посуду и ушла, обругав себя очередной раз, что смущаю парня, дура я старая!
        Дочь с зятем оставались с ночёвкой, а Михаил всегда уезжал. Но в этот раз мне вдруг показалось, что, если я предложу ему остаться, он не уедет.
        - Миш, может, останешься. Куда ты на ночь глядя? - опередила меня дочь, - места всем хватит. Вон на втором этаже целых две комнаты пустуют. Да, мам?
        Парень точно ждал моего приглашения. Да и жалко было его. Весь день же батрачил тут у меня за спасибо. Деньги брать категорически отказался. Надо и, правда, хоть ночлег ему предложить. И я решилась:
        - Да, Миш, оставайся. Постелю тебе на втором этаже. Обещаю ночью во фланелевой ночной сорочке по дому не ходить! - я согнула руку в локте и подняла ладонь, прижав локоть к телу, - клянусь!
        - Ну, если только так. Смотри, тут два свидетеля твою клятву слышали! Ведь слышали? - обратился он к Антону и Анюте.
        - Слышали, слышали! - хохотал зять.
        - Тогда пошли, покажу тебе твою комнату и выдам полотенце.
        По лестнице я поднималась первой, он шёл сзади. Почему мне кажется, что он идёт по лестнице слишком близко? Ступеньки у нас не скрипят, на слух понять не возможно. Но я же слышу, как он дышит. Или это я так громко дышу? Лестница разделена на две части. Есть маленькая площадка, и лестница делает поворот. Я шла босиком и вдруг почувствовала, что встала на что-то острое.
        - Да чтоб тебя! - вырвалось у меня, я схватилась за перила и, дернув ногой, нагнулась.
        И тут же на мою руку на перилах легла его горячая ладонь, а моя пятая точка уперлась ему в грудь. Вот разве такое могло бы случиться, если бы он не шел так близко?
        - Кать, что случилось?
        - Встала на что-то колючее.
        - Стой спокойно, я посмотрю, - сказал и тут же схватил меня за щиколотку.
        Я почувствовала его пальцы на своей ступне и дернула ногой.
        - Что?
        - Я щекотки боюсь.
        - Ревнивая? - усмехнулся он.
        - Очень! - кивнула я.
        - Не дергайся, я только проверю на ощупь, скажешь, если почувствуешь укол. Вдруг, заноза или осколок, - и начал ощупывать мою ступню. Ступни у меня узкие, размер ноги тридцать пятый. Почти детский, приличные туфли купить проблема.
        - Господи, Кать, ножки то у тебя какие маленькие! - выдал он очевидный факт. Будто я сама не знаю!
        - Миш, ступеньки каменные, посуду мы не били. Крошка, может какая. Крови же нет?
        - Ладно, отпускаю, раз не хочешь, чтоб я тебе массаж стопы сделал.
        Ах, ты ж… Он сейчас намекает что ли? Или это моё воображение от нехватки мужского внимания расшалилось? Я поставила ногу на ступеньку. Ничего не мешало. Значит, и правда, крошка.
        - Всё в порядке, доктор, пациент здоров! Можем продолжать путешествие, - бодро объявила я.
        На втором этаже было всего две спальни и одна ванная комната.
        - Миш, вот твоя комната. Постельное сейчас постелю. Вот полотенце. Душ в конце коридора, - пошутила я, - пошли уж покажу, как душ регулируется. Он у нас живёт своей жизнью, так что, имей в виду, можешь быть облит. Там не правильно регулятор установили. Показывает он на кран, а вода льется из лейки душа.
        Сказала я, и сама тут же и была облита холодной водой. Вот что значит, когда редко пользуешься именно этой душевой кабиной. От холодной воды соски сморщились и встали, и это было видно даже через бюстгальтер и футболку. Ну, ещё бы через неё не было видно! Она же мокрая и прилипла. Ах ты ж, чёрт! Да почему ж так неловко то? Я схватила полотенце из рук Михаила и прижала к груди. Нечего ему глазеть, куда не положено! Надо же, какая у нас здесь тесная ванная, оказывается! Я бочком протиснулась мимо него на выход. А он тоже хорош, мог бы и чуть сдвинуться, давая мне возможность выйти. Стоит тут, как истукан, всё пространство собой занимает!
        - Короче, можешь пока раздеваться, и в душ. Полотенце я сейчас другое принесу. Вещи твои могу в стирку вместе с нашими закинуть, к утру высохнут.
        Я выскочила в коридор, не дожидаясь его ответа. Что бы я ни сказала, всё звучало двояко в этой слишком узкой ванной комнате и моей мокрой футболке.
        Я рванула вниз за сухой футболкой и чистым полотенцем для Михаила. Хорошо, что дети уже ушли в свою комнату и не видели меня, всю такую мокрую и смущенную. Антон обязательно проехался бы на эту тему, я уверена в этом.
        Переодевшись в сухое и взяв полотенце и постельное бельё, я пошла на второй этаж. Услышав, что в душевой льётся вода, и, надеясь, что меня не услышат, открыла дверь, чтобы повесить чистое полотенце.
        Да что же сегодня за день то такой, звезды, что ли так сложились на небосклоне, что я попадаю в неловкие ситуации? Я открыла входную дверь, а Михаил открыл дверь душевой, представ передо мной во всём своем великолепии.
        - Часы забыл снять, - показал он мне уже снятые часы и улыбнулся.
        - Полотенце принесла, - ответила я и покраснела, как школьница.
        Да твою ж дивизию! Я вылетела пулей. Конечно, я видела голых мужчин, довелось, знаете ли, в мои то годы. Но, увидев сегодня Михаила, меня скрутило от желания. А ты как думала? Год без секса. Тьфу, зараза!
        Ладно, пока он там моется, успею ему постель застелить.
        Не успела. Совсем чуть-чуть. Я стояла с высоко поднятыми руками, держа одеяло за два угла, с уже засунутыми в пододеяльник руками. Оставалось только этот самый пододеяльник стащить вниз.
        - Я помогу! - раздался за спиной голос Михаила.
        Он нагнулся и заправил нижние концы одеяла в пододеяльник.
        Да чтоб тебя! Он был в одном полотенце, которое сейчас использовал, как набедренную повязку. Что-то у него там, под этой самой повязкой подозрительно бугрилось. Хотя, кому я вру? Видела я это "что-то" только что в душевой. Скажу я вам, там совсем даже не "что-то", а целое "о-го-го".
        - Спасибо, - буркнула я, не глядя на него, и направилась к выходу из комнаты.
        - Кать, - окликнул он меня осипшим голосом.
        О, нет! У меня и так ноги подкашиваются, если я сейчас ещё раз на него посмотрю, то я за себя не ручаюсь. Я, конечно, не монашка, но не с другом же зятя, который еще и моложе меня на тринадцать лет! И я выскочила в коридор, закрыв за собой дверь его комнаты. На полу лежали его вещи для стирки.
        Выдохнула я только уже у стиральной машинки, закладывая бельё в стирку. Рука с его футболкой зависла. И вдруг я сделала то, в чём никогда и никому не признаюсь даже под пытками. Я её понюхала. Она хранила запах его тела. Запах молодого здорового мужчины. Да меня только запах его уже заводит! Да чтоб тебя!
        Выбрав программу "быстрая стирка", я сама полезла в душ. Вот придётся завтра Ивану звонить, честное слово! Он уже давно предлагает секс без обязательств. Что ж я так долго отказывалась то? Не реагировала бы так остро сейчас.
        Иван лесник. Дом в деревне у него тоже есть. Но он неделями в лесу пропадает, какой жене понравится такое? Вот и его от него сбежала в город. С моим мужем. Мне потом деревенские кумушки посчитали нужным доложить, что, оказывается, любовь у них ещё до меня была. Дело к свадьбе шло, а он меня в городе встретил. Иван, похоже, не сильно расстроился, потому как, тогда сам ко мне в дом заявился и предложил помощь в решении проблемы сексуального характера. Вроде просто так пришёл, грибов принес. Посидели, поболтали обо всём и ни о чём. А перед уходом вдруг:
        - Кать, мы с тобой оба брошенные и не шибко старые ещё. Организм своего требует и у тебя, и у меня. Ты только дай знать, решим этот вопрос. Без взаимных обязательств. Встретились, получили удовольствие и разбежались. Тебе понравится, обещаю. И деревня не узнает ничего.
        И ушёл, не дожидаясь моего ответа. А я так и осталась стоять с открытым ртом. Вот всё-таки накладывает отпечаток одиночество в лесу на человека! Насмотрелся на животных, что ли?
        И ведь мы с ним, через полгода примерно после того разговора, и правда, устроили себе отрыв по-взрослому. Анюта с классом на экскурсию уезжали на два дня. Вот я и дала знать Ивану, встретив того в нашем магазине. Мы с ним у полок с крупой столкнулись. Рядом не было никого. Он только глянул на меня долго, внимательно. А я, не отрывая взгляда от его глаз, кивнула молча. Он пришёл, когда уже стемнело. Эх, и ночка была у нас с ним. И откуда что взялось? Изголодались просто оба, вот и оторвались. А рано утром он ушёл. И ведь сам же предлагал без обязательств, и сам же потом пришёл и в своей же манере жить вместе предложил. В своём стиле:
        - Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Так зачем нам время терять?
        У меня мужа волшебника нет, конечно, но я отказалась. А Иван с тех пор так и не отстаёт со своим предложением. Вот вчера только видела его и отказала. А зря, видно!
        Я закончила мыться, а машинка стирать. Ночь выдалась сухой, поэтому я решила развесить вещи на улице. Солнышко встаёт рано, завтра воскресенье, все будут долго спать. Надеюсь, что и Михаил. Успеет всё высохнуть. Опять же, после того, как вещи высохнут на улице они, пахнут по-особенному. Никакой кондиционер не идёт в сравнение.
        Натянув шелковую маечку на тонюсеньких бретельках, именуемую “ночная сорочка”, и не накидывая халат (спят же все!), я вышла с тазом мокрого белья во двор. Вечер принес долгожданную прохладу. Я постояла, наслаждаясь ночной прохладой и ночными звуками. Деревня спала. Вдохнув полной грудью, я начала развешивать бельё. Одна из бретелей постоянно сползала. Из-за того, что грудь у меня большая, пришлось купить сорочку на размер больше. Вот бретелька и сползала постоянно.
        Я нагнулась за последней мокрой вещью в тазике, бретелька в очередной раз сползла.
        - Да чтоб тебя! - ругнулась я, поправив в очередной раз сползающую бретельку. Та снова сползла, я выпрямилась, и одна моя грудь оголилась. Поправив еще раз сорочку, повесив последнюю мокрую футболку, пошла в дом.
        По дороге в спальню зашла на кухню за бутылкой воды. На небе была полная луна, которая светила не хуже, чем фонарь, ее свет падал в окно, где холодильник, я знала, поэтому свет я не включила.
        А зря! Глядишь, и не случилось бы тогда ничего.
        Михаил тоже спустился вниз за водой. Окна кухни выходили во двор, где и случилась я, вся такая красавица в ночной сорочке на голое тело, развешивающая белье и поправляющая постоянно сползающую бретельку. Откуда ж мне было знать, что Михаил стоял все это время на кухне и в окно видел этот мой стриптиз.
        Вот к нему-то в объятия при свете одной лишь луны, я и попала. Он целовал меня жадно, настойчиво, прижимая к себе одной рукой, а другой уже забрался под сорочку, поглаживая мою спину и попу. От неожиданности я начала отвечать на его поцелуи. Его язык уже был у меня во рту, и я начала посасывать его.
        Вот что полнолуние делает с одинокой, изголодавшейся по мужской ласке, женщиной средних лет! Я поняла, что хочу его. Я просто впилась в его губы и язык. То, что случилось потом, заставляло меня краснеть ещё долго. Его полотенце, исполняющее роль набедренной повязки, уже давно валялось на полу. Я чувствовала его бешеный стояк. Он поднял меня и подсадил на край кухонной столешницы, не прекращая целовать. Его член ткнулся мне в промежность. Я чуть двинула бёдрами, и прижалась к нему всем телом, его член оказался прижат моим животом к его животу. Я сидела, а он стоял. Разница в росте нам это позволяла.
        Оторвавшись от моих губ, он отстранился и стащил бретельки с плеч, и я вытащила руки из этих, мешающих теперь, веревочек. Грудь моя колыхнулась от этого движения, и он шумно выдохнул:
        - Катя, какая же ты красивая.
        Ночная сорочка сползла куда-то на живот. Он провёл ладонью по груди. Сосок моментально затвердел. Он легонько сжал его пальцами, а потом взял в ладонь мою тяжёлую грудь, так остро реагирующую на его ласки. Она легла в его ладонь целиком. Мое тело предательски быстро отзывалось на его ласки. Он тихонько засмеялся:
        - Да! Глупая моя девочка. Тело не обманешь. Ты тоже хочешь меня.
        Его ладонь легла мне на лобок, и он провёл большим пальцем, нащупывая клитор, я застонала и раздвинула бёдра ему на встречу. Я уже вся сочилась, его палец был весь в моей смазке. Он почувствовал, что я готова принять его. Но не спешил и начал ласкать меня пальцем, поглаживая клитор. Затем погрузил в меня указательный палец и начал движение, имитируя половой акт, не убирая при этом пальца с моего клитора.
        - Какая ты там горячая, девочка моя, - шепнул он мне в рот и начал целовать меня, продолжая движение пальцем.
        - Я не могу больше, Миш, я хочу тебя, хочу почувствовать тебя внутри, - рвано выдохнула я.
        Он очень аккуратно вошёл в меня и замер, давая мне время привыкнуть к его размеру. У меня из груди вырвался стон облегчения и удивления. Удивления от его размера. Облегчения от того, что и он, и я уже были возбуждены до предела. Я вцепилась в него и руками, и ногами и прижалась сама. Он замер.
        - Не больно? - прошептал он, - я знаю, что не всем подхожу со своим размером.
        Я только теснее прижалась к нему, показывая, что мне его размер подходит.
        Он начал двигаться во мне, сначала медленно, но мне хотелось быстро и резко, поэтому я начала сама двигаться ему навстречу.
        Я никогда не была любительницей быстрого секса, но, видно, не сегодня, и не с этим мужчиной. Потому что я вдруг поняла, что меня накрывает оргазм. Я прижалась к нему всем телом и забилась. Он впечатал меня в своё тело и дал кончить, не выходя из меня. Стенки влагалища сокращались, обхватывая его член ещё плотнее. Он задышал рвано, но стоял, не двигаясь, давая возможность мне получить оргазм.
        И вот в этот момент, когда я только-только кончила, и все нервные окончания были обнажены, он начал двигаться. Сначала медленно, выходя из меня почти полностью, потом так же медленно входя в меня обратно до упора.
        - Кать, я больше не могу сдерживаться, - шепнул он и ускорил ритм движения. Я начала двигаться ему навстречу. И меня накрыло второй раз, на этот раз мы кончили одновременно. Свой стон я выдохнула ему куда-то в шею. Он постоял ещё так пару секунд, давая нам обеим возможность отдышаться.
        - Господи, Катя, как же я долго хотел этого, - выдохнул он мне в макушку, - в душ?
        Я кивнула.
        - Подожди, - он дотянулся до бумажных полотенец и, оторвав сразу несколько, прижал к моим половым губам. Ощущения ещё были острыми, поэтому я дёрнулась, а он опять тихонько рассмеялся, - сейчас вся будешь в моей ДНК.
        - Пошли, провожу, - сказал так, будто это он был хозяином в доме, а не я.
        - Не надо, я справлюсь, - выдохнула я.
        - Уверена?
        Вот в чём я совсем не была уверена, так это в том, что в душе не повторится всё ещё один раз. У меня был личный душ, из моей спальни, но за стенкой душа была спальня детей. И у них в комнате слышно, когда шумит вода и вентиляция в моей ванной комнате. И, боюсь, если мы там окажемся с ним вдвоём, эта самая вентиляция долго будет шуметь, а вода литься. Лишние вопросы мне не нужны.
        - Уверена, - и я попыталась слезть со столешницы.
        - Иди сюда, вредина, - Михаил стащил меня на пол. Помог натянуть бретельки и ещё раз провёл по стоящим соскам, заставив вновь дернуться от его прикосновения к моей груди и, рассмеявшись, вдруг прижал к себе. Я почувствовала подозрительное движение в области его паха, - я ж там, за столом ещё при всех, готов был на тебя наброситься. Не знал, как потом из-за стола встать. Что ж ты со мной делаешь то?
        - Ровно то же, что и ты со мной, - усмехнулась я, - как завтра детям в глаза смотреть будем?
        - Ой, да брось! Хочешь, я сам им завтра объявлю, что мы теперь вместе?
        Я молчала.
        - Кать, мы ведь вместе?
        Вот к такому повороту я совсем не была готова.
        - Катя, - растягивая звуки, позвал он, - посмотри на меня.
        - Миш, иди спать. Утро вечера мудренее, - и я вышла из кухни на ватных ногах.
        ГЛАВА 3
        В кровати я долго ворочалась, пытаясь осознать, что же я натворила. Ведь он же друг моих детей. Потом вспоминая, что мы с ним творили на моей столешнице, лежала и улыбалась, как похотливая кошка.
        Вот уж точно говорят, что темнота - друг молодёжи. Оказывается и не только молодёжи!
        Ох, Катя-Катерина, что же ты наделала? Но, теперь уже поздно себя ругать, что сделано, то сделано. Удовольствие получено? О да! Даже два раза! Ладно, я, женщина одинокая. А он-то с чего вдруг? Молодых, что ли, вокруг мало? А, кстати, я ведь даже не знаю, есть ли у него девушка.
        Одно я знала точно: мы определённо не вместе. Ему жениться надо, детей заводить. И уж точно не со мной. Вот смеху то будет, когда мы с дочерью одновременно рожать пойдем. Нет уж! Такого в деревне точно не поймут.
        После принятия решения, я, наконец, уснула.
        Утром я, кое-как приведя себя в порядок, вышла на кухню. Там стоял хохот, вкусно пахло блинчиками.
        - О! Как вкусно пахнет! Умница, дочка! - похвалила я, не разобравшись.
        - А нет! Не дочка умница, а Миша, - захохотал зять, - сегодня он у нас самая ранняя птичка. Миш, почему ты раньше всё время уезжал?
        - Может потому, что не предлагали остаться? - не глядя ни на кого и переворачивая блин, усмехнулся он.
        - Тёща, ты жестокая женщина! Так долго лишала нас таких вкусных блинов! - заявил Антон и подцепил блин.
        - И давно тебе перестали нравиться мои блины? Эх, неблагодарный ты, зять, человек, - укоризненно произнесла я, - вот мне бы ещё кофе кто налил, я бы того расцеловала. Вот сразу и по-взрослому!
        - Народ, все слышали обещание? - обратился Михаил ко всем, - присаживайся, спящая красавица, вот твой кофе.
        Ну вот, знаю, же что язык мой - враг мой!
        - О! Спасибо тебе, добрый молодец! - попыталась я отшутиться и с наслаждением сделала большой глоток кофе, - надо же, как я и люблю, с большим количеством сливок и без сахара. И как только узнал?
        - Ну, я сам так пью, может, чисто интуитивно почувствовал, что мы с тобой одной крови, Маугли?
        - Всё, тёща, не отвертишься ты теперь! Обещания надо выполнять! - веселился зять.
        Я показала ему кулак, пока Михаил переворачивал очередной блин и стоял к нам спиной.
        - Нет, Тох, извини, но взрослые по-взрослому при детях не целуются, - вдруг выручил меня Михаил.
        Я облегченно выдохнула, а он продолжил:
        - Но я вам обещаю, что долг она мне свой отдаст! - и отвернулся опять к сковородке.
        - Тёща, ты попала! - сочувственно проговорил Антон.
        За столом балагурил зять, хохотала Анюта, сыпал шутками Михаил. А я была, что называется, не в своей тарелке. Миша вёл себя непринужденно. Ничто в его поведении не выдавало того, что у нас вчера что-то было. Вот здесь же, на этой же столешнице под окном. А у меня, при одном только взгляде на эту столешницу, тянуло низ живота, и тяжелела грудь.
        После завтрака дети ушли в свою комнату собирать вещи. Я складывала посуду в посудомойку, когда Миша подошёл сзади и обнял меня.
        - Кать, мне надо уехать сейчас. Можно я завтра приеду вечером. Один. Я хочу тебя так, что скулы сводит.
        - Нет, Миш, не приедешь, - я выпуталась из его рук, хотя мне этого очень не хотелось. Хотелось накинуться на него и не отпускать никуда. Но я вчера приняла решение. Надо дать парню возможность жить с, подходящей ему по возрасту, девушкой, надо отпустить парня.
        - Почему? Нам же было хорошо вместе, - он замер.
        - Да, было, но больше этого не повторится! Миш, мы не можем быть вместе.
        Он дернулся, будто я дала ему пощёчину. Как же я хотела сейчас прижаться к нему всем телом! Как он там сказал? "Скулы сводит"? Мои скулы тоже сводило так, что в глазах темнело. Но, кто-то, же из нас двоих должен быть взрослым. Зачем ему престарелая тётка, которая к тому же еще и теща его друга. Он развернулся и молча вышел из кухни, а через пять минут я услышала рёв его мотоцикла.
        - А чего это Мишка с нами не попрощался? - удивился зять, выйдя на звук удаляющегося мотоцикла.
        - Ну, может, не хотел вам мешать вещи собирать? - усмехнулась я, продолжая заниматься с посудомойкой и не глядя на зятя. Иногда он бывает очень уж наблюдательным, а сейчас у меня точно всё на лице написано.
        Когда все укатили в город, я облегченно выдохнула. Мне и за завтраком хватило неловких моментов и, особенно, после. У этой, мать её, посудомойки. Да почему же у меня всё не как у нормальных людей то? Горячий секс на кухне. Отворот поворот парню,и тоже на кухне.
        На следующий день у меня был выходной, который как раз и был взят мной для посещения парикмахера и косметолога.
        Я сидела в кресле у парикмахера и мы болтали обо всём и ни о чём, когда в салон зашла ещё одна клиентка. Вся из себя гламурная на грани пародии в стиле "Аншлага и Компании". Да где ж эти гламурные фифы учатся так разговаривать? Курсы что ли есть специальные? Мы с моим мастером невольно замолчали.
        Мастер продолжила молча меня подстригать, я молча сидела, думала о своём и невольно смотрела на эту фифу в соседнем кресле. И вдруг, она замолчала и выдала:
        - Катя, ты?
        - Я-то Катя, а Вы, простите кто?
        - Кать, ну давай, вспоминай! - фифа явно была довольна тем, что я её не узнала, - школа, последняя парта…
        - Галя? Быстрова? - я уставилась на неё, не веря своим глазам.
        - Да! Только я, подруга, теперь не Галя. Я своё имя на современное поменяла. А то "Галя" как-то по-барски совсем, - она сморщила свой явно подправленный носик. Потом, покосившись на парикмахеров, спросила:
        - Может, посидим где-нибудь, поболтаем?
        Через час мы сидели за столиком в кафе и Галя, а теперь Элина, болтала не умолкая. Минут через сорок, она выдохлась и задала вопрос:
        - Ну, ты как? Чем занимаешься? Где ты вообще?
        - Я бухгалтер, десять лет назад вот переехали с мужем в деревню, - я назвала, - с тех пор там и живу, правда, уже без мужа последние пять лет. А ты то сходила замуж или не нашла ещё своего молодого и богатого? - вспомнила я вдруг её школьные мечты.
        - Кать, так ты-то мне и нужна! - обрадовалась вдруг Галина-Элина, - у вас же там, говорят, гадалка крутая живёт.
        - Ты про Людмилу? Да, живёт. Тебе зачем? У тебя же и так всё в шоколаде, - усмехнулась я, - или ты мне вот тут сейчас почти час не жизнь, а свои мечты рассказывала?
        Одноклассница вздохнула и стала вдруг нормальной, такой, какой я её и знала много лет назад.
        - Да понимаешь, Кать, влюбилась я. Вот, как старшеклассница влюбилась! Я же всегда мечтала, помнишь, что муж будет богатый, но чтоб молодой. Вот, видно, и накаркала я сама себе. Я ведь встретила такого, и богатого и молодого.
        - Ну, так в чём же дело, Галь? Жени его на себе, раз любишь.
        - Да я-то влюбилась, а вот он, похоже, что так, - Галя сделала жест рукой, означающий неопределенность, - и потом, мне кажется, что он мне замену нашёл.
        - Галь, так тебе Людмила то зачем нужна? Она не привораживает, она только предсказывает. Предсказывает, правда, хорошо.
        - Да? Правда? Тебе предсказывала?
        - Предсказывала, - соврала я.
        Ну не могла я ей сказать, что Людмила, соседка моя, мне отказывалась всегда предсказывать. Вот просто наотрез! Так, кинет, вдруг фразу и всё. Так и про мужа моего мне сказала, когда мы с ним вдруг поругались:
        - Разведётесь осенью. Не держи и не жалей. Не твой он мужчина.
        - Люд, ну как же не мой? Ведь пятнадцать лет вместе, душа в душу!
        - Ну, вот и отжила ты с ним свой срок. Теперь другая пусть получит свою порцию счастья. Ты потом золото встретишь, муженёк твой в подметки ему не годится, - и замолчала вдруг, - правда, разглядишь не сразу.
        И всё! Больше ничего не говорила про будущего избранника.
        - И как? Всё сбылось? - загорелись глаза у Галины.
        - Нет ещё, но она ведь не на месяц вперед говорит.
        - Ну, так ты мне дорогу к ней покажешь? А правда, что она со всех разную цену берёт? А почему?
        - Слушай, она сама тебе всё скажет. Но да, берёт она со всех по-разному. Ну, так, что? Поедешь?
        - Конечно, поеду.
        Ехали мы каждая в своей машине, поэтому я по дороге позвонила Людмиле и сказала, что везу к ней посетительницу. Та бросила коротко:
        - Знаю, - и положила трубку.
        Вот сколько лет я рядом с ней живу, а всё никак не могу привыкнуть. Может и хорошо, что я не лезу к ней с расспросами? А ну, как выясниться, что меня что-то плохое ждёт? Людмила всегда говорит, что изменить уже не получится, только подготовиться. А как к плохому можно подготовиться? Соломку, говорят можно подстелить, если знать, где упадёшь. Но нет! Не хочу знать. Особенно про то, что нельзя изменить.
        Люда, встречала нас у калитки.
        - Кать, ты домой иди, - сказала и закрыла перед моим носом калитку.
        Я не обиделась. Когда Людмила с посетителем, её не узнать, она другой становится.
        Часа через два я слышала, как Галина уехала. Странно. Даже в гости не зашла. Но, видно, ей там такого наговорили, что не до меня сейчас. Ну и ладно, хотела попасть к гадалке, она к ней попала.
        Неделя до субботы пролетела быстро. Работа, огород, работа. В субботу приехали дети.
        - Тёща, я сегодня весь в твоем распоряжении! - объявил зять.
        - Ух, ты! Это с чего же мне такое счастье привалило? А как же твой ненаглядный Летящий без тебя? Что и не выгуляешь его?
        - Нет, ну с ним-то я уже поздоровался. Выгуливать не поеду. Не интересно одному.
        - Михаила не будет, что ли, сегодня? - я искренне удивилась.
        - Нет, у него там какие-то личные дела, - объяснил Антон.
        Я вздохнула с облегчением. Не готова я пока ещё с ним встречаться. День прошёл в заботах. Вечером дети ушли в свою спальню, а мне вдруг захотелось сходить на речку искупаться. Да, одной, да в сумерках.
        Речка у нас спокойная. Чужих в деревне нет. Ребятня днём воду взбаламутит, им всё равно, а мне в такую воду лезть не хочется. А к вечеру всё, что было поднято со дна местной ребятнёй, осело, вода чистая. Поплавала я в своё удовольствие. Хотя, пловец из меня не очень. Так, больше побарахталась в воде по-собачьи. Переодеться решила здесь же, на пляже. Не идти же домой в мокром купальнике. Сняла мокрые трусики купальника и натянула шорты прямо на голое тело. Теперь верх. И только я сняла мокрый бюстгальтер, как на пляж вышел Иван.
        - Ого, какая встреча! Ох, ты ж нифига себе. Меня ждала? - он направился прямиком ко мне.
        - Тьфу! Напугал! Привет, Вань! - и я натянула футболку.
        - Купалась? Как водичка? - Иван снял футболку, демонстрируя красивое тело. Снял джинсы, оставшись в одних плавках. Вот ведь не молод же уже, а какая фигура! Я невольно засмотрелась.
        - Может ещё раз, со мной? Кать, я соскучился, - он подошёл и встал слишком близко.
        - Вань, увидят, потом вся деревня на ушах будет стоять. Оно нам надо? - я отступила на шаг и, повернувшись к нему спиной, стала промокать полотенцем волосы.
        Иван вдруг обхватил меня со спины и, целуя меня в шею, начал поглаживать мою грудь, забравшись одной рукой под футболку. Соски предательски затвердели. Его руки были обжигающе горячими на моей прохладной после купания коже. Низ живота стало потягивать от желания.
        - Ох, какая женщина, - пропел Иван строчку из песни.
        Он прижался ко мне всем телом, демонстрируя свою готовность. Вдруг где-то совсем рядом взревел мотоцикл. Или мне так показалось, что рядом. Тишина же кругом стоит, только сверчки трещат. От рёва мотоцикла я дёрнулась, заехав головой Ивану в нос. Он схватился за нос, из которого пошла кровь.
        - Ой, прости, прости! Запрокинь голову. Я сейчас!
        Я схватила какую-то часть своего купальника, рванула с этим к реке, намочив его в воде, вернулась к Ивану и приложила мокрое к его разбитому носу.
        - Ну, ты, Кать, даешь! Давненько я в нос не получал! - засмеялся Иван.
        - Ну, прости, я же не специально! - оправдывалась я.
        - Да ладно, я же не обижаюсь. На держи, остановилась уже, - он протянул мне мои вещи, - погоди, а что хоть я к лицу то прикладывал? Трусы что ли твои?
        - Да вот тьфу на тебя! Купальник же. Чистый же. А то ты то место, на котором эти самые трусы были, не вылизывал у меня, - усмехнулась я, вспомнив наше с ним приключение.
        - Коварная ты женщина, Катерина! Может ты приворожила меня? Я на других баб теперь смотреть не могу. Трусы вон свои к морде моей прикладываешь. Точно! Околдовала! - веселился Иван.
        - Ой, ладно, Вань, пошла я домой.
        - Кать, так я зайду на неделе, как твои уедут?
        - Знаешь, а заходи! - вдруг решила я. Надо же мне Михаила как-то из головы выбрасывать.
        Иван зашёл уже в понедельник вечером.
        - Вот ведь приперло мужика! - усмехнулась я, услышав, как он стукнул в окно со стороны двора.
        Иван пробыл у меня до утра, и ведь опять, как молодые, мы с ним свои проблемы решали. Уж не знаю, получилось ли у него свои проблемы решить, а у меня так точно получилось. Не сразу, правда, под утро, раза после четвертого, но получилось Михаила из головы выбросить. Смог таки Иван всё перетрахать по-своему.
        Михаил приехал только на следующих выходных. Я как раз успела разложить всё у себя в голове по полочкам и успокоиться. Теперь, приняв решение, я готова к встрече с Михаилом.
        Ну, нет у нас с ним будущего! Один секс. Так для секса мне и Ивана достаточно. Только это ведь некрасиво с моей стороны. А Михаилу жениться надо, детей заводить. Так что нет, больше я на его уловки не попадусь. Он ведь тогда меня врасплох застал.
        Услышав звук подъезжающего мотоцикла, я вышла поздороваться. Ну, и чего уж там, и полюбоваться тоже!
        - Привет, Миш!
        - Привет, Кать!
        - Миша, ты офонорел что ли? Я ж всё-таки тёща другу твоему. Петровна я по отчеству, запомни уже! Можно на "ты", но с отчеством.
        - Ну, так то, другу! - засмеялся парень. Увидев моё грозное лицо, произнёс:
        - Ладно, ладно. Запомнил уже, Катерина Петровна. Я мяса привёз, убери, пожалуйста, в холодильник, а то испортиться.
        Вот же засранец! Эти перепалки у нас были всегда. Зять тоже ко мне на "ты" обращался. Здоровые же мужики, и вдруг ко мне на "Вы"? Может, я комплексовать сразу начинаю! Нет, я не была молодящейся тёткой. И такое панибратское обращение только своим разрешала. Для всех я всё-таки взрослая, серьезная женщина, хоть и разведёнка. В деревне нашей все меня называют по имени и отчеству. На местной лесопилке я и бухгалтер, и кассир.
        Мой развод пять лет назад тоже вся деревня обсуждала. Обсуждали и моего муженька, который бросил меня ради моей же ровесницы, но с более пышными формами. И меня, "которая уж к своим то годам могла бы и мяса нарастить!". И ведь никого не интересовало, что с моим ростом в метр шестьдесят я с этим самым мясом буду выглядеть, как колобок. Вот грудь у меня была не менее пышная, чем у той лярвы, к которой ушел муж, а ноги и то место, откуда эти самые ноги росли, были худыми. Хотя, это кому как больше нравится. На вкус и цвет все фломастеры разные, как говорится!
        Лето в этом году выдалось жарким, за весь июнь дождь шел всего-то пару раз. А потому ходила я с утра и до вечера в шортиках и бюстгальтере от купальника. Шортики были джинсовыми, с рваными краями и откровенно маленькими, в том смысле, что в полшага до трусов. Покупала их дочь себе, потом они из моды вышли, и она их мне отдала. А мне в самый раз в огороде ковыряться. Пока фигура позволяла, можно и пощеголять. Хотя, перед кем щеголять то? Дети - не в счёт. Соседка Люда или её муж Витюня тоже не считаются.
        - Мам, мы купаться! Пойдешь с нами? - позвала дочь.
        - Ой, да на фиг я там вам сдалась? - как всегда отшутилась я, - там и молодых красавиц хватает! Кстати, Танюшка вот всё спрашивала, когда вы приедете. Возьмите лучше её, - потом, понизив голос, я сказала Анюте:
        - Ей, вроде, Михаил ваш понравился, так что позвони, позови подружку.
        - Тёща, а скажи честно. Ты плавать, что ли не умеешь?
        - Умею, конечно, по-собачьи. А тебе зачем?
        - Просто ты не ходишь с нами никогда. Или ты именно с нами не ходишь? Стесняешься, что ли перед нами раздетая предстать?
        - А сейчас я перед вами вот прям одетая стою! - хмыкнула я и вдруг поймала на себе взгляд Михаила. Внимательный такой, откровенный, и он меня явно этим своим взглядом раздевал. Хотя чего уж тут раздевать то? Шорты если только.
        - Миша, я всё вижу!
        - Уверена?
        Парень не смутился. Зато я поняла, что краснею. Желание накрыло с головой.
        - Всё, идите уже! - махнула я рукой и ушла в дом. Я услышала, как за ними хлопнула калитка, и только после этого выдохнула:
        - Докатилась! От одного его взгляда разомлела, кошка похотливая. Нет, ну надо так, а? Тьфу, зараза!!
        - Разомлела? Это хорошо, - раздался вкрадчивый голос Михаила за спиной.
        Я подпрыгнула от неожиданности. Он стоял в комнате в одних этих своих смешных купальных шортах до колена. Высокий, я была ему по грудь. Чуть полноват, но тело не рыхлое. Просто плотное. Покрыт рыжеватыми волосами равномерно по всему телу. Даже на спине у него росли волосы. Я моментально вспомнила, как прижималась к этому пушистому телу.
        - Полотенце что ли забыл?
        Чёрт! Я же приняла решение, да что ж я слабая то такая? Вот прям слаба на передок, точнее и не скажешь. А он ещё и шагнул в мою сторону.
        - Стой, где стоишь! - я вытянула перед собой руки.
        - Кать, ты же тоже хочешь меня, признай это!
        - Миш, с ума сошёл? - я попятилась назад и уперлась своей пятой точкой в обеденный стол.
        - Я хочу тебя, Кать, до кругов перед глазами! - он впился взглядом в мои губы, - Кать, да я девушку свою твоим именем боюсь назвать!
        - Так. Стоп! Вот сейчас задержи мысль на словах "своя девушка"! В противном случае, я за себя не ручаюсь!
        - Кать, звучит двусмысленно. Потому что я уже давно на пределе, и вот сегодня точно за себя не ручаюсь, - он опустил взгляд на мою грудь и сделал ещё шаг в мою сторону.
        Да что за ерунда! Словно зверя в ловушку загоняет! Девочка я ему, что ли? У самого девушка есть, а ко мне клеится! И ведь опять подловил меня. Ну, уж нет!
        - Миш, ты сдурел? На старух потянуло? С девушкой, что ли своей поругался? Я-то здесь причём?
        Да что ж такое то? Мои слова пролетают мимо, даже не залетая в его ненормальную голову! И тут у него зазвонил телефон. Он поморщился и нехотя полез в карман.
        - Да, еле нашёл. Умеешь же ты вовремя позвонить. Всё, иду уже!
        Он стоял так близко, что я слышала, с кем он говорит по телефону. Он рвано выдохнул и резко развернулся ко мне спиной. Но задел рукой мою грудь. От такого скользящего прикосновения меня словно током шибануло. Я почувствовала, что грудь мгновенно среагировала, соски напряглись и предательски натянули ткань.
        Током шибануло не только меня. Михаил медленно повернулся и всё-таки вжал мою тощую задницу в край стола и, прижав меня к себе, впился в мои губы. Поцелуй был жадным и требовательным. Он буквально терзал мои губы, требуя ответной реакции, но я так и не начала отвечать и только сжала их. Знали бы вы, чего мне это стоило! Мне пришлось обеими руками упереться в его грудь, и с трудом, но мне удалось его отпихнуть от себя. Мы оба тяжело дышали.
        - Пошёл вон из моего дома! - фразу хотелось выкрикнуть, а получилось сипло выговорить.
        Он демонстративно поднял руки ладонями ко мне и отступил на шаг назад. Потом только развернулся и вышел. Он ушёл, а я лихорадочно соображала, как мне быть дальше. Сказаться сейчас больной и не выходить к столу? Глупо. И как-то подозрительно. Но только вот болезнью и можно объяснить это наше желание. Я старше на тринадцать лет!!! Да что ж такое то? Ничего умного не шло на ум.
        - Кать, ты дома? - вдруг я услышала голос соседки.
        - Дома, Люд, чего хотела? - я вышла на крыльцо.
        - Кать, слушай, к нам завтра дети из города приедут. Хочется их побаловать чем-то вкусненьким. А у тебя, я видела, тоже гости, может, ты мне рецепт своего фирменного торта дашь, да я сама попробую его испечь?
        Детьми Люда называла своего старшего сына и невестку. Невестка была беременна, вот Люда её и баловала. Ох, как же ты вовремя, соседушка сегодня!!
        - Ой, Люд, да какие ж это гости? Это дети мои. Давай уж я сама тебе его у тебя испеку. Два зайца сразу убьем: и рецепт запишешь, и своими глазами всё увидишь.
        - Ой, Кать, спасибо тебе огромное!!
        - Да ерунда! Сейчас приду, - я вернулась в дом, натянула футболку и оставила записку для своих, что я у соседей. Звонить им сейчас не имело смысла. Могут ведь в воде сейчас быть.
        Вот Мише река сейчас точно на пользу пойдёт! Кровь его горячую остудит. Тьфу, зараза! При воспоминании о его поцелуе меня накрыло волной желания. Да что ж такое то? Нет уж. Приняла решение? Вот и молодец! Хватило и одного раза, как говорится. Уж лучше опять Иван.
        ГЛАВА 4
        С того памятного дня прошел месяц. Шел август, приближалась осень. Михаила у нас я больше не видела. Не знаю, как уж он там объяснял своё нежелание приезжать. Я про него тоже не спрашивала. Дочь с зятем продолжали приезжать почти каждые выходные. Один раз только, как раз после того раза, они пропустили, сославшись на дела. Мне захотелось прикупить что-нибудь новенькое на осень. Я решила съездить в город, прошвырнуться по магазинам.
        Часа три я ходила по гипермаркету. Купила всё, что планировала. Устала так, будто огород копала, а не по магазинам покупки делала, радуя себя, любимую. Надо уж себя ещё и кофе порадовать. Я зашла в первое попавшееся кафе, которых в торговом центре было предостаточно. Выбрала столик на двоих, сложила пакеты с покупками на свободное кресло и заказала кофе и пирожное "Павлова". Моё любимое. Баловать себя, так уж баловать!
        В ожидании заказа сидела и рассматривала проходящих мимо посетителей торгового центра. И вдруг в толпе я увидела их. Михаила и мою бывшую одноклассницу Галину, которая теперь Элина. Так это она в НЕГО, что ли влюбилась, как старшеклассница? И это ОНА его девушка, которую он боялся моим именем назвать?? Вопросы зароились у меня в голове. А Михаил с Галиной шли медленным шагом, Михаил в одной руке держал кучу пакетов из различных магазинов, а на другой его руке висела Галина-Элина. Она что-то щебетала, не спуская с него глаз, и буквально висела на его руке. Он шёл с отстраненным выражением на лице. Он похудел, или мне так кажется? Да нет, точно похудел! Вдруг наши глаза встретились. Я видела, как он дернулся. Видимо, Галина тоже почувствовала это его движение и проследила за его взглядом. Увидев меня, она нацепила торжествующее выражение на лицо и вцепилась в Михаила ещё сильнее. Хотя, куда уж сильнее то? Галина что-то сказала Михаилу, и они направились к входу в кафе.
        - О, нет! Вот только этого мне и не хватало! - простонала я.
        Интересно, как она меня ему представит? Он вообще знает, сколько ей лет? А он? Он как будет себя вести? Сделает вид, что мы не знакомы? А мне-то как себя вести? Я поняла, что паникую.
        Но надо знать Галину! Они прошли мимо меня и сели за соседний столик. Я сидела к ним спиной и слышала, как Галина сказала:
        - Спасибо, зайчонок!
        Ха! Она его зовёт "зайчонок". Ничего себе зайчишка!
        За моей спиной отодвинули стул и сели. Ну почему же не на соседний стул? У них же столик на четверых. Я сидела слишком близко, поэтому чувствовала каждое его движение.
        Официант принёс мой заказ и, ставя его передо мной, перечислял:
        - Ваше пирожное. Ваш кофе. Ваши сливки. Аккуратней, пожалуйста, сливочник может быть горячим. Приятного аппетита!
        - Спасибо! - поблагодарила я парня, искренне надеясь, что голос мой не дрожит.
        - Зайчонок, останови официанта! Я знаю, что я хочу! - услышала я за спиной.
        - Официант! - окликнул Михаил, голос звучал хрипло.
        "Простыл, что ли?" - мелькнула у меня мысль. В ответ на мою мысль я услышала, как Михаил закашлялся. И тут же голос Галины:
        - Зайчонок, что с тобой? Ты заболел?
        - Нет, всё хорошо. Просто подавился.
        - Зайчонок, не пугай меня так! Зайчонок, закажи мне зеленый салат и воду без газов.
        Михаил повторил её заказ официанту, который стоял здесь же и слышал, всё что она сказала. Но вот, поди ж ты! Надо, чтоб заказ сделал зайчонок! Может, это просто я отстала от жизни? Тьфу ты, чёрт! Насладилась, называется, любимым пирожным!
        Я поковырялась в безе, допила свой кофе и махнула официанту, подзывая его.
        Лето, между тем, плавно катилось к концу. Вот уже и последняя неделя августа. И вдруг, в эти последние летние выходные, дочь приехала одна:
        - Привет, мам!
        - Привет, а ты почему одна?
        - Да Антон сегодня на мальчишнике гуляет вечером.
        - Да? И кто женится?
        - Так Миша же! В следующую пятницу свадьба. А сегодня вот мальчишник.
        - А девичника не будет, что ли?
        - Ой, мам. Да я же не в близких подругах с его девушкой. Так что девичник без меня, - рассмеялась дочь.
        - А я думала, что вы с ней тоже сдружились, - я удивлённо посмотрела на дочь, - у вас точно с Антоном всё в порядке?
        - Мам, ну ты даёшь! У нас всё хорошо. Просто мне избранница Михаила не нравится. Какая-то она искусственная вся. Силикон в груди, силикон в губах. Пластика носа и разреза глаз, подтяжка шеи - начала перечислять дочь, - ну старше ты своего будущего мужа, так что здесь такого? А она, похоже, очень на этот счёт комплексует, вот и молодится, как может.
        - У Михаила девушка старше его? - вырвалось у меня. Конечно, я знала, его девушку, но признаться в этом дочери почему-то не хотелось.
        - Да, а ты не знала что ли?
        - Нет, откуда мне это знать? - сделала я удивление на лице, - на много, что ли?
        - Ой, ну лет на десять точно! Хотя, я думаю, что больше. Вот я просто уверена в этом! Но знаешь, мам, она со всеми этими своими операциями всё равно выглядит на свой возраст. И, кстати, выглядит она старше тебя! - неожиданно закончила дочь.
        - Ой, дочь, да тебе просто так кажется!
        - Да вот смотри, - дочь вытащила свой телефон, порылась в нём и протянула мне, - вот она. Зовут Элина, фамилия Быстрова. Выйдет замуж, станет Пятницкая.
        На фото они были вдвоём. Михаил и она стояли обнявшись. Она просто прилипла к нему и стояла, заглядывая ему в глаза, а он смотрел в объектив.
        - Как ты, говоришь, её зовут? А ещё её фото есть? - мне вдруг захотелось посмотреть на них в другом ракурсе.
        - Да ты полистай, там вроде они дальше тоже есть.
        Я принялась листать фото в телефоне дочери. Она везде буквально прилипала к нему. А он как будто бы просто позволял это ей. Или мне так просто хотелось думать?
        - Ань, слушай, а Михаил чем на жизнь зарабатывает?
        - Так у него же с дядей своя фирма. Они же сейчас и срубы делают, и мебель. Михаил у нас жених завидный! У них знаешь, какой спрос на срубы! - улыбнулась дочь, - Антон же у него работал, а чего это ты вдруг?
        - Ну, во-первых, вы говорили всегда, что Антон и Михаил вместе работали, а не что Антон у Михаила работал. Согласись, это ведь разные понятия. А, во-вторых, я точно могу тебе сказать, что эта его невеста Элина и моя одноклассница Галина - одна и та же девушка. Тьфу! Женщина. Так что ты права, дочь, она его больше, чем на десять лет старше. На тринадцать, на самом деле, если быть точной. Хотя, конечно, не критичная разница, не придирайся к тётке, - рассмеялась я.
        - Мам, ты серьёзно? Она твоя одноклассница? - дочь смотрела на меня недоверчиво. А потом вдруг выдала:
        - Эх, мать! Такого мужика упустила!
        - Ань, да ты в своём уме ли? - я уставилась на дочь, - на тринадцать лет он младше! Я же не Алла Пугачёва.
        - Ой, мам, а вот ты зря, между прочим, его отшила тогда. Мише всегда женщины постарше нравились. У него это семейное, наверное, его мама старше отца на семнадцать лет была. И ничего. Всю жизнь вместе прожили. Глядишь, через неделю на твоей свадьбе гуляли бы! - со вздохом произнесла дочь.
        - Чего? - я уставилась на дочь, не веря своим ушам, - так вы в курсе что ли?
        - Конечно, в курсе! Мам, видела бы ты его в тот день, когда он на речку пришёл. Он тогда, правда, ничего не рассказал нам. Потом мы вернулись, а тебя нет. Он переоделся и сразу уехал. Потом вдруг, дней через пять, звонит нам эта его Элина-Галина вся в истерике, мол, Миша запил. Спасите, помогите! Он, мол, как с вами в вашу деревню съездит, всегда чернее тучи возвращается и на неё, красавицу, смотреть не может и молчит дня два. А в этот раз, мол, приехал, мотоцикл свой поставил, переоделся и понеслось!
        Антон его пьяного в стельку в одном баре нашёл, к нам привёз. Мадам его мы предупредили, что он у нас пьяный спит, она в крик:
        - Везите домой! Я его кодировать буду!
        Ой, мам, как только она его не обзывала! А он, между прочим, и не пил то никогда. Не курит ведь даже, ну ты знаешь. Вкалывал как лошадь. Выходной раз в неделю, с нами вот у тебя тут в деревне, мяса пожарит и всё. У него из слабостей вот только его мотоцикл, который он с твоей лёгкой руки только Драконом и называет теперь. А она на него последними словами, - Анюта сокрушенно вздохнула. Затем продолжила:
        - Антон прикрикнул на неё, она успокоилась. А мы потом его три дня в чувство приводили. У него же после пяти дней запоя настоящее алкогольное отравление было и самое настоящее обезвоживание. Антон с другом медиком договорился, чтоб ему не в больнице, а у нас на дому капельницы ставили. Он два дня у нас отмалчивался. Антон, как только его не развлекал. Молчит и всё! Ну, ты знаешь Антона, он же добьется своего. Потом, перед уходом, он нам и рассказал про вас с ним.
        Никогда не думала, что за неделю можно на десять килограмм похудеть. Ему, когда от нас уходил, пришлось даже джинсы Антона дать, а то его собственные с него сваливались, - дочь опять вздохнула, а потом вдруг добавила:
        - А знаешь, мам, мы ведь с Антоном догадывались, что Михаил в тебя влюблён, просто не лезли в душу. Понятно же, что не самая простая ситуация у вас с ним.
        - Дочь, какая же ты ещё у меня маленькая! Знаешь, хотел бы, добился бы своего. А сейчас как в бразильском сериале: любит одну, но женится на другой! Ты мне сейчас ещё скажи, что его невеста беременна.
        - Так ты знаешь, да? Он ведь тогда ещё почему запил то! Он ей после того, как ты его выгнала, приехал сказать, что бросает её. А она ему тест на беременность с двумя полосками. Миша же у нас порядочный. Он ей предложение сделал и ушел с горя пить, ну дальше ты уже знаешь, - закончила дочь свой рассказ.
        Я села на стул и машинально потрогала край стола, к которому тогда меня прижал Михаил. Вот уж не думала я, что у парня такая тяга к дамам старшего возраста.
        Больше мы с Анютой к этой теме не возвращались. На моё предложение сходить хоть с подругами пообщаться дочь сначала отмахнулась, а потом они у нас собрались. Танюшка опять с пирожками пришла. Всегда, что ли, она их печёт? Славик тоже пришёл, я даже слышала его бас пару раз.
        Они сидели у нас в гостиной на нашем большом диване. От туда периодически слышался смех. Как оказалось, Антон присылал ей фото с мальчишника, а они всей компанией их комментировали. Друзья устроили для Михаила не просто попойку, а настоящую вечеринку. Обошлись, правда, без стриптизёрш.
        Я не стала сегодня их смущать, ушла в свою комнату. Хотелось побыть в одиночестве и переварить все услышанное. Я уже почти заснула, когда Анюта приоткрыла дверь в мою комнату и, просунув голову, тихо позвала:
        - Мам, не спишь ещё?
        - Нет, заходи, что ты как не родная то? - тут же проснулась я.
        - Слушай, Антон попросил приехать за ним. Я съезжу быстренько, заберу его и сюда привезу. Они здесь не далеко в банном комплексе гуляют. Ребята посидят в гостиной, нас с Антоном подождут, хорошо?
        - Хорошо, дочь, давай только аккуратно!
        Аккуратно не получилось.
        Она тогда забрала Антона и Михаила. Они ехали в город, отвезти Михаила. И по дороге в них въехал грузовик. На той дороге шёл ремонт шоссе. Мне сказали, что виновата была моя дочь, не пропустила строительную технику. На грузовике была специальная лампочка, только она в тот момент не горела. Перегорела.
        Адвокат мне предлагал подать в суд на водителя того грузовика. Со слов адвоката, я бы этот суд выиграла, отсудив круглую сумму у строительной компании. Вот только ни дочь, ни зятя мне это не вернёт.
        Анюта с Антоном погибли на месте. А вот Михаил, который сидел на заднем сиденье, чудом остался жив. Правда, ему выше колена ампутировали правую ногу.
        Анюту с Антоном хоронили в закрытых гробах. Анюту я узнала по родимому пятнышку на левой лопатке. Антона по татуировке на плече.
        Слёз у меня не было. Соседка Люда, кажется, всё время была рядом и постоянно твердила, что я должна поплакать, что мне легче станет. А как можно плакать, когда слёз нет? Когда в груди появилась дыра?
        Людей на похоронах было много. Были все их одноклассники и много ещё кого-то. Неужели все эти люди знали моих детей? Как же я устала от их участия и внимания. Хотелось просто сидеть одной в доме, а приходилось сидеть тут, со всеми. Кто вообще решил, что нужно накрывать столы на похоронах? Кому это нужно? Моим детям точно не нужно, а мне и подавно. Скорей бы уже домой добраться и лечь в тишине и в одиночестве.
        ГЛАВА 5
        Сегодня я опять видела во сне, как Анюта и Антон стоят на другом берегу реки и машут мне рукой. Только сегодня у Анюты в руках почему-то был большой жёлтый медведь. Точнее, не в руках, она держала его за лапу, и он так криво и висел. Почему жёлтый? Не белый и не бурый, а именно жёлтый. И вдруг Антон взял этого нелепого жёлтого медведя за вторую лапу. Теперь они выглядели, как семья, точнее так, как обычно рисуют дети. Папа, мама и между ними ребёнок. И они держатся за руки. Только мои дети так стояли и держали за лапы медведя. Вдруг они раскачали его, как на качелях, и кинули мне. От испуга, что этот медведь собьет меня с ног, я и проснулась.
        Сегодня сороковой день, как нет моих деток. Зачем мне такой большой дом, если живу я только в двух комнатах? Нет, не о том я сейчас думаю. Сегодня я должна буду опять сидеть и слушать про то, какими замечательными были мои дети. Как будто я сама этого не знаю!
        На кладбище опять было много народу. Меньше, конечно, чем в день похорон, но это и понятно. Жизнь продолжается. Так же плывут облака по небу. Так же поют птицы. Интересно, а мои дети их слышат? Говорят, что души умерших сорок дней остаются с нами. Прощаются с дорогими при жизни местами. Значит, сегодня души моих деток улетят туда, откуда мы все родом. Как же я хочу туда, к ним. Зачем я здесь, когда они там?
        Вдруг я почувствовала, что кто-то держит меня за руку. Ладонь была горячей. Неестественно горячей. Я уже привыкла к холоду. Хотя нет, не так. С холодом мне комфортнее. Когда были живы мои детки, было жарко. Было лето и много солнца. В моей жизни было целых два солнца. Анюта и Антон. А сейчас наступила зима. Хотя ведь после лета должна быть осень. Да, правильно, осень. В моей жизни теперь тоже осень, а осенью должно быть холодно - это правильно. Тогда откуда эта горячая рука?
        Я повернула голову, чтобы узнать, кто и зачем держит мою руку. Оказалось, мужчина в инвалидной коляске. Я пыталась понять, почему мне так знакомо его лицо. Он был худощав, и кожа была какого-то неестественного цвета с желтым оттенком. Или это его ярко-желтая куртка так окрасила его лицо. Надо же какой нелепый цвет у куртки.
        Мужчина почувствовал, что я смотрю на него и перевел взгляд от могил на меня. Его глаза горели каким-то лихорадочным огнём. Да у него же температура, вдруг поняла я. Тогда, что он здесь делает?
        - Кать, Катерина Петровна, извини, меня не отпустили на похороны. И даже на девять дней.
        - Миша, ты?
        Я не верила своим глазам. Вот этот худощавый мужчина, сидящий в инвалидном кресле, в нелепой куртке и ещё более нелепой шапке Михаил?
        - Миша, у тебя же температура. Что ты здесь делаешь? Тебя выписали с температурой?
        - Выписали, вот только что. Я уговорил медбрата привезти меня сюда. Вот он даже куртку и шапку мне дал.
        Я смотрела на него, на его заросшее бородой лицо. Оказывается, борода у него тоже рыжеватая, точнее каштановая. В прошлой жизни у него была аккуратная бородка, и не было особо видно, что она каштановая. Интересно, а на голове тоже каштановые волосы? Почему я сейчас об этом думаю? Он же болен.
        - Миш, тебе в постель надо. Тебе нельзя сейчас здесь.
        - Кать, я должен. Это я виноват в их смерти, - он вздохнул, но продолжать не стал.
        Бредит, что ли? Я потрогала его лоб своей рукой. Он смотрел на меня не отрываясь, пока я держала свою ладонь на его лбу. Нет, она наверное слишком холодная, потому что кажется, что его лоб слишком горячий. Надо попробовать другой, она теплее. Я попыталась вытащить её из его огромной горячей ладони, но он вцепился в неё так, как будто боялся, что если отпустит, то упадёт.
        - Миш, у тебя температура, тебе в постель надо. Ты с кем здесь? С женой?
        Я огляделась, пытаясь понять, кто прикатил его сюда. Не мог же этот больной мужчина сам себя прикатить до места, где теперь мои дети покоятся? Коляска была не новая, видно больничная. От главного входа до могил идти довольно далеко.
        - С женой? - он усмехнулся, - нет.
        - Миш, пойдём отсюда. Холодно.
        Я попыталась опять вытащить свою руку. Откуда в этом худом теле столько сил?
        - Миш, можно я помогу тебе твоего ишака толкать?
        - Ишака? - он удивлённо посмотрел на меня, - хотя, да, ты права. И точно. Ишак.
        Я и не замечала, как далеко, оказывается, вход! Да как же он сюда добрался? Не успела я начать толкать коляску, как услышала за спиной бас Славика:
        - Тёть, Кать, отойдите!
        Около ворот стоял микроавтобус. Михаил махнул рукой сидевшему в нём парню, тот вышел и отодвинул дверь, опустил специальный пандус. Славик с Михаилом закатили “ишака “на пандус, и тот уже поднял его в салон.
        - Вот теперь мой Дракон, - зло усмехнулся он.
        - Не правда. Дракон у тебя один, - зачем-то возразила я, - Миша, можно я завтра к тебе приду? Где мне тебя найти?
        - Зачем? Жалеть придёшь? - он вдруг зло на меня посмотрел.
        - Нет, поговорить приду. Так где ты живёшь?
        Ответить он не успел, парень его опередил, назвав адрес и время, когда мне лучше приехать.
        - Хорошо, спасибо! - и я, развернувшись, пошла в сторону парковки. Потом вдруг остановилась. Я не помнила, как я сюда добралась.
        - Кать, поехали, да? - Людка с Витюней подошли с обеих сторон.
        - Да, поехали, - оказывается, это они меня привезли.
        Домой я добралась только вечером. Дом был пустым и холодным. Почему мне сегодня так холодно? Надо разжечь камин. Дрова загорелись быстро. Я устало села на диван, стоявший напротив камина. Какой, оказывается, у меня огромный диван. В бок мне что-то уперлось. Я пошарила рукой и вытащила заколку Анюты. Вечно она их оставляет на диване, а потом вот так садишься и натыкаешься!
        И тут, держа заколку дочери в руке, я вдруг поняла, что никогда больше моя девочка не оставит вот так свою заколку. Слёзы вдруг полились сами собой.
        - Ты поплачь, поплачь! - услышала я вдруг голос Людки, - это хорошо, это надо, это правильно.
        Она бубнила что-то ещё и гладила меня по плечу, а я сидела и выла. Людка принесла мне стакан воды и какую-то таблетку. Потом я поняла, что засыпаю. Под головой у меня вдруг оказалась подушка. Кто-то, наверное, всё та же Людка, стащил с меня плащ и обувь. Я наблюдала за всем, как со стороны. Я камин в плаще, что ли, растапливала?
        Мне снились мои дети. Мы были с ними в поле. Целое поле ромашек. Так красиво было. Мы просто сидели с ними на покрывале и смеялись. На Анюте был венок из ромашек. Она была такая красивая! Я хотела поправить прядь волос, которая всегда у неё выбивалась, протянула к ней руку, но она вдруг оказалась так далеко от меня. На другом краю поля. Они с Антоном держались за руку, смеялись и махали мне рукой. Махали, как машут, когда прощаются. Что? Почему? А я? Я вдруг с ужасом поняла, что не могу к ним подойти. Меня кто-то держит за ноги. Я посмотрела себе под ноги и увидела двух детей. Мальчика и девочку. Оба рыжие, похожие друг на друга, как две капли воды. Дети? Откуда здесь дети? Чьи они? Я подняла голову, чтобы оглядеться и понять, с кем они пришли, но увидела только, что мои родные дети смеются и уходят всё дальше. Они такие красивые и счастливые! А я так и стою, и не могу сдвинуться с места. Мои ноги будто придавлены чем-то.
        Я проснулась на диване. В ногах у меня, а точнее, на ногах, лежали ноги Людмилы. Я аккуратно стала вытаскивать свои ноги из-под неё. Она проснулась и села рывком.
        - Кать, ты куда?
        - В туалет очень хочу и воды попить.
        - Я с тобой! - подскочила подруга с дивана.
        - Люд, ты чего? В туалет со мной пойдёшь?
        - Я рядом постою.
        - Люд, да что случилось то? Не надо у меня под дверью стоять, - я не понимала, с чего вдруг она так себя ведёт.
        - Кать, ты как себя чувствуешь?
        - В туалет очень хочу, и пить! - огрызнулась я и рванула в указанном направлении.
        Людка обнаружилась на кухне. Пахло чем-то вкусным.
        - Ешь! - подруга поставила передо мной полную тарелку, - ешь, ешь. Омлет это. Кать, надо жить дальше. Не знаю, правда, как, но надо.
        - Люд, скажи, ты в снах разбираешься?
        - Рассказывай, - без вступлений сказала Людка.
        Вот за что я её и любила. Понятно же, раз спрашиваю, значит, не просто так. Я рассказывала, а она слушала и согласно кивала.
        - Я с маленьким детьми не могу понять, - закончила я свой рассказ.
        - Твои это дети, Кать. Сколько им там примерно было?
        - Год или полтора примерно, - протянула я, - подожди, что, значит, мои дети? Откуда мои?
        - Тебе видней, откуда у тебя через год или полтора двойняшки появятся. Ты сегодня чем заниматься будешь? Опять просто сидеть?
        - А я, что просто сидела?
        - Все сорок дней, - со вздохом произнесла подруга.
        Я огляделась, да, дом выглядел заброшенным. Даже вон цветы на подоконнике завяли. Хотя, это и понятно, их же поливать надо.
        - Уборку буду делать. А нет, мне в одно место надо съездить, - вдруг вспомнила я, что собиралась к Михаилу.
        ГЛАВА 6
        Михаил жил в обычном многоквартирном доме, на третьем этаже. Лифт в доме был, но до него с улицы самостоятельно, без помощи не добраться. Необходимо было преодолеть один лестничный пролёт. Как, скажите на милость, это может сделать человек в инвалидной коляске без чьей-либо помощи?
        Я позвонила в дверь, мне открыл тот же парень, что был вчера с Михаилом на кладбище.
        - Привет! Проходи, раздевайся. Он в своей комнате, - парень махнул рукой в сторону закрытой двери, говорил он тихим голосом, почти шёпотом.
        - Спит что ли? - я тоже перешла на шёпот.
        - Нет, тебя ждёт. Чай или кофе хочешь?
        - Пожалуй, чай. Чёрный.
        Я сняла плащ и прошла в комнату, огляделась. Обычная трёхкомнатная квартира в панельном доме, разве что вот ремонт дорогой сделан. На стенах картины. Всё в тон, всё в одном стиле. Явно хороший дизайнер по интерьерам руку приложил. Но чего-то не хватало. Я никак не могла понять чего именно. Хотя, может, это я придираюсь. Я постучала в указанную парнем дверь.
        - Открыто, - раздался голос Миши.
        - Привет!
        Он лежал в кровати. Всё такой же бородатый, а вот лысина была на месте. Такой, с бородой и лысый он был другим. Не привычным, что ли. И да, худым, каким-то осунувшимся даже. Глаза так же, как и вчера горели лихорадочным огнем. Я уж собралась было подойти, но вспомнила, что не вымыла руки с улицы.
        - Подожди, я сейчас, - я выскочила в коридор и рванула в ванную.
        Пока мыла, обратила внимание на полочку у зеркала и вдруг поняла, чего не хватает. Нет женских вещей. Ни одной! Даже гель для душа только мужской.
        - Вернулась? - встретил он меня вопросом.
        - Да я и не уходила. Руки вот забыла с улицы помыть, - пояснила я и показала ему свои ладони. Теперь можно и лоб потрогать. Я шагнула к его кровати и протянула руку к его лбу. Он дёрнулся и отвернулся, тихо проговорив:
        - Не надо, Кать.
        Я замерла, но руку не убрала. Он повернулся, и тогда моя ладонь точнёхонько легла на его лоб. Среагировать он не успел. Лоб был очень горячим.
        - Да что за чёрт! - вырвалось у меня, - где там твой медбрат?
        - Здесь я! - раздалось от двери.
        - Какого хрена здесь у вас творится? Ты температуру ему мерил? Он же горит весь! Как его с такой температурой выписали то?
        - Да я… да он не даёт же… - начал что-то лепетать парень.
        - Так, ты, - я указала пальцем на Михаила, - лежишь спокойно и ждёшь!
        - А ты, - я указала на парня, - идёшь за мной. Живо!
        Когда мы оказались на кухне, я зашипела на парня:
        - Да он у тебя загнется здесь! Почему у него температура? От ноги?
        - Да он, похоже, всё это время только и мечтает загнуться! - зашипел парень мне в ответ, - он вчера в больнице устроил скандал, потому что его не хотели выписывать. Он соврал, что нет температуры. Она была, но не большая. Он не даёт антибиотики колоть.
        - Гангрены захотел? Почему бригаду не вызвал?
        - Да его бы в дурку забрали! Он пытался на себя руки наложить после того, как очнулся после операции и узнал, ну, про ваших, - парень запнулся, - ему ж только после похорон сказали.
        - Это кто ж такой дебил?
        - Так это, Элина ж и сказала. Она ж к нему в больницу пришла в свадебном платье в день их свадьбы. Орала, как умалишённая, что он не только друзей своих убил, но и ей жизнь сломал. А он же не знал, что ребята погибли. Его пьяного на заднее сиденье погрузили, и он уснул. В момент аварии он спал. Менты сказали, что, если бы не спал, тоже бы погиб. А так он лежал на заднем сиденье, на левом боку, поэтому только правая нога и пострадала. Проснулся в больнице и без ноги.
        - Господи, - вырвалось у меня, - вот дебилка эта его Элина! Только почему она его то в их смерти обвиняла?
        - Ну, я так понял, что она была против этого мальчишника. Чего-то она там орала, что, мол, объясняла же я тебе, что мол, ей гадалка нагадала на похоронах в белом стоять. Что мол, просила она его не уезжать именно в этот день.
        - Тьфу, ты чёрт! Так, ладно, я поняла в общих чертах. Ты уколы ставить умеешь?
        - Конечно, умею! Я ж медбрат всё-таки.
        - Тогда готовь укол с антибиотиком. Тебе же дали с собой, на дом, да? - парень кивнул, - а я пошла к нему. Не входи, пока не позову. И чтоб тебя здесь не слышно было. Понял?
        - Меня, кстати, Толик зовут! - шепнул он мне в спину.
        Михаил лежал в той же позе, только с закрытыми глазами.
        - Миш, - я села на кровать и прислушалась к его дыханию. Дышал он тяжело, воздух вырывался с хрипом.
        - Что ты от меня хочешь? - спросил он с закрытыми глазами.
        - Миш, выслушай меня, пожалуйста, только не гони сразу! - я взяла его за руку. Та была очень горячей. Он попытался вытащить из моих цепких пальцев свою руку, но я помогла себе второй рукой, схватившись мертвой хваткой.
        Он молча открыл глаза и также молча смотрел на меня.
        - Миш, не умирай, пожалуйста. У меня же нет никого больше. Миш, ты мне нужен. Очень нужен, - я говорила, не глядя на него, я рассматривала его руку, большую и горячую. С выступающими узловатыми венами. Говорила и говорила. Кажется, так долго и без перерыва я никогда ещё не говорила. Я вспоминала Анюту и Антошу, когда они были ещё совсем детьми, как они начали дружить в пятом классе. Как все их называли Ромео и Джульетта, потому что его родители были против этой дружбы. Антон у них очень поздний ребёнок. Они профессора, а мы простые работяги. Они уже распланировали его будущее и его карьеру ученого. А тут Анюта! Как они своему сыну условие поставили: они или Анюта. Как, едва Антону исполнилось восемнадцать, а случилось это в одиннадцатом классе, за три месяца до окончания школы, его выставили из дома. Просто потому, что он выбрал Анюту. И он жил у нас, в одной из гостевых комнат. Его родители даже на свадьбе у ребят не были. Они просто вычеркнули сына из своей жизни. Он, в ответ на это, после свадьбы взял нашу фамилию, - я набрала воздуха в лёгкие, чтобы продолжить свою пламенную речь, как вдруг
услышала:
        - А мне тоже надо будет брать твою фамилию?
        - Что? Миш, я не понимаю, - я, наконец, оторвалась от разглядывания его руки и перевела на него взгляд.
        - Ну, ты же хочешь взять и меня в свою семью? В качестве сына, я так понимаю? - он произнёс это язвительно.
        Я аккуратно положила его руку на кровать и спокойно встала. Что ж, ты сам нарвался, Миша.
        - Толик, зайди, будь добр!
        Парень появился в комнате мгновенно.
        - Значит так, Миша, либо ты сам, добровольно даёшь возможность колоть тебе антибиотик здесь, дома. Либо я сейчас вызываю бригаду медиков из психушки. И тебя забирают в отделение для суицидников. Потому что умереть добровольно и в тёплой постели у тебя не получится! И да, с сегодняшнего дня я переезжаю жить к тебе. В твоей комнате мы с Толиком будем дежурить по очереди. Вот там, на диванчике в гостиной мне места хватит.
        Толик удивлённо уставился на меня. А Михаил приподнялся на локтях и сверлил меня взглядом так, что я уже почти физически ощущала боль.
        - Ты не отстанешь?
        - Нет! Так я жду, - и вытащила телефон из кармана.
        Сигналом к действию для Толика послужило то, что Михаил откинулся на подушки и закрыл глаза.
        - Выйди, я буду колоть в ягодицу, - шепнул мне Толик.
        Я ушла на кухню и залпом выпила свой, уже остывший чай. Устало присела на табурет. Что-то я вымоталась сегодня. Толик появился на кухне через десять минут.
        - Уснул, представляешь?
        - Представляю, - кивнула я, - я бы тоже не отказалась сейчас поспать.
        - Э, Кать, а ты и правда собралась тут в гостиной на диване жить? - застеснялся вдруг парень.
        - Да, а что? Ты против, что ли?
        - Ну, просто в моей комнате нет телека, у Михаила есть, но он его не смотрит. А если мне надо будет телек включить, а ты спать будешь?
        - А ты не охренел, медбрат? Если время ночь, Михаил не спит, и твоё дежурство, значит, будешь в его комнате на стуле сидеть! А если он спит, значит, откроешь дверь в его комнату, дверь в свою комнату и будешь сидеть в своей комнате и чутко прислушиваться. Ты понял? Ты за что зарплату получаешь? За просмотр телевизора, что ли? Всё! Не беси меня!
        Парень кивнул.
        - Сколько он сейчас проспит?
        - Часов пять точно! Он ночью почти не спал.
        - Когда надо делать следующий укол?
        - Через четыре часа.
        - Значит так, Толик. Укол сделаешь, как положено, через четыре часа. Даже если он спать будет, понял? - парень кивнул, - я сейчас домой за вещами. Что там у вас из еды есть?
        - А нет ничего, я бутербродами перебиваюсь, а он чай только пьёт.
        - Толик, а ты точно медик? - я подозрительно его окинула взглядом.
        Парень испуганно кивнул.
        - И Михаил тебя не уговаривал ему укольчик, какой-нибудь сделать. Ну, знаешь, уснул и не проснулся.
        - Нет, - проблеял этот, мать его, медбрат.
        - Смотри у меня! - я погрозила кулаком перед его носом, - буду часа через три. Телефон мне дай свой и запиши мой номер. На всякий случай! - добавила я увидев, что это безобразие собирается меня о чём-то спросить.
        ГЛАВА 7
        Приехав домой, я набрала соседку:
        - Люд, ты не занята? Зайди ко мне, пожалуйста!
        Подруга пришла минут через пять. Я успела только чемодан достать.
        - Кать, куда это ты собралась? - подруга смотрела на чемодан.
        - Люд, слушай, ты не могла бы пару недель за домом моим присмотреть?
        - Да я присмотрю, скажи только, что случилось?
        - Ты парня на кладбище в инвалидной коляске помнишь?
        - Это которого вы со Славкой моим до центральных ворот толкали?
        - Да, его. В общем, ему помощь моя нужна. Ну, или мне его. Мы сейчас с ним одинаковые, - подруга посмотрела на меня и кивнула, - Люд, пошли в мою комнату, я буду вещи складывать и рассказывать, хорошо?
        Через полчаса я закончила и собираться и рассказывать.
        - Так, я всё поняла. Поезжай спокойно. Ничего с твоим домом не случится. Витюня отопление включит, если вдруг резко похолодает. Теперь с едой! Я сейчас тебе куриный суп принесу. Только вот сегодня сварила. Не спорь! Через день, в мою смену, будешь приезжать за обедами в нашу столовку. Готовлю я вкусно, ты знаешь. И не смотри на меня так! На твоё ж место Петрович не взял никого. Значит, сидя дома у этого парня, будешь разгребать свои бумажки. Когда ж тебе ещё готовить то?
        Люда вернулась с большой кастрюлей куриного супа и пакетом пирожков.
        - Люда, спасибо тебе огромное! - я обняла подругу, - чтобы я без тебя делала.
        - На свадьбу свою не забудь меня позвать, - сказала мне вдруг подруга.
        И тут я вспомнила про эту идиотку Галину - Элину.
        - Люд, - начала я, но договорить мне подруга не дала.
        - Знаю, о чём спросить хочешь. Я твоей подруге тогда сразу сказала, что они не подходят друг другу. Что он любит другую женщину. Она в слёзы и слушать ничего не хотела. Рассказывала, как она его любит, разжалобить меня хотела. А что я сделаю, если не пара они. Я ей сказала, что замуж она выйдет, но не скоро, и не за молодого. И сказала, чтоб она прекращала себя переделывать. У неё остался один шанс на то, чтоб родить, при условии, что здоровьем своим женским займётся, а не красотой, - Людмила помолчала, а потом вдруг добавила:
        - Я знаю, что она потом к ведьме одной ездила. Приворот делать жениху своему, а его избраннице порчу наслать. Вот дура, баба. Ничего ведь хорошего у неё не вышло. Его любовь к другой женщине жизнь то ему и спасла, а Элина эта теперь семь лет маяться будет.
        - Почему семь? - вопрос вылетел раньше, чем я успела рот закрыть.
        - Так это её наказание за то, что хотела разрушить то, что судьбой предначертано, - ответ ясности не добавил, но Людмила больше ничего не стала говорить. Только к двери меня подтолкнула со словами:
        - Поезжай, пока не поздно ещё.
        По дороге в город я вспоминала слова Людмилы. И в голове появилась куча вопросов и ни одного ответа. Так это он меня, что ли любил тогда? Это его любовь ко мне, что ли, его спасла? Что значит "хотела разрушить"? Не разрушила, что ли?
        Пока я заезжала в магазин, потом пока добралась по пробкам, прошло больше времени, чем я рассчитывала. Я себя утешала тем, что за полчаса моего опоздания ничего не случится. Ну, прожили же они без меня сутки!
        Я зашла в квартиру и услышала странные звуки. Здесь явно кто-то занимался сексом. Вариантов было полтора. Половину варианта я ставила на Михаила. Так оно и оказалось. Страстные звуки доносились из-за двери Толика. Я без стука распахнула дверь и увидела сцену из порнофильма. На кровати Толик и две девицы. Однако!
        - Так, стоп, машина! Всем спасибо, все свободны!
        Девицы взвизгнули от неожиданности, но и только. Толик лежал явно под кайфом и тоже не сдвинулся с места. Ладно! Будем по-другому.
        - Девочки, я сейчас вернусь!
        Вот только увижу, что с Михаилом всё в порядке, и вернусь. Дверь в его комнату я открывала медленно и осторожно, надеясь, что он ещё спит. Не спал. Он повернул голову на звук открывающейся двери, а потому я натолкнулась на его взгляд. Он лежал весь мокрый. Видимо, так организм отреагировал на укол. Футболка прилипла к телу. Он лежал без одеяла, откинув его. Увидев меня, потянул одеяло на себя, точнее на обрубок ноги. Его кресло стояло далеко от кровати. Да что этот чудак на букву "М" по имени Толик себе позволяет! Я сразу забыла и про двух девиц, и про Толика.
        - Где лежат чистые вещи?
        - В верхнем ящике комода.
        - Я сейчас!
        Так, вымыть руки, взять полотенце, наполнить таз горячей водой. В ванной комнате неожиданно обнаружилась одна из девиц. Леди изволит душ принять после работы? Я распахнула дверцу душевой кабины.
        - Ты охренела? - заорала девица.
        - Стой, где стоишь, и тогда я позволю тебе закончить смывать сперму Толика! - рявкнула я на неё, поставила таз и переключила воду из душевой лейки на кран.
        Наполнив таз горячей водой, увидела на стиральной машине чистое полотенце, которое эта девица приготовила явно для себя. Плевать! Мне нужнее. Подхватив и таз, и полотенце, я вышла, не закрыв за собой дверь. Не барыня, сама закроет.
        Я вошла в комнату Михаила с тазиком и полотенцем. Поставила таз на тумбочку рядом с кроватью и только сейчас поняла, что у него нет даже бутылки с водой.
        - Пить хочешь?
        Он молча сглотнул. Так, ясно.
        Я рванула на кухню, к пакетам с едой. Воду я точно покупала, брала, правда, для себя, со вкусом лимона. Не важно, значит, будет пить со вкусом лимона. Примчалась в его комнату, закрыла за собой дверь. О! Здесь и ключ есть. Отлично! Меньше всего хотелось, чтобы одна из этих девиц перепутала комнаты и ввалилась сюда.
        - Держи! - я протянула бутылку Михаилу.
        Он с трудом сел. Так, главное с помощью не переборщить, поэтому я не стала ему показывать его беспомощность и в этом вопросе. Дождавшись, когда он выпьет воду и забрав бутылку, я сказала:
        - Я сейчас тебя раздену, оботру полотенцем и дам сухие вещи. Потом ты пересядешь в своё кресло, а я поменяю постельное бельё. Возражения есть?
        - Раздевать себя и обтирать полотенцем не дам!
        - Хорошо, сам разденешься и оботрёшься! - согласилась я, - я могу отвернуться.
        Сказано - сделано. Я положила на кровать чистую футболку, боксеры и отвернулась. На улице уже стемнело, а в комнате горел свет. Поэтому я хоть и отвернулась к окну, но всё видела в отражении стекла. Когда он снял футболку, я прикусила губу. Да в нём же осталась ровно половина того мужчины в смешных шортиках для купания, который пытался меня поцеловать против моего желания в той, прошлой жизни. Я услышала звук отжима полотенца в таз, а потому, не оборачиваясь, всё-таки предложила:
        - Миш, давай хоть спину оботру.
        - Спасибо, но я справлюсь, - отрывисто бросил он.
        Ладно. На нет и суда нет, и я осталась стоять и делать вид, что смотрю в окно. Отметив про себя, что в следующий мой визит в магазин надо будет купить влажные салфетки.
        Тяжелее всего ему было переодеть боксеры. Трусы вообще тяжело переодевать лёжа, а уж если одна нога болит, то и совсем нереально! Я до последнего делала вид, что верю, будто он сможет это сделать сам. Услышав его стон, я всё-таки обернулась и увидела его, закусившего губу и откинувшегося на подушку. Свои боксеры он смог стянуть только до середины бедра. Потом начинались повязки на больной ноге. Судя по тому, что он побледнел и закусил губу, видно, сам же и задел за больное. Я молча наклонилась и, просунув обе ладони в штанину, растянула руки в противоположные стороны, расширив и тем самым минимизировав трение ткани о больное место.
        - Миш, ты сможешь поднять больную ногу?
        Он смог.
        Только после этого потянула вниз. Так, больная нога освобождена, теперь здоровая. Видя, что он тяжело дышит и весь покрыт испариной, я всё-таки протерла мокрым полотенцем его ноги. Старалась не прикасаться к телу. Так, теперь надо чистое бельё натянуть. Всё тоже, но в обратном порядке.
        Но неожиданный момент всё-таки случился, вогнав в краску и его, и меня. Когда самое физически больное место было пройдено его трусами на моих ладошках, я вдруг увидела эрекцию. Ну, а что? Этот орган у него не пострадал. Картинка, конечно, была та ещё! Лежит больной мужчина со спущенными, в данном случае, не одетыми трусами и демонстрирует эрекцию. Хорошую такую, полноценную. И вот как, скажите мне на милость, быть? Руки то я, конечно, из его трусов вытащила. Но, мне кажется, легче от этого не стало ни мне, ни ему.
        - Миш, извини, но может, дальше ты сам их натянешь?
        Хотела сказать максимально нейтрально, а получилось через рваный вдох-выдох.
        Он молча натянул, а я молча вышла сделав вид, что вынести тазик мне важнее. Но надо, же дать ему время прийти в себя. Да и мне не помешает, чего уж там! А мне ещё у него тут горничную изображать, меняя постельное бельё. Тоже, знаете ли, в разных позах перед ним стоять.
        Мне с моим смущением оказалось проще справиться. Я вышла и наткнулась на голого Толика. Вот уж чей вид совсем не способствовал возбуждению, а скорей уж наоборот!
        - Ты что здесь устроил? - зашипела я на него.
        - Так я это, девушек провожал! - он улыбался во весь рот.
        - Значит так: марш одеваться и делать укол! Тоже мне медик, едрит твою налево!
        - А сколько сейчас времени? Он что, уже проснулся? - Толик даже вроде резко очухался.
        Зато я придумала, как не поднимать градус сексуального желания сегодня ещё раз.
        Когда Толик вышел от Михаила, я была на кухне, занималась тем, что разогревала куриный суп. От запаха вкусной еды у кого угодно засосёт под ложечкой. Первым клюнул Толик:
        - Да лаадно! Куриный? - он полез с поварёшкой в кастрюлю.
        - Стоять! Помоги Михаилу пересесть в коляску и сюда его вывези. А я пока постель ему перестелю.
        Мой план сработал. Пока они уплетали суп, я поменяла насквозь промокшее от пота постельное бельё.
        Михаил съел всего пол тарелки супа и один пирожок с ливером. Уже хорошо! Интересно, сколько дней он не ел нормально? В то время как это ходячее недоразумение Толик умял огромную тарелку и три пирожка. Он, в отличие от Миши, не страдал отсутствием аппетита.
        После ужина Миша снова уснул, а я вызвала Толика на кухню для разговора.
        - Значит так, если ты ещё раз позволишь себе нечто подобное, то, во-первых, я вызову полицию, и тебя заберут за нарушение общественного порядка. А, во-вторых, я пожалуюсь на тебя твоему начальству, и ты лишишься лицензии. Ты ещё что-то умеешь делать? - парень отрицательно мотнул головой, - вот и помни об этом!
        - Кать, прости, больше не повторится, - говорил он вроде искренно.
        - Посмотрим! Сегодня я лягу в комнате на диване, потому что уже поздно. А завтра ты переедешь в гостиную к телевизору, а я в твою комнату. Телевизор мне некогда смотреть. У меня работы много. А ты, если Михаил спит, смотришь телевизор в одном! наушнике, чтобы всегда его слышать. Понял меня? - Толик кивнул, - возражения есть? Возражений нет. А сейчас спать.
        - Кать, а можно мне ещё пирожок?
        - Да ешь уже! - махнула я рукой.
        ГЛАВА 8
        Застелив диван и натянув на себя одну из футболок Михаила, я улеглась. Футболка нашлась на сушилке с чистым бельём. Я помнила эту футболку на нём, она обтягивала его фигуру. Он часто был в ней. Снимал свою мотоциклетную кожаную куртку, оставаясь в этой футболке. Футболка была обычная, белого цвета, с кармашком на левой груди. Вроде не брендовая, но так и я не писаюсь по ночам. Да и всё равно ведь постираю потом. Вот пижам у меня не было никогда, а в шелковой маечке при Толике, да и при Михаиле, я не хотела щеголять. Поэтому решила, что сегодня воспользуюсь его футболкой, тем более, что, учитывая нашу с ним разницу в росте, она доходила мне до середины бедра. В плечах она тоже, конечно же, была мне огромна, зато в груди самый раз. Вот прям одинаковый обхват груди у нас с ним, оказывается, был. До того как он похудел. Завтра надо будет купить себе нормальную пижаму, решила я, залезая под одеяло.
        Дверь! Точно, она закрыта, вспомнила я. Вылезла из-под одеяла и босиком, тапки тоже надо будет завтра купить, прошлепала до его двери. Чего ж полы то у него без подогрева? Осторожно открыла и прислушалась к его дыханию. Он дышал тяжело, но совершенно точно спал. Это хорошо. Я шагнула в его комнату, постояла, привыкая к темноте. Кромешной она в городе не бывает. Постепенно я стала различать предметы и фигуру Михаила. Одеяло он откинул, какой, однако, горячий товарищ. Или у него опять температура? Я подкралась на цыпочках ближе и положила руку на его лоб, чтоб проверить. Лоб был чуть влажным, но уже не таким обжигающе горячим. Даже для моей холодной руки. И вдруг он совершенно чётко произнёс моё имя. Я так и замерла с рукой на его лбу. Не спит, что ли? Продолжения не последовало, значит спит. Я так же на цыпочках вышла, оставив дверь в его комнату открытой. Залезла под одеяло и провалилась в сон. Сама и без снотворного. Видимо, сказалась вся эта суета.
        Ночью я вдруг проснулась от странного звука. Мне показалось или приснилось, что кто-то стонет. "Опять, что ли, Толик там чего учудил?" - мелькнула мысль.
        Я прислушалась. Стон. Звук шел из комнаты Михаила. Я рванула туда. Залетела в его комнату и замерла, не решаясь включать свет. Потом вспомнила, что на комоде с бельём стояла красивая лампа. Нащупала выключатель и включила её, свет резанул по глазам.
        - Выключи, - вдруг я услышала голос Михаила.
        Я повернула голову к кровати. Он не спал и сейчас тоже зажмурился. Ладно, желание больного - закон. Я выключила лампу.
        - Миш, что случилось? Тебе плохо? Где болит? Я Толика позову, - и выбежала в комнату Толика. Их комнаты были напротив, разделены только коридором.
        Я включила свет в его комнате, Толик спал богатырским сном и даже не дёрнулся на включенный свет. Пришлось хорошенько его потрясти.
        - Да проснись ты уже! Мише плохо.
        - Что? - парень заморгал.
        - Вставай, Мише плохо. У тебя есть обезболивающее?
        - Да, есть. Кать, выйди, я голый, - вдруг смутился парень.
        - Да видела я уже тебя голым, забыл что ли? Когда девиц тут своих нагишом вышел провожать, так не очень-то стеснялся, ловелас хренов! Ладно, одевайся.
        Я вернулась в комнату Михаила, теперь туда падал свет из комнаты Толика.
        - Миш, сейчас, подожди. Ты пока закрой глазки, а я всё-таки включу ночник. Он же регулируется на слабое освещение, да? - я вдруг почему-то стала говорить, с ним, как с ребёнком. Таким, не сюсюкающим тоном, а успокаивающим. Я таким тоном всегда с Анютой говорила, когда она маленькая болела. Так, стоп! Не срываемся в воспоминания! Да где там уже это недоразумение по имени Толик?
        - Толик, твою ж мать, где ты там?
        - Да здесь я уже, успокойся.
        - Миш, я сейчас поставлю тебе обезболивающее внутривенно.
        В вену Толик попал с первого раза даже при тусклом освещении. Всё-таки, есть от него толк!
        - Всё, сейчас легче будет, - Толик прижал тампон к проколу на локте, - Кать, принеси ему попить.
        Я вылетела на кухню за водой. Была ещё одна бутылка той, с лимоном. Надо будет завтра морс сварить, такой кисленький, из ягод.
        Я вернулась с бутылкой воды и протянула её Михаилу, предварительно открыв. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Видно было, что ему очень больно. Не представляю, какую боль испытывает человек, которому отрезали пол ноги. Укол ещё не начал действовать. Но попить тоже надо. Я поставила бутылку на прикроватную тумбочку. Села рядом, он открыл глаза, и я увидела его взгляд, полный боли. Звучит, как в грёбаном женском романе, но у него был именно такой взгляд.
        - Миш, давай я приподниму тебе подушку, чтоб удобней было. Хорошо?
        Он только прикрыл глаза. Видно, это он так согласился. Я села поудобней, получилось совсем близко. Но я села со стороны здоровой ноги, поэтому не страшно, что я так к нему прижалась. Просунула руку под подушку и приподняла, засунула туда вторую подушку, получилось, что он полусидел.
        - Так, теперь давай пить, мой хороший, - я опять заворковала и поднесла бутылку к его губам.
        Он сделал первый жадный глоток, второй. По его шее потекла струйка воды из бутылки. Я смотрела, как двигается кадык. Он вдруг стал резко выделяться на его шее. Хотя, он и раньше у него был большим, вдруг вспомнила я. А струйка воды по шее стекала на грудь, под футболку. Он выпил всю воду из бутылки, и тогда я вытерла эту струйку ладонью. Какой же он худой стал. Я, опять не к месту, вспомнила, как держалась за его шею, там у меня в доме сидя на столешнице. От моего прикосновения Михаил открыл глаза. Взгляд стал уже более осмысленным, и он прошептал:
        - Спасибо.
        - Миш, сейчас уже лучше, да? Хочешь, я тут посижу, пока не отпустит?
        - Хочешь, сиди.
        Ах, ты ж зараза! Ну, вот только вылечись, припомню я тебе это твоё "хочешь, сиди"! Я вздохнула, что с больного взять? И твёрдо ответила:
        - Хочу. А вот ты спать хочешь, но ведёшь себя, как упрямый ребенок, так что закрывай глаза и слушай.
        - Я не твой ребёнок, а ты не моя мать, так что прекращай себя так вести! - просипел он грозно.
        И откуда только силы взялись? Ладно!
        - Хорошо, не хочешь ласково, будет тебе в приказном порядке! - я поменяла тон и слезла с кровати, - я не выйду из твоей комнаты, пока ты не уснёшь. Могу выключить ночник, если он тебе мешает.
        Сходила за своим одеялом и устроилась в кресле, которое стояло в углу комнаты. Оно оказалось удобным, так что я легко поместилась в нем с ногами и своим одеялом. Михаил молча наблюдал за мной.
        - Ты не уйдёшь, да?
        Я отрицательно помотала головой.
        - Тогда свет выключи, он мне мешает.
        Ладно. Решили покапризничать? Я вылезла из своего кокона в кресле, сверкнув перед ним коленками. Надеюсь, что только ими. Потому что я только сейчас вспомнила, что на мне из одежды только эта его футболка. Сделала я это не специально, ну, не могу я спать в трусах под ночной сорочкой! Вот и под футболку не надела. В темноте вернулась в своё кресло. Вот и как теперь понять, уснул он или нет? В темноте да в тишине я раньше его усну.
        - Миш, ты спишь? - позвала шепотом.
        В ответ тишина. Уснул, что ли, уже? Ладно, посижу ещё немного. Глаза постепенно привыкли к темноте и, чтобы не уснуть, я стала рассматривать его спальню. Дизайн этой комнаты выделялся из общей картины дизайна всей квартиры. Её будто бы переделывали уже после того, как была отремонтирована вся квартира. Незаметно для себя, я заснула.
        Проснулась я, то ли от шёпота Толика, то ли от того, что всё тело затекло от неудобной позы.
        - Да спит она, Миш, давай я быстренько тебе укол сделаю и всё.
        - Вот она проснётся, уйдёт, и тогда сделаешь!
        - Миш, да она прибьет меня, мы и так с тобой проспали. Ещё час назад надо было сделать.
        - И вам доброе утро, мальчики! - подала я голос из одеяла, - Оспидя! Тоже мне скромник нашёлся. Забыл, что видела я тебя уже без трусов. Ладно, ухожу уже.
        Толик удивлённо посмотрел сначала на меня, потом на Михаила и выдал:
        - Ну, ребят, вы даете!
        Я кое-как опустила ноги на пол и вдруг поняла, что встала на что-то мягкое. Отдёрнула ноги, и потом увидела тапочки. Смешные зайцы. Откуда они здесь?
        - Обувай, не бойся, они новые, - подал голос Михаил.
        Видимо, это был подарок Элины. Подарила зайчишке - зайцев. Фу ты ну ты. Романтика вот так и прёт из ушей этих самых зайцев!
        - Спасибо, конечно, но я сегодня куплю себе тапки.
        - Купишь, тогда эти выкинешь. Я знаю, что пол холодный.
        Я молча влезла в тапки. Это же какой у него размер? Мне ж ещё внутри самого тапка шаг надо сделать прежде, чем в них шагну.
        - Спасибо! - и поковыляла на выход, мечтая только о том, чтоб не растянуться тут.
        - Шикарная фигура! - бросил мне в след Толик.
        - Шикарная, да не твоя, так что давай, делай укол и не отвлекайся, - бросила я, не оборачиваясь.
        Накормив всех завтраком, я объявила:
        - Так, мальчики, я в магазин за нормальной пижамой и тапками. А вы ведите себя хорошо. Тебе, - я направила указательный палец на Михаила, - спать, - а тебе, горе луковое, - мой палец переместился на Толика, - выполнить моё вчерашнее предписание о переезде в просторную комнату.
        Я вышла на улицу. Светило солнышко и дарило прощальное тепло перед зимними холодами. Клены стояли жёлтые. Красиво. Вот только детки мои этого уже не увидят. Осознание потери придавило каменной глыбой. Эта тяжесть уходила только в присутствии Михаила. Я не давала ей там брать верх надо мной. Вот поставлю на ноги друга моих детей и тогда верну свой крест на плечи.
        Я шла по второму этажу торгового центра. Где-то здесь есть мой любимый магазин нижнего белья, но сегодня мне там нужна полка с пижамами. О, так вот же он! Вот ведь, понастроят так, что блудишь как в лесу.
        Найдя нужные полки и выбрав парочку вполне себе приличных пижам, не на лямочках, я пошла в примерочную кабинку. Одна из них была занята, а на кресле рядом сидел приятный молодой человек. Рядом с его креслом уже стояло несколько пакетов.
        - Какой молодец, - похвалила я парня про себя, - сидит и терпеливо ждёт, пока девушка бельё выбирает. Я зашла в соседнюю примерочную, задернула шторку и тут услышала знакомый голос:
        - Зайчонок, посмотри, как тебе? Правда, же прелесть?
        Вот уж, сюрприз, так сюрприз. Галина, чтоб её! Так этот мальчик её, значит, ждёт. Нашла себе нового зайчонка? А Миша уже и не нужен? Я и сама не поняла, как оказалась у нее в примерочной, хорошо хоть ещё раздеться не успела. Вот позорище будет, две тётки в нижнем белье подрались в примерочной.
        - Привет, подруга!
        Галина от неожиданности только хлопала глазами.
        - Поговорить не хочешь?
        - О чём? - опешила она
        - О муже твоём!
        - Ты как? Ты что? Что ты здесь делаешь? - вышла она, наконец, из ступора.
        - Значит так, ты сейчас одеваешься, отправляешь своего Зайчонка домой, а мы с тобой садимся и говорим по душам.
        - Сдурела, что ли? О каком муже? Если ты о Михаиле, так мне калеки не нужны! - зашипела Галина, - да и о чём мне с тобой говорить? О том, как ты у меня мужика хотела увести? Я тебе душу изливала про любовь свою, а ты? Хорошо повеселилась, слушая меня? Судьба она его, видите ли! Ну, так и забирай теперь себе судьбу свою искалеченную. Не зарилась бы на чужое, глядишь и дальше бы все твои живы были!
        - Что ты сказала? - я почувствовала, что у меня уходит земля из-под ног.
        Я пришла в себя от того, что мне настойчиво тыкали под нос ватку с нашатырём. Я сидела в кресле, а надо мной склонился врач.
        - Ну вот, хорошо! Всё, всё, убираю, - усмехнулся он, увидев, что я отворачиваюсь от нашатыря, - как вы? Лучше?
        - Что случилось? - я попыталась вспомнить. Получалось с трудом.
        - Вам в примерочной кабине стало плохо. Продавец нас вызвала. Вы ели сегодня?
        Я кивнула.
        - Вы не беременны?
        - Нет.
        - Я бы Вам рекомендовал обследоваться. Хотя бы кровь сдайте. Вы очень худая. Вам бы вес не мешает набрать.
        - Хорошо, я попробую, - усмехнулась я.
        То, что я худая, я и сама знаю. Я и раньше не была пышкой - уход мужа по этой причине и состоялся. Задница моя ему, видишь ли, маловата была. А сейчас эта самая задница и ещё похудела. Ну не буду же я сейчас врачу объяснять, по какой причине.
        Врач с медсестрой, приведя меня в чувство и сделав мне укол, ушли.
        - Ой, вы меня так напугали!
        Девочка продавец присела рядом.
        - Простите, я вам тут всех клиентов распугала.
        - Ой, да ерунда! Я всё равно на обед собралась закрываться. Пошла проверить примерочные, а там вы сидите на полу.
        - Одна? - вопрос звучал глупо. Но я вспомнила, почему я упала в обморок.
        - Да, - удивлённо ответила девушка.
        - Ясно, - я кивнула.
        Вот стерва! Я же при Галине в обморок то грохнулась, и в её примерочной. Значит, она посадила меня в уголок и ушла со своим зайчонком.
        ГЛАВА 9
        МИХАИЛ
        - Понимаешь, сын, я, когда её увидел, то для меня другие женщины перестали существовать, - отвечал отец на мой вопрос про их с мамой любовь. - Маняша ведь только через год, уже, когда ты родился, призналась мне, что просто родить хотела. Мол, возраст уже. И замуж по этой же причине идти за меня не хотела. Только вот ты и стал причиной её согласия.
        Мама была маленькая, как Дюймовочка, и едва доходила папе до груди. Я ростом в отца пошел. А вот цвет волос тёмно-рыжий - это мамин.
        - Нет, Миш, ты каштановый, - любовно гладя меня по голове, говорил отец, добавляя при этом:
        - Весь в мать.
        Родители прожили душа в душу двадцать два года. До самой смерти мамы. Она сгорела от рака за два месяца. Отец тогда все два месяца в больнице жил. Даже санитаром туда устроился, фактически отдав мне свою мебельную фирму.
        Я тогда только из армии вернулся. Пацан совсем был. По общепринятым меркам. Разве может парень в двадцать два года управлять фирмой, как я? Или жениться один раз и на всю жизнь на женщине старше себя, как отец?
        Я никогда и не задумывался над разницей в возрасте у родителей. Да и какой ребёнок, скажите мне, задумывается над такими вещами? Я рос в любви и согласии. Для меня было нормально, что папа просто так мог подхватить маму на руки и поцеловать.
        Когда не стало мамы, отец только и мог, что про неё рассказывать и про их жизнь с мамой вспоминать.
        За день до его смерти мы сидели с ним на кухне, где всё так и осталось, как устроила мама. Была годовщина смерти мамы, мы с кладбища приехали. Пили чай, и он вдруг сказал:
        - Знаешь, сын, я желаю тебе встретить такую же свою единственную. И не имеет значения, сколько тебе и ей будет лет. Уж в этом то ты мне поверь!
        - Пап, да где же я найду вторую такую как мама? - усмехнулся я тогда.
        - Второй такой нет, ты прав, сын. Но ты найдёшь свою. И вот когда ты её встретишь, ты сразу это поймёшь. Это будет как удар в солнечное сплетение. Знаешь, когда вздохнуть не получается. Стоишь и только воздух ртом хватаешь. Но за своё счастье надо бороться. Мне год понадобился, чтобы Маняша поверила мне. Я не сужу её за это. Она ведь была в разводе, да и так пыталась жизнь свою наладить. Не получалось у неё ничего, перестала она верить нашему брату. Ей поэтому и не везло, что меня ещё тогда не встретила.
        А утром я нашёл его в кровати уже мёртвым. Он просто уснул. Патологоанатом сказал, что смерть наступила сразу, как он лёг. Получается, что умер отец в день смерти мамы. Через год.
        В день похорон отца я и познакомился с его родителями и младшим братом. Мои дед с бабкой по линии отца не хотели признавать его выбор, не приняли они того, что мама была старше. Не приняли они и меня. Отец рассказывал, что, когда мне было три года, он возил меня к ним, думал, может, проснется в них что-то ко мне. Не проснулось. Но о смерти отца я им сообщил, решив, что так правильно. Захотят проститься со своим старшим сыном, значит, придут. Они и пришли. Точнее, приехали. Привёз их мой дядька. Я его никогда не видел, как и он меня.
        - Игорь, - протянул он мне руку. Такую же большую, как и у моего отца, как и у меня. Я понял, что это у нас семейное. Он был точной копией моего отца, просто моложе на десять лет. Хотя, странная какая-то семейственность у нас вышла. Дед был среднего роста, бабка тоже. Ну, да кто ж мне расскажет то всё?
        Родственники отца были и на поминках. Уже после того, как дядька посадил родителей в машину, он попросил мой номер телефона, пообещав позвонить. Я, если честно, не поверил, что он позвонит. Но он позвонил на следующий же день. И вот, неожиданно для меня, мы с ним стали общаться. Видно, ему наше с ним общение было необходимо, так же как и мне. У меня не осталось родных. У него семьи тоже не было.
        После того как дед с бабкой вычеркнули из своей жизни своего старшего сына, контроль над всеми, сначала девочками, а потом девушками в жизни Игоря был жесточайшим. Каждая рассматривалась под микроскопом. Итогом стало то, что он к своим тридцати двум годам так и не был женат. И даже ни с кем толком и не встречался.
        Оказалось, что, несмотря на нашу с ним разницу в возрасте в одиннадцать лет, у нас с ним много общего. Ведь даже бизнесы, мой и Игоря, связаны с деревом. Наша фирма делала мебель из дерева и лестницы. Их фирма строила срубы и постоянно страдала от необязательности партнеров, производителей мебели из дерева. Так мы с ним через год после нашего знакомства, переросшего в крепкую мужскую дружбу, решили объединить наши две фирмы в одну.
        При первой встрече я был поражен его внешним сходством с моим отцом. Просто одно лицо. Потом я уже понял, что и характеры у них похожи. Ну что тут скажешь? Родные братья.
        После слияния наших фирм доходы наши резко возросли. Обязанности у нас с ним были четко распределены, паевые доли тоже. В фирму часто приходили на лето студенты. Так мы и познакомились с Антоном. Он честно сказал, что пришёл на время, и что ему нужны деньги на свадьбу. Вкалывал, как лошадь, работы не боялся. Из цеха уходил только после того, как доделает работу. Это заслуживало уважения. Парень хоть и был младше меня на семь лет, но мы с ним сдружились. На свадьбу он заработал за лето. Я тоже был приглашен на торжество. В приглашении было указано, что я могу прийти с девушкой. Постоянной девушки у меня никогда не было. Так, пару раз встретимся и разбегаемся.
        - Племяш, ну тебе-то не надо её с родителями знакомить, у тебя то почему не складывается? - усмехался Игорь каждый раз, услышав о моём очередном расставании с очередной же девушкой.
        К слову, его отец, а мой дед спокойно перенёс наше слияние фирм. Всё-таки во мне тоже течёт его кровь.
        В итоге на свадьбу Антона и Анюты я пошел с той, с кем проснулся однажды утром за неделю до намеченного торжества.
        То, что случилось в комнате ожидания для гостей в ЗАГСе, было для меня полной неожиданностью. Я всегда считал слова отца "про удар в солнечное сплетение" при виде “той единственной и на всю жизнь” просто образным выражением.
        Она стояла в компании двух совершенно непохожих друг на друга девушек и одного парня. Она была старше их, но точно не была их матерью. Может старшая сестра? Но кого из них?
        Ростом она была ниже среднего. Шикарная большая грудь, тонкая талия и аккуратная попка. Платье идеально сидело на ней, подчёркивая все её прелести. Открытые плечи, тонкие запястья. Кольца на пальце нет, значит, не замужем. Не может же такая шикарная женщина быть одинокой. Может, просто не носит? Мысли неслись галопом. Когда мы встретились с ней глазами, я понял, что не могу дышать. Вот просто физически. Я стоял и хватал ртом воздух.
        - Тебе плохо? - услышал я голос своей спутницы. Оксаны, кажется. Я сейчас и своё то имя с трудом вдруг вспомнил, а уж девушки, стоявшей рядом, и подавно не помнил, - здесь так душно. Как вы, мужчины, ещё и в костюмах в этой духоте стоите.
        Открылась дверь в зал для регистрации, и распорядитель пригласила нас пройти. Я рванул вперед, забыв про свою спутницу, в надежде оказаться рядом с ней, моей единственной. Оказывается, слова отца про удар в солнечное сплетение были правдой. Кто бы мог подумать!
        Регистрация, торжественная музыка, всё слилось в один кадр. Да кто же она такая? Что за мужик там около неё трётся? Неужели он не видит, что неприятен ей?
        - Теперь фото молодых с родителями! - услышал я голос фотографа. И вдруг увидел, что она и этот неприятный мужик встали рядом с молодоженами.
        Хорошо, что хоть фотограф поставил их по разные стороны от жениха и невесты.
        - Мам, встань с моей стороны, пожалуйста, - попросила её Анюта.
        Да лааадно! Это Анютина мама?? Ну да, Анюта же похожа на неё. Антохина тёща, значит. Глядя на то, как их фотографируют, я уже представлял, как буду заставлять Антоху называть меня "папа", ну или "папа Миша". А как ещё называть отца жены, пусть и неродного. То, что мы с ней будем вместе, я не сомневался.
        Поэтому, когда тамада объявил танец с тёщей, я назвал такую цену специально, не дав возможности кому-то ещё участвовать. Танцевать с ней должен только я. Я и танцевал. В центр зала я вышел на негнущихся ногах. Когда зазвучала музыка, я чуть успокоился и вдруг понял, что всё, ребята, я попал. Влюбился, что называется, по уши. Что ж такая композиция то короткая? Это был любимый вальс моей мамы, она и меня учила под эту музыку танцевать. Таких совпадений просто не бывает! Я расценил это как мамино благословение.
        Потом, в течение вечера, я участвовал во всех конкурсах, где участвовала она. Я уже выяснил, что зовут её Екатерина. Катя. Тот неприятный мужик оказался отцом Анюты, который бросил её и Катю пять лет тому назад, ушел к другой женщине. Как можно променять ТАКУЮ женщину на какую-то другую?
        А потом гости стали разъезжаться. Свадьба отшумела. Я ходил сам не свой. С Анютой и Антоном мы встречались, ходили тусить вместе, но найти предлог и спросить про НЕЕ у меня не получалось. И вот однажды позвонил Антон и попросил помочь ему выбрать мотоцикл. Была у нас с ним общая страсть. И вот тут звёзды на небе сложились для меня в нужном порядке. Оказалось, что мотоцикл Антон будет хранить у тёщи в гараже, а значит, я могу приезжать туда же, совершенно легально. Чем я беззастенчиво и пользовался.
        Теперь я видел моё счастье каждую субботу. А грудь то у неё своя, оказывается, не силиконовая! Это я почувствовал, когда она, восхищенно рассматривая мой мотоцикл, прислонилась к моей руке. Даже имя ему дала, надо же! А ведь и правда, Дракон. Спохватилась, отпрянула. Поздно! Я потом целый день чувствовал на коже её прикосновение.
        Я же не идиот, я видел, что она меня не воспринимает как мужчину. Я для неё друг её зятя. Приучал её к себе постепенно, позволяя себе только мечтать о ней. А ещё я, зная, что мой размер подходит не каждой женщине, боялся напугать её. Она такая худенькая. Да у меня только от одной мысли о ней всё наливалось и становилось тесно в штанах.
        В тот день мы с Антохой и Славиком потрудились на славу. Славка уникум. Дерево поёт у него в руках. Он мне показал несколько своих работ, я чуть с ума не сошёл. Договорились, что приедет к нам в понедельник. У нас же столько заказов на такой эксклюзив уплыло, потому что не могли найти мастера! А теперь вот он, мастер, за забором живёт. Смешные они все. Такие разные, но такие дружные. Танюшке-хохотушке придётся, правда, в глаза сказать, что не получится у нас с ней ничего. Главное, не затягивать с этим, пока она себе не придумала нашу с ней жизнь.
        Да чтоб тебя! Реагирую на её прикосновения как истеричка. Катя, собирая посуду со стола, подошла со спины и оперлась на моё плечо. Она-то ушла с этими тарелками, а у меня теперь плечо горит от её прикосновения и штаны вздыбились, как у малолетки утром. Хорошо хоть, за столом сидели!
        То, что случилось поздно вечером у неё на кухне, было логично. Было правильно. Наши тела сами показали нам, что мы идеально подходим друг другу. Она приняла меня всего целиком, не испытывая дискомфорта при этом. Я не мальчик и знаю уже, как реагируют женщины при виде моего агрегата. Но с ней, с моей Катей всё было правильно. Мы подходим друг другу, как два пазла.
        А утром я готовил завтрак для своей женщины и её семьи. Моей семьи. И уехал, как последний дурак! Просто взял и уехал! Да мне надо было там же, за завтраком объявить Антону и Анюте, да и самой Катерине, что мы теперь с ней вместе! А я, как последний дебил, уехал. Отец бы меня пристыдил. Я уверен в этом. Сам упустил свое счастье.
        Откажись я идти в тот вечер с Игорем праздновать его день рождения, всё было бы по-другому. То количество алкоголя, что мы с ним выпили, сделало своё дело. В женщине, подошедшей к стойке бара за коктейлем, я вдруг увидел свою Катю. Мой пьяный мозг сыграл со мной злую шутку. Зачем я тогда повез её к себе домой? Как можно было перепутать, даже на ощупь, эти силиконовые сиськи Элины и натуральную грудь Катерины? Ну да, кувыркались мы с ней почти всю ночь. Только она со мной, а вот я представлял, что с Катериной. Дебил. А утром, протрезвев и увидев рядом совсем не ту женщину, сбежал, нацарапав какую-то отписку про срочные дела. Из собственной квартиры сбежал!
        Кто же знал, что Элина меня целый день будет ждать в квартире. У нас в тот день была отгрузка и сруба, и мебели. Прошло не так всё гладко, вымотался как грузчик, еле до дома добрался. Захожу, а там Элина сидит. Ужин даже приготовила. И ведь не насторожило же меня, что обычно у меня в холодильнике только яйца есть. А здесь и мясо, и овощи и даже вино. При виде еды на столе понял, что целый день не ел ничего. Как там говорят то про нас, мужиков? Путь к нашему сердцу лежит через наш желудок? Вот у меня так точно, как оказалось!
        Элине понадобилась всего неделя, чтобы меня привязать к себе. А всего-то и надо было, что кормить меня и в постели ублажать. И то, и другое, если уж быть честным, она делает мастерски.
        Но суббота - это тот день, когда я должен быть рядом с Катей.
        - Элина, я завтра на весь день уеду, - объявил я вечером в пятницу.
        - Зайчонок, завтра же суббота! Выходной день.
        - Слушай, прекрати меня так называть.
        - Хорошо, зайчонок. Ой, прости! - она хлопала глазами.
        - Я обещал Антону посмотреть его мотоцикл. Он у него не в городе, поэтому и говорю, что не будет меня целый день.
        Но в субботу утром Элине вдруг стало плохо. Пришлось везти её в больницу. Проторчали там полдня, у неё взяли анализы, ей стало как будто бы легче и нам разрешили уехать, сказав, что результаты её анализов сообщат по телефону. Мы уехали. А дома я вдруг понял, что физически не могу с ней находиться в одном помещении. Она лежала в постели, а я, глядя на неё, понимал, что ничего не испытываю к этой женщине! Ни-че-го! Мне даже не было жаль её. Я почувствовал себя монстром, но, чтоб не срываться на неё, я уехал. Я гнал своего Дракона по трассе в никуда, а оказалось, что к Кате.
        К деревне я подъехал, когда уже смеркалось. И только тут я понял, что не знаю, где Антон с Анютой. А если их нет? Будет ли она рада моему внезапному появлению? Как говорится, незваный гость хуже татарина. Интересно, эта присказка к нам со времен татаро-монгольского ига пришла? А если она не одна? Нет, ну не дурак ли я, приперся сюда, а теперь не знаю, что мне делать. Я решил искупаться, может, хоть вода поможет прийти в себя. Доехал до дальнего пляжа. Я уже знал, что их здесь два. Обычно все ходят на ближний пляж. Просто потому, что он больше, на нём есть песочек, ну и он к деревне ближе.
        На дальнем пляже не было никого. На самом деле, не намного он и дальше от деревни. Два пляжа разделены между собой густыми кустами. Спуск к дальнему пляжу более крутой, и здесь нет песка, что мне было только на руку. Заглушил мотор и скатился на сам пляж просто как на велосипеде. Долго плавал, наслаждаясь тишиной, нарушаемой только кузнечиками или сверчками, да фиг знает кем, на самом деле. Я уже одевался, собираясь возвращаться в город, когда услышал, что на ближнем пляже тоже кто-то есть. Подсматривать я не собирался, тем более, что по звукам, доносящимся из воды, пловец был так себе. Зачем же смущать человека своим подглядыванием. Я продолжил одеваться. И вдруг я услышал:
        - Ого, какая встреча! Меня ждала? - незнакомый мужской голос.
        - Привет, Вань! - а это уже был голос Кати.
        Я застыл, как вкопанный, ругая себя последними словами. Мог бы и раньше полюбопытствовать, кто рядом плещется.
        А мужчина тем временем продолжил:
        - Купалась? Как водичка?
        И тут я, ругая себя последними словами, полез в кусты. Я должен был увидеть её и его. И я увидел. Увидел, как он подошёл к ней сзади, наклонившись к самому её ушку, что-то тихо ей сказал. Увидел, как он обнял её и стал наглаживать её шикарную грудь, засунув руку под её футболку.
        Дольше я не мог вынести этого зрелища, а потому, натянув куртку и шлем, рванул, взревев мотором, въезжая на горку. Я гнал Дракона по трассе в сторону города. На моё счастье, трасса была пустой. Дороги я не видел. Она там сейчас с другим мужчиной, который ласкает её. А я здесь, с абсолютно чужой мне женщиной. Почему я с ней? Зачем? Как вообще так получилось, что Элина оказалась в моей жизни? Пора заканчивать эти отношения.
        Я вошёл в квартиру и понял, что Элины нет. Неужели сама поняла, что мы с ней не пара? Записки от неё не было. А вещи её ещё были здесь. Я вытащил телефон и набрал её, она сначала не брала, потом сбросила. Терпеть не могу эту женскую привычку! Догадайся, милый, сам, называется. Перезванивать не стал. Если что-то серьёзное, то сама напишет. Если тупо решила поиграть в обиженную барышню, то я в такие игры больше не играю. Вытащил из шкафа какую-то сумку и начал, методично обходя всю квартиру, собирать её вещи в эту сумку. Собрав всё, что нашёл, я успокоился. Принял душ и уснул как убитый.
        Всю неделю я не звонил ей, и Элина тоже молчала. Зато в субботу не надо было никому объяснять, куда и почему я опять уезжаю. Уезжал в приподнятом настроении, а вернулся как побитый щенок, но с твёрдым намерением вызвонить Элину и закончить наши отношения. Решив для себя, что только разорвав одни отношения, я могу начинать другие.
        Вызванивать Элину не пришлось. Она была в моей квартире. Сидела в большой комнате на диване со странным торжественным выражением на лице. На журнальном столике что-то лежало.
        - Зайчонок, привет!
        Вот так запросто? Как будто не было этой недели обоюдной тишины?
        - Что ты здесь делаешь? Хотя, нет, это даже хорошо, что ты сама приехала. Нам нужно поговорить.
        - Да, зайчонок, я тоже так считаю! - перебила она меня и протянула мне то, что лежало на столе.
        - Что это?
        - Как что? Тест на беременность. Поздравляю! Ты скоро станешь папой!
        - Что?
        Я, как последний дурак, пялился на эти, мать их, две полоски. Допрыгался. Не так я себе это представлял, и не от этой женщины.
        - Зайчонок! Ну, обними же уже мать своего ребёнка. Неужели ты не соскучился?
        - Когда роды?
        - Ой, ну я не знаю, - надула она губки, - это врач скажет. Ближе к Новому году, наверное. Но, я не хочу выходить за тебя замуж с пузом. Я хочу красивое белое платье, чтобы моя фигура была видна. Пока я ещё не стала толстой как бегемот.
        Что? Свадьба? Ну да, она права. Ребёнок должен родиться в нормальной семье.
        - Хорошо, в понедельник идем подавать заявление.
        Она что-то ещё говорила, но слушать и слышать её я не мог. Молча переоделся и ушёл.
        Очнулся на диване у Антохи с Анютой. Из локтя шла трубка к капельнице. Услышав, какое сегодня число, пришёл в ужас. Прошла неделя. Антон развлекал, как мог. Приезжал Игорь, и, увидев меня в таком состоянии, бросил:
        - Ну, хоть жив, сволочь! Я не знал, что подумать и где тебя искать. Хорошо вон ребята мне позвонили. Объясни хоть, с чего ты запил?
        Я молча отвернулся к стене. Как можно объяснить то, что тебя, как телёнка на веревочке тянут туда, куда ты идти не должен? В конце концов, я же взрослый мужик. А мужик решает свои проблемы сам. Так меня отец учил. Каждый сам принимает решения и сам же потом несёт за них ответственность.
        Антону с Анютой я, перед тем как вернуться домой, рассказал всё. Про нас с Катюшей и про Элину.
        - Ну ты и дурааак, - протянул Антон.
        Ха! Как будто я сам этого не знаю.
        Домой я вернулся в Антохиных джинсах, мои мне вдруг резко стали большие. Элина, увидев меня такого, вела себя смирно. Заявление мы подали. Нас даже не заставили ждать три месяца. Элина, представив справку от врача, как-то уговорила тётку в ЗАГСе, и нам назначили дату уже через два месяца, даже меньше. На первую пятницу сентября.
        - Зайчонок, сегодня едем на шопинг! - объявила Элина так, словно едем мы не на шопинг, а в оперу.
        Хотя о чём это я? Где Элина, и где опера? Пришлось ехать. Уж лучше по магазинам ходить, чем дома сидеть и слушать всю ту чушь, что она несёт, называя этот бред "планами на жизнь". Она заходила, кажется во все магазины, которые попадались нам на пути. И вдруг я почувствовал, что Катя здесь, рядом. Мы как раз подходили к какому-то кафе. Мы встретились с ней глазами, и я понял, что не могу оторвать от неё взгляда. Элина, заметив, куда я смотрю, выдала:
        - Зайчонок, я устала. Давай зайдем, посидим.
        И сама же направилась в это кафе, не дожидаясь моего ответа. Элина выбрала столик по соседству с тем, за которым сидела Катя. Я свалил все пакеты на один из стульев и специально сел к ней спиной. Просто этот стул стоял максимально близко к ней. Я надеялся уловить её запах, услышать её голос, поймать её дыхание. Я еле сдерживался, чтоб не обернуться и не обнять её здесь, при всех, при Элине. Не успел. Она ушла, не доев своё пирожное "Павлова". Я это увидел, всё-таки обернувшись. Пирожное было почти целым. Я так ей противен, что даже этот вкуснейший десерт не лезет ей в горло? Ну да, у того мужика, с которым она обнималась на пляже, фигура лучше. Подтянутый весь как спортсмен.
        Когда я сказал Элине, что за неделю до свадьбы мне парни, во главе с Игорем устраивают мальчишник, она закатила мне истерику. Ничего вразумительного я не услышал. Сплошные слезы и уговоры отменить. Без объяснения причины. Несла какую то чушь про гадалку и похороны в белом платье. Мальчишник отменять я не стал, решив оторваться напоследок. Тем более, что не я его и устраивал.
        Помню, что было весело. Было много выпивки. Потом приехала Анюта, и они с Антохой решили, что пора меня везти в город. Кажется, я твердил, что прекрасно могу и у их тёщи переночевать.
        Очнулся я в палате и без ноги. Мне кололи очень сильные обезболивающие и, наверное, снотворное, потому что я всё время спал. А потом случился весь этот кошмар с Элиной в главной роли. Осознав, что произошло, я вспомнил всю ту чушь, что несла Элина перед мальчишником. Жить не хотелось. Ведь, послушай я её тогда, ничего бы и не случилось! И тогда я вскрыл себе вены. Ночью, зная, что зайдут ко мне только утром. Вскрыл ножницами, которые забыла медсестра, делавшая мне перевязку. Обнаружила меня она же. Обнаружила слишком рано. Я уже потерял сознание, но меня откачали. Итогом стало круглосуточное наблюдение за мной и беседы с психологом.
        Про сороковой день я узнал от Славика, который пришёл ко мне в больницу. Сам я плохо понимал, сколько прошло времени. Он же помог и найти Толика, и организовал микроавтобус, чтобы отвезти меня на кладбище. Славик и сам, не хуже Толика, справлялся с обязанностями медбрата, но настоял на том, что Толик лучше, потому что у него есть медицинское образование. И почему я раньше не воспринимал Славика всерьёз? Считал, что он пацан совсем. Дружу же… дружил же я с Антохой, а они с ним ровесники… Были.
        Могилы Анюты и Антона утопали в цветах. Здесь вся их деревня, что ли? И тут я увидел высохшую фигурку. Катя. Вся в чёрном. И сама вся чёрная от горя. Стоит одна. Без слёз. Рядом с ней пустота. Люди обычно теряются, не зная, что сказать. Как можно словами передать, что сам не понимаешь до конца. Не понимаешь, потому что твои близкие живы.
        Я с помощью Славика подъехал к ней, в эту её пустоту, и молча взял её за руку. Ледышка совсем. Она не сразу поняла, что кто-то держит её руку. Медленно повернула голову в мою сторону.
        - Кать, Катерина Петровна, извини, меня не отпустили на похороны. И даже на девять дней.
        - Миша, ты?
        ГЛАВА 10
        Поблагодарив девушку продавца за помощь и купив всё-таки те две пижамы и там же мягкие домашние тапки, я плюхнулась в машину и набрала Людмилу.
        - Люд, слушай, что мне делать? - я ей рассказала о своей встрече в примерочной с Элиной.
        - А потом ты грохнулась в обморок, так?
        - Люд, ну вот откуда ты знаешь?
        - Знаю. Слушай, Кать, как бы мне квартиру его посмотреть. И чем раньше, тем лучше. Я к тебе пока Славика пришлю, тем более, что они с Михаилом поладили. Он тебе кое-что передаст. Под порог в квартире засунешь. А сейчас езжай спокойно к нему и не говори пока ничего. Не надо ему знать, что эта несостоявшаяся жена его приворожить пыталась, да и ещё много чего понаделала.
        Я купила не только вещи себе. Ещё и продуктов прикупила. Поэтому, открыв дверь своим ключом, крикнула с порога:
        - Толик, горе луковое, где ты?
        - Да здесь я, чего кричать-то так?
        - Да кто ж тебя знает, может, дверь закрыл в свою комнату и дрыхнешь там.
        - Ага, с тобой продрыхнешь! Сама ж сказала, чтоб я в большую комнату перебирался, вот я и перебрался.
        - Ну вот! Молодец же! - Толик засиял, как медный таз, а я закончила:
        - Можешь ведь, когда захочешь!
        - Кать, да ну тебя!
        - Толь, ну ты сумки то поможешь мне в квартиру занести или как?
        Толик затащил пакеты, потом выдал:
        - Ничего себе ты там пижам с тапками прикупила. Собиралась ведь только за ними.
        - Ага, а есть вы тоже их будете?
        Когда мы оказались с Толиком на кухне, я шёпотом спросила:
        - Ну как он?
        - Лежит. Сегодня, правда, попросил свой телефон и ноутбук.
        Я посмотрела на Толика, не понимая.
        - Да он же про них за всё это время не вспомнил ни разу.
        - Ясно. Будем считать, что это хороший знак. Ладно, пойду, озвучу, что я пришла.
        - Ой, можно подумать, что кто-то тебя ещё сегодня не слышал! - хмыкнул парень.
        - Миш, привет! Зашла вернуть тебе твои тапки. Я себе купила, так что спасибо!
        Он сидел, откинувшись на подушки, на коленях у него лежал ноутбук, он что-то печатал. Услышав меня, повернул голову в мою сторону. Увидев новые тапочки на моих ногах, кивнул одобряюще и сказал:
        - Этих уродцев можешь выкинуть, - кивнул он в сторону его тапок, которые я держала в руке.
        - Как скажешь, - я пожала плечами, - ты голоден? Если да, то организую перекус, если не очень, то я пошла, готовить ужин.
        - Я потерплю, - и опять уткнулся в ноутбук.
        - Ну, нашим проще, как говорится, - и я ушла.
        Переодевшись в домашнее, принялась готовить. Услышав звонок домофона, я нажала на "Открыть" даже не спрашивая, в полной уверенности, что это Славик. Открыв входную дверь, я ждала в прихожей. Двери лифта открылись, и из лифта выехала инвалидная коляска с управлением, везя крупного мужчину средних лет.
        - Добрый вечер!
        - Добрый вечер! Извините, я думала, что это к нам, - объяснила я мужчине в инвалидной коляске и уже собиралась закрыть дверь.
        - Так я и есть к вам, - мужчина направил своё средство передвижения к нашей двери, - Игорь! - представился он.
        - Екатерина, - ответила я, отступив в сторону и давая возможность заехать ему в квартиру.
        - Так вот, значит, ты какая, Катя-Катерина, - протянул Игорь, рассматривая меня как куклу в витрине магазина, - теперь я его понимаю.
        - Вы кто? - я тоже уставилась на него. Нет, ну что за нахал? Рассматривает меня, как вещь.
        Но он, закончив рассматривать меня, попытался развернуть коляску к комнате Михаила. У него не получилось, и тогда он сделал то, от чего у меня челюсть отвисла почти до пола. Он встал. И пошёл в комнату к Михаилу. И даже не хромал.
        - Стоять!
        Он от неожиданности резко остановился.
        - Уличную обувь снять, тапки обуть, - я сунула ему в руки тапки с зайцами, руки помыть с мылом! Ты с улицы в дом заходишь.
        Он вдруг расхохотался.
        - Вот это да! Сама маленькая, а какая грозная.
        Никогда не считала себя вот прям "маленькой", но рядом с ним я, и правда, была маленькой. Я едва доходила ему до подмышек. Он, тем временем, проделал все необходимые действия под моим пристальным взглядом и только тогда был допущен мной в комнату Михаила.
        - Привет, племяш! - загрохотал Игорь, входя.
        Так это его дядя? Что-то молод он для дяди, однако. А тот продолжил:
        - Миш, тащи ты её в ЗАГС, пока кто другой не прибрал такое сокровище.
        - Привет, - мужчины пожали друг другу руки, - да кому я нужен инвалид? Тем более ей.
        - Тоже мне инвалид нашёлся! - фыркнул Игорь, - главный то орган у тебя цел. Так что, давай, племяш, не затягивай.
        - Ау! Мальчики, это ничего, что я здесь же стою? Я вам не мешаю меня же обсуждать, нет?
        Они оба повернулись в мою сторону.
        - Нет, - хором ответили.
        - Да вот тьфу на вас! - я поняла, что краснею и вылетела на кухню. Уже из кухни слышала, как Игорь рассказывал про новую коляску для Михаила. Потом, по звуку, поняла, что Михаил уже сидит в новой коляске и учится ей управлять.
        Игорь говорил громко, так что напрягаться мне не надо было, чтоб услышать.
        - Так, Толян, смотри, вот здесь все приблуды к этому агрегату и книжка по управлению. Слушай, а тобой она тоже командует?
        - Ну, так Михаилом то особо не покомандуешь, вот она и отрывается на мне, - последовал ответ Толика.
        Вот же, паразиты, меня обсуждают!
        - Я всё слышу, между прочим! - крикнула им из кухни, - вот сейчас пересолю вам ужин, и будете есть пересоленное, да ещё и нахваливать.
        Ответом мне был хохот Игоря и Толика. Нет, ну надо же, а? В ЗАГС меня тащить. А моё мнение, не волнует что ли никого. И только тут я поняла, что Игоря не смущает, что я старше его племянника. Скорей уж, по возрасту ему самому подхожу.
        После ужина пришло время укола, и Толик и Миша на своей самоходке уехали в комнату Михаила. Мы остались на кухне вдвоём с Игорем.
        - Кать, можно тебя попросить мне кофе сварить? - обратился Игорь устало.
        Я даже обернулась посмотреть на него. Точно ли это тот же самый человек говорит? Перехватив мой взгляд, он только усмехнулся.
        - Кать, я не всегда такой отвязный рубаха парень. Скорей уж наоборот. Ну не могу я на Мишку смотреть вот на такого! Хотя, должен тебе сказать, что за те три дня, что я его не видел, он изменился.
        Я поставила турку на плиту, уточнила:
        - Я пью крепкий.
        - Да, отлично. Я тоже.
        Мы помолчали, а потом, Игорь начал рассказывать:
        - Понимаешь, мои родители были против брака моего старшего брата и его избранницы. Саша, отец Мишки, привёл Маняшу знакомиться к родителям, радостно сообщив им, что они скоро станут бабушкой и дедушкой. А мать моя скандал устроила. Сашка не стал слушать нападки матери на его избранницу. Просто молча встал и увёл свою ненаглядную.
        Маняше было тридцать девять, Сашке двадцать два. Когда они познакомились и сразу стали жить вместе, никто не верил, что у них это на всю жизнь. Для Маняши Мишка был поздним ребёнком, для Сашки ранним.
        Мне тогда всего одиннадцать было, но я помню, как потом долго мать, кричала, что ноги в их доме не будет "этой старухи, совратительницы молодых парней".
        "Старуха" была младше своей потенциальной свекрови на пять лет. Она докричалась до того, что моего отца увезли в больницу с инфарктом. В этом тоже была виновата Маняша. Они сами вычеркнули старшего сына из своей жизни и мне запретили со старшим братом общаться. А я ж ребенок еще был, слово родителей - закон. Но уже тогда понимал, что мать не права была.
        Мы же с Мишкой вот только на похоронах его отца и познакомились. Он очень похож на своего отца. Его родители прожили душа в душу двадцать два года. Мишка мне рассказывал, что они не ругались никогда. В этом он счастливее меня, он рос в любви. Любви родителей к нему, любви друг к другу. Видел, как отец боготворил маму. На руках её носил в прямом и переносном смысле. Мои родители тоже не скандалили, как другие, но они меня такой гиперопекой окружили. Выплескивал на меня всё то, что на двоих должно делиться.
        Мишка вот в двадцать три года один остался. А я к своим сорока годам всё никак от родителей съехать не могу! - он грустно улыбнулся.
        Игорь, увидев, какой кофе я пью, усмехнулся:
        - Вы с Мишкой даже кофе пьёте одинаковый.
        - Да, я помню, что он такой же пьет, - зачем-то ответила я.
        - Кать, ты ему очень нужна сейчас, понимаешь?
        - Знал бы ты, как он мне нужен. У меня ж кроме него и нет никого, - мы помолчали, Игорь протянул руку и сжал мою ладонь, выражая поддержку. Мне начинал нравиться этот большой мужчина.
        - Игорь, хорошо, что ты есть у Миши. У меня ж теперь только друзья моих детей и остались. Сейчас вот должен Славик придти.
        - Это тот, что у нас с эксклюзивом работает? - оживился Игорь.
        - Да. Так он у вас работает? - удивилась я. А потом вспомнила, что у меня же, на строительстве моей беседки они и познакомились. В прошлой жизни.
        - Уникум! Руки золотые!! Я думал первые две недели, что он немой.
        - Не ты один! Я, когда мы с теперь уже бывшим мужем, в деревню переехали и соседями с родителями Славика стали, месяц так думала!
        Я помолчала, собираясь с духом, потом всё-таки произнесла:
        - Игорь, помоги Мишу уговорить сегодня на улицу выйти.
        - Да без проблем! Вон и коляску надо обкатать. А почему только сегодня?
        - Не знаю, как тебе сказать, но я попробую, - я рассказала о сегодняшней своей встрече с Галиной, мать её, Элиной, и о звонке Людмиле, матери Славика. О том, чем Людка занимается, и о том, что ей надо дать возможность остаться одной в квартире Миши.
        Я не знала, как Игорь к этому отнесётся. А он вдруг выдал следующее:
        - Тварь! Я всегда знал, что она колдовала над ним! Ты ж её видела! Сплошной силикон.
        - Я тебе больше скажу, я её со школы знаю.
        - Что?
        - Одноклассница она моя, - усмехнулась я.
        - Да иди ты! - вырвалось у него, - ой! прости, вырвалось! Так вы с ней ровесницы??
        Я молча кивнула.
        - А я думал, что она старше, - удивленно протянул он.
        - Вот и Анюта мне это же сказала, когда фото их совместные показывала. Вы тогда на мальчишнике были, она потом… они потом… - вдруг вспомнила я наш с дочерью разговор и поняла, что в тот вечер это был наш с ней последний разговор. И меня вдруг накрыло. Слёзы полились сами, и я поняла, что мне нечем дышать. Я делала вдох, потом ещё один, а выдохнуть не могла.
        Игорь среагировал быстро. Схватив меня на руки, вытащил из-за стола и отнес на кровать, крикнув по дороге:
        - Толян, твою мать, где ты? Сюда, пулей! Успокоительное есть у тебя?
        Толик мне вколол укол и я, наконец, смогла дышать.
        ГЛАВА 11
        Проснулась я ночью. В квартире стояла тишина. За моей спиной было слышно чье-то дыхание. Я кое-как разлепила веки.
        - Твою ж мать, что ж мне Толик вколол-то? Доза на лошадь явно рассчитана, - проворчала я и попыталась повернуться, чтоб хоть увидеть, кто там за спиной дышит.
        Оказалось, что за спиной дышал Михаил. Дышал ровно и глубоко, без хрипов. Похоже, что спал. И лежала я на его кровати. Лежала со стороны здоровой ноги. Ладно, Толик, балбес, с дозой не рассчитал. Вот я просто уверена, что вколол мне столько же, как Мише. Но Игорь-то с чего меня сюда принёс? Я попыталась сесть. Голова закружилась, и я откинулась опять на подушку. К головокружению добавился озноб. Я лежала в одной футболке на одеяле Михаила. То есть, штаны с меня сняли, а укрыть чем-нибудь не догадались. Аккуратно, не делая лишних поворотов головы, я села и свесила ноги на пол. Так, тапочки на месте. Выдох. До моей новой спальни не далеко. Вдох. Только я собралась встать, как за спиной раздался голос Михаила:
        - Далеко собралась?
        От неожиданности я присела обратно.
        - Тьфу! Напугал! Ты не спишь, что ли?
        - Я вопрос задал.
        - В свою кровать собралась. Почему ты не спишь?
        - Одна ты не дойдёшь, Толик и правда с дозой не рассчитал. Ты тут напугала всех, вот он и не учёл нашу с тобой разницу в весе. Тебя моя кровать чем-то не устраивает? Между нами вон метр расстояния. Так что залезай под одеяло и спи здесь.
        Кровать у него была огромной. Я и не знала, что такие кровати могут быть. Хотя, с его ростом и весом, в той, в прошлой жизни только такая кровать и подходила. Я еще посидела и решила всё-таки попробовать встать. Только я начала аккуратненько вставать, как он, перекатившись на бок, протянул руку и дернул меня за футболку обратно. От неожиданности я завалилась на кровать, а точнее, навалилась спиной на него. Голова от резкого движения опять закружилась, так что я замерла в той позе, в какой завалилась.
        - Кать, не дури. Хочешь в коридоре на холодном полу валяться? Сама с пола встать сразу ты не сможешь. Я тебе, уж извини калеку, тоже не смогу помочь. Заболеть захотела? Залезай под одеяло и спи. Одеяло тоже огромное, так что ты меня даже не почувствуешь.
        Я дышала, восстанавливая дыхание и успокаивая головокружение. От него уже начинало мутить. Михаил, пользуясь тем, что я молчу, выдернул одеяло из-под меня и всё-таки укрыл меня, но сам не вылезал из-за спины. Он даже устроился так, чтобы я осталась полусидеть. За это я была ему благодарна. Так легче было сдерживать тошноту. Пригревшись под одеялом с одной стороны, теплом от тела Михаила с другой, и успокоив головокружение и тошноту, я медленно стала сползать.
        - Куда? - он оставил меня в этой позе.
        - Я спать хочу.
        - Ну, так спи, - последовал ответ.
        - Так на тебе неудобно, я на подушку хочу, - буркнула я.
        - Я так тебе неприятен?
        - Почему? Просто ты костлявый, - пояснила я, переползая на свою подушку, - и горячий. Вон футболка у меня уже вся мокрая от тебя.
        - Только поэтому? - усмехнулся он.
        - Ну, тебе же тоже не приятно в мокром спать. А если уж тебе так хочется, чтоб я к тебе прикасалась, то я свои ледышки тебе подсуну, - и я не дожидаясь ответа от него, повернулась к нему спиной и подсунула под его здоровую ногу свои ледяные ступни.
        Первой его реакцией была дернувшаяся нога. Потом он её всё-таки опустил на мои ступни. А я, как только они начали согреваться, поняла, что проваливаюсь в сон.
        Утро началось со слов Толика:
        - Доброе утро, голубки!
        Я открыла глаза и обнаружила, что одна моя нога закинута на здоровую ногу Михаила, рука обхватывает его живот, а сама я уткнулась носом ему в бок. Неожиданно! Я отползла от Михаила со словами:
        - Ой, прости, и давно я так на тебе сплю?
        - Всю ночь. Да ничего, ты мне не мешала. Я вот даже выспался.
        - Везёт же некоторым! - вздохнул Толик.
        - Зависть, Толик, плохое чувство! А ты. в следующий раз, учитывай мою весовую категорию, а то ведь так и убить можешь ненароком.
        - И это мне вместо "спасибо", - хмыкнул он.
        - Слушай, убивец, штаны мои где?
        - Ой, да чего я там у тебя не видел? Одна кожа да кости! Вчера чуть иглу не сломал об твои кости на твоей же пятой точке.
        - Ой, ну что тебе сказать, Толик, ты не первый, кому моя худоба не нравится. Вот и муж мой меня из-за этого же бросил.
        - Дебил твой муж, - услышала я голос Михаила.
        Штаны мои так мне никто и не дал.
        - Ладно, сами виноваты! - и я пошла в ванную в одной футболке, которая только-только прикрывала попу.
        То, что я похудела я и сама видела. Все мои вещи на мне болтались. Даже грудь чуть уменьшилась, но тут уж, как говорится, были бы кости, а мясо нарастет.
        После завтрака, я, наконец, занялась своей работой. Благо бухгалтерия теперь в специальной программе ведется. Но через два дня на нашей лесопилке день зарплаты. И мне надо будет быть в кассе. Оставлять Михаила на целый день на Толика я не хотела. Решение нашлось само.
        Вечером пришёл Славик. С ним пришли и Танюшка, и Марина с Настёной. Славик сразу прошёл в комнату. А девчонки, увидев меня, обняли. Мы так и стояли, обнявшись, в прихожей, и ревели, пока не подошёл Славик и не сграбастал нас всех сразу.
        - Ладно, будет вам! Развели здесь сырость. Они там вдвоем, и им там хорошо. А нам всем дальше жить надо, - пробасил он.
        У меня от неожиданности даже слёзы литься перестали. Такой длинной речи я от него ещё не слышала. Девчонки тоже вытерли носы.
        - Тёть Кать, ну, показывай своё хозяйство, - обратилась ко мне Танюшка.
        - И то правда, пошли в комнату.
        В большой комнате Михаил сидел в своей самоходке и ждал, когда мы успокоимся и пройдем в гостиную.
        - Кать, ты как? Хочешь, Толик укол сделает? - услышала я от него, как только мы вошли в комнату.
        - Спасибо, Миш, я успокоилась. Так девчонки, знакомьтесь - это Толик. Толик, это Марина, Настёна и Танюшка.
        Толик уже пожирал глазами Танюшку. Оказывается, ему нравятся пышечки! Понятно теперь, чего он ко мне с моей худобой докопался.
        - Так, ребят, мы вас оставим. Чаю, наверное, все хотят?
        - Да! - дружно ответили нам, и мы с девчонками ушли на кухню. Танюшка принесла два пирога с разными начинками. Марина протянула мне маленький пакет со словами:
        - Это мама Славика для Вас передала, сказала, что Вы в курсе.
        Я согласно кивнула. Девчонки лишних вопросов не задавали. Стол мы накрыли быстро. А в самый разгар чаепития пришёл Игорь.
        - Ого, сколько, племяш, у тебя гостей! Ну, давай, знакомь меня с этими красотками! - загромыхал он.
        - Девчонки, знакомьтесь - это Игорь, мой дядя. Игорь, - это Настёна, Танюшка и Марина.
        Игорь, как истинный джентльмен, подходил к каждой девушке и целовал протянутую ручку. Настёна вмиг стала пунцовой и уткнулась носом в плечо Славика. Он в ответ погладил её по головке. Боже! Какие они еще чистые!
        Танюшка прыснула в ответ на прикладывание Игоря к своей ладошке.
        А вот Марина внимательно посмотрела в ему глаза. Взгляд получился долгим. Игорь взгляда не отвел и руку ее не выпустил.
        - Очень приятно, Игорь, - представился он вдруг своим обычным спокойным голосом еще раз.
        Что это? Он смутился, что ли?
        - Я слышала, - у девушки чуть дрогнули уголки губ.
        Ого! Неужели она смеётся над ним?
        После чаепития мужчины ушли в гостиную. Игорю с Михаилом и Славиком надо было обсудить рабочие моменты. Мы с девчонками были на кухне. И тут Танюшка задала вопрос:
        - Тёть Кать, а этот Толик он кто?
        - Да медбрат он, Мише помогает. Уход и лечение. Понравился, что ли?
        - Ну да, он смешной такой, - покраснела вдруг Танюшка.
        - Ох, Тань, непутёвый он какой-то. Хотя, может, просто потому, что неприкаянный.
        - А девушка у него есть?
        - Нет, Танюш, нет у него никого. Из детского дома он. Знаешь, а ведь может и сложится у вас с ним. Ты у нас девушка самостоятельная, в своем доме вот одна живешь. Может, и Толика к хозяйству пристроишь.
        - Ой, скажете тоже, тёть Кать! Кто на меня, колобка, посмотрит? - Танюшка засмущалась.
        - Тёть Кать, ну скажите Вы ему! - вдруг услышали мы из гостиной бас Славика. Второй раз за вечер меня Славик удивляет!
        - Так, мальчики, что случилось? И кому, и что я должна сказать?
        - Кать, да мы лесопилку вашу решили с Мишей выкупить, - вывалил на меня информацию Игорь.
        - Что? Как выкупить? А мы куда? - опешила я.
        - Да вы все как работали, так и будете там работать. Уж бухгалтер то нам точно нужен толковый!
        - Так, а я здесь причём? - я переводила взгляд со Славика на Игоря.
        - Да я предлагаю ему завтра поехать и всё посмотреть. Да, собственно, уже и с Петровичем вашим поговорить. Он нас уже и ждёт завтра. А Мишка уперся, не хочет ехать!
        - Почему? - я уставилась на Мишу.
        - А смысл? Мы с Игорем уже всё решили, лесопилку я вашу видел. Моё присутствие там зачем? Хотите, чтоб все вышли на калеку поглазеть?
        Ах, так вот в чём дело!
        - Миш, да вот тьфу на тебя!! Ты ж не диковина заморская, чтоб на тебя все глазели. Это, во-первых.
        - А во-вторых, тебя все местные уже видели. На кладбище, - вдруг договорил Славик и выжидательно на меня посмотрел. Удивляться на Славика у меня уже не было сил, поэтому я просто молча кивнула и, собрав правую руку в кулак, подняла большой палец вверх.
        - Ладно, чёрт с вами! - выдохнул Михаил, исчерпав свои аргументы.
        - Ну, вот и отлично! - подвела я итог беседе.
        - Слав, там отец твой включил у меня котёл отопления, не знаешь?
        - Знаю. Включил. Ночью ноль градусов было.
        - Это хорошо, - протянула я, - значит, у меня все и заночуем завтра!
        - Что? С чего это? - удивился Михаил.
        - А с того, что послезавтра мне утром на работе надо быть. Если поеду утром из города, за два часа надо будет выезжать. А так мы с вами завтра спокойно выедем, вы по своим делам, я по своим. Миш, да хватит уже! Тема закрыта, нечего здесь обсуждать, иди лучше вещи свои собирай, - не дала я ему возразить, - Толик, тебя это тоже касается.
        ГЛАВА 12
        Вечером, конечно же, вещи никто не собрал. Пока еще посидели, пока ребята уехали. Потом Толик с Мишей делали ежевечерние процедуры. Потом я пошла в душ. Чтобы не задерживать Толика в ожидании, когда я освобожу ванную комнату, своими вечерними процедурами я занималась уже у себя в комнате. Хорошо, что в ней было зеркало на стене. Поэтому я могла, уже сидя у себя в комнате, расчесаться и нанести на лицо крем. Спать разошлись поздно.
        А ночью я проснулась от того, что услышала стон. Я полежала, прислушиваясь. Стон повторился. Стонал Миша. Я рванула в его комнату. Он не спал и метался по кровати, закусив собственный кулак.
        - Что? Где болит, Миш? Нога да? - я подскочила к кровати и потрогала его лоб. Температуры не было. Уже хорошо!
        - Да, ммммм, - опять стон.
        - Сейчас я Толика разбужу, подожди!
        - Не надо Толика, Кать. Он не поможет, - просипел он.
        - Что? Почему?
        - Болит отрезанная нога. Такую боль укол не снимет, я знаю уже.
        - Фантомная боль, да?
        Он кивнул.
        - Подожди, я сейчас! Я знаю, что делать! Я читала о таком.
        Я рванула в свою комнату за зеркалом со стены. Хорошо хоть, оно просто на крючке висело. Длинное, но узкое. То, что надо! Я влетела с ним в комнату Михаила. Он только смотрел на меня измученными глазами.
        - Миш, я читала про такое. Это один врач из Индии предложил. Я сейчас положу зеркало у тебя между ног так, чтобы в нём отражалась здоровая нога. Вот, смотри, - я поставила зеркало ребром, отражающей стороной к здоровой ноге и чуть отклонила от неё, чтобы ему было видно только здоровую ногу и её отражение, - ты поднимись на локтях или сядь. Видишь ноги?
        Михаил сел, я подложила под спину ему подушку и села у него в ногах. Одной реальной и второй отражаемой. Придерживая одной рукой зеркало, стала гладить реальную ногу и чуть массировать.
        - Скажи, где болит?
        - От колена и ниже.
        Я помассировала здоровую ногу там, где он сказал. В этом и была суть. Он видит отражение здоровой ноги и мозг воспринимает её, как вторую ногу. И потом я просто гладила и массировала, массировала и гладила, не смотря на него. "Да как же ты похудел то!" - вертелось у меня в голове.
        Услышав, что он задышал спокойно, подняла на него глаза.
        - Ну, ты как? Отпустило?
        - Да. Спасибо, Кать, - выдохнул он с облегчением и уже расслабленно откинулся на подушки.
        - Миш, ты мокрый весь, давай я тебе чистую футболку дам, ты сними пока эту, хорошо? - я встала, аккуратно забрала зеркало и отнесла в свою комнату. Вернулась в комнату Михаила и увидела, что он снял футболку и спит с откинутым одеялом.
        Он спал, дыша глубоко и размеренно. Я стояла и рассматривала его. От пышущего здоровьем молодого мужчины мало что осталось. На лице залегли морщины, борода эта ещё его. Он вдруг стал выглядеть на несколько лет старше. Похудел очень сильно. Волосы на груди и животе были влажными. Мне вдруг захотелось его погладить. Надо же, ведь никогда не любила настолько волосатых мужчин. Спина ведь даже у него волосатая, вдруг вспомнила я. Обругав себя, что стою тут и рассматриваю спящего мужика, я обошла его необъятную кровать и набросила на него аккуратно одеяло. Потом всё-таки решила потрогать его лоб, но не учла, что рука у меня холодная. От этого он проснулся. Какой у него чуткий сон, однако. Я молча пошла к выходу.
        - Что ты здесь делаешь? - вдруг спросил он.
        - Футболку тебе чистую собиралась дать, твоя-то мокрая вся. Забыл? - от неожиданности я даже растерялась и подошла к его комоду за чистой футболкой. Открыв нужный ящик, вытащив чистую, повернулась с ней к кровати. На комоде горела настольная лампа в режиме ночника.
        - Отвернись, - вдруг попросил он.
        - Давно ты меня стесняться стал?
        - Кать, я знаю, что я сейчас могу только жалость вызывать, поэтому отвернись.
        Я не стала спорить и отвернулась. И, стоя к нему спиной, произнесла:
        - Миш, а сделай опять свою аккуратную бородку, а?
        - Зачем?
        - Она тебе больше шла. А то с этой ты на лесника похож.
        - На того, с которым ты на пляже обнималась?
        У Ивана, и правда, была такая же борода. Тоже аккуратная, не лопатой, как когда-то у крестьян, но полноценная на всё лицо. Так. Стоп! А он-то откуда… Ах, ты ж… Значит, это его мотоцикл тогда в кустах взревел. А он продолжил:
        - Тебе же такие бороды нравятся. Нет разве? Иди вот к своему леснику. Чего ты здесь-то со мной мать Терезу изображаешь?
        Я повернулась к нему. Он сидел и сверлил меня взглядом.
        - Миш, дурак ты. Вот вроде умный и взрослый, а всё равно дурак и ведёшь себя как ребёнок!
        - Ну, так и иди к своему умному и взрослому! Я-то тебе зачем? Или жалеть больше некого? Только я вот не твой ребёнок!
        Услышав эти слова, я вдруг поняла, что мне нечем дышать. Я сделала несколько вдохов, а выдохнуть не могла. Только стояла и хватала ртом воздух. У меня начала кружиться голова, я схватилась за стенку и медленно, продолжая держаться за стенку, на ватных ногах пошла из его комнаты.
        Рухнув на кровать в своей комнате, я смогла, наконец, дышать. Вдохи, правда, получались судорожные. Но я заставила себя дышать. Вдох. Раз, два, три, четыре. Выдох. Раз, два, три, четыре. Вдох. Раз, два, три, четыре. Выдох. Я сидела и дышала, дышала и считала. Это помогло. Так я и уснула.
        Утром, говорить не хотелось. Не от обиды, нет, а от того, что не выспалась. Обиды на Михаила не было. Это было мое горе. Мне с ним и жить дальше. Его вины в этом нет. Ему вон тоже нелегко. Молодой же еще, полный сил мужик. А жить ему теперь в инвалидном кресле. В каких-то вещах постоянно находиться в зависимости от кого-то. Да вот хотя бы сейчас, в подъезде, на первом этаже, по лестнице без помощи Толика ему не съехать.
        Я отправила их на лифте первыми, сказав, что сама всё закрою. На самом деле мне надо было ещё пристроить под порог то, что мне вчера Марина от Людмилы передала. Меня даже не интересовало, что там. На ощупь вроде травинка просто, значит, найду куда засунуть. Щель, вот как раз под травинку, и нашлась. Её и не видно даже. Как это поможет, я не знала. Знала только то, что это сработает, раз Людмила так сказала. Уж ей-то я верила.
        До деревни ехали на двух машинах. Мы с Толиком на моей, а Миша с Игорем на микроавтобусе. Они сразу на лесопилку поедут, а мы к моему дому. Нечего нам на лесопилке было делать. Деревня всё равно узнает, что хозяева там теперь новые будут. А уж что начнётся, когда узнают, что я ещё и близко с ними знакома, так просто подумать страшно. Вот деревенские кумушки почешут язычки вволю. Хотя, мне не привыкать, так что прорвёмся. Деревенские сплетни меня меньше всего беспокоили. Беспокоило меня сейчас то, что дом стоит в запустении. Оказалось, что нет!
        - Кать, я там, на кухне порядок навела уже. Борща вот ещё сварила, - Людмила встречала нас с Толиком во дворе моего дома.
        - Люда! Спасибо тебе! - я от полноты чувств обняла её.
        - Ой, да ладно. Делов то! Работы в огороде нет же сейчас. Посетителей тоже неделю не будет, - отмахнулась она и, глянув на худого и длинного Толика, усмехнулась.
        - Здравствуйте. Анатолий, - вдруг услышала я голос Толика.
        - Людмила.
        Неожиданно! Это с чего это он такой весь правильный? Никакого тебе "здрасти" или "привет", ещё и полным именем представился. Я удивлённо на него посмотрела, и фраза просто сама выскочила:
        - Толик, да ты ли это?
        - Толиком он в городе был, а здесь он Анатолием будет, - ответила за него Людмила, - правильно, парень, пора взрослеть. А то, мы нашу Танюшку за кого попало не отдадим!
        Я рассмеялась, увидев вытянувшееся лицо Толика. Ох, простите! Анатолия.
        - Кать, сегодня Танюшкина смена в столовой. Так что она только к вечеру будет, а вот Марина обещала подойти, каникулы же, поэтому ей, как медсестре, нет необходимости в школе торчать. Она бабку на Настёну оставит и придёт. Так что мы быстро управимся, - сказала Люда, заходя в дом.
        - Люд, не знаю, чтоб я без тебя делала, - вздохнула опять я.
        Михаил с Игорем приехали только ближе к вечеру. Танюшка их опередила минут на пятнадцать всего. Пирожков опять принесла. Анатолий вон уже умял пару штук. Хоть он и стал теперь Анатолием, но привычки остались у него от Толика.
        К их приезду дом был убран. Михаил выглядел уставшим. Всё-таки, это был его первый выезд из дома, да ещё ведь и не на прогулке был. Зная местных, разглядывали его без стеснения, я уверена. Хотя, наверное, больше самоходку разглядывали, а не его самого. Поэтому его Толик сразу увёз на укол, после которого Миша и уснул, не поужинав.
        - Тёть Кать, да они сегодня обедали поздно, - успокоила меня Танюшка. На обед он и первое, и второе съел.
        Мише я уступила свою спальню просто потому, что там была своя просторная ванная комната. Сама решила занять одну из спален на втором этаже. Толика мы тоже разместили в комнате на первом этаже с громким названием "кабинет". На самом же деле это была маленькая комната, изначально и планируемая нами, как гостевая. В ней из мебели были только диван, письменный стол да комод. Но, зато на стене висел телевизор, и эта комната была напротив моей, а ныне Мишиной спальни.
        На первом этаже была ещё одна комната. Комната моих детей. Но там я не готова была ночевать. Уж очень там всё дышало ими.
        - Кать, да тебя раскулачивать надо! - грохотал Игорь, - ну теперь я понимаю Мишку, невеста то с приданным. Ты смотри, и дом в два этажа, и гараж, и баня! А на огороде крепостные работают или сама?
        - Ой, ну вот что ты несёшь! - махнула я на него, - ты сам-то здесь заночуешь или в город поедешь?
        - А что, и мне место найдёшь?
        - Да вон на втором этаже, если хочешь, есть ещё одна свободная комната. Пошли, покажу, сам решишь. А то вдруг вам, буржуям малы хоромы покажутся.
        - Чего это мы "буржуи"? - озадачился Игорь.
        - Ну, а кто? Лесопилку вон целую купили! Ты хоть в курсе, сколько там людей работает? Буржуи и есть. Да к вам с Мишей теперь очередь из невест выстроится. У нас и девки, и бабы красивые. Выбирай любую.
        - Ну, допустим, выбирать то я один буду, - засмеялся он, и уже совершенно другим тоном добавил, глядя на меня:
        - Племяш то выбрал уже.
        Я не нашлась, что на это сказать. А потому Игорь продолжил:
        - Ладно, показывай свою гостевую спальню на втором этаже!
        Мы поднялись на второй этаж.
        - Так, вот эта сейчас моя, а твоя напротив. Удобства, правда, здесь отдельно, - распахнула я третью дверь, - душ здесь коварный, работает наоборот.
        Я вдруг вспомнила, как была облита этим самым душем в присутствии Миши, как потом занесла ему сюда свежее полотенце. Как потом сбежала от него, такого молодого и полного сил. Не далеко, правда, получилось сбежать.
        Видимо, я на какое-то время выпала из реальности, потому что Игорь вдруг произнёс:
        - Кать, ты нужна ему. Такая вот, как есть. Он, правда, сейчас придумал себе, что не имеет права быть с тобой. Он же себя винит в том, что случилось с твоими. Со всеми вами. Кать, не верь ему, когда он будет гнать тебя от себя, ладно?
        Я молча кивнула. Что я могла сказать сейчас? Что не знаю, какие чувства испытываю к его племяннику? Одно я знала точно, что ему нужна ему так же, как и он мне. И не важно, в качестве кого. Сейчас не важно. Сейчас нам с ним надо научиться жить новой жизнью. А дальше жизнь всё расставит на свои места.
        Сегодня улеглись раньше, чем вчера. Устали все, а потому, когда я поднялась на второй этаж, проверив, всё ли убрано, услышала храп Игоря. Хороший такой, богатырский. Я прикрыла его дверь плотней, зашла в свою комнату и закрыла свою дверь. Вроде почти не слышно. Я уснула.
        Ночью мне приснилась Анюта. Одна, без Антона. Она просто смотрела на меня и улыбалась улыбкой взрослой женщины. Потом она вдруг сказала:
        - Иди к нему. Он ждёт. Мужчина не должен спать один.
        Я проснулась и села в кровати. На весь этаж раздавался храп Игоря. Сейчас, в тишине дома, казалось, что храп только усилился. Слышны были все его переливы. Да твою ж дивизию! Спать под это было невозможно. Придётся идти спать на диван в гостиной. Я захватила подушку и одеяло и пошла на первый этаж. По дороге зашла на кухню за водой и замерла. На кухне точно кто-то был. Луна спряталась за тучами, поэтому было темно. Я нащупала выключатель и включила свет. Михаил сидел в своей самоходке и смотрел в то самое окно, перед которым мы с ним в той, в прошлой жизни…
        - Выключи, - попросил он глухо.
        Я выключила и спросила шёпотом:
        - Миш, что ты здесь делаешь?
        - За водой пришёл, - хмыкнул и уже более злым голосом поправил себя, - приехал. А ты?
        - Я тоже.
        - С подушкой и одеялом?
        - Там Игорь храпит так, что спать невозможно, - пожаловалась я, - вот на диван в гостиную и иду.
        - Так ты его на бочок поверни, - бросил он вдруг зло.
        - С чего бы мне его на бочок поворачивать? Да его через две закрытые двери слышно!
        - Через две? - он сверлил меня взглядом. Это даже в темноте было видно.
        - А ты решил, что я с ним, что ли, спать ушла? Миш, ты как обо мне думаешь? Я тут местная давалка, что ли?
        - Кать, ну тут же ещё одна комната есть. А ты вдруг наверх ушла спать.
        Я сделала глоток воды. Потом поняла, что меня опять сейчас накроет, сделала глубокий вдох и начала считать вслух:
        - Раз, два, три, четыре, - выдох, - раз, два, три, четыре, - вдох.
        - Кать, ты чего? Кать? - он подкатил ко мне и схватил меня в охапку, силой усадил на колени, - опять да?
        В этот раз хватило трёх вдохов и выдохов. Я успокоилась и поняла, что могу попробовать объяснить:
        - Это комната Анюты. Я не могу туда зайти… Они там… там всё…
        Слёзы полились сами.
        - Кать, прости, прости! Дурак, последний дурак!
        Он вдруг начал меня целовать, взяв моё лицо в ладони. Целовать настойчиво, требовательно. Я задохнулась, слёзы перестали литься. Он остановился и просто обнял меня, прижав к своему худому телу.
        - Ну, всё, тише, тише, - говорил он, убаюкивая и гладя меня по спине.
        - Кать, пошли спать, да?
        Я кивнула и попыталась встать.
        - Ты куда?
        - Спать.
        - Куда? На диван? В собственном доме? Ну уж нет. Пошли в спальню. Если тебе спокойней будет, можешь спать под своим одеялом.
        - Хорошо. Так даже лучше, а то я опять на тебя залезу во сне.
        - Как будто я против, чтоб ты на меня залезала! - хмыкнул он и направил свою самоходку к спальне.
        - Миш, давай я сама пойду. У тебя ж нога, наверное, заболит после меня. Я ж тяжёлая.
        - Кать, ты себя когда последний раз в зеркало видела? Да от тебя же остались одни глаза и кости.
        - Заметно так, да? - расстроилась я и со вздохом добавила:
        - Даже грудь похудела.
        - Кать, не дразни. Я и так держусь из последних сил.
        Утром я опять проснулась, уткнувшись носом в бок Миши и закинув на него ногу. Вот как так-то? Засыпали же под разными одеялами. Я прислушалась. В доме была тишина. И тут я вспомнила, что пришла в пижаме. Все мои вещи остались на втором этаже. Здесь в шкафу, конечно, есть мои вещи. Но Миша спал, не хотелось его будить. Проще было улизнуть на второй этаж, что я и сделала. И уже на втором этаже обнаружила, что дверь в мою комнату распахнута. Тащить в руках одеяло и подушку и дверь закрывать было проблематично ночью. Из ванной слышен звук льющейся воды и голос Игоря. Он пел. Поразительно! Всю ночь храпел, а теперь поёт в душе.
        - Спалились, - буркнула я и шмыгнула в свою комнату.
        ГЛАВА 13
        Утром Игорь, надо отдать ему должное, делал вид, что ничего не знает про нас с Мишей. Приятным бонусом было то, что я выспалась. Миша тоже за завтраком производил впечатление человека, довольного жизнью.
        На работу мы с новоиспеченными хозяевами поехали отдельно. Нечего раньше времени травмировать общественность. Меня пугало то, что Толик должен был остаться в доме один. Но и он изъявил желание съездить в город.
        Лесопилка гудела от новостей. Я в кабинете сижу одна, но и до меня секретарша Верочка донесла последние новости. Верочка была на десять лет меня моложе. К своим тридцати трём годам успела сходить замуж два раза, и оба раза мужья её бросали. Так что сейчас Верочка была в активном поиске. Фигура у неё была, как у модели. Личиком тоже красавица, но на этом её достоинства и заканчивались.
        Один мой знакомый лесник про неё как-то сказал:
        - Понимаешь, ведь нам, мужикам, только первое время нравится, что женщина смотрит на тебя глазами влюблённой коровы и слушает, открыв рот. А хочется же ещё и поговорить!
        - Кать, привет! - приветствовала она меня, заявившись ко мне сама, - как ты?
        - Спасибо, Вер, нормально. Ты говори, чего хотела, а то мне работать надо, - поторопила я её.
        - Кать, ты тааак похудела, - сделала мне сомнительный комплимент Верочка, окинув меня взглядом.
        Как будто я сама этого не знаю! На мне была водолазка чёрного цвета, облегающая по фигуре. Точнее, когда-то она облегала, а сейчас почти висела. Рукава на запястьях болтались, и мне пришлось их подтянуть.
        - Кать, ты в курсе, что у нас хозяева новые? Такие шикарные мужики! - нараспев произнесла она, - один, правда, калека, но и он хорош, - вздохнула она.
        - И что, вот прям оба-два, шикарные? - передразнила я её.
        - Да я тебе и говорю! Интересно, с кого же мне начать? - озвучила свои раздумья Верочка, присев на край моего стола и болтая ножкой в коротком сапожке.
        - И то, что он калека, как ты говоришь, тебя не смущает?
        - Ой, да подумаешь! У него пол ноги нет. Это на скорость не влияет!
        В этот момент дверь моего кабинета открылась, и в кабинет вошли: Петрович, Игорь и Михаил.
        - А здесь у нас наш незаменимый бухгалтер. Прошу любить и жаловать - Екатерина Петровна! - представил меня Петрович, - Катерина, знакомься - Игорь и Михаил. Наши новые хозяева.
        - Ну, а это Верочка, моя секретарша, с ней я вас уже знакомил!
        - А я не прочь и ещё раз познакомиться, - нараспев произнесла Верочка и приосанилась, выпятив грудь.
        - Привет, Кать, - Игорь, кинул быстрый взгляд на меня и обратился к Верочке:
        - И с кем же Вы не прочь, позвольте узнать?
        Верочка, оценив то, как поздоровался со мной один из "шикарных мужиков", растерянно посмотрела сначала на меня, потом на Игоря и вдруг произнесла:
        - Да ну вас всех! Вечно, Катерина, тебе самые завидные женихи достаются!
        - Так у нас Михаил тоже ещё в женихах ходит! Молодой, красивый и свободный! - продолжал веселиться Игорь.
        Эта шутка Игоря мне очень не понравилась. Я даже откинулась на спинку своего стула и сложила на груди руки, потому что они вдруг затряслись. А вдруг Верочка решит начать Мишу очаровывать?
        Я посмотрела на Мишу. Он сидел в своей самоходке и, глядя на меня, улыбался. Ах, вот так, да? Ладно!
        - Так, господа начальники, будем считать, что экскурсия закончена! Мне работать надо. Сами же захотите бумаги посмотреть, и сами же не даёте работать!
        И тут Миша сделал то, что ввергло Верочку в шок, а я поняла, что сегодня вечером вся деревня начнёт обсуждение нового сериала со мной в главной роли. Он объехал мой стол, подъехав ко мне, развернул мой стул к себе и расцепил мои сложенные на груди руки. Обе мои ладошки поместились в его огромной ладони. Он накрыл их второй рукой и спросил:
        - Кать, всё хорошо?
        - Тебе виднее, - буркнула я.
        - Кать, ревнуешь что ли?
        Да он с ума, что ли сошёл? Мы здесь не одни вообще-то! Не ждёт же он, в самом-то деле, что я сейчас при всех буду это обсуждать? А он продолжил:
        - Во сколько ты на обед ходишь?
        - В два часа обычно.
        - Хорошо. Я зайду за тобой. Вместе пойдём, - сказано это было, что называется, тоном, не терпящим возражений.
        После этого начальство, наконец, удалилось. Игорь выходил последним и, уже перед тем, как закрыть за собой дверь, он подмигнул Верочке и показал мне большой палец, поднятый вверх.
        - Ну, Катерина! Ну вот откуда ты их знаешь? Они ж городские! Скажи, а что у тебя с Михаилом? Вы с ним вместе, да? А у Игоря никого нет? - вопросы из Верочки сыпались, как горох из порванного пакета.
        - Вер, мне работать надо. Иди вон к Славику со своими вопросами, он их тоже знает, - сдала я парня.
        - Ага, расскажет он, как же! - фыркнула Верочка и слезла, наконец, с моего стола, - пойду уж к себе. Всяко их Петрович сейчас в кабинет свой приведёт.
        За Верочкой закрылась дверь, а я нажала в программе на распечатку ведомостей по зарплате и задумалась. Мне хорошо с ним, тепло, уютно, по-домашнему. Я снова чувствую, что кому-то нужна. Нужна не как мать. Как женщина. Мне вот даже понравилось, что он не постеснялся обозначить, что я его женщина. Да даже то, что в такой мелочи, как совместный обед, он поставил меня перед фактом, что вместе пойдём. В моей прошлой жизни все решения принимала я сама.
        Ой, мамочки мои! Это ж не мелочь совсем! Пойдем то мы в нашу рабочую столовую, а это значит, что все, кто здесь работает, увидят нас вместе.
        И тут я вспомнила, что сегодня смена Людмилы. То, что она людям будущее рассказывает - это не работа, это дар или проклятье. Кто как это воспринимает. А работает она поваром в нашей столовой. Готовит вкусно, мужики, а коллектив на лесопилке на две трети мужской, её за это уважают. Но есть же ещё одна треть коллектива! И вот эта одна треть, вся, как на подбор, любительницы обсудить чужую жизнь. Конкурс, что ли, они проходили, когда сюда на работу устраивались? Да им любое телешоу на тему "Кто с кем спит" в подметки не годится!
        Мы с моим мужем только заявление на развод подали, а нас уже и развели, и скандал в лицах пересказали, с выбрасыванием мной его вещей на улицу через забор, и дом продали. Хотя из всего был только развод. И это ещё эти кумушки Людмилу, соседку мою, побаиваются.
        Так что, вспомнив, что сегодня смены Людмилы, я вздохнула с облегчением. Смотреть будут, но хоть за стол к нам не сядут, и вопросы не будут задавать. А то с них и это станется, я знаю.
        К означенному мной самой же часу я уже была на взводе. Хотелось уже просто сходить на обед, а там пусть деревня развлекается!
        Обед, как я и предполагала, прошел в теплой и дружественной обстановке. Любопытствовали, но на расстоянии. За столиком мы сидели втроём с Игорем и Михаилом. Миша сел со мной рядом. Они обсуждали планы по переделке административного корпуса с учетом особенностей Михаила. Я в разговоре особо и не участвовала. Они новые хозяева, им и решать, что и как переделывать.
        Но один вопрос у меня всё-таки крутился на языке, его я и озвучила:
        - Ребят, вы мне скажите, а вот с чего вдруг вы решили в нашу деревню производство перенести?
        - Да не вдруг. Я ещё в свой первый приезд увидел открывающиеся возможности на базе вашей лесопилки. Мы давно искали новое место для производства, - Михаил посмотрел на Игоря, тот согласно кивнул, - у вас площади большие, все они не используются. Можем, наконец, под одной крышей находиться. Удобно, когда всё в одном месте находится. У нас хоть и чёткое разделение труда и обязанностей, но много вопросов совместно решаем. Вот замучились уже мотаться друг к другу в цеха. Не всё же можно по телефону решить, правильно?
        - Ну да, согласна, - кивнула я, - но до города же час почти добираться. Это же сколько времени на дорогу будет уходить? По два часа каждый день.
        - А зачем нам в город каждый день мотаться? - удивился Игорь, - Кать, у вас здесь, вон, сколько земли ещё продаётся. Мишке проще! У него ТЫ есть. А я что, сруб себе не построю? А то уже неудобно! Сапожник и без сапог. А на время строительства попрошусь к кому-нибудь на постой. Есть же у вас в деревне не замужние, со своей жилплощадью, дамы?
        У меня от неожиданности про то, что у "Мишки Я есть", челюсть отвисла. Вот чуть я её об стол не разбила, честное слово! Меня, конечно, данная информация порадовала. Но неужели сплетен не боятся. Но он всё понял по-своему.
        Увидев такую мою реакцию, Михаил усмехнулся:
        - Да не переживай ты так! Квартиры мы у вас в центре сняли. Навязываться я к тебе точно не планирую.
        - Да я и не против того, чтоб ТЫ ко мне навязывался. Я по другому поводу. Сплетни не смущают? Молодой, богатый и не женатый будешь жить в доме у тетки не первой свежести. Да нам же не поверит никто, что ты… что мы… - я не знала как продолжить, - У наших местных кумушек очень богатая фантазия. Они такого себе придумают! Бразильский сериал детским лепетом покажется. Ты ж потом никому ничего не докажешь.
        Михаил отложил вилку и уставился на меня долгим взглядом.
        - Кать, я тебя правильно сейчас понял? Ты согласна стать моей женой?
        Вот тут мне пришлось мою бедную челюсть на лету ловить. Ничего себе он выводы делает!
        - Не, племяш. Не делай мне стыдно! Так предложения руки и совместного проживания не делают! А где ресторан? Кольцо с бриллиантом? Веник из роз? Или ты, Кать, другие цветы любишь?
        И этот туда же!
        - Да вот тьфу на вас! Я вам про Фому, а вы мне про Ерёму! Я вам про сплетни, которые про вас по деревне пойдут, а вы мне про замужество.
        - Кать, вот я полностью с тобой согласен! Совсем сдурел. Предложение в рабочей столовой он делает. Ни цветов, ни кольца, - продолжал Игорь, - ладно, племяш, придется мне тебе помочь с организацией.
        И тут я увидела Людмилу. Она стояла, смотрела на меня и улыбалась! Она, что же, всё знала? Знала и молчала? Вот уж от неё я такого точно не ожидала. Хотя, когда она мне что-то про меня рассказывала?
        - Ладно, мальчики. Спасибо за компанию. Но мне работать надо.
        - Люд, спасибо! Всё, как всегда, было очень вкусно! - подошла я к столу раздачи поблагодарить подругу за вкусный обед. Я всегда так делала.
        - Ой, Катерина Петровна! Шикарно выглядишь, - неожиданно раздался рядом голос Шурки. Молодой ещё, в общем-то, женщины. И ведь не дурна собой, но уж больно завистлива, и везде нос свой сует. Я её не любила. Здоровались и расходились. А тут на тебе! Ну, понеслись, залётные!
        - Ведь траур же вроде у тебя, а ты уже здесь, да ещё с нашим начальством новым, - продолжила тем временем Шурка.
        - Так она и носит его, не видишь что ли? - ответила за меня Людмила, - Шур, ты чего сказать то хотела? Комплимент или соболезнование выразить? Говори и иди по своим делам, тем более, что вечером сегодня тебе будет чем заняться.
        По заблестевшим глазам Шурки и потому, как она засуетилась и лилейным голоском ответила Людмиле:
        - Ой, спасибо, Людочка. Ой, порадовала! - я поняла, что Людмила ответила на какой-то её вопрос.
        - Кать, не обращай внимания ни на кого. Всё правильно у вас идет. Ты сегодня в город с ним поезжай. Там ты ему сегодня нужна будешь. Я тебе воды святой принесу, с собой возьмёшь. Плеснёшь в лицо однокласснице своей.
        - Что? - я удивлённо уставилась на Людмилу.
        - Кать, ты хочешь быть вместе с ним? Детей ему через год родить, близняшек? - вдруг завалила она меня вопросами, - если да, то поезжай в город и будь с ним. Ему поддержка твоя нужна. Ты ему нужна. Он же не верит ещё, что нужен тебе как мужчина, а не как друг твоих детей.
        - Галина то причём здесь? Она ж бросила его!
        - А что тебя удивляет? Он парень не бедный, молодой. Она ж о таком всегда мечтала. Подумаешь, что пол ноги нет. Тебе вот это же не мешает. Она позвонит сегодня ему. Предлог уже придумала. Соблазнить его захочет. Только не была она никогда от него беременна. Не может она уже. Я её предупреждала, а она по-своему сделала. Так что езжай, Кать, езжай. Твой это мужчина.
        Столько информации про моё будущее я от Людмилы не слышала никогда. От количества информации я опешила и, не поблагодарив Людмилу, пошла к себе в кабинет. И вот там, в тишине и без посторонних глаз я вдруг осознала всё, что она мне сказала.
        Миша - мой мужчина? Близнецы из моего сна - наши с ним дети? Галина позвонит сегодня ему и захочет остаться? Я вспомнила, как смотрела их совместные фото, как встретила их в торговом центре. И поняла, что нет, не готова я его отдавать, да ещё Галине, мать её, Элине!
        Разозлившись на Галину - Элину, на себя и на весь белый свет, я до конца рабочего дня сделала огромный объем работы. Глянув на часы, поняла, что уже полчаса, как рабочий день закончился. Закрыв кабинет на ключ, я потопала к машине. Мой кабинет и кабинет директора находились рядом. Проходя мимо его двери, я услышала заливистый смех Верочки. Она-то с чего ещё на работе? Я постучала, за дверью всё стихло. Ясно, не одна она там.
        - Вер, я уехала! - крикнула я через дверь, - я завтра на полчаса опоздаю, предупредишь начальство, хорошо?
        - Я надеюсь, причина твоего опоздания будет убедительной? - вдруг раздался голос Михаила у меня за спиной. От неожиданности я даже подпрыгнула.
        - Фу, напугал! И как я тебя не услышала?
        - Кать, ты домой?
        - Ну да, а ты?
        - Да я тебя, собственно и жду. Шёл вот к тебе уже.
        - Да? Ну, поехали, - я пошла к выходу, он ехал за мной, - подожди, а Игорь где?
        - А Игорь вот сегодня на полчаса на работе решил задержаться, - хмыкнул он и мотнул головой в сторону кабинета директора.
        - Понятно, - усмехнулась я.
        На парковке перед входом стояло три автомобиля: микроавтобус Игоря, мой и Верочки. И тут я поняла, что в мою машину самоходка Михаила не поместится. Пока я раздумывала, как быть, он открыл микроавтобус и сам заехал внутрь. И даже сам проехал на водительское место. Это для меня было полной неожиданностью. Увидев моё удивление, он усмехнулся:
        - Ты же не думала, что я не научусь управлять машиной с ручным управлением?
        И когда только успел?
        - Что? А нет, извини, просто я не видела такого никогда, вот и стою тут, удивляюсь, открыв рот. Так меня-то, зачем ждал? Дорогу домой не знаешь?
        - Кать, я так долго приходил с работы в пустую квартиру, что уже физически не могу это и дальше выносить. Так что теперь мы с работы будем всегда вместе возвращаться, уж извини! Да, вот такой я эгоист!
        ГЛАВА 14
        От работы до моего дома минут пятнадцать езды на машине. Это не деревня настолько большая, это лесопилка наша стоит за деревней. По дороге домой я вспоминала, что есть из еды в холодильнике на ужин и завтра на завтрак. Ох, надо будет в магазин за продуктами идти.
        Во двор дома я заехала первая, давая возможность заехать и Мише, но он заезжать не спешил. Сидел и говорил по телефону, хотя больше слушал, чем говорил. И тут, вспомнив слова Людмилы о моей поездке в город, я поняла, с КЕМ он говорит. Точнее слушает. Я уже поняла, что он сейчас рванёт в город. Мне даже стало интересно: что такого надо было придумать, чтоб заставить мужчину, которого сама же и бросила, рвануть к тебе?
        - Что ж, подождём, послушаем, - решила я, заходя в дом.
        - Кать, привет! - Толик сидел на кухне и чистил картошку. В духовке, судя по запаху, запекалось мясо.
        - Ого! Неожиданно! Толик, ты умеешь готовить?
        - Здрасти, тёть Кать! - из гостиной зашла, смущаясь, Танюшка.
        - Ой, привет! - я улыбнулась девушке, - теперь понятно КТО готовил. Тань, а ты уверена, что ему можно доверить чистку картофеля?
        - Ну что ж, я виноват, что ли, что меня никто этому не учил в детском доме? - буркнул обиженно Толик.
        Ну да, неудобно как-то получилось.
        - Ладно, Анатолий, извини! Не хотела тебя обидеть. Ты молодец! Учиться никогда не поздно.
        - А ты почему одна? Где Игорь и Михаил? - озадачился вдруг Анатолий.
        - Михаил сейчас зайдёт. Он в машине по телефону с кем-то говорит. А у Игоря вдруг срочное дело образовалось в его новом кабинете, - и я подмигнула Танюшке.
        - А, ну кто бы сомневался! - рассмеялась девушка.
        - О, как вкусно пахнет! Молодежи привет! - Михаил появился на пороге в хорошем настроении, - что готовим?
        Странно. Неужели не поедет в город? Да быть не может, чтобы Людмила ошиблась.
        - Готовим мясо в пакете под кисло-сладким соусом. Готово будет через полчаса, - отрапортовала Танюшка.
        - Да? Ну, отлично, молодцы. Кать, можно с тобой поговорить?
        Вот оно. Нет, не ошиблась Людмила.
        - Да, пойдём в гостиную.
        - Кать, мне в город надо съездить.
        Я молчала и ждала объяснения. Он, видя, что вопросы я задавать не собираюсь, продолжил сам:
        - Не хочу, чтобы между нами возникали подозрения, поэтому скажу сам. Я поеду на встречу с Элиной. У неё остались кое-какие, дорогие для меня, вещи и ключи от моей квартиры.
        - Один ты не сможешь подняться в свою квартиру, - вдруг вспомнила я.
        - Я и не собираюсь встречаться с ней в своей квартире. Нечего ей там делать.
        - А где? - вырвалось у меня раньше, чем я успела сообразить.
        - Кать, ты ревнуешь что ли? - он взял меня за руку, - в кофейне "Али-баба" у её дома. Знаешь, где это?
        Кофейню я эту знала, там вкусный кофе готовят. Там мы с Галиной после парикмахерской сидели, болтали.
        - Миш, возьми меня с собой, а?
        - Ты настолько мне не доверяешь?
        - Не тебе. Я не доверяю своей однокласснице Галине. Ты её знаешь, как Элину.
        - Что? - он смотрел недоверчиво, - погоди, Кать, ты её знаешь что ли? Элина твоя одноклассница?
        Я молча кивнула, всматриваясь в его лицо. Сейчас я сама себе напоминала Галину-Элину на их, совместных с Михаилом, фото. Представив то, как смешно я выгляжу со стороны, уговаривая его взять меня с собой, я вздохнула и сказала:
        - Ладно, Миш, наверное, ты… - договорить мне не дали.
        - Кать, не хотела вам мешать, но ты мне срочно нужна! - в гостиную вошла Людмила, - Михаил, извини! На-ка вот пока водички нашей колодезной попей, а мы быстро.
        Она сунула ему бутылку воды.
        Людмила меня схватила за локоть и вытащила из гостиной на улицу.
        - Да что у тебя стряслось то, Люда? - семенила я за ней.
        - Кать, я всё слышала. Он вот сейчас посидит, водички правильной выпьет. Обдумывает сказанное тобой про Элину его, и сам захочет тебя взять с собой. А если бы я тебя сейчас не вытащила из комнаты, ты бы такого наговорила! Ты же у нас гордая! В мужика вцепиться - это ж не про тебя! Будешь потом в подушку выть и по ночам с Иваном лесником встречаться.
        - Что? Откуда ты… Да не вою я в подушку по ночам!
        - Это пока не воешь. А вот как потеряешь его, - Людмила кивнула в сторону дома, намекая на Михаила, - да осознаешь это, вот тогда и начнёшь выть. А Иван - это так, для тела только. А вот душа твоя отогреется только рядом с таким же, покалеченным и одиноким, как ты сама.
        - А знаешь, Кать, я думаю, ты права. Поехали вместе в город. Не хочу, чтоб ты тут сидела и думала чёрт знает что, - Михаил выехал из дома, на коленях у него лежала наполовину выпитая бутылка воды, - спасибо, Людмила за водичку. Да, колодезная вода ни с чем не сравнится.
        - Миш, ты уверен?
        - В чём? В том, что хочу, чтобы между нами недомолвок не было? Абсолютно! А ты?
        - Правильно, Миш, Катерина у нас гордая и самостоятельная. Но это потому, что рядом с ней мужика нормального нет, - подбодрила его Людмила. Потом, повернувшись ко мне, сунула мне в руки вторую бутылку, - и ты вот попей водички колодезной, пока в город едешь, глядишь и ты поумнеешь.
        Из деревни мы выезжали молча. Деревенские, завидев микроавтобус Михаила с ним за рулём, останавливались. Уже все знали, что он на инвалидной коляске ездит, инвалид, а сам за рулём. Для деревни это было в новинку.
        Машину Михаил вёл уверенно. Стиль вождения у него был спокойный. Он не подрезал и не гнал, как сумасшедший.
        - Кать, скажи, а Людмила, она у вас гадалка, что ли?
        - Скорей уж, предсказательница. Она будущее видит, к ней вся деревня обращается. В основном, женская часть, конечно, - пояснила я, - а ты почему спрашиваешь?
        - Да вот и Петрович ваш вскользь её упоминал. И женщины в цеху тоже. Есть там одна, очень уж остра на язык, всё про тебя у меня выспрашивала. Так её свои же осадили, сказав что-то вроде "вот пожалуется Катерина на тебя Людмиле".
        - Шурка, наверное, опять. Ох, и любопытная особа! - усмехнулась я, - ей лишь бы нос в чужие дела совать.
        - Ты тоже обращалась к Людмиле? - он кинул быстрый взгляд на меня.
        - Нет, мне она до недавнего времени не говорила ничего. Она считает, что изменить ничего нельзя. Видно, знала про моих детей, вот и не говорила, - я судорожно вздохнула. Вспомнив про бутылку с водой, открыла и сделала большой глоток.
        - Ты сказала, что она "до недавнего времени не говорила". А про меня она говорила?
        Вот ведь, внимательный какой слушатель, однако!
        - Говорила, - неохотно ответила я и отвернулась к боковому окну.
        - И что она говорила?
        Отвечать я не торопилась. Вот как человек отреагирует?
        - Кать, посмотри на меня, пожалуйста! - попросил он тихо.
        - Говорила, что золото встречу. Говорила, что ты мой мужчина. Говорила, что близнецы у нас будут, рыжие.
        Я осталась сидеть, глядя в окно. Всё это и проговорила туда же, в окно. И вдруг я поняла, что он сбросил скорость и съезжает на обочину. Я удивлённо повернулась к нему.
        - Миш, что случилось? Тебе плохо?
        Он ответил только когда, остановился. Отстегнул ремень безопасности у себя и у меня. Откатился от руля назад. И, нажав какую-то кнопку на моём кресле, развернул меня к себе. Одним рывком перетащил меня к себе на колени и начал целовать, покрывая поцелуями моё лицо.
        - Катя, девочка моя любимая. Счастье моё. Никому не отдам, слышишь? - обнял так, что я еле дышала.
        - Миш, задушишь сейчас, - выговорила я это куда-то в его плечо.
        Он ослабил объятия, но не отпустил. Уткнулся мне в макушку и чмокнул.
        - Господи, Кать, - рассмеялся он тихонько, - поверить не могу, что всё это будет.
        - А с чего это ты вот так, сразу, поверил всему? - хмыкнула я.
        - Может, потому, что сам именно этого хочу больше всего на свете?
        - Миш, ну вот зачем я тебе такая?
        - Какая “такая”, Кать?
        - Уже не первой свежести, с проблемами своими. Я же до сих пор не могу ни в комнату детей зайти, ни на квартиру к ним съездить. Они мне во снах снятся счастливые, красивые. Говорят со мной. А я потом просыпаюсь и с кровати встать не могу, потому что не для кого.
        - Кать, да я, как на свадьбе Антона и Анюты тебя увидел, так и понял, что влюбился. Когда мне отец про такое рассказывал, я не верил, что ТАК бывает. Да я же после нашего с тобой секса у тебя на кухне, потом всю ночь уснуть не мог. Лежал, в потолок пялился и улыбался, как девственник, только что лишившийся девственности. Кать, я же понимаю, что тебя разница в возрасте пугала всегда. А теперь вот я ещё и калека безногий. Так что это уж скорее тебе надо отвечать на вопрос: зачем я тебе такой?
        - Миш, я ведь, только когда ты рядом, могу дышать. У меня же дыра в груди. На работе специально себя нагружаю, чтоб не думать о детях. На людях быть не могу. Всё время мысль в голове сидит, вот Шурка, как жила, так и живёт, а деток моих нет. И я не желаю этой Шурке смерти, просто поделать ничего с собой не могу. А с тобой рядом я понимаю, что жизнь продолжается. На тебя смотрю и понимаю, что тебе тоже нелегко. Ты не подумай, это не жалость, нет! Скорей уж стимул дальше жить.
        Он опять стиснул меня так, что я задохнулась.
        - Спасибо тебе, девочка моя. Никому не отдам. Ни на минуту больше тебя не оставлю! Какой же я дурак был, что Антоху тогда не послушал.
        - Что? Миш, ты про что?
        - Да я, когда из запоя у них на квартире вышел, всё им рассказал. Они, оказывается, всё уже про меня давно поняли. Только думали, что мы сами разберёмся. Антон мне тогда и сказал, чтоб я сразу к тебе ехал, чтоб денег Элине дал, пообещал, что ребёнка не брошу, и к тебе. Мол, примешь ты меня. А я не поверил.
        Как я мог ему поверить, Кать? Я же думал, что у тебя есть кто-то. Я же видел вас с ним на дальнем пляже. Ты ж потом, подтверждая мои мысли, и из дома своего выгнала, помнишь? Просто в тот раз, на кухне, я ещё не знал, что у тебя кто-то есть, вот и полез к тебе. Я же сам накинулся на тебя, а ты просто не сопротивлялась.
        - Так это рёв твоего Дракона, значит, я слышала, - констатировала я. Потом, помолчав, решила рассказать про Ивана.
        - Миш, да нет у меня никого, и не было после развода. Тот, с кем ты видел меня на пляже - это Иван, лесник наш. Мой муж, вспомнив любовь своей молодости, ушёл к жене Ивана. Они вместе в город уехали. Ну, а мы вот с Иваном свои сексуальные проблемы решаем. Решали. Не часто, правда. Я ж тогда на свой сексуальный голод и списала наше с тобой приключение на столешнице под окном. Я ж тогда, ночью, лёжа в кровати, решила, что тебе девушка твоего возраста нужна. Потому и не разрешила тебе приехать. Всю неделю не знала, как смогу встретиться с тобой. А ты и не приехал в ту субботу. На пляже я с Иваном случайно встретилась. Он ко мне всегда ночью приходил, чтоб деревня не узнала. Я ж тогда, на пляже, сама его позвала к себе, чтоб воспоминания о тебе перечеркнуть.
        - Вот я дурак был! Чуть всю свою жизнь в унитаз не спустил! - он мотнул головой. Кать, я понимаю, что у тебя траур, но скажи, ты выйдешь за меня замуж? Кать, я буду ждать, сколько скажешь. Ты только пообещай мне сейчас, что подумаешь, хорошо?
        - Хорошо, Миш, я подумаю. А сейчас поехали уже, а? Быстрее съездим, быстрее домой вернемся.
        - Так бы и сидел, не отпускал тебя, - вздохнул он. И, прежде, чем отпустить, поцеловал долго, нежно, бережно. Будто боялся напугать своим напором.
        Проделав все манипуляции с сиденьями в обратном порядке, мы, наконец, двинулись в сторону города.
        ГЛАВА 15
        Уже когда мы въезжали в город, Михаилу позвонила Элина, и он, поставив на громкую связь, ответил:
        - Да, слушаю тебя.
        - Зайчонок, слушай, я не очень хорошо себя чувствую, давай дома у меня встретимся? Номер квартиры помнишь? - голос у неё звучал томно, в голосе хрипотца.
        Ей бы в "секс по телефону", отбоя бы не было от клиентов!
        - Хорошо, но у меня нет времени, поэтому подготовь, будь добра, мои вещи.
        - Хорошо, как скажешь, зайчонок!
        И она положила трубку. Меня от этого прозвища опять перекосило. Я шумно выдохнула.
        - Кать, хочешь, вместе зайдем?
        - Если хочешь, зайдем вместе. Тем более, что Людмила вот просила в неё водой плеснуть.
        - Что? - он неожиданно расхохотался, - Кать, неужели, правда, плеснешь?
        - Ой, ты меня плохо знаешь! С превеликим моим удовольствием плесну!
        - Ну, от такого зрелища я точно не готов отказаться. Решено, вместе идём! - продолжал веселиться Михаил.
        Галина-Элина жила в новом доме. Я всё гадала, как Миша будет заезжать в подъезд на своей самоходке. Оказалось, всё просто. Перед домом был шлагбаум, территория самого дома была за забором. Ух, ты! Я и не знала, что многоквартирные дома тоже могут быть за забором. Перед шлагбаумом мы остановились, и Михаил нажал на пульте кнопку на открывание. Увидев мой взгляд, пояснил:
        - Да, у меня есть ключи от её дома. Сейчас вот и избавлюсь от ненужной вещи!
        Двери в подъезд разъехались в разные стороны, после того, как он набрал код на пульте управления у подъезда. Ни перед подъездом, ни в подъезде лестниц не было. Поэтому моя помощь ему нигде не понадобилась. Лифт был большим, с зеркалом до пола. Миша нажал кнопку этажа. Ага, 9-й, последний.
        - У неё последний этаж. Пентхаус, - подтвердил он мои мысли.
        Я, как нормальная женщина, увидев своё отражение, полезла в сумку за расческой и за помадой. Зная Галину, была уверена,что уж она-то сейчас будет во всеоружии. При полной боевой раскраске и в шикарном наряде. Она же и подумать не может, что Миша сейчас не один к ней приедет. А я критично осмотрела себя с головы до ног и глубоко выдохнула. Я только сейчас поняла, что на встречу с соперницей еду в том же, в чём была на работе. М-да…
        - Кать, ты волнуешься что ли? Не смей! Ты у меня самая красивая и желанная. Ей никогда не подняться до твоего уровня.
        Оказывается, он сидел и наблюдал за мной.
        - Спасибо, мой хороший, - я благодарно ему улыбнулась.
        Чёрт, да что ж я так волнуюсь?
        Лифт звякнул, сообщая о прибытии. Двери его разъехались, и мы вышли в холл этажа. Пахло цветами. У каждой двери стояла шикарная напольная ваза с искусственными, правда, цветами. Но смотрелись они шикарно. Здесь было всего две двери, к одной из них Миша и направил свою самоходку.
        Он нажал на звонок, за дверью послышалась трель и томный голос Элины:
        - Зайчонок, заходи. Открыто!
        Перед тем, как открыть дверь её квартиры, он шепнул мне:
        - Кать, я люблю тебя!
        И не дав мне опомниться, открыл её дверь и поехал в квартиру. Я вздохнула и пошла следом. В квартире на полу лежала мраморная глянцевая плитка. "Интересно, ей не холодно от этого напольного блеска?" - мелькнула вдруг у меня мысль.
        Элина встречала Михаила в одежде школьницы. Белая рубашка, красная клетчатая юбочка в складочку. И всё было бы красиво и невинно, но! Белая просвечивающая рубашка была завязана узлом под её большой грудью. Соски просвечивали и выпирали, натягивая и так тонкую ткань. Юбочка была длиной, что называется, до первого волоса, держалась на бёдрах и открывала аппетитный животик и золотую сережку в пупке. Она призывно оттопыривалась на красивой попке Элины и заканчивалась раньше, чем начиналось кружево чулочков. Туфли были на платформе и таком высоком каблуке, что было не понятно, как она в них ходит то вообще.
        - Зайчонок, неужели ты, наконец, уговорил Катюшу к нам присоединиться? - проговорила Элина томно и направилась в мою сторону, призывно покачивая бедрами, - надоели девочки мамы Зои? Мрачновато, конечно, она одета. Но, Зайчонок, ты же знаешь, я готова выполнить любой твой каприз!
        - Миш, что происходит? - я смотрела на него и не верила своим ушам.
        - Кать, не слушай её! - он подъехал и встал между мной и Элиной.
        - Правильно, Кать, не слушай меня. А то опять грохнешься в обморок, как тогда, в примерочной. Хорошо, что ножки у тебя короткие, не видны были из-за шторки. А то увидела бы тебя эта дурочка продавщица раньше времени, и я бы без шикарного нижнего белья осталась на свою новую грудь.
        Элина начала наглаживать свои соски.
        - Зайчонок, посмотри, какая у меня теперь шикарная грудь! - она наклонилась и, взяв его руку, потянула её к своим силиконовым сиськам, - хочешь погладить мою шикарную грудь?
        И тут я и сама не поняла, как я обошла Михаила, открыла бутылку с водой, и, набрав полный рот и сжав губы, выдула эту воду на Элину. Вполне себе хороший душ получился. Она от неожиданности заморгала глазами и пару раз открыла и закрыла рот.
        - Кать, ты, всё-таки, сделала это! - рассмеялся Михаил.
        - А нечего тут моего мужчину соблазнять!
        - Да ты охренела совсем! - заверещала Элина, - идиотка!
        В ответ на это я молча подошла к журнальному столику, на котором стояли фрукты, бутылка вина и два бокала. Подготовилась, дамочка, однако. Я вылила оставшуюся в бутылке воду в бокал, и уже из него выплеснула её на Элину. Она от неожиданности замолчала.
        - Успокоилась? - усмехнулась я.
        Элина смотрела на меня и только хватала ртом воздух.
        - Где те вещи, что Миша должен забрать у тебя?
        - Кать, я уже взял, - у него на коленях лежал альбом.
        - Хорошо. Ключи от его квартиры! - рявкнула я на эту мокрую курицу.
        - В коридоре, на полочке, - прошипела она.
        - И сотри его номер телефона! Поняла? А то, ты меня знаешь, в следующий раз будут чернила.
        - Идиотка! - огрызнулась она мне.
        - Вот твои ключи, - Миша выложил их на стол, - Кать, пошли отсюда.
        Мы забрали ключи от его квартиры и вышли.
        Из города выезжали молча. Он изредка бросал на меня взгляды. Я сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сиденья.
        - Ну, говори уже, - выдохнула я и открыла глаза.
        - Я думал, что ты спишь.
        - Ты так громко думаешь, что спать у меня здесь не получается. Да и хочется в душ сходить, отмыться от её слов.
        Я, конечно, не ханжа, да и одета Элина была очень даже сексуально, но вот слова её гадкие, про маму Зою и её девочек, не шли у меня из головы. И Михаил, словно прочитав мои мысли, сказал:
        - Кать, я должен кое-что прояснить. Элина там говорила про маму Зою. Да, есть у нас такая особа в городе. Проститутками командует. Мы тогда с Элиной оба пьяные были в дым, ну и ей захотелось секса втроем.
        - Миш, не продолжай, не надо. Я не ханжа.
        - Хочу, чтоб ты знала, я твоё имя никогда не упоминал, - он помолчал, потом добавил:
        - Разве что во сне мог.
        - Да, во сне мог, - я утвердительно кивнула на его удивлённый взгляд, - сама один раз слышала.
        Он, усмехнувшись, мотнул головой. Потом, помолчав, спросил:
        - Кать, а что она там про примерочную говорила, я не понял.
        - Умеешь ты, Миш, вопросы задавать, - я вздохнула, - ладно, раз уж у нас сегодня вечер расстановки всех точек над нужными буквами, расскажу.
        Я вздохнула, собираясь с духом.
        - Помнишь, я в магазин за тапками и пижамами уезжала?
        Он кивнул.
        - Я в тот день встретила её в своём любимом магазине нижнего белья. Я там пижамы и тапки нашла, а она там с новым Зайчонком была. Нижнее бельё примеряла. Я зашла к ней в примерочную и предложила ей отправить Зайчонка домой, а нам поговорить, - я опять вздохнула, вспоминая ту нашу встречу. Потом собралась с духом и на одном дыхании выпалила:
        - А она отказалась. И добавила, что, цитирую, если бы я не зарилась на чужое, то все были бы живы.
        - Сука! - выдохнул Михаил.
        - Потом я очнулась от того, что врач мне нашатырь совал. Я в обморок упала, а она меня в примерочной оставила и ушла. Меня девочка продавец нашла и скорую вызвала.
        - Тварь! Тварь! Тварь! - Михаил ударил несколько раз по рулю, - почему ты не рассказала сразу?
        - Я рассказала Людмиле. Она сказала, что Элина тебя приворожить пыталась, но у неё не сработало. Что тебя твоя любовь спасла, - я вздохнула и добавила, - а вот деток моих моя любовь не уберегла от… от…
        - Катя, Катя! Смотри на меня! Вот вода, возьми! Я сейчас.
        Я слышала и чувствовала всё, как через вату, всё глуше и глуше.
        - Ну вот, молодец! Давай ещё глоточек. Вода - это жизнь. Хорошая, вкусная, колодезная.
        Я разлепила глаза. Я опять сидела у него на коленях. Лицо было мокрым. Михаил прижимал меня к себе.
        - Миш, я опять, что ли сознание потеряла, да? - уточнила я.
        - Всё хорошо уже. Уж извини, но я умыл тебя.
        - Вот видишь, какое тебе "счастье" досталось, - я попыталась вылезти из его рук.
        - Далеко собралось, счастье? - хмыкнул он.
        - К зеркалу. Тушь же потекла, наверное. Мало тебе Элины было с черными потеками?
        - У, злюка, какая! - рассмеялся он, - а в плане черных потоков тебе далеко до неё, успокойся.
        - Миш, поехали уже домой, а? Какой-то бесконечно длинный день сегодня. Я уже спать хочу.
        - Точно! Поехали. А то я вот, лично, с голоду умираю. Там Танюшка такое мясо запекла! От одного запаха только слюнки уже текут.
        ГЛАВА 16
        К дому мы подъехали уже затемно. В доме, на кухне, горел свет. Оказалось, что Людмила с Игорем пили чай и вели светскую беседу. Людмила, увидев нас, меня со следами потекшей туши и улыбающегося Михаила, удовлетворенно кивнула и встала из-за стола.
        - Ладно, Игорь, ты меня услышал и, надеюсь, понял? - он кивнул.
        - Оставляю их на тебя. Я домой пошла.
        - Спасибо, Люд, - сказала я ей вслед.
        В ответ она только махнула рукой и вышла.
        - Так, племяш, давайте я вас кормить буду! - загрохотал Игорь.
        - Нет, мальчики, вы тут сами, а я в душ и спать. Я спать хочу больше, чем есть.
        - Стоять! - крикнул Игорь, - доходяга, ты себя видела? Одни глаза и кости! Иди хоть пирожок с мясом съешь. Голодной спать не пущу.
        - Давай, Кать, и правда - вот с чаем, и потом в душ и спать, - поддакнул Миша Игорю. Увидев, что я вернулась к столу, продолжил:
        - Ты ешь пока, а вот я точно сначала в душ. Игорь, Толик где?
        - Анатолий пошел Татьяну провожать, - торжественным тоном объявил Игорь, - так что, видимо, его не будет.
        - Не на ту девушку Анатолий нарвался. Не обломится ему ничего. Хорошо, если поцеловать у него получится нашу Танюшку без последствий для себя, - усмехнулась я, жуя пирожок.
        - Серьёзно? - Михаил и Игорь задали этот вопрос одновременно и сейчас с любопытством на меня смотрели.
        - Абсолютно! У нас что Танюшка, что Марина - девчонки серьёзные. Это вам не Верочка, - подвела итог я, - однако, я в душ пошла, спасибо за чай, дядюшка!
        - Племяш, она ещё и язва у тебя, оказывается.
        - Я всё слышу, между прочим. И потом, если ты дядя моему мужу, так, значит, и мне тоже. Какие обиды?
        - Катя! - Миша подрулил ко мне и сгрёб меня в охапку, - Игорь, ты слышал, да?
        - Слышал, слышал, - усмехнулся он, - совет да любовь вам, молодёжь! Когда свадьба?
        - Не раньше, чем через год. Да и не хочу я свадьбу, Миш. Можно, мы просто распишемся и всё?
        - А фамилию мою возьмешь?
        - Возьму, конечно. А почему ты спрашиваешь?
        - Если возьмешь, то можно и без свадьбы! - легко согласился он, - ладно, иди в душ ты первая.
        Ночью я проснулась от того, что мне было жарко и нечем дышать. Я лежала на боку, крепко обхваченная рукой Миши, и даже его больная нога, точнее его бедро, лежало на мне. Он прижимался ко мне всем телом. И, судя по всему, тело это было голое. Ого! Ещё и эрекция во всей красе. Хотелось бы мне знать, что тебе снится, крейсер Аврора!
        Если из-под руки я ещё отважилась бы вылезти, то как быть с ногой, я не знала. А вдруг ему больно будет? Хотя, раз уж он сам её на меня закинул, значит, не должно быть больно. И я аккуратно начала выползать из его обхвата. Он завозился и сонно спросил:
        - Ты куда?
        - Миш, мне дышать нечем и жарко. Вон прилипла вся сорочка.
        - Зачем ты вообще её надела? Я эгоист, помнишь? Я хочу чувствовать тебя всем телом, - но ногу скинул и захват ослабил, - так что снимай свою мокрую тряпочку.
        И сам же начал задирать её на мне.
        - Миша, что ты делаешь? - попыталась я вернуть сорочку на место.
        - Раздеваю самую желанную для меня женщину. Ты так спала, что не слышала даже, как я пришёл. Ну, я и не стал тебя будить.
        Он всё-таки задрал на мне сорочку, натянув её мне на руки, и так и оставил, с задранными над головой руками. Я лежала перед ним вся, как на ладони. А он рассматривал меня, скользя по мне взглядом. А мне показалось, что он гладит меня.
        - Катя, девочка моя! Да я сейчас только глядя на тебя, кончу, как скорострел малолетний, - прошептал он, глядя на меня.
        - Миш, я стесняюсь, я очень похудела.
        - А я не буду смотреть, я буду целовать, - и он легонько провёл губами по ключице, - и запомни, глупая моя девочка, я тебя любую буду любить.
        - Миш, даже беременную и толстую?
        - Беременную тем более!
        Он начал покрывать поцелуями моё плечо, спускаясь к груди. Нашёл губами сосок и лизнул его, отчего он тут же затвердел. Он обхватил его губами и легонько пососал. Я выгнулась дугой навстречу этой ласке и застонала, бёдра мои сами призывно раздвинулись.
        - Да, девочка моя, да! Я тоже хочу тебя. Но и сегодня сначала ты.
        Целуя, он стал опускаться ниже. Когда он сначала лизнул мой клитор, а потом так же обхватил его губами и засунул свой палец в меня, я поняла, что кончаю. Он почувствовал это пальцем и засмеялся, тихонько и счастливо.
        - Катя, как же ты быстро заводишься, оказывается!
        - Миш, я хочу тебя. Всего и полностью. Не возражаешь против позы наездницы? - я проговорила это рвано, между неровными вдохом и выдохом.
        - Уверена, что тебе не будет больно? Он ведь большой, помнишь? - он навис надо мной на руках.
        - Ну, вот и проверим.
        Он перекатился на спину, демонстрируя сумасшедший стояк.
        Я погладила его член рукой, обхватив в кулак. Он, и правда, был у него большим. Пальцы в обхвате не смыкались. Михаил застонал и задышал, пытаясь выровнять дыхание. Вот уж нет. Этого мне не надо было. Поэтому я, держа его рукой, наклонилась и лизнула головку, которая уже сочилась смазкой. Я обхватила головку губами и провела языком по уздечке, по животу Михаила пробежала судорога. Похоже, парень держался из последних сил. Но он уже был во мне весь, полностью и дискомфорта я тогда не испытывала. Я выпустила его изо рта, решив, что к минету мы ещё вернёмся, и переместилась на живот. Садилась я медленно и аккуратно. Михаил затаил дыхание. Когда я уселась, вобрав его в себя полностью, он выдохнул и произнес, растягивая звуки:
        - Катя, да.
        Я начала двигаться сама, но, вскоре поняла, что он уже и сам подкидывает меня, держа за талию. В этот раз кончили мы одновременно. Он, кончая, ещё пару раз вдолбился в меня, и я рухнула на него, так и оставшись лежать. Судорога еще несколько раз заставила меня дёрнуться на нём.
        - Кать, сейчас всё потечет из тебя. Надо вытереть. У меня слишком давно не было секса.
        - Пусть течёт. Ты стесняешься, что ли, этого? - я даже глаза открыла и подняла голову с его груди, но сама так и лежала на нём.
        - А тебе разве не противно? - удивился он.
        - А что, должно быть? - уже настала моя очередь удивляться, - Миш, это же всё естественно. Или тебе самому неприятно?
        В ответ он только прижал меня к своей груди и поцеловал в макушку.
        - Невозможная моя девочка. Моя женщина. Моя!
        В душ я, всё-таки, сходила, помылась сама и принесла мокрое полотенце, чтобы обтереть его бедра и пресс.
        - Кать, если ты не прекратишь наглаживать меня, то придется тебе опять ублажать меня, - усмехнулся он.
        - Вот уж напугал, так напугал, - фыркнула я, - но ты прав, завтра же на работу не встанем. Давай спать.
        - Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! - рассмеялся он и притянул меня к себе.
        ГЛАВА 17
        После той нашей встречи с Элиной, она больше не напоминала о себе. Миша перевез свои вещи ко мне через месяц, незадолго до Нового года. И только когда он перевез свои вещи ко мне, я вспомнила, о чём хотела спросить его тогда.
        - Миш, а что такого было в том альбоме, и почему он хранился у Элины?
        Мы сидели в гостиной на нашем большом диване. В камине трещали дрова. В этом году снег выпал неожиданно, в середине ноября, и больше не таял. На Землю пришла зима.
        - Это альбом моих родителей. Это наша семейная история. А хранился он у неё потому, что у меня в квартире был ремонт. Ей захотелось изменить спальню. Я боялся, что с ремонтом альбом потеряется.
        Ага. Вот неспроста мне показалось, что спальня была переделана. Выбивалась она из общего дизайна.
        - Миш, а можно мне посмотреть альбом?
        - Тебе, и правда, интересно?
        - Конечно!
        Альбом был в добротной кожаной обложке, потемневшей от времени. Он был сделан с любовью. Фотографии аккуратно приклеены и под каждой было пояснение и дата. Начинался он с совместного фото мужчины и женщины. Мужчина был крупным, женщина, сидевшая у него на коленях маленькая и хрупкая.
        - Родители, - пояснил Миша, - это их первое совместное фото. Они встретились в общей компании и больше не расставались.
        Она сидела у него на коленях, боком к снимающему, закинув одну руку ему на шею, он сцепил руки замком у неё на талии. Они смотрели друг на друга и улыбались.
        - Миша, какая у тебя мама красивая! Какие волосы у нее шикарные. И папа такой богатырь!
        - Да, отец всегда говорил, что я на маму похож, - он погладил фото. И столько в этом жесте было любви и нежности, что я вдруг поняла, КАК ему их не хватает.
        Я перелистывала медленно, Миша рассказывал. Вот он смешной бутуз у мамы на коленях. Вот такое же фото, но через год. Взгляд серьезный и внимательный.
        На всех фото, где были оба родителя, они были не просто рядом друг с другом, они были вместе, единым целым. Всегда объятия или просто вот держатся за руки, отец смотрит на маму, а она, смеясь, смотрит на сына. Каждое фото дышало любовью. На последней странице я расплакалась и уткнулась Мише в бок.
        - Кать, что случилось? Ты что?
        - Миш, они были такие… Они так любили друг друга… всю жизнь… - рыдала я.
        - Кать, у нас будет так же. Кать, я знаю.
        Он гладил меня по голове, как маленького ребёнка. Постепенно я успокоилась и вдруг я поняла, что хочу создать такую же нашу с ним историю.
        - Миш, я хочу, чтобы у нас был такой же семейный альбом.
        - Катя, да? Девочка моя любимая! - он чмокнул меня в макушку, - я тоже всегда мечтал, что у меня будет такой же.
        Он помолчал, потом, откинув последнюю страницу, из-за кожаной обложки вдруг вытащил наше с ним фото. То самое, которое было сделано на свадьбе детей после нашего с ним вальса.
        - Миша! - я охнула, разглядывая это фото, - вот странно, у меня же тоже есть такое, но твоё как будто другое. Как это?
        Он рассмеялся:
        - Помнишь, нас же не один раз фотографировали. Мы несколько раз и всегда по-разному стояли с тобой. Просто я выбрал это.
        На моем фото он чуть обнял меня за плечи, и мы смотрели в объектив снимавшего. Вполне себе официальное фото. А на этом фото, он тоже держал меня за плечи, но смотрели мы друг на друга. И я вспомнила: нас много раз щелкали, просили встать по-другому. И он вдруг наклонился к самому моему уху и шепнул: “ Никому не отдам!” и крепко прижал меня к себе, а я повернулась и посмотрела на него удивлённо, встретившись с его взглядом и улыбкой.
        - Просто это тоже наше с тобой первое совместное фото. Не возражаешь, если с него и начнём наш семейный альбом? Кать, а ты помнишь, что я тогда сказал тебе?
        - Никому не отдам! - выпалила я, не задумываясь.
        Он рассмеялся, довольный моим ответом.
        Я забрала у него альбом, положила на столик у дивана и забралась к нему на колени, сев к нему лицом. Поерзала, устраиваясь удобнее.
        - Кать, - позвал он меня осипшим вдруг голосом, - не боишься, что Анатолий зайдёт?
        - Не боюсь. Пусть заходит! Я дома, и я со своим мужчиной. Где хочу, там и занимаюсь с ним любовью.
        - Ах, ты, хулиганка! - рассмеялся он, а я уже стягивала с него футболку.
        ЭПИЛОГ
        Деревня, конечно, гудела, обсуждая нас с Михаилом. И то, что я молодого да богатого захомутала. И то, что сама в трауре, а уже с мужиком живу. Но траур я по детям не снимала, и этот пункт постепенно перестали обсуждать.
        Новый год праздновали у нас. Всей большой и неожиданно дружной компанией. Были все: Танюшка, Марина с Настёной, Игорь, Славик и, конечно, Людмила с мужем.
        У Танюшки, кажется, завязывались отношения с Анатолием. Он ходил за ней, как приклеенный, но руки не распускал. Он вообще в деревне стал другим. Миша больше не нуждался в его услугах. Зато на лесопилке нужен был свой медпункт. Вот там теперь и работал Анатолий, обустраивая его с нуля.
        Анатолий съехал от нас к Ильиничне. Она жила одна, муж давно умер, а детей у неё не было. Дом был добротным, комната одна свободная у неё имелась. Она заботилась о нём, как о родном. Он помогал ей по хозяйству, как умел.
        С Настёной и Славиком тоже было всё понятно. Славик, кстати, тоже ставил себе сруб. Рядом с Игорем. В конце деревни продавались два участка земли, вот они их купили и строились. На работе Славика очень ценили. У него даже уже была своя бригада из наших, деревенских, мужиков. Мужики все были старше его, но ходили в его подчинении, потому что уважали.
        - Вот Славик построится, и тогда будем на их свадьбе гулять, - сказала мне Людмила. Уж она-то точно знала, о чём говорит.
        Игорь снял квартиру в центре нашего поселка, в пятиэтажке на пятом этаже. Дом был без лифта, и он ворчал, что до квартиры долго добираться. И что даже племяш к нему в гости не заходит.
        - Катерина, скажи уж честно, что околдовала моего родственника, - грохотал он, приезжая к нам в гости, - нет, ну правда, же! Из дома на работу, с работы домой. Не отпускаешь мужика от себя ни на шаг, всегда рядом с ним! Вон, уже и откормила!
        - Ты вот как только сруб свой поставишь, так он у тебя первый гость будет! - отшучивалась всегда я, - и ничего я его не откормила. Просто он веса среди местного населения прибавил!
        Миша молча улыбался, слушая наши пикировки с Игорем.
        В деревне и Мишу, и Игоря уважали. Женская часть - за то, что работа мужикам нашлась. Да не просто работа, а та, где пьяного или даже с перегаром, в цех не пускали. За этим вот как раз Анатолий строго следил. Может, поэтому, сплетен много не распускали, побаивались. Кто их знает, богатых этих. А ну, как возьмут и продадут опять лесопилку?
        Неожиданно выяснилось, что Игорь в присутствии Марины перестаёт грохотать и становится обычным. Я даже сама задала вопрос Людмиле:
        - Люд, что там у них? - мы сидели за общим столом, и я кивнула в сторону Марины и Игоря.
        - А у них там перестроение личности Игоря, они то разберутся - последовал загадочный ответ, - а вот ты, Катерина, соглашалась бы уже официальные отношения с Михаилом оформить.
        Я от неожиданности даже поперхнулась и кашлянула. На что сразу получила нежное похлопывание по спине от Миши. Вот в этом он весь: всё внимание только мне. А Людмила продолжила:
        - Ну. не хочешь же ты с пузом, которое у тебя уже через два месяца на нос полезет, в ЗАГС идти? А оно у тебя полезет, двойня же, да крупная.
        Я растерянно глянула на Мишу. Он в этот момент говорил с Игорем и не слышал последних слов Людмилы. А ведь Миша только вчера вечером мне сказал, что грудь моя налилась и потяжелела, и я чуть округлилась вся.
        - Ещё сексуальней стала! Вот так бы и смотрел на тебя всегда. Голую! Да, боюсь, уведут!
        За что в него полетела подушка. То, что я округлилась, я и сама заметила. А потом попыталась вспомнить, когда у меня последний раз были месячные, и вошла в ступор. Получалось, что уже больше, чем два месяца задержка. Утром, пока Миша спал, я сделала тест, и ,увидев две полоски, улыбнулась и убрала тест в шкафчик. Потом, когда вечером вернемся в спальню, я подарю ему этот особенный подарок.
        Миша, и правда, начал набирать свой привычный вес. Все обвинения со стороны Игоря в том, что я его от себя не отпускаю, были только наполовину верны.
        Ведь на самом деле - это не я его, а он меня не отпускал от себя ни на шаг. Выглядело это, как тотальный контроль, но я-то знала, что нет.
        Просто мы с ним заплатили слишком высокую цену за то, чтобы понять, что являемся с ним единым целым.
        Я была для него смыслом жизни, а он для меня был моим воздухом, моим счастьем. Счастьем вопреки.