Изгои Натали Беннетт
        Бесплодные пустоши #3
        ГРИММ.
        Изгой.
        Темный Мессия.
        Предвестник смерти.
        Моя репутация всегда меня опережала.
        Я - брат королевы Пустошей.
        Один из немногочисленных доверенных лиц ее возлюбленного - самого дьявола.
        Шепот молвы о том, что я безмолвный убийца, истинный жнец душ? Так и есть.
        Людям не дано предугадать мое появление. Не ведаю никаких различий, не выказываю милосердия и не испытываю угрызений совести.
        Предан я лишь своей семье, а когда кто-то значимый пропадает, обязуюсь сделать все необходимое, чтобы отыскать и вернуть его обратно.
        Однако найденная мною особа, - вовсе не та же самая женщина, что была похищена.
        Есть в ней нечто совершенно иное.
        Нечто такое, что притягивает меня, пока мы прокладываем путь обратно в ад.
        АРЛЕН.
        Упрямая.
        Безрассудная.
        Первородное разочарование семьи.
        Репутация никогда меня не опережала.
        Предполагалось, что должна быть избалованной, богатенькой сучкой, которая делает все, что велит ей папочка.
        Мне было запрещено даже помышлять о Пустошах.
        Однако деньги для меня ничего не значат, а мой рай был просто красивой клеткой, в которую наотрез отказывалась попасть.
        Я боролась за свою жизнь, обрела новую семью, и, пусть иногда приходилось нелегко, в конечном итоге все наладилось.
        Но затем меня похитили.
        Думала, что все уже кончено. Я едва не сломалась. Следовало бы догадаться, что он этого никогда не допустит. И мне необходимо было понять, что внутри меня произошел какой-то надлом.
        Быть может, тогда бы увидела все признаки того, что влюбилась в порочного мужчину. Человека, научившего меня тому, что в отнятии чужой жизни есть определенная сила. Мужчину, показавшего мне, сколь великолепен воистину ад.
        Справедливости ради, хочу предупредить, что это не история о спасенной девушке, попавшей в беду. Это рассказ о том, что случается, когда мужчина, коллекционирующий души, в конечном итоге встречает свою пару.
        18+
        Натали Беннетт
        Изгои
        СЕРИЯ: Бесплодные пустоши - 3
        ПЕРЕВОДЧИК: Цепь
        РЕДАКТОР: Рита
        ОБЛОЖКА: Рита
        ПЕРЕВЕДЕНО ДЛЯ ГРУППЫ Dark Eternity of Translations | Натали Беннетт
        Любое копирование фрагментов без указания переводчика и ссылки на группу и использование в коммерческих целях ЗАПРЕЩЕНО!
        Пожалуйста, уважайте чужой труд! Все права принадлежат автору.
        «Изгои» - третья книга из серии «Бесплодные пустоши». Ее можно читать как самостоятельное произведение, но я все же рекомендую ознакомиться вначале с «Дикарями» и «Девиантами».
        От автора
        Ниже приводится краткий обзор событий из книг «Дикари» и «Девианты», которые будут иметь отношение к «Изгоям». Для тех, кто не читал первые две книги, ожидаются легкие спойлеры.
        Кали спасла Арлен из сарая, где ее держали каннибалы. Их обеих приютил Ромеро, лидер Дикарей - сатанинского культа, маскирующегося под преступную группировку. Когда все случилось, его сопровождали двое мужчин: Кобра и Гримм.
        Две первые книги были посвящены в основном ликвидации другого культа, известного как «Орден», что в конечном итоге было достигнуто. В первой книге была комната, заполненная чужими вещами. В дальнейшем это объясняется более подробно. После этого Арлен была похищена братом Ромеро Ноем в качестве «компенсации».
        Только не забывайте, читая «Изгоев», ничто нельзя принимать за чистую монету.
        Данная книга является самостоятельной в серии и посвящена Арлен и Гримму, прозванному Мрачным Жнецом.
        Надеюсь, что вы полюбите этих двух безумцев так же сильно, как я.
        Pulvis et umbra sumus (прим.: с лат. «Мы лишь прах и тень»).
        ПРЕЛЮДИЯ
        Здесь нет света, лишь тьма.
        Наш мир был переполнен чудовищами, больше не утруждающими себя ношением приветливых личин.
        Праведники и непорочные либо погибли, либо прятались. Их место с наслаждением заняли грешники и развратники.
        Я не являлась исключением.
        Я любила смерть.
        Она явилась мне в образе человека, которого почитают как самого Мрачного Жнеца. Его называют демоном, выходцем из ночных кошмаров; верным солдатом армии дьявола.
        Он оказался той самой расплатой, которую я никогда не предвидела.
        Я - Персефона для Аида.
        Он - страдание, которого так страстно жаждала.
        Он стал для меня отпущением грехов, продемонстрировав, что в аду тоже существовала красота.
        Приняв его таким, каков он есть, я стала для него избавлением.
        Но мы были вовсе не родственными душами, а разделенным надвое вечным пламенем.
        Мы намеревались испепелить все и всех, кто стоял между нами и дорогой обратно в наш темный рай.
        История наша очень захватывающая, порой мучительная, а иногда и жестокая.
        Свои моральные принципы рекомендую оставить за дверью.
        Ты обнаружишь, что у нас, изгоев, их попросту не было.
        ГЛАВА 1
        АРЛЕН
        Прошлое
        Он велел мне сидеть ровнее, выглядеть помягче, держать рот на замке и обязательно улыбаться.
        Разумеется, он напрочь забыл, какова его дочь. Я никогда не умолкала. Рот мой был словно револьвер, а язык - серебряной пулей. Прицеливалась не всегда удачно, однако, загнанная в угол, могла отлично попасть в цель.
        Не самая лучшая черта характера, но неоднократно выручавшая.
        Решила, что это был один из таких случаев.
        - Замуж за этого человека я не выйду, - сразу же вклинилась в разговор без всяких обиняков.
        В комнате стало так тихо, что было слышно, как во дворе шелестят листья золотистого плетня. Мама предупреждающе взглянула на меня, но я проигнорировала.
        - Арлен, - укоризненно произнес папа.
        - Ты сказал, что она все поняла, - вздохнул Родрик - жених, о котором велась речь.
        - Дик, я все отлично понимаю. Но замуж за тебя не собираюсь. А как насчет того, чтобы найти женщину ближе себе по возрасту?
        Как видно, я сочла, что это замечательное решение. Дик - нет. Он ехидно хмыкнул, но даже рта не открыл, чтобы поспорить. В свои тридцать девять лет Родрик (Дик) был довольно привлекательным мужчиной, с копной светлых волос и зелеными, как баксы, глазами.
        Кроме того, он был старше меня на добрых пару десятков лет, причем совершенно не в моем вкусе. Собственно, никакого особого типажа у меня не было, но если бы и имелся, то уж точно не мужчина в костюме, который вилкой ел чесночный хлеб.
        Это было ненормально.
        Мама рассеянно потерла лоб, отводя взгляд, словно я только что взвалила груз целого проклятого мира на ее чрезмерно привилегированные плечи.
        - Может перенесем эту дискуссию в кабинет?
        Папа уже поднялся, чтобы так и поступить, но, прежде чем Родрик согласился или возразил, одарил меня испепеляющим взглядом, который говорил о многом.
        Отец никогда не бил, а использовал только слова. Он объяснил, что в синяках и с норовом я никому не пригожусь, поэтому решил сломать меня иным способом, будто я проклятый жеребенок или вроде того. Было заметно, что Дику меньше всего хотелось идти и разговаривать с ним, но он все же отправился следом.
        Они даже бросили остатки горячей лазаньи. Так и хотелось прокричать им вслед, что есть семьи, которые готовы (в буквальном смысле) из кожи вон лезть ради подобного лакомства.
        Черт подери, в некоторых семьях ее бы просто доели.
        - Арлен, ты не имеешь права срывать эту сделку, - прошипела ма, как только послышался щелчок закрывающейся двери. Я повернулась и укоризненно покачала головой.
        Находясь по другую сторону стола, я пристально разглядывала ее и хмурилась. Она всегда была такой ухоженной. Не представляла, как она могла носить эти узкие туфли на высоком каблуке, причем каждый день, круглосуточно. И волосы она никогда не распускала. Хотелось бы мне, чтобы она смеялась, как прежде. Мама так изменилась за прошедшие годы. Главная ее цель - быть самой прекрасной женой, самым лучшим кулинаром и отличной домохозяйкой.
        Теперь она даже забыла, как быть мне матерью.
        В этом доме мнение посторонних людей имело слишком большой вес. А я уже очень давно перестала обращать на это внимание. Плевать было на то, что обо мне думают. Когда-то и мама была такой, но теперь закостенела.
        Можно было бы обнять ее за плечи и до посинения твердить о былых временах, но все равно ничего не изменилось бы.
        - Ты вообще понимаешь, что только что сказала? Сделка, мамочка. Хочешь, чтобы мой брак был сделкой?
        - Милая, ее больше нет, и очень важно поддерживать нормальные деловые отношения между твоим отцом и Родриком.
        - Имеешь в виду Бэ…
        - Тебе известно, что нельзя произносить это имя, - возразила она.
        - Бэт. Ее зовут Бэт, и она твоя дочь.
        - Была моей дочерью, пока не опозорила нашу семью, сбежав, как какой-то шалопай, посреди ночи. И вполне естественно, что теперь все обязанности перешли к тебе. Прежде чем согласиться на условия твоего отца, Родрик намерен заручиться поддержкой самой богатой семьи в Центуриоле. Тебе известно, как много твой папа трудится, чтобы занимать свое положение.
        Пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаза. Я слышала фразу «папа много работает» столько раз, что даже могла процитировать ее во сне.
        То, чем он занимался так усердно, было выше моего понимания.
        Казалось, он ежедневно наряжается, чтобы просто сидеть на заднице и разговаривать по телефону, а все остальные должны были вкалывать, чтобы заработать на жизнь.
        Попытавшись заправить прядь волос за ухо, я невольно хмыкнула, вспомнив, что они уже убраны назад в необычную и сверхмодную прическу, на которой настояла ма.
        - Возможно, тебе стоит рассказать мне, что это за важная сделка, если это действительно так уж серьезно.
        - Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.
        К чему вся эта секретность?
        - Не уверена, что это тот момент, когда я произношу, что мы опережаем события, или что настали смутные времена, поскольку никто из присутствующих здесь, похоже, не склонен преподать урок истории.
        Она тяжело вздохнула… драматично, надо заметить… но никакого реального объяснения я так и не добилась. И никогда не получала.
        - Дик должен был жениться на моей сестре. Возможно, поэтому она и сбежала. Хотя сейчас это уже не имеет значения, не так ли? Вы не позволите мне сделать свой собственный выбор.
        Как только раздался ее характерный мелодичный смех, стало абсолютно очевидно, к чему идет разговор.
        - В результате твоего выбора, все тело покрыто этими татуировками в неумелой попытке бунтарства, ты переспала с чистильщиком бассейна и не соблюдаешь все нормы поведения… особенно речевого.
        Переубедить эту женщину было просто невозможно. Надоело тратить время на то, чтобы пытаться объяснить, какая я, человеку, твердо решившему меня не принимать.
        Сколько раз я должна была повторять, что чернила на моем теле - это искусство? О том, что у парня около бассейна было реальное имя, а сам он был моим самым первым в жизни.
        - Ты по-прежнему стремишься превратить меня во все то, что он терпеть не может.
        Она шумно сглотнула, и внезапно на ее юбке появились невидимые глазу ворсинки.
        Он, о котором шла речь, был еще одной темой, которую мне нельзя было затрагивать, - урок, вдолбленный в голову с девятилетнего возраста.
        - Ты бы могла быть счастлива, - торжествуя, отмахнулась она.
        Я потерпела поражение. В конечном итоге мы всегда возвращались к этой теме, вечно идя по кругу.
        - Куда ты направляешься? - поинтересовалась мама, когда я отодвинулась от стола и встала.
        - Сейчас пойду смою эту гадость с лица, а затем лягу спать.
        - Твой отец захочет поговорить с тобой.
        Ей было прекрасно известно, что я не намерена дожидаться этого разговора.
        Добравшись до своей комнаты, я немедленно отправилась в ванную.
        Увидев свое отражение, от души рассмеялась. Выглядела я как ходячая царапина.
        Ма намеревалась скрыть некоторые из моих татуировок и намазала меня каким-то средством. Это было жутко неприятно и крайне бессмысленно.
        На протяжении многих лет я была объектом сплетен и издевательств. Все в этом предвзятом городе знали, что у меня есть татуировки.
        Вынув шпильки из волос, провела пальцами по длинным волнистым прядям, чтобы вернуть их к жизни. Небольшие светлые прядки, которые мне позволили сделать, резко контрастировали с естественным темно-каштановым цветом.
        Сбросив отвратительно тусклое платье чайного цвета на пол ванной, быстро приняв душ, надев клетчатые пижамные шорты и старую спортивную футболку, мгновенно почувствовала себя гораздо более собой.
        Выключив свет, повернула ручку на окне, чтобы впустить свежий воздух, и устроилась под своим любимым пледом. Перевернувшись на бок, уставилась в прекрасное ночное небо, где одиноко светила луна.
        Казалось, наш задний двор тянулся до бесконечности, заканчиваясь там, где начиналась глухая кирпичная стена, окружавшая весь Центуриол.
        Во всех отношениях я ощущала себя здесь, как в ловушке. Знала, что мама любит меня, и мне хотелось думать, что папа тоже, но они никогда не воспримут меня такой, какая я есть.
        Было больно, что я не была такой, как они хотели, и обидно, что не могла стать самой собой. Ежедневно меня кормили и поили, однако что-то подсказывало, что в жизни есть нечто более важное, нежели это. Возможно, моя клетка и состояла из сверкающих золотых прутьев, но это по-прежнему была лишь клетка.
        Это место многие называли Королевством, своеобразной утопией. Мне было понятно, почему, но все было не так.
        Трава была лаймово-зеленой, вода - мерцающе-голубой, в магазинах всегда полно еды, а жители могли спокойно гулять посреди ночи, зная, что стена непрерывно патрулируется. Даже можно было купить несколько пилюль счастья (прим.: изготавливается из нескольких различных натуральных ингредиентов, благодаря которым этот БАД повышает устойчивость к стрессу и вызывает бодрость центральной нервной системы), если это вам было угодно.
        По другую сторону стены располагалось нечто, возбуждавшее мое извращенное любопытство.
        Бесплодные пустоши: завораживающие, враждебные, заброшенные территории.
        Розоватые равнины были пристанищем различных преступных банд и анклавом каннибалов.
        Полагаю, в этом и заключалась главная причина возведения стены: не пускать «их». Девиантов и изгоев: людей, которые считаются недостойными жить среди нас. Отверженные. Тех, кого не приемлет социум.
        Не покидала мысль о том, как сильно их жизнь отличается от моей, и, как мне казалось, я единственная во всем городе, кто хотел выяснить, на что похожа жизнь за этой проклятой стеной. Нельзя сказать, что никогда и никому не задавала подобных вопросов. Спрашивала… множество раз. Просто никто никогда не давал мне правдивого ответа. Равно как и мама не хотела делиться со мной историческими знаниями.
        Вспоминая о набитом до отказа рюкзаке, спрятанном под кроватью, понимала, что рано или поздно покину это место, а мама с папой даже не подозревали об этом. Никто не знал, за исключением человека, который поведал мне тайну.
        Репутация никогда не опережала меня.
        Для окружающих, я была Арлен Проснер… избалованной богатенькой сучкой, которая делала то, что приказывал папочка.
        Все это и близко не было правдой.
        Та девушка даже не помыслила бы о том, о чем шепотом сказал ее дядюшка, предложив покинуть Королевство через две недели.
        Знала, что как только мы уедем, то никогда уже не вернемся. Возврат означал длительную процедуру, а большинство немедленно расстреливалось или отвергалось. В город и из города вело два пути, и оба усиленно контролировались. Насильно никого не принуждали оставаться внутри, но как только ты пересекал определенный рубеж… уже все.
        Были даже вывешены указатели; я их выучила наизусть.
        ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ТЕРРИТОРИЯ ЗА ЭТОЙ СТЕНОЙ БОЛЬШЕ НЕ ОТНОСИТСЯ К ЦЕНТУРИОЛУ. ОТНЫНЕ НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК, ОКАЗАВШИЙСЯ НА УЧАСТКЕ ЗА ЭТОЙ ПРЕГРАДОЙ, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ РЕЗИДЕНТОМ НАШЕГО ГОРОДА, НЕ ПРИЗНАЕТСЯ, НЕ ПОДДЕРЖИВАЕТСЯ И НЕ ПОЛЬЗУЕТСЯ ЗАЩИТОЙ ОРГАНОВ ВЛАСТИ.
        ВЫ ВСТУПАЕТЕ В БЕСПЛОДНЫЕ ПУСТОШИ.
        УДАЧИ.
        Конечно же, было сомнительно, настоящей ли является «удача» или нет, однако у меня имелись вопросы, своенравная сестра, жгучее любопытство и зуд вырваться на свободу.
        Я очень хотела, даже осознавая, что там снаружи, насколько опасно, и каким безрассудным может показаться такой выбор любому другому.
        Глядя на Бесплодные пустоши из своей спальни, отнюдь не замечала изувеченных тел или войны между двумя могущественными людьми.
        Все, что видела, - это полное отсутствие преград, избавление от роли Степфордской жены и рождение детей от мужчины вдвое старше меня.
        Тогда еще не понимала, насколько была чертовски наивной.
        Не представляла, что подружусь с миниатюрной блондинкой, под безупречной внешностью которой скрывалась законченная психопатка. Даже не предполагала, каким путем пойдет дальше моя жизнь с этого самого дня.
        Я приняла решение изменить свою судьбу и не предусмотрела, насколько радикально это будет.
        Невозможно было предвидеть, как сильно буду страдать на грани безумия, прежде чем смерть, в конечном счете, дарует мне покой.
        ГЛАВА 2
        АРЛЕН
        Настоящее
        Дыхание с винным ароматом овевало шею. Между ног ощущалось давление, а на груди - тяжесть.
        Осознание нахлынуло на меня, я поняла, что вновь была накачана наркотиками. Жесткий матрац подо мной слегка поскрипывал, пока он входил и выходил. Грубо. Он всегда был безжалостным, когда вводил свой член против моей воли. Пальцы подергивались, поскольку тело пробуждалось, как и сознание.
        Изо всех сил старалась игнорировать его стоны наслаждения, чувствуя, как в желудке пульсирует желчь, поскольку выбора не оставалось, кроме как лежать с открытым ртом. Я чувствовала себя похожей на морскую звезду, вязкую и липкую.
        Желая, чтобы вернулись все чувства, в качестве проверки сжала оба кулака, отреагировав еще до того, как до меня дошло, что могу шевелиться.
        - Отвали на хрен от меня, Ной!
        Будучи полностью поглощенным высвобождением от удовольствия в своих крошечных шариках, он и не заметил, что я очнулась. На его лице отразилось искреннее недоумение, когда он рухнул на пол, оставляя после себя тошнотворную влагу между моих бедер.
        - Я почти закончил, - выдохнул он, словно я доставила ему массу неудобств, уже хватаясь за шило, до которого не успевала дотянуться вовремя.
        - Ты больной ублюдок!
        Сомкнув ноги, села, готовясь изо всех сил отбиваться от него, если он вновь попытается наброситься на меня.
        Не стала бы его провоцировать. Я усвоила урок еще в те пару раз, когда он шокировал меня ударами проклятого шила… того, которое появилось у него, когда пришлось отдирать меня от него. Первый раз, когда мы дрались, то были похожи на двух бойцов в ринге за чемпионский пояс. Его драгоценное самолюбие не слишком хорошо перенесло то поражение.
        Тогда-то и появилось шило. Он ударил меня им исподтишка, потряс до чертиков и поставил на колени. Больше никогда не хотела оказаться на остром конце этой штуки.
        Если бы оно попало мне в руки, я бы воткнула его прямо ему в задницу и поджарила бы изнутри.
        - Лепесточек, не понимаю, почему ты отрицаешь то, что есть между нами.
        - Ничего между нами нет, ты, больной, облезлый ублюдок, - я уставилась на него.
        Он зажмурил глаза и вздохнул, крепче сжав рукоять. Можно подумать, что я бы научилась затыкаться, учитывая, что именно благодаря своему рту я оказалась в такой ситуации.
        - Лепесток, - он снова вздохнул.
        Я скривила губы от этого идиотского прозвища. Какого черта он вообще его выбрал?
        Он что-то невнятно бормотал себе под нос и бесшумно поправлял нелепую белую мантию, которую всегда носил. Орден его отца был упразднен во многом благодаря ему, поэтому я поначалу не понимала, к чему он клонит, но, застряв с ним рядом так надолго, подслушала немало того, чего не должна была.
        - Отрицание может длиться слишком долго. Ты же знаешь, что не покинешь меня, так что постарайся извлечь максимум из наших взаимоотношений.
        Парень в ожидании уставился на меня, а я в ответ пялилась на него с чистейшим отвращением.
        Я его ненавидела. Не только за то, что он сделал, но и за то, что сотворил с Кали, милой девушкой, которая должна была быть его сестрой, хотя оказалось, что это не так, но все же было чертовски мерзко.
        Я не выносила его прикосновений. Терпеть не могла это ощущение беспомощности.
        - Ты просто ничтожество. Проваливай из моей комнаты.
        Машинально проведя рукой по своим коротким темным волосам, он нахмурился и покачал головой. Этот парень совершенно не походил на Ромеро, своего брата. А ведь они не могли быть настолько разными.
        Один был крысой, загнанной в лабиринт и вынужденной выполнять чужие приказы, а другой - предводителем Дикарей. Ромеро был королем, тем самым дьяволом, о котором так много слышала, а Бесплодные пустоши - его персональным адом.
        После недолгого отсутствия он снова пришел и заявил всем и каждому, кто его ранее испытывал, что вернулся вместе с моей новообретенной лучшей подругой, Кали.
        Ной отчаянно жаждал власти, которой обладал Ромеро. Он хотел обожания и преданности, которую с готовностью дарили последователи его брата.
        Парень бы никогда не обрел этого. Что за привычка у мужчин меряться размерами членов? Ной был сильным, но немощным рядом с Ромеро. Временами он был сообразительным; Ромеро же был в десятки раз умнее.
        Ничто из перечисленного не остановило его претензии на трон брата, что само по себе делало его проклятым болваном.
        И это не упоминая об армии, которая стояла между ним и осуществлением замысла, а еще, о других ключевых игроках, против которых ему придется сражаться. В прошлый раз, когда я указала на все это, он чуть не снес мне голову с плеч. Урок был усвоен.
        - В течение последних трех недель я пытаюсь наладить отношения между нами. Просто не представляю, что еще нужно сделать
        Он попятился к двери, держась ко мне лицом, чтобы я не успела наброситься на него сзади, выставив перед собой шило, будто щит.
        - К утру четверга ты точно передумаешь.
        Не успела я спросить, что он имел в виду, как дверь распахнулась и закрылась, а он уже оказался по другую сторону. Даже не знала, какой сегодня день.
        Раздался щелчок одного замка, потом другого, и, наконец, заскрипела цепь.
        Едва его шаги затихли, я соскочила с кровати, будто под моей задницей разожгли огонь, и направилась прямиком в ванную комнату с лимонным ароматизатором.
        Она была совсем крошечной, с тусклым желтым кафельным полом, там были лишь туалет и раковина, однако все, что мне было необходимо, - это проточная вода и мыло.
        Покрутив небольшой серебристый вентиль с буквой «Н», взяла тряпку из плетеной корзины, которую Ной разместил на бачке унитаза.
        От потока воды поднимался пар. Я смочила ткань, преодолевая желание отдернуть руку, хотя она неудержимо дрожала от нервного напряжения и стала темно-розовой от кипятка. Сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди.
        - Не обращай на это внимания, - прошептала я себе.
        Сжала губы в твердую линию, чтобы заглушить истерику, готовую выплеснуться из горла. Слишком много раз уже приходилось плакать… безобразными, невыносимо громкими воплями.
        Больше я не хотела дарить ему свои слезы. В любом случае, уже не могла; боль осталась, а колодец опустел.
        Я никогда не показывала Ною, как серьезно его действия разрушали мою психику.
        Его это возбуждало, а мне становилось все хуже. Еще не знаю, было ли небольшим спасением, когда парень изнасиловал меня, а проснувшись, я не почувствовала ничего, кроме спермы и боли, которую он оставил после себя, или же наоборот, недостатком, не ощущать все с самого начала.
        В некоторые моменты я приходила в себя. Иногда - нет. Нередко он будил меня ради чистейшей забавы, - побороться, чтобы проникнуть в меня. Сейчас, когда мной пользовались так много раз, это уже не имело значения. Просто хотелось, чтобы все прекратилось.
        Еще никогда не чувствовала себя в большей ловушке, чем сейчас, и порой, казалось, что заслужила подобное.
        Ведь именно, чтобы ощутить вкус свободы, я так отчаянно убежала из дома.
        Наблюдать за процессом вскрытия и расчленения моего дядюшки, ради того, чтобы семья каннибалов приготовила себе недельный ужин, - недостаточное наказание.
        Однако, по городу вовсе не скучала… ни капельки.
        Полагаю, теперь жизнь наказывала меня за компанию, которую я выбрала. Судьба была весьма подлой сукой.
        Схватив мыло и воспользовавшись тряпкой, не обращая внимания на сильное жжение, принялась энергично оттирать между ног. В голове мелькнула мысль запихнуть мыло внутрь, чтобы очистить место, где он был.
        Была чертовски благодарна, что парень не хотел моей беременности. Вынудил принять противозачаточное средство с единственной жидкостью, которую позволял употреблять… водой.
        Всегда было рискованно, подмешает он туда что-то или нет, но либо риск беременности, при отказе от жидкости, либо принять ее, чтобы получить пилюли.
        Упаковка, в которой они продавались, была хорошо мне знакома. Мама заставляла принимать точно такие же.
        Насколько я знала, они были доступны лишь в Центуриоле. Чтобы раздобыть нечто подобное в Пустошах, требовались немалые деньги или солидные связи. Сам факт, что у Ноя они были, подсказал мне больше, чем парень рассчитывал.
        Подобные вещи указывали на его тупость. Он болтал без умолку, не понимая, что я прекрасно слышала все, что происходит, когда не находилась под действием наркотиков. Неужели он не понимал, что я враг, а отнюдь не друг?
        В результате, я собрала как можно больше информации, поскольку все еще теплилась надежда, что удастся выбраться из этой дыры. Конечно, если бы все зависело от Кали, она бы уже штурмовала здание, не беря пленных, но сейчас она была не в том положении, чтобы так поступать. Ведь она ждала малыша.
        Возможно, подруга не отличалась сентиментальностью, но я знала, что рисковать своим ребенком она бы не стала… да и Ромеро никогда бы такого не позволил. Только не ради меня. Да я и сама этого не хотела. Она была королевой Ромеро… в буквальном смысле слова.
        Этот мужчина отличался скверным нравом и казался высеченным из камня, но ее он боготворил. Я этому даже завидовала. Тем не менее, не думала, что меня ожидает такая эпическая любовь.
        Единственный мужчина, к которому меня неудержимо тянуло, будто магнитом, в действительности не был расположен к отношениям, а между нами возникла сплошная неразрешимая путаница.
        Закрыв воду, выжала тряпку, избегая смотреть на собственное отражение. Не хотелось видеть, как на меня таращится позор. Переодевшись в домашний халат… единственную одежду, которую позволил Ной… вернулась в спальню.
        Четыре стены, облицованные деревянными панелями, отличались от тех, что окружали меня всего месяц назад.
        Если верить тому, что только что сообщил Ной, мы пробыли здесь три недели, а это значило, что скоро вновь предстоит переезд. Он никогда не оставался подолгу на одном месте. Пока не знала, сколько времени у него пробыла, но, по моим оценкам, не менее шестидесяти дней.
        Забравшись в кровать, избегала места, где только что раздвигала ноги. Подтянув колени к груди, прислонилась к ним щекой и уставилась в пустоту.
        Помимо кровати и маленького круглого журнального столика, в комнате ничего не было.
        Единственное окно было заколочено толстой фанерой, чтобы помешать мне сбежать или выглянуть… вероятно, и то, и другое.
        Сидела в этой слабо освещенной тюрьме, где меня ничто не могло отвлечь. Прибывая там минуты, часы, а может быть, даже дни, когда нечем было заняться, мысли безудержно метались в голове. Никогда прежде не знала, что безмолвие может быть таким громким.
        Я скучала по своим друзьям.
        И тосковала по нему.
        Мне не хватало моей тени, жнеца за спиной, который присматривал за мной, не требуя ничего взамен. Я могла заставить себя оцепенеть от блаженства и безумия, когда все мысли были заняты исключительно Гриммом.
        Даже если видела его во сне, он всегда отдалялся, а стоило проснуться, не было возможности попрощаться с ним.
        Говоря откровенно, я надеялась, что из всех остальных, именно он придет за мной, но Гримм так и не явился.
        Зловещие издевки Ноя стали фокусом медленно растущей паранойи. Понятия не имела, что он запланировал для меня. С подобными вещами я справляться не умела.
        Конечно же, я убеждала себя мыслить позитивно, но надежда, за которую крепко цеплялась, постепенно ускользала из моих рук.
        ГЛАВА 3
        АРЛЕН
        В то утро не произошло ничего катастрофического.
        Проснулась от звука хлопнувшей двери, с тяжелой поволокой на глазах от долгой борьбы со сном. На журнальном столике меня ждал серебряный поднос с овсянкой и чашкой фруктов - очередная привычка и единственный вариант завтрака.
        Наступал полдень, приближая меня к тому, чего так желал Ной. На несколько минут, пока чистила зубы и причесывалась, удалось притвориться, что все в порядке.
        Возможно, мои действия казались бессмысленными, но я знала, что мне необходимо есть для собственного блага, а поддержание некой чистоты было способом удержаться от полного срыва.
        Пожалуй, можно было сказать, что это был просто фасад.
        Закончив, осталась с той же проблемой, что и прежде, - заняться было нечем, кроме как сидеть на заднице и размышлять, что же дальше. Откинувшись на спинку кровати, прислушивалась к шевелению во всем доме, в котором укрылись.
        Слышала множество голосов, но ничего нового в этом не было. Перебрала в уме все возможные варианты того, что мог замышлять Ной, но по-прежнему все тянулось вхолостую.
        Удерживать меня было странно само по себе. Он прекрасно знал, кто я, но не предпринял никаких попыток связаться с моим отцом для получения выкупа или размена. Однажды он сказал, что я - его залог, причина, по которой Ромеро не станет охотиться за ним, но и это мало что объясняло.
        Мы оба знали, что, если бы брат хотел его смерти, он был бы уже мертв.
        Поскольку узнать время было невозможно, я попыталась с помощью элементарной математики определить, когда солнце менялось местами с луной. Однако ничего не вышло, во всяком случае, не сразу.
        Я была в полусне, когда они явились: четверо мужчин, которых раньше никогда не видела, вошли в комнату, а сразу за ними Ной.
        Уровень моего радара угрозы тут же взлетел до небес, как и пульс. Почти в горле его ощутила. Все они были одеты в обычные темные джинсы и черные рубашки, которые носят мужчины в Пустошах, но они казались чересчур суровыми, чтобы быть теми, с кем регулярно имел дело Ной.
        - Что такое? - спросила, усевшись чуть выше и прижавшись спиной к потертому изголовью кровати.
        - Лепесточек, это мои новые друзья, - заявил Ной, пробираясь вперед через маленькую группу, с шилом в руке.
        - Мы оба прекрасно знаем, что у тебя нет друзей. Заканчивай с этим дерьмом и расскажи, что происходит на самом деле.
        Двое мужчин рассмеялись над моим точным предположением, а самый крупный из них одарил меня улыбкой, полной удивительно белых зубов. Вот что я получила за поспешные выводы.
        Он выглядел очень грубым.
        Присмотревшись поближе, я обратила внимание на татуировку у него на шее - «V» с черной змеей, переплетенной вокруг. Кроме того, поняла, что он гораздо старше меня, но в целом гигиена была ему не чужда.
        Ничто из этого не объясняло причину их присутствия в моей комнате. Вглядевшись в их лица, внезапно осознала, к чему все идет.
        Их аура была устрашающей.
        Они разглядывали меня так, будто изголодались и только что нашли угощение из пяти блюд.
        - Ты определенно не похожа ни на одну из Королевских сучек, которых мы когда-либо видели, - прокомментировал один из них, опуская свой возбужденный взгляд туда, где мои соски легко просвечивались сквозь белую ткань халата.
        Желудок скрутило в миллион разных узлов, а тупая боль отозвалась во всем теле. Чувствовала себя как один из енотов, которых ловил папа в небольшие металлические ловушки. Вырваться не было никакой возможности, я застряла в опасности, которая уставилась мне прямо в лицо.
        - Зачем они здесь? - напрямую спросила Ноя, игнорируя квартет.
        Он открыл рот, чтобы ответить, но мужчина, который улыбался мне, поднял руку, заставляя заткнуться.
        - Арлен, меня зовут Вэнс. Это мой брат Рекс, а это наши мальчики, Хоук и Витус.
        Он указал большим пальцем на каждого из них, не сводя с меня глаз. То, что он знал мое имя, ничуть не удивляло.
        Любой, кто хоть сколько-нибудь следил за прессой, знал, что я дочь Регента, или, как он любил называть себя в последнее время, мэра Центуриола.
        - Что вам от меня нужно?
        - Ну, я попросил Ноя показать мне, что он умеет держать свое слово.
        В ответ на мой недоуменный взгляд он лишь усмехнулся и слегка развернувшись, хлопнул по плечу мужчину, которого назвал Витусом, и потянул того вперед.
        - Сегодня двадцать пятый день рождения моего мальчика, а Ной, во время карточной игры, обещал эксклюзивный тет-а-тет с тобой.
        - Я не его, чтобы такое обещать.
        Уставилась на Витуса. Если ему действительно было двадцать пять, то он был старше меня всего на шесть лет, но, глядя на него, могла утверждать, что все, что происходило в его повседневной жизни, взрастило и закалило не по годам.
        У него были темные вьющиеся волосы и крепкое телосложение. Он смотрел на меня необычными голубовато-зелеными глазами, а когда я недовольно нахмурилась, один уголок его рта приподнимался в ухмылке.
        - Ладно, убирайтесь все, - его резкое требование было встречено смехом всех, кроме Ноя, который имел наглость выглядеть слегка встревоженным.
        Тем не менее, он безмолвно последовал за остальными, когда они покинули комнату, оставляя меня одну на произвол судьбы.
        - А знаешь, в жизни ты гораздо красивее, - сказал он, подходя ближе к кровати.
        Я отпрянула, стремясь, чтобы он не приближался ко мне.
        Вероятно, мой голос оставался ровным, и я могла смело смотреть в глаза этим парням, не разрываясь на части, но это лишь потому, что мой рот, казалось, половину времени двигался без одобрения мозга.
        Нелепость, называемая гордостью, не позволяла умолять о пощаде.
        В действительности, я была в ужасе. Природный инстинкт бороться или сбежать заставил все тело напрячься в страхе от того, что должно произойти.
        - На свете полно красивых девушек, с которыми ты мог бы развлечься. Почему выбрал именно меня?
        - Никто из тех девчонок - не ты, Арлен.
        Я соскочила с кровати, держа между нами как можно больше пространства. Драться с ним - не самый блестящий вариант. Это могло только лишь вымотать меня или ранить.
        Витус покачал головой и поднял обе руки вверх, словно сдаваясь. Он резко прижал палец к губам, когда я открыла рот, чтобы спросить, какого черта он творил.
        Он продолжил наступать на меня в той же позе, слегка покачивая головой, когда я боковым зрением посмотрела в сторону ванной, легко поняв мое намерение. Пару раз шагнула назад, но из-за стены дальше было не пройти.
        - Послушай, вынуждать женщин раздвигать ноги - не мой конек, и я не хочу сегодня этого делать, но мои папаши будут не слишком довольны, если я уйду отсюда, не получив то, ради чего мы проделали весь этот путь, - прошептал он, остановившись на расстоянии вытянутой руки от меня.
        - Разве это меня касается? Больше смахивает на твою личную проблему.
        - На самом деле это касается лишь тебя. Я пытаюсь поступить правильно. Они за дверью, подслушивают, так что ты можешь забраться на эту кровать и добровольно лечь на спину, или я сделаю все по-плохому для всех нас.
        Какой же это был компромисс? Он получал то, что хотел, в любом случае. Единственным вариантом было драться и в конечном итоге проиграть, - может быть, я чудом надеру ему задницу, но потом все равно придется иметь дело с его бандой по ту сторону двери, или же я могла напрячь хребет и принять это.
        В действительности оставался только один логический путь, - проиграть сражение, но сохранить шансы на победу в войне.
        Резко вздернув подбородок, я пронеслась мимо него и вернулась в кровать.
        Лежа на спине и раздвинув ноги, отказывалась смотреть на него, желая, чтобы он быстрее покончил с этим.
        Мама говорила, что соитие с мужчиной никогда не длятся долго. Она пыталась подготовить меня к браку, которого я не хотела. Уверена, она и представить себе не могла, что ее совет будет использован для чего-то подобного.
        У Витуса не заняло много времени, чтобы сделать шаг. От звука звякнувшего ремня, руки сжались в кулаки. Я сосредоточилась на облупившейся с потолка краске и зажмурила глаза, когда кровать прогнулась.
        Все во мне негодовало от этого, заставляя еще сильнее ненавидеть себя.
        Вздрогнула, когда он положил руку мне на колено.
        - Все в порядке, - ворковал он, устраиваясь между моих ног. - Мне не нужно никаких Витусов-младших, бегающих вокруг. Ноа сказал, что ты принимаешь таблетки, хотя если бы решил с тобой размножаться, не могу сказать, что жаловался бы. Кстати, я чист.
        Он слегка рассмеялся, а у меня скрутило живот.
        Засранец только что сказал «размножаться». Раньше никогда не слышала от мужчин таких слов и могла поспорить, что знала несколько чертовски дерьмовых парней. Даже Дикари не делали ничего подобного.
        Это был удар прямо в лицо, когда до меня дошло, что у дьявола и его нечестивого семейства больше морали, чем у обычных людей.
        Короткий миг ничего не происходило, но затем почувствовала обнаженные твердые грудные мышцы.
        Мозг кричал, в груди кольнуло, чтобы предприняла что-нибудь и не дала этому случиться.
        Сомкнув губы в твердую линию, попыталась проглотить рвущийся наружу всхлип, оставляя вместо него какой-то нечленораздельный звук.
        - Ш-ш-ш, все в порядке, - успокаивал он, проводя большим пальцем по линии роста волос.
        Я хотела, чтобы он перестал так говорить. Это было ненормально. Ничего не будет в порядке. Я никогда не приду в норму.
        Через секунду он уже протискивался в меня, проникая членом внутрь, преодолевая сухость.
        Он продолжал шептать мне на ухо свои бессмысленные ободрения. Я лежала, ощущая его непрошеные ласки, и чертовски сильно мечтала вновь оказаться в той красивой клетке с золотыми прутьями.
        Ощущая его длину, погружающуюся и выходящую из меня, слышала каждый его легкий стон. Он сказал, что я красива, и вдруг неожиданно, почувствовала себя как никогда уродливой.
        Едва только первая слезинка выскользнула на свободу, душа моя раскололась. Когда тело начало реагировать на его действия, она треснула еще больше.
        Дышать стало трудно. Я отдавала очередную частичку себя тому, кто никогда не заслужил бы это за тысячу разных жизней.
        Когда он прикоснулся своими губами к моим, глаза распахнулись.
        - Нет, - выдохнула.
        - Не будь такой.
        Он попытался вновь, но на сей раз я отвернула лицо.
        Его ответный смех был подобен ударам гвоздей по школьной доске для моих барабанных перепонок.
        Думала, что то, что случилось дальше, будет настолько ужасным, насколько вообще возможно, когда он скользнул рукой вниз между нами и начал касаться той части тела, которую даже Ной не беспокоил.
        - Прекрати, - потребовала, отталкивая его руку. Он проигнорировал, прижал предплечье к моей груди и ускорил темп.
        - Приятные ощущения, не так ли? - поддразнил он, надавливая сильнее.
        Я проигнорировала это.
        Тело считало, что да, а разум говорил, что это худшая форма пытки, через которую можно пройти. Сосредоточилась на его правом бицепсе, где красовалась та же татуировка в виде буквы «V», что и у другого мужчины. Я много раз кончала от собственных пальцев, чтобы понять, что происходит внутри меня.
        Внизу живота появилось знакомое напряжение, давление медленно нарастало.
        Усилием воли я отогнала это, размышляя обо всех безумных идеях, на которые была способна. На передний план сознания вырвалось воспоминание о том, как Кали сверлит мужской член.
        Вспомнилось, как точно каннибалы использовали ломик, чтобы раздробить грудную клетку дяди прямо у меня на глазах.
        Отвлечение сработало. Витусу не потребовалось много времени, чтобы кончить, а я держалась за эти мгновения, как за спасательный круг. Когда он, наконец, в последний раз погрузился в меня, кончив с вызывающим тошноту стоном, я заставила его член выскользнуть, прежде чем он перестал подрагивать.
        Он вскочил на ноги с улыбкой, которую мне хотелось стереть.
        - Проклятье, только взгляни на это.
        Он схватил свой обмякший член и смахнул часть очевидного предательства моего тела. Без предупреждения парень протянул руку и вытер ее об мое лицо, рассмеявшись, когда оттолкнула его.
        Я снова натянула свой грязный халат и устремила взгляд на пальцы ног, пока он заправлялся.
        - Ну, не могу сказать, что ты лучшая из всех, что у меня были. Не очень люблю трупы, но других вполне устроит.
        Я так стремительно вскочила на ноги, что он предусмотрительно отступил от меня на шаг.
        - Что ты имеешь в виду под другими?
        Когда он натянул рубашку через голову и поправил ее, уже знала ответ. Почему решила, что все закончится на нем? Я была идиоткой.
        Не показывая вида, что собираюсь сбежать, бросилась в сторону ванной, не обращая внимания на сперму, медленно стекающую по внутренней стороне бедра.
        На двери замок был хлипкий. В глубине души понимала, что этот шаг нелогичен и не выиграет ничего, кроме нескольких минут. Но все равно пошла на это.
        Он не пытался остановить меня. Я вошла внутрь, хлопнула дверью и задвинула засов.
        Послышался скрип, затем шаги, я поняла, что его семейка вернулась в комнату.
        - Куда она, бл*ть, подевалась?
        - Заперлась. Мне не пришлось ее принуждать. Она охотно впустила меня между ног. Я сказал ей, что один из вас будет следующим. Не думаю, что вы понравитесь ей так же, как я, - пошутил Витус.
        Он назвал меня шлюхой. Я тоже себя так чувствовала. Мысленно же не давала ему ничего добровольно. Но это была неправда, не так ли?
        - Вытащи ее оттуда, - приказал мужчина по имени Вэнс. Предположила, что этот приказ был отдан Ною.
        - Лепесточек? - позвал меня тихий голос, не прошло и минуты.
        Сердце ударилось о грудную клетку. Я много раз испытывала ужас, но такого - никогда. Взгляд метался по комнате и остановился на унитазе.
        Тогда, все рассуждения о том, что сдам битву, чтобы выиграть войну, казались таким наивным ребячеством.
        У меня не было шансов одержать победу, так почему бы не уйти с размахом?
        - Лепесточек, открой дверь, - снова попытался Ной.
        - Меня зовут не гребаный Лепесточек!
        Подняла крышку бака с водой и обхватила пальцами ободок. Попятившись назад, забралась в самый дальний угол и сползла по стене.
        Подтянув колени к груди, смотрела на дверь. Адреналин заставлял дрожать сжатые вокруг куска фарфора руки. Слишком много голосов начали бормотать одновременно, чтобы я могла понять, о чем они говорят.
        Резко все замолчали. Через миллисекунду замок ударился о тусклый кафельный пол, а хлипкая деревянная дверь впечаталась в стену. Я вскочила на ноги, когда в комнату ворвался Хоук.
        Он ринулся прямо на меня, слишком поздно обратив внимание на крышку от унитаза. Я замахнулась изо всех сил, попав ему по башке.
        - Сукин сын!
        Он схватился за голову и повалился набок.
        Вэнс оказался прямо за ним, и мне не повезло во второй раз. С рычанием, вырывающимся из легких, замахнулась на него. Он увернулся, схватился за крышку и легко вырвал из рук после четырехсекундной борьбы.
        Я не ожидала, что он ответит мне тем же. Когда крышка врезалась мне в лоб, боль заставила разум отключиться достаточно надолго, чтобы он схватил меня за ноги и выволок из ванной мое оцепеневшее от шока тело в ту же секунду, как только рухнула на пол.
        Ной кричал, а кто-то другой орал в ответ. Что бы они ни говорили, меня это не интересовало.
        В жалкой попытке вырваться от Вэнса, мне каким-то образом удалось ухватиться за дверную раму.
        - Отпусти!
        Я изо всех сил пыталась освободиться, отчаянно пиная его ногами.
        - Ах, ты маленькая сучка, - прошипел оправившийся Хоук, врезав каблуком своего ботинка прямо туда, где цеплялись мои четыре пальца, заставив отпустить дверную раму.
        Казалось, что боль исходила отовсюду. Что-то мокрое струилось по лицу, а левая рука пульсировала. Я чувствовала себя как роза, которую топчут на земле. Вэнс небрежно протащил меня остаток пути в спальню.
        Подняв за талию, швырнули головой вперед на кровать, а Вэнс вдавил меня лицом в матрац.
        Изо всех сил, всем сердцем и каждой унцией энергии я старалась не дать им уничтожить то, кем была.
        В конечном итоге, именно это они и сделали. Каждый из них поучаствовал. Вэнс был первым, вогнав свой член в меня так же, как его сын менее двадцати минут назад.
        Он был намного грубее. Хватка, которой вцепился в мои волосы, казалось, усиливалась с каждым толчком, обжигая кожу головы.
        Хотелось бы мне сказать, что это я помешала ему получить удовольствие, но, откровенно говоря, по сути, не годилась ни для него, ни для его родственников.
        Думала, хуже уже быть не может, но ошиблась. Вэнс поднял меня за горло, словно я всего лишь грязная тряпка. Он пристроился к моей девственной попке, а Рекс зашел спереди. Они проникли в меня после какого-то извращенного обратного отсчета, оба были жестоки и беспощадны. Кожа по краям ануса порвалась, кровь сочилась между ягодиц.
        Казалось, будто раскаленный железный столб разрывает меня на две части. Кричала и умоляла их остановиться, задыхаясь от рыданий.
        Тело хотело вывернуться наизнанку, но даже там была ужасная боль.
        Не могу сказать, как долго они передавали меня по кругу, словно миску с чипсами на вечеринке, каждый из них брал столько, сколько желал.
        В конце концов, именно Ной дал воду, от которой я потеряла сознание.
        Вероятно, он думал, что дал мне некое подобие успокоения, но его помощь пришла после слишком большого количества раундов.
        Все изменилось для меня в ту ночь. Трещины в душе стали слишком глубокими. Держаться было больше не за что.
        ГЛАВА 4
        ГРИММ
        Я бросил последнее тело в яму и подал сигнал, чтобы подожгли.
        Один из последователей прошел вперед и вылил керосин в глубокую, длинную канаву. Другой пошел за ним, небрежно бросая спичку, держа свою черную мантию с капюшоном подальше от мгновенно вспыхнувшего пламени.
        Человек, которого я только что сбросил, моргнул и посмотрел на меня широко распахнутыми глазами. Он попытался поднять голову с переломанных ног, на которые частично приземлился, но сил не хватило.
        Он не мог ничего сделать, лишь позволить огню медленно пожирать заживо, благодаря тому, что Кобра раздавил его гортань.
        Оставив служителей, я вернулся в дом, топая сапогами по приветственному коврику, который сестра потребовала постелить. Последнее, что хотел услышать, это слова Кали о том, что я испачкал грязью ее безупречный паркет.
        Благодаря открытой планировке мне было хорошо видно Ромеро, стоящего на кухне. Я взглянул на содержимое блендера, которое он переливал в стакан, пока шел к раковине.
        - Молочный коктейль? - догадался я, поворачивая кран локтем.
        - Всегда гребаные молочные коктейли. О, позволь мне поправить себя - постоянно ванильные, бл*ть, молочные коктейли.
        Я ухмыльнулся про себя от удовольствия. С тех пор как Брайсон, личный охранник Кали, уехал охранять ферму Луки, Ромеро постоянно дежурил у нее.
        - Она как гребаная медведица. Только и делает, что спит, ест и теребит мой член - именно в таком порядке. И я не жалуюсь ни на первое, ни на последнее, но она разговаривает со мной так, будто потеряла свой чертов рассудок.
        Я покачал головой.
        - Мог бы прожить всю жизнь, не слыша ничего о твоем члене. Это просто гормоны.
        - Ну, к х*ям гормоны, - проворчал он в ответ, а затем молча протянул мне грязный блендер, направляясь к холодильнику.
        Сполоснув его, загрузил в посудомоечную машину. Когда закончил, прислонился к гранитной столешнице и продолжил наблюдать за ним.
        - И что это должно означать?
        Сначала он меня проигнорировал, как обычно. Когда я продолжил пялиться, он положил упаковку из фольги с маленькими кусочками шоколада и уставился на меня такими чертовски темными глазами, что казалось, будто у него их нет.
        - Это стакан. Внутри него ванильный коктейль из козьего молока. Поверх этого слоеное белое дерьмо, а сверху - дорогущий шоколад. Есть еще вопросы, Гримм?
        - Не-а, - усмехнулся я. Еб*я его мозгов была одним из многих ярких моментов моего дня, - вторым после убийства нескольких ублюдков. - Просто хотел узнать, держит ли моя младшая сестренка твои яйца на ладошке.
        - Знаешь, раз уж ты об этом упомянул, я буду глубоко погружен в сладкую, идеальную киску твоей младшей сестренки, как только она закончит с этим напитком, - он поднял стакан, и на его лице появилась самодовольная ухмылка, похожая на ту, что сейчас была стерта с моего. - Ты скоро уезжаешь? - спросил он, меняя тему разговора, когда подошел к шкафчику.
        - Угу.
        - Пойдем, скажешь Кали «пока», и я провожу тебя, - скорее потребовал, чем сказал он, схватив соломинку, прежде чем выйти из кухни.
        Именно так все и происходило, и у меня не было с этим никаких проблем. Я охотно и лояльно выполнял поручения дьявола. Был одним из немногих его доверенных лиц.
        Именно в дьяволе я нашел брата, который дал мне цель, дом и семью.
        Постоял на кухне еще несколько секунд, готовясь попрощаться с сестрой, которую, как мне казалось, только недавно удалось вернуть. Я не был эмоциональным, а она в последнее время превратилась в гормональный тайфун. Хотя всегда была немного маниакальным ребенком, - не ее вина, но все это было на уровне защиты, так что выбраться отсюда на несколько дней было сродни мини-отпуску.
        Несмотря на то, что вначале мы не были так уж близки, я не представлял себе жизни без ее безбашенной задницы. Она вписалась в наш восьмидесятиградусный пи*дец. Сделала моего самого близкого друга вновь немного человеком.
        Было интересно, не облажался ли я сам, отвергнув единственную женщину, которая произвела на меня неизгладимое впечатление во всех смыслах.
        - Проклятье, Гримми, ты сам себя так накрутил, - рассмеялся Кобра, прерывая мои размышления, вальсируя за угол с маленькой блондинкой, которая едва волочила ноги. По взъерошенным прядям его рыжих волос было понятно, чем они занимались.
        - Насколько понимаю, судя по отсутствию крокодильих слез, она не в курсе, что ее ждет дальше?
        - О, не, собираюсь отвести ее в игровую комнату. Пить хочется.
        Он пожал плечами и достал бутылку с водой, потряс ею передо мной, подчеркивая свое намерение.
        Блондинка смотрела на меня в поисках объяснений, несомненно, задаваясь вопросом, что такое игровая комната и почему это заставит ее пожалеть о том, что она вообще переступила порог этого дома.
        Она не получит их, только не от меня. Плевать мне было, как сильно он собирался ее истязать.
        Она сама загнала себя в эту историю, как и все прочие. Дело было в том, что ее трахал Дикарь.
        Поскольку теперь Ромеро окончательно выбыл из гонки, оставалось три потенциальных кандидата, достаточно близких к нему, чтобы считать за бахвальство, раздвинуть ноги для кого-то на вершине нашей иерархии.
        Никто из них никогда не принимал во внимание, что не проживет достаточно долго, чтобы рассказать кому-нибудь. Ситуация стала еще дерьмовее, когда выяснилось, что у Кали есть кольцо на пальце.
        Наконец-то все вернулось на круги своя. Может, они сообразили, что у нее с головой несколько хуже, чем у нас. Это потребовало некоторых гребаных усилий.
        - Иди, займись ее размещением, а я ухожу.
        Оставив его с этими напутственными словами, направился на второй этаж.
        Одна из больших двойных дверей, ведущих в их спальню, была распахнута. Понимая, что это сделано исключительно для меня, вошел без стука.
        То дерьмо, которое испытывал, видя свою сестру на коленях у Рома, когда он гладил ее круглый животик, было чуждым для меня. Бл*, это было странно и для него.
        Мог признаться, что был рад, может быть, даже очень рад тому, что рано или поздно у меня появится племянница или племянник. Любовь и прочая ерунда не имели для меня большого значения, но я не был ошеломлен всем.
        Однако кого-то важного не хватало, кого-то, кто должен был быть рядом со всем этим материнским дерьмом, через которое проходила Кали.
        - Это день Д!
        Ее дерзкие голубые глаза встретились с моими карими, она засияла и поставила полупустой стакан на тумбочку, прямо возле стеклянного футляра, в котором хранилась голова дерьмового отца Ромеро - Девида. Там же лежала огромная книга детских имен.
        - Я собираюсь отправиться в путь.
        - Так, а где твои сумки? У тебя есть еда? Уверен, что ты…
        - Знаю, куда направляюсь, и чем скорее пойду, тем быстрее она вернется, - не собирался упоминать, кто, черт подери, знает, в каком состоянии Арлен. Да и сам не хотел об этом размышлять.
        Мне потребовалось вдвое больше времени, чем следовало, чтобы выследить точное местонахождение ее задницы. Последней информацией не хотелось делиться с сестрой, чье детство было переполнено подобным дерьмом. Мы с Ромеро договорились об этом без всяких споров.
        Дам ему знать, когда доберусь до нее, а с остальным он сам разберется. Я буду достаточно контролировать ситуацию, когда все прочее, что мы от нее скрывали, всплывет наружу.
        Она встала и направилась ко мне, выглядя такой же миниатюрной, как и всегда, за исключением выпуклости, слегка приподнимающей ее черное платье. Глядя на нас двоих, никто бы никогда не заподозрил, что мы родственники. С одним отцом и разными матерями мы были похожи как день и ночь.
        Она была белой как снег, почти альбинос, волосы лишь на пару тонов темнее. Мои же были темными, а загорелую кожу покрывали различные татуировки, в то время как у нее был лишь перевернутый крест, указывающий, что она Дикарь.
        Знал, что она любит обниматься так же, как и я, поэтому с какой целью подошла ко мне так близко, я не представлял.
        - В таком случае тебе лучше поскорее вернуться, или я приду за тобой, и мне плевать, что скажет по этому поводу тот засранец, что стоит позади.
        - Мы оба знаем, что твоя задница никуда не денется, пока я, бл*ть, не разрешу. Будешь пытаться дальше, и я снова привяжу тебя к кровати, - вклинился Ромеро, подойдя к ней сзади.
        Она закатила глаза, игнорируя его. Затем удивила меня, схватив мою руку, как ребенок берет своего любимого плюшевого мишку, и крепко сжала ее. Поскольку я был выше на несколько дюймов, то уставился на ее макушку.
        - Я вернусь задолго до появления малыша Д, - сказал я, зная, что это вызовет улыбку на ее лице.
        Ромеро взял ее за запястье и осторожно отстранил от меня. Я отошел, давая им возможность побыть наедине, пока он шептал ей на ухо то, что я, скорее всего, не хотел бы услышать.
        Он поцеловал ее, легким прощальным движением коснулся животика, а затем дал мне знак выйти, молча шагая рядом со мной, когда мы опять оказались в коридоре.
        - Сможете ли вы, детки, хорошо себя вести, пока меня не будет? - спросил, когда мы выходили через парадную дверь.
        - Они притащили меня сюда, - вклинился Кобра, отталкиваясь от стены, где ждал нас.
        - Мне не нужна помощь в отношениях ни от одного из вас, кретинов.
        Мы подошли к площадке, где стоял мой Толстяк Боб с подседельными сумками, уже закрепленными на задней части.
        Парни стояли в стороне, пока я обматывал рот и нос черной банданой, надевал очки и натягивал капюшон. Обычно на такие крайности не шел, но жара стояла страшная, а это был лучший способ защититься от стихии в предстоящей поездке.
        Надев перчатки без пальцев, закинул на плечи рюкзак с патронами, убедившись, что рукоятка пистолета-пулемета «Тактика Жнеца» осталась снаружи.
        - Придерживаемся того же самого плана? - спросил Кобра.
        - Ага, дай мне четыре дня с сегодняшнего вечера. Заходите через гараж.
        Он кивнул и шагнул вперед, чтобы обнять меня.
        - Будь осторожен, брат. Скоро увидимся. У меня теперь есть повод разобрать зарядное устройство, - его лицо засветилось, как у маленького ребенка, а я покачал головой.
        - Что? - спросил у Ромеро, когда он скрестил руки и уставился на меня.
        - Ты знаешь, что, - ответил он категорично. - И ты в курсе, что я прав.
        Конечно, я понял, о чем он говорит, но ответа у меня не было.
        - Возможно, она меня ненавидит, - впервые признался вслух.
        - Ага, чертовски верно, у нее же нет причин тебя ненавидеть, - ехидничал Кобра, ловко подхватывая нашу сумбурную беседу. - Ты - ее луна и звезды, - он взмахнул ресницами и уставился на солнце.
        Я окинул его пристальным взглядом.
        Ромеро слегка сместился, привлекая к себе мое внимание, я сразу понял, что бы он ни собирался сказать, чувствовал неловкость, что происходило крайне редко.
        - Знаешь, единственное, чего хочу от Кали? Чтобы она никогда не переставала любить меня. Конечно, она сумасшедшая сучка и выводит меня из себя десятки раз на дню, но она для меня все. Не думаю, что смог бы жить дальше, если бы потерял ее. Возможно, я киска, раз у меня такая большая слабость, но я быстро научился не переживать. Я люблю эту женщину, она моя гребаная королева. С того дня, как она и эта надоедливая, как дерьмо, громогласная девчонка, к которой ты неравнодушен, скатились на своих задницах с холма и побежали через лес, я понял, что она - это то, что мне необходимо. Ты тоже это знал, точно уверен, что так и было. Не отказывай себе в чем-то подобном. Поверь, когда говорю, что она - лучшее, что когда-либо случалось со мной, не считая того хлюпающего пришельца в ее животике. Ты всегда был королем с собственными правами, не возвращайся сюда без своей королевы. Если при этом ты заткнешь ей рот, то окажешь мне услугу.
        Можно по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз я удивлялся. В данном случае мне понадобилось два пальца. У Кобры было такое же выражение лица, как и у меня. Это было самое эмоциональное дерьмо, которое он сказал каждому из нас с тех пор, как мы были детьми.
        Возможно, обнять его - значит уронить себя на задницу и зайти слишком далеко, но я чувствовал любовь брата так же сильно, как и всегда, если не крепче… за то благословение, в котором не нуждался, но которое он все равно дал, и за мужчину, которым он стал для моей сестры.
        - Я согласен со всем тем дерьмом, которое он только что сказал, - прокомментировал Кобра, возвращая нас к нашим обычным сдержанным манерам, как всегда и поступал, когда ситуация доходила до стадии неловкого молчания.
        - Позвони мне, как только разберешься с ней, - сказал Ромеро, вернувшись к обычному процессу планирования.
        Он не любил прощаться, потому что зачастую это было окончательно. Мы трое оправдывали все самые ху*вые представления, которые люди имели о нас, но никто не знал, что когда мы заботились о ком-то, то делали это всеми своими частями, которые еще могли хер*чить.
        Я был предан лишь своей семье, именно поэтому поклялся разыскать того, кого у нас украли. И нашел. Ром был прав.
        Забрался на своего Толстячка, слегка кивнул им и завел двигатель.
        А теперь пришло время вернуть ее домой, где ей самое место.
        ГЛАВА 5
        АРЛЕН
        С меня хватит.
        Больше не чувствовала равномерного биения сердца. Ощущая себя проклятой и холодной. Постоянно возникали моменты, когда отключалась. Либо оцепенение, либо ощущение всего одновременно.
        Мне был необходим кто-то, кто вытолкнул бы за чертову грань или избавил от страданий. Я тонула, что-то непроглядное вздымалось. Небо рушилось, приливы сменялись отливами.
        Даже не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как Ной подарил меня тем мужикам, обернув красивым бантиком.
        Тело по-прежнему болело, но было ли это все в моей голове или на физическом плане, понять не удавалось.
        Кажется, два или три дня назад он явился и сообщил, что скоро мы опять переезжаем. Голос его звучал глухо, хотелось, чтобы он заткнулся и не дышал, подавившись собственными словами. Не могла заставить себя притвориться, что мне есть дело до того, что он скажет. Ему нужно было найти себе хобби и избавить меня от своей компании еще хоть на секунду.
        Последнее время снились очень мрачные сны. Каждый раз, когда слышала его голос, и каждый раз, когда вспоминала мужчин, что отняли то, что им, бл*ть, не принадлежало, впадала в кататоническое состояние.
        Представляла, как их жилы разлетались на куски, а внутренности жадно пожирали вороны, каркавшие за окном, пока я пела считалочку.
        Один на беду, второй на радость…
        Эти черные птицы стали для меня источником утешения.
        Представляла, как они прилетают, чтобы составить мне компанию, будто в своих маленьких величавых головках знали, что подобное одиночество для меня в новинку.
        Видите ли, я всегда была одиночкой, но не намеренно. Слишком громко смеялась, а моя душа была чересчур неистовой, чтобы сойтись с обычными людьми.
        Впрочем, здесь было совсем другое. Такое одиночество возникло от ощущения, что больше не знаю себя. Точно известно, кем была раньше, но понятия не имела, кем становилась теперь.
        Всего несколько недель назад у меня были заурядные планы мести. Эти извращенные идеи были мне чужды. Клянусь, что потеряла рассудок, казалось, что постепенно схожу с ума.
        Моя жизнь была полностью перевернута и перестроена. Я знала, что всегда буду отчасти виновата в этом, и уже ничего нельзя было поделать с теми событиями, которые привели меня сюда.
        И отрицать эти факты не собиралась.
        Я облажалась, но мне надоело размышлять обо всем, что было. Устала от ощущения потерянности.
        Я стояла в унылой ванной комнате под тусклой лампой и смело смотрела на свое отражение. Тот, кто не знал, через что мне пришлось пройти, взглянул бы и не увидел ничего дурного, кроме все той прежней Арлен Проснер.
        Синяки между бедер и содранные участки кожи, которую слишком усердно скребла, были видны лишь мне и мужчинам, которые их оставили. Не могла избавиться от ощущения их тяжелого дыхания на своей шее или от того, как они меня лапали.
        Сколько бы раз ни мылась, все равно казалось, что покрыта слоем грязи и нечистот. Мое тело было храмом, а они его осквернили. Незримые шрамы тяжко давили на меня.
        Как у мотылька в пламени, мои крылья сгорели. Я копалась в себе, ища ту частичку, которой было не безразлично, но что бы там ни было, что бы ни сдвинулось, в последнее время меня это заботило все меньше и меньше.
        Не была полностью уверена в этой новой себе. Казалось, что уже собрала все разбитые кусочки, но те, что у меня сохранились, больше не подходили друг к другу. Эта Арлен была незнакомкой, она не давала никаких объяснений.
        Я ждала свою тень, но он так и не пришел. Оказывается, выживать - это чертовски сложно. Еще труднее, когда уже нечего терять, а все, что ты чувствуешь, - это лишь жестокую, бесконечную нужду.
        В какой же момент я прекратила отрицание и задалась вопросом, ради чего боролась за выживание?
        ГЛАВА 6
        ГРИММ
        Я ехал целый день и ночь, чтобы добраться туда, куда было нужно, останавливаясь только для дозаправки, точно зная, какой запас хода выдержит мой Толстяк, прежде чем начнет барахлить.
        На последней остановке припрятал мотоцикл в том самом месте, которое наметил за неделю до этого, предварительно заправив его бензином из канистры, которую спрятал под обвалившейся частью заброшенного гаража.
        Оставалось только ждать.
        Перекусив копченым вяленым мясом, глотнув спиртного, чтобы скоротать время, сходив отлить, приготовился перейти к активным действиям.
        Достал из сумки пистолет «Жнец», который теперь был закреплен вместе с остальными, и, проверив магазин, прикрутил глушитель к своему «Глок-17». Черная пушка была проста в использовании, надежна, универсальна и заряжалась наиболее доступными патронами - 9 мм Парабеллум.
        Миновав ряд заросших сорняками дворов, приблизился к дому, в котором, как я узнал, держали Арлен. Стояла неимоверная жара, но встречающиеся тени защищали от опасности полного облучения.
        Я прожил в этом гребаном мире всю свою жизнь, половину времени провел в дороге, но по-прежнему ненавидел солнце. Не выносил ни его интенсивности, ни сияния. Я был порождением ночи.
        Тьма удобна для глаз и гораздо благоприятней для совершения убийств, охоты и добывания кисок.
        Именно поэтому планировал начать действовать, когда небо станет темно-фиолетовым, а природный рельеф Бесплодных пустошей будет освещен лишь полумесяцем.
        Отыскать здание получилось легко, это был единственный унылый синий дом во всем захудалом районе. Прямо на лужайке перед ним стоял припаркованный темно-зеленый пикап, и я заметил, как смеющийся Ной, вместе с тремя другими мужиками, забрался в него.
        Но меня не было рядом с ним. Не в этот раз. Его песочные часы и так уже практически опустели. Не терпелось разорвать его на части голыми руками. В данный момент моей целью было добраться до моей девочки.
        Не зная, как долго они будут отсутствовать, я отслеживал движение в доме, пытаясь определить точность планировки.
        Необходимо было как можно скорее вытащить Арлен, но я никогда не был сторонником ввязываться в дерьмо, не разобравшись как можно детальнее. В результате опрометчивых действий люди погибали, потому что были полными тупицами и не думали головой.
        Мы с братьями узнали об этом в четырнадцать лет, когда наблюдали, как зарезали целую группу каннибалов, пытавшихся украсть дойную корову.
        Семья расставила ловушки по всей своей территории, дабы не допустить подобного. Удача, что попались те ублюдки, а не мы, поскольку именно для этого и приехали.
        В конечном итоге корова все равно досталась нам; просто избавились от семьи позже в тот же день, пока они убирали трупы. Тем не менее, урок был полезен.
        Птицы сидели на прохудившихся балках дома и на засыхающем дереве неподалеку. Они имели обыкновение появляться, как только вокруг меня начинало твориться всякое дерьмо.
        Не понимал, почему, но не в силах был солгать и заявить, что в первые несколько раз не было жутко, когда это все происходило.
        Однако, как и остальное, что сформировало мою суть, мне все пришлось по душе, что в значительной степени объясняло мое прозвище.
        Прикинув, что внутри находилось четыре человека, а мою девочку, скорее всего, держали в комнате с заколоченным фанерой окном, словно зверушку в клетке, двинулся вперед.
        Я не намеренно держался самой мрачной тенистой области. Тьма словно благоволила мне. Используя ее, как покров, пробрался к боковой двери и обнаружил, что первоначальное предположение оказалось верным, - тупые ублюдки не заперли ее.
        Отворив жалкое подобие преграды, проскользнул внутрь и снова прикрыл. Справа послышался смех… гостиная. Труба загрохотала, когда кто-то зашевелился в комнате слева, - ванная, предположил я.
        Передо мной находилась полуразрушенная лестница, которая вела вниз, должно быть, в подвал.
        Поднявшись по небольшой трехступенчатой лесенке сбоку, которая вывела к маленькой площадке, толкнул еще одну дверь, когда убедился, что она не заперта.
        Шагнул в узкий коридор, который расширялся по направлению к грязной кухне. В углу от меня располагалась прачечная с ржавой стиральной машиной и сушилкой, а напротив нее была еще одна широко распахнутая дверь.
        Если судить по негромкому хрюканью и паре джинсов, спущенных вокруг волосатых лодыжек, кто-то гадил в неработающем туалете. По всему коридору разносилась явная вонь, которая могла быть вызвана тем, что до него то же самое проделали другие, оставив экскременты.
        Приготовив «Глок», направился к уборной. Глушитель не мог полностью подавить выстрел - это не кинобоевик, но уменьшал мощность выстрела и сбивал с толку остальных в доме, чтобы определить четкость звука и место, откуда тот раздался.
        В момент, когда я спустил курок, мужик уткнулся головой в руки.
        Я только что оказал ему услугу. Убийство произошло быстро, вместо смертельного ранения.
        Времени на реакцию у него не было, а даже если бы и было, это не имело существенного значения.
        Точно в макушке, пуля прожгла плоть, образовав круглое отверстие, окаймленное разодранной кожей. Она проскользнула сквозь волосы и мышцы, будто шелковистая ласка. Патрон стремительно расщепил кальций, фосфор, натрий и коллаген, а затем разорвал в клочья ткани и фиброзные мембраны.
        Он даже не успел полюбоваться и почувствовать, как его голову разорвало на части, и все это великолепное творение «рук» маленькой пули разлетелось за долю секунды. Единственное, что осталось после него - это запах дерьма и брызги крови, остатки костей и мозгов на стене.
        Услыхав звук, больше похожий на громкое хлопанье двери, чем на выстрел, другие люди, находившиеся в доме, немедленно взялись за проверку.
        Проскользнув через холл в прачечную, стал ждать, сунув «Глок» за пояс на место своего «Жнеца».
        Раздалось громкое «Какого черта?», после чего один из них распахнул входную дверь, другой поднялся по лестнице на второй этаж, а третий направился в мою сторону, выкрикивая имя своего погибшего приятеля.
        Не дождавшись ответа, он заглянул в уборную и мгновенно, как пружина отскочил в ту же секунду, увидев скорчившееся под странным углом тело.
        Но прежде чем он успел среагировать, я резко дернулся с места. Он не заметил, как я приблизился. Зажав ему рот и нос рукой, заткнул, тем самым перекрыв поток воздуха, который, как было понятно, должен вырваться наружу.
        Однако, вместо того, чтобы всадить нож в шею, вонзил изогнутое лезвие из нержавеющей стали, сбоку, насквозь через артерию, и, сжав рукоятку покрепче, провел вниз.
        Значительная часть крови стекала по глотке, а не выплескивалась на чертов пол. Тело обмякло в безмолвных судорогах. Он пытался говорить, захлебываясь собственными выделениями.
        Это всегда выглядело грязно, но я старался не делать все излишне кроваво.
        Сам по себе метод убийства не возбуждал. Мольбы или пытки… не то чтобы эти аспекты работы мне не доставляли удовольствия. Именно конечный результат - смерть, делал все происходящее стоящим.
        Момент, когда человек осознавал, что жизнь его ускользает, был любимой частью из всего. Независимо от того, чем они занимались и как жили, смерть в конечном итоге всегда настигала их. Я лишь помогал отправиться их душам в загробный мир.
        Работу свою любил. Был неплох в этом деле… настолько чертовски хорош, что даже дьявол восторгался моим ремеслом. Я должен был жить в аду, так почему бы не насладиться, и не очистить его от всяких ублюдков?
        Бросив мужчину, проскользнул через оставшуюся часть дома. Нигде не было видно того, кто вышел в парадную дверь. Он мог подождать.
        Рванув к лестнице, в очередной раз отказался от рукопашной схватки и всадил между глаз пулю человеку, который начал спускаться, пока я поднимался.
        Уклонился в сторону, когда его тело кувырком пролетело мимо и приземлилось под неправильным углом, заливая пол кровью.
        Наверху, увидел, что из трех дверей заперта всего лишь одна. Даже не попытавшись открыть многочисленные замки снаружи, пнул и выломал этот кусок дерьма прямо внутрь.
        А вот и она.
        Девушка сидела в едва освещенной комнате на большой кровати с веревкой, обмотанной вокруг запястий. От одного только взгляда на нее, в груди разлилось почти сокрушительное чувство облегчения. Казалось, словно только что нашел то, о потере чего даже не подозревал.
        Ее реакция была заторможенной. И тогда я понял, что она стала другой.
        Это меня не удивило… да у нас и не было времени воспевать это в грустной песне, но, черт побери, это слегка покоробило.
        Она внимательно разглядывала меня, будто сомневалась, что в реальности. Изо всех сил старался, чтобы взгляд не отрывался от ее лица. Неважно, что на ней было надето, воображению мало что оставалось.
        Я сфокусировался на ее глазах, которые очень напоминали солнечный свет и говорили на собственном языке. Не зацикливался на том, что понимаю эти слова, поскольку они были моими. Не задумывался о том, что самая мрачная часть подсознания уже все знала. Произошедшее между нами, когда выбил дверь, было лишь возгоранием искры, которая вскоре превратится в адское пламя.
        Но вместо этого я велел ей подняться и сказал, что нам пора идти.
        ГЛАВА 7
        АРЛЕН
        Я как раз выходила из ванной, когда он оказался в спальне.
        В руках парня было нечто похожее на шпагат, частично скрученный в узел, а один из подручных стоял в коридоре позади него.
        По моему лицу было абсолютно ясно, о чем конкретно думаю: обмотать эту проклятую веревку вокруг его шеи и перекрыть доступ кислорода к мозгу.
        Можно было бы понаблюдать, как он задыхается, и когда уже казалось, что все кончено, я бы дала ему возможность вздохнуть, лишь для того, чтобы вновь быстро забрать надежду.
        Заметила в руке этого новенького шило. Заговорив первой, удивила нас обоих.
        - Он, предположительно, является твоим охранником?
        Голос звучал так незнакомо, что трудно было определить, когда в последний раз его использовала.
        - После утреннего инцидента решил, что так будет лучше.
        Разумеется. Все было забавно и легко, пока не стала швырять ему в лицо миски с дымящейся овсянкой. Но я же предполагала, что это все произошло уже несколько дней назад.
        - Мне необходимо уехать и довольно срочно, так что не могла бы ты просто… - он покрутил пальцем в воздухе, приказывая повернуться.
        Не желая добровольно подставлять ему спину, скрестив руки на груди, слегка расставила ноги, словно бык, готовящийся к атаке.
        - Почему это так срочно?
        - У меня нет на это времени. Развернись, или прикажу ему тебя вырубить.
        Парень шагнул ближе, мгновенно отступив назад, когда я сделала то же самое.
        Почему до сих пор не осознавала, что он меня боится? Витус поступал ровно также. В конечном счете, я ведь просто девчонка. На бледной коже блестели капельки пота, было любопытно, куда это он направлялся. Неужели я так много пропустила из того, что творилось вокруг?
        Безмолвно выставив запястья вперед, пялилась на него безучастным взглядом. Если уж меня собирались связать, то предпочла бы, чтобы руки оказались спереди. Без дальнейших возражений он быстренько обмотал веревку, затянув так сильно, что у меня вырвался слабый всхлип, когда та впилась в кожу.
        - По возвращении, развяжу тебя. Это всего лишь мера предосторожности.
        Можно было бы упомянуть, что заперта в доме, где полным-полно мужиков… с моей стороны было не так уж много поводов для опасений, но сказать ему мне было совершенно нечего.
        Парень резко повернулся и молча оставил одну с недоумением и беспокойством на лице.
        Вернувшись на свое обычное место, рассматривала веревку, пытаясь выяснить, смогу ли выпутаться.
        Все еще продолжала это делать, когда через вентиляционную трубу донесся первый хлопок. В отличие от предыдущего раза, уже знала, что это не крыса. По голосам снизу и торопливым шагам, решила, что просто мужики сцепились.
        По ступеням кто-то поднялся, однако в комнату не вошел, и тут же, вновь, раздался звук. На сей раз он прозвучал гораздо ближе, а затем что-то, или кто-то свалился с лестницы.
        Когда дверь распахнулась, то я даже не успела вскочить. Уставившись на массивную фигуру в капюшоне, подумалось, что либо окончательно спятила, либо еще не проснулась. Он лишь чуть-чуть подвинулся, отчего стал еще выше, и пристально уставился прямо в глаза.
        Мне был знаком этот взгляд. Увидела бородку. Заметила перевернутый крест, к которому так всегда хотелось прикоснуться.
        И даже вспомнился цитрусово-сладкий и пряно-древесный аромат, который принадлежал ему. На затылке волосы встали дыбом, когда мы просто уставились друг на друга.
        Не могу объяснить, что именно произошло тогда, скажу лишь, что внезапно ощутила себя значительно живее, в сравнении с предыдущими днями. Однако до сих пор не понимала, что происходит. Предоставив Гримму открывать рот и объяснять, пропускала все подробности мимо ушей.
        - Подъем, мать твою, надо уходить.
        Он плавно скользнул ко мне, будто парил в воздухе, и достал из-под черного костюма то, что напоминало мини-косу. Лезвие этой чертовой штуковины достигало семи дюймов в длину. Неужели это кровь?
        Инстинктивно подняла руки вверх, но это было скорее для защиты, нежели для того, чтобы он перерезал веревку, как и поступил. Она свалилась, приземлившись на пол, будто дохлая змея.
        До меня не сразу дошло, что его рука обхватила мою и он тянет в коридор, пока не осознала, что ноги двигаются. Конечно же, Гримм не стал вдаваться в подробности того, что случится дальше, но он и не был особенно разговорчивым, в принципе. Тут явно без перемен.
        В коридоре полосатые обои свисали ободранными клочьями, обнажая под собой плесневые серые стены. Создавалось впечатление, что перекошенный деревянный пол вот-вот проломится под нашим весом и отправит прямиком в подвал, где, как было известно, водились крысы. Когда в доме царила тишина, я слышала их в вентиляционных отдушинах.
        Будучи на полпути вниз по лестнице, увидела тело. Не было сил жалеть его. Даже и не пыталась.
        Поскольку обувь на ногах отсутствовала, постаралась обойти багровую лужу также, как и Гримм.
        При звуке шагов, мужчина резко прижал меня к себе и достал блестящий черный пистолет.
        Первоначального выстрела и попадания пули в лицо человека, видно не было, но крик боли напоминал чем-то звук, который издает кошка, если наступить ей на хвост.
        В момент, когда мы вновь двинулись, заметила, что он зажимает рукой место, где должен был находиться правый глаз, а кровь хлещет сквозь пальцы, образуя некий водопадик. Врезавшись спиной прямо в стену, он испустил все тот же высокочастотный звук.
        Но мне и его не было жаль. Он вполне заслужил это возмездие.
        Нервы походили на электрические провода, готовые к короткому замыканию, словно в любое мгновение очнусь. Возможно, все это было лишь банальным сновидением, вызванным моим больным сознанием. Едва ли замечала, как сильно сжимаю руку Гримма, а когда осознала, то поняла, что стиснула еще крепче.
        Он не мог меня отпустить. Должен был забрать с собой.
        Плевать, какая у него репутация; он - куда лучшая альтернатива, нежели остаться с кем-то из этих мужиков.
        Состояние первого этажа дома было столь же плачевным, как и второго, если не хуже. Не понятно, почему Ной вообще остановился в подобном месте. Парень привык к гораздо большей роскоши, чем я; он поистине избалованная скотина.
        Миновав кухню, мы вошли в холл с резким неприятным запахом, который не удалось распознать. Преодолев два дверных проема, увидела мертвого человека на унитазе и еще одного с перерезанной глоткой. Скажу, что солгала бы, если не впечатлялась тем, насколько оперативно Гримм все провернул.
        Он провел меня вниз через два лестничных пролета и прямо в боковую дверь. Тьма поджидала нас, а еще немногочисленные птички, с которыми успела подружиться.
        Гримм оглянулся назад и, без предупреждения, развернувшись, подхватил меня, словно тряпичную куклу, и бросился прочь.
        - Что ты делаешь? - спросила, прижимаясь ближе, когда он практически перешел на бег.
        - Нет обуви, - ответил он, похоже, отлично понимая, куда идет.
        Вскоре, мы добрались до покосившегося гаража, держащегося на одном честном слове. Усадив меня, он сразу же вошел внутрь, так и не объяснив толком, что же происходит.
        А когда он появился снова, то из-за угла сооружения показался черный байк, сделанный на заказ. О том, что это «Харлей», догадалась лишь благодаря надписи на передней темной панели. Покрышки были большими, а патрубки блестели; в иной ситуации, возможно, захлебнулась бы слюной. Гримму очень даже подобало иметь такую штуковину.
        - Надень это, - грубо приказал мужчина, протягивая большой черный балахон, который, как заметила, был на нем всего лишь секунду назад.
        Мельком взглянув на него, увидела, что он сосредоточенно разглядывает все, что находилось ниже уровня шеи.
        Мерзкое ощущение, которое постоянно возникало во мне, только усилилось.
        Наверняка он прекрасно знал, что происходило в той комнате. Заставило ли это его думать обо мне еще хуже? Больше ни секунды не в силах смотреть на него, выхватила одеяние и натянула через голову. Длинное, закрывающее все, доходящее почти до колен. Источающее знакомый аромат. Оставив волосы убранными внутрь, натянула капюшон, зная, что придется сесть на мотоцикл.
        - Давай, - сказал Гримм, закидывая ногу через сиденье.
        Переместившись так, чтобы оказаться у него за спиной, попыталась скопировать, без посторонней помощи, его безупречно исполненное движение, но в итоге все-таки вцепилась ему в плечо.
        - Полегче, - предупредил он.
        Постаравшись вновь, приподняла халат и балахон, сумев устроиться позади него, при следующей попытке.
        - Крепче держись, - приказал он через плечо, заводя двигатель.
        Сделала, как было велено, обхватив его руками за пояс, вжалась грудью ему в спину и прислонилась лицом, когда мужчина дал по газам и выехал на дорогу.
        Через три дома, во дворе находились двое ребятишек и, похоже, их бабушка.
        Зажженный придомовой фонарик, привлекающий насекомых, осветил то, чем они занимались. Люди отвлеклись от закапывания того, кого хоронили, чтобы поглазеть, как мы проезжаем мимо. Из земли торчал маленький деревянный крест, на котором красными буквами было написано слово «МАМА».
        Как только Гримм резко повернул за угол, девчушка постарше подняла пухленькую ручонку и помахала мне, улыбаясь, невзирая на то, что прямо перед ней лежала смерть.
        Увидеть в моем городе кого-то ее возраста при подобных обстоятельствах было бы трудно. В Центуриоле такого вообще никогда бы не произошло.
        А для этой малышки - всего лишь очередной день в Бесплодных пустошах. Ребенок понимал окружающую действительность гораздо лучше, чем я, в столь юном возрасте.
        Как и у многих других людей здесь, у нее имелась семья, она училась. Равно, как и остальным, ей приходилось просыпаться каждый день и ложиться спать. Только вот, в отличие от жителей Королевства, обитающих в комфорте и уюте, ей не гарантировалось выживание и право увидеть новый день.
        Понимая, что представляет собой этот мир на самом деле, она все же находила в своем сердце силы улыбаться. По моему мнению, девочка уже была гораздо сильнее, чем я в свое время. И по мере того, как меня увозили из этого ветхого района, я кое-что осознала.
        Стена ни черта не могла защитить. Она лишь уродовала всех, кто за ней жил.
        ГЛАВА 8
        АРЛЕН
        Как только мы выехали на шоссе, он рванул вперед, несясь на полной скорости под рев двигателя.
        Все ждала, что Ной ворвется в этот причудливый пузырь и вернет меня обратно в реальность, где запястья скованы, а я одна на той кровати, жду, когда он вновь захочет со мной позабавиться, но этого так и не произошло.
        Были лишь я и Гримм. Из всех людей, которые, как казалось, придут и заберут меня, всегда знала, что это будет именно он. Моя вечная тень.
        Как раз в момент, когда уже была готова все отринуть, он ворвался в дверь и напомнил, что никогда не допустит этого. Крепче обняла его за пояс, не испытывая в этот момент абсолютно никакого страха.
        Беззвездное небо походило на клубящееся над головой черное море. За последние месяцы, это было первое красивое зрелище, которое довелось увидеть. Бескрайняя пустошь выглядела живописно. Ветер хлестал по лицу и жег глаза, но было абсолютно наплевать. Он был свежим и чистым, проникая в истощенные легкие, - еще один знак того, что теперь действительно освободилась из темницы с четырьмя стенами.
        И чем быстрее ехал Гримм, тем сильнее ощущалось, как огонек в груди, давно угасший, вновь пытается разгореться.
        Было прохладно, но его толстовка дарила комфорт, а массивное тело походило на мини-обогреватель. Он был самым настоящим из всех, последним доказательством того, что это действительно реальность. Чувствуя под ладонями упругие мышцы живота, с каждым вдохом ощущала его запах.
        Точно не знаю, сколько ехали, но когда он наконец начал сбавлять скорость, у меня болели руки и жгло бедра. Вдали возвышались какие-то строения, и я не сразу сообразила, что передо мной город.
        Мужчина съехал на обочину и заглушил двигатель.
        - Хочешь отлить? - спросил он, легко спрыгивая с мотоцикла и поворачиваясь ко мне.
        В самом деле? Выражение его лица было таким серьезным, что у меня возникло нелепое желание рассмеяться, а это было действительно нечто, что уже и позабыла как делается. А как много времени провела с ним? Час? Три? Практически могла представить, что тот ужасный дерьмовый гадюшник, в нескольких месяцах позади.
        Однако босые ноги чувствовали ветер так же остро, как и щеки. Надетый на мне халат по-прежнему прикрывала лишь толстовка, а я все еще ощущала себя мерзкой. Было невозможно смотреть на него дольше нескольких секунд, а ведь раньше такой проблемы никогда не возникало.
        Взгляд его был пронзительным. Уже и забыла, как легко он способен видеть меня насквозь.
        Кроме того, была еще одна проблема, в существование которой даже не могла поверить. То, как этот мужчина притягивал меня вновь и вновь, подобно гравитации, что не могла преодолеть. А ведь чертовски старалась. Пыталась с того самого дня, как встретились. Он оказался вредным пагубным пристрастием, от которого никогда не избавиться.
        Но сейчас, была не в том состоянии, чтобы потакать этому. Разум слишком нестабилен, в нем бушевал уродливый круговорот ненависти, боли и ярости.
        Душа раскололась на две части, а нечто дьявольское обосновалось посередине. Не хотелось, чтобы он увидел эту версию Арлен Проснер, хотя и прежняя мне не особенно нравилась.
        Все это сразу отрезвило и уничтожило мимолетную радость. Я напоминала пересмешника, который больше не мог петь. А чем был пересмешник без своей песенки, ведь теперь смысл его существования утрачен?
        Чуждая сторона меня, с которой еще не успела толком познакомиться, знала ответ, но по-прежнему утаивала его. Гримм стоял передо мной, уверенный, как и прежде, словно именно он должен был все объяснить, будто это его долг - взять на себя мое бремя и облегчить его.
        Неужели это не бред? Разве, до этого момента, не справлялась со всем? Хлесткое «нет» стремительным эхом отозвалось в голове. Не понимала ничего по-прежнему, поэтому и не стремилась.
        Прочистив горло, покачала головой, изображая лучшее безразличие, на которое только способна. Не прошло и секунды, как его рука коснулась моего подбородка и заставила посмотреть прямо в глаза.
        - Когда общаюсь с тобой при помощи слов, ты смотришь мне прямо в глаза и отвечаешь. Так происходит беседа.
        - Гримм, многие люди болтают, не обращая внимания на то, что делают другие.
        Нахмурившись, оттолкнула его руку; он спокойно отпустил меня, но затем провел пальцами по лицу, чтобы заставить вновь сосредоточиться на нем.
        - Насколько помню, мы - не «многие». Хочу, чтобы твой взгляд был прикован ко мне. Усекла, малявка?
        Звучало так, будто он оставил что-то недосказанным в этой фразе, но достаточно хорошо знала Гримма, чтобы понять, если он не договорил сразу, то не станет уточнять.
        Вдобавок, он только что назвал меня малявкой. Не думала, что когда-нибудь услышу это прозвище вновь. Откровенно говоря, терпеть его не могла, но знаете что? На данный момент «Малявка» звучало на порядок лучше, чем «Арлен».
        - В данный момент мне вовсе не нужно ни по первому, ни по второму номеру, - уверенно заявила, удерживая его взгляд целых семь секунд…подсчитала точно.
        - Это уже прогресс, но могла бы просто сказать, что тебе не нужно по*рать.
        - Гримм, я выражаюсь не так, как ты.
        - Ясно, - пробурчал он, направляясь к седельной сумке на противоположной стороне байка. - Вряд ли у тебя могут быть проблемы с тем, чтобы смотреть людям в глаза. С чего бы прятать такое лицо?
        Я моргнула. Это что, сарказм? Скажи он мне комплимент, возможно, все еще считала бы, что грезила наяву. Пока просто пялилась на него, как на невоспитанного болвана, он открыл сумку и вытащил кучу одежды.
        Парень безмолвно держал в руках сверток, ожидая, пока я слезу с «Харлея» и надену на себя все прямо там, на обочине. Спустившись вниз, почувствовала, будто только что наступила в чашу с желе.
        - Осторожней, - предостерег, протягивая руку, чтобы поддержать меня, ухватив за плечо.
        - Я в норме, - ответила через несколько секунд, забрав у него небольшую стопку.
        Отсортировав все, с удивлением обнаружила пару трусиков и бюстгальтер, свернутые внутри темно-зеленого топа.
        Поскольку мы находились на обочине и под открытым небом, то одевалась так быстро, как только могла.
        Сначала надела черные трусики, затем облегающие угольно-черные брюки. Далее были коричневые кожаные военные ботинки. В них оказалась засунута пара носков. Полагаю, за все это следовало поблагодарить Кали… девушка была очень сообразительна.
        Зашнуровав ботинки, стянула через голову толстовку Гримма и развернулась к нему спиной, снимая халат и застегивая подобранный бюстгальтер-бандо.
        От ночного воздуха кожа покрылась небольшими мурашками. Схватив майку, торопливо натянула последнюю и попыталась не обращать внимания, что все это время на меня неотрывно пялился Гримм.
        - Что теперь? - спросила, поворачиваясь к нему лицом в ту же секунду, как только соблюла приличия.
        - Мне нужно в город…
        - Ты меня не бросишь, - вклинилась я.
        - Никогда и не планировал оставлять тебя, малявка, просто решил, что захочешь одеться, прежде чем мы отправимся.
        Вполне логично.
        - Ох, ну, тогда вот.
        - Оставь себе, - он проигнорировал протянутую толстовку и забрался обратно на мотоцикл.
        Пожав плечами, натянула ее через голову, максимально засучив рукава, и вновь забралась к нему сзади, стараясь не обращать внимания на разболевшуюся задницу.
        Все это было ничто по сравнению с тем, что ощущалось… когда бы то ни было. Он снова завел двигатель, и мы поехали, бросив позади клочок изношенной ткани.
        ГЛАВА 9
        ГРИММ
        Ей незачем было так крепко прижиматься ко мне, но останавливать ее не собирался.
        Впервые в жизни женщина сидела на заднем сиденье моего байка, а не волочилась за ним. Находиться в таком положении было непривычно, но не так уж невыносимо, как это представлялось ранее.
        Старался не думать слишком усердно, насколько правильным было это ощущение. Сосредоточился на размышлениях о том, почему же произнес то, что сказал. Хотелось донести ей, что у нее слишком привлекательное личико, чтобы скрывать.
        Это было мягко сказано. Малявка была настоящей взрывоопасной штучкой. Одна лишь мысль об этом выбивала из колеи. Я был старше ее почти на одиннадцать лет, но мой нравственный ориентир не собирался внезапно начинать функционировать из-за этого.
        Думая о том, что у меня были женщины разных типов… от смуглых красоток до бледнокожих, рыжеволосых с веснушками, но ни одна из них не походила на нее. Даже на малую толику они не выглядели такими же соблазнительными; в противном случае все еще были бы живы.
        Оставалось лишь представить, как великолепно она будет выглядеть с возрастом. Было достаточно очевидно, что член затвердел, пока мы рассекали черный асфальт, но я был не в состоянии что-то исправить.
        Это само по себе являлось уже веской причиной, чтобы сконцентрироваться на других моментах, например, забраться ей в голову во время возвращения домой.
        Не походить на пубертатного юнца стало бы хорошим началом. Дерьмо, которое недавно вырвалось из моего рта, было просто отвратительным.
        Мало того, что фраза оказалась банальной, она не совсем точно передавала то, что яимел в виду. Общение с женщинами не входило в репертуар навыков. Обычно приходилось просто затыкать им рот, чтобы не вопили прямо в ухо. И так происходило в обоих случаях: когда трахал и убивал.
        В подобных вещах Кобра разбирался лучше всех; даже Ромеро действовал куда мягче, чем я, а он не являлся Казановой ни по чьим критериям… даже по мнению моей сестры.
        По выражению лица малявки, понял, что она не уверена, шучу я или серьезно. Маска, которую девушка всегда пыталась нацепить, с таким же успехом могла казаться невидимой. Ее всегда было легко читать, подобно книжке с картинками… мне не нужно было произносить ни слова, как впрочем, и ей.
        Я только что получил ее.
        Вряд ли она осознавала что-то до сих пор. Много чего девушка вообще не знала.
        В этом и заключалась проблема обитателей Королевства, - они не жили в реальном мире.
        Люди существовали в сказочной стране грез, а когда реальность накрывала, оказывались в полной заднице.
        Я не винил малявку за отсутствие жизненного опыта, поскольку никто из нас не в силах повлиять на то, где родиться. Хотя, сам по себе был ничуть не лучше тех ублюдков, которые только что ее поимели… более того, знал, что по ряду основных качеств, я даже хуже… тем не менее, отказывался мириться с тем, что, как мне было прекрасно известно, с ней сотворили.
        Однако, опекать ее не собирался и не интересовался, все ли с ней в порядке. Тупой риторический вопрос. Существуют вещи, которые просто не нуждаются в подтверждении. Ее глаза были широко распахнутыми окнами, которые демонстрировали все.
        Мне был вполне понятен тот язык, на котором они общались, даже если она этого не осознавала.
        Пламя, которое когда-то освещало всю ее суть, подобно маяку, теперь горело внутри кромешной тьмы, способной конкурировать с моей собственной.
        Ей нужно было получить хорошее просвещение.
        Девочке было необходимо понять, что во тьме нет ничего страшного, и спасать ее от этого не намеревался.
        Я не был героем. Никогда им не стану… только не ради нее.
        Каждый из нас родился, чтобы жить в этом аду. Поэтому научу ее, как выйти за границы и преуспеть. Если понадобится, опустошу, разрушу, просто чтобы стать тем, кто вновь воссоздаст ее целостность. В моем представлении, это был именно я.
        С самого начала, чувствовал необходимость быть ее тенью, и сложившаяся ситуация лишь укрепила решимость. В этом мире, я потерял уже достаточно, не позволю отнять и ее.
        Покажу ей, что ад может быть прекрасен. Именно здесь ее место… прямо рядом со мной. Даже понимая, что означал для нее мой образ жизни… уже было слишком поздно возвращаться назад.
        Если спросить, откуда все это, бл*ть, взялось, у меня не найдется конкретного ответа.
        Прежде, до нее, мне никогда не приходилось проявлять эгоизм.
        Никто и никогда не смотрел на меня так, как малявка, видя нечто большее, нежели просто человека, промышляющего сбором душ… словно был чем-то стоящим долбанного внимания.
        Кали и братья пытались продемонстрировать мне то же самое, но это было не одно и то же. Конечно понимал, что Ромеро может объяснить это лучше, чем я. Логика, разум, рационализм… ничто из этого не имело значения. Во мне просто возникло неконтролируемое желание защищать ее. Ранее, уже потерпел неудачу… полное фиаско.
        Будь я внимателен к ней, как всегда делал до той ночи, она никогда бы не вышла из дома. Если бы все происходящее между нами было открыто, никто бы не осмелился забрать ее оттуда. Люди боялись меня слишком сильно, чтобы трахаться с кем-то, кто принадлежал мне.
        Казалось, что всего на минуту оторвал от нее пристальный взгляд, а потом она испарилась.
        Такого больше не повторится.
        Хочу сделать ее безоговорочно принадлежащей мне. Пускай тогда какое-нибудь божественное проведение смилостивится над тем, у кого вообще хватит духу попытаться снова влезть между нами. Уж я бы, бл*ть, точно не рискнул.
        ГЛАВА 10
        АРЛЕН
        Выцветший зеленый знак, приветствующий людей в Ривермут, возвышался справа от нас. На нем был изображен знак Бафомета - перевернутая пентаграмма с рогатой головой козла. Я знала, что на иврите против часовой стрелки написано имя Ромеро. Он действительно был дьяволом во плоти. Подумать только, когда-то я страшно боялась встретить его или любого из сатанинских последователей… Они оказались моими самыми близкими друзьями, членами огромной семьи.
        Жизнь, конечно, была весьма претенциозной сучкой, но в ней имелись свои особенности. Подвинулась на сиденье, чтобы получше видеть.
        Слышала, что все остальные города были заброшены, во что сложно было поверить, если учесть, что в Центуриоле проживало не так уж много чертовых людей… не забывая о том, что также я была осведомлена, что некоторые все еще умудрялись процветать. Пусть не в таких масштабах, как Королевство, но все же, они существовали.
        Гримм не замедлился, как ожидалось, а наоборот, ускорился, как только погасил дальний свет, промчавшись мимо поросших мхом зданий, оставленной посреди улицы машины и объехав огромную выбоину. Как, черт бы его побрал, он так хорошо видел во тьме?
        Завизжала, когда он вошел в поворот так стремительно, что думала - мы опрокинемся. При желании, могла бы с легкостью коснуться асфальта.
        Чувствовала, как он дрожал от смеха, когда уткнулась лицом в его спину, закутавшись в длинную толстовку.
        Осмелившись поднять голову, увидела, что он въезжал на парковку огромного кирпичного здания с остроконечными арками.
        Поднявшись на уровень C, поставил мотоцикл на парковочное место в затемненном углу рядом с металлической дверью.
        Как только двигатель заглох, Гримм слез с байка и аккуратно спустил меня на землю, поддерживая до тех пор, пока не убедился, что твердо стою на ногах.
        Двигаясь с плавной грацией, он снял самую большую сумку с заднего сиденья и взял меня за руку. Прижавшись к нему, озиралась по сторонам, опасаясь, что в любую секунду на нас что-нибудь набросится.
        - Почему мы здесь? - спросила тихим шепотом.
        - Не думаю, что сможешь бодрствовать всю поездку, и не уверен, что тебе понравится падать с багажника мотоцикла.
        Я не устала.
        А когда он открыл железную дверь, то проснулась еще больше. Интересно, почему он выбрал именно это место для привала?
        Не была уверена, вызвано ли мое любопытство в полной мере тем, что изо дня в день пребывала в одной и той же комнате, или тем, что никогда не видела ничего подобного.
        Лишь изогнутый полумесяц пытался осветить наш путь, а на верху лестничного пролета было одно-единственное окно.
        Совершенно очевидно, что старый лифт не работал… не то чтобы вообще доверяла ему с самого начала, поэтому мы отправились пешком. Держалась за Гримма, надеясь, что не споткнусь обо что-то на своем пути, и поскольку не прикасалась к перилам рядом с нами.
        Он распахнул еще одну дверь, и мы вошли в чрезвычайно длинный коридор, освещенный лишь немногим лучше.
        Именно тогда и поняла, что находимся в громадной больнице. Она выглядела, словно нечто прямиком из фильма ужасов.
        Меня это сразу же заинтриговало. Воздух был пропитан пылью, краска на стенах так облупилась, что казалась слоем сухой грязи.
        Со мной на буксире, он продолжил путь по коридору, маневрируя вокруг старого инвалидного кресла, на которое я бы непременно налетела.
        Подошвы ботинок хрустели по листам бумаги, грязи и какому-то мусору, захламлявшему пол. Несколько армированных окон располагались слева от нас вдоль стены, но были настолько грязными, что через них почти ничего нельзя было разглядеть.
        Мужчина внезапно резко остановился, когда мы дошли до конца коридора и оказались в комнате. Когда он выпустил мою руку, я вцепилась в его рубашку.
        Если он и возражал, то не подавал виду. Молча захлопнув дверь, расстегнул молнию на сумке.
        Спустя секунду мягкое свечение озарило все вокруг. Он достал нечто похожее на маленький фонарик.
        - Ты уже был здесь? - спросила, обратив внимание на порядок в помещении.
        Увидев полупустую больничную кровать с чистым одеялом в цветочек, сама же и ответила на собственный вопрос.
        - Получив общее представление о том, где ты находишься, наметил маршрут туда и обратно. Эта больница была лучшим выбором. Более пятнадцати зданий пустых, как видишь, и идеальных для ночлега, в сравнении с заброшенным, кишащим тараканами мотелем за углом. Послал одного из последователей, чтобы убедиться, что все чисто, и обустроить место, где ты могла бы переночевать, - объяснил Гримм.
        Пожалуй, это было самое многословное из того, что он когда-либо говорил за один раз. Голос был глубоким, но в то же время немного хрипловатым. Можно сказать, очень брутальным, но я никогда раньше не сталкивалась с мужчинами подобного масштаба, чтобы делать такие заявления.
        Он развернулся ко мне лицом, а мне удалось выдержать его взгляд целых четыре секунды, прежде чем притвориться, что есть нечто более увлекательное. Разумеется, ничего такого не было. В моей жизни он всегда был самым интригующим человеком.
        Ну, не учитывая Кали, которая являлась совершенно иной, особенной историей, именно благодаря ей я познакомилась с ним.
        Если бы в тот день людоед не притащил в сарай ту сумасшедшую задницу, меня бы уже в живых не было. Наверняка его гниющий труп дважды успел обдумать то решение.
        Было интересно, как она справлялась со всем, что с ней творилось. Ею пользовались с самого детства, и от этого меня тошнило. Разумеется, она выросла несколько иной, но все-таки повзрослела и изменилась… она была самой сильной женщиной, которую я знала. Кроме того, Кали полностью приняла свое внутреннее безумие. И не была так не уверена в себе, как я.
        - Малявка, - внезапно произнес Гримм, оказавшись передо мной и выдернув из размышлений. Пришлось задрать подбородок, чтобы взглянуть на него.
        - Этого тоже не стоит делать, - выразился достаточно просто, но в его словах была какая-то недосказанность.
        - Ты же не можешь запретить мне думать.
        - Я и не говорил тебе не думать. Просто сказал не держать это в себе, и что можно поговорить со мной.
        Конечно, хотелось заметить, что он ничего такого не произносил, но не собиралась ввязываться в пространный диалог с Гриммом. Мне и раньше это было не нужно. Я только что получила его. Даже не прилагая особых усилий, все между нами походило на некое природное явление, подобно тому, как солнцу известно, когда следует поменяться местами с луной.
        Тем не менее, что, черт подери, произошло за время нашей разлуки? И почему он теперь хочет, чтобы доверилась ему? В этот момент он опять уставился на меня, а я оказалась близка к тому, чтобы испытать эмоциональный срыв, поэтому сделала лучшее из того, что могла предпринять - обняла его.
        Конечно же, знала, что он не любитель обнимашек, но плевать. Уткнувшись лицом в мощную грудь, намеренно вдыхала его аромат, крепко прижимаясь. Ждала, что оттолкнет меня, но Гримм лишь замер на целую минуту, а потом, сам меня обнял.
        Вероятно, могла бы умереть прямо тогда от сильнейшего толчка, который раздался в груди. Его руки, впервые обхватившие меня, были самым правильным ощущением за очень длительное время.
        Гримм заставил меня почувствовать нечто помимо оцепенения.
        - Спасибо, - произнесла, неохотно отстраняясь. Опустила руки, но он по-прежнему крепко прижимал свои к моей спине.
        - За что ты меня благодаришь?
        - Ты пришел за мной.
        Издав гортанный звук, отошел и вернулся к сумке. Появилось ощущение - ляпнула что-то не то, но было абсолютно безразлично. Если уж меня собственный рот завел так далеко, разве немного правды может повредить?
        Кроме того, нам обоим не помешала бы определенная порция чувств в жизни.
        - Знаю, что слишком задержался, а ты, вероятно, удивлена, почему же не ношусь с тобой, как с хрустальным обломком, это на меня не похоже, и поступать так не намерен.
        - Кроме того, быть настолько откровенным - совсем не в твоем духе, - не удержалась от колкости.
        - То, что мы не были откровенны - это ошибка, которую собираемся исправить. Ты просто поговори со мной, - поспешил уточнить парень.
        - С твоей стороны, звучит весьма собственнически.
        - Следует ли предупредить тебя, что в дальнейшем, намерен быть эгоистичным и защищать единственную вещь, что когда-либо принадлежала исключительно мне?
        Ага, наверняка это все еще сон. Открыла рот, точнее, он уже был открыт то ли от потрясения, то ли от замешательства и настороженной радости… точно не уверена.
        - Ты только что назвал меня вещью? - прозвучал мой гениальный ответ на потенциально самые лучшие слова, которые когда-либо доводилось слышать в своей жалкой жизни.
        Протянув руку, осторожно взял мою ладонь и подвел к кровати. Не произнеся ни слова, он жестом велел сесть. Опустившись на пенополистирол под цветочным одеялом, сосредоточилась на его подбородке.
        Гримм навис надо мной и при помощи пальца поднял мою голову вверх, чтобы мы смотрели в глаза друг другу, прежде чем произнести кое-что.
        - Ты - моя вещь… заноза в заднице, малявка чертова. Можешь считать меня собственническим хером, если легче от этого. Однако, ты по-прежнему моя вещь.
        Потом он вернулся к своей сумке, оставив меня с хмурым видом. И что мне было ответить на все это? Какого черта ему понадобилось сейчас так благородно выглядеть?
        - Во-первых, Гримм, я женщина, а не предмет. Во-вторых, если уж что-то из себя представляю…
        - Значит, ты моя женщина. Так лучше? А я - твой мужчина. Мне тут дали пару советов и напомнили о неизбежном. Мы с тобой оба это прекрасно осознаем, так что давай не будем пороть всякую херню.
        - Навешивай ярлыки, как пожелаешь. Я выйду из комнаты и если хочешь, то можешь поступить по-девчачьи - разреветься, устроить истерику и разломать все, что попадется под руку, но это все равно ничего не изменит.
        Я вновь нахмурилась, но не рассердилась. Разумеется, он мог бы сформулировать все значительно лучше. Впрочем, и цветистой поэзии от него не ожидала.
        Ничего подобного не предполагала. Задним умом понимала, что он прав, ведь это все неизбежно… в той стране фантазий, в которой жила, то есть там, где чувства не были односторонними.
        Раньше не была уверена, что он знает о моих чувствах. Это никогда не было предметом обсуждения. Лишь обмен взглядами, то тут, то там. Однако, он разглядел всю мою душу до самых глубин. Следовало бы догадаться. Разумеется, он все знал.
        - Ты голодна? - поинтересовался он, поднимаясь с корточек.
        - Итак, мы теперь собираемся просто двигаться дальше? И точка?
        - Есть хочешь?
        - Нет, я не голодна, Гримм. Не меняй тему разговора.
        - Съешь это, - мужчина что-то подбросил в воздух.
        Как только оно подлетело к моему лицу, инстинктивно потянулась рукой и поймала. Проклятое красное яблоко.
        - Но ведь только что сказала, что не голодна.
        - Ты солгала, - самоуверенно отозвался он, а мой желудок в ту же секунду заурчал в знак согласия.
        Вгрызлась в яблоко, дабы не запустить его в ухмыляющуюся физиономию. Даже не собиралась признавать, что это было самое сочное яблоко, которое когда-либо пробовала. Он подошел с пластиковой бутылкой и присел рядом.
        Не обращала внимания на то, как его татуировки, которые хранила в памяти, выглядели на свету, или на то, как безупречно скульптурно выделялось его тело под черной рубашкой. Не заметила даже маленькую прядь волос, выбившуюся из общей массы и теперь как бы покоившуюся на лбу.
        Мы сидели и хрустели в тишине, пока Гримм не поднял бутылку и не отпил, а я наблюдала, как он глотал. Закончив, протянул бутылку мне, медленно взяла ее, рассматривая прозрачную жидкость внутри.
        Конечно, знала, что ничего там не подмешано… Гримм бы так не поступил, но это стало ярким напоминанием о тех временах, когда приходилось пить то, что было.
        Это же просто вода, твердила себе. То, что пила множество раз, до появления Ноя. Проклятье. Ной. Он все еще находился там.
        - В таком виде я тебе бесполезна, - самый простейший способ сказать, что в смятении, не углубляясь в подробности.
        Несколько секунд мужчина пялился в потолок.
        - Я не силен в этом дер*ме, малявка, - вздохнул он, передергивая плечами. - Хочу тебя любым способом. Все варианты лучше, чем вообще никакой, а нынешний подходит просто идеально.
        Видите, знала, что он поймет, о чем речь, и не придется уточнять. Он не разочаровал.
        - Кто сказал, что у тебя не получается, Ромео? - подразнила с улыбкой.
        - Ромеро в этом деле разбирается лучше меня.
        Чуть не поперхнулась водой, которую только что отважно глотнула, когда осознала, что он серьезен. Возникло искушение столкнуть его с кровати за то, что выдал такую глупость.
        - Извини, что приходится сказать тебе, что заблуждаешься, Гримм. Он никогда не заставил бы меня почувствовать то же, что и ты, - наклонившись, намеревалась впиться крепким поцелуем в щеку, целясь прямо в бородку, но тут он резко обернулся, внезапно его рука обхватила меня за шею, и мужчина прижался своими губами к моим.
        Задохнулась, не представляя, что предпринять. То есть, конечно знала, что делать, но это же был Гримм. Мой жнец прильнул своим ртом к моему.
        Твердила эту мысль, когда он полностью взял все под свой контроль.
        С удовольствием позволила ему взять то, что даже не представляла себе, как кому-то еще когда-либо отдам снова.
        Но опять же… это был Гримм. Мужчина, который менее пяти минут назад сказал, что хочет меня, какой бы ни была… а именно, чрезвычайно растерянной, бесспорно долбанутой и вечно изображающей мудрую задницу.
        Безумие - вверить смерти жизнь, но никогда и никому не доверяла так, как ему в это мгновение. Искушающие губы уговаривали мои разомкнуться, а затем умелый, шелковистый язык начал ласкать мой.
        Должна признаться, что потребовалось больше времени, чем хотелось, чтобы ответить взаимностью, поскольку ни одна женщина не желала бы упустить ни секунды, когда речь шла о поцелуе с таким великолепным мужчиной.
        Стук в груди превратился в учащенное сердцебиение, когда поцеловала его в ответ. На вкус он был как сладчайший сахар, растворяющийся на языке, словно наркотик.
        Мы находились в обветшалой больнице, но с таким же успехом могли бы стоять на горной вершине, а где-то вдалеке гремели бы фейерверки.
        Его руки не опускались, но он не настаивал на большем.
        Наклонившись к нему, обхватила ладонями лицо, поглаживая перевернутый крест, на который положила глаз с момента нашего знакомства. Кожа была намного нежнее, чем казалось. Шершавая щетина бородки покалывала ладони.
        Хотелось большего. Не понимала, откуда взялось это внезапное желание, но оно было столь порочным в вожделении, и плотским в потребности быть утоленным. Возможно, это произошло потому, что действительно хотела его, а может быть, это было лишь одной из тех вещей, которые неизбежно должны произойти между нами.
        Он отпрянул, прежде чем успела слишком сильно задуматься об этом, с ухмылкой на лице, удерживая нас нос к носу.
        - Никогда больше не смей говорить, что не разбираешься в этом, обманщик, - уронив яблочный огрызок ему на колени, откинулась назад.
        - Неплохо, верно? - Он метнул яблоко через всю комнату, попав в ржавую раковину. - Это был всего лишь тестовый вариант, - одарил меня такой плутовской улыбкой, на которую невозможно было не ответить.
        Мне это было прекрасно известно. Просто у Гримма был такой взгляд, словно предупреждающий красный знак о той пагубной привычке, которую упоминала ранее.
        Он был из тех мужчин, которые трахаются так классно, что думаешь об этом каждый день в течение нескольких недель подряд и воспроизводишь в памяти каждую секунду, пока занимаешься стиркой.
        Возможно, я была гораздо более испорчена, чем предполагала. Не знаю, было ли ненормальным чувствовать себя так после всего случившегося со мной, но здесь… когда он смотрел на меня… это казалось чем-то мощным и разрушительным. И это ощущение было гораздо предпочтительнее, чем тошнотворное, слабое, жалкое чувство, похожее на паразита, стремящегося укорениться в моем сознании.
        - Сюда, - наконец произнес он, перемещая мое тело, словно фарфоровую куклу, так что оказалась на спине, положив голову ему на колени.
        Ощутила явную твердость внизу, которая, очевидно, собиралась стать тем самым изголодавшимся слоном в комнате.
        - Здесь мы пробудем недолго, так что поговорим позже. А сейчас тебе необходимо поспать.
        Скрестив ноги в лодыжках, еще плотнее закуталась в его толстовку.
        Усталости не чувствовалось, но и не хотелось свалиться с мотоцикла, поскольку совсем не выспалась. Впрочем, так задремать тоже не получалось.
        - Все, что у меня оставалось - это безмолвие; хочу услышать твой голос. Мой новый любимый звук, - тихо добавила.
        Когда тишина затянулась, казалось, он не был склонен потакать мне. Вероятно, я давила, но вскоре обнаружила, что улыбаюсь, когда он начал подробно рассказывать о госпитале, в котором мы находились.
        Бережно прижав руку к моему животу, он заговорил, глядя на меня сверху-вниз, а я в ответ смотрела на него так, что казалось, в горле запершило. Считается, что время определяет все, и мой жнец вернулся ко мне в самый подходящий момент.
        Лицом к лицу, как сейчас, все утратило всякий смысл. Даже забыла, где мы находились. Уже не имело значения, кем была, когда казалось, что смотрю на себя со стороны и вижу, что нечто суровое и холодное, но одновременно полыхающее огнем, отражается во мне.
        Будто время остановилось, а затем возобновило бег, запуская обратный отсчет для чего-то гораздо большего, нежели могла представить, что вот-вот свершится. Его прекрасные, бездушные омуты глаз, были сродни бездонному колодцу, он без всякого труда утянул меня вниз, прямо на дно, где поджидал Тартар.
        А когда, наконец, начала отключаться, то была мысль лишь об том, что это одна из пагубных привычек, от которой никогда не хотелось бы избавиться.
        ГЛАВА 11
        АРЛЕН
        Проснувшись, увидела солнечный свет. Он струился через грязное окно и лишь усиливал ощущение духоты в комнате.
        Голос Гримма раздался прямо за дверью, и я поняла, что он говорил по мобильнику. Сев, перекинула ноги через край кровати и встала. Размяв затекшие мышцы, опустила капюшон и подошла к окну. Стоя на носочках, осторожно выглянула наружу.
        Это крыло больницы выходило на территорию старого продуктового магазина. Заметила пожилого мужчину, который толкал ржавую тележку, полную ящиков, и еще одного человека с битой.
        - Разве не вы контролируете этот город? - спросила, ощущая, что Гримм вернулся в комнату. - Видела знак на вывеске.
        - Мы спасли этот город. Его забросили вскоре после того, как мне исполнилось шестнадцать. Думаю, он был недостаточно велик, чтобы его можно было сохранить. На это ушло слишком много ресурсов, которые можно было бы использовать в другом месте.
        - Если он заброшен, то от чего же вы его спасли?
        Он подошел ко мне сзади и обхватил руками за талию, заглядывая в окно. Я слегка напряглась и тихо сглотнула. Не ожидала, что он не станет торопиться по поводу нас, но к этому еще придется привыкнуть.
        - Видишь, какие они старые. Все, что они пытаются сделать - это жить в спокойствии. Их убивали, тела оставляли гнить под открытым небом. Ромеро решил эту проблему.
        Я развернулась к нему лицом.
        - Дикари заботятся о пожилых людях?
        - Дикари хотят мира. Вот только наша версия его больше похожа на анархию. Пожилым людям в Ривермут наплевать. Они лишь хотят, чтобы их оставили в покое. Считай, что это просто пансионат для престарелых. Эти люди забирают ящики со скоропортящимися продуктами, любезно предоставленные тем человеком, которого вы знаете как дьявола, и раздают их другим, - произнес он с ухмылкой.
        Сейчас я была охвачена любопытством, но у него оказались другие идеи, нежели мои вопросы. Он привлек меня к себе, прижав нас друг к другу и припал своим ртом к моему. Этот поцелуй отличался от первого. Я почти ощущала вкус его желания на кончике языка.
        Мужчина скользнул руками к моей попке и сжал ягодицы. Едва издала стон и прижалась к нему еще сильнее, как он отпрянул.
        - Что это было? - спросила, задыхаясь.
        - Хотел кое-что проверить, - ответил он с невозмутимым видом.
        Что ж, это было весьма зловеще.
        - Что…
        Где-то хлопнула дверь, заставив желудок подпрыгнуть.
        Все поведение Гримма изменилось. В одну секунду он стоял прямо передо мной, а в следующую уже вложил мне в руку оружие и двинулся прочь. Пистолет, о котором я совсем забыла и даже толком не умела пользоваться.
        - Оставайся здесь, - приказал он.
        - Ты же не можешь… оставить меня, - произнесла сама себе, когда он исчез в мгновение ока.
        Черта с два я осталась в этой задрипанной комнатушке. Выскользнула в коридор, солнце позволяло разглядеть все, кроме Гримма, да и не слышала его.
        Проклятье, он был очень быстрым.
        Не останавливаясь, трусцой побежала по коридору через пару двойных дверей, едва державшихся на петлях.
        Наконец выскочила на арочный мостик, с обеих сторон которого открывался вид на этаж ниже. Прямо впереди находились еще одни двери, ведущие в другое крыло.
        Но не голоса внизу привлекли мое внимание, а то, что увидела Гримма перед двумя мужчинами с безошибочной татуировкой в виде буквы «V» и изображением змеи.
        Из той комнаты, только я видела мужчин и Гримма. Они не подозревали о моем присутствии, но полагаю, что Гримм знал.
        Один из людей двигался слишком быстро, на мой взгляд, поэтому даже не задумываясь о том, что делаю… прицелилась и нажала на курок.
        Грохот был громче, чем ожидала, и я промахнулась. Оба уставились вверх, как идиоты. Я едва успела глазом моргнуть, а Гримм уже перерезал одному из них горло.
        Кровь лилась отовсюду. Видела, как мужик схватился за шею, будто это могло улучшить ситуацию. Из его рта доносился странный звук.
        Легкий стук в противоположном конце коридора заставил меня обернуться. Другой мужчина только что открыл двери и остановился, заметив меня. Его волосы были такие же длинные, как и мои, он явно бежал, чтобы добраться до места, поскольку запыхался.
        На сто процентов не была уверен, что он вместе с людьми внизу, но, черт побери, он был и не со мной, поэтому выстрелила в него. На сей раз, почувствовала, как пуля вылетела из ствола, и была готова услышать звук, который раздался при выстреле.
        - Серьезно? - спросила вслух, когда красный цвет растекся по его груди, окрашивая коричневый пиджак. Я же целилась в голову.
        - Маленькая сучка, - услышала его кристально чистый возглас. Когда он нырнул обратно в дверь, успела разглядеть букву «V» на шее.
        Все это произошло довольно быстро… три минуты, а то и меньше. Так куда же, бл*ть, исчез Гримм? Внизу не осталось никаких следов, там лежало только одно тело.
        Мужик, которому он перерезал глотку, валялся на полу и дергался. Хотела выкрикнуть его имя, но понятия не имела, сколько этих людей было в здании. Из меня никудышный стрелок, чтобы сражаться с несколькими сразу, и к тому же, не представляла, сколько осталось патронов. Если у кого-то из них был свой пистолет, мне крышка.
        Странно, но страха не чувствовала. Я была в ярости. Мы с Гриммом не должны были разлучаться. Учитывая то, что он только что рассказал мне об этом городе, у меня было полное ощущение, что эти ублюдки пришли сюда специально за мной.
        Пробежав по мостику, протиснулась в ржавую дверь, через которую только что прошел человек, которого подстрелила. Он использовал стену как опору, пытаясь выбраться. Конечно, можно было бы заняться своими делами и позволить ему, в конце концов, рухнуть от страданий на колени, но к черту все это. Хотела, чтобы он встретил смерть здесь и сейчас.
        - Давай посмотрим, смогу ли на сей раз прикончить тебя, - пробормотала, следуя за ним.
        Мужчина оглянулся на меня через плечо и покачал головой.
        - Не нужно этого делать, маленькая мисс. Я лишь выполняю то, что приказали.
        Он кашлянул, оставив небольшую струйку крови на потрескавшейся нижней губе.
        Маленькая мисс? Уверена, что слово, которое он использовал минуту назад, было «сучка». Взглянув на его татуировку, не удержалась от усмешки. Он был столь же жалок, как и остальные.
        Перестав ковылять, прислонился к стене, пыхтя и чертыхаясь. Шагнула прямиком к нему, чтобы добиться зрительного контакта, которого так жаждала.
        - Что ж, твоему сраному боссу не стоило запихивать в меня свой грязный член, но он, очевидно, думал не той головой, - прижав к его виску дуло пистолета, нажала на курок. Наблюдала, как жизнь покинула расширенные глаза, когда те вновь посмотрели прямо на меня.
        Кровь и кости разлетелись по грязной облупившейся стене, и то, что я испытала, можно назвать чистой воды эйфорией.
        Множество раз видела, как отнимают жизнь, но никогда не была той, кто сам отправляет человека в загробный мир. Если Гримм чувствовал себя именно так, то прекрасно понимала, почему ему очень нравится эта работа.
        Одна лишь мысль о нем заставила меня поспешить прочь от моей первой фатальной жертвы и помчаться по коридору. В противоположном конце раздался стон. Звук походил на скрежет ржавого металла, а сразу за этим последовало, по меньшей мере, два голоса.
        Приняв противоречивое решение, свернула к двери, наполовину изогнутой внизу, что не позволяло ей открыться шире. За ней виднелась полуосвещенная лестница, я протиснулась туда, зная, что Гримм находился этажом ниже.
        Отскочив от старого инвалидного кресла, выбралась прямо через дверь, ведущую на следующий уровень.
        - Дерьмо, - зашипела, приходя в себя так быстро, как только могла. - Они приближаются.
        Подняв свою задницу на ноги, бросилась прочь от трупа, оставленного Гриммом.
        Помещение, в котором оказалась, было огромным и круглым. Куда идти, не представляла. Гримм рассказывал, что здесь есть все - от часовни до кинотеатра; понятия не имела, где он и все ли с ним в порядке.
        - Эй! - раздался голос позади меня, разлетаясь по пустому зданию. Услышав звук шагов, прибавила скорость, уворачиваясь от старого медицинского оборудования.
        Клянусь, что ощущала дыхание на своей шее. Наши шаги звучали как раскаты грома, раздававшиеся со всех сторон одновременно.
        К дьяволу все это.
        Забежав в следующую дверь справа, остановилась в нескольких футах от нее и развернулась как раз вовремя, чтобы налететь на парня, который стоял позади.
        Моей силы не хватило, чтобы выдержать удар, а он был слишком близко для выстрела. Мы перелетели через край старого подземного бассейна, в котором едва удержалась на ногах, лишь секунду назад.
        Кто, бл*ть, разработал этот проект?
        Естественно, бассейн не был полным, но мутной дождевой воды, проникавшей через крышу, вполне хватало, чтобы покрыть дно так, чтобы все брошенное туда оборудование оказалось под водой. Однако вода все-таки просачивалась, и это оказался вовсе не детский водоем.
        Боль была настолько сильной, что выбила воздух из легких. Пахло отвратительно, как тухлый яичный салат. Старалась не думать обо всех инфекциях и бактериях, в которые только что попала.
        Дулом пистолета врезала по голове медведю-гризли, который вцепился в меня, как только сумела удержаться на ногах, хотя и не сильно, учитывая наше новое положение.
        Он зарычал и бросился на меня, схватив за запястья, в результате чего я врезалась в картотечный шкаф, пока шла борьба. Внутренне выругалась, когда колено пронзила резкая боль.
        Мужчина явно намеревался заставить меня бросить оружие. Моим же намерением было пристрелить этого ублюдка, но не задеть себя. Прогремел один выстрел, попавший в разваливающуюся каталку. Второй угодил в то место, где на противоположном краю бассейна, было нарисовано ярко-синее граффити.
        Затхлая вода мешала нам обоим. Она пропитала всю одежду; я изо всех сил старалась держать рот на замке, не желая проглотить ни капли, когда подкосились ноги.
        - Ах ты, ублюдок! - закричала, выронив пистолет, когда рука выгнулась назад под неестественным углом.
        Он с удручающим плюхом упал в темную воду, погрузившись туда, откуда его уже не достать.
        - Картер?
        - Сюда! - отозвался идущий на меня мужик.
        - Я ид… - что бы ни собирался сказать его друг резко оборвалось, а сразу после этого знакомый голос издал громкий вопль.
        Послышался еще один всплеск, а затем Картер исчез. Мне потребовалась лишь доля секунды, чтобы понять, - мужчина с кровью на лице и руках - Гримм, который в данный момент потрошил того, кто схватил меня.
        Я говорю «потрошить», поскольку иного способа описать то, что выглядело как мини-коса, рассекающая живот человека прямо посередине, не было. Кожа с хрустом разрывалась на части. Мускулы спины и рук Гримма напряглись, когда он протащил изогнутый клинок вверх, рассекая брюшные мышцы и ткани.
        Тотчас же до моего носа долетел гораздо более сильный запах, чем от стоячей воды, напоминающий горелый реагент.
        Кровь и нечто похожее на жир стекали по передней части тела человека, когда обнажились кишки.
        С негромким рыком Гримм отшвырнул мужчину в сторону с клинка. Тот рухнул, но еще не умер. Тело неистово билось в конвульсиях, создавая в воде маленькие пузырьки.
        - Уф-ф-ф, этот запах…
        - Словно розы! - воскликнул голос сверху.
        Посмотрев вверх, сразу же наткнулась на взгляд серебристых глаз.
        - Кобра?
        - Великолепный, - просиял он, протянув мне руку.
        Улыбнулась ему в ответ и оглянулась на Гримма, который пробирался ко мне.
        Он был весь в крови, трупном жире и тухлой воде с головы до пят, но выглядел, на мой взгляд, чертовски привлекательно.
        - Сюда, - сказал он, добравшись до меня, и подсадил к Кобре, который легко вытащил из бассейна.
        Благослови его Бог, что не упомянул о том, как от меня воняло.
        Осторожно присела с краю, чтобы он схватил Гримма и одной рукой помог вытащить его следом. Он совсем не задыхался. Я сидела там, чувствуя себя как сдутый воздушный шарик.
        Мужчина пялился на меня сверху-вниз, во взгляде бушевала ярость.
        - Разве я не говорил тебе оставаться на месте? - с вызовом спросил он, поднимая меня с грязного пола.
        - Пойду попробую поймать сигнал, - Кобра быстро вклинился, подмигнув мне, прежде чем поспешно удалиться. Только тогда заметила, что и у него на руках кровь, несомненно, результат того крика, который слышала.
        Я уставилась на Гримма, еще раз осмотрев, убеждаясь, что он действительно в порядке, прежде чем толкнуть в плечо. Приложила усилия, однако он был неподвижен, как скала.
        - Ты настоящий кретин, понимаешь это? Нельзя дать оружие в руки тому, кто не знает, как им пользоваться, а потом раствориться в воздухе.
        - Не думал, что ты такой дерьмовый стрелок. Прицелься и нажми на курок, малявка, только желательно не стрелять в меня в следующий раз.
        Смахнув с лица пряди грязных мокрых волос, уставилась на него.
        - Ну, уж с близкого расстояния точно попаду, и этот дерьмовый стрелок был тем отвлекающим маневром, который спас твою неблагодарную шкуру. Почему ты вообще меня оставил!? Ты не можешь так поступать. Гримм, тебе запрещено меня бросать! - судя по голосу, в этот момент я была близка к истерике.
        Мне это очень не нравилось. Быть такой гормональной дурой - достаточно стыдно, но творить это в его присутствии - в миллион раз хуже.
        А когда до меня дошло, что он сказал что-то о том, будто я стреляла в него, взгляд сразу же упал на его руку, на которой было больше всего крови.
        Пулевого отверстия не видно, но ни у одного из тех, кого он пристрелил в этом засранном гадюшнике, не было зияющих дыр от выстрелов.
        - Я… я выстрелила в тебя?
        Бросившись вперед, ощупывала его со всех сторон, совершенно не думая ни о чем другом, словно могла найти рану и волшебным образом исцелить ее одними лишь руками.
        На нем было слишком много крови, и он был чересчур мокрым, чтобы определить, что к чему. Когда его тело затряслось под моими пальцами, я остановилась и взглянула на его лицо, чтобы понять, не собирается ли он вот-вот потерять сознание.
        - Кобра! - заорала, за долю секунды до того, как обнаружила, что Гримм ржет.
        - Малявка, ты меня только поцарапала, - объяснил он, когда взял себя в руки, но нагло продолжал одаривать своей великолепной улыбкой, которая демонстрировала идеальные зубы.
        - Что произошло? - крикнул Кобра, ворвавшись в дверь, как спецназовец на боевом задании.
        - Твой друг чертов кретин, - ответила, протискиваясь мимо Гримма.
        - Твоя пушка где-то в этой засранной воде. Повеселись, вылавливая ее, - кинула через плечо.
        ГЛАВА 12
        АРЛЕН
        Мне так и не довелось совершить драматический побег в комнату, где мы были ранее, и сотворить нечто волшебное со своей грязной одеждой.
        - Малявка, - позвал Гримм. Он догнал меня и твердо схватил за руку. - Нам необходимо пообщаться наедине.
        Мужчина потянул меня прочь, не оставляя выбора, к огромному удовольствию Кобры.
        - Поговорим позже, - пробормотал парень, прежде чем я исчезла на лестнице, с которой спустилась.
        - Ты оставишь Кобру в одиночестве с теми людьми, таящимися поблизости? - шипела, пытаясь вырваться.
        Вполне была готова вернуться и надрать задницы, если понадобится. Мышцы протестовали этой идее, но Кобра был братом, которого все хотели бы иметь… если только он не пытался залезть к вам в штаны; тогда он был совершенно другим.
        - Ты делаешь из мухи слона, - сказал мужчина. Он высвободил руку и подхватил меня под колени. - Парень может позаботиться о себе и реально попасть в гребаную цель.
        Гримм перекинул меня через плечо.
        - Какого черта ты делаешь? Опусти меня!
        Голос эхом разнесся по лестничной клетке.
        Он проигнорировал протесты и отнес меня обратно в комнату, в которой были накануне вечером. Усадив, захлопнул дверь и заключил меня в клетку между ней и своим телом.
        - Я собираюсь задать вопрос и хочу, чтобы ты ответила мне первое, что придет в голову. Справишься, малявка?
        Нервничая по поводу того, к чему все идет, захотелось врезать ему по яйцам. Тем не менее, доверившись, медленно кивнула.
        - Так что же я хочу, чтобы ты сделала? - снова спросил он.
        - Ты хочешь, чтобы я ответила на вопрос первое, что придет в голову, и ничего больше, - повторила, а он лишь кивнул.
        - Человек, которому ты прострелила башку, тот, чью кровь не заметила на своем лице. Что чувствовала, когда ошметки его мозгов вывалились из черепа?
        - Благо. Могущество. Жизнь, - выпалила все три слова.
        - И что ты при этом ощущаешь?
        - Страх, словно больше не знаю себя. Что такой я тебе не понравлюсь.
        Он снова кивнул, будто уже знал все, и обхватил мое лицо.
        Я уткнулась щекой в грязную, окровавленную ладонь, не заботясь о том, что это добавляет мерзости моему запачканному лицу.
        - Твои недостатки делают тебя совершенной, малявка. Ты - самое прекрасное, что я когда-либо видел. Эта тьма, которую ты познала… она заставляет чувствовать себя подавленной, но клянусь, что ты не одна. Я никогда не отпущу тебя.
        Разве он не признавался, что не умел разговаривать? Каждый раз, когда этот мужчина открывал рот и говорил нечто значимое, я влюблялась в него еще сильнее.
        - Гримм. Ты…
        - По сути, я - король, поэтому, по умолчанию, ты - королева.
        - Я собиралась сказать, что ты проклятый идиот, раз не предпринял ранее никаких мер. Ведь для меня всегда ты был мрачным, царственным жнецом, - поддразнила, прижимая его рот к своему.
        Он с удовольствием уступил, а я эгоистично потребовала большего, впившись в его губы своим, но мужчина резко отстранился, оставив меня возбужденной без всякого облегчения… не говоря уже о том, что разозлил.
        - Знаю, что ты не соблюдаешь целибат. Много раз слышала подтверждение. Чувствую, как твой член уже напрягся, поэтому, дело совсем не во мне. Тогда почему же не прикасаешься ко мне?
        Одарив меня непроницаемым взглядом, он отпрянул.
        - Хочу, чтобы ты была уверена, - последовал ответ.
        Я находилась в паре секунд, чтобы окончательно сорваться.
        - Мужики с татуировками змей. Сколько их было?
        Теперь-то я была очень рада, что он не видел выражение моего лица, когда спрашивал об этом. Именно этого вопроса ждала, точно понимая, что, в конце концов, он сам догадается. Полагала, что именно поэтому он и смылся.
        Подойдя к ярко-оранжевому рюкзаку, который, видимо, совсем недавно положили на пружинистую кровать, расстегнул молнию.
        Конечно, можно было бы сделать вид, что не расслышала вопроса, или же прикинуться дурочкой, однако, судя по гневу, внезапно хлынувшему от него волнами, мужчина уже все понял и лишь хотел, чтобы именно я это подтвердила.
        - Он рассказал об этом перед тем, как сбросил его в шахту лифта, - пояснил Гримм, отвечая на мое безмолвное размышление.
        Мне хотелось, чтобы он все знал, поскольку понимала, чем это может обернуться. Поэтому выложила правду… всю правду и ничего кроме правды, ведь именно этого хотел мой Гримм, а мне было необходимо кому-то рассказать.
        - Начиналось все с Витуса, но он не вынуждал меня. Понимаю, что звучит, будто я дешевая шлюха, но тогда казалось, что все закончится, если дам ему то, что он хотел. А затем, вошел его отец. Следом… дядя. Кузен.
        Сглотнув, опустила взгляд на выцветшую плитку, чувствуя, как сводит желудок, когда прокручивала все это в памяти. Набрав полные легкие воздуха, торопливо перешла к следующей части.
        - Они поочередно трахали мою задницу, в то время как другие имели спереди. Я оказывалась то между ними, то боком на той проклятой кровати. Умоляла их прекратить, а Арлен никогда не молила. Арлен была очень сильной, а они отняли ее у меня без малейшей, бл*ть, причины! Их не волновала ни кровь, ни сильнейшая боль, а Ной лишь продолжал стоять и глазеть, выполняя свое обещание. За что они так со мной поступили? Почему именно я ощущаю стыд и гадливость за то, что натворили эти чертовы уроды?
        Когда закончила, то уже рыдала у него на груди. Мужчина обхватил меня своими окровавленными руками и стоял, как несокрушимая твердыня, давая возможность выплеснуть все это наружу.
        - Прости, что устроила такой кавардак, - осмелившись вновь посмотреть на него, одарила робкой улыбкой.
        - Не смей никогда извиняться за это, малявка. Если не можешь выплакаться на моем чертовом плече, то на что я вообще сгожусь? - пошутил парень.
        Интересно, знал ли он, что, только благодаря ему и держусь. Казалось, он должен быть уже внутренне мертв, но, тем не менее, находился здесь, побуждая чувствовать себя живой.
        Смахнув языком дорожку слез прямо с лица, он погрузил его мне в рот. Ощутив вкус собственной грязи, не смогла найти в этом ничего скверного. Прикусил кончик, не отпуская, пока я не захныкала.
        - Что же тебе от меня необходимо, малявка?
        - Надоело постоянно созерцать их рожи. Просто хочу, чтобы ты их стер. Заставь меня чувствовать себя лучше.
        Схватив мою левую ногу, мужчина перекинул ее через свое бедро и уперся твердым членом в промежность.
        - Так?
        - Да, - прерывисто застонала, обхватив его бедра.
        Плевать было на то, где именно находились, что нас обоих едва не убили меньше часа назад, или что мы оба измазаны в крови. Разве кто-то мог нас осудить? Если кому-то это было неприятно, то это их личная чертова проблема.
        Мой нравственный компас глючил. Кроме того, теперь не могла найти в себе силы повлиять на происходящее. Разве это плохо?
        Гримм отстранился и стянул свою рубашку через голову, бросив ту на пол. Сердце в груди совершило какой-то странный кульбит, а внизу живота разлилось тепло, и все затрепетало.
        Татуированное тело выглядело безупречно. Каждый изгиб и рельеф пересекались, как секретные тропы. Шагнув к мужчине, сделала то же самое, что и он, - оставшись перед ним лишь в одном черном лифчике и брюках.
        Гримм расстегнул верхнюю пуговицу на джинсах, все еще продолжая удаляться. Словно невидимая петля обвилась вокруг моей шеи, становясь хозяином всего тела, безмолвным приказом увлекая за собой.
        - Ты еще не готова к моему варианту траха, поэтому придется усадить свою очаровательную попку ко мне на колени и трахнуть меня.
        О, Боже. Между бедер все сжалось. Почувствовала, как становлюсь влажной от слов, наполненных темным обещанием того, что произойдет дальше. За исключением парня у бассейна и использовавших меня мужиков, у меня больше никого не было.
        Покачала головой, как бы избавляясь от этих мыслей. Им не отнять этого у меня; данный выбор принадлежал исключительно мне. Хотелось полностью отдаться этому нечестивцу и позволить делать со мной все, что пожелает.
        Впрочем, скорее всего, он был прав. Я никогда не была с таким мужчиной, как он. Отвечая на его обещание, положила руки на массивную грудь и толкнула на кровать. Рюкзак свалился на пол.
        Дьявольская улыбка, которой мужчина меня одарил, пробудила желание повторить это действие еще раз десять.
        Стянула брюки, которые после намокания стали как вторая кожа, прихватывая с собой и нижнее белье.
        Его пристальный взгляд проследил татуировку феи, которая тянулась вплоть до места, где начали отрастать темные завитки из-за отсутствия у меня бритвы.
        - Я прикончу того, кто это сделал, - заявил мужчина без малейшего намека на юмор. - Ты прекрасна, малявка, - потянувшись ко мне, провел руками по бокам, вдоль задней поверхности бедер, тщательно обследуя заживающую кожу. - А это самая прелестная киска, которую когда-либо видел.
        Жнец отпустил меня, но лишь для того, чтобы снять джинсы, демонстрируя пару черных трусов. Контур члена был до боли очевиден, и, без малейшего намека на смущение, мужчина вынул его. Он выглядел твердым, того же цвета, что и все остальное тело, и более чем впечатляющим. Рассматривала его сквозь полуприкрытые веки.
        Как и Гримм, я знала, что это точка, что мы окончательно заключили сделку. Это не станет кратковременным трахом ради избавления от последствий.
        Его глаза были темными, словно крылья ворона.
        Это тот уровень тьмы, который не казался мраком. Все вызывало восторг. Не было никакого ожидания рассвета, только бескрайнее полночное небо.
        Таившаяся в них опасность лишь сильнее манила, раздувая медленно разгорающееся желание и превращая искру между нами в яростное адское пламя. Хотелось, чтобы он испепелил меня изнутри и развеял прах по коже.
        Устроившись у него на коленях, одной рукой ухватилась за плечо, а другой - за гладкий член, кружа большим пальцем по головке.
        - Держу тебя, - мужчина крепко обхватил меня за бедра, чтобы исключить возможность падения, когда отпущу его плечо.
        - Гримм, - едва слышно прошептала, оказавшись над кончиком.
        Хватая его руками даже сильнее, чем необходимо, боролась с собственной паранойей. Это же был мой Жнец. Он не стал бы так пользоваться мной, как те мужики. Гримм - моя защита. Необходимо было выдернуть их из своей чертовой головы.
        - Тебе необязательно делать это… проклятье, малявка, - дополнил он рокочущим голосом.
        Вбирая его внутрь до самого основания, отчаянно желала почувствовать что-то еще, кроме них.
        Не смущаясь, громко застонала. Он ощущался превосходно; такое жжение было приятным. От наслаждения и одновременно от боли, непроизвольно сжималась вокруг него.
        Член заполнил меня полностью, растягивая, пока медленно проникал вдоль стеночек. Знала, что это не его стиль. Гримму необходим был контроль. Представляла, что это нужно ему, дабы справиться с творившемся в его собственной голове. Однако мужчина добровольно сидел и дарил мне нечто… в чем вовсе не нуждалась.
        Чтобы почувствовать это, покрутила бедрами, а он напряг руки. Вновь сделала так, пристально глядя ему в лицо, и Гримм чуть оскалился. Тело его было напряжено, как сталь.
        - Я не из тех, кого ты захочешь подразнить своей киской. Оттрахай меня жестко, или вы*бу тебя покруче, а когда закончу, ты не сможешь нормально ходить. Каждая частичка твоего сексуального тела будет покрыта каплями пота, ты не вспомнишь собственного имени, поскольку будешь поглощена, выкрикивая мое.
        Обхватив сзади мою шею, прижался своим ртом к моему и приподнял бедра, толкаясь внутрь.
        Мужчина так сильно прикусил мне нижнюю губу, что разорвал кожу. Я вскрикнула, а он скользнул языком в рот.
        Другая рука теперь крепко сжимала мою задницу, направляя вверх и вниз по члену. Он помогал подобрать ритм, слегка ослабляя темп, когда я перехватывала инициативу.
        Гримм ласкал мою спину, пробегал руками по бедрам и довольно грубо сжимал груди… все время, пока скакала на нем. Звуки, вырывающиеся из моего рта, были нечленораздельными.
        - Жестче, - приказал, не меняя интонации.
        Учитывая, что голос его звучал как обычно, не считая крепкой хватки, я задумалась, что, вероятно, неправильно действую.
        Еще немного повозившись, принялась насаживаться на влажный член до упора, то поднимаясь, то опускаясь. Было слишком приятно. Так хорошо, что становилось даже больно.
        Внезапно, мужчина отклонился назад, чтобы наблюдать за мной, положив ладони мне на бедра.
        В его взгляде плескалось желание, и все это предназначалось мне. Я начала двигаться еще быстрее, дыхание сбивалось короткими рывками. Дерьмовая кровать раскачивалась, поддерживаемая лишь стеной, с которой непрерывно отваливались ошметки краски.
        - Вот так, - похвалил он, голос звучал слегка хрипловато. - Трахни меня, малявка. Используй меня. Бери все, что необходимо.
        Казалось, что это именно те слова, которые нужно было услышать, поэтому так и поступила. Обхватив руками его шею, принялась скакать… жестко.
        Любой стон, каждый прерывистый вздох и шепот его имени из моих уст, и каждый случайный рык с его стороны - словно бальзам. Однако то, как он смотрел на меня… мазь, обезболивающая сыворотка на невидимые глазу шрамы.
        Чувствовала себя цельной, абсолютно связанной с ним… вне физического пространства.
        Поглаживая его челюсть, прочертила перевернутый крест под глазом. Хотелось запечатлеть в памяти все, что связано с этим моментом и с ним. Мягкие шелковистые волосы не были аккуратно зачесаны назад; у него отросла небольшая бородка, отчего мужчина выглядел более агрессивным и суровым.
        От него пахло также прекрасно, как и всегда… смертью. На его руках я ощущала засохшую кровь, замечала багровые пятна на лице. В своем сознании, до сих пор, ясно видела, как коса безжалостно рассекает середину живота того человека, плавно, словно масло.
        Гримм - грязен, порочен до глубины души, но это было именно тем, что хотелось ощутить всеми фибрами своего сердца, до самого мозга костей. С помощью окровавленных рук он скреплял меня воедино, когда думала разрушиться. Мужчина позволил использовать его тело, чтобы очистить мою измученную душу.
        Я жаждала… нуждалась… чтобы он кончил во мне, желала, чтобы восполнил все то, что отняли те мужики.
        - Гримм, - простонала ему на ухо, целуя в шею. - Можешь сделать мне больно?
        - Посмотри на меня, - запутавшись рукой в моих волосах, дернул так, что я уставилась на него во все глаза. - Теперь скажи, чего ты хочешь.
        Он сделал так, что невозможно было отвести взгляд. Заставила легкие сокращаться.
        - Хочу, чтобы ты сделал мне больно, - голос звучал ровно и уверенно в сравнении с тем, что ощущалось в тот момент, будто тикающая бомба, которую не обезвредить, пока не детонирует. И лишь он был способен разрядить меня.
        - Могу сделать так, что будет очень, очень ох*енно больно, малявка.
        Гримм вышел и перевернул нас, не особо аккуратно уложив меня так, чтобы поролоновый матрац поддерживал спину. Находиться сверху на нем было замечательно, но, когда мужчина стоял надо мной между раздвинутых ног, я ощущала себя могущественной вдвойне.
        Это все было в его глазах. Стоило мне попросить этого мужчину наклониться и отлизать мне, знала, что он погрузит каждый дюйм шелковистого языка в мою киску.
        - Уверена, что хочешь этого? - задал он вопрос, чтобы предостеречь.
        - Мне это необходимо.
        - В этот раз я буду осторожнее.
        Хотелось сказать ему, что не желаю осторожности, но стоило рту открыться, как из него вырвался вздох. Гримм ворвался в меня, намеренно расположив ладони на чувствительной, нежной плоти бедер.
        После этого уже не было никакого притворства. Он сжимал, усиливая воздействие, заставляя травмированную кожу словно гореть. Хныча, приподняла бедра, чтобы принять его глубже. Член задел нечто внутри меня, о существовании чего отродясь не подозревала.
        - Больше, - потребовала я.
        Внимательно наблюдая за мной, он впился подушечками пальцев в то же самое место, начиная растирать плоть. Это действительно причиняло боль, в самом лучшем, бл*ть, смысле этого слова. Прикусила уголок нижней губы, а моя киска сомкнулась вокруг члена.
        - Слишком, бл*ть, тесно, - услышала я его голос сквозь затрудненное дыхание, когда мужчина ускорил темп.
        Казалось, что кровать в любую секунду развалится. Ощутив знакомое, стремительно нарастающее напряжение, потянулась к нему. Он мгновенно наклонился, даруя свой язык.
        Требовалась сильная выносливость, которой у меня не было, чтобы встречать его мощные толчки, поэтому пыталась вогнать его глубже в себя, вцепившись ногтями в спину и притягивая вплотную. Желала, чтобы мужчина разорвал меня и заставил истекать кровью.
        Так и не удалось попросить об этом. Он знал о том, что должно было произойти, раньше меня. Не сомневаюсь, что именно он все и устроил.
        - Проклятье, малявка, ты сейчас кончишь, - почти простонал хриплый мужской голос.
        Гримм приблизился к моей шее, посасывая местечко над плечом, а затем впился зубами. Кажется, он проткнул кожу, но сосредоточиться не удалось.
        Эндорфины перемежались с болью, а я совершенно не понимала, что лучше.
        Имя Гримма витало в воздухе, вырываясь из моих легких, как молитвенный напев. Он не ошибся.
        До него, никогда не подозревала, насколько хороша эта боль. Киска стиснула член, по венам разлился жар, заставивший биться в судорогах.
        Гримм продолжал. Когда он оказался уже почти на грани освобождения, то попытался отстраниться. Я обхватила его ногами покрепче и впилась ногтями в спину настолько глубоко, что ощутила под ними кожу.
        - Малявка…
        - Нет, - выдохнула, отказываясь отпускать его.
        - Бл*ть, - выругался он, напрягшись в моих объятьях.
        Прижавшись к нему, почувствовала каждое подергивание члена и поток спермы, хлынувший в меня. Прижимая Гримма к себе, не хотела отпускать.
        ГЛАВА 13
        АРЛЕН
        Я не сожалела о содеянном, но не ожидала, что Гримм будет чувствовать ровно то же самое.
        Признаюсь, была в замешательстве, когда вновь осмелилась посмотреть ему в глаза и увидела фирменный мрачный взгляд… тот, который ничего не выражал.
        По крайней мере, ожидала увидеть гнев. В смысле, ведь, только что заточила его пловцов внутри себя, а он даже понятия не имел, что принимала контрацептивы.
        Почувствовав под кончиками пальцев что-то влажное, повернула ладони и тихонько вздохнула, увидев кровь.
        - Прости, Гримм, не хотела причинить тебе боль.
        - Причинить боль? Малявка, если это твое определение боли, то, разумеется, трахай меня еще, - мягко рассмеялся он.
        - Возможно останется шрам, - указала я с более чем легким намеком на обеспокоенность, пытаясь повернуть его так, чтобы увидеть повреждения.
        Схватив мою руку, он прижал кончики окровавленных пальцев к своим мягким губам. Сохраняя зрительный контакт, втянул их в рот, до самых костяшек, очищая языком.
        - Ты такой развратный, - засмеялась.
        - Малышка, это я еще чистюля.
        Он слегка ухмыльнулся и отстранился, прихватив с собой полутвердый член.
        - Хочу, чтобы ты оставила на мне шрамы, заставила кровоточить. Воспользуйся мной, когда захочешь. Вскоре, я проделаю то же самое и с тобой.
        Хотелось, чтобы он сделал все прямо в эту же секунду, даже когда сидела там с пылающей кожей, болезненной набухшей киской и его спермой, капающей между широко расставленных ног.
        Однако знала, что мы еще слишком многого не обсудили. На самом деле, не говорили ни о чем, кроме того, что утвердились в том факте, что я - его, а он - мой. Не так уж это и важно, учитывая, что принадлежала ему с того самого дня, когда он удерживал меня в удушающем захвате, при нашей первой встрече.
        - Вероятно, мы должны… обговорить все то, что требует обсуждения, - произнесла. - К примеру, я пользуюсь противозачаточными, не то чтобы тебя это заботило. Стоит ли мне беспокоиться об этом? Это твое типичное поведение? Поскольку, конечно, больше такого не будет, если дома тебя ждет какая-нибудь красотка с сердечком наготове, дай мне об этом знать. Я позабочусь, чтобы мы с ней четко разобрались, кому, черт побери, ты принадлежишь.
        Не удостоив меня немедленным ответом, Гримм схватил рюкзак, который мы сбросили на пол, и водрузил его на кровать.
        - С тех пор как пропала, ты была моим самым главным приоритетом. Если хочешь, чтобы признался, что не засовывал свой член кому-то в глотку, то я солгал бы. Однако ни одной из тех сучек больше не существует, а тебе известно, что с ними произошло.
        После этих слов он вновь замолчал, но я заметила, что ему было что сказать. Не настаивая, позволила самому разобраться во всем. Он был настолько откровенен со мной, что расстраиваться не приходилось. Гримм не являлся болтливым собеседником. С этим я смирилась, поскольку ничего не хотела в нем менять.
        Взяв небольшой сверток со свежей одеждой, который Кобра предусмотрительно принес, наблюдала, как мужчина вскрывает упаковку влажных салфеток. Вытряхнув одну, он встал между моих ног и бережно вытер мое лицо. Тонкий кусочек хлопка оказался прохладным и пах лавандой. Закрыв глаза, позволила ему действовать и не открыла их, когда он заговорил.
        - Ты заставляешь меня чувствовать то, чего никогда не испытывал прежде, хотеть того, чего и не думал желать. Когда впервые встретил тебя, то чертовски ненавидел все это. Как считаешь, почему тогда швырнул твою задницу обратно тому каннибалу, который мчался за тобой? - Затем мужчина принялся вытирать мне руки.
        - Ты оказался прав. Наверное, не так уж и крут в этом деле, - проворчала, открывая глаза. - Кроме того, с твоей помощью, над моей головой был занесен чертов мачете, но мы просто заметем это под ковер.
        - Я готов был убить тебя, чтобы предотвратить подобное. Взгляни-ка на нас теперь, все-таки нам уготована эпичная, бл*ть, судьба, - пошутил мужчина, хмыкнув под нос.
        - Придется тебя заткнуть, поскольку я на сто процентов в здравом уме, - отчеканила я.
        Отбросив очередную салфетку, он серьезно посмотрел на меня.
        - Я не поэт, малявка. Не смогу одарить тебя долгими, пространными излияниями, обильно сдобренными медом. Слова неизменно тускнеют, а в конечном итоге, вовсе ничего уже не значат. За меня говорят поступки.
        Мысленно закатила глаза.
        - Я знаю все это, Гримм. Понимаю тебя.
        - Ты меня раскусила, да? - поинтересовался он, вытирая свой член, затем полностью снимая старые штаны, дабы натянуть свежие с чистыми трусами. - В таком случае, не пыталась бы содрать с меня кожу живьем, маленькая чертовка, - опустившись на колени, он сменил носки, а затем вновь зашнуровал ботинки. - Я не собирался вырываться, а пытался сменить позицию. Знаю, он давал тебе таблетки. А теперь одевайся, поскольку мне действительно надо поговорить с тобой о кое-каких вещах, в том числе и о Ное.
        - А дальше что? - задала вопрос, натягивая свежую черную майку через голову.
        - Думаю, ты сама знаешь, что, - ответил он.
        И я действительно знала, вот почему, когда Гримм спросил ранее, то выложила ему все, убедившись, что мне хватит мужества покончить с чьей-либо жизнью. Желала смерти каждому из этих людей, особенно Ною. Хотела, чтобы он стоял на коленях и молил о пощаде.
        Он прожил уже слишком долго.
        Но настолько ли я была дикой, чтобы проделывать нечто подобное вновь и вновь? Осознав, что углубилась в мысленную дискуссию, а Гримм уже сам натягивал на меня новые шорты, принялась оправдываться.
        - Никогда раньше не испытывала подобных чувств. Не понимаю, как с этим справиться… ненависть, гнев, боль. Это нескончаемо. Кажется, будто двигаюсь в обратном направлении, но клянусь, что пытаюсь идти вперед. Ты - единственное, что сейчас меня поддерживает. Не стыжусь признаться в этом.
        Натянув эластичные шорты до конца, застегнула верхнюю пуговицу.
        Гримм начал завязывать мне левый ботинок, как только тот был надет, явно поторапливаясь закончить все это дело.
        - Не стану говорить, чтобы ты смирилась со всем, но собираюсь провести тебя через это. Я твой, малявка. Тебе не нужно переживать, не надо больше скрываться. Доверься мне, я о тебе позабочусь. Буду всем, что пожелаешь, если не позволишь этим у*бкам стать причиной гибели собственной души.
        Мужчина поднялся и обнял ладонями мое лицо, взглядом ища нечто, что, видимо, нашел, поскольку улыбнулся так великолепно, что, похоже, мое сердце замирало вновь и вновь.
        - Нам с тобой будет так здорово вместе, - припав собственническим поцелуем к моим слегка приоткрытым губам, прислонился своим лбом к моему. - Придержи свою ненависть, храни боль и гнев. Я покажу, как все это ох*енно прекрасно.
        У меня не было ни малейшего предположения, как воспринимать подобное обещание. Ведь именно так оно и выглядело… мрачное обещание, возможно, даже клятва.
        Однако выяснить подробности, несомненно, была готова.
        ГЛАВА 14
        Тот, кто ходит по ступеням ада,
        отыщет ключ от врат собственного рая,
        погребенный подобно семени.
        - СЕГОВИЯ АМИЛЬ-
        ГРИММ
        Я направил луч света на его переломанное тело.
        Верхняя половина туловища была выгнута назад до такой степени, что обнажившаяся часть черепа практически касалась задницы.
        Впечатленный свист Кобры эхом прокатился по старой шахте. Он понимал, что мне было легче сразу убить, чем тянуть время. Однако скальпированный и искалеченный мужик, лежащий на крыше старого лифта, утверждал обратное.
        - Проклятье, Гримми. Что за херню он ляпнул? Это как-то не в твоем стиле.
        - У тебя есть собственный стиль? - спросила малявка, все еще с любопытством выглядывая через карниз.
        - Бэт назвала ему мое имя, - произнес я.
        - Моя сестра?
        Малявка обернулась и скользнула взглядом между нами.
        Почувствовав на третий раз, что ее неуклюжая попка вот-вот провалится прямо в шток, отстранил девочку подальше.
        Кобра тоже отошел назад, скрестив руки и нахмурив брови.
        - Сестра Арлен, - он указал на малявку, - сообщила одному из людей Вэнса твое имя? Зачем? Каким образом, бл*ть, она еще продолжает использовать эту свою разнузданную киску? - Он вновь уставился на малявку. - Кстати, я имею в виду, что это оскорбление. Твоя сестра… просто…
        - Спермо-приемник, знаю. Но о чем вы говорите? Откуда она могла знать этих змеенышей, а тем более общаться с ними? Ромеро ведь держал ее взаперти.
        Отступив назад, прислонился к стене, привлекая ее к себе.
        - В свете последних событий, у меня появилась уверенность, что Бэт не держали под замком некоторое время. Аколит, присматривающий за ней, единственный, кому позволено входить и выходить из хранилища, где она, предположительно, должна была находиться. Взгляните, что случилось несколько месяцев назад… наши собственные гребаные осведомители крутились внутри. Задайтесь вопросом почему, а также, примите во внимание, что Бэт лишь случайно оказалась поблизости, когда та сумасшедшая сука, Тиффани, была на месте. Она спонтанно ускользнула, выбравшись из Королевства, а Ной сотрудничает с Ромеро по доброте душевной?
        Никто, у кого имеется хотя бы четверть мозгов, не стал бы связываться с Дикарями. Однако теперь, в дело ввязались эти Веномские у*бки. Ной не управляет ими, следовательно, это указывает нам на человека, которого они считают таким же влиятельным, как и Ромеро. И создают весьма убедительную иллюзию.
        Ждал, пока они сами догадаются; Кобре понадобилась лишь минута.
        - Ну, бл*ть. Как думаешь, Ром знает?
        - Знает ли он, что никогда не сможет доверять Ною? Да, никто, черт бы его подрал, не верит Ною. Понимает ли Ром, что Веном замешан? Нет, даже я и ты этого не знали, что означает - он на ДЛ.
        Кобра запустил руки в волосы, делая глубокий вдох.
        - Значит, тренер бьется в истерике, поскольку только что потерял своего КБ? - он говорил на кодовом языке, бросив едва заметный взгляд на малявку, и тем самым сказал все, что мне требовалось знать, не произнеся ни слова.
        - Погодите-ка. Зачем моему отцу вести какие-то дела с Ноем или этими… змеенышами? Что такого они могли бы ему предложить? - спросила малявка.
        В общем-то, она уловила суть того, что я сказал, но не самые существенные детали.
        - Это длинная история. Расскажу по дороге.
        - Пойду и поищу сигнал, чтобы позвонить Рому. Вы двое займитесь собственным дерьмом, - заявил Кобра, уже мчась по коридору. - Встретимся в старой часовне!
        Малявка выжидающе пялилась на меня. Она надеялась получить ответы на все вопросы, которые, как я понимал, у нее были, а мне не хотелось, чтобы она знала хоть что-то из этого. Теперь-то ясно, почему Ром так много скрывал от моей сестры. Правда, ложь и тайны - все они были способны на разрушение в умелых руках.
        Впрочем, я не был Ромеро, а малявка - не Кали. Мы являлись самими собой. В наших отношениях существовали лишь я и она. Девочка ничего не скрывала от меня, и я намеревался сделать то же самое. Игнорирование окружающей реальности не похоронит и не сотрет ее.
        Напомнил себе, что за последние несколько часов она вышибла кое-кому мозги, наблюдала, как я выпотрошил кое-кого, и заставила меня кончить, как сраного юнца. Без предупреждения, протянул руку, схватив ее за горло.
        Небольшой удивленный вздох - единственная эмоция, которую девочка продемонстрировала.
        Вынудив пятиться, заставил встать прямо на краешек старой лифтовой шахты. Если бы уронил ее, она бы погибла или переломала большинство костей в своем маленьком хрупком тельце. Не ослабляя хватку, я ждал, что она заорет, а другой рукой пробрался непосредственно сквозь переднюю часть шортиков, слегка сдвигая девочку чуть-чуть дальше. Теперь задник ее ботинка оказался над выступом.
        Ввел два пальца в тугую киску, она застонала. Не обращая внимания на то, каким твердым был член, какой ох*енно прекрасной она выглядела, начал медленно вводить и выводить их, ожидая.
        Думал, что она потребует отпустить ее, заявит, что я больной психопат, закричит, разрыдается… подаст хоть малейший знак того, что все это - результат ментальной катастрофы. Конечно, все равно желал бы ее, но, вероятно, не до такой степени. Всякий раз, когда, бл*ть, смотрел на нее, то готов был упасть на колени и поклоняться, точно алтарю.
        Девочка побуждала меня чувствовать, заботиться, смеяться, шутить.
        Я дал обещания оберегать ее, сделать сильной, показать, как прекрасен ад. Она говорила, что я поддерживал ее. Даже если происходящее было неизбежно, все случилось гораздо быстрее, чем предполагал.
        Она меня очеловечила, для некоторых людей в этом не было большой проблемы, но, когда ты прожил почти девятнадцать лет в состоянии дегуманизации, уничтожая каждую женщину, которую трахнул или нет, ради спортивного интереса, это действительно нервировало.
        Выглядело все так, будто весь мой пофигизм разом вернулся в образе одной женщины.
        Чья же это блестящая идея - вдохнуть в смерть зерно жизни? Неужели они не догадывались, что я с ней сотворю? Превращу в грешницу. Поступлю, как мой брат, возомнив себя королем. Нареку ее королевой всего самого темного и мертвого.
        Насыщенный гребаный солнечный свет ее глаз - песнь сирены, способная прельстить самого решительного мужчину.
        Хотелось трахать ее вновь и вновь, пока меж сочных бедер не хлынет алая река.
        - Гримм.
        Девушка шумно сглотнула, затопляя мои пальцы возбуждением своей киски, будто услышала последнюю мысль, возбуждаясь все сильнее, чем крепче становилась моя хватка.
        Ведь мог бы покончить со всем этим прямо сейчас, отпустить ее, попытаться вернуться к прежнему существованию. Однако, не вышло. Оттащив ее от карниза, с силой прижал к стене, спустив шортики настолько, чтобы ввести член внутрь.
        Неуклюже повозившись с верхней пуговицей на моих джинсах, она ухватилась за чудовищно твердый член и чертовски ловко ввела его в себя. Конечно, понимал, что ей очень больно от того, что произошло буквально двадцать минут назад, и что будет нелегко - стена с облупившейся краской и полураздвинутые ноги, дабы вместить мой размер. Вошел в нее до основания.
        Яйца уже готовы были взорваться. Я обрел рай, и он находился в ее киске.
        Сжавшись вокруг меня, она вцепилась в мои волосы и дернула. Борясь с желанием кончить, как последняя сучка, вы*бал ее, словно она просто шлюха.
        Девушка застонала так громко, что вполне способна была пробудить скальпированного мужика, лежащего на крыше лифта, буквально в считанных футах от нас.
        Запоздало сообразил, что она произносила мое имя. Как правило, ненавидел это дерьмо, но малявка не подразумевала ничего плохого. Это был стремительный, жесткий трах - толчок за толчком, вбивание яиц в ее киску, резко и сильно. Девочка кончила, когда укусил ее за шею и впечатал в стену, как и подобает маленькой, хорошенькой шлюшке, в которую она превращалась.
        Я кончил с низким рыком, изливая в нее каждую каплю спермы. Задыхаясь, она прижималась ко мне.
        - Проклятье, нам следовало сделать это уже давным-давно.
        Она мне улыбнулась, а в груди защемило так сильно, что стало практически больно.
        В голове эхом отдавался совет, который мне однажды дали… когда тебе известно, то уже знаешь.
        - Мне по душе, что ты развратник. Нравится, что ты мой, - снова улыбнувшись, она поцеловала уголок моего рта.
        Возможно, следовало сделать это дерьмо гораздо раньше, но тогда мы не стали бы теми, кем являлись в эту секунду. Все мои долбаные чувства толком не определились - то вверх, то вниз. С привычной маской уставился на нее. Возможно, что просто спятил, а может, был чертовски слаб, но никогда не смог бы отпустить ее на волю.
        Полагал, малявка ошиблась, поскольку я ощущал так, будто именно она приземлила меня… словно якорь, обернутый вокруг моих яиц. Разглядывая ее в таком свете, нашел то, что давно искал, но увидел под иным углом. Теперь это оказался вовсе не замеченный мною солнечный свет.
        Нах*й Ромеро за то, что он всегда был прав.
        Ее нимб был разрушен, а в глазах пылала сера. Ненависть ее - восхитительна.
        Я бы подарил ей корону, выкованную из крови и костей каждого ублюдка, который прикоснулся к тому, что принадлежало мне. Надеялся, что девочка готова выкрасить кое-какое отребье в красный цвет. Домой мы не вернемся, пока их тела не окажутся у НАШИХ НОГ.
        ГЛАВА 15
        АРЛЕН
        Предполагая самое ужасное, ожидайте, что все сложится гораздо хуже.
        Именно так я размышляла обо всем, что мог бы сделать отец. Гримм обещал, что расскажет все по дороге, а я была достаточно терпелива в ожидании. Кроме того, мне не особо хотелось выяснять, сколько же дерьма натворил папочка. Нелепый разговор Кобры по коду не выходил у меня из головы. Я прекрасно понимала, что такое тренер и защитник.
        Не удивительно, что ему помогли из-за стены… но кто именно это был. И почему Ной? Какую роль в этом деле сыграл Ромеро?
        Вопросы, на которые даже не знала, нужны ли ответы, но позволить себе наивность, увы, не могла.
        Следуя за Гриммом с бутылкой воды, попутно перекусывала пачкой старых соленых крекеров, которые он достал мне из рюкзака, после перерыва на туалет. На моей спине висела его военная сумка, ремни были затянуты так, что она не болталась. Судя по всему, мы собирались в путь; разумеется, Гримм был загадочен и ничего не объяснил, однако он уже собрал минимум припасов, запихнув их в вещмешок, который я теперь тащила, так что это было лишь догадкой.
        Солнышко уже начало садиться, придавая старому госпиталю жутковатую эстетику. Мы легко отыскали часовню.
        Кобра вскочил с опрокинутой прогнившей скамьи, как только заметил нас.
        - Они здесь. Говори быстрее, пока я вновь не потерял сигнал, - произнес он в мобильник, который больше походил на гигантскую рацию с длинной антенной.
        Уже целую вечность не видела таких, но слышала, что в подобных ситуациях они лучше всего ловили связь.
        - Сейчас отправляю несколько аколитов в Плимут. Зайдите к Люси, она будет ждать вместе с проводником, - голос Ромеро потрескивал в трубке, и не нужно быть магом, чтобы понять - он взбешен. - С этого момента вы делаете то, что должны, но я хочу, чтобы Ной остался жив. Буду мочиться на него, пока он истекает кровью, как еб*ная свинья в пламени костра.
        - Прямо отсюда чувствуется братская любовь, - пошутил Кобра.
        - Ты уверен в этом? - спросил Гримм.
        - Не задавайте мне тупых вопросов, и Арлен, не смей, бл*ть, умирать.
        - Даже и не планировала, засранец, - пробормотала я.
        - Умная задниц… - голос прервался.
        Я решила, что связь отключилась неким таинственным образом, но на заднем фоне послышалась приглушенная возня.
        - Развлекись, Арлен! Я буду здесь, круглая, удрученная и болеющая за тебя, - голос Кали прозвучал в динамике громко и четко, вызвав у меня улыбку.
        - Позвоните мне, когда доберетесь до Плимута, - проворчал Ромеро.
        Телефон издал протяжный звук, а затем отключился.
        - Вперед, - сказал Гримм, взяв меня за руку.
        - А куда именно мы направляемся, и для чего нужны аколиты?
        - Ты ведь знаешь, куда мы идем. Собираемся уничтожить дерьмо, девочка. Но где бы оно ни было, Ром пришлет нам подмогу, - заявил Кобра.
        Весь сюрреализм происходящего быстро проник в мое сознание. Мы реально делали это! Я мечтала об этом, говорила Гримму, и вот теперь все свершилось.
        - А с кем можно предстартово побеседовать до того, как идти убивать людей? - задала вопрос, пытаясь отвлечься от внутренних мыслей, пока мы возвращались обратно к парковке.
        - Народ готовится к матчу, а ты сейчас в команде победителей, сестренка, - усмехнулся Кобра.
        - Сестренка? - поинтересовалась. - Значит, больше не случайная цыпочка, которая, возможно, скоро погибнет?
        Я пошутила, мы уже давно перешагнули это, но он сказал мне что-то в таком роде, когда впервые увидела, как они забавлялись в старой церкви. Хорошие были времена.
        Было видно, что он действительно взволнован происходящим до такой степени, что едва не подпрыгивал на носочках.
        - А откуда Ромеро знает, что нам понадобятся аколиты для… чего ты только что сказал?
        - Ромеро всегда опережает события на двенадцать шагов и никогда не демонстрирует полностью свои возможности. Более чем вероятно - он уже точно в курсе, что происходит: готовит кровавую баню и ждет, когда мы сделаем свой ход, - заявил Гримм.
        - Звучит слишком тревожно. Кстати, как там ребеночек?
        - Малыш Д в порядке, - отозвался Гримм.
        Господи, я и не думала, что вся эта история с малышом Д, он же малыш Дикарь, приживется. Этот ребенок будет маленьким безжалостным засранцем.
        Громкий взрыв раздался откуда-то из здания. Мы остановились и посмотрели друг на друга, никто не произнес ни слова.
        Затем, одновременно, Кобра и Гримм указали в направлении позади нас. Очевидно, что они услышали нечто такое, чего не могла я.
        - Вероятно, они оставили наблюдение и, поскольку ни один из них не вышел из больницы, отправились за помощью, - тихо произнес Кобра.
        - Веном, - пояснил Гримм на мой недоуменный взгляд. - Название банды со змеиными татуировками.
        - В самом деле? И это все, что они придумали? Веном - реально дебильное название, - проворчала я.
        - Ага, - усмехнулся Гримм. - Так и есть.
        - Готова? - неожиданно поинтересовался Кобра.
        - Для чего? - спросила в то же самое время, как Гримм произнес «Возьми это» и передал мне жемчужно-белый клинок, который он только что достал из заднего кармана.
        - Мы поднимемся по лестнице слева, затем вниз, выйдем на следующем этаже, пройдем по коридору, вернемся наверх и дотащим задницу до парковки, - объяснил Кобра.
        Пришлось дважды прокрутить в голове то, что он сказал, прежде чем понять, о чем идет речь. Как, черт бы их побрал, они так быстро соображали?
        - А какого хрена нам сбегать? По-моему, Дикари не из пугливых?
        - Прошу, бл*ть, прощения, но это ради твоей же безопасности, принцесса, - проворчал Кобра.
        Войдя на лестницу, я оказалась зажата между ними, явно намеренно.
        - Почему Ной так отчаянно хочет меня? - спросила, когда мы поднялись на следующий этаж.
        - Это потому, что у него комплекс бога, - фыркнул Кобра, шагнув в открытый дверной проем, который вел на следующий уровень.
        - По той же причине, по которой выдавал тебе все те таблетки, - ответил Гримм.
        Понятия не имела, что он подразумевал под этим, а спросить не успела.
        По воздуху разнесся истошный женский вопль. Это произошло так неожиданно, что я чуть не рухнула на пол. Поскольку мы шли налево, крик раздался справа. За этим последовал стук хлопнувшей двери.
        - Не останавливайся, - Гримм легонько подтолкнул меня в спину. - В конце концов, они могут быть здесь не ради тебя.
        Какого черта?
        - Получается, что эти мудаки собираются навредить какой-то другой женщине, а мы продолжим заниматься своими делами? - запротестовав, попыталась остановиться, но Гримм, находившийся прямо у меня за спиной, не позволил этого сделать.
        - Тут нет никаких героев, сестренка. И не пытайся это изменить, - сказал Кобра, конечно же поддержав Гримма.
        Вовсе не думала становиться героем, просто мечтала перерезать им глотки. Хотелось проверить, как им понравится, когда на них обрушится шквал ударов. Попутно я осудила каждого из этих мерзавцев.
        Они заставили меня страдать и обрекли на погибель. Возгордившись моей болью, забрали то, что им не принадлежало. Именно благодаря им, чувствовала себя мертвой изнутри.
        Никогда, бл*ть, этого не хотела. Не просила, чтобы меня бросили и оставили прозябать в кромешной тьме. Однако теперь оказалась именно там. Гримм хотел, чтобы я приняла свою ненависть, боль и гнев. Что ж, именно так и вышло. Чувствовала, как оно растеклось по венам, будто горько-сладкое безумие.
        Встав, расположилась между своими парнями.
        - Они натворили дел. Им придется заплатить за собственные грехи и искупить их плотью и кровью.
        Молчание продлилось всего лишь секунд пять.
        - Что ж, в таком случае, не могу поспорить с таким превосходным доводом, - хмыкнул Кобра, и его поведение резко изменилось. - Она хочет поиграть, Гримми.
        Гримм полностью игнорировал его, сосредоточившись исключительно на мне, понимая все, что я не произнесла вслух.
        - Не собираюсь останавливать тебя. Если это то, чего хочешь, пусть начнется красный крестовый поход, - отступив назад, распахнул дверь, через которую мы только что вошли.
        - Меня ты не увидишь, но я всегда буду рядом, - кивнул в сторону лестницы. - Иди, у тебя очень мало времени.
        Осознавая, что эти слова полны обещания, метнулась в дверной проем, по пути быстро чмокнув его в щеку.
        Несколько секунд простояла на площадке, пытаясь сориентироваться. Когда оглянулась, Гримма и Кобры нигде не было видно.
        Они бы точно определили, куда идти. В отличие от меня, эти двое - бывалые охотники.
        Понимая, насколько огромной была эта чертова больница благодаря Гримму, они могли оказаться где угодно. Но, словно у меня был некий внутренний компас, я точно определила, в какую сторону нужно двигаться.
        Спускаясь по лестнице, вспоминала ма. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы примириться с демоном, ползущим по моему позвоночнику, как черный паук, жаждущий распространить по венам свой яд?
        Что бы она подумала обо мне сейчас, когда я поцеловала смерть и мне все понравилось?
        Наверняка, стала бы увещевать меня и твердить, чтобы поскорее склонилась и молилась, не осознавая, что уже слишком поздно. Нечестивым недоступно искупление.
        Мне не в чем было каяться.
        Я бы ни о чем не жалела.
        Прости, отец, но теперь уже наплевать.
        ГЛАВА 16
        АРЛЕН
        Чтобы отыскать ее, не понадобилось много времени.
        Похоже, что капризная удача, на сей раз, оказалась на моей стороне, поскольку заметила их раньше, чем они меня.
        Девушка, которая на вид казалась старше, едва завернула за угол.
        Отступив в дверной проем, постаралась не обращать внимания на чертовски ужасную вонь, доносящуюся из-за спины. Что бы ни оказалось в помещении, оно уже давно разлагалось.
        Ситуация ничуть не походила на мою, ведь я была прикована в старой хибаре, но, тем не менее, все еще не переставала размышлять о себе, наблюдая, как темноволосая девушка направляется в мою сторону. Идущий позади нее мужик, хоть и был крупным, но с меня ростом, а волосы выглядели седыми, но стариком его не назовешь.
        Конечно, не хотелось врываться сюда, как рыцарь на белом коне, но нельзя забывать, что именно Кали спасла меня, а ведь вполне могла бросить. Предполагалось, что я никогда не продержусь так долго.
        Повертев в руках нож, который дал Гримм, разглядела на белой рукоятке замысловатый цветочный узор и слегка улыбнулась. Он прихватил его специально для меня. Клинок выглядел цельным и остроконечным, около десяти сантиметров в длину, а вместе с рукояткой, примерно, двадцать один.
        Девушка молниеносно пронеслась мимо, а я приготовилась. Не уверена, заметила ли она, что я стояла там. Кроме как позаботиться, чтобы он перестал дышать, никакого плана у меня не было.
        Прежде чем он успел пройти мимо, пнула прямо в него старую инвалидную коляску, на которую обратила внимание. Сработало: мужик едва не споткнулся.
        В конечном итоге, именно взгляд вниз стоил ему жизни. Прежде, чем он успел поднять голову, я уже оказалась перед его лицом, а клинок нашел пристанище в левом глазу.
        Даже сама не успела поразиться, что так быстро и не задумываясь перешла к делу. Все ощущалось настолько естественно. Убедилась, что удар получился сильным. Необходимо было пробить черепную коробку, чтобы лезвие эффективнее достигло мозга. Это же элементарная наука.
        Вот уж чего не ожидала, так это, что глаз окажется таким хрупким. Когда лезвие вошло в самый центр, послышался слабый влажный звук, словно разрезала мягкий кусок торта «красный бархат» (прим.: шоколадный торт темно-красного, ярко-красного или красно-коричневого цвета. Традиционно готовится как слоеный пирог с глазурью из сливочного сыра) со сладкой пикантной глазурью сверху.
        Кровь не лилась в каком-то определенном направлении; казалось, она просто выплескивалась, как из гидранта. Глазная впадина сплющилась, а меня чуть не вырвало.
        Его вопль был настолько громким, что пострадали мои барабанные перепонки, отозвавшись звоном в них.
        Девушка, которая, как показалось, бежала дальше, вдруг очутилась рядом со мной и врезала мужику ногой в живот. Не сумев удержать равновесие, он повалился назад, и глазница соскользнула с ножа.
        Глаз исчез, застряв где-то в глубине черепушки. На его месте образовалась дыра, кровь струилась по мужскому лицу размытыми бордовыми потоками.
        К сожалению, этот ублюдок не свалился замертво, как произошло бы, если бы речь шла о фильме в жанре «слэшер».
        Девушка ринулась на него, накинувшись, как проклятая банши. Споткнувшись о колесо разваливающегося кресла-каталки, он рухнул на спину, продолжая вопить о глазе.
        Одетая лишь в небесно-голубую юбку, она уселась прямо ему на голову, прилагая все усилия, чтобы держать придавленным к грязному больничному полу.
        - Убей его! - крикнула девушка мне через плечо.
        Не дожидаясь повтора, перехватила инициативу и, устроившись на его пивном брюхе, уперлась коленями по обе стороны от пояса.
        Ухватившись за скользкую рукоять, сделала то, что и собиралась - вонзила нож в самое горло, выдернув обратно, полоснула слева, затем справа и убедилась, что зацепила яремную вену и все наиболее уязвимые места, гарантируя, что конечный результат - смерть.
        С громким бульканьем и хрипом, изо рта хлынул кровавый сгусток. Мужское тело конвульсивно дернулось, будто я ударила его током. Кровь, хлеставшая отовсюду, окончательно испортила девушке ярко-синюю юбку. Не понимала, какого черта она вообще это напялила.
        Весь ее наряд был таким… Мне казалось, что выглядеть привлекательно в путешествии по Бесплодным пустошам - не так уж важно. Верхняя часть одежды была облегающей, черной с цветочным принтом, напоминая боди.
        Ногти на пальцах покрывал блестящий сливовый лак, на руках красовалось несколько татуировок, а длинные волосы были уложены в стиле Круэллы Девиль.
        - Ну, и что тут у нас? Есть местечко еще для одного? - спросил Кобра, заходя с Гриммом, а следом, еще двумя, в ту дверь, через которую я проникла.
        - Какого хера ты творишь?
        Гримм крепко схватил меня за руку и рывком поднял с мужского брюха. В самом деле? Он приревновал к мертвому парню?
        - Я? А что же случилось с вами двумя, что вы оказались прямо у меня за спиной?
        - Они случились, - ответил мужчина, дернув головой в сторону двух людей, стоявших позади.
        - Они использовали наши навыки, как прикрытие против парочки оставшихся членоголовых ублюдков, - добавил Кобра, глядя на окровавленные ноги брюнетки гораздо дольше, чем допустимо. - Проклятье, сестренка. Это ты сделала? - одарив меня яркой улыбкой, жестом указал на лицо мужика.
        - Ничего особенного, - пожала плечами, стараясь держаться непринужденно.
        - Необязательно было пилить ему шею, малявка, - сказал Гримм. Выражение лица оставалось безучастным, но в глазах читалась гордость, заставившая меня улыбнуться. - Пойдем, очистим тебя, когда привал сделаем.
        - А что, у меня на лице кровь? - подняла руки, дабы проверить.
        - Нет, но если прикоснешься ими, то будет, - произнес он, хватая меня за левое запястье и направляя вперед.
        - Я Катя, но можно Кэт, - сказала темноволосая девушка, вставая на нашем пути.
        У нее было неанглийское произношение, и небольшая щель между передними зубами.
        - Это Блю и Паркер, - жестом указала на своих спутников.
        У девушки, Блю, действительно были синие волосы, и в какой-то иной жизни, она могла бы стать пин-ап (прим.: от англ. to pin up - прикалывать, то есть плакат, прикалываемый на стену - изображение красивой, часто полуобнаженной, девушки в определенном стиле) моделью, а у Паркера - блондинистые дреды и огромные черные серьги в ушных тоннелях.
        Это было довольно странное объединение людей.
        - У нас нет на это времени, - Гримм продолжил идти, вынуждая Катю посторониться.
        - Никогда не смейте заявлять, что Дикари не оказывали помощь этому миру, - произнес Кобра, отсалютовав двумя пальцами и зашагав рядом со мной.
        Мы миновали комнату с ужасной вонью, исходящей из-под двери. Я понимала, - кто бы или что бы ни находилось внутри - оно уже мертво, и у меня совершенно не возникало желания проверить, насколько хуже будет запах, когда не останется барьера.
        Единственными людьми, до которых мне было хоть малейшее проклятое дело, находились или рядом, или в нескольких часах езды, в каком-то жилом массиве… в общем, чертовски жаль человека, вынужденного умереть в заброшенном гадюшнике.
        Группка двигалась следом, не издавая ни звука. Кобра и Гримм, вероятно, не считали это угрозой, в противном случае, все люди были бы уже мертвы, и парни ни за что на свете не позволили бы идти позади нас.
        - Ну и что с вами случилось, ребята? В смысле, что вы здесь делаете? - поинтересовалась я спустя минуту или две.
        Вместе с Катей только что убила человека, поэтому, казалось, неправильным вообще ничего не сказать.
        - Уроды с татуировками в виде змей заполонили весь город, - сказала Блю.
        - Мы спокойно преодолевали путь, не обращая на них внимания. Они загнали нас в угол… мы удрали, а они вновь настигли. Нас раньше было семеро, - добавила Катя.
        Казалось, девушка не беспокоилась о потерянных людях, что напомнило старую поговорку: безопасность в численности. Веном расправился с четырьмя из них лишь поэтому. Похоже, в Бесплодных пустошах это в порядке вещей. Выживают худшие. Мир, где люди поедали людей. Морали тут не было места. Не существовало закона. Единственное правило, соблюдение которого позволяло выжить - отсутствие любых правил.
        В наступившем молчании между нашими двумя трио, идущими в одном направлении, воцарилась неловкость.
        Они не казались внешне злодеями, поэтому я хотела оставить их с нами. Это были просто незнакомцы, стремившиеся выжить. А разве мы нет? До сих пор, мои оценочные характеристики еще не подводили.
        Сначала ждала, что Гримм скажет им, что нужно идти в другом направлении… но этого не произошло.
        Они с Коброй переглянулись, как всегда поступают в братских отношениях.
        Солнышко почти зашло, оставив лишь слабый отблеск, прокладывающий нам путь к парковке.
        Мы миновали тело, прижатое к стене длинным металлическим прутом… предположила, что это обломок старой больничной койки… воткнутый в нижнюю челюсть. Взгляд невидящих глаз следил, как проходили мимо него.
        На лестнице валялось еще одно тело без видимых следов, но с головой, наклоненной под неестественным углом. Очевидно, что за это ответственен Гримм.
        Он воистину соответствовал своей репутации. Смерть могла настичь стремительно, скоропостижно и внезапно. Именно таков Гримм.
        Пристальный мужской взгляд был сконцентрирован на дороге впереди, и, будучи внешне совершенно спокойным, он, несомненно, мысленно, разрабатывал план массового уничтожения, которое нам предстояло осуществить. Изучая его профиль, чувствовала в груди знакомое тепло, которое возникало при одном лишь взгляде на этого красавчика.
        Знаю, ему надлежало стать бесчувственным, безжалостным, жестоким человеком, но где-то там, в глубине души, скрывалось сердце. Гримм вновь и вновь демонстрировал мне это. Оно дьявольски мрачное, как и носитель, но это все же сердце. У меня возникло намерение полностью и всецело завладеть им. Понимала, что придется потрудиться. Можно даже сказать, что мы - двое незнакомцев, изголодавшихся по идентичным вещам: чувству любви, ощущению хоть на йоту меньше одиночества, познанию чего-то иного, нежели оцепенение.
        Черт, а ведь, я даже не знала настоящего имени этого человека, но чувства к нему не могли не волновать.
        Именно к этому все и свелось, поскольку казалось, что знала Гримма уже тысячу лет и лишь сейчас, вновь обрела… как родственное пламя. Он - мой, я - его, и весь этот ад - наш.
        - Что? - спросил Гримм, покосившись на меня.
        - Просто задумалась, - положив голову ему на плечо, спрятала очередную улыбку.
        Кобра, явно почувствовав себя обделенным, подцепил своей рукой мою с другой стороны, когда мы двигались вдоль последнего коридора к лестнице на парковку.
        Ну, кто бы мог подумать, что я вновь попаду в самую дерьмовую ситуацию, но буду смеяться и улыбаться, наблюдая, как трупы множатся с каждым часом? Прикончив двух человек, никогда не чувствовала себя сильнее. За это следовало благодарить моего Жнеца.
        Появился и человек, которого уже считала его братом.
        Чувствовала прилив адреналина. В конце концов, эта новая «я» - не так уж и плоха; казалось, она справилась со всем дерьмом.
        ГЛАВА 17
        АРЛЕН
        Меня немного удивило, что «харлей» Гримма оказался цел, как и стоящий рядом полноприводный «Болид Масл Кар» (прим.: это среднеразмерный, направленный на достижение максимальных скоростных характеристик автомобиль, оснащенный большим двигателем типа V8) с огромной металлической радиаторной решеткой.
        Они располагались в дальнем углу парковочной секции «C» в идеальном состоянии.
        - Движки привлекут их сюда, как мух на дерьмо, - заметил Кобра, облокотившись на капот своей машины.
        - Насколько велика та группировка? Они похожи на Дикарей? - спросила я.
        - Никто не способен превзойти то, что выстроил Ромеро, но даже десять человек - это десяток трупов, с которыми нужно повозиться. Рискну предположить, что их, по крайней мере, именно столько, поскольку малышка Блю, - парень прервался, указав на троицу, стоявшую в паре шагов поодаль и глядевшую с полным недоумением, - уже поведала, что змеи по всему городу. Они так отчаянно стремятся заполучить тебя, что вторглись на одну из наших территорий. Вряд ли нам удастся полюбовно договориться, - заявил Кобра.
        - Переговоры - удел ссыкунов, - наконец-то, заговорил Гримм, ставя пустую канистру из-под бензина в багажник машины Кобры. - Я не веду никаких переговоров, а досрочно отправляю людей в могилу.
        Подойдя ко мне сзади, снял рюкзак с моей спины и небрежно бросил на сиденье автомобиля, заменив на другой, который прикрепил к багажнику «харлея».
        - Ну, нам ведь надо попасть в Плимут. Так что давайте отправимся в путь и поедем разными маршрутами. Это заставит их разделиться на два разных направления. Они не побеспокоят нас, когда покинем этот город.
        - Веном - ничто иное, как группа юнцов, пытающихся играть в мужской лиге. Для них здесь - территория безопасности. Ромеро не станет устраивать кровавую баню, если учесть всех старых крабов, способных угодить под перекрестный огонь. Мы оба знаем, что за Ривермутом скрываются аколиты, готовящиеся расправиться с каждым, - объяснил Кобра.
        - Значит, ты едешь налево, а я - направо, и встречаемся в центре? Вот и все, что тебе следовало сказать, - ответил Гримм.
        Вздохнув, Кобра покачал головой.
        - Вы трое! Забирайтесь в чертову машину, - обратился он к Кате и ее друзьям.
        - Вы собираетесь взять нас с собой? - спросила Блю, будучи удивленной, как и я.
        - Поблагодари свою подружку с окровавленными ляжками и идеальной попкой. Она уселась на лицо мужика, чтобы сестренка всадила нож ему в глотку. Это оплатило вашу поездку за город.
        В его речи было так много ошибочного, что даже не знала, с чего начать.
        - Разве безопаснее ехать с кем-то вроде него? Он же Дикарь, - прошептал Паркер не так уж тихо, как следовало бы.
        В его замечании был резон. Но я все же не оценила эту предвзятость.
        - Он предложил подвезти вас. Разве никогда не слышал поговорку «Дареному коню в зубы не смотрят», или что-то типа того? Не строй из себя мудака с предрассудками. Ты его не знаешь, так что садитесь в машину или проваливайте к чертовой матери с дороги.
        Кобра в благодарность лучезарно улыбнулся, забравшись на водительское сиденье.
        - Или что-то типа того?
        Гримм, усмехнувшись, повел меня к мотоциклу. Забравшись на него, подождал, пока сделаю то же самое.
        - У меня руки грязные.
        - Твои ручки в крови, и, по-моему, это сексуально. Если бы нам не нужно было куда-то ехать - усадил бы тебя на байк и провел следующие несколько часов, проделывая то же самое с твоей киской.
        - Про-ням-клятье, - засмеялся Кобра, поскольку, разумеется, услышал каждое слово.
        Я уже поняла, что Гримму нужны грязные разговорчики двадцать четыре часа в сутки. Сама идея трахнуть этого великолепного мужчину на глазах у публики - более чем заманчива, но предпочла бы сделать это там, где мы, возможно, не умрем, пока будем кончать.
        Ухватившись за его плечо, забралась позади, крепко обнимая руками, вдыхая пряный аромат.
        Без лишних проволочек, трио подошло к черному болиду Кобры и село внутрь. В считанные секунды, мы освободили площадку.
        - Наперегонки через весь город! - крикнул Кобра из своего окна.
        - Какого хрена? Не-е-е-ет! - заорала Гримму, сжимаясь, когда тот ударил по газам, и мы пулей рванули вдоль улицы.
        Добрых две минуты, пребывала в ужасе, пока чуть-чуть не ослабила смертельную хватку, позволив себе погрузиться в этот момент.
        Кобра не ошибся: в городе было очень тихо. Двигатели байка и болида слышались абсолютно четко.
        Все шло хорошо, пока он не стал управлять одной чертовой рукой, а другой выхватил клинок-косу.
        - Что ты делаешь!? - закричала, преодолевая шум ветра и двигателя.
        - Повыше справа, - ответил мужчина, заговорив громче, чем когда-либо.
        Посмотрев через его плечо, увидела, что двое из тех, о ком упоминала Блю, бросились к проржавевшему насквозь транспорту, который, вероятно, стащили у кого-то еще.
        Понимая намерение Гримма, ухватилась покрепче и приготовилась к столкновению. Он молниеносно обогнул громадную выбоину, вылетев на тротуар.
        Услышав громкий хруст, поняла, что он переехал чьи-то разбросанные кости. Вытянув одну руку, пронесся мимо ближайшего к нам человека, маневрируя у передней части машины, даже ни разу не притормозив.
        Сперва, показалось, что ничего не произошло, пока не ощутила свежую кровь, попавшую мне на лицо. Быстро оглянувшись, увидела лежащего на земле человека и стоявшего над ним товарища.
        Потершись лицом о рубашку Гримма, почувствовала, что он засмеялся.
        Не считая этого, нам практически удалось избежать потерь. Гримм двигался слишком быстро, чтобы Веном могли что-то сделать, кроме как тупо пялиться нам вслед каждый раз, когда он резко сворачивал в проулок или ускользал от них, выбирая узкую дорогу, которая им оказывалась не по зубам. Немногочисленные старики, сидевшие на крыльце своих домов, наслаждались зрелищем. Полагаю, это самое яркое шоу, которое они наблюдали здесь в последние годы.
        Произошел еще один инцидент, с которым быстро справился Кобра.
        Из переулка выехал мужчина на байке, приблизившись слишком сильно. Настолько сильно, что, если бы захотел протянуть руку и сцапать меня, ему бы это, вероятно, удалось.
        Думаю, именно так он и планировал действовать, но в последнюю секунду Гримм повернул налево, а машина Кобры выехала справа, врезавшись в мужчину. Он и байк разлетелись в разные стороны.
        Красный мотоцикл со скрежетом и искрами влетел в старый светофор. Человек мог бы выжить, если бы Кобра не пронесся прямо по нему, словно тот был обычной помехой.
        Позади остался Ривермут, а солнце уже давно зашло. Теперь мы стали чуть ближе к тому, чтобы покончить со всем этим и вернуться домой… если это вообще когда-нибудь закончится.
        ГЛАВА 18
        АРЛЕН
        Невозможно было успеть сделать все за один день.
        Казалось, мы ехали целую вечность, а потом сделали привал, найдя в лесочке небольшую просеку, чтобы отдохнуть.
        Катя со своими друзьями все еще оставалась с нами. Я не знала, что с ними сделают в конце концов, но они оказались хорошей компанией.
        Кобра развел костер, кинул вниз сумку с едой, а потом ушел поговорить с Гриммом, встав так, чтобы мне было видно их, а им - меня.
        Прислонившись к дереву, использовала военную сумку Гримма в качестве подушки, хрустя твердыми галетами, вымазанными в арахисовом масле, чтобы придать вкус банальным крекерам. Толстовка Гримма была на мне, так что мерзнуть не приходилось.
        Раньше никогда не ночевала в кемпинге, но полагала, что обстановка схожа. Блю и Паркер крепко спали по ту сторону костра, используя друг друга вместо подушек.
        - Ну, так что же у тебя с ними? - спросила Катя, кивнув в направлении Гримма.
        На девушке была куртка, которая, по-моему, принадлежала Кобре, и по-прежнему кроваво-синяя юбка.
        Следовало бы предупредить ее, что она, скорее всего, не захочет выбрать такой путь, но оба были старше меня. Да и вообще, кто я такая, чтобы указывать кому-то из них, что делать?
        На заданный ею вопрос, можно было бы дать целый шквал ответов, но предпочла остановиться на простой и краткой версии.
        - Гримм - мой, Кобра - брат, а той женщины, из-за которой все заварилось, здесь нет. Она дома, готовится к появлению на свет дьявольского отродья.
        - Имеешь в виду Калисту, верно? - спросила девушка, угощаясь ореховым маслом.
        Усмехнулась, поскольку именно это в моем духе.
        - Всегда забываю, насколько девочка общеизвестна. Для меня она просто Кали.
        Поставила банку с маслом между нами, чтобы она не тянулась к моим коленям за ним.
        Обзор загородил вернувшийся Гримм. Бесшумно сев, он практически перетащил меня к себе на колени.
        - А что у тебя с ними? - спросила, устраиваясь поудобнее.
        - В некотором роде, мы просто объединились. Мы с Блю знаем друг друга по жизни в одном городе. Паркер был в роли попутчика. До сих пор у нас не было определенной цели.
        - Они отправятся с нами за Ноем, - Кобра присоединился, отвечая на мой безмолвный вопрос.
        - Зачем вам это нужно? - прямо спросила у Кати.
        - Посвящение, - она пожала плечами. - Нам просто некуда идти, нет реальной защиты. Почему бы не присоединиться к культу, с которым никто не хочет связываться?
        - Вполне понятно, - медленно произнесла я.
        Давно уже все было ясно. Что еще оставалось делать людям, когда одиночество зачастую приравнивалось к смерти? По моему скромному убеждению, безопасность в численности - логичное решение. Разве не поэтому люди сплотились в Центуриоле?
        А кто может быть лучше, чем банда, господствовавшая в Бесплодных пустошах, как и говорила Катя? Но…
        - Что еще за посвящение?
        - Помнишь, как хотела вступить? Мы заставили тебя пойти с нами в церковь и на каннибальскую ферму. Они пойдут с нами всюду, куда бы ни отправили, - ответил Кобра.
        - Ох, - не знала, что еще добавить. Казалось, ему было наплевать, справятся они с задачей или нет; Гримму тоже.
        - Мы с Блю самовольно покинули город, поскольку это казалось лучше обыденности. Родные и друзья пытались отговорить нас, но мы всего лишь хотели увидеть, что же находится за гранью. И видите, как удачно все у нас получилось?
        Девушка легкомысленно относилась к их положению, но я, разумеется, знала, каково это - получить удар реальностью.
        - Из какого вы города?
        - Прескотт, знаешь, тот, в котором растут голубые ели?
        Моргнула, как идиотка. Разумеется, я не знала, ведь папочка говорил, что кроме Королевства нет других городов.
        - Если у тебя все уже было, зачем пришла сюда?
        - У нас насилуют, убивают, грабят и растлевают. Улицы просто кишат этой грязью. Возможно, это ад, но он дарит вам гораздо больше свободы, чем то, что многие считают раем.
        Мне не нашлось, что ответить, но я услышала печаль в ее голосе. Было четкое ощущение, что она убивала уже задолго до больничного коридора.
        Каждому из нас было что рассказать.
        Все мы обладали собственными демонами, и был выбор - примириться или победить их, по-своему. Хотя, в конечном итоге, это все равно не имело значения, потому что нам всем приходилось засыпать и просыпаться, пока не умрем.
        Оставалось надеяться, что они проживут достаточно долго, чтобы разобраться во всем. Катя и Блю производили впечатление женщин, которых хотелось бы видеть рядом.
        - Пойдем со мной, малявка, - внезапно произнес Гримм, поднимая меня.
        Взяв за руку, отвел чуть в сторону от нашей группы. Прислонившись к дереву, потянул меня к себе, чтобы я встала перед ним.
        - Выкладывай, Гримм, - проворчала, когда стало ясно, что он колеблется.
        Передернув плечами, крепче стиснул мою руку, словно волнуясь, что вырвусь.
        - Помнишь, в старом комплексе? Там была комната, забитая вещами: одежда, удостоверения личности…
        - Бумажник, принадлежащий Джеймсу Уоллесу? Пропавшему инспектору Центуриола?
        - Совершенно верно. Знаю, ты в курсе того, что людей отправляют за стену, - сказал он.
        Медленно кивнула, уже сформировав догадку.
        Вооруженных людей часто отряжали, когда нужно было починить электросеть или заварить водопровод. Крайне редко возвращалась целая бригада рабочих. Насколько же абсурдным выглядело предположение, что члены совета станут рисковать собственными жизнями ради того, чтобы у людей имелись электроэнергия и водоснабжение? Да эти прожорливые ублюдки, даже клубнику себе не собирали.
        Признаться, откровенно, никогда не задумывалась об этой связи, но теперь, когда Гримм заговорил о той конкретной комнате, чертовски невозможно просто не сложить все воедино.
        - Продолжай, - сказала я, чувствуя, как охватывает тревога, пока ждала, что он подтвердит мою теорию.
        - Твой отец привлекал людей, которые, по его мнению, противились каким-то его действиям или не соглашались с суждениями, высказываемыми на протяжении дня, и добивался гарантии того, что они больше не вернутся домой.
        - И вот тут в дело вступает Ромеро, - закончила я, отвечая на один из своих предыдущих вопросов. - Но что же он получает взамен?
        - Все, что ему досталось - до хрена продовольствия, шмотки, гребаные средства для ванн… покупатель для кожи с фермы Луки.
        Сделала шаг назад, чтобы осмыслить то, что он сказал. Мой отец отправлял целые семьи на убой… и все ради того, чтобы удержать чертову должность? Конечно, я знала, что он - властолюбивый лицемер, но еще и убийца?
        Ответ мне был известен, я столкнулась с фактами, и стало тошно.
        У Джеймса Уоллеса было место в городском совете, он исчез, и его заменил один из папиных друзей-идиотов.
        Кроме того, у Джеймса также был шестимесячный ребенок, близнецы и жена… все они исчезли таинственным образом. И этот случай - не единственный.
        Стоило одной семье уехать, как на ее месте оказывалась другая. Но они уезжали не по своей воле.
        - Гримм, это… сродни долбаному геноциду. Неудивительно, что численность населения, черт подери, так и не изменилась.
        Выдернув руку, я стала вышагивать, мечтая, чтобы сукин сын оказался передо мной в этот самый момент.
        Остановившись, вновь повернулась к Гримму.
        - Что случилось с теми малышами? Ты?.. - Даже не смогла фразу закончить. - Знаю, что ты натворил много всякого безумного дерьма, типа как тогда, на каннибальской ферме, и я это приняла, но если ты сам…
        На короткую секунду, маска сползла, а на мужском лице промелькнула смесь злости и отвращения, после чего, она вернулась обратно.
        Он резко выпрямился, тело напряглось от гнева.
        - Я убиваю маленьких ублюдков-каннибалов, которые больше не способны быть людьми. Я не уничтожаю младенцев с личиками херувимов, просто потому, что твой отец - долбаный пи*дюк, промывший мозги тебе и всем, кто живет за стеной, верящих в чертовых фей и дерьмовые утопии.
        Скрестив руки на груди, порадовалась, что они спрятаны под его толстовкой. У меня были татуировки фей, не требовалось быть гением, чтобы понять - это адресовано мне. Открыла рот, чтобы ответить, но мужчина еще не закончил.
        - Твой отец отослал их туда же, куда и тебя вместе с дядей.
        - Меня и… что? Зачем ему это делать?
        - А откуда мне это знать, Арлен? Он твой отец. Тот же человек, который бьется в истерике, поскольку больше не нужен Ромеро, тот же, кто заплатил Ною, чтобы держать тебя взаперти, снабжая противозачаточными, чтобы ублюдок мог засунуть в тебя член. А затем, твоя мать отправила сюда Бэт, чтобы…
        - Сейчас ты уже несешь полную хрень, мама бы никогда…
        - Использовала собственных дочерей, чтобы помочь продвижению замыслов твоего отца, а потом корчила из себя жертву?
        Черт. Она бы непременно сделала нечто подобное. Они оба. Однако, эта истина походила на едва затянувшуюся рану, которую вновь разрывают. Не хотелось сидеть и думать обо всех вытекающих отсюда последствиях, мне требовалась иная боль, чтобы сосредоточиться именно на ней.
        - Еще раз меня перебьешь, и вобью тебе яйца в живот! - уставилась на Гримма.
        Облокотившись на спину, он рассмеялся.
        Не просто усмешка или трехсекундный смешок, в стиле: я-слишком-крут-чтобы-показать-эмоции, а реальный взрывной хохот.
        И вот, я приблизилась к нему, точно зная, что надо сделать, чтобы добиться нужной реакции.
        Прежде чем успела одуматься, впечатала руку ему в лицо. Жжение в ладони едва успело появиться, как он схватил меня за горло, приподнимая над землей.
        - От… вали… - прохрипела я, вцепившись ногтями в его руку.
        На заднем фоне послышался чей-то крик на испанском, поэтому предположила, что это Катя.
        Гримм отпустил меня, в процессе сбив с ног. Я шлепнулась на задницу; он резко опустился, перевернул меня на живот, заставив уткнуться лицом в кучу листьев, и придавил своим весом, удерживая на месте.
        Подняв голову, крикнула ему.
        - Какого черта ты вообще себе позволяешь?
        - Ты заноза в гребаной заднице, малявка. Если хочешь драться, как малолетка, и закатывать истерики, то получишь по заднице, как ребенок, - сорвав с меня штаны, прихватил и нижнее белье.
        - Даже не смей! - пронзительный голос эхом разнесся по верхушкам деревьев.
        - Заткнись, бл*ть, - он закрыл мне рот.
        Возбуждение уже бурлило внутри. Мужчина обрушил ладонь прямо на мою обнаженную плоть. Я вскрикнула и тут же попыталась вырваться. Он делал это снова, и снова. Всего насчитала двенадцать ударов, следовавших один за другим.
        Все еще лежа на земле, пыталась отдышаться, клитор пылал, когда послышался звук расстегивающейся молнии.
        Сдернул с меня толстовку, позволив упасть обратно, только после того, как высвободил сиськи из майки. Схватив за бедра, бесцеремонно ворвался в промокшую киску, трахая настолько жестко, что я вонзила ногти в землю, пытаясь удержаться на месте.
        Я была такой влажной, что ощущала, как соки покрывают мои бедра, стекают по его члену, капая на яйца.
        - Ты развратная шлюха, - рычал он, наматывая на кулак мои волосы, вдалбливая в грязь.
        - Да-а-а, - стонала в знак согласия, попка все еще горела от жарких ударов.
        - Ты моя маленькая красивая потаскушка.
        - Вся твоя, - выдохнула.
        Отпустив мои волосы, выхватил что-то позади.
        - Могла бы просто попросить об этом, малявка. Хочешь, чтобы сделал тебе больно? Это все, что нужно. Вероятно, ты не доверяешь мне настолько, чтобы позволить дать то, в чем нуждаешься, иначе бы не выкинула этот стервозный трюк. Знаю, что страдаешь, малышка. Всегда сделаю так, чтобы стало лучше.
        Сморгнула выступившие жгучие слезы. Хотелось, чтобы он замолчал, и заставил не чувствовать ничего, кроме нас, в это мгновение.
        - Хреново справляешься. Может, кто-то другой сумеет куда лучше.
        Он рассмеялся, но в этом звуке не было никакой теплоты.
        Подумала, что зашла слишком далеко, и лишь слегка расслабилась, когда ничего не произошло, а он ждал именно этого.
        - Гримм, - прохрипела, как только ощутила прохладу изогнутого клинка-косы у своего горла, все еще покрытого кровью последней жертвы.
        Киска сжалась, мне понравилась сама идея, но сердцебиение подскочило до запредельного уровня.
        - Помнишь нашу беседу, что я одержимый собственник? Если когда-нибудь снова ляпнешь мне подобное дерьмо, я перережу тебе глотку и засуну внутрь свой член, пока будешь захлебываться собственной кровью. Никто и никогда не прикоснется к тебе, кроме меня. Без проблем уничтожу любого мужика, который сочтет подобное возможным.
        Гримм вошел в меня так глубоко, что стало больно.
        Его слова заставили меня почувствовать себя чертовски прекрасной, полностью владеющей собой. Хотелось большего. Лезвие грозило прикончить меня, залить кровью всю землю вокруг.
        Я доверяла тому, что он порежет ровно настолько, чтобы причинить мучительную боль, которой страстно жаждала, и сделает ее опаляющей. Начав медленно входить и выходить, заставлял принимать толстый, твердый член дюйм за дюймом.
        - Хочешь, чтобы оттрахал тебя до крови? Помни, ты сама напросилась.
        Он сильнее надавил на лезвие. Я застонала, когда оно пронзило кожу, жжение усилило давление внизу живота.
        Почувствовала, как хлынула струйка крови, за долю секунды до того, как он отнял нож. И тут же коса впилась в плоть на плече, причем вошла достаточно резко, заставив содрогнуться.
        Гримм оказался быстрым и искусным в своем деле. Менее чем через десять секунд, отбросив клинок в сторону, приподнял мои бедра, втрахивая еще глубже в землю.
        Собрав немного крови, стекающей по шее, он слегка отклонился, чтобы переместиться и раздвинуть мне ягодицы, окровавленными пальцами надавливая на задний проход.
        Я напряглась, а дыхание застряло в горле. Никто не прикасался ко мне там с той самой ночи.
        Вспомнив разрывы и боль, вдруг захотела ощутить это от него. Знала, что он справится еще лучше. Затем, повторил тот же процесс, что и раньше, на сей раз, стирая липкую багровую массу с плеча.
        - В следующий раз я вырежу букву «Р», - небрежно заявил.
        До меня не сразу дошло, что имелось в виду, и с секундным опозданием поняла, что он уже вырезал на моей коже первую букву своего имени.
        Держа головку члена у сфинктера, засовывал пальцы, которыми только что смазывал там, мне в рот.
        - Сейчас ты закричишь. Прикуси, - приказал Гримм, целиком вонзаясь мне в задницу.
        Отказаться от выполнения команды, было невозможно.
        Челюсть сомкнулась, когда он с яростью погружался и выходил из чувствительной дырочки. Я закричала, чувствуя, как дрожат ноги. От боли и наслаждения по лицу покатились безудержные слезы.
        Он полностью добил меня. Не могла этого выдержать.
        В одну минуту мое тело находилось в напряжении, а в следующую - бушевало в инфернальном пламени чистейшего блаженства. Я кричала, наслаждение разрывало на части, когда достигла пика, на который никогда ранее не взбиралась, и бросилась через край.
        Казалось, часами, он объезжал мое тело, оставив бескостной грудой массы, к моменту кульминации. Едва осознавала, что вообще дышу, когда мужчина размазал избытки своей спермы и моих соков по окровавленной коже, а затем поднес пальцы ко рту. Я всосала их так, словно они покрыты неким эликсиром.
        Внезапно, усмехнувшись, он оглянулся через плечо.
        - Наслаждаешься шоу, больной ублюдок?
        О, Боже. Выдернув изо рта его пальцы, спрятала лицо.
        - Лично я, Гримми, добавил бы чуточку больше динамики, но ставлю тебе твердую восьмерку из девяти! - крикнул Кобра с противоположного края поляны, после чего рассмеялся.
        Покачала головой, борясь с собственной ухмылкой. Даже не заметила, что за нами наблюдает этот чертов соглядатай Том.
        Гримм перевернул меня так, что оказалась на боку, а он прижался к моей спине.
        - Ты охренительно красива, малявка, - пробормотал он, проводя рукой по моему бедру, и мы оба умолкли, обессиленные, лежа в грязи.
        Мне было абсолютно безразлично, что в волосах полно листьев, кожу жжет там, где порезы, и, что, вероятнее всего, к рассвету не смогу ходить.
        Я испытывала зависимость от того, как он заглушал боль в моем мозгу, даруя совсем иной вид страданий. Заставил мое израненное сердце разрываться от боли самым лучшим образом.
        Гримм никогда не являлся лекарством, он - это всегда болезнь. Мой проклятый наркотик, яд, который охотно буду поглощать до последнего дня.
        ****
        - Зная или нет то, что всплыло сейчас, скучаешь ли когда-нибудь по своей прежней жизни? - спросил он, поглаживая прядь моих волос.
        Мы все еще лежали на земле, но уже одетые, его толстовка превратилась в одеяло. Уверена, что в данный момент мое тело - не более чем жесткий картонный лист.
        Пробудились всего лишь тридцать минут назад, но уже была готова закончить этот разговор немедленно.
        Подняла взгляд на бородатое лицо. Разумеется, могла бы просто ответить «нет», но, в некотором роде, это была бы ложь.
        Я тосковала по дяде, скучала по ма, даже сейчас, когда она полностью разбила мне сердце, однако, этим все и ограничилось.
        В тот момент мне не хватало бритвы, шампуня, душа, горячей еды, Кали и даже Ромеро. Мне не доставало рая пылающих трупов, удивления от столкновения с человеком в черной мантии с капюшоном, и белой сатанинской маске, в три часа ночи.
        Я не скучала ни по дому, ни по мальчишке у бассейна, ни по той безобразной стене. Не скучала по отцу и даже по Бэт, сводной сестре, которая, как полагала, уже мертва, в данный момент. Она никогда не делала ничего, кроме попыток навредить мне или семье, которую отныне любила. Пусть они и были Дикарями, но даже у волков в крови текла преданность.
        - А что, если скажу, что мне глубоко начхать на прежнюю жизнь, поскольку именно так оно и есть? Находиться здесь с тобой, прокладывая убийствами путь обратно в наш уголок темного рая, где поджидает дьявол… такова отныне моя жизнь, и она нравится гораздо больше.
        - Неужели? - он положил руки мне на бедра. - Смерть больше не пугает тебя?
        - Ох, пугает. Однако мне это нравится, почти так же сильно, как я люблю тебя, - улыбнулась, обвив одной рукой его шею, прижимая нас ближе друг к другу. Не ожидала, что он ответит тем же, даже было не важно, сочтет ли меня сумасшедшей за то, что так быстро произнесла эти три коротких слова.
        Уж слишком долго сходила по нему с ума, чтобы придавать этому значение. Можно и подождать, пока он полюбит меня в ответ.
        - Какая ирония судьбы, ведь, пожалуй, ты - единственное, чего до смерти боялся в своей жизни, - произнес Гримм, скрипучий голос звучал настолько тихо, что казалось, будто он шепчет.
        Губы приоткрылись, но из них вылетел лишь воздух. Если бы придала огромное значение его суровому честному признанию, он бы замкнулся.
        Я понимала, что он хотел сказать, и никакие слова не заменят действий, которые следовало предпринять.
        Боялась любить его, и для нас обоих, это - неизведанная территория. Мы не верили в нормальность и страшились прочных устоев. Любовь - штука, которую нельзя потрогать, невозможно удержать, и быть уверенным, что она никогда не исчезнет.
        Судорожно вздохнув, обхватила его крепкую челюсть, еще немного раздирая свою рану, впуская мужчину глубже. Такой будет моя стратегия, пока он не обретет дом во мне.
        - Мэр Центуриола - не мой настоящий отец. У моего дяди и мамы был роман. Я узнала об этом лишь в девять лет, когда подслушала ссору. Меня растили вдали от него, но он знал правду. Мы были… близки. Он позволял мне быть самой собой. Я всегда была паршивой овцой, изгоем в собственном доме.
        - Кажется, знаю, почему человек, который меня вырастил, отправил умирать. Я - первородное семейное разочарование. На самом деле, он никогда не нуждался во мне, просто не хотел публичного унижения от матери, - рассмеялась, но, черт возьми, правда больно ранила в девятой адской степени. А ведь тогда, я никому не причиняла зла.
        Чувствовала, что меня подтолкнули к тому, чтобы стать именно такой версией себя, чем оказали огромную услугу. Гримм обхватил мое лицо, заставляя меня смотреть в глаза, проникая взглядом в самую хрупкую сердцевину. Его не заботило, что мне горько.
        Ему было наплевать, что я переполнена ненавистью. Каждый раз, он смотрел на меня, как на нечто драгоценное.
        - Когда отделяешься от стада - становишься индивидуальностью, а не безмозглой овцой, внезапно оказываешься чем-то иным, чуждым. Женщина, воспитывавшая меня после того, как покинул Орден… я ей тоже не очень-то нравился, она ясно дала это понять нам с отцом. Она ушла, когда мне было девять лет, и с тех пор я ее не видел.
        Взяв его руку, переплела наши пальцы.
        - К черту этих людей.
        - Это являлось моим девизом гораздо дольше, чем твоим, малявка.
        Легонько толкнув его в плечо, сумела выдавить улыбку сквозь слезы.
        ГЛАВА 19
        АРЛЕН
        Мы отправились в путь на рассвете, а прибыли уже к закату. Плимут оказался скорее городком, чем мегаполисом, но зато весьма оживленным. Подобно Ривермуту, на приветственном указателе красовалась дань уважения Ромеро, но на сигиле, изображавшем баранью голову, было нацарапано «memento mori» (прим.: в пер. с лат. «Помни о смерти»).
        Народ слонялся по улицам, выглядя совершенно невозмутимым. В окне обветшалой кафешки висели туши освежеванных розовых свиней. На пустынном поле ребятишки гоняли мяч туда-сюда.
        Увиденные мною строения походили на скромные хижины - милые и ухоженные. Большинство дворов и окон были декорированы скульптурами в форме серебряных черепов, крестов левиафана, бараньих голов.
        Церковь с гигантским перевернутым крестом, прямо в центре кострища, выглядела самым благоустроенным зданием в округе.
        Совершенно очевидно, что жители этого городка возвели свое поклонение до чрезвычайно тревожного предела. Любой, кто видел Гримма или Кобру, сразу же бросал свои дела и приветственно махал рукой, выкрикивая «Аве Сатана!», словно болея за проклятую спортивную команду. Порой, действительно обескураживало, как же далеко все зашло.
        Люси жила на самой окраине, и я не знала, чего ожидать, но все… оказалось как-то совсем иначе.
        Вывеска являла собой гигантский обломок куска светлой древесины, с выбитым жирным синим шрифтом названием, и маленьким левиафанским крестом в углу. Само здание выглядело, как небольшой многоквартирный дом, нуждающийся в отделке.
        По бокам, красной краской, была изображена большая печать - Сигил Бафомета, поперек которой, нацарапано то же самое «помни о смерти». Темные шторы не позволяли посторонним заглянуть внутрь.
        Никаких аколитов не наблюдалось, поэтому я решила, что они еще не прибыли. На парковке, рядом с приличным на вид седаном, Гримм заглушил двигатель байка. Через секунду рядом с нами остановился «чарджер» Кобры.
        Улыбаясь с пассажирского сиденья, Катя помахала мне рукой, я вернула жест и оглянулась, услышав звук открывшейся двери.
        Поправляя пряжку ремня, вышел мужчина с волосами цвета соли с перцем, чмокнув в щеку выглядевшую знакомой рыжеволосую девушку. Увидев нас, она расплылась в улыбке и жестом пригласила войти.
        Когда же она развернулась, я разглядела перевернутый крест на левом плече, с которого сполз шелковый халатик.
        - Гримм, а где именно мы оказались? - спросила, слегка зашипев, когда он ссадил меня с мотоцикла, а тело напомнило, что остро нуждается в восстановлении. К счастью, ему хватило смекалки, чтобы крепко обхватить меня, поскольку казалось, что стою на песке.
        - Это местечко, куда добропорядочные парни, типа меня, захаживают иногда, чтобы развлечься, а потом отправляются дальше, - ответил Кобра, выбираясь из машины. - Выглядишь изможденной, сестренка, - ухмыльнулся он, рассмеявшись, когда я отмахнулась.
        - Вы привезли нас в проституточную? - уточнила Катя, присоединяясь к разговору.
        - Кэт, теперь это называется борделями, - усмехнулась Блю, подходя к Кобре.
        Я укоризненно посмотрела на него, прекрасно зная, что за день до этого он весьма близко пообщался с Катей. Казалось, что ее это нисколько не смущало, она лишь улыбалась обоим. Паркер с любопытством разглядывал Люси, держа свои впечатления при себе.
        В мгновение ока, Кобра утратил игривую притягательность.
        Неужели только мне было очевидно, что он пытался разжечь ревность Кэт? Со вздохом я развернулась к Гримму, который отстегивал сумку от байка.
        - Зачем мы приехали в бордель?
        - Потому что именно здесь Ром велел нам быть. Тут наш проводник, чтобы поскорее все закончить, вернуться домой и взяться за создание нового поколения, - с этими словами, закинув сумку на плечо, парень направился к зданию, оставляя меня идти следом.
        Что он имел в виду? До последнего надеялась, что речь шла не о проклятом ребенке.
        - Проклятый козлина, хотелось бы найти мужика, который вот так командовал бы мной. Еще не встречала ни одного с яйцами покруче моих.
        Кэт вцепилась мне в руку и подтолкнула вперед, не обращая внимания на гримасу Кобры.
        Пришлось сглотнуть, отказываясь вклиниваться между ними. Приблизившись, услышала старую песню Крида, которая гремела из стереосистемы. Гримм направился внутрь, не обращая внимания на музыку, которая так и лилась, пока мы следовали за ним.
        В помещении царил запах табака и травки. Оно было переделано. Очевидно, что если и происходили недозволенные вещи, то исключительно в приватной обстановке. В дальнем углу, слева, располагался обширный бар, за которым сидели двое мужчин, потягивая выпивку.
        Несколько мужиков играли в карты.
        Сидевшие вокруг женщины, одетые в красивое нижнее белье, казались вполне себе довольными. На стене красовался стяг с изображением Бафомета, схожий с тем, что у Кали в спальне.
        - Гримм, Кобра, давненько не показывались вы тут. Сколько уже прошло времени? Почти полгода? - спросила рыжая, приблизившись с приветливой улыбкой на смазливом личике.
        Я покосилась на Гримма, но выражение его лица ничего не выдавало.
        - Ром сказал тебе, что мы приедем? - спросил он, непосредственно переходя к делу.
        - Ага, - ее улыбка слегка дрогнула.
        - Ваши постоянные комнаты готовы, а четвертая - предназначена для размещения друзей. Никто не будет вас беспокоить. Послание от Ромеро у Такера, - она жестом указала на бармена.
        - Пошли, малявка, - произнес мужчина через плечо, протолкнувшись мимо девушки, направляясь к деревянной лестнице. Поднявшись наверх, мы подошли к двери с золотистой цифрой два. Открыв ее, жестом приказал войти внутрь.
        - Встретимся у бара в пять, - бросил он Кобре, который остановился у двери в другом конце холла.
        Предположение о том, что это многоквартирный дом, оказалось верным. Стоя на пороге, я огляделась. Там был васильково-синий диван, который раскладывался в удобную двуспальную кровать, с плетеной корзиной на краю. В комнате имелась небольшая кухня, за другой дверью - полноценная ванная, стены которой были окрашены в обычный светло-серый цвет. Здесь было чисто и уютно.
        Подойдя к кровати и взглянув на содержимое корзинки, могла бы прослезиться. Гель для тела, шампунь, две упаковки женских бритв. Еще и зубная щетка - священный Грааль предметов гигиены. Никому не хотелось, чтобы изо рта воняло свиным салом.
        - Думаю, что на несколько минут оставлю вас с корзинкой наедине, - полушутя произнес Гримм.
        - Душевая работает; просто подожди минутку. В холодильнике есть ужин, а постель чистая. Мы тут не задержимся, но я хочу, чтобы ты немного вздремнула, поскольку сама знаешь, что будет позже.
        - А ты когда-нибудь скучаешь по своей прежней жизни?
        Прежде чем он успел уйти, обнаружила, что повторяю его собственный вопрос. Мне было действительно любопытно.
        - Мы торчим в городе, поклоняющемся тебе, посреди комнаты для перепихона, в которой ты бывал несколько месяцев назад, так что… не пыжься, что я ревную, конечно же, это так, но не потому, что ты был с кем-то другим. Подобное следовало ожидать, мы ведь не были вместе, а тебе необходимо как-то развлекаться, - быстро пояснила.
        Откинув волосы назад, мужчина покачал головой, едва заметно скривив рот.
        - Единственное, что изменилось в моей жизни, это то, что в ней появилась ты. По чему же тут скучать? Не тоскую по е*ле с манекенами, которые лежат и стонут, будто засунул в них частицу Иисуса. Знаю, что мой член чертовски ох*енен, но для меня это ничего не значит, равно, как и все остальные. Они вообще не имели значения, малявка. Да и к тебе, бл*ть, не имеют ни малейшего отношения.
        - Это действительно очень мило, но мог бы остановиться на том, что я - вся твоя жизнь, и ты нуждаешься во мне, - мягко пошутила. - Можешь идти и спокойно заниматься своими делами. Пойду знакомиться с твоим душем. Но… извини за то, что наговорила. Ну, в принципе, за все, вообще-то. На самом деле, я бы не хотела путаться с кем-то другим, это не очень-то прилично, - весьма гордилась своей болтовней.
        Крепко сцепив руки, ждала, что он ответит.
        - Подойди-ка чуть ближе. Давай открою тебе один секрет.
        Прищурившись, медленно приблизилась, остановившись, когда мы оказались практически вплотную друг к другу.
        - Я уже это понял, малявка, - обхватив мою челюсть, немного сжал, наклонившись так, что его губы коснулись моих. - Никто не прикоснется к тебе, не посмотрит, не разрушит, не использует, а потом не восстановит снова, как это сделаю я. Ты никуда не денешься. Ведь, ТЫ МОЯ.
        Поцеловав меня, Гримм жестко скрепил свое заявление, отозвавшись вдвое сильнее, когда я ответила взаимностью, прикусив нижнюю губу, успокаивая поврежденную кожу искусным язычком, прежде чем, наконец, отстраниться.
        Без лишних слов, он скрылся за дверью, оставив меня одну, чтобы промыть все щелочки на теле и немного поразмышлять.
        Прихватив корзинку, зашла в ванную, увидев на полке стопку махровых полотенец.
        Сдвинув в сторону пластиковую душевую лейку, повернув медный вентиль почти до упора, стала ждать. Трубопровод протяжно заскрипел, словно звук шагов в стене, но, в конце концов, патрубок дрогнул, а вода хлынула потоком.
        В зеркало смотреться не собиралась, пока не закончу; незачем выяснять, на что, черт побери, любовался Гримм последние несколько дней. Возможно, я и была эмоциональной, неуравновешенной, временами задиристой маленькой сучкой, но все-таки оставалась леди.
        Неторопливо сбрасывая с себя одежду, ощущала все то, что проделал со мной Гримм. Между бедер виднелись темные синяки, а кожа, покрытая рубцами там, где он изрезал меня, натягивалась при каждом движении.
        Моя попка уже никогда не станет прежней, в этом-то была уверена, ведь мужчина провел в ней, как показалось, битый час.
        Посещение уборной не входило в перечень пяти важнейших дел, но мне действительно нужно было в туалет.
        Это тоже причиняло боль.
        Да уж, будет неприятно.
        Но оно того стоило. Спустя минут тридцать, а может, и несколько часов… как знать? Кожа головы стала чистой, мохнатость исчезла, а мышцы испытали долгожданное облегчение. Так давно не принимала настоящий душ, что могла бы провести там долгие месяцы.
        Погрузившись в фарфоровую ванну, позволила струям воды обрушиться, закрыв глаза на минутку. Все узнанное должно было значительно отразиться на мне, но я не чувствовала себя более задетой, чем ранее… если не считать ма.
        Ее поступки не шокировали меня так сильно, как то, что они уничтожили последние крупицы остававшейся к ней любви.
        Чтобы удержать хоть какое-то подобие власти, люди способны на все. Мэр не являлся исключением; он оказался самым дерьмовым человеком, поскольку скрывался за маревом дымки и миражом.
        В этот момент, казалось неправильным думать о нем, как об отце, ведь, на самом деле, он таковым никогда и не считался. Имелись воспитатели и няни, но не настоящие родители. Мама пожертвовала всем, дабы присоединиться к нему в стремлении управлять городом.
        Мой настоящий отец заботился обо мне, но нам не дозволялось проводить вместе бесчисленные часы. Он погиб самым ужасным образом, но я отказывалась воскрешать в памяти первоначальное чувство утраты. С момента, как жизнь покинула его тело, я оцепенела.
        Казалось, все произошло настолько давно, что когда вспоминала об этом, то словно наблюдала за ситуацией чужими глазами. Это лишь побудило задуматься: почему именно сейчас? Отчего мэр приложил такие усилия, чтобы отыскать меня? Для чего он вынудил Ноя запереть меня? Какую цель преследовал? Информация о том, что ма и Бэт в этом замешаны, лишь подлила масла в огонь и усилила желание выяснить, что, черт возьми, вообще происходило.
        Когда вода остыла, пришлось заставить себя выйти из душевой, обернув полотенце вокруг тела и вытерев волосы.
        Чистя зубы, позволила себе взглянуть на собственное отражение.
        Ничего не поменялось. Выглядела по-прежнему. Отключив нравственный компас, внешне нисколько не изменилась. Однако все вокруг стало иным.
        У меня имелось прошлое и настоящее. Как и сказала Гримму, прошлое хотелось оставить позади. Теперь же, я была готова покончить со всем и вернуться домой. Пора двигаться дальше и начать полноценную жизнь.
        Бросив взгляд на отражение в зеркале, обнаружила, что уголки рта приподнялись в искренней улыбке.
        Блеклая красная полоса на горле напоминала о том, что менее двадцати четырех часов назад мужчина провел по нему изогнутым клинком. Развернувшись, рассмеялась, покачав головой, когда увидела идеальный перевернутый крест рядом с буквой «Г», украшавший мою плоть.
        ГЛАВА 20
        ГРИММ
        Руководство было записано на салфетке.
        Такер, бармен, обмотал ее вокруг татуировки «V» на шее того, от кого получил информацию.
        - Тюрьма Форкфурт? - прочел Кобра, сидя рядом и прихлебывая из рюмки. - Как, бл*ть, в том месте вообще кто-то существует? Это же руины.
        Махнув рукой, чтобы Такер подошел, когда завершит разговор, почувствовал, как тяжелая пара сисек прижимается к левой руке, когда опустил правую. Я знал, кто это; заметил, что она наблюдала за мной с момента нашего приезда. Однако не собирался оказывать ей внимание, которого та жаждала.
        Когда меня так нагло касались - неприятно, и мне никогда не нравилось, если только это не малявка. Невозможно было оторваться от нее, не трогать руками.
        Даже не оглянувшись, отпихнул от себя суку, прикрепленную к сиськам. Услышал, как та попятилась, а затем грохнулась, приземлившись на задницу с недовольным вздохом, рассмешившим Кобру. И, по-прежнему, не обернулся - это бы означало, что мне уже пох*й.
        - Поскольку вы с Ромом теперь под запретом, чувствую себя несколько обделенным. Полагаю, ты не планируешь устроить групповушку? - поинтересовался Кобра.
        Будь на его месте кто-нибудь другой, я бы дотянулся и раздробил хребет - позвонок за позвонком, а потом, вероятно, помочился бы на него, чисто для острастки.
        - Она…
        - Не калечь свои бесценные мозги, пытаясь объяснить. Именно благодаря ей мы сейчас здесь, из-за нее собираемся вторгнуться в тюрьму. Я все понял, бро. Ром был и остается таким же. Это шутка, чертов психопат, - рассмеялся он, вскидывая руки в защитном жесте.
        - А разве не это у вас с Катей? Поэтому ты решил инициировать ее, верно? Ведь мы оба в курсе, что немой с дредами долго не протянет, а Блю - это пятьдесят на пятьдесят.
        - Нет. Катя - клевая телочка. И мне нравится Блю, она моя подруга. Я способен просто дружить с цыпочкой, Гримми.
        Я презрительно хмыкнул.
        - С каких это пор? Ты держался подальше от Кали лишь потому, что знал о возможных последствиях. Ты не прикасался к малявке, поскольку, ну, в общем, понимаешь, что произойдет дальше, - решил отложить подробности до лучших времен. - Ты обязательно кого-нибудь найдешь, - счел нужным добавить, говоря серьезно.
        Парень был самым добродушным из всех нас. Он искренне смеялся, у него было неиссякаемое чувство юмора, и в конечном итоге, когда дело доходило до столкновения, вы бы предпочли, чтобы он оказался на вашей стороне.
        Каждый из нас хлебнул немало дерьма. Все мы томились у размытой грани безумия. Кобра - более еб*нутый на всю башку, чем я, а Ромеро - настолько у*бан, что до Кали вообще не проявлял даже видимости эмпатии.
        Это не мир превратился в сплошное дерьмо, а сами люди. Признаться, мне повезло больше всех; если отбросить тот факт, что воспитывался своим, ныне отверженным отцом, исправившимся сектантом, нынешним лидером племени деревенщин-каннибалов, то я считался почти нормальным.
        Смерть не в счет. Она - не что иное, как встреча, которую невозможно отменить. Закономерная часть жизни, которую слишком многие считали противоестественной.
        В момент смерти, жизнь по-прежнему означала то же, что и всегда. Определение не менялось внезапно. Смерть - всего лишь неотвратимость судьбы. В конце концов, мы все превратимся в прах и кости, а мне просто довелось выдвигать ультиматумы.
        Однажды, я стану таким же, как и остальные, не более чем гниющим трупом. Я - демон, воплощение ночного кошмара, который впоследствии обречен на трагический финал. Это неизбежно.
        Но это, бл*ть, не сегодня.
        До сих пор, не задумывался о предстоящих годах. Теперь же, мне было кому преподнести этот мир.
        Она готова царствовать над мертвыми подле меня. К тому времени, как мы канем в лету, о нас будут слагать легенды.
        ****
        Получив от Такера все необходимое, я направился к лестнице, сказав Кобре, что мы уходим, как только явятся аколиты, и чтобы он встретился со мной наверху через десять минут.
        Не хотелось, чтобы малявка находилась в этом долбаном заведении, но оно лучше всего подходило для места встречи. Этот город был нашим, а конкретно - моим.
        У Кобры имелся такой же, в нескольких милях к востоку. Ромеро сделал так, чтобы нам всегда было где сгруппироваться при необходимости. Обычно нас всегда было трое. Черт, конечно, многое теперь изменилось.
        Воспользовавшись ключом, отпер дверь комнаты и шагнул внутрь.
        Она лежала на постели, завернувшись в полотенце. Волосы разметались вокруг головы, длинные ресницы прикрывали глаза.
        Как, черт возьми, кто-то вообще хотел изменить ее? Почему я сомневался в том, кем она стала? Любая версия - прекрасна. Девочка - богиня, настоящий шедевр. Нах*й любого, кто никогда этого не замечал.
        Подойдя к кровати, протянул руку и провел пальцем по жилке на ее шее. Глаза распахнулись, и как только она взглянула на меня, сразу же улыбнулась, демонстрируя жемчужную красоту.
        - Когда мы отправляемся? - спросила девушка, взлетая, как пробка.
        - Угомонись, киллер, - усмехнулся ее энтузиазму.
        Она ринулась ко мне, бессовестно позволяя полотенцу сползти, обвивая руками мою шею.
        - Малявка, я отсутствовал меньше часа.
        - Заткнись и дай мне прижаться.
        Поцеловал ее в щечку, и она прильнула ближе, как и всегда, изголодавшись по ласке. Будучи ее мужчиной, должен был сделать все, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась… начиная с того, что заставило вспомнить нечто, чего не следовало бы говорить.
        - Почему именно феи? - спросил, разглядывая ту, что была на ее руке.
        - Мне нравится воплощение образа существ, обладающих способностью свободно улететь.
        - Поскольку ты не могла.
        Девочка кивнула, прикоснувшись к той, что пониже.
        - Это - крылатый суккуб; я выбрала ее, лишь потому, что она выглядит очень крутой.
        Подняв плечо, показала на дракона, овившегося вокруг симметричного черно-белого круга, символизирующего Инь и Ян.
        - Догадываюсь, что ты все об этом знаешь.
        Затем, подняла запястье.
        - Сова из хны, поскольку она величественная, мудрая и редкая.
        - Как и ты, - сказал я, наклонившись, покрывая поцелуями линию шейки. Она благоухала чертовыми персиками.
        - Я нихрена не мудрая, Гримм, - засмеялась девушка.
        - Но величественная и редкая? - Переместился к ее груди.
        - Ну, что-то вроде того, - она пожала плечами. - А теперь, расскажи мне что-нибудь о себе. И постарайся хорошенько, - уловив небольшое колебание в ее дыхании, почувствовал, как участился пульс. Ладошки опустились мне на плечи, а я спустился ниже, целуя и посасывая золотистую кожу.
        - Я принадлежу тебе.
        - Это я и так знаю.
        - А известно ли, что принадлежал тебе с самого начала, еще до того, как сам осознал это?
        - О, Гримм.
        - И вот это, - усадив на край постели, опустил ее нежные бедра себе на плечи, положив ладонь на животик, убедившись, что она никуда не денется.
        Прямо поверх самой большой чертовой татуировки феи, которая имелась.
        - Мое любимое тату, ведь крылья направлены прямо к твоей киске.
        Прежде чем девушка успела ответить, приник ртом к клитору, проводя языком вверх и вниз по щелке.
        Ей не потребовалось много времени, чтобы запутаться своими изящными пальчиками в моих волосах. Подняв голову, окинул взглядом изящные очертания миниатюрного тела и усмехнулся.
        - Покрути бедрами, трахай мой язык, не останавливайся, пока не кончишь мне в рот.
        Это все, что ей было необходимо. Используя мои волосы как рычаг, притянула ближе и погрузила мой нос глубоко в себя.
        С наслаждением, жадно посасывал и пожирал ее, словно на последнем приеме пищи, а она - главное блюдо.
        На вкус, ее киска напоминала гранат, а мелодичные стоны - ключ от ящика Пандоры. Черт, эта девушка - воплощение всех моих излюбленных грехов в едином несовершенном сосуде.
        Как только хлопнула дверь, я понял, что она это услышала, но не остановила меня, а наоборот, притянула еще ближе.
        Остро сознавая присутствие Кобры, ни на минуту не прерывал своих ласк. Услышал, как тот устроился в старом деревянном кресле у стола, придвинув его чуть поближе.
        Я видел, как он разглядывал девушку накануне вечером. Вспомнил, как на парковке, при мысли об аудитории, в ее глазках вспыхнул огонек возбуждения.
        Это - лишь однократная сделка.
        Как правило, обычно я передавал того, с кем находился, прямо ему, если мы не разделяли ее между собой.
        Однако он не мог прикоснуться к ней; я бы вырвал ему руку прежде, чем это произошло, и еще знал, что она не позволит парню такого.
        Услышав, как он расстегивает брюки, понял, что все довольно неплохо, несмотря ни на что.
        Ножки малявки крепче обхватили мою голову, движения стали гораздо менее ритмичными.
        Она простонала мое имя, а я чуть не кончил. Исходя из увиденного, понял, что Кобра возбужден, слыша, как сосредоточенно он надрачивал свой член.
        Покусывая клитор, впивался пальцами в ее бедра, где, как было известно, больнее всего.
        Я зарычал в ответ, когда девушка с силой дернула меня за пряди. Соки возбуждения струились по моей бороде. Я утопала между ее бедер.
        Казалось, что волосы вот-вот отслоятся вместе со скальпом, но малявке было абсолютно наплевать. Девочка заботилась лишь о том, чтобы обкончать все мои вкусовые рецепторы.
        Прикусив набухший узелок, заставил ее это сделать. Если бы я не удерживал, ее бедра полностью оторвало бы от кровати. Расстегнув брюки, провел кончиком языка по клитору, вызывая очередной спазм тела. Ее ножки все еще лежали на моих плечах; сжал ей горло, член был твердым и вонзался без малейшего предупреждения.
        Стоило ей опомниться, как она сразу же цеплялась за меня, призывая растерзать ее попку, словно знала, что именно так и будет. Каждый раз, трахал ее как шлюху. Девушка обожала подобное дерьмо так же, как я. Е*ля друг друга в постели - наша фишка.
        Глядя на ее киску, мог поклясться, что видел собственное отражение, уставившееся в ответ. Она была такой мокрой, что я почувствовал необходимость насадить ее на член посильнее, чтобы дать возможность ощутить каждый сантиметр моего клейма. Ее личико исказилось, застыв в ошеломленном наслаждении.
        - Проклятье, как же круто, - услышал стон Кобры, а киска малявки сжалась в ответ. Я практически забыл о его присутствии в комнате.
        Сменив позицию, раздвинул малявку как можно шире, сел на корточки, чтобы Кобре было лучше видно, как мой член проникает внутрь и выходит из тугой, набухшей киски.
        - Заставь ее кричать, - прорычал он, обхватив яйца одной рукой, поглаживая себя другой.
        Малявка выгнула бедра, позволяя мне погрузиться до самого основания. Закрыв глаза, прикусила нижнюю губу, пытаясь заглушить стоны.
        - Открой-ка глазки, малышка, не сопротивляйся. Позволь услышать, как здорово чувствует себя мой член, - грубо схватив ее чертовы сиськи, крепко сжал, разминая.
        Одновременно со ртом, глаза распахнулись, даря мне и Кобре то, чего мы оба так жаждали.
        Он вновь застонал, а от этого звука мои яйца напряглись, девочка впилась ногтями мне в запястья, моля сексуальным взглядом, чтобы кончить. Отдернув одну руку, шлепнул по клитору, пальцами успокаивая жжение.
        - Только не останавливайся, - простонала она, сцепив ноги на моей заднице.
        Вновь щелкнул по клитору, с неистовой силой врывался в нее, когда киска сжалась, будто тиски, кончая на весь член.
        - Проклятая чертовка, - услышал, как прохрипел Кобра, когда опорожнились его орехи, едва уловимо на фоне криков удовольствия малявки.
        Лишь оказавшись на спине, настолько потный, что прилип к простыням, смакуя вкус киски моей девочки, понял, что он исчез.
        Она улеглась на меня сверху, трепещущая фигурка идеально сочеталась с моим телом.
        - Мое настоящее имя Джеральд, - невзначай произнес я, голос звучал чуть более хрипло, чем обычно.
        - Джеральд - гребаное дурацкое имя, - рассмеялась девушка, все еще задыхаясь.
        Легонько шлепнул ее по заднице и ухмыльнулся. Реально, гребаное дурацкое имя.
        ГЛАВА 21
        АРЛЕН
        Кобра ворвался в комнату как раз в тот момент, когда я пыталась застегнуть шорты.
        Из окна доносился запах дыма от костров, разведенных по всему городу. Однако меня разбудили шум птиц и голоса людей.
        - Как, черт возьми, они снова нас отыскали? - спросила, услышав очередной крик внизу.
        - Ну, пропал Дредик, так что, полагаю, это и есть ответ.
        - А где, мать его, Гримм?
        Закончив шнуровать ботинки, собрала волосы в хвост и вышла в коридор вслед за Коброй.
        Он уютно устроился прямо позади меня, приняв душ, когда я опять задремала.
        Конечно, было множество вопросов о Паркере, которого неожиданно понизили до «Дредика», но решила, что для начала, лучше выбраться из здания.
        Катя и Блю стояли на верху лестницы. Кэт выглядела готовой надрать задницу, в то время как Блю, казалось, вот-вот испытает настоящий инфаркт.
        Убедившись, чтобы она держалась позади нас, я спустилась вниз. Первое, что бросилось в глаза - аколит, вонзающий проклятый меч в пах ублюдка Венома.
        - Они появились сразу перед последней группой, - пояснил Кобра, помогая спуститься с нижней ступеньки. Я улыбнулась, когда взгляд его серебристых глаз изучал мое лицо, уверяя парня, что между нами все в порядке, учитывая произошедшее ранее.
        Мне нравилось, когда другой мужчина наблюдал, как Гримм овладевает мной, логики не понимала, но удовольствие получала.
        Рыжая, встретившая нас, скрючилась за барной стойкой, а бармен лежал рядом с ней мертвый, его глотка превратилась в идеальное зияющее отверстие.
        Рядом с карточным столом, на спине, лежала еще одна девушка, задняя часть ее черепа отсутствовала напрочь. Обнажившееся мозговое вещество напоминало сырое мясо для гамбургера.
        Не считая этих несущественных потерь, остальные три тела принадлежали мужикам с татуировкой «V». По периметру зала, как смертоносные дозорные, стояли шестеро аколитов, все в фирменных длинных черных одеждах и белых масках с перевернутым крестом. Эти ублюдки-сатанисты, реально, начинали мне нравиться.
        - Пошли. Они схватили его в церкви, - раздался голос Гримма, когда тот вошел в парадную дверь. - Я поведу, - обратился он к Кобре, подходя, чтобы взять меня за руку.
        Я послушно следовала за ним на улицу. Смрад дыма оказался в десять раз сильнее, а трепет крыльев скрывался за темными клубами.
        Раздавалось множество криков; дьявольская церковь сияла вдали, как маяк.
        - А почему мы не на байке? - спросила Гримма, забираясь на пассажирское сиденье «чарджера» Кобры после того, как парень распахнул передо мной дверь.
        Сразу же скользнула в сторону, чтобы дать Кобре возможность сесть рядом, расположившись посередине. Блю и Катя устроились сзади.
        - Единственное, на что они оказались способны, чтобы не привлекать лишнего внимания… изувечить мои покрышки, - ответил Гримм, как только оказался на месте водителя.
        - Мы не знали, - отметила Кэт.
        - Ни хера, вы всего лишь тупицы, которых он использовал для прикрытия, - ответил Гримм, несясь вниз по дороге.
        Нахмурившись, я раздраженно ткнула его в бок. Не ее вина, что Паркер - дерьмовый человек.
        - Если выясню, что вы пытались похитить мою девочку, разыщу всех, кого любите, и перережу прямо на ваших глазах.
        Он уперся предплечьем мне в грудь, резко затормозив.
        Если бы не это и не Кобра, схвативший меня за плечо, я бы вылетела через лобовое стекло.
        - Гримм…
        - И происходящее с ними будет детской шалостью, в сравнении с тем, что сделаю с вами, - он прервал меня, указывая на церковь, обозначая источник дыма.
        Железный крест Левиафана сверкал ярким оранжевым пламенем. Спереди был привязан Паркер, сзади - человек, который уже слишком обгорел, чтобы распознать. По воздуху разлетались горящие куски.
        Плоть Паркера уже расползалась, и оттуда вытекало нечто, напоминающее ломтики жирного чеддера.
        Это вызвало у меня куда большее беспокойство и отвращение, нежели то, что он оказался не мертв, а горожане ликовали у костра. Голос парня звучал очень слабо, но, тем не менее, вопли были слышны.
        Субстанция, сочившаяся на его одежду, была словно фитиль, а рубашка подбрасывала клочья голодному пламени, подстегивая огонь.
        Когда Гримм завел двигатель, оно уже стало поглощать Паркера целиком. Не думаю, что кому-либо из нас было, что сказать в тот момент.
        Аколиты последовали за нами на огромном внедорожнике.
        - Пересечем долину, обогнем их, и ударим с тыла.
        - Разумно, - отозвался Кобра.
        Глядя из стороны в сторону, ожидала объяснений.
        - Вы собираетесь рассказать, куда мы направляемся?
        - Отсечь башку змее.
        ****
        Спустя всего лишь один короткий привал на туалет, мы прибыли в Долину как раз в тот момент, когда солнце опять взошло.
        Гримм остановил «чарджер» в стороне, заглушив двигатель. Выбравшись наружу, протянул руку и притянул меня к себе.
        - Лучшее путешествие - налегке. Солнце может оказаться еще большей занозой в заднице, чем ты, когда войдем внутрь, - жестом указал на высоченные каменные плиты, образующие стены.
        - Какое солнце? Вокруг тьма кромешная, - заметила Катя, оказавшись рядом со мной. Она переоделась почти в такой же наряд, как и мой - шорты и майку, но на хвосте по-прежнему красовался здоровенный бант с блестками.
        А ведь девушка не ошиблась. Все выглядело, как долина смерти - сплошная ирония в лучшем проявлении.
        - Хотите пройти через нее? Это же долина теней.
        - Ни черта не надо бояться. Долина - моя, а тени - это мои сучки.
        Закрыв глаза, я покачала головой, когда Кобра рассмеялся и протянул ему руку, чтобы стукнуться кулаками.
        - Держу пари, это помогло тебе почувствовать себя крутышкой, не так ли? - поинтересовалась я.
        - Малявка, мы оба прекрасно знаем, что я крут, - взяв меня за руку, двинулся вперед.
        Следом за нами неотступно шли трое аколитов Люси. Трое оставшихся кружили вокруг на внедорожнике.
        Кобра погрузился в разговор с Кэт и Блю. Судя по их реакции и отсутствию угрызений совести по поводу Паркера, я поняла, что начальное предположение Гримма оказалось верным - парень их использовал.
        Я искренне надеялась, что эти двое преодолеют весь путь.
        Они - отверженные… как и я была совсем недавно. Все мы искали свое пристанище.
        Выжить в этом аду гораздо легче, когда была семья, которая с готовностью проходила сквозь тяжелейшие испытания вместе с тобой.
        Либо же, как в моем случае, рядом был мужчина, открывший глаза на то, как прекрасно все вокруг. Даже долина с ее мрачными тенями, розоватыми каменными стенами и диковинными маленькими зверушками, изредка бросавшими на нас свои взгляды, хранила природную красоту.
        Посмотрев на Гримма, заметила, что на его лице появилось нечто вроде ухмылки.
        - А почему у тебя такое приподнятое настроение? - спросила.
        Не могла сдержать улыбку, глядя на него. Мужчина выглядел чертовски великолепно.
        - Почему бы и нет? Я собираюсь заняться тем, что делаю лучше всего, а после того, как закончу, отвезу тебя домой.
        - Ах да, насчет нового поколения… ты говорил о детях?
        Он так долго молчал, что я уже задумалась, не загнала ли его обратно в пузырь.
        - Знаю, тебе всего лишь девятнадцать, но мне уже почти тридцать, малявка. А если не сейчас, то когда?
        - Мне безразличен твой возраст, Гримм.
        - Пох*й, если бы было иначе.
        - Обожаю, когда ты проявляешь собственничество, - ухмыльнулась в ответ. - Все из-за того, что на днях, изображал в лесу «папочку»?
        - Нет, но с нетерпением жду, когда «папочка» вытрахает из тебя всю душу, когда выйдешь за рамки.
        В самом деле? Он рисковал насквозь промочить меня, если продолжит в том же духе.
        Сама мысль о том, что однажды у меня появятся дети Жнеца, заставляла яичники взорваться. Черт, да любая женщина подписалась бы на подобное, лишь бы испытать эпическое наслаждение от его члена. И грязного языка.
        Однако, ситуация была чертовски колоссальной.
        - Разве нам не следует для начала определиться с перспективами на будущее?
        - Мне уже известно, что будет через шесть лет, да и тебе тоже, поскольку твоя попка будет рядом со мной, с огромным камешком на пальчике.
        - Я… буду? Неужели ты веришь в это? - спросила, вздернув бровь.
        - Мы принесем клятвы перед нашими друзьями, силами тьмы, и всеми языческими богами, в храме Сатаны.
        Ла-а-адно. Ждала развязки. Следовало догадаться, что, поскольку Гримм шутил раз пять в общей сложности, сказанное ранее - правда, пропитанная мрачноватым юмором.
        Едва не споткнулась о собственные ноги, осознав, что он серьезен настолько, насколько вообще возможно. Черт побери, теперь нарисовалась картина жертвоприношения девственниц. Парень относился крайне серьезно ко всему этому сатанизму, чтобы позволить пошутить вслух.
        Такое впечатление, что он это услышал. Кобра усмехнулся под нос.
        - Когда Кали выйдет за Рома, увидишь, как все произойдет.
        Он протянул мне флягу с водой, которую, с удовольствием, приняла я.
        Было любопытно, как долго нам предстояло еще идти.
        - Малявка, тебе необходимо, чтобы я произнес три маленьких слова?
        - Не-а, - честно ответила. Во всяком случае, не прямо сейчас. Потерплю, но в конечном итоге, все-таки захочу этого.
        - Неужели ты действительно женишься на мне? - поинтересовалась.
        Мужчина лишь пожал плечами, будто это ответ.
        - Ты станешь Милосердием. Я - Смертью.
        - Ты будешь моим Джеком, а я - твоей Салли (прим.: «Кошмар перед Рождеством» - американский полнометражный кукольный анимационный фильм-мюзикл режиссера Генри Селика и продюсера и сосценариста Тима Бертона), - проворчала в ответ.
        Не уверена, понял ли он, что имела в виду, но тихий смешок подсказал, что да.
        Наша беседа прервалась, как только он указал на отверстие в стене Долины, несколькими футами впереди.
        Судя по всему, мы достигли пункта назначения.
        ГЛАВА 22
        АРЛЕН
        Внешне тюрьма походила на замок с привидениями, разрушающимися корпусами и пустующими сторожевыми башнями.
        - Что ж, ты определенно выбрал подходящее время суток, - размышляла я.
        Заросли, высотой практически с меня, окружали разрушающееся кирпичное сооружение. Аколиты разбежались так молниеносно, что уже не могла их толком разглядеть. Они напоминали мышей: безмолвные, хитрые и шустрые.
        Стервятники сгрудились на тюремной кровле. Казалось, они были повсюду, куда бы мы ни отправились.
        Гримм натянул капюшон недавно приобретенного черного одеяния, взгляд его глаз приобрел тот расчетливо-смертоносный блеск, который так ему шел.
        Катя удивила меня, поправив нож-стилет в ботинке.
        - А оружие у них имеется? - спросила Блю.
        - Да, но не спустят курок, только в крайнем случае. Они не разбираются в особенностях конструкции этого здания и вскоре сообразят, что мы явились не одни, - ответил Кобра.
        - Нас всего-то десять человек…
        - Значительно больше. Ромеро не отправил бы нас куда-либо, не убедившись, что мы раз в десять сильнее, чем то, против чего, бл*ть, выступим. В данной ситуации - двенадцать человек… включая Ноя, а нам всем известно, что он не умеет выкарабкиваться из дерьма.
        Оставалось только предположить, что он раздобыл подобную информацию во время одного из многочисленных исчезновений, поэтому и был столь категоричен.
        Мы приблизились к зданию, а мои внутренности скрутило. Окружающие, за исключением Блю, казалось, вполне готовы к тому, чтобы надрать задницы. Собственно, девушка и выглядела подавленно-унылой.
        Катя определенно была солистом их дуэта. Блю производила впечатление застенчивой, сдержанной и милой.
        У меня создалось ощущение, что она станет первой и единственной, кто нас покинет. Впервые за долгое время я почувствовала вину.
        - Блю, ты остаешься с нами. Кобра, забери Кэт. Встречаемся в западном крыле.
        - Иди и прикончи какое-нибудь дерьмо, сестренка, - усмехнулся Кобра, чмокнув меня в щеку, прежде чем утащить Кэт.
        - Будь осторожна, - пробормотала я, подняв вверх большой палец, прежде чем потерять ее из виду.
        - Возьми это, - произнес Гримм, протянув знакомый черный пистолет.
        - Ты действительно вернул его? - сунула массивный кусок металла за пояс шорт.
        - Это сделал Кобра.
        Фу-у-у, дополнительной информации не требовалось.
        - Погоди, а как же ты? Что собираешься использовать? - остановившись, развернулась к нему.
        - У меня есть все, что понадобится. Собирался заставить тебя держаться за мной, но знал, что твоя попка не послушается. А еще то, что тебе это необходимо, ведь мне самому это нужно. Я обещал проследить, чтобы ты получила желаемое. В любом случае, никто, бл*ть, и пальцем тебя не тронет. Ной и Вэнс нужны живыми, но убей все, что шевелится. Главное и основное - не целься и не стреляй в наших людей.
        На последней фразе он ухмыльнулся, зная, что моя меткость - полнейшее дерьмо.
        - И держись рядом с ней, - приказал он Блу, внезапно став серьезным.
        - Держаться ближе, поняла. Дважды повторять не нужно, - девушка кивнула.
        Как же мне отблагодарить его за все это?
        Ведь ради меня он полностью перевернул собственный мир. Готовился к резне во имя меня. Разве может быть что-то прекраснее?
        - Благодарность - действительно унылый способ…
        - Малявка, мы уже через это проходили, ты…
        - Заткнись и послушай, Гримм. Проклятье. Если бы мой отец, так чертовски не рвался заполучить меня, ваши друзья из борделя остались бы живы, города не подверглись бы нападению, и… - обхватив сзади мою шею, притянул к себе, просовывая язык в мой рот, чтобы вынудить замолчать.
        Краем глаза заметила, что Блю неловко отодвинулась.
        Отстранившись, Гримм взглянул на меня.
        - Ной не похитил бы тебя по какой-нибудь идиотской причине, которая яйца выеденного не стоит; я бы не отправился на поиски. Мы бы все еще пялились друг на друга из разных концов комнаты, не делая и шага. Ты же понимаешь, что я бы заполучил тебя при любом раскладе.
        Отпустив меня, отошел в сторону, его лицо скрывал капюшон.
        - Готова? - спросил, протягивая руку в перчатке.
        Я взглянула на старую тюрьму, когда воздух прорезал первый болезненный возглас. Сердце колотилось так, словно только что приблизилась к двенадцатифутовому обрыву, готовясь сорваться в ад.
        Не могу сказать, что с этой новой Арлен мы так уж близко знакомы, однако прекрасно понимали друг друга. Лепестки увяли, а их место заняли терновые шипы. Ментальный демон пробудился, а бурлящий в жилах яд жаждал кровавой расправы, которую не терпелось утолить.
        Я - чума, к которой никто не успел подготовиться. Никогда еще не чувствовала себя такой могущественной, а с Гриммом, вечно таящимся во мраке и приглядывающим за мной, казалось, что практически неуязвима. Прикосновение ко мне - касание смерти, а она неизменно побеждала.
        - Готова, - заявила, и с яркой улыбкой, оглянувшись на Гримма, взяла его за руку.
        ****
        Звук, как и в больнице, отражался эхом.
        Истошные людские вопли, шаги и всего лишь один-единственный выстрел.
        Гримм, казалось, испарился, но я знала, что он поблизости, чувствовала его и не ошиблась, когда из ниоткуда появился труп. Мы с Блю поднимались по старой лестнице, когда человек кувырком полетел вниз.
        Башка врезалась в прочные металлические перила, оставляя за собой гулкий треск и кровавый след, он безвольно рухнул на этаж ниже, приземлившись под странным углом и издав неприятный звучный хруст.
        Невольно задалась вопросом, что можно подумать о наших отношениях, зная, что именно мой мужчина убил кого-то лишь по стилю исполнения казни. Несомненно, мы прекрасно гармонировали друг с другом.
        - Уже одиннадцать, - прошептала Блю.
        Мы оказались в длинном коридоре, вдоль которого тянулись камеры. Откуда-то из глубины доносился приглушенный звук, будто женщина испытывала боль.
        Блю и я осторожно приблизились туда.
        В здании было множество темных помещений, но, благодаря установленным при строительстве сводчатым мансардным окнам, можно было достаточно неплохо все разглядеть.
        Звук раздавался из камеры, расположенной ближе к концу коридора. Держа в руке маленький хорошенький кинжал, который дал Гримм, приготовилась разделаться с дерьмом. Груз пистолета напомнил о его наличии, но это - крайняя мера.
        Как только мы подобрались, я осознала, что услышанное - не страдание.
        Блю недоверчиво хмыкнула, покачав головой. Посреди всего этого - трахалась парочка. Полагаю, они не знали о происходящем именно по этой причине.
        Секунду размышляла - оставить ли в живых цыпочку, ну уж нет. На хрен все, пленных я не брала.
        Они меня не заметили, пока не стало чересчур поздно.
        К моменту, когда мужик обнаружил, что я проникла в тесную камеру и полностью увидела его веснушчатую задницу, уже ничего не мог поделать.
        И я рванула на полную мощь.
        Заставив сильнее опуститься в коленно-локтевую позу, навалилась ему на спину, вонзая клинок в горло. Полсекунды он еще безуспешно сопротивлялся, но лезвие вонзалось все глубже, прямо сквозь артерии, ткани и мышцы. Хер по-прежнему оставался в телке, которую пялил, и, когда его тело содрогнулось, я задумалась, будет ли считаться это некрофилией с ее стороны.
        Поскольку они лежали на старой грязной койке, всем нам не удалось удобненько расположиться.
        Истекая кровью, мужик издавал странные звуки. Отпихнув со своего пути его голову, увенчанную копной русых волос, заткнула женщине рот, приглушая вопли, поскольку кровь залила нас, но, по большей части, ее прелестные белокурые волосы… печалька.
        - Кто-то идет, - прошептала Блю, до чертиков удивив меня, почти аналогичным Катиному, поступком.
        Она заглушила крики блонды, выдернув из-под ее головы грязную подушку и надавив, водрузила ей на физиономию.
        Вскочив на ноги, я скинула мужика на пол настолько быстро и тихо, как только могла, а затем, оседлала блондинку. Та боролась, как проклятая, отчаянно силясь вырваться, но Блю оказался сильнее, а мой окровавленный ножичек, вонзившийся ей под челюсть, мигом решил проблемку.
        Выпущенный ею поток воздуха угодил прямо в багряную подушку. Перепрыгнув через блонду, Блю схватил меня и потащила за старую проржавевшую дверь именно в то мгновение, когда появился очередной Веном.
        Хоук.
        Я среагировала инстинктивно.
        Обернувшись, чтобы крикнуть, он заметил меня. Лишь краткое изумление отразилось на его лице, когда мой ботинок врезался точно в центр его брюха.
        Попятившись назад, он споткнулся о тело и упал. А когда попытался вскочить на ноги, то поскользнулся на крови своего приятеля.
        Она покрывала его рубашку, руки и джинсы. Зажав свой залитый кровью кинжал между зубами, понимала, что понадобятся обе руки, и бросилась в атаку.
        - Погоди, - только и успел он выдавить.
        Мне удалось врезать ему так сильно, что, когда он вновь рухнул на спину, башка шмякнулась о каменный пол. Навалилась на него, но поскольку была такой же скользкой, не сумела твердо ухватить кинжал, а мужик сопротивлялся.
        Вцепившись обеими руками в его проклятое горло, сжала. Сдавливала изо всех сил, вонзая ногти в кожу, ощущая, как жжет мышцы.
        Я закупорила вены, по которым кислород поступал к его мозгу, заранее понимая, что начнется отек от удушья. Наблюдала, как его лицо теряет цвет, а под кожей лопаются сосуды, отчего казалось, что мужик истекал кровью прямо изнутри. Ждала, пока артериальное давление резко снижалось, сердце билось с трудом, а легкие опаляло чувство жжения, которое слишком хорошо знала, когда лишали воздуха.
        Видела, как жизнь покидала мужское тело, ощущая прилив восторга. С тихим стуком он рухнул вниз. Я лишь пялилась на него. Через секунду, плюнув ему в рожу, поднялась с помощью Блю.
        - Он легко отделался, - пробормотала она, четко уловив язык моего тела. Я ненадолго задумалась, не основано ли подобное на личном опыте, но времени на болтовню не было.
        - Пошли, - произнесла, вынимая окровавленный нож изо рта. Чтобы избавиться от вкуса, сомкнула губы.
        Выйдя из камеры, направились вдоль коридора. Тюрьма вдруг показалась неожиданно безмолвной.
        Даже не оборачиваясь, уже знала, что он позади.
        - Проклятье, малявка, ты просто умница.
        Ладони опустились мне на бедра, он развернул меня лицом к себе и ослепительно улыбнулся, по-настоящему. Внутри у меня все перевернулось.
        - Видел их?
        - Больше всего понравилась часть с удушением. Возможно, в следующий раз, когда будешь объезжать мой член, разрешу тебе это попробовать, - улыбка превратилась в самодовольную ухмылку.
        - А как ты все это разглядел?
        - Просто учти, что я никогда не оставлял тебя одну, - схватив мою окровавленную руку, потянул за собой по коридору.
        - Так вот почему на тебе пара капель крови? - вмешалась Блю.
        - Нет, на мне лишь две капли, поскольку не всегда устраиваю бардак.
        - Уже все закончилось? - поинтересовалась я.
        - Нет, но есть то, что тебе необходимо увидеть.
        ГЛАВА 23
        АРЛЕН
        Я находилась в полнейшем замешательстве.
        В помещении, предназначенном для столовой, казалось, шло противостояние. В эпицентре которого находились Ной, Вэнс и дядя Витуса Рекс; к их головам были приставлены стволы их же собственными людьми.
        Позади них, словно коронованная особа, возвышался сам Витус. Возле него - мужчина с более смуглой кожей.
        Аколиты, которых было не счесть, расположились у каждого выхода. Из динамика мобильного телефона доносился голос Ромеро, звучавший весьма самодовольно.
        Кобра и Катя держались поодаль, и оба выглядели так, словно ныряли в томатном супе, но Кэт, невзирая ни на что, держалась подчеркнуто уверенно, хотя, в кои-то веки, их с Коброй лица были серьезными.
        Я отказалась прижиматься к Гримму, когда Витус уставился прямо на меня, а его лицо озарила улыбка. Желчь подступала к горлу при виде этих людей, но не более того. Они вызывали тошноту, ненависть, могли причинить мне боль, но ни черта не пугали.
        Блю шагнула поближе ко мне в знак безмолвной поддержки. Взгляд Витуса переключился на нее. Мгновенное любопытство, замеченное там, побудило меня задвинуть ее себе за спину.
        Сжав мою ладонь, Гримм притянул меня ближе, помогая заслонить девушку.
        - У тебя всего две минуты, чтобы успеть сказать мне, что хочу услышать до того, как присутствующие в комнате разорвут твою задницу в клочья, - тишину заполнил голос Ромеро.
        Не видеть его в первых рядах или в центре событий было даже странно; это лишь подтверждало глубину чувств к Кали, мужчина ни на миг не оставлял девушку, пока та вынашивала его маленькое отродье.
        - Хочу встретиться с тобой лицом к лицу. Приеду туда, где ты находишься, а в знак доверия можешь забрать моего отца, дядю и Ноя. Я собирался добавить еще и своего кузена, но мне сообщили, что он мертв, - мужик подмигнул мне, наглый мудак.
        Это оказалось абсолютно не то, что ожидала от него услышать. Даже не удалось разыграть карту «но они ведь его семья». Родство не определяется кровью. Я - ходячее тому доказательство. Моя семья окружала меня, половина носила сатанинские маски.
        - У него есть рычаги влияния, - тихо произнес Гримм.
        - Продолжай, - приказал Ромеро, не меняя интонации.
        - Мне нужна всего лишь неделя. Я встречусь с тобой лично, а затем, мы продолжим.
        - Ты так и не сказал мне, какого хера я не могу взять и прикончить тебя сейчас, получив желаемое.
        - Что ж, ты мог покончить со мной в ту же секунду, как я превратился в проблему. Но не сделал этого. Ты ждал, когда раскрою все карты. Именно поэтому забираешь этих прохиндеев, чтобы встретиться со мной через неделю. Детали обсудим впоследствии, чуть позже.
        В комнате воцарилась такая гробовая тишина, что, казалось, можно услышать падение булавки.
        - Он пойдет на сделку, - пробормотала за долю секунды до того, как Ром сделал именно это.
        - Одна неделя. Я свяжусь с тобой, а не наоборот, - связь оборвалась.
        - А что сейчас произошло? - спросила Блю, стоя позади меня.
        Я ни черта не знала, но в тот момент было плевать. Четверо из тех, за кем приехала - мертвы. Трое - прямо передо мной, возвращаются на мою территорию. Четыре из пяти - чертовски неплохие ставки. Мне было безразлично, как они туда попадут. Я так сильно жаждала расправы, что едва не пускала слюни.
        Взгляд Вэнса встретился с моим, и, думаю, он четко уловил смысл послания.
        Его задница - МОЯ. Буквально.
        ГЛАВА 24
        АРЛЕН
        На сей раз, мы ехали на заднем сиденье.
        Первые несколько часов, делились теориями о том, какой, черт бы его подрал, информацией мог обладать Витус, чтобы чувствовать собственную неуязвимость.
        - Разумеется, Витус займет отцовское место. Хочешь здесь жить - не наживай врагов. Уверен, что его папаша поступил именно так, - проворчал Кобра.
        Уже разобравшись в ситуации, перешла к более насущным вещам.
        Например, тот факт, что мышцы ощущали все мои недавние боевые достижения, сделанные совсем недавно, а также то, что накануне противостояла людям, загнавшим меня в это положение, а еще как сильно прямо сейчас хотела Гримма.
        Узников перевозили в кузове большого фургона без окон между двумя внедорожниками. С минуту пялилась в окно на черное небо, а затем примостила голову на коленях Гримма.
        Он отвечал Кобре, когда потянулась к молнии. Расстегнула ее и поправила, чтобы просунуть руку в штаны. Очевидно, он жаждал того же, поскольку член был уже тверд. Просто мы хотели убивать и трахаться. В этом не было ничего дурного.
        В моей ладони он ощущался крепким и горячим. Мужчина слегка приподнялся, давая возможность освободить его. В полумраке заднего сиденья, гордо возвышалась эрекция. Обхватив его, большим пальцем помассировала набухшую вену.
        Такой гладкий…
        Схватив меня за волосы, Гримм с усилием направил мой рот к члену, вынуждая принять почти целиком.
        Старалась не задохнуться, когда головка ударялась о заднюю стенку горла. Ухватившись за него ладонями, прилегла на бок и принялась усердно сосать.
        Раньше уже делала подобное несколько раз. Знала, как правильно обхватить яички, покрутить кончиком языка по шелковистой головке, глубоко заглотить, двигаясь взад-вперед.
        В момент небольшой передышки, в тишине, не сомневалась, что посасывающие отзвуки эхом разносились по салону. Осознание того, что меня слышат, вынудило мои покрытые кровавой коркой бедра плотно сжаться.
        Прижавшись сильнее, постанывала от восторга, впервые ощутив вкус его спермы. Зачерпнув немного стекающей по лицу слюны, мужчина скользнул рукой по задней части шорт, смазывая между ягодиц, а затем, ввел два пальца в узкую дырочку. Жжение просто восхитительное.
        Пока он трахал пальцами мою попку, с жадностью сосала член.
        Я - шлюха, жаждущая его спермы на своем языке, пока наши друзья располагались на переднем сиденье. Контролировать дыхание становилось труднее. Интересно, смогу ли кончить, пока его большой палец работает над моим сфинктером?
        Вынув изо рта член, прижалась щекой к его бедру, вылизывая увесистый мешочек, потом осторожно взяла губами правое яичко, затем левое, оказывая им равное внимание.
        Почувствовала, что напряглись мышцы его живота, и услышала, как он приказал Кобре следить за дорогой, после чего раздался сдавленный смешок.
        - Возьми мой член в рот, - грубо скомандовал, перевернув меня на живот.
        Сделала, как было велено, легко вбирая пропитанный слюной член. Вновь схватив меня за волосы, принялся безжалостно трахать мое лицо, в том же темпе вводя и выводя пальцы из моей попки.
        - Вот так, умница, - подбадривал.
        Стоило ему дернуться - я была готова. Гримм не предупредил, даже не вынудил снизить темп.
        - Черт возьми, малявка. Бл*ть, - тихо выругался, вцепившись мне в волосы так сильно, что на глаза навернулись слезы.
        С удовольствием втянула его глубоко в горло, пока он кончал, выдаивала яйца, чтобы заполучить каждую каплю, ощущая, как терпкая жидкость стекала по гортани.
        Покружив языком вокруг кончика, убрала член и снова улеглась на спину. Знала, что все лицо мокрое, а глаза застилали слезы от хватки в волосах и от того, как задыхалась, но все же широко улыбнулась.
        - Менее чем через десять минут, будем дома, - сообщил он.
        Учитывая факт, что мужчина не касался меня, понимала, что это значило. От слова «дом» сердце пустилось вскачь. Дом - это он. Дома ждала наша семья.
        Именно дома Вэнс довольно скоро должен был выяснить, как же круто, когда без разрешения трахают в задницу.
        - Почему Ромеро обрубил дела с мэром? - спросила, чтобы отвлечься от инфернального пламени, бушевавшего во мне, лизнув уголки рта в поисках любых следов спермы.
        - Сволочь, - уточнила Катя, заставляя усмехнуться.
        - Извините за это, - заявила я, совсем не испытывая сожаления.
        Задумалась, стоит ли беспокоиться о том, что мне плевать, но в таком случае пришлось бы озаботиться проблемкой выбора.
        - Нет, бл*ть, ты не искренне, - рассмеялся Кобра.
        - Девочка, я могла бы ежедневно любоваться этим великолепным отсосом. Вы двое очень горячи вместе. В сексуальности нет ничего плохого. Такова человеческая природа. В конце концов, мы - животные, дикари, лишь научившиеся правильно ходить и болтать.
        - Мы же договорились быть просто друзьями, Кэт. Ты не можешь говорить подобное, теперь я влюблен, - драматично вздохнул Кобра, заставив Блю хихикать. Благослови ее Господь, она такая милашка.
        Гримм обнял ладонями мое лицо, заставляя посмотреть ему в глаза, прежде чем ответить, нежно погладил щеку большим пальцем, который был как раз во мне.
        - Мы грязнули, - рассмеялась.
        - Самые лучшие из всех видов грязнуль, малявка, - ухмыльнулся он, поднося тот же палец к моим губам, чтобы пососать.
        - Ты знаешь Рома, так что понимаешь, он не из тех, кем можно управлять. Именно этим и занимался мэр. Ромеро нашел других поставщиков за пределами Центуриола. И теперь не желает поддерживать с ним никаких контактов. Вот в чем реальная власть мэра, - наконец ответил мужчина, убирая палец.
        - Вполне… разумно, - нахмурив брови, наклонила голову.
        - Что…
        Подняла руку, закрывая ему рот, чтобы успокоить, а он вдруг укусил меня.
        - Ай, ты, засранец, - отпрянула.
        - Не затыкай, бл*ть, мне рот.
        - Вы просто чертовы болваны, понимаете? Если мэр стремится удержать свою власть, ему нужно то же самое, что и Витусу - примириться с Ромеро. А что может быть эффективнее, чем его «дочь»? Я - лучшая подруга невесты Дьявола, влюблена в Гримма и обожаю Кобру. Ведь бывшая сучка Ромеро могла легко разболтать это Ною, и, ну, бах! Я - ваш рычаг давления. Держите меня, как пешку. Полагаю, он не рассчитывал, что его попросту станут игнорировать, поэтому и привлек Веном, - чем яснее все понимала, тем быстрее говорила, вскипая от злости.
        Отправленные им за стену люди, загубленные дети, смерть моего настоящего отца. Использовал меня, промывал мозги Бэт, чтобы она превратилась в то, чем теперь стала. Список его преступлений не иссякал. Он заслужил возмездие за собственные злодеяния, как и остальные долбо*бы из моего дерьмового перечня.
        Стало любопытно, что Веном получат от этого, особенно учитывая, что Витус сдал Вэнса?
        Что же за хрень скрывали все те люди?
        ГЛАВА 25
        АРЛЕН
        Мы приехали домой в три часа ночи.
        Распахнулись парадные ворота, охраняемые вооруженными аколитами. Проехав немалое расстояние до главного дома, Кобра припарковался напротив того, что казалось поместьем.
        Все вокруг было таким знакомым, но будто впервые это увидела. Центральный потолочный светильник представлял собой черную баранью голову в середине перевернутого пентакля, где располагалось четыре плафона.
        Настенные бра - головы баранов насыщенного золотого цвета, служившие держателями канделябров в форме перевернутых крестов.
        Почему-то, все это успокаивало.
        - Приготовься, - мягко рассмеялся Гримм.
        Я пялилась на гладкий паркетный пол, когда он это произнес; Кали не замечала, пока не бросилась ко мне. Схватив за руку, девушка крепко меня обняла, немного стиснув.
        Будучи полностью ошарашенной тем, что она вообще заключила меня в объятья - просто застываю на месте.
        - Я так скучала по тебе! Не могу обнять нормально - гребанный живот мешает.
        Кто-то явно подменил мою Кали. С каких это пор ей нравятся обнимашки?
        Посмотрев вниз, увидела идеальный животик под шелковой ночнушкой. Девушка была вовсе не такой уж и большой, хотя, учитывая, что обычно она была величиной с зубочистку, то, вероятно, действительно ощущала себя бегемотом.
        - Скучала по тебе, - тихо произнесла я, безуспешно силясь удержать слезы. Возвращая объятья, заметила легкий блеск на ее коже.
        - Все в порядке? Ты вся потная.
        Рассмеявшись, она шагнула назад, прямо к полуобнаженному до пояса Ромеро.
        Взгляд темных глаз скользнул по мне, и этот ублюдок, на самом деле, слегка улыбнулся.
        - Тебе к лицу кровь. Добро пожаловать в семью.
        Я моргнула. Неужели все было на самом деле?
        Кали приблизилась к Гримму, внимательно осматривая его, а затем заключила в объятья Кобру, который слегка покачивал ее из стороны в сторону.
        - Без вас, ребята, это местечко было совершенно другим, - девушка смущенно улыбнулась, а взгляд голубых глаз на мгновение зацепился за Катю и Блю.
        Глядя на нас с Гриммом, ее улыбка становилась все шире. Хотелось столь многое рассказать, и я знала, что могу поведать ей все, что угодно, поскольку именно она поймет это как никто другой. Заметив огромный рубин на безымянном пальце, выпуклость животика и в целом ауру, поняла, что девушке также есть чем поделиться.
        Однако сейчас было три часа ночи. Я была грязной, Кали явно была чем-то занята, а Блю и Катя выглядели так, будто готовы вот-вот заснуть, стоя.
        Затем появились аколиты.
        Все посторонились, когда веномовцев и Ноя поволокли через парадную дверь в коридор, ведущий в «игровую комнату», как ее окрестили парни.
        Все пленные были без сознания, их головы поникли, а ноги безвольно тащились за приподнятыми телами, когда прошествовали мимо.
        - Разместите их, а потом встречаемся здесь внизу, - приказал Ромеро, ведя Кали обратно к лестнице.
        Молча, взяв меня за руку, Гримм последовал за ними, сохраняя дистанцию в пару шагов.
        - Я еще не договорила, - зевнула Кали.
        - Вам, ребятишки, необходимо поспать, - ответил Ромеро, когда мы разошлись в разные стороны на верхнем этаже.
        - Оу, - тихо вздохнула, когда поняла, что парень подразумевал ее и малыша.
        Остановившись у черной двери, Гримм толкнул ее, покачав головой.
        В первую очередь, меня окутал его аромат, и я тут же осознала, что это будет моим излюбленным местом. Огромная кровать с черной драпировкой располагалась у стены, аккуратно застеленная шелковым бельем и пушистым пледом.
        Платяной шкаф и комод цвета металлик идеально гармонировали. В каждой из противоположных стен была закрытая дверь. Усадив меня на мягкую оттоманку у изножья кровати, он даже не потрудился включить свет.
        Опустившись на колени, мужчина стащил с моих ног ботинки и носки и с грохотом отбросил их на деревянный пол. Пальцами ног я зарылась в бархатистый мягкий коврик из искусственного меха. Опираясь на локоть и подперев подбородок рукой, закрыла глаза, когда полился мягкий свет, как предположила, из ванной комнаты.
        - Давай, малявка, - подняв с пуфика, он буквально понес меня в душ.
        Не сразу сообразила, что он полностью голый. Ощущая манящий пар, постаралась помочь ему раздеть меня.
        - Откуда вдруг такая сильная усталость? - зевнула.
        - Ты просто разваливаешься от переизбытка сахара.
        - Я же ничего сладкого не ела.
        Мягко хмыкнув, он завел меня в стеклянную душевую с кафельными стенами.
        - Это неважно. Теперь ты вернулась домой, где и должна находиться.
        Кивнув, прильнула спиной к его груди, развернувшись в противоположную сторону. Было так приятно ощущать горячую воду.
        - Я собирался наполнить для тебя ванну, но это можно сделать как-нибудь в другой раз.
        - Это так мило, Гримм, - улыбнулась, прижимаясь ягодицами к эрекции, отчего парень вновь усмехнулся.
        - Должно быть, не так уж сильно и разваливаешься, - размышлял он, заботливо раздвигая мне ноги.
        ****
        - Это что, колбаски?
        - Звучишь прямо как я - не успела даже глаза продрать, а уже еду высматриваешь, - рассмеялась Кали.
        Это подействовало.
        Щурясь от солнечного света, поглубже зарывалась в изумительную мягкую шелковую подушку. Тело ощущалось таким вялым. Улыбнулась, все еще помня о Гримме между своих ног.
        Он был так ласков, совсем не похож на себя обычного; вымыл меня и уложил в постель. Ух, как же я любила этого мужчину.
        - Мне знакома такая улыбка, - мечтательно вздохнула Кали.
        Приоткрыв глаза, взглянула вдоль кровати на пуфик, где она сидела в позе лотоса, повернувшись лицом ко мне. Ее белокурые волосы стали длиннее и были сплетены в косу «рыбий хвост» (прим.: другое название прически - «колосок»). На ней было платье-халтер (прим.: это вид одежды, в котором лямки или бретели завязываются или застегиваются на шее или же обхватывают ее на манер петли) в тон глазам, и она казалась такой домашней и невинной… чертова ложь.
        - Поторопись, нас ждет завтрак и человеческие пытки.
        - Нас?
        - Прошлой ночью я раскрошилась после того, как меня раскрошили, - девушка усмехнулась собственной шутке, побуждая меня сделать то же самое. - Так или иначе, Ром, Коби и Гри долгое время провели в игровой. А теперь, если будешь умницей и скушаешь свои хлопья, мы тоже порезвимся.
        Я села, с запозданием обнаружив, что обнажена. Услышав смешок Кали, схватила простыню.
        - Можно подумать, что раньше не видела эти бобовые мешочки.
        - Если мои - бобовые мешочки, то твои - пляжные колечки, - ответила, вылезая из кровати.
        - В шкафу есть одежда, - сказала она, указывая на противоположную запертую дверь.
        Подойдя ближе и распахнув ее, обнаружила, что Гримм позаботился, чтобы у меня было куда больше вещей, чем могло понадобиться. Все выглядело аккуратно и упорядоченно - его шмотки по одну сторону, мои - по другую.
        - Ты в курсе, что происходит? - спросила ее.
        - В распоряжении Витуса осталось шесть дней. Ром получил все, что хотел, у Ноя и Вэнса, а Гримм, возможно, прикончил второго парня, а может, и нет - не то чтобы винила его. Тебе необходимо поесть, чтобы мы могли поиграть. Я не делала этого уже месяцами, и сейчас Ной сидит в той комнате, беспомощный и перепуганный до смерти.
        Надела серые брюки-карго, не заморачиваясь с трусиками, через голову натянула удобный лифчик, прихватила облегающую черную майку и носки. Нанесла дезодорант, и на этом - все.
        Ощущала на своей коже аромат Гримма, и не собиралась от него избавляться.
        Быстренько почистив зубы и причесавшись, была полностью готова к предстоящему дню.
        Кали упомянула «поиграть». Завтрака не хотелось - жаждала крови.
        - Я не меньше твоего хочу ринуться туда и отпи*дить их по полной программе, но Ром учил меня не спешить, продлить боль, заставив их прочувствовать ее. Они заслуживают каждого мгновения страданий. Плюс ко всему, я вынашиваю будущего наследника Бесплодных пустошей. Нужно покормить этого малыша батончиком с гранолой и миндальным молочком.
        Наследник? Мне даже в голову не приходило, какая жизнь предстоит ей и детям Рома. Та же, что будет у меня и ребенка Гримма.
        - Ты не волнуешься?
        - Хм, нет, - девушка покосилась на меня, точно сознавая, что я пытаюсь сказать.
        - Мои дети будут окружены семейкой девиантов. Дьявол - их отец, Смерть - кузен, а дядюшка - Дикарь.
        - Гримм тоже был бы им дядей.
        - А вот твой ребенок будет их кузеном. Тебе стоит поторопиться, чтобы моему сынишке было с кем играть.
        - Это мальчик?! - воскликнула чуть громче, когда мы вошли на кухню, втайне обрадовавшись, что девушка одобрила мою связь с ее братом. Впрочем, это же Кали - одна из самых непредвзятых людей, которых доводилось встречать, поэтому ничего удивительного тут не было.
        - Нам точно неизвестно, - Ромеро резко вскочил со своего места, нарезая яблоко, в то время как Кобра и Гримм облокотились на стойку. - Мне нет чертового дела до того, кем они будут - они же мои.
        - Видишь, каким он бывает милым? Ром станет отличным папочкой, - пробормотала Кали, когда Кобра выдвинул для нее барный стул, а затем и мне.
        Мое внимание переключилось на горячее блюдо с едой, которое Гримм придвинул мне, и стоящий рядом стакан. Ром поставил тарелку с яблоками, гранолой и жареными колбасками перед Кали, которая, не теряя времени, принялась за еду.
        - А ты уже официально познакомилась с теми двумя? - поинтересовалась, заметив их на террасе, с довольным видом.
        - Блю застенчивая и реально милая. Катя - прикольная; я чуть не прикончила ее за то, как она пялилась на Ромеро, будто тот раздет, но Кобра вмешался. Хотя кто может ее осуждать? Он просто бесподобен.
        Ромеро уставился прямо на нее.
        - Сказал же, что не трахну тебя до обеда. Продолжай тешить мое самолюбие, и вскоре твой язычок станет ласкать мой…
        - Вот, полюбуйтесь, - прервал Гримм, сунув между нашими тарелками тоненькую ламинированную книжицу.
        Скривила губы, делая глоток самого потрясающего, как показалось, домашнего лимонада на всей планете, причем со свежим лимоном, дабы не рассмеяться над гримасой на лице Гримма.
        Я сосредоточилась на лиловой книжке, которую он только что положил передо мной.
        - Левиафанское распятие, тиски, кандалы, ручная пила, клещи для вырывания языка, паяльная лампа, семь штук плоскогубцев с красными ручками, чертова «Колыбель Иуды» (прим.: одно из самых изощренных изобретений испанской инквизиции, созданных для борьбы с еретиками)?
        Наугад ставила метки. Книга была не менее десяти страниц.
        - Чертовски круто, не так ли? - поинтересовался Кобра, оглядываясь на нас через плечо.
        - Не зря же это место прозвали дьявольской игровой комнатой, - добавил Гримм, приподнимая прядь моих волос и накручивая себе на палец.
        - А где ты раздобыл «Колыбель Иуды» и… вилку для Е-ре-ти-ка (прим.: инструмент действительно напоминает двустороннюю стальную вилку с четырьмя острыми шипами, вонзающимися в тело под подбородком и в районе грудины)? - спросила Кали у Ромеро.
        - Детка, ты же знаешь, что я могу заполучить все, что пожелаю.
        - А зачем ты нам это показываешь? - спросила я.
        - Поскольку вы двое собираетесь устроить шоу, и если заметите, что чего-то не хватает… - он позволил нам самим восполнить этот пробел.
        - Какое еще шоу?
        - Мои люди желают посмотреть, и они получают такую возможность. Вдобавок, это служит предупреждением - не связываться со мной впредь. К слову, - мужчина перевел взгляд своих черных омутов на меня, - что ты намерена делать с Центуриолом?
        От неожиданности у меня язык отнялся; сидела там, ошарашенная, что он сфокусировал внимание непосредственно на мне. Плевать, насколько крутой ты себя считаешь; эта троица вселяла настоящий ужас. Гримма я не боялась, поскольку знала, что он никогда не навредит мне за пределами развратного траха.
        Ромеро не потребовалось произносить ни слова. Он обладал некой аурой. Достаточно сказать, что мужчина - владелец средневековой пыточной комнаты.
        И Кобра - несмотря на все его приколы и чувство юмора - совершенно ясно, что он и сам не прочь пошалить.
        - А что я могу сделать? Он ведь за каменной стеной, - наконец отозвалась.
        - Но если бы это было иначе?
        - Вероятно, даровала бы всем, кто там находится, изрядную порцию реальности, - пожала плечами.
        - Это весьма… зловеще.
        - Усовершенствованная версия - вытащить всех гражданских лидеров прямо в центр улицы и перерезать глотки, потому что чертовски прекрасно знаю - им известно, как они заняли свои должности. Большинство тех богатеньких претенциозных ублюдков, я бы запихнула в омерзительные тюремные камеры, где мэр держит отверженных за то, что они попросту ищут пристанище. А, кроме того, назначила бы кого-нибудь более компетентного руководить ими, и снесла бы отвратительную стену напрочь.
        - Великолепный, бл*ть, ответ, - ухмыльнулся Ромеро.
        - Если стена падет, то все будет принадлежать нам, - вклинился Кобра, переведя взгляд на Катю и Блю, когда те присоединились к нам.
        - В том-то и есть вся прелесть. Стены падут, - Ром усмехнулся, одной из улыбок зловещего гения, когда грандиозный план сложился воедино.
        - Неужели ты все разрушишь? - поинтересовалась Кали, макая гранолу в молоко.
        - Мы собираемся его снести, - уточнил Гримм. - До появления Малыша Д никто ничего не будет предпринимать. Нельзя же просто налететь на стену и рассчитывать, что она рухнет. А тем временем… - он прервался, выжидательно уставившись на меня. - Что еще тебе понадобится, малявка?
        - Электро-хлыст (прим.: принцип работы, как у шокера) для скота, - это была всего-навсего легкая шутка.
        - У нас целых три, - подтвердил Ромеро.
        ****
        Для пыточной камеры все выглядело чертовски роскошно. За ограждением из цепей, отделяющим обширное помещение, были разложены необходимые инструменты. Более крупные располагались в системном порядке. Имелись мягкие диванчики и проклятый бар в дальнем углу.
        Думаю, то, что когда-то служило шестом для стриптиза, превратилось в стойку с кандалами, где в настоящее время сидел Вэнс, одетый в одни лишь трусы. Ной оказался лежащим животом вниз на длинном деревянном столе с неким устройством, фиксирующим голову. Рекс, несомненно, был мертв. Половина окровавленного тела была помещена в металлическую ванну с тем, что напоминало пиявок. Доносящиеся из нее чавкающие звуки заставили меня содрогнуться.
        Кали переоделась из голубого платья в более короткое черное и обула ботфорты. Девушка выглядела так, словно готовилась к походу за покупками, а не к убийству.
        С другой стороны, я была одета по-прежнему, а Катя, решившая присоединиться к нам, выглядела поскромнее.
        Блю уютно расположилась на другом конце зала, рядом с Коброй. Она наблюдала за ним точно так же, как тот за Катей.
        - У нее есть мы, - заявила Кали, будто прочитав мои проклятые мысли, с трудом вытягивая из сундука длинную железную штуковину.
        - Думаю, хорошая девочка - это именно то, что ему необходимо.
        Пожала плечами, прекрасно сознавая, что только что озвучила это в присутствии Кэт. Кажется, ее это не заботило, что, собственно, и являлось моей целью. Не пыталась быть сучкой, просто искренне так считала. Ведь хорошие девочки иногда ведут себя плохо. В любом случае, Кобра заслуживал кого-то, способного полюбить его всецело, ибо - Бог свидетель - у этого парня имелись серьезные проблемы.
        Обернувшись, через весь зал встретилась взглядом с Гриммом и послала воздушный поцелуй. Он старался побороть улыбку, но проиграл. Я полностью растаяла. Чувствовала, что он пристально наблюдает за мной двадцать четыре на семь, но мне это безумно нравилось. Отойдя от бара, он стал пробираться к нам, а Ромеро двинулся следом.
        - Кем бы она ни являлась, мы вдвоем надерем ей задницу, если только посмеет уничтожить улыбку на его лице, - заявила Кали и уставилась прямо на Кэт, доказывая тем самым, что знает, куда устремились мои помыслы.
        Отодвинув ее с пути, чтобы вытащить то, с чем она возилась, я постаралась не расхохотаться. Ее приверженность была железобетонной.
        - Я займусь, - сказал Гримм, приближаясь ко мне сзади, и со смущающей легкостью вытащил то, что напоминало удлиненные щипцы с проржавевшими металлическими зубцами. Он вопросительно вздернул брови.
        - Итак, тебе же прекрасно известно, что твоя сестра - та единственная, кто мечтает поиграть с этим, чем бы оно ни было.
        - Это выдиратель языка. Неужели тебя это так заинтересовало, эльф? - ухмыльнулся Ромеро, помогая Кали выпрямиться.
        - Ты готова? - повернувшись, мужчина обратился ко мне. Сквозь звенья цепи, посмотрела на Вэнса и Ноя. Я была абсолютно готова.
        ГЛАВА 26
        АРЛЕН
        Вэнс сдох первым.
        В переполненном аколитами зале, и смертью у меня под боком, все прошло безупречно.
        - Поменяйте его местами с Ноем, - произнесла я, отвечая на злобную ухмылку, которой одарила Кали.
        Наполовину такая была ее идея, а частично - моя. Девушка заслужила это в той же степени, что и я.
        Без малейшего сомнения в наших решениях, Гримм расковал Вэнса, подтащив за металлическое кольцо на шее к столу, к которому был прикован Ной.
        Ромеро круговым движением провернул рычаг, и широкие металлические панели, упирающиеся в верхнюю часть головы и челюсти Ноя, ослабли.
        - Это тиски, - пояснил Гримм.
        Ромеро стащил Ноя со стола, и тот немедленно принялся молиться, как только колени коснулись пола.
        - Только не снова это дерьмо, - вздохнул он.
        Гримм повалил Вэнса прямо на стол. Тот не издал ни звука, даже не попытался сопротивляться, когда руки вытянули над головой и закрепили веревками. Ну, и где же тут было веселье?
        Вновь закрутив тиски, Гримм надежно зафиксировал голову Вэнса.
        Обойдя вокруг, я встала перед ним, пока Кали попросила Ромеро поднять Ноя с пола.
        - Ты любитель задниц, правда, Вэнс? - спросила, рассеянно поглаживая его волосы на макушке.
        - Ну, нам известно, что Ной является таковым, - произнесла Кали, подходя ко мне.
        Мы решили, что не будем рисковать понапрасну, и отправили туда, где она не сможет пострадать.
        Девушка встала у головы Вэнса, и, как мы хотели, Ромеро и Гримм с легкостью затащили Ноя на стол, стоящий позади.
        Пока он извивался, все держали его за руки, а я стащила с него боксеры, обнажив уродливый член. Не обращая внимания на вопли, то же самое проделала с Вэнсом, чтобы обнажить задницу.
        - Ты же сам знаешь, что делать, - сказал Гримм, притягивая член Ноя поближе к заду Вэнса.
        - Умоляю, проявите милосердие, - захлебываясь слезами, лепетал Ной.
        Я начала смеяться. Он что, серьезно?
        - Эта еб*ная киска не имеет ко мне никакого отношения, - прошипел Ромеро.
        - Раздвинь ему задницу, - потребовал Гримм, бесцеремонно хватаясь за член Ноя и растягивая, как веревку.
        Отпустив руку, Ромеро схватил Вэнса за ягодицы, разводя их в стороны.
        Я посторонилась, регулируя хватку на шокере для скота, который вручил мне Гримм перед тем, как начать.
        - Слышала это, малявка? Он просил о милосердии, - мужчина усмехнулся мне, с усилием подводя член Ноя к дырке Вэнса.
        Улыбнулась и приподняла электро-хлыст, нажимая на кнопку - раз… два.
        К тому моменту аколиты уже зашевелились в предвкушении. Едва лишь головка члена Ноя приблизилась к отверстию, Вэнс немедленно отреагировал, разразившись всевозможными ругательствами.
        - Вот, дорогой, тебе стоит прикусить.
        Посмотрела в лицо Ноя, на текущие слезы и слюни, когда тот молил, словно чертов трус. Мне было омерзительно. На его месте я видела себя, умоляющую прекратить все, а он ничего не сделал, просто наблюдал.
        В прошлом, он причинил боль мне, и бесчисленное количество раз вредил моей семье.
        Хотелось, чтобы он вымаливал пощады, и тогда бы я даровала ему смерть.
        Всунув электро-хлыст ему в задницу, нажала на кнопку. Он был вынужден ворваться внутрь по самые яйца, когда все тело судорожно дернулось вперед.
        Вэнс заорал, давая Кали идеальную возможность воспользоваться щипцами для вырывания языка. Девушка крепко зафиксировала устройство и не отпускала, удерживая на месте, даже когда полилась кровища.
        - Пошевеливайся, - потребовала, выдергивая и вновь засовывая хлыст.
        Он пронзительно вскрикнул, задыхаясь, когда снова задрожал. Потребовалась пара минут, и из его дырки сочилась багровая жижа, но он все-таки зашевелился. Ной так медленно входил и выходил, что мне уже стало скучно.
        Без предупреждения, столкнула его, вынимая окровавленный член из ярко-вишневого ануса Вэнса. С громким стуком он рухнул на бетонный пол; прежде чем он даже успел опомниться, поднесла щуп хлыста к головке члена и нажала кнопку.
        - Ты вполне мог бы проявить себя куда лучше, чем это позорное представление, Ной, я же помню, - вызывающе заявила Кали.
        Ромеро медленно моргнул, будто его только что активировали.
        - Возможно, он в курсе, что не способен тягаться с Вэнсом, - предположила я.
        - На х*й это все, - пробормотал Ромеро одновременно с тем, как Гримм буквально физически убрал меня со своего пути, подняв и поставив рядом с Кали.
        - Тащите Лилит! - приказал Ромеро.
        - Отличный, бл*ть, выбор, - согласился Гримм.
        Мы с Кали переглянулись, обе не понимая, о чем идет речь.
        Схватив Ноя за ногу, Ромеро стал волочить его за собой через весь зал.
        Кали ослабила щипцы, когда Гримм подошел к тискам.
        - Смотрите, - все, что успел произнести, прежде чем начал вращать шарообразный рычаг.
        Придвинувшись ближе, я наблюдала, как два металлических блока смыкаются, постепенно сдавливая то, что оказалось на их пути… а это - голова Вэнса.
        Мускулы Гримма слегка напряглись, когда он продолжал вращать рычаг.
        Никто из нас даже внимания не обращал на истошные крики Вэнса. Он брыкался ногами, крутя туда-сюда окровавленной задницей, сопротивляясь фиксаторам. Я знала, что это больно, понимала, что он ощущает непрерывное давление на кости, готовящиеся к прощальному хрусту. И чем больнее ему было - тем лучше.
        Вначале сломалась нижняя челюсть. Зубы трещали и крошились. Жизнь его оборвалась, когда раскололась верхушка черепа, и наружу хлынули куски мозга вперемешку со спинномозговой золотисто-красной жижей.
        - Эта вещь просто шикарна, - усмехнулась Кали, проводя пальчиками по верхнему краю тисков.
        Пялясь на то, как навсегда перекосилось его лицо, я почувствовала, будто свершила акт возмездия.
        Грим отступил назад, его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Взяв за руку, он повел меня через комнату туда, где находился Ромеро.
        Кали быстро двинулась следом, оставив щипцы на спине Вэнса.
        Берцы Ромеро со стальными носками упирались в спину Ноя, поэтому тот никуда не мог деться. У Кобры был такой вид, словно он вот-вот лопнет от восторга, таким образом, поняла - что бы ни тащили из-за забора, это была какая-то невероятная хрень.
        Безусловно, я оказалась права.
        - А что это за штуковина? - спросила Гримма.
        - Это наша версия «Железной девы» (прим.: орудие смертной казни или пыток, представляющее собой сделанный из железа шкаф, внутренняя сторона которого усажена длинными острыми гвоздями), очевидно, с «Лилит» на верхушке.
        А разве я обязана была знать, что это за предмет?
        Мужчина поставил меня перед собой, обхватив руками мою талию. Прижавшись вплотную, поцеловала его в щеку. Мы наблюдали, как аколиты принялись за дело.
        Что бы они ни притащили, это напоминало гигантскую деревянную гробницу для мумии, испещренную круглыми отверстиями. Какие-то были приоткрыты, а некоторые - наоборот.
        Как только Кобра проявил галантность, открыв обе деревянные двери, словно шкаф, я обнаружила, что дверцы и задняя стенка покрыты длинными металлическими шипами.
        - Ром, ты постоянно от меня что-то скрываешь, - надулась Кали.
        - Не-а, ты просто никогда не интересовалась, что тут есть. Бьюсь об заклад, твоя попка теперь наизусть выучит эту книжицу, - с ухмылкой оглянулся парень в ответ.
        - Затащите его внутрь, - приказал он двум аколитам, отступив назад, чтобы обнять Кали за талию. Я проследила, как его большой палец нежно массирует ее животик, и улыбнулась.
        - Знаешь, возможно, ты и засранец эпических масштабов, как обычно заявляет Кали, с которым может потягаться лишь Гримм, когда ведет себя, как брюзжащий хрен, однако, ты не так уж и плох. К тому же, заботишься о стариках.
        - Я не брюзга, - заявил Гримм, стиснув меня.
        - Ну, может, ты чертовски раздражаешь, и та цыпочка, которую держу рядом лишь ради Кали… и Гримма, поскольку он стал добрее ко мне… тем не менее, я рад, что ты дома. Только не рассказывай никому о старичках. У меня же соответствующая репутация, - пошутил Ром.
        - Это было столь очаровательно, что аж слезы навернулись, - усмехнулась Кали, вытирая влагу с глаз.
        - Слезы у тебя потому, что ты очень эмоциональная сучка, малышка.
        Этой фразой он просто перечеркнул весь положительный момент, но Кали лишь рассмеялась и пихнула его локтем.
        Мы наблюдали, как Ноя посадили в «Лилит», а он сопротивлялся, как только мог в сложившихся обстоятельствах.
        Гримм поцеловал меня в шею, а затем, опустив подбородок на плечо, тихо произнес на ухо.
        - Его изготовили, копируя оригинал. Шипы не повредят жизненно важные органы. Одновременно он ощутит десяток ножевых ранений в плоть, - пока мужчина объяснял, Кобра резко захлопнул двери.
        Толстенные навесные крюки защелкнулись, и через секунду - когда воздух прорезал истошный вопль, напоминающий скорее звериный, нежели человеческий - зал взорвался радостным ликованием.
        Гримм легонько поцеловал меня под ушком, коснувшись мочки, прежде чем снова заговорить.
        - Два шипа в плечи, пара в поясницу и по одному в каждую ягодицу.
        Он придвинулся, притянув меня к себе еще плотнее; я ощущала затвердевший член, проступающий сквозь брючную ткань.
        - Три шипа в груди и один в живот. Слышишь, как он орет? Шипы впиваются в каждую кровоточащую рану. Прислушайся, как он сопротивляется, загоняя их все глубже. Замкнутое пространство, бежать некуда, а вокруг лишь тьма. Все это только усугубляет страдания и муки.
        Я крепче стиснула его ладони в своих. Это стало абсолютно новым форматом грязных разговорчиков.
        Кобра распахнул двери, продемонстрировав окровавленное тело Ноя, вырвав шипы, чтобы вновь захлопнуть створки, вызвав очередной громкий вопль, на сей раз, казалось, эхом прокатившийся по всему дому.
        Из-под днища «Лилит» хлестала кровь и сочилась из отверстий. Однако он все еще не был мертв, а сквозь шум песнопений, слышались его страдальческие рыдания.
        Смерть не должна была наступить мгновенно. Ему суждено мучиться в агонии, как и мэру Центуриола.
        - Отнесите его в Левиафан. Завтра же сожжем тело, - велел Ромеро, едва ли не выволакивая Кали из комнаты.
        - Пойдем, - сказал Гримм, увлекая меня за собой.
        Мы пробирались через собравшихся в доме. «Аве Сатана» и «Мементо Мори» неоднократно достигали моих ушей.
        - А что означает фраза «Мементо Мори»? - поинтересовалась, как только удалось без происшествий добраться до его спальни.
        - Помни о смерти, - ответил он, наблюдая, как сбрасываю ботинки и ловко стягиваю штаны. - Они воспевают Смерть так же, как и Дьявола.
        Сняв майку, уронила ее на пол. Шагнула назад, чтобы хорошенько разглядеть, как он снимает одежду.
        - Они празднуют то, что я обрел тебя.
        Гримм преодолел возникшее между нами расстояние, схватил за бедра, с легкостью приподняв на комод. Металлический корпус холодил мне ягодицы.
        - А мне особо и праздновать нечего, - рассмеялась.
        Обхватив мое лицо ладонями чуть сильнее, чем следовало, он полностью завладел моим вниманием.
        - Ты единственная женщина, перед которой я готов преклонить колени и склониться.
        - Гримм…
        Он заткнул мой рот своими губами, разорвав ткань нижнего белья, когда снимал.
        - Ты сказала, что не нуждаешься в этих словах, малявка, но достойна их, и заслужила услышать лишь в том случае, если я действительно имею в виду подобное дерьмо, - мужчина отпрянул, убедившись, что смотрит прямо в глаза. - Именно так и есть. Неважно, какую версию себя ты предпочтешь. Я буду дьявольски тебя любить, ВСЕГДА.
        - Ты намерен заставить меня расплакаться, - пробормотала.
        - Думаю, что уже это сделал, - улыбнулся он, неспешно слизывая слезы с моих щек. - Разве не следует усилить эффект? - поддразнил, расстегивая бюстгальтер.
        Обхватив его лицо, легонько поцеловала в кончик носа.
        - Я люблю тебя, Гримм, просто было необходимо напомнить об этом, а еще, полагаю, мне причитается кое-что сексуальное. Сразу после того, как расскажешь, каким образом Ной умрет в том ящике.
        Вытащив член, он притянул меня ближе, оборачивая мои ноги вокруг его пояса.
        Знала, что он мог ощутить, насколько я влажная. Чувствовала это на собственных бедрах. Расположив одну руку на зеркале у комода, чуть выше моей головы - другой обхватил бедро.
        - Либо он уже мертв, либо, что наиболее вероятно, - медленно проникая внутрь, улавливая губами мой тихий стон. - Утонет в собственной крови, когда та переполнит легкие.
        Гримм начал трахать меня, резко укусив за плечо. А я вцепилась в его идеальную, подтянутую задницу, умоляя войти глубже.
        Подняв руку, схватил меня за шею и толкнул назад, не сбавляя темп. С комода что-то упало и раскололось, разбившись об пол.
        От ударов наших тел, двигающихся навстречу друг другу, зеркало треснуло и стало разлетаться на части. Вскоре упал первый осколок.
        - Оу-у-у, - зашипела, ощутив, как острый край вонзился прямо в кожу.
        Инстинктивно подалась вперед, но Гримм резко оттолкнул назад, удерживая на месте.
        - Гримм… - начала я, ощущая, как кровь струйками льется из плоти.
        Крепко схватив мои запястья, он вытянул их над головой, прижав к разбитому зеркалу, а затем произнес:
        - Закрой, бл*ть, свой рот и прими это.
        Извращенный, дикий взгляд его глаз вынудил меня поступить именно так.
        Неустанно погружаясь и выходя наружу, он разрывал и уничтожал меня. Чем громче вскрикивала, тем сильнее Гримм трахал. Он не медлил, доводя до края, а толкал меня за грань, вновь и вновь.
        Я так бурно кончила, что из глаз хлынули слезы. Никакого облегчения, лишь непрекращающееся чувство напряжения, и киска, сжимающаяся вокруг него. Наслаждение разрывало в клочья.
        С огромным трудом мне удалось вновь дышать.
        Подняв на руки, он отнес меня в постель, бросив окровавленной спиной вниз, и весь остаток ночи терзал мое тело.
        ГЛАВА 27
        АРЛЕН
        Несколько дней, предшествовавших встрече, были идеальны, но в самый последний момент все пошло кувырком.
        Проклятая чертовщина длилась всего-то минут двадцать. Пять из них - в тишине, приблизительно десять - в оцепенении, а оставшиеся десять - краткие отрицания и зашкаливающий накал эмоций.
        Витус прибыл точно в срок, а именно - к одиннадцати утра.
        Однако проблема заключалась не в нем. Точнее, так и было, но не в том смысле, в котором предполагала.
        Он явился с информацией и самоуверенностью.
        Я сидела рядом с Гриммом в столовой - месте проведения различных собраний. Кали находилась возле меня, а Ромеро - во главе стола.
        Аколиты, находящиеся здесь, были в равной степени готовы, как защищать, так и атаковать, следя за малейшим намеком на угрозу с его стороны, либо кого-то из четырех мужчин, пришедших с ним.
        Судя по ухмылке на мужском лице, следовало догадаться, что разговор предстоит не из приятных.
        - Я отдал вам троих и ничего не потребовал взамен. Единственное, о чем прошу сейчас - альянс.
        Последующее молчание длилось целых пять минут.
        - А с какого хера я вообще должен формировать этот альянс?
        - Поскольку позволю себе предположить, что ты жаждешь уничтожить Центуриол не меньше, чем я. Но при этом, не желаю быть частью твоей империи. Хочу лишь заключить союз.
        - Продолжай, - заявила Кали, резко взмахнув рукой.
        - Ничего особенного. Они держат в тюрьме человека, которого хочу вернуть.
        Рассмеявшись, Ромеро провел рукой по лицу.
        - Ты что, придуриваешься? Неужели думал, что по доброте душевной окажу содействие?
        - Нет, однако, если действительно считаешь этих милейших людей, сидящих за столом, своей семьей, то непременно сделаешь подобное ради собственных племянника или племянницы.
        Я шевельнулась, а Гримм протянул руку и сжал мою ладонь. Сидя здесь и глазея на ехидно улыбающегося Витуса, чувствовала, словно длинные папочкины лапы впились прямо мне в кожу.
        - Твои доводы лишены смысла, Витус. Колись, или проваливай из моего дома, - Ромеро встал, явно приготовившись закончить с этим.
        - Видишь, вот именно поэтому ты мне и нравишься, Ромеро. Парень, не приемлющий всякого дерьма. В городе, у меня есть парочка засланных казачков, готовых нам посодействовать, если примешь мое союзничество.
        Бэт явилась к нам, и обнаружилось, - он выразительно откинулся на спинку кресла, - что она беременна от Кобры. Если кто-то из вас намерен это оспорить - вполне объяснимо. Тем не менее, девочка заявила, что он - последний мужик, прикасавшийся к ней до того, как она появилась у нас. Мой отец намеревался использовать ребенка как рычаг давления, если мэр не выполнит свою часть сделки. Сбежав, она спуталась с людьми, знавшими кое-кого, и поэтому сам можешь догадаться, почему ее возвращение в Центуриол будет иметь последствия для любого из вас.
        Какого. Бл*ть. Хрена?
        Никто не произнес ни слова. Я-то думала, что сучка уже сдохла, а теперь, она может быть беременна моей племянницей или племянником? Из всех мужиков, от чертового Кобры? Нашего Кобры?
        - Если что-нибудь из этого хоть отдаленно является правдой… кстати, это реально громадное «если»… тогда почему он охотился на Арлен? - не теряя ни секунды, поинтересовалась Кали.
        - Что ж, возможно из-за отсутствия уверенности, что Кобра способен проявить должную заботу о ребенке, дабы претендовать на него. К тому же, ему по-прежнему необходим рычаг воздействия.
        - Нам всем известно, что он не позволит маленькому Дикарю из Бесплодных пустошей, спокойно расти в его драгоценном городишке, особенно если его папаша - язычник.
        - Можешь не верить, заяви, что я сам себя на*бал. Все, что требуется - простой тест ДНК. Собственно, - задумчиво хмыкнул Витус, - это как раз и есть рычаг давления. Пусть он будет доволен и не достает нас какое-то время. Если полагаешь, что это все, что мне известно, то сильно ошибаешься. Должны же быть у меня некие козыри. Просто на всякий случай, - он пристально уставился на Ромеро, а у меня возникло подозрение, что это не обычная показуха.
        Да что же еще, черт возьми, может быть помимо этого? Проклятый Ромеро со всей его конспирацией. Когда никто ничего не сказал, я огляделась.
        У Кобры абсолютно нечитаемое выражение лица, а Гримм казался слегка раздраженным.
        Никто из них даже не удивился, что моя сестрица могла вынашивать его ребенка. Откровенно говоря, я тоже. Просто не хотелось представлять процесс зачатия.
        - Чего ты хочешь? - наконец-то спросил Ромеро.
        - Я не…
        - Какого хера тебе надо; лишь кретин уйдет отсюда, не позаботившись о гарантиях.
        Витус выждал секунду, затем еще.
        - Отдай мне девчонку с голубыми волосами.
        ЧТО?
        - Отсоси, - заявила Кали в то же мгновение, как Ромеро выдал: - По рукам.
        - Ты не можешь, мать твою, поступить так, Ром! - завопила Кали, отталкиваясь от стола.
        - Я должен.
        - Что это вообще все значит? - огрызнулась я.
        - Мы просто не можем взять и отпустить ее с ним, Ром, - вмешался Кобра, пробежав рукой по волосам.
        Поначалу Ромеро проигнорировал это, отправившись на кухню.
        - Нельзя выбирать киску вместо собственного еб*ного ребенка. Мы оба в курсе, насколько высоки шансы, что этот мелкий говнюк - твой. Какого черта тебя это вообще заботит? Ведь ты же конкретно заявил, что незаинтересован в Блю.
        Разумеется, именно в этот момент она спускалась по лестнице, а за ней следовала Катя.
        Девушка была словно распахнутая книга. Она выглядела уязвленной, немного разгневанной, но потом, увидев Витуса, казалось, что все фрагменты произошедшего соединились воедино.
        - Что здесь происходит? - спросила Катя, защитным жестом обхватив Блю, лишь для того, чтобы ее отдернул аколит.
        - Блю собирается провести некоторое время с Витусом, - сообщил Ромеро.
        От его слов Блю немедленно попятилась назад, но аколиты не позволили девушке уйти.
        - Пожалуйста, не вынуждайте меня это делать, - тихо умоляла она.
        Все попытки сопротивления отобразились на лице, когда слезы вырвались на свободу.
        Думала, мое сердце разбилось еще сильнее, поскольку девушка даже не старалась противостоять. Сглотнув, и напряженно кивнув, она приняла данное обстоятельство.
        Катя же, напротив, металась по полу, как чертова дикая кошка, удерживаемая аколитами, рыдая и выкрикивая ругательства на родном языке. Однако, она - единственная.
        Это - безмолвное завуалированное фарисейство.
        - А ты мне уже нравишься, - победно ухмыльнулся Витус, когда Блю приняла его руку.
        Кали стояла рядом со мной, столь же беспомощная, как и я. Полагаю, самое прискорбное во всем этом то, что Ромеро оказался прав. Как и всегда.
        - Все нормально, я уже проходила через подобное ранее, - практически шепотом произнесла Блю, заставив себя печально усмехнуться.
        Подобное не было нормальным. Все лишь усугублялось. Я шагнула вперед, намереваясь что-нибудь возразить, но Гримм оттащил меня обратно.
        - Погоди, - сказал Ромеро, шагая к ним.
        Он вплотную приблизился к Блю, зажав что-то в руке. К тому времени, как все догадались, что это было, он вдавил предмет ей в шею. Девушка вскрикнула и мгновенно попыталась отпрянуть. Ром также быстро отошел, как и добрался до нее. На женской плоти теперь виднелся внушительный красный струп.
        - Какого черта, мужик? - спросил Витус, выглядя реально встревоженным.
        - Всего лишь пометил ее. Девушка одна из наших. Хочу вернуть ее обратно живой.
        - Буду на связи, - произнес Витус, будучи совершенно недовольным. Тем не менее, он все же увел ее, по-прежнему деликатно. Следом за ним отправились и его подручные - вот и все.
        Ромеро воздел руку вверх, призывая к молчанию.
        - Прежде чем кто-либо из вас произнесет очередную еб*ную чушь и оскорбит мой интеллект, Гримм, похоже, оказался единственным, кто доверился достаточно, дабы понять смысл моих поступков. И если считаете, что я был внезапно застигнут врасплох, то являетесь таким же тупицей, как и Витус, - полагала, это стало его «отъ*битесь» речью.
        Ром тоже свалил, прихватив с собой Кали.
        Кобра помог Кате встать там, где ее бросили аколиты, затем сопроводил девушку обратно наверх. Если бы не напряжение пропитавшее воздух, можно было бы счесть, что всего этого вообще никогда не происходило.
        ГЛАВА 28
        АРЛЕН
        Он не выходил из своей комнаты уже несколько часов.
        Катя была на террасе и пялилась на останки Ноя, а это значит, что парень находился в одиночестве.
        Пройдя по коридору, мы остановились перед дверью. Кали отыскала свои яйца раньше меня. Постучав дважды, она вошла, оставив меня идти следом.
        - Ого, - пробормотала я, как только зашла, - уже и забыла, насколько его комната отличается от прочих.
        - Ему нравится цвет, - пожала плечами Кали, направляясь к кровати.
        Комната Кобры была оформлена в голубых, желтых и темно-зеленых тонах. Помещение выглядело так, будто здесь живет особа королевского происхождения.
        Слыша журчание воды в душе, и не представляя, сколько он еще там пробудет, я последовала примеру Кали.
        Спустя час после ухода Витуса, Гримм и Ромеро отправились на какую-то чертовски секретную вылазку, и до сих пор не вернулись. Сам факт, что Кобра остался, давал понять, что он чувствовал себя как-то не так, что и следовало ожидать, но парень не обязан был проходить через это в полном одиночестве.
        Устроившись рядом с Кали на кровати, взбила одну из огромных подушек.
        - Знаешь ли ты, сколько засохших комков спермы вылетело сейчас? - поинтересовалась Кали, уставившись в потолок.
        - Действительно? Фу-у-у, заткнись, - рассмеялась, игриво подтолкнув ее плечом.
        - Проклятье, думаю, мне стоит почаще оставаться дома, - произнес Кобра, заходя в комнату в одном лишь полотенце на талии, его рыжие волосы стали чуть темнее после душа.
        Мы с Кали быстро переглянулись после того, как сфокусировались на мужском теле дольше необходимого.
        В отличие от Ромеро или Гримма, Кобра не был столь массивным, но это компенсировалось подтянутой фигурой и разноцветными татуировками.
        - Прекратите дарить мне эти кровосмесительные взгляды, - парень сделал вид, что закрывается от нас.
        Я закатила глаза.
        - Натяни какие-нибудь проклятые кальсоны, а потом возвращайся и посиди с нами, - вздохнула.
        - Мы здесь для моральной поддержки. Как бы то ни было, она тебе понадобится, - добавила Кали.
        Ничего не ответив, он подошел к комоду и вытащил трусы. Почтительно добавив слой черной ткани, Коби протиснулся между нами, сильно благоухая мужским гелем для душа.
        Несколько минут мы втроем сидели, прислонившись спиной к изголовью кровати, в абсолютной тишине.
        - Хочешь о чем-нибудь поболтать? - произнесла, зная, что Кали не скажет.
        Взяв мою ладошку, а затем и Кали, он просто сжал их, чтобы утешиться. По мере того, как мы безмолвно сидели, меня вдруг осенило: ему тоже было очень одиноко.
        - Я полностью облажался, - в конце концов, проговорил он.
        - Мы все облажались, Кобра, такова уж жизнь, - ответила Кали, кладя его ладонь на свое пузико.
        - Но я капитально лажанулся. У меня, возможно, будет ребенок, а теперь еще и Блю… Ромеро все знал, - подытожил он, сбив с толку одновременно меня и Кали.
        Надув щеки, парень с шумом выпустил поток воздуха. Взгляд серебристых глаз устремился в пустоту, поскольку он затерялся в собственных мыслях, или что там творилось в его голове.
        Во мне зародилась мыслишка, что Блю нравилась ему гораздо больше, чем сам предполагал, поскольку Кобра мочил цыпочек направо и налево, а сейчас она была вместе с Витусом.
        При одном лишь упоминании его имени, желудок все еще скручивало. Прибавьте к этому потенциального младенца от моей скандальной сучки-сестрицы, и я даже не представляла, что чувствует этот мужчина.
        По моему мнению, Бэт заслужила все, что с ней приключилось. Мы пока еще не располагали полной информацией, но обязательно выясним. Если все окажется правдой, то будь я проклята, допустив использование единственного непорочного члена моей семьи, как пешку в войне.
        - Все мы прошли через это, Кобра. И даже если у тебя будет ребенок, ну и что с того? Мы не допустим ничего плохого. На хрен Бэт. Привезем его или ее домой, и у этого малыша будет самая ох*ительная жизнь на свете. Ты должен помнить, что не одинок. С Блю все будет нормально. И с тобой тоже, - успокоила Кали.
        Кивнув головой, я согласилась с каждым словом.
        Ромеро и Кали пришлось пройти через ад.
        Мы с Гриммом тоже были вынуждены пережить ад.
        Теперь настала очередь Кобры.
        ЭПИЛОГ
        ГРИММ
        Казалось ли нам, что в райских кущах могут возникнуть сложности?
        Конечно же, бл*ть, да.
        Тем не менее, Дикари…
        Мы - семья, по крови или нет, и любая семья, время от времени, сталкивается с дерьмом.
        Спустя неделю мы снова вернулись к рутине, пытаясь выяснить оптимальный вариант развития событий. Витус все-таки не ошибся.
        Тест ДНК - наилучшая возможность заставить Фрэнка, мэра города, отвалить.
        Итак, жизнь шла своим чередом.
        В частности - моя собственная.
        Я усмехнулся малявке, а она улыбнулась в ответ.
        Ослабив мертвую хватку в моих волосах, она побуждала подняться выше.
        Даже не потрудившись вытереть лицо, я приподнялся и устроился между ее раздвинутыми ножками. Легонько проследил пальцами кровоподтеки на женской шейке.
        Эта маленькая задница накидалась алкоголем. И если в трезвом состоянии я считал малявку шлюшкой, то в пьяном - она представляла собой абсолютно другое бл*дское существо.
        Прошедшая ночь была особенной. Малявка приняла свою инициацию, как чемпионка, скакала на мне, будто профи - козлиная кровь и все такое, пока я не кончил. Ноющие яйца и удовлетворенный член подтвердили, что решение было правильным. Я страстно жаждал вызвать кровотечение ее киски.
        - Расскажи-ка, насколько счастливой тебя делаю, - приказал я.
        Наклонившись, она слизала собственное возбуждение с моего лица, бороды - отовсюду.
        - Собираешься выдаивать это вечно, так ведь? - смеясь спросила девушка.
        - Словами не могу выразить, какой счастливой ты меня сделал, так скажи же, насколько я тебя осчастливила.
        - Ты только что накормила меня восхитительной киской на завтрак и позволила окольцевать огромным камнем, намертво; я ох*енно счастлив, малявка.
        Девочка ухмылялась над своим бриллиантом, и взирала на меня с полнейшим обожанием. И каждый раз, когда она одаривала меня взглядом, я еще больше влюблялся в эту чертову задницу.
        Наиболее разрушенные части ее души по-прежнему излучали достаточно сияния, чтобы даровать мне покой, которого никогда не знал. Вся эта чертова сера, пылающая в ней, навеки превратилась в мой алтарь поклонения.
        Она - милосердие. Я - смерть.
        Она всегда будет Салли. А я - ее Джеком.
        Богиня, подобно Персефоне, и темный повелитель - Аид.
        Королева Смерти.
        Моя королева.
        Навсегда.
        АРЛЕН
        Смерть явилась ко мне в облике мужчины.
        Нимб, упавший с моей головы, он заменил короной, выкованной из крови, костей и пустынных роз.
        Даровал мне жизнь, но еще не знал об этом.
        Оглядываясь на тот путь, который преодолела, трудно поверить, какой женщиной отныне стала, однако, ею можно смело гордиться. Все это путешествие напоминало просмотр кинофильма на огромном экране.
        В последние недели перед тем, как наша жизнь вновь обратилась в хаос, я сидела на диване вместе с Кали и Катей, релаксируя.
        В противоположном конце комнаты стоял человек прямиком из самых жутких кошмаров, а в его руках был маленький сверточек розового цвета. Казалось, именно она стала нашим главным источником счастья, неким временным избавлением от стресса, за которое можно было уцепиться хоть на пару мгновений.
        Бережно передав ее Кобре, он взглянул на меня с радостью в глазах. А Ромеро, бульдог-отец, коим и являлся, нависал прямо за их плечами.
        Точно не помню, в какой именно момент этот великолепный мужчина приобрел для меня столь большое значение. Полагаю, что он покорил меня с первого вздоха. Потребовалось лишь некоторое время, дабы наполнить ветром наши паруса.
        Он представлял собой гневную серую тучу, нависшую надо мной, оставаясь совершенно недосягаемым. Затем, начал моросить дождь, однако, я не придала этому особого значения, поскольку небольшой дождь - не такая уж серьезная проблема.
        До того, как успела опомниться, мужчина обернулся грозой, которая стремительно переросла в нечто гораздо большее.
        Для меня он оказался в равной степени смертоносным и манящим… став моим адским смерчем из Тартара.
        Даже понятия не имею, что дало ему право ворваться и посеять хаос в моей чертовой душе, но была очень рада, ведь он разрушил меня самым потрясающим, из всех возможных, способом.
        Он продемонстрировал, каким живописным может быть ад, и сколь нечестивые услады скрываются во мраке. То, что изначально представлялось трагедией, в итоге обернулось завуалированным блаженством.
        В этом мире, я была вынуждена измениться, ступить на неизведанную территорию, дабы обрести истинную силу и подлинное «я».
        Пусть то, что выжило, не отличалось благообразием, но все-таки, это стало мной. Едва взгляд задержался на Кобре, я осознала, что все к лучшему.
        Чтобы все исправить, потребуется чертовски обильное кровопролитие.
        В глубине души я предчувствовала, что именно его история подтолкнет нас к развязке и обнажит все тайны.
        Разумеется, мы одержим победу в войне, но не было никаких гарантий, что к моменту ее окончания, все останутся живы.
        БОНУСНЫЙ ЭПИЛОГ
        РОМЕРО
        Я владел целой империей.
        Прямо за дверью - собственный ад.
        В распоряжении целая армия, готовая истребить любого, кто посмеет меня на*бать.
        Было два брата - семья, способная на все ради меня.
        Но ничто из перечисленного дерьма не имело значения.
        Самое главное и важное, находилось сейчас передо мной.
        Моя великолепная темная ох*енная королева - наилучшее, что когда-либо со мной случалось. Ее объятья - самое, бл*ть, важное завоевание.
        Аделаида Девил пришла в этот мир на шесть дней раньше срока, в шестой день мая, в шесть шестнадцать утра. Ее волосы - светло-русые, а глаза - голубые, как у всех новорожденных. Она была спокойной и расчетливой, прекрасной, как ее мать, и смертоносной, как отец.
        В результате несчастного случая врач погиб, но дядюшка Кобра и медсестра благополучно извлекли ее, пока Арлен находилась рядом, как помощница.
        Словно она знала, что до начала военных действий осталась лишь неделя, и ей необходимо присутствовать здесь и сейчас.
        Кали была в курсе, что я стою в дверном проеме и просто наблюдаю за ними, вероятно, полагая, что пришел утащить новую душу в чистилище. Она только-только закончила кормление, а малышка уже крепко спала на груди.
        Гипнотически-голубой взгляд встретился с моим, девушка улыбнулась.
        По-прежнему, Кали смотрела на меня так, словно я - единственный мужчина в этой еб*ной вселенной, а она оставалась для меня всем.
        - Ты же знаешь, что справишься, - произнесла она, когда я, наконец, подошел к нашей постели.
        - Нет, эльф, МЫ справимся.
        Кровопролитие - вот то, чем мы промышляли, но она оказалась совершенно права.
        Никто не смел заявиться в царство Дьявола и обыграть в его же собственной игре.
        Продолжение следует…